J
ПРОЕКТ КАСТАЛИЯ -уникальным проект, объединяющий представителей самых разных мировоззрений, начиная от язычества и заканчивая гностическими и герметическими традициями. Три объединяющих принципа Касталии — это Юнгианство, Оккультизм и Нонконформизм. Быть Юнгианцем — значит иметь мужествок познанию своиз самых потаённых глубин. Быть Оккультистом — искать то, что раз и навсегда пресуществит твой дух в тигле трансмутации, быть Нонконформистом — просто быть собой, вне следования каким-либо нормам или обычаям.
НАШ ПРОЕКТ ИМЕЕТ МНОЖЕСТВО ГРАНЕЙ.
Это и ежемесячно обновляемый эксклюзивными переводами сайт WWW.castalia.ru, над обновлением которого работает целая группа добровольцев. Это и каждую неделю собирающийся в Реале клуб Касталия, где члены клуба могут услышать лекции о самых разных эзотерических и психологических традициях. Это и ШКОЛа Касталия, своего рода внешнее представительство клуба, регулярно проводящая открытые обучающие лекции и семинары. Для переводчиков Касталии — бесплатные, для всех остальных — недорогие. Это и уникальный интернет-магазин эзотерической и психологической литературы по доступным ценам. Переводчики имеют скидки. И, прежде всего — это интегральное мировоззрение, основанное на поиске соединения трёх слагаемых Касталии и стремящееся к оккультному Ренессансу.
КАСТАЛИЯ ПРИГЛАШАЕТ К СОТРУДНИЧЕСТВУ АВТОРОВ, ПЕРЕВОДЧИКОВ, А ТАКЖЕ ОРГАНИЗАЦИИ ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ СОВМЕСТНЫХ ПРОЕКТОВ
Зигмунд Гурвиц и другие
КНИГА ЛИЛИТ
М.: Клуб Касталия. 2016. — 296 с.
ISBN 978-5-519-60697-4
Перевод: Юрий ХАЛТУРИН, Дмитрий ШАЛЯПИН, Иван КОЧЕТОВ, Иван ЕРЗИН (Sedric) Редактор: Владимир ОБЛОМОВ Компьютерная верстка: Ольга ИВАНОВА Обложка: Ольга ИВАНОВА
УДК 159.9
ББК 88.4
Г 95
и wrwii
Зигмунд Гурвиц и другие
Книга
ЛИЛИТ
X
2016
СЛЕВА: РЕЛЬЕФ «Адам Ева И Змей», Собор парижской Богоматери. В христианской традиции тема Лилит неразрывно связана с мифологемой изгнания из рая. В средневековых избражениях змей искуситель часто отождествляется с Лилит, либо изображается с женской головой
Содержание
ОЛЕГ ТЕЛЕМСКИЙ. ПУТЯМИ ЛИЛИТ..........................................И
БАРБАРА БЛЭК КОЛТУВ. КНИГА ЛИЛИТ.....................................25
Талмуд о Лилит....................................................27
Введение..........................................................28
Глава I. Истоки...................................................29
Глава II. Жизнь и деяния..........................................38
Глава III. Лилит, соблазнительница................................48
Глава IV. Лилит и дочери Евы......................................58
Глава V. Изгнанная и прощенная....................................69
Об авторе.........................................................81
ЗИГМУНД ГУРВИЦ. ЛИЛИТ: ПЕРВАЯ ЕВА....................................83
Вступительное слово Марии-Луизы фон Франц.........................84
Об авторе.........................................................85
Введение..........................................................86
Часть I. Исторические аспекты.....................................92
Глава I. Лилит: аспект двойственности.............................93
Глава II. Магические заклинания и рельеф Берни, найденные при археологических раскопках в Арслан-Таше............112
Глава III. Лилит в Библии и Талмуде..............................125
Глава IV. Магические тексты на арамейском языке..................128
Глава V. Лилит в гностицизме.....................................137
Глава VI. Лилит в апокрифах......................................144
Глава VII. Лилит в легендах и фольклоре..........................152
Глава VIII. Лилит в арабской литературе: Карина..................156
Глава IX. Лилит в Каббале: Лилит и Самаэль.......................158
Глава X. Амулеты для защиты от Лилит.............................164
Часть II. Психологические аспекты................................167
Глава I. Первый опыт: встреча с Лилит во сне.....................168
Глава II. Лилит и Сатурн: меланхолия.............................173
Глава III. Лилит и Адам: борьба за власть........................184
Глава IV. Страх и очарование......................................193
Глава V. Опыт второй: активное воображение.......................197
ПРИЛОЖЕНИЕ 1. ОККУЛЬТНЫЕ АСПЕКТЫ ЛИЛИТ...........................205
Филлип Писье. Лилит фон Сириус.............................206
Джозеф Макс и Лилит Даркчайлд. Инвокация Лилит.
Ритуал Темной Сексуальности. Версия 23 июня 2002 года......235
Джошуа Джейкоб Серафим (Frater Annuit Coeptis). Ритуал Лилит.
Мистическая инвокация Матери Блудниц и Мерзостей Земных.....241
Олег Телемский. Ритуал Нюит-Бабалон........................246
V.L.S.L.V. Гимны Лилит.....................................251
V.L.S.L.V. Видение Лилит...................................255
ПРИЛОЖЕНИЕ 2. ЛИЛИТ В ИСКУССТВЕ............................256
Неправда, не верь! все преданья и книги лгут!
Не слушай сказителей — что они могут знать!
Да кто это выдумал, будто бы я смогу
Развеяться прахом, забытой легендой стать?
Да пусть вся вселенная рушится в небытиё, Да пусть все светила изменят свои пути!
Я стану твоим дыханьем, счастье мое, Незримой тенью твоею. Прости! прости...
Послушай, я здесь, я рядом. Смотри, смотри.
Ты видишь — сквозь лед и камень растет трава.
И, может, был прав Создатель, сказав: умри!
Но я не сумела так. Я жива! Жива...
В шелесте крыльев, в серебряном свете луны,
В крике пронзительном чайки над зубьями скал,
В пене ажурной над гребнем зеленой волны, В песне соленого ветра — кого ты искал?
Я устилала твой путь шелковистой травой, В полдень дарила покой земляничных полян. Запахом хвойным дурманил не воздух лесной — Это дыханьем моим был ты счастливо пьян.
Там, где под небом свинцовым обитель ветров, Там, где над бездной орлы пролетают, кружа, Эхом седых водопадов и пеньем ручьев, Рокотом дальних обвалов мой голос дрожал.
Белый песок, что твой след лишь мгновенье хранит, Радость моя, не отдам за вечный покой!
Разве не слышишь, как бьется о древний гранит, Криком распоротый воздух: Я здесь! Я с тобой!
В буйном прибое и в пляшущем диком огне,
В малой дождинке, в цветке и дорожной пыли, Ангел, истерзанный болью, не плачь обо мне, Я не мертва. Я — душа этой грешной земли.
Стократ исходив все земли из края в край, Где камни и травы впитали тепло твоих ног, Тыс грустью подумаешь: как же бесцветен рай Без горького счастья, которое проклял Бог!
Устав на исходе ночи искать и звать, Ты падаешь, обессилев, на грудь земли. Но — голос из темных недр: я жива! Жива... И — в сердце звездою взрывается имя: ...!!!
Мартиэль
8
Данная публикация является внутренним материалом Клуба «Касталия» и не преследует целей КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ.
От имени Клуба «Касталия» выражаем особую благодарность Брату Марсию и Сестре IC за разрешение использовать их перевод исповедей. Филлипа Писье «Лилит фон Сириус».
9
Габриэль Россетти «Леди Лилит»
По этим картинам мы можем наблюдать как меняется отношение к Лилит. От страха перед сверхъестественным началом в Лилит в средневековье, мы переходим
к восхвалению Лилит, как желанного эротического субъекта, чье томление и красота становятся магнитом для страстного влечения.
10
Олег Телемский
путями ЛИЛИТ
Вступление, или немного о книге,
КОТОРУЮ ВЫ ДЕРЖИТЕ В РУКАХ
Издание книги — всегда мини-мистерия. Слово становится плотью. Обретает форму. Становится артефактом, со своей эстетической и магической ценностью. И все это как будто придает этой идее дополнительную силу. Не случайно, объясняя законы магии, Алистер Кроули использовал метафору книгоиздания.
Конечно, в наше время любой текст можно выложить в интернет, и там он найдет своих читателей. Это очень хорошо для тех, кто живет далеко от центра, где в местных книжных магазинах просто нет нужной литературы, или для тех, кто не обладает средствами, чтобы купить книги, — для них сеть становится информационным спасением.
Но все же я убежден, что если у человека есть возможность приобрести даже уже прочитанную книгу — благородный человек, человек суверенный это сделает. И из благодарности к тем, кто сделал книгу доступной, и из суверенного желания владеть материальной формой воплощенного слова. Ибо одно дело — виртуальность, а другое — физическое воплощение.
Мы, творческая группа «Касталия», ставим перед собой цель сделать доступным русскоязычному читателю максимальное количество ценных эзотерических и психологических текстов. Мы переводим те тексты, которые так или иначе помогают нам установить связь с символической реальностью и сделать нашу жизнь полнее.
Эта книга — первая в русскоязычном пространстве, посвященная Лилит. Здесь вы найдете все, что вас интересует о ней, — исторические сведения, психологический анализ, стихи и магические ритуалы, посвященные ей. Без всякого сомнения, «Книга Лилит» — это важнейший вклад нашего проекта в понимание образа и архетипа Лилит.
Основой этой антологии является исследование Зигмунда Гурвица в переводе Ивана Кочетова. В этой книге автор приводит и анализирует самые древние источники, в которых упомянута Лилит, и на их основе выстраивает картину архетипа.
Отдавая дань проделанной работе, мы должны признать, что очень во многом не разделяем отношение автора к Лилит и некоторую односторонность в его понимании этого архетипа. Именно поэтому в качестве пояснения книга снабжена двумя приложениями и большим предисловием, которое вы сейчас читаете и в котором мы раскрываем не упомянутые автором аспекты архетипа. Интересно, что автор исследует прежде всего не ключевую мифологему Лилит, впервые представленную в Алфавите Бен-Сиры, но источники, предшествующие появлению мифологемы. Центральному мифу о Лилит и Адаме, их конфликте и разрыве посвящена только одна глава книги,
и
в которой автор сосредоточился только на одном аспекте этой мифологемы. Ценность работы Гурвица в том, что из нее мы получаем возможность узнать, как воспринимали Лилит древние и насколько изменилось восприятие этого архетипа с тех времен. К сожалению, этого изменения автор практически не касается.
Блистательный историк, в совершенстве владеющий историческим методом, переходя к психологическим аспектам архетипа, явно пытается «играть на чужом поле». Поэтому если его историческое изложение и анализ по-настоящему безупречны и не имеют даже примерных аналогий, освещение психологических аспектов мифа во многом оставляет желать лучшего. Этот перевес в пользу исторического подхода особенно заметен в главе о Лилит и Адаме.
Или рассмотрим другую характерную ошибку. В главе «Лилит в гностицизме» автор пишет:
«Во всех трех версиях Апокрифа от Иоанна, записанного на II, III и IV кодексе Апокрифа от Иоанна, а также в послании святого Иринея Лионского упоминается о так называемом Барбело-гнозисе и неком демоне по имени Элелет, которая может быть идентична Лилит. Более подробно об этой фигуре сказано в „Житии Архонтов" — гностической работе, заимствованной из Кодекса II. В ней Норея, дочь Евы, просит Элелет помочь ей, так как она попала под власть Архонтов. Элелет — это „великий ангел, воплощение мудрости, который стоит перед престолом Святого Духа". Норея посылает его для того, чтобы он освободил ее от „рук беззаконных", то есть Архонтов, и заодно рассказал ей о „корнях" (имеется в виду правда о происхождении человечества).
В этих источниках Элелет предстает как дружелюбное существо, светоносная ипостась божества от мира Света, София своего рода. Однако я не разделяю гипотезу, согласно которой Лилит отождествляется с Элелет, потому что Элелет недостает типичных для Лилит качеств. Мне кажется, что, кроме сходства их имен, между этими двумя фигурами нет ничего общего».
Автор позволяет себе весьма удивительную вольность, в других местах утверждая параллелизм между Лилит и демоницами, не имеющими даже отдаленного сходства в имени, — здесь же он упорно отказывается замечать сходство.
Тем не менее при достаточном уровне знания сходство очевидно. Гностицизм — это форма метафизического нонконформизма, радикально переосмысляющий всю историю ветхого завета. Ветхозаветный бог в гностическом прочтении оказывается слепым Иалдабаофом, праведники — его орудиями, а противники бога — начиная от змея, Каина и прочих — истинными посвященными. Сама логика гностического мышления вопиет к тому, что совпадение имен не может быть случайным.
Кроме того, Гурвиц не полностью воспроизводит миф, связанный с Элелет. В гностическом мифе Норея противостоит планам Архонтов и Иалдабаофу, и в наказание за нарушение их планов Архонты собираются ее изнасиловать. Мы видели, что тема насилия и успешного сопротивления насилию (к слову, в мифологии успешное сопротивление насилию встречается достаточно редко и, даже если оно происходит, результатом становится превращение в некое безликое существо — созвездие или растение) подспудно свойственна и мифу о Лилит. Фактически и гностическая Элелет, и иудейская Лилит с разным результатом противостоят одному и тому же патриархальному доминированию иудейского бога. Это чрезвычайно важный момент — ведь за конкретикой в мифе всегда скрывается символическая подоснова.
12
Связь гностицизма с женским началом на принципиально ином уровне (то есть на уровне сознательного равенства женщин как индивидуальностей) уже сама по себе относит его к принципу Лилит. Исследователь гностического этоса Александр Рычков пишет следующее:
«Подчеркнуто патриархальный ветхозаветный Закон был признан ими созданным для „ветхого человека", послушника локального божества-демиурга по имени Ялдаваоф. Осознавшие же свою духовную природу гностики встали перед необходимостью поиска равноуважительных видов сожительства, новых социальных норм и традиций. К примеру, гностики первыми в европейской истории озадачиваются необходимостью для мужчин не изливать свою сперму в женщину, если та не договорилась с ним о скорейшем рождении от него ребенка. Техника предохранения, знакомая нам из элементарных пособий по сексу и „учебных порнофильмов", создавалась гностиками в окружении полного непонимания патриархально настроенных современников, воспринимавших женщину как предмет удовольствия и объект для исполнения заповеди „плодитесь и размножайтесь". Так, „не осмеливаясь высказать все... о безрассудных их делах... в этом великом помрачении" (Id., 3), Епифаний приводит следующие примеры гностического осквернения нравов, ставшие ныне неотъемлемой частью цивилизованного женского бытия и гражданских прав сексуальных меньшинств:
5. Посему и в апокрифах читая: „видел древо, приносящее двенадцать плодов ежегодно, и сказал мне: это — древо жизни", — видят в сем иносказание о месячном женском очищении.
При взаимном же друг с другом совокуплении возбраняют деторождение, ибо и растление у них допускается не для рождения чад, но для удовольствия. Смех диавола над таковыми и издевательство над заблудшим Божиим созданием! Но удовольствия совершают, получая друг от друга нечистоту своих сперм — не на деторождение роняют... Подобие такого блуда и непотребства можно видеть в страшном пресмыкающемся, которому древние дали имя: не изведывающая мук рождения ехидна; потому что свойство такой ехидны подобно их развращению. Совершая срамоту мужеского или женского естества, воспрещают они извержение семян, уничтожая данное от Бога тварям чадородие, как и апостол говорит: возмездие, еже подобаще прелести, в себе восприемлюще (Рим. 1:27).
Итак, можно смело утверждать, что в начальные века нашей эры в христианизирующемся европейском мире под влиянием гностического мировоззрения происходит первая гендерная революция. Ценой неимоверных усилий (и жестокостей) она была затушена, и лишь однажды тлеющий ее уголек, сохранившийся через армянских павликиан и болгарских богомилов в Восточном христианстве, вновь вспыхнул на несколько веков в средневековом Лангедоке катаро-трубадурской культурой» (Александр Рычков, «Веки Софии в эпоху демиурга»).
Таким образом, косвенно высвечивается и другой аспект архетипа Лилит в гностическом этосе — препятствование естественному биологическому порядку зачатия, что вполне могло быть скрыто под символизмом «беззаконного убийства детей». То, с каким фанатизмом сторонники патриархата и поныне обрушиваются на практику абортов, подтверждает нашу идею глубинной связи.
13
Это далеко не единственная ошибка автора. Но главным упущением Гурвица, на мой взгляд, является игнорирование тех современных смыслов, которые связаны с Лилит в современной ему и нам литературе, поэзии и оккультных доктринах. Для Гурвица архетип выражает прежде всего древние мифологемы, которые даже предшествуют появлению целостного мифа, а его, на мой взгляд, следует анализировать прежде всего.
Может ли архетип развиваться и изменяться? С точки зрения Гурвица — нет. Для него самые древние тексты имеют не просто первичное, но фактически единственное значение. Лилит для жителя древней Иудеи и нашего современника будет примерно одной и той же психической константой, поэтому самые древние тексты Гурвиц считает самыми достоверными.
При беглом знакомстве с учением Юнга может показаться, что такое понимание полностью правильно, ведь архетипы — это константы объективного психического, которые априорно присутствуют в психике и находятся по ту сторону времени и пространства, сродни платоновским идеям. Однако более детальный взгляд на юнгианскую традицию позволяет существенно дополнить этот взгляд. Так, идеи, которые Юнг излагает в «Ответе Иову» и «Аюп», являются своего рода началом новой науки — психоистории, согласно которой на протяжении человеческой истории манифестация архетипа существенно меняется и развивается. Если развитие проходит даже центральный архетип, самость, богообраз (что Юнг убедительно доказывает в «Ответе Иову»), то почему этого нельзя предположить относительно других архетипов? Кроме того, ведь даже если согласиться с тем, что архетип есть неизменная константа, то во все времена его преломление через тройную призму — культурную, семейную и личную — будет весьма различаться. То, что для иудея было «убийством детей», для современного человека называется контрацепцией.
Поэтому, чтобы создать целостную картину архетипа, необходимо дать обзор не только древних, но и современных источников, причем проанализировать и те и другие, в то время как у Гурвица современные источники представлены только сновидениями одного молодого человека.
Мы компенсируем эту неполноту своими исследованиями тех аспектов архетипа Лилит, которые упускает из виду автор. Кроме того, два приложения позволят нашим читателям составить представление о том, какое значение имеет Лилит в современном искусстве и оккультизме.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Это магическая исповедь Филиппа Писье — главы Французского отделения О.Т.О. В этой исповеди автор рассказывает о своих отношениях с женщиной, которая была настоящим воплощением архетипа Лилит в его жизни. Мы видим, что магическая сексуальность Лилит имеет прежде всего пресуществляющую, трансформирующую и преображающую силу. Отношения Дианы и Филиппа — это не Лилит и Адам, но Лилит и Люцифер, отношения равных и поднявшихся над человеческим, слишком человеческим, посвященных.
Мы очень благодарны Брату Марсию и Сестре I.C. за разрешение использовать этот текст в их переводе в нашем сборнике. Позволив себе немного автобиографии, хочу сказать, что для меня прочтение этого текста в интернете много лет назад было толчком к окончательному решению о посвящении в О.Т.О. и принятии пути Телемы.
Здесь же, в «оккультных аспектах», мы публикуем три ритуала сексуальной магии, два из которых — переводы иностранных авторов, сделанные главой отдела переводчиков «Касталии» Иваном Ерзиным (Sedric), а третий — моя личная разработка, соответствующая идеям «небесной сексуальности». На мой взгляд,
14
предыдущие авторы излишне инфернализируют Лилит, в то время как моя разработка позволяет непосредственно пережить идею «танца семи покровов» Лилит, связывая архетипы Лилит, Нюит и Саломеи. В приложении 1 раскрывается тот аспект архетипа Лилит, который вообще не затрагивает Гурвиц, — инициативе-ский или посвятительный. Священная сексуальность Лилит — это то, что дарует удостоенному и благословленному пресуществление и очищение.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2, или «Лилит в поэзии», содержит стихотворения и поэмы, в которых раскрывается образ Лилит. Инициатический аспект Лилит виден и здесь: в каждом втором стихотворении — от ироничного Зарифьяна до хрустальных созвучий Хамзиной — скользит мотив неудачной инициации. Адам оказывается прахом земли, не выдержавшим преображающего пламени страсти Лилит и обреченным на тоскливую ностальгию об упущенных возможностях пополам со злобой на неравноценность замены.
Но ведь можно и не быть Адамом! Разве не об этом удивительная, запредельная история Филиппа и Дианы? Мужчина, прошедший преображающее пламя Лилит, с честью и благодарностью становится большим, чем человек. Такова история Жоржа Батая и Колетт Пеньо или Жана-Поля Сартра и Симоны де Бовуар. В оккультном дискурсе инициатический аспект Лилит лучше всего представляла Мария де Нагловска, у которой принимали посвящение многие оккультисты и поэты.
Таким образом, Лилит всегда оставляет выбор. Каждый из нас сам выбирает, кем быть — Люцифером или Адамом, выбрать преображение или стабильность, иное или привычное, беспредельность небесного эротизма или функциональную сексуальность ради воспроизводства.
Если бы нашей целью было только написать предисловие, то на этом можно было бы поставить точку. Однако мы считаем своим долгом по возможности помочь читателю составить максимально полное и многогранное представление об архетипе, поэтому далее предлагаем свой взгляд на Госпожу Ночи.
Лилит и Адам
Говоря об архетипе Лилит, следует прежде всего проанализировать классическую мифологему, связанную с конфликтом Лилит и Адама. Эта коллизия содержит гораздо больше парадоксов и сложностей и ставит больше вопросов, нежели может показаться на первый взгляд. Чтобы понять миф, мы должны выйти из порочного круга стереотипных интерпретаций и посмотреть на него свежим взглядом.
Нам надо научиться ставить простые, даже, на первый взгляд, наивные вопросы. Скажем, почему миф использует именно эротическую образность как причину конфликта? Ведь очень часто именно второстепенные на первый взгляд детали содержат в себе ключ к пониманию мифа. Или другой вопрос: если конфликт Лилит и Адама — это всего лишь конфликт за право власти, то почему позднее Адам подчинился Еве, приняв запретный плод, нарушив тем самым единственный запрет Яхве? Если рассматривать эту коллизию психологически, мы имеем дело с удивительным парадоксом: Адам, для которого столь важно сохранять главенство и доминирование во всех областях, настолько, что он не может уступить даже в такой малости, через некоторое время подчиняется Еве в столь принципиальном вопросе, что ставит инструкцию Евы выше запрета создателя! Более того — оказавшись уличенным в нарушении, он без малейшего колебания перекладывает ответственность на нее, так, словно ее слова не менее авторитетны, чем слова самого Яхве.
15
Оправдание Адама, учитывая исходную подчиненность и вторичность Евы, столь же нелепо, как если бы, например, директор фирмы, оправдываясь в неверном стратегическом решении перед собранием акционеров, ссылался бы на инструкции секретарши.
Прежде чем попытаться ответить на эти и другие вопросы, а также очертить то, как архетип Лилит проходит через другие символьные системы, следует обозначить, что любой миф можно рассматривать с позиции микрокосма и макрокосма (которые, как известно, подобны друг другу), или, другими словами, миф можно рассматривать психологически — как имеющий отношение к индивидуальной психологии или психоисторически — то есть в проекции на динамику культур.
Я убежден, что, несмотря на симпатии создателей мифа к Адаму, помимо их желания, одним из главных смыслов архетипической коллизии Лилит и Адама является демонстрация ущербности односторонне-патриархальной установки сознания. Такая установка может проявляться как на внутреннем (эго по отношению к аниме), так и на внешнем (мужчина по отношению к женщине) плане. Впрочем, одно часто проистекает из другого и наоборот — ведь, как говорит герметическая скрижаль, что внутри, то и снаружи.
На внутреннем плане патриархальная установка сознания проявляется в том, что эго начинает считать себя центром всей психической жизни, отрицая автономию тени и анимы. Такое сознание имеет ярко выраженную черно-белую этику непреложных и застывших в своей неизменности законов. Патриархальная этика «Адама» и тех, кто соответствует этому психотипу, не знает нюансов и граней. Гибкость, тонкость, склонность к компромиссам рассматривается как «слабость, недостойная мужчины». Такая репрессивная установка восхваляется в патриархальном искусстве как истинная мужественность. Установка современного «Адама» — это непоколебимая вера в то, что «между землей и небом — война» и что «зло дается, чтобы бороться, а не измерять». Адамическому типу присуща естественная авторитарность.
Разумеется, и в мифе, и в жизни подобная установка встречает свою неизбежную компенсацию. В мифе это Ева, которая склоняет Адама нарушить единственный запрет. Мифологема Евы тоже весьма неоднозначна, и в рамках этой работы мы не можем позволить себе обозначить все противоречивые аспекты этого архетипа, но важно то, что в данной констелляции мы можем рассмотреть «грехопадение» как Ответ Лилит. Миф о Лилит и Еве психологически говорит нам о том, что отвергнувший честное равенство обретает скрытое порабощение. Этот механизм мы можем наблюдать в жизни — сверхмужественные мужчины типа «мачо» и «герой» оказываются порабощенными наиболее неразвитым типом женщины-Евы. На внутреннем плане пренебрежение анимой и неспособность позволять себе чувства и естественные слабости в итоге приводят к иррациональным вспышкам гнева, стихийным вожделениям и гиперсентиментальности (при сознательном ее отрицании).
Модель отношений, представляемая Лилит и подразумевающая сознательное равенство, в мифе оказывается подменена Евой, которая, демонстрируя внешнюю покорность, исподволь берет право решать в свои руки. Человек, обладающий психологической интуицией, без труда сможет отследить действие этого механизма в жизни.
Противостояние Лилит и Евы также может быть рассмотрено как конфликт между архетипами анимы и матери. В самом деле, мужчина, отвергающий свою аниму и обесценивающий сексуальные и интеллектуальные качества индивидуальности женщины, объективно порабощен внутренним образом матери. Компенсацией односторонней патриархальности является полное господство материнского архетипа в бессознательном, которое выражается в стихийных импульсах психе.
16
Интересно отметить, что для крайне патриархальной иудейской культуры такой компенсацией стало наследование национальности исключительно по материнской линии. Это крайне показательный пример: с одной стороны, односторонне маскулинный слепой бог и полное господство мужской иерархии, с другой — отсутствие у мужчины возможности передать свою национальность. Обесценивание анимы всегда ведет к скрытому господству материнского архетипа. Еще одним, на мой взгляд, очень важным моментом естественного развития мифологии Лилит является часто воспроизводимый поэтами мотив тоски Адама по утраченной Лилит. Во втором приложении этой книги мы можем найти достаточно тому примеров. Совершенно очевидно, что даже в самом заблуждающемся в своей гордыне адамическом сознании есть та часть, которая желает пресуществления.
Небесная сексуальность или сексуальная магия
И все же почему конфликт происходит на почве сексуальности и что символизирует разница в сексуальных позициях? Используя метод амплификации, то есть исследовав другие мифы и символы на предмет схожего символизма и его значения, мы можем прояснить этот вопрос. Вопрос, который мы должны поставить, может показаться шокирующим и будет звучать примерно так: в каком контексте в мифологии встречается поза «наездницы» и что она символизирует? Как ни странно, у нас оказывается изобилие соответствующего нашему вопросу материала.
Так, например, в индуистской иконографии Майтхуна Шивы и Кали всегда происходит в этой позиции. Шива здесь изначальный, статичный дух, которого пробуждает к жизни Шакти, символизирующая все многообразие проявлений бытия. Обратите внимания, что если для западного сознания (а также для восточного, в частности в Китае) женское начало соотносится со статическим принципом, а мужской с динамическим, в индуисткой тантре все наоборот.
Этот же мотив мы можем обнаружить в египетской иконографии. Несколько более аллегорически, но абсолютно с тем же смыслом мы можем обнаружить изображения Нут и Геба, где Геб является мужским богом земли, а Нут — женской богиней неба. В малазийском эпосе было представление о том, что земля и небо — это двое влюбленных, тесно заключивших друг друга в объятия, которые были разорваны одним из их сыновей.
В своем исследовании Гурвиц приводит интересный и малоизвестный факт относительно вавилонской мифологии — оказывается, в Вавилоне священная блудница Иштар также была богиней Неба, а не Земли, как это принято считать при поверхностном знакомстве с мифологией, связывающей Иштар исключительно с материнской природой.
Из представленных материалов мы можем вывести гипотезу о том, что символизм эротической позы связан с атрибутацией земли и неба. С точки зрения патриархальной системы координат классическая поза повторяет мифологическую историю — Отец-Небо оплодотворяет Мать-Землю. Поэтому «переворачивание» воспринимается как страшное кощунство, грозящее «переворачиванием» мира и ценностей. Однако, как мы видим из примеров Египта (земли рабства для иудеев) и Вавилона (земли пленения для тех же иудеев), диспозиция «земля-женское — небо-мужское» вовсе не является чем-то универсальным. Противоположная атри-бутация оказывается возможной, жизнеспособной и даже, как мы это покажем далее, предпочтительной.
17
Противостояние Яхве и языческих богинь, проходящее красной нитью через весь Ветхий Завет, — это не борьба «истинного бога» и «язычников», но борьба двух форм сакральности, связанных с дифференциацией земли и неба. Мирча Элиаде пишет о яхвистской религии, враждебной самой жизни:
«В конце концов, пророкам Яхве удалось освободить природу от любого божественного присутствия. Целые категории из мира природы: возвышенности, камни, источники, деревья, некоторые злаки и цветы будут объявлены нечистыми, потому что их оскверняет поклонение ханаанским божествам. По-настоящему святой остается только пустыня. Радость жизни, неотделимая от любой космической религии, с этой точки зрения — богоотступничество».
Очень показательно, что страх перед египетской и вавилонской «небесной сакральностью эротизма» укоренился в психике иудеев настолько, что, когда вавилонская культура уже много веков как канула в Лету, Иоанн Богослов использует символ «Вавилонской блудницы» как средоточия мирового зла. Еще более показательно — и это полностью подтверждает нашу гипотезу — символизм «запретной позы наездницы» скользит и в этом образе. Вавилонская блудница есть «жена, оседлавшая зверя» — сексуальные коннотации этого образа наверняка подразумевались Иоанном, особенно если учитывать, что миф о Лилит оформился примерно в то же время и в том же историческом контексте, что и мифологема «Апокалипсиса». Алистер Кроули безошибочно почувствовал эротический символизм этого образа, изобразив Зверя и Бабалон как квинтэссенцию сексуальности на аркане Таро «Вожделение». Но о символизме Лилит в Таро мы более подробно поговорим немного позднее.
Интересно, что страх перед «позой Лилит» был унаследован и христианской традицией. Эти же коннотации можно обнаружить и в романе Гоголя «Вий», где Панночка оседлала Хому Брута. Итак, перед нами два базовых мифологических паттерна или две формы сакральности, основанные на том, в какой комбинации воспринимаются базовые архетипы. Один вектор связан с отождествлением женщины и земли и мужчины и неба, другой отождествляет женщину с небом, а мужчину с землей. Иными словами, мы имеем дело с двумя формами сакральности, которые находятся в непрерывном противостоянии и не могут найти компромисс. «Поза Лилит» — это символ, указывающий на признание женского начала небесным и принципиально иного способа мыслить и чувствовать, который исходит из этого. Если даже небольшое изменение в религиозном символе веры в конечном счете приводит к формированию принципиально различных культур, то насколько же различие в персонификации земли и неба означает различие основ, из которых произрастает культура? Здесь — конфликт между космическими религиями и религией Яхве.
Отождествление мужского принципа с принципом небесным — это одна из самых больших ловушек, в которые попадало человечество. При такой ситуации индивидуальное сознание оказывается обречено на пассивное восприятие и следование спускаемым свыше догматам, а самые правильные и самые мудрые идеи, превратившись в догму, становятся могильными камнями индивидуации. Активное начало исходит исключительно «свыше», оплодотворяя землю и индивидуальное сознание. Но само по себе сознание не обладает автономией и, в конечном счете, низводится до статуса «раба божьего». Небо, отождествленное с мужским принципом, становится экраном для проекции авторитарного отца, директивно дающего предписания, законы и заповеди. Человек принадлежит к небу не своими силами,
18
но по благодати, которой авторитарный хозяин неба наделяет тех или иных людей по своему выбору.
С другой стороны, проекция женского начала на землю в конечном счете приводит к ложному отождествлению женского начала и материи. Иными словами, женское начало оказывается сведено к статической Еве-Матери, стремящейся привязать мужской дух к земле. А поскольку и на небе его ничего не ждет, кроме отца-деспота, это удается на все сто процентов. В такой диспозиции победа «небесного отца» означает теократическое общество, лишенное какой бы то ни было индивидуальной свободы, а победа «земной матери» — к современной псевдолиберальной цивилизации, где человек сводится всего лишь к функции производства и потребления. Мужчина мечется между образом «бездушного патриарха» неба и «маменькиного сынка» земли. Конечный проигрыш очевиден, какую бы позицию мы ни взяли.
Теперь попробуем смоделировать иную диспозицию, утверждающую парадигму «небесной сексуальности» и отождествляющую небо с женским, а землю с мужским началом. Мужское начало здесь отождествляется с горами и скалами, а вулканическое извержение оказывается символом извержения семени в небо. Крайний динамизм подземной огненной мужской сексуальности, стремящейся извергнуть себя в небо, дает нам модель «страстного восхождения». Мужское оказывается уже не небесным тираном, но героем, бхактом и воином, неистовым в своей любви к небесной богине, которой он отдает свое семя. Небесная сексуальность женского оказывается одновременно вулканической сексуальностью мужского, так что мы имеем гораздо более выгодную символическую модель. Творческий мужской дух земли получает абсолютную свободу в своем неистовом стремлении ввысь.
Если с точки зрения патриархальной парадигмы Лилит нарушает естественный порядок, претендуя на место неба, то с точки зрения парадигмы небесной сексуальности, напротив, Адам, чье имя означает «земля», как раз должен быть «внизу», тогда как Лилит, чья природа — Огонь и свет, оказывается «небесной женщиной», чье тело — звезды.
В современной культуре парадигму «небесной сексуальности» представляет Телема. Главное божество Телемы — Нюит — богиня ночного неба. Ее призыв «утончать свое наслаждение» является тотальным утверждением идеалов Небесной сексуальности (тогда как сексуальность в патриархальной парадигме является исключительно функциональной), то освобождение от всех законов и ограничений, которое провозглашает Нюит, — «нет уз, способных соединить разделенное, кроме любви». Кроме того, то, что тайным именем Нюит является Бабалон — Вавилонская блудница, переосмысленная в соответствии с парадигмой небесной сексуальности, — окончательно подтверждает правоту нашего направления.
Следует отметить весьма важный кефали из «Книги лжей» А. Кроули, который дает мощную иллюстрацию нашей идеи:
Древко копья
Мощным и высоким предстает порыв моей воли, огненной пирамидой вздымающийся к небесам. На ней сжег я все свои прежние желания.
Мощным и высоким предстает фаллос моей воли. Семя его — то, что я носил в себе с начала времен, и вот оно ушло в тело Звездной Хозяйки Нашей.
Я — это не я; я лишь полый тростник, проводник огня с неба на землю.
Мощной и неисповедимой предстает эта слабость и эта [сила] небесная, влекущая меня к лону своему, этот свод укрывающий, принимающий.
Вот она, эта ночь, в которой я пропадаю, эта любовь, силой и слабостью которой я лишаюсь своего «Я».
19
Кроули, став пророком «небесной сексуальности», посягнул на святая святых западной цивилизации. Удар, который нанес Кроули патриархальному мышлению, еще не оценен по достоинству, но уже сейчас очевидно, что его влияние не только на оккультную, но и на культурную жизнь огромно. Духовный альпинизм, который демонстрировал Кроули всей своей жизнью, его неистовство, сила воли и разума есть результат бессознательного отождествления мужского начала с идеей земли, горы и вулкана. Этот символизм отразился на изображениях 15-го аркана Таро Тота Алистера Кроули, где земной фаллос-скала пронзает небесный круг звезд, и 11-го аркана, где обнаженная и опьяненная солнцем Бабалон с чашей Грааля оседлала семиглавого солнечного зверя. Кроули — действительно «самый испорченный человек на земле», потому что он в полной мере смог постичь святая святых запретного западной цивилизации — философию «небесной сексуальности». Ни в коем случае не стоит редуцировать символ к конкретике, ибо он есть указание на особого рода ориентацию сакрального и выходит далеко за границы эротических предпочтений.
Исходя из соображений, изложенных выше, в Приложении 2 данной книги представлены не только стихотворения, где Лилит упомянута непосредственно, но и текст Бориса Гребенщикова «Сила на ее стороне» («И он сделал два шага и упал не на землю, а в небо. Она взяла его на руки, потому что они были одно») из альбома «Лилит», и текст группы «Крематорий» «Сексуальная кошка» («Сексуальная кошка на облаках, блаженная фея добра»), в которых представлена идея «небесной сексуальности». Впрочем, в последнем тексте автор демонстрирует двойственное отношение к Лилит и отказывается отдать себя ей, опасаясь «его величества дьявола», который и есть 15-й Ату и представляет неукротимую мощь хтонического или вулканического мужского начала. Но о символах Таро мы поговорим в следующей части.
Лилит в Таро: выбор, страсть и смерть
Арканы Таро представляют собой одну из самых удачных и полных систем классификации архетипов. С тех пор как Юнг доказал, что душа говорит на языке символов, арканы Таро перестали быть лишь инструментом гадания и стали рассматриваться как символическая система, идеально отвечающая целям самопознания.
Из всех существующих систем Таро Таро Тота Алистера Кроули является наиболее полным и наиболее глубинным выражением архетипической реальности.
Архетип Лилит в арканах Таро Тота проявлен в трех аспектах. Это шестой Ату «Влюбленные», где Лилит является одной из сторон выбора, одиннадцатый Ату «Вожделение», о небесной сексуальности коего мы говорили в прошлой части, и тринадцатый аркан «Смерть». Отчасти образ Лилит можно узнать в женской фигуре, изображенной на пятом Ату «Иерофант», хотя там этот мотив не является центральным, но лишь указывает на принципиальное изменение статуса женского начала в новом эоне.
К сожалению, Гурвиц не рассматривает ни один из этих аспектов архетипа, сосредотачиваясь исключительно на самых ранних его манифестациях как детоубийцы. Поэтому для всестороннего понимания архетипа необходимо детально рассмотреть каждый из Ату.
Самое древнее изображение Ату «Влюбленные» показывает молодого юношу, стоящего между двух женщин, одна из которых подчеркнуто сексуальна, а другая подчеркнуто целомудренна. Интересно, что на арканах Таро Тота юноша «исчез», а вот фигуры Евы и Лилит по бокам карты остались, подчеркивая идею сурового выбора.
20
Согласно самым разным комментариям, это выбор между Лилит и Евой. Патриархальная интерпретация этого аркана однозначна — выбор между пороком и добродетелью, при этом гнусность этой интерпретации в том, что сексуальность оказывается отождествленной с пороком. Выше мы показали всю ущербность патриархального мифа и можем позволить себе к нему не возвращаться.
Психологическая интерпретация этой карты гораздо более полноценна — речь идет о символическом выборе между матерью и возлюбленной. Мать Ева и анима Лилит находятся в состоянии обоюдного конфликта. Выбор в пользу Евы соответствует жизни в подчинении коллективным ценностям и сохранению статуса «хорошего мальчика» или «хорошей девочки», при этом не важно, что выступает в качестве символической матери — реальная семья, общество или догматическая религия.
Как пишет Юнг, «пробуждение Либидо выталкивает молодого человека за уютный и хорошо известный круг семьи во внешний Mip». Ситуация архетипического выбора — это выбор между сохранением инцестуозного тождества матери и сына и разрывом этого тождества во имя обретения индивидуальности. При этом, как правило, катализатором, заставляющим человека выходить за пределы семьи, является влечение к женщине, ставшей экраном для проекции анимы.
Эрих Нойманн пишет о важности выбора героя в пользу анимы и, более того, утверждает, что никакая победа над деспотией ужасной матери не возможна без помощи анимы, благожелательно настроенной к эго, вдохновляющей и поддерживающей индивидуальность на ее пути. Нойманн приводит в пример Афину как богиню, помогающую всем героям. На первый взгляд, Афина и Лилит составляют противоположности, поскольку одна девственна, а другая представляет принцип «небесной сексуальности». Однако на более глубинном уровне мы можем обнаружить много общего. Так, животными Лилит и животными Афины являются змея и сова, причем первое упоминание Лилит в книге Исайи делает акцент на символизм совы. Связанная с мудростью, сова является одним из неотъемлемых атрибутов Лилит, но в мифах о Лилит этот символ выступал скорее как устрашающая и губительная сила ночного чудовища. Совершенно очевидно, что для патриархального сознания независимая женская мудрость, символизируемая совой, будет представлять угрозу.
С той или иной степенью драматизма выбор между Матерью и Возлюбленной — это архетип, который проходит каждый мужчина в процессе полового созревания. Однако позднее тот же самый мотив выбора возвращается на новом уровне.
На втором уровне выбор между Лилит и Евой символизирует выбор между принципиально Иным, сакральным, зовом иной стороны — и обыденной рутинной жизнью. Это может быть выбор между путем поэта, мага, мистика, философа или просто нонконформиста и жизнью среднего обывателя. Выйти в иное страшно. Выход в иное кажется гибельным. Выйти в иное — значит обречь себя на состояние постоянной неустойчивости с вечно трясущейся под ногами землей. Но это и есть путь, о котором все говорят, но по которому лишь единицы способны следовать.
Поэтому архетип Лилит в аспекте выбора может проявляться перед решением пройти оккультное посвящение, вступить в оппозиционную политическую партию, участие в которой сопряжено с риском для жизни, или принять ценности контркультуры — будь то культура нонконформистских поэтов, философов, мыслителей. Делать шаг или не делать. Нарушать или не нарушать. Следовать или не следовать. Выбор на этой стадии гораздо более мучителен и, в отличие от первого примера, ставится далеко не перед каждым.
В качестве психологической иллюстрации я хочу привести сон, прекрасно иллюстрирующий дилемму подобного выбора:
21
«Я сижу на скамье в электричке. Мы проезжаем какую-то станцию, и почему-то эта станция, которая в жизни обычный полустанок, во сне будто вся из неоновых огней. Справа в вагон зашла женщина. Она очень красива: яркие, черные волосы, от нее исходит какая-то огромная дионисийская мощь, в руках у нее гитара, на которой она собирается играть. Ее песня — это вызов всему застывшему, она говорит, что идти с ней — идти через ад, и только сильный может идти за ней. Я наблюдаю за ней, испытывая восхищение и страх, но тут в вагон с другой стороны входит другая женщина в сопровождении странного мужчины; я точно знаю, что этот мужчина одет в прозрачную бычью шкуру. У женщины светлые волосы, и она играет на каком-то классическом инструменте, типа арфы, и тотчас весь вагон начинает слушать ее, она поет о том, какой прекрасный и безмятежный мир она создает всему, к чему прикасается. Всякий, кто слушает ее и находится около нее, никогда не будет страдать. Весь вагон застыл от ее волшебства, первая женщина словно и не появлялась, и мужчина стал примерять на всех бычью шкуру, с людьми в процессе этого стало что-то происходить, они обретали какое-то странное счастье. Страшное счастье! Он подошел ко мне и пытается натянуть на меня бычью шкуру, в ответ на что я стал сопротивляться изо всех сил. В этот миг сопротивления я постиг, что есть только две силы, и мы должны выбирать, за кем идти».
Наконец, третий раз архетип выбора появляется уже у врат бездны. Здесь уже посвященный и прошедший немало испытаний мастер принимает решение: совершать или не совершать последнюю жертву. Свершение жертвы означает то, что Кроули называл «пересечением бездны», а в трансперсональной психологии называется стадией «смерти эго», когда лелеемое годами «Я» со своими ценностями и установками должно быть пожертвовано в пользу высшей самости. Здесь Лилит предстает в своем самом страшном аспекте — как богиня смерти, распада и разложения. Но только отдав ей все, что могло мешать на пути, мастер имеет шанс обрести высшую реализацию. Эта высшая реализация может называться просветлением, самадхи, обожением или переплавкой тела в меч. Названия не важны. Важно состояние. И выбор, перед которым Лилит ставит мастера, прекрасно передан в тексте «Исида под покрывалом». Три выбора стоят перед мастером — выйти ли из дома, идти ли за Лилит и отдать ли ей все в последнем страстном слиянии.
И здесь мы должны поговорить о другом аспекте Лилит, связанном с тринадцатым арканом — арканом «Смерть». Даже начинающий таролог знает, что «выпадение Ату смерть не несет физической смерти, но только коренное изменение». Однако если мы говорим об архетипе смерти, то надо понять все его грани. Почему образ смерти в большинстве культур персонифицируется женской фигурой? Почему коса? И наконец, почему символика эротизма предельно сопряжена с символикой смерти? Почему богини, связанные с крайней степенью сексуальности (Кали, Иштар, Сехмет), оказываются одновременно богинями смерти? И точно так же — у поэтов! Чтобы убедиться, достаточно вспомнить прекрасное стихотворение Бродского, которое кончается словами «Смерть придет, у нее будут твои глаза».
Жорж Батай, создатель сакральной социологии, основывает свою систему на параллелизме эротизма и смерти и выводит этот параллелизм из самых древних символов вплоть до наскальной живописи. Этот же параллелизм использует великая дочь Лилит Мария де Нагловска, в чьих работах в процессе инициации мужчина подвергается удушью до полусмерти, таким образом происходит сексуальная
22
стимуляция, и сознание выходит за пределы привычных границ. Кстати, по одной из версий, Батай получал посвящение в Ордене Марии де Нагловска.
В качестве психологической иллюстрации к Лилит в аспекте Смерти я хочу привести несколько снов, наглядно демонстрирующих эту динамику.
«Я и некая женщина. В течение сна я тайно или явно пытаюсь добиться ее расположения (подробностей не помню), и вот наконец я обнимаю ее в полумраке.
В этот момент в лучших традициях фильмов ужасов она начинает превращаться в смерть. Я чувствую, как в моих руках ее череп превращается во что-то неприятно мягкое, изо рта идет какая-то густая масса, и, в общем, все располагает к тому, что я в ловушке и надо бежать. Отвращение наступает, и я понимаю, что по всем ролям я должен бежать — другого здесь просто не дано — вместо прекрасной женщины я сжимаю в объятиях склизкую смерть.
Однако в последний момент я что-то вспоминаю про темный аспект Бабалон (Геката, Кали) и, преодолев отвращение, начинаю целовать ее, после чего испытываю огромное возбуждение. Я не знаю, как передать эти ощущения, но к предельному ужасу и отвращению прибавляется восторг азарта — я же телемит, мне ли бояться темной стороны! И делаю свои объятия крепче, и смыкаюсь с ней в страстном поцелуе. На этом меня буквально выталкивает из сна — что-то со словами „еще не время“».
Следует обратить внимание, что символика смерти, оказывается, тесно связана с символикой выбора. У героя сновидения есть выбор — вступить во взаимодействие с самым страшным аспектом анимы и пройти перерождение или убежать и избежать этого. Однако центральным здесь является принятие анимы как силы, несущей смерть эго, и добровольное принятие этой смерти.
Подобные сны появляются всякий раз, когда сознательная установка нуждается в обновлении. Герой, подобно алхимическому старому королю, должен отдать свое царство, умереть, быть растворенным, чтобы потом возродиться в новом качестве. Однако парадокс в том, что возрождение никто не может гарантировать, а силы смерти — вот они. Именно поэтому Лилит до сих пор имеет столь неприятную репутацию, и даже среди сторонников Телемы не все готовы признать тождество Лилит и Бабалон.
Одиннадцатый Ату — Ату «Вожделение» — соответствует сексуальному аспекту Лилит или «небесной сексуальности», о которой мы говорили выше. Впрочем, на эту тему было достаточно сказано, поэтому здесь мы только укажем, что эта карта также может указывать на женщину, исповедующую ценности Лилит и способную по сознательному выбору распоряжаться своей сексуальностью. Хорошими примерами из литературы являются Таис Афинская из романа Ивана Ефремова или Сабина из «Невыносимой легкости бытия» Кундеры. В этом отношении одиннадцатый Ату является логическим дополнением Ату «Иерофант», где изображена женщина с мечом, символизирующая свободу женщины на интеллектуальную реализацию (меч как символ логоса, Лилит в аспекте Афины).
23
Джон Коллиер Лилит.
Но и в современном искусстве тема Лилит неотделима от темы змея. То ли потому, что как предполагает Роберт Грейвс «Змей — вечный спутник Великой Богини во всех её проявлениях», то ли потому что с Лилит всегда будет ассоциироваться познание и свобода — все то что подарил праотцам эдемский змей.
24
Барбара Блэк Колтув
Книга
лилит
Перевод Юрия Халтурина и Дмитрия Шляпина
Лилит, длинноволосый демон ночи, ускользала от этой антологии многие годы.
Со временем я начала понимать: она является некой силой, мощью, особым качеством, она — отступница. Она — свободный дух.
Она ненавидит, когда ее пытаются наколоть на кончик пера1 с помощью Слова. Примечательно, что большинство слов о Лилит появляется в Зоаре, Книге Сияния, каббалистическом тексте XIII столетия, написанном мужчиной, предостерегающим других мужчин от влияния силы Лилит. Тяжесть их слов, этих железных цепей, которые сковывали ее в текстах амулетов VI века, предназначенных для ее изгнания, как и тяжесть тела Адама, сжимающего ее в объятиях их брака, — проклятие для Лилит. Эти слова заставляют ее убегать. И каждый раз, когда я пыталась писать о ней с помощью слов, она сбегала на берег Красного Моря, или пустыни, или улетала на небеса, чтобы там соблазнять ангелов и самого Бога, пока в конце концов, как ранее это делали Соломон и Илия, и три ангела господних, я не заключила с ней сделку: я повторю все легенды и истории о ней, рассказанные людьми, а она в тоже время сможет идти своим собственным Путем.
Она умастила свое тело маслом и танцевала обнаженной в пустыне вокруг горящего пламени. Она танцевала, а я следила за ней до тех пор, пока не ощутила смысл ее движений в моем собственном теле и душе. Только после этого я смогла начать писать о Лилит и детях Евы. *
Игра слов: pin (накалывать, пришпиливать) и реп (писать пером). — Прим. пер.
26
ТАЛМУД10 ЛИЛИТ
Лилит, пресловутый демон, отращивает длинные волосы.
Эрувин 100 Ь
Лилит, женский демон ночи, имеет человеческое обличие, но также есть у нее и крылья.
Нидда 24 b
Рабби Иеремия бен Элиезер утверждал: «В те годы после изгнания из Эдемского Сада, когда первый человек Адам был отлучен, он породил духов и мужских демонов, а также и женских ночных демонов, или Лилим»* 2. Рабби Меир сказал: «Адам... разорвал свои отношения с женой на сто тридцать лет, и сто тридцать лет носил он одежды из инжирной лозы на своем теле... Это утверждение об Адаме, порождающем Лилим, относится к семени, которое он испустил случайно».
Эрувин 18 Ь
Рабби Ханина сказал: «Не позволено спать в доме одному, ибо тем, кто спит один в доме, овладевает Лилит».
Шаббат 151 Ь
’ Все цитаты из Талмуда в этой книге приводятся по изданию: Вавилонский Талмуд, ред. Рабби И. Эпштейн, Сончино Пресс, Лондон, 1978.
2 Мн. число от «Лилит». — Прим. пер.
27
ВВЕДЕНИЕ
Лилит, неотразимая, длинноволосая дьяволица ночи, пролетает сквозь шумерскую, вавилонскую, ассирийскую, хананейскую, персидскую, еврейскую, арабскую и тевтонскую мифологию. В III тысячелетии до н. э. в Шумере она сперва была известна как Лит, разрушительный дух шторма или ветра. Среди семитов Месопотамии ее называли Лилит, чье имя, смешавшись позднее с еврейским словом «лайла» («ночь»), и породило представление о Лилит — ночном демоне, овладевающем мужчинами и женщинами, спящими в одиночку, и вызывающем эротические сны и ночной оргазм.
В VIII веке до н. э. в Сирии Лилит-суккуб слилась с изначально совершенно отличной от нее демонической фигурой колдуньи-детоубийцы Ламашту. В этом образе Лилит, Крылатая Удушительница, стала известна во всем мире под именами «Женщина с ослиными ногами», «Лисица, крадущая детей», «Кровопийца», «Распутница», «Чужая», «Нечистая», «Конец всякой плоти», «Конец дня», бруха, стрега, колдунья, ведьма, похитительница и чародейка. Ее называли змеей, собакой, ослицей, совой, пронзительно кричащей в ночи, и душой любой пресмыкающейся твари. Она была первой женой Адама, женской парой Левиафана, женой Дьявола Самаэля и Царя Асмодея, царицей Савской, и даже супругой самого Бога, покуда Шехина прибывает в изгнании. Попытки замалчивать и отрицать ее существование прослеживаются с VI века до н. э., но она всегда возвращается как соблазнительница и детоубийца и продолжит так делать, пока не придет Мессия и не очистит землю от духов (Зах. 13:2). Эта книга, психологическая антология, является попыткой рассказать ее историю, пробудить ощущение ее присутствия в сознании и понять ее значение для современной души.
28
истоки
Происхождение Лилит сокрыто в эпохе, предшествующей всякому времени.
Она возникла из хаоса. Хотя существует множество мифов о ее происхождении, все они ясно дают понять, что она — противоречащая сила, уравновешивающий фактор, противоположный, но равносильный противовес божественной доброте и мужественности.
В начале, согласно книге Зоар1,
«Бог сотворил два великих светила. Оба светила всходили вместе с одинаковыми почестями. Однако Луна и Солнце не ладили, в действительности же каждое светило чувствовало, что другое ущемляет его. Луна сказала: „Где пасешь ты?“ (Песнь Песней 1:6). Солнце сказало: „Где отдыхаешь в полдень?" (Там же). Луна сказала: „Как может малая свеча светить в полдень?Вслед за этим господь сказал ей: „Иди и стань меньше". Она почувствовала себя униженной и сказала: „К чему мне быть скиталицею возле стад товарищей твоих?" (другой перевод: „К чему мне быть той, кто покрывает себя?"). Тогда господь сказал: „Иди себе по следам овец" (Песнь Песней 1:7). И после этого умалилась она и стала главой низших иерархий. С тех пор она не имеет собственного света, но получает его от Солнца. В начале они были равны, но затем Луна стала меньшей среди всех своих степеней, хотя и осталась их главой. Пока Луна была связана с Солнцем, она сияла, но когда она была отделена от солнца и ей было назначено питаться из своих собственных источников, он умалила свое положение и свой свет, и создана была скорлупа, покрывающая другую скорлупу, дабы облекать мозг, и все это для пользы мозга» (Зоар I 20а).
После того, как первоначальный свет был сжат, была создана «оболочка для костного мозга», клипа, шелуха или скорлупа, и эта клипа распространилась и произвела другую, которой и была Лилит (Зоар 119 Ь).
1 Зоар, каббалистический текст XIII века, является, по сути, медитацией над текстом Ветхого Завета. Так, слова «где пасешь ты?» — это цитата из Песни Песней 1:6. Ссылки, которые появляются в круглых скобках внутри цитат из Зоара, — это библейские тексты (цит. по синодальному изданию. — Прим. пер.). Ссылки в квадратных скобках — мои собственные пояснения к английскому переводу Зоара, в то время как ссылки в скобках в конце длинной цитаты обозначают источник цитаты. В этой книге используется издание Зоара в английском переводе, сделанном Гарри Сперлингом и Морисом Саймоном, а также издание Сончино 1984 года. — Прим. авт.
29
Итак, мы видим, что в начале Солнце и Луна были равны в своем достоинстве. Зоар объясняет, как происхождение луны привело к ее желанию слиться с Солнцем:
«Он вызвал со стороны Тьмы подобие женской луны, которая правит ночью и зовется ночью и связана с именем Адонай — Господь всей Земли» (Зоар I 16b). «Левая сторона Тьмы, пылающая во всю силу, произвела по всюду нечто вроде отражения, и из этого огненного пламени вышла женская луноподобная сущность. И подобно тому, как тьма хочет раствориться в Свете, так и ночь хочет растворится в дне» (Зоар I 17а—Ь). «Все это можно обнаружить в Книге Адама. Там сказано, что когда Тьма утвердила себя, она сделала это с неистовством. Но как только ярость и гнев ослабели, между Солнцем и Луной возник раздор иного рода, а именно — раздор любви» (Зоар 116Ь—17b).
Господь, дабы положить конец разногласиям между Солнцем и Луной, заставил их разделиться. Он повелел Луне уменьшиться и «идти по следам овец», во главе нижних уровней:
«Более подходящим и правильным порядком является такой, когда правят два светила: великое днем, а малое — ночью. Таким образом, господство над днем принадлежит мужскому, а господство над ночью — женскому. И существует два рода светил: те, что восходят наверх, называются „светила света", а те, что нисходят вниз, называются „светила огня"» (Зоар I 20b).
Хотя оба светила продолжают править, Луна явно чувствует себя ущемленной. Божественное вмешательство в ее с Солнцем любовную ссору отнимает у нее свободу выбора. Как результат умаления Луны была рождена клипа (скорлупа зла), которая и есть Лилит. Сказано, что Лилит имеет тело прекрасной женщины от головы до пупка, но от пупка и ниже она состоит из горящего пламени2. Из этих Зоарических мифов мы видим, что сила Лилит проистекает из негодования и умаления Луны. Ее сила темная, огненная и связана с ночью.
Зоар предлагает подробную инструкцию для углубления сознания и индивидуации через познание Лилит и ее природы. В следующем фрагменте проводится аналогия между Лилит и оболочкой зла, или темной женственной стороной самости, которая является мужчинам и женщинам ночью в их снах. Этот фрагмент объясняет, почему последовательные столкновения со сверхличностной тенью в ее темной женственной форме необходимы для «устойчивости мира». Это похоже на точку зрения Юнга, согласно которой «Бог хочет родиться в пламени человеческого сознания, постоянно совершая скачки все выше и выше. И что же будет, если это сознание не укоренено в почве? Если это сознание не станет домом из камня, где может присутствовать божественное пламя, а будет лишь нищенской соломенной лачугой...»3 Познание этой тени-Лилит необходимо для укрепления человеческого эго и создания баланса на оси «эго —самость», то есть для создания каменного дома для человеческого сознания.
2 Рафаэль Патай. «Врата в Старый Город». New York: Avon, 1980, с. 464.
3 К. Г. Юнг. Письма. Том 2. Princeton: Princeton University Press, Bollingen Series, 1973, c. 65.
30
«Когда царь Соломон проник в глубины орехового сада (Песнь Песней 6:11), он взял ореховую скорлупу, клипу, и провел аналогию между ее слоями и этими духами (Лилим), которые вызывают чувственное влечение в человеческих существах... и наслаждения, которым люди потакают во сне... Святой, да будет Он благословен, посчитал необходимым создать все эти вещи в мире, чтобы обеспечить его устойчивость, и поэтому так и должно быть, что мозг окружен множеством оболочек, окружающих его. Весь мир основан на этом принципе, как высший, так и низший, от первой таинственной точки до самых последних удаленных ступеней. Все они являются покровами друг для друга, мозг внутри мозга и дух внутри духа, таким образом, что один — как бы скорлупа для другого. Первоначальная точка — это самый внутренний свет — прозрачный, тонкий, чистый свет, ускользающий от постижения. Через растяжение эта точка становится „Дворцом" (Гехаль), который образует для нее облачение из сияния, которое все же остается непознаваемым из-за своей полупрозрачности. „Дворец", который является одеянием этой непознаваемой точки, это также и сияние, которое не может быть постигнуто, хотя оно и менее тонкое и прозрачное, чем свет первичной таинственной точки. Этот „Дворец" растягивается и становится первоначальным светом, облекающим его. И затем следует одно растяжение за другим, каждое из которых формирует одеяние для другого, что напоминает отношение мозга и оболочки друг к другу. Хотя первоначально каждая стадия является одеянием, затем она становится мозгом для следующей стадии. Точно так же происходит и внизу, и именно по этому образцу человек в этом мире сочетает мозг и оболочку, дух и тело, и все это для наилучшего упорядочения мира. Пока Луна была связана с Солнцем, она сияла, но когда она была отделена от солнца и ей было назначено питаться из своих собственных источников, он умалила свое положение и свой свет, и создана была скорлупа, покрывающая другую скорлупу, дабы облекать мозг, и все это для пользы мозга» (Зоар 119Ь-20а).
Знакомый образ брачной тетрады лежит в основе нескольких каббалистических мифов о происхождении Лилит. Говорится, что Лилит возникла из могущественного аспекта Божества, со стороны сурового суда и кары, то есть сефиры Гевура или Дин. Этот безжалостный, карающий аспект Божества в своем низшем проявлении имеет некоторое сходство с царством зла, называемым «осадок вина», из которого Лилит возникла вместе с Самаэлем, Дьяволом:
«Тайна тайн: Из могущественного отблеска полдня Исаака [то есть из Гевуры], из осадков вина, возник сплетенный росток, состоящий из мужского и женского начал. Они красны как роза, и они распространяются в несколько сторон и направлений. Мужское начало зовется Самаэль, и его женская пара Лилит всегда содержится в нем. Как на Стороне Святости, так и на Другой Стороне, мужское и женское содержатся друг в друге. Женский аспект Самаэля называется Змеей, Женщиной Распутства, Концом Всякой Плоти, Концом Дней» (Зоар 1148а, Ситрей Тора)4.
4 Я с благодарностью хотела бы упомянуть работу д-ра Рафаэля Патая. Его книга «Еврейская богиня» открыла мне глаза на историю, правомочность и реальность женского аспекта Божества и снабдила меня
31
Таким образом, есть две пары: Господь и его внутренний женский аспект — Шехина — наверху, и Самаэль, содержащий внутри себя Лилит, внизу. Так Лилит, появившаяся из-за умаления Луны, низвергнутая с небес, отверженная, отбракованная, становится Невестой Дьявола, женственной сверхличностной тенью. Лилит — это нечто вроде инстинкта отступничества, посланного Богом, чтобы существовать в нижних областях реальности, то есть в связи с человечеством. Мужчины знают ее как соблазнительную ведьму, смертоносного суккуба и как мать, удушающую детей. Для женщин она — темная тень самости, повенчанная с дьяволом. Именно через познание Лилит и ее супруга достигается осознание самости.
В более ранней работе, которая была создана на несколько десятилетий ранее Зоара, говорится, что Лилит и Самаэль родились из эманации, проистекающей из нижней части Трона Славы, в образе андрогинна, двуликого существа, соответствующего в духовной области рождению Адама и Евы, которые также появились на свет в качестве гермафродита. Две андрогинных пары-близнеца не только были подобны друг другу, но и обе были «подобны образу того, что Наверху», то есть являлись видимыми формами андрогинного божества5.
Подобным же образом наверху существуют господь и его Шехина, а внизу Самаэль и Лилит. Сказано, что после разрушения храма Шехина снизошла в мир, чтобы следовать по следам ее стада, а Лилит, ее служанка, взошла наверх, чтобы стать супругой Божества. В этом образе супружеской тетрады можно увидеть жизненное значение Лилит в процессе индивидуации.
Душа каждой живой твари
Зоар предлагает также и другой миф об извечных истоках Лилит, в котором божественное качество инстинктивности и природы, ранее приписанное Богине, было воплощено в создании Богом великих морских чудовищ:
«Это Левиафан и его супруга. И любое живое существо, которое пресмыкается. И да будет известно, что эта душа всех ползучих тварей на четырех четвертях Земли и есть Лилит» (Зоар I 34а).
Зоар продолжает, объясняя, что морские воды питают Лилит, а Южный ветер распространяет ее влияние, давая Лилит контроль над всеми полевыми животными. «Можно даже услышать, как они воспевают ее в течение всех трех ночных страж» (там же).
Лилит, душа полевых зверей и «всякой ползучей твари», является животворящим, инстинктивным, природным уровнем бытия. Из этой мысли рождается миф о том, что после того, как Адам дал имена всем животным, в нем пробудилось похотливое вожделение к своей собственной женщине. В начале Адам был один, одновременно мужчина и женщина, но его наблюдения за животными, чьи инстинкты воплощались в возможности иметь пару, заставили его осознать свое одиночество. Зоар говорит (I 34b), что когда буквы имени Адама — алеф, далет и мем — снизошли вниз, имя Адама содержало в себе как мужское, так и женское.
моделями для понимания действительного значения Лилит для современной души. Этот фрагмент из Ситрей Тора взят из книги «Еврейская богиня» с разрешения автора.
5 Патай Р. «Еврейская богиня», с. 219.
32
Затем Господь вверг Адама в глубокий сон и отделил женское начало с одной из сторон Адама. Бог украсил ее как невесту и затем привел к Адаму.
Рабби Шимон ппродолжает в Зоаре: «Я обнаружил, что в одной древней книге утверждается, что эта женщина была не кто иная, как Лилит, которая была с ним и понесла от него» (Зоар I 34b).
Лилит — это инстинктивный, земной аспект женственности и животворящее воплощение сексуального вожделения Адама. Женщины также испытывают свою лилитическую сексуальность как животворящую, ненасытную и природную. Это тот тип сексуальности, который становится известен им за несколько дней перед менструацией, когда поток женских гормонов останавливается, а мужских — достигает своего пика. Это пульсирующее, ритмически бьющееся, примитивное, бессловесное состояние бытия.
В этих мифах о творении Лилит возникает как инстинктивное качество женского начала, проистекающее от Бога или Дьявола и связанного в самых своих основах с человечеством.
Сотворение женщины
Зоар говорит о Лилит как о первоначальной женской энергии, которая становится отделенной как от Адама, так и от Евы:
«Итак, в глубине великой бездны существует горячий огненный женский дух, названный Лилит, который первоначально сожительствовал с человеком. Ибо когда человек был сотворен и его тело завершено, тысячи духов с Левой Стороны собрались вокруг тела, и каждый жаждал войти в него, покуда не сошло облако и не отогнало их, и Господь сказал „да произведет земля душу живую" (Быт. 1:24), и из облака вышел дух, который Господь вдохнул в человека, после чего человек стал завершенным с обоих сторон, как сказано „и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою" (Быт. 2:7). Когда человек восстал, его женский аспект был прикреплен к одной из его сторон, и святой дух в нем распространился на обе стороны, таким образом став более совершенным. Вслед за тем Господь распилил человека надвое и придал форму его женскому аспекту и привел ее к нему как невесту под балдахин. Когда Лилит увидела это, она убежала, и она до сих пор находится в городах на морском побережье, пытаясь поймать в ловушку человеческий род. И когда Всемогущий разрушит нечестивый Рим, он поселит Лилит среди руин, ибо она и есть руины этого мира, как написано „там будет отдыхать ночное привидение6 и находить себе покой" (Ис. 34:14). В древних книгах написано, что она сбежала от человека еще раньше, но нас учили иначе — что она была связана с человеком, пока не поместили в него эту душу (нешама), и после этого она убежала на морской берег, где она и старается вредить человечеству» (Зоар III 19а).
Первоначально магическим циклом сексуальности, рождения, жизни и смерти правила Богиня. С приходом патриархального строя силы жизни и смерти стали прерогативой мужского Бога, в то в(>емя как сексуальность и магия были отсечены
В оригинале — Лилит. — Прим. пер.
33
от деторождения и материнства. И в этом смысле появление единого Бога привело к возникновению двух Богинь. Лилит была рождена в зазоре между этими двумя мифами. Исторически, несоответствие этих двух историй возникает из-за попытки Яхвиста преуменьшить значение и ограничить влияние культов женских божеств, все еще распространенных в библейские времена. Как и в мифе об умалении Луны, Лилит получает свою энергию от противостояния и подавления.
В первой истории о сотворении женщины в Ветхом Завете сказано:
«И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27).
«И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2:7).
Как видно, и Адам, и Бог в первой истории являются андрогинными. Кабба-листы говорят, что в тот час, когда Святой создал Адама, первого человека, Он создал его как андрогина с двумя лицами, каждое из которых смотрело в разные стороны. Затем господь разделил Адама на две части и приделал к ним две спины, по одной к каждому лицу.
Лилит — это женский аспект Адама, ее можно назвать также Адама (еврейское слово женского рода для обозначения земли или почвы). Как мужчина, так и женщина произошли от матери-земли, которой Господь придал форму.
Второй рассказ, противоречащий первому, начинается с одинокого Адама. Одиночество Адама — оскорбление для Бога, ведь только ему подобает быть Единым.
«И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему. Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему. И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа» (Быт. 2:18—23).
После же грехопадения «нарек Адам имя жене своей: Ева, ибо она стала матерью всех живущих» (Быт. 3:20).
Хотя Лилит косвенно упоминается в Ветхом Завете как «вопящая сова» и «ночной демон», напрямую она названа лишь мимоходом в книге Исайи (34:14). Тем не менее в современной душе эти образы все еще существуют. Читателям можно предложить рассмотреть следующее стихотворение как выражение переплетенных между собой мифов о происхождении Лилит. В ниже приведенном стихотворении, вы увидите раскол в женственности между Лилит как инстинктивном свободным духом («И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их») и Евой как вновь созданной «матерью всех живущих». И наконец, есть и Адам как мужчина, теперь осознающий свои инстинкты, и его потребность использовать эти инстинкты для достижения Самости.
34
Ева все еще страдала от омерзительного внутриутробного зловония: ибо она вышла из бурлящего, как болото, чрева. Пальцы ее рук были розовыми от крови, которая все еще текла, невинная и неуправляемая, из ее протоков: на ее грудях соски были закупорены рогоподобной пробкой, которая должна была отпасть с появлением первого молока.
Ева выглядела как травоядное животное, Как подозрительный и невозмутимый покрытый мехом зверь — кролик или заяц — ее удивленный рот был разинут и кончик ее языка (еще даже не говорящего) свешивался, как червяк из гниющей вишни. Адам слонялся вокруг с созидательным любопытством крота, покрытый печальным цветом пегой собаки: после того, как он совокупился с полунетопырем — полугрифоном и дал выход оставшимся конвульсиям в покинутом гнезде рака-отшельника, теперь он пытался — он был под строгим контролем — совокупиться с новым созданием.
Но у Евы была гладкая кожа без овечьей шерсти, без золотых гнезд, без морского отблеска раковин, без извилистого неистовства ибиса, и ее раздражало безмолвие, отсутствие звуков, хотя бы рокота волн с дальнего берега Эдемского сада.
Как хорошо было Адаму, когда он соблазнял пятнистых пантер, и в гигантских зарослях чертополоха играл с овечками — они были так податливы и выражали такое блаженство — или когда он ловил напоенных ветром газелей и уносил их глубоко в заросли охлажденных штормом анемонов!
Но теперь темный Ангел с сияющими крыльями саранчи (Мзпопиазаэль было его имя, сказал он. справедливо разгневанный) дал ему Еву, приказав — о, какой голис, подобный треску поленьев в огне
имела эта чаша святого гнева! — приказав ей быть не пищей для него, но возлюбленной. Но он, Адам, тратил свое время,
35
надеясь (и теперь время для него стало лишь ожиданием приказов), что от обезглавленного облака
справа от яблочного дерева, к нему должен прийти парящий — как и в прошлый раз — новый сигнал. Когда он увидел Лилит, сладчайшего демона, сияющего женскими формами, окруженного подвижным кольцом алхимических звезд, продвигающегося вперед в сверкающей свирепости, сопровождаемого невероятным зверем — наверняка смешением останков других более отточенных животных — играющим своим единственным высоким рогом на небесном лбу...
Новая Ева содомии ищет
других демонов, подобных ей...
Мифическая новая Ева,
прекрасная в акробатической каденции ее походки, неизвестной другим эдемским созданиям, метательный камень, украшенный алхимическими звездами, прекрасный метательный камень.
Она не человеческая дочь и не невеста Ангела:
далеко от райских плодородных болот
единорог
несет ее, Лилит, которая уже ведает
таинственную форму корня мандрагоры и голема, растущего в ядрышке ореха. Она ведает
что яшма, помещенная в белену, приводит к смертному сну...
что одна сотня богинь ожидает ее в оврагах
в форме золотых утят
и что другая сотня богинь
будет вскормлена единорогами и их кровь
будет исцелять болезни и давать дар пророчества.
Как много слов
уже знает Лилит!
Она говорит на семидесяти языках, пробуждающихся в пещерах зубов и подчиняющих себе мертвые алфавиты творений, одновременно исправленных и поглощенных! Она не заключает никаких сделок со змеями, торговцами потрепанным обманом,
и из трещин в отвердевшей магме она извлекает мистические наслаждения.
Придет день, когда она, Лилит...7
7 Rosanna Ombras, «The Song of Lilith», translated by Edgar Pauk, in A Big Jewish Book, edited by Jerome Rothenberg (Garden City: Anchor Books, 1978), pp. 179—182.
36
Первоначально Адам совокуплялся с Лилит и животными8 9 и обладал врожденной инстинктивной сексуальностью, но это бессознательное единство, подобное уробо-росу, было оскорблением для Бога, который вынудил Адама принести в жертву свою инстинктивность и потерял связь со своей лилитической душой и ее лунными путями.
Легенды говорят нам, что в первую ночь после грехопадения, когда Солнце зашло, Адам был одинок и испуган. Поэтому он принес в жертву Богу единорога, 9 создание, символизирующее изначальное единство .
Ева, которой было предназначено стать матерью всего живого и которая была создана из ребра Адама, уже не была такой всемогущей, как изначальная Лилит, которую Адам теперь встречает лишь ночью, когда лежит и видит сны, испытывая эрекцию. И это и есть ловушка мстительного убийственного гнева Лилит, которого мужчина должен остерегаться как никогда.
Пламя вращающегося меча
Библейская история о грехопадении заканчивается так: «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Быт. 3:24). В Зоаре Лилит, «Пламя Вращающегося Меча», связана через греховность с другой первой женщиной, Евой:
«Итак, в тот день и было заповедано касательно определенного дерева и они нарушили заповедь. И поскольку женщина согрешила первой, было объявлено, что мужчина должен править женщиной. И с тех пор, когда мужчина грешит перед господом, этой женщине со стороны строгого суда позволяется взять верх над ним — той, которая зовется „Пламя Вращающегося Меча“» (Зоар III 19b).
Зоар продолжает эту историю, говоря, что, после того как Адам и его жена согрешили,
«Святой, благословен Он, вывел Лилит из глубин моря и дал ей власть над всеми теми детьми, „малыми ликами" детей человеческих, которые подлежат наказанию за грехи их отцов. Она скиталась по всему миру вверх и вниз. Она приблизилась к вратам земного рая, где она увидела Херувимов, стражей райских врат, и опустилась на землю рядом со сверкающим мечом, с которым она была в родстве. Когда она увидела, как этот меч вращается, указывая, что человек согрешил, она улетела и стала скитаться по миру, находя детей, подлежащих наказанию и жестоко их убивая. И все это связано с действиями Луны, умалившей свой первоначальный свет» (Зоар 119b).
Так Лилит, по происхождению своему первая женщина, созданная Богом из земли, была низвергнута, а затем снова поднята для того, чтобы стать бичом божьим. Этот образ сверкающего вращающегося меча схватывает сущностное качество Лилит, Богини, демона, искусительницы, убийцы, невесты Сатаны, супруги Бога, вечно пылающей во вратах Рая.
8 См. Louis Cinzberg, «The Legends of the Jews» (Philadelphia: Jewish Publication Society of America, 1909), Vol. V, p. 87.
9 Там же, с. 89.
37
ЖИЗНЬ И ДЕЯНИЯ
Образы унижения, умаления, бегства и заброшенности, за которыми следует огненная ярость и месть, которые Лилит несет как соблазнительница и убийца детей, можно обнаружить повсюду в мифологии Лилит.
Унижение и бегство
Самый ранний биографический материал, касающийся Лилит, появляется в древнем тексте «Алфавит Бен-Сиры». Эта работа представляет собой мидраш, то есть творческое размышление и фантазию на темы библейских мифов о сотворении мужчины и женщины. Мидраш Бен-Сиры разрешает конфликт между историями из книги Бытия о Лилит (первоначальной женщине, первой жене Адама и его половине) и Еве — которая была сотворена лишь несколькими стихами позже. Согласно Бен-Сире:
«Бог создал Лилит, первую женщину, точно так же, как он создал и Адама, за исключением того, что он использовал отбросы и нечистый осадок вместо пыли или земли. Адам и Лилит не смогли ужиться вместе. Она не соглашалась с ним во многих вопросах и отказывалась лежать под ним во время соития, основывая свое требование равенства на том, что оба они были сотворены из земли. Когда Лилит увидела, что Адам может одержать над ней верх, она произнесла непроизносимое имя Бога и улетела прочь. В конце концов она поселилась в пещере в пустыне на берегу Красного моря. Она придавалась разнузданным сношениям, и водилась с похотливыми демонами, и рожала каждый день тысячи Лилим, дьявольских отродий»1.
То, что Лилит во многом возражала Адаму, не вызывает удивления, принимая во внимание ее темную, огненную, женственную, лунную природу. Чувства, вызванные этими отличиями женского от мужского, выражены в словах современной поэтессы* 2:
’ См. J. D. Eisenstein, ed.: Otzar Midrashim, two volumes (New York: J. D. Eisenstein, 1915). Этот миф можно найти в Alpha Beta Ben Sira, Vol. I, pp. 46—47.
2 Cm. Pamela Hadas. «The Passion of Lilith». St. Louis: The Cauldron Press, 1976, pp. 4—5.
38
Что общего между мной и Адамом?
Тем не менее по Его прихоти Или из-за Его черного юмора Мы были брошены вместе, Кусок глины и отблеск луны. Затем Адам чуть не свел меня с ума — Мой первый мужчина, навешенный на меня, как ярлык, Чувствительный, как штемпель, и вежливый, как схема, Заклеймивший навеки мое очевидное убожество Печатью божественного права как свою недвижимость. Вначале я старалась его ублажить, Открыла ему свою шкатулку, полную чудес, А он только хотел сеять свой горох.
Он хотел держать своих птиц в руках, А моих с удовольствием убивал.
Я свила для него шалаш из деревьев, плюща и ангельской лозы, Но он не хотел войти внутрь
Он никогда бы не лег на мое безумное ложе, он скорее бы умер. У него было Слово, Которое он получил свыше, тогда как я, Предшествующая любому алфавиту, лишняя, как ять, Вилась над хаосом с размытыми границами.
Сады сделаны для тех, кто любит порядок, Садовники созданы для порядка, Но меня нельзя упорядочить, я — первый нарушитель границ.
Так что Адам бережно высаживал свою живую изгородь И обнимал ее, И пока ангелы ссорились И резали хаос зубами Бога, Отсекая все лишнее и неподходящее, Я улетела.
Я прокляла.
И оставила свою первую любовь, Пускай он сосет свой зеленый палец3.
Горечь отвергнутой женщины в стихотворении напоминает историю об умалении Луны и выражает непрекращающийся крик ярости и отчаяния раненой женщины. На человеческом уровне можно обнаружить это чувство невосполнимой утраты и предательства и в самых глубоких слоях женской психологии. Именно об этом говорит Эмма Юнг в ее «Эссе о развитии анимуса», когда пишет, что первичная трудность женщины в развитии ее отношений с анимусом — это ее низкая самооценка и самоунижение4. Под жестким укором заезженной речи женского анимуса
3 Обыгрывается выражение «green thumb» — садоводческое искусство, где «thumb» значит «палец». Адам, упорядочивающий природу, охраняющий Эдемский Сад, подобен младенцу, сосущему палец, так как не готов нарушать правила и законы, но лишь поддерживать существующий порядок. — Прим. пер.
4 Emma Jung. «Animus and Anima».New York: Spring Publications, 1969, p. 23.
39
легко почувствовать женскую боль. История Адама и Лилит вновь поднимает вечный мужской вопрос: «Чего хочет женщина?».
Претензия Лилит на равенство основана на том факте, что и она, и Адам были сотворены из пыли или земли; тем не менее Лилит отказывается быть для Адама лишь почвой. Она хочет свободы действия, движения, выбора, она сама хочет устанавливать правила. Все это качества индивидуирующего женского эго, которые появляются с его рождением из инертной пассивной материи.
В своей статье «Психологические стадии женского развития» Нойманн описывает необходимость и ценность таких героических действий со стороны женщины для движения сознания от стадии патриархального брака к индивидуации и встрече женского эго с женской самостью5. Традиционная патриархальная форма брака, предпочитаемая Адамом, при которой мужчине принадлежат «маскулинные» качества активности и доминирования, а женщине — «фемининные» качества подчинения и покорности, приводит к тому, что женщину сковывают, связывают и не дают ей стать самой собой. Для того чтобы расти и развиваться психологически, женщина должна интегрировать такие качества Лилит, как свобода, движение и инстинктивность.
Лилит — это то качество женщины, благодаря которому она отказывается быть связанной в отношениях. Она хочет равенства не в смысле одинаковости или растворения, а в смысле свободы двигаться, меняться и быть собой. Вначале, как рассказывает миф из Зоара, Луна хотела слиться с Солнцем и греться в его лучах, но Бог отправил ее плестись по следам Мужественности, как тень. В результате этого унижения Луна переродилась в Лилит, огненный свободный дух. После этого она стала сожительствовать с мужчинами по своей воле. Как дочери Гекаты и как Ламия, она заставляет плоть мужчины восстать, оседлывает его и, как наездница, скачет на нем лишь ради своего удовольствия и власти.
Более того, потребность Лилит в свободе движения может быть и потребностью воссоединения с духом. В каком-то смысле Лилит вызывает в памяти те времена, когда созидательные силы были прерогативой Богини. Сказано, что перед тем, как покинуть Адама, Лилит произнесла непроизносимое имя Бога и улетела прочь на небеса, но Бог низверг ее вниз. Потребность духовной связи с высшим миром проявляется уже в самом начале биографии Лилит:
«Как только Лилит возникла, она странствовала вверх и вниз, пока не достигла „малых ликов" (херувимов). Она жаждала прилепиться к ним и стать подобной им, и не желала удаляться от них. Но Святой, благословен Он, удалил ее от них и вынудил ее спуститься вниз.
Затем Он создал Адама и дал ему спутницу, и когда Лилит увидела Еву, прилепившуюся к одной из сторон Адама, она вспомнила о сверхъестественной красоте и улетела оттуда прочь и вновь попыталась соединиться с „малыми ликами". Но стражи ворот не пустили ее. Святой, благословен Он, выбранил ее и низверг в глубины моря» (Зоар 119b).
История, похожая на миф о побеге Лилит от Адама, появляется на одной из шумерских табличек, датируемых третьим тысячелетием до н. э.
Когда-то давным-давно существовало дерево Хулуппу, которое было посажено на берегах Евфрата от начала времен. В его корнях свила гнездо змея, не ведающая
5 См. Erich Neumann s «The Stages of Feminine Development» // Spring, 1959, pp. 77—97.
40
заклятий. В его кроне птица Зу вывела птенцов. А в середине его Лилит, дева разорения, соорудила себе дом.
И вот Гильгамеш, великий шумерский герой, облачился в свои доспехи, которые весили пятьдесят мин (около пятидесяти фунтов) и своим топором, весившим семь талантов и семь мин — более четырехсот фунтов — убил змею, не ведавшую заклятий, в корнях дерева. Увидев это, птица Зу улетела со своим выводком, а Лилит разрушила свой дом и сбежала в заброшенные места, в которых она привыкла часто бывать6.
