ПИ!
гаи
Шп
А.П. Бадцянц
НАД
АРХИВОМ
ЛАЗАРЕВЫХ

А.П.Базиянц
НАД
АРХИВОМ
ЛАЗАРЕВЫХ
(ОЧЕРКИ)
Издательство fНаука»
Главная редакция восточной литературу
Москву 1982

9(C) 1
Б17
ВВЕДЕНИЕ
Ответственный редактор
академик Б. Б. ПИОТРОВСКИЕ
Базиянц А. П.
Б17 Над архивом Лазаревых (Очерки). М.» Глав-
ная редакция восточной литературы издательства
«Наука», 1982.
160 с. с ил.
Очерки рассказывают о некоторых сторонах культурной жизни
армянских колоний Москвы и Петербурга XVIII—XIX веков, о доку-
ментах и памятниках, свидетельствующих о дружбе и культурных
связях русского и армянского народов Источником для большинства
сюжетов послужили материалы из архива семьи Лазаревых, сыграв
шей заметную роль в экономической, политической и культурной жи »-
ни России, а также архив Лазаревского института восточных языков
Два очерка посвящены событиям, что связаны с легендарными кам-
нями Алмазного фонда СССР — бриллиантами «Орлов» и «Шах».
0505010000-034
Б ----------------КБ-50-17-1981
013(02)-82
9(C)!
© Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1982-
Судьба армянского народа сложилась так, что да-
леко за пределами родины армяне создали националь-
ные культурные очаги — центры общественной мысли,
образования, науки, искусства, книгопечатания. Каль-
кутта п Мадрас, Нор-Джуга, Стамбул, Львов, Астра-
хань, Григорпополь и Нахичевань-на-Дону, Венеция,
Париж — вот далеко не полный их список, но и в нем
упоминаются города двух частей света — Азии и Евро-
пы. Каждый из центров отличался неповторимым своеоб-
разием и каждый сыграл положительную роль в разви-
тии армянской культуры, хотя и несомненно, что вкла-
ды их в это развитие неравноценны.
В будущей сводной работе по истории армянских ко-
лоний, говоря о колонии в Индии, вероятно, особо под-
черкнут факт издания журнала «Аздарар» ’, деятель-
ность кружка Мовсеса Баграмяна и Шаамира Шаами-
ряна. Венеция, вам представляется, будет связана с
весьма интересной конгрегацией мхитаристов, ее коллек-
цией рукописей, трудами ее ученых и с именем Байро-
на, проявлявшего большой интерес к деятельности кон-
грегации; Астрахань—с русско-армянскими торгово-
экономическими связями и Агабабовским училищем на-
чала XIX столетия; Петербург — с политической дея-
тельностью Ивана Лазарева и Иосифа Аргутинского во
второй половине XVIII века, а во второй половине XIX
и начале XX века — с подготовкой кадров ученых.
Но особое место в истории развития политического
самосознания армянского народа, общественной мысли,
публицистики, в становлении нового литературного ар-
мянского языка принадлежит Москве.
Как известно, определяющим фактором русско-ар-
мянских отношений, в позднее средневековье были торго-
во-экономические связи.
1 «Аздарар» («Вестник») — первый армянский ежемесячный
журнал. Издавался в Мадрасе в 1794—1796 годах.
3
С каждым последующим веком укреплялись не толь-
ко экономические, но и культурные связи русского и
армянского народов. Так, памятником культурных свя-
зей армян с Россией XVII века могут служить работы
приглашенного в Москву художника Богдана Салтано-
ва, сохранившиеся до наших дней и в Кремле и в музее-
заповеднике «Коломенское». Один из приделов знамени-
того московского храма Василия Блаженного (Покров-
ский собор) посвящен «священномученику Григорию
Великая Армения».
Современная армянская историография справедливо
установила, что в XVIII веке определяющим фактором
русско-армянских отношений становится борьба за
освобождение Армении, движение за присоединение к
России, имевшее экономические, исторические, религиоз-
ные и культурные предпосылки. Освободительная борь-
ба, охватившая все слон армянского народа, выдвинула
крупных общественных и политических деятелей, среди
которых значительна роль Ивана (Ованеса) Лазарева и
Иосифа (Осепа) Аргутинского.
В XVIII веке благодаря политике России на Ближ-
нем Востоке создаются реальные условия для освобож-
дения народов Закавказья от иранского и турецкого ига.
Именно с Россией связывали закавказские народы, в
частности армянский, свою победу в национально-осво-
бодительной борьбе. В ней, несомненно, несмотря на
различные конечные цели можно было добиться победы
только с помощью России.
В этих условиях возрастала политическая роль ар-
мянских, особенно столичных, колоний в России.
Два поколения Лазаревых были тесно связаны с
освободительным движением, а И. Л. Лазарев стал од-
ним из его признанных руководителей.
А.	Р. Ноаннисяп, М. Г. Нерсисян 2 и многие другие
исследователи считают, что Иван Лазаревич Лазарев и
Иосиф Аргутинский представляли в России армянское
освободительное движение и были «темп армянами, с
которыми русские сановники вступили в переговоры,
2 4. Р. Иоа н инея н. Россия и армянское освободительное
движение в 80-х годах XVIII столетия. Ер., 1947; М. Нерснсян.
Из истории русско-армянских отношений. Ки. 1 Ер, 1956.
когда в 1780 году армянский вопрос впервые встал в по-
рядок дня»3.
В.	А. Дилоян, автор интересного исследования об
общественно-политической деятельности Лазаревых, от-
мечал, что «в 80-х годах XVIII столетия, когда для ар-
мянского народа наступил новый период надежд и чая-
ний на освобождение, Иван Лазарев и Иосиф Аргутин-
ский по инициативе русского правительства вступили в
переговоры с ним по вопросу освобождения Армении и
восстановления армянского государства в Закавказье»4.
