Author: Коллонтай А.М.
Tags: методология истории вспомогательные исторические науки методы изучения, основанные на письменных источниках, записях, надписях дипломатия мемуары дневники
ISBN: 5-87444-128-Х
Year: 2001
Text
РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ ИЗДАТЕЛЬСТВ «ACADEM1A»
С.С. Аверинцев, В.И. Васильев, М.Л. Гаспаров,
В.Л. Гинзбург, В.Л. Иноземцев, И.М. Макаров,
В.П. Нерознак, А.М. Панченко, Н.Я. Петраков,
Р.В. Петров, H.A. Платэ, В.А. Попов,
К.А. Свасьян, В.П. Скулачев, Е.П. Челышев,
О.Г. Юрин, В.Л. Янин
ä
Издательство выражает глубокую признательность
сотрудникам Фонда им. Р.Люксембург (Германия)
Эвелин Виттих и Фрицу Бальке,
а также профессору Гельмуту Штайнеру
за их деятельное участие
в совместной с «Academia» работе,
благодаря которой эта книга увидела свет
A. M. КОЛЛОНТАЙ
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ
ДНЕВНИКИ
1922—1940
В 2-х томах
Москва
Academia
2001
A. М. КОЛЛОНТАЙ
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ
ДНЕВНИКИ
1922—1940
Том 2
Москва
Academia
2001
УДК 930.22
ББК 66.49
К 61
Книга издана при финансовой поддержке
Фонда им. Розы Люксембург (Германия)
Коллонтай А. М. ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ДНЕВНИКИ.
Предисловие и примечания д-ра истор. наук, проф. М. М. Муха-
меджанова. В 2-х т. Т. 2. М.: Academia, 2001. 528 с. Ил.
Дневниковые записи А.М. Коллонтай (1872—1952) несколько десятилетий про¬
лежали в спецхране. Автор завещала опубликовать их к столетию со дня своего
рождения, т.е. в 1972 г. Коммунистическая партия последней воли собственного
выдающегося адепта не выполнила. Дневник становится доступным для читатель¬
ской аудитории только сейчас, спустя полвека со дня кончины автора. Первона¬
чально рукопись была названа А. М. Коллонтай «23 года моей дипломатической
работы*. Между тем временные рамки повествования двухтомника — восемнад¬
цать лет (1922—1940). Записи последующих лет автор обработать не успела. В
дневниках, предлагаемых вниманию читателей, запечатлен опыт А: М. Коллонтай
как дипломатического работника, нашли отражения события на мировой арене и
внутри нашей страны, встречи со Сталиным, Красиным, Чичериным, Кировым,
Литвиновым, Молотовым, Микояном и многими другими руководителями СССР,
личные переживания и тревоги. Разумеется, на «Дневниках» лежит отпечаток вре¬
мени, в которое они создавались, воочию виден отсвет костра, в котором сгорали
человеческие судьбы, и тем не менее книга насыщена множеством весьма примеча¬
тельных фактов, являет собой заметный вклад в отечественную мемуарную лите-
ратуру.
ISBN 5-87444- 128-Х (т. 2)
ISBN 5-87444-026-7 ББК 66.49
ISBN 5-87444-128-х
9 785874 441289
© В. М. Коллонтай, 2001 г.
© Academia, оформление, 2001 г.
Тетрадь седьмая
(1930)
ОСЛО — СТОКГОЛЬМ
Аудиенция у короля. - Письма из Стокгольма. - Текущие дела
и события. - Официальные встречи. - За инструкциями
в Москву.
Аудиенция у короля
30 октября, вечер. Стокгольм, «Гранд-отель».
У, вот, скинула с плеч первое событие в Швеции: цере-
уШШ ) мониал вручения верительных грамот королю. И все
сошло без задоринки.
Признаюсь, я волновалась в эти дни, хотя я и привыкла ко вся¬
ким торжественным ритуалам за эти годы дипработы. Но шеф
протокола своей заботливостью в указании мне всех деталей до
мелочной назойливости довел и меня в эти дни до нервности. Ба¬
рон Барнеков, по-видимому, побаивался, как бы большевичка чего
не натворила конфузного для короля, и потом в ответе был бы
шеф протокола. Одним словом, снова и снова обсуждала с Барне-
ковым церемонию во дворце, до пустых деталей. «А какую вы,
экселленц, наденете шляпу? Не лучше ли без шляпы? Надо быть
точной до секунд, его величество требует твердой пунктуально¬
сти».
Обо всем, кажется, договорились, и о том, что я должна при¬
нять камергера-интродуктора в холле не первого этажа отеля, а
третьего, и что я как посланник не обязана делать королю реве¬
ранс, как принято для всех остальных дам при встрече с королем.
6
Тетрадь седьмая (1930)
Все точно и ясно зафиксировано после долгих бесед в МИДе. Но и
этого мало: вчера из протокольного отдела подробная нота о всем
церемониале. Интродуктор, т.е. камергер де Гэр, чья обязанность
представлять новых посланников королю, заедет за мной в «Гранд-
отель» в 10 часов 45 минут. Его величество примет меня во дворце
ровно в 11 часов. За мною интродуктор приедет, чтобы по церемо¬
ниалу отвезти меня во дворец к королю в золоченой карете. «Не¬
бывалый в истории случай, — объяснял мне шеф протокола почти
скорбным голосом. — Вы создаете прецедент. Но мы его внесем в
протокол и облегчим на будущее заботы шефов протокольного
отдела».
Так как при вручении грамот посланник имеет право предста¬
вить королю кого пожелает из своих дипломатических сотрудни¬
ков, я подала в МИД имена торгпреда и советника миссии.
Сегодня точно в 10 часов я сама и мои два сотрудника в полном
параде уже ожидали интродуктора в верхнем холле отеля. Я ог¬
лядела моих советских дипломатов и осталась очень довольна их
видом. Оба высокие, представительные, в хорошо сшитых фра¬
ках с белыми перчатками и цилиндрами в руках. В 10 часов
10 минут интродуктор вошел в холл в дворцовой парадной фор¬
ме, вышитой золотом, и с треугольной шляпой наполеоновского
стиля, но украшенной плюмажем (перьями). Познакомила совет¬
ских дипломатов с интродуктором, и мы пошли к лифту, где я
поправила перед зеркалом свою серую шубку, легко накинутую
на плечи, не выпуская из руки свернутую в трубочку веритель¬
ную грамоту.
Швейцары стеля широко распахнули стеклянные двери перед
нашим шествием, я и интродуктор впереди, мои товарищи за нами,
и я удивилась огромному стечению любопытных, запрудивших
панели, впереди фотографы и киносъемка. А перед подъездом
уже стоит золотая карета (типа колымаги Екатерины), шесть ло¬
шадей цугом, форейторы и ливрейные лакеи на запятках. Уви¬
дев нас, лакеи бросились прилаживать мудреную лесенку к каре¬
те вместо подножки. Чем не XVIII век?
Фотографы умоляют остановиться на «одну секунду», а ки¬
носъемщики пододвигаются ближе к золоченой, семиоконной,
штофной карете. Все это весело своей необычностью. Я умею по¬
казать «достоинство» моего советского ранга, пусть глазеют шве¬
ды...
До дворца каких-нибудь пять минут езды. Нас опять снимают.
Перебрасываясь с интродуктором незначительными фразами,
Осло — Стокгольм
7
я разглядываю его форму, которую ввел бывший маршал Наполе¬
она, первый Бернадот, предавший своего императора, изменив¬
ший своей родине Франции и за это провозглашенный Англией и
ее коалиционерами королем Швеции. Но зачем же изменник Карл
Иоганн Бернадот сохранил парадную форму двора того, кого он
предал? Что же вы, шведы, имея на престоле династию изменни¬
ка родине, подняли такой шум по поводу ничтожных изменников
Советской России? Вероятно, интродуктор что-то прочел на моем
лице, так как счел нужным объяснить, что парадная форма двор¬
цовой свиты как-то не соответствует стилю «модерн», но «мы дер¬
жимся традиций».
Мы въехали во второй внутренний двор этого строгого по архи¬
тектуре дворца. За нами в другой карете, тоже не на машине,
подъехали торгпред и советник.
Караул выстроен по обе стороны каменной лестницы с ковром.
На площадках офицеры в мундирах. Почетный караул — это дра¬
банты Карла XII. Поднимаюсь по довольно-таки крутой лестнице
и задерживаюсь, чтобы наклонением головы показать, что я при¬
няла «честь», когда шведский офицер драбантов Карла XII ко¬
мандует: «На караул».
На верхней площадке нас встречает обер-церемониймейстер
граф фон Розен. Перед нами распахиваются широкие двери. Залы
дворца огромные, мрачноватые своими бронзовыми тонами. Хру¬
стальные люстры играют радужными огнями, паркетный пол лос¬
нится зеркалом. Вдоль стен выстроились придворные — мундиры,
золото, ордена.
При входе в зал обер-церемониймейстер останавливается и
энергично стучит о паркет булавой. Позолоченная шеренга коро¬
левской свиты послушно повернула головы в мою сторону и цере¬
монно поклонилась. Я отвечаю поклоном. Пока идем из залы в
залу поклоны продолжаются. Перед закрытой дверью красно¬
го дерева обер-церемониймейстер просит меня «обождать ми¬
нутку».
Дверь, в которую вошел граф фон Розен, широко распахивает¬
ся, и я вхожу в кабинет короля Густава V. Король очень высокий
и сухощавый. Ему за 70 лет, но выправка и движения его молодые
(спортсмен, мировой теннисист). Конечно, масса орденов на парад¬
ном мундире и приветливая улыбка на знакомом по фильмам и
газетам лице.
Король, молча, принимает мою свернутую трубочкой веритель¬
ную грамоту и протягивает мне руку:
8
Тетрадь седьмая (1930)
— Добро пожаловать в Швецию. Я был раз у вас, в России, на
бракосочетании принца Вильгельма.
И вдруг перебивает себя и, нагибаясь ко мне, будто по секрету
спрашивает:
— А как вас принимал король Хокон? Вы беседовали с ним стоя
или сидя?
Я ответила, что сидя.
— В таком случае, экселленц, прошу вас сесть. Мне еще никог¬
да не приходилось принимать даму с такой высокой миссией.
Церемониал еще не выработан.
Мы оба посмеялись. Когда мы сели, король спросил:
— А как вам нравится Стокгольм?
Я ответила, что по количеству воды и красивых мостов он на¬
поминают мне мой родной Ленинград.
— Значит, наш плохой климат вас не испугает.
Я похвалила благоустройство города и шведские школы.
— Да, — подтвердил король, — но в мою молодость школ было
значительно меньше. А жилось не хуже. Я вижу, что вы хорошо
научились норвежскому языку. Все русские очень способны к язы¬
кам. Надеюсь, что в следующую нашу встречу мы уже будем с
вами говорить по-шведски.
Беседа продолжалась еще несколько минут, банальная, все
вежливости.
Кабинет короля с видом на залив, но в темных тонах, гобеле¬
ны, картины. В Норвегии светлее, веселее, более модерн. Король
встает. Обер-церемониймейстер вводит и представляет королю
торгпреда и советника. Король задает каждому два вопроса (по-
немецки) и аудиенция закончена.
Король еще раз протягивает мне руку:
-При следующей встрече я надеюсь говорить с вами по-швед¬
ски, а не по-норвежски.
Снова шествие по залам с их зеркальным паркетом. Общий
поклон, и граф фон Розен передает нас ожидающему интродук-
тору.
На обратном пути в золоченой карете узнаю, что король никог¬
да не пользуется лифтом, считая хождение по лестнице полезнее
для мускулов.
Сходить с откидной лесенки менее удобно, чем входить.
У входа в отель все еще толпятся любопытные. «Все сошло
очень хорошо», — говорит на прощанье интродуктор. Итак, и этот
день позади.
Осло — Стокгольм
9
Письма из Стокгольма
Ноябрь (заведующему протокольным отделом Наркоминдела).
Привет Вам из Стокгольма, где я нахожусь уже неделю. Вы
представляете, сколько дела с квартирой, приведением ее в сколь¬
ко-нибудь презентабельный вид (квартира ниже критики, она со¬
вершенно не полпредская), с визитами и с выполнением всяческо¬
го церемониала. Ваш коллега — шеф протокола — очень долго
обсуждал со мной, в какой одежде я буду представляться коро¬
лю. Остановились на черном шелковом платье с беленьким кру¬
жевным воротничком и в шляпе. Я убедила его, что это «plus
habillee»*, чем без шляпы.
При вручении грамоты я очень смущалась своей несколько по¬
тертой кошачьей шубкой, купленной несколько лет тому назад за
93 марки в Берлине и служащей мне за «вечернее манто». Но га¬
зета «Аллеханда» возвела мою кошку в шиншиллу, а мою 40-мар-
ковую цепочку для лорнета — в драгоценность. Не знаешь, чем
им вдруг угодишь! В общем, пресса была прилична и все сошло
хорошо.
Использую старые связи, особенно с социал-демократами, что¬
бы войти в курс общественности. Договариваюсь с профсоюзами
по поводу захода нашего судна «Абхазия».
77 ноября (Т. Щепкиной-Куперник).
Вот уже три недели, как я в новой обстановке, Танюся. Вчера
твое письмецо прилетело сюда. Как всегда, оно улыбнулось мне
ласково, и мне показалось, что ты сама вошла в чужую, новую и
такую еще не свою мою квартиру.
Город помпезный и красивый. Но — это город. А Осло — зеле¬
ная гавань, обросшая домами и все это на фоне гор. Осло, Норве¬
гия — большой, важный отрез жизни позади. Представь, как это
ни смешно, мне кажется, что только в Осло я стала «взрослой»,
совсем взрослой и серьезной, как подобает дипломату. Только
теперь, за эти последние трудные годы я сказала прости молодос¬
ти. И молодость я похоронила в милой Норвегии. В ней горячим
пламенем в последний раз вспыхнули все чувства, все пережива¬
ния, слезы и улыбки, что способна вызывать лишь молодость, на
что способен человек, когда в нем есть избыток неизжитых сверх¬
* Приличнее (франц.). — Прим. ред.
10
Тетрадь седьмая (1930)
сил. Не оттого ли я так люблю Норвегию? Нет. Она особенная и
без личной симпатии к ней.
Ах, Танечка, как мне больно, что ты не побывала у меня имен¬
но там!..
Я хотела уехать оттуда, это было нужно. Так все сложилось.
Но отрывать от себя все, с чем сжилась за три последних года и за
восемь лет Норвегии, — это тоже было больно. Полпредский дом,
в который мною было вложено столько моего творчества, чтобы
создать то, чем он должен быть. Садик, где я перекопала клумбы
по-своему. Друзья, каждый симпатичен по-своему, каждый со сво¬
им духовным или душевным узелком со мною связанный. На¬
чать опять новую главу жизни? Опять? Сколько их начинала!
И все кочевать на чужбине... То политэмигранткой, то диплома¬
том.
И вот я стою во всем этом новом. Есть уже выучка, рутина,
техника. Уже идешь не ощупью. Намечаешь цель, сразу прокла¬
дываешь дорожку. Надо с теми «сблизиться», тех надо привлечь.
Надо быть там-то, надо созвать тех-то. Дела, работа и уже трудно¬
сти... Пресса не всегда, но чаще зла. Уже не реагируешь, а «муд¬
ро» соображаешь, как парировать и когда это надо, когда лучше
быть «выше их». Выучка большая. Но все это — «для ума». А для
души, для сердца — пока ничего нет.
Ты поймешь меня с полуслова. Иногда мне кажется: надену
пальто и уйду «домой». Это — в Осло. И станет страшно — Осло?
Его уже нет. Эго тоже уже лишь дым воспоминаний. Как кадр из
фильма. Но фильм можно повторить, жизнь же убегает, как по¬
ток, возврата в прошлое нет. И не надо.
Текущие дела и события
Вернулся из Москвы дирижер оркестра, сын Мовинкеля, он в
восторге от оказанного ему приема, и от высоты музыкальной куль¬
туры Союза*. Но наша пресса дала о его выступлениях сдержан¬
ные отзывы, а по частным письмам знаю, что он наших не увлек и
не поразил. Но раз он сам доволен поездкой, это все, что требова¬
лось, поездка эта была не по линии культурных связей, а ниточ¬
кой в «политические кружева».
* Сын Мовинкеля погиб во время занятия Норвегии немцами. — Прим.
1948 *.
Осло — Стокгольм
II
***
Потом было празднование 70-летия почетного бургомистра
Стокгольма Карла Линдхагена, известного пацифиста, друга Со¬
юза, встречавшего Ленина при проезде его в 17-м году через Сток¬
гольм и побывавшего в Союзе в январе 1918 года.
Празднование происходило в городской ратуше, построенной
на огромные послевоенные доходы. Самоуправление столицы, как
впрочем и многих городов Швеции, всецело в руках социал-де¬
мократов. Линдхаген считается «левым», кем он, вероятно, и был
в молодости. Во всяком случае, он в свое время громко требовал
борьбы социал-демократов за осуществление программы минимум
социал-демократов и отмены в Швеции короля. В те годы он гро¬
могласно даже на улице провозглашал: «Да здравствует респуб¬
лика!». Но шведская буржуазия ценит в нем хорошего админист¬
ратора, «отца города», а что касается «республики» и «пацифиз¬
ма», то относила это на счет «чудачества» независимого и обеспе¬
ченного человека, который то увлекается Союзом и Лениным, то
в парламенте в своих бесконечных длинных речах цитирует Кон¬
фуция и проповедует истины буддийской религии. Но к нам он
неизменно дружелюбен и в этом море недружелюбия оплот бур¬
гомистра нам полезен.
Я, конечно, поехала на праздник в честь 70-летия Линдхагена.
Торжество устроено было в ратуше (статсхусе), этом пышном по
архитектуре здании — шведская готика и стиль «модерн».
Началось празднование с демонстрации рабочих. Линдхагена
массы любят за его наивную простоту и большую отзывчивость к
требованиям, предъявляемым городу со стороны рабочего клас¬
са. Передовые женщины тоже группируются возле него, он не¬
однократно боролся за женские права в парламенте и прессе. Те¬
перь уже имеются женщины члены парламента и не мало жен¬
щин в госдепартаментах и госкомиссиях.
Но вернусь к празднику в статсхусе. Процессия рабочих с фа¬
келами и пением обходила внутренний двор ратуши. Линдхаген
стоял на лестнице и приветствовал процессию речами. Потом со¬
стоялся торжественный ужин на несколько сот человек в знаме¬
нитом зале, выложенном мозаикой из шведских золотистых кам¬
ней. Мозаика изображает в аллегорических образах историю Сток¬
гольма и Швеции. В соседней зале стены разрисованы принцем
Евгением, и мне это больше нравится, чем золоченная мозаика,
подражание роскоши Италии эпохи Возрождения. Более пышно,
чем художественно.
12
Тетрадь седьмая (1930)
Меня посадили на самое почетное место и пришлось слушать
внимательно бесконечное количество приветственных речей. Пос¬
ле обильного ужина — танцы в соседнем зале, вроде испанского
патио, с фонтаном и аркадами. С танцев я уехала.
За одним из маленьких столов заметила Дмитриевского, на¬
хальство с его стороны и политическая невежливость устроите¬
лей. Отметим им потом.
Официальные встречи
23 ноября.
Почти месяц, что я здесь (приехала 26 октября). Работаю, как
негр, т.е. мое физическое «я», мои мысли и чувства еще в Норве¬
гии. Обстановка сложная, отражение того, что происходит в ми¬
ровой обстановке, а она все обостряется и обостряется против Со¬
юза. Причина — экономический кризис небывалых размеров. Но
буржуазия всех стран и особенно Америки все это хочет свалить
с плеч своих управителей на нас, на большевиков.
Ожесточенно-клеветническая кампания по поводу русского
«демпинга» на мировом рынке, возмущения по поводу нашей ре¬
лигиозной политики. Вдруг вспомнили все эти ханжи, что они за
веротерпимость и «свободу совести», тут же увольняя и пресле¬
дуя профессоров-дарвинистов. Шумит пресса и по поводу частно¬
го случая: ареста шведского инженера, который двадцать лет ра¬
ботал в Ленинграде на русском заводе. Рады газетчики случаю
покричать, «разоблачить» Союз и похвалиться Швецией, будто
забывая, что в 14-м году высылали и арестовывали русских социа¬
листов. Обо мне, по-видимому, в самом деле забыли, так как толь¬
ко через несколько дней после того, как я была у короля, в офици¬
альной, никем не читаемой газетке «почт и телеграфа» помеще¬
но было официальное извещение, что высылка «русской поддан¬
ной» Александры Коллонтай из пределов Швеции отменена. Мно¬
гие от души посмеялись. Но кто помнит о том, что было в первые
годы войны 14— 18-х годов?
Все же кругом атмосфера тяжелая, чужая и душная.
О Дмитриевском не слышно в печати, но он продолжает свою
вредительскую работу, где может. Говорят, что собирался уехать
в Париж. Дело Соболева о деньгах, находящихся в банке на его
счету, еще разбирается шведским судом. Адвокат Брантинг гово¬
рит, что мы выиграем это дело, что было бы важно политически.
Осло — Стокгольм
13
***
После вручения грамот королю началась полоса официальных
визитов. Обо всем договорилась с шефом протокола и получила
список с обозначением порядка визитов и кому визит на его служ¬
бе, кому на дому.
За лето произошла смена кабинета, правительство консервато¬
ров с Линдеманом и Трюггером во главе пало. Сейчас кабинет
целиком в руках либералов. Первый визит премьеру Карлу-Гус¬
таву Экману — бывший батрак, самоучка, редактор провинциаль¬
ных газет, член парламента, связанный теперь с банковским ми¬
ром. Активный поборник трезвости и этих организаций. Социал-
демократы враждуют с Экманом, критикуют либералов и выжи¬
дают своего часа, чтобы свалить их и самим образовать кабинет.
По-видимому, самый влиятельный среди либералов — это министр
финансов Феликс Хамрин; о премьере говорят, что он «простак и
не умен» и руководит не он, а Хамрин.
Принял меня премьер Экман в здании правительственных кан¬
целярий. Фронтон с четырьмя колоннами напоминает здания той
же эпохи в Москве и Ленинграде. Но собираются его снести и
построить дом в современном стиле, по шведской терминологии
«функис», т.е. чтобы все в здании отвечало своей функции. В Сток¬
гольме вообще горячка строительства новых домов стиля фун¬
кис.
Премьер не заставил меня ждать и сразу принял в большом и
светлом кабинете, меблированном в стиле ампир. Экман — ти¬
пичный швед из народа, здоровенный и обрубистый, но он мне
понравился своей безыскусственностью и тем, что прямо перешел
к деловому текущему вопросу — о старошведах.
Одураченные шведами старошведы, покинув свои колхозы на
Украине, не могли, конечно, ужиться в Швеции, воспитанные на
советских нравах и правах трудового человека. Они стали «бу¬
зить» в Швеции, ссориться с местными властями, все критиковать,
помещать в коммунистической и левой социалистической прессе
жалобы на «буржуазный уклад» Швеции и рваться «домой» — в
Союз. Одну партию семейств удалось отправить еще летом, на
что после долгих переговоров со шведским правительством совет¬
ское правительство и согласилось. Но скоро образовалась и вто¬
рая группа семейств старошведов, которая не давала покоя каби¬
нету, членам парламента и прессе, настаивая на возвращении в
Союз, особенно узнав, что брошенные ими участки земли и усадь¬
бы будут переданы новым колхозникам.
14
Тетрадь седьмая (1930)
Но если советское правительство сравнительно легко дало раз¬
решение первой партии старошведов вернуться в Союз, то шведы
всячески тормозили их отъезд из Швеции, видя в этом конфуз
для Швеции и реальное доказательство, что русскому колхозни¬
ку лучше живется, чем шведскому крестьянину. На этот раз пра¬
вительства обеих стран иначе подшли к вопросу.
— Как же с отправкой группы семейств старошведов на Украи¬
ну? Неужели вы до сих пор не получили ответа от вашего прави¬
тельства, экселленц? Москва же ответила так скоро, когда пер¬
вые семьи уехали.
— К сожалению, господин премьер, ответа еще нет. Скажу вам
прямо: мы, то есть мое правительство, вовсе не заинтересованы в
их возвращении, мы их не гнали с насиженных мест. И народу
в Союзе и без них достаточно. А сколько я слышала, среди ста¬
рошведов много беспокойных, недисциплинированных элемен¬
тов.
— Но какие же это шведы, — перебил меня премьер, — это
совсем русские люди, у них и привычки, и взгляды не наши. Но не
будем вдаваться в поиски причин, почему они очутились в Шве¬
ции и кто они по существу. Перейдем к практическим вопросам:
передайте вашему правительству, что мы просим у Москвы раз¬
решения на возвращение этих несчастных людей на свою землю.
О материальной стороне мы с вами договоримся.
Премьер обещал не только оплатить их обратный путь, но снаб¬
дить колхозников всем необходимым оборудованием и сельско¬
хозяйственными машинами, добавив, однако, что это пока его
личное предложение, но он надеется, что оно будет утверждено.
Только бы Москва пожалела этих несчастных скитальцев, а шве¬
ды от них избавились, подумала я про себя. Материальные усло¬
вия, предложенные премьером облегчали мне хлопоты в Москве
за возвращение старошведов.
Я обещала Экману сделать, что могу, и мы расстались, види¬
мо, довольные друг другом*.
***
Следующий визит сделала министру иностранных дел барону
Рамелю. Это — полнейший контраст простодушному по манерам
премьеру. Барон Рамель — дипломат по профессии и, хотя он член
* Москва позже дала разрешение, и после тщательной проверки несколько
групп семейств вернулись в Союз. — Прим. 1948 г.
Осло — Стокгольм
15
либеральной партии, он аристократ и крупный помещик провин¬
ции Сконе — житницы Швеции.
Принял он меня в здании министерства, где я уже бывала в
23—24-х годах у старика Брантинга. Зал ожидания завешан порт¬
ретами маслом всех бывших мининделов Швеции, начиная с ми¬
нистров в буклях, париках и мундирах наполеоновских времен и
кончая профессорами в штатских одеждах XX века. Стены так
плотно завешаны, что я себя спросила невольно, где же «повесят»
барона?
Отличительная черта Рамеля — это не сходящая с его лица
деланно-любезная улыбка. Он сама вежливость и салонная лю¬
безность. Банальный разговор вначале — о Стокгольме, о погоде,
о том, не купим ли мы себе дом для полпредства, и т.п. Исчерпав
запас банальностей, любезный министр, однако, уже другим то¬
ном поставил вопрос о судьбе арестованного в Ленинграде швед¬
ского инженера. В витиевато-любезных оборотах речи министр
настаивал на скорейшем разъяснении этого «недоразумения», до¬
бавив, что «в этом деле кабинет крайне заинтересован», и закон¬
чил просьбой допустить к арестованному инженеру шведского
консула, на что Швеция по международному узусу имеет право
настаивать. Это сказано было уже совсем сухим, почти резким
тоном.
Я ответила, что мое правительство знает международный узус
и поступает согласно с ним. Но я могу передать просьбу экселлен-
ца моему правительству об ускорении процедуры расследования
дела шведского инженера. Мы распрощались на этом. Рамель
улыбался, но улыбка его была «замороженная».
25 ноября.
Мой запрос Иосифу Виссарионовичу относительно шведского
инженера Росселя дал результат: шведский консул был к нему
допущен. Немедленно дала соответствующее сообщение в швед¬
скую прессу о том, что он жив, здоров. Консул дал свои сведения
тоже попавшие в прессу, что Россель убежден, что разбиратель¬
ство его дела закончится его полной реабилитацией. Все эти сооб¬
щения сразу отбили у прессы охоту раздувать арест Росселя, и она
замолчала о нем.
Из числа многочисленных официальных визитов наиболее ин¬
тересным было посещение младшего брата короля, принца Евге¬
ния. Принц по профессии художник и хороший мастер, особенно
по фрескам на стенах зал в общественных зданиях. Группа нор¬
16
Тетрадь седьмая (1930)
вежских художников много мне о нем рассказывала, как он нена¬
видит Гитлера и фашистов, как он много помогает молодым ху¬
дожникам морально и материально. Какой он остроумный, жиз¬
нерадостный и простой, чем шокирует и возмущает церемонные
шведские дворцовые нравы.
Живет принц-художник в своей вилле на небольшом мысу мор
ского залива, на окраине столицы в Дюргордене. Тут он меня и
принял. Собственно, это не дом, а настоящий музей, полный цен¬
ных предметов искусства и картин. Но кабинет принца имеет вид
комнаты работающего человека: рукописи на столе, раскрытая
книга, пачка журналов и газет. Он много расспрашивал о совет¬
ской живописи, видел нашу выставку в Стокгольме весной, но глав¬
ное его интересовало, как советская республика поощряет искус¬
ство, что делает, чтобы облегчить жизнь и учебу начинающим
талантам, какие дает им поощрения, стипендии и проч.
***
Была я, конечно, также с визитом у кронпринца Густава Адоль¬
фа. Живет он в том же дворце, где и король, но на другой полови¬
не, окнами на бурнобегущий пролив, соединяющий озеро Мелла-
рен с Балтийским морем. Дворец хорош, это я разглядела в этот
раз. Построен он знаменитым архитектором XVII века Тессином,
и не похож ни на один из дворцов других столиц, какие я видела
как турист. Особенно хороши пропорции комнат, архитектурно¬
художественные пропорции длины, ширины и высоты комнат.
Большие залы и гостиные благодаря пропорциональности разме¬
ров не кажутся столь огромными и высокими, как в большинстве
дворцов, отчего там всегда казенно-скучно. Во дворце в Стокголь¬
ме соразмерность зал придает им уютно жилой вид. Забываешь,
что это — дворец, нечто, где не живут, а нагоняют скуку своими
торжественными размерами, долженствующими импонировать и
вызывать почтение и страх перед династией. В помещении крон¬
принца позолоченные залы, зеркала, лоснящийся паркет, дорогие
ковры и все же нет той сухой официальности, казенщины, как у
короля. Камин жарко топится дровами, а перед ним низкий и
мягкий диван на английский лад (кронпринцесса — англичанка
Монбатан).
Камергер в полной парадной форме провел меня в гостиную,
где меня ждал кронпринц. У дверей лакеи в вычурных ливреях
недвижимы, как статуи. Чуждо это, постановка оперетки. Но сам
Осло — Стокгольм
17
кронпринц встречает приветливо и усаживает на диван. Интере¬
суется он нашими коллекциями древностей в Эрмитаже, тонкой
работой из золота скифов и нашими археологическими раскопка¬
ми в Херсонесе и близ иранской границы. Он сам любитель архе¬
ологии: «Советское государство приносит большую пользу науке,
поощряет работу археологов». Об этом ему много рассказывал
профессор Туре Арнэ.
У каждого принца своя специальность, и за ней они следят и в
Союзе. Это я беру на заметку.
Визит второму сыну короля принцу Вильгельму — этот литера¬
тор и любитель кинематографии. Был женат на русской великой
княжне Марии Павловне, но она не выдержала строгого этикета
шведского двора, натворила «скандалов», т.е. нарушений этике¬
та, и уехала в Америку, где открыла ателье мод.
Визит у кронпринцессы прошел казенно, по этикету. Она была
суха и натянута, я ей не сделала реверанса как дама и не поцело¬
вала руку как посланник. Друг другу не понравились.
Потом пошли визиты членам кабинета, известным обществен¬
ным деятелям и членам парламента на виду. Отвечали присыл¬
кой карточек, принцы через своих адъютантов, принцессы через
дворцовых дам, а министры через курьеров.
За инструкциями в Москву
20 января 1931 года. Москва.
Ну вот, закончились мои денечки в Москве. Еду на свой пост в
Стокгольм. Все три дела, из-за которых приехала, закончила, ин¬
струкции на курс работы получила. Ничего нового и никаких осо¬
бых заданий. Но как будто моей линией, какую взяла в Швеции,
довольны. Максим Максимович скуп на похвалы, но замнаркома
мне это прямо сказал: «Взяли правильную установку, так и про¬
должайте». Побывала в Бюро заграничных ячеек и там нет пре¬
тензий. Значит, могу ехать со спокойной душою.
Вопрос о старошведах выяснила вплоть до деталей и привезу
шведскому правительству благоприятный ответ, после тщатель¬
ной проверки можем еще вернуть в Союз партию-другую семейств
старошведов.
Договорилась об открытии, наконец, прямой телеграфной свя¬
зи Москва-Стокгольм. И нам удобнее, и шведам покажем, что
мы серьезно взялись за работу, особенно по торговой части.
18
Тетрадь седьмая (1930)
Третий вопрос, сам по себе самый мелкий по видимости, занял
больше всего времени и потребовал больше всего затраты энер¬
гии и потери времени на переговоры по телефонам и на личные
встречи. Наркоминдел этими делами не занимается, предостав¬
ляя заинтересованному полпреду самому добиваться разрешения
таких «колючих» вопросов. Но я уже убедилась на опыте, какое
это имеет большое значение для престижа полпреда выполнить
первую настойчивую просьбу кабинета в стране, где его, полпре¬
да, еще мало знают, особенно если эта просьба не общеполити¬
ческого значения, а из области текущих «осложнений».
Мининдел Рамель не давал мне покоя своей просьбой выяснить
дело Росселя тем более, что я собиралась в Москву. Очень важно
для полпреда привезти из Москвы благоприятные ответы на
просьбы премьера и мининдела. Это поднимает престиж полпре¬
да и показывает, что в своей стране полпред пользуется довери¬
ем. Это особенно важно в связи с обычной провокационной мане¬
рой заграничной прессы бросать намеки, что мы «в опале», что
Москва нами недовольна и проч.
«Дело Росселя» весь месяц моего пребывания в Стокгольме
отравляло атмосферу. Поэтому я решила во что бы то ни стало за
время моего нахождения в Москве добиться разбора этого дела.
И добилась. Но что это мне стоило!..
У Менжинского больших и серьезных дел много, от дела Рос¬
селя отмахивается. Из Ленинграда по телефону все обещают, но
дело не двигается. Не могу же из-за Росселя бесконечно оставать
ся в Москве. Я решила по прямому проводу попросить свидания с
Иосифом Виссарионовичем.
Принял меня Иосиф Виссарионович в Кремле, как всегда рас¬
спросил об атмосфере в Швеции, о том, как реагируют на книгу
Гитлера «Майн Кампф», и имеются ли в Швеции нацистские орга¬
низации? Предложил обратить на это основное внимание и на¬
править и мысли шведских коммунистов на эту «стезю». Как обыч¬
но, в конце беседы спросил, какие у меня к нему особые дела или
вопросы? Я тут же сжато рассказала ему о просьбе шведского
правительства по поводу Росселя и поделилась своими соображе¬
ниями, что нам выгодно это дело быстро и безболезненно ликви¬
дировать.
Иосиф Виссарионович внимательно выслушал меня и, когда
я закончила говорить, молча взял трубку, видимо, прямого прово¬
да на Ленинград. «У вас там, — сказал Иосиф Виссарионович спо¬
койно-повелительным тоном, — содержится уже два месяца
Осло — Стокгольм
19
шведский инженер Россель. Коллонтай уже напоминала вам. Вот
именно. Так вот, чтобы этого шведского инженера не позже чем
через 24 часа не было в пределах Союза. Выслать в Швецию че¬
рез Финляндию».
Трубка повешена на место. И все. Какой большой вопрос ре¬
шен так просто и скоро. Теперь и я могу с облегченным сердцем
ехать в Стокгольм.
* * *
Когда Россель приехал в Стокгольм, он дал прекрасные интер¬
вью в прессу о Советском Союзе, о своей двадцатилетней работе
на заводе в Ленинграде, объяснял свой арест «недоразумением» и
говорил, что содержался в тюрьме в неплохих условиях. Каково
же было мое изумление, когда по моему возвращению в Сток¬
гольм из Москвы ко мне явился инженер Россель, разъяренный, с
красным от волнения лицом. Едва поздоровавшись со мной, он
громким голосом стал обвинять меня, что я «разбила его жизнь»,
«лишила его любимой работы», обрекла его в «уже немолодых
летах на безработицу» и проч.
Я с трудом его успокоила, прося объяснить, чем он так недово¬
лен. «Зачем вы, мадам министр, послушались глупых советов
шведских властей и выхлопотали мою высылку из Союза? Если
бы мое дело разобрали, то я, наверное, был бы возвращен на ра¬
боту на завод, где меня уважали и ценили. А теперь изволь жить
в Швеции, без друзей, лишившись хороших условий жизни. Ведь
я из-за высылки лишился не только второй родины и прочного за¬
работка, я потерял свою дачу под Ленинградом, где остались мои
любимые собаки... Что я буду делать здесь, в Швеции? Я тут чу¬
жой, уехал отсюда юношей, я русский в душе, и при советской
власти нас, хороших инженеров, ценят. У нас в Ленинграде ник¬
то и не вспоминал, что я швед. Карл Карлович и все тут. А здесь
шведы меня сторонятся, большевиком ругают. А работу в моем
возрасте найти невозможно. Конечно, виноваты не вы, а шведские
власти, что такой шум подняли из-за ничего, но и вы, мадам Кол¬
лонтай, зря поторопились. Нельзя ли мое дело без меня разоб¬
рать и разрешить мне вернуться в Союз. Или пусть меня сейчас
туда на суд вызовут, я сию минуту поеду. Нечего мне тут делать в
этой Швеции, где для рабочих и для инженеров нет применения,
и нас не уважают, не ценят, как в Союзе. Здесь только и разгово¬
ру, что о кризисе и безработице». Но отправить инженера Россе¬
ля обратно в Союз мне не удалось.
20
Тетрадь седьмая (1930)
* * *
Наезды в Москву всегда значительны обилием впечатлений,
насыщены делами и хлопотами, своими и чужими. Люди, особен¬
но женщины, в дни несчастий и жизненных катастроф жмутся ко
мне. Тут и женские слезы, и горе за мужа по партийной линии
или у самой по службе. Зоя в шутку говорит: «Убрали мы Ивер-
скую, так ты вместо нее отдуваешься».
Хорошо жить вместе с Зоей, мы умеем и отозваться на чужую
беду, и весело посмеяться там, где встречаем напыщенность «но¬
воявленного сановника» или ханжество и лицемерие. У Зои ост¬
рый язычок и горячее отзывчатое сердце. Мы живем в здании
Наркоминдела на Спиридоновке, оно предназначено для приемов
и официальных торжеств, но полпредам отводятся здесь помеще¬
ния, когда мы приезжаем в Москву в командировку или отпуск*.
И кормит нас сам шеф-повар, симпатичный старичок. Весь персо¬
нал этого дома ко мне относится очень тепло, а истопник, встре¬
тив меня на днях, с чувством воскликнул: «Кого я вижу? Я не знал,
что вы в Москве». И Зоя уверяла, что эта сцена «достойна те¬
атра».
По утрам мы с Зоей совершаем прогулку по запушенным пер¬
вым снегом дорожкам нашего сада. И говорим друг другу все, что
на душе накопилось за месяцы разлуки. Будто мы снова девчон¬
ки, делящиеся «главными секретами». Ни с кем не говорю я так
искренне о себе, своих заботах, мыслях, переживаниях, как с Зоей.
Ведь у нас тот же «угол зрения» на жизнь и людей.
Зоя сейчас работает в «Большой энциклопедии» под началом
тов. Петрова, ее «названного брата». Зоя годами переписывалась
с ним, когда Петров сидел за решетками царской тюрьмы. Зоя
увлечена своей работой, и ее в «Большой энциклопедии» ценят.
У Зои ведь огромное накопление самых разнородных знаний -
искусство, наука, специальные вопросы, театр, история, ее так и
зовут в энциклопедии: «наш справочник на двух ногах». Обидно,
что у Зои нет выдержки и терпения доделывать начатую работу
до конца. Ведь и перо у нее живое, остроумное, бойкое. Но сейчас
она на месте, и я спокойна за нее.
Москва, т.е. члены партии, с тревогой читают и обсуждают
«Майн Кампф», масса заказов мне выслать им книгу. В Москве
* У А. М. Коллонтай, пока она работала за рубежом, своей жилплощади в
СССР не было. — Прим. ред.
Осло — Стокгольм
21
придают Гитлеру и нацизму гораздо большее значение, чем за
границей. Наркоминдел поглощен дальневосточными осложнени¬
ями. Но внимание самого Литвинова направлено на Запад и на
возможность установления дипломатических отношений с Аме¬
рикой.
В партийных кругах об оппозиции не говорят. «Пройденный
этап». Колхозное движение крепнет, бдительность заострена про¬
тив вредительства и захватывает сферы профессуры и инженер¬
ного состава.
Сын моей сводной сестры Адели — доцент, и многообещаю¬
щий — покончил недавно жизнь самоубийством. Он большевик
еще с 1905 года, студентом эмигрировал, но с 1917 года работал с
нами. Заняться расследованием этого печального дела его само¬
убийства не было времени, но, очевидно, перебарщивание в бди¬
тельности, и в результате гибель ценной научной силы, доцента
Тимирязевской академии. Мне предстоит еще тяжелая обязан¬
ность сообщить об этом моей сестре в Ленинграде, и дрожь про¬
ходит по спине...
На декабрьском пленуме ЦК и ЦКК. Пленум наметил предсе¬
дателем Совнаркома В. М. Молотова. Везу с собою много матери¬
алов о пленуме для доклада в землячестве и в нашей колонии в
Стокгольме.
Тетрадь восьмая
(1931)
ШВЕЦИЯ
Снова Стокгольм. - Этикет и протокол. - Записи по датам. -
Проблемы лесоэкспорта. - Текущие дела. - О лесе и золоте. -
Одаль. - Переговоры по лесу начались. - Феодальное гнездо. - Лет¬
няя ночь в Петербурге. - Неожиданное назначение. - Приятная
поездка. - Легенды и факты. - Кризис углубляется. - Спичеч¬
ный король на коленях. - Директивы Москвы и прием у турец¬
кого посланника. - Размышления. - Расширение и закрепление
связей. - Лекция Луначарского и еще один монополист. - Посе¬
щение завода СКФ. - Новый дом. - Рождественские дни. - Ви¬
зит анархистов.
Снова Стокгольм
_ 27 января 1931 года (из письма Зое).
АК видишь, я снова на своем посту. Стокгольм встретил
щГ меня мокропогодицей, туманами и ветром. Ни москов-
'— ^ ского хрустящего снега, ни хрустально-яркого солнца, ни
тебя нет. Но не до лирики или воспоминаний. Меня сразу захвати¬
ли дела, обступили так, что дохнуть некогда, тут и важные госу¬
дарственные задачи, и мелочи по дипэтикету или по хозяйству,
тут и заботы по колонии и семейные несчастья или болезни на¬
ших сотрудников.
У меня такое чувство, будто я вошла в помещение, которое
завалено до потолка ящиками, сундуками, баульчиками, все это
навалено друг на друга в беспорядке, вот-вот посыпется и завалит
Швеция
23
меня самою. Надо скорей, скорей приняться за разборку и отде¬
лить главное от мелочей. Но чуть намечаю план разбора и рабо¬
ты, как раздается нетерпеливый голос торгпреда, зовет к телефо¬
ну или появляется сам. У него срочное, «архиважное» дело, дру¬
гих дел у него, кажется, и не бывает. Как новому человеку в за¬
граничной обстановке, ему всегда кажется, что если это осложне¬
ние или неприятность не урегулировать немедленно, без секунды
промедления, то нам всем грозит «катастрофа».
Я с внутренней улыбкой терпеливо бросаю свои дела, нарушаю
намеченный порядок моих дел и бегу навстречу торгпреду, что¬
бы предотвратить кажущуюся ему «катастрофу». Но ты ведь зна¬
ешь, как я ненавижу бесплановость работы и ненужную торопли¬
вость. От нее в конечном итоге только запутываются все основ¬
ные дела. Торгпред этого не понимает, научится постепенно, я
надеюсь. Он страстный и яростный работник и своим энтузиаз¬
мом заражает сотрудников, это огромный плюс. При этом он куль¬
турный человек с большим обаянием. Мы созвучны в работе. До¬
вольно натерпелась я в Осло от неудачных и неумных торгпре¬
дов. Вот отчего я так терпелива с ним и бросаю свое начатое дело,
чтобы поддержать его энтузиазм. Но руки мои еще не дошли до
моих полпредских задач и намеченных дел...
1 февраля.
Так я писала Зоечке, но сейчас я уже подобрала возжи своей
рабочей колесницы и привела в порядок самые настоятельные
внутренние дела полпредства, повидала кого следует, и колесо
работы завертелось нормально.
В Швеции полпредовское хозяйство несравненно большего объе¬
ма, чем в Норвегии, и штат большой во всех совучреждениях
вместе взятых, но все еще недостает рабочих рук. Торгпредство,
ТАСС, два смешанных советско-шведских общества, наш банк
Экономиболагет и, наконец, «Нафта» — это общество продажи
советской нефти. Все крупные финансово-экономические едини¬
цы, и в обоих обществах много служащих не только советских, но
и шведов.
Учтя опыты пережитого нами весной прошлого года в связи с
невозвращенцами, полпред, естественно, должен с особой бдитель¬
ностью следить за личным составом служащих и за их семьями.
Надо поднять политико-просветительскую работу, надо изучить
людей. А торгпред настойчиво требует моего участия в его делах.
«Нет, — говорю я торгпреду, — сейчас я не приму вашего архи-
24
Тетрадь восьмая (1931)
главного директора фирмы СКФ. У меня на очереди встреча с
женщинами нашей колонии, и наши подсобные советские учреж¬
дения должны стать высококачественными по составу». Торгпред
со вздохом уходит от меня, получив обещание принять директора
на другой день.
Раньше, чем пуститься вплавь по руслу больших дел, я приня¬
лась за оживление советской колонии. План собраний-бесед, биб-
лиотека и проч. На днях сделаю доклад и для актива нашей ячей¬
ки о моих впечатлениях, привезенных из Москвы.
Атмосфера в Швеции стала хуже, чем когда я уезжала в де¬
кабре 1930 г. Кризис ширится и захватывает все новые предприя¬
тия. Биржевые бумаги падают. Что стало со шведами? Куда дева¬
лось их самодовольство и самоуверенность? Кого ни встретишь -
пессимизм, царит уныние и подавленность, а наши друзья
(т.е. коммунисты) сильно ослаблены расколом прошлого года, не
умеют или бессильны использовать положение. А безработица ра¬
стет и в массах глухое, растущее недовольство.
В самой партии нет сплоченности. Линдерут оттерт на второй
план четой Силенов. Конечно, оба они преданные коммунисты,
но Силен маленький человек, без кругозора. В нем. есть неприят¬
ные черточки, он сам себя выдвигает на роль вождя, и маленькая
группа его личных друзей во главе с его женой усиленно его про¬
пагандирует и продвигает. Изменивший нам Чильбум1 образовал
свою партию. А коммунистов зовут не коммунистами, а «силенов-
цами» — кличка, пущенная Чильбумом.
Все это заботит меня не меньше, чем очередные задачи торг¬
предства или дебиторская задолженность в обществе «Нафта».
Опыт показывает, куда ведет фракционность в партии, но в дела
наших друзей я вмешиваться не могу и не должна, а смотреть
досадно. Повидаю Линдерута и его энергичную и умную жену
Герду, с ними отведу душу, и, может быть, кое-что мы с ними
наметим. Встретиться с ними можно вне полпредства.
Торпред опять звонит...
Этикет и протокол
1 марта.
Дипкорпус в Швеции — это каста, живущая своей особой зам¬
кнутой жизнью, полной этикета, правил протокола и пробавляю¬
щаяся сплетнями друг о друге. Дипкорпус допускает в свою среду
лишь апробированных традициями представителей шведской об¬
Швеция
25
щественности, главным образом шведскую помещичью знать,
махровых консерваторов-профессоров и членов Академии наук и
редакторов тех газет, которые поддерживают политику их стра¬
ны, часто оказывая им помощь в виде скрытых субсидий — тури¬
стских и иных реклам.
Полагается, чтобы дипкорпус следовал за модой, устанавлива¬
емой двором, т. е. посещал бы те выставки, премьеры в театрах,
скачки, теннисные матчи, где бывают король или кронпринц с
женой. Но в самом дипкорпусе имеются два слоя: те, кто близок
ко двору, т. е. приглашаются на интимные обеды, игру в бридж
или файф-о-клок у принцесс, — это англичане, немцы и норвеж¬
цы как представители стран, где на троне родственная династия.
Другая и самая многочисленная часть завидует счастливчикам,
запросто бывающим во дворце, и выбивается из сил, ухаживая за
чинами двора, камергерами, церемониймейстерами и прочими.
В Норвегии ничего подобного не было. Дипломаты вели себя
не как «следующие по списку за богами», а как простые смерт¬
ные, и если кто и был «интимно» вхож к коронованной чете, это в
дипкорпусе не возбуждало толков, зависти и злословия.
Наш старшина здесь норвежец, добродушный и неумный.
Жена, дуайенша, помешана на этикете и преклонении перед дво¬
ром. Главная работа этой четы, чтобы все правила этикета со¬
блюдены были до тонкости и чтобы дипкорпус в Стокгольме был,
есть и оставался носителем этикета с соблюдением рангов в духе
Венского конгресса2. Весь мир может обновиться, границы стран,
политические режимы народов — все может измениться, но не¬
зыблемым и неизменным должен остаться дипломатический про¬
токол. И горе тому члену дипкорпуса, который погрешит против
него. Его заклюют. Его подвергнут «вежливому» остракизму, и он
вынужден будет покинуть гостеприимный для туристов Сток¬
гольм.
В дипкорпусе у нас, т. е. у членов полпредства СССР, конечно,
мало, очень мало друзей. Хорошие отношения в дипкорпусе опре¬
деляются не личными симпатиями, а отношениями между собой
государств, которых представляешь.
Я сразу выяснила и на деле узнала, что турецкий посланник
Рагиб Раиф-бей, старый дипломат по профессии, но верный слуга
и друг Кемаля, по политическим соображениям поддержит меня
в дипкорпусе. А такой случай уже представился. Это было еще в
ноябре 1930, до моей поездки в Москву, когда я делала свои пер¬
вые визиты посланникам. Однако учитывая наши крайне натяну¬
26
Тетрадь восьмая (1931)
тые в то время отношения с Францией (мерзкая роль в Промпар
тии, инцидент с Кутеповым и проч.), я решила не следовать спис
ку посланников, расположенному по старшинству пребывания в
стране, а отложила свой визит Госсену, французскому посланы»
ку, до более позднего времени.
Я не считала, что мое несоблюдение визитов по установленна
му списку может вызвать такое волнение в дипкорпусе и даст пищу
сплетням, что новый советский посол, т. е. большевичка, зловред
но нарушает общепринятый ритуал. Дружественно к нам относя
щийся турецкий посланник поспешил приехать ко мне, чтобы
рассказать о волнении в дипкорпусе и посоветовал немедленно
поехать к старшине дипломатов и объяснить, что ни в Норвегии,
ни в Мексике визиты не наносились по списку рангов и никто меня
не предупредил об этом обычае в Швеции. Таким образом, вину
за нарушение этикета я переложу на самого дуайена и ему сама
му придется изворачиваться перед французским посланником. Со
своей стороны Рагиб-бей обещал заехать к французам и объяс
нить все тем, что я хотела совместить мой визит в тот же день с
визитом посланнику Англии (Кларку Керру).
Смешно было видеть, как смутился бедный норвежский посла»
ник, когда я любезно упрекала его за то, что он, дуайен, поставил
меня в столь неловкое положение перед французами. Дело это
давно забыто, но с Госсеном наши отношения остаются натянута
холодными, хотя между СССР и Францией чувствуется поворот к
их улучшению. Значит, Госсен уже лично на меня в обиде.
Дружески отнесся ко мне и германский посланник Розенберг.
Он и его жена — тип культурных немцев, любящих музыку и
искусство, живущих скромно, не участвующих в ссорящихся «кли
ках» дипкорпуса. Розенберг тоже дипломат старой школы и, яв¬
ляясь поклонником Бисмарка, стоит за укрепление дружбы с
СССР. В опасность нацизма он не верит, считая, что у немцев да
статочно здравого смысла, чтобы не слушаться какого-то «проха
димца Адольфа», да еще австрийца, а не истинного немецкого
«бурша».
Самые неприятные шефы миссий — это прибалты, они тянут
ся за большими державами, якшаются с белогвардейцами, живу
щими в Швеции, и любят пускать зловредные слухи о нас и на
шей политике.
Дипкорпус тут большой, с советниками и военными атташе -
это целый мир. Неудивительно, что приходится тратить гораздо
больше времени на «светские» обязанности, чем в Осло. Но я уже
Швеция
27
не грешу против этикета и точно соблюдаю все церемонии и обы¬
чаи, принятые в Швеции. Церемонность здесь присуща не только
дипкорпусу, она характерная черта самих шведов. До чего они
помешаны на соблюдении титулов и рангов даже при общении
между знакомыми и друзьями и на этикете, в этом я уже убеди¬
лась сама.
Мне рассказывали следующий анекдотический случай, пока¬
зывающий приверженность шведов состоятельного круга к уста¬
новленным салонным правилам этикета. Сельма Лагерлёф3, зна¬
менитая на весь мир писательница, награжденная премией Нобе¬
ля за ее литературные труды, член Шведской академии наук,
приглашена была своей школьной приятельницей на дамский
прием с кофе. Обе они, и хозяйка и знаменитая писательница,
были уже в солидных летах, но хозяйка дома была «дамой», т. е.
замужем, а Сельма Лагерлёф пребывала в девицах.
Гости собрались в назначенный час в нарядную гостиную при¬
ятельницы Сельмы Лагерлёф. Дамы вели полагающиеся салон¬
ные разговоры — о последних модах, о новой эффектной машин¬
ке для мытья посуды — и жаловались на избалованность домра¬
ботниц. Сельму Лагерлёф такие разговоры утомляли, тем более
что она из-за заседания не успела в этот день позавтракать и была
голодна. Она села поближе к дверям столовой, с нетерпением
ожидая, когда хозяйка пригласит гостей выпить чашку горячего
кофе. А дамы в гостиной все щебетали и щебетали... У Сельмы
разболелась голова.
Наконец хозяйка любезно пригласила гостей перейти в столо¬
вую попить кофе. В столовой накрыт был большой стол, устав¬
ленный всякими лакомствами. Дочь хозяйки в изящном переднич¬
ке с приветливой улыбкой разливала по чашкам горячий, дымя¬
щийся кофе. Как только тонкий аромат свежего кофе дошел до
ноздрей Сельмы, она поспешила встать и первая направилась к
столу за своей чашкой. Она уже готова была принять чашку с
горячим и аппетитно пахнущим кофе, которую любезно протяги¬
вала ей дочка хозяйки, когда хозяйка испуганным голосом шепну¬
ла ей: «Сельма, голубушка моя, ты нарушаешь все традиции. Раз¬
ве ты забыла, что к столу за кофе первыми подходят замужние
дамы, а затем уже девицы?». Сельма Лагерлёф, член Академии
наук, обладательница Нобелевской премии, всемирная и популяр¬
ная писательница, скромно уступила первую чашку кофе ничем
не примечательной замужней даме. Таков этикет в шведских са¬
лонах буржуазного общества.
28
Тетрадь восьмая (1931)
Я была свидетельницей другого случая. Новый посланник i
Стокгольме давал обед представителям шведской общественна
сти и своим коллегам. По несчастью и недоразумению на одном
из пригласительных билетов на обед известному доктору наук на
писали не его действительный научный титул, а «господину маги
стру наук такому-то». При рассадке за столом, естественно, маги
стра посадили на менее почетное место, чем доктора наук. Oi
этого все и произошло.
Попав на непочетное место в конце стола, лжемагистр был
мрачен и молчалив весь обед. Глаза его переходили с гостя на
гостя и, по-видимому, он мысленно занимался перепланировкой
гостей за столом. Когда обед закончился и гости, поблагодари!
хозяев за чудесное угощение, удалились в гостиные, я случайно
задержалась возле хозяина. Проходивший мимо меня доктор наух
зловещим шопотом указал мне на один из уже пустых стулье!
недалеко от хозяина: «Вот то место, которое я как доктор наух
должен был занимать во время обеда. Но ведь иностранцы вс«
еще некультурный народ. Они, очевидно, не знают всех правил
этикета».
Я сочла необходимым рассказать об этом хозяину дома, моем;
коллеге. Он в любезном письме извинился перед обиженным док
тором, но тот уже никогда больше не приходил на приемы в этс
посольство.
В Швеции экселленцем можно назвать только самого премье
ра и министра иностранных дел. Этот титул не присвоен ни одна
му другому члену кабинета. Но иностранных посланников охотнс
и смачно в разговоре называют экселленц. Вообще в разговор
принято употреблять титул, даже жену профессора называют
профессорскан, но женщину, занимающую кафедру профессора
величают госпожа профессор. Все эти тонкости очень утомитель
ны, особенно когда пишешь приглашения.
Еще один анекдот, который случился уже со мной. Голланд
ский посланник в Стокгольме был известен своей ярой нена
вистью к большевикам и к СССР. Находясь посланником в Пет
рограде в 17-м году, он потерял какое-то имущество, конфиско
ванное у него советским правительством, кажется, это был авто
мобиль для военных нужд. Этого голландский посланник никах
не мог нам простить. Мы с ним не кланялись, встречаясь на при
емах. Мало того, мы друг друга до того игнорировали, что, прохо
дя мимо, делали вид, что рядом с нами пустое место, воздух, приз
рак.
Швеция
29
Но однажды автоматическое выполнение принятой вежливос¬
ти заставило голландского посланника совершить «грехопадение».
Министр иностранных дел давал обед дипкорпусу. Гости собра¬
лись в гостиной и дипломатические дамы по обычаю выстроились
вдоль стены, ожидая, когда предназначенные по списку кавале¬
ры предложат им руку, чтобы вести к столу.
Обычно я не становилась в ряды дам, а, беседуя с моими кол¬
легами, оставалась в группе мужчин. Но на этот раз, разговорив¬
шись с женой одного из посланников, я попала в дамский ряд.
Несколько запоздавший голландский посланник, спешно поздоро¬
вавшись с хозяевами у дверей гостиной и поцеловав руку хозяйке,
отправился в сторону дам оказывать и им свое почтение. Он по
очереди целовал им ручки, и так как он спешил, то даже не ут¬
руждал себя взглянуть, кому он целует руку. Очередь дошла и до
меня. С той же поспешностью посланник чмокнул и мою руку и
только тогда поднял на меня глаза. На лице его выразился ужас и
он в такой панике отступил назад два шага, что опрокинул кури¬
тельный столик и сам чуть не упал.
Группа дипломатов, стоявшая поблизости, с трудом удержалась
от смеха. Английский же посланник подошел ко мне и с веселой
иронией сказал: «Повторите-ка еще раз эту штучку. По крайней
мере мы все повеселились». Этот случай показывает, как легко
погрешить против самых строгих правил этикета, если применять
их без положенного внимания.
По правилам протокола мое место при рассадке за обедами и
ужинами должно было быть после ранее меня прибывших послан¬
ников. Но министр иностранных дел барон Рамель, чья семья счи¬
тается древнейшей в списке знати Швеции, позволяет себе неко¬
торые вольности в отношении этикета. Он сажает меня как вто¬
рую даму по рангу на своих обедах, т. е. с левой стороны от хозя¬
ина. В дипкорпусе Стокгольма такая рассадка привилась. Но во
дворце строго держались этикета и меня сажали как посланника,
а не как даму. Шеф протокола барон Барнеков жаловался мне,
что мое появление — женщины в дипкорпусе Стокгольма — удва¬
ивает его работу при планировке официальных обедов и приемов:
«Иногда мне кажется, что я сойду с ума, когда^ я перетасовываю и
вновь перетасовываю рассадку стола».
Бедный шеф протокола позднее действительно сошел с
ума, но не из-за моей рассадки, а в связи с распределением наград
и медалей дворцовым служащим по случаю свадьбы внука ко¬
роля.
30
Тетрадь восьмая (1931)
Записи по датам
28 января.
Ежегодный обязательный визит обер-гофмейстерине двора,
графине Левенхаупт. Дуайенша-норвежка (старшая дама по ран
гу в дипкорпусе) заранее оповещает всех дам. Прием во дворце
на половине графини. Гофмейстерина принимает стоя, мален»
кая, кругленькая старушка в шелковом платье, седая, но с удив»
тельно свежим, молодым и живым лицом. Приветлива и до сих
пор красива.
Ливрейный лакей громко докладывает о каждой вновь при
бывшей жене посланника, которая ведет за собою дам ее посол»
ства. И я вела своих дам. Два слова приветствия с гофмейстер»
ной, представление наших дипломаток графине и ее свите, затем
пятиминутный разговор с другими дамами дипкорпуса в гостиной
и через другие гостиные спешишь к выходу. Угощения не полага
ется, простая формальность — быть представленной ко двору. После
визита кладешь в ряд заготовленных специальных урн визитные
карточки тех дам, которые уже «представлялись».
Из мужчин бывает обычно только вновь назначенный шеф
миссии. Хорошо то, что очень коротко и быстро.
7 февраля
Сегодня у меня был директор СКФ (мощной фирмы шарико¬
подшипников) Бьерн Прютц4 — обаятельная личность и сторо»
ник сближения с нами, умница и очень приятная внешность. Мы
так и прозвали его в полпредстве и торгпредстве — «красавец».
Приехал хлопотать о делах своей концессии в Москве. Это ко»
цессия технической помощи СКФ по сооружению завода шарико¬
подшипников в Москве.
Эти трудности надо непременно устранить. Фирма СКФ име¬
ет большой вес в Швеции, она нам очень нужна. Прютц внес нам
интересное предложение по делу лесного соглашения со Швец»
ей. Я уже вплотную взялась за эти дела.
8 февраля
Кампания против советского «демпинга» на лесном рынке про
должается.
10 февраля.
Завтрак у турецкого посланника. Умный, опытный дипломат,
кое-что сообщил интересное.
Швеция
31
7 1 февраля.
Неприятности из-за телеграммы Вестмана, шведского послан¬
ника в Швейцарии. Мы шведов дезавуируем и изобличаем.
13 февраля.
Пресса от злости пустила слух, что Москва меня отзывает. Ра-
мель встревожился. Мой словесный протест Рамелю по поводу
травли меня со стороны «Аллеханды».
15 февраля.
Был у меня директор завода «Газаккумулятор». У них тоже
неприятности в связи с расчетами по их концессии в Москве. Со¬
ветую Москве принять первый пункт их требования, он вытекает
из договора.
16 февраля.
Сам старик Бонье приезжал ко мне с предложением продать
нам «Дневник полярника Андре» за 3000 крон. Пишу в Москву,
полезно завязать дела с этим крупным шведским издательством.
Бонье связан с либеральными газетами.
17 февраля.
Беседа со Свеном Хедином на завтраке у немецкого посла.
Археологи хотят ехать в Союз на раскопки. Свен Хедин — подо¬
зрительная личность.
22 февраля.
Давала первый официальный обед чинам министерства иност¬
ранных дел с Рамелем во главе и с женами. Устроила обед в
«Гранд-отеле». Прошло удачно. После обеда гости долго играли в
карты, а я беседовала с заместителем министра Богеманом. Куда
умнее Рамеля и с большим политическим кругозором.
Начало марта.
Наконец среди нагромождения текущих дел и протокольных
обязанностей интересное задание от Литвинова, серьезное: добить¬
ся в Швеции акции для поддержки наших предложений по разо¬
ружению в Женеве. Первым делом поговорила с Рамелем, но этот
«пацифист» и либерал, конечно, трусит, что скажет Лига наций?
Поэтому я выслушала от него массу любезных уверений в сочув¬
ствии нашему предложению, в согласии о необходимости укреп¬
ления основ мира, но ничего конкретного.
32
Тетрадь восьмая (1931)
Тогда я поехала к главному редактору центрального органа
социал-демократов Артуру Энгбергу. С ним я хорошо поговорила
и получила обещание с его стороны поддержать в их прессе наше
предложение, а также поговорить с Сандлером, он участник швед
ской делегации в Женеве. Потом для верности поехала к старик)
Карлу Линдхагену, старейшему члену парламента. Линдхаген
известный пацифист и большой поклонник Литвинова, к тому же
любит в парламенте выступать с новым предложением, которое
наделало бы шума и о чем писали бы в газетах.
Выступление Линдхагена во второй палате состоялось вчера,
конечно, я пошла его слушать. Речь была очень благожелатель
ная к нашим предложениям, но он сумбурный оратор, не четким
и к тому же недостаточно использовал материалы, которые я ем)
дала, во всяком случае, его выступление весьма полезно, о нем
много говорят.
Поддержат ли нас шведские социал-демократы в Женеве, это
еще вопрос. Опять пишут о возможности новой войны. А здесь
растут так называемые активистские настроения, т. е. профашист
ские симпатии. По заданию Литвинова пока многое здесь сделать
трудно. Однако газетные статьи, говорящие о нашей антивоен¬
ной политике в Женеве, выступлениях Литвинова и наших требо¬
ваниях по разоружению, служат хорошим противовесом чисто
фашистской брошюрке некоего Рютгера Эссена, который пропо¬
ведует необходимость «блока прибалтийских стран». Это он на¬
зывает «сохранение северными странами традиционного нейтра¬
литета».
Хотя шведы и отрицают, что к ним внедряется фашизм, ут
верждая, что такого рода мировоззрение им абсолютно чуждо,
влияние нацистско-фашистских тенденций в Швеции за этот
год несомненно выросло. По-моему, именно в связи с ростом
экономического кризиса шведы впервые увидали, что их бла¬
гополучие построено на песке, как и в других капиталистичес¬
ких странах, и мелкобуржуазные элементы ищут спасения в
нацистской идеологии. А консерваторы хватаются за это тече¬
ние как средство укрепить реакцию и милитаризм в Швеции,
Все это вместе направлено против нас. Но за поддержку пози¬
ции Союза в вопросе разоружения надо будет здесь еще и еще
поработать. Надо оживить здешних пацифистов, поговорить с
доктором Адой Нильсон. Коммунистическая пресса имеет уз¬
кий круг читателей.
Швеция
33
Март (из письма к Зое).
Жизнь в Стокгольме — это калейдоскоп. Текущие дела пере¬
плетаются с дипломатическими обязанностями. До того все на¬
громождено, что кажется нереальным. На всех этих обедах и ве¬
черах с салонными разговорами и обилием скуки мне кажется,
что я вернулась в далекое, забытое прошлое, в дни нашей юности
с тобой, когда нас «вывозили в свет». Будь ты со мной, мы бы
посмеялись как в старые дни, но сейчас для меня эти выезды не
шутка, а тяжелая и скучная работа, ответственность за каждое
слово и даже за лишнюю улыбку.
Сегодня мы, все полпредство, осматривали самую крупную
и совершенную кооперативную мельницу в Швеции. Грандиоз¬
но и поучительно. Затем визит жене председателя Красного
креста принцессе Ингеборг. Она по происхождению датчанка
и поэтому приветливее и проще шведок. Вечером я приглаше¬
на в ложу директора оперы, премьера «Пиковой дамы». Надо
быть.
Но сама работа в Стокгольме интересна. Задача преодолеть,
сломить недружелюбие к нам и недоверие к Союзу. Как будто
уже легче, чем год назад, когда я временно приезжала сюда. Са¬
мое ценное для меня это то, что с сотрудниками полпредства и
других совучреждений установлено созвучие в работе, это боль¬
шая радость и плюс для работы.
На днях читала новый шведский роман, хорошая, психологи¬
ческая сценка. Героиня, общественная деятельница, уже немоло¬
дая, показывает герою свой портрет молодой девушкой. Он: «Ко¬
нечно, это прелестное явление, но это совсем не то, что я полю¬
бил. Та, что я люблю, лучше, в ней иная красота».
Я подумала, действительно, любовь совершенно не связана с
совершенством того, кого любишь. Это все еще неисследованная
область психики. Любовь — это нервно-энергетический ток. Ток
действует до насыщения. Сейчас определяют родство по составу
крови. В будущем будут определять созвучие тока в любви и сте¬
пень ее поглощаемости другим субъектом. Восприятие тока, на¬
сыщение им и проч.
Ты видишь, дорогая, что несмотря на все мои дела и обязанно¬
сти по этикету, я все еще интересуюсь моими старыми темами.
Порою, ох, как не хватает тебя, чтобы поговорить и вместе поду¬
мать. И посмеяться. Как жаль, что мало людей, которые умеют
смеяться. Мало юмора, в особенности в Швеции, норвежцы весе¬
лее.
34
Тетрадь восьмая (1931)
Проблемы лесоэкспорта
14 марта.
На очереди актуальная задача экономико-политическая: лес¬
ное соглашение со Швецией и Финляндией — основными экспор
терами леса на мировой рынок. А вследствие кризиса общего дела
на лесном рынке ухудшаются. Мы, т. е. Советский Союз, в этом
году вышли на лесной рынок с крупными предложениями лесно¬
го товара. (Нам нужна и очень нужна валюта). Конечно, наши
конкуренты подняли гвалт, что мы сбиваем цену, что, пользуясь
«бесплатным трудом каторжников», мы способны выбить шведов
и финнов с завоеванных ими лесных рынков. Газетная кампания
по поводу демпинга, гнусная, настойчивая, нервирует. Кампания
против нас, пользуясь конкретным и понятным всякому шведу
объектом — лес, разрастается и портит наши отношения со Шве¬
цией.
Лесоэкспортеры решили обратиться в риксдаг с запросом пра¬
вительству по поводу «русского демпинга, разоряющего страну».
Стокгольмская группа лесоэкспортеров предлагает следовать при¬
меру Канады и не покупать советские товары. Я пригрозила Раме-
лю, что такого рода разговоры о репрессиях могут повлечь за со¬
бою весьма неприятные и невыгодные для экономики Швеции
последствия, Москва может отказаться от крупных, уже намечен¬
ных для Швеции заказов, перенеся их в другие страны. Это по¬
действовало на Рамеля, он перестал любезно улыбаться.
Для меня ясно, что пока мы не выдернем этот хозяйственный
клин из наших взаимоотношений со Швецией, нам не построить
здесь нормальных политических отношений, а Швеция — веду¬
щая страна не только среди скандинавов, она влияет на Польшу и
финнов. Наркомвнешторг зондирует у нас вопрос о займе в Шве¬
ции, но пока не разрешена лесная проблема, об этом речи не мо¬
жет быть. Будь у нас соглашение по лесу, на политику шведов не
может повлиять даже финансовый международный кризис. Их
банки полны фондами. Это вторая по важности экспортная ста¬
тья, превалирующая порой над рудой (знаменитая шведская руда
Кируны). И если будет соглашение по лесу, на политику Швеции
не может оказать влияние даже финансовая политика «великих
держав» в отношении СССР.
Лесная проблема волнует все шведское население. Лесная про¬
мышленность самая трудоемкая в Швеции и охватывает крупней¬
шую часть пролетариата и беднейшего крестьянства, идущего на
Швеция
35
лесозаготовки в зимние месяцы. Сокращение же лесоэкспорта
увеличивает безработицу до неслыханных размеров и в этой об¬
ласти. Повод для натравливания серых масс на Союз.
Мысли и воля целиком направлены на задачу добиться лесного
соглашения. Но наша тактика — не проявлять ни горячности, ни
заинтересованности. Надо действовать обходными путями. Прютц
не посредник, он взял на себя роль инициатора соглашения.
23 марта.
Первая ласточка, ура! Во влиятельной газете «Дагенс Нюхе-
тер» статья специалиста по лесу Стрейферта о лесных ресурсах
Союза. Его мысль, что выход Союза на мировой лесной рынок не
случайное явление и не «политический ход», чтобы повредить
финнам и шведам, а неизбежное следствие богатых лесных ре¬
сурсов Союза. СССР опаснейший конкурент Швеции не только по
пиломатериалам, он скоро станет конкурентом по целлюлозе и
древесной массе. «Нельзя рассматривать советский экспорт лишь
как фактор, свидетельствующий о тяжелом валютном положе¬
нии в Союзе, или как способ борьбы с его хозяйственными затруд¬
нениями. Экспорт Союза носит вполне планомерный характер и
служит показателем растущей хозяйственной мощи этой страны».
Стрейферт приводит любопытное высказывание специалиста
де Геера на шведской промышленной выставке в городе Эребру,
где он высказал мысль о пользе для Швеции торговых и экономи¬
ческих связей с Россией: «Швеция должна последовать примеру
других стран и с помощью государственных кредитов Союзу со¬
действовать развитию шведского экспорта в Союз». Это уже но¬
вые и благоприятные нотки, не говорящие прямо за лесосоглаше-
ние, но подготавливающие к нему.
«Красавец Прютц» работает энергично и целеустремленно.
27 марта.
У меня на днях был «конфиденциально» видный социал-демок¬
рат из левых Монсон, член риксдага и большой друг Союза, хоро¬
шо о нас выступает и пишет. Он пришел по поручению группы
шведских лесоэкспортеров позондировать насчет возможности со¬
глашения. Это уже хороший знак. Но, собственно, Монсона инте¬
ресует не столько соглашение, сколько вопрос борьбы с безрабо¬
тицей. Он популярный профсоюзник и любимец рабочих, сам из
чернорабочих. Хорошо, если и рабочие с низов надавят на лес¬
ных тузов.
36
Тетрадь восьмая (1931)
Текущие дела
Конец марта.
Архиантисоветская, реакционная вечерняя газета «Алле-
ханда» нашла «новый повод» травли советского полпреда, т. е.
меня.
Я ищу новое помещение для квартиры полпреда. Чем больше
растут наши связи, тем недопустимее то помещение, в котором я
живу и принимаю. Просто неприлично для посланника СССР.
Днем у нас всегда работа, спешка, визиты. Поэтому первый сек¬
ретарь и я решили осматривать сдающиеся квартиры после семи
часов вечера, созваниваясь с хозяевами. Здесь принято осматри¬
вать сдающиеся квартиры днем. Вот это-то нарушение сток¬
гольмских обычаев дало пищу моему старому врагу, газете «Ал-
леханда». Это она в 1914 году подняла первая голос за высылку
меня из Швеции как «опасную агитаторшу-большевичку». Те¬
перь «Аллеханда» инсинуировала, что полпред СССР ищет «не¬
официальную», так сказать «тайную» квартиру для встреч с
«силеновцами» (коммунистами). А может быть, для «оргий на
русский манер». «Жители столицы осматривают квартиры
днем, а мадам Коллонтай со своим советником ищет новую квар
тиру по ночам».
Как ни нелепа была эта заметка, я решила дело так не оста¬
вить и потребовала от Рамеля, чтобы он сделал внушение «Алле-
ханде» за оскорбление посланника дружественной страны и что¬
бы мне выражено было извинение и сожаление за недопустимый
тон этой газеты. Я заявила мининделу: «Если мое присутствие в
Швеции правительству нежелательно, скажите мне прямо». Ра-
мель заволновался и стал уверять в обратном, пуская в ход обыч¬
ную отговорку: «В Швеции пресса свободна» и проч.
Я этим не удовлетворилась и натравила «Социал-демократен»
на «Аллеханду» за «бездействие» кабинета. Стрем написал удач¬
ную статью. Рамель прислал мне письменное извинение и сожа¬
ление, а редактора «Аллеханды» вызвал к себе и «надрал ему
уши», как сообщали мне друзья.
31 марта.
Дело Соболева закончилось в суде в нашу пользу. Молодец
Георг Брантинг! Он верный друг Союза. В шведском суде доказа¬
но, что деньги, находящиеся в банке на имя Соболева, принадле¬
жат советскому полпредству. Главное, хорошо то, что все это в
Швеция
37
прессе не вызвало шумихи. Соболев собирается уехать в Бельгию*.
Нигде не выступал, ничего не писал. А Дмитриевский недавно
опять выступил с клеветнической статьей в «Политикене». Он
собирается эмигрировать в Париж**. Здесь его карта бита. От
него отшатнулись его прежние друзья, и ни белогвардейцы, ни
консерваторы шведские уже не могут его использовать.
А вот, что сердит меня, это то, что о дне открытия телефонной
линии Москва—Стокгольм, о которой я так хлопотала будучи в
Москве, аппарат Наркоминдела меня заранее не известил, и я уз¬
нала об этом уже постфактум. Я же хотела использовать откры¬
тие телефонной линии как показатель наших растущих связей —
торговых и дружеских, придать этому вес, пригласить прессу и
проч. Непростительная оплошность аппарата НКИД.
Но телефонная связь с Москвой — большое облегчение в рабо¬
те, особенно для здешних советских хозучреждений. И я рада,
что мои хлопоты в Москве увенчались успехом. Торгпредские по
этому случаю выпили шампанское, а я произнесла речь нашим.
За март всплыло еще одно конкретное дело: вопрос о получе¬
нии, т. е. возврате Союзу, золотых слитков, стоимостью прибли¬
зительно в 10 миллионов крон. Слитки эти препровождены были
еще в 17-м году Временным правительством в Эншильда-банк для
обеспечения кредитов по русским заказам в Швеции во время
войны (1914—1917).
Собственно, вопрос этот был поднят Союзом еще в 27-м году,
но переговоры сорвались. Сейчас Союзу очень нужна валюта, и
нам задана задача получить от финансовой династии Валленбер-
гов золото, принадлежащее советскому правительству по праву,
так как вложены были слитки в их банк русским государством.
Трудность в том, что операция эта производилась не Государствен¬
ным банком, а через частный Азовский банк.
Пущу в ход Брантинга. Он найдет, как обойти юридические
крючки. Но дело это усложняется еще тем, что сейчас же всплы¬
вают вопросы о «претензиях» шведов к России за понесенный ими
ущерб во время революции. Дело это надо еще очень обмозго¬
вать и снестись с Литвиновым! Но»повидать кого-либо из Валлен-
бергов не помешает. Другими словами, поставить на очередь воп¬
рос о золоте и его получении или производстве расчета.
* Уехал в конце 1931 г. — Прим. ред.
** Уехал во Францию в 1932 г. — Прим. ред.
38
Тетрадь восьмая (1931)
* * *
Нет, что ни говорят мои друзья — левые социал-демократы, -
факт роста нацизма в Швеции налицо. От консервативной партии
откололась группа «независимых», т.е. активистов-фашистов, с
Форселем и Эссеном во главе. Это уже не прикрытые традиция¬
ми консерваторы, а истые поклонники и последователи идей Гит¬
лера и Муссолини. На своих собраниях они кричат о «русской опас¬
ности». «Царизм умер, но грёзы царизма о завоевании всего мира
перешли к большевикам». «Враг номер один» — это коммунисты.
Таков их язык и их психология. Опасно для шведов.
О лесе и золоте
31 марта.
Сегодня у меня приятная телеграмма: поздравление от моего
сына из Нью-Йорка, телеграмма успокоительная. Все здоровы и
работа в Амторге идет хорошо. А я даже забыла, что завтра мое
рождение. В Стокгольме никто не знает и не помешает работе.
А на душе и в мыслях одна забота — лесное соглашение. На¬
строение для соглашения у шведов еще далеко не назрело, хотя
кризис и растет, но положение в Швеции не таково, чтобы заста¬
вить Крюгера уже искать соглашения с нами. Однако лесоэкспор-
теры щупают почву. Мы же наблюдаем за ними и выжидаем.
Влиятельная группа лесопромышленников во главе с крупным
владельцем лесных участков графом Вахтмейстером старается
добиться от парламента запрета ввоза в Швецию русского леса -
осины, для фабрикации знаменитых шведских спичек нужна наша
осина, шведская осина хуже. Во ввозе нашей осины заинтересова¬
на группа лесопромышленников, связанная с Крюгером. Я увере¬
на поэтому, что из нагло открытой кампании владетельного гра¬
фа против советского импорта ничего не выйдет. Все же я сочла
полезным поговорить напрямик с Рамелем. Рамель со всегдаш¬
ней любезной улыбкой уверял меня, что шведское правительство
никогда не поддержит действий какой-либо группы лесопромыш¬
ленников, направленных против нас, и твердо добавил, что ми¬
нистр финансов, да и весь кабинет настроен «сочувственно» к со¬
глашению с нами по лесу.
Если происки наших врагов по лесу и не будут иметь практи¬
ческих последствий, то все же злит, что газетная травля нас не
прекращается то по одному, то по другому поводу. Если кампания
против нас по лесу благодаря активному содействию Прютца зна¬
Швеция
39
чительно ослабела, то враги Советского Союза — мировые моно¬
полисты — нашли другой повод для травли нас, это советская
нефть, появившаяся на шведском рынке.
Успехи торговли советско-шведского общества «Нафта» (АБН)
вселяют заметное беспокойство среди конкурентов — американ¬
цев и англичан. Мировые монополисты обозлены тем, что обыва¬
тель предпочитает покупать прекрасные и притом более деше¬
вые советские нефтяные продукты, покидая традиционные колон¬
ки «Стандарт-ойл» или «Шелл». Тут мировым монополистам дол¬
жна оказать помощь шведская печать.
Газеты пытаются дружным хором запугать обывателя, что по¬
купать советский бензин опасно, что за советской нефтью кроет¬
ся «большевистская интрига», что американцы и англичане уй¬
дут со шведского рынка и шведы останутся «в руках СССР». Шве¬
ды должны понимать, что, покупая русскую нефть, они поддер¬
живают большевиков, и т.п.
Я решила поговорить с редактором «Социал-демократена». Их
партия на стороне потребителя, значит, за более дешевую нефть,
наша конкуренция с монополистами только выгодна шведам. Ре¬
дактор со мной согласился и в «Социал-демократене» появились
статьи в том же духе.
★ ★★
Что еще было в марте? Смотрю по записям календаря. 22 мар¬
та были выборы в городское самоуправление Стокгольма, полная
победа социал-демократов, за них подали 33 тысячи голосов. На¬
цисты-активисты, отколовшиеся от консерваторов и принявшие
название «фриконсерватива», получили только четыре тысячи
голосов. Коммунисты никого не провели в самоуправление. За со¬
циалистов голосуют мелкая буржуазия и государственные служа¬
щие. Выборы эти политически показательны. У социал-демокра¬
тов на предстоящих выборах в будущем году большие шансы на
образование кабинета. Пока остается кабинет Экмана, он «балан¬
сирует» между социал-демократами и правыми. Никто из других
партий и не претендует на власть. Нет охоты брать ответствен¬
ность при растущей депрессии.
Не могу не отметить, что в Швеции замечается учет роста хо¬
зяйственной мощи Союза, о хозяйственных наших успехах гово¬
рят уже без глумления, а как о значительном факте. Этот факт
вызывает известное опасение, но учитываются и возможности рас¬
ширения торгово-промышленных связей с Союзом. Сильное впе¬
40
Тетрадь восьмая (1931)
чатление произвела в Швеции поездка к нам германских промыш¬
ленников. Такая поездка служит предметом соблазна для пред¬
ставителей шведской индустрии. И с нами уже разговаривают,
интересуются, нельзя ли и шведам съездить в Союз.
Если в январе по приезде из Москвы я считала вопрос о госга¬
рантии СССР со стороны шведов совершено немыслимым, то сей¬
час об этом вопросе поговаривают уже в банковских и промыш¬
ленных кругах. Это еще только наметка. А пока не будет разре¬
шен вопрос о соглашении по пиломатериалам, рассчитывать на
получение госкредитов не приходится. Наша задача здесь пока
сводится к тому, чтобы изучить, на какие хозяйственно-промыш¬
ленные и банковские круги нам держать курс в Швеции, на кого
мы можем рассчитывать и какие заказы для нас выгоднее сде¬
лать именно в Швеции.
* ★ ★
В конце марта была еще на обеде у кронпринца. На обеде во
дворце у меня вышел интересный разговор со стариком Марку¬
сом Валленбергом — старший в этой «некоронованной династии»
шведских финансистов. Валленберг с церемонной любезностью
вел меня под руку к столу как мой кавалер за обедом. Это было
устроено «неспроста», а чтобы дать нам возможность побеседо¬
вать на темы, какие занимают нас обоих. Кронпринц активно в
политике не выступает, но всегда в курсе вопросов, занимающих
влиятельные шведские сферы.
Маркус Валленберг сам заговорил о золоте, хранящемся в его
банке. Вопрос этот, видимо, его заботит. «Пока дело с золотыми
слитками не будет урегулировано, Эншильда-банк не станет под¬
держивать советские экономические начинания в Швеции. Вы,
русские, мечтатели и, может быть, хорошие философы, но в эко¬
номико-финансовых делах вы “безграмотны”, — не без раздраже¬
ния вырвалось у него. — У вас всегда столько разговоров и перего¬
воров, а до конкретных результатов дело не доходит. Мне зонда-
жи русских надоели, с 27-го года все зондируете и ничего практи¬
ческого нам не предлагаете. Надо же наконец решиться на пря¬
мое деловое предложение банку, тогда и мы поговорим с вами по-
серьезному и по-деловому».
Из этой беседы о золоте я поняла, что нам надо будет обра¬
титься к Валленбергу с нашим конкретным предложением и что
в принципе он на переговоры готов идти.
Поговорили с Валленбергом и о лесном соглашении. Валлен-
Швеция
41
берг признал выгоду лесного соглашения и для Швеции. Конеч¬
но, напирал на те убытки, которые в Швеции и мы понесли на
низких ценах на пиломатериалы. Он сказал: «Если вы думаете
разорить нас и этим путем добиться у нас коммунизма, то вы оши¬
бетесь. Шведская промышленность достаточно гибка, чтобы пе¬
рестроиться и уйти от отраслей лесного дела с падающим индек¬
сом цен. Но если вы серьезно намерены удержать цены от даль¬
нейшего падения, единственный выход — это соглашение». Это
уже плюс. Эншильда-банк — мощный финансовый центр, круп¬
нейший во всей Швеции.
Характерно, что когда я заговорила с Маркусом Валленбергом
о Прютце, он рассердился. «Что такое Прютц? Красивый мужчи¬
на, у которого в каждом городе Европы по две любовные исто¬
рии». Прютц связан не столько с банком Валленбергов, сколько
со Скандинавским кредитным банком*, т. е. с Крюгером, отсюда
соперничество.
Кронпринц долго беседовал со мной об археологии, показывая
свои сокровища в стеклянных шкафах. Но кронпринцесса меня
сторонилась и усиленно беседовала с другими новыми дамами
дипкорпуса.
29 апреля.
Уже пахнет весной, а я и не заметила зимы. В Стокгольме все
время мокропогодица. Это вам не морозная, бодрящая московская
зима с ярким солнышком и хрустящим снегом. И ветры здесь не¬
сносные, в Осло зима мягче и горы под боком. Но весна подкра¬
лась приятная, сухая и солнечная. Дамы гуляют в летних костю¬
мах, и фасон шляп очень к лицу. Это я заметила только сегодня.
Ходила заказывать у Нордстрема фрукты и закуски для обеда.
Обед этот даю в честь Пера Альбина Ханссона, председателя
социал-демократической партии, но, что важнее, будущего пре¬
мьера. Он еще ни разу не был в советском полпредстве. Но мы с
ним знакомы еще со времени международных съездов в Базеле и
Копенгагене5. Пригласила и секретаря их партии Густава Мелле¬
ра. В прежние годы он считался «левым», и я жила у него, когда
ездила в 1912 году по Швеции с агитацией против милитаризма.
Полезно оживить старые связи, пока и Ханссон и Меллер еще не
у кормила правления.
* С этим банком Прютц вскоре окончательно порвал, перенеся все операции
СКФ в Эншильда-банк.
42
Тетрадь восьмая (1931)
Обед я задумала «шикарный». Пер Альбин любит покушать и
знаток в еде. Повариха Анна Ивановна и я волнуемся, чтобы все
удалось. Икра, конечно, свежая, жена Меллера ест ее ложками,
только припасай, а Меллер предпочитает копченую лососину и
цыплят на жаркое. Все это учтено, чтобы создать «дружеское»
расположение духа гостей.
30 апреля.
У меня был на завтраке сын Валленберга, Якоб, содиректор
Эншильда-банка. По поводу золота как будто бы вопрос начинает
приобретать конкретные формы. Мы им на днях сделаем свое
предложение. То, на чем настаивают Валленберги, для нас абсо¬
лютно неприемлемо. Они сводят вопрос о золоте к расчетам по
старым претензиям частного Азовского банка к русскому прави¬
тельству. Я решительно отклонила этот вопрос. Разговаривать с
нами на базе чьих-либо претензий мы не будем. Надо разрешить
вопрос о золоте на новых началах.
Второй пункт беседы с Валленбергом касался лесного соглаше¬
ния. Якоб Валленберг сам заговорил о том, что если будет разре¬
шено соглашение по лесу, то Валленберги поддержат вопрос о
кредитах Союзу. Он уже ознакомился в деталях с нашими плате¬
жами в Германии и считает, что решающим фактором в вопро¬
сах о кредитах Союзу сыграет позиция Экспортфоренинг, где
председателем является Прютц. Но все же решающую роль в со¬
глашении по лесу играет Ивар Крюгер — «спичечный король».
Династия Валленбергов во вражде с Иваром Крюгером, они кон¬
куренты и ненавидят друг друга. Валленберги считают, что та¬
кую мощную старую фирму, как Эншильда-банк, вытесняет Скан-
динависка банкен во главе с Крюгером. «Как бы ни казались эф¬
фектны мировые комбинации Крюгера, настанет день, когда вы
убедитесь и вся Швеция узнает, что Крюгер работает “бронзовы-
ми векселями’1», — слова Якоба Валленберга.
После завтрака Валленберг прислал мне огромный букет цве¬
тов. Это означает, что переговоры с Валленбергами могут дать
результаты и по золоту, и по лесу. Я — за «династию» Валленбер¬
гов! Торгпредские и наш банк стоят за Крюгера, т. е. что надо
начинать именно с него.
3 мал.
Снова появился вопрос о старошведах. Еще несколько семейств
умоляют послать их обратно в Союз. Приходят ко мне почти ежед
Швеция
43
невно. Очень озлоблены на шведскую проволочку, охотно разго¬
варивают по-русски с нашими сотрудниками, производят жалкое
впечатление в чужой для них стране, всей душой рвутся на роди¬
ну, в Союз. Задержка в ассигновании со стороны шведского пра¬
вительства на их отъезд. Экман говорил мне, что прежде чем дать
согласие на отъезд новой группы, шведское правительство хочет
убедиться, как живется ранее уехавшим старошведам. Одним
словом, чинятся препятствия к реэмиграции.
Я доказала Рамелю, что Союз абсолютно не заинтересован в
этих старошведах, делаем это из дружеских отношений к Шве¬
ции. В МИДе чиновники жалуются на беспокойный характер этих
старошведов. «Неприятный элемент», — говорят они. Ими недо¬
вольны, что они целиком «заражены большевизмом». В принци¬
пе договорились, что как только будет разрешен вопрос об ассиг¬
новании суммы на отъезд, старошведов отправят в Союз еще вес¬
ной в связи с началом сева.
А депрессия, как здесь говорят, вернее кризис, все расширяет¬
ся, и на нарядных центральных улицах Стокгольма встречаешь
непривычные фигуры рабочих, переходящих из дома в дом в по¬
исках случайного заработка. Пишут о том, что увеличилась от¬
крытая проституция, и по Биргерярл и Кунгсгатан одинокому муж¬
чине нельзя пройти, к нему пристают женщины. Небывалое в
Швеции явление.
4 мая.
Члены кабинета давали мне обед во главе с министром финан¬
сов Хамриным. Умный и хитрый человек, но несимпатичный.
Однако к нему очень прислушиваются.
В газетах нападки на кабинет Экмана. Его обвиняют, что он
совмещает пост премьера с должностью председателя Строитель¬
ного общества, получая пять тысяч крон за это. Обвиняют и по
вопросу о помоле, однако, вероятно, кабинет Экмана продержит¬
ся до выборов 1932 года, хотя чувствуется, что министр финансов
усиленно интригует против Экмана.
Депрессия усиливается. Что ни день, заводы и фабрики закры¬
ваются, число безработных принимает совершенно небывалые для
Швеции размеры. Обсуждается вопрос о введении хлебной монопо¬
лии, это «штучка» крестьянской партии, просто-напросто искусствен¬
ное повышение цен на хлеб. Это на пользу лишь помещикам.
Время напряженное и поучительное. На местах, в провинции,
идет увольнение организованных рабочих и замена их штрейк¬
44
Тетрадь восьмая (1931)
брехерами. Рабочие отвечают стачками. Рабочий класс стихийно
ищет правильный революционный путь для выполнения своей волн
и для защиты своих интересов. Еще столь недавно сытая и благо
действующая Швеция проявляет явные признаки обострения клас
совой борьбы.
6 мая
Дело о концессии СКФ разрешено благоприятно. Прютц был у
меня и очень доволен. Он стоит за организацию поездки швед
ских промышленников в Союз. Но неприятности с концессией
АСЕА все еще продолжаются. Я взялась и за это дело и, навер¬
ное, «проверну» его в Москве. Важнее то, что Прютц доволен. В
вопросе лесного соглашения многое зависит от его инициативы.
О пятилетке очень много разговоров, книга Никербокера уси
ленно читается. Я отредактировала написанную торгпредством
брошюру «Пятилетний план и актуальные цифры» на шведском
языке (издание торгпредства), разослала по промышленным ад
ресам. Чем острее кризис, тем яснее бьют в глаза успехи нашей
пятилетки. Надо им понять, что с Союзом выгодно считаться как с
крупным мировым хозяйственным фактором даже нашим врагам.
Немецкие промышленники, заинтересованные в заказах по
оборудованию наших заводов и фабрик, проводят в Швеции кам
панию против нас. Они действуют вместе с французами и поляка
ми или, вернее, со шведами франко-польской ориентации. Они
стараются разочаровать шведских промышленников в надежно
сти и крепости нашего рынка. Отсутствие депрессии у нас этом)
противоречит. Но эти наши враги в своей клевете идут еще даль
ше и стараются доказать, что наш режим непрочный (трудности
пятилетки), издеваются над планами колхозного строительства
«Россия страна отсталая, мужик безграмотный. Какое тут может
быть высокое по технике сельское хозяйство? Демагогия русских,
а не плановое хозяйство».
Предстоит еще огромная и терпеливая работа, чтобы добиться
основной нашей политической задачи в Швеции, а именно: крепа
стью экономической заинтересованности шведов в Союзе заста
вить Швецию, эту руководящую страну Скандинавии, даже в ма
мент военной опасности не быть вовлеченной в активно враждеб
ные действия против нас. «Нейтральная нейтральность» Шве
ции — это то, чего нам следует добиваться и чего добиться можно
Задача эта зависит в первую очередь от успехов нашей торговой
политики и первый шаг — лесное соглашение.
Швеция
45
Одаль
15 мая.
Одаль! Какие события, какие дни в мирной Швеции!.. Не забу¬
дут их рабочие Одаля и войдет Одаль, как кровавое пятно на со¬
вести капиталистов, в историю рабочей борьбы за освобождение
от ига капитала.
Впервые в Швеции власти прибегли к военной силе против
безоружной демонстрации рабочих, выгонявших привезенных на
рабочие места бастующих иностранцев-штрейкбрехеров. Швед¬
ские рабочие пали от пуль своего же шведского войска во славу
«хозяев» лесопромышленников господ Кемпе и К°. Этого швед¬
ский гражданин, даже и нерабочий, ни понять, ни простить не
может.
Одаль — это самый крупный район лесообрабатывающей про¬
мышленности на севере Швеции, расположенный вдоль мощных
шведских рек, впадающих в Ботнический залив. Крупнейшие цел¬
люлозные заводы и лесопильни работают на мировой рынок. Но с
углублением мирового торгово-финансового кризиса хозяева Ода¬
ля решили переложить всю тяжесть убытков на плечи рабочих.
Конфликт из-за пересмотра тарифов повел к расширенной и друж¬
ной забастовке, перекинувшейся из солидарности даже на другие
отрасли промышленности. Хозяева выписали штрейкбрехов ино¬
странных и для верности дали им убежище в лагере близ военно¬
го гарнизона.
Когда безоружные стачечники направились в лагерь штрейк¬
брехеров, а к демонстрации стали примыкать местные жители
Одаля — крестьяне, рыбаки, городская мелкота, перетрусившие
хозяева Одаля пустили в ход войска. Гарнизонный офицер Мес-
тертон приказал открыть огонь по безоружным демонстрантам,
и теперь имя Местертона самое одиозное во всей Швеции. Точно
вина только в каком-то гарнизонном офицере, выполнившим при¬
каз «пли», данный монополистами в Одале.
Кровавые события 13—14 мая и последующая за ними непри¬
вычно возбужденная, боевая обстановка преобразили мирную
Швецию. Вся Швеция сейчас — это всколыхнутое море. Возмуща¬
ются местными одальскими властями, обвиняют экмановский ка¬
бинет. Демонстрации протеста по всей стране не прекращаются,
забастовки солидарности охватывают всю страну. Впервые швед¬
ские рабочие встретились лицом к лицу с вооруженным классо¬
вым врагом. Одаль разоблачает всю меньшевистскую соглаша¬
46
Тетрадь восьмая (1931)
тельскую политику социал-демократов. Настроения революцион¬
ности в массах налицо, и буржуазия напугана. Говорят, что такую
атмосферу Швеция пережила лишь в 1809 году, когда восстани¬
ем народа свергнута была старая королевская династия Ваза.
Перед глазами испуганной шведской буржуазии встают недав¬
ние испанские события: свержение испанским народом Альфон¬
са0 и установление республики. Консерваторы кричат о том, что в
растущем боевом настроении шведских рабочих «видна рука
Москвы». Напуганное правительство Экмана отвечает на Одаль
первым мероприятием, угодным «хозяевам», а именно арестом
одиннадцати видных коммунистов, в том числе, конечно, Свена
Линдерута, которых сажают за решетку тюрьмы. Но Одаль мно¬
гому научил уже рабочих, на демонстрациях протеста они идут,
запасшись кто чем может, больше, конечно, охотничьими ружья¬
ми. А в Кируне, Каликсе и других рабочих центрах организуются
отряды «красных фронтовиков». Нечто неслыханное в Швеции.
Рабочие на практике разрешают вопрос необходимости «про¬
летарской самообороны». О том, до чего обострилась за эти дни
атмосфера классовой борьбы и как растет революционность на¬
строений, с одной стороны, и страх власть имущих, с другой, мож¬
но судить по тому, что в эти дни демонстраций протеста на ули¬
цах Стокгольма король Густав держал наготове свой вагон на за¬
пасных путях. А конная полиция скрывалась во дворах казенных
зданий.
77 мал.
Причину одальских событий надо искать, с одной стороны, в
резко изменившемся к худшему положении рабочих в Швеции в
связи с мировым кризисом, с другой — в укреплении классово¬
четкой линии компартии в Швеции. Со времени войны 1914—
1918 годов рабочие Швеции жили в исключительных условиях,
когда неслыханные военные барыши капиталистов позволяли им
бросать подачки рабочему классу от своих обильных доходов. Со¬
циал-демократия со свойственным ей оппортунизмом уверяла ра¬
бочих, что это их заслуга и что сговором с буржуазией и терпени¬
ем рабочие смогут без потрясений повышать свое благосостояние.
«Революции годны лишь для политически отсталых стран, какова
была Россия. Швеция же страна демократическая, со справедли¬
выми законами и конституционными правами, которые огражда¬
ют права всякого шведа, будь он граф или чернорабочий». И вдруг
Одаль! Это урок, и урок, который пролетарии не забудут.
Швеция
47
Факт существования СССР с его истинной властью трудящих¬
ся и то, что в момент всеобщего мирового экономического кризи¬
са в Союзе нет и не может быть безработицы, — это колеблет,
разбивает веру рабочих масс в правильность политики оппорту¬
низма, т. е. мелкие реформы вроде завоеваний городского само¬
управления и прочее, а господство капитализма остается, и власть
в государстве в руках собственников — капиталистов и помещи¬
ков. Программа минимум минус программа максимум. Еще в на¬
чале этого века я печатно полемизировала по этим вопросам с
Бернштейном' и вот опять спорю со шведскими социал-демокра¬
тами.
Компартия здесь еще малочисленна после раскола 1929 года,
но политическое ее влияние растет и линия ленинская, бескомп¬
ромиссная. И люди в ней отборные, крепкие. Свен Линдерут пре¬
красно усвоил учение Ленина, он крепко связан с Коминтерном и
русской партией не только умом, но и сердцем. Газета коммуни¬
стов «Ню Даг», которую с такими усилиями (материальными и
техническими) удалось начать выпускать в этом году, имеет все¬
го пять-шесть тысяч абонентов. Но это стержень, и вокруг газеты
идет быстрое собирание сил авангарда рабочего класса.
Одаль возник стихийно, но урок его, причину одальских собы¬
тий и их политическую сущность — это разъясняет рабочим газе¬
та коммунистов «Ню Даг». И престиж партии за эти дни поднял¬
ся, а аресты коммунистов раскрыли многим глаза, каково буржу¬
азное правосудие и хваленые справедливые законы буржуазной
Швеции.
«Пли» Местертона напоминает мне 9 января 1905 года.
20 мая.
Выполняя задание Литвинова по поводу ветеринарно-санитар¬
ной конвенции между Союзом и Швецией, я пошла в министер¬
ство. Меня принял заместитель министра, которому я передала
материалы, полученные от Наркомзема. Эта конвенция нужна
нам, чтобы избавить наш экспорт в Швецию животноводческих
продуктов от запретительных мер, введенных в отношении всех
стран в связи с чумной заразой скота.
Но в МИДе мне сразу бросилась в глаза атмосфера нервной
тревоги. Замминистра совершенно не интересовался переданны¬
ми ему бумагами и то и дело глядел в окно. Идя по лестнице, я
увидела, что весь двор министерства заполнен конной полицией,
будто ожидающей сигнала. Эта картина напоминала мне царский
48
Тетрадь восьмая (1931)
Петербург в дни студенческих волнений или «беспорядков» рабо¬
чих, начавшихся за заставами. В МИДе растерянно бегали по ле
стницам молодые чиновники, тоже будто чего-то ожидая и опаса¬
ясь.
Это был день торжественных похорон жертв военной распра¬
вы со стачечниками, защищавшими себя от штрейкбрехеров. На
улицах Стокгольма шли беспрерывные демонстрации, и Артур
Энгберг произносил красивую и словесно революционную речь
на исторической площади Брункеберга, но ни единого конкретно¬
го вывода, никакого учета ошибок социал-реформистов. Эта
партия соглашателей и после Одаля остается при своей прежней
оппортунистической политике.
26 мая.
Одальские события позади. Но стачечное движение и волне¬
ния среди рабочих по стране не улеглись. Нападки на кабинет
Экмана не прекращаются.
Что же сделало, как отозвалось правительство буржуазных
либералов на Одаль? Испугавшись критики, правительство поспе¬
шило свалить всю вину на местные власти и полицию в одальском
районе. Смещены губернские чиновники вплоть до губернатора,
офицер Местертон отдан под суд, и правительство с рвением за¬
нялось разработкой нового полицейского устава, расширяющего
власть полиции и увеличивающего численность полиции в про¬
винции, и особенно в рабочих районах. Вот и весь вывод буржуа¬
зии из одальских расстрелов безоружных шведских демонстран¬
тов...
Наступление предпринимателей на зарплату рабочих продол¬
жается, и забастовочное движение не утихает. Число абонентов
«Ню Дага» растет, и студенты из «Клартэ» (общество изучения
марксизма) примыкают к демонстрациям. Что будет дальше?
Но мои мысли уже переключаются на очередную задачу — лес.
И как нарочно, на днях ко мне явился для переговоров Прютц в
сопровождении директора Кемпе, одного из членов семьи могу¬
щественного концерна по лесообработке именно в Одале. При¬
шли они с конкретным предложением немалой важности: в пер¬
вых числах июня намечено совещание по лесосоглашению между
шведами, финнами и СССР. Это большой шаг вперед. Полпред в
Финляндии тов. Майский сообщил мне, что финны обеспокоены,
как бы мы за их спиной не договорились со шведами, и торопят
общее совещание.
Швеция
49
А на днях ко мне заходил английский посланник Кларк Керр и
интересовался, ведем ли мы переговоры по лесу со шведами и
финнами? «Наподобие соглашения между нами и Германией по
углю», — добавил он. Я поспешила отвести его вопрос контрвопро¬
сом: «А разве соглашение по углю уже состоялось у вас с немца¬
ми?». Этим я избежала ответа и узнала от Керра, что переговоры
с Германией «затягиваются».
Еще заходил наш друг Монсон и рассказал, что виделся с «че¬
ловеком Крюгера», будто бы группа лесоэкспортеров Крюгера
хочет иметь «с нами особое совещание»... Все это показательно и
благоприятно для нас и нашей лесной проблемы. Что поделаешь,
приходится иметь дело со всеми этими мерзавцами: крюгерами,
кемпе и К0. Но официальное приглашение на совещание по лесо¬
экспорту лежит на моем столе и это немалый шаг вперед.
Теперь за работу по информации Москвы и просьбу о срочных
директивах.
Переговоры по лесу начались
Июнь.
Исход переговоров по лесу имеет сейчас серьезное значение
для СССР не только в отношении стран севера, но и в мировой
обстановке. Соглашение со Швецией по крупнейшей отрасли ее
экспорта — леса и, главным образом в Англию, ставит нас в отно¬
шении английского и вообще мирового рынка в новое и более бла¬
гоприятное положение. Но и политически это соглашение суще¬
ственно, оно скажется и в Женеве, оно покажет наглядно на кон¬
ференции по разоружению, что наша политика реально строится
на соглашениях, где только возможно, и что политика мира, про¬
водимая СССР и отстаиваемая Литвиновым на конференции, не
есть «теория и демагогия», а основа нашей реальной политики.
О значении лесного соглашения для Швеции говорить нечего.
Оно подорвет основной стимул пропаганды против нас: «Русские
хотят выбить шведский лес с мирового рынка». Этим соглашени¬
ем мы получим, если не поддержку, то «благожелательную нейт¬
ральность» шведских лесоэкспортеров. А это огромнейшая эко¬
номическая и политическая сила в Швеции. Лесоэкспортеры объе¬
динены и спаяны, они своей экономической мощью влияют на
экономическую и финансовую жизнь Швеции, и их голоса — не¬
маловажный фактор в политике.
В данный момент обостренной классовой борьбы в Швеции,
50
Тетрадь восьмая (1931)
при массовом и не утихающем рабочем движении, с одной сторо¬
ны, и при явном росте агрессивности против СССР шведских ак¬
тивистов (фашистов) с другой, важно иметь мощную группу швед¬
ской буржуазии, которая прекратила бы в своих же интересах
эти вопли о том, что все неприятности и сложности внутренней
жизни Швеции вызваны «интригами» русских, что стачки «дело
рук Москвы», падение цен на пиломатериалы вызвано «злостной
конкуренцией русского леса» и т. п.
Леспоэкспортеры — это не только сами хозяева-монополисты.
Эта отрасль промышленности Швеции охватывает крупнейшую,
если не большую часть населения — лесорубы, сплавщики леса,
мелкие лесоторговцы, владельцы лесных участков, больших и
малых, и проч. Лесное хозяйство, включая сюда и лесообработку,
играет в Швеции ту же роль, что рыбный промысел плюс судо
ходство в Норвегии. В 1923—1924 годах мы получили установле
ние дипломатических отношений с Норвегией, опираясь именно
на эти два крупнейших слоя населения, занятых в судоходстве и
рыбопромышленности. Такая же задача стоит теперь здесь пе¬
ред нами.
Соглашение по лесоэкспорту окажет прямое противодействие
этим враждебным настроениям и ослабит барабанный бой шве
дов, общий с финнами, в духе сбора народов севера против тради-
ционного врага с востока.
Москва обеспокоена, что звериная ненависть к нам лесоэкспор
теров может привести к срыву переговоров с первой же встречи,
а это будет для нас политически невыгодно вообще и повредит
нам в Швеции. В Москве напрасно беспокоятся. Порукой, что «раэ
рыва» не будет, служит заинтересованность в этом деле самого
Прютца (он председательствует) и его прославленный такт. Даже
если переговоры не поведут сразу к соглашению в первую же ветре
чу, Прютц сумеет «дружески» разойтись, оставив дверь открытой
для новых встреч.
6 июня.
Брантинг только что вернулся из Франции. Он сообщил, что
узнал: в Париже только что был Крюгер и вел переговоры с фрав
цузскими финансистами о кредитах шведам для возмещения СССР
при лесном соглашении с нами. Это означает, во-первых, что шве
ды в принципе уже идут на лесное соглашение с нами. Во-вторых
что при нашем согласии на понижение квоты по вывозу нашего
леса они согласятся также на выставленное нами требование
Швеция
51
о «возмещении» в виде кредитов или иных валютных комбина¬
ций.
Но при чем здесь Крюгер? Он же до сих пор противился согла¬
шению и всячески его тормозил? Переговоры с нами ведутся лесо-
экспортерами не его группы, а той, что связана с Эншильда-бан-
ком и группой Прютца (Экспортфоренинг).
Торгпред согласился перенести учет векселей Советско-Швед¬
ского банка (АБН) в Эншильда-банк. Уже проводятся первые опе¬
рации. Приняли мы это решение не только по хозяйственно-опе¬
ративным соображениям, но я считаю, что это может оказаться
полезным при переговорах по лесу и облегчит вопрос о золотых
слитках.
12 июня.
Как надо было ожидать, первая встреча — совещание по лесу
не дало еще никаких конкретных результатов. Главное затрудне¬
ние, точнее сопротивление, встретил вопрос о лесных квотах.
Шведы и финны претендуют на большие квоты, чем та, что дает
СССР.
Я рассказала Прютцу о том, что передавал мне Брантинг о
Крюгере в Париже. Прютц ничего не сказал, но лицо его стало
серьезным и он задумался. Что-то за этим кроется? Надо разу¬
знать.
Совещание по лесу наметило уже вопросы для обсуждения на
следующем совещании. Значит, переговоры продолжаются. Прютц
твердо верит, что добьемся желаемых результатов. Сам Прютц
едет делегатом в Германию на международное совещание по эко¬
номическим и валютным вопросам. Второе совещание по лесу мо¬
жет поэтому состояться только в июле.
Феодальное гнездо
Июнь (из письма Зое).
Мои деловые заботы неожиданно прервал особенный по впе¬
чатлениям день, и хотя уже за полночь, я не могу не поделиться с
тобою, друг дорогой.
Сегодня я была приглашена в типичный феодальный замок
камергера короля барона фон Эссена. Их огромное поместье вбли¬
зи университетского города Упсала, замок Скуклостер, вошло в
историю Швеции и значится во всех туристских путеводителях.
Сейчас это роскошный и типичный замок шведского аристокра¬
52
Тетрадь восьмая (1931)
та-помещика, но в средних веках, во времена католицизма в Шве
ции, это был богатый и известный женский монастырь в здании,
напоминавшем крепость. Маленькая церковь 1200-х годов еще
цела и любопытна своей наивной упрощенностью готической ар
хитектуры. Но в «великие дни» шведской истории король Густав
Ваза в своей смелой и решительной борьбе за независимость шве
дов от датчан и против власти папы и католиков выгнал мона
хинь из Скуклостера и обратил монастырь в резиденцию губерна
тора независимой Швеции под властью шведской династии
Ваза.
Знаешь, Зоечка, этот основатель современной лютеранской
Швеции, завязавший широкие торговые связи с иностранными
государствами и поприжавший феодальное дворянство в интере
сах создававшейся тогда в XVI веке торгово-промышленной бур
жуазии, этот король шведский мне по сердцу, он напоминает мне
Петра I — toutes proportions garde*.
Густав Ваза перестроил бывший монастырь и превратил Скук
лостер в роскошный дворец, несколько напоминающий итальян¬
ский стиль времен Медичи. Толстые, крепостного вида стены смят
чены колоннадами и галерейками, а над темными, низкими свод¬
чатыми помещениями, напоминающими монастырские хоромы,
расположены нарядные, светлые залы с разрисованными потол¬
ками, гобеленами, зеркалами, мраморными очагами и хрусталь
ными люстрами. Сейчас хозяева обширного поместья Скуклостер
с полями, лугами и лесами пользуются лишь небольшой частью
замка, так как замок обращен в государственный музей, куда до
пускаются туристы.
Вся мебель, гобелены, картины высокой художественной цен¬
ности (и на всех номера), эти богатства чужеземного искусства
награблены шведами во время их походов в Европе, да и во время
тридцатилетней войны. Хозяева замка и этих сокровищ пользу
ются ими лишь во время официальных приемов. Им отведена для
личной жизни лишь небольшая часть замка.
Баронесса фон Эссен, дама средних лет, хорошо сохранившая
ся, живая и занятая разведением чудесного цветника перед фаса¬
дом замка, повела меня показывать свою туалетную комнату, уст
роенную в одной из круглых угловых башен, типичной постройки
Густава Ваза. Под драгоценным ковром с музейным номерком
баронесса показала мне заделанный в полу люк, который раньше
* С учетом всех пропорций (франц.) — Прим. ред.
Швеция
53
поднимался и служил жителям замка в эпоху Вазы отхожим мес¬
том.
В круглой башне на другом конце здания находилась темница
со всеми ее атрибутами, но осматривать замок было некогда —
ведь мы, дипломаты, были приглашены к камергеру дворца на
официальный завтрак. Пили мы вино из удивительных по форме
и окраске рюмок и бокалов старинного венецианского стекла.
Фарфор был саксонский или старошведский, музейный. В низких
серебряных вазах античной работы — ландыши, темные фиалки
и махровая сирень.
Моим кавалером за столом оказался обер-церемониймейстер
двора граф фон Розен. Он много лет провел в Петербурге в каче¬
стве шведского посла при царском дворе и сохранил о том време¬
ни воспоминания, которые оживляют его уже немолодое лицо, и
это делает его привлекательным и красивым.
Разумеется, его воспоминания о жизни в Петербурге конца про¬
шлого века однобоки и окрашены в салонные краски той среды, в
какой он вращался. Все больше воспоминания о чудесных обедах
у Донона или Кюба, ужинах с икрой и выпивкой в ресторане «Мед¬
ведь», балетах в Мариинском театре и необычайной грации танцов¬
щиц Петипа... Когда он вспомнил Евгению Мравину в «Снегуроч¬
ке» и в роли королевы в «Гугенотах», я в первую минуту даже
растрогалась, но вспомнила, что он же дипломат и, значит, знает,
что Мравина моя сестра. И все же мне приятно было слышать о
красоте Невского проспекта с Гостиным двором и Городской ду¬
мой или вспомнить вместе с ним катанья с ледяных гор зимой на
Крестовском...
Мы так увлеклись беседой с графом, что забыли о присутствии
других, и хозяйка вынуждена была призвать обер-церемониймей¬
стера двора к порядку: «Слушай, граф Евгений, ты так увлекся
своими воспоминаниями о России, что мешаешь русскому послан¬
нику, мадам Коллонтай, кушать. Хотя и славятся русские ресто¬
раны своими прекрасными меню, но я хочу, чтобы мои гости оце¬
нили и нашу шведскую кухню, особенно когда мой повар так по¬
старался, как сегодня».
Гости хором поддержали это утверждение хозяйки. А мой ка¬
валер сконфуженно извинился, что отвлек меня своей беседой от
столь важной обязанности вкушать и хвалить изящно сервирован¬
ное и действительно вкусное меню — форели, цыплята, ананасная
земляника и это вслед за обильной и разнообразной «смергосбурд»
(закуской).
54
Тетрадь восьмая (1931)
Летняя ночь в Петербурге
[Июнь].
Ночь на исходе, белая ночь, наша северная петербургская ночь.
Я потушила электричество, широко распахнула окно и продол¬
жаю писать но уже не другу Зое, а для себя самой.
Какое небо волшебное в эти часы, когда заря с зарей сходится.
На западе небо еще зеленовато-голубое, по-ночному, а на востоке
уже пламенеет розовым золотом раннего июньского утра. Из пар¬
ка доносятся первые звонкие голоса птиц, встречающих птичьим
гимном теплое, летнее утро, но вдоль карниза соседнего дома с
осторожностью хищника по-ночному крадется серый кот. Город
еще спит, ни пешеходов, ни трамваев, ни машин, одиноко на углу
маячит полицейский. Это еще не утро, это догорает белая ночь.
«Это ночь не похожа на ночь, / Это день, утомленный без сна», -
говорит Танечка Щепкина. Но спать в такую ночь преступление,
и я жадно дышу тишиной этой знакомой и милой сердцу белой
ночи в спящей столице Швеции.
Она ли, эта ночь, или беседа за завтраком в гнезде феодалов с
обер-церемониймейстером короля разбудила во мне замолкнув¬
шие, забытые струны души и оживила в памяти картины и на¬
строения родного сердцу Петербурга — создание Петра по обли¬
ку, творение Ленина по духу...
Летние белые ночи на берегу Невы с их неясной тревогой ожи¬
дания чего-то большого, небывалого, с их щемящей юное сердце
безотчетной грустью и непреодолимой, трепетной верой в свое
счастье, преодоление и успех. Именно вот в такую волшебно-пре¬
красную по краскам белую ночь я в ранней молодости не умом, а
сердцем поняла, нутром ощутила всю красоту и гордое величие
неповторно прекрасной столицы, создания Петра.
Это было в начале 90-х годов. Отец мой и я приехали в Петер
бург из Куузы на несколько дней. Отец по службе, я навязалась
ему в спутники «для маминых поручений». Пустая, убранная на
лето квартира, в чехлах, без гардин и ковров. Душный городской
воздух, пыльные улицы, несмолкающее тарахтенье извозчиков и
ломовиков по булыжной мостовой, скучно повторные выкрики
уличных торговцев: «Огурцы свежие, горошек, морковь, сельди
астраханские, капуста цветная, капуста!..» А в Куузе приволье
полей, тишина, тенистые аллеи и свежестью несет с реки... Зачем
я «навязалась» в Петербург?
Поручения матери по списку уже почти все выполнила, отец с
утра ушел на службу в Главной штаб. Я одна, книга валится из
Швеция
55
рук. В этой большой и все же душной квартире мне тесно, жарко
и скучно. Скорее бы назад в Куузу. Но вечером отец мой прихо¬
дит с неожиданно приятным предложением: мы приглашены на
«бал» в семью приятеля моего отца, начальника таможенного ве¬
домства. В семье папиного друга детства (они вместе учились в
Полтавском корпусе) много детей и всегда весело, без салонной
натянутости. Сегодня день рождения одной из дочерей, и это се¬
мейное событие празднуется вечеринкой, которую величают «ба¬
лом».
Ехать на бал в светлую июньскую ночь и в простом летнем
муслиновом платье — это уже само по себе событие. Притом ехать
не в карете, как принято зимой, а на простом извозчике в его от¬
крытых дрожках, это весело и ново. Дворцовый мост кажется мне
нескончаемо длинным, ведь впереди «бал».
Начальник таможни живет в казенном здании по ту сторону
Невы, на набережной Васильевского острова. Бесконечная анфи¬
лада больших, высоких и по-казенному пустоватых комнат-зал,
зато есть где растанцеваться.
Меня встречают шумными возгласами приветствий, и девицы
в летних светлых платьях окружают меня с выкриками радости.
Летом не так-то легко заполучить достаточное количество дам
для всей этой шумной ватаги студентов, юнкеров и гимназистов.
«Шурочка Домонтович приехала, ура! Шурочка здесь! — переда¬
ется из зала в зал. — Можно бал открывать».
Лампы и свечи в канделябрах похожи на призраки, их убива¬
ет голубой свет белой ночи. За роялем тапер уже выстукивает
веселую польку. Наскоро приседаю перед хозяйкой дома и уже
несусь по паркету с первым подхватившим меня кавалером. Танцы
чередуются с играми, хохот, шутки не умолкают... Кто-то декла¬
мирует, кто-то поет под гитару. И снова кадриль с фигурами, с
веселым гранд-рондом и цепью по-китайски. Дирижер танцев —
кадет — командует строго, как на военном учении, но от путани¬
цы лишь громче смех и выше аккорд веселья.
«Ужинать, дети, ужинать!» — прерывает танцы голос хозяйки.
Мы строимся в пары и скользящим шагом полонеза направляемся
в столовую. Здесь нас ждут яства любимые в те годы молодежью.
Бутерброды с толстыми ломтями холодного ростбифа, с жирной
грудкой рябчика, пахнувшего кедровыми орешками. Бланманже
и кремы в виде башен на шоколадном пьедестале, стаканы хо¬
лодного клюквенного морса, приятно-кисленького, или миндаль¬
ный напиток — оршад.
56
Тетрадь восьмая (1931)
Мороженое хозяйка сама раскладывает нам на тарелочки, и
пока мы толпимся около хозяйки, получая свою порцию, мороже
ное от жары быстро тает и растекается по тарелке. К морожено
му полагается рюмка приторно-сладкого вина «Мускат-Люнель»,
кажется, петербургской фабрикации. Лихие звуки мазурки при¬
зывают снова в танцевальный зал. Недопитая рюмка муската спею
но ставится в расползшееся мороженое, еще одна лихая мазурка с
сюрпризами, еще один «упоительный вальс»...
Но в зале невыносимо жарко, скулы устали от смеха, а ноги от
танцевальных па. Я спешу к высокому окну, выходящему на Неву,
и застываю очарованная. Что за красота, что за непривычная кар¬
тина! Точно рельеф панорамы. Нева, величаво спокойная, а за
ней, по ту сторону, набережная с роскошными дворцами, Алек¬
сандровский сквер с памятником Петра и вычурный фасад Зим¬
него. Адмиралтейство, целомудренно белое, сияет позолотой в
первых лучах восходящего солнца. А дальше темная, тяжелая
громада Исаакия. И все это на фоне розового неба. Под смелыми
пролетами мостов Нева медленно катит свои мощные воды, буд¬
то не спешит смешать их с водами чужестранных морей и океа¬
нов. В эту редко жаркую июньскую белую ночь я впервые поняла и
восприняла душою все гордое величие и красоту родного города.
Странное чувство охватило меня, веселье сразу потухло и серд¬
це защемило непривычной грустью. И тут же радостно забилось
от ожидания чего-то большого и прекрасного в будущем. Петер
бург, гордый, величавый красавец-город, тебе нет равного во всем
мире. Не знала я в тот утренний час, что самые великие дни моей
жизни в борьбе и победах, в счастье достижений будут связаны с
этим несравнимым, величественным и милым моему сердцу горо¬
дом...
Я отказалась от последней мазурки и еду домой с отцом.
— А знаешь, папа, Петербург действительно красивый город.
Смотри, как он хорош!
— Красив-то он красив, да только летом больно воняет из всех
дворов и из каналов разносятся миазмы. Оздоровить его, надо осу¬
ществить, наконец, планы ассенизации, о которых столько шумят
и спорят наши почтенные гласные Городской думы, в том числе и
мой добрейший кузен Иван Иванович Домонтович. Тогда Санкт-
Петербург действительно будет хорош.
Но слова отца не дошли до меня в то утро и не нарушили вол¬
шебного очарования, навеянного красотой великого города на фоне
белой ночи.
Швеция
57
Неожиданное назначение
3 июля.
Пресса полна сообщениями о выступлениях Литвинова в Же¬
неве, это отмечается, как большое явление международной поли¬
тики. Гетеборгская либеральная газета «Гетеборг-Хандельстид-
нинген» особенно распространяется о роли Литвинова и считает,
что «установление всеми странами нормальных отношений с Со¬
юзом» отразится на разрешении экономического кризиса. «Лит¬
винов большой человек, умный, он умеет четко выявлять полити¬
ку Союза за мир» и проч.
Каждое выступление Литвинова в Женеве повышает и здесь
наше политическое значение, «наш актив», как говорит торгпред.
Но вопросами разоружения здесь мало интересуются. Впрочем,
социал-демократы обеспокоены ростом лапуасского движения8 в
Финляндии и намерены включить вопрос о борьбе с милитариз¬
мом и о разоружении в свою программу на выборах будущего года.
Только и всего! Даже либеральная партия обеспокоена настрое¬
ниями в Финляндии.
Приехал к нам новый военный атташе. С его визой произошла
задержка, но все уладилось.
Кризис, с одной стороны, наша роль в Женеве и успехи нашей
пятилетки, с другой, — все это создает более благоприятную ат¬
мосферу для нашей работы здесь. Я уже вполне сжилась со Сток¬
гольмом и знаю, кто друг и кого надо остерегаться. Только бы
двинуть переговоры о лесосоглашении.
4 июля.
Была у Рамеля. Очень долго изъявлял свои извинения и объяс¬
нения по поводу перехваченного нами доклада шведского консуль¬
ства своему министру. «Ваше правительство может само судить,
если наши (шведские) секретные донесения ничего не содержат
враждебного против вас, это означает лояльное и дружеское наше
отношение к СССР».
Главное, конечно, заботило Рамеля, как бы этот документ, «слу¬
чайно попавший в наши руки», не послужил поводом к требова¬
нию со стороны советского правительства смены шведского кон¬
сула в Ленинграде. Я его, конечно, не разуверяла, ссылаясь на
международный узус в таких случаях, но высказала мнение, что в
данном случае нам интересен не господин консул, а то, каково
отношение к нам шведского правительства.
58
Тетрадь восьмая (1931)
Рамель едет в сентябре на Ассамблею Лиги Наций и на особое
совещание по пан-Европеу. Слухи о переменах в Париже. Полпред
Довгалевский болен. В Берлине также ожидается смена торгпре¬
да. Боюсь, как бы туда не перебросили нашего торгпреда из Шве¬
ции, что было бы большим ущербом для работы здесь, особенно в
связи с лесными делами.
Арест двух немецких рабочих, замешанных в стачечном дви¬
жении. Полиция пытается установить их связь с Коминтерном.
Линдерут крепко засел в тюрьме, досадно и трудно. Но стачки
стихийно развиваются по стране в связи с кризисом, и шведская
компартия заметно крепнет.
14 июля.
Большая, неожиданная новость. Телеграмма из Москвы: меня
командируют поверенным в делах в Париж на время болезни и
отпуска полпреда (посла) Довгалевского. Первое восприятие -
радость. Значит, мою работу здесь оценили, значит, считают, что
в теперешней трудной ситуации во Франции я могу быть полезна
Но как с начатыми делами в Швеции? Как с лесосоглашением?
Только что приутихли кампании против нас, растут и крепнут
связи. Торгпред взбешен: без меня он тут не останется. Это чья-то
махинация, это срыв работы важного участка и т. д...
Первое, надо выяснить, надолго ли меня командируют туда, на
постоянную работу во Францию я не хочу. Ново и чуждо. Пусть
найдут другого кандидата. Зачем срывать меня в момент, когда
дела здесь налаживаю? Досадно, что Литвинова нет в Москве. Не
идти же выше из-за пустого вопроса кадров...
Кризис все сильнее жмет и на шведскую промышленность.
Июль (записки на лету).
Выступление Гувера о моратории. Газеты подхватили лозунг
после статьи профессора Касселя: Швеция кровно заинтересова¬
на, чтобы Германия не доведена была до нищеты и анархии. Тру¬
сят и за свой заем немцам через Крюгера.
***
Речь Сталина10 произвела сильное впечатление. Все надежды
на неудачу пятилетнего плана разбиты. Советский рынок — могу¬
чий, решающий фактор международного экономического поло¬
жения.
Промышленники во всех капиталистических странах бессиль¬
Швеция
59
но барахтаются в болоте кризиса. Союз сейчас единственная стра¬
на с твердой покупательной способностью, с емким, огромным
рынком. При всей ненависти к нам реакционеров-монополистов
они видят, что пятилетка не фикция, что наше хозяйство креп¬
нет, ширится, растет и что только Союз поглощает чужестран¬
ные товары и платит за них, тогда как всюду крахи и анархия в
хозяйстве самых крепких капиталистических стран. Стоны несут¬
ся из Англии, Франции, Америки. Охают шведы...
Сталин убедительно показал великий сдвиг у нас и рост мощи
Союза. Растерявшиеся шведы ищут себе оправдания, чтобы «по¬
мириться» с СССР. Некоторые газетчики стараются уверить чи¬
тателей, что речь Сталина показывает «изменение курса», сдвиг
вправо, отход от коммунизма и тому подобную белиберду.
Середина июля.
Молотов отказал в моей просьбе приехать в Москву до Пари¬
жа. Написала по разным адресам, прошу избавить от Франции,
чтобы не повредить нашей начатой работе в Швеции. Максим
Максимович обещал: поездка в Париж временная командировка.
Волнуюсь и сержусь. А тут как нарочно затруднение по лесу: Эк-
спортлес требует перенести второе совещание на более дальний
срок. Здесь это истолковали, как «маневр» или «срыв». Имела ряд
встреч.
А я все мучаюсь над проблемой: пошлют или позволят не ехать
в Париж? Во Франции запрет советского импорта. Хороши усло¬
вия там!..
***
На приеме у французского посланника Госсена со мною были
подчеркнуто любезны. Слух о намерении Москвы послать меня в
Париж уже всем известен. Но срок выезда еще не установлен.
События в Германии (финансовые), стокгольмская биржа реа¬
гирует чувствительно. Бумаги Крюгера «летят». Падают акции
других солидных обществ. Местные банки прекратили операции
с германской валютой. Самое подходящее для нас время для зак¬
лючения лесосоглашения со шведами и финнами. А надо мной
повис Париж.
24 июля.
В Париж я не еду — это миновало. Уже все было готово к отъез¬
ду, телеграмма Литвинова о том, чтобы срочно выехать получе¬
60
Тетрадь восьмая (1931)
на, билеты и франки на столе, но тут я слегла в жару. Оказалась
пневмония (воспаление легких).
Максим Максимович, кажется, считает, что болезнь была «дип¬
ломатическая», я так просила не срывать меня с начатой в Шве
ции работы. Но во всяком случае эта не фиктивная пневмония
сделала свое дело, я не поеду в Париж. Болезнь эта неприятная и
мучительная, но отделалась я от нее скоро и сегодня уже встала, а
послезавтра еду в горную Швецию, Даларну, и радуюсь, как празд¬
нику в юности. Встречи с лесными тузами намечены на середину
августа и ничто меня в Стокгольме сейчас не задерживает. Наде¬
юсь удастся пробыть в «Сильянсборге» в знаменитой Даларне две-
три недели...
***
Шведское правительство выработало свое предложение по ра
зоружению и шлет в Женеву Рамеля. Весь текст явно по указке
заправил Лиги наций, много слов о сокращении расходов по воо¬
ружению, о референдуме и проч., но ни слова о поддержке на
ших предложений. Просто словесный блеф.
25 июля
Кабинет Макдональда, чисто лейбористский, пал. Макдональд
формирует новый, уже коалиционный. Итак, лейбористское пра¬
вительство бесславно окончило свое существование. Сердце ми
рового капитализма — Сити — бьется в судорогах экономического
кризиса. Государственный бюджет Великобритании подведен с
дефицитом. Катятся под гору могущественные капиталистичес
кие державы. Понимают ли это самодовольные британцы?
***
Говорила по телефону с шефом Амторга, он проездом в Берли
не. Хвалил моего сына, там большие сокращения, но инженер
Коллонтай на хорошем счету. Это радостно...
Только что был звонок из МИДа, Рам ель срочно меня вызы
вал, но ехать не могу, врач запретил. А дело неприятное: будто
советские суда «слишком открыто» следили за военными манев
рами шведского флота в Балтийском море. Прошу Рамеля отло-
жить протест и принять меня завтра.
Надо скорее ехать в Даларну, а то здесь не поправлюсь. Все
новые «инциденты». Шумят вокруг статьи полковника Хорнема
на «Антиген эллер», т. е. «Или или». Нагло антисоветская, вред
Швеция
61
ная штука. В военных кругах встретила сочувствие. Проповедь,
что Швеция должна готовиться к самообороне против агрессив¬
ных намерений России, скрывающей свои истинные планы под
личиной миролюбия в Женеве. Гнусно написано и характерно в
связи с лапуасским движением в Финляндии.
Сквозит и проповедь прибалтийского блока. Еще не забыли
Одаль струхнувшие буржуа и озираются на восток, Москва — вот
где опасность. А тут этот ненужный инцидент с флотом в Балтий¬
ском море. Нет, надо самой ехать завтра утром к Рамелю и пока
отложить поездку в Даларну.
Приятная поездка
2 августа. Даларна.
Все-таки попала в Даларну. Какой чудесный был путь от Сток¬
гольма сюда, на моей новой машине фирмы НЭШ — не громозд¬
кая, пятиместная, нарядная, серо-голубая плюшевая обивка.
И новый шофер Эрнст Вистрем оказался именно таким шофе¬
ром, какой нужен советскому полпреду для полноты престижа.
Вышколенный, вежливый, приятная наружность, услужливый без
назойливости, скуп на слова, но заботливо укутывает ноги пледом,
молча забирает пакеты с покупками в магазинах и успевает ши¬
роко распахнуть передо мною двери машины, одним словом, вы¬
казывает все нужные знаки уважения начальству. И автомобиль
содержит в идеальной чистоте и исправности.
Прежний шофер Стрельцов, москвич, славный был парень, но
не очень-то исправный. Мне нравился его московский говорок,
шутки, прибаутки, и я невольно смеялась, не замечая, что мы опять
сбились с дороги. А сбивались мы постоянно, ехали по городу не
по правилам, вступали в препирательства с полицией и опаздыва¬
ли на званые обеды. Все это не годится полпреду. А с Вистремом
мы точны, как часы. Шведы никогда не опаздывают, если они на
три минуты раньше срока приехалц по приглашению в частный
дом, они эти минуты стоят у подъезда или на лестнице, если на
банкет в ресторан, идут руки мыть в уборную, но к хозяевам по¬
дойдут точно в показанный час.
Пятичасовая поездка от Стокгольма до отеля «Сильянсборг» в
Даларне была сплошным удовольствием. Прекрасные шоссейные
дороги, вьются среди полей, лугов и перелесков, холмов; частые
озера и реки, церкви удлиненного типа готики с их своеобразны¬
ми колокольнями, стоящими в сторонке от церквей, часто дере¬
62
Тетрадь восьмая (1931)
вянные башенки вычурной скульптуры с завитушками, лесенка
ми, галерейками, многим по несколько сот лет. Хутора кресть
ян, сама изба малая, низкая, а службы богатые, говорят сразу с
зажиточности хозяев. Около избы огород, деревца и клумбы цве
тов.
Два раза на пароме пересекали быстроводные реки северной
Швеции, стекающие с гор в Ботнический залив. По ним идет ле-
сосплав. Чем ближе к провинции Даларна или, как говорят, Да
лакарлиен, тем заметнее меняется пейзаж: больше лугов, боль
ше крупных коров, бурых с белыми пропалинами, избы выкраше
ны в одинаковый красно-бурый цвет, а оконные рамы блестят бе-
лизной. Эта окраска имеет основание. Ведь Даларна славится сво
ими медными рудниками, находящимися в эксплуатации уже 6о
лее 800 лет. Медная руда дает прочную краску, сохраняющую
дерево и придающую приветливый вид жилищам крестьян и ле¬
том на фоне зелени — вроде ягодок в лесу, и на фоне снежной
белизны долгих северных зим.
Сел и деревень по нашему русскому образцу в Швеции нет
крестьяне живут отдельными хуторами, среди своих участков,
часто поблизости к кирхе. По пути мы нередко пересекали не
большие города, похожие друг на друга: центр — рыночная пло
щадь, тут же ратуша с башенкой и часами, отделение банка, по
чта, несколько магазинов с витринами, не уступающими стокголь
мским, с обилием товаров в витринах — это же реклама хозяину-
купцу. Выбор товаров в самой лавке может быть и беден, но важ
но зазвать, приманить крестьянина, попавшего в город, пускав
раскошелится. Школьные здания все новые, кирпичные, с боль
шими окнами, они на отлете от центра и по дороге заметная над
пись: «Ехать медленно — школа».
На рыночной площади товар продается на лотках: овощи, мае
ло, домодельные ткани для бабьих широких юбок толстой шер
сти, сносу им нет, и деревянная кустарная утварь. Купили огром
ную охапку разноцветных флоксов, украсили машину. Купили яб
локи, кислые, недоспелые, зато маленькие груши — сахарно-соя
ные. Два раза по пути делали привал в необыкновенно опрятньи
маленьких кафе. Заказали мы с Вистремом себе горячий кофе сс
сливками, бутерброды с ветчиной и свежие сдобные булочки
Вкуснее всякого обеда во дворцах на свежем, душистом воздухе
полей и лугов.
Потом потянулись роскошные аллеи берез. Таких мощных и
величавых берез я никогда не видала. Стволы необычайной 6е
Швеция
63
лизны, и какая строгая гармония в расположении ветвей! Бере¬
за — это неоспоримая царица северных лесов.
Туристский городок Лександс — значит мы уже в самой исто¬
рической провинции Швеции — Даларна, «сердце Швеции», как
гласят многочисленные рекламы. Широко разливается озеро Си-
льян между сбегающими к нему отлогими холмами, а за зелены¬
ми холмами — цепь настоящих гор, за ними — Норвегия.
Всю дорогу я ехала с приятным чувством отдохновения, ника¬
ких тревожащих мыслей, никакой энергии, еще сладкая вялость
после болезни. Но городок Лександс, гуляющие туристы, встреч¬
ные автомобили точно разбудили меня и вернули к восприятию
жизни, почувствовалась усталость. Я спросила шофера, далеко ли
еще до отеля? «Нет, минуем церковь Реттвик и свернем на дорогу
к западу».
Я с интересом взялась за карту и не заметила, как мы подъеха¬
ли к отелю «Сильянсборг». И сразу в вестибюле подлетел ко мне
турист-журналист, француз.
— Так это правда, что ваше назначение в Париж не состоится?
— Правда.
— Это очень жаль. Какая была бы интересная новость! Какая
сенсация для парижан, женщина-посол... О вас уже много писали
и о ваших бриллиантах.
— Которых у меня нет и никогда не было, — отвечаю я нетерпе¬
ливо.
— Разве вы не любите драгоценностей? Женщина, которая не
любит «бижу», — это оригинально и сенсационно... Впрочем, я
забыл, ведь вы коммунистка, а коммунисты — аскеты. Разрешите
напечатать беседу с вами?
— То есть ваш монолог? — я смеюсь и журналист сконфуженно
смеется сам.
Комнату мне дают хорошую — большая, просто меблирован¬
ная, но с балконом и с таким видом на озеро и горы, что я сразу
зачарована Даларной. А воздух какой! Прохладно вечерний, на¬
поенный луговыми ароматами и свежестью гор. Даларна — хо¬
роша.
Легенды и факты
7 августа.
Конечно, природа Даларны живописна, ландшафты так и про¬
сятся в альбом для туристов. Но уж очень напоминает рекламные
плакаты Швеции на железнодорожных узлах Европы и в ветри-
64
Тетрадь восьмая (1931)
нах на парижских и берлинских улицах. Горы не сурово величе
ственные, как в Норвегии, и не могучие, строгие, космическо-вну
шительные, как наши кавказские хребты, а безобидно ласковые,
незаметно переходящие от холмов в горную цепь, поросшую ле-
сом или покрытую изумрудными коврами горных пастбищ. Леса
и пастбища при развитом молочном хозяйстве и при обилии сплав¬
ных рек и лесопилен — это богатство Даларны.
Конечно, очень декоративно, картинно широко разлившееся у
подножья гор глубокое озеро Сильян. Говорят, оно бывает бур
ным, но сейчас по-летнему лениво-сонное и, как в зеркале, отра
жает оно растущие у берегов березы и кружевной наряд зелени,
красные избы крестьян, мягкие контуры холмов и синее летнее
небо. Очень красиво, но приторно своей безмятежной, мягкой
красотой.
Дело не в природе. Даларна хороша тем, что вся ее атмосфера
пропитана и напоена сказаниями и легендами больших и бурных
дней, пережитых Швецией в XVI столетии. Дней и годов освобо
дительной борьбы шведского народа против тирании Дании, зав
ладевшей Швецией и разбогатевшей на своей заморской торгов
ле. Географическо-стратегическое положение Дании дало ей этв
преимущества в те далекие от нас века.
Эти легенды и сказания о том, как бесстрашно и решительно
крестьяне Даларны боролись за свободу своей родины, как имен
но здесь искал приюта в дни гонений на него народный герой и
вождь тех дней Густав Ваза; как датский король Христиан II отсе¬
кал головы непокорным и посылал свои войска обыскивать и гра¬
бить непокорных даларнцев, скрывавших народного вождя. И как
нарастал протест крестьян, росло их сопротивление, и на новые
притеснения и подати, налагаемые Данией на шведов, даларнские
мужики отвечали убийством фогтов (род губернатора) и готови
лись идти на всенародно-освободительное восстание против дат
чан.
Эти славные страницы истории Швеции так резко контраста
руют с мирной жизнью зажиточного крестьянства Даларны, с ее
мягкой и живописной природой, что с трудом верится, что имен¬
но вот здесь, у этой церкви Реттевика, смелый патриот Густав Ваза,
тогда еще пламенный юноша, созывал сходы крестьян-хуторян и
звал их к формированию отрядов и к открытым боям за сверже
ние ига Дании.
Первые дни в Даларне я опьянела от поэзии легенд и предании
народных, встречавших меня во время каждой прогулки. Вот та
Швеция
65
самая тропа в лесу, которая ведет на перевал в Норвегию, по ней
в XVI столетии шел безудержно-смелый юноша Густав Ваза, что¬
бы поднять норвежский народ против датчан, звал их примкнуть
к освободительной армии против власти короля Христиана II. Я с
умилением, какое всегда вызывает живой, нерукотворный памят¬
ник истории, глядела на эту тропу.
Так это по ней-то и шел разгневанный юноша — Густав Ваза,
недовольный тем, что солидные мужики Даларны на его призыв
вынесли решение сходки: «Раньше обмозговать, обдумать прак¬
тически, как собрать отряды, взвесить наши силы, опросить му¬
жиков всей округи, тогда и решать. Нечего рваться в бой. Поспе¬
ем еще». Разгневанный, он решил один перевалить через горы и
поднять норвежский народ.
Согласно сказанию норвежские крестьяне и рыбаки оказались
сговорчивее, они тотчас загорелись и обещали примкнуть к дви¬
жению, но армии собрать не сумели, и Густав Ваза по той же тро¬
пе вернулся к своим шведским друзьям — крестьянам Даларны.
На этот раз он получил их согласие собрать народную, боевую
армию и под его руководством сбросить тяжелое иго Дании. Так
гласит предание и его подтверждает история...
Ну, а насчет той тропы, по которой одиноко шел в горы Густав
Ваза и над которой я так умилялась в первые дни здесь, — вопрос
другой. Через день мой любезный спутник по прогулке показал
мне другую тропинку и уверял, что «это и есть та дорога, по кото¬
рой одиноко шел Ваза подымать норвежский народ». То же с ис¬
торическими крестьянскими избами, где Густав Ваза скрывался
от ищеек датского короля, «тирана Христиана И».
«Вот видите эту покосившуюся избу, — говорят мне мои спут¬
ники, — из чердачного окна на жгутах, связанных из простыней,
крестьянка успела спустить Густава Ваза в чащу леса, когда по¬
слышался топот лошадей датской погони за ним. И Ваза, став ко¬
ролем, наградил мешком золотых монет эту мужественную и до¬
гадливую крестьянку». Слушаю и поддаюсь поэзии предания. Но
завтра мне показывают другую избу и говорят, что именно этот
крестьянский род гордится спасением жизни будущего короля
Швеции Густава Вазы от датской погони.
Вот и верь легендам и преданиям! Но такими сказаниями на¬
сыщена вся местность, ими гордятся друг перед другом семьи да-
ларнских крестьян. И ими потчуют нас, туристов.
Сейчас я уже не умиляюсь на якобы исторические тропы и из¬
бушки. Отдыхающая в отеле учительница истории достала мне
66
Тетрадь восьмая (1931)
из Фалуна (столица провинции) книги и научные справочники о
том периоде. И любуясь на мирно мягкую природу Даларны, я
упиваюсь описанием революционных бурь и героической борьбы
шведов за свою независимость и свободу.
Густаву Ваза было от чего спасаться в Даларне, ему удалось
бежать из датской тюрьмы. Но на родине его встретили тяжелые
вести: отцу его датский тиран отрубил голову. Пачками он казнил
друзей и родственников самого Густава, мать и сестру его забрали
в плен. Но волевой юноша с горячим сердцем патриота решил
освободить свою страну от захватчиков датчан.
Время было беспокойное в первые два десятилетия XVI века, а
шведы были непокорным народом. Восстания вспыхивали то в
одной, то в другой части Швеции. Однако не хватало главного:
единого, целеустремленного руководства. Густав Ваза решил ото¬
мстить за семью свою, дворян Ваза, и стать вождем народного
войска, чтобы повести шведов на свержение господства Дании.
Почему и как случилось, что Дания, страна куда меньше Шве¬
ции, забрала такую власть над мирными земледельцами? Суще
ствовала ведь уже два века договоренность об унии трех наро¬
дов11: шведов, норвежцев и датчан и все были равны, никто не
был подчинен другому, так мудро постановила в Кальмаре умная
королева Маргарита, чтобы положить конец распрям, хищениям
и войнам. Что же дало со временем перевес Дании и превратило
Швецию и Норвегию в ее податные владения?
Деньги, деньги и деньги, т. е. богатство Дании, — вот в чем
причина. Благоприятное географическое положение Дании, раз¬
витие ее заморской торговли, накопление золота в карманах куп
цов, а отсюда и рост могущества ее королей, имеющих возмож
ность содержать сильную армию.
К началу XVI века шведам стало невтерпеж, начались загово¬
ры дворян-помещиков против датского тирана, стали вспыхивать
и разливаться все шире по стране волнения крестьян. Фогтов дат
ских выгоняли, а то и убивали, со сборщиками податей расправ
лялись силой. Народное восстание назревало. Густав Ваза, начав с
Даларны, стал сколачивать свою освободительную армию. Дво¬
ряне не примыкали к ней, но любопытно, что рабочие-горняки
Даларны бросали работу’ в медных рудниках Фалуна и шли в бо¬
евые отряды патриотов.
Народно-освободительная армия росла. Густав Ваза под горо¬
дом Вестеросом наголову разбил датчан и двинулся к Стокголь
м\. Король Христиан бежал. В 1523 году народная армия осадила
Швеция
67
Стокгольм, где засели датчане, и очистила свою столицу от угне¬
тателей. Густав Ваза мог победоносно въехать в столицу как при¬
знанный вождь народа и победитель. Он стал не только королем
Швеции, но и основателем современной промышленно-торговой и
богатой капиталистической страны.
Народное восстание, т. е. крестьяне, рабочие, ремесленники,
освободило Швецию от владычества и грабежей Дании, но власть
в самостоятельной и независимой Швеции осталась в руках куп¬
цов, хозяев промыслов и помещиков-дворян. И в буржуазно-капи¬
талистической Швеции крестьяне подпали под гнет уже своих
шведских господ — крупных землевладельцев, а рабочие — под
эксплуатацию богатеющей буржуазии. Ничего нет удивительно¬
го, что во вторую половину царствования Густава Ваза вспыхнуло
крупное восстание крестьян Западной Швеции, восстание против
помещиков, своих же шведов. Но это уже не относится к Далар¬
на, а я не собираюсь писать историю Густава Ваза, хотя фигура
его и внушительная и так и просится на пленку исторического филь¬
ма на фоне живописной провинции Даларна.
Кризис углубляется
27 августа. Стокгольм.
Точно не было Даларны с ее живописным ландшафтом, с мои¬
ми экскурсиями в историю Швеции, сразу замотали меня задачи
и дела полпредства. Первое и главное остается — лес, т. е. лесные
переговоры.
Две встречи сторон кое-что выявили и приблизили возможность
сговора. Но наше требование при уменьшении квоты Советского
Союза получить за это от шведов возмещение, пока остается кам¬
нем преткновения. Мы мыслили, что возмещение может быть
проведено в виде обеспечения нам кредитов в банках на наши
заказы. Но шведы и финны хотят просто без возмещения добить¬
ся от нас снижения количества стандартов, экспортируемых СССР
на мировой рынок. На это мы не пойдем, и бой продолжается.
Прютц сказал мне, что хотя наша схема возмещения «финансово¬
тонкая и сложная затея», но не неосуществимая.
Конечно, Прютц и возглавляемая им группа лесоэкспортеров
заинтересованы в подписании с нами соглашения на будущие годы
и желают ускорения переговоров, чтобы поднять цены на пило¬
материалы, но сильно ошибаются наши московские органы по ле¬
соэкспорту, если считают, «что шведы и финны уже поставлены
68
Тетрадь восьмая (1931)
на колени». Здешние лесоэкспортеры дошлые люди, они исполь¬
зуют низкие цены, чтобы сбывать старые запасы второстепенных
по качеству пиломатериалов, сохраняя лучший лес на 1933 год.
Им всего важнее регулировать мировой рынок по лесу на буду¬
щие годы в надежде на прекращение мировой депрессии. Для нас
же дело обстоит иначе: мы заинтересованы в ускорении тем¬
пов переговоров, иначе уже поздно будет распределять квоты на
32-й год, и мы от этого будем в убытке.
Беспокоят меня и сведения о том, что «спичечный король» об¬
ходными путями тормозит наши переговоры. Ходят слухи (о них
сообщил мне старик Фабиан Монсон), что Крюгер сам не прочь
заключить с нами соглашение по лесу с весьма выгодными для
нас условиями, включая обширные банковские кредиты. Но мы
осторожничаем и на явно зондажные слухи не реагируем.
***
Из международных событий сейчас пресса и шведская обще¬
ственность заинтересованы ходом дел в комиссии по пан-Европе,
куда поехал Рамель. Пожалуй, еще больше заинтересованы и оза¬
дачены советским проектом «об экономическом ненападении».
Прогрессивные круги здесь сочувствуют этому новому, смелому
предложению Союза и даже либеральная пресса отзывается
благожелательно. Но я уверена, что официальные представите¬
ли Швеции будут, как всегда, действовать по указке «хозяев» в
Лиге Наций и наш проект провалят. А проект великолепен,
смел, практичен и вполне осуществим «при доброй воле», но ве¬
то и нет.
От большой политики перехожу к нашим местным текущим
делам. Шведы запросили через меня разрешение на транзит че¬
рез Союз строительных железнодорожных материалов. Швед¬
ская компания получила в Персии концессию на постройку же¬
лезнодорожной линии Пехлеви на Бандор-Панор. Но это не про¬
стой хозяйственно-транзитный вопрос, и я сейчас занята перепис¬
кой с Нарком инд ел ом, и переписка по этому, как будто малому,
делу весьма оживленная.
Среди текущих дел есть и маленькое достижение. В связи с
заданиями Наркомвнепггорга усилить наш экспорт в Швецию нам
важно было добиться снятия дискриминирующего и ущемляюще¬
го наш экспорт запрета импорта наших продуктов животновод¬
ства. 20 августа Коммерс-коллегия постановила признать нашу
советскую территорию свободной от чумной заразы скота. Мелочь,
Швеция
69
но для нашего экспорта полезно, вводим расширение номенкла¬
туры товаров.
Дело о слитках в Эншильда-банке на мертвой точке. Однако с
этим банком наши связи крепнут. Общество «Нафта» перенесло
в Эншильда-банк учет векселей, тоже полезно. Связь с Валлен¬
бергом нам особенно нужна сейчас в связи с переговорами о лесе.
28 сентября.
Кризис подмывает, расшатывает основы капиталистической
системы. Что ни день, новое подтверждение. 27 сентября Вели¬
кобритания — мировой центр финансов, узел всех банковских
операций капиталистического мира — вынуждена была отойти от
золотого паритета. За ней последовала и Швеция. Швеция, стра¬
на, задыхающаяся от запасов золота в ее банках, страна, экспор¬
тирующая капиталы, она вынуждена поплестись за примером
Сити. Это потрясло шведов. Министр финансов Хамрин еще не¬
давно заверял публично в устойчивости шведской валюты, несмот¬
ря на кризис. Крона сразу понизилась на 30 процентов после отхо¬
да от золотого паритета. В финансовых кругах растет тревога.
Советским платежам и всякого рода нашим расчетам со Шве¬
цией не угрожают осложнения. Наш баланс со Швецией — пассив¬
ный. Но досадно, что мы не урегулировали дело со слитками до
этого кризиса. Все же созвала совещание актива торгпредства,
общества «Нафта» и Советско-Шведского банка. Надо все пред¬
видеть и произвести срочный учет наших финансовых балансов
со Швецией.
Насколько положение серьезно для Швеции можно судить по
тому, что старик Маркус Валленберг съездил в Париж, предвидя
отход от золотого паритета, чтобы договориться с французами о
финансовых расчетах. И будто бы безуспешно. Отмечается все
усиливающаяся утечка капиталов из шведских банков, конечно,
не в Лондон, как было ранее, а другие страны (Швейцария, Гер¬
мания, Голландия). Кризис на глазах ширится и углубляется.
Такого потрясения Швеция не ожидала и не знавала. Весь ка¬
питалистический мир потрясен. Еще раз подтверждается на прак¬
тике, как права была наша партия, когда оценивала самодоволь¬
но-кичливые выкрики США об устойчивости и росте «проспери¬
ти» наоборот, как предвестник небывалого по силе краха и кризи¬
са в капиталистическом хозяйстве в целом. Логика марксизма
неотразима.
Сложное, тревожное время переживает «цивилизованное», т.е.
70
Тетрадь восьмая (1931)
капиталистическое, человечество. Посложнее эпохи Густава Вазы,
а ведь он был современник русских царей Ивана III и Ивана Гроз
ного, и их современникам те времена казались небывало тяжелы
ми, полными тревог, сомнений и сложностей.
А у нас в Союзе нет кризиса и хозяйство организуется по-ново
му, строим социалистическую систему. То, о чем мы с Зоей мечта¬
ли и то смутно в юные годы. Союз — факт, извольте считаться с
этим, господа!
Спичечный король на коленях
70 октября.
После нескольких дней тревог и неопределенности сегодня те¬
леграмма, разрешают мне и торгпреду ехать в Москву для выяс¬
нения всей сложной и трудной проблемы по лесосоглашению.
После настойчивых зондажных слухов о том, что Крюгер пред¬
лагает нам проект объемистого и якобы выгодного для нас согла¬
шения по лесу плюс кредиты, «его человек», директор банка, пе¬
редал торгпредству проект этого договора, написанный от руки и
с подчеркиванием слов «секретно» и «предварительно». Я вызва¬
ла Прютца, полагаясь вполне на его «дискретность», так как он
крайне заинтересован, чтобы переговоры с возглавляемой им груп¬
пой лесоэкспортеров состоялись, обойдя Крюгера и его подголос¬
ков. Прютц внимательно рассмотрел предложение спичечного
короля и признал, что проект Крюгера, «если он осуществим»,
мог бы иметь громадное значение не только для нас, но и для
экономики Швеции.
Осуществим ли этот проект при настоящем положении дел,
это надо исследовать. Кризис тормозит все финансовые операции
и делает шведов крайне осторожными при заключении соглаше¬
ний, это и есть причина, почему затягиваются наши переговоры
по лесоэкспорту. Крюгер с его необузданным характером и не¬
нормальной смелостью в финансовых операциях и в деле сбли¬
жения с СССР решительнее, чем это было бы в других условиях,
т. е. вне кризиса.
Во всяком случае Прютц советовал не торопиться с Крюгером.
В его делах появились за последнее время темные пятна, нечто,
наводящее на подозрение. Прютц считает, что следует выжидать,
к январю-февралю 1932 года дела Крюгера выяснятся. Но, во вся¬
ком случае, Крюгер человек не дискуссий и слов, а простого прак¬
тического дела. Для СССР полезно заранее выяснить свое отно¬
Швеция
71
шение к его предложению, взвесить и то, что этим срывается со¬
глашение Союза со шведами и финнами по лесу, как оно намече¬
но сейчас Экспортфоренингом. Что для Москвы выгоднее, пусть
сами взвесят.
Хотя Прютц прямо и не сказал о финансовой неустойчивости
банка Крюгера и подозрительности его финансовых операций, но
мы это сами чувствуем и учитываем. Недавно были сильные ко¬
лебания биржевых бумаг Крюгера. Газеты сейчас же подхватили
это и пустились обвинять Москву, что мы «подрываем» престиж
«великого шведа» Ивара Крюгера и ловкими ходами способству¬
ем падению его акций. Это мелочи, а все же над предложением
Крюгера надо остро подумать, поработать, получить точные дан¬
ные. В Москву надо ехать подкованными и иметь свое мнение:
соглашение ли по лесу (конечно, с возмещением квоты) с лесоэк-
спортерами, связанными с Экспортфоренингом, и этим полити¬
чески привязать к нам широкие круги шведов и финнов, или при¬
нять более выгодное финансовое предложение Крюгера, но поли¬
тически менее важное. По кратким ответам Литвинова чувствую,
что он будет за первое, а Наркомвнешторг — за второе. Посмот¬
рим в Москве, а пока поработаем и подготовим это важное и от¬
ветственное дело.
А что все-таки значит предложение Крюгера? Что «спичечный
король» уже на коленях? Или это маневр?
Директивы Москвы и прием
у турецкого посланника
30 октября.
Вот мы и вернулись из Москвы. Вернулись обнадеженные, что
лесными переговорами у нас интересуются. Установку дали яс¬
ную и четкую. Вопрос о лесном соглашении со шведами и финна¬
ми плюс предложение «известной мировой фигуры» рассматри¬
вали на Политбюро. К «известной фигуре», конечно, отношение
настороженное и нам не следует выказывать заинтересованно¬
сти.
С такой постановкой не все на Политбюро были согласны, но у
меня отлегло на сердце. До вызова меня и торгпреда на заседание
я имела беседу с хозяйственниками, которые к предложению Крю¬
гера отнеслись с явным интересом, «сулит, мол, большим наплы¬
вом валюты». Но на Политбюро председательствовал И. В. [Ста¬
лин] и всех поставил на свое место.
72
Тетрадь восьмая (1931)
Заседало Политбюро в круглом зале Кремля, где пережито
столько волнений и принято столько исторических решений на
наших партийных съездах, да и международная конференция
коммунисток в 1921 году проходила здесь. Но зал перестроен, пе¬
рекрашен и я его сразу не узнала.
В перерыве все члены Политбюро прошли в одну из соседних
комнат, где накрыт был холодный завтрак. Сталин шел один впе¬
реди, остальные немного поодаль за ним. За столом справа от
Иосифа Виссарионовича сидел Молотов, слева — Ворошилов. Пили
только нарзан и боржоми. Вина не было. Ели спешно, вполголоса
перекидывались короткими вопросам и ответами. Иосифу Висса¬
рионовичу подали холодную курицу и сыр. Он первый встал, по¬
евши на скорую руку, и снова прошел в круглый зал. Вся картина
заседания крепко запечатлелась в памяти. Для меня это был боль¬
шой день, ведь решалась судьба лесных переговоров, на которых
мы строим улучшение отношений со Швецией и нашу дальней¬
шую дипработу там. Литвинов был недоволен решением Розен-
гольца12 и торгпреда, внес поправки в данные нам инструкции,
которые Сталин принял без возражения.