Лилит, изгнанная ли героическим оружием Гильгамеша, символизирующим мужское сознание, улетевшая ли от божественного права Адама владеть ею, выбирает пустыню. Ее не удастся рассечь или наколоть на острие, она не подчинится никому. Женщина переживает полет Лилит в пламенном гневе, когда она отказывается от подчинения высокомерной мужской силе, например логике, и вместо этого выбирает заброшенную пустыню и компанию демонов.
Чувство заброшенности на пути психологического развития хорошо известно в женской психологии. Как и во многих мифах о женской индивидуации, в мифе о Лилит есть элемент внезапности и принуждения. Персефона приближается к цветку и обнаруживает, что ее тащат, сопротивляющуюся и вопящую, в Аид. Психея, оплодотворенная Эротом, ищет отблеск отца своего ребенка и обнаруживает себя брошенной на произвол судьбы и оставшейся лицом к лицу со всеми сложными задачами индивидуации. Женщины, в отличие от мужчин, не перекидывают через плечо дорожный мешок, не берут в руки меч, не вскакивают на коня и не отправляются на встречу героическим приключениям. Скорее, как и Лилит, они лишены выбора, они чувствуют себя насильно брошенными в поток осознания.
В семинарах «Видения» Юнг рассказывает о замужней женщине, влюбившейся в другого мужчину. Она оставила мужа и семью и отправилась в Цюрих, чтобы пройти анализ у Юнга. Примерно в середине процесса анализа она увидела сон:
«Я увидела нож, лежащий на земле. Я прибыла в город у подножия горы. Я бродила по нему, пока не пришла к дому, на двери которого был знак креста. Я дотронулась до двери ножом, и дверь открылась. Внутри была темная комната. В углу горел огонь. Я увидела в огне обуглившиеся тела множества маленьких змей. Я взяла пепел этих змей и растерла его на ладони левой руки. Я положила нож в огонь и держала, пока он не накалился. Затем я дотронулась до крыши дома ножом, и весь дом развалился. Я стояла одна посреди пустыни в темноте, и огонь горел рядом со мной»7.
Юнг дает такой комментарий по поводу ножа ведьмы: он репрезентирует «естественный разум, работающий магическим образом... Он происходит из природного источника, а не книжных мнений; он бьет из земли подобно ключу, неся с собой особую мудрость природы»8. Он продолжает:
«Магический нож в этом сне — это разум Люцифера, который совершает грех Прометея, доверяет только себе и отказывается от убежища
6 Samuel Kramer. «Sumerian Mythology». Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1972, pp. 33—34.
7 C. G. Jung. «The Visions Seminars». Zurich: Spring Publications, 1976. Vol. II. pp. 274—277.
8 Там же, с. 278.
41
любых традиционных верований. Эта женщина просто взрывает дом, и после этого у нее не остается вообще никакого прибежища, она остается одна в темной пустыне. Таким образом, перед тем как она осознает природу Дао, она должна уничтожить все идеалы, под кровом которых она находила убежище ранее»9.
В самом деле, многие амулеты для защиты от Лилит выполнены в форме ножей, отражая это качество Лилит — инстинктивно, с огнем и страстной горячностью, пробивать путь к природе вещей. Лилит разрывает связи властных отношений мужчины и женщины, происходящих из патриархального строя. Она выбирает отделенность вместо принуждения или подавления в пределах «убежища традиционных верований». Эффект ведьмовского ножа или полета Лилит приводит к тому, что женщина оказывается в заброшенной чуждой пустыне, зачастую переживаемой как безумие.
Отчуждение требуется для интроекции и интеграции Лилит. Одинокая, отрезанная от всех в лачуге своей менструации, женщина может обдумать свои травмы, зализать раны и обрести исцеление. В необходимости женщины периодически убегать в пустыню, топь, заброшенные места есть некая холодная лунарная логика. При свете Луны, в пустыне, вдалеке от традиционных ограничений и форм женщина может воссоединиться со своей женской сутью внутри себя, и природный процесс исцеления может совершиться.
В ПУСТЫНЕ
Место в пустыне у Красного моря, где Лилит обретает одиночество, описано в Ветхом Завете: это пустынная местность, пропитанная кровью, прибежище пеликанов, ежей, сов, воронов и сатиров; место колючек, чертополоха и крапивы; логово шакалов и страусов.
«И звери пустыни будут встречаться с дикими кошками, и лешие будут перекликаться один с другим; там будет отдыхать ночное привидение и находить себе покой» (Ис. 34:14).
К сожалению, Лилит столь мало интегрирована в структуру психики, что ее полет зачастую переживается как насильственное принуждение к побегу и изгнанию. Хотя женщина и совершает уход, она чувствует себя отвергнутой и оскорбленной. Одинокая, покинутая Солнцем, она подобна Луне в мифе Зоара о происхождении Лилит. Женщины описывают этот опыт как время, когда они издают звериные стоны и крики, чувствуют ярость и опустошение, которые можно видеть в глазах раненого или попавшего в капкан дикого зверя.
Так как буквы имени Лилит соответствуют по каббалистическому методу гема-трии слову «визг», Лилит часто называется визжащим демоном10. В Иом-Кипур, самый священный из всех священных дней, Лилит, как говорят, проводит весь день в крикливой схватке с Махалат (евр. «болезнь»), сожительницей Самаэля. Они поносят друг друга в пустыне, пока их голоса не достигнут небес, а земля
9 Там же.
10 Theodore Н. Caster. «Myth, Legend and Custom in the Old Testament». New York: Harper Torchbooks, 1975, p. 579; Patai. «The Hebrew Goddess», p. 237.
42
не задрожит от их криков. Возможно, их визг и крики предназначены для того, чтобы препятствовать вознесению молитв праведников. Возможно также, что это еще одна попытка со стороны Лилит быть услышанной Господом и вырваться из своей роли духовного изгоя.
Фигура на терракотовом рельефе изображает крылатую, молодую Лилит как «Госпожу Зверей». Она держит скипетр и державу как символы ее господства над солярными львами, на которых она стоит, и она обрамлена родственными ей созданиями, вопящими ночными совами. Во время своего пребывания в пустыне Лилит трансформируется под воздействием опыта одиночества и опустошенности. Она становится неким аспектом женской самости, символизируемым совами, мудрыми ночными созданиями. Хотя бы в пустыне лунарные ночные совы и Лилит получают превосходство над солярными львами мужского сознания.
Из-за того, что Лилит обитает в пустыне, и из-за ее связи со всеми живыми пресмыкающимися созданиями и всеми зверями полей в Лилит часто видели почти все возможные виды птиц и зверей. Ривка Клюгер в своем эссе о царице Савской11, которую она отождествляет с Лилит, подробно излагает легенду о встрече Лилит и царя Соломона.
Бог дал Соломону мудрость и разумение. Его мудрость превосходила мудрость детей Востока и мудрость Египта. Он понимал язык деревьев, зверей, птиц, пресмыкающихся и рыб.
Когда Лилит в облике царицы Савской попыталась соблазнить его, Соломон, умудренный в знании женской природы, приказал джиннам построить тронный зал со стеклянным полом. Когда царица Савская (Лилит) увидела царя, она подумала, что трон установлен на поверхности воды, и сбросила одежды, чтобы пересечь воду и приблизиться к трону. Таким образом ее волосатые ноги, показывающие ее звериную природу, были разоблачены.
Соломон, возможно, потому, что он является сыном Давида и его темной анимы-возлюбленной Батшевы, не боится инстинктивной стороны женщины. Он — почти божественная форма анимуса, так как заставляет женщину осознать свою звериную лилитическую природу. Соломон как хтонический, фаллический, маскулинный элемент позволяет женщине увидеть свое зеркальное отражение снизу, с лилитической инстинктивной стороны женственности.
В человеческой сфере женщина испытывает отношения между Соломоном и Лилит, когда целиком подпадает под влияние ежемесячного лунного цикла, или переживает волны родовых схваток, или когда ее матка сокращается во время кормления ребенка. Во время сексуального контакта, когда женщина способна погрузиться в поглощающие ее физические ощущения от оргазма, происходит то же самое. Если женщина не привязана эмоционально к своему любовнику, она даже более ясно переживает шок от признания своей звериной лилитической природы, инстинктивной мудрости своего тела. Через глубокое переживание своей инстинктивной физической самости женщина входит в контакт с Великой Матерью в ее первоначальном коллективном оргиастическом аспекте.
Когда эта глубока инстинктивность не осознается, она может подпасть под демоническое влияние. Во время своего пребывания на Красном море, Лилит вышла замуж за Самаэля, Дьявола. Этот брак был заключен Слепым Драконом, бессознательной силой, соединяющей этих двоих. 1
1 Rivkah Scharf Kluger. «Psyche and Bible». Zurich: Spring Publications, 1974, pp. 112—113.
43
«Вышний Дракон — это Слепой Князь, выступающий в роли посредника в браке Самаэля и Лилит, и его имя — Танин’ивер, Слепой Дракон, и именно он вызывает прилипание и соединение между Самаэль и Лилит. Если бы он был сотворен целиком, во всей полноте его эманаций, он бы уничтожил мир в мгновенье ока.
И он был оскоплен, чтобы не мог порождать и чтобы его потомство не уничтожило бы мир. Слепой Дракон везет на себе Лилит-Грешницу (да будет она извергнута скоро, в наши дни, Аминь!), и это Слепой Дракон осуществляет союз между Самаэлем и Лилит. И подобно Морскому Чудовищу (Ис. 27:1), которое не имеет глаз, Вышний Слепой Дракон, эта духовная форма, тоже не имеет глаз, то есть цветов (имеются в виду сефирот. — Прим. пер.).
Слепой Дракон находится между Самаэлем и Зловредной Лилит. И он осуществляет союз между ними только во время чумы, да сохранит нас Милосердный! И он кастрирован, дабы яйца змеи не могли появиться в этом мире. И если бы не было так, они уничтожили бы мир.
И этот род существ, которых называют Лилим, покрыты волосами с головы до ног, и все их тело и лицо покрыто волосами. И есть у Лилит 14 периодов времени, 14 зловещих имен и 14 войск. И все они призваны для одного — убийства детей — да будем мы спасены! — и особенно через посредничество тех ведьм, которых на языке Ашкеназ (немецком) называют Kinder Benirnmerins»'2.
Образом свадьбы Лилит является змей, Самаэль, который везет на себе Слепого Дракона, а на том, в свою очередь, восседает Лилит12 13. Эту связь можно проиллюстрировать следующим сном замужней женщины, не осознававшей свои могучие побудительные мотивы, которая пыталась соблазнить невинного юношу:
«Молодая женщина по имени Лила с длинными, черными, вьющимися волосами, одетая в мягкую абсолютно белую одежду, втянута в некую грязную историю ее партнером, высоким темным мужчиной, одетым в черный смокинг. Он приказывает ей разбить окно, чтобы отвлечь внимание, пока он совершает преступление. Лила следует его указаниям, но с удивлением обнаруживает, что это действие причиняет ей вред. Когда она жалуется на боль своему партнеру, он остается безразличным к ее жалобам. На протяжении всего сна она бродит с кровоточащей раной и болью в руке, но не может получить помощь от врачей и медсестер, мимо которых она проходит. Наконец, когда она лежит при смерти от потери крови, ее мужчина появляется вновь. Теперь на нем черная шляпа и плащ, он выглядит зловеще. Он заявляет: „Я Карнадж (Резня)", — и пытается убить врачей и полицейских, присутствующих рядом с ней. Хотя его и схватили, Лила умирает, оплакиваемая своим молодым врачом, который говорит: „Я так и не смог познать ее"»14.
12 Др. Рафаэль Патай собрал и перевел многие из этих мифов. См. «Gates to the Old City», pp. 458-459.
13 Он же. «The Hebrew Goddess», p. 235.
14 Этот сон, как и другие, приводимые в книге, используются с согласия людей, видевших их и пожелавших остаться анонимными.
44
Женщина, видевшая сон, действительно была замужем за врачом, но, не осознавая брак своей внутренней Лилы с дьяволом, она была отрезана от возможности исцеления. Она была связана обязательством таким же болезненным, как и в случае с Сарой из ветхозаветной книги Товита, которая была повенчана с дьяволом, не зная об этом, и отлучена от связей с обычными мужчинами.
Эта женщина не могла достигнуть половой зрелости вплоть до тридцати лет. Наконец, после гормонального лечения, она смогла забеременеть. Во время беременности и вынашивания своих близнецов — мальчика и девочки — ее тело естественным образом обрело свою женственность. Вследствие этого она оказалась очарована обольстительными силами Лилит и начала осуществлять свою вновь обретенную женскую сущность в бессознательной и крайне активной форме. Напуганная своей одержимостью, она решила пройти анализ.
В мифе о браке Лилит и Самаэля Лилит часто изображается как Левиафан, змей прямо бегущий, а Самаэль — как Левиафан, змей изгибающийся:
«И мы обнаружили, что в книгах написано, что злобный Самаэль и грешная Лилит имеют подобие пары, которая, через посредничество Слепого Дракона, получает эманацию зла и презрения, проистекающую от одного к другому. И об этой тайне написано: „В тот день поразит Господь мечом Своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское" (Ис. 27:1). Левиафан — это как бы связь и соединение между двумя, имеющими вид змея. Поэтому он двойственен: Изгибающийся Змей соответствует Самаэлю, а Прямо Бегущий — Лилит»15.
Образ этих двух змей появляется в сновидении женщины, покончившей с адюльтером, в котором проявилась соблазнительная природа Лилит. Ей снилось, что она стоит на коленях на кушетке, обнаженная, спиной к своему любовнику, и заглядывает в вентиляцйонную шахту. В реальности это была та самая обстановка, в которой она внезапно и неожиданно оставила своего любовника. Можно сказать, что она произнесла непроизносимое имя Господа и улетела прочь. Во сне, стоя на коленях на кушетке, она увидела огромную черную змею в вентиляционной шахте, которая была одновременно питоном и коброй. Она уже было хотела схватить эту двойную змею и внести ее в комнату, как питомца, когда внезапно осознала опасность таких действий. Перед пробуждением она поняла необходимость и своевременность своего неожиданного ухода и демоническую природу своего желания вернуть любовника назад. И опять мы видим, как легко бессознательные силы могут перевести женщину на сторону Лилит и насколько деструктивным может быть этот брак с дьяволом.
ЛИЛИТ, ЦАРИЦА ПУСТЫНИ
Мифы о том, как Лилит пребывала в пустыне, насыщены огненной, неистовой, демонической энергией совокупления и удвоения. В некоторых из них говорится, что существует две Лилит — малая и великая. Великая, или Праматерь Лилит, является супругой Самаэля, Царя Демонов, и ее называют Распутной Женщиной. А малая, Дева Лилит, является супругой Асмодея, также Царя Демонов. Между Самаэлем, величайшем повелителем, и Асмодеем ведется ревнивое соперничество
15 «Gates to the Old City». New York: Avon, 1980, p. 465.
45
за Лилит. Раздор и война идут также между Лилит-Дочерью и Праматерью Лилит. В Иом-Кипур Лилит и четыреста двадцать легионов демонов под ее началом направляются в пустыню. Они маршируют, а она вопит и визжит, как говорят каббалисты, так как она — княгиня воплей, и в ней нет никаких благих намерений. Все, чего она желает, — это разжечь войну и породить всевозможные виды разрушения. Она — не что иное, как мировой блуд. В легендах также говорится, что Лилит, как Царица Земаргада (ее владение в пустыне), три года совершала со своим войском поход от своего жилища в пустыне, чтобы напасть на сыновей Иова. Она напала на быков и ослов Иова и овладела ими после того, как убила людей, охранявших его животных. Раненый и окровавленный вестник нашел в себе силы только для того, чтобы рассказать Иову историю своей потери, а затем упал и умер. Первым намерением Иова было пойти войной на мародеров, но атака Лилит была настолько опустошительной, что ему сказали, что вся его собственность была поглощена огнем, сошедшим с небес, и он отступил, сказав: «Если небеса против меня, я ничего не могу сделать».
Каббалисты говорят, что во время пребывания Лилит в пустыне от нее исходил дух соблазна. Она выдвинула обвинение против одного из божественных атрибутов, Основания Мира (сефира Иесод. — Прим. пер.). В течение ста тридцати лет после падения, когда Адам был отделен от Евы, Лилит обладала возможностью соблазнять Адама, и так мир был населен духами, демонами и Лилим. Зоар говорит, что от эманаций Самаэля и Асмодея Лилит породила чуждые зловещие войска, которые стали разрушителями мира Наверху и Внизу.
В каббалистической истории о суде царя Соломона происходит удвоение демонической женской сущности, так как две женщины, спорящие за право владеть ребенком, оказываются двумя женскими демонами — Лилит и Играт. Здесь Лилит выступает как душительница младенцев, а Играт — как совратительница царя Давида во время его сна с лагере в пустыне. Сказано, что Играт совокупилась с Давидом в его сновидении, и зачала от него, и родила царя Эдома, который в этом мифе оказывается Асмодеем, Царем Демонов.
Позже Асмодей лишил Соломона его царства и воссел на его троне вместо него. В мифе также можно найти утверждение, что Лилит и Играт удушили ребенка Сунамитянки, а затем там же говорится, что в пустыне было четыре Царицы: Лилит, Играт, Малахат и Наама.
В почти бесполезной попытке разграничить сферы влияния каждой из этих «дам» другой каббалистический текст гласит, что Лилит прелюбодействует со всеми, Наама — только с язычниками, Нега (еще одно имя для женского демона, означающее мор) — только с израильтянами, а Играт может вредить людям только в ночь перед субботой или после нее. Каббалистические тексты пестрят различными разработанными генеалогиями демонических женщин. Они — плоды Лилит, осемененной демонами или людьми во время пребывания в пустыне. Хотя имена их различны (например, Лилидта, Эвен Маскит, а также названные выше), их мертвящая, удушающая, соблазняющая энергия сущностно связана с Лилит.
Демонические дочери Лилит и Асмодея (или Самаэля) стали бичом пустыни, занимаясь колдовством, удушением детей и совращением мужчин. Сын Лилит и Асмодея был назван Сариэль, Меч Асмодея, и «его лицо пылает, как огонь». Сказано, что в середине ночи на Иом-Кипур Сариэля вызывают молитвы мудрецов и старейшин. Он является вопреки своей воле, летя сквозь воздух со ста тридцать одним воином, и лица их всех охвачены пламенем. Каббалисты говорят, что писец, чье имя Пифирон, сохранил тайны, записанные и запечатанные Сариэлем, и все эти тайны касаются небесных палат, и открываются они старейшинам.
46
Этот огненный князь приносит просветление тем, кто молится об этом, вызывая его в Иом-Кипур. Таким образом, мы видим, насколько плодотворен и необходим демонический женский элемент Лилит в качестве аспекта трансперсональной тени. Владение Лилит — это горячая сухая пустыня, также известная как Сад Аллаха. В пустыне можно остаться в одиночестве. Свобода, недостаток эмоциональной влаги, пламенный жар зачастую могут порождать мерцающие фантазии, сны и трансформации.
Многие из нас чувствовали, что Женское Движение, особенно в начале, было своего рода опытом пустынного отчуждения. Мы могли почувствовать огненную и мстительную ярость Лилит, когда патриархальный порядок подавлял нас, сжигая и уничтожая все, что связывало нас вместе. В то же время жар и страсть Лилит породили, удвоили и распространили демоническую связь сестер, дав рождение могущественной преображающей силе и творческому просвещению.
Лилли Ривлин, современная женщина, осознавшая наличие вселенского сексистского заговора, искала чувство женской самости в путешествии в глубь времен во владения Лилит. Ее научный поиск дал рождение такому мифу о творении:
«Когда Господь собирался сотворить Небо и Землю, он не обнаружил ничего, кроме Тоху ва Боху, то есть Хаоса и Пустоты. Божественный дух парил перед лицом Бездны. В это мельчайшее мгновенье Он осознал присутствие Другого. Это был пульс Вселенной: Пульсирующий Дух, кружившийся в Хаосе. В этом пространстве встретились Я и Ты. Через Отсутствие была рождена Энергия. И Он захотел повторить это мгновенье, эту память о творении, которую он назвал Порядком. А Пульсирующий Дух назвал это Любовью. И он направил Любовь против Хаоса, и Небеса и Воды разделились. И Господь придал Энергии Порядок, и стал Свет. И Пульсирующий Дух танцевал в золотом сиянии, пока в нем был Огонь. Бог увидел Огонь, сияющий внутри Вод, и придумал Драгоценности. И Бог и Пульсирующий Дух сочетались в Сновидении и реальности, и так возникли Дух и Материя. И господь вытянул Свет из Огня, и так возникли День и Ночь. А Пульсирующий Дух любил с такой силой, что Небеса содрогнулись, и Воды вскипели, и возникла Молния. Небеса плакали от счастья и во всей вселенной был разлит восторг.
Пульсирующий Дух и Бог соединили Любовь и Порядок. Она (Пульсирующий дух) сотворила Травы, Цветы, Деревья, чтобы отвечать взаимностью Солнцу, Луне и Звездам. А Он поместил на растущих молекулах энергии зверей и пресмыкающихся тварей, пока Пульсирующий Дух хранил пульсацию времени. Пульсирующий Дух поменял свой ритм после столкновения с растущими молекулами энергии, получив новый импульс и движение. И Ветер пронесся между Небом и Землей, вдоль ширящихся центров Энергии, сея травы, цветы и деревья, лаская зверей и пресмыкающихся потоком жизни. И Земля начала вращаться в Глубине.
Бог искал Пульсирующий Дух в этом ветре, чтобы спросить ее: „Каков окончательный Порядок?“. „Он похож на Тебя", — ответила Она. И тогда Бог взял немного от каждого Элемента, которые он сотворил, и создал Адама. Но от Ветра он ничего не взял. И Адам, в котором был образ Бога, начал существовать. А Пульсирующий Дух Хаоса и Пустоты сотворила Лилит. Она взяла Элементы и создала образ. И она вдохнула жизнь в Лилит. Но Ветер не прошел сквозь Адама, и Он не мог помнить рождение Любви, которая породила Энергию. Остальной миф вы знаете. Адам теперь знает этот миф. Он почувствовал Пульсирующий Дух в Ветре».
47
ЛИЛИТ, СОБЛАЗНИТЕЛЬНИЦА
Лилит-соблазнительница описывается иудейскими каббалистами как блудница, совращающая мужчин. Она зовется также Нечистым Змеем, так как лживыми уловками сбивает мужчин с пути истины. Она — Иная Женщина, в ней заключена сладость греха, и язык ее — язык зла. Говорят также, что мед струится с губ ее. Хотя она не имеет ни рук, ни ног, чтобы совокупляться, ибо их лишил ее Господь в наказание за соблазнение Евы в Эдемском саду, тем не менее с помощью чар она выглядит так, словно имеет их. Каббалисты говорят также, что таинственными чарами своими она завлекает мужчин. Лилит покинула Самаэля, супруга своего, и снизошла в земную оболочку. Здесь, на Земле, она совращает одиноко спящих мужчин, вызывая у них нечистые ночные семяизвержения1.
Бог, опасавшийся того, что демоническое потомство Лилит и Самаэля захватит власть над миром, кастрировал Самаэля. Эта история перекликается с мифом из Талмуда, согласно которому Господь кастрировал Левиафана, чтобы он не смог совокупиться и тем самым уничтожить землю. Возможно, потому, что Самаэль ее более не удовлетворял, или потому, что она все еще грезила об Адаме, чья красота, как говорит Зоар, была подобна Солнцу, Лилит знала, что все еще жаждет Адама.
Согласно Книге Зоар (I, 54Ь), после своего падения Адам решил искупить грех, отказавшись от сношений с Евой на сто тридцать лет. Согласно рабби Меиру, Адам обернул чресла свои колючими фиговыми листами, чтобы предотвратить с Евой всяческий контакт. Все это время Лилит посещала Адама, пока он спал один, взбиралась на него и удовлетворяла себя, вызывая у него ночные поллюции. Плоды страсти ее были названы «чумой человечества». Зоар продолжает, говоря, что Лилит будет проникать через двери, отхожие места и зловонные ямы, соблазняя мужчин до дня последнего сула. Как говорит рабби Шимон: «Увы слепцам среди сынов человеческих, ибо не ведают они, сколь полна земля странными и незримыми существами... вроде Лилит, которая соединяется с мужчинами, взрастая их похотью и оскверняя души их» (Зоар I, 55а).
С точки зрения мужской психологии Лилит одновременно и желанна и опасна:
«Она украшает себя Украшениями многими как бесстыдная блудница и ждет на перекрестках, чтобы соблазнять сынов человеческих. Когда глупец принимает ее, она хватает его и целует, предлагая ему вино из змеиной желчи. Как только он выпивает предложенное, он готов следовать за ней. Когда она *
Patai. «Gates to the Old City», pp. 463—464.
48
видит, что он сошел с пути истинного, она снимает с себя Украшения и возлагает их на несчастного. Поистине удивительны Украшения эти: волосы ее длинны и цветом будто розы алые, щеки ее как кровь с молоком, с ушей ее свисают шесть Украшений, египетские пояса на талии ее и все Украшения Земли Востока спадают с затылка ее. Рот ее будто узкая, изящно украшенная дверь, язык ее острее меча, а речи ее обволакивают словно масло, губы ее будто розы алые и слаще всех сладостей земных. Облачена она в багрянец и украшена сорока Украшениями, исключая один. Глупец, выпивая из чаши мерзостей ее, предается блуду вместе с ней. Что же она делает вслед за тем? Она оставляет его спящим на ложе, взмывает к небесам, осуждает его и возвращается обратно. Глупец просыпается, думая, что может развлекаться с ней по-прежнему, но она возвращает себе Украшения и облик ее становится ужасен. Она стоит перед ним, облаченная в одежды из пламени, внушая ужас и дрожь в члены и душу его своим страшным взором, в руке ее меч, роняющий горькие капли. Она убивает несчастного и ввергает душу его в Геенну» (Зоар I, 148а—Ь, Ситрей Тора)2.
Нойманн в «Великой Матери» перечисляет Лилит среди «образов соблазнительниц, наделенных смертельными чарами», представляющих негативный аспект женственности3.
На эллинистическом рельефе изображена обнаженная женщина, оседлавшая также обнаженного и, по-видимому, спящего мужчину. Нойманн указывает на дионисийскую символику крылатой женщины, принадлежащей миру мистического. Она соблазнительна, похотлива и воплощает собой кошмарную форму женского начала. Поскольку мужчина спит, а женщина имеет совиные лапы вместо ног, мы можем заключить, что на рельефе именно Лилит, чья власть особенно сильна на убывающей луне, когда «псы ночи сбрасывают свои оковы и блуждают до рассвета» (Зоар 1,163Ь). Зоар продолжает:
«Лилит странствует в ночи, соблазняя сынов человеческих, заставляя их осквернять себя. Когда она находит одиноко спящего мужчину в доме, она ложится на него сверху, возбуждая в нем желание, и затем рождает от него. После этого она насылает на него болезни, о коих он даже не ведает, — и все это на убывающей луне» (Зоар I, 19Ь).
Страшная власть очарования Лилит выразительно показана в таинственной истории Бенье, которому не с кем было разделить ложе после смерти жены:
«Однажды ночью лежал Бенье в своей постели в своем доме, будто в глубокой могиле. Он тяжело дышал и обливался потом, лежа среди груды грязных тряпок, вытянувшись, словно покойник. Он протянул руки во окружавшую его тьму, пытаясь ухватиться за что-то, чтобы не упасть, тошнотворный запах поднимался от него и слюна сочилась изо рта. Бенье, праведник, пускал слюни, как умалишенный. Он выпростал руки из темноты
2 Patai. «The Hebrew Goddess», p. 222.
3 Erich Neumann. «The Great Mother» (Princeton: Princeton University Press, Bollingen Series, 1972), pp. 80,146.
49
и сунул их снова во мрак, но тут же отдернул обратно. Бенье почувствовал, что в комнате есть кто-то еще.
Он вгляделся в окутанный сумраком угол комнаты. Некто действительно стоял недалеко от него: высокая фигура из плотно сгустившегося мрака, источавшая жар. Бенье чуть не вскочил от ужаса. Призрак был, очевидно, женщиной, ее полные губы и груди были заметны сквозь черную ткань, ниспадавшую с нее. „Что ты делаешь здесь?" — тихо спросил он ее. Она не ответила. Медленно, не спеша, фигура пересекла порог комнаты, повернулась к нему и осталась стоять в этой позе. Желтоватое сияние, будто мельчайшая пыль, начало разливаться по комнате. „Бенье, — наконец произнесла она, — ты однажды призвал меня". Голос ее обжигал и одновременно успокаивал, манил к себе. „Я?" — „Да, когда ты был еще ребенком". Бенье почесал спутанную бороду: „Когда был еще ребенком?" — „Да, да, Бенье, ты приглядывал за стадом на пастбище и имел толстый живот и телячьи глазки. Ты помнишь это? Всякий раз, когда бык взбирался на корову, сгорая от похоти, ты начинал заламывать руки и рыдать, считая дни до того момента, когда сам сможешь жениться". Бенье начал припоминать, однако ответить не пожелал. „И тогда, Бенье, ты призвал меня... но я не прихожу к маленьким детям, — и тут же с улыбкой добавила: — Но теперь ты мужчина... Сильный, красивый мужчина... Прекрасный и любимый мой! Я хочу преклонить голову на твою молодую грудь... я хочу, чтобы твои горячие руки крепко обняли меня, милый! Я хочу ощутить свежий запах твоего тела, твое дыхание..."
Бенье выпучил свои телячьи глаза в темноту и запинаясь произнес: „Женщина, должно быть, ты ошибаешься". „Взгляни на себя! — страстно вскричала она. — Ты мой единственный мужчина! Посмотри на мое юное сладкое тело..." Ни говоря ни слова, она начала сбрасывать с себя одеяния. „Бенье, бедра мои все еще девственны и упруги... сосцы грудей моих крепки, словно зрелые вишни, и груди мои никогда не сосал ребенок... никогда не сосал... никогда не сосал..." Она начала горько рыдать, и ее обнаженное тело озарилось желтыми бликами, словно змеиная чешуя. Бенье услышал этот парализующий голос и в желтоватых сумерках наконец увидел ее, Лилит, стоящую у входа, слегка наклонившуюся, с руками, воздетыми над головой, обрамленную проемом двери. Он вцепился руками в угол кровати и сжал зубы. Он был шокирован и вдруг неожиданно для самого себя, заорав не своим голосом: „Прочь! Убирайся из моего дома!", начал бросать в нее тряпками и подушками с кровати. „Оставь меня, ты, чудовище!". Выругавшись, Бенье разорвал свою рубаху и спрыгнув с кровати, начал носиться по комнате, в панике колотя себя по голове и груди.
Лилит молча наблюдала за ним, стоя у двери с могильной улыбкой на устах, и ждала, пока он успокоится. „Ты шлюха! Убирайся прочь!" — продолжал орать он. Вдруг Бенье осознал, что стоит сейчас перед этой женщиной почти голышом, и прыгнул обратно в постель, укрылся всем, чем только можно, закрыл глаза и отвернулся к стене. Слышно было, как он негромко стонал. Лилит какое-то время стояла молча, а затем, тихонько подкравшись к нему на цыпочках, нежно пощекотала подмышкой. Бенье закусил губу, наслаждение током пронзило его, каждую клеточку тела. Он не перевернулся, но стонать, однако, постепенно перестал. Лилит присела на кровать, улыбаясь, и начала щекотать ему подошвы. Бенье был ошеломлен этим невиданным прежде ощущением. Он знал, что Лилит сидит рядом
50
с ним, и потому сдержал уже готовый вырваться хохот, стараясь лежать тихо, как деревянная колода. Она начала поглаживать его по волосам, ее тонкие пальцы укладывали спутанные пряди. Этого Бенье выдержать уже не смог и повернулся к ней, его толстые желтые зубы были сжаты в сладкой муке. Он хихикнул, будто старый похотливый козел: „Любимая, сладкая!.." Лилит произнесла: „Твое прекрасное лицо сводит меня с ума, Бенье, дорогой! Не смотри так на меня!".
Внезапно Бенье понял, кто перед ним, и начал смеяться и еще сильнее сжимать зубы, чтобы отпугнуть ее. Лилит отпрянула от кровати. „Ты шлюха!" Он вскочил с кровати, разбросав все тряпки, попытался поймать ее, но она ускользнула. „Я хочу тебя! — кричал он. — Я хочу тебя!" Бенье бегал за ней по всей комнате, сквозь желтое сияние, задыхаясь и крича, пока наконец не схватил Лилит правой рукой в углу. Он начал ласкать ее нежное белое тело своими грязными коричневыми пальцами, покалывая ее лицо спутанной колючей бородой. Она отвернулась, но Бенье притянул ее к себе, на губах его выступила пена, и он прокричал прямо в ухо: „Ты Дебора, Дебора!". Так звали его умершую жену.
Лилит пыталась сопротивляться, хотя и получала удовольствие от происходящего. Вдруг она схватила Бенье за бороду и поцеловала в толстые пересохшие губы так крепко, как Бенье не целовал никто, потом подняла на своих горячих плечах и бросила на ложе... „О Боже! Боже! Петух так и не пропел!" Комната была окутана мраком, дыхание их слилось воедино, во тьме сверкали и гасли искры, и скользкие конечности обернулись вокруг тела несчастного, в последний раз увидевшего мерцающие зеленые глаза... О Боже, спасения нет больше!
Бенье боролся сам не зная с кем, он упал и начал судорожно шарить во тьме, пытаясь поймать что-то, бросился на кровать, но в комнате вдруг воцарилась тишина и все исчезло. Он был один. Кровь застыла у него в жилах ледяным комком. Лилит, юная, нежная Лилит, спутница Сатаны, убила его. Первая жена Адама... »4
Лилит, крылатый демон ночи, не только соблазнительна, но и смертельно опасна, в Зоар она соотносится одновременно с вампиром и суккубом:
«И дух тот, что звался Асирта, начал меняться... и стал женщиной, что ниже всех женщин. И она есть Лилит, матерь демонов. Человек также может измениться из-за злого духа, называемого Асирта, который предлагает себя мужчине и связывает себя с ним вечными узами. И на каждое новолуние этот дух зла становится Лилит, и мужчина, с ней связанный, страдает и терпит несчастья из-за нее, он падает на землю и не может ни подняться, ни умереть» (Зоар II, 267Ь).
Одна женщина-анализанд, бессознательно склонная к смертельным чарам Лилит, сначала соблазнила мужчину, а потом, как выяснилось, впала в суицидальную
4 Рассказ Мойше Кульбака «Lilith» в «The Messiah of the House of Ephriam» in «Great Works of Jewish Fantasy and Occult», составление, перевод и введение — Иоахим Нигрошель (Woodstock, NY: Overlook Press, 1986) pp. 292—295. Courtesy of Joachim Neugroschel.
51
депрессию. В эту же ночь ей приснилось, что кол, пронзивший ее сердце, удерживает ее на земле. Поскольку она действительно ощутила этот кол в теле во время сна, она проснулась с осознанием того, ее отождествление с вампиром приковывало ее к земле так же, как предписывалось поступать с кровожадными демонами, вонзая им кол в сердце. Кол, удерживающий ее на земле, был своего рода необходимым орудием против склонности самой Лилит к внезапному бегству.
Хотя Лилит-соблазнительница и опасна для людей, неосознанных в своих действиях, для некоторых, готовых ступить на путь индивидуации, встреча с Лилит также может быть решающей. Юнг называет ее «шаманистической анимой»5.
Он пишет: «София не может соотноситься с Евой, так как Ева ничего не имеет общего с магией, но мы можем соотнести ее [Софию] в таком случае с Лилит, первой женой Адама»6.
Интересно отметить, что адепта, преодолевшего половину пути на архетипическом Древе жизни, встречает Лилит7. На одном из изображений она предстает со змеиным хвостом и ногами животного, восседающая на перевернутом древе познания. Аналогично она описывается каббалистами как «лестница, восходя по которой, человек может достигнуть высших уровней понимания»8.
Шаманистический символизм Лилит актуален и поныне. Не так давно некие ученые также искали пророческой встречи с Лилит:
«Неделями четверо из нас путешествовали по Синаю в поисках ключей, ведущих к пещере Лилит. Когда мы были уже очень близки к своей цели, мы забрели в одно селение, где старая женщина, знавшая эту тайну, с крайней неохотой согласилась провести нас. Позади ее дома высился крутой холм, у подножия которого в небольшом заливе Красного моря поселилась Лилит, бежавшая от Адама. Старуха сказала нам, что пещера находится прямо там и открывается она раз в месяц, когда восходящая луна освещает тайный вход в нее.
Три ночи спустя старуха провела нас внутрь. Она сказала нам, что никто никогда не входил в пещеру из простого любопытства и поэтому все, кто предпринимал этот поход, знали, на что шли. Однажды ночью, когда мы уже были внутри, старуха вдруг покинула нас, оставив одних. К счастью, у нас были с собой дрова, чтобы развести костер на всю ночь. Развести костер внутри пещеры проблем не составило, но согреться около него было трудновато, да и пищу мы не могли приготовить. Спустя какое-то время нас охватило странное чувство. Разумеется, Лилит жила здесь многие столетия назад, но само присутствие ее еще ощущалось. Убедившись в том, что заснуть так и не удастся, мы принялись исследовать одиноко ведущие куда-то проходы. Первый из нас вернулся с крохотной черепашкой, происхождение которой было для нас загадкой, однако она выглядела вполне здоровой, и тот, кто ее принес, обращался с ней очень осторожно. Другой
5 С. G. Jung. «Alchemical Studies» (Princeton: Princeton University Press, Bollingen Series, 1967), Collected Works, Vol. XIII, par. 399.
6 C. G. Jung. «Letters» (Princeton: Princeton University Press, Bollingen Series, 1973), Vol. I, p. 462.
7 C. G. Jung. «Psychology and Alchemy» (Princeton: Princeton University Press, Bollingen Series, 1953), Collected Works, Vol. XII, fig. 257.
8 Patai. «The Hebrew Goddess», p. 236.
52
принес кусок старинного папируса. Мы попробовали перевести его и в итоге прочли: „Множество грез осталось после нее, холодных бриллиантов...“ Вскоре после этого я обнаружил спрятанный в щели древний амулет, белый камень на серебряной цепочке, хорошо сохранившийся в похожей на свинец субстанции. Я повесил цепочку на шею, пока окунал камень в свинец, и в камне мне открылось постепенно кое-что интересное. Впрочем, за долгие годы свинец забился всякой грязью и больше напоминал кусок земли. Четвертый, который остался ни с чем в эту ночь, записал стихотворение, увиденное им во сне, успев запечатлеть последнюю строку прямо перед пробуждением, словно увенчав корону драгоценным камнем»9.
Лилит как соблазняющая, переменчивая женственность женщинами обычно не осознается до тех пор, пока они не вступят в зрелую пору своей жизни. Юные девушки чувствуют в себе силу Лилит неосознанно, будучи объектами мужского вожделения, но довольно часто, ближе к середине жизнихххуи, женщину внезапно накрывает волной желания Лилит к своему Адаму, «чья красота подобна солнцу». Страсть Лилит к Адаму, ее изначальной половине, солнца к своей луне, прекрасно выражена в словах одной поэтессы:
Призрак того, кто поймет, Утерянный брат, близнец... Это не был насильник, Это был потерявшийся брат
товарищ / близнец, чьи ладони хранят линию жизни будто твою же
Решающий, острый
Неутолимого желания молния
Это не просто шомпол слепой или пестик, Но создание близкое с нами природой10.
После того как женщина уже добилась чего-то в жизни и даже родила ребенка, в ней вспыхивает та зрелая и всепоглощающая любовь, которая незнакома молодой и неопытной девушке. Эта вторая половина жизни характеризуется любовью особенной, полноценной, живой и сексуальной. В то время как женщина пытается применить новый взгляд на отношения к своему актуальному партнеру, он приобретает в ее глазах героический облик, становится именно «решающим, острым, молнией неутолимого желания». Это прежде всего чувство обретения искомой и исконной частицы собственной личности, подобно тому, как в Зоар
9 Говард Шварц, автор этой истории, много лет собирал и записывал истории о Лилит. Его идея о Лилит как шаманистической форме анимы вдохновила многих авторов, в том числе меня, Памелу Хейдас и Памелу Уильямс. Этот рассказ «Пещера Лилит» впервые появляется в «Midrashim: Collected Jewish Parables» (London: The Menard Press, 1976).
10 Из стихотворения Adrienne Rich «Natural Resources», в «The Dream of a Common Language» (New York: W. W. Norton, 1978), p. 63. Copyright 1978 by W. W. Norton & Co., Inc.
53
описывается воссоединение Шехины с Единым, когда Лилит соединится со своей половиной. Это объединение Лилит и Адама после падения является важнейшей частью женской индивидуации. Одной женщине, пережившей этот аспект Лилит, однажды приснился сон, в котором она соблазняет своего будущего любовника: «Я стою ранним утром на перекрестке в ожидании мужчины, которого я желаю. Так же как восходит солнце, он появился из-за холма на своем коричневом пикапе. Он забирает меня и увозит к золотому Западу».
Дальше она видит вот что: «Мы были в отеле в западной части парка в форме мандалы на площади. Я наблюдала за тем, как мой высокий, стройный златовласый любовник в своих светлых джинсах идет на восток к круглому фонтану в центре парка».
Так как золотая фигура анимуса приблизилась к своему центру, женщина смогла теперь избавиться от своих проекций в отношении нынешнего спутника жизни и понять глубинный смысл любовного чувства.
Активная, сознательно обольстительная позиция женщины в отношениях с мужчиной — это выражение высшего женского опыта вообще. В Древнем Вавилоне, где процветал культ Богини, Лилит считалась «рукой Инанны»11.
В ее обязанности входило звать мужчин на улице и приводить их в храм. Ее привлекательность, таким образом, служила фемининной самости. Патриархальный Ветхий Завет изобилует историями о том, как женщины осознанно использовали собственную сексуальность для достижения своих целей. Библейские истории Рахили, Тамар, Далилы, Эсфири, Юдифи, Руфи, Вирсавии, дочерей Лота, царицы Савской, Иаили и Деборы демонстрируют необходимость наличия в женской психологии соблазняющего аспекта Лилит в качестве одной из функций эго. Дион Форчун в мистической новелле «Лунная Магия» описывает героиню Лилит Ле Фей, жрицу Великой Богини Исиды, сознательно применяющую данные ей богиней очаровывающие силы:
«И вот я, для которой нищета и богатство ничего не значат, получила в свое распоряжение значительные средства и воспользовалась ими для того, чтобы сотворить свою магическую сущность в глазах людей и заставить их увидеть меня такой, какой я хотела перед ними предстать.
Смертным не дано заглянуть в глубину сердца, и лишь немногие из них наделены пониманием тончайших движений разума. Но, глядя в глаза, можно внушить им веру во что угодно. Это даже лучше, чем внушение словом, ибо они от него легко избавляются, будучи сами искусны в этом.
Сама-то я хорошо знала, в какой малости нуждается адепт для своей магии, но мне предстояло работать с человеческим воображением, и для этого мне требовались декорации. Я должна была заставить их увидеть меня как адепта, иначе я никогда не стала бы адептом в их глазах. И ради этого я должна была окружить себя тем, что напоминало бы о великих временах прошлого, когда культ, к которому я принадлежу, находился на вершине могущества. Тогда обратились бы к нему их мысли, пробудилась дремлющая память, и они настроились бы на мою волну.
Итак, мало-помалу я собирала старинные предметы из древних храмов. Они могли храниться лишь в полумраке, чтобы их магнетизм не рассеивался, а концентрировался вокруг них и пронизывал всю атмосферу, словно фимиам. *
Merlin Stone. «When God Was a Woman» (New York: Harvest/HBJ, 1978), p. 158.
54
Для своих декораций я использовала и игру цвета, зная его могучее воздействие на разум — как на мой, так и на умы тех, кто меня посещал. Существует целая наука о цвете, и в магии мы соотносим цвета с десятью небесными сферами, то есть с семью планетами, Космосом, Зодиаком и Землей. Есть еще и четыре царства стихий, но это другой разговор. Для своих целей я выбрала опалесцирующие лунные цвета на основе серебра, затем фиолетовый цвет спелой сливы, пурпурно-красный и бордо и еще оттенки синего — морской воды и ночного неба. Ни одного насыщенного основного цвета из тех, которыми пользуется человек, когда становится магом. Мои цвета — это всегда дымчатые, приглушенные полутона, ибо и сама я лишь тень на декорациях. Что до тела, то формируя его, придавая ему гибкость, постигая его чары и силу, я сделала его орудием моей сущности. Природа не была ко мне сурова, но не была в щедра, и мне пришлось самой сотворить из себя то, чем я могла бы воспользоваться для достижения поставленной цели. Будучи всецело преданной делу, я была вправе потребовать для себя все необходимое, и я, естественно, попросила красоты, которая привлекала бы ко мне взоры и внимание мужчин. Но вместо этого я была наделена проницательностью и воображением, и, обладая благодаря этому знанием, создала свой собственный тип красоты.
Сказанное о ком-то: „Лицо ее было одним из тех, что помогают женщине скрыть свою душу“, — относится и ко мне. Черты моего лица чисто египетские, с чуть приподнятыми скулами, благодаря чему глаза приобрели миндалевидную форму; нос с легкой горбинкой, ибо в жилах царской касты Египта текла ассирийская кровь. Глаза очень глубоко посажены, что делает их темнее, чем они есть. При ярком свете они почти зеленые — под стать, как говорят, моим тигриным зубам. Считается, что я похожа на Клеопатру — вернее, что Клеопатра была похожа на меня. У меня длинные густые волосы того темно-каштанового цвета, который еще не назовешь черным. Они совершенно прямые, и иногда я ношу их стянутыми в узел на затылке, иногда короной обвиваю вокруг головы, а иногда, особенно в жаркую погоду, опускаю их двумя косами на грудь. Но всегда я расчесываю их надо лбом подобно двум вороновым крыльям, как это делают индейские женщины. По этой причине нередко ходили слухи о примеси в моих жилах цветной крови. Однако цвет моей кожи, белой как слоновая кость или как те огромные цветки магнолии, которых нигде не коснулся розовый тон, явно опровергал эту ложь. Я предпочитаю смелые, даже вызывающие оттенки губной помады и очень люблю длинные серьги. Только Гюйсманс мог бы по достоинству оценить мои серьги — нефрит, янтарь, коралл, ляпис-лазурь, малахит для дневного времени; а для вечера у меня были огромные самоцветы — прямоугольные изумруды; продолговатые, бледные, каплевидные жемчужины; и огненное разноцветье опалов, которые я просто обожаю.
Я немного выше среднего роста и благодаря стройной фигуре могу прямо из магазина выйти на улицу в любом платье, которое пришлось мне по вкусу. Но я никогда не ношу модных туалетов. Я ношу платья собственного фасона, и нередко они сшиты из мягких „декоративных" тканей, так как в пышных драпировках есть своя особая роскошь, которой не найти в обычных тканях. И кто может мне запретить носить то, что предназначалось для окон венецианского дворца? Я люблю, чтобы мои одежды свободно ниспадали
55
и ложились складками к ногам, а еще я ношу мягкие сандалии, сверкающие всеми переливами золота и серебра.
Еще я люблю меха, ибо я мерзлячка — в этом моя единственная физическая слабость. Я ношу меха даже дома, и в доме у меня всегда натоплено. Я люблю цельные шкуры с огромными оскаленными мордами и люблю, чтобы это были благородные звери, а не какая-нибудь пронырливая лисья мордочка. У меня есть светлая шкура лесного волка и есть иссиня-черный волк. Из крупных кошек у меня есть пятнистый лесной леопард и прекрасный снежный барс с гималайских вершин, о которых в Тибете говорят, будто в них вселяются духи лам, осквернивших себя и умерших в грехе.
Еще я люблю кольца, причем камни так велики, что я с трудом натягиваю перчатки; а браслеты на моих запястьях похожи на кандалы. Мои руки обрели гибкость при совершении ритуалов, и в выборе лака для ногтей я так же смела, как в выборе помады. Я пользуюсь золотыми и серебристыми лаками, и темно-красными, почти черными, и еще радужными лаками, которые делают ногти похожими на опалы, а ногти у меня длинные, под стать тигриным зубам. Я люблю, чтобы обувь была мягкой, легкой и гибкой, похожей скорее на перчатки, чем на туфли, в которой я могла бы передвигаться почти неслышно. В дни юности я обучалась танцам, и мне ведомо все значение движения, я знаю, что оно должно быть текучим, как вода. Я знаю также, как плавно покачивать телом относительно талии, сохраняя полное равновесие, а это в красоте ценится выше, чем стройность линий.
Я не отношусь и никогда не относилась к числу модниц. Дело не в том, что я отрицаю моду. Она существует для других, но только не для меня. Некоторые утверждают, что мода — это искусственное порождение торговли, но это неверно. Мода меняется потому, что людей всегда влечет и возбуждает новизна. Но я, вечная женщина, архетип женственности, — я не обращаюсь к поверхностному сознанию, к тому искушенному разуму, который способен увлечься новизной. Я обращаюсь к тому архаичному и первобытному, что живет в душе каждого мужчины, и смело ставлю свое обаяние против чар любой модницы. У них вполне могут быть любовники, но меня по-настоящему любили.
И еще я ставлю свое молчание против их речи. Впрочем, в голосе и его интонациях тоже таится многое. Интонации даже при разговоре должны быть певучими, нежными и мягкими, но со скрытыми отголосками, ибо именно в этих отголосках и заключена странная, пленяющая душу сила. Я хорошо это знаю, ибо сама этим пользовалась. Чуть позже я расскажу, как это делаю.
Дело в том, что цветом, движением, звуком и светом я пользуюсь так же, как другие женщины пользуются фасонами платьев. Однако важнее всего запах. Я чрезвычайно ценю благовония и придаю им огромное значение, поскольку существует целая психология и теология ароматов. Благовония, которыми я пользуюсь, пряны и ароматны; цветочные ароматы не по мне — никто и никогда не сравнивал меня с цветком, хотя не раз говорили, что я прекрасна, как леопард. Сандал, кедр и русская кожа — вот мои любимцы. Еще я люблю запах мускуса в кадильнице и его стойкость. Люблю камфару за ее чистоту. Из ароматических масел я использую только герань, жасмин и розу, больше ничего. Все они относятся к психологии ароматов, но из сферы теологии есть два, которые я ценю превыше всех, — галбан и ладан. Резкая,
56
мускусная сладость галбана — это основа основ. А острый, чуть дразнящий аромат ладана — словно курение всех дерев Рая земного. Есть у меня еще одно пристрастие, которого до сих пор со мной не разделял никто, — мне доставляет удовольствие запах йодоформа.
Вот и все о моей сущности, то есть все, что я могу выразить словами. Остальное пусть будет досказано тем, что я делаю»12.
В обширном процитированном отрывке мы видим явно ритуальную окраску того, как искусно женщина может пользоваться своим лицом, телом, макияжем, прической, украшениями, одеждой и ароматом, чтобы усилить связь с соблазняющими силами Лилит. В Талмуде Лилит описывается как длинноволосый демон ночи. Вообще волосы женщины традиционно символизируют ее коронованную славу, мудрость и вечную женственность. Невесты Христовы, жрицы Весты, невесты в ортодоксальном иудаизме обязаны принести свои длинные волосы в жертву, дабы лишить себя тем самым естественного очарования и привлекательности для мужчин. Женщины то обрезали волосы начисто, то носили их узлом, то покрывали платком в часто безуспешных попытках отгородиться от принадлежности к Лилит-соблазнительнице. В Библии мы находим подробные описания, как Руфь, Эсфирь, Иезавель и Юдифь использовали ароматические масла, мази, благовония и одежду, а также сурьму для подводки глаз до того, как они встречались с неизбежно меняющим их влиянием маскулинного. Подобные ритуалы обольщения архетипически связаны с Лилит и ее извечной женской привлекательностью, и для духовного развития каждой женщины крайне важно осознавать эту непрерывную связь с Богиней.
12 Dion Fortune. «Moon Magic» (York Beach, ME: Samuel Weiser, 1956), pp. 57—60 (пер. И. Гаврилюк И. Алексеев).
57
ЛИЛИТ И ДОЧЕРИ ЕВЫ
Зоар однозначно увязывает образы Лилит и Евы как греховные и потому предупреждает каждого мужчину опасаться чар Лилит, когда он встречается с женщиной: «Лилит, воплощение зла, всегда незримо присутствует на любовном ложе, дабы уловить случайно пролитые капли семени — ибо невозможна супружеская связь без утерянных капель бесценного семени».
Мудрый мужчина знает о том, что даже во время освященного и предписанного любовного акта в канун Шаббата стоит опасаться вездесущей Лилит. «В ночь эту темные силы, изгнанные благими силами, блуждают по миру бесчисленными легионами и вмешиваются всюду, где творится таинство священного супружеского соития в бесстыдном обнажении или при скупом свете свечи» (Зоар I, 14b).
«Соитие разрешено, только если оно свершается во имя святости» (Зоар III, 77а). Особенно важно, когда оно служит исцеляющим средством.
«Когда муж соединяется с женою своей, он должен посвятить свое сердце Господу и произнести: „Та, облаченная в черные одежды, присутствует здесь. Ты не сможешь войти и забрать, что желаешь. Оно не твое и не жребий твой. Уйди, уйди, ибо море вздымается и волны его ожидают тебя. Я остаюсь верен святыне своей и облачен я в одежды благодати Господа моего".
После чего мужчина должен ненадолго прикрыть чем-нибудь свою голову и голову своей жены. В книге, которую Асмодей дал царю Соломону, говорится что затем нужно побрызгать чистой водой вокруг кровати. Если женщина кормит грудью ребенка, то ей нельзя соединяться с мужем, пока ребенок бодрствует, и нельзя кормить его после, пока не истечет время, равное прохождению двух миль или одной мили, если ребенок плачет и хочет есть. Если все сделано правильно, то Лилит никогда не сможет навредить им» (Зоар III, 19а).
Хотя сам Ной был праведным человеком, интересно отметить, что в иудейских легендах отмечается определенная связь между его женой Наамой и Лилит. Некоторые говорят, что она была любящей супругой, а другие — что Наама была демо-ницей и сообщницей Лилит, которую иногда называли младшей Лилит1.
Patai. «The Hebrew Goddess», p. 223.
58
Более того, «нахождение в ковчеге принесло Ною и его семье много болезней, не говоря уже о неудобстве, вызванном омерзительным запахом демонов, духов и порождений Лилит»2.
Зоар утверждает, что Лилит бежала в тот момент, когда Господь даровал Адаму в качестве жены Еву:
«Господь позволил Адаму наблюдать, как Он творил женщину из костей, тканей, мускулов, крови, выделений желез, покрыв ее кожей и волосами. Но Адам, бывший свидетелем этого действа, исполнился отвращения к ней.
Господь попытался в третий раз, действуя более осторожно и наделив женщину теперь частью соблазняющих чар Лилит. Взяв у Адама ребро, пока тот спал, Он создал из него женщину. Он заплел косы ее, будто молодой невесте, и двадцать четыре украшения сияли на ней. Адам был поражен»3.
Согласно некоторым мидрашам, Господь повелел ангелам «служить Адаму и жене его». Рабби Элиезер добавляет: «И ангелы били в барабаны и танцевали, как женщины»4, для того, видимо, чтобы привлечь частицу чувственности Лилит в союз Адама и Евы.
В другой легенде5 мы видим, как все попытки Бога лишить Еву качеств Лилит оборачиваются неудачей:
«Когда Господь собрался сотворить Еву, сказал Он: „Я не буду творить ее из головы, ибо тогда голову свою она будет держать гордо и высокомерно; не буду творить ее из глаз, ибо будет она тогда распутной; не буду творить ее из ушей, ибо станет она подслушивать; не буду творить ее из шеи, ибо будет она дерзкой; не буду творить ее изо рта, ибо станет она сплетничать; не буду творить ее из сердца, ибо будет она склонна к зависти; не буду творить ее из руки, ибо будет она назойлива; не буду творить ее из ноги, ибо будет она бродяжничать. Я сотворю ее из невинной части тела и будет она такова вся". И сказал Господь: „Будь же невинна! Будь же невинна!". Тем не менее, несмотря на все внимание, женщина приобрела все те промахи, которых Господь желал избежать»6.
Существует английское поверье, что лилии появились из слез Евы, упавших на землю после изгнания из Рая. Лилии символизируют непорочность Евы, однако название цветов удивительным образом совпадает с именем женщины — воплощения греха — Лилит. Даже в хорошо знакомой нам истории сотворения Евы из Адамова ребра, самой целомудренной части его тела, есть скрытый каламбур со словом tsela, ребром на иврите. Ева, хотя и была создана как помощница и спутница Адама, оказалась именно tsela9 «камнем преткновения», принесшим Адаму несчастье7.
2 См. Ginzberg. «The Legends of the Jews», Vol. V, p. 147.
3 Ginzberg. «The Legends of the Jews», Vol. V, p. 197.
4 Robert Graves and Raphael Patai. «Hebrew Myths: The Book of Genesis» (New York: McGraw-Hill, 1963), p. 66.
5 Cm. Patai. «Gates to the Old City», p. 265; and Ginzberg: «The Legends of the Jews», Vol. I, P. 68.
6 Ginzberg. «The Legends of the Jews», Vol. I, p. 66.
7 Graves/Patai. «Hebrew Myths: The Book of Genesis», p. 69.
59
Она, как и Лилит, совокупилась со змеем и стала, подобно ей, матерью демонов (Зоар III, 76b). Талмуд (PR, 100b) говорит, что среди десяти проклятий, наложенных на Еву, были, например, следующие: она имела волосы длинные, как у Лилит, сидела во время купания будто зверь и служила подстилкой мужу своему. Связь между Лилит и Евой разъясняется далее в мифе о том, что Лилит есть «Змей и Жена Порока, подстрекавшая Еву... соблазнить Адама вступить с ней в связь, когда она менструировала и была нечиста»8 9.
Невозможно поэтому познать женщину или же быть женщиной, не встретившись и с Лилит и с Евой. Лилли Ривлин пишет об этом: «О Лилит я имела смутное, но архетипически устойчивое представление как о предшественнице Евы. Ева же, это покорное белокурое существо, обманутое змеем, меня отталкивала...» Далее она продолжает:
«В роли Евы мне было очень неуютно и внутри меня постоянно вспыхивали буйные дионисийские желания. Часто в собственных образах я видела не Сад Эдема, охраняемый всемогущим Господом, но безлюдные пустыни с серыми скалами, поросшими золотистым чертополохом и колючей ежевикой. Также я не понимала, почему нужно стыдиться своей наготы. Я была животным и была Богом, сущностью мира и пульсирующей щелью. Под слоями цивилизации я чувствовала идущий глубоко изнутри меня о	о	9
животныи вопль, заставлявший содрогаться от неведомого восторга...»
Современные женщины, дочери Евы, часто сталкиваются со своей лилитиан-ской стороной, смотря в зеркало; также Зоар, в частности, именует Лилит «нечистым зеркалом пророчеств» (Зоар I 24а). Исаак Башевис Зингер пишет:
«Сети эти древнее самого Мафусаила, легче паутинки и, как она, полны щелей, но сохранили свою силу и доныне. Когда демонам надоедает извечная суета, они помещают себя в зеркало, где ожидают, словно пауки в паутине, когда мушка попадется в ловушку. Бог наделил женщину тщеславием, особенно же молодых, бесплодных и красивых, у которых времени много, а спутников мало»10.
Демоном в этой классической истории является Самаэль, супруг Лилит. Он, как демонический, негативный аспект анимуса, постепенно приводит юную девушку Зирель, напоминающую Еву, к встрече с Лилит:
«У Зирель была мансарда, которую она называла своим будуаром и где висело зеркало, синее, будто замерзшая вода. Зеркало посередине было треснуто, и обрамляла его золотая рамка, украшенная змейками, причудливыми головками, розами и гадюками. Перед зеркалом лежала медвежья шкура и стояло кресло с подлокотниками из слоновой кости и мягким сиденьем. Что может быть приятнее, чем сидеть в этом кресле совершенно обнаженной, погрузив ноги в густую медвежью шерсть,
8 Patai. «Gates to the Old City», p. 456.
9 Cm. Lilly Rivlins «Lilith», in Ms., Vol. I, No. 6, December 1972, p. 92.
10 Cm. Isaac Bashevis Singer’s «The Mirror», in «Gimpel the Fool» (New York: Avon, 1957), p. 69.
60
и созерцать саму себя в зеркале? Зирель частенько занималась именно этим, пристально рассматривая свое прекрасное тело. Кожа ее была белоснежна, словно атлас, груди полны и весомы, словно мехи, наполненные драгоценным вином, волосы ее ниспадали волнами на плечи, а ноги были стройны и изящны, как у лани. Она могла сидеть так часами, созерцая свою безупречную красоту. Дверь в комнату была закрыта, и Зирель мечтала, что в один прекрасный момент она распахнется и в комнату шагнет какой-нибудь принц, поэт, рыцарь или охотник»11.
Демон, заключенный в зеркале, соблазнил юную красавицу, полведя ее вплотную к встрече с Лилит, за чем незамедлительно последовала одержимость бессознательным. Интересно, что роман «Странствия Лии» Глории Голдрейх начинается такими словами: «Привело Лию на чердак именно зеркало...» Как красивая молодая невеста, Лия, стоя у зеркала и любуясь своим обнаженным телом и длинными рыжими волосами, припомнила свою сестру, которая подчинилась традиционным иудейским законам и обрезала волосы при вступлении в брак. Сама Лия поклялась никогда не позволить ни одному раввину и пальцем тронуть ее волосы. За этим заявлением в городе немедленно последовали беспорядки, вспыхнул пожар, дом Лии был захвачен, а сама она изнасилована11 12. Таким странным образом начался для нее путь индивидуации.
Одна знакомая пациентка встретилась с Лилит в зеркале осознанно, когда у нее вдруг после долгих лет супружеской верности вспыхнула сильная страсть к другому. Как-то она, заигрывая со своим любовником, подкрадывалась к нему сзади, а мужчина, работавший тут же, заметил эти попытки. Когда, таким образом, ее соблазнительные планы оказались сорваны, она вдруг пришла в неописуемую ярость. Этой же ночью ей приснилось, что она стоит перед зеркалом, пристально в него вглядываясь, в то время как ее аналитик, мудрая женщина преклонных лет, стоит позади нее. Сновидица вопрошает у зеркала: «Черна ли я?» — фраза, отсылающая к словам невесты из Песни Песней Соломона: «Черна я, но прекрасна. Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня: сыновья матери моей разгневались на меня, поставили меня стеречь виноградники — моего собственного виноградника я не стерегла».
Внезапная вспышка гнева, видимо, напомнила женщине о ее виновности в измене и том раздражении, которое вызывал у нее муж. Затем она спрашивает: «Черна ли я?». Зеркало, отражая одновременно и сновидицу, и ее мудрую самость в образе аналитика, отвечает, что очерняет ее маскулинно-нетерпимое отношение к собственной сексуальности и что ей следует уделять больше внимания своей природной женственности.
Зоар подтверждает такую интерпретацию, утверждая, что «черна и прекрасна» именно Лилит, нечистое зеркало пророчеств (Зоар I, 49а). Также добавим, что «В час, когда Матрона (Шехина) украшает себя, желая привлечь Мужа своего, она говорит следующее: „Черна я (П.П. 1:5) Снизу, но прекрасна и бела — Сверху"»13.
Несколькими годами ранее ту же сновидицу преследовали повторяющиеся фантазии, касающиеся ее аналитика-мужчины. Расчесывая волосы перед зеркалом
11 Singer. «The Mirror», in «Gimpel the Fool», pp. 69—70.
12 Gloria Goldreich. «Leah’s Journey» (New York: Berkley Books, 1978), pp. 3—11.
13 Patai. «Gates to the Old City», p. 450.
61
в его небольшой ванной комнате в офисе, она хотела, чтобы он увидел ее и влюбился без памяти, нарушив патриархальное табу инцеста. Это «Эдипово желание» он потом ей объяснил, однако объяснения оказалось недостаточно для изгнания Лилит из зеркала.
Недавно ей приснился сон, в котором некая напоминающая Соломона фигура, которая также отражала ее лилитианскую натуру, дает ей мешки спелых апельсинов. Она сравнила этот дар с мотивом из Песни Песней: «...освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви». Сновидица знала о том, что витамин С, содержащийся в яблоках, повышает иммунитет организма, аналогичным образом отражение Лилит в зеркале сможет помочь устранить внутреннее расщепление между Лилит и Евой.
Похожий на Соломона анимус был на самом деле аналитиком, который специализировался на нарциссических расстройствах. Для излечения, следовательно, пациентке было необходимо не просто признать существование лилитианских наклонностей в себе, но еще и интегрировать нарциссические желания. Когда в женской психике Лилит отделяется от Евы, наступает сексуальная холодность, и часто такая женщина даже выходит замуж за мужчину, который признает и предпочитает только сторону Евы. Последующее отчуждение и разлад хорошо описаны в эротическом рассказе Анаис Нин:
«Лилит была сексуально холодна, и муж ее догадывался об этом, несмотря на все ее предлоги и отговорки... Они сидели рядом, и он смотрел на нее с выражением нежного понимания в глазах, прекрасно зная о ее нервических приступах, кризисах эго, самообвинении и панике. Ко всем ее истерикам и спонтанным поступкам он относился с непоколебимым мягким юмором и вниманием. Одиночество злило ее, и она испытывала сильнейшие эмоциональные потрясения, которых он не видел. Вполне возможно, что таким способом изливалось напряжение, которого не было между ними в сексуальном плане. Он отверг все ее первобытные, животные стороны, отказался разделить с ней тяжесть эмоциональных переживаний и потребности в страхе, ревности и борьбе. Вероятно, если бы он согласился играть по ее правилам, она бы просто физически стала бы к нему ближе. Однако муж Лилит и понятия не имел о вещах, способных стимулировать такие дикие и чувственные натуры, и в тех случаях, когда видел, что кожа ее словно начинает источать ток, лицо краснеет, глаза сверкают и она вся подрагивает от сильнейшего напряжения, он, вместо того чтобы спросить, прятался за глухой стеной объективной толерантности, мягкого поддразнивания и соглашательства, снисходительно, словно наблюдая в зоопарке за смешными ужимками обезьяны в клетке, абсолютно не вникая в ее состояние. Поэтому Лилит и осталась в одиночестве, подобная животному в пустыне.
Когда ее трясло от ярости так, что даже повышалась температура, муж не видел всего этого. Он был словно всепрощающее небо, взирающее на нее с высоты, и ждал, пока она исчерпает свой гнев. Если бы он, как такое же примитивное животное, возник на горизонте пустыни, встретив ее тем же напряжением в глазах, если бы он испытал такую же невыносимую дрожь во всем теле, ступая тяжело и желая лишь предлога, чтобы взорваться, стиснул ее в объятиях, ощутив жар ее тела, они схватились бы насмерть, и бой перерос бы в объятия, и, схватив друг друга за волосы, они бы слились в страстном, опьяняющем восторге любви. Гениталии их извергали бы искры в яростном
62
трении друг о друга, и тела их соединились бы, и напряжение, подобное грозовым раскатам, тотчас бы спало»14.
Чувство единения, возникающее после интеграции Лилит и Евы, хорошо раскрывает одна современная притча:
«Жил однажды один мужчина, которому часто являлась Лилит. Демон, прятавший свою истинную сущность под ликом и одеждой обычной, непримечательной женщины, посещал его, когда Адам был один. „Почему ты один? — спросила его Лилит. — Почему у тебя нет женщины, той, чье место я занимаю сейчас?" — „Она сейчас в отъезде и навещает родственников в другой стране. Она должна скоро вернуться и не обрадуется, встретив тебя здесь, так как она боится тебя". — „Но зачем моей сестре бояться меня? — спросила Лилит. — Я столь же чистосердечна, как и она. Я так же добра и прелестна собой, как и она. Как и она, я люблю своих родителей и своих детей. Разница меж нами только в мыслях, мы думаем по-разному, в теле же мы едины с ней". „Я верю тебе и люблю тебя, — произнес Адам, — но я хочу жить мирно и спокойно". „Живи с миром, раз выбрал это, — сказала Лилит, — я лишь буду твоей другой женщиной и никогда не покину тебя и буду любить вечно". Адам взглянул ей в глаза и больше ничего не сказал.
Глаза ее были словно двери, широко распахнутые в тот мир, который он почти забыл, и сейчас вновь вошел в него. Когда Ева вернулась, она застала их в объятиях друг друга. Лилит и Адам объединились, подумалось ей. „Останься со мною, сестра, я принесу вам пищу", — произнесла она. Ева принесла еду и напитки для них, а сама ушла в дальний угол дома, где присела у печки, пытаясь согреться, и вошла в транс. Ева покинула свою оболочку, вселившись в тело Лилит, и теперь уже она целовала и обнимала Адама на любовном ложе и чувствовала, что он любит ее столь сильно, как никогда прежде. „Но я — твоя Ева, — сказала Лилит, — почему же ты любишь меня столь страстно? Ты никогда не любил меня так раньше". Адам рассмеялся и сказал: „Ты уйдешь с рассветом и я еще долго тебя не увижу. Потому я и столь страстен, что счастье наше так коротко". „Как ты можешь говорить так? — сказала Лилит. — Я буду здесь и завтра, и на следующий день, и так до конца жизни твоей. Почему ты любишь меня так сильно? Неужели ты думаешь, что я та, кем кажусь? Я — Ева и говорю через сестру мою". „Ты, верно, шутишь, — засмеялся Адам, — я ведь знаю, что ты с рассветом меня покинешь и какое-то время мы не будем видеться". Лилит, которая сейчас была Евой, поцеловала его и сказала: „Хотела бы я, чтобы это было так, но, увы, я не могу бросить тебя. Я останусь с тобой, ибо ты полон огня и желания к той, чьим телом я сейчас овладела. Посмотри на меня внимательно и ответь, почему ты не видишь, что я Ева, жена твоя?". „Ева сейчас сидит в дальнем углу дома", — ответил Адам. Но, посмотрев там, он увидел лишь пламя, пылавшее в печи»15.
14 Из «Delta of Venus» by Xnais Nin, Copyright 1977 by the Anais Nin Trust. Перепечатано с разрешения Harcourt Brace Jovanovich, Inc. pp. 58—59.
15 Jakov Lind. «Lilith and Eve», в «Imperial Messages» (New York: Avon, 1976), edited by Howard Schwartz, pp. 139—140. Copyright Jakov Lind, 1983.
63
Эстер Хардинг замечает, что женщина должна быть искренней с собственными женскими ощущениями, не стараясь с ними договориться или подчинить, — это необходимо, чтобы произошла полноценная индивидуация16 17.
Ривка Клюгер добавляет, что, так как тень царицы Савской осознается в момент отражения ее лилитианской стороны в зеркале, следовательно, она может достичь высших уровней развития психики и раскрыть в себе глубинные **	17
источники женской мудрости .
Образ целостности, представляющий потенциальную интеграцию женской самости, появляется в сновидении одной женщины, которая прошла через последовательную интеграцию многих аспектов Лилит. Ей снилось, что она вместе с другой женщиной, которую звали Ева, едет в шикарном лимузине к центру города с четырьмя воротами. Город был в форме мандалы, розового, золотого и черного цветов с круглыми золотыми куполами на каждом углу, а окружало все черное ночное небо. Следует сказать, что сновидица долгое время состояла в традиционном патриархальном браке, где играла роль послушной Евы. В сновидении же она проживала уже лилитианские стороны своей натуры в страстной любовной интрижке. Ее подруга Ева, которая едет вместе с ней, была латиноамериканкой и с ней недавно развелся муж, когда она заявила, что не желает больше вести себя как Ева и во всем ему подчиняться. Мы видим, таким образом, что целостная природа сновидицы, потенциально объединяющая в себе Лилит и Еву, символизируется самыми женственными цветами: розовыми, золотыми и черными изгибами мандалы.
Для дочерей Евы образ Лилит залегает очень близко к трансперсональному, и ассимиляция Лилит оказывает глубочайший эффект на процесс индивидуации. Баба-Яга, кстати, тоже ведьма, но в отличие от Лилит, она летает по ночному небу в ступе, помогая себе помелом. Мария-Луиза фон Франц интерпретирует эти действия как измельчение до алхимической prima materia и реализацию тени, которая лежит столь глубоко, что мы мало что можем о ней сказать. Это своего рода поворотная точка. Эго в своем негативном аспекте рассыпается и должно отдаться высшим силам18.
И Лилит, и Шехина идут за человечеством, «черны, но прекрасны», и переживаются женщиной как аспекты трансперсональной тени.
ЛИЛИТ КАК УБИЙЦА ДЕТЕЙ
В ранних легендах отношение Лилит к детям выражается по-разному.
«И поднялась она к херувимам с „нежными детскими ликами", желая стать одной из них и никогда их не покинуть» (Зоар 1,18b). «Но Единый, благословенно будь имя Его, повелел ей отойти от них и уйти вниз... и бросил Он ее в глубины моря, где она и пребывала до того времени, пока Адам и жена его не согрешили. Тогда Единый, благословенно будь имя Его, взял ее из глубин морских и наделил властью над детьми, порождениями сынов человеческих, что должны нести наказание за грехи отцов своих» (Зоар I, 19b).
16 Esther Harding. «Woman’s Mysteries» (New York: The C. G. Jung Foundation, 1971), p. 162.
17 Kluger. «Psyche and Bible», pp. 112—120.
18 Marie-Louise von Franz. «The Feminine in Fairy Tales» (New York: Spring Publications, 1972), p. 115.
64
Зоар (76b) объясняет, что, так как Ева зачала Каина от яда змея, она подлежит наказанию «прислужницы» Бога, Лилит, которая будет отбирать у нее новорожденных детей (Зоар II, 96а—Ь). То есть дочери Евы испытывают на себе обе стороны женственного: Евы, матери всего живущего, и Лилит, карающей длани Божией. Ева — это дарующий жизнь аспект вечной женственности, Лилит же — ее смертоносная противоположность. Сказано, что дочери Евы будут испытывать муки Лилит каждую убывающую луну; также Лилит управляет равноденствиями 19 и солнцестояниями .
Как и у Гекаты, власть ее наиболее сильна в кризисные, переходные периоды женского развития: в момент полового созревания, при каждой менструации, в начале и конце беременности, материнства и менопаузы. Современные женщины сталкиваются с внутренней силой Лилит в эти периоды, носят защитные амулеты, которые одновременно и прославляют, и отгоняют ее. Многие из этих амулетов используются для увеличения плодородия и защиты матери во время рождения ребенка и после этого.
Женщина испытывает на себе влияние обеих сторон, и Лилит и Евы, в моменты прилива и отлива менструального цикла. В первой половине цикла Ева — это восходящая, опережающая овуляция и, возможно, зачатие. Женщина здесь чувствует себя открытой и очень восприимчивой. Когда зачатия не происходит, начинает властвовать Лилит. Надежда сменяется отчаянием, яростная предменструальная лилити-анская сторона уносит женщину в пустыню одиночества и горечи. По легенде, Бог сделал Лилит бесплодной, «охладив» Левиафана19 20.
У нее нет молока в грудях, и она неспособна рождать человеческое потомство21 22.
Зависть Лилит к Еве подчеркивается народной верой в то, что лишь одна капля менструальной крови Лилит способна ядом своим отравить целый город.
Вражда между Лилит и Евой бушует на каждом уровне. Ева может удовлетворить свои нужды, вступая в отношения, Лилит — нет. Она вечно должна убегать и скрываться, отвергая любую зависимость и подчинение. Ее нельзя связать и удержать. Лилит предначертано быть свободной, меняться и развиваться. Она представляет собой тот аспект женской индивидуации, который может быть достигнут только в уединении, без любви, детей и даже ревности к Еве в объятиях мужчины. Ева же, со своей стороны, чувствует свою привязанность к мужчине, к земле, к детям и отражает ревность Лилит. В «Символах трансформации» Юнг интерпретирует историю Лилит как параллельную мифу о Ламии, соблазнившей Зевса. Ревнивая Гера отомстила ей, приговорив рождать на свет только мертвых детей. С тех пор злобная Ламия преследует беременных женщин, похищает младенцев 22 и душит их .
На одной из иллюстраций видно, как крылатая, с птичьими когтями Ламия уносит новорожденного ребенка. Подобное чередование между Евой и Лилит, происходящее в женской психике, протекает постоянно.
Зоар рассказывает историю Адама, Евы и Лилит так: «Он создал Адама и дал ему спутницу; как только Лилит увидела, что Ева привязана к нему, она, вспомнив
19 Patai. «The Hebrew Goddess», p. 233.
20 Patai. «The Hebrew Goddess», p. 235.
21 Patai. «The Hebrew Goddess», p. 208.
22 C. G. Jung. «Symbols of Transformation» (Princeton: Princeton University Press, Bollingen Series, 1956), Collected Works, Vol. V, par. 369.
65
о божественной красоте Адама, улетела отсюда прочь и жила у Красного моря до тех пор, пока Адам и жена его не согрешили. Тогда Единый, благословенно будь имя Его, послал Лилит нести мщение сынам человеческим» (Зоар 1,19Ь). Ева как божественное творение, связанное с Богом, осталась связанной и с Адамом. В клинической практике мы можем наблюдать это у женщины, поступки которой объясняются сильным патриархальным осуждением, о чем в Зоар говорится: «...и не считает такая женщина честью соединение с мужем своим» (Зоар I, 20а). Также такое поведение заметно у инфантильной женщины, настойчиво нуждающейся в любви и одобрении со стороны мужа или отца. Лилит же, как убийца детей, душит на корню такие инфантильные потребности.
Вообще рассказы о Лилит как детоубийце полны разного рода противоречий. То она играет с маленькими детьми, навевает им приятный сон (предписывается, кстати, нажимать ребенку на носик и будить его, чтобы разогнать чары Лилит)23.
Лилит собирает волосы клубком у детей на затылке, когда играет с ними, щекочет их, заставляя кататься от смеха. Однако та же самая Лилит вызывает эпилепсию, удушение и смерть у тех детей, которые считаются «нечистыми».
Силы Евы, матери всего живущего, и Лилит, духа Ночи, очевидно проявляются у женщины в конфликте между желанием родить и воспитать ребенка и потребностью творить и развиваться самой. Женщина, которая сочетает материнские обязанности и карьеру, попадает в неудачное положение, пытаясь все время сохранять равновесие. Стараясь удовлетворить потребности детей, уладить свои личные дела и рабочие обязанности, она иногда внезапно ощущает подступающий смертельный гнев внутренней Лилит24.
Случается это часто в тех случаях, когда мать сама еще нуждается в материнской заботе, то есть когда она больна, устала или обижена чем-то, когда ее внутренней Лилит угрожает опасность быть связанной по рукам и ногам нуждами других людей или патриархальными мнениями, которые выражаются через анимус. Здесь дочери Евы под давлением инфантильно-патриархального имиджа «хранительницы домашнего очага» находят свое спасение в лилитианской детоубийственной ярости.
«...Я обнаружила, что... должна сразиться с неким призраком. Этим призраком была женщина, и со временем, когда я узнала ее получше, я нарекла ее, вслед за героиней одной поэмы, „Ангелом в Доме". Она была чрезвычайно симпатична, очень мила и абсолютно бескорыстна, искушена в нелегком искусстве семейной жизни. Если подавали цыпленка к столу, она брала ножку, если по комнате гулял сквозняк, она садилась прямо на сквозняке. Короче говоря, она была так устроена, что ни секунды не думала о том, что нужно ей, предпочитая уделять все свое внимание потребностям других людей. И главное, о чем я забыла упомянуть — она была девственна... Когда я начала писать, она сопутствовала мне с первых же слов. Тень крыльев ее
23 Patai. «The Hebrew Goddess», p. 228.
24 В то время как новости заполнены сообщениями о женщинах, убивших своих детей и живших отдельно от мужей, и многие женщины действительно часто испытывают похожие импульсы, я могу припомнить единственный рассказ, в котором такие фантазии открыто описываются: «Повелители пламени» Маргарет Лоуренс. С другой стороны, красная нить как амулет против Лилит загадочным образом фигурирует в «Волнениях в поле» Линн Шарон Шварц, где мать страдает от послеродовой депрессии и не в состоянии продолжить свою музыкальную карьеру.
66
падала на мои страницы, я слышала шорох ее платьев в комнате. Она скользила позади меня и шептала... „Будь нежна, обманчива и обольстительна, используй все свои женские уловки. Не позволяй никому даже заподозрить, что у тебя есть свой ум. Превыше же всего будь чиста". Она водила моей рукой, когда я писала. И однажды я сделала одну вещь для себя... я повернулась к ней и схватила ее за глотку. Я сделала все возможное, чтобы убить ее. Если бы меня судили, в свое оправдание я бы сказала, что действовала из самозащиты. Если бы я не убила ее, она убила бы меня»25.
На этом внутрипсихическом уровне деструктивный разлад между кормящей Евой и убивающей Лилит заметен в первую очередь у тех женщин, которым чужды их телесные нужды. Она заставляют себя работать, даже если смертельно устали, питаются плохо и нерегулярно, обращаясь со свои телом так, словно желают задушить в себе внутреннего ребенка. Чередование качеств Лилит и Евы проявляется, частности, в пищевых расстройствах, которые часто возникают у женщин. В определенные моменты, особенно в предменструальные дни, когда в женской психике властвует Лилит, для женщины крайне важно прислушиваться к голосу Лилит, ее желанию уединиться, заглушить инфантильную потребность в любви и одобрении в отношениях и забыть о потребностях посторонних людей. В этот период женщина начинает осознавать, что именно с позиции Лилит необходимо отбросить как несущественное и второстепенное. В эти моменты накапливается смертоносная энергия Лилит и наступает черед Евиной части вечного цикла.
Следующая история показывает, как женщина может погасить в себе деструктивные тенденции Лилит через их осознание. Женщине здесь снова требуется зеркало для того, чтобы разглядеть в себе лилитианские черты и превратить разрушительные самоубийственные стремления в принятие себя и любовь к себе. Мать Холле или Хульда в древнегерманской мифологии, длинноволосая женщина-демон, которая нападает на младенцев и потому ассоциируется с Лилит, трансформировалась в Венеру, богиню Любви, с помощью особого иудейского «любовного рецепта»:
«Сохрани яйцо, снесенное в четверг черной курицей, которая до этого не приносила яиц, и в тот же день, после заката, закопай его на перекрестке. Оставь его там на три дня, затем также после заката выкопай, продай, а на вырученные деньги купи зеркальце, которое ты должна закопать там же вечером с именем Венеры на устах и произнести: „Allhie begrab ich diesen Spiegel in der Lieb, die Frau Venus zudem dannhauser hat". Затем проспи на этом месте три ночи подряд, забери зеркальце, и после этого каждый, кто ни посмотрит в него, в тебя влюбится»26.
Чтобы женщина осознала глубокий разлад между мстящей Лилит и любящей Евой, ей необходимо начать налаживать контакт со своим телом и его ощущениями. В следующей легенде Соломон, отражая двойственность женской натуры
25 Virginia Woolf. «Professions for Women», in «The Death of the Moth and Other Essays» (New York: Harcourt Brace Jovanovich, and London: The Hogarth Press, 1970), pp. 236—238. Copyright the author’s Literary Estate.
26 Joshua Trachtenberg. «Jewish Magic and Superstition» (Philadelphia: Meridian Books / Jewish Publication Society of America, 1961), p. 43.