Семья Лазаревых (отец — Лазарь Назарович Лаза-
рев, мать — Анна Овагимовна, сыновья — Ованес, Ми-
нас, Хачатур, Овагим и дочь Анна) переехала в Россию
из Ирана и в середине XVIII века обосновалась в Моск-
ве и Петербурге, где как бы возглавила армянские ко-
лонии. Обладая огромным богатством, начав свою пред-
принимательскую деятельность в России с основания
шелковых мануфактур, в 70-х годах Лазаревы направи-
ли свои интересы в сферу горного дела и вскоре превра-
тились в крупнейших владельцев горнозаводских пред-
приятий.
Предпринимательская, финансовая и политическая
деятельность сблизила Ивана Лазарева — старшего из
братьев Лазаревых — с влиятельными царедворцами.
Краткая архивная справка фиксирует, что Иван Лазаре-
вич Лазарев «был в частых и близких отношениях с...
Орловыми, с... Потемкиным-Таврическим, с... Безбород-
ко, с... Вяземским, с... Зубовым и другими сановниками,
в том числе с князем Суворовым-Италийским и с гра-
фом Румянцевым-Задунайским» 5.
Исходя из интересов своей внешней политики, цар-
ское правительство длительное время поддерживало ар-
мянское национально-освободительное движение и его
руководителей.
Лазаревы, имея корреспондентов во многих странах
Ближнего и Среднего Востока, а также Европы, хорошо
3А. Р. Иоаннисян. Россия и армянское освободительное
движение в 80-х годах XVIII столетия, с. 21.
•-политической дея-
, 1966,
архив (далее —
накопится в Ленинграде.
««ж viwivin/l| V. 1«
4 В. А. Д и л о я н. Из истории общественно-политическо
тельности Лазаревых (вторая половина XVIII века). Ер.,
с. 259.
6 Центральный государственный исторический
ЦГИА), ф. 880, он. 5, д. 1, л. 19 об. ЦГИА
4
5
разбирались в международной политической обстановке,
поддерживали связи с грузинским царским домом и с
влиятельными армянами в Индии. Вместе с архиеписко-
пом Иосифом Аргутинским Иван Лазарев принимал уча-
стие в подготовке проектов воссоздания армянского го-
сударства под покровительством России. Армянское го-
сударство мыслилось ими во главе с монархом, который
должен быть представителем либо армянской знати, ли-
бо, в случае противодействия царского правительства,
русской (упоминалось имя князя Потемкина как воз-
можного армянского царя). Вместе с тем, характеризуя
политические взгляды руководителей армянского освобо-
дительного движения, следует иметь в виду, что в про-
ектах всех его течений Армения мыслилась без крепост-
ного права (!).
К советам И. Л. Лазарева прислушивались, особенно
при решении вопросов ближневосточной поли гики.
Сравнительно немногочисленные армянские фамилии
Петербурга и Москвы, особенно богатая дворянская вер-
хушка, были тесно связаны между собой родственными
узами. Наиболее близкими родственниками Лазаревых
были князья Абамелек, Арапетовы, Аргутинскпе, Деля-
повы, Сумбатовы. Породнившись с семьей Абамелек,
Лазаревы укрепили свои политические связи с влиятель-
ными грузинскими фамилиями в России.
Семья Абамелек переселилась в Россию на рубеже
XVIII—XIX веков, вероятнее всего, сопровождая быв-
шего царя Грузии. Дело в том, что Абамелеки состояли
в родстве с грузинским царским родом. Царевич Давид
Георгиевич, старший сын последнего грузинского царя
Георгия XII Багратиони, женился при жизни отца свое-
го на Елене Семеновне6 Абамелек7.
Автор дайной книги предполагает, что князья Аба-
мелок были в родстве и с другой ветвью Багратиони.
Грузинский исследователь Н. Г. Тарсаидзе в своей
интересной книге «Исторические этюды», стремясь уточ-
нить родословную князей Багратиони, пишет: «У Ивана
® Елена Семеновна похоронена в Федоровской церкви Алексан-
дро-Невской лавры. На надгробном памятнике текст: «Праху гру-
зинской царевны Елены Семеновны посвящается сей памятник род-
ными братьями ее, князьями Абамелек. 1836».
7 Центральный государственный архив древних актов (далее —
ЦГАДА), ф. 1252, on. 1, д. 21, л. 4 об.
6
Александровича Багратиони было три сына — Петр,
Александр, Роман и дочери. Петр Иванович Багратион,
генерал от инфантерии, был одним из выдающихся пол-
ководцев... К сожалению, неизвестно, кто была мать
Петра Багратиони. Имеются лишь сведения, что бабуш-
ка его была армянка; между прочим, Роман Иванович
Багратиони был женат на Анне Семеновне Ивановой,
тоже армянке» 8.
Попытаемся уточнить рассуждения И. Г. Тарсаидзе
или, возможно, еще более усложним ход мыслей иссле-
дователя.
В архивных фондах Абамелек-Лазаревых сохрани-
лись сведения о помолвке в марте 1817 года Романа
Ивановича Багратиони с Анной Семеновной... Абаме-
лек9. Обратим внимание на полное совпадение имени,
отчества невест и абсолютное несовпадение их фамилий.
Вспомним, что Абамелеки происходят из рода свя-
щеннослужителей, а в армяно-григорианской церковной
традиции, как и в православной, — священнослужителям
фамилий носить не полагалось. Это во-первых. Во-вто-
рых, отец Анны писался в документах «Симеон Охано-
ва», т. е. Иванов сын — Иванов. Получив княжеский ти-
тул, они, возможно, предпочли фамилию Абамелек.