На другой день была у Молотова, и он очень внимательно рас¬
спрашивал о положении в Скандинавии и о роли компартий. Дал
указание обходными путями снабдить семью Линдерута деньга¬
ми и похлопотать об облегчении его участи. Свен Линдерут креп¬
ко засел в тюрьме, но и оттуда руководит партией, а партия рас¬
тет, и «Ню Даг» приобретает политический вес.
**★
Вчера был большой прием у турецкого посланника по случаю
национального праздника. Хорошо сервированный стол и изыскан¬
ный, конечно, коктейль сначала, потом вина и крепкий крюшон.
Рагиб Райф сам любит выпить и поухаживать за хорошенькими
шведками, хотя злые языки и уверяют, что его «мужская способ¬
ность» давно им истрачена в Париже.
Гостей было много, больше обычного на таких приемах. Рагиб-
бей умеет завязать связи даже в самых исключительно замкну¬
тых шведских кругах. К нему ходят охотно, считая, что хотя он
посол «новой Турции Кемаля», но по происхождению и воспита¬
нию он человек великодержавной Порты. Шведы помешаны на
аристократизме, и я не ошибаюсь, если замечаю, что мне «проща¬
ют» мой большевизм и что я посланник СССР потому, что я по
происхождению из «хорошей», т. е. дворянской, семьи. «Сейчас
Швеция
73
видно, что мадам Коллонтай воспитывалась in einer guten
Kinderstube»*, поймала я как-то замечание за моей спиной. Это и
смешит, и сердит своей глупостью.
Народу на приеме турка набралось столько, что шефу прото¬
кола барону Барнекову пришлось протискиваться, раздвигая лок¬
тем гостей и притом не особенно нежно. Но зато, не успев поздо¬
роваться с хозяином, он с особым чувством произнес свою заучен¬
ную фразу: «Сколько гостей! Сколько друзей у вашей великой
страны! Поздравляю вас с этим особенно удачным и приятным
приемом».
Польский посланник Развадовский, старающийся тоже играть
роль «популярного дипломата» в Стокгольме, кисло улыбнулся,
услышав комплимент Барнекова. Развадовский соперничает с ту¬
рецким посланником и не умеет скрыть свою зависть. В польском
посольстве встречаешь больше представителей крупной буржуа¬
зии, но дворцовые круги и известные артисты, писатели или чле¬
ны парламента чаще бывают в турецком посольстве. Рагиб-бей
умеет составить пикантный букет избранных гостей на своих прие¬
мах.
Развадовский пристал ко мне с Манчжурией и нашей полити¬
кой на востоке. У шведов ко мне все тот же вопрос: «Неужели у
вас в Союзе не сокращается импорт? Значит, вы точно выполняе¬
те планы пятилетки? Это просто сказочно и непонятно». Мне ос¬
тается улыбаться на их недоумения.
7 ноября.
Вчера была на собрании шведского общества Лиги Наций.
Слушала доклад Рамеля о последней сессии в Женеве. В докладе
он несколько раз очень сочувственно отзывался о роли Союза в
Комиссии по разоружению и предложениях Литвинова. Думаю,
что он это сделал потому, что я была в зале. Но сегодняшние газе¬
ты эти дружественные заявления Рамеля в отношении Союза не
поместили. Еще бы, официально Швеция нас в Женеве не под¬
держала.
5 ноября (из письма к Зое).
Твое письмо обрадовало и взволновало меня. Перед моими гла¬
зами я вижу тебя и последние минуты нашего расставания в Моск¬
ве. Я подвезла тебя на машине к твоему обиталищу на Малой
* ... в хорошей детской (нем.). — Прим. ред.
74
Тетрадь восьмая (1931)
Бронной и ты осталась у подъезда одна, глядя вслед моей уходив
шей машине, которая увозила меня на вокзал, а значит за море, в
Швецию.
Я даже не помахала тебе на прощанье, но у меня больно ежи
малось сердце, что ты останешься одна, такая ты мне показалась
в те минуты одинокая... Кончились наши счастливые созвучные
дни в Москве. Их этот раз было так мало. Вот почему я так при
ветствовала план торгпреда перевести тебя на работу в торгпред
ство сюда. Какое это было бы счастье для меня!
Но вот твое письмо, где ты пишешь, что остающиеся годы жиз¬
ни хочешь жить «дома», в Союзе, и отдавать себя той работе, где
сама чувствуешь принесешь наибольшую пользу. Не делать того,
что приходится делать с надрывом, с усилием над собою и где по
результатам тогда даешь несравненно меньше, чем можешь, т.е.
там, где даешь волю творчеству.
Ты любишь свою работу в Энциклопедии, с коллективом тебе
хорошо, о твоем шефе и говорить нечего. Есть области, где мы с
тобою заткнем за пояс любого профессора, мы богаты накоплен
ными, разносторонними знаниями на фоне марксистского учения,
и я понимаю, что именно в Энциклопедии твое место работы, оса
бенно после узко оперативных, практических задач Торговой па
латы.
Нет, как ни просит мое сердце, чтобы ты перешла к нам в
Стокгольм, ты права, этого делать не надо. Мне самой это каза¬
лось еще в Москве, но уж очень манила перспектива жить вме
сте.
Теперь, когда ты все это мне сама написала, мне стало легче.
Ты права и права. Эта работа в торгпредстве не по тебе, это снова
насилие над собою, это значит опять душить сокровища накоп¬
ленных знаний и стать чиновником по экономическим вопросам.
Ни за что, Зой, друг дорогой. Ответь сама категорическим нет.
Что и говорить, это было бы большим счастьем жить в одном го¬
роде. Но допустимо ли покупать это счастье такой ценой?
Оставайся спокойно на своей работе, которая тебя удовлет
воряет и не думай обо мне. Одно сознание, что ты есть на свете,
что я могу с тобою общаться письмами — это уже большой, не
оценимо дорогой подарок жизни. А наши свидания, наше со
звучие и понимание с полуслова дают пищу душе и мыслям на
долго.
Итак, Зой, мой родной друг, ты остаешься в Москве, и я все
понимаю и считаю, что ты права, что так надо.
Швеция
75
Размышления
Начало ноября или конец октября.
Пресса все еще пишет о Комиссии по пан-Европе, которая соби¬
ралась в сентябре в Женеве. Это детище Лиги Наций, пацифист-
ско-лжедемократическая маскировка империалистической поли¬
тики держав Лиги Наций. Шведы, т. е. шведская буржуазия, ей
сочувствуют и уделяют несравненно больше внимания, чем Ко¬
миссии по разоружению. Это типично и неумно.
Мне приходится постоянно разъяснять господам либералам,
членам правительства и членам риксдага, что пан-Европа — это
искусственно надуманный, не имеющий под собой почвы проект,
осужденный на небытие. Вопрос же разоружения — так, как ста¬
вим его мы, практичен и полностью отвечает «искренним» жела¬
ниям пацифистов, в том числе шведского премьера. Но все такие
дискуссии редко кого убеждают. Это уже из области «классовой
установки». Шведские либералы — пацифисты лишь в отноше¬
нии своей страны: «наша хата с краю». Литвинов тоже в Женеве,
конечно, не в связи с пан-Европой, а по разоружению. Этот раз
будет председателем Гендерсон13 (Англия).
Я невольно вспоминаю съезд профсоюзов в 1912 году в Клейде-
не. Прибыла я туда с мандатом «гостевым». Приняли меня анг¬
лийские товарищи Том Манн, Бен Тилет и другие очень радуш¬
но. То, что в России снова подымается революционная волна и дви¬
жение широких масс крепнет, делало меня желанным гостем на
съезде, но Гендерсон долго размышлял, дать ли мне билет на все
заседания съезда и предоставить ли мне слово для приветствия.
Билет я получила, приветствие от русских рабочих передала (речь
моя была удачно составлена), и я вдруг сделалась очень популяр¬
на на съезде. Меня фотографировали, интервьюировали, я высту¬
пала на митингах. Но Гендерсон был в те далекие годы еще толь¬
ко английский профсоюзник. И не было тогда ни первой мировой
войны с ее сдвигами в политике, ни огромной роли нового в исто¬
рии человечества фактора — Советского Союза.
Сколько жизней мною прожито и какие отрезы времени, рез¬
ко контрастирующие между собой...
«Барышня петербургского общества», подполье, годы эмигра¬
ции — становлюсь агитатором за социализм, за ленинскую линию,
ношусь десять лет из страны в страну, шесть раз переплываю оке¬
ан в Америку.
Революция, военные корабли и я говорю, разъясняю морякам,
76
Тетрадь восьмая (1931)
солдатам, что такое и зачем нужна народу советская власть. Гово¬
рю горячо, пламенно, захватывающе, так как сама захвачена це
ликом идеями Ленина. Говорю почти всегда, стоя на столе (три¬
бун же не было ни в казармах, ни на судах), с броневика или про
сто со случайного ящика на какой-нибудь площади в Петрограде.
Потом дни революции и победы.
Другой отрез — фронт гражданской войны, затем организация
широких женских масс. Женотдел ЦК. Совещания, партсъезды,
конгрессы, конференции. И на фоне этого отреза моей жизни -
Павел. Муки и радость. Слезы и улыбки.
И вот теперь скоро десять лет я на работе дипломата. Интерес¬
но, порой волнующе приятно преодолениями и достижениями,
порой безнадежно при всех моих усилиях. Ведь в дипработе так
много зависит от мировой конъюнктуры и так мало достигаешь
индивидуальными усилиям. Взять хотя бы лесные переговоры.
Опять на мертвой точке после Москвы. Совещания с лесоэкспор-
терами, шведами и финнами продолжаются. Но идут туго. Все
дискуссии о распределении квоты экспорта. И слушая речи пред
ставителей советского лесоэкспорта, специально приехавших «для
встречи» из Москвы, и аргументацию шведов и финнов, мне ка¬
жется, что проще было бы завести граммофонные пластинки,
наговорив на них установки сторон. Все те же доводы, те же воз-
ражения и доказательства. А соглашение не сдвигается с места.
Опять намечено новое совещание, опять переписка с Москвой,
опять мой интимный завтрак секретарю Экспортфоренинга Эк
ману — икра, московская водка, а воз и ныне там. Руки опускают¬
ся...
Зоя смеется надо мною: «У тебя разнообразные торговые спе¬
циальности, в Норвегии ты занималась сельдями, сейчас торгу
ешься о дровах». С радостью сбросила бы это дело на торгпреда,
но он не согласен. Да и шведы все равно идут ко мне. Было бы
интереснее, если бы меня ввели в делегацию по разоружению в
Женеве. Но к чему пустые мечты?
Дипломат при теперешней мировой обстановке полезен своей
собственной стране тогда, когда он умеет делать и мелкие дела в
стране, куда он назначен. «Большую политику» решает и на¬
правляет центр, т.е. Политбюро. Рамки нам даны, в них рабо
тай и сумей проявить максимум инициативы. Вот и вся дипра
бота.
В этот жуткий для человечества период экономического кри
зиса нам надо уметь поднять хозяйственный престиж Союза, из
Швеция
77
влечь все выгоды по линии экономики. Значит, довольно размыш¬
лений, назад к лесной проблеме. Это сейчас важно.
***
Завтрак у финнов совпал с нашей нотой по Ингерманландии*.
Очень не хотелось ехать к финнам. Но дипломаты вышколенные
люди и завтрак прошел даже оживленно. Со мной хозяин был
особенно любезен.
Расширение и закрепление связей
3 ноября.
Вчера была на обеде у секретаря социал-демократической
партии Густава Меллера, только я и лидер партии Пер Альбин
Ханссон. Они определенно говорят, что победят на выборах в сен¬
тябре 1932 года и образуют чисто социал-демократический каби¬
нет. Министерством Экмана рабочие очень недовольны. Требу¬
ется проведение ряда социальных мероприятий в связи с кризи¬
сом, чего либералы не делают. Безработица ужасающая и про¬
мышленный пролетариат Швеции в бедственном положении.
Меллер разрабатывает проекты государственных работ и введе¬
ние страхования безработицы.
Ханссон считает, что отмена золотого паритета — «разумное
мероприятие». Но о положении Крюгера говорили со мною сдер¬
жано и явно неохотно, значит, надо с Крюгером быть настороже.
Они много расспрашивали о наших успехах в области хозяйства.
Я разъясняла им причины устойчивости советской экономики и
возможность безошибочного выполнения хозяйственного пятилет¬
него плана. Ханссон слушал внимательно. Они здесь все еще удив¬
ляются, что финансовые кризисы у нас невозможны.
- Наше хозяйство на базе социализма, — говорю я.
- Да, но ведь вы торгуете со странами, задетыми кризисом?
Вы не изолированное хозяйство, — возразил Ханссон.
- Но наша система государства им*еет возможность предвиде¬
ния и учета.
10 ноября.
Прием в полпредстве 7 ноября прошел блестяще. Если у нас не
было дворцовых кругов (мы их и не приглашали), зато был ми-
* Одно из названий Ижорской земли. - Прим. ред.
78
Тетрадь восьмая (1931)
ниндел Рамель, а он никогда не бывает на приемах в посольства*
в честь национальных праздников. Кроме него были еще два чле
на кабинета, все дружественные шефы миссий и много «имен»
прогрессивной общественности. Приход Рамеля так удивил фран
цуза Госсена, что он волчком вился вокруг мининдела и со мной
был подчеркнуто любезен и почтителен.
Вчера провели свой праздник советской колонии в клубе. Ве
чер самодеятельности удался. Я вместе с сотрудником ТАСС на
писала пьеску — пародию на Лигу Наций, играли весело, и публи
ка наша заливалась хохотом. Самое забавное это то, что трудно
было подобрать артистов (отказывались, не годились и проч.).
В минуту отчаяния я написала распоряжение на бланке, что тре¬
бую к себе, т. е. явиться к полпреду, двух вновь прибывших со
трудников торгпредства в такой то день и час. Они испугались,
думали: не успели приехать и уже «разнос». Но попали они прямо
к началу репетиции нашей пьески-пародии и включились в кол
лектив артистов, подхваченные общим энтузиазмом и весельем.
Один из новоприобретенных артистов весьма солидный экспорт
ник по антрациту тов. Моисеев, с которым я работала еще в
1917 году в Петрограде. В роли председателя Ассамблеи он см*
шил всех своим серьезным и убедительным видом, с каким он
произносил несусветные нелепости. Одним словом, праздники про
шли хорошо.
Самое трудное — это предпраздничные хлопоты, выбрать, кого
приглашать на прием. Выбирать надо по длинному списку самых
видных и подходящих притом лиц. Эту выборку делаю я сама,
потом инструктирую своих сотрудников, как они должны себв
вести, с кем надо быть особенно внимательными и т. п. Это все
уже позади. Мои комнаты все еще полны букетами и корзинам!
живых цветов. Особый, свежий аромат, но... уже ждут дела по
лесу.
Лекция Луначарского и еще один монополист
13 нол6р1
Интересующее нас лицо, т. е. Крюгер, неожиданно и срочно
уехал за океан. Так и не передали ему ответа на его предлож*
ние, привезенного из Москвы. Но так даже лучше. Прютц уверен
что в начале 1932 года финансовые дела Крюгера вполне выж
нятся. Если к худшему, то не стоило нам вообще вступать с ним в
переговоры; если к лучшему - отсутствие ответа на его многообе
Швеция
79
щающее предложение оставляет дверь открытой. «Нет ли тут
подвоха со стороны Прютца? — опасается торгпред. — Он лично
заинтересован в соглашении с Экспортфоренингом». Даже если
и так (хотя я этого не думаю), сейчас со встречей с лесоэкспорте-
рами, шведами и финнами тянут не они, а мы.
16 ноября.
Был у меня чехословацкий посланник Хурбан, передал просьбу
Бенеша14 прислать ему солидную работу на любом языке, даю¬
щую представление об успехах СССР во всех областях. Зачем эта
просьба идет через Хурбана в Стокгольме, не проще ли прямо
обратиться в Москву? Но Хурбан ищет дружбы со мной, он оши¬
бается, если считает меня «влиятельной» особой в Москве. Сам
он выставляет себя «близким человеком» Бенешу и притом дру¬
гом «новой России». Но в годы интервенции у нас он был развед¬
чиком и сейчас открыто дружит с Госсеном. Нехороший тип и не
нужный нам.
11 ноября по случаю дня рождения кронпринца расписывалась
во дворце. Встретила коллег, побеседовали в вестибюле, но ниче¬
го интересного.
17 ноября.
Много хлопот было с устройством лекции А. В. Луначарского.
Ею очень заинтересовались прогрессивные круги. Луначарский
здесь — имя и хотелось это использовать.
Огромный зал был переполнен, больше рабочей публикой и
студентами, был «наш друг» турок, чиновники МИДа, были так¬
же писатели и журналисты. Но лекция была чересчур длинна,
полна цитатами, да еще на немецком языке; подъема она в зале
не создала, от него ждали другого.
Луначарский больной человек. Это не прежний фейерверк
аналогий, исторических образов, метких словечек и блестящих
положений. Я сидела и страдала за него... Злила и его тепереш¬
няя жена, Розанель, одетая с вульгарной, неуместной наряднос¬
тью, так что на нее публика неодобрительно глазела. Вдобавок
турок заснул, сидя в первом ряду. Аплодисменты были не лекто¬
ру, а советскому деятелю просвещения, которого здесь знают и
ценят.
Сегодня у меня прием в честь Луначарского, а завтра они уез¬
жают, слава те боже!
80
Тетрадь восьмая (1931)
23 ноября.
Вчера была на большом приеме у здешнего магната и соперни
ка Крюгера в области финансов — Веннергрена. У него фирма
«Электролюкс», электрические приборы его же изобретения.
Торгует он на весь мир, в Америке, в Египте, в Персии, в Нанки
не и Багдаде он имеет свои отделения. Каждый год «отдыхает» в
Асуане, во Флориде, на Яве или на Карибских островах. Одним
словом, директор мирового концерна, связанного с банками всех
крупных капиталистических держав.
Начал он как скромный, но талантливый электротехник, а сей-
час его холодильники конкурируют с североамериканскими и нет
приличного дома в Швеции, где бы не имелось пылесоса «Элект
ролюкс». Веннергрен не только богач, он и меценат. Его особняк
на берегу Нюбровикена полон картин и художественных сокр*
вищ. Высокий, плечистый, здоровый и сильный мужчина, тип ви
кинга, как их воспроизводит предание. Общительный, он редко
говорит о делах; женат на бывшей оперной артистке неопред*
ленной национальности, которая носит слишком много драгоцен¬
ностей и для шведского «тонного общества» несколько вульгарна
Но не глупа и держит себя просто и приветливо. Охотно и хоро¬
шо поет, если ее попросить.
Публика на приеме была разношерстная, не избранная. Вен-
нергрены — богачи, но «не родовитые» буржуа, как Валленберги,
к которым даже король ездит играть в карты. Жена Веннергрена
говорит, что она родом из США. На их приеме было все посоль¬
ство США и много американцев, северных и южных.
Разумеется, и меня пригласили неспроста. Хозяин нашел уеди¬
ненный уголок и развивал мне проект устройства в Швеции см*
шанного шведско-советского общества экспорта и импорта на ма¬
нер Амторга. Тщетно я объясняла ему, что в Швеции у нас есть
официально признанное торгпредство, которое выполняет эти
функции. Веннергрен, будто не слыша или не понимая моих воз¬
ражений, опять и опять возвращался к своей идее, отстаивая ее
преимущества. Это типичная черта у шведов: не слушать чужих
доводов, а исходить из своей собственной мысли и обосновывать
ее все новыми доводами. Спасла меня жена Веннергрена, гремя
своими широкими браслетами в рубинах и таким же ожерелье в
две нити. За это обилие драгоценностей, навешанных на себя, ее
зовут «Елкой». Шведки носят «бижу» с большим вкусом и к
месту.
Беседа с Веннергреном — это симптом. Нас, т. е. СССР, ищут и
Швеция
81
в нашу хозяйственную устойчивость начинают верить. Это тот
плюс, что я вынесла из слишком пестрого и шумного приема у
мецената-богача Веннергрена.
Посещение завода СКФ
25 ноября.
Посетили и подробно осматривали мощный, мировой известно¬
сти завод шарикоподшипников (СКФ), во главе которого стоит
Прютц. Он по профессии инженер и пресловутые шведские ша¬
рикоподшипники его изобретение в те годы, когда он еще был
скромным, плохо оплачиваемым, но многообещающим инжене¬
ром. Прютц также крупное лицо в шведской хозяйственной жиз¬
ни, но какая разница между «нашим красавцем» Прютцем и дву¬
мя другими воротилами финансов: Крюгером и Веннергерном.
Прютц не просто красив и умен, он культурный и образован¬
ный человек и политик. Один из первых заключил с СССР кон¬
цессию по технической помощи на постройку в Москве завода
шарикоподшипников. Его осуждали, обвиняли, предупреждали,
что он разорится и повредит Швеции, но Прютц знал, что он дела¬
ет. Он учел и понял, что будущность не за старыми странами раз¬
витого капитализма, а за СССР, строящим свое будущее на новых
началах. И не прогадал. Дела концессии идут хорошо, наши пла¬
тежи поступают в срок и завод СКФ процветает.
«Меня запугивали, вы в Москве построите новейший по техни¬
ке завод, и Москва же выбьет шведский СКФ со всех рынков, —
рассказывал мне Прютц. — Но я отвечал: не беспокойтесь,
СССР — это целый континент, где промышленные предприятия
растут со сказочной быстротой, и пройдет много лет пока рынок
самого Союза будет насыщен подшипниками. Дай бог, чтобы СКФ
при потрясениях экономики во всех частях света дожил до того
дня, когда он встретит на мировом рынке своего нового конкурен¬
та: советские подшипники. А до тех пор мы свои технические зна¬
ния передадим в страну, где народ действительно строит что-то
новое, и не будем разорены конкуренцией американцев или по¬
глощены ими».
Вот за это понимание нас я и люблю Прютца, и весь этот год
его советы и информация были только полезны нам. Он и сегодня
повторял, что финансовое положение Крюгера в значительной
мере выяснится после международного экономического совеща¬
ния в Базеле, куда шведское правительство направляет Прютца
своим представителем.
82
Тетрадь восьмая (1931)
* * *
Я добросовестно осматривала завод СКФ, но из всех этих слоя
ных технических усовершенствований получила только смутное
впечатление чего-то мощного, непонятного и грозного. Два момен-
та, однако, оставили сильное впечатление. Первое — большой и
прекрасно оборудованный отдел завода, работающий на СССР.
Проекты, расчеты, чертежи, переписка — все в образцовом па
рядке и инженерный состав тщательно подобранный, «высшей мар
ки». Приняли нас так, как своих, многие уже побывали в Москве
и немного говорят по-русски.
Второе, что поразило меня: на самом заводе, т. е. в цехах, при
высокой механизации как будто меньше рабочих, чем в анфила
дах конторских помещений, где идет сверка работ, где составл*
ют проекты и чертежи, ведутся расчеты и проч. Здесь работают
сотни чертежников и инженеров, стучат счетные машины, тру
дятся машинистки и проч., и проч. «Да, — сказал Прютц, — при
современной технике производства, конторский пролетариат воз-
растет за счет рабочих физического труда. Явление это повеем*
стное и свидетельствует о высоком уровне нашего завода. Мы пус¬
каем в цех самую мелкую деталь в таком совершенном виде по
расчетам и чертежам, что недочеты сводятся к минимуму». Это
было ново для меня и родило много мыслей.
7 декабрк
Эти дни все мысли полны сенсационными разоблачениями о
шведском генерале Мунке и его провокаторской деятельности в
пользу Германии и фашизма. Этот доблестный шведский ген*
рал не только фабриковал фальшивки, но комплектовал отряды
шведских нацистов, и что еще серьезнее, занимался тайной дос
тавкой оружия в Швецию, конечно из Германии.
Раскрыли это здешние коммунисты. И сначала им не повер*
ли, хотели замять дело, но факты били в глаза и теперь шведы
шумят и волнуются, особенно имея перед глазами лапуасское да
жение в Финляндии и рост нацистского влияния в Германии. Мно
гие шведы уже потеряли в Германии свои капиталы, зря понад*
явшись на немецкую марку. И теперь винят нацистов.
Шведские нацисты ведут свою зловредную работу против нас
опираясь на следующие клеветнические моменты: завоеватель
ные тенденции СССР, «советский империализм» скушает снача
ла Финляндию, а затем и завладеет Швецией, которая богата ру
дой, запасами золота в банках», и прочая несуразная чепуха. Не
Швеция
83
после скандала с генералом Мунком, шведские активисты-нацис¬
ты приумолкли и шведские рантье, потерявшие свои капиталы
из-за инфляции в Германии, слышать не хотят о «наци».
Все же закрывать глаза не приходится. Фашизм вполз в Скан¬
динавию, заразил норвежцев, ищет опоры и в Швеции. Им захва¬
чен военный состав, это вскрыло дело Мунка. «Национальный союз
молодежи» — это уже настоящая организация фашистов. А что
делает правительство? Парламент? И могущественная социал-де¬
мократия? Пописывают в своих газетах «О вреде фашизма», иду¬
щего вразрез с традициями шведского народа, изобличают уже
изобличенного генерала с парламентской трибуны и, исполнив свой
долг, идут кушать обильный шведский «смергосбурд».
В дни Одаля, когда дело шло «об усмирении» рабочих, швед¬
ское правительство было поворотливее и срочно решало. Не по¬
нимают господа Экман и Рамель опасности для Швеции в разви¬
тии нацизма у них под носом или они в душе ему сочувствуют,
«опора против одальских волнений»?
Меня интересует: причастны ли к делам Мунка и К0 русские
эмигранты-белогвардейцы? Их здесь несравненно больше, чем в
Норвегии. Притом это все больше публика денежная, старое дво¬
рянство, которое льнет к жене кронпринца и группируется вок¬
руг православной церкви. Кронпринцесса покровительствует рус¬
ской церкви. Но все же эти Долгорукие и К0 имеют ограниченный
круг влияния, едва ли выскочка Гитлер им по душе. Но их здесь
немного, их центр — это Париж.
Все это сейчас особенно важно в связи с событиями на восто¬
ке15. Угроза со стороны Японии нарастает. При такой политиче¬
ски напряженной ситуации особенно неохота работать с лесом.
Но лесосоглашение при всех условиях будет плюсом Союзу в Шве¬
ции и Финляндии.
После лондонского совещания по лесу встречи сторон, «осведо¬
мительные», продолжаются. Но пока ни о чем не договорились, и
снова были дни и ночи (ночью удобнее — лучше слышно), когда
торгпред или я часами висели на телефоне для новых указаний
из Москвы.
К лесной проблеме нельзя подходить только с точки зрения
выгод нашего экспорта. Иметь сейчас шведских и финских лесо¬
экспортеров — сторонников Союза — это значит создать прочную
базу для нашей политики здесь и в Финляндии. Это я твержу на¬
шим хозяйственникам с настойчивостью, достойной шведского
терпения. В лесоэкспорте заинтересованы широкие круги населе¬
84
Тетрадь восьмая (1931)
ния — лесорубы, сплавщики, крестьяне, мелкие лесовладельцы
судовые компании и проч.
***
Заходил Георг Брантинг, успокаивает, что идея отставного ге-
нерала Окермана (выступал в Гетеборге) о необходимости орга
низовать «всешведский союз обороны» не более, чем «блеф», так
мыслит только горсточка реакционеров. Этот союз, конечно, ве¬
дет расчет на поддержку немецких наци. Идеи нацизма все же
свободно гуляют по Швеции. Этого не было год назад и даже вес
ной этого года.
Новый дом
8 декабри
Новое помещение, особняк, куда переехало не все полпредство,
а только представительские комнаты и частная квартира полпре¬
да, т. е. моя. Дом-особняк, палисадник, клены вокруг дома, цент
рально и все же два шага до соснового парка Лилиенскуген и го
родского сквера Хумлегорден. Воздух чудесный, точно за горо¬
дом. И улица «благородная», Виллагатан, еще много особняков и
садиков.
Помещение в два этажа, внизу представительские комнаты,
на втором живу я и Пина Васильевна. Главное, нет этой непрес
тайной беготни ко мне сотрудников, пользующихся тем, что по¬
мещение полпредства, канцелярии и проч. и моя квартира состав
лякхг одно целое. Так, как сейчас, много удобнее. Я хожу на рабо¬
ту с утра (каких-нибудь 15 минут), а когда ухожу после работы, я
уже у себя, «дома». И только вызовут по телефону, если что-либо
действительно срочное. Не будет милый старичок, зав. консула
ской частью, забегать с каждой визой в неурочный час. И не ста
нет торгпред, пришедший в секретный отдел по своим делам, про
сить принять его «по лесной проблеме» во втором часу ночи...
Здесь, в этом светлом, удобном помещении, мои нервы отдох
нут. Голубая гостиная — нарядная и стильная, ампир. Раздвижная
дверь-стена соединяет ее со столовой и при приемах получается
вместительный зал. Вторая гостиная в теплых бронзовых тонах,
уютна и симпатична ценными картинами масляными красками,
бухарскими коврами и книгами на низких длинных полках вдоль
стен. Чувствуется, что тут живут, а не только парадное помещв
ние для приемов.
Швеция
85
В столовой много фарфора, нашего советского, художествен¬
ного своеобразного, ленинградского завода. Шведы восхищают¬
ся. Вестибюль украсила мексиканскими сарапи и безделушками,
тоже хорошо получилось.
Одно неприятно: справа от нас вычурный каменный палаццо
Крюгера. Говорят, такие палаццо и еще пышнее у него имеются и
в Париже, и в Лондоне, и в Нью-Йорке. Кичлив этот финансовый
спекулянт. Погляжу из окна голубой гостиной и сквозь ветви ста¬
рых деревьев, покрытых сегодня инеем, вижу дом Крюгера, и,
конечно, мысль опять завертится вокруг лесного вопроса. А надо
запастись терпением и ждать 32-го года, по совету Прютца, да и
по всей мировой конъюнктуре.
Вчера к нам на Виллагатан отважились позвонить два безра¬
ботных. Курьер не хотел впускать, но ясно, что дошли до точки.
Поговорила с ними. Семейные, шестой месяц без работы, заложи¬
ли все, что могли, сапоги износились в поисках работы. Конечно,
профсоюз дает пособие, но касса профсоюзная пустеет. А дома
дети, жена исхудала, болеет. И главное — ничего впереди. Напои¬
ла кофе, просили по паре сапог — это в благополучной Швеции,
кичащейся высоким уровнем жизненного стандарта рабочих...
Не могу забыть эти бледные, истощенные лица, этот безнадеж¬
ный взгляд... Вот вам и мощная социал-демократия! И такие лица
встречаешь на каждом шагу в Стокгольме, да и во всем мире.
23 декабря.
Литвинов велел узнать у Рамеля — верно ли, что хозяева Лиги
Наций намерены отложить конференцию по разоружению. Что
думают об этом шведы и каково их отношение к нашему предло¬
жению?
Рамель сказал, что по его сведениям конференция состоится в
феврале [1932 г.]. Шведы уже наметили делегацию: Рамель, ли¬
дер либералов Лефгрен, от консерваторов Волин (это неплохо,
он ездил к нам по финансовым делам и стал просоветским), два
посланника — Бохеман и Вестман, военные спецы.
Рамель уверял, что шведы поддержат любой проект, обеспе¬
чивающий мир, «от кого бы он не исходил». Говорил о желатель¬
ности сотрудничества с нами, но это все неконкретно. Кризис тол¬
кает их в нашу сторону. За мир же шведы готовы декларировать
свою поддержку, когда-то еще дело дойдет до осуществления этих
решений. Допускаю, что шведы могут поддержать Литвинова, до
какой степени они ангажируются, вопрос другой.
86
Тетрадь восьмая (1931)
Хуже дело в Норвегии. Там, в теперешнем кабинете расту!
небывалые милитаристские тенденции, чисто фашистские. Рамель
считает, что скандинавы пойдут со шведами и что «малые страны
именно в теперешней мировой обстановке могут сыграть поле*
ную роль». Он развивал мысль, что у норвежцев всегда была склон
ность «к абстрактному пацифизму», как и у датчан, считавших
разоружение одной страны возможным. Шведы же реалисты в
политике и потому стоят за принятие общих мер через Лигу На-
ций за разоружение или за лимитирование вооружения.
Я еще раз развивала ему установку Союза в этом вопросе, по-
казывая четкость, конкретность наши^ предложений и их прак¬
тическую осуществимость. Рамель соглашался, но какова будет
позиция шведов в Женеве, другой вопрос. Они зависимы от болы
ших держав, связаны с ними экономически и послушно плетут
за Англией и Францией.
Рождественские дни
23 декабря, вечер.
Весь Стокгольм праздничный, шумный и веселый — точно все
решили на рождественские праздники забыть кризис, разорены!
и страдания безработицы. Рождество — это главный праздник в
Швеции, и на две недели вся деловая жизнь замирает, правитель
ство, «отцы города», банкиры, служащие — все уезжают за город
в горы, к знакомым в деревню или в феодальные замки. Но город
необычайно наряден, разукрашен и оживлен. Красивые гирлян
ды электрических ламп в виде звезд, пересекающие торговые
улицы. Витрины освещены ярко и изобилуют приманками для по
купателя.
Здесь принято обмениваться подарками на Рождество. В мать
зинах толкучка, и на улицах люди спешат, нагруженные свертка¬
ми. А кризис? А безработица? Армия спасения собирает «пода*
ние» на детей безработных под разукрашенной огнями елкой на
площади... Эго все не по мне. И я тоскую особенно остро по Мосх
ве, с ее пустоватыми универмагами и недохватом продуктов, но
зато есть работа и кусок хлеба у каждого...
Два ярких впечатления за эти праздные дни (и у нас в пол¬
предстве работа замерла). Мы с Пиной как туристы ходим «наби¬
раться впечатлениями» о Швеции по празднично разукрашенно¬
му, залитому ярким светом Стокгольму.
Первое — это сад живых цветов на площади перед концерт
Швеция
87
ным зданием. Мороз в несколько градусов и непривычно много
снега. Вся площадь белая, пушистая, напоминает родные края.
Но площадь уставлена лотками, на них свежие оранжерейные цве¬
ты. Гиацинты всех оттенков, ландыши, золотые и красные тюль¬
паны в горшочках, обернутых гофрированной бумагой. Можете
купить, и не дорого, один горшок или корзиночку со всякими цве¬
тами как украшение в гостиную или для подарка. Не хотите цве¬
тов в горшках, возьмите срезанные розы, букетики фиалок и даже
ветки сирени. Все в изобилии. Но чтобы цветы не померзли, над
ними стеклянный колпак, т. е. попросту стеклянный ящик и внут¬
ри маленькая керосинка.
Это обилие свежих цветов на снегу и морозе забавно трога¬
тельно. И главное, цветы доступны по цене (конечно, не безработ¬
ному). Но даже семья безработного ухитряется в э;гот праздник
купить, если не розы и тюльпаны, то хоть красиво сплетенные
ветки елок с приделанными к ним красными ягодками, будто ки¬
сти рябины.
Второе впечатление — это другая торговая площадь, Стуртор-
гет, в старой части города с ее узенькими улицами, домами с фрон¬
тонами XV—XVI веков, с готикой или стилем барокко. На Стур-
торгете самая оживленная рождественская ярмарка, нечто напо¬
минающее «вербу» в Ленинграде у Гостиного двора. Свистульки,
детские игрушки, продажа горячих сосисок, шаров и плетеных из
соломы козлов всех величин, непременная принадлежность рож¬
дественского праздника в Швеции. Здесь публика попроще, чем
на площади Хейторгет, и, конечно, нет живых цветов. Много под¬
выпившего народу, поблизости и порт, и кругом пивные.
Шумно и весело сейчас на этой площади близ здания биржи.
Но в 1809 году на этой же площади закончилась драматическая
жизнь заядлого монархиста Акселя Ферзена. Красавец шведский
посол влюбился во французскую королеву Марию Антуанетту и
стал ее любовником. Их переписка сохранилась в одном из фео¬
дальных замков Швеции.
Это он, Ферзен, переодетый кучером, в своей карете пытался
увезти королевскую семью за границу, тайком, во время револю¬
ции в 1791 году, но довез их лишь до Варена и, следовательно, до
эшафота. Скатилась голова легкомысленной королевы, и верный
принципам монархизма Ферзен вернулся в Швецию служить ве¬
рой и правдой полупомешанному королю Швеции Густаву Адоль¬
фу IV, которого Екатерина собиралась женить на своей внучке.
Докатилась революционная буря и до Швеции. Народ сверг
88
Тетрадь восьмая (1931)
династию Ваза, а друга и советника короля Густава IV Акселл
Ферзена народ извлек из его дома и тут же на площади растерзал
на части. Дом его еще цел, но в нем теперь торговые конторы и
внизу дешевая пивнушка. А легенда о Ферзене жива, и историки
все еще спорят о подлинности того или иного письма его или кора
левы Франции.
Визит анархистов
29 декабри.
В консульской части много сейчас работы у тов. Смирнова в
связи с возвращением в Союз карелов из Америки, которые бежа
ли туда в период белого террора в Финляндии. За год им выдано
более 3000 виз, конечно, имеются и групповые. Забот по консула
ской части немало — проверка, согласовать с Москвой, а по кон
сульству работает всего одна машинистка. Вообще недохват у нас
технического персонала, и притом нужны квалифицированные
работники с иностранным языком. Но их и в Москве еще мало.
Перевозит карелов из Америки Шведское мореходное обща
ство, они довольны работой с нами и доходами от нас. Дирекцш
приглашает меня к ним в Гетеборг. Съезжу летом.
30 декабрь
Сегодня смешной случай: на Виллагатан, а не в полпредство
пришла ко мне делегация от анархистов. Курьер, услышав слово
анархисты, испугался, решил не пускать, думал, что это покуша
ние на меня. Услышав громкие разговоры внизу, я сама пошла
посмотреть, в чем дело. И узнав редактора газеты анархистов
конечно, приняла их. Они все хлопочут об анархисте Петрини, не
получившим в Москве выездную визу. Я уже работаю над этих
делом и переписываюсь с Москвой.
А совсем славные оказались эти анархисты, революционно на
строенные рабочие, и более здраво судят о многом, чем ожирев
шие на своих хорошо оплачиваемых должностях чиновники соде
ал-демократы. Редактора их газеты я знаю еще с годов эмигра
ции. Порядочный и честный человек, не оторванный от масс,
хотя голова и путаная, как обычно у анархистов, высокие, хора
шие мысли, крепкая критика, а как это к жизни приложить, как
ударить на врага, тут они рохли и бессильны. Поспорили немного
о марксизме, нашу политику международную они понимают, са
чувствуют, к социал-демократам полны злобного презрения, не
Швеция
89
еще не поняли эти рабочие главного: компартия — это их спасе¬
ние.
Напоила их кофе и расстались дружески. Кажется редактор
понял, почему мы задерживаем Петрини и обещал не вести бо¬
лее кампании в газете анархистов за Петрини. А кампания ведет¬
ся анархистами во многих странах, это звено в общей антисовет¬
ской политике империалистов. Если мне удалось в этом убедить
редактора, это плюс и немалый. Их газету читают рабочие.
Тетрадь девятая
(1932)
ШВЕЦИЯ.
ПЕРЕГОВОРЫ ПО ЛЕСОЭКСПОРТУ.
ЛЕТО В МОСКВЕ
Новый год. - Сезон приемов. - Событие, прервавшее отдых. -
Выстрел в Париже. - Записи по датам. - Лето в особняке Нар-
коминдела. - Встречи в Москве. - Отставка Экмана. - В Шве¬
ции невесело. - На старую тему. - Беседа с Сергеем Миронови¬
чем Кировым. - Наезды гостей. - Выборы. - Итоги выборов. -
Новый кабинет. - Официальные встречи. - Швеция и Англия. -
Свадебные торжества и тучи из Англии. - Мой наблюдатель¬
ный пост. - Из переписки с другом. - Сразу в рабочую упряжку.
Новый год
2 января. 1932 годь
ОТ и решающий 1932 год.
( Состоится ли лесное соглашение? Чего достигнет Мак
сим Максимович на конференции по разоружению? Ат
мосфера мировая неблагоприятная. Что будет в Германии? Борь
ба обостряется, нацисты крепнут. Все наше внимание сейчас на
правлено на Германию. Сумеем ли вовремя, сможем ли оказать
решающую помощь немецкому пролетариату? Достаточно ли силь¬
на компартия Германии, чтобы повести за собой немецкий народ
против наступления реакции и нацистских сил?
Все это тревожит, отвлекает мысли от шведских дел.
Швеция (1932)
91
10 января.
Нацизм и здесь крепнет с полной очевидностью. Чего ждет
шведское либеральное правительство, оно не может сочувство¬
вать фашистам.
Разве не показательно образование союза шведских офицеров?
Реакционная пресса завела снова старую песню об опасности с во¬
стока. Очень нам нужна Швеция. Но эти «песни» реакционной
печати должны оправдать позицию шведов в Женеве, показать,
что наши предложения о разоружении не более чем демагогия
Советского Союза. «У большевиков другое на уме». И Экман
сквозь пальцы глядит на то, как в Швеции создаются чисто фаши¬
стские организации под разными названиями.
Кого вербуют здесь нацисты и кто поддается их пропаганде?
Это в большинстве безработные мелкие торговые или контор¬
ские служащие, студенты, окончившие учебу и в связи с кризисом
не могущие найти приличного заработка. «Это же еще мальчиш¬
ки, — говорят их заступники из реакционного лагеря. — Это не
опасно». Да, но образование союза офицеров это уже дело посерь¬
езнее, и оно заставляет прогрессивные круги Швеции призадумать¬
ся и критиковать открыто бездействие либералов. Это еще один
довод против кабинета Экмана.
Жизнь и история костят кругом... Пережила с печалью, с бо¬
лью новость: найден был в лесу под Москвой труп моего племян¬
ника Миши Домонтовича* почти через год после трагической его
смерти. Не смела отдаться этой боли. Отдаться личной печали —
это роскошь, не ко времени. Надо жить и бороться ежедневно,
ежечасно.
Пора одеваться, обед у «экселленца барона Рамеля» (МИД).
Обед ежегодный для шефов миссий. Уже нет любопытства. Знаю,
что будет натянуто и скучно.
20 января.
«Дело генерала Мунка», которое широко разбирается, будто
встряхнуло шведскую общественность. «Средний швед» не одоб¬
ряет таких авантюр, тайный ввоз оружия в Швецию из Герма¬
нии — факт неслыханный и чреват политическими последствия¬
ми. Может стать примером для коммунистов. От правительства
требуют, чтобы оно, наконец, раскачалось и заняло в отношении
нацистов более жесткую линию.
* Сын сводной сестры Адель. — Прим. ред.
92
Тетрадь девятая (1932)
Группа левых социал-демократов с Брантингом во главе доби
лась, наконец, под давлением общего недовольства кабинетом,
чтобы шведское правительство выслало из Швеции убийцу Карла
Либкнехта Флуг-Хартвига, который спокойно здесь проживал
Это решение шведского правительства встретило общее одобре
ние, но дальнейших мер в борьбе с ростом нацизма в Швеции так
и не последовало.
***
Падение акций на бирже продолжается. Новых крахов банков,
наподобие норвежских, нет, но изъятие вкладов из банков превы
шает вложение. Это дело серьезное.
Крюгер все еще в Америке, обделывает свои явно пошатну»
шиеся дела. Мы и не ждем его, встреча с лесоэкспортерами, ш
дами и финнами, состоится на днях. Их новое предложение очеш
подошло к нашим требованиям. Есть надежда, что договорима
21 лнвар1
Почта в Москву эти дни. Значит, спешка в полпредстве. Ai
мире настроения панические не уменьшаются. Десять лет том;
назад, когда я приехала в Осло, буржуазный мир еще переживи
свои последние иллюзии после войны (1914—1918) и верил в свою
устойчивость. Сейчас капиталистические страны уперлись в сте-
ну исторического тупика. Кризис разбил иллюзии.
Международная комиссия по репарациям (без нас) поспешила
договориться до компромиссных решений, надо спасать то, что
есть налицо. Развал слишком велик. А СССР окреп. В Маньчжу
рии военные действия продолжаются1. В Индии большие волне
ния, народ ищет освобождения от английского гнета и борется за
свою свободу. В Германии классовая борьба обострятся с каждый
днем. Реакционные силы собираются вокруг «спасителя Герма
нии» — Гитлера. Во Франции падение валюты и безработица. Та
же картина по всей Европе, а Крюгер в Вашингтоне успокаивае!
Гувера, что Европа сумеет преодолеть кризис и выйти из эконо-
мического тупика, надо лишь со стороны Америки протянуть рук;
помощи Германии и, конечно, подкрепить также Скандинавии
(т.е. ее банки). В Китае верх берет правое крыло Гоминдана
Мининделом назначен Евгений Чен. Вспоминаю беседы с ним а
«Метрополе» осенью 1927 года, это было перед моим вторичных
назначением в Норвегию (после Мексики). Вдова Сунь Ятсена
Сун Цинлин жила в комнате над моей в том же «Метрополе», *
Швеция (1932)
93
по вечерам она, эта умная и обаятельная женщина, вместе с Евге¬
нием Ченом часто заходила ко мне. Беседы по поводу впечатле¬
ний о Союзе, о планах выведения Китая на новую социально-по¬
литическую дорогу. Тогда Сун Цинлин казалась очень близкой
и созвучной с нами, с СССР и его политикой. Это не оправда¬
лось.
Сейчас тревожит меня, что скандинавские страны, точнее
Швеция, ищет сближения с Англией, хочет добиться своего рода
экономического альянса. Хлопочут о включении Швеции в анг¬
лийский имперский таможенный союз. В беседе со мной у Мелле¬
ра как-то вырвалось: «Швеция бы много дала за то, чтобы полу¬
чить от Англии таможенные преференции. Это спасло бы наш
лесоэкспорт». Другими словами, в ущерб советскому лесу. На этом
шведы выиграют. А на 13 февраля назначена новая конференция
по лесному соглашению. Значит, шведы работают на два фронта.
Однако Англия пока Швецией не интересуется и на их заигрыва¬
ния не отзывается. Лес имеется для Великобритании и в их соб¬
ственной Канаде.
* * *
Хочу для себя подвести итоги работы в Швеции за 1931 год.
Официальный годовой отчет уже готов к отправке.
Швеция вступает в 1932 год под знаком развернутого экономи¬
ческого кризиса. Картина печальная и непривычная для шведов.
На этом фоне фашизм, вернее, нацизм немецкой формации лег¬
ко пускает корни. Общий пессимизм, неустойчивость и развал
финансов и промышленности. Единственная надежда у рабочих
и у мелкой буржуазии — это выборы 1932 года и победа социал-
демократии. Эта партия еще сильна и массы за нее.
Во внешней политике Швеции: сближение с Польшей (морские
постоянные рейсы), попытки привлечь Польшу к лесному согла¬
шению (пока без результатов). Сдержанность в отношении Фин¬
ляндии — страх лапуасского движения. Но пишут и говорят о
пользе «культурного» сближения с прибалтами. О [Балтийском]
блоке замолчали. Либеральное министерство побаивается слова
«блок», но стоит за укрепление «экономических» связей с Норве¬
гией и Данией в рамках ословской конвенции2, не прочь пойти на
сближение с Голландией (при ее крепкой валюте), но пока все
это пожелания платонические.
В отношении нас, т. е. СССР, за год заметен сдвиг, устанавли¬
ваются более нормальные дружеские отношения. Это под напо¬
94
Тетрадь девятая (1932)
ром кризиса, с одной стороны, и при неоспоримых успехах нашей
пятилетки, с другой. Заметное улучшение в нашем положении в
Швеции началось в связи с лесными переговорами. Экман выш
зывается за поддержку советского предложения о пакте «эконо
мического ненападения». Он же пацифист, и ярлык обязывает.
Но как поведут себя шведы в Женеве, еще посмотрим. Рамель-
карьерный дипломат и карьерный либерал.
Во всяком случае, если сравнить наши отношения со Швецией
в 30-м году и сейчас, то приходится признать, что имеется несом
ненный поворот в сторону улучшения отношений. Это достиже
ние 31-го года на фоне общего роста престижа Союза, но и с помо
щью работы, проделанной здесь, в Швеции, полпредством и торг
предством. Особенно внедрение советской нефти на шведский
рынок. Этот экспорт сыграл за истекший год большую роль. Чис¬
ло наших колонок по всей стране быстро растет. Советская нефп
берет количеством и дешевизной по сравнению с конкурентам!
В самой далекой провинции, чуть ли не у полюса, просто чело
век — швед привыкает встречать колонку с надписью «Нафт
значит, советская нефть. Эту колонку обслуживает местный швед
и в своих же интересах рекламирует советскую нефть, косвенно
ведя пропаганду за Союз, страну богатую ресурсами, страну, ко
торая не обирает покупателя нефти, цены же дешевле, чем у
«Стандарт-Ойл» или «Бритиш-Персиан»,
Для меня все нефтяное дело и его продвижение на шведский
рынок долгое время было самое плохо усвояемое из всех наших
здешних хозорганов. Но сейчас я уже ознакомилась с методам!
работы смешанного общества АБН и вполне усвоила, что такое
«дебиторская задолженность» и почему с ней надо бороться и ка¬
кое большое значение имеет «складское хозяйство» в организм
ции экспорта нефти. Усвоила и главную мысль, что нефть - это
политический товар, не менее важный, чем лес.
На 1932 год намечаем расширение нашего экспорта, связыв*
ем Швецию с нами экономически, намечаем для экспорта антра¬
цит и химические удобрения, возможно, даже табак. Все это про
двинуть будет много легче, когда разрешена будет основная про
блема — лесное соглашение. Моя задача как посланника - укре
пить дружественность Швеции с нами, усилить наш престиж и
влияние. А для этого надо подвести твердый экономический фун¬
дамент. Вытеснить с рынка конкурента — это политическое заво
евание, дать заказы ощутительные промышленности — это имеет
то же воздействие. Чем крепче спаяны экономические и торго
Швеция (1932)
95
вые интересы двух стран, тем реальнее их содружество и совмес¬
тные выступления против третьих сил.
Сделать из Швеции активного друга я не надеюсь, но добиться
учета со стороны Швеции пользы от дружественности с Союзом и
нейтральности при нажиме третьих сил, этого добиться можно.
Я в это верю. И в этом духе мы все здесь работаем. Кое-что уже
дал 1931 год.
За 1931 год торгпредство добилось более выгодных условий
размещения заказов (увеличение сроков кредитов). С торгпред¬
ством теперь считаются руководители банков, промышленники-
директора, мощная шведская кооперация. Разница огромная с тем,
что было в 30-м году, когда торгпред Богатин сказал мне, что
шведы не заинтересованы в торговле с нами!..
В 31-м году закончилась переотправка в Союз старошведов.
Хлопотливая была задача. Шведское правительство очень этого
добивалось, но Москва их не желала пускать. Отказ за отказом из
Москвы, а премьер Экман мне покоя не давал. Наконец, летом
1931 года отправили последнюю группу. Это сразу улучшило наши
отношения с министерством и облегчило получение нами швед¬
ских виз для новых работников торгпредства, все время прибыва¬
ющих из Союза. Торгпредство растет.
К достижениям отношу и разрешение ввоза в Швецию продук¬
тов животноводства. Эта отмена запрета стоила тоже немало уси¬
лий.
Большой плюс для нашей работы — установление в 1931 году
телеграфной связи Москва-Стокгольм. По моей инициативе бес¬
шумно распущено «шведско-русское» общество культурно-деловых
связей. По своему составу оно могло бы только политически по¬
вредить. Но надо было прикрыть его так, чтобы не вызвало выпа¬
дов прессы и протестов членов общества. Это сделала ловко. На¬
конец, в 31-м году с помощью Брантинга выиграла гражданский
иск по суду — иск к Соболеву. Карта Соболева окончательно здесь
бита, он скрылся из Швеции, кажется, в Бельгию.
В общем итог истекшего года неплохой, конечно, желательно
достичь большего. Но раз переговоры о лесе начались, то наде¬
юсь, что в 32-м году доведем их до конца, а это сейчас здесь —
самое серьезное дело. Полпред в Финляндии Майский энер¬
гично продвигает переговоры по лесу с финнами. Мы ведем с ним
работу в тесном контакте, с ним работать приятно. Хотя и ему
в Финляндии работать нелегко. Повидаемся с ним летом в Мо¬
скве.
96
Тетрадь девятая (1932)
Сезон приемов
22 января
Была на ежегодном обеде у короля для шефов миссий и швед
ских сановников с женами. В этот раз обед был устроен в картин¬
ной галерее дворца — бесконечно длинное помещение и посреди
не тоже бесконечно длинный узкий обеденный стол, уставленный
высокими канделябрами со свечами, перемежающимися с цвета
ми. Стол блестит хрусталем, серебром и старинным, пестрящим
красками фарфором. Вдоль стен за каждым стулом дежурят лив¬
рейные лакеи в костюмах времен Онегина. Главный лакей, метр¬
дотель, еще облачен в шапку с обилием перьев. На галерейке,
над потемневшими от времени картинами, играет заглушено мяг¬
кие мелодии хороший струнный оркестр.
В столовую первым входит король Густав в военном парадном
мундире, в ленте и орденах. Он ведет под руку жену наследника,
неприятную, надменную принцессу Луизу в вечернем туалете н
сверкающей диадеме. За ним наследник с хорошенькой, молодень-
кой дочерью принцессой Ингрид, а дальше уже остальные члены
королевской семьи и мы, дипломаты, по рангу. Мой сосед - по
сланник Великобритании Кларк Керр. Это приятно, с ним легко
говорится. С другой стороны — эстонец, скука!
Под каждым прибором фарфоровых тарелок еще серебряное
блюдо. Замечаю, что ближе к королю и у королевской семьи, ко
торые занимают среднюю часть длинного стола, под фарфоровы
ми тарелками не серебряные, а золотые блюда и весь прибор к
ним золотой. «Когда мы с вами поднимемся в ранге по старшин
ству диппротокола, то нас посадят ближе к королевской семье, в
мы тоже будем кушать на золотых приборах. Шведы очень лю¬
бят такие средневековые традиции», — объяснил мне посланник
Англии Кларк Керр.
У дворцовых дам красивые драгоценности, но в меру, они не
похожи на «елку», как жена шведского миллионера Веннер¬
грена.
Обед проходит с необыкновенной быстротой. Лакеи убирают
тарелки по знаку метрдотеля в шапке с перьями, как только ко¬
роль положил вилку. А он ест необычайно мало и быстро. «Здесь
не наешься, — говорит мой сосед, — я всегда из дворца еду в «Гранд-
отель» и заказываю себе шатобриан и помфрит, это будет луч¬
шая часть вечера».
Из столовой проходим через анфиладу роскошных зал в утло-
Швеция (1932)
97
вую гостиную, где нас приветствует гофмейстерина Левенхаупт,
носящая титул «гранд-метресс» двора, ей уже за шестьдесят, но
она кругленькая, уютная, со свежим, каким-то детским личиком.
В молодости была хороша, и злые языки говорят, что ее звание
главной метрессы двора «вполне заслужено». Я заразилась зло¬
словием дипломатов. Но, по правде сказать, обед во дворце был
любопытным зрелищем, пышно и по-своему красиво, не то опера,
не то инсценировка для голливудского фильма.
После обеда гости непринужденно разговаривают, образуются
группы. Король обходит гостей, каждому два-три приветливых
слова. Меня король спросил о лесных переговорах. «Надеюсь до¬
говоритесь. Этот кризис небывалый. Но нам надо в Швеции на¬
учиться быть бережливыми».
Все гости стоят, при короле сидеть не полагается. Одна гоф¬
мейстерина уселась в уголке и обмахивается старинным слоновой
кости веером. Она первая дама и за хозяйку. Неожиданно король
становится посреди зала, делает общий поклон и уходит. За ним
уходят принцы и двор.
Дипломаты спешат закурить, при короле не курят. В вестибю¬
ле оживленный обмен приветствий, группами разъезжаются дип¬
ломаты. Кларк Керр приглашает меня на ужин в «Гранд-отель»,
я, конечно, еду прямо домой.
28 января.
В прессе толкуют и толкуют о пользе сближения скандинавов с
Англией, но авансов со стороны Англии не заметно. Посланник
Кларк Керр категорически отрицает такие намерения Великоб¬
ритании, что в устах дипломата еще ничего не означает. Но что-
то в этом направлении делается, и шведы этого настойчиво жела¬
ют, т.е. желают таможенного соглашения, основанного на префе¬
ренциях. Скорее, скорее бы провести соглашение по лесу, тогда
заинтересованность шведов в Англии сразу спадет. А последняя
встреча сторон по лесу опять ни к чему не привела.
29 января.
По случаю советско-польского пакта3 дала завтрак в честь
польского посольства. Развадовский рассыпался в любезностях, но
я ему не доверяю. Он дружит с белыми эмигрантами и лесопро¬
мышленниками крюгеровской группы. На завтраке присутство¬
вал также турецкий посланник Рагиб Райф, это искренний друг
Союза и лично ко мне расположен, т. е. ценит во мне мои «дело¬
вые качества».
98
Тетрадь девятая (1932)
7 февраля.
У меня был начальник таможенного ведомства Волин. Он на¬
значен в делегацию в Женеву на конференцию по разоружению.
Приехал подробнее осведомиться по поводу нашей установки в
Женеве. Он может быть полезен нам в шведской делегации, так
как лучше понимает значение СССР в международных отноше¬
ниях, чем любезный и вечно улыбающийся барон Рамель. Торг¬
пред хочет, чтобы я «нажала» на Волина по вопросу о снижении
пошлин на советскую нефть. Но я не хотела использовать его ви¬
зит для частного случая, важнее его поддержка нас в Женеве.
Говорила с ним почти два часа и он ушел, удовлетворенный при¬
обретенными знаниями: «Мне теперь ясна вся перспектива рабо¬
ты конференции. Шведам выгоднее поддержать СССР, а не Анг¬
лию. Из таможенного союза с Великобританией ничего не вый¬
дет. Швеция должна идти своим путем, выбирая тот путь, что ей
сейчас выгоднее». Это заявление оппортуниста чистейшей воды,
но мне оно сейчас по душе. И я крепко пожала ему руку на про¬
щанье.
5 февраля.
«Два километра сплошного огня под Шанхаем» — таковы зато
ловки газет. Война всерьез, бомбардировки, китайцы отстояли
форт. «Разрушения огромные». Сегодня я не умом, а всем суще¬
ством почувствовала наличие войны. И стало холодно и жутко при
мысли, что это повлечет за собою для нас, для Союза. До тошно
ты жутко.
В 14-м году я не была в положении вынужденной безактивно
ста. Теперь мне нельзя ринуться в непосредственную борьбу с вой¬
ной!.. Завидую Литвинову. Сидеть в Стокгольме и торговать ле¬
сом, когда опасность втянуть Союз в японскую авантюру войны в
Маньчжурии. Это нелепо и мучительно. Это все равно, как без¬
деятельность, когда в соседней комнате идет борьба за жизнь боль
ного, близкого человека.
6 февраля.
Сезон обедов. Интересен был обед у женщины-адвоката Шерн-
стедт, там был лидер либералов Левгрен, едет в Женеву. Погово¬
рили о конференции.
Шернстедт — дочь знаменитой в Швеции агитаторши социал-
демократки Каты Дальстрем. В 1920 году была летом в Москве
на конгрессе Коминтерна. Я тогда переводила ее речь и когда за¬
Швеция (1932)
99
кончила, у меня случилось небывалое кровотечение из носа. То¬
варищ Коларов очень обеспокоился и помог мне дойти до первого
Дома советов, где я тогда жила. Речь Каты всем очень понрави¬
лась, но, конечно, я ее в переводе «препарировала» на наш лад.
Я тут же слегла в тифе. Это все было давно-давно.
Давала первый большой обед для политических редакторов
газет. Обед был удачный, все пришли, кроме редактора поганой
«Аллеханды». Но она теряет абонентов, сообщил мне редактор
«Дагенс Нюхетер» Д. Много было неплохих речей в отношении
Союза. Потом вопросы о Женевской конференции. Редактор
«Стокгольме Тиднинген» (газета Крюгера) приставал, почему мы
в Норвегии подняли вопрос о пересмотре госгарантии кредитов?
— Потому, что требования Союза вместе с ростом нашего хо¬
зяйственного развития естественно и неизбежно повышаются ко
всем странам.
— Неужели СССР в такое критическое время мирового кризи¬
са может повышать свои требования к другим странам? Отчего
это происходит, как это может быть?
— Вы забываете, что мы страна особого, нового экономическо¬
го уклада. Мы растем и процветаем, кризис нас не затронул и зат¬
ронуть не может.
Общая заинтересованность моим утверждением. Вопросы и
дискуссия. Полезно. Обедом остались довольны. Повар Анна Ива¬
новна превзошла себя в кулинарном искусстве. Так и надо
было.
А у меня новая очередная забота: вожусь с «сухим молоком»,
чтобы Союз закупил пробную партию и, может быть, купил бы
патент. Это сухое молоко действительно очень удобное своей пор¬
тативностью, легкостью перевозки и питательностью, годится при
экспедициях в Арктике и, особенно, в армии. Изобрела его жен¬
щина, хозяйка молочной фермы. Рамель ей покровительствует и
не дает мне покоя с сухим молоком, вероятно, молоко идет и от
его коров в этот сейчас модный товар. Но пока Москва мало инте¬
ресуется.
12 февраля.
Маньчжурские события занимают умы. Кларк Керр заезжал
узнать, будет ли Литвинов касаться китайско-японского конфлик¬
та. Член кабинета Хольмбек ратует за предложение Франции о
передаче Лиге наций вооруженных сил как обеспечение «систе¬
мы санкций». Я возражала, что передача вооруженных сил в руки
100
Тетрадь девятая (1932)
Лиги наций — опасная мера и что единственная гарантия укреп
ления мира — это предложение Союза о разоружении полном или
хотя бы частичном.
А на уме у меня та же проблема — лес. Что-то даст следующая
встреча сторон? Шведы уверяют, что она будет решающей, пусть
наши делегаты захватят мандаты.
Акции Крюгера очень неустойчивы, но авторитет его высок.
От него ждут «чудес».
Конфликт по тарифным соглашениям рабочих и предприни
мателей из-за снижения зарплаты, закончился фактически проиг
рышем рабочих. Удержание зарплаты на прежнем уровне (яко-
бы уступка хозяев) при фактическом повышении цен есть на прак
тике снижение платы. А боролись стойко и солидарно. Линдеруг
еще в тюрьме. Новая и крепкая сила выдвигается в движении
коммунистической молодежи — Кнут Ульсон, но опыта еще мало
и далеко до авторитета и популярности Линдерута.
НКВТ требует повышения нашего экспорта, жизненно важный
вопрос — приток валюты. Но я не ставлю пока вопрос перед каби
нетом о кредитах. Нам сейчас это невыгодно. Наш экспорт
в Швецию расширяется, цифры советского экспорта растут,
импорта — падают (нет больших заказов). Лучше не давать повод
к изучению «баланса». Шведы все пристают с закупкой у них
скота.
18 февраля.
Конференция по разоружению4 занимает всю прессу. Речь Мак
сима Максимовича во всей печати. Наша позиция блестящая: пол
ное, всеобщее, немедленное разоружение. Ясно и логично. Про
изводит огромное впечатление на пацифистские и прогрессивные
круги. Союз заявил, что мы готовы участвовать в переговорах и
«по частичному разоружению». Это очень важно. Не декларация,
а дело.
Много толков о французском предложении: передача военно
технических сил в распоряжение Лиги наций. Социал-демократы
недовольны заявлением Рамеля (поддержал французское пред
ложение). Швеция не признает обязательств предоставить свои
военные силы Лиге наций.
Японо-китайские события усложняются. Здесь очень интересу
ются, как воспринимает этот «конфликт» (по существу война)
Советский Союз? «Свенска Дагбладет» выражает симпатии Япо-
нии: надо «водворить порядок в Маньчжурии!».
Швеция (1932)
101
20 февраля.
Хлопочу о поездке в Союз теоретика по лесоводству доцента
Стрейферта, выступал с хорошими статьями о Союзе. Пустить
его в Союз полезно.
От немецкого посланника узнала, что Германия повышает по¬
шлину на лесные товары. Шведы обеспокоены. Почему эта мера
в Германии? Обсуждала с немецким коллегой речь Брюнинга5 и
осложняющееся положение внутри Германии. Посланник не лю¬
бит нацистов.
21 февраля.
Проблема лесоэкспорта по существу определяет наши взаимо¬
отношения со Швецией. Исторически сложилась враждебность и
настороженность к «восточной соседке». Но фактически теперь
наши интересы сталкиваются со Швецией на одном лишь пунк¬
те — лесоэкспорте. В Норвегии — там Арктика, бой тюленей и
проч. А здесь все сводится к лесу (и как второстепенный вопрос —
сфера влияния на рынках по спичкам).
Наши границы не соприкасаются. Аландский вопрос не актуа¬
лен. Политических проблем у нас со Швецией нет. Остается воп¬
рос экономики. И тут есть поле для взаимодействия: Швеция вво¬
зит как раз продукты нашего советского экспорта — нефть, та¬
бак, химикалии, зерно. Мы нуждаемся в ее высококачественной
продукции — сталь, турбины, электрооборудование, шарикопод¬
шипники и проч. Наш товарообмен со Швецией может быть под¬
нят на большую высоту. Рынок здесь емкий даже несмотря на
разрастание кризиса.
За прошлый год торгпредство достигло крупных результатов:
у нас со Швецией был пассивный баланс, сейчас наш экспорт сюда
заметно повысился. Рамки нашего экспорта могут быть значитель¬
но раздвинуты — здесь высокий стандарт жизни, большое авто¬
бусное движение (наша нефть), спрос на наши химикалии в инду¬
стрии и сельском хозяйстве — все это открывает большие возмож¬
ности. Наша самая крупная статья экспорта — это нефть.
23 февраля.
Сегодня наш «большой день» — день Красной Армии. Послала
приглашение верховному командованию и некоторым генера¬
лам — Торнелю, Лилиенхуку и др. Приедут ли? Помещение выг¬
лядит праздничным и сотрудники в подъемном настроении. Воен¬
ный атташе Косов торжественно меня поздравлял. Моя статья
102
Тетрадь девятая (1932)
для стенгазеты вышла актуальная. Еще бы — маньчжурские собы
тия!
По записям вижу, что январь и февраль насыщены были боль
ше обязанностями по этикету, а главный вопрос не сдвинулся с
места даже и сейчас, в 1932 году. Досадно, но рук еще не опускаю.
Жду нового совещания, делегаты из Москвы в пути.
28 февраля.
Переговоры по лесному соглашению сорвались из-за каких-то
ничтожных 50 тысяч стандартов. Провалили это финны, шведы
поддержали. Мы шли на большие уступки по квоте.
Нет слов выразить мою досаду. Восемь месяцев напряженной
работы, а итог — срыв. Старик Монсон убеждает не захлопывай,
дверей, а переждать. То же советует и Прютц. Чего же еще пере
жидать? Я потеряла терпение и не верю больше в осуществимость
лесосоглашения. Шведы и финны хитрят чего-то, врут нам. Не
ужели и за этим стоит Лондон?
Формально мы не порвали, но разошлись без договоренности
даже о новой встрече. Наши делегаты уехали. Торгпред заболел
от злости и огорчения.
Событие, прервавшее отдых
5 марта. Санаторий «Моссеберг» (из письма 3. Л. Шадурсш\
Друг мой, Зоечка, затормошили, замотали меня эти «дрова»,
как ты говоришь. Удрала на две недели сюда. В переговорах о
дровах будет срыв, но в дипработе всегда есть лазейки и неожи
данности. Других неотложных дел в Стокгольме нет и потому я
решила две недели передохнуть в санатории в Вестерготланде.
Санаторий симпатичный, немного старомодного убранства гости
ные, но есть библиотека с иностранными романами. Чистенькие
и приятные комнаты с балконом и чудесный вид на плато и доля
ну внизу. Мне здесь нравится, все приятно для глаз и успокоителя
но. По вечерам в большом холле пылает дровами огромный ка
мин, сюда нам, жителям санатория, приносят в девять часов чаи с
домашними печеньями. И когда лыжники возвращаются с прогу
лок, запушенные снегом, пахнет свежестью.
Я ни о чем не думаю, я просто «существую». Массаж, ванны,
прогулки по лесу. «Переутомилась», — говорит мне симпатичный
доктор Бломстрем. Причин к этому немало: неудачи с лесными
Швеция (1932)
103
переговорами, смена ответственных сотрудников в полпредстве.
Тревога за маньчжурские события. И наши портящиеся отноше¬
ния с торгпредом... Виноваты, конечно, «дрова», из-за них у нас
начались разногласия. Нет, не хочу о них писать и думать. Пусть
здесь ничего не скребет на душе. Надо набраться «живых сил»,
что-то ждет впереди, конечно, новые дипсложности...
А здесь так тихо, светло и приятно, как в теплой ванне после
трудного делового дня. За окном еще зима, но снег уже весенний,
рыхлый с синими отливами. И много яркого, но не теплого еще
солнца днем. Вокруг елок и сосен проталины ширятся на глазах и
деревья купаются в лучах яркого, но нежаркого солнца. И птицы
уже поют неумолчно по-весеннему в парке за санаторием. А выше
скалы причудливые, обросшие ярким зеленым мхом и дорожка
вьется вверх на наше плато Моссеберг.
6 марта.
Беспокоюсь о Зоечке. Не устроен ее быт в Москве. Нет своей
комнаты, все еще не готов дом кооператива, где она состоит чле¬
ном жилтоварищества.
Зоя, как всегда, полна энтузиазма, живет, горит своей рабо¬
той. Но ей в бытовом смысле трудно, хотя она никогда не жалует¬
ся. Нет комнаты. Так хотелось бы получить ее сюда, обогреть ду¬
шевно. Какой это был бы праздник для нас обоих. Зоя крепкий
человек, но не иметь своего угла — это же хуже всего, она ночует
у друзей, по диванам, как во времена подполья. Но тогда мы были
молоды...
8 марта.
Сегодня «наш день», «мой день». Сколько лет я воевала, боро¬
лась, чтобы провести, отметить этот день и в России после приня¬
тия постановления в Копенгагене (1910). Многие товарищи не по¬
нимали политического значения этого дня как по работе среди
масс, так и для вовлечения женщин в партию. Как-то проведут
этот день у нас, в Союзе? И в полпредстве без меня?
13 марта.
Телефонный звонок, тревожное событие, еду сегодня же с пер¬
вым поездом обратно в Стокгольм. Это событие чревато послед¬
ствиями.
104
ТетраАь девятая (1932)
Выстрел в Париже
Конец марта.
Выстрел в Париже 12 марта прозвучал на весь финансовый мир
и глубоко всколыхнул шведов, связанных с биржевыми бумагами
Крюгера. Выстрел отозвался зловещим эхом паники на многих
биржах капиталистических стран.
«Крюгер, современный Икар (так писали газеты), чьи крылья
растопили лучи золота», Ивар Крюгер, гордость Швеции, покон
чил жизнь самоубийством в Париже. Эта весть с быстротой мол
нии пронеслась по миру, и шведов охватила паника. Люди оста
навливали друг друга на улицах Стокгольма и спрашивали: «Не-
ужели это правда?». Нервно слушали радиопередачи и, не дослу
шав, бежали к знакомым. Рантье, отставные военные хватались
за голову и вспоминали, что и у них есть спрятанный браунинг.
«Лучше могила, чем бедность». Старушки, превратившие свою
вдовью пенсию в акции Крюгера, впадали в истерику и толпились
у подъезда Скандинависка банкена; в семьях рантье, рассчитыва
ющих на чудеса быстрого обогащения через «гениального афери
ста», проливали слезы утраты.
Но удар шел по определенно классовой линии. Отчаяние и па
ника после самоубийства Крюгера не задевали рабочих в предме
стьях Стокгольма. К крюгеровским финансовым махинациям ра
бочий класс не имел никакого отношения, в его шкафике не хра¬
нились акции предприимчивого жулика, обещавшего золотые
горы тому, кто купит его спичечные акции или акции маклерской
компании «Крюгер и Толль».
Как умно, что мы даже не ответили зимой на предложение
Крюгера, когда его положение было еще устойчиво и не возбуж
дало сомнений. Вот он, их капиталистический мир с его анар
хией!
И все же, хотя мы и в стороне, выстрел в Париже, настроения
паники, охватившие Стокгольм, напуганный тон газет и все но¬
вые и новые сенсационные слухи о крахах банков и солидных про
мышленных фирм — это наполняло атмосферу полпредства
нервной напряженностью. Неужели капиталистическое могуще
ство Швеции со всем его сложным финансово-банковым аппара
том развалится, как карточный домик? Так думают многие на
ивные шведы. Так говорит со страхом торговец фруктами, постав
щик богатых домов, так пророчат за прилавками больших мага
зинов, не без злобы добавляя: во всем виноваты коммунисты.
Швеция (1932)
105
Но напрасно поддались панике шведы, крах Крюгера не есть
еще конец капитализма и не грозит развалом буржуазному миру.
Более солидная и менее запутанная в мировых финансах швед¬
ская финансовая фирма Валленбергов уже давно бдительным
оком следила за Крюгером и его манипуляциями. Валленберги
знали, что дела Крюгера пошатнулись, что его жульнические дела,
особенно с псевдозаймом Италии, стали известны Уолл-Стриту и
что не менее жульнические монополисты США отказались выта¬
щить из ямы своего собрата по воровским проделкам. Хитрые
дельцы Валленберги уже давно предвидели, что американцы от¬
кажут Крюгеру в новом кредите и что тогда-то и наступит дол¬
гожданный момент разоблачить мошеннические проделки Крю¬
гера, разоблачить и погубить конкурента. Валленберги имели
наготове комиссию по государственному контролю над операция¬
ми фирм и банков Крюгера.
Когда знаменитый аферист и жулик Крюгер покинул Амери¬
ку с ее суровым отказом в кредитах, он тоже прекрасно знал, что
готовят ему беспощадные конкуренты Валленберги в Швеции:
разоблачение обманов, позор и крушение всей его карточной по¬
стройки «чудесного и сказочного быстрого обогащения». Фальши¬
вые махинации на бирже, «бронзовые векселя» и проч. Впереди
не просто разорение, а позор и тюрьма.
Шагая в роскошных залах своего палаццо в Париже, Крюгер
все это учел. То, что его гибель влечет за собою разорение тысяч
легковерных людей, падких на легкую наживу, это меньше всего
смущало Крюгера, едва ли он подумал о них хотя бы секунду.
Бесстрашный в ажиотаже и финансовых махинациях, он испугал¬
ся счетов, которые предъявит ему Швеция, так гордившаяся им.
Крюгер купил револьвер на одной из близлежащих улиц Парижа
и, вернувшись в свой роскошный дворец, пулей в сердце покон¬
чил жизнь.
Самоубийство Крюгера ошеломило шведов, но паника, вызван¬
ная сенсационным выстрелом в Париже, была пресечена на дру¬
гой же день решительными и быстрыми мероприятиями прави¬
тельства. Конечно, на такие крутые меры и быстроту действия
кабинет Экмана-Хамрина не был бы способен, если бы за его
спиной не стояла воля «некоронованного короля» Швеции — Мар¬
куса Валленберга и им подготовленная комиссия государственно¬
го судебного контроля над Крюгером.
Первым делом шведское правительство задержало слух о выст¬
реле в Париже почти на сутки. Затем закрыло двери всех банков,
106
Тетрадь девятая (1932)
причастных к Крюгеру, объявив их подпавшими под государствен
ную администрацию и мораторий. Это сразу успокоило вкладчи
ков, так как этим актом государство гарантировало выплату вкла¬
дов, не сейчас — так позднее.
Затем начались аресты соучастников Крюгера и судебное раз¬
бирательство его дела. Прютц участвовал в государственной ка
миссии по делу Крюгера. Вся эта крюгеровская эпопея относитель
но благополучно заканчивается для Швеции, и разорений мень-
ше, чем ожидали. Шведы люди осторожные, осмотрительные, но
крах Крюгера больно ударил по ряду других стран, разорил нем*
ло легковерных капиталистов в Италии, Румынии, даже в Амери¬
ке, еще больше в латинских странах.
Полоса волнений, связанных с крахом Крюгера, позади, но на
лицо несомненный застой в торговых делах Швеции и страх шве¬
дов входить в соглашения по торговым делам с иностранными
державами. Это сказывается на наших лесных переговорах.
Прютц прямо советует «обождать», пусть вся финансово-хозяи
ственная жизнь Швеции утрясется, умы успокоятся, все придет в
норму. Москва того же мнения: не прерывать формально перего¬
воров по лесу, но не только не форсировать их, а скорее тянуть с
нашей стороны. Другими словами: закрывай лавочку. Других за
дач в Швеции нет пока.
Я с раздражением гляжу сквозь ветви старых кленов на вычур
ное палаццо Крюгера, дом Ns 13. И хочу, хочу домой!..
Записи по датам
27 марш
Швеция и весь буржуазно-капиталистический мир живет под
знаком краха Крюгера. Другая смерть международного знача
ния — смерть Бриана — шведов не волнует, но серьезно обсужда¬
ется у нас, в Союзе. Каков будет курс Франции, кто заменит Бри¬
ана? Шведы больше заняты Германией. При выборах президент
Гинденбург6 получил недостаточное количество голосов. За Гит¬
лера голосовало 11 миллионов, за Тельмана7 только 4 миллиона,
это опасно, это серьезно.
Крюгеровские мошеннические проделки не сходят со странно
печати. Первые дни царило ошеломление и испуг. Его превозна
сили. Теперь Крюгер разоблачен. Мораторий по его концерну внес
успокоение, спас от паники, но в каком точно положении дела
концерна, еще далеко не ясно. Комиссия по судебному разбира
Швеция (1932)
107
тельству дел Крюгера вскрыла лишь неимоверное нагроможде¬
ние мошенничества, в котором запутаны крупнейшие финанси¬
сты многих стран. Фальшивые облигации, дутые векселя, одним
словом, архимерзость. Читать тошно. Сеть низости, обманов, под¬
логов.
От Крюгера шведы в годы кризиса все ждали чудес: «Крюгер
все уладит — он на голову выше других людей. Он нас спасет».
И вот, что получилось. Поделом капиталистам. Теперь реакция
наступила. С крахом Крюгера Швеция выбыла из игры в боль¬
шой политике держав, значение Швеции сузится, престиж падет.
Это нам надо учесть, но не отворачиваться от Швеции, а понять,
что ее ресурсы еще очень велики и она может быть полезна нам
экономически и политически.
Только теперь торгпреду и мне стало ясно, почему сорвались
переговоры по лесу при последней встрече в феврале, почему
шведы и финны так упорно отказывались идти на сговор из-за 50
тысяч стандартов. Им тогда уже было известно, что Америка от¬
казалась поддержать концерн Крюгера и что Крюгер фактиче¬
ски банкрот, а значит, и в Швеции неизбежны финансовые за¬
труднения. Это мне подтвердил вчера Прютц.
Особенно сложно положение в области торговли лесом, с рас¬
четами и перерасчетами мировых банков. Шведы и финны реши¬
ли обождать с соглашением с нами, но истинную причину срыва
переговоров нам тогда не сказали. По словам Прютца, Швеция
скоро оправится от удара, нанесенного ей Крюгером, и перегово¬
ры о лесном соглашении возобновятся, так как в них сейчас птеды и
финны даже больше заинтересованы, чем до краха Крюгера.
28 марта.
Зондировала мининдела Рамеля о положении банков. Рамель
«улыбчатый» и оптимистичный, как всегда. Но, по-видимому,
шведское правительство, действительно, с помощью династии
Валленбергов выходит из грязной истории Крюгера без больших
финансовых напряжений — меньших, чем можно было ожидать.
Рамель много говорил о вреде финансовых авантюристов и о
тех мерах, которые принимает кабинет, чтобы «вернуть страну в
нормальные рамки». В парламент вносится предложение о госу¬
дарственной субсидии в 300 миллионов крон «некоторым» банкам.
Тон шведского правительства и прессы «успокоительный». Гово¬
рят: Швеция зарвалась, напрасно бросила она нажитые на миро¬
вой войне крупные капиталы в котел международной спекуляции;
108
Тетрадь девятая (1932)
Швеция должна вернуться к осторожной национальной финансо
вой политике; надо выключиться из большой игры и проч.
На днях была на заседании первой палаты. Слушала речь Бран
тинга, его обвинение правительства за одальские расстрелы. Хо¬
рошая, крепкая речь. Газеты написали: «Брантинг выступал с реа
кой критикой кабинета под сенью сидевшей в ложе министра
Советского Союза».
Но Одаль уже отошел в историю. Меня же тревожит несом
ненный факт сближения Швеции с Англией. Ходят упорные слу
хи о том, что Англия намечает торгово-таможенную конферен
цию со странами Скандинавии. Однако созовет ее только после
общеимперской конференции Великобритании и ее доминионов“
Сигнализирую в Москву.
А НКВТ все шлет торгпреду запросы о положении с госкреди
тами в Швеции. Пока об этом нечего и думать. Шведские про-
мышленники хлопочут об установлении нетто баланса с нами. На
это мы не пойдем и сейчас кредитов здесь не получим. Надо пе-
реждать.
Новый датский посланник Ревентлов жаловался мне, что в
Швецию Союз дает большие заказы и не требует выравнивания
баланса, а Данию Союз обходит, несмотря на то, что политиче
ские отношения Дании к Союзу дружелюбнее, чем в Швеции. Эта
по мнению Ревентлова, несправедливо. Крах Крюгера мало задел
Данию, но там еще не оправились после шумного краха Ланде
ман-банка.
30 марш
Наконец со страниц печати сошли толки о свадьбе Леннарта
Бернадота, внука короля и сына русской великой княжны Марин
Павловны. Все же эта русская женщина молодец. Порвала с два
ром Швеции, ушла от них и работает в Америке во главе ателье
дамских мод. На это надо смелость и решимость. Я таких жен
щин уважаю.
А вот мои приятельницы из Ленинграда, друзья моей юности,
до сих пор не вжились в новые условия. Письма их полны жалоб и
просьб выслать шведские кроны на Торгсин. Сейчас у нас полоса
тяжелая для маленьких людей, не рабочих по профессии. И пись
ма моей сестры Адели больно царапают по сердцу. Впрочем, у
всех у них многое от безволия, много нытья и неумения жить в
новых условиях...
Швеция (1932)
109
14 апреля.
Напряженное международное положение. На первом плане
политики — Восток, Маньчжурия. Корреспонденция из Китая в
«Социал-демократене», тон необыкновенно сочувственный к Со¬
юзу. Считаю, что Швеция при значительно обессиленном эконо¬
мическом положении будет стремиться к сближению с той стра¬
ной, с которой у нее наиболее солидные торгово-экономические
связи. Значит, нам надо еще расширить работу по линии торг¬
предства.
В Швеции симпатии к Японии нет, хотя японские заказы (воен¬
ные) имеются сейчас у «Бофорса». Но с Китаем у Швеции старые
торговые связи и традиционная дружба.
28 апреля.
Дома (т. е. в Союзе) трудная полоса, недород сказывается —
еще не овладели новыми формами хозяйства. Партия работает
во всю, шлет по деревням хороших работников, но есть переги¬
бы. В Ленинграде и Москве (даже в столицах!) голодно. Письма
от старых друзей, от сестры моей Адели, все та же просьба — ва¬
люта для Торгсина.
СССР — база мирового социализма, кладем фундамент, стро¬
им. Но в каких муках рождается все новое, передовое в истории
человечества. А на востоке, в Маньчжурии, война уже почти факт.
Огневые вспышки. Теперь эта бомба корейца...
А мы здесь в Швеции все еще переживаем крах Крюгера. Ка¬
кая сеть мерзости, обмана, спекуляций и подлогов — это вскрыва¬
ет судебное разбирательство. И на Крюгера теперь льют все по¬
мои. Но разве он один? Разве это не есть результат финансовой
политики капитализма сегодняшнего дня?
1 мая.
Как нарочно, отправка, паковка, спешка, т. е. день отправки
курьеров с диппочтой. И почта большая.
Вчерашний вечер в ТАСС со шведскими журналистами про¬
шел полезно. Заходили еще члены парламента, все хлопочут о
продаже нам шведского скота и лошадей. Лошадей покупала Гер¬
мания, сбыт молочных продуктов также сузился. А на востоке тучи
густеют.
На этой неделе первый обед для шефов миссий у датчанина
Ревентлова, потом завтрак у латышского посланника. Сегодня наш
вечер в клубе, уже пришла клубная комиссия посовещаться, ка¬
по
Тетрадь девятая (1932)
кие-то мелкие неполадки, но сейчас у них «паника» и надо идти
ко мне. А мои мысли далеко... Война. Во что это разовьется? И в
момент заседания по разоружению в Женеве...
3 мах
Посланник румынский Константинеску нанес мне визит. Дал
понять, что между нашими странами работают на сближение. Это
результат работы Литвинова и умного румынского премьера Ти
тулеску9. Константинеску светский человек, чересчур сладкий и
друг французов. Уверяет, что близок к Титулеску. Поглядим.
Опять антисоветская кампания, началось со статьи майора
Хольма. Хольм вопрошает: «Что будет делать Швеция в случае,
если и Польша, и Румыния будут втянуты в войну с Союзом?».
Почему Польша, когда она только что подписала соглашение, по¬
чему именно Румыния? Инспирация Франции? Ох, до чего опро
тивела эта провокационная политика против нас, эти кампании
газет, эта клевета, эта ненависть...
А с лесом опять зашевелились. Завтракали с «лесным» Экма
ном, но до официальной встречи еще далеко. Это пока «плетем
кружева» вокруг нашей большой проблемы. А из Москвы запро-
сы и нетерпение: когда же заключим соглашение?
Трудная наша дипработа, мы-то на месте лучше видим, когда
можно наседать, а Москву разочаровывать тоже нельзя. Вот и
вертись...
Mai
Во Франции покушение Горгулова (белоэмигранта) на прези-
дента Франции Думера10 заполняет прессу и отодвинуло на зад
ний план крах Крюгера. «Свенска Дагбладет» (реакционная газ*
та) инсинуирует, что тут не без участия СССР, «двурушничество
большевиков». Надоели.
Конец мах
Скоро еду в Москву по лесным делам. Приезжал Краевский11,
велись частные беседы с Экспортфоренингом. Надо убедить на
ших в Москве в необходимости добиться лесного соглашения, даже
если надо идти на экономические уступки. Лес — архиполитичес
кий товар для нас в Швеции.
Международная ассоциация журналистов прислала мне и ТАСС
приглашение на вечер-ужин. Это в первый раз советских пред
ставителей туда приглашают.
Швеция (1932)
111
Начало июня.
США идут на уступки Германии, пересмотр немецких долго¬
вых обязательств Америке. Заметное сближение Германии и Ан¬
глии. И наоборот, сильное охлаждение между Союзом и Герма¬
нией вследствие роста и усиления нацизма. Зато признаки сбли¬
жения нашего с Францией. Новая полоса в международной поли¬
тике. Каков будет результат?
Шведы все учитывают и внимательно следят за малейшими
сдвигами на внешнеполитической арене. Но к нам насторожены
и недоверчивы. В кабинете здесь идут интриги против Экмана.
Слухи, что он имел «дела» с Крюгером. Все новые слухи и новые
разоблачения. Таков буржуазно-капиталистический мир.
Лето в особняке Наркоминдела
Июнь.
Я в Москве, в отпуске и чтобы выяснить, как дальше с лесной
проблемой.
Поместили меня, как все эти последние приезды, в особняке
Наркоминдела на Спиридоновке. Это бывший особняк знамени¬
того фабриканта Морозова, который помогал большевикам и был
известным меценатом. Дом богатый и пышный, с позолотой и
мрамором, но без стиля, точнее, «бесстильный стиль» 90-х годов,
когда смешивали модернизм с готикой и Ренессансом. Одна сте¬
на раскрашена Врубелем. Но все слишком крикливо пышно, ку¬
печеская пышность. После революции этот дом служит для парад¬
ных приемов, в нем проживают знатные иностранные гости. Но
отводятся комнаты и полпредам, наездом находящимся в Моск¬
ве. Сейчас здесь Потемкин12, ждут Майских. А мне дали мою лю¬
бимую угловую комнату окнами в сад. И со мною здесь живет
Зоя, она приурочила свой отпуск к моему, и мы проведем его вме¬
сте в особняке Наркоминдела.
Что здесь хорошо, так это старый сад, почти парк, за домом.
Он заглушает уличный шум и, гуляя среди старых лип и кленов,
забываешь, что ты в городе. Доцвела сирень, но много белых и
нежно-розовых пионов, с их тонким ароматом. В парке теннисная
площадка для дипломатов, и мы просыпаемся обычно под четкие
удары теннисных шаров, дипломаты приезжают сюда играть в
теннис, пока в саду еще тень.
Лето знойное, но комнаты высокие, большие и в них прохлад¬
но. Мы здесь и столуемся и платим пустяки, по 12 рублей за персо¬
112
Тетрадь девятая (1932)
ну, т. е. 24 рубля за меня и Зою, — утренний завтрак, обед и вечер
ний чай.
Мы с Зоей много ходим по аллеям нашего сада и делимся мыс
лями о пережитом. Понимаем друг друга без слов, великое сча
стье — созвучие. Вчера установила афоризм: самое ценное в жт
ни — это творческая работа. Затем — жить среди созвучных по
миропониманию и душевному складу людей. Третье богатство в
жизни — книга и общение с природой. Но от последнего мы с Зоей
в этом году отказались и используем отпуск, чтобы побыть вмес
те, т. е. получить второе — созвучие ума и сердца. При общении с
Зоей жизнь всегда богата интересом, новым углом зрения на
жизнь, на людей и на себя самою...
20 июня.
Была у Молотова в Кремле, совещание по лесу со мной и Кра
евским. Он настаивает на ошибочной идее: добиться повышения
советской квоты экспорта в виде уступки шведам и финнам выше
поднять ежегодно устанавливаемую квоту лесоэкспорта на мира
вой рынок. Я объясняла, что это противоречит нашей задаче, так
как снизит цены. Лучше не повышать общую квоту, а снизить по
возможности нашу, мы этим выиграем валюту. Молотов как буд¬
то склонился к моей установке, но окончательное решение инстан¬
ции еще мне не дано. Пока хожу то в НКВТ, то в НКИД, то в ЦК
чтобы выяснить ряд накопившихся вопросов.
Была также у Кагановича13, он замещает Сталина, уехавшего
на Кавказ. Принял меня Каганович в кабинете Сталина. Офиц&
альное помещение не отражает хозяина комнаты. И вспоминаю
невольно кабинет Владимира Ильича с книгами, газетами и ки-
пой бумаг на письменном столе... Что сейчас в его бывшем каби-
нете в третьем этаже?
Разговор с Кагановичем был чисто деловой. О наших отноше¬
ниях со Швецией, об аппарате полпредства и моей просьбе смены
секретаря полпредства. Каганович коснулся настроения в партии,
но пришел Карахан с шифровкой о маньчжурских делах. Оба
отошли к окну. Совещались, читая телеграмму. Каганович в бе¬
лом, летнем костюме, Карахан в черном, зимнем, очень озабо-
ченный, рядом с цветущим Кагановичем показался мне утомлен
ным и состарившимся.
Со мной Каганович был необычайно любезен, спрашивал, па
чему я не пишу? Объясняла несовместимостью с дипломатиче
ской работой. Каганович не соглашался со мной: «Ваши статьи
Швеция (1932)
113
мы все любили». Насчет нового секретаря обещал срочно в ЦК
выяснить вопрос и подобрать подходящего: «Как насчет Мещеря¬
кова? Он же у вас по соседству, был в Париже, теперь в Норве¬
гии, но просится оттуда». Я вполне поддержала эту кандидатуру.
Старый большевик и вместе работали в Петрограде в 17-м году.
«Вас надо поставить в хорошие условия работы», — заметил Кага¬
нович, и тут же распорядился, чтобы ко мне «прикрепили» посто¬
янную машину из совнаркомовского гаража», пока я в Москве.
Все это хороший знак, значит, моей работой довольны наверху.
Я шла из ворот Кремля по мостику к башне «Кутафья». Оста¬
новилась и оглянулась на Кремль. Зубчатые стены, причудливые
средневековые башни, знакомая, своеобразная архитектура Крем¬
ля. Живописно и дышит историей. А за стенами Кремля куется
новая жизнь, будущее человечества. Залюбовалась, но в сердце
больно кольнуло воспоминание: вон там, в «белом коридоре» за
зубчатой стеной, весной 18-го года находился под арестом Павел
за сдачу Нарвы. Как я тогда страдала... Но его оправдал народ¬
ный суд. С тремя сотнями матросов Нарву нельзя было отстоять.
Июль.
Дипломаты узнали, что я в Москве, и началась обычная дипло¬
матическая сутолока. Дипломаты удивительно падки на «новин¬
ки», все им хочется заполучить «сенсацию», чтобы оживить свой
«рапорт» в центр. Эти зовут на чай, те на завтрак, англичанин
Овей — на теннисное состязание в его посольстве. Звонил, сам
приезжал пригласить. А когда мы оба были в Мексике, он вел
себя некорректно, подчеркнуто враждебно (но то был еще 1927
год).
Дипломатические дамы-иностранки рассматривают мои туф¬
ли, мою шляпу и вопрошают о модах в Швеции. А мужья все боль¬
ше насчет «слухов» о том, что «у большевиков разногласия». Я
делаю удивленное лицо и отвечаю, что не читаю сейчас иностран¬
ной прессы, поэтому не в курсе очередных «газетных уток» и ка¬
верз о Москве.
Давала и я чай в беседке парка нашего особняка. Потом долго
обсуждала с Зоей, почему атмосфера в дипкорпусе всех стран
такая всегда недружелюбная друг к другу, образуются свои кли¬
ки и держатся особняком. Но когда какая-либо «сенсация», сбега¬
ются кучей, как куры на пшено, и судачат, судачат, судачат...
Если новый дипломат, он всегда на время в моде. Но его также
быстро забывают после отъезда. В дипкорпусе не принято вспо¬
Тетрадь девятая (1932)
минать о выбывшем коллеге ни хорошего, ни плохого. Проводи
ли на поезд коллегу, жали руки, дарили цветы или книгу на доро
гу, махали платком, пока поезд не скрылся. Но вышли из вокзал;
и коллега, вчерашний «дорогой коллега», забыт, как-то даже не
ловко спросить о нем у нового дипломата той же страны.
Всласть нажаловалась Зое на замораживающую, лживую ат
мосферу во всех дипкорпусах. Но я нашла выход: будто бы уех*
ла на Кавказ, а сама притаилась на Спиридоновке, и мыс
Зоей наслаждались тишиной и садом, договорившись со старич
ком швейцаром: если к воротам подходит машина с дипломата
ми, он с террасы машет нам кепкой, а мы с Зоей улепетываем е
дом.
***
Москва очень подтягивается, заметно даже с прошлого моегс
приезда. Дома ремонтируются, местами асфальтируют улицы
Много чище стало, не то, что я оставила в 22-м году. Это чудес
но — растем, богатеем, устраиваем свою новую жизнь.
По вечерам много света, а днем поток люден. Главные арте
рии города вообще не бывают пусты ни днем, ни ночью. Конечно
еще все больше пешеходы. Трамваи — это наше «узкое место>
Завести бы пять тысяч автобусов, сразу разгрузили бы Москв)
Валюта? Урезать бы на чем другом, особенно пока подземка еще
строится, да и при ней автобусы пригодятся. Ведь новую социам
стическую жизнь строим для чего? Для счастья людей, для их же
благополучия и удобства. Нельзя же экономить на здоровье!
силах людей. Неурядица транспорта понижает работоспосо^
ность.
«Через два года свои автобусы построим, нечего валюту тр*
тить. Важно капиталовложение в тяжелую индустрию», — от
чают мне товарищи. Конечно так. но нельзя ли устроить со Шве
цией какую-либо махинацию по товарообмену и получить в кре¬
дит автобусы д\я Москвы? Надо подумать, поговорить с внепггор
говцами.
Нам с Зоей хорошо на Спиридоновке. Служащие к нам внод
гелъны и заботливы, от коменданта до повара. Они говорят, яте
мы «товарищи» и поэтому нас любят. Я понимаю, почему. Появила
новый тип, это новые люди на высоких постах, верхушка государ
ственных служащих, по образу жизни и положению оторвашш
1>т широких масс, верхушка, которая не знала подполья, у коте
рой закружилась голова от «величия» занимаемой ими должне
Швеция (1932)
115
сти. Эти новые люди еще не перевоспитаны партией, в них много
от мещанства и от деревенщины. Они не только не здороваются
за руку с нашим швейцаром или солидной горничной, товарищем
Петровой, но даже не отвечают на их «здравствуйте». Их еще надо
воспитывать, привить им коммунистическую культуру.
Но еще хуже по-моему — «старики», точнее, старые, заслужен¬
ные большевики. Они все критикуют, охаивают, высмеивают,
иронизируют, подражая Р-у14 и М-му. А спросишь их: ну, а что вы
предлагаете? Какие конкретные меры? Их у них нет. Говорят с
раздражением: «Так продолжаться не может. Мы теряем верный
курс. Компас испорчен».
В партии нет оппозиции, нет и разных течений, как в 20-х го¬
дах, но есть ворчание, есть недовольство. На это нельзя закры¬
вать глаза. Зоя говорит, что эти настроения напоминают ей санов¬
ников старого времени, оказавшихся не у дел.
Но самое тяжкое у нас в Союзе — это все еще продолжающиеся
продовольственные затруднения. Они-то и питают неудовольствие,
критику. Неурожай на Украине и недохват продуктов первой не¬
обходимости, особенно на местах. Трудный для нас 32-й год, хотя
успех нашего строительства тяжелой индустрии налицо, хотя
Москва и обновляется.
Если среди старых партийцев завелось много «ворчунов», зато
хороша молодежь, особенно та, что совмещает работу на произ¬
водстве и учебу на рабфаках. Они и учатся, и работают с энтузи¬
азмом. Они любят свою страну, открывающую дверь в будущее
человечества, освобожденного от всякого рабства. «Мы осуществ¬
ляем вековую мечту пролетариата, мы строим социализм. Кто
смеет это оспаривать?» Их оптимизм порой перехлестывает че¬
рез край. Они, молодежь наша, не хотят знать о том, что и у нас
есть неполадки, есть «узкие места». Они сердятся, если что-либо
у нас не похвалишь. Все в жизни Союза «правильно и хоро¬
шо». Продовольственные трудности? Преодолеем. То ли бывало
на Руси.
Я два раза проводила беседу на собраниях учащейся пролетар¬
ской молодежи. Их энтузиазм, их нового типа патриотизм — это
хорошо, но и опасно. Нельзя не видеть ошибок наших, нельзя зак¬
рывать глаза на то, что мы еще очень далеки от социализма... Но
с молодежью хорошо и радостно.
Навещала женотдел, там все показалось чужим. И никого из
прежних там не встретила. Да и задачи иные. Больше туда не
пойду.
116
Тетрадь девятая (1932)
Встречи в Москве
27 июля. Стокгольм
Вернулась после Москвы на работу. Пока мертвая полоса - во
еще в отъезде, летние каникулы.
После Москвы всегда перенасыщенность впечатлениями, ин
тересны беседы и встречи, радостное сознание наших успехов i
уверенность в нашей растущей мощи. На душе бодро, спокойно?
ясно. Но, как обычно, хочу подвести итоги моих впечатлений
Начну со встреч.
Жаркий июльский вечер. Микоян звонил, что заедет вечер
ком. Накрыли стол на террасе, выходящей в сад. Холодный цьт-
ленок, блюдо со свежими «травами» — укропом и петрушкой
огурцы, сыр, земляника и «Напареули» во льду. Это по вкус)
южан.
Душная, темная летняя ночь, бархатная московская ночь, не
ветерка. Много звезд горит и переливается на бархатно-черно«
небе между густых ветвей старых лип. Тихо беседуем с Зоей е
терпеливо ждем желанного гостя. Но часы бьют одиннадцать, две
надцать. Анастас Иванович всегда работает поздно. Но ведь уж
ночь, а он сказал: заеду вечерком.
Приехал во втором часу. В военном, сбросил шинель и порт
фель на кресло. Стройный, красивый, динамичный. Точно не ноче
сейчас, точно не было у него трудного рабочего дня. Сейчас ое
увлекается строительством Беломорского канала: «БолыиевикЕ
осуществляют мечту Петра Великого. Не все товарищи, — расш
зывает Микоян, — понимают все значение этой грандиозной за
теи. Считают, что незачем тратить на это такие суммы. Неверно
ошибочно судят». И он ярко и живописно рисует значение канал*
для развития хозяйства Союза и для стратегических целей.
Неурожай на Украине его меньше заботит, чем недостача сы-
рья и материалов, чтобы осуществить гигантские планы индуст
риализации. «Гиганты-заводы, гидростанции стоят незаконченны
ми из-за нехватки материалов и рабочих рук. Не хватает квали
фицированных рабочих, мешает некультурность, и товарищи с
предприятий “дико воют”, что им дают рабочих “прямо от сохи’
Но все это выровнится, колхозы — это тоже школа, тракторы учат
парней, что такое механика».
Микоян не преувеличивает ни успехов, ни трудностей, но о:
его живописных рассказов становится бодро и радостно. Чувств)
ешь наглядно, что строим-то мы небывалую в мире страну, не \
Швеция (1932)
117
кого перенимать опыт, за рубежом мир иной и враждебный, до
всего сами доходим.
В три часа Анастас Иванович заторопился: «У меня еще не¬
большое совещание». «Так поздно? Когда же вы отдыхаете?» «От¬
дохнем, когда построим социализм». И легкой, быстрой походкой
сбежал с лестницы. Загудела машина и увезла Микояна на пре¬
рванную ночную, бессменную работу.
Так каждый день у руководящих товарищей. Как выдержива¬
ют? Мы с Зоей тоже долго не могли спать.
★ ★★
Другая встреча. Случайно на лестнице того дома, где живет
Чичерин, встретила его самого. Сказала, что хочу зайти к нему,
но позвонить не решалась. «Я вам расскажу один анекдот, тогда
поймете, что никого не принимаю. Один английский сановник вы¬
шел в отставку и, хотя остался жить в Лондоне, в свой замок не
поехал, как принято, но никого не принимал и ни к кому в гости
не ездил. Король (дело было в XVIII веке) решил все же навес¬
тить своего старого слугу и друга. Велел передать, что заедет к
отставному сановнику. Королю отказать нельзя. Сановник принял
короля, беседовал оживленно, ни на что не жаловался. А как толь¬
ко король уехал, сановник тут же умер от разрыва сердца. Вот и я
боюсь, как бы со мной того же не случилось. Пока жив, мне этого
довольно». С тем и распрощались.
Мне рассказали, что Чичерин живет очень уединенно, нигде
не бывает, никого к себе не пускает. Навещает его лишь его быв¬
ший секретарь. Чичерину предлагали переехать в дом правитель¬
ства: «Ни за что! Мне придется со всеми на лестницах встречать¬
ся, разговаривать. Не хочу!».
У Чичерина диабет. Лечился в Германии и хотел там и дожи¬
вать свой век на курорте. Но партия вызвала его в Москву и пред¬
ложила устроиться, как ему самому приятнее. Он занял малень¬
кую квартиру в частном доме в Спасском переулке, но отказался
кого-либо видеть. Работать он не может по болезни, но много чи¬
тает и играет на рояле.
Я написала ему теплое письмо после встречи на лестнице, и он
сейчас же ответил мне длинным письмом на неожиданную тему:
критику некоторых наших новых беллетристов. Он за русских
классиков и ругал Киршона15: «Это не критик, а сапожник».
Я, конечно, ответила ему и у нас завязалась оживленная перепис¬
118
Тетрадь девятая (1932)
ка о литературе. Не актуальная, но для него, видно, это своей
рода отдых.
Я все думаю о Чичерине. Нет, это не обиженный сановник не ;
дел с горечью обиды критикующий все, что делается без его уча
стия. Нет, это прежний товарищ Орнатский времен эмиграции
Он же всегда был одиноким и жил аскетом. С каким терпением
и какой самоотверженностью отдавал он все свое время, свои день
ги, свои силы служению революции и помощи товарищам по иг
гнанию.
Вместе с точным расписанием моего лекционного объезда рус
ских эмигрантских колоний он излагал в своих письмах размш
ления о путях революции и победе коммунизма. К большевикам
он пришел после глубокой проверки себя и мужественно за щи-
щал Советский Союз перед лицом враждебных нам кругов Ант
лии, за что его в 17-м году посадили там в тюрьму. По настоянию
Ленина его обменяли. Он приехал на родину, и Орнатский стал
Чичериным, первым наркомом по иностранным делам. На посп
первого наркома по иностранным делам Советской республики
знаменитые ноты Чичерина тревожили весь буржуазный мир. №
читали за рубежом со злобой, ненавистью, но и со страхом. Ко-
нечно, мысли его нот вдохновлялись Лениным, но у Чичерина был
свой стиль и он, зная хорошо иностранцев, понимал, чем их за
деть и где надо и можно нажать или искать соглашения. Имя его
останется в истории — своеобразной, оригинальной личности,
высокообразованного человека с тонким умом и гибкостью дип-
ломата, с чудачествами оригинала, но и с беспредельной пре
данностью идее коммунизма. Таков был и остается Георгии В*
сильевич. У Чичерина в жизни была только одна любовь, боль
шая, беспредельная любовь к идее коммунизма и поиск ее по¬
беды.
Но в Москве мне так и не удалось его повидать. Писал он час
то, но к себе не звал.
***
Еще встреча и приятная.
С Ворошиловым я встретилась в дверях Совнаркома. Он как
то по-особенному мне обрадовался. Для меня же встреча с ним
всегда приятна. У некоторых тепло души завалили кучи неотлож
ных деловых бумаг, приказов, протоколов. Встретишь Ворошила
ва и точно перенесешься в годы гражданской войны... В нем все
еще живо что-то от луганского рабочего-горняка. Ворошилов не
Швеция (1932)
119
стал «сановником» и не боится уронить свое достоинство. Он прост
и искренен.
Конечно, первый мой вопрос о маньчжурских делах. Вороши¬
лов оптимист, угрозу Японии оценивает без преувеличения. Об¬
радовался, когда я подтвердила ему, что большим державам сей¬
час не до войны, кризис душит их. Конечно, вооружаются, но при
такой безработице и растущем недовольстве народа войну не за¬
теешь. А кризис затяжной. «Нам война тоже не нужна, мы заня¬
ты превращением нашей страны из аграрной в индустриальную.
Даем отпор японцам, но большой войны не будет. Наша полити¬
ка мудрая. Мы умеем избежать обострений, когда это надо».
Интересовался Ворошилов, как реагируют за рубежом на наши
предложения о разоружении. «Что-то там у вас всюду слаба под¬
держка рабочих масс, — заметил он. — Поднять надо массы за
мир, за разоружение, за нас». Он, конечно, прав. В ответ ему я
высказала свое мнение о слабости политики ИККИ. Заинтересо¬
вался. Расспрашивал.
Ворошилов довез меня до Спиридоновки, у подъезда долго сто¬
яли возле машины, продолжая беседу. Но он не зашел, спешил.
В Москве все всегда спешат. Он нашел, что я «чудесно выгляжу»:
«Вы совсем не стареете, такая же, как в 19-м году». Я усмехну¬
лась: я умею делать «молодое лицо», особенно когда мне с челове¬
ком хорошо и легко.
Отставка Экмана
8 августа. Стокгольм.
Переживаем бурные дни в политике Швеции. Особым, небы¬
вало-редким распоряжением короля премьер-министр Швеции
Экман уволен с должности председателя шведского правитель¬
ства и тут же замещен министром финансов Феликсом Хамри-
ным. Все это произошло с неслыханными в Швеции неожиданно¬
стью и поспешностью. Пресса не успела опомниться, слухи о воз¬
можной смене в кабинете еще не успели поползти по стране, пар¬
ламент не был экстренно созван, а событие уже совершилось. Ко¬
роль использовал свое конституционное право и единолично снял
с поста премьера.
Какие дела дают королю власть уволить премьера без санкции
парламента? «За темные дела, подведомственные суду». Шведы
взволнованы, имеются ли в наличии такие дела у Экмана, кото¬
рые подлежат суду? Не превысил ли старый монарх свое право?
120
Тетрадь девятая (1932)
Нет ли за всем этим интриг и махинаций? Шведы взволнованы
шведы спорят и требуют «ясности».
Почему и как это произошло, что министр финансов, давно
подкапывающийся под Экмана, 7 августа рано утром полетел на
самолете в летнюю резиденцию короля Густава и, пробыв там два
часа, вернулся с резолюцией монарха о снятии с поста премьера
Экмана и назначении тут же на пост премьера предприимчивого
министра Хамрина? Король Густав строго соблюдает конституци
онные установления и ничего не решает без парламента. Откуда
такая прыть у старика? Какие темные дела скрываются за деяни-
ями главы кабинета, а может, и всего кабинета? В чьих руках
находилась два года судьба Швеции и шведского народа? Люди
спорят, гадают, волнуются.
А слухи и сенсации ползут, и дипломаты, из тех которые на
лето не покинули столицы, спешат друг к другу за информацией,
за проверкой слухов.
9 августа
Экман обвиняется в том, что поддерживал субсидией газету
Крюгера. Сторонники Хамрина хвалят его решимость разобла
чить «злодея». Но те, кто знает, что Хамрин давно подводил мину
под главу правительства, скептически вопрошают: «Поддержи¬
вал субсидией, на это есть документ с подписью Экмана. Да, но
это он делал в качестве лидера либеральной партии, значит, все
члены либерального правительства несут ту же ответственность,
что и Экман. Значит, и барон Рамель, и тот же Хамрин повинны
в поддержке «обманщика» Крюгера и его газеты? Дело требует
разбирательства, надо бы созвать парламент». Но до новых выбо¬
ров всего месяц и вся страна полна предвыборной агитацией и
борьбой партий. Только в столице этого не чувствуется — лето, а
летом столичные жители отдыхают.
Кто злорадствует, кто потирает руки от удовольствия — это
партия социал-демократов. Целая партия выбыла из строя при
выборах. Скандал у либералов обеспечивает социал-демократам
голоса либералов. Партия кулаков, т. е. бундефорбундет, немно¬
го выиграет от скандала с либералом Экманом. Коммунисты, со
своей стороны, используют разоблачение правящих фигур в бур¬
жуазной Швеции, чтобы показать, как глубоко въелась корруп
ция в капиталистическое общество. Интриги, подсидки, подкупы,
махинации правящих сфер — все вылезло наружу. Очень полезно
для шведского народа, пу сть позадумается над порядками, в ка¬
Швеция (1932)
121
ких он живет и которыми даже гордится: «У нас таких темных
дел, как во Франции и Германии, быть не может. У нас истинная
демократия».
Вот тебе и демократия с крахом Крюгера и темными делами
премьера. Но и калиф на час, т. е. Феликс Хамрин, не лучше.
Говорят, что он больше замешан в крюгеровских делах, чем Эк¬
ман, потопил премьера, чтобы самому спастись.
В Швеции невесело
12 августа.
После Москвы мне сейчас особенно тоскливо в Стокгольме.
В полпредстве все только мелкие текущие дела. Директивы по
поводу леса, которые я привезла из Москвы, лежат в сейфе. Ждем
возвращения торгпреда, чтобы возобновить переговоры по новой
линии. Но торгпред еще только недавно уехал в отпуск, до воз¬
вращения его не стоит ничего начинать. Да и лесоэкспортеры к
нам не захаживают, все, даже они, заняты предстоящими выбо¬
рами и недавним скандалом в правительстве.
Я чувствую себя особенно одинокой и осиротела в Стокгольме
после Москвы, ведь уже не застала здесь Пины Васильевны. Воп¬
рос об ее отъезде решен был еще до моей поездки в Москву, но
там, в Москве, я о ней как-то не думала. А сейчас мне без нее
пусто и у себя на квартире, и в полпредстве. Моя огромная личная
корреспонденция на разных языках лежит не разобранная и не
отвеченная. Ваза на письменном столе пуста, нет в ней красиво
подобранных Пиной цветов... Лишиться хорошего личного секре¬
таря - это гораздо большая потеря, чем выдать дочь замуж. Но
не хочу пускаться в лирику.
Безработица в Швеции нисколько не уменьшилась, и к нам то
и дело приходят безработные на кухню, просят отбросов картош¬
ки, хлеба или денег. Приходят к нам все больше мужчины. Фаб¬
рики закрываются, магазины пустуют. Жены прячут свой голод и
растущую нищету за стенами своего дома. Что может быть страш¬
нее безработицы? Разве война?
Невесело сейчас в Швеции. Хочу лучше убежать мысленно в
Москву, в особняк Наркоминдела, где так тепло было от общения
с Зоей, и сколько интересного и захватывающего, когда удавалось
хлебнуть живую воду московской жизни и ощутить, увидеть, как
мы крепнем, как растет мощь Союза... А сколько у нас было инте¬
ресных бесед с Зоей и на такие разнообразные темы: «открыть
122
Тетрадь девятая (1932)
душу до дна», и горести, и радости, и сомнения, и новые мысли
Вот это и есть дружба и ценность созвучия.
С жаром бесед в памяти вплетены и тонкий аромат пионов, и
духота июльских ночей... Сколько дорожек нами исхожено в эти
жаркие беседы. Тут и мировые проблемы, и женские темы. Зоя
во всем со мной гармонична и все понимает, и мои достижения, и
мои минуты упадка и безверия в себя. В этом и ценность дружбы.
Друг созвучен, друг поймет и морально поддержит. Мы, люди
воспитанные XIX веком, мы нуждались в дружбе, и она процве
тала. Пример — Маркс и Энгельс. Может ли быть такая дружба в
нашем новом быту, при нашей изменившейся психологии? Да и
будет ли такая дружба нужна? Не заменит ли потребность в друж
6е новый коллектив с его творчеством, с его поглощением узко
личных запросов, большими задачами и общими интересами? Но
пока наша дружба с Зоей — большая ценность и для нее, и для
меня. Я люблю Зою за ее неувядаемый интерес к людям и к но
вым областям жизни, которых она раньше не касалась.
К теннисной площадке на Спиридоновке прикреплен советский
энтузиаст тенниса, кажется, рабфаковец. Недавно у нас издали
его книгу: история тенниса, правила игры и прочее. Дипломаты
ее хвалят. Парень симпатичный, но мне с ним не о. чем говорить,
а Зоя может долго просиживать с ним, угощает папиросками и
обсуждает пользу физкультуры и преимущества тенниса как
спорта и вместе с тем гимнастики тела.
Мне забавно слышать правильные, но новые для нее суждения
о спорте. Ни Зоя, ни я в молодости не были спортсменками. Ко
нечно, ездили верхом, катались на коньках и даже по-любитель¬
ски играли в теннис. Но спортсменов мы тогда презирали. Спорт
отвлекает от книги, от занятий умственных, от изучения искусст¬
ва. Спортом передовая молодежь в те годы не занималась.
Как хорошо, что наша советская молодежь развивается гармо
нически, и на все у нее есть время — и на развитие ума, и на укреп-
ление тела. Я люблю это стремление наших девушек и юношей
добиться «высшего класса» во всех отраслях.
На старую тему
Август.
В Москве видала Дыбенко. Он узнал, что я приехала туда и
устроил себе командировку. Он на видном командном посту на
юго-востоке Союза. Рассказывал, что в армии чувствуется «два
настроения», почти что два лагеря. Повторение того, что было в
Швеция (1932)
123
начале 20-х годов. Одни целиком и полностью за генеральную
линию. Другие за генеральную линию, но с оговорками. Это не
столько принципиальные расхождения, ничего общего с троцкиз¬
мом не имеющие, сколько столкновения по ряду военно-техниче¬
ских и организационных вопросов: недовольны назначением того-
то или снятием того-то... Так считает Павел.
Так ли это? Не глубже ли эти расхождения? Тогда это нехоро¬
шо. Но сам Павел за генеральную линию без оговорок, что меня
порадовало.
Рассказал, что весной этого года Сталин созвал на вечер комсо¬
став, якобы для того, чтобы «помирить два лагеря» (а по-моему,
чтобы самому посмотреть, в чем же расхождение и что у них, у
комсостава, на уме и на душе). Прием был великолепный и ра¬
душный, по словам Павла. После ужина Сталин расспросил и его
о делах в его частях и неожиданно спросил: «А скажи-ка мне, Ды¬
бенко, почему ты разошелся с Коллонтай? Большую глупость сде¬
лал».
«Это ты, товарищ Коллонтай, виновата, — упрекнул меня Ды¬
бенко. — Зачем ты меня на ней женила. Это ты все сделала. Поче¬
му ты послала мне вслед телеграмму в Гельсингфорс?». Мне смеш¬
но стало от его слов, я уже не помню, что я ему телеграфировала
в 23-м году, вероятно, советовала жениться поскорее.
Странно, как можно изжить такое глубокое чувство. Теперь у
меня к Павлу просто хорошее, но равнодушное тепло, будто к
дальнему родственнику. И я перелистываю свой дневник весны
23-го года и удивляюсь, что так больно было, когда дороги с Ды¬
бенко разошлись окончательно.
Вот отрывок из того дневника, хотела использовать для повес¬
ти: «Голова моя гордо поднята и нет в моих глазах просящего взгля¬
да женщины, которая цепляется за уходящее чувство мужчины.
Не в твоих глазах я ищу оценки себя. Мою ценность отражают
глаза тех, кому я даю богатства моего творчества, ума и души.
А этих богатств во мне еще много-много. Он (т. е. Павел) уехал.
За это время одиночества идет исцеление.
Как хороша жизнь! Жизнь в работе, в преодолении, в успехах
и даже трудностях. Хорошо просто жить. Я улыбаюсь жизни, и
не боюсь ее...
Хочу разработать тему об отрыве любви от биологии, от сексу¬
альности, о перевоспитании чувств, эмоций нового человечества.
И расширении самой чудесной эмоции — любви — до ее общече¬
ловеческого обхвата».
124
Тетрадь девятая (1932)
Август.
Вчера впала в лирику, уж очень хорош был вечер догорающе
го в Швеции лета. И я была одинока в чужой и враждебной нам
стране... Но сейчас уже голова занята другим: Германия идет за
Гитлером — это ясно, и наш холод к стране Рапальского договора
все растет и растет. Отношения портятся, усложняются. Но зато
США не признали Маньчжурии. Тенденции к сближению с нами.
Но два очага войны налицо — Германия и Восток.
Читала нашим доклад, и пока читала, нутром поняла — войны
неизбежны впереди. Война классовая, война восставших колоний
(Индия и др. ) будут переплетаться с войнами национально-импе
риалистическими. Никогда так четко, как сейчас не ощущала, что
война неизбежна и очень близка.
★ * ★
В Германии нацисты договариваются с партией центра и этии
себя укрепляют. Куда идет Германия, следуя за реваншистом Гиг
лером? Вчера на открытии рейхстага Клара Цеткин выступала в
качестве старейшего члена партии. Говорила она час, и говорила
четко и очень смело. А ей уже 75 лет. Молодец Клара.
Беседа с Сергеем Мироновичем Кировым
Сентябрь. Стокгольм.
Торгпред вернулся и вручил «лесному» Экману наше письмен
ное предложение о соглашении, итог моей работы в Москве. На
деюсь, полуторогодовая работа по лесу приходит к концу.
Сигнализирую Микояну и Литвинову, что сейчас при сужении
мирового лесного рынка, после конференции в Оттаве и практи¬
ческом сужении лесного рынка в Германии не следует настаивать
на увеличении квот. По вопросу о квотах у меня, проездом через
Ленинград из Москвы, была поучительная и интересная беседа с
товарищем Кировым. Он очень интересовался лесной проблемой
и постановкой лесного дела в Швеции. Его мнение, что в интере-
сах Союза не следует форсировать количество нашего экспорта,
а нужно заниматься усовершенствованием и сбережением лесных
богатств Союза. Высокая квота означает невыгодное и ненужное
нам истощение наших лесных богатств, т.е. не государственно
хозяйственную точку зрения. Нам выгоднее и важнее выбивать
конкурента с рынка качеством нашего товара.
Мысли, высказанные тов. Кировым, подкрепили мое всегдаш
Швеция (1932)
125
нее положение, что нечего нам ставить вопрос о высокой квоте
как основной пункт соглашения. Ведь договор многолетний, а воп¬
рос большого притока валюты — это вопрос конъюнктурный, т. е.
сегодняшнего дня. Сохранение наших лесов, бережное обраще¬
ние с ними, как правильно указал Киров, это основная проблема.
«Мы должны мыслить не по-купечески, — сказал Киров, — а как
хозяева нашего огромного государственного хозяйства, требующе¬
го, чтобы мы никогда не забывали перспективы развития отрас¬
лей наших богатств, а не расхищали их из-за конъюнктурных за¬
дач». Беседу с Кировым я записала и буду ею бить Пора и Рабино¬
вича, если они начнут гарцевать на любимом доводе — валюта
прежде всего.
После разговора с тов. Кировым у меня долго держалось
подъемно-боевое настроение. Приятно, когда находишь поддерж¬
ку и подкрепление тех положений и установок в работе, которые
встретят сопротивление товарищей, более меня компетентных в
данной отрасли работы (лесоэкспортники).
Киров пригласил меня в свою ложу на балет, дирижировал
Мравинский, сын моего брата Сани. Киров говорит, что Мравин-
ский «выдвигающийся талант» и что его публика очень любит.
У Мравинского красивая манера дирижировать. Чувствуешь, что
он увлекается, и публика в него влюблена.
Была на домашнем обеде у Кирова, но в середине обеда его
вызвали и, не доев второе блюдо, он спешно уехал. Так оно у всех
руководящих товарищей.
Особое чувство охватывает, когда навещаю Смольный. Когда
идешь по гулким и бесконечно длинным коридорам Смольного,
картины и люди 17-го года толпой окружают. И больно, и радо¬
стно...
Люблю Ленинград, хотя он и запущенный, но какой красавец-
город. Величаво-строгий и гармоничный. После духоты и пыли в
Москве воздух кажется особенно легким и чистым, бодрящий воз¬
дух, близость моря, знакомый воздух, с ветерком.
Наезды гостей
Конец сентября.
Период наездов гостей. Сначала чета Майских. Это приятные
и интересные гости. Насчет лесного соглашения Майский очень
пессимистичен, у финнов прошел тот интерес, который они про¬
являли в прошлом году. Майский считает, что лесоэкспортеры за
126
Тетрадь девятая (1932)
нашей спиной сговариваются с Англией о своих поставках туда.
Вполне возможно.
Но с Майским мне интересно потому, что говорим не только «о
дровах». Он живой человек с глазами, умом и чувствами, откры
тыми для восприятия жизни во всех ее проявлениях и областях.
Он не скучно урезанный человек, не выходящий из рамок теку¬
щих дел и вопросов. Его интересуют научные проблемы, дости
жения в Союзе не только по печати, а наглядно им самим воспри
нятые. Майские ездили на Беломорский канал и так живо о нем
рассказывали. И люди интересуют Майского, и город Стокгольм
осматривали с интересом. Это не любопытство туриста, а привыч¬
ка образованного человека и бывшего журналиста набирать но
вые впечатления, складывать их про запас в кладовую памяти.
И впечатления свои он умеет сортировать и делать интересные
общие выводы.
Майские хотят съездить по Готскому каналу, в юности он
столько читал об этом большом техническом предприятии. Про
водила их на маленький шведский пароходик, комфортабельный
и с хорошим питанием, но он потащился от шлюза к шлюзу со
скоростью черепахи и мне было скучно. Но Майские хотят отдох¬
нуть от впечатлений и волнений. Работа полпреда, в Финляндии
тоже не синекура.
Потом гостили у меня обе дочери умершего директора хлеб
ной монополии в Норвегии Харальда Педерсена. Их приезд ожи¬
вил мои воспоминания первых лет работы дипломата и многих
приятных дней в Норвегии.
Наконец навещала меня почти ежедневно приехавшая из про¬
винции шведская писательница Элен Микельсон. Она ездила в
Москву и Ленинград, собрала материал и написала неплохую кни¬
жечку «О семи женских образах русской революции». Лучше всего
ей удались Бардина и Вера Засулич. Надежду Константиновну
Крупскую она не прочувствовала, и она вышла банально-бледна.
Жаль. Такой богатый и чудесный образ. Меня она, по-видимому,
хотела сделать понятной и привлекательной для шведского чита¬
теля, а вышла «сентиментальная дама». Пассивно-созерцательная
фигура, ничего нет от моей основной черты: активности без уста¬
ли, мятежности в юности и делового упорства в зрелом возрасте.
Впрочем, она «радикалка», а не коммунистка, хотя сочувствует
нам. Но без нашего мировоззрения как ей понять меня, с моими
плюсами и минусами как оценить новую идеологию советской стра-
Швеция (1932)
127
Я бы лучше написала о семи женщинах, но с дипработой писа¬
тельство несовместимо. Нельзя углубиться, а без углубления нет
творчества.
Выборы
18 сентября.
Сегодня большой день: выборы депутатов парламента. В Шве¬
ции выборы каждые четыре года. Борьба, как и думали, идет
между партией социал-демократов и консерваторами. У последних
во главе адмирал Линдеман, или «летающий адмирал», как его
прозвали, так как на дальние избирательные участки он прилета¬
ет на самолете. Партия либералов после скандала с Экманом об¬
речена и отпугивает избирателей.
Основные темы предвыборных речей — это борьба с депресси¬
ей и безработицей. Вигфорс (левый социал-демократ) добился от
Пера Альбина Ханссона включения в избирательную платформу
социал-демократов государственной монополии в торговле и про¬
мышленности. Вигфорс уверяет меня, что это облегчит заключе¬
ние государственного соглашения с Союзом по покупке нефти и
выбьет конкурентов со шведского рынка.
Посмотрим, так ли это будет на практике. Едва ли это допу¬
стит Англия, особенно в связи с явной обработкой умов в Швеции
к сближению с Великобританией пока на почве экономической,
но по-моему это сближение может повести к другим, серьезным
последствиям. Англии полезно иметь опору в Скандинавии как
базу для антисоветской политики. Возможно, и для своих страте¬
гических целей.
Я пишу Литвинову, что засилие Англии опаснее Берлина.
В реакционной прессе Англию изображают как заступницу ма¬
лых стран. А в шведских военных журналах пишут о том, что
оборона Швеции может быть эффективной, только если в Бал¬
тийском море будет «господствовать» английский флот.
За сближение с Англией хлопочут не только консерваторы, но
н партия социал-демократов, ссылаясь на неизбежное ухудшение
отношений шведов с Германией при явном усилении нацизма; они
считают, что дружба Англии для шведов вполне приемлема, Ан¬
глия не только основной экспортный рынок для Швеции, но и де¬
мократический дух Англии близок и понятен шведам. Все это мне
не нравится, так как может только усилить в Швеции антисовет¬
ские настроения. Поглядим все же, что дадут выборы.
128
Тетрадь девятая (1932)
Как странно, в Стокгольме избиратели не толпятся у выбор
ных участков, все тихо, обычные будни. В Осло выборы проходи
ли весело и живее.
Итоги выборов
27 сентября.
Социал-демократы победили, получили абсолютное больший
ство голосов избирателей. Кабинет чисто социал-демократический
сформирован, премьер — правый социал-демократ Пер Альбин
Ханссон. Министр иностранных дел — Сандлер, министр финан¬
сов — Вигфорс, министр внутренних и социальных дел — Густав
Меллер, мой друг годов эмиграции, что неплохо; Энгберг - ми
нистр просвещения, тоже более левый. Партия «соци» (социал-
демократы) выиграла 14 мест во второй палате (в первой палате
выборы особые) и в общем обладает 104 депутатскими креслами.
Но чтобы обеспечить себе большинство при голосовании в самом
парламенте, правящей партии все же надо опереться или, точ¬
нее, договориться либо с партией либералов (фризиннаде), либо
с крестьянской партией (бундефорбундет). Левые «соци» хотели
соглашения с последними, но премьер договорился с либера
лами.
Шведская компартия, хотя ее предвыборную работу сильно
подрывали чильбумовцы, т. е. отколовшаяся в 29-м году группа
троцкистов, и несмотря на силу и огромное влияние социал-демок
ратов на рабочих, выступавших с обещанием немедленных мер
для уменьшения безработицы, расширения страхования рабочих
и т. п., все же получила 74000 голосов и провела во вторую палату
двух депутатов-коммунистов. Учитывая все неблагоприятные об
стоятельства, т. е. подрывную работу чильбумовцев-троцкистов,
называвших себя коммунистами вне III Интернационала, и то, что
самые крупные и активные коммунисты, включая Свена Линде
рута, со времени Одаля сидели по тюрьмам во время предвыбор¬
ной кампании, подача 74000 голосов за «Компартию Третьего
Интернационала» и завоевание двух мест в парламенте — это по¬
беда несомненная, и она греет душу.
***
За это время была еще одна неприятность со шведами. Подала
МИДу крепкую протестную ноту. Возмутительная история: швед
ское правительство выслало нашего сотрудника «Нафты» тов. Мат
Швеция (1932)
129
веева, предъявив ему необоснованное обвинение в диверсионных
и т. п. действиях. Это первый случай высылки из Швеции совет¬
ского гражданина за время моего шефства здесь. Мой протест Ра-
мелю был очень крепкий. Самое досадное, что пресса это исполь¬
зовала во время выборов против шведских коммунистов. Или
случай этот нарочно приурочен был к выборам именно с этой
целью?
Новый кабинет
Любопытно иметь дело с кабинетом, в котором люди, с кото¬
рыми вместе сотрудничали за социализм, за интересы рабочего
класса, за мир. Конгрессы Интернационала в Штутгарте и потом
в Базеле, резолюция Ленина, как социалистам бороться с угрозой
войны, заостренная и гениально четкая. Оппортунизм Брантинга,
главы шведской делегации (это есть и в повести Арагона «Базель¬
ские колокола»). Ленин наметил меня выступать от России... Пер
Альбин Ханссон был тоже в Базеле, вспоминали. Потом Густав
Меллер, помогавший нам по нелегальному большевистскому
транспорту писем Ленина... Меллер заехал на днях ко мне как
«частный человек». Я велела подать шампанское. Выпили за «дру¬
жеское сотрудничество», за сближение Швеции и Союза.
Внешнее общение с новым кабинетом будет легче и проще.
А насчет политической линии кабинета Ханссона я сомневаюсь.
В кабинете уже были разногласия между правыми и левыми со¬
циал-демократами. Вигфорс, Меллер, Энгберг хотели выступить
в декларации с развернутой социалистической программой. Пер
Альбин наложил сейчас же свое вето. Надо вести реальную поли¬
тику, показать себя трезвыми, практическими государственными
людьми. Густав Меллер ходит, повеся нос.
Проект введения госмонополии в торговле и промышленности
носит довольно смутное название: проведение мер активной соци¬
ал-демократической политики. Нас интересует лишь, коснется ли
монополия ввоза нефти? Тут надо держать «ушки на макушке».
Думаю, что кабинет будет под сурдинку протаскивать преферен¬
ции Англии и Америки. Характерно, что, несмотря на явное тяго¬
тение и нового кабинета в сторону Англии, кабинет уже подписал
валютное соглашение с Германией.
Меллер носится с идеей широких государственных работ по
сельскому хозяйству, по расширению и улучшению сети дорог и
130
Тетрадь девятая (1932)
проч. — все это для сокращения безработицы, а также намечает
закон страхования от безработицы. Все это хорошо, но не остануг
ся ли проекты Меллера под сукном у Пера Альбина? А если и
дойдут до зал риксдага, то их провалят объединенные голоса кон-
серваторов и либералов. Таков строй парламентаризма, пора бы
это понять левым социал-демократам.
Официальные встречи
15 октября.
Только что была с первым визитом у премьера П. А. Ханссона.
После обмена любезностями я заговорила о двух наиболее акту
альных для нас вопросах. Первое — антисоветские выпады прес¬
сы, все еще раздувающей вопрос «о шпионаже» служащих «На
фты». Пресса остается по-прежнему враждебной нам, все та же
клевета на Союз. «Неужели социал-демократические газеты не
могут взять более дружеский тон к стране, строющей социализм
и отстаивающей против мировой буржуазии идею борьбы с вой
нами?», — спросила я.
Ханссон ответил, что на «брехню» и сенсации архиреакцион
ной газеты «Аллеханда» никто не обращает внимания. Кабинет
же знает, что служащие «Нафты» не занимаются «посторонними
заданиями». Впрочем, обещал указать министру просвещения Энг
бергу на нехорошие выходки прессы. Я ответила Ханссону, что и
в официальном органе тон далеко к нам не дружественный. Хан
ссон захорохорился:
— Мы критикуем политику не только Советского Союза, но
смотрите, что мы пишем о немцах, да и о всех странах. Это же
делаете и вы.
— Но сенсаций, клеветы и личных выпадов в нашей социалис
тической прессе вы не найдете.
— Такой некорректностью наша пресса не грешна, если найде¬
те, укажите министру Сандлеру или мне. Этого быть не должно
и не будет*.
Перешли ко второму вопросу — о нашем экспорте в Швецию.
Я указала, что при увеличении шведского экспорта к нам (новые
крупные заказы) кабинет должен по взаимности подумать об об¬
* В позднейшие годы, конечно, такие выпады были. — Прим. 1949 г.
Швеция (1932)
131
легчении союзного экспорта в Швецию, особенно, советской
нефти. Мы не пользуемся до сих пор даже акцизными кредита¬
ми, подобно нашим конкурентам. Ханссон взял вопрос на замет¬
ку и обещал срочно устроить свидание торгпреда с министром фи¬
нансов Вигфорсом.
На международные темы Ханссон не охотник говорить. «Нашу
традиционную политику нейтралитета мы будем твердо прово¬
дить, что не мешает нам укреплять дружбу со всеми странами и,
конечно, мы стремимся к укреплению хороших отношений с ва¬
шей страной,» — добавил Ханссон, прощаясь со мною.
У министра иностранных дел Сандлера я была еще до визита
к премьеру. Сандлер холодно-сухой, он мне напомнил высохшую
моль. Его считают высокообразованным и умным. Я даже пожа¬
лела о бароне Рамеле, тот хоть приветлив и подвижен.
Сандлер напомнил мне, что мы с ним встречались в годы моей
политэмиграции. Он переводил тогда на шведский язык «Капи¬
тал» Маркса, и мы вели с ним дискуссии о праве наций на самооп¬
ределение.
Сандлер не отрицает сближения Швеции с Англией, мотиви¬
руя это быстро растущим политическим влиянием нацистов в Гер¬
мании: «Швеция малая страна, она должна иметь опору великой
державы против милитаризма прусского и завоевательных меч¬
таний Гитлера. “Майн Кампф” — это агрессивная политическая
программа реваншистски настроенной Германии».
Сандлер убеждал меня, что сближение Швеции с Англией не
может повлиять на политику Швеции. «Наш кабинет строит свою
политику на сближение с СССР, по линии торгово-политиче¬
ской,» — добавил Сандлер подчеркнуто. И тут же поправился: «Ра¬
зумеется, желательно и культурное сближение и рост взаимного
доверия. Но пусть и у вас не задевают нас, социал-демократов, по
всякому поводу. К чему этот недоверчиво-враждебный тон к
нам?». «Это недоверие исчезнет, как только новый кабинет на
деле покажет свое желание вести в отношении СССР дружествен¬
ную политику».
Сандлер перешел на административно-договорные вопросы:
«В советских учреждениях число советских служащих значитель¬
но превосходит количество лиц, указанных в принятых между
Швецией и СССР положениях». Я обещала это проверить.
Ушла с ощущением, что переводчик «Капитала» Маркса мне
не по душе, и еще раз вспомнила добром барона Рамеля.
132
Тетрадь девятая (1932)
Швеция и Англия
2 ноября.
Тучи сгущаются во внешней политике. Отношения СССР с
Англией портятся и осложняются. Осложнения же с Англией ри
кошетом отражаются на шведах и портят здесь наши отношения.
Шведская пресса распоясалась. Правые газеты дошли до того, что
обвиняют нас, т. е. Союз, что грандиозные демонстрации безра¬
ботных в Англии подстроены Советским Союзом. Ходят слухи,
что Англия намерена денонсировать торговый договор с нами. А
шведы полны надежд на сближение с правительством Макдональ-
да. Переговоры шведов о новом договоре с Великобританией ожи
даются после ратификации решений, принятых в Оттаве.
С лесным соглашением со Швецией нами момент уже упущен.
Будет ли легче работать с социал-демократическим кабинетом?
В Наркоминделе считают, что в некотором смысле будет легче,
Но я этого не вижу. Все сбивает сближение Швеции с Англией.
Визит принцев, обещание Даунинг-стрит скорых торговых пере
говоров со Швецией — все это показывает, что Англия заинтересо¬
вана в Швеции. Английский уголь, английская нефть, тут-то вы
растает опасность и для нашей торговли со Швецией. Английские
уголь и нефть на шведский лес и бумажную массу. Возможно,
что Англия потребует преференций на английскую нефть, шве
ды и на это пойдут.
Во внешней политике новый кабинет уже нарушает свою объек
тивность, свою нейтральность, явный крен в сторону Англии, тог
да как у нас с Англией отношения все ухудшаются. Да и во внут¬
ренней политике кабинет Ханссона ничем не лучше либералов.
До сих пор кабинет не провел амнистии коммунистам, пригово-
ренным по одальским забастовкам. Энгберг выпущен, но он сопи
ал-демократ и министр просвещения. Нехорошо все это.
Октябрь прошел здесь под знаком «дружбы Швеции и Анг¬
лии». Визит английского принца Уэльского Эдуарда и его брата
обставлен был с преувеличенной «помпой» и пышностью. Прессу
наводнили портреты и восторженные статьи об «обаятельном прин
це». Организовали английскую неделю с выставками, рекламами
английских товаров и проч.
Английский посланник Кларк Керр устроил в своем посольстве
прием для принца. Дипломаты выстроились по рангу в зале и
ждали, ждали долго: «обаятельный принц» не обладает достоин
ством точности. Наконец в сопровождении посланника появил
Швеция (1932)
133
ся... маленького роста человек, растерянно поправляющий свой
галстук, и с глуповатой улыбкой, о которой писали, что она «чару¬
ет всех», разглядывавший присутствующих. Поправив галстук,
принц нервно стал подергивать свой воротник, сюртук и снова гал¬
стук.
Сделав общий поклон, он что-то сказал Кларку Керру и тот
подвел его ко мне. Разговор самый банальный: правда ли, что я
политической эмигранткой жила в Англии? Как мне нравятся
английский рабочие, особенно горняки? Сколько лет я на работе
дипломата? И прочие, ничего не значащие вопросы. «Был рад
познакомиться», — и принц пошел к дуайену Волебеку.
Но пресса сообщила, что принц дольше всех беседовал с «по¬
сланником СССР». Очевидно, «сложности» между Англией и Со¬
юзом идут на убыль. Утка журналистов.
Свадебные торжества и тучи из Англии
30 ноября.
Во главе комиссии, которой шведское правительство поручило
вести переговоры о новом торговом договоре с Англией, назначен
Прютц. Значит, почти доведенные до конца переговоры по лесо-
соглашению с нами прерываются, т. е. отложены в долгий ящик.
Да и состоятся ли они теперь?
В дипработе самое отвратительное и досадное, что все зависит
не от собственных усилий, а от общей конъюнктуры. Я даже уже
не думаю о лесе, есть вопросы посерьезнее. Англия настроена в
отношении нас весьма агрессивно, возможно денонсирование тор¬
гового договора с нами, она готовит что-то серьезное. Антисовет¬
ские настроения раздуваются консерваторами и всеми врагами
Союза.
Наши дела со Швецией отходят в Москве на третьестепенный
план, это я чувствую по письмам из Москвы.
В дипломатии главное искусство — это предвидение. Не дать
случиться тому, что особенно нежелательно для твоей страны.
Исправлять потом, писать грозные ноты — это всего меньше спа¬
сает от нежелательных явлений. Настороженность, уметь слышать
симптомы могущих совершиться неблагоприятных явлений — это
главное достоинство дипломата. Дипломат поэтому должен быть
хорошим психологом, улавливать настроения, пока они еще не
выявились.
Поэтому я считаю, что молодым работникам по дипломатии
134
Тетрадь девятая (1932)
полезно читать не только газеты, но и текущую беллетристик)
страны пребывания и других стран. В романах и рассказах на те¬
кущие темы легко уловить, «где жмет сапог* и чего средний че-
ловек данной страны требует, на что надеется и чем недоволен.
Но даже при самой обостренной настороженности и предвиде
нии, что можем мы сделать, кроме того, что поделимся своими
соображениями в докладе к наркому, когда у наркома перед гла
зами уже совершившееся зло? Когда то, что происходит сейчас в
Англии, все заслоняет.
Я прекрасно это понимаю и не люблю нервировать Литвинова
нашими шведскими делами. Жалобы полпреда — это может де¬
зинформировать свое правительство. Ведь Москва не учтет обще¬
го фона положения здесь и, естественно, воспримет всего ярче
недовольство, жалобы полпреда о последнем неприятном инци¬
денте. Поэтому я стараюсь избегать пессимизма, но сейчас не могу
не писать в Москву о том, что мы упустили момент для заключе¬
ния лесного соглашения и что Швеция, несомненно, отходит к
Англии и наше влияние здесь падает, так как нет заинтересован¬
ных в нас слоев населения, а коммунисты слабы. Делаю, что могу,
чтобы сохранить связи с членами кабинета и личное влияние на
них, контрбалансировать антисоветские нажимы. Но это так не¬
эффективно без опоры заинтересованных групп населения...
***
Ноябрь был не столько деловой месяц, сколько насыщенный
суматохой по части протокола. Праздновалась свадьба внука ко¬
роля на принцессе Кобургской. Торжества эти сменялись для меня
заботами о сменах личного состава полпредства, а новые люди
всегда требуют большого внимания и заботы об их быте, направ¬
лении их работы по мною желаемому руслу и т. п. А над всем
этим темная атмосфера во внешней политике, из Англии веют
холодные ветры, и грозовые тучи заслоняют горизонт.
Запишу раньше о торжествах.
Один раз в жизни любопытно повидать такое собрание фигур
из паноптикума — всех этих съехавшихся на свадебные торже¬
ства экс-принцев и экс-королей. Впрочем, были не только быв¬
шие, но и сидящие еще на троне, например, Леопольд Бельгий¬
ский и его действительно красивая молодая жена, бывшая швед
ская принцесса Астрид.
Шведы любят такие торжества, они монархисты в гораздо боль
шей степени, чем норвежцы. Город целую неделю был разукра
Швеция (1932)
135
шен флагами. Новобрачные в открытой коляске разъезжали по
всему городу, встречаемые приветственными возгласами и цвета¬
ми. Венчание состоялось еще в Германии, в Стокгольме имели
место лишь празднества. Прием во дворце, спектакль в театре с
ложами, усеянными приезжими членами королевских семейств
других стран. И на приеме во дворце, и в театре рябило в глазах
от вышитых золотом мундиров, от дамских туалетов в ламэ, диа¬
дем и драгоценных ожерелий. В антракте королевские гости вы¬
сыпали в нарядные фойе оперы, и их золотые одежды отража¬
лись в стенных зеркалах, дополняя красочность картины из гол¬
ливудской постановки.
Во дворце и на вечерах дворцовые дамы и особы высшей швед¬
ской аристократии носят форму стильных платьев: короткие ру¬
кава буфами покроя XVII века. Это немного скучно, но стильно.
Зато дипломатические дамы старались превзойти друг друга бо¬
гатством одежд.
По протоколу нам предписано было иметь обязательно «трен»
либо как шлейф у платья, либо спускающийся самостоятельно с
плеч, вроде мантии. Я пожалела тратить валюту на подобный
«спектакль», где все заняты прежде всего новобрачными, а затем
собою. Но соблюсти ритуал надо было. К своему еще свежему
черному бархатному вечернему платью я прицепила полотнище
такого же бархата, подбив его бледно-розовым шелком, на пле¬
чах прицепила маленьким букетиком искусственных цветов, ро¬
зовые длинные перчатки и туфли, вышло «пышно, величествен¬
но и изящно». Наши полпредские дамы были все очень милы.
Во дворце весь дипкорпус в особом зале выстроился колонна¬
ми, впереди каждого посольства шеф, один или с женой, за ним
члены его посольства. Колонны шли по рангу старшинства. Я воз¬
главляла своих и просила «только не наступать на мой шлейф».
И все же кто-то в нем запутался, но прошло незаметно.
Через бесконечную анфиладу зал и гостиных дворца дошли
мы, наконец, до зала, где на возвышении сидела вся шведская
королевская семья. Много драгоценностей на принцессах, много
тяжело лежащих на полу длинных, обшитых мехом или выши¬
тых камнями тренов. Пажи, принцы и придворные в регалиях и
лентах. Пестро, но слишком много всего, глаз не вбирает. Такие
празднества лучше показывают на театральной сцене.
Подходя к возвышению с новобрачными и королем Густавом,
дипломаты на секунду задерживаются, мужчины кланяются, дамы
делают реверанс. И дальше движется колонна дипломатов в ог¬
136
Тетрадь девятая (1932)
ромный зал, где будет концерт. Опять рассадка по рангу. После
концерта ужин, для шефов в зале с королем и сидя. Для осталь
ных в открытых буфетах, где шампанское пьют, как воду.
Веселее делается при разъезде в вестибюле, где встречаешь
знакомых и где все вдруг делаются непринужденными и весело
болтают, рады, что церемонии закончились. Дамы обсуждают, у
кого был «лучший трен», и рады, когда я хвалю их платье.
В машине мы облегченно вздыхаем, и я прошу шофера остано¬
виться у ларька, где продают горячие сосиски с горчицей на хоро¬
шо пропеченной белой булочке. Разве на таких ужинах кушают?
Только делаешь вид, что орудуешь вилкой. Говоришь с соседями
и смотришь на «спектакль свадебных торжеств».
Брак молодого принца, конечно, не без политических учетов.
Швеция явно ищет сближения с Англией, но ее традиционная
политика «курс на нейтральность». Поэтому принца Густава Адоль¬
фа младшего женят на немецкой принцессе, дочери герцога Ко¬
бургского. Герцог — ярый немецкий реваншист и по слухам бли¬
зок к нацистам. Поэтому передовые круги в Швеции весьма нео¬
добрительно отнеслись к выбору невесты будущего короля Шве¬
ции. Шведский народ не очень радушно встретил немецкую прин¬
цессу и Стокгольм оказал ей лишь принятый официальный при¬
ем. Зато шведское реакционное дворянство, связанное с Германи¬
ей традициями и всякими другими связями, поддержало выбор
невесты.
Старый король, говорят, сопротивлялся, он сам был женат на
немке и не был счастлив. Когда два английских принца приезжа¬
ли летом в Швецию, король надеялся, что его хорошенькая внуч¬
ка пленит одного из принцев и связь между династиями Англии и
Швеции закрепится. Но Ингрид не пленила английских принцев
и король на зло «гордой Англии» послал внука искать невесту в
Германию.
Но политические мотивы не сказывались ничем на торжествах.
Все происходило по заведенному порядку и обычаям.
***
Наши отношения с Англией все тревожнее. Но есть одно бла¬
гоприятное событие, удивившее, но и порадовавшее меня.
И. М. Майский назначен послом в Лондон. Когда он гостил у меня
осенью, об этом не было речи. После маленького поста полпреда
Швеция (1932)
137
в Финляндии и вдруг Лондон, да еще в такую тревожную пору.
Но Максим Максимович учел, что Майский знает Англию и анг¬
личан, долго жил там в годы эмиграции и сумеет справиться с
трудностями. Эта новость хорошая.
Но была у меня еще одна забота другого порядка, помимо швед¬
ско-английских дел, — это попытка друзей Троцкого получить для
него визу в Швецию для прочтения лекций. Из Берлина он пере¬
ехал в Данию. Чильбумовцы и датские его друзья атакуют каби¬
нет Ханссона просьбой о визе Троцкому. Пришлось и мне моби¬
лизовать моих шведских приятельниц и друзей для контратаки.
Частным образом поговорила и с Меллером, и с Ханссоном. В визе
Троцкому шведы отказали.
Мой наблюдательный пост
2 декабря.
Мы вступили в неблагоприятную, тяжелую полосу междуна¬
родных отношений. Швеция как-то оставалась сбоку, вне сложно¬
стей больших держав с нами. Сейчас это не так. По мере того,
как портятся отношения Англии и Союза, происходит сближение
Швеции с Англией, антисоветская политика Англии усиливается,
крепнут и в Швеции антисоветские настроения.
Кампания по поводу «Нафты» приняла неслыханные размеры.
Арестован служащий на складах нашей нефти, шведский комму¬
нист, будто бы за пропаганду идей коммунизма в войсках, за шпи¬
онаж и проч. Конечно срочно поехала к Меллеру, но министр внут¬
ренних дел — социал-демократ — всецело под влиянием состря¬
панных фальшивых донесений чиновников государственной ох¬
раны. Он при мне вызвал следователя-полицейского и не только
не отводил его наглые обвинения, но и делал вид, что серьезно
над ними задумывается, и отпустил чиновника со словами, что
разберет это дело с комиссией. Меллер боится своих же подчи¬
ненных и хочет внушить им, что он хоть и социал-демократ, но
интересы государства умеет защищать не хуже полиции.
Мне Меллер обещал, что он сам разберется в этом деле и, ко¬
нечно, освободит нашего служащего. «Но и вы, товарищ Алексан¬
дра (так звали меня в годы эмиграции), внушите вашим служа¬
щим из “Нафты”, чтобы они не водили знакомств со шведскими
военными, особенно летчиками, — интимно-дружеским тоном до¬
бавил Меллер и пожаловался, что Англия нажимает на них из-за
советской нефти и требует преференций для английской неф¬
ти. - Все это очень неприятно во время переговоров в Лондоне о
138
Тетрадь девятая (1932)
торгдоговоре. Помогите и вы нам, советский посланник, чтобы не
было новых недоразумений из-за служащих иНафты”». «Да ведь
вы же сами видите, что это провокация Англии», — заметила я
уходя, взяв на заметку признание Меллера о нажиме Англии и о
требованиях преференций.
Англия ведет переговоры о новых торговых договорах со все¬
ми тремя скандинавскими странами, но с каждой в отдельности.
Прежние договора построены были на принципе благоприятство¬
вания. Сейчас вводится принцип преференций, но будут ли сканди¬
навы уравнены в экономических преференциях с доминионами
Великобритании — этот вопрос занимает и волнует шведов.
Москве же не столько интересны дебаты о торговых догово¬
рах, сколько политические шаги Англии и ее намерения, что скры¬
вается за этим неожиданно возросшим интересом к Скандинавии.
Норвегию Англия всегда считала в своем политическом кармане.
Послушный ее сателлит Дания всецело зависит от Англии эконо¬
мически и прижать ее, чтобы повести куда желает Даунинг-стрит,
нетрудное дело. Но почему англичане заинтересовались сейчас
Швецией? Тут дело не в лесе, угле и нефти, за этим что-то кроет¬
ся. Желание обеспечить за собою Швецию в случае конфликта с
Германией? Но между Лондоном и Берлином не видно нараста¬
ния конфликтов. Напротив, Лондон гладит немцев по головке и
дает им новые и новые поблажки в области строительства флота
и укрепления военных сил на суше.
Где же причина? Вернее, к чему клонит политика Даунинг-
стрит сегодняшнего дня?
***
Праздники, приемы, торжества непрерывной чередой сменя¬
лись в ноябре, я в них участвовала, а мои мысли были не в Сток
гольме, а в Лондоне. О чем договаривается шведская правителе
ственная делегация с англичанами по торговому договору, не со¬
держится ли какой-либо пункт ущемления — дискриминации ин¬
тересов Союза? И что еще важнее, о чем думает Даунинг-стрит и
что кроется за его политикой?
Надо использовать случайные встречи нужного мне человека
на торжественном приеме; надо успеть съездить поговорить с по¬
литическим редактором доктором Викманом между официаль¬
ным обедом и приемом-чаем; надо всюду держать ухо востро и
читать в беседах с посланником Кларком Керром недосказанное
или умышленно извращенное им. Я одеваюсь и «делаю причес¬
Швеция (1932)
139
ку», я улыбаюсь и шучу с коллегами и шведскими дамами, а голо¬
ва занята одним: проверить сообщенный мне вчера слух, узнать,
что задумывает Англия.
Москва, точнее Литвинов, ждет от меня информаций не о ме¬
лочах шведской жизни и текущих неприятностях или успехах
здесь, а о большом и главном сейчас вопросе: о том, что слышно
из Англии? Дезинформация вредна и опасна, поэтому каждый под¬
хваченный слух, информацию, полученную окольным путем, я
должна раньше проверить еще и еще. Это берет время, это ли¬
шает сна.
Ведь дело идет о самом важном сейчас: возможен ли разрыв с
Англией? Эмбарго на наш лес, дело «Виккерса» и проч. — показа¬
тели налицо. А за разрывом идет ли сколачивание сил капитали¬
стических держав против нас вплоть до войны с Союзом? Не уста¬
навливается ли тайное содружество между Берлином и Англией?
Вот что интересует Максима Максимовича. И хотя Майский из
Лондона может дать более полную информацию, но и мой пост в
Швеции сейчас наблюдательный, и я могу перехватить то, что
ускользнуло от полпреда в Лондоне.
Я рада, что прошли торжества и что я всецело могу отдаться
моей работе «наблюдателя». Но сколько именно эта работа, тре¬
бующая сугубой осторожности, наблюдательности и проверки,
берет нервов и сил! Это куда хуже переговоров по лесу.
Ждут скорого подписания торгового договора в Лондоне и воз¬
вращения Прютца. Как-то это все отразится на нашей местной
проблеме — лесосоглашении?
Из переписки с другом
7 декабря.
Заезжал француз Госсен поздравить с подписанием пакта меж¬
ду Францией и нами. Это важный факт именно сейчас, когда наши
отношения с Англией так напряжены. Подготовка войны больших
держав против нас этим соглашением отодвигается. Но в силе
остается мысль, повторно высказанная стариком Кашеном16 в его
выступлениях и статьях, что капитализм, упершись в тупик, ищет
выхода для себя в войне против СССР. Мысль эта не нова и не
только кашеновская, но я с удовольствием перечитала сейчас его
выступления в Париже и вспоминала его позицию в период войны
14-го года. Политика Ленина перевоспитала многих, кто тогда еще
относился к числу колеблющихся. А Кашен умный и сейчас вер¬
ный наш друг и ясно мыслящий коммунист.
140
Тетрадь девятая (1932)
Обмен нотами между Англией и Соединенными Штатами и по
вопросу о военных долгах. США отказались пойти навстречу ант
лийским предложениям и требуют уплаты 15 декабря — Англия в
положении «просительницы». Любопытно и полезно для Англии.
23 декабря. «Моссеберг» [Письмо Зое Шадурской].
Как видишь, друг дорогой, я сбежала из Стокгольма на дни
рождественских праздников. Это всегда мертвые для работы дни
в Стокгольме. Замотали меня окончательно за последние месяцы.
Решение уехать сюда на неделю созрело во мне неожиданно,
сразу. Вхожу я в ванную комнату и несу огромную пачку газет.
Только увидев удивленные глаза доброй Анны Ивановны (пова
рихи) и услышав ее возглас — «Вы что же и в ванне газеты разби¬
рать будете», — я поняла, что дошла до точки, надо передохнуть.
И вот я здесь. Тишина, природа, воздух и чудесный массаж за
тылка и головы. Очень освежает и мне уже почти весело.
Ты за меня порадуешься. На душе у меня ясно и прохладно,
как после осенних ветров, и я уже вместо простыни не захвачу в
ванну пачку газет.
В полпредстве у нас перемены, новые служащие. Хлопочу о
зачислении в штат прекрасной машинистки, знающей пять язы¬
ков, в качестве личного секретаря, замена Пины. Затрудняет то,
что она шведская коммунистка*. Но я подсчитала, что в среднем
диктую по 150 ответных писем в месяц и притом на шести язы
ках, без личного секретаря со знанием языков просто невозможно
обойтись.
Проводила я экзамены по шведскому языку нашим служащим
и, представь, военный атташе, бывавший в боях, так волновался,
что у него дрожали губы! Наша советская колония растет, у нас
теперь своя советская школа для детей сотрудников; занятия по
политграмоте для взрослых и по языкам, бывают лекции и собра¬
ния в клубе. Вообще живая атмосфера общественности. Втягива
ют в работу жен и поощряют приобретение квалификации, по¬
лезной для Союза. Имеются курсы: библиотечные, кройки и ши¬
тья, иностранных языков, первой помощи и проч. Есть и театраль¬
ная группа. Хотелось бы тебе все это показать.
Меня часто спрашивают: вам не скучно в этом тихом санато¬
рии? Мне никогда не скучно с карандашом и бумагой, с неверояг
ным количеством писем во все концы мира, с книгой и приро*
* Речь идет об Эмми Генриховне Лорсенсон. - Прим. ред.
Швеция (1932)
141
дой. Скучно мне бывает только от общения с ненужными мне
людьми.
Здесь, в одиночестве и покое, я особенно чутко переживаю твои
письма. Одно особенно прелестно. Там, где ты описываешь «бур¬
ный» март 80-х годов. Первые детские воспоминания революци¬
онной России, звон Исаакия в недели поста и рассказы о студен-
тах-бунтарях... Я точно пережила прогулку твою с мамой и тог¬
дашним Ванечкой вдоль Невы. Я «носом» ощутила запах петер¬
бургской весны, знакомый запах Невы, свежего ветра и талого
снега... Питер 80-х годов! Подумала: вот это «перо»! И это «куль¬
тура восприятия» и воссоздания. Сейчас культура восприятия иная,
не та, что воспитала в нас обстановка, идеология и быт тех годов.
И не только у нас в Союзе, но и вообще у молодежи сейчас иное
восприятие. Их внутренний мир открыт для другого. Он не знает
смутных бунтарских порывов. Бунтарство сейчас? Оно не нужно,
оно вредно. Оно стало бы у нас мешать строительству. А в 80—
90-х годах оно было полезно, необходимо, оно толкало нас на
Твое письмо вдруг оживило передо мною тебя не сейчас, а ту
маленькую Зою в красной вязанной шапочке, которую твой отец,
Леонид Викторович, приводил на Подьяческую вот в такие свет¬
лые предвесенние вечера, когда к обеду уже не зажигали лампу.
И пока наши «папы» в кабинете, где висели в золоченных рамах
овальные портреты папы, мамы и меня, обсуждали «политику»,
спорили о судьбах славян в Македонии, мы в «детской» делились
своим особым детским миром.