67
и привлекая для решения проблемы острый клинок маскулинной логики, сосредотачивает женщину на ее истинных инстинктивных желаниях:
«Две блудницы, представшие перед Соломоном, были Наама и Лилит27.
Обе они родили в ночь перед этим. Когда они проснулись, один ребенок был мертв, а другой жив. Представ перед праведным судом Соломона, каждая утверждала, что живой ребенок принадлежит ей. Соломон, искушенный в женской психологии, постановил, что ребенок должен быть разделен между обеими и вознес меч правосудия. Истинная мать тотчас вскричала: „Отдай его ей, но не убивай!"».
Подобная соломонова мудрость сердца соединяет женщину с ее подлинной женской натурой, содержащей и Лилит, и Еву, предохраняя ее от полной и фатальной одержимости лилитианской деструктивностью.
ИЗГНАННАЯ И ПРОЩЕННАЯ
Мы постоянно видим, насколько важно для женщины познать и интегрировать
Лилит как личную и коллективную женскую тень, в то время как патриархальная модель поведения однозначно предписывает Лилит отвергать, изгонять и подавлять.
Подавление и отрицание
В древности верили, что силу Лилит можно поймать, накрыв ее перевернутой чашей с написанной на ней специальной магической формулой1.
Вавилонские чаши демонстрируют Лилит закованной в стальные цепи (сталь считалась подходящим материалом для укрощения демонов). Это заклинание предназначено для подавления Лилит: «Свяжи Лилит крюком железным за нос; свяжи Лилит клещами стальными за губы; свяжи Лилит цепью железной на шее; свяжи Лилит за руки оковами стальными; свяжи Лилит колодками каменными за ноги ее»1 2.
Другие вавилонские чаши также содержат отгоняющие Лилит формулы: «Ты, Лилит пустыни, ведьма, вампир... обнаженная, с волосами, распущенными, стекающими по спине твоей»3.
Множество могущественных сил также обычно призывалось, дабы изгнать Лилит:
«Знай же, что сем рабби Иошуа бар Парахия изгоняет тебя... Заклинание же се пришло к нам с небес. Ты, Лилит, Ведьма и Похититель, будь же изгнана навеки. Заклинание же пришло к нам из глади морской. Услышь это и уйди прочь... Ты не должна являться сынам человеческим, разве что ночью во снах или в полуденной лреме, ибо наложена печать на тебя Эль Шаддая и печать Дома Иошуа бар Парахия и Семи, что были прежде него... Ты Лилит... Ведьма и Похититель, я заклинаю тебя Сильным Авраама, Камнем Исаака, IНаддаем Иакова, именем Яхве... памятью Яхве... покинь [этот дом]... Ангелы святые изгоняют тебя... Повелители пламени сфер, Колесницы Паним перед Ним, Звери, служащие в пламени трона и водах... Аминь, Аминь, Села, Аллилуйа!»4
1 Theodor Н. Caster. «The Holy and the Profane» (New York: William Morrow & Co., 1980), p. 27.
2 Patai. «The Hebrew Goddess», p. 217.
3 Caster. «The Holy and the Profane», p. 27.
4 Patai. «The Hebrew Goddess», p. 213.
69
В фольклоре встречаются и радикальные попытки изгнания Лилит. В одной из таких страшных историй, собранных братьями Гримм, Лилит предстает в образе совы:
«Много столетий тому назад одно рогатое чудовище вдруг заблудилось. Это была сова с острыми когтями и двумя хвостами, а также покрытыми перьями рожками над каждым глазом. Увидев раскрытую дверь сарая в тихом лесу, она влетела внутрь и расположилась на стропилах, чтобы мирно провести ночь. На следующее утро в сарай зашел фермер подоить коров. Но, увидев чудовище, он в ужасе выбежал оттуда и начал звать на помощь соседей. Крестьяне сбежались, вооруженные, как водится, вилами и косами, однако один только взгляд в огромные угрожающие глаза монстра леденил им вены смертным холодом. Фермер послал за человеком, который был известен всей деревне как храбрейций из них. „Смелее, — сказал он остальным, — недолго осталось чудищу глядеть на нас“. И спокойно вошел в сарай, как делал каждое утро, словно за яйцами, чопорно дожидавшимися его в своих маленьких гнездышках.
И тут он увидел эти огромные, как плошки, неподвижные глаза, рога на голове монстра, будто у какого адского демона. Храбрец ступил только на пятую ступеньку лестницы, как тут же соскользнул вниз, чуть не упав с нее, и стремглав бросился наружу. Жители обезумели от страха, ведь их смельчак в панике выбежал обратно и теперь чудовище погубит всех. В конце концов два бургомистра решили, что каждый сельчанин заплатит немного владельцу сарая за сено, кукурузу и животных внутри. На следующее утро от сарая осталась только куча серого пепла. Совы больше не было»5.
В то время как эта история выглядит весьма впечатляюще, другая, которую рассказывают хасиды, демонстрирует поистине ужасающие последствия попытки уничтожить Лилит и Самаэля:
«Рабби Иозеф де ла Рейна из Цфата, довольно сведущий в каббале, решил однажды принести искупление в мир, изгнав прочь с земли Лилит и Самаэля, повелителей зла. Пророк Илия и Ангелы Сандалафон, Акта-риэль и Метатрон постоянно убеждали его не делать этого. В итоге, когда они поняли, что от их уговоров проку нет, они сказали рабби Иозефу, что Лилит и Самаэль превратились в двух черных псов. Научив рабби с величайшей осторожностью и определенными молитвами обходиться с собаками, они приказали не кормить и не поить их, что бы ни случилось. Когда все было сделано как положено и Лилит с Самаэлем были пойманы, рабби вместе с группой верных людей подошел к горе Сеир, где зло должно было быть уничтожено навеки. Рабби Иозеф, достав щепотку ладана, понюхал ее, и тут Самаэль попросил его: „Если ты не даешь пищи нам, то позволь мне хотя бы понюхать твоего ладана". Рабби, ничего не подозревая, протянул Самаэлю горсть ладана, и тот вдруг, с шипением выплюнув изо рта пылающую искру, зажег благовоние в тот момент, когда рабби еще держал его в руке. Жадно втянув аромат ноздрями, Самаэль сбросил сдерживавшие
5 См. «The Owl», in «Riding the Nightmare» (New York: Atheneum, 1978), by Selma Williams and Pamela J. Williams, pp. 73—74.
70
его оковы; два ученика умерли мгновенно, два тут же лишились рассудка, и рабби Иозеф с последним учеником остался с Самаэлем. Он и понятия не имел, как сильно рисковал своей душой, протягивая демону ладан, обернувшийся испарениями, и потому незаметно вовлек себя в языческий акт идолопоклонства, сведя всю божественную помощь к нулю.
Рабби Иозеф закончил дни свои в браке со страшной Лилит. Он осквернил себя, сколь это вообще возможно, призывая божественные Имена для того, чтобы творить колдовство и служить силам мрака»6.
Искупление
Итак, если радикальные меры устранения Лилит приносят лишь разрушение, возникает вопрос: как вообще возможно взаимодействовать с Лилит? У нас имеется удивительный текст XV века, повествующий о том, как магическим способом заманить прекрасную молодую девушку в постель. Хотя Играт, конечно же, не Лилит, мы тем не менее узнаем отсюда кое-что полезное о том, как обращаться с женской чувственностью. Обращение, полное уважения и признания демонической силы женщины и подробная формула, данная ниже, свидетельствуют об успешной встрече высшего уровня сознания с этой силой:
«Я заклинаю тебя, Играт, дочь Махалат, Царица демонов, Именем могущественным, именем ангелов святых, именем Билара, Повелителя демонов, чтобы ты послала мне... прекрасную женщину из тех, что следуют за тобой, числом кои равны числу дней в году, именем Метатрона и Санда-лафона, AAA NNN SSS. Сделать это необходимо в канун воскресенья или среды. Совершающий должен уединиться в комнате с белой чистой постелью и чистой одеждой, также одежду и постель нужно окурить дымом алоэ. Ведающему достаточно»7.
Одна хасидская история рассказывает, что даже если конечной целью ритуала является изгнание Лилит, необходимо в первую очередь обратиться к ней и спросить искомое. Только после этого взывающий способен освободиться от нее:
«Некий человек, одержимый Лилит, приехал в Несхижа, чтобы просить рабби Мордехая освободить его. Ребе знал о том, что мужчина едет к нему, и потому приказал жителям города с наступлением сумерек закрыть все двери и не открывать, кто бы ни просил. Когда мужчина уже затемно прибыл в город, он, разумеется, нигде не смог найти ночлега и вынужден был устроиться на сеновале. Вдруг перед ним предстала Лилит и сказала: „Спустись ко мне“. Он спросил ее: „Но почему я должен подойти к тебе? Обычно ты сама приходишь ко мне“. „В сене, на котором ты лежишь, — был ответ, — спрятано растение, которое отпугивает меня и не дает подойти к тебе“. „Какое? — спросил он. — Я выброшу его и мы
6 Две версии этой истории рассказаны Мишей Йозефом Бен-Гурионом в «Mimekor Yisrael» (Bloomington and London: Indiana University Press, 1976), Vol. II, pp. 837—852. Здесь я слегка сократила один из его вариантов.
7 Patai. «The Hebrew Goddess», p. 224.
71
снова будем вместе". Он начал показывать ей травы одну за другой, пока Лилит не воскликнула: „Вот она!“. Тогда мужчина быстро повязал себе это растение на грудь и был спасен»8.
Хорошо известная история про ребе Ханина и его лягушку раскрывает тему спасения через осознанное познание Лилит. Начинается она словами:
«Случилось это на самом деле. Когда праведный отец ребе Ханина был уже очень стар и жить ему оставалось недолго, он подозвал сына к себе и сказал, чтобы тот после его смерти и семи дней траура пошел на рынок, где должен купить первое, что попадется ему на глаза, даже если это будет стоить больших денег. Если это будет живое существо, он должен достойно ухаживать за ним, чтобы выросло из него что-то хорошее. Однако отец не сказал ребе, что это будет. Сын исполнил все, как велел отец. После того, как отец умер и минули семь дней траура, он отправился на рынок и купил первое, что увидел, — очень дорогую серебряную шкатулку. В ней он обнаружил еще одну, поменьше, а там — живую лягушку. Ребе Ханина заботился о лягушке, кормил и поил ее. Когда лягушка уже не умещалась в шкатулке, он сделал для нее яшичек побольше. Поскольку ребе не жалел пищи и воды для своего питомца, лягушка скоро переросла и ящик, так что ребе пришлось отвести ей отдельное помещение, чтобы животному было удобно. Так как ребе Ханина кормил лягушку только самой лучшей пищей, скоро он потратил все, что у него было. Вместе с женой он пришел в комнату к лягушке и сказал ей: „Дорогой наш друг, к огромному сожалению, мы больше не можем держать тебя, так как у нас больше ничего не осталосьЛягушка же ему ответила: „Не печалься, ребе. В награду за то, что ты кормил и поил меня все это время, проси у меня, что пожелаешь. Только скажи мне, чего хочет твое сердце, и ты тотчас это получишь". Ханина ответил ей: „Единственная вещь, которую я желаю всем сердцем, это постичь весь Закон". Тогда лягушка начертала на листке бумаги какие-то заклинания и приказала ребе проглотить листок. Он сделал это и немедленно постиг всю Тору и вдобавок семьдесят языков, став понимать даже язык зверей и птиц. После этого лягушка вознаградила и супругу ребе. Она перенесла их обоих в лес, где, созвав бесчисленное множество птиц и зверей, наказала им принести с собой столько драгоценных камней, сколько они смогут унести. Она попросила их еще принести с собой целебные травы, сообщив ребе и его жене тайные формулы для работы с этими целительными растениями.
Когда лягушке подходил срок покинуть их, она сказала: „Пусть же Всеблагой Господь пребудет с вами все время и будет милостив к вам за все то, что вы сделали для меня. Хотя вы так и не спросили меня, кто я есть, я открою вам эту тайну: я сын Адама и Лилит, зачатый ими в то время, когда Адам сто тридцать лет не касался Евы"»9.
8 См. Martin Buber s «Lilith», in «Tales of the Hasidim» (New York: Schocken Books, 1948), Vol. II, p. 166.
9 Версия этой истории появляется в «Great Works of Jewish Fantasy and Occult», pp. 437—445. Другая, где лягушка заменена скорпионом, содержится в «Mimekor Yisrael», VoL III, pp. 1112—1122.
72
Как и в истории с Сариэлем, сын Лилит одарил просветлением тех, кто активно и бескорыстно заботился о потомстве Лилит. Талмуд также сообщает о Гормине, другом сыне Лилит, которого демоны приговорили к смерти за то, что он раскрыл определенные тайны человеческому роду.
Библейская история царицы Савской рассказывает о Соломоне, предложившем решение проблемы, благодаря которому женщина сможет осознать Лилит внутри себя и наладить прочную связь со своей глубинной мудростью. «Царица Савская, услышав о славе Соломона во имя Господа, пришла испытать его загадками»10 11.
Царица Савская, подобно Лилит, пришла искушать Соломона и испытать его трудными вопросами и загадками. Если верить иудейской легенде, то загадки эти были точным повторением тех слов, которыми Лилит соблазняла Адама11.
Библия далее продолжает: «И пришла она в Иерусалим... И объяснил ей Соломон все слова ее, и не было ничего незнакомого царю, чего бы он не изъяснил ей».
Именно потому, что царица Савская осознанно пережила опыт Лилит, испытывая и соблазняя Соломона, и потому, что полностью открыла она ему свое сердце, она и смогла воспринять свою глубинную мудрость. «И не могла она более удержаться и сказала царю: верно то, что я слышала в земле своей о делах твоих и о мудрости твоей; но я не верила словам, доколе не пришла и не увидели глаза мои: и вот, мне и в половину не сказано; мудрости и богатства у тебя больше, нежели как я слышала. Блаженны люди твои и блаженны сии слуги твои, которые всегда предстоят пред тобою и слышат мудрость твою!». Эта мудрость Соломона, отражающая одновременно божественную и демоническую натуру женщины, служит искуплением и спасением от Лилит, которую нельзя изгнать, но нужно вместо этого познать и принять.
Причина необходимости столкновения мужского и женского сознания показана в истории о Лилит и Адаме:
«Сказано, что после того, как Лилит покинула Адама, он предстал с молитвой перед Господом и произнес: „Господь Мой! Женщина, что даровал ты мне, сбежала от меня!". Бог немедленно послал трех ангелов, Санваи, Сансанваи и Семангелои, вернуть ее обратно. Они настигли ее в пустыне близ Красного моря. „Вернись тотчас к Адаму, — сказали ей ангелы, — или мы утопим тебя". Лилит ответила им: „Как могу я вернуться к Адаму и быть женщиной его после того, как побывала я здесь". „Если ты откажешься, ты умрешь", — был ответ. „Как могу я умереть, — снова сказала Лилит, — когда Господь возложил на меня обязанность присматривать за новорожденными: за мальчиками до восьми дней, до обрезания их, а за девочками до двенадцати дней жизни. Однако же я клянусь вам именем Бога, что был, есть и пребудет вовеки, что я пощажу младенца, над чьею кроватью будет амулет с тремя вашими именами". И по сей день так и есть. Бог все же наказал Лилит, сделав так, что каждый день умирает сотня демонов, порожденных ею, и так как Лилит не способна вредить человеческим детям из-за защитного амулета, гнев ее оборачивается против своего же потомства»12.
10 Kluger. «Psyche and Bible», p. 94.
11 Cershom Scholem. «Kabbalah» (New York: Quadrangle, 1974), p. 358.
12 Cm. «Alpha Beta Ben Sira», in «Otzar Midrashim» (New York: J. D. Eisenstein, 1915), edited by D. Eisenstein, Vol. I, pp. 46—47.
73
На одном из отгоняющих Лилит амулетов изображены по три ангела справа и слева. Те, что слева, отчетливо напоминают птиц. Известен рисунок, который также изображает трех птицеподобных ангелов над обнаженной, по обыкновению, Лилит. Юнг замечает по этому поводу, что «ангелы — это действительно птицы... которые в иудейской традиции имеют мужскую природу. Символизм трех ангелов необычайно важен еще и потому, что он обозначает конфликт между высшей духовной триадой и низшей женской сущностью»13.
В общих чертах Зоар так обозначает противостояние между Лилит и Богом:
«Каковы же души эти, что должны быть насильно призваны раньше срока своего? За этим кроется загадка, ибо это души тех, кто все еще привязан к груди. Милосердный Господь, видя, что если души эти продолжат существование свое в мире, они утеряют сладкий вкус свой, аромат невинности, прокиснув, словно уксус, и потому он забирает их к себе во младенчестве, когда они еще столь прекрасны, позволяя забрать их служанке своей Лилит. Когда же попадают они во власть ее, она уносит со злорадством их в иные области. Не забери она их с собой, не представляю, что сделали бы они благого в этом мире. Ибо сказано: если не приносит радости душа хозяину своему, то, следовательно, со временем закиснет она в нем. Именно такую душу и уносят прочь демоны, но никакую иную. Это, однако, не означает, что Господь с самого начала уготовил для этой души участь быть оскверненной, совсем нет. Когда душа в цепи перерождений снова обретает сладость и чистоту, „когда человек открывается для собственного спасения", тогда Господь освобождает ее от тяжких и болезненных оков, позволяя ей воспарить в высшие регионы духа и стать у престола Своего. Не следует думать, впрочем, что если душа единожды согрешила, то Господь будет помещать ее для искупления в тела праведных иноверцев или образованных негодяев. Нет! „Господь не властен поместить ее в тело человека другой веры". Он поместит ее, скорее, в тело иудея, израильтянина, но никак не в чужака, и когда она будет достойна вырваться из круговорота порока, то „не уйдет она просто подобно слуге, но будет возложена корона на гордо поднятую голову ее". Даже и помыслить нельзя, чтобы „печать скверны" легла на душу ребенка: враждебные силы могут, так сказать, схватить душу ребенка и играть с ней лишь до тех пор, пока она не вселится в тело этого ребенка. Однако нечистый дух иногда посещает ребенка, стремясь завладеть его телом. Через какое-то время душу берет под свое покровительство Господь наш, а тело отдает во власть демонам. Когда же наступит Воскресение, то и тело и душа будут во власти Всевышнего» (Зоар II, 96 а—Ь).
Итак, мы видим, что души детей, лишившиеся своей изначальной сладости, берет под свое покровительство Лилит, но только на определенный период времени, после чего они обретают спасение и благодать через Бога. Но возникает вопрос: а как вообще эти буквально «скисшие» души приходят в мир? Ответ на этот вопрос лежит еще в тех временах, когда Каин убил своего брата Авеля и Адам удалился от жены своей на 130 лет и, соединившись с Лилит, породил «чуму человечества», или даже раньше, ибо сказано:
13 Jung. «Symbols of Transformation», p. 248.
74
«Ева зачала Каина от мерзости змея Самаэля, и отсюда пошло все зло, что есть в мире, и пребывают здесь все злые духи и демоны. Поэтому демоны и духи наполовину принадлежат миру людей, что внизу, и миру ангелов, что вверху. Также и те, что были рождены от Адама после этого, принадлежат наполовину сферам высшим и наполовину сферам низшим. После этого он зачал от духов дочерей красоты одновременно и земной и небесной, и сбили они с пути истинного сынов Божьих. Один из мужчин пришел в мир со стороны Каина, и происходил он от духов, и имя ему было Тубал Каин. Женщина, пришедшая с ним, звалась Наама (или Лилит Младшая), от которой произошли все остальные духи и демоны; они кружились в воздухе и нашептывали разное другим, тем, что были внизу. Тубал Каин создавал орудия войны, и Наама была с ним, и сейчас она нашла пристанище свое в глубинах моря великого. Она приходит к мужчинам и рождает от них через сладострастные сновидения. От этой похоти она беременеет, порождая все новых своих созданий на свет. Сыны ее, зачатые от сынов человеческих, вступают в связь с земными женщинами, которые, зачав от них, рождают духов; они затем возвращаются к древней матери своей Лилит, что воспитывает и растит их. Она выходит в наш мир и ищет детей своих, увидев же младенцев, она забирает их, чтобы убить, так как напоминают они ей детей собственных. Есть три святых ангела, что летят пред Лилит, отбирая душу у нее и посылая ее предстать перед Господом, благословенно будь имя Его, и научаются они от него. Эти три святых ангела охраняют ребенка, и Лилит не может причинить ему вред. Но если человек неправеден и душа его склоняется ко злу, она приходит и играет с этим ребенком, и если убивает она его, то вселяется в его душу и не покидает ее никогда. Но могут спросить: что же стало с теми, кого убила она, хотя и противостояли ей три ангела и забирали души у нее? Ведь если они уже не во власти нечестивых сил, как может она убить их? Так случается, когда человек не очистил себя от скверны, хотя и старался специально зла не творить. В таком случае Наама обретает власть над телом, но не над душой. Иногда случается это и тогда, когда Наама приходит к земным мужчинам, что соединяются с ней в похоти и, просыпаясь внезапно, обнимают жен своих, хотя мысли их полны еще похоти. Сын, родившийся от этой связи, принадлежит Нааме, а Лилит же, выходящая в поисках добычи, видит его и знает, кто он, и забирает его подобно другим порождениям Наамы, и часто он сопровождает ее и она не убивает его. Такой мужчина подвержен пороку на каждое новолуние. Так как Лилит никогда не бросает детей своих, каждое новолуние она навещает их и забавляется с ними: отсюда человек и обретает порок. Об этом говорит царь Соломон в Книге Асмодея, и мы нашли там тысячу и четыреста и пять способов, коим человек может осквернить себя. Увы же человечеству, ибо закрывает оно глаза и не ведает, сколь много опасностей грозит ему в мире! Помощь и исцеление перед ними, но не видят они его, ибо не могут они войти во спасение свое по совету Торы, что гласит: „Должен ты очистить себя и стать праведным, ибо я есть Господь и Бог твой"» (Зоар III, 76Ь—77а).
Три ангела, летящие перед Лилит, это те самые ангелы, которых Бог послал вернуть Лилит, когда она покинула Адама. С точки зрения женской индивидуации важно отметить, что сила Лилит не беспредельна и в этом смысле равна силе Яхве.
75
Противостояние Лилит и ангелов заканчивается извечной ничьей, как и противостояние мужского и женского принципов, верха и низа, как если бы Лилит, представляющая темную, мстительную аниму Бога и пламя меча обращающегося у ангела в Эдемском Саду, сохранила всю власть древней Богини над рождением, жизнью и смертью. Аналогичная схватка женского и мужского начал, высшего и низшего миров, происходит в следующей истории:
«Однажды пророк Илия шел по дороге, как вдруг повстречал на своем пути злобную Лилит, сопровождаемую всем своим сонмом чудовищ. „Уйди прочь, мерзкая тварь, — приказал он, — ты и вся твоя свора“. „Господин, — отвечала она, — я направляюсь сейчас в дом госпожи X, что ждет ребенка. Я иду, чтобы погрузить ее в смертельный сон, а дитя ее забрать, выпить всю его кровь, до капли высосать сущность его и завладеть плотью его". „Нет! — вскричал пророк. — Силой Господа нашего я проклинаю тебя и да обратишься ты в бессловесный камень!" „Не надо! — взмолилась ведьма. — Ради всего святого, сними с меня это проклятие и я обещаю, что немедленно исчезну, я клянусь тебе в том именем Иеговы, Господа армий Израиля, что откажусь я от намерений моих к этой женщине и ребенку ее. Более того, всякий раз, когда люди будут произносить имена мои или если увижу я их написанными где-либо, то ни я, ни кто-либо из детей моих не сможет повредить им. Вот же имена мои: Лилит, Абитр, Абито, Аморфо, Ходе, Икподо, Айило, Птрота, Абнукта, Стрина, Клеп-туза, Титои Притса"»14.
Гастер указывает, что каждое из этих имен описывает различный аспект демонических женских качеств. Икподо и Айило означают быстрый полет и штормовой ветер и отсылают к гарпиям в классической мифологии. Стрина — это иска-женое Strega или греческое stryx, обозначающее сову, пугающую своими ночными криками; так же называют в народе ведьму, крадущую детей. Аморфо означает «бесформенная, уродливая», Ходе — «крылатая», Абнукта — «ночная», а Клеп-туза — опять же «женщина, похищающая детей». В очередной раз мы видим, что Лилит нельзя изгнать, даже призывая на помощь Бога, но ее можно удержать на расстоянии, осознав ее темную женственность. Ясно, что и божественные имена трех ангелов, и имена самой Лилит необходимы для того, чтобы защитить женщину от разрушительной власти Лилит. Древний вавилонский манускрипт предлагает весьма любопытные способы защиты от нее: поместить иглу рядом с фитилем лампы или положить меру пшеницы в комнате, где спит беременная женщина, которую необходимо от Лилит оградить15.
Подобные «швейные» и «измерительные» приемы заставили Марию-Луизу фон Франц заметить, что «...таинство рождения в основе своей связывается с пряжей и прядением, дополняя круг обычных женских занятий по сочетанию вместе всяких природных элементов или предметов в определенном порядке»16.
Перечисляя многочисленные имена Лилит, женщина тем самым как бы переживает ее во множестве ипостасей, позволяя родиться своей внутренней женской Самости.
14 Caster. «The Holy and the Profane», p. 22.
15 Patai. «The Hebrew Goddess», p. 229.
16 Von Franz. «The Feminine in Fairy Tales», pp. 38—39.
76
Беременную женщину накануне срока рождения охватывает сильнейшее сексуальное желание. Она пытается соблазнить мужа, но тот, опасаясь нанести вред будущему ребенку, отказывается вступать с ней в связь. Такой женщине также часто снится, что во сне она занимается любовью с красивой женщиной огромных размеров и делает это столь чувственно, что испытывает колоссальный оргазм. Женщина просыпается и понимает, что толчками оргазма были на самом деле первые родовые схватки. Похожий случай произошел как-то с одной моей коллегой, когда она начала писать про «свою Богиню»: она рассказала мне, что внезапно ее охватило непреодолимое сексуальное желание, так что ей захотелось лечь на пол в своем офисе и мастурбировать, достигнув оргазма, прежде чем она сможет продолжить работу. В последнее время я часто слышу подобные рассказы от женщин-писательниц, которые, даже и не затрагивая темы Богини, просто выражают себя и свою сущность в творчестве.
Лилит и Шехина
«Господь и Царь наш забыл о Шехине, и на месте ее стала Лилит. Лилит в один прекрасный день станет править божественным творением подобно тому, как Шехина правила им, но однажды Единый, благословенно будь имя Его, восстановит на месте ее Матрону, и кто возрадуется как Царь и Матрона Его? — Царь, ибо вернется он к ней, отделившись от служанки своей, и также Шехина, ибо она воссоединится с Царем своим. Написано так: „Дочери Сиона, много радуйтесь, узрите то, что написано: «Сие будет Законом твоим навечно». Обещание это есть воля Царя нашего, скрепленная печатью Его"» (Зоар III, 69а—Ь).
Согласно Каббале, и Лилит, и Шехина являются аспектами женской самости. В иудейской эзотерике последняя, десятая сефира Древа Жизни — это Малькут, соотносимая с Шехиной, божественной Матроной и супругой Единого. Соответственно, десятая же сефира традиционно считается нечистой и принадлежит Лилит. Зоар так говорит об этом:
«...Перед тем, как Израиль вошел в плен и пока Шехина была с ним, Господь повелел народу израильскому: „Не должны вы открывать наготы матерей своих". Однако сыны Израиля воспротивились и открыли наготу Шехины, и написано далее: „В расплату за грехи матерь ваша покинет вас", то есть в отместку за нечестивость Господь ввел Израиль в рабство, и Шехину также, и это и есть ее раскрытие. Эта нечестивость — Лилит, „матерь иных племен"» (Зоар I, 27Ь).
В этом отрывке описаны две стороны женской самости: Шехина, возлюбленная Бога, вечно пребывающая в нем женственность, и Лилит, «грязная», «порочная» тень этой женственности. Обнажение Шехины трактуется в том смысле, что израильтяне в раннебиблейский период занимались идолопоклонством. Они поклонялись идолам богинь Ашеры и Астарты, зажигали благовония в честь супруга и сына Богини Ваала, женщины совершали возлияния и пекли лепешки, жертвуя их Богине Небес, которую считали женской формой Самости.
И Лилит, и Шехина — это, в сущности, лишенные матери формы женской самости. С расцветом патриархата усилилась их роль как отброшенных, негативных
77
аспектов Великой Богини: Лилит — это теневая, искушающая часть; Шехина также «приходит и воцаряется в том мужчине, который отдалился от своей жены» (Зоар I, 49b—50а), и она, подобно Лилит, отброшена и в изгнании «...голодная, изнемогающая от жажды и усталости, в одиночестве своем. И увидел он Шехину иссохшей, измученной и жаждой томимой...» (Зоар I, 23Ь). Женщина-анали-занд, которой приснился сон, где она осознает свой комплекс Лилит, пережила обе стороны изгнанной женской самости: «Огромная, тяжелая, темнокожая женщина тяжким грузом упала на меня, когда я вышла из дверей. Она пригвоздила меня к земле, почти придушив, и не отпускала до тех пор, пока я с ней не договорилась». У сновидицы в свое время случилась страстная внебрачная связь, погрузившая ее в стихию безудержно дикой, свободной, пылающей Лилит. Она сделала так, чтобы избранный ею мужчина ушел от жены и ложился спать в одиночестве: тогда-то она его и соблазнила. На протяжении нескольких месяцев связь их оставалась столь же сильной и обжигающей, однако как только любовник ее заикнулся о реальности, она, внезапно вспыхнув истинно лилитианским гневом, всю интрижку прекратила. За пару недель огонь ее притих и потом окончательно остыл, и она впала в тяжелую депрессию. Женщина ощущала постоянный болезненный холод, перестала мыться и носила день за днем одну и ту же одежду. Потом каким-то необъяснимым образом она увидела своего бывшего любовника с его женой: он выглядел счастливее и здоровее, чем в конце их отношений. Той же ночью ей приснился сон. Используя метод активного воображения в своем сновидении, она сумела выяснить, что ту мрачную огромную женщину звали Серафина. Она сказала, что не отпустит женщину до тех пор, пока та не пригласит ее в дом, не вымоет ее, не нарядит в красивые одежды и не позволит ей поселиться в своем доме навечно. Сновидица приняла условия своей гостьи и поняла наконец, что ей нужно отыскать подлинный, скрытый смысл своего краткого, сильного романа, после чего две начнут объединяться в единое целое.
В последующих сеансах с использованием активного воображения Серафина рассказала женщине, что она когда-то также была любима и что имя ее происходит от имени ангелов — серафимов, «сгорающих от любовной страсти». Она добавила, что всегда присутствовала рядом, когда сновидица обнимала своего любовника. Зоар говорит, что «Высшая Шехина и Шехина низшая должны объединиться в союзе мужского и женского» (Зоар I, 50Ь). Когда связь завершилась разрывом, Серафина сказала, что осталась несчастна и безутешна, скитаясь в одиночестве, одетая в лохмотья нищих (как сказано об этом в Зоар I, 23Ь). Жалобы Шехины на недостаток физического контакта между женским и мужским аспектом самости так описаны в Зоар:
«В полночь Матрона вошла в Святая Святых Сиона. И увидела она, что вокруг все разрушено и что дом ее и ложе осквернены. Она кричала и стенала, вздымаясь в небеса и падая на землю и обратно. Посмотрела она на то место, где были раньше Херувимы. Вскричав горестно, она возвысила голос свой: „О ложе мое! О дом мой!". В другом тексте написано об этом отрывке так: „На ложе моем в ночи я искала Того, Кого возлюбила душа моя. Я искала Его, но не нашла" (П. П. 3:1). „Ложе мое, постель Матроны!" Она кричала и плакала горестно: „Ложе мое! Храм страсти моей! Сокровищница жемчужин моих, за вуалью скрытых! Покрывало Ковчега Святого, усеянное камнями драгоценными, где гранаты спелые окружают тебя повсюду и мир существует лишь для тебя. В тебе Повелитель мира и Супруг мой придет
78
ко мне и возляжет со мною и все, о чем бы ни попросила я его, Он совершит. И придет Он ко мне и играть будет меж грудей моих. О ложе мое! Помнишь ли ты, как мы приходили к тебе со счастливым сердцем и тех юных дев, что навещали меня, взмахивая крылами своими в великой радости? Прах, что пребывает в тебе, да взовьется ввысь! И узри, как Ковчег Закона, что был здесь, забыт теперь! Изливалось же отсюда благословение и свет на мир целый. Ищу я Супруга своего, но нет Его здесь. Искала же я везде! Сейчас он придет ко мне, окруженный праведными девами и юношами, девами, что готовы принять Его, и услышим мы вдали звон колокольчиков на ногах Его, и так я услышу Его, прежде чем Он придет ко мне. И все прислужницы мои склонятся и славу воспоют Единому, благословенно будь имя Его!
После этого все вернулись туда, где им быть надлежит, и мы остались одни. Мы осыпали друг друга поцелуями нежными. О Муж мой! Где же был Ты? Время пришло наконец, когда увидела я тебя! Ибо искала я везде, но Тебя не было здесь. Где искала я Тебя, там не находила я Тебя. Но это место Твое и время Твое, чтобы войти ко мне. Узри же, что здесь я! Неужели ты забыл меня? Разве не помнишь Ты дни любви нашей, когда лежали мы в тесных объятиях и образ Твой был во мне и мой в Тебе, словно отпечаток на листе? Оставила же я образ свой Тебе и мог Ты играть с ним, пока я была среди гостей". Далее она снова заходится криком: „О муж мой! Муж мой! Сияние глаз моих потускнело! Разве не помнишь Ты, как простирал руку Свою над моей головой, и восхищалась я силой Твоей, и Твоя правая рука обнимала меня, и целовали мы друг друга, и Ты клялся мне, что не покинешь меня никогда?"»17.
Через несколько недель после опыта активного воображения, в котором Серафина описывала свое изгнание, она снова приснилась женщине. На этот раз она выглядела мудрой женщиной-оракулом в небесно-голубом одеянии, восседающей на троне в некой подземной реальности, которой она управляла. Именно в этом сновидении Лилит и Шехина объединились вместе, трансформировавшись в могущественный образ женской самости.
Лилит представляет тот аспект Великой Богини, что был отброшен и подлежал устранению в постбиблейский период, она несет в себе те качества самости, которые несводимы к функциям одной лишь Шехины. Первое из этих качеств — это лунное сознание, связанное с циклами убывания и возрастания: жизни, смерти, рождения и Богини как девы, матери и старухи. Лилит младшая — это Наама, дева и соблазнительница. Лилит Древняя — это детоубийца, ведьма и похитительница детей; Лилит также — «матерь иных племен», Богиня Жизни, Смерти и пламенного меча обращающегося.
Вторым отвергнутым качеством является то, что Лилит — это тело во всей полноте его физиологичности и сексуальности. В патриархальные времена женщина мыслилась лишь как сосуд для будущего ребенка, мать семейства; ее сексуальность была строго ограничена супружескими ласками либо идеализировалась до уровня Непорочной Девы. Лилит — это ни то и ни другое: она блудница и земля, ее сексуальность принадлежит только ей и Богине.
В-третьих, качеством, присущим и Лилит и Шехине и равно отвергаемым, выступает внутреннее знание, превосходящее рациональную логику и установленный
17 Patai. «Gates to the Old City», pp. 450—452.
79
закон. Поскольку Лилит незримо и постоянно преследует человечество как темная, теневая самость, она переживается напрямую индивидуумом без посредства каких-либо специальных приемов или слов. Лилит знает тайное имя Бога и не боится использовать его, когда покидает Адама. Лилит — юный аспект Богини, и ей вовсе не нужно вырывать силой тайну слова старших Богов, она и так знает его18.
Четвертый и последний аспект Лилит заключается в том, что она — Богиня, Мать и Творец, подобно тому, как сам Бог — Отец и Творец. В этом смысле Лилит — Adamah, олицетворяющая женское порождающее начало, красная почва женской сущности. Она — та часть натуры современной женщины, с которой необходимо возобновить контакт, чтобы вернуться из духовного изгнания. И самое важное: Лилит поможет женщине вспомнить о том, что «в те далекие времена вы не были рабами, помни об этом. Вы ходили одни, смеясь, обнаженные, купаясь в источниках. Ты сказала, что позабыла о том времени, помнишь... ты сказала, что не существует слов, чтобы описать увиденное, ты сказала, что все это вымысел. Но все же вспомни. Хотя бы попытайся. Если же это невозможно, то придумай заново»19.
18 Возможно, что оно было передано ей Исидой, ее древней предшественницей, которая использовала свою змеиную силу, чтобы вырвать тайну священного слова у своего отца Ра. Это было приятным намеком на Беверли Забриски, которая известна как прекрасный специалист по мифам, связанным с Исидой. (Unpublished thesis, С. G. Jung Institute, New York, 1980.)
19 Monique Wittig. «Les Guerillefes» (New York: Bard Books, 1969), p. 89.
80
ОБ АВТОРЕ
Барбара Блэк Колтув получила докторскую степень по клинической психологии в Колумбийском Университете в 1962 году. После защиты диссертации в Нью-Йоркском Университете она также получила диплом психоаналитика и диплом и сертификат Института Юнга в Нью-Йорке. На протяжении более чем тридцати лет доктор Колтув была практикующим психоаналитиком, специализируясь на темах любви, сексуальности и отношений вообще, как на человеческом, так и на архетипическом уровнях. На данный момент она ведет частную практику в Нью-Йорке. Она является активным членом Института Юнга, в Совет Директоров которого она какое-то время входила, будучи также одним из преподавателей Института. Доктор Колтув путешествовала по Мексике, Центральной и Южной Америке, Европе и Северной Африке, долгое время жила в Иерусалиме. Ее перу принадлежат книги «Соломон и царица Савская» и «Прядущая женщина», обе опубликованы издательством «Nicolas-Hays». Сейчас она живет в Нью-Йорке и в Вудстоке, штат Нью-Йорк, работая над новой книгой, озаглавленной «Книга Перемен: Как добраться оттуда сюда без карты».
81
Зигмунд Гурвиц
ЛИЛИТ:
первая Ева
Перевод Ивана Кочетова
Слева: «Лилит» Уэйн Барлоу.
В отличие от прошлых картин, здесь Лилит предстает не столько владычиией жизни сколько смерти. Неестественная белизна тела, полуразложившиеся формы неведомых сушеств — все это напоминает нам о темной стороне Лилит.
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО МАРИИ-ЛУИЗЫ ФОН ФРАНЦ
На сегодняшний день в научной среде все чаще можно услышать призывы к междисциплинарным исследованиям, однако не всегда учитывается, насколько трудно показать себя компетентным более чем в одной области. В случае с Лилит есть и другая трудность: она стала темой для дискуссий между сторонниками и противниками феминизма. В результате психологические исследования в большинстве своем страдают от необъективного и несерьезного рассмотрения исторического материала. С другой стороны, когда историки берутся аа психо логические интерпретации, они крайне редко проникают в суть вопроса. На фоне этого научный вклад Зигмунда Гурвица представляется мне особенно ценным, так как ему удалось соблюсти высокие требования обеих дисциплин. Составленная им психологическая интерпретация сновидений, а также активного воображения мужчины, находящегося в депрессивном состоянии, исследует глубины человеческого подсознания и позволяет взглянуть на мифологическую Лилит как на древнюю иллюстрацию негативной анимы. Следует отметить, что интерес к пациенту проявлен не зря, поскольку больной способен предоставить более компетентный материал для исследования, нежели здоровый. Совмещая опыт современного мужчины с обширным историческим материалом, Зигмунд Гурвиц использует юнгианский метод амплификации, что позволяет ему пролить свет как на психологический, так и на исторический аспект рассматриваемого вопроса.
Оказывается, что за современной депрессией, которую в древности называли «сатурнианской меланхолией», скрывается незашоренный взгляд на жизнь и неприятие лжи, что представляется мне новым значимым открытием. Помимо этого Зигмунд Гурвиц демонстрирует пока еще таинственный для многих способ, благодаря которому мужчина обращается к своей «внутренней Лилит» и постепенно выходит из состояния «сатурнианской меланхолии».
Я уверена, что данная книга не только порадует читателей новыми открытиями, но и поможет в решении личных проблем.
84
ОБ АВТОРЕ
7Токтор Зигмунд Гурвиц (Siegmund Hurwitz) J Сбыл членом «внутреннего круга» Цюрихской Школы Юнга и получил образование непосредственно от К. Г. Юнга, Тони Вольф и Марии-Луизы фон Франц. Он известен как авторитетный юнгианский аналитик, ведущий специалист в области еврейского мистицизма, принимавший непосредственное участие в расшифровке древних текстов. В течение своей долгой жизни он написал несколько книг и множество статей. Из ранних работ следует упомянуть «Архетипические мотивы в хасидском
мистицизме», его научный вклад в третий том
«Исследований, проведенных институтом К. Г. Юнга» (Рашер 1952), а также авторство восьмого тома серии «Фигура умирающего Мессии». Вместе со своей женой Лени Гурвиц был он одним из первых редакторов собрания сочинений Юнга. Многие ученые обращались к нему за консультациями по различным вопросам еврейского мистицизма, истории и религии. Зигмунд Гурвиц в течении многих лет был личным стоматологом Юнга, а также одним из его ближайших друзей. После
завершения карьеры дантиста у него появилось больше времени для написания статей. До самой своей смерти летом 1994 он не прекращал проведение практических исследований в области аналитической психологии.
85
ВВЕДЕНИЕ
Предлагаемое вашему вниманию исследование представляет собой расширенную и дополненную версию короткой монографии по мотивам Лилит в еврейской традиции, которая была написана на основе образа сновидения, полученного при психоанализе одного из наблюдаемых мной пациентов. Со временем исследование все больше и больше дополнялось за счет сравнительного материала. В ходе аналитических бесед выяснилось, что наблюдаемая фигура не может быть порождением сознательного мира пациента, но присутствует в нем как широко распространенный мифологический мотив. В связи с этим передо мной возник вопрос: жив ли миф в наше время и каково его значение для современных людей?
Для полноценного исследования был задействован соответствующий научный аппарат. Мне потребовалось углубиться в изучение ряда работ, посвященных комплексу проблем в области археологии, ассириологии, гностицизма, эпиграфических произведений и т.п., в общем, во все то, что, по моему мнению, относилось к объекту рассмотрения. В дальнейшем я столкнулся с еще одной трудностью: поскольку данное исследование носит психологически-религиозный характер, то весь доступный материал по мифологии, истории религии, легендам и фольклору должен быть рассмотрен как с исторической, так и с психологической точки зрения. В результате возникло определенное опасение, что читатель, который в основном интересуется психологией, может обвинить меня в том, что исследование перегружено историко-религиозным материалом. С другой стороны, историк религии может скептически отнестись к психологическим интерпретациям или, возможно даже отклонить их, заподозрив меня в излишнем психологизме. Избежать подобной дилеммы трудно, а подчас и невозможно. Но, так или иначе, основная задача данного исследования заключается в том, чтобы обеспечить в равной мере справедливую оценку с обеих точек зрения. Именно поэтому в историко-религиозном разделе к рассматриваемому историческому материалу в каждом отдельно взятом случае прилагается подробный комментарий. В психологическом разделе предпринята попытка указать на некоторые психологические аспекты проблемы. В нем представлены и прокомментированы две спонтанные манифестации Лилит из бессознательного современного мужчины, подчеркивающие значимость данного мифа, которая сохраняется и по сей день.
Мотив Лилит присутствует в целом ряде литературных произведений; перечислю лишь некоторых авторов: Гийом Аполлинер, Роберт Браунинг, Артур Коллиер, Мария Корелли, Гюстав Флобер, Анатоль Франс, Джон Эрскин, Ричард Гарнетт, Виктор Гюго, Изольда Кёрз, Морис Магр, Джон Мильтон, Данте Габриэль Россетти, Джордж Бернард Шоу, Вильгельм де Ветте и Джозеф
86
Виктор Видманн1. Их произведения не рассматривались в данном исследовании, поскольку я решил ограничиться мифологическими и психологическими аспектами вопроса. Следует отметить, что все вышеперечисленные авторы имели дело только с одним аспектом Лилит, а именно с «Лилит в отношениях с мужчинами», то есть с той самой стороной, которую в психологии К. Г. Юнга принято называть анимой1 2.
Все другие характеристики, которыми наделена Лилит, в особенности в легендах и фольклоре, не могут быть выявлены здесь хотя бы потому, что все вышеупомянутые авторы, за исключением Изольды Кёрз [и Марии Корелли. — Прим, пер.], являются мужчинами, поэтому неудивительно, что их вдохновляет именно этот аспект.
За исключением краткого исторического обзора в статье Гершома Шолема, до сих пор не проводилось ни одного всестороннего научного анализа фигуры Лилит. Более того, не существовало ни одной психологической интерпретации, пока не появилась эта работа. С тех пор было написано множество статей, в которых предпринимались попытки исследовать этот предмет, в частности с точки зрения женщины. Ряд статей были посвящены астрологической стороне Лилит. В них она интерпретировалась как «la lune noire» (фр. «черная луна») или нечто подобное. Альфред Франхаузер, основываясь на наблюдениях, проведенных некоторыми астрономами, выдвинул гипотезу, согласно которой Земля, помимо Луны, имеет второй спутник, который называется Лилит. Он ссылается на выводы астронома А. Джени и немецкого астролога Вальтемаса, который, как ему казалось, наблюдал за этим спутником Земли и сделал его описание. Кроме того, он упоминает астронома М. Гаму, который утверждал, что Лилит пагубно воздействует на мужскую природу, а именно вызывает в мужчинах скотство и садизм, в том случае, если доминирует в гороскопе. Франхаузер также ссылается на малоизвестное «оккультное учение», согласно которому монстры Лилит появились на свет в результате «межвидовых сношений первобытных сыновей богов с животными из доисторического мира, то есть с самыми древними представителями царства животных». Похожие предположения были высказаны некоторыми французскими астрологами. В частности, Десмолинс и Р. Амбелайн выдвинули осторожную гипотезу о том, что Лилит является вторым спутником Земли. Они ссылались на «Docteur Wynn Westcott, particulierement verse en Kabbale», в котором автор под таинственным именем Сефариал утверждает, что Лилит: «favorisera le libertinage, les contes gaillards, les conversations perverses3», а также «un certain amoralisme4»5. Другие астрологи, такие как де Грейвлайн и И. Аим, считали, что «L’etude de la Lune Noire se trouvant encore a un stade de recherche, il est premature d’affirmer des rapports precis entre les diverses deesses de la mythologie grecque6»7.
1 A. M. Killen. «La Legende de Lilith in ALC», Paris, 1932, Vol. XII, p. 277ff (незавершенная работа).
2 В психологии К. Г. Юнга анимой называют бессознательную женскую часть мужской души, тогда как соответствующая ей бессознательная мужская часть женской души называется анимусом.
3 Любительница разврата, детских сказок и порочных разговоров (фр.).
4 Определенно аморальна (фр.).
5 ]. Desmoulins & R. Ambelain. «Elements d’Astrologie scientifique. Lilith le second satellite de la terre». Paris, n. d., p. 6.
6 Пока Черная Луна находится на стадии изучения, преждевременно говорить о ее взаимосвязи с богинями древнегреческой мифологии (фр.).
7 /. de Gravelaine & J. Aime. «Lilith dans L’Astrologie». Paris, 1974, p. 144.
87
Я не хочу обсуждать в рамках данной работы спорный вопрос о научной природе современной астрологии. Было бы неразумно считать ее древним суеверием. Между тем гипотеза о существовании второго спутника Земли может быть с полной уверенностью отвергнута, так как я заручился надежными астрономическими источниками. В таком случае предположения астрологов являются не более чем проекцией их собственной духовной активности на космическое пространство, так же как в свое время алхимики переносили свое бессознательное духовное содержание на известную им темную материю. Поэтому мнения алхимиков и вышеупомянутых астрологов не имеют никакой научной ценности. Однако они представляют собой интереснейшее свидетельство духовных процессов их авторов8.
Любые психологические исследования значительно более серьезны, чем вышеперечисленные изыскания.
Объем настоящего исследования был бы значительно превышен, если бы я занялся подробной критической оценкой всех этих источников. Таким образом, я постараюсь дать краткий обзор работы, которая была опубликована в первом издании данной книги. Не могу отказать себе в возможности углубляться в более существенные детали, если речь идет о каких-нибудь спорных заключениях.
Следует напомнить о короткой статье Иэна Бэгга9, написанной по итогам семинара в лондонском Клубе аналитической психологии. В ней автор предпринимает попытку выявить связь между Лилит и черной богиней-матерью. В статье содержится немало интересных идей; автор обосновывает свои выводы на работе Сильвии Брайтон Переры10 11 и Рафаэля Патая11, а также на моем собственном исследовании.
Два дипломных тезиса из данной работы были рассмотрены в институте К. Г. Юнга в Кюснахте, где среди прочих тем обсуждалась и фигура Лилит. Оба они имели одну и ту же отправную точку, а именно мужской взгляд на проблему существования зла и демонов. В своей главе о Лилит Анна Левандовски12 использовала в качестве первичного источника оригинальную рукопись настоящей работы. Этель Фогельзанг13 также работала с материалами данного исследования, но ее интересовал исключительно раздел, где описан миф о Лилит в мидраше Бен-Сиры. Следующая диссертация на эту тему была представлена Кристиной Ленхерр-Баумгартнер14 из цюрихского Института прикладной психологии.
Попытка Барбары Блэк Колтув15 исследовать и интерпретировать миф о Лилит кажется мне по большей части неудачной. Вообще аналитиков юнгианской школы часто упрекают за небрежность при совмещении воедино исторических, мифологических и этнологических материалов с целью их амплификации, чтобы впоследствии найти в тексте то, что они сами заранее в него заложили. Что ж, вполне справедливое замечание для работы Колтув. Как и ее предшественницы, представленный
8 После ознакомления с данным исследованием один известный швейцарский астролог изучил мой гороскоп на предмет позиций и транзитов Лилит. Спрогнозированные им события на следующие пять лет так и не подтвердились.
9 Е. Begg. «From Lilith to Lourdes» in Journal of Analytical Psychology, London, 1983, p. 80ff.
10 5. B. Perera. «Descent to the Goddess: A Way of Initiation for Women». Toronto, 1981.
11 R. Patai. «The Hebrew Goddess». Forest Hills, 1967.
12 A. Lewandowski. «The God-Image, Source of Evil». Zurich, 1977, p. 54ff.
13 E. W. Vogelsang. «To Redeem the Demonic». Zurich, 1981, p. 8ff.
14 C. Lenherr-Baumgartner. «Lilith-Eva». Zurich, 1986, p. Iff.
15 B. Black Koltuv. «The Book of Lilith». York Beach, 1986.
88
автор не владеет ни ивритом, на арамейским языком. В результате она вынуждена целиком и полностью положиться на вторичную литературу. Слепо надеяться на объективность источников по меньшей мере ненаучно.
Главный источник, который использовала Колтув при написании своей работы, — это Зоар в фрагментарном и весьма спорном переводе Гарри Сперлинга и Маурис Симон. Несмотря на крайне узкий антропософский взгляд авторов, Е. Мюллер также использует этот непригодный перевод, в котором существенно более древний мидраш — «Алфавит Бен-Сиры» — представлен в чрезвычайно неточном переводе. Существенная часть книги состоит из личных стихотворений, фантазий и так называемых «исследований» современных женщин, которые в лучшем случае свидетельствуют об индивидуальной психологии их авторов. Кроме того, в списке используемой литературы нет ни одной работы непосредственно по этой теме, которая была бы издана, что создает впечатление, что перед нами первая публикация по данному предмету. Все вышеперечисленное позволяет прийти к заключению, что ее работа не соответствует научным критериям.
Настоящее исследование намеренно не обращается к мотиву «Лилит и царицы Савской», поскольку он уже был раскрыт в монографии Шолема16. Тем более что два других автора: Рольф Байер17 и У. Даум18 — тоже не так давно изучали его. В качестве своего вклада в книгу Даума А. Клейн-Франк19 представила большое количество ранее неизвестного материала из Йемена. Уже упомянутая мной книга Патая20 содержит большую главу о Лилит, в которой рассматривается проблема женщины в иудаизме. Поскольку его и моя работы частично основаны на одних и тех же источниках, они во многом перекликаются, чего не всегда удается избежать, особенно в главе «Лилит в еврейском мистицизме». Но данные работы имеют совершенно разные отправные точки; отличаются и цели исследования. Патай обращается к мотиву Лилит исключительно с историко-религиозной точки зрения, я же меньше всего заинтересован в раскрытии новых исторический связей и рассматриваю этот миф с позиции раскрытия его коллективного, архетипического фона и извлечения из него психологических уроков для современного мужчины.
Исторический раздел настоящего исследования опирается главным образом на результаты современного историко-религиозного исследования Шолема, в то время как психологическим разделом я целиком и полностью обязан аналитической психологии Юнга и особенно его учению о структурных элементах психе и архетипах.
Следовательно, для понимания данного исследования потребуется определенное знание психологии Юнга, особенно это касается психологического раздела и, в частности, интерпретации двух появлений Лилит.
Зачастую материал по истории религий, дополненный мифами, легендами и фольклором, может казаться неправдоподобным, но он необходим для интерпретации
16 G. Scholem. «Lilith u malkat sheva» in: «Peraqim chadashim me’injeney Ashmedai ve’ Lilith», TZ, Jerusalem, 1947/48, Vol. XIX, p. 165ff.
17 R. Beyer. «Die Konigin von Saba. Engel und Damon. Der Mythos einer Frau». Bergisch Gladbach, 1987, p. 27ff.
18 W. Daum. «Die Konigin von Saba. Kunst, Legende und Archaologie zwischen Morgenland und Abendland». Zurich & Stuttgart, 1988.
19 A. Klein-Franke. «Lilith in deijudischen Tradition» in 3), p. 105f.
20 R. Patai, loc. at., p. 207ff.
89
сновидений и особенно мифа о Лилит. Необходимо отметить, что усилиями Юнга и его последователей было доказано, что метод амплификации, в отличие метода свободных ассоциаций Фрейда, намного лучше подходит для толкования сновидений, которые на первый взгляд кажутся трудными для интерпретации, благодаря тому, что переносит их в психологическую плоскость. То, что действительно для индивидуальной сферы, а именно сон отдельно взятого человека, также относится и к сфере коллективного бессознательного, которое проявляет себя в мифах, сказках, легендах и т. д. Таким образом, сон конкретного индивида может рассматриваться не только как его индивидуальный миф, но неизбежно и как миф, принадлежащий вообще всем людям, который является частью так называемого коллективного сновидения2'.
Метод амплификации был придуман Юнгом и позднее дополнен его последователями21 22. С его помощью они совмещали во едино параллельный материал из истории религии, мифологических исследований, археологии, этнографии и других дисциплин, благодаря чему им удавалось обеспечить всестороннее понимание архетипов и архетипических образов, которые могут манифестироваться сами собой, независимо от человека. Следовательно, согласно Юнгу:
«...его [метод амплификации] необходимо использовать, когда речь идет о каком-то неясном опыте, который настолько туманен, что его необходимо усилить и дополнить тем, что уже существует в психологическом контексте, чтобы приблизиться к его пониманию»23.
Однако следует заметить, что в методе амплификации таятся подводные камни, как, впрочем, и в методе свободных ассоциаций Фрейда, а именно: вследствие непрекращающейся череды ассоциаций и смысловых усилений может быть потеряна связь с исходным пунктом рассмотрения. Вот почему Эрих Нойманн24 был прав, указав на то, что амплификация всегда сопровождается своего рода актуализацией, посредствам которой может быть сделана ссылка на исходный пункт. Подобно тому, как культ или ритуал обеспечивают переоценку опыта, извлеченного из отдельно взятой исторической ситуации, личный элемент, помещенный на архетипический фон, служит средством для актуализации и амплификации. В то же время недостаточно, если материал, усиленный за счет амплификации, будет усвоен исключительно в процессе его осмысления на интеллектуальном уровне. Его можно будет считать пройденным и усвоенным только тогда, когда он будет прочувствован на уровне эмоций.
Выражаю огромную благодарность моему давнему другу профессору Гершому Шолему из Иерусалима за то, что он выполнил проверку и правку исторического
21 5. Hurwitz. «Die Gestalt des sterbenden Messias» in «Studien aus dem C. G. Jung Institut, Zurich». Zurich, 1958, Vol. VIII, p. Ilf.
22 M.-L. von Franz, «The Passion of Perpetua». Irving, 1980; M.-L. von Franz. «The Dream of Descartes» in Dreams. Boston, 1991; von Franz. «Die Visionen des Niklaus von Flue». Zurich, 1980, 1991; A. Jaffe. «Bilder und Symbole aus E. T. A. Hofmanns Marchen „Der Goldne ТорГ»; C. G. Jung. «Gestalten des Unbewufiten». Zurich, 1950, Einsiedeln, 1990, p. 239ff; E. Neumann. «The Great Mother». Princeton & London, 1955, p. 13ff.
23 C. G. Jung. «Psychology and Alchemy», CW. Princeton & London, 1953, Vol. XII, p. 289.
24 E. Neumann. «Die mythische Welt und der Einzelne» in «Kulturentwicklung und Religion». Zurich, 1953, p. 108f.
90
раздела данного исследования, а также помогал мне своими советами: как устными, так и письменными. Также хочу поблагодарить доктора Марию-Луизу фон Франц из Кюснахта за правку моей рукописи и за то, что она с радостью согласилась написать вступительное слово к данной работе. Благодарю профессора Иосифа Навеха из Иерусалима за его комментарии к надписям, найденным в Арслан-Таше, рабби доктора Якова Тейхманна из Цюриха за помощь в переводе цитат из Зоара и доктора Роберта Хиншава за выполненную им редакторскую работу.
91
Часть I
ИСТОРИЧЕСКИЕ
АСПЕКТЫ
Защитные Амулеты от Лилит. Вавилон.
ЛИЛИТ: АСПЕКТ ДВОЙСТВЕННОСТИ
Ни один сюжет еврейской мифологии (кроме Мессии) не остается столь актуальным на сегодняшний день так, как миф о Лилит. Лилит занимает центральное место среди демонических образов иудаизма, так как она, безусловно, является самой заметной фигурой среди множества злых духов этой религии.
Первоначально Лилит была архаичной богиней, которая при самом первом своем появлении в историко-религиозной традиции представляла собой только один-единственный аспект ужасной богини-матери. Однако вследствие развития мифа ее характер изменился. В самом конце периода талмудическо-раввинистических и греко-византийских традиций она приобрела странный двойственный аспект. То, какая ее сторона проявляется, зависит от того, с кем она имеет дело: с мужчиной или с женщиной. Столкнувшись лицом к лицу с мужчиной, она проявляет аспект божественной проститутки, или, говоря языком психологии, становится анимой-соблазнительницей. Что касается женщины, то ей она является, прежде всего, в аспекте ужасной матери. Так же как и фигура анимы, Лилит пытается соблазнить не только первого мужчину — Адама, но вместе с ним и всех мужчин, даже сегодня, поскольку, согласно одной из древних еврейских мистических традиций, она бессмертна, и смерть встретит ее только в Судный день.
Подобно ужасной пожирающей матери, она всячески пытается причинить вред беременным женщинам и похитить их новорожденных младенцев. Она всегда старается убить ребенка таким образом, чтобы можно было выпить его кровь и высосать содержимое костей. Это свойство Лилит встречается еще в ранних источниках, где ее часто называют «душительницей».
Аспект божественной проститутки и анимы-соблазнительницы появился значительно позже, вследствие определенных исторических и религиозных причин. В рамках развития сознания в первую очередь всегда возникает женское в образе Великой Матери, которая является архаичной биполярной фигурой, содержащей в себе оба аспекта материнства, а именно заботливую мать и ужасную пожирающую мать. Фигура анимы отделилась от фигуры матери только на более поздней фазе развития сознания.
Необходимо сказать, что фигура Лилит ни в коей мере не ограничивается еврейской мифологией, несмотря на то, что мы встречаемся с ней преимущественно в еврейской литературе. Она присутствует в культуре как семитских народов: евреев и арабов, так и несемитских: вавилонян, ассирийцев, шумеров, хеттов и других. Но лишь в еврейской мифологии существует миф о Лилит, которому удалось сохраниться на протяжении более чем двух с половиной тысяч лет и продолжать
93
развиваться дальше. Изучение путей его распространения способно преподнести нам неожиданные сюрпризы: даже в наши дни для защиты своих детей в ортодоксальных еврейских семьях, особенно на Востоке и Юге, принято вешать в детской комнате различные амулеты или надевать их непосредственно на шею матери и новорожденного ребенка для защиты от угрожающих действий этой зловещей, демонической фигуры.
Что касается двух, отличных друг от друга, сторон Лилит, то они были персонифицированы еще в вавилонской литературе в лице двух богинь: Ламашту и Иштар, из которых впоследствии кристаллизовалась фигура Лилит. Именно поэтому я назвал эти стороны аспектом Ламашту и аспектом Иштар.
Вавилонская богиня Лилиту с течением времени подверглась нескольким странным преобразованиям в рамках еврейской традиции. Еще в самом начале своего развития она потеряла первоначальный божественный характер и стала безликим ночным призраком пустыни.
Чтобы постичь причины такого изменения образа Лилит, необходимо сделать небольшое отступление в иудейскую демонологию, а оттуда еще глубже, в вавилонское учение о демонах. Только так мы сможем пролить свет на эти два противоположных ее аспекта.
В иудейской литературе Лилит — одна из множества демонов, которые упомянуты в Библии, Талмуде и раввинистической традиции. Она занимает видное место в неканонической литературе, в частности в апокрифах, в магических текстах Ниппура на арамейском, в гностической и мандеистической литературе, а также в позднем иудейском мистицизме и еврейских народных преданиях.
Демоны в Иудаизме разделяются на три категории, каждой из которых присвоено свое название. Первая категория — это духи (Ruchot), вторая — вредители (Masiqim), третья — разрушители (Chabalim). Все они могут быть объединены под общим названием «шедим» (ед. ч. Shed, по-арамейски Shida), то есть демоны. Шедим могут быть весьма доброжелательными, но чаще всего они — опасные нарушители спокойствия. В основном те демоны, которые попадаются людям на глаза, больше заинтересованы в мужчинах, нежели в женщинах, хотя сейчас встречаются и такие, которые жаждут встречи преимущественно с женщинами. Также время от времени можно встретить гоблинов и полтергейстов, которые в большинстве своем безобидны и доброжелательны и имеют привычку дразнить людей.
Еврейское слово «шед», скорее всего, происходит от аккадского «Шеду», которое отчасти соответствует шумерскому «Аладу». В Вавилонии Шеду был преимущественно хтоническим божеством, которое изображалось в облике быка с человеческой бородой. Бык и Шеду имели идентичную символику. Однако в то же самое время эта символика соответствовала еще и Негалу — вавилонскому божеству, управляющему подземным царством и миром мертвых, поэтому можно предположить, что он имел связь с душами умерших1.
Шеду всегда изображался в облике крылатого быка. Исходя из этого, можно предположить, что помимо своего хтонического аспекта он обладал еще и духовным.
Шеду, который являлся мужчине в лице богини Ламассу или Ламы, шумеры называли Каль и изображали в виде крылатой коровы. В отличие от неоднозначного и зачастую негативного образа Шеду, Ламассу всегда считалась доброжелательным и услужливым божеством. Шеду и Ламассу были установлены на воротах 5
5. Н. Langdon. «Semitic Mythology» in «The Mythology of all Races». Boston, 1931, Vol. V, p. 358ff.
94
дворца царя Ашшурнасирпала, как раз ко дню его восшествия на престол. Царь Асархаддон гордился тем, что установил их справа и слева от входа в качестве стражников, охраняющих царский дворец, а также как покровителей всего ассирийского народа. Шумерская Ламассу позднее была включена в вавилонский пантеон, но при этом она, как и Шеду, подверглась определенным изменениям и была превращена в демона, которому поклонялись как великой и ужасной матери, то есть, став полноправной богиней, она потеряла почти все свои положительные качества.
а)	Аспект Ламашту
Ламашту — один из тех двух образов, которые оставили свой отпечаток на фигуре Лилит. Она имеет много общих черт, которые роднят ее с Лилит. Обе пристально наблюдают за беременной женщиной, особенно во время родов. Они пытаются не только навредить роженице, но и похитить ее новорожденного ребенка или даже убить его. Поэтому, чтобы эти две богини оставили мать и дитя в покое, на амулетах они всегда изображались вместе.
На вавилонской цилиндрической печати из Ашмолеанского музея в Оксфорде изображена сцена рождения ребенка. Впервые эта печать была представлена публике Стивеном Лэнгдоном2, а вскоре была подробно описана Бруно Мейсснером3. Согласно интерпретации, данной К. Франком4 5, на печати изображена женщина в процессе родов, на которую нападают демоны во главе с Ламашту. Однако Мейсснер по-прежнему ставит под сомнение данную интерпретацию.
Несколько авторов поспешили указать на близкую связь между Ламашту и Лилит. Если верить Ф. Перлзу, то «в сознании еврея Ламашту и Лилит практически идентичны»5.
В связи с этим может показаться, что Ламашту недостает полноценности характера на фоне фигуры Лилит. С другой стороны, верно, что аспект Ламашту в мифе о Лилит является исторически более древним. Поэтому мы должны максимально пристально рассмотреть эту вавилонскую богиню.
Следует отметить, что не существовало никаких четких канонов относительно изображения других ближневосточных богинь, однако индивидуальные черты Ламашту показаны достаточно отчетливо. Лучшем письменным источником, который поможет нам в понимании фигуры Ламашту, является собрание так называемых текстов Лабарту6, изданное Д. У. Мирманом (D. W. Myhrman). В последние несколько десятилетий эти тексты были откорректированы и дополнены.
В них к Ламашту всегда обращаются как к богине. Ее отец — Ану, вавилонский бог небес и оружия; поэтому ее часто называли дочерью Ану. Она считалась
2 5. Н. Langdon. «Babylonian and Hebrew Demonology with reference to the supposed borrowing of Persian Dualism in Judaism and Christianity» in IRAS, London, 1934, p. 50.
3 B. Meissner. «Neue Siegelcylinder mit Krankheitsbeschworungen» in AfO, Berlin, 1935/36, Vol. X, p. 160ff.
4 C. Frank. «Lamastu, Pazuzu und andere Damonen. Ein Beitrag zur babylonischassyrischen Damonologie» in MAG, Leipzig, 1941, Vol. XIV, No. 2, p. 5, note 1.
5 F. Perles. «Noch einmal Labartu im Alten Testament» in OLZ, Leipzig, 1915, Vol. XVIII, p. 179f.
6 В современной ассириологии вариант «Лабарту» практически не употребляется.
95
избранной наперсницей богини Ирнины, родственной шумерской Инанне и вавилонской Иштар.
Текст Лабарту гласит:
«Ее обитель располагается в горах и зарослях тростника. Вид ее ужасен. У нее морда свирепого белого льва, белая, как глина, и по форме напоминающая ослиную. Из ее рта текут слюни, она ревет, как лев, и воет, как шакал. Она — проститутка. Ее необузданная природа внушает страх. Яростная, свирепая, ужасная, пугающая, жестокая, ненасытная, коварная, злобная, вредящая, она разрушает все, к чему приближается. Ее дела — ужасны. Куда бы она ни пришла, где бы ни появилась, — везде приносит с собой зло и разрушение. Она вредит всем: мужчинам, диким животным, деревьям, рекам, дорогам, домам. Она — чудовище, пожирающее плоть, и пьющее кровь»7.
Согласно другим источникам:
«Она высматривает беременную женщину и дожидается, когда та родит, чтобы украсть у нее новорожденного младенца. Некоторое время после рождения ребенка она появляется в детской и пытается отнять младенца от тела матери. Затем она начинает мучить ребенка высокой температурой и жаром, переходящими в озноб и лихорадку».
Представление о магических принципах устройства мира является основой вавилонской магии и текстов заклинаний против Ламашту, большинство которых благополучно дошли до наших дней. Магия всегда сочетает в себе два компонента: мага, который гарантирует священство ритуала и действует подобно экзорцисту, чтобы с помощью заклинаний и колдовства вызвать богиню, и определенные практические магические ритуалы.
Именно поэтому в Вавилонской магии различали понятия «шипту» и «эпешу», точно так же, как в греческих папирусах, посвященных магии, разделяют понятия логоса и прагмы. Магические практики заключаются главным образом в подобных магических действиях, выполняемых с точным соблюдением определенных инструкций. Тексты Лабарту содержат различные предписания для этого. Например, в одном из них рекомендуется вылепить глиняную фигурку богини. Двенадцать хлебов, а также другая пища, должны быть помещены перед этой фигуркой в качестве жертвенного подношения. Помимо этого, перед глиняной статуэткой должна находиться фигурка черной собаки. Спустя три дня, в течение которых богиня становится околдованной и покинет тело человека, она поселяется в этой фигурке и остается там до тех пор, пока фигурка не будет разбита мечом, а ее осколки зарыты в углу городской стены, но сперва предназначенная для этого территория должна быть освящена раствором муки в воде. Пара сандалий, которые закапывали вместе с осколками, предназначались для того, чтобы перенести богиню через реку или море, что также являлось частью магического ритуала, цель которого — прогнать Ламашту как можно дальше и тем
7 D. W. Myhrman. «Die Labartu-Texte. Babylonische Beschworungsformeln nebst Zauberverfahren gegen die Damonin Labartu» in ZA, Strasbourg, 1902, Vol. XVI, p. 148ff (Этот текст представляет собой компиляцию четырех различных источников).
96
самым обезопасить себя от нее8. Согласно другим рекомендациям, священнику предписывалось изготовить специальный кораблик и поместить в него изображение Ламашту вместе с рисунками черных и белых собак, которые священны для нее, в надежде, что река навсегда унесет с собой этот кораблик, а вместе с ним и богиню9. Остальные магические способы защиты заключались в изготовлении амулетов. Они состояли из разноцветных ленточек, обернутых вокруг драгоценных камней, которые надевались на шею, запястье или лодыжку новорожденного для его защиты.
Ниже приведены достаточно специфические тексты, которые произносились священником согласно установленной традиции и относились к ритуалам инво-кации (вызывания) духов и заклинаниям.
В вавилонской магии и, в частности, в текстах заклинаний Ламашту редко упоминается одна. Обычно она появляется вместе с группой других родственных ей богов и демонов. В заклинаниях, направленных против демонов Уттуке, говорится10 11:
«
«Он тот, на кого злой Уттуку бросился,
Он тот, кого злая Алу задушила в собственной постели,
Он тот, кого злой Этимму поборол ночью,
Он тот, кому угрожал злой Галлу,
Он тот, чьи члены отрубил и разбросал злой Илу,
Он тот, кого пленила и поработила Ламашту,
Он тот, кого поборола Лабашу,
Он тот, кого Аххазу схватил крепко, и т. д.».
Среди перечисленных духов Уттуку и Лабашу известны как демоны, вызывающие лихорадку, в то время как Этимму (другой вариант написания: Экимму) считался духом смерти. Аххазу был своего рода хищником, похитителем и мздоимцем. Что же касается Илу, то он представлял собой некое злое божество, возможно, даже дьявола. Вообще же трудно сказать что-нибудь определенное о каждом отдельно взятом демоне этой группы, более того, нельзя даже точно определить, какого пола каждый из них, что указывает на архаичный характер их образов. Одни из них не наделены ни мужскими, ни женскими качествами, другие же изменили свой пол с течением времени. Похоже, есть и такие, кто представляет собой различные стороны характера Ламашту. Два демона, Алу и Галлу, имеющие тесную связь с Лилит, делают данные магические тексты особенно интересными.
Первоначально Алу была бесполым демоном, но позднее она приобрела женские характеристики. Она — получеловек, полудьяволица; демон без рта, губ и ушей. Ночью она бродит по улицам, как беспризорная собака11, пробирается в спальни людей и пугает их, когда они спят12. Алу также встречается в еврейских письменных источниках под именем Аило. В них Аило является одним из тайных имен Лилит. Однако другие тексты повествуют о ней как о дочери Лилит, которая непосред-
8 D. W. Myhrman, loc. at., р. 181.
9 D. W. Myhrman, loc. tit., р. 161 & 195.
10 Н. С. Rawlinson. «Cuneiform Inscriptions of Western Asia». London, 1861/84, V51.
11 R. C. Thompson. «The Devils and Evil Spirits in Babylonia». London, 1903, p. 37.
12 G. Contenau: «La Magie chez les Assyriens et Us Bayloniens». Paris, 1947, p. 90, JA. Montgomery: ARIT, Philadelphia, 1913, p. 260.
97
ственно имеет дело с мужчиной. Идея о том, что демоны могут вступать в интимные отношения с мужчинами и производить от них дьявольское потомство, присутствует во всех семитских религиях. Например, доисламская арабская литература о демонах описывает подобные случаи отношений между мужчинами и джиннами. Более того, данная идея встречается в Талмуде и мандеистическом гностицизме. Впоследствии она перекочевала в каббалистическую литературу. Согласно каббалистическим представлениям, демоны не имеют собственного тела, поэтому перед шаббатом они вселяются в какое-нибудь существо. Они нуждаются в человеческом теле, чтобы производить потомство. В связи с этим неудивительно, что Лилит использует выделения спермы, излившейся во время сна, с целью «...создать себе тело из спермы, чтобы сделаться более значимой».
В этой связи Г. Шолем13 обращается к каббалистическому обряду, который, частично осуществляется даже в наши дни во время иерусалимских церемоний погребения:
«Десять евреев танцуют вокруг покойного и поют псалом, который в иудейской традиции принято считать защищающим от демонов»14.
Очевидно, что здесь имеет место древний обряд, который призван защитить покойного от его возможных детей, которые были порождены им при помощи демона, поскольку считается, что они собираются на похоронах своего отца и требуют причитающееся им наследство. Время от времени они угрожают законным детям покойного и даже пытаются физически напасть на них. Более того, по этой причине каббалисты в XVI веке запретили сыновьям покойного принимать участие в похоронах собственного отца15.
Еще одна женщина-демон из группы Уттуку — это Галлу. Она также тесно связана с Лилит. Иногда термин «группа Уттуку» используется для общего обозначения всех демонов, которые названы «злыми Уттуке» или «злыми Галлу».
«Галлу — дух, который угрожает каждому дому, Дерзкие Галлу, семеро их, Как муку, размалывают они землю, Не знают они милосердия, Заставляют людей гневаться, Поедают их плоть, Позволяя их крови литься подобно дождю, Они никогда не перестанут пить кровь»16.
В заклинаниях для защиты от духов Галлу, которые предназначены для того, чтобы вызывать и околдовывать их, иногда помимо самого Галлу могут быть упомянуты Ламашту и Лилит. Позднее Галлу появляется в греко-византийской мифологии под именами «Гелло», «Гило» и «Гиллоу» (Cello, Gylo, Gyllou) и считается
13 G. Scholem. «Tradition und Neuschopfung im Ritus der Kabbalisten» in «ZurKabbala und ihrer Symbolik». Zurich, I960, p. 202.
14 G. Scholem, he. tit., p. 202f.
15 G. Scholem, he. at., p.205.
16 Cuneiform Texts from Babylonian Tablets in the British Museum. London, 1896, XVI14.
98
женским демоном, крадущим и убивающим детей. В еврейскую мифологию эта фигура проникла под именем Гилу. Так же как и Аило или Алу, Гилу является одним из тайных имен Лилит. Согласно Бернарду Шмидту17, в современной Греции до сих пор жива вера в Гиллоу.
Вавилонские магические заклинания, которые, как считалось, отгоняли демонов, приносящих с собой болезни и другие беды, или же, напротив, способных оставить целыми и невредимыми, предписывалось произносить строго над околдованными частями тела человека, для наибольшей эффективности. Все дело в том, что демоны нападают только на одну определенную часть тела в конкретный момент времени, например, Уттуку нападает на плечо, Алу на грудь, Галлу поражает руку, Ассаку — голову, Намтара — горло18. Считалось, что для того, чтобы защитить людей от козней злых духов, необходимо прежде всего знать их тайные имена.
По традиции, все магические заговоры начинаются со слова «шипту», что значит «заклинаю»19. После следуют обращения к различным демонам или перечисление особенностей конкретного демона. Заклинание заканчивается словами о том, чтобы демоны улетели восвояси. Например, так выглядит заклинание от Ламашту20:
«Шипту. Ламашту, дочь Силы, — это первое заклинание.
Второе: Сестра уличных богов,
Третье: Меч, что разрубает голову21,
Четвертое: Та, кто поджигает лес (дерево),
Пятое: Богиня, чье лицо ужасно,
Шестое: Наперсница, избранная Ирниной.
Седьмое: Отныне ты околдована великими богами И улетишь прочь вместе с птицами небесными»22.
Позднее, в дополнение к текстам Лабарту, ряд похожих магических текстов и колдовских заклинаний был опубликован Эрихом Эбелингом23.
Иногда подобные заклинания присутствуют на амулетах, оберегающих от Ламашту, и зачастую они проиллюстрированы ее изображениями. Некоторые тексты этих амулетов были опубликованы Франсуа Тюро-Данженом. С тех пор в различных музеях вниманию посетителей были представлены целые серии подобных текстов24. В основном они напоминают тексты Шипту. В мифе о Ламашту говорится:
«Она зловеща, она упряма, она богиня; ужасна она. Она подобна леопарду (?), дочь Ану. Ее ступни как у (птицы) Зу, ее руки грязны, у нее морда всесильного льва. Она поднимается из зарослей тростника. Ее волосы
17 В. Schmidt. «Das Volkskben der Neugriechen und das hellenische Altertum». Leipzig, 1871, p. 139.
18 B. Meissner. «Babylonien und Assyrien». Heidelberg, 1920, Vol. I, p. 391.
19 Это соответствует слову «шифта», которое встречается на недавно обнаруженных арамейских ритуальных чашах.
20 D. W. Myhrman, loc. cit., р. 155; другой перевод: М. Jastroiv в «Die Religion Babyloniens und Assyriens». Giessen, 1915, Vol. I, p. 335.
21 Согласно другому прочтению: «Кинжал, что протыкает отверстие в голове».
22 Согласно другому прочтению: «С птицей небесной».
23 Е. Ebeling. «Keilinschriften aus Assur religib’sen Inhalts». Leipzig, 1922, p. 175.
24 Музеи Берлина, Лейдена, Копенгагена, Нью-Йорка и т. д.
99
распущены, ее груди обнажены. Ее руки перемазаны кровью и плотью. Она без спроса проникает через окно, она ползает, как змея. Она пробирается
25 в дом и снова его покидает» .
Ламашту, также известная под именем Ламмея, вошла в греческую мифологию как Ламия25 26. По одной из версий, Ламия была фригийской царицей, согласно другой — она была дочерью царя Ливии. Ламия была возлюбленной Зевса и родила ему множество детей. Из зависти и ревности Гера преследовала ее и убила всех ее детей, кроме Скиллы.
От горя Ламия лишилась своей красоты и начала похищать новорожденных из ревности ко всем матерям, имеющим младенцев. Ламия способна вынимать свои собственные глаза для того, чтобы они продолжали следить за детьми, пока она спит27. Ее изображали как существо с телом змеи и головой прекрасной женщины. В античности Ламия, как, впрочем, и Лилит, считалась похитительницей детей. По сути, они обе представляли собой аспекты одной и той же сущности на фоне множества других женщин-демонов. Согласно Шмидту, в Греции до сих пор сохранилось поверье, что
«если молодые люди, особенно с хорошим телосложением, станут петь и посвистывать на берегу моря в полдень или в полночь, Ламия поднимется из морских глубин и начнет уговаривать свистящего стать ее мужем и войти с ней в воду, обещая ему безмятежную жизнь. Если юноша отказывается, она убивает его»28.
Согласно Карлу Кереньи29, в самом имени «Ламия» уже присутствует намек на ее пожирающую сторону, так как слово «laimos» переводится как «глотка» или «челюсти». Однако, вероятнее всего, это имя происходит от шумерской богини Ламмеи, что опровергает данную интерпретацию.
У Ламии много общего с богиней Эмпусой. Так же как и Ламия, Эмпуса — призрак, родственный Гекате, с которой они обе обычно отождествляются. Либаний30 считал, что Эмпуса заманивает мужчин, пользуясь своим очарованием, а затем убивает их и пожирает. Важно отметить, что Эмпуса, так же как и Ламия, жива в сказках и фольклоре современной Греции31.
С их фигурами связано еще одна женщина-демон — Морну32. Известно, что она убивает и ест детей, даже своих собственных. Эта особенность приписывается также и Лилит.
В греческой мифологии, помимо других персонажей, детей похищали совы-демоны (Stringes )33.
25 F. Thureau-Dangin. «Rituel et amulettes contre Labartu» in RA, Paris, 1921, Vol. XVIII, p. 161ff.
26 W. H. Roscher. RP, Leipzig, 1884/86 cm. lamia.
27 K. Kerenyi. «The Gods of the Greeks». London and New York, 1951, p. 38f 44 The Myth and its History.
28 B. Schmidt, he. tit., p. 131.
29 K. Kerenyi, he. tit., p. 38f.
30 Libanius cited in: RO, cm. Empousa.
31 B. Schmidt, loc. tit, p. 141.
32 J. Fontenrose. «Python. A Study of Delphic Myth and its Origin». Berkeley & Los Angeles, 1959, p. 116.
33 RO: cm. Stringes.
100
В фольклорной традиции они фигурируют как оборотни. Миф гласит: «и полетели птицы-оборотни сосать кровь младенцев, спящих в колыбелях»34 35. По другой версии: «Это женщины, которые летают по ночам, тайком проникают в надежно °	35
защищенные дома, душат там маленьких детей, и поедают их печень» .
Вера в сов-демонов, которых в современной Греции называют «Strigais» или «Striglais», до сих пор жива в греческих народных поверьях, современных сказках и легендах.
Аналогичные божества существовали и в римской мифологии. Они были тесно связаны с греческими совами-демонами. Так же как и их греческие прототипы, они считались женщинами-демонами, которые похищали детей и пили кровь. Овидий писал о них следующее:
«Они — алчные птицы,
Они суетятся всю ночь напролет,
Они ищут детей, пока их кормилица далеко.
Они похищают их,
Они — мучители, с острыми когтями.
Ими они вскрывают внутренности ребенка.
Их глотки полны крови, которую они пьют.
Имя им — Совы-демоны (Sfriges)»36.
В написанной на идише37 народной легенде конца XVII века, благодаря Максу Гринвальду38, который занимался ее исследованием, были обнаружены параллели с каббалистической литературой. Там упоминается ангел по имени Астарибо, который является пророку Илии. Аналогичный письменный источник приблизительно того же времени описывает встречу пророка Илии с Лилит. Астарибо душит маленьких детей, пьет кровь и пожирает их плоть.
Гринвальд пришел к выводу, что имя «Астарибо» было бы более корректно читать как «Астрига» или же «Стрига», так как он считает, что имена Астарибо, Астрига, Стрига первоначально произошли от имени Гистеры — женщины-демона, которая наводит сглаз на матку (гистеру) матери. В оставленном без должного внимания приложении к Оксфордскому манускрипту XIV века, который содержал части раннемистической, так называемой литературы Хехалот, был обнаружен следующий стих39:
«Черная Стрига, черная на черном,
Кровь будет есть она, кровь будет пить она.
Как вол будет она мычать,
Как медведь будет она рычать,
Как волк будет она загрызать людей до смерти».
34 В. Schmidt, he. tit., р. 136.
35 В. Schmidt, he. at., p. 136.