Таким образом, представитель старшей, царской,
ветви рода Багратиони — царевич Давид Георгиевич
был женат на Елене Семеновне Абамелек, а представи-
тель другой ветви Багратиони — князь Роман Ивано-
вич — на Анне Семеновне Абамелек.
Братья Абамелек — Иван, Давид, Захарий, Георгий,
Александр и Петр — были приняты «в российскую служ-
бу» 10, избрав военное поприще. Из шести братьев наи-
более известны старшие — Иван и Давид.
Иван Абамелек (1768 —1828) «служил начальником
арсеналов в Киеве и Петербурге... ездил в Берлин для
изучения отливки пушек»11. Он умер в 1828 году в
звании лейб-гвардии артиллерии генерал-майора 12.
8	Н. Г. Тарсаидзе. Исторические этюды. Тб., 1972, с. 139.
9	ИГА ДА, ф. 1252, д. 689.
10	ЦГАДА, ф. 1252, on. 1, д. 21, л. 4 об.
11	С. Г. Арешян. Армянская печать и царская цензура. Ер,
1957, с. 26.
12	Похоронен в церкви на Смоленском армянском кладбище.
Памятник И. С. Абамелеку перенесен в Музей городской скульпту-
ры Ленинграда (Благовещенская усыпальница Лавры).
7
Незаурядным боевым офицером был и Давид Абаме-
лек (1774—1833), формулярный список которого, со-
хранившийся в архиве, свидетельствует о его участии в
многочисленных военных кампаниях и известнейших сра-
жениях России с Наполеоном. В Отечественной войне
1812 года Д. С. Абамелек командовал лейб-гвардии^гу-
сарским полком. Активными участниками этой воины
были и Лазаревы. М. Г. Нерсисян отмечает, что на вой-
не особенно отличились «братья Иван и Артемий Иоаки-
мовичи (Екимовичи. — А. Б.) Лазаревы... Христофор и
Лазарь Екимовичи Лазаревы»13.
Архивные источники и публикации убедительно сви-
детельствуют, что армянские переселенцы относились к
своей повой родине как ее верные сыны. Это не были
приехавшие «на ловлю счастья и чинов» авантюристы,
которых было немало среди иностранцев в России.
В Отечественную войну 1812 года армянские поселен-
цы проявили глубокий патриотизм, а генералы и высшие
офицеры — Абамелеки, Аргутинские, Ахшарумов14, Ла-
заревы, Меликов, Хастатов и другие — прославились.
Влиятельные армянские и грузинские семьи в Рос-
сии поддерживали тесные связи между собой. Общие
политические цели и историческая судьба закавказских
народов содействовали этому сближению. Для создания
армяно-грузинского союза против общего врага в За-
кавказье 14. Л. Лазарев еще в 60-е годы XVIII в. всту-
пил в переписку с грузинским царем Ираклием II. Ин-
тересно заметить, что и после присоединения Грузии к
России Лазаревы сохранили тесные связи с грузински-
ми семьями. В архиве Лазаревых сохранилась, в част-
ности, переписка времен 10-х годов XIX в. с известным
грузинским ролом Андрониковых (Андроникашвили).
В начале прошлого столетия в Москве возникло
частное учебное заведение, сыгравшее значительную
роль в развитии отечественной востоковедной науки, ар-
еРсисян' истории русско-армянских отношений,
с, 133, 134.
м Дмитрий Иванович Ахшарумов (1792—1837) принимал уча-
стие в боях под Смоленском, Бородином, при Тарутине и под Ма-
г дМ" Он известен как пеРвый историк Отечественной poft-
МЯйской культуры. Созданный по инициативе Лазаревых
и на их средства Институт восточных языков олицетво-
рял собой пример русско-армянских культурных и науч-
ных связей, был проводником передовой русской и за-
падноевропейской культуры и общественной мысли.
Институт внес свою лепту в дело ознакомления русско-
го читателя с историей и культурой народов Кавказа,
Ближнего и Среднего Востока. Авторы «Краткого очер-
ка истории русской культуры с древнейших времен до
1917 года» среди наиболее значительных высших учеб-
ных заведений Москвы называют и Лазаревский инсти-
тут восточных языков 15.
Таким образом, фамилия Лазаревых прочно вошла
в историю армянского народа, русско-армянских отно-
шений второй половины XVIII — начала XIX века, а
созданный ими институт — в историю культуры и оте-
чественной науки. Неудивительно, что общественно-по-
литическая, культурная и хозяйственная деятельность
семьи Лазаревых явилась предметом научных исследо-
ваний, в которых широко использовались фамильные ар-
хивы Лазаревых и Лазаревского института восточных
языков. Архив Лазаревых насчитывает много тысяч еди-
ниц хранения и размещен в разных городах нашей
страныМоскве, Ленинграде, Ереване, Перми и др.
Здесь уместно объяснить, почему архивы Лазаревых,
Абамелеков и Московского Лазаревского института ока-
зались в различных городах страны. Наиболее полно
материалы института представлены в Государственном
историческом архиве Москвы (ранее назывался Москов-
ский областной государственный исторический архив),
где они выделены в специальный фонд. Материалы об
институте оказались в Ленинграде в связи с тем, что по-
печители и почетные попечители института — Лазаревы,
Абамелек-Лазаревы, а также главноначальствующие
этого учебного заведения жили в Петербурге и серьез-
ные вопросы решались ими.
Что касается архивных фондов Армении, то один из
них, условно назовем его Эчмпадзинским (по названию
резиденции главы армяно-григорианской церкви), скла-
дывался постепенно из переписки с католикосатом.
,в Краткий очерк истории русской культуры с древнейших вре-
мен до 1917 года. Л., 1967, с 342.
8
9
В другом фонде, история которого изложена в обстоя-
тельной статье М. Мхитарян «Архив «Лазаревых в Ма-
тенадаране» lG, получили отражение события, связанные
в основном с историей института в первой половине
XIX века.