Сразу в рабочую упряжку
30 декабря.
Шведская делегация вернулась из Англии. В три часа я при¬
ехала из «Моссеберга», а уже в шесть часов у меня был Прютц.
Он сообщил официально, что проблема нашего лесосоглашения
со Швецией не входила в переговоры и не задета торгдоговором.
Но тем не менее советский экспорт в Англию ущемлен оговоркой
решений по оттавской имперской конференции. Прютц настроен
оптимистически и хочет немедленно оживить наши прерванные
переговоры по лесосоглашению.
Швеция экономически значительно втянута в орбиту Англии
вопросом о преференциях, англичане требуют шведский рынок
для своего угля. А у шведов есть заинтересованость в закупках
142
Тетрадь девятая (1932)
угля в Польше. Скорее бы получить точный текст договора и убе
диться, как далеко пошли шведы на уступки Англии.
31 декабря.
Завтрак с новым посланником Италии маркизом Патерно де
Манчи. Настроен он к Союзу благожелательно, был поверенным
в делах Италии в Москве в 1923 и 1924 годах. Лучше знаком с
Чичериным, которого высоко ставит как дипломата, чем с Макси
мом Максимовичем. Патерно терпеть не может англичан, совсем
не по-дипломатически ругает и их, и Францию. Он носится с не¬
сколько фантастической идеей (может быть, вдохновляемой Мус¬
солини) нанести удар Англии и Фрации, лишив Суэцкий канал
его торгового и финансового значения, направив весь европей¬
ский транзит в Азию через Черное море, а дальше по суше через
Союз, Турцию и Персию. Осуществить этот план Патерно счита¬
ет возможным с помощью транзитных соглашений Италии, Со¬
юза, Турции и Персии с присоединением к соглашению и других
стран, в первую очередь Германии и даже Швеции. Патерно так
увлечен этой идеей, что просидел у меня после завтрака до пяти
часов, а в половине шестого я должна была быть в министерстве
финансов у Вигфорса.
По торгдоговору с Англией Вигфорс нового мне ничего не со¬
общил. Но рассказал, что кабинет сейчас занят вопросом о прове¬
дении через парламент при обсуждении на 33-й год экспортных
государственных кредитов. Советский Союз — крупный заказчик
по линии индустриальной, и Вигфорс считает, что мы вплотную
подошли к вопросу о госкредитах СССР, о чем с ним не раз уже
говорили за эти годы. Узкое место в нашей торговле со Швеци¬
ей — это краткосрочность кредитов, получаемых от частных фирм.
Поэтому сообщение Вигфорса меня очень порадовало и от него я
прямо поехала в торгпредство.
Сообщение Вигфорса — это подарок к новому 1933 году, толь¬
ко не надо обольщаться и спешить с телеграммами в Москву. Торг¬
пред полон надежд и хочет сразу взяться за «нажим» на шведс¬
кое правительство. Но плохо то, что тут нет той заинтересованно¬
сти в торговле с Союзом, как у шведов с Англией. Вопрос об ис¬
пользовании кредитов надо еще очень и очень продумать.
Часы бьют одиннадцать. Через час новый 1933 год, что-то он
принесет нашей стране в международной обстановке? Чем кончит¬
ся конференция по разоружению? Думаю о Литвинове. Хотела бы
послать ему телеграмму к новому году, но мы этого не делаем.
Тетрадь десятая
(1933)
ШВЕЦИЯ. ФИНАНСОВЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ
Англия и лес. Идея госгарантии. - Официальные торжества и
кабинет социал-демократов. - Женщина и дипломатия. - Не¬
удачная резолюция. - Награждение меня орденом Ленина. Новое
задание Москвы. - Первый квартал 1933 года. - Итоги первого
квартала. - Текущие дела и личные радости. - О госкредитах или
займе Союзу. - Неожиданные препятствия с выдачей золота. -
Смерть Цеткин. Финансовая политика Москвы. - Семейные
заботы. - Предложение Литвинова, определяющее агрессора. -
Надо жить будущим. - Деловой приезд наркома. - Заем стано¬
вится задачей. Германия - центр событий. - Беседа с председа¬
телем Шведской компартии Линдерутом. - Угроза Скандина¬
вии из Берлина. - Письмо другу. - Международные события. -
Переговоры о займе начались. - Две неприятности. - В дип¬
корпусе. - Заторы в переговорах. - Политическая беседа с
Сандлеролл.
Англия и лес. Идея госгарантии
8 января 1933 года.
ЕРНУВШИСЬ из санатория «Моссеберг», застала в Сток-
I ßß гольме Вейцера, приехавшего из Берлина, формально,
для инспектирования торгпредства, по существу, чтобы
выяснить положение вопроса о лесосоглашении. Наши хозяйствен¬
ные органы заинтересованы в этом соглашении. Хотя их же пред¬
ставители в 1932 году сорвали соглашение из-за каких-то 50 тысяч
144
Тетрадь десятая (1933)
стандартов и мы за год вывезли много меньше, чем по отстаивае
мой нами квоте, теперь хозорганы определенно требуют, чтобы
мы снова «приналегли на это дело».
Торгпред и я предложили, чтобы теперь же, не теряя време
ни, выпустить совместную декларацию трех лесоэкспортирующих
стран, о чем с нами уже говорил Прютц, и что это надо сделать
сейчас, пока между Англией и Швецией не достигнуто еще согла
шение по новому торгдоговору (в связи с оттавским решением).
Такая общая декларация нас, шведов и финнов стабилизирует
цены на 1933 год и даже поднимет их. В декларации можно было
бы указать предпологаемый лимит экспорта пиломатериалов для
каждой страны.
Лимит! Это, конечно, именно то место, где зарыта собака. Но
это минимум того, что можно и следует сделать, чтобы не дать
этому вопросу рассосаться окончательно и уйти в песок на веки
вечные. Вейцер склоняется к этому предположению. Ждем отве¬
та Москвы. На лесоэкспортеров же здесь давит общественное
мнение Швеции. В северных лесосплавляющих и лесорубных рай¬
онах ужасающе тяжелое положение населения.
Декларация — это, конечно, не то, что соглашение. Но это по¬
дытоживает переговоры целых двух лет и открывает щелочку в
будущее, а главное, отразится на ценах. Надо и нам учесть поли¬
тико-стратегическое значение Швеции на будущее при всяких «ос¬
ложнениях».
Влияние Англии здесь неоспоримо крепнет. Всей своей финан¬
сово-валютной системой Швеция связана с Сити, особенно после
одновременного отхода от золотого паритета. Англия ищет рын¬
ков и хочет крепко закрепить за своим углем Швецию. Польша
подсовывает Швеции свой уголь, и это делает Англию податли¬
вее в отношении шведов. Вероятно, шведы установят процентную
закупку угля и в Англии, и в Польше. Упускать Польшу им невы¬
годно.
У меня обедал Прютц. Приехал он не один, а с очень моло¬
денькой женой. Вот и конец «романам» красавца Прютца в каж¬
дой столице мира. Приехал он неожиданно к самому обеду. Обед
был тонкий и легкий: крем д’орже, рябчики, хороший француз¬
ский сыр, вино «Шабли-мутон». Икры не было в доме. Но обед
оказался во вкусе Прютца.
Прютц, как всегда, прямолинейно и искренно вел беседу с нами.
Он твердо говорил, что в переговорах с Англией не фигурирует
никакого пункта о наших пиломатериалах. Естественно, однако,
Швеция. Финансовые переговоры
145
что на нажимы Англии по углю, нефти и текстилю Швеция отве¬
чает требованиями о лесе и руде. Особенно о лесе. Нам это не
выгодно. Пресса ведет усиленную кампанию за сближение с Анг¬
лией.
В нашей политике по отношению к Швеции при учете той роли,
которую Швеция может сыграть в момент войны, нам надо при¬
нять во внимание эту новую ориентацию Швеции. Меллер сказал
мне на днях: «Мы в нашей политике вынуждены считаться с Анг¬
лией». Многие крупные промышленные фирмы (то же СКФ) очень
тесно связаны с Англией. И еще больше — банки. Тот же Валлен¬
берг.
Стремлюсь доказать НКИД значение Швеции, политический
ее вес в соревновании держав. Торгпред хлопочет в Москве о до¬
статочно веском портфеле заказов. Без экономической заинтере¬
сованности в нас промышленных кругов Швеции здесь у нас нет
опоры.
«Экономика — решает». Но заказы без широких кредитов —
это не пройдет. Ясно, что вопрос дальнейшего экономического
сближения со Швецией — это госгарантия.
Рядом с неразрешенной проблемой о лесном соглашении (ко¬
торую мы вовсе не считаем законченной) вырастает новая и очень
интересная задача — добиться либо госгарантии кредитов на ин¬
дустриальные заказы (подобие тому, что я провела в Норвегии),
либо займа. Это очень заманчиво. Это сейчас Союзу очень нужно
и полезно.
Уже начали соответствующую «зондацию» у членов кабинета
и у промышленников. Конечно, со всей осмотрительностью. Опять
то, что я зову «кружевная» работа, петелька за петелькой. Смот¬
ришь - и узор получился. Только бы одна или другая сторона (из
Москвы или здесь кто-либо) не вздумала опять дернуть нитку, пока
еще петли не закреплены, тогда вся работа к черту полетит, как с
лесом.
Написала о перспективах госгарантии в НКИД, но очень-очень
осторожно. Пока это еще «наметка» и, скорее, наш прицел, чем
конкретная задача. Торгпред едет в Москву.
* * *
На международном поприще всех волнует и занимает разрос-
тающийся китайско-японский конфликт. Нас, конечно, больше
всех это тревожит. Уже не просто конфликт, нет — это уже фак¬
тически война. Удастся ли нам остаться вне ее? Мы ведем умную,
146
Тетрадь десятая (1933)
гибкую мирную политику, но... Большие державы явно задумы
вают превратить события в Азии в новый поход на нас.
С Китаем наши отношения сейчас урегулированы и вполне
дружеские. Новый китайский посланник Шу Шангниен и его жена
очень симпатичные, к нам настроены дружелюбно, и по-своему
они тоже революционеры — против засильи иностранцев и против
милитаристско-фашистской Японии. Их удивляет и даже возму
щает благополучное самомнение шведов. «Шведы, — говорит ки
тайский посланник, — не знают, что такое борьба за независимость
своего государства. Они не понимают, сколько это требует жертв,
но наш народ стойкий, он победит». Мне с моим новым коллегой
легко и приятно. Есть созвучие.
Шведская пресса, социалистическая и даже буржуазная, на
стороне Китая. Только подлая «Аллеханда» за Японию. Общее
настроение шведов за Китай, кронпринц считается «другом» Ки
тая, и Швеция уже четыре века торгует с Китаем. Редкий буржу¬
азный дом не имеет каких-либо китайских украшений фарфора,
китайских шелковых панно на стене и проч.
И все же у «Бофорса» имеются японские военные заказы, на
верное, с кредитами, а китайцам кредитов не дают.
* * *
Кризис в Швеции хоть и не изжит, но к шведам вернулось их
обычное самодовольство. Они надеются, что в переговорах с Ант
лией Швеция добьется преференций или льгот по лесу. Но пока
это лишь надежда. И нам следует действовать без промедления
насчет декларации по лесу.
Странная работа дипломата, вопросы—задания как-то редко
четко и окончательно разрешаются. Обычно это какая-то вечная
цепь новых задач, трудностей, преодолений и новых препон. Одна
задача еще не разрешена, а рядом уже выросла другая, и опять
преграды, преодоления, успех и новые трудности. Вот и сейчас у
нас лесная проблема не разрешена, переговоры фактически все
еще тянутся, а тут в Москве новая идея: добиться у шведов госга
рантии на индустриальные товары, на манер соглашения с Норве-
гией. «Портфель заказов на Швецию дадим, если добьетесь госу¬
дарственного кредита в Швеции».
Легко сказать. Промышленники и банки здесь ставят вопрос
как раз наоборот: «Покажите, какие у вас будут заказы, тогда
поддержим». Но всему мешает недоконченный вопрос о лесе.
Швеция. Финансовые переговоры
147
Официальные торжества
и кабинет социал-демократов
72 января.
В январе в Швеции ряд официальностей, в которых принима¬
ют участие дипломаты. Главное — это открытие парламента (рикс¬
дага). Ежегодная сессия открывается очень пышно и торжествен¬
но, но не в здании парламента, а в огромнейшем зале королевско¬
го дворца. Это установлено вековой традицией, когда еще шла
борьба между властью представителей народа (парламента) и
самодержавными устремлениями шведских королей. Чтобы при¬
сутствие короля не смогло влиять на решение депутатов, король
не имеет права входа в парламент.
Сессия парламента обычно открывается 11 января, причем точ¬
но в 11 часов утра. Все шефы посольств в полной парадной фор¬
ме, при утреннем солнце от их вышитых золотом мундиров в лен¬
тах и орденах рябит в глазах. Жены в вечерних туалетах с ого¬
ленными плечами и маленькими тренами. Церемониал очень
пышный и торжественный. Когда большую залу дворца заполнят
депутаты парламента, обер-церемонийместер расставляет в осо¬
бой зале дипкорпус в колонны по рангу, и мы спускаемся по
устланной ковром лестнице в так называемый государственный
зал, где уже сидят депутаты риксдага. Нас, шефов миссий, снова
выстраивают лицом к возвышению с троном, где пока еще
нет короля. Дамы дипкорпуса направляются в ложу сбоку трона,
мы, шефы миссий, идем за ними и располагаемся во втором ряду.
Затем с музыкой идет шествие драбантов Карла XII в мунди¬
рах времени Полтавской битвы; принцессы в вечерних туалетах с
рукавами стиля Густава Вазы занимают ложу напротив диплома¬
тов, и на поклон депутатов отвечают низким приседанием. На
троне лежит мантия короля, подбитая горностаем, и все подобаю¬
щие королевские атрибуты.
Наконец, появляется и сам старик-король в полной военной
форме и в орденах, за ним принцы и чины двора. Он, не спеша,
своей уверенной и красивой походкой спортсмена (а ему под 80
лет) входит на возвышение и садится на трон, но ни корону, ни
мантию не надевает. Принцы располагаются вокруг. Очень все
это театрально, но красочно и любопытно, по-средневековому.
Декларацию король сам читает. Премьер Пер Альбин Ханс¬
сон в своей речи от имени депутатов четко отмечает тяжесть
финансового кризиса и безработицы и актуальную необходимость
148
Тетрадь десятая (1933)
принять меры для борьбы с кризисом и, в первую очередь, расши
рить экспорт. Новый социал-демократический кабинет решил
проявить свою активность. Это заявление премьера открывает и
нам двери по вопросу госгарантии или займа.
Я уехала с открытия парламента окрыленная. Одна ниточка
уже в руках. Надо поговорить «частным образом» с премьером и
Меллером.
* * *
Второе официальное ежегодное событие — это обед у минин
дела всех шефов миссий. Обед торжественный в здании одного
из старых дворцов на Блазиехольме, где и проживают министры
иностранных дел.
Сандлер впервые дает нам обед. Меня он сажает не около себя,
как его предшественник барон Рамель, а по-старшинству, мой со-
сед — английский посланник Кларк Керр. И это приятно, он не
любит всей этой сухой торжественности шведских приемов. Мы
шутим и говорим не как дипломаты — это жанр англичан.
25 января.
Прютц зачастил ко мне и торгпреду, его интересует мысль о
госгарантии и доведение лесного соглашения до конца. Прютц
сейчас международная фигура, он возглавляет торговые перего-
воры с Англией. После благополучного их окончания не метит ли
он стать шведским посланником в СССР? Так мне чуется. Это
была бы прекрасная замена вялого и расхлябанного шведского
аристократа, сидящего в Москве.
Прютц знает Англию и ее трюки, но ему важнее вывести свою
страну из тупика кризиса. А тут выход один — сближение с Со-
юзом, расширение торгового оборота. Он это понимает.
Посмотрим.
С Германией отношения Швеции полны холода. Собственно,
после денонсирования торгового договора Швеция и Германия
находятся в бездоговорных отношениях. Швеция импортировала
почти вдвое больше немецких товаров, чем вывозила в Германию.
А Англия готова дать шведам всякие льготы по импорту, на анг¬
лийский уголь и нефть. Немецкая пресса прямо говорит, что меж
ду Англией и Германией идет борьба за шведский рынок. Но шве
дов еще тревожит и настраивает против Германии судьба милли
онного займа, который они дали Германии. Заплатят ли немцы?
Швеция. Финансовые переговоры
149
Чем? Когда? Политически неустойчивое положение в Германии
сильно занимает шведов.
Немецкий посланник Розенберг говорил мне на днях, что Бер¬
лин сознательно затягивает переговоры по торговому договору.
Немцы предпочитают «выжидать», это нервирует шведов и дела¬
ет их уступчивыми.
* * *
Положение нового, социал-демократического кабинета устой¬
чивое. Хотя у него и нет абсолютного большинства в парламенте,
но Пер Альбин Ханссон умеет ловко маневрировать и пока оста¬
ется победителем. В дебатах по бюджету были острые моменты,
но стоило Перу Альбину «пригрозить» уходом, тотчас страсти сти¬
хали. Время трудное, и никто из других партий не хочет взвали¬
вать на себя ответственность.
Основная программа кабинета социал-демократов — это широ¬
кая организация государственных работ (по линии министра со¬
циальных дел Меллера) и введение соцстрахования при безрабо¬
тице (тоже по его линии). Эти мероприятия пугают буржуазию, и
правые их критикуют и бесятся. Но кризис давит и на них. Безра¬
ботица все растет. Недовольство рабочих дает себя чувствовать
(забастовки). Фашизм растет. Фашизма «медельсвенсон» (сред¬
ний швед) боится не меньше коммунизма. При таком положении
вещей логика подсказывает: государственная работа лучше мас¬
совых волнений. А страхование — это можно в парламенте «заго¬
ворить» на несколько лет!
Кабинет, по-моему, устойчив, и это для нас лучше. Стоит во¬
прос о внутреннем займе в 250 миллионов крон на государствен¬
ные работы. Но в стране неспокойно. Особенно волнует шведов
повышение налогов прямых и косвенных. Народ ждет от кабине¬
та решительных мер для облегчения положения трудящихся. Ра¬
бочие понимают важность дружбы с СССР.
Хорошо бы нам получить весомый портфель заказов именно
сейчас. Об этом мне толкуют и коммунисты. Тогда, естественно,
логично встанет перед кабинетом вопрос госгарантии нам. Или
даже о займе!..
Женщина и дипломатия
2 февраля.
Ко мне неожиданно заехал английский посланник Кларк Керр,
извинился, что рано утром, и сказал, что по спешному делу.
150
Тетрадь десятая (1933)
В Великобритании обсуждается вопрос: допустить ли женщин к
карьере дипломата? На Даунинг-стрит специальная комиссия за
нята обсуждением этого вопроса.
«Вы исключение и уникум, о вашей деятельности и отзывы о
вас, весьма притом хорошие, Лондон знает. Но это такой риско¬
ванный опыт, он разбивает вековые традиции, и потому мне пору
чено получить и ваше личное мнение на этот счет. Скажите мне
об этом искренне, подходят ли, по вашему мнению, наши англий¬
ские женщины для сложной, не всегда морально-опрятной про-
фессии дипломата, требующей к тому же смелости и решимос¬
ти?» Но прежде чем я ответила ему, он стал сам развивать мысль
о том, что «карьера дипломата» не подходит для женщин. Он
стал приводить ряд избитых возражений, и я поняла, что эти до¬
воды исходят от Даунинг-стрит.
Я ответила, что за десять лет дипработы я не встречалась с
перечисленными им трудностями и препятствиями. Напротив, я
считаю, что женская интуиция часто помогает там, где мужчина
оперирует только фактами. Впрочем, это очень индивидуально и
зависит от выбора человека, независимо от пола. «The right man
on the right place», как говорит английская пословица, — «подходя¬
щее лицо на соответствующее место».
Кларк Керр перебил меня: «Это верно у вас, в вашей еще мо¬
лодой стране, а в Великобритании карьера дипломата обставлена
многими рогатками и традициями. В Англии сравнительно редко
назначают на пост посланника человека, который не прошел все
стадии дипломатических должностей, начиная от канцелярии на
Даунинг-стрит и кончая должностью консула. И вот именно пост
консула и есть самая большая помеха для женщин».
«Почему же женщина не может быть консулом?» — удивилась
я. «It is а rough job (это грубая работа), — ответил мне мой колле¬
га. — Она требует частенько применения физических сил и креп¬
кого кулака. Представьте себе женщину-консула, окруженную ва¬
тагой пьяных матросов с кораблей торгового флота, которые на¬
пирают на консула, неприлично ругаются, грозятся, готовы всту¬
пить в бокс...»
— Разве ваши консулы не пользуются престижем государствен¬
ной неприкосновенности и не находят опоры у своего правитель¬
ства против пьяных буянов?
— Я говорю не о консулах в Стокгольме или Марселе, а об усло¬
виях работы в захолустных портовых консульствах в Азии, на ос¬
тровах Тихого океана и прочее.
Швеция. Финансовые переговоры
151
Английский посланник весьма живо и красочно описал мне
обстановку, в которой работают представители Англии,
заброшенные, почти забытые, без поддержки своего правитель¬
ства, часто ожидающие по месяцам ответов на свои просьбы и за¬
просы.
- Местное «туземное население» всегда ненавидит консулов и
творит всякие пакости. Бывают случаи избиения консулов и даже
убийств. Как может женщина справиться со всеми опасностями и
неприятностями на посту консула в таких условиях? — убежденно
заканчивает свое описание Кларк Керр.
- Конечно, если английские консулы не пользуются защитой
своего правительства и не имеют должного престижа, я бы не со¬
ветовала англичанкам избирать такую опасную профессию, — от¬
ветила я смеясь. — Но вовсе не потому, что считаю, будто женщи¬
на не сумеет справиться с трудностями, она это сделает не хуже
любого мужчины. О смелости английских женщин и их самоот¬
верженной работе во время мировой войны 1914—1918 годов зна¬
ет весь мир. Есть и сейчас в Англии не мало Эдит Кавель1. Дело
не в женщине, а в условиях, в какие, по-видимому, поставлены
консулы Великобритании. Вы хотите знать мое мнение: годится
ли английская женщина на работу в дипломатии? Так мой ответ
будет таков. Женщина вполне годится, но пока ей в этой области
ходу не дадут. Чтобы выполнять успешно государственную зада¬
чу и нести за нее ответственность, надо прежде всего пользовать¬
ся признанием и доверием своего правительства и своих соотече¬
ственников. В Англии равноправие женщин не вошло в быт, оно
признано чисто формально, ваша идеология отстает от жизни, до¬
рогой коллега. Даже открыв женщине доступ в дипломатию, у
вас будут смотреть на женщину-посланника как на работника вто¬
ростепенного по качеству. У нас же в Союзе весь строй, весь оби¬
ход жизни приучает женщину чувствовать свое равноправие, она
с молодых лет активна в политике и в строительстве государства.
На каком бы она ни была посту, она уверена, что получит поддер¬
жку своего провительства и своей партии... Нет, дорогой коллега,
еще рано в Англии ставить вопрос о допущении женщин в дипло¬
матию. Вы все равно не пустите женщин на руководящие посты.
Пусть же Даунинг-стрит не ведет игру, будто готов пропустить
женщин в свои заветные двери. Если или, вернее, когда и Вели¬
кобритания станет страной социализма (это я говорю вам лично,
дорогой коллега, а не Даунинг-стрит), тогда английские женщи¬
ны окажутся полезными и хорошими работниками и в диплома¬
152
Тетрадь десятая (1933)
тии. А пока... Даунинг-стрит не верит в равноценность женщины
и будет мешать ей в ее работе. Используйте ваших женщин сна¬
чала на политических постах в самой Англии. Нечего толковать о
допущении женщин в дипломатию, если и в парламенте их толь¬
ко единицы. Даже консулом она не годится. К чему же огород
городить?
— Таково ваше мнение, дорогой коллега? Я это так и передам
на Даунинг-стрит, — сказал Керр с видимым облегчением.
Он, очевидно, рад, что ему не придется приводить «полеми¬
ческих доводов Коллонтай» в пользу допуска женщин в диплома¬
тию. Но как-то он сформулирует мои мысли?
Неудачная резолюция
13 февраля.
Заходил ко мне итальянский посланник маркиз Патерно. Он
имел серьезную беседу с Сандлером по поводу присоединения
подписей государств к литвиновскому предложению определить,
что такое агрессор. Патерно поспешил поделиться со мной этой
беседой, как бы в оправдание негативной позиции, занятой Ита¬
лией в отношении этого предложения.
Патерно утверждает, что Сандлер лично сочувствует протоко¬
лу, но что у шведов имеются некоторые обстоятельства, которые
затрудняют их присоединение (очевидно, переговоры с Англией
и ее нажим). Это мое соображение, и этого, конечно, Патерно не
сказал. Напротив, он добавил, что шведы, очевидно, считают себя
связанными решениями, принятыми в Женеве. Впрочем, Санд¬
лер заверил Патерно, что вопрос о подписи Швеции под предло¬
жением Литвинова еще не обсуждался в кабинете.
Для меня ясно: шведы трусят и при всей своей фразеологии
пацифизма определения агрессора не подпишут. Придется опове¬
стить Максима Максимовича. А еще социал-демократический
кабинет!
* * *
У меня неприятность по линии работы с партактивом. Бюро
заграничных ячеек раскритиковало нашу резолюцию, принятую
по моему докладу о международном положении. Может быть, вина
в моем чрезмерно сжатом стиле. Но я не вижу ошибки по суще¬
ству. Четко сказано: «Сговор капиталистических держав и их бло¬
кирование против СССР остается в прежней силе, что требует
Швеция. Финансовые переговоры
153
идейно-политической вооруженности и боевой готовности каждо¬
го» и т. д.
Или фраза о войне была нечеткая? Я писала в условной фор¬
ме: «Опасность войны отодвигается при таких-то и таких-то усло¬
виях». Следовательно, все предложение носит условный харак¬
тер. Или я слишком преувеличила значение наших успехов в об¬
ласти дипломатии за последнее время? Но они же факт, и о роли
Литвинова нельзя умолчать. Все же неприятно и даже очень.
Обидно мне и за нашего нового секретаря ячейки. За все вре¬
мя секретарства Степаняна — всегда были довольны нами — и док¬
ладами, и резолюциями. Ну что же, соберу новое собрание, ука¬
жу на наши ошибки, примем новую резолюцию. Составлю зара¬
нее сама, продумаю каждое слово...
Награждение меня орденом Ленина.
Новое задание Москвы
9 марта.
Вчера неожиданная огромная радость. Я награждена орденом
Ленина. И главное, за мою революционную работу среди женщин.
Пережила это с волнением счастья и казалось почти невероятно,
что это награждение — факт.
Восьмое марта — значит, я с утра по уши в подготовке нашего
праздника в клубе. Надо подумать и о своем докладе. Мысли за¬
няты к тому же местными текущими заботами. Вдруг телеграм¬
ма, открытая, из Москвы: бывшие сотрудники по Осло поздравля¬
ют с орденом Ленина. Что это значит? Не поняла, не поверила.
Позднее еще и еще телеграммы. Наконец, уже официальное со¬
общение НКИД — меня правительство и наша партия наградили
орденом Ленина. Тут началось общее ликование. Торгпред про¬
изнес поздравительную речь. Сотрудницы обнимают, плачут, под¬
носят цветы. На празднике было необыкновенно весело, празд¬
нично и торжественно. Я и сейчас еще как в тумане.
Орден за революционную работу среди женщин — это самое
приятное.
17 марта.
«Развиваем пары» с торгпредом — новое задание Москвы, но¬
вая проблема. Уже не госгарантия, а стомиллионный заем на де¬
сять лет. Эта проблема зрела в наших головах уже все последние
месяцы, так как госгарантия нас не устраивала, нам надо акцию
посерьезнее, посущественнее и более выгодную Союзу.
154
Тетрадь десятая (1933)
В частных беседах с промышленниками, с членами кабинета
мы осторожно задевали этот вопрос. В один прекрасный день торг
пред звонит мне по телефону: «Сейчас у меня был директор Лин
дгрен (АСЕА) и в два часа мы с ним едем в риксдаг к Хамрину.
Линдгрен уверяет, что у Хамрина созрел интереснейший план».
Так как на обеде у Хамрина я беседовала с ним насчет займа как
о лучшей форме для развития наших торговых отношений со
Швецией, я поняла, что беседа касается займа.
Действительно, Хамрин передал торгпреду, что он и ряд про¬
мышленников «работают» над идеей займа Союзу в сто милли¬
онов крон и на десять лет. Торгпред и я ходили весь день, как
пьяные от радости. Сейчас я уже трезвее смотрю на вещи, особен¬
но, после беседы с рядом лиц, которые могут быть причастны к
этому делу. Во всяком случае факт налицо: шведские промыш¬
ленники заинтересованы «поправить свои дела» и, дав заем нам,
получить на сто миллионов заказов со стороны Союза.
Торгпред уехал в Москву получить директивы.
В какой форме выльется предложение промышленников, еще
неясно. Валленберг считает десятилетний срок неподходящим -
слишком большим. Банки на такой срок не пойдут.
Важнее то, что кабинет заинтересован в проведении этой ак¬
ции как способе дать крупную нагрузку промышленности (боль¬
ше всего безработных в металлообрабатывающей). Министр фи¬
нансов Вигфорс базирует свою политику на внутренних займах, и
хотя первый заем прошел не так удачно, как ожидали, но и он, и
сам премьер считают, что проект займа нам вполне «дискутабе-
лен».
Чтобы выяснить позицию шведского правительства, я вскоре
после беседы торгпреда с Хамриным поехала в министерство к
Меллеру. «Слышали вы что-либо о проекте промышленников и
либеральной партии предложить Союзу заем?». Нет, он не слы¬
шал. Но осведомится.
Я: Зачем оставлять инициативу в руках промышленников и
либеральной партии? Возьмитесь сами за это дело. Это же ко¬
зырь в руках министра финансов. Одна из мер борьбы с кризи¬
сом.
Меллер согласился. Поговорили о деталях. Меллер свел меня
к премьеру — в том же здании. Так оно началось. А сейчас мы
уже работаем во всю, нескончаемые «интимные завтраки» у меня
то с одним, то с другим из промышленников. Щупаем и толкаем,
насколько позволяет осторожность.
Швеция. Финансовые переговоры
155
И рядом с этой новой проблемой опять неожиданно всплыло
золото. На днях Сандлер вызвал меня в МИД и предложил, что
кабинет сам «распутает» это дело с Эншильда-банком. Союз же
получит то, что ему полагается, с удержанием сумм, причитаю¬
щихся шведскому правительству по Красному кресту за транспорт
пленных в 1917 году. Надо лишь предоставить право шведскому
правительству получить от Эншильда слитки.
Это интереснейшее предложение, которое отчасти подсказано
было Сандлеру Брантингом. Конечно, я ответила, что золото —
это государственная собственность Союза, что «никаких претен¬
зий» от Эншильда или других сторон, могущих быть покрытыми
из этого золота, мы не признаем и т. д. Сандлер предупредил, что
в окончательной форме решение вопроса о выдаче золота Союзу
должно пройти через риксдаг. Но считает, что все права на на¬
шей стороне.
Посмотрим, каков будет ответ из Москвы? Наша победа, если
отвоюем золото у Эншильда.
Первый квартал 1933 года
26 марта.
Три месяца прошло со времени моих тихих дней в санатории
«Моссеберг». А в мире большие события, и мне кажется, что про¬
шли не месяцы, а годы.
Первое и самое значительное событие — это переворот в Гер¬
мании. Гитлер у власти, нацисты правят. Насилие, аресты, крова¬
вые расправы, задушение мысли и воли народа. Принцип полити¬
ки нацистов — подчинение всего народа приказам диктатора. Гор¬
сточка, захватившая власть, хозяйничает нагло и жестоко.
Несчастный германский народ, потерявший главное — веру в
себя - и ждущий «чуда» от авантюриста. Германия, мощная ка¬
питалистическая Германия, доведенная войной и Версальским
миром до разорения и полной моральной депрессии народа, хва¬
тается за реакционнейшее мировоззрение — нацизм, за чисто сред¬
невековые методы борьбы против народа и беспощадно, неслы¬
ханно жестоко расправляется с коммунистами.
Как это могло случиться, что партия коммунистов так слаба?
Как это народ так пассивно подчиняется? Как это мы терпим? Что-
то упущено...
В Германии два миллиона безработных и столько же в концла¬
герях (какая цифра!). После поражения рабочих в Германии тво¬
рятся такие ужасы, что стынет кровь...
156
Тетрадь десятая (1933)
Во мне, как в юности, горит и душит меня гнев от бессилия
помочь, возмущение и боль за немецких пролетариев. Я же их
хорошо знала, я с ними работала, вместе мы критиковали вож
дей-соглашателей, вместе протестовали и боролись... Может ли
Союз вмешаться? Может ли партия что-либо сделать? Упущен
момент.
А Гитлер пытается с помощью нацистской диктатуры спасти
отмирающий капитализм, удержать его от развала. Насилие,
кровь, жестокость и войны — этим не остановишь хода истории.
Это все уже бывало. В эпоху Возрождения иезуиты делали по
пытку своей политикой и учением спасти феодальный мир - не
вышло! То были нацисты той эпохи.
И тогда, в ту переходную эпоху, от реакционеров-иезуитов спа
сало действие масс... Тогда народы шли ощупью. А в руках Со
юза мощное оружие — наука коммунизма. На ней строим свою
политику, с ее помощью и победим нацизм. Но пока тяжко на
душе.
Из письма 3ot.
Ты меня спрашиваешь, что я думаю о Германии и о немецких
пролетариях. Чем объяснить их массовую пассивность? Вспышки
то тут, то там, но нет общего сплоченного сопротивления наци*
му, Гитлеру.
По-моему, вина в соглашательской политике вождей социал
демократов со второй половины 90-х годов. В их чрезмерном вое
питании рабочих масс в духе подчинения лозунгам и линии фор-
пгганда*. Это то, что бросилось мне в глаза, когда я в первые годы
политэмигрантства начала работу среди германских масс. Немец
кий режим Вильгельма учил народ послушанию и патриотизму
без мыслей и анализа. Форштанд с Зингером, Шейдеманом2 и
прочими шел по той же линии, только слушаться не Вильгельма,
а форштанда.
Мы с тобой выросли в иной атмосфере, когда лучшая, прогрес
сивная часть русского общества объята была критикой и понима
ла, что так дальше жить нельзя. Что устои царизма подгнили и
будет что-то новое. Немцы же верили в свой Фатерланд, Герма
ния — молодая страна-империя, она перегонит Англию и сумеет
защититься от поползновений дряхлеющей Франции. Немец ни
как не мог забыть наполеоновских войн и оккупации. Быть патри
* Правление партии. — //рым. ред.
Швеция. Финансовые переговоры
157
отом — это доблесть. Интернационализм рабочего класса — это
вещь второстепенная, это помощь в борьбе с предпринимателя¬
ми. Но опаснее всего соперничество Англии и скрытые замыслы
Парижа. Доблесть, качество пролетария — беспрекословное под¬
чинение форштанду. Там люди лучше знают правильный путь.
Так думали немецкие рабочие.
Мы с тобой шли к ясной и притом революционной задаче, объе¬
диняющей рабочих всех стран. Патриотизм тут был только поме¬
ха, мы о нем не думали, не та была установка. Главное, бороться
за интересы всех рабочих, т. е. класса, пробивать путь к социализ¬
му. Мы привыкли ничего не брать на веру, не признавать автори¬
тетов, не признавать догм и положений, пока они не усвоены на¬
шей собственной логикой и анализом: «Это верно, и я за это буду
драться». А вот это не входит в мое марксистское мировоззрение,
значит, «ставь вопрос на дискуссию и проверку». Усвоила, нако¬
нец, тогда вошло и в плоть, и в кровь; вызвать сомнение в этом
положении может лишь совершенно новая обстановка и новые,
не учтенные факты.
Помнишь, мы все подвергали критике, каждую статью, каж¬
дое положение. Мы искали. А немцы любили догматы, нечто го¬
товое, что оставалось только принять без критики и анализа. От¬
того и докатились до бернштейниантства3, до соглашательства,
до голосования военного бюджета 4 августа 1914 года, а теперь и
до Гитлера, и до нацизма. «Истинный патриот должен не рассуж¬
дать, а выполнять», — слышала я от немецких рабочих еще в 1910—
1912 годах. Лишь меньшинство шло за Карлом Либкнехтом с его
горением протеста против соглашательства и патриотизма квас¬
ного типа.
Мы с тобой не искали личных достижений — стать доктором
наук, редактором журнала и проч. Для нас было важнее всего
видеть, где ютится несправедливость, где, по-нашему, ошибки в
идеологии, в морали, реагировать против них, бороться, доказы¬
вать, требовать понимания... И добивались. Так я за женотделы
боролась, а ты в делах профсоюза металлистов. Мы и к себе были
строги и беспощадны. Но ведь мы с тобой выросли в эпоху крити¬
ки и «долой догмы».
А немецкий народ своей образцовой школой после поражения
1870 года учился лишь одному: «повиновению без мысли, без кри¬
тики и анализа». Германия шла вверх, Германия стала великой
державой, и если в войне ее и поколотили, то патриотизм требует
реванша.
158
Тетрадь десятая (1933)
Я их не оправдываю за пассивность сейчас, но я понимаю, куда
их завели соглашатели и социал-патриоты в решающие дни мира
вой войны, с неизбежным следствием — гитлеризмом».
27 марта
За этот квартал явно оформляются новые группировки держав,
намечаются сдвиги в международных отношениях. Это важно
учесть и нам в Швеции при поставленной перед нами задаче -
заем.
Можно ли теперь, при нынешнем положении в Германии, опа
саться сближения Швеции с Германией? Конечно, нет. Слишком
много «камней преткновения». Демократические традиции силь
ны в шведах. Да и что даст это сближение? Никаких осязатель
ных экономических выгод правящему классу, мешает и растущее
сближение Швеции с Англией, и неурегулированные между Бер-
лином и Стокгольмом финансовые и таможенные вопросы.
ТАСС напрасно нервирует Москву сообщениями о сочувствен
ном тоне шведской прессы. Не верно это, одна «Аллеханда» ста
ла открыто профашистской газетой. Не по душе шведам «дикта-
тор» Гитлер и нацистские методы внутренней политики Герма
НИИ.
Более тревожно — это явные признаки сближения Англии и
Германии, требование уравнивания в правах Германии. Проект
Англии на конференции по разоружению — явное сколачивание
новых блоков против нас с Германией во главе. Макдональд ищет
«дружбы» фашистской Италии. Муссолини становится «персона
грата» в глазах правящих верхов Англии, да и здесь о нем и о
«новой Италии» пишут в благоприятных тонах.
В Женеве конференция по разоружению не дала пока жела
тельных результатов, несмотря на новые предложения Литвино¬
ва, большие державы не идут ни на какие сговоры. Напротив,
тенденция к усилению фронта против нас, с укреплением друж
бы Англии с Италией и благожелательной политикой той же Ан¬
глии к нацистской Германии, увеличивает угрозу войны. Пакт
Келлога—Бриана забыт*. Англия охотно говорит о мире, но ис¬
подволь готовит войну, которую собирается проводить чужими си¬
лами, Германия и Италия — подходящие объекты.
* Литвинов особым протоколом пытается напомнить о нем, оживить пап,
ввести его в действие. Поддержки нет со стороны больших держав.
Швеция. Финансовые переговоры
159
За этот квартал, после всего что делается в Германии, явно ста¬
ло, что десятилетней «дружбе» Союза с Германией после Рапал-
ло конец. Перед нами новый и технически мощный враг... При
поддержке Англии угрозы книги Гитлера «Майн Камф» переста¬
ют быть бреднями... Они становятся факторами международно¬
го значения...
Обострение наших отношений и с Японией. С Китаем отноше¬
ния были урегулированы и восстановлены еще в 1932 году, но очаг
войны остается и на востоке. Японские войска еще в Маньчжу¬
рии.
С Францией наши отношения значительно улучшились (страх
перед Германией). С Турцией — отношения образцовые. Намеча¬
ется возможность сближения с США. Это было бы крайне важно
именно в данный момент.
Конечно, нелегко у нас сейчас. Недород на юге сказывается.
Живется голодно. Друзья из Союза закидывают меня просьбами
о валюте для Торгсина. Но много у нас и радостного, особенно,
письма от студенчества, от рабочей молодежи. Спешно сдают свои
зачеты на рабфаках, надежда поступить в вуз. А дальше огром¬
ное поле творчества, жизни, богатой достижениями, возможнос¬
тью с пользой применить свои силы, идти вверх по технической
или любой научной дороге. Это у нас в Союзе.
Здесь же картина другая, неутешительная для молодежи. Здесь
у учащихся нет перспективы. Рабочая молодежь хмурая, подав¬
ленная. Душит безработица. К нам то и дело звонят голодные и
жалкие молодые рабочие, торгуют почтовой бумагой, тесемками,
всякой чепухой...
Новый удар по капиталистическому миру: с неделю волнения
на мировой бирже — катастрофическое падение доллара. Теле¬
граммы, телефонные звонки, лихорадка. Что это снижение дол¬
лара — искусственно вызванный «бум», чтобы поднять американ¬
ский экспорт, или дальнейшее развитие кризиса?
Жуткое время для человечества за пределами одной страны —
страны, идущей твердо к своей цели и строющей социализм. Пре¬
одоление всяких трудностей, вечные угрозы войны, а все же наше
значение растет. Укрепление социалистической стройки — нео¬
споримый факт, который не могут отрицать даже наши враги.
Колхозное строительство ушло вглубь, разрослось. Конечно, еще
много неполадок, ошибок, искривлений. Но какой показатель
Съезд колхозников и выступление на нем женщин. Наш Союз —
это новый мир.
160
Тетрадь десятая (1933)
Утешительно еще другое: Индия добилась-таки конституции,
она уже не просто колония Великобритании, она претендует и.
наверное, добьется своего включения в число доминионов. А там
и следующий шаг — к отрыву и самостоятельности. Я слежу все
гда с интересом за борьбой индийского народа. Освобождение его
от владычества Англии будет огромным достижением.
Показательно серьезное намерение Вашингтона признать нас.
Америке это важно, чтобы в нас, в Союзе, иметь опору против
Японии. Не дать Японии укрепиться при поддержке Германии.
Чтобы этому помешать, Вашингтон готов раскошелиться и дать
нам заем. Пока все это еще в процессе зондажа. Но нам в Швеции
это полезно. Если американцы готовы заплатить долларами за
дружбу с Союзом, то не ясна ли Валленбергам и К° выгода сто¬
миллионного займа Союзу, чтобы изжить кризис?
В Норвегии премьером снова Мовинкель. Пал кабинет кула¬
ков (бунде) со скандальными выходками их министра Квислин
га4 — попытка создать сенсацию из придуманного, не имевшего
места покушения на него. Вместо сенсации получился скандал, и
Квислинг, осмеянный, вышел из кабинета. Но отношения Союза
и Норвегии не те, что были. Ошибка Розенгольца, что не закупил
у них в этом году рыбу. Стоило потратить четыре миллиона крон,
чтобы сохранить за нами симпатии побережного населения. Они
во многих случаях решающие. Ставка наша в Норвегии на рыба¬
ков и судовладельцев. Утратить ее, значит потерять симпатии к
нам Норвегии... Меня это беспокоит и злит.
Но главное — это то, что происходит в Германии. Казни, пыт¬
ки... Карикатурная и омерзительная фигура Геринга и этот спро¬
воцированный и их же руками совершенный поджог рейхстага5...
Что нацисты делают с нашими, с коммунистами!..
Мир полон событий и ужасов. Точно и природа отзывается на
беспокойство и ужасы, творимые людьми. Чудовищные землетря¬
сения в Японии, в Калифорнии и в Греции... Газеты полны сенса¬
ций, но умалчивают о том, что на судах голландской Индии вос¬
стание матросов и туземцы им помогают.
Не успеваю все вместить, переварить. В события мирового зна¬
чения вкраплены и наши мелкие дела.
Швеция. Финансовые переговоры
161
Итоги первого квартала
Конец марта.
Начну с мелкого, но практически важного достижения. В кон¬
це января шведское правительство постановило, наконец, открыть
кредит Союзу при доставке сюда нашей нефти. Это полезно и
важно не только с хозяйственной точки зрения, но и политически:
мы теперь уравнены в правах с нашими конкурентами по нефти,
«Шеллом» и «Стандартом». Над этим вопросом я уже месяцы ис¬
подволь работала и «дружила» с главным директором таможен¬
ного управления Нильсом Волином.
Волин заметная политическая фигура. И хотя он «правый»,
т. е. член консервативной партии, но «дружит» с социал-демокра¬
тами и сохранил о Союзе, где он был в 1927 году, самые лучшие
воспоминания. Он бывший министр финансов и метит опять «ког¬
да-нибудь» в кабинет. Заигрывает с бундефорбундет. Он много
нам помог в разрешении некоторых задач. Так что икра на обеды
и завтраки покрыта с лихвой.
* * *
В феврале приезжала балетная пара из Большого театра Мос¬
квы, брат и сестра Мессереры. Гастролировали с огромным успе¬
хом в королевском оперном театре. Король бывал на их выступ¬
лениях, аплодировал и пришел в восторг от танца Мессерера —
подражание футболисту. Король просил повторить этот номер.
Шведская публика неистовствовала от восторга.
Я использовала приезд из Москвы представителей нашего ис¬
кусства и устроила в честь Мессереров большой прием-чай. Были
все, кого надо, т. е. полезно, было иметь. Стоишь в голубой гости¬
ной у дверей, принимаешь гостей, улыбаешься с видом беззабот¬
ной хозяйки, а сама подмечаешь: кто пришел из желательных и
политически нужных? Кого еще не хватает?
И когда столовая набита, как бочка селедок, и из нее несется
ровный гул голосов и в ней среди модных дамских шляпок мель¬
кают затылки политически-полезных «имен», тогда спадает на¬
пряжение и говоришь себе: сегодня — успех. И уже улыбаешься
от души и не жалеешь потраченных сил и часов на подготовку
приема.
В марте был также большой чай у кронпринца. Чудесен этот
дворец, особенно половина кронпринца. Тессин был гениальным
архитектором. Удивительная пропорциональность комнат, гармо¬
162
Тетрадь десятая (1933)
ния линий. Прелестная комната XVIII века, в зеркалах и старом
золоте. Вид на риксдаг и площадь Густава Адольфа чем-то мне
напоминает Париж и Плас де ля Конкорд.
У кронпринца меньше церемониала, чем у короля. Гостей «за
нимают» чины двора. Гости много говорили между собою о гаст
ролях Мессереров, расхваливали русский балет и признавали -
это неоспоримо первый балет в мире. Церемониймейстер двора
граф фон Розен рассказывал, как король «доволен» приездом
Мессереров, и справлялся: нельзя ли устроить гастроли всего мос
ковского балета на следующий сезон.
Граф фон Розен любит беседовать со мною о старом, царском
Петербурге, о балете, а тут Мессереры, и пошли воспоминания
графа: «Как балерина Петипа танцевала мазурку в опере «Жизнь
за царя» и как весь зал за ней в такт подтанцовывал. Огонь и
страсть в ваших балеринах. А партнер ее, толстый такой, нароч
но подобран, как контраст с Петипа. Вы не помните его имени?».
Я, конечно, не помнила.
Граф Розен любит говорить трогательно-старомодные компли
менты: «Черное с розовым вам очень к лицу. Русские дамы умеют
одеваться. Француженки хотят, чтобы заметили их платья, а рус
ская дама умеет одеться так, что запомнишь только ее изящество
и красоту, а платье и не заметишь».
К концу нашего оживленного разговора о балете я пригласила
графа в полпредство на завтрак. И он приехал. Это в первый раз.
Еще ни один высокий чин королевского двора не решался пере
ступить порог полпредства. Это результат приезда балетной пары
из Москвы и разговора о сочетании цветов «черного с розовым».
Но без шуток, приход графа на завтрак это тоже узелок, весьма
нам полезный в нашей «кружевной работе» по подготовке стомил
лионного займа.
* * *
После чая у кронпринца много времени отняли хлопоты по орга
низации международной выставки карикатур, шаржей, сатиры.
Советский Союз впервые участвовал в Швеции на международ
ной выставке. Это тоже плюс для нашей теперешней работы.
Наши сатиры и карикатуры талантливы и сильны. Советским эк¬
спонатам отведено было хорошее место в Национальной галерее
картин. Конечно, пришлось похлопотать об этом, съездить к ди
ректору Гофену и вообще поработать. Пресса дала благоприят
ные отзывы, а публика толпилась всегда у наших витрин.
Швеция. Финансовые переговоры
163
Побольше бы связей по культурной линии. Для этого надо уве¬
личить наезды из Москвы артистов, профессоров.
* * *
Здесь сейчас мексиканским посланником тот самый Розенцвейг,
который был шефом протокола, когда я была в Мексике. Мы друг
другу обрадовались. Мексика — как далеко она! Но не забыта мною,
сйго тоже была «школа» и серьезная глава жизни.
В полпредстве перемены. Секретарь Шмидт отозван. Я сама
этого добивалась, неподходящий он в здешней обстановке. А сей¬
час мне уже жалко, я бы и из него выработала полезного работни¬
ка НКИД. Партиец он крепкий и уже начал понимать, что такое
быть секретарем полпредства среди всех трудностей и бушующе¬
го моря ненависти и недоверия к представителям Советского со¬
юза.
Но Мещеряков, новый секретарь, уже здесь с женой. Мы с ним
соратники по 17-му году в Петрограде, и он очень смешно и весе¬
ло рассказывает, как я в ту пору только и делала, что выступала в
казармах, на столах, или с грузовиков на площадях Петербурга:
«Небольшая фигурка ловко карабкается на стол, а заговорит, го¬
лос внушительный, низкий и звонкий, сразу захватит многотысяч¬
ную аудиторию». Мне Мещеряков лично симпатичен и приятен,
и жена славная. Но он совсем не знаком с работой НКИД. Боюсь,
что и от него помощь в работе будет небольшая.
А задача перед нами большая и трудная — заем. Первый заем
Союзу. Это вам не кредит. Этим пробьем путь — создадим преце¬
дент. Да и Максим Максимович придает этому значение. Надо
быть на высоте.
Потом воевала с отделами кадров и валютно-финансовым. Взду¬
мали сократить должность второго секретаря, он же заведующий
консульской частью. Чуть не лишилась такого ценного сотрудни¬
ка, как Владимир Мартынович Смирнов. Он ходячая энциклопе¬
дия, всех и все здесь знает. Пришлось повоевать за Смирнова.
Отвоевала. Должность второго секретаря оставили.
Текущие дела и личные радости
28 марта.
Заезжал французский посланник Госсен. С улучшением отно¬
шений Москвы и Парижа и он бросил свое недружелюбие к Со¬
юзу и зачастил ко мне. Госсен ходит сейчас, задрав нос: заключил
164
Тетрадь десятая (1933)
со Швецией новое таможенное соглашение с понижением пошлин
на французские товары. Это в пику немцам. Англия тоже ищет
шведский рынок.
Скорей бы сдвинулся вопрос о займе. Сандлер все еще не дал
предложение о расчете со шведским правительством по золотым
слиткам. Путается это золото во все наши деловые начинания - и
по лесу, и по кредитам, и теперь по займу. Боимся, как бы шведы
не вздумали связать вопрос о стомиллионом займе с материала
ной гарантией с нашей стороны. Уже был намек Вигфорса оста
вить золотые слитки в банке до разрешения вопроса о займе. Я не
позволила Вигфорсу даже договорить это предложение, мы на
него не пойдем.
* ★ *
Жду приезда сына и его маленькой семьи. Не видались более
трех лет. До возвращения сына на работу в НКВТ в Москве они
погостят у меня. Это хорошо и радостно.
30 марта.
Лесное соглашение отодвинуто, и я уже не думаю о нем. Поли
тически его значение утрачено. Пусть хозяйственники извлекут
из него финансовую пользу и хлопочут о доведении до конца это¬
го опротивевшего мне дела.
Мысль о займе проникла глубоко в финансово-промышленные
круги Швеции. Налицо уже имеются два проекта. Правительство
хочет связать заем Союзу с общими кредитами по экспорту, вклю¬
ченными в бюджет государства. Промышленники же (Прютц,
Линден и бывший министр финансов Хамрин) проектируют сто
миллионный заем Союзу через банки, с госгарантией, конечно.
Но я еще не вижу той силы, какая двигает ими, и боюсь пункта
материального обеспечения.
Три месяца «кружевной работы» все же как будто дают ре
зультаты. Но я хочу думать о другом, о том, что за последнее вре-
мя дает мне особую радость. Радует и волнует, что вопрос о вовле¬
чении женщин в государственную работу и о выдвижении их на
ответственные посты снова в порядке дня нашей политики. Моло¬
дец Сталин. Он чудесно, ясно и конкретно осветил этот вопрос на
Съезде колхозников0.
Я вспоминаю время моей работы завженотделом ЦК. Соскучи
лась я по женработе, это вам не стомиллионный заем, который
еще неизвестно, будет или нет...
Швеция. Финансовые переговоры
165
О госкредитах или займе Союзу
31 мая.
Пережиты напряженные недели, стоющие нервов и ночей без
сна. Сегодня встала бодрая, одна пробежалась до работы по Ли-
лиянскугу и теперь, собравши себя для новых преодолений и труд¬
ностей, запишу эту эпопею о попытке добиться госгарантии у
шведов.
Вопрос о государственных кредитах Союзу со стороны Швеции
возник у нас в связи с нашим учетом того тяжелого экономическо¬
го положения, в котором сейчас очутилась Швеция, как следствие
мирового финансово-промышленного кризиса, какого еще не зна¬
вало человечество. Шведы будут особенно заинтересованы раз¬
вить торговлю с СССР.
Когда я приехала в Швецию в конце 1930 года, шведы со сни¬
сходительным превосходством говорили о «Новом Свете», т. е. об
Америке, где хозяйство построено «на спекуляциях и финансо¬
вом буме» и где нет солидной устойчивости и поколениями за по¬
колениями продуманной осторожности старой Швеции. «Наши
банки пухнут от вкладов, мы — страна, вывозящая капитал, наш
торговый баланс активный», — самодовольно и самоуверенно уве¬
ряли меня шведы. Но кризис докатился и до них. Картина та же,
что и во всех капиталистических странах: сокращение экспорта,
закрытие заводов, безработица, достигающая неслыханных раз¬
меров. Затем удар по материальному престижу Швеции крахом
монополиста — спичечного короля Крюгера.
Экономическая база шведского хозяйства сильно пошатнулась.
Мы с торгпредом призадумались, какова наша задача при таких
условиях?
Если нам удалось получить государственный кредит в Норве¬
гии, то почему бы не позондировать в Швеции, не заинтересуют¬
ся ли промышленники усилением поставок Союзу? Это загрузит
их промышленность, а заказы в наше .торгпредство все время по¬
ступают, и заказы крупные, важные для Союза, но и очень весо¬
мые для замершей шведской промышленности — турбины, нержа¬
веющая сталь, заводское оборудование и проч.
В парламенте министр социальных дел Меллер усиленно про¬
двигал этой весною свои мероприятия по борьбе с кризисом и без¬
работицей — общественные работы, обеспечение безработных при
помощи внутренних займов и проч. В парламенте шли жаркие
дебаты. Консерваторы и либералы упорно сопротивлялись, но
166
Тетрадь десятая (1933)
крестьянская партия (бунде) по сговору с социал-демократиче
ским кабинетом поддерживала проекты Меллера. В беседах со
мною Меллер сам говорил о крайней желательности расширения
торговли с Союзом путем госгарантий на кредиты. В намечаемом
государственном бюджете имеется насчет гарантий экспорта по
кредитам особый параграф.
Эта беседа дала толчок мысли мне и торгпреду. Торгпред,
со своей стороны, вел зондаж с промышленниками, и после
моего «дружеского» разговора с Вигфорсом о шансах на полу¬
чение госкредитов торгпред в апреле этого года поехал в Мос¬
кву за инструкциями. Он вернулся сияющий и обнадеженный,
получив от своего наркома директиву добиваться стомиллион¬
ного госкредита сроком на десять лет. Министр финансов Виг-
форс схватился за это сообщение с нескрываемым удовольст¬
вием.
Стомиллионные заказы Союза — это не только работа для ог¬
ромного числа безработных, но это еще своего рода подачка швед¬
ской промышленности, которую надо вызвать из апатии. Креди¬
ты Союзу — это логически вливалось в программу шведского ка¬
бинета и именно в тот момент, когда буржуазные Партии били по
кабинету.
Министр финансов созвал группу представителей крупной про¬
мышленности и в один прекрасный день срочно попросил торг¬
преда приехать на совещание. Два дня длились напряженные пе¬
реговоры между торгпредом и промышленниками под председа¬
тельством министра финансов. Торгпред заезжал несколько раз
в день посоветоваться со мной и спешил обратно. В конце второго
дня наметили базу для переговоров. Сопротивление встретил де¬
сятилетний срок кредитов. При десяти годах промышленники
требовали материального обеспечения со стороны Союза. На это
мы не могли пойти без санкции Москвы.
К концу второго дня совещание выработало протокол. Условно
торгпред пошел на частичное обеспечение наших обязательств
по кредитам. Промышленники подписали протокол, требовалась
теперь подпись торгпреда. Но торгерпд подписать не мог, да и
сама мысль о «частичном обеспечении» кредитов Союзу мне не
понравилась: «Мы на это не пойдем — это же «прецедент», Лит¬
винов ни за что не согласится. Это подрыв общей нашей линии в
отношении требований капиталистических держав». Торгпред за¬
волновался и стал со мной спорить. Я тогда решила лично погово¬
рить с директором фирмы АСЕА Линденом, у него большие кон¬
Швеция. Финансовые переговоры
167
цессии в Союзе и он, конечно, заинтересован найти решение воп¬
роса о кредитах.
Линден был вице-председателем совещания, он приехал ко мне.
Не так-то просто было убедить его в полной невозможности обес¬
печения с нашей стороны кредитов, а также в том, что без новых
полномочий из Москвы торгпред не подпишет протокол. «Тогда
и мы не подпишем», — сердито заявил тяжеловесный «викинг».
Договорились оставить вопрос открытым до следующего дня.
Всю ночь добивались мы телефонного разговора с Москвой, к
утру прибегли к шифровке. А на другой день Вигфорс торже¬
ственно пригласил нас в свое министерство и сообщил, что каби¬
нет, рассмотрев протокол, уже принял его как базу для перегово¬
ров. Тут же торжественно он вручил мне и торгпреду текст про¬
токола, пока без подписей.
Вечером получен был ответ от наркома Внешторга. Частичное
обеспечение он допускал в виде «алмазного фонда». Но от Литви¬
нова ответа нет. Это уже хуже. Я хотела обождать указаний Лит¬
винова, но торгпреду не терпится, директива наркома Внешторга
ему ясна и она срочная. Были не уверены также, удовлетворит ли
шведское правительство алмазный фонд, остающийся в Союзе?
И что понимает шведское правительство под частичным обеспе¬
чением? Все это требовало уточнения. Поэтому я поехала вместе
с торгпредом к Вигфорсу.
С Минфином договорились, частности выяснили. Обе стороны
довольны. Это редко. Через день вопрос будет внесен на обсуж¬
дение парламентской комиссии. Уезжаем из министерства в при¬
поднято-радужном настроении. Но радости дипломатов никогда
не бывают долговечными. В полпредстве ждала меня директива
Литвинова: ни о каких материальных обеспечениях госкредита
речи быть не может.
Я этого ждала и все еще сержусь на торопливость торгпреда.
Вчера заявили, а сегодня брать назад — несерьезно, не по-делово¬
му. Торгпред вне себя. Кидается к телефону. Москву! Москву! По
четырем адресам шифровки. Решающим.
Ответ отовсюду один: «Потрудитесь выполнить директиву».
Никакие доводы не действуют. Вячеслав Михайлович [Молотов]
меня успокаивает: «Не волнуйтесь. Обойдется. Сгладится. Иначе
нельзя».
Ничего другого не остается, как просить Вигфорса срочно нас
принять. Лестница в министерстве финансов, здание старое и
лестница мрачная, но никогда она не казалась мне такой крутой и
168
Тетрадь десятая (1933)
несимпатичной, как в этот день. У меня холодеют руки. Что по
думает о нас Вигфорс, который еще вчера полон был надежд на
«расширение сотрудничества с СССР»?
Вигфорс встречает приветливо, и его серьезное лицо полно
приятного ожидания. Но я перехожу прямо к неприятному делу:
«Возникло новое обстоятельство, которое меняет вопрос о мате
риальном обеспечении. Мы не можем создавать прецедента и от
пункта обеспечения категорически отказываемся. Остальное все
остается в силе». Вигфорс выслушивает меня молча, обдумывая.
«Это весьма прискорбно, — говорит он, — но в таком случае будем
считать переговоры несостоявшимися».
Мы прощаемся и уходим. Снова лестница. Но позади нее «раз¬
битые надежды». Однако торгпред считает, что это вовсе не не¬
поправимо. Мы поманили шведских промышленников и кабинет,
пусть чувствуют, что мы не так уж в них нуждаемся. Сами возоб¬
новят переговоры. И лестница в министерстве финансов сразу
перестает казаться мне такой мрачной.
* * *
Надежды, планы, неудача и досада — все позади. Впереди ме¬
сячный отпуск в Москве, еду туда вместе с моей семьей. Мой сын
возвращается из Амторга на свою работу в Наркомвнешторг и,
так сказать, по пути из Америки заехал повидаться со мной.
С ним его хорошенькая, веселая, жизнерадостная эзена и пяти¬
летний сын Володя, которого я очень мало знаю. Красивый, смет¬
ливый мальчик, инициативный и живой.
Семья моих детей дружная и счастливая. Можно бы только
радоваться за них, но на душе оскомина от пережитой деловой
неудачи. А теперь на очереди совсем другая забота: как получше
обставить быт моих детей в Москве, найти для них квартиру и
проч. Ведь они почти четыре года находились в Америке, а быт в
Москве еще далеко не налажен. Такие житейские заботы для меня
всегда очень скучны, притом они требуют большой затраты энер¬
гии и времени. Требуется едва ли не большее упорство, чем при
решении государственных проблем, по крайней мере, я так это
воспринимаю.
Но на получении государственного займа в Швеции надо
пока поставить точку. Жизнь подскажет, как мы будем рабо¬
тать и над чем работать здесь в Швеции, это я уже выясню в
Москве.
Швеция. Финансовые переговоры
169
Неожиданные препятствия с выдачей золота
7 июня.
Вот я и в Москве. Привезла свою семью после долгого их отсут¬
ствия в Америке. В Ленинграде, в порту, было хлопотно доста¬
вать их пожитки, оформить и доставить их в Москву. Скучное
дело, терпеть его не могу. Потом сын и его жена пошли поглядеть
на Ленинград, а я осталась с внуком. Мы пошли в галерею по¬
смотреть русских художников, а потом внук играл в сквере.
И конечно, вспотел и тоже устал. Я сняла с него носочки и реши¬
ла вымыть в тазу. Вот тут и вышла непрятность. Ирочка осталась
очень недовольна, что я надела на мальчика будто бы еще мок¬
рые носочки. От усталости я рассердилась и разнервничалась. Ира
увела внука. Обидно показалось, что сама мыла носочки, а мате¬
ри не угодила. Сейчас рассказываю Зое, и мы обе хохочем.
На платформе в Москве меня встретила Леночка Звонарева с
огромным букетом сирени, а за ней запыхавшаяся и опоздавшая
Зоечка еще издали протягивает мне руки для объятий. Ну и радо¬
стно стало на душе. А сейчас чудесно. Особняк Наркоминдела на
Спиридоновке, все закомые служащие. Напоили чаем, а сад бла¬
гоухает пионами. Липы прямо уперлись в синее московское небо.
Я, наконец, дома.
Устала я от всех преград, враждебности и интриг в Стокголь¬
ме, хоть бы дали дома пожить и поработать. Но надежды мало.
Еще не закончено дело с золотом, и заведующий скандинавским
отделом успел рассказать мне, что вопрос о займе вовсе не счита¬
ют законченным, это обычные «трюки» буржуазных правительств
сорвать переговоры вначале, чтобы большего добиться позднее.
Но сейчас на душе ясно и радостно, впереди месяц Москвы и
близость Зои, встречи с интересными, умными и не враждебны¬
ми людьми. Беспокоит одно, как это Миша, мой сын и его семья
ютятся в эту жару на пятом этаже в тесной квартире матери Ироч¬
ки. Но переселить его в дом Наркоминдела я не могу, он же ра¬
ботник Наркомвнешторга и самостоятельный человек.
Леночка принесла свежей клубники, московская парниковая.
До чего мы дожили! Могли ли мы в 17-м году мечтать об аромат¬
ной клубнике советских парников? Зоя говорит: «Ты еще не то
увидишь. Мы растем, и жизнь для нас все легче и счастливее».
/7 июня.
Что я нашла в Москве? Литвинов в отъезде. Пока мы стремим¬
ся сохранить видимость нормальных отношений с Германией.
170
Тетрадь десятая (1933)
Мало выпадов с нашей стороны. Но весьма тревожит сближение
Германии с Польшей. Мы, т. е. Союз, со своей стороны заключа¬
ем пакты дружбы с Малой Антантой7 и, конечно, с Францией.
Опасность войны расценивается сейчас как возможная, скорее,
с востока.
В партии взята твердая линия касательно всех ее членов: «Вся¬
кий член ответственен за партию, и партия отвечает за правиль¬
ность политического и бытового поведения каждого своего чле¬
на». Ясно, что это необходимо после перегибов и искривления
линии партии в прошлом году по деревням. «Мы должны поднять
звание и значение члена партии все выше и выше».
20 июня
Я еще не записала о золоте и волнениях последних дней. Золо¬
то... Как эти слитки мне надоели и как еще больше надоели все
эти буржуазные подвохи, хитрости кабинета, враждебность бур¬
жуазных партий... Все уже позади, но записать надо, целая эпо¬
пея вокруг русских слитков золота. Переговоры о займе неотдели¬
мы от переговоров о золоте.
Золото — старая проблема. Я занялась ею чуть ли не с первых
дней приезда в Швецию, в 30-м году. Золотые слитки стоимостью
в десять миллионов крон положены были еще Временным прави¬
тельством в 1917 году в Эншильда-банк в обеспечение военных
заказов, но вложение сделано было не Госбанком, а через Азовс¬
ко-Донской банк (письма с подписью Терещенко и др. имеются).
Все полпреды по очереди принимались за это дело. Но Валлен-
берги упирались со ссылкой на то, что формально вложение со¬
вершено не Госбанком, а Азовско-Донским, т. е. «частным» бан¬
ком, с которым у Эншильда имеются свои незаконченные рас¬
четы.
Когда социал-демократы в прошлом году прошли в кабинет, я
подсказала им через Брантинга, как надо разрешить этот вопрос.
Шведское правительство было заинтересовано, так как между
советским и шведским правительствами висел все еще не ликви¬
дированный расчет о русских долгах по Красному кресту — пере¬
возка пленных через Швецию.
Как раз в разгар переговоров о кредитах Сандлер сообщил мне,
что в вопросе о золоте он наткнулся на сопротивление парламен¬
та. Лучше отложить и провести соглашение о золоте после согла¬
шения о кредитах. Нас это асболютно не устраивало. Это была
уловка промышленников. Москва уже знала, что мы договорились
Швеция. Финансовые переговоры
171
с кабинетом о золоте по всем пунктам, и вдруг, извольте! Подпи¬
сание откладывается. Как это понять? Шведское правительство,
очевидно, водит нас за нос, скажут в Москве. Интерес к нашим
делам в Москве может ослабнуть. Тогда ничего не выйдет ни с
золотом, ни с переговорами о кредитах.
Я начала метаться от Сандлера к Меллеру, от Меллера к Виг-
форсу. Встреча с Хамриным. Еду к премьеру, разъясняю ему не¬
обходимость, чтобы соглашение о золоте подписано было немед¬
ленно, пока торгпред в Москве. Это поможет продвижению воп¬
роса о кредитах. Одним словом, мобилизовала все и всех.
Семнадцатого или восемнадцатого мая МИД меня вызвал, и
мы с Сандлером, наконец, подписали соглашение о возврате Со¬
юзу золотых слитков с расчетом покрытия нашей задолженности
шведскому правительству (они хорошо заработали!) и даже Эн-
шильда-банку за «администрирование» или хранение золота (это
уже грабеж, но иначе нельзя было).
Была большая спешка. Сандлер в тот же вечер уезжал в Же¬
неву. Горячка. Нервность. Раздражаюсь за нераспорядительность
Мещерякова (секретаря) — не тот дали бланк.
Вернулась в МИД. Подписали. Дали знать в Москву. Кажется,
все благополучно. Подписание соглашения облегчит вопрос о кре¬
дитах. Так казалось в этот день. Однако потом неожиданно нача¬
лись осложнения. Но я уже уехала в Москву.
Получаю от Мещерякова телеграмму в Москве: соглашение по
золоту встречает сопротивление парламента, парламентская ко¬
миссия соглашение отклонила. Это еще что? Объясняю Розенголь-
цу и Вячеславу Михайловичу [Молотову]: «Это все следствие сры¬
ва начавшихся в мае переговоров о кредитах. Шведы хотят со¬
хранить слитки как гарантию на наши заказы».
Вячеслав Михайлович недоволен, он особенно интересовался
золотом: «Надо, чтобы соглашение прошло через парламент». Но
как это сделать из Москвы? Бесконечные звонки по телефону в
Стокгольм. Сижу часами у круглого столика в гостиной на Спири¬
доновке, где по моему настоянию мне поставили телефон. «Шан¬
сов мало». Но торгпред в Стокгольме, и он развивает поистине
гигантскую энергию — Хамрин, Волин, Иеннсон и проч. Все —
лидеры партий. Сандлер вернулся. Это дает надежду.
Наконец, звонок ко мне из НКИД: парламентская комиссия дала
согласие на получение нами золота из Эншильда-банка и на пере¬
дачу Союзу причитающейся ему части. Договор парламентом одоб¬
рен. Значит, и это дело закончено и снято с баланса забот. Согла¬
172
Тетрадь десятая (1933)
шение и вся работа вокруг золота вписаны в мой трудовой актив.
Собственно вписываю его я сама. На мою долю никаких поощре
ний не выпало, хотя дело это провела я. Вопрос о золоте я вычер¬
киваю из своих дум.
Смерть Цеткин. Финансовая политика Москвы
28 июля.
Мы пережили с Зоей, да и все женщины в Союзе и во всем
мире большую скорбь и горе: не стало смелого борца за права
женщин, умной, милой Клары8. Она жила последнее время в
Архангельском, сильно болела, я не успела ее навестить... Зоя ее
навещала. Клара любила Зою за ее остроумие.
Катафалк в Доме Союзов, почетный караул, пальмы и цветы.
Я долго всматривалась в ее знакомый, четко очерченный про¬
филь, и сейчас еще выражающий силу воли. Красивое лицо...
Смотрю и тихо плачу, с ней уходит целая полоса моей жизни:
работа по раскрепощению женщин, журнал «Глейххейт», встре¬
ча с Кларой, наша личная дружба... Мне скорбно и больно.
Я отошла вглубь Колонного зала, где стояли Сталин и Вороши¬
лов. Сталин похудел за этот год, в волосах проседь. Лицо серьез¬
ное. Заговорили о Кларе, о незаменимости ее потери.
— Смерть — это удел каждого, — сказал Иосиф Виссарионович,
будто не хотел говорить обычных фраз на эту тему. — Но старуш¬
ка за свой век много сделала. И Цеткин мы хороним со всеми
почестями.
— По военному обычаю, — перебил Ворошилов.
— Вот именно, — поддержал Сталин, — пусть они там в Берли¬
не послушают и поглядят, как мы умеем чтить почетных и заслу¬
женных людей.
И Сталин улыбнулся, не губами, а глазами. Потом сказал, об¬
ратившись ко мне:
— Что вы мало пишете?
— На работе писать некогда, а здесь не печатают.
— Про Цеткин написали? — спросил Сталин. — Эго надо, вы ее
хорошо знали.
— Конечно, сейчас же дала заметку в «Правду». Не напеча
тали*.
Ворошилов возмутился.
* На другой день заметка о Кларе появилась.
Швеция. Финансовые переговоры
173
- Это чепуха. Почему не напечатали до сих пор? Или вы рас¬
трогались очень, дрябло вышло, не по-боевому?
- Да, как будто по-коллонтаевски.
Сталин разрешил позвонить ему по вертушке, договориться о
встрече. Я снова прошла к катафалку, последний раз взглянуть
на Клару и положить розы к ее ногам.
* * *
Я пришла в Кремль, и меня впустили в кабинет Сталина, он
сидел в глубине кабинета у стола, окно слева. Первый вопрос:
растет ли влияние Германии на Швецию? Заинтересовало то, что
рассказала про Англию.
- Так что надо глядеть в оба, — сказал Сталин и задумался.
Я хотела ему объяснить, почему у нас сорвались переговоры по
госгарантии, но он отвел разговор вопросом: толковый ли у ме¬
ня торгпред? И сразу заторопился и, пожелав здоровья, попро¬
щался.
Я ушла несколько удивленная, что срыв переговоров о госга¬
рантии был принят в Москве вовсе не так «трагично», как мы себе
представляли в Швеции. Позднее я узнала, что в перспективе сто¬
яла Лондонская конференция и выступление Литвинова о проек¬
те многомиллионного заказа Англии на началах долгосрочного
кредита или займа, но без материального обеспечения.
Инициатива переговоров в Швеции шла от Розенгольца, так
вышло. НКИД остался в стороне. Последние, решающие директи¬
вы приняты были в Политбюро. Когда Максим Максимович об
этом узнал, он немедленно написал протестующее письмо Иоси¬
фу Виссарионовичу: «Этой мелкой сделкой со Швецией срывает¬
ся вся акция в Лондоне о нашем предложении на миллиардные
кредиты по нашим заказам».
По-моему, рассуждение Максима Максимовича было непра¬
вильно. Наоборот, эту «мелкую сделку» можно было привести как
прецедент в пользу миллиардных кредитов в других странах. Но,
конечно, заявление НКИД возымело действие. Иосиф Виссарио¬
нович вызвал обоих — Розенгольца и Литвинова и, выслушав Лит¬
винова. сказал: «Максим Максимович прав. Мы сделали ошибку.
Ее надо исправить». Розенгольц попробовал возражать. Сталин
его оборвал. Нам была тут же послана директива, отменявшая
алмазный фонд. Таким образом, своего рода соревнование (но
никак не соцсоревнование) двух ведомств сорвало важное для от¬
ношений между Союзом и Швецией дело. Если Швеция будет
174
Тетрадь десятая (1933)
увязана в нашем хозяйстве заказами и кредитами, она семь раз
подумает, прежде чем ввяжется в войну против нас.
Урок: НКИД не любит поддерживать инициативу, которая не
продиктована им. Я же привыкла, что моя настойчивость, мое
объединенное чухонско-хохлацкое упрямство (от матери и отца)
как-то обычно побеждало препятствия и доводило до цели. В дип-
работе этого нет. Тут три четверти зависит не от тебя, а от вне¬
шних сил. В нашей работе не надо быть слишком инициативной.
Надо «проводить задания», а не создавать и находить прицелы.
Семейные заботы
30 июля. Гельсингфорс. Гостиница
Не дала знать полпредству и потому не встретили. Хочу по¬
быть сама с собою. Тяжело легли на душу впечатления Ленин¬
града. Москва живет новой жизнью, советской. Она бодрая. А Ле¬
нинград все еще носит следы былого режима — и в квартирах, и в
душах людей. Все встречи не с живыми людьми, а с «тенями про¬
шлого». Сестра Адель и ее семья, потом подруги моей юности.
Такие они все исхудавшие, голодные, пришибленные и безыни¬
циативные. Работают, а работа им чужда.
Особенно жаль мне сестру Адель. Все плачет о трагической
смерти сына. Шляпа съехала на бок, платье покроя прошлого века.
И это когда-то красивое лицо, исхудалое, прозрачно-бледное. Пьет
чай, а кусочки сахара кладет в потертый ридикюль, и на него ка¬
пают слезы когда-то гордой, энергичной и шикарной Адели. Чув¬
ство, точно я перед ней и перед всеми этими «тенями прошлого»
виновата. Раздала всю свою валюту, что имела на руках, но разве
это помощь? Посылаю им всем ежемесячно из Швеции на Торг-
син. В Москве легче живется даже «теням прошлого».
В Ленинграде остановилась не в «Астории», а в «Европейской».
Душно. Пыльно. Ремонт. Стук с утра...
Главная моя забота — это Миша. Забота и боль. Номинально я
поехала в Союз именно в июне не только по делам, но чтобы уст¬
роить сына и его семью в сколько-нибудь нормальных бытовых
условиях в Москве. И ничего не добилась. Сколько хождений по
учреждениям в поисках жилплощади Мише, сколько нервов по¬
трачено на телефонные разговоры. Месяц билась, большие дела
все провела, доделала, а с квартирой ни с места.
Миша провожал меня, мордочка знакомая, грустная: «Ты за
нас не волнуйся, главное, работа по мне, знакомая, интересная,
Швеция. Финансовые переговоры
175
как бы продолжение того, что делал в Нью-Йорке. Это ведь са¬
мое важное, правда, моя хорошая мамуля?». А у меня щемит сер¬
дце: дети мои в чужой квартире, крошечная, загруженная веща¬
ми комната. Московская летняя жара. Ира лежит, больна. Вова,
внук мой, веселый и бойкий, бегает беспризорным по улицам.
Бедный мой Мишуня, мало смогла помочь тебе в Москве. И
уезжаю с тяжелым сердцем и чувством вины. А иногда на них же
досада: зачем не слушают моих советов. Но советы не помогут,
когда нет жилплощади.
Пройдусь по Гельсингфорсу, а потом в полпредство. Сделаю
уже из Стокгольма все для Мишуни и уверена, из Стокгольма это
выйдет вернее.
Предложение Литвинова,
определяющее агрессора
31 июля. Пароход «А6о-Стокгольм».
Москва позади. Впечатлений от Союза уйма. Почти изжита
неприятность с сорвавшимся займом. Уже нет холода по спине,
когда думаю, как все это вышло нехорошо, не по-деловому — для
престижа Союза нехорошо. Но теперь, когда я знаю, почему мы
сначала приняли, потом отказались от «материальной гарантии»
при займе, мне легко на душе. Ясность всегда легче. И пора за¬
быть тот «страшный час», когда шла по лестнице министерства
финансов, чтобы аннулировать все, что принято было накануне.
Сейчас у меня другая задача в Швеции и, к счастью, не хозяй¬
ственная, а по Наркоминделу. Задание Литвинова. Вопрос идет о
предложении Литвинова, определяющем, что такое агрессор: «Та
страна будет считаться агрессором, которая первой объявит вой¬
ну, первая вторгнется на чужую территорию или поддержит во¬
оруженные банды, вторгшиеся на территорию чужой страны или
отказывается принять меры против этих банд». Всем странам
предлагается подписать протокол.
Литвинов внес свое предложение в Генеральную комиссию
конференции по разоружению. Создана была специальная комис¬
сия в Женеве для основательного изучения этого предложения
Литвинова. Комиссия предложение Литвинова одобрила, опреде¬
ление агрессора было горячо поддержано в комиссии со стороны
Титулеску (Румыния) и Политисом (Греция). Но литвиновское
предложение должно было еще поступить на утверждение Гене¬
ральной комиссии конференции по разоружению. Предложение
176
Тетрадь десятая (1933)
Литвинова подписано уже несколькими странами и путь открыт
для всех желающих.
Определение агрессора по существу уточняет основные цели и
установки Лиги Наций, оно как бы дополняет обязательства чле¬
нов Лиги. Конечно, принципиально то, что предлагает Литвинов,
вполне приемлемо для шведов, но еще до моей поездки в Москву,
когда я заговорила об этом с Сандлером, он насторожился и отве¬
чал сухо. Попытаюсь снова.
А мне как-то не хочется впрягаться в здешнюю работу! В Мо¬
скве дышать легче и не ждешь подвохов со стороны врагов Сою¬
за. Как будто отдохнула там, а по существу много «провернула»
дел. А сколько встреч в Москве, по записям выходит свыше 70
встреч. Среди них со Сталиным, Молотовым, Ворошиловым, Лу¬
начарским, Надеждой Константиновной, М. Ф. Андреевой, Ле¬
лей Стасовой, Орджоникидзе и проч., и проч.
Флоринский устроил интересный и на редкость веселый вечер
с «Трамом», славная рабочая молодежь. У Луначарского тоже
был вечер, но сам он совсем больной, и его новую жену Розанель
не люблю. Приятно было поговорить с О. Ю. Шмидтом9, он хо¬
чет приехать к нам для выступлений, это было бы чудесно. По¬
хлопочу, его в Швеции знают.
В Хельсинки завтракала у Штейна, он там полпредом, но мало
интересуется Финляндией, все отвлекают «большие дела*. Или
готовит себе пост большого калибра.
Но вот и въезд в Стокгольм. Красивый это город и чудесный
воздух. Бегу в каюту собрать вещи.
7 августа
Не успела приехать в Стокгольм, а уже обступили заботы: прес¬
са шумит, что маневры советского флота имели место у самых
берегов Швеции, т. е. несоблюдение правил территориальных вод.
Воспользовалась своим приездом из отпуска и прямо поехала в
министерство под предлогом визита, а сама протестовала на прес¬
су за клевету на нас: «Узнайте, господин Седерблюм (шеф поли¬
тического отдела), кто такое внушает прессе. Неужели Берлин?
Они же ищут повод показать агрессивность Союза. Но и в ваших
интересах разоблачить нацистов, не так ли?*. Расстались друже¬
любно и Седерблюм обещал навести справки и прессе дать указа¬
ния.
Без меня была снова кампания «о русском шпионаже», но сей¬
час стихла. В противовес появился ряд статей о хозяйственных
Швеция. Финансовые переговоры
177
успехах в СССР. Значит, в воздухе есть надежда на заем? Порабо¬
таем. Но сейчас важнее другая задача. Отшиваю всех торгпред-
ских, которые допекают вопросами: а как насчет займа? А как с
прессой? А как с «Нафтой»? Говорю им: погодите, это потом.
У меня другое на уме.
Сегодня же (1 августа) добилась свидания с Нотином, он вре¬
менно замещает Сандлера (Сандлер в отъезде). Нотин правый
социал-демократ и к нам относится с осторожностью и недовери¬
ем. Но принял, конечно, любезно. Я объяснила ему о предложе¬
нии Литвинова в Женеве на конференции по разоружению, о чем
он, конечно, знает по прессе. Присоединение подписей открыто
для всех государств и ничем не задевает и не противоречит обяза¬
тельствам по отношению к Лиге наций. Специального обращения
к правительствам государств мы не делаем, но страны, стоящие
за пацифизм и уменьшение угроз войны, сами должны быть заин¬
тересованы в закреплении политики мира этим протоколом, ко¬
торый точно определяет, что такое агрессор, из чего вытекают и
обязанности стран Лиги Наций и тех, кто ее поддержит против
новых войн.
Нотин выслушал меня очень внимательно, но по заданным им
мне вопросам я чувствовала, что он насторожился и боится, что за
предложением Литвинова кроется нечто большее, чего он, как
не дипломат, не ухватывает. Нотин предложил мне все сказанное
изложить письменно в меморандуме.
Я объяснила, что это излишне, что я просто словесно передаю
шведскому правительству, что предложение Литвинова было изу¬
чено специальным комитетом при Генеральной комиссии конфе¬
ренции по разоружению в Женеве, что это предложение поддер¬
жано подписью некоторых стран и что я довожу до сведения швед¬
ского правительства, что и они могут, если пожелают, подписать¬
ся. Но поговорю еще с Меллером, Брантингом и прочими. Волин
не дурак, может, и он пригодиться в этом случае.
3 августа.
Заходил французский посланник Госсен. Говорит: «Швеция
сейчас не та, что была до кризиса. Она прислушивается к голосу
Даунинг-стрит, чтобы попасть в точку. Англия не подпишет кон¬
венции Литвинова, ведь она сама внесла предложение в Генераль¬
ную комиссию конференции по разоружению. Но много хуже
формулировки господина Литвинова. Господин Литвинов, неоспо¬
римо, самый выдающийся дипломат наших дней. Но все же Шве¬
178
Тетрадь десятая (1933)
ция без одобрения Лондона не даст своей подписи. Я вас от души
поздравляю, если вы этого добьетесь в Стокгольме».
7 август
Как бы заставить Швецию подписать Литвиновскую конвен
цию, как ее здесь называют. Здравый смысл шведов должен быть
за это, и в частных беседах все с ней согласны. Но мешает отно¬
шение Англии. Если бы весной у нас уже состоялся заем, я могла
бы использовать влияние банков и промышленников, а сейчас чем
мы можем «прельстить» шведов или надавить на них? Ничем.
Устроила завтрак для редакторов социал-демократических га¬
зет. Расхваливали политику Литвинова. Говорили о конвенции и
о пакте экономического ненападения. Съели хороший завтрак,
произнесли дружеские тосты, а на другой день в провинциальной
прессе ни одной приличной статьи в поддержку определения аг¬
рессора. Вот это меня больше всего бесит.
Все говорят о необходимости укрепить мир, об угрозе воору¬
жения Германии, а поддержки политике Союза нет. Знают же в
Стокгольме, что с Англией наши отношения улучшились, что во
Франции обсуждается торговое соглашение. Недаром Франция
прислала в Москву такого активного посла, как Альфан. Он при¬
ехал еще, когда я была в Москве, и пока им довольны. Активный
человек. Не доверяет Англии и боится Германии.
Экономическая конференция в Лондоне конечно бессильна
была разрешить все экономические вопросы, вызванные войною
и послевоенными финансовыми операциями. Но для нас конфе¬
ренция плюс, и ту задачу, которую ставил себе Литвинов, он осу¬
ществил. В первый раз советская дипломатия открыто признает¬
ся всеми врагами как необычайно умная. «Пакт экономического
ненападения» — эффектен, это новое и очень веское предложе¬
ние Союза. В нем звучит голос смелого и решительного больше¬
визма. Союз предложил нечто реальное и практическое всем го¬
сударствам для обеспечения мира.
Литвинов воспользовался этой конференцией, чтобы предло¬
жить участникам конференции, делегатам других стран, подпи¬
сать соглашение об агрессоре. Соглашение было подписано
Польшей, Румынией, Чехословакией, Югославией, Эстонией, Лат¬
вией, Литвой, Турцией, Персией и Афганистаном*.
* Это соглашение подписала и Финляндия уже позднее в Москве. - Прим.
1949 г.
Швеция. Финансовые переговоры
179
А я тут в Стокгольме задыхаюсь, чтобы добиться подписи шве¬
дов под литвиновским определением агрессора. И чего боятся
шведы, текст такой четкий, так явно вытекает из существа Лиги
наций, если верить ее сущности, а не подходить к Лиге как к ку¬
лисам для обделывания своих сговоров против Союза со стороны
буржуазных государств.
Здравый смысл англичан должен им подсказать, что этот пакт
лучшее оружие против милитаризирующейся Германии. Это уже
прямой показатель трусости. Вражда к большевизму и к Союзу
сплачивает империалистические страны даже при обостряющей¬
ся среди них экономической и политической войне. Пока война
эта еще на страницах газет, но с каждым днем она становится
серьезнее.
★ * *
В Стокгольм приехали сестры Менжинские, одна из них серь¬
езно больна и лечится у знаменитого профессора.
Мы проводили Илью Эренбурга. Как он неудачно приехал!
Мертвый сезон. Так и не удалось его использовать, он погостил у
меня с женой и с приятелем, много и интересно побеседовали.
Устроили чтение отрывков из его последней книги об истории
нефти. Сильно и живо. В нашем клубе собрались не только со¬
трудники, но и матросы советского торгового судна, прибывшего
в порт.
После чтения начались высказывания. Выступил матрос: «За¬
чем это у вас в повести русский народ употребляет такие грубые
выражения? Мы и на флоте боремся с этим, а вы эти выражения
в книгу вписываете. Нехорошо». Мне это понравилось, значит,
чувство культуры сильно растет.
Эренбург интересный, многогранный человек, он лучше своих
книг. Его писания что-то ходульное, не простое.
11 августа.
Только что вернулась из Сконе, куда ездила на машине в гости
к барону Юлленшерну, шведскому посланнику в Москве, кото¬
рый сейчас приехал в свое имение на юге Швеции. Решила попы¬
тать еще и этот путь.
Старинный замок, кругом ров, чудесный парк, вид на море и
на Данию. В одной части замка живет сумасшедший брат Юллен-
шерна. Семья стародворянская и явно вырождающаяся. Но в дру¬
180
Тетрадь десятая (1933)
гой части замка полный комфорт, все подновлено. Мне отвели
голубую комнату стиля Помпадур.
Замок в определенные дни показывают туристам за плату. Там
же гостил поверенный в делах Персии. Провела приятный день,
но посланника не сдвинула с места, ссылается на министерство,
которое лучше его разбирается в таких делах.
Провинция Сконе чем-то напоминает Украину. Белые хатки,
вишневые деревья и простор полей. Но от поездки устала и руки
опускаются. Что еще предпринять?
12 августа
Видный социал-демократ, член кабинета Остен Унден заме¬
щает теперь Сандлера, это лучше, чем Нотин. Я была у него. Но
Унден юрист-международник и потому особенно держится за
«формулы». Притом он свой человек в Женеве, что тоже минус
сейчас. Все же я с ним лично дружила в былые, эмигрантские
годы. И он ближе к левым социал-демократам, чем Нотин. Ехала
в министерство с некоторой надеждой и подъемом.
Я сразу спросила, как он оценивает предложение об агрессо¬
ре? Оно же вполне отвечает духу Лиги наций, и при политике
Швеции за нейтральность ее подпись была бы существенная и
логична. Говорила об угрозах Берлина, о Востоке и проч.
Унден — человек молчаливый и очень сдержанный. Он слу¬
шал и молча думал. Потом твердо и прямо ответил: «Нет, Шве¬
ция соглашения по поводу определения агрессора сейчас не под¬
пишет. Этот вопрос еще не прошел все инстанции Конференции
по разоружению и не имеет формального признания. Притом Союз
не состоит членом Лиги наций, а Швеция в сепаратные договоры
с нечленами Лиги не входит. Если бы Ассамблея санкционирова¬
ла определение агрессора, внесенное господином Литвиновым в
Генеральную комиссию, тогда Швеция, конечно бы, немедленно
присоединилась». «А разве вопрос о соглашении, определяющем
агрессора, будет обсуждаться на Ассамблее?» — вырвалось у меня.
«Не думаю. Вопрос относится к Конференции по разоружению.
Впрочем, не знаю», — сухо ответил Унден.
Значит, отказ шведов. И притом глупый. Соглашение это их
ни к чему не обязывает, а лишь подтверждает установки Лиги.
Досадно... Но ясно, я не добьюсь их подписи.
Опять стена, о которую бьешься головой. Много их в диплома¬
тии.
Швеция. Финансовые переговоры
181
Надо жить будущим
16 августа (из письма Зоечке).
Это время каникул. В городе тихо. Я наслаждаюсь одиноче¬
ством, как другие наслаждаются веселым или интересным обще¬
ством. Провожу твердо курс лечения (ванны с морской солью),
режим: овощи, ягоды, сушеный хлеб. Сплю лучше.
Была в ботаническом саду, пахло чудесно буксусами, флокса¬
ми. Шла и во весь рот улыбалась. Уткнула нос в куст буксуса,
согретый солнцем, закрыла глаза. И казалось, что я в Крыму.
Томит лишь забота о Мишуне...
На днях в квартире полпредства на Карлавегене я подошла к
двери, за которой прежде начиналась лестница вниз, во второй
этаж, где я жила в 30—31-х годах. Подошла к двери, открыла ее.
Вместо лестницы — гладкий, чистенький, новый пол. Нет больше
лестницы в мою прежнюю квартиру (заделали). Я остановилась,
оторопела. Чувство почти испуга. Новый, гладкий пол.
Пока была лестница, мне все казалось, что по ней можно сбе¬
жать вниз и сразу очутиться в 30-м году. Будто за этой запертой
дверью еще скрывается моя прежняя жизнь со всеми радостями,
надеждами и подъемом первых годов Стокгольма. Что там Пина
Васильевна и даже кот Васька с его великолипным пушистым хво¬
стом и смешным звоночком на шее, а главное, что там все иллю¬
зии нового поста. Но лестница заделана. Ее просто больше не су¬
ществует.
Только тут я как-то всем существом поняла, что нет больше
хода в 30-й год. Есть чистенький, новый, гладкий пол. Под ним
изжитые иллюзии. Это было странно, это было почти страшно.
Нет хода в ту прошедшую жизнь. Кончено.
А когда заперла дверь и прошла в свой рабочий кабинет с ви¬
дом на Энгельбректскирке, я вздохнула облегченно. Новые зада¬
чи и новые дела впереди.
На днях для нашей колонии читала «доклад о международном
положении и наших задачах в Швеции. Я редко собою довольна.
Этот раз было хорошо.
20 августа (из письма Зое).
В художественно-театральном мире за границей сейчас застой.
Жизнь так богата драмой, трагедией, эпосом, что сцена переста¬
ет давать ощущения зрителям. Театр, серьезный театр, попросту
скучен. Я говорю, конечно, о здешних буржуазных театрах. Люди
182
Тетрадь десятая (1933)
идут только на политические ревю, беспощадные или веселые.
И на красочные, не волнующие оперетки. Я бы сказала, сейчас
театр, как и океанские суда, «на приколе». Зато сама жизнь любо¬
пытна своей внутренней трагедией, ломкой, ужасами, надежда¬
ми, сдвигами.
20 августа (из письма Г. Щепкиной-Куперник).
Я читала критическую статью о новой книге о Данте и все вре¬
мя думала о тебе. Это книга итальянца, она написана в духе худо¬
жественной монографии и дает совсем новый образ Данте и его
эпохи. Сорваны с него ходульно напыщенные одежды и облик
мертвой, безжизненно-торжественной безличной маски. Данте -
живой, страдающий, обиженный судьбой человек, не признанный
тупой, отсталой от него современностью. А эпоха — переломная
эпоха от средневековья к Ренессансу — очень нам понятная, много
аналогий. И мне кажется, что вполне естественно, что именно в
эту эпоху, когда все привычное рушилось, зародился интерес к
древности — к тому, что давала античная, ушедшая культура Рима
и Греции. Люди искали примирения с жизнью в прошлом, легче
сказать себе: подобные эпохи уже были. Ломка всего привычного
не в первый раз.
Деловой приезд наркома
3 сентября.
В конце августа из Москвы неожиданно сюда нагрянул нарком
внешней торговли с женой, притом инкогнито и под чужой фами¬
лией. Зачем это? Конечно, вопрос о займе? Москва интересуется и
требует, чтобы мы приналегли. Для нас приезд наркома из Моск¬
вы полезен и по другой причине: все еще не изжит холодок из-за
срыва переговоров о госгарантии весной.
Премьер принял Розенгольца, и это было «оценено» обеими
сторонами. Эльза Клеен-Меллер организовала чай с премьером и
членами кабинета. Это была «особая любезность» и внимание к
Союзу, так как Розенгольц подчеркивал свое «инкогнито» и при¬
емов в его честь я не делала, и они не обязаны были устраивать.
Чай же у Меллера, конечно, был полезен.
Розенгольц развивал перед Вигфорсом нашу установку во внеш¬
ней торговле, т. е. упор на низкие цены и стремление избежать
переплаты на кредитах. Розенгольц высказал мысль о финансо¬
вом займе, который даст возможность расплачиваться наличны¬
Швеция. Финансовые переговоры
183
ми. Эта мысль очень кстати, и, по-моему, именно она заинтересо¬
вала и Вигфорса, и Прютца. Розенгольц объяснил Вигфорсу, что
наша окрепшая индустрия уже не нуждается в столь форсирован¬
ном ввозе оборудования, как раньше. Мы будем теперь заказы¬
вать только там, где это по ценам нам выгоднее.
Смущает шведов одно: если Швеция первая из стран даст фи¬
нансовый заем, обеспечим ли мы за Швецией длительность зака¬
зов на будущее время? Они не хотят быть только «трамплином»,
чтобы, получив от них заем, мы через год ушли с их рынка.
Я и торгпред стараемся им разъяснить, что поставка крупного
оборудования всегда влечет за собою новые заказы. Это им по¬
нятно.
Приезд Розенгольца принес пользу. Беседы и встречи сделали
свое дело, они сгладили «холодок» и показали с нашей стороны
«доброе желание» делать со Швецией торговые дела. А это сей¬
час очень и очень нужно Швеции, да и нам также...
Заем становится задачей.
Германия — центр событий
10 сентября.
Заем. Финансовый заем, не просто кредит с госгарантией, как
в Норвегии, а настоящий финансовый заем престал бьггь грёзой.
Он после долгих зондажей и частных бесед начинает облекаться
в реальную форму.
Последнее свидание с министром финансов Вигфорсом пока¬
зало, что кабинет заинтересован в этой акции не меньше нашего.
Но у нас все еще нет твердой установки Москвы, и торгпред едет
завтра туда за точными инструкциями.
А здесь политическое настроение становится все напряженнее.
Германия Гитлера запустила и в Швецию свои щупальцы. В Шве¬
ции был объединительный съезд четырех шведских нацистских
организаций. И как раз в дни съезда сюда приезжал «на могилу
своей жены-шведки» сам Геринг. Это показательно. Но по другой
версии, он кокаинист и лечился в доме нервно- или, вернее, ду¬
шевнобольных. Как все это терпит социал-демократический ка¬
бинет?
Когда я зашла как-то к министру торговли (левый и немолодой
уже социал-демократ), он подвел меня к окну.
- Видите это здание на острове? Это наша тюрьма. Я глажу на
нее и думаю, как бы нам, шведским социал-демократам, не при¬
184
Тетрадь десятая (1933)
шлось сидеть в ней по воле Берлина, то есть Герингов и Гитле
ров... Их уже не мало и у нас развелось.
— Так чего же вы смотрите? Почему не запретите все эти фа
шистские организации?
— Тогда наша буржуазия потребует запрета партии коммунис
тов.
— Разве ваш кабинет не правомочен?
— Между нами говоря, товарищ Коллонтай, наше правитель¬
ство бессильно перед банками и промышленниками.
— Так боритесь же. Шведские рабочие во время Одаля показа¬
ли, что умеют и будут бороться за свои права. А вы позволяете
фашистам устраивать съезды, а коммунистов арестовываете.
Мой собеседник со мной не спорил. Фактов словами не уничто¬
жишь. Грустно здесь.
Напряженно следила за процессом в Лейпциге. Имя Георгия
Димитрова у всех на устах. Великолепные, исторические репли¬
ки и мужество, полное величия и сарказма к ничтожеству обви¬
нителей.
Брантинг — организатор общественного контрпроцесса в Лон¬
доне и Париже с участием мировых юристов, разоблачающих
берлинскую жестокую и наглую комедию над Димитровым и ком¬
мунистами. Мне страшно за шведов, таких смельчаков, как Бран¬
тинг, мало, а шведские монополисты все еще напуганы Одалем и
охотно учатся у Берлина, как бороться с коммунистами.
Мы живем процессом и мне очень трудно углубиться в продви¬
жение займа и обсуждать все установки этого финансового согла¬
шения. Но необходимость работать над этим заданием сглажива¬
ет чувство досады и огорчения из-за неполучения подписи шведов
под протоколом об агрессоре. Сам Литвинов тоже занят пробле¬
мой финансов (проект экономического ненападения). Таковы сей¬
час установки, тем более, что конференция по разоружению ды¬
шит на ладан.
Сейчас на фронте НКИД у меня нет заданий, и я со вздохом
берусь опять за работу по линии торгпредской. Впрочем, как буд¬
то наклевывается новое и интересное дело, это, скорее, по линии
Наркоминдела. Начальник шведской гражданской авиации капи¬
тан Флорман едет в Москву для переговоров об установлении воз¬
душной линии: Стокгольм—Ревель—Ленинград—Москва. Флорман
рассказал, что еще при кабинете Экмана поднимал этот вопрос,
но тогда в самом кабинете он встретил отпор.
Румынский посланник Константинеску подчеркнуто ищет хо¬
Швеция. Финансовые переговоры
185
роших отношений с нами, это отзвук политики Литвинова и Ти-
гулеску. Но при всем восхищении мирной политикой СССР со сто¬
роны Константинеску я с ним крепко настороже. Немцев он не
любит, но льнет к Франции и Англии. Не надежный, а конъюнк¬
турный друг. Поляк Развадовский тоже зачастил ко мне. И его не
люблю.
А с международной выставкой искусства полная неудача, наша
делегация не прибыла, выставки советской живописи не присла¬
ли. Это производит непонятное и неблагоприятное впечатление.
Все спрашивают, почему Советский Союз не участвует? Острят:
все страны прислали свои шедевры живописи, только Сербия да
Союз не смогли набрать картин на одну выставочную комнату.
Когда, когда же мы научимся работать по линии культсвязей?!
Мы не используем возможности показать художественные ценно¬
сти Союза.
★ * *
Во дворце был чай. Кронпринц подвел меня к потемневшей
картине и спросил: узнаю ли я ее? «Это же русского мастера, ху¬
дожника конца XVIII века! Большая ценность. Жаль, что не смо¬
жем повидать картин новой России. Или у вас только все револю¬
ционно-плакатная живопись?» Досадно, когда мы сами прошля¬
пили, хотя бы художников и знатоков искусства прислали...
Пишу в Москву ругательные письма.
Беседа с председателем Шведской компартии
Лиыдерутом
77 сентября.
Беседовала сегодня с нашим другом, председателем компар¬
тии Свеном Линдерутом. Проверяла в беседе с ним мои установ¬
ки и впечатления о политике Швеции в данный момент. Оказа¬
лось, что наши суждения сходятся, что меня, конечно, порадо¬
вало.
Отношение Швеции к Германии после июньских событий идет
на заметное ухудшение. Шведские профсоюзы постановили бой¬
кот немецких товаров и проводят это при активной поддержке
компартии. Закрылся уже один из магазинов немецкого ширпо¬
треба на Оденгатан (рабочий район). Еще показатель: буржуаз¬
ная пресса помещает весьма охотно всякие сенсационные слухи,
рисующие с отрицательной стороны режим Гитлера и характери¬
зующие его сотрудников как глупых, зловредных и до
186
Тетрадь десятая (1933)
карикатурности самоуверенных. Буржуазию здесь напугал рост
фашистских настроений, ношение формы гражданскими лицами,
а то приверженцы нацизма в Стокгольме стали разгуливать с на
шивками свастики на рукавах. Это запрещение кабинета ветре
тило всеобщее одобрение.
Говорили о растущем влиянии Англии, о связи банков с Сига и
о том, что Пер Альбин Ханссон (премьер) всегда дружил больше
с английской рабочей партией, чем с германской социал-демокра¬
тией. Все это вместе взятое придает политике Швеции антигер¬
манскую окраску, скорее уклон к Великобритании. Резко анти¬
гитлеровскую линию ведет влиятельная гетеборгская газета «Ге-
теборг-Хандельстиднинген».
Прогерманские симпатии гнездятся лишь в так называемом
малом дворе, т. е. у внука короля, женатого на принцессе Кобург¬
ской. Ее отец открытый фашист. Кронпринц придерживается про-
английских настроений, это все знают, а старик-король презирает
Гитлера «как выскочку и не аристократа» и любит высказываться
за «истинную» демократию Англии. Так что со стороны короля
не может быть симпатий к теперешней Германии. Но в военных
кругах, особенно высших, всегда было и остается преклонение
перед Германией, и это приходится учитывать.
От беседы с товарищем Линдерутом у меня на душе уверен¬
нее и веселее. Значит, я правильно учитываю положение и не де¬
зинформирую Москву. В Москве же очень озабочены растущим
влиянием Германии на Скандинавию. Может быть в Осло и Ко¬
пенгагене, но не здесь пока.
Много толкуют здесь о поездке Эрио10 в Москву, и это толкует¬
ся в нашу пользу.
Торгпреда очень беспокоят крупные запродажи шведского леса
на английский рынок. А лесосоглашение все еще в стадии перего¬
воров. Политическое значение этого соглашения я считаю утра¬
ченным, но на цене пиломатериалов оно еще может сказаться, и я
недовольна волокитой наших хозяйственных организаций. Торг¬
пред тоже утратил интерес к этому вопросу, его занимает задача
получения займа.
Швеция становится ареной борьбы больших стран за ее дру¬
жественную нейтральность в случае войны. А у Швеции нет ре¬
альной практической заинтересованности в СССР. Все эти «хоро¬
шие» отношения с полпредством — мыльный пузырь, если под
этим нет экономической базы или политической общей задачи.
Этого у нас в Швеции нет.
Швеция. Финансовые переговоры
187
Как бы не получилось, как в прошлой войне, все страны зару¬
чились экономической заинтересованностью в них Швеции, толь¬
ко Россия, тогда еще царская Россия, была в «нетях». Генерал
Окерман рассказывал мне, что перед войной 1914 года немцы вся¬
чески завязывали торгово-финансовые связи со шведами и могли
свободно заниматься реэкспортом товаров под прикрытием швед¬
ских фирм.
Уж если мы лесное соглашение прошляпили, то хоть займа
надо, надо и надо добиться.
Угроза Скандинавии из Берлина
20 сентября.
В Швеции тревога и возмущение по поводу выступления во
Фленсбурге Альфреда Розенберга11 с нахальной речью о полити¬
ческих планах и намерениях «нового нацистского рейха». В эти
планы входит также и присоединение к Германии датской про¬
винции Седерготландии. «Такое разрешение вопроса, — имел на¬
хальство сказать Розенберг, — в пользу самой Дании, это заверше¬
ние Шлезвига». Самодовольные шведы возмущены до глубины
души и обеспокоены. Консервативная газета «Свенска Дагбладет»
поспешила резко опровергнуть утверждение Розенберга в симпа¬
тиях всей Скандинавии к Германии. И тон этой газеты в отноше¬
нии немецкого нацизма гораздо сильнее, чем в социал-демократи¬
ческой прессе. Но ведь эта газета известно проанглийская.
Радикальная общественность особенно встревожена тем, что
даже такой пацифист, как Стаунинг12, поддерживавший и прово¬
дивший политику разоружения, серьезно требует усиления в Да¬
нии армии и подготовки обороны. Кабинет Пера Альбина Ханссо-
на с военным министром Шедом решил не отставать от Стаунин-
га и требует от парламента усиление военного бюджета для про¬
ведения необходимых мер укрепления обороны. Вчерашние па¬
цифисты в Швеции становятся оборонцами. А социал-демократия,
увлеченная задачей укрепления армии и флота, с присущим ей
оппортунизмом забывает, что именно командный состав шведской
армии и флота не только прогерманский, но и пропитан нациз¬
мом, все эти генералы де-Шан, Тамм, Торнель и проч.
Против роста нацизма в Швеции социал-демократы ничего не
предпринимают, советуя шведам ждать исхода выборов в Норве¬
гии. Они рассчитывают на победу социал-демократов, а тогда пра¬
вительствам трех скандинавских стран легко будет наметить об¬
188
Тетрадь десятая (1933)
щую политику в деле обороны. Но атмосфера нервности и расте
рянности не уменьшается. Военные же ходят козырем. Укрепле
ние армии ведется против опасности «с юга», т. е. со стороны гит¬
леровской Германии, но у шведских военных не то на уме. Шве¬
ция не раз в ходе своей истории сражалась с соседом с востока «и
не все битвы кончались для шведов Полтавой». Надо лишь уси¬
лить армию и флот, что и делает социал-демократический каби¬
нет. А там видно будет...
В политических кругах много говорят о неизбежности войны
между Францией и Германией. Положение в Седерготландии
расценивается как серьезное. «Буря бушует у наших берегов и
вся Европа похожа на кипящий котел, готовый в любую минуту
взорваться», — пишут газеты. Шведы растерялись, можно много¬
го ждать от Москвы, но чтобы Берлин грозил Дании, этого здеш
ние мозги не вмещают. Что еще надумает Гитлер? Каковы его
планы?
На днях я слышала те же самые суждения от видных полити¬
ков двух разных партий, консерватора и либерала: «Нам остается
одно, вся Скандинавия должна искать защиты у Англии. Не пло¬
хо бы было войти в состав Британской империи. Одни мы бес¬
сильны». И это говорится не в виде шутки, такие мысли бродят
здесь.
Я решила поехать на несколько дней в Норвегию, посмотреть,
что там за настроения? Что делают мои норвежцы?
Сейчас здесь одни скучные текущие дела. Новостей по поводу
займа ни из Москвы, ни от шведов. Лесные переговоры все еще
лениво тянутся, их целиком ведет теперь торгпред. Остальные
дела совсем мелкие. Душно в Стокгольме от бездеятельности и
от пассивности шведов.
Письмо другу
2 октября (Т. Л. Щепкиной-Куперни).
Только что вернулась из Норвегии. Съездила туда, чтобы ска¬
зать доброе утро любимым вершинам гор, повидать знакомые
места, обнять друзей. Такая поездка моральная роскошь. В Осло
столько периодов моей жизни, столько сплетений моей работы с
мировыми событиями: подготовка 17-го года, утверждение совет¬
ского престижа после 20-го года. Я точно листала книгу на каж¬
дом повороте улиц знакомого Осло. И было щемяще радостно и
грустно, но с улыбкой благодарности.
Швеция. Финансовые переговоры
189
Здесь, в Швеции, ответственная, деловая, строгая атмосфера.
Пышный, холодный в своей торжественности город. Там, в Осло,
город в ложбине, его сторожат горы; там фиорд — дорога в мир,
открытая и заманчивая. Новые дома выросли вместо деревянных
вилл в садиках с розами, в них еще чувствовался Ибсен и Бьёрн-
сон, и последний взлет либерализма 80-х годов. Королевский парк и
статуя математика Абеля работы самого Вигеланна, экспрессия и
сила мысли. Знакомые дома, магазины, вывески и голубые трамваи.
Кондуктор в трамвае вглядывается в меня, узнал. На углу Пар-
квейена спрашивает:
- Вы тут сойдете?
- Нет, этот раз еду дальше, я в Осло только на побывку.
- Я так и подумал.
Распрощались за руку.
Томас Хефти терраса, вид на горы Аскера причудливой фор¬
мации. Вот и гора со срезанной верхушкой. Здравствуй, Колсос.
Домики в садах, аккуратные, прибранные, скромные, ласкают
глаз. Весной 23-го года сколько тут дум было передумано, планов
намечено...
Было ли это? Фантазия или быль? Память о тех годах заметена
помелом событий. Далеко ушедшие годы... Только десять лет?
Века прошли...
Трудно было покидать Осло на новый пост, а хотела бы я вер¬
нуться туда опять? Нет, ни за что. В прошлое нет тропы, дорога
жизни зовет вперед и вперед. Прошлое Осло растворилось в дым¬
ке воспоминаний, как сон.
Первый день в Осло я украла для себя, никто не знает, что я
приехала. Остановилась в скромной гостинице у фиорда и пошла
одна бродить по городу. Какое чудесное чувство свободы — ни
писем, ни телефонов, ни обязательных встреч и разговоров. Ник¬
то не ждет, никто меня не разыскивает... Я сама по себе.
К вечеру захотелось подняться в горы, на Хольменколлен, в
«красный домик» фрекен Дундас, жадно вобрать с балкона зна¬
комый вид, очертание фиорда. Отсюда шёл два раза мой путь в
Америку, в 15-м и 16-м годах. Сюда приходили ко мне письма и
директивы Ленина. Здесь, на Хольменколлене, я дописывала
«Общество и материнство», писала «Кому нужна война?» и вела
газетную полемику с социал-соглашателями на пяти языках. От¬
сюда пересылала почту Ленина в Россию нелегальными путями.
Хольменколлен меня манил, будто там время еще не смыло виде¬
ний и переживаний годов эмиграции.
190
Тетрадь десятая (1933)
На электричке наверх в горы, схожу на станции, не доезжая
Хольменколлена, хочу пересечь лес по горной тропинке с поэтич
ным названием «тропа любви». Воздух осенний, прелый, пахнет
грибами. Знакомое журчание горного ручья слева, но густые кус¬
тики брусники и черники разрослись на берегу и, сплетая свои
ветви, скрывают кристально-чистую воду ручья. Густо краснеют
ягоды брусники, и на кустах черника синеет, переспелые, забы¬
тые тяжелые ягодки, будто запудренные чем-то серым. Напилась
из ручья, вода отдает вкусом корней и земли и холодна, как лед.
Вспоминаю чудесные стихи Нурдаля Грига13 о воде в горных
ручейках Норвегии и как он сам томился и скучал по ним в раска
ленных тропиках. Где он сейчас Нурдаль Григ, друг первых лет
на моем посту полпреда в Норвегии? Но нечего медлить у ручья,
скорей в «красный домик» на горе Хольменколлена.
Когда я вхожу к фрекен Дундас в ее скромную конторскую
комнату, она с испугом вскакивает с кресла, точно увидала при¬
зрак: «Это вы, фру Коллонтай, я думала, что мне это померещи¬
лось. Как это мы никто не знали, что вы приехали? Надолго ли?
Вы вошли, будто в те годы, когда вы жили здесь». Обнимаемся,
смеемся.
Мне самой кажется, что это не 33-й год и что я, усталая после
беготни из-за связей по транспорту, вернулась «домой» в красный
домик не из Осло, а из Христиании. Оглядываю знакомую скром¬
ную комнату. Ее стены все еще увешаны моими снимками, выре¬
занными из американских газет, в годы, когда я объехала США.
Вспоминаем с фрекен Дундас годы мировой войны, но и смеш¬
ные эпизоды из наших будней. Немцы потопили «Лузитанию» и
фрекен Дундас с таким решительным и свирепым видом заявила
мне: «Теперь я больше не могу этого терпеть, и завтра я застрелю
немца-фотографа в его палатке для съемки туристов». Я ей пове¬
рила и начала ее серьезно убеждать не убивать немца-фото-
графа.
Вспоминали, как русский консул царского посольства пришел
к ней наводить обо мне справки и как Дундас так его напугала,
что донесет в МИД о его вмешательстве в дела туристских оте¬
лей и что он понижает этим прибыль норвежского предприятия,
что консул бегом спустился с горы и больше носу не показывал.
Сколько мы тогда смеялись, но и в этот вечер у меня мускулы
заболели от смеха.
В город вернулась на электричке, а на другое утро явилась в
наше полпредство и дала знать друзьям и знакомым, что я в Осло.
Швеция. Финансовые переговоры
191
Тут началась обычная суета и толчея жизни полпреда, деловые
встречи, визиты, но и приятный вечер у Лейфа Андерсена и его
Маруси с танцами под граммофон. И традиционный завтрак в
отеле «Бристоль» с Сиверсеном, и долгая политическая беседа с
Транмелем...
Самое приятное для меня в Осло, что тут много тех, для кого
я, лично я, близка и понятна независимо от положения, полпред
ли я или политическая беженка. Целая неделя личного тепла —
это много, и за эти дни я благодарна жизни.
Но все же прорыв времени с отъезда из Осло чувствовался.
У людей милых и близких другие интересы, заботы и планы.
Жизнь за эти годы мало к кому была милосердна. Даже в недав¬
но столь мирной Норвегии. Две силы — коммунизм и фашизм.
Борьба обостряется.
На днях здесь выборы. Проблемы Ибсена и Бьёрнсона забыты.
Их думы и их творчество в кожанных переплетах красуются чин¬
но на полках. Классики. На них поглядывают, но их не читают.
Молодежь живет другими прицелами: Квислинг или большевизм?
Что победит на выборах? В прессе карикатуры на гитлеровскую
Германию и преследование своих же, норвежской компартии.
Пацифизм или власть военщины? Большая путаница в головах,
нет ясной логики, и компартия слаба. Транмель и Рабочая партия
решают, сможет ли Норвегия остаться нейтральной в момент вой¬
ны. Такой вопрос не пришел бы мне в голову десять лет назад. Но
сейчас здесь, на площадях в Осло, выступает Квислинг, махро¬
вый нацист, и либералы, да и Рабочая партия его терпят...
Нет, Норвегия уже не прежняя, и я рада вернуться в Сток¬
гольм.
3 октября.
Вернувшись из Осло, поняла, что полпреду отлучаться нельзя
даже на неделю. В нашей всегда дружной и дисциплинированной
ячейке началась склока. Возглавляет ее недавно приехавший но¬
вый сотрудник ТАСС, сразу не поладивший с секретарем ячейки,
предлог - та неудачная резолюция, которая не была одобрена
Бюро заграничных ячеек в Москве, но которую бюро признало
удовлетворительной после внесения в нее новых формулировок.
Все это дело прошлое и нечего вокруг этого затевать склоку. Но
сотрудник ТАСС требует перевыборов секретаря, назначения со¬
брания нашей ячейки и проч. Точно мы какой-то парламент. Пока
это все на почве личных неприязней, но я по опыту знаю, к чему
192
Тетрадь десятая (1933)
ведут склоки в ячейке. Досадую на себя за неделю отлучки, не
прибираю к рукам и инициаторов склоки.
Международные события
21 октября.
Ряд серьезных событий международного значения. Первое,
выход Германии из Лиги наций. Второе, еще более важное по сво¬
им последствиям, обращение Рузвельта к Союзу и поездка Лит¬
винова в Соединенные Штаты для переговоров о признании СССР.
В Швеции это производит большое впечатление и, конечно, об¬
легчит нашу работу здесь. Третье событие — это процесс в Лейп¬
циге Георгия Димитрова. Процесс этот вызывает горячий отклик
не только среди рабочих, но и среди всей радикально настроен¬
ной интеллигенции. Митинги, протестные заявления с популяр¬
нейшими именами. И работа юристов международного права в
Лондоне, где во главе стоит Брантинг.
Давно уже мир не видел образец такого морального мужества,
такой силы убеждения и стойкости, какие проявляет Димитров.
Его реплики всеми цитируются и весь процесс приравнивают к
инквизиторскому процессу против Галилея. Но Димитров не от
речется от своих убеждений, несмотря ни на какие моральные
пытки. Димитров вносит в этот трагически балаганный процесс
эпическое величие и высоко поднимает звание коммуниста. Это
все признают. Таковы ведущие люди коммунизма, и каждое но¬
вое слово, сказанное Димитровым, входит в историю нашей партии
и наполняет сердце гордостью.
Четвертое событие на внешнеполитической арене — это обра¬
щение Стаунинга к скандинавским правительствам о координа¬
ции своей политики и своих действий против поползновений гит¬
леровской Германии и в борьбе с агрессией. Пер Альбин Ханссон
готов всецело поддержать предложение Стаунинга. На 26 октяб¬
ря в Копенгагене намечено совещание премьеров трех стран Скан¬
динавии.
Однако ходят слухи, что норвежцы еще колеблются: прим¬
кнуть ли им к блоку, явной задачей которого является усиление
милитаризма. Если для шведов типична политика нейтрально¬
сти, то в Норвегии еще сильны пережитки пацифизма. Особенно
противится единой политике со Швецией Рабочая партия. «Мы
не забыли еще 1905 год, — говорили мне в Осло, — когда воору¬
женная Швеция стояла у наших границ. Усилить военщину у себя,
Швеция. Финансовые переговоры
193
значит снизить чувство мировой солидарности пролетариата. В Гер¬
мании рабочий класс борется против Гитлера, нам больше по пути
с ним, чем со шведской военщиной». Это говорят в кругах Рабо¬
чей партии, но когда либеральные газеты сомневаются в возмож¬
ности общей линии в политике скандинавов, я начинаю думать,
нет ли в Норвегии указки из Лондона не раздражать Берлин, воп¬
рос о Седерготландии утрясется, о чем Лондон сам позаботится.
Но в атмосфере нет успокоения, угроза войн, именно войн во
множественном числе, выросла за этот год. Это уже не благодуш¬
ные 20-е годы, когда большие державы торжествовали победу,
готовы были «великодушно», со скрытыми расчетами помогать
Германии, верили, что сумеют помешать росту и усилению СССР,
и охотно щеголяли пацифистскими фразами. Это не настроения,
вызвавшие в жизнь конференцию по разоружению. Финансовый
крах потряс мир до самых глубин.
После кризиса война кажется спасением капиталистическим
странам. Но в такой атмосфере работать нелегко. И я должна
себя снова и снова убеждать, что дипломатия в длительном про¬
цессе имеет именно задачей устранение или по крайней мере от¬
срочку войны.
Всякое достижение для установления дружественности между
странами и особенно в отношении нас, т. е. Союза, — это отсрочка
войны. Наша советская дипломатия с первого дня советской влас¬
ти в 1917 году — это активная борьба с войной. А работа Литвино¬
ва в Женеве, в Рапалло, а сейчас его поездка в Вашингтон...
Моя задача добиться займа Союзу, это тоже превентивное сред¬
ство против вступления Швеции в лагерь врагов Союза. Заинтере¬
сованные финансовые и промышленные круги учтут завязанность
шведской кроны в союзном хозяйстве и перспективу удержать за
собой наш рынок. Нет, я напрасно думала ночью, что более ак¬
тивно работала против войны в 15—17-х годах, объезжая восемь¬
десят один город Соединенных Штатов и выступая с платформой
Ленина и левого Циммервальда. Дипработа сейчас и моя очеред¬
ная задача — заем — это тоже борьба за мир и за укрепление нор¬
мальных отношений с Союзом.
Как раз на днях капитан Флорман, начальник и создатель граж¬
данской авиации в Швеции, вернулся из Москвы. Его обнадежи¬
ли там, что с мая 1934 года можно открыть новую авиалинию Сток-
гольм-Ленинград, своего рода конкуренцию «Дерулюфту». Боюсь,
что Флорман слишком оптимистичен, но он человек деловой, энер¬
гичный и заинтересован связывать Стокгольм со столицами мира.
194
Тетрадь десятая (1933)
Хорошо, если начнет с нас, а не с Парижа или Лондона. Авиали
ния — это интересная задача, а если в Москве заинтересовались
этим предложением, может, и выйдет что-либо даже раньше сто¬
миллионного займа.
25 октября.
Приезжал недавно китайский маршал Чанг Сулиан. В его честь
был большой вечерний прием в китайском посольстве. Чанг Су¬
лиан сказал мне, что читал мою книжку «Пчелки» на японском
языке, и мы долго говорили с ним о «новой морали» и новой жен¬
щине. Странно здесь, в Швеции, встретить человека, который
знает меня не как полпреда, а как писателя и борца или провод¬
ника новых идей, не только социальных, но и моральных, в отно¬
шении женщин.
В Швецию назначен новый германский посланник цу Вид, он
дальний родственник короля Густава V. Гитлер стремится усилить
связи со Швецией. Но цу Вид производит впечатление неумного и
пассивного человека, типичный представитель вырождающейся
аристократической семьи. Он будто не осмысливает, что произош¬
ло и происходит в Германии, и со мной говорил с преувеличенной
скорбью о смерти какого-то старого дяди, родственника графа
Брокдорфа. Я по этикету пригласила его на завтрак, но до сих
пор он мне не ответил завтраком. Он заметно нервничает, разго-
варивая со мною. Чего он боится? Вообще неприятная фигура и
едва ли активная, не чета английскому посланнику Кларку Кер¬
ру. Тем лучше.
Переговоры о займе начались
10 ноября.
Сегодня важное событие: торгпред получил точные директи¬
вы, на основе которых можно начать переговоры о займе со швед¬
ским правительством. До сих пор, как я определила и что понра¬
вилось торгпреду, мы вели лишь «разговоры». Их было много. Но
это все только подготовка.
Директивы нам были уже намечены во время поездки торг¬
преда в Москву и одобрены решающим органом (т. е. Политбю¬
ро). Но полную и окончательную установку дали нам только те¬
перь. Конечно, впереди много трудностей и преодолений, задачу
нам дали нелегкую: пробить брешь на фронте сплоченной колон
ны мировых финансов. Но важно то, что перед нами поставлена
Швеция. Финансовые переговоры
195
конкретная задача, важная для Союза, и что теперь ясно, с чего
начать. Основа в общем такова: заем чисто финансовый, которым
располагаем мы для любого заказа в Швеции. Никакого матери¬
ального обеспечения. Сто миллионов крон на восемь лет.
Уже четвертый час ночи, а мы только что разошлись, никак не
могли наговориться по поводу полученной директивы Москвы.
Планировали, спорили и намечали ход работы.
6 декабря.
Сегодня Сандлер сообщил мне, что государственная комиссия,
которой поручено вести с нами переговоры о займе, образована.
Во главе ее директор автомобильной фирмы «Вольво», некий Габ-
риельсон. Он не раз бывал в Москве для переговоров о техничес¬
кой помощи по строительству завода шарикоподшипников и за¬
интересован расширить экономические связи с Союзом. Осталь¬
ные члены — министр без портфеля Квенцель, директор банка
Свенсон и секретарь комиссии, протеже Сандлера, молодой чи¬
новник МИДа Хеглеф, красивый, способный и метящий стать
«шведским Иденом», он быстро делает служебную карьеру.
С нашей стороны три члена: финансовый эксперт, присланный
Микояном, по-видимому, серьезный и знающий человек, торг¬
пред в Швеции и я как председатель советской делегации в ко¬
миссии.
Сандлер просил меня соблюсти полную секретность перегово¬
ров, что вполне совпадает с желанием Москвы. Встречи сторон
будут происходить в МИДе. Сандлер просил также меня в случае
каких-либо заторов при переговорах обращаться непосредствен¬
но к нему, а не к Вигфорсу. Почему Вигфорс устранен? Мне это
не нравится. Или это, чтобы придать переговорам более полити¬
ческий характер? Сандлер еще просил не сноситься без его ведо¬
ма с промышленниками или банкирами. Все переговоры должны
идти через государственную комиссию.
10 декабря.
Переговоры идут полным ходом. Шведское правительство само
торопит, так как хочет, чтобы проект договора о займе был за¬
кончен к концу декабря, тогда кабинет внесет его на рассмотре¬
ние первой сессии парламента в 1934 году, т. е. в январе. Мне это
кажется преждевременным, еще много неразрешенных пунктов,
и при каждом новом заседании комиссии возникают то с одной,
то с другой стороны новые трудности по существу параграфов или
196
Тетрадь десятая (1933)
в связи с формулировкой. Мы запрашиваем Москву, ответы за
паздывают. Нет, до рождественских каникул невероятно закон
чить проект договора, а потом надо же иметь на весь текст санк
цию Москвы.
Я не разочаровываю шведов, и комиссия работает усердно, но
пока точно сформулирован и принят лишь пункт, что о матери¬
альном обеспечении займа нет и речи. Самая большая трудность
сейчас — это пункт о сроке договора. На десять лет шведы не идут,
настаивают на пятилетием сроке, для нас абсолютно неприемле¬
мом.
При обсуждении проекта договора мне стало ясно, чего шведы
больше всего боятся: что мы стомиллионный заем не используем
в Швеции. Они понимают, что для нас важен этот заем как пре¬
цедент, что обеспечит Союзу займы в других странах. Шведская
же промышленность заинтересована в реальных заказах Союза.
Вот и бьемся над формулировками пунктов — использование зай¬
ма и срока самого займа.
Шведское правительство хочет поэтому уточнения и сокраще¬
ния сроков заказов. Министерству социал-демократов желателен
немедленный эффект от займа СССР, так как он проводится швед¬
ским правительством в числе мер борьбы с безработицей. Мел¬
лер и Вигфорс оба заинтересованы в скорой загрузке шведской
промышленности заказами из Москвы непосредственно после при¬
нятия договора парламентом, и само прохождение договора в рикс¬
даге встретит меньше сопротивления, если сроки размещения за¬
казов будут упомянуты в тексте договора.
Мы успокаиваем членов комиссии, что заказы и сейчас уже
поступают в торгпредство, что размещение заказов в Швеции на
сто миллионов крон для СССР не представляет трудностей. Но
шведская сторона упорно говорит о том, что боится, как бы Шве¬
ция не оказалась просто трамплином для финансовых займов Со¬
юзу, и продолжает упорствовать по пункту о сроках размещения
заказов. После четырехчасовой дискуссии мы расходимся на завт
рак, и при следующей встрече начинаем переговоры с того же
пункта и его формулировки по-русски, по-шведски и по-француз¬
ски.
Финансовый специалист из Москвы — большая помощь, он дос¬
таточно умен, чтобы не упорствовать на нашей формулировке, и
мы с ним ищем выявления сути вопроса в новых выражениях, бо¬
лее понятных психологии шведов. Потом идет сверка перевода
на французский язык, Хеглеф знает по-французски досконально.
Швеция. Финансовые переговоры
197
но наших тонкостей не всегда улавливает, и я остаюсь с ним одна,
чтобы после ухода членов комиссии еще и еще сверить тексты.
Очень это утомительная работа, и я не вижу ей конца. Но торг¬
пред и товарищ из Москвы считают, что дело все же двигается и
соглашения сумеем достигнуть. Два раза я имела частные беседы
с председателем шведской стороны, но поняла всю бесцельность
таких бесед, решает не он.
В комиссии председательствую я, как полагается по моему ран¬
гу. Но так как ни торгпред, ни советский финансист по-шведски
не знают, я частенько служу переводчиком для обеих сторон во
время переговоров. Странно, что скучнее всего повторять свои
собственные соображения на другом языке. Но в полпредстве нет
хорошего переводчика на шведский, да и не хотим пока вводить
в наши переговоры лишних людей.
12 декабря.
Во внешнеполитическом мире заботит положение на Дальнем
Востоке, обострение отношений Союза и Японии. На днях Санд¬
лер меня спросил, верны ли полученные им сведения, что совет¬
ские самолеты сбили японский?
Война приближается, о ней говорят, шведы опасаются, что наши
осложнения на востоке могут распространиться и на запад. Эта
атмосфера опасения перед угрозой войны неблагоприятна для
наших переговоров о займе. У меня чувство, что кабинет за по¬
следние недели стал осторожничать в вопросе о займе и уже не
торопит нас, как в ноябре. Шведы придирчивы при формулиров¬
ке параграфов текста договора.
Мы стоим, главное, за принципиальную четкость и стремимся
к ясности. Мы против всяких условных формулировок и прида¬
точных предложений, которые в будущем дадут пищу для дис¬
куссий и толкований. Деремся мы до усталости. Ухожу из комис¬
сии после трех-четырехчасовой драки вся внутренне опустошен¬
ная, больше чем при политических выступлениях перед десяти¬
тысячной аудиторией или споров с эсерами на кораблях Балтий¬
ского флота в 17-м году.
Пресса здесь, как и во всем мире, следит с напряженным вни¬
манием за переговорами Литвинова в Вашингтоне. Успехи Мак¬
сима Максимовича всеми отмечаются. Установление дипломати¬
ческих отношений с Америкой — дело огромной важности. Оно,
конечно, отразится в благоприятную сторону и на нашей работе в
Стокгольме.
198
Тетрадь десятая (1933)
Американцы активизируют здесь свою работу. Назначен но¬
вый посланник Соединенных Штатов, некий Штейнгардт. Он ста¬
рается особой любезностью в отношении полпредства СССР сгла¬
дить свою большую нетактичность — высказывание в прессе до
приезда в Швецию антисоветских настроений. Штейнгардт уве¬
ряет, что он «личный друг Рузвельта», а по-моему, он просто ти¬
пичный американский делец, связанный с банками в Америке, не
сумевший вовремя учесть, что его антисоветские настроения не
выражают политики Рузвельта и что Штейнгардт просто опоздал
перекраситься.
По профессии Штейнгардт адвокат, но во внешней политике
плохо разбирается и говорит наивности. Это политические люди
в Швеции уже заметили, но считают, что через него можно уси¬
лить торговые связи с США.
Две неприятности
13 декабря.
В дипломатических кругах очень интересуются сближением
Бека14 (Польша) с Гитлером. Шефы миссий ездят друг к другу,
наводят справки, ищут информации, особенно волнуются фран¬
цузский посланник и Хурбан (Чехословакия). Но я его холодно
приняла. Хурбан же представитель дружеской к нам страны, за¬
чем же он дал волю своим личным симпатиям к эмигрантам и
устроил прием и ужин в честь Бунина? Нобелевский комитет по
присуждению мировой премии за беллетристику присудил пре¬
мию Бунину как лучшему русскому писателю. Почему не Горько¬
му? Почему не Шолохову? Его знают и любят в Скандинавии.
Сандлер вроде как бы оправдывался передо мной за премию
Бунину, проживающему в Париже. «Кто такой этот Бунин? - спро¬
сил меня Сандлер, — я никогда не слышал о нем в литературном
мире. К сожалению, — добавил Сандлер, — кабинет в этом вопро¬
се бессилен повлиять на выбор кандидата на премию. Нас бы про¬
сто не послушали. Я надеюсь, вы сумеете это объяснить вашему
правительству».
В Москве, конечно, не понравится, что шведы выдвинули на
мировую премию эмигранта, но факт тот, что Нобелевский коми¬
тет состоит из архиреакционных стариков, которым всем за во¬
семьдесят лет, и их выбор кандидата на премию уже не раз вызы¬
вал неприятности в Швеции. Меня больше интересует, кто под¬
сказал этим архаическим старцам из Нобелевского комитета имя
Швеция. Финансовые переговоры
199
Бунина? Его произведения только сейчас появляются на книжном
рынке. Говорят, будто пресс-атташе французского посольства Шас-
сен (собственно — Хейсин), сам русский эмигрант, очень хлопотал у
стариков за Бунина. Во всяком случае, шведы могли бы быть так¬
тичнее в момент, когда у нас идут серьезные переговоры.
За последние недели пришлось сделать два неприятных демар¬
ша в МИДе у Сандлера, потом у его заместителя Хамильтона по
поводу визовых дел. Вдруг шведы выдумали ставить на наши граж¬
данские паспорта штампы о том, что виза выдана при условии,
что данное лицо не будет заниматься политической агитацией в
Швеции. Гражданские паспорта у советских граждан редкость,
больше касается жен, не вписанных в паспорт мужа, или времен¬
ных сотрудников торгпредства, приехавших сюда по специально¬
му вопросу. Но это вопрос принципа.
Сандлер объяснил, что они ввели эти штампы для граждан¬
ских паспортов всех стран, с которыми у Швеции нет особой кон¬
венции или иной договоренности о выдаче виз. И что будто это
связано с растущей угрозой войны и ограждением Швеции от на¬
езда сюда «темных лиц» под видом туристов.
Но несмотря на штампы, немцы, т. е. нацисты Гитлера, все в
большем числе разгуливают по улицам Стокгольма, так что разъяс¬
нения Сандлера меня не удовлетворили. Поговорила с Хамильто¬
ном после выражения нашего протеста, как устранить подобную
дискриминацию на паспортах советских людей, приезжающих
сюда «не как туристы» или агитаторы, а по торговым делам. Ха¬
мильтон лучше в курсе махинаций МИДа и обещал подумать, как
нам вопрос этот урегулировать.
На мою угрозу, что и мы будем ставить на паспортах шведских
промышленников дискриминирующие штампы, Хамильтон отве¬
тил с улыбкой: «Ни один швед не вздумает поехать в СССР ина¬
че, как ради торгового дела, а в таком случае штамп его не оста¬
новит и не испугает». Все же в МИДе обещали мой протест рас¬
смотреть и найти способ вопрос этот урегулировать.
В дипкорпусе
14 декабря.
Новый японский посланник нанес нам визит. Придется отве¬
тить. Очень странно, что японцы наняли квартиру в том же доме,
хотя и по другой лестнице, где живет китайский посланник Шу.
Японец самым лестным образом отзывался о представителе СССР
200
Тетрадь десятая (1933)
в Японии тов. Трояновском и выражал надежду, что на Дальнем
Востоке грозовые тучи рассеются: «Наш народ тоже стоит за мир
со своим великим соседом». Но по нашим газетам этого не видно.
Кто расцвел сейчас, это итальянский посланник Патерно де
Манчи. Приехал Пиранделло15 и в его честь всякие торжества.
Патерно часто забегает ко мне посудачить о международных де¬
лах. «В Москве напрасно рассчитывают на сближение с Франци¬
ей перед лицом возросшей опасности со стороны Германии. Па¬
риж никогда не поймет политики Москвы, как не поймет и нас,
современную Италию. Общий враг еще не создает прочную базу
для дружбы». Патерно не любит Францию, но еще свирепее не¬
навидит и боится Англии.
В честь Пиранделло в итальянском посольстве — это бывший
дворец русской великой княжны Марии Павловны, разошедшей¬
ся с сыном короля Густава, принцем Вильгельмом, и сейчас печа¬
тающей свои мемуары, — был устроен бал. Итальянское посоль¬
ство одно из самых роскошных зданий, занимаемых иностранны¬
ми миссиями. И Патерно дал бал в честь Пиранделло действи¬
тельно роскошный, о таких балах мечтала мадам Бовари, пред¬
ставляя себе жизнь дипломатов. Но по теперешним временам
послы живут скромнее и отделываются коктейлями, в лучшем
случае с коротеньким концертом. На балу был «малый двор»,
т. е. принц Густав Адольф младший с женой, принцессой Кобург¬
ской. Открыто фашистская парочка. Патерно работает во славу
Муссолини.
Но лично я или, вернее, мое новое черное кружевное платье
на бледно-розовом чехле пострадало: в тесноте кто-то облил меня
из бокала с шампанским. Говорят, от шампанского пятен не бы¬
вает.
Заторы в переговорах
19 декабря.
Затор в переговорах. Шведская сторона в комиссии уперлась в
вопрос о сроке займа, на десять лет шведы категорически не идут.
Второй пункт разногласий — это так называемые нормальные за¬
казы. Другими словами, шведы хотят, чтобы мы обеспечили им,
помимо заказов по стомиллионому займу, обычные за последние
годы заказы у крупных металлообрабатывающих и машиностро¬
ительных фирм на 12—13 миллионов в год по особым договорам с
этими фирмами, которые работали уже десять лет на нас по тур¬
бинам, электрооборудованию и станкам.
Швеция. Финансовые переговоры
201
Этим пунктом в договоре шведы надеются обеспечить фир¬
мам непрерывную и последовательную связь с Союзом. «Этими
нормальными заказами мы гарантируем Швеции, что по исполь¬
зованию займа советские заказы не утекут в другие страны. Мы,
промышленники, хотим установить прочные и длительные связи
с СССР» — слова директора Габриельсона. Конечно, речь по суще¬
ству идет лишь о крупнейших и политически влиятельных фир¬
мах: СКФ (шарикоподшипники), АСЕА (электрооборудование),
Кристинехам (турбины, направлявшиеся для Волховстроя, а сей¬
час работающие на Свирьстрой). Но это для нас неприемлемо,
это как бы заранее связать себя с указанными фирмами.
Вокруг этого требования шведов уже несколько дней у нас в
комиссии идет жестокая борьба. Сандлер говорил со мною о сро¬
ке займа. «При теперешней неспокойной мировой обстановке пар¬
ламент никогда не пойдет на финансовый заем свыше пяти-шес-
ти лет. Если мы сейчас готовы дать вам финансовый заем, — ска¬
зал мне Сандлер, — перед лицом международных осложнений, в
которые может быть втянута ваша страна, и притом без матери¬
ального обеспечения шведских интересов, то правительство идет
на такой шаг, только чтобы дать толчок быстрому подъему на¬
шей промышленности. Надо, чтобы результаты почувствовались
непосредственно после подписания договора, что обеспечивается
выполнением уже имеющихся у нас и намеченных советских за¬
казов на этот и ближайший год. Вот почему мы стоим за пункт
“нормальных заказов” на время действия займа. Задача займа, —
продолжал Сандлер, — это борьба с безработицей, быстрое уве¬
личение числа занятых в нашей промышленности рабочих, дру¬
гими словами, ликвидация последствий мирового кризиса». Тако¬
ва и точка зрения шведской стороны в комиссии.
Мы настаиваем и доказываем, что без займа импорт в Союз из
Швеции упадет, что вообще новых «нормальных заказов» может
и не поступать ввиду роста нашей собственной тяжелой индуст¬
рии, заем же обеспечит Швецию нашим рынком, во всяком слу¬
чае, на ближайшие годы.
Требовательность шведов повышается в связи с несомненным
улучшением экономической конъюнктуры. Положение нельзя
сравнивать с тем, какое было год тому назад, когда зародилась
идея госгарантии на наши промышленные заказы, которая посте¬
пенно выросла в идею займа. Когда я обедала осенью у Хамрина,
шведы искали нас и искали способ закрепить рынок Союза за
Швецией. Сейчас кривая производства заметно повышается — во¬
202
Тетрадь десятая (1933)
енные заказы, выросший спрос на бумагу, целлюлозу и лес из
Англии. Наше положение хуже как покупателей по сравнению с
весною 1932 года.
В лесной промышленности оживление, залежи шведских пи¬
ломатериалов почти ликвидированы. Тут мы тоже упустили мо¬
мент переговоров по лесу. Не умеем еще учесть и использовать
благоприятную конъюнктуру.
С переговорами по займу надо торопиться. Кабинет Ханссона
использует состоявшийся договор как актив в борьбе с еще не из¬
житым кризисом, но дальше определенных лимитов уступок ни
Ханссон, ни парламент не пойдут. Надо это учитывать и не те¬
рять из вида настроение парламентских групп. Ведь договор еще
подлежит принятию риксдагом. Вырабатывая текст договора и
наших взаимных обязательств, нельзя не учитывать все время,
что договор о займе СССР, первый договор такого рода, встретит
несомненное сопротивление консерваторов. В этом-то и состоит
трудность переговоров.
Наш нажим на комиссию тоже имеет свои лимиты. Если бы
нам удалось провести в комиссии все наши требования, такой про¬
ект договора не сможет рассчитывать на санкцию парламента, а
провал договора в парламенте — это уже наше политическое по¬
ражение и его допустить нельзя. Отсюда надо самим уметь учесть,
где предел нашего нажима и проявлять гибкость при перегово¬
рах, чтобы, обеспечивая интересы СССР, не перехлестывать че¬
рез край и не ставить под вопрос принятие договора о займе рикс¬
дагом.
Кабинет Ханссона опирается для получения абсолютного боль¬
шинства в парламенте на партию кулаков (бундефорбундет), и
Ханссон идет на всякие уступки и поблажки крестьянско-кулац¬
кой партии, чтобы сохранить ее поддержку кабинету против кон¬
серваторов и недавних правителей — либералов. Сотрудничество
кабинета социал-демократов с бунде в насмешку называют «цы¬
ганским торгом», отмечая этим, что бунде здорово наживаются
на этом торге. Кабинет провел новые постановления по облегче¬
нию задолженности крестьян-кулаков, и все же партия бунде об¬
рушивается на партию Ханссона с резкой критикой податливости
кабинета в отношении рабочих, профсоюзы работают и среди
батраков по линии улучшения условий труда и быта батраков,
что, конечно, задевает землевладельцев типа лидера бунде Пер¬
сона Брамсторпа или помещика Вестмана, по образованию юри¬
ста.
Швеция. Финансовые переговоры
203
Сейчас имеет место длительная и крепкая забастовка строи¬
тельных рабочих, и Ханссон находится между двух огней: проф¬
союзом этих рабочих и злобной критикой со стороны бунде и ка¬
бинета, застрельщиком оппозиции Ханссону является Вестман.
Брамсторп — это фигура другого типа. Он из середняка-крес-
тьянина выбился в люди, расширил свое землевладение, завел об¬
разцовую ферму и конный завод, где разводит лошадей, пригод¬
ных для полевых работ и для армии, на этом нажился и стал во
главе партии бунде.
Статный, по-крестьянски крепко и складно сложенный, по сво¬
ему красивое упрямое лицо, он не любит помещиков-аристокра-
тов, презирает их, и в месяцы, когда парламент распущен, с увле¬
чением сам обрабатывает землю, вводя в свое хозяйство всякие
улучшения и новшества механизации. «Чего никогда не сделают
аристократы-помещики, они лучше истратят деньги на нарядный
автомобиль или бриллианты жене», — говорит Брамсторп с не¬
скрываемым презрением к владельцам крупных поместий на юге
Швеции. «Вы хорошо сделали, — добавляет он, говоря со мною, —
что ликвидировали их. Они приносят только вред Швеции».
У него простая и симпатичная жена, в которой чувствуется про¬
стота и достоинство крестьянки, помогавшей мужу «поднять хо¬
зяйство». В свете жена Брамсторпа не бывает.
Брамсторп очень заинтересован, чтобы в проекте договора вне¬
сен был пункт о закупке шведского скота на 15 миллионов. На это
требование бунде нам пойти придется. Без этого пункта бунде-
форбундет в парламенте не подадут своих голосов за заем, все
землевладельцы за время кризиса и осложнений с Германией
имеют избыток скота и мечтают о продаже его нам. Брамсторп
предлагает также лошадей, пригодных для армии или иных тя¬
желых работ. Он усиленно приглашает меня осмотреть его фер¬
му и убедиться в породистости и высоком удое коров в его хозяй¬
стве.
Если урву время, съезжу, мне чета Брамсторпов по душе. Но
до покупки скота еще далеко. Заторы в переговорах еще не устра¬
нены.
Политическая беседа с Сандлером
25 декабря.
Вчера, несмотря на праздничные дни, а Рождество — это са¬
мый главный и высокочтимый шведами праздник, я имела серь¬
езную и основательную беседу с Сандлером.
204
Тетрадь десятая (1933)
Сочельник, и министерство закрыто. Сандлер пригласил к себе
на квартиру, в старый дворец — представительская квартира мин
индела. Уже на лестнице пахло елкой, и в гостиной на золоченых
креслах и диванах рококо лежали елочные украшения, свертки в
рождественских пестрых обертках, ножницы вместе с клубком
красной тесемки валялись на ковре. При моем входе в гостиную в
другую дверь спешно убежали сыновья Сандлера, по-видимому,
наряжавшие елку к вечеру.
Я извинилась перед женой Сандлера, что пришла в такой не¬
урочный день, но она ответила, что муж ее не признает праздни¬
ков и к нему уже приходили из министерства с бумагами. «Вы,
мадам Коллонтай, приятный гость и муж мой ждет вас».
Она привела меня через анфиладу зал в более по-домашнему
обставленную гостинную, где перед ярко пылавшим мраморным
камином стоял низкий стол, уставленный кофейным прибором,
вазочками с рождественскими пирожными и сладостями. «Этот
торт по рецепту моей бабушки, начните с него, — угощала меня
мадам Сандлер, разливая кофе. — Вы меня извините, у меня се¬
годня хозяйственные обязанности. Но вот и сам экселленц».
Сандлер не терял времени на разговоры о пирожных и распро-
сы, как я намерена провести праздники, он сразу перешел к делу,
т. е. к вопросу о займе: «Нас беспокоит вопрос, готовы ли вы со¬
хранить сверх займа нормальные заказы — те, что не предусмот¬
рены в договоре. Впрочем, этот вопрос вы обсудите с государствен¬
ной комиссией по займу. Я же хочу поговорить с вами об общепо¬
литических проблемах и ближайших политических видах Союза.
Дать стомиллионный заем для Швеции — дело не простое, вы ведь
знаете, что он встретит сопротивление».
Я: Очень рада, что вы затронули именно тот вопрос, который
я хотела вам предложить в частной и дружеской беседе. С чьей
стороны можно ждать наибольшее сопротивление?
Сандлер: Разумеется, со стороны консерваторов, но и либера¬
лы такой акции окажут поддержку лишь под большим давлени
ем, вы сами видите, какую они ведут кампанию против социальных
мероприятий кабинета и особенно против Вигфорса. Они все еще
не поняли, что лозунг либерализма о невмешательстве государ-
ства в экономику страны давно изжит.
Я осведомилась, каково будет соотношение сил в парламенте.
Сандлер меня успокоил, что при голосах крестьянской партии
большинство будет обеспечено.
Я: Но не могут ли «третьи силы» извне, например, Англия или
Швеция. Финансовые переговоры
205
«новая Германия» оказать давление и помешать нашей общей за¬
даче?
Сандлер долго и пространно разъяснял мне, что Швеция неза¬
висима во всех вопросах и никогда не допустит влияния другой
страны на такой чисто внутреннего характера вопрос, каким яв¬
ляется заем Союзу. «С Англией у Швеции самые лучшие отноше¬
ния и торговые связи непрерывно развиваются даже вопреки кри¬
зису. Что же касается “нацистской Германии”, то Швеция с боль¬
шой осмотрительностью относится к новому курсу немцев, учиты¬
вая, к чему ведет режим Гитлера и укрепление нацизма. Мы, ко¬
нечно, торгуем с ними, но за порог экономических отношений мы
теперешнюю Германию не пустим. Впрочем, ведь и СССР торгу¬
ет с Германией, даже получает от нее кредиты, так что нет осно¬
вания ожидать осложнений извне по вопросу о нашем займе вам».
Сандлер добавил, что с точки зрения международной он не
предвидит никаких препятствий по вопросу о займе, особенно
учитывая, что в Лиге наций усиленно работает Франция за вхож¬
дение СССР в Лигу, и Сандлер очень сочувствует этому: «Вхож¬
дение Союза в Лигу наций неизбежно наложит узду на господ из
Берлина, почему я особенно приветствую намерение вашего пра¬
вительства присоединиться к Лиге. Поверьте, что нынешние пра¬
вители в Германии весьма косо поглядывают на социалистиче¬
ский кабинет в Швеции... И раз вы уже сами заговорили о внеш¬
неполитических делах, позвольте и мне задать вам, в чисто друже¬
ском порядке, несколько вопросов, которые не могут не заботить
шведское правительство в связи с займом Союзу. Каковы ваши
отношения с вашими дальневосточными соседями? Не предвиди¬
те ли вы в ближайшее время конфликтов, например, с Китаем
или Японией?».
Я ответила ему: «Наши отношения с Китаем сейчас нормаль¬
ные, конфликт, вспыхнувший летом 1929 года вокруг КВЖД, был
нами урегулирован еще зимой того же года, и дипломатические
отношения СССР с Китаем полностью восстановлены. Мы не ожи¬
даем конфликтов с Китаем». Я, конечно, умолчала о той провока¬
ционной работе, которую ведут великие державы против нас в
Китае, чтобы натравить на нас Нанкинское правительство, и пе¬
решла ко второму вопросу Сандлера — о Японии.
«Что касается Японии, то нагло агрессивная политика милита¬
ристической кучки правящей Японии является, разумеется, фак¬
тором скрытой угрозы войны. Но эта угроза, так же как и агрес¬
сивные намерения Германии, направлены своим острием не толь¬
206
Тетрадь десятая (1933)
ко против СССР, но и против всех соседних стран в видах Герма
нии на экспансию. Однако наше сближение с США, посещение
Литвиновым Вашингтона и переговоры с Рузвельтом не могут не
понизить воинствующие настроения японских агрессоров. Нако-
нец, — добавила я, — крупнейшим фактором мировой безопасное
ти является растущая экономическая и военная мощь Союза при
нашей неизменной политике изыскания мер к предотвращению
войны». Я напомнила Сандлеру заключение нами недавно кон¬
венций с рядом стран — конвенций, определяющих, что такое аг
рессия.
Сандлер хотя и признал, что факт определения агрессора иг¬
рает важную роль в правовых взаимоотношениях государств и что
это «блестящий дипломатический акт», перескочил на свой из¬
любленный конек о похвальной деятельности самой Лиги наций
в деле укрепления идеи «коллективной безопасности», будто за¬
бывая, что если работа конференции по разоружению до сих пор
не дала результатов, то только вследствие сознательного и явного
сопротивления заправил этой самой Лиги наций.
Кофе давно остыл, камин догорел и ранние рождественские
сумерки заполнили комнату, хозяин так был увлечен беседой, что
забыл зажечь электричество. Я поняла, что пора уходить, насту¬
пает час, когда во всем Стокгольме зажигаются елки и начинает¬
ся обмен подарками.
Я ушла с чувством, что Сандлер настроен оптимистически и
что шведское правительство очень заинтересовано в займе. «Если
правая партия и нападает на минфинансов, то в этом вопросе вся
шведская промышленность будет за заем. А промышленники в
этом деле решающая сила, — добавил Сандлер, прощаясь. - Ко
миссия будет созвана немедленно после праздников».
С этими сведениями я, как с подарком, поехала к торгпреду.
Тетрадь одиннадцатая
(1934)
ШВЕЦИЯ. ЗАЕМ
Заем и политика социал-демократического кабинета* - Откры¬
тие парламента и текущая жизнь. - В Москве по вопросу зай¬
ма. - Парафирование займа. - Возвращаюсь в лоно текущих
дел. - Кампания против займа началась. - Трудная полоса. -
Договор в парламенте. - Последние колебания. - Наш отказ от
займа. - Беседа со Сталиным. Пленум. - Снова в Стокгольме.
Парад. Заметки о Москве. - Призрак войны. - Перемены за
лето. - Вхождение СССР в Лигу наций. Текущие дела. - Размыш¬
ления. - Берлин и Копенгаген. - «На ремонте» здоровья. -
Праправнуки Полтавской битвы. - Итоги 1934 года.
Заем и политика
социал-демократического кабинета
12 января 1934 года.
^^Tg РАЗДНИЧНЫЕ каникулы у шведов позади. Деловая
я жизнь идет полным ходом, а между тем до сих пор
^ ^ государственная комиссия по займу Союзу не собира¬
лась. Меня это беспокоит. Я много думаю о займе и его осуще¬
ствимости. Вопрос этот родился не сразу, ему предшествовали
предварительные стадии зондажей с обеих сторон, частные раз¬
говоры и полуофициальные переговоры по госкредиту. Но кон¬
кретно поставил перед Швецией эту проблему мировой кризис.
Кабинет социал-демократов, на который трудящиеся в Швеции
возлагали свои надежды, подавая за социал-демократов голоса в
208
Тетрадь одиннадцатая (1934)
1932 году, — этот кабинет должен был или осрамиться в глазах
масс, или найти выход из тупика кризиса и страданий рабочего
люда от безработицы. Когда социал-демократическая партия осе*
нью 1932 года очутилась у кормила, в стране уже царил жуткий
кризис. Либералы (фризиненде) были дискредитованы после скан
дала с премьером Экманом из-за его денежных махинаций с Крю-
гером; в политику консерваторов в столь тяжелую для страны
эпоху никто не верил. Население Швеции все свои надежды во*
латало на партию социал-демократов во главе с Пером Альбином
Ханссоном. Умея сохранить видимость демократичности, он при¬
обрел за годы министерств консерваторов и либералов особенную
популярность.
Пресса партии социал-демократов постоянно напоминала, что
он истинный лидер рабочих, что он еще при кабинете «самого
Брантинга» два раза занимал пост министра, и что Ханссон, буду¬
чи премьером, остается «истинным демократом». Он и сейчас
продолжает жить в скромном домике, наравне с другими члена¬
ми его партии, в поселке, застроенном коммунальным самоуправ¬
лением. Газеты, говоря о Ханссоне, не забывают упомянуть, что
он из рабочей семьи и в юности был просто рассыльным мальчи¬
ком при магазине. Ханссон знавал, что такое бедность, безрабо¬
тица, голод. Его популярность огромна, и ее умело поддержива¬
ют социал-демократы.
Заем Союзу для вывода крупной промышленности из инерции
вполне отвечает планам кабинета Ханссона и укрепит его попу¬
лярность. Но душой и мозгом намечаемых кабинетом мероприя¬
тий в области финансов является не Ханссон, а министр финан¬
сов Вигфорс. Левый в политике и смелый Вигфорс открыто за
линию вмешательства государства в хозяйственную жизнь стра¬
ны. Он за обложение чрезмерных доходов крупных промышлен¬
ников, за введение монополии на нефть и вполне логически за
сближение с Союзом и закрепление нашего рынка за Швецией
при помощи займа. Вигфорс бесспорно добивается новой линии в
политике Швеции. Но достаточная ли у него опора даже в каби¬
нете?
С нашей стороны НКВТ тоже живо заинтересовался идеей зай¬
ма, подсказанной ему нами (полпредом и торгпредом) из Шве¬
ции. Конъюнктура благоприятнейшая. Шведская промышлен¬
ность, как никогда раньше, нуждается в наших заказах по обору¬
дованию заводов, гидростанций и проч. Промышленники готовы
идти на предоставление нам кредитов на весьма выгодных уело-
Швеция. Заем
209
виях. Но для нас важнее использовать положение и получить от
шведов не кредит, а государственный финансовый заем.
Эта задача и чисто политическая: связав экономические инте¬
ресы и государственные их финансы с нами, мы нанесем удар
реакционным силам в Швеции, которые все время работают про¬
тив нас. Надо, чтобы не только отдельные крупные фирмы швед¬
ских концессионеров (СКФ, АСЕА и др.) реально были заинтере¬
сованы в закреплении связей с СССР, но чтобы по возможности
широкий круг шведских предприятий работал на наш рынок. Заем
даст реальную почву для усиления в Швеции нашего влияния, и
если заем СССР разрядит шведский экономический кризис, это
отразится на успехах нашей политики во всей Скандинавии и в
Финляндии.
Когда я летом говорила с наркомом НКВТ, он напирал на два
вопроса — кредит и валюта. «При быстром росте нашей тяжелой
индустрии наше главное препятствие — нехватка валюты. Нам
нужна валюта, — говорил нарком, — гоните валюту, развивайте
экспорт в Швецию. Мы пригоним вам и второстепенный по значе¬
нию товар: антрацит, фрукты и прочее. Валюта — это основная
задача торгпреда. Помогите ему в этом, как в Норвегии. Швеция
нам нужнее Норвегии. Она имеет много полезных для нас отрас¬
лей промышленности. Добивайтесь долгосрочных кредитов с гос¬
гарантией (тогда еще не был задуман заем). Работайте над креди¬
том».
Теперь, когда вопрос о кредитах уже перешел в новую, выс¬
шую стадию, я считаю, что мы здесь не зря поработали в про¬
шлом году. И переговоры о госкредитах весной 1933 года, и
лесное соглашение (договор еще не подписан, но переговоры
продолжаются) — все это было основательной подготовкой почвы
для задачи еще большего значения, т. е. финансового займа
Союзу.
Даже М. М. [Литвинов], при всем своем скептицизме, расцени¬
вает эту акцию как имеющую вес в международной политике
Союза, особенно в связи с намечающимся признанием Союза со
стороны США и нашей твердой установкой в отношении финан¬
совых претензий Англии и Франции. Кстати, Америка дала нам
кредит на покупку у нее хлопка. Показательно.
Финансового займа Союз еще нигде не получал. Пусть же
Швеция создаст выгодный для Союза прецедент. Такова дирек¬
тива Москвы. Вот почему я так обеспокоена, что комиссия до сих
пор не созывалась, хотя Сандлер и обещал.
210
Тетрадь одиннадцатая (1934)
Открытие парламента и текущая жизнь
13 января.