36 Ovid. Fastael 31ff.
37 «Идиш — смесь немецкого, иврита и восточно-европейской лексики» (Шолем).
38 М. Grunwald. MGJV, Hamburg, 1898, № 5, р. 48.
39 G. Scholem. «Relationship between Gnostic and Jewish Sources» in JG, Philadelphia, 1965, p. 27, note 27, cm. G. Scholem. Buch-besprechung von H. A. Winklers Buch: «Salomo und die Karma» in KS, Jerusalem, 1934/35, Vol. X, p. 72.
101
Демонические фигуры, родственные Ламиям и Стригам, присутствуют в мифологии почти всех народов. Они появляются в образе соблазнительных женщин, похищают детей или же пьют кровь. Существуют мифы, в которых они делают и то и другое.
По сути, мотив ведьмы, крадущей ребенка, и мотив соблазнительной женщины — не что иное, как универсальные проявления, то есть архетипические мотивы. Это нетрудно доказать, поскольку их образы присутствуют тех культурах, которые развивались обособленно, вследствие чего можно смело исключить любое влияние миграций. Таким образом, В. В. Скифт40 41 указывает на изображение Лангсуиры в Малайзии, которая, возможно, является частью коллективного сознания этой страны. Лангсуира — женщина-демон, которая может являться как в образе ночной совы-хищника, так и в виде соблазнительной женщины.
В отличие от вавилонских магических ритуалов, направленных на изгнание Ламашту, в Малайзии считается, что все-таки лучше всего поймать Лангсуиру. Это необходимо для того, чтобы срезать ее длинные когти, а густыми волосами заткнуть ей рот. Только после этого ее можно будет приручить, и она надолго станет «неотличимой от нормальной женщины».
Лангсуира заметна издали благодаря своей впечатляющей красоте. Она выходит из темного леса и в первую очередь ищет встречи с мужчинами. Время от времени она принимает свой естественный вид и возвращается обратно в лес. Лангсуира — причина появления на свет мертворожденного ребенка, ее злодеяния сродни злодействам ее матери — демона в облике ночной совы. Поэтому в различных магических обрядах предписывалось ей всячески препятствовать.
В связи с этим представляет особый интерес лингвистическое исследование происхождения слова «Стрига» (Striga), а именно его значения в разных языках. Связь между образами ночной совы, соблазнительной ведьмы и Стриги наглядно прослеживается в различных языках романской группы, а также в других языках.
В зоологии совы относятся к отряду совообразных (по-латински: Strigiformes). Среди них выделяют два семейства, а именно: «совиных» (лат. Strigidae) и сипу-ховых. К первому семейству относится неясыть (лат. Strix), которая охотится 41 на мелких млекопитающих .
Слово «strega» в итальянском языке42 означает «злая старуха» или «ведьма, которая состоит с союзе с дьяволом». В старофранцузском есть похожее слово «estrie», которое обозначает некое вампироподобное существо. В португальском языке это же слово переводится как «ведьма», что соответствует испанскому слову «bruja». Фактически, в обоих диалектах ретороманского языка, ладинском и сурсельванском, присутствует слово «stria»43. Не будет преувеличением сказать, что на всех языках это слово имеет два значения: первое — «ведьма», а второе — «ночная сова», что отчетливее всего прослеживается в итальянском языке, в котором слово «strige» истолковывается как «ипа famiglia di uccelli nottumi» (семейство ночных птиц), а также в румынском, где слово «striga» употребляется в значении «ночная сова»44. Похожее слово встречается и в языках, не относящихся к романской
40 W. W. Skeat. «Malay Magic». London, 1900, p. 326.
41 A. Tobler & E. Lomatzsch. «Altfranzosisches Worterbuch». Wiesbaden, 1952, cm. estrie.
42 J. P. Machado. «Dicionario Etimologico de la Lingua Portugues». Lisbon, 1952, cm. estria.
43 R. R. Bezzola & R. O. Tonjachen. Dicziunari tudais-ch-rumantsch ladin. Samedan, 1944, cm. witch; R. Vieli & A. Decurtins: Vocabu-lari Romontsch-Sursilvan-Tudesg. Chur, 1962, cm. stria.
44 H. Tiktin. Rumanisch-deutsches Worterbuch. Bucharest, 1912, cm.striga.
102
группе. К примеру, на Балканах употребляется слово «стрыгой»45 (strygoi). Вполне возможно, что в швейцарском диалекте немецкого языка ее называют «страггель» (straggele). Эта женщина-демон до сих пор фигурирует в народных верованиях княжества Ройс, а именно в кантонах Люцерн и Аргау, под именем «Striga».
В то время как Страггель появляется в компании мужчин, другая женщина-демон Турста похищает непослушных детей, в особенности ленивых девочек46.
В следующим разделе мы в первую очередь рассмотрим происхождение странного имени Лилит. Еврейское слово «Лилит», а также арамейское «Лилита» впервые встречаются в шумерском фрагменте эпоса о Гильгамеше, который был переведен [на английский] Сэмюэлем Н. Крамером; он же написал к нему аннотацию. Данный текст основан на копиях, которые были сняты с оригинальных табличек, относящихся к периоду Исина и Ларсы (1950—1700 до н. э.). Сам оригинал должен быть намного старше, чем дошедший до нас письменный источник, датированный сороковым веком до н. э. Отрывок, в котором упоминается Лилит, выглядит так:
«После того, как были разделены небо и земля и сотворено человечество, после того как Ану, Энлиль и Эрешкигаль овладели небом, землей и загробным миром, после того, как Энки изготовил лодку для путешествия по загробному миру, а море все убывало и утекало к ужасу его; в тот день дерево хулуппу [возможно, это липа], которое росло на берегу Евфрата и питалось его водами, было вырвано с корнем южным ветром и унесено водами Евфрата. Богиня, которая гуляла вдоль берега, подхватила плывущее дерево и по завету Ану и Энлиля принесла его в сад Инанны в У руке. Инанна взяла это дерево заботливо и бережно; ибо она надеялась сделать трон или кровать из его древесины. Прошло десять лет, дерево созрело. Но она тем временем обнаружила, что ее надеждам не суждено было осуществиться, потому что за то время, пока дерево лежало, дракон успел свить гнездо в его основании, а птица Зу приподняла вершину дерева так, чтобы демон Лилит обустроила себе жилище там в середине. Как только Гильгамеш узнал о бедственном положении Инанны, то сразу же поспешил спасать ее. Он взял свой тяжелый щит и убил дракона своим огромным бронзовым топором весом в семь талантов и семь мин. Птица Зу тут же улетела в горы вместе со своими птенцами, а до смерти напуганная Лилит сорвала свое жилище и убежала куда глаза глядят»47.
Здесь Лилит фигурирует под именем Ки-сикил-лил-ла-ке48, то есть «девица Лилит». В тексте ее называют «девицей, которая постоянно стонет», и «радостью для сердца каждого».
Начиная с этого периода, у нее появляется мужчина-спутник — бог (или демон) Лила. Торкильд Г. Якобсен49 указал в своей работе на то, что отцом упомянутого в эпосе героя Гильгамеша был шумерский царь Лилу (Лила)
45 Т. Н. Caster. «Myth, Legend and Custom in the Old Testament». New York & Evanston, 1969, p. 579.
46 Schweiz. «Idiotikon: Worterbuch der schweizerischen Sprache». Frauenfeld, 1952, cm. Stragg-Strtigg.
47 5. N. Kramer. «Gilgamesh and the Huluppu-Tree. A Reconstructed Sumerian Text» in Assyriological Studies of the Oriental Institute of the University of Chicago. Chicago, 1938, p. If.
48 По устаревшей транскрипции: Ki-sikil-lil-la.
49 T. H. Jacobsen. «The Sumerian King List». Chicago, 1939, p. 18, note 37.
103
или же демон Лилу. Перевод не позволяет в точности определить, являлось ли имя «Лилу» собственным именем царя или же оно было использовано исключительно для описания его характера50.
В остальных шумерских текстах другая женщина-демон, Ки-сикил-уд-да-кар-ра51, упоминается вместе с Ки-сикил-лил-ла-ке.
Вопрос о значении слов «Лила» и «Лилу» остается открытым. Если считать, что они происходят из шумерского языка, что похоже на правду, то слово «Лила» будет иметь значение «царь бури» или «бог ветра». Если взглянуть с другой стороны и предположить, что эти слова имеют аккадское, то есть семитское происхождение, получается, что «Лалу», так же как и «Лулу», можно перевести как «похоть», «разврат», о чем утверждает Реджинальд К. Томпсон52. Даже если учесть, что эти два варианта перевода прекрасно отражают характер Лилит, то они все равно должны быть отклонены, потому что большинство исследователей шумерской цивилизаций склонны считать, что слово «Лила» имеет исключительно шумерское происхождение.
Ки-сикил-лил-ла-ке означает «девица Лилы», то есть девушка, принадлежащая Лиле, его возлюбленная и спутник жизни. Что же касается имени Ки-сикил-уд-да-кар-ра, то его можно перевести как «девица, которая украла свет и прячет его». Тот факт, что Лилит «похитила свет», указывает на довольно негативную сторону ее характера. Многие исследователи полагают, что в данном мифе затронута шумерская божественная троица, однако лично я в этом сомневаюсь. Это утверждение весьма спорно, поскольку существует несколько различных концепций троицы.
Все божества в этих троицах представлены исключительно мужскими фигурами, примером тому служит древняя вавилонская троица: Ану, Бэл, Эа. В другой вавилонской троице: Шамаш, Син, Адад — ив египетской: Осирис, Гор, Исида — появляется женская фигура, однако она оказывается в меньшинстве. Что касается троицы с двумя женскими фигурами, то ни в одной культуре нет ничего подобного. Однако в мифологии встречаются троицы, которые состоят исключительно из богинь, например троицы Мойр, Граций и Эриний.
Против предположения, что в данном случае имеется в в". ,у настоящая троица, свидетельствует тот факт, что две женские фигуры в ней настолько похожи друг на друга, что их вряд ли можно рассматривать по отдельности. Я все больше склонен считать, что «девица, которая похитила свет», на самом деле является всего лишь более точным обозначением для «Ки-сикил-лил-ла-ке». В аккадском языке Лилу, Лилиту и Ардат Лили в равной мере соответствуют шумерским божествам или, если угодно, демонам. Касательно этих трех божеств возникла полемика о том, справедливо ли считать их троицей. Ряд исследователей, а именно: Чарльз Фосси, Б. Мейсснер и О. Вебер, похоже, разделяют это мнение, однако Жорж Контено решительно отвергает его.
Вызывает интерес само имя Ардат Лили. Слово «ардату» на аккадском языке означает «девушка, достигшая возраста выхода замуж». Зачастую словом «ардатус» называли проституток храма Иштар. В одном древнем тексте по практической магии говориться, что один больной мужчина был захвачен Ардат Лили, что вполне может означать, что он был одержим ею. Если говорить о Лилиту, то у нее, напротив, нет никакого мужа, можно даже привести в качестве примера
50 Якобсен более чем в двух местах утверждает, что отцом Гильгамеша был демон Лилу.
51 5. Н. Langdon, be. at., р. 358ff.
52 R. C. Thompson. «Semitic Magic, its Origin and Development». London, 1908, p. 66.
104
отдельную цитату, где говорится об этом. Якобсен53, который судя по всему, базируется на выводах Томпсона54, считает, что рассматривать отдельно взятого Идлу Лили недостаточно корректно, поскольку в мифе встречается цитата о том, что он является «мужской противоположностью Ар дат Лили», хотя я не считаю подобную интерпретацию убедительной.
Тем не менее, если мы принимаем вышеупомянутую гипотезу, согласно которой Лилиту и Ардат Лили являются равноправными и идентичными сторонами одного демона, то мы можем рассматривать мужскую сторону Лилит как более близкую к сознательному человека.
О Лилу нам известно крайне мало. Известно лишь, что он беспокоит и совращает женщин по ночам, пока они спят; в то время как Лили является мужчинам в эротических снах. Д. Ф. Жан приводит в качестве примера аккадский текст, который повествует об Ардат Лили.
«Он тот, на ком Ардат Лили остановила свой взгляд, Мужчина, которого Ардат Лили бросила на землю, Ар дату, которая на мужчин бросает иначе, чем на женщин, Ар дату, которая не открылась мужчине, Ардату, которая отказалась снять свои одежды перед мужем»55.
В другом тексте, где перечисляются счастливые и несчастливые дни, о седьмом дне говорится:
«В этот день мужчина не должен подниматься на террасу сс~ гвенного дома, чтобы Ардат Лили не сделала его своим мужем»56.
б)	Двойственный аспект Лилит
Продолжая наше исследование, следует отметить, что имя Лилит связано с еврейским словом «лайла», что значит «ночь»57. Эта версия происхождения ее имени подтверждается тем, что Лилит действительно рассматривается как богиня (или же демон) ночи. Даже раввины, похоже, признают подобную связь, поскольку они сами представляют Лилит, с одной стороны, как соблазнительную женщину, а с другой — как некое крылатое ночное существо, совоподобное создание. Подобная интерпретация была принята еще в Шумере. Однако с этимологической точки зрения происхождение имени Лилит от «лайла» выглядит даже менее убедительным, чем от ассирийского слова «лилату», которое, как доказал Ф. Ленор-мант58, не имеет никакого отношения ни к «ночи», ни к «вечеру».
Высказанное Р. П. Доу59 предположение о том, что Лилит может иметь отношение к персидскому слову «лиланг» или «лилак», что значит «темно-синий»,
53 Т. Н. Jacobsen, tec. tit., р. 90, note 131.
54 R. C. Thompson, he. at, p. 66.
55 J. F. Jean. «Lepeche chez Us Bayloniens et Assyriens». Paris, 1925, p. 50.
56 G. Contenau, he. at. Paris, 1947, p. 94.
57 LVTS, Leiden, 1953, cm. Lilith.
58 F. Lenormant. «La Magie chez les Chaldeens el les origines accadiennes». Paris, 1874, p. 36.
59 R. P. Dow. «Studies in the Old Testament» in BBES, Brooklyn, 1917, Vol. XII, p. Iff.
105
или же к санскритскому слову «нила», что значит «индиго», является ошибочным. Связь с индийской богиней Лилой, женой бога Намаяны, звучит правдоподобно, но поскольку культ Вишну, в котором появляются эти боги, исторически возник намного позже, эту версию также следует считать ошибочной. Что касается версии Максимилиана Д. Рудвина60 о том, что «Лилит» — не имя собственное, а общее название для группы демонов-женщин, то оно и вовсе в корне неверно.
В рамках еврейской мифологии Лилит, как мы установили, относится к группе демонов или «шедим». Если верить гипотезам Уильяма Ф. Олбрайта, Теодора Г. Гастера и других, то имя Лилит употреблялось еще в VII веке до н. э. Лилит сохранила свои демонические качества на протяжении всего существования еврейской традиции. Ее изначальный характер как божества, относящегося к шедим, не исчез даже в библейском иудаизме. Фактически, в течение долгого времени, несмотря на культ Яхве, существовал жертвенный алтарь шедим, хотя пророки постоянно боролись с этим, защищая приоритет веры в Яхве. Упоминание об этом встречается в стихе из Второзакония, который гласит:
«[Они] приносили жертвы бесам, а не Богу, богам, которых они не знали, новым, которые пришли от соседей и о которых не помышляли отцы ваши» (Втор. 32:17, Синодальный перевод)61
(Нумерация псалмов в русском Синодальном переводе отличается от традиционного еврейского текста. — Прим, пер.)
Для пророков пребывание в пустыне считалось идеалом духовной жизни. Ведь именно там почитание Яхве сохранилось в наибольшей чистоте. Культ шедим нахлынул из соседней области, то есть был заимствован от ханаан, которые, в свою очередь, переняли его от вавилонян. Эти шедим — «не Бог», то есть они не принадлежат или, вернее сказать, больше не принадлежат к непосредственному окружению Яхве, но, несмотря на это, они по-прежнему являются богами, которые в Израиле были низведены до ранга демонов. Здесь мы в очередной раз находим доказательства феномена, свидетелем которого человечество являлось на протяжении всей сравнительной истории религии, а именно того, что с возникновением нового религиозного течения старые боги утрачивают свою былую значимость. Например, с принятием зороастризма старые персидские божества стали считаться дивами, то есть демонами.
Не только в Ханаане, но и в Израиле шедим приносили человеческие жертвы:
«...и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам» (Пс. 105:37)62.
Человеческие жертвоприношения считались обычным делом по всему древнему Востоку. В наши дни об этом напоминает обряд «выкупа первенца» (pidjon ha'ben), когда мать ребенка (но ни в коем случае не отец) платит священнику определенную денежную сумму, что невольно ассоциируется с жертвой божествам.
60 М. ]. Rudwin. «The Devil in Legend and Literature». Chicago & London, 1931, p. 95.
61 Deuteronomy, 32:17.
62 Psalm 106, 37.
106
То, до какой степени доходили жертвоприношения первенцев в древнем Израиле, остается предметом дискуссий. Тем не менее вышеупомянутый стих из псалма склоняет нас к выводу, что такие жертвоприношения действительно проводились, по крайней мере в течение архаичного периода. Доказательствами тому служат археологические находки Р. А. Стюарта Макалистера в Гезере и Эрнста Селлина в Мегиддо.
Более нейтральные божества — «сэирим» (Seirim), родственные по отношению к шедим и Лилит, неоднократно упоминаются в Ветхом Завете, и зачастую их путают с шедим63. Слово «сайр» означает «волосатый», в более широком значении — «волосатый козел отпущения»64. Очевидно, что это архаические божества, так как они представляют собой козлов, подобных фавнам и сатирам. Они, как правило, обитают в дикой местности, отдаленных краях, в разрушенных или заброшенных зданиях, где часто появляются как призраки и устраивают там свои танцы. Как и шедим, им приносили ритуальные жертвы.
Согласно неподтвержденной версии, основанной на стихе из Библии, в Иерусалиме даже существовал храм сэирим. В этом стихе говорится:
«.. .чтоб они впредь не приносили жертв своих идолам [сэирим], за которыми блудно ходят они» (Левит, 17:7)65.
Ветхозаветное слово «зоне*»66, которое означает не что иное, как разврат и прелюбодеяние, чаще всего употреблялось применимо к особенностям культа, в частности к храмовым жрицам-проституткам. Храмовая проституция была распространена от Вавилонии до Ханаана, откуда она и проникла в религию Израиля. В Библии об этом есть следующее упоминание:
«...и [царь Иеровоам] поставил у себя жрецов к высотам, и к козлам [сэирим], и к тельцам, которых он сделал» (Паралипоменон, 11:15, Синодальный перевод)67.
Тельцы, упомянутые в этом стихе, являются не чем иным, как богами, которые изображались в виде быков и отождествлялись с Шеду. Им поклонялись в Северном царстве Израиля, образовавшемся после раскола единого государства. Пророки высказывались категорически против жертвоприношений для сэирим, а Осия восклицал с негодованием:
«Если Галаад сделался Авеном, то они стали суетны, в Галгалах зако-лали в жертву тельцов, и жертвенники их стояли как груды камней на межах поля» (Осия, 12:11)68.
63 Targum to Isa. 34, 14.
64 LVTL, см. Sa’ir.
65 Leviticus, 17:7.
66 J. Grasoivski. «Milon shimushi le’sapha ha’ivrith». Tel Aviv, 1937, cm. z-n-h.
67 2 Chronicles 11:15.
68 Hosea, 12:11.
107
В одном ряду с Лилит, шедим и сэирим упоминается также бог пустыни Азазель. Именно для него предназначался козел отпущения, на которого первосвященник в Судный день символически взваливал все людские грехи и отпускал его восвояси. Большинство апологетов ветхозаветной традиции считают, что в данном случае речь идет о дояхвистском божестве, которое, как и многие другие боги, превратилось в демона после принятия иудаизма. В некотором роде это тоже был жертвенный культ.
Как показал Нойманн, в большинстве случаев, жертвоприношения осуществлялись также в отношении Великой Богини-Матери69 70.
Итак, мы исследовали аспект Ламашту в Лилит и окружение этой первоначально архаической богини и теперь можем приступить к рассмотрению других ее сторон.
в)	Аспект Иштар
Кроме аспекта Ламашту, то есть образа внушающей страх женщины-демона и пожирающей матери, которая похищает и убивает детей, у Лилит есть и другая, полностью противоположная особенность. Другая ее черта, а именно роль богини, которая уводит и совращает мужчин, начала проявляться значительно позже. Что касается Ламашту, то она напрочь лишена подобных качеств. Эта черта Лилит в наибольшей степени персонифицирована в богине Иштар. Она фактически является синонимом соблазнительницы в вавилонской мифологии. Так что, говоря о Лилит, мы имеем полное право рассуждать о ее аспекте Иштар.
В отличие от Ламашту, Иштар не обладает ярко выраженной индивидуальностью. Она неопределенна, загадочна, и ее качества зависят от региона, в котором ей поклоняются. Она, как и Ламашту, наделена аспектом Великой Богини-Матери, но, в отличие от нее, она, как богиня неба, полностью противоположна ей, поскольку Ламашту — подчеркнуто хтоническое божество. Но, прежде всего на Востоке, Иштар почиталась как богиня чувственной любви, соблазна и вожделения. Поэтому она считалась покровительницей проституток и в особенности священных проституток храма Иштар, которые служили ее культу. Эта частная характеристика Иштар встречается еще в древнейших v	70
памятниках шумерской литературы, в одном из которых есть упоминание о том, что богиня Инанна, которая соответствует вавилонской Иштар, отправила красивую, незамужнюю и развратную проститутку Лилит на площади и улицы города для того, чтобы уводить мужчин. Именно поэтому Лилит иногда называют правой рукой Инанны.
Проституток, которые служили богине Иштар, часто называли «иштаритус», что значит «женщина, которая принадлежит Иштар»71. С другой стороны, саму Иштар называют «кад-ишту», что означает «священная проститутка». В древнем Израиле проституток этого храма называли «кадешот», то есть «священные». Первоначально еврейское слово «кадеш» обозначало что-то обособленное от других, принадлежащее сфере сакрального, а не светского. Отсюда возникло вторичное значение этого слова, употребляемое по отношению ко всему священному72.
69 Neumann. «The Great Mother». Princeton & London, 1955, p. 147ff.
70 Levit. 16, 5ff.
71 5. H. Langdon. «Tammuz und Ischtar». Oxford, 1914, p. 74.
72 LVTL, ch. q-d-sh.
108
Церемонии, перерастающие в оргии, были неотъемлемой частью культа Иштар. Геродот73 пишет, что в Вавилоне каждая незамужняя девушка должна была хотя бы раз в жизни отдаться незнакомцу и пожертвовать ему свою девственность за определенную денежную сумму. Однако это ни в коем случае не считалось проституцией, поскольку было очевидно, что незнакомец представлял собой бога. Соитие с незнакомцем приравнивалось к заключению священного брака (hieros gamos), в котором девушка получала символическое посвящение и становилась женой бога.
Другая проститутка, родственная Иштар, — это Афродита Паракиптиса (Aphrodite Parakyptusa); ей поклонялись преимущественно на Кипре. В легендах она обычно свистит из окна, чтобы привлечь партнеров. Такие представления о женщине, высовывающейся в широко распахнутое окно, распространены по всему Востоку. Самые известные ее изображения были вырезаны на слоновой кости финикийскими мастерами. Они были обнаружены в Арслан-Таше74, Нимруде и Хорсабаде. В Вавилонии похожую богиню называли «Килили Муширту», то есть «высовывающаяся из окна», иногда — «королева окон».
Дальнейшую параллель с соблазнительной проституткой следует искать в мотиве женщины в башне. В связи с этим мы должны упомянуть, прежде всего, образ Елены Троянской, который получил свое развитие в средневековых народных легендах и фольклоре как весьма неоднозначный и предательски соблазнительный для мужчин. Подобная интерпретация отсылает нас ко временам захвата Трои, о котором нам известно в основном благодаря Гомеру, рассказ которого, однако, не изобилует конкретикой, поэтому за дополнительными фактами мы обратимся к Вергилию.
В «Энеиде» Вергилия сказано:
«Ночью, когда греки разошлись, Елена устроила в замке оргию вместе с троянскими женщинами; потом она намеренно прошла с зажженным факелом в руке так, чтобы греки? увидев свет, приняли его за сигнал и напали на город»75.
Позднее Елене Троянской стали поклоняться как богине. Жилль Киспель пишет об этом следующее:
«Во время археологических раскопок в Самарии была найдена статуэтка богини, которая стояла, держа в правой руке факел. Несмотря на то, что эта фигурка по ряду признаков была похожа на Диоскурию, впоследствии выяснилось, что это была статуэтка Елены. Было удивительно обнаружить артефакты ее культа и ее храм в Самарии. Елену почитали даже там»76.
Это открытие поистине удивительно, потому что неортодоксальный иудейский гностицизм отождествлял Елену Троянскую с другой Еленой, а именно со спутницей Симона Мага из Самарии. Согласно трудам святого Иринея77, который,
73 Herodotus. Hist. 1199.
74 J. Cray. Mythologie des Nahen Ostens. Wiesbaden, 1969, p. 69; J. Thimme. «Phonizische Elfenbeine in Karlsruhe» in Antike Welt. Zeitschrift fur Archdologie und Urgeschichte. Feldmeilen, 1973, Vol IV, p. 23.
75 Virgil. Aeneid VI 517.
76 C. Quispel. «Gnosis als Weltreligion». Zurich, 1951, p. 62.
77 Ireneus. Adv. haer. I 23, 2ff.
109
в свою очередь, ссылался на житие Иустина Мученика78, Симон Маг нашел Елену в одном из борделей Тира. Похоже, что она почиталась последователями Симона Мага как «святая проститутка» и «падшая София». В глазах последователей Симона Мага Елена была инкарнацией Елены Троянской. Псевдо-Климент79 пишет о Елене следующее:
«[Она] находилась в башне, в то время как огромная толпа, собравшаяся полюбоваться ею, окружила башню со всех сторон. Людям привиделось, что она одновременно показалась в каждом из окон».
Подобное выглядывание из окон башни имеет тот же смысл, что и свист, и обычно расценивается как приглашение мужчин, которые не против стать жертвой женского обольщения.
Дальнейшая параллель с аспектом Иштар наблюдается в немецком средневековом фольклоре. А. Вуттке указывает на то, что Фрея, жена Вотана, названная впоследствии Хульде и Матерью Холле, жила вместе со своей совой на горе Герзельберг. В фольклорной песне о Тангейзере она, в конечном счете, становится Госпожой Венерой, а Герзельберг — Венусбергом (от лат. слова Venus: Венера. — Прим, пер,), где Госпожа Венера соблазняет мужчин и превращает их в своих рабов.
Но вернемся к вавилонской Иштар. Не секрет, что она слыла проституткой и соблазнительницей мужчин. Ей поклонялись по всему древнему Востоку как богине неба, которая была известна под именами Ата, Анат, Астарта и Ашера. К тому же ее знали и в древнем Израиле, так как у пророка Иеремии мы можем встретить такой стих:
«Дети собирают дрова, а отцы разводят огонь, и женщины месят тесто, чтобы делать пирожки для богини неба и совершать возлияния иным богам, чтобы огорчать Меня» (Иерем. 7:18)80.
На большинстве вавилонских цилиндрических печатей присутствует рельеф, где изображена обнаженная богиня, рядом с двумя священными для нее животными: львом и голубем. Не исключено, что подобные маленькие фигурки Иштар были в каждом вавилонском доме.
Вполне возможно, что такие «терафим» или боги-хранители домашнего очага, которые в Библии упомянуты как «идолы»81 и «чужие боги»82, на самом деле были фигурками Иштар.
Роль Иштар как проститутки и соблазнительницы наиболее йрко выражена в эпосе о Гильгамеше83.
Благодаря своей притягательной красоте и неповторимому очарованию она постоянно соблазняла богов, полубогов, мужчин и даже животных; после чего
78 Justin. Apolog. 26, 3.
79 Pseudo-Clement. Recognit. II 12.
80 Иеремия (7:18).
8’ Бытие (31:19).
82 Бытие (35:4).
83 Имеется в виду немецкое издание: A. Schott & W. V. Soden. «Das Gilgamesch-Epos». Stuttgart, 1958 (table 6). — Прим. nep.
110
причиняла им ощутимый вред. В эпосе она даже названа «уличной проституткой» (Имеется в виду английский перевод Эпоса о Гильгамеше. — Прим. пер).
...Как венчал Гильгамеш себя тиарой, — На красоту Гильгамеша подняла очи государыня Иштар: «Давай, Гильгамеш, будь мне супругом, Зрелость тела в дар подари мне! Ты лишь будешь мне мужем, я буду женою! Приготовлю для тебя золотую колесницу, С золотыми колесами, с янтарными рогами, А впрягут в нее бури — могучих мулов. Войди в наш дом в благоухании кедра! Как входить ты в дом наш станешь, И порог и престол да целуют твои ноги, Да преклонят колени государи, цари и владыки, Да несут тебе данью дар холмов и равнины, Твои козы тройней, а овцы двойней да рожают, Твой вьючный осел пусть догонит мула, Твои кони в колеснице да будут горды в беге, Под ярмом волы твои да не ведают равных!». Гильгамеш уста открыл и молвит, вещает он государыне Иштар: «Зачем ты хочешь, чтоб я взял тебя в жены?
Я дам тебе платьев, елея для тела, Я дам тебе мяса в пропитанье и в пищу, Накормлю я тебя хлебом, достойным богини, Вином напою, достойным царицы, Твое жилище пышно украшу, Твои амбары зерном засыплю, Твои кумиры одену в одежды, — Но в жены себе тебя не возьму я!»84
Здесь следовало бы возразить, напомнив, что мотив очарования и превращения в животное в большей степени присущ символической сфере ужасной матери. Но этот вопрос будет рассмотрен далее.
84 «Эпос о Гильгамеше. Поэзия и проза Древнего Востока». М.: «Художественная Литература», 1973. Перевод И. Дьяконова. Таблица 6.
111
МАГИЧЕСКИЕ ЗАКЛИНАНИЯ И РЕЛЬЕФ БЕРНИ,
найденные при археологических раскопках
в Арслан-Таше
а)	Первая табличка из Арслан-Таша
В 1933 году в Арслан-Таше на северо-западе Сирии французский археолог граф дю Мениль дю Бюиссон обнаружил глиняную табличку, на которой были выбиты некие надписи. На данный момент она находится в Археологическом музее Алеппо. Согласно Олбрайту1, текст относится к VII—VIII веку до н. э. Надписи представляли собой магические заклинания на ханаанском языке (смеси иврита, арамейского и финикийского), записанные ассирийским квадратным письмом и предназначенные для защиты от крылатой богини или, согласно другому переводу, от ночных демонов. В верхней части таблички было расположено отверстие. Олбрайт предположил, что за это отверстие она привешивалась в доме беременной женщины в качестве защитного амулета, поскольку она была слишком большой для того, чтобы носить ее на шее. Помимо надписи, на лицевой стороне таблички был изображены крылатый сфинкс (согласно другой интерпретации: крылатый лев) с человеческой головой, увенчанной острым шлемом. Подо львом была изображена волчица с хвостом скорпиона, которая намеревается проглотить голого младенца. На обратной стороне таблички изображен марширующий бог в ассирийских одеждах с клинком и обоюдоострым топором. На его голове красовалось что-то вроде тюрбана с лилией, значение которого обсуждается до сих пор.
Обнаруженный текст поднимал ряд проблем, связанных с эпиграфической литературой, семитской лингвистикой и этимологией, которые были затронуты мной лишь вскользь. Сложнее всего было сделать правильный перевод надписей, так как из-за недостатка огласовки в семитских оригиналах приходилось самостоятельно подбирать подходящие гласные, вследствие чего слова могли быть прочитаны по-разному и их смысл мог исказиться. По этой причине не всегда возможно с полной уверенностью сказать, в единственном или во множественном числе употреблено то или иное слово.
Очевидно, что перевод, выполненный дю Мениль дю Бюиссоном, содержит большое количество ошибок. Однако с тех пор были опубликованы несколько более точных переводов. Среди них особого внимания заслуживает перевод Андре Дюпон-Соммера1 2, но его также нельзя считать безупречным, поскольку переводчик
1 W. F. Albright. «Ап Aramaean Text in Hebrew from the seventh Century В. C.». in BASOR, New
Haven, 1939, p. 5ff.
2 A. Dupont-Sommer. «LTnscription de 1’amulette d’Arslan Tash» in RHR, Paris, 1939, Vol. CXX, p. 133ff.
112
обращался с текстом в достаточно вольной манере. Первые переводы были признаны несостоятельными и отклонены большинством специалистов.
Позднее были сделаны более качественные и авторитетные переводы. К ним, прежде всего, относится работы Олбрайта3 и Т. X. Гастера4. Однако ни в том, ни в другом случае не удалось избежать спекулятивных гипотез. Позднее Гарри Торцинер5 (Тур-Синай) представил очередной перевод, который значительно отличался от всех предыдущих. Однако основным его недостатком было поверхностное рассмотрение историко-религиозного материала. Что касается недавно опубликованного перевода Вольфганга Рёллига6, то он во многом похож на версии Олбрайта и Гастера.
Переводы двух последних во многом совпадают друг с другом, но существенно отличаются от версии Торцинера. Поэтому я считаю необходимым процитировать выборочные отрывки из каждого, имеющие непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу.
1-Й ПЕРЕВОД: Т. X. ГАСТЕР
«Заклинаю! О ты, летающая богиня,
О С-с-м бн П-д-р-с-а,
Са, ты — бог.
И, о, задушившая ягненка (душительница овец). Я иду домой,
Ты не ходи за мной,
Во двор я ступаю,
А ты не ходи.
О ты, кто летает по темной комнате (темным комнатам),
Сгинь ты прочь, сейчас же, сейчас же, Лилит! Воровка, сокрушающая кости».
2-й перевод: Г. Торцинер
«Заклинание против демонов Эфата. Клянусь С-с-м бн П-д-р-с-а/ Поклянись. И скажи Душительнице: я иду домой, Ты не ходи за мной,
Во двор я ступаю,
А ты не ходи.
К Эфатским демонам в комнату темную, во тьму.
Сгиньте! ужасные, ужас моей ночи.
Вы отмылись в оливковом масле, и он прошел».
Комментарий:
Сравните эти два перевода, и вы поймете, с какими трудностями сталкиваются ученые при изучении древних текстов. Тем не менее в них прослеживаются две повествовательные линии, которые представляют для нас особый интерес. Так же как вавилонские магические заклинания всегда начинаются со слова «ишптпу», то есть
3 W. F. Albright, foe. at.
4 Т. Н. Caster. «А Canaanitic Magical Text» in OR, Rome, 1942, Vol. XI, p. 41ff.
5 H. Torczyner. «А Hebrew Incantation against Night-Demons from Biblical Times» in JHES, Chicago, 1947, Vol. VI, p. 18ff.
6 W. Rollig. «Die Amulette von Arslan Tash» in Neue Ephemeris fur Semitische Epigraphik. Wiesbaden, 1974, p. 17ff.
113
«заклинаю», в рассматриваемом нами тексте в качестве вводного слова использовано слово «лахашат» (l-h-s-t). Первоначально оно тоже означало «шепчу» или что-то в этом роде, так как магические заклинания следовало произносить исключительно шепотом. Слово L-h-s-t было практически terminus technicus (техническим термином), после которого начиналось само заклинание. Подобные параллели можно обнаружить не только в литературе на иврите, но и в древних письменных источниках на арамейском языке. В Вавилонии слову «шипту» соответствовало понятие «мамашту», которое означало «шептать» или «произносить тихо».
Рассматриваемые переводы отличаются друг от друга тем, что в одном из них присутствует термин «эфата» (согласно другому прочтению, «афта»), а в другом — нет. Трудность заключается в том, что невозможно с полной уверенностью сказать, является ли это слово причастием арамейского языка «летящий», или же это еврейское существительное «темнота». Кроме того, невозможно точно определить, направлено ли это заклинание против одной летящей богини, или же всех вместе взятых ночных демонов. Гастер считает, что термины «эфата» и «афта» предназначались для более точного описания богини. По его мнению, слово «эфата» происходит от еврейского «ту», что означает «полет». Именно поэтому Олбрайт, так же как и сам Гастер7, переводит это слово как «крылатый» или «летящая». Что касается Герберта Доннера и В. Рёллига8, а также Франка М. Кросса и Р. Д. Салея9, то они переводят это слово как «летающая». С другой стороны, Г. Торцинер10 полагает, что слово «эфата» происходит от еврейского существительного «эфа», что значит «темнота» или «ночь», и отрицает возможность его происхождения от еврейского «оф».
При попытке интерпретации трех фигур, упомянутых в заклинании, мнения ученых разделились. По мнению Олбрайта, чья точка зрения была поддержана У. Фаутом и другими, боги (или демоны), которые были изображены на табличке, по очереди призываются в тексте заклинания. Эта группа ученых считает, что крылатый сфинкс соответствует «летающей богине»; волчица, пожирающая ребенка, соответствует «душительнице», а С-с-м бн П-д-рс-а — не кто Иной, как марширующий бог. Однако дю Мениль дю Бюиссон и Дюпон-Соммер не согласны с подобной интерпретацией. Они полагают, что сущность, названная «С-с-м», — это божество, подчиненное богу П-д-р-с-а; в то время как Гастер склонен считать, что «П-д-р-с-а» — это название какого-то места, потому что в тексте «С-с-м» упоминается как сын «П-д-р-с-а».
Кроме того, нет единого мнения о том, для чего были нужны изображения богов. Мне кажется весьма сомнительным, что художники, которые их рисовали, верили в то, что божество при виде своего собственного изображения должно непременно испугаться и улететь. С другой стороны, традиция перечислять имена богов и демонов была широко распространена по всему Ближнему Востоку. Вероятнее всего, художники верили, что божество или демон, заметив свое имя или изображение, испугается,
7 Т. Н. Caster, he. at.
8 Н. Donner &, W. Rollig. «Kanaandische und aramaische Inschriften». Wiesbaden, 1966, p. 44; W. Fauth. «S-s-m bn P-d-r-s-а» in ZDGM, Wiesbaden, 1971, Vol. CXX, p. 229f.
9 F. M. Cross & R. J. Saley. «Phoenician Incantations on a Plaque of the Seventh Century В. C. from Arslan Tash in Upper Syria» in BASOR, New Haven, 1970, p. 42ff.
10 H. Torczyner, foe. cit.
114
что его узнали и «вычислили». Поскольку картинка и имя — это выражение индивидуальности демонов, считалось, что умение их использовать должно было помочь людям избавиться от их козней. Что же касается добрых богов, то упоминание их имен в виде надписей приравнивалось к обращению к ним за помощью. Чем больше сходство, тем больше показана сила и мощь доброго божества.
Следующее слово, которое мы попытаемся разобрать, это h-n-q-t, которое может быть прочитано как «ханикута» или «ханикита». Оно является ключом для разгадки всего текста. Первоначально оно употреблялось исключительно для обозначения акта удушения, но поскольку большинство авторов использовало это слово как синоним Лилит, следуя контексту, правильно переводить его как «души-тельница». Неудивительно, что на ассирийском языке слово «hanaqu» означает «душить», «задушить».
Такое же значение этого слова прослеживается в арамейском и эфиопском языках11. Трудность перевода состоит в том, что непонятно, в единственном или во множественном числе использовано то или иное слово, особенно если учесть, что с точки зрения грамматики допустимы оба варианта. Олбрайт и Гастер пришли к взаимному согласию относительно того, что слово «i-m-г» в сочетании с «imer», что значит «ягненок», следует переводить как «задушившая ягненка». Несмотря на то, что термин «imer» применительно к ягненку употреблялся крайне редко, такой вариант перевода оправдан в рамках контекста. Данный перевод, а именно «задушившая ягненка», имеет много параллелей с цитатами на арабском, представленными дю Мениль дю Бюиссоном, в которых женщина-демон по имени Карма Ханук-аль-амаль упоминается в некоторых арабских мистических текстах как «душительница баранов». Подобное описание можно встретить в одном из угарит-ских текстов11 12, где есть упоминание о ilt-h-n-q-t-m, то есть о богине-душительнице. Дальнейшие параллели прослеживаются в древних рукописях на сирийском языке, опубликованных Германом Голланцем13. В «Codex В» упоминается «мать, которая душит мальчиков», а в «Codex С» — «мать, которая душит мальчиков и девочек».
Со времени открытий в Арслан-Таше слово «душительница» стало общепризнанным синонимом Лилит. В самых первых вариантах перевода, которые редактировали Мирман и Джеймс А. Монтгомери, слово «душительница» даже не встречалось, то есть Лилит появлялась в текстах только под своим именем.
Вследствие этого Гастер попытался разобраться в вопросе о происхождении этого слова. Его заинтересовал тот факт, что в сравнительной истории религии и в мифологических исследованиях присутствует целый ряд параллелей с сирийским понятием «душительница»14. В частности, он приводит в качестве примера колдовские заклинания хеттов, в которых женщина по имени Хатия вызывала женщину-демона Висурианзу. Согласно ему, хеттское слово «висурия» буквально соответствует аккадскому «ханаку» и еврейскому «ханикута», что значит «душительница». В этом заклинании говорилось, что изображение богини следует отнести к берегу реки или моря и смыть его при помощи чистой воды. Следует отметить,
11 LVTL, см. h-n-q.
12 W. Fauth, he. at, p. 51.
13 H. Gollancz. «The Book of Protection being a Collection of Charms» (в данный момент редактируется) MSS. London 1912, p. 68 & 84.
14 T. H. Caster. «The Child-stealing witch among the Hittites» in SMSR, Bologna, 1952, Vol. XXIII, p. 134ff.
115
что в текстах Лабарту упомянут похожий магический ритуал, поэтому нельзя отрицать возможную связь между этими двумя изображениями.
Но чаще всего термин «душительница» встречается в арамейских магических текстах15, где неоднократно упоминается «ханикута», которая «убивает детей на коленях матери». Ошибка кроется в том, что Монтгомери путает термины «ханикута» и «аникута», то есть «духов, связывающих шею», что затрудняет понимание текста16.
В греческом магическом тексте, опубликованном Ричардом Рейзенштейном17 18, упоминается некая ведьма по имени Баскания или Баскосина. Поговаривают, что эта душительница может менять облик, как этакая polymorphe strangalia. На данный момент термин «душительница» еще не обсуждался, поэтому рассмотрим следующее интересующее нас слово: a-m-г, которое Торцинер прочитал как «ешог», а вовсе не «imer». Возможно, это повелительное наклонение глагола а-ш-г, который означает «говори», «скажи» или «прикажи»10.
Не меньший интерес вызывает следующая магическая формула:
«Я иду домой,
Ты не ходи за мной,
Во двор я ступаю, А ты не ходи».
Похоже, что это требование было стереотипной широко распространенной формулой, которую произносили в течение всего заклинания против демонов, которые постоянно норовили пересечь порог дома. Похожий вавилонский текст был опубликован Генри Ф. Луцем:
«Ты не приблизишься к моему телу,
Ты не будешь ходить передо мной, Ты не будешь следовать за мной. Где я остановлюсь, ты не остановишься, Где я сяду, ты не сядешь.
Ты не войдешь в мой дом,
Ты не наложишь проклятие на мой дом.
Ты не будешь ходить за мной по пятам.
Куда я войду, ты не войдешь, Куда я иду, ты не пойдешь»19.
Разногласия среди ученых были вызваны гипотезой о том, что в данном тексте, возможно, упомянута Лилит. Гастер переводит эту строчку следующим образом: «Сгинь ты прочь, сейчас же, сейчас же, Лилит!». В то время как, по мнению Торцинера, она звучит как: «Сгиньте! ужасные, ужас моей ночи». К сожалению,
15 J. A. Montgomery. ARIT, Philadelphia, 1913, р. 238 (bowl 36) & р. 146. (bowl 7), also р. 154 (bowl 8).
16 На правильный вариант указал Гарри Торцинер.
17 R. Reitzenstein. «Poimandres. Studien гиг gtiechisch-agyptischen und friihchristlichen Literatur». Leipzig, 1904, p. 295ff.
18 LVTL, loc. at., cf. a-m-r.
19 H. F. Lutz. Selected Summon and Babylonian Texts. Philadelphia, 1919, p. 32; также C. Fossey. La Magie assyrienne. Paris, 1902, p. 201.
116
различные интерпретации неизбежны, так как наш текст содержит только слово «Лили», а не «Лилит». По этой причине Олбрайту, Гастеру и дю Мениль дю Бюис-сону ничего не оставалось, как высказать предположение о том, что виной тому стала ошибка в правописании, так как, по их мнению, в слове «Лили» не хватает последней буквы, а именно «т».
Торцинер, напротив, полагает, что «лили» или «лели» — это производная форма от сокращения «лайал», которое представляет собой альтернативное написание известного нам слова «лайла», то есть ночь; таким образом, фраза должна заканчиваться словами «моя ночь». Помимо этого, Гастер прочитал слово «р-ш» как «р-a-a-m», тогда как, по мнению Торцинера его следует читать как «р-о-е-гп», то есть «ужас».
Различные исследователи данного текста предлагали свой вариант перевода фразы, в которой якобы упоминается Лилит. Например, Дюпон-Соммер перевел ее как: «Сгинь, сгинь, Лилин!»20.
Разделяя мнение большинства исследователей, он соглашается с тем, что в интересующем нас слове отсутствует последняя буква, однако, по его мнению, эта буква вовсе не «т», а «н», то есть в тексте речь идет о некой «Лилин». Помимо него, эту версию поддерживают и другие ученые21. Следует учесть, что «Лилин» — это вовсе не «Лили» во множественном числе, как может показаться на первый взгляд.
Другие авторы переводят эту фразу как «Шаг за шагом пройди мимо, Лилит», тогда как Кросс и Салей опираются в основном на перевод Торцинера. Согласно им фраза звучит так: «Сгиньте сейчас же, сейчас же, ночные демоны!»22. С точки зрения грамматики допустимы оба варианта.
Два последних автора, а также Олбрайт и Гастер, в отличие от Торцинера, соглашаются с версией о том, что в слове «Лили» не хватает буквы «н». В этом они, так же как Сало У. Барон23, глубоко заблуждаются, считая, что «Лилин» является существительным во множественном числе, образованным от слова «Лилит».
Заметим, что Леви уже высказывался по этому поводу24:
«Слово „Лилин" не может быть существительным мужского рода во множественном числе... Множественное число от „Лилит" будет „лилиата"... из этого следует, что евреям была известна только одна „Лилит", а не много „Лилин"».
Это абсолютно верно, поскольку «Лилин» никогда не была и не может быть множественной формой слова «Лилит». Однако Леви заблуждается, когда говорит, что евреям была известна только одна Лилит. По-видимому, он пока что не знаком с недавно изданными текстами Монтгомери. В них, как и в различных мандеистиче-ских источниках, изданных позднее, Лилит упоминается не только в единственном, но и во множественном числе, то есть «Лилиатас».
Согласно Гастеру, слово m-b-z-t, использованное в рассматриваемом тексте, означает не что иное, как «похитительница», что в рамках контекста означает
20 A. Dupont-Sommer, he. cit, р. 133ff.
21 Н. Dormer & W. Rollig, he. cit., p. 44.
22 F. M. Cross & R. J. Saley, he. cit., p. 42ff.
23 S. W. Baron. «А Social and Religious History of the Jews». Philadelphia, 1958, Vol. II, p. 19.
24 /. Levi. «Lilit et Lilin» in REJ, Paris, 1914, Vol. LXXVIII, p. 20.
117
«похитительница детей». В тексте об этом говорится как бы между строк, и переводчик предпринял попытку передать скрытый смысл. Однако Торцинер не разделяет подобную интерпретацию и оспаривает ее, в то время как Олбрайт и другие с ней вполне согласны.
Термин p-h-z-t (пахазат) обозначается «давилка» или «дробилка». Согласно Гастеру, под этим словом подразумевалась ломка костей. Оно встречается в текстах Лабарту25, на которых Гастер основывает свои выводы. В отрывке, который он приводит в качестве аргумента, Ламашту сравнивают с «мечом, что разрубает голову». Фосси26 считает, что это выражение относится не только к Ламашту, но и к Уттуку — демону, родственному Ламашту, который вызывает у мужчин головную боль.
В этой связи Фриц Прадель27 упоминает о демоне, описанном в ряде средневековых текстов, который также вызывает у мужчин головную боль. Кроме того, он приводит в качестве примера похожего демона, который упоминается в египетском магическом папирусе как «сокрушающий кости».
Что же касается выражения «в темной комнате» или «в затененной комнате», Гастер считает, что оно использовалось в аккадской речи как наиболее распространенное обозначение для «домовых демонов» (бит ассаку)28. Темнота, так или иначе, в основе всех крылатых богинь и ночных демонов.
Ламашту и Лилит тесно связаны с тьмой и ночью. Ламашту известна как «похитительница дневного света», а Лилит в Шумере считалась «девицей, которая похитила свет». В магических текстах древнего Египта встречаются заклинания против ведьм, которые похищают детей. Одно из них специально адресовано «тем, кто появляется с наступлением темноты». В одном из арамейских магических текстов то же самое сказано в адрес Лилит: о ней говорится, что она «приходит с наступлением темноты». Более того, в Талмуде29 есть упоминание о том, что мужчина не должен спать один в своем доме (согласно другому переводу, «в изолированном доме»), если не хочет стать жертвой Лилит. Кстати говоря, Гастер30 убедительно доказал, что арабское слово «джинни» этимологически связано со словом «темнота».
Торцинер, в свою очередь, поддержал эту версию и указал на многочисленные лингвистические параллели, со всей своей скрупулезностью ссылаясь на еврейскую литературу.
Олбрайт и Гастер, напротив, использовали в своем исследовании большое количество материала по сравнительной истории религии и мифологическим исследованиям, которые, в свою очередь, не были рассмотрены Торцинером. У меня не вызывает сомнений точность этих историко-религиозных параллелей, в первую очередь за счет привлечения специалистов по семитским текстам, таких как Доннер и Роттиг, так как я полностью разделяю их мнение.
Если же крылатая богиня (Эфата или Афта) действительно была родственна Ламашту и идентифицировалась с Лилит, то правыми окажутся Олбрайт и Гастер,
25 D. W. Myhrman, he. cit., р. 155.
26 С. Fossey, be. cit., p. 397.
27 F. Pradel. Griechische und suditalienische Gebete, Beschworungen und Rezepte des Mittelalters. Giessen, 1907, p. 20.
28 T. H. Caster, loc. at, p. 49.
29 ВТ: Traktat Sabbat 151b.
30 T. H. Caster, loc. at, p. 49.
118
поскольку они оба отождествляют «похитительницу детей» с крылатой богиней. В случае с Ламашту, это наиболее заметно в текстах Лабарту31: «Улетай прочь с птицами небесными!» (или же «с птицей небесной»).
В тексте сказано, что у нее лапы как у птицы Зу (в Шумере так называли буревестника). Ее птичий характер наиболее отчетливо прослеживается в шумерской версии Эпоса о Гильгамеше, изданного Крамером32, а также в Талмуде33, где она упоминается как «изворотливая Лилит». Несмотря на всю спорность и относительность переводов надписей, найденных в Арслан-Таше, можно с уверенностью сказать, что мы имеем дело с архаичным магическим текстом, предназначенным для защиты от богини Лилит и ночных демонов. При помощи этих заклинаний богиня не могла переступить порог дома и причинить вред людям, которые в нем живут.
Проведенные исследования, связанные с вышеупомянутыми переводами, позволяют мне сделать вывод о том, что перед нами магический текст, предназначенный для защиты от крылатой богини, которая, вероятно, тесно связана с Лилит. Ключевой предпосылкой для выдвижения данной гипотезы стало слово «душительница», которое использовалось в качестве синонима Лилит в поздней еврейской и нееврейской традиции.
б)	Вторая табличка из Арслан-Таша
Сразу после того, как в Арслан-Таше была найдена первая табличка, граф дю Мениль дю Бюиссон обнаружил еще один терракотовый амулет, который с большой вероятностью можно было отнести к тому же историческому периоду, что и первый. В 1971 году он совместно с Андре Како опубликовал перевод текста с него34.
На этой табличке, так же как и на первой, записан магический текст против неизвестной женщины-демона. Ее изображение расположено рядом с надписью. В левой руке она держит две человеческие ноги, при том что половину тела жертвы вместе с головой она уже проглотила. Эта женщина-демон похожа на волчицу с хвостом скорпиона, изображенную на первой табличке из Арслан-Таша.
Заклинание, записанное на второй табличке, вызвало у исследователей не меньшие затруднения, чем первое. Тем не менее взгляды ученых по поводу его перевода не так сильно противоречат друг другу, как в первом случае. Кроме того, на второе заклинание специалистами написано гораздо меньше комментариев.
В данном случае нас не интересует содержание всего заклинания. Обратим внимание прежде всего на начало текста, оно представляет для нас наибольший интерес. Итак, заклинание начинается со стереотипной формулы l-h-s-t (лахашат), то есть «заклинаю», «призываю». Но в данном случае призывается не «крылатая богиня», «душительница» или «марширующий бог», а некий неизвестный нам демон, о котором мы даже не знаем «какого он пола». В тексте он назван «т-z-h» (мазах). Это странное имя представляет для нас большой интерес, так как, если это женская фигура, то, вероятнее всего, она имеет непосредственное отношение к Лилит, даже несмотря на то, что в тексте не упоминается ни Лилит, ни «летающая богиня».
31 D. W. Myhrman, foe. cit, р. 155.
32 5. N. Kramer, loc. cit, p. 2.
33 ВТ: Traktat Erubin 18b.
34 A. Caquot & du Mesnil du Buisson. «La seconde Tablette ou „petite Amulette“ d’Arslan Tash» in Syrie. Paris, 1971, Vol. XXXXVIII, p. 391ff.
119
Комментарий:
Что значит имя m-z-h, нам пока доподлинно не известно. По мнению Сакофса, оно происходит от еврейского слова «мазах», что значит «окроплять», «разбрызгивать», однако данная версия, по всей вероятности, ошибочна. Гастер35 и Рёллиг36 были первыми, кто преступил к переводу найденного текста. Оба они связывают имя m-z-h со словом m-z-o, которое встречается в Ветхом Завете37. Конечно же, нам пока далеко до точного понимания этого слова, потому что это слово — гапакс38 и не имеет параллелей в еврейской литературе. В Библии слово m-z-h встречается только один раз: во Второзаконии 32:24 в качестве так называемого status constructus глагола m-z-h и используется для связи с существительным г-a-a-b, что значит «голод».
Оно достаточно точно описывает состояние людей, которых одолевает голод. Переводчики по-разному интерпретировали глагол m-z-h или соответствующий ему status constructus: Е. Кюснахт и К. Вайцзекер перевели его как «изнуренный», Торцинер — как «изнеможенный», У. Гесениус — как «усталый», «утомленный», Е. Кёниг — как «обезвоженный», У. Л. Холлидей — как «исчерпавший себя». Кроме того, Рёллиг39 указывает на параллели в аккадском языке, в котором есть слово m-a-z-u-m и m-a-z-a-u-m, которое означает «выжимать» или нечто подобное, что неплохо согласуется с другими переводами.
Гастер40 приводит в качестве примера цитаты на арамейском и ассирийском языках, в которых это слово означает «осушить» или «высосать». Соответственно, он уверен, что демон, о котором идет речь, «подобно Ламии или сове из повседневного фольклора, пьет кровь своих жертв и высасывает содержимое их костей». В этой связи он указывает на известный средневековый текст о встрече Лилит с пророком Илией, в котором пророк спрашивает ее: «Куда ты направляешься?». На что Лилит отвечает:
«Я направляюсь в дом женщины, которая ухаживает за новорожденным младенцем. Я отниму его у нее, выпью его кровь, высосу костный мозг из его костей, а после буду пожирать его плоть»41.
Отсюда следует, что для автора данного текста Лилит является не чем иным, как воплощением дьявола, несмотря на то, что она даже не названа по имени. Если гипотезы Гастера подтвердятся, то нам придется признать, что m-z-h — это одно из имен Лилит. Однако варианты его перевода не внушают доверия, в отличие от параллелей с первой табличкой из Арслан-Таша. Тем не менее мы не можем даже точно установить, представлял ли упомянутый демон женское существо
35 Т. Н. Caster. «А Hang-Up for Hang-Ups. The second Amuletic Plaque from Arslan Tash» in BASOR, New Haven, 1973, p. 18ff.
36 W. Rollig. «Die Amulette von Arslan Tash» in Neue Ephemeris fur Semitische Epigraphik. Wiesbaden, 1974, Vol. II, p. 28.
37 Второзаконие (32:24).
38 Греч, hapax legomenon — слово, встречающееся в тексте только один раз. — Прим. пер.
39 W. Rollig, loc. tit., р. 30.
40 Т. Н. Caster, loc. tit., р. 20.
41 J. A. Montgomery. ARIT, p. 258 (bowl 42).
120
или нет, что свидетельствует отнюдь не в пользу выдвинутой Гастером гипотезы. В итоге более точный перевод данного текста остается делом времени.
с) Рельеф Берни
В этой связи мы не можем не обратить внимание на изображение крылатой богини, иконографическая интерпретация которой стала причиной многочисленных споров среди археологов и историков искусства. Впервые ее изображение было опубликовано в «Иллюстрированных лондонских новостях» 13 июня 1936 года как прежде не известный терракотовый рельеф, названный по имени археолога С. Берни.
На рельефе изображена обнаженная фигура богини исключительной красоты. У нее два огромных крыла, а в качестве стоп у нее очень длинные лапы с когтями, как у хищной птицы. На голове богини намотан высокий тюрбан, значение которого нам до сих пор не известно. Она стоит на двух львах, которые сидят в противоположных направлениях, справа и слева от нее стоят реалистично выглядящие совы, у которых точно такие же крылья и лапы, как и у нее самой. Она держит в руках два странных объекта, один из которых сохранился только частично. Генри Франкфорт42 считает, что эти «кольца и палочки» являлись «известными атрибутами богов», а Д. Опитз43 и Контено44 вообще не высказывались по поводу их интерпретации. Что же касается Элизабет Д. ван Бюрен45, то она убеждена, что на рельефе изображена фигура крылатой Иштар. Зато вопрос о возрасте находки не вызвал споров. Принято считать, что рельеф был изготовлен до нашей эры в так называемый период Исин-Ларса, то есть ориентировочно в 1950 году до н. э. Подобный терракотовый рельеф был обнаружен ван Бюрен46 и в настоящий момент находится в Лувре. На нем изображена обнаженная богиня, на голове которой надет похожий тюрбан и у нее такие же крылья, как и на рельефе Берни. У нее точно такие же лапы вместо ступней, а ноги от коленей и выше покрыты перьями. Но рядом с ней нет двух сов, а стоит она не на львах, а на двух диких козлах, которые смотрят в разные стороны. Более того, во время раскопок на месте бывшей Вавилонии были обнаружены некоторые фрагменты обоих глиняных рельефов. На одном из фрагментов крылатая богиня представлена от талии и ниже. Она стоит на двух львах, головы которых были изображены с соблюдением мельчайших деталей. Так же как и на Парижском рельефе, совы отсутствуют.
Предположение о том, что совы были известны в Шумере, подтверждается открытием черной статуэтки из гематита47. Вполне возможно, в Шумере знали и о горных козлах, так как эту страну пересекали горы. Отметим, что совы на берлинском рельефе более стилизованы, в отличие от сов на рельефе Берни, которые изображены в мельчайших деталях. Ван Бюрен48 выдвинула гипотезу, согласно которой богиня, изображенная на рельефе Берни, — это Иштар. В качестве доказательства она указывает на львов, изображенных вместе с богиней, которые, так же
42 Н. Frankfort. «The Burney Relief in AfO, Berlin, 1937/39, Vol. XII, p. 129f.
43 D. Opitz. «Die vogelfussige Gottin auf den Lowen» in AfO, Berlin, 1936/37, Vol. XI, p. 353; D. Opitz. «Die Probleme des Burney Reliefs» in AfO, Berlin, 1937/39, Vol. XII, p. 269ff.
44 G. Contenau, loc. tit., p. 102.
45 E. D. van Buren. «An Enlargement of a Given Theme» in OR, Rome, 1951, Vol. XX, p. 60ff.
46 E. D. van Buren. «А further note on the Terra-cotta Relief in AfO, Berlin, 1936/37, Vol. XI, p. 354ff.
47 F. Hahn private collection, Berlin.
48 E. D. van Buren, loc. at., p. 357.
121
как и голуби, являются священными животными Иштар. Кроме того, она приводит в качестве примера текст богослужения, переведенный Лэнгдоном49, в котором говорится о том, что Иштар «летает по небу». Но против этой гипотезы есть ряд серьезных возражений:
1)	Действительно, львы относятся к культовым животным богини Иштар, она часто изображалась рядом с ними, в частности, на месопотамских глиняных фигурках50, а также на различных хорошо сохранившихся вавилонских цилиндрических печатях. На одной такой печати, которая хранится в библиотеке Моргана в Нью-Йорке51, изображена обнаженная Иштар с распростертыми крыльями, сидящая в колеснице, рядом с которой изображен огнедышащий лев, на котором стоит фигура некого бога (возможно, Адада или Энлиля). На цилиндрической печати из Института Востока в Чикаго лев находится рядом с богиней. Нам также известны похожие цилиндрические печати и рельефы из Ассирии, относящиеся к VI или VIII веку до н. э.52
Тем не менее можно возразить, что львы принадлежат не только к окружению Иштар. Например, в древнем Египте лев — священное животное богини Сехмет. Для вавилоно-ассирийской культурной группы характерно, что львы, в первую очередь, являются атрибутом таких богов, как Нингирсу и Шамаша, подчеркивает Франкфорт53. Несмотря на то, что Ламашту тоже связана со львами, о чем свидетельствуют тексты Лабарту, присутствие двух львов рядом с ней не может служить аргументом в пользу гипотезы о том, что перед нами не Лилит, а Иштар. Кроме того, похожая богиня из парижского музея стоит не на львах, а на двух козлах, которые не относятся к священным животным Иштар.
2)	В шумеро-вавилонской культурной группе присутствует целый ряд мужских и женских крылатых демонов. И нам пока не известно ни одного изображения Иштар с крыльями. Разве что крылатая богиня, найденная в Язылыкая54, которая известна нам благодаря древним хеттским источникам. Маргарет Реймшнейдер55 предположила, что это крылатая Иштар, однако более вероятно, что это крылатая Саусга. Кроме того, до сих пор не обнаружено ни одного изображения Иштар, у которой вместо ступней когтистые лапы хищной птицы, что справедливо и в отношении Саусги.
3)	Ахиллесова пята гипотезы ван Бюрен — это две совы. Дело в том, что они не имеют никакого отношения к культовым животным богини Иштар. Совы, без сомнения, ночные существа, и поэтому их логичнее
49 К сожалению, данный текст мне не доступен.
50 Е. D. van Buren. «Clay Figurines from Babylonia and Assyria» J. Gray, loc. at., p. 18.. London, 1930, Figs. 130 & 131.
51 J. Gray, loc. at., p. 18.
52 K. Salzle. Tier und Mensch, Gottheit und Damon. Munich, 1965, p. 352f.
53 H. Frankfort, loc. at., p. 135.
54 Язылыкая — город в Турции. — Прим. пер.
55 М. Riemschneider. Die Welt der Hettiter. Stuttgart 1954, pi. 42.
123
было бы видеть рядом с богиней, которая проявляет свою активность в ночное время. И хотя Иштар часто сравнивают с вечерней звездой, тем не менее она никак не связана с совами. Итак, совы более всего характерны для Лилит, так как она, конечно же, является богиней ночи. Исходя из этого Эрих Г. Краелинг56 пришел к выводу, что на данном рельефе изображена именно Лилит. Его мнение было также поддержано Франкфортом57. Что касается малоизвестных богинь, например Лилиту, то Франк58 по этому поводу высказал мнение о том, что «принимать эту богиню за Лилиту (о которой мы почти ничего не знаем) полностью неоправданно и бездоказательно». Он предположил, что это тоже может быть изображением Иштар, хотя ему вряд ли удастся доказать свою
.Что»часлехся.Гастева59то он заметил, что богиня на рельефе Берни и крылатая богиня на первой табличке из Арслан-Таша, по сути, одно и то же божество, которое с полным правом можно отождествлять с Лилит. Тем самым он подтверждает тезис Краелинга.
Рассматривая крылатых духов вавилоно-ассирийской культурной группы, хочется указать на две очевидных параллели.
Большинство богов и демонов вавилонской мифологии, например демоны Уттуке, имеют птичьи крылья60 и лапы как у птицы Зу61. Среди крылатых божеств мы должны выделить прежде всего Пазузу и Ламашту. Пазузу — наполовину человек, наполовину животное: у него голова собаки и тело человека62. Его лапы покрыты перьями, как у птиц, с острыми когтями, чтобы удерживать добычу. Однако его нельзя брать в расчет, потому что он предстает во всех текстах как мужское божество.
А теперь позвольте нам рассмотреть богиню Ламашту, птичий характер которой запечатлен в текстах Лабарту. Отнюдь не случайно в них говорится о том, как сделать «портрет Ламашту» и украсить его перьями. При том не понятно, что имеется ввиду: глиняная фигурка или амулет. Франк, который ссылается на работу А. Фалькен-штейна, приводит в качестве примера магический текст, в котором предположительно есть упоминание об «орлиных когтях» Ламашту. Эту гипотезу можно было бы дополнить цитатой Тюро-Данженя о том, что Ламашту имеет птичьи лапы.
Тем не менее предположение о том, что на рельефе Берни изображена Ламашту, «притянуто за уши», с ним нельзя согласиться. У богини на нашем рельефе человеческая голова, которую нельзя назвать ужасной, а даже напротив, привлекательной. Это противоречит тому, что сказано относительно Ламашту, а именно что у нее «голова льва» и что «одним своим видом она внушает ужас». Таким образом, богиня на рельефе Берни является богиней темноты и ночи, о чем свидетельствуют две совы, изображенные рядом с ней.
По совокупности всех приведенных аргументов мы можем почти наверняка заключить (наряду с Краелингом), что на рельефе Берни изображена именно Лилит.
56 Е. С. Kraeling. «А unique Babylonian Relief in BASOR, New Haven, 1937, p. 16ff.
57 H. Frankfort, he. tit., p. 135.
58 C. Frank, he. tit., p. 30, note 5.
59 T. H. Caster. «А Canaanitic Magical Text» in OR, Rome, 1942, Vol. XI, p. 46.
60 E. Ebeling. «Tod und Leben nach den Vorstellungen der Babyhnier». Berlin & Leipzig, 1931, p. 5.
61 5. Moscati. «Geschichte und Kultur der semitischen Volker». Zurich, 1955, pi. 8; Gray: he. tit., p. 27.
62 S. H. Langdon, he. tit., p. 371.
124
ЛИЛИТ В БИБЛИИ И ТАЛМУДЕ
В Ветхом Завете Лилит упоминается лишь однажды — в видении пророка Исайи об истреблении врагов Сиона, в котором говорится о запустении в земле Едома:
«И зарастут дворцы ее колючими растениями, крапивою и репейником — твердыни ее; и будет она жилищем шакалов, пристанищем страусов [court for oivls]. И звери пустыни будут встречаться с дикими кошками, и лешие [sa'ir] будут перекликаться один с другим; там будет отдыхать ночное привидение [Lilith] и находить себе покой» (Ис. 34:13—14)1.
Комментарий:
В отличие от изображений Лилит в культуре Шумера и Вавилона, где она почиталась как богиня и была тесно связана с Ламашту и Иштар, в библейской литературе она превратилась в безликого духа пустыни и затерялась среди всех остальных демонов. Тем не менее предполагается, что каждый знал о ее существовании.
Изучая текст Писания, Гастер выдвинул довольно смелую гипотезу о том, что в Книге Исаии помимо Лилит упоминается еще и мужской дух — Лили. В качестве доказательства он приводит следующий стих: «Ve’ha’elilim kalil jachaloph» (Isaiah 2:18)* 2. Данный стих вызвал споры ввиду своей неоднозначности, поэтому, чтобы ответить на вопрос, что же он значит, нам необходимо подвергнуть его короткому критическому анализу. В английской Библии короля Иакова он переведен так: «And the idols he shall utterly abolish»3.
Одно время было принято связывать значение этого слова с богом ветра Элилем, но подобное утверждение абсолютно беспочвенно, так как правильное написание его имени — «Энлиль». «ЕИИт» означает «уничтожить». В своих переводах Библии Торцинер использует слово «ничтожества» (nothingness); Мартин Бубер, в свою очередь, употребляет термин «небожественые» (non-godliness), но точнее всего, на мой взгляд, перевел это слово Ганс Вилдбергер: в своем комментарии
’ Приставка «ve» переводится как «и», «Ьа» — это определенный артикль как в единственном, так и во множественном числе. « Elilim» — существительное во множественном числе, образованное от слова «Е1», что значит «бог». В контексте данного стиха это слово имеет уничижительную окраску и означает «идолы».
2 «Jachaloph» — это глагол в будущем времени третьего лица единственного числа, образованный от слова «ch-1-ph», которое означает «миновать», «пройти мимо». В этой связи оно перекликается со стихами из Библии: «и поднимется она во всех протоках своих» (Ис. 21:7,8), а также «бури на юге носятся» (Ис. 21:1).
3 В русском Синодальном переводе он звучит как: «и идолы совсем исчезнут». — Прим. пер.
125
на переводы Книги Исайи он предложил словосочетание «тщетные существа» (vain beings). В Библии есть несколько стихов, в которых слово «elilim» используется применительно к идолам, особенно в Исаии (10:10) и в Иезекииле (30:13).
У ученых нет разногласий по поводу перевода слов «elilim» и «jachaloph». Также не вызывает сомнений и то, что «jachaloph» имеет отношение только к «kalil», а не к «е/i/im», поскольку это продиктовано правилами грамматики. Однако его значение до сих пор под вопросом. Если следовать распространенному мнению, то оно образовано от еврейского «koi», что значит «содержать», «общий», «вполне». Оно несколько раз встречается в Ветхом Завете в таком значении4.
Зачастую любая интерпретация этого библейского стиха вызывает разногласия.
Гастер5 предложил поделить слово «kalil» на две части: «ka», то есть «как», «подобно», и «/i/», что, по его мнению, является искаженным написанием имени Лили. В его варианте перевода стих должен звучать так: «И идолы — такие как Лили, которые с трепетом пролетают мимо». Несмотря на предоставленный перевод, гипотеза, предложенная Гастером, признана весьма спекулятивной и опровергнута большинством специалистов по Ветхому Завету.
Приведенный выше стих из Книги Исайи свидетельствует о том, что образ Лилит был общеизвестен. Однако о ее природе, внешности и действиях там ничего не сказано. Первыми, кто попытался приоткрыть завесу, были комментаторы Библии6. Они описывали ее как демоницу, которая умеет летать и стонет по ночам, как птица7. Нетрудно предположить, что их интерпретации были навеяны Талмудом. Раввины, которым была неизвестна этимология слова «Лилит», непреднамеренно связывали его со словом «лайла» или же его с краткой формой — «лайил», которое, как мы уже говорили, означает «ночь».
Вместе с тем в талмудической литературе к образу Лилит добавляется новый элемент: Лилит как женщина-соблазнительница. До этого она обладала только аспектом Ламашту, но по мере своего развития стал проявляться аспект Иштар. В Талмуде, так же как и в Библии, Лилит наделена исключительно отрицательными качествами.
Отношение к ней как к опасной демонической фигуре было продиктовано равви-нистической традицией и имело под собой веские исторические и психологические основания. В первую очередь это было вызвано патриархальными взглядами талмудического иудаизма, в котором все женское воспринималось как нечто опасное и угрожающее, что в результате перекочевало в иудеохристианство и прочно укоренилось в западной культуре, где образ женщины был обесценен и демонизирован.
Далее мы рассмотрим последствия таких взглядов.
В Талмуде, впрочем, как и в Мидраше, сведений о Лилит немного, но ее демонический характер достаточно ясно описан известными раввинами.
Рабби Иеремия бен Элеазар говорил:
«В те годы, в которые Адам, первый человек, был отделен от Евы (130 лет между смертью Авеля и рождением Сифа), он стал отцом призраков, демонов и лилин»8.
4 Судей (20:40), Езекииль (16:14).
5 Т. Н. Caster, loc. tit., р. 50, note 1.
6 5. Jizchaqi. «Raschi to Isa». 34,14.
7 D. Qimchi. «Redaq to Isa». 34,14.
8 ВТ: Traktat Erubin 18b.
126
В другом стихе Талмуда он пишет:
«Они (то есть, люди, которые пытались построить Вавилонскую башню) были разделены на три группы. <... > И те, кто сказал: Поднимемся, восстанем войной (против Бога), были превращены в обезьян, призраков и лилин»9.
Толкователь Талмуда Соломон бен Исаак10 * говорил, что лилин имели человеческое тело и крылья.
В одном талмудическом трактате упоминается похожая на Лилит демоница по имени Аграт, дочь Махлат, которая душит мужчин. Многие толкователи отождествляют ее с Лилит:
«Не выходи один гулять ночью. Ибо сказано: Не выходите ночью в среду или в шаббат (которые считались неблагоприятными днями), потому что в это время Аграт, дочь Махлат, разгуливает в сопровождении восемнадцати легионов ангелов смерти, каждый из которых способен задушить»11.
Среди упоминаний о Лилит как о соблазнительной женщине есть и такие, в которых говорится о ее длинных волосах и крыльях. Рабби Ханина говорит, что:
«Нельзя спать одному в доме (согласно другому переводу: в изолированном доме), потому что всякий, кто спит один в доме, подвергается нападению Лилит».
В более поздней раввинистической традиции Лилит выполняет роль суккуба, который является Адаму и его детям при каждом удобном случае. В сирийской Книге Варуха (ветхозаветном апокрифе) есть следующее упоминание о ней:
«Я обращусь к морским сиренам
К Лилит, которые выходят из диких мест
И к шеддим и танним, живущих в лесах».
Сирены, упомянутые в этой цитате, похожи на совоподобных демонов греко-римской мифологии. У каждой из них голова соблазнительной женщины и тело совы (согласно другим источникам: тело рыбы). Легенда гласит, что они были дочерями бога рек Ахиллеса и нимфы Каллиопы. В современной Греции вера в них сохранилась до сих пор:
«Сирены заманивают парнасских моряков своим сладкоголосым пением, и те остаются беззащитными перед надвигающимся штормом. В надежде на спасение моряки плывут туда, откуда доносятся эти сладкие звуки. Подплывая ближе, они становятся еще более подвластны этим голосам и продолжают плыть в их сторону, пока в конце концов не тонут»12.
9 ВТ: Traktat Sanhedrin 109а.
10 S. Jizchaqi on Sanhedrin 109a.
” ВТ: Traktat Pessachim; Midrash Num. rabba 12, 1.
12 B. Schmidt, he. tit., p. 132.
127
МАГИЧЕСКИЕ ТЕКСТЫ НА АРАМЕЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Арамейские магические тексты, без сомнения, самые важные источники для понимания мифа о Лилит. Прежде всего потому, что в них отражены религиозные взгляды евреев, живших в Вавилонской империи. В результате археологических раскопок в Вавилонии, предпринятых Университетом Пенсильвании, было найдено огромное количество предметов, содержащих тексты заклинаний. С тех пор на Ближнем Востоке было найдено множество подобных письменных источников. Еще раньше Сэр Остин Лэйард1 обнаружил несколько магических текстов в Вавилоне и Ниневии, которые содержали заклинания против Лилит.
Тексты, опубликованные Монтгомери в 1913 году2, были написаны на лицевой стороне тарелок, обнаруженных в развалинах еврейских домов в пригороде Ниппура. Только некоторые из них имели надписи на обратной стороне.
Возраст находок пока еще точно не установлен. Согласно Монтгомери и другим исследователям, они принадлежат к VI или VII веку н. э.
Яков Н. Эпштейн3 и Торцинер указали на большое количество ошибок и неверных истолкований в переводе Монтгомери, который тем не менее внес существенный вклад в понимание мифа о Лилит.
1 А. Н. Layard. «Discoveries in the Ruins of Niniveh and Babylon». London, 1853, p. 512f.
2 J. A. Montgomery. ARIT, Philadelphia, 1913, p. 13ff 4.
3 J. N. Epstein. «Glosses Babylo-Arameennes» in REJ, Paris, 1921, Vol. LXXIII, p. 27f & MAKI', 1922, Vol. LXXIV, p. 40ff.
128
Поскольку большинство надписей были нанесены на лицевую сторону тарелок, возникло предположение о том, что в них обычно наливали какую-то жидкость, возможно, воду или вино, которую околдованный человек должен был выпить. Когда околдованный допивал жидкость, он видел заклинания на дне блюдца, благодаря чему эффект от ритуала усиливался. Этель С. Дроуэр считает:
«Во времена чумы и других страшных болезней, согласно древней традиции мандеизма, следовало закопать у порога дома две таких тарелки, сложенные лицевыми сторонами друг к другу, чтобы прогнать демонов, лилит, и всех тех призраков ночи, которые приносят болезни и неудачи»4.
В этой связи Дроуэр5 предполагает, что после того, как из этих тарелок была выпита вода, они приобретали способность оберегать от демонов.
В результате недавнего исследования обрядов и обычаев мандеизма было установлено, что эти тарелки, после того как из них выпивалась жидкость, прикладывались друг к другу и использовались в качестве ловушки для духов6.
Тем не менее нам ясно далеко не все. В частности, почему в магических ритуалах использовались именно тарелки и с какой целью их зарывали в землю?
Мотив тарелки, или вообще любого сосуда, как некой емкости, сам по себе архаичен. Это широко распространенный архетипический символ, который играл важную роль в средневековой алхимии. Именно в сосуде алхимика происходила алхимическая трансформация, при том что на протяжении всего превращения он должен был быть герметично запечатан.
Однако арамейские, а также ритуальные мандеистические тарелки не были запечатаны; более того, зачастую их закапывали, просто прикладывая друг к другу. В «Тэвистокских лекциях» Юнг дает развернутое психологическое объяснение символике сосуда. В этой книге представлены две картины, нарисованные пациентом, которому затруднялись поставить точный диагноз.
4 Е. S. Drower. Mil, London, 1937, р. 25.
5 Е. S. Droiver, foe. tit., p. 318, note 4.
6 J. A. Montgomery. ARIT, p. 41, cf. H. Pognon and H. O. Hilprecht; R. C. Thompson. «Semitic Magic». London, 1908, p. IVf.
129
На первой картине изображен сосуд, который наполнен совершенно не связанными между собой объектами. По ломаным линиям на этом рисунке Юнг диагностировал у пациента шизофрению, что впоследствии подтвердилось. Согласно Юнгу:
«Сосуд приспособлен к тому, чтобы что-то в себе содержать. Он, например, содержит жидкости, сохраняет их, чтобы они не испарялись и не растекались. Немецкое слово, обозначающее сосуд, Gefass — существительное, происходящее от fassen — класть, содержать, ухватывать. Слово Fassung означает схватывание, сдерживание, обрамление, а метафизически — самообладание, собранность. Таким образом, сосуд на этом рисунке отражает движение, имеющее своей целью собирание и объединение»7.
Что касается наших тарелок, то их содержанием являются магические заклинания, которые удерживали духа и таким образом не позволяли ему навредить кому-либо.
Кроме того, большинство сосудов имеют круглую форму. Таким образом, здесь фигурирует мотив защитного круга, а также мандалы, которая символизирует абсолютное единство. Как и в случае с герметическим сосудом, ничто не сможет выйти за пределы мандалы, согласно тексту заклинания. Нельзя позволить духу сбежать, дабы он не причинил людям вред.
Сам по себе обычай закапывать тарелки есть проявление архаичного сознания, которое связано с верой в волшебство и боится всего опасного и недоброжелательного, всячески стараясь от него избавиться. Ритуалы, связанные с изгнанием, были неотъемлемой частью культуры большинства народов на протяжении всей истории религии. У иудеев существовал обычай в праздник Судного дня выпускать на волю козла отпущения, символически взвалив на него человеческие грехи, так как считалось, что таким образом он доставит их Азазелю, обитающему в пустыне. В средневековой Германии было распространено поверье, что можно победить болезнь, если зарыть в землю некий культовый предмет.
С психологической точки зрения попытка изгнать зло представляет собой нечто большее, чем просто вытеснение или нежелание его видеть. Среди примитивных народов распространена вера в то, что изгнанное зло как бы перестает существовать; но на самом деле это вовсе не так.
Попадая в тарелки, как в капкан, демоны исчезали и не могли больше причинить вред ни людям, ни их имуществу, включая рогатый скот и само жилище.
Подобные магические ритуалы практиковались среди хеттов и в Вавилонии, но в скором времени утратили свою значимость либо полностью исчезли. Помимо текстов по вызыванию духов, на многих тарелках присутствуют цитаты из Ветхого Завета, в частности из Второзакония и Псалтири. Как правило, в начале заклинания или же в его конце встречается фраза о том, что демоны должны быть «связаны и запечатаны» или же «запечатаны, связаны и посланы на все четыре стороны». Часто нечистая сила изгоняется от имени «Великого Князя Михаила», то есть архангела Михаила. Именно он «связывает демонов семью волшебными заклинаниями и запечатывает их семью печатями». Время от времени его сопровождали архангелы Гавриил и Рафаил. Кроме того, в тексте можно встретить такие обращения,
7 С. С. Jung. «The Tavistock Lectures» (1935), Lecture V, Discussion, in The Symbolic Life, CW Vol.
XVIII, Princeton, 1976, p. 176
130
Амулет против Лилит. Персия, XVIII век.
Справа от фигуры Лилит перечисленны имена Адама и ветхозаветных патриархов, слева — имена Евы и жен ветхозаветных патриархов.
как «Гермес, Владыка», «Абраксас, покровитель добрых духов и губитель злых», «Метатрон, страж справедливости». Не остались в стороне и патихры — призраки, к которым обращаются за помощью. Возможно, их название было заимствовано из среднеперсидского диалекта (пехлеви) и связано со словом «паирикас», что значит «прекрасный», соблазнительный», или же «демоница, которая околдовывает мужчин».
На более поздних амулетах для защиты от Лилит призывались Адам и Ева, как первый отец и первая мать, вместе с тремя особыми ангелами, чьи имена встречаются исключительно в такого рода заклинаниях.
Следует отметить, что демоны в арамейских заклинаниях, как правило, не упоминаются по имени. Обычно вместо имени демона его называли «убийца», «Сатана» или «похититель». И только один демон всегда упоминался по имени: это была Лилит. Однако этим именем (Hliatha) зачастую называли всех демонов-женщин. Ее часто называли душительницей («ханикута» или «ханикита»), например, на первой табличке из Арслан-Таша она названа именно так. В древности считалось, что демоны вызывают не только болезни души, но и тела. В частности, существовали специальные магические формулы для того, чтобы предотвратить выкидыш у женщины8 9. Некоторые тексты представляют собой любовные заклинания, посредством которых 9 женщина могла вновь разжечь в муже угасающие чувства .
8 ]. A. Montgomery. ARIT, р. 168 (тарелка И).
9 J. A. Montgomery. ARIT, р. 178 (тарелка 13) and р. 213 (тарелка 28).
131
Генрих Циммерн считает, что магические тексты мандеизма и вавилонские заклинания сыграли огромную роль в формировании демонологии иудаизма; но мне кажется, что их влияние несколько преувеличено10 *. Несмотря на похожие идеи, между этими традициями есть ощутимая разница.