Как пишет М. Мхитарян, в 1929 году библиотека Ла-
заревского института и хранившиеся там архивные фон-
ды были перевезены в Ереван и сосредоточены в Ере-
ванском университете и Государственной публичнои
библиотеке им. Мясникяна 17. Эта часть архива Лазаре-
вых в 1956 году перешла в фонды Матенадарана. Ко-
нечно, архивные материалы различных городов в какой-
то степени дублируют друг друга, но местопребывание
института в Москве предопределило концентрацию его
фондов в столице.
В Москве, в Центральном государственном архиве
древних актов, и в Ленинграде, в Центральном государ-
ственном историческом архиве, обособлены фонды Аба-
мелек-Лазаревых, содержащие много материалов, выхо-
дящих далеко за пределы семейных хроник.
В пермском архиве Лазаревых хранятся материалы,
касающиеся, в первую очередь, горных заводов Лазаре-
вых. Известно, что с начала 70-х годов XVIII в. эта
семья владела горными заводами и промыслами в Перм-
ской губернии.
Пермский архив насчитывает свыше трех тысяч дел.
Архивные источники этих фондов проливают свет не
только па историю Института восточных языков и исто-
рию востоковедения в Москве в XIX — начале XX века.
Они также содержат данные о политике России в За-
кавказье п сопредельных странах, об истории русско-ар-
мянских отношений и армянской культуре. Именно по-
этому этими архивными фондами пользовались многие
ученые Армении и арменисты. Им принадлежит заслуга
введения в научный оборот многих новых фактов по
истории и истории культуры XVIII и XIX столетий.
Здесь, в архивах, можно обнаружить документы, в том
числе и подлинники, содержащие сведения об армянских
1в «Вестник Матенадарана». Ер, I960, № 5, с. 345-368 (на
«1 ЦМ. ЯЗ. J •
А’ Ф* Мясникян (Мясников. 1886—1925)—выдающийся госу-
Лчззпеи I партийный деятель. Учился в гимназических классах
лазаревского института.
общественных деятелях и ученых—И. Л. Лазареве,
И. Аргутинском, Н. О. Эмине, С. Н. Назарянце,
М. Л. Налбандяне, С. С. Шахазизе, Г. А. Халатянце,
Г. К. Айвазовском и многих других, а также о востоко-
ведах — Л. 3. Будагове, И. Н. Холмогорове, Л. Э. Ла-
зареве, Ф. Е. Корше, В. Ф. Миллере, А. Е. Крымском,
Л. 3. Мсерианце, А. С. Хаханове (Хаханишвили),
М. О. Аттая, В. А. Гордлевском, В. Ф. Минорском,
Ю. А. Веселовском, Б. В. Миллере. В архиве сохрани-
лись письма В. В. Стасова, академика П. К. Коковцова,
известного искусствоведа А. В. Прахова, художника
В. Д. Поленова и др.18.
В фондах Абамелек-Лазаревых можно найти инте-
ресные материалы о крепостных архитекторах, авторах
великолепных сооружений, о талантливых крепостных
художниках.
В ноябре 1845 года к И. Е. Лазареву обратился с
письмом герцог Максимилиан Лейхтенбергский: «В про-
езд мой чрез Пермь, быв в тамошней соборной церкви,—
писал он, — я видел написанные принадлежащими Ва-
шему Превосходительству живописцами Козаковым и
Лодейщиковым образа и, судя по достоинству живописи
оных, полагаю, что эти живописцы имеют замечатель-
ные дарования к художеству и при возможности к даль-
нейшему усовершенствованию в искусстве в Император-
ской Академии Художеств, они могли бы сделаться хо-
рошими художниками.
Вследствие чего по званию Президента Академии, я
желал бы доставить Козакову и Лодейщикову возмож-
ность поступить в Академию; но как по закону этого
нельзя иначе сделать, как в таком лишь случае, когда
они будут независимого состояния, то я и обращаюсь к
Вашему Превосходительству с просьбой: даровать Ко-
закову и Лодейщикову свободу из крепостного состоя-
ния» 19.
Фонд сохранил не только «отпускные крепостным»,
переписку Лазарева с Акатемней художеств об опреде-
лении в ученики Академии бывших крепостных Никиты
18 В архиве Лазаревского института сохранились личные дела
гимназистов братьев Симанских. Вероятно, не лишено интереса, что
один из них с 1945 года в течение двадцати пяти лет (ум. в 1970 го-
ду) был патриархом Московским и всея Руси Алексием.
» ЦГИА, ф. 880, on. 1, д. 400, л. 34.
10
II
Михайловича Козакова и Петра Васильевича Лодеищи-
кова, но запись, что не только в Пермском, но и «Ека-
теринбургском соборе иконы также написаны двумя на-
шими иконописцами Козаковым и Лодеищиковым»
В архивах сохранились проекты, планы и чертежи
здания Лазаревского института, письма, которые позво-
лили установить фамилии авторов этого памятника рус-
ской архитектуры начала XIX века, а также имя ранее
неизвестного автора прекрасной скульптурной работы,
находящейся в Ленинграде, в Русском музее.
Среди семейных реликвий князей Абамелек-Лазаре-
вых бережно хранились два автографа великих русских
поэтов: «В альбом кнж. А. Д. Абамелек» А. С. Пушкина
и «Последнее новоселье» М. Ю. Лермонтова. Архивы же
Абамелеков и Лазаревых дали возможность не только
уточнить судьбу этих автографов, но и установить, что
А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов были хорошо знако-
мы с семьями Лазаревых и Абамелек.
Архивные фонды служат ценным источником для
изучения предыстории и тернистого начала создания ар-
мянского журнала «Юсисапайл» («Северное сияние»),
издававшегося в Москве и сыгравшего исключительную
роль в общественной жизни армянского народа и ста-
новлении нового литературного армянского языка.