Внешняя жизнь идет своим чередом. Снежно-мокрая зима и
начало сезона. Торжественное и очень картинное открытие пар¬
ламента с малозначащей речью короля. Приезд мининдела Лат
вии Сальпайса и мои беседы с ним по указанию НКИД. Прием у
жены премьера. Дала завтрак в честь посланника США Штейн
гарта (новый посланник считается другом Рузвельта). Интимный
и очень приятный обед у английского посланника Кларка Керра.
Было на редкость легко и просто.
С Штейнгартом беседовали о нефти. Он считает наше согла
шение с конкурентами выгодным для нас. В Америке, по его сло¬
вам, лелеют мысль образовать противовес соглашению по Европе
или, как говорит Штейнгарт, в дополнение образовать «центр»
для стран Латинской Америки во главе, конечно, с США. «Есть
только две державы в мире — мы и Союз», — сказал Штейнгарт.
Рузвельт носится с идеей планового хозяйства: new deal.
При встречах обсуждают лекцию либерала профессора Оли¬
на на тему: «Соединенные Штаты Северной Европы». Сюда вхо¬
дит и Испания, но Финляндию Олин исключает, считая, что у
Финляндии иные политические установки. Упор Олин делает на
хозяйственное сближение скандинавских стран. Линдхаген - на
культурное сближение. «Речь совершенно не идет об оборонитель¬
ном союзе», — усиленно подчеркивает это Олин. Кроется ли за
этим намерение создать-таки прибалтийский блок?
15 января.
Газеты опять шумят вокруг «мистических летчиков» на севере
Скандинавии. Намеки, что это наши советские летчики летают
над чужой территорией для разведки. Будто бы в Норвегии это
установлено. Все вымыслы вечерних газет и наших врагов. Но это
нервирует.
Дала опровержение в газетах, что, разумеется, «мистические
летчики» не наши. Что нам искать на севере?
19 января.
Опять газеты меня «зацепляют»: откуда-то слух, что я в Да¬
нии, в Седерюлланде, очевидно, работаю против немецких наци
стов. Что за чепуха! Но это тоже своего рода кампания. Не проню¬
хали ли немцы о переговорах по займу? Поэтому стараются меня
дискредитировать.
Швеция. Заем
211
22 января.
Отметили день смерти Владимира Ильича [Ленина]. В «Соци-
ал-демократене» вчера моя статья о нем.
29 января.
Вчера интервью со мною в «Афтонбладет» по поводу ордена
Ленина. Вдруг заинтересовались, почему я его получила?*
В «Национен», нацистская газета, опять пишут обо мне чепу¬
ху, будто я вместе с внуком короля Ленартом Бернадотом объез¬
жала Финляндию с киносъемками. Принц Ленарт — сын Марии
Павловны, но в опале у короля, так как женился «по любви», а не
на особе королевской крови. Он занимается для заработка ки¬
носъемками. Зачем бы я поехала с Ленартом на киносъемки по
Финляндии? Но пишут в тоне, точно раскрывают таинственную
деятельность полпреда. Это все ерунда, но я настороже из-за зай¬
ма и не люблю газетных уток именно сейчас.
С Патерно (итальянский посланник) у нас установились весьма
«коллегиальные» отношения. Он умница и сохранил самые луч¬
шие воспоминания о Союзе, где был итальянским поверенным в
делах в 23-м и 24-м годах.
Надо отметить, что международной политикой Союза все дип¬
ломаты интересуются. К нам прислушиваются. И не с той злобой,
как еще недавно, а скорее с настороженностью и признанием на¬
шей растущей силы.
2 февраля.
Комиссия все еще не созывалась. Я имела два частных свида¬
ния с Вигфорсом и Унденом (Сандлер в отъезде).
Написала Сталину. Вот моя основная аргументация. Политико¬
стратегическое значение Швеции во время войны (подступы к
нашей границе). Роль Швеции в момент войны (экспорт, реэкс¬
порт, заказы, высокое качество шведской продукции). Надо зару¬
читься ее дружбой заблаговременно, надо себе обеспечить дру¬
жественность близкой соседки в случае войны.
Я отмечаю в письме к Иосифу Виссарионовичу борьбу держав
за закрепление в Швеции своего влияния. Англия и Германия бо¬
рются активно, они учитывают ведущую роль Швеции. Да и наши
отношения с Финляндией находятся в значительной зависимости
* Орден Ленина я получила 8 марта 1933 г. за мою революционную работу
среди женщин.
212
Тетрадь одиннадцатая (1934)
от политики Швеции в момент войны. Отмечают, что Швеция,
несмотря на кризис, экономически крепкая хозяйственная едини
ца. Германское влияние ослаблено (таможенная война; то, что
здесь социал-демократический кабинет, и проч.), английское -
растет.
Сейчас момент для вкрапливания СССР в хозяйственные инте¬
ресы Швеции, связать финансы Швеции с торговой политикой
Союза. Это бы не только отразилось на ослаблении враждебных
к нам сил в Швеции, но и укрепило влияние СССР на Скандина¬
вию. Одним словом, в письме аргументирую и разъясняю, почему
собственно для нас не просто хозяйственно, но и политически ва¬
жен стомиллионный заем.
НКВТ, конечно, очень заинтересован в успехе этой акции, чего
не скажу об НКИД. Откуда не только нет поощрения или практи¬
ческой указки, но есть определенно скептическое настроение в
отношении этой задачи. Отсюда необходимость моего письма к
Иосифу Виссарионовичу. «Завязанность 100 млн. на известное
число лет в советской экономике заставит шведов быть осмотри¬
тельнее в отношении Союза в момент военных осложнений».
«Число лет», да, это все еще неразрешенный вопрос. Шведы
уперлись в пятилетний. Мы не можем идти ниже шести. Но что¬
бы чего-либо добиться у шведов (а мы уже с торгпредом надума¬
ли выход по добавочным или «нормальным» заказам сверх зай¬
ма), надо иметь твердую поддержку из Москвы, что мы сами за¬
интересованы в займе. Этой-то поддержки не хватает. И вот отче¬
го ищу ее у Сталина.
Пунктами расхождения у нас остаются: годы и эти злополуч¬
ные 13 миллионов дополнительных заказов (сверх ста). Если мы
уступим им по дополнительным заказам «условно», то думаем
добиться шести лет.
Самое существенное возобновить переговоры. Но чтобы напи¬
рать на шведское правительство, надо быть твердо уверенным,
есть ли в самом деле интерес к этой акции в Москве? Письма НКИД
меня расхолаживают. Торгпред злится на мой пессимизм. Я это
зову иначе: осмотрительность. Но я учитываю и основное: узлы
мировой политики и Прибалтики скрещиваются в Стокгольме.
Нам нужно обеспечить здесь «дружественную нейтральность» к
Союзу. Надо связать с нами Швецию экономической заинтересо¬
ванностью. Позднее, при другой обстановке, при новых мировых
группировках, при ином внутреннем положении в самой Швеции
шведское правительство уже не будет столь заинтересованно дать
Швеция. Заем
213
нам заем. Политическое значение займа — «первый финансовый
заем Союзу» — прекрасно учитывается кабинетом.
Заем осуществим именно теперь или его не будет. Поэтому я
хочу получить ясный ответ: следует ли нажимать на кабинет?
Таково в общем содержание моего письма Сталину.
10 февраля.
Работа комиссии, а следовательно, переговоры возобновлены.
Это шаг вперед, и шаг немалый. Но как все туго идет! И до чего
устаешь от неослабеваемого напряжения. Жизни не вижу. Заем
все заслоняет.
Кабинет, кажется, понял, что дело серьезное. Пахнет срывом с
нашей стороны. Использовала все свои личные связи, чтобы в ча¬
стных встречах еще и еще раз разъяснить, почему мы на новые
уступки идти не можем. Имела частное свидание и с Габриельсо-
ном (председателем комиссии), в результате чего МИД нас сроч¬
но известил, что нас просят на совещание комиссии.
Совещания продолжаются в здании МИДа на четвертом эта¬
же. Большой «зеленый стол», как в балете Иосса. Направо, в сере¬
дине - я как председатель советской стороны, налево, спиной к
окну, директор Габриельсон. Он окружен: банковским директо¬
ром Свенсоном — добродушная фигура, полный, улыбающийся,
молчаливый; затем заместитель минфинансов Квенсель — сухой
длиннолицый и большой формалист; Фореман от крестьянского
кооператива, член партии бунде; на узком конце стола нас разде¬
ляет секретарь комиссии, представитель МИДа, очень изящный,
делающий карьеру молодой дипломат Гуннар Хеглеф. С нашей
стороны: я, торгпред и финансовый специалист из Москвы, точ¬
ный, неглупый и симпатичный. Заседаем часа по три-четыре.
Не люблю эту лестницу в МИДе, поднимаешься по ней всегда
в лучшем настроении, чем спускаешься. Переговоры подвигают¬
ся туго. Но вчера пошло лучше, и торгпред считает, что сейчас
уже есть с чем ехать в Москву за дальнейшими директивами.
14 февраля.
Революция в Австрии. Похоже, что революция. Вспыхнуло вос¬
стание рабочих в Вене1, в рабочих кварталах баррикады. Убитые
с обеих сторон. Чем это кончится?
Напряженное положение в Австрии заслоняет думы о займе.
Неужели широкая революционная волна пойдет по Европе из
Вены? Берлин — близок. А рабочих там душит нацистское прави¬
тельство. Что-то будет?
214
Тетрадь одиннадцатая (1934)
Вчера, на большом официальном обеде у персов только двое
заметно были встревожены событиями в Вене: Сандлер ничего
не ел, да и я была мыслями в Вене. После обеда Сандлер побежал
заказывать международный разговор по телефону. Дипломаты и
высокие шведские чины ни словом не обмолвились о том, что про¬
исходит в Австрии. Сандлер после разговора по телефону спешно
подошел ко мне: «Идут настоящие сражения. Рабочие вооруже¬
ны. Конечно, австрийская буржуазия намерена затопить восста¬
ние кровью. Масса жертв. Но борьба продолжается».
Австрийские рабочие храбро отстаивают «свою Вену».
В Москве по вопросу займа
Конец февраля.
Ездила в Москву по делу займа всего на несколько дней. Лит¬
винов определенно скептически относится к «затее НКВТ», что
меня очень обеспокоило. Но на заседании Политбюро Сталин выс¬
казался за заем, и наш текст по займу, принятый в госкомиссии в
Стокгольме, Политбюро тоже утвердило. Директива для дальней¬
шей работы дана по всем пунктам.
Заседание Политбюро состоялось в кабинете Сталина. Как вой¬
дешь в дверь, с левой стороны — стол. Сталин председательство¬
вал. Рядом с ним Орджоникидзе и Молотов, дальше Куйбышев,
Ворошилов, Каганович. Потом Розенгольц, Литвинов, Сокольни¬
ков и мы, т. е. я и торгпред. Были возражения и вопросы: почему
заем именно в Швеции? Что мы там можем получить? и т. д.
Сталин спросил Розенгольца, в чем выгода этого финансового
займа, чем он лучше кредитного соглашения? Розенгольц простран¬
но и, по-моему, недостаточно четко объяснял. Литвинов ирони¬
чески бросил: «Какой же это финансовый заем, если мы обязаны
закупать лишь шведские товары?». Торгпред перечислил выгоды
такого договора, напирая на то, что хотя все существующие фи¬
нансовые соглашения основаны на обеспечении, мы у шведов до¬
бились займа без пункта обеспечения. Это заем государства госу¬
дарству. Литвинов опять перебил: «Царские займы заключались
без обеспечения». Торгпред разгорячился, стал возражать Лит¬
винову, и тот его резко оборвал: «Сколько нам известно, торгпред
в Швеции не считается специалистом по международному
праву».
Сталин не вмешивался в дискуссию. Он ходил по кабинету,
останавливался, прислушивался и снова начинал ходить. Мне ка¬
Швеция. Заем
215
залось, он думает о чем-то другом. Судьба нашего проекта в его
мыслях, вероятно, уже продумана и предрешена. Но в какую сто¬
рону? Сталин ставит еще два-три вопроса наркому НКВТ, возвра¬
щается на свое место председателя и что-то чертит на белой бума¬
ге. Выслушав ответы наркома, он неожиданно говорит: «Что же,
значит, надо принять предложение?».
Полминуты общего молчания. Лицо Сталина непроницаемо.
Он обводит глазами присутствующих и уже твердо говорит: «При¬
мем». Вздох облегчения у меня и у торгпреда. Заседание закончи¬
лось. Идут сверять протокол и текст постановления.
Я же подхожу к Сталину показать ему фотоснимки племен¬
ных шведских коров и свиней, которые входят «как обязатель¬
ный ассортимент» в договор по нашим закупкам. «Отчего, — спра¬
шивает Сталин, проглядывая снимки, — у ваших шведских коров
такая прямая линия от головы до хвоста по всей спине?» Я отве¬
чаю, что это и есть отличительная черта племенного шведского
скота. «Значит, я оказался спецом по животноводству, сразу уга¬
дал, в чем их особенность, — шутит Сталин. — Ну что же, — добав¬
ляет он, — если подходят для нас, купим. Надо еще послать ко¬
миссию агрономов в Стокгольм до подписания».
Торгпред сияет, а Литвинов, не прощаясь со мной, уходит на¬
хмуренный. Это меня беспокоит.
* * *
В день отъезда из Москвы торгпред с утра взволнованный при¬
шел ко мне. НКВТ хочет внести новый пункт в соглашение о рас¬
ширении нашего экспорта в Швецию и еще раз ради этого ставит
весь вопрос в Политбюро. Я возмутилась и поехала к Литвинову.
Он меня сразу перебил: Вы знаете, что Розенгольц хочет ставить
вопрос о том, чтобы договор был подписан не вами и торгпредом,
а им самим, и не в Стокгольме, а в Москве? Вот откуда этот новый
пункт об экспорте. Но эта штучка ему не пройдет. Ваши полномо¬
чия для подписания соглашения готовы и подписаны. Возьмите
их сейчас же и сегодня же уезжайте в Швецию. Только смотрите,
чтобы заем не провалился в парламенте, это самое важное».
В тот вечер я с торгпредом уехала в Стокгольм.
25 февраля.
Москва прошла как сон. Я ее не успела воспринять, почувство¬
вать, все заслоняла забота о решении по займу.
Был бал, «настоящий бал», как говорили в Москве, у Атолико
216
Тетрадь одиннадцатая (1934)
(итальянский посол) в день рождения красавицы мадам Атолико,
но был только для советских, без дипломатов. Наши дамы в ве
черних туалетах, Литвинова, как всегда, величественна и эффек
тна. Сначала прием, вроде как во дворце Густава. Выстроились
мы все в зале полукругом, муж с женой рядом, а чета Атолико
подходит и говорит каждому любезности.
Как она хороша, жена посла, прямо итальянская живопись!
Такая головка чудесная, с гладкой прической и без «руж» на гу¬
бах. Наши «первые дамы», Молотова и Литвинова, сели на диван
с хозяйкой, а мы же долго стояли в зале. Видимо, кого-то еще
ждали.
Краткий концерт. После него ужин за маленькими столиками.
Меня посадили с Литвиновым, а он ворчал, что из займа ничего
не выйдет. Потом со мной танцевал. Подали огромные сладкие
мандарины. Мадам Атолико громко объявила: «Это не из Ита¬
лии, а ваши кавказские, такие чудесные!».
Танцы с сюрпризами и бумажками-шапочками. Наши с увле¬
чением наряжались в эти шапочки и весело танцевали.
Интересно мне было побывать у Молотовых в Кремле. Жемчу¬
жина* же «моя ученица» по женотделу. И познакомились они с
Молотовым на заседаниях в женотделе, куда от Оргбюро ЦК при¬
ходил Вячеслав Михайлович.
Квартира мне понравилась, совсем модерн, мало вещей, не¬
множко сухо, не индивидуально, но в общем — здоровый стиль
рационализма, гигиенично и удобно для уборки. Обед, по-моему,
слишком обильный, нездорово столько мяса и супов. Кроме меня
был еще Тихомирнов и другой товарищ. Беседовала с Молотовым
о займе.
Странная для меня встреча с бывшей женой Павла Дыбенко.
Они уже разошлись, и она теперь жена какого-то высокопостав¬
ленного краскома. Она пополнела и потому подурнела. Неужели
я из-за нее столько ночей не спала?
Парафирование займа
26 февраля
Вчера произошел разрыв в переговорах о займе. Это не ма¬
невр с нашей стороны, мы предпочли идти на срыв после отклоне¬
ния шведами наших последних предложений.
* Полина Жемчужина — жена В. М. Молотова. - Прги*. ред.
Швеция. Заем
217
Момент был драматический, когда я, выслушав отказ комис¬
сии, официально заявила, что мы в таком случае вынуждены счи¬
тать переговоры по договору о займе не состоявшимися. Габри-
ельсон, да и вся шведская сторона растерялись. Габриельсон
пытался что-то объяснить, но я повторила наше заявление. И мы
ушли.
Сорвутся ли переговоры окончательно? Или шведы пойдут на
уступки? Мы больше на компромиссы идти не можем. Настрое¬
ние у меня прескверное.
8 марша.
Сегодня договор по займу закончен и парафирован. Подпись
моя и Габриельсона.
После разрыва переговоров с нашей стороны Вигфорс обратил¬
ся ко мне, ища компромиссов. Я же получила из Москвы ряд по¬
правок и дополнений к тексту договора. Комиссия возобновила
свою работу, и дело пошло быстрее. Шведы уступили по важному
пункту, формулировка о ценах. Они очень хотели выделить этот
параграф в секретный протокол. Мы это не приняли. Шведы ус¬
тупили. Вторая важная их уступка — параграф 13, устанавливаю¬
щий наше право распоряжаться уже полученной Союзом валю¬
той в счет займа.
Не удалось отстоять нашу формулировку по поводу срока раз¬
мещения заказов. Кабинет крайне заинтересован в том, чтобы
побольше заказов пало на ближайшие месяцы после утвержде¬
ния договора парламентом. Мы приняли формулировку шведов,
так как практически этот пункт для нас не существенный. Мы
тоже желаем скорого размещения заказов, но не хотели фикса¬
ции сроков.
В составлении текста договора очень много помог присланный
из Москвы специалист по торгово-финансовым договорам Стефа¬
нов. Добивались точности формулировок параграфов, просижи¬
вая над ними часами, взвешивая каждое слово. Зато, как говорит
Стефанов, договор получился «образцовый» и может служить
примером для будущих договоров по займам Союзу — точный и
ясный, не дающий возможности к уверткам или кривотолкам.
Значит, мы получаем то, что желали: стомиллионный валютный
заем по образцово составленному тексту договора.
Но ведь предстоит еще официальное подписание договора.
Сандлер говорит, что подписание состоится 16 марта. Затем са¬
мое важное: апробация договора парламентом. Это меня больше
218
Тетрадь одиннадцатая (1934)
всего тревожит, особенно после предупреждения на этот счет
Литвинова.
Договор парафирован, госкомиссия закончила свою работу, а
удовлетворения нет. Или я все еще «оглушена» напряжением от
дискуссий в комиссии, или все заслоняет забота, как решит парла¬
мент? Все же торгпред и я решили отметить день парафирования
договора, заехали за женой торгпреда и отправились в ресторан
«Розенбад» позавтракать вместе с тов. Стефановым. Но завтрак
вышел вялый, бесцветный и совсем не праздничный.
13 марш
Сегодня в «Дагенс Нюхетер» (газета либералов) заметка о том,
что между шведским правительством и СССР ведутся перегово¬
ры о стомиллионном валютном займе Союзу. Позвонили в МИД,
что это значит? Ответили уклончиво. МИД прессе информации
не давал, но сейчас уже трудно, да и незачем сохранять секрет¬
ность переговоров.
До сих пор по обоюдной договоренности переговоры сохраня¬
ли строго секретный характер и ни разу в прессе не появлялось
даже намека на них. А переговоры ведь велись больше трех ме¬
сяцев. Как это газеты ничего не пронюхали, меня это удивляло, и
я даже говорила об этом с Сандлером. Сандлер объяснял, что швед¬
ское правительство приняло свои меры, так как обработка обще¬
ственного мнения ведется другими путями. Но я что-то не вижу
этих путей.
Промышленники ворчат на кабинет и называют Вигфорса
диктатором. Он не считается с промышленниками и о содер¬
жании или о ходе переговоров социал-демократы не считают
нужным поставить в известность ни промышленников, ни бан¬
ки. Это, по мнению финансово-промышленного мира, большая
ошибка.
Когда я однажды, в процессе переговоров, при одном из зато¬
ров обратилась к Прютцу за советом, он резко обрушился на Виг¬
форса и проявил беспокойство за судьбу займа, в котором Прютц
как директор фирмы шарикоподшипников весьма заинтересован.
«Ваши друзья социал-демократы в финансовых делах наивны и
беспомощны, — сказал мне Прютц, — они хотят обойтись без про¬
мышленников и показать, что Вигфорс и К°- хозяева. Хотя они и
сидят в министерских креслах, хозяева не они». Прютц дал нам
тогда хороший совет, и мы вышли из тупика переговоров. Но ког¬
да Прютц самолично решил поговорить с Вигфорсом, Сандлер
Швеция. Заем
219
вызвал меня и просил не вмешивать больше в наши переговоры
шведских промышленников или банкиров.
Но устранение промышленников от переговоров нас беспокои¬
ло. Торгпред возлагал надежды на благоприятное соотношение
голосов в парламенте, после включения нами в договор крупной
подачки партии бунде, т. е. закупку у них на 15 миллионов [крон]
скота.
Как Сталин и сказал нам в Москве, из Союза к нам прислана
бала компетентная комиссия по животноводству. Комиссия впол¬
не одобрила шведских коров и, осмотрев ряд наилучших ферм,
наметила, где и сколько закупить. В ассортимент вошли коровы
лидера бунде Персона Брамсторпа. Это уже одно обеспечивает
голоса бунде в риксдаге при голосовании договора о займе.
Возвращаюсь в лоно текущих дел
15 марта.
Понемножечку возвращаюсь в лоно текущих дел полпредства.
Отмечаю усиление работы здесь Польши и Финляндии (приезд
Хакселя). Финны стараются «оправдать» перед Швецией свою
антишведскую политику внутри страны (притеснение шведского
языка и проч.). Они за Швецией ухаживают. Но Швеция не нуж¬
дается «в подкреплении» ни со стороны прибалтов, ни со стороны
финнов. Швеции незачем искать «группировок», она себя чувству¬
ет достаточно защищенной опорой и заинтересованностью в ней
Англии. Да и немцы в ней нуждаются (руда).
Была на обеде у кронпринца. Залы огромные, но в них уютно,
«по-семейному». Гобелены, зеркала, хрусталь. Витрины с антич¬
ными вазами и археологическими, находками кронпринца. Он же
страстный любитель археологии. А на окнах цветут гиацинты всех
оттенков и своим острым ароматом наполняют комнаты. Кронп¬
ринц любезен и улыбчив, как всегда. А кронпринцесса суха и на¬
тянута.
Финский посланник Эрих очень интересовался: верны ли слу¬
хи о займе? Когда же начались переговоры? И отчего об этом ник¬
то не слышал?
Французский посланник Госсен обеспокоен германо-польским
сближением. Пакт этот явился в Стокгольме неожиданностью.
Госсен того мнения, что все попытки Польши втянуть и Швецию
в германскую группировку, разбиваются об упорство шведов ос¬
таться вне группировок: «Притом Швеция желает сама играть
220
Тетрадь одиннадцатая (1934)
доминирующую роль среди прибалтов. Ей незачем идти на пово¬
ду у Польши». Я так же оцениваю положение.
После обеда кронпринц подошел ко мне и поздравил с завер¬
шением переговоров по займу. Его интересовало, в чем будут зак
лючаться наши закупки и заказы. Но «особого удовольствия» от
благоприятно закончившихся переговоров о займе я в тоне кронп¬
ринца не почувствовала. Несомненно, договор встретил сопротив
ление правых, особенно банковского капитала с Маркусом Вал
ленбергом во главе.
Кронпринц едет в Геджас и Персию. «Раскопки у вас очень
ценные. Любопытно было бы с ними познакомиться, — бросил он
между прочим. — Я бы охотно поехал к вам как турист прямо из
Персии».
* * *
Французская писательница — графиня читала в «Альянс-Фран-
сэз» доклад о великих женщинах. Пошла послушать. Ничего но¬
вого. Сладко и без хребта.
Беседа с французским посланником о займе. Подтвердила ему,
что соглашение парафировано.
Кампания против займа началась
23 марш
Вот и le grand jour (большой день) позади. Договор о займе Со¬
юзу подписан в кабинете Сандлера. Подписи его и моя на двух
соответствующих документах. Но Сандлер имеет мрачный вид,
хотя и уверяет, что кабинет ожидал сопротивления и что шведс¬
кое правительство принимает свои меры. Рассмотрение договора
поставлено будет на пленуме риксдага между 10 и 15 апреля.
Договор должен еще пройти комиссию парламента.
Я высказала Сандлеру мои опасения насчет настроений про¬
мышленников и банкиров. «Ведь проект свалился им как снег на
голову, никто о нем не знал». Сандлер ответил мне раздражен¬
ным голосом: «Неужели вы не понимаете, что если бы мы при¬
влекли их к переговорам, наше соглашение не состоялось бы? Наша
тактика состояла именно в том, чтобы обойти правых и не позво¬
лить господам крупным промышленникам провалить переговоры.
Да и вы требовали сохранения абсолютной тайны. Это же сделка
государства с государством, и кабинет в ней заинтересован. Прее
са покричит и успокоится. Теперь нужны лишь выдержка и тер
Швеция. Заем
221
пение. Договор подписан, и мы с вами свое дело доделали до кон¬
ца. Члены риксдага учтут его выгоды». И Сандлер даже улыбнул¬
ся на прощанье, передавая мне папку с подписанным догово¬
ром.
Но мой оптимизм подорван, и предложение отпраздновать под¬
писание в нашем клубе я отклонила. Сделала лишь деловой док¬
лад активу, а сама эти дни занялась встречами и беседами с лиде¬
рами партий (Хамрин, Брамсторп) и с влиятельными политика¬
ми. Была также у Меллера. Он старался меня успокоить: «Не¬
ужели вы считаете нас такими наивными, что мы не ожидали со¬
противления. Оно неизбежно. Социалистический кабинет этим
актом оказывает СССР открытую поддержку, не оружием, а ва¬
лютой. Может ли господин Линдеман это скушать без шумного
сопротивления? Но борьба продолжается, мы еще не проиграли и
не проиграем — вот увидите». Но все беседы с людьми из мира
промышленности меня обескураживают. И эта злобствующая и
все возрастающая кампания буржуазных газет при вялом отпоре
газет социал-демократических.
Я не в силах больше выносить встреч с чужими людьми, даже
дружески настроенными, или просто любопытными. Не хочу боль¬
ше делать любезное лицо дипломатам и отвечать на их вопросы.
Не хочу и не могу больше успокаивать колонию: «Все уладится.
Шведы больше нас заинтересованы в этом договоре».
Вот почему я неожиданно уехала вчера из Стокгольма в скром¬
ный пансион, за шесть крон в день, близ Седертелье. Тут по край¬
ней мере не встретишь никого из «светского» общества Стокголь¬
ма, ни дипломатов, ни банкиров. Здесь я пробуду пасхальные дни.
Публика здесь мелкие служащие и учительницы. Пансиончик
«Торпа» — деревянный домик, комнаты светлые, чистые. Старо¬
модное убранство, но в гостиной окна в сад и удобное кресло, в
котором можно будет читать и думать о займе. А главное, тиши¬
на и прогулки по лесу и полям.
Литвинов, очевидно, предвидел силу сопротивления займу и
потому с момента поставленной перед нами задачи был против
нее. Но зачем, почему он нас вовремя не остановил? Что сделать,
чтобы договор был апробирован риксдагом? Сейчас пасха, все
разъехались из Стокгольма. Но работает же кабинет?
25 марта.
Началось на второй же день после моего приезда. Пускают гром¬
коговоритель в гостиной. Политическая информация: текст согла¬
222
Тетрадь одиннадцатая (1934)
шения. За ним клеветническая критика, выпады против кабине
та и нас.
Жители в пансионе тактично молчат, но слушают вниматель-
но. По-видимому, вся Швеция обрабатывается таким образом. Не¬
ужели шведское правительство, минвнудел Меллер не могут это¬
го прекратить или это подготовка провала займа? Но зачем же
подписали его, кто их тянул?
Я уже не отдыхаю в удобном кресле у окна. Я закончила отве¬
ты на интервью австрийской деятельницы о женском вопросе и
томлюсь, хочу в Стокгольм. Это радио — это не отдых, а мука.
28 марта.
Я в Стокгольме. Из Москвы телеграмма: «Поменьше заинтере¬
сованности в займе». Обидно до слез, если бы я умела плакать.
Встречи не дают места для оптимизма. Значит, провал согла¬
шения на пленуме? После московской телеграммы уже нет энер-
гии действовать и искать новых путей. Как важна поддержка
Центра в такие моменты.
Написала Иосифу Виссарионовичу, но не послала. Демобили¬
зационное, вредное у меня настроение в эти дни.
Брамсторп (лидер крестьянского союза) заявил на открытом
собрании в своем округе, что бунде не собираются поддержать
заем. Тут уж я не выдержала. Прямо к премьеру. Он вяло объяс
няет, что выступление Брамсторпа меняет ситуацию, их поддер¬
жка необходима.
— Но ведь вы подписали соглашение? Это же обязывает.
В Москве не допускают мысли о провале. Учтите последствия.
Я зла и тверда.
Премьер: У нас парламент решает, мы вас предупреждали.
Я: Риск возможен, но вы сами готовите провал. Это не fair play*
со стороны кабинета. Мы бы не подписали.
Хансон уверяет: Удар направлен не против вас, а против каби¬
нета. Хотят свалить на этом кабинет. Заем пришелся в критичес¬
кую минуту, удобную для наших врагов, наших общих врагов -
капиталистов. Положение серьезное, но не безнадежное. Мы бу¬
дем бороться.
Иду к Меллеру. Меллер не скрывает, что шансов на принятие
соглашения мало. В первой палате без бунде провал неизбежен.
Я: А дальше?
* Частная игра (англ.). — Прым. ред.
Швеция. Заем
223
Меллер: Дальше? Кабинет скатится со своих кресел, и Хамрин
вместе с Брамсторпом получают то, чего они хотели и добива¬
ются.
Трудная полоса
6 апреля.
Мы вступили в трудную полосу. Предвидения и предупрежде¬
ния Литвинова оправдываются сторицей. Договор о займе пере¬
дан в парламент на рассмотрение для принятия или отклонения.
Но еще до пленума риксдага далеко — договор раньше рассматри¬
вается в парламентских комиссиях, а пресса с каждым днем заос¬
тряет свой тон против займа Союзу. Радио передает ежедневно
выступления консерваторов и других членов парламента в их ок¬
ругах с резкой критикой договора, подписанного кабинетом. Дос¬
тается немало и самому кабинету, который «за спиной парламен¬
та», не посоветовавшись ни с кем, пошел на такой рискованный
шаг, как финансовый заем Союзу, в момент, когда кризис в Шве¬
ции еще не изжит.
Всюду только и говорят, что о займе. В магазинах, где покупа¬
ет полпредство, полушутя спрашивают: «Это вы, как всегда,
возьмете за наличные или в счет знаменитого займа?». Осужда¬
ют риск, на который кабинет Ханссона под давлением Вигфорса,
обрекает весь шведский народ. Это какая-то вакханалия. Такого
натиска консерваторов и финансового капитала, по-моему, сам
кабинет не ожидал. И растерялся.
Внося договор в риксдаг, Сандлер в защиту его произнес ка¬
кую-то не твердую, а вялую и расплывчатую речь. Мне особенно
не понравилось, что Сандлер сказал, что из апробации или непри¬
нятия парламентом договора шведское правительство «не делает
вопроса о кабинете». Т. е. кабинет не уйдет даже при провале
предложенного и подписанного им договора. Что это значит? За¬
чем это было сказано?
Я поехала к Сандлеру. Он пояснил мне, что заем попал в не¬
благоприятную полосу внутренней борьбы партий в Швеции. Пра¬
вые хотят на договоре дать решительный бой социал-демократи¬
ческому кабинету, либералы же, т. е. Хамрин, стараются заполу¬
чить голоса партии бунде, и, свалив кабинет на непопулярном
вопросе о займе, образовать коалиционное правительство Хамри¬
на и Брамсторпа. «Если все эти господа будут надеяться, что мо¬
гут свалить нас на вопросе о договоре, они будут действовать еди¬
224
Тетрадь одиннадцатая (1934)
нодушнее и настойчивее. Мы дали им понять, что этот маневр им
не удастся».
Что идет борьба против кабинета и что договор о займе лишь
предлог — это ясно. Но все же я вижу, что заем был плохо подго-
товлен, не обеспечена поддержка широкой общественности, что
важно в Швеции. То, что промышленники не были совершенно в
курсе переговоров, — это явная ошибка кабинета. Или нажим «и*
вне» возымел место только уже после подписания?
На днях Вигфорс выступил с прекрасной речью, обоснованной
и четкой, указывая, что заем СССР является частью финансово-
экономических мероприятий в борьбе с кризисом. Но факт тот,
что рассмотрение договора в парламенте отложено до после пас
хи и что Сандлер счел возможным уехать в Женеву.
Все это нервирует до последней степени, злит и раздражает.
Чиновники МИДа успокаивают меня, что это обычная борьба сре¬
ди парламентских партий при решении сколько-нибудь из ряда
вон выходящих вопросов и что борьба направлена не против СССР,
а против нынешнего кабинета за его социальные мероприятия,
неугодные правым. Как бы то ни было, договор о займе превра
щен в «платформу», вокруг которой идет борьба буржуазных
партий со своими, всегда такими послушными и ручными социал
демократами.
Нет, я все же думаю, что нажим идет из Лондона, а дик
тат — из Сити. Характерно, что в первые дни после 16 марта газе¬
ты писали о договоре в сравнительно обычном тоне критики. На¬
стоящая травля пущена была в ход после наглой статьи Маркуса
Валленберга, «некоронованного финансового короля» Швеции.
И наглая же это была статья! «Почему кабинет пошел на ряд
невыгодных платежных условий в договоре? Зачем государствен¬
ная казна Швеции довольствуется 5 1/2%, когда частные банки в
Швеции привыкли выторговывать у СССР до 14%?». И все в таком
роде. Наглая, до неприличия наглая статья. И уже после Валлен¬
берга выступили в прессе и другие промышленники. А ведь вал
ленберговский банк тесно связан с Лондоном. Почему он молчал,
пока шли переговоры? Не мог он не знать о них. Нет ли тут намет¬
ки на два удара: провалить заем Союзу (пожелания Лондона) и
заодно свалить кабинет?
Сейчас члены кабинета разъезжают по Швеции и выступают
перед рабочими, крестьянами в провинциальных городах в защи¬
ту займа, доказывают, что заем обеспечит Швеции огромный ры
нок, что это самая эффективная мера борьбы с безработицей, а
Швеция. Заем
225
для крестьян открывает возможность продажи избыточного ско¬
та и т. д. Но я боюсь, что эти усилия кабинета уже запоздали.
8 апреля.
Сандлер вернулся из Женевы. Но атмосфера продолжает быть
напряженной и неблагоприятной для договора. Большинство го¬
лосов во второй палате обеспечено, если Брамсторп не поддастся
на уговоры Хамрина. В верхней, или первой палате большинство
тоже зависит от партии бунде. Из 150 депутатов у социал-демок¬
ратов всего 60 голосов, у партии бунде — 90, ясно, что все дело в
них.
Продолжаю активно воздействовать на промышленников
(Прютца, Магнуссона из «Сандвикена», Линдсена и проч.), через
них влиять на членов парламента, но с каждым днем настроение
у меня все тревожнее. Торгпред ведет беседы с Брамсторпом. А я
даже с Хамриным повидалась.
- Ведь идея договора о займе, ваша идея, господин директор?
- Да, но на других основах. Вы же совершенно устранили част¬
ный капитал, и весь риск возлагается на государственную казну.
- Но и доходы пойдут государству и развитие торговли этим
обеспечивается.
- Все это верно для вас, но не для нас, шведов. Если бы вы
заключили заем у частных банков, мы бы все вас поддержали.
Мои беседы с лидерами парламента пока безуспешны. И я на¬
чинаю серьезно бояться за судьбу займа. Договор все еще гуляет
по парламентским комиссиям. Сандлер уверяет, что «кабинет
активно работает». Я этого не вижу.
7 7 апреля.
За заем в печати открыто выступили два голоса из мира про¬
мышленников: директор Прютц и начальник гражданской авиа¬
ции капитан Флорман. Все большие события в жизни Союза заво¬
лакивает от нас эта нестерпимая обстановка ожидания. Мы ежед¬
невно, ежечасно под обстрелом.
Спасение челюскинцев2 и здесь, в Швеции, встречено было с
энтузиазмом. Хвалебные статьи нашей экспедиции и ее руково¬
дителю Шмидту, признание научных заслуг Союза, и все это бок
о бок с кампанией против займа Союзу...
★ ★ ★
Приезд профессора Самойловича и Пинкевича отвлек меня от
заботы по займу. Устроила прием с лекцией Пинкевича и выступ¬
226
Тетрадь одиннадцатая (1934)
лением Самойловича, по приглашению шведов. Их принимали
необычайно тепло вопреки кампании по займу. Все под впечатле
нием геройства челюскинцев. Достаю высказывания об экспеди
ции челюскинцев у полярников Швеции и Норвегии.
Договор в парламенте
20 апреля.
Кампания против займа в прессе, переплетенная с нападками
на действия правительства за все эти месяцы существования соци
ал-демократического кабинета, принимает небывалые размеры.
Взяты под обстрел сейчас не только Вигфорс и Меллер, но и Сан
длер с Пером Альбином Ханссоном. Натиск буржуазных партии
на кабинет Ханссона обостряется с каждым днем «Вопрос займа
Союзу разросся в национальную проблему», — так говорят и пи
шут. Совершенно ясно, что финансовый капитал сводит счеты с
социал-демократическим правительством и намерен с помощью
договора о займе свалить кабинет Ханссона.
«Судьба договора, — сказал мне премьер вчера, — теперь зави
сит от голосов бунде. Но они хитрят, я на них не полагаюсь болы
ше. Хамрин же лукавый политик и интриган, он ищет повод выз¬
вать скандал. Вы заметили, он опубликовал частные письма? Нет,
нет, не относящиеся к займу, а нашу переписку с Брамсторпом
после выборов 32-го года. Но мы сумеем разоблачить и посрамить
этого мошенника, — с необычным жаром добавил Ханссон. — Круп¬
ные промышленники, вообще гетеборжцы, за договор, а если та
кие влиятельные фигуры, как судовладелец Юнсон, стоят за заем,
дело Хамрина шатко. Даже среди консерваторов нет единодушия
по поводу займа. Интриги Хамрина слишком явны, и его подрыв
ная работа против кабинета не удастся. Надо лишь иметь выдер¬
жку и мы победим».
Я ушла от премьера со смешанным чувством: кто победит?
Договор или кабинет? Во всяком случае, тон Ханссона был вчера
оптимистичнее, чем я ожидала. Может быть, я преувеличиваю
опасность провала договора в парламенте?
Но еще больше колебания в наши мысли и настроения (мои и
торгпреда) внесло решение конституционной комиссии парламен¬
та. Функцией парламентской конституционной комиссии являет
ся: следить за выполнением правительством всех установлений
парламентских законов. При их нарушении кабинетом, комиссия
обязана вынести осуждение его неправомочным действиям, пос
ле чего обычно следует отставка данного кабинета.
Швеция. Заем
227
Адмирал Линдеман, лидер консерваторов, совместно с Хамри-
ным внес в конституционную комиссию обвинения по поводу на¬
рушений парламентских установлений кабинетом Ханссона. До¬
говор о займе иностранному государству был подписан без пред¬
варительного обсуждения его в парламентской комиссии по инос¬
транным делам. Договор внесен был в парламент Сандлером уже
после 16 марта. Конституционная комиссия, рассмотрев обвине¬
ние правительства в неправомочных действиях, вынесла едино¬
душно порицание пяти членам кабинета. Но порицание комиссии,
по существу, меньше отражается на судьбе кабинета, чем осуж¬
дение его действий пленумом парламента.
Меллер не без скрытого удовольствия разъяснил мне, что раз¬
бирательство действий правительства в комиссии было «подстро¬
ено» самим кабинетом. При единодушном решении комиссии воп¬
рос этот уже не подлежит обсуждению на пленуме, притом ко¬
миссия осудила не весь кабинет, а лишь пять его членов. Следова¬
тельно кабинет не обязан покидать свой пост. Все это хорошо для
кабинета, но как насчет распределения голосов по займу? Мел¬
лер ничего нового не сказал.
И я опять бьюсь над вопросом: что нам здесь делать, чтобы
добиться большинства в парламенте? Провал договора политичес¬
ки недопустим. Это значило бы усилить позиции наших врагов не
только в Швеции, но и на внешнеполитическом фронте. Вот в
какой сложный переплет завел нас заем...
23 апреля.
Вопрос о прохождении займа достиг, по-моему, своего кульми¬
национного пункта. В парламентской комиссии по инделам при
рассмотрении договора бунде голосовали против его принятия. Эго
предрешает вопрос на пленуме.
Правда, сегодня с утра заходил товарищ Свен Линдерут и,
пытаясь меня успокоить, уверял, что пленум не обязан руковод¬
ствоваться решениями инкомиссии, и бывали случаи, что инко-
миссия решит одно, а пленум перерешит принятое комиссией. Лин¬
дерут рассказал, что во всех партиях риксдага царят колебания,
что два голоса либералов идут против линии Хамрина, и что было
бы мне полезно поговорить с влиятельным в парламенте началь¬
ником таможенного управления Волиным, чтобы он этих колеб¬
лющихся обработал. Сам Волин консерватор, но под влиянием
своей новой жены, доктора Андреа Андреен, и ее группы ради¬
кальных женщин, он уже обещал голосовать за договор. Вот в
228
Тетрадь одиннадцатая (1934)
такой ситуации, когда дорог каждый голос, особенно досадно, что
никто из членов компартии не прошел в риксдаг.
Я использовала совет товарища Линдерута, повидалась с Воли
ным, с бывшим мининделом Лёфгреном (либералом) и с дирек
тором фирмы «Сандвикен» Магнуссоном (у нас с ним большие
дела), но вернулась в полпредство необнадеженная.
Тот же день.
Настал момент самим решить вопрос, что выгоднее Союзу: идти
на риск отклонения договора парламентом или теперь же отка
заться самим от займа, не дав возможности пленуму обсуждать
заем?
До обсуждения на пленуме еще два дня. Значит, у нас еще есть
время, чтобы найти выход — не дать договору провалиться. Мне
пришла мысль использовать параграф 14 текста договора. В пара
графе 14-м сказано, что для вступления в силу этого договора пос¬
ле подписания сторон, требуется еще ратификация договора выс
шими законодательными органами обоих государств (парламент
в Швеции, ВЦИК у нас). Если же одна сторона договор не рати
фицирует, другая уже не вносит его в высшее законодательное
учреждение. Но не указано, что именно Швеция первая должна
ратифицировать договор. Вот этим-то мы и можем воспользовать¬
ся: сказать, что Союз договора не ратифицировал, и он на апроба¬
цию пленума шведского парламента не поступит.
Я послала подробную шифровку Литвинову с моим предложе¬
нием и, как на угольях, жду ответа. Думаю, что от Литвинова
ответ будет положительный.
С торгпредом у меня была первая крупная размолвка, он счи¬
тает, что я переоцениваю риск и малодушничаю. Но провал зай¬
ма в парламенте — это в политическом плане такое поражение
внешней политики Союза, которое, чего бы это не стоило, допу
стить нельзя.
Последние колебания
25 апреля.
Жуткий вчера выдался день, полный колебаний и сомнений.
Началось это с прихода ко мне Нильса Линда, атташе по прессе
шведской миссии в Москве. Он пришел из министерства иност
ранных дел с дурными вестями. Правительство не добилось под
держки голосов бунде. Следовательно, договор о займе Союзу,
который завтра поступит на пленум парламента, будет отклонен.
Швеция. Заем
229
Пер Альбин Ханссон и Сандлер оба будто бы до крайности встре¬
вожены и растеряны. Как быть? Что делать? «Придумайте вы,
мадам Коллонтай, что-нибудь, чтобы спасти положение», — гово¬
рит Линд. Он, конечно, думает не о займе Союзу, а о судьбе каби¬
нета. Но уж если Линд прибежал ко мне за помощью, значит,
дело действительно серьезно. Надо действовать, надо найти вы¬
ход пока не поздно.
Выход, по-моему, есть: надо, чтобы Москва заявила срочно что
СССР договор о займе не ратифицировал и тогда выйдет, что не
шведы провалили договор, а мы отказались от займа. На это у
меня еще нет полномочий Москвы, но это — шаг в духе политики
Литвинова, он это одобрит. Медлить нельзя, на завтра назначено
обсуждение договора, подписанного нами со шведами. Надо пре¬
дупредить Сандлера, чтобы не ставил на пленуме риксдага об¬
суждение этого договора.
Ищу Сандлера по всем адресам, его нет ни в министерстве, ни
у Вигфорса, ни в парламенте. Нахожу его, наконец, дома. Еду к
нему на дом для «частной беседы». Ставлю вопрос прямо: «Какие
у вас шансы, что заем будет принят на пленуме?».
Сандлер: 90% за провал. Брамсторп будет голосовать против
договора. Два голоса либералов ненадежны. Всех напугало это
организованное сопротивление финансового капитала. Договор,
может быть, получит большинство парламента лишь вследствие
непредвиденной случайности.
Это заявление Сандлера окончательно показало мне, что мед¬
лить нельзя, надо действовать. Нельзя дать шведам шанс прова¬
лить заем.
Я: Господин министр, я пришла вам сказать, вернее предупре¬
дить вас, что Советский Союз не ратифицировал договор о займе,
так что кабинету не придется ставить завтра на обсуждение пле¬
нума риксдага нашего с вами договора о займе. Мы от него отка¬
зываемся.
Сандлер: Этого сделать нельзя. Советский Союз подписал до¬
говор.
Я: Но не ратифицировал его. В договоре имеется параграф
14-й, в нем предусмотрено, что договор должен быть ратифици¬
рован Всероссийским центральным исполнительным комитетом
и только после этого он считается действительным.
Всегда бледный Сандлер побагровел: «Это ваше официальное
заявление?».
Я ответила, что пока сочла своим долгом предупредить швед¬
230
Тетрадь одиннадцатая (1934)
ское правительство, чтобы оно не вносило на обсуждение парла
мента договор о займе до получения из Москвы официального
извещения о том, что договор СССР уже ратифицирован. Санд-
лер попросил у меня час на размышление и совещание с премье
ром.
Я: Как желаете, экселленц, но теперь судьба займа зависит
уже не от шведского кабинета, а от решения Москвы.
Я поспешила обратно в полпредство, где меня ждал озабочен
ный и мрачный торгпред. Он сначала нашел, что я придумала
«прекрасный маневр»: напуганный кабинет теперь уже крепко
нажмет на оппозицию и мы получим необходимое число голосов
за договор. Но когда я сказала торгпреду, что намерена немед
ленно телеграфировать Литвинову, прося его официально и сроч¬
но известить шведский кабинет, что ВЦИК не ратифицировал до¬
говор о займе, — торгпред разгорячился и запротестовал против
такого шага.
Торгпреда сбивал с толку тон вечерних газет, даже самые враж¬
дебные займу имели какой-то необычайно примирительный тон,
будто готовилось отступление. Мы крепко поговорили с торгпре¬
дом, каждый стоял на своем. Сошлись, наконец, на компромиссе:
телеграмму пошлю Литвинову, лишь получив самую свежую ин¬
формацию о настроении в парламенте от Прютца, в зависимости
от этого решим, как действовать. Торгпред пошел разыскивать
Прютца по телефону, а я села за телеграмму. Время было дорого,
вопрос должен быть разрешен до утра.
Прюгц приехал к нам прямо из парламента, где, по его словам
собрались «все». Там необыкновенно оживленно, и парламент
похож на потревоженный муравейник. Но сам Прютц, как обыч¬
но, уравновешенный и спокойный.
Я: Что слышно, господин Прютц?
Прютц: Ничего хорошего. Бунде упорствует. По последним
подсчетам на пленуме за заем не хватит четырех голосов бунде,
да два либерала заколебались.
Я: Значит, провал?! Так вот что, дорогой директор, договор
завтра в парламенте поставлен не будет.
Прютц: Как так? В чем дело?
Тогда я сообщила Прютцу, что Москва сама решила отказать¬
ся от займа. Мы не ратифицируем договор, следовательно, снима¬
ем его с обсуждения в парламенте.
Прютц взволнованно возражал:
— Зачем вы это делаете? Не следует торопиться. В парламенте
Швеция. Заем
231
всегда возможны неожиданные комбинации. Вашим решением
вы только спасете неумелый, близорукий и потому вредный соци¬
ал-демократический кабинет. Пускай себе он падет! Новый каби¬
нет, вероятно консерваторы, найдут полную опору у промышлен¬
ников и банков. И этот кабинет сумеет осуществить заем СССР,
конечно, внеся в договор некоторые изменения.
Я ответила Прютцу, что меня не интересует судьба кабинета и
даже сам заем. Надо не допустить срыва договора, вот в чем за¬
дача.
Я: Поймите же, что СССР вовсе не так уже важны эти сто мил¬
лионов шведских крон, но отклонение займа Советскому Союзу
со стороны шведского риксдага может отразиться на наших бо¬
лее серьезных задачах в международных отношениях. Для Со¬
ветского Союза заем в Швеции имеет цену прежде всего как пре¬
цедент...
Прютц нетерпеливо меня перебил:
- А для нас, шведских промышленников, он имеет реальную
ценность и практическое значение.
Прютц рассказал, как он в качестве председателя союза экс¬
портеров, этой самой влиятельной организации монополистов
Швеции, сделал еще одну, последнюю попытку спасти заем. Но
премьер Ханссон и «король финансов» Валленберг заупрямились.
- Наше предложение, — сказал Прютц, — вполне реальная
финансовая комбинация между частными банками и правитель¬
ством, она могла бы сломить упорство партии крестьян. Но ведь
вы знаете, что Валленберг ожесточенный враг Советского Союза,
он до сих пор вам не прощает успеха вашей революции 17-го года,
а тут вы еще отобрали у него приятные его сердцу золотые слит¬
ки, как бы доставшиеся ему в наследство от правительства Керен¬
ского. Валленберг готов урегулировать любую задолженность с
крестьянами, только бы не допустить их голосовать за заем. Ну, а
премьер Ханссон известный трус, он боится всяких дел с частны¬
ми банками после скандала с премьером Экманом. Так что впол¬
не исполнимый и реальный план, предложенный мной, обе реша¬
ющие фигуры — премьер Ханссон и финансовый король Валлен¬
берг - не захотели принять.
Я: Отклонили, значит! Когда? Сегодня?
Прютц: Да, сегодня.
Я: Так извините меня, господин Прютц, я оставлю вас наедине
с торгпредом. У меня срочное дело...
Прютц: Вы решили известить Москву? Послушайтесь моего
232
Тетрадь одиннадцатая (1934)
совета, не торопитесь. В парламенте всегда бывают неожиданна
сти...
Но я поспешила в шифровалку, чтобы отдать распоряжение
об отправке уже готовой шифровки Литвинову. Перечитав ее
текст, я сразу успокоилась. Москва решит вопрос именно так, чта
бы в политическом выигрыше остались мы, а шведские монопо¬
листы и социал-демократический кабинет остались в ущербе и с
носом...
Когда я вернулась в кабинет, Прютц как раз прощался с торг
предом. Он быстро обернулся ко мне:
— По вашему лицу вижу, что решение принято. Торгпред ска¬
зал мне, что вы оба сегодня даже не обедали. Так давайте поедем
со мной поужинать в ресторан «Кабачок оперы» («Опера-челла-
рен»), моя жена будет ждать меня там после театра.
Я отказалась ехать, но велела подать «Напареули» и свежую
икру.
— Давайте лучше закусим здесь советскими продуктами, кота
рыми Швеция могла бы пользоваться в изобилии, если бы заем
прошел, но теперь уже поздно об этом говорить. Вопрос о займе
решат не шведы, а Москва.
Прютц перебил меня: «Министр Коллонтай, я понимаю вашу
досаду на шведов. Вы столько потратили нервов, ума и терпения
для осуществления этого трудного договора. Вы сумели преода
леть, казалось, непреодолимые препятствия, и сейчас вы на нас,
конечно, злы... Но поверьте мне, мадам Коллонтай, ваши труды и
ваше дипломатическое уменье не пропали даром. Мировая обста¬
новка в наши дни быстро меняется. Не пройдет и пяти лет, как
сам Валленберг придет к вам с предложением займа Советскому
Союзу, уже одобренного парламентом, и не в сто миллионов, а во
сто крат больше. Помяните мое слово. Ведь Советский Союз ста¬
новится все мощнее с каждым днем. Он перегонит нас всех. Не
даром Вашингтон ищет вашей дружбы на экономической почве,
а Франция добивается вашего сотрудничества в политике и хло¬
почет о вхождении СССР в Лигу наций. Так выпьем же за испол¬
нение моего пожелания-пророчества, чтобы шведы принесли к
ногам нашей обаятельной мадам Коллонтай миллиардный заем
Союзу. Сколь, министр Коллонтай! Сколь, господин торгпред!»*.
* Сколько раз в последующие темные, трудные годы мировой войны, с весны
1940 г. и к концу войны в 1945 г. я вспоминала тост и предсказания дружествен
ного нам Прютца. Его предсказания реально осуществились. — Прим. 1945 i
Швеция. Заем
233
* * *
На другое утро получена была мною открытая телеграмма (не
шифровка) от Литвинова, следующего содержания:
Министру иностранных дел САНДЛЕРУ
(копия мне)
Имею честь от имени Правительства Союза Совет¬
ских Социалистических Республик сообщить Вашему
Превосходительству, что Центральный Исполнитель¬
ный Комитет СССР, рассмотрев договор, предостав¬
ляющий Шведским Правительством 100-миллионный
заем СССР и подписанный 16 марта сего года, озна¬
ченный договор не ратифицировал, найдя некоторые
условия невыгодными, о чем довожу до сведения Ва¬
шего Превосходительства.
ЛИТВИНОВ
Наш отказ от займа
26 апреля.
Кабинет не пал, а заем нами похоронен.
Больше года жила этой целью — добиться займа. И в после¬
днее время этим жила не только я, не только шведы, но и другие
страны. Европа и Америка с интересом следили за ходом нашей
борьбы. Рузвельт (так рассказывал мне американский посланник
Штейнгарт) не раз звонил ему по телефону из Вашингтона: как
дела с займом СССР? Будто бы ему, Рузвельту, будет легче прове¬
сти у себя подобную акцию, если шведы создадут прецедент.
В парламенте наш отказ произвел ошеломляющее впечатле¬
ние. Премьер собрал лидеров фракций еще ночью, сделал заяв¬
ление об отказе СССР и долго совещался. Настроение в риксдаге
полно растерянности. Политически важно то, что ни одна решаю¬
щая инстанция Швеции не отвергла заем. И что отказ исходил от
нас.
Адмирал Линдеман (лидер консерваторов), говорят, ходил по
кулуарам и громко всем заявлял: «Теперь на меня всех собак по¬
весят. Скажут, что это я виноват».
27 апреля.
Ко мне сегодня многие приходили с поздравлением, что мы
так «тактично» и с сохранением престижа СССР вышли из зат¬
руднительного положения.
234
Тетрадь одиннадцатая (1934)
Редакция «Тидеварвет» и Радикальный союз пришли меня по¬
здравить с цветами. «Аллеханда» обозлена, но не по поводу наше¬
го отказа от займа, а что правительство Ханссона осталось. «Ал¬
леханда» называет меня «хитрым и ловким дипломатом», как и
подобает быть русскому дипломату.
Приведу выписку из передовой статьи либеральной шведской
газеты «Гетеборг-Хандельстиднинген» от 26 апреля 1934 года.
«Могучие горы шведской политики забеременели. Они на гла¬
зах всей общественности разбухали и вздувались в своем вели¬
чии. “Счастливое событие” приближалось, ожидание его дошло
до высшей точки. Наконец вчера поздно вечером «событие» со¬
вершилось. Но на удивление всех, из горных недр выскочил са¬
мый обыкновенный мышонок. Гора родила мышь. Весело погля¬
дев на ожидавших событие, он, вильнув хвостом, исчез бес
следно.
Как полагается в таких делах, нашим политическим горам
пришла на помощь женщина. Ловкие руки посланника, мадам
Коллонтай, занялись этим делом.
Неделя за неделей высокие сферы нашей политики в разных
инстанциях кроили и перекраивали текст торгово-финансового
договора между Швецией и Москвой. Газеты бушевали и писали.
Жители провинций покачивали головами, не понимая, из-за чего
столько шума? Кабинет был так занят, что не удосужился разъяс¬
нить шведской общественности, из-за чего разгорелась вся эта
драма. Кабинет даже не информировал парламентскую комис¬
сию по внешним делам о проекте финансового договора с Моск¬
вой. Но комиссия сама занялась этим делом и решила пустить в
ход весь государственный аппарат.
Стали высказываться причастные к торгово-финансовым делам
организации. Торговая палата, организации промышленников,
сельскохозяйственное управление, коммерс-коллегия выдвинули
всю свою тяжелую артиллерию — экспертов и мужей науки, а
общественность все еще не получала ясного представления о до¬
говоре. Ее успокаивали: «принципиальные дебаты» еще не закон¬
чены. Пресса бушевала против кабинета. Он должен пасть, дого¬
вор его свалит.
На защиту финансового договора с Москвой выступили несколь
ко влиятельных промышленников. Это сбивало с толку. Впрочем,
стихия общественности весной капризна, как сама природа.
«Стокгольмская газета» предсказывала, что договор грозит
«смертью» многолетнему кабинету «тугодумов». Лидер бунде,
Швеция. Заем
235
господин Брамсторп, оставался неустрашим и непримирим, он
намекал на готовность поддержать договор в парламенте, но ни¬
чего никому не обещал...
За создавшимся хаосом в политических кругах внимательно
наблюдала пара умных женских глаз. У дамы-дипломата, пользу¬
ющейся мировой известностью в дипломатических кругах, наука
эта, очевидно, в крови. Можно себе представить, с какой лукавой
улыбкой посланник Коллонтай следила вчера за дебатами в пар¬
ламенте, за ожесточенными словопрениями и дракой партий!
Мадам Коллонтай знала, что ее информация Москвы превратит
грозу, разразившуюся над Швецией, в очередной парламентский
ливень слов, а в результате бушевавший тайфун оставит по себе
лишь мокрое место.
Министр Коллонтай вмешалась в самый подходящий момент:
кабинет только что одержал победу в парламентской комиссии,
и вовремя оповестила шведское правительство, что Москва сама
отклоняет договор о займе, считая его недостаточно выгодным для
Советского Союза. Этим тонкий дипломат не только спасла пра¬
вительство Швеции от поражения и неизбежности смены, но и
дала кабинету в руки чудесный аргумент в пользу своей полити¬
ки. Кабинет отстаивал до последней черты интересы Швеции,
готовый пасть, но не идти на невыгодные для шведов уступки.
Чего еще можно требовать, от преданности кабинета своей
стране?
Но и Советский Союз от отказа в договоре остался в выигры¬
ше. Всякий знает теперь, что Швеция навязывала заем СССР, но
Москва от него отказалась. Если бы Советский Союз теперь повел
переговоры о кредитах или займе на основе тех условий, от чего
он сам отказал шведам, государство, желающее получить торго¬
во-финансовый договор с Москвой, должно схватиться за похоро¬
ненный договор Союза со шведами, большего от русских не добь¬
ешься.
При всей требовательности к своим дипломатам Москва не
может быть недовольна своим посланником в Швеции, который
сумел элегантным жестом поставить все на свое место. Мы же со
своей стороны не можем отказать мадам Коллонтай в искреннем
восхищении. Все это весьма запутанное и щекотливое дело она
распутала с нахально-обезоруживающей ловкостью. Она спасла
шведское правительство от поражения. Она спасла престиж рус¬
ского правительства. Весь шум, вся возня и грохот, которые пред¬
вещали большую катастрофу, все это вылилось в веселую насмеш¬
236
Тетрадь одиннадцатая (1934)
ку. Столкнувшиеся у нас титаны должны почувствовать немалое
смущение при этом. Женщина сумела превратить дипломатию в
веселую науку».
Мои примечания 1949 года. Прав Прютц. Даже при
временных срывах и неудачах, труды, затраченные на поприще
дипломатии, никогда не пропадают бесследно, они со временем
дают свои плоды и результаты, если прицел и курс взяты верно.
В 1940 году, после заключения первого перемирия между нами
и Финляндией, когда немцы уже заняли Норвегию, тот же каби
нет Ханссона обратился к СССР с предложением расширить тор
говлю с СССР, предоставив Советскому Союзу стомиллионные
кредит с рядом выгодных для нас уточнений договора. Это был
договор о займе [1934 года] с соответствующими изменениями,
вытекающими из кредитного соглашения.
Москва согласилась возобновить переговоры на этой новой ос
нове. Шведское правительство выделило государственную торга
вую комиссию во главе с министром торговли Германом Эрикса
ном, в которую входили также заместитель министра иностран
ных дел Эрик Богеман, генеральный директор мощной рабочей
кооперации Альбин Иохансон и др. С нашей стороны переговоры
возглавлял нарком внешней торговли СССР А. И. Микоян.
Переговоры начались весной 1940 года и шли довольно гладко.
Шведы были в них весьма заинтересованы. Но, как всегда, при
торговых переговорах между государствами имеются непреода
лимо трудные пункты, над которыми бьются месяцами. В перега
ворах 1940 года этим пунктом оказалась одна из частей железна
дорожного оборудования, на заказе которой настаивал нарком
Л. М. Каганович. Это была колесная пара, которую для наших
поездов заказывали в Германии, а при обостренной международ
ной обстановке решили перенести этот огромный заказ в Шве
цию. Но шведская промышленность узкоспециализированная, ка
лесных пар она никогда не выделывала, а чтобы выполнить наш
заказ, ей пришлось бы создать целую новую отрасль производства
с затратами капитала.
Москва это учитывала, считая, что именно этот крупный и
финансово-веский заказ особенно крепко привяжет Швецию к
нашему рынку, избавляя нас в то же время от зависимости от Гер
мании. Но затор состоял в том, что основное оборудование для
производства колесных пар — монополия немцев, и Германия не
хотела продать шведам свое оборудование.
Члены торговой шведской комиссии неоднократно ездили ле
Швеция. Заем
237
том 1940 года в Москву, но, возвращаясь в Стокгольм, изводили
меня жалобами, что переговоры о кредитах идут прекрасно и все
дело давно было бы закончено, если бы только не было этого
ужасного вопроса о «калошной паре».
«Калошная пара» может сорвать переговоры. В первый раз я
не поняла, что такое «калошная пара», при чем она при кредит¬
ном соглашении и многомиллионных заказах? Но потом поняла,
что шведы упрощают трудные для них русские слова и вместо
железнодорожных колесных пар говорят «калошная пара». Все
же препятствие с «калошной парой» было преодолено в перегово¬
рах благодаря дальнозоркому и умному руководству переговора¬
ми А. И. Микояна, и кредитное соглашение состоялось и начало
вливаться в практику жизни нашими заказами и нашим экспор¬
том в Швецию.
Но и это соглашение было сорвано, на этот раз не прямо моно¬
полистами, а фактом разбойничьей агрессии фашистов на Совет¬
ский Союз 22 июня 1941 года.
Государственное кредитное соглашение между СССР и Шве¬
цией не могло быть практически осуществлено из-за внешнего
события — мировой войны. Но в канцеляриях торговых мини¬
стерств Москвы и Стокгольма лежали два неиспользованных тек¬
ста договоров между Союзом и Швецией: договора о шведском
займе Союзу 1934 года и кредитное соглашение 1940 года. Оба
эти важные документа не были похоронены, они ожидали лишь
благоприятной конъюнктуры, чтобы воспрянуть и вступить в дей¬
ствие, конечно, в несколько переработанном виде.
Вторая мировая война не была столь же благоприятна для мо¬
нополистов Швеции, как война 1914—1918 годов. Швеция оказа¬
лась отрезанной от всех своих рынков. Морское судоходство сузи¬
лось до минимума. Сырье и полуфабрикаты, уголь и нефть — все,
в чем нуждалась шведская промышленность, не доставлялось в
Швецию. Швеция, нейтральная Швеция, оказалась островком
среди воюющих держав, у самых ее границ — и с суши, и с моря —
шли бои. Швеция была блокирована. Торговля и промышленность
ее замерли на все четыре года агрессии фашистов.
После второй мировой войны нейтральная Швеция попала в
весьма плачевное хозяйственное и финансовое положение. Даже
Стокгольм, на который не была сброшена ни одна бомба, по ули¬
цам которого не ходил ни один чужой солдат, этот, внешне нетро¬
нутый войной город, и он пострадал от разорения хозяйства Шве¬
ции во время войны. В Стокгольме замерло жилищное строитель¬
238
Тетрадь одиннадцатая (1934)
ство, и жители шведской столицы познали впервые, что таш
жилищный голод. Приезжие искали приюта на причаливших е
порту кораблях. Новый источник дохода для судовладельцев.
Неудивительно, что после разгрома фашистов под Москвой»
исторической победы советских войск в Сталинграде в кругах
шведских промышленников стали вспоминать о двух важных го
сударственных документах, хранившихся в департаментах тор
говли и финансов, которые немедленно после окончания войны
можно вытащить на свет божий. Эти важные государственные
договоры 1934 и 1940 годов могли помочь шведам найти путь к
оживлению торговли с СССР.
Как только Советский Союз согласился заключить второе пе
ремирие с Финляндией в сентябре 1944 года, все то же шведское
правительство с Пером Альбином Ханссоном во главе зашевели
лось. Советский Союз в победном наступлении громил фашистов.
Ясно было, за кем победа. И финансовые короли Швеции почесы
вали затылок — не опоздать бы, не проморгать бы момента «дру¬
жеского» (читай торгового) сближения с СССР..
В конце сентября 1944 года ко мне заехал министр финансов
Вигфорс. Сбылось то, что десять лет тому назад предвидел и пред
сказывал директор Прютц. Министерство Ханссона предлагает
Советскому Союзу миллиардный кредит для возобновления на
ших прерванных блокадой Швеции экономических связей меж
ду Швецией и СССР. Миллиардный кредит вместо ста миллионов
в 1934 году. Да, это ясно, мировая обстановка изменилась в наш;
пользу.
После нескольких предварительных бесед с Вигфорсом, я при
гласила на мое совещание с министром финансов Вигфорсом торг
преда в Швеции товарища М. А. Никитина. После новых зондаж
ных бесед основные положения предлагаемого нам шведами кре
дитного соглашения наметились. Торгпред и я послали министру
внешней торговли СССР А. И. Микояну основные пункты кредит
ного соглашения, предлагаемого нам шведами, сроки, расчеты и
проч.
После благоприятного ответа из Москвы предварительные пе
реговоры начались. А осенью 1945 года директор торгового де
партамента министерства иностранных дел Рольф Сольман* с ко¬
миссией приехал в Москву и вместе с министром внешней торгов
ли СССР А. И. Микояном подписал договор о займе «во сто крат»
* Ныне, в 1У4У г., посол шведского короля в Москве.
Швеция. Заем
239
крупнее того, о чем договаривались в 1934 году. Почти непосред¬
ственно после подписания он вступил в силу. Экспортные и им¬
портные операции стали тут же проводиться на основе миллиард¬
ного кредита. Любопытно, что одним из предметов экспорта из
Швеции вошла закупка племенного скота, предусмотренная еще
договором 1934 года.
Успех или неудачи этого договора зависят теперь от общей
мировой обстановки. Но нельзя не упрекнуть шведских монопо¬
листов, что, как в процессе переговоров о кредите, так и с момен¬
та его исполнения на практике, они всячески тормозили осуще¬
ствление этого важного для шведского народа государственного
акта. Враги демократии, хищники-монополисты Швеции действу¬
ют по указке США. И заключив соглашение о кредите Советско¬
му Союзу в 1945 году, они уже через год поспешили стать в хвост
стран, ожидающих благодеяний плана Маршалла. Если осуществ¬
ление соглашения на практике встречает тормоз, то причина ясна:
империалисты США не признают за Швецией права самой ре¬
шать свои экономические дела.
Соглашение о кредите 1945 года могло бы вывести Швецию из
зависимости от плана Маршалла и диктата Вашингтона. Но Шве¬
цией правит не сам народ, а все те же банковские короли руками
социал-демократов. Какова будет судьба третьего торгово-финан¬
сового договора между СССР и Швецией зависит от роста сил
мировой демократии и укрепления «потенциала мира», по выра¬
жению М. М. Литвинова еще в Лиге наций.
Беседа со Сталиным. Пленум
Лето 1934 года.
Снова Москва, знакомый особняк на Спиридоновке. Друзья,
встречи деловые и личные. Но нет обычной радости, душа сжата
в тисках из-за неудачи с займом. Что думают в верхах? О займе
не говорят, будто забыли, но ни решений, ни директив. В Нарко-
минделе так заняты вопросом Лиги наций, что займом вообще
мало интересовались. В Наркомвнешторге будто хотят возобнов¬
ления переговоров, дают директивы торгпреду, уже намечают
изменения в тексте соглашения. Но в партии заняты пленумом и
о займе пока ни слова. Это тревожит, не дает насладиться крат¬
ким пребыванием в Москве.
Отвожу душу с Зоей, сбрасываю балласт пережитых тревог и
волнений с займом. Странно, в Стокгольме заем казался таким
240
Тетрадь одиннадцатая (1934)
важным заданием, таким желательным для Союза, а здесь о нем
не думали, здесь шла своя большая, живая жизнь, полная круп¬
ных событий, и займом заняты были только в аппаратах Нарком-
внешторга, да в Наркоминделе, читая мои взволнованные теле¬
граммы.
О займе и я забыла. Забыла на пленуме партии3. Пленум меня
захватил, раскрыл широкие перспективы, точно с высокой горы
на мир взглянула. Быть на пленуме после всех этих лет отрыва от
реальной жизни партии — это все равно, что напиться живой воды.
Такие вопросы интересные! Государственные финансы, колхозы,
вопросы животноводства. Не абстрактные решения, а живые воп¬
росы дня, практические, актуальные. И предложения ясные, кон¬
кретные, государственные. Линия четкая, ясная, а как осуществить
— решается без дискуссий, просто теоретическое положение пе¬
реносится в жизнь. Никогда еще не чувствовала я так отчетливо
всю силу мысли нашей партии в строительстве социализма. Пле¬
нум — это живая вода.
Поразило меня также, как аудитория слушала Сталина, как
реагировала на каждый его жест. Во время пленума Сталин мед¬
ленно прохаживался позади стола президиума. Hä лице его не¬
много грустная улыбка. Не в губах и даже не в глазах, а как-то во
всем лице. Все сидят. Он один ходит взад и вперед. Слушает. Когда
в зал вошел Димитров, Сталин быстро обернулся навстречу ему,
протянул обе руки. Казалось, Сталин этим жестом обнял друга.
Зал горячо аплодировал.
* * *
Встреча с Димитровым — это была радость и для меня. Димит¬
ров — настоящий большой человек. Он чарует. Его ум блестит,
как золото. В нем огромная сила.
Беседовали. Он понимает роль, какую могла бы сыграть левая
социал-демократия в современный момент, когда основной враг
рабочего класса, демократии и коммунизма — это нацизм. Народ¬
ный фронт — это крепкий, ясный, здоровый, жизнеспособный па¬
роль, за него горячо ратует Димитров.
На пленуме были Надежда Константиновна [Крупская] и Ма¬
рия Ильинична [Ульянова]. Обе они очень постарели. Чувствует¬
ся, что Надежда Константиновна очень одинока без Владимира
Ильича.
Встреча со Стасовой. Вместе сидели на пленуме, вместе пере¬
живали.
Швеция. Заем
241
Июль.
Встреча со Сталиным состоялась уже после пленума. Позвони¬
ла по ночному телефону. Попала на «хозяина».
- Кто говорит?
- Это я, Коллонтай. Я в отпуске в Москве, очень хочу вас пови¬
дать, Иосиф Виссарионович.
- Что же, давайте. Только уж после пленума. Позвоните еще.
Я перед вами в долгу. (Значит помнит, что в марте не принял
меня.)
После пленума позвонила. Секретарь назначил время. Через
час уже входила в угловой подъезд большого здания в Кремле.
Вспомнила о последней встрече с Лениным, и сердце сжалось
неизжитой болью его потери...
Иду по длинным коридорам, отремонтированные, в коврах,
чистота пароходная. В приемной жду недолго.
Обычный большой кабинет. Сталин не у своего письменного
стола, а у большого стола, где заседало Политбюро и где зимой
решался вопрос о займе. Тужурка цвета хаки. Лицо свежее, чем
в прошлом году, в богатых волосах проседь ровная цвета стали,
точно голова инеем покрыта.
- Как нашли Москву?
Улыбается кончиками губ, когда отмечаю достижения.
- Нет, Москва еще никуда не годится. Что это за город! Кри¬
вые улицы, тесно. Надо еще много ломать, очищать и строить.
Ленинград наряднее, шире планирован, а Москва сама выросла,
без плана. Но мы из Москвы сделаем мировой центр во всех смыс¬
лах — культурный, строительно-архитектурный, приспособленный
к задачам социалистического государства.
И вдруг вопрос:
- На пленуме были? Пленум показал, чего мы уже достигли, а
где еще узкие места. Многому нам еще надо учиться, по плану
выполнять, налаживать. Но в этом году выйдем с большим успе¬
хом. В Сибири хороший урожай. А что там у вас говорят о Герма¬
нии? Крепнут нацисты? Немцы воевать собираются? В военном
деле у них есть, чему поучиться. Поучимся и перегоним. А что же
это ваши шведы, — перебил Сталин сам себя и придвинулся бли¬
же ко мне, — что это шведы прошляпили заем? Этакие им заказы
готовы были дать, американцам бы впору. Немцы что ли надави¬
ли? По указке Берлина действовали?
Я: Нет, товарищ Сталин, если уж чью подсказку слушали шве¬
ды, то никак не Берлина. Немцы по своей задолженности Шве¬
242
Тетрадь одиннадцатая (1934)
ции не платят, их в Швеции не любят. Банковские магнаты Шве
ции очень тесно связаны с лондонским Сити, без него ни шагу. Да
и нас шведские монополисты крепко не любят и боятся.
Сталин: Что боятся нас — это неплохо. А что своей же финан¬
сово-торговой выгоды не понимают— это хуже. Верно ли что, от¬
казавшись от займа, мы социал-демократический кабинет спас¬
ли? Вы им не давайте это забыть. Говорят, теперь раскаиваются.
Неожиданный наш отказ от займа шведов как обухом по голове
ударил. Как это вышло?
Я: Статья 14 договора помогла. Когда мы включили эту ста¬
тью, я думала не о шведах, а предполагала, что она может приго¬
диться нам, если после подписания договора о займе в Москве за¬
хотят внести изменения или дополнения в текст.
— Так это вы против нас принимали меры? — Сталин засмеял¬
ся. — А статья пришлась кстати против шведов? А что по-вашему,
есть ли все-таки надежда, что кабинет осенью сам внесет согла¬
шение о займе в парламент? Думаете, сомнительно? Но не невоз¬
можно. (Значит, заем еще интересует.)
Я: Все зависит от исхода так называемых коммунальных выбо¬
ров. Если правительство получит поддержку населения, кабинет
может при некоторых поправках внести договор в парламент. Если
же у кабинета на выборах не будет твердого большинства, едва
ли он решится возобновить с нами договор.
Сталин: Мы могли бы у шведов многое заказать — оборудова¬
ние для целлюлозной промышленности, высококачественную
сталь...
— Станки, — подсказываю я.
— И станки. Но главное, все оборудование для обработки дере¬
ва. Это их специальность. У шведов высокое качество продукции,
поэтому мы и нуждаемся в их рынке. Попытайтесь договориться
со шведами.
Сталин встает.
Я: У меня еще один вопрос к вам, Иосиф Виссарионович. Что
бы сказали в Москве если бы шведский кронпринц приехал к нам
для участия в археологических раскопках?
Сталин: Раскопки? У нас? Разве они представляют научный
интерес?
Спрашивает, а сам думает, взвешивает. Объясняю цель поезд¬
ки кронпринца в Персию, его любовь к археологии. Сталин слу¬
шает. Глаза упорно опущены. Он редко глядит на собеседника.
Ленин пронизывал собеседника взглядом, любил читать его мыс¬
Швеция. Заем
243
ли по глазам. Сталин не глядит, а слушает. Берет от собеседника
то, что ему надо, мысль работает в нем независимо от внешних
впечатлений.
- Почему бы кронпринцу не приехать, — говорит Сталин, —
пусть едет. Был же у нас Аманулла-хан. Мы и кронпринца ва¬
шего примем, как следует. Может ехать неофициально как ту¬
рист.
Беседу прерывает приход Жданова. Благообразный, мягкие
движения. Увидев, что Сталин не один, останавливается.
- Входи, входи, не помешаешь. Слушай, скажи свое мнение:
я, как «правый уклонист» (это говорит Сталин), говорю Коллон¬
тай: пускай себе сюда едет сын шведского короля. Он хочет побы¬
вать на наших раскопках, изучить наши археологические древно¬
сти. Ты, как «левый уклонист», что ты на это скажешь?
Жданов: Пускай едет.
На прощанье Сталин веско напоминает:
- Социал-демократы не должны забывать, что это мы спасли
их кабинет. Крепко это напоминайте им, и чтобы с фашистами
против нас не дружили. В Лигу наций вступать собираемся, пус¬
кай скандинавы поддержат.
Я: В этом подержат — Лига их конек.
Сталин: Успехов.
Снова в Стокгольме. Парад. Заметки о Москве
18 июля.
Сегодня утром я вернулась на свой пост в Стокгольм. Возвра¬
щение овеяно радостью.
У парохода ожидала меня вся советская колония с детьми и
женами. Не столько обилие цветов и приветствий, сколько спеш¬
но брошенные мелкие новости из жизни колонии и веселые лица
встречающих явно говорят мне, что меня заждались и рады мое¬
му возвращению. А как приятно увидеть свою знакомую машину,
скромный НЭШ, а рядом ожидающего у дверцы, всегда внима¬
тельного Вистрема (шофера). Даже он расплывался в улыбке.
В машине я утопаю в цветах. Торгпред едет со мной. Хочет пер¬
вый узнать, с чем вернулась из Москвы? Какие задания? Чем до¬
вольна?
Квартира полпреда (Виллагатан, 15) встречает меня своим обыч¬
ным порядком и чистотой. Я попадаю в объятия Рагны (горнич¬
ная), которая в безукоризненном переднике и наколке, а добро¬
244
Тетрадь одиннадцатая (1934)
душная толстуха Анна Ивановна (повариха) даже проливает еле
зу от радости, что я дома.
Квартира приветлива, но после огромных залов особняка НКИД
на Спиридоновке мои комнаты кажутся мне маленькими. Зато в
них обилие света и солнца. Голубая гостиная строга своим сти
лем, а рядом в мягких бронзовых тонах мой кабинетик. Нет, ква[>
тира полпреда хороша, в ней чувствуется индивидуальность, а не
казенная роскошь.
В палисаднике за окном пышно цветут розы, посаженные мной
в прошлом году. А в тени старых деревьев еще доцветают пионы.
Я спешно завтракаю в саду, под сиренью, и бегу в полпредство
(служебные помещения на Карлавеген). Первый визит в шифро¬
валку. Ничего существенного. Краткий рапорт военного атташе.
Беседа с Савицким о партийных делах и жизни колонии. Мест¬
ком нанял дачу, и наши дети за городом. Хорошо... Правильно.
Терпеливо выслушиваю скучно-детальный отчет о делах кон¬
сульской части. Милый Владимир Мартынович [Смирнов], как
всегда, многословен и делает из мухи слона. Но в общем в теку¬
щих делах консульства нет ничего тревожного, требующего сроч¬
ного вмешательства. Уже подобрана большая пачка пришедшей
без меня корреспонденции, но разбор писем и газет откладываю
на завтра.
На Виллагатан ждет меня нетерпеливый торгпред. Он так об¬
радован, что Москва не похоронила идею займа, что готов сейчас
же активизироваться. Он полон новых планов и уже наметил «ча¬
стные встречи».
Сейчас полночь, торгпред только что ушел, часами говори¬
ли о «новой акции». Я его расхолаживаю и требую сугубой ос¬
мотрительности и осторожности. Торгпред ушел от меня мрач¬
но-хмурый. Досадно, что мы не созвучны. Но спешкой и натиском
тут ничего не сделаешь, надо переждать сентябрьские вы¬
боры.
19 июля.
Москва вернула мне веру в свои силы. Я люблю свою работу,
хотя она и бывает пренеприятная.
Когда я уезжала в Москву, во мне еще сильна была горечь и
боль от провала займа. В Москве еще бывали острые рецидивы
досады и боли, особенно при встречах с товарищами с их вечным
вопросом: «Ну, как с вашим шведским займом?». Но этот чудес¬
ный месяц, это обилие впечатлений Москвы — это меня отрезви¬
Швеция. Заем
245
ло и вылечило. Перспективы расширились. Что такое наша ма¬
ленькая здешняя неудача? Я радуюсь творчеству Союза, нашим
успехам и необъятным возможностям.
И над заданиями я поработаю. Но буду прислушиваться к
М. М. [Литвинову], он не дает указаний словами, но надо улавли¬
вать его настроение. У него чуткое ухо и зоркий ум в политике.
Я его очень оценила во всей этой канители с займом.
Хорошо было в Москве. Большие впечатления, встречи с «ве¬
дущими людьми», дипломаты, заискивающие у Союза. Завтрак в
американском посольстве. Буллит4, играющий в «большевика».
В этом доме Калинин давал прием Аманулле-хану. А Буллит гор¬
дится своим особняком, точно это его личный «палаццо». Внутри
еще не устроено, и я пила воду из огромных стаканов для конь¬
яка.
Наезды иностранных писателей, готовятся к нашему съезду
писателей. И лично мне было тепло, близость моего друга Зои.
Понимание с полуслова, созвучие и умение видеть смешную сто¬
рону всего искусственного, напыщенного, напускного. Вместе жили
на Спиридоновке. Тут же всегда услужливо-заботливая рука ми¬
лой, скромной труженицы Леночки Звонаревой.
Нурдаль Григ* — весь солнце молодости. Весь отважный вызов
жизни. Талантливый и красивый, как молодой бог северного дре¬
мучего леса. Он гениальный поэт. Это поэт наших дней. Я вспо¬
минаю Лермонтова. Тот же «калибр».
Вечер. Гостиная в особняке на Спиридоновке. Та, что разрисо¬
вана Врубелем. На столе земляника, холодное «Напареули», и
полевые цветы. Я прочла его книгу об английских поэтах. Хвалю.
Мы оба «блестим» друг перед другом. И обоим интересно. Такие
встречи редки. И нужны.
* Нурдаль Григ был не только самым значительным и ценным поэтом наших
дней в Норвегии, но активным борцом с империализмом и фашизмом, другом
СССР, он хорошо писал о нас. В 20-х годах он поехал в зону Советского Китая
и написал потом яркую книгу о борьбе китайского народа за свое освобождение
от кабалы капитализма и оппортунистической политики китайских соглашателей.
Во время разбойничьего нападения гитлеровской Германии на Норвегию в
1940 г. Григ активно участвовал в борьбе против Германии и в 1У43 г. погиб
смертью героя . Норвежцы чтут в нем гениального поэта-драматурга и народного
героя. Григ написал интересную книгу о писателях Англии XIX в., погибших в
молодые годы, и скорбит, что нить их творчества оборвалась в юные годы.
Сколько ценного они не успели дать миру своим расцветшим творчеством! Та же
мысль является по поводу самого Грига. - Прим. 1949 г.
246
Тетрадь одиннадцатая (1934)
* * *
Мой Миша работает в Станкоимпорте. Но бытовые условия его
меня беспокоят. Ира болеет. Сделала для них, что могла. Отвез¬
ла Иру и Володю в дом отдыха на Клязьме. Володя рад, как пти¬
ца, выпущенная из клетки, сразу убежал на реку, где лодки - к
ужасу Иры.
20 июля.
Я все еще мыслями в Москве. Парад на Красной площади в
честь челюскинцев. Обилие цветов. Радостные лица. Ликование.
Энтузиазм. Жизнь. Трибуны. Дипломаты впереди, возле мавзо¬
лея. За ними — иностранные журналисты.
Шумный, самонадеянный демонстрирующий дружбу к нам
Буллит: «Ворошилов дает мне своего коня, на этом коне я езжу
верхом ежедневно». Зачем это хвастовство? Тактичная, очень от
нас далекая, «культурная» леди Чилстон тонко улыбается.
Члены ВЦИК уже на ступеньках мавзолея. Ждут Политбюро.
Обычно Политбюро появлялось сразу и неожиданно на площадке
мавзолея. На этот раз идут пешком через всю площадь. Группка
знакомых лиц. Наше руководство. Сталин не впереди. Рядом то
Молотов, то Калинин, то Орджоникидзе.
Тишина. Застыла площадь. Можно ли прервать тишину, нару¬
шить торжественность протокола парада?
Сталин поднялся первый по ступеням мавзолея. Поднялся и
подошел один к балюстраде оперся на нее и застыл, оглядывая
площадь, давая площади возможность увидеть его целиком.
И одного. Это длилось секунды. Но это было величаво и картин¬
но. И в этом жесте был молчаливый призыв к овации любимому
вождю.
Шмидта встретили шумно и горячо. Горький в фетровой шля¬
пе с большими полями целовался с женщинами.
Дипломаты разглядывали не без удовольствия наших очень
хорошеньких, здоровых и жизнерадостных физкультурниц. Над
головой пролетала советская воздушная эскадра — «стальные пти¬
цы». Приветствия, речи, цветы... Им нет конца.
Иду в манеж — гараж ВЦИКа. Прошу машину. Отказ. Нет,
мол, свободных. Но меня узнали, сразу машина нашлась. Шофе¬
ры обступили. Наперебой: «Давайте, товарищ Коллонтай, я вас
подвезу». «Нет, я вас всегда возил. Сегодня мой черед». Здесь меня
еще помнят.
Швеция. Заем
247
22 июля.
Москва еще далеко не «социалистическая столица мира». В ней
притаилось слишком много отрицательных бытовых черт. В ней
еще не хватает материальных благ, отсюда — чувства зависти,
недовольства, доносов, подхалимства. В том, что это все мы сами
видим, учитываем, намечаем, как бороться и как это изжить, — в
этом сила партии, ее здоровое начало, то, что делает ее непобеди¬
мой.
Рядом с Москвой отживающей — Москва положительная, мо¬
лодая, сочная, как весенние всходы. Экстаз, пафос строительства.
Не словесный, не искусственный. Это — факт. Вера неограничен¬
ная. Воля несокрушимая.
Хороша молодежь. Это те, кто вошел в активную жизнь после
революции. Они четки, ясны и просты. Чувства их точны, опреде¬
ленны. Не многогранны. Не спутанно-сложны, как были у нас. Не
раздвоены. Они и не должны быть «многогранны» сейчас. Не та
полоса. Всюду ясность и абсолют. Без «релативности» в ненависти
и жестокости, в энтузиазме достижений, в пафосе веры и мышле¬
ния. Исходный пункт — коллективное начало. Такова диалектика
жизни. Мне они нравятся — эти цельные жизнерадостные люди.
На аэродромах — тысячи девушек, юношей без самолюбования
(мы бы «преодолевали» страх и самолюбовались за это). Идут на
риск парашютисты, пилоты — «цари воздуха».
* * *
Наша беллетристика. Что о ней скажет Всесоюзный съезд пи¬
сателей5?
Жизнь богата у нас пафосом. Но его-то и нет в беллетристике.
И от чего это нет «симпатичных» и притом живых фигур рабоче-
го-партийца? Если тип положительный, то непременно сух, выду¬
ман, не живой, не заражающий. И женщины выдуманные. В жиз¬
ни они у нас куда сочнее, красочнее, привлекательнее. Может, не
хватает у нас в беллетристике искренней, живой, вылившейся из
сердца, бесстрашной притом самокритики? Поглядим, что скажет
съезд.
* * *
И еще не люблю слово «хозяин». Зачем его применили, прице¬
пили к Сталину? Он больше этого ограниченного слова, от кото¬
рого веет идеологией крестьянина-единоличника. Слово — «хозя¬
ин» взято из деревенского обихода. Для прежнего рабочего слово
248
Тетрадь одиннадцатая (1934)
«хозяин» — враждебное наименование. Для частника-единолич
ника «хозяин» — все. Для колхоза «хозяин» — чуждое понятие.
Зачем мы применяем это слово в нашем партийно-коммунисти¬
ческом обиходе? Незачем. Не к месту. И в употреблении слов, в
терминологии нужна наша обычная четкость.
* * *
Москва еще пестрая. Нет в ней победы гармоничности. Есть
сила партийной диктатуры. Но еще сильно, очень сильно захлес¬
тывает нашу действительность психология крестьянина. Не кол¬
хозника, а именно крестьянина.
Москва перестраивается. Исчезают кривые улички, дома, в
которых живали Наташи Ростовы. Срыта Сухарева башня - это
жаль. Ее можно было, должно было спасти — перенести. Срыва¬
ют широко раскинутые «под усадьбу» дома с белыми колоннами
и флигелями по бокам.
Улицы изрыты из-за подземки. Но где не изрыто, больше по¬
рядка, чистоты. Москва прихорашивается. Но еще очень нелепы
ее контуры будущей мировой столицы, «ведущего города мира»,
на смену Парижа, Лондона, Нью-Йорка.
Союз живет челюскинцами. Наркоминдел — идеей «Восточно¬
го Локарно»6. На очереди хлебозаготовки, животноводство. За¬
чем сорвался заем? Дали бы шведы нам на 15 миллионов породи¬
стого и подходящего для нашего климата скота.
Раковский прощен, примирен и отдыхает в Архангельском.
Атмосфера стабилизации, прочности, силы. Союз побеждает.
Союз велик и мощен. Союз — это осуществление, перевыполне¬
ние грез и устремлений всей жизни нашего уходящего поколения.
Но я не чувствую годов. И не собираюсь сдаваться. Я напилась
«живой воды».
Призрак войны
23 июля.
Не пробыла и недели, как уже начались заботы, неприятно¬
сти. Сандлер на днях выступил с речью, в которой он категори¬
чески заявил о том, что Швеция не намерена примыкать в «Вос¬
точному пакту». Кто его тянул за язык? Зачем это заявление? Ни¬
каких бесед на эту тему никто не вел.
Мне пришлось обратиться к нему за разъяснениями по указа¬
нию Литвинова. Сандлер объяснил, что введен был в заблужде
Швеция. Заем
249
ние газетной телеграммой из Берлина (вымышленная беседа Лит¬
винова и Альфана о желательности привлечь скандинавов к пак¬
ту). Сандлер говорит, что приветствуя «Восточное Локарно», он
все же еще раз подтверждает мне, что Швеция отрицательно от¬
носится ко всякого рода региональным соглашениям. «Швеция не
позволит вовлечь себя ни в какую комбинацию великих держав,
будет ли это исходить от Франции или Англии». О Союзе, конеч¬
но, не упомянул. «Мы входим, — сказал он, — в Лигу наций и сле¬
дуем ее политике коллективной безопасности».
Я упрекнула Сандлера: зачем он выступил, не поговорив со
мной? Сандлер оправдывался, что он был вне города и не знал,
что я уже вернулась. Беседа коснулась стараний Франции вовлечь
Союз в Лигу наций. Сандлер очень искренно говорил, что вступ¬
ление СССР в Лигу наций являлось бы «лучшей гарантией мира».
Дипкорпус очень интересуется вопросом «Восточного Локар¬
но». И особенно, что означает заявление Сандлера? Ко мне захо¬
дил Патерно, спрашивал, не было ли зондажа с нашей стороны?
С тем же вопросом приходил Хурбан (чехословак). Затем Сейя
(латыш).
Для меня ясно одно: пока Англия не определила своего отно¬
шения в «Восточному пакту», шведы будут осторожничать. Ве¬
черняя пресса выступает против пакта. «Дагенс Нюхетер» дает
перепевы английской печати. Провинциальная прямо выбалтыва¬
ет: «Англия не сочувствует предложению г-на Литвинова. У нас
(т. е. у шведов) еще больше оснований не идти на Восточный
пакт».
С Германией отношения у шведов сейчас весьма натянутые.
Дошло до стеснений германского импорта. Это отчасти нажим
при ведущихся переговорах о германской задолженности шведам.
Прютц в Берлине во главе комиссии по переговорам по клирингу.
Немцы во всю проявляют активность. Наезды сюда продолжают¬
ся. На немецком судне приезжал министр рейхсвера Бломберг.
Но его приезд совпал с нарастающими событиями в Вене, и его
приняли здесь сухо и незаметно.
Ко мне заходил французский посол Альфан, проездом из Мос¬
квы. Он удивлялся, почему Сандлер «опроверг» несуществовав¬
шее обращение к скандинавам по поводу пакта?
10 августа. Сальчобаден.
Намечено состязание советских пловцов. Ждем их завтра.
В городе волна необычайной жары. Здесь легче. Залив. Пахнет
250
Тетрадь одиннадцатая (1934)
морем. Беседую с Левгреном* и его женой. Беседуем и о займе.
Нет, не выйдет теперь. Если судить по речам Сандлера и нашим
демаршам, нам придется переключиться сейчас с забот по эконо¬
мике на чисто политические проблемы. Таковы пожелания и ди¬
рективы М. М. [Литвинова], и он прав. Этого требует тревожная
мировая обстановка.
★ ★ ★
События в Австрии, убийство Дольфуса7 всех всполошили.
Тучи надвигаются. Какие планы у Германии? Что за этим после¬
дует?
Тон газет здесь сейчас враждебен Берлину. Вся шведская об¬
щественность, даже правые, обеспокоены. Гитлеровские нацисты
превзошли все пределы наглости. Смерть Гинденбурга ничего не
внесет нового. Нацизм утвердился в Германии. Газеты обеспокое¬
ны чрезмерной активностью Италии в Австрии.
Нацизм — наш основной враг. Вражда неизбежно обостряется.
★ ★ *
В первомайском номере «Известий» был снимок с картины
Штука из Мюнхенской глиптотеки. Бог войны — скелет — топчет
копытами своего коня груду трупов. Эта картина когда-то каза¬
лась нам отвратительно жуткой. О ней в прогрессивных кругах
начала XX века много говорили. Мы, молодежь тех лет, наивно
думали: этого никогда больше быть не может. Человечество ушло
вперед. Мы писали об империализме, о неизбежности конфлик¬
тов капиталистических стран, мы анализировали причины войн,
но... мы не верили в близость войны. «Картина Штука — это ужас
из прошлого человечества».
Сейчас в мировой атмосфере накапливаются жуткие призна¬
ки приближения всадника Штука. И мы, Советский Союз, мы го¬
товимся встретить его не безжизненными трупами, а живым, ак¬
тивным сопротивлением. Мы воспитываем наше юношество фи¬
зически и морально быть готовым к войне. Это надо, хотя это и
ужасно.
Война — неужели она неизбежна и близка? Как я ненавидела
войну в 14-м году... Как я хотела, чтобы рабочие всех стран ее
ненавидели так же безмерно, как и я.
Сейчас, я это знаю, мы, коммунисты, будем бороться за побе¬
* Лидер либералов в парламенте, бывший мининдел.
Швеция. Заем
251
ду советского государства. Это больше, чем защита отечества, это
защита социалистического государства, это осуществление соци¬
альной революции. Процесс борьбы идет по несколько иному пути,
чем мыслилось, представлялось сто лет тому назад Марксу, но
задача перед трудящимися та же: фронты — это мировые барри¬
кады. Наша победа в войне — это победа пролетариата, это побе¬
да социализма.
72 августа.
Советские пловцы — победители. Хорошая, крепкая команда.
Две женщины. На нашей месткомовской даче устроили им това¬
рищеский прием. Моя речь. Снимались. Пловцы завтра едут в
Норвегию.
Мелкие текущие дела: Сандлер интересуется рабочими-шве-
дами, застрявшими у нас. Старая история. Надо продвинуть. Ког¬
да была в Москве, думала «улажено». С фирмой С. тоже еще не
закончено. Мы уплатили в совзнаках вместо расчета в золотых
рублях. Улаживаю.
Профессор Пальмер едет на Менделеевский съезд с предло¬
жением Союзу своего изобретения против коррозии металла.
Перемены за лето
В дипкорпусе за лето много перемен: неожиданно отозван по¬
ляк Развадовский. Уехал француз Госсен. Он с трудом усваивал
«новый курс» Франции по отношению к нам. С Кампана — легче.
Он человек «бывалый» и к Союзу без особого предубеждения.
«Скандал» в финской миссии. Склока между Эрихом и совет¬
ником Снельманом. Оказался нацистом. Стал невозвращенцем.
С Чехословакией дружба. После установления с ними дипло¬
матических отношений обменялись официальными визитами с
Хурбаном. Но Хурбан — человек весьма от нас далекий, хотя и
уверяет, что он «личный друг» Бенеша и рассыпается в дружес¬
ких излияниях к нам.
Когда я зашла к австрийскому посланнику Сомаруга (без пре¬
дупреждения) выразить сочувствие по поводу убийства Дольфу-
са, он сидел в своем кабинете один за бутылкой и рюмочкой.
С горя?
Был парадный обед у Патерно, члены МИД и дипломаты.
У итальянцев — лучшее посольство, бывший дворец русской княж¬
ны Марии Павловны.
252
Тетрадь одиннадцатая (1934)
Ездили на два дня к «культурнице», помещице Елизавете Тамм.
Большое чудесное поместье, хозяйничает сама, коровам чуть ли
не делают перманент. В усадьбе — летние курсы для женщин,
нечто вроде «политграмоты» радикальной группы женщин.
Вхождение СССР в Лигу наций. Текущие дела
Министр юстиции Шлютер обратился ко мне за материалами
о советских законах по аборту. Под его началом идет пересмотр
устарелого здешнего законодательства по этому вопросу. Много
пишут, дискуссия широкая.
Еще были хлопоты: при разбирательстве судебного иска меж¬
ду торгпредством и фирмой представитель торгпредства должен
был присягать на Евангелии. Это нам неприемлемо. Использова¬
ла обращение министра юстиции ко мне, чтобы со своей стороны
просить его уладить эту формальность и освободить советского
гражданина от присяги на Евангелии. Это вызвало большой шум
в суде. Но наша просьба удовлетворена.
★ ★ ★
Июньские события в Германии (30 июня)8 и последние собы¬
тия в Австрии (убийство Дольфуса) льют воду на мельницу соци¬
ал-демократов, и при выборах в городских самоуправлениях (15-
16 сентября) они, конечно, получат большинство.
Июльские расправы в Берлине многих отшатнули от гитлеров¬
ской Германии, и газеты все еще полны событиями в Австрии.
★ ★ ★
На мировой арене ярко выступает и импонирует наш Литви¬
нов. Он стал большой политической фигурой и несомненно вой¬
дет в историю как выразитель нашей политики и прогрессивных
идей Союза в дипломатии.
Август 1934 года (письмо М. М. Литвинова).
Дорогая Александра Михайловна.
Согласно своего обещания, я поставил в надлежащем месте
вопрос о назначении Вас в Испанию, но неожиданно я натолкнул
ся там на сопротивление. Единственным мотивом было выставле
но указание на большее значение для нас Швеции по сравнению с
Испанией и на желательность Вашего оставления поэтому в Шве
ции.
Швеция. Заем
253
По существу аргумента я возразить не мог, ибо я сам считаю,
что у нас в Швеции больше интересов, чем в Испании, но я все-
таки полагал, что для Швеции нам легче подобрать подходящего
кандидата, чем для Испании. Однако ничего больше предпринять
в этом деле не могут.
С приветом. Литвинов.
Значит, не вышло с Испанией. Обидно! Стиснула зубы и живу
дальше. А там, в Испании, что-то большое назревает.
22 августа.
Самый актуальный вопрос сейчас — это состоится ли вхожде¬
ние Союза в Лигу наций? Франция и Малая Антанта крепко рабо¬
тают за наше вхождение. Барту проявляет большую энергию. Но
есть и серьезное противодействие. Шведская пресса приветству¬
ет наше вхождение в Лигу наций.
Голосование в Германии, конечно, событие огромной важно¬
сти. Оно ставит гитлеровский режим под вопрос. Пятимиллион¬
ное «нет» нацистам — это значительный фактор. Это показатель¬
но, это утешает. Беседовала по этому поводу с Брантингом и Стре-
мом. Левые социал-демократы здесь ликуют.
Антигерманские настроения крепнут. Кровавые вероломные
расправы 30 июня отпугивают даже консерваторов от режима
Гитлера. Теперь Линдеман и К° спешат отмежеваться от мест¬
ных нацистских групп. Отношения Швеции с Германией по ли¬
нии экономики нисколько не улучшаются, все еще тянется своего
рода таможенная война. Переговоры о германских долгах (так
называемые трансфертные переговоры) пока не дают результа¬
тов, банковские круги обеспокоены. Бедному «красавцу» Прютцу
туго приходится. Он во главе переговоров.
Швеция переживает предвыборную лихорадку, готовится к
выборам 17 сентября. Кабинет имеет поддержку со стороны бун¬
де и на этот раз более прочную, чем при переговорах о займе.
Три фракции либеральной партии слились в единую фолькспар-
ти. Пока настроение у них антифашистское, следовательно, анти¬
германское.
В своей предвыборной агитации правительство Ханссона исполь¬
зует похороненный стомиллионный заем Союзу в свою пользу,
чтобы разоблачать политическую близорукость буржуазных
партий и сваливать вину на них. Но вообще предвыборная поле¬
мика в прессе и на собраниях какая-то «ручная».
254
Тетрадь одиннадцатая (1934)
★ ★ ★
Намечается усиление сотрудничества трех скандинавских стран
и попытки втягивания в это сотрудничество также и Финляндии
(конференция всех этих социал-демократических партий и проф¬
союзов, встречи Сандлера и Мовинкеля и проч.). Это — серьезные
шаги к сближению. Надо быть настороже. Встречи скандинавов
имели место и ранее, но вовлечение Финляндии в переговоры ново
и симптоматично. Разговоры идут о расширении ословской кон¬
венции, цель — вовлечь в нее Исландию и Финляндию. В какую
форму выльется такое сотрудничество? Затруднение, конечно, в
том, что социал-демократические кабинеты Ханссона и Стаунин-
га в Швеции и Дании не могут столковаться со Свинхувудом9 в
Финляндии. Это нам на пользу.
★ ★ ★
Антигерманские настроения здесь проявляются на деле: ярый
германофил, редактор «Аллеханды» Юнглунд, забаллотирован
как председатель союза журналистов. «Во главе союза журналис¬
тов демократической страны не может быть лицо, поддерживаю¬
щее в своей газете фашистский режим», — таково их решение,
это хорошо сказано.
★ ★ ★
«Пикантный случай» в финском посольстве продолжает инте¬
ресовать шведскую общественность. Оказывается, советник мис¬
сии Снельман был тесно связан с генералом Мунком и другими
шведскими нацистами. Он зашел так далеко, что обещал им в
случае если они окажут финским лапуасцам содействие в осуще¬
ствлении нацистского переворота в Финляндии, то лапуасцы усту¬
пят часть северной территории Финляндии своей соседке Шве¬
ции. Уверяют, что на это есть документы. Финский посланник
донес в Гельсингфорс, но Свинхувуд замял это дело.
29 августа.
Организовала очень удавшийся показ фильма «Челюскинцы».
Большой кинозал едва вместил приглашенных. Были шведские
полярники и высшие военные чины, были от МИДа и два члена
кабинета.
Завтра хочу поехать в Осло на несколько дней.
Движущей силой приглашения нас в Лигу наций является не¬
сомненно Франция, точнее Барту. Поддержка со стороны Чехо¬
словакии (Бенеш) и Румынии (Титулеску). Англия двурушнича¬
Швеция. Заем
255
ет. Немцы извне всячески нажимают на Лигу, тормозя наше вхож¬
дение. Наше вхождение явилось бы событием мировой полити¬
ческой важности, и Гитлер это хорошо понимает. Учитывает это
и Англия.
Конференция скандинавских министров иностранных дел, не¬
сомненно, имеет отношение к вхождению Союза в Лигу, хотя здесь
и уверяют, что конференция займется чисто «локальными эконо¬
мическими вопросами».
70 сентября.
Ездила в Осло за «новостями». Вернувшись, немедленно же
поехала в МИД на свидание с Унденом. В Осло беседовала с Мо-
винкелем. Он уверял меня, конечно, что конференция займется
чисто экономическими вопросами, но не отрицал, что министры
коснутся и вопроса вхождения Союза в Лигу наций. Мовинкель
приветствует наше вхождение и, будто бы, даже намерен снова
поднять вопрос о заключении с нами пакта о ненападении, кото¬
рый мы с ним так и не закончили. Насколько серьезны его наме¬
рения, посмотрим.
Унден, замещающий Сандлера, на мой вопрос о позиции шве¬
дов и скандинавов ответил положительно: все три скандинавские
страны уже высказались за вхождение Союза в Лигу наций и бу¬
дут содействовать прохождению предложения Франции. Имеют¬
ся лишь затруднения со стороны финнов. Унден подчеркнул, что
конференция имела задачей оказать влияние на Финляндию и
склонить ее в сторону принятия в Женеве французского предло¬
жения. Ясно одно, что стокгольмское совещание прошло не под
германской эгидой. И то хорошо.
Не понравилось мне одно: почему Унден говорил о том, что
вхождение Союза в Лигу наций сопряжено с целым рядом «тех¬
нических трудностей». Что это означает? Даже составление при¬
емлемого для Союза текста приглашения вызывает возражения.
Самая большая трудность будто бы в том, чтобы обеспечить Со¬
юзу подобающее большой державе место постоянного члена в
Совете Лиги наций.
Напряженно слежу за событиями в Женеве. Сейчас это глав¬
ное, основное в нашей внешней политике.
12 сентября.
Сандлер избран председателем Ассамблеи. Надеюсь, это хо¬
рошо в целях прохождения вопроса о приглашении СССР в чле¬
ны Лиги наций.
256
Тетрадь одиннадцатая (1934)
15 сентября.
Утром меня срочно вызвали в МИД. Принял Гамильтон. Про¬
сил немедленно же передать моему правительству, что Швеция
будет голосовать за вхождение Союза и Лигу наций. Подобные
же заявления передаются советскому правительству через трех
остальных полпредов северных стран.
В чем дело? Почему потребовалось через нас, полпредов, де¬
лать Москве такое заявление, когда М. М. [Литвинов] в Женеве?
Хороший ли это знак или в Женеве какое-то новое осложне¬
ние? Я не знаю, как это принять. Знак ли это, что вопрос о нашем
вхождении вообще решен, и это своего рода «оповещение», или
там новые препятствия?
★ ★ ★
Жуткая катастрофа в Японии. Гибель массы людей, городов и
деревень. Ужас и разорение.
* ★ ★
Вице-председатель шведского Красного креста, барон Шерн-
стедт, приезжал ко мне просить транзитную визу через Союз.
Шведы организуют помощь японцам через свой Красный крест.
Сегодня был также профессор Хольмгрен, официально при¬
глашал советских врачей и профессоров для докладов в Меди¬
цинском обществе в Стокгольме.
Забегал наш директор общества «Нафта». В «Нафте» непри¬
ятности не улажены. Надо действовать, а мои мысли в Женеве.
Чтобы отвлечь свои мысли, решила заняться «дамским делом».
Шью домашним способом «вечернее манто». Темно-зеленый бар¬
хат и нежно-серый пушистый воротник. Фасон вроде русского ку¬
черского кафтана. Оригинально и эффектно. Фрёкен Иогансон и
я вместе кроим, наметываем, и к вечеру «манто» готово вчерне.
Два часа ночи того же дня
Только что сносилась с Москвой. Никаких новых сведений из
Лиги наций не получено, неприятно волнуюсь.
20 сентября.
Советский Союз принял приглашение держав и избран в чле¬
ны Лиги наций с правом на постоянное место в Совете Лиги на¬
ций. Поздравления, визитеры, бесконечные телефонные звонки.
Швеция. Заем
257
Большое это дело наше вхождение в Лигу наций. Литвинов
писал мне в частном письме, что «мы только теперь по-настояще¬
му выступим на мировой арене».
А все же скандинавы скверно поступили. Они, т. е. четыре се¬
верные страны, выступили с сепаратным текстом приглашения
Советскому Союзу о вступлении в Лигу наций. Конечно, все они
голосовали за наше приглашение в Лигу наций, но отсутствие под¬
писей скандинавов и Финляндии под общим приглашением — нео¬
жиданная пакость. После всех их заверений вышло очень нехоро¬
шо. Им самим же хуже. Шведы оправдываются и объясняют, что
их сепаратное выступление было вынуждено позицией, занятой
Финляндией. Финляндия недовольна была формулировкой при¬
глашения Союзу и отказалась голосовать за этот текст, что, ко¬
нечно, надо было избежать. Тогда скандинавы составили особое
приглашение с приемлемым для финнов текстом. Во всяком слу¬
чае вышло нехорошо и, конечно, Москва это учтет.
Здешняя пресса очень благожелательно пишет о нашем вхож¬
дении в Лигу наций. Особенно тепло и умно пишет «Гетеборг-
Хандельстиднинген»; эта определенная и крепкая антифашист¬
ская газета прекрасно учитывает значение вхождения Союза в
Лигу наций. Профашистская «Аллеханда» при всем своем «пат¬
риотизме» дошла до того, что недовольна избранием Сандлера
на пост председателя Ассамблеи на 1934 год. Она пишет, что это
«маневр Франции в пользу Союза».
21 сентября.
На обеде у меня была председательница Союза шведских пи¬
сателей Марика Шернстедт — эффектная и умная дама, злая на
язычок. Хлопочет у меня о визе в Союз. Рассказывала о приеме
нашей делегации Ассамблеей.
По протоколу Лиги наций, после принятия Ассамблеей нового
члена в Лигу наций председатель Ассамблеи, на этот раз Санд¬
лер, должен громогласно пригласить новую делегацию в зал засе¬
даний. Когда Сандлер, ожидавший, по-видимому, каких-либо про¬
тестов, невнятно пробормотал свое приглашение советской деле¬
гации войти в зал и занять свои места, неожиданно раздался чет¬
кий и громкий голос Литвинова: «А мы уже здесь, господин пред¬
седатель». Это вызвало оглушительные аплодисменты, смех и
приветствия с разных концов зала, особенно бушевала публика,
переполнившая гостевые места. Приветствия Союзу раздавались
на разных языках. Когда овации закончились, французская деле¬
258
Тетрадь одиннадцатая (1934)
гация, а за ней и другие направились к местам, занимаемым со¬
ветской делегацией, чтобы принести свои поздравления Литви¬
нову.
Марика Шернстедт говорит, что это был урок сухарю и подха¬
лиму Сандлеру, который все время косит глазами в сторону Анг¬
лии и не поддерживает Францию. А Марика ярая поклонница всего
французского и сейчас очень довольна, что мы приняли пригла¬
шение в Лигу наций по инициативе Франции.
★ * *
Гастев10 прочел доклад для советской колонии и сегодня уехал.
Обыкновенно гости утомляют, но мне грустно было расстаться с
Гастевым, ведь он связан с годами эмиграции и наших теплых
дружеских отношений.
Я сделала в нашем клубе доклад о значении нашего вхожде¬
ния в Лигу наций.
30 сентября.
На одном из первых заседаний Совета Лиги наций, на котором
присутствовал Литвинов как представитель СССР, он внес пред¬
ложение о включении в повестку дня будущей Ассамблеи Лиги
Наций обсуждение конвенции Монтевидео, заключенной между
латиноамериканскими странами, по вопросу о гражданских пра¬
вах женщин.
Собственно, конвенция эта касается прав замужних женщин
сохранять свое гражданство и в браке с иностранцем, и потому
вопрос поставлен узко. Правда, он сейчас весьма актуален в ряде
стран в связи с далеко не изжитыми последствиями войны 1914—
1918 годов и переброской огромных масс населения — беженцев,
пленных, лиц без гражданства — в чужие государства. От неуре¬
гулированности этого вопроса возникают бесконечные сложнос¬
ти, особенно страдают женщины. Но важна не столько сама кон¬
венция, сколько та формулировка вопроса о равноправии женщин,
какую придал ей Литвинов, внося предложение об обсуждении
этой проблемы в Лиге наций.
Я рада и горда, что именно Советский Союз, только что всту¬
пив в Лигу наций, поставил вопрос о женских правах на обсужде¬
ние. Наше советское государство является инициатором не толь¬
ко в борьбе за мир и за разоружение, но и в деле постановки в
Лиге наций столь важной проблемы, как признание равноправия
половины рода человеческого.
Швеция. Заем
259
★ ★ *
В Испании идут бои астурийских горняков с испанскими фа¬
шистами, не просто забастовки и демонстрации, а настоящие бои11.
Начало восстания против сил реакции в молодой республике.
Сможет ли Лига наций вмешаться?
Размышления
7 октября.
А здесь жизнь течет по-обычному. Готовятся к выборам в мес¬
тные самоуправления, ждут приезда Идена12 из Англии.
Переговоры Швеции с Германией по трансферту закончились
скромным договором по клирингу. Никаких сумм по миллиардно¬
му немецкому займу Швеции от немцев не добились. Это хорошо
и для мировой политики, и для закрепления антигитлеровских
настроений в Швеции.
Большие державы, точнее, Англия и Германия соревнуются на
Скандинавском полуострове. Англия хочет отбить Швецию у Гер¬
мании, момент благоприятный (шведы недовольны договором с
Германией по клирингу, июньские кровавые события, коробящие
шведов). Но и Германия не дремлет. Скандинавов стараются вов¬
лечь в игру больших держав. Сейчас влияние Англии, вернее
Сити, сильнее. Нередко можно услышать от шведов суждение,
что в случае войны Англии и Германии Англия заставит шведов
искать защиты у нее.
Большие державы усиленно работают здесь. А мы? О возоб¬
новлении займа не может быть и речи. Экономическое положе¬
ние Швеции, да и во всем мире значительно улучшилось за после¬
дний год. Металлургия Швеции сейчас загружена (полуфабрика¬
ты военного назначения). Безработица сократилась.
Немцы увеличили свои заказы и закупки в Швеции (руда, сталь,
целлюлоза), и чтобы сбалансировать экспорт и импорт в связи с
соглашением по клирингу и этим уменьшить свои обязательные
отчисления в пользу Швеции по старому займу, Германия усили¬
ла свой экспорт в Швецию. Договор по клирингу неудачный для
Швеции, это утверждают со всех сторон. Но германские закупки
повышают производство и очищают рынок от залежей.
Одним словом, экономика Швеции такова, что у шведского
правительства нет прежней заинтересованности в займе нам. Заем
перестал быть одним из звеньев финансовой политики кабинета.
Но именно выпадение этой задачи из нашей политики в Швеции
260
Тетрадь одиннадцатая (1934)
приводит к очень печальным размышлениям. Мы теряем реаль¬
ную точку опоры здесь, наша политика здесь повисла в воздухе.
Чем мы можем контрбалансировать растущее влияние Англии?
Или экономическое внедрение Германии?
Сюда приезжал торгпред из Финляндии позондировать, нельзя
ли возобновить незаконченные и отложенные переговоры по ле-
сосоглашению со шведами? Будто бы финны выказывают инте¬
рес. Я не расхолаживаю нашего гостя из Гельсингфорса, но сама
считаю, что момент для заключения лесного соглашения давно
упущен, во всяком случае его политическое значение утрачено.
Я все ищу те факторы шведской жизни, которые могли бы слу¬
жить опорой нашей политике.
Влияние Германии сильно, но я считаю, что Англия здесь для
нас опаснее. Нельзя при определении нашей политики в Швеции
исходить главным образом из учета влияния на нее Германии, я
опасаюсь больше Англии.
3 октября.
Выборы органов местного самоуправления — это победа каби¬
нета Ханссона. Социал-демократы торжествуют, но, впрочем, ка¬
бинет Ханссона вовсе не собирается усилить классово-пролетар¬
скую линию. Кабинет проводит свою программу, озираясь на кон¬
серваторов, и избегает дать повод для открытых выступлений
против кабинета. Все же под напором рабочих масс проект, вне¬
сенный буржуазными партиями в риксдаг «о защите прав» штрейк¬
брехеров, будет провален. Это же заслуга коммунистов, они про¬
вели энергичную кампанию против такого проекта. Не забыты
еще в Швеции расстрелы рабочих в Одале...
Все-таки, что же мы будем здесь делать? Где, в чем наша опо¬
ра? В Наркоминделе малым странам уделяют слишком мало вни¬
мания, не придают должного значения, пока что-либо не стрясет¬
ся. А тогда уже поздно.
★ ★ *
Вопрос об образовании единого Народного фронта в ряде
стран — это живое звено всей политики Союза в борьбе против
войн и в укреплении сил рабочего класса и демократии. Беседа с
норвежцами показала мне, что в Норвегии можно многое сделать
именно сейчас. Но к Рабочей партии требуется особый подход.
Пишу об этом в Москву.
Швеция. Заем
261
Берлин и Копенгаген
Октябрь.
Ожидаю ночного поезда на Стокгольм. В Берлин съездила на¬
скоро повидать семью, попрощаться с сыном перед отъездом его
на работу в Амторг. Берлин видала мельком. Берлин под пятой
нацизма. Лица на улицах озабоченно-сумрачные, больше военных
в форме, чем штатских. В магазинах есть товары, но мало поку¬
пателей. На Лейпцигеригграссе вечером пусто и темно. Вспомнил¬
ся 1914 год и первые недели мировой войны. Что-то необъяснимо
тяжелое в атмосфере. Забота и страх. Я не видела ни одной улыб¬
ки, я не слышала смеха, я не встретила ни одного беззаботно ша¬
гающего по Берлину немца. Все чего-то ждут и будто даже на
улицах озираются: где притаилась опасность? Нехорошо в Берли¬
не, немецкий народ скован, порабощен и напуган.
Можно ненавидеть теперешнюю Германию, но немецкий на¬
род — это же не сплошные нацисты. Глухое недовольство стелет¬
ся, подпольная деятельность рабочих продолжается, она раскину¬
лась сетью нелегальных организаций и мужественно ведет свою
заглушенную, но ценную работу. Но атмосфера в теперешнем
Берлине, да и во всей Германии куда хуже, придавленнее, тяже¬
лее для партийных работников, чем была в России при царизме.
Война, даже проигранная, дала новые способы, новые методы по¬
рабощения рабочего класса.
Я счастлива, что сына моего шлют за океан, а не оставили здесь
на работе.
Жду поезда и хочу записать о второй после меня женщине-по-
сланнике. Рузвельт решил не отставать от СССР и назначил впер¬
вые женщину, госпожу Брайан-Овен, посланником в Данию.
Двенадцать лет я была единственная женщина в мире на та¬
ком посту и досадовала, что нет второй. Пока несколько женщин
не станут посланниками, у меня не будет чувства, что я пробила
женщинам путь на дипломатическую дорогу. Нужна преемствен¬
ность. Поэтому я очень обрадовалась, когда США раскачались и
назначили своего первого посланника-женщину. Нарочно поеха¬
ла в Берлин через Копенгаген и нанесла визит своей новой кол¬
леге.
Брайан-Овен — богатая американка, вдова, уже немолодая и
очень, на мой взгляд несимпатичная. Хвасталась дороговизной
своей мебели, хвасталась знакомствами с датской аристократией.
Это в демократической Дании, где феодалы не играют никакой
262
Тетрадь одиннадцатая (1934)
роли! Мало осведомлена в политических вопросах и еще меньше
знает об экономике Дании, ездит по балам и, по словам наших в
полпредстве, любит появляться на приеме в сопровождении уха¬
живающих за ней датчан, очень интересующихся размерами ее
богатства. Нет, не понравилась она мне... А я наивно радовалась,
что под боком будет коллега-женщина*.
9 октября.
Новое ужасное событие, чреватое серьезными политическими
последствиями: в Марселе убиты Барту и король Югославии Алек¬
сандр13. Убийство Барту — это вызов и нам. Заслуги Барту, его
дружественность к Союзу, его активная работа по укреплению
мира.
Жуткая весть о покушении темным шелестом пронеслась по
залу «Гранд-отеля», где был вечер «Альянс-Франсэз» с докладом
о Жюле Ромене. Я еще ничего не знала о случившемся, газеты
вечерние не успели поместить.
Вечер как вечер. Зеркала, яркие люстры, фраки, дамские на¬
ряды. Но уже здороваясь со стоящими в дверях распорядителями
вечера, я почувствовала растерянность — французского посланни¬
ка не было. В зале беседуют группами, вполголоса, бегают к теле¬
фону и шепотом повторяются слова: «покушение», «убит», «ка¬
жется, король только ранен»... «Убийца?» — «русский». Поверен¬
ный в делах Персии передает мне о покушении. И слух стелется
по залу. Все обеспокоены не столько событиями, сколько возмож¬
ными последствиями. «Дыхание войны» тушило весь блеск вече¬
ра в «Гранд-отеле».
Я поехала в полпредство, созвонилась с французским послан¬
ником Кампана. Сказал, что террористов была целая группа.
И король, и Барту убиты. Главный мотив, очевидно, убрать друга
Союза и политика мира — Барту, показать Франции, к чему ведет
дружба с СССР. Вероятно, за спиною враждебных нам сил почув¬
ствуется рука Берлина.
Никак не можем получить связь с Москвой, четвертый час, а в
полпредстве никто не спит.
* Брайан Овен быстро закончила свою дипкарьеру. Она вышла замуж за
молодого датского офицера, и ей пришлось оставить свой пост и вернуться в
Вашингтон. Разумеется, я ее не поздравила, когда она прислала мне извещение
о своей свадьбе.
Швеция. Заем
263
7 7 октября.
События в Марселе заполняют прессу и служат предметом об¬
мена мнений и догадок в политических кругах. Но колеса жизни
не останавливаются и обязанности полпреда не сбросишь, как бы
тревожно ни было на душе. В такие дни особенно мучительна
оторванность от Москвы.
Вечер-прием в полпредстве в связи с приездом Веры Инбер14 10
октября сошел прекрасно. Комнаты полпредства были перепол¬
нены приглашенными, все прогрессивная публика, имена литера¬
турного и высококультурного мира, депутаты парламента, ми¬
нистр юстиции Шлютер и проч.
Вера Инбер сумела захватить эту разнообразную и холодную
аудиторию, она говорила ясно и просто, где надо с юмором, где
надо глубоко по-марксистски дала экспозе о нашей советской ли¬
тературе и ее корифеях. Вера Инбер понравилась. Ее окружили,
благодарили тепло и ее, и меня. Умница доктор Нильсон постави¬
ла несколько вопросов, расширявших коротенький доклад Инбер.
Эксцентричная финская писательница Хагер Ульсен расцелова¬
ла Веру и по требованию публики прочла хвалебные стихи рус¬
ской поэзии и ее революционному духу.
Эффектно появилась в зале жена министра социальных дел
Эльза Меллер-Клеен. Высокая, стройная, с короткими седыми
волосами «цвета лунных ночей», как о ней пишут, в тугообтяж¬
ном черном платье, подчеркивающем ее фигуру, с крошечным
шлейфом, волочащимся за ней по полу, и с ниткой больших
белых бус, не жемчугов, она всегда приковывает к себе общее
внимание и сразу образовала центр в группе, собравшейся вок¬
руг Инбер. Она бесцеремонно вывела за руку на середину залы
старика Фабиана Монсона и громко провозгласила: «Дорогие
друзья! Вы видите, кто пришел послушать нашу дорогую гос¬
тью из Москвы? Не только вы, собратья по перу, но и сам наш
Фабиан, он, который недавно получил почетное звание honoris
causa за свой великолепный и монументальный исторический
труд о восстании крестьян и их вожде Драке. И у нас, мадам
Инбер, были революционные эпохи. Вы этого не знали? Пусть
Фабиан вам расскажет. А я поцелую Фабиана при вас, при всех
не за его ученые труды, а за то, что он был простым чернора¬
бочим и всю жизнь боролся за рабочий класс и за социализм.
И у вас в Москве таким ученым из чернорабочих гордились
бы».
С этими словами она неожиданно обняла Фабиана Монсона и
264
Тетрадь одиннадцатая (1934)
поцеловала в щеку. Старик смеялся и шутил. Все привыкли к эк¬
сцентричности Эльзы Меллер-Клеен.
Вечер Инбер удался, хотя трудно было переключиться на обя¬
занности хозяйки после событий в Марселе и связанных с этим
тревожных дум. Я не позаботилась о хозяйственной стороне при¬
ема и сандвичи имели «скучный» вид, икры в доме не оказалось.
Но успех Инбер перекрыл все мелкие недочеты.
Думаю напряженно: удалось ли моему сыну и его семье бес¬
препятственно выехать на французском пароходе из Франции?
12 октября.
Злодейское убийство Барту, это приближает войну, это новые
осложнения и запутанные узлы внешней политики. Что сделает
Лига наций? Сделает ли что-нибудь?
Патерно (итальянский посланник) считает, что убийство в Мар¬
селе дело рук Англии. Шведская пресса намекает, что покуше¬
ние в Марселе подготовлено Берлином.
Не нравятся мне радиовещания из Англии. Любопытно, харак¬
терно, что по радио сообщается «общественное мнение Англии»:
«Германский народ требует только справедливости признания
“своих прав”». Идет несомненное сближение Англии и Германии.
Фраза: «Если на Францию нападут, мы (т. е. Англия) ее поддер¬
жим. Но мы должны поддержать и Германию в ее стремлениях к
утверждению ее прав». Это уже открытая группировка в сторону
Германии. Проявление дружбы с нами может стоить Англии «хо¬
лода» со стороны Германии. Германия ей важнее. Все это очень
серьезно.
Завтра выборы в норвежский стортинг. Ожидается победа нор¬
вежской рабочей партии.
14 октября.
Была у Сандлера. Он рассказал мне, что в Женеве ходил анек¬
дот. Он — Сандлер — председательствовал на Ассамблее и при¬
ветствовал принятие делегации Союза во главе с Литвиновым в
Лигу наций. Поэтому острили: II Интернационал в лице Сандле¬
ра приветствует III Интернационал в лице Литвинова.
Я ему сказала, какое неблагоприятное впечатление произвело
сепаратное выступление скандинавов. После нашего тактичного
поведения в отношении кабинета в момент борьбы оппозиции
против займа советское правительство имело все основания рас¬
считывать, что Швеция отнесется к нашему вхождению в Лигу
Швеция. Заем
265
наций с особой дружественностью. Мои слова неприятно сконфу¬
зили Сандлера. Он долго и многословно объяснял мне то, что я
уже знала, чем вызвано было их сепаратное выступление.
Завтра сюда приезжает Иден и газеты много пишут, что «сбли¬
жение Швеции с Англией идет семимильными шагами». Во Фран¬
ции вместо Барту назначен ничтожество — Лаваль. А в Испании
настоящая гражданская война. Особенно сильны волнения около
Овьедо, а там мои друзья...
77 октября.
Завтрак с директором мощного шведского кооператива. Он
крайне заинтересован в наших закупках и ищет путей оживить
стомиллионный заем, но я не поддаюсь на его оптимизм. Финан¬
совый капитал сейчас лижет руку Сити.
20 октября.
Странная случайность. Приезд в Швецию Идена совпал с при¬
ездом сюда фон Папена15. Переполох у дипломатов. Гадают. Рас¬
спрашивают. Сплетничают.
Речь Идена полна комплиментов по адресу Швеции. Коопера¬
тор Альбин Иохансон не без тревоги сказал мне: «В случае войны
Англия просто оккупирует Швецию». Так ли это?
Встречался ли Иден с Папеном? Вот, что сейчас интересно. Во¬
енное руководство Швеции как раз в эти дни проводит заседание
по самообороне Швеции при воздушной атаке. От кого?
Драматические события в Марселе укрепили наши дружеские
отношения с Францией, но весь мир еще настороже и у нас в пер¬
вую очередь. Какие-то переговоры идут между Англией и Герма¬
нией. Не случайно совпал приезд Идена и посланца Гитлера. Все
это нехорошие симптомы.
22 октября.
Только что вернулась с чудесной прогулки. С Верой Инбер ез¬
дили в парк загородного дворца Дроттнингхольм. Солнечный,
бодрящий осенний день. Ярко синее небо. Красно-желтые клены
в парке. Золотом обвешаны березки, и рядом старые дубы вре¬
мен Карла XII как-то по-старчески скрючили свои зубчатые лис¬
тья, а на лужайках трава изумрудно-зеленая и на ней живописно
пасутся белые барашки королевского стада. Живописно до при¬
торности. По озеру быстро снуют маленькие пассажирские паро¬
ходы, такие нарядные и опрятные, зазывают пассажиров у дере¬
266
Тетрадь одиннадцатая (1934)
вянных пристаней. Но мы, к сожалению, приехали на моем авто¬
мобиле.
Гуляли с Верой Михайловной несколько часов и о чем только
не переговорили. Она читала мне свои стихи. В ее лире звучат
струны, на которые отзывается глубокая боль женского сердца и
яркая радость каждой из нас — женщин. Мужчина не мог бы на¬
писать таких стихов, как бы велик ни был его талант. Так остро
не зацепит он женскую душу. За это я особенно ценю Инбер. Вы¬
ступления ее на шведских собраниях проходят с большим успе¬
хом. Многие ее произведения в прозе и стихах изданы большим
издательством Бонье, и в Швеции два самых популярных имени
новейшей советской литературы — это Шолохов и Вера Инбер.
«На ремонте» здоровья
19 ноября. «Моссеберг».
Активный друг Союза и самый мне лично приятный человек в
Швеции врач Ада Нильсон решительно увезла меня на две-три
недели «на ремонт» в санаторий. Волнения всего года с займом и
то, что лето я не лечилась, а провела в душной Москве, сказались.
Сердце и все прочее. Ада решительно подхватила меня и сдала в
руки внимательного доктора Бломстрема.
Здесь чудесно, не беда, что поздняя осень. Еще слышны голоса
птиц и бывают волшебные закаты. Я много хожу по верхнему
плато и думаю. Думаю и дышу, этот воздух пьешь, а не дышешь,
вкусный, бодрящий воздух. На дубах еще не облетела листва, и
на фоне ясно-синего осеннего неба дубы горят золотыми кра¬
сками.
В середине декабря должна вернуться в Стокгольм, предстоят
перемены: торгпред из Швеции переброшен в Берлин, а торг¬
пред из Гельсингфорса назначен сюда. Это в связи с ожививши¬
мися переговорами по лесосоглашению.
20 ноября.
У меня странная память, зрительная в связи с природой, но
события ярче и глубже запоминаю, если с ними остро пережила
какое-либо чувство: радость, разочарование, негодование или удов¬
летворение. Чтобы событие осталось ярко в моей памяти и очень
четко, мне мало воспринять его умом, фиксировать в памяти.
Я должна что-то пережить в связи с этим событием. И путь моей
жизни я меряю не столько достигнутым, сколько пережитым. Это
Швеция. Заем
267
восприятие — остатки воспитания 90-х годов прошлого века, когда
чувствам отводилось главное, основное место, особенно при вос¬
питании девушек.
Наша молодежь мерит свою молодую жизнь не переживания¬
ми, а достижениями. Это хорошо, это надо. И притом не личны¬
ми достижениями, а общими, коллективными. Свои личные — это
хорошие отметки при учебе или когда «ударник» победил в соц¬
соревновании. Это дает чувство уверенности, удовлетворения.
Но я думаю о других переживаниях, радость, рождаемая об¬
щением с другом (например с доктором Адой или с Зоей), чувство
радости бытия, когда после города очутишься одна лицом к лицу
с природой. Чувство счастья, безмерного счастья, когда услышишь
приближающиеся шаги любимого человека (это в молодости). Или
дойдешь в своей речи на собрании до той грани, когда уже не
сама, а что-то в тебе руководит твоими жестами, интонациями
голоса, а голова логично выбирает только главные, основные мыс¬
ли, отбрасывая, фильтруя все второстепенное...
Переживание — горячая волна гнева, когда оппонент твой ис¬
кажает твою мысль... Переживание — это когда вся кровь закипа¬
ет от злости и хочется бросить чернильницу в Сандлера за подат¬
ливость кабинета социал-демократов воле банкиров и междуна¬
родного банковского капитала. Я еще не изжила всю досаду, злость
и боль за срыв займа. И здесь я лечу не физику, а свое наболев¬
шее сердце.
Вот почему я пропадаю одна на вершине плато, и стихийной
радостью «бытия» излечиваю свою злость за все неприятные пе¬
реживания прошлой весны, включая и потерю созвучия с торг¬
предом. Боль от неудачи с займом — это как разрыв в любви или
дружбе. Такие переживания надо уметь лечить.
Новая, еще более сложная и ответственная задача — вот луч¬
шее лекарство. Как новая любовь помогает изжить ту, что при¬
несла собою боль, муки, разочарование... Но довольно о чувствах.
Недавно, в одной из своих речей Сандлер заявил публично, что
правительство заинтересовано в возобновлении переговоров о займе
с СССР. Это — декларация, ничего конкретного. Что кооперато¬
ры работают, это факт, и Вигфорс хотел бы, чтобы заем осуще¬
ствился, это была бы его победа.
Вернусь в Стокгольм — опять начнутся зондажи. Это скучно,
это уже мертво. Как в любви отвядшее, ушедшее чувство не
воскресить никакими доводами, так и сорвавшуюся задачу пол¬
преда не воскресить никаким зондажем. Надо браться за новые
268
Тетрадь одиннадцатая (1934)
задачи, но я их не вижу. Вот чем я больна господин доктор Блом-
стрем!
* * *
Вчера ночью вышла на свой балкон. Дом на горе и кажется,
что кругом небо и небо, космос. Большая Медведица! Обрадова¬
лась я ей, как старой знакомой. Созвездие Медведицы ведь это
моя молодость, это терраса большого куузовского дома с колонна¬
ми, где в редкий теплый августовский вечер (Карельский пере¬
шеек не балует теплыми ночами) собиралась вся семья Домонто-
вичей.
Медведица — это созвездие, которое в бодрящую сентябрьс¬
кую ночь нависло над Невским проспектом, над самой входной
башней Городской думы. Медведица всегда ассоциируется в па¬
мяти моей с Питером. В последний раз я глядела на нее в январ¬
скую зиму 1918 года из высоких окон Смольного, в кабинете Ле¬
нина перед заседанием Совнаркома, и на душе было смутно и жут¬
ко... Таково было только что пережитое событие16... И о нем ду¬
маю я в мирном Моссеберге.
Праправнуки Полтавской битвы
25 октября.
Я достала новейшую книгу об астрономии и законах мирозда¬
ния. Зачитываюсь с наслаждением о новых теориях космоса, а
после обеда играю в бильярд. Здесь лечатся два старика, швед¬
ские графы, им вместе около 180 лет, и они, граф Пипер и граф
Левенхаупт, очень гордятся, что Петр побил их предков под Пол¬
тавой и что их прапрадедушки жили пленниками, не простыми, а
почетными пленниками при дворе «великого русского царя-пол-
ководца».
Феодальные старички не приемлют кабинет Ханссона, счита¬
ют, что такое правительство «случайность», порожденная интри¬
гами, охотно поругивают Вигфорса, что он не сумел провести заем
и продать русским «графских коров и свиней». Тут же вступают в
спор, чья порода лучше: бурые с белыми проталинами или черно¬
белые коровы? Ликуют, когда обыгрывают меня в бильярд, и по-
старчески хвастаются своим превосходством.
Иногда меня одолевает своей беседой архиепископ, не устаю¬
щий произносить мне свои проповеди... против «оксфордистского
движения»17, которое уводит верующих от «истинной лютеранской
Швеция. Заем
269
религии». В конце своих проповедей и филиппик требует моего
подтверждения, что в СССР нет и не может быть оксфордизма.
«Вот за это я хвалю СССР. Вот умные государственные люди... И
хорошо делаете, если будете преследовать этих зловредных окс-
фордистов».
А осень, по-прежнему, сухая, бодрящая, и как-то незаметно
подкрадывается зима. Сегодня ночью шел снег. А сейчас солнце
и по-осеннему шелестит ветер, но небо синее, с зеленым отливом.
2 декабря.
Неслыханное злодеяние, убит Киров10.
Кто эти злодеи, покусившиеся на такого прекрасного, всеми
любимого вождя нашей партии? Какая страна, какие силы стоят
за этим злодеянием? Меня срочно вызвали в Стокгольм.
Это такое горе, такое несчастие, которому нет слов. Пока ни¬
чего толком не знаем и потому гнетет всех темная мука и гнев.
Что за этим кроется?
Итоги 1934 года
Конец декабря 1934 года.
Симптомы, что Швеция постепенно вовлекается в орбиту меж¬
дународной политики. Ряд факторов — экономических, внутрен¬
них и международных — заставляет Швецию покинуть традици¬
онную позицию «нейтральности». «Нейтральность» провозглаша¬
ется на словах. Но на деле Швеция идет уже другим путем.
Два периода политики Швеции 34-го года. Первая половина —
кабинет противопоставляет демократическую Швецию герман¬
скому нацизму. Социал-демократы открыто и резко осуждают Гер¬
манию (страх кабинета перед собственными нацистами, безрабо¬
тица, борьба с консервативными партиями за намеченные каби¬
нетом социальные мероприятия и проч.). Острие своей политики
кабинет направляет на гитлеровский режим. В порядке дня —
чисто «классовые проблемы» (200 тысяч безработных, сокраще¬
ние сельскохозяйственного экспорта, низкие цены на сельскохо¬
зяйственные продукты и недовольство крестьян).
Правые выдвигают «принцип твердой власти». Нацизм в Шве¬
ции растет и растет (до июльских событии в Германии). Борьба
между социал-демократическим кабинетом и правыми заостряет¬
ся. Апогей — борьба вокруг стомиллионного займа Союзу. Ка¬
бинет ведет «радикальную линию». Запрет ношения формы на¬
270
Тетрадь одиннадцатая (1934)
цистам, отстаивание идей «государственных монополий» (кофе,
нефть).
К этому периоду относится сближение Швеции и Дании перед
лицом общей опасности — германского нацизма (седерготландс-
кий вопрос). «Дружба Ханссона и Стаунинга — “два социал-демок¬
ратических кабинета”.
Картина меняется со второй половины 34-го года. Победы соци¬
ал-демократии в городском самоуправлении (сентябрь) укрепля¬
ют кабинет. Правых, с другой стороны, отпугивают июльские со¬
бытия в Германии.
Кабинет явно правеет. Антигерманские настроения бледнеют.
Начинаются переговоры с Германией по клирингу. Таможенная
война с Германией заканчивается. Швеция начинает торговать с
Германией. Кабинет допускает приезд фон Папена.
С другой стороны, улучшение экономической конъюнктуры
сказывается на ослаблении роста нацистских настроений в Шве¬
ции (расколы нацистов). Одновременно растет влияние Англии.
Приезд Идена, обставленный всякими торжествами. «Дружба»
подчеркивается. Одновременно с Иденом приезд, военной англий¬
ской комиссии. Англия становится основным экспортным рынком
Швеции — отсюда растущее ее значение. Но и Германия ищет
лазеек. Борьба за Швецию двух держав.
Приезд Идена придал англо-шведскому сближению характер
«дружественной договоренности». Но «без пактов». Газеты отме¬
чали, что при искренной заинтересованности друг в друге двух
стран, писанные пакты не нужны.
Англия играет на равновесии в Европе. Это она тащит Шве¬
цию в число косвенных защитников германских требований по
вооружению. Социал-демократический кабинет, по существу враж¬
дебный Германии, санкционировавший «бойкот» немецких това¬
ров профсоюзами, этот же кабинет вынужден по уговору с Анг¬
лией вести политику «оправдания» германских требований. Или
во всяком случае воздерживаться от борьбы против них. Полити¬
ка шведского правительства по отношению к Союзу равняется все
больше и больше по Англии. Это бросается в глаза при сопостав¬
лении прессы — английской и шведской.
Во второй половине 34-го года политика кабинета идет опреде¬
ленно на поправение. И это вопреки несомненным симпатиям
широкой радикальной общественности к идее единого фронта
против фашизма и явного пробуждения интереса к Союзу и его
достижениям. Швеция продолжает подчеркивать и доказывать
Швеция. Заем
271
свое стремление следовать политике нейтральности, боится прим¬
кнуть к группировкам больших держав. Что это значит на деле?
По существу — это политика сближения с Англией. А при тепе¬
решнем уклоне Англии в сторону Германии такая политика мо¬
жет, помимо воли, завлечь кабинет дальше, чем он сам хочет.
И не в ту сторону.
В Скандинавии, и особенно в Швеции, идет борьба за влияние
Англии и Германии. Но английское влияние неоспоримо крепнет.
За Англией идет широкая шведская общественность, банковские
круги, лесная промышленность. За Германией — только акционе¬
ры, владельцы рудных районов, нацистско настроенные правобур¬
жуазные группы и мелкие нацистские группы. Последние после
расколов заметно ослабели с прошлого года. Но опасность не ми¬
новала. Иден играл на том, что Англия — «олицетворение парла¬
ментской демократии» в противовес германскому нацизму. Поли¬
тика Швеции будет определяться и уже определяется во всех воп¬
росах международной политики той же Англией.
Можно ли говорить об опасностях «военного блока» скандинав¬
ских стран? Для меня ясно: пока у власти социал-демократиче¬
ские кабинеты такой блок, если и мог бы возникнуть в будущем,
то только при обострении мировой обстановки. Переход к «клас¬
совой войне» в мировом масштабе. Но тогда «военный блок» при
социал-демократическом кабинете не должен быть опасным для
нас: рабочие массы толкнут его в обратную сторону. Во всяком
случае, пока о блоке нет речи. Как нет и реальных оснований го¬
ворить о блоке скандинавов с прибалтами.
Наша роль в Швеции и наши задачи? Прежде всего надо учи¬
тывать то значение, какое Швеция имеет. Ее политика сейчас и в
момент войны, ее стратегический вес, учет подступов к нашей
границе, та роль, какую Швеция может сыграть как поставщик и
как поглотитель нашего экспорта (или реэкспорта). Результат
такого учета: нам надо вести со Швецией дружескую политику,
нам надо завоевать ее доверие. Разбить эти дурацкие традицион¬
ные страхи, что «опасность идет с востока». Если мы этого не сде¬
лаем сейчас, придется позднее заплатить за нашу промашку и
недоучет.
Почему другие крупные державы ухаживают за Швецией?
Потому что у Швеции ведущая роль в Скандинавии. Политика
Финляндии зависит в значительной мере от шведской ориента¬
ции. Самое значение Финляндии как боевой единицы в момент
мировой войны находится в большой зависимости от Швеции. Мы
272
Тетрадь одиннадцатая (1934)
заняты крупными державами и забываем значение второстепен¬
ных держав.
Швеция экономически крепка. Она уже выходит из кризиса.
Швеция сумела заключить (в 1933 г.) выгодный для себя торго¬
вый договор с Англией. Но она умело избегает таких шагов, кото¬
рые закрутили бы ее в круговороте группировок больших держав.
Ее излюбленная задача в момент войны — остаться всеобщим по¬
ставщиком («хищником», на нашем языке).
В нашей работе здесь мы пытались по возможности мешать
«игре держав». Пока не поздно экономически связать Швецию с
нами, втянуть возможно более широкие круги населения в хозяй¬
ственную и финансовую заинтересованность в Союзе. Не удалось
с лесным соглашением — выдвинули финансовый заем. Я к этой
акции подходила главным образом с этой точки зрения. Стомил¬
лионный заем, даваемый госбанком Швеции, но использованный
широким кругом промышленников (больше 80% фирм получили
бы заказы плюс закупка скота у крестьян), — это была бы настоя¬
щая политическая акция, которая заполняла всю деятельность
полпредства с конца 1933 по середину 1934 года..
Сорвалось? Да, и это меня мучит до сего дня.
Я не вижу еще, какая задача, какая акция может послужить
нашему сближению со Швецией, нейтрализации ее политики по
отношению к нам в той же мере, как это сделал бы заем. Ну, что
поделаешь! Не вернешь.
Я считаю, что почва для закрепления симпатий к Союзу имеет¬
ся (промышленники и широкие демократические круги страны).
Германия теряет здесь опору, нацизм встречает отпор. Мы заин¬
тересованы сохранить «дружественность» с данным кабинетом.
Но тогда не следует в нашей печати раздувать «тенденции воени¬
зации» скандинавов. Это раздражает шведскую общественность
и не точно отражает положение вещей. В политике кабинета уси¬
ливаются тенденции к обороне, но незачем истолковывать их как
направленные именно против Союза.
Какие наши достижения здесь? Пожалуй, рост интереса к Со¬
юзу в широких кругах, меньше настороженности. Издают, пере¬
водят «Тихий Дон», Горького, Веру Инбер, пишут о наших куль¬
турных успехах. Раньше о Союзе имели очень смутное, путаное
представление. О нас писали лишь всякого рода газетные сенса¬
ции. Теперь пишут серьезные статьи.
Появился и растет интерес к Союзу и к его достижениям. К его
политике закрепления мира, к его «пятилеткам». Весной поехала
Швеция. Заем
273
первая группа радикальной интеллигенции в Союз в качестве ту¬
ристов. Тяга в Союз усиливается.
Побывавшие в Союзе ученые на разных конгрессах дают о на¬
шей стране благоприятные отзывы. Начинают просить книги о
Союзе. Тоже хороший знак. Наконец, это активное желание груп¬
пы интеллигентов образовать общество культсвязей. Конечно, я
для начала их «подталкивала», но сейчас уже интерес налицо.
Инициативная группа из солидных имен. Два года тому назад это
было бы невозможно. Нет, почва для сближения есть. Но нет «боль¬
ших задач», и у нас недооценка Швеции.
Я считаю, что полпредская работа сейчас должна взять более
четкий курс на активную политику, на укрепление и расширение
политических связей. Мы эти два года слишком увлеклись эконо¬
микой.
Вхождение Союза в Лигу наций ставит перед нами новые и
интересные задачи.
* * *
Слухи о том, что между Сандлером и финнами ведутся пере¬
говоры об укреплении Аландских островов, вопреки существую¬
щей конвенции о том, что Аландские острова не подлежат укреп¬
лению, вполне подтверждаются, По указанию Литвинова я сдела¬
ла в МИДе соответствующий демарш.
Я сделала заявление Сандлеру, что, если верны слухи, проник¬
шие даже в печать, что между шведским правительством и Фин¬
ляндией ведутся переговоры об укреплении Аландских островов,
то мы решительно протестуем и будем рассматривать это как
нарушение шведами международных обязательств. Я сказала это
резче, и Сандлер заволновался. Он, как всегда, хитрит, стал кате¬
горически отрицать такие переговоры: «Немцы, правда зондиро¬
вали у шведского правительства и получили решительный отказ.
Информация прессы на этот счет идет из Берлина».
Сандлер просил меня передать его ответ Литвинову с завере¬
нием, что свои международные обязательства по Аландам шведы
соблюдают твердо. Но продолжают циркулировать слухи, что
немецкие военные инженеры разгуливают по Аландам.
Тетрадь двенадцатая
(1935)
СТОКГОЛЬМ —
ЖЕНЕВА - СТОКГОЛЬМ
Политическая атмосфера. - Предвоенные настроения в мире. -
Шведско- Советское общество открылось. - Двойные торжества
в Швеции. - Отражение мировой политики в Швеции. - Итало-
Абиссинский конфликт. - Мое назначение на XVI Ассамблею
Лиги Наций. - Первые впечатления. - Открытие Ассамблеи. -
Мое выступление перед женскими организациям. - В комиссиях
и на пленуме Лиги. - Выступление Литвинова. — Инцидент
и беседа с Женевьевой Табуи. - Дебаты о равноправии законче-
ны. - Из дневника. - Снова Стокгольм. - Лесное соглашение
подписано. - Год без больших задач полпреду. - Зарисовки
дипломатов.
Политическая атмосфера
5 января 1935 года. Стокгольм.
ТИ дни насыщены «посещениями» в Швецию. Дипкорпус
| jP всполошился. 31 декабря [1934 года] сюда приехал Бек из
Копенгагена. Все заинтересованы: в чем дело? У меня за
эти дни перебывали посланники Чехословакии, Франции, Италии
и Румынии. Всполошились все, что означает приезд Бека? Хурбан
не допускает мысли, что это «частный визит», как сказано, хотя
приезд Бека очень неожиданный. После первых двух дней волне¬
ния, однако, большинство склоняется к тому, что приезд Бека есть
«знак усердия» нового польского посланника Романа.
Кампана думает, что визит Бека в Стокгольм (или, вернее, «при-
Стокгольм — Женева — Стокгольм
275
езд», а не «визит»), вызван тем, что Бек не хочет встречаться сей¬
час с Лавалем1, затягивает встречу. Что будто бы Бек собирался
из Копенгагена в Париж, но ему дали понять, что это «некстати»
и он свернул на Стокгольм. Другие говорят, что Польша ищет
займа в Швеции, что она щупает настроения Швеции в случае
нового отказа от «Восточного пакта» и проч. Все это только слухи.
Многие считают, что Польша хочет играть роль «великой держа¬
вы», и Берлин ее в этом поддерживает.
В МИДе уверяют, что приезд Бека — «сущая неожиданность»:
«Мы поставлены были перед фактом, Роман просил визу для част¬
ного визита Бека к нему на Новый год». В МИДе недовольны слу¬
хами. Здесь не любят «сенсаций».
Была у Сандлера. Он категорически отрицает, что за приез¬
дом Бека что-то кроется. Приезд Бека дело его личной инициати¬
вы. Просил передать М. М. [Литвинову], что никаких перегово¬
ров Швеция и Польша не ведут.
Сандлер недоволен тоном московских газет и спрашивал: чем
вызывается такое недоверие к политике кабинета, который пока¬
зал свою дружественность не раз и чья политика вся направлена
на поддержание политики мира? На днях ТАСС дал заметку о
присутствии Мовинкеля на спуске корабля на Гетеборгской вер¬
фи. Деловой, а не политический визит. Мовинкель заказывает
судно на шведской верфи — он же судовладелец. Сандлер серьез¬
но подтвердил мне, что никаких переговоров по военной линии с
Норвегией нет и быть не может, что для меня очевидно. По мне¬
нию Сандлера, Германия работает, чтобы испортить отношения
Союза со Скандинавией. Э^го от нее исходят сенсационные слухи.
Напомнила Сандлеру, что у Москвы накопилось немало фак¬
тов против Швеции, что не изжит осадок по поводу сепаратных
действий скандинавов во время приглашения Союза в Лигу на¬
ций. Сандлер горячо и взволнованно заверял, что «на это были
причины, которые имели в виду пользу самого Союза и дело мира.
Сандлер сослался на свою речь о политике «коллективной соли¬
дарности» Лиги наций и проч. О приезде Бека ничего нового не
сообщил.
Патерно уверяет, что МИД применил «минимум протокола»
при встрече Бека. Но Роман имеет связи во дворце, этим объясня¬
ется, что двор принял Бека. Патерно считает, что Бек пытался
выведать отношение Швеции: на каких условиях поддержала бы
Скандинавия немцев в случае, если бы Германия захотела вер¬
нуться в Лигу наций?
276
Тетрадь двенадцатая (1935)
Видела Стрема. Он уверяет, что Сандлер «не мог вести ника¬
ких переговоров с Беком», но сказал, что Бек зондировал в фи¬
нансовых кругах вопрос о займе Польше (свидание Бека с Якобом
Валленбергом). Во всяком случае поездка Бека указывает на стрем¬
ление пилсудчиков2 искать союзников.
Кларк Керр* (кстати, он уходит) говорил мне, что приезд Бека
не будет иметь никаких результатов и что для здешнего МИДа
это было «неприятно» из-за близости Бека к Гитлеру. Если с
Польшей все же велись какие-либо «беседы», то не иначе, как с
благословения «владычицы морей».
В этом году шведы будут праздновать 500-летие своего парла¬
ментаризма (восстание Энгельбректа3, первый парламент в Ар-
бога). И сейчас идет все время сопоставление с Англией и ее вос¬
хваление.
14 января.
Сандлер давал обед в честь отъезжающего в Багдад Кларка
Керра. Обед был интимный — несколько шведских друзей Керра,
высшие чины МИДа и я. Гости по специальному выбору Керра.
На обеде вышел инцидент, свидетельствующий о крепости анг¬
лийского влияния здесь.
Керр, восхваляя в своей застольной речи политику шведского
правительства, упомянул речь Сандлера от 19 декабря [1934 года].
И тут же прочел выдержку из письма к нему из Форин оффиса,
где было сказано: «Такую речь впору было бы произнести послу
Великобритании». Это вышло нетактично. Шведы смутились.
Сандлер даже потемнел в лице. Но такая выходка характерна.
Шведские финансы тесно связаны с Сити, полный контакт. Анг¬
лийский рынок — основной (60% вывоза идет в Англию). Социал-
демократия дружит с рабочей партией Англии (старые связи).
Шведская общественность боится гитлеризма.
* * *
«Мой друг» Рагиб Райф (турок), имеющий здесь хорошую раз¬
ведку, говорит, что приезд Бека, безусловно, закончился ничем.
Кабинет к его «любезностям» и заигрыванию отнесся холодно.
* Во время мировой войны 1940-1945 гг. Кларк Керр был английским по
слом в Москве. — Прим. 1948 г.
Стокгольм — Женева — Стокгольм
277
Однако в немецких и польских газетах стараются придать значе¬
ние визиту Бека сюда, «раздуть» событие. В дипкорпусе злорад¬
ствуют по поводу неудачной попытки Романа (поляка) делать
«большую политику».
* * *
Сессия риксдага, по-видимому, будет бесцветной. Вопрос о пен¬
сиях, о «защите штрейкбрехеров» (предложение правых) и проч.,
по существу, второстепенные вопросы. Правые поговаривают еще
о внесении предложения: запретить «крайние партии», т. е. ком¬
мунистов. Но это палка о двух концах и может ударить по их же
шведским нацистам. Наши друзья коммунисты не считают воп¬
рос «актуальным».
Торгпред уехал. Как сработаемся с новым?
2 февраля.
Саарский вопрос4 стал актуален. Шведов тревожит нараста¬
ние военных настроений в Европе. Поэтому и печать, и шведское
общественное мнение с особым вниманием следят за переговора¬
ми между Францией и Германией. Швеция в своей политике рав¬
няется по Англии, и разрешение саарской проблемы здесь встре¬
чается сочувственно.
Совершенно откровенно говорят о том, что «надо оттянуть»
войну. «Оттянуть войну» — разве не характерное рассуждение?
Уже никто кроме нас не говорит: «Надо предотвратить войну».
Какое жуткое для человечества время! Я вспоминаю годы миро¬
вой войны, нашу большевистскую, ленинскую позицию, такую
ясную, четкую.
Конъюнктура в Швеции сейчас быстро улучшается, экономи¬
ческое ее положение нельзя сравнить с тем, что было в 1933—1934
годах. Промышленники не хотят войны, так как сейчас — момент
притока барышей.
8 февраля.
Раскрытие у нас (в Союзе) контрреволюционного заговора вы¬
зывает здесь много толков. Этим заняты и пресса, и шведская
общественность. Вскрываются удручающие события. Тяжело на
душе. Счастье, что здесь Зоя, друг и товарищ.
Речь Молотова комментируется с подчеркиванием, что Союз
хочет укрепить свое сотрудничество с Лигой.
В колонии настроение обостренное. Все рвутся домой.
278
Тетрадь двенадцатая (1935)
15 февраля.
Торгпред обеспокоен: намечается сильное сокращение тогпред-
ства. Недоучет развития торговых связей со Швецией и вообще со
скандинавами.
Именно сейчас надо укреплять нашу торговлю со скандинава¬
ми, именно теперь, перед лицом военных осложнений. Наш экс¬
порт сюда очень вырос. Торговый баланс стал активен (в прежние
годы шведы перекрывали нас своим импортом). «Нафта» разви¬
вается. Радостно встречать наши желтенькие колонки с красной
надписью «Нафта». Сокращение тогпред ства — это утрата всех
тех нужных связей (нужных именно в момент войны), которые
мы с таким трудом налаживали все эти годы. Недоучет значения
крепких экономических связей со Швецией.
Наши отношения с Финляндией ухудшились. И опасность мо¬
жет идти именно оттуда. Тем более важно иметь базу здесь.
* * *
Вышла «Синяя книга», изданная МИДом. Интересно и хорошо
составлена. Большой том. Это все наши трагически закончившие¬
ся переговоры о займе за 1934 год. Сандлер считает, что эта книга
«наглядный урок» — пусть банковские круги и промышленники
убедятся, что, провалив своим противодействием заем, они много
потеряли и помешали развитию торговых связей с Союзом.
24 февраля.
Была у Сандлера. Он имеет сведения из Берлина, что Герма¬
ния склоняется к переговорам во «всем объеме» лондонского пред¬
ложения и что в германских правящих кругах к «Восточному пак¬
ту» есть интерес. Конечно, «Восточный пакт» модифицированный.
Я указала Сандлеру, что «модифицированный пакт» не укрепит
мир и мы не этого хотим.
Газеты пишут, что Англия хочет быть посредником между
Союзом и Германией.
Конец февраля.
В первых числах марта еду в Союз. Ряд текущих дел. «Восточ¬
ный пакт» в порядке дня. Сандлер, хотя и приветствует позицию
Москвы по отношению к лондонским решениям, но считает, что
Германия едва ли пойдет на формулу «ненападения». Секретарь
английского посольства здесь уверял меня, что Англия твердо сто¬
Стокгольм — Женева — Стокгольм
279
ит за неделимость пунктов, принятых в Лондоне, но говорит, что
Англия ищет «модуса» договориться с Германией. На большом
обеде у Штейнгардта (США) он говорил со мной в очень недо¬
вольном тоне, что Союз не пошел на предложение США. Предло¬
жение было «very fair» [очень неплохим]. Мне пришлось ему на¬
помнить, что Вашингтон сам не выполнил своих обещаний (кре¬
диты), входивших в переговоры в момент признания. Все это ме¬
лочи. В общем престиж Союза, особенно после признания нас Аме¬
рикой и нашего вхождения в Лигу Наций, очень вырос. Это чув¬
ствуется во всем.
Самый актуальный вопрос сейчас — это, конечно, Абиссиния.