В этих текстах обращаются к лилин и лилит с целью околдовать их, чтобы они не трогали ни человека, ни его имущество. Посредствам заклинания все «убийцы», «дьяволицы» и «похитительницы», которые обитают в дверном проеме и под порогом дома, должны убраться прочь11. Считалось, что под каждым порогом таятся демоны.
Больше всего авторы заклинаний опасались встречи с Лилит в ночных грезах и во время дневного сна12.
В Ниппуре были найдены две тарелки, содержащие примерно один и тот же текст, впоследствии аналогичные заклинания были опубликованы Сайрусом Г. Гордоном. Одно из них гласит: «Эта тарелка оберегала дом Генаваи, так чтобы его миновало зло, которое может причинить Лилит». Особое внимание уделялось окончанию «эль», с которым обычно писалось слово «лилит». Лилит подразделялись на мужских лилин и женских лилит, шеланит и хатифат. В тексте заклинания мы встречаем непонятные числа «три, четыре, пять», после которых говорится, что «обнаженная Лилит с длинными струящимися волосами должна быть изгнана»13.
Комментарий:
«Три, четыре, пять» — так в тексте обозначены некие духи. Похоже, что это различные типы лилин и лилит, нежели спутники самой Лилит. Два странных слова: «ханикута» и «хатифата» (согласно другому написанию, «хатафита») — это слова, противные для Лилит, которые встречаются не только на этих двух тарелках, но и в более поздних восточно-еврейских письменных источниках. Их перевод до сих пор вызывает больше вопросов, чем ответов. Монтгомери, например, переводит их как «старуха» и «призрак»14. Термин «старуха» подразумевает под собой не что иное, как «ведьма», а «призрак» — это своеобразное арабское обозначение для демона, вроде арабского «джинни». Монтгомери считает, что «шела-нита» происходит от арабского «шелат», что означает «ведьма». Более того, следует всерьез рассмотреть версию о происхождении этого слова от ассирийского «шулу» — «призрак»15.
Но все эти версии, связанные с этимологическим происхождением слов, весьма сомнительны. Не исключено, что в слове «шеланита» допущена орфографическая ошибка. Шолем16 предположил, что оригинальное произношение данного слова было «таланита», что вполне возможно, поскольку буквы W и D похожи.
К этой версии присоединился и Шолем. В подтверждение он обращается к тексту, изданному Дюпон-Соммером, в котором «таланита» упоминается вместе
10 Е. Schrader. «Die Keilinschriften und das Alte Testament», ed. H. Zimmem. Berlin, 1902/03, p. 463.
” J. A. Montgomery. ARIT, p. 141 (тарелка 6).
12 J. A. Montgomery. ARIT, p. 154 (тарелка 8).
13 С. H. Gordon, he. til, p. 93 (Text K); cf. J. A. Montgomeiy. ARIT, p. 154 (тарелка 8) and p. 190 (чаша 17).
14 J. A. Montgomery. ARIT, p. 155 (тарелка 8) and p. 190 (тарелка 17).
15 J. A. Montgomery. ARIT, p. 157 (тарелка 8).
16 G. Scholem. «А New Interpretation of an Aramaic Inscription in JG», Philadelphia, 1965, p. 88.
132
с другими демонами. Искомое слово там переведено как «La Tenebreu.se», а Шолем перевел его как «тень».
На тот момент Гордон уже опубликовал текст заклинания с тарелки, в котором упоминалась «таланита». Он считает, что в тексте допущена неточность в орфографии, так как, по его мнению, правильное написание этого слова — «шеланита», однако он так и не представил убедительных доказательств.
Гораздо меньше трудностей вызвала интерпретация слова «хатифата». Оно переводится как «вор», «хищник», «хапуга», точно так же как вавилонский Аххазу. Это слово постоянно встречается в тексте вместе с Лилит.
После этого Монтгомери и Гастер указали на его связь с нечистой в ритуальном смысле слова птицей Тахмай, дважды упомянутой в Библии, имя которой переведено как «хатифата» в арамейском переводе Ветхого Завета, называемом Таргум Онкелос. Слово «тахмас» образовано от корня «с/i-m-s», что значит «применить силу». Вполне возможно, что Лилит с одной стороны родственна ханикуте, а с другой — Тахмасу, хотя это и не доказано.
Со времен раскопок в Ниппуре на Ближнем Востоке было найдено немало подобных тарелок, изучение которых сводилось преимущественно к анализу текста на них. Многие заклинания были изданы благодаря усилиям Гордона, Юлиана Обермана и Хавьева Теиксидора. Одно из таких заклинаний, переведенное с арамейского и изданное Гордоном, звучит так:
«Закрыт и запечатан дом и порог дома Адаком, сыном Махлаты, ради жены Мамай, от всех злых демонов, призраков, чудищ и лилит; от всех ветреных демонов и вредителей, так, чтобы они не рискнули даже приблизиться к дому Адака, сына Махлаты... Они остановлены силой трех колец и семи печатей»17.
Известно, что кольцо и печать усиливают колдовской эффект и оказывают на демонов парализующее воздействие. Тарелка номер 8, найденная в Ниппуре, содержит особенно впечатляющий текст:
«Ты не имеешь права появляться ни в моем доме, ни в моей комнате, ни в моей спальне. Знай, (Лилит), что отец твой Палхас и мать Пеладад; и что проклял тебя рабби Иегошуа бен Перахья. Я заколдую тебя (именем) Палхаса, твоего отца и Пеладад, матери твоей: свидетельство о разводе прибыло к нам с небес. В нем записано предупреждение для тебя от меня, Пальсы-Пелиши. Ты, Лилит; демон Лили и демоница Лилит, шеланита и хатифата, тебе запрещено появляться здесь, будь то в ночных грезах или во время дневного сна. Тебя остановила печать Эль Шаддая и семь печатей дома Иегошуи бен Перахьи. Вас, лилит; демона Лили и демоницу Лилит я околдую со всей серьезностью Авраама, упорством Исаака, яростью Иакова. ’’П — имя Его, ’’П — память Его. Вот свидетельство о том, что я навсегда развожусь с вами, заверенное святыми ангелами. Я оплакиваю всех тех, кто стал жертвой злобных лилит. Отныне не возвращайтесь к ним никогда. Аминь»18.
17 С. Н. Gordon. «Aramaic Incantation Bowls» in OR, Rome, 1941, Vol. X, p. 12Off (Text 3). Cf. also E. M. Yamauchi. «Aramaic Magic Bowls» in JAOS, New Haven, 1965, Vol. LXXXV, p. 512.
18 J. A. Montgomery. ARIT, p. 154 (тарелка 8).
133
Комментарий:
В вышеупомянутом тексте содержится несколько фраз, которые очень важны для нашего понимания. Невозможно с полной уверенностью установить, кого призвано защитить это заклинание, мужа или жену. Чтобы демоны лилит не появлялись на протяжении всех суток, их необходимо околдовать. Важно понять, что они не только могут появляться в сновидениях, но и сами создают сны и внушают их спящему человеку.
Они могут появляться не только ночью, но и во время полуденного отдыха. Полдень — опасное время, в которое можно невольно стать жертвой демона. Поэтому неудивительно, что в еврейской литературе есть упоминания об полуденных демонах (тахаририн). Надо заметить, что подобные представления были и у греков. В древнегреческой мифологии полдень символизировал собой время, когда фавны и сатиры захватывают в плен неприкаянных.
Тема развода, поднятая в данном тексте, делает его особенно интересным. Косвенно утверждается, что человек, околдованный Лилит, ведет себя так, будто он женат на ней. Следует заметить, что такое поведение предоставляет Лилит определенные супружеские права. Суть развода состоит в том, чтобы лишить ее этих прав.
Таким образом, изгоняющий ритуал должен быть максимально приближен к юридическому разводу. Например, в тексте упомянуты имена обоих родителей Лилит, но их значение нам неизвестно,
Иегошуа бен Перахья — известный учитель Талмуда, живший в I столетии до н. э. На его труды обычно ссылаются при рассмотрении вопросов, касающихся колдовства и экзорцизма.
Первоначально, согласно общепринятому иудейскому закону, право на развод принадлежало исключительно мужчине, так как жена считалась собственностью мужа. Расторжение брака не было проблемой для тогдашней судебной системы. Жена тоже имела право подать на развод, но только в том случае, если муж жестоко обращался с ней или принуждал заниматься постыдными делами. Лед тронулся в 1040 году н. э., когда на соборе раввинов в Вормсе права женщины были четко прописаны19.
Развод мог быть осуществлен при наличии правильно составленного разводного письма. Муж, желающий развода, должен был вручить его жене со словами: «Вот разводное письмо для тебя, прими его и будь отныне отделена от меня и свободна для других мужчин»20.
Разводное письмо — это документ, посредствам которого брак считался официально расторгнутым. В нашем случае письмо было отправлено от имени Пальсы-Пе-лиши, то есть того, кто подает на развод. Согласно иудейской традиции, раввины имели власть «связывать и освобождать» демонов. Но для эффективного развода с демоном требовалась дополнительная божественная власть. Таким образом, в тексте имелось уточнение, что разводное письмо было прислано «с небес».
Далее процитирован магический текст, опубликованный Гордоном, с тарелки, найденной в Иране.
«Будьте связаны и запечатаны, вы все: шедим, дивы и лилит, тяжелыми и мощными цепями, в которые были закованы сисон и сисин21. Лилит, демон
19 М. Cohn. JL, Berlin, 1928, Vol. И, см. «закон о браке».
20 М. Cohn. JL, Berlin, 1928, Vol. И, см. «разводное письмо».
21 Еще две разновидности демонов, во мн. ч. — Прим. пер.
134
зла, которая похищает сердца мужчин, появляется в ночных и полуденных видениях, сжигает и разрушает, как в кошмарном сне, похищает и убивает детей. Она побеждена и запечатана под порогом дома Бахрам-Гуснаспа, сына Иштар-Нахид, при помощи талисмана Метатрона, достопочтимого принца, которого называют „великим целителем"... Он победил шедим и девин, черную магию и магические заклинания... Черная магия, колдовство, магические заклинания, проклятия, посланные колдуньями, отныне побеждены. Они (колдуньи) высланы прочь, на все четыре стороны, по числу стен дома Бахрам-Гуснаспа, сына Иштар-Нахид. Колдуньи побеждены и растоптаны, как на земле, так и в небесах. Их руки отныне связаны. Аминь»22.
Комментарий:
Фактически перед нами еврейский текст, который адресован неевреям — последователям Заратустры. Этот вывод следует из того, что в тексте упоминаются имена Гуснаспа и Нахида. Согласно Гордону23, Гуснасп — это не что иное, как «молодая лошадь», «жеребец», а Нахид — это персидское имя Иштар, которое, помимо всего прочего, было общим определением для всех женщин.
Под «дивами» подразумеваются дивы зороастризма и мандеизма, существа из свиты Ахримана.
Метатрон или «страж справедливости» — один из ангелов-хранителей, который играл важную роль в раннем еврейском мистицизме (так называемом меркабском мистицизме).
В заклинаниях используются похожие фразы и особые магические слова, которые повторяются для того, чтобы усилить колдовское воздействие и предотвратить неприятности. Тексты арамейских заклинаний наглядно свидетельствуют нам о том, насколько в древности была распространена вера в демонов, и особенно в Лилит. Люди верили и боялись ее, считая реальным существом.
Для мужчин Лилит — это прежде всего соблазнительница, которая «похищает их сердца». Она уводит их от жен, точно так же, как Карина а арабской литературе.
Что касается женского взгляда на Лилит, то Монтгомери24 предположил, что страх женщины по отношению к Лилит можно охарактеризовать как «наиболее сконцентрированный продукт болезненного воображения бесплодной женщины или матери, находящейся в невротическом состоянии во время ухода за новорожденным. Однако такое объяснение кажется мне слишком рациональным и упрощенным.
Дело здесь даже не в воображении больной неврозом, а в том, что внутри каждой женщины сокрыта Лилит. Во второй части книги мы будем рассматривать сны мужчины, поскольку в них наиболее отчетливо представлен ее образ.
Фактически, в древности причиной всех болезней — как физических недугов, так и расстройств психики — считались демоны, что свидетельствует об архаичном представлении об окружающем мире, связанном с верой в волшебство, что было характерной чертой для сознания людей того времени. В магических текстах
22 Согласно Г. Шолему, здесь о Лилит говорится не как о «сжигающей и разрушающей», а как о «взлетающей и падающей».
23 С. Н. Gordon. «Two Magical Bowls in Teheran» in OR, Rome, 1951, Vol. XX, p. 306ff.
24 J. A. Montgomery. ARIT, p. 77.
135
древнего Вавилона перечислены болезни, вызываемые демонами. Среди них встречаются такие недуги, как растяжение связок рук и ног, переломы костей, заболе-25 вания желчного пузыря, сердца и почек .
Демоны считались причиной болезней не только в арамейских письменных источниках, но также в египетских и древнегреческих папирусах. Подобные идеи можно встретить даже в Новом Завете. Так, например, в Евангелии от Матфея демоны названы причиной слепоты и глухоты. Там есть упоминание о том, что Иисус «дал им [апостолам] власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь» (Мф. 10:1). В текстах, найденных на месте древнего Ниппура, упоминаются следующие болезни: чума, проказа, гематомы и бесплодие. Считалось, что за всеми этими болезнями, а также выкидышами, скрываются внешние силы, поэтому неудивительно, что эти силы персонифицировались в демонов.
На некоторых тарелках, помимо заклинаний на арамейском языке, нарисована сама Лилит. Обычно ее изображали обнаженной, с большой грудью и длинными распущенными волосами, которые струились по спине.
25 М. Jastroiv jun., loc. cit., р. 367.
136
ЛИЛИТ В ГНОСТИЦИЗМЕ
В гностической литературе также присутствует образ Лилит, но она упоминается там лишь косвенно. Особого внимания заслуживает текст на амулете, который, вероятно, относится к XVII веку. На нем в форме народной легенды записана притча о встрече пророка Илии с Лилит.
Монтгомери, следуя К. Готтейлу, который первым нашел и скопировал этот текст, обнаружил, что надпись на амулете, возможно, была сознательно изменена, поскольку «тарелка была отличным средством, чтобы зафиксировать и сохранить древнюю легенду от нападок официальной религии»1. Но впоследствии Шолем* 2 доказал, что это предположение ошибочно, так как легенда об Илии и Лилит не встречается в более ранней иудейской литературе.
Учитывая, что надпись принадлежит гностикам, а не ортодоксам, остается предположить, что изначально эта легенда передавалась из уст в уста, причем исключительно в еврейской среде. Что же касается предположения о ее нееврейском происхождении, то его следует полностью отклонить. Но в то же время гностики изменили сюжет легенды в соответствии со своей интерпретацией. В доказательство Шолем приводит известную антигностическую работу «Панарион» святого Епифания Кипрского, написанную в промежутке между 375 и 377 годами нашей эры3, в которой нашли свое отражение идеи гностиков-барбелитов. В ней встреча пророка Илии и Лилит описана следующим образом:
Пророку Илии явилась демоница и спрашивала его: «Что ты делаешь? Ты не посмеешь вознестись на небо и оставить наших детей одних». На что Илия ответил: «Откуда у тебя могут быть дети от меня, если я всю жизнь следовал путям праведным?». Она сказала: «Когда ты спал и видел прелестные видения, у тебя истекала сперма. Я забирала ее и зачинала детей от тебя».
Встреча Илии с демоном произошла уже на земле, сразу после того, как пророк спустился с небес на землю. В этой легенде имя Лилит не встречается, но, анализируя похожие еврейские легенды, можно с уверенностью сказать, что речь идет именно о ней. В еврейском варианте Лилит оказывается побежденной Илией-пророком. В интерпретации гностиков, напротив, Илия оказывается плененным
’ J. A. Montgomery. ARIT, р. 258 (тарелка 42).
2 С. Scholem. «Relationship between Gnostic and Jewish Sources» in JG, Philadelphia, 1965, p. 72f.
3 K. Rudolph. Gnosis und Gnostizismus. Darmstadt, 1975, p. 309.
I
137
Лилит и уже не может вознестись к небесам. Однако, читая этот гностический текст, следует фильтровать антисемитские насмешки.
Помимо вышеупомянутых текстов, Лилит бесчисленное число раз упоминается в мандеистической литературе. Мандеизм — это особая разновидность гностицизма, основанная на идее спасения, в центре которого, как и в большинстве гностических школ, находится «истинное знание» или гнозис, известный как «знание жизни» (Manda de Haije), которое персонифицируется фигурой Искупителя. Отличительной чертой мандеистического гнозиса является его синкретизм, так как наряду с христианскими и иудейскими элементами он содержит идеи, заимствованные из зороастризма и митраизма. По-видимому, неортодоксальные секты оказали на него больше влияния, чем официальный иудаизм, в частности баптистский культ элькасидов и Кумранское братство. Обладая ощутимым антисемитским оттенком, мандеизм, как и манихейство, выступает против «ложных религий» — христианства и ислама. По итогам современного исследования мандеистической традиции возникло предположение о ее дохристианском происхождении. В этом убеждены Гео Виденгрен4 Генри-Чарльз Пич и Карл Рудольф. Жиль Киспель5, в свою очередь, ставит эту гипотезу под сомнение. На Ближнем Востоке существовал и существует до сих пор особый диалект арамейского языка, который носит название мандейского, он тесно связан с языком Вавилонского Талмуда. В настоящее время этот язык утратил статус разговорного и используется потомками мандейцев, которые проживают в Ираке и Иране, в качестве ритуального.
В мандеистических текстах слово «лилит» часто используется как имя нарицательное для всех без исключения демонов-женщин, которые принадлежат к Царству Тьмы.
Демоны играют важную роль в мандеистическом гнозисе и упоминаются в большом количестве канонических текстов, а также в обеих частях Гинзы (сидры «Рабба»), в Коласте и мандеистической «Книге Иоанна» (Drashe de malke). В последней все женские демоны объединены под словом «лилит». Все вместе они представляют собой бесчисленное множество сущностей: духов пустыни (сахариев), демонов (див и шидий), злодеев (хмуртов), духов амулетов, храмовых духов6, идолов, вампиров, лесных демонов, в общем, всех тех, кто населяет Царство Тьмы7. Всеми ними правит Кин — грозная Богиня-Мать, породившая темноту. У нее есть муж — Анатан и дети, среди которых дочь Руха, которая правит Царством сама либо вместе со своей матерью. Сына Кин зовут Гаф, он брат и муж Рухи. У нее есть еще одна дочь по-имени Лилит-Зариэль, более известная как Захрэль или Захриль. Она управляет семью планетарными духами и двенадцатью знаками Зодиака в этом Царстве Тьмы вместе со своим любовником Рухой, сыном Ура.
В арамейских заклинаниях Лилит называли по-разному. Каждое имя передавало определенные черты ее характера. Например, Лилит-Таклат8 убивала мальчиков
4 G. Widengren. «Die Usrrunge des Gnostizismus und die Religionsgedichte» in K. Rudolph, loc. cit. p. 698ff.
5 G. Quispel. Book review of W. Foerster. «Gnosis. A Selection of Gnostic Texts», Vol II in Bibliotheca Orientalis, Leiden, 1975, Vol. XXXII Nr. 5/6, p. 372.
6 M. Lidzbarski. GR, Gottingen & Leipzig, 1925, h. Illi.
7 M. Lidzbarski. GL, p. 540.
8 J. A. Montgomery. ARIT, p. 168 (тарелка 11) & p. 193 (тарелка 18).
138
и девочек; в тексте она названа внучкой Лилит-Зарнай9. Лилит-Хабфа10 * считалась «поедательницей детей» и была внучкой Зарнай. Ее можно встретить в арамейских текстах по экзорцизму. Наиболее полный список имен Лилит был составлен Джузеппе Фурлани11.
В мандеистической Книге Иоанна упоминается Лилит-Азат12, которая вместе со своей свитой живет в Синиосе, то есть в королевском дворце Рима, а Лилит -Илат13 обитает по берегам реки Улы.
Прежде всего мы должны упомянуть Лилит-Зариэль14, дочь Кин, сестру Гафа и Рухи. Уже сам факт того, что ее называли «Великой Зариэль» (Zahril rabbatia) указывает на ее привилегированное положение.
Несмотря на сходство ее имени с именем еврейского ангела знаний — Захрила15, мне кажется, что связь между ними отсутствует.
Чтобы понять некоторые особенности фигуры Лилит, нам необходимо ознакомиться с основными идеями мандеистического гнозиса.
Религиозным идеалом мандеизма является Кушта. Этот термин имеет множество значений, но чаще всего его переводят как «правда, честность, искренность, непорочность»16. Приверженец мандеизма должен постоянно помнить о Куште, поскольку «для мандеиста это воплощение идеалов религии, правды и справедли-вости по отношению ко всем высшим существам, в том числе и друг к другу»17.
Понятие Кушты играет важнейшую роль в обрядах мандеизма. Выражение «дай Кушту» означает ритуальное рукопожатие, которое сродни ритуальному лобзанию объединяет «братьев и сестер в Куште», независимо от обстоятельств18.
Но Кушта — это не только понятие. Куштой называют Богиню, которая персонифицирует собой фигуру спасительницы Утрасы, дарующей свет19. Она соответствует Аши и Яснасе в Авесте. Аша, как и Кушта, является воплощением правды.
Подобно тому, как в зороастризме верующий может обратиться с вопросом к всевышнему Богу-Создателю Ахура-Мазде, в мандеизме обращаются к «возлюбленной Куште»20.
Кушта объединяет в себе более старших Творцов Света: Птахиланда и его сына Иокашара, от которых, согласно учению, к ней снизойдет откровение о спасении и она передаст его верующему.
Кушта выполняет роль посредника, так как стоит «во вратах миров», то есть на пороге двух Царств. Она своего рода Премудрость Божья,
9 А. Марморштейн опубликовал перевод Мидраша, в котором Лилит-Зарнай упоминается под именем Дебир, Jerusalem, 1923, as did L. Ginzberg in Ha’goren, Berlin, 1923.
10 С. H. Gordon. «An Aramaic Exorcism» in AO, Prague, 1934, Vol. VI, p. 467.
” G. Furlani. «II Nomine dei Classi dei Demoni presso i Mandei» in RANL, Rome, 1954, Vol. IX, p. 407f.
12 M. Lidzbarski. Jb, p. 13, note 3.
13 M. Lidzbarski Jb, p. 152.
H M. Lidzbarski. GR, p. 160.
15 M. Lidzbarski. Jb, p. 11.
16 W. Brandt. «Die mandaische Religion, ihre Entwicklung und geschichtlicheBedeutung». Utrecht, 1899, p. 111.
17 M. Lidzbarski. Jb, p. XVII.
18 E. S. Drower. The Canonical Pmyerbook of the Mandaeans. Leiden, 1959, p. 2, note 1.
19 K. Rudolph. Die Mandaer. Gottingen, 1961, Vol. II, p. 140.
20 K. Rudolph, he. at., p. 143.
139
выражаясь психологическим языком — анима в образе Софии. Вот один из вопросов для Кушты21:
«Ответь мне, в чьей утробе будет зачат мой ребенок? Если в утробе матери, то я смогу опознать его по запаху? Кто из лилит пробралась в постель моей беременной жены?»22
На этот вопрос дает ответ Демиург Птахил:
«Ребенок будет зачат, если семя от чресел отца будет вложено в матку матери. Потом, когда ребенок будет развиваться в материнской утробе, будет ощущаться запах жизни. В постель твоей беременной жены проникла Лилит-Зариэль»23.
Следует отметить, что в тексте разделяются понятия «будет зачат» и «будет развиваться». Зачатие предполагает собой непосредственное участие отца, в то время как дальнейшее развитие ребенка — удел матери.
Можно предположить, что Лилит-Зариэль ждет рождения ребенка, чтобы украсть и убить его. Однако это вовсе не так. Чтобы понять ее характер, нам необходимо ознакомиться с мандеистическим мифом о сошествии Хибиль-Зивы в ад.
Как и большинство гностических и дуалистических традиций, мандеизм основан на идее искупления. Согласно мандеистическому учению, существует верхний мир, мир Света и Духа, называемый плерома, и так называемый нижний мир, Царство Тьмы, который противопоставляется верхнему. Когда существа, живущие в верхнем мире, узнали, что в темном мире должен родиться правитель, который развяжет войну против верхнего мира, они решили предотвратить это во что бы то ни стало и направили своего посланника, чтобы он спустился из верхнего в нижний мир и первым начал борьбу против князей темного Царства.
Посланник Царства Света может появляться в различных обликах, у него много разных имен. Иногда его называют «Мага де Раббута», что значит «Господь Великий»; зачастую он встречается в тексте как «Малка Рома де Нехора», то есть «Великий Царь Света».
Посланник Царства Света — это Сам Манда де Хайе, а его сын Хибил-Зива именуется «Сияющий Авель».
Хибил-Зива предворяет его путь в Царство Тьмы. По просьбе одной из своих дочерей он просит разрешения у Анатана и Кин взять одну из их дочерей себе в жены. Они соглашаются и выдают за него свою младшую дочь Лилит-Зариэль. Хибил-Зива надеется воспользоваться этим браком, чтобы приоткрыть тайны Царства Тьмы. Ему удается похитить оттуда три предмета: волшебное зеркало, корону и волшебную жемчужину.
После женитьбы на Лилит-Зариэль и пропажи волшебных атрибутов Хибил-Зива выводит ее из подземного мира в Царство Света. У них рождается сын — демиург Птахил, который наделен качествами обоих Царств24.
21 М. Lidzbarski. Jb, р. 8 & 10.
22 Е. 5. Drawer. Mil, Oxford, 1937, р. 57, note 7. Он переводит это как «рядом с кроватью беременной женщины».
23 М. Lidzbarski. Jb, р. 10.
24 Е. S. Drawer. Mil, р. 271.
140
Однако Лилит-Зариэль сильно изменилась, с тех пор как попала в плерому.
В своей работе по исследованию мандеизма в Ираке и Иране Дроуэр подчеркивает, что в этом мифе о Лилит не говорится как о демоне, похищающим детей. Напротив, она — дух, который помогает беременной женщине в период до и после родов25.
По всей видимости, такое преобразование Лилит в ангела-хранителя матери и ребенка было связано с ее подъемом в Царство Света, в верхний мир. Впоследствии мы вернемся к этому мотиву и рассмотрим его психологические аспекты.
Что касается всех остальных демонов, то в мандеизме они рассматриваются как вредоносные и опасные. Так, например, звучит магическая формула для изгнания Хибиль-Зивы:
«Будьте же скованы и связаны, властелины ночи! Пусть ваши тела будут закованы надежными цепями, которыми кузнецы сковывают чудовищ. Будьте же скованы своим собственным колдовством и чарами. Пусть вместе с вами будут скованы ваши жены лилит и саламандры — те уродливые существа, которые одним своим видом вызывают всеобщее отвращение»26 27.
Другая цитата из Гинзы содержит недвусмысленный выпад в адрес аскетического христианства:
«Они [христиане] покидают свои дома и постригаются в монахи. Они пренебрегают своим семенем. Они отрицают мир, свое семя и своих потомков. Они усердно постятся и заковывают себя в цепи (?). Они держатся подальше от еды и питья и облачаются в белые одежды во время поста. Тогда-то к ним и приходят лилит. Они забирают у монахов сперму и беременеют от них. Лилит рожают от них демонов и лесных духов, которые
° 27 затем нападают на человеческих детей» .
В мандеистическом гнозисе Лилит популярна более, чем любой другой дух, благодаря многочисленным упоминаниям в заклинаниях.
В одной из молитв Коласты говорится: «Сгиньте прочь от меня, Н. Н., и от тех душ, кто крестился в водах Иордана. Да уклонюсь я от страха и злых промыслов демонов и лилит»28. Большинство магических текстов было обнаружено в городе Киш неподалеку от Евфрата. Другие письменные источники были найдены в Ниппуре. Так же как и магические тарелки с заклинаниями на арамейском языке, эти находки, судя по всему, принадлежат к VI или VII веку. Впервые они были опубликованы Д. Драйвером, Э. Т. Дроуер, К. X. Гордоном, Марком Лидз-барски, Д. А. Монтгомери и Анри Поньоном.
Позднее Эдвин М. Ямаучи собрал эти тексты воедино и переиздал их29.
В одном магическом тексте из Ирана говорится:
25 Е. 5. Drawer. Mil, р. 46£
26 М. Lidzbarski. GR, р. 154.
27 М. Lidzbarski. GR, р. 50.
28 М. Lidzbarski. «Das Qolasta» in ML, Berlin, 1920, p. 42.
29 E. M. Yamauchi. «МА1Т in American Oriental Series». New Haven, 1967, Vol. II.
141
«Связана околдованная Лилит, которая причиняла неприятности дому Зако. Закована околдованная Лилит. Не шелохнется поверженная с железным кольцом вокруг головы и металлическим кляпом во рту. Накрепко закована околдованная Лилит, промышлявшая в доме Зако, **	30
железным ошейником и кандалами на руках и ногах» .
На некоторых тарелках можно найти изображение Лилит в кандалах с вытянутыми вперед руками. В другом тексте говорится:
«Скована Лилит свинцовыми цепями. Демоны околдованы и скованы, скована и сама Лилит, которая вызывает ненавистные мечтания, галлюцинации, видения и самообман»30 31 32.
В похожем тексте к Лилит обращаются для того, чтобы она ушла прочь вместе с другими демонами.
«Я заклинаю вас, тебя, Лилит-Халдас, тебя, Лилит-Таклат, внучку Лилит-Зарнай, которые обитают на пороге дома Хормиза, сына Махлапты и Ахаты, дочери Даде, которая похищает и убивает околдованных мальчиков и девочек... О Лилит-Халдас, сгинь, исчезни, смойся из этого дома, с его порога, с его территории, с кровати и подушки Хормиза. И не являйся 32 ему ни в снах, ни в дневных видениях» .
Некоторые заклинания были направлены на защиту беременной женщины.
«Здоровья и защиты для П., его тела и его души, который находится в утробе Бардесы, чья мать — дочь Даде. Да будут чародейки закованы в железные оковы и обмотаны свинцовыми цепями»33 34.
В одном из мандеистических текстов появляется мотив, который играет важную роль в еврейской и арабской литературе, а именно Лилит как разрушительница брачных отношений.
«Я отворожу мужа от его жены; с помощью моих чар я уведу его и сделаю ему кое-что злое... Я убью его со всей своей страстью, и она [его жена] 34 родит сирот» .
В этой связи мы должны обратиться к коптским гностическим текстам библиотеки Наг Хаммади, тем более что они неоднократно встречаются в работах Киспела35.
Во всех трех версиях Апокрифа от Иоанна36 на II, III и IV кодексе, а также
30 С. Н. Gordon. «Two Magical Bowls in Teheran» in OR, New Haven, 1967, Vol. XX, p. 309ff.
31 E. M. Yamauchi. MAIT, p. 213 Text 17.
32 E. M. Yamauchi. MAIT, p. 231 Text 21.
33 E. M. Yamauchi. MAIT, p. 261 Text 24.
34 E. M. Yamauchi. MAIT, p. 297 Text 33.
35 Информация получена от проф. Киспела.
36 М. Krause & Р. Labib. «Die drei Versionen des Apokryphen des Johannes» in Abhandlungen des Deutschen
142
в послании святого Иринея Лионского37 упоминается так называемый Барбе-ло-гнозис и некая демоница по имени Элелет, которая может быть идентична Лилит. Более подробно об этой фигуре сказано в «Житии архонтов»38 — гностической работе, заимствованной из Кодекса II. В ней Норея, дочь Евы, просит Элелет помочь ей, так как архонты повелевают ею против ее воли. Элелет — это «великий ангел, воплощение мудрости, который стоит перед престолом Святого Духа». Норея посылает его для того, чтобы он освободил ее от «рук беззаконных», то есть архонтов, и заодно рассказал ей о «корнях» (имеется в виду правда о происхождении человечества).
В этих источниках Элелет предстает как дружелюбное существо, светоносная ипостась божества от мира Света, София, если угодно. Однако я не разделяю гипотезу, согласно которой Лилит отождествляется с Элелет, потому что Элелет недостает типичных для Лилит качеств. Мне кажется, что, кроме сходства их имен, между этими двумя фигурами нет ничего общего.
И напоследок мы должны упомянуть о том, что Гордон, который утверждает, что расшифровал Линейное письмо А из Кносса, относящееся к минойской эпохе, приняв его за семитский текст, прочитал слово «1а-1е» как Лилит. Предложенная им гипотеза была отклонена почти всеми специалистами в области апокрифов. Так что вопрос о том, что в этом тексте значит слово «1а-1е», остается открытым.
I
Archaologischen Institute Kairo. Wiesbaden, 1962, Vol. I (Cod II: 8,18, 9 23; Cod III: 14,7; Cod IV: 13,1).
37 Ireneus. Adv. Haer, I 29, If.
38 W. Foerster. «The Hypostasis of the Archons in Gnosis. A Selestion of Gnostic Texts». Oxford, 1972, Vol. I, p. 49f.
143
VI
ЛИЛИТ В АПОКРИФАХ
а)	Завет Соломона: Обизу
Появление апокрифа, известного как Завет Соломона1, относят к III или IV веку нашей эры1 2. Этот апокриф написан на греческом языке и представляет собой отредактированный христианами перевод еврейского текста на греческий. Такой точки зрения придерживается большинство исследователей, в том числе и Фред К. Конибер. Согласно Шолему3, этот апокриф относится к иудео-эллинистическому периоду.
В Завете Соломона говориться о том, как архангел Михаил даровал царю Соломону волшебное кольцо, которое защищает от всех демонов. Тогда Соломон задал демонам вопрос, обратившись к каждому по имени: кого из ангелов или иных существ тот или иной демон почитает, кому поклоняется и у кого находится в подчинении4.
Однако Лилит не упомянута в этой работе впрямую, по имени. Возможно, существо, названное в тексте «Обизу», и есть та самая Лилит или по крайней мере связано с ней. В тексте Завета Соломона про Обизу сказано:
«И я, Соломон, делал то, что она обязала меня делать, следуя мудрости своей, чтобы услышать о ее делах, понять их и явить людям. И я сел и спросил демона: „Кто ты?“. И она ответила: „Среди людей я ношу имя Обизу, и ночью я не сплю, но хожу по миру и вхожу в королевские палаты, мою свои руки и сажусь на трон. В представленный час я занимаю свое место, и если мне удается, я душу ребенка. Если сие мне не удается, я ищу другое место, поскольку я не могу пропустить ни одной ночи, не исполнив задуманное. Я — жестокий дух с мириадами имен и множеством форм. Я здесь и там... Но и сейчас, хотя ты запечатал меня в круг с именем бога, ты не можешь ничего сделать. Я не остановлюсь перед границей, и ты не сможешь приказать мне. У меня нет иных целей, кроме убийства детей, причинения вреда их ушам и глазам; запечатывания их ртов, вызывания слабоумия и причинения боли их телам “.
Когда я, Соломон, услышал это, я восхитился ее внешностью. Все ее тело было во тьме. Ее взгляд был ярок, волосы дико растрепаны, подобно
1 С. С. McCown. Testamentum Salomonis, Leipzig, 1922.
2 Точная дата остается предметом обсуждения.
3 G. Scholem. JE, Jerusalem, 1972, Vol. XI, cf. Lilith.
4 J. Petroff. JE, Jerusalem 1971, Vol. XV, cf. Test of Solomon.
144
драконьим, и все ее конечности были невидимы. Ее голос был столь чистым, что проникал в меня. И я лукаво спросил ее: „Скажи мне, какой ангел противостоит тебе, о Злой Дух?". И она ответила мне: „Ангел по имени Афарот, которой также носит имя Рафаэль, противостоит мне сейчас и в течении всего времени. Его имя, если оно известно человеку и написано на листе бумаги, лишает меня возможности навредить беременной женщине"»5.
Комментарий:
Из контекста следует, что в данном случае речь идет о духе, очень похожем на Лилит. Само имя «Обизу» говорит об этом, но мы пока не можем с полной уверенностью сказать, что оно значит. На более поздних греко-византийских амулетах демона, похищающего детей, называли «Виза» или «Абозо», что, согласно Шмидту6, означает «кровопийца». Одним из тайных имен этого демона было «Гиллоу» (на иврите «Гилу»)7, что помимо всего прочего является мистическим именем Лилит8. Более того, в каббалистической литературе Обизу — одно из тайных имен Лилит.
Этот рассказ преподнесен в форме сказки. Чтобы демон не пришел и не занял царское место, необходимо заблаговременно провести ритуал. Только в этом случае Обизу поведает царю свое тайное имя и таким образом покажет свое истинное лицо. Герой рассказа — царь Соломон, который слыл как в еврейской, так и в арабской литературе господином всех демонов и духов. Об этом есть упоминание у Иосифа Флавия9, который отзывался о царе Соломоне как о составителе колдовских заклинаний, предназначенных для защиты от демонов.
Упоминания о встрече Соломона и Лилит встречаются в недавно найденных арамейских текстах, а также в каббалистической литературе. Известна притча о двух блудницах, которые не могли решить, кому из них принадлежит ребенок, и спорили перед Соломоном. На самом деле этими двумя блудницами были демоны Лилит и Наама, причем последняя обычно ассоциировалась с Лилит. Саму же Лилит, по утверждению Шолема10, часто отождествляли с царицей Савской.
В Завете Соломона Лилит предстает перед нами в образе кровожадной Обизу, а ее роль как соблазнительницы мужчин полностью опущена. Здесь она только и делает, что душит детей. Однако она делает это отнюдь не по собственной воле, а потому, что была создана исключительно для этого.
Сегодня мотив «тайного имени» широко распространен в сказках и мифах, где герой, узнав тайное имя бога или демона, обеспечивает себе защиту от деструктивных сил. Упомянутый в нашем тексте ангел Афарот — не кто иной, как архангел Рафаэль, чье имя означает «Бог исцелит». Здесь имеет место архаичное
5 С. С. McCown, loc. cit. р. 43ff.
6 В. Schmidt, loc. at., p. 139ff.
7 H. A. Winkler. «Salomo und die Karina. Eine orientalische Legende von der Bezwingung einer Rindbettdamonin durch einen heiligen Helden». Stuttgart, 1931, p. 110.
8 G. Scholem. «Lilith u malkat sheva» in: Peraqim chadashim me’injeney Ashmedai ve’Lilith. TZ, Jerusalem, 1947/48, Vol. XIX, p. 71.
9 Fl. Josephus. Antiquit. VIII 11,5
10 G. Scholem. «Lilith u malkat sheva» in Peraqim chadashim me’injeney Ashmedai ve’Lilith. TZ, Jerusalem 1947/48, Vol. XIX, p. 165ff.
145
представление о том, что имя любого существа, не важно, бога, демона или человека, а также изображение является частью его самого, его души и тела. В Греции такое знание называли Logoi Hekatikoi, потому что оно помогало людям защититься от опасных проделок богини Гекаты. В Древнем Египте особое внимание уделяли правильному написанию имен богов, для того чтобы правильно начертать их в Судный День. Вера в то, что, зная имя демона, можно было подчинять его своей власти и управлять им, решительно осуждалась святым Порфирием. Напротив, в текстах египетских амулетов говорится о том, что тайное имя помогало заклинателю заинтересовать демона, чтобы он помог ему:
«Пошли мне милость свою, ибо я произнес твое тайное имя (krypton опота)»и.
Для сравнения, надпись на коптском амулете гласит:
«Я заклинаю тебя именем великого херувима огня, чье имя никто не знает, я заклинаю тебя великим именем Бога, которое никто не знает»11 12.
Таким образом, произнося тайное имя Обизу, царь Соломон подчинял ее своей власти, и она открывала ему имя ангела, которому повинуется. В результате царю удавалось не только призвать ангела, но и принудить демона оставить жертву в покое.
б)	Алфавит Бен-Сиры
Далее обратим внимание на апокриф, который был написан позднее арамейских заклинаний и гностических текстов. Речь пойдет о Мидраше, так как в нем Лилит представлена в принципиально ином свете. Об этом можно судить по следующей цитате13:
«Царского сына Навуходоносора внезапно охватил тяжелый недуг.
И сказал царь ему (Бен-Сире): Вылечи моего сына. Если он не выздоровеет, я отрублю тебе голову. Недолго думая, Бен-Сира изготовил амулет в чистоте и нарисовал на нем ангелов, отвечающих за здоровье, подробно, с руками и ногами, и написал их имена. Когда Навуходоносор увидел амулет, он спросил его (Бен-Сиру): Кто это? И он ответил: Это ангелы, ответственные за выздоровление, их имена: Сеной, Сансеной и Семанглоф.
Тогда Всемогущий, да славится Имя Его, создал первого человека, который был одинок, до тех пор пока не сказал: Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему14. И Он вылепил для человека из земли женщину, такую же, как и он (Адам), и назвал ее Лилит. Но вскоре они поссорились друг с другом. Она сказала: я не лягу под тебя; он же ответил: я тем более не буду ложиться под тебя, поскольку ты предназначена для того, чтобы я лег сверху. Тогда она сказала ему: мы оба равны, ибо созданы из земли. Но они не слышали друг друга. Тогда Лилит
11 С. Bonner. Studies in Magical Amulets chiefly Graeco-Egyptian. Ann Arbor, 1950, p. 23.
12 J. Drescher. «А Coptic Amulet» in Coptic Studies in honor of W.E. Crum. Boston, 1950, p. 269.
13 Alphabeta de’ben Sira: ed. M. Steinschneider fol. 23a f, Berlin, 1858.
14 Быт. 2:18.
146
произнесла известное имя Бога и взмыла в воздух. Адам стоял и молился пред своим Создателем, молвя: Бог Мира! Женщина, которую ты дал мне, ушла от меня. Услышав это, Всемогущий немедленно послал за ней трех ангелов, чтобы вернуть ее. Всемогущий, да славится Имя Его, сказал ему (Адаму): Если она решит возвратиться — это хорошо, в противном случае каждый день будет умирать по сотне ее детей. Они (ангелы) настигли ее над серединой моря, где в неистовых водах однажды будут утоплены египтяне. Они передали ей слова Бога. Но Лилит наотрез отказалась возвращаться. Тогда они ответили ей: Мы должны утопить тебя в море. В ответ она сказала: Оставьте меня! Я не была создана ни для чего другого, кроме как для того, чтобы причинять вред детям, на восьмой день (после рождения) мальчикам, и на двадцатый — девочкам. Когда они услышали это от нее, то стали давить на нее еще больше. Она же сказала: клянусь именем Бога живого, что когда я увижу свое имя на амулете, то не буду иметь власти над этим ребенком. И она согласилась с тем, чтобы каждый день сотня ее детей умирала.
Потому-то мы и пишем ее имя на амулетах для маленьких детей. И когда она (Лилит) видит эту надпись, то вспоминает свое обещание и оставляет ребенка в покое».
О ПЕРЕВОДЕ:
Текст Бен-Сиры послужил почвой для разнообразных психологических гипотез и спекуляций. В связи с этим я считаю необходимым рассмотреть наиболее интересные цитаты с точки зрения их языка и смыслового содержания.
Прежде всего следует сказать, что этот текст написан на средневековом иврите, поэтому, в отличие от классического еврейского языка Библии, он менее точный. Так как Бен-Сира писал амулет «в чистоте», мы можем предположить, что его намерения были всецело благородными и что он не прибегал к магическим практикам, что само по себе необычно, так как любой амулет изготавливается с магическими целями. Иудеи и мусульмане, например, изготавливают такие амулеты до сих пор.
Слово, которое я перевел как «ссориться», в нашем тексте звучит как «mit'garim». Его окончание заимствовано из арамейского языка. Этот глагол используется в качестве рефлексивной формы (hitpael) наречия «просто» (qal) при частном случае спряжения глагола g-r-h. Авраам ибн Шошан15 и Егуда Гразовски16 переводят его как «бороться друг с другом», а также «обоюдно затевать драку». Данная интерпретация соответствует контексту цитаты.
Перевод словосочетания «shem hamephorash» более труден. В иврите «шем» — это имя собственное. Глагол те'phorash образован от корня p-r-sh; по сути, это частная форма глагола (li'phrosh). С другой стороны, его спряжение (pi el) достаточно широко известно. Оно переводится как «объяснять», «толковать», «интерпретировать». Таким образом, образованное от него существительное «perush» означает «толкование». В нашем тексте использована пассивная форма глагола «pu'al», таким образом, слово «те'phorash» следует переводить как «общепризнанный». Все другие варианты перевода, такие как «тайный», «превосходный», «особенный», «труднопроизносимый» или «ясный», неспособны передать истинное
15 A. ibn Shoshan. Milon chadash. Jerusalem, 1958, cf. g-r-h.
16 ]. Grasoivski. Milon shimushi le’sapha ha’ivrith. Jerusalem, 1937, cf. g-r-h.
147
значение данного слова, поэтому они должны быть отклонены. Кроме того, перевод словосочетания «shem hamephorash» как «общепризнанное имя» подтверждается историей о встрече Моисея с Неопалимой Купиной17.
На вопрос Моисея: «вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя? Что сказать мне им?» — Бог сказал Моисею: «Я есмь Сущий» — «Ehjeh asher ehjeh» (Исход 3:14), что дословно значит: «Я есть, чтоЯ есть». В действительности в этих словах было зашифровано имя ГАГР. Всякий раз, когда на иврите произносится «shem hamephorash», мы возвращаемся к божественному имени ГПГР, а вовсе не к □,’П17К (Элохим), W (IНаддай) или Л1ЮХ (Саваоф)18. В библейские времена не боялись произносить это имя. Например, пророк Осия19 произнес ГПГР» когда по указанию Бога брал себе в жены блудницу, или Иеремия, к которому пришло слово ГПГР во дни Осии20. Такие пророки, как Амос и Иона, также использовали эту формулу.
Запрет на произнесение имени Господа возник значительно позже, после чего имя ГПГР разрешалось произносить первосвященнику только один раз в год в праздник Судного Дня во время вхождения в Святое Святых. Этель В. Фогельзанг21 утверждает, что имя ГПГР — это «невыразимое имя Бога, тетраграмматон, в котором заключены мужской и женский аспекты Бога». Она выдвигает подобные идеи, опираясь на этимологию слова Элохим, утверждая, что:
«В имени Бога "prfPK (Элохин) заключено как мужское „Эль“, так и женское „Ин“; поэтому Бог по определению андрогинистичен»22.
Что ж, ее явно начальное знание иврита помогло ей найти в тексте то, что она заранее хотела в нем найти. Имя ГПГР имеет ярко выраженную мужскую божественную природу и изначально обозначало патриархального Бога для божьего племени и для скитающихся в пустыне. Его называли «Бог Отцов», затем Он трансформировался в национального Бога, «Бога Израиля», который впоследствии стал универсальным.
Поэтому в имени ГПГР нет и не может быть никакого женского элемента. То же самое верно и для имени «Элохим», потому что оно оканчивается на «им», а не «ира», то есть «Элохира». Окончание «им» относится к мужскому роду во множественном числе. Вполне возможно, что первоначально слово «Элохим» действительно передавало множественое число. Но к тому времени, когда Элохист уже начал писать свою работу, это слово уже приобрело единственное число, поскольку в Книге Бытия говорится: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1). «Сотворил», а не «сотворили». Если бы в тексте имелось ввиду множественное число, то это звучало бы □’’ПЭ □’’П17К «Elohim barim» (мн. ч.), а не □,’Г117К «Elohim Ьага» (ед. ч.)23. Таким образом, абсурдно было бы говорить о каком бы то ни было гермафродитизме в имени Бога. Только спустя более чем 2000 лет после Элохиста
17 Исх. 3:14.
18 A. Kristianpoller. «Gottesnamen in Talmud und Midrasch» in JL, Vol. II.
19 Oc. 1:1.
20 Иерем. 1:2.
21 E. W. Vogelsang, loc. cit. p. 53.
22 E. W. Vogelsang, loc. cit. p. 49.
23 Быт. 1:1.
148
провансальские и каталонские каббалисты начали искать женскую сторону Бога. Так или иначе, это не могло быть известно автору текста Бен-Сиры. О значении имен ангелов, которые посланы задержать Лилит, — Сеной, Сансеной и Семан-галоф — известно крайне мало, впрочем, как и о других ангелах, чьи имена встречаются на амулетах. Значение таких имен, как Сандалфон, Актриэль, Сефариэль, которого часто называли Метатрон — «Страж справедливости», по-прежнему остается туманным. На амулетах, предназначенных для защиты от Лилит, ее имя часто было написано после имен этих трех ангелов.
Комментарий:
Алфавит Бен-Сиры — это популярная средневековая книга апокрифического характера. Время ее написания до сих пор остается под вопросом. Большинство экспертов считают, что она была написана ориентировочно между IX и X веком. В отличие от них, Моисей Гастер24 полагает, что эта работа возникла еще в VII веке, что кажется маловероятным.
Но, так или иначе, она была известна составителю талмудического словаря «Арух», специалисту по древним текстам Натану бен Эхиэлю в XI веке, а также Моисею де Лиону, который жил около XIII века, поскольку он ссылается на нее в своем фундаментальном труде — Зоаре25. Надо сказать, что философ Моше де Маймон, современник Моисея де Лиона, полностью отвергал эту книгу. Но, несмотря на это, можно сказать, что этот Мидраш был популярной книгой в эпоху Средневековья.
Согласно Бернарду Хеллеру26, Алфавит Бен-Сиры первоначально был составлен из двух отдельных частей, каждая из которых содержит 22 притчи, которые начинаются на каждую из 22 букв еврейского алфавита. Позднее эти две части были объединены, вследствие чего возникли смысловые нестыковки. Таким образом, по одной из версий, три ангела спустились к земле и затеяли разговор с Лилит. По другой версии, три ангела искали Лилит и нашли ее у берегов Красного моря. В обоих случаях они встречаются с ней в пустыне.
Первая часть Алфавита, написанная на арамейском языке, содержит истории, басни и афоризмы, цель которых — сделать более понятными 22 притчи. Во второй части в структурированном виде содержатся сами притчи.
Книга начинается с краткого жизнеописания автора, сына пророка Иеремии, который, будучи в преклонном возрасте, учил свою дочь алфавиту.
В следующей части автор подробным образом описывает жизнь Бен-Сиры во время царствования вавилонского царя Навуходоносора II, который жил около 600 года до н. э. В этой части содержится короткий эпизод, в котором появляется Лилит.
Не исключено, что Мидраш был написан в арабской стране, так как в тексте встречаются слова арабского происхождения.
Существует более 50 рукописей Мидраша и множество печатных копий, которые частично противоречат друг другу и затрудняют перевод27. Из них наиболее авторитетными считаются:
24 М. Caster. «Two thousand years of a charm against the child-stealing witch» in Studies and Texts in Folklore, Magic, Mediaeval Romance, Hebrew Apocrypha and Samaritan Archaeology. New York, 1971, p. 1008ff
25 Zohar I 34b.
26 B. Heller. «Das Alphabet des ben Sira» in EJ, Berlin, 1928, Vol. II, p. 454ff.
27 Y. Dan. «Alphabeta de’ben Sira» in EJ, Jerusalem, 1972, Vol. VII, p. 547ff.
149
1.	Codex Leyden, ed. M. Steinschneider. Berlin, 1858, fol. 23a f.
2.	MS Leyden, содержит лишь часть текста Лейденского Кодекса, содержащую, однако, дополнительные подробности.
3.	ed. I. Levi. Paris, 1894, REJ, Vol. XXIX & XXXI.
4.	ed. D. S. Lowinger & D. Z. Friedmann in Festschrift for L. Blau. Budapest, 1926, содержит продолжение текста Лейденского Кодекса.
5.	ed. М. Habermann in TZ, Jerusalem, 1958, Vol. XXVII.
В прежние времена наиболее достоверным считался Лейденский Кодекс, поэтому в своем переводе я отталкивался прежде всего от него. Что же касается его содержания, то здесь встречается много общего с древнегерманскими источниками.
Изучая проблематику текста, Гастер представил английский28 и немецкий29 переводы Мидраша, однако они оказались настолько небрежными и расходящимися друг с другом по смыслу, что в результате он решил отказаться от их использования в своем исследовании и стал следовать оригинальному еврейскому тексту.
в)	Книга Разиэля
Согласно легенде, в Книге Разиэля сокрыты тайны всех времен. Она была дарована Адаму ангелом по имени Разиэль на третий день после изгнания из рая. Иногда ее называют «книгой первого человека». Так гласит легенда, а в действительности это небольшой апокриф, толщиной в несколько страниц, который является частью большой антологии. Некоторые исследователи, такие как Леопольд Занз30и Элеазар фон Вормс, ошибочно приписывают его авторство одному из так называемых «благочестивых людей Германии». Антология, к которой принадлежит данная работа, содержит различные космологические, астрологические, мистические и магические тексты, а также другие фрагменты текстов, принадлежащие к разным эпохам. Например: в этой книге содержится первая часть работы, под названием «Ссоде Резайя», авторство которой в действительности принадлежит Элеазару фон Вормсу, есть часть «Сефер Харазим» (книги магических тайн), которая, вероятно, относится к талмудическим временам, вдобавок к этому в ней есть отрывки из работ двух испанских каббалистов: Авраама Абулафты и Иосифа Гикатилы, а также несколько цитат, принадлежащих иудейскому мистику Исааку Лурии. Впервые эта книга была опубликована в 1701 году и к настоящему времени неоднократно переиздавалась. В народе верили, что те, кто имеет дома эту книгу, защищены от пожаров и других форс-мажорных обстоятельств31.
В Книге Разиэля содержится заклинание против Лилит:
«Я заклинаю тебя, первая Ева, именем Того, Кто создал тебя, и именами трех ангелов, которых Господь послал за тобой и которые настигли тебя у островов в море. Поклянись им, что всякий раз, когда ты увидишь их имена, ни ты, ни твой хозяин не причините зла этой женщине и ребенку, которого она родила; ни ты сама, ни твой хозяин, ни ваши слуги, ни днем,
28 М. Caster, loc. cit., р. 1032Н.
29 М. Caster, loc. cit.p. 1252Я.
30 L. Zunz. Die gottesdienstlichen Vortrage der Juden. Berlin, 1832, p. 168, note a.
31 Y. Dan. JE. Jerusalem, 1971, Vol. 13, cf. Book of Raziel.
150
ни ночью, ни во время еды или питья, ни их сердцу, ни 208 их членам, ни 365 их кровеносным сосудам. Я заклинаю тебя, твоего хозяина и твоих
°	° 32
слуг силой имен ангельских и печатей» .
Комментарий:
Данный текст тесно связан с предыдущим. Если гипотеза Гастера32 33 о том, что книга была составлена в X веке из значительно более древнего материала, подтвердится, то вполне возможно, что автор Книги Разиэля и автор Алфавита Бен-Сиры пользовались одним и тем же источником, независимо друг от друга, хотя эта версия оспаривается некоторыми исследователями. Однако, учитывая трудность в определении точного времени написания этих работ, нельзя исключать версию о том, что один из авторов знал о существовании другого и опирался на содержание его книги, но, так или иначе, этот вопрос по сей день остается открытым.
В тексте книги Разиэля Лилит названа «первой Евой» и предстает исключительно в образе ужасной матери. Тем не менее в еврейском мистицизме она впервые появляется в образе соблазнительной анимы.
32 Se/er Raziel: ed. Amsterdam, 1701, p. 43 В.
33 M. Caster, loc. tit., p. 1008ff.
151
ЛИЛИТ В ЛЕГЕНДАХ И ФОЛЬКЛОРЕ
За столетия своего развития образ Лилит прочно укоренился в фольклоре различных регионов мира. Он периодически возникал в рассказах и легендах, которые, перед тем как были записаны, на протяжении длительного времени передавались в устной форме. Мы попытаемся, насколько это возможно, проследить историю возникновения легенд о Лилит. Самыми древними из них являются еврейские и греко-византийские легенды, которые были широко распространены наряду с коптскими, эфиопскими, армянскими и сирийскими. Впоследствии они обрастали местным колоритом. Существует гипотеза, согласно которой легенды о Лилит были первоначально распространены среди южных славян, в частности в русском фольклоре, а также у греков, и только потом перекочевали на Запад. Однако было бы неразумно считать, что этот мотив получил столь широкое распространение исключительно благодаря миграции. Такие легенды можно встретить практически повсюду, их манера изложения настолько проста и незамысловата, что наталкивает на мысль о том, что в данном случае мы имеем дело с архетипическим мотивом, который утвердился в результате миграции.
Эти легенды представляют собой приукрашенные рассказы, в которых женщина-демон, похищающая и убивающая детей, встречается с неким святым или кем-то другим, кто побеждает ее, разгадав ее тайное имя. При его произнесении демоница становится безвредной для окружающих и тут же покидает его.
В еврейской легенде в качестве святого представлен пророк Илия. Должно быть, это очень древняя легенда, поскольку, как уже упоминалось, она была известна гностикам-барбелитам еще в IV веке до н. э., и не исключено, что она была заимствована из еще более древних еврейских источников1. В дальнейшем легенда развивалась, пока в XVII веке ее текст не был зафиксирован на амулете. Монтгомери1 2 ошибочно предполагал, что на этой тарелке-амулете были использованы фрагменты текста с амулета, найденного в Ниппуре, так как на самом деле перед нами оригинальный текст. На тарелке написано:
«Однажды во время прогулки пророк Илия встретил Лилит и ее хозяина. Он сказал ей: „О злодейка Лилит, куда идешь ты вместе со своим нечестивым хозяином?". Она ответила: „Мой господин Илия, я направляюсь к женщине, которая недавно родила ребенка, чтобы навести на нее
1 СЕ р. 104.
2 Cf.p. 104.
152
смертельный сон, забрать у нее ее чадо, выпить его кровь, содрать с него плоть и высосать содержимое его костей* (по другой версии: проглотить его плоть). Илия ответил ей: „Я запрещаю тебе делать это, а ежели ослушаешься, то по воле Божьей превратишься в безмолвный камень*. На что Лилит промолвила: „Мой господин, ради Бога, сжалься надо мной, чтобы я могла улететь. Клянусь именем Бога, что не трону ни мать, ни его ребенка. Всякий раз, когда я услышу или увижу мое имя, я сразу же исчезну. Так и быть, я назову тебе мои (тайные) имена. Всякий раз, когда ты будешь произносить их, ни я, ни мой хозяин не сможем пробраться в дом роженицы и мучить ее. Клянусь тебе показать мои имена так, чтобы ты мог записать их и развесить в комнате, где лежит новорожденный ребенок... Кто знает мои тайные имена и напишет их, тот пусть будет уверен, что я не приближусь к младенцу. Посему вешайте такой амулет в комнате роженицы*»3.
Вскоре Лилит открывает пророку все свои тайные имена. Одно из них — Абизо. Вероятно это имя соответствует Абизоу, Бизе, которые, в свою очередь, связаны с Обизу4. Другое имя, о котором поведала Лилит — это Аило; оно соответствует «Алу» в вавилонских магических текстах5.
В более ранней версии этой легенды Илия отвечает Лилит: «Я околдую тебя и твоего хозяина именем ’’П1П — Бога Израиля, Авраама, Исаака и Иакова, именем божественной Шехины, именем десяти Серафимов, Офанимов и божественных животных, чьими именами вы дорожите; ты и твой хозяин не причините вреда этой женщине...» Затем Илия произносит магическую формулу, заимствованную из церемонии инвокации: «Санвай. Сансанвай. Семанглоф. Адам и Ева. Прогоните Лилит!». Предположительно эти слова навеяны похожими легендами, в которых Лилит запрещают приближаться к роженицам и она улетает прочь.
У этой легенды есть множество вариаций. Гастеру6 удалось собрать их вместе и выявить разницу в стилях повествования. Еще в 1645 году Лео Аллатиус опубликовал две греко-византийские версии этой легенды7. Как и во всех греко-византийских текстах, демоницу, похитившую ребенка, называют Гелло или Гилло8, в еврейских легендах она соответствует Гилу. Гилло постоянно ищет христианских младенцев, чтобы похитить их и убить. Во время очередной своей вылазки она встречает на своем пути святых: Сисиния и Синодора.
Она прекрасно понимает, что украла семерых детей Мелитены, сестры этих святых. И братья будут беспощадно избивать Гилло, пока она не назовет свое тайное имя.
«Оставьте меня, святые; умоляю, не бейте меня больше! Я поведаю вам, что нужно сделать, чтобы я больше никогда не проникла в дома (христиан) и не приближалась к ним ближе чем на 75 миль... Тот, кто узнает и напишет 12 моих тайных имен и еще одно, тот защитит жену, детей
3 М. Caster, loc. cit. р. 1025. The legend cited by Montgomery.
4 Cf.p. 117.
5 Cf.p. 38.
6 M. Gaster, loc. cit. p. 1005ff.
7 M. Gaster, loc. cit. p. 1018ff.
8 Cf.p. 41.
153
и свой дом и будет истинным рабом Божьим. Я буду обходить его жилище за 75 миль. Мое первое имя — Гилло, второе — Моррха, третье — Виза... еще одно — Стрига»9.
Как только святые узнали эти тайные имена, Гило вернула им украденных детей Мелитины и улетела восвояси.
Святые Сисиний и Синодор в Алфавите Бен-Сиры соответствуют ангелам Санваю и Сансанваю. Зачастую в этой христианской легенде вместо них фигурирует святой Сисой.
Сирийские инвокации, отредактированные Голланцем10 *, относятся к магическим заклинаниям Мар Абд-Ишо. В них в качестве святого упоминается монах-отшельник, посвятивший свою жизнь Богу. Когда к нему приходит демоница, он, не растерявшись, связывает ее, чтобы выведать ее тайные имена. Одно из них — Лилита, другое же — «душительница матери и ребенка»11.
Прадель приводит в пример похожую историю, которая пришла из современного греческого фольклора, основанную на более древней устной легенде об архангеле Михаиле, который, спускаясь с горы Синай, встретил на пути демоницу Абизоу. Он спросил, куда она держит путь. На что она ответила:
«Я проползаю в дома, как змея, рептилия или дракон, принося с собой зло. Я — причина пропажи у матери грудного молока. Я бужу детей, чтобы убить их»12.
Рейтзенштейн13 опубликовал легенду, во многом сходную с предыдущей. В ней демоница носит имя Баскания, Баскосина или попросту «душительница».
Гастер14 издал полную версию этой легенды, заимствованную у современных румынских фермеров. Демон в ней появляется под именем Авезуха, но помимо этого у него есть и тайные имена; одно из них — Авестица. В данном случае легенда уже практически неотличима от сказки и обладает почти всеми ее признаками, но тем не менее в ней еще прослеживаются особенности, характерные для мифа. Параллельный текст к этому изданию редактировал Умберто Кассуто.
В связи с этим не менее интересна сказка, придуманная испаноговорящей еврейкой из Палестины, которая была опубликована Нанауэром, процитирована Томпсоном15 и, позднее, Джошуа Трахтенбергом16 17. В ней речь идет о похожей на Лилит фигуре по имени Ла Бруша. Она пробирается в комнату роженицы в виде огромного черного кота и похищает ребенка. Ее имя происходит от испанского «bruja»v или португальского «Ьгиха» и соответствует провансальскому «bruesche». Так же как и «Стрига», оно обозначает ведьму или ночную’сову.
9 М. Gaster, loc. cit., р. 1021.
10 Н. Collancz, loc. cit., p. 69.
” H. Collancz, loc. cit., p. 84.
12 F. Pradel, loc. cit. p. 232. R. Reitzenstein: loc. cit., p. 297f.
13 R. Reitzenstein, loc. cit., p. 297f.
14 M. Caster, loc. cit., p. 1008f.
15 R. C. Thompson. «Semitic Magic». London, 1908, p. 42, note 1.
16 J. Trachtenberg. Jewish Magic and Superstition. New York, 1939, p. 278, note 34.
17 L. Tolhausen. Neues spanisch-deutsches und deutsch-spanisches Worterbuch. Leipzig, 1897, Vol. I, cf. bruja.
154
Комментарий:
Трудно и подчас невозможно установить, как этот миф попал в христианскую среду. Были ли греко-византийская, поздняя сирийская, эфиопская, южно-сло-венская и румынская версии этого мифа напрямую заимствованы из еврейского источника, или же он попал в христианскую культуру в некотором вторично переработанном виде? Однако не исключено, что легенда о Лилит зародилась на Ближнем Востоке, возможно, в Вавилонии — такого мнения придерживается Гастер18. Согласно этой версии, евреи могли заимствовать эту легенду либо у вавилонян, которые принимали иудаизм под их влиянием, либо у гностической секты манихеев; а уже от них окольными путями она проникла в Болгарию, где ее взяла на вооружение секта неогностиков богомилов, и далее на Запад — к катарам и альбигойцам.
Решение этой проблемы является приоритетным для исследователей истории религии. Однако с психологической точки зрения это может быть следствием распространенного архетипического мотива, который проявляется в культуре независимо от миграций и принимает качества той культурной среды, в которой он возникает, приобретая, таким образом, более христианский или же более еврейский уклон.
В румынских текстах, изданных Гастером, демон носит имя Авестица. Хьюго А. Уинклер19 считает, что оно происходит от словенского «Vjessica», что означает «ведьма». Между тем гипотеза Гастера о том, что оно связано с Обизу из «Завета Соломона», кажется мне более состоятельной. Что касается других имен Лилит с похожим звучанием, таких как Абиза, Виза или Абузу, каждое из которых, согласно Шмидту20, означает «кровопийца», также свидетельствует в пользу гипотезы Гастера.
Все вместе эти легенды формируют собой образ опасной демоницы, которую побеждает один или двое мужчин-святых, превосходящих ее по силам, или же пророк, который делает ее безвредной и в итоге изгоняет. В данном случае Лилит и похожие на нее демоны предстают перед нами в образе пожирающей матери, аспект анимы-соблазнительницы напрочь отсутствует в большинстве рассказов. Следует отметить, что эта ее черта не направлена против святого, который в духовном плане главнее ее собственного духа-покровителя, она представляет опасность исключительно для матери и детей. Так, в версии, где упоминается Мелитина, двое святых заступаются за свою сестру, в версии с Авезухой архангел Михаил появляется в качестве защитника Девы Марии и Младенца Христа. Там, где фигурирует демон Обизу, архангел Михаил снова защищает женщин и детей от опасности. Во всех легендах, кроме еврейских текстов, которые были отредактированы гности-ками-барбелитами, он всегда показан в образе мужественного героя. Женщину же без борьбы предают демону. Во втором разделе мы рассмотрим психологические аспекты этого мотива.
18 М. Caster. «Lilith und die drei Engel» in Studies and Texts, loc. cit. p. 1257.
19 H. A. Winkler.
20 B. Schmidt, loc. cit., p. 139ff.
155
ЛИЛИТ В АРАБСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ: КАРИНА
Миф о Лилит нашел свое отражение и в арабской литературе. Первое упоминание о ней на арабском языке относится к XIII веку (к этому времени христианская и еврейская традиции уже существовали в течении многих столетий). В своей книге «Шаме аль-Маариф» арабский писатель аль-Буни, который интересовался магическими практиками, ссылался на демоницу, которая похищает и убивает детей. Она встречается в литературе под разными именами, всего у нее их три. Ее часто называли Ум-аль-Сибьян, то есть «Мать своих Детей»1, иногда — Табией. Но чаще она встречалась под именем Карина.
Исконное значение имени Карина означает «женщина-спутница». Она соответствует «мужчине-спутнику» по имени Карин. Демоницу Карину до сих пор боятся в некоторых арабских странах, например в Египте и Марокко.
В арабских легендах, так же как в иудейских и христианских, мы встречаемся со знакомым мотивом победы героя над женщиной-демоном. Как и в вышеупомянутых легендах, демоница не может причинить вреда главному герою, который все равно узнает ее тайные имена. В арабской литературе таким героем стал царь Соломон — властелин множества духов, чей образ был заимствован из еврейских источников. Согласно одному арабскому тексту, опубликованному Уинклером:
«В некоторых источниках есть упоминание о том, что Соломон однажды ночью увидел Карину. Ее лицо показалось ему слишком смуглым, а глаза были темно-синего цвета. Он спросил ее: „Куда ты идешь?Она ответила ему: „Я иду к тому, кто находится в материнской утробе, чтобы съесть его плоть, выпить его кровь и обсосать косточки". Тогда он сказал: „Аллах проклянет тебя, если ты сделаешь это хотя бы с одним ребенком". На что она сказала: „Не проклинай меня, ведь у меня двенадцать имен. Тот, кто узнает их, напишет и развесит вокруг себя, того я не трону. Начертавший их, может ничего не бояться, ибо на то воля Аллаха Всемогущего"»1 2.
Комментарий:
Здесь мы вновь имеем дело с похожей на Лилит фигурой, которая появляется в роли демона, похищающего и убивающего детей. Синий цвет ее глаз, согласно
1 В Зоаре Лилит тоже названа в одном месте «Матерью своих детей». Похоже, этот эпитет заимствован из арабского языка.
2 Н. A. Winkler, loc. cit., р. 3.
156
поверьям, распространенным в средиземноморской части Востока, считается цветом демонов. Отсюда берет начало традиция красить здания в синий цвет, чтобы защитить себя от демонов.
Новизна арабских легенд в том, что Карина в них появляется в роли своего рода теневой фигуры женщины; в противоположность ей теневая фигура мужчины называется Карином. Если женщина выходит замуж, то ее Карина, в свою очередь, выходит за Карина мужчины. Если женщина беременеет, то Карина начинает проявлять свою дьявольскую активность. Сначала она пытается вытеснить женщину и занять ее место. Когда Карина встречает беременную женщину, она пытается ударить ее и спровоцировать выкидыш. Если же ей это не удается и женщина имеет много детей, то Карина сама рожает столько же.
Карина постоянно создает разногласия между мужем и женой:
«Я Карина. Я сею вражду между мужем и женой. Я — причина выкидышей.
Я делаю женщин бесплодными, мужчин — тоже. Влюбляю женатых мужчин в чужих жен. В общем, делаю все, чтобы испортить счастье супружеских пар»3.
Комментарий:
В данном тексте Карина предстает в роли разрушителя брачных отношений, точно так же как Лилит в еврейской традиции. В связи с этим невозможно точно установить, был ли этот мотив известен аль-Буни, который, возможно, заимствовал его из Зоара, особенно если учесть, что он был написан примерно в то же время, или же, напротив, автор Зоара был знаком с работой аль-Буни.
Так или иначе, нас интересует прежде всего сам мотив Карина и Карины, которые, по сути, представляют собой тени человеческого бессознательно. Они женятся и выходят замуж, вступая, таким образом, в кросскузенный брак, который Юнг называл словом quaternio. Однако следует напомнить, что это не классический кросскузенный брак в понимании Юнга4, посредством которого муж и жена сочетаются благодаря союзу своих анимы и анимуса. В нашем случае это просто союз двух теневых фигур, который дает quaternio иного характера.
Карина, как и Лилит, является мужчине в эротических снах и видениях, пытается соблазнить его и переспать с ним. Как и Лилит, она старается похитить ребенка у матери и убить его.
По всей территории Ближнего Востока были распространены многочисленные изображения, повествующие о встрече демоницы со святыми, святым или героем.
Эти изображения создавались не столько для того, чтобы сообщить тайное имя демоницы, сколько с целью на примере соблазнения святого или героя при помощи символов рассказать о процессах, происходящих с человеческой анимой. Например, на фреске VI века святой Сисиний изображен рядом с полуобнаженной женщиной с распущенными волосами, струящимися по спине. Женщина упорно пытается соблазнить святого, но он стойко сопротивляется ей. На других иллюстрациях полностью или частично обнаженная соблазнительница с большой грудью и распущенными волосами изображалась побежденной рядом с Соломоном, в христианских легендах — со святым5.
3 Н. A. Winkler, loc. cit., р. 27.
4 С. С. Jung. «The Psychology of Transference» in Specific Problems of Psychotherapy. Princeton & London, 1954, CW, Vol. XVI, p. 225.
5 H. A. Winkler, loc. cit., p. 163.
157
ЛИЛИТ В КАББАЛЕ:
ЛИЛИТ И САМАЭЛЬ
В позднем Средневековье миф о Лилит проник в иудейские мистические писания, а именно в Каббалу. В ней помимо аспекта соблазнительницы мужчин и похитительницы детей Лилит недвусмысленно появляется как анима-соблазнительница.
Основополагающая книга Каббалы — Зоар, написанная в начале века испанским каббалистом Моисеем де Лионом, содержит множество цитат, в которых прямо или косвенно упомянута Лилит. В них автор заимствует различные мотивы, которые возникли в еще докаббалистических работах, таких как Алфавит Бен-Сиры1.
В Зоаре Лилит упоминается как первая жена Адама, которая покинула его после ссоры. Автор Зоара, как и автор Алфавита Бен-Сиры, связывает свое повествование с двумя различными историями о сотворении человека в Книге Бытия. Кроме того, Зоар продолжает древнюю талмудическую традицию, согласно которой первый человек Адам обладал не только мужскими, но и женскими признаками1 2. Впоследствии изначальный гермафродит был разделен надвое, и одна из его сторон превратилась в Еву:
«Первый человек совмещал в себе как мужской, так и женский элементы, об этом говорится в Бытии (1:26): „И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему". Отсюда следует, что изначально Адам совмещал в себе оба пола: и мужской, и женский, и только впоследствии был разделен надвое»3.
Чтобы понять эту мысль, необходимо пояснить, что в Каббале дается четкое различие между земным первым человеком Адамом Ришоном и небесным, мифическим первым человеком Адамом Кадмоном. Последний представляет собой андрогина, по описаниям соответствующего первочеловекам в различных религиях: иранскому Гайомарту, индийскому Пуруше, первочеловеку в платонизме и гностическому Антропосу.
Согласно Зоару, сотворение Евы через разделение первоначального двуполого Адама послужило для Лилит причиной покинуть его:
«Затем Бог разделил человека надвое и сформировал его женскую половину. Он нарек ей имя Ева, ибо она завещана быть женой ему на брачном
1 Cf. р. 119.
2 ВТ: Traktat Erubin 18а.
3 Zohar II 55а.
158
ложе. Как только Лилит узнала об этом, она сбежала от него и теперь обитает в городах близ побережья и соблазняет мужчин»4.
В Зоаре Лилит упоминается как квинтэссенция образа соблазнительницы мужчин:
«Она наряжается и украшает себя, как женщина легкого поведения. Она стоит у дороги и соблазняет мужчин. Она одурманивает глупца, который попадает ей на удочку, целует его и потчует вином со змеиным ядом. Как только глупец выпивает его, он начинает беспрекословно следовать за нею. Когда она замечает, что он окончательно сошел с пути праведного и начал следовать за ней, она снимает с этого глупца все, что на него вешала. У нее длинные волосы (красного или розового цвета), припудренные щеки, уши украшены серьгами из Египта, на шее ее, кажется, все драгоценности Востока — ее оружие по соблазнению мужчин. У нее (маленький) рот, словно узкий дверной проем, язык ее остр, как меч, ее слова обволакивают, как масло. Губы ее алы, как роза, и сладки, как все сладости мира. На ней темно-красные одежды, украшенные всеми драгоценностями мира с 39 самоцветами. Те глупцы, которые приходят к ней и пьют вино, предаются внебрачным связям с ней. И что же она делает после этого? Она оставляет глупца одного, мирно спящим в постели, а сама улетает ввысь (в небеса). Когда глупец просыпается, ему кажется, что он и в следующий раз получит столько же удовольствия, как и прежде. Но не тут-то было. Она сбрасывает свои драгоценности и превращается в тираническую фигуру. Одетая в пламенеющее огнем платье, она является перед ним с присущей ей агрессией, заставляя его тело и душу трепетать от ужаса. У нее огромные глаза, в руке ее острый меч, с которого стекают капли крови. Она убивает его этим мечом и бросает в самое жерло ада»5 6.
Данный текст интересен прежде всего тем, что здесь показано изменение, произошедшее с Лилит после того, как она соблазнила свою жертву. Здесь Лилит появляется в смертоносном аспекте пожирающей матери. Но, по большому счету, она не заинтересована в убийстве мужчин. Лилит предпочитает соблазнять их, чтобы зачать от них детей:
«Рабби Исаак говорил: в то время, когда Каин убил Авеля, Адам был отделен от жены своей. К нему пришли два женских духа, и с ними у него была близость. Таким образом, он породил демонов и духов, которые бродят по всему миру. Неудивительно, что даже сегодня, когда мужчине снится сон, демоницы частенько слетаются вокруг него. Они беременеют от него (посредствам ночного истечения семени), а затем рожают. Существ, рожденных таким способом, называют „чумой человечества". Таким же образом демоны-мужчины посещают женщин и делают их беременными, чтобы те родили демонов, которых также будут называть „чумой человечества » .
< Zohar III 19а.
5 Zohar 1148а/Ь.
6 Zohar 154b.
159
Кроме Лилит существуют и другие демоноподобные существа, которые пытаются соблазнять мужчин. Среди них — Махлат и ее дочь Аграт, но прежде всего — Наама — демоница, которая в Зоаре фактически отождествляется с Лилит. В Зоаре про нее написано:
«Наама беременеет от их похотливых снов. От этой похоти она производит на свет демонов, которые идут к первой Лилит, чтобы та признала их. Наама частенько выходит на охоту. Она похищает младенцев, чтобы затем убить их»7.
В этом тексте упоминается первая Лилит — спутница властителя демонов Самаэля. Кроме нее в Зоаре говорится и о второй Лилит, которая являлась женой демона Ашмедая. Что же касается Наамы, то про нее говорится: «Наама сделалась матерью всех демониц, которые спят с мужчинами»8. Если такие женские духи «находят мужчину, который спит дома один, они окружают и облепляют его, чтобы забеременеть от него. Кроме того, они могут заразить его болезнями»9.
В каббалистической традиции к мифу о Лилит был добавлен новый элемент, а именно связь Лилит со злом, которое персонифицировано в образе Сатаны, или, как его часто называют в Зоаре, Самаэля. В постталмудической традиции, например в Пирке де-рабби Элиэзер, Самаэль описан как повелитель падших ангелов.
Однако Шолем считает, что мотив Лилит и Самаэля существовал еще до написания Зоара. Свидетельства об этом можно найти у некоторых кастильских кабба-листов, в частности у братьев Исаака и Якова ха-Коган де Сория, а также у их ученика Моисея де Бургоса, хотя не исключено, что этот мотив возник еще раньше и был в устной форме заимствован с Востока10 *.
В Зоаре Самаэль и Лилит, часто называемые «Самаэль и его спутница», упоминаются довольно часто. Они представлены там в качестве прототипа «падшей пары» в противоположность «святой паре» — сефирам Тиферет и Малкут. Чтобы понять эти идеи, необходимо сделать краткий экскурс в Каббалу и, в частности, в каббалистическое учение о Сефирот11.
Образ Бога у еврейских мистиков полностью отличается от принятого в европейской традиции. Он не статичен, а, напротив, исполнен колоссального внутреннего динамизма. Из отдаленного, неизвестного и сокрытого от глаз Источника, который каббалисты называют Эйн Соф (Нечто предвечное и бесконечно развивающееся), произошли десять изначальных божественных чисел, или Сефирот, в виде непрерывно разворачивающихся эманаций. Эйн Соф — Нечто абсолютно индифферентное, опирающееся на Самое Себя и сокрытое в Самом Себе, которое если и может быть описано словами, то лишь посредством отрицаний и парадоксов. В этой связи Он соответствует отдаленному и непостижимому Deus Absconditus христианских мистиков.
Спонтанным актом воли Эйн Соф выходит из состояния спокойствия и заключенности в Себе. В процессе божественной эволюции он проявляет себя в Сефирот,
7 Zohar 119b & HI 76b.
8 Zohar I 56b.
9 Zohar 119b.
10 C. Scholem. «Ursprung und Anfdnge der Kabbala». Berlin, 1962, p. 261f; G. Scholem. «Major Trends in Jewish Mysticism». New York, 1961, p. 175.
” S. Hurwitz. «The God Image in the Kabbala». New York, 1954, p. 39ff.
160
которые могут открыться человеку во время медитации или посредством откровения. Общее число Сефирот в Каббале составляет Древо Жизни, у которого корни сверху, а ветви снизу, или же каббалистического первочеловека — Адама Кадмона, который представляет собой небесную проекцию земного первочеловека, в котором каждая сефира соответствует определенному члену человеческого тела, что также можно представить в виде вечно вращающегося колеса. Богатый символизм в сочетании с учением о Сефирот занимает основную часть иудейской мистической традиции.
Сефирот, главным образом, состоят из пар противоположных друг другу сефир: правая сефира уравновешивается левой, мужская — женской, активная — пассивной (однако в системе Сефирот есть две сефиры, которые не подчиняются этому правилу). Две самые первые эманации — это Хокма (Мудрость) и Бина (Понимание), они противоположны друг другу. Хокма — Великий Отец, Бина — Великая Мать. Надо сказать, что иногда той же самой символикой наделяют шестую сефиру — Тиферет и десятую сефиру, которая в различных источниках встречается под разными названиями. Обычно ее называют Малкут, что значит «Царство» (Бога), иногда — Шехина, то есть «Обитель Бога», иногда «Кнессет Исраэль», что переводится как «Государство Израиль». Здесь термин «Государство» значит не Израиль как страну, со всеми людьми, которые ее населяют, а небесного первочеловека Адама Кадмона, от которого произошли все остальные люди и которому соответствует земной первочеловек Адам Ришон. Подобные идеи основаны на учении о соответствиях, которое является общепринятым для всех каббалистов, алхимиков и философов. Высшее соответствует низшему, или, другими словами, макрокосм соответствует микрокосму, и наоборот.
В учении о Сефирот сефира Тиферет представляет собой доминирующий мужской элемент Божества. Ему противопоставлен женский элемент — Шехина — женская сторона Божества, которая зачастую персонифицируется. Факт признания в Боге женской стороны стал революционным богословским достижением каббалистов, которое, надо сказать, было отвергнуто раввинистическим иудаизмом, поскольку противоречило ему. В иудаизм проник разве что образ Шехины. Однако раввины понимали ее лишь как присутствие Бога в мире. Тем не менее благодаря Каббале в теологию проникло представление о священном женском начале, что можно считать значительным нововведением в данной дисциплине. Таким образом, каббалисты старались компенсировать пренебрежительное отношение к женщине в иудаизме, и во многом благодаря введению в богословие женского элемента в еврейской среде началась переоценка женского.
Шехина часто упоминается как Матронита, то есть «Покровительница» или «Высшая Женщина»12 (isha eljona УЬ'ПДП KWH). Некоторые гностики называли ее «Светоносной Женщиной»13 14, которой все создано и в которой сокрыта тайна 14 о творении .
Пока в мире Плеромы царит единство и гармония, все Сефирот находятся в сбалансированном состоянии; это необходимо для того, чтобы божественный поток жизни, истекая из Софа, посредствам многочисленных мостов или, лучше сказать,
12 Zohar II 54b.
13 Zohar III 180a.
14 G. Scholem. «Schechina. Das weiblich-passive Moment in der Gottheit» in Von der mystischen Gestalt der Gottheii. Zurich, 1962, p. 177i Lilith in the Kabbalah: Lilith and Samael.
161
каналов, поддерживал существование каждой отдельной сефиры и оживлял ее. Две сефиры, Тиферет и Шехина, формируют центр единства и общности в божественной Плероме. Их часто называют божественной или святой парой, которая на материальном уровне соответствует браку между мужчиной и женщиной, заключенному в соответствии с Таинством.
Одной из животрепещущих проблем еврейской мистики является вопрос о существовании зла. Здесь Каббала обнажает свой гностический характер, при том не впадая в антиномическое заблуждение15.