Архивы Лазаревых храпят материалы о крупнейшем
бриллианте нашей страны, известном под различными
именами, в том числе — «Лазаревский», но чаще «Ор-
лов».
О каждом крупном алмазе складываются, подчас со-
вершенно умышленно, различные легенды. Что же ка-
сается «Орлова», о нем в русской литературе спорят
почти два столетия. Достаточно сказать, что такой ав-
торитет, как академик А. Е. Ферсман, опубликовал об
историческом алмазе несколько специальных статей на
русском и иностранных языках. Однако подлинную исто-
рию появления в России бриллианта «Орлов» удалось
выяснить лишь на основе документов из архивов Лаза-
ревых.
Архивы Лазаревых содержат совсем немного сведе-
ний, прямо или косвенно касающихся Александра Сер-
геевича Грибоедова: известно, 47Q поэт посещал Лазо»
* Там же, с, 39
ревский институт и был знаком с представителями и фа-
милии Лазаревых и фамилии Аргутинских. Но не эти
факты побудили автора написать очерк об «искупитель-
ной миссии». Как и в истории с бриллиантом «Орлов»,
широко распространенные версии о гибели Грибоедова
представляются автору только искажающими истину.
Изучение архивов Лазаревых знакомит с любопыт-
ными деталями биографии видного государственного
деятеля России М. М. Сперанского.
Михаил Михайлович Сперанский (1772—1839) дру-
жил с Иваном Лазаревичем Лазаревым, поддерживал
добрые отношения с Лазаревыми. После смерти старше-
го из братьев «Сперанский не прерывал своих связей с
домом Лазаревых и продолжал заниматься делами
братьев его Мины Лазаревича и Иоакима Лазаревича:
им составлены были бумаги по вопросам, возникшим
относительно армян, горнозаводских имений, соляных
промыслов, Лазаревского института восточных язы-
ков»21. К чести Лазаревых надо сказать, что они были
в добрых отношениях со Сперанским и в те годы, когда
тот был в фаворе и во время его невзгод. Но дадим сло-
во биографу Сперанского, автору двухтомной «Жизни
графа Сперанского» — М. М. Корфу.
Известно, что в марте 1812 года Сперанский был
арестован и сослан в Нижний Новгород- под строгий над-
зор полиции, а несколько позже переведен в Пермь.
Корф писал: «Чувство теплого доверия к человечеству
поддержано было в нем (Сперанском. — А. Б.) при об-
щих гонениях, благородными действиями двух семейств:
Всеволожских и Лазаревых... Семейство Лазаревых,
состоявшее, как мы уже знаем, в давнишней приязни с
Сперанским, не изменило ему и в несчастии. Христофор
Иоакимович Лазарев, тогда еще почти юноша, приехав
в Пермь по делам обширных своих имений, поспешил
доставить заточенному все возможные там удобства
жизни и старался развлекать и утешать его... Эти одол-
жения, эту дружбу, оказанные ему в самые тяжкие ми-
нуты его жизни, Сперанский навсегда сохранил в памя-
ти своего сердца, и когда горизонт его снова прояснил-
ся, он постоянно и с жаром покровительствовал почтен-
81 Письма графа М. М. Сперанского к X. И. Лазареву. СПб.,
с.
Г?
13
ному семейству Лазаревых, продолжая до самой своей
смерти, тесную с ним связь, особенно с Христофором
Иоакимовичем»22.
В одном из писем, датированном 1816 годом, Сперан-
ский писал: «Милостивый государь, Яким Лазаревич, я
не могу оставить моего уединения (в то время Сперан-
ский находился в своем Новгородском имении, ^Велико-
полье. — А. Б.), не принеся Вам истинной моей благо-
дарности за все знаки участия Вашего в судьбе моей в
такое время, когда не многие смели или хотели призна-
вать себя даже и в знакомстве со мной»23.
Вероятно, не лишены интереса сведения о том, что
находящийся в ссылке Сперанский свои письма к Алек-
сандру I посылал не почтой, а, как говорили тогда, с
оказией, в частности через Лазаревых.
Вот почему в архивных фондах Лазаревых сохрани-
лись рукописные копии некоторых проектов Сперанско-
го, а письма его к Лазаревым составили целую книгу,
изданную позже, в 1864 году, в Петербурге под назва-
нием «Письма графа М. М. Сперанского к X. И. Лаза-
реву».
К слову сказать, по возвращении своем в Петербург
М. М. Сперанский жил в одном из домов, построенных
Лазаревыми и переданных ими па содержание
григорианских церквей столицы. По соседству
райским жили Лазаревы
по Невскому проспекту).
армяно-
со Спе-
и № 40
(ныне это дома № 42
Лазаре-
из огромных архивов
написания книги «Правда ин-
Некоторые материалы
вых уже послужили для
терсснсс легенд» (М., 1975).
Настоящая книга состоит из отдельных очерков, свя-
занных между собой тем, что материалы для них извле-
чены из фамильных архивов Лазаревых и Абамелек-Ла-
зарсвых, Лазаревского института восточных языков, а
также тем, что сюжеты очерков касаются общественно-
полнтическои и культурно-просветительской деятель-
ности Лазаревых. Ранее написанная книга в перерабо-
таппом виде вошла в данное издание.
с. 82^ М м- Корф. Жизнь графа Сперанского. Т. 1. СПб., 1861,
Письма графа М. М. Сперанского к X. И. Лазареву, с. 6.
ПЕРВЫЕ ПАМЯТНИКИ
АРМЯНСКОЙ КОЛОНИИ ПЕТЕРБУРГА
XVIII века
Небольшая армянская колония в Петербурге, возник-
новение которой относится к первому десятилетию
XVIII века, сыграла большую роль в укреплении русско-
армянских политических и культурных связей *.