Но шведские газеты помещают перепевы английской печати о том,
что если произойдут военные события в Абиссинии, это чревато
опасными последствиями для «белого» человечества: восстания
темных рас, бунты негров (в США они уже начались). Это пока¬
зывает, что «пожар начнется с Африки».
Сандлер считает, что положение дел в Абиссинии, т. е. конф¬
ликт с Италией, начавшийся с Уал-Уала, гораздо серьезнее, чем
это многим кажется. Кампана также обеспокоен событиями в
Абиссинии. Какова роль шведов в Абиссинии? Почему
там «шесть» офицеров (их больше и сверх того техника)? Кам¬
пана считает их «агентами» Англии за Абиссинию и против Ита¬
лии.
Поездка кронпринца в этом году по Абиссинии (он объезжал
ряд экзотических стран, но не как «археолог», а скорее, как ком¬
мивояжер), дала конкретные результаты: кофе из Абиссинии в
Швецию и абиссинские военные заказы «Бофорсу». Кто платит за
них?
Был дипобед у Кампана. Он говорил мне, что по последним
полученным из Парижа новостям Москва одобряет политику Фран¬
ции в Лондоне, и что на Кэ д’Орсе надеются вынудить Германию
пойти на уступки. Не нравится мне, однако, что у Кампана явная
склонность поддерживать Италию против Абиссинии. В Швеции
симпатии на стороне абиссинцев.
* * *
Февраль, как всегда, загружен «диппротокольными» обязан¬
ностями. Наш ежегодный дипчай удался, пришло больше, чем
могли вместить. Было оживленно. У поляков на чае было мало
народа и вяло. Поляки сейчас здесь не в моде из-за лакейства Бека
перед Гитлером.
280
Тетрадь двенадцатая (1935)
Предвоенные настроения в мире
Конец марта. Стокгольм.
Три недели Москвы и все вопросы, которые волновали меня,
выяснены, улажены.
Мой приезд в Москву совпал с визитом в СССР Идена из Анг¬
лии. Иден в сопровождении Стренга ведут серьезные беседы с
Литвиновым, а в промежутках Идену показывают Москву. Вели¬
колепно новое метро, частично готовое и уже в эксплуатации. Та¬
кой подземки по роскоши и технической высоте нет ни в Париже,
ни в Лондоне, ни в одной другой столице мира.
Провела целый день на даче Литвинова, он получил ее от на¬
шего правительства после удачных переговоров в Вашингтоне. На
дачу приглашены были Иден и Стренг, где они оставались весь
день, это им очень понравилось. После деловых бесед в кабинете
Литвинова, мужчины играли в бильярд, как делается в Англии
(судя по романам!).
Иден мне хвалил Литвинова, что он не только «тонкий дипло¬
мат» и а bright head [светлая голова], но что он. понимает, «как
надо жить». Это было сказано по поводу поданого к столу куска
свежего масла с надписью по-английски: реасе is undivisable [мир
неделим]. Англичане смеялись и острили по этому поводу, упле¬
тая наше чудесное сливочное масло. Англичане любят такие пус¬
тячки и шутки.
Литвинов и Иден долго бились, вырабатывая текст совместной
декларации. Стренг жаловался мне, что Литвинов «придирчив»
при формулировке текста. Точное и доскональное знание англий¬
ского языка дает Литвинову все преимущества, и он лучше самих
англичан улавливает оттенки слова или выражения.
* * *
Но самое для меня приятное было то, что 8 марта я провела в
Москве. Это после многих лет перерыва. Почти с поезда попала
на торжественное заседание в Большом театре.
Приехала я неожиданно, но меня провели на сцену. Надежда
Константиновна [Крупская] увидала меня и обрадовалась.
— Товарищ Коллонтай, сюда, сюда, в президиум, мы не знали,
что вы в Москве!
Георгий Димитров пошел мне навстречу. И это было радостно.
Московские работницы меня тоже не забыли. Нас снимали в пре¬
Стокгольм — Женева — Стокгольм
281
зидиуме и снимок имеется в «Правде». Коллектив в Стокгольме
увидит и порадуется.
Я много выступала в Москве. Два вечера, посвященные 8 мар*
та, были особенно удачны: в клубе Наркоминдела и на Метро-
строе. Огромное и такое живое женское собрание. Освежило
душу.
* * *
Наркоминдел недоволен поведением скандинавов на Совете
Лиги наций (по поводу Саарского конфликта). Вместо четкого и
крепкого осуждения политики Гитлера член Совета, датчанин
Мунк (представляющий три скандинавские страны), заявил, что
скандинавы воздерживаются при голосовании французского пред¬
ложения осудить политику Германии. Между тем я как раз виде¬
лась с Сандлером по этому поводу до Москвы. Он сказал, что меж¬
ду скандинавами еще нет договоренности относительно француз¬
ского предложения. Все будет зависеть от «формулировки». Од¬
нако шведы, безусловно, поддержат всякое предложение, укреп¬
ляющее мир.
Я только что говорила с Унденом (замещает Сандлера) по по¬
воду воздержания от голосования, и Унден уверяет, что никакой
договоренности у скандинавов не было, и Мунк сделал заявление
только за Данию. Мне пришлось сказать Ундену, что я удивля¬
юсь позиции скандинавов в отношении Германии: рабочие массы,
профсоюзы до сих пор проводят бойкот немецких товаров, обще¬
ственное мнение Швеции, т. е. радикальная ее часть, открыто
осуждает наглость политики Гитлера, что же заставляет социал-
демократический кабинет трех стран «миндальничать» с Герма¬
нией? Налицо явное нарушение международных обязательств. Это
не в духе шведов, Швеция всегда стояла за ненарушимость дого¬
воров, связанных с Лигой наций. Я разъяснила Ундену, что воз¬
держание Мунка от голосования производит в Москве очень нехо¬
рошее впечатление. У нас будут думать, что шведское правитель¬
ство «отходит» от своей прежней линии осуждения агрессивных
стран и склоняется к Германии.
Конечно, Унден это отрицал. Но признал, что «в интересах
мира» было бы полезно способствовать возвращению Германии в
Лигу наций. Мне пришлось доказывать обратное. По-моему, ос¬
новная забота шведского правительства — это не быть втянутыми
ни в какую группировку держав. С нами и Францией они идти
боятся. Германия гитлеровская им враждебна по существу (гово¬
282
Тетрадь двенадцатая (1935)
рю о кабинете), но открыто выступать против нее тоже боятся.
Их цель — сохранение нейтралитета.
Но рабочие массы в Швеции ненавидят режим Гитлера. Сюда
прибывают все новые эмигранты из Германии. Здесь работает
комиссия по оказанию помощи беженцам от Гитлера. Нацизм не
имеет в Швеции корней. Социал-демократические газеты печата¬
ют громоносные статьи против нацистской Германии. Однако в
Женеве шведы боятся выступать открыто и дрянно прячутся за
Мунка. А Дания больше всех других скандинавских стран под¬
вержена опасности со стороны Берлина. Датчане это знают и бо¬
ятся «нацистского путча» в Голштинии.
Имела несколько встреч с Кампана и Константинеску. Они за¬
няты тем же вопросом.
22 апреля.
Сегодня опубликовано разъяснение Мунка, что он не мог сне¬
стись с Сандлером и Кутом перед голосованием французского
предложения и что ответственность за позицию, занятую Данией
в момент голосования (т. е. воздержание), Мунк берет на себя.
Это лучше. Очевидно, это результат демаршей перед сандинавс-
кими кабинетами полпредов СССР.
Вопрос о сохранении Швецией нейтралитета волнует всю швед¬
скую общественность. Что будут делать шведы, когда запахнет
порохом? Консерваторы требуют увеличения военного бюджета,
но пока парламент отклонил это предложение. Военные круги опи¬
раются на лозунг «оборона» Швеции, усиление военной обороны
для сохранения нейтралитета. Финансовые и промышленные круги
просто и цинично говорят, в частных беседах, конечно: «Где бы и
кто бы не воевал, а мы по примеру прошлой войны будем постав¬
щиками военных и иных товаров».
15 мая.
Полоса визитов в Швецию: мининдел Эстонии Сельяна. Цере¬
мониал визита со всеми полагающимися почестями — обеды, при¬
ем у короля и проч. Печать не говорит о том, для чего приезд?
Какие темы будут обсуждаться? Сандлер на все вопросы послан¬
ников любезно улыбается и говорит, что «мы, шведы, хотим со
всеми соседями жить в мире». Поверенный в делах Эстонии ссы¬
лается на надежду этим приездом развить культурно-туристичес¬
кие связи и проч.
Важнее другой наезд: немецкого рейсхминистра Гесса5, прочи¬
Стокгольм — Женева — Стокгольм
283
тавшего доклад на тему «Новая Германия» в немецко-шведском
обществе. Зал был переполнен. Приезд Гесса — сенсация, хотя
шведское правительство приезда не одобряет. Премьер отказал¬
ся пойти на доклад. А Меллер с раздражением мне говорил, что
надо положить, наконец, предел визитам непрошенных гостей.
Он требует, чтобы было принято соответствующее решение ка¬
бинета. Но в «аппаратах» уверяют, что это «невозможно», так как
в Швеции нет соответствующего закона. Приму к сведению.
Наезды господ гессов показательны. Есть сильные течения в
шведской общественности, которые тянутся к Германии, гитле¬
ровской Германии.
Удивительно, что эти прогерманские настроения держатся,
если учесть, что банки и многие промышленники обозлены на
немцев и высказываются открыто, что Германия не только не
выполняет своих обязательств по выплате задолженности Шве¬
ции, но и надула Швецию по договору о клиринге (август 1934
года). Прютц в бешенстве на немцев. С помощью клиринга долж¬
но было идти покрытие хотя бы процентов по старому займу Гер¬
мании. Но немцы значительно увеличили импорт из Швеции в
Германию и таким путем по клирингу шведам ничего не отчисли¬
лось. Миссию Гесса связывают также с вопросом клиринга — он
должен внести «успокоение» в умы, «очаровать» собою известную
часть шведской общественности. Левая буржуазная пресса резко
критикует приезд Гесса. Но социал-демократы молчат. Делают
вид, что «это в порядке вещей».
* * *
Не прекращаются, впрочем, приезды и «английских гостей».
Эти больше по линии укрепления морской и воздушной связи со
Швецией. Англия поддерживает настроения в Швеции, что стрем¬
ления шведов к сохранению «нейтралитета» не противоречат обя¬
зательствам по «коллективной безопасности». И надо готовиться
защищать свой нейтралитет.
Нарушение немцами Версальского договора волнует более про¬
зорливых политиков. Имела интересную беседу на этот счет с
доктором Викманом (политический редактор «Дагенс Нюхетер»).
Виделась с ним недавно на обеде (в Упсале) у Ундена.
Студенты в Упсале праздновали первое мая. Картинно. Смот¬
рели из окна старого замка, построенного Густавом Ваза.
Много говорили о Литвинове, его лозунге: «Мир неделим».
284
Тетрадь двенадцатая (1935)
Цитируют его слова: «Решающим вопросом является не вопрос за
или против Версальского договора, а именно тот факт, что этот
вопрос превращается неизбежно в проблему: за или против во¬
оружения». Выступлением Литвинова очень интересуются здеш¬
ние политические круги. Наша роль в Женеве становится замет¬
ной. Это не могут не признавать даже наши враги. Союз на пер¬
вом плане.
Премьер Пер Альбин также говорил со мною о выступлении
М. М. Литвинова. Он отмечал важность заявления Союза, что
Союз не изменил своего отрицательного отношения к Версальско¬
му договору с вхождением в Лигу наций. Премьер пригласил меня
к себе на «семейный обед». У него дипломаты на дому не быва¬
ют. Живет он скромно, в доме своего рода «жилтоварищества».
Внизу — столовая, она же гостиная, за ней кухня. Наверху спаль¬
ни и его кабинетик.
Меллер ездил в Брюссель для переговоров с Максом Адле¬
ром — II Интернационал недоволен выступлением Мунка по отно¬
шению к Германии. Это мне Меллер сообщил «по секрету».
Предстоит ряд торжеств: 500-летие риксдага.и свадьба прин¬
цессы Ингрид, внучки короля.
* * *
Умер Кампана, французский посланник. Семья в горе. Нам
Наркоминдел разрешил в связи с этим ходить в церкви — на похо¬
роны и свадьбы.
20 мал.
Гесс уехал. В прессу скупо просачивались слухи о том, что он
тут делал.
Патерно очень недоволен работой немцев в Швеции, их уси¬
лившейся активностью. Он сам «работает», чтобы укрепить
торговые связи Швеции и Италии, даже организовал «торговую
палату». Очевидно, в связи с назревающей войной в Абисси¬
нии, Патерно считает, что «ничье вмешательство», т. е. Жене¬
вы, не приостановит войну: «Ее можно отсрочить, но избежать
нельзя».
Сам он озабочен, не делает ли негус заказы в Швеции? Какие?
У меня создалось впечатление, что Патерно лично не сочувствует
войне Италии против Абиссинии. Он долго был посланником в
Аддис-Абебе и, кажется, оттуда прямо сюда приехал.
Стокгольм — Женева — Стокгольм
285
Шведско-Советское общество открылось
21 мая.
Вчера состоялось первое торжественное собрание нового Швед¬
ско-Советского общества для содействия культурным и экономи¬
ческим связям Швеции и Союза. Таково его призвание. Много
энергии потребовало создание этого общества. С конца прошлого
года возилась с подготовкой этого детища. Прежде всего надо было
ликвидировать окончательно старое шведско-русское общество, в
правлении которого раньше состоял Дмитриевский.
Еще в 1930 году, по переводе меня в Стокгольм, я приостанови¬
ла деятельность этого общества, оно, так сказать, лежало «на при¬
коле». Формально оно не было ликвидировано, и чтобы оконча¬
тельно его прикончить, проведя через все официальные инстан¬
ции, надо было выбрать подходящий политический момент. Те¬
перь этот момент настал, и инициаторами создания нового обще¬
ства явились профессор Пальмер, доктор Ада Нильсон и группа
радикальной интеллигенции. В январе этого года прежнее обще¬
ство себя формально (и бесшумно) ликвидировало.
4 мая новое общество собрало инициативную группу, общество
сконструировалось и приняло устав. Какая за этим огромная, но
незаметная для вне стоящих работа!
Главную работу по подготовке, всю технику несла я сама, с
помощью личного секретаря, Эми6. Сотни писем, телефонных
звонков без счета. Глупые ответы на наши приглашения: «Не есть
ли общество коммунистическое?». «Зачем вводить в общество
таких лиц, как Георг Брантинг, которого Финляндия к себе не
пускает?» и т. п. Но деловой, промышленный мир (Прютц, Магнус-
сон и проч.), а также художники и писатели горячо поддержали.
Меня избрали почетным членом, а вчера я уже сделала док¬
лад о советской культуре (литература, театр, живопись). Было
оживленно и дружески, и больше народу, чем ожидали. Дочь
Пальмера, жена редактора «Ню Дага», избрана секретарем, Паль¬
мер - председателем, доктор Ада Нильсон — вице-председате¬
лем. Состав правления — полезные нам люди. Так что дело сдела¬
но и ВОКС доволен.
Двойные торжества в Швеции
7 июня.
Торжества, двойные торжества в Швеции: 500-летие риксдага
и свадьба внучки короля, принцессы Ингрид, с наследным прин¬
286
Тетрадь двенадцатая (1935)
цем Дании. Все устали, кроме неутомимого короля Густава V,
а ему уже 77 лет. Этого не скажешь, такая у него легкая, эла¬
стичная походка и так красиво он носит свои парадные мун¬
диры.
Невеста была живописна в своих свадебных нарядах, она очень
мила, а у жениха грубое лицо и неумное. Свадебные торжества
были очень пышные, но мне всегда эти дворцовые церемонии и
пышность напоминают постановку роскошного ревю. Похоже на
театральную инсценировку, не реально как-то и не радостно. На
свадьбу король пригласил свыше шестисот своих родственников.
Всякие экс-короли и экс-принцы. Лучше всех сам король и швед¬
ские принцы.
Рассказывают, что немецкий бывший наследный принц напра¬
во и налево уверял, что Гитлер — «спаситель человечества» от
«красной опасности». Англичан было мало и меньшего калибра
по-старшинству. Не хотят подчеркивать растущую дружбу со шве¬
дами?
Торжества в связи с 500-летием парламента носили менее крас-
ночно-живописный характер, но были интереснее. Народ в них
принимал живое участие.
Первый риксдаг созван был в Швеции в 1435 году в городке
Арбога, там и происходили сейчас главные торжества. Риксдаг в
Швеции явился результатом крестьянского восстания под предво¬
дительством крестьянина-бунтаря, народного героя Энгельбрек-
та. Интересная фигура, революционная, времени Возрождения и
эпохи начала перелома от феодализма к буржуазному строю и
расцвету гуманизма, к эпохе новых научных открытий, новых идей
о правах человека, о земле и крестьянах. Бунты против помещи¬
ков, религиозные споры и войны. Энгельбрект добился победы -
созыва народного представительства в Арбоге и погиб от рук мстя¬
щих ему феодальных владык.
Финские гости, прибывшие на торжества, отличились: свои
приветственные речи шведам по случаю 500-летия парламента они
произносили не по-шведски, а на финском языке, которого здесь
никто не понимает. Это рассматривается как нетактичная «де¬
монстрация». В Швеции очень критикуют мероприятия в Финлян¬
дии против шведских нацменьшинств, запрещение шведского язы¬
ка или чтения лекций в университете по-шведски. Выступление
финнов на торжествах по-фински рассердило шведов, финнов
высмеивают за узость, нетактичность. Я рада, что торжества
позади.
Стокгольм — Женева — Стокгольм
287
Отражение мировой политики в Швеции
Конец июня.
Английские гости использовали свое пребывание в Швеции,
чтобы внушить кому следует, что германская политика на пово¬
роте, что она для скандинавов не представляет угрозы, надо толь¬
ко идти в английском фарватере.
Газета «Социал-демократен», по указке английских лейборис¬
тов, старается комментировать последнюю речь Гитлера как по¬
казатель, что Германия готова идти на ограничение вооружений
и к международному сотрудничеству. Буржуазная пресса осторож¬
нее в своих выводах, чем социал-демократы, но в общем шведы
хотят поддаться иллюзии, будто политика Гитлера не так агрес¬
сивна, как казалось, и что Англия сумеет «обуздать» немцев.
Немецкие же гости, бывшие на торжествах, очень деятельно
«поработали» за Гитлера. Ходят слухи, что между немцами и
шведами, кронпринцем Густавом Адольфом (он женат на англи¬
чанке Монтбатен) и бывшим немецким кронпринцем Вильгель¬
мом произошла громкая стычка, смутившая торжества.
Поездка Лаваля в Союз по разному комментируется прессой.
Более левые газеты видят в сближении СССР и Франции укреп¬
ление «инструмента мира». Но правая печать каркает, что это
есть симптом, приближающий развязывание войны Франции с Гер¬
манией. Шведы должны быть настороже.
В порядке дня большой политики англо-германское соглаше¬
ние. Комментарии в прессе в английском духе. Социал-демокра¬
тические газеты здесь значительно снизили враждебный тон к
Гитлеру.
Немцы используют клиринговое соглашение для повышения
своих заказов в Швеции и усиления вывоза руды. И хотя это госу¬
дарственной казне невыгодно при клиринговых расчетах и затя¬
гивает расплату по старым платежам со стороны Германии, про¬
мышленники довольны новыми заказами немцев, не входящими
в клиринг. На глазах происходит сдвиг в сторону Германии, кли¬
ринг оказался козырем для Германии. Это досадно, очень досад¬
но. Все же хочу отметить, что теория расистов встречает в Шве¬
ции сильный отпор во всех кругах, ей не сочувствуют даже реак¬
ционные круги. Ее высмеивают.
Кабинет Ханссона прочен, но все время идет на новые и новые
уступки буржуазным партиям - консерваторам и либералам. От
грандиозных планов Вигфорса и социальных мероприятий Мел¬
288
Тетрадь двенадцатая (1935)
лера, с которыми кабинет выступал в 1933 году, ничего не оста
лось. Проект введений госмонополии на нефть и кофе (как высо
кая статья импорта) отложен надолго.
Влияние компартии в рабочих массах усиливается, но оно не
отражается на политике кабинета. «Ню Даг» часто цитируется в
буржуазной прессе, чего раньше не было. Особенно по вопросам
мировой политики газету считают нашим рупором.
Приезд Свинхувуда из Финляндии в Стокгольм рассматрива
ется здесь как жест «покаяния» Финляндии и как извинения пе
ред «соседкой с весом» за причиненные ее престижу неприятно¬
сти (гонение в Финляндии на шведский язык). Сандлер доказыва¬
ет, что сближение Швеции и Финляндии «может послужить делу
мира», что Швеция сможет воздействовать на Финляндию, втяги¬
вая последнюю в русло скандинавской политики, т. е. установку
на нейтральность и на противодействие влиянию Германии. Сан¬
длер это очень подчеркивает. Он не понимает, почему мы так
недоверчиво относимся к этому сближению. Он не видит, не по¬
нимает, кто стоит за спиной Финляндии.
Однако не подлежит сомнению, что у Германии другие планы,
она хочет втянуть в свою орбиту всю Скандинавию и, прежде все¬
го, легче поддающихся ей финнов с их лапуасцами. Кабинет же
Ханссона не столько думает о мировой политике, сколько озира¬
ется на шведских консерваторов, и не смеет, боится раздражать
их принятием решительных мер против шведских нацистов. Нем¬
цы поэтому развивают с каждым днем большую активность. Ханс¬
сон боится Берлина, но и не хочет упустить дружбу с Англией, и
поэтому политика его кабинета полна шатания и нечеткости
Итало-Абиссинский конфликт
6 августа.
Шведская общественность очень живо реагирует на углубляю¬
щийся конфликт между Италией и Абиссинией. Чувствуется инс¬
пирация Англии. В своей речи 28 июля Сандлер ратовал за право
ввоза оружия в Абиссинию как страну, на которую совершена аг¬
рессия. Разумеется, Швеция уже и сейчас выполняет заказы Абис¬
синии, но Сандлер в своей речи защищал принцип, утверждаю¬
щий помощь стране, на которую напали. В Швеции сильны про-
абиссинские симпатии. 1 августа Швеция подписала торгово-дру¬
жеский договор с Абиссинией. Атмосфера приближения войны
где-то в далекой Африке шведов не пугает, но уже чувствуется
Стокгольм — Женева — Стокгольм
289
прилив «внешних прибылей». Конъюнктура морского транспорта
высока, и «Бофорс» получил заказы от негуса.
Газеты заполнены сообщениями и сенсациями из Абиссинии.
И недавнее «благожелательное» отношение шведов к Муссоли¬
ни, заменилось враждебностью ко всему итальянскому (перепе¬
вы из Англии).
* * *
Из Парижа, после конгресса по «защите культуры», заехали
сюда по дороге обратно в Москву два советских писателя: Корней¬
чук и Микитенко. В честь них устроила чай, были артисты, писа¬
тели. Сама «божественная» Сара Леандер. Она и вблизи прелес¬
тна. Едет в Москву с мужем на театральные фестивали. Был ум¬
ница Карл Герхард, оба Рок-Хансены и проч.
Среди оживленного чая неожиданно заехал профессор Кут,
сейчас министр иностранных дел Норвегии. Мы с ним уединились
в голубой гостиной и долго беседовали. Он едет в Эстонию, гото¬
вится к какому-то конгрессу. Кут — типичный профессор, ничего
в нем нет от мининдела. Мне было приятно, что он заехал лично
ко мне. Норвегия — старая дружба. Там мне было много теп¬
лее.
Заехал ко мне с визитом Сайенс, бывший министр иностран¬
ных дел в Мексике в 1927 году. Вспоминали железнодорожную
забастовку и помощь, присланную открыто от ВЦСПС, и как я
все это объяснила Сайенсу, заявив, что это моя личная оплошность.
Теперь капиталисты в Мексике сильнее, чем тогда. Сайенс зашел
ко мне позондировать отношение Москвы к Мексике в настоящее
время. Привез много приветов. А я слушала и думала о Мексике.
Как это было давно-давно...
* * к
Отозван посланник Италии маркиз Патерно. Очевидно, Мус¬
солини находит, что он недостаточно активен и не умеет препод¬
нести его империалистические замыслы в хорошем свете. Патер¬
но один из наиболее умных и интересных посланников здесь, жаль,
что его убирают.
После смерти французского посланника Кампана назначен но¬
вый француз из Бангкока, говорят, «обаятельная личность» и уха¬
жер. Шведские дамы ждут его с интересом и нетерпением. Они
говорят. «Наши мужчины стали такими банальными, никакой
лирики».
290
Тетрадь двенадцатая (1935)
Мое назначение на XVI Ассамблею Лиги наций
22 августа.
Большая и приятная новость: получила официальное сообще¬
ние, что я включена в состав советской делегации на XVI Ассамб¬
лею Лиги наций. В начале сентября должна явиться к моему шефу
Литвинову в Женеве.
Частным образом я уже знала, что намечена в советскую деле¬
гацию на Ассамблею Лиги, но удивилась, что из Москвы нет ни
инструкций, ни материалов для подготовки. Я понимала, что мое
правительство назначило меня членом советской делегации в свя¬
зи с предстоящим обсуждением Конвенции Монтевидео о равно¬
правии женщин. Но за все эти годы дипработы я отстала от жен¬
ских вопросов и даже не знала точно, в чем заключается конвен¬
ция, подписанная в 1933 году в Монтевидео 19 латино-американс¬
кими странами.
Надо было срочно выйти из положения и достать материалы.
Депутат шведского парламента от фолькспартии Керстин Хессель-
грен состояла ежегодно членом шведской делегации на Ассамб¬
лее Лиги наций. Я обратилась к ней за советом, получила от нее
ценную информацию и портфель материалов, относящихся имен¬
но к интересующему меня вопросу. Она тоже готовилась к вы¬
ступлениям в Женеве по тому же вопросу.
С полученным материалом я срочно поехала в Моссеберг, что¬
бы в полном уединении подготовиться. Текст этой конвенции меня
несколько разочаровал, она касалась лишь гражданских прав
женщин в браке с иностранцами. Но в требовании о включении
ее на обсуждение XVI Ассмаблеи, подписанным Литвиновым и
поддержанным и другими странами, вопрос ставился шире и ох¬
ватывал права женщин в полном объеме.
Таким образом, благодаря включению по инициативе СССР в
порядок дня монтевидейской конвенции вопрос о равноправии
женщин впервые будет поставлен перед Лигой наций. Между тем
имеется огромный материал, свидетельствующий о неоднократ¬
ном обращении женских международных организаций по вопро¬
су женских гражданских и иных прав, которые должны бы быть
разрешены соответствующими международными соглашениями.
Лига наций, хотя и декларировала, что приглашает международ¬
ные женские организации к сотрудничеству, ничего не сделала и
даже не обсуждала этих вопросов.
Подготовка моя «к бою» в Женеве за равноправие женщин ув¬
Стокгольм — Женева — Стокгольм
291
лекла меня, я полностью углубилась в нее. Наезд ко мне в Моссе-
берг четы Майских из Лондона перебил на два дня мою работу.
Но встреча с Майскими была приятна. И когда я вернулась в Сток¬
гольм, я себя чувствовала вполне подкованной и боеспособной.
Первые впечатления
5 сентября. Женева.
Приехала утром. Меня никто из советской делегации не встре¬
тил, но на вокзале был портье отеля «Ричмонд», и комнату мне
отвели симпатичную, с видом на Монблан.
Застала здесь Литвинова, Штейна (нашего посла в Риме), и весь
аппарат делегации — эксперты, машинистки, охрана. Советская
делегация помещается в «Ричмонде», занимает весь второй этаж.
В следующих этажах размещены скандинавы. Отель сравнитель¬
но скромный, но комфортабельный, и убранство нового стиля, без
безвкусной потуги на роскошь.
Столуется наша делегация не в общей, светлой, приятной сто¬
ловой, а на нашем этаже. Комната длинная, узкая, окном во двор
и мрачная. Неужели администрация «Ричмонда» не могла выде¬
лить нашей многочисленной делегации более привлекательную и
представительную комнату под столовую? Это уже оплошность
протокольной или хозяйственной части делегации.
Литвинов пришел к концу нашего завтрака, рассеянно поздо¬
ровался со мной, ел быстро, разговаривая вполголоса со Штейном.
Но, уходя, обернулся ко мне и сказал, чтобы я зашла к нему по¬
позднее.
Так как Ассамблея Лиги наций откроется только в понедель¬
ник 9 сентября — так установлено, что открытие Ассамблеи все¬
гда происходит во второй понедельник сентября, — то Штейн пред¬
ложил проводить меня по городу. Штейн живой и интересный
собеседник.
На набережной Вильсона большое, неинтересное здание с ме¬
мориальной доской, посвященной основателю Лиги наций Вудро
Вильсону. Оказывается, у Лиги наций нет еще своего дома, и эту
бывшую гостиницу приспособили к заседаниям комиссий Лиги и
к рабочему секретариату Лиги. Здесь же, объяснил мне Штейн,
происходила и конференция по разоружению. Пленарные же за¬
седания Ассамблеи имеют место в зале Генерального совета кан¬
тона Женевы.
Штейн предложил мне зайти в здание Вильсона и выполнить
292
Тетрадь двенадцатая (1935)
некоторые технические формальности (куда доставлять письма
и проч.). В огромном вестибюле было шумно, многолюдно и ожив
ленно. Столы с газетами, бюро справок, говор на разных языках,
и люди, съезжавшиеся сюда со всех концов света. Это напомнило
мне наши международные социалистические съезды, и на минуту
сердце дрогнуло... Но нет, типы другие и в долетавших отрывках
разговоров тон иной. Нет звонкого выкрика: «Sind Sie schon da.
Genossen!» («Товарищи, вы уже все здесь?»). Говорят на всех язы
ках с подобающей, преувеличенной любезностью. Но это же де
легаты Лиги, а не конгресса в Базеле или Штутгарте.
Удивило меня, что не слышно слов: «война», «предотвращение
войны». Разве мы не для этого собрались? Я обратила на это вни
мание Штейна. Он засмеялся: «Мы собрались на очередное, нор
мальное деловое совещание Ассамблеи. В порядке дня стоит воп
рос не о войне, а о конфликте между Эфиопией и Италией. О
войне мы не говорим, это пограничный конфликт между Эфио
пией и Италией, мы ищем способов удержать статус-кво до собы-
тий в Уал-Уале. Сохранить статус-кво — это же основная задача
Лиги, и потому здесь и в Париже недовольны Эфиопией».
Штейн иронизирует и шутит, но я уже из одного того, что Абис
синию здесь именуют Эфиопией, понимаю, что в Лиге наций счи
таются с Римом и Парижем, а не с Аддис-Абебой. К Штейну в
кулуарах Лиги многие подходили с явным почтением. Мнение
видного члена советской делегации имеет вес.
Мы вернулись в «Ричмонд». Позднее меня пригласил к себе
Литвинов. У него свой «апартамент» в две комнаты в конце кори
дора. Литвинов сказал, что я назначена им в Первую комиссию,
правовую, где и будет обсуждаться Монтевидейская конвенция, и
в Пятую комиссию по социальным и гуманитарным вопросам.
— Это дамская комиссия, в ней 50% женщин-делегаток. Там
стоит вопрос о торговле опиумом. Вы этим займитесь.
Я сказала, что понятия не имею об опиуме.
— Ничего, подготовитесь. Материал вам дадут. Комиссии засе¬
дают с 10 часов 30 минут, опаздывать нельзя. Вас отвезут на авто
мобиле. О распорядке работ получите все сведения из «журна
ла». Если что надо, обратитесь к моему секретарю.
6 сентября (из письма другу).
Ты помнишь, я боялась, что Женева, Швейцария, разбудят во
мне давно забытое — «лирику» женских переживаний в годы эми
грации, и станет вдруг больно. Когда поезд подходил к Лозанне и
Стокгольм — Женева — Стокгольм
293
я из окна вагона увидала знакомый силуэт гор по ту сторону Же¬
невского озера, а внизу глубокую и холодную его синеву, у меня
екнуло сердце радостью, как от встречи со старым и милым зна¬
комым. Но никаких воспоминаний не ожило. Я так насыщена на¬
стоящим, так полна ожидания встречи с «самой Лигой» и моими
предстоящими «боями», что во мне нет места для других мыслей
и чувств. Я люблю полноту и богатство того, что дает сегодня и
что жду от того, что получится от завтрашних дней.
Ассамблея еще не открылась, но уже было заседание, посвя¬
щенное итало-абиссинскому конфликту. Я ожидала, что в защиту
своего народа выступит абиссинец, но дело защиты Эфиопии (здесь
не говорят Абиссиния) поручено типичному французскому адво¬
кату Жэзу. Он, вероятно, тонкий юрист, но холоден, как лед, и
многословен. Ни пафоса, ни возмущения, какое вырвалось бы у
абиссинца, защищающего права своего народа, на который веро¬
ломно напала большая страна. (Почитай газеты, в шведских, вер¬
но, это есть.)
Выступил Литвинов, четко, кратко, ясно, чтобы показать не¬
правомерность нарушения обязательств Италии в отношении Лиги
наций, ведь Абиссиния — член Лиги. Литвинов не побоялся упот¬
реблять слово «агрессия».
Моя работа в комиссии начнется после открытия Ассамблеи.
Странно видеть живыми людьми тех, чьи имена так часто встре¬
чаешь в газетах. Лаваль — похож на содержателя бистро. Иден —
точно сошел со страниц английских романов. При его наружнос¬
ти трудно верить в его политический ум — мешает сладкая краси¬
вость. Самые заметные фигуры — это Иден и Бенеш. Но наш Лит¬
винов популярнее всех. Его узнают на улице, раскланиваются. Это
почтение или симпатия к Союзу и нашей позиции в вопросе ита-
ло-абиссинского конфликта.
6 сентября.
В первый раз ездила в Секретариат Лиги наций, чтобы уточ¬
нить, когда начнутся заседания двух комиссий, в которые я назна¬
чена представлять Союз. Выяснила, что на Первой комиссии бу¬
дут обсуждаться обе Монтевидейские конвенции: о гражданстве
женщин в браке и конвенция четырех стран Латинской Америки
об устранении всех законов, дискриминирующих женщин и со¬
здающих неравноправность положения женщин данных стран.
Конвенция эта заключена в том же Монтевидео в 1933 году меж-
ду Уругваем, Перу, Эквадором и Кубой. Следовательно, она но¬
294
Тетрадь двенадцатая (1935)
сит международный характер и притом заключена между госу
дарствами — членами Лиги, что мне объяснили очень «вразуми
тельно» в Секретариате Лиги, и потому может подлежать обсуж¬
дению на Первой комиссии. Я получила относящиеся к вопросу
документы и вернулась в «Ричмонд».
Вообще порядок здесь образцовый и обслуживающий аппарат
работает точно и четко. Каждое утро мне приносят вышедшие
накануне документы, газеты, почту. Это в восемь часов. К девяти
часам я требую завтрак к себе в комнату. И утренний завтрак
хорош: кофе с горячим молоком, услужающий льет одновремен¬
но в стакан кофе и молоко, хрустящие свежие булочки, швейцар¬
ское масло, ароматное и ярко-желтое. Мед и вишневое варенье.
Очень все вкусно.
Погода тоже хороша — солнце, ясный воздух, видна снежная
шапка Монблана.
7 сентября.
Весь день ушел на знакомства и совещания с женскими органи¬
зациями разных стран и международными, буржуазными жен¬
скими объединениями. На Ассамблею всегда съезжаются со всех
концов света всякие общества и союзы, но в этом году особенно
много женских в связи с обсуждением Монтевидейских конвен¬
ций. Кого-кого только не встретила среди представительниц жен¬
ских объединений: от правого союза домашних хозяек до прогрес¬
сивной лиги «Мир и свобода».
Преобладают немолодые женщины, что меня удивило. Много
организаций из Америки и Австралии. Латиноамериканки меня
атаковали первые по поводу конвенции, какова установка Лиги?
Удастся ли вынести постановление о включении особого пункта
«равноправия» женщин при пересмотре устава Лиги? Самая яр¬
кая и энергичная Алис Поль, североамериканка.
Хлопочут навязчиво и представительницы сравнительно моло¬
дой международной женской организации «Открытые двери для
женщин» («Open doors»). Это англичанки и датчанки. Но их ус¬
тановка реакционна по существу: отмена всех законодательных
постановлений, охраняющих именно женский труд, вплоть до от¬
мены охраны материнства.
Еще в I Интернационале Маркс доказал весь вред и неприем¬
лемость такой постановки вопроса. На Копенгагенском конгрессе
мы — левые, с Кларой [Цеткин] во главе, разбили правых на этом.
Требование это рождено атмосферой общей политической реак
Стокгольм — Женева — Стокгольм
295
ции, которая крепнет за последние годы и бьет по женщинам. Но
выход для женщин, конечно, не в лозунге «Открытых дверей».
Швейцарками образован Комитет связи между всеми этими
женскими обществами и ассоциациями. Во главе деловитая маде¬
муазель Гурд. У них свое помещение, свой секретариат, и особые,
вне Лиги, конечно, собрания.
Повидалась и побеседовала с моими коллегами, делегатками
Первой комиссии. Нас будет четыре делегатки в комиссии: Хес-
сельгрен (Швеция), норвежка, датчанка и я. Среди делегаток на
Ассамблее есть еще француженка Малатер-Селье, румынка Ва-
кареску, делегатка из Китая и от нескольких других стран, но они
входят в Пятую комиссию.
Докладчиком по конвенциям Монтевидео будет чилиец. Хес-
сельгрен говорит, что многого ждать от комиссии не следует. При
обсуждении будут придерживаться внесения поправок и допол¬
нений к тексту конвенции и в конце вынесут общее пожелание,
чтобы и другие страны последовали примеру латиноамериканцев.
Это в лучшем случае. Могут, что очень вероятно, просто отло¬
жить вопрос, как недостаточно подготовленный.
В Лиге, и особенно в комиссиях, не любят многословия на прин¬
ципиальные темы. Это, вероятно, так и есть, но для нас Лига на¬
ций - мировая арена и надо суметь ее использовать для СССР и в
вопросе о женских правах.
8 сентября, утро.
Воскресенье, и день чудесный. Монблан виден во всей красе.
Заседаний нет, делегаты все спешат за город. Литвинов уехал на
машине в Шамони, вместе с Гринько, который приехал по фи¬
нансовым вопросам в Четвертую комиссию. Литвинов приглашал
и меня в Шамони, но вчера приехала из Стокгольма Ада Нильсон
и я хочу провести день с ней, узнать новости из Швеции и погово¬
рить о моей здесь задаче. Она приехала не по женским делам, а с
требованием радикальных женщин Швеции к Лиге наций прове¬
сти санкции в отношении Италии.
8 сентября, днем.
Пообедали с Адой в ресторанчике, где я бывала в дни эмигра¬
ции. Теперь она ушла к своим шведкам, они добиваются приема
у Бенеша, чтобы передать свою резолюцию.
День выдался особенный и приятный. Решили с Адой погля¬
деть на Женеву. Не ту, где расположены пышные отели и ресто¬
2%
Тетрадь двенадцатая (1935)
раны для туристов и которую сейчас заселяют делегаты Ассамб
леи, а Женеву по ту сторону озера, ведущую начало от средневе
ковья.
Женева набережных Монблана и Вильсона космополитиче
ская; старый город — национален. И очень скучный. В нем еще
жив мертвящий дух своеобразного аскетизма Кальвина. И за это
я не люблю Женеву. Вот старая, узкая, сжатая домами площадь.
На ней реформатор и боец в молодые годы Кальвин, следуя за
гуманистами, громил мракобесие, предрассудки и схоластику ка
толической церкви. И здесь же, победив католиков, уже немоло-
дой Кальвин с сухой и холодной жестокостью душил своим догма¬
тизмом новой церкви все живое, все радостное и прогрессивное в
жизни, что несла с собою философия гуманизма. Здесь, на этой
площади, среди тесно сгрудившихся домов, Кальвин заставил вновь
пылать костры, на которых сжигали не еретиков-католиков, а
инакомыслящих кальвинистов.
Мы с Адой поглядели на знаменитый памятник Кальвину и
Реформации и, осудив всякое изуверство и удушение человече¬
ской мысли, поспешили к фуникулеру на гору Салев. На террасе
кафе в виде типичного швейцарского шале мы заказали себе го¬
рячий шоколад и собирались полюбоваться на снежную вершину
Монблана, но ее затянули густые облака.
На Салеве я потеряла свою «тень», т. е. швейцарского шпика.
К каждому советскому делегату приставлен агент, якобы для его
охраны. Он дежурит в вестибюле отеля и неизменно всюду ходит
за мной, даже если я покупаю фрукты на рынке близ «Ричмон¬
да». Но на Салеве он пропал. Я даже забеспокоилась, где же он,
чем насмешила Аду. Оказалось, Салев уже во Франции, а швей¬
царская полиция не смеет переходить границу.
Ада пришла за мной — идем в знаменитую «Баварию».
Второй час ночи [9 сентября].
«Бавария» — это, собственно, не что иное, как пивной ресто¬
ранчик (бирштубе), каких так много в Германии. Накуренное по¬
мещение, узкие проходы между мраморными столиками, за кото¬
рыми пьют пиво и едят сосиски. У входа, на широкой панели, тоже
расставлены столики между чахлыми пальмами в кадках, и деле¬
гаты покуривают и попивают пиво или местное вино.
Но «Бавария» не просто пивнушка, это своего рода клуб. Сюда
вечером стекается весь цвет Ассамблеи, ведущие фигуры, рядо
вые делегаты, журналисты, приезжие из мировых столиц с поли
Стокгольм — Женева — Стокгольм
297
тическими новостями и просто любопытные, которые, приехав¬
ши домой, смогут рассказать, что Литвинов носит фетровую шля¬
пу и курит сигары. А Иден пил не пиво, а вино. Если кто хочет
узнать последнюю сенсацию мировой политики, тот держит путь
в «Баварию» вечером.
Стены неказистого пивного ресторана увешаны карикатурами
выдающихся людей в Лиге наций. Попасть на стену «Баварии» в
карикатурном изображении — это большой почет. Литвинов уже
красуется на стене.
Первого, кого мы встретили в «Баварии», — это Сандлера. Он
только что прибыл на аэроплане из Стокгольма и, конечно, пря¬
мо направился в клуб сплетен и сенсаций, т. е. в «Баварию». Ада
Нильсон атаковала Сандлера вопросами: какова будет на Ассамб¬
лее позиция Швеции? Потребует ли Сандлер применения санк¬
ций к Италии? Сандлер, как всегда, увильнул от прямого ответа:
«Санкции применяются при войне, а налицо только конфликт.
Ассамблея, вероятно, выскажется за “рекомендацию” Италии».
И Сандлер с охотой стал объяснять, что такое «рекомендации» и
когда они применяются органом «коллективной безопасности»,
т. е. Лигой наций.
Меня отвлекли старые знакомые времен эмиграции, тени из II
Интернационала: Жан Лонге, внук Маркса, Грумбах, передовик
«Юманите» тех лет. А вот и Брукэр, сам Брукэр*. Как он поста¬
рел! Сидит сутуловато и понуро. Такой был внушительный, жиз¬
нерадостный, самоуверенный. Мы, русские политэмигранты в
Париже, особенно любили слушать его речи, бегали на митинги в
предместья Парижа, чтобы послушать, как он громит кабинет с
язвительной беспощадностью, но и с веселым юмором разоблача¬
ет оппортунистов и министериализм правого крыла социалистов.
Как он умел громить и издеваться! И как эта грустная, молчали¬
вая фигура старика не похожа на того самодовольно-бравого Бру-
кэра, которому мы так восторженно хлопали на многолюдных
митингах и особенно почитали.
Я решила подойти к Брукэру. Услышав мое имя, он оживился.
Мы вспоминали Париж между 1910 и 1914 годами. Париж наших
эмиграционных годов. И вдруг Брукэр, помолодев, стал живо рас¬
* Луи де Брукэр — видный бельгийский социал-демократ был председателем
II Интернационала после ухода Вандервельде на пост премьера Бельгии. В годы
до первой мировой войны считался левым и на Амстердамском конгрессе под¬
держивал Роланд-Холст и «массовую забастовку» в случае угрозы войны.
298
Тетрадь двенадцатая (1935)
сказывать с прежним своим юмором об эпизоде первого знаком¬
ства со мною.
Обычно публика «Баварии» не интересуется «тенями II Интер¬
национала», но Брукэр начал свое повествование таким веселым
голосом, что окружающие обратили на него внимание и стали
прислушиваться.
«Встречи с товарищем, простите меня, я должен сказать с эк-
селленц Коллонтай, — начал Брукэр, — всегда полны неожидан¬
ностей. Оказывается “ла Коллонтай” не только делегат на Ассам¬
блее от первой в мире страны, совершившей социальную револю¬
цию, но эта опасная женщина, опасная не только для буржуазных
правительств, но и для мужских сердец (это мы уже знали тогда
в Париже), она, ла Коллонтай, оказывается, полномочный послан¬
ник с титулом “экселленц”». Этого я тогда предвидеть не мог. Не
правда ли?
Представьте себе, что делать одинокому холостяку в жаркий
воскресный день в Париже? Конечно, бежать за город. К тому же
я был приглашен на обед к Полю Лафаргу и его очаровательной
седовласой жене Лоре, дочери Маркса, в местечке Дравейль, в
их домик с тенистым садиком. Шагаю от станции по пустынной,
невыносимо жаркой и пыльной улице. Обтираю пот с головы и со
лба (тогда у меня была густая шевелюра). Гляжу, а передо мною,
тоже не спеша, идет молодое, элегантное создание. Одна. Какая
интересная женщина уедет в воскресный день из Парижа одна?
Но ведь я тоже один... Ей, верно, не меньше моего хочется смо¬
чить горло в этакую жару. До обеда у Лафаргов у меня еще мно¬
го времени, почему бы не предложить ей зайти в бистро на углу и
выпить холодного вина под каштанами? Я догнал незнакомку и
заговорил, приподняв шляпу:
— Как это вы в такой жаркий день одна прогуливаетесь по пыль¬
ному Дравейлю?
Она обернулась и удивленно посмотрела на меня своими ог¬
ромными, светящимися голубыми глазами. Я предложил ей зай¬
ти в бистро, «освежиться» стаканом вина. Незнакомка ничего не
ответила, но и не ускорила шага. Я пошел с ней рядом.
Мы уже подходили к домику Лафаргов. Я продолжал уговари¬
вать ее посидеть в тени каштанов и отдохнуть от палящих лучей
солнца. Но тут она неожиданно открыла калитку сада Лафаргов
и, снова глядя мне прямо в лицо своими синими глазами, просто
сказала: «Извините меня, дорогой товарищ Брукэр, но я тороп
люсь». И вошла в дом.
Стокгольм — Женева — Стокгольм
299
Что за мистификация? Кто это? Поль Лафарг не сказал, что
ждет гостей. Может быть, она хочет снять комнату? Надпись на
окне, что комната сдается. Я повременил, ожидая, что незнаком¬
ка скоро выйдет. Но так как она не шла, я тоже вошел в прохлад¬
ный домик Лафаргов.
В гостиной сидела моя незнакомка. Лафарги назвали ее:
“Да Коллонтай, русская политическая беженка, та самая, что
сейчас своими пламенными речами поддерживает энтузиазм ра¬
ботниц в стачке против дороговизны и нового таможенного та¬
рифа”.
Я опешил. Вот так, можно сказать, опростоволосился! Теперь
от Лафаргов и друзей мне проходу не будет, засмеют. Но Коллон¬
тай протянула мне руку, и, как истый дипломат, начала расхвали¬
вать мою речь на антимилитаристическом митинге в Аниере.
Я успокоился. Эта ничего Лафаргам не расскажет. Но мое “кон¬
фузное приключение” в Дравейле все же как-то просочилось и
мои парижские друзья стали дразнить меня кличкой: “Le pour-
suiveur de La Kollontay” [преследователь Коллонтай]».
Публика вокруг нас в «Баварии» весело смеялась. Но я боюсь,
как бы журналисты, сидевшие в «Баварии», не подхватили этот
эпизод и не препарировали бы его против меня в духе их антисо¬
ветских газет. От этих журналистов на Ассамблее всего можно
ожидать.
Открытие Ассамблеи
9 сентября.
Сегодня открытие Ассамблеи в 10 часов 30 минут, по-видимо-
му, чисто формальная ее часть: выборы президента, утвержде¬
ние порядка дня работ XVI Ассамблеи и проч.
* * *
Открытие позади, точнее, первое заседание. Второе будет с
18 часов: выборы вице-председателей президиума Ассамблеи, Ман¬
датной комиссии и проч.
Открытие было в здании кантона Женевы, торжественно-сухо,
не импозантно и бездушно. Зал большой, но казенный, без архи¬
тектурной физиономии. Эстрада для президиума, затем рядами
скамьи со столиками впереди для делегаций. Напоминает школь¬
ный класс с партами. Делегации сидят в алфавитном порядке. По
латинскому алфавиту место USSR в последнем ряду, рядом с
300
Тетрадь двенадцатая (1935)
Югославией. Галереи для журналистов и прессы. В конце залы
амфитеатром места для публики. Не полно.
Открывает Ассамблею председатель совета Лиги, Рю Гинаци,
до выбора председателя Ассамблеи. В прошлом году выбрали
Сандлера, в этом году Бенеша (председатели Ассамблеи меняют¬
ся). Иногда выставляют двух кандидатов, но в этом году относи¬
тельно Бенеша царит полное единодушие. Он получил абсолют¬
ное большинство: 53 голоса из 54 голосующих стран.
Годовой отчет о деятельности Лиги напечатан и роздан на руки
делегатам.
Речь Бенеша краткая, но он отмечает серьезность положения,
чего нельзя скрывать. Выражает уверенность, что Ассамблея «со¬
хранит хладнокровие» и твердость принципов Лиги, найдет пути
и методы превзойти трудности и избежать катастроф (слово «вой¬
на» и он избежал).
Порядок дня утвержден, и первое заседание Ассамблеи закон¬
чено. Делегаты и публика спешат к выходу. Перерыв до 18 часов,
затем второе пленарное заседание: выборы шести вице-председа¬
телей Ассамблеи. Всем делегатам розданы папки с «Журналом
Ассамблеи» и относящиеся к этому дню документы.
Литвинов и Штейн одни уезжают в машине. Остальные тоже
на машине отправляются в «Ричмонд», завтракать.
Открытие оставило неприятный осадок разочарования: ни сло¬
ва об Абиссинии, об угрозе войны. Формально-бюрократическое
заседание, и публика холодна и равнодушна.
А где же абиссинцы? Сидят где-то посредине зала, потерянные
среди делегаций Англии и Финляндии (по алфавиту Эфиопия). Я
их даже не видала. Итальянцы занимают ряды перед Эфиопией.
Сидеть так близко с итальянцами должно быть неприятно абис¬
синцам.
Нет, открытие Ассамблеи — это разочарование. Я ждала чего-
то другого.
9 сентября, вечером.
Я ждала сенсаций от первого дня Ассамблеи. Вот они, но при¬
том неприятные.
Второе заседание началось еще более формально и вяло: выбо¬
ры вице-председателей. Я вышла в кулуары. Не знала я, что тут
может быть «зарыта собака», что выборы могут быть подстроен¬
ными и подстроенными против нас.
Голосование тайное, вице-председательских мест всего шесть,
Стокгольм — Женева — Стокгольм
301
голосуют 53 страны. В вице-председатели избраны первые делега¬
ты следующих стран: Франции, Англии, Италии, Испании, Бель¬
гии и Мексики. СССР, т. е. Литвинов, получил 29 голосов, Мекси¬
ка - 30.
В нашей делегации недоумение и возмущение. Инцидент серь¬
езный, чреват неприятными последствиями. Литвинов и Штейн
уезжают на машине в «Ричмонд».
«Это подстроили латиноамериканцы, они единым фронтом
голосовали за мексиканца. Мы их проучим».
«Не дать места в президиуме представителю СССР!».
«Это подстроил Авеноль (Авеноль — генеральный секретарь
Лиги наций), это его инспирация — друга фашистов. Все здесь
построено на интригах и махинациях».
«Этого так оставить нельзя!».
Я стою у лифта в «Ричмонде», когда из лифта выходят Литви¬
нов и Штейн. Литвинов сохраняет полное спокойствие, но, прохо¬
дя мимо меня, бросает: «Видали, как они ловко подстроили? Мек¬
сиканца провели латиноамериканцы, плюс один голос, одним го¬
лосом больше, чем у СССР. Надо выяснить, чей это голос? Разуз¬
найте немедленно. Если не урегулируют эту интригу, мы завтра
же уедем. Во всяком случае завтра никому не следует ходить на
комиссии. Закажите срочный телефонный звонок в Москву».
Штейн: Не лучше ли подождать с телефонным звонком в Мос¬
кву до визита Бенеша?
Литвинов молча затворил за собой дверь в свои комнаты. Штейн
прошел к нему. Мы разошлись.
К обеду Литвинов не пришел. Но как раз во время обеда к
Литвинову приехал Бенеш. И вечером мы узнали, что «инцидент»
улажен, и мы завтра не уедем. Оказалось, Бенеш сам очень рас¬
строился и, чтобы не отменять выборов и не проводить процедуру
переголосования, нашел выход: введение седьмого вице-предсе¬
дателя на XVI Ассамблею. Ведь Мексика и Союз получили почти
одинаковое число голосов. Бенеш, как рассказывал Штейн, был
глубоко взволнован и возмущен инцидентом. Но теперь все в по¬
рядке. И Литвинов пошел в кино.
Мое выступление
перед женскими организациями
72 сентября, час ночи.
Я еще вся дрожу и горю от пережитого волнения, подъема и
давно не испытанной радости. Я хорошо говорила, захватила эту
302
Тетрадь двенадцатая (1935)
разношерстную женскую аудиторию, сумела заставить их понять,
если не умом, то эмоцией сердца, что такое страна строящегося
социализма и каково в ней положение женщин.
По обычаю, каждый год в дни Ассамблеи Комитет связи меж
ду женскими организациями устраивает собрание, и делегатка
Ассамблеи, впервые прибывшая в Женеву, выступает на этом
объединенном собрании, повествуя о положении женщин в ее стра¬
не, о достижениях и перспективах. На XVI Ассамблее две деле
гатки впервые участвуют на заседаниях: китаянка (гоминьданов
ка) У ей и я. Из всех делегаток Ассамблеи я одна занимаю ответ
ственный государственный пост, и потому мной особенно интере
суются и, конечно, так как я от Советского Союза, пускают
обо мне легенды и слухи. Поэтому зал отеля «Бельвю» оказался
переполненным до отказа, пришлось раскрыть дверь в соседний
зал.
Я волновалась. Такая разношерстная публика: солидные дея¬
тельницы международного буржуазного движения, вроде герцо¬
гини Абердинской, которая находится уже почти шестьдесят лет
на посту председателя первого международного объединения
феминисток. Лидеры радикальных феминисток, лига «Равные
права» во главе с благообразной и женственной миссис Корбет
Ашби. Группа немецких женщин — политических беженок из
рейха Гитлера, среди которых Елена Штекер и Адель Шрейбер;
представительницы женской организации французского Народно¬
го фронта «Против фашизма и за мир» во главе с энергичным
седовласым товарищем, мадам Дюшен. Но всего больше меня
порадовало, что группа передовых женевских студенток добилась
допуска на собрание в отель «Бельвю» своих довольно многочис¬
ленных представительниц. Оглядев зал, я заметила, что обе ари¬
стократки-фашистки из Пятой комиссии не пришли.
Председательствовала мадемуазель Гурд, и первой выступила
делегатка Китая (о чем я просила сама). Речь ее была богата ста¬
тистикой и примерами. Она ее читала по-французски. Герцогиня
Абердинская задремала в своем большом кресле. Студентки в
задних рядах перешептывались.
Преодолев привычное волнение перед выступлением, я загово¬
рила по-французски, будто обращаясь к дружески настроенной
публике. И начала с того, что для лучших мыслителей и великих
женщин-борцов мира было мечтой — осуществленный социализм
с превходящей в него равноправностью женщин — стало фактом,
реальностью. Не единицы, не смелые культурные одиночки-жен
Стокгольм — Женева — Стокгольм
303
щины у нас строят новый, справедливый и лучший общественный
строй, а массы женщин, миллионы вовлечены во все поры твор¬
ческой жизни советского государства.
Я забыла, что я в Женеве, что это «заседание», а не митинг.
Я сама горела, и моя эмоциональная речь, я это чувствовала, зах¬
ватывала аудиторию и дошла до сердца женщин. Меня то и дело
прерывали аплодисментами.
А когда я закончила, меня окружили, как бывало в Москве,
засыпали вопросами. Больше всего поразило студенток, что в Со¬
юзе нет женских организаций, так как все женские проблемы и
требования входят в государственную политику Союза и разре¬
шаются в интересах всего народа без нажима со стороны фемини¬
сток. Смеялись, что слово «феминизм» в Союзе не встречается.
Посмеяться я тоже дала им случай, приводя противопоставления
Союза с заграницей.
Мадемуазель Гурд, выразив мне благодарность за мое выступ¬
ление, подвела меня к герцогине Абердинской, которая по возра¬
сту с трудом передвигается.
- Если все, что вы сказали, — обратилась ко мне герцогиня, —
правда, то русские женщины уже нашли свой рай. Но где вас на¬
учили такому эффективному методу агитации? У вас есть специ¬
альные школы для женщин-агитаторов? В таком случае, больше¬
вики действительно опасный народ.
Ко мне подошла Елена Штекер, заглушая всех своим громким,
немного крикливым голосом. Она убеждала окруживших нас
женщин, что все, что я рассказывала, она может подтвердить. Она
два раза была в Союзе, и феминизму там нет места. А материн¬
ство рассматривается как социальная задача женщин.
Студентки оттеснили ее от меня и забросали вопросами насчет
новой морали и законов о браке и семье. Я пообещала прочесть
особую лекцию на эту тему именно для студенток. Они гурьбой
провожали меня до «Ричмонда», делясь своими взглядами и пла¬
нами на будущее. Славная живая молодежь, передовая и симпа¬
тизирующая всему прогрессивному, и следовательно, нам.
Завтра в Правовой комиссии предстоит мое первое деловое
выступление по поводу принципов Монтевидейской конвенции, но
это выступление меня не волнует. Оно вытекает из общей линии
нашей советской политики и наших задач осуществления комму¬
низма.
Тетрадь двенадцатая (1935)
В комиссиях и на пленуме Лиги
10 сентября.
Сегодня начали работу комиссии Ассамблеи. Пленума не было.
В Первой комиссии выбран председателем нидерландец Лимбург.
Говорят, он юрист с мировым именем, но неприятен. Делегат Чили,
Гаярдо, шепнул мне, что Лимбург постарается мешать проведе
нию конкретных решений по Монтевидейским конвенциям, и во¬
обще он принципиальный противник женских прав. Гаярдо — сим
патичный, испанского типа лицо и испанская любезность — будет
отстаивать принципы Монтевидейских конвенций, которые под
писали чилийцы.
Серьезно-деловая норвежка, фрекен Рейц, мне понравилась.
Рейц сотрудница министерства по иностранным делам Норвегии
и уже не первый раз в Женеве. Датчанку Форшхамер не раскуси¬
ла еще, но, конечно, будет защищать принцип равноправия. Жи¬
вой и интересный Хэрне, ирландец. Их делегация за принципы
конвенций, но он предупредил, что бой будет сильный, и боль¬
шинство получить сомнительно. Англичане будут против «равно¬
правия», это щекотливый вопрос, надо иметь в виду, что у импе¬
рии имеются свои «пасынки» — колонии. «Мы, — добавил он, - к
счастью, уже эмансипировались от благодеяний великой метро¬
полии». И мне понравился смешок в его голубых ирландских гла¬
зах. Этот поддержит. Шведская делегатка Хессельгрен — сухая
деловитость. Где она стоит, пока мне неясно.
Но приглядываясь к составу Первой комиссии, я старалась оп¬
ределить, на кого можно рассчитывать. Среди членов комиссии
Поль Бонкур, живой и разговорчивый, но на Францию рассчиты¬
вать нечего. Политис (Греция) — большое имя в Лиге, «мастер в
дипломатии», и я уже слышала, что, высказавшись в тысячах
любезностей в отношении равноправия, он преподаст резолюцию
в духе Лиги. «Хоть много слов, но сути не ищите», как поется в
частушке.
Вчера лишь намечалась процедура работы, раздавались мате¬
риалы, и в 12 часов председатель Лимбург закрыл первую сессию
Правовой комиссии.
* * *
В Пятой комиссии значительно больше делегаток, преимуще¬
ственно женщины, как и сказал Литвинов. Зал заседаний значи¬
тельно больше, чем в Правовой комиссии.
Стокгольм — Женева — Стокгольм
305
Председательствует сама графиня Аппони (Венгрия), одна из
тех фигур, которая окружена особым почтением Лиги. Вдова круп¬
ного венгерского политика, архиправого, но содействовавшего
образованию Лиги, графиня — неизменный член всех Ассамблей.
Немолодая, вся в черном, аристократическая наружность и боль¬
шая надменность.
Докладчицей по первому вопросу Пятой комиссии наметили
княгиню Штаремберг (делегатка Австрии), мать вице-канцлера
двух кабинетов — Дольфуса и Шушнига. Типичная аристократ¬
ка. Говорят, «деловитая» в духе Лиги. Обе (Аппони и Штарем¬
берг) ярко антисоветски настроены, фашистки, хотя и сидят на
Ассамблее Лиги. Обе они властвуют в Пятой комиссии. Перед
ними увивается секретарь Лиги Экстранд, швед, по сути дела
несущий на себе все дела Пятой комиссии. Меня он встретил при¬
ветливо, усадил на видное место. Он привык обращаться с дама¬
ми в Пятой комиссии.
Первый вопрос в Пятой комиссии — о защите детства и о борь¬
бе с торговлей женщинами и детьми (докладчица Штаремберг).
Второй вопрос — о защите русских женщин (белогвардеек, сиречь)
на востоке. Затем — опиум.
Я ушла, не дождавшись роспуска заседания. Шла я вдоль набе¬
режных и любовалась яркостью красок и четкостью линий же¬
невской природы. Не картина, а скорее олеография во вкусе 90-х
годов: четко, ясно, без полутонов, без недосказанности живописи.
Женевское озеро удивительно густой синевы, прозрачно-чистое
и глубокое среди горных хребтов Альп. Вода холодная, не зазыва¬
ющая. Она кажется застывшей и мертвой, будто не водится в озе¬
ре рыб и даже нет вокруг Лак-Лемана (Женевского озера) легенд
о русалках или иной нечисти, свидетельствующих о фантазии
народа, обитающего по его берегам.
* * *
Меня поражает, что вся мировая пресса открыто говорит о на¬
падении Италии на Абиссинию, о геройской защите своей страны
абиссинцами. Факт войны налицо, но на Ассамблее на эту тему
прямо не говорят. Даже в кулуарах неприлично заговорить об
агрессии Италии, дать волю чувству возмущения захватнической
политикой Муссолини или высказать сочувствие абиссинцам. Во¬
обще щекотливая тема конфликта в Африке не должна фигури¬
ровать даже в частных беседах. Этот специальный вопрос обсуж¬
дается в Комиссии пяти, ее дело найти формулировку, соответ¬
306
Тетрадь двенадцатая (1935)
ствующую принципам Лиги, и довести это в конце Ассамблеи до
ее сведения. Вот и вся задача хорошо обдуманных процедур Лиги
А на практике получится ноль. Точно над Лигой витает мертвя
щий дух Кальвина, засушивающий под догмами и формой все
реальное и живое.
Группа шведских радикальных женщин принята была Бене
шем, но какой от этого толк? Лигу и так облепляет несусветное
количество всевозможных обществ: филантропических, гуманис
тическо-социальных, улучшения человеческой расы, борьбы с ал
коголизмом, и чисто женских организаций всяких видов и задач.
Литвинов говорит, что надо бы основательно почистить Женеву
от этих паразитических организаций, заваливающих Секретари
ат Лиги никому не нужными передложениями: «Все эти филант
ропические общества только мешают основной задаче Лиги -
борьбе с агрессорами и с политикой империализма. А эти обще
ства наседают на Лигу и отвлекают ее от прямой цели обсужде
нием задач третьестепенного порядка».
«Я надеюсь, Максим Максимович, вы сюда не относите вопрос
о равноправии женщин?» — спросила я его нарочито шутливо (это
было за ланчем). Литвинов ответил: «В Первой комиссии рассмат
риваются правовые стороны конвенций Монтевидео. А вы исполу
зуйте этот вопрос, чтобы осветить все, что сделало советское госу¬
дарство для женщин, наши законы, наше обеспечение матерей и
детей и прочее. Вы сами знаете. Можете увлекаться этим вопро¬
сом сколько хотите, но не ангажируйтесь в поддержке латиноа
мериканцев, они все профашистски настроены и интриганы пер
вой марки».
Не ангажироваться, это я поняла и запомнила.
7 7 сентября.
Сегодня состоялся третий пленум. Комиссии не работали. Бе
неш предложил пленуму, для облегчения работы Бюро Ассамб-
леи, расширить его состав, включив в него еще одного вице-пред
седателя, первого делегата СССР, т. е. Литвинова. Предложение
принято.
Затем разнеслось по залу, что из Англии прибыл министр ино¬
странных дел Самуэль Хор. Это он, Хор, выступал сегодня в об-
суждении годового отчета Лиги по международному положению,
выявляя политику Лиги. Говорят, Иден был недоволен приездом
Самуэля Хора, он сам собирался выступить в качестве первого
делегата на Ассамблее по такому важному вопросу.
Стокгольм — Женева — Стокгольм
307
Здороваясь с Иденом, я похвалила твердый тон Великобрита¬
нии в отношении Италии и сказала, что фактический материал
речи Хора при оценке международного положения — богат, но
Иден перебил меня: «Ничего нет удивительного, если форин-сек-
ретарь мог привести такой богатый материал фактов. Весь Фо-
рин оффис подготавливал эту речь в течение целого месяца».
Но, по правде сказать, речь Хора меня совсем не удовлетвори¬
ла. Богата фактическим материалом — это верно. Тон в отноше¬
нии Италии строгий — это тоже верно. Но реальные выводы, кон¬
кретные предложения Ассамблеи — это в выступлении Хора от¬
сутствовало. Что Ассамблея потребует от своего члена — Италии,
какие меры предложить, чтобы прекратить бойню, чтобы не дать
«конфликту» превратиться в признанную Лигой войну, об этом
Хор дипломатически умолчал.
Нет, выступление Хора было такое же формальное, выхоло¬
щенное, как и все в Лиге. О главном, об основном, о разбойничь¬
ем нападении фашистской Италии на Абиссинию ничего не ска¬
зано, и речь министра Великобритании ограничилась «напомина¬
нием» Италии ее обязательств как члена Лиги. Муссолини, про¬
чтя ее в Риме, верно, потирает руки и чувствует, что со стороны
Лиги опасаться нечего и разбойнический захват Абиссинии мож¬
но продолжать безнаказанно.
Когда пленарное заседание закрылось и делегаты начали рас¬
ходиться, обмениваясь впечатлениями и обсуждая выступление
Самуэля Хора, я наблюдала патетическую сцену. Позади всех
делегатов медленно продвигалась к выходу в вестибюле группка
абиссинцев. Они шли задумчивые, печальные, молчаливые. Они,
те, кто по сути вещей, должны бы быть в центре внимания
XVI Ассамблеи, «героями дня», так сказать, они терялись в толпе
делегатов и журналистов. На них никто не обращал внимания, к
ним никто не подходил, даже журналисты их будто не замечали.
А к Алоизи, первому делегату Италии, журналисты подбегали
с вопросами, делегаты дружески жали руки итальянцам, с ними
шутили. Будто герои дня — это они, итальянская делегация, после
двусмысленной по установке речи Самуэля Хора. Ясно — Ассамб¬
лея ничего решающего против Италии не предпримет. Пренесим-
патичная рожа Алоизи, друга Муссолини, выражала удовольствие,
если вообще эта маска, а не человеческое лицо, может что-то вы¬
ражать.
Я наблюдала за абиссинцами еще во время пленума. Их ма¬
ленькая делегация тесно сгрудилась вокруг переводчика, жадно
308
Стокгольм — Женева — Стокгольм
ловя его слова. Первый делегат, посланник Абиссинии в Париже
и Лондоне, не сводил своих выразительных черных глаз с Хора,
следя за каждым его движением, не понимая его английской речи,
и хотел по жестам министра по иностранным делам Англии дога
даться, что он говорит? Нет ли признаков гнева, негодования на
Италию? Абиссинцы чего-то ждали от Хора, надеялись. Сейчас
головы их опущены, на лицах выражалась грусть и разочарова
ние. Они наивно думали, что Англия за них заступится. Может
быть в Лондоне им это обещали?
У самого выхода оживленно разговаривающие делегаты затер
ли абиссинцев, они остановились и отошли в сторону. Импульсив
но я подошла к ним: «Я делегат Советского Союза. Наш народ за
справедливость и против агрессоров. Абиссинцы геройски отстаи
вают свою страну. Вы победите.» (сказала по-французски). Послан
ник улыбнулся и закивал приветливо головой. Переводчик пере
водил мои слова, и все мне кивали и улыбались. Но моей протяну
той руки так никто и не принял, может, не заметили? Или не па
няли? Я поклонилась и тоже поспешила к выходу.
* * *
Вечером доктор Нильсон и я долго ходили по набережным и
обсуждали Лигу и Ассамблею. Почему от всей атмосферы Ассам
блей и самой Лиги получается впечатление чего-то иллюзорного,
оторванного от жизни? И притом в такой момент, когда война по
сути факт. Что мешает XVI Ассамблее занять ясную и опреде
ленную позицию в итало-абиссинском конфликте? Мы с Адой
Нильсон искали причин и объяснений. Вот что я по этому поводу
думаю.
В первые годы образования Лиги наций, после войны 1914-
1918 годов, в нее все (кроме нас) верили, считали, что теперь есть
способ, инструмент предотвратить войны. Человечество вздохнет
облегченно. Но за последние годы престиж Лиги падает и пада
ет. Этому способствовал и подрыв «хозяевами» Лиги Конферен
ции по разоружению. Позиция Союза разоблачала сущность Лиги
не как инструмента мира, а как орудия в руках империалистичес
ких держав. Сейчас повод налицо: Лига могла бы показать, что
принципы ее пакта не просто бумажная декларация. Ассамблея
шестнадцатая могла бы стать исторической. Но этого нет.
Налицо неоспоримая агрессия: государство — член Лиги вера
ломно напало на страну, тоже члена Лиги. Кажется, все ясно, все
требует применения принципов коллективной безопасности, надо
Стокгольм — Женева — Стокгольм
309
лишь осуществить на деле то, что прокламировано Лигой в пакте
и уставе. Но это-то и не происходит на Ассамблее. На пути стоит
антагонизм буржуазных стран между собой и опутанность импе¬
риалистических стран сетями собственной политики.
Италия открыто завладевает новой колонией в Африке и хо¬
чет этим упрочить влияние и мощь фашистской Италии. Фран¬
ция этим недовольна. Франция не хочет возвеличивания Италии.
Притом Франция из-за страха перед Германией ищет опоры у Со¬
юза. Кажется, французам первым нужно мобилизовать Лигу на¬
ций в интересах самой Франции. Но во Франции в глазах реакци¬
онеров жуткая препона — Народный фронт. Это же опасность
нарастания демократии и большевизма. На весах политики кон¬
серваторов в Париже рост мощи Муссолини и Италии перевеши¬
вает опасность роста влияния Народного фронта. Лучше победа
Муссолини над абиссинцами, чем рост Народного фронта. Отсю¬
да вывод Лаваля и его клики: «На Ассамблее с Италией поосто¬
рожней».
Англия? Да, но Англия занята сейчас флиртом с Германией,
она надеется «очаровать» Гитлера и «воспитать» из него послуш¬
ного созника Великобритании. Зачем это Англии?
А существование перманентной опасности — советского госу¬
дарства. А за ним весь Восток — Индия, Индонезия, Китай. С Со¬
юзом еще придется посчитаться. Применишь принципы Лиги в
пустяковом «конфликте» с эфиопами, труднее будет на законном
основании избежать вмешательства Лиги при выявившемся боль¬
шом «конфликте» с новым членом Лиги — СССР.
Форин оффис вовсе не заинтересован передать «лакомый ку¬
сочек» в Африке (Абиссинию) на блюде Муссолини. Африка, это
всему миру известно, резервирована для Великобритании. К абис¬
синцам в Англии никто не питает особых симпатий, это же народ
«темной расы» и потому их именуют теперь эфиопами, пусть не
забывают, что цвет кожи тоже принимается во внимание.
Но коллективную безопасность и принадлежность Абиссинии
к Лиге наций игнорировать не следует. Раздувать «конфликт» в
Африке англичане считают не умно, но и занять твердую пози¬
цию в духе Лиги наций сейчас Форин оффису не подходит. Мус¬
солини — друг Гитлера, это надо учесть. Поэтому в интересах «хо¬
зяев» Лиги (Англии и Франции) задача Ассамблеи: соблюсти всю
формальную видимость вмешательства Лиги в «конфликт» в
Африке. Процедура принципиального приложения пакта Лиги
будет соблюдена, а на практике, в итоге получится ноль. Ничего
>10
Тетрадь двенадцатая (1935)
реального, конкретного против Италии — агрессора — предприня
то не будет. Италию даже не опорочат званием «агрессора». Анг
лия по традиции даст «событиям свободу» развития и вмешается,
когда ей это удобно и выгодно.
Ассамблея — это мистерия, которую разыгрывают подставные
фигуры Идена, Лаваля, Политиса, Сандлера, Рю [Гинаци] и проч.
От этого мне душно в Женеве.
12 сентября.
Приехал наш посол из Парижа Потемкин с женой. Их посели
ли в комнате рядом со мной. Сегодня же завтрак с шефами деле¬
гаций у генерального секретаря Лиги, Авеноля, француза по на
циональности, но с симпатиями к итальянцам. Он открыто пока¬
зывает свои приятельские отношения к Алоизи. Верно, и он будет
у Авеноля, совсем не весело.
На завтрак приглашены Литвинов и я. Потемкин почему-то
обиделся:
— Почему он вас пригласил, а не послов Союза?
Я пошутила:
— По этикету Лиги — place aux dames [место дамам].
Потемкин на шутку не отреагировал.
Сегодня опять пленум и продолжение дебатов по отчету Лиги.
Пошла послушать Сандлера. Сандлер подчеркивал отвлеченное
понятие «справедливости», отстаивать которое и есть основная
задача Лиги. Осуждал, в духе англичан, нападение Италии на
абиссинский народ. Другие выступавшие сегодня делегаты гово¬
рили в том же неопределенном тоне, осуждая принципиально и
ничего не предлагая Ассамблее, никаких конкретных мероприя¬
тий. Делегатам и тем скучно, то и дело выходят «покурить». Ме¬
ста для публики пустуют.
13 сентября.
Мое первое выступление в Правовой комиссии Ассамблеи по¬
зади. Настоящего боя еще не было. Выступавшие делегаты не
внесли никаких предложений, а просто оповещали Ассамблею о
точке зрения их правительства в отношении конвенций Монтеви¬
део и принципа равноправности полов, положенного в их основу.
Большинство выступавших высказывались против постановки воп¬
роса о равноправии на обсуждение Ассамблеи Лиги, говоря, что
их правительство считает обсуждение принципа равноправности
делом внутренней политики каждого государства.
Стокгольм — Женева — Стокгольм
311
Тон и направление дискуссии в этом духе даны были секрета¬
рем Правовой комиссии, англичанином Кенноном Вудом. Чилиец
Гаярдо напомнил, что конвенции Монтевидео были в свое время
нотифицированы Лиге наций и что обе конвенции открыты для
присоединения и других стран. Резче всех против обсуждения
вопроса о гражданстве женщин в браке выступила фашистка
Штаремберг. Политис (Греция) многословно, как истый адвокат,
защищал принцип женских прав и равноправия, но закончил тем,
что обсуждение этого вопроса в Лиге — излишне.
Я отметила важность постановки вопроса именно теперь, на
XVI сессии Лиги, ввиду крепнущей политики реакции в бур¬
жуазных странах и усилившегося вследствие этого наступления
на права женщин и на принцип равноправности. Мое выступле¬
ние было строго-деловое, как подобает в Правовой комиссии Ас¬
самблеи.
Члены советской делегации, присутствовавшие на моем выс¬
туплении на комиссии, сказали мне, что меня не только проводи¬
ли, но и встретили аплодисментами, что на комиссиях не приня¬
то. Я объяснила, что это, вероятно, за мое вчерашнее выступле¬
ние на женском собрании.
Говорила я по-французски и закончив, сразу сказала свою речь
по-английски, что тоже необычно.
С момента моего выступления зал переполнился делегатами и
делегатками из других комиссий, очевидно, слух о моей вчераш¬
ней речи возбудил любопытство. Вдоль стен стояли в два ряда и
слушали внимательно. Потом поздравляли. Чилиец Гаярдо, с чис¬
то южной экспансивностью, на глазах всей Правовой комиссии
поцеловал мне обе руки. Председатель, указав, что заседание за¬
тянулось (из-за моего полуторачасового выступления), объявил, что
заседание прерывается, о времени его возобновления делегаты
будут оповещены особо.
В вестибюле меня обступили представительницы женских орга¬
низаций, выражая удовлетворение моим выступлением. Журна¬
листы пробовали атаковать меня вопросами: присоединится ли
Советский Союз к конвенциям Монтевидео? Какого решения по¬
требует советская делегация от Ассамблеи в вопросе равнопра¬
вия? Но я спаслась от журналистов среди обступившей меня груп¬
пы женщин, оживленно обсуждавших мое выступление и даль¬
нейший ход работы Правовой комиссии, с ними и вышла из зда¬
ния комиссии.
Вот, что написала о моем выступлении пресса.
312
Тетрадь двенадцатая (1935)
«Правда» (16 сентября 1935 года). «Вчера состоялось заседание
Правовой комиссии пленума Лиги наций. В порядке дня значился
вопрос о правах женщин, поставленный на обсуждение по иници
ативе делегации Советского Союза и 14 других стран, выступив
ших по этому поводу со специальными письмами во время про¬
шлогоднего пленума. В комиссии было произнесено несколько
реакционных речей по вопросу о правах женщин.
Полпред СССР в Швеции тов. Коллонтай, дав краткий обзор
вопроса о правах гражданства женщин, выступила на защиту рав¬
ноправия женщин. Она заявила, что гордится тем, что Советский
Союз первый провозгласил и провел законодательство полного
равноправия полов во всех отношениях и в вопросе о правах граж¬
данства в частности. Тов. Коллонтай процитировала текст советс¬
кого закона о гражданстве и приветствовала заключенный в 1933
году договор 19 американских стран, признавших принцип равно¬
правия женщин в вопросе гражданства. Она указала, что в даль¬
нейшей работе Лиги надо исходить из этого принципа.
Возражая противникам равноправия женщин, тов. Коллонтай
сказала: «Именно благодаря равноправию женщины в Советском
Союзе стали активными и полезными участницами в успешном
строительстве и достижениях Союза. Это они, счастливые и сво¬
бодные гражданки нашей страны, своим энтузиазмом и своей при¬
вязанностью к советскому строю содействовали тому, что Совет¬
ский Союз превозмог трудности и препятствия и стал сейчас стра¬
ной экономического подъема, страной победных начал коллекти¬
визма, страной счастливой, здоровой и смелой молодежи и, нако¬
нец, страной, воплощающей политику неделимого мира».
Тов. Коллонтай указала на советское законодательство как на
образец, который мог бы послужить для других стран, и заявила
о готовности советской делегации поддерживать всякие предло¬
жения, направленные к уравнению женщин в правах. Речь тов.
Коллонтай была выслушана с большим вниманием и вызвала зна¬
чительный интерес, как первое советское выступление в Женеве
по этому вопросу».
«Известия» (20 сентября 1935 года). «В Правовой комиссии пле¬
нума Лиги наций продолжалось обсуждение вопроса о равнопра¬
вии женщин в области гражданства. Некоторые делегаты (фин¬
ны, голландцы и др.) пытались провалить принцип равноправия.
Полпред СССР в Швеции товарищ Коллонтай выступила в защи¬
ту равноправия, указав, что Лига наций не должна ограничивать¬
ся регистрацией достигнутого в отдельных странах в этой обла
Стокгольм — Женева — Стокгольм
313
сти, а, наоборот, должна побуждать государства издавать законы
об уравнении женщин в правах».
Журнал «Икуал Райте» (1 ноября 1935 года). «Самое большое
впечатление среди делегатов, несомненно, произвела Коллонтай.
В защите дела равноправия она была непоколебима, выступая
неутомимо, дипломатично и убедительно. Она к тому же блестя¬
щий оратор, как по-английски, так и по-французски».
«Фёлъкишер Беобахтер» (13 ноября 1935 года). «Наиболее инте¬
ресной фигурой советской делегации в Женеве, пожалуй, была
г-жа Коллонтай. Она была длительное время дипломатическим
представителем России в Стокгольме и слыла там как самая эле¬
гантная женщина в дипломатических кругах и в шведской столи¬
це... Но она была представительницей великой державы и это
обязывает... С вхождением Советского Союза в Лигу наций на¬
шли для этой безусловно способной женщины новое поле деятель¬
ности... Нет сомнения, что на этом новом поле деятельности она
сумеет умело отстаивать интересы своей страны...»
Журнал «Урд» (16 ноября 1935 года). «С большим любопытством
ожидали в Женеве приезда Александры Коллонтай, которая
13 лет занимала дипломатический пост и сейчас является совет¬
ским представителем в Стокгольме. Она оказалась умной жен¬
щиной, умеющей обходиться со всеми любезно и с большим так¬
том, устраняя подводные камни политических разногласий разно¬
образнейших буржуазных женских организаций со всеми их от¬
тенками».
Выступление Литвинова
14 сентября.
Сегодня наш большой день. На утренней сессии выступление
представителя Советского Союза Литвинова.
Я решила заказать свой завтрак на террасе «Ричмонда». Утро
дивное. Воздух прозрачен и пронизан осенней бодростью, но солн¬
це полно тепла и ласки. Альпы видны как на ладони.
Я нарочно встала пораньше, чтобы просмотреть сегодняшний
«Журнал Ассамблеи» с отчетом вчерашнего заседания Правовой
комиссии и, естественно, прежде всего поискала, как передано
мое выступление. Я удивилась, увидев, что моя полуторачасовая
речь, центральное выступление в Правовой комиссии, скомкана и
сокращена. Ей уделено не больше места в отчете, чем бесприн¬
ципной болтовне Политиса. Речи делегаток-фашисток из Пятой
комиссии помещаются в «Журнале» целиком.
314
Тетрадь двенадцатая (1935)
Я возмутилась и, бросив свой недопитый кофе, побежала к
Штейну, взволнованно рассказывая, что мое выступление сокра¬
тили до минимума.
— Но не исказили? И то хорошо. «Журнал» с речами советских
делегатов не церемонится. Вы проверили стенограмму, постави¬
ли гриф и передали в бюро? Нет? Ну так чего же вы пеняете на
«Журнал»? Вы не выполнили всех полагающихся правил. Вашу
речь могли бы исказить, и вы бы не имели права упрекать их, раз
стенограмма вами не одобрена.
— Но почему же мне никто об этом раньше не сказал?
Я ушла, досадуя уже не на «Журнал» и Лигу, а на наших же
делегатов.
Я решила допить кофе на террасе и просмотреть отчет о вче¬
рашнем пленуме, который по времени совпал с Правовой комис¬
сией. На пленуме выступал Лаваль и делегат Индии, преслову¬
тый Ага-хан. О нем охотно говорят в кулуарах. Ага-хан — фео¬
дальный властелин, знаменит своими призовыми скакунами, мил¬
лионер, продавшийся Великобритании. Не жалела, что не слы¬
шала Ага-хана, да и Лаваль мог сказать только профашистскую
речь.
Зовут. Пора на пленум.
★ * *
На пленуме Ассамблеи обычно народу бывает маловато. Мес¬
та в рядах депутатов пустуют, публика не заполняет предостав¬
ленного ей амфитеатра. Женевцы Лигой не интересуются. Толь¬
ко журналисты, позевывая и переговариваясь, добросовестно от¬
сиживаются до конца заседания пленума, боясь пропустить что-
либо сенсационное.
Другую картину представлял собою сегодня зал генерального
совета Женевского кантона. Вся Ассамблея напряженно ждет, что
скажет, устами Литвинова, Советский Союз. Депутаты все на
местах. Амфитеатр переполнен публикой до отказа. В зале чув¬
ствуется напряжение ожидания. Едва ли кто слушает выступле
ние представителя Португалии.
Председатель возвещает, что «слово дается представителю
Советского Союза — господину Литвинову. В зале настороженная
тишина, прерванная приветственными рукоплесканиями Литви
нову.
Литвинов, не спеша, поправляет свои очки и раскладывает 6у
маги на пюпитре. Очень спокойно, без спешки, без потуг на ора
Стокгольм — Женева — Стокгольм
315
торские приемы начинает Литвинов свою речь по-английски. Его
встретили аплодисментами и проводили овацией.
Наконец-то на Ассамблее слышна речь без недомолвок и увер¬
ток. Наконец, речь по существу вопроса: как использовать «инст¬
румент мира» — Лигу наций, чтобы приостановить агрессию, не
дать возможность восторжествовать империалистической, захват¬
нической политике и стереть с лица земли независимое государ¬
ство, члена Лиги.
С несокрушимой ясностью логики показывает Литвинов, поче¬
му именно конфликт в Африке подтвердил, что требуется пере¬
смотр пакта и, в первую очередь, точное определение «агрессии».
Но и сейчас, пользуясь наличием принципов Лиги, Ассамблея
может и должна занять твердую позицию в отношении агрессора,
применив принципы коллективной безопасности по существу. Вся
сила и логика политики СССР против войны реальными мерами
защиты мира звучала с убедительной силой в выступлении Лит¬
винова. Это был живой голос Союза, прорвавшийся в засушенный
формализмом зал Ассамблеи.
Выступление блестящее по форме и по существу. Оно про¬
извело огромное впечатление и захватило внимание друзей и
врагов. Остроумные определения Литвинова сразу пошли гу¬
лять по залу, и перья журналистов заработали. Неоспоримо
лучшее выступление на XVI Ассамблее: веско, принципиально и
реально.
Многие после выступления Литвинова подходили ко мне с по¬
здравлением и похвалами. Но ни французам, ни англичанам речь
представителя СССР не пришлась по вкусу. Лаваль после несколь¬
ких банальных любезностей по поводу речи Литвинова, добавил:
«Не следует раздражать итальянцев, мы, французы, ваши дру¬
зья, и вся Франция хочет мира. Но именно потому мы считаем,
что лучшая тактика — это дать Муссолини одержать победу, не¬
большую победу. Это удовлетворит его тщеславие полководца и
тогда Лига вмешается, и мы навяжем ослабленной Италии те ус¬
ловия мира, какие выгодны будут нам, а не ему. Лучшая такти¬
ка - это выбор момента».
Стренг, помощник Идена, также подошел ко мне, поздравляя
с «блестящей речью» Литвинова в защиту принципов Лиги и кол¬
лективной безопасности, но добавил: «Зачем только он говорил
об агрессоре? Литвиновское определение агрессии ведь еще не
санкционировано Лигой».
Такова Лига и ее Ассамблея.
316
Тетрадь двенадцатая (1935)
Инцидент и беседа с Женевьевой Табун
16 сентября.
Инцидент на Ассамблее во время утреннего пленума в кулуа
рах служит оживленной темой обсуждения. Здесь любят сенса
ции.
Начался пленум как обычно, формально и скучновато. Бенеш
поставил перед Ассамблеей вопрос о переизбрании Польши в Со¬
вет Лиги (полномочия Польши истекли). Бенеш сослался на обра¬
щение Польши к Ассамблее в документе от 9 сентября. Литвинов
и Иден заняли места в президиуме, им поручено проверить под
счет голосов. Ассамблея должна высказаться по этому вопросу.
Все идет чинно, по заведенному ритуалу. Польша получает нуж
ное ей большинство и вводится снова как член Совета.
Выступает де Валера (Ирландия), Солис (Панама) — все идет
гладко. Слово за Польшей. Как взъерошенный петух появляется
на трибуне Бек. Выступил он с неожиданным заявлением, проте¬
стуя против якобы оскорбительных намеков Литвинова по адресу
Польши. В выступлении Литвинова 14 сентября между тем ни
Польша, ни Германия не были упомянуты. Литвинов предупреж¬
дал Лигу «принципиально» об опасности растущих фашистско
агрессивных тенденций в некоторых странах.
В кулуарах говорят, что у Польши, видно, «совесть не чиста».
А наши добавляют: «На воре и шапка горит». Сейчас Максим
Максимович заперся в своих комнатах и готовит ответ Беку.
★ * *
Другое событие — это уже вне Лиги — встревожило литовских
делегатов Ассамблеи, это вчерашняя речь Гитлера относительно
Мемеля*. Часть делегатов возмущенно обсуждает прокламиро
ванные Гитлером чисто средневековые законы против евреев в
третьем рейхе.
В кулуарах Ассамблеи сегодня необычайно шумно и оживлен
но. Делегаты не убегают из здания пленума, будто школьники,
едва объявлен перерыв; стоят группами, дискутируют «инцидент»
на Ассамблее и темные, грозящие новой агрессией слухи, ползу
щие из Германии.
Вокруг Поля Бонкура не одни французы. Он ораторствует про
тив фашизма с увлечением. В кулуарах отмечается, что в своей
* Название г. Клайпеда до 1923 г. — Прим. ред.
Стокгольм — Женева — Стокгольм
317
вчерашней речи Гитлер не задел Советский Союз. Может, Гит¬
лер готовит «бомбу», т. е. разрыв с Союзом? Поль Бонкур опро¬
вергает этот никем не доказанный тезис, считая, что речь Гитле¬
ра направлена против Франции.
Англичане недовольны речью Лаваля. Он зря ставит перед
Ассамблеей вопрос о том, как далеко позволит Лига идти разви¬
тию конфликта в Африке? А литовцы считают, что выступление
Бека против Литвинова связано с Мемелем.
★ * *
Вчера у секретаря Лиги Экстранда был большой прием на его
вилле в чудесном парке. Почти все главы делегаций поехали к
нему. От нас были Штейн и я.
16 сентября.
Инцидент с выступлением Бека исчерпан. Литвинов ответил
Беку веско и сильно, без резких слов. Мастер на это наш Литви¬
нов, это признают даже враги. Он центральная фигура Ассамб¬
леи и как представитель СССР, и как «мастер дипломатии». Все
остальные рядом с ним кажутся такими поверхностными, мел¬
кими.
Одним недовольна я в поведении нашей делегации: совсем не
ведем кулуарной работы. А я вижу, как стараются другие делега¬
ции. В Правовой комиссии и то идет закулисная возня, а мы как-то
самоизолируемся.
★ ★ ★
В воскресенье заходила ко мне известная французская журна¬
листка Женевьева Табуи. Ее политические обзоры в газете «Эвре»
постоянно цитируются в советской печати. И в Женеве среди жур¬
налистов она занимает заметное место.
Красивое, но уже помятое лицо; просто, со вкусом одевается, и
всегда окружена делегатами или коллегами-журналистами. Она
«близка» к Эрио. Близость эта интерпретируется по-разному, но
ведь Ассамблея — это тоже клуб сплетен, не хуже пивнушки «Ба¬
варии». Ко мне она пришла для «кулуарной работы» в духе фран¬
цузов. «Две женщины» могут поговорить о политическом вопро¬
се, не ангажируясь.
Начала с жалоб на трудный характер Эрио. Они «большие
друзья», и она его уважает и поддерживает его политику дружбы
с Союзом. Сейчас во Франции стоит вопрос: надо свалить Лаваля
318
Тетрадь двенадцатая (1935)
и председателем кабинета провести Эрио, и тогда дружба с СССР
обеспечена. Но этому мешает Народный фронт. Если Народный
фронт проведет при выборах в мае много «левых кандидатов»
(т. е. коммунистов), Эрио даже на посту премьера не сможет про
водить свою линию. «Палата депутатов качнется вправо из стра¬
ха перед ростом влияния коммунистов. Надо помочь с помощью
Народного фронта обеспечить выборы Эрио в премьеры, но не
усиливать влияния коммунистов». Такова схема внутренней по
литики Франции, какую по внушению Эрио развивала мне Та
буи.
Я слушала, внутренне улыбаясь, и отмечая, что влиянию СССР
во Франции придают больше значения, чем мы там на самом деле
имеем. Литвинову передала беседу с Табуи, но он, по-видимому,
лучше нее знает о положении во Франции.
Дебаты о равноправии закончены
22 сентября.
Ну вот, и закончены работы Правовой комиссии по пункту
Монтевидейских конвенций. Обсуждаются проекты резолюций,
вносятся поправки. Вопрос о гражданстве женщин в браке и об¬
щий принцип равноправности по законам.
Было пять заседаний, посвященных обеим конвенциям. Две, и
существенные, поправки к резолюциям, внесенные мною, приня-
ты. Но бои шли жаркие. И многие, кто встретил меня скорее дру¬
желюбно, теперь холодно, формально со мной раскланиваются.
Все, что исходит от Союза, невыносимо и враждебно этому сбори¬
щу представителей буржуазно-капиталистического мира. Я чув¬
ствую их ненависть при всей внешней корректности.
Два мира представлены в Правовой комиссии даже по такому
ясному для каждого прогрессивного человека вопросу, как равен
ство полов. Даже те, кто принципиально за равноправие (сканди
навы, чилиец, ирландец), и те к вопросу подходят не с той сторо-
ны, как я. Малого можно добиться на Ассамблее. Все больше «по¬
правки» да дополнения. Четкости нет ни на пленуме, ни в комис
сиях.
Жаркие были дни дебатов в комиссии. Я не думала, что ветре
чу здесь на Ассамблее таких архаических зубров. Впрочем, тон в
духе реакционнейших установок по вопросу прав женщин задает
Великобритания. Страх перед народами колоний: дать права жен
щинам в Англии, значит, развязать аппетиты у колониальных
Стокгольм — Женева — Стокгольм
31<*
стран. За Англией плетутся Нидерланды, Португалия, Финлян¬
дия.
Я эти дни стояла в центре ударов, не только отстаивая прин¬
цип равноправности, но проваливая предложения противников.
Провела с боем две существенные поправки к резолюциям комис¬
сии и крепко пуантировала задачу Лиги наций: указать своим чле¬
нам на необходимость устранить все дискриминации женщин в
законодательстве и в занятии должностей. После заключительно¬
го заседания комиссии я была мокрая как мышь.
Особенно удалось мне выступление по второй конвенции о по¬
ложении женщин. Тут твердая почва под ногами — наш Союз. Но
если сторонницы и сторонники вынесения крепкой резолюции на
XVI Ассамблею остались мною очень довольны, то я нажила и не
мало врагов своей настойчивостью. Особенно не любит меня наш
председатель Лимбург.
Эти дни я целиком ушла в свою работу в комиссии. Если не
было заседаний, совещалась с моими коллегами по Правовой ко¬
миссии, обрабатывала тех, кто поддается.
Удивляет меня, что чилиец Гаярдо, так пылко защищавший
конвенцию, подписанную его же правительством в Монтевидео, о
полном уравнении женщин в правах, неожиданно, убедившись в
отрицательном отношении к этому вопросу со стороны большин¬
ства комиссии, сник, и когда докладчиком на Ассамблею по это¬
му вопросу комиссия выбрала не его, а ирландца Хэрне, он вооб¬
ще стушевался.
Мы сторонники более или менее приличной резолюции и до¬
биваемся, чтобы резолюция требовала от Ассамблеи одобрения
принципов конвенций Монтевидео, рекомендовали правитель¬
ствам, членам Лиги, провести у себя работу по изучению факти¬
ческого положения женщин в их стране в отношении дискрими¬
нации по законам и потребовали бы образования в Секретариате
Лиги особого консультационного комитета для изучения принци¬
пов, вошедших в конвенции Монтевидео, и этим способствовали
бы дальнейшему изучению и продвижению этой проблемы.
Я, конечно, требовала включения пункта, отмечающего полное
равноправие женщин в Союзе как образец и пример. Но даже
сторонники принципа равноправия меня не поддержали по фор¬
мальному основанию: обсуждение на XVI Ассамблее касается
лишь монтевидейских конвенций и ссылка на Союз юридически
не обоснована.
Досадно, что Политису и представителю Франции удалось про¬
320
Тетрадь двенадцатая (1935)
валить в комиссии предложение о консультативной комиссии,
против которой решительно восстал генеральный секретарь Лиги
Авеноль (частные сведения). Но без существования такого центра
в Лиге я не вижу возможности достичь каких бы то ни было ре¬
зультатов и проведения в жизнь решений Ассамблеи по вопросу
равноправия.
После горячих боев в эти дни я сегодня чувствую себя чисто
физически без сил. Но звонки от женских организаций не прекра
щаются.
Не везет мне с отчетами в прессе о моих выступлениях. Вт
рую речь я заготовила по-французски ночью, после приема у дат¬
чан, но наша машинистка не имела бумаги, чтобы переписать.
В пылу дебатов в комиссии я, конечно, не вспомнила о рукописи
моей речи, которую сказала все равно иначе, чем написала. Хоро¬
шо, что норвежская журналистка ее застенографировала и уже
передала по телефону в Осло в «Арбейдербладет». Но вообще я
не умею заботиться о том, что англичане зовут «паблисити», и
даже «Журналь де Насион» (ежедневная газета) систематически
замалчивает мои выступления.
ТАСС обещал передать наши предложения в прессу в Москву.
* * *
Убедившись на заседании 21 сентября, что более прогрессив¬
ные предложения Правовой комиссией проваливаются, и после
отклонения наших поправок я решила ограничиться заявлением:
«От имени советского правительства заявляю, что мое правитель¬
ство рассматривает принятую Правовой комиссией резолюцию в
вопросе равноправия лишь как почин в деле дальнейшего осуще¬
ствления посредством международных действий (акций) для до¬
стижения полного равноправия полов в законодательстве и во всех
сферах жизни». Мое заявление запротоколировано.
По пункту о гражданстве женщин в браке на комиссии 19 сен¬
тября мною внесено было следующее заявление: «Так как новая
редакция резолюции по вопросу о гражданстве женщин не выяв¬
ляет с достаточной ясностью принцип равноправия полов в этой
области, ввиду протестов, заявленных по этому поводу со стороны
некоторых делегаций, о чем в резолюции не упомянуто, делега¬
ция Советского Союза хотя и будет голосовать за резолюции Пра¬
вовой комиссии, настаивает, чтобы в отчете Правовой комиссии
было упомянуто, что во время обсуждения вопроса о гражданстве
Стокгольм — Женева — Стокгольм
321
женщин некоторые делегации, в том числе Советского Союза, под¬
держивали полностью равноправие женщин в вопросе о граждан¬
стве в браке».
Резолюция, принятая Правовой комиссией, свела весь свой текст
к утверждению и повторению ранее мертворожденных постанов¬
лений Лиги, напоминая о «рекомендациях», принятых в 1930 году
в Гааге, и о том, что конвенции Монтевидео открыты для подпи¬
сей государств, желающих к ним присоединиться, призывает Со¬
вет Лиги «внимательно следить» за дальнейшим развитием этого
вопроса, чтобы определить момент, когда новые международные
акции могут быть предприняты. Одним словом, основной прин¬
цип не утвержден и ловко обойден.
Я рада, что в своем выступлении зачитала текст советского за¬
кона о гражданстве женщин в браке и этим он войдет в отчет
Ассамблеи. Все же, как ни мизерны результаты работы Правовой
комиссии, вопрос о равноправии обсуждался в Лиге и это помо¬
жет женским организациям «нажимать» на свои правительства.
Теперь в порядке дня Правовой комиссии стоят другие вопро¬
сы: о делах Международного суда в Гааге, установление формы
отношений между пан-Америкой и Лигой, международные обя¬
зательства о беженцах (после войны), разрешение конфликта
между Боливией и Парагваем (в разрешении этого вопроса по¬
средником от Лиги был Сандлер). И наконец, о правовых обяза¬
тельствах государств, имеющих мандаты. Вопросы немаловажные,
но Правовая комиссия сумеет их умертвить своим формальным
процедурным подходом, и я потеряла интерес к Правовой комис¬
сии. Вместо меня там будет представлять СССР наш советский
эксперт.
На Пятой комиссии я не бываю, на ней смакуют «информа¬
цию» об ужасном положении «русских женщин», т. е. белогвар¬
дейских эмигранток в Китае. Литвинов считает, что я не должна
присутствовать при обсуждении этого пункта.
Итак, моя работа на XVI Ассамблее закончена.
Из дневника
22 сентября.
Полоса официальных завтраков и приемов. 18 сентября Лит¬
винов давал завтрак французам, я сидела между Эрио и Бонку-
ром. Не серьезные они. Эрио занят не итало-абиссинским конф¬
ликтом, а мыслью, как бы свалить Лаваля. Отсюда его «левизна»
322
Тетрадь двенадцатая (1935)
и чрезмерное подчеркивание дружбы с Союзом. Поль Бонкур
просто болтун. Вспоминала другие типы французов из Коминтер¬
на: Ваияна Кутюрье, Кашена. Куда девались большие, импониру
ющие фигуры французских политиков, которых я так любила во
французской истории?
Потом, 20 сентября, была на ежегодном приеме-бале, который
председатель Ассамблеи дает всем делегатам. На этот раз Бенеш.
Приемы эти устраиваются в «Отель де Берг». Чехословаки очень
радушные и приветливые хозяева. Все было очень парадно, тор
жественно, но не натянуто, а оживленно. Литвинов, как всегда и
везде, был в центре внимания. Иден вел себя с небрежной фами¬
льярностью, давая понять, что хотя он и на втором плане, но Ве¬
ликобритания остается хозяином Лиги.
Программа концерта была на редкость интересная, прекрас¬
ная певица и хороший пианист. Я отдохнула, слушая такое со¬
вершенное исполнение. После концерта был бал. На другой
день Ассамблея ждала ответа из Рима, но пока «конгресс танцу¬
ет»...
Жена Бенеша сама любезность, а остальные делегаты Чехос¬
ловакии внимательно следили, чтобы приглашенные гости хоро¬
шо поужинали у открытого буфета. Бенеш выписал из Праги зна¬
менитый пражский окорок и сам нас угощал лакомыми кусочка¬
ми ветчины, таящей во рту.
Вечер без неприятных диссонансов, но никто не говорил об
Абиссинии и Италии, а больше о природе и красотах Шамони.
* * *
Вчера, 21 сентября, разнеслась тревожная весть: Муссолини
резко отклонил предложение Комиссии пяти, стремящейся найти
компромисс в пограничном конфликте в Африке. Италия настро¬
ена воинственно, и вчера в кулуарах уже говорили об угрозе вой¬
ны, которая может перерасти границы Африки. В кулуарах на¬
строение было мрачное. Говорят о статье 15-й пакта, о необходи¬
мости рекомендации со стороны Лиги. Впервые в атмосфере Ас¬
самблеи почувствовалась близость войны7. Скандинавы и некото¬
рые другие осуждают англичан, что те двинули флот в Средизем¬
ное море: «Это только раздражает Италию в момент начавшихся
уговоров Лиги».
Но сегодня уже по иному толкуют отказ Муссолини. Ассамб¬
лея нашла лазейку: Муссолини решительно отказался идти на
данный минимум, предложенный Комиссией пяти. Если пойти на
Стокгольм — Женева — Стокгольм
323
некоторые его требования, возможно уладить конфликт. Однако
этому далеко не все верят.
Все же вчерашнее напряжение спало. Делегаты уехали за го¬
род, ведь сегодня воскресенье.
★ * *
На завтраке у литовцев сидела с Титулеску (Румыния), он не¬
давно приехал в Женеву и часто заходит к Литвинову. Я еще ни¬
когда не замечала, чтобы Литвинов кого-нибудь так радушно встре¬
чал, как Титулеску, даже голос у Максима Максимовича делает¬
ся ласковым.
Титулеску ведет Румынию на сближение с Союзом. Вот о чем
эти долгие беседы Литвинова с Титулеску. Две умные головы
планируют свою стратегию в интересах прогресса и блага своего
народа. Это не беседы о том, как бы свалить министра и занять
его кресло.
У литовцев Титулеску заговорил о росте симпатий в Румынии
к Союзу и понимания, что Советскому Союзу предстоит сыграть
большую роль в пересоздании всей политики Европы.
- Дружба Румынии и Союза исторически оправдана и неиз¬
бежна. Самая прочная основа дружбы двух народов — это опас¬
ность со стороны общего врага. Страх перед третьей силой пита¬
ет в народе дух симпатии к той стране, которая переживает те же
опасения. Общая ненависть и страх лучшая гарантия дружбы.
Титулеску, конечно, имел в виду Германию.
- Но если этого врага больше не будет, а дружба построена
только на общности ненависти и страха, дружба рассыпется?
Титулеску: Надо уметь использовать создавшееся положение,
чтобы укрепить рост взаимного понимания и симпатии. Это уже
вопрос умной дипломатии в обеих странах, учет пользы и друж¬
бы между своим и другим народом.
Я не согласна с Титулеску, что «лучшая основа дружбы двух
стран, это боязнь, страх перед общим врагом». Задача политики
и дипломатии найти другие основы для построения добрососед¬
ских отношений. Например, взаимная экономическая заинтере¬
сованность.
26 сентября.
Только теперь, к концу Ассамблеи, я поняла, почему в первые
дни в Женеве мне все на Ассамблее казалось таким нереальным,
иллюзорным, чем-то стоящим вне живой действительности. Ос¬
324
Тетрадь двенадцатая (1935)
новное это то, что не здесь, не в Женеве, развязываются узлы
мировой политики. Здесь происходит лишь регистрация совершив¬
шегося. Силы вне Лиги — политические и социальные — двигают
события и развертывают перспективы будущих политических уз¬
лов, их развязывание или запутывание. Ассамблея может лишь
сглаживать несущественные расхождения. Перед большими, важ¬
нейшими проблемами она бессильна, как в вопросе итало-абис-
синского конфликта. И вот это свое бессилие она старается при¬
прятать под казуистикой принятых решений, обилием слов заво¬
лакивая основную мысль решений. Стоит вспомнить наш вопрос
в Первой комиссии о равноправии. И так оно во всем, в больших и
малых задачах.
Да и как может быть иначе при антагонизме между собою бур¬
жуазно-капиталистических государств? Но еще глубже, непрео¬
долимее пропасть, отделяющая нас, Советский Союз, в полити¬
ческих установках, в самом мышлении от всех других, даже яко¬
бы дружеских стран. Пожалуй, прав Титулеску, при современ¬
ной обстановке только боязнь, только страх перед общим врагом
может на время служить гарантией «дружбы».
На XVI Ассамблее стоит важная серьезная задача: не дать аг¬
рессору права безнаказанно завладеть суверенным и независимым
народом и под носом Лиги попрать основные принципы Лиги на¬
ций. Разве не ирония истории, что только СССР опирается на прин¬
ципы пакта, требуя пресечения фашистской агрессии?
Меня волнует и возмущает отношение к Абиссинии: полно¬
правный член Лиги наций, эта страна устами своей делегации,
как нищий, просит, молит Ассамблею принять решение о посыл¬
ке наблюдателей на пункты военных действий. Если это не будет
сделано, Италия подстроит факты так, что Лига признает абис¬
синцев агрессорами. Об этом мне с волнением и горячностью рас¬
сказывал делегат-абиссинец. Но сколько ни уговаривали абиссин¬
цы, Ассамблея даже такого законного их требования до сих пор
не выполнила, никакого решения Ассамблея не приняла. Наблю¬
дателей в Абиссинию не пошлют.
Пресса тоже возмущает меня. С чисто кальвинистской схола¬
стикой женевские газеты толкуют наглый ответ Муссолини Ко¬
миссии пяти в пользу Италии и чуть ли не как ее миролюбие. Но
что всего хуже, основной вопрос Ассамблеей вовсе не решен, а
делегаты уже собирают свои чемоданы. В Секретариате Лиги са¬
моуверенно говорят, что «мирный исход» переговоров с Римом на
мечается». Каким образом? Кем именно? Не вижу.
Стокгольм — Женева — Стокгольм
325
Комиссия пяти не сделала отчета. Миссия ее в Риме не уда¬
лась. Вместо нее избрана Комиссия тринадцати. Но задачи ее ос¬
танутся те же: не ясные, не решающие. Тянуть и ждать пароля
Даунинг-стрит. По-видимому, Ассамблея формально не будет счи¬
таться законченной и закрытой, а лишь распущенной. Лигу уби¬
вает не только политика империализма, но и отсутствие горячих,
искренних, прогрессивных эмоций у ее ведущих фигур. Против
войны, за мир, за прогрессивные принципы звучал лишь голос Со¬
ветского Союза.
Я рада, что скоро покину Женеву и впрягусь в свою полпред-
скую работу. Там все же реальнее, что-то создаешь, крепишь связь
Швеции с Союзом. И это сейчас нужное дело. Сандлер уже уехал.
27 сентября.
Сегодня и завтра быстро прокатят через Ассамблею принятые
комиссиями решения. С важным видом на Ассамблее заменят одно
слово, одно выражение другим — не по существу. Делегаты XVI
Ассамблеи начнут покидать Женеву. Прощай, бесчувственная
синева ее прозрачных вод, театральная красивость ее окрестно¬
стей!
Мне бы хотелось заехать на обратном пути в Цюрих, мой уни¬
верситетский город, но дела ждут. В Стокгольме приходит к кон¬
цу соглашение по лесоэкспорту, это после двухлетнего перерыва.
Надо быть на месте, новый торгпред, тов. Непомнящий, зовет те¬
леграммой.
Чего же мы добились здесь?
В вопросе Абиссинии важные были лишь требования Литвино¬
ва к самой Лиге о пересмотре пакта, четко выявленные на Ассам¬
блее. Правовая комиссия выявила наше отношение к вопросу о
равноправии. Имеется, хотя и туманно составленная, резолюция,
что Лига поддерживает дальнейшую работу государств за прин¬
ципы равноправия. Вот и все.
Но можно ли от государств, стоящих исторически еще за рубе¬
жом порога, когда человечество творит историю, требовать со¬
знательно и по-научному строить жизнь народов? Ведь только со¬
ветский народ совершил уже социальную революцию, как напом¬
нил мне старик Браке. Остальные еще во власти хаоса экономи¬
ческих и социальных сил, которыми они не управляют. Что же я
ждала от Лиги?
Результаты есть: политика Советского Союза еще раз показа¬
ла, как научно, по-марксистски предупреждать, чтобы конфлик¬
326
Тетрадь двенадцатая (1935)
ты не превращались в войны. Без жара сердца, одними формула¬
ми Лиги, нельзя остановить войны. Съезд Коминтерна и призыв к
итальянским рабочим больше бы дал.
29 сентября. Берлин (проездам).
В полпредстве полны одним: речью Геббельса на партайтаге
нацистов в Нюренберге. Нагло наступательная речь, явно направ¬
ленная против СССР. Суриц хотел дать отпор крепкой нотой не¬
мецкому правительству, Литвинов ее одобрил. Но из Сочи при¬
шла телеграмма — не реагировать. Литвинов заволновался. Он
считает, что именно сейчас момент дать Гитлеру крепкий отпор.
Суриц растерян.
Нехорошо сейчас в Германии. Навещала Соню, вдову Карла
Либкнехта, и много наслышалась возмутительных ужасов. Рабо¬
чие терроризованы.
Потом Сасниц-Треллеборг. День чудесный, море спокойное, и
эти часы на пароходе без спешки, без пререканий с председате¬
лем Лимбургом: «Я делегат не России, а Советского Союза», и
без напряженной атмосферы Берлина — это просто блаженство.
Я не хочу гадать, что будет впереди, я просто вдыхаю морской
воздух и ловлю морские, слабосоленые брызги пены Балтийского
моря, и думаю о центробалтийцах и их штабе на суденышке «Ви¬
ола». Тогда еще до нашей победы было далеко. Но исторически
она неизбежна и сейчас. Надо только работать. И я уже жду Сток¬
гольма и своих текущих задач по полпредству. Женева, Лига уже
сданы мной в архив воспоминаний.
Снова Стокгольм
7 октября.
Женева позади, снова Виллагатан. Спешка, отправка упаковка
диппочты. Ночь. Тишина.
Но в мире неспокойно, и Женева не внесла в него успокоения.
Стокгольм необычайно живой, взволнованный событиями в Аф¬
рике. Симпатии широкой общественности отданы Абиссинии, но
не Италии. «Санкции», отчего не применяют санкций к зазнав¬
шимся «торговцам апельсинами»? Шведская делегация на Ассам¬
блее с Сандлером во главе не выражала истинных настроении
шведского народа. Коммунистическую газету «Ню Даг» цитиру¬
ют и слова «агрессия» не боятся в Стокгольме.
Только что известила Москву, что нет оснований опасаться из¬
менения политической ориентации Швеции, итало-абиссинские
Стокгольм — Женева — Стокгольм
327
события лишь укрепляют установку против фашистов и Гитлера.
Даже социал-демократы подхвачены волной общественного воз¬
мущения на политику Италии, и кабинет Ханссона, и вся социали¬
стическая пресса понимают, что изменить свою ориентацию зна¬
чило бы потерять доверие рабочих масс.
Сандлер (сегодня я уже была у него) считает, что Лига наций
после роспуска Ассамблеи примет решение о санкциях, и сканди¬
навы это поддерживают. Мунк (член Совета Лиги) особенно ак¬
тивен, в Дании царит большая нервозность, чем в Швеции. Газе¬
ты сообщают, будто Дания хочет заключить гарантийный пакт с
Германией и что к этому стремятся и «другие страны». Ползли
слухи, пускаемые Берлином. Немцы стремятся посеять в Сканди¬
навии тревогу и возбудить недоверие к ней со стороны государств,
отстаивающих принципы Лиги.
Меллер, к которому я тоже забежала по пути, подтвердил мне
сказанное Сандлером: «Пока в Скандинавии существуют социа¬
листические кабинеты, не может быть речи о поддержке Гитле¬
ра и Муссолини. Это означало бы не что иное, как “самоубийство
партии”. Однако в Дании есть повод для недовольства Англией, и
в этот момент это нездорово и нехорошо. Англия сократила им¬
порт из Дании сельскохозяйственных продуктов, а Германия, на¬
оборот, расширяет ввоз из Дании. Земледельцы, ведь это решаю¬
щая социальная сила Дании, а вы ведь знаете политику Стаунин-
га, - добавил Меллер, — не вести свой народ по пути, намеченно¬
му своей партией (социал-демократов), а плестись за обществен¬
ными настроениями, царящими в данный момент в стране. Мунк
будет отстаивать санкции».
Рассказал мне Меллер, что в Швеции всего больше винят Ла¬
валя за слабость Ассамблеи в отношении конфликта в Африке.
Бездействие Лиги общественным мнением Швеции очень осуж¬
дается.
* * *
Заезжал сегодня ко мне Юлленшерна (шведский посланник в
Москве), он здесь в отпуске. Говорил о том, что виделся с самим
Ханссоном и получил его твердые заверения, что кабинет, несмот¬
ря на нажим пронемецкой группы консерваторов (де Шан, Тамм
и проч.), ни на йоту не отойдет от своей антигитлеровской пози¬
ции. Нападение на Абиссинию Италии и наглая политика Муссо¬
лини показывают всю опасность военных намерений фашистов и
нацистов, особенно для малых стран.
328
Тетрадь двенадцатая (1935)
«Вы заметьте, — сказал мне Юлленшерна, — даже правая прес¬
са у нас изменила тон к Союзу в связи с событиями в Эфиопии»,
Он похвалил политику Советского Союза в итало-абиссинском
вопросе, что я принимаю к сведению с оговорками: ведь Юллен¬
шерна — посланник у нас и скоро вернется в Москву. Но как будто
тон буржуазных газет, действительно, приличнее в отношении нас.
Очень удачно вышло, что мне удалось уговорить (это еще до
Женевы) популярнейшего Фабиана Монсона (в просторечии его
все зовут просто «наш Фабиан»). Его уважают за бескорыстное и
бесстрашное отстаивание своих взглядов. Так вот я дала Фабиану
материалы по нашему колхозному движению, и он написал в со¬
циалистической прессе ряд прекрасных статей о формировании и
укреплении совершенно нового общественного строя, т. е. Союза,
о том, что переход от капитализма к социализму — факт, а в его
молодости (ему за 70 лет) социальная революция казалась уто¬
пией.
Еще одно дело закончилось благополучно, пока я была в Жене¬
ве, его я тоже успела двинуть перед отъездом. По соображениям
экономии торгпред вздумал «отчислить» Георга Брантинга, чис¬
лящегося юрисконсультом торгпредства. А Брантинг член первой
палаты депутатов, т. е. сенатор, и он особенно подвергается на¬
падкам фашистов. Финляндия же не впустила его в Гельсингфорс
как адвоката-защитника по делу Антикайнена8. Когда я узнала о
намерении торгпреда «сократить» по штату Брантинга, о чем
Москва была уже оповещена торгпредом, я, как это со мной быва¬
ет, загорелась и подняла «тарарам»: телеграммы, личные пись¬
ма — «повыше». Вмешался В. М. [Молотов]. Отстояла Брантинга.
Он встретил меня на вокзале и радостно благодарил.
8 октября.
Хороша новость: Лига наций 6 октября постановила применшъ
к Италии статью 16-ю, т. е. экономические санкции, основное -
запрет закупки нефти и закрытие Суэцкого канала. Это встреча¬
ет в Швеции живую поддержку и чувство облегчения. Голос Со
ветского Союза и работа Литвинова на Ассамблее и в Совете Лиги
не прошла бесследно. Результат налицо.
10 октября.
Сегодня у меня был Стрем. Он, по-видимому, заезжал по пору¬
чению Ханссона, «позондировать»: «Если бы скандинавам, точнее
Швеции, удалось пристегнуть к своей политической колеснице
Стокгольм — Женева — Стокгольм
329
Финляндию, это значительно ослабило бы в Финляндии германо¬
польское влияние и обеспечило бы и у нас проведение политики
укрепления мира в духе принципов Лиги».
Стрем удивлялся, почему мы, т. е. Советский Союз, не сочув¬
ствуем и даже будто боимся стремления Швеции «притянуть к
себе Финляндию и этим оказывать на нее влияние в духе антигер¬
манских и польских настроений. На нас, — добавил Стрем, — фин¬
ны не могут влиять ни политически, ни финансовым путем. Мы
никогда не забываем, что Финляндия наша бывшая провинция,
экономически и финансово она зависит от нас».
Я возразила Стрему, что ход политического развития Финлян¬
дии за последние годы показывает ее уклон к фашизму и что мо¬
жет, помимо всех добрых намерений шведов, увлечь их на опас¬
ный путь. Особенно опасно шведам при современной мировой си¬
туации связываться с финнами. Союз это не одобрит и не пой¬
мет.
Мы долго говорили и, когда Стрем уходил, я видела, что мои
доводы на него подействовали.
30 октября.
Кабинет опубликовал, что с 31 октября, т. е. с завтрашнего дня,
вступит в силу применение Швецией санкций в отношении Ита¬
лии. Общественность ликует. И Ханссона хвалят.
Лесное соглашение подписано
2 ноября.
Теперь впрягаюсь снова в лесные переговоры, надеюсь, в пос¬
ледний раз. Они начались в июне 1931 года, потом почти на два
года заглохли, но сейчас лесное соглашение снова конкретно сто-
ит в порядке дня нашей работы в Швеции, хотя в другом плане.
Это уже не трехстороннее соглашение (важное политически), как
намечалось четыре года тому назад, а соглашение с рядом лесо¬
экспортирующих стран Европы. Своего рода противовес лесному
экспорту Канады, серьезно конкурирующему на мировом рынке.
Мы считаем полезным втянуть в соглашение также и Польшу.
Ждем делегата из Москвы на лесную конференцию. Конферен¬
ция будет происходить в Копенгагене, и наш торгпред поедет туда.
Он и подпишет лесосоглашение, над которым я в свое время
столько поработала.
330
Тетрадь двенадцатая (1935)
17 ноября.
Вчера, 16 ноября, лесное соглашение подписано в Копенгаге
не. Работа многих лет завершена. Каков будет результат? Но ста
ило это соглашение многих бессонных ночей и немало энергии и
нервов. Лесным соглашением шведы довольны. Я не очень. Это
совсем не по той линии, как мы тогда задумали. Но может ока¬
заться выгодным нам в вопросе валюты. И это неплохо.
День подписания совпал с премьерой оперы Шостаковича в
королевском театре, многие считают, что это я нарочно подстров
ла, чтобы придать премьере советской оперы особо праздничный
характер. Опера «Катерина Измайлова». Странная вещь. Есть
несомненно сильные и оригинальные музыкальные места. Но мне
не нравится, что в музыке чересчур подчеркнута сексуальность.
Я никогда не слышала музыки, в которой преобладали бы в такой
степени сексуальные переживания. Оригинально — это бесспор-
но. Но неприятно — тоже бесспорно. Ново и непривычно.
Потом досадно, что по фабуле шведы будут судить о нас, рус
ских. Не поймут, что вся грубость и жестокость нравов относятся
к дореволюционному быту России. Что общего в нравах и быте
советских людей с этой оперой? Она искажает представление о
нас, подтверждает у шведов представление, что русские жеста
кие и грубые варвары. Не следует пускать такие вещи за гра
ницу.
Успех оперы был большой, но, во-первых, в зале много друзей
Союза, во-вторых, Шостаковича здесь знает музыкальная публи
ка по его симфониям, его ценят и любят.
Среди действия мне пришлось поехать на вокзал, проводить
всю делегацию по лесосоглашению в Копенгаген, где еще не были
закончены какие-то технические"формальности. Мое исчезнове-
ние из ложи после второго действия было замечено и истолкова
но, что полпред СССР постановкой оперы недоволен.
Сандлер с женой сидел в первом ряду, хлопал, ко мне в ложу
не зашел.
В оценке оперы критики разошлись. Однако самый строгий
(Мозес Пергамент) дает восторженный отзыв.
8 декабря.
Разгорелась не нужно глупая кампания против меня и пациф*
сток, газеты «Тидеварвет» — органа группы радикальных женщин
Швеции. Фашистсвующие феминистки во главе с генеральшей
Хегарт возмущены успешной работой радикальной группы в ва
Стокгольм — Женева — Стокгольм
331
просе поддержки Абиссинии против Италии. Объезжая Швецию
и агитируя в итало-фашистском духе, обозленная генеральша Хе-
гарт обвиняет газету «Тидеварвет» и меня за решение кабинета
применить санкции к Италии. Газета «Тидеварвет» дала отпор
генеральше, радикальная группа шведок вовсе не желает, чтобы
их считали «орудием в руках» иностранного посланника.
Ада Нильсон дала в «Тидеварвет» резкую отповедь фашистке-
генеральше. В полемику вмешались и другие газеты. Газета «Ар-
бетет» (полуофициальная) была оскорблена тем же обвинением,
будто кабинет действует «по наущению» представителя чужой
страны, «...санкции проводятся Швецией в соответствии с реше¬
нием Лиги наций» («Арбетет»). Закончилось тем, что генераль-
ше-фашистке пришлось извиниться в печати перед «советским
посланником».
Это, конечно, мелочь, но пока такая «буча» не сходит со стра¬
ниц газет — несносно и нервирует.
Год без больших задам полпреду
10 декабря.
Вот уже 1935 год на исходе. Странный это был год для меня:
никакой «большой задачи», связанной с моим постом в Швеции.
Я поэтому не вела обычных записей. Записывать текущие дела и
заботы не важно. Работа сводилась к информации центра, к нала¬
живанию и укреплению связей, к внимательному изучению поли¬
тики Швеции в данной, усложняющейся мировой обстановке и к
соблюдению этикета. Но была еще одна причина, почему я не
вела систематических записей: с января [1935 года] у меня гостила
Зоя. А когда такой созвучный друг близок, разгружаешь душу и
мысли свои ей, а не на холодной бумаге. Но все же я отметила
записями самые существенные моменты истекающего года, свя¬
занные с моей дипработой.
Первое — организация и открытие деятельности Шведско-Со¬
ветского общества, в мае.
Второе — включение меня в делегацию на Ассамблею
Лиги наций, в сентябре этого года. Это в связи с обсуждением
на Ассамблее вопроса о правах женщин, вопроса, поддержан¬
ного СССР и поставленного на обсуждение благодаря Литви¬
нову.
О Лиге наций вела записи, хотя и не регулярно
332
Тетрадь двенадцатая (1935)
Зарисовки дипломатов
19 декабря.
Новый французский посланник Могра (переведен сюда из Бант
кока) — то, что зовется карьерный дипломат, т. е. дипломат по
профессии. Изящный, приятная наружность, холостяк. Но умен
ли? Политик ли? Пока встречи показали его лишь с салонной сто
роны. О Советском Союзе имеет смутное представление и о кон
фликте в Африке избегал говорить. Сказал лишь, что его задача
«воскресить влияние Франции в Швеции», которое за последние
годы пало. Боюсь, что его влияние ограничится воздействием на
«сердца шведок».
Но уж если говорить о дипломатах, мне хочется набросать за
рисовку «моего друга» (так его все зовут) Рагиб Раиф-бея, турец¬
кого посланника. Это был первый и единственный шеф диплома
тической миссии, который встретил меня дружелюбно, как кол
легу. Остальные (это было в 1930 году, при переводе меня из Осло
в Швецию) соблюдали лишь холодные правила протокола. Рагиб
Райф тогда уладил мои обострившиеся отношения с посланником
Франции Госсеном и не раз давал мне полезные советы и указа
ния насчет дипкорпуса.
Турецкий посланник здесь уже давно и имеет широкие и раз
нородные связи: в дворцовых кругах, среди театрального мира, в
газетах и в мире промышленности. Весь Стокгольм его знает и он
пользуется общим уважением и симпатией. Его «интимные обе¬
ды» на 15—20 человек славятся своей изысканностью и уменьем
подобрать «гармоническое» общество. Рагиб Райф — дипломат
старой школы, служил в Турции еще при «старом режиме», но
пошел за Кемалем. Отец его был передовой человек и дал сыну
воспитание во Франции. Он говорит прекрасно не только на ос
новных европейских языках, но и выучился по-шведски, хотя по
возрасту он уже перевалил за средний, ему лет шестьдесят пять
или шестьдесят шесть. Наружностью он не выделяется, но одева
ется с изысканным вкусом, душит платок дорогими и приятными
духами. После своих обедов, за кофе в гостинной, Рагиб Раиф-беи
ввел обычай появляться с огромным флаконом дорогого одеколо
на и предлагать дамам обмыть руки из пульверизатора.
Деловые круги считают его «ловким дельцом», турецкий та
бак он сумел продвинуть на шведский рынок, где он конкурирует
с болгарским и заокеанским.
Турок — холостяк, вернее, разведен. Это, рассказывают, была
Стокгольм — Женева — Стокгольм
333
«большая драма». Жену свою он обожал, но в Париже, когда он
был еще секретарем посольства, она его бросила. Он уверяет, что
с тех пор «сердце его омертвело», что не мешает ему быть куми¬
ром салонных дам и иметь в качестве очередной «подруги» одну
из звезд варьете или оперетты. Выбор его показывает исыскан-
ный, не вульгарный вкус. Очередную приятельницу (mon amie)
он представляет избранным друзьям. Кроме того, у турецкого по¬
сланника есть всегда еще «духовные приятельницы» (mon amie
(Tarne), обычно журналистка или одинокая стареющая баронесса
из дворцовых кругов, которые приносят ему информацию и «по¬
лезные» сплетни и, очевидно, выполняют и его задания.
Его дружба со мной имеет политическую подоплеку — зависи¬
мость Турции Кемаля от поддержки СССР. Англии это не по
душе. Рагиб Райф предан Кемалю, которого стал звать последнее
время «Ататюрком» (отец турок). Он дружит с посланниками всех
больших держав, но всегда выделяет меня на первый план и под¬
черкивает, что он, как представитель новой великой Турции, друг
новой России — Советского Союза.
Ему казалось, в первое время моего пребывания в Швеции, что
я прислана сюда «с особо тонкой миссией», которую легче осуще¬
ствить женщине, чем мужчине-дипломату. Он был, кажется, очень
разочарован, когда при одном из первых свиданий со мной загово¬
рил о наших военных заказах у шведской фирмы «Бофорс», кото¬
рые проводились под видом заказов Турции. Так как я действи¬
тельно ничего не знала об этом, то могла искренно заверить его в
моем полном неведении этой «трансакции». «Доверьтесь мне, я
вас никогда не подведу», — сказал турок, оставшийся, кажется,
при убеждении, что я его либо ловко «разыгрываю», либо насчет
него получила из Москвы «особые инструкции» (в чем я его посте¬
пенно разубедила). «Я служу Ататюрку всей душой, так как верю,
что он ведет Турцию на дорогу цивилизации и обеспечит благо¬
денствие народа. Свой народ я знаю и люблю. Турки — нация,
которая умеет держать слово, и если она друг, то друг верный».
Другой раз он развивал мне теорию «успеха дипломата» в его
«карьере» (для него это все еще не работа, не профессия, а карь¬
ера): «Если вы, как посланник, чего-нибудь достигли в стране пре¬
бывания на посту, непременно устройте так, чтобы ваш успех ис¬
толкован был как результат задачи, задуманной вашим началь¬
ством или высшим лицом в вашем государстве. Пусть обществен¬
ность и особенно пресса хвалит не вас, а “высокое лицо” вашей
страны. Я иногда беспокоюсь за вас, шведы слишком любят упот¬
334
Тетрадь двенадцатая (1935)
реблять в похвалах ваше имя. Но ведь мы, дипломаты, лишь про-
водники задач, заданных нам нашим правительством. Если зала
ча удалась, пусть хвала упадет на умную политику нашего госу¬
дарства, а не на его слугу — дипломата. Но если что-либо не удает
ся, спокойно берите всю вину на себя. Я одобрил ваше поведе¬
ние, — добавил турок, — в прошлом году, когда вы сама, смело
провалив заем Союзу, поставили шведов в дурацкое положение и
сбили с них спесь».
Мне всегда интересно, если удастся вырвать время на обед вдво
ем с Рагиб Райфом. В его беседах всегда почерпнешь полезную
информацию или услышишь любопытное высказывание дипло¬
мата старой школы, порой просто забавную сплетню. Он типич
ный дипломат, скептик и циник, но достаточно умен, чтобы учесть
все новое и к нему приспособиться.
Но у Рагиб Райфа есть один недостаток, который у церемон¬
ных шведов подкашивает его популярность. Он «любит выпить»,
что любят и умеют также шведы, но они строго соблюдают, ког¬
да дозволено пить, а когда надо знать меру. За последний год о
турецком посланнике стали ходить анекдоты, что он заснул в опе¬
ре, в ложе графини Эббы Бонде. Или, что выходя из кино, заме¬
тили, что он проспал в вестибюле весь первый сеанс.
Он чуть не испортил нам вечер Шведско-Советского общества.
Профессор Арнэ, вернувшийся из Союза, читал лекцию о наших
археологических ценностях и богатой выставке старинного иран¬
ского искусства в Москве. Зал «Гранд-отеля» наполнен отборной
нарядной публикой. В первом ряду — члены правительства и дип-
миссий, среди них и Рагиб Райф. Лекцию сопровождает показ на
экране предметов археологии особой ценности из Эрмитажа. Во
время затемнения зала откуда-то раздается непонятный, все уси¬
ливающийся звук. «Это что-то в киноаппарате». «Нет, это в ото¬
плении». Потом сдержанный смех: «Это просто храпит турецкий
посланник».
Я сидела как на иголках и, чтобы его разбудить, попросила
соседа передать заснувшему турецкому посланнику программу.
Рагиб Райф на минуту открыл глаза, посмотрел на программу и,
досадливо швырнув ее на пол, предался вновь сладкому сну, гром¬
ко похрапывая под монотонный голос лектора. Конечно, эпизод
был невинно смешной и все поняли, что посланник приехал пря¬
мо после хорошего обеда, но такие эпизоды подрывают престиж
дипломата, даже такого «безукоризненного джентльмена», как
Рагиб Раиф-бей.
Стокгольм — Женева — Стокгольм
335
Когда я вернулась из Женевы, его интересовало одно: как от¬
носился Литвинов к министру иностранных дел Турции Рушти-
Арасу? Козераифа* беспокоит вопрос о новой ориентации Турции
в сторону империалистических держав. Он считает, что заигры¬
вание Англии с Турцией дело рук Рушти-Араса и мой турок, Ра-
гиб Райф, это осуждает. Такая политика может отразиться на от¬
ношениях СССР к Анкаре. По словам Рагиб Райфа, Кемаль сам
не очень этим доволен, но Лондон и Париж напирают и замани¬
вают.
В дипкорпусе у нас так мало друзей, что дорожишь каждым, с
которым установились нормальные «человеческие отношения», но
Рагиб притом интересный и умный собеседник. Когда я пригла¬
шаюсь им на обед tete-a-tete, мы сидим не за большим обеденным
столом, а в удобных креслах за низким столиком, и меню легкое,
в моем вкусе. Возле моего прибора букетик фиалок, ландышей
или роз, смотря по сезону. Это «почтение» женщине, не послан¬
нику. Мужчинам он в таких случаях кладет пачку самых лучших
турецких папирос — знак дружбы.
У турецкого посланника нет своей машины, и после приемов
или обедов у других дипломатов я часто подвожу его до дома.
Выйдя из машины, он даже в морозную ночь стоит на панели без
шляпы, пока я не отъеду на машине, это все пережитки «старой
школы дипломатии».
* В связи с отменой дворянских званий в Турции Раиф-бей принял фамилию
Козераиф.
Тетрадь тринадцатая
(1936-1937)
ЖЕНЕВА —
СТОКГОЛЬМ - МОСКВА — ЖЕНЕВА
На XVII Ассамблее Лиги наций. - Два разговора. - Две зада¬
чи. - Как обставить визит Сандлера. - Сандлер в Москве. -
Разговор Литвинова с Сандлеролс - Визиты и осмотр Моск¬
вы. - Завтрак в Креллле. - Отъезд Сандлера. - На XVIII Ас¬
самблее Лиги наций.
На XVH Ассамблее Лига наций
20 сентября 1936 года. Женева
Ш ЖЕ почти неделя, что я здесь, а Ассамблея все еще не
\ ш/Ш начала свою работу. Открытие ожидается 21 сентября
Причина ясна. У «хозяев» Лиги возня с Италией. От
махнуться от итало-абиссинского конфликта нет воз
можности, поставить вопрос вновь перед Ассамблеей, после про
вала попытки вмешательства Лиги на экстраординарной Ассамб-
лее летом, крайне затруднительно и неблагоприятно для Лиги. А
Муссолини закусил удила и ведет себя с нахальной самоуверенно
стью. За кулисами Ассамблеи идут частные совещания, разгово
ры с Римом и официальные улыбки нового французского мини
стра по иностранным делам Дельбоса при встрече с делегатами:
«Еще 24 часа и все будет улажено, Ассамблея откроется».
Другой новый министр по иностранным делам Англии — Анто¬
ни Иден, менее беззаботен, чем в прошлом году. Но обойти воп
рос об итальянской агрессии против Абиссинии после разо6лач£
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 337
ния возмутительного плана Лаваля—Хора1 (раздел Абиссинии меж¬
ду Англией и Францией) уже невозможно. Слишком много шума
наделало разоблачение этого плана и слишком ангажирован в этом
«якобы раскрытии» Иден, требовавший «справедливости» и при¬
менения принципов Лиги к Италии.
В результате этого скандала явилась смена двух министров,
истинных выразителей намерений империалистической клики
правительств Англии и Франции. Иден занял место Самуэля Хора,
Фланден, затем Дельбос—Лаваля, и Лига наций решила показать
свою твердость к Италии, применила, наконец, экономические
санкции. Правда, санкции показали очень скоро «прорывы»: Ита¬
лия продолжала получать нефтепродукты, закрытие Суэцкого
канала действовало неэффективно. Все же казалось, что после
смены правительства во Франции и чистки министерства в Лон¬
доне, XVII Ассамблея займет более определенную позицию в от¬
ношении Италии. Поэтому задержка открытия Ассамблеи мно¬
гим сейчас непонятна.
Когда я ехала в Женеву, я думала, что на первом месте поряд¬
ка дня будет стоять вопрос об Испании2. В Стокгольме абиссинс¬
кий вопрос отошел на второй план, вся сколько-нибудь прогрес¬
сивная общественность на стороне законного республиканского
правительства Испании и против инсургентов-фашистов и их под¬
жигателей и помощников — Гитлера и Муссолини.
Мои друзья в Швеции, коммунисты и сочувствующие, были так
полны мыслями об Испании, что я привезла в Женеву ряд требо¬
ваний и предложений от радикальных организаций к Ассамблее.
Семья Брантингов, старик Линдхаген и банкир Ашберг уже об¬
разовали Общество помощи республиканской Испании. Но коми¬
тет по невмешательству3 обрезает крылья странам, в том числе и
Швеции, желающим помочь испанскому народу против заговора
изменников-фашистов.
Я так полна была событиями в Испании, что в первые дни здесь
меня удивило, что делегаты мало говорили об испанских событи¬
ях и что испанский вопрос даже не стоит в порядке дня Ассамб¬
леи. Испания — это же пылающий очаг, грозящий перерасти в
мировую войну. Неужели Абиссиния вдруг стала в глазах Лиги
важнее? Наш посол в Италии, Штейн, объяснил мне в чем дело.
Итальянцы на Ассамблею не прибыли, и в кулуарах живо обсуж¬
дается вопрос: означает ли это, что Муссолини решил покинуть
Лигу наций?
Италия, после принятия Лигой решения о санкциях, фактичес¬
338
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
ки перестала работать в Лиге и с Лигой, но формально остава¬
лась ее членом. В связи с Ассамблеей встал вопрос: пришлет ли
Италия своих представителей в Женеву или порвет с Лигой?
На закрытом заседании Совета принято было решение послать
в Рим генерального секретаря Лиги — Авеноля для переговоров,
точнее, для уговоров Муссолини не покидать лоно Лиги наций,
этого «инструмента мира», который, умыв руки, равнодушно смот¬
рел на продвижение итальянских войск в Африке. Лига не поме¬
шала занятию Аддис-Абебы и приняла к сведению провозглаше¬
ние итальянского короля императором Абиссинии.
Такие блестящие военные успехи Италии импонируют импе¬
риалистам — членам Лиги. И Лига ставит перед собой задачу удер
жать Италию как своего члена. Решено послать секретаря Авено¬
ля в Рим. Некоторые делегаты говорили мне, что Италии постав¬
лены будут твердые условия для возвращения в лигу. Но вышло
обратное: не Лига, а Муссолини поставил свои твердые условия:
Италия вернется в Лигу и пошлет своих делегатов на Ассамблею
при одном условии, чтобы в Лиге больше не было Абиссинии.
Муссолини говорит, что Абиссинии как суверенной страны боль¬
ше не существует, это просто колония Италии. Либо Италия, либо
Абиссиния, пусть Лига наций выбирает.
Вот чем вызвана задержка открытия XVII Ассамблеи, а я*то
думала, что вопрос идет об Испании. Но Испания, говорят мне в
секретариате Лиги, — это вопрос, не относящийся к Лиге наций и
притом установка к нему уже определена принятием Англией
решения применения принципа невмешательства. Однако на Ас¬
самблею прибыла испанская делегация во главе с вдумчивым и
серьезным министром иностранных дел Испании Альваресом дель
Вайо.
* * *
Странно попасть во второй раз на Ассамблею. Уже нет подъе¬
ма ожидания. Все знакомо, в «Ричмонде» все на месте, даже мой
прошлогодний полицейский агент поклонился мне в вестибюле,
будто старый знакомый.
Советская делегация, как всегда, заняла весь второй этаж, и
снова неприветливая столовая. Но мне дали мою прошлогоднюю
симпатичную комнату 103 в серо-голубых тонах. Даже завтрак
знакомый, то же вишневое варенье. Газеты и письма ждут меня
на столике, а в окне чудесная панорама альпийских гор. Но и все
та же неопределенность в атмосфере Ассамблеи. Англичане по¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 339
сеяли версию, будто Абиссиния потеряла свои полномочия, раз ее
столица в руках Италии, а сам Хайле Селассие4 в Лондоне. Вре¬
менное правительство Абиссинии в маленьком городе Горэ, буд¬
то бы не имеет поддержки населения, и английский консул из
Горэ пишет Идену о жестокостях, которые абиссинцы творят над
итальянцами, попавшими в их руки. Эти слухи пущены, чтобы
дискредитировать абиссинцев, обороняющих свой народ и свою
страну от захватчиков-итальянцев.
Лига наций послушная голосу Англии, решила проверить пол¬
номочия Абиссинии как члена Лиги наций, и в Комитете полно¬
мочий Ассамблеи занялись этой проверкой. Говорят, будто бель¬
гийцы и некоторые южно-американские страны отказались уча¬
ствовать в этом комитете. Комитет все же сформировался.
21 сентября.
Ассамблея сегодня открылась. Обычная, скучная процедура по
всем правилам Лиги. Места в амфитеатре более полны, чем в
прошлом году, значит, имеется надежда услышать что-либо об
Испании. Среди женевцев отметила симпатии к геройской защи¬
те испанского народа. Об Испании говорят не только в кулуарах
Лиги, но еще чаще на рынке фруктов и цветов: «Вы делегатка?
Что слышно об Испании? У них война — это ужасно! Такой хоро¬
ший народ». Журналисты в ресторанчиках за ланчем тоже горя¬
чее обсуждают последние известия об Испании, чем новости об
Абиссинии.
Но на пленуме ни слова о нападении фашистских государств
на молодую демократическую республику Испанию с ее прези¬
дентом социалистом Ларго Кабалеро5. На пленуме Ассамблеи
абиссинцы сидят на своих местах в средине зала. Но ряд перед
ними, места для Италии, пустует. Зато особенно многочисленна
испанская делегация.
Кто эта небольшого роста брюнетка, которая во время выбо¬
ров председателя Ассамблеи легким шагом спешит по среднему
проходу зала? Гладкое черное платье, на шее ярко-красный пла¬
точек, повязанный как пионерский галстук. Высокий лоб, волосы
гладко зачесаны и такое скорбное выражение на тонком лице. Ее
нельзя не заметить. — «Это Изабелла Паленсия6», — сообщает мне
Штейн вполголоса.
О ней я уже много слышала. Она приехала прямо с фронта,
несет ответственную государственную работу в Испанской респуб¬
лике, осажденной фашистами извне и изнутри. Паленсия уже не
340
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
первый раз на Ассамблее, также не раз участвовала как предста¬
витель республиканской Испании на конференциях Бюро труда
при Лиге. Ее в Женеве уважают даже те, кто не сочувствует борь¬
бе испанского народа против контрреволюционных банд инсур¬
гентов, поддерживаемых Гитлером и Муссолини. Умная, энергич¬
ная и смелая. Я нетерпеливо жду конца пленарного заседания,
чтобы подойти к Паленсии.
Выборы председателя на XVII Ассамблею закончены, выбра¬
ли аргентинца Савадра Ламаса. Он известный специалист по меж¬
дународному праву, получил почетное место в Лиге после улажи¬
вания мирным путем вооруженного конфликта в Америке меж¬
ду Боливией и Перу, известный «инцидент Шако».
Наконец, председатель закрывает пленум. Я спешу отыскать
среди делегатов, выходящих из зала, Изабеллу Паленсию. Она
улыбнулась мне искренней улыбкой, и мы сразу заговорили на
«общем языке». Она, не скрываясь, пылает ненавистью к фашис¬
там, Муссолини и Гитлеру, этим врагам революционной Испании
и трудового человечества. Как она непоколебимо верит, что ее
геройский испанский народ победит!
— Испанский народ победил Наполеона. При поддержке и со¬
чувствии к нам рабочих всего мира и, главное, при помощи ва¬
шей советской страны победа за борющейся республиканской Ис¬
панией обеспечена. Комитет по невмешательству? Мы верим, что
Литвинов сумеет найти дипломатический обход преступной по¬
литике Лондона. А Сталин, этот самый великий человек наших
дней, поймет, что, отстояв Испанию от разгрома фашистов, мы
спасем не только вашу советскую страну от войны, но и весь мир
от новых жестоких испытаний и разгрома.
Мы вместе позавтракали, и сразу нашлось понимание и созву¬
чие. Паленсия «по секрету» сказала мне, что ее правительство
намечает ее посланником в Швецию. Дель Вайо намерен позон¬
дировать Сандлера.
— Ведь в Швеции своя авиация и знаменитый военный завод
«Бофорса», не так ли? Обходными путями многое можно достичь,
а мы кастильянцы решительный и бесстрашный народ.
Она рассказала, что не только из Франции, но и из Швеции
приходят письма прошения поступить добровольцами в армию
республики. Комитет помощи Испании в Швеции уже прислал
список лиц — врачей, медсестер и прочих, которые готовы поехать
с полевыми госпиталями на испанский фронт. — «Брантингов я
знаю по антифашистской работе еще в Париже, — сказала Пален
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 341
сия, - но кто такой доктор (она порылась в записной книжке) Нильс
Сильвершельд, надежный ли он человек?». Я дала благоприят¬
ный отзыв.
На прощанье мы обнялись как старые друзья.
23 сентября. «Ричмонд».
Итак, на XVII Ассамблее моя роль будет пассивная. Я уже зна¬
ла в Стокгольме, что вопрос о равноправии женщин не стоит в
порядке дня Правовой комиссии, а в Женеве, в Секретариате, мне
объяснили, что Лига считает вопрос недостаточно подготовлен¬
ным. Многие государства не прислали требуемых Секретариатом
сведений, и потому дальнейшее обсуждение вопроса о равнопра¬
вии женщин отложено, на какой срок? Не известно. Очевидно,
придется бывать в Пятой комиссии и заняться вопросом ограниче¬
ния торговли опиумом, вопросом, который для Союза имеет мало
значения. Зато у меня будет больше времени следить за развити¬
ем на Ассамблее больших злободневных дел, и в первую очередь,
что же будет с Абиссинией? Ведь уже на днях год, как итальянцы
заняли Абиссинию и собираются отпраздновать с пышностью, до¬
стойной «великого полководца Муссолини», эту годовщину в са¬
мой Аддис-Абебе. Наглость несусветная.
★ * *
Мандатная комиссия, которой дано задание подвергнуть «вни¬
мательной проверке» полномочия делегатов-абиссинцев, после
вхождения в комиссию представителя Советского Союза и ряда
других стран, стоящих на точке зрения защиты Лигой интересов
малых стран (Малая Антанта, Скандинавия, Новая Зеландия),
завалила предложение передать вопрос о полномочиях Абисси¬
нии «во всем его объеме» на рассмотрение Международного суда
в Гааге. Это, считают, заняло бы слишком много времени и проч.
Но члены Мандатной комиссии сошлись на другом предложе¬
нии, во вкусе Лиги наций. Вопрос о суверенных правах Абисси¬
нии не стоит в порядке дня Ассамблеи, поэтому речь идет лишь о
полномочиях на XVII Ассамблею уже прибывших в Женеву де¬
легатов-абиссинцев. Абиссиния еще не признана Лигой колонией
Италии, значит остается одно: проверить мандаты делегатов Абис¬
синии. Если они отвечают установленной Лигой форме, нет осно¬
вания их не признать и не допускать на Ассамблею.
В кулуарах с удовлетворением говорят, что этот «дипломати¬
ческий ход» подсказан был Литвиновым и поддержан больший-
342
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
ством. В Секретарите Лиги добавляют: «Вопрос идет не о призна¬
нии Эфиопии, а лишь о том, действительны ли полномочия у при¬
сланных на Ассамблею абиссинцев, и притом только, поймите,
только на эту сессию». Как к этому отнесется Италия, дело дру¬
гое, но это уже вопрос дипломатии, не Лиги наций. Во всяком
случае, это расценивается в кулуарах как победа принципов спра¬
ведливости. Многое не скрывают своей радости и превозносят «тон¬
кость дипломатии» Литвинова.
Если даже Авеноль, т. е. Секретариат Лиги, хлопочет о том,
чтобы сохранить Италию как члена Лиги (Секретариат же, к сло¬
ву сказать, кишит русскими эмигрантами-белогвардейцами, не¬
довольными таким решением), то, наоборот, Иден солидарен с
выдвинутым комиссией планом решения щекотливого вопроса о
мандатах представителям Эфиопии. Великобритания вовсе не
желает закрепить за Италией завоеванную ею территорию, и та¬
кое решение о полномочиях, давая щелчок Муссолини, вместе с
тем оставляет двери открытыми для возвращения Италии в лоно
Лиги.
Англия и Франция теперь выступают за признание мандатов
абиссинцев на Ассамблее, опираясь на то, что в Париже и Лондо¬
не имеются послы абиссинского императора, а сам он «временно»
проживает в Лондоне.
Я наблюдала, как Иден шел по набережной Вильсона, окру¬
женный группой своих приверженцев, которые внимали его
разъяснениям, почему решение «Комиссии мандатов» разрубило
гордиев узел. Вечером сегодня ожидается внеочередная пленар¬
ная Ассамблея.
* * *
Встретила Сандлера в вестибюле «Ричмонда», он имел вид
именинника: — «Вы слышали о решении комиссии полномочий?
Малые страны сыграли решающую роль в этом случае». И полу¬
шепотом добавил: «Сегодня утром у скандинавов с участием Гол¬
ландии было частное совещание по этому вопросу, вы об этом верно
слышали? Наше совещание решило дело». И, надев свою фетро¬
вую шляпу несколько набок, для шика или в подражание Идену,
Сандлер с гордостью одержавшего победу полководца вышел из
«Ричмонда».
23 сентября, вечер.
В последний раз я пережила на Ассамблее большой, волную¬
щий момент. Только что пришла с пленарной Ассамблеи, посвя¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 343
щенной предложению Комиссии полномочий на основании фор¬
мальных правил, предписываемых Лигой, признать мандаты абис¬
синцев действительными на XVII Ассамблее.
В зале с самого начала почувствовалась напряженность атмо¬
сферы. Перешептывание между делегатами: кто за, кто против
решения комиссии — это Ассамблея решит путем голосования.
Как-то Ассамблея выскажется? Докладчик Мандатной комиссии
закончил свое сообщение, и немедленно выступили один за дру¬
гим три сателлита Италии (Австрия, Албания и Венгрия). Они
потребовали, чтобы предложение комиссии проведено было не
тайным голосованием, как обычно, а открытым, т. е. поименным,
по странам. Принято поименное голосование. По залу проходит
недовольный шепот, местами даже слышен смех. Атмосфера в
зале сгущается. Интуитивно чувствуешь, где друзья, где враги.
Председатель призывает к вниманию. Шелест по залу, и на
минуту воцаряется напряженная тишина. Председатель в алфа¬
витном порядке вопрошает страны: «Да или нет», т. е. за или про¬
тив предложения Комиссии полномочий. Краткий ответ: «Да, да,
да». Трое верных сателлитов Италии заявляют «нет». Неожидан¬
ное «нет» со стороны Эквадора. Шесть стран воздерживаются от
голосования. Но итог уже ясен, предложение комиссии получает
большинство голосов. Оно принято. Значит делегаты Абиссинии
остаются на Ассамблее.
Общий вздох облегчения. Раздаются робкие рукоплескания,
но испанцы даже встают со своих мест, чтобы громче рукоплес¬
кать этому, по существу, принципиально важному решению Ас¬
самблеи. Сандлер, проходя мимо нас, останавливается и, расплы¬
ваясь в довольной улыбке, пожимает Литвинову руку.
В зале у всех, очевидно, непривычное здесь чувство облегче¬
ния. Делегаты медлят расходиться. Хоть раз на Ассамблее вос¬
торжествовала справедливость и принято правильное решение.
И это по почину Советского Союза.
26 сентября.
После пленума Ассамблеи, на котором решено было признать
полномочия абиссинцев, я да и многие думали, что в отношении
Италии Лига заняла более твердую позицию. Присутствие абис¬
синцев на Ассамблее исключало присутствие итальянцев. Ульти¬
матум Муссолини был, следовательно, разрешен, но не в его
пользу. Я не поверила своим ушам, когда при избрании шести
вице-председателей XVII Ассамблеи Италия оказалась в числе
344
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
избранных вице-председателей. Правда, Италия получила столь
малое число голосов, что ее чуть не побила Финляндия. Но факт
налицо: Италия, если не во плоти, то хоть «в духе своем», состоит
в президиуме Ассамблеи. Это все та же иллюзорность решений
Ассамблеи, которая так смущала меня в прошлом году.
Избрание Италии вызвало сначала недоумение, потом осужде¬
ние многих. Но секретариат Лиги успокаивал делегатов: «Наобо¬
рот, это очень умный политический ход. Лига наций стоит за “уни¬
версализм” и вовсе не намерена потерять Италию как своего чле¬
на. Этим избранием мы Италию сохраним».
Несмотря на то, что открытие Ассамблеи состоялось 21 сентяб¬
ря, нормальная ее работа еще не началась, комиссии не сконстру-
ировались, и даже дебаты по годовому отчету Лиги открылись
лишь вчера выступлением Идена с очень длинной, но маловразу¬
мительной речью. Работе Лиги мешает все тот же итало-абиссин-
ский конфликт, признанный в этом году за войну.
Казалось, что после избрания Италии в число вице-председате¬
лей Ассамблеи все формальности выполнены и можно наконец,
приступить к работам по порядку дня, но неожиданное событие
нарушило нормальный ход работы Ассамблеи/ В Женеву прибыл
сам абиссинский негус, Хайле Селассие. Его прибытие встрево¬
жило умы участников Ассамблеи, отвлекая их от текущих дел.
Выступит ли он на Ассамблее?
Отель «Бориваж», где поселился негус, блокируют разноязыч¬
ные журналисты, но и немалое число делегатов добиваются сви¬
дания с Хайле Селассие, хотя и безуспешно.
Когда я за ланчем в нашей столовой рассказала об этом Макси¬
му Максимовичу, и о том, что прилет негуса вызывает большие
толки и недоумение своей «полной неожиданностью», Литвинов
усмехнулся: «Вы считаете появление негуса неожиданностью?
Напротив, это составляет неотъемлемую часть английской поли¬
тики. Если Иден допустил избрание Италии в президиум Ассамб¬
леи, это лишь подкрепление политики универсализма, за кото¬
рую так ратует Иден, понимая под универсализмом Германии Ита¬
лию, и не прочь бы Японию. Но одно дело безупречное проведе¬
ние форм в уставе Лиги, другое дело показать Муссолини, что
захват земель в Африке может не быть апробирован Великобри¬
танией. Полезно держать кнут над головой Муссолини. Успокой¬
те ваших друзей скандинавов, — добавил Литвинов, — негус на
Ассамблее не выступит, но появление его в Женеве — маневр,
продиктованный Лондоном, не больше и не меньше».
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 345
Все же внимание делегатов раздваивается между негусом и
пленумом, между залом Женевского кантона и отелем «Бориваж».
Места на пленуме пустуют, и даже при выступлении Идена пуб¬
лика не заполнила амфитеатра. Только когда стало известно, что
выступит министр Испании дель Вайо, публика хлынула в зал, и
делегаты забывали «пойти покурить».
Отказать в выступлении министру иностранных дел Испании
только за то, что страна обороняется от нападения, нет никакой
возможности даже при самых искусных кривотолках устава Лиги
наций. Дель Вайо выступал вторым после Идена. Журналисты ожи¬
дали сенсаций, но просчитались. У дель Вайо большое самообла¬
дание и спокойная уверенность в правоте своей родины и в нео¬
споримой логике защищаемых им положений. Основная мысль
дель Вайо сводилась к тому, что в Испании налицо не гражданс¬
кая война, а нападение чужестранных государств на Испанию,
которая защищает независимость своего народа, свое законное пра¬
вительство и дает мужественный отпор захватчикам-фашистам.
Это повторение событий в Африке. Если защиту своего законно¬
го правительства против инсургентов — изменников родины, пе¬
решедших на сторону завоевателей, рассматривать как граждан¬
скую войну, то принципам Лиги редко найдется применение.
Дель Вайо привел большое количество фактов, доказывающих
участие германской авиации, итальянских танков и проч. в насту¬
пающих на испанский народ войсках. Он развернул перед Ассам¬
блеей всю сеть диверсионной работы Италии и Германии, подго¬
товлявшей наступление фашистов. Если расценивать войну в Ис¬
пании как войну двух идеологий, т. е. двух антагонистических
государственных систем — демократии и фашизма, то и в таком
случае нельзя отрицать наличие в Испании войны, и притом вой¬
ны, имеющей международный, не локальный характер. Испанс¬
кий народ борется не за себя только, а за принципы, положенные
в основу Лиги наций, за демократию и независимость каждой стра¬
ны. Испания сейчас лишь поле брани для защиты величайших
ценностей и идеалов человечества против попрания их полити¬
кой насилия и военного захвата. Речь дель Вайо взволновала деле¬
гатов, и многие из них, покидая зал, имели задумчиво-пристыжен¬
ный вид.
В кулуарах обсуждали решение Мексики снабжать Испанию
оружием. Паленсия объяснила мне, что все, чего Испанская рес¬
публика добивается от Лиги, — это признать паритет республи¬
канской Испании с нападающей на нее стороной, и, если после¬
346
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
дняя снабжается оружием из Рима и Берлина, то дать и республи
канцам возможность получать военную помощь. Но существова¬
ние Комитета по невмешательству всему помеха.
После долгой беседы с Паленсией я попросила Литвинова уде-
лить мне четверть часа. Я знала, что когда Максим Максимович
готовит свое выступление, он никому не дает «аудиенций», но,
очевидно, мое волнение после беседы с Паленсией было замечено
Литвиновым, и он разрешил мне зайти к нему в перерыве между
пленумами.
— Что вам сказала Паленсия? На что испанцы надеются? - был
первый вопрос Литвинова.
— Испанцы думают, что решение Мексики снабжать республи¬
канцев оружием принято на основании статьи пакта Лиги, что
каждое законно избранное правительство имеет право получать
оружие для защиты своей страны от чужестранного захвата. Не
могут ли и другие страны на основании этой статьи оказать по¬
мощь Испании?
Литвинов усмехнулся.