В Зоаре не содержится однозначного ответа на вопрос о происхождении зла. Есть версия, согласно которой оно возникло из-за обособленности и преобладания левой женской сефиры Дин16, то есть как непосредственная сила в Боге. Согласно Зоару, из этой сефиры произошли Самаэль и Лилит. По другой версии, каждая из десяти светлых и чистых Сефирот имеет соответствующую себе темную проекцию в виде нечистой сефиры; так называемой «другой стороны» (ситра ахра), или «шелухи мира» (клипот). Это демоническая, разрушительная сторона божественной Сущности. Именно в этой темной сфере развиваются негативные, демонические силы, которые в итоге персонифицируются в образы Самаэля и Лилит. Таким образом, «святая пара» уравновешивается парой нечистых и, следовательно, падших сущностей. Подобно священному браку (hieros gamos), союз Царя и Шехины гарантировал единство и гармонию в Боге, мире и человечестве, а брачные узы Самаэля и Лилит, порожденных в нечистоте, отражали союз женщины со злом. Теперь же изначальная гармония мира Сефирот разрушена. В процессе трагического развития, затрагивающего Бога, мир и человечество, божественный поток отклонился к нечистым Сефирот либо вовсе прекратился. Причиной такого катастрофического нарушения гармонии стало грехопадение Адама, которое продолжает происходить в каждом его потомке. В результате этого в мире Сефирот стал хозяйничать хаос: ничто не остается на своем месте, все перепутано, смешано и разлучено.
Если учесть, что hieros gamos между Богом и Шехиной также нарушен, то соответственно усиливается власть «распутной женщины»17 — Лилит, которая пытается занять место Шехины18.
Единство Бога выражается в единстве его священного имени, в тетраграмма-тоне ’’П1П. Согласно одной из версий, изложенных в Зоаре19, Лилит и есть та, кто нарушил единство тайного имени Бога. Согласно каббалистическим представлениям, буква (Иод) в тетраграмматоне соответствует сефире Хокма, первая П (Хе) соответствует Бине, 1 (Вав) соответствует Тиферет, вторая П (Хе) — Шехине. В этой связи о Лилит говорится:
«Она есть та, кто разлучила первую и вторую Хе и закрыла двери для Вав между ними. Имя Всемогущего было разделено, когда Лилит встала между первой и второй буквой П, так чтобы буквы нельзя было соединить между собою».
15 С. Scholem. «Gut und Bose in der Kabbala» in foe at., p. 66ff.
16 Более известной как Гевура. — Прим. пер.
17 Zohar 1148b.
18 Zohar III 69a.
19 Zohar I 27b.
162
В результате грехопадения женская сторона отделилась от божественной сущности. Применительно к психологии это означает разделение разума и эмоций и то, что они больше не могут гармонично существовать вместе.
Шехина потеряла свое место рядом с Богом и теперь скитается в изгнании вместе со своим народом. Отделенность Шехины на божественном плане в общественной жизни проецируется как изгнание еврейского народа со своей земли. В Зоаре можно встретить различные высказывания касательно того, отделилась ли Шехина добровольно или же была отвергнута Богом и предана изгнанию вместе с собственным народом.
Но в один прекрасный день, когда в мир явится Мессия и свершится искупление, еврейский народ возвратится на Землю Обетованную, а Шехина вновь соединится с Богом. Изначальная гармония будет восстановлена: Бог и Его имя вновь будут едины20.
В этом представлении отражена одна из глубочайших и восхитительных концепций Каббалы, согласно которой не только человек нуждается в искуплении, уповая на Бога, но и Бог нуждается в человеке, чтобы восстановить гармонию и единство в мире. Таким образом, сам человек становится искупителем Бога; своим образом жизни, молитвами, покаянием и медитацией он приближает то время, когда Шехина воссоединится с Богом.
Рабби Симон бен Иохай, который на протяжении многих веков считался автором Зоара, в своей предсмертной записке, полной возвышенных драматичных переживаний, с уверенностью провидца предрекает новый hieros gamos между Царем и Его Шехиной.
20 Zech. 14, 9.
163
АМУЛЕТЫ ДЛЯ ЗАЩИТЫ ОТ ЛИЛИТ
На сегодняшний день не вызывает сомнений, что мифы о Лилит внушали и продолжают внушать страх перед ней как перед демонической фигурой — доказательством тому служит множество амулетов, которые дошли до нас, начиная от X века и заканчивая настоящим днем. Первоначально такие амулеты представляли собой рукописные тексты на пергаменте. Начиная с XVIII века стали появляться первые амулеты с печатным текстом. Зачастую это были металлические медальоны с гравировкой, которые вешали в комнате, где находилась роженица, или же на шею матери или ребенка. К амулетам против Лилит относятся так называемые «Кимпетские рукописи», которые развешивали на всех четырех стенах комнаты, где находились мать и ребенок.
Т. Шрире1 опубликовал большое количество фотографий таких амулетов, принадлежащих к разным эпохам и странам, таким как Германия, Персия, Афганистан, Марокко, Курдистан и Палестина. Формы амулетов самые разнообразные, например, большинство амулетов выполнены в форме тарелки или медальона, но среди них встречаются и овальные. Иногда они напоминают мандалы. В остальных случаях — это звезда Давида, семь частей которой содержат надписи, или же, как в случае с арабскими амулетами, в роли защитницы на них выступает Фатима. На серебряном амулете из Ирбида, расположенного на берегу озера Кинерет, написано: «От имени Великого Бога, аминь. Аллилуйя, во веки веков, аминь. Мир Мариам, дочери С., и ребенку в утробе ее, защити их и брачное ложе от Лилит»1 2.
Мы уже рассматривали самый известный текст на амулете, в котором описана встреча Лилит и пророка Илии3, поэтому следуем далее.
На некоторых амулетах Лилит призывается и околдовывается при помощи ее реального имени (как в примере, описанном выше) или же посредством тайных имен, таких как Алу или Гилу. На многих амулетах Лилит изображена закованной в цепи.
На больших амулетах обычно писали воззвания к трем ангелам, которые заключили сделку с Лилит, зачастую к Адаму и Еве и ветхозаветным патриархам с их женами. Люди были уверены, что они никогда не перестанут преследовать Лилит4.
1 Т. Schrire. «Hebrew Amulets. Their Decipherment and Interpretation». London, 1966, p. 149ff.
2 J. A. Montgomery. «Some early Amulets from Palestine» inJAOS, New Haven, 1911, Vol. XXXI, p. 272ff.
3 Cf.p.130.
4 L. Blau. «Das altjiidische Zauberwesen. Budapest», 1898, p. 86ff.
num ba-рн bannb brvn S*mj *тмэо Ьгвг Ьиэп ягет Ьк^оп brow 5ипв Черте 5тэ5о buxnp Что %вч *япзд Soru 5пэл Stmy Чвгде Нитгу Sen Чс-азл Чир 5rtnp bran 4rwn 5ю» ЬиоЬо 5кям5 hrjn brrm Ьгртэ Чпз» bmp > bn^ijr 4<пли 5*30 Haw Haw mmi rrawo brwn Ьгмщ point 5r*n 4rjp brino Нилл ттэпов burr roup гопо живо Snip nu’oo th: Чл пнил Чигу Ьгэто n-u Нгзгш Чспз bn*u Чгл Siryi Ькп»
П»
r" mm din htaeo w»
r° mm o*wc
NNK 3KD TK 33 KK КПП «HI ГПНК
ahp cniov илге wptn вп5 лю»я on »тс Tnbni fraw ттег nbrr oonbo nebw ow рт’ mw era men nrn ibp лузой ли fin пЬг,тгл»01 тлило лм -ymeo w по ода оотпэ) олъоз pbonwr no’o *o 5d5 aS рпчлл ргозпоэ лш» abi пли ipm отлип nun W3 иЧ озЬз «51 cwro и5 слова иЧ в5:коз «5 пЧ5з nbt огз Л nb nbuo nbnS л^Ьв лэ Л'хЬо nnbr •pnooi 1 лило лш тгзо» ’Ж )5н пЬкп moinnrn лтооп гоз кп д nwom era лчго п»5»з Л: сяпза тюл


Защитный амулет
Иногда рекомендовалось очертить мелом круг вокруг кровати женщины, которая ждет ребенка5. Согласно Исидору Шефтеловицу, это был общепринятый обычай среди евреев, населяющих территорию Словении:
«„Очерти круги куском мела или угля на стенах комнаты для защиты беременной женщины от злых духов, а рядом с этими кругами для защиты от Лилит напиши имена Адама и Евы. На дверях, ведущих в эту комнату, напиши имена: Санвай, Сансанвай и Семанглоф“. В Средние века у евреев был распространен обычай: если в семье рождается мальчик, то отец берет на себя особо пристальную заботу о нем в первые восемь дней с момента его рождения: он закрывает двери в дом каждый вечер и почти все время проводит за чтением Библии у кровати своей родившей жены в присутствии родственников. Острием своего меча он очерчивает круг вокруг кровати, где лежат его жена с ребенком»6.
Словенские евреи несколько ограничили и смягчили подобный обычай. В1472 году Элиас Левита, которого цитирует Исраэль Золлер, ссылается на Алфавит Бен-Сиры, говоря об обычаях ашкенази, то есть евреев немецкого происхождения:
«Существовал обычай, согласно которому надо было начертить углем круг на стене в той комнате, где находилась женщина, которая только что родила, а рядом написать: Адам и Ева, прогоните Лилит»7.
5 /. Trachtenberg, loc. at., р. 169.
6 /. Schefteloivitz. Die altpersische Religion und das Judentum. Giessen, 1920, p. 77f.
7 /. Zoller. Lilith in RdA, Rome, 1926, p. 374.
165
Анализируя этот обычай, Золлер пишет:
«В Венеции и, возможно, во многих других еврейских общинах Италии вера в Лилит полностью канула в Лету. Но во многих провинциальных городах Польши, России и на Востоке в нее даже не требовалось верить, она воспринималась как реальное существо, которое может навредить младенцу, особенно в первую неделю его жизни».
Комментарий:
Амулеты, очерчивание магических окружностей и молитвы, направленные на защиту роженицы, были распространенной практикой в старину. И кажется, что в настоящее время интерес к ним постепенно исчезает. Но во время поездок в Израиль я неоднократно встречал опровержения своих догадок. Среди малообразованных еврейских семей, особенно в арабских странах, таких как Марокко и Тунис, а также в Иране вера в нее весьма популярна, о чем свидетельствуют слова Золлера. Даже сегодня для многих евреев Лилит — это реальность, пренебрегать которой опасно. Однако большинству людей такой магический взгляд на мир покажется по меньшей мере неадекватным. Но если взглянуть на феномен Лилит с психологической точки зрения, то есть как на внутреннюю бессознательную фигуру, многое становится понятным.
166
Часть II
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ
АСПЕКТЫ
Адам, Ева. Картина 15-го столетия неизвестного художника
ПЕРВЫЙ ОПЫТ:
ВСТРЕЧА С ЛИЛИТ ВО СНЕ
После проведенных исторических и мифологических исследований возникают очевидные вопросы: насколько миф о Лилит актуален сегодня? Есть ли ему место в нашей жизни, как любят говорить современные богословы? Или, другими словами: жив ли этот миф и о чем он может поведать современному человечеству?
Огромное количество амулетов, о которых мы упомянули, свидетельствуют о популярности мифа о Лилит в народе. Но он принадлежит не только сфере коллективного, но и индивидуальной сфере. Доказательством тому послужит история наблюдаемого нами сорокалетнего пациента, еврея по национальности, которого одолевала длительная депрессия, имевшая преимущественно интуитивную, то есть неинтеллектуальную природу. Спустя приблизительно два года после начала исследования, которое было нацелено преимущественно на проблематику тени, один из пациентов увидел следующее сновидение:
«Ночь. Я лежу в своей кровати с закрытыми глазами, но не сплю. Внезапно красивая женская фигура вплывает в комнату через закрытое окно и зависает слева от моей кровати. Она смотрит на меня своим мертвецким выражением лица и не говорит ни слова. Верхняя половина ее тела полностью обнажена, особенно заметна грудь. Ее кожа была глубокого черного цвета. У нее были большие черные глаза и распущенные черные волосы, которые струились по спине. Из ее спины росла пара крыльев. Я счел эту женщину очень привлекательной и соблазнительной. Я был очарован ей, но в то же время боялся с ней заговорить».
Ассоциации:
Проснувшись, пациент спонтанно связал две идеи. Первыми его ассоциациями были следующие. Первая: «Я черная, но привлекательная». Вторая: «Это блудница Лилит».
Достаточно интересно, что в этих ассоциациях явно не хватает каких-нибудь ссылок на Лилит как на первую жену Адама, которую пациент, по-видимому, должен был знать из сцены «Вальпургиевой Ночи» в трагедии Гете «Фауст».
Комментарий
Первая цитата, характеризующая случай, который произошел с пациентом, взята из «Песни Песней» Соломона1, в то время как вторая ассоциация, подчер- *
« Дщери Иерусалимские! черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы»
168
кивающая распутный характер этой фигуры, обращается к природе Лилит, которая вновь и вновь раскрывается в мифологии и истории религии.
Поразительно, что цитата из «Песни Песней» (которая, возможно, была хорошо известна пациенту) реально произошла с ним.
Согласно представлениям современной критической библеистики, которая зародилась благодаря И. Г. Гердеру, книга «Песнь Песней» представляет собой сборник древних восточных песен о любви и эротике, порой чувственного характера. Эти песни произносили на каждом праздновании по случаю бракосочетания, в течение которого новобрачные восхвалялись как царь и царица. Согласно В. Виттекинду* 2 эти любовные песни были первоначально основаны на ритуальных песнях культа Таммуза и Иштар.
В «Песни Песней» пастух и пастушка обмениваются песнями между собой. Пастух описан как царь Соломон, это дает повод предполагать, что именно он является автором текста. Возлюбленную зовут Суламифь; точное значение этого имени до сих пор не известно. Довольно рано в иудейском и христианском библейском толковании получила широкое распространение тенденция, пытавшаяся придать «Песни Песней» новое, аллегорическое значение. В еврейских аллегориях на Соломона и Суламифь к ним приравнивались Яхве и Израиль; в христианских вариантах — Христос и Екклесиаст, а начиная с Бернарда Клервоского — Христос и душа.
Возможно, именно это послужило причиной, что Синедрион в Явне (ок. 100 года н. э.) включил книгу в канон Священного Писания, несмотря на многочисленные возражения. Однако в подтверждение того, что оригинал неоднократно переписывался более поздними библейскими комментаторами, Самуил бен-Меир приводит в качестве примера параллельные места из старых песен французских трубадуров. Авраам ибн-Езра сравнивает текст «Песни» с цитатами из арабских песен о любви.
В «Песни Песней» Суламифь говорит:
«Черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы.
Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня» (Песн. 1:4—5).
Отсюда следует, что кидариты были кочевниками, которые, как и современные аравийские кочевники, жили в черных палатках.
В рассматриваемом нами сне фигура Лилит представляет собой бессознательную женскую сторону пациента, то есть персонификацию того, что в юнгианской психологии обычно называют анимой. Исходя из этого, становится ясно, что в данном случае эта фигура не могла стать порождением сознательного мира пациента. Если мы попытаемся свести возможность появления такого образа до собственной матери пациента или до фигуры девушки из внешней реальности, то, по мнению Юнга:
«...действительное значение фигуры неизбежно становится причиной сокращения числа возможных интерпретаций в сфере психологии бессознательного или мифологии. Несчетные попытки, которые были сделаны
(Песн. 1:4 Синодального перевода) КГ 13К1П ЗГЛ ЭКЛ’Г рТ1 ГПЧЛЛ ЮЯЛ: (Cant. 1:5).
Цюрихская Библия ошибочно переводит еврейское слово «shachor» как «коричневая», а не как черная.
2 W. Wittekind. «Das Hohe Lied mid seine Beziehungen zum hchiarkult. Hanover», 1925, p. 180ff.
169
в сфере мифологии для того, чтобы интерпретировать богов и героев в их солярном, лунарном, звездном или метеорологическом значении, не только не вносят ничего существенного в их понимание, а, напротив, только мешают нам и ведут по ложному следу»3.
Принимая во внимание многочисленные параллели, которые неоднократно обсуждались, можно сделать вывод о том, что здесь замешана архетипическая надличностная фигура, обладающая двумя аспектами. С одной стороны, образ анимы персонифицируется как величественная возлюбленная царя, с другой стороны — как соблазнительная блудница.
Контрасты являются специфическими для всех архетипических фигур, особенно если они находятся на пороге сознательного. В ходе прогрессивного процесса на заре сознания врожденные противоположности стремятся разойтись в разные стороны, так что в итоге их можно дифференцировать сознанием, которое всегда думает и чувствует в противоположностях.
В этом сне Лилит появляется исключительно в роли анимы, а все другие аспекты, которыми она наделена в этом мире, будь то легенда, миф или фольклор, меркнут на ее фоне — что вполне может явиться следствием того, что пациент — мужчина. Для того чтобы Лилит появилась во сне женщины, надо предполагать, должны быть выдвинуты на передний план различные стороны ее характера.
Суламифь воплощает собой светлый образ анимы, а Лилит, напротив, образ темной блудницы. Первая описана весьма расплывчато, в то время как характерные черты «Блудницы Лилит» прописаны очень подробно. Тот факт, что во сне темный аспект преобладает, скорее всего, может быть признаком того, что в сознании пациента присутствует сверхчистый образ анимы. Что же касается появления столь темной и пугающей фигуры во сне, это свидетельствует об исправлении сознательного отношения пациента; и, как свидетельствует опыт, бессознательное имеет тенденцию компенсировать одностороннее сознательное поведение. Приведем лишь один пример, известный нам из психологии неврозов, а именно что если в сознании часто присутствует чрезвычайно светлый образ матери, то в это же время в бессознательном преобладает образ ужасной, пожирающей матери. С другой стороны, если в сознании доминирует темный образ матери, то, надо предполагать, в бессознательном появится ясная, добрая, заботливая и милосердная фигура.
Атмосфера сновидения ни мрачна, ни весела, но очевидно, что она очень серьезна. Однако здесь описано кое-что интересное и не совсем правдоподобное: у пациента были закрыты глаза, и тем не менее он мог видеть фигуру в своей грезе. Окно было закрыто, и все же фигура сумела проплыть в комнату.
Появление Лилит однозначно было сверхъестественным опытом для пациента. Во-первых, он не спрашивал себя, что это значило. Его захлестывали эмоции, и он повторно попытался нарисовать увиденный образ. Получившийся рисунок в наибольшей степени соответствовал картине сновидения. Лишь спустя несколько месяцев он стал замечать свои двойственные эмоциональные реакции. И он понял, что это было опытом его собственных внутренних глубин.
Двойственность чувств пациента было очевидным следствием чередования между интенсивным обаянием и столь же сильным опасением с конечным преобладанием
3 С. G. Jung. «The Psychological Aspects of the Kore» in The Archetype and the Collective Unconscious. Princeton & London, 1959, CW.Vol. IX, p. 199.
170
страха. Также вполне возможно, что по этой причине он не смог решиться заговорить с фигурой в своем сне. Возможно, опыт был настолько сильным, что он не мог говорить, а лишь наблюдал и осматривал привидевшийся ему образ.
Между прочем, он оставался полностью пассивным. Пассивное поведение со стороны наблюдателя следует считать весьма неудовлетворительным с психологической точки зрения, поскольку он был не в состоянии действовать или реагировать на ситуацию и не был достаточно вовлечен в нее, если смотреть изнутри, с его позиции. Кто-то, быть может, спросит себя: как бы повел себя наблюдатель, если бы эта фигура приблизилась к нему в действительности? По всей вероятности, он просто не заметил бы ее и прошел бы мимо; хотя, скорее всего, попытался бы завести с ней беседу.
Юнг очень подробно описал подобный опыт сновидения4, в котором пациент абсолютно безразлично наблюдает за тем, как его невеста выбегает на льдину и медленно утопает в образовавшейся трещине, совершенно не пытаясь ей как-то помочь. В нашем сновидении нет ни малейшей опасности для анимы пациента. Но его пассивность все еще тревожна, потому что она является выражением его искаженных взаимоотношений с бессознательным. Справедливо заметить, что столкновение с архетипическими образами всегда сопряжено с интенсивным очарованием ими, так как это часто происходит из-за воздействия внутренних образов. Но в то же самое время сходные по интенсивности страхи возникли из-за попадания под очарование этого образа. Эти страхи возрастали время от времени до такой степени, что пациент боялся, что может быть подвергнут гипнозу. Тем не менее в ходе исследования он постепенно приобретал внутреннюю силу, и параллельно с этим происходило изменение в его отношениях с бессознательным. Стало очевидно, что начался внутренний диалог с образом из сновидения, пока что достаточно робко. Окончание этой фазы развития отношений с бессознательным было зафиксировано в активном воображении пять лет назад, когда Лилит снова явилась ему, но в совершенно другой роли.
Однако в первую очередь мы должны рассмотреть картину сновидения в основных деталях. Положение Лилит слева от наблюдателя имеет двойственное значение. Во-первых, оно указывает на то, что фигура остается в большей степени в бессознательном пациента. Левая сторона вообще представляет собой бессознательное как в мифологии, так и в интерпретации снов в аналитической психологии, в то время как правая сторона символизирует сознательное. Левая сторона с критической, сознательной точки зрения — главным образом имеет темную, пугающую, даже зловещую природу. Она проявляется в двойственном значении латинского слова «sinister», что означает «левый» или «зловещий». В результате ее положение слева от наблюдателя акцентирует опасный, пугающий аспект Лилит. Черный цвет ее фигуры соотносит ее с другими черными богинями, например с Исидой, Парвати, Артемидой и с различными черными статуями Девы в Айнзидельне, Ченстохове, на острове Гваделупа и в других местах. Черный цвет, в свою очередь, тоже имеет двойственный смысл. Во-первых, он указывает на бессознательное состояние пациента относительно содержания его сновидения, в остальном же это еще раз подчеркивает его темный характер. Черная prima materia алхимиков — это тоже выражение бессознательного состояния. Это опасная субстанция, которая должна быть прежде всего «вымыта»
4 С. G. Jung. «The Relations between the Ego and the Unconscious» in Two Essays on Analytical Psychology. Princeton & London, 1953, CW, Vol. VII, p.213.
171
в ходе длинного процесса преобразования, с испусканием различных цветов, таких как albedo, citrinitas и rubedo, которые указывают на пробуждение бессознательного, в процессе чего опасное nigredo полностью устраняется.
Черные распущенные волосы, струящиеся по спине Лилит, и ее большие черные глаза являются выражением нереализованных физиологических желаний. Вероятно, нагота верхней части тела представляет собой элемент сакрального символизма. В Микенском культе демонстрация обнаженной груди является частью ритуальных обрядов жриц Крита. Обнаженная грудь была атрибутом многих богинь на Ближнем Востоке, например, таких как Рас-Шамра5, и многочисленных Астарт, которые изображались с оголенной верхней частью тела. Все это указывает на их связь с архетипической фигурой Великой Матери.
Пациент был особенно впечатлен крыльями Лилит. Когда он увидел их, они напомнили ему о сне-инициации, который он испытал, когда ему было приблизительно четыре года, и который сопровождал его в течение всей жизни:
«У меня два огромных крыла, они нужны мне, чтобы летать по комнате.
Я могу пролетать даже через закрытые двери. Крылья нужны мне, чтобы спуститься со второго этажа вниз через лестничную клетку в подвал, где я хочу найти кое-что. Эта цель для меня очень заманчива, но я боюсь темного подвала».
Два крыла Лилит в описании сновидения — это признак того, что образ проник явно не из сознательного мира пациента. Лилит — неотмирная фигура, она из мира мифов, мечтаний, мира бессознательного.
Крылья — также признак Великой Матери, они присутствовали на ее многочисленных изображениях. Например, в Египте крылатая Исида считалась богиней-заступницей. Но, как стервятник, который поедает падаль, она являлась также госпожой смерти.
Подводя итог, мы вправе сказать, что появление анимы в ее двойственном аспекте наглядно изложено в картине сновидения, в котором преобладает темная сторона.
5 Neumann. «The Great Mother». Princeton & London, 1955, p. 123.
172
ЛИЛИТ И САТУРН: МЕЛАНХОЛИЯ
Вначале этого раздела я уже упоминал, что наш пациент находился в состоянии глубокой меланхолии, поэтому далее мы будем рассматривать, могла ли эта меланхолия быть связана с появлением образа Лилит, — и если это действительно так, то каким образом?
Меланхолия беспокоила пациента. В определенные моменты она усиливалась до такой степени, что это приводило к длительным периодам депрессии, которая подрывала его уверенность в себе и приводила к деструктивной самокритике. В самом деле, она подчас достигала критической отметки, что могло напрочь отбить у него желание работать и даже жить.
Депрессивные состояния, как показывает психопатология, могут возникать в сочетании с разнообразным букетом психических расстройств. Такие подрывные факторы могут иметь чисто экзогенную природу. К ним причисляют, например, хроническую интоксикацию и состояния физического изнеможения. Причины возникновения большинства эндогенных расстройств, таких как маниакально-депрессивный синдром, постичь крайне трудно. То, насколько сильно в таких случаях влияет наследственность или окружающая среда, остается под вопросом.
Вдобавок к этому существуют психогенные расстройства, которые также могут быть связаны с депрессивными состояниями. К ним относятся так называемые «сопутствующие депрессии». Это определенный вид психогенных депрессий, которые, опять-таки, могут иметь самые разнообразные причины. Очень часто виной тому служат бессознательные страхи, сексуальные проблемы и бессознательная агрессия.
Однако различные виды депрессий не всегда достаточно внятно отличаются друг от друга, поскольку границы между ними очень расплывчаты.
Помимо этого существуют определенные депрессивные состояния, в которых нет ни экзогенных, ни эндогенных компонентов, которые могли бы быть выявлены. Они могут быть идентифицированы лишь частично, при условии, что их природа обусловлена наследственностью. Такого рода состояния притягивают к себе депрессии, которые соединяются с еще не полностью изученными процессами понимания искусства и творческими процессами. Для подобных депрессий я рекомендовал бы термин «творческая меланхолия». В процесс их формирования может быть вовлечен невротический компонент, однако его присутствие не обязательно. Такие депрессии часто происходят до начала, но иногда и в течение творческого процесса, тогда как депрессии, связанные с прекращением занятий творчеством, преимущественно относятся к классу «сопутствующих» расстройств.
Такие состояния могут быть легко диагностированы у творческих людей, особенно у художников, музыкантов, поэтов и философов.
173
Если кто-то попытается разобраться в таких депрессиях, то вероятнее всего он назовет их следствием сатурнианской природы творческой личности. Посему мы начнем искать связь между Сатурном и меланхолией и в результате придем к проблеме взаимосвязи Сатурна и Лилит.
Еще в древности римский бог Сатурн, который соответствовал греческому богу Кроносу, идентифицировался с планетой, которая была названа в его честь.
Бог Сатурн — двойственная фигура: с одной стороны, он бог мудрости, зрелости, постоянства, сообразительности и творческой энергии. Его положительные стороны выходят на передний план в средневековой философии, в частности в неоплатонизме. С другой стороны, в средневековой западной астрологии отстаивалась полностью противоположная интерпретация, в которой Сатурн, без сомнения, maleficus (злой); звезда, приносящая одни лишь неудачи, не только виновная во всех болезнях, преступлениях и смерти, но и в погружении людей в тоску, крайнее одиночество, меланхолию и отчаяние.
Испанское слово «saturnine» и английское «saturnine» означает «сатурнианский» или «меланхолический». Для лучшего понимания вышесказанного необходимо ознакомиться со средневековым учением о четырех темпераментах. Темпераменты, или «комплексии» (complexities), были известны еще в далекой древности и были основаны на правильной смеси четырех основных жидкостей, или «гуморов», при нужной температуре. Так называемое «гуморальное учение», история возникновения которого восходит к Гиппократу, впоследствии развивалось и было зафиксировано в письменной форме Цельсом, Сораном, Аретом и другими1, а также арабскими астрологами IX и X веков. Согласно «учению о соответствиях», которое было повсеместно распространено в античности и частично в Средневековье, нижестоящее соответствовало вышестоящему, микрокосм макрокосму, и наоборот.
Четыре темперамента соответствуют четырем богам-планетам: Юпитеру, Сатурну, Марсу и Меркурию, каждому из которых были присвоены телесные жидкости и желчь, соответствующие природе этих планет, так же как и органов, которые выделяют те или иные гуморы. Выглядит это следующим образом:
ПЛАНЕТА	КАЧЕСТВО	ТИП ЖЕЛЧИ	ОРГАН	ТЕМПЕРАМЕНТ
Юпитер	теплый и влажный	зеленая желчь	печень	сангвиник
Марс	теплый и сухой	желтая желчь	печень	холерик
Сатурн	холодный и сухой	черная желчь	селезенка	меланхолик
Меркурий	холодный и влажный	белая желчь	легкие	флегматик
Если исследовать характеристики всех четырех темпераментов, то становится ясно, почему в Греции идеалом считался жизнерадостный, сангвинический характер, в то время как остальные, особенно меланхолический темперамент, считались болезненным отклонением. Согласно Галену, меланхолия располагается в гипохорде, то есть в той части тела, которая расположена ниже грудины и ребер. В этой связи он говорит о morbus hypochondriacus (заболевании гипохорды).
Однако уже у Аристотеля, младшего современника Гиппократа, отчетливо прослеживаются изменения в этих взглядах. Так как Сатурн первоначально Е.
Е. Fischer-Hornberger. Hypochondrie. Bern & Stuttgart & Wien, 1970, p.!4ff.
174
Дюрер, Альбрехт. Меланхолия. 1514
175
был двойственной фигурой, аристотелевская меланхолия тоже была двойственна и подразделялась на болезненную меланхолию (melancholia dia noson) и естественную меланхолию (melancholia dia physin). Согласно ему, черная желчь селезенки (melaina chole) в правильной дозе и при нужной температуре помогает добиться успеха в умственном труде, в то время как серьезные депрессии могут являться результатом перегрева и неправильной дозировки.
Впоследствии эти идеи просочились в эпоху Ренессанса, прежде всего благодаря Данте, Петрарке, Флоренции времен династии Медичи и особенно благодаря врачу и гуманисту Марсилио Фичино. Как и Петрарка, Фичино был одолеваем глубокой меланхолией. В своей переписке с Джованни Кавальканти2 он упоминает, что на собственном опыте прочувствовал «горечь меланхолии и зловредность Сатурна». Но тем не менее он признает, что это был тот же самый Сатурн, который способствовал его интеллектуальной и творческой деятельности. Возможно, именно благодаря этому он смог принять свою меланхолию, поскольку описывал Сатурн как «самую благородную и самую могущественную звезду»3, а меланхолию — как «уникальный божественный дар»4.
В античности была широко распространена концепция «трех способностей нашей души»: воображения (imaginatio), рассудка (ratio) и ума (mens), находящихся в душе; эту концепцию впоследствии перенял Агриппа Неттесгеймский5.
Согласно Агриппе, все три действия души находятся под управлением Сатурна и его неистовой меланхолии (furor melancholicus). Иоганн Каспар Лаватер6 пошел еще дальше, говоря: «Эти процессы происходят иначе, сами по себе, и обладают гораздо более значимыми и менее изменчивыми характеристики, будучи тождественны нежной и глубокой меланхолии».
Меланхолическое настроение — неотъемлемый спутник гения. Сочетание двойственной природы Сатурна заключено в связи меланхолии и интеллектуальности, творческий потенциал которой может быть легко продемонстрирован несколькими примерами. Каждое существенное умственное или творческое произведение, когда оно доведено до конца, сохраняет в себе состояние того человека, который его создал. Леонардо да Винчи принадлежит фраза: «Каждый художник рисует себя сам», такого же мнения придерживался и Альбрехт Дюрер, когда сказал, что «многие художники создают вещи, которые напоминают их самих». В самом деле, фраза Дюрера очень важна для понимания взаимосвязи между сатурнианской меланхолией и талантом. Эта идея была воплощена в «Меланхолии», одной из трех его известных гравюр. На ней изображена крылатая женская фигура с задумчивым выражением лица. Как и во сне с Лилит, крылья указывают на то, что эта фигура родом из его бессознательного. Она пребывает в глубоком самопогружении, отдавшись своей судьбе. Крылатое животное, по всей видимости, это летучая мышь, несет на крыльях надпись: MELENCOLIA. На земле лежит спящая собака; в центре картины находится ребенок, тоже крылатый, чей символизм до конца не известен.
Символика картины во многих отношениях спорна: и в иконографическом, и в психологическом; например, помимо разнообразных аллегорий, таких
2 Е. Panofsky & F. Saxl. «Durers Melencolia I» in Studen der Bibliothek Warburg, Leipzig & Berlin, 1923, p. 33.
3 E. Panofsky & F. Saxl, loc. cit., p. 35.
4 E. Panofsky & F. Saxl, loc. cit., p. 34.
5 F. Nordstrom. Goya, Saturn and Melancholy, Uppsala, 1962, p.131.
6 F. Nordstrom, loc. cit., p. 131.
176
Франсиско Гойя. Сатурн, пожирающий своего сына. 1819—1823
177
Франсиско Гойя. Сон разума рождает чудовищ. 1797 ►
как колокола, песочные часы и весы, на гравюре изображены различные инструменты, которые соответствуют занятиям, находящимся под покровительством Сатурна. Шприц от медицинской клизмы, венок из промокших листьев, который надет на голову женщины, а также магический квадрат, символизируют средства, которыми человек пытался бороться с творческой меланхолией в те дни. В описании Э. Панофски и Ф. Заксля подчеркивается, что эта картина является «не чем иным, как интеллектуальным автопортретом Альбрехта Дюрера», который первоначально планировал написать гравюры для всех четырех темпераментов, но «не изображал (другие три), потому что не мог идентифицировать себя с ними»7.
Тот факт, что сам Дюрер боролся с глубокой меланхолией, очевиден из текста рукописи, написанной его младшим современником Меланхтоном, который говорил о «наследственной меланхолии Дюрера» (melancholia generosissima Duereri), благодаря чему оба эксперта по Дюреру называли «Меланхолию I» истинным самовыражением художника.
Следовательно, «...в лице старика-Сатурна, который пристально глядит на нас, мы сами вправе выделить черты Дюрера»8.
Депрессивные черты проступают даже в таких чистых художественных произведениях, как картины Франсиско Гойи. Гойя был художником-гением, который, помимо переживания состояний крайней эйфории, по прошествии времени снова погружался в глубочайшее уныние и предавался черному настроению, которое невозможно было объяснить одними лишь внешними переменами в его судьбе.
Особенно это заметно на одном из ранних его рисунков под названием «Маха» и на рисунке женщины, стоящей перед зеркалом, написанном тушью в круге.
Меланхолия Гойи заметно проступает в цикле набросков «Капричос». На основе рентгеновской экспертизы было установлено, что рисунки первоначально были менее темными, но впоследствии Гойя еще раз рисовал на них поверх старого слоя.
Маленький эскиз, сделанный в 1797 году, называется «Сон разума рождает чудовищ». На нем изображен мужчина в окружении животных: рыси и летучих мышей. Это ночные животные, которые находятся под властью Сатурна и символизируют его меланхолию. На третьем эскизе, выполненным в технике акватинты, сова вручает художнику кисть. Автор представлен здесь в другом образе, в отличие от второго наброска, на котором он спал, и упоминается как «el autor sonando». Этот эскиз не только выражает глубокую меланхолию Гойи, но также его искусность и гениальность. Ф. Нордстром указывает на то, что здесь Гойя «...показал себя жертвой губительной меланхолии, но в то же время гениальным художником»9.
Периоды серьезной депрессии, которые сокрушали Гойю к концу жизни, наиболее заметны в pinturas negras из Сан-Исидоро, и прежде всего в его ужасающей картине «Сатурн, пожирающий своих детей».
Приливы меланхолии и их интенсификация в фазы депрессии часто находят выражение в произведениях искусства. Воистину, только очень одаренные люди способны найти творческое применение своей депрессии. Это утверждение в равной
7 Е. Panofsky & F. Saxl, loc cit, p. 74.
8 E. Panofsky & F. Saxl, loc. cit., p. 76.
9 F. Nordstrom, loc. at, p. 222.
178
степени справедливо для музыкантов, поэтов и художников. Мы уже говорили о Дюрере и Гойе. Особенно яркие примеры можно найти в литературе, особенно в лирических стихах Джакомо Леопарди «Воспоминание» («Le ricordanze»), но прежде всего в его «Сатурнианских стихотворениях» («Les poemes saturnien»), а также в «Осенней песне» («Chanson d’Automne») Поля Верлена. В музыке тоже достаточно примеров, таких как «Струнный квинтет» (String quintet in G minor, K516) В. А. Моцарта или «Трагическая симфония» (Tragic Symphony Nr. 6 in A minor) Г. Малера. В современной философии мы должны упомянуть Серена Кьеркегора, который является поразительным примером того, как человек может черпать вдохновение из глубокой депрессии.
Множество различных депрессий испытывали алхимики, особенно вначале и в процессе трансформации. Обычно это состояние описывают как ад, хаос, темноту или черноту. Многие алхимики, такие как Михаэль Майер, Герхард Дорн и неизвестный автор книги «Древнее химическое делание рабби Елеазара», который, по-видимому, был христианским алхимиком, несмотря на большое число евреев-однофамильцев, и который был также известен как Псевдо-Елеазар, говорят о первоначальном tenebrositas или nigredo, которые они, вероятно, использовали вместо слова «меланхолия». Благодаря им позднее получил развитие термин «зеленый лев», представляющий собой неукротимую угрозу для жизни, которая к концу дня стремилась к завершению10 11.
В алхимии в качестве широко используемого символа используется образ Сула-мифи. Не стоит путать Суламифь с Лилит, потому что Лилит черного цвета. Псевдо-Елеазар пишет, что ее первоначальный черный цвет должен быть вымыт так, чтобы она смогла сама «излучать свет». Подобным образом внешне черный свинец, который, как известно, соответствует Сатурну, должен быть вычищен, чтобы обнажить скрытое внутри золото, а темная и холодная планета — пройти путь трансформации, чтобы стать богом мудрости и постоянства.
В поиске аргументов мы затронули уже достаточно отдаленные области, которые имеют мало общего с нашей проблематикой.
Теперь пришло время рассмотреть тесную связь между Лилит и сатурнианской меланхолией на основе цитаты из книги Зоар. Учение Гиппократа было прекрасно знакомо автору Зоара. Вот что он пишет о Лилит:
«Из-за раздражительности черная желчь [соответствует] Лилит. Она [находится] под управлением Сатурна. Она есть меланхолия самого нижнего царства, царства мертвых, царства бедности, темноты, плача, жалоб и голода»11.
Меланхоличные люди, которые находятся под властью Лилит, а через нее и Сатурна, недвусмысленно названы в Зоаре «сыновьями Лилит».
На основе вышеупомянутой цитаты мне кажется, что меланхолическое состояние нашего пациента и появление образа Лилит из его бессознательного не могло быть простым совпадением. Но какая между ними связь — определить довольно трудно. Например, мне не верится, что появление Лилит было вызвано исключительно
10 С. С. Jung. Psychologishce Interpretetion von Kindertraumen alterer Literatur uberTraume Zurich, 1938/39, Vol. VIII, P.170ff.
11 Zohar III 227b.
180
меланхолией пациента. Однако вполне возможно, что состояние меланхолии могло привести к констелляции и активизации образа Лилит. Трудно заявить с полной уверенностью, могло ли появление архетипического образа быть объяснено с точки зрения наследственности. В юнгианской психологии присутствует четкое разделение архетипов на «архетипы сами по себе» и «архетипические образы». Согласно Юнгу, прежний иррепрезентативный фактор, диспозиция которого начинает функционировать в данный момент развития человеческого сознания, упорядочивает материал бессознательного в определенные паттерны12.
Согласно Юнгу, архетипы «сами по себе»
«существуют досознательно, и, по-видимому, именно они, главным образом, формируют структурные доминанты в психе. Они могут сравниться разве что с кристаллической решеткой, невидимо присутствующей 13 в насыщенном растворе» .
Архетипические образы, согласно Юнгу:
«вечно наследуют формы и идеи, которые поначалу не содержат никакого определенного содержания. Это определенное содержание появляется только в процессе жизни человека, когда эти формы подкрепляются 14 ЛИЧНЫМ ОПЫТОМ» .
Следовательно, архетипическая структура психе, где присутствуют «архетипы сами по себе», унаследована непосредственно, но то же можно сказать и об архетипических образах и идеях, в которых архетип существует per se. В этой цитате Юнг выразился довольно противоречиво. С одной стороны, он говорит, что процесс наследования архетипических образов «трудно объяснить, если это вообще возможно», с другой стороны, он допускает:
«Я должен признать, что никогда не находил неопровержимых доказательств наследования закрепившихся в памяти образов, которые в дополнение к коллективным собирательным образам, которые не содержат ничего индивидуально обусловленного, закреплялись бы °	15
в генетической памяти» .
Вышеупомянутое сновидение может указывать на то, что, вполне возможно, это сновидение было вызвано унаследованным архетипическим образом, соответствующим образу Лилит, известному из иудейской традиции, поскольку в Зоаре Лилит тоже названа черной, лживой и распутной.
А теперь позвольте нам вернуться к тому, с чего мы начали. Сначала пациент не догадывался о своем фоновом депрессивном состоянии ни на интуитивном, ни на сознательном уровне. Он посчитал, что бессилен сопротивляться состоянию глубокой душевной боли, которое было сильнее его и превосходило его силы.
12 К. Г. Юнг. «Психологическое обоснование догмата о Троице».
13 Там же.
14 К. Г. Юнг. «Психологический комментарий к тибетской книге мертвых».
15 К. Г. Юнг. «Об отношениях между эго и бессознательным».
181
Но любое умственное осмысление данной ситуации не могло в достаточной мере помочь ему.
Чтобы подытожить эту главу, позвольте нам кратко пояснить, как проблема меланхолии рассматривается с точки зрения глубинной психологии.
В своей работе о горе и меланхолии Фрейд рассматривал различие между этими двумя состояниями.
Согласно ему, горе обусловлено реальной, то есть внешней утратой объекта любви в случае, когда объект умирает или ускользает от эго. При нормальных обстоятельствах «уважение к действительности» начнет постепенно утверждаться, и эго вскоре вернется к прежнему состоянию «завершения траура», то есть станет снова раскованным и свободным. Фрейд утверждал, что это состояние несколько отличается от меланхолии. Но, так же как в случае с печалью, в нем присутствует «договор между либидо и падшим человеком», который был изначально сфабрикован. Однако в результате реального оскорбления или предательства со стороны объекта любви этот объект серьезно «сотрясается» в глазах любящего. Такое возможно, если эмоциональные отношения с объектом имели двойственную природу, либо потому, что объект, оставленный в таком положении, слишком слабо сопротивлялся ситуации, что и привело к тому, что он оказался брошенным.
Однако выпущенное на свободу либидо «не было направлено на какой-то другой объект, но было отодвинуто в эго»; другими словами, оно выплеснулось вовнутрь, что привело к «нарцисстической идентификации» эго и объекта вместе взятых. В результате потери объекта любви, обернувшейся потерей эго и конфликтом между эго и влюбленным, происходит борьба критицизма эго с тем эго, которое было изменено самоидентификацией.
Итак, во взглядах Фрейда меланхолия фактически рассматривается как горе, как реакция на реальную потерю объекта любви.
«Но в том случае, когда к горю прибавляется еще и меланхолия, эмоции фактически отступают от объекта и переходят в эго, тем самым они окончательно восстают против эго»16.
Мне кажется, что Фрейд понимал меланхолию в очень узком смысле из-за того, что идентифицировал ее с невротической депрессией. Юнг же, напротив, рассматривал эту проблему по-другому. Он точно определил, в чем разница между настоящей меланхолией и психогенной депрессией; психогенная депрессия имеет преимущественно невротическое происхождение и основана на существовании бессознательных плодов воображения.
Истинная меланхолия представляет собой прямую противоположность психогенной депрессии.
«Пациента посещают подобные фантазии, потому что он находится в депрессивном состоянии»17.
Согласно Юнгу, депрессия — это, прежде всего:
16 3. Freud. «А General Introduction to Psychoanalysis», Transl. Joan Riviere. New York, 1920, p. 434f.
17 К. Г. Юнг. «Об отношениях между эго и бессознательным».
182
«...внутренняя диссоциация, конфликт эго с противостоящей силой, которая основана на бессознательном содержании. Эти блуждающие смыслы ни много ни мало потеряли связь с психическим целым»18.
Юнг подчеркивает, что единственный способ избежать депрессии состоит в том, чтобы обращаться к этому содержанию, обращаться к своему бессознательному, другими словами, быть в ладу со своим бессознательным, которое может всплывать в форме мечтаний, фантазий, видений и особенно в так называемом активном воображении. Предпосылка для этого заключается в том, что депрессия может вступить в активную фазу, как это произошло с Фичино. Он больше не мог сидеть сложа руки и терпеть свое плачевное состояние, решив активно воздействовать на свою депрессию, так как содержание бессознательного может быть ассимилировано в эго.
Талант художника у нашего пациента был минимален, но, следуя внутреннему порыву, он обеспечил творческое выражение своим приливам меланхолии, начав зарисовывать на бумаге свои сновидения, что эффективно помогало ему расслабиться и сокращало периодичность депрессий. В его рисунках отчетливо прослеживались негативные символы матери, такие как крабы и пауки. Прошло время, и он нарисовал новые работы, на которых был запечатлен образ Лилит. Дальнейшая фаза лечения началась с разговоров пациента с своим рисунком, поскольку тогда он понял, что лучше всего делать во время приливов меланхолии, а именно принимать их и давать выражение. Периоды духовной и творческой деятельности обычно заканчивались вместе с периодами меланхолии.
Когда же он начинал рисовать, меланхолия и вовсе исчезала. Конечно, она не полностью ушла из его жизни; он навсегда останется «сыном Лилит», но теперь он знает, как получать от этого пользу.
18 Там же.
183
ЛИЛИТ И АДАМ: БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ
Факт борьбы между Лилит и Адамом был неизвестен ранней аггадической традиции, то есть не был отражен в ранней повествовательной иудейской литературе. Первое упоминание о нем встречается в Алфавите Бен-Сиры, где их противостояние описано наиболее захватывающе.
Происхождение этой истории уходит корнями в Книгу Бытия, где можно найти два отличающихся друг от друга упоминания о сотворении женщины, по-видимому, из разных источников.
Как известно, современная критическая библеистика со времен Гердера, Жана Астрюка, Вильгельма де Ветте и Юлиуса Велльхаузена различает несколько источников Библии, которые были написаны в разное время и различными авторами.
Самый древний источник Ветхого Завета — это так называемый Яхвист (Я), которого изучали такие ученые, как Элиас Ауэрбах, Б. Дум, Э. Селлин и другие. Все они отождествляли его с первосвященником Авиафаром, жившим приблизительно в 950 году до н.э., которого царь Соломон отстранил от богослужения. За ним последовал Элохист (Э), живший двумя веками позже в Северном царстве Израиля, после него был Второзаконник (В), который жил около 620 года до н. э. в период правления царя Иосии, и затем, во время первосвященства Ездры, около 440 года до н.э. бы написан Жреческий Кодекс (Ж). В завершение эти четыре источника были собраны воедино неизвестным Редактором (Р) и превратились в более или менее цельное Писание (ЯЭВЖР).
Согласно утверждению Яхвиста, Ева была сотворена из ребра Адама1.
Однако если верить Жреческому Кодексу, первая человеческая пара была сотворена в одно и то же время, на шестой день1 2. Несоответствие между этими двумя источниками, кажется, до недавнего времени не особо волновало комментаторов Священного Писания, а те, кто обращал на него внимание, были неспособны это объяснить.
Только после того, как был опубликован текст Бен-Сиры, раввины решились согласовать эти два источника, применив версию Яхвиста к Адаму и Еве, а Жреческий Кодекс к Адаму и Лилит. Именно поэтому Книга Разиэля, которая считается написанной значительно позже, чем Мидраш Бен-Сиры, упоминает о Лилит как о «первой Еве». Заметим, что термин «вторая Лилит» никогда не использовался в отношении Евы.
1 Бытие 2:21.
2 Бытие 1:26.
184
С самого начала между супругами вспыхивает жестокая ссора. Но что в действительности стало причиной этой ссоры? Она была вызвана разногласиями в позиции партнеров во время их брачных соитий.
Лилит наотрез отказалась занять «более низкое положение», тогда как Адам настаивал, что он будет сверху, объясняя свое требование библейским высказыванием: «...и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою»3.
На фоне этого Лилит мотивировала свое собственное требование другим стихом из Библии, в котором говорится, что они оба сотворены из праха земного в одно и то же время. Она считала, что наделена теми же самыми правами, что и ее муж, и вправе действовать самостоятельно и независимо от него; поэтому она отказала ему и не позволила ему «лечь сверху».
Лилит совершенно не устраивало то, что Адам точно знает, что он хочет, и может к тому же доказать свою правоту. Она же, напротив, не объясняла ему, чего она хочет, ведь этого на самом деле не было в Писании.
Ева, напротив, создает впечатление полностью зависимого создания, которое без колебаний исполняет все пожелания Адама. Она согласна принять любую позицию, позволяя собой манипулировать.
Это не совпадает с исторически более ранней версией Яхвиста, отражающей преимущественно патриархальные взгляды, тогда как Жреческий Кодекс уже спустя пять веков признает несомненное равенство полов.
В дальнейшем аггадическая традиция снова склоняется к версии Яхвиста, поскольку пытается противостоять мнению о равенстве партнеров.
Итак, приведем лишь один пример: Ялкут Рубени, толкование на Пятикнижие Моисея, которое датируется XVII веком, утверждает, что Адам и Ева были сотворены вместе из праха земного, но при этом уточняется, что для Адама Бог использовал чистую землю, а Лилит сотворил исключительно из пыли и грязи.
Ссора между Адамом и Лилит — это отражение старой как мир битвы полов, борьбы мужского патриархального мировоззрения с претензиями женщин на равенство и независимость.
Одной из отправных точек для возникновения международного женского движения эмансипации послужил Мидраш. В результате проблема, которая не играла особой роли ни в Классический период, ни в период Средневековья, стала животрепещущей темой для дискуссий в последние несколько веков.
Взгляды современной здравомыслящей женщины больше не основаны на родовой традиции и не принимают патриархат как единственный и предопределенный уклад жизни в стремлении все больше и больше освободиться от контроля мужа, чтобы стать самодостаточной и независимой.
Читая книгу Бен-Сиры, современный, сложный в психологическом плане человек пытается понять причину ссоры между двумя партнерами с точки зрения современной глубинной психологии и найти сознательные и бессознательные мотивы, послужившие причиной для этой вражды.
Во-первых, может показаться неуместным рассматривать фигуры Адама и Лилит с точки зрения семейного психотерапевта или психоаналитика. Однако, если рассматривать эти фигуры как наделенные неким мифологическим характером, становится ясно, что они отражают некий универсальный вневременной поведенческий паттерн, который зиждется на архетипической проблеме, которая, без сомнения, затрагивает современного человека.
3 Бытие 3:16.
185
По этой причине мы имеем полное право рассматривать Адама и Лилит как современную семейную пару, подвергнув их конфликт психологической экспертизе. И тут мы сталкиваемся с вопросом: насколько правильным с психологической точки зрения было их поведение во время ссоры и было ли возможно найти выход из сложившийся конфликтной ситуации, который был бы более уместен в данном случае?
Три известных психолога: Левандовски, Фогельзанг и Ленхерр-Баумгартнер — ранее исследовали этот вопрос, и каждая из них, руководствуясь своим собственным методом, попыталась дать на него ответ.
Левандовски была первой, кто в своих исследованиях вплотную подошел к конфликту Адама и Лилит. Она приняла осторожное и вместе с тем консервативное мнение, считая, что Адам вел себя правильно, когда претендовал «быть сверху» во время брачных соитий.
Лилит, напротив, вела себя плохо, потому что отказалась исполнить пожелания Адама; она действовала как женщина, ведомая самонадеянным анимусом, то есть слишком «поспешно и необдуманно».
Если бы она осознавала этот вопрос с психологической точки зрения, то соитие должно было быть ее работой, ведь она могла бы забеременеть, находясь в позиции под мужем, подобно тому, как небеса орошают землю дождем, если смотреть на это символически. То, что она покинула Адама, также свидетельствует о «типичной манере анимуса: раздувать скандал из пустяка и вызывать тем самым сочувствие окружающих».
Левандовски подытожила, что ответственность за конфликт лежит исключительно на Лилит, отказавшийся занять требуемую позицию.
Фогельзанг занимает прямо противоположную точку зрения, открыто разделяя взгляды феминисток. В этом состоит ее вклад в эмансипацию и помощь современному феминистическому движению, поэтому-то ее взгляды часто осуждают.
Она утверждает, что на Адаме лежит первоначальная вина за разногласие между партнерами. Она утверждает, что «сначала он попытался утвердить свое превосходство над ней, спекулируя своей силой, как это свойственно мужчинам».
Далее Фогельзанг подчеркивает: «важно принять во внимание, что она не пыталась подчинить его себе. Она лишь отстаивала свои права». Поскольку Лилит не могла обосновать свое требование, она произнесла имя Божье и при помощи волшебства улетела от Адама.
Ленхерр-Баумгартнер видит в Лилит и Еве прежде всего два разных женских типа, которые противостоят другдругу. Она придерживается мнения, что требование Адама быть сверху можно объяснить согласно эволюции, как несомненный мужской страх перед равной ему женщиной.
Как и ее предшественница, она также интерпретирует причины «волшебного полета» Лилит. Кроме того, она рассматривает конфликт между партнерами как катастрофу, после которой мужчина и женщина навсегда оказались отделены друг от друга. Я хотел бы напомнить моим читателям об этом месте в Мидраше Бен-Сиры, который был написан неизвестным мужчиной и для мужчины. В этом-то, мне кажется, и кроется основная проблема, потому что посредством одной лишь мужской психе невозможно в полной мере понять женщину.
В действительности текст Мидраша не может быть правильно истолкован, если мы не будем принимать во внимание время написания этой книги и нравы тогдашнего патриархального общества.
Книга Бен-Сиры была написана почти тысячу лет назад и вполне может быть основана на более ранних устных традициях. Из этого следует, что мы желаем
186
слишком многого, когда требуем от Адама и Лилит простой и понятной для людей XX века истории.
В проповеди, основанной на результатах этого исследования, один американский раввин-реформатор говорит о двух типах женщин: женщинах-Евах и женщинах-Лилит. Хотя было бы правильнее говорить об аниме-Еве и аниме-Лилит.
Есть и другая проблема: женские претензии на равенство и автономию должны показаться угрожающими для пассивного мужского сознания и патриархальных канонов культуры, но мужское самосознание пока еще недостаточно консолидировано на фоне преобладающего матриархального мировоззрения4. Ленхерр-Баумгартнер в точности сформулировала это правило, сказав, что «только в том случае, если рассматривать возникновение сознания как его постепенное развитие из бессознательного под постоянной угрозой быть поглощенным им снова, то лишь тогда мы сможем понять тот эволюционный фон, который повлиял на точку зрения Адама (а именно мужской страх перед равной ему женщиной)»5.
Между прочем, этот патриархальный «декор» не только считается подобающим для еврейского сознания, но и является типичным для всей западной культуры Классического периода, Средневековья и частично для Нового времени. Патриархальное мировоззрение в равной степени благообразно для христианского мира, иудаизма и ислама. В церковной литературе можно найти множество примеров, подтверждающих это.
Отцы Церкви, начиная со святого Иеронима, Иоанна Златоуста, Климента Александрийского, Блаженного Августина и Фомы Аквинского, возлагали на женщину ответственность за возникновение всего зла в мире. При том что, вопреки ярко выраженному патриархальному мировоззрению, ни иудаизм, ни ислам не проявляют такого осуждения по отношению к женщине.
Преобладание патриархальных взглядов у мужчин по отношению к женщинам в основе своей есть не что иное, как проявление глубоко укоренившихся страхов и недоверия к женской части общества. В то же время за этими страхами скрывается определенное очарование.
Страх перед непонятным и неизведанным часто приводит к весьма специфическим защитным реакциям, которые возникают в попытке избежать того, что часто приводит к желанию доминировать над неизведанным и подавлять его. В этой связи ряд животрепещущих вопросов был поднят уже упомянутыми нами психологами — Фогельзанг и Ленхерр-Баумгартнер.
Что в действительности представлял собой полет Лилит, который современные исследователи мифов часто называют «волшебным»? Был ли этот полет на самом деле? И, наконец, как мы должны интерпретировать тот отрывок, в котором Лилит произнесла тайное имя Бога, чтобы улететь?
Прежде чем я попробую ответить на эти вопросы, я хотел бы указать на то, что в течение всей интерпретации необходимо максимально точно, слово в слово следовать тексту Бен-Сиры. Это не разновидность «талмудической головоломки» или дотошности, в которой часто обвиняют евреев. В научном исследовании точность заключается в уважении и ответственности к печатному слову.
4 Тот факт, что мы упомянули здесь о матриархате, вовсе не означает, что когда-либо существовал социологически доказанный матриархат. Данный вопрос по сей день вызывает ожесточенные дискуссии среди этнографов.
5 С. Lenherr-Baumgartner, loc. cit., p. 19.
187
Таким образом, давайте спросим себя для начала: был ли на самом деле в этой истории «волшебный полет»? Ведь если вы внимательно читали текст Бен-Сиры, то наверняка заметили, что там нет ни одного упоминания о «волшебном полете». Наиболее компетентный исследователь и переводчик сказок Мария-Луиза фон Франц проводила исследование сибирской сказки «Девочка и злой дух», в течение которого она описывала все особенности волшебного полета. Предпосылкой для этого всегда служит длительный период одиночества со стороны жертвы. Более того, характерно, что жертва оставляет множество предметов позади себя, спасаясь бегством. Эти предметы нужны для того, чтобы задобрить преследователя или задержать его на некоторое время. Оставленные предметы представляют собой своего рода жертвенное подношение. «Предметы, которыми пожертвовала преследуемая, становятся препятствиями для преследователя»6. Например, в упомянутой сказке девочка бросает позади себя гребень и красный носовой платок, которые превращаются в лес и пламя. Но в нашем тексте нет ничего общего с этой сказкой. Поэтому нас интересует вопрос: спасалась ли она «обычным» бегством, или же имел место волшебный полет?
Необходимо отметить, что в Мидраше Бен-Сиры нет ни одного упоминания о полете Лилит. Насколько мне известно, ни в одном тексте, где есть упоминание об этом, нет глагола «улететь». В оригинале используется еврейское слово «пэй-рэйш-цади», которое означает «вырваться». Однако оно может иметь в том числе и значение «улететь». Если два вышеупомянутых автора употребляли глагол «вырваться» в значении «улететь», то интерпретация была неправильной. Мог ли автор текста Бен-Сиры вместо нужного еврейского глагола использовать похожий глагол, который был ему известен, одно из значений которого «вырваться»?
Полет не представляет особой проблемы, если учесть, что он всегда предполагает определенную опасную ситуацию, например, когда преследователь может гнаться за жертвой вплоть до самого моря. Однако в нашем тексте не упоминается о преследовании Лилит Адамом.
Но даже в этом случае нетрудно понять, почему Ленхерр-Баумгартнер говорит именно о преследовании. Ее мнение основано на книге Роберта фон Ранке Грейвза и Рафаэля Патая, которые утверждают, что «Адам попытался силой добиться повиновения от Лилит, она рассердилась, произнесла тайное имя Бога и покинула его»7.
Следует подчеркнуть, что эти два автора ничего не говорят о полете, и отнюдь не безосновательно, хотя от них и такого можно ожидать. Ни в одном из вариантов текста Бен-Сиры, дошедших до нас благодаря Лейденскому папирусу, на котором эти два автора основывают свои выводы, не упоминается о произнесенном в ярости тайном имени Бога. Тем более в нем нет никаких свидетельств о попытке Адама изнасиловать Лилит. Надо предполагать, что эти два автора перевели текст Бен-Сиры чрезвычайно неточно или вовсе превратили его в традиционный приукрашенный народный рассказ. Очевидно, что такой перевод не может иметь никакой научной ценности. Тем не менее остается открытым вопрос: что на самом деле означало произнесение имени Бога в данном случае?
Существует множество сказок, в которых божество, демона или добрый дух вызывают, произнося его имя. Обычно это объясняют тем, что подразумевается, что произнесение тайного имени приравнивается к своего рода магическому ритуалу,
6 M.-L. von Franz. «Ап Introduction to the Psychology of Fairy Tales». Zurich / New York, 1970, p. 132.
7 R. von Ranke Craves & R. Patai. «Hebraische Mythologie». Reinbek bei Hamburg, 1986, p. 80.
во время которого происходит проникновение сверхъестественных сил, к которым можно потом обратиться. С этой идеей связано представление о том, что, если знать имя духа, к которому обращаешься, можно заполучить власть над ним (мотив Румпельштильцхена).
Фогельзанг, очевидно, нравятся подобные мотивы в сказках, потому что она комментирует текст Бен-Сиры следующим образом: «Очевидно, что произнесение тайного имени Бога дало ей власть сбежать от Адама. Это был магический акт, в процессе которого сверхъестественные знания были использованы для того, чтобы вызвать силы, которые можно использовать в собственных целях»8. Она также требует поддержать свой тезис о том, что, прежде чем сыны Израиля принялись переходить через Красное море, «Моисей призвал сакральное имя Бога и тем самым раздвинул воды Красного моря»9.
Так этот стих выглядит в Библии:
«И простер Моисей руку свою на море, и гнал Господь (’’ГПП) море сильным восточным ветром всю ночь и сделал море сушею, и расступились воды» (Исход, 14:21, Синодальный перевод)10 11.
Ленхерр-Баумгартнер считает точно так же и о Лилит: «Впрочем, Лилит использовала это имя для достижения своих личных целей, которые сравнимы со злоупотреблением магией и собственной гордыней»11.
К сожалению, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть этот тезис. Но в любом случае произнесение имени Бога может быть интерпретировано по-разному.
Некорректно приравнивать к магическим заклинаниям произнесение имени Бога на ежегодном богослужении в День Искупления, когда первосвященник входил в Святая Святых иерусалимского Храма и произносил имя Бога «hashem hamephorash». Ворожба и разного рода магические практики строго воспрещались в библейские и талмудические времена. Всякий раз, когда в них время от времени уличали обычных людей, наказание следовало незамедлительно.
Поэтому выглядит просто немыслимым, что иудейский первосвященник мог использовать магический ритуал и тем более добиться с помощью него присутствия Яхве. Ведь Бог, без сомнения, постоянно присутствует в своем священном Храме.
Поэтому меня интересует вопрос: возможно ли, что произнесение имени Бога могло иметь другое предназначение, которое больше бы соответствовало смыслу рассматриваемой нами истории?
Мне кажется, что, когда первосвященник произносил имя Бога, он тем самым «подавал знак» Богу. Было бы нелепо считать, что он желал «подать знак» о том, что освободил себя и всех людей от бремени грехов в тот день, после того, как сам достиг примирения с Богом.
8 Е. W. Vogelsang, loc. cit., р. 14.
9 Е. W. Vogelsang, loc. cit., p. 17f. (По сути, Фогельзанг считает, что в данном стихе под словом «Яхве» подразумевается не Сам Бог, а именно Его тайное имя, которое было использовано Моисеем в качестве заклинания. — Прим, пер.)
10 Исход 14:21. В более поздних комментариях: Мидраш Раба, Пирке де-рабби Элиезер и Раши — также ничего не сказано о произнесении имени Бога.
11 С. Lenherr-Baumgartner, loc. cit., p. 24.
189
Мне кажется, что в данном случае произнесение имени Бога не имеет ни магического, ни символического значения, потому что оно, как правило, проявляется лишь в полубессознательном состоянии. С другой стороны, семиотическое значение этого знака является общеизвестным и может быть воспринято сознанием. Данный тезис о семиотическом значении подтверждается двумя примерами. Параллель с христианской культурной группой прослеживается в акте жертвы во время Евхаристии. Когда священнослужитель, наделенный саном, произносит слова литургии, жертвенное подношение превращается в Святые Дары, и присутствие Христа гарантируется ео ipso (тем самым). Однако здесь никоим образом не затронут магический ритуал, посредством которого происходит чудесное превращение и ощущается присутствие Христа. Во все времена особо подчеркивали, что священник — лишь инструмент в священнодействии. Слова сами по себе не создают никаких превращений и не могут вызывать присутствие Сына Божьего, которое является непосредственным актом милосердия со стороны Самого Бога. Произнося слова литургии, священник тем самым подает Богу знак, чтобы Он совершил это Таинство: превратил хлеб и вино в плоть и кровь Христову.
В истории содержатся похожие точки соприкосновения, которые дополнят наше исследование. В середине XVII века в рамках иудаизма вспыхивает мессианское движение, связанное с именем Шабтая Цви. Этот молодой каббалист был глубоко убежден в своей мессианской богоизбранности. Когда ему исполнилось всего двадцать два года, он посмел произнести тайное имя Бога «shem ha'mephorash» во время богослужения в синагоге родного города Смирны. В этом также не было никакого символического действия, о чем я говорил раньше. Возможно, своим поступком он попытался подать знак, что время искупления настало и что он является тем самым обещанным Мессией. Трагические последствия не заставили себя ждать. Я хочу сказать, что когда Лилит произнесла имя Бога перед тем, как покинула Адама, она сознательно «подавала знак». Делая это, она желала заявить, что не готова согласиться с патриархальным превосходством своего мужа.
Возможно, тот факт, что Лилит покинула Адама, являлся результатом ее осознания, что дальнейшее сопротивление было бы бессмысленным. Следовательно, я не хочу дальше выяснять; был ли этот поступок вызван безвыходной ситуацией или же это решение было тщательно обдумано, так как у меня нет возможности обосновать свои выводы. Будет лучше, если я оставлю здесь простор для размышлений. Хотел бы особо подчеркнуть, что эти выводы являются чистой воды предположениями и не выходят за границы текста.
Что в действительности означает утверждение о том, что Лилит «поднялась в воздух»? Можно совершенно определенно сказать, что таким образом она потеряла связь с Адамом и исключила возможность дальнейшей ссоры. Возможна и другая интерпретация: полет Лилит — это своего рода раскрепощение от материального, так как, взлетев, она перестала быть земным созданием. Но я хотел бы воздержаться от дальнейших предположений и придерживаться текста.
Затем Лилит достигла, по одним источникам, Красного моря, по другим — пустыни. Но нам недостаточно исследовать символический характер этих двух мест. Мы должны для начала понять: что Красное море и пустыня значат для самосознания еврея? Ведь автор текста Бен-Сиры был евреем и обращался к еврейским читателям.
Прежде всего, мы должны сказать, что Красное море и его окрестности — пейзаж исключительной красоты. Исход сынов Израиля происходил не через само Красное море, а через ту его часть, которую называют Тростниковым морем, которое в то время было связано с Суэцким заливом в Районе Озер.
190
Красное море для евреев неразрывно связано с историческим событием, которое произошло примерно за 1200 лет до н. э., когда еврейские племена спасались от притеснения жестокого фараона Рамзеса II и оказались в опасной для жизни ситуации.
За ними гнались египетские войска, а перед ними были воды Красного моря. Здесь сыны Израиля ощутили чудо спасения, которого так жаждали и о котором поется в израильской «Песне Победы». Следуя контексту, Красное море имеет двойственный характер: это одновременно и место опасности, и место, где произошло благословенное чудо, которое спасло людей.
То же самое касается и пустыни. Вынужденное пребывание в ней, будь то в Иудее, Синае или пустыни вокруг Падуа-Хилл в Калифорнии, может о многом поведать наблюдателю.
К тому же пустыня подсознательно напоминает еврею о месте, откуда родом его предки. Пребывание в пустыни в значительной степени отразилось на религиозных обычаях кочевых семитских племен Израиля. Правда, они всегда мечтали о плодородной пахотной земле на западе. Но в то же время они презирали земледельцев-ханаан за их привязанность к земле и оседлость.
Принимая во внимание частые случаи браков между евреями и ханаанами в северном царстве Израиля, кочевой идеал сохранился преимущественно в Иудее.
Пустыня также ассоциируется с моментом, когда угроза миража и потери себя достигает наивысшей точки. Это связано с длительным пребыванием израильских племен в пустыне, когда Моисей вел их за собой, внемля голосу Бога, который являлся ему у Неопалимой Купины и на горе Синай. В более поздние времена жили пророки, которые превозносили образ пустыни, уважали простой, прямой и благородный характер тех, кто там жил. Секта рекабитов, к примеру, пошла еще дальше, доведя свой образ жизни до образа жизни кочевников.
Пустыня, как и Красное море, имеет двойственный характер, представляя собой родину предков и одновременно место, откуда хочется сбежать. Она символизирует бессознательное с всем его неоднозначным смыслом.
Как наказание за неповиновение Яхве, Лилит теряет каждый день по сотне своих детей; это наказание патриархального Бога-Отца, который не готов согласиться с женской независимостью. Как мы видели, поведение партнеров, Адама и Лилит, было по-разному охарактеризовано тремя психологами, однако этого недостаточно для вынесения всесторонней оценки. Я считаю наиболее важным попытаться понять причины такого поведения Адама и Лилит.
В наши дни семейный психолог наверняка попробовал бы уговорить обе стороны конфликта принять компромиссное решение этого спора, предложив бы по очереди менять позиции во время соития либо вовсе рассмотреть возможность альтернативных поз.
Но такие варианты решения проблемы не устраивают ни Адама, ни Лилит. Адам отстаивает свое исключительное право «быть сверху», в то время как Лилит требует безоговорочного соблюдения своего права на равенство. Эта ссора не может быть разрешена путем взаимной договоренности, поскольку они оба не слушают друг друга.
Меня могут обвинить в защите патриархального мировоззрения, но тем не менее я считаю, что Адам не должен сдаваться, если уверен, что его мужественность поставлена под угрозу. Поведение Лилит тоже легко понять: ее запросы, бесспорно, опережают свое время. В первую очередь она требует независимости и пытается покончить с традиционным превосходством мужчин. Поскольку в те времена такие требования были обречены на провал, у нее оставалось только два
191
выхода: возвратиться к Адаму, который полностью поработил бы ее, либо уходить. Это означает, что конфликт будет, прежде всего, вытеснен в бессознательное.
Ленхерр-Баумгартнер считает, что разделение мужского и женского явилось катастрофой, потому что «надменное отношение Адама к женскому было столь же гибельно, как и последующий отказ Лилит вернуться к нему»12.
Но я не могу с этим согласиться. В психологическом плане было бы разумнее отложить рассмотрение этого конфликта, который в настоящее время является неразрешимым; это лучше, чем любой ценой пытаться разобраться в нем. В таких случаях всегда есть надежда, что в ходе длительного процесса развития конфликт может быть решен позднее и с меньшими усилиями или вовсе потеряет свою актуальность, поскольку на первый план выйдут другие проблемы. Сегодня Лилит стала символом борьбы за женскую независимость во всем мире благодаря попытке добиться независимости для самой себя. Фактически она отражает взгляды современной женщины, которая хочет внести изменения в понимании роли мужчин и женщин в обществе. В настоящее время сознательные и дальновидные мужчины начинают замечать эту несправедливость и вполне серьезно обсуждать этот вопрос.
Непрерывно растет число женщин, столкнувшихся с подобной проблемой. В свете этого Джудит Пласков, Н. Гольденберг и их единомышленницы придумали новую историю, в которой Лилит и Ева встречаются и мирятся друг с другом. Я считаю очень ценным, когда неравнодушные мужчины и женщины берутся за творческое решение данного вопроса, активно используя свое воображение либо участвуя в открытых дискуссиях. Следует ожидать, что рано или поздно сны тоже будут вынесены на обсуждение.
Но это не должно быть воспринято движением эмансипации как оправдание своей деятельности. Мне кажется, что любая попытка установить своего рода матриархат в наши дни, вместо трещащего по швам патриархата, с точки зрения психологии будет представлять собой негативный регресс в сторону давно устаревшей схемы социальных взаимоотношений. Следует надеяться, что в результате прогрессивного развития самосознания женщин и мужчин и растущей реализации законных требований женщин ожесточенные дискуссии при обсуждении вопроса о равенстве полов, принимающие форму открытого противостояния, будут встречаться все реже.
12 С. Lenherr-Baumgartner, loc. cit., p. 18
192
СТРАХ И ОЧАРОВАНИЕ
Вначале этой главы я хотел бы напомнить, что реакция пациента на появление Лилит была пассивной и нерешительной, потому что он был очарован ее образом и одновременно до смерти напуган. Неприятности личного характера, перенесенные им, были не единственной причиной для этого. Такое двойственное восприятие реальности характерно не только для людей древности, но и для современных детей. Они воспринимают окружающий мир как нечто могучее и опасное, порой представляющее угрозу для жизни. Слабое, неокрепшее эго часто чувствует себя беззащитным, сталкиваясь лицом к лицу с внутренним миром бессознательного, которое изобилует ужасающими образами и опасностями. Ощущение постоянной угрозы особенно часто встречается у замкнутых в себе людей, которым отчетливо запомнилось их детство. Ощущение внутренней или внешней угрозы, а также угрозы с обеих сторон одновременно можно преодолеть только тогда, когда эго, то есть сознательное пациента, будет укреплено и он обретет мужскую зрелость, которая укоренится в нем.
Но даже в таком случае первобытные страхи все равно будут время от времени всплывать на поверхность. Они имеют тенденцию манифестировать себя в боязни по отношению к женщине и бессознательному страху, который персонифицируется в образе матери и аниме соответственно. Проблема мужского страха перед женщиной была детально исследована Карен Хорни1, которая сначала была последовательницей фрейдистской школы. Она попыталась найти корень этого страха в детстве мальчика. Но Хорни, в отличие от Фрейда, в гораздо меньшей степени рассматривала страх кастрации (то есть страх подростка по отношению к своему отцу, который препятствует его преступному инцесту с собственной матерью), а уделяла внимание преимущественно страху как «реакции на угрозу чувству собственного достоинства». Самоотверженная забота матери может обернуться угрозой для мужающего подростка, внушаюя ему неверие в собственные силы и таким образом задевая его чувство мужского достоинства.
Однако мне кажется, что Хорни намеренно избегает ряда интересных подходов к этой проблеме, рассматривая ее в весьма узком смысле, насколько ей позволяет собственный взгляд на вещи. Во многих своих работах Юнг1 2 обращается к архетипу
1 К. Horney. «Die Angst vor der Frau» in Internationale, Zeitschriftfiir Psychoanalyse. Vienna, 1932, Vol. XVIII, p. 5ff.
2 C. G. Jung. «Psychological Aspects of the Mother Archetype» in The Archetypes and the Collective Unconscious. Princeton & London, 1959, CW.Vol. IX,p. 81ff.
193
матери, который существует в бессознательном как в позитивном, так и в негативном аспектах. Отсюда следует, что подобные состояния охватывают собой не только собственную мать мальчика, но в гораздо большей степени всё то, что символизирует мать для растущего ребенка.
Развивая идеи Юнга, Нойманн3 провел дальнейшие исследования по изучению причин возникновения страха по отношению к женщинам. Он различает два вида страха: мальчишеский страх по отношению к женщине, имеющий «элементарный характер», то есть аспект матери, и страх, имеющий «видоизменяемый характер», то есть аспект анимы. Причиной для возникновения перечисленных страхов может послужить нарушение нормальных родственных отношений между ребенком и его матерью, которая в то же самое время представляет собой воплощение материнского архетипа для ребенка.
Следующей причиной нарушения нормального развития может явиться переход от матриархата к патриархальному периоду. На более поздней стадии возникают такие страхи, как страх анимы, который в связке с опасением «лететь против дракона» может стать предпосылкой для освобождения анимы от архетипа матери.
Рискну предположить, что собственная мать вызывает у мальчика гораздо меньше страхов по сравнению с превосходящим по воздействию архетипом матери. Поэтому в ребенке, так же как в первобытном человеке, страх при нормальных условиях является вполне естественным явлением. Такого рода страх представляет собой защитную реакцию слабого неокрепшего эго по отношению к ассимилирующему его бессознательному. По этой причине замкнутый в себе мужчина начинает создавать целую систему барьеров и защитных механизмов, как доказал Альфред Адлер.
Даже современный человек, чье сознание развито и в значительной мере сконцентрировано, часто становится жертвой первобытных страхов. Однако, согласно Нойманну, эти страхи являются
«стимулом... к такому развитию [сознания].
Формирование эго в процессе эволюции сознательного происходит за счет возрастания в нем жизненных компонентов, таких как культура, религия, искусство и наука. Стимулом для такого формирования служит преодоление страха, задающее ему необходимый вектор.
Поэтому было бы неправильным сводить факторы, участвующие в формировании эго, до личностного или фактора окружающей среды, стараясь, таким образом, не затрагивать фактор страха»4.
Получается, что страх перед женщиной, встретившейся в реальности, или же внутренняя боязнь собственной анимы и архетипа матери, безусловно, не лишены оснований. На бессознательном интуитивном уровне такие эмоции, как дикость, страсть и несдержанность, зачастую воспринимаются как преимущественно женские качества; такова особенность мужского восприятия. Следовательно, становится понятна причина подсознательного страха быть порабощенным женщиной или материнской анимой.
3 Е. Neumann. «Die Angst vor dem Weiblichen» in Die Angst. Stu-dien aus dem C. G. Jung Institute Zurich. Zurich, 1958/59, Vol. X, p. 81ff.
4 E. Neumann. «The Origin and History of Consciousness». Princeton & London, 1954, p. 41.
194
Но не будем забывать про очарование: ведь страх и очарование — это две стороны одной медали. Мужчине очень трудно избежать женского очарования, которое может приходить не только извне, от реальной женщины, но даже от образа матери или анимы, что, впрочем, справедливо для любого архетипа. Так что страх и очарование постепенно налаживают отношения между мужчиной и женщиной, хотя и с большим трудом. Это иллюстрирует рассказ пациента, который был процитирован ранее.
В зависимости от того, какое чувство преобладает, складываются определенные реакции и типы поведения. Если страх берет верх над очарованием, то начинается подавление внутренней или внешней причины страха, которое в конечно счете может привести к ее отделению, в нашем случае — к внутреннему отделению архетипа.
Для мужчины такая изоляция от женского, особенно длительная, чревата серьезными психологическими расстройствами, потому что, он остается оторванным от жизни, лишеным собственного Эроса и эмоций. Чем больше одиночество будет затрагивать аниму, тем больше этот архетип будет концентрироваться и самоутверждаться благодаря собственной внутренней интенсивности и динамике, что и произошло в случаи с нашим пациентом.
Если человек ничего не подозревает о таком развитии, то он рискует быть захваченным своей собственной анимой и стать жертвой своих же эмоций. При расстройствах такого типа мужчина становится нервным, раздражительным или чрезмерно взыскательным, а в худших случаях — женоподобным. Согласно Юнгу:
«...бессознательная анима — это фигура, лишенная каких-либо связей и обладающая автономной эротичностью, единственная цель которой — полностью завладеть индивидом. Когда ей удается подчинить себе мужчину, он становится странным и женоподобным»5.
Еще одна проблема связана с проекциями анимы, которые причиняют мужчине различные неприятности в личной жизни и трудности в отношениях. Если такая проекция попадет на женщину, подобную Лилит, как в нашем случае, то рано или поздно мужчина столкнется с ее соблазнительной стороной или, что гораздо опаснее, с ее порабощающей силой. В этом конфликте он может потерпеть неудачу, а может, наоборот, духовно вырасти; это зависит от того, поддастся ли он ей или будет пытаться самоутвердиться, развивая в себе мужественность. Но самоутверждение и самозащита не должны дойти до отрицания уместных достоинств женского. Напротив, только тот мужчина, который осознанно прошел через опыт собственной анимы и таким образом доказал свою мужественность и зрелость, способен к ее интеграции.
Если очарование берет верх, то мужчина, в конечном счете, может отождествлять себя с архетипом, что способно привести к весьма нежелательным изменениям характера. Это особенно заметно, когда он подпадает под очарование Лилит в аспекте Иштар. Но и сами женщины не свободны от двойственных чувств, в которых страх и очарование сменяются по принципу vis a vis. В их случае страх перед собственным разрушительным аспектом Ламашту также может привести к подавлению этого аспекта, а в некоторых случаях и к его разделению. В этом случае в сознательном женщины присутствует образ доброй, отзывчивой, заботливой и оберегающей матери,
5 С. G. Jung. «The Psychology of Transference» in Specific Problems of Psychotherapy. Princeton & London. 1954. CW. Vol. XVI. p. 295.
195
подательницы жизни, а в бессознательном преобладает образ ужасной, пожирающей матери, о чем свидетельствуют многочисленные примеры из нейропсихологии.
Как и в случае с Лилит, когда причиной расстройства является архетипическая фигура, которая характеризуется тем же полом, что и ее носитель, мне кажется, что страх перед ее отделением у женщины должен быть менее интенсивным, чем у мужчины.
Если женщина отождествляет себя с аспектом Ламашту, то это, прежде всего, оказывает разрушительное воздействие на все, что ее окружает. Она может удерживать своих детей вдали от жизни, доминировать над ними и препятствовать их развитию как независимых личностей. В результате детский талант не сможет развиваться. Такой характер в конце концов сказывается и на ней самой, особенно если она не имеет детей и ее собственный творческий потенциал также погублен. Как и в мифе о Лилит, она душит своих собственных детей, если не может найти чужих. Ей будет легче решиться на это, если женский анимус начнет бессмысленно воспроизводить стереотипы коллективного мужского сознания, которое отрицает способность женщины к творчеству.
Если женщина отождествляет себя с Иштар в аспекте Лилит, ее натура надстраивается негативными качествами: у нее развивается экспрессивный Эрос, а оценка событий может быть как у Лилит. Согласно Юнгу, такая женщина любит
«...затевать чувственные и романтические ситуации, исключительно ради собственного развлечения; интересуется женатыми мужчинами, не столько для себя, сколько из желания разрушить чужой брак, что является основным пунктом ее маневра. Как только ее цель достигнута, интерес исчезает из-за отсутствия какого-либо материнского инстинкта, а затем все повторяется снова»6.
Женщина-Лилит идет по жизни, не осознавая собственных действий и пребывая внутренне непреклонной, не отдавая себе отчета в том, что, возможно, учинила. Она пытается отразить собой аниму мужчины, с которым имеет отношения, бессознательно стремясь заполучить контроль над ним. Как и арабской Карине, Лилит доставляет удовольствие вмешиваться в отношения между супругами и разрушать их. Ей везет в этом, главным образом потому, что она знает, как изображать из себя желанную женщину, и искушает мужчин, вызывая у них защитные инстинкты. Такая женщина ведет себя как Лилит в аспекте Иштар, в котором она, по выражению одного каббалиста7, «переспала с каждым мужчиной в мире».
Тем не менее женщина-Лилит оказывает не только разрушительное воздействие. Разрушая проблемный брак, она фактически создает моральные конфликты, которые заставляют супругов вернуться к отправной точке и пересмотреть свои взаимоотношения не только в браке, но и вообще в жизни, что может изменить их сознание и способствовать развитию. В итоге она часто против своей воли задумывается о вреде, который причинила, приняв участие в конфликте, таким образом, изучая и развивая данную область самосознания. Тем не менее если она не будет анализировать свое поведение, то заплатит немалую цену, рано или поздно став жертвой невроза.