Первые упоминания об армянах в Петербурге отно-
сятся к 1708 году, а в 1710 году в городе уже были осно-
ваны «армянские конторы» 1 2.
В 1712 году Петербург был объявлен столицей. Пе-
ремещение политического центра России в Петербург
сопровождалось энергичными мерами Петра I, направ-
ленными на привлечение в новую столицу русских и
иноземных купцов, превращению города в важный тор-
говый порт на Балтийском морс.
Армянские купцы и торговые компании рассматрива-
ли Петербург не только как транзитный пункт на путях
между Востоком и Западом. Они понимали выгоду соз-
дания армянской колонии в политическом центре России.
Сознавали это также и деятели армянского освободи-
тельного движения, о чем говорит, в частности, просьба
сподвижника Исраэла Ори3 архимандрита Минаса «о
дозволении строить в С. Петербурге армянскую цер-
1 О возникновении армянской колонии в Петербурге см. статью
К. Н. Григорьяна «Армянская культурная колония в Петербурге
в XVIII веке» («Известия АН АрмССР». Ер., 1953, № 9, с. 53—74).
2 ЦГИА, ф. 880, оп. 5, д. 108, л. 12.
3 Исраэл Ори (1658—1711)—деятель армянского освободитель-
ного движения. Будучи в 1701 году в Чоскве, получил от Петра I
обещание поддержать движение армянского народа против т\ред-
кого п персидского гнета.
15
ковь»4, датированная 1?14 годом. К. Н. Григорьян опи-
раясь на сведения, по которым в 30-х годах ЛУШ в. в
Петербурге существовала Армянская улица и поэтому
появилась необходимость иметь постоянного священни-
ка, пришел к заключению, что в городе среди его посто-
янных жителей были уже и армяне5.
Армянская колония вначале располагалась, вероят-
но, на Васильевском острове. Официально участком, за-
селенным армянами, владели Лука Ширванов, затем
«бенгальский гражданин, армянский купец и ювелир Ар-
темий Шериман»6, владелец мануфактур, судов, кото-
рый считался главой армянской колонии в 40—50-х го-
дах XVIII в. Но уже в 50-х годах он имел дома не толь-
ко па Васильевском острове, но и близ Зимнего дворца.
Мы не располагаем точными сведениями о числен-
ности армянской колонии Петербурга в XVIII веке.
К. Н. Григорьян, ссылаясь на архив Абамелек-Лазаре-
вых, отмечает, что число армяп — постоянных жителей
Петербурга в 80-х годах XVIII в. не превышало 150 че-
ловек7. И. Г. Георги приводит другую цифру: «Армян-
ский приход состоит не более как из ста человек» 8. Но
несмотря на малочисленность армянской колонии, ее
члены сооружают в Петербурге в XVIII веке армянские
церкви.
Как уже сказано, наиболее влиятельным лицом сре-
ди армян Петербурга был Лука Ширванов, который и
получил в 1740 году разрешение построить армянскую
церковь. К. Н. Григорьян, ссылаясь на книгу П. Н. Пет-
рова «История Санкт-Петербурга» (с. 401, с. 54) 9, пи-
шет, что «один из первых армян — жителей Петербур-
га, Лука Ширванов, получил „высочайшее" разрешение
построить на территории собственного дома небольшую
армянскую каменную церковь, разумеется, на свои же
средства» 10. Но вызывает сомнение его утверждение о
«Собрание актов, относящихся к обозрению истории армян-
ского народа». Ч. 1. М., 1833, с. 358.	не
в пгл^пГ Р?1 н’ АРмянская культурная колония..., с. 54.
? км г Ф’ 252, оп- Г ч. 1, д. 19, л. 10.
я м г *гРНГ0Рьян. Армянская культурная колония..., с. 55.
ппиипгп тплпГг г" т?писа?,»с российского императорского сто-
рестностях о.юго^""СПб? 1794°c“2®CTOnp"Me4al'^ьиостей в ок-
’о Вышла в Санкт-Петербурге в 1884 году.
р и го рьян. Армянская культурная колония , с. 55.
16
Лазарь Назарович Лазарев (1700—1782).
Художник И. П. Аргунов
том, что в начале 40-х готов церковь эта была построе-
на. Дело в том, что в книге, вышедшей в конце XVIII ве-
ка, она еще не упоминается ”. Кроме того, уместно за-
даться вопросом, стоило ли сооружать еще одну армян-
скую церковь через 30 лет на том же Васильевском ост-
рове, если одна уже была; и наконец, не слишком ли
много церквей для прихода в 100—150 человек. Скорее
всего слова «на территории собственного дома» следует
понимать так, что Лука Ширванов отвел для церков-
ных служб часть своего дома.
Сооружение первых армянских архитектурных памят-
ников в Петербурге, сохранившихся до наших дней, так- * 2
11 И Г Георги Описание российского., столичного города.
2 Зак 429	17
Иван Лазаревич Лазарев (1735—1801).
Художник И. Б. Лампи-старший
же, прямо пли косвенно, связано с фамилией Лазаре-
вых.
Переезд в середине 60-х годов XVIII в. старшего из
братьев Лазаревых, Ивана Лазаревича, в Петербург, его
энергичная деятельность на экономическом поприще и
в области политики, широкие связи с придворными кру-
гами и крупными государственными деятелями сделали
его самым влиятельным членом армянской колонии Пе-
тербурга. II.