— Статья, на которую ссылается Мексика, Лигой не оспарива¬
ется. Но весь вопрос в том, что Лига-то еще не определила, что
происходит в Испании. Надо еще доказать, что в Испании не во¬
оруженная борьба партий. История этой несчастной страны пол¬
на такой борьбой, свержением правительств и сменой систем уп¬
равления. На этой предпосылке и построена вся махинация поли¬
тики невмешательства. Война, т. е. нападение одного государства
на другое, в отношении Испании остается еще не решенным воп¬
росом, и удастся ли Мексике осуществить свои добрые намерения
помочь Испании — это под большим сомнением. Статья, на кото¬
рую ссылаются мексиканцы, весьма не точно и не ясно определя¬
ет право на оказание помощи стране, подвергшейся агрессии. Ис¬
панские события еще в большей мере, чем итало-абиссинские, по¬
казывают насущную необходимость немедленного пересмотра и
уточнения пакта Лиги.
И, по-видимому, забыв о моем присутствии или, напротив, ис¬
пользуя меня как пробную аудиторию, Максим Максимович с
обычной ясностью мышления и логикой стал доказывать, почему
именно необходимо еще на этой Ассамблее начать пересмотр
пакта как меру для предотвращения повторений скандального
провала политики Лиги в ряде случаев за последние годы. Мак¬
сим Максимович говорил с большой четкостью и убедительно
стью, и я поняла, что он сам для себя намечает основные положе¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 347
ния своего предстоящего выступления. Он даже встал со своего
кресла и стал прохаживаться взад и вперед по комнате, напомнив
мне чем-то манеру Владимира Ильича.
Стук в дверь заставил Литвинова замолчать и остановиться.
Вошел секретарь Литвинова сообщить, что уже четыре часа и
английская стенографистка ждет разрешения войти, чтобы при¬
нять диктовку. Я поспешила уйти.
28 сентября.
Выступление Литвинова было в этом году еще внушительнее,
чем на XVI Ассамблее. Голос Советского Союза — это кульмина¬
ционный пункт всей Ассамблеи, дальше уже нечего ждать крити¬
чески верной оценки прошлой деятельности Лиги или дальнозор¬
кого охвата политики при разрешении актуальных проблем,
которые отравляют внешнеполитическую атмосферу и при¬
ближают угрозу мировой войны, острием направленной против
СССР.
Речь Литвинова полна верных и притом практически выпол¬
нимых выводов. Критика его беспощадна, но он не бьет против¬
ников обухом по голове, а режет на куски их доводы и утвержде¬
ния, острием сарказма убивая кажущуюся их убедительность.
«Словечки» Литвинова, точные, образные его определения неза¬
бываемы, они долго будут гулять по свету после того, как члены
Ассамблеи разъедутся из Женевы. Корреспондент ТАСС послал
в Москву отчет о выступлении Литвинова «величиною с просты¬
ню».
Пленум слушал голос Союза, затаив дыхание, и прерывал речь
Литвинова то громкими аплодисментами, то смехом одобрения,
вызываемого метким остроумием большого советского политика.
Министр по иностранным делам Дании Мунк сказал мне, что вы¬
ступление Литвинова всегда поднимает ценность и значение Ас¬
самблеи до уровня исторических конгрессов, которыми руководи¬
ли Талейран и Меттерних: «Благодаря Литвинову запомнят и нас
и отметят в истории человечества».
Основные положения речи Литвинова можно свести к следую¬
щему: прежде всего приступить без промедления на XVII Ассам¬
блее к пересмотру и уточнению статей пакта, относящихся к кол¬
лективной безопасности. Такое уточнение принципов пакта и слу¬
чаев их применения дало бы возможность не только разрешить
итало-абиссинский конфликт, но и приостановить агрессию в Ис¬
панию, реально показав странам, мечтающим о мировой гегемо¬
348
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
нии, что пакт Лиги ставит практическую преграду их наглой по¬
литике.
Жестокой критике подверг Литвинов Лигу за ее фактический
отказ от коллективной безопасности и, особенно, за ее бездействие
и метод «выжидания». Такая политика поведет к еще худшим
поражениям Лиги, чем те, какие имели место за этот год (итало*
абиссинский конфликт, Локарно, Данциг). Такая политика пре¬
вращает Лигу из органа действенного, призванного предотвращать
войну, в «ничто иное, как зал ожидания».
Это меткое определение вызвало такой импульсивный взрыв
рукоплесканий, какого я еще не слыхала на Ассамблее. Меткое
определение «зал ожидания» немедленно заполнило рубрики га¬
зет, оно стало ходким словосочетанием в беседах делегатов и дало
опору тем, кто на Ассамблее боролся за применение принципов
Лиги. Сразу в прессе появились карикатуры, изображающие не¬
сущиеся мимо вокзала военные поезда, а в зале ожидания, недо¬
уменно и бессильно разводя руками, остаются Иден, Дельбос,
Авеноль и проч.
Твердо поставил Литвинов вопрос о преступности политики
нейтральности в отношении Испании, пагубной для самой Лиги.
Нейтральность при современной мировой обстановке — вредная
иллюзия, ослабляющая и разлагающая самую основу Лиги наций.
Нейтральность в отношении Испании превращает вопрос о непо¬
корной законному правительству кучке инсургентов, действующих
по указу государств-агрессоров, в конфликт мирового значения,
давая возможность антидемократическим странам проявить свои
завоевательные планы за счет Испании. Нейтральная политика
Лиги в момент, когда попираются основные принципы ее пакта,
может нанести ей удар, от которого она не оправится.
Хорош был также ответ Литвинова на выступление Идена. С
едким сарказмом расшифровал Литвинов, что следует понимать
под «универсализмом», который так красноречиво защищает Иден.
По уверению Идена, вся ошибка Лиги, приведшая к ряду ее пора¬
жений, заключается не в пакте, а лишь в том, что «Лига не уни¬
версальна». Раскрыв, что именно подразумевает Иден под уни¬
версализмом (именно уступки фашизму), Литвинов добавил:
«Универсализм прекрасная идея, но если ради универсализма Лига
должна поступаться своими основными принципами, тогда я пред¬
почитаю иметь Лигу наций без универсализма, чем универсализм
без истинной Лиги наций».
На этот раз утверждение Литвинова при всей истинности, за¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 349
ключающейся в его словах, не вызвало единодушного отклика
пленума. Зал разделился на два лагеря, сторонники принци¬
пов демократии и защитники мира против агрессоров воодушев¬
ленно рукоплескали представителю СССР, но сторонники поли¬
тики компромиссов с агрессорами демонстративно сидели, сложа
руки, стараясь показать, что едкая ирония Литвинова их не тро¬
гает.
Я все больше убеждаюсь, что в Лиге гораздо сильнее профа¬
шистские настроения, чем я думала, судя извне. И то, что Литви¬
нов вскрыл в своем выступлении именно эти болячки Лиги, созда¬
вало на Ассамблее ощутимое настроение против нас. Негус забыт.
Я даже не знаю, здесь ли он еще или уехал. Забыт или делают
вид, что забыт вопрос о превращении Абиссинии в колонию Ита¬
лии. Стараются не вспоминать об Испании.
В прошлом году меня возмущали архаически отсталые взгля¬
ды делегатов Ассамблеи в области равноправия женщин, но сей¬
час я убедилась, что не одни «хозяева» Лиги, но и большинство ее
членов готовы пойти на любой компромисс с фашистскими стра¬
нами, лишь бы укрепить диктуемую из Англии политику «уми¬
ротворения», т. е. сближения Англии с Гитлером. И Франция это¬
му потакает.
29 сентября.
В этом году погода хуже прошлогодней. Чувствуется осень,
холодные ветры, небо заволокло тучами, солнце редкий гость. Но
в это воскресенье с утра денек выдался на славу, ясный, светлый и
даже жаркий.
Максим Максимович предложил всем нам поехать за город,
позавтракать. В долине реки Роны есть кабачок (таверна), славя¬
щийся необыкновенным блюдом из топленого сыра с легким, ме¬
стным вином, типа нашего «Цимлянского». Все охотно согласи¬
лись ехать. В одной машине — Литвинов, Потемкин с женой и
наша советская охрана. В другой — Штейн, я, секретарь наркома
и тоже наша охрана. За нами машина со швейцарскими аген¬
тами.
Огромное наслаждение в ясный осенний день ехать в долине
Роны, среди ярко-зеленых лугов, где пасутся стада коров, как на
рекламах швейцарского шоколада. Горные хребты убегают все
выше, пока их силуэт не коснется ясной синевы осеннего неба.
Воздух напоен запахом зрелого винограда, сейчас время сбора.
Из ярких клумб перед загородными виллами доносится тонкий
350
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
аромат по-осеннему пышных цветов. Шоссе идеальное, а рядом
журчит и рокочет, ударяясь о подводные камни, гордость швей¬
царцев — историческая река Рона, связь и водораздел с чужой стра¬
ной, Францией.
Штейн интересно рассказывает об Италии, о крестьянах, их
быте и нравах, и о том, что фашизм не прививается среди кресть¬
ян, они носят его лишь как показной атрибут, по требованию госу¬
дарственной власти.
Штейн хорошо знает Италию, ее историю, ее бурный расцвет
культуры раннего Ренессанса. Народ не забыл героической борь¬
бы за независимость и единство Италии, не забыл Гарибальди со
знаменем свободы в руках. Иго фашизма итальянский народ сно¬
сит, как нечто чужеродное, как навязанный ему тиранией чужес¬
транный режим. Немцам нацизм по существу понятен, не враж¬
дебен. Для итальянца же фашизм — это смирительная рубашка и
решетки на окнах темницы, в которую фашизм загнал всю Ита¬
лию террором и насилием. «В том, что произошло в Италии в XX
веке, повинен Меттерних», — заметил Штейн. — Это Меттерних
после Венского конгресса ввел в Италии австрийские порядки аб¬
солютизма и заковал удивленных и непривычных к насилию ита¬
льянцев в броню административно-бюрократического произвола.
В старинных семьях Италии имя Меттерниха и до сих пор нена¬
вистно».
Я высказала Штейну мою мысль, что только когда дипломат
научается знать и понимать народ страны, где он аккредитован,
он становится полезен своей стране. Штейн вполне со мной согла¬
сился.
Таверна, куда мы приехали завтракать, — деревянный домик в
виде швейцарского шале, террасы вокруг, под обрывом рокочет
Рона, долина окружена горами. Солнце печет по-летнему, но из
долины нет-нет и подуют холодные ветры, точно напоминая, что
зима скоро начнет свое леденящее наступление, которое портит
псевдоюжный климат Женевы.
Как только хозяин кабачка узнал, что среди приехавших по¬
завтракать находится Литвинов, он и услужающие забегали. На
южной террасе стали спешно накрывать стол. Литвинов сказал,
что он проголодался. Потемкин торопливо занялся с хозяином вы¬
бором блюд и вин на завтрак.
Принесли корзину с виноградом и фруктами, декоративно ук¬
расили ею стол. Меня соблазнили грецкие орехи и миндаль в их
еще зеленой скорлупе. «Можно начать с них?» — спросила я хозя¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 351
ина. В ответ мне принесли полную тарелку миндаля в скорлупе и
свежих грецких орехов.
Хозяин пытался привлечь внимание Литвинова и Марии Иса¬
евны Потемкиной, которую он принял за супругу Литвинова, к
расшитой ручным способом скатерти. «Это не машинное подра¬
жание, а настоящая ручная работа, ценная вещь, семейное добро,
мы ее выложили на стол ради такого почетного посетителя на¬
шей таверны, как месье Литвинов». И, обращаясь к Литвинову:
«Вы бывали у нас еще во время Конференции по разоружению.
Вас, месье Литвинов в Женеве очень любят за то, что вы защища¬
ете мир. Мы видели в газетах ваш снимок, когда вам летом мину¬
ло 60 лет. Позвольте поздравить вас, хотя и с опозданием. Я велел
подать вам бутылку особого года разлива из нашего виноградни¬
ка, чтобы пожелать успехов в политике мира, а вам здоровья и
процветания вашей стране».
Литвинов слушал нетерпеливо: «Когда же получим завтрак?»
А Потемкин, садясь за стол, продекламировал из Пушкина: «...Все
Жомини, да Жомини, а о закуске ни полслова».
Завтрак был приятный и оживленный, но знаменитое блюдо
из топленого сыра мне не понравилось. И избранное тонкое вино
я разбавила водой, чем огорчила хозяина,
Мы уже перешли к фруктам, когда на террасу вошла группа
молодых девушек и юношей в народных швейцарских костюмах.
«Эго мой сын и мои две дочери и их друзья из поселка», — поспе¬
шил объяснить хозяин Максиму Максимовичу, который хмуро-воп¬
росительно разглядывал незнакомцев. «У моего сына к вам
просьба», — и хозяин подтолкнул к Литвинову белокурого юношу
в альпийской куртке. «Я собираю автографы, у меня уже есть ваша
подпись, но она старая, позвольте попросить вас дать новый ваш
автограф». И юноша положил на стол перед Литвиновым тетрадь
в кожаном переплете.
Литвинов стал ее перелистывать. «Действительно, мой авто¬
граф, и Луначарского, и Довгалевского. При чем Довгалевский?
Он не участвовал на конференции. Бриан, Гендерсон, Штрезе-
ман, Фритьоф Нансен... Да у вас тут вся история Лиги? Когда же
вы начали собирать автографы?» «Очень, очень давно, когда мне
было всего десять лет».
Литвинов нашел автограф дель Вайо и поставил свое факси¬
миле под ним. Белокурый юноша, видимо, собирался разразиться
речью в знак благодарности, но его бесцеремонно оттолкнули от
Литвинова две голубоглазые девочки, и, приседая, протянули
352
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
Литвинову букеты роз. «Давайте поскорее уйдем отсюда еще что
нибудь придумают», — обращаясь по-русски в нашу сторону, объя
вил Литвинов и стал прощаться с хозяином.
Литвинов решил пройтись пешком после такого плотного завт
рака. Но я знала, что его «пройтись» означает восемь, а то и де
сять километров, и потому на машине одна уехала в Женеву. Но
завтрак приятно запечатлен в памяти.
30 сентября.
Мы пережили с Изабеллой Паленсией пренеприятный инци
дент вчера, на вечере женских организаций, на котором по обы
чаю Женевы выступала делегатка Лиги, впервые участвующая
на Ассамблее. На этот раз доклад делала делегатка Португа
лии — страны, пограничной с Испанией, но отказывающей в помо¬
щи соседке в беде.
Я думала, что не стоит идти на собрание буржуазных женщин
в отель «Бельвю», но Изабелла Паленсия сказала мне, что среди
португальского народа много сочувствующих республиканской
Испании и полезно послушать, как преподнесет португалка испан¬
ские события.
Мы пошли в отель «Бельвю». В зале было меньше публики,
чем в прошлом году. В первом ряду сидели обе фашистки из Пя¬
той комиссии: графиня Аппони и княгиня Штаремберг. Мы пере¬
глянулись с Паленсией и заняли места подальше от них. «Это
плохой признак, — шепнула мне Паленсия, показывая глазами на
фашисток. — Ваши слова оправдались».
Делегатка Португалии начала свой доклад с клеветнических
обвинений Испании в духе враждебной лжи, распространяемой
Берлином, о варварском нападении кровожадных полчищ Испа¬
нии на мирное население Португалии. В зале послышались воз¬
гласы протеста. Тогда делегатка Португалии перешла на Совет¬
ский Союз, который, по ее словам, является инспиратором пре¬
ступных деяний испанцев — разорения церквей, изнасилования жен¬
щин, прочей клеветы. «Москва — очаг мирового безбожия, сея¬
тель идей преступлений, кровожадных революций коммуни¬
стов».
Паленсия и я одновременно поднялись со своих мест, готовые
демонстративно покинуть зал. Раздавались все громче неодобри¬
тельные возгласы и шиканье публики по адресу докладчицы. Го¬
лос председательницы резко прервал речь обнаглевшей португал¬
ки. Зал дружно зааплодировал председательнице собрания. Пор¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 353
тугалка извинилась, что не сдержала своих чувств, и обещала
больше не выходить за рамки темы о положении женщин в Пор¬
тугалии. Мы остались в зале.
Едва закончилась речь португалки, как женская публика в зале
хлынула в нашу сторону. Паленсии и мне жали руки, возмуща¬
лись наглостью португалки, и просили Паленсию выступить пе¬
ред женскими организациями с докладом о героической борьбе
испанского народа за свободу, демократию и мир. Но пока часть
публики, окружавшей Паленсию, выражала ей свои чувства сим¬
патии, я успела заметить, что графиня Аппони и княгиня
Штаремберг подошли к делегатке Португалии и, обнимая ее как
друга, видимо утешали ее в сегодняшнем поражении. За ними
еще две-три женщины подошли к португалке. Зал отеля «Бель¬
вю», заполненный женскими организациями, борющимися за об¬
щеженское дело, был расколот на две части, как и зал пленума
Лиги.
Паленсия и я в невеселом настроении покинули зал «Бельвю».
«Буржуазные феминистки не могут быть с нами, это ясно, но мы,
товарищ Александра, мы победим старый мир и построим свой,
новый, лучший, социалистический мир и без них. Советский на¬
род наш вождь и инспиратор трудящихся всего мира (подлая дура
португалка это верно отметила)», — сказала Паленсия, и мы об¬
легченно засмеялись. «Стоит ли портить себе настроение из-за
рупора Франко, да еще такого нагло-глупого, как эта делегатка
английской колонии, зовущейся все еще Португалией».
Мы стояли над озером на набережной Монблана и любовались
игрой огней в водах Лак-Лемана. Этот вечер еще теснее скрепил
наше дружеское созвучие с Паленсией.
* * *
Только что выяснилось, что завтра я уезжаю в Стокгольм, не
дождавшись окончания Ассамблеи. Сегодня пришла телеграмма,
что делегация Моссовета во главе с Булганиным7, прибудет в Сток¬
гольм не 10-го, как мы предполагали, а уже в первых числах ок¬
тября. Конечно, я должна быть там, чтобы их встретить, тем бо¬
лее, что полпредство переехало в новый особняк по той же улице.
Особняк перепланирован и переделан по нашим указаниям,
контракт заключен на десять лет. Переезд уже совершен в мое
отсутствие, но, хотя я обо всем внутреннем устройстве оставила
сотрудникам точные и детальные указания, боюсь, что еще пред¬
стоит много передвижек и перестановок, пока дом не примет тот
354
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
вид, какой я хочу придать официальному зданию советского пол¬
предства.
Здесь, на Ассамблее, я околачиваюсь без дела, а в Стокгольме
я нужна. Булганин везет в Стокгольм представителей различных
отделов Моссовета, чтобы познакомиться с образцовым городским
хозяйством этого города и дешевым жилстроительством по пос¬
леднему слову санитарии и техники. Надо, чтобы городское само¬
управление столицы Швеции оценило этот визит и сумело пока¬
зать все свое гостеприимство и свои достижения.
Я радуюсь, что еду, о результатах Ассамблеи узнаю из газет.
Литвинов принял мои доводы и разрешил выехать в Швецию.
Вечером еще предстоит обед у скандинавов, в нашем же «Рич¬
монде», в честь Литвинова. А завтра Литвинов дает завтрак ис¬
панской делегации. Мой поезд уходит вечером.
1 октября (поезд Женева-Базель).
На завтраке в честь испанской делегации, устроенном в ресто¬
ране «Eaux vives» по ту сторону озера, я сидела рядом с дель Вайо
и от него узнала, что Паленсия уже назначена в Швецию послан¬
ником республиканской Испании, это я всей душой приветствую.
Но, к сожалению, она не сразу из Женевы поедет в Стокгольм,
правительство Испании решило послать ее раньше во главе деле¬
гации для обработки общественного мнения США, что займет
месяца два.
Я сказала дель Вайо, что, раз агреман для Паленсии получен,
полезнее не откладывать ее приезд в Стокгольм, так как там все
еще находится испанский посланник — изменник республики, объя¬
вивший публично о своем переходе на сторону Франко. Шведы -
народ с фанаберией и могут расценить агитационную поездку
Паленсии в США как показатель «чрезмерной активности нового
посланника», что будет не в пользу Изабеллы и республики Испа¬
нии.
Дель Вайо, признав мои доводы, все же сказал, что республи¬
канское правительство возлагает большие надежды на помощь
США, и объезд Соединенных Штатов Паленсией давно уже на¬
мечался. Отказаться сейчас тоже было бы политически невыгод¬
но. «Мы рассчитываем, что при ваших связях, — добавил дель
Вайо, — вы сумеете подготовить в Швеции благоприятную почву
для дружеского приема нашего посланника, которая не может не
завоевать симпатию шведов. Сандлер очень приветствовал ее на¬
значение».
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 355
Я искренне обещала помочь всем, чем могу, моей будущей кол¬
леге: «Мы уже друзья с Изабеллой, и она будет очень полезна в
Швеции республиканскому правительству, но пусть не затягива¬
ет свой приезд больше, чем это необходимо». Это я сказала и Иза¬
белле, тепло прощаясь с ней.
Два разговора
1 октября.
Не знаю еще, не разобралась, но не люблю я В. П. Потемкина.
Умный, образованный, но не искренний он. Перед Литвиновым
слишком «извивается», подхалимство, а иногда, вне присутствия
Литвинова, прорываются нотки недружелюбия и такие, будто
Потемкин, не хуже Литвинова, мог бы быть наркомом по иност¬
ранным делам. «У Максима Максимовича большой недостаток,
как министр иностранных дел он не придает значения внешним
признакам престижа, окружающей его обстановке, помпезности
приемов иностранцев», — разоткровенничался как-то Потемкин,
когда я пришла посидеть к Марии Исаевне и застала их вдвоем.
Он ревнует, или вернее, завидует Литвинову. Нехорошо это.
«Кажется, все качества налицо у Максима Максимовича быть
наркомом СССР, а все же не умеет он внешним своим окружени¬
ем подчеркнуть выросший престиж Союза», — вырвалось у Вла¬
димира Петровича в ответ на искренние слова его жены о ее чув¬
ствах восхищения нашим наркомом. Я спросила, что же Потем¬
кин видит в поведении Литвинова, что не отвечает престижу нар¬
кома?
Он ответил мне, подробно доказывая, что у всех старых под¬
польных работников та же черта: пренебрежение к внешней об¬
становке, к антуражу. «Чудесный, например, особняк на Спири¬
доновке, а кто позаботился о том, чтобы стиль комнат сохранить?
Создать в нем нечто такое, чтобы у иностранных послов желчь от
зависти разлилась. Это все сказываются навыки подполья. Вот у
Сталина этого нет, посмотрите, как он отделал Кремль. Это уже
будет памятник нашей эпохе, стиль Сталина. А Максим Макси¬
мович, да и не он один, что сделали Суриц в Берлине или Довга-
левский в Париже с посольством СССР? Чистое варварство... А
ведь здание на Рю Гринель — перл архитектуры XVIII века». И
Потемкин начал с увлечением рассказывать о тех переделках
посольства на Рю Гринель, которые он предпринял, о том, как он
нашел и извлек из частных комнат сотрудников и даже их кухни
356
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
художественные люстры, вазы, кресла и проч., все вещи стиля
Людовика XVI.
Потемкин: В Максиме Максимовиче крепко сидят привычки
нелегальщины, чай с колбасой и на столе окурки. Нам пора за¬
быть аскетизм времен военного коммунизма и перейти к подчер¬
киванию нашего внешнего благополучия и богатства, уменья вы¬
ставить на показ ценности великой страны России и наш русский
стиль. Мы должны уметь ценить русский стиль не в одном бале¬
те, а особенно в обстановке. Это дело наркома — окружить себя
богатством и художественными ценностями. Это, именно это под¬
нимет престиж Союза.
«Что ты за чушь говоришь, Владимир Петрович, — перебила
его Мария Исаевна. — Литвинов утверждает престиж Союза не
стилем наркоминдельского особняка, а нашей мировой полити¬
кой, благоденствием нашего народа». «Это верно, конечно, но я
бы из здания на Спиридоновке создал нечто такое, что все худож¬
ники и архитекторы заахали бы на весь мир. Поверьте, «хозяин»
это оценил бы».
В таком духе шла беседа в этот вечер. Но за критикой «салон¬
ного убранства» дома на Спиридоновке слышалось нечто боль¬
шее — критика Литвинова. Зависть к нему? Ревность? Мечта за¬
нять его пост?
Другой разговор. Максим Максимович решил пройтись вече¬
ром. Потемкин и я пошли вместе с ним. Это было после выступле¬
ния Литвинова на Ассамблее. «У вас, Максим Максимович, меня
поражает ваше богатство мыслей и новых утверждений в ваших
речах, — начал Потемкин. — Я не могу не спрашивать себя: когда
же вы успели согласовать все это с Политбюро? Ведь шифровка¬
ми передать все это невозможно».
Литвинов: Я и не передавал. Если я являюсь руководителем
нашей внешней политики, естественно, что я могу на Ассамблее
изложить ее основную линию, наши требования к Лиге наций и
нашу критику политики других стран. Я же здесь не несу отсебя¬
тину, мои мысли и положения являются выводом из всей нашей
внешней политики и из наших перспектив. По вашему, Владимир
Петрович, выходит так, что руководить внешней политикой По¬
литбюро мне доверяет, а говорить о ней могу, лишь согласовав
каждую фразу с Политбюро.
Потемкин: Но не кажется ли вам самому, Максим Максимо¬
вич, что ваша враждебная установка к Германии перехлестнула
через край?
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 357
Литвинов неожиданно остановился и внимательно посмотрел
на Потемкина: «Вам что-нибудь передали из Москвы? Говорите
прямо, нечего юлить».
Потемкин решительно отрицал: «Нет, это мои личные размыш¬
ления. Видите ли, мы еще нуждаемся в Германии против Анг¬
лии».
Литвинов: Гитлер с нами против Чемберлена? Вы верите в эти
сказки? Отсрочить войну мы может только твердым разоблаче¬
нием Гитлера со всем его средневековым мировоззрением. Вы
заражены франко-английскими иллюзиями, что умиротворение
Гитлера возможно. Парижский воздух на вас плохо влияет.
Потемкин: Больше вероятия, что Гитлер будет искать нашей
опоры против Англии, это скорее, чем что Англия потеряет Гит¬
лера из-за нас. Ваша ненависть к гитлеровской Германии туманит
ваш всегда такой зоркий взор, дорогой Максим Максимович.
Литвинов внимательно посмотрел на Потемкина. «Вот как, —
пробурчал Литвинов в мою сторону. — Об этом мы с вами, Влади¬
мир Петрович, еще потолкуем завтра с утра. А сейчас, Александ¬
ра Михайловна, где идет фильм о Китае, который вы хвалили?
Стоит посмотреть? Так пойдемте сейчас».
Мы повернули с набережной и пошли на фильм о Китае, сня¬
тый по роману Перл Бак.
Две задами
1937 год,.
С начала 1937 года Москва возложила на меня две задачи: вес¬
ти переговоры со шведским правительством о проведении воздуш¬
ной линии Москва-Стокгольм и подписать концессионный договор
по аэролинии со шведским правительством.
Идея этой линии возникла еще в 1936 году при посещении Мо¬
сквы начальником гражданской авиации Швеции капитаном Флор-
маном. Шведы об этом очень хлопотали, так как расширяли свою
сеть воздушных линий. В Москве идеей этой заинтересовались,
так как значительное ухудшение отношений между СССР и Гер¬
манией привело к тому, что действующая аэролиния «Дерулюф-
та» Москва-Берлин была приостановлена. Поэтому предложение
шведов, вернее, капитана Флормана о создании воздушного сооб¬
щения из Москвы в Стокгольм встретило несомненный интерес.
Задача вести переговоры со шведами возложена была на меня
непосредственно Совнаркомом, не через НКИД, и с начала весны
358
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
1937 года между СССР и шведским правительством начались пе¬
реговоры. Образована была государственная комиссия с министром
путей сообщения Гранхольмом во главе и капитаном Флорманом,
со шведской стороны, и советского полпреда, т. е. меня, и пред¬
ставителя Советского Союза по гражданской авиации Ткачева, с
нашей стороны. Переговоры эти длились более трех месяцев. Надо
было точно установить трассу, сначала намечали через Гельсинг¬
форс, но по ряду соображений Москва наметила трассу на Ригу.
Дольше всего бились над финансовой частью договора.
Глава шведской стороны, недоверчивый к нам типичный пред¬
ставитель финансового мира, заботился главное о том, чтобы до¬
ходы с намеченной линии поступали без потерь и задержек в
шведскую казну. Капитан Флорман как представитель воздушно¬
го флота заботился больше всего об эффективной администра¬
ции линии и рекламах, о способах обслуживания будущих пасса¬
жиров, отстаивал для шведов право посадки на центральном аэро¬
дроме в Москве и проч.
За эти месяцы переговоров об аэролинии Москва-Стокгольм я
часто посещала главный гражданский аэропорт Швеции — Бром-
ма, знакомилась с типами пассажирских и мелких индивидуаль¬
ных самолетов, создающих впечатление, что каждый, даже не
летчик, может сесть в такую машину и полететь, куда вздумает
ся. Организация и администрирование хозяйством аэрофлота меня
тоже интересовало. Летом 1937 года я была частым гостем в аэро¬
порте Бромма, с интересом следя за прилетавшими и отлетавши¬
ми в Париж, Берлин, Лондон, Женеву самолетами.
В июне договор был одобрен Москвой н шведским правитель¬
ством и подписан нами в Стокгольме. Конечно, переговоры не
всегда шли гладко, и стороны не были уступчивы, но раз договор
подписан, это все забывается. И завтрак в полпредстве прошел
под знаком общего удовлетворения.
Линия открылась 2 июля, и прилет первого пассажирского са¬
молета из Союза на Бромму был днем настоящего праздника.
Наших летчиков шведы встречали тепло и дружественно. Цве¬
ты, речи, много приветствующей наши самолеты публики. Пер¬
вая задача была выполнена.
Вторая задача, чисто дипломатическая, требовала большей
дипломатии и подготовки. Это были годы особенно оживленных
посещений Москвы министрами иностранных дел. Оживившаяся
деятельность Гитлера, чтобы разбить Малую Антанту, вывести
Польшу, Югославию и, главное. Чехословакию из ориентации на
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 359
Францию, заставляли Великобританию и Францию в противо¬
вес «оси»8 рассматривать СССР как возможного будущего союз¬
ника.
Министр иностранных дел Финляндии Хольсти подчеркнуто
дружелюбно принят был в Москве. Пресса расценивала это, как
поворот в финско-советских отношениях в сторону большей дру¬
жественности и взаимного доверия.
Потерпев неудачи в своей разлагающей сотрудничество госу¬
дарств политике, Берлин направил усилия на закрепление своего
влияния в Швеции и Дании. Хотя Сандлер и не допускал мысли
об опасности, которая может коснуться Скандинавии со стороны
Берлина, осторожный швед все же не прочь был на политичес¬
кую перестраховку и, намереваясь в самый разгар польско-немец¬
кой дружбы посетить Варшаву, сообщил мне об этом в разговоре,
добавив, между прочим, что его давнишнее желание — повидать
также Москву.
Когда я сообщила Литвинову о разговоре с Сандлером, Литви¬
нов ответил мне: «Пусть себе едет, это не вредно. Но приглашать
его мы не будем. Пускай сам заявит нам о своем намерении нане¬
сти визит советскому правительству». Директива ясная, но не из
легких к выполнению.
Сандлера обычно приглашали открыто и любезно те правитель¬
ства, в чьи страны он намеревался нанести визит. Министр иност¬
ранных дел Польши Бек устроил по этому случаю охоту и обста¬
вил приглашение Сандлеру как полуличный, полуофициальный
визит. Это понравилось шведам. Заставить же министра иност¬
ранных дел и притом видного социал-демократа, каким является
Сандлер, самого, без приглашения с нашей стороны, заявить о
намерении поехать в Москву, значит поднять шум, вмешать в это
дело враждебные к СССР круги Швеции и поставить трусливое
социал-демократическое правительство в такое положение, что
сам Сандлер откажется от мысли о поездке в Москву, как от «не¬
своевременной».
«Довольно на нас вешают собак из-за дружеского отношения к
республиканской Испании, — скажет Ханссон, — переждем конца
конфликта в Испании, тогда и поедем в Москву. Надо в этом слу¬
чае браться по очереди за решение внешних дел, которые могут
быть чреваты неприятностями». О подобных рассуждениях в кру¬
гах правых социал-демократов я уже слышала от Меллера. Зна¬
чит, надо было действовать архиосторожно, чтобы дело не сорва¬
лось.
360
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
Международное положение продолжало быть напряженным.
Агрессивные намерения Гитлера в этом, 1937 году, выявлялись
все отчетливее, и никакие уговоры и уступки со стороны Англии
Германии в надежде «умиротворить» ее не действовали. Идет
нажим на Францию, угрозы и запугивания Чехословакии, не гово¬
ря уже об открытых военных действиях в Испании.
В шведской общественности чувствуется растерянность. Идея
поездки Сандлера в Москву может встретить поддержку лишь в
рабочих массах, а их политический вес в кабинете Ханссона дале¬
ко не решающий. Радикальная интеллигенция и левая часть соци¬
ал-демократов будут стоять за поездку Сандлера в Москву, но надо
действовать и самой.
Поговорила напрямик с Сандлером, будто это мое частное мне¬
ние, мой «дружеский совет»: «Скажите, что вы хотите повидать
Москву, поговорить с Литвиновым о Лиге наций. Вас хорошо и
радушно примут. Но навязывать вам свое приглашение Москва
никогда не станет», — добавила я. Сандлер понял, и через меня
запросил Москву. Это было в конце апреля, я отметила этот счаст¬
ливый для меня день.
Ну, а если вдруг Москва передумала и по разным соображени¬
ям ответит, что приезд Сандлера нежелателен? Я сидела одна за
обедом, когда эта тревожная мысль остро кольнула в мозг. «Для
вас специально я жарила рябчика с соусом по-русски и сметаной,
а вы так ничего и не кушали», — стоя надо мной, сокрушалась
повариха Анна Ивановна. Однако ответ Литвинова был благо¬
приятный: пусть Сандлер едет. Как будто все налажено. Но в дип¬
ломатической работе одних роз без шипов не бывает.
Меллер, пришедший поздравить меня с поездкой Сандлера в
Москву, тут же как бы между прочим сообщил, что после Моск¬
вы Сандлер намечает объезд целого ряда столиц Европы — Брюс¬
сель, Лондон, Париж. «Но не Берлин, я надеюсь?» — спросила я
почти иронически.
Меллер неожиданно ответил:
— Нет, не с визитом к Гитлеру.
— А все же проездом через Берлин? Это почти равнозначно, -
сказала я.
Меллер: Повторяю, он едет не с визитом, а по финансовым
расчетам с немцами.
Я: Министр иностранных дел, кажется, не занимается коммер¬
ческими перерасчетами, зачем же этот проезд через Берлин?
Меллер понял и поспешил сказать:
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 361
- Это еще не решено, разговор идет лишь о визите Сандлера в
Англию и Францию, и то не сразу после Москвы.
Но я знала, как к этому отнесется Москва. Одно дело — выде¬
ленный дружеский визит Швеции поездкой только к нам, другое
дело — объезд столиц Европы, да еще и заезд в Берлин пристегну¬
ли. Впрочем, надо, чтобы шведское правительство насчет Берлина
пошло на попятный. Хорошо, что я вовремя Меллера повидала.
Как обставить визит Сандлера
Москва по договоренности с шведским правительством реши¬
ла, что Сандлер и я обновим воздушную линию и полетим в Мос¬
кву. Но еще в конце апреля я, по указанию Литвинова должна
была предварительно приехать в Москву, чтобы договориться о
приеме Сандлера и о задачах, стоящих перед нами в Швеции.
В мае Литвинов ехал на Совет Лиги наций в Женеву.
В апреле аэролиния еще не действовала, и я обычным путем
через Гельсингфорс поездом приехала в Москву. Как командиро¬
ванной мне отвели целый апартамент в новой гостинице «Моск¬
ва», номер 1001, с видом на Красную площадь. Отсюда удобно
было смотреть парад и демонстрацию 1 мая, но я имела билет на
трибуны с дипломатами и, конечно, им воспользовалась.
С Литвиновым имела одну лишь беседу. 2 мая он уехал. Лит¬
винов был недоволен шведским правительством Ханссона и Сан¬
длера за их поведение в Женеве: «Это все потому, что ориентиру¬
ются на Англию. Прихвостни, а не независимый народ! Особой
любезности и сердечности Сандлеру нам нечего оказывать, но
договоритесь с протокольным отделом, чтобы все было по прави¬
лам и в норме. Молотов и Калинин его примут».
- А Сталин, — спросила я.
- Не думаю, — ответил Литвинов. — Социал-демократ ваш
Сандлер, и ни в Швеции, ни в Женеве не проявил себя нашим
другом. Нет, Сталин его не примет.
Зная мелкое честолюбие и обидчивость Сандлера, я очень при¬
задумалась после разговора с Литвиновым. Но отложить приезд
Сандлера в Москву было бы еще хуже.
Между тем барон Юлленшерна, посланник Швеции в Москве,
был полон воодушевления при мысли, что Сандлер нанесет визит
Москве. Это в первый раз, когда член шведского кабинета, да
еще сам министр иностранных дел, нанесет советскому правитель¬
ству визит. Впрочем, и при старом режиме шведские министры
не ездили в Россию, был постоянный посланник (или посол до по¬
362
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
следней войны со Швецией в 1809 году) и все. Отношения со Шве¬
цией у Руси веками были напряженные. И вот, наконец, к нам
едет министр иностранных дел. В Швеции этому придавали боль¬
шое значение.
Юлленшерна часами совещался со мной, как обставить прием
Сандлера в Москве, кого пригласить, не выписать ли шведского
певца Юсси Бьёрлинга и т. д. Шведский посланник хотел устро¬
ить необыкновенно пышный прием своему шефу, министру инос¬
транных дел. Обед, прием с балом и проч. Я советовала ему воз¬
держаться от таких чрезвычайностей, но барон Юлленшерна ни¬
как не мог понять, почему посланнику шведского королевства
окажут меньший почет, чем министру иностранных дел Финлян¬
дии Хольсти, который несколько месяцев тому назад с большим
радушием был принят в Москве. «Я никогда не видал такого ко¬
личества представителей высшего военного командования и чле¬
нов Совнаркома, как на приеме в честь Хольсти. Почему не ока¬
зать такой же чести и Сандлеру? Ведь мы же большая и друже¬
ственная вам страна».
Я объясняла и снова объясняла Юлленшерна, что особая пыш¬
ность приема в честь Хольсти вызвана была желанием подчерк¬
нуть намечавшийся поворот в отношениях СССР и Финляндии.
Но за что же мы будем особенно чествовать г-на Сандлера? «Что¬
бы показать нашу дружественность, для этого Сандлер и едет в
Москву», — возразил посланник.
Я же старалась втолковать посланнику-аристократу, что не сле¬
дует делать большого шума из приезда Сандлера. Примут его
радушно, устроят обед и проч., но барону не следует задавать ба¬
лов и ожидать, что к нему явятся члены Совнаркома и военное
командование, на это нет причин.
Я ушла от посланника Юлленшерна далеко не убежденная,
что он придаст визиту Сандлера характер более скромный, без
ненужной кичливости и пышности. Конечно, факт приезда Санд¬
лера политический плюс и для нас.
Условившись с заместителем наркома о ряде текущих дел и о
приеме Сандлера и договорившись о деталях с нашим протоколь¬
ным отделом, я уехала в Стокгольм.
Сандлер в Москве
8 июля [1937 года] Сандлер в сопровождении заместителя ми¬
нистра иностранных дел Гюнтера вместе со мной полетел в Моек-
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 363
ву. Это было мое первое длительное путешествие по воздуху, но я
совершенно не думала о самолете и путешествии, все мои мысли
заняты были тем, как встретят Сандлера и какие он вынесет из
Союза впечатления. Нехорошая была мировая обстановка, да и в
Союзе тревожно. Но Сандлер ехал с большим удовольствием, как
будто гордился своей смелостью перед лицом шведских консер¬
ваторов. Никаких специальных вопросов к советскому правитель¬
ству у Сандлера не было.
«Мне очень интересно будет поговорить с министром Литви¬
новым в интимной обстановке, особенно перед новой Ассамблеей
в Женеве. Вы ведь знаете, что Швеция много делает для респуб¬
ликанской Испании и делает это, не боясь нареканий больших
держав. Швеция — друг республиканской Испании». Два раза Сан¬
длер вскользь спросил меня: удастся ли ему повидать г-на Стали¬
на? Я ответила уклончиво, что он обычно в разгар лета не бывает
в Москве.
Мы приземлились на Тушинском аэродроме. Протокольный
отдел ожидал нас и, конечно, весь состав шведской миссии. Но
Литвинова не было. Я заметила, как глаза Сандлера кого-то
искали в толпе, очевидно, Литвинова. С некоторым опоздани¬
ем подъехал и Литвинов. Литвинов набросился на протоколь¬
ный отдел и на меня: «Почему вы не указали, на котором аэродро¬
ме вы приземлитесь? Я поехал на центральный и поэтому опоз¬
дал».
Сандлер принял извинение и объяснение Литвинова и они, раз¬
говаривая, отправились к машине. Я шла с Гюнтером, каясь в сво¬
ей ошибке, что, извещая Литвинова, не подумала о другом аэро¬
дроме.
- У вас, я слышал от капитана Флормана, несколько аэродро¬
мов? Еще бы, такой громадный город!
Условившись с Сандлером о последующей встрече, Литвинов
направился к своей машине и подозвал меня. Когда мы отъехали,
он с мрачным видом сказал: «Начало приезда нехорошее. Я знаю,
что ваши шведы обидчивы и мнительны, но отчасти это и поде¬
лом им. Плохо они ведут себя в Женеве. В неподходящее время
приехал Сандлер, не до него и не до шведов. Впрочем, я погово¬
рю с ним как следует завтра же».
Я сказала, что испанцам они помогают материально и транс¬
портом.
- Вот и поговорим с ним об Испании и о задачах Лиги. Посмот¬
рим, что он скажет.
364
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
Разговор Литвинова с Сандлером
Официальный визит министра иностранных дел Швеции Сан¬
длера в Москву загружен был, как полагается, официальными
встречами, обедами, завтраками и осмотром достопримечатель¬
ностей Москвы. Но так как основная цель приезда Сандлера была
личная беседа с Литвиновым, то записываю я эту беседу в первую
очередь.
Литвинов принял Сандлера в 11 часов утра в своем кабинете в
Наркоминделе. При беседе присутствовали посланник Швеции и я.
Пока Литвинов высказывался об общих злободневных вопро¬
сах политики и о необходимости, как он образно выразился, укре¬
пить «потенциал мира», Сандлер с воодушевлением ему поддаки¬
вал. «Укрепление потенциала мира значит, — говорил Литвинов,
— не образование военных союзов, а использование всех средств
Лиги наций для обуздания агрессора. Мы имеем войну в Китае9.
Китайский народ сумел своими силами разбить японцев у Бейпи¬
на, китайцы не только не капитулировали перед агрессором, но
вынудили его на перемирие. А что делает и как проявит себя Лига
наций в этом новом проявлении разбойничества агрессора Япо¬
нии? Не может XVIII Ассамблея умолчать о новом факте агрес¬
сии на члена Лиги — Китай».
Сандлер охотно и искренно поддержал Литвинова, симпатии
шведского народа были всецело на стороне Китая, к тому же ожив¬
ленная традиционная торговля между Швецией и Китаем страда¬
ла от нападения Японии на Китай.
«Укрепить потенциал мира, — продолжал Литвинов, — это зна¬
чит применять на деле постановления пакта Лиги — пакта Келло-
га—Бриана, и усиливать на практике вложенные в них высокоче¬
ловеческие положения. Но некоторые статьи пакта требуют уточ¬
нений и дополнений, это я не раз говорил в Женеве».
И с этим Сандлер как будто согласился. Но когда Литвинов
коснулся конкретного вопроса об обязательствах нейтральной стра¬
ны соблюдать минимум требований коллективной безопасности
и не пропускать через территорию своей страны войск агрессора,
Сандлер заметно насторожился и стал приводить свое толкова¬
ние статьи 16-й.
Литвинов возразил, что толкование нейтральности страны по¬
казывает неясность и нечеткость статьи пакта, касающейся обяза¬
тельств нейтральной страны. «При вашем толковании, господин
министр, коллективная безопасность принимает чисто отвлечен¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 365
ное понятие. Нет, как хотите, обязательства нейтралов, членов
Лиги, должны быть уточнены», — добавил Литвинов внуши¬
тельно.
Разговор (или точнее дискуссия) о транзите войск и обязатель¬
ствах нейтралов продолжался, и хотя ни Литвинов, ни Сандлер
ни словом не обмолвились о Финляндии или Швеции, было ясно,
что вопрос идет именно о пропуске войск через Швецию в случае
военных осложнений Союза с Финляндией.
Литвинов, наконец, уточнил свою мысль, чтобы вывести Санд¬
лера из теоретического толкования формул статей Лиги: «Как же
вы представляете себе дело, если, например, немцы вздумают
использовать нейтралитет прибалтов, Финляндии или Швеции
против нас, и затребуют пропуска своих войск через территории
этих стран?».
Сандлер: Мы немцев через Швецию никогда не пропустим.
Литвинов (полушутливо): Ну, а англичан или французов?
Сандлер: Я считаю, что наша дискуссия принимает отвлечен¬
ный характер.
Литвинов: Вы не допускаете возможности войны между нами
и Германией? Или что Англия может примкнуть к нападению на
нас?
Сандлер отделался общими фразами. Тогда Литвинов предло¬
жил Сандлеру ознакомиться с уже написанной Литвиновым фор¬
мулировкой обязательств нейтральной страны как уточнение ста¬
тьи 16-й. Сандлер бегло просмотрел лист, переданный ему Лит¬
виновым, и попросил разрешения рассмотреть формулировку у
себя и дать свое мнение при следующем свидании.
Кладя формулировку Литвинова в карман, Сандлер спросил
Литвинова: «Почему вы, по-видимому, опасаетесь осложнений с
Финляндией? У меня создалось впечатление, что именно за пос¬
ледний год, благодаря стараниям и умной политике Хольсти, от¬
ношения между Советским Союзом и Финляндией значительно
улучшились».
Литвинов: Мы, кажется, говорили с вами не о Финляндии, а о
нейтральных странах? Что касается Финляндии, то в Швеции,
сколько мне известно, Финляндия не расценивается как оплот
мира. Фашизм в ней крепнет, и Германия запускает туда свои
щупальцы.
Оба государственных человека встали и распрощались.
Идя по лестнице рядом с Юлленшерна, мы с ним невольно пе¬
реглянулись, и высокий барон, наклонившись, шепнул мне: «Я со¬
366
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
гласен с аргументацией господина Литвинова. У него убийствен¬
ная логика».
Визиты и осмотр Москвы
Когда я просматриваю свои записи за 1937 год, меня удивляет
обилие впечатлений, встреч, осмотров достопримечательностей
Москвы, какие уместились за эти несколько дней пребывания
Сандлера в Москве. Я всюду ему сопутствовала, таково было рас¬
поряжение Литвинова. Ему самому было действительно не до го¬
стей из Швеции. Но протокольный отдел сумел составить разно¬
образную и насыщенную программу, все часы дня и полночи были
заполнены. Шведы дома у себя так не работали и под конец жа¬
ловались на усталость.
— Когда у вас люди спят? — спрашивал Сандлер.
— Мы строим новое, социалистическое общество, — отвечала
я, — нам некогда спать.
В Москве еще находилась часть группы шведских журнали¬
стов, которых я весной с большой тщательностью отобрала из
шведской прессы для поездки в Союз. В другие страны и столицы
представители шведской печати часто ездят. К нам, в Союз, это
была первая групповая поездка прессы. Желательно было пред¬
ставить газеты различных направлений, но журналистов надо
было выбрать из тех, что настроены к нам, если не с симпатией,
то хотя бы объективно.
Журналистов возили во всему Союзу, показывали плодородие
и природное богатство Украины, красоту и величие Кавказа, раз¬
витие промышленности в Донецком бассейне и сказочное вели¬
чие «матушки Волги». На волжском пароходе журналисты объе¬
дались малосольной икрой и на шведском языке пели про Стень¬
ку Разина. А тут, на обратном пути, их ожидала лакомая для жур¬
налиста тема: визит шведского министра в Москву. Конечно, они
были подъемны и веселы, сопровождая Сандлера при осмотре ряда
московских достопримечательностей.
Литвинов скептически предупреждал меня: «Что бы вы им ни
показывали, хорошего о нас и о Советском Союзе они не напи¬
шут. Это же все наймиты капиталистов, и социалистические газе¬
ты будут петь им в тон». Но я старалась говорить с ними, объяс
нять и растолковывать: «Поймите, мы строим новое государство,
и нашему государству всего двадцать лет. Какова была Швеция в
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 367
дни Густава Вазы, через двадцать лет после его въезда в Сток¬
гольм победителем? Иная, чем при тирании датчан и экономи¬
ческом закабалении Швеции ганзейскими городами, — еще пол¬
ная государственная неразбериха, в которой черты буржуазной
Швеции только намечались. И сам Ваза и его сподвижники тоже
работали не покладая рук для закрепления своего нового государ¬
ства. Мы в Союзе во сто крат больше сделали, чем в свое время и
за всю жизнь успел сделать ваш великолепный революционный
вождь Ваза».
Журналисты говорили, что мои «разъяснения» помогают им
понять советскую действительность. Говорить с ними, разъяснять
им было особенно важно в тот год, летом 1937-го при нервной ат¬
мосфере, царившей в Москве10, сплетен и клеветы, исходящей из
круга дипломатов, и в противовес антисоветской книге Андре
Жида11, наделавшей столько шума в центрах буржуазной культу¬
ры. Нехорошая книга, но имя Андре Жида сбивало читателей с
толку. Ведь он только что хвалил Союз?
Сандлер жил у Юлленшерна. В первый же день приезда мы
осматривали метро, потом пошло по расписанию. Официальный
обед у Литвинова в знакомом мне здании на Спиридоновке. Пыш¬
ный и многообильный обед. Сандлер, как всегда, мало ел и почти
не пил, страдая желудком. Потемкин шепнул мне: «Это и видно
по нем, кислоты в нем много — физически и морально». После
обеда прием на широкую ногу, с концертом, хорошее исполне¬
ние, но программа слишком растянута.
Сандлер рассматривал наших хорошеньких советских женщин,
с хорошим цветом лица и округлыми формами тела, что редко
увидишь в Стокгольме, там женщины помешаны на худобе, без
боков и груди. Я не думала, что Сандлер способен засмотреться
на красивую женщину, и решила по возвращении в Стокгольм
подразнить его. Айви Вальтеровна Литвинова была приветлива в
меру с Сандлером, говорила по-английски. Сандлер просил пред¬
ставить его Полине Молотовой и нашел, что у нее «интересные
глаза».
За обедом Литвинов произнес одну из своих блестящих речей
на тему о необходимости «укрепить потенциал мира», ввиду креп¬
нущей агрессии стран «оси» и неизбежности мировой войны, если
миролюбивые страны именно сейчас не приложат все усилия к
закреплению коллективной безопасности и не подготовятся к при¬
менению санкций против растущей угрозы агрессивных стран.
Речь Литвинова, напечатанная в нашей прессе целиком, пошла
368
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
по всему свету, и шведские журналисты были в восторге сообщить
ее своим газетам.
На другой день после официального приема у Литвинова по¬
следовала программа официальных визитов и посещений москов¬
ских достопримечательностей. При осмотре Оружейной палаты
Сандлер умилился над старинным серебряным прибором, пода¬
ренным шведским королем одному из русских царей. «Это руч¬
ная работа шведских ювелиров. Такого художественного прибо¬
ра нет даже при дворе его величества, короля Густава V, — сооб¬
щил нам Сандлер, любовно осматривая разукрашенную серебря¬
ными цветами миску. — Советский Союз умно делает, что хранит
такие античные и художественные ценности в музеях. Это воспи¬
тывает вкус народа и дает новые идеи, проникнутые старорусски¬
ми образами».
На смену старины мы повезли Сандлера в Дом пионеров, где
кто-то из детей продекламировал что-то скандинавское (из Бьёрн-
сона).
Визит к Молотову, официальная беседа и фотографирование.
Визигг к М. И. Калинину. Сандлер был пленен простотой и метки¬
ми замечаниями Михаила Ивановича: «И это бывший петербург¬
ский рабочий-металлист? Дайте мне его биографию, хотя бы на
русском языке».
По расписанию нам следовало везти шведских гостей по шлю¬
зам и каналам на речной вокзал. Но Сандлер отказался: «Шлюзы
ваши, вероятно, последнее слово техники, но каналы и шлюзы -
давнишняя достопримечательность для туристов в Швеции. Я
предпочел бы использовать это время, чтобы побывать на истори¬
ческой Красной площади и посмотреть мавзолей Ленина».
Несмотря на хмурые лица сотрудников протокольного отдела,
я повезла Сандлера на Красную площадь, а оттуда в Кремль, там
как раз в эти дни шла сессия Верховного Совета. Сандлер из ложи
дипломатов внимательно следил за Сталиным на трибуне. Потом
стал рассматривать делегатов, переполнявших заново отделанный
парадный зал заседания. Это посещение произвело на Сандлера
самое сильное впечатление: «Какое разнообразие типов народно¬
стей СССР! И как живописны костюмы ваших восточных советс¬
ких республик!».
Поразило его и обилие женщин-делегатов Совета. Он ушел с
заседания призадумавшись, видимо, на него произвело впечатле¬
ние количество народных представителей со всех концов Совет¬
ского Союза. Он почувствовал, как мы велики, сильны и органи
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 369
зованы. «У вас больше порядка на сессии, чем у нас в парламенте,
и больше почтения к высшему органу государства. Никто не вы¬
ходит из зала до перерыва. Слушают внимательно, атмосфера бла¬
гоговения, как в церкви».
Я была довольна, что настояла на том, чтобы повести шведов
на заседание Совета. Это они запомнят и по импозантности, и по
красочности.
Завтрак в Кремле
Одно из важнейших впечатлений, которое шведские гости со¬
хранят о визите в Москву, — это бесспорно завтрак в честь Санд¬
лера у председателя Совнаркома Молотова. Молотов хотел при¬
дать этому завтраку интимно-дружеский характер, и потому на
нем присутствовали лишь близкие к Молотову члены Совнарко¬
ма: Ворошилов, Каганович и наркоминдельцы во главе с Литви¬
новым. Шведские гости, конечно, все, с посланником Юлленшер-
на и атташе Линдом в качестве переводчика.
Но дружески-интимное настроение за завтраком не налажива¬
лось. Молотов не умеет пленять иностранцев, что делает своей
простотой и искренностью Калинин или острым блеском ума Лит¬
винов. Всегда по-шведски искусственно любезный и неискренне
приветливый, Сандлер как-то сник, осталась одна натянутая на¬
пыщенность и сдержанность. Может, быть, это было от смуще¬
ния, от сознания, что он, Сандлер, принят в историческом Кремле
хозяевами Советского Союза. Мешало, разумеется, и незнание или
очень малое знание русского языка. Сандлер недоверчиво прислу¬
шивался к разговорам за столом по-русски, и чрезмерно любезно
отвечал на всякое обращение к нему Молотова по-французски или
через переводчика. Молотову было явно не по себе с Сандлером,
и оба прикрывались светской преувеличенной любезностью по пу¬
стякам.
Всегда жизнерадостный Ворошилов, вносивший живое веселье
в любой коллектив за столом или после собраний, тоже был за¬
думчив и разговаривал больше со мной, чем со шведами. «Вы,
товарищ Коллонтай, быстро сменяете профессии: из вождя же¬
нотделов — в полпреды, а сейчас, видно, хотите стать летчиком».
Оказалось, что Ворошилов еще не летал. «Построим свои совет¬
ские самолеты по новейшим изобретениям науки и техники,
тогда и полеты станут буднями». И добавил: «Понял ли наш гость,
что скоро перегоним всю их буржуазную технику? Помогут ли
370
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
шведы удержать агрессора от поспешного выступления против нас
всей их капиталистической шайки? А ведь как они дружно рабо
тают против нас, все огулом. И ловко работают, надо признать.
Бдительности в нас мало».
Лицо Ворошилова потемнело от страдания, и он непривычно
сгорбился.
— Клемент Ефремович, я много, очень много думаю о вас в это
тяжелое для нас время. Ничего нет страшнее в жизни, чем поте
рять веру в моральный облик близких друзей. Это больно, очень
больно. Это жуткое горе...
Ворошилов быстро обернулся в мою сторону и пристально по
смотрел мне в глаза.
— Вы это понимаете? Чувствуете? Жуткое горе, да, да.
Показалось мне, или в глазах его были слезы? Нетерпеливо он
провел рукой по лицу, выпрямил стан по-военному и, взявшись за
бокал шампанского, обратился через стол к атташе Нильсу Лин¬
ду: «Что это вы взгрустнули, Николай Иванович? Или о Швеции
соскучились? Давайте выпьем за дружбу шведского и советского
народов, — и шутливо приложив руку ко рту, добавил, — против
всякого агрессора и, в первую очередь, против немцев. Наши шефы
заняты беседой, они нас не услышат. Сколь! Так выпьем по-швед¬
ски. И за дружбу по-русски».
Завтрак к концу прошел оживленнее.
Молотов предложил пройти к гостиную для интимной беседы.
«Переводить будет Коллонтай», — добавил он. Кто-то из протоко¬
ла увел Гюнтера и атташе осматривать парадные залы Кремля.
Мы же уселись в гостиной за кофе.
* * *
Каганович заговорил с Сандлером о шведской металлургии. Он
также хотел знать, действительно ли отразилось на поднятии цен
на лес на мировом рынке заключенное нами соглашение по лесу.
Сандлер охотно ответил, давая благоприятные сведения. Но Во¬
рошилов перебил вдруг ставшего многословным Сандлера. Воро¬
шилов хотел знать, как расценивают шведские военные оснащен¬
ность германской военщины техническими новинками во всех
родах войск. Готовы ли немцы для «большой войны»? На эти воп¬
росы Сандлер отвечал менее охотно, с явной осторожностью,
пользуясь общими фразами.
Литвинов, сославшись на экстренное заседание, не допив кофе,
стал прощаться.
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 371
Молотов поинтересовался, каков был тираж издания «Капита¬
ла» Маркса в переводе Сандлера. Сандлер не ожидал такого воп¬
роса и ответил дипломатически:
- Это издание вышло давно, и выпускали мы его сериями, я не
помню теперь в каком количестве.
- Да перевел ли он Маркса? — громко спросил меня Вороши¬
лов.
Молотов поспешил спросить Сандлера, как расценивают в
Швеции положение Чехословакии. «Заступятся ли за нее Фран¬
ция и Англия? Напор Берлина крепчает, судьба Чехословакии
висит на волоске12. Советский Союз выполнит свои обязательства,
- сказал Молотов, — но что сделают другие страны-гаранты? Что
думаете вы, господин министр?»
Сандлер, подумавши минуту, ответил:
- Политика Франции сейчас очень неустойчива, внутренняя
борьба партий может внести неожиданные моменты. Но армия
крепка и хорошо подготовлена, лучшая во всей Европе, после гер¬
манской.
- Но немецкая крепче, по-вашему? — спросил Ворошилов.
- Технически — да. Но моральный дух французов выше в ар¬
мии. И линия Мажино13. Специалисты расценивают ее выше ли
нии Зигфрида14.
- Ну, а вне этой линии, за пределами Франции, если придето
биться на территории Чехословакии? — опять спросил Ворошилов.
Но на это Сандлер дал такой поверхностный и многословный
ответ, что Молотов прервал мой перевод.
- Это все гадание, а вот что вы нам скажете: почему в шведс¬
кой армии так сильно влияние нацистов? И почему социал-демок¬
ратический кабинет не примет мер, чтобы очистить армию от этих
зловредных элементов? Ведь это и для вас самих, для кабинета и
для Швеции может стать опасным.
Сандлер от этого вопроса встрепенулся и стал отвечать Моло¬
тову в таком тоне, в каком отвечал на запрос оппозиции в парла¬
менте.
- Почему господин председатель Совнаркома считает, что ка¬
бинет господина Ханссона не борется с нацизмом в армии? Наобо¬
рот, шведское правительство провело и проводит ряд мер борьбы
против роста фашизма в Швеции: ношение формы запрещено, в
военных частях дискуссионные собрания на политические темы
запрещены, подозрительные субъекты-иностранцы высылаются из
Швеции.
372
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
— Это, верно, все направлено против коммунистов? — вставил
Ворошилов.
Но тут Сандлер взъерепенился:
— А громкое дело генерала Мунка? Чистый нацист, и мы его
осудили.
И он с увлечением стал перечислять высылки и аресты, случаи
конфискации изданий брошюр, однако без указаний, касается ли
это фашистов или коммунистов. Эта оправдательно-парламент
ская речь Сандлера, видимо, наскучила Молотову и он, демонст
ративно посмотрел на часы, поднялся с кресла.
Сандлер стал прощаться. Он разошелся и перемешивал выра
жения благодарности за радушный прием с похвалами красоте
станций метро, обращаясь к Кагановичу, и образцовым порядком
на заседании сессии Верховного Совета. Ворошилову он с чувством
сказал на прощанье:
— Шведы работают за мир, но защитить свою страну от агрес¬
сора наш народ сумеет не хуже, чем испанцы.
— Вот это молодцы, — ответил Ворошилов.
Но уходя последней, я слышала, как Молотов сказал Каганови¬
чу: «Невероятно скучная фигура, ни на какую самозащиту такие
не пойдут. Но торговать с ними будем. Транзитная страна».
Отъезд Сандлера
Шведский посланник Юлленшерна все же устроил прием-бал.
Сначала был обед в шведском посольстве, который шведы дава¬
ли советскому правительству в ответ на завтрак в Кремле. При
глашенных было немного, строго избранных. Обед был тонкий,
вкусный и немногообразный, чем Молотов остался доволен.
Молотов: Я боялся, что нас закормят шведскими закусками.
Я: Закуски, вероятно, припасены к приему-балу.
Молотов: Расчетливые шведы хозяева, а нам и лучше, не по¬
лезно переедать при нашей сидячей жизни.
Посидев за кофе и общей беседой в гостиной после обеда, хозя¬
ин, шведский посланник, пригласил своих гостей, т. е. всех нас,
ехать на прием, который он устроил не у себя, а в залах гостини¬
цы «Метрополь». Молотов и Литвинов, сославшись на экстренное
заседание, извинились, что приехать на прием не могут. Выразив
сожаление, Сандлер обратился к Литвинову: «Прием, верно, 6у
дет продолжаться до моего отлета, вы можете приехать и после
вашего заседания, даже если оно затянется».
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 373
Литвинов: Так вы приглашаете меня сначала поужинать на
вашем приеме, а потом заодно и позавтракать перед проводами
вас на аэродром?
Сандлер стал уговаривать Литвинова не беспокоиться и не
ехать его провожать. Но Литвинов сухо ответил: «Весь церемони¬
ал выполним полностью».
Мы застали в залах «Метрополя» уже собравшихся на прием
гостей. Присутствовал весь дипкорпус, находившийся и летом в
Москве, и разноязычные журналисты, всегда готовые использо¬
вать такой прием для встреч и бесед. Два оркестра музыки чере¬
довались, и танцы не прекращались.
В одном из залов накрыты были огромные столы со шведскими
закусками. В другом — стол на шведский лад: кофе, торты, сладо¬
сти. Третий зал устроен был под американский бар с крепкими
напитками и разнообразными коктейлями. Шампанское и моро¬
женое разносили непрерывно.
Шведский посланник хотел превзойти прием Хольсти, хотя бы
обилием угощений. Что касается гостей, то советских представи¬
телей было очень немного: сотрудники Наркоминдела с женами,
представители советской гражданской авиации и руководство
Лесоэкспортом. Но Сандлер так был окружен дипломатами и
журналистами, что едва ли заметил малочисленность московских
гостей. Впрочем, он демонстративно обрадовался представителям
Лесоэкспорта, с которыми познакомился еще в Стокгольме во
время переговоров по лесному соглашению. Но Юлленшерна не
мог не почувствовать, что мой совет не делать большого приема
был дружеский, и ходил среди иностранцев с понурой головой.
Однако Сандлер казался оживленным и довольным. Он по-швед¬
ски попивал чашку за чашкой крепкий кофе и бойко разговари¬
вал на знакомых ему иностранных языках.
Часа в три утра приехал и Литвинов. Сандлер повел его по¬
ужинать за маленьким отдельным столиком, а в пять утра, рас¬
прощавшись со своими гостями на приеме, Сандлер и Гюнтер от¬
правились на аэродром. Литвинов и я последовали за ними.
Утро было дивное, не душное, а по-июльски радостное и свет¬
лое. Ни облачка на ярком синем небе. На Тушинском аэродроме
самолет «Викинг» ожидал своих пассажиров. Краткий обмен по¬
следними любезностями, и шведские гости поднялись на самолет.
Литвинов, не стесняясь, громко зевал и жаловался, что уже
несколько ночей не досыпает, добавив: «Не из-за Сандлера, у нас
достаточно и других забот. Вы, товарищ Коллонтай, погостите в
374
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
Москве одну неделю. Это за ваше терпение и работу с Сандле-
ром. Шведы, кажется, остались довольны?». Я подтвердила, что,
по-моему, все обошлось прекрасно, и визит Сандлера пойдет нам
в пользу.
Литвинов: Это мы еще поглядим. Нет у шведов своей линии
политики — немцев боятся, а Лондона слушаются.
Самолет оторвался от земли и пошел на запад по трассе, кото¬
рую мы наметили еще в Стокгольме. Когда самолет превратился
в блестящую точку на синем небе, я вздохнула глубоко и с облег¬
чением: и эта забота с плеч долой. Теперь скорее в гостиницу
«Москва» и в сладком сне забыть о Сандлере и всех мелких вол¬
нениях этих дней.
На XVIII Ассамблее Лиги наций
12 сентября 1937 года. «Ричмонд», комната 105.
Третий раз я на Ассамблее. Сегодня воскресенье, притом хо¬
рошая погода. Никого из нашей делегации в «Ричмонде» не заста¬
ла. Думала, обычная воскресная экскурсия в.горы, но оказалось,
что все наши — Литвинов, Суриц, Штейн — на Нионской конфе¬
ренции, которая началась 10 сентября. Наших больше в Нионе,
чем в Женеве. В качестве юриста-эксперта здесь Лашкевич. Су¬
риц приехал с женой и дочерью, но они поселились не в «Ричмон¬
де», а за городом на вилле, вилла нанята для нашего постоянного
представителя в Лиге наций.
Мне отвели не мою обычную комнату 103, а следующую по
коридору — 105. Все комнаты стандартные по убранству, та же
живописная панорама за окном: цепь альпийских гор. В ванне та
же голубая вода озера Лак-Леман. Только отделка моей комнаты
не в моих любимых серо-голубых тонах, а в малиновых. И этот
темно-малиновый, нелюбимый мною цвет, сразу понижает мое
настроение. Чемоданы стоят неразобранные, а я стою посреди
комнаты и чувствую, что не люблю Женевы и все не по мне здесь.
Впрочем, дело не в Женеве и не в комнате с малиновой отдел¬
кой, а в том, что за эти два года, когда я впервые приехала на
Ассамблею, мировая обстановка сильно обострилась, грозовые тучи
сгустились над Европой и приблизили неизбежность войны, вой¬
ны капиталистического мира против нас, против первой страны в
мире, совершившей социальную революцию и открывшей путь к
коммунизму...
За эти два года картина внешней политики стала очень неуте¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 375
шительной. Немецкий нацизм обнаруживает все яснее свою само¬
довольную агрессивность, свой дух милитаризма и реакции. Нем¬
цы заняли Рур, засунув предварительно в карман Саарскую об¬
ласть. Дружба Гитлера и Муссолини превратилась в открытый
блок под новоиспеченным названием «оси», которую Сталин так
метко высмеял в своей речи на съезде партии в Москве. Франция
дрожит перед ростом милитаризма Германии. Париж уже жале¬
ет о том, что заключил франко-советский пакт и ползет на коле¬
нях перед Гитлером. Народ, тот готов на борьбу с гитлеризмом, а
правящие круги Франции, магнаты капитала, кричат о том, что
Франция «не готова» и было бы безумием раздражать Берлин.
Занятие Рура приблизило к Парижу линию огня... «Осторожно!
Прошу вас, французские граждане, осторожно!...» — несутся уго¬
воры из палаты депутатов и с министерских кресел в Париже.
Народный фронт15 все более и более придушивается мероприяти¬
ями кабинета Блюма.
Два года тому назад в центре внимания был итало-абиссинс-
кий конфликт. Его больше не существует. План Муссолини осу¬
ществлен. Эфиопия стала колонией Италии, «в ней много полез¬
ного для Италии сырья». Абиссиния капитулировала и ее терри¬
торию заняла «цивилизованная», по понятию фашистов, страна,
несущая с собою террор, мракобесие и нарушение независимости
целого государства. Италия торжествует. Раз Абиссиния капиту¬
лировала, все теперь для Лиги ясно и просто. Толстые досье, фо¬
лианты дел по итало-абиссинскому конфликту можно со спокой¬
ной совестью уложить в архивные шкафы Секретариата Лиги,
их мыши не съедят и бумага не рассыпется. Сейфы в Лиге наций
по последнему слову техники.
На очереди Испания. Я жила весь этот год, особенно с приез¬
дом Паленсии в Швецию, так интенсивно всем ходом геройской
борьбы испанского народа за свою свободу и независимость, что
мой разум и сейчас не вмещает, что Лига отделается и на XVIII
Ассамблее от постановки вопроса об агрессии против Испании и
ограничится решениями Нионской конференции по поводу пират¬
ства Италии в Средиземном море16. Испания — это кровавая рана,
растравляемая и углубляемая Комитетом по невмешательству. Не
могу думать без боли и негодования о том, что творят фашисты с
героическим испанским народом. А буржуазные державы лице¬
мерно молчат.
Станут ли события на Дальнем Востоке — агрессия против Ки¬
тая - центральным вопросом XVIII Ассамблеи или и на этот раз
376
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
Лига спасует? Не учтет, вернее, не захочет учесть, что японский
милитаризм в новой агрессии подает руку Гитлеру и Муссолини.
Нет, и на этот раз Ассамблея останется, по-прежнему, иллюзор¬
но-формальной.
Два года тому назад для меня не так еще ясна была политика
Англии и Франции столкнуть Гитлера с Союзом, направить на
восток немецкие полчища, снабженные по последнему слову тех¬
ники, и этим отвлечь вожделения нацистов «помериться» силами
с Англией. Теперь картина ясна.
Советский Союз — «мистическая» страна. Она одна не постра¬
дала от мирового финансово-экономического кризиса и потому она
становится еще опасней. Надо принять меры, т. е. вовлечь ее в
войну, пока не поздно. Так думают враги Союза, скрыто и явно.
Эти размышления навеяли на меня еще большую грусть.
И чтобы отвлечься, я решила приняться за разборку ожидавших
меня материалов Лиги на XVIII Ассамблее. Они ждут меня на
столике вместе с письмами ко мне.
Среди материалов я нашла извещение о том, что вопрос о рав¬
ноправии женщин включен в порядок дня XVIII Ассамблеи и бу¬
дет обсуждаться в Правовой комиссии. Это дало чувство удовлет¬
ворения, ведь это дело моих рук. На XVII Ассамблее в прошлом
году мне удалось добиться решения Ассамблеи поставить вопрос
о равноправии в порядок дня Ассамблеи 1937 года. Это стоило
мне немало хлопот и волнений. Как добиться, чтобы вопрос этот
был включен в порядок дня Ассамблеи? С чего начать?
Мне уже было ясно, что мистер Беккет и его сателлиты хотят
вообще снять вопрос о женских правах с обсуждения в Лиге на¬
ций и похоронить этим всю работу Правовой комиссии, проделан¬
ную на XVI Ассамблее. Первое мое движение было посоветовать¬
ся с коллегами по Правовой комиссии, со скандинавками, но тут я
неожиданно встретила отпор и разочарование. Хессельгрен (Шве¬
ция) заявила: «Вы сами виноваты, что вопрос о равноправии не
будет стоять на XVII Ассамблее, и едва ли будет вообще обсуждать¬
ся снова в Лиге. Ваши выступления в Правовой комиссии носили не
деловой, а принципиальный характер. Лига наций не дискуссион¬
ный клуб и не место для пропаганды идей Советского Союза».
Я обозлилась. Мы поговорили очень крепко и разошлись не¬
дружелюбно. Тогда я обратилась к члену Правовой комиссии,
делегату Чехословакии Осускому, посланнику в Париже. Он
пользуется большим уважением в Лиге. Осуский поддержал мою
инициативу. Мы набросали обращение в Лигу о включении во¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 377
проса о равноправии в порядок дня будущей Ассамблеи. «В столь
чреватой угрозами мировой обстановке Лига должна использовать
все организованные общественные силы, борющиеся за мир.
Поэтому вопрос о равноправности женщин становится актуаль¬
ным», — такова была наша аргументация в обращении.
Документ был готов, оставалось только получить 15 подписей.
Но это дело оказалось вовсе не легким. Иден сказал: «Не надо».
И за ним послушно то же повторили Сандлер, Кут, Мунк и другие.
Я поговорила с Полем Бонкуром, он же радикал и любит защи¬
щать «принципы», которые его на практике ни к чему не обязыва¬
ют. Но Бонкур рассыпался в любезностях в отношении меня и
попросил вместе с ним сфотографироваться. Он стал уверить меня,
что француженки и без равноправия хорошие патриотки; сейчас
положение Франции слишком серьезно, чтобы отвлекать внима¬
ние народа побочными проблемами. Впрочем, посоветовал пого¬
ворить с мадам Малатер-Селье. Значит — отвод.
В собирании подписей активно помог мне в прошлом году ми¬
нистр иностранных дел Финляндии Хольсти. В Финляндии сей¬
час намечается оздоровление общественного мнения и поворот к
дружественности в отношении СССР. Четырнадцать подписей
было получено, оставалась лишь подпись Союза. Литвинов скеп¬
тически мрачно отнесся к моему начинанию, своей подписи как
главы делегации он дать не хотел («мелочь, неудобно»), но разре¬
шил мне поставить мою подпись как активного члена Правовой
комиссии.
Сейчас передо мной «Журнал Ассамблеи» (стенографический
отчет за 1936 год) и наше обращение к председателю Ассамблеи*
со всеми подписями пятнадцати стран. Правда, кроме СССР и
Китая, нет больших держав. Но вопрос о равноправии включен в
порядок дня XVIII Ассамблеи. Все, что требуется. Эта маленькая
* «Следующие делегации, приняв во внимание сообщение Консультативной
комиссии о статусе женщин, адресованное Ассамблее, о чем имеются сведения
в «Журнале Ассамблеи» от 1 сентября, мы, нижеподписавшиеся, имея в виду
кризис, который охватывает все человечество, считаем, что Лига наций должна
поддерживать все те общественные элементы, которые в настоящий момент не
имеют официального представительства среди нас. Мы считаем, что Лига заин¬
тересована выполнить требования международных организаций женщин, нарав¬
не с остальными, поддерживающими Лигу организациями. Ввиду того, что на
данной Ассамблее не удалось рассмотреть этого вопроса, нижеподписавшиеся
просят поставить вопрос о равноправии женщин на следующей Ассамблее 1937
года» (Журнал Лиги наций. 1937. С. 45, 46).
378
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
победа окрыляет меня, и я решила пойти к Хессельгрен, она уже
здесь, обсудить с ней план действий в нашей комиссии.
Завтра открытие Ассамблеи. На этот раз я прибыла сюда но¬
вым путем, по воздуху, через Германию. С момента открытия
линии Стокгольм—Москва (моя основная задача и забота всего
этого 1937 года в Стокгольме) я уже чувствую себя причастной к
воздухоплаванию.
Лететь — чудесно!
12 сентября, скоро полночь.
Первый день в Женеве прошел насыщенно и интересно. В ко¬
ридоре встретила Дашкевича, который только что приехал из
Ниона. Пригласила его в мою комнату узнать новости. Вечером
из Ниона приедет также Максим Максимович.
«Как идут переговоры в Нионе? Значит ли это, что испанский
вопрос так и не будет поставлен на XVIII Ассамблее? И что такое
эта Нионская конференция?» — закидала я Дашкевича вопроса¬
ми. «Разумеется, вопрос об Испании остается, по-прежнему, в пре¬
делах Комитета по невмешательству, — ответил он. — Ниону лишь
разрешено заняться частностью испанской войны: положить пре¬
дел неслыханно наглому пиратству Италии в Средиземном море.
Итальянцы нагло топят не только советские торговые суда, но в
своем пиратстве Италия дошла до того, что совершенно приоста¬
новила торговое мореходство в Средиземном море. Когда пират¬
ствующие фашисты не только стали топить греков, египтян, фран¬
цузов и англичан, но и расстроили торговое плавание англичан,
они подняли вой. Нионская конференция имеет задачу создать
контроль в Средиземном море и обеспечить охрану торговых су¬
дов от итальянских пиратов. Фашисты нарушают все веками ус¬
тановленные традиции мореплавания: они даже не спасают лю¬
дей, экипаж потопленного судна».
Дашкевич рассказал мне жуткие случаи неслыханной бесче¬
ловечности итальянских пиратов. Два наших советских судна
«Тимирязев» и «Благоев» потоплены ими. Неудивительно, что
Литвинов зол и непримирим.
«На Нионской конференции представлены страны Средизем¬
ного моря, но орудуют все те же англичане, — информировал меня
Дашкевич. — Литвинов, внося предложение о мерах эффектив¬
ной охраны торговых судов, требовал, чтобы охрана эта распро¬
странена была также и на торговые пароходы республиканского
правительства Испании. Охрана в нашем предложении преду
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 379
сматривала спасение погибающего экипажа. Но конференция от¬
клонила предложение Советского Союза с архииезуитской моти¬
вировкой: спасение экипажа тонущего судна республиканской
Испании является актом вмешательства во внутренний конфликт
Испании в интересах одной из сторон. Эта лицемерная мотиви¬
ровка возмутила Литвинова. Всему миру известно, что Франко
бесконтрольно и беспрепятственно снабжается всем необходимым
для ведения войны. Все знают, что вмешательство в испанские
дела Италии и Берлина давно перешло в открытую агрессию, что
германские и итальянские войска блокируют порты и занимают
испанские города. Кого же хотят обмануть англичане и францу¬
зы видимостью соблюдения невмешательства, отклоняя советское
предложение о спасении тонущих моряков?».
«Уверяю вас, — сказал Лашкевич, — я никогда не видал Макси¬
ма Максимовича таким разозленным. Он взял слово вне очереди
и так внушительно стал отчитывать конференцию за ханжество,
что англичане испугались. Особенно их задело обвинение, что
именно эта страна мореходства нарушает традиции мореплава¬
ния и поддерживает пиратство фашистов-итальянцев. Делегаты
Великобритании окружили Литвинова и с несвойственной англи¬
чанам живостью оправдывались. Решено вернуться к обсуждению
предложения Литвинова в связи с пунктом о контроле. Впро¬
чем, - добавил Лашкевич, — Литвинов сказал, что если контроль
будет в руках англичан и французов, чего добиваются в Нионе,
то тогда нечего ждать практических результатов».
Интересная беседа с Лашкевичем прервана была телефонным
звонком, это представительницы женских международных орга¬
низаций добивались свидания со мной. Назначила им в пять ча¬
сов. Я не могла и не хотела сразу включиться в вопрос равнопра¬
вия женщин после всего, что услышала от Лашкевича о Нионе и о
ходе войны в Испании.
Вечером в «Ричмонд» вернулись наши — Литвинов, Штейн,
Суриц. Максим Максимович казался озабоченным: «А, вы уже
здесь, Александра Михайловна! Вам придется выдержать снова
бой по женскому вопросу», — сказал он, здороваясь со мной. Он
хотел уйти к себе, но я попросила разрешения зайти к нему на
минутку.
Литвинов: По женским делам?
Я: Нет, по поводу Испании.
Литвинов: Что же вы хотите знать? Нионская конференция
14 сентября заканчивает свою работу, поделила Средиземное море
380
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
на зоны, подлежащие контролю англичан и французов, что зна¬
чит, по существу, создать юридическую видимость права захвата
или потопления судов, заподозренных в подвозе контрабанды в
республиканскую Испанию в Средиземном море.
Я: Но вам, Максим Максимович, удалось провести несколько
существенных положений в интересах советского флота и судов
республиканской Испании.
Литвинов: На бумаге. А по существу — фикция. Друзья и по¬
кровители фашистов извращают все постановления, которые вно¬
сит Советский Союз, в пользу наших общих с испанской респуб¬
ликой врагов. Не сомневаюсь, что все достигнутые в пользу рес¬
публиканской Испании постановления, Комитет по невмешатель¬
ству обратит в пользу Франко. Вы помните дело с нашим предло¬
жением в Комитет по невмешательству еще в первые месяцы ис¬
панской войны? Италия и Германия отправляли свои регулярные
военные части к Франко под видом «добровольцев». Майский внес
тогда в Лондонский комитет предложение запретить отправлять
добровольцев в Испанию. Предложение СССР было принято. Что
же получилось? Правительства многих стран стали запрещать
своим гражданам выезд в Испанию под предлогом борьбы с доб¬
ровольчеством. Между тем уже тогда на территории Испании
интервенты имели стотысячный состав регулярных бойцов, сра¬
жавшихся на стороне Франко против республиканского правитель¬
ства. Конечно, запрещали выезд в Испанию буржуазные прави¬
тельства не фашистам, а коммунистам.
Я: Да, это случилось и в Швеции, но объединенными силами
шведской компартии и нажимом со стороны посланника респуб¬
ликанской Испании Изабеллы Паленсии из Швеции все же мно¬
гие добровольцы перебрались в Интернациональную бригаду17.
Литвинов: Если уж проводить контроль против контрабанды
на судах, идущих в Испанию, то надо контролировать не Среди¬
земное море, а суда в гаванях Италии и Германии. Но об этом,
конечно, нет и речи. Корень зла не обезврежен Нионом. А еще
Кузьма Прутков советовал: смотри в корень. А корень — это Бер¬
лин. Впрочем, об этом еще успеем потолковать. Вы, верно, уста¬
ли после дороги. Как? Вы прилетели из Стокгольма? Это интерес¬
но, я еще не летал.
13 сентября, утро.
Раньше, чем войти в жизнь и атмосферу Ассамблеи и в подго¬
товку к моей работе в Правовой комиссии, мне надо записать наи¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 381
более яркие впечатления от вчерашнего дня, первого дня моего
приезда на XVIII Ассамблею. О самом сильном переживании вче¬
рашнего вечера — беседе с Яковом Захаровичем Сурицем, писать
сейчас не могу. Он много рассказал мне о партийных делах и о
том, что делается в Москве за последнее время. Но об этом в дру¬
гой раз.
Я должна подготовить себя к Ассамблее и не отвлекаться мыс¬
лями и чувствами. Надо встать в здешнюю деловую упряжку с
ощущением, что вокруг, и очень близко вокруг, наши враги. Надо
быть уверенной и ясной, подъемно-деловитой и снисходительно¬
любезной в личном общении, но твердонепоколебимой при рабо¬
те в комиссии. Это не просто деловая работа, это — фронт, это
значит быть на посту советской политики во всех ее проявлениях.
Довольно, отчитала себе мораль. Теперь записать о впечатлени¬
ях вчерашнего дня.
В пять часов ко мне на машине заехали две представительни¬
цы международных женских организаций, самые энергичные и
целеустремленные.
Алис Поль приехала сюда прямо из Вашингтона и имела бесе¬
ду с Рузвельтом — любопытно. «В США все полны возмущения на
“япошек” из-за их наглого нападения на Северный Китай. Рузвельт
при всем своем отвращении к войне сказал мне и велел это повто¬
рить всем в Женеве: что бы не решила Лига наций, американ¬
ский народ не позволит японцам хозяйничать в Китае. Китайцы
наши друзья и Америка за них заступится. В Вашингтоне настро¬
ение твердое и решительное». С обычной своей живостью Алис
Поль перескочила на вопрос о женских правах и пыталась убе¬
дить меня, что Рузвельт очень интересуется включением в пакт
обязательств для членов Лиги провести в своих странах призна¬
ние равноправия женщин: «На XVIII Ассамблее должна быть
принята такая резолюция, и все надежды мы возлагаем на вас.
Вы здесь наш чемпион».
Мадлен Лоти предложила продолжить беседу в новом здании
Дворца наций. «Как! Вы еще не видели нового здания Дворца на¬
ций? Так поедем туда сейчас на чашку чаю. Теперь уже никто не
ходит в нашу старую “Баварию”, чтобы узнать последние ново¬
сти. Все встречаются во Дворце наций, там мы увидим всех от
мала до велика».
Не успели мы войти в здание Дворца наций, как встретили
Стафана Седерблюма из министерства по иностранным делам
Швеции. С Седерблюмом стоял секретарь Лиги — Экстранд, тоже
382
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
швед. «Вы слышали, — не успев поздороваться со мной спросил
Седерблюм, — китайское правительство обратилось в Лигу с
просьбой поставить на Ассамблее вопрос о нападении Японии на
Северный Китай. Но это обращение 10ггая отклонено. Что на это
скажет СССР? Агрессия налицо, и от нее страдает не один только
Китай, но нарушена нормальная торговля с Востоком многих
стран». Всегда сдержанный Седерблюм явно взволнован: «Лига
наций не может и не должна отклонять законное требование ки¬
тайцев. Ассамблея должна поставить этот вопрос в свой порядок
дня».
«Кто говорит, что обращение Нанкина уже отклонено? — воз¬
разил Экстранд. — Его рассмотрит Совет. Я сказал только, что
сейчас заниматься Китаем едва ли уместно. У Китая имеется те¬
перь могущественный друг и заступник», — добавил Экстранд.
— США? — нарочно спросила я.
— Нет, ваша страна, СССР, я имею в виду ваш договор с Кита¬
ем, подписанный недавно.
Так вот почему Лига хочет отклонить просьбу Китая о вклю¬
чении на Ассамблею вопроса об агрессии Японии Китае! (Это я,
конечно, подумала про себя.)
Алис Поль стала доказывать Экстранду, что в Вашингтоне япо¬
но-китайский конфликт рассматривается как важнейший момент
международной политики, и американцы всецело на стороне Ки¬
тая. «Мы тоже»,— подхватил Седерблюм. Но беседу нашу пре¬
рвал сотрудник Секретариата Лиги, предлагавший присоединить¬
ся к группе делегатов, осматривающих новое здание. Мы присое¬
динились, отложив чаепитие.
* * *
Здание Дворца наций монументально и внушительно по разме¬
рам и вполне современно по стилю архитектуры, строго и вырази¬
тельно, без лишних ухищрений, прикрас и вычурности. Собствен¬
но, это не одно здание, а целый комплекс зданий, соединенный
переходами, галереями, внутренними дворами. Дворец располо¬
жен в старом парке Ариан. Фасад повернут к озеру и величаво
высится на фоне альпийских гор.
Внутри здание дышит простором, обилие света и солнца. Про¬
стота и строгость стиля и внутри здания. Особенно приятно со¬
блюдение пропорций в помещениях, нет дисгармонии в чрезмер¬
но высоких потолках, почему комнаты комиссий дают ощущение
успокоительной замкнутости, располагающей к работе. Правитель¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 383
ства некоторых государств сделали свои приношения Дворцу на¬
ций, украсив отдельные залы фресками своих лучших мастеров
кисти.
Большое впечатление производит зал Совета Лиги наций, рас¬
писанный и оформленный испанцами. Этот овальный зал весь в
бронзово-серых тонах. Стены расписаны испанским художником
Хосе Мария Стертом. Живопись изображает коллективную борь¬
бу человечества с силами природы. Преодоление и подчинение
природы человеку. Потом борьбу человеческих групп между со¬
бою, войны, разрушения, смерть, страдания, причиняемые война¬
ми. И наконец, преодоление войн и распрей между людьми кол¬
лективной волей, единством. Это апофеоз той цели, что ставят
устав и пакт Лиги наций. Немного наивно, но художественно кра¬
сиво и приятно для глаз.
На прошлой Ассамблее этот подарок республиканской Испа¬
нии Лиге наций торжественно передан был совету Лиги. Дель
Вайо и Изабелла Паленсия пригласили делегатов XVII Ассамб¬
леи присутствовать на этом торжестве, и в благодарственных ре¬
чах членов Совета выражались надежды, что для Испании скоро
настанет счастливый час апофеоза, так ярко переданный худож¬
ником Сертом, победа единства воли народа над разрушительны¬
ми силами кровавой войны...
Но вот и XVIII Ассамблея, год прошел, и агрессоры, по-пре¬
жнему, разбойничают в Испании, а Лига ничего не предприняла,
чтобы приблизить апофеоз победы над войнами.
Я отказалась дальше рассматривать новое здание Лиги. Как
бы эффективно не было устройство этого здания, содержание
Лиги, нахождение ее всецело в руках империалистов — обесцени¬
вает и само здание. «К чему это Лига выстроила такое несуразно
огромное здание? Оно не соответствует результатам, достигнутым
Лигой. Что вы будете делать с этим дворцом во время мировой
войны?» — не сдержав своего раздражения, спросила я чиновника
Секретариата Лиги.
Он быстро возразил мне: «Вот именно тогда во время войны
Лиге потребуется большое здание. Мы уже набросали план рас¬
ширения кадров Секретариата во время войны. Швейцария по тра¬
диции останется нейтральной, ее никто не тронет, и именно здесь,
в Женеве, в новом здании Лиги, будут происходить всякого рода
переговоры, конференции и, вероятно, съезд по заключению
мира».
«Далеко же заходит ваша предусмотрительность», — снова
384
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
вырвалось у меня. Но меня перебила делегатка Великобритании:
«Секретариат Лиги ошибается, если думает, что во время миро¬
вой войны это здание останется в пользовании Лиги. У нас, в Ан¬
глии, на этот счет уже все предусмотрено. С момента мировой
войны Дворец наций передается Международному Красному кре¬
сту, самое подходящее помещение как лазарет или санаторий для
раненых».
«Но это было бы безрассудством, — не унимался чиновник Ли¬
ги. — Дворец предназначен для конференций и международных
съездов. На это имеется суждение многих стран».
«Нет, нет, — перебила его Алис Поль, — переговоры о мире и
заключение мира будет и может происходить только в одном го¬
роде земного шара — в Вашингтоне. Это мы, американцы, как и в
прошлую войну, продиктуем мир Европе и Азии». Разгорячивша¬
яся патриотка начала громким голосом доказывать, почему съезд
мира будет происходить не в Швейцарии, а именно в Америке.
Ее горячая и громкая аргументация привлекла внимание прохо¬
дивших мимо делегатов. Остановился и Седерблюм: «Почему вы
думаете о Вашингтоне? Я бы считал, что раз война заденет не
только Европу, но и Азию, местом мирных переговоров будет ско¬
рее всего Москва или Пекин». «Почему не Бомбей или Дели?» -
вмешался корреспондент из Индии. «Или Аддис-Абеба, освобож¬
денная от Италии», — перебил его кто-то. Предложения посыпа¬
лись с разных сторон, разговор принял шутливый характер.
Мои спутницы и я поспешили на чаепитие в кафе дворца.
14 сентября.
Сегодня комиссии начали свою работу уже во Дворце наций.
В Правовой комиссии просторно и много света, работать будет
удобно. Но в председатели избрали реакционную фигуру — Поли-
тиса, и я пожалела о старой лисе — Лимбурге, который все же,
как голландец, не шел так послушно за Англией, как представитель
Греции. Вице-председателем избран румын, бесцветный Пелла.
В качестве докладчика на пленум Ассамблеи уже сразу наме¬
тили Хессельгрен. Это продиктовано Великобританией, чтобы
заранее связать ей руки и побудить ее занять линию, угодную
Англии. А какая линия угодна Англии в вопросе женского равно¬
правия, я еще вчера узнала от миссис Корбет-Ашби, председатель¬
ницы английской ассоциации «Равные права».
Миссис Корбет-Ашби не входит в делегацию Англии на Ассам¬
блее, она приехала в Женеву от своей боевой женской организа¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 385
ции, обеспокоенная директивами, данными делегатам на Ассамб¬
лею: провалить вопрос о равноправии, т. е. добиться признания в
Правовой комиссии, что вопрос о женском равноправии не подле¬
жит компетенции Лиги наций. Корбет-Ашби не разделяет точку
зрения своего правительства, она считает, что Правовая комиссия
должна продолжать начатую на XVI Ассамблее работу в пользу
разрешения вопроса о равноправии путем постановлений Лиги,
нажима на страны, особенно отсталые в вопросе женского равно¬
правия, или международными актами по примеру Монтевидео.
«Но, — добавила Корбет-Ашби, — так как настроение в Правовой
комиссии совпадает с линией Великобритании, то к вопросу о рав¬
ноправии надо подойти с большей осторожностью, не делать из
него боевого политического вопроса».
«Это очень трудно осуществить, — ответила я, — когда все про¬
грессивное человечество борется за демократию против фашиз¬
ма. Принцип равноправия женщин неотделим от общего принци¬
па демократии. Именно сейчас в процессе борьбы против нациз¬
ма и фашизма, равноправность женщин, сливающаяся с их борь¬
бой за мир, приобретает политическое значение и становится кон¬
кретной задачей Лиги наций. Объясните мне, почему у вас боят¬
ся продвижения мероприятий по равноправию женщин?».
Корбет-Ашби привела давно знакомый аргумент: «Расширение
женских прав, факт обсуждения равноправия женщин в Лиге
наций могут повлечь за собой постановку вопроса о правах и рав¬
ноправии колониальных народов в империи, что мы в Лондоне
считаем неуместным в данной мировой обстановке при растущей
угрозе Германии. Но если удержать обсуждение вопроса в разум¬
ных рамках и не делать упор на общеполитическую сторону воп¬
роса, можно кое-чего добиться и на этой Ассамблее».
Это, очевидно, сказано по моему адресу, но если Корбет-Ашби
думает запугать меня «конфиденциальным» сообщением, что ан¬
гличане решили провалить в комиссии вопрос о равноправии, то
она ошибается. Наша позиция неизменно принципиальная, и если
англичане и их сателлиты хотят провалить наше предложение,
то я спущу на делегатов комиссии (большинство в этом вопросе
не разбирается и колеблется) представительниц международных
женских ассоциаций. Такие энергичные особы, как Алис Поль,
Мадлен Лоти и австралийка Лителджон, умеют действовать на
них извне и создавать шум за пределами комиссии, возбуждая в
Лиге интерес к нашим дискуссиям.
Вчера вечером, после пленума Ассамблеи, я у себя собрала со¬
386
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
вещание представительниц международных женских организаций
в присутствии всех скандинавок. Хессельгрен дорожит популяр¬
ностью среди женских организаций, это в противовес влиянию
англичан. Итак, уже вчера моя работа в Лиге по существу нача¬
лась.
22 сентября.
Бой в Правовой комиссии очень жаркий и напряженный, тре¬
тье заседание идет горячая дискуссия. Как и на XVI Ассамблее, я
снова оказалась на передовой линии огня. Главный противник ра¬
дикального крыла комиссии — это делегат Англии мистер Бек-
кет. Но уже в своем первом выступлении председатель комиссии,
Политис, попытался «смять» вопрос, отвести его от практическо¬
го разрешения, чтобы ограничиться общей дискуссией. Мне при¬
шлось возразить ему (это было 16 сентября), что общая дискуссия
о равноправии уже имела место на XVI Ассамблее и делегация
СССР внесла заявление, что принятые на Ассамблее 1935 года
решения Советский Союз рассматривает лишь как первый шаг,
ожидая дальнейших мероприятий Лиги в этом вопросе. За эти
два года Секретариат проделал большую работу по собиранию
материалов. Кроме того в Лигу поступило два конкретных пись¬
менных предложения от СССР и Англии. Со всеми этими доку¬
ментами делегаты правовой комиссии должны ознакомиться рань¬
ше, чем приступить к дебатам. Если не все члены комиссии успе¬
ли ознакомиться с указанными материалами, я предложила отло¬
жить заседание. Меня поддержал делегат Ирландии Хэрне (в пику
англичанам). И Политису пришлось перенести заседание на дру¬
гой день, чтобы дать возможность членам ознакомиться с мате¬
риалами. Это был первый маленький успех, но он ободрил ради¬
кальное крыло комиссии.
Выступление мистера Беккета вело к одной, уже известной
цели: изъять вопрос о равноправии из компетенции Лиги. Он за¬
был о международных договорах в Монтевидео, вошедших в сфе¬
ру дел Лиги, забыл о резолюции Совета от 1935 года и XVI Ассам¬
блеи. Беккета поддержал делегат Франции, доказывая, что во¬
прос о равноправии женщин подлежит разрешению только пу¬
тем внутренних мероприятий стран и не входит в число вопросов,
разрешаемых международным путем. Следовательно, его надо
снять с порядка дня Лиги наций. Хессельгрен в своем скучном, но
обстоятельном докладе предложила образовать в самой Лиге ко¬
миссию экспертов для дальнейшей разработки вопроса о равно¬
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 387
правии женщин и выработки мероприятий по осуществлению на
практике равноправия в странах Лиги наций.
Мое выступление намечено на завтра, а пока обрабатывают
членов комиссии мои друзья из международных женских ассоци¬
аций.
23 сентября.
Сегодня было мое большое выступление против Беккета и про¬
чих. Основная победа одержана: вопрос о равноправии остается
для дальнейшего продвижения в Лиге наций, предложение Бек¬
кета о передаче его в Римский институт права окончательно уст¬
ранено. Но бой был тяжелый. Я нарочно упомянула, что Лига,
разрабатывая вопрос о равноправии, будет пользоваться институ¬
том частного права наравне с подобными учреждениями, и этим
была поставлена точка в этом вопросе.
Свое выступление я строила на роли женских организаций в
борьбе за мир, приводя пример ценной общеполитической рабо¬
ты советских полноправных гражданок. Принимая за основу свое¬
го устава защиту принципа демократии, Лига не сможет отбро¬
сить неотъемлемую часть демократических основ, т. е. женское
равноправие. Я поддержала требование международных ассоци¬
аций женщин о включении в пакт Лиги статьи, требующей осу¬
ществления равноправия во всех государствах — членах Лиги на¬
ций, и выразила уверенность, что при пересмотре и дополнении
пакта Лиги эта часть демократических основ войдет как само со¬
бой разумеющийся пункт пакта.
Мое заявление, что советская делегация поддерживает пред¬
ложение мистера Беккета об образовании комиссии экспертов в
самой Лиге для разработки мероприятий по равноправию, нанес¬
ло нашим противникам в Правовой комиссии последний удар, дис¬
куссия становилась беспредметной.
Сегодняшнее заседание закончилось выбором подкомиссии для
выработки резолюции, какую Правовая комиссия вынесет на пле¬
нум по вопросу о равноправии, и в эту комиссию, кроме Беккета и
французского делегата Кассена, вошли все представительницы
радикального крыла комиссии, т. е. делегатки, которые поддер¬
живали позицию Советского Союза.
После выборов подкомиссии (в которую и я, конечно, вошла)
ко мне подошел французский делегат и поделился со мной своим
неудовольствием. Он считает, что пребывание в Женеве жен¬
ских организаций вредно действует на работу Ассамблеи. «Эти
388
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
дамы напирают на нас со своей узкой женской точки зрения, а не
считаться с ними тоже нельзя. Это может потом сказаться во
Франции при выборах. Неужели в вашей стране женщины име¬
ют такое же влияние и действуют на правительство или депута¬
тов советов таким же кулуарным напором? Это очень вредное
явление», — закончил Кассен.
Я невольно рассмеялась, поняв, что он голосовал за подкомис¬
сию лишь под напором женских ассоциаций, имея в виду буду¬
щие выборы во Франции. Значит, мой практический ход удался и
женские организации все же сумели оказать давление на офици¬
альных делегатов Ассамблеи своей страны. Конечно, я передала
наш разговор представительницам.
Предстоит еще бой в подкомиссии при составлении резолюции
на пленум Ассамблеи, но я спокойна: позицию СССР в вопросе о
равноправии нашим противникам не удастся провалить. Главное,
чтобы вопрос о равноправии был признан в компетенции вопро¬
сов, подлежащих решению Лиги. Факт образования постоянного
органа в Лиге по вопросу о равноправии разбивает все злоумыш¬
ления и подвохи англичан и французов. Но бой еще не кончен.
Иду продолжать свою кулуарную работу.
28 сентября.
Работа Правовой комиссии закончена, и я с удовлетворением
отмечаю, что все старания англо-французского блока в комиссии
провалились. Вопрос о равноправии женщин не будет изъят из
компетенции Лиги и передан в Римский институт права.
Бой был жаркий. И хотя результат меньше того, чего я могла
бы пожелать и на что надеялись представительницы прогрессив¬
ного женского мира, но все же налицо имеется практическое до¬
стижение: в Лиге образуется специальная комиссия экспертов обо¬
его пола, на которую возложена задача подготовки мероприятий
для осуществления принципа равноправия женщин во всех стра¬
нах — членах Лиги. Это шаг вперед по сравнению с решением
XVI Ассамблеи, когда вопрос впервые был внесен в Лигу.
В момент, когда со стороны государств, стоящих вне Лиги, го¬
товится наступление на все основы демократии, когда человече¬
ству угрожает новая мировая война и Лига должна ее предотвра¬
тить, Лига наций не может не быть заинтересована в поддержке
требований прогрессивных женских организаций, отстаивающих
равноправие как принцип демократии и одновременно являющих¬
ся силами, борющимися за мир.
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 389
«Известия» 29 сентября 1937 года сообщили: «Первая комиссия
Лиги наций (по конституционным и юридическим вопросам) в
течение трех дней обсуждала вопрос о равноправии женщин.
Большое впечатление произвело выступление делегата СССР
тов. Коллонтай, которая на ярких примерах продемонстрирова¬
ла, как на протяжении 20 лет осуществлялся принцип равнопра¬
вия полов во всех областях жизни. Подчеркивая, что это величай¬
шее достижение нашло свое закрепление в новой Сталинской
Конституции, тов. Коллонтай процитировала соответствующие
статьи этой Конституции.
Комиссия приняла решение об образовании Лигой наций осо¬
бого комитета для изучения и юридической подготовки вопроса о
введении принципа равноправия женщин в законодательство
стран, входящих в Лигу наций».
29 сентября.
Делегатки разных стран на Ассамблее устроили нам, четырем
членам Правовой комиссии, завтрак в ресторане Дворца наций,
откуда открывался дивный вид на Альпы. Нас благодарили за
проделанную работу и, главное, за позицию СССР отстоять в Лиге
дальнейшую разработку вопроса о равноправии. Настроение за
завтраком было праздничное, и я старалась не думать о тяжелых
сообщениях из Москвы18, с которыми еще утром поделился со мной
Суриц.
Ассамблея подходит к концу, ничего не решив ни в отношении
мер против агрессии в Испании, ни для приостановки наглого на¬
ступления Японии на Китай. Втянет ли агрессия и нас в кровавый
ужас войны?
В своем ответе на завтраке делегаток я развивала им установ¬
ку СССР и призывала бороться в создавшейся мировой обстанов¬
ке против войны более целеустремленно, чем за равноправие. Это
многим не понравилось.
Тучи сгущаются над международными событиями. Чувство, что
вот-вот разразится гроза. Отвожу душу с доктором Негриным19,
премьером Испанской Республики, обаятельный и умный чело¬
век. Крупнее дель Вайо.
Примут на Ассамблее резолюцию Правовой комиссии и я уеду
в Стокгольм на свою работу, отсюда она кажется какой-то микро-
работой. А там текущие заботы и задания все заслоняют, забыва¬
ется большое, совершающееся в мире. Но без такого напора пол¬
преда ничего не достигнешь и в малом.
390
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
С равноправием покончили и добились. Теперь за рапиры в
поединке с Сандлером, и прихвост же он Англии! Я особенно по¬
чувствовала это, когда слушала речь Максима Максимовича.
* * *
Выступление Литвинова происходило на этот раз в более тор¬
жественном внешнем окружении: в новом зале пленарных засе¬
даний Дворца наций 21 сентября.
Речь Литвинова была не только принципиально четкая, как
установка СССР, она была и по форме ярка и красочна. Он сразу
поставил вопрос об агрессорах и агрессии. Два члена Лиги и ее
Совета — Китай и Испания — подвергаются нашествию военных
сил чужеземного государства. Пиратство властвует на море и в
воздухе. Международная торговля нарушена, ценные грузы под¬
вергаются захвату или пускаются на дно морское. Мы вернулись
к временам худшей анархии, царствовавшей в дни средневе¬
ковья.
Нападение на Китай без повода! Испания уже два года под¬
вергаются бомбардировкам ее города, гибнут исторические и ху¬
дожественные ценности всего человечества. Гражданская война
в Испании... Но какое дело третьему чужестранному государству
до распрей в Испании? Не должно было быть дела по современ¬
ным, несредневековым понятиям. Но факт вмешательства, вопреки
теории невмешательства, налицо.
Задача Лиги гарантировать целостность государств, состоящих
ее членами, охранять мир и международный порядок, обеспечить
соблюдение международных договоров. Но Лига бездействует и
создается впечатление, что надо охранять не мир между народа¬
ми и их права, а саму Лигу, охранять ее, как красную девицу,
изолируя от всех потрясающих мировых событий.
Ошибочное мнение: Лига бессильна бороться с международ¬
ным разбоем (а ведь она для этого и создана!). Борьба с агрессией
возможна лишь, по мнению Лиги, при сотрудничестве с агрессо¬
ром.
Литвинов свел свое великолепное выступление к мысли, что
не надо складывать руки перед угрозой миру, мир уже нарушен,
война — действующий фактор на двух континентах. Задача Ли¬
ги — это обуздание агрессоров. Надо поднять авторитет Лиги не
рассылкой анкет и универсализмом, а действенным коллектив¬
ным отпором. Дело не во внутренних режимах стран, ибо мирное
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 391
сосуществование стран признается Лигой независимо от их режи¬
ма. В Лиге нет места лишь для агрессоров, и универсализм неосу¬
ществим при проявлении агрессии. Сотрудничество с нарушите¬
лями мира невозможно, и не этим варварам выступать в роли спа¬
сителей цивилизации.
Литвинов дал точную установку нашего отношения к респуб¬
ликанской Испании: Советскому Союзу ничего не нужно от Испа¬
нии, ни экономически, ни политически. СССР требует лишь про¬
ведения на деле права, защищаемого и Лигой, чтобы каждый на¬
род сам определял свой внутренний режим, мы против вмеша¬
тельства, особенно иностранных войск. Мы требуем, если уже есть
международное соглашение о «невмешательстве», чтобы оно со¬
блюдалось и было бы обязательно для всех.
Как всегда, выступление Литвинова вызвало много толков в
кулуарах, но за эти годы, что я в Женеве, позиция СССР развер¬
тывается благодаря Литвинову все яснее и дебатировать против
нее трудно. Но «хозяева» Лиги, Англия и Франция, катятся по
наклонной плоскости, зажмурив от страха глаза. Впереди — про¬
пасть.
30 сентября.
Сижу на вокзале в Базеле в ожидании поезда на Берлин с пря¬
мым спальным вагоном. Из Берлина полечу в Стокгольм, так что
завтра днем уже буду в полпредстве. Досадно, что не достала места
в самолете из Женевы в Берлин.
Обычно я люблю суету больших вокзалов, как в Базеле. Вы¬
пить, стоя у буфета, чашку горячего кофе, купить огромную аро¬
матную грушу «бере» и запастись газетами на разных языках на
дорогу. Но сегодня боюсь газет, еще больше расстроюсь, опеча¬
люсь. Последнее, что сказал мне Суриц в «Ричмонде», это, что
Д. В.** снят с работы и арестован. Он, который пользовался «осо¬
бым» доверием... Нехорошо на душе, холодно и жутко.
Погуляла полчаса по базельским улицам, вспоминая междуна¬
родный конгресс за мир в 1912 году, Жореса21 с его образной кар¬
тиной из «Макбета». Теперь сижу на платформе, жду поезда. Ско¬
рей бы на свою полпредскую работу, не хочу думать, вспоминать
и страдать. Работа все поглотит. Кому сейчас легко? Тяжело и
нашей партии, трудно и Литвинову.
Это было на днях за обедом. Секретарь шепнул Литвинову,
что шифровальщик просит его выйти.
392
Тетрадь тринадцатая (1936—1937)
— Пусть подождет, — сказал Литвинов, — сейчас закончу обед.
— Шифровальщик сказал, требуется срочный ответ.
/Литвинов, нахмурившись, отодвинул свой стул, бросил салфет¬
ку. С его уходом в нашей столовой воцарилось молчание. Штейц,
не доев десерта, вышел, по-видимому, к Литвинову. Закончив обед,
Суриц и я тоже постучались в комнату Литвинова.
— Войдите.
Литвинов сидел за письменным столом, шифровка лежала
перед ним. Он не писал, а сидел, задумавшись. Около него стоял
шифровальщик, готовый принять ответ. Увидев меня и Сурица,
Литвинов отдал шифровальщику депешу и, дождавшись его ухо¬
да, со вздохом сказал:
— Еще одним полпредом меньше, извещают, что Устинов22 ско¬
ропостижно скончался.
Суриц: Я что-то не слышал, что он болел. Не пишут, что с ним?
Литвинов: Устинов всегда был неврастеником. Не вовремя умер
Устинов. В Наркоминделе сейчас семь вакантных полпредств. Кто-
нибудь из вас не желает ли переменить свое полпредство на ва¬
кантное? Не хотите? Надо срочно подобрать кого-нибудь на место
Устинова. Борис Ефимович, секретаря можно оставить временно
поверенным? Вы его знаете?
Штейн подтвердил, что знает.
Литвинов, тяжело вздохнув, прошелся по комнате:
— Через полчаса ко мне придет доктор Негрин по испанским
делам, а пока, Борис Ефимович, пройдемтесь-ка с вами, на возду¬
хе лучше думается. И чего это вздумал Устинов умереть в такое
время... Идемте же, Борис Ефимович. Надо срочно решить, кого
назначить вместо Устинова.
И я хожу по базельскому вокзалу и чувствую до жути холод на
сердце. Тяжелое, тревожное время, как сказал Литвинов. Да,
такой напряженной атмосферы я не помню. Многое неясно, запу¬
тано, темно. Но одно ясно: наши подлые враги, Берлин да и дру¬
гие, сумели развить широко и глубоко свою подрывную работу.
Перед их злоумышлением и коварством бледнеют все происки и
интриги дворов папы в Риме в былые времена или коварство и
двуличие дворов Медичи с их отравленными перчатками и кин¬
жалом в спину. Иезуитская работа при дворах абсолютных мо¬
нархов Европы времен Возрождения кажется детской игрой. Про¬
цветают двуличие, коварство, строятся козни и заговоры. И по¬
шатнулось самое ценное — моральная вера в друзей...
Газет я просто читать не могу, одна сплошная ложь и клевета.
Женева — Стокгольм — Москва — Женева 393
Вот уже снова пишут, что меня отозвали и что вместо Москвы я
убежала куда-то за границу. А в другой — Литвинов впал в неми¬
лость. Злятся империалисты, что карты их раскрыты и что зло¬
умышления их не удались.
Поезд подходит, и носильщик идет за моими вещами. В путь
на Берлин — противное стало слово.
Тетрадь четырнадцатая
(1938-1939)
ШВЕЦИЯ.
КАНУН ВТОРОЙ МИРОВОЙ войны
(фрагменты)
Мир на пороге войны. - XVIII Ассамблея Лиги наций. - Рожде¬
ство 1938 года. - Новый год. - Над картой Испании. - Мир
объят тревогой. - Барселона пала. - Беседа с министром внут¬
ренних дел. - Прием в День Красной армии. - Проводы Пален-
сии. - Аланды - колючий вопрос. - Проблемы Аландского архипе¬
лага. - Стокгольмский план. - Уход Литвинова с поста. - Польша
и Финляндия. - С поручением в Норвегии. - Беседа с Меллером и
визит премьеру. - Срочная поездка в Москву. - Тревожная
атмосфера в Швеции.
Мир на пороге войны
АКТИЧЕСКИ вторая мировая война началась в 1935 году
С Ш Ш агрессией фашистской Италии на Абиссинию. Так назы-
ваемые демократические великие державы — Англия,
Франция, США — попустительствовали, выжидая благо¬
приятный момент, когда империалистические государства смогут
войти в контакт с фашистской Германией, чтобы совместными,
объединенными усилиями ударить и, наконец, чтобы разгромить
ненавистный Союз Советских Социалистических Республик. На
время счеты между империалистическими державами можно
спрятать в карман. В процессе разгрома Советского Союза всяка
му удастся что-либо урвать для себя.
Швеция. Канун второй мировой войны
395
Нацизм? Фашизм? Они, конечно, опасны так называемым де¬
мократическим державам. Но если немецких нацистов и италь¬
янских фашистов занять серьезной операцией войны с СССР при
пособничестве империалистов Европы, Америки и Азии (Япо¬
нии), — это поубавит их военную мощь и отвлечет от опасных для
империалистов планов разгрома по очереди капиталистических
стран в Европе. «Мирные» намерения Уолл-стрит, «попуститель¬
ство», даже финансовая помощь на войну, в которой можно на¬
житься в Европе или в Азии, — это казалось уже в те годы вполне
реальной политикой США. Эти выводы, естественно, напрашива¬
лись при моем посещении Женевы и участии в Ассамблее Лиги
наций с 1935 по 1938 год включительно.
Вслед за наглой агрессией, совершенной итальянскими фашис¬
тами в Абиссинии, агрессией, не встретившей отпора ни у импе¬
риалистических держав, ни в Лиге наций, последовало логичес¬
кое провоцирование войн, могущих повести к основной задаче
империалистов — нападению на СССР, дружным сговором «де¬
мократических» держав с фашистами и нацистами.
В 1936 году Гитлер, опираясь на испанских фашистов, начал
свое разбойничье нападение на испанский народ и его молодую
республику, только что прогнавшую полную коррупции, сгнившую
династию Габсбургов. Испанский народ восстал. Он защищал са¬
мостоятельность своей страны от иноземного нашествия и муже¬
ственно защищал свои права и прогресс от тирании и мракобесия
Франко — этого слуги агрессора Гитлера. Великие державы и тут
бездействовали. Что им попрание народной свободы и независи¬
мости, когда кровавая война, развязанная Германией, превратит¬
ся в мировую бойню, направленную в дружном сговоре всех капи¬
талистических держав против СССР?
Победа в Испании далась агрессорам не так просто и скоро,
война затягивалась. Германские фашисты наглели, стараясь запу¬
гать не одних испанцев, но и заодно презираемую «госпожу Мари¬
анну»* с ее неусыпными бреднями о реваншизме. Пусть убедятся
в мощи германского оружия! И пусть Англия поймет, что драка с
немцами не шутка!
Война в Пиренеях — хорошая демонстрация сил Германии.
В Лондоне это учитывали и перестраивали втихомолку свою по¬
литику. Кто общий враг всех капиталистических стран? Совет¬
* Имеется в виду Франция. — Прим ред.
396
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
ский Союз. Надо выискать благоприятный повод и совместными
силами обернуться против СССР.
В 1938 году Германия бесцеремонно, открыто, под носом Лиги
наций положила в свой карман Австрию. Аншлюс1 не вызвал боль¬
шой шумихи ни во Франции, ни в Англии. Обострять отношения
с военно-мощной Германией было не в интересах ни Парижа, ни
Лондона, когда впереди предстояла такая общая желанная
цель — разгром СССР. Австрия была стерта с карты Европы как
суверенная страна. В Лиге наций ее делегация уже не существо¬
вала на Ассамблеях.
Очередь дошла до Чехословакии. В 1938 году вся атмосфера
Европы бала насыщена военной угрозой. Мировая война сторожит
за углом. А на Уолл-стрите потирают руки, и Белый дом бессилен
предотвратить мировой пожар. Его так страстно желают импери¬
алисты всех стран... При чем тут Абиссиния, Испания, Австрия,
Чехословакия? Вопрос идет не о них. Цель общая и у капиталис¬
тических держав в Европе, и в Америке, и в Азии: удар по стра¬
не, строящей социализм. Она крепнет эта страна, она своим при¬
мером увлекает фантазию и разжигает сердца трудового народа
всех стран. Надо спешить!
В Европе становится все душнее, мировой пожар уже не за го
рами.
XVIII Ассамблея Лиги наций
На Ассамблею Лиги наций 1938 года я по указанию Москвы
поехала не через Берлин, а через Францию.
За лето 1938 года грозовые тучи на международном фронте
сильно сгустились. Судетский вопрос поставил Чехословакию в
центр внимания. Поощряемый успехами агрессии в Испании, не
встречающий отпора империалистических держав, Гитлер бро
сил всякие церемонии с Лондоном и Парижем и с открытой на¬
глостью нацелился на Чехословакию. Советский Союз, верный
своим обязательствам в отношении Чехословакии по договору 1935
года, явно давал почувствовать Берлину, что Москва и советский
народ был и остаются друзьями чехословацкого народа, какова
бы ни оказалась на деле позиция Лондона и Парижа.
В Швеции общественное мнение высказывало свою симпатию
Чехословакии и ругало фашистов и Гитлера, но продолжало еле
довать политической указке Лондона и Парижа: в своей критике
планов фашистской Германии надо соблюдать границы благора
Швеция. Канун второй мировой войны
397
зумия. Чемберлен2 и Даладье3 все предвидят и «тонкими дипло¬
матическими путями» сумеют отвратить пожар войны и отстоять
права Чехословакии. Швеция все еще верила, что гаранты Чехо¬
словакии, ее опекуны и защитники сумеют найти выход из обо¬
стрившегося международного положения. Шведская пресса успо¬
каивала читателей: «Увидите, как мудро все разрешит Лига на¬
ций. На что и Лига наций, как не для нахождения путей избе¬
жать войны?».
Так рассуждают в Стокгольме. Но люди в Европе осенью 1938
года не успокаивались. Царил безотчетный страх перед неотвра¬
тимой катастрофой, как у животных перед землетрясением.
* * *
Сентябрь 1938 года был бесцветный — ни холодный, ни жар¬
кий, точно тоже выжидающий.
Париж мне не понравился. После нарядного, опрятного Сток¬
гольма с его обилием воды, цветами в скверах и зданиями новой,
современной архитектуры, в строгих линиях, без лишних выкру¬
тасов, Париж показался мне старомодным, отсталым и запущен¬
ным. Он удивил меня безвкусностью витрин магазинов, облезлос-
тью деревьев на бульварах, а главное, сами жители Парижа, где
их красочность, живость, веселая говорливость, песенки, шутки?
Серая, мрачная, озабоченная, спешащая толпа, боятся взглянуть
в лицо самой жизни. Лучше не видеть, что впереди, лучше не
думать, не слушать...
Это не тот Париж, какой я любила в годы эмиграции, и мне
стало самой страшно за него и за французский трудовой народ.
★ ★ *
Ночным поездом из Парижа я поехала в Женеву. На перроне,
у вагона первого класса стояла группа мужчин в темных одеж¬
дах, некоторые в цилиндрах. Они окружили тесным кольцом гос¬
подина в фетровой шляпе, многие усиленно проталкивались к
нему поближе, но разговор велся приглушенный, не в обычной
живой манере французов.
— Кто это такие? — спросила я провожавшую меня сотрудницу
советского посольства.
- Это все чиновники с Кэ д’Орсе, они провожают Бонне, кото¬
рый этим же поездом едет в Женеву.
Бонне едет в Женеву? Я внимательнее стала рассматривать его.
Лицо министра иностранных дел Франции мне знакомо по прес¬
398
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
се, но до чего он похож на свои карикатуры!.. Эти узенькие глаза
и непомерно большой нос, и какое самодовольство! Что-то он ве¬
зет с собою на Ассамблею Лиги наций? Вряд ли хорошие вести,
окружающие его господа уж очень уныло сумрачны.
На другое утро Бонне прямо с вокзала проехал в гостиницу «Рич¬
монд» на свидание с Литвиновым. Беседа их длилась несколько
часов. Я встретила Максима Максимовича у дверей его апарта¬
мента. На мой вопрос о результатах беседы он нетерпеливо, с яв¬
ным раздражением махнул рукою: «Результаты? Никаких. Я впро¬
чем другого и не ожидал. Французы не намерены выполнять сво¬
их обязательств по отношению к Чехословакии. По поводу наше¬
го советского предложения Бонне хитрит и виляет, уверяет, что
раньше надо договориться с Лондоном. Другими словами, затяж¬
ка. А сейчас важен каждый час. Ну, и пускай они, господа импе¬
риалисты, получат по заслугам». И Литвинов нетерпеливо-быст¬
рой походкой прошел к себе, крепко хлопнув дверью.
Темой беседы, как я узнала потом, была последняя попытка
советского представителя добиться принятия советского предло¬
жения по оказанию помощи Чехословакии й немедленного созы¬
ва генеральных штабов Англии, Франции и Советского Союза на
срочное совещание. Одна эта мера могла бы, пока не поздно, уме¬
рить агрессивный пыл Гитлера. Но это именно то, чего Париж и
Лондон меньше всего ждали. Это не входило в планы империа¬
листов. «Гитлер, безусловно, опасен, но выбора нет: фашизм в
Чехословакии предпочтительнее большевизма». Мировой пожар
надо направить на восток, вот в чем задача спасителей Европы,
Лондона и Парижа.
Фашизация Судетов и явное намерение откусить эту террито¬
рию от Чехословакии зарвавшимся агрессором Гитлером — это не
смущало ни Чемберлена, ни Даладье. Французские генералы вну¬
шали правительству Франции мысль о непобедимости военных
сил Германии, об отпоре нечего и думать. Чем более склонны были
англичане и французы идти на дружеский сговор с Гитлером, тем
выше задирал он свой нос. В середине сентября, именно во время
заседаний XVIII Ассамблеи Лиги наций в Женеве, Гитлер решил
действовать. Вопрос теперь шел уже не о Судетах, а о судьбе са¬
мой Чехословакии.
Опекуны Чехословакии впали в панику. Чехословацкий народ
мужественно собирался дать военный отпор Гитлеру. Бенеш про¬
тестовал и обращался к Лиге наций. Но что значила Лига наций,
когда ее хозяева уже решили пожертвовать Чехословакией.
Швеция. Канун второй мировой войны
399
Более сумрачного собрания руководящих политиков Европы в
эти решающие дни сентября 1938 года представить себе трудно.
Над Женевой навис удушливый страх войны. И напуганное, рас¬
терянное настроение хозяев Лиги сказывалось не только на про¬
исходивших по расписанию совещаниях и «процедурной работе»
в самой Лиге, но и на всей атмосфере Женевы. Швейцарский обы¬
ватель поддавался панике. Многие жители покидали Женеву.
В дни, предшествующие Мюнхену, городские власти додумались
до затемнения Женевы. Низкие цветные лампочки тускло осве¬
щали тротуары. Машины ходили с притушенными фонарями. Окна
в ресторанах затемнялись ставнями. А во Дворце наций вечерние
совещания были отменены.
Для чего вся эта театральщина? Не могли же швейцарские
власти всерьез думать о возможности нападения на них Гитлера?
Дело ведь шло о Чехословакии, а едва ли кто-либо в мире помнил
в эти дни о Швейцарии. Но затемнение повышало нервность уча¬
стников Ассамблеи.
Во второй половине сентября началось паломничество Чембер¬
лена. Поездки его с зонтиком и без зонтика для интимных дру¬
жеских переговоров с Гитлером следуют одна за другой. Европа
напряженно следит за местонахождением зонтика Чемберлена.
Последняя решающая поездка Чемберлена в Мюнхен. Чембер¬
лен и Даладье в надежде спасти себя и своих отечественных им¬
периалистов предали Чехословакию4. Но чехословацкий народ
встает на защиту своей молодой республики, и весь передовой мир
потрясен предательством его «попечителей» и полон сочувствия
к чехословацкому народу. Зонтик Чемберлена и его вкрадчивые
дружеские беседы с Гитлером не спасли мир.
Рождество 1938 года
Рождественские праздники в 1938 году в столице Швеции не
похожи на традиционное суетливо-шумное, веселое настроение,
обычно царящее в эти дни в Стокгольме. Улицы разукрашены
цветными гирляндами огней, витрины магазинов зазывают поку¬
пателей богатством выставок. Машины запружают магистрали
города, пешеходы, обвешанные пакетами, спешат по тротуарам.
На площади Стуреплан — огромная, горящая яркими огнями елка,
и рядом с ней одетый в маскарадный костюм рождественский дед
принимает пожертвования в пользу бедных детей. Обилие про¬
дажи живых цветов из-под стеклянных ящиков, обогреваемых лам¬
400
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
почками. Все будто то же, что повторяется в рождественские дни
из года в год, но и над Стокгольмом нависли тучи. Безотчетно
чувствуют люди, что война приближается. Газеты полны тревож¬
ными вестями из Чехословакии и жуткими сообщениями о новых
и новых потерях в Испании, где народ геройски борется за свою
независимость против фашистов.
Я еду на машине через город к парку Дьюргорден в пышное
здание испанского посольства. Это здание принадлежало брату
короля, и оно самое нарядное среди посольских домов в Стокголь¬
ме. День серый, падает мокрый снег, дует холодный ветер с моря,
предвещая к ночи мороз. Я прошу моего шофера, шведского ком¬
муниста, крепкого и преданного Вистрема, свернуть с главных улиц
и коротким путем поспешить в испанское «легашион». Я спешу
скорее побыть с ней, с моим другом, посланником «Красной Испа¬
нии» Изабеллой Паленсией. При мысли о Паленсии сердце мое
сжимается болью и заботой о ней и о ее геройски борющемся на¬
роде.
При входе в здание посольства меня обдает свежим сосновым
ароматом и приятным теплом от ярко пылающего огня в мрамор¬
ном камине. Посреди зала огромная елка в гирляндах электри¬
ческих огней. Паленсия в своем черном платье, с гладко зачесан¬
ными волосами, со скорбным выражением в чудесных глазах встре¬
чает меня, протягивая вперед обе свои тонкие, красивые руки.
Мы молча обнимаемся.
Что сказать, когда из Испании опять плохие вести. С каждым
днем они все тревожнее и тревожнее. На отвоеванной у агрессо¬
ров и испанских фашистов территории реки Эбро идут кровавые
бои и, что еще страшнее и хуже, — отступление продолжается.
Германия и Италия снабжают войска Франко танками и бомбар¬
дировщиками, а испанский трудовой народ сражается почти го¬
лыми руками, силой морального мужества и верой в свою право¬
ту. И все же летом республиканцы переходили в наступление и
отвоевывали свою испанскую землю у агрессоров.
Я вспоминаю годы нашей гражданской войны, нелегко было и
нам справиться с интервентами-империалистами и белыми гене¬
ралами. А все же мы их победили и изгнали с нашей русской зем¬
ли. Паленсия грустно улыбается. И все же я знаю, мои рассказы о
нашей гражданской войне и трудностях тех лет ее утешают.
И сейчас против СССР опять нарастает новый сговор империа¬
листов. Третий член антикоминтерновского пакта5 — Япония,
пользуясь заварухой в Европе, выпустила свои агрессивные когти.
Швеция. Канун второй мировой войны
401
Уже не только Китай привлекает к себе агрессивные планы япон¬
ских милитаристов, но, учитывая успехи фашистов в Европе, Япо¬
ния нацеливается на СССР и еще летом попробовала провоциро¬
вать нас. Попытки японцев напасть на нашу территорию в районе
озера Хасань показали японским фашистам нашу военную подго¬
товленность, но хасанский конфликт обострил тревогу за мое со¬
циалистическое отечество.
Сумрачный был 1938 год, с душной атмосферой, предвещав¬
шей мировой пожар. Жуткий канун войны. Не есть ли хасанский
конфликт симптом, что нападение на нас, на мою страну, начнет¬
ся с востока?
Общая тревога за свою страну, за судьбу наших народов в эти
годы в Стокгольме теснее и теснее сближала Паленсию и меня,
двух женщин-посланников, часовых на посту своих стран. Чувством
горечи, возмущения, гнева и ненависти полны были наши сердца.
Мы обе чувствовали, что мы на боевом посту и что вокруг нас, в
том же Стокгольме, совершается сговор врагов против наших на¬
родов, сговор империалистов-фашистов против СССР, Испании,
Чехословакии, Китая... Это разгорается пожар классовой войны
по всему миру. Мы обе ненавидим бойню войны, как инстинктив¬
но ее ненавидит не умом, а нутром каждая женщина, но мы гото¬
вы на борьбу и на все жертвы, чтобы сразить, разбить, уничто¬
жить наших общих, глубоко ненавистных нам врагов.
Чехословацкий народ, его судьбы нам близки и дороги. Чехо¬
словакия захвачена Гитлером, и Бенеш будто бы едет в Америку.
Но не там надо искать помощи и созвучия. «Мировой пролетари¬
ат, Интернационал под водительством Советского Союза — вот,
где друг и спаситель. Надо четко проводить классовую линию.
Час для последнего решительного боя настал», — горячусь я. Па¬
ленсия, при всей своей испанской крови, призывает меня к благо¬
разумию: «Мы, испанцы, мы идем по классовой линии, мы приня¬
ли бой. Но кто же, кроме СССР, хочет помочь нам? Да и вы не
можете одни броситься в бой из-за нас со всем капиталистичес¬
ким миром. Нет, это еще не последний решительный бой».
Нашу беседу прерывает приглашение к обеду. Кроме меня го¬
стей нет, и мы без помехи можем продолжать. Паленсия недавно
была в Финляндии, она обеспокоена теми антисоветскими настро¬
ениями и той антисоветской пропагандой, какая ведется там ла-
пуасскими и профашистскими группами. Но есть там и наши дру¬
зья: Кай Сундстрем, профессор Ласелла и др.
Говорим о злободневном, занимающем шведов Аландском воп¬
402
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
росе. Этот вопрос вносит тревогу в прибалтийские страны. Герма¬
ния заинтересована втянуть в войну прибалтов. Муж Паленсии -
посланник республиканской Испании в Риге.
«Я вам еще не рассказала, — говорит Паленсия, — о том, как
социал-демократический кабинет объявил мне о своей измене
демократии и принципам Маркса. О том, что Швеция готова от¬
речься от нас, от демократической народной Испании, и признать
Франко. Факт этот вам известен уже давно, но как подло все это
сделано, я до сих пор не могла вам рассказать, слишком было боль¬
но». «Расскажите, — попросила я, — факт известен уже не мне
одной. Швеция идет послушно за своими хозяевами, большими
капиталистическими державами, это надо было ждать...»
«Я это предвидела уже с тех пор, как на нас посыпались неуда¬
чи, одна за другой, — нетерпеливо перебивает меня Паленсия. -
Теру эль пал, это был жестокий удар. Сефэ, мой муж, был там
губернатором в первые годы нашей республики. Потом начались
поражения в районе Эбро... Я знала, что шведские финансисты и
промышленники нажимают на кабинет и что этого же требует от
Швеции Чемберлен извне... Они, хозяева Лиги наций, начали
спешить... Одна великая капиталистическая держава за другой
стали признавать Франко. Я чувствовала, что и шведы начинают
сдавать. Но я верила еще, что социал-демократическому кабине¬
ту в Стокгольме нечего торопиться. Я верила в шведских социал-
демократов и в их понимание, что и их может постигнуть участь
Испании. Гитлер нацеливается и на скандинавов. Чего им торо¬
питься с признанием Франко? Бой далеко не кончен, и я верю в
ум и непреклонность нашего премьера доктора Негрина. Надо
было лишь вести упорную контратаку против нажима финансово¬
го капитала и на шведский кабинет. Я зорко следила за господа¬
ми Веннергренами и Валленбергами. Да вы и сами знаете, как я
работала все эти месяцы. Помните, как после побед республикан¬
ской Испании, после блестящих операций в Гвадалахаре и в райо¬
не Эбро эти же промышленники и банкиры вели со мной секрет¬
ные переговоры о снабжении нас военно-артиллерийским снаря¬
жением?
Но картина изменилась в пользу фашистов и шведская пресса
стала кричать, что шведские промышленники и судоходство тер¬
пят громадные убытки, причиняемые не только войной в Пирене¬
ях, но и тем, что в Испании нет торговых агентов. И в какой Испа¬
нии? Читай: у Франко.
Меня вызвал не сам премьер Пер Альбин. Он честнее, поря¬
Швеция. Канун второй мировой войны
403
дочнее Сандлера, ему не хватило мужества нанести удар народу,
геройски отстаивающему свою независимость и свободу. Он не
мог, глядя мне в глаза, сказать, что социал-демократическое пра¬
вительство готово посылать Франко бофорские пушки, изготов¬
ленные руками шведских рабочих, которые открыто выказывают
свои симпатии и восхищение испанскому народу. Они умирают
рядом с испанцами на полях кровавых битв и сражаются в Интер¬
национальной бригаде за свободу и независимость Испании и ее
геройского народа.
Но я отвлеклась, — перебила себя Паленсия. — Я делала все,
чтобы отсрочить признание Швецией Франко. Нам это важно.
Через порты Бильбао и Валенсию мы еще общаемся с миром.
Я ждала со дня на день сообщения от прислужников Лондона и
слуг Валленберга. Когда меня попросили из министерства срочно
заехать к мининделу, я уже знала, что он мне скажет.
- Кабинет принял решение в интересах своего народа и в обес¬
печение его экономических интересов послать к Франко торгово¬
го представителя Швеции для возобновления торговли с Испани¬
ей. Это еще не значит, что мы устанавливаем с Франко диплома¬
тические отношения, едет лишь представитель наших промыш¬
ленных фирм, — жалко, поганенько улыбаясь, разъяснил Санд¬
лер. — Вы меня понимаете?
— Как дипломата даже очень, как социал-демократа и пере¬
водчика Маркса абсолютно не понимаю. Прощайте, господин ми¬
нистр.
И я ушла, не подав ему руки». Паленсия замолчала.
«Я хотела еще сказать вам, — заговорила она снова и взглянула
на меня глазами полными застывших слез, — когда этот преда¬
тель Сандлер сообщал мне о решении кабинета, мне казалось,
что я стою перед ним с больным беспомощным ребенком на ру¬
ках, а он грубо и безжалостно ударил моего больного ребенка».
Мы почти не ели. Слишком волнующими были вопросы, кото¬
рые мы обсуждали. Но Мариса приготовила испанское блюдо, его
пришлось попробовать и похвалить.
Паленсия предлагает выпить бокал с испанским хересом за
нашу общую задачу: победить мировых фашистов-империали-
стов. «Вива Унион де л’Совет! Вива Сталин!». «Да здравствует
геройский испанский народ. Он победит!».
Мы переходим в зал, где пылает камин и светятся яркие огни
на ароматной елке. «А не позвонить ли нам чехословацкому по¬
сланнику Кучере? — предлагает Паленсия. «Давайте, позвоним
404
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
также и китайскому посланнику. Пусть в эти безрадостные дни
они почувствуют, что друзья думают о них и об их народе».
Поговорив с обоими посланниками, мы возвращаемся в зал.
Шведская медсестра-няня с краснокрестной повязкой на рукаве
подвозит к елке трехмесячного внука Паленсии Хуана, или Яна,
по-шведски. Пододвинули поближе к камину кресло болеющей
дочери Паленсии, хрупкой телом, но крепкой духом Марисы. Ее
муж и брат на фронте под обстрелом Франко...
И начался по шведскому обычаю обмен подарками, безделуш¬
ками, пустячками, просто знаками дружбы. Шведский персонал
посольства затянул рождественские песни, а Изабелла молча жала
мне руку. «Ваша страна, — говорила Изабелла, — велика и сильна.
Вы уже дали урок японцам. Испания мала и как трудовая респуб¬
лика она еще слаба, как трехлетний ребенок. И у нас нет Стали¬
на. Но мы верим вам. Советское государство — великая сила, вы
нам поможете, мы верим в ваш народ. Мы, испанцы, гордый и
упрямый народ. Капитулировать? Никогда! Мы не сдадимся, ни¬
когда, никогда! Будем бороться, хотя бы в подполье, пока не по¬
бедим».
Я обняла Изабеллу.
Новый год
1 января 1939 года.
На нашей новогодней встрече я прочла доклад о международ¬
ном положении. Очевидно, я особенно тепло сказала о тяжелом
положении Испании и героической борьбе против агрессора фа¬
шистов и творимых ими зверствах, так как взнос, какой мы дела¬
ем в помощь Испании, был увеличен вдвое. Особенно растрогала
я женщин, многие плакали. Вместе с представителем месткома я
отвезла сегодня довольно значительную сумму посланнику Испа¬
нии и передала ее вместе с задушевными пожеланиями советской
колонии в Стокгольме. Пусть новый год принесет с собою пора¬
жение наших общих врагов и счастье победы и мира геройскому
народу Испании.
Я бесконечно рада, что новый год уже принес личную радость
Паленсии: ее муж, Сефэ Паленсия, приехал из Риги. Правитель¬
ству республиканской Испании пришлось закрыть свою миссию в
Латвии. Муж Изабеллы возвращается в Испанию, но по дороге
заехал навестить свою жену. Странное положение: Изабелла -
Чрезвычайный и Полномочный посланник в Швеции, а муж ее
Швеция. Канун второй мировой войны
405
был только поверенным в делах в Латвии. Таковы справедливые
порядки в стране Народного фронта. Работа распределяется не
по принадлежности к тому или другому полу, а по способностям,
и, конечно, Изабелла на голову выше своего мужа. Он по профес¬
сии художник, но революция его увлекла и переродила. Он стал
горячим патриотом, включился в республиканский государствен¬
ный аппарат и до назначения в Латвию на дипломатический пост
работал в Народной армии.
Муж Паленсии оптимист в отношении участи сына и судьбы
родины. Или он хочет поддержать дух любимой жены?
— Если бы мы хотя знали, где наши мальчики! — с грустью
вырывается у Изабеллы.
— Не беспокойся за них, они честно делают свое дело в защите
нашей Испании. А я, как только попаду в Барселону, разыщу и
нашего Сефито и Жермена (мужа Марисы). Положись на меня.
Энергии я в Риге, где кроме скуки ничего не было, накопил за
всех нас. И мальчиков наших я разыщу. А что касается прорыва в
обороне границ Каталонии, — продолжает он, — это ничего не оз¬
начает. Пойми, вся Каталония — это сплошной лагерь партизан.
Тут взялись за самооборону все: крестьяне, горожане, рабочие,
женщины, да, и женщины! Все вооружены. Это то же, что делал
наш испанский народ во время нашествия Наполеона. Старики,
калеки — все готовятся заградить прорыв. Барселону мы не сда¬
дим. Новая Испания, республика с войсками Народного фронта,
она сумеет себя отстоять. Ей есть что отстаивать. Не забудь, Иза¬
белла, в наших руках геройская Гвадалахара. У нас есть Вален¬
сия, Аликанте, это важные гавани, это связь с теми, кто поддер¬
живает нас...
— А кто они, кроме Советского Союза? — перебила его Иза¬
белла.
— Нет, мой дорогой посланник Красной Испании, мы, испанцы,
шведы вогнали тебя в пессимизм.
Изабелла энергично отвела упрек мужа:
— Нет секунды, когда бы я даже в мыслях не держала высоко
знамя нашей свободной республики. Мы не можем не победить.
Наша победа начало гибели фашизма.
Паленсий почтительно поцеловал руку своей жены-посланни-
ка, а я покинула испанское посольство с чувством облегчения за
Изабеллу. Она будет в эти дни с созвучным другом. И мне захоте¬
лось верить в победу испанского народа и в то, что 1939 год будет
легче и светлее, чем предыдущий...
406
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
Над картой Испании
18 января.
Нет, не оправдались мои надежды, навеянные оптимизмом
Сефэ Паленсия, что 1939 год принесет человечеству облегчение,
что замолкнут пушки агрессора. Положение на фронтах респуб¬
ликанской Испании не улучшилось, бои кровавые, народ борется
упорно, но успехов нет и нет. Отступление продолжается. Ката¬
лонию занимают соединенные силы фашистов Гитлера, Муссоли¬
ни и изменников — испанских фашистов. Барселона, теперешняя
столица Народного фронта, под угрозой.
Прослушав радиосообщение, мы с Паленсией бросаемся к кар¬
те и часами рассматриваем линию обороны, силясь найти хоть
малейший показатель, что линия Народного фронта чуть продви¬
нулась вперед.
— Если бы мы могли удержаться от отступления хоть несколь¬
ко дней! Из Мексики ждут подкрепления боеприпасами, да и из
СССР ожидаются пароходы в Аликанте. Только бы не было этого
безостановочного отступления. Только бы наши фронты удержа¬
лись на месте, — с отчаяньем в голосе говорит Паленсия.
И снова берет лупу, чтобы сверять сведения об изменении на
фронте с линией из булавок, натыканных на карте. Нет, за сутки
линия фронта не показывает ничего утешительного. Паленсия
глубоко вздыхает и кладет лупу на карту.
— Довольно портить глаза над картами, я же просила дель Байо
прислать мне новейшие и покрупнее... Но и новые карты не помо¬
гут нам с вами увидеть успехи там, где их нет. Пойдемте лучше к
Марисе, навестим ее. Вы, Александра, умеете поднять ее дух.
А она сегодня нездорова и очень печальна... Эти зверские бом¬
бардировки наших испанских городов!
Муж Паленсии в Испании, ему удалось установить, что сын их
жив и находится в Фигерасе. Но на другой же день итальянские
фашисты подвергли Фигерас жестокой бомбардировке, и с тех пор
опять прервалась связь и с сыном Паленсии, и с мужем Марисы.
— Тысячи, десятки тысяч испанских матерей и жен, — говорит
Паленсия, — переживают то же, что и мы с Марисой, но не в нас
дело. От исхода войны в Испании зависят судьбы всего человече¬
ства. Как это не понимают шведы! Вы замечаете, по отношению к
Испании настроения здесь начинают меняться к худшему?
— Вы, Изабелла, не можете жаловаться на шведский народ,
его симпатии всецело на стороне геройской Испании.
Швеция. Канун второй мировой войны
407
Но Изабелла меня перебила с досадой и горечью:
— В чем это сказывается? В том, что шведские женщины забра¬
сывают Марису вязанными кофточками и шерстяными носочка¬
ми своей работы для маленького Яна? Или в том, что шведский
кабинет теперь ведет свои сношения с правительством Народно¬
го фронта не через меня, а сносится через шведского торгового
представителя непосредственно с Франко и военным командова¬
нием Гитлера и Муссолини в Бургосе? А шведская пресса? Сплош¬
ная клевета, пропаганда против Народного фронта. Мы, видите
ли, просто послушное орудие Москвы. По шведской прессе выхо¬
дит, что мы, испанцы, защищаем не свою независимость, а прово¬
дим политику Коминтерна. Негрина из левого социал-демократа
произвели в коммунисты... А Италия что пишет? Италия спасает
ценную испанскую культуру от кровожадных варваров из Народ¬
ного фронта. Торговля с Испанией «официально» прекращена, но
я имею точные сведения, что шведы торгуют с Франко и снабжа¬
ют мятежников против законного правительства.
Наш разговор прервал настойчивый зов Марисы: «Мама, мама,
товарищ Коллонтай, где вы? Радио из Барселоны!». Но сообщение
не дало ничего отрадного.
Я стараюсь урывать вечера, чтобы провести их с Паленсией.
Это требует дополнительной затраты моей нервной энергии, что
не всегда легко после напряженного рабочего дня в полпредстве,
но мое присутствие поддерживает Изабеллу. Когда настроение в
эти долгие, томительно-печальные ночи в испанском посольстве у
радио или с лупой над картами становится обеим нам, Паленсии
и мне, не под силу, мы идем в детскую где мирно спит маленький
Хуан. И пока мы стоим возле этого будущего гражданина побе¬
дившей Испании («Я в это непоколебимо верю», — говорит Иза¬
белла), мы на краткие мгновения забываем о том, что творится в
мире и в самом нарядном и благодушном Стокгольме.
Мир объят тревогой
20 января.
Встала рано, будто и не спала. Думала о том, что же будет
дальше? Не дописала вчера своих мыслей, а сейчас подошла к
окну, такое чудесное зимнее утро. Легкий мороз, Стокгольм запу¬
шен снегом, и небо по-зимнему синее, будто лед. Из моего окна
виден палисадник и парадный вход дома Nq 15. Хорошие были
годы, когда я там жила. Я любила столовую утром с потрескива¬
408
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
нием дров в изразцовой печи, уют моего кабинета в нижнем эта
же, а летом палисадничек с беседкой сирени, где я, не взирая на
удивленные взгляды прохожих на улице, пила кофе или сама, в
большом полосатом переднике сажала цветы.
В доме Nq 15 я еще знакомилась со Швецией и были еще иллю¬
зии... Монополисты искали способы получить барыши от Союза и
шли беседы о кредитах нам, о технической помощи, о развитии
торговли с СССР. А сейчас шведские монополисты, следуя за Лон¬
доном и Парижем, явно меняют курс своей политики. Реакционе¬
ры и фашисты в Швеции поднимают голову.
Весь мир объят тревогой. Война надвигается на нас с запада и с
востока. Японские агрессоры терзают китайский народ, отстаива¬
ющий свою независимость. Переговоры с японцами по «хасанско-
му инциденту», как это здесь называют, все еще тянутся. Но по¬
пытки японских агрессоров напасть на нашу советскую землю не
прекращаются даже во время переговоров. Сейчас пишут о ряде
попыток Японии вторгнуться в Монголию. Монголия в опасности.
А Чехословакия? Чехословакия под угрозой утратить свою са¬
мостоятельность. В Праге, поощряемые Гитлером, властвуют на¬
цисты, используя террор, клевету, изменяя отечеству. Чешский
народ пытается дать отпор немецким захватчикам и перешел на
самооборону. Но подстрекаемая Гитлером Словакия подняла мя¬
теж, требуя отделения от Чехии. Этот удар в спину чешскому
народу.
Франция? Она отступилась от бесстрашно борющегося чешского
народа. В Париже повторяют на все лады утверждение Гитлера,
что Чехословакия является форпостом большевизма. Оказать это¬
му народу помощь, значит затеять войну, поставить под угрозу
границы Франции и дать Советскому Союзу повод ввести свою
Красную Армию в сердце Европы. Подобные же рассуждения в
иных формулировках поддерживает и распространяет Даунинг-
стрит. Англия исходит из старознакомого положения: Красная
армия в центре Европы опаснее чем Гитлер, особенно после Мюн¬
хенского сговора. Расчленение Чехословакии при настоящей си¬
туации — это не то, что была бы гибель этого государства — союз¬
ника в мировую войну 1914—1918 годов. Отделение Словакии даже
плюс, открывает Гитлеру дорогу на Советскую Украину, а зна
чит, основная цель сговора с Гитлером в Мюнхене будет до¬
стигнута. Пускай себе «полоумный авантюрист», вождь немецких
нацистов, осуществит свой «Дранг нах Остен».
Правда, в Англии раздаются и другие речи. Ореол Чемберле¬
Швеция. Канун второй мировой войны
409
на, этого «миротворца с зонтиком», давно потускнел. Английские
рабочие не хотят войны, и симпатии трудящихся на стороне бор¬
цов Испании и Чехословакии, но это-то и опасно. Ведь в обеих
этих странах за независимость своей страны и свободы вступают¬
ся рабочие и городская мелкота, как раз тот слой населения, кото¬
рый восприимчив к коммунизму. Нет, благоразумие не мешает
агрессору творить свое дело, осуществлять свои несправедливо¬
подлые, но понятные господам капиталистам планы...
Барселона пала
21 января.
Наш траурный день — день смерти Ленина. В клубе будет со¬
брание всей колонии. После моего доклада выступят сотрудники,
которые лично встречали Ленина. Конечно, наш старик Смирнов
расскажет о 1905 годе и как Ленин в годы напряженной подполь¬
ной работы скрывался у него в Гельсингфорсе. Но испанские това¬
рищи не проведут этот траурный вечер в нашем кругу, все сум¬
рачнее, все безнадежнее вести из Испании.
Агрессоры-фашисты явно усилили свои темпы и военный на¬
тиск наступления на Барселону. «Молниеносный натиск» прово¬
дится в жизнь Гитлером, и только чудо может спасти Барселону.
Пресса полна сведений о новых неудачах испанцев, о гибели це¬
лых военных частей Народного фронта. «Катастрофа армии На¬
родного фронта становится неизбежной», — пишет социал-демок¬
ратический официоз. В буржуазных газетах приводятся лишь
факты, но они и без комментирования красноречиво-жутки и без¬
надежны.
На душе отвратительно, душно и погано от бессильной злобы и
вынужденного бездействия. Собрать бы митинг рабочих в Сток¬
гольме с обвинением социал-демократов и их кабинета, что они
пособники разгрома Народного фронта в Испании. Горячая речь,
призыв к международной рабочей солидарности и обвинение швед¬
ского правительства в предательстве испанского геройского наро¬
да - вот, что облегчило бы душу... Но это пустые бредни, кото¬
рые нельзя никому, даже Паленсии, высказать, иначе она спро¬
сит: «Почему этого не делает Коминтерн?».
В годы гражданской войны я, к счастью, еще не была в мунди¬
ре и в цепях полпреда...
Еду в испанское посольство. Если мне так тяжело, то что же
переживают они обе, Изабелла и Мариса?
410
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
25 января, ночь.
Прервана всякая связь с Барселоной, радио не работает. Газе¬
ты считают, что «трагедия в Испании подходит к последнему акту,
капитуляция Барселоны неотвратима. Настал конец Народному
фронту». И за сухими передачами хода наступления интер-
вентов-агрессоров в буржуазной прессе слышатся нотки злорад¬
ства.
Из Москвы об испанских делах никаких секретных сообщений.
Пробавляемся нашей советской прессой, в которой сведения за¬
поздалые. Здесь мы получаем сведения более свежие, но столь
же неутешительные.
* * *
Чем, чем мы, Советский Союз можем помочь испанским бор
цам при симпатии и братских к ним чувствах? Послать в Аликан¬
те из Черного моря судно-другое с продовольствием и медикамен¬
тами под флагом нейтральной страны? Но и это судно рискует
быть прослежено и потоплено пиратами Гитлера или Муссолини.
Чехословакии СССР все же мог оказать, помощь, мы отврати¬
ли руку Польши, нацелившуюся по указке Гитлера ослабить Че¬
хословакию, отхватив в пользу Польши территорию Тешин. По¬
слушный слуга Гитлера, полковник Бек, готов был усердно занять¬
ся агрессией в Чехии, но Советский Союз вмешался, и в самую
критическую для Чехословакии годину защитил ее интегритет.
Наш договор взаимопомощи с Чехословакией дал нам больше воз¬
можности действовать, чем в деле оказания активной помощи ис¬
панскому народу. И все же наша дружба и симпатия — это гро¬
мадная помощь и поддержка для испанских рабочих. Это посто¬
янно повторяет мне Изабелла, напоминая мне, как на Ассамблее
в Женеве в 1937 году советская делегация одна имела мужество
выступать с поддержкой испанцев и с разоблачениями лживой,
беспринципной позиции Блюма (вопрос шел о резолюции, осуж¬
давшей бомбардировку городов и сел, т.е. невоенных объектов).
Ночь миновала, но мысли и чувства, боль и гнев, тревога и ни¬
когда не угасающий луч надежды перемежаются и гонят сон...
26 января.
Совершилось! Барселона в руках агрессоров-фашистов. Прави¬
тельство Негрина эвакуировалось. Но народ, борцы Народного
фронта?! За них стынет кровь, и хочется не заплакать, а завьггь
как зверь... Еду к Изабелле.
Швеция. Канун второй мировой войны
411
26 января, вечер.
Я застала Марису и Паленсию спокойнее и собраннее, чем в
последние дни ожидания катастрофы. Над парадным входом раз¬
вевается флаг республиканской Испании. Паленсия встречает меня
словами: «У нас отняли Барселону, но не Испанскую республику.
Будем бороться до последней пяди земли. А затем в подполье
будем продолжать борьбу до освобождения нашей горячо люби¬
мой прекрасной Испании, а они, агрессоры, погибнут, как гибнут
злые духи. Добро и свобода победят».
Паленсия и Мариса обе в черном, прибранные, внешне спокой¬
ные. Мукам ожидания конец. Катастрофа — факт, против него
надо набраться новых сил и вступить снова в борьбу. Я любуюсь
мужеством обеих женщин. В Барселоне был муж Паленсии, воз¬
можно, что и сын, а также муж Марисы, Герман. Они уводят меня
в столовую, где сидит незнакомец, явно испанец.
— Это дипломатический курьер от Негрина, — знакомит меня
Паленсия, — он выбрался из Барселоны до захвата ее неприяте¬
лем и перешел пешком через границу Франции с письмами к пре¬
зиденту. Президент нашей республики Асанья в Париже, и тот
его уже по воздушной линии направил ко мне с письмом от Не¬
грина. Хотите, товарищ Александра, чашку горячего кофе? — пе¬
ребила себя Изабелла, — вы такая бледная сегодня.
— Нет, спасибо.
Мы перешли в кабинет Паленсии.
— Я должна передать вам официальную просьбу моего прави¬
тельства, — сказала Паленсия. — В письме нашего премьера име¬
ется просьба к вам, чтобы вы срочно передали советскому прави¬
тельству, чтобы Москва дипломатическим путем сообщила
Лондону, что Негрин готов договориться с противником о сдаче
Барселоны без боя и этим избежать бомбардировки и разруше¬
ния цветущей столицы. Надо пощадить ее многолюдное населе¬
ние... Вы понимаете, что просит Негрин? — продолжала Пален¬
сия. — Сдать Барселону без боя, без боя!.. Да ведь это капитуля¬
ция!
— Я счастлива, что письмо его запоздало, оно датировано за
неделю до захвата Барселоны. По горам трупов испанцев вошли
шакалы в столицу Народного фронта и испанский народ спасен
от позора сдачи своей столицы без боя. В Барселоне мой муж и
сын, и все же... Просьба Негрина о Барселоне отпадает. Но в силе
остается его вторая просьба к советскому правительству об оказа¬
нии нам всякой иной помощи. Я получила директиву обратиться
412 Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
и к шведскому правительству. Сегодня же буду у Пера Альбина
Ханссона и у Сандлера.
Мы распрощались. Паленсия спешила еще раз поговорить с
дипкурьером. Я не хотела мешать.
Беседа с министром внутренних дел
3 февраля.
Я только что была у министра внутренних дел Густава Мелле¬
ра, чтобы получить новейшие сведения о положении дел в Испа¬
нии, а главное, просить шведское правительства предпринять все
меры, чтобы разыскать членов семьи Паленсии, если они еще
живы. Пресса рисовала такие ужасы о том, что творят фашисты
после падения Барселоны, что сердце стынет.
Шведские друзья, навещая Паленсию, еще больше растравля¬
ют ее своим сочувствием и расспросами, что будет с Испанией и
что собирается делать сама Паленсия. Одно утешение, что в зда¬
нии посольства сейчас находится испанец-дипкурьер. Он заболел,
и врачи его уложили. Обе женщины с таким теплом и заботой
ухаживают за ним, точно перенося на него свою нежность, кото¬
рую они не могут проявить к своим близким и к каждому испан¬
цу... Я рада, что это отвлекает Изабеллу и Марису от жутких мыс¬
лей и тревог. Моя полпредская работа сейчас требует всего моего
внимания и бдительности, и я не могут уделять им время.
Отношения между Берлином и Москвой все больше обостря¬
ются. То и дело прорывается свидетельство, куда намечает свой
следующий агрессивный поход Гитлер... Шведские доброжелате¬
ли осаждают меня своими «предупреждениями» и пересказами
того, что говорится в шведских военных кругах о «непобедимости
нацистского войска» и о том, что значит «молниеносная война».
Работа полпреда сводится к умению наблюдать. Надо схватывать
отдельные симптомы и уметь из них создать картину. Я сейчас
себя чувствую, как «часовой на посту».
Я решила позондировать Меллера. Не нравится мне явное по¬
правение шведской общественности и растущий страх перед Гер¬
манией. Но еще более меня заботит ухудшающаяся атмосфера в
Финляндии и усиливающаяся работа гитлеровцев в Финляндии
против Советского Союза. Для нацизма в Финляндии почва бла¬
гоприятная, стоит опереться на традиционное недоверие финнов
ко всему русскому еще со времен царского времени. Маннергей-
мы, с одной стороны, таннеры и К°, с другой, ненавидят СССР.
Швеция. Канун второй мировой войны
413
Нехорошее дело зреет в Финляндии, а значит, надо держать ухо
востро и в Швеции, особенно после поражений Народного фрон¬
та в Испании.
В Швеции нет единства в политических симпатиях. Военщине
импонирует Гитлер, финансовый же капитал связан с Англией и
США. Банковские воротилы простить не могут гитлеровской Гер¬
мании неудачные финансовые операции и не хотят связывать бу¬
дущее Швеции с немецким нацизмом. Социал-демократы боятся
политических последствий войны и трусят перед нацистами. По¬
этому правительство Ханссона за сохранение традиционной поли¬
тики Швеции: нейтралитет во что бы то ни стало. Но водоворот
событий может оказаться сильнее всех политических расчетов.
Коммунисты ясны в своей оценке, и выступления Линдерута в
парламенте указывают верный путь для Швеции, но его не послу¬
шаются. Большинство рабочих еще социал-демократы.
* * *
Меллер встретил меня возгласом: «Что делает наш бедный
дорогой друг Паленсия? Как она и ее дочь?».
Я: Пришла к вам именно просить, чтобы шведское правитель¬
ство пустило в ход все средства узнать, что стало с членами семьи
Паленсии.
Меллер: Правительство Негрина эвакуировалось в Перпиньян.
Вероятно, и муж Паленсии вместе с ним. Верьте, что Пер Альбин
Ханссон очень озабочен участью Паленсии. Мы созвали специаль¬
но журналистов и дали им указания не делать сенсаций вокруг
сведений о разгроме Народного фронта. Неслыханные жестоко¬
сти творят все — немцы, итальянцы и испанцы Франко. А самая
бесчеловечная жестокость — это обстрел Франко беженцев из
Каталонии во Францию. Дороги усеяны трупами детей и женщин.
А на границе Франции неожиданно перестали впускать испан¬
цев...
Я: И вы, правительство Пера Альбина Ханссона, несмотря на
это, собираетесь признать Франко? Чего вы торопитесь? Ведь нас,
Советский Союз, вы целых семь лет не признавали... Швеция стра¬
на достаточно независимая, чтобы не слушать окриков Гитлера.
Вам ничего не угрожает.
- Вы ошибаетесь, — перебил меня Меллер. — Мы достоверно
знаем, что в ближайшие планы Гитлера входит завладение При¬
балтикой, и мы можем оказаться в очень опасном положении.
Я: Вы думаете, что, расшаркиваясь перед Гитлером признани¬
414
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
ем Франко, вы заранее купите его пощаду? Неужели Пер Альбин
готов пойти на это?
Меллер (нетерпеливо): Вопрос о признании Франко не стоит
на очереди в кабинете, и мы сделаем все, чтобы его оттянуть,
хотя я могу вам сообщить конфиденциально, что в Париже и Лон¬
доне уже ведутся переговоры о признании Франко. Окончатель¬
ный разгром Народного фронта — факт, силы испанцев истощены
и капитуляция неизбежна.