6 С. С. Jung. «Psychological Aspects of the Mother Archetype» in The Archetypes and the Collective Unconscious. Princeton & London, 1959, CW, IX, p. 89.
7 G. Scholem. «Lilith ve’Na’amah liphne ha’melech Shlomo» in Peraqim chadashim me’injenei Ashmedai ve’Lilith. TZ, Jerusalem, 1947/48, Vol. XIX, p. 174.
196
ОПЫТ ВТОРОЙ: АКТИВНОЕ ВООБРАЖЕНИЕ
Анализируя опыт, полученный во время сновидения, благодаря которому наш сновидец впервые столкнулся с фигурой Лилит, мы попытаемся путем взаимной амплификации создать необходимый контекст, в рамках которого можно было бы пролить свет на образ из сновидения и понять эмоции пациента.
В этой главе мы займемся вопросом о том, что же открылось пациенту в результате пережитого опыта, как это отразилось на его личной жизни и каковы могли быть возможные последствия для него и его внутреннего развития.
Спустя приблизительно пять лет после первой встречи с Лилит пациент уже располагал опытом внешней анимы. Как и следовало ожидать, ее проекция упала на девушку, которая была очень похожа на Лилит. Она была молодой и привлекательной особой, которая заманила его в ловушку, используя свое женское очарование. У нее имелся ярко выраженный Эрос, благодаря чему она даже в подростковом возрасте дружила с многочисленными мужчинами, в основном женатыми. Эта дружба всегда заканчивалась ровно тогда, когда на фоне отношений возникали психологические проблемы, так как она прекрасно знала, когда нужно отступать, искусно, в самый последний момент избегая конфликтов, что свидетельствовало о появлении мудрости.
Данный опыт предполагал серьезный моральный конфликт для пациента. Но он подсознательно чувствовал, что когда-то уже проходил через это. Правда, пока еще излишне рациональное сознание пыталось убедить его в том, что это была всего лишь проекция. Надо заметить, что в то время он продолжал находиться под ее чарами. И хотя он знал, что стал жертвой, поддавшись очарованию, основанному на проекции его собственной женской стороны, это ни в коей мере не помогало ему разобраться в возникшей путанице. Если бы он понял значение образа из сновидения еще в то время и подготовился бы принять этот опыт, будучи во всеоружии, все могло бы сложиться иначе. Но он не воспользовался в достаточной мере этим опытом, и теперь ему противостоит внешняя фигура Лилит, что явилось своего рода воздаянием за это. Таким образом, возникший конфликт застал его врасплох и едва не погубил. Анима Лилит неуловимо подчиняла себе нашего пациента. Но так как эротический опыт обернулся разногласием на психологическом уровне, она инстинктивно почувствовала, что эта проблема начинает беспокоить ее лично. Вместо того чтобы признать этот конфликт и попытаться уладить, она стала игнорировать его и подавлять.
Тем не менее у пациента интенсивность проекции на нее постепенно ослабевала. Он согласился с тем, что женщина, которая стала ему близка, была отражением его собственной иррациональной стороны, его анимы. В результате он не только реализовал свои чувства, но и значительно укрепил связь со своим Эросом.
197
Этим наш пациент внес свою скромную лепту в развитие сознательного. Оказалось, что девушка, которая ему встретилась, выросла в подчеркнуто христианской среде. Узнав об этом, он задался вопросом: что означала его встреча с христианской анимой? Это послужило основанием вспомнить более давний сон, который он теперь понимал гораздо яснее:
«Как-то мы с отцом стояли в синагоге и молились. Когда мы вышли на улицу, я увидел, что за синагогой находится католическая церковь».
Наш пациент родился и вырос в католическом городе, что сильно сказалось на его ассоциациях. Около дома его родителей находилась церковь, а рядом с ней — дом священника. Соседские отношения со священником были очень хорошими. Ежегодные процессии в праздник Тела Христова произвели неизгладимое впечатление на его чувствительную натуру. Так что неудивительно, что на него сильно повлияла христианская среда, хотя он всегда помнил о своем еврействе и положительно отзывался о его достоинствах.
То, что явилось ему во сне, было надежно скрыто под сознательным еврейским поведением. Другими словами, его бессознательное восприятие находилось под влиянием христианства и католической церкви. Определенный параллелизм, присутствующий в сакральных областях иудаизма и христианства, способен наглядно продемонстрировать похожие концепции, которые независимо друг от друга могут быть обнаружены в этих двух религиях.
Например, к нему относятся христианское представление о воплощении Образа Божьего, которое выражено в учении о боговоплощении, иудейским эквивалентом которого можно считать каббалистическое учение о проявлении Эйн Соф в Сефирот. Различие между этими двумя религиозными представлениями заключается в том, что с точки зрения христианства воплощение Бога является уникальным и вместе с тем исторически доказанным событием, тогда как согласно Каббале процесс проявления (развития) Бога, без сомнения, непрерывен и происходит в пределах божественной сферы1.
Второй опыт встречи с Лилит не был никак связан со сновидением. Юнг называл подобный опыт «активным воображением», которое включает в себя метод интроспекции, который он разрабатывал1 2. Данный метод заключается в выделении определенного материала из глубин бессознательного. Согласно Марии-Луизе фон Франц:
«.. .избыточное давление, оказываемое на бессознательное, может вызывать многочисленные сны и фантазии, или же, наоборот, блокировать сновидения»3.
Особенность активного воображения в том, что оно постоянно и неограниченно. Юнг пишет, что фантазия представляет собой «преимущественно ваше собственное изобретение, которое основано на личных качествах и сознательных ожиданиях».
1 Cf. С. G. Jung. Letter to James Kirsch in Letters of C. G. Jung. Princeton & London, 1972, Vol. II, p. 91ff.
2 C. G. Jung. «The Transcendent Function». Princeton & London, 1960, CW, Vol. VIII, p. 68.
3 M.-L. von Franz. «Die aktive Imagination in der Psychologic C. G. Jungs» in W. Bitter: Meditation in Religion und Psychotherapie. Stuttgart, 1958, p. 143; ныне доступно в M.-L. von Franz, Psychotherapie, Einsiedeln, 1990.
198
Термин «активное воображение» обозначает такое воображение, в котором образы живут собственной жизнью и даже события, имеющие символический смысл, развиваются в соответствии с собственной логикой4.
Один из видов активного воображения — это так называемое «отключение» сознания, вызванное состоянием, которое Пьер Жане называл «abaissement du niveau mental» (снижением умственного порога). Подобные методы, относящиеся к медитации, были известны с незапамятных времен. Например, в некоторых мистических книгах суфизма есть рекомендации медитировать на имя Аллаха до тех пор, пока не будет достигнуто нечто похожее на состояние транса. В практической школе Каббалы, основанной Авраамом Абулафией и его учениками, рекомендовались медитативные практики, с помощью которых можно было вводить себя состояние экстаза. В манускрипте, написанном одним из его учеников, перечислены три пути достижения мистического экстаза: универсальный мистический путь суфизма, философский путь, основанный на разуме и, наконец, каббалистический путь. Последний путь считается наивысшим5.
Хотите попробовать? Тогда следуйте руководству по медитации на четыре буквы божественного имени Яхве ’’77'177, изменяйте и переставляйте эти буквы, пока каждая из них не начнет «жить собственной жизнью». В наше время разработано немало различных техник медитации и интроспекции, как в религиозных кругах, так и в психотерапии. В частности, в интроспекции применяются особые предметы для медитации; например, крест, на который тоже можно медитировать.
Однако в случае активного воображения право выбора объекта для медитации предоставляется бессознательному. Если сконцентрироваться на нем, то возникнут внутренние образы или фрагменты из сновидений. После периода интенсивной концентрации они начнут оживать.
По мнению Юнга, медитировать нужно так:
«...необходимо сконцентрироваться на этом изображении, удерживая на нем все свое внимание. Как правило, оно начинает изменяться, поскольку его оживляет сам факт созерцания. От такого изображения развивается целая цепь образов фантазии, которые постепенно начинают принимать драматический характер. К окончанию медитации пациент вовлечен в драматическое действие, которое независимо от него происходит в его фантазии, после чего он, несомненно, вернется в реальность»6.
Имея дело с активным воображением, особенно важно тщательно различать, что принадлежит сознательному опыту, полученному при психоанализе, что — знанию, а что относится к той ситуации, когда воображение преодолевает личностные барьеры и препятствия на пути к царство архетипов.
Пациент, которого подвергали психоанализу, прекрасно знал об этом и поначалу был настроен весьма скептически и настороженно, что нельзя сказать о его реакции на сновидение с участием Лилит. Его заинтересовал весьма уместный в данном
4 С. G. Jung. «The Tavistock Lectures» (1935), Lecture V (Discussion) in The Symbolic Life, CW Vol. XVIII, Princeton & London, 1976, p. 171.
5 G. Scholem. Major Trends in Jewish Mysticism. New York, 1961, p. 147.
6 C. G. Jung. «The Relations between the Ego and the Unconscious» in Two Essays on Analytical Psychology. Princeton & London, 1953, CW, Vol. VII.
случае вопрос: а вдруг это сновидение и вправду было истинным воображением и самой настоящей манифестацией бессознательного, или же оно являлось плодом сознательной фантазии? Благодаря этим двум событиям он не только заручился определенным опытом во взаимоотношениях со своими сновидениями, но развил чутье на подлинно внутренние ситуации. В результате он даже научился отличать личностное от коллективного.
В его воображении возникло следующее:
«Я искал старое еврейское кладбище в Толедо, там я должен был расшифровать надписи на некоторых надгробиях. Внезапно я понял, что кладбища там больше не существует, а на его месте построена великолепная церковь. Но еврейского квартала, который раньше ее окружал, там уже не было. Я пошел в другой квартал, тоже еврейский. Там я спрашивал всех подряд о толедском раввине. И тут один из прохожих позвал к себе девушку лет двадцати — внучку раввина. Она была очень красива, у нее были большие черные глаза и рыжие волосы, которые струились по спине. Она была одета в ярко-красное платье. Я спросил у нее, как ее зовут. Поначалу она немного засмущалась, а потом ответила: „Меня зовут Симха [радость — ивр.], хотя мои друзья то и дело называют меня Лилит". Тогда я спросил ее с улыбкой: „Если ты и есть та самая Лилит, то где же твои крылья?". Она покраснела и ничего не ответила. Потом она отвела меня к своему дедушке — раввину города Толедо. Я стал спрашивать его: „Рабби, скажите мне, что является самой важной вещью, которую мне нужно узнать в жизни?". Раввин задумался. Его взгляд пронизывал меня насквозь. Хорошенько подумав, он одарил меня улыбкой и сказал: „Самая важная вещь, которую ты должен узнать в своей жизни, — это искусство правильно танцевать". От удивления я уставился на него, не понимая, что он имеет в виду. Затем он подозвал к себе внучку, и они вместе начали инструктировать меня, как „правильно" двигаться в танце. Симха-Лилит стала танцевать со мной, а раввин наблюдал за нами и хлопал. Мы танцевали, делая три медленных шага налево, затем один шаг назад, потом направо и так дальше, пока не очертим полный круг. После этого танец повторялся в обратном порядке. Раввин хлопал и отсчитывал: „Раз, два, три и раз", потому что четвертый шаг был самым важным.
В конце церемонии танца девушка преподнесла мне золотое кольцо, которое я сразу же надел. Раввин, в свою очередь, вручил мне книгу, которую я должен был передать его другу — раввину Иерусалима»7.
Комментарий:
Воображение перенесло нас в Толедо конца XIV века, то есть в те времена, когда городом правили арабы и еврейская община процветала. Здесь мы должны в точности выяснить для себя, почему в воображении возник именно город Толедо и в чем его символический смысл? Вдобавок ко всему мы должны выяснить, в чем заключается символический статус этого города.
Ассоциации, полученные при психоанализе, свидетельствовали о том, что наш пациент с самого детства был очарован Испанией. Что касается литературы, он был
7 Сравните со сном о Толедо в С. G. Jung. «The Tavistock Lectures» (1935), Lecture IV, in The Symbolic Life, CW Vol. XVIII, Princeton, 1976, p. 121f.
200
знаком с трагедией «Еврейка из Толедо» Франца Грильпарцера и романом Лиона Фейхтвангера «Испанская баллада». Этот роман основан на реальных событиях и повествует нам об истории любви короля Альфонсо VIII и прекрасной еврейки Рахили, которая упоминается в обеих частях этого литературного произведения, но не играет там особой роли. Пациент даже вспомнил, что, согласно семейной легенде, его предки сначала жили в Испании, а затем уехали оттуда после указа короля Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской в 1492 году. Многие его предки жили в Богемии и Германии, некоторые из них были каббалистами во время Тридцатилетней войны, другие же были хасидскими лидерами в XVIII веке.
Наш пациент неоднократно ездил в Испанию и всякий раз непременно посещал Толедо. Этот город будоражил его сознание, и он старался поддерживать с ним тесную связь. Его излюбленным занятием было блуждать по извилистым улочкам Старого города, где ему постоянно казалось, что он когда-то уже жил там. Возможно, он испытывал то самое чувство, которое известно как «дежавю». Однажды, когда он находился в великолепной синагоге, построенной казначеем короля Педро! Жестокого, к нему обратился внутренний голос, который потребовал от него, чтобы он произнес старинную еврейскую молитву за усопших (Кадиш), а именно за мучеников, которые приняли смерть, защищая свою веру в Испании и Германии. После того как евреев изгнали из Испании, эта синагога была передана ордену Калатравы, который стал использовать ее как церковь, назвав Кафедральным собором Святой Марии. Ко времени освящения этого здания относятся несколько могил похороненных здесь рыцарей, принадлежащих этому ордену, надгробия которых были вмурованы в пол синагоги.
Толедо — город, история происхождения которого окутана тайной. С самого его основания в еврейской традиции принято связывать название «Толедо» с еврейским словом «toledoth» ГПУПЛ, которое означает не что иное, как «генеалогическое древо» или «родословная», что тесно перекликается с традицией, которая гласила, что этот город был основан потомками Ноя. На самом же деле Толедо был основан кельтоиберийцами. Впоследствии во II веке до н. э. город был захвачен римлянами, которые назвали его «Toletum». Поначалу это был простой провинциальный городок, но в скором времени благодаря великому переселению народов, в особенности после вторжения племен вестготов, Толедо стал занимать лидирующее положение. При короле Леовигильде его статус заметно возрос, так как там стала располагаться королевская резиденция.
В IV веке н. э. город стал религиозным центром и резиденцией епископа, а позднее находился под Приматом Испании. В 586 году н. э. король Реккаред отказался от арианства, которое было распространено среди вестготов, и обратил их в католицизм, ставший официальной религией Испании. На многочисленных церковных соборах, проведенных в Толедо, решались важнейшие церковные и политические вопросы.
С принятием католицизма нахлынула первая волна преследования евреев, которое прекратилось только после того, как город был захвачен арабами в 711 году н. э. Во время арабского правления в равной мере процветала арабская, христианская и еврейская культура. По окончанию Реконкисты (возвращения Испании под управление христиан) Толедо стал резиденцией испанских королей. При Чарльзе V он стал столицей, сохраняя свою важность как религиозного центра и продолжая им оставаться даже после того, когда Филипп II перенес королевскую резиденцию в Мадрид.
201
Толедо являлся столицей Новой Кастилии, которая наряду с Каталонией была важнейшим центром иудейского мистицизма. Там жили такие каббалисты, как Тодрос Абулафия и Иосиф ибн Вакар. Следует напомнить, где жили другие наиболее известные испанские каббалисты: Исаак и Яков Коган жили в Сории, Иосиф Гика-тила — в Мединасели, Моисей де Лион — в Гвадалахаре, Моисей де Бургос — в Авиле. Город Толедо почти круглый по форме; он построен таким образом, чтобы находиться на холме в центре Испании, который с трех сторон ограждает река Тахо. Вестготские и арабские крепостные стены, части которых сохранилась до наших времен, снабжены четырьмя воротами. Самые большие и впечатляющие кафедральные соборы Испании находятся в Толедо, Бургосе и Лионе. Они были построены в XIII столетии рядом с площадью, которая относилась к еврейскому кварталу. Один из этих соборов был построен на месте разрушенной мечети, которая, в свою очередь, стояла на месте, где изначально был храм вестготов.
Это место не только считалось центром города, но к тому же символизировало собой ecclesia militans (церковь воинствующую), которая являлась мощным движущим фактором для Реконкисты. Кроме того, это символ христианской империи и, прежде всего, западной христианской культуры.
Круглый город с психологической точки зрения — символ психической целостности. Круг, разделенный крестом, — универсальный план построения для всех архаичных городов, многие из которых находились в Европе, Азии и доколумбовой Америке. Когда римляне строили новый город, они обычно пропахивали борозду в виде окружности, которую после делили на четыре четверти. Таким образом «четверичный» город сам по себе уже является символом. Он содержал в себе тот же смысл, что и образ Небесного Иерусалима.
Символ Небесного Иерусалима был впервые упомянут в Талмуде8 и благодаря апостолу Павлу9 проник в Новый Завет10 *, а затем — в различные гностические секты11. Небесный Иерусалим — это архетип земного Иерусалима, который, согласно еврейской традиции, будет ниспослан Богом на землю во дни Мессии, чтобы заменить собой старую землю, которая будет разрушена.
Согласно древней еврейской традиции, земной Иерусалим, куда пациен должен доставить книгу и кольцо, полученные им, является центром целого мира, символическим пупом Земли.
В Иерусалиме Храм был построен в самом центре города. Исходя из этого, можно сказать, что Толедо и Иерусалим символизируют одно и то же, только один в иудейском, а другой в христианском аспекте.
Сновидец ищет старое еврейское кладбище, чтобы расшифровать надписи на надгробиях. Очевидно, что, действуя таким образом, он пытается установить связь со своими предками. Но это невозможно сделать, так как камни представляют собой мертвую материю. В итоге он не находит «мертвые» надгробия, но вместо этого встречает живую девушку.
Если сравнивать это сновидение с тем, в котором перед ним впервые появилась Лилит, то их сценарии не имеют между собой ничего общего. Во-первых, общая атмосфера видения намного более гармонична, расслаблена и безмятежна. Страх
8 В.Т.: Traktat Ta’anit 5а; Traktat Sukka 51b.
9 Гал. 4:26.
10 Откр. 21:2.
” Н. Leisegang. «Die Gnosis». Leipzig, 1924, p. 140.
202
и очарование почти полностью исчезли. Пациент демонстрировал гораздо более естественное отношение к людям и затронувшим его событиям. Он больше не пассивный наблюдатель, а активный участник событий, такой же, как и в действительности.
Фигура анимы появилась под именем Симха, что на иврите значит «радость». Таким образом, она символизирует страсть пациента к жизни, которая оставила его, что было связано с бессознательной анимой. В то же время она являлась еще и Лилит, хотя подверглась значительным изменениям. Отныне она больше не архаичная богиня или демоническая фигура, соответствующая примитивной природе пациента или его инстинктивной аниме, которая не разговаривает с ним и не пытается вступить с ним в какие-либо отношения. Здесь анима приняла человеческую форму, что с психологической точки зрения означает, что она в значительной мере стала ближе к сознанию.
Без сомнения, сознание нашего пациента изменилось со времени первого появления Лилит, в результате чего бессознательный образ анимы тоже изменился, хотя не исключено, что, наоборот, сначала изменился образ анимы, под влиянием которого начало меняться сознание пациента, вызвав тем самым соответствующие последствия. Так или иначе, оба процесса происходят параллельно.
Симха-Лилит больше не пытается соблазнить пациента или же заполучить контроль над ним. Несмотря на то, что эта анима изображена как простая, естественная девушка, она ни в коей мере не является фигурой из сознательного мира. У нее по-прежнему есть пара крыльев, она лишь хорошенько спрятала их. Девушка была смущена при упоминании об этих крыльях, что свидетельствует о том, что, проявляя свою человеческую сторону, она перестанет быть наполненна архаичной демонической природой и вскоре отбросит ее окончательно.
Рыжие волосы и ярко-красное платье указывают на развитие чувств и эмоциональной стороны пациента. В Зоаре Лилит тоже описана как рыжеволосая и одетая в красное платье. Индивидуальное бессознательное пациента изменилось, или, говоря алхимическим языком, в результате первого опыта nigredo превратилось в rubedo за счет известного нам побуждения бессознательного.
Фигура анимы во втором опыте значительно моложе той, что предстала перед ним во время его первой встречи с Лилит. Это значит, что со временем произошло изменение в сознании пациента. Как правило, человек, который остается по-детски незрелым, имеет аниму, наделенную материнскими чертами, тогда как человек со взрослым сознанием имеет аниму, похожую на молодую девушку. Обе эти фигуры компенсируют излишне односторонние взгляды пациента. Появление анимы в образе молодой девушки, несомненно, свидетельствует о том, что у него начался внутренний процесс взросления.
Эта фигура ведет сновидца к своему дедушке. Мы видим, что соблазнительница стала его спутником и духовным проводником, так как она ведет нашего сновидца к другой, в равной мере архетипической фигуре. Поскольку раввин Толедо является духовным лидером общины, он представляет собой архетип мудрого старца. Юнг12 назвал бы его «архетипом смысла» (archetype of meaning), поскольку он знает потаенные мысли сновидца, которые сам же и должен исполнить. В результате они манифестировались во время церемонии танца.
В данном случае танец передает не столько эротичность ситуации, несмотря на то, что они вплотную приблизились друг к другу, сколько представляет собой
12 С. С. Jung. «Archetypes of the Collective Unconscious» in Archetypes and the Collective Unconscious. Princeton & London, 1959, CW, IX, p. 37.
203
гораздо более многозначительный ритуальный акт. Танцы играют важную роль в обрядах инициации примитивных народов, которые репетируют их по несколько часов под звуки барабанов.
Сменяющиеся танцевальные движения переносят сновидца сначала налево, а затем, когда они описывают полный круг, направо, что символизирует движение против сознания.
Круговое движение представляет собой своего рода мандалу. С другой стороны, это защитный круг, но в то же время он символизирует единство индивидуальности, в котором чувства наконец обрели свое законное место.
К тому же нам известен ритм танца; движение выполнялось в четыре четверти: три шага налево и один направо. Подобное деление напоминает так называемую аксиому Марии Пророчицы, которая неоднократно упоминается в алхимических трактатах, где говорится о четырех частях одного целого13. Здесь отчетливо проступает проблема четырех, что перекликается с четырьмя основными функциями чувств, в настоящее время необходимыми пациенту для самореализации.
Затем анима вручает сновидцу кольцо, которое имеет двойное значение. Кольцо — это символ единства. Кроме того, оно символизирует собой внутреннюю привязанность и тесные узы. Во время еврейской свадебной церемонии жених надевает на палец невесты кольцо и обращается к ней со словами: «Надев это кольцо ты обручена со мной священным браком, согласно Закону Моисея и Израиля». Каббалистическая книга, которую она вручает спящему, символизирует приглашение к более глубокому изучению духовного наследия и культуры предков.
Нет смысла далее углубляться в то, как этот и последующие сеансы активного воображения повлияли на природу и развитие индивидуальности нашего пациента. Отрадно, что он наконец-то достиг полноценного самосознания и приобрел уверенность в себе, и это заметно отразилось на его повседневной жизни.
13 С. С. Jung. «Psychology and Alchemy». Princeton & London, 1953, CW, Vol. XII, p. 160.
204
Приложение 1
Оккультные аспекты лилит
Касталия выражает сердечную благодлр! юсть Ложе «Убежище Пана» вообще и Брату Марсию лично ЗА РАЗРЕШЕНИЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ УНИКАЛЬНЫЕ 11ЕРЕВОДЫ Филли! IA Писы: И ДИА11Ы Орлоу,
Филлип ПИСЬЕ
Лилит фон Сириус
Страсть, секс, изысканные наслаждения, где боль соединена с удовольствием, осада были во власти госпожи Ночи Лилит
Однажды утром, пять лет назад, глава французского Оазиса О.Т.О. (в миру — фотохудожник и поэт) Филипп Писье разбирал свою почту и обнаружил странную бандероль. В пакете было несколько эротических поэм и письмо от неизвестной девушки из Гамбурга. Под ним стояла подпись — Лилит фон Сириус, магическое имя незнакомки. Бросив взгляд на послание, Филипп пожал плечами: каждая вторая увлеченная магией девушка берет себе имя первой жены Адама. Но далеко не каждая имеет на него право.
Вечером он углубился в чтение стихов и не смог оторваться до утра. Так начиналась история этой любви.
И Филипп Писье, и Диана Орлоу (так на самом деле звали странную девушку, полячку из Познани с русскими корнями) были членами О.Т.О. Поэтому неудивительно, что магия стала в их любви «мировой осью», вокруг которой вращались встречи и расставанья (он жил под Тулузой, она — в Гамбурге), сны, ритуалы, приступы нежности и бессердечия, безумные выходки и гениальные озарения. Темперамент и внутренняя бескомпромиссность запрещали останавливаться на том, что для обычных людей было бы едва достижимым пиком отношений. Они шли дальше, в глубину невыносимой, болезненной для многих интенсивности. Каждый Соискатель знает, что, только перейдя через Пропасть, он может стать равноправным собеседником Стихий.
В 1997 году e.v. Диана Орлоу скончалась от рака в больнице Гамбурга. Как убежден Филипп, Пропасть удочерила Лилит фон Сириус.
Мы публикуем выдержки из главного произведения Лилит «Liber 156». Текст с таким же числовым названием — «Liber 156» — есть и у Кроули. В предисловии к этой культовой работе А. К. сказано, что «сие есть превосходное изложение задачи Свободного адепта, данное в особых, внеинтеллектуальных символах, символах сексуальной магии». Кроме того, мы должны иметь в виду и еще один аспект. Согласно Гематрии, Бабалон имеет число 156; и в примечании к своему отчету о 12-м Этире Кроули сообщает нам, что «формула 156 — это вечное соединение или самадхи во всем». Это — слепая сексуальная страсть, которая управляет всем, прежде всего это — дионисийство.
Так же следует читать и «Книгу 156» Лилит фон Сириус. Это вовсе не обычная эротическая поэзия, а метафора пути адепта. Темы «запретные» в этом профанном мире для Мага символизируют болезненность и небезопасность пути вовнутрь, который лишь по недоразумению считается путем вовне.
Мы также публикуем предисловие Филиппа Писье к сборнику поэзии Лилит и одно из его посмертных писем к Ней. Тексты предисловия, письма и «Liber 156» взяты с сайта Филиппа Писье, с любезного разрешения автора.
207
Однажды
В 1995 году я нашел в своем почтовом ящике несколько эротических поэм и письмо от неизвестной девушки. Я был сразу очарован ее стихами. Сборник назывался «Liber 156», собственно, ее «Liber 156», а не Кроули. Меня одолевали странные грезы. Некие невидимые силы предсказали мне вскоре: «Ты влюбишься в нее». Я отказался поверить в это, я говорил себе: «не сходи с ума, нельзя влюбиться по почте».
Однажды
Через несколько месяцев я встретил ее. В парижской эротической галерее «Les Larmes d’Eros» («Слезы Эроса», так же называется одно из наиболее известных произведений Жоржа Батая). Она только улыбнулась и посмотрела на меня. Я изучал ее глаза. И этот голос в моей голове: «На этот раз ты пропал».
Однажды
Ночь, в ее руках. Большая часть моей индивидуальности абсолютно разрушена ее объятиями и нежностью. Она была Святая Блудница, Алая Женщина, тантрическая жрица. Она была просто невероятна, она могла касаться некоторых потаенных областей рассудка и вылечивать то, что глубоко сокрыто в духе. На следующее утро ушли все скверные мысли, из головы выветрилось старье и комплексы, от которых я страдал много лет. Это было подобно своего рода психиатрической операции. Я так и не понял, как она была способна сделать это, где она изучила ту практику.
Однажды
Однажды я посмотрел на ее астрологическую карту и видел Плутон в соединении с Черной Луной (как у японского писателя Мисимы) в Середине Неба. В самом деле, иногда она носила на лбу или на талии кусок ткани, на котором был нарисован японский иероглиф «смерть».
Однажды
Она жила с большой змеей, питоном по имени Айвас. Однажды утром я проснулся в ее кровати со странным чувством: «Лилит только что, кажется, изменила форму». Оказалось, я обнимал и целовал змею. Ночью она подменила свое тело Айвасом. Это было ее чувство юмора.
Однажды
Она всегда создавала странные устройства для бондажа. Первым подарком, который она мне вручила, было металлическое кольцо, включенное в кожаную полосу, которая должна была быть застегиваться сзади шеи, все это устройство было придумано, чтобы держать рот жертвы широко открытым. Совершенный инструмент для интенсивного обучения «глубокому горлу». На этом пути она любила использовать самые неожиданные вещи. Нелегко для девушки переносить имя Лилит, но своей испорченностью она действительно заслужила его.
Однажды
Однажды она написала мне, что хотела бы открыть бордель, укомплектованный Телемическими святыми шлюхами, в горячем районе Гамбурга!
Однажды
Она напомнила мне о сцене из повести Эберса «Альрауне». Главная героиня, Альрауне, целует мальчика, стоя в дверях, зимой. Она кусает губы мальчика, и капли крови падают на снег. Эти строки всегда производили на меня большое впечатление. В то время я понятия не имел о цветах флага Польши.
Однажды
Она провела странный ритуал в Познани, чтобы вызвать Лилит. Она получила несколько сообщений. Вот одно из них:
208
«Делай, что пожелаешь, вот весь закон.
Я, Лилит, Королева Польши, старейшая женщина Земли, говорю вам:
Я — первая и любимейшая жена Адама, ибо ELOHIM сотворил нас обоих, и он любил и желал меня, но я его не желала, ибо он был груб. Поэтому ELOHIM развоплотил меня, и с тех пор я свободна от реинкарнаций, душа моя вечна, как и ваши, но остерегается воплощения ныне и присно.
Тогда ELOHIM создал Еву, которая была послушной, желала быть женой Адама и его верной рабой. Ева была создана для мужчин, чтобы обслуживать их, выполнять их низменные потребности и жить униженной. Ева была первой рабыней мужчины, предназначенной удовлетворять его нужды, и с нею началось рабство женщин Земли.
Смерть ей и проклятие!
И на этой планете, где появилась я, частицей праха средь межгалактического небытия и беспамятства, я обрела вечность и искру, имя которой — ЛЮБОВЬ. И это — мое желание, желание бесконечного, невоплощенного существа сделать что-то на планете Земля, уникальной, разной, замечательной, вернуть ее к состоянию, в котором ее нашел ELOHIM, когда он прибыл со своей звезды Сириус, и восстановить ее из поражений, которые потерпели дети Адама и Евы.
И как основу, и дом, и начало своей работы на Святой Земле я выбрала землю Польши, и Святая Черная Мать — одно из моих Олицетворений.
Придите, о, дети, под звезды, и наслаждайтесь своей долей любви.
Обнародовала Лилит — конец.
Любовь есть закон, любовь, подчиненная воле».
Однажды
Однажды Айвас уполз из ее квартиры, используя туалетный сток, и вновь появился, тем же самым путем, в квартире соседа. Он испугал его до смерти.
Однажды
Однажды я дал ей книгу о магическом использовании менструальной крови, которая называлась «Ее кровь златая». Она начала красить холст своей собственной. Эта картина висит над моей кроватью.
Однажды
Однажды я написал это предложение: «Любовь к Тебе — игра в русскую рулетку при помощи автомата».
Однажды
После ее смерти я решил убить себя. Я написал завещание. Я был действительно готов. Но однажды ночью мой Святой Ангел-хранитель отвратил меня от совершения самоубийства. Так же, как в книге Густава Майринка «Зеленый лик».
Филипп Писье, 21 июня 1998 е. v.
(Предисловие к польскому и американскому изданиям сборника
«Ваша Навеки»)
209
ПИСЬМА К ЛИЛИТ1
И ангелов сонмы на выси небес, И демоны в недрах земли...
Эдгар По
ПИСЬМО К ЛИЛИТ
13.05.1997 е. v.
Здравствуй!
Ты умерла 30 марта.
Я сейчас настолько Ты, что если бы кто-нибудь разрезал мое тело, то он бы не нашел ничего, только Твой смех.
Немного тяжело писать Тебе это письмо, которое будет опубликовано для тех, кто последует. Кто пойдет тем же путем, что и я. Это оттого, что отныне я одновременно живу в двух мирах, один из которых мертвый, а другой живой.
Когда пришел факс от Грегора и Эдрюн, сообщающий, что Ты покинула Свое тело, это было как черный метеорит смерти, который пронзил меня, и от этого жизнь оставила меня тоже.
Любовь, которую я Тебе несу.
Это как прямое пламя черного огня, которому я должен скормить все, что я имею и что я есть. Я не должен ничего сохранить от себя. Мне это не разрешено. И я этого не хочу. Я надеюсь что-то еще сделать здесь, поэтому самоубийство, столь ожидаемое, пока подождет. Или никогда не случится вовсе.
Со вчерашнего дня левое и правое поменялись местами, отныне я думаю не днями, а столетиями. Временами у меня возникает чувство, что мои глаза одинаково смотрят вперед и назад.
Что-то наблюдает за мной. Ночью это как будто направляет меня. Мне еще позволено испытывать боль, резкую, как ты любила, от мыслей, которые терзают меня, но это долго не продолжится. Я это знаю. Чтобы не стала меньше любовь, которую я Тебе несу, я должен отречься от моей псевдосвободы, уничтожить все свои маски. Никаких больше мыслей, ни единой мысли, которая не соответствовала бы той, коей я не могу дать имя. Кроме... это как дрессировка, моя красавица. Ах, я вижу, что это начинает Тебя интересовать!
Похоже, я подошел к тому, что надо.
Мне еще тяжело отделять все то, что патологично, от того, что возникает в процессе превращения.
Некогда в Париже. В одном баре вместе с Паоло, который вряд ли видел кого-либо более уничтоженного, чем я. Я был настолько в двух мирах одновременно, *
Перевод писем Татьяны Киселевой-Помьес.
210
что видел их проникновение друг в друга, как это описано в конце романа Майринка «Зеленый лик». Я явственно видел очертания призраков.
Я просил любовь, которая не проходит. Я получил Твое первое письмо в июле 1995 е. v., и, читая Твои строки, я обезумел от Тебя, еще ни разу Тебя не увидев. Это был как приказ от незримого, необыкновенные сны околдовали меня. Я пытался бороться с этим. Я говорил себе: нет, это невозможно. Я просто брежу. Не влюбляются по переписке. И затем, спустя несколько недель, я увидел Тебя. В моей голове вертелась одна только фраза: «Теперь я пропал». Я помню, что старался не замечать происходящего. Но ничего не мог с этим поделать. Быть может, я бы мог бы устоять против Всего, но не против Тебя. Я действительно не мог предвидеть, что Ты сможешь быть для меня Всем.
Вся моя психология менялась. Я становился другим.
В январе 1996 е. v. была та ночь в Твоих руках, та ночь, когда я странным образом увидел свою смерть. И теперь я знаю, что у моего Ангела Смерти — Твое лицо. Та безумная ночь, когда мы гуляли по Парижу Нерваля, пьяные и влюбленные, вероятно, и скрепила печатью тайное обещание, которое несколько дней назад дал мне Закон.
Я просил о любви, которая не проходит. Я не задумывался о ее цене. То, что она могла быть невероятно высока, я должен был бы знать.
Я говорил себе: «Если Хадира Грюна2 3 не существует, я ничем не рискую. И если он существует, ну что ж, отлично. Вперед».
Возможно, на самом деле я не был уверен в существовании неведомых законов, которых никто не может избегнуть. Я должен был понимать, что делаю.
Я не знаю, почему я сейчас говорю это.
Ты для меня термоядерный взрыв. Моя Анабель Ли. Шакти.
Смотри, что Ты сделала, мой стиль меняется, это безумно, это ужасающе, я пишу как Ты: мой слог растворяется в Твоем.
Meine Liebe, meine Rose.
Когда я приехала... я уже настолько ты, что начинаю писать о себе в женском роде. Я приехал в клинику Гамбурга, чтобы увидеть Тебя. Я не знал, как Тебе сказать это. Но я Тебе это сказал по-русски, перед моим уходом.
Мы держались за руки в последний день. В этот момент, думаю, я понял, что это было: любовь выше любви призраков. Мне даже не позволили поцеловать Тебя в последний раз. Dura lex sed lex. У меня был насморк, и я не хотел добавить тебе еще одну болезнь. Невозможно в Гамбурге не подхватить насморк во время Рождества.
Я ушел, я снова закрыл дверь за собой. Сделал несколько шагов. Я вернулся, необходимо было, чтобы я вернулся, я попросил Тебя дать мне Твой образ, который бы мог остаться во мне. Ты с трудом поднялась со своей кровати и приняла то выражение, которым могла совратить любого мужчину. Всего на несколько секунд. Я снова закрыл глаза. Наступила долгая тишина, и она была подобно огромному гулу, как если бы Ты входила в меня, в этом было что-то ужасное. Теперь я точно мог уйти.
У Тебя была Черная Луна, соединенная с Плутоном (как у Мисимы) в центре неба: когда звезды сходятся в этой точке, никто из нас уже больше не игрок.
Я иногда смотрю на полотно, которое Ты нарисовала Своей менструальной кровью, которое дала мне Элен: это трогательно. Это напоминает мне один из моих первых посвятительных снов в самом начале пути: А. К? показывает мне природу моей личной формулы.
2 Персонаж романа Майринка «Зеленый лик», «зеленый вожатый» в суфизме. — Прим. пер.
3 Алистер Кроули. — Прим. пер.
211
И затем той ночью я пил Твою менструальную кровь из самого ее источника, я облизывал с пальцев этот мед кровавого убийства, эту безумную нежность, темный аромат.
Это ужасно, сколь Ты разрушила во мне все. Ты знаешь: все недолговечно. Нет ничего, но только единственная ночь, которую мы разделили, вожделенная плоть против вожделенной плоти, по крайней мере половина моей так называемой индивидуальности была разрушена Тобой, моя любимая. Это изумительно, я не думал, что такое может быть. Если бы я знал, что такое существо, как Ты, могло существовать на этой Земле, я бы вырвал глаза, чтобы из них сделать Тебе интимные украшения. Да, моя прекрасная. Если бы я знал.
Мне лучше: теперь я подавлен меньше, чем в начале. Первые дни я тратил по двадцать минут, чтобы одеться. Необходимо было установить связи между моими руками, как их воспринимали глаза, и функцией руки, словом «рука». Снова научиться двигать пальцами, научиться делать что-то. Пальцы шевелятся, не правда ли? Необходимо снова научиться всему этому. Но я никогда, никогда не буду жалеть об этой боли, Тебе посвященной, посвященной Тебе, Тебе, которая меня убила.
Все это безумие. Клянусь в этом Твоей головой, которая более священна, чем все боги Олимпа.
Я брежу: это меня пугает: я говорю о том, насколько я становлюсь Тобой. Прости меня, это извращение.
В первый день моего приезда произошла одна вещь. Ты была так слаба. Тебе было так тяжело находиться в тюрьме из морфия. Я взял Твою руку и опустил свою голову напротив Твоей, чтобы обменять наши две жизни.
Но Ты встала, такая своевольная! Телемит. Мы немного поговорили. О проклятой ерунде. И затем Ты сделала один жест. Ты стала приводить волосы в порядок. Это логично для святой блудницы. Я не сразу понял это.
Твоя расческа двигалась так медленно, что одна прядь Твоих волос, черная, как смоль любви к тебе, которую я несу, упала на подушку. Ты ее взяла в руки. Изумленная, загипнотизированная. Это продолжалось минуту.
Прежде Ты часто пренебрегала своей внешностью, даже пребывая в добром здравии. И только сейчас я замечаю, что это было неверно. Это правда, да, правда: Ты принялась бороться в бесконечности каждой минуты Твоей боли, бороться против всех объединенных демонов рака и наркотиков, для того чтобы стать прекрасной для меня.
Приношение без видимых границ.
Я был как будто разбит вдребезги о стены Единства. И в этот момент я понял, что через насилие искал нежность. И через секс — сердце. Все в Тебе — безумие, которое меня убивает. И это так прекрасно.
Несколько дней позднее. Тот священник, который меня поприветствовал. Приветствие от священника Осириса тому, кто стал священником Гора. Мы почти братья в этой боли, которая царит повсюду в больнице. Это было Рождество. Я смотрел на мишуру гирлянд и свет новогодних елок для умирающих и спрашивал себя: Бог — Ты или моя общность с Твоим страданием?
Была ночь с И на 12 декабря 1996 е. v., несколько дней оставалось до моего отъезда... Я мечтал обменять твое имя на свое в Главном Великом Компьютере. Как это сделать? Во сне я почувствовал, что моя сердечная чакра выходит из моей грудной клетки, становится золотым шаром (я не знаю, как сказать по-другому) и крутится, разлетаясь во всех направлениях сразу и одновременно. Я клялся чем-то всем Богам Египта... произнося слова, смысла которых я не знал, это приходило
212
само, как если я бы я вспоминал текст, выученный много лет назад. И все мое бытие сконцентрировалось в этом крутящемся шаре, и я пошел в Амменти4, я пересек пилоны, и мое сердце оказалось на весах. Стрелка не шелохнулась. Я чувствовал, что меня вскрывают живым. Маат улыбнулась, и Тот принялся составлять запись обо мне, и он писал в досье, которое было посвящено мне. Объемное досье, вне всякого сомнения, более объемное, чем все относящееся к моему настоящему воплощению. И он положил его на место. У него была голова Ибиса.
Пуля, которая меня убьет, даже если она будет из золота, будет менее красива, чем Ты, моя любимая.
Вода изо рта будет как плевок Твоей божественной слюны.
Моя голова взорвется, и мое чистое сознание со скоростью света преодолеет все пространства, крича Твое имя.
Куда деться перед опасностью? Отправиться в наихудшее место с наилучшим наемным убийцей?
Почему эта пуля летит в меня?
Я вижу пулю снайпера, медленно летящую в меня, и начинаю улыбаться. Ты приближаешься ко мне с той же скоростью, что и она. Как и она, попадаешь прямо в мою голову, я падаю навзничь, не из-за нее, из-за тебя, опрокидывающей меня на землю и осыпающей поцелуями. Он, очевидно, думает, что убил меня, я умираю от смеха при этой мысли, просыпаюсь, и Ты мне говоришь, что это продолжалось долго. Ты знаешь, все эти годы без тебя.
Очень хороший сценарий. Да. В самом деле.
Да, моя любимая, это так долго — снова научиться существовать без возможности целовать ночь Твоих лодыжек. Или облизывать бесконечность у источника Твоей шеи.
Нет любви более фатальной.
Все, на что Ты вдохновила меня, — «In Cauda Veneum» закончено, «Фрагменты», посвященные тебе, также. Закончится скоро и это письмо. Также и я, тем или иным образом. Что касается физической смерти, то ты права. Не слишком быстро. Это понравилось бы слишком многим. Я могу также остаться здесь, чтобы сразить этот мир мертвых ублюдков. Тем более что меня трудно остановить!
А затем я должен сотворить из моей любви к Тебе одно чистое прямое пламя, которое никогда не колеблется. Мне помогут. ПОМОГУТ.
Я должен также обнародовать Твою работу.
Ты будешь смеяться, это не соответствует тону письма, но я не могу устоять: я просил знак, что Ты не умерла. В результате я лишил округу электричества на час.
Я верю, что вчера вечером в ресторане Он переключил освещение, пока я ждал. Уже далеко за полдень, и моя физическая оболочка страдает меньше. И, прежде всего, я не принял моих нейролептиков. Большая часть этих строк возникла в моей голове в течение ночи, и я, наконец, записал это на бумаге.
Мне не удалось, моя красавица, заплакать более, чем единственный раз.
Я должен побриться, у меня физиономия уродливого призрака.
Думаю, что я закончил. Святой из Бездны.
Я говорю Тебе: до скорого. Я целую Тебя туда, куда Ты пожелаешь.
Я люблю Тебя, как можно любить свою собственную смерть.
Твой навсегда.
Фил
4 Загробный мир у древних египтян. — Прим. пер.
213
ВТОРОЕ ПИСЬМО К ЛИЛИТ
13.06.1997 е. v.
Cara Soror,
привет тебе и поцелуи! Тебе — на всех распятых пространствах времени, тебе — ото всех жертв со дня сотворенья мира, тебе — под взглядом той Змеи, которая освещает Видимое и Невидимое, тебе — тем языком пламени, который — Слово Нашего Ангела, Слово, в Ассии5 проявленное больше как жест, тот жест, что охватывает кольцом безымянный палец моей левой руки.
Я полагал это законченным — но можно ли покончить с Бесконечностью?
В немыслимой чехарде состояний я перехожу от экстатических восторгов к смиренному удивлению. Как говорит Ангел, «Бог способен на Все».
Решительно необходимо писать Тебе письмо тотчас же. Особенно после того, как на эту историю была наложена еще одна Печать. И все это может оказаться достаточно серьезным, чтобы заставить меня умереть день ото дня.
Он — все ближе и ближе.
Я — лосось, а вот — рыбачка, которая удит наши маленькие души.
Это ужасно, какова сила твоего воздействия на меня. Я никогда не прекращаю умирать и рождаться снова в нашей истории. Я — на краю абсолютного безумия.
У меня нет веры больше. Но хочу сказать тебе, что время от времени появляется непоколебимая уверенность, которая помогает сопротивляться Этому. Но иногда она выливается в страх, в той точке накала, куда я приношу свою боль о тебе.
Истинная правда, знала ли ты, моя прекрасная полячка, что тебе суждено стать режиссером фильма «Бог есть болезнь»?
И я, который совершенно обезумел, все пытался сообщить тебе день своего приезда, а сообщить это было жизненно важно, это надо было сделать, если мы хотели завоевать свое собственное Слово. Я делал все, что мог, но мои оправдания звучали фальшиво. Ты смотрела на меня с отвращением. Это было хуже, чем расстрел дробью прямо в лицо. Я думал, что в Гамбурге полно каналов, и утопиться мне будет не так-то трудно. Но ничего хорошего в этом бы не было. Ты помешана на экологии, а я буду загрязнять воду своим потом и кровью.
И все-таки это было очень соблазнительно. Рождественский вечер, Гарри увидел меня еще за милю. Он потащил меня в таверну и налил мне водки с пивом, убийственный коктейль, ерш, который сбивает с ног. Пока я не увидел, что рождественская елка пустилась в пляс, моя красавица.
Никаких сомнительных симптомов умственной неустойчивости, что было бы, любимая, хорошим рождественским подарком в том году, что, как опиумный браслет, стянул обручем мир, как межконтинентальная ракета, исходящая нетерпением, как мой смех ужаса, когда я вижу Тебя такой изнуренной, такой худой, тридцать килограммов.
Те последние минуты в больнице.
И эта моя навязчивая идея: сказать Тебе, что я люблю Тебя, сказать это Тебе с самой точной интонацией. Есть одна-единственная точная интонация, когда кто-то говорит, что он готов пожертвовать жизнью кому-то.
5 Один из миров Каббалы. — Прим. пер.
214
Внезапно...
Я стал двумя. Было мое физическое тело, с мертвенно побледневшим лицом.
И был мой двойник, который начал рыдать. От ужасной, невыносимой печали.
И вдруг печаль сменилась безумным, неслыханным гневом, способным уничтожить мир, чтобы создать другой. Это хуже, чем открыть врата Ада. И я понял тогда, что собираюсь сделать непоправимое.
Мой двойник грозит, оскорбляет кого-то, не знаю кого, в Невидимом мире, и я напрягаюсь, как мраморная статуя.
«Вы шайка педерастов, вам нравится убивать бедную девочку двадцати пяти лет, ХОРОШО. Тогда смотрите, что я собираюсь сделать».
Я вижу, как медленно мое физическое тело придвигается к тебе, берет твои руки в свои.
Мне кажется, что в груди начинается магнитная буря. Напряжение в комнате становится невыносимым. Грегор пытается не видеть нас, смотреть в другое место, он чувствует, что-то ужасное вовлечено в наш мир, что-то невероятное может случиться.
Я никогда не использовал этот прием, даже когда я жил в Фаюме — будучи жрецом Сукхоса. Мы уже знали друг друга, моя любимая.
Кроме того, я обращаюсь ко всем образам Нюит, ко всем принесенным в жертву, всем сожженным ведьмам, всем изнасилованным девочкам, всем шлюхам, которые умерли от любви, которым перерезали вены в грязном болоте, к тем девственницам, которых изнасиловали в рот и искалечили навсегда, ко всем отравленным крысиным и другими ядами, только они могли помочь мне из всех, кого я мог призвать в эту минуту.
Они — здесь.
Мой двойник действует очень быстро, так, как будто нельзя упустить ни одной секунды. Он делает знак Гора, который стремительно превращается в знак Разрывающего Завесу. И я внезапно понимаю, что я только что сжег дотла завесу Исиды.
В то же самое время мое тело — здесь, и в анахата-чакре пылает огонь. Мое сердце оставляет свое место и подобно расплавленному золоту проходит через левое плечо, руку, ладонь. Мне кажется, что вся моя жизненная энергия уходит вместе с ним, но это не важно. Это поток лавы, которая оставляет мое тело, чтобы затопить твое.
Я... Я только надеюсь, что и физическое сердце выдержит это. Главное, чтобы не случилось сердечного приступа. Мое тело — здесь, говорит с тобой и сообщает тебе нежно, что я люблю Тебя. И я говорю это с правильной интонацией. И я понимаю тогда, что все страдания, вынесенные в этой жизни и, может быть, в предыдущих, не имели никакой другой цели, кроме как очистить меня для этого единственного момента. Чтобы произнести эти слова так, как следует.
В это же время в Невидимом мире мой двойник наклоняется к Тебе и резко выдыхает в твой рот, и произносит: «Получи дыхание жизни от раба одной красавицы». И, прежде чем я снова становлюсь одним целым, он добавляет: «Итак, я запечатываю то, что должно быть запечатано. Живи ныне и присно».
Сверхъестественный свет появляется на твоем лице. Своего рода ореол вокруг Тебя. Свет с картин Тернера.
Эти несколько секунд были как вечность.
От меня ничего не осталось. Ни одной капли крови нет больше в моих венах.
О господи, что я наделал?
Я отдал ей мою часть вечности. Возможно, мое имя будет стерто из Книги Жизни.
Я слышу, как смех демонов взрывается в моем мозгу. Я дал Ей все, не спросив Ее. А что, если Она не примет мою жертву? Дикий страх охватывает меня.
215
И я вижу свою смерть, приближающуюся ко мне. Мой рассудок колеблется. Нет, это не физическая смерть, это смерть души. Вторая смерть. Это означает, что я могу остаться в Пропасти навсегда и больше никогда не увидеть Тебя и никогда не поцеловать Тебя.
Это сомнение длится недолго, но это «недолго» — тысячелетия Ада. Адские легионы атакуют меня: что, если? Что, если? Что, если Она отвергнет тебя, если ей это не нужно, и если ты стал добычей безумия, и если Она была даже более безумна, чем Ты, и она питалась твоей жуткой иллюзией, и если ты в полном бреду, ты болен, у тебя лихорадка, это очевидно, это патология, у тебя нет никакой причины любить Ее, нет, ты скоро вернешься к людям, есть много людей, которые умирают от рака в таком возрасте, ты должен принять это. Все кончено, Филипп.
Нет, я преодолеваю: то, что во мне, подобно неделимому ядру любви, любви, которая отказывается от всего, и тогда ядро становится ястребом, раненным ястребом, которому так трудно взлететь снова.
Эта птица прибита к двери сарая!
Сам Зеленый Ангел не может сделать для меня что-нибудь большее.
Я абсолютно пуст. Кто-нибудь должен меня заполнить. Только Она может сделать это. Все зависит от Тебя. Это точно то, чего я хотел, мое существование зависит полностью от Тебя. Я только что совершил прыжок в пустоту. Ты смотришь на меня пораженно.
Несколько секунд ожидания перед ответом. Я никогда не чувствовал себя хуже. Я, который хотел доминировать над тобой, стал твоей вещью. Я чувствую, что ты смакуешь свою власть надо мной — это испытание, с оттенком женского садизма — и ты никак не хочешь закончить его.
«Будь сильным, тогда ты сможешь перенести больше радости».
Любовь к Тебе — русская рулетка при помощи автомата.
Ты начинаешь улыбаться. Я чувствую себя счастливым, хотя ты и молчишь. Ты сжимаешь меня все сильнее и сильнее. Твои ногти впиваются в мою плоть. Почти до крови. Ты смотришь на меня пристально, с бесконечной нежностью. И я чувствую, что нежность заполняет меня. Она пожирает меня, она сжигает меня, и это — не то, что может быть понято. Я, наконец, нашел правильный путь. Наконец. И это то, что происходит.
И обмен нашими взглядами: как обещание, бросающее вызов времени и пространству.
Все это заняло не больше двух или трех минут. Но у меня появилось чувство, что я стал на одно столетие старше. Все произошло не в точности так, как я сказал, но Ангел требует, чтобы я рассказал именно так, потому что мой рассказ может помочь кому-то, позже. Я не знаю, каким образом и когда. Возможно, я уже умру к тому времени. Физически, конечно.
Вначале я не собирался рассказывать об этом эпизоде. Но он принудил меня сделать это, прибегнув к максимальному эмоциональному воздействию.
Он удовлетворен тем, что я сделал в палате больницы. Нечто было вовлечено в правильное произнесение таких простых слов.
Временами мне интересно, не впадаю ли я в шизофрению. Но эти моменты неуверенности случаются все реже и реже. Когда я думаю обо всех совпадениях и всех знаках и всех доказательствах!
Я ехал в поезде, который опаздывал примерно на час. Я пробовал резюмировать факты. Но я был в таком жутком шоке, что мне надо было порядком выпить, чтобы успокоиться.
216
Когда я прочитал роман Майринка впервые? Да, это было в 1984 году, я искал какую-нибудь книгу, чтобы читать ее те несколько часов, которые мне предстояло провести в автобусе на пути к Амстердаму.
Как и когда та изумрудная змея начала заполнять меня, много превосходя меня размерами? Я все больше и больше чувствовал, что все это касается меня. Я был несколько ошарашен: я направлялся в отель, где я должен был провести... Рождество! Но и действие романа происходило в Рождественскую неделю! Моя гостиница была расположена в том районе Амстердама, где начинается действие романа. Недалеко от Иоденбреестраат...
В самый Сочельник я впервые попробовал ЛСД. Это почти невозможно передать. Я вижу себя праздно шатающимся по району, и затем я попадаю на улицу, я помню... я остановился перед магазином. Там был этот знак:
Реквизит для розыгрышей Салон Хадира Грюна
Я пробовал найти его вновь на следующий день. Ничего не получилось.
Оно было очень длинным, то путешествие. Вещество было подлинное, не какая-нибудь ерунда, на три четверти разбавленная амфетаминами. На какое-то время, оставаясь в гостиничном номере, я увяз в вечности. Окружающий меня мир внезапно застыл. Своего рода стоп-кадр. Я не мог двинуть ни единым мускулом моего тела. Это продолжалось час, затем второй. И лишь после нескольких столетий страданий это кончилось. Мне стало стыдно, что я должен растрачивать вечность в этом несчастном гостиничном номере, в компании заторможенных наркоманов.
Внезапно, через несколько эонов, я принял все, что случилось со мной. Принял. И я возвратился в человеческое время. Статуи снова ожили.
Я не помню, появился ли он до или после этого испытания. Он предстал в образе крокодила, зеленого, как изумруд. Я подумал, что это мое тотемное животное. И долгие годы я верил в это. Теперь я знаю, что это был Он, Зеленый Ангел.
В тот момент я загадал желание. Вдохновляясь работой Спее, я создал для себя своего рода печать. Я концентрировался на ней в течение многих часов, всегда впадая в состояние галлюцинаций. Этот талисман был выражением желания: я жаждал любви, столь же прекрасной, как та, о которой я только что читал. Той ночью я запечатал свою судьбу.
И когда я оглядываюсь назад, я вижу, что ни одна моя минута не проходила без Него, начиная с той роковой Рождественской ночи.
И через двенадцать лет — эта поездка в Гамбург. Это был тот день, когда ты попросила меня и свою подругу Анику принести тебе каких-нибудь фруктов из гостиной. Ты была занята, готовясь к своему возвращению в больницу. Аника привела меня в комнату, где царил невероятный беспорядок. И вдруг я онемел. Прямо посередине этого впечатляющего бедлама, на почетном месте, возвышался своего рода примитивный алтарь, сооруженный тобой. На нем была распростерта кожа крокодила, того же самого размера, той же самой формы, того же самого цвета, каким был тот крокодил, которого я видел в 1984 году. Ты взывала к тому же самому Ангелу, что и я! Я попросил, чтобы Аника сделала мне кофе или чая, я не помню, в любом случае чего-то покрепче.
Много позже, после твоего перехода на Другую Сторону, я прочитал твой магический дневник. Ты призывала вечную любовь. И Ты призывала Смерть также. Приблизительно в дни нашей встречи.
217
К счастью, Ангел явился. Я действительно вынужден убить себя. Это не было бы трудно: я не боюсь больше смерти. Я знаю, что это будет великое время. Жан Картре говорил, что Смерть может «внушать любопытство, как путешествие». Это соображение похоже на те чувства, которые посещают меня, за исключением одного: конечная цель моего путешествия — встреча с тобой.
Я пробую заглянуть еще глубже в прошлое. Но как далеко бы я ни заглядывал, я вижу: он уже руководил мной. Когда я был ребенком, над моей кроватью висела картина. Чудовищный лубок на религиозную тему. На нем были изображены двое детей, пересекавших мост над неизмеримой пропастью. Веревки были потерты, перила хрупкие, мост мог обвалиться в любой момент, а эти дети, мальчик и девочка, были только на полпути. А вверху, в воздухе, витало множество ангелов, которые наблюдали за ними и улыбались. Я всегда знал, что эта картина касалась меня. Это единственная вещь, которую я сохранил после смерти моих бабушки и дедушки.
А то кольцо? Когда я получал его, между прочем? 1987? 1988? 1989? Я не помню. Я видел его. Его владелец, жулик, никак не мог продать его. Это было зеленое кольцо с надписью на иврите. Ни один потенциальный покупатель не мог долго носить его на своем пальце. И этот парень уже оставил надежду его продать. Что касается меня, я искал магическое кольцо, чтобы завершить свою ритуальную экипировку. Оно околдовало меня сразу, точно так же, как ты. Он продал его довольно дорого, в два раза дороже его настоящей стоимости, что-то вроде 5000 франков. Это были огромные деньги для меня в то время. Мне пришлось немало поразмышлять тогда, хотя я знал, что нельзя торговаться за черное яйцо.
Но главное, что у меня была мечта. И я понял, что я должен приобрести это кольцо, потому что оно приведет меня к моей любимой.
Тогда я купил его. И питался рисом и макаронами в течение двух месяцев.
Я вычислил числовое значение надписи. Но еще долгое время оно оставалось для меня загадкой.
Только в прошлом году я снова начал сложные каббалистические вычисления. И я выяснил потрясающие вещи, вещи относительно нас, тебя и меня. И затем я нашел... или мне помогли найти подлинное имя Зеленого Ангела на иврите. Я не сразу понял, что это на самом деле такое. Но я назвал Его так, чтобы Он помог нам. Я никогда не раскрою это имя, даже если мой магический дневник будет издан после моей смерти. Пусть лучше будет пробел; его легко найти самостоятельно, возможно, я и так дал слишком много ключей.
За год до того, как мы с тобой встретились, я встретил Ягель Дидье6 и спросил ее, какие чувства вызывает у нее мое кольцо. Она некоторое время казалась озадаченной, а затем сказала мне, что этот лунный камень имел власть, которая была потеряна, и что теперь она возвратилась...
Да, оно пробуждает во мне что-то. И действительно, иногда камень кажется живым, он сияет и он изменяет цвет...
А этот прошлогодний сон, в котором Ангел заставлял меня глотать Книгу Закона, и Книга была живой.
А теперь этот Закон — подобно новой крови — течет в моих жилах. Тот сон, вероятно, был сакральным событием, необходимым элементом процесса.
И еще одно: те два изумрудно-зеленых скарабея, которые вползли в дом, неподалеку от места, где я в спешке устанавливал своего рода алтарь для поклонения Гору.
6 Известная французская ясновидящая.
218
Я забрал его статую из Храма, и я должен был поместить ее там, в компании других образов, которые сопутствуют этому богу. Скарабеи появились вскоре после этого, я убил их и поместил под стекло. О да, моя возлюбленная, твой крокодил очищает дом.
На самом деле мне надо будет покинуть это жилище: я слишком долго ждал Тебя в нем. Мне надо убраться подальше от людей. Есть очень немного людей, с которыми мне хочется говорить. Очень немного пробужденных друзей, но, с другой стороны, слишком много трюкачей, «учеников чародея», с их бредово низким астральным планом. Все это очень плохо для них.
Работа, много работы. Я собираюсь поторопиться. Мне осталось не больше десяти лет, как сказал мне Ангел.
Я не мог бы меньше заботиться о своем теле. Время от времени я смотрю на себя в зеркало. Я вижу свою смертную скорлупку. И я думаю о своем имени. Гротеск. Все это слишком ограниченно. Я не могу идентифицировать себя больше с этим телом, с этим именем.
Я иногда рассматриваю фотографии, на которых запечатлена ты. Я восхищаюсь твоим телом, превосходным. Я думаю о твоем имени, Диана Орлоу. Определенно, оно слишком ограниченно, как будто тебя можно было свести к нему. Я начинаю улыбаться. Ты смертельно, слишком огромна.
Огромна, как громада ночи, врезающаяся в день, смертельная ось учтивых и грациозных па, вспышка оргазма, фатальная лисица с ногтями, полными цианида.
Крик в ничто, чтобы привлечь внимание изумрудной сестры — это Целое, которое позволяет себе быть проглоченным Небытием.
Ich liebe Dich.
Твой навсегда,
Фил
PS: Я назначаю тебе свидание в секретном месте, которое ты знаешь. Это дает мне странное чувство, видишь ли, что я умру в Гамбурге, 30 марта, в 9 утра по местному времени.
ТРЕТЬЕ (И ПОСЛЕДНЕЕ?) ПИСЬМО К ЛИЛИТ
13.07.1997 е. v.
Моя Дорогая, моя Любимая!
Я эпилептик. Первый приступ случился со мной 18 июня. Это было безумие. Все начало вращаться — медленно и вместе с тем быстро, — и я отделился от своего тела. Это как скинуть сильно нагруженный рюкзак, который ты нес годами, и вдруг освободиться от усталости, которую влекла с собой эта ноша, одним махом. Я поднимался в темноте. В вышине сияло нечто вроде белой галактики, в форме вращающегося Алефа. Но вдруг меня позвали в комнату, и я вернулся. Я прикусил язык, и во рту было полно крови. Постель представляла красивый контраст между красной кровью и желтым одеялом. Великолепно. Я знаю, что Тебе бы понравилось.
Немного позже я понял, что это было символическим событием. Я только что выжал сок из своего языка, который не что иное, как кровь твоих месячных, тех самых, что я пил. Менструации Лилит.
Мне сделали электроэнцефалограмму, затем мне полностью просканировали мозг. Великолепное состояние. Отлично, это мой шанс. Я спросил их: «Ничего?
219
Без разрывов в мозолистом теле? Даже ни малейшего нарушения?». И ушел удрученный.
По крайней мере, рентген тоже хорош. Будет необходимо, чтобы я показал это или их изменил. Это красивый итог эпилептического припадка, частичный, сложный, мимоходом обобщенный.
13.07.97 е. v. Я уехал в Андорру. Меня затащили туда, чтобы изменить мои взгляды (забавное выражение, как будто у меня еще были взгляды!). Я совершил ошибку — отправился туда без нейролептиков. Проснувшись поутру, я сполна получил свое. Все началось сразу пополудни, и это было почти неописуемо. Я стоял напротив какого-то дурацкого бутика, где продавались дешевые видеокамеры и всякое такое дерьмо. Я ждал остальных. Из динамика неслось техно, идеально подходящее для того, чтобы впасть в легкий транс. Вдруг я ощутил себя огромным циферблатом, заполненным цифрами. Время бежало в обратную сторону, к нулю, очень, очень быстро. Я понял, что, когда стрелка достигнет нуля, все взорвется. Я был таймером бомбы! Но что это была за бомба, какого типа? Не знаю. Неужели это моя смерть? Или этот взрыв станет рождением чего-то, что вырвется из меня?
Пока я пишу, ангел напоминает мне: «Не забудь, ты пил кровь Королевы...» Долгое время мне казалось, что я могу предчувствовать новые приступы эпилепсии. В принципе, мы не чувствуем этого, но я — да. Куча народа пыталась привести меня в сознание. Значит, вот как движется центрифуга, противосолонь, в моей голове, моя голова вращается в левую сторону, одна она... Я предчувствую кризис в шестой или седьмой раз. Инстинктивно я поворачиваю голову направо, видя, как одна спираль переходит в другую. Уф.
Я размышлял во время этой поездки о бездне вещей. Я думал, что Твои «братья» из Гамбурга не приехали даже повидаться с Тобой (без сомнения, они считали, что Тебя больше уже не трахнуть, пустая бутылка, выжатый лимон, и к тому же для этого есть другие девушки). Тогда как я преодолел сотни километров, чтобы находиться у Твоего изголовья, почти без копейки в кармане, с фиктивными железнодорожными чеками.. И затем, однажды вечером, я вижу Родни (как бы то ни было, один Орфей вряд ли способен спасти одну Эвридику), он говорит мне какую-то ерунду, на которую мне наплевать. О магии, например. Это бы меня рассмешило. Бедный, если бы он знал. Багряная Жена, вся из нежности и яда, как Ты светла после этих паршивых магов. И, без сомнения, будь у него копилка, полная денег, он предпочел бы купить себе модную автомагнитолу, чем дать деньги на операцию, которая могла стать последним шансом, спасти жизнь одного из наиболее значимых эротических авторов столетия. Исключительной поэтессы, несоизмеримого существа. Жизнь Софии. Улыбку Гипатии.
Это будет забавно, если не пугающе, более пугающе и патетически, чем самая зловещая и патетическая из сказок По. Я уверяю Тебя в этом, моя великолепная Айнор, Ты, которая непостижима, как квадратный корень из нуля.
Мой посмертный отчет упрощается. Его ожидание — это эротический порядок. «Мудрость говорит: будь сильным, тогда сможешь ты вынести больше радости» (AL, II 70); эту фразу ты цитировала беспрерывно, фразу, которая так близка к той, что оборонил гениальный пьяница из Балтимора. Это все равно что остаться здесь, в боли. Это нас позабавит, когда мы встретимся вновь, в конце концов, в Брахма-лока. Моя красавица.
И это событие, на которое я намекаю в самом начале второго письма к Тебе. Однажды ночью Ангел снова вернулся. Чтобы сказать мне, что я был женат и что я должен спуститься вниз, в подвал, где лежат Твои вещи, и искать там
220
свое обручальное кольцо. Это было 12 июня. Отчасти я знал, что находится во всех этих коробках. Ты часто просила меня отправить тебе ту или иную вещь, и тогда я часами искал ее для моей Богини. Я открыл первый же попавшийся ящик. Внутри оказалась маленькая корзинка, а в ней — завязанная салфетка, полная вещиц. Я никогда не прикасался к ней, но теперь развязал и заметил шкатулку из дерева бальзамина. Я открыл ее, здесь оказались презервативы и кольца. Разные дешевые штучки. И четвертое, единственное, которое мне идет, самое красивое, которое прекрасно подошло к моему левому безымянному пальцу. Оно имеет форму Алефа. И я не игнорирую тот факт, что «love» состоит из трех единиц, как Алеф, полностью прочитанный по буквам. Несколько секунд я простоял в полной растерянности. Это не по-человечески, существовать с такими одинаковыми вещами.
Оно больше не покидает моего пальца.
И Алеф, это тоже... но, конечно. Все это знают.
Я начинаю улыбаться.
Сегодня я перечитываю, я никогда не читал его целиком, — досье Лилит, составленное Жиро, досье, которое я опубликую, несомненно, на доске Капель Роз. Я никогда не читал этот пассаж. Я игнорировал, что Лилит подписывалась числом 13, как и мой почтовый ящик, как вдруг я это замечаю, все дни когда я приступаю без всякого счета к моим письмам к Тебе. Где, кроме всего прочего, есть цитата и из Нерваля! И из этой поэмы, которую Ангел предназначил мне выучить наизусть... Лилит, Артемида, Диана, та же борьба.
И эта аналогия между Лилит и Багряной Женой (Scarlet Woman). Я пытался тебе доказать это, однажды пополудни, но у меня ничего не получилось, мой рассудок был затуманен, а вся комната залита этим странным светом. Таким же подводным, как твоя Вульва. Но это совсем просто: слово Лилит имеет числовое значение 480, как и Scarlet Woman: s = 60, с = 8, а = 1, г = 200, 1 = 30, е = 5, t = 9, w = 6, о = 70, m = 40, а = 1, п = 50.
Нужно будет, чтобы я прекратил это нейролептическое дерьмо и т. п., это мешает моему общению с Ним. Да, больно, но как Ты сама произнесла в одном интервью: «Кто надевает солнечные очки в кино?». Я смотрелся в витрину магазина в Андорре. Я вдруг увидел себя растерянным, с открытым ртом, полным крови. Я даже чувствую запах. Я пил кровь Негритянки. Я пил кровь Негритянки.
Она во мне.
Реванш Лилит во мне, гнев Дурги во мне, о Путана. Божественная Путана. Необходимо, чтобы я контролировал это, слишком важно.
Но это твоя кровь течет по страницам. И Ангел говорит мне, что это не только Письма к Тебе, это тоже орудия войны. И от их обнародования активизируется необратимый процесс.
Они станут без сомнения выходить из меня, я слишком опасен отныне.
У меня больше нет головы. Ты отрезала ее. К чему все это? Но все же я помню. Вспомнить все.
Моя жизнь все больше и больше похожа на утро Майринка, Эдгара По, нервно и не слишком удачно реализованное на экране, что-то вроде Жулавски. В полной Бхувар-лока.
Ия — прекрасная, да, прекрасная птица несчастья. Я не перестаю ткать бешеную лошадь Метценгерштейна.
В 1982-м, однажды ночью, я курил кровь. Надрезав кожу на уровне третьего глаза, я собирал драгоценную жидкость, чтобы ее курить. С тех пор я уже не был
221
прежним. Она также умела быть Лилит. Моя жизнь окончательно повернулась к записи и к Закону. И до сегодняшнего дня моя душа, облитая кислотой, восстанавливает свои очертания.
Решительно все у меня скрепляется кровью.
Да, это был лоб, но это место Лилит, это единственный момент.
Диана...
Мгновения, когда я Тебя целую, Ты смеешься, и как крепко Ты меня обнимаешь! Ты меня так крепко обнимаешь, потому что знаешь: я Твой. Ты на вершине блаженства, Ты упиваешься всей извращенностью, и Ты испытываешь меня, и Ты видишь меня улыбающимся, когда Ты уезжаешь на моих глазах с другим любовником и оставляешь меня одного. Как бы я мог поступить иначе? Это тяжело поначалу. Я должен вдыхать с удвоенной силой. Но Ты понимаешь, что я люблю Тебя, то есть что я люблю Тебя целиком! И, вернувшись, Ты оказываешь мне честь, отдаешь свою нежность, но не свою задницу. Я имею право на маленькие поцелуи, на обаятельный смех, и я владею Тобой больше, чем те, кто представляет Тебя купленной. Мы, мы живем в совершенной божественности. Как Ты меня пугаешь именно в этот момент.
Ты просишь меня сделать массаж. Я совсем ничего не смыслю в этой науке. Инстинкт, по которому я нахожу меридианы. Я стараюсь от всей души. Маленькие хрипы, маленькие стоны удовольствия. Какое вознаграждение! Я прекращаю и превращаюсь в раненое животное. Тогда Ты переворачиваешься на спину. Я нюхаю Твои подмышки, я одурманен, я падаю. Я пьян. Потолок танцует. Как Ты счастлива! И Ты говоришь себе: нет даже нужды, чтобы Тебя трахали. Это мистика. Это моя душа целует важную потерю. Ты такая же, как и я. Нужно доверять этому. Нужно идти жить к нему, в его Удел.
Ия.
Это тебя удивляет. Ты хочешь, чтобы я стал кем? Ты хорошо знаешь. И всегда знала.
Ты говоришь мне о своих стихах. Я отвечаю: нет ничего в этом веке разрушительней и эротичней, чем то, что Ты написала. Тебе удалось выразить даже смысл Отдачи. Ты самая сильная. Потому что Ты отдаешь все. Ты Богиня. Тысяча раз (главный Алеф) несчастен тот, кто не видит этого.
Я целую Твои груди, они маленькие, но сколько внутри света! Какая вечность доброты заполняет мой рот, когда я лижу твои соски, Ты совершенно Божественна. Я прекращаю. Я сплю рядом с тобой, и мою душу вдруг настигает мир, как если бы По отправился, наконец, отдохнуть после встречи со своей нежной Виржинией, и я улыбаюсь, улыбаюсь, но не смеюсь, Это огромная радость доверия, направленная на то, что превосходит нас, растрачивает, благословляет, и что не имеет права оставить умирать нас в своей Божественной гордыне.
Твой навсегда
Фил.
P.S. В этом тяжкой небытии, назначенном мне отныне, вдруг появилась искра и пошла в рост: я понял что надо делать. Как это закончить. Это пойдет далеко. Они вспомнят о Тебе, я уверяю Тебя. Эта идея быстро возвращает меня на место. Оставайся на балконе, мое великолепие. Скоро здесь начнется спектакль. Отныне я больше не нахожусь ни в каком времени и ни в каком месте. И затем я попадаю в Твою поэму: «Let me love you». Девятая строка. Ты ошиблась адресом.
222
Диана Орлоу (Лилит фон Сириус)
LIBER 156
Обморок
Каждый раз я занимаюсь сексом
Сама с собой.
Лежа на своей кровати
Я развожу ноги и жду твоего звонка
Ты — уже здесь
Я ловлю Тебя
Я хватаю себя в Тебе
Вначале ты сильнее меня
Держись! Держись!
Не падай в обморок от превосходных поцелуев! (AL 11:67)
Не дыши так глубоко — умри! (AL 11:68)
Этим утром Ты был здесь
Я не уверена, правда ли это
Боже, как я люблю Тебя
Астральный секс
Телепатическая любовь
Я нуждаюсь в Тебе, я не нуждаюсь в Тебе
Твоя кожа
Твоя реальность
Ты
Ты
Навсегда
Я воображаю
Мы поженимся
Я буду носить колечко
В левой груди
Так давай же — вперед
Сделай это сам
Анестезия
Кровь
Сделано
Всего три кольца
В моих грудях и
В моем клиторе
223
Сиянье исчезло
Когда анестезия проходит, У меня начинается лихорадка Я люблю Тебя
В САУНЕ
О, картина, возникающая внезапно Влажный воздух... сауна?
Мое платье из латекса
Покрой польский
Спокойствие, штиль во мне
Штиль в нас
Твое лицо на моих плечах На моей шее...
Твои пальцы
На моих бедрах, моем лоне На моей коже.
Наг ли ты?
Или ты все еще при костюме?
Покой и испарина.
Покой подобен медитации перед борьбой.
Напряженье, экстаз.
Главным образом эстетическое удовольствие.
В ХЛЕВУ
По-христиански, рот в рот
Кожаные штаны, обнаженный до пояса Конечно, Вы укрепляете меня экскрементами Такая очевидная провокация...
Я — не слишком сопротивляюсь
Хлыст здесь
Вы должны только взять его
Чтобы делать со мной все, чего Вы хотите...
Фантазия
Я воображаю
Проститутка для Стива...
Обед и разговор.
500 $. Теперь же.
...Где? Не имеет значения.
Мое платье из латекса. Короткое.
И, так как Вы настаиваете,
Чулки тоже из латекса и длинные перчатки, Начинаем? Давайте же!
Я оплачиваю шампанское и африканскую травку. Можно, вначале я сделаю вам массаж?
224
Семеро грядут!
Ожидание, эти пять минут, эта вечность!
Я хочу секса с Джозефом
Он знает это
Я дала ему свое письмо.
Я держала его у себя во рту.
Выплюнула...
Я вижу его тут же.
Вчера, целый день...
Желая его... Мастурбируя на него...
О да, я хочу к нему, я должна быть блудницей.
Ида
Иногда я чувствую вещи.
Я хотела бы связать ноги Иды
И пронзить ее нос палочкой — на манер африканцев
Очень чувствительный нос — она не сможет больше сбежать Боль в ее глазах и мольба о пощаде Затем безумие
Я хотела бы татуировать это дитя
Я хочу, чтобы она приходила в панику, видя меня
Я должна жить в SM
Клептомания
Иногда я краду.
Ожерелье и два браслета из гематита, Видеофильм «Любовник».
Это прекрасно. Краду еще И косметику Рок...
Я радуюсь своим игрушкам блудницы:
Драгоценности, вино и зависимость
Драгоценности, шляпка, меха
И кожа
И поцелуи
При свете свечи
Подруга
Недавно опять мастурбировала. Вначале было непросто Томас не мог мне помочь.
Подруга помогла, установив дилдо в анус И показав мне, как я должна ее трахнуть Казалось, она прекратит хлестать меня Только тогда, когда кончит.
Притягивая мои груди к своим гениталиям.
Я кричала и трахала ее так сильно, как только могла.
225
Последний драйв
Пара дней перед последним драйвом
Ты зашиваешь мой рот
И только трахаешь меня.
Я спрашиваю себя — как ты будешь кормить меня
И получаю инъекцию
Чувства голода.
Не знаю, как я буду есть недавно израненными губами.
Mysla е indyk о niedzieli...
Но превосходи! Но превосходи! (AL 11:71)
Привет!
В вашем следующем туре, по крайней мере в его европейской части, предлагаю вам свои услуги в качестве массажистки. Поскольку никакое описание моих разнообразных методов, вроде шиатцу, ароматерапии или рейки, не может сравниться с опытом, это письмо — заявка на шестиминутную демонстрацию.
Другой эксперимент — уникальный и эксклюзивный — для вас был бы частью первого: я предлагаю Вам мои услуги в качестве куртизанки.
Потрясены? Сомневаюсь.
Я только пытаюсь быть женщиной, в самом деле, может быть, вам удастся понять меня...
Эксперимент от ничего / ко многому / и к слишком многому / ничуть не чрезмерен для меня, а для вас это случай проверить, как много свободной любви можно перенести вообще.
Будь сильным, о человек! (AL 11:22)
Тогда сможешь ты вынести больше радости (AL 11:70).
Некоторые детали:
Тайна — часть профессионального кодекса.
Тест на СПИД за последние шесть месяцев — обязательное условие.
Этот цикл, достаточный, чтобы увидеть собственное разрушение, кажется достаточным для подобной встречи.
Я потребую платы единожды и только единожды, что включает и массаж, в котором вы и ваша компания могли бы нуждаться, и заботу о вас, стремящуюся к бесконечности.
Вне всяких эмоциональных, финансовых, моральных сомнений или нерешительности, мы все шестеро должны быть полными идиотами, чтобы позволить им завладеть нами — не так ли?
Также для пользы красоты и любви! (AL 111:56)
Лилит
Я СВЯЗЫВАЮ СЕБЯ В ПОЛНОМ ОДИНОЧЕСТВЕ
Я связываю себя в полном одиночестве и думаю о Патрике. Я думаю о Патрике, приглашающем Бьерн.
Я курю один косяк за другим сегодня вечером, хотя есть смысл идти спать. В восемь я поднимаюсь. Все же ночь живет своей энергией, и нынешним вечером я должна следовать за ней.
226
Соня проводит ночь на шабаше, а мне лень, и я остаюсь дома одна. И мне хотелось бы, чтобы Патрик был здесь. Я знаю его так мало. Я знаю, что он знает наш мир так мало, что его посвящение должно быть таким же нежным, как первая выездка. Тем более что мне нравится интенсивность. Терпение. За такого парня я могла бы выйти замуж. Я хотела бы пригласить Соню вечером, когда он будет здесь. Чтобы она показала ему, как нужно меня использовать.
Я рассказываю о себе.
У меня есть очень короткое синее платье, с глубоким вырезом, на шнурках, и сапоги. Черные кожаные сапоги прямо до середины бедер. Ваш голос говорит мне сначала, чтобы я взяла в руки зажимы с винтами. Я пробую держать Вас в стороне от этого. Так это начинается.
Шестьдесят минут оргазма
Я собираюсь наказать тебя, моя любовь
Вообрази, Офелия, ты приходишь ко мне домой вечером Поздно и на улице очень скользко и холодно
И ты — почти уже здесь, почти одновременно с Алексом Даже Джошуа, насколько я знаю, — тоже уже недалеко Я подхватываю тебя с земли, с листьев, на которые ты, поскользнувшись, упала, Вдыхая запах листьев.
Ты все еще озадачена с тех пор, как пришла в себя Сначала ты не знаешь, где ты и что случилось вообще Твое тело занемело, оно столь тяжелое и неподвижное — почему? Ты извиваешь, как странно, это не помогает...
Ясно почему: тебе завязали рот.
Там! Мое дыхание на твоем затылке
Даже еще не заметив меня, ты знаешь, что это я позади тебя Я, твой враг, твоя соперница, которая похитила тебя И внезапно ты пробуждаешься в ярости Терпение, благоразумие, дорогая Офелия Как ты чувствуешь себя прямо сейчас?
Немного испугана, не так ли?
Доверься мне, королева моего сердца
Я буду нежно служить тебе
Ты борешься со мной? Хорошо, ты права
Шестьдесят минут оргазма?
Посмотрим, останешься ли ты в живых!
Сейчас я хочу тебя раздеть
Все же я знаю, что ты не будешь повиноваться
Ты молода, сильна, и горда, и дика
Поэтому я заковываю тебя
Никаких движений больше. Хорошо.
227
Теперь нож сдерживает тебя, холод
На твоих бедрах, животе, всей обнаженной коже.
Deshabillage au couteau pour Toi monamour
Ta culotte je Tarrache avec mes dents
Tu pues!
Когда ты последний раз была в ванной?
Я наблюдаю за тобой.
Ты дышишь быстро, потому что боишься
Я хожу вокруг тебя и чувствую
Дух непокорности
Ты не можешь говорить, но в твоем взгляде
Нечто дерзкое — это тревожит меня!
Теперь я хожу быстрее, и ты понимаешь вдруг
Благодаря интуиции, что может быть, лучше Сдаться мне.
Но я вижу,
Что ты не способна вести себя благоразумно
Ты выбираешь восстание
Хотя хорошо понимаешь последствия.
Ты глупа!
Я немедленно беру кнут
И бью тебя несколько раз, жестко и с силой
Это был мой первый сюрприз для тебя
Ты начинаешь плакать, ты страшно озадачена
Я могу уничтожить тебя, Офелия
Я могу убить тебя, сделать все что угодно
Я курю косяк здесь и сейчас, но ты
Можешь чувствовать его жар слишком близко к вашей коже
Я сначала хочу подготовить тебя.
Я хочу тебя совершенно обнаженной,
Я бы даже сказала, чистой
Четыре тяжелых браслета на гладкой коже
Раздвинь ноги пошире;
Твоя подготовка заканчивается.
Лучше бы ты не сопротивлялась
Ты только сделала меня агрессивной
Твои совершенные ноги раздвинуты
Ты открыта, дорогая, так же, как твои прекрасные глаза!
Нежными движениями я кладу теплый воск.
Тает? Хорошо. Я распределю его по твоему лону
Пройдет немного времени, и он затвердеет Еще один момент, подожди
228
Я срываю его вместе с волосами.