II. Л. Лазарев и другие армяне «в 1770 г. просили
разрешение на строительство в Москве и Петербурге ар-
мянских церквей. 2-го мая 1770 г. последовал именной
высочайший указ, во исполнение которого в Петербурге
была отведена... под церковь земля по Невскому про-
спекту и приступлено было к постройке... на доброволь-
ные приношения прихожан, в которых значительная до-
ля принадлежала ювелиру Ивану Лазареву»12. Армян-
ская церковь на Невском проспекте строилась архитек-
тором Ю. М. Фельтеном. Он же по заказу Лазаревых
построил и несколько домов около церкви. К 1778 году
армянская церковь была, видимо, готова вчерне, а мо-
жет быть, и окончательно выстроена. Известно, что в
печатных источниках дата постройки армянской церкви
дана различно: Зиновьев в своей истории Лазаревского
института приводит 1780 год, Грабарь считает, что
«Фельтен построил армянскую церковь в 1783—
1789 гг» 13. Однако известно, что церковь была освящена
18 февраля 1780 года и носит имя св. Екатерины. На
церемонии освящения церкви присутствовал Г. А. Потем-
кин. (Можно допустить, что факт его присутствия на
освящении церкви имеет косвенное отношение к проек-
там армянской знати провозгласить светлейшего князя
царем будущего армянского госутарства.) В настоящее
время на здании укреплена мемориальная плита с над-
писью: «Памятник архитектуры XVIII века. Здание быв-
шей армянской церкви св. Екатерины. Построена в
1771 —1780 гг. Архитектор Ю. М. Фельтен. Охраняется
государством».
Через десять лет после завершения строительства
церкви на Невском проспекте, «в 1791 г., Иван Лазаре-
вич... построил также на своем иждивении другую ар-
мянскую церковь в Санкт-Петербурге, на Васильевском
острове... где было отвечено место для погребения» н.
Лазаревы были людьми широких взглядов и не чуж-
дыми общественных интересов. В архивных источниках
и публикациях мы не раз сталкиваемся с упоминаниями
о больших суммах, пожертвованных этой семьей на со-
оружение и содержание школ. Армянские исследователи
истории педагогической мысли и школьного образования
” ЦГАДА, ф. 1252, д. 425, л. 2.
19 Там же, д. 19, л. 39.
ы ЦГАДА, ф. 1252, д. 214, л. 1 об.
18
19
Армянская церковь в Ленинграде. Архитектор Ю. М. Фельтен
убедительно доказывают, что представители нарождав-
шейся армянской промышленной буржуазии в России
отстаивали в конце XVIII — начале XIX века светское
и, что не менее важно, женское образование с изучени-
ем родного и иностранных языков, «Недалеко от Пе-
20
Интерьер армянской церкви в Ленинграде
тербурга, — читаем мы в архивном документе от 20 фев-
раля 1784 г., — построена иждивением господина дво-
рянина Ивана Лазаревича Лазарева градская народная
школа, которая минувшего января 28-го числа и откры-
та. На содержание же сей школы внесено от г. Лазаре-
ва тысяча рублей и учеников вступило уже довольное
число» ,5.
Известный исследователь С. Г. Арешян пишет: «В де-
лах Петербургского армяно-григорианского духовного
правления сохранялись сведения о том, что в 1800 году
в Петербурге была армянская школа, помещавшаяся в
церковных домах по Невскому проспекту» ,6. Но еще
раньше именно здесь, на Невском проспекте, «была ос-
нована в 1780 г.16 17 и функционировала первая армянская
типография в России» 18. Ее создателем был Григорий
Ходжамалович Халдарян (Халдаров) поборник просве-
щения, автор ряда работ, в том числе армяно-русского
словаря, изданного в Петербурге в 1788 году.
После смерти Халдаряна его дело продолжала его
жена — Катаринэ Захаровна Халдарян — первая армян-
ская женщина-издатель19. С. Г. Арешян подчеркивает,
что именно Катаринэ Халдарян суждено было издать
труд «первой армянской женщины-литератора в России
„девицы Клеопатры Сарафовой“... первый учебник рус-
ского языка для армян»20 1. Первая петербургская армян-
ская типография просуществовала до 1789 года, а затем
была переведена в Нахичевань-на-Дону. Забегая вперед,
скажем, что в 1812 году в тех же домах по Невскому
проспекту была открыта вторая армянская типография
в Петербурге.
16 Там же, т. 1, ч. 1, д. 19, л. 51.
” С. Г. Арешян. Армянская печать..., с. 18.
17 По располагаемым мною архивным материалам, типография
была основана Халдаровым не в 1780, а в 1785 году. К. Г. Гри-
горьян считает датой основания типографии 1783 год. См.'
К- Н Григорьян. Армянская культурная колония..., с. 60.
м С. Г. Арешян. Армянская печать..., с. 16.
Там же, с. 17.
20 Там же.
II
НА МОСКОВСКОЙ ЗЕМЛЕ
Армянские колонии в России — в Армавире, Астраха-
ни, Григориополе, Каменец-Подольске, Кизляре, Львове,
Нахичевани-на-Дону, Петербурге — сыграли важную
роль в культурной жизни армянского народа. Но, не-
сомненно, особое место занимала колония в Москве.
Академик М. Н. Тихомиров в одной из своих послед-
них работ, посвященной истории России XIV—XV веков,
отмечал, что «видное место в международной торговле,
происходившей на волжском пути, принадлежало ар-
мянским купцам. Колонии их с древнего времени суще-
ствовали в Великих Болгарах, надгробные плиты с ар-
мянскими надписями найдены в Великих Болгарах и в
Казани. В Москве также была армянская колония»
Основание армянской колонии в Москве М. Н. Тихоми-
ров относит к началу XV века. «Можно считать несом-
ненным и существование в Москве более или менее по-
стоянной колонии армян, которые жили на посаде в на-
чале XV века»2. Но еще в 1390 году, как об этом сви-
детельствуют русские летописи, в посаде Москвы
находилось подворье «Авраама Арменина».