Я: И это говорите вы, член социал-демократического кабине¬
та? Вероятно, у вас есть более веские сведения, чем сенсация в
газетах о поражениях Народного фронта.
Меллер: Негрин и его правительство спаслись во Францию, это
все, что мы знаем. Но о том, что он собирается капитулировать,
нам ничего не известно.
Я: Это лучше. Паленсия просто не вынесла бы этого удара.
Меллер: Вы напрасно думаете, что Пер Альбин Ханссон, да и
мы все не страдаем за испанский народ и не сочувствуем Пален¬
сии и ее семье. Прошу вас передать ей, что даже в случае призна¬
ния Франко она и ее семья всегда найдут в Швеции убежище.
Я: Нет, этого я Паленсии не передам. Пусть шведское прави¬
тельство само сообщит посланнику республиканской Испании о
своем решении.
На прощанье Меллер обещал сделать все зависящее от него,
чтобы добыть сведения о членах семьи Паленсии и просил успо¬
коить ее, будто вопрос о признании Франко в кабинете еще не
актуален.
— Правительство Негрина существует, и мадам Паленсия его
официальный посланник у нас, — добавил он.
Мы распрощались.
Прием в День Красной армии
23 февраля.
Последние засидевшиеся гости ушли после приема в полпред¬
стве по случаю празднования Дня Красной армии. Я поднялась в
свои личные комнаты и открыла окно, свежий воздух приятно
пьется после духоты и накуренности парадных апартаментов. Про¬
глотила чашку горячего чаю и села записать впечатления от се¬
годняшнего приема.
Как будто, прием был, как все приемы у нас в День Красной
армии. Официальные лица, дипломаты, шведские военные и ат¬
Швеция. Канун второй мировой войны
415
таше иностранных миссий в своих парадных формах, много швед¬
ских знаменитостей в различных областях — в науке, искусстве,
промышленности, жены значительных людей и просто хорошень¬
кие дамы. Возле меня все время вереница новоприбывших гос¬
тей, которые хотят принести свои поздравления. А я улыбаюсь,
но думаю свое.
Оживленный, несмолкаемый говор гостей, парадные комнаты
полны нарядной публикой. Все, как обычно, как полагается на
приеме. Но я отмечаю отсутствие членов кабинета и то, что из
министерства иностранных дел пришли лишь второстепенные
чины. Сандлер не ходит на дипломатические приемы, но вместо
него обычно бывает его зам Эрик Богеман, а сегодня лишь Седер¬
блюм, заведующий политическим отделом.
Почему сегодня так много шведских военных? На приеме в День
Красной армии всегда появлялись лишь один-два представителя
от шведского воинства, явно по наряду, а сегодня и от армии, и от
флота, причем кроме обычного генерала, бывающего на всех при¬
емах, еще генерал от штаба. Он никогда к нам не приходил. Это
неспроста. Что сие означает? В дипломатии не бывает «случайно¬
стей».
Военные говорят со мной о наших успехах на востоке. «Крас¬
ная армия у озера Хасан показала свою подготовленность. Вы до¬
стигли это за какие-то три десятилетия. Дет эр дуктигт юрт! (Это
хорошее достижение)», — говорит генерал.
Но, конечно, не для того, чтобы отпускать мне комплименты
по адресу Красной армии, пришла на наш прием вся эта швед¬
ская военщина. У них, очевидно, имеется задание: прощупать, уло¬
вить, какие настроения господствуют в советском полпредстве
после поражения Народного фронта в Испании и захвата Гитле¬
ром Чехословакии. Каковы наши дела с Финляндией и, главное,
скоро ли ждут в Москве «молниеносного» наступления нацистов...
Но об этом, конечно, никто не говорит и не спрашивает.
Я спокойна за наших сотрудников, уверена, что они сумеют
разговаривать, как им полагается, и усердно угощать гостей, —
это лучшее средство прекратить излишнее любопытство. Мы ра¬
душные хозяева и русское гостеприимство у нас не вывелось. При¬
ем оживленный, говор не умолкает. Наши советские дамы мило¬
видны и одеты хорошо, без лишних прикрас. А я любезно бесе¬
дую с Могра, французским посланником, но отмечаю про себя,
кто не пришел, кто с кем уединяется для интимной беседы.
Не пришел принц цу Вид, немецкий посланник; пришел гене¬
416
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
рал фон Утман, немецкий военный атташе. Не пришли, конечно,
японцы, это же ясно. Наш «конфликт» с Японией продолжается.
Появился финский посланник Паасикиви7, с ним надо поговорить
подольше. Паасикиви покружился среди гостей и, не задержав¬
шись в столовой, где столпилось большинство пришедших, про¬
шел в зеленую гостиную, куда уединился немецкий генерал с Се-
дерблюмом. О чем там в уголке беседуют финн, швед и немец-
фашист? Я отмечаю все это, хотя продолжаю улыбаться послан¬
нику Франции и говорить с ним о какой-то выставке.
Самая красивая дама дипкорпуса, жена венгерского посланни¬
ка с нелепой фамилией Матушка, подошла ко мне, и Могра, этот
дамский сердцеед, спешит навстречу чаровнице с ее золотом во¬
лос и раскатистым, заразительным смехом.
Оставив свой пост шефа полпредства, принимающего офици¬
альные поздравления, я иду как хозяйка дома проинспектировать,
все ли в порядке в других комнатах и заботятся ли наши полпред-
ские о всех гостях.
В столовой солидные дяди — финансисты и промышленники -
теснятся возле банки с икрой. «А вы, экселленц, — обращается ко
мне директор Юнсон, — говорят, не любите этой божественной
продукции вашей “О Волга, Волга!”. Может ли это быть?». Я от¬
вечаю шутливой репликой: «Я предпочитаю шведскую копченую
икру в баночках». Солидные дяди недоверчиво смеются.
Почтенные шведские дамы во главе с женой профессора Паль-
мера сидят за отдельным столиком и, разглядывая моих гостей, с
явным удовольствием сплетничают. «Как, фру Пальмер, вы полу¬
чили чай, а не кофе? Сюда, сюда подайте кофе, к этому столу...
И вишневку. Графиня Поссе-Браздова, вам в прошлый раз у нас
она так понравилась...»
На ходу комплимент оперной певице Паульсон-Веттергрен за
ее исполнение Татьяны в «Онегине». Дальше обещаю художни-
ку-антифашисту Грюневальду быть на его выставке. Подхожу к
дуайену дипкорпуса Воллебеку. Он норвежец, но за годы дуайен-
ства в Швеции утратил все симпатичные черты и всю непосред¬
ственность норвежцев. Усевшись в удобное кресло, он беседует с
шефом протокола.
— Наш король, — говорит шеф протокола, — озабочен судьбой
Паленсии, что теперь будет с ней и ее семьей? Король находит,
что она превосходно говорит по-французски. И потом, ведь она не
вполне испанка, ее дед по матери был шотландец. Трагическая у
нее судьба!
Швеция. Канун второй мировой войны
417
- Все члены дипкорпуса также очень жалеют мадам Пален-
сию, — спешит присовокупить дуайен-норвежец. — Сочувствуют,
конечно, ей и ее семье лично, но все же испанцы сами виноваты.
Почему затеяли гражданскую войну, когда Европа накануне не¬
избежной мировой войны? Народный фронт с его правительством...
Что такое этот Народный фронт? И кто такой Негрин? Откуда
взялся?
Шеф протокола хочет пододвинуть и мне удобное кресло, но я
извиняюсь, мне следует поговорить с дамами. Скорей подальше
от этих двух блюстителей этикета, довольно я от них наслуша¬
лась профашистских речей...
Мне преграждают дорогу два старых знакомых социал-демок¬
рата времен эмиграции, тогда они шли за Лениным. Сейчас они
большие люди, верхи самоуправления Стокгольма. Стрем и Хег-
лунд — члены Комитета помощи Испании и потому разговор о Па¬
ленсии и Испании.
Секретарь нашего посольства Сысоев шепчет мне:
- Александра Михайловна, дайте распоряжение, чтобы в ка¬
бинет подали еще водочки, вся вышла, а Анна Ивановна не дает.
- Вероятно, в кабинете собрались все наши, советские, оттого
Анна Ивановна и не дает еще водочки. Скажите нашим, пусть
идут занимать гостей, а не сидят отдельно, выпить успеют потом...
Обошла гостей, с тем — шутка, с другим — два слова о полити¬
ческих новостях, с дамами — о весенних модах, и убедилась, что
прием в меру оживленный, все заняты, все идет, как полагается.
Появление Паленсии с дочкой нарушает порядок и вносит дви¬
жение среди гостей. Члены Комитета помощи Испании с сенато¬
ром Брантингом во главе радостно ее окружают, но шведские во¬
енные и немецкий генерал фон Утман ретируются в мой каби¬
нет. Англичане же уходят в столовую и размещаются у стола с
виски—сода.
- Я не могла не быть с вами, на советской территории, — гово¬
рит Изабелла, — именно сегодня. Дайте мне пожать руку вашему
военному атташе и всех вас поздравить...
Я проводила Паленсию в зеленую гостиную, где ее сразу окру¬
жили друзья. Я рада, что Паленсия пришла на прием. Ей теперь
легче на душе. Бои продолжаются на фронтах. Негрин скрывает¬
ся где-то в сердце Испании, а от мужа Паленсии имеются вести.
Все члены ее семьи пока живы. Я снова на своем посту, посреди
голубого зала.
В дверях, окруженный молодыми дамами, смеясь и шутя появ¬
418
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
ляется Карл Герхард, популярный исполнитель злых, саркасти¬
ческих песенок на злободневные темы, он же и директор полити¬
ческого ревю, ярый антифашист.
— Экселленц, прелестный друг демократии всех стран, — обра¬
щается он ко мне. — Нет-нет, не бойтесь, я ничего не скажу непод¬
ходящего в салоне советского посланника. Но конфиденциально
шепну вам: я уже готовлю новую постановку ревю «Теплый халат
нейтралитета для нашего Пера Альбина». Не сердитесь, эксел¬
ленц, я молчу... Буду ли я иметь счастье увидеть сегодня вашего
коллегу, обаятельную мадам Паленсию, с ее скорбным лицом?
Она для нас, честных шведских демократов, олицетворяет испан¬
ский народ, придавленный грубым сапогом известного господина.
Я должен расцеловать ее ручки.
Английский посланник, нагибаясь ко мне, вполголоса сооб¬
щает:
— Я имею сведения, что кое-кто из Великобритании скоро со¬
бирается в Москву. Это хорошая весть, не правда ли? Вместе с
вами, русскими, мы умерим пыл некоего джентльмена и сумеем
поставить бошей на свое место. Не в первый раз нам вместе с рус¬
скими придется дать урок хорошего тона.
Британский посланник смеется, и вдруг осекается. К нам под
ходит генерал фон Утман и англичанин спешит ему навстречу,
весело вопрошая Утмана: «А вы, генерал, подумали о том, где
летом запишетесь на гольф — на Лидинге или на новом гольфе
близ Иерде?». Их дружеский разговор продолжается.
А я, прислушиваясь к говору в группах мужчин, улавливаю
слова: «Нейтралитет Аландских островов... Гарантия 1921 года...
Держав... Латвия также заинтересована в судьбе Аландов... Бо-
гесундский пролив...» И нетерпеливый возглас финского послан¬
ника Паасикиви: «Нет-нет, переговоры не прерваны, просто за¬
тяжка...» «Еще в средние века служили яблоком раздора Аланд¬
ские острова», — будто декламирует начало своей завтрашней пе
редовой статьи политический редактор «Дагенс Нюхетер» Бик¬
ман...
В 1918 году я чуть не потонула у берегов Аландов на суденыш¬
ке «Мариограф». ВЦИК послал делегацию для завязывания свя¬
зей с заграницей и для информации за рубежом об РСФСР. Это
была первая советская официальная делегация, и я, как нарком,
была во главе ее. Это была моя первая дипломатическая миссия.
Наше суденышко было затерто ледяными торосами и мы спаслись
на Аландских островах, откуда вернулись на советском военном
Швеция. Канун второй мировой войны
419
корабле, увозящем остатки русского гарнизона с фортификаций
на Аландских островах. Неудачная была поездка и безрезультат¬
ная*. И вот теперь опять Аланды на пути моем...
Возле меня появляется китайский посланник Ванг с женой, у
них больна дочь и потому они «с сожалением покидают мой уди¬
вительно приятный и интересный прием». А за ними подходит
прощаться вице-председатель Красного креста барон Эрик Шерн-
стедт. Барон Шернстедт говорит мне, что он имел интересную
беседу с китайским посланником: «Какой это образованный чело¬
век! Я скоро поеду, — добавляет он, — с походным лазаретом в
Китай с медикаментами и продовольствием для китайского наро¬
да, который находится в войне с японцами. Это по инициативе
нашего кронпринца. Вы ведь знаете, как он высоко ставит культу¬
ру Китая и его старинные художественные ценности. Вы позволи¬
те мне на днях заехать и попросить у вас транзитную визу через
Советский Союз? Кронпринц торопит меня с отъездом».
Барон прощается со мной, а за ним начинают подходить и дру¬
гие гости. Прием идет к концу.
* * *
Какие же я вынесла впечатления от этого приема?
У шведов растет тревога, и в военных кругах уже не скрывают
своего тяготения к немцам. Англичане с подчеркнутой любезнос¬
тью разговаривали с нашими советскими, как будто хотели пока¬
зать курс на сближение. Но с Паленсией английский посланник
не разговаривал. Аландский вопрос становится актуальным.
Устала... Нелегкая задача проводить прием, когда совмещаешь
в одном лице полпреда и его жену за хозяйку. Но внешне прием
прошел удачно, и кое-какие штрихи дают повод над чем поду¬
мать. Это полезно. Завтра получу еще информацию от своих со¬
трудников.
24 февраля.
Телеграмма из Москвы: скончалась Зоя. Нет больше друга всей
жизни, близкого, созвучного, дорогого. Такое горе не выплачешь
слезами и не облегчишь словами...
* У меня сохранился дневник этой поездки делегации ВЦИК, полной приклю¬
чений. Выбор меня во главе делегации был сделан Лениным, так как я хорошо
знала Финляндию и Скандинавию. — Прим. 1950 г.
420
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
Проводы Паленсии
1 апреля.
Пережила сегодня щемящие сердце моменты: Паленсия поки¬
нула здание испанского посольства. Социал-демократическое пра¬
вительство признало Франко.
Получив это сообщение, Паленсия не захотела остаться ни часа
лишнего в посольском доме, принадлежащем теперь Франко. Она
затребовала чиновника МИДа и государственного нотариуса, что¬
бы произвести сдачу дома и инвентаря посольства и, подписав
протокол, выехать из здания, где она три года несла на своих пле¬
чах тяжелую ношу ответственности перед своим народом, неосла-
беваемо отстаивала интересы Испании и побуждала правитель¬
ство Ханссона оказывать помощь Народному фронту. Но ни энер¬
гия Изабеллы, ни ее вера в честность и порядочность социал-де¬
мократии не помогли. Шведский кабинет послушно поплелся за
Галифаксом8 и Даладье. 29 марта Франко занял Мадрид при по¬
собничестве изменников Народному фронту социал-демократов
Бастейро и Кассадо, и шведское правительство поспешило при¬
знать Франко и фашистов правительством Испании.
Паленсия вызвала меня в посольство, побыть с ней там после¬
дний час. Накануне вся ее семья уже выехала в загородный отель
«Сальчобаден», где комитет помощи Испании предоставил Иза¬
белле и ее семье помещение, чтобы дать ей возможность передо¬
хнуть. Но раньше чем покинуть здание посольства, Изабелла вру¬
чила мне флаг республиканской Испании. Мы прошли с ней в
белый зал. Передавая мне драгоценный флаг, она просила: «До¬
рогой мой друг, Александра, прошу вас сохранить этот священ¬
ный для испанских борцов за независимость стяг в советском по¬
сольстве. Вы вернете его мне, когда восставшие за свободу и неза¬
висимость народы во главе с Красной армией сметут с лица земли
проклятое отродье фашистов и их хозяев, агрессоров-империали-
стов».
Мы стояли вдвоем в большом пустом зале. В здании посоль¬
ства было тихо и пустынно. Эта минута была полна торжествен¬
ности. Паленсия, передав мне флаг, почтительно склонилась пе¬
ред знаменем Народного фронта и, поднеся к губам своим шелко¬
вое полотнище трехцветного знамени, благоговейно коснулась его
губами.
Швеция. Канун второй мировой войны
421
★ ★★
Паленсия распрощалась с техническим шведским персоналом
посольства и с гордо поднятой головой вышла на парадное крыльцо,
у которого ее ждала машина. Шведские служащие утирали слезы.
Изабелла обняла меня: «Я без сожаления покидаю этот дом.
Он весь напоен нашими муками за мой народ. Совершилась ужас¬
ная катастрофа, это как смерть любимого человека после его дол¬
гих страданий. Переступая этот порог, я оставляю за ним цепи
посланника, я знаю, что вступаю на новый путь борьбы за мой
любимый народ, за возрождение моей прекрасной Испании. Верь¬
те, друг и товарищ мой Александра, мы еще победим этих злых
духов».
Паленсия села в машину. Она не оглянулась, ее лицо было стро¬
гое, сосредоточенное, она смотрела вперед. Автомобиль, но уже
без испанского флага, свернул на аллею. Я продолжала стоять у
парадного подъезда. Мне очень хотелось проводить Изабеллу до
Сальчобадена, но в полпредстве меня ждали срочные дела.
День был серый и сырой, но в воздухе уже пахло весною. Мой
шофер Вистрем заботливо укладывал в ЗИС испанский флаг. А я
все еще стояла у подъезда. Сюда я все эти годы часто спешила,
чтобы ободрить Паленсию хорошими вестями или вдохнуть в нее
бодрость в тяжелые минуты. И когда за моей спиной шумно за¬
хлопнулась парадная дверь, мне показалось, что кто-то захлопнул
книгу и моей жизни за эти три года...
Я решила преодолеть тоску, душившую меня, и попросила
шофера проехать в полпредство через парк Дьюргорден. Воздух
парка меня оживит. Мысль работала, я подводила итоги. А итоги
были сумрачные.
Что за темные месяцы февраль и март!.. Утрата за утратой.
Личные — смерть Зои, отъезд Изабеллы... Но страшнее большие
общечеловеческие утраты. Чехословакия в руках немцев-фаши-
стов. В Праге царит террор и властвует Гитлер. Бенеш бежал в
Англию. За Чехословакией — захват фашистами Испании. Шве¬
ция объята тревогой и страхом. В Финляндии крепнет прогитле¬
ровское влияние. Близорукость народов севера. Ведь это Гитлер
расчищает стратегический путь для себя, чтобы напасть на нас,
на Советский Союз. А их погибель — это измены и предательство
своему же народу. Пятая колонна.
Почему 29 марта Мадрид сдался Франко? Падение Мадрида,
вернее, передача Мадрида в руки Франко было актом прямого
предательства, и совершили это предательство те, кому кабинет
422
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
Народного фронта поручил защиту столицы Испании. Командую¬
щий мадридским фронтом Кассадо и глава города, правый соци¬
ал-демократ Бастейро. За спиной кабинета Негрина шайка преда¬
телей вела переговоры о капитуляции в то время, как испанские
геройские борцы против агрессоров и фашистов Франко умирали
на фронтах. Позорная, подлая измена, нет слов ее заклеймить, и
Паленсия полна гневной жажды найти на эту испанскую «хунту»
управу. Но Паленсия сама считает, что это дело осуществилось не
без пособничества Лондона и Парижа, господ Даладье и Чембер¬
лена испугала стойкость и энергия, с какой Негрин взялся за ук¬
репление фронта. Разбежавшиеся части возвращались доброволь¬
но на поле битвы и их спешно формировали в тылу в новые войс¬
ковые отряды. Кабинет внушал доверие и волна патриотизма ста¬
ла снова подниматься в массах. То, что Негрин на самолете поле¬
тел в Мадрид, снова подняло престиж Народного фронта.
Решение самому руководить мадридским фронтом созрело у
Негрина (по словам мужа Паленсии) после встречи во Франции и
весьма напряженной беседы с президентом Испании Асанья. Этот
безвольный и напуганный старик пробовал убедить Негрина в
необходимости спасти Испанию немедленной капитуляцией. Не¬
грин это решительно отверг. Такой вопрос может быть решен
только созывом Национального собрания и при принятии условия,
что Испании будет обеспечена независимость и интегритет.
О созыве Национального собрания нечего было и думать, и Не¬
грин полетел в Мадрид. Это был решительный и верный шаг, по
оценке Паленсии. Популярность кабинета Негрина сразу подня¬
лась. А Мадрид снова стал знаменем для испанского народа.
Враги поняли, что терять время нельзя, и изменники подняли
голову, ободряемые Лондоном и Парижем. Такая война, самообо¬
рона всего трудового народа, сплотившегося вокруг своего народ¬
ного правительства, становилась опасной как пример. Войска
Франко стали терпеть поражение... Пятая колонна вступила в
открытое действие и впустила Франко в Мадрид. Судьба Испа¬
нии была решена так, как желали союзники по Мюнхену.
Правительству Негрина удалось скрыться. Негрину с ближай¬
шими участниками и видными революционерами пришлось по¬
плыть через океан в Мексику. Негрин звал туда же и Паленсию.
Всем членам ее семьи удалось бежать во Францию и оттуда с по¬
мощью друзей их переправили в Стокгольм. По всей вероятно¬
сти, сама Паленсия и ее семья последуют за своим правительством
в Мексику.
Швеция. Канун второй мировой войны
423
Аланды — колючий вопрос
1 апреля.
Сегодня день моего рождения, но я о нем не вспомнила. Вер¬
нувшись в полпредство после проводов Изабеллы, я нашла шиф¬
ровку из Москвы и ожидавших меня посетителей по делам. Надо
было сразу же поставить точку на чувствах и мыслях, связанных с
Испанией, и переключиться на свои неотложные полпредские
дела.
Угроза войны подползает и к нашим границам, надо быть все¬
мерно начеку. Из Москвы была директива: с особой бдительнос¬
тью следить за взаимоотношениями Стокгольма и Хельсинки,
отмечать симптомы договоренности, немедленно извещая Мо¬
скву.
Сенатор Георг Брантинг, наш друг, сегодня сообщил мне важ¬
ные сведения, касающиеся Аланд. Вопрос этот, хотя и меньше
затрагивается прессой, по существу не сходит с порядка дня об¬
суждений кабинета и конфиденциально обсуждается в парламен¬
тской комиссии по иностранным делам. Шведское правительство
обеспокоено ходом переговоров об Аландах между Хельсинки и
Москвой. Аландские острова снова приобретают превалирующее
значение для Швеции, и вокруг них идет сближение кабинетов
Швеции и Финляндии, что при господствующих в Хельсинки про-
нацистских настроениях опасно. Шведы боятся, как бы Гитлер не
завладел Аландским архипелагом и не стал хозяином в Балтий¬
ском море. Но не меньше опасаются правители Швеции и разре¬
шения вопроса об Аландах в интересах СССР.
Брантинг обещал держать меня в курсе настроений кабинета
и парламентской верхушки. Очевидно, через финнов просачива¬
ются сведения о наших переговорах с ними об обеспечении совет¬
ских границ, а следовательно, и о пересмотре Аландских конвен¬
ций. Досадно лишь, что Наркоминдел не держит полпредство в
курсе ведущихся переговоров между Литвиновым и финнами,
приходится работать по догадкам, вслепую. Конечно, тут нужно
соблюдать архиконфиденциальность, но нам, работающим на ме¬
сте, где события приобретают текущий и актуальный интерес,
такой недостаток осведомленности очень мешает. Это тормозит
успех работы и нередко ставит полпреда в трудное положение по
неосведомленности того, что решает Москва. Завтра составлю для
себя обзор положения вопроса об Аландах. Сейчас поздно, надо
успеть выспаться. Трудный был день.
424 Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
8 апреля.
Был у меня Штейнгардт, сейчас он американский посол в Мо¬
скве. До 1938 года был посланником в Швеции и вел то, что назы¬
вается «открытый дом»: завязывал связи в деловых кругах,
устраивал вечера, давал обеды и бил на популярность. Говорят,
он друг Рузвельта, но я ему не очень то доверяю, слишком ак¬
тивным был в Швеции, и это шведов отталкивало. «Pas trop de
zele*, — правильно говорил Талейран, «не надо переусердствовать»
в дипработе. В Москве он, видимо, не приобрел симпатий. Жа¬
ловался мне, что мы чересчур «настороже». Какой-то был у него
неприятный инцидент при частых его поездках в Финляндию,
не с финнами, а с советскими властями. В Финляндии у него лич¬
ные коммерческие дела, но, по-видимому, он там проводит нехо¬
рошую работу против нас, т. е. СССР. Это уже совсем некрасиво,
ведь он аккредитован в Москве. Думаю, что мы хотим его отозва¬
ния.
В Финляндии крепнут немецко-нацистские влияния, и на¬
ши отношения с финнами напряженные. Аландская проблема не
разрешена и вызывает и здесь тревогу. Кого не встретишь из
политических фигур, все тот же вопрос: как с Аландами? А я
все не удосужусь записать, в каком положении этот колючий во¬
прос.
Но его заслоняет более серьезная очередная проблема нашей
политики: удастся ли договориться с Англией и Францией по по¬
воду Польши? Гитлер точит свои когти на Польшу — следующая
жертва агрессии. Моравия и Богемия уже окончательно закреп¬
лены за Гитлером, о чем оповещены все правительства. Но и на
это Лондон и Париж реагировали лишь отпиской, т. е. нотой про¬
теста, не более. Очередь теперь за Польшей. И ходят слухи, что
и Румыния в поле зрения агрессивных планов фюрера.
Москва решительно реагирует на наглые замыслы Гитлера и
ставит перед Англией и Францией вопрос о гарантировании безо¬
пасности Польши. Переговоры ведутся в Москве с послами Анг¬
лии и Франции, но, по-видимому, мюнхенский дух еще царит на
Кэ д’Орсе и на Даунинг-стрит. Боятся Гитлера и в то же время не
хотят помешать его разбегу через Польшу и Румынию на Совет¬
ский Союз.
Все это нервирует, а Москва скупа на информацию даже
по актуальному для нас здесь вопросу об Аландском архипе¬
лаге.
Швеция. Канун второй мировой войны
425
Проблема Аландского архипелага
10 апреля.
По существу, проблема эта веками служила яблоком раздора
между государствами, расположенными по берегам Балтийского
моря. Швеция долго владела архипелагом, но после присоедине¬
ния Финляндии к России в 1809 году и Аландские острова пере¬
шли к России.
Аландский архипелаг пережил всякие «режимы», был укреп¬
лен Швецией, демилитаризован международной конвенцией пос¬
ле Крымской войны. На Парижской мирной конференции 1856
года Россия обязалась не укреплять Аланд. Но постепенно на ар¬
хипелаге снова были воздвигнуты русские укрепления. Это было
естественным актом защиты Российского государства — архипе¬
лаг открывал доступ в Финский залив и подступ к Петербургу.
После первой мировой войны в 1921 году заключена была но¬
вая международная конвенция, по которой Аланды были снова
демилитаризованы и укрепления разрушены. Финляндия как не¬
зависимое теперь государство обязалась не милитаризировать
архипелаг, страны же, подписавшие конвенцию (включая и Шве¬
цию), гарантировали нейтралитет Аланд. До конвенции 1921 года
между Швецией и Финляндией шел конфликт вокруг Аландов.
Народонаселение Аландов было шведского происхождения и же¬
лало перейти к Швеции, недовольное присоединением к Финлян¬
дии*.
Конвенция 1921 года, заключенная в Лиге наций в Женеве, ого¬
ворила право аландцев сохранить свой язык и его преподавание в
школах. Но «хозяева» Лиги наций, большие державы, заключая
конвенцию 1921 года, имели в виду не интересы аландского насе¬
ления, а сохранение за Финляндией этого архипелага в стратеги¬
ческих видах как угрозу Советскому Союзу со стороны Балтий¬
* В тронной речи шведского короля, сообщавшей о том, что Финляндия стала
самостоятельной, была выражена надежда, что это обстоятельство облегчит те¬
перь такое решение Аландского вопроса, которое удовлетворяло бы Швецию.
Требование же вождя правых Трюггера, чтобы Швеция повела «более актив¬
ную» политику, было категорически отвергнуто министром Нильсом Эденом,
считавшим, что Аландский вопрос должен быть решен таким образом, чтобы
сохранилась полностью дружба между Швецией и Финляндией. Чтобы защитить
все же аландское население от гражданской войны, шведское правительство
направило на Аландские острова экспедицию, которая заставила русские части
эвакуироваться с Аланд (из прессы 1917—1920 гт.)
426
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
ского моря. Восемь стран (Англия, Франция, Германия, Италия,
Швеция, Финляндия, Польша и Латвия) подписали Аландскую
конвенцию 1921 года в Женеве, но Советский Союз еще не вхо¬
дил в Лигу наций и его подпись отсутствовала.
Этой конвенцией, международным актом признаны были два
существенных момента: 1) Аландский архипелаг признан за Фин¬
ляндией; 2) он мог быть милитаризован лишь при согласии госу¬
дарств, подписавших конвенцию 1921 года.
Во время первой мировой войны Россия укрепила Аланды с со¬
гласия союзников, но по конвенции 1921 года эти укрепления пе¬
решли в руки финнов. Укрепления, воздвигнутые русскими, были
уничтожены и, казалось, Аланды превратились в мирные остро¬
ва, куда шведы охотно ездили на летний курорт.
За аландским населением была установлена известная самосто¬
ятельность со стороны Финляндии, имелся свой ландтаг, и вплоть
до захвата власти нацистами в Германии Аланды перестали зани¬
мать внимание мировой политики. Но Гитлер учел значение ар¬
хипелага, заслонявшего доступ в Финский залив. Во время первой
мировой войны немцы поняли и учли значение Аланд в войне с
Россией. А в начале 1918 года Германия с помощью финнов-бело-
гвардейцев (Вазаское правительство) заняла Аландский архипе¬
лаг. Тогда-то наша советская делегация чуть не попала к ним в
руки, и один из спутников нашей делегации — юноша, сын финс¬
кого писателя Юхана Ахо — был схвачен белофиннами и расстре¬
лян. Аллана Валениуса мне удалось спасти*.
Гитлер присматривался к архипелагу, а с разворачиванием его
планов агрессии «на восток» он уже приступил к подготовке овла¬
дения Аландским архипелагом. Особенно оживленный интерес
стали проявлять немцы к этим «курортным» островам с 1938 года.
На Аландах стало появляться необычайно большое количество
немецких туристов. Правда, туристы эти (странное дело!) интере¬
совались на Аландах местонахождением прежних фортифика¬
ций и внимательно изучали планы архипелага. Мало того, немцы
с помощью подставных лиц стали скупать на островах участки
«для будущих дач», курорт Мариехамн, очевидно, пришелся на-
цистам-немцам весьма по вкусу. На это и обратили внимание шве¬
ды, и это их обеспокоило.
Активизация Германии на Аландах уже давно привлекала вни¬
мание Москвы, но только осенью 1938 года Москва зондировала
* См. мои записки «Делегация ВЦИК И)18 года*.
Швеция. Канун второй мировой войны
427
Хельсинки, как избежать превращения Аландского архипелага в
военно-морскую базу, направленную против Союза. Финское пра¬
вительство и правые круги Финляндии видели в каждой искрен¬
не-дружеской попытке Москвы оградить Финский залив от гос¬
подства в нем немцев скрытое намерение Москвы обеспечить за
собою эту территорию Финляндии в целях обороны Ленинграда
и в тайных намерениях завладеть и самой Финляндией.
Швеция, со своей стороны, подозрительно относилась к перего¬
ворам Финляндии с Москвой, особенно об Аландском архипела¬
ге, считая, что Аланды в руках русских являются серьезной угро¬
зой Стокгольму, а следовательно, и всей Швеции. Два великих
государства — Советский Союз и Германия — простирают свои руки
к Аландам, и социал-демократическое правительство Швеции
крайне обеспокоено. Шведская социал-демократия, находящаяся
у власти, не на штуку боится Гитлера и не желает, чтобы Аланды
попали в его руки, но не менее опасаются господа правые социал-
демократы и укрепления положения Советского Союза на Алан¬
дах.
Наше предложение финнам пересмотреть и изменить грани¬
цы между Финляндией и Советским Союзом также тревожит
шведов и вызывает всякие неблагоприятные для нас толки. Ус¬
тупки, какие намечала Москва Финляндии при передвижении
границы нашей с Финляндией, и предложение отвести финнам
севернее весьма удобную для них территорию возбуждают и у
финнов, и в Швеции все новые сомнения. Особенно много толков
возбуждает вопрос об острове Хегланде в сердце Финского зали¬
ва. Тут усматривается «ловушка» в определении границ.
Аланды не сходят с порядка дня политической общественно¬
сти Швеции и настроения в отношении нас нехорошие.
Германия как одна из стран, подписавших конвенцию 1921 года,
дала свое согласие на ремилитаризацию Аландского архипелага
под своим контролем. Швеция, опасаясь, как бы контроль над
архипелагом не попал в руки Советского Союза, открыто не про¬
тестовала, а лишь теснее согласовала свою политику с финским
правительством, что, конечно, дает Москве основание считать и
Швецию склонной потакать Гитлеру. Фактически это так и полу¬
чается, хотя вся прогрессивная шведская общественность и рабо¬
чие Швеции по-прежнему настроены враждебно к нацизму и учи¬
тывают, что им грозит участь Чехословакии и Испании.
Германия не очень доверяет шведам и потому по вопросу об
Аландах требует, чтобы ремилитаризация архипелага всецело
428
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
оставалась в руках Финляндии. Шведы же добиваются, чтобы во¬
енные укрепления на Аландских островах находились под совме¬
стным контролем Швеции и Финляндии. В связи с этим Сандлер
выдвинул нашумевшее предложение, носящее название «Сток¬
гольмский план». Это предложение устанавливает милитариза¬
цию островов, но под общим контролем двух заинтересованных
стран — Швеции и Финляндии, исключая всякое участие контро¬
ля над Аландами Советского Союза. Этот план абсолютно непри¬
емлем для нас, так как фактически оставляет Германию Гитлера
господином и хозяином над Аландским архипелагом.
В то время, когда между советским правительством и Финлян¬
дией ведутся столь серьезные переговоры, как установление но¬
вой линии границы с Финляндией и по вопросу укрепления Алан¬
дов, Швеция идет навстречу финским нацистам, ведущим поли¬
тику Гитлера, и соглашается на милитаризацию островов совме¬
стно с финнами, т. е. при участии и контроле немцев. Но всего
удивительнее, что западные державы, Франция и Англия, не толь¬
ко не возражают, а поддерживают план Сандлера, по существу
содействующий намерениям Гитлера.
Литвинов уже второй месяц ведет в Москве переговоры с фин¬
ским посланником Ирью Коскиненом. Точно нам, полпредам в
Скандинавии, не сообщают о ходе переговоров, но ясно одно,
что переговоры затягиваются и Москва недовольна позицией Шве¬
ции.
Конвенция 1921 года обеспечила нейтралитет Аландских ост¬
ровов и ремилитаризацию их лишь при согласии стран-гарантов
Аландского архипелага. Но это не означает, что один из гарантов
(в данном случае Германия) не может с помощью финнов и шве¬
дов милитаризировать эти стратегически важные острова. Моск¬
ва явно рассержена и обеспокоена. А шведы и финны действуют
исподтишка, сговариваясь между собою секретно. Только ли меж¬
ду собою? Нет ли тут сговора и с Германией?
Литвинов занят переговорами с финнами, но пока безрезуль¬
татно. Слишком серьезное стратегическое положение Аланд, что¬
бы не обезопасить Советский Союз со стороны Финского залива.
И насколько мне известно, мы предлагаем Финляндии весьма
выгодные условия при переносе линии границы с Финляндией.
Отводя границы от Ленинграда, мы предлагаем финнам прекрас¬
ную лесную территорию взамен. Но они упрямы и настойчивы.
Слух, что Паасикиви едет в Москву для переговоров. Он умный
человек, делец и не фашист. От немцев не ждет добра и на них
Швеция. Канун второй мировой войны
429
не надеется. Если поедет, возможно, переговоры сдвинутся с мер¬
твой точки.
По-видимому, Аландская проблема будет рассматриваться на
сессии Совета Лиги наций в мае.
Стокгольмский план
Апрель.
Вчера ко мне рано утром пришел Свен Линдерут (председа¬
тель шведской компартии). Он был явно взволнован. Принес весть,
что Сандлер вносит сегодня или завтра на обсуждение комиссии
по иностранным делам свой проект военизации Аландов, так на¬
зываемый Стокгольмский план. Это означало бы принятие воен¬
ного сотрудничества Финляндии и Швеции под водительством
Гитлера и открытый разрыв с Советским Союзом, да еще в мо¬
мент незаконченных переговоров по укреплению мира.
Ясно, что не только Линдерут, но и я заволновалась. Инкомис-
сия, конечно, одобрит предложение своего мининдела и проект
его поступит на открытое обсуждение риксдага и, значит, всей
мировой общественности. Это почти равносильно пакту с Герма¬
нией в войне с нами. Что-то надо сделать, предотвратить этот без¬
рассудный шаг Швеции. Москва этого шведам не простит. Их акт
приближает начало войны со шведами и финнами как активны¬
ми сателлитами нацистской Германии.
Обсуждать некогда, телеграфировать в Москву поздно, надо
на свою ответственность предотвратить внесение плана Сандле¬
ра в парламент. Я позвонила ему на дом. Условились: в десять
часов утра буду у него. Дело срочное и конфиденциальное.
Принял меня Сандлер не у себя дома, как я просила, а в мини¬
стерстве. Я сразу заявила ему, что не имею ни полномочий, ни
директив от моего правительства говорить с ним, это не демарш
посланника СССР, а дружеское предупреждение и совет челове¬
ка, для которого важны две задачи, во-первых, сохранить и укре¬
пить мир, во-вторых, не допустить разрыва между Швецией и
Союзом и удержать шведское правительство от акции, которая
может толкнуть Швецию в пропасть.
Сандлер насторожился: «Это, очевидно, по поводу моего про¬
екта военного укрепления Аландов совместно с Финляндией? Про¬
ект этот не новость, он уже обсуждается в финском парламенте».
- Я пришла говорить с вами не о Финляндии, а о действиях
шведского правительства. Вам ведь известно, что мое правитель¬
430
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
ство занято этим вопросом и что его предполагается обсудить в
Женеве в мае? Почему вы хотите форсировать события? Внесе
ние Стокгольмского плана в риксдаг — это вызов Советскому
Союзу.
Сандлер: Мы вынуждены форсировать разрешение Аландско¬
го вопроса. Вам, вероятно, известно, что правительство Франции
предупреждает нас, что в планы Германии входит начать агрес¬
сию на Швецию с занятия Аландских островов?
Я: И вы хотите вместе с прислужником Гитлера, с Финлянди¬
ей, укрепить Аланды, не получив нашего согласия на их милита¬
ризацию? Это же вызов, и непонятный мне вызов! Чем он вызван?
Сандлер: Аланды — это револьвер, направленный в самое сер¬
дце Швеции, в Стокгольм. Мы не можем допустить, чтобы иност¬
ранная держава, Берлин или Москва, держала в своих руках этот
револьвер.
Я пыталась доказать ему нашу позицию в Аландском вопросе,
мы не меньше шведов заинтересованы в обезвреживании Алан¬
дов и потому против их военизации. Совместная защита островов
шведами и финнами обострит положение Швеции и не спасет от
Германии, а наоборот, даст возможность Гитлеру вступить своим
сапогом на Аланды при содействии финнов-нацистов.
Я: Предлагая план, господин министр, вы покидаете традици¬
онную политику Швеции. Милитаризация Аланд совместно с во¬
инственно настроенными финнами — это же вызов и это послу¬
жит началом войны Гитлера против Советского Союза.
Сандлер: Вы считаете, что ваше правительство истолкует это
как вызов?
Я ответила, что иначе Стокгольмский план нельзя истолковать,
что совместное с финнами укрепление островов есть фактиче¬
ский военный союз Швеции с Финляндией, руководимый Гитле¬
ром. Еще и еще раз я объясняла Сандлеру, что мы заинтересова¬
ны в сохранении нейтралитета Аланд по договору 1921 года, так
как наша политика не преследует агрессивных целей в отноше¬
нии ни Финляндии, ни Швеции, но мы хотим сохранить гаран¬
тию, что Аландский архипелаг не превратится в военную базу
против нас.
— Если вы говорите, что Аланды могут стать револьвером, на¬
правленным в сердце Швеции, то и мы учитываем, что Аланды
могут открыть морской путь Гитлеру в Финский залив и стать уг
розой для Ленинграда.
Сандлер отвечал, что Швеция в этих же целях, т. е. своей 6е
Швеция. Канун второй мировой войны
431
зопасности, хочет предотвратить вторжение и захват архипелага
немцами.
- Шведская милитаризация этих исторических, шведских ког¬
да-то островов при содействии финнов будет служить гарантией,
что нацисты не станут хозяевами на Балтийском море.
Я возражала, напоминая ему пронацистскую политику совре¬
менной Финляндии, и наша дискуссия перешла с Аландского воп¬
роса на политику Германии и подчинение ей курса политики Фин¬
ляндии, а отчасти и самой Швеции. Наша дискуссия затягивалась.
Два раза заходили секретари Сандлера, о чем-то докладывали
вполголоса, но Сандлер нетерпеливо отмахивался: «Скажите, что
очень занят, пусть подождут». Наконец, Сандлер прервал нашу
затянувшуюся полемическую беседу й деловито спросил:
- Что ж вы от меня хотите, вернее, что вы мне советуете?
Я: Вам это я уже сказала вначале. Не вносите в парламент ваш
проект. Обсуждение в парламенте вызовет отклик всей Европы.
Аландский вопрос стоит в порядке дня Совета Лиги наций. Дож¬
дитесь решения Лиги.
Сандлер ничего не ответил.
- И потом прошу вас, господин министр, передайте весь наш
дружески частный, помните, дружески частный разговор премье¬
ру. И притом немедленно, сегодня же.
Сандлер: Это я вам обещаю.
Я распрощалась и ушла. Мелькнула мысль: не поехать ли к
премьеру? Не говорить ли с ним самой? Поехать к нему сейчас,
прямо от Сандлера. Хорошо, что отбросила это намерение.
Сегодня сенатор Брантинг был у меня и сообщил о решении
кабинета не вносить проект Сандлера на обсуждение в парламент,
а дождаться в мае указания Совета Лиги наций в Женеве.
Отлегло от сердца. Мой ли разговор с Сандлером этому спо¬
собствовал или другие причины, но факт налицо: Стокгольмский
план в парламент не внесен. Сегодня я буду спать как сурок.
29 апреля.
Через Стокгольм из Москвы в Лондон проезжал, вернее, про¬
летал И. М. Майский. Настроения в Москве тревожно обеспоко¬
енные. Берлин серьезно готовится к войне. Считают, что свою аг¬
рессию Гитлер начнет со стран севера и что Финляндия уже впол¬
не фашизирована. Об Аландском вопросе не сказал ничего но¬
вого.
В Москве заняты сейчас переговорами с Великобританией.
432 Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
Поэтому Майский туда ездил, ожидают полномочных представи¬
телей из Англии, чтобы договориться не только о формальной
стороне, но и о чисто практических совместных военных действи¬
ях против Гитлера. Англией у нас недовольны. Предложение наше
о советской гарантии Польше и Румынии повисло в воздухе. Судя
по рассказам Майского, нечего и думать об отпуске в Москве.
Северные границы Союза и, вообще, скандинавы под бдительным
надзором. Но в первую очередь Финляндия с ее пронацистским
правительством.
Вспомнила, как в беседе с Сандлером, напоминая ему факты,
свидетельствующие о неизменной политике Союза укреплять мир
(начиная с Бреста в 1918 году), я привела ему декларацию совет¬
ского правительства еще от декабря 1917 года, признающую суве¬
ренитет, независимость и интегритет Финляндии, и эта деклара¬
ция-декрет подписана была Лениным и Сталиным. Наше отно¬
шение к выраженным в декрете принципам не изменилось и не
изменится, если сами финны не перейдут на сторону агрессоров.
Сандлер просил меня дать ему памятную записку об этом, что
я, конечно, сделала. Но сейчас уже дело шире и серьезнее, тут и
Финляндия, и Аланды только частности назревающего большого
конфликта, мировой войны. Что даст Совет Лиги в мае?
Уход Литвинова с поста
5 мал.
Литвинов больше не наркоминдел... Это я узнала только вче¬
ра, но известие это вызвало такое волнение в прессе и в обще¬
ственности всего мира, что мне кажется, прошло не полтора дня,
а недели или даже месяцы... Телефоны не умолкают, заходят
взволнованные наши друзья и доброжелатели, осаждают меня жур¬
налисты, переполох в советской колонии, и при этом полное недо¬
умение.
Отставка Литвинова в такой решающий момент и при напря¬
женности мировой политики... Это непонятно, загадочно. Где при¬
чина? Что стряслось в Москве? И все-таки должна себе признать¬
ся, что где-то в глубине моего сознания уже давно жило чувство,
что Москва недовольна Максимом Максимовичем. Неуловимые
симптомы, но эти симптомы имелись. Телеграмма из Москвы была
краткая и без объяснений причин смены Литвинова и назначения
Молотова.
Шведы и финны истолковывают отставку Литвинова как вы¬
Швеция. Канун второй мировой войны
433
званную срывом переговоров Советского Союза с финнами. Лон¬
дон намекает на неудачу попытки достичь соглашения между
Москвой и бывшими союзниками в войне 1914—1918 годов. Враж¬
дебная нам, реакционная пресса здесь кричит о «расколе» в ря¬
дах нашей партии и в самом правительстве. Очевидно, их инст¬
руктирует Берлин, желая подорвать веру в мощь и единство Со¬
ветского Союза и внушить малым странам, финнам и полякам,
недоверие к крепости СССР.
Какова теперь будет внешняя политика Союза? Газеты гада¬
ют, делают глупейшие умозаключения, поют в один голос, что
иллюзии о политике Союза в укреплении мира разбиты, рассея¬
ны. Советский Союз вооружается и готов сам вступить на путь
агрессии. Берегитесь малые страны «восточного великана».
Об угрозе самостоятельности Польши со стороны Берлина на¬
меренно не пишут, забывают, пугают не Гитлером, а нами. Даже
в английской и французской прессе подобные же инсинуацион¬
ные вымыслы. Провинциальная социал-демократическая газета
пишет, что отставка Литвинова связана с его неудачей в перегово¬
рах с финнами по вопросу Аландов и урегулирования границ.
Другие газеты отмечают и вспоминают огромные заслуги Литви¬
нова за двадцать лет в деле укрепления международной полити¬
ки мира. И делают вывод: значит, надо ждать иного курса поли¬
тики со стороны Советского Союза.
Конечно, я журналистам никакой информации не давала, со¬
ветовала читать советские газеты и сообщения ТАСС. Но это не
помогает. Стокгольм волнуется. У всех на устах имя Литвинова.
Шведы, незнакомые, останавливают на улице наших сотрудни¬
ков: что случилось в Москве? Почему ушел Литвинов? Ко мне
прибежала наш верный друг доктор Ада Нильсон, такой взволно¬
ванной и растерянной я еще никогда ее не видела.
- Это значит, что мы вступаем в новую мировую войну. Вино¬
ват, конечно, Лондон. Дух Мюнхена и нас погубит. Советский
Союз, это ясно, вынужден обороняться против нацистов, надо го¬
товить советский народ к войне. Это говорю я, старая пацифист¬
ка. Но я понимаю, что в Москве удобнее иметь не Литвинова, а
новую фигуру на посту мининдела. Но разве Молотов такой воин¬
ственный человек и военный специалист? Или Сталин сам будет
руководить внешней политикой?
Весь день прошел в волнении и суматохе. Осаждали меня люди,
наши и чужие, всех надо было успокоить, образумить, найти при¬
чину и объяснение, которых у меня самой еще не было.
434
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
— Нет, — твердила я, — это не изменение курса нашей внешней
политики, но это должно показать Лондону и Парижу, что терпе¬
ние советского народа истощилось. Что время «уговоров» и «пере¬
говоров» с ними закончилось. Надо практически готовиться к от¬
пору, то есть к войне с Гитлером.
Значит война? Да, сегодня я почувствовала, как она близка и
неизбежна. Испания, падение Барселоны, как все это далеко. Но,
что думает Литвинов? Что он переживает? С ним связана целая
эпоха. Его имя вписано в историю.
Прошла ночь и даже рассвет позади... Но сна ни в одном глазу.
7 мая
Ко мне приехал гофмаршал двора наследного принца с пору¬
чением от принца просить меня приехать во дворец на частную и
конфиденциальную беседу. Я, конечно, приняла приглашение, но
задавала себе вопрос, о чем кронпринц может говорить со мной
«конфиденциально», он, который стоит далеко от политики? Мо¬
жет быть, заговорит о проблеме Аландов?
В назначенный час я была во дворце. Гофмаршал встретил меня
в вестибюле и провел через залы в кабинет наследного принца.
Я оглядела комнату и заметила, что апартаменты наследника уже
прибраны на летнее время. Все ковры убраны, мебель покрыта
чехлами, терпко пахнет нафталином.
Наследный принц вошел деловитой походкой, и едва мы усе¬
лись, как он спросил: »Что это произошло в Москве? Почему уст¬
ранен господин Литвинов? У нас и в Лондоне очень обеспокоены.
Значит ли это срыв переговоров с Великобританией?». Наследник
известен своей проанглийской ориентацией, значит ли это, что
зондаж меня делается по инспирации Лондона?
— Нет, ваше высочество, — отвечаю я, — переговоры с Англией
не прерваны и уход господина Литвинова не связан с ними. Но уж
если вы коснулись этого вопроса, позвольте мне сказать, что пози¬
ция Англии внушает недоверие моему правительству. Такая не¬
решительность и такая нечеткость практических предложений
со стороны англичан! У нас еще жив в памяти Мюнхен.
— Да-да, этот злосчастный Мюнхен, — вздыхает наследник, -
громадная ошибка Чемберлена, англичане сами теперь это ви¬
дят. Черчилль беспощадно критикует политику уступок Герма¬
нии. Она не отвечает традиционной решительности Англии... Но
я хочу услышать от вас одно, — перебивает себя кронпринц, -
значит, уход господина Литвинова не связан с изменением курса
Швеция. Канун второй мировой войны
435
политики Советского Союза? У вас нет намерения искать сближе¬
ния с Германией?
— Наша политика открыто показывает, что мы боролись и бу¬
дем бороться с агрессором и всякой агрессией. Пример налицо:
судьба Польши и Румынии. Но западные державы, Англия и Фран¬
ция, нас опять в этом не поддерживают. Гарантийный пакт, зак¬
люченный с нами, дал бы хороший урок Берлину и показал бы
единство миролюбивых государств против Гитлера.
— Так что советское правительство не намерено повернуть свой
курс на дружбу с Берлином? — перебивает меня конпринц*.
Я: Откуда у вас такие мысли, ваше высочество? Советский Союз
и фашистская Германия — это же огонь и вода!
— Да, но у вас есть нечто общее: вы не признаете демократии,
а управляете диктатурой, — заявил принц.
Тут я не выдержала и прочла ему популярный курс о том, что
такое советское государство, каковы его задачи и что оно уже до¬
стигло, противопоставив себя военно-агрессивной политике нем¬
цев. Кронпринц слушал меня внимательно, не перебивая.
— Главное то, — сказал он, когда я умолкла, — что иностранная
политика СССР остается та же и что вы считаете вполне возмож¬
ным и желательным сотрудничество с вашими бывшими союзни¬
ками в прошлую войну. Это собственно то, что я хотел узнать от
вас, а что касается причин смены министра по инделам в Моск¬
ве - это дело вашей внутренней политики. О господине Молото¬
ве я слышал, что он окончил университет, значит, человек обра¬
зованный. Но заменить господина Литвинова, этого русского Та-
лейрана, нелегко, в деле укрепления международного мира за эти
двадцать лет он сделал больше, чем кто-либо из государственных
людей любой страны. С ним можно не всегда соглашаться, но его
нельзя не уважать. Но, повторяю, это ваше дело. Важно то, что
вы сказали мне, что Берлин напрасно разводит пропаганду о рас¬
хождениях между Лондоном и Москвой и что курс вашей внеш¬
ней политики остается прежним. Это нас радует, очень радует.
Благодарю вас, мадам Коллонтай, за информацию. Очень инте¬
ресно было с вами побеседовать. Извините, что принял вас в апар¬
таментах, приведенных в летний вид. Кронпринцесса и я уже пе¬
реехали в нашу летнюю резиденцию. Я здесь всего только на не¬
сколько дней.
Гофмаршал двора проводил меня до вестибюля, и я уехала,
* Теперь он король Швеции Густав Адольф VI. — Прим. 1950 г.
436
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
унося в своих ноздрях едкий запах нафталина, а в голове впечат
ление об искреннем страхе шведов перед мощью Союза и осозна
ние, что наша политика на укрепление мира — единственная га
рантия для малых стран избежать мирового погрома в схватке
между империалистическими державами.
Польша и Финляндя
7 июня.
Сегодня проводили на вокзал Изабеллу Паленсию. Она с семь¬
ей, по совету Негрина, поехала в эмиграцию через Францию в
Мексику. Там же нашло убежище и эмигрантское правительство
республиканской Испании. Провожали ее тепло, засыпали цвета¬
ми и конфетными коробками с миниатюрными флагами респуб¬
ликанской Испании. Для меня Стокгольм опустел.
Проводила Аду Нильсон. Дальше пошла пешком через парк.
Лето по погоде дивное, но мировая атмосфера еще более на¬
пряженная, чем даже в прошлом году. Европа объята сознанием
неизбежности войны. Страх перед непобедимой Германией и ее
планами, страх за независимость своей страны. Правители сове¬
щаются, ищут, на кого бы опереться? Лига наций бессильно пас¬
сивна и в нее утрачена вера. Литвинов не поехал на Совет Лиги
наций, во главе советской делегации был Майский.
Общественность интересуется Польшей, что будет с Польшей,
с прибалтийскими странами и, конечно, с Финляндией? Перего¬
воры в Москве с финнами не дали результатов. Слухи, догадки и
вечный вопрос: будет ли война? Что говорят в Москве? Аланд¬
ский вопрос заглох.
В Москве заняты очень серьезным делом. Идут, но пока ре¬
зультатов еще не достигли, переговоры с Великобританией, как
будто намечено военное соглашение. Левые социал-демократы
очень заинтересованы благоприятным исходом переговоров, это
обеспечит Швеции нейтралитет и спасет ее от Гитлера и ... да,
конечно, и от нас. Так они мыслят.
В прошлую войну от союзников им была большая прибыль,
торговали же они тогда и с Англией, и с Россией, занимались ре¬
экспортом. Эта перспектива улыбается крупным промышленни¬
кам и банкирам. Разумеется, в ту войну шведы наживались не
только на союзниках, но и на поставках кайзеровской Германии.
Но в 1939 году обстановка посерьезнее и дело идет не столько о
военных прибылях, сколько о сохранении независимости самой
Швеция. Канун второй мировой войны
437
Швеции. В планы Гитлера входят северные страны, только ли как
плацдарм? Союз Англии и СССР в новой войне даст гарантию
Швеции, что она уцелеет, даже если весь север Европы будет об¬
ращен в поля сражения между Германией и союзниками (вклю¬
чая СССР, конечно). В нашу политику мира верят и не верят. Что
мы не агрессоры, это понятно и признано. Но если Красная Армия
будет в Стокгольме, что потребует Москва?
Вот почему так важно и желательно соглашение Англии с
Москвой. А о переговорах ничего не проникает в печать швед¬
скую, и их разведка скупа на слухи. Но и меня мало и скупо ин¬
формируют из Москвы.
Шведское правительство, точнее, премьер Ханссон за сохране¬
ние нейтралитета при всех обстоятельствах, но группа социал-де¬
мократов со Стремом и Хеглундом во глгГве за заключение оборо¬
нительного союза северных нейтралов против Германии, но и про¬
тив нас, если дело коснется Финляндии.
Имела на днях беседу со Стремом, ведь оба они, Стрем и Хег-
лунд, бывшие циммервальдийцы и в 1915-1917 годах шли за Ле¬
ниным, активно были с нами. Я решила поделиться со Стремом
тем, что я сама знаю о переговорах в Москве, пусть поймет нашу
мирную политику в этот напряженный момент.
Подведу итог наших отношений с Финляндией, это облегчит
мою беседу с Фредериком Стремом. Он близок к Ханссону (пре¬
мьеру) и может пригодиться как рупор для передачи некоторых
установок и мыслей. Левые «соци» в Швеции боятся нас и наших
планов относительно Финляндии. Но Гитлер уже заключил пакт
о ненападении с финнами. Нацисты подготавливают почву для
побед немцев в Финляндии, повторение Испании. Неужели Стрем
этого не видит?
Оборонительный союз стран севера (включая Финляндию) не
спасет Швецию, если Финляндия будет оккупирована немцами.
Напротив, оборонительный союз стран севера может лишь заост¬
рить положение Швеции и ввяжет ее неизбежно в войну. Надо,
чтобы шведы сами себе сказали, где они стоят, на чьей стороне?
Совещание министров северных стран 9 мая и их декларация, что
они сохранят нейтральность, как в прошлую войну, ничего не ре¬
шают. Напомнить Стрему карикатуру «Война на суше и на море».
На близлежащем к Швеции острове красуется надпись: «Это гра¬
ница, за ней — нейтральная страна».
Прогрессивные шведы озабочены судьбой Финляндии. Зачем
же они не повлияют на финское правительство принять наши со¬
438
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
ветские предложения? Мы предлагаем финнам самооборону про¬
тив Гитлера. Если потребуется, дадим Финляндии нашу помощь.
Мы даем Финляндии гарантию ее независимости, если она ока¬
жет сопротивление немцам, и обещаем отвод наших войск после
войны. При военном соглашении с Финляндией дадим согласие
на укрепление Аландов. Предлагаем Финляндии выгодный тор¬
говый договор.
На все эти наши добрососедские мирные предложения Фин¬
ляндия отвечает категорическим НЕТ! Таков был ответ Каянде-
ра в марте и такой осталась позиция Финляндии при переговорах
с СССР. А 2 апреля финны заключили пакт с Германией. На что
это похоже? Как нам, Советскому Союзу, не быть встревоженны¬
ми? Неужели не видят шведы, откуда идет опасность? Вместо
пакта о взаимопомощи северных стран следует левым честным
социал-демократам нажать на своих друзей в Финляндии, чтобы
они заключили договор с СССР на вышеприведенных положени¬
ях. Это единственный выход для Швеции избежать войны и огра¬
дить интересы Финляндии.
★ * *
Беседовала со Стремом. Но эти «левые» социал-демократы та¬
кие рыхлые, нечеткие... Стрем будто понял, согласился со мной,
что опасность нападения на Советский Союз надо, во что бы то ни
стало, предотвратить, но идея образования оборонительного со¬
юза стран севера засела у этих господ в голове. Не инспирирует
ли их Таннер, а значит Берлин?
Спорили. Я убеждала, разъясняла, напоминала Стрему учение
Ленина в 1915—1916 годах и нашу общую работу. Но повлияла ли -
не уверена. Доводы мои все же дойдут до Ханссона, это важно.
16 июня. Салъчобаден.
Праздник в Швеции, день рождения короля. Все официальные
учреждения закрыты, не работает и наше полпредство, вывешен
наш флаг, как и на всех официальных зданиях. А я уехала на
сутки в Сальчобаден, этот курортный уголок под Стокгольмом.
Нарядная, комфортабельная гостиница, принадлежащая фи¬
нансовой династии Валленбергов, сегодня особенно оживлена.
Богатая, нарядная публика и на дорожках вдоль залива, и в столо¬
вых залах. Отель переполнен шведами, иностранцев что-то не ви¬
дать, хотя Стокгольм считается летним городом для иностранных
туристов.
Швеция. Канун второй мировой войны
439
Мне отвели мою обычную комнату с балконом и видом на за¬
ливчик и остров. По летнему приятно, но не жарко, и с заливчика
ветерок доносит запах йодистых водорослей и свежесть морской
воды. На моем балкончике стеклянное блюдо со спелой садовой
земляникой, ананасной, значит сладкая. Напоминает петербург¬
скую клубнику, какую я больше не встречала. В 1917 году ее уже
не было. Почему вывелся этот чудесный сорт земляники? Или ого¬
родники под Питером обладали особым секретом, как ее выра¬
щивать? И секрет этот пропал с войной и новым бытом? В Куузе
было всего три грядки клубники под особым наблюдением моей
матери. Ягоды шли на варенье. Вкусные были ягоды. Ароматные,
темно-красные, лиловатые, внутри белые. «Нежная ягода», — го¬
ворила моя мать, усаживая меня чистить ягоду для варенья.
И пока чистишь, нельзя было съесть ни одной ягоды. После чист¬
ки мать отбирала помятые и их я получала. Вкусная была эта яго¬
да — клубника! Ни у нас, ни здесь ее не бывает.
Поглядела на гуляющую публику, на залив и подумала об Иза¬
белле Паленсии. Она часто навещала меня в Сальчобадене.
А сейчас она еще качается на волнах Атлантического океана по
пути в Мексику. Год назад, 16 июня, мы еще проводили вместе.
Швеция праздновала пышно день рождения своего короля. В про¬
шлом году ему минуло 80 лет. Мы с Паленсией вместе смотрели
парад и удивлялись, как уверенно 80-летний король гарцевал на
своем коне, принимая парад. Треугольная шляпа с плюмажем,
всегдашняя парадная форма короля, он не желает забыть, что
его прадед Бернадот был маршалом Наполеона.
Вечером во дворце давали пышный прием-концерт. На возвы¬
шении в главном зале дворца восседали на трех тронах еще уце¬
левшие в Европе монархи: шведский 80-летний король посереди¬
не, по бокам его — норвежский и датский. Остальные многочис¬
ленные члены низложенных династий и члены шведской коро¬
левской семьи размещались вокруг королевской эстрады.
Как вице-старшина дипкорпуса, я сидела в первом ряду, у са¬
мой королевской эстрады, рядом с дуайеном дипкорпуса, норвеж¬
ским посланником Воллебеком. Норвежский король Хокон заме¬
тил меня и, слегка приподнявшись со своего кресла, поклонился
мне. Норвежский посланник это сейчас же отметил: «Видите, вас
в Норвегии не забыли». «Король Норвегии этим поклоном отме¬
тил добрососедские отношения Норвегии и Советского Союза», —
ответила я дуайену.
На 80-летие шведского короля съехались принцы и принцессы,
440
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
экс-короли и королевы. Прием блистал пышностью и торжествен
ностью.
Мы столкнулись с Паленсией перед концертом, внимательно
критически оглядели друг друга и остались обе довольны осмот¬
ром. Наши туалеты отличались от большинства высокопоставлен¬
ных дам в их многоцветных блестящих ламе и в мишуре парад¬
ных, вышитых золотом мундиров мужчин в лентах и орденах.
Паленсия с ее скорбным лицом, с гладкой прической на пробор
была трогательно хороша в своем темно-малиновом бархате. Мой
серо-голубой туалет был строг и индивидуален. На груди орден
Ленина. Мы с Изабеллой пожали друг другу руки и сказали: «Хо¬
рошо и строго».
Республиканская Испания год назад еще боролась, Чехослова¬
кия верила в гарантию Англии и Франции. Еще не было Мюнхе¬
на. Наши отношения с Финляндией были напряженные, но война
еще не угрожала нашим границам...
Когда гости стали разъезжаться, я случайно заблудилась в па¬
радных залах и коридорах дворца и попала в частные апартамен¬
ты, отведенные немецким принцам и принцессам. Немецкая ка-
мер-юнгфру любезно провела обратно к парадным залам, обра¬
довавшись тому, что я говорю по-немецки и хорошо знаю Берлин,
о котором она, эта девушка из немецкого народа, так тоскует.
«Неужели опять будет война? Об этом только и слышно в Голлан¬
дии», — вырвалось у нее с такой искренней тоскою, что я сочув¬
ственно пожала ей руку. Народ должен же понять, что всех воп¬
росов войной не разрешишь. От войны одни беды для всех наро¬
дов. Мы расстались. Но у меня осталось чувство, что вот с этой
девушкой из рабочей семьи у меня больше созвучности, чем со
всеми парадными гостями короля.
20 июля. Стокгольму полпредство.
Великобритания поступила глупо и нагло. Во главе делегации,
присланной в Москву для серьезнейших переговоров и при дан¬
ной напряженной атмосфере, Даунинг-стрит назначил не видную
и крупную политическую фигуру, а чиновника Форин оффиса
Стрэнга. Москва насторожилась. Москва крайне недовольна этим
назначением. Неудивительно, что переговоры с Англией затяги¬
ваются и идут так туго. У нас не верят англичанам и серьезности
их предложений. Планы свои они окутывают туманом, нет кон¬
кретности и ясности в их установках.
На днях у меня обедал Меллер (минвнудел). Конечно, беседо¬
Швеция. Канун второй мировой войны
441
вали о переговорах в Москве. Меллер, как и сам Ханссон (пре¬
мьер), сочувствуют сближению СССР с Великобританией. «В Лон¬
доне жалуются, — сказал он, — что вы резко ставите свои требова¬
ния и ни в чем не уступаете им».
- Не резко, а ясно и практически четко, — перебила я его.
— Может быть ясно, но вы не гибки в переговорах. И затяжка
соглашения Москвы с бывшими союзниками радует Гитлера и
содействует его планам. Немцы работают, чтобы помешать согла¬
шению. Разбить в одиночку СССР, Францию и Англию — это бу¬
дет много легче, чем иметь объединенных союзников, что приве¬
дет неизбежно к образованию двух фронтов. Посоветуйте Моск¬
ве быть сговорчивее с Англией. Мы, шведы, в этом очень заинте¬
ресованы.
Беру его совет на заметку.
После общего дружеского соглашения о взаимопомощи с Анг¬
лией, нам предстоит еще выработать с ней военный пакт. Серьез¬
ные дела на очереди в Москве, участвует ли своими советами и
опытом Максим Максимович? Ничего о нем не знаю.
Тревожат нас, т. е. Москву, а значит, и полпредство в Сток¬
гольме, еще события на Востоке. Япония, поощряемая своими со¬
юзниками по оси, весь год пыталась провоцировать нас и втянуть
СССР в военные действия. Японцы уже много месяцев тревожили
наши восточные границы, не взирая на протесты СССР. В мае
японцы нежданно напали на Монголию, мы по договору с ней под¬
держали Монголию нашими войсками. Завязались уже не случай¬
ные пограничные стычки, а настоящие бои в районе Халхин-Гола9.
Наши части оттесняют противника, но ясно, что японцы пользу¬
ются тем, что Европа поглощена своими распрями. Японцы рас¬
пространяют свою агрессию в Китае и, очевидно, намерены за¬
нять и наши военные силы в Азии, чтобы облегчить наступление
немцев на нас.
Переговоры с Англией о взаимопомощи, начавшиеся в Москве
еще в апреле, все еще не дали результатов. При выработке взаим¬
ных обязательств советскому правительству стало ясно, что Па¬
риж и Лондон не желают связывать себя союзными обязатель¬
ствами в отношении СССР. Это выявилось с особой наглядностью,
когда англичане и французы отказались дать гарантию защиты
пограничным с СССР государствам — Финляндии, Латвии и Эсто¬
нии, т. е. именно тем пограничным странам, которые открывали
путь агрессору на Союз. Значит, решено втянуть в войну Финлян¬
дию. Удержится ли Швеция нейтральной?
442
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
Надо умело и много работать, вот моя задача...
Поведение Англии и Франции в такой ответственный момент
дает повод считать, что тут может вестись двойная игра, что мюн¬
хенский дух не изжит в этих странах. Все душнее политическая
атмосфера. Все яснее подготовка войны против нас. Финляндия
всецело под влиянием Берлина и таннеровцы10, на манер Франко
в Испании, готовят путь Гитлеру. Все это прикрыто фразами «са¬
мообороны» и попытками удержать мир. Но невольно вспоми¬
наю лето 1914 года в Берлине, когда подползал пожар мировой
войны. Это чувствовалось скорее ощущением чего-то неизбежно¬
го и жуткого, чем логикой мысли.
Тогда я была далека от мировой политики, следила за ней
теоретически, не истолковывая и не умея понять и связать отдель¬
ных фактов. Сейчас к ощущению близости войны прибавляется
учет фактов, бесед, информации. Война близка. Война будет. Это
чувствуют и понимают многие. И это будет война двух миров:
капиталистического, империалистического и советского, комму¬
нистического.
В моей душе живет неиссякаемая вера в .нашу победу, победу
коммунизма. Они, наши враги, уже осуждены историей. Мы вы¬
играем эту войну. Этого никому не скажешь, никто не поймет
моей непоколебимой, инстинктивной веры. Это опять не логика
говорит во мне, а мироощущение. И это дает бодрость и внутрен¬
нюю твердость.
А все-таки болваны англичане, что прислали не Идена, а чину¬
шу Стрэнга. Им же хуже! Но Интернационал сейчас духовно сла¬
бее, чем был в 1914 году, хотя численностью и больше. А он сей¬
час, именно сейчас нужен, чтобы предотвратить войну.
30 июля.
Проводила моего сына с женой и моим внуком Володей. После
пяти лет работы в Амторге сын возвращается на работу во Вне¬
шторг в Москву. По пути из Америки заехали погостить у меня,
что в связи с напряженной мировой обстановкой было мне особен¬
но приятно. Сын рассказывал, что советский отдел на междуна¬
родной выставке был самым посещаемым и самым популярным.
Наши природные богатства и успехи индустрии хорошо показа¬
ны, чувствуется богатство нашей страны и ее необычайно быст¬
рое развитие во всех областях промышленности, искусства, и глав¬
ное, рост общего благосостояния. Статистика поставлена образцо¬
Швеция. Канун второй мировой войны
443
во, дает наглядную картину наших поразительно быстрых успе¬
хов. Это импонирует американцам.
Участие на всемирной выставке в Нью-Йорке стоило много сил
и денег. Эта выставка советских достижений перевернула пред¬
ставление «среднего» американца о нас. Они поражены нашей
техникой и ее широким применением в сельском хозяйстве. Рост
и укрепление колхозных хозяйств и неоспоримые успехи жилищ¬
ного строительства в городах, не уступающего американским нор¬
мам.
Мои дети использовали свое пребывание в Америке: сын на¬
брался опыта в ведении больших торговых переговоров, изучил
их промышленность и ее недостатки. Жена его поступила в Ко¬
лумбийский университет и подготовилась на преподавателя анг¬
лийского языка и получила диплом. Ну, а внук мой — живой, очень
смышленый мальчик, который мечтает учиться в «настоящей»
советской школе. Советскую школу при полпредстве в Нью-Йор¬
ке он не считает «настоящей». Учеба дается ему легко, он даже
перескочил ощш класс и считает это показателем, что советская
школа в Нью-Йорке «не настоящая». Я рада за него, что он будет
дышать советским воздухом. И за сына, что он будет дома, а не за
рубежом в этой тревожной мировой обстановке.
В Америке считают, что война «демократических» стран очень
близка, Рузвельт высказал мнение, что она может начаться до
конца этого лета. Немцы, вернее, нацисты с Гитлером во главе,
очень не популярны в США. Напротив, к советским людям пита¬
ют симпатию, еще усилившуюся благодаря импонирующему впе¬
чатлению, какое производит советский отдел на всемирной выс¬
тавке.
8 августа.
Лето продолжает быть исключительно хорошим по погоде, но
международная обстановка по-прежнему полна угроз. Беспокоит
меня Финляндия и тот интерес, который проявляют к ней не одни
шведы. Шовинизм разжигается пронацистами при усиленной под¬
держке социал-демократов.
Немцы ведут ловкую пропаганду, основанную на двух положе¬
ниях: существование духовной и культурной связи между Герма¬
нией и финнами, связь по линии промышленности и банков; про¬
тивопоставление тех благ, какие несет с собою дальнейшее сбли¬
жение с Германией, тем опасностям, с которыми сопряжено со¬
седство с Советским Союзом. «Исторически опасен для Финлян-
444 Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
дни контакт с восточной соседкой, от нее можно ждать лишь вся¬
ких бед для финского народа и потери суверенности». Такие мыс¬
ли повторяются в речах и в прессе, ими финские правые антисо¬
ветские круги туманят головы финнов в городе и деревне. Вспо¬
минают несправедливости и покушения на права финского наро¬
да со стороны царской России, чтобы легче показать, что у Фин¬
ляндии один только враг, — это могучий сосед с востока.
Подобная же пропаганда, якобы в защиту интересов Финлян¬
дии, проникает ц в шведскую печать. Я уже имела протестую¬
щую беседу по этому поводу с заведующим политическим отде¬
лом МИДа Седерблюмом. Но он изворачивается и говорит, что в
шведской прессе не указывается, кто именно угрожает независи¬
мости Финляндии, подразумевается же Германия. После моей
беседы газеты стали выражаться более осторожно и завуалирова¬
но, но пропаганда финского шовинизма осталась та же. Меня это
нервирует и злит.
Что Германия ведет агрессивно-шовинистическую пропаганду
в Финляндии, это еще понятно. Она готовит себе плацдарм про¬
тив нас, а финны ей верят и сами лезут в ловушку, не понимая,
что Финляндии уготована участь Испании и Чехословакии. Но что
меня особенно удивляет, это тот интерес, какой США проявляют
к Финляндии.
За это лето усилился приток приезжих из США в Хельсинки.
Приезд из Америки певческого клуба, известного своей реакци¬
онностью. Что это, обработка финнов американцами против Гит¬
лера и немцев или тоже учет Финляндии как плацдарма для де¬
мократических .держав? Рузвельт и Кордель Гулль предвидят
близость войны. А визит финансового воротилы Америки Мор-
гентау в Финляндию под предлогом поблагодарить «этот малень¬
кий народ», который выполняет безукоризненно свои платежи Аме¬
рике по прошлым военно-государственным займам. Для чего этот
визит сейчас? Может быть, чтобы договориться с финансистами
Финляндии на будущее с учетом близости новой войны?
Но несмотря на всю пропаганду, на разжигание шовинизма
финнов, финский народ еще не объят психозом войны. Приезжие
из Финляндии уверяют, что народ считает, что опасность грозит
Польше, но не Финляндии со стороны Германии. Что касается во¬
сточного соседа, то это старая, историческая проблема. Но фин¬
нов «демократические» державы не дадут в обиду.
А. Хаксель выступил с заверением, что страхи войны преуве¬
личены. Переговоры с Советским Союзом не прерваны. Но Каян-
Швеция. Канун второй мировой войны
445
дер не верит в осуществимость пакта трех — Советского Союза,
Англии и Франции. Он пессимистично настроен и по поводу со¬
ветско-финских переговоров. Затяжка усиливает недоверие к
тому, что удается избежать войны, и шведы, точнее, Сандлер и
правые социалисты хвалят финнов за отказ принять гарантию
Советского Союза защитить Финляндию в случае нападения на
нее немцев. «Это, — говорят шведы, — лишило бы серьезности
заверения финнов о сохранении нейтралитета и вывело бы фин¬
нов из блока нейтралов». Это, конечно, шведам не по вкусу.
19 августа.
Финляндию гитлеровцы крепко обрабатывают. От их газет
тошнит, готовят для себя подступ к СССР. Всячески льстят фин¬
нам и напоминают им политику русификации при царизме, пре¬
ступления России против независимости Финляндии. Финские на¬
цисты стараются внушить финнам, что «восточный сосед», хотя и
носит новое наименование СССР, остался все тем же «варваром»,
каким был до революции, введя атеизм, разрушив семью и унич¬
тожив «священное право» частной собственности. Они пропове¬
дуют прогерманизм и восхваляют порядок и «правосудие», уста¬
новленное в Третьем рейхе. Финляндию немцы явно готовят для
удара на нас. Удержит ли Швеция свою нейтральность в таком
случае?
Война близится, и что ни день, чувствуешь все яснее ее неиз¬
бежность. Кабинет социал-демократов здесь инертен, он выжи¬
дает.
20 августа.
Эркко11 (финский министр по иностранным делам) и правые
социал-демократы пытаются успокоить общественное мнение
финнов, уверяя, что войны не будет, а если и разразится столкно¬
вение больших держав, война пройдет мимо Финляндии. Вопрос
не о Финляндии, а о Польше.
Таннер тоже выступал с речью, успокаивая финнов: «Война
нас не заденет». Это показательно. Таннер послушен Лондону.
Что-то задумали на Даунинг-стрит? Ясно, что Финляндия сама по
себе никому не нужна. Она важна лишь как подступ к Советско¬
му Союзу. В надвигающейся мировой войне важным вопросом
является, кто будет владеть этим подступом: западноевропейские
великие державы или нацистская Германия?
446
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
24 августа.
Событие огромной важности, событие, которое может сразу и
неожиданно перевернуть всю мировую ситуацию. Воображаю пе¬
реполох в Лондоне и Париже!.. Смелый шаг Москвы. Господа
империалисты и не думали, что мы проявим такую решительность
и так верно учтем мировую политическую конъюнктуру.
Вчера, 23 августа, в Москве подписан договор о ненападении
между СССР и Германией12. Риббентроп из Берлина прилетел в
Москву. Вся подготовка этого важнейшего события ускользнула
от разведки великих держав Запада и от их пронырливых журна¬
листов. Договор ломает все планы Лондона и Парижа.
Я сама узнала об этом важном событии только сегодня из швед¬
ских газет. Пришла в свой кабинет и, как всегда, первое — взя¬
лась за газеты. «Договор Советского Союза и Германии. Подписи:
Молотов и Риббентроп. Рука моя не выронила газету, я даже не
особенно удивилась. Шаг с нашей стороны вернейший, и логичес¬
кий вывод из создавшегося мирового положения.
Переговоры с Англией не привели к тому, что имела основа¬
ние ожидать Москва. Переговоры о военной конвенции с англича¬
нами — ни с места. А Германия уже готова к началу наступления.
Двойная игра империалистических держав налицо. Давно заду¬
манная ими задача готова осуществиться. Удар Германии примет
целиком Советский Союз при благосклонном попустительстве
империалистов. Англия со своего острова, Франция за окопами
линии Мажино будут лишь наблюдать. Таков был их расчет. До¬
говор с Германией опрокинул эти планы империалистов, и если
он и не Устранит угрозу наступления Германии, во всяком случае,
он ее отсрочит.
Нет, я даже не очень удивилась, прочитав сообщение в швед¬
ских газетах. Я только рассердилась и досадую, что нас, полпре¬
дов, так мало информируют. Шифровка из Москвы, инструктив¬
ная, пришла поздно днем. А сотрудники полпредства и торгпред¬
ства с утра взволнованно обступили меня, хотят понять, что этот
договор значит? Не все понимают логику такого политического
хода. Надо разъяснить, дать правильное объяснение и показать,
до чего политика СССР правильно учитывает мировую обстанов¬
ку и делает безошибочные выводы.
Сотрудники ушли от меня успокоенные, поняв правильность
нашей политики, и даже обрадованные: угроза войны отодвину¬
та!.. Ушли мои сотрудники, но тут же вызов в министерство ино¬
странных дел: «Очень просят срочно приехать».
Швеция. Канун второй мировой войны
447
Богеман встретил полушутливым вопросом: «Значит, Совет¬
ский Союз собирается войти в группу нейтралов? Это было бы
великолепно, но невероятно!.. Вы и Гитлер — это фарс, а не дей¬
ствительность!! !»
Я: Во всяком случае, договор повлечет за собой оттяжку вой¬
ны, а это уже большой выигрыш.
Богеман понял нашу аргументацию. Он сказал, что в Финлян¬
дии это «дружеское» соглашение между Берлином и Москвой
одобрили. Оно на руку Финляндии, оно может избавить ее от вой¬
ны. Сам Богеман считает такое рассуждение финнов наивным.
Надо разобраться раньше в мотивах этого дипломатического хода
Москвы и Берлина. Договор может, напротив, обострить и уско¬
рить мировую войну. «Шведы, — добавил Богеман, — не понима¬
ют вашей политики и считают, что за опубликованием договора
еще что-то кроется, что пока от всех скрыто».
- Договор с Берлином разоблачит непонятные колебания за¬
падных держав по заключению с Советским союзом пакта о взаи¬
мопомощи и сотрудничестве.
Этот аргумент Богеман понял.
— Но значит, вы теперь становитесь в ряды агрессоров? Польше
угрожает участь Чехословакии.
— Наоборот, договор с Берлином затрудняет агрессию, он свя¬
зывает руки Германии. Мы ведь не отказываемся от нашей поли¬
тики укрепления мира. Мы сдерживаем агрессора этим соглаше¬
нием.
Богеман: Вы просто отстраняете угрозу от себя!
Я: Мы создаем новое положение в Европе и этим отодвигаем
войну, это же плюс для всех. За это можно заплатить временной
дружбой с Германией.
- Только временной? — засмеялся Богеман.
Я: В политике все временно.
Весь день меня атаковали журналисты, телефонные звонки и
записочки от посланников. После шифровки из Москвы кое-кого
из дипломатов приняла, но журналистам отказывала: «Читайте
наш ТАСС и официальные сообщения из Москвы» Шведы оше¬
ломлены, сбиты с толку. Вероятно, еще большее смущение и рас¬
терянность в Англии и других странах.
Приняла бельгийского посланника принца Крои. Всегда цере¬
монно-суховатый, он пришел ко мне расстроенный и взволнован¬
ный: «И вы, Советский Союз, покидаете нас, малые страны, на
произвол Гитлера. А мы так радовались вашему сближению с
448
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
Англией и Францией. Мы так надеялись. Мы так надеялись на
вашу политику укрепления мира», — пожимая мне руку, уверял
принц.
А у меня едва не вырвалось: «Что-то этого не было видно в
Лиге наций. Бельгийский представитель Спаан никогда не под¬
держивал СССР». Но я конечно, удержалась от упрека, сказав,
что договор Германии с нами, напротив, связывает немцам руки.
Договор этот лишь оружие в отсрочке войны. Мы же не отступа¬
ем от нашей неизменной политики борьбы с агрессией и за укреп¬
ление мира. Отсрочка войны этому способствует. Бельгии пора
понять, кто истинные защитники независимости малых стран, кто
искренне делает все усилия, чтобы избежать войны. Государства,
не желающие мировой бойни, могут присоединиться к советско-
германскому договору.
Посланник Бельгии ушел. Я вернулась к текущим делам. Ис¬
торический день на исходе. Еще вчера мировая война казалась
неотвратимо близкой. А сегодня рукой Москвы, ее смелым реше¬
нием все карты международной политики перемешаны, и полу¬
чилась неожиданная и новая ситуация. Это уже само по себе со¬
бытие первостепенной важности. Это акт правильного учета по¬
литических сил и предугадывания хода противника. На душе у
меня сегодня ясно и легко. Москва решает, Москва, а не наши
враги намечает дальнейший ход мировых событий. Это уже не
самооборона, а дипломатическое наступление. Решающей явля¬
ется Москва.
28 августа, Лидингэ.
Чтобы избежать атаки дипломатов, журналистов и представи¬
телей передовой шведской общественности, я скрылась в архи-
скромном пансионе, в низкой бухте Лидингэ, но и здесь нет отбоя
от вечного вопроса: «Неужели Советский Союз готов идти с Гит¬
лером? Значит, конец малым странам. Нацизм и большевизм вме¬
сте завоюют весь мир. Конец цивилизации и христианской куль¬
туре. Что теперь делать? Что ждет Швецию и шведов?»
Напрасно успокаивала я хозяйку пансиона и его обитателей,
мелких служащих, учителей и приезжих из провинции, что дого¬
вор Москвы с Берлином отодвигает войну. Меня спрашивали, а
ответы мои пропускали мимо ушей. «Дипломатам верить нельзя,
они всегда лгут, это их профессия», — услышала я за своей спиной
сердитое ворчание вдовы пастора, которая не разговаривала со
мной, так как большевики — «нехристи».
Швеция. Канун второй мировой войны
449
Отставной полковник, занимавший почетное место за столом,
наоборот, усиленно пускался со мной в беседу на стратегические
и вообще военные темы. Я спасалась от него во фруктовом саду,
где хозяйка пансиона любезно разрешила мне собирать сливы,
упавшие с дерева за ночь: «На варенье они уже не годятся, но
сливы особенно спелые и сладкие». Я охотно использовала
это разрешение и убедилась, что покрывавшие землю сливы-рейн-
клоды, действительно, гораздо вкуснее сорванных прямо с
ветки.
Собирая ягоды с куста крыжовника, вспоминала Куузанхови и
мое детство и старалась не думать о том, что творится на нашей
беспокойной планете. Но текущих дел в полпредстве не отложишь,
и завтра я возвращаюсь в город.
3 сентября.
Стокгольм в смятении и тревоге. Гитлер приступил к выполне¬
нию намеченного им плана следующей агрессии. Немецкие войс¬
ка вторглись в Польшу прямо по польскому коридору 13 из Данци¬
га. Отбросив все церемонии с Беком и игру в дружбу с Польшей,
Гитлер нагло потребовал «возвращения» Данцига Германии. Дан¬
циг, мол, искони германский город. Требование распространилось
и на польский коридор и даже на Верхнюю Силезию.
Двуличный Бек, завзятый наш враг, заметался. Все эти годы
он по приказу Лондона и Парижа услужливо проводил самую за¬
ядло-враждебную политику в отношении Советского Союза, но
теперь, в критическую для Польши минуту, результат этой поли¬
тики ударил по Польше. Она оказалась изолированной. Взывания
Бека о помощи к своим хозяевам и друзьям по Лиге наций вызва¬
ли с их стороны только попытки договориться с Гитлером о судь¬
бе Польши. Гитлер категорически отклонил их попытки вмеша¬
тельства в дела Германии. Немецкие войска уже перешли грани¬
цу Польши, не время садиться за «круглый стол» по предложе¬
нию Англии.
Разумеется, Гитлер сваливает всю вину на Польшу, сами нем¬
цы провоцировали пограничные инциденты, а Гитлер горланит
на весь мир, что поляки отказались идти на миролюбивое разре¬
шение вопроса о Данциге о и коридоре: «Польша поплатится за
эту свою несговорчивость, Польша своим поведением провоциро¬
вала войну».
Рузвельт и римский папа обратились к Германии и Польше,
призывая их разрешить конфликт мирным путем. Но уже с 1 сен¬
450
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
тября война стала фактом. Последовал разрыв отношений Анг¬
лии и Франции с Германией. Война, та самая мировая война, кото¬
рой все так боялись, но которую капиталистические страны сами
подготовили своей империалистической политикой, эта война на¬
чалась. Не мудрено, что шведы растеряны, сбиты с толку, напуга¬
ны... Как же так? Вчерашний друг и пособник Гитлера — Бек бро¬
сил свою родину на произвол Гитлера и бежал от Гитлера за гра¬
ницу.
Со дня военного вторжения полчищ Гитлера в Польшу прошло
всего два дня, но атмосфера накалена и полна тревожными слу¬
хами. Нормальная жизнь пунктуально работающего Стокгольма
нарушена.
* * *
В первый же день нападения Гитлера на Польшу правитель¬
ство Пера Альбина Ханссона поспешило издать декларацию, что
Швеция будет соблюдать нейтралитет в вооруженном конфлик¬
те между Германией и Польшей. В тот же день премьер высту¬
пил и по радио с заявлением о сохранении Швецией нейтралите¬
та. Он подчеркнул в своем заявлении, что «слово Швеции» - че¬
стное и нерушимое, ему надо верить. Заявление короля полно до¬
стоинства: «Проводя свою традиционную политику строгого нейт¬
ралитета, Швеция хочет этим помочь скорейшему установлению
мира».
Все эти заверения властей шведскому народу о том, что война
не затронет их страны, мало кого убедили. Беспокойство и угро¬
зы, насыщавшие мировую политику последних лет, научили лю¬
дей видеть мировые события в их реальном свете. Удастся ли
Швеции избежать войны, зависит не только от воли правитель¬
ства и короля, но от многих иных решающих факторов.
* * *
Только что ко мне заехал член кабинета Густав Меллер с офи¬
циальным запросом от правительства: не согласится ли советское
правительство поставлять шведскому государству нефть в боль¬
шом количестве на нужды промышленности, населения и, конеч¬
но, военные. В современной мировой обстановке надо быть гото¬
вым ко всяким «политическим случайностям». Англия вынужде¬
на прекратить свои поставки нефти Швеции, регулярная постав¬
ка нефти Швеции из Америки тоже будет прекращена. Швед¬
ское правительство предлагает нам долгосрочное соглашение на
Швеция. Канун второй мировой войны
451
большие поставки нефти. Я обещала немедленно выяснить этот
вопрос.
Меллер сообщил мне решение Ханссона твердо держаться ней¬
тралитета. Такова воля шведского народа. Он сказал конфиден¬
циально, что на днях будет образовано коалиционное правитель¬
ство с вхождением в него представителей всех партий.
— И коммунистов? — спросила я.
Меллер поморщился и, помолчав, ответил, что этот вопрос
еще не обсуждался.
— Но, — перебила я его, — это же будет своего рода отказ от
соблюдения строгой нейтральности. В момент борьбы за укрепле¬
ние мира не иметь представителей той партии в риксдаге, кото¬
рая последовательнее всех отстаивает политику мира! Москва это
учтет как недружелюбие к Советскому Союзу. Зачем это вам?
— Состав риксдага дело сугубо внутреннего порядка... — начал
свое возражение Меллер.
Но я опять перебила его, подчеркнув, что курс внутренней по¬
литики отражает курс внешней политики, особенно в такой на¬
пряженной обстановке. Тогда Меллер перевел разговор на наш
договор с Берлином и сказал, что он подорвал симпатии и дове¬
рие к Советскому Союзу широких рабочих масс. Мне пришлось
объяснить, что договор этот уменьшает шансы мировой войны,
чему Швеция не может не сочувствовать.
— Однако, — перебил Меллер, — договор не помешал Гитлеру
напасть на Польшу.
— Договор, конечно, не мог пресечь уже разгоревшийся дан¬
цигский конфликт, но все-таки он накладывает узду на дальней¬
шие аппетиты Гитлера.
Беседа перешла на данцигский вопрос и возможные послед¬
ствия вторжения немцев в Польшу. Меллер ушел, а я отправила в
Москву запрос о снабжении шведов нефтью*.
4 сентября.
Пыталась позвонить в Лондон нашему послу Майскому, но те¬
лефонная станция ответила, что на заграничный разговор требу¬
ется разрешение из министерства. Это первый ощутимый показа¬
тель, что мировая война началась. До этого я как-то не верила
этому.
Второй показатель войны я увидала сегодня же в парке Хумле-
* Ответ из Москвы получен был отрицательный: нефть нам самим нужна.
452
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
горден. Это старый, заботливо охраняемый парк в самом центре
города, — место для детских игр и отдохновения стариков. Но се¬
годня он похож на лагерь или военный пункт. По аллеям группа¬
ми стоят оседланные лошади, на зеленых холеных полянках ло¬
шади с болтающимися поводьями ощипывают охраняемую в пар¬
ке траву, по которой строго запрещено ступать... Мирная картина
Хумлегордена исчезла. И у ручейка с кормушкой для птиц, где
стоит надпись: «Здесь играют птицы», птицы уступили место сол¬
датам, которые, усевшись вдоль искусственно проведенного ру¬
чейка, бесцеремонно моют сапоги в воде, отведенной для птиц.
Непривычная для Стокгольма картина. Да, война началась!
Я пошла к зданию Технологического института. И сюда уже
забрались атрибуты войны: на задних дворах расставлены артил¬
лерийские орудия и военные, солдаты и офицеры в боевом воору¬
жении, стоят группами, будто ожидают приказа...
На Валхаллавеген возле входа в газоубежище разгружают гру¬
зовик. Прохожие останавливаются. «Готовимся встретить Гитле¬
ра. Шведы всегда умели воевать, сумеем и Гитлера проучить».
Война — факт.
Осенний день на славу хорош и ясен, но я прервала свою ут¬
реннюю прогулку и поспешила свернуть на Виллагатан к зданию
полпредства. На душе сумрачно и тревожно.
9 сентября.
Сегодня имело место торжественное открытие риксдага чрез¬
вычайного созыва. Король в своей речи, выразив сожаления по
поводу войны между Германией и Польшей, подтвердил реше¬
ние Швеции сохранить нейтралитет и еще раз подчеркнул свои
надежды, что в качестве нейтральной страны Швеция сможет слу¬
жить посредником для скорейшего восстановления мирных отно¬
шений между Германией и Польшей.
Открытие парламента носило обычный торжественный харак¬
тер. Но внимание членов дипкорпуса привлекло необычное пове¬
дение некоторых его членов. Перед открытием сессии парламен¬
та весь дипкорпус собирается в смежной зале и выстраивается в
ряд по старшинству. Дипкорпус в Швеции привык, что советский
представитель, т.е. я, и германский посол цу Вид только издали
сухо-церемонно обмениваются поклонами. Сегодня немецкий по¬
сланник на виду всего дипкорпуса и членов двора пересек весь
зал, чтобы подойти ко мне. Принц цу Вид не только пожал мне
руку, но с любезной улыбкой на лице, слегка перегнувшись ко
Швеция. Канун второй мировой войны
453
мне (он много выше меня), заговорил о каких-то пустяках с явным
намерением подчеркнуть дружественность наших государств. Это
вызвало улыбку у многих присутствовавших, а меня рассердила
бестактность этого хорошо воспитанного принца. Таков верно
приказ.
Посланник Чехословакии, наоборот, подчеркнуто избегал со
мной поздороваться. Зато француз Могра, прощаясь со мной, ска¬
зал: «В политике все изменчиво, но на личных симпатиях это не
должно сказаться. Вы позволите мне завтра заехать к вам?»
Я, конечно, «позволила».
С поручением в Норвегии
77 сентября. Осло, отель «Бристоль».
Нежданно-негаданно очутилась в Норвегии. Вчера получила
директиву из Москвы срочно выехать в Осло, чтобы переправить
наш золотой запас, находящийся на хранении в государственном
банке Норвегии, в Лондон на хранение в Бэнк оф Инглэнд
(Английский банк). Этот трансферт должен быть произведен
срочно.
В Осло не застала полпреда, только секретарей, вот, по-види¬
мому, чем объясняется, что Москва командировала меня в Норве¬
гию. Приехав сюда, сообразила, что у меня нет от советского пра¬
вительства документа, уполномочивающего меня к совершению
трансфертной операции. В Норвегии же я не полномочный пред¬
ставитель СССР, а частное лицо. Все же я через наше посольство
немедленно созвонилась с «Норгес-банком» и через час поеду к
директору банка Рюгге. Он же знает меня как прежнего полпре¬
да СССР в Норвегии. Надеюсь, что отсутствие письменного пол¬
номочия, не послужит препятствием для выполнения моего зада¬
ния. Но на всякий случай созвонилась с министром иностранных
дел Кутом, буду у него в три часа.
Но как и почему мы переводим наше золото в Англию? Москва
не сообщила мне причины этого трансферта, а норвежцы захотят
узнать, в чем дело. Надо обдумать, что им сказать. Запросить
Москву поздно.
* * *
Директор Норгес-банка принял меня любезно, ведь в годы,
когда я работала полпредом в Норвегии, у меня с господином Рюгге
было немало финансовых дел, кредиты на сельдь и индустриаль¬
454
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
ные наши заказы, расплата Норвегии с нами по закупке ржи
и т.д.
— Очень рад приветствовать вас вновь в наших краях. Но по
какому делу имею честь вас видеть?
Начало было хорошее, но дальше пошло хуже. Объяснив, в
чем состоит поручение моего правительства, я должна была ска¬
зать Рюгге, что не захватила с собой доверенности, уполномочи¬
вающей меня на этот трансферт. Но Рюгге не формалист, а «че¬
ловек дела», он знает, когда можно обходиться без официальных
документов, если имеешь дело с известным и знакомым ему чело¬
веком.
— Мы с вами и не такие дела проворачивали. Заявление с под¬
писью мадам Коллонтай, заверенное в советской миссии, вполне
нас удовлетворит.
Мы условились повидаться завтра, чтобы оформить докумен¬
тами переправу советского золота из Норвегии в Бэнк оф Инг¬
лэнд. Перед моим уходом директор Норгес-банка все же не удер¬
жался спросить меня:
— Чем, собственно, позвольте спросить вас, вызвано это сроч¬
ное изъятие золота из норвежского госбанка, где оно мирно хра¬
нилось все эти годы, и отправка в Англию? Думаете, там будет
надежнее? Это не в связи ли с войной? Надеюсь, ничто не угрожа¬
ет Норвегии.
— Нет, это решение моего правительства связано с предстоя¬
щими крупными заказами в Англии и платежами по уже полу¬
ченным товарам. Дело это затянулось почему-то, а сейчас Лондон
торопит произвести расчеты. Тут вспомнили о золоте, лежащем у
вас, и, естественно, Москва решила, что скорее и удобнее будет
переправить этот фонд из Норвегии, чем из Москвы.
Директор удовлетворился моим объяснением, хотя оно и роди¬
лось у меня самой неожиданно. Но думаю, что мое объяснение
вполне приемлемо для Москвы.
Из Норгес-банка приехала к норвежскому министру иностран¬
ных дел Куту, как было договорено. Имея согласие директора гос¬
банка на отправку нашего золота в Англию, я уже избавлена была
от необходимости просить его помощи для проведения этого дела.
Но оказалось, что мне пришлось просить его о другой услуге.
В связи с войной Москва решила срочно свернуть советский
отдел на всемирной выставке в США, и руководители советским
отделом с многочисленными советскими гражданами поплыли
домой. С ними едет также Красноармейский ансамбль песни и
Швеция. Канун второй мировой войны
455
пляски. Пришлось использовать шведский и норвежский парохо¬
ды, чтобы разместить всех пассажиров. Все шло нормально, но
война и тут сказалась. Англия близ Шетландских островов задер¬
жала суда с советскими пассажирами. Глава по организации со¬
ветского отдела выставки Герман Тихомирнов обратился за помо¬
щью в полпредство.
Кут уже имел сведения о задержке норвежского судна Англи¬
ей и встретил меня вопросом: «Какие это советские граждане за¬
держаны Великобританией? При чем тут красноармейцы? И что
это за ансамбль песни и пляски? У всех ли едущих паспорта в
порядке?»
Я разъяснила министру, в чем дело, и что я пришла просить
его протестовать по поводу их задержки. Поскольку мы не в вой¬
не с Англией, действие это неправомерно, да и судно норвежское.
Кут обещал срочно снестись с английским посланником и выяс¬
нить это маленькое дело.
— Но скажите мне, что такое происходит на польско-советской
границе? Верны ли сенсационные слухи, что ваши войска заняли
Белоруссию?
Так как я действительно не имела об этом никаких сведений,
я ответила, что мне об этом ничего неизвестно.
— Если это зловредный слух, я готов его опровергнуть.
Тогда я просила его подождать, я снесусь со Стокгольмом и
Москвой и его оповещу.
★ * *
Второй час ночи.
Отель «Бристоль». Только что вернулась из полпредства, где
мы заняты были, во-первых, освобождением судов из английского
«плена», во-вторых, попытками получить сведения, что происхо¬
дит на белорусском фронте.
В нашем полпредстве в Швеции тоже еще ничего не знают, из
Москвы нет информации о положении в Белоруссии. Сотрудники
встревожены. Провела с ними беседу, потом по телеграфу и теле¬
фону занялась успокоением Германа Тихомирнова и его сотруд¬
ников. Пусть знают, что и тут, в Осло, и мои сотрудники в Шве¬
ции хлопочут о снятии запрета, наложенного Англией, о задержа¬
нии пароходов с советскими гражданами.
Вечерняя здешняя пресса (в мое время пронацистская, а сей¬
час проанглийская) взяла в отношении Советского Союза наглый
456
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
тон. «Дружба Москвы с Риббентропом ставит все малые страны
под угрозу».
Пыталась добиться нового свидания с министром иностранных
дел Кутом, но он уехал в Копенгаген на совещание стран севера.
В норвежском министерстве иностранных дел царит нехорошее
озабоченное настроение. Никто не сидит у себя в кабинете, разго¬
варивают группами в коридорах. Очевидно, от текущих дел от¬
влекают военные события в Польше и наше решительное сопро¬
тивление наступлению Гитлера. Положение серьезнее, чем каза¬
лось утром. Ни на один из моих вопросов не получила ответа — ни
по поводу золота, ни о задержанных пароходах.
18 сентября.
Насыщенный день вышел сегодня. А я-то думала, что еду в
Осло, будто на отдых. Трансферт золота — технический вопрос.
С утра сегодня в Норгес-банке. Директор встретил меня суховато.
К оформлению отправки советского золота Рюгге еще не присту¬
пил. «Вы видите, время тревожное, — сказал он, — без разреше¬
ния кабинета этот вопрос решить нельзя. Норвежское правитель¬
ство же сейчас в Копенгагене, на важнейшем совещании стран
севера».
На мои уговоры поспешить Рюгге обещал сделать, что может.
Значит, дело не так просто, как казалось вчера и как уверял меня
сам директор Норгес-банка.
— Если бы не было этих новых инцидентов на границе Польши
и вашей, я бы не колеблясь провел это обычное для банка дело.
Но сейчас картина сильно усложнилась. Соглашение Берлина с
Москвой начинает сказываться на характере этой войны.
Я спросила, что он подразумевает под этим.
— А то, что оккупация советскими войсками Белоруссии под¬
тверждает гадания о задачах этого пакта: Москва и Берлин соби¬
раются поделить между собою весь мир. Расчленение Польши -
это первый шаг.
— Белоруссия, провинция России, которую Польша отобрала у
нас, Польша угнетала русских. Притом область эта промышлен¬
ная, значит, много рабочих в Белоруссии, имеется также боль¬
шой процент еврейского населения. Может ли Советский Союз
допустить, чтобы Гитлер стал угнетать наших русских рабочих и
издеваться над еврейским населением? Мы не допустим режима
Гитлера у наших границ. Что бы вы, норвежцы, сделали, если бы
Гитлер вздумал занять ваш Рюкан или побережье Атлантики с
Швеция. Канун второй мировой войны
457
его рыбацким населением? Могли бы вы допустить, чтобы нор¬
вежцы попали в руки Гитлера?
- Да, но у вас имеется соглашение о дружбе с немцами!
Я перебила директора:
- Соглашение имеет цель не совместную агрессию, а именно
обуздание агрессивных планов Гитлера. В Белоруссии мы уже даем
сразу отпор завоевательным планам Гитлера.
- Если бы это было так, как вы толкуете, это было бы прекрас¬
но. Мы это иначе толкуем. Впрочем, в дипломатических ходах
всегда столько запутанного, что я не берусь разобраться. Во вся¬
ком случае, — добавил директор, — наше с вами дело о золоте не
может быть разрешено сегодня, предстоит еще ряд формально¬
стей.
От Рюгге я ушла раздосадованная. Решила пойти пока в швед¬
ское посольство к посланнику Гюнтеру узнать, как обстоит дело с
задержкой Англией шведских судов. Но Гюнтер сразу заговорил
со мною о важном для скандинавов событии — совещании в Ко¬
пенгагене. Гюнтер подтвердил твердое решение пяти стран севе¬
ра сохранять нейтралитет даже при учете событий в Белоруссии,
о чем говорит и общая декларация. Я отметила Гюнтеру, что наши
военные действия в Белоруссии расстраивают планы Гитлера и,
следовательно, скандинавы могут только приветствовать отпор с
нашей стороны.
Относительно задержки судов Англией Гюнтер обещал изве¬
стить меня, как только получит сведения о выходе в море швед¬
ского судна с советскими пассажирами.
18 сентября, вечером. Отель «Бристоль».
От Гюнтера я поспешила пешком в полпредство по знакомой
улице Инкогнитогатан. Чуть мелькнули воспоминания, их тут же
рассеяли текущие заботы. Два дня в Осло, а еще не наладила ни
одного дела. И само Осло вижу глазами, а не вбираю в себя, буд¬
то слепая и глухая. Что за жизнь наша, полпредов!.. Не человек, а
футляр для заданий. А если задание не выйдет? Добьюсь!
Вот и знакомый дом полпредства. Садик запущен, стекла в ок¬
нах не сверкают чистотой. Встретили меня сотрудники радост¬
ными возгласами: «У нас хорошие новости. Где вы пропадали,
Александра Михайловна?».
- Говорите скорей, какие новости?
- Первое, шифровка из Москвы, информационная и директив¬
ная. Теперь нам все ясно.
458
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
Я: Дальше, скорее, какие еще новости?
— Телеграмма из Бергена от товарища Тихомирнова. Они зав¬
тра утром будут здесь. Третья новость — вас срочно просит к теле¬
фону директор Норгес-банка.
— Бегу в кабинет. Несите туда шифровку и телеграмму из Бер¬
гена.
Шифровка повторяла почти то же, что уже читала в сообще¬
нии ТАСС в утренней газете. Новое лишь, что мы возводим ук¬
репления вдоль наших западных границ. Но боев нет. Население
Белоруссии воодушевленно и радостно встретило Красную армию.
Я прочла шифровку дважды и облегченно вздохнула. Все, что я
говорила Рюгге и Гюнтеру в связи с нашим продвижением в Бело¬
руссии, совпадает с директивой Молотова. Это главное. И на душе
стало легко.
Шифровку отдала в секретную часть, и за текущие дела. Свя¬
залась с Рюгге. Кабинет разрешает немедленно произвести отправ¬
ку советского золота в Англию. Следовательно, Норгес-банк име¬
ет принципиальное согласие на трансферт золота из Норгес-бан¬
ка в Бэнк оф Инглэнд. Но предстоит еще процедура оформления
этого соглашения с Норгес-банком, надо получить подтвержде¬
ние из Лондона. Надо обеспечить сохранность переправы золота,
выделить служащего Норгес-банка, чтобы сопровождать золото и
совершить в Лондоне все формальности вклада в Бэнк оф Инг¬
лэнд. Следует оповестить советского посла в Лондоне, одним сло¬
вом, целая процедура. Ясно, что я здесь задержусь.
Директор Норгес-банка просил меня заехать к нему. Но убе¬
дившись, что и этот вопрос сдвинут с мертвой точки, я решила
раньше заняться отправкой в Союз тов. Тихомирнова с его сотруд¬
никами и красноармейским ансамблем.
Сидя за своим привычным столом в полпредстве в Осло, я за¬
нялась делами полпреда. Шифровка в Москву, телефонный зво¬
нок в Норгес-банк, распоряжение Сысоеву в Стокгольм. Тихомир-
нов и К° приедут завтра в Стокгольм, кого и как разместить. До¬
биться срочной присылки советского парохода в Стокгольм для
отправки ансамбля домой, подготовить в полпредстве комнаты
для наших бывших «пленников» и т.д.
Но в два часа я была уже у Рюгге. Премьер и Хальвдан Кут
завтра прибудут из Копенгагена, тогда оформим бумаги о тран¬
сферте. Договорились обо всей процедуре. Никаких политиче¬
ских вопросов не затрагивали, сообщение ТАСС внесло, видимо,
успокоение.
Швеция. Канун второй мировой войны
459
Покончив с Рюгге, я решила зайти в редакцию «Арбейдербла-
дет» поговорить с Транмелем. Редакция помещается не в прежнем
старом и таком знакомом здании Фолькетсхуса, а в новом доме,
холодном в своем модернизме. И Транмель был уже не тот, что в
годы общей борьбы за левый Циммервальд и линию Ленина. Он
встретил меня церемонно-вежливо и сухо. Сразу сцепились.
- Окончательно не понимаю политики Советского Союза. Сна¬
чала соглашение с Гитлером, потом вы же занимаете польскую
территорию, будто в защиту белорусов от немцев. Что это за чет¬
вертый и окончательный раздел Польши по сговору с Гитлером?
Я: Вы разве не читали ТАСС? Вы рассуждаете в духе консерва¬
тивной Англии. Вы должны понять, мы не дадим Гитлеру перей¬
ти нашу границу. Белоруссия — это первый наш заслон.
Я разгорячилась и произнесла целую речь. Транмель улыб¬
нулся:
- Вы все та же, что и в 1914 году. Но одно мне ясно: агрессию
Гитлера Сталин не поддержит. И если немцы нападут на нас, вы
поможете Норвегии.
Поговорили о коммюнике стран севера и их нейтральности, о
позиции Финляндии. Неужели газета «Арбейдербладет» займет
клеветническую позицию против нас, против первой в мире стра¬
ны, строящей социализм?
- Напишите вы, именно вы, яркую статью в том духе, в каком
вы писали в годы мировой войны за установку Ленина! Поймите,
Гитлер угрожает в первую очередь не вам, а нам. И наша победа,
а она, конечно, будет, поможет и вам сохранить свою независи¬
мость и свою культуру. Вы же знаете, что я люблю Норвегию, ее
волевой, жизнеутверждающий народ, вашу сказочно-прекрасную
природу. Пусть «Арбейдербладет» покажет, что он первый учел
мировое положение и встал на нашу сторону.
Распрощались мы теплее, чем встретились.
От Транмеля хотела зайти к коммунистам, но удержалась.
Назначила Шефло свидание у Маруси и Лейфа Андерсона. И снова
в полпредство. Теперь возьму на себя обязанности жены полпре¬
да. Наши путешественники заедут в полпредство завтра утром на
час-другой и с первым поездом уедут в Стокгольм. Их будет чело¬
век тридцать, надо успеть их накормить и принять тепло как пер¬
вых советских «пленников» (не Германии, а Великобритании).
Мобилизовала всех женщин советской колонии и занялась хозяй¬
ством.
Для красноармейского ансамбля Тихомирнов нанял пароход
460
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
от Бергена до Стокгольма, так что к нам зайдут лишь те товари¬
щи, кто едет с Германом Тихомирновым завтра же с дневным
поездом в Швецию.
Прерываю, пришла Ракель Грепп.
Беседа с Меллером и визкгг премьеру
20 сентября. Стокгольм.
Задание Москвы в Норвегии выполнила. Золото отправлено в
Англию. Советских граждан с Тихомирновым во главе перепра¬
вила в Стокгольм. Ждем советского парохода, не беда, если за¬
паздывает. Красноармейский ансамбль еще не приплыл из Берге¬
на. Жаль, что мои дни так были насыщены в Осло, ни личных
друзей, ни любимого Хольменколлена так и не видала.
Здесь я сразу утонула в отвратительной атмосфере, что созда¬
на шведской прессой. Газеты каркают о близости войны, об агрес¬
сивном тоне советской печати по отношению к Финляндии. Шве¬
ды, забывая обо всех своих декларациях о нейтральности, бряца¬
ют оружием, «Швеция не потерпит повторения царского режима
в отношении финнов со стороны Москвы» и т.п. Доброжелатель¬
ные к нам прогрессивные люди одолевают меня, выражая свое
возмущение шведской прессой и своим же шведским правитель¬
ством, почему кабинет «не держит своего слова» сохранить стро¬
гую нейтральность, шведы толкают Финляндию на войну.
Я стараюсь успокоить наивных доброжелателей, но в душе сама
злюсь и осуждаю нашу и советскую прессу, ее тон в отношении
Финляндии — вызывающий потому не к месту. Он усиливает не¬
рвность в странах севера и дает пищу для раздувания враждебно¬
го к нам настроения и страха перед нами. Это же на руку только
немцам. Пишу об этом в Москву. В Осло было легче, так нет ни
этой враждебности к нам, ни страха перед войной.
Терпеть не могу чувства вынужденного бездействия перед ли¬
цом приближающейся опасности. Сегодня я не выдержала и от
досады и раздражения бросила Аде Нильсон: «Вы все возмущае¬
тесь своей шведской прессой за ее карканье о близости войны. Я
сама думаю, что финны готовы начать войну против нас, инспи¬
рированные Берлином. Так займите же вы, шведы, определен¬
ную позицию: на чьей вы стороне? С кем вы? С нацистами фин¬
ско-немецкими или же с нами? Нейтралитет ваш одна фикция».
Таких бесед с доброжелателями у меня уже было несколько се¬
годня.
Швеция. Канун второй мировой войны
461
Атмосфера в Швеции накалена из-за Финляндии. Но моя зада¬
ча не горячиться, не терять равновесия и хладнокровия, а твердо
удержать Швецию нейтральной даже при войне между Финлян¬
дией и нами. Приму бром по приказу Ады и возьму себя в руки.
Сейчас не время давать волю досаде и раздражению на шведов.
Нельзя давать шведам советы в тоне, в каком я позволила себе
говорить с Адой, она наш друг и притом мой врач. Она поняла
мое настроение и почему я разгорячилась на шведскую прессу.
Она прямо от меня поехала в редакцию правительственной газе¬
ты и сумеет призвать их к разуму.
70 октября.
Финско-советские отношения обостряются и продолжают быть
в центре внимания шведов. Пресса все агрессивнее к нам, но и мы
не остаемся в долгу. Разоблачаем финнов, обвиняем в несоблюде¬
нии договоров, напоминаем о пакте с нами 1932 года. Вообще не
церемонимся в перечислении нарушений добрососедских с нами
отношений и явных намерений вызвать вооруженный конфликт.
Атмосфера с каждым днем все напряженнее. Война между «ве¬
ликими державами» меньше занимает шведов, чем напряженное
ожидание разрыва отношений между нами и финнами. Польша
уже отошла на второй план. На очереди финны и мы.
На днях Густав Меллер сказал мне, что Москва предлагает,
чтобы новая пограничная линия прошла по округу Муола, захва¬
тив Красное Село (Кюреле), где еще Петр Первый поселил рус¬
ских крестьян и где имеется православная церковь. В ней венча¬
лись мои родители. Близко от Кюреле усадьба дедушки Куусан-
хови.
Перечисление этих знакомых с детства названий заставило мое
сердце сжаться. Неужели война коснется этих мирных мест, на¬
сыщенных воспоминаниями детства и юности? Неужели сгорит
старый дедушкин дом и срубят тенистый парк?!
13 октября.
Со вчерашнего дня в Москве идут переговоры между совет¬
ским правительством и финской делегацией. Об этом здесь не
пишут, но следят внимательно. Следят и тревожатся — какие бу¬
дут наши требования к Финляндии?
Виделась с Меллером и узнала от него, что все три скандинав¬
ские страны сделали демарш советскому правительству, не совме¬
стно, а раздельно, но с выражением надежды на мирное разреше¬
462
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
ние назревающего конфликта между Финляндией и нами. Фин¬
ны — участники декларации соблюдения нейтралитета, и шведы
заинтересованы в сохранении Финляндии вне мировой войны.
Скандинавы рассчитывают, что своим обращением к советскому
правительству они повлияют на ведущиеся в Москве переговоры
и на большую уступчивость со стороны Москвы.
Это наивно. Я думаю, что их демарш может только раздра¬
жить наших, мы не любим вмешательства ни с чьей стороны. Но
скандинавы подняли голову и возомнили о себе после приветствен¬
ной телеграммы Рузвельта в связи с совместным решением сохра¬
нить нейтралитет.
Старалась повлиять на Меллера, чтобы они занялись не нами,
а финнами, шведы не могут сочувствовать воинственности фин¬
нов, это на руку лишь Гитлеру. Меллер бросил мне в ответ: «В отно¬
шении Финляндии Москва применяет немецкий метод. Этот вы¬
зов в Москву, эта попытка запугать финнов и заставить принять
ваши требования или перейти к военному сопротивлению».
Я: Война на севере — это значит дать повод Гитлеру вмешать¬
ся и ввести нацистский режим.
Меллер: Этого не допустят «великие державы», Англия, Фран¬
ция, США. (Вот на что у них надежда.)
— Но «великие державы» Польшу не спасли, — напомнила я.
Мысли мои не здесь, а в Москве. Что дадут переговоры?
17 октября.
День за днем атмосфера становится все раскаленнее. Все све¬
дения говорят о военных настроениях Финляндии, заражающих
военные и пронацистские круги Швеции. Воинственные настрое¬
ния финнов находят поддержку или, может быть, даже вдохнов¬
ляются нашими врагами, империалистами Англии и Франции.
Финляндия в их руках — козырь против страны социализма, про¬
тив нас. Странно, и это надо взять на заметку, пропаганда ведется
против нас гораздо сдержаннее в Германии, чем со стороны Анг¬
лии и Франции. Но даже это используется в Скандинавии против
Советского Союза. «Не говорили ли мы, что пакт Москвы и Бер¬
лина приведет к тому, что они будут действовать совместно, что¬
бы завоевать и поделить весь мир?».
Я устала отвечать на такие вопросы. Но обострение отношений
между нами и Финляндией дает пищу для вредных суждений и
догадок. Надо, необходимо поставить в известность Москву об ис¬
тинных настроениях, царящих сейчас не только в Швеции, но и
Швеция. Канун второй мировой войны
463
повсюду, относительно наших отношений с Финляндией. Нечего
скрывать дальше наши переговоры с финнами. Пусть узнают, что
мы не посягаем на независимость Финляндии и что наши требова¬
ния к финнам не выходят из рамок международного права. Это
бы выбило из рук козырь пропаганды против нас, показав логику
и разумность наших требований, не ущемляющих суверенитет
Финляндии и не посягающих на ее интегритет. Как раз на этом
базируется против нас пропаганда: «Москва повторяет методы Гит¬
лера, нажимом на самостоятельное государство, намереваясь по
частям отбирать территорию у более слабого государства».
В чем состоят наши требования, никто не знает, но оперируют
догадками и намеками, базируясь на слухах или подсказках контр¬
разведки. А вывод тот, что Москва хочет «съесть» Финляндию,
как Берлин прикарманил Чехословакию и Польшу. Мой долг до¬
нести не письменно, а на словах картину того, что происходит
вокруг Финляндии повсеместно. Это серьезно, и мне кажется, что
Москва недостаточно информирована. Запросила у Молотова раз¬
решение приехать в Москву на два-три дня. Жду ответа.
19 октября.
Сегодня у меня была серьезная беседа с премьером Ханссоном.
Вызвал меня Меллер, но, приняв у себя в кабинете, поздоровался,
и, не дав сесть, попросил следовать за ним в кабинет премьера.
- Плохие вести из Хельсинки, — сказал Ханссон, — финская
делегация на этот раз уехала из Москвы, не договорившись с со¬
ветским правительством. Теперь в Хельсинки обсуждаются тре¬
бования (я подчеркиваю, не предложения, а именно требования
Москвы). Это дело ваше и финнов, но от исхода этих переговоров
зависит и судьба всех северных стран, а значит и Швеции. Пред¬
ложения Москвы жесткие. С нашей точки зрения они логичны,
но вы, русские люди, не гибкие в переговорах, а финны и того
меньше, они узко судят и упрямы. Но срыв переговоров означает
одно - войну Советского Союза с Финляндией. Вам, фру Коллон¬
тай, известно твердое решение шведов оставаться нейтральными.
Зго воля народа и твердое решение короля. Но не мы одни реша¬
ем. Понимаете ли вы, что вооруженный конфликт между Союзом
и Финляндией грозит перенести мировую войну на север Евро¬
пы? Сделать из нас, скандинавов и прибалтов, плацдарм для боев
великих держав между собой! Англичане займут Балтийское
море, где уже сейчас гуляет военно-морской флот Германии.
Таким взволнованным я еще не видала Ханссона. Он старался
464
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
убедить меня, что нельзя допустить срыва переговоров Москвы и
Хельсинки. Я отвечала, что многое зависит от шведов, пусть дей¬
ствуют через финских социал-демократов. Ханссон старался до¬
казать мне, что, если Москва пойдет на некоторые уступки фин¬
нам и будет сговорчивее, стороны могут договориться. Но это по¬
следний шанс.
Я: Если это последний шанс, как вы говорите, повлияйте же
вашим авторитетом, господин премьер, на Хельсинки.
Ханссон: Вопрос зашел слишком далеко. Финны нас, шведов,
уже не послушают. Они знают, что мы за нейтральность и хотим
предотвратить войну на севере Европы. Но дело не в нас. Вся Ев¬
ропа взбудоражена. В войне симпатии будут на стороне финнов -
во Франции, в Англии и даже в Америке. Учтите это, Швеция
как дружеское с Союзом государство предупреждает вас. Пере¬
дайте вашему правительству это мое предупреждение. Дело не в
Финляндии только.
Ханссон не просто убеждал меня, он «просил», он почти умо¬
лял. Я ничего не обещала, но послала вторую шифровку в Мо¬
скву.
Срочная поездка в Москву
22 ноября. Стокгольм.
Москва позади. Москва как сон, туда и обратно на самолете.
Всего трое суток, не полных. На аэродроме в Москве встретила
меня моя семья. У Володи рука в гипсе, но мордочка веселая и
щеки, как красные наливные яблочки.
— Что с твоей рукой, Вовочка?
— Ах, это все в школе. Играли с ребятами, вот и сломали руку-
— Хорошо же вы играли!
— Пустяки!
Сын бледен и, видно, утомлен. Ирочка мила, свежа и жизнера¬
достна.
Погода хмурая, осенняя. Едем в гостиницу «Москва». Апарта¬
менты знакомые, парадные.
Телефонный звонок Молотову и часы ожидания. От Москвы в
памяти одни ожидания — то телефонных звонков, то в приемной
Молотова. Переговоры с финнами туго двигаются. «Вернее, ни с
места», — сказал мне один из секретарей Молотова.
Атмосфера в Кремле озабоченная, но не тревожная. Пишут,
диктуют, сверяют, спешат по коридору с бумагами и не разгова¬
ривают друг с другом. И выражение лиц у всех замкнутое.
Швеция. Канун второй мировой войны
465
Я сижу и ожидаю вызова Вячеслава Михайловича. Часами жду.
Секретари возвращаются из его кабинета и лаконично бросают
мне: «Нет, все еще занят, обождите». И я жду. Жду и начинаю
нервничать. Такая атмосфера показательна. Она говорит о том,
что решается или уже происходит что-то серьезное. Вспоминаю
октябрьские дни 1917 года. Тогда дело шло о революции в нашей
стране, сейчас объем нарождающейся борьбы, точнее, надвигаю¬
щейся войны захватывает весь мир...
Заботит меня Финляндия и страны севера. Кажется мне, пока
сижу в Кремле в ожидании свидания с Молотовым, такой второ¬
степенной по важности моя забота. Но все-таки, если эту пробле¬
му разрешить сейчас, договориться с финнами мирным путем, это
будет, несомненно, в нашу пользу, это отодвинет мировой пожар.
Мое нетерпение поговорить с Вячеславом Михайловичем рас¬
тет с часа на час, а он все не вызывает. Наконец, секретарь отво¬
ряет передо мной дверь кабинета Молотова: «Войдите, Вячеслав
Михайлович вас ждет».
Молотов начал беседу с вопроса:
- Приехали, чтобы похлопотать за ваших финнов?
Я: Приехала, чтобы устно информировать вас, как за рубежом
общественное мнение воспринимает наши сорвавшиеся перегово¬
ры с Финляндией. При личном свидании легче сделать объектив¬
ное и полное донесение. Мне кажется, что в Москве не представ¬
ляют себе, что это повлечет за собой вооруженный конфликт Со¬
ветского Союза с Финляндией.
Молотов: Скандинавы убедились на примере Польши, что на¬
цистам мы не даем поблажку.
Я: Все прогрессивные силы Европы, не одни скандинавы, будут
на стороне Финляндии.
Молотов: Это вы империалистов Англии и Франции величаете
«прогрессивными силами»? Их козни нам известны. А видно, здо¬
рово струсили ваши шведы. Удержатся ли они на провозглашен¬
ной нейтральности? Мы в этом сомневаемся.
Я поспешила передать Вячеславу Михайловичу все то, что пре¬
мьер Ханссон просил меня передать Москве. Молотов слушал меня
нетерпеливо и отводил мои аргументы, повторяя, что скандинавы
напуганы Гитлером и хотят заступиться за финнов, но боятся нас.
Молотов добавил, что шведский посланник Винтер уже пытался
выполнить поручение шведского правительства и заступиться пе¬
ред нами за финнов. «Но мы все такие попытки скандинавов вме¬
шаться в дела, их не касающиеся, твердо отвели».
466
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
Я старалась кратко, но четко показать Молотову на те неиз¬
бежные последствия, какие повлечет за собой война. Не только
скандинавы, но и другие страны вступятся за Финляндию. На это
Молотов перебил меня: «Вы имеете в виду опять-таки “прогрес¬
сивные силы” империалистов Англии и Франции? Это все учтено
нами».
Я пыталась приводить факты, рисующие настроение левых
кругов Европы и США. Я говорила о твердом намерении шведов
держаться нейтральными. Шведы сами боятся немецких нацис¬
тов. Другое дело, если Англия и Франция вступятся за Финлян¬
дию. Ее судьбой также интересуется Вашингтон.
Моя информация встречена была Молотовым решительным
отводом. Молотов несколько раз повторял мне, что договориться
с финнами нет никакой возможности. Он перечислил основы до¬
говора с Финляндией, которые сводились к обеспечению наших
границ и, не посягая на интегритет Финляндии, давали финнам
компенсацию за перенос линии границы более на север.
— Предложения СССР финнам логически обоснованы, это де¬
легаты сами признают. Наши требования крайне разумны и скром¬
ны. Но финны не хотят договориться. У них на все заготовлен
ответ: «Нет, мы не можем принять». Никакие доводы ими не при¬
нимаются во внимание. Хельсинское правительство предрешило
вопрос: «Война против Советского Союза неизбежна». Возможно,
что их толкают на этот безрассудный шаг буржуазно-национали
стические державы, о чем выговорите. Может, и сам Гитлер в
отместку за наш отпор, какой дали ему в Белоруссии. Но кто бы
ни вдохновлял их сейчас, для нас теперь, после наших встреч с
финскими делегатами и особенно с этим типом Таннером, ясно,
финны не пойдут на мирное разрешение вопроса о границах с нами.
Нам ничего другого не остается, — твердо добавил Молотов, -
как заставить их понять ошибку и заставить принять наши пред
ложения, которые они упрямо, безрассудно отвергают при мир¬
ных переговорах. Наши войска через три дня будут в Хельсинки,
и там упрямые финны вынуждены будут подписать договор, ко¬
торый они отвергали будучи в Москве.
Молотов повторял несколько раз, что финскую делегацию здесь
принимали очень радушно. Но финны упорствуют. Главный про¬
тивник мирного соглашения с нами — это зловредный социал-де
мократ Таннер. Пааскиви хитрый старик, но без Таннера он рас
суждал бы разумнее. Пока переговоры не прерваны. На днях ждут
возвращения делегации финнов в Москву с ответом самого фин
Швеция. Канун второй мировой войны
467
ского правительства на новые наши уступки им. Но дальше мы не
пойдем.
Я поняла, что мои аргументы не приняты во внимание. И глав¬
ное, что война неизбежна.
- Ваша задача, — сказал мне Молотов на прощанье, — удер¬
жать скандинавов от вхождения в войну. Пусть себе сидят в сво¬
ем излюбленном нейтралитете. Одним фронтом против нас бу¬
дет меньше.
Я ответила, что готова работать над этой задачей, но, уходя из
Кремля, сказала себе: эта задача выполнима лишь при условии,
что война с Финляндией не затянется. Надо» будет направить все
силы на то, чтобы эту неизбежную войну по крайней мере сокра¬
тить. Этим элиминируется шведский фронт.
Хотя я была в Москве всего два дня, от Вячеслава Михайлови¬
ча пришел приказ вылететь обратно в Швецию в 6 часов утра.
Сталина так и не видела. Досадно! С ним легко и просто гово¬
рить. А Молотов в этот раз будто не слушал моих донесений, все
стоял на своем. Уехала я удрученная.
Тревожная атмосфера в Швеции
4 ноября.
Вернувшись из Москвы, поняла, до чего атмосфера здесь, в
Швеции, тяжелая. Кампания против СССР — отвратительная,
клеветническая. Выступление Молотова на Верховном Совете тол¬
куется как нажим на Финляндию.
Шведская пресса повторяет доводы финнов, о которых гово¬
рил мне Вячеслав Михайлович. О наших предложениях Финлян¬
дии в обеспечении мира говорят как об угрозе великой державы
посягнуть на интегритет суверенной, хотя и малой страны. Скры¬
тое науськивание на нас шведской прессы доводит меня до бешен¬
ства. Сегодня буду в редакции «Социал-демократена» и затем в
МИДе. Поговорим с Богеманом, он приличнее и лучше Сандлера.
Впрочем, ходят слухи, что Сандлер вышел в отставку.
Переговоры с финнами в Москве возобновились после моего
отъезда.
5 ноября.
Финская делегация уехала из Москвы, ни до чего не договорив¬
шись с нами. Разрыв? Или, как говорят, «едут получить от фин¬
ского правительства инструкции».
468
Тетрадь четырнадцатая (1938—1939)
26 ноября. Салъчобаден.
Сбежала на два дня за город. Невтерпеж это отвратительное
карканье со всех сторон: «Москва провоцирует Финляндию. Бу
дет война».
Симпатизирующие нам люди или просто те, кто боится войны
(война де помешает торговле!), бегают ко мне, чтобы именно я их
успокоила, что войны Советского Союза с Финляндией все же не
будет. Иногда не выдерживаю и говорю то, что думаю: «Война
неизбежна. Хотят создать “инцидент”, дать повод Гитлеру дви¬
нуться на Советский Союз, якобы на защиту финнов. А шведская
пресса укрепляет финнов в их уверенности, что они на правиль¬
ном пути. Пускай те, кто не хочет войны, допекают не меня свои¬
ми рассуждениями и советами, а действуют на финнов». Они ухо¬
дят от меня недовольные.
Переговоры официально не сорваны, но фактически финны
не приняли предложенные им Советским Союзом условия. Напря¬
жение с обеих сторон — Москвы и Хельсинки — дошло до макси¬
мума. Оно здесь, в Швеции, создает такую насыщенную тревогой
атмосферу, какую я еще не видела.
Шведская пресса, даже «Дагенс Нюхетер» паскудная и кле¬
ветническая. Протесты мои в МИДе по поводу газет уже не дей¬
ствуют, хотя Ханссон уверял меня на днях, что несмотря на то,
что политическая ситуация полна тревог, шведское правительство
не отойдет от своей традиционной позиции нейтралитета. И это
же он, Ханссон, говорит финнам. Но французский посланник
Могра сказал мне: «Пахнет порохом. Война между вами и финна¬
ми неизбежна». Это звучало каким-то непонятным удовлетворе¬
нием. Или это упрек шведам за их инертность в «большой поли¬
тике»?
У меня вымотали все силы эти вечные разъяснения, почему
мы требуем переноса границ от Ленинграда. Вчера ко мне яви¬
лась делегация от пацифистской женской организации «Мир и
свобода», ссылаются на слова Сталина: «Мы не хотим ничьей зем¬
ли». Почему же СССР теперь требует от Финляндии уступить нам
часть финской территории? Это же противоречит всем основам
международного права. Это тоже агрессия, вид агрессии, кото¬
рую советская делегация с Литвиновым во главе так блестяще
осуждала в Лиге наций.
Напомнила пацифисткам, что они, члены «Мира и свободы»,
активно помогали республиканской Испании против Франко и его
хозяев — Гитлера и Муссолини. Мы, Советский Союз, первое в
Швеция. Канун второй мировой войны
469
мире социалистическое государство, хотим обезопасить свои гра¬
ницы от фашистов и от империалистов. Мы уже раз пережили
интервенцию и не допустим ее снова. Поэтому мы и предлагаем
договориться о новой границе с Финляндией. Это в общих мир¬
ных интересах. Но финские нацисты, по указке Берлина или дру¬
гой капиталистической страны, не желают мирно договориться с
нами. Что это показывает? На нас нечего влиять. Мы, социалисти¬
ческое государство, мы не ищем войны. А капиталистам она нуж¬
на, и они толкают на нее Финляндию, чтобы создать из Финлян¬
дии плацдарм и напасть на нас, на СССР. Мы предложили фин¬
нам пакт о взаимопомощи как гарантию от агрессии Гитлера. Что
сказали, что решили финны? Они отказались вступить с нами в
такой пакт. Что это показывает? Что финские нацистские полити¬
ки далеко зашли в своей дружбе с Гитлером.
Этого мало. Мы, советское государство, не воздвигнули укреп¬
лений на границе Финляндии. А что делают финны? Они соору¬
дили линию Маннергейма по планам немцев. Это, по-вашему,
показывает миролюбие финнов?
Во главе делегации жена Сандлера. Мы горячо спорили.
- Вы пришли ко мне, прося повлиять на Москву, чтобы «поща¬
дить» финнов и не требовать от них «невозможного». А я скажу
вам во имя мира и свободы: повлияйте на финнов. Они готовы
идти с Гитлером против нас, против советского государства.
Я под конец так разволновалась, разгорячилась, что убежала
от делегаток в столовую и напилась холодной воды. Надо было
распрощаться «по-светски любезно». Но эти буржуазные псевдо¬
пацифистки меня доконали. И вот почему я убежала от своих те¬
кущих дел и работ в Сальчобаден.
Тетрадь пятнадцатая
(1939-1940)
ШВЕЦИЯ. ЗИМНЯЯ ВОЙНА
Семь выстрелов. - Затемнение. - Ханссон за нейтралитет. -
Три беседы. - Зондаж шведов. - Посредничество шведов. - Согла¬
сие Москвы. - Встреча с Таннером. - Бомбардировка порта
Лулео. - Экскурсия в прошлое. - Нажим западных держав. -
Беседа с Таннером. - Двойная политика финнов. - Колебания
финнов. - Переговоры в Москве. - Мирный договор подписан.
Семь выстрелов
ту самую ночь, которую я так мирно провела в Сальчоба-
V ßj дене, началась финская война1, памятная всем под наи-
менованием «зимней войны». Началом послужили «семь
выстрелов» близ пограничного местечка Майполы. Они своим
грохотом нарушили ночную тишину на нашей границе с Финлян¬
дией.
Тревожно на душе, очень тревожно... Фактически финны по¬
рвали отношения с нами, когда после месяцев переговоров, в се
редине ноября, уехали из Москвы и больше их делегация не вер¬
нулась. Договор, обеспечивающий мир между нами и Финлянди¬
ей, остался не подписанным. А теперь инцидент близ Майполы...
Финские фашисты хотят потянуть за собой и Швецию в угоду Гер¬
мании. Но этого нельзя допустить, этого не должно быть. Надо
выполнить задание Москвы. Не должно быть шведского фронта
против нас. Буду действовать!
Швеция. Зимняя война
471
7 декабря 1939 года.
Я поехала к министру социальных и внутренних дел Меллеру.
Он меня встретил без обычной приветливости, казался мрачным
и озабоченным. Сразу заговорил об инциденте в Майполе, повто¬
ряя клеветнические версии прессы: «Выстрелы шли не с финской
стороны, а с советской границы». Я решила сразу дать отпор этой
версии.
- Где тут логика, дорогой министр? Зачем Советскому Союзу
создавать инцидент и провоцировать войну, когда мы в течение
многих месяцев терпеливо боролись с упрямыми финнами, стре¬
мясь заключить с ними договор, обеспечивающий мирное сосед¬
ство? Не в наших интересах расширять сферу мировой войны. Мы
хотели обеспечить этим договором безопасность нашей страны в
момент мировой войны. Л что делают финны? Не договорившись
с нами, их делегаты уехали из Москвы и больше не вернулись «с
новыми директивами из Хельсинки», как обещали. Договор ос¬
тался не подписанным. А финская пресса начала вести не просто
кампанию, а подняла нагло клеветнический крик против нас. Это
вы, господин Меллер, отрицать не можете. В результате — инци¬
дент в Майполе. Это логичное последствие кампании, что ведут
финны против нас. Зачем нам начинать войну, когда финны даже
еще не отказались от договора? Тут дело проще: гляди на Берлин.
Вы сами знаете, что финские нацисты действуют в угоду Гитлеру.
Понять это — значит понять инцидент в Майполе. Гитлер боится,
что мы договоримся с финнами. Вот откуда эти «семь выстрелов
в Майполе». Мы заранее не укрепляли нашей границы с Финлян¬
дией, а что делают финские наци? Они сооружают линию Ман-
нергейма. О чем это говорит? Гитлер готовит из Финляндии плац¬
дарм на севере...
Меллер меня перебил: А ваш договор с Германией?
- Гитлеру можно верить так же, как и немецкому кайзеру,
который, напав на Бельгию, называл договор с ней «пустой бу¬
мажкой».
Я напомнила Меллеру (кратко, но горячо) незыблемые основы
нашей внешней политики с октябрьских дней. Она построена на
укреплении мира и борьбе с агрессией. Вероятно, я говорила убе¬
дительно, так как Меллер перебил меня: «Пойдемте к премьеру».
Пера Альбина Ханссона мы застали углубленным в работу с
секретарем. Он встал мне навстречу. Извинившись, что помеша¬
ла ему, я объяснила, что именно привело меня к нему: «Финны не
должны вовлечь вас, то есть Швецию, в эту войну». Премьер спро¬
472
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
сил: «Почему же, если вы не хотели войны с Финляндией, вы от¬
вели предложение Швеции в посредничестве?».
Я ответила, что на это не имею указаний, но допускаю, что мое
правительство опасается, насколько это посредничество будет
объективным. Тон шведской прессы весь ноябрь был настолько
враждебен к нам, что в Москве создалось впечатление, что Шве¬
ция судит не объективно и не нейтрально. Надо разубедить Моск¬
ву, надо, чтобы мое правительство поняло, что кабинет Пера Аль¬
бина Ханссона не станет слугой Гитлера. Финский народ и немец-
ко-финские нацисты, толкающие финнов на войну, — не одно и
то же.
Премьер согласился, что Германия заинтересована расширить
сферу войны. Он добавил: «За политику Швеции не беспокойтесь,
мы по традиции нейтралы. Но сейчас и вам, и нам придется пора¬
ботать, чтобы не дать военному инциденту превратиться в регу¬
лярную войну». Он сказал, что уже есть убитые и раненые. От
него я узнала, что Финляндия требует разбора вопроса о Майполе
в Лиге наций, финны обратились к Лиге, прося защиты. Это мне
очень не нравится, боюсь, что скандинавы в Лиге поддержат фин¬
нов.
В мрачных думах вернулась я домой. Мне казалось, что весь
Стокгольм окутан тяжелым непроницаемым туманом, и все люди
в нем мрачно-выжидающие и полны недоверия к нам.
* * *
Ходят слухи, будто Маннергейм увещевал финское правитель¬
ство идти на подписание договора, а не на войну, опасаясь нера¬
венства сил при войне. Он как старый царский генерал говорит,
что знает русского солдата, а советская армия, как и прежняя рус¬
ская, полна сюрпризов. У финнов недостаток в танках и вообще в
военном снаряжении. Предстоит неравный бой, если, конечно,
финнам не дана будет эффективная помощь извне.
* * *
Жуткие, темные дни декабря 1939 года. Немцы активизируют
шведских нацистов. Город полон слухов. Одни боятся нас и видят
спасение в Германии. Другие уверяют, что Германия отдаст нам
Финляндию, чтобы получить более выгодную добычу после вой¬
ны. Шведы полны страхов, и на этом играют шведские нацисты:
«Исконный враг Швеции — сосед с востока. После Финляндии
Москва захочет Швецию».
Швеция. Зимняя война
473
На Карельском перешейке идут бои. Наши войска продвига¬
ются по направлению к Выборгу. В газетах то и дело мелькают
названия местечек и дорог, знакомых мне с детства: Кюреле, Пе-
лекелле, Куузанхови—Кууза (усадьба дедушки), дом с белыми ко¬
лоннами. Вся моя юность там... И все спалят снаряды нацистов?!
Мне больно. Я ненавижу эту войну!
Война реальность, она больше не угроза, она факт, ее уже
нельзя предотвратить. Но ее надо, должно прервать! Ищу путей...
Затемнение
7 декабря.
В Стокгольме проводилось затемнение. Мне кажется, я никог¬
да не забуду этих ночей. Эти злобные крики — «Агрессоры-боль¬
шевики, вон отсюда!» — доносившиеся из темноты. Хулиганству¬
ющая толпа стремилась прорваться к зданию полпредства, но на¬
ряд полиции загородил улицу с обоих концов. Толпа шумела, кри¬
чала, но полиция постепенно ее разогнала. Улица опустела, од¬
нако сотрудники полпредства решили установить ночные дежур¬
ства.
«Что полиция разогнала хулиганов-нацистов, это еще не зна¬
чит, что вся демонстрация не подстроена правительством, уж очень
скоро появилась конная полиция», — сказал военный атташе Ни-
китушев. Мы с ним созвучны в оценке событий и как на них реа¬
гировать. Я все более с ним срабатываюсь, чего не могу сказать о
присланном недавно из Москвы советнике. Как новый человек в
дипломатии, совершенно не знающий скандинавов, он беспомощ¬
но плавает в бушующих волнах окружающей нас атмосферы и
бессильно злобствует на шведов, считая, что их следует «держать
в строгости», делать им выговоры, грозить и проч. Он не понима¬
ет, не схватывает, что Швеция не губком. И наша задача здесь
удержать шведов нейтральными, а не раздражать их по пустя¬
кам. Никитушев это понимает и мне с ним легче. А школить со¬
ветника мне теперь некогда.
Наутро я позвонила министру внутренних дел и выразила ему
признательность за охрану здания полпредства и разгон хулига¬
нов. Он ответил мне, что я могу спать спокойно: «Правительство
Ханссона бдительно следит за порядком и не даст повода к инци¬
дентам, обостряющим и без того накаленную атмосферу».
Больше нас враждебные толпы не беспокоили, между тем как
в Париже и Лондоне толпа била окна в наших посольствах.
474
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
★ * *
Каждое утро, разворачивая газеты, я чисто физически страдаю.
Знаю, что сейчас придется читать столбцы за столбцами злостную,
наглую клевету на нас, статьи, в которых в духе худшего нацизма
выливается вся ненависть к стране Советов правящих классов
Швеции, этих монополистов, связанных с финансовыми вороти¬
лами всех капиталистических стран. Травлю нас ведут не одни
открыто пронацистские газеты, соревнуется вся шведская, датская
и норвежская пресса, и не только социал-демократическая печать,
но, что посерьезнее, даже солидный и популярный орган торгово¬
финансового мира — «Гетеборг-Хандельстиднинген», известный
своим антигитлеровским направлением, включился в общий хор
клеветников на нас.
ТАСС все эти враждебные высказывания, сгущенные в сжа¬
той передаче, направляет Москве, что дает неверную картину.
Швеция не заинтересована вступить в войну в защиту финнов.
Пер Альбин Ханссон и даже король за нейтральность. Это Шве¬
ции выгоднее.
Веду беседы с новым сотрудником ТАСС, спорю с ним, разъяс¬
няю ему действительное положение. Его стоит учить. Досадны
веяния, идущие из Лондона. Они задают тон гетеборгской газете.
Англичане стали ярыми защитниками Финляндии, и хотя они ве¬
дут войну с Гитлером, но забывают, что эта война финнов против
нас затеяна по наущению нацистов и в угоду Гитлеру. Почему же
Англия и Франция поощряют финских нацистов?
* * *
Эту навязанную нам нацистами войну надо пресечь. Работаю
во всю со шведской общественностью. Постоянные встречи с вли¬
ятельными и видными шведами. Даже съездила на день в Гете¬
борг для беседы с профессором Сегерстедтом, редактором анти-
нацистской гетеборгской газеты. Разъясняла ему, что финскую
войну нельзя рассматривать оторванно от мировой войны и пла¬
нов Гитлера. Он понял мою мысль и, кажется, я подкрепила его
антифашистскую позицию. Но он слишком проангличанин.
Вчера председатель Красного креста, брат короля, принц Карл
просил меня заехать к нему в помещение Красного креста. Оказа¬
лось, «запрос» к советскому правительству: шведский Красный
крест намерен послать в Финляндию походный передвижной гос¬
питаль. Этот госпиталь снабжен особыми знаками по Междуна¬
Швеция. Зимняя война
475
родной конвенции Красного креста. Принц просил считаться с
постановлениями Международной конвенции.
Я выразила опасение, что такая акция истолкуется в Москве
как нарушение нейтралитета Швеции. Мои слова удивили прин¬
ца. Он заволновался и стал уверять: «Мы и советским раненым
готовы оказывать помощь». Я повторила, что не советовала бы
Швеции спешить с этой «гуманной» затеей.
Никитушев, которому я сообщила просьбу принца, с моим мне¬
нием вполне согласился. Телеграмму в Москву с просьбой принца
послала.
8 декабря.
Финское правительство обратилось в Лигу наций, требуя раз¬
бора инцидента в Майполе. Правительства скандинавских стран
съехались в Осло, вероятно, сговариваются об общей позиции в
Женеве по поводу Майполы.
10 декабря.
Темные дни. Бои идут на Карельском перешейке. Наши про¬
движения усиливают нервную атмосферу в Швеции и злобу на
нас. Снова в газетах знакомые названия местечек близ усадьбы
дедушки — Куузанхови. Дорога на Вуоксу. Красный деревянный
мост через речку Канилан. На этом мосту финские девушки и
парни плясали под гармошку, и мы, молодежь из усадьбы, неред¬
ко присоединялись к ним в светлые летние ночи... А сейчас через
красный мост над быстрой речкой Канилан, громыхая, переправ¬
ляются орудия и танки...
По двум дорогам, где мне знаком каждый поворот, каждый
лесок, спешат советские войска по направлению к Выборгу: доро¬
га восточнее Куузанхови через Пелекелле и западнее мимо рус¬
ской деревни Развоз...
* * *
Финский парламент обратился ко всем народам за поддерж¬
кой, заявив, что Финляндия стала жертвой агрессии. Такое обви¬
нение на руку монополистам всех стран.
Вспоминаются годы гражданской войны, но сейчас все воспри¬
нимаю острее. Да и у наших мировых врагов злость ядовитее,
безграничнее. Не потому ли, что мы за эти годы окрепли и стали
едины, сплочены и выросли духовно и материально? Мы уже не
РСФСР, а СССР!
476
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
70 декабря, вечер.
Наш договор с Куусиненом2, то есть с коммунистами и сочув-
ствующими СССР финнами, не желающими войны, логичен для
нас, но совершенно непонятен здесь, в Швеции, да и в других стра¬
нах. Куусинен популярен среди финских коммунистов, но поддер¬
жки в народе он не имеет.
Передовик либеральной газеты «Дагенс Нюхетер» доктор Вик-
ман, антифашист и дружески писавший о нас, приходил ко мне с
вопросом: «Что это за договор с Куусиненом? И что это за Териок-
ское правительство? (Териокским пренебрежительно зовут здесь
правительство Куусинена). Неужели Москва хочет последовать
дурному примеру фашистской Испании и создать марионеточное
правительство на манер франкистского, чтобы разжечь граждан¬
скую войну в Финляндии?».
Я ответила, что наш договор с Куусиненом поможет собрать
общественные силы в Финляндии против войны, поскольку из до¬
говора с Куусиненом ясно, что СССР не посягает на суверенитет
Финляндии, а лишь предъявляет понятные требования, обеспечи¬
вающие безопасность Советского Союза против мировых фашис¬
тов. Договор откроет глаза тем, кто хочет мира. Но Викмана я не
убедила.
Многие из дружественных нам шведов понимают нашу пози¬
цию самозащиты и согласны, что воинствующими финнами руко¬
водит Гитлер, но до них не доходит, зачем образовано правитель¬
ство Куусинена. Боюсь, что этим запутывается наша вполне ясная
политика: не дать Гитлеру создать из Финляндии плацдарм для
нападения на СССР. Подпиши финская делегация московский
договор, не было бы этой войны. Эстония поступила умнее, она
заключила еще в сентябре с нами пакт о взаимопомощи и этим
отвратила планы Гитлера и опасность вовлечения в общую войну.
Ханссон за нейтралитет
13 декабря.
Ханссон сформировал коалиционный кабинет. Он не хочет
один, т. е. одной партией социал-демократов, отвечать за полити¬
ку нейтралитета Швеции. В новое коалиционное правительство
вошли либералы и консерваторы, но не коммунисты. Официаль¬
но нет и нацистов, однако среди консерваторов крепок их дух.
Сандлер в коалиционный кабинет не вошел. Тем лучше.
И в Финляндии смена правительства. Премьер Каяндер устра¬
Швеция. Зимняя война
477
нен. В Швеции это толкуют как нажим Москвы. Но избрание пре¬
мьером банкира Рюти3 свидетельствует о том, что смена кабине¬
та продиктована другими соображениями. Банкир Рюти связан с
финансовым миром капиталистических держав, не только с Бер¬
лином, а для ведения войны, как известно, нужны три вещи: день¬
ги, деньги и снова деньги.
Рюти — ставленник Таннера, что не обещает ничего хорошего.
Будто бы в премьеры намечался Паасикиви, но Таннер его отвел
как слишком «объективно» настроенного в отношении СССР. Па¬
асикиви достаточно умен, чтобы не понять все безумие этой воен¬
ной авантюры финских нацистов. Притом он не нацист. Говорят,
что и банкир Рюти недолюбливает Гитлера и что у него крепкие
связи в Англии и США. Но сейчас линии политического водораз¬
дела менее четки, чем в годы войны 1914—1918 годов. Быть проан¬
глийски ориентированным не мешает банкиру Рюти выполнять
задание Берлина. Во всяком случае по всем сведениям (моим и
нашего военного атташе) Рюти не склонен искать мира с Моск¬
вой. Он будет послушен правым социал-демократам, точнее Тан¬
неру. Но этому новому финскому правительству Рюти — Таннера
(Таннер — министр по иностранным делам) дали прозвище «мир¬
ного», а это явно показывает, что война в народе не популярна.
Эта ранняя зима, эти крепнущие с каждым днем морозы со¬
здают невообразимые страдания для бойцов и затрудняют веде¬
ние войны. Но наше продвижение морозы и вьюга не остановят.
И кровь льется с обеих сторон, число жертв растет. А финские
профсоюзы, поддерживаемые правыми социал-демократами, пи¬
шут воззвания за правительство и самооборону. Правительство
Рюти — Таннера делает все, чтобы создать в Финляндии военный
психоз. О мире нечего и думать...
15 декабря.
Пленарное заседание риксдага (парламента) занимает все умы.
Общественность в Стокгольме еще не разобралась, что значит
образование нового коалиционного кабинета, однако речь премье¬
ра встречает сочувствие прогрессивных кругов. Рабочие хотят
мира, а не войны.
Ханссон выступал с декларацией нового кабинета во второй
палате, а член правительства консерватор Багге — в первой. Ос¬
новная мысль премьера Ханссона, четко и веско высказанная, сво¬
дилась к следующему: новое коалиционное правительство твердо
и единодушно будет стоять за независимость Швеции и за ее «са¬
478
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
мостоятельную политику, направленную к сохранению политиче
ской традиции Швеции, а именно к сохранению нейтралитета».
Это важное и разумное заявление порадовало меня. Оно показы
вает вопреки опасениям Москвы, что Швеция еще не идет на по¬
воду Берлина. Консерватор Багге выступил в первой палате в том
же духе. Я дала объемистую шифровку в Москву.
Нет, даже при новом кабинете не утрачена надежда пресечь
эту войну. Под давлением шведов можно добиться от Финляндии
обращения в Москву с предложением о мире. Благоприятно и то,
что Сандлер отстранен от поста министра иностранных дел. На
его место назначен бывший посланник в Норвегии Гюнтер, не со¬
циал-демократ, а чиновник МИДа. Безличная политическая фи¬
гура. Ханссону будет легче с ним, чем с Сандлером. Разногласия с
Сандлером у Ханссона начались еще с вопроса об укреплении
Аландов. Гюнтер будет послушным орудием политики Ханссона.
Это тоже плюс. Сегодня у меня полегчало на душе.
18 декабря.
Мы вышли из Лиги наций4. Лига послала Москве приглаше¬
ние прибыть в Женеву для разбора в Совете инцидента в Майпо-
ле. Мы отказались, отводя клеветнические обвинения на нас. Лига
ничего не сделала, чтобы остановить нацистов и финнов от развя¬
зывания войны. Своей задачи «беспристрастия» и «предупрежде¬
ния» войн она не выполнила. С нашим выходом из Лиги наций,
она перестала фактически существовать.
Наш выход из Лиги наций вызвал злобный, но в то же время
торжествующий вой наших врагов во всех капиталистических стра¬
нах. Французы и англичане пишут, что СССР не сам покинул Лету,
а его исключили. Гвалт этот заслоняет собой финскую войну. Гвалт
неимоверный. Парижская пресса высказывает опасение, что те¬
перь Советский Союз уже окончательно сблизится с Германией,
и полщича Гитлера и большевиков двинутся на западные держа¬
вы, чтобы снести с лица земли всю высокую культуру, достигну¬
тую человечеством за многие тысячелетия.
Шведы пишут осторожнее, но и они ошеломлены. Гюнтер выз¬
вал меня, чтобы узнать, почему мы отказались от разбора инци¬
дента в Майполе? Лига искала, будто бы, повода вмешаться в во¬
енное столкновение на Карельском перешейке. Я ответила Гюн¬
теру упреком, что Унден еще до разбора инцидента в Майполе
выступил в Совете Лиги, стараясь обелить финнов и заранее осу¬
дил нас. Если такова позиция нейтральной Швеции, что же ждать
Швеция. Зимняя война
479
от остальных? Гюнтер пытался объяснить выступление Ундена и
пробормотал что-то вроде несогласия с ним и что при разборе
инцидента в Майполе в Лиге шведы, да и все скандинавы заняли
бы другую позицию.
И все же после нашего выхода из Лиги и в Швеции окрепли
голоса, требующие оказания Финляндии «эффективной» помощи,
т. е. военной. Усилилось открытое формирование отрядов добро¬
вольцев, отправляемых из Швеции в Финляндию. А коалицион¬
ное правительство, вопреки декларации о нейтралитете, делает
вид, что вербовка и посылка добровольцев «дело частной инициа¬
тивы» в стране, где царит свобода личности и демократия. Не так
рассуждал тот же Ханссон во время испанской войны, когда швед¬
ских добровольцев, собиравшихся в Испанию, чтобы бороться на
стороне народа против фашистов, арестовывали и не выпускали
из Швеции.
Продвижение наших войск несколько замедлилось. Эта ран¬
няя зима с ее лютыми морозами! Наши войска менее практично
обмундированы для этого северного похода, чем финские. У фин¬
нов тулупы подбиты овечьими шкурами и шапки белые бараньи
из США. Американцы хвастаются, что задолго до войны финны у
них закупали эти овечьи шкуры. По газетным донесениям с фрон¬
та люди гибнут не столько от вражеских снарядов, сколько от
лютого мороза и снежных вьюг. Морозы и вьюги прямо косят
людей. Замерзают стоя, но не выпуская ружья из рук. Герои наш
народ!
Три беседы
20 декабря.
Ни о боях на Карельском перешейке, ни о травле нас всемир¬
ной прессой записывать не хочу. «Печенка пухнет», — говорил мой
отец в таких случаях. Запишу лучше о трех беседах и встречах за
эти дни.
Приходил Фредрик Стрем, циммервальдиец, левый и актив¬
ный в 1914—1918 годах. Он, Хеглунд и молодой Брантинг шли тог¬
да за Лениным, и Стрем был тогда хорошим товарищем и дру¬
гом. Сейчас Стрем носится с планом образования оборонительно¬
го союза скандинавских стран плюс Финляндия. Даже в парла¬
менте выступал с этим: «Без этого оборонительного союза Гитлер
завладеет всем севером».
480
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
— Оборонительный союз против Гитлера? — спросила я. — Но в
современной обстановке он обратится или, вернее, его обратят
против нас, против Советского Союза, разве вы этого не видите?
Нет, друг мой, я вам предложу нечто более существенное, что
действительно спасет северные страны от фашизма и Гитлера.
Вы говорите, что нет иного выхода, как оборонительный союз стран
севера, но выход есть. Пускай Швеция на деле покажет, что она
ведет самостоятельную политику, как сказал Ханссон на пленуме
парламента. И пускай Швеция предложит и заключит с нами пакт
дружбы и ненападения, на манер Эстонии. Это будет настоящий
Streich durch die Rechnung* Гитлеру (разобьет все планы Гитле¬
ра), и немедленно прекратится война финских фашистов против
нас.
Моя идея смутила Стрема.
— Идея хорошая, но неосуществимая во время войны, — возра¬
зил он.
— Нет, именно во время войны, именно сейчас.
Мы поспорили. Потом перешли на тему о необходимости акти¬
визировать работу за мир и за разоблачение кампании нацистов в
Швеции за военную помощь Финляндии.
— В годы первой мировой войны мы с вами разоблачали двули¬
чие буржуазных правительств, а сейчас новое коалиционное пра¬
вительство Швеции декларирует свой нейтралитет, а само вербу¬
ет добровольцев и шлет их на финский фронт против нас. Туда
же шлют военное снаряжение. Разве не так?
Стрем это подтвердил. Но добавил, что в широких массах ра¬
бочих финская война не популярна. Они не понимают, почему
финны не заключили с нами дружеского договора. Его, Стрема,
на собраниях рабочих забрасывают вопросами. Среди идущих доб¬
ровольцами в Финляндию много деклассированных элементов, и
шведские нацисты жалуются, что нет энтузиазма в народе, не хотят
идти сражаться вместе с финнами (их в Швеции недолюблива¬
ют) и за Финляндию.
Это неплохие новости. Но идея оборонительного союза крепко
засела в голове Стрема, подозреваю, что она навеяна англичана¬
ми, их делегаты, ехавшие в Хельсинки, останавливались в Сток¬
гольме, тогда-то и заговорили о такой акции.
* Палкой в колеса (нем.). — Прим. ред.
Швеция. Зимняя война
481
* * *
Следующий визитер, это известный норвежский художник
Генрик Серенсен, с которым мы виделись в последний раз в Же¬
неве. Он активный антифашист, наш друг, ездил не раз в Союз.
Пришел он ко мне с поручением от министра по иностранным
делам в Норвегии Хальвдана Кута. Финская авантюра не встре¬
чает сочувствия в Норвегии, она может послужить лишь поводом
к расширению сферы войны. Министр Кут считает, что финны
идут на поводу у Гитлера, но сами попадутся в его ловушку, Гит¬
лер готовит себе плацдарм для нападения на Советский Союз.
Гитлер не зевает захватить, что может. Норвегия боится за свою
северную часть, граничащую с Финляндией, и особенно за Петса-
мо. Этого Англия не потерпит, и норвежцы, помимо воли всего
народа, окажутся втянутыми в войну.