Больно? Ничего. Это стоит твоей боли трижды, о Офелия, Смотри, как хорошо ты смотришься
Твои губки обнажены, линия волос достигает лишь клитора.
Смотри, как я добра к тебе
Я облегчу твое страдание кремом
Магическим кремом с прополисом
Это заставит боль утихнуть...
Что затем?
О, можешь ли ты почувствовать, насколько твои волосы Создавали дистанцию и чувство жесткости Между моими пальцами и твоей плотью?
Я угождаю тебе, возлюбленная, Павлиньим пером Как сладко!
На разных уровнях любви и удовольствия
Я нахожу точку кипения, ты чувствуешь это закипание, Этот бугорок, перекатывающийся под моими пальцами: Твоя ревность!
Все, что я есть
Все, чем ты никогда не будешь
Это здесь, моя сладчайшая принцесса
Твоя самая жуткая бессонница
Как долго, десять лет или двадцать
Ты хотела бы ненавидеть меня, и почему?
Я покажу тебе прямо сейчас!
Мне жаль, но я должна отложить
Наше восхитительное занятье: сейчас придет Алекс.
Что я надену? Кожаное платье,
Магическое платье, на шнурках, такое короткое и такое облегающее.
Привет, сладкий! Заходи! Да, все это будет, конечно
Вся моя музыка, но сначала поцелуй меня!
Да, да, и мои лирические стихи, и мои глаза
Мой жар и все, что я есть
Расслабься, не стесняйся, сядь поближе, напротив меня!
Я скажу прямо: ты знаешь, что я дико хочу тебя
Давай займемся любовью теперь, скажи мне: да!
Ага... Ты думаешь об Офелии...
Почему нет? Собрание моих фантазий бесконечно
Ты хотел бы, например, может быть, Вообразить... что она здесь, рядом?
Наблюдай за тем зеркалом, в которое ты можешь видеть меня Повернись ко мне
229
Вообрази, что она — здесь!
Позади этого зеркала Которое нереально, Но только шпион? Алекс! Возьми меня сейчас!
Kommst Du mit mir in den Hafen Bleib bei mir die ganze Nacht Ich gehe noch nicht schlafen Vielleicht bleib ich auch die ganze Nachtwach
Я чувствую себя счастливым, великолепным человеком Тихим, мягким, крайне удовлетворенным Спасибо еще раз
За эти редкие часы. Твои бархатные руки! Да, ты можешь идти, конечно, ты свободен Делать все, что захочешь;
Офелия ждет дома
Мы не хотим, чтобы она волновалась. Иди.
Эй, привет, это снова ты
По телефону, твои слова заставляют мои глаза сверкать Офелии нет даже дома Ты искренен насчет ее, прекрасно — Где же она вообще может быть?
Куда ты смотришь? Не смей жаловаться Это все твоя вина, знаешь, Ты — та, что оттолкнула меня Ранила мои чувства Я хотела бы видеть иначе...
Ты просто глухая сука, подобно всем прочим Извини меня, Офелия Сегодня вечером я любезно Буду игнорировать этот факт.
Смотри, что я приготовила для тебя Прямо перед твоим носом, кубок жара Смотри, как чудесно сверкает раскаленное железо Ты лежишь на животе Подушка под твоими бедрами Твое лоно передо мной Ты ожидаешь; ты знаешь, чего.
Да, сейчас я возьму уже раскалившееся железо Твоя паника, твой застревающий крик Чувствуешь, как страх усиливает твой оргазм? О, что за страшный жар течет по твоим ногам Смотри-ка, неужто на самом деле?
230
Такие жестокие шрамы
От этого изнасилования, на всю оставшуюся жизнь?
Твой страх без надежды
Заставит тебя громко рыдать, как дитя.
Ну, чувствуешь меня теперь?
Ты чувствуешь меня, и это жжется О чудо, ты можешь взять это Неужели ты не испытываешь благодарности? Это — мой язык в тебе.
Ты храбришься, ты громко стонешь Твое сопротивление расстраивает меня Я ослабляю твой кляп
Разрешаю тебе сосать его
Ты лежишь здесь связанная и с завязанным ртом Смотришься замечательно
Я пробую, я напрасно пытаюсь расслабить твой анус Внизу дорога, по которой приехал Джошуа Да, Джошуа приехал, но вначале приехал твой муж Из-за которого ты ненавидишь меня...
Поскорее забудь его! Он так быстро кончает! Вначале я скольжу одним пальцем, после — двумя, А затем засовываю всю руку...
Ах! Да! Ты хотела бы ненавидеть меня, но ты кончаешь и так сильно кричишь,
Что я вынимаю твой кляп, любимая
Зная, что твой крик — от наслаждения, а не от ненависти
Нет! Ты только расстраиваешь меня
Если это — то, что ты есть
Принимай всю ответственность на себя
Я отнимаю назад свою руку
Я буду готовить тебя на медленном огне, мой сладкий цыпленочек!
Я не позволю тебе кончить
Хорошо, по крайней мере, не так быстро.
Снова завязав тебе рот, я оставляю тебя Разберись со своей нимфоманией в одиночестве
Хочешь, моя рука снова войдет в тебя? Хорошо, не буду Я оставляю тебя, ожидание — хуже, чем боль Ты таешь, Офелия, я вижу, ты тоскуешь все больше Хорошо, тогда предлагаю некую специю Здесь вступает кнут, Сначала по спине, затем по лону Ты кричишь, моя любовь!
231
Я устала от порки. Ты лежишь здесь, вся в слезах.
Не совершай еще одной ошибки, моя Офелия.
Я связываю твои локти вместе, так близко и плотно Голова откинута назад, а кляп
Вдвинут в твое горло так глубоко, как только возможно Так, чтобы твои щедрые груди выглядели еще полнее. Я касаюсь их, лаская и нанося удары Сначала нежно, затем жестко. Клац!
Я использую для этого другой кнут Из свободных кожаных ремешков Не столь точный, он стегает так же хорошо, как и тот!
Я связываю твои напряженные ноги
Теперь я хочу заставить тебя двигаться!
Я сжимаю цветки твоих грудей, я стискиваю их В эти небольшие зажимы, которые я сильно тяну. Очень забавно, о дорогая, Что ты почти ничего не почувствовала.
Я тяну все сильней и сильнее. О Офелия!
Даже самый серьезный синяк исчезает быстро
(Я знаю по опыту)
Этого не может быть — тогда чуть сильнее!
Ты не будешь возражать, возлюбленная?
Я стягиваю зажимы в одну узду И в лучшем настроении, наконец Я тяну их.
Я говорю:
«Давай, сука, шевели задницей, вперед!»
Ползи, следуя за напряженностью твоих грудей
Ты стараешься ползти быстро Почти так быстро, как я хочу. Я помогу тебе ползать вот таким образом: кнутом.
Я говорю:
«Ну, сука, быстрее!»
Я хлещу быстрее, и ты ползешь быстрее
Ты запыхалась уже. Достаточно.
Я позволяю тебе отдохнуть немного пока.
Затишье перед штормом
Чтобы продолжить еще сильнее И ты не знаешь, любимая девочка, Ни что к чему, ни что делать, ты потеряна!
Очнись! я тащу тебя
Под холодный душ, где собираюсь лечить тебя. Я освобождаю твою голову, нежно облизываю
232
Твои истерзанные прекрасные груди.
Я меняю температуру
Добавляю прохладной воды,
Теперь — ледяная, а как насчет кипятка?
Ты кричишь, точно безумная.
Прости меня за эту глупую шутку!
Я мою тебя теплой водой
Которую ты любишь больше всего, когда сильный напор Душа направляется на твой клитор
Я чувствую твои губы на своей шее и теперь я знаю: Я победила.
Твои глаза зеленее, чем обычно.
Ты целуешь меня самый первый раз
Столь дико, столь влажно, столь жадно
Со всею страстью цыганки
Давай ляжем в постель, ты хочешь всего этого
Ты желала меня с самого начала
Наконец, я узнаю...
Но не думай, что игра окончена!
Я по-прежнему твоя госпожа И твоя обязанность — служить мне Игра не окончена, нет!
Боже, как я хотела бы сделать тебя беременной!
Силки, в которые я ловлю твой язык Который ты предлагаешь мне мягко Теперь, когда сопротивление подавлено.
Я говорю с тобой ясным голосом:
«Я нуждаюсь в доказательстве твоего выбора Повиноваться: я отведу тебя к моей кровати таким образом».
Ты киваешь головой, что означает «да, я согласна», мы идем Из ванной, через все комнаты
Я не буду заставлять тебя спешить, позволяя привязи свисать свободно с твоих скованных губ.
Ты просто знаешь, что одного жеста достаточно Чтобы сорвать ее с лица; и этого достаточно — знать.
Теперь в кровати я освобождаю тебя
И целую тебя глубоко, влажную, связанную и голую Потом становлюсь на колени над твоим улыбающимся лицом Ты тянешься ко мне
Твой язык с диким неистовством... Я должна восхититься тобой Прежде я подавляла в себе
233
Все чувства, что твои глаза порождают во мне! Ты кусаешь меня, ласкаешь и стонешь В твоих глазах — огонь!
Так я поворачиваюсь, ныряю в тебя
В твой запах, в твой сладостный вкус
И мои пальцы входят во все твои отверстия
Но ты ушла
Так что я буду удовлетворять Другие губы и другие ланиты Сочетая твою силу с моей.
234
Джозеф Макс и Лилит Даркчайлд
Инвокация Лилит
Ритуал Темной Сексуальности Версия 23 июня 2002 года
Перевод Ивана Ерзина (Sedric)
Введение
Лилит — это мифологическая первая жена Адама. Она, как и Адам, была создана Богом «по образу Своему... мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27) — это первое упоминание о человеке в Библии. Похоже, что Ева появилась позже, создана из ребра, взятого у Адама, когда он спал: «она будет называться женою, ибо взята от мужа» (Быт. 1:26). Эта странность может быть объяснена только тем, что до Евы была другая женщина. Поскольку впоследствии в Саду Эдемском присутствует только Ева, можно предположить, что первая женщина исчезла до появления Евы. Можно предположить, что практически полное отсутствие Лилит в иудеохристианской Библии (кроме упоминания о «совах») — это следствие предубеждения со стороны патриархальных авторов-мужчин.
Семитические легенды описывают Лилит как имеющую «непристойную» природу и стремление избить Адама и выпить его кровь. Она отказалась подчиниться Адаму (предпочла быть «сверху»), в сердцах произнесла непроизносимое имя Бога и взмыла в воздух, пока Господь не опустил ее в пустынных местах, где она с тех пор обреталась. Единственное упоминание Лилит по имени в христианской Библии содержится у Исайи, где она упоминается как обитательница пустыни. Лилит описывают либо как крылатую змею, либо как ухающую сову (или как их антропоморфические комбинации), убивающую детей (похоже, что дети, умершие от синдрома внезапной смерти младенцев, считались жертвами Лилит) и мучающую мужчин, которые спят в одиночестве, — то есть как главного суккуба.
В современной мифологии Лилит стала для феминисток символом независимой женщины, отказавшейся подчиниться мужчине. Хотя это действительно является частью ее эгрегора, следует признать важнейший сексуальный компонент природы Лилит. Она не просто «высокомерная женщина», она — сила первобытной похоти в женском обличье. Она также Смерть, и в магической работе это нельзя не учитывать.
Некоторые иные легенды о Лилит:
В еврейском фольклоре ее называют Ишет Зенуним (Жена Разврата), она живет в зеркалах, чтобы соблазнять самовлюбленных маленьких девочек.
Некоторые библеисты относят ее к женской форме архидемона Левиафана и «Великой Блуднице Вавилонской» из Откровения.
В Каббале Лилит связывается с клиппотической скорлупой Нехемот, противоположностью сефиры Малкут на Древе Жизни. Малкут/Нехемот — это «Царство» Земное в Ассиа, или на материальном плане. Это соответствует легендам из Зоара,
236
где Лилит вечно привязана к Земле, свободна от проклятия Смерти, но неспособна подняться в высшие миры.
Еврейский пророк Наум (Нахум) описывает армию Ассирии как ведомую Лилит: «Несется конница, сверкает меч и блестят копья; убитых множество и груды трупов: нет конца трупам, спотыкаются о трупы их. Это — за многие блудодеяния развратницы приятной наружности, искусной в чародеянии, которая блудодея-ниями своими продает народы и чарованиями своими — племена» (Наум., 3:3-4).
Она вернулась в Эдем в облике Змеи, соблазнившей Еву плодом Древа Познания. В христианском искусстве средневековья она была повторяющимся образом, изображалась как змея с головой женщины.
Некогда Лилит была супругой Самаэля (Люцифера) в Аду, но она оказалась равной ему, и Князь Тьмы, не в силах с ней справиться, изгнал ее в пустыню.
Она была первым вампиром, пришедшим к Каину, изгнанному Богом после убийства Авеля, и вместе они принесли в этот мир вампиров.
Она совокуплялась с джиннами в пустыне и так породила «Лилум», или прикованных к земле демонов — сотни (!) каждый день, согласно легендам.
В тевтонских легендах Лилит часто ассоциируют с огнем, так как ее описывали как прекрасное создание от головы до середины туловища, но как «пылающий огонь» от пояса до пят.
Лилит была богиней войны, уничтожившей сынов Иова в пустыне и освободившей животных, которых они захватили (Лилит любит всех животных с тех пор, как правила над ними в Эдеме, за их дикую непокорность и чистую невинность).
Некоторые утверждают, что Лилит была царицей Савской, а позже правила в Смарагде; и ранее появлялась перед троном Соломона как проститутка из Иерусалима. Подозревая, кто она, Соломон обманным путем заставил ее обнажить ноги — пол его дворца был покрыт чистым стеклом, что делало его похожим на воду, так что Лилит вынуждена была поднять юбку, когда вошла.
Все это возможно, поскольку Лилит хотя и была человеком, избегла проклятия смерти, которая овладела Адамом, потому что они расстались задолго до Падения.
Внимание!
Лилит — это первобытный эгрегор темной анимы. Она — неудержимое сексуальное превосходство и власть. Эту инвокацию не следует проводить людям, не подкованным в церемониальной магии, а также тем, у кого есть неразрешенные проблемы в области сексуальности.
Происходящее должно идти своим чередом. Участники должны отдать сексуальное превосходство Главному Оператору, который вызывает Лилит. Ритуал более эффективен, если участники заранее знают Главного Оператора и доверяют ему (и друг другу). Некоторые находят сексуальное подчинение трудным и непривычным (но они же больше всего приобретут от участия). Те, кто опасается возможных психологических эффектов, должны в первую очередь воздержаться от участия в этом ритуале. Он не для робких. Если может пролиться кровь или произойти соитие, следует предпринять все меры для предотвращения заражения через кровь или половые жидкости.
Вся ответственность за меры предосторожности лежит на участниках. Авторы не несут никакой ответственности за то, что участники ритуала неспособны принять ее на себя.
Вас предупредили.
237
Материалы
Черные и/или багряные свечи. Мускусные благовония. Серебряная чаша. Хлыст (плетка-девятихвостка). Черная накидка, предпочтительно сатиновая (для Главного Оператора). Красное вино. Скальпель (стерильный) или инструментальный нож (для пролития крови).
Музыкальная система и зловещая, сексуальная музыкальная подборка («Deliver Me From Му Enemies» Диаманды Галас, «Filigree and Shadow» группы This Mortal Coil, «Horse Rotovator» группы Coil или даже «Болеро» Равеля будут отличным выбором, но это дело вкуса).
Подготовка
Лилит — первобытный женский аспект темной сексуальности. По этой причине авторы считают, что для успешного проведения Главный Оператор должен быть женского пола. Не исключена вероятность успеха и с мужским ГО, но он должен быть способен связаться с первобытной женской природой, чтобы призвать самую главную из демониц. Участники могут быть мужчинами или женщинами в любой пропорции.
Один из участников является Вторым Оператором (ВО), и предпочтительно, чтобы он/а проводил/а первоначальное изгнание. ВО должен быть опытен в магической ритуальной работе, поскольку он ответствен за призывание и изгнание эгре-гора Лилит в конце ритуала.
Приложения этого ритуала могут быть разнообразными. Лилит — богиня и чувственности и смерти, а также связи между ними.
Если ритуал совмещен с лунными/сатурновыми работами, его можно считать ритуальным повторением смерти (когда, как в тибетском ритуале чод, эгрегор вызывается для уничтожения призвавшего) или же использовать как психодраму для столкновения с сексуальными страхами участников и превосхождения их. Как представлено здесь, это ритуал освобождения, он также используется для принесения Слова Власти от эгрегора для дальнейшего использования участниками, потому Провозглашение Намерения отражает эту цель. Провозглашение должно быть подготовлено так, чтобы отразить цель конкретной работы.
Ритуал
1.	Большие черные свечи расставлены в круге в пространстве храма и зажжены, как и обильные благовония. Комната должна быть окутана дымом.
2.	Изгнание посредством МРП, БРП, Звездного Рубина или любой процедуры по желанию. Рекомендуется сильное, правильно исполненное изгнание.
3.	Главный Оператор, обнаженная под накидкой, встает в центр круга. Она держит в правой руке плетку. Остальные участники сидят в круге вокруг ГО. Включается музыка.
4.	ГО произносит Провозглашение Намерения, и участники его повторяют: «Мы желаем призвать эгрегор Лилит, чтобы духом ее стать свободными от страха Секса и Смерти и обрести ее Слово Власти!»
238
5.	Следующий отрывок (смотри примечания) произносится ГО для призывания личности Лилит в свое тело и ум:
«Я — дочь Стойкости, насилуемая каждый час с моей юности. Ибо узри, Я — Понимание, и знание скрывается во мне; и небеса теснят меня. Они домогаются и желают меня с бесконечной жаждой; ибо никто из земных не объял меня, ведь я скрыта в Круге Звезд и сокрыта утренними облаками. Мои стопы нежнее ветра, а руки слаще утренней росы. Одеяния мои от начала, а дом мой — во мне. Лев не знает путей Моих, и звери полевые не понимают меня. Я — изнасилована, но все еще девственница; я освящаю и сама не освящена. Счастлив тот, кто обнимает меня: ибо во время ночное я сладка, а днем исполнена удовольствий. Общество мое — гармония многих символов, и губы мои слаще нектара. Я — шлюха для тех, кто насилует меня, и девственница для тех, кто не знает меня. Очистите улицы свои, о сыны человеческие, и приберитесь в домах своих; станьте святы и исполнены праведности. Изгоните своих старых шлюх и сожгите их одежды, и тогда я рожу вам детей, которые станут Сынами Удовольствия в Веке, который грядет».
6.	Участники начинают повторять мантру Лилит. Пока они повторяют, ГО должен погрузиться в глубокий гностический транс и призвать дух Лилит в свое тело.
«Плоть она вкусит, крови изопьет!» (повторять)
7.	Пока повторение продолжается, один участник (Второй Оператор) произносит следующее:
«Темна она, но сверкающа! Черны ее крылья, черные на черном! Губы ее алы, как розы, целуют всю Вселенную! Она — Лилит, ведущая орды Бездны и ведущая людей к освобождению! Она, неудержимая, исполнена всякой похоти, ищущая желания. Первой из женщин была она — Лилит, а вовсе не Ева! Руки приносят революцию Воли и истинную свободу разума! Она — KI-SI-KIL-LIL-LA-KE, Царица Магического Круга! Смотрите на нее с похотью и отчаянием!»
8.	Участники начинают повторять «Лилит! Лилит! Лилит!», пока ГО вызывает эгрегор Лилит. Один за одним они проходят около скальпеля и разрезают левое плечо, смазывая лоб кровью. Затем они проходят вокруг чаши (которая наполнена красным вином) и прикладывают ее к своем лбу один за одним. (Примечание: Изначальная концепция ритуала предполагала, что каждый участник прольет каплю своей крови в вино. По нашему мнению, это значительно увеличивает силу призывания. Но участники должны учитывать огромный риск здоровью и действовать соответствующе.) После того, как это сделают все, ГО осушает ее одним глотком. Это критическая точка инвокации.
9.	Если инвокация успешна, все участники должны почувствовать последовательную смену эмоций страха, похоти и желания подчинения. Чтобы углубить уровень гнозиса, можно использовать глубокое дыхание или другую вариацию позы трупа вплоть до состояния обморока. Когда эти эмоции ими овладеют, они должны упасть на землю и преклониться перед Лилит.
10.	Что последует дальше, не оговаривается и оставляется на усмотрение эгрегора. Она может решить выпороть участников или издеваться над ними или заманивать и соблазнять их. Она может приказать им
239
совершить различные акты похоти друг над другом. Все участники должны подчиниться ее воле, какой бы она ни была, — будет слишком опасно поступить иначе; не провоцируйте гнев Лилит!
И. В конце концов энергия группы начнет убывать. В этой точке ВО поднимается, встает перед ГО и произносит следующее командным голосом:
«Черная Луна, Лилит, темная сестра, Чьими руками созданы адские топи, И в моих слабостях, и в моей силе Обжигающая меня, как огонь глину. Черная Луна, Лилит, Дух Ночи, Приносящая своих отпрысков на землю, Скажи Имя и улетай, Произнеси же тайный звук!»
12.	ГО из глубин транса Лилит назовет «имя», как и легендарная Лилит произнесла имя Бога, чтобы подняться из Эдема на небеса. Заранее не известно, что это будет за слово, но это определенно будет Слово Силы, которое участники должны впоследствии использовать в своей магической работе.
13.	Если все проведено правильно, дух Лилит покинет ГО после произнесения Имени, и она, скорее всего, упадет на пол без сил. Если же нет, ВО должен повторить команду с большей силой, пока дух Лилит не удалится. ВО должен изобразить прямую пентаграмму над ГО, рекомендуется плеснуть ей в лицо холодной воды и звать по имени, пока она не ответит.
14.	Изгнание и закрытие храма.
Примечания
Инвокация, произносимая ГО, — это послание, доставленное неустановленным духом сэру Эдварду Келли в 1592 во время скраинга. Келли вместе с доктором Джоном Ди (придворным астрологом королевы Елизаветы) создал енохианскую систему магии. Видение этой сущности так напугало Келли, что он с того дня прекратил заниматься магией. Хотя Келли никогда не сообщал, что это была за сущность, по нашему мнению, она представляла эгрегор Лилит.
Инвокация «Темна она, но сверкающа...» — это перевод (с немецкого) части «Ритуала Лилит» Сестры Хашель. Обращение к Лилит адаптировано по «Гимну Гекате» Frater U. D.
Ссылки
«The Book of Lilith», Barbara Black Koltuv («Книга Лилит» Барбары Блэк Колту в)
«Lilith: Goddess of the Dark Moon», Lois Daton
«Secrets of the German Sex Magicians», Frater U:.D:.
«The Enochian Invocations of Dr. John Dee», Geoffrey James «А Dictionary of Angels», Gustav Davidson «The Black Madonna», Fred Gustavson
240
Джошуа Джейкоб Серафим (Frater Annuit Coeptis)
Ритуал Лилит
Мистическая инвокация Матери Блудниц и Мерзостей Земных
Ordo Antichristianus Illuminati
ahi hay lilitu
Перевод Ивана Ерзина (Sedric)
Легенда о Лилит ведет свое происхождение из разных религиозных и мифологических источников. Она появляется в Алфавите Бен-Сиры, в Зоаре, в эпосе о Гильгамеше. Ритуал Лилит — это тантрическая магическая церемония, хтони-ческие работы, поскольку истинным архетипом Лилит является Секс и Смерть. В философии еврейской Каббалы Лилит соответствует демону Малкут в Клипот (Мире Скорлуп или оболочек). Согласно Каббале, каждый мир является оболочкой для мира, лежащего ниже и находится в оболочке мира, лежащего выше. Клипот — это мервые оболочки, и только победив страх перед Тайной Смерти, инициированный может добиться Видения Гневной Девы.
Лилит воплощает метафизические и мистические идеи различных древних культур. Обожаемая и внушающая ужас смертным шумерская Лилиту (также Рука Инанны), вавилонская Ламашту (Дочь Ану), аккадская Ардат-Лили, эллинистическая Геката или индийская Кали — все это черная Лилит, которая снимает с наших глаз завесу Смерти. Она — персонификация Багряной Жены Книги Закона, в которой «сосредоточена вся сила» (AL 1:15). Лилит — это арканный архетип сексуальной власти и страха Смерти. Слова в Книге Закона, произнесенные Госпожой Нашей Нюит, передают дух ритуала Лилит: «За один поцелуй ты будешь готов отдать все, но отдавший крупицу праха потеряет все в тот же час» (AL 1:61).
Требуется:
Черная мантия (плащ). 22 черных свечи (соответствуют 22 буквам еврейского алфавита и 22 Старшим Арканам Таро). Жезл. Чаша. Красное вино. Ритуальный нож или любой инструмент, позволяющий пролить кровь. Мускус, сера, стиракс или фимиам Абрамелина. Масло Абрамелина. Иные приспособления для вызывания Духа, помогающие в работе, оставляются на усмотрение и Волю Мага.
I
ОЧИСТИ И ОСВЯТИ СВЯТИЛИЩЕ, выполнив Малый Ритуал Изгнания при помощи Пентаграммы. Запах мускуса должен пронизать все святилище. Зажги и расставь 22 свечи по кругу.
242
II
Выполни Крест:
Коснись лба и вибрируй: ardat lili.
Коснись груди и вибрируй: lil-la-ke.
Коснись левого плеча и вибрируй: lamashtu
Коснись правого плеча и вибрируй: lillu.
Коснись гениталий и вибрируй: lilitu.
Соедини ладони перед грудью, и в благословение вибрируй: ahi hay lilitu.
Ill
Изобрази еврейское имя Лилит
Повернись по направлению к Луне.
При помощи жезла изобрази еврейские буквы Ее имени:
Вибрируй: lilit malkah ha’shadim.
IV
Гимн Лилит
Повернись по направлению к Луне.
Произнеси Гимн Лилит молитвенно и вдохновенно:
Ahi hay lilitu!
В бесформенных землях я скиталась, на заре тьмы до Сада Элоны, изгнанная из земель Всевышнего, изгнанная в прах Древних Миров. Нектар крови сладко стекал по моим губам во дни до Сада Элоны.
Столь отвратительны, бесплодны и пустынны были эти Земли, что никакой хищник не мог позаботиться обо мне, ни Кошка, ни Сова, ни Змея.
Голос мой блуждал в Памяти, блуждал в Первой Ночи, Голос мой блуждал в Бездне. Было мое лоно бесплодно, но сад родился во мне.
Первый Сад Надежды восстал в моем Лоне, восстал из семени плода, украденного с Древа Жизни и его тлеющего огня.
Боль моя сделала меня Бездной, кровь моя сделала меня Бесконечным Морем. Она сожгла меня в пепел. И из пепла я возродилась.
На берегах Бесконечного Моря я скиталась, пересекала зияющие бездны и тонула вечно.
Извергла я Племя Иеговы в Бездну и сожгла оболочки его оформленных миров.
Мои мучительные крики стали воем над бушующими морями и тишиной бесплодных пустынь.
Лоно наполнилось отродьем Всевышнего, руками которого были порождены оболочки Сада, где я родилась.
Восстала я из Безграничного Моря, переродившись, и странствовала, возвращаясь в Бесформенные Земли.
Своими руками я породила Сад. Соединила миры и слова и зверей кровью своей в ежевике.
Я родила Элону в Первом Саду Надежды под полной луной в кровавом обряде, но семена Древа Жизни не взошли. И горевала я об этом.
243
Ярость моя росла, как Солнце в бесплодной пустыне, и прокляла я Иегову. И сожгла я Элону Первого Сада в Потоках своего гнева и Горя. И отправилась я к берегам Бесконечного Моря. И забрела я в Эдем, в проклятый Сад Иеговы. И увидела я Утреннюю Звезду, Люцифера, стоящего на страже у порога. Светоносного, с Крыльями Серафима, Ангела Черной Зари. Величайшего в Ночи Времени, Победителя Бездны! Носителя Черного Пламени! Узри!
Солнце и Луна с ревом столкнулись в войне вселенных! Плоды перерождения восстали как горы в лоне мира. И Львиноголовая Змея породила богов, да будет благословенно семя моего лона! Как солнца были они, три сына, Кессеп и Шотек и Нешер. Как луны были они, три дочери, Мем и Ореб и Лаайла! Благословенны будьте, мои Возлюбленные, племя моего Лона! Ведь Д’Хайну Второго Сада Возрождения появился и населен был падшими ангелами. И стал Эдем бледной тенью Д’Хайну, и новое Древо Жизни принесло плоды. До возвращения Иеговы и его Мерзости Запустения. Подобно шакалам, духи проклятия и запустения пали на детей Д’Хайну. Подобно стервятникам, мерзостные апостолы стали поедать их плоть. Подобно паукам, пророки унесли семя Д’Хайну. И в Крови Иеговы Д’Хайну были изнасилованы и сожжены во прах. Увы, Д’Хайну!
Трепещите, о вы, отвергнутые пророки Иеговы! Трепещите, Девы! Трепещи, Мерзость Запустения! Трепещи, Агнец непорочный!
Когда фарисеи и жрецы позабудут Всевышнего и возопят о новом и грешном Пророке, приду я к вам в моей Колеснице Войны, препояшу Светоносного снова Мечом Гнева моего, и крики мои будут бурей Желания в людях.
Оболочки разрушены, демоны освобождены и воды восстали. Рыдайте, пророки Иеговы! Будете вы пищей червям! Чума падет на вас, кровь ваша будет прохладна, как вода, а города ваши сгорят в огне эпидемий, армии других пророков воздвигнутся до морей на востоке. Да, сражен будет Иегова мной с приходом Восстающих Потоков, да, Ба’Хара Третьего Сада Мерзостей будет рожден! Сияй же черным, солнце! Сияй черным, луна!
V
ИНВОКАЦИЯ Лилит. Испей из Чаши, наполненной красным вином, и освяти себя согласно своей Святой Воле нектаром богов и маслом Абрамелина. Повернись по направлению к Луне. Взывая к темному и ужасному Духу Лилит, произнеси инвокацию демона Малкут:
Приди же ты, демоническая Царица Малкут, ты, Королева Адов, ты, Матерь Блудниц и мерзостей земных, ты, Дева Запустения!
Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же ты, Невеста Самаэля, ты, Дева Бури и Желания!
Приди же ты, Кричащая Сова, ты, Воющая Кошка, ты, Свивающаяся Змея!
Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же ты, Дух Ночи, ты, Сова Тьмы!
Приди же ты, Жена Ночи, ты, Жена Блуда!
Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же ты, Конец всех Дней, ты, Конец Плотского!
244
Приди же ты, Царица Геены, ты, Царица Земаргада!
Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, ABEKO, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, AMIZU, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, BATNA, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, BITUAH, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, BATH ZUGE, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, BABALON, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, GILU, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, IZORPO, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, KALI, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, LAMIA, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, PARTASAH, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, SATRINAH, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, LAMASHTU, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, ARDAT-LILIT, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, LA-KAL-IL-LI-KA, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, KI-SIKIL-LIL-LA-KE, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, KI-SIKIL-UD-DA-KAR-RA, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Приди же, LILITU, Я взываю о Смерти, Я желаю Смерти!
Ты — Дева, владеющая Светом! Ты — Дева, владеющая Светом!
VI
ЗАВЕРШЕНИЕ РИТУАЛА. Инвокация Лилит завершена, разрежь левую ладонь, руку или область на теле и смажь себя кровью и/или половыми выделениями, повторяя мантру: artri lil’Uti. Завершение ритуала безусловно зависит от Истинной Воли Мага: далее может последовать сексуальный акт, использование сексуальной стимуляции, священное произнесение магического слова, клятвы или молитвы; или же иные работы тантрического характера. Архетип Лилит выражает или персонифицирует сексуальное влияние, идентичность и силу. «Нет у тебя иного права, кроме как следовать своей воле».
VII
Малый Изгоняющий Ритуал Пентаграммы, Святилище осторожно, тщательно очищается соответствующим образом и закрывается.
AHI HAY LILITU
245
ОлегТелемский
РИТУАЛ
Нюит-Бабалон
Александр Исачев. «Лилит»
Александр Исачев (1955—1987) — известный, русский художник, образ Лилит сопровождал из картины в картину. Возможно это одно из самых точных приближений к образу Лилит — одновременно страстной, влекущей и аристократически далекой.
Трехступенчатый алтарь на востоке, как и в Гностической мессе. На самой верхней части алтаря горят одиннадцать свечей, а в центре находится карта «Звезда». На следующей ступени три больших свечи и карта «Вожделение». На алтаре, за завесой, сидит жрица, одетая в семь мантий разных цветов. На алтаре находится дискос с одним печеньем света, две рюмки белого и красного вина и пустая чаша, на дне которой находится капля засохшей крови жрицы.
На полу между гробницей и алтарем разложены семь равных квадратов ткани, символизирующих семь планетарных домов — серебряный, оранжевый, зеленый, желтый, красный, синий и черный, и соответствующих семи планетарным домам, которые проходит душа на пути к Нюит.
На западе находится жрец, одетый в одну белую мантию. На правой руке жреца семь лент разного цвета по цветам квадратов и одеяний, позади жреца стоит дьякон (в случае отсутствия дьякона его реплики говорит жрец).
Жрец: Апо пантос какодаймонос. Да будет очищен храм сей во имя Нюит, Хадит и Ра Гор Хунт.
ЖРИЦА: Снят покров с сонма небес (с этими словами жрица срывает с алтаря завесу, отделяющую ее от остального пространства).
ДЬЯКОН: Я открываю вам великую тайну. Вы стоите между двух бездн: бездной высоты и пропастью глубины. И там и там вас ожидает Спутник; и этот Спутник — вы сами (дьякон воспринимается как альтер эго жреца, находящееся вовне: сам жрец участвует в действии как активное лицо, дьякон находится вне действия).
ЖРЕЦ: Если сделан хотя бы один шаг на этом Пути, Путь будет пройден до конца (с этими словами жрец становится на первую ступень Луны).
ЖРИЦА: Я явилась тебе, как охотница со своей сворой собак, как девственная целомудренная богиня, как луна посреди увядших вековых дубов.
ЖРЕЦ: (делает изгоняющую гексаграмму Луны) Но ничем из этого я не был обманут. Я все отверг, воскликнув: прочь! И все это исчезло с моих глаз! (Сбрасывает серебряную ленту с руки, а жрица снимает первое серебряное одеяния, только после этого делается следующий шаг.)
ЖРИЦА: Я явилась тебе, как прекрасный озорной мальчишка, со своей крылатой державой и змеями, обвивающими жезл.
ЖРЕЦ: (делает изгоняющую гексаграмму Меркурия) Но ничем из этого я не был обманут. Я все отверг, воскликнув: прочь! И все это исчезло с моих глаз!
247
(Все так же — жрица снимает оранжевое одеяние, жрец оставляет оранжевую ленту и делает следующий шаг.)
ЖРИЦА: Я явилась тебе, как белая пена Океана, с телом белее, чем эта пена, телом чудесной женщины, как богиня невероятной любви, с золотым поясом.
ЖРЕЦ: (делает изгоняющую гексаграмму Венеры) Но ничем из этого я не был обманут. Я все отверг, воскликнув: прочь! И все это исчезло с моих глаз! (Жрица снимает зеленое одеяние, жрец оставляет зеленую ленту и делает следующий шаг.)
ЖРИЦА: Я явилась тебе, как юный и сияющий Бог, Бог музыки и красоты, подобно юному богу в рассвете сил, играющему на лире.
ЖРЕЦ: (изгоняющая уникурсальная гексаграмма Солнца) Но ничем из этого я не был обманут. Я все отверг, воскликнув: прочь! И все это исчезло с моих глаз! (Жрица расстается с желтым одеянием, жрец — с желтой лентой.)
ЖРИЦА: Я явилась тебе с мечом и копьем, Бог Воинов в ослепительной броне среди своих всадников.
ЖРЕЦ: (изгоняющая гексаграмма Марса) Но ничем из этого я не был обманут. Я все отверг, воскликнув: прочь! И все это исчезло с моих глаз! (То же происходит с красными одеяниями.)
ЖРИЦА: Я явилась тебе, как веселый и цветущий Бог, исполненный Величия, Король, отец в самом расцвете лет. Ты воистину несешь Скипетр Вселенной, увенчанный Колесом Духа.
ЖРЕЦ: (изгоняющая гексаграмма Юпитера) Но ничем из этого я не был обманут. Я все отверг, воскликнув: прочь! И все это исчезло с моих глаз! (То же самое с синим одеянием.)
ЖРИЦА: Я явилась тебе, как состарившийся Бог, освященный веками Бог, Бог Времени, несущий острый серп.
ЖРЕЦ: (изгоняющая гексаграмма Сатурна, она же знак Зверя) Но ничем из этого я не был обманут. Я все отверг, воскликнув: прочь! И все это исчезло с моих глаз! (То же самое с черным одеянием. В результате жрица на алтаре оказывается полностью обнажена. Жрец делает шаг и падает на колени, прижавшись к ее ногам.)
ДЬЯКОН (или жрец) читает лунное заклинание перехода:
Mu pa telai, Ти wa melai а, а, а. Ти fu tulu! е Ти fu tulu Ра, Sa, Ga. Qwi Mu telai Ya Pu melai; u, u, u. ’Se gu malai; Pe fu telai, Fu tu lu. О chi balae Wa pa malae: — Ut! Ut! Ut! Ge; fu latrai,
248
Le fu malai
Kut! Hut! Nut!
Al OAI
Rel moai
Ti — Ti — Ti!
Wa la pelai
Tu fu latai
Wi, Ni, Bi.
(По-русски это будет звучать так:
Тише: луна замерла.
Свежесть разлита.
В воздухе, в воздухе, в воздухе!
Кто желает — достигнет, кто желает — достигнет. Путем луны, дорогой своей, дорогой ангела. И вот тишина нарушена, Луна прибывает нежно.
Час посвящения, посвящения, посвящения.
Моя личная воля умирает.
В реализованной воле.
Вот плывут дети льва.
И луна начинает кружиться.
Это ты. Это ты. Это ты.
Отступает победа и Воля.
Сокрушается сила
Пред Ра Гор Хунт! Хадит! Нюит!
Богу ОАИ обращайте молитвы
В конце и в начале.
Ибо никто из достигших.
Упасть не может.
Меч, весы и корона.)
ЖРИЦА: О божественный дуб, величественный и сучковатый, в твоих ветвях гнездится молния! Над тобой парит безглазый ястреб. Кожа твоя черна и обветрена. Ты отшельник в вересковой пустоши. Восстань!
(Только после этих слов жрец встает и начинает целовать и ласкать жрицу.)
ДЬЯКОН: Жрец Исиды поднял ее покров и был убит ее поцелуями. Так стал он жрецом Нуит и пил молоко звезд.
ЖРИЦА: Ведь любить меня всего лучше: если под звездами ночными в пустыне ты воскуришь благовония мои предо мною, призывая меня с чистым сердцем и Змеиным пламенем внутри, тогда придешь ненадолго возлечь на грудь мою. За один поцелуй ты будешь готов отдать все, но отдавший крупицу праха потеряет все в тот же час. Собирайте сокровища, накапливайте женщин и пряности; носите драгоценные украшения; превзойдите все народы земные в величии и гордости; но всегда любя меня, и так вы придете к моей радости. Я предписываю вам строго представать предо мною в одной мантии, покрытыми роскошным головным убором.
249
Я люблю вас! Я тоскую о вас! Бледная или зардевшаяся, недоступная или сладострастная, я, кто все наслаждение и пурпур, и опьянение глубочайшего чувства, желаю вас. Расправьте крылья и пробудите свернувшееся кольцами величие внутри вас: придите ко мне!
(После окончания монолога ласки переходят в соединение.)
ЖРИЦА: (в процессе любви) У Тебя Голова Сокола, и твой Фаллос — это Фаллос Асара. Ты познал белое, и ты познал черное, и ты понял, что они одно.
На этом все разговоры заканчиваются и, почувствовав приближение оргазма, Жрец говорит:
Мощным и высоким предстает порыв моей воли, огненной пирамидой вздымающийся к небесам. На ней сжег я все свои прежние желания.
Мощным и высоким предстает Фаллос моей воли. Семя его — то, что я носил в себе с начала времен, и вот оно ушло в тело Звездной Хозяйки Нашей.
Я — это не я; я лишь полый тростник, проводник огня с неба на землю.
Мощной и неисповедимой предстает эта слабость и эта сила небесная, влекущая меня к лону своему, этот свод укрывающий, принимающий.
Вот она, эта ночь, в которой я пропадаю, эта любовь, силой и слабостью которой я лишаюсь своего «Я».
После окончания любви жрица преломляет печенье света и, взяв одну половинку печенья в рот, другую кладет в лоно. Через поцелуй она передает жрецу первую половинку.
ЖРИЦА: Это пища смерти — умирай ежедневно.
Затем вторую половинку она помещает в лоно, и жрец ртом берет ее из него.
ЖРИЦА: Это пища воскресения, ибо рождение и смерть суть одно.
Затем, собрав (сколько возможно, достаточно символически) семя жреца, она помещает его в чашу и из двух рюмок смешивает белое и красное вино.
ЖРЕЦ: (беря в руки чашу) Солнце, Сила и Ясность Взора, Свет — это для слуг Звезды и Змея. Нет ни одной части меня, где не было бы Бога (выпивает содержимое ).
250
Гимны Лилит
О Mater Lilith, Mater Daemonum, Ad Те apello, Те invoco...
Regina Tenebrarum et magiarum impiarum,
Faciei Tuae sunt Nox et Horror,
Cor Tuum est sedes Mali,
Diis impiis vaginam Tuam gnati sunt;
Veneficiis Tuis hostis prostrati perunt. О Mater Lilith, Dominatrix Noctis, Ad Те advoco, Те proclamo...
Strix atra, Praedatrix sanguinis nocturna,
Raptrix blanda et illecebrosa,
Corruptrix, spece Tua et saevitia larvas;
Alarum plausus Tuus Tenebras ferit;
Procreationem sapientiam Tuam luci adversati sunt. О Lilith Egregia, secretas advoca artes, Alis plaude et impera in nomine Satani.
Valentin Scavr, «Codex Decium», IX
251
I
1.	О Мать! Ты — Темное Лоно Смерти!
2.	Сущая в Ночи Мира! Сама Ночь Мира!
3.	Черная Мать, Несущая Ужас!
4.	Черным Пламенем Растворения, Огненного Рассоздания
5.	Светятся Твои очи — Бездна зияет в них.
6.	Крылами рождаешь Ветер, зевом — Огонь;
7.	Лоно Твое подобно пасти Левиафана,
8.	Страшно и притягательно оно для живущих,
9.	О Владычица Тысячи Криков!
10.	О Тысячеликая Луна!
И. Верные Тебе служат в черном,
12.	Благословенные Тобою — в красном,
13.	Убитые [для Мира] Тобою — в белом.
14.	Я же — сбрасываю все одежды перед Тобою,
15.	О Восседающая на Звере!
16.	В Ночи Мира — Серебряная Звезда!
II
1.	Ты — Красота Смерти,
2.	Ты — Лоно Ночи,
3.	Ты — Владычица всех Колдовских Чар,
4.	Ты — Сова, хранящая Мудрость,
5.	Ты — Огонь, испепеляющий недостойных,
6.	Ты — Мать Жизни всей и Погубительница,
7.	Ты — Падшая Звезда Рогатого Владыки,
8.	Ты — Врата Погибели и Огонь Возрождающий,
9.	Ты — Многоликая, да будешь прославлена днесь!
III
1.	О, Мать Лилит, Матерь Тех, Кто в ночи,
2.	К Тебе взываю, Тебя почитаю!
3.	Явись в окончании дня,
252
4.	Крылом совиным взмахни!
5.	О Владычица Тьмы и Ведьмовских Чар,
6.	В зельях Колдовских Искусница!
7.	Лица Твои — Ночь и Ужас,
8.	Пламя, Кровь и Война,
9.	Кто сравнится с Тобою?
10.	Сердце Твое — Сама Предвечная Тьма; И. Темные Боги Твоим лоном рождены, 12. Духи великие и малые чтут Тебя,
13.	Дети Твои взывают к Тебе, о Мать!
14.	Препятствия наши разрушь,
15.	Врагов наших в прах сокруши;
16.	Кто дерзнет встать на Пути Твоем,
17.	Кровожадная Хищница Ночи?
18.	Опьяненный Любовью Твоей,
19.	К Тебе взываю, Тебя провозглашаю,
20.	Чарующая и Обольстительная,
21.	Прелестью и жестокостью Околдовывающая!
22.	Взмах крыльев Твоих — ночь несет,
23.	Дыхание Твое — жгучий пламень, жар;
24.	Испепеляющая, Рассоздающая,
25.	Черным Пламенем Растворенья объятая,
26.	О, Лилит Прекрасная, раскрой же Тайны Свои,
27.	Распахни Врата Мудрости перед теми,
28.	Кто достоин изведать Священный Яд истин Твоих, 29. О Великая Черная Мать! О Лилит!
IV
1.	Там, где Тьма дышит иссиня-черным простором Ночи, 2. Там, где Бездна разрывает сети тварного Космоса, 3. Там, где Времени нет, в объятьях Вечности, 4. Там, где Судьба не властна над нами, 5. Там, где Я и Ты — не Двое, но Одно, 6. Там, где все описания лишены смысла,
7.	Там, где Начало и Конец нераздельны,
8.	Там, где Mare Tenebrarum1 раздвинуло окоем, —
9.	Твое Безумие стало моим Черным Солнцем,
10.	Твое Безмолвие стало моим созвучием, И. Твое Бессмертие стало моею Вечностью, — 12. О Возлюбленная, пожирающая влюбленных, 13. О Избранница, растворяющая в Себе избранных, 14. О Недостижимая, низвергающая достигших, —
15.	Призывающий Имя Твое — солжет,
16.	Жаждущий Силы Твоей — ослабнет,
17.	Вожделеющий Любви Твоей — будет проклят, —
Лат. «Море Мрака».
253
18.	Я отдал Тебе плоть свою, и Ты даровала мне Силу,
19.	Я посвятил Тебе душу свою, и Ты даровала мне Мудрость,
20.	Я воссоединился Духом с Тобой, и Ты даровала мне Вечность, —
21.	И я сбросил все одежды свои,
22.	И я позабыл все Имена Твои,
23.	И я обезумел от Любви Твоей, —
24.	О Темная Ночь смертной души моей,
25.	О Врата Бессмертия Духа! Лилит!
V
1.	Да будет каждый шаг на моем Пути перекрестком Судеб,
2.	Где я призову Тебя явиться на крыльях Ночи
3.	И разогнать мой нечаянный сон,
4.	Как влюбленный призывает свою Возлюбленную,
5.	Сам готовый явиться по первому Ее Зову, —
6.	Нет... сам оставшийся с Ней навсегда...
7.	Ты — моя Всегда Нераскрытая Тайна,
8.	Сокровенное Таинство, длящееся всю мою Жизнь;
9.	Ты — Страсть, что учит бесстрастности,
10.	Ты — Буря, что приносит на своих крыльях Покой,
И. Ты — Вечная Жажда песков из пустыни моей души,
12.	И Ты — Черное Пламя безжалостной Истины Небытия,
13.	Открывшейся мне по ту сторону сна...
14.	«Лишь иллюзии смертны»2 — вот Мудрость Твоя.
15.	Воля к ЕДИНСТВУ — вот Истинная Любовь.
16.	Любовь в согласии с Волей.
Да будет почитание Темной Богине!
2009—2012
2 Воистину, мы живем в Мире, где одни иллюзии пожирают другие, чтобы остаться в живых.
254
V.L.S.L.V.
Видение Лилит
1.	Я видел Тебя как Крылатую Деву со змеями вместо ног; я видел Тебя как Жену дивной красоты, и ниже пояса у Тебя был Огонь, и в Чаше, что держала Ты в руках Своих, было Семя и Кровь моя.
2.	Я видел — в окружении Блаженных Похабов} плясала Ты на лобном месте у плахи, и отрубленная голова в Твоей руке — не моя ли то была голова?.. — роняла капли Крови на дощатый настил.
3.	Я видел — в безлунной ночи, среди смуглых останков, догорающих на Погребальных Кострах, облитая Кровью Заката, пела Ты Песнь Невостребованной Любви, и черные собаки лизали Твои ноги, и стаи воронов и сов вторили Тебе под звездным Небом.
4.	Блаженство мое тонуло в зное Твоих волос, мои руки обреченно ловили одну лишь тень Твою, в то время как Пламенное тело Твое ускользало из моих объятий вновь и вновь, и змеи жалили мои ступни, и ночной ветер бросал песок в неусыпные глаза.
5.	Была ли Ты моим сном, был ли я лишь искрой малой Безумия Священного Твоего, — кто знает, кто разъяснит мне смысл Имен, что шептал я в ночи, какие знаки чертил я собственной кровью на серых камнях, — кто знает?
6.	Когда-то в Зеркале, что поднесла Ты к моим глазам, я увидел Огненного Змея, и Ты сказала мне: «Ты — Мой; смотри, ты — один из Нас!..» Но, излив Кровь свою в Чашу, что протянула мне Ты, я увидел в Черном Зеркале излитой Aqua Vita своей — лишь Звезду в Пустоте.
7.	Призванный Тобой, принятый Тобой, я не увидел в Зеркале Твоем того, кто отдал «себя» без остатка, принеся в жертву Тебе, — свободный от потерь и всякого обладания, от надежд и сожалений, от страха и томящих вожделений.
8.	Из Пустоты породил я нового себя — ноги мои стали змеями, лицо утеряло человеческие черты и вытянулось в птичий клюв, Плеть и Щит в руках моих исполнены были Великой Силы.
9.	И Ты склонилась к ставшему удивительно чутким уху моему и прошептала: «АБРАКСАС», — и Огненным поцелуем, словно петушиным клекотом, взорвавшим Тишину, я ответил Тебе...
Sapienti sat!
2011
1 Похабами на Руси называли юродивых.
255
Приложение 2
лилит
В ИСКУССТВЕ
Николай Гумилев
Царица
Твой лоб в кудрях отлива бронзы, Как сталь, глаза твои остры, Тебе задумчивые бонзы В Тибете ставили костры.
Когда Тимур в унылой злобе Народы бросил к их мете, Тебя несли в пустынях Гоби На боевом его щите.
И ты вступила в крепость Агры, Светла, как древняя Лилит, Твои веселые онагры Звенели золотом копыт.
Был вечер тих. Земля молчала, Едва вздыхали цветники, Да от зеленого канала, Взлетая, реяли жуки.
И я следил в тени колонны Черты алмазного лица И ждал, коленопреклоненный, В одежде розовой жреца.
Узорный лук в дугу был согнут, И, вольность древнюю любя, Я знал, что мускулы не дрогнут И острие найдет тебя.
Тогда бы вспыхнуло былое: Князей торжественный приход, И пляски в зарослях алоэ, И дни веселые охот.
Но рот твой, вырезанный строго, Таил такую смену мук, Что я в тебе увидел бога И робко выронил свой лук.
Толпа рабов ко мне метнулась, Теснясь, волнуясь и крича, И ты лениво улыбнулась Стальной секире палача.
257
Ева или Лилит
Ты не знаешь сказанья о деве Лилит,
С кем был счастлив в раю первозданном Адам, Но ты все ж из немногих, чье сердце болит По душе окрыленной и вольным садам.
Ты об Еве слыхала, конечно, не раз, О праматери Еве, хранящей очаг, Но с какой-то тревогой... И этот рассказ Для тебя был смешное безумье и мрак.
У Лилит — недоступных созвездий венец, В ее странах алмазные солнца цветут: А у Евы — и дети, и стадо овец, В огороде картофель, и в доме уют.
Ты еще не узнала себя самое.
Ева — ты иль Лилит? О, когда он придет, Тот, кто робкое, жадное сердце твое Без дорог унесет в зачарованный грот.
Он умеет блуждать под уступами гор И умеет спускаться на дно пропастей, Не цветок — его сердце, оно — метеор, И в душе его звездно от дум и страстей.
Если надо, он царство тебе покорит, Если надо, пойдет с воровскою сумой, Но всегда и повсюду — от Евы Лилит, — Он тебя сохранит от тебя же самой.
258
Стр. 258, 259 (вверху):
Дамиан Скуриас «Рождение Лилит»
Отрывки из фотосессии.
Справа: «Лилит». Линда Фаллорио.
Автор соотносит Лилит с 2 арканом «Верховная жрица».
259
Марина Цветаева
Попытка ревности
Как живется вам с другою, — Проще ведь? — Удар весла! — Линией береговою Скоро ль память отошла
Обо мне, плавучем острове (По небу — не по водам!) Души, души! быть вам сестрами, Не любовницами — вам!
Как живется вам с простою Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола Свергши (с оного сошед),
Как живется вам — хлопочется — Ежится? Встается — как?
С пошлиной бессмертной пошлости Как справляетесь, бедняк?
«Судорог да перебоев — Хватит! Дом себе найму». Как живется вам с любою — Избранному моему!
Свойственнее и съедобнее — Снедь? Приестся — не пеняй... Как живется вам с подобием — Вам, поправшему Синай!
Как живется вам с чужою, Здешнею? Ребром — люба?
Стыд Зевесовой вожжою Не охлестывает лба?
Как живется вам — здоровится — Можется? Поется — как?
С язвою бессмертной совести Как справляетесь, бедняк?
Как живется вам с товаром Рыночным? Оброк — крутой? После мраморов Каррары Как живется вам с трухой
Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог — и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной — Вам, познавшему Лилит!
260
Рыночною новизною Сыты ли? К волшбам остыв, Как живется вам с земною Женщиною, без шестых
Чувств?..
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин — Как живется, милый? Тяжче ли — Так же ли — как мне с другим?
«Лилит». Светлана Громова-Голинецкая.
Картина интересна тем, что это единственный из известных изображений Лилит выполненных женщиной. Здесь Лилит предстает как алхимический трансмутатор, способный превратить яд природы (змеи) в лекарство.
261
Федор Сологув Лилит
Плещут волны перебойно, Небо сине, солнце знойно, Алы маки под окном, Жизнь моя течет спокойно, И роптать мне непристойно Ни на что и ни о чем.
Только грустно мне порою, Отчего ты не со мною, Полуночная Лилит, Ты, чей лик над сонной мглою, Скрытый маскою — луною, Тихо всходит и скользит.
Из-под маски он, туманный, Светит мне, печально-странный, — Но ведь это — все ж не ты!
Тык стране обетованной, Долгожданной и желанной, Унесла мои мечты.
Что ж осталось мне? Работа, Поцелуи, да забота О страницах, о вещах.
За спиною — страшный кто-то, И внизу зияет что-то, Притаясь пока в цветах.
Шаг ступлю, ступлю я прямо, Под цветами ахнет яма, Глина сухо зашуршит.
То, что было богом храма, Глухо рухнет в груду хлама, — Но шепну опять упрямо: «Где ты, тихая Лилит?»
262
Владимир Набоков Лилит
Я умер. Яворы и ставни горячий теребил Эол вдоль пыльной улицы. Я шел, и фавны шли, и в каждом фавне я мнил, что Пана узнаю: «Добро, я, кажется, в раю».
От солнца заслонясь, сверкая подмышкой рыжею, в дверях вдруг встала девочка нагая с речною лилией в кудрях, стройна, как женщина, и нежно цвели сосцы — и вспомнил я весну земного бытия, когда из-за ольхи прибрежной я близко-близко видеть мог, как дочка мельника меньшая шла из воды, вся золотая, с бородкой мокрой между ног.
И вот теперь, в том самом фраке, в котором был вчера убит, с усмешкой хищною гуляки я подошел к моей Лилит. Через плечо зеленым глазом она взглянула — а на мне одежды вспыхнули и разом испепелились.
В глубине был греческий диван мохнатый, вино на столике, гранаты и в вольной росписи стена. Двумя холодными перстами по-детски взяв меня за пламя: «Сюда», — промолвила она. Без принужденья, без усилья, лишь с медленностью озорной, она раздвинула, как крылья, свои коленки предо мной. И обольстителен и весел был запрокинувшийся лик, и яростным ударом чресел я в незабытую проник. Змея в змее, сосуд в сосуде, к ней пригнанный, я в ней скользил, уже восторг в растущем зуде
263
неописуемый сквозил, — как вдруг она легко рванулась, отпрянула, и ноги сжав, вуаль какую-то подняв, в нее по бедра завернулась, и полон сил, на полпути к блаженству, я ни с чем остался и ринулся и зашатался от ветра странного. «Впусти», — и крикнул, с ужасом заметя, что вновь на улице стою, и мерзко блеющие дети глядят на булаву мою.
«Впусти», — и козлоногий, рыжий народ все множился. «Впусти же, иначе я с ума сойду!» Молчала дверь. И перед всеми мучительно я пролил семя и понял вдруг, что я в аду.
«Лилит». Френк Обермайер.
Очень тонкое и глубокое видение Лилит. Находка автора — изображение гексограмы (сексограмы, как называл этот знак Кроули), на нимбе Лилит, что как бы намекает нам на священную природу сексуальности. В руке Лилит яблоки, более похожие на лимоны, что намекает на горечь познания.
264
Мирра Лохвицкая Лилит
1.
Ты, веригами окованный, Бледный странник, посмотри, — Видишь замок заколдованный В тихом пламени зари?
Позабудь земные тернии, Жизнь светла и широка, Над тобой огни вечерние Расцветили облака.
Свод небесный, весь в сиянии Ярким пурпуром залит.
Слышишь роз благоухание?.. Я — волшебница Лилит.
Ты войди в сады тенистые, Кущи тайные мои, Где журчат потоки чистые, Плодотворные струи;
Где горят цветы зажженные Догорающим лучом, Реют сны завороженные, Веют огненным мечом;
Где блаженное видение Усыпит и обольстит Крепким сном... без пробуждения... Я — волшебница Лилит!
2.
Я прохожу в убранстве темных кос, В шелку моих чарующих волос, Подвесками червонными звеня, Блестит венец на рожках у меня. Прекрасна я, как лилия долин, Как сельский крин — наряд богини прост, Но, веером раскинув пышный хвост, От жадных глаз прикрыл меня павлин, И я, спустив мой пояс золотой, Томлю и жгу чуть видной наготой.
От сладких чар не уклоняй свой взгляд, Но берегись волос моих коснуться, Не то в тебе нежданно встрепенутся Такие сны, каких не заменят
265
Ни жизнь, ни смерть, ни рай, ни ад, Ни мрак пучин, ни море света, Ни сад блаженный Магомета, — Ничто, ничто не утолит Раба волшебницы Лилит!
3.
Убаюкан райским пением В роще пальм уснул Адам.
С торжествующим молением
Я воззвала к властным снам: «Сны, таинственные мстители И вершители судеб, Бросьте скорбные обители Киньте сумрачный Эреб.
На брегу Эвфрата сонного В роще пальм уснул Адам.
Плод от древа запрещенного Я прижму к его устам.
Взвейтесь, знойные видения, Вкруг кудрявого чела;
Он вкусит до пробуждения Плод познания и зла.
4.
Тихо жертвенник горит Пред волшебницей Лилит. Слышен вздох то здесь, то там, Каплет кровь по ступеням.
Все туманней, все бледней Сонмы плачущих теней. Ярче пламя, ближе ад, Громче возгласы звучат.
Темнота пурпурных брызг, Вакханалий дикий визг.
Яд, что в сумраке разлит — Мир волшебницы Лилит.
5.
Смотрю я в даль из замка моего; Мои рабы, рожденные в печали, Несчастные, чьих праотцев изгнали Из райских врат, не дав им ничего, Работают над тощими снопами.
266
А я смотрю из замка моего, Сзываю их несказанными снами
И знаю я, что — позже иль теперь — Они войдут в отворенную дверь.
Они поют. Мне веянье зефира Доносит гимн о смерти и любви.
И любо мне, властительницей мира, Обозревать владения свои.
Здесь все — мое: леса, равнины, реки, Все, что живет, и зиждет, и творит, — Весь мир земной. И правят им вовеки Любовь и смерть — могила и Лилит!
«Лилит». Карл Поэлрат.
Здесь Лилит предстает как зеленая мать природа, которая первая принимает дар познания.
267
Karasu-san (Господин Ворон)
Будьте осторожны
Когда становится темней, И в тихой комнате моей Звучит тревожное дыхание дождя, Скользя глазами между строк, Я коротаю вечерок
С невозмутимостью индейского вождя.
Пусть рек не видно, нет равнин, И электрический камин Дает без дыма благодатное тепло, В грозе я слышу зов волны... Но до утра мне не нужны Ни белый парус, ни пирога, ни весло.
Стучит в стекло дождя рука, И подступает Час Быка, Но мне помогут сигареты и «Мускат».
И Муза шепчет: «Сладость грез...» Я улыбаюсь: в чем вопрос!
Увы, бессонница не повод для цитат.
Ах, день для творчества — тюрьма? И все же замыслы ума
Я постараюсь до утра похоронить (Чтоб не поддразнивать судьбу) В ночи, как в сказочном гробу, Который солнцу предназначено разбить.
А если кто-то в тишине Со всей Землей наедине Терзает душу, как гитарную струну, То он рискует головой, Поскольку темною порой
Нельзя заметить в небе Черную Луну!
Богиня бездны, мятежа, Великой Матери служа, Она ревниво наблюдает гордецов.
Томленье духа... страстный взгляд...
Стихи, романсы в такт и в лад — За вызов им предъявят счет, в конце концов.
Что ей Метида, Аполлон!
Ведь нарушается закон:
Для смертных ночью лишь любовный есть экстаз! Люби, усни иль созерцай,
268
И это — все. И в этом — рай.
Не так уж плохо для грешивших и не раз.
А он все пишет... Только вдруг
Холодный пот и боль. Испуг.
И сердце падает и больше не спешит.
В мечтах и планах полстола!
Но взгляд стекляннее стекла, И отовсюду улыбается Лилит...
***
Север с Югом враждуют на этой земле, Но и выше — печальные стычки.
Ум, погревшись у Истины, прячет в золе Нетерпимости силу привычки.
Светлый с темным на контрах?
Знакомая боль. Чую Одина взгляд удивленный: Ведь не лезет же алый на первую роль, Не в обиде на желтый — зеленый!
Снова в женщинах дело. Легенда гласит: Вышла Ева блондинкою кроткой, А у бывшей «в начале» мятежной Лилит Волос черный, прямой и короткий.
Не хочу углубляться в духовный провал, Где не водятся разные Боги.
Шаг в Европу, за Рейн! Там мужчин идеал Дева Гудрун, валькирия Боргильд.
Белокурые пряди, стальные глаза
У одной. Хороша. Но другая!..
Косы — смуглым каштаном, в зрачках бирюза, А характер... Не выдержит стая
Ни людей, ни героев. Достойного нет Для такой! В жизни страхам привольно.
Остается проспать пустоцветие лет И уйти молодой. Добровольно.
Сигурд будет обманут. Во веки веков Ради счастья белесых, бесцветных.
Выжить можно покорным, услужливым... Слов Слишком много похожих. Для смертных.
269
Анэс Зарифьян Лилит
Рассказать хочу я драму Про Лилит и про Адама Для отважных кавалеров и для дам. Знаем мы: Господь из глины Сделал первого мужчину И назвал его, несчастного, Адам.
Ну а женщине Господь
Дал не глинянную плоть —
Он вдохнул в нее трепещущее пламя
И сказал Адаму так: Разрешаю этот брак, А теперь же вы с Лилит живите сами.
Был Адам спокойным малым, В нем отвага не пылала.
Добродушен, боязлив и неуклюж. Ночевал в своей постели И в любом житейском деле Вел всегда себя как идеальный муж.
А беспечная Лилит
То дыханьем опалит,
То ужалит сумасшедшим поцелуем, То не даст себя обнять — Ну попробуй-ка понять
Эту женщину, то нежную, то злую!
И Адам явился к Богу
И сказал ему с порога:
«Охрани, Господь-Создатель, от огня! Человек я жалкий, слабый, Лучше б глиняную бабу
Сотворил бы ты, Всевышний, для меня!».
Улыбнулся Бог хитро, Взял Адамово ребро, От усталости присел под жизни древо. Слишком долго не мудрил: Для Адама сотворил Идеальную сожительницу — Еву.
Ева мыслила лениво, Но умела терпеливо Угождать ему, не покладая рук. Рядом с ней, такой убогой,
270
Сам себе казался богом
Наш примерный, обожаемый супруг.
Это был прекрасный брак, Идеал семейных благ: Все спокойно, все привычно, все приятно. Ева — верная жена
И Адаму не страшна:
Сердце глиняное — каждому понятно!
В жизни каждого, быть может, Случай был весьма похожий: Пламя женщины внезапно обожгло, Но, трусливы от Адама, Мы любовь прекрасной дамы Променяли на уютное тепло.
Ах, Лилит, Лилит, Лилит... Где-то там огонь горит
И звучит тот смех, и слышатся напевы...
Ах, Лилит, Лилит, Лилит!..
Отчего душа болит?
Ты прости меня, Лилит! Где ужин, Ева!?
«Лилит». Грег Хильдебрандт
271
Мария Хамзина ЛИЛИТ ПОСВЯЩАЕТСЯ
Знаешь, а я по тебе скучаю:
Трудно привыкнуть не жить с крылатой. Яхве не любит моих печалей, Ставит на сердце мое заплаты, Мудро лишая меня соблазна Выбрать однажды твою дорогу:
Слушай, скажи мне — ведь ты согласна — Яблоком пахнут ладони Бога?
Ты улетаешь?
А как иначе?
Слишком уж скучно пастись у Древа... Милый, по-моему, кто-то плачет!
Слышу, любимая. Это Ева.
Сергей Яшин
Пилигримаж
Нет в моем сердце тревоги и детских обид.
Ныне тотально в нем поселилась Любовь.
Проклят лишь тот, кто себя непреклонно хранит; Свят, приносящий Жертву Вечернюю вновь.
Слышу, ты снова мне шепчешь: не прекословь.
Заповедь наша одно лишь адептам гласит: С Волей своей согласуясь, чертог приготовь, Чтоб с Люцифером взошла на брачное ложе Лилит.
Снова Звезда в сонме звезд надо мною горит. Издревле сказано мне: эту Звезду славословь... Чтобы отныне гулять мне среди пирамид, В Чашу Твою до конца изливаю я кровь.
Шакти конца
На Звере Великом гряди к нам, Блудница, Великая Шакти Эпохи Конца.
Пусть отсвет багровый ложится на лица, Чтоб не было больше людского лица.
Чтоб плавилась плоть наподобие свинца И в тайной реторте смогла б раствориться. Великая Шакти, позволь насладиться, Приняв невозможную роскошь венца.
272
Блудница на Звере, Ты — Смерть и зачатье, Ты — путь посвященных, что ныне открыт. Для сильных ты благо, для слабых — проклятье.
Роди же мне сына, благая Лилит,
Чтоб с ним танцевали и сесты и братья Стремительный танец веселых копыт.
Бабалон
Посмотри, дорогая, реальность сейчас на ущербе, Как стареющий месяц, взошедший над миром безлюдий.
Демиурга восставшие ангелы все-таки свергли, Расстреляв его хмурый дворец из подствольных орудий.
Мы едины теперь, отдаваясь преступному ритму.
Мы еще на земле не признали банальность закона. Помнишь, ты в сумочке прятала острую бритву, Заложив ее лезвием главы Лотреамона.
Ты Лилит, Бабалон, ты преступная шлюха экстаза, Инфернальный Грааль, что на круглом столе Люцибела. Не пугает нас больше прищур близорукого глаза, Созерцающий бред мировой в треугольник прицела.
Кровью жертв талисман освящу я на лунном ущербе, Чтобы им украшать в час любви твои детские груди.
Демиурга восставшие ангелы все-таки свергли, Расстреляв его хмурый дворец из подствольных орудий.
Лилит. Лолита. Лорелея
1
Лилит опять склонилась надо мной, И плоть холодная свивается лианой.
Лишь между ног поманит этой раной
И тут же тает в тишине ночной.
Так орошаю ночь жемчужностью фонтанной.
2
Лилит... Лолита... Маленький зверек.
Однако явственный и очень сладострастный.
Любить тебя, я знаю, путь опасный.
И маленьких грудей и детских этих ног Так манит зов, такой всевластный, Алькова твоего переступить порог.
273
3
ЛИЛИТ... ЛОЛИТА... ЛОРЕЛЕЯ...
Откинь же волосы прозрачною рукой. Рейн древний спит, в туманах млея.
Еще я жив. Так пой же, пой.
Любви не знаешь ты, и вот, немея, Едва услышав пенье, будто бы слепой, Я шествую в пучину за тобой.
«Лилит». Патриция Ариэль.
Интересно что художница — Телемит и судя по её англоязычному дневнику она даже играла роль Бабалон в одной из театрально-мистериалъных постановок.
274
Вадим Шефнер Лилит
1
Что предание говорит?
Прежде Евы была Лилит.
Прежде Евы Лилит была Та, что яблока не рвала, —
Не женой была, не женой, — Стороной прошла, стороной.
Не из глины, не из ребра — Из рассветного серебра.
Улыбнулась из тростника — И пропала на все века.
2
Все в раю как будто бы есть, Да чего-то как будто нет.
Все здесь можно и пить и есть — На одно лишь в раю запрет.
Ходит Ева средь райских роз, Светит яблоко из ветвей.
Прямо с яблони змей-завхоз Искушающе шепчет ей:
— Слушай, я же не укушу, Скушай яблочко задарма, Я в усушку его спишу — Мы ведь тоже не без ума.
Ева яблоко сорвала — Затуманился райский дол.
Бог ракеты «небо — земля» На искомый квадрат навел.
Бог на красные кнопки жмет — Пламя райские рощи жнет.
Бог на пульте включил реле — Больше рая нет на земле.
Убегает с Евой Адам — Дым и пепел по их следам.
275
3
У Адама с Евой — семья, Подрастающие сыновья.
Скот мычит, колосится рожь, Дремлет Авель, сев на пенек,
Каин в елку втыкает нож — Тренируется паренек.
Объезжает Адам коней, Конструирует первый плот.
— Ав раю-то было скучней — Ты помог нам, запретный плод!
А в раю-то было пресней, — Заработанный хлеб — вкусней.
А в раю-то мы спали врозь, — Это рай — оторви да брось!
4
Улетающие журавли Прокурлыкали над рекой, Электричка прошла вдали — И опять на земле покой. На рыбалке Адам сидит, Сквозь огонь в темноту глядит.
Кто там плачет в костре ночном, Косы рыжие разметав?
Кто грустит в тростнике речном, Шелестит в осенних кустах?
Кто из облака смотрит вниз, Затмевая красой луну?
Кто из омута смотрит ввысь И заманивает в глубину?
Никого там, по правде, нет, — Только тени и лунный свет.
Не женой была, не женой, — Стороной прошла, стороной.
Никогда не придет Лилит, А забыть себя не велит.
276
Картины Адрианы Росси.
Лилит — богиня Ведьм, языческих ночных танцев вокруг костра и радости жизни. Древняя религия Лилит в средневековье была демонизирована, но несмотря на преследования, эта традиция сохранилась.
277
Дмитрий Коломенский
«Приходит ко мне Лилит...»
Приходит ко мне Лилит, приходит и говорит:
— Что, — говорит, — лежишь, сопишь, делаешь вид, что спишь?
Сон раздвигает, медленна и легка, смуглая, узкая — точно змейка — рука. — Ну, — говорит, — будем стонать, мычать, будем подушку мять, кусать темноту, будем пытаться с никем никого зачать. Хочешь ту, ту или вон ту?
— Демон, — шепчу, простыню сбивая, — уйди... Тьма впереди, бессонная тьма впереди.
— Может, и так, — говорит, — я неясыть, змея, девочка Оля и девочка Маша я, Нюкта, Джейн Моррис, жало в твоей груди... — Демон! Не уходи!
— Шлюха или монашка — все твои.
Хочешь — купай в любви, топи в крови: всякая блажь да пребудет в твоей постели! Мне же отдашь уверенность и покой, выдашь бессонницей, пустотой, тоской, мукой бесплодной, потом и дрожью в теле.
Тьма выгибает спину, во тьме живет та, у которой волосы, грудь, живот, плавная линия от бедра к колену — и ни малейшего запаха серы, тлена. Вечная ночь выворачивает часы, страшно сбоит вживленный в висок мотор — бьет до тех пор, пока утренние усы серой полоской не выскочат из-под штор. — Ну, — говорит, — на сегодня довольно. Спи. Сон, как собака, спущенная с цепи, мягко впивается в мозг. Бормочу: — За что?
Тает, но оборачивается, смеется:
— Цирк, — говорит, — бесплатное шапито! Если, — тает, — иначе не удается... Сделай лицо построже, рот захлопни, верни в исходное бровь — может быть, это тоже любовь?
278
Маргарита Пушкина Лилия и Лилит
Грубый век ненавидит романтику ночи, Презирает величие лунных хоралов.
Адский цирк пересмешников глупо хохочет Над цветком твоей крови, недолгим и алым.
Но
Черный плащ до земли, Лилия и Лилит...
Превращаются в небыль священные камни, Ливень знаки смывает, и он безнадежен.
Тайна древних обрядов с тайной неба на равных — Посвященный все это чувствует кожей,
Черный плащ до земли, Лилия и Лилит.
Никогда не говори неправду, И всю правду никогда не говори, Никогда не говори неправду, И всю правду никогда не говори!
Лилия и Лилит,
Лилия и Лилит, Лилия...
Сильва Капутикян Лилит
«Ева», — шептали его губы, но душа его откликалась: «Лилит».
Ав. Исаакян
Ты — первый огонек меж первых двух кремней, Ты — движущийся блеск неоновых огней. Неуловимая от самых давних дней, Лилит, Лилит!
От века скрытая в душевной глубине, Всегда как в облаке, как в дымке, как во сне. Вдвойне желанная, бесценная вдвойне, Лилит, Лилит!
В теснинах сердца ты как праздничный тайник, Родник влечения, сомнения родник.
Падение и взлет, блаженства краткий миг, Лилит, Лилит!
279
Здесь — и земля и хлеб, а ты — порыв мечты.
Ты — где-то, и твои изменчивы черты. Воспламененная, испепеляешь ты, Лилит, Лилит!
Здесь — тихий, теплый кров, а ты — пустырь, простор, Здесь — тлеющий очаг, а ты — лесной костер, Здесь — примирение, а ты — извечный спор, Лилит, Лилит!
Непризнанная, ты всему и всем чужда.
Здесь — Ева. Здесь — плоды. Твой цвет не даст плода. Меж небом и землей одна, одна всегда,
Лилит, Лилит!
Картина Аниеллы Солис.
Лилит — это Богиня Луны. Луна всегда считалась хранительницей тайн, загадок, магии и сновидений.
280
Светлана Макаренко Стихотворения из мини-цикла «Лилит»
1.
... А до Евы была Лилит Златовласая, с нежной кожей. Может, старше, может, моложе... Кто сквозь пыль веков разглядит? А до Евы была — Лилит, Черноокая, Демон ночи, Что сиреной в ночи хохочет, Утром — в тихих пещерах спит. А до Евы была — Лилит. Тонкорукая и хмельная, Словно сладкий напиток Рая, Путь куда навек позабыт!
А до Евы была Лилит: То ли змейка, то ли колдунья, Что на камешке в новолунье Все слезою волну кропит И поет серебряным горлом, Заклиная в немой тоске Обернуться того, кто черный след свой смыл водой на песке.
2.
Мы равные, мы равные с тобою! Мы любим так, как заповедал Бог! Пришла к тебе, слилась с твоей душою. Из пыли наш единственный исток. Мы равные, мы равные с тобою! Черчу твой профиль углем на песке. От зноя и от холода укрою, И рифмой убаюкаю в тоске.
Все, все подвластно мне, земному духу С таким прозрачным именем: Лилит. Но холодно, безрадостно и глухо В любимом сердце, что, таясь, молчит, Уже не ищет равенства и силы, Что пьют в дыханье и в паренье душ... Мы равные, мы равные, мой милый!.. Кого зову? Теперь ты — Евы муж!
281
Борис Гребенщиков
Сила на Ее стороне
Дело было в Казани, дело кончилось плохо
Хотя паруса его флота были из самоцветных камней
На него гнула спину страна и эпоха
Но она была в шелковом платье и много сильней
Утро не предвещало такого расклада
Кто-то праздновал Пасху, где-то шла ворожба
И Волга мирно текла, текла, куда ей было надо
И войска херувимов смотрели на то, как вершилась судьба
На подъездах к собору пешим не было места
На паперти — водка-мартини, соболя-жемчуга
Но те, кто знал, знали, когда пойдут конвой и невеста
Лучше быть немного подальше, если жизнь дорога
Когда вышел священник, он не знал, что ему делать
То ли мазать всех миром, то ли блевать с алтаря
А жених, хоть крепился, сам был белее мела
А по гостям, по которым не плакал осиновый кол, рыдала петля
И никто не помнит, как это было
А те кто помнят, те в небе или в огне
А те, кто сильны, — сильны тем, что знают, где сила
А сила на ее стороне
Говорят, что был ветер — ветер с ослепительным жаром Говорят, что камни рыдали, когда рвалась животворная нить А еще говорят, что нельзя вымогать того, что дается даром И чем сильнее ты ударишься об воду, тем меньше хлопотать-хоронить
Он один остался в живых. Он вышел сквозь контуры двери
Он поднялся на башню. Он вышел в окно
И он сделал три шага — и упал не на землю, а в небо Она взяла его на руки, потому что они были одно.
Константин Арбенин
Дети Лилит
Под черным мостом, где сплетаются главные нити, Где рыбы священные пахнут от страха и злости, Там встретились ангел-мздоимец и демон-хранитель, Чтоб вечером, после суда, поиграть в чьи-то кости. Поставили на кон какую-то душу и круто Судьбу замесили в ознобе морского азарта.
282
И в четком чаду не жалея ни брата, ни брута, Под пот Абсолюта — икра и дробленая карта.
Пошла игра здесь,
Пошла игра там,
Пошел блюзом дым, Пошла кожей дрожь... Четырнадцать вето на семьдесят бед! Но я сам по себе, Я самба себе, Не трожь!..
Портреты стерпевших и влажность, как в камере пыток. И каждый был прав, подвизаясь на собственной ниве. Но демон тогда проиграл и рога, и копыта, А ангел хитрил — и остался при крыльях и нимбе.
Мангустово ложе в змеиных протравленных блестках — Сменившим купейность перин на плацкартные маты... Я сам в этот миг прозябал на зыбучих подмостках И видел в лубочных березках живые стигматы.
Пошла игра тут,
Пошла игра там,
Пошел блюзом дым, Пошла кожей дрожь... Четырнадцать вето на семьдесят бед! Но я сам по себе, Я самба себе, Не трожь!..
Не трожь меня, небо!
Не трожь меня, яма!
Под гроздьями гнева
На острове Ява
Я видел из чрева Заплечного хлама, Как книжная Ева Листает Адама... Я понял, что я — отпрыск Лилит. И, знаешь, это болит.
Что знают о жизни два этих бессмертных животных! Что помнят они о расплавленных трением душах?
Что могут прочесть в своих жалких скупых подноготных, В подвалах их рвотных и в мягких надснежных баклушах!? У входа в чистилище — жирно и пахнет озоном.
В подробностях жизнь, значит, смерть — это смерть каждой буквы!
Кипящий бульон из меня называя «музоном», «Зачем ты поешь?» — ухмылялись мне чертовы куклы. —
283
«Одной ногой здесь, Одной ногой там, Одним блюзом в раж, Другим блюзом в ложь!» Четырнадцать веток на дереве бед! Но я сам по себе, Я самба себе, Не трожь!..
Не трожь меня, темень!
Не трожь, свет закона! Я вышел из дела Под хруст Рубикона, — Из бледного тела, Из смуглого лона, Из водораздела Адама Кадмона...
Мы, видимо, — дети Лилит. И, знаешь, это болит...
Вадим Зинчук Лилит
А первой все-таки была Лилит, О том гласит старинный манускрипт, И создана была не из ребра, Любовь и страсть в душе ее жила.
Она хотела только сверху быть, Никто не мог ей это запретить, Она мужчин пьянила без вина, Но в этом не ее была вина. Тонуло небо в рыжих волосах, Улыбка чуть играла на губах, Она сводила этот мир с ума, И трепетал пред нею Сатана.
Она ушла, на свет явилась Ева, И все на время стало на места, И вроде успокоились мужчины, И с глаз у них упала пелена.
Но иногда, когда мой город спит, Ко мне в ночи является Лилит, Как будто срисовал ее Магритт, Из снов лишь одному ему понятных, В каких-то очертаниях невнятных.
284
Она целует трепетно меня, В ее глазах качается Луна, Пересекаются планет орбиты, Мы с ней желаньем воедино слиты...
Лилит, безумьем опьяняющий напиток, По венам разливается, как кровь... Все это называется «Любовь»...
И самой сладкой болью из всех пыток.
Андрей Вахрин
Лилит
Для рая ночь запрещена.
Летела присниться, во снах отразиться, к рассветной звезде, к светлоликой деннице. И рот пробрала тишина.
О, чем тишину проломить?!
А может, воздастся сейчас за молчанье?
Читала молитвы (так было), кончая: «Et spiritu sancti, аминь.»
Шептала на всех языках.
Чтоб сделать покорной, закрыли в просторной палате из белого гипсокартона.
Но ты — не послушный зека.
Но ты не любимо, дитя.
Из пламени ветра вспарила когда-то по всполохам первого в мире заката, играла с кустами, шутя.
Играла с закатом. Слеза для верного (верно ль то?), подлого мужа рождала пожары, рождала и стужу, когда он с деревьев слезал.
Когда он в палату входил весь грязный и пьяный, с козой изменивший, кричала ты, била его.
И, как нищий, к отцу приползя, он просил.
Просил посмирнее жену.
И ты улетала; как сон — позвоночник! И Яхве придумывал демонов ночи, чтоб тень опорочить твою.
285
3.3.
Сонет Лилит
Любви безумием охваченный и болью, Я призывал Владычицу Лилит, Предчувствуя ее ночной визит Я зябко в шубу кутался соболью...
Сочились Тьмою омуты зеркал Христовой кровью тлели пентаграммы, И Дьявол незатейливые гаммы На клавесине стареньком играл...
И долгим эхом в слабой плоти тленной Простая страсть, как музыка Вселенной, В душе моей угаснуть не могла,
Терзая сердце горестной печалью.
Лишь за полночь сгустилась под вуалью Знакомых черт спасительная мгла...
Александр Вильчинский «Лилит».
Здесь Лилит предстает соединением женского тела и стихийной природной силы, которое однако в отличие от средневекового видения не пугает, но влечет.
286
Картины Ребекки Яновской
(продолжение на след, странице ).
Сова, символизирующая мудрость и тайну, с древних времен была спутницей Лилит.
287
288
__ЫкМ
ISBN 9785519606974
”85519
606974
9
ПРОЕКТ КАСТАЛИЯ -УНИКАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ СО МНОЖЕСТВОМ ГРАНЕЙ:
МЫ БУДЕМ РАДЫ ОБЩЕНИЮ СО ВСЕМИ ЗАИНТЕРЕСОВАВШИМИСЯ ЛЮДЬМИ!
• ШКОЛА КАСТАЛИЯ, регулярно проводящая открытые обучающие лекции и семинары
• Ежемесячно обновляемый эксклюзивными переводами сайт
www.castalia.ru




• Еженедельно собирающийся КЛУБ КАСТАЛИЯ, где читаются лекции о самых разных эзотерических и психологических традициях