- Нет, финская авантюра в Норвегии не популярна, и мы хо¬
тим, чтобы эта война закончилась как можно скорее. Наш ми¬
нистр велел вам сказать, что он считает, да и все мы, прогрессив¬
ные люди Норвегии, считаем, что вы, именно вы, Александра Кол¬
лонтай, можете и должны вмешаться в этот вопрос и добиться
мира. Мы все помним, как вы неутомимо и мужественно боро¬
лись против войны, а вы тогда жили в Норвегии как бесправная и
беззащитная эмигрантка и все же бесстрашно писали и выступа¬
ли. Швеция вас арестовала и выслала, но вы продолжали свою
борьбу в Норвегии, потом в Америке. От вас я тогда впервые слы¬
шал о Ленине. И мы, тогдашняя молодежь, поверили вам и по¬
шли за Лениным и поняли, что только большевики борются за
мир. Прекратите же теперь эту опасную для всех войну!
Но основное и самое важное, что сказал мне Серенсен — это то,
что он слышал от влиятельных шведов, что они готовы выступить
как посредники между Хельсинки и Москвой. «Надо лишь убе¬
дить Москву, — добавил Серенсен, — что этим Советский Союз
спасет все северные страны, иначе мы погибнем. Заключите мир
с Финляндией, дайте урок Гитлеру. Не все танцуют под его дуд¬
ку. Советский Союз разобьет Гитлера и его планы не орудием
войны, а договором о мире... Сталин мудрый государственный че¬
ловек, — повторял Серенсен, — я это понял еще в Женеве, когда
слышал выступление Литвинова на Ассамблее Лиги».
Мы долго говорили с Серенсеном, и из этой беседы я вынесла
два заключения: Норвегия стоит не на стороне финнов и шведы,
«влиятельные шведы» (очевидно, не нацисты), хотят прекраще¬
ния финской авантюры. Шведы ищут путей и способов стать по¬
482
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
средниками между нами и финнами. Этого же хочет и министр
иностранных дел Норвегии Кут.
Показательно. Это означает, что нажим Берлина скандинавам
не по душе. Поймет ли Москва? Сумею ли объяснить?
★ ★ ★
Третьим визитером с обычной экспансивностью влетел ко мне
популярнейший эстрадный певец и директор политического ревю
(обозрения) сам «обожаемый» Карл Герхард. Он пришел прямо
от брата короля, художника принца Евгения. И тоже пришел с
«миссией» ко мне. В дворцовых кругах обеспокоены серьезнос¬
тью положения на финском фронте. Король требует, чтобы коа¬
лиционное правительство Швеции вмешалось и предложило еще
раз Москве и Хельсинки свое посредничество. Я сдержанно отве¬
тила: «Не мы войну начали. Пусть финны сами запросят мира».
«Финны упрямый и гордый народ, прямо они не обратятся. Это
значило бы признать свое поражение. Через посредничество шве¬
дов это легче, удобнее».
Финны ищут мира, это лучшая весть за весь день.
Карл Герхард просил меня приехать в его загородную виллу
на интимный обед. Буду только я и супруги Меллеры (минвну-
дел). Я обещала.
Зондаж шведов
24 декабря.
Обед в загородной вилле в Сальчобадене, на который меня и
Меллеров пригласил Карл Герхард, вовсе не был «интимно-праз¬
дничным обедом». Это был заранее обдуманный обед с диплома¬
тической целью.
Заснеженная вилла ярко освещена, сам Герхард во фраке сме¬
тает снег со ступенек. Ночь морозная. «На Карельском перешей¬
ке сугробы снега еще выше, — говорит он, отряхивая снег с рукава
и протягивая мне руку. — Термометр показывает 29 градусов мо¬
роза. Каково вести бои в такую стужу? Но моя изба тепло натоп¬
лена и вас встречают три горячих сердца, пылающих любовью к
вам».
Меллеры уже ждут меня в гостиной. Оба в вечерних туалетах,
обед должен быть торжественным. Но настроение у всех приду¬
шенное, натянутое. Напрасно радушный хозяин старается нала¬
дить веселое и непринужденное состояние: «Ведь сегодня канун
Швеция. Зимняя война
483
рождества. И я готов биться об заклад, что мой дом единствен¬
ный в Стокгольме, который в сочельник собрал вокруг своего сто¬
ла не членов семьи, а друзей. Зато каких дорогих мне друзей!».
Эльза Клеен, жена министра, парирует шуткой, но Меллер, да и
я не находим шутливо-праздничного тона.
Обед закончен, вино и шампанское выпито, пудинг, на англий¬
ский манер облитый спиртом, съеден, хозяин и жена Меллера
соревновались в тостах и пожеланиях, а Меллер сидит понуро, и я
безрадостно улыбаюсь. Для чего я здесь?! Но вот мы встали из-за
стола. В дверях гостиной Меллер берет меня под руку: «Я дол¬
жен серьезно поговорить с вами, товарищ Александра» (не ма¬
дам Коллонтай, значит, конец фальшивому веселью, предстоит
интимно-деловая беседа).
Мы садимся поодаль. Меллер заговорил первый. Он начал с
того, что так долго продолжаться не может. «Войну на Карель¬
ском перешейке надо прекратить не только в интересах русских
и финнов, но и ради Швеции. Финны пока сдерживают наступле¬
ние русских войск. Но если (что неизбежно) Москва начнет по¬
беждать, шведов все труднее и труднее будет удержать на пози¬
ции нейтралов. Финские войска показали уже, что они сражают¬
ся эффективно, и я добавлю, — сказал Меллер, — геройски, хотя
и ваши войска сражаются не хуже. Но мы, шведы, считаем, что
довольно кровопролития, пора закончить это безобразное взаим¬
ное истребление народа. Надо заключить мир».
Я спросила: «А что говорят финны?». «Высококонфиденциаль¬
но скажу вам: в Хельсинки ждут нашего посредничества». Это
большая новость. «Финны хотят мира, — начал Меллер, — Ман-
нергейм пессимистически настроен. Неофициально финское пра¬
вительство, точнее Таннер, зондировало меня. Но что скажет
Москва, если Стокгольм предложит снова свое посредничество?
Момент сейчас подходящий. Выясните срочно этот вопрос, това¬
рищ Александра. Ситуация лабильная, в счет идут не дни, а
часы...».
Я ответила осторожно, но обещала срочно снестись с Москвой.
Упрекнув финнов, и особенно Таннера, за срыв переговоров в
Москве о договоре, я напомнила Меллеру один из первых декре¬
тов Совета Народных Комиссаров от 31 декабря 1917 года, при¬
знающий государственную независимость Финляндии. «Мы от
этого принципа Ленина и Сталина не отступали и никогда не по¬
сягали на суверенитет Финляндии. Еще весной 1917 года на ап¬
рельской конференции большевиков именно Сталин выступил с
484
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
декларацией, что в конфликте между Финляндией и Временным
правительством большевики должны встать на сторону финского
народа. Наша политика самоопределения народов остается неиз¬
менной, мы против насильственного удержания народа. Но эта
война — не освободительная война, а провокационная против нас,
СССР, и подготовленная Гитлером».
Мы долго говорили с Меллером, и я еще раз его спросила, про¬
сили ли финны мира? «Нет, мира они еще прямо не просили, но
ждут нашего вмешательства». Я горячо поддержала эту мысль и
вытекающую из нее акцию. «Обратитесь вы, шведы, к нам офи¬
циально, я думаю, Москва теперь вам не откажет».
* * *
На мой запрос Молотову, примет ли Москва новое предложе¬
ние шведов о посредничестве, ответа долго не было, и из текста
молотовской ответной телеграммы я поняла, что мы желаем по¬
лучить обращение самих финнов о мире.
Этот ответ я передала Гюнтеру в завуалированной форме: по¬
средничество Швеции может быть эффективным и будет при¬
ветствоваться Москвой лишь при условии, если финны уполномо¬
чивают шведское правительство выступить посредником. От себя
я добавила горячо, что считаю желательным не бросать мысли о
посредничестве, а напротив, нажимать на финское правительство
и Таннера, пусть запросят мира.
★ ★ ★
Начались томительные дни неясности положения и ожидания.
Запросят ли финны мир? Примет ли Москва посредничество шве¬
дов?
Упорно повторялись в начале января [1940 года] слухи, что
финны ведут переговоры с Германией через посредничество не¬
мецкого посла в Хельсинки — Блюхера. Это меня нервировало и
злило. Неужели наши предпочтут посредничество Берлина? Ведь
шведов свяжет и сблизит с СССР сам акт такого посредниче¬
ства.
Москва скупа на информацию и указания. Работаю под свою
ответственность. Надо заставить шведов просить посредничества
и толкать финнов. Но время идет. Морозы не убывают, бойцы
гибнут в лесах и болотах Финляндии. Гибнет в угоду финансо¬
вым королям и финский народ, гибнут те самые финские рабо¬
чие и торпари (безземельные крестьяне), о которых я столько
Швеция. Зимняя война
485
писала и которых звала идти с нами, русскими революционера¬
ми, против царизма и их собственных финских промышленных и
финансовых воротил...
Мировая война латентна. Французы засели на своей линии
Мажино. А Даладье в Париже ищет компромиссов с Гитлером.
Чемберлен осторожничал с финнами, но новое английское прави¬
тельство Чемберлена — Галифакса обещает финнам поддержку
в виде боеприпасов. Шведы дают пока военные припасы с осто¬
рожностью, Ханссон ведет расчет на возможность мира. Но вер¬
бовка и отправка шведских добровольцев на финский фронт про¬
должается. Шведские нацисты все больше распоясываются. В во¬
енных журналах появляются статьи шведских военных, доказы¬
вающих, что при «небольшой подмоге» со стороны шведов сраже¬
ния на Карельском перешейке быстро закончатся победой фин¬
нов.
Суждения о нашей действующей армии со стороны пронемец¬
ких шведских офицеров весьма неблагоприятные. Особенно на¬
гло-враждебно выступает с критикой наших военных действий
полковник Билли Клейн. Он дает даже цифры и обозначения вой¬
сковых частей Швеции, какие привели бы к быстрому концу «зим¬
нюю войну».
Обстановка напряженная и тяжелая. Тяжело все это ожида¬
ние, когда же заговорят финны о мире? Последняя версия: Аме¬
рика обещает Финляндии вмешаться и предложила свое посред¬
ничество. Тюфяк, тряпка, трус этот Гюнтер! Прошляпит он бла¬
гоприятную ситуацию вывести Финляндию из войны.
Еду к самому премьеру Ханссону «на кофе», к его жене в Оль-
стен. «Надо действовать» — суть моей беседы с премьером. Но
надо говорить осторожно: Москва не дает ответа, примет ли по¬
средничество шведов.
Ханссон считает, что после недавних продвижений советских
войск и непосредственных угроз линии Маннергейма, финское
правительство готово запросить мир. Но шведы возьмутся за по¬
средничество, только получив подтверждение, что Москва им в
этом не откажет. Ханссон добавил: «Военные настроения в Шве¬
ции крепнут. Все сложнее ограничиваться одной гуманитарной
помощью Финляндии».
Вернувшись от Ханссона в полпредство, я послала вновь в Мос¬
кву запрос о посредничестве шведов. На этот раз я сделала упор
не на вопросе шведов о посредничестве, а на желании самих фин¬
нов использовать шведов для переговоров о мире.
486
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
* * *
На открытии парламента, пышном и торжественном, как все¬
гда, король Густав V читал свою тронную речь, определяющую
политику Швеции на 1940 год. Его речь подтверждала или, вер¬
нее, повторяла основные положения премьера Ханссона. Швеция
остается нейтральной и ведет самостоятельную политику за свою
независимость и суверенитет. Король выразил глубокое огорче¬
ние по поводу конфликта, возникшего между СССР и Финлянди¬
ей. Швеция сочувствует финскому народу, но сможет оказать ему
лишь гуманитарную помощь. Я ожидала, что король хоть одним
словом упомянет о надежде на скорый мир, но этого не случи¬
лось.
Подтверждение, что Швеция оказывает финнам лишь гумани¬
тарную помощь, не вполне верно: а посылка добровольцев? А тан¬
ки и «вещички» военного завода «Бофорс», как выражается наш
военный атташе? Но эта констатация не понравилась бы шведско¬
му народу. В парламенте коммунисты подхватили бы признание
короля, что Швеция снабжает финнов против Советского Союза.
Да и вообще несмотря на лозунг профашистских групп Швеции -
«Дело Финляндии — наше дело» — широкие слои шведского насе¬
ления не охвачены шовинизмом и все больше боятся, как бы че¬
рез финнов самим не быть вовлеченными в мировую войну. На¬
прасно распинается Сандлер, что у финнов и шведов «общая за¬
дача», т. е. оборона против Советского Союза.
Звучат и другие веские голоса в парламенте и прессе. Бран-
тинг резко обвинил в этой войне Лигу наций, то есть ее хозяев -
англичан и французов.
Чувствуется нажим и работа Англии и здесь, и в Финляндии.
Английская пресса выступает за финнов и говорит (неофициаль¬
но) о помощи. Особенно поддерживает Финляндию лейборист¬
ская партия в Англии после возвращения английских делегатов
из Хельсинки.
* * *
Во второй половине января в Стокгольм, прямо ко мне приеха¬
ла Вуолиоки, которую я знала со времен эмиграции. У нее специ¬
альная миссия от Таннера ко мне и поверенному в делах Финлян¬
дии в Швеции Эркко. Приезд Вуолиоки значит что-то решающее
и важное. Встретились мы дружески.
Швеция. Зимняя война
487
21 января 1940 года.
Вызвал меня Гюнтер. Нет, не запрос финнов о мире. Просто
Гюнтер интересуется, кто такие господа Ярцев и Грауер, которые
неофициально посетили Эркко, но ничего существенного ему не
сказали. Я объяснила Гюнтеру, что Ярцев и Грауер — ответствен¬
ные сотрудники министерства по иностранным делам в Москве и
приехали ко мне за информацией и с информацией.
«Не означает ли это, — спросил Гюнтер, — что Москва хочет
вести переговоры непосредственно с финнами, устранив шведов?».
Я это категорически отрицала. Гюнтер конфиденциально сооб¬
щил мне, что Рютти — Таннер имеют обещание Рузвельта о по¬
средничестве, но пока идет лишь зондаж.
Другое, более важное сообщение, полученное от Гюнтера, это,
что финны ведут себя «вероломно» в отношении Швеции и одно¬
временно обратились за посредничествоми к шведам и к немцам.
Немецкий посланник в Хельсинки Блюхер тянул с ответом, но
держал их в напряженной надежде на успех в Москве. «А сей¬
час, — не без злорадства добавил Гюнтер, — немцы дали Таннеру
ответ, что не могут взять на себя посредничество. Финны сно¬
ва кинулись к нам. Что вам, мадам Коллонтай, ответила Мо¬
сква?».
- Москва хочет быть уверенной, что финны и на этот раз не
поступят вероломно. Вы, господин министр, готовы и сейчас взяться
за посредничество?
- Без сомнения!
Посредничество шведов
24 января.
Сегодня начало официальных переговоров о мире. Период зон¬
дажа позади. Финны официально обратились к шведскому прави¬
тельству с просьбой о посредничестве. Финны хотят мира. Гюн¬
тер официально это передал мне и просил срочного ответа Моск¬
вы: согласны ли мы на посредничество шведов и что ответим фин¬
нам на их обращение начать переговоры о мире.
Я еще вся дрожу от волнения. Хотя ведь это только запрос о
переговорах о мире. А я знаю, что переговоры легко срываются.
Но Гюнтер был в радужном настроении. Нет, все же это первый
шаг к восстановлению мира. В Москву шифровку с запросом по¬
слала. Запишу, как это началось.
Сегодня 24 января, пятница. Из министерства телефонный зво¬
488
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
нок: Гюнтер назначает мне быть в пять часов. Скорее черное су¬
конное платье и в машину. Без четверти пять, не опоздать бы!
Меня без промедления провели в кабинет министра. Его там
не оказалось, просят обождать. Я присела, жду. Разглядываю зна¬
комый кабинет. Немало тут пережито было за десять лет непре¬
рывной работы. Сколько волнений, преодолений, трудностей, ус¬
пехов и неудач! Что даст сегодняшнее свидание? Срочный вызов
к министру — это много обещает, плохого или хорошего?
Чтобы занять себя, оживляю в памяти, что приходилось пере¬
живать в этом кабинете-салоне ампир. Первые годы в Швеции на
посту полпреда. Министр либерального кабинета, вечно улыбаю¬
щийся барон-помещик Рамель. Наши переговоры о старошведах,
обосновавшихся на юге Украины после неудачного похода шведс¬
кого короля-полководца Карла XII против Петра Великого. Здесь,
в этом же кабинете я подписала с Сандлером соглашение о воз¬
душной линии в 1937 году... Воспоминания оживляют не только
достижения, но еще больше трудностей и неудач. С чем-то я уйду
сегодня отсюда? Мир или война?
Гюнтер спешно входит. Извиняется, что заставил меня ждать,
не мог прервать международного телефонного разговора.
— Зато могу вам сообщить хорошую новость: финское прави¬
тельство официально обратилось к нам, предлагая нам выступить
с посредничеством о мире. Министр Коллонтай, каков будет от¬
вет Москвы? Можем ли быть уверены, что Москва примет наше
обращение?
Я импульсивно ответила:
— Москва примет ваше посредничество.
— Тогда не теряйте ни минуты, финны ждут нашего ответа. Я
только что говорил с Хельсинки.
Я обещала немедленно запросить Москву.
— Значит финны официально запрашивают мира? — для точ¬
ности поставила я Гюнтеру вопрос.
Ответ был утвердительный.
Я уехала из здания министерства с чувством одержанной побе¬
ды. Но сейчас ночь, и ожили, столпились все сомнения. Не слиш¬
ком ли я оптимистично ответила Гюнтеру? Не звучала ли моя те¬
леграмма Молотову чрезмерной уверенностью, что финны гото¬
вы на мир во что бы то ни стало? Положение их архитрудное сей¬
час, в этом нет сомнения. Мы прорвали линию Маннергейма и
Выборг под угрозой. Но эти упорные слухи, что англо-француз¬
ские войска намерены высадиться на севере Норвегии и запраши¬
Швеция. Зимняя война
489
вают у Швеции право на транзит этих войск в Финляндию... Фин¬
ны могут воспрянуть духом в расчете на помощь Англии и Фран¬
ции. Что ответят шведы на запрос «великих держав» о транзите?
Скорее бы пришел благоприятный ответ Москвы, что она примет
посредничество шведов, тогда вопрос о транзите отпадет.
Скорей бы утро... Скорей бы ответная шифровка из Москвы...
26 января.
Моя телеграмма Молотову ушла 24 января вечером. Сегодня
26-е, прошло двое суток, ответа все нет. Вскакиваю по ночам, бужу
шифровальщика.
- Нет ли вестей?
- Если бы были, разбудили бы вас, товарищ Коллонтай. Мы
тут тоже не спим.
Николай Иванович Никитушев считает, что мы еще не выра¬
ботали новую основу для переговоров о мире, оттого и не отвеча¬
ем. А я боюсь отказа шведам принять их посредничество. Это
будет чревато последствиями...
Часы кажутся днями, дни — неделями. Почему Москва медлит
с ответом? Финны же официально запросили мира и дали поруче¬
ние шведам. Неужели отвергнем обращение? Расчет на прорыв
линии Маннергейма? Хотим подписать мир в Хельсинки, как в
октябре 1939 года высказал надежду Молотов? Но это было лишь
фразой: «Через три дня будем в Хельсинки, там подпишем мир
на наших условиях». Но поход длится уже два месяца и сопротив¬
ление крепкое, все страны помогают Финляндии, кто чем. Мо¬
рально же все вместе против нас, и Берлин, и Париж.
Нервы мои не выдерживают. Не сплю, все меня раздражает,
всякие домашние пустяки... Но все больше эти совещания за моей
спиной Ярцева и Вуолиоки. Они строчат часами донесения в Мос¬
кву, а о чем — не говорят. Она и Ярцев не доверяют искренности
шведов. Не хотят понять, что Ханссон кровно заинтересован в
мирном разрешении конфликта.
На шведов давят и немцы, и западные державы. У шведов одна
забота — не быть втянутыми в мировую войну. У нас с ними сей¬
час общая цель: вывести Финляндию из войны и этим гарантиро¬
вать шведам сохранение нейтралитета. Этого ни Ярцев, ни Грау-
ер понять не хотят. А Вуолиоки их посредница в сношениях с
Хельсинки и здешним шарже Эркко. Зачем ее прислал сюда Тан¬
нер? Мне она не помощь, а эти совещания за моей спиной в сек¬
ретной части меня нервируют и злят.
490
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
Дружески настроенные к нам шведы тоже действуют мне на
нервы. «Война приближается к границам Швеции... Если так про¬
должится, мы не сможем остаться нейтральными...» — так вопят
не только слабонервные женщины, но и солидные шведские дяди,
директора предприятий, члены риксдага. И за этим неизбежно
следует возглас: «Мадам Коллонтай, спасите нас, спасите Шве¬
цию от войны. Вы это можете, ваше слово веское, Москва вас по¬
слушает. Помогите нам!».
Мне иногда хочется в ответ запустить в моих визитеров чер¬
нильницу. Мой совет — действуйте на финское правительство, на
Таннера — не воспринимается. Я предпочитаю тех лжедрузей,
которые перестали мне кланяться и демонстративно покидают
Шведско-Советское общество. Эти ничего от меня не ждут.
Пресса шумит против нас хуже прежнего, клевещет, грозит,
что «скоро, скоро Москва убедится, что за маленькой Финлянди¬
ей стоят мировые силы», и прочие злобные выкрики... От всего
этого я заболеваю, нервы и сердце не выдерживают. Скорей бы
ответ из Москвы, ясность всегда легче неопределенности.
Неутешительные вести с нашего фронта. Продвижение замед¬
лилось. Финны могут опять поднять голову, заупрямиться. Новый
отряд шведских добровольцев послан финнам на подмогу. Кууза,
усадьба дедушки, давно позади нашего фронта и о знакомых ме¬
стах больше не пишут в газетах. Уцелела ли усадьба, белый дом
с колоннами, парк с липовой аллеей и березовая роща, что в год
моего рождения своими руками посадил мой отец?
О каких пустяках вспоминаю перед лицом великой трагедии
войны... Но это больно, а еще больнее за нас, за Советский Союз.
Как они нас ненавидят эти буржуазные страны и их властели¬
ны — финансовые короли! Но вы, финские рабочие, не могли же
вы забыть, как с вами поступили ваши нацисты и белофинны пос¬
ле революции 1918 года в Финляндии? Вы же социалисты, вы бо¬
ролись за власть советов и у вас было народное правительство! Я
сама делала доклад на финляндском совнаркоме зимой 1918 года.
Немцы с генералом фон дер Гольцем задушили вашу револю¬
цию... Немцы заняли Аланды. Финны-контрреволюционеры жгли
деревни, расстреливали рабочих, женщин и ваших детей...
Кто вам помог? Русский народ и победа нашей революции. Не¬
ужели вы все это забыли и покорно идете за нацистами и белофин¬
нами?..
Довольно. Ночь на исходе.
Швеция. Зимняя война
491
Согласие Москвы
27 января.
Шифровка Молотова, мучительно-долгожданный ответ Моск¬
вы. От волнения у меня рябит в глазах и захватывает дыхание, но
первые же строки шифровки вносят успокоение: обращение о
мире финнов не отклонено. «Советское правительство, — говорит¬
ся в тексте, — в принципе не против соглашения с правительством
Рюти—Таннера. Но прежде чем приступить к переговорам, совет¬
ское правительство желает ясно знать, на какие уступки готово
идти финское правительство. Чтобы довести переговоры до ус¬
пешного окончания, надо также принять во внимание, что усло¬
вия советского правительства не ограничатся теми, которые пред¬
лагались Финляндии во время переговоров осенью в Москве. Надо
помнить, что с тех пор пролита была кровь не по нашей вине, и
мы должны получить еще большие гарантии, обеспечивающие
безопасность границы Советского Союза». В конце телеграммы
еще указывается, что то, что обещано было финнам по договору с
Куусиненом, не может быть дано правительству Рюти—Таннера.
Чем больше я вчитываюсь в текст молотовской телеграммы,
тем яснее мне становится, что я напрасно ликовала, прочтя пер¬
вый абзац. Да, конечно, Москва в принципе согласна начать пере¬
говоры о мире с финнами. Но следующие за этим условия сразу
указывают, что переговоры будут полны трудностей, и в Москве
напрасно считают финнов готовыми на все уступки. В телеграм¬
ме не сказано, что мы согласны на посредничество шведов, но раз
телеграмма адресована мне, это косвенно подтверждает посред¬
ничество шведов. Иных путей передачи ответа Москвы финнам у
меня не имеется.
Я немедленно созвонилась с Гюнтером и в двенадцать часов
вошла в его кабинет. День был морозный, но солнце ярко, будто
по-весеннему, светило. Гюнтер встает мне навстречу. По моему
лицу он догадывается, что я пришла не с плохими вестями. Я ста¬
раюсь точно передать текст шифровки по-французски. Гюнтер
записывает и переспрашивает:
- Ваше правительство в принципе согласно...
- Не возражает, — перебиваю я Гюнтера.
- Советское правительство не возражает против переговоров о
мире с правительством Рюти—Таннера. Так? — внятно повторяет
Гюнтер.
- Именно так, — подтверждаю я.
492
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
— Но требования, которые советское правительство кладет в
основу переговоров, не ограничатся тем базисом переговоров, ка¬
кой лег в основу переговров СССР с господами Таннером—Пааси-
киви в Москве? Так ли я понял? — переспрашивает меня Гюнтер.
Я подтверждаю.
— Другими словами, — с беспокойством в голосе спрашивает
меня Гюнтер, — ваши требования возросли? Это же сразу пони¬
жает надежду на успех переговоров. Я боюсь, что ответ Москвы
не удовлетворит финнов. Они едва ли согласятся прекратить во¬
енные действия и начать переговоры, не имея точную базу пере¬
говоров.
Я страюсь убедить Гюнтера, что телеграмму надо толковать
как благоприятную: «Москва в принципе согласна на переговоры
с финнами. Это первый шаг и самое важное. Этого у нас с вами
не было еще вчера. Теперь от вас зависит, как разъяснить предло¬
жение Москвы финнам». Я добавила, что я очень удовлетворена.
План, начатый в Стокгольме о выводе финнов из войны, осуще¬
ствляется. «И это в значительной степени благодаря вашему дип¬
ломатическому таланту и настойчивости, господин министр», -
заканчиваю я комплиментом по адресу Гюнтера.
Но ушла я от Гюнтера более пессимистично настроенная, чем
пришла. Обеспокоил меня и последний вопрос Гюнтера: «Не по¬
ставит ли советское правительство вновь требование о морской
базе, о порте Ханко?». Гюнтер предупредил меня, что на эту ус¬
тупку финны не могут пойти, это значит нарушить основы их кон¬
ституции, и в этом вопросе шведы не смогут и не захотят оказы¬
вать нажима на Финляндию.
Я ехала домой в глубоком раздумье.
3 февраля.
На телеграмму Молотова финны все еще не дали ответа, тя¬
нут. Москва же нетерпеливо запрашивает меня в чем дело? «Я с
ума схожу», — говорила в таких случаях Изабелла Паленсия.
Гюнтер мрачен. «В Хельсинки все еще имеются колебания, -
сказал он. — На фронте положение финнов за эти дни улучши¬
лось». Это я уже слышала от военного атташе. «Финны местами
нас жмут», — сказал Никитушев.
4 февраля.
Ответ финнов получен и не удовлетворил Москву. Почему не
упомянут порт Ханко?
Швеция. Зимняя война
493
Что делать дальше? Здесь в Стокгольме все еще находится
Хелла Вуолиоки. Она поверенная Таннера. Я вызвала ее, чтобы
получить информацию и посоветоваться. Решили пригласить са¬
мого Таннера в Стокгольм для свидания со мной. Две срочные
телеграммы: одна от Вуолиоки в Хельсинки Таннеру, другая от
меня в Москву — запрашиваю разрешение на личное свидание с
Таннером.
Встреча с Таннером
5 февраля.
Таннер приехал в Стокгольм. Через час еду в «Гранд-отель»,
где в номере Вуолиоки встречу его. Я помню его еще с междуна¬
родного социалистического конгресса в Копенгагене в 1910 году,
потом, конечно, встречала его в Хельсинки в 1917 и 1918 годах.
Я не волнуюсь. Наша позиция так ясна и верна. Я начну разго¬
вор с Таннером сразу, как будто мы исходим из принятого наши¬
ми правительствами положения, что надо закончить войну и сле¬
дует лишь наметить основные положения, которые войдут в дого¬
вор о мире.
* * *
Сошло благополучно, будто мы оба искали способ договорить¬
ся. И у меня такое чувство, что свидание с Таннером даст благо¬
приятный результат.
Признав настоятельное желание обоих наших правительств
прекратить пролитие крови и искать мира, мы сразу перешли к
обсуждению основного пункта, создающего трудности при наме-
чании основ для мирного договора, а именно об участке, на кото¬
ром расположен порт Ханко. Таннер выразил свое «личное мне¬
ние» — возможность уступить Советскому Союзу вместо Ханко
один из островов в Финском заливе близ Карельского перешейка.
Но он подчеркнул, что это еще не официальное предложение его
правительства, а лишь пришедшая ему в голову мысль в поисках,
что именно Финляндия может предложить Советскому Союзу,
чтобы обеспечить безопасность Финского залива и подступ к Ле¬
нинграду. Он «лично» думает, что взамен передачи нам одного
из островов в Финском заливе (он не упомянул Юсерэ, о котором
в свое время шла речь в Москве) финны бы удовлетворились ус¬
тупкой им лесных участков в Карелии — Репола и Полаярви.
494
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
Таннер убедительно и долго доказывал мне, что финны ведут
самостоятельную политику и не выполняют заданий ни Берлина,
ни западных держав. Его этот вопрос явно волновал. «Надеюсь, -
сказала я, — что уговоров шведов вы не боитесь, шведы кровно
заинтересованы в восстановлении мира, и потому их советы в дан¬
ный момент могут быть на пользу нашему общему делу».
Я еще раз суммировала нашу беседу с Таннером и напомнила
ему, как на конгрессах в Копенгагене и Базеле мы в теории об¬
суждали вопросы войны и мира, а сейчас на практике должны
помочь найти базу для мирного договора. Я добавила: «Ниточка,
распутывающая клубок военного конфликта, в наших руках, гос¬
подин Таннер, наш долг перед рабочим классом не упустить ее. В
память боевых дней интернациональных конгрессов согласны?».
И я, как бы в дружеском порыве, протянула ему руку. Он при¬
встал и пожал мою руку.
Я обещала немедленно послать телеграмму в Москву с предло¬
жением Таннера. «С оговоркой, — сказал Таннер, — что это пока
мои личные предложения председателю Совета Министров Иоси¬
фу Сталину. Ему лично».
И я ушла с чувством: договоримся.
6 февраля.
Утром пришел ответ Москвы на предложение Таннера, точно
переданное мною еще вчера на имя товарища Сталина. Ответ был
обескураживающий: «Сожалеем, но ваше предложение не может
служить базой для мирных переговоров».
Что же требует от финнов Москва? Почему не указать? Это
же пока зондаж с обеих сторон! Точное указание наших требова¬
ний облегчило бы начало переговоров. Или наши боятся, что наши
условия мира напугают финнов и сорвут зондаж? Надо ли рас¬
сматривать ответ Москвы как отклонение от дальнейшего зонда¬
жа? Нет, тон телеграммы не звучит отказом финнам. Это вступи¬
тельное слово «сожалеем», оно оставляет дверь открытой для даль¬
нейшего зондажа и выяснения, на что финны согласны будут пой¬
ти для прекращения войны и заключения мирного договора. Ясно,
что общие, весьма неточные обещания Таннера опять обходят
главное наше пожелание: порт Ханко.
Надо срочно повидать еще раз Таннера. Он сегодня возвраща¬
ется в Хельсинки.
Швеция. Зимняя война
495
★ ★ ★
С помощью Вуолиоки снова встретилась сегодня с Таннером в
«Гранд-отеле». Но свидание на этот раз было более официальное.
Таннер держал себя сухо сдержанно и попрекнул меня, что я не
исполнила его просьбы и не обратилась непосредственно к Стали¬
ну: «Он бы так не ответил, не отрезал бы нас, не внося своего
конкретного предложения, дающего возможность дальше диску¬
тировать основы мира».
Я убеждала Таннера, что тон телеграммы не звучит отказом, в
переводе он резче. Напротив, слово «сожалеем» звучит искренне
и смягчает весь текст. Таннер набросал свой ответ, начиная так¬
же словом «сожалеем», но на большие предложения Финляндия
идти не может.
Я спросила Таннера, почему он не указывает остров, который
финны готовы были уступить нам в Финском заливе. Таннер от¬
вел мой вопрос. Мы условились, что все дальнейшие сношения
будем вести только через Гюнтера, так как Вуолиоки уезжает в
Финляндию. Распрощались мы официально, не выразив никаких
надежд, ни пожеланий.
От Таннера я прямо поехала в министерство иностранных дел.
Гюнтер немедля принял меня. Я рассказала ему о своих свидани¬
ях с Таннером и спросила Гюнтера, чем он объясняет сегодняш¬
нюю сдержанность и официальность Таннера. Ответ Москвы не
обескураживающий, если принять во внимание, что таннеровское
предложение было очень туманное.
Гюнтер считает, что сдержанность Таннера вызвана усилив¬
шимся нажимом из Парижа, где носятся со своей идеей экспеди¬
ционного корпуса в помощь финнам, и «если мы, шведы, не согла¬
симся пропустить через нашу территорию чужие войсковые час¬
ти, Даладье хочет произвести высадку у берегов Мурманска. Нор¬
вежцы решительно отклонили идею Англии высадить войска анг-
ло-французов в Петсамо или другом порте северной Норвегии».
Гюнтер добавил: «Французы уже зондировали нас насчет транзи¬
та, пока неофициально. Мы им ничего не ответили. Пер Альбин
решительно отвергает этот авантюристический план и считает,
что мы уже связаны нашим посредничеством между Хельсинки и
Москвой».
Вернувшись в полпредство, я послала информационную депе¬
шу в Москву и приняла нашего корреспондента ТАСС. Пришлось
внести корректуру в его пессимистические донесения в Москву.
Дискуссия с ним меня утомила, и я уже собиралась лечь, когда
496
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
пришла Вуолиоки попрощаться со мной. Мы за эти недели совме¬
стной работы значительно сблизились, и я оценила ее пра¬
вильный учет положения и искреннюю работу за прекращение
войны.
Бомбардировка порта Лулео
Москва приняла предложение шведов стать посредниками
между СССР и Финляндией. Подготовка базы переговоров нача¬
лась. Трудные, напряженные для меня настали дни. Весь февраль
прошел в тревоге и опасениях, достигнем ли мы взаимного пони¬
мания и соглашения с финнами? Директивы Москвы, передавае¬
мые мне шифровками, были нередко составлены не в том тоне,
какой мог бы вызвать благоприятный ответ финнов. Категорич¬
ность тона носила характер приказа-диктата. Приходилось при¬
давать им более приемлемый тон, ведь мы сами хотим мира и не
понимаем, что финны обидчивы, что они нас боятся и не доверя¬
ют нам. Они гордый, хотя и малый народ. Польстить их гордости,
высказать дружелюбие, а не «командование» с нашей стороны,
значит, добиться от них большей уступчивости. И действуя через
Гюнтера, я вносила в предложения и требования Москвы тот тон,
что обеспечивал уступчивость финнов. Категоричность оставалась,
но не в тоне, а в сути.
Шведы работали старательно как посредники, скорейшее окон¬
чание войны СССР с Финляндией было актуальной задачей поли¬
тики шведов.
Я часами занята то составлением информации для Москвы
шифровками, то посещением МИДа. Шведская пресса ведет себя
приличнее, под явным воздействием МИДа. И вдруг, когда подго¬
товка базы мирных переговоров стала давать надежду на благо¬
приятный исход, ворвался этот неожиданный и крайне серьезный
инцидент — бомбардировка, якобы нами, шведского порта Лу¬
лео.
Лулео со стратегической точки зрения не представляет особо¬
го интереса. Это типичный порт Швеции по экспорту пиломате¬
риалов. Но в экономике Швеции в глазах рядового шведа Лу¬
лео — ценный торговый центр. Бомбежка его взволновала всю Шве¬
цию. Пресса подняла несусветный крик против нас. Бомбардиров¬
ка могла сорвать политику нейтралитета Ханссона.
Узнав о бомбардировке Лулео, я бросилась к телефону и по¬
спешила выразить Гюнтеру сожаление о «несчастной случайно¬
Швеция. Зимняя война
497
сти» в Лулео. Гюнтер спросил: «Это сожаление вы выражаете от
себя лично или от имени вашего правительства?». Я ответила:
«Пока от себя, но я уверена, что бомбардировка Лулео — вина
летчика, прицел был на финский объект. Зачем, почему, для чего
нам бомбардировать шведский порт?». Мы с военным атташе Ни-
китушевым сразу же поняли, что бомбардировка порта Лулео
могла быть лишь случайностью.
Я решила немедленно послать в Москву мое мнение, что «ин¬
цидент» с Лулео — прискорбная случайность и что советское пра¬
вительство «выражает сожаление». Но мне пришлось поспорить
с новым секретарем. Он доказывал, что это — провокация шведов
и что на это у него есть данные. Военный атташе Никитушев меня
поддержал. В Москву пошли две шифровки, одна с моим сове¬
том, подписанная мною и Никитушевым, и другая от нового сек¬
ретаря. Но что доносил новый секретарь за моей спиной, я не зна¬
ла. Такое положение вещей в полпредстве — самое вредное для
дела и самое тяжелое для руководства. Тратишь время и силы на
преодоление внутренних неполадок из-за разногласий с сотрудни¬
ком, который возомнил, что он лучше руководства понимает по¬
ложение вещей и своими донесениями в свое ведомство вводит
Москву только в заблуждение.
Москва приняла недоказанную версию секретаря и не сразу
заняла позицию в инциденте в Лулео, которую Никитушев и я
рекомендовали, и принятого в таких случаях формального сожа¬
ления Москвы в несчастной случайности в Лулео не было выра¬
жено шведскому правительству.
Шум возмущения в связи с этой бомбардировкой шведского
порта давал пищу нашим врагам для работы против нас. Раз не
последовало выражение сожаления со стороны советского прави¬
тельства, значит бомбардировка русскими порта Лулео не слу¬
чайность. Возмущенное настроение против нас возрастало с каж¬
дым днем. Снова начались демонстрации враждебных нам шве¬
дов, науськиваемых нацистами. У нашего полпредства поставили
усиленную охрану полиции. Но демонстрации у нашего здания
показывали, что работа наших врагов в Швеции может сорвать
переговоры о мире и вовлечь Швецию в войну против нас.
Правительство Швеции ожидало наших «извинений». Не по¬
лучая их, Ханссон начал волноваться. Мне пришлось ездить «для
частных бесед» и к Меллеру, и к Ханссону, устраивать встречи с
редакторами газет и женами влиятельных лиц, чтобы попытать¬
ся рассеять нараставшее раздражение против СССР. «Предполо¬
498
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
жим, что это случайность, — говорили мне, — что ваши летчики
плохо знают географию и метили в финский объект по ту сторо¬
ну Ботнического залива. Но почему же ваше правительство не
объяснит это шведам и не извинится за эту неприятную случай¬
ность, как принято в международной практике?».
Мне приходилось вновь и вновь давать мое разъяснение и оп¬
равдывать молчание Москвы. Москву же я бомбардировала шиф¬
ровками, настаивая на выяснении, как мог произойти «инцидент»
в Лулео. Кто виноват в нем? Когда мне отвечали кратко «выясня¬
ем», я это уже считала плюсом. Только через десять дней от Мо¬
лотова, наконец, пришла телеграмма для передачи шведскому
правительству: «Сожалеем несчастный случай, происшедший в Лу¬
лео. Мы готовы возместить вызванные этой случайностью убытки».
Телеграмма из Москвы с выражением сожаления удовлетво¬
рила шведское правительство и сразу внесла успокоение в настро¬
ение шведов. А когда стало известно, что Москва готова запла¬
тить 45 ООО крон за пустяковый ущерб, понесенный шведами в
Лулео, я стала получать письма от горожан Лулео с благодарнос¬
тью. Один житель Лулео поправил свой сарай, рыбак построил
новый причал, кто благодарил за обновленную крышу избы, кто
за починку забора...
Инцидент, грозивший великой бедой вовлечения Швеции в
войну, закончился таким образом благополучно. Поступок Моск¬
вы был оценен и возвеличен шведами, и в МИДе все, включая
сторожей, встречали меня радостной улыбкой. Но эти дни «инци¬
дента в Лулео» подорвали мое здоровье и отразились на сердеч¬
ной деятельности. При всем удовлетворении, что случайная бом¬
бардировка Лулео не повлияла на наши отношения со Швецией,
я после этих напряженных десяти-двенадцати дней уже никогда
не была прежней «вечно юной Коллонтай», как пелось в частуш¬
ках обо мне.
Экскурсия в прошлое
У меня сохранилась с юных годов особенность, попадая в ста¬
ринное историческое здание, отрешаться от настоящего времени,
забывать свои заботы и предаваться наваждению прошлого.
Так случается со мной и теперь в эти напряженные дни начав¬
шихся переговоров о мире между СССР и Финляндией. Нередко
шифровка из Москвы приходит поздно вечером, и в таких случа¬
ях я езжу в здание министерства иностранных дел к Гюнтеру даже
Швеция. Зимняя война
499
по ночам. Так было и сегодня. Уже за полночь, а я только что от
Гюнтера. Но я не хочу сейчас писать о Финляндии и о формули¬
ровках пунктов. Я хочу рассказать себе самой о тех видениях
былого, что воскресли в моем воображении, пока я ждала Гюнте¬
ра в старом дворце, так называемом дворце наследных принцев,
т. е. тех принцев, которые имеют право на корону, в случае если
нет наследника по прямой линии.
Теперь этот старинный дворец занят канцеляриями министер¬
ства иностранных дел и в нем никто не живет. Но в моем вообра¬
жении он населен тенями прошлого, в нем сто с лишним лет тому
назад временно проживал основатель династии шведских коро¬
лей Карл Юхан Бернадот, француз и офицер Наполеона, усынов¬
ленный последним шведским королем династии Ваза Карлом XIII.
Ночью меня пускают в здание бывшего дворца не с парадного
входа, а в незаметную боковую дверь. Ночной дежурный прово¬
жает меня по путаным коридорам и залам в убранстве времен
Наполеона до приемной, где я жду приглашения войти к мини¬
стру Гюнтеру. Я не скучаю, ожидая его вызова. На меня нападает
знакомое настроение, я отстраняю мысль от своей текущей зада¬
чи и позволяю себе отдаться наваждению былого...
Вот в это потемневшее зеркало не раз с капризной гримаской
рассматривала себя жена Бернадота, миловидная, черноглазая
Дезире Клари, дочь французского промышленника из Марселя.
Дезире тоскует в этом малолюдном, старомодном, церемонном
Стокгольме, где зимой царят снежные вьюги, а летом бледное
солнце светит по ночам. Она, Дезире, тоскует по своей любимой
родине, по Франции, с ее веселым народом, с ярким жарким сол¬
нцем и красочной природой.
Казалось, Дезире ожидала другая участь: она была невестой
молодого офицера Наполеона Бонапарта, часто посещавшего гос¬
теприимный дом богатого купца в Марселе вместе со своим бра¬
том Жозефом и со своим сверстником и другом Жаном Бернадо-
том. В семье Клари две красивые дочери, амуру предстоит точить
свои стрелы... Жозеф влюбляется в старшую, и она становится
королевой Испании, Наполеон избирает дамой сердца маленькую,
беззаботную, веселую Дезире. Судьба будто сулила Дезире импе¬
раторскую корону, но судьба капризна. Наполеон Бонапарт уехал
из Марселя, чтобы завоевать мир, свергать с тронов королей и
создавать новые государства и новых властителей. Беззаботная
Дезире с ее веселыми черными глазами пролила две-три слезин¬
ки, что жених ее забыл, и обещала свою пухлую ручку его другу,
500
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
Жану Бернадоту. Ей не суждена была императорская корона. Но
Жан Бернадот, предав своего императора, получил за измену
Наполеону и Франции шведскую корону. Он стал Карлом Юха-
ном, наследным принцем. Дезире, дочь французского промыш¬
ленника Клари, не удивилась, когда ее хорошенькая головка ук¬
расилась короной королей суровой Швеции.
Однако дочь французского народа не могла ни понять, ни по¬
любить Швецию. Чужой, непривычный язык ее удручал. Един¬
ственное шведское слово, которое она запомнила, было «кринг»,
то есть вокруг. Его она повторяла ежедневно, когда усаживалась
в золоченую карету и бросала приказ кучеру: «Кринг». Это значи¬
ло совершить ежедневную прогулку вокруг дворца, показаться
возле собора и объехать узкие улицы старой части Стокголь¬
ма, которые напоминали ей незабвенный и дорогой ее сердцу Па¬
риж...
Я иду по пышной, но сейчас слабо освещенной анфиладе зал и
гостиных старого дворца до приемной, где буду ждать приглаше¬
ния войти в кабинет Гюнтера. Ночной дежурный отстал. Я одна
ночью в этой необычной обстановке дворца XVIII века. И я не¬
вольно спрашиваю себя: что бы сказал приемный сын шведского
короля, Жан Бернадот с его южным темпераментом и грубовато
наивным мировоззрением той эпохи, если бы вот в этих залах
встретил в ночную пору не молодую, но еще красивую женщину,
блуждающую по зданию старого дворца? Принял ли бы он ее за
любовницу кого-либо из его французской свиты или решил, что
это — подосланная «интриганка», «доносчица», чтобы следить
за ним, наследником не по крови, а по назначению на шведский
трон?
Я останавливаюсь посреди зала, стены которого пестрят порт¬
ретами маслом в золоченых рамах. И мне кажется, что в полу¬
темной анфиладе зал я вижу красивого, статного, смелого фран¬
цуза, самого Жана Бернадота, наследного принца Швеции. В сво¬
ем туго застегнутом военном сюртуке, он одиноко в ночной тиши
ходит по этим же залам, заложив руки за спину, глубоко задумав¬
шись.
За окном бушует обычная зимняя буря, в залах холодно, затух
даже огонек в мраморных каминах, но Жан Бернадот ничего не
замечает. Он полон мрачных дум, он тоскует. О чем тоскует он?
О милой Франции с ярким жарким солнцем и мягкой зеленью
оливковых рощиц? Или грустит о друге молодости, о своем импе¬
раторе, о Бонапарте, которого он так хладнокровно предал в уго¬
Швеция. Зимняя война
501
ду Англии и ее сообщников, шведских дворян-интриганов. На что
он, талантливый полководец, соперник Наполеона в походах и в
намечании стратегических планов, променял свой маршальский
жезл, врученный ему рукой Наполеона?
Его грызет совесть и, будто убегая от нее, он ускоряет свои шаги.
Вдруг его взгляд падает на потемневшее зеркало и он видит в нем
свою статную фигуру и облик молодого, сильного и красивого че¬
ловека, умеющего очаровывать. Ему ли, «le beau»*, Жану Берна-
доту бояться соперничества невзрачного «маленького капрала» с
его капризами и неумением владеть собой, а значит и руководить
другими? Он, Жан Бернадот, с его выдержкой и тактом, с его
гениальным умением лавировать, он, именно он, своей полити¬
кой приведет к падению этого «исчадия ада», этого чудовища, что
вздумало покорить себе весь мир, а сейчас беспомощно застряло
в заснеженной необъятной России...
С присущей Жану Бернадоту живостью восприятий он отбра¬
сывает от себя хандру и весь загорается мечтами о своих будущих
триумфах, планирует, как их осуществить. Уже в те годы, еще
наследником, Бернадот намечал в корне изменить политику Шве¬
ции. Отчего бы вместо реванша за Финляндию, чего желали тог¬
да шведы, не протянуть руку дружбы русскому царю и вместе с
ним с помощью русских полчищ разбить Наполеона на поле бра¬
ни, раздавить его и навсегда покончить с его величием. Жан Бер¬
надот покажет на поле брани, кто из них первый полководец.
А заручившись поддержкой царя Александра, имея его союзни¬
ком и другом, можно поднять на высоту значение Швеции среди
держав Европы. И как приз за истребление власти Наполеона по¬
лучить присоединение Норвегии к Швеции. Это взамен отобран¬
ной у шведов Финляндии. На что она шведам? Норвегия важнее.
Финляндия должна стать пешкой в интересах шведской полити¬
ки при разговорах с Россией и при выторговывании выгод от Анг¬
лии. Финляндия...
«Экселленц, мадам Коллонтай, вас просит к себе господин
министр». Голос дежурного секретаря рассеивает видения было¬
го, и я сразу вспоминаю, как звучит новая формулировка, кото¬
рую передам Гюнтеру. Исчезла Дезире, нет и Бернадота. Есть толь¬
ко дежурный секретарь, церемонно пропускающий меня в каби¬
нет министра.
* Красавцу (франп) - Прыж. ред.
502
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
Нажим западных держав
26 февраля.
Решающие, напряженные, насыщенные дни. События перво¬
степенной важности сцепились в тесный клубок. От их разреше¬
ния зависит вопрос, удастся ли нам, Советскому Союзу, пресечь
финскую агрессию или вражеские силы одолеют и предстоит не
мир, а дальнейшее расширение сферы войны...
Позади четыре недели напряженного рабочего подъема. Четы¬
ре недели жила, как в гипнозе, ловя и вновь теряя светлый, убега¬
ющий, изменчивый луч надежды на прекращение войны. Вот-вот
достигли ясности, договорились с Гюнтером и ждем с часа на час
подтверждения финнов. Но всплывает новое требование или про¬
сто новое толкование уже договоренного пункта, снова летят от
меня запросы в Москву или депеши от Гюнтера в Хельсинки с
просьбой разъяснений и уточнений.
Мои настроения и мой учет, каков будет исход подготовки мир¬
ных переговоров, меняются много раз на день. Дни и ночи плавят¬
ся в растущей с каждым днем тревоге. Во что выльется эта война,
рожденная выстрелами в Майполе? Сражения не прекращаются,
бои кровопролитные. Исходы боев неустойчивые, переходящие.
Зима не сдается. В темных лесах Финляндии много братских
могил и финнов и наших. Жуткие долгие черные ночи в безлюд¬
ных густых лесах, где над убитыми и ранеными вьются вороны.
Откуда налетели в заснеженные и обычно затихшие зимой леса
Финляндии эти стаи зловеще каркающих хищников?
Финны еще держатся, хотя на карте нетрудно увидеть, где ис¬
кривилась линия фронта, говорящая об их отступлении. В декаб¬
ре и даже еще в январе их положение было крепче. На что наде¬
ются финны? Чего волынят и тянут с твердым и ясным ответом на
наше предложение о мирных переговорах? У Таннера и Рюти всё
увертки да затяжки. Жаловались шведам, что предложения Мо¬
сквы «не четки», не понять, окончательны ли. А когда в среду
23 февраля пришла из Москвы окончательная база для мирных
переговоров, крики из Хельсинки: «Условия Москвы невообрази¬
мо жесткие». Опять волынят, вносят свои поправки к советскому
предложению.
На эту телеграмму Москва финнам не ответила до сих пор.
Гюнтер и я переживаем мучительные дни ожидания. Ночью я
подумала: финны ищут предлога сорвать переговоры, отсюда все
эти новые условия с их стороны. Они доведут Москву до разрыва,
Швеция. Зимняя война
503
терпение наших лопнет. Но я тотчас же поняла, что на такую удоч¬
ку наши не попадутся. Если терпение Москвы лопнет, наши про¬
сто выдвинут еще более жесткие условия в новом предложении,
зная безысходность на финском фронте, и уже при личных пере¬
говорах великодушно уступят. Раз предложив переговоры, мы на
полпути не отступим. И на этой мысли я спокойно заснула.
Мой расчет оправдался: на мой вопрос Москве в срочной шиф¬
ровке, остается ли неизменным наше предложение финнам от
23 февраля, сегодня получен ответ: «Никаких изменений в наше
предложение, дающее базу для переговоров, не внесено. Шведам
все наши требования известны». Я просила Гюнтера при переда¬
че Таннеру сообщения Москвы присоединить мой личный, дру¬
жеский совет: принять безоговорочно и без промедления предло¬
женную Молотовым базу.
И я, и шведы учитываем, что условия могут стать более жест¬
кими. Мировая пресса отмечает нехватку у финнов тяжелой ар¬
тиллерии и недостаток в бойцах. Наш фронт подтянулся, окреп.
«Неприступная линия Маннергейма» и ее гранитные доты не пре¬
градят наш путь на Выборг и дальше...
Гитлер ведет двойную игру. У него в кармане августовский 1939
года договор с Советским Союзом и он не торопится его нарушить.
Пускай во славу его отдуваются финны. Он обещает финнам по¬
мощь, стараясь убедить шведское правительство, что всего удоб¬
нее дать тяжелую артиллерию непосредственно от «Бофорса»
прямо на Карельский фронт, с Берлином шведы рассчитаются
после войны.
Но хуже Гитлера в Берлине распоясались Даладье в Париже и
правящая клика в Лондоне. Они явно что-то пронюхали о подго¬
товке к миру и подняли несусветный крик в защиту «бедных фин¬
нов». Ясно, что они намерены затянуть финскую агрессию и ис¬
пользовать карельскую авантюру финнов в политических видах
западных держав. Генеральный секретарь МИДа Эрик Богеман
сказал мне вчера, что французские и английский послы открыто
активизировались и в Стокгольме, и в Хельсинки. Уверяют, что
французский экспедиционный корпус уже составлен и что Норве¬
гия склонна дать разрешение на высадку англо-французских войск
в порту Нарвик. Шведами в Париже и Лондоне крайне недоволь¬
ны, называют прислужниками Гитлера, видно, пронюхали о пе¬
реговорах.
Богеман объяснил срочный созыв совещания министров трех
скандинавских стран в Копенгагене именно твердым решением
504
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
скандинавов остаться нейтральными, не быть вовлеченными в
мировую войну. Декларация трех стран, опубликованная сегод¬
ня, твердо и ясно повторяет положения короля, высказанные им в
свое время, а именно, что политика скандинавов самостоятель¬
ная. Они не поддаются влиянию ни одной из групп держав, скан¬
динавы горячо желают скорейшего прекращения вооруженного
конфликта между Советским Союзом и Финляндией и водворе¬
ния мира и, наконец, все три скандинавские страны есть и оста¬
нутся нейтральными. В декларацию включен дружеский привет
Финляндии (хотя ее на совещание в Копенгаген не пригласили) и
пожелание ей «достижения скорейшего мира и сохранения ее су¬
веренитета».
Декларация скандинавов встречена холодно, почти враждеб¬
но всей западной прессой. Но шведы довольны. Совещание — дело
рук премьера Ханссона, и учитывая, что декларация заставит
финнов решиться, наконец, на переговоры о мире, я приветствую
этот ход скандинавов.
Этого мало: сегодня вторая большая важная для Швеции но¬
вость. Парламентская комиссия по иностранным делам одобрила
решение совета министров отказать англо-французам в пропуске
их вооруженных сил через шведскую территорию. Весь февраль
этот вопрос волновал и занимал Стокгольм, Париж и Лондон, да
и всю Европу. Что значит пропустить войска западных держав в
Финляндию? Это равносильно объявлению войны Германии. Фран¬
цузы нажимали, кабинет Черчилля — Галифакса5 уговаривал, но
премьер Швеции П. А. Ханссон человек с крепкой волей: «Пока я
жив, мы нейтралитета не покинем».
Эта позиция Ханссона нам на руку. Я опять на днях «пила кофе»
с его женой в его домике в Ольстене. В беседе со мной он объяс¬
нил мне причину проволочек финнов и затяжку в переговорах с
нами несомненным нажимом Парижа и Лондона на Хельсинки.
«Таннер, мягко говоря, наивен, — сказал Ханссон. — Он верит обе¬
щаниям помощи со стороны западных держав, но они сами боятся
Гитлера и эффективную помощь финнам не дадут».
Решение шведов отказать в транзите англо-французских войск
прямо не касается наших переговоров с финнами, но косвенно
повлияет на их разрешение. Отказ шведов от посылки на финс¬
кий фронт регулярной армии под видом добровольцев тоже плюс
для наших переговоров. Пускай себе Таннер хлопочет у запад¬
ных держав, чтобы они помогли финнам. Помощь обещана фин¬
нам также из Вашингтона, но раз шведы откажут в транзите, вся
Швеция. Зимняя война
505
хитроумная структура Даладье—Черчилля распадется, как кар¬
точный домик.
Беседа с Таннером
27 февраля, утро.
Сегодня ожидается важное событие: шведское правительство
должно передать Франции и Англии свой отказ в пропуске англо¬
французских войск через шведскую территорию. Решение это уже
не новость, король его поддержал, парламент и кабинет одобри¬
ли, а до сих пор официальное отклонение запроса на разрешение
транзита экспедиционного корпуса не передано в Париж и Лон¬
дон. А между тем отклонение запроса о транзите войск держав
Запада именно сейчас оказало бы благоприятное воздействие на
решение нашей основной проблемы: договориться, наконец, о
мире с финнами. Ясно, что западные державы именно этого-то и
не хотят. Но почему тянут шведы с официальным отклонением
предложения Парижа и Лондона на транзит через Швецию? Ведь
даже король еще 19 февраля твердо и очень четко высказался
против всякого пособничества карельской авантюре, и Москва
осталась довольна его позицией.
Теперь, когда у финского правительства в руках наши твер¬
дые условия мира, был бы особенно важен отказ шведского пра¬
вительства западным державам. Я буду рада, когда сегодняшний
день уже будет позади...
27 февраля, вечер.
Телефонный звонок из секретариата Гюнтера прервал мои ут¬
ренние записи. Министр просил меня срочно приехать в МИД. Я
поспешила сесть в машину и всю дорогу раздражалась на своего
прекрасного шофера Вистрема, зачем он так осторожно объезжа¬
ет все площади. Так рано и притом срочно Гюнтер вызывает меня,
конечно, потому, что Таннер прислал ответ финнов на предложе¬
ние Москвы. Но какой ответ?
Я застала Гюнтера в оживленной беседе с Седерблюмом. Они
стояли посреди кабинета и даже не заметили, что меня впустил
дежурный.
- Экселленц! — окликнула я Гюнтера.
- Мадам Коллонтай, ваше личное обращение к Таннеру возы¬
мело свое действие. Он прилетел в Стокгольм и хочет прежде
всего повидать вас лично, от него вы все узнаете. Предложение
Москвы они готовы принять, но финны и в последнюю, может
506
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
быть, роковую для них минуту остаются финнами: они хотят вне¬
сти еще одно новое условие.
Я: Где их ответ?
Гюнтер: Вы все узнаете от самого Таннера. Он настаивает на
срочном свидании с вами. Седерблюм вам растолкует, где и как
вы встретитесь с Таннером. Мы же повидаемся с вами после ва¬
шей встречи с министром иностранных дел Финляндии.
Седерблюм проводил меня в свой кабинет, где и сообщил, что
встреча с Таннером состоится через час в квартире адвоката, гос¬
пожи Сталь, на Валхаллавеген. Седерблюм добавил, что эта встре¬
ча «высококонфиденциальная», о чем особенно просил Таннер.
Так как Валхаллавеген в двух шагах от нашего полпредства, я
пройду незаметно пешком к г-же Сталь.
Выходя из кабинета Седерблюма, мы столкнулись в приемной
с Гюнтером. Я использовала эту встречу, чтобы остановить Гюн¬
тера и спросить его, состоится ли сегодня объявление французам
и англичанам решения шведского правительства об отказе в про¬
пуске экспедиционного корпуса? Гюнтер, подумав, ответил, что
премьер считает более тактичным, раз Таннер сам в Стокгольме,
передать этот отказ ему с тем, чтобы он оповестил Париж и Лондон.
— Но отказ остается в силе? — спросила я.
— Разумеется, особенно теперь, когда финны готовы принять
условия Москвы, вопрос о транзите отпадает.
— Меня, — добавила я, — смутила заметка в сегодняшней «Да-
гепостен». Там говорится о разногласиях, какие будто бы возник¬
ли по этому вопросу среди членов правительства.
— Вы же знаете «Дагепостен», — ответил Гюнтер, — пронацист-
ская газета и полна лживых сенсаций. Конечно, в таких сообще¬
ниях журналистов есть всегда доля правды, но вопрос об отказе в
транзите решен нашим кабинетом категорически, и сам премьер
передаст это Таннеру. Нас ждет буря негодования со стороны за¬
падных держав, но это все же лучше, чем быть втянутыми в ми¬
ровую войну.
Обращаясь к Седерблюму, Гюнтер сказал: «А вам Седерблюм,
как заведующему политическим отделом пора бы взяться за эту
зловредную газету». На этом и закончилось наше первое сегодня
свидание с Гюнтером.
* * *
В назначенный час я вышла из здания полпредства, и хотя до
дома, где живет адвокат Сталь, надо было пройти всего несколь¬
Швеция. Зимняя война
507
ко шагов, я пошла на бульвар Валхаллавеген не прямо, а круж¬
ным путем, через улицу Остермальм.
Поднявшись на лифте до верхнего этажа, я позвонила. Хозяй¬
ка сама открыла мне дверь. «Прислугу я на весь день отпустила,
- сказала она, здороваясь со мной, — сама я тоже сейчас ухожу,
так что вашей беседе никто не помешает. Я рада, что могу ока¬
зать эту маленькую услугу моему давнишнему другу министру
Таннеру», — добавила госпожа Сталь. И мы с ней распрощались.
Хозяйка ушла, и я осталась одна в этой большой чужой квар¬
тире с ее тяжелым убранством во вкусе прошлого века. В такие
минуты чувствуешь себя, как перед операцией, замечаешь остро
окружающее, точно во внешних впечатлениях ищешь спасения
от внутреннего волнения. Что даст эта встреча с Таннером, и по¬
чему ему надо видеть меня лично?
За огромными окнами мягко падали хлопья снега, сугробы сне¬
га высоко окаймляли бульвар. Там, в лесах, на фронте все та же
беспощадная зима с вьюгой, хотя морозы и убывают. Ведь уже
весна наступает, а бои все еще продолжаются. И бойцы тонут и
простужаются насмерть в этих разрыхленных первым теплом
снегах. Я ходила по чужой пустой квартире и думала о фронте, о
бойцах...
Удастся ли договориться с Таннером и добиться мира? Я так
наивно верила, что стоит Москве предложить финнам мир, и че¬
рез несколько дней финская делегация поедет в Москву догова¬
риваться о мире. Но вот месяц прошел в намечании базы перего¬
воров, и еще не вижу конца...
Звонок прервал мои размышления. Я открыла дверь Таннеру.
- Надеюсь, мы одни здесь, — спросил он, снимая пальто.
Я подтвердила.
Мы прошли в рабочий кабинет хозяйки. В сторонке у окна сто¬
ял стол, покрытый плюшевой зеленой скатертью, на нем бумага,
чернила и карандаши. Мы уселись друг против друга. И вдруг
меня, вероятно от волнения, охватило странное чувство нереаль¬
ности, будто все это сон. Таннер молчал, нервно перебирая ка¬
рандаши на столе. Я заговорила первая.
- Вы хотели поговорить со мной лично, но я не могу ничего
прибавить к тому, что передала вам вчера через Гюнтера.
- Но, — начал Таннер, — вы сказали, что даете мне личный,
дружеский совет принять предложение Москвы безоговорочно.
Значит ли это, что Москва и во время устных переговоров не со¬
гласна будет ни на одну великодушную уступку? База для перего¬
508
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
воров без надежды на некоторые уступки для нас неприемлема.
Я перебила Таннера:
— О чем же вы в таком случае хотели говорить со мною? Пер¬
вое предложение Москвы финскому правительству было вам вы¬
годнее, но вы его не приняли, прозевав момент. Если отклоните и
это предложение, мое правительство может предложить еще бо¬
лее жесткие условия. Москва не верит вашей искренности. Ходят
всякие неблагоприятные для вас слухи, — не сдержав себя, сказа¬
ла я.
Таннер ответил раздраженно:
— Что же Москва, наконец, хочет от Финляндии? Карельский
перешеек мы уступаем вам, Ханко и острова отдаем... При чем
тут Выборг и Сортавала? Выборг не военный трофей, он не взят
вами... На что вам Выборг, стратегически это не обосновать, а
для финского народа Выборг — историческая реликвия. Отдать
эту старую, ненужную вам, но дорогую сердцу каждого финна
крепость — это удар по нашему престижу, это бьет по гордости
каждого финна. Народ этого никогда не простит тем, кто подпи¬
шет такой договор.
Я спокойно возразила:
— Причем тут престиж, гордость? К чему такие слова, госпо¬
дин министр? Мир, мир нужен финскому народу. Купить его нуж¬
но ценою Выборга. Давайте лучше поговорим по-деловому и раз¬
берем пункт за пунктом условия Москвы, то есть базу для перего¬
воров.
В итоге оказалось, что камень преткновения Выборг. Таннер
снова взволнованно и горячо стал доказывать мне невозможность
уступить нам Выборг.
— Не примете сегодня же условий Москвы, война продолжит¬
ся, и вы все равно потеряете Выборг. Вопрос ведь идет о более
важном: о вашем суверенитете. Москва на него не посягает, но
кто знает, чем закончится мировая война?
— Вы грозите нам, — вскипел Таннер, — нашу родину мы отсто¬
им, а за наш суверенитет вступится весь мир, учтите это.
И Таннер, вскочив, взволнованно зашагал по комнате. Я бро¬
сила деловой тон и перешла на «лирику».
— Неужели, министр, вы думаете я не понимаю вас и не
знаю, как трудно вам, сыну гордой вашей страны, уступить Вы¬
борг?
И я напомнила ему мою многолетнюю связь с Финляндией,
преследования царской полиции из-за защиты Финляндии, и даже
Швеция. Зимняя война
509
упомянула моего дедушку, финского крестьянина и его усадьбу
Куузанхови, где я провела свое детство и юность.
— Вы просили меня придти сюда сегодня, чтобы выслушать мой
дружеский совет. Еще раз повторяю: ответьте немедленно Моск¬
ве, что условия принимаете безоговорочно и поезжайте в Москву.
Мир, мир, вот что хотят рабочие, крестьяне и торпари. От вас
зависит расширение сферы войны или мир. Можно ли коле¬
баться?!
Таннер спросил, не поставит ли Москва еще новые условия во
время переговоров в Москве? Я ответила, что это будет зависеть
от честной и правдивой политики Финляндии.
— Последний вопрос, господин министр, — спросила я, уже про¬
щаясь с ним. — Могу ли я известить мое правительство, что вы
принимаете предложенную базу и готовы ехать в Москву?
— Я в Москву во всяком случае не поеду, — отрезал Таннер. —
Выборг, мадам Коллонтай, только Выборг и все будет ясно. Вы¬
борг — это уже не крепость, а старая рухлядь. На что она вам?
— Так на что она вам?
И мы оба невольно усмехнулись.
— Это вы, мадам Коллонтай, сбили шведов с пути и ставите
нас в безвыходное положение...
Я спросила еще раз: «Значит, принимаете предложение Моск¬
вы?». Таннер не ответил мне и стал прощаться. Но я ушла с чув¬
ством, что финны примут предложение и в Москву поедут.
Двойная политика финнов
7 марта.
Сегодня в 11 часов истекает срок для ответа финнов на предло¬
женные советским правительством условия заключения мира. Уже
скоро 10 часов утра, а Гюнтер еще не имеет вестей из Хельсинки.
Не нахожу себе места и не понимаю ничего, когда пытаюсь чи¬
тать газеты. Лучше возьмусь за свои записки, это отвлекает.
Тревожные, неясные, полные нетерпения были эти трое суток.
Москва тоже, видно, выжидает, нет шифровок. Может быть, Тан¬
нер сам привезет в Стокгольм ответ финского правительства? Это
предположение высказал вчера Гюнтер. Надо вооружиться тер¬
пением и ждать их ответа. 27 февраля Таннер улетел в Финлян¬
дию, обещал Гюнтеру немедленно сообщить шведам ответ фин¬
ского правительства на московское предложение.
Я была у Гюнтера после Таннера, так что Гюнтер знал о нашей
510
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
беседе. К моему удивлению Гюнтер поддерживал пожелание
финского правительства поставить в число категорических усло¬
вий для переговоров о мире Выборг и Сортавалу. Гюнтер сказал,
что в этом вопросе шведы разделяют точку зрения финнов, они
не видят стратегических обоснований требовать от Финляндии этих
уступок. Выборг и для шведов историческая реликвия — эта кре¬
пость, много веков защищавшая шведский народ от нашествия
варваров с востока, печенегов, татар, русских и самих тогда еще
варварских финнов.
Я решительно возражала Гюнтеру, увещевала его не поддер¬
живать финнов в этом пункте. Выборг имеет стратегическое зна¬
чение для подступов к нашим границам и для обороны Ленингра¬
да. Москва это свое требование не снимет, хотя и выставила его
только позднее. Не советую шведам браться защищать безнадеж¬
ное условие, это приведет лишь к новым затяжкам. Гюнтер, одна¬
ко, остался при своем мнении, сказав, что сумеет найти доходчи¬
вую для Москвы формулу.
Разошлись мы с ним во мнении и по другому вопросу. В москов¬
ском предложении ничего не сказано о прекращении огня во вре¬
мя устных переговоров в Москве. Он хотел от имени шведов про¬
сить Москву фиксировать прекращение огня в день отлета фин¬
ской делегации в Москву. Я снова запротестовала, незачем шве-
дам-посредникам давать Москве такого рода советы. Он обещал
это взвесить.
Из беседы с Таннером Гюнтер вынес впечатление, что Таннер
будет содействовать принятию предложения Москвы. Гюнтер до¬
бавил, что он подсказал Таннеру поставить вопрос о Выборге и
Сортавале уже в Москве — принятие безоговорочно московского
предложения облегчит устные переговоры. Он считает, что под¬
держка шведов в вопросе Выборга именно тогда окажет свое дей¬
ствие. Гюнтер подтвердил мне, что премьер сам объявил Танне¬
ру об отказе западным державам в транзите экспедиционного
корпуса. Но о предложении Таннера образовать оборонительный
союз стран севера Гюнтер умолчал, об этом я узнала не от него.
От Гюнтера я пошла к его заму Эрику Богеману, он обычно
сообщает новости общего значения. Узнала я у Богемана одну важ¬
ную новость. Наше предложение как база для мирных перегово¬
ров было переслано одновременно и в Лондон Майскому для пе¬
редачи Галифаксу с просьбой вручения финнам. Но Галифакс
отказался выполнить эту просьбу Москвы. По сведениям, полу¬
ченным шведами из Лондона, Майский очень рассердился и ска¬
Швеция. Зимняя война
511
зал, что английский кабинет отказывается от редкого случая заво¬
евать доверие СССР, своим же отказом еще больше обострит и
без того натянутые отношения Лондона с Москвой.
От Богемана получила подтверждение слухов, что Париж и
Лондон активизируются и нажимают с помощью телеграмм, те¬
лефонных звонков и посещений премьера послами Франции и
Англии. Наши переговоры с финнами очень обеспокоили правя¬
щие круги Франции и Англии, и оттуда делается все возможное,
чтобы помешать заключению мира. Послы Англии и Франции
забегают в финский госбанк к Рюти в самые неожиданные часы,
что отмечается в Хельсинки и сеет тревогу и слухи. К деятельно¬
сти немцев финны привыкли, но почему зашевелились англичане
и французы, к добру или ко злу это поведет?
В Стокгольме также циркулируют всякие сенсации, по-види¬
мому, идущие с запада. Но достоверно, что парижские газеты без¬
застенчиво ругают шведов и что Даладье обещает финнам уско¬
рить присылку вооруженной помощи, а шведам дано понять, что
если они не дадут разрешение на пропуск англо-французских
войск, они высадятся в норвежском порту и в полной боевой го¬
товности вступят на границу Швеции. Это нахальное заявление
не принимается всерьез здесь, в министерстве, но оно может ока¬
зать влияние на затяжку ответа финнов.
Богеман сказал мне, что Могра (французский посланник в
Швеции) мобилизовал все свои дворцовые связи, чтобы повлиять
на кабинет и заставить пересмотреть вопрос об отказе в транзите.
Работают и англичане. Но рядовой швед понимает, что Ханссон
прав и что пропустить англо-французскую военную силу на фин¬
ский фронт равносильно объявлению войны Германии. Немцы ок¬
купируют Швецию и получится, что шведы ради финнов будут
втянуты в войну против немцев.
* * *
Второй час ночи, от финнов нет ответа. Срок пропущен. Чем
это закончится?
Еду в министерство.
Финны все еще совещаются, ответа не прислали. Одно утеше¬
ние: официально они у Франции и Англии еще не запросили во¬
оруженной помощи. Задержка, конечно, в решительной позиции
шведского кабинета. Но Гюнтер нервничает и часами занят с Эрк-
ко, поверенным в делах Финляндии, даже меня не принял вече¬
ром. Из Москвы также ничего нет.
512
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
Лондон потребовал от финнов порвать переговоры с Москвой,
угрожая иначе отказать финнам во всякой помощи, хотя бы Фин¬
ляндии грозила потеря самостоятельности.
Москва осведомлена о действиях Парижа и Лондона.
3 марта.
Ответ от финнов получен Гюнтером, и поздно вечером он вы¬
звал меня в МИД, где я застала его в беседе с Эркко. Гюнтер
потребовал у Эркко изменений в тексте ответа финнов. Он наста¬
ивает на исключении вопроса об указании линии границы, а так¬
же второстепенного вопроса о репарациях и на других редакцион¬
ных поправках. После долгих переговоров Гюнтера с Эркко из
Хельсинки разрешили отправить исправленный текст согласия
финнов. Но тут же новый звонок Таннера: посылка ответа фин¬
нов в Москву пока задержана.
Можно ли спать в такую ночь? Спасаюсь за письменным сто¬
лом — пишу сыну в Москву.
Колебания финнов
4 марта.
Финны передали Гюнтеру новую редакцию их ответа Москве,
но и она не удовлетворила ни меня, ни Гюнтера. Решила ее в Мос¬
кву не передавать до изменения текста соответственно нашему
совету финнам.
Нажим французов перешел все границы. Они называли фин¬
нам количество вооруженных сил, которые они намерены послать
на финский фронт, обещают бомбовозы и другие воздушные во¬
енные объекты, уверяя, что помощь прибудет к концу марта, толь¬
ко бы финны удержались от подписания договора с Советским
Союзом. Даладье прислал в Стокгольм личное письмо королю,
которое, как мне рассказывали, так растрогало кронпринца, что
он пытался воздействовать на короля и на шведское правитель¬
ство. Но Пер Альбин Ханссон тверд как гранитная скала, и реше¬
ние кабинета об отказе в транзите англо-французских войск оста¬
ется в силе. В Лондоне бушует буря негодования против шведов.
По сведениям Гюнтера, Таннер запрашивал западные держа¬
вы, окажут ли они помощь финнам, если переговоры в Москве
сорвутся. Ответ был дан, что финны должны переговоры с СССР
прекратить и, конечно, в Москву не ехать. Экспедиционный же
Швеция. Зимняя война
513
корпус, уверяет Париж, уже на днях будет отправлен на север
Норвегии.
Все эти нажимы окончательно сбивают с толку финнов, они не
только пропустили срок, установленный Москвой для ответа на
наше предложение о мирных переговорах, но третий день допе¬
кают Гюнтера новыми своими условиями, от принятия которых
будто бы зависит согласие финского правительства поехать в
Москву. Гюнтер нервничает, но рассматривает как благоприят¬
ный признак, что Москва фактически не прервала переговоров.
Новые условия финнов Гюнтер в Москву пока не передает.
Под влиянием позиции шведов, а также из страха перед нем¬
цами, финны до сих пор официально не обратились в Париж и
Лондон об оказании им военной помощи по параграфу 16-му Ус¬
тава Лиги наций. До сих пор инициатива о помощи исходила от
самих французов и англичан. Теперь они требуют официальной
просьбы финского правительства, но немецкий посланник Блю¬
хер в Хельсинки имеет не меньше, если не больше связей, чем у
англичан и французов, и ведет контрработу. Зашевелились и аме¬
риканцы, предлагают свое посредничество между Хельсинки и
Москвой, но одновременно обещают помощь снабжением.
Была у Гюнтера, он обеспокоен, что на его два запроса Москве
(о Выборге и прекращении огня на время переговоров в Москве)
ничего не отвечают. Не есть ли это показатель, что переговоры
прерваны? Я успокоила Гюнтера, что в таких важных делах мое
правительство не проявит бюрократизма и не порвет переговоров
из-за запоздания ответа, но посоветовала Гюнтеру через Ассерсо-
на передать Молотову, что ответ финнов запоздал по техниче¬
ским причинам и будет передан в ближайшие дни. Что же каса¬
ется запроса шведов и их непрошенного совета Москве относитель¬
но Выборга, то ответ Москвы будет отрицательный или его вооб¬
ще не будет. Если бы Москва прервала переговоры, советское пра¬
вительство известило бы шведов через меня или Ассерсона.
У Гюнтера сегодня вырвался злобный упрек финнам: «Они
готовы пожертвовать Швецией в своих интересах, и я опасаюсь,
что Париж и Лондон заставят финнов официально запросить по¬
мощи у западных держав, что равносильно вхождению Швеции в
мировую войну!».
Таннер обвинял Гюнтера, что коммюнике премьера Ханссона,
еще раз подтверждающее позицию сохранения нейтралитета,
вдвойне повредило Финляндии. В Москве оно усиливает уверен¬
ность, что шведы не помогут финнам, и одновременно обескура¬
514
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
живает Париж и Лондон в осуществимости их военных планов.
Гюнтер имел беседу с Блюхером, не может ли Германия оказать
давление в Москве в интересах финнов, но Блюхер отказался
вмешиваться в финско-советские дела.
Гюнтер ведет переговоры с Таннером об изменении текста от¬
вета и вызывает меня для совещания с ним во все часы дня и ночи.
5 марта.
Англия и Франция усилили свой нажим и поставили твердый
срок финскому правительству для обращения к западным держа¬
вам за вооруженной помощью. Срок истекает сегодня к ночи.
Финны в панике. Надо принять одно из двух решений: либо
согласие на переговоры в Москве, либо просьба о помощи у запад¬
ных держав. Первое решение обеспечит измученному финскому
народу мир. Второе затянет войну и грозит новыми бедами со сто¬
роны Берлина. Финнов смущает, что отправка экспедиционного
корпуса на финский фронт связана с весьма неопределенным сро¬
ком, что по льду через Ботнический залив перебраться к концу
марта мало шансов, а главное, французы в своих сообщениях все
время варьируют цифры о количестве вооруженных сил, хотя
Даладье и обещает рассматривать финский фронт, как свой «ве¬
ликий фронт» против Германии и Советского Союза (как врага).
Не устранено и главное препятствие — запрещение шведов на тран¬
зит.
Англичане называют крупную численность бойцов, но намеча¬
ют для высадки норвежские порты, на которые, по уверению Гюн¬
тера, норвежцы еще не дали своего согласия. Гюнтер наседает на
финнов и грозит отказаться от посредничества шведов, если фин¬
ны все еще будут колебаться.
* * *
Важное событие: от финского правительства, наконец, пришло
согласие на принятие мирного предложения Москвы. В тексте
финнов слово «безоговорочно» упущено. Таннер, который, кста¬
ти, не вошел в делегацию, утвержденную финским правитель¬
ством для ведения переговоров в Москве, просит Гюнтера выяс¬
нить, во-первых, когда ожидают финнов в Москве; во-вторых, бу¬
дет ли объявлено перемирие с момента вылета финской делега¬
ции? Шведы эту просьбу финнов поддерживают, опираясь на меж¬
дународный узус в таких случаях.
Швеция. Зимняя война
515
Положение финнов на фронте более чем критическое, совет¬
ские военные части закрепились западнее Выборга.
* * *
Я передала Молотову, что финны согласны поехать в Москву,
но просят во время пребывания делегации в Москве прекращения
огня. Сегодня я получила ответ Молотова: «Пускай финны едут,
посмотрим, как пойдут переговоры».
5 марта, восемь часов вечера.
Была в МИДе и узнала, что Ассерсон устно передал Молотову,
по инструкции Гюнтера, что финны согласны внести некоторые
уточнения в текст их согласия на мирные переговоры и просят
Москву подождать добавочный или, вернее, исправленный текст.
Молотов это принял, но решительно отклонил просьбу финнов на
прекращение огня во время пребывания делегации в Москве.
Я объяснила Гюнтеру этот отказ тем, что в Москве известна
двойная политика финнов и что переговоры в Москве покажут,
можем ли мы вообще идти на перемирие.
6 марта.
В Хельсинки вдруг заколебались: раз имеется отказ Москвы в
прекращении огня, не обождать ли с посылкой финской делега¬
ции в Москву? Гюнтер нажал. Делегация избрана и утверждена
парламентом. Вылетят сегодня же в Стокгольм, а завтра утром
на шведском самолете полетят в Москву. В делегацию вошли:
премьер Рюти, Паасикиви, генерал Вальден и Войнма.
В МИДе все заняты техническими приготовлениями отлета.
Встретила в МИДе Густава Меллера, он меня поздравил с успе¬
хом, но я ему напомнила, что настоящие переговоры начнутся
только теперь, мы здесь готовили лишь основы.
Меллер усилил охрану на аэродроме. Англичане и французы
взбешены отказом финнов обратиться за помощью, и шведы опа¬
саются каких-либо эксцессов с их стороны, чтобы помешать отле¬
ту. Но улетят ли они?
В самый разгар текущих дел в министерство явился новый сек¬
ретарь полпредства, чтобы быть представленным министру и от¬
ветственным сотрудникам МИДа. День и час был у меня заранее
условлен с протокольной частью, но сегодня его приход был очень
некстати, и я досадовала на себя, зачем не отменила его представ¬
ление в МИДе именно сегодня.
516
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
Вообще приезд нового сотрудника в полпредство меня не уст¬
раивает. Неразумно производить смену кадров полпредства в та¬
кой жаркий и притом ответственный период работы. Мы так хо¬
рошо сработались с симпатичным, трудоспособным Иваном Гри¬
горьевичем Сысоевым за эти два года в Стокгольме. Он успел
усвоить мой метод работы и оказался активным общественником,
что было особенно важно в эти тревожные годы, и вдруг, без пре¬
дупреждения приехала замена.
Новый секретарь — самоуверенный зазнайка и ничего не знает
о дипработе (он из другого ведомства). Он все пристает ко мне и
допытывается, как идут переговоры, но именно этого я не могу
ему сказать. «Я прислан сюда, чтобы вам помочь, а если я не буду
в курсе, вам же хуже. У вас могут получиться крупные неприят¬
ности, от которых именно я смог бы вас избавить». Он ревнует и
следит за моими беседами с военным атташе. «С ним вы делитесь
положением дел, почему вы скрываете от меня вашу работу, не
доверяете мне? Спросите Москву!». Его жалобы мне так надоели,
что я запросила Молотова и получила ответ, подтверждающий
прежнюю директиву: сохранение полной секретности, никого из
членов полпредства не вводить в курс переговоров.
Отношения мои с новым секретарем не налаживаются. Я от¬
махиваюсь от этой ненужной помехи в работе, но меня раздража¬
ет постоянная его обидчивость. Другие сотрудники достаточно
вышколенные товарищи, чтобы даже не спрашивать меня, зачем
я так часто езжу по ночам. Понимают, что происходит что-то важ¬
ное, но ждут, когда я объясню, в чем дело.
Завтра, когда финны улетят, я соберу актив и им объясню.
7 марша, девять часов утра.
Финны в 8 часов 30 минут вылетели в Москву с аэродрома Бром-
ма. Начальник аэродрома, инженер Бертиль Флорман, позвонил
мне в 8 часов 35 минут сказать, что делегация благополучно выле¬
тела по назначению. Я чуть не поцеловала телефон за такую но¬
вость. Ни Гюнтер, ни я не ложились всю ночь, оба мы опасались
какой-либо каверзы со стороны французов и англичан. Гюнтер
звонил мне в два часа, я звонила ему в четыре часа. В пять часов
Гюнтер сообщил, что делегация готова к отлету, пока у него завт¬
ракает. На аэродроме все в порядке.
Не спал и полковник Никитушев, ловя сообщения по радио.
Мы пожали друг другу руку, и после чашки горячего кофе, что
заготовила нам Анна Ивановна, я приму снотворное и лягу. Наша
Швеция. Зимняя война
517
миссия в Стокгольме пока завершена. Но чем закончатся перего¬
воры в Москве? Откуда главная угроза: из Берлина или Парижа и
Лондона?
Переговоры в Москве
8 марта, вечер.
Вчера мы получили извещение о прибытии финской делега¬
ции в Москву. Переговоры назначены на сегодня. Пока не имею
известий из Москвы. Не звонил мне и Гюнтер.
Странный, пустой день... Мыслями я вся там, в Кремле, и все,
что делается здесь, воспринимаю, как сквозь дымку. Доклад ак¬
тиву обещала назавтра, после первой телеграммы о ходе перего¬
воров.
9 марта,.
Меня разбудил телефонный звонок. Думала от Гюнтера, но
оказалось от министра внудел Меллера. Премьер просит меня
быть у него в десять утра в здании министерств. Спешка, ведь
уже половина десятого.
Встретил меня Ханссон пасмурно и озабоченно.
— Как могло случиться, что Гюнтер не передал финскому пра¬
вительству точную линию границ, на которой настаивает ваше
правительство? В Москве говорят, что эта граница была обозначе¬
на в числе прочих условий мирных переговоров. При первых же
встречах сторон 8 марта финнам стало известно, что Москва
предъявляет Финляндии тягчайшие условия, вопрос идет о совер¬
шенно новых участках, зная это, финское правительство, может
быть, не послало бы в Москву делегацию.
Ханссон добавил, что Швеция поставлена в дурацкое положе¬
ние тем, что не передала полностью всех условий Москвы фин¬
нам. Члены делегации в Москве, естественно, возмутились и по¬
ставили вопрос о немедленном возвращении в Хельсинки, чтобы
договориться с их правительством. Финнов уговорили остаться,
но атмосфера переговоров напряженная и неприятная: «Как же
так вышло, что ни вы, ни Гюнтер не осведомили финнов о линии
границы, какую требует Москва?»
Этот вопрос застал меня врасплох. Москва меня не известила о
новых условиях. Чтобы выиграть время я спросила Ханссона, о
какой именно линии границы идет речь, о той, что севернее Вы¬
518
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
борга, включая и самый Выборг, или о восточной границе вокруг
Сортавалы? Премьер ответил, что СССР ставит требование о но¬
вых участках и что это «неслыханная вещь» выдвигать новые тре¬
бования в момент начала переговоров, если уже имеется приня¬
тая база этих переговоров. Ханссон подчеркнул, что тянуть с за¬
ключением мира опасно для обеих сторон.
Премьер поделился со мной и другой своей заботой. Французы
и англичане снова активизировали свое давление на шведов по
вопросу транзита. Оказывается, Париж и Лондон вчера офици¬
ально обратились к шведскому правительству, настаивая на раз¬
решении пропустить экспедиционный корпус через Швецию, а
неофициально, но весьма веско дали понять, что отказ со стороны
шведов повлечет за собой торгово-финансовые репрессии, весьма
чувствительные для экономики Швеции. Нашлись члены коали¬
ционного правительства (консерваторы, конечно), которые на со¬
вете министров высказались за пересмотр решения о транзите, но
Ханссон их разбил в пух и прах.
Сообщение премьера дало мне время обдумать ответ на воп¬
рос о новой границе, предложенной финнам моим правительством.
Так как Ханссона больше всего возмущало, что Москва не пере¬
дала финнам через Гюнтера все условия для мирных перегово¬
ров, а поставила делегацию в Москве перед фактом новой базы
для переговоров, моей задачей являлось оправдать советское пра¬
вительство. Мне важно было убедить Ханссона, что советское
правительство предъявило финнам в Москве не новые условия.
Я объяснила Ханссону, как могла случиться несогласованность
между предложенной Москвой базой переговоров и теми услови¬
ями, какие мое правительство теперь предъявило финнам.
В первом предложении Москвы не намечалась линия границы,
вопрос шел лишь о Выборге и Сортавале. В своем первом ответе
Москве финны хотели потребовать от Москвы точную линию но¬
вой границы, но Гюнтер и я тогда убеждали финнов не делать
этого, телеграфная дискуссия о границах лишь затянет перегово¬
ры, линия же фронта нестабильна, продвижение советской ар¬
мии с каждым днем ухудшает положение самих же финнов.
О линии новой границы эффективнее договариваться при начале
личных переговоров. Финны с этим согласились. Затем во время
моей последней встречи с Таннером мы с ним дискутировали толь¬
ко вопрос об отходе Выборга и Сортавалы к СССР и даже не име¬
ли перед собою карты, чтобы проследить какова будет линия но¬
вой границы в связи с отходом к Советскому Союзу Сортавалы и
Швеция. Зимняя война
519
Выборга. Таким образом, вопрос о границе оставлен был откры¬
тым до устных переговоров.
Ханссон подтвердил, что это же говорил ему и Гюнтер. Он
удовлетворился моим объяснением и добавил, что теперь задача
шведов удержать финнов от опасных уступок политике Парижа
и Лондона, французы и англичане намерены перенести мировую
войну на север Европы. Премьер добавил, что сам будет говорить
с Таннером и сошлется на последнюю беседу мою с Таннером, во
время которой мы даже не имели карты, чтобы убедиться, где
же пройдет граница при отходе Выборга и Сортавалы к СССР,
граница еще не была установлена. «Финны сами виноваты, что
Москва ставит им такие жесткие условия. В Хельсинки должны
были принять первое предложение Москвы, когда фронт еще был
неустойчив, хотя уже с начала февраля было ясно, что войну фин¬
ны проиграли. Но Таннер возлагал все надежды на сокрушитель¬
ный удар при помощи западных держав и из-за этого затягивал
переговоры. Вероломство в политике редко приносит хорошие
плоды».
Премьер принял также мое разъяснение, что финнам не
была известна та линия границы, которая возникла естествен¬
но в процессе продвижения нашего фронта и укрепления со¬
ветских войск на нескольких участках близ Ладоги и Финско¬
го залива именно за последние недели. Я ушла от премьера в луч¬
шем настроении, чем пришла, уверенная, что авторитет Ханссо¬
на заставит и Таннера образумиться и пойти на принятие условий
Москвы.
От премьера я поехала к Гюнтеру, где услышала то же, что
уже знала от Ханссона. Он сказал мне, что Таннер не прерывает
переговоры о помощи с Парижем и Лондоном и, видимо, ищет
предлога сорвать переговоры в Москве. Мне нечего было делать
в МИДе, но я долго не выходила оттуда, беседуя то с Богеманом,
то с Седерблюмом. Их тревожит нажим держав запада и они счи¬
тают, что одно спасение для всей Скандинавии — подписание до¬
говора о мире без промедления сегодня же.
Мирный договор подписан
12 марта.
Сегодня пришла телеграмма от Молотова, что подписание мир¬
ного договора намечено на сегодня. Ее принес мне шифроваль¬
520
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
щик, и, прочитав ее, я так обрадовалась, что обняла Сурогина, и
мы с ним троекратно поцеловались, будто похристосовались.
Сейчас же вызвала машину и, быстро одевшись, поспешила к
лифту.
— Александра Михайловна, куда вы, даже кофе еще не выпи¬
ли?! — остановила меня наша заботливая повариха Анна Ива¬
новна.
— Разве я еще не завтракала? — удивилась я. — Успею потом! -
бросила я в ответ и уехала в МИД, мне хотелось бы полететь туда,
а не ехать.
Гюнтер тоже получил сведения из Москвы от Ассерсона, кото¬
рый добавлял: «Все пункты кроме двух согласованы, подписание
ожидается к вечеру». От Гюнтера узнала, что западные державы
решили в случае отказа пропустить через Швецию экспедицион¬
ный корпус, перестать фрахтовать шведские суда и перенести ряд
заказов, намеченных для Швеции, в другие страны.
— Будем надеяться, что договор в Москве не встретит новых
трудностей и будет подписан сегодня же, — сказал мне на проща¬
нье Гюнтер, вовсе не имевший такого радостного вида от полу¬
ченной новости, как я ожидала.
Что же еще может случиться?
Я ушла от Гюнтера с опущенной головой, и только что начала
спускаться с первых ступеней лестницы, как мне загородила до¬
рогу высокая мужская фигура. Я подняла голову, передо мной стоял
Маллет, новый английский посланник. Несколько секунд мы оба
молчали, вопросительно глядя друг на друга, я с верхней ступени,
глядя вниз, он с нижней, глядя на меня вверх. Оба в эту минуту
подумали: о чем он (о чем она) договорился (договорилась) с Гюн¬
тером? Удалась ли его (ее) миссия в этот решающий час? Маллет
первый прервал молчание. «Какая сегодня великолепная погода!»
Я ответила в том же тоне: «На редкость прекрасная». И мы про¬
шли мимо друг друга, он наверх к Гюнтеру, я вниз к выходу.
«Сценка по значительности и молчаливому драматизму достой¬
ная кадра в кино», — подумала я по дороге домой. Но утреннее
мое ликование и вера в успех переговоров были затянуты темным
флером сомнений. Неспроста был Гюнтер безрадостен, и неспро¬
ста явился к нему Маллет спозаранку. Новая интрига?
* * *
Сейчас седьмой час того же 12 марта. День позади, настал ве¬
чер, а из Москвы нет вестей. По радио также ничего не слышно о
Швеция. Зимняя война
521
той новости, которую так жадно ловят мои сотрудники, да не одни
они, а и весь наш народ, и военные по обе стороны фронта. День
казался бесконечно длинным в этом напряженном ожидании. Села
за свои записки, это отвлекает.
Неужели сегодня кончится эта мука и можно будет жить, как
обыкновенный человек, без этой ответственности за жизнь бой¬
цов и за правильное выполнение задачи, заданной Советским Со¬
юзом? Все за то, чтобы обе стороны спешили в Москве с подписа¬
нием мира. У финнов фронт в полной дезорганизации, всюду
жмем их. Но и мы спешим, угрозы западных держав не пустые
слова. А Гитлер именно этого и хочет, столкнуть нас с Англией и
Францией.
Мир должен быть подписан сегодня... И тогда я поеду на от¬
дых в «Моссеберг». В Москву сразу не пустят, всегда найдутся
здесь недоделанные дела. Но все равно, что будет завтра, важен
сегодняшний день: 12 марта, мы должны подписать договор о
мире.
* * *
Без четверти двенадцать ночи, в Москве уже без четверти два
и, значит, уже тринадцатое. А по радио не передали еще о мире...
Все сотрудники не отходят от аппаратов, но радио передает обыч¬
ную программу. И я убежала к себе выпить бром. Ожидание не¬
выносимо...
13 марта.
Сегодня ночью в два часа по шведскому времени договор о мире
подписан. Даладье и Галифакс остались «с носом»...
В палпредстве победное настроение. Требования Москвы к
финнам все удовлетворены, но шведская пресса сдержанная и
уделяет много места корреспонденциям из Хельсинки, где из¬
вестие о мире на условиях Москвы, вызывает ропот и недоволь¬
ство.
Послала поздравительную телеграмму Сталину и Молотову и
получила в ответ от них «поздравление и признание моих заслуг в
успешном доведении этого дела до благоприятного конца».
Привожу копию шифрованной телеграммы, полученной в Сток¬
гольме 13 марта 1940 года после подписания мирного договора с
Финляндией.
522
Тетрадь пятнадцатая (1939—1940)
КОЛЛОНТАЙ.
С Финляндией подписан и опубликован мирный дого¬
вор. Ввиду Ваших больших заслуг во всем этом деле
горячо поздравляю Вас с этим новым международным
успехом Советского Союза.
МОЛОТОВ.
Что же дальше? Это не конец наших войн, это страничка в
эпохе битв социалистических революций с хищническим миром
капитализма. На сердце нет ликования. Только пустота от созна¬
ния, что задача моя завершена. В Москву бы!..
ПРИМЕЧАНИЯ
Тетрадь восьмая
1. В конце 20-х годов в Коммунистической партии Швеции (КПШ)
развернулась идейно-политическая борьба, завершившаяся расколом. Ру¬
ководство КПШ во главе с Карлом Чильбумом выступило с тезисом об
исключительности шведского капитализма, отвергая оценку международ¬
ного положения, данную Коминтерном. Оно ориентировало КПШ на под¬
чинение социал-демократам как партии большинства в рабочем движе¬
нии. Против этой линии выступили члены ЦК Свен Линдеруг, Гуго
Силлен и Густав Юхансон. На заседании ЦК КПШ в июне 1929 г. группа,
верная Коминтерну, выступила против председателя партии и его сторон¬
ников. Таким образом, КПШ раскололась на две части: группу Линдеру-
та, признанную секцией Коминтерна, и группу Чильбума, объявленную
Исполкомом Коминтерна оппортунистической.
2. Венский конгресс 1814—1815 гг. завершил войны каолиций европей¬
ских держав с Нполеоном I. Заключены договоры, направленные на
восстановление феодальных порядков и удовлетворение территориаль¬
ных притязаний держав-победительниц. Закреплена политическая раз¬
дробленность Германии и Италии; Варшавское герцегство разделено между
Россией, Пруссией и Астрией; Франция лишена ее завоеваний.
3. Лагерлёф Сельма (1858—1940) — автор романов «Сага о Иосте
Берлинге» (1891), «Иерусалим» (1901—1902), «Деньги господина Арне»
и др. Лауреат Нобелевской премии (1909).
4. Прютц Бьерн Пер — шведский промышленник, дипломат, предсе¬
датель Экспортного совета (1935—1938), посланник Швеции в Лондоне
(1938-1947).
5. Имеются в виду международные социалистическое конгрессы, про¬
веденные 11 Интернационалом в Копенгагене (1910) и Базеле (1912). В их
решениях отмечалась растущая опасность империалистической войны и
необходимость борьбы против нее. Базельский манифест призвал соци¬
алистов в случае развязывания войны использовать вызванный ею кризис
для свержения господства капитала. С началом первой мировой войны
лидеры П Интернационала вопреки указанной линии встали на защиту
своих правительств.
524
Примечания
6. В 1931 г. в начале Испанской революции был низложен король
Испании Альфонс XIII (1886—1941), правивший с 1902 г.
7. Бернштейн Эдуард (1850—1932) — один из лидеров оппортунистиче¬
ского крыла германской социал-демократии и II Интернационала, идео¬
лог ревизионизма. Отрицал учение К. Маркса о неизбежности краха
капитализма и утверждения социализма, теорию классовой борьбы и
социалистической революции.
8. Лапуасское движение — экстремистское, националистическое, анти¬
коммунистическое движение в Финляндии в конце 20—начале 30-х годов.
Пользовалось поддержкой части крестьянства. В 1932 г. его сторонники
предприняли неудачную попытку государственного переворота.
9. Пан-Европа — проект создания блока капиталистических государств
континентальной Европы, выдвинутый в 1930 г. французским правитель¬
ством по инициативе министра иностранных дел А. Бриана с целью
установления гегемонии Франции в Европе. Проект не был осуществлен
из-за противоречий между европейскими государствами.
10. Имеется в виду речь И. В. Сталина на совещании хозяйственных
работников 23 июня 1931 г. «Новая обстановка и новые задачи хозяй¬
ственного строительства». Опубликована в «Правде» 5 июля 1931 г.
11. Уния трех скандинавских королевств была заключена 17 июня
1397 г., когда королем Швеции, Дании и Норвегии был избран герцог
Эрик Померанский, ставленник королевы Маргариты Датской и ее даль¬
ний родственник. С 1389 г. до своей смерти в 1412 г. Маргарита была
фактическим правителем всей Скандинавии.
12. Розенгольц Аркадий Павлович (1889—1938) — нарком внешней тор
говли СССР. Проходил по сфальсифицированному процессу «Антисовет¬
ского правотроцкистского блока», приговорен к смертной казни.
13. Гендерсон Артур (1863—1935) — министр иностранных дел Вели¬
кобритании в 1929—1931 гг.
14. Бенеш Эдуард (1884—1948) — министр иностранных дел Чехосло¬
вакии в 1918—1935 гг., председатель правительства в 1921—1922 гг., пре¬
зидент в 1935—1938 гг., президент в эмиграции с 1940 г. и вновь прези¬
дент Чехословакии в 1946—1948 гг.
15. В конце 1931 г. Япония захватила северо-восточные провинции
Китая. Агрессия создала угрозу безопасности Дальнего Востока.
Тетрадь девятая
1. Речь идет о провокации японских милитаристов на арендованной
ими у Китая Южно-Маньчжурской железной дороге, использованной для
захвата Маньчжурии. 19 сентября 1931 г., обвинив китайцев в диверсии,
японские войска начали захват китайских городов и разоружение китай¬
ских гарнизонов. К началу 1932 г. японцы заняли всю Маньчжурию.
2. Ословская конвенция — конвенция об экономическом сотрудниче¬
стве и консультациях по политическим вопросам между Бельгией, Дани¬
ей, Люксембургом, Нидерландами, Норвегией и Швецией, подписанная
Тетрадь девятая
525
в Осло 22 декабря 1930 г. В 1933 г. к конвенции присоединилась Финлян¬
дия.
3. Советско-польский договор о ненападении был подписан 25 июля
1932 г. в Москве сроком на три года с продлением на два года. Стороны
отказывались от войны как орудия национальной политики в своих
взаимоотношениях, обязывались воздерживаться от агрессивных действий
или нападения друг на друга отдельно или совместно с другими держа¬
вами. В случае нападения третьего государства или групп государств на
одну их сторон другая сторона обязываласт не оказывать ни прямой, ни
косвенной помощи агрессору в течение всего конфликта.
4. Международная (Женевская) конференция по разоружению была
созвана 2 февраля 1932 г. и работала с перерывами до 1935 г. В ее
заседаниях участвовали 63 государства. Делегация СССР предложила по¬
ложить в основу работы принцип всеобщего и полного разоружения, а
после его отклонения внесла предложение провести прогрессивно-пропор¬
циональное сокращение вооружений и вооруженных сил. Это предложе¬
ние также не было принято.
5. Брюнинг Генрих (1885—1970) — рейхсканцлер Германии в 1931 —
1932 гг.
6. Гинденбург Пауль фон (1847—1934) — президент Германии с 1925 г.
30 января 1933 г. передал власть в руки фашистов, поручив А. Гитлеру
формирование правительства.
7. Тельман Эрнст (1886—1944) — председатель Коммунистической
партии Германии с 1925 г. Выдвигался кандидатом в президенты Герма¬
нии в 1925 и 1932 гг. С 1933 г. находился в фашистской тюрьме, убит в
концлагере Бухенвальд.
8. Имперские конференции представителей Великобритании и доми¬
нионов проводились в 1911 — 1937 гг. Имперская конференция 1926 г.
признала самостоятельность доминионов во внутренних и внешних де¬
лах.
9. Титулеску Николае (1882—1941) — постоянный представитель Румы¬
нии в Лиге Наций в 1920—1936 гг., в 1930 и 1931 гг. президент Румынии.
10. Думер Поль (1857—1932), президент Франции. Смертельно ранен
русским белоэмигрантом Горгуловым.
11. Краевскнй Борис Израилевич (1888—1937) — член коллегии Нарко¬
мата внешней торговли СССР с 1930 г., председатель Всесоюзного объе¬
динения «Экспортлео НКВТ с 1932 г.
12. Потемкин Владимир Петрович (1874—1946) — генеральный консул
в Стамбуле (1924—1926), советник полпреда (1926—1928), полпред в Гре¬
ции (1929—1932), Италии (1932—1934), Франции (1934—1937), заместитель
наркома иностранных дел СССР (1937—1940).
13. Каганович Лазарь Моисеевич (1893—1991) — первый секретарь Мос¬
ковского комитета ВКП(6) в 1930—1935 гг., одновременно в 1931—1934 гг.
первый секретарь МГК партии.
14. По всей видимости, речь идет о Радеке (Собельсоне) Карле бер-
нгардовиче (1885—1939) — деятеле ВКП(6) и Коминтерна. Радек примы¬
кал к троцкистской оппозиции, за что в 1927 г. был исключен из партии
526
Примечания
и отпрвлен в ссылку. В 1937 г. проходил по процессу о так называемом
«параллельном антисоветстком троцкистом центре», приговорен к десяти
годам тюремного заключения. Убит в тюрьме.
15. Киршон Владимир Михайлович (1902—1938) — советский драма¬
тург, автор пьес «Рельсы гудят», «Чудесный сплав», «Большой день».
16. Кашен Марсель (1869—1958) — один из основателей Французской
коммунистической партии в 1920 г., член ее Центрального комитета и
политбюро, президент ИККИ в 1924—1943 гг.
Тетрадь десятая
1. Кавель Эдит (Луиза) (1865—1915) — английская медсестра, просла¬
вилась в годы первой мировой войны своей работой по оказанию помощи
солдатам союзнических армий.
2. Зингер Пауль (1844—1911) — председатель правления Социал-демок¬
ратической партии Германии с 1890 г.; Шейдеман Филипп (1865-1939) -
член правления этой партии с 1911 г.
3. Бернштейнианство — одна из разновидностей ревизионизма, родона¬
чальником которой был Э. Бернштейн. Отрицало марксистское учение
о неизбежности краха капитализма и утверждение социализма, отверга¬
ло теорию классовой борьбы, социалистической революции, диктатуры
пролетариата.
4. Квислинг Видкун (1887—1945) — организатор (1933) и лидер фаши¬
стской партии в Норвегии. Содействовал захвату Норвегии фашистской
Германией (1940). В 1942—1945 гг. премьер-министр правительства, со¬
трудничавшего с оккупантами. Казнен как военный преступник.
5. Поджог рейхстага — провокация германских фашистов, осуществ¬
ленная 27 февраля 1933 г. с целью организовать процесс против Комму¬
нистической партии Германии (КПГ). В поджоге рейхстага был обвинен
голландский подданый Ван дер Люббе, который якобы совершил это
злодеяние по поручению КПГ. По обвинению в организации поджога
были арестованы председатель коммунистической фракции в рейхстаге
Эрнст Торглер, трое членов ЦК Болгарской коммунистической партии:
Георгий Димитров, Благой Попов и Васил Танев. 21 сентября 1933 г. в
Лейпциге начался судебный процесс по делу о поджоге рейхстага. Не¬
смотря на давление фашистских властей и лжесвидетельства, суд вынес
оправдательный приговор в отношении четырех коммунистов. Ван дер
Люббе был приговорен к смертной казни.
6. Имеется в виду речь И. В. Сталина на I Всесоюзном съезде колхоз-
ников-ударников 19 февраля 1933 г. Опубликована в «Правде» 23 февра¬
ля 1933 г.
7. Малая Антанта — блок Чехословакии, Румынии и Югославии, со¬
зданный в 1920—1921 гг. Ставил своей целью сохранить соотношение сил,
сложившееся в Центральной и Юго-Восточной Европе после первой ми¬
ровой войны. Главное звено во французской системе военно-политических
союзов в Европе в период между двумя мировыми войнами.
8. Цеткин Клара (1857—1933) — видный деятель германского и меж¬
Тетрадь двенадцатая
527
дународного коммунистического движения, один из основателей КПГ.
С 1920 г. депутат германского рейхстага. Близкий соратник Коллонтай по
организации международного женского социал-демократического движе¬
ния.
9. Шмидт Отто Юльевич (1891—1956) — один из организаторов осво¬
ения Северного морского пути, академик (1935), руководил экспедициями
на «Седове» (1929—1930), «Сибирякове» (1932), «Челюскине» (1933—1934).
10. Эррио Эдуард (1872—1957) — премьер-министр Франции в 1924—
1925, 1926, 1932 гг. Правительство Эррио установило дипломатические
отношения (1924) и подписало договор о ненападении (1932) с СССР.
11. Розенберг Альфред (1893—1946) — один из идеологов фашизма, с
1933 г. руководитель внешнеполитического отдела фашистской национал-
социалистической партии Германии. С 1941 г. министр оккупированных
восточных территорий. Казнен по приговору Международного трибунала
в Нюрнберге.
12. Стаунинг Торвальд (1873—1942) — председатель Социал-демократи¬
ческой партии Дании, в 1924—1926, 1929—1940, 1940-1942 гг. — премьер-
министр.
13. Григ Нурдаль (1902—1943) — норвежский драматург, поэт.
14. Бек Юзеф (1894—1944) — министр иностранных дел Польши.
15. Пиранделло Луиджи (1867—1936) — итальянский писатель и драма¬
тург, лауреат Нобелевской премии (1934).
Тетрадь одиннадцатая
1. Вооруженное восстание австрийских рабочих 12—15 февраля 1934 г.
в защиту демократии, против фашистской угрозы. Наиболее ожесточен¬
ные бои произошли в Вене. Восстание было подавлено, его активные
участники казнены.
2. Речь идет о членах экспедиции, находившихся на борту советского
парохода «Челюскин». В 1933 г. на «Челюскине» была предпринята
попытка за одну навигацию проплыть по Северному морскому пути
из Мурманска во Владивосток (руководитель экспедиции академик
О. Ю. Шмидт, капитан В. И. Воронин). 13 февраля 1934 г. пароход был
раздавлен льдами в Чукотском море. Участники рейса — «челюскин¬
цы» — были спасены советскими летчиками, которые первыми в СССР
получили звание героев Советского Союза.
3. Пленум ЦК ВКП(б) проходил 29 июня — 1 июля 1934 г. На нем
обсуждались вопросы выполнения плана поставок зерна и мяса и разви¬
тия животноводства.
4. Буллит Уильям Кристиан — американский дипломат, в 1934 г посол
США в СССР.
5. Первый Всесоюзный съезд советских писателей проходил 17 авгус¬
та — 1 сентября 1934 г. Центральное место в его работе занял доклад
А. М. Горького, в котором задачи советской литературы были определе¬
ны в свете всего предшествующего развития русской и мировой литера¬
туры. Большое внимание на съезде было уделено вопросам социалист-
528
Примечания
ческого реализма, единодушно признанного основным творческим мето¬
дом советской литературы.
6. Восточный пакт — проект договора о взаимопомощи между СССР,
Чехословакией, Польшей, Финляндией, Латвией, Эстонией и Литвой
против агрессии фашистской Германии. Идея Восточного пакта была
выдвинута в начале 1934 г. французским министром иностранных дел
Л.Барту и поддержана советским правительством. Польша отказалась
участвовать в переговорах. Английская дипломатия всячески препятство¬
вала заключению этого пакта. После убийства Барту правительство Фран¬
ции отказалось от этой идеи.
7. Дольфус Энгельберт (1892—1934) — федеральный канцлер Австрии
и министр иностранных дел с 1932 г. В марте 1934 г. подписал так
называемые Римские протоколы, поставившие политику Австрии в зави¬
симость от Италии. Убит сторонниками аншлюса.
8. Речь идет о расправе Гитлера с радикально настроенной частью
националистической партии во главе с лидером штурмовых отрядов СА
(сокр. от нем. Sturmabteilung) капитаном Эрнстом Рёмом. Боясь растуще¬
го влияния Рёма, под предлогом подготовки им заговора, 30 июня 1934 г.
(«Ночь длинных ножей») Гитлер во главе отряда эсэсовцев арестовал в
баварском курортном городе Бад-Висзее Рёма и других руководителей
СА, которые затем были расстреляны. 1—2 июля были убиты офицеры
СА в Мюнхене, Берлине и других городах Германии.
9. Свинхувуд Пер Эвинд (1861—1944) — премьер-министр в 1930—
1931 гг. президент Финляндии в 1931—1937 гг.
10. Гастев Алексей Капитонович (1882—1941) — советский поэт, уче¬
ный, автор работ по рациональной организации и культуре труда.
11. В октябре 1934 г. испанские рабочие подняли восстание против
наступления реакции. Временная победа была достигнута в Астурии, где
объединились рабочие-антифашисты всех политических направлений.
Восстание было подавлено.
12. Иден Антони (1897—1977) — министр иностранных дел Великобри¬
тании в 1935—1938, 1940-1945, 1951—1955 гг., премьер-министр в 1955—
1957 гг.
13. Александр I Карагеоргиевич (1888—1934) — король Югославии с
1921 г. (до 1929 г. Королевство сербов, хорватов и словенцев). В 1929 г.
установил военно-монархическую диктатуру. Проводил великосербскую
внутреннюю политику. Убит в Марселе вместе с министром иностранных
дел Франции Л.Барту хорватскими усташами.
14. Инбер Вера Михайловна (1890—1972) — советская поэтесса.
15. Папен Франц фон, (1879—1969) — глава правительства Германии в
июле—ноябре 1932 г., вице-канцлер в 1933—1934 гг. Содействовал приходу
нацистов к власти. В 1934—1938 гг. посол в Австрии, участник осуществ¬
ления аншлюса. В 1939—1944 гг. посол в Турции.
16. Вероятно, речь идет о пожаре во Дворце материнства в Петрогра¬
де в январе 1918 г. Это благотворительное учреждение было образовано
наркомом государственного призрения А. М. Коллонтай на базе бывшего
Воспитательного дома. Дворец материнства предназначался для содержа¬
Тетрадь двенадцатая
529
ния и ухода за малолетними детьми-сиротами. Поджог был совершен
прежним руководством Воспитательного дома.
17. Оксфордское движение, или движение 1рактарианцев возникло в
ЗО-40-x гг. XIX в. в Англии. Выступало за обновление церкви в условиях
назревшей в стране кризисной ситуации (чартизм, антиклерикальные
выступления рабочих). В последующие годы Оксфордское движение
приняло большой размах и оставило заметный след не только в церков¬
ной жизни Англии, но и в западном христианстве в целом.
18. 1 декабря 1934 г. был убит секретарь ЦК ВКП(6) и первый сек¬
ретарь Ленинградского обкома партии Сергей Миронович Киров. Убий¬
ца Л. В. Николаев, бывший работник обкома партии, был осужден и
расстрелян. И. В. Сталин использовал этот террористический акт для
начала массовых репрессий против своих политических оппонентов, быв¬
ших участников партийной оппозиции.
Тетрадь двенадцатая
1. Лаваль Пьер (1883—1945) — премьер-министр Франции в 1931—
1932 гг. и в 1935—1936 гг.; министр иностранных дел в 1934—1935 гг. В
1942—1944 гг. глава коллаборрационистского правительства Виши. Казнен
как изменник.
2. Пилсудчики — политические сторонники маршала Юзефа Пилсуд-
ского (1867—1935) в Польше. В мае 1926 г. совершили военный переворот
и установили в Польше санационный режим. В 1939—1945 гг. входили в
состав польского эмиграционного правительства.
3. Энгельбрект Энгельбректсон (?—1436) — вождь крупнейшего в Шве¬
ции народного восстания против датского господства в 1434—1436 гг., на¬
родный герой. Восставшие освободили большую часть страны, добились
фактического расторжения Кальмарской унии. В 1435 г. в городе Арбуге
(Арбоге) был созван первый сословный рикстаг Швеции. Энгельбрект
провозглашен «вождем государства». В 1436 г. он отстранен аристократи¬
ей от руководства и предательски убит. Кальмарское соглашение было
восстановлено.
4. Саарский вопрос — вопрос о принадлежности Саарской области
двум претендовавшим на эту землю государствам: Германии и Франции.
До 1919 г. Саарская область входила в состав Германской империи. По
Версальскому мирному договору передана в управление комиссии Лиги
наций на 15 лет (угольные копи — в собственность Франции). По плебис¬
циту 1935 г. отошла к Германии.
5. Гесс Рудольф (1894—1987) — личный секретарь Гитлера с 1925 г., его
заместитель по партии с 1936 г. В 1941 г. прилетел в Великобританию с
предложением мира; был интернирован. На Нюрнбергском процессе
приговорен к пожизненному заключению.
6. Лоренсон Эмми Генриховна (1897—1990)— сотрудница советских тор¬
говых и дипломатических учреждений в Швеции, в 1932—1952 гг. личный
секретарь А. М. Коллонтай, приехала с ней в Москву в 1945 г. и приняла
советское гражданство.
530
Примечания
7. Итало-эфиопская война 1935—1936 гг. развязана фашистской Итали¬
ей с целью превращения Эфиопии в итальянскую колонию. 3 октября
1935 г. итальянские войска вторглись в Эфиопию. Несмотря на стойкое
сопротивление эфиопской армии, 5 мая 1936 г. итальянские войска всту¬
пили в столицу страны Аддис-Абебу. При попустительстве западных стран
Италия полностью аннексировала Эфиопию.
8. Антикайнен Тойво (1898—1941) — один из организаторов и руково¬
дителей Коммунистической партии Финляндии. В 1934 г. за революцион¬
ную деятельность приговорен к пожизненной каторге. В 1940 г. освобож¬
ден при содействии Советского правительства, переехал в СССР.
Тетрадь тринадцатая
1. Лаваля—Хора соглашение 1935 г. о плане урегулирования итало-
эфиопского конфликта. Предусматривало передачу Италии значитель¬
ной части территории Эфиопии. Было отвергнуто Эфиопией.
2. 17—18 июля 1936 г. в Испании вспыхнул военно-фашистский мятеж
генерала Франко против законного правительства Народного фронта,
победившего на выборах в феврале 1936 г. Мятеж был поддержан фа¬
шистской Италией и Германией при попустительстве западных держав.
В ответ развернулась национально-революционная война испанского наро¬
да против фашизма. СССР и демократические силы всех стран оказыва¬
ли помощь республиканской Испании. В марте 1939 г. республика пала
под ударами превосходящих сил интервентов и внутренней контрреволю¬
ции. В Испании установилась фашистская диктатура во главе с Франко.
3. Комитет по невмешательству в испанские дела (1936—1939) — меж¬
дународный орган для наблюдения за выполнением принятого в августе
1936 г. соглашения 27 европейских стран о запрещении ввоза оружия в
Испанию, где фашистский мятеж положил начало гражданской войне.
Интервенция фашистских государств — Италии и Германии при попусти¬
тельстве интервентам со стороны Франции и Великобритании — имела
решающее значение для победы фашистских мятежников.
4. Хайле Селассие I (1892—1975) — император Эфиопии в 1930—1974 гг.
Возглавлял борьбу против итальянских захватчиков во время итало-эфи-
опской войны 1936—1939 гг.
5. Ларго Кабальеро Франциско (1869—1946) — деятель испанского ра¬
бочего движения. В 1918—1937 гг. генеральный секретарь Всеобщего со¬
юза трудящихся, в 1932—1935 гг. председатель Испанской социалистичес¬
кой рабочей партии, в 1936—1937 гг. премьер-министр и военный министр
правительства Народного фронта.
6. Паленсия Изабель — дипломат, писательница. В 1936—1939 гг. по¬
сланник республиканской Испании в Швеции. После падения Республики
в июне 1939 г. эмигрировала в Мексику.
7. Булганин Николай Александрович (1895—1975) — советский партий¬
ный и государственный деятель. С 1937 г. председатель СНК РСФСР, с
1938 г. заместитель председателя СНК СССР. С 1944 г. член ГКО и
заместитель наркома обороны; с 1947 г. заместитель председателя Совета
Тетрадь тринадцатая
531
министров и одновременно в 1947—1949 гг. министр Вооруженных сил, в
1953—1955 гг. министр обороны СССР. В 1955—1958 гг. председатель Совета
министров СССР.
8. Имеется в виду «Ось Берлин—Рим* — агрессивный военно-полити¬
ческий союз фашистской Германии и Италии. Оформлен берлинским
соглашением 25 октября 1936 г.
9. В июле 1937 г. японские войска вторглись в Китай и захватили
значительную часть его территории. Началась национально-освободитель¬
ная борьба китайского народа. Был создан единый национальный анти-
японский фронт на базе сотрудничества Коммунистической партии Ки¬
тая и стоявшего у власти Гоминьдана. Разгром Японии в ходе второй
мировой войны в 1945 г. привел к освобождению всех оккупированных
территорий Китая.
10. Очевидно, имеется в виду атмосфера недоверия, подозрительнос¬
ти, доносительства, шпиономании, которая нагнеталась официальной со¬
ветской пропагандой в связи с подготовкой и проведением открытых
судебных процессов против видных деятелей партии и государства, объяв¬
ленных «врагами народа».
11. Речь идет о книге французского писателя Андре Жида «Возвраще¬
ние из СССР», которая вышла в Париже в 1936 г. В ней автор описал
свои впечатления и раздумья, связанные с пребыванием в Советском
Союзе в июне—июле 1936 г. В книге содержатся критические оценки
положения в стране, образа мышления советских людей, культа личности
Сталина В СССР книга была запрещена
12. Речь идет о притязаниях Гитлера на Судетскую область, район
Богемии, отошедшей в 1919 г. после распада Австро-Венгрии к Чехосло¬
вакии. Здесь проживало свыше трех миллионов немцев. Про наци стекая
партия судетских немцев добивалась присоединения Судетской области
к Германии, заявляя о дискриминации этнических немцев чехословац¬
ким правительством.
13. Линия Мажино — система французских укреплений протяженно¬
стью 380 км, построенных в 1929—1934 гг. на границе с Германией.
Названа по имени военного министра А.Мажино. В 1940 г. немецкие
войска вышли в тыл линии Мажино и ее гарнизон капитулировал.
14. Линия Зигфрида (Западный вал) — система германских долговре¬
менных пограничных укреплений, возведенных в 1936—1940 гг. на запад¬
ной границе Германии (от Клеве до района Баделя).
15. Народный фронт во Франции был создан в январе 1936 г. на
основе единого рабочего фронта (соглашение между Французской комму¬
нистической партией и Социалистической партией) с целью объединения
всех рабочих и демократических сил для борьбы против фашизма, защи¬
ты демократических прав и свобод, удовлетворения социальных запросов
трудящихся масс. Программу Народного фронта поддержали большин¬
ство членов радикальной партии, Всеобщая конфедерация труда, жен¬
ские и молодежные организации. Партии и объединения Народного фрон¬
та одержали победу на парламентских выборах 1936 г.; было сформиро¬
вано правительство Народного фронта во главе с социалистом Леоном
532
Примечания
Блюмом. В результате непоследовательного проведения правительством
Франции антифашистского курса в 1938 г. Народный фронт распался.
16. Нионское соглашение 1937 г. подписано в Нионе (Швейцария)
14 сентября во время итало-германской интервенции в Испании предста¬
вителями СССР, Великобритании и другими странами. Предусматривало
коллективные меры борьбы с пиратскими действиями подводных лодок
фашистских государств.
17. Интернациональные бригады — боевые формирования доброволь¬
цев разных стран, сражавшиеся на стороне Испанской республики в период
национально-революционной войны 1936—1939 гг. В интернациональных
бригадах участвовали представители 54 стран; их общая численность
составляла около 35 тыс. человек.
18. Речь идет о массовых сталинских репрессиях партийных, государ¬
ственных деятелей, дипломатов, военачальников, работников Коминтер¬
на, комсомола, профсоюзов, деятелей культуры и т.д.
19. Негрин Хуан (1894—1956) — премьер-министр республиканской Ис¬
пании в 1937—1939 гг. После прихода к власти генерала Франко глава
правительства Испанской республики в эмиграции (1939—1945).
20. Возможно, речь идет о Канделаки Давиде Владимировиче (1895—
1938), торговом представителе СССР в Швеции и Германии (1930—1937),
затем заместителе народного комиссара внешней торговли.
21. Жорес Жан (1859—1914) — руководитель Французской социалисти¬
ческой партии, основатель газеты «Юманите» (1940). Страстный борец
против колониализма, милитаризма и войны. Убит французским шови¬
нистом.
22. Устинов Алексей Михайлович (1879—1937) — дипломат, с 1921 г.
полпред в Германии, затем в Греции. В 1929—1932 гг. уполномоченный
НКИД при правительстве Закавказской Социалистической Федерации
Советских Республик, в 1934—1937 гг. полпред в Эстонии.
Тетрадь четырнадцатая
1. Аншлюс — империалистическая политика насильственного присое¬
динения Австрии к Германии. Завершилась захватом Австрии фашист¬
ской Германией 11—12 марта 1938 г.
2. Чемберлен Невилл (1869—1940) — премьер-министр Великобрита¬
нии в 1937—1940 гг. Сторонник политики умиротворения фашистских
держав, подписавший Мюнхенское соглашение 1938 г.
3. Даладье Эдуард (1884—1970) — лидер французской партии радикал-
социалистов. С начала 20-х годов неизменный на различных министер¬
ских постах, в 1929, 1933, 1934, 1938—1940 гг. формировал свой кабинет.
Сторонник сближения с фашистской Германией. Проводил антисовет¬
скую политику.
4. 29—30 сентября 1938 г. в Мюнхене главы четырех стран — Н. Чем¬
берлен (Великобритания), Э. Даладье (Франция), А. Гитлер (Германия)
и Б. Муссолини (Италия) — подписали соглашение о расчленении Чехос¬
Тетрадь четырнадцатая
533
ловакии. Соглашение предусматривало передачу Германии Судетской
области, а также удовлетворение территориальных претензий к Чехосло¬
вакии со стороны Венгрии и Польши. Мюнхенское соглашение предопре¬
делило захват Германией всей Чехословакии (1939) и способствовало раз¬
вязыванию второй мировой войны.
5. Антикоминтерно в ский пакт — договор, заключенный 25 ноября
1936 г. в Берлине между фашистской Германией и Японией и оформив¬
ший (под флагом борьбы с Коминтерном) блок этих государств в целях
завоевания мирового господства. В ноябре 1937 г. к этому пакту присо¬
единилась Италия и ряд других стран.
6. В июле—августе 1938 г. в пограничном районе близ озера Хасан
(Приморский край) произошел военный конфликт между СССР и Япо¬
нией. Японские подразделения захватали Безымянную и Заозерскую высоты
и создали там укрепленные районы. 6—9 августа советские войска выбили
захватчиков с этих высот. 11 августа боевые действия были прекращены.
7. Паасикиви Юхо Куста (1870—1956) — премьер-министр Финляндии
в 1918, 1944—1946 гг.. с 1946 г. президент. После второй мировой войны
содействовал укреплению советско-финляндских дружественных отноше¬
ний (линия Паасикиви—Кекконена).
8. Галифакс Эдуард Фредерик Вуд (1881—1959) — один из лидеров
Консервативной партии Великобритании, в 1938—1940 гг. министр иност¬
ранных дел.
9. 2 июля 1939 г. японские войска вторглись на территорию Монголь¬
ской Народной Республики с целью овладеть плацдармом на западном
берегу реки Халхин-Гол и в последующем разгромить группировку совет¬
ско-монгольских войск. В ходе трехдневных боев японцы были отброше¬
ны на восточный берег реки. Для организации нового наступления Япо
ния подтянула к району сражения крупное армейское соединение, кото¬
рое было разгромлено советскими войсками в конце августа 1939 г.
10. Таннеровцы — члены Социал-демократической партии Финлян¬
дии, один из лидеров которой Таннер Вяйнё Альфред (1881—1996) был
премьер-министром в 1926—1927 гг. и министром иностранных дел в
1939—1940 гг. Способствовал вовлечению Финляндии в войну с СССР. В
1946 г. был осужден как военный преступник, в 1948 г. освобожден
11. Эркко Юхо Эльяс (1895—1965) — министр иностранных дел Фин¬
ляндии в 1938—1939 гг.
12. Договор о ненападении между СССР и Германией был заключен
23 августа 1939 г. Обе договаривающиеся стороны обязались воздержи¬
ваться от агрессии в отношении друг друга и в случае возникновения
конфликтов решать их исключительно мирным путем. К договору был
приложен секретный дополнительный протокол, который определял сферы
интересов двух держав в Восточной Европе. Западные территории Польши
признавались сферой интересов Германии, земли восточнее рек Нарева,
Висла и Сана входили в сферу интересов Советского Союза. Кроме того,
СССР получил свободу действий в прибалтийских странах и Бессарабии.
Секретный дополнительный протокол предопределил раздел Польши и
начало второй мировой войны. Протокол был скрыт от правительства
534
Примечания
Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(6). Он был обнаружен и опубликован
лишь после распада СССР.
13. Польский коридор (Данцигский коридор) — полоса земли, получен¬
ная Польшей по Версальскому мирному договору 1919 г. и дававшая ей
доступ к Балтийскому морю.
Тетрадь пятнадцатая
1. Советско-финляндская война началась 30 ноября 1939 г. в результа¬
те срыва переговоров правительств двух стран. СССР требовал передачи
части территории Финляндии на Карельском перешейке с городом Вы¬
боргом и других районов в обмен на советскую территорию на Севере
Карелии. После долгих переговоров и отклонения Финляндией этого пред¬
ложения начались боевые действия. В феврале—марте 1940 г. Красная
Армия прорвала линию Маннергейма и продвинулась на запад на от¬
дельных участках фронта до 200 км. 13 марта 1940 г. при посредничестве
Швеции был подписан мирный договор на условиях, предложенных СССР.
Договор устанавливал новую государственную границу между СССР и
Финляндией. Советскому Союзу отходили Карельский перешеек и неко¬
торые другие территории, обеспечивающие безопасность Ленинграда, Мур¬
манска, Мурманской железной дороги. Финляндия передавала СССР в
аренду полуостров Ханко. Советские войска выводились из области Пет-
само (Печенги).
2. Имеется в виду созданное в СССР (г. Териоки) правительство Фин¬
ляндии во главе с финским коммунистом, деятелем Коминтерна, пред¬
седателем Верховного Совета Карело-Финской ССР О. В. Куусиненом.
СССР признал это правительство единственным законным правитель¬
ством Финляндии. В свою очередь, правительство Куусинена обязалось
выполнить все территориальные претензии Советского Союза. В связи с
началом мирных переговоров между СССР и Финляндией при посредни¬
честве Швеции Териокское правительство было дезавуировано советской
стороной.
3. Рюти Ристо Хенрик (1889—1956) — премьер-министр Финляндии
(1939—1940), президент (1940—1944), осужден как виновник войны, амни¬
стирован в 1949 г.
4. После начала военных действий против Финляндии СССР был
исключен из Лиги наций в декабре 1949 г. как агрессор.
5. В этот период в Англии действовало правительство Н.Чемберлена.
Уинстон Черчилль стал премьер-министром в мае 1940 г.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ
И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ А.М. КОЛЛОНТАЙ
1972, 1 апреля (19 марта) — Родилась в Петербурге в семье офицера М.А. Домонтовича.
1888 — Сдала экзамены (экстерном) на аттестат зрелости при б мужской гимназии, получив право быть
учительницей.
1893 — Вышла замуж за офицера В.Л. Коллонтай.
1894 — Родился сын Михаил.
1898 — Оставляет мужа и уезжает в Швейцарию. Слушает лекции на факультете экономики и статистики
Цюрихского университета. В журнале «Обозрение» опубликовала статью «Основы воспитания по взглядам
Дэбрспобова».
1899 — В Лондоне посещает С. и Б. Вебб. Возвращается в Петербург.
1900 — В немецком экономическом журнале «Soziale Praxis» публикует статьи о Финляндии.
1901 — Снова уезжает за границу, где знакомится с К. Каутским, Р. Люксембург, Лафаргами и
Г.В. Плехановым. Под псевдонимом Элен Молин публикует в журналах «Заря» и «Новое время» статьи о
положении рабочих в Финляндии.
1903 — Опубликована книга «Жизнь финляндских рабочих».
1905 — Участие в демонстрации к Зимнему дворцу. Работает в Петербургском комитете РСДРП: казначей,
агитатор, автор листовок. Выпустила в свет брошюру «К вопросу о классовой борьбе». Сотрудничает в легальных
марксистских журналах «Образование», «Фабричный вестник», «Рабочий ежегодник». Знакомится с В.И. Лениным
и Н.К. Крупской.
1906 — Издает сборник статей «Финляндия и социализм».Расходится с большевиками, считая ошибочной
тактику бойкота I Государственной думы. Примкнула к меньшевикам. Встречается в Финляндии с Р. Люксембург.
1907 — Пишет статьи для меньшевистских подпольных изданий, устраивает митинги женщин-текстильщиц.
Принимает участие в работе съезда Германской социал-демократической рабочей партии, VII конгресса II
Интернационала. Знакомится с К.Цеткин, К.Либкнехюм, А.Бебелем.
1908 — Готовит доклад «Женщина-работница в современном обществе», с которым должна была выступить
на I Всероссийском съезде женщин-равноправок. Однако 13 декабря, опасаясь ареста за призыв к вооруженному
восстанию в книге «Финляндия и социализм», эмигрировала. Доклад прочитала одна из делегаток съезда. В
эмиграции вступила в социал-демократическую партию Германии.
1909 — Вместе с К.Цеткин по приглашению английской общественной организации посетила Лондон.
Путешествует по югу Германии. Выпустила книгу «Социальные основы женского вопроса», о которой одобрительно
отозвался А.М. Горький.
1910 — Участвует в работе VIH конгресса II Интернационала в Копенгагене и в Международной конференции
женщинсоциалисток.
1911 — Из Берлина переехала в предместье Парижа Пасси, сняла номер в гостинице и написала здесь
книгу «По рабочей Европе». В Париже познакомилась со своим будущим шефом Г.В. Чичереным, в то время
секретарем Бюро помощи политической эмиграции. В течение двух месяцев (февраль — март) преподает вместе
с А.А. Богдановым и А.В. Луначарским в партийной школе в Болонье, читает лекции по финляндскому вопросу,
об эволюции семьи и форм хозяйственной деятельности. Составила проект закона по страхованию материнства
для социал-демократической фракции III Государственной думы. Выполняя поручение Бельгийской социалисти¬
ческой партии, совершает лекционное турне по стране.
1912 — Возвращается в Берлин, где напряженно работает над книгой «Общество и материнство». По
приглашению Хеглунда, деятеля левого крыла шведской социал-демократии, совершает лекционную поездку по
Швеции. Осенью совмещает работу в библиотеке Британского музея с участием в конгрессе тред-юнионов (Нью-
536
Основные даты жизни А.М. Коллонтай
Порт, Англия), а затем переезжает в Базель для участия в очередном конгрессе II Интернационала. В
издательстве «Знание» выходит книга «По рабочей Европе».
1913, февраль — В Швейцарии присутствует на праздновании «женского дня». Все лето и до середины
ноября работает в библиотеке Британского музея, изучает проблему материнства и детства. Пишет статьи для
западноевропейских социал-демократических изданий, для меньшевистской прессы, в том числе для «Правды»
ЯД Троцкого, для легальных отечественных журналов «Жизнь», «Современный мир», «Голос работницы».Из
Англии возвращается в Германию. С помощью писательницы Э.Федери переводит на немецкий язык свою книгу
«По рабочей Европе».
1914 — Во время летних каникул в гости приехал сын Михаил. Десять последних дней июля мать и сын
провели в тирольском курортном городке Кольгруб. 31 июля Александра Михайловна возвратилась в Берлин,
где ее как российскую подданную арестовали, но через два дня выпустили на свободу.4 августа она присутствует
на историческом заседании рейхстага, на котором социал-демократическая фракция «проголосовала за войну».
В начале осени переезжает в Данию, а затем в Швецию. Везде ведет антивоенную пропаганду. За это шведская
полиция сначала заточила ее в тюрьму, а потом вместе с левыми социал-демократами К. Хеглундом и Ф. Стремом
выслала под охраной в Копенгаген. Участвовала в конференции социалистов нейтральных стран.
1915, февраль — Переехала в Норвегию, где поселилась в окрестностях Христиании (ныне Осло) в
гостинице «Турист-отель». Вошла в число сотрудников большевистского журнала «Коммунист», не прекращая
вместе с тем связи с органом меньшевиков «Наше слово».Написала брошюру «Кому нужна война», текст которой
отредактировал лично В.И. Ленин. 8 октября выехала в США, где оставалась до конца февраля следующего
года, посетив с лекциями 123 населенных пункта
1916 — Возвращается в Норвегию, но вскоре вновь уезжает в США вместе с сыном.
1917, 28 января — Опять ступила на норвежскую землю. 1 (14) марта узнала, что в России произошла
революция 18(31) марта - дата возвращения на Родину. Тотчас большевистская военная организация избирает
ее депутатом Петроградского совета Входит в состав исполкома совета и в его большевистскую фракцию. 3
апреля загодя выехала на станцию Белоостров, чтобы еще на подступах к Петрограду встретить группу русских
эмигрантов, прибывающих из Швейцарии через враждебную Германию и нейтральную Швецию. Встретила,
вернулась в столицу в одном купе с Лениным, Крупской и Арманд. На следующий день была среди тех
участников объединенного собрания большевиков и меньшевиков, перед которыми Ленин впервые озвучил
«Апрельские тезисы». Вскоре и сама Александра Михайловна всецело отдалась пропагандистской работе на
заводах и фабриках, воинских частях, произносила одну речь за другой на кораблях, пришвартованных у
причалов Гельсингфорса и Кронштадта Тогда же впервые встретилась с П.Е. Дыбенко, лидером одной из
влиятельных матросских организаций. Впоследствии вышла за него замуж. Руководила забастовкой петроградских
прачек, демонстрацией солдаток. В июне как представитель ЦК РСДРП участвует в работе IX съезда социал-
демократов Финляндии, призывает порвать со II Интернационалом и присоединиться к новому Интернационалу.
В июле арестована по распоряжению А.Ф. Керенского, посажена в тюрьму. В августе VI съезд РСДРП (6)
заочно избирает ее членом ЦК. Вскоре выпущена на свободу под залог 5000 рублей. Некоторое время находилась
под домашним арестом. 10 октября участвует в заседании ЦК РСДРП (6), принявшем решение о вооруженном
восстании. 26 октября вошла в состав нового правительства — Совета народных комиссаров. 29 октября
приступила к исполнению обязанностей народного комиссара призрения. Автор декретов о расторжении брака,
о гражданском браке, о создании Дворца материнства. Организовала первые детские дома, распределители для
детей нетрудоспособного населения
1918, февраль — выезжает в Финляндию, выступает на митингах. Возглавляет делегацию В ЦИК, которая
посетила Швецию, Англию и францию с целью информирования общественности этих стран о ситуации в Россия
6-8 марта на VII экстренном съезде партии большевиков выступила против Ленина по вопросу о Брестском
мирном договоре с Германией, оценивая этот договор как предательство национальных интересов, поскольку по
нему предусматривалось отторжение от России в пользу Германии около миллиона квадратных километров
территории и роспуск армии. Время показало, что в этом историческом споре правда была на стороне А.М.
Коллонтай и ее единомышленников, что в результате ленинской политики (единственно ради удержания власти!)
Россия была лишена победы в Первой мировой войне, не ею развязанной, но принесшей ей неисчислимые потери.
14-16 марта на IV съезде Советов продолжает упорствовать — выступила против ратификации Брестского
Основные латы жизни А.М. Коллонтай
537
договора Ка тргий день после съезда (19 мао^а) вмила в знак протеста из состава Совнаркома ЦК РКП
(6) спэал'Т ее с глаз долой — с лесжя* в 'оосде 'овапжья. Водись из кома-диэовки она с пснсущим
ей »ггузиахм тйзгс? дв^м лсЫмьм зачту** - работе среди и литергу^хму ’васжегву. Byzy*
ч/еом *ж осой» комиссии ток ЦК РКП (б) выезкае- в ~ехол**ъ* райсн*. в частное*. в Оэехово-Зуево.
в Юмешиу С докладом «Сем* *• комм**сп*юосэе государство» высувг te I Всеооойсхом съезде оаботч*:
и фесъя-ок печг-аехя в тэга «Правда», «Извес*я». «Коммунар» и тд. Одна за другой выходг в све’
броиоо> «-*овая мооаль и рабочий класс». «Работница за год революции». «Международное совещание
раба**«». В ходе обсуждений ча кон-рессе И! Интернационала внесла резолюцию о вовлечен** женщи* %
хомму-ис-пчесое даокение.
1918. оевоапь — Воогс для тоги, чтоб* бьпъ рядом с мужем. оаоым ов-до> 1Ьбе«со, к ксиоосму
ись-ЛАае- глубокую “овкза-ногъ. поехала на Украину для ат^аиик в войсках, действующих послов белых
аримй Б Харькове жоное сделала для оотанизажи женского и нроосооюго двю«н** S маете на коосгкое
юек; появилась в Москве. Выступает с докладом на VH съезде РКП (6). Тема все т же — женский вопрос
В тот моме-~ она была самым <ру>ым спажалигом, как ттео& 6* выразились. то тчде^ым отноие^иям.
Весной и ле~ом с-ова на Украине, ведг пропагандистскую работу в Озовке Бахм^е. Лугансхе. в иене
ча><жаехя пэехедгалсм хлопоаалажя Крымской эесгубпики. в иоле — наркомом пропаганд* и агигас**
Укр»«ны. 1*иг бооиюсь «Не будь аеэесгиоом». «Буд> гойюя* бооиом».« Рабсгн***. кэегъянки и фоо*^,
«Как боосхя работниц за эо права» 3 связи с нагуллаием войсх АН. Д&мкжа на Москву воэвэгиаетя
в начале осе** в столицу, осва взвалиааг на себя разнообразною наружную работу После кончин* И.Ф.
Армагд становился заведующей жаютделом ЦК.
1920. декабрь — На VI Всероссийском съезде советов избрана членом ВЦИК. Помимо заведования
жнотделом а»ги»ю эабегаг в мокдуведомгэенной комюо* х бооьбе с тоосхукй. П^лжуг работ* о
лолояени* женщин в обществе, по вопросам семьи, боака. мооали. Сое» них «Семья и коммунистическое
государство» «Междучарооный денъ работник». «Проти^ия и мк>> борьб* с ней». В докладах и статъях
утверкзала ло «свобода обиемя мокду полам* не тхгивоое^г идеолог* омуизмг», «...омумги«хое
хозяйстве упразднят семью, семг* тоа^иват хз*ие хозяйственной ячейки с моме^а перехода народного
хозяйства в эпоху /жктг-ур* трале-асма-а к е»«ному поооводгвенному нл»*у и яоллоспаному обиества+юму
погребению» Вмеге с ÄJ. Шляп ивовым, СП. Медведевым * др. пежнимаг у«стие в разработке проблемь
упра&пе-кя -аоодгым хозяйством. Постепенно слакылась группа которая под названием «рабочая оптосжя»
заяви/а о своих вглядах в се^-ябре на IX Всероссийской конференции РКП (б). Кло-евая идея: партия и
совет* дотк- ь заниматься половой, а экежомика — исхлочительная сфера аетелжоти профсоюзов.
1921 — В ка*у^ X съезда РКП (6) вьс^га «о*га «Работая опгюжцкя» В ней наиболее полю изложен
вглзиь фупгы, в частюо, предлагалось передал» управление всем народным хозяйством «всероссийскому
съезду поооводтелей*. о6ъел«неиьа в профсоюзы Последние должн* избрать цеггральиьм упраалжхдий
оргас все орга-ь упоаале«ир чаоогньы хозяйством дууоъ избираться тсуью сосгвтстуо-ж* профссюзами,
причем пао'ийнь« * совтэсие инстллв* не имеет права сгводип» канл*датур*, выдвинул* союзом. Все это
в кооне противоречило замыслам главного болыдевика Делиться влагъю он не хотел им с кем. В марте на
X съезде гарен Ле** обру-млея на «оабо-ую оппожжю» с режой оожой, попался круивитъ ее с помоиыо
^акой идеологической дубинки, как «гвдме руоэводядей рол* партии и дикторы тоолгасиал» В ионе
выгупаг : докладом с роомв и чгокх эабег* среди же«ди* на I Мвкдучаоо»ой кооереи* омумпк
Избиоагхя ча руководящую должность в «женской» структуре при Коминтерне. Лтом на III конгрессе
Ком^тдьа Л&т воаь тж-ялся -ромыл» «рабсуую отоино» и лмжо Коглкгай 9 декабре IX Всеооомсхий
съезд Советов вновь избирает ее членом ВЦИК. Выхли книги «Из моей жизни и рабег*», «Работница и
хрестувжа ■ Советской Росоы».
1922 — В лмном тисы* И.В Стал*у ухминат об olmöcmhoo вглядое «рабоюй оппвм|в>, о разрыве
с П.Е. Дыбеикс Проо’ «-гэ-з-^ ее куда-нибудь на Дальний Восток или рядовым работником в одно из
полпоедгв» t отябоя начинатся дитломаг*«юская карьера нарком Ч*ер* подписал приказ о чаж»^ии
WOB** советником в Ажтиа-ис 12 огябоя грегугжяа к исполнржю новых для себя обязаичостей. 8 декабоя
выехала в Гаагу для участия § Международном конгрессе мира в качестве члена совтской деяегации.
1923. май — таэчэ*е»па гдавом полномочикуо и торгового гредгавтегэп СССР в Ноовеп»* Вьхлияя
538
Основные даты жизни А.М. Коллонтай
поручение Наркомвнешторга ведет переговоры о поставках в Советский Союз сельди в обмен на рожь. По
вечерам пишет повесть «Василиса Мальгина*.Вышла из печати книга «Любовь пчел трудовых*.
1924 — Министр иностранных дел Мишле вручил ноту своего правительства о признании Советского Союза
(16 февраля). Норвегия становится одной из первых европейских стран, предпринявших подобный шаг. Заслуга
во всем этом главы советской миссии бесспорная. 10 марта Мишле вручена ответная нота о предоставленных
Коллонтай полномочиях поверенного в делах вплоть до окончательного создания представительства Советского
Союза 9 августа из Москвы пришло уведомление о назначении Коллонтай полпредом (послом). 8 сентября —
королю Норвегии Хокону VII вручены верительные грамоты.
1925 — С дипломатическим поручением советского правительства посетила Лондон. Встретилась с совет¬
ником тамошнего полпредства И.М. Майским. В декабре принимает участие в работе XIV съезда партии.
1926, апрель — Отозвана из Осло в Москву. 17 сентября назначена полпредом и торгпредом СССР в
Мексике. 6 октября получила инструкции Сталина. Беседа длилась около полутора часов. 7 декабря сошла с
корабля в мексиканском порту Веракрус Среди встречающих на пристани губернатор штата, другие должностные
лица и делегация рабочих с красным флагом. 8 декабря поездом приехала в столицу страны Мехико. 24 декабря
вручает верительные грамоты президенту Мексики Пл утори ко Кальесу.
1927, июнь — по состоянию здоровья покидает Мексику. В октябре вторично назначается полпредом в
Норвегию. Вышли из печати повести «Большая любовь» и «Василиса Мальгина*.
1928, апрель — временно отозвана в Москву для сопровождения прибывших в СССР с визитом падишаха
Афганистана Амманулы-хана и его супруги Суреи.. 25 мая возвратилась в Осло. Предпринимает первые шаги
с целью заключения с Норвегией пакта о ненападении. Издана книга «Труд женщины в эволюции хозяйства».
1929 — продолжает переговоры о заключении пакта о ненападении, а также о предоставлении СССР
кредитов. Во время отпуска встречается в Москве с партийными и государственными деятелями, хозяйственными
руководителями, решает ряд проблем, связанных с повседневными взаимоотношениями СССР и Норвегии.
1930 — Назначается посланником в Швецию.
1932 — Возвращаясь из отпуска в Стокгольм встречается в Ленинграде с СМ. Кировым.
1933, январь — Награждена орденом Ленина за работу среди женщин. Добивается подписания договора
о возвращении СССР золотых запасов, помещенных в шведские банки правительством Керенского.
1934, февраль — Пишет письмо Сталину с обоснованием целесообразности получения у Швеции стомил¬
лионного займа. Летом, будучи в отпуске в Москве, встречается со Сталиным, Димитровым и другими
общественными и государственными деятелями.
1935, май — Принимает активное участие в создании шведско-советского общества культурных связей.
В сентябре в Женеве в качестве члена советской делегации принимает участие в работе Лиги наций.
1936, сентябрь — Вновь в Женеве участвует в работе очередной сессии Лиги наций.
1937 — Ведет переговоры об открытии авиационного сообщения Стокгольм — Москва. В июле сопровождает
министра иностранных дел Швеции Сандлера во время его официального визита в Москву. В сентябре участвует
в работе ассамблеи Лиги наций.
1940 — Проводит большую работу с целью привлечения шведов к посредничеству в деле заключения
перемирия между СССР и Финляндией.
1942 — Становится дуайеном дипломатического корпуса в Стокгольме.
1943, сентябрь — Возводится в ранг чрезвычайного и полномочного посла
1944 — Встречается с крупным шведским бизнесменом М. Валленбергом, озабоченным судьбой своих
капиталов, вломенных в промышленность воюющей с СССР Финляндии. Договаривается о неофициальной встрече
в Швеции с влиятельным финским политиком Пааскиви. Встреча состоялась в середине февраля в окрестностях
Стокгольма в принадлежащей Валенбергу гостинице «Гранд-отель*.Неофициальные переговоры закончились в
конце концов 30 сентября официальным завтраком в советском посольстве в знак окончания войны между
Финляндией и СССР.
1945, 18 марта — На военном самолете навсегда возвратилась на Родину, в Москву.
1946—1952 — Работает советником в Министерстве иностранных дел СССР. Скончалась от инфаркта 9 марта
1952 г. в 4 часа 20 минут утра.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Тетрадь седьмая (1930)
Осло — Стокгольм
Аудиенция у короля 5
Письма из Стокгольма 6
Текущие дела и события 10
Официальные встречи 12
За инструкциями в Москву 17
Тетрадь восьмая (1931)
Швеция
Снова Стокгольм 22
Этикет и протокол 24
Записи по датам 30
Проблемы лесоэкспорта 34
Текущие дела 36
О лесе и золоте 38
Одаль 45
Переговоры по лесу начались 49
Феодальное гнездо 51
Летняя ночь в Петербурге 54
Неожиданное назначение 57
Приятная поездка 61
Легенды и факты 63
Кризис углубляется 67
Спичесный король на коленях 70
Директивы Москвы и прием у турецкого посланника 71
Размышления 75
Расширение и закрепление связей 77
Лекция Луначарского и еще один монополист 78
Посещение завода СКФ 81
Новый дом 85
540
Оглавление
Рождественские дни 86
Визит анархистов 88
Тетрадь девятая (1932)
Швеция. Переговоры по лесоэкспорту.
Лето в Москве
Новый год 90
Сезон приемов 96
Событие, прервавшее отдых 102
Выстрел в Париже 104
Записи по датам 106
Лето в особняке Наркоминдела 111
Встречи в Москве 116
Отставка Экмана 119
В Швеции невесело 121
На старую тему 122
Беседа с Сергеем Мироновичем Кировым 124
Наезды гостей 125
Выборы 127
Итоги выборов 128
Новый кабинет 129
Официальные встречи 130
Швеция и Англия 132
Свадебные торжества и тучи из Англии 133
Мой наблюдательный пост 137
Из переписки с другом 139
Сразу в рабочую упряжку 141
Тетрадь десятая (1933)
Швеция. Финансовые переговоры
Англия и лес. Идея госгарантии 143
Официальные торжества и кабинет социал-демократов 147
Женщина и дипломатия 149
Неудачная резолюция 152
Награждение меня орденом Ленина. Новое задание Москвы 153
Первый квартал 1933 года 155
Итоги первого квартала 161
Текущие дела и личные радости 163
О госкредитах или займе Союзу 165
Неожиданные препятствия с выдачей золота 169
Смерть Цеткин. Финансовая политика Москвы 172
Семейные заботы 174
Предложение Литвинова, определяющее агрессора 175
Оглавление 54 1Надо жить будущим 181Деловой приезд наркома 182
Заем становится задачей. Германия — центр событий 183
Беседа с председателем Шведской компартии Линдерутом 183
Угроза Скандинавии из Берлина 187
Письмо другу 188
Международные события 192
Переговоры о займе начались 194
Две неприятности 198В дипкорпусе 199
Заторы в переговорах 200
Политическая беседа с Сандлером 203
Тетрадь одиннадцатая (1934)
Швеция. Заем
Заем и политика социал-демократического кабинета 207
Открытие парламента и текущая жизнь 210
В Москве по вопросу займа 214
Парафирование займа 216
Возвращаюсь в лоно текущих дел 219
Кампания против займа началась 220
Трудная полоса 223
Договор в парламенте 226
Последние колебания 228
Наш отказ от займа 233
Беседа со Сталиным. Пленум 239
Снова в Стокгольме. Парад. Заметки о Москве 243
Призрак войны 248
Перемены за лето 251
Вхождение СССР в Лигу Наций. Текущие дела 252
Размышления 259
Берлин и Копенгаген 261
«На ремонте» здоровья 266
Праправнуки Полтавской битвы 268
Итоги 1934 года 269
Тетрадь двенадцатая (1935)
Стокгольм — Женева — Стокгольм
Политическая атмосфера 274
Предвоенные настроения в мире 280
Шведско-Советское общество открылось 285
Двойные торжества в Швеции 285
Отражение мировой политики в Швеции 287
542
Оглавление
Итало-Абиссинский конфликт 288
Мое назначение на XVI Ассамблею Лиги Наций 290
Первые впечатления 291
Открытие Ассамблеи 299
Мое выступление перед женскими организациям 301
В комиссиях и на пленуме Лиги 304
Выступление Литвинова 313
Инцидент и беседа с Женевьевой Табуи 316
Дебаты о равноправии закончены 318
Из дневника 321
Снова Стокгольм 326
Лесное соглашение подписано 329
Год без больших задач полпреду 331
Зарисовки дипломатов 332
Тетрадь тринадцатая (1936- 1937)
Женева — Стокгольм — Москва — Женева
На XVII Ассамблее Лиги наций 336
Два разговора 355
Две задачи 357
Как обставить визит Сандлера 361
Сандлер в Москве 362
Разговор Литвинова с Сандлером 364
Визиты и осмотр Москвы 366
Завтрак в Кремле 369
Отъезд Сандлера 372
На XVIII Ассамблее Лиги наций 374
Тетрадь четырнадцатая (1938- 1939)
Швеция. Канун второй мировой войны
(фрагменты)
Мир на пороге войны 394
XVIII Ассамблея Лиги наций 396
Рождество 1938 года 399
Новый год 404
Над картой Испании 406
Мир объят тревогой 407
Барселона пала 409
Беседа с министром внутренних дел 412
Прием в День Красной армии 414
Проводы Паленсии 420
Аланды — колючий вопрос 423
Проблемы Аландского архипелага 425
Оглавление
543
Стокгольмский план 429
Уход Литвинова с поста 432
Польша и Финляндия 436
С поручением в Норвегии 453
Беседа с Меллером и визит премьеру 460
Срочная поездка в Москву 464
Тревожная атмосфера в Швеции 467
Тетрадь пятнадцатая (1939- 1940)
Швеция. Зимняя война
Семь выстрелов 470
Затемнение 473
Ханссон за нейтралитет 476
Три беседы 479
Зондаж шведов 482
Посредничество шведов 487
Согласие Москвы 491
Встреча с Таннером 493
Бомбардировка порта Лулео 496
Экскурсия в прошлое 498
Нажим западных держав 502
Беседа с Таннером 505
Двойная политика финнов 509
Колебания финнов 512
Переговоры в Москве 517
Мирный договор подписан 519
Примечания 523
Основные даты 535
Послы Советского Союза первого призыва вместе с наркомом иностранных дел Г. В. Чечериным (третий слева)
Президент Мексики Плуторико Кальес с явным интересом слушает посла
Советской России. Мехико. 1926
Стокгольм, 1931
Чай с женой наркома А. В. Литвиновой. 1934
В комнате трое: шифровальщик, посол и вождь. Стокгольм, 1934
A. M. Коллонтай и И. М. Майский. Лето 1935 года
Подруги. Посол
СССР и посол
республиканской
Испании
И. Паленсия.
Стокгольм. Конец
30-х годов
Дипломатия - это прежде всего общение. Беседа с послом США в Стокгольме
Джонсоном
Кууза - так называлась усадьба в Финляндии, некогда принадлежавшая
родителями А. М. Коллонтай. Снимок 1990 года
Личный секретарь
А. М. Коллонтай
Э. Г. Лоренсон.
Снимок 1965 года
Интервью. 1936. Швеция
Конца Второй мировой войне не видно. Coвemcкому послу в Стокгольме дорога
каждая весточка с фронта. 1943
Посол Мексики в СССР вручает Л. М. Коллонтай
орден «Кавалеров мексиканского Орла». 1945
Орден Святого Оллаха - награда короля Норвегии
В Норвежском посольстве состоялась церемония вручения А. М. Коллонтай
Ордена Святого Оллаха. Москва, 1946
Ш
а
На обороте этого снимка надпись:
«Неизменно любимому другу Шуре от
и верной Тани. 1905- 1949. Москва».
Написано рукой Т. Л. Щепкиной-
Куперник
Фото Л. Раскина
Еще один человек из круга общения
А. М. Коллонтай - высокопоставлен
ный партийный работник
Е. Д. Стасова (1873-1966).
Под снимком ее автограф:
«Шуре от Лёли. 1950 14/Х»
В «любимом уголке» московской квартиры. 1946
Могила А. М. Коллонтай на Новодевичьем кладбище
Жизнь продолжается. Правнук Михаил Владилшрович Коллонтай -
эконолтст. 1990
Правнук Александр, его жена Вера и их дети - Шура и Миша. Праправнуки.
1994
Издательство выражает глубокую признательность сотрудникам Фонда
им. Розы Люксембург Эвелин Виттих и Фрицу Бальке, а также проф.
Гельмуту Штайнеру за их деятельное участие в совестной с «Academia»
работе, благодаря которой эта книга увидела свет.
Официальным распространителем книг издательства «Academia»
за пределами СНГ является ЦПО «Иформ-система»
Тел. 129-57-48, факс 124-99-38
Наши книги можно приобрести непосредственно в издательстве
Звоните по телефонам 230-21-44 или 238-21-23
Научное издание
Александра Михайловна Коллонтай
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ДНЕВНИКИ 1922-1940
Т. 2
Издательство «Academia»
при участии редакции журнала «Вестник РАН».
117810, Москва, Мароновский пер., 26.
Тел. 238-21-23, 238-21-44. Тел./факс 238-25-10.
E-mail:apriori@oss.ru
Главный редактор издательства В. А. Попов
Редактор Т. В. Маврина, Р. А. Поповкина
Художественный редактор Е. Ю. Салтыкова
Компьютерная верстка Т. Н. Грызунова
Корректор Р. В. Воробьева
Редактор-организатор Г. Н. Углева
Лицензия ЛР № 040103 от 18.02.97.
117864, Москва, ул. Профсоюзная, д. 90
Подписано в печать 20.08.2001. Формат 60x88 1/16.
Печать офсетная. Гарнитура «Baskerville». Бумага офсетная № 1.
Печ. л. 34,0+1,0 вкл. Тираж 1000.экз. Заказ № 7051
Отпечатано в Производственно-издательском комбинате ВИНИТИ,
140010, г. Люберцы, Московской обл., Октябрьский пр-т, 403.
Тел. 554-21-86