Территория Великого посада Москвы XIV—XV ве-
ков охватывала район, который позже стал называться
Китай-городом. Отношения между русскими и армянами
носили дружественный характер. «Рядовые русские лю-
ди не чувствовали больших различий между правосла-
вием и армянским вероисповеданием, охотно общались
и пировали с армянами, допускали их в свои церкви,
дружили и вступали с ними в брак» 3. В другой работе
1 М. Н. Тихомиров. Средневековая Россия на международ-
ных путях (XIV—XV вв.). М., 1966, с. 105—106.
2 М. Н. Тихомиров Древняя Москва. М., 1947, с 142
а Там же, с. 143
23
М. И. Тихомиров пишет: «Любопытно, что один русский
митрополит в своих поучениях ожесточенно осуждает
браки и кумовство между русскими и армянами. Значит,
такие браки и кумовство бывали на деле, иначе зачем
бы стоило о них говорить» 4.
Армянские советские историки, ссылаясь на публика-
ции и архивные источники, считают, что «со второй по-
ловины XVII в. и начале XVIII в. в Россию потянулись
не только армянские купцы и представители духовенст-
ва, но также и армянские ремесленники и первые ма-
нуфактуристы» 5.
Русское правительство поддерживало и поощряло ар-
мянские торговые компании, разрешало им строить, на-
пример в Астрахани, суда для перевозки товаров и от-
крывать фабрики. Среди армян — владельцев мануфак-
тур в Москве в XVIII веке был наиболее известен
«шелковый в Москве фабрики содержатель Захар Шери-
ман из армян, уроженец города Испагани»6.
В XVIII веке определяющим фактором в русско-ар-
мянских отношениях становятся уже не экономические
связи, а борьба за освобождение Армении, движение
армян за присоединение к России. Освободительная
борьба выдвинула выдающихся общественных и полити-
ческих деятелей. Мы уже говорили, что среди них наибо-
лее заметные роли в России во второй половине
XVIII века принадлежали Ивану Лазаревичу Лазареву
и Иосифу Аргутинскому. Лазаревы переселились в Рос-
сию из Нор-Джуги7 в первой половине XVIII века и
обосновались в Астрахани, где издавна существовала ар-
мянская колония, а несколько позже переехали в Моск-
ву. В 1758 году Лазарь Назарович Лазарев купил в
Москве дом и земельный участок у «содержателя шелко-
5 п Н- Тихомиров. Средневековая Россия..., с. 106.
П. Т. Арутюнян. Освободительное движение армянского
народа в первой четверти XVIII века. М., 1954, с. 185.
6 Собрание актов... Ч. 1, с. 21.
ywtt°P’Джуга (Новая Джульфа) былд основана близ Исфахана
в XVII веке армянами — переселенцами из старой Джульфы. Ар-
мянская торговая буржуазия Нор-Джуги играла видную роль в
международной торговле. Более подробно об этом см.: В. А. Ба ft-
бур тян. Армянская колония Новой Джульфы в XVII веке. Ер.,
вой фабрики Захария Игнатовича Шеримана»8. Новые
владения Лазаревых9 10 11 находились между Мясницкой
улицей и Маросейкой, в той части города, где еще при
Петре I было разрешено селиться и приобретать дома
иностранцам. В этом районе владели землей и домами
русские вельможи Строгановы, Куракины, Юсуповы,
знаменитый А. Д. Меншиков. В Телеграфном переулке
до наших дней сохранилась знаменитая «башня Мен-
шикова». Район Москвы, в котором селились преимуще-
ственно армяне, именовался Столпов переулок по нахо-
дившейся «поблизости православной церкви св. чудо-
творца Николая, что в Столпах» ’°.
В XVII веке переулок «именовался Артамоновским
по находившемуся в нем владению крупного государст-
венного деятеля, одного из создателей русского театра,
боярина Артамона Матвеева» ”. В архиве Абамелек-Ла-
заревых сохранилось описание части нынешнего Армян-
ского переулка начала XIX века. Зтесь «был огромный
каменный дом знаменитого боярина... Матвеева, ... коего
8 ЦГИА, ф. 880, оп. 5, д. 173, л. 2.
Упомянутый выше Шариманян (Шериман) и владельцы фабрик
и земельных участков в Петербурге и Москве Шариманяны были
представителями одной фамилии. Эта семья в Новой Джульфе воз-
главляла армянскую католическую общину. В 1699 году австрий-
ский император пожаловал ей графский титул (см.: В. А. Б а й б у р-
тян. Армянская колония Новой Джульфы, с. 94—95). В архивных
документах первой половины XVIII века упоминаются в Москве
иноземец, армянин Игнатий Францев Шериман и его сын Захар Иг-
натьевич Шериман (ЦГАДА, ф 1252, on. 1, д. 271, л. 1 об.). «Игна-
тием Францевым Шериманом (иноземец, армянин), компанейшиком
шелковой мануфактуры» были куплены эти земли у различных лиц:
Воейкова, князя Юсупова и др., а уже у сына Игнатия Шеримана —
«содержателя шелковой фабрики Захара Игнатьева Шеримана — двор
с каменным и деревянным строением в приходе Николая Чудотвор-
ца в Столпах был куплен в 1758 г мая 18-го дня Лазарем Назаро-
вичем Лазаревым» (там же).
• И позже Лазаревы покупали земли и дома в этом же районе.
Так, Иван Лазаревич Лазарев купил дом у братьев Мешерских;
в 1828 году советник Иван Екимович Лазарев приобрел у М. А Сал-
тыковой каменный дом и участок, который примыкал к дому Вене-
витинова (ЦГАДА. on. 1, д. 264).
10 В работах XVIII века переулок часто назывался и Николь-
ским и Столповским по названию церкви св. Николая и Симеона
Столпника (см.: «Указатель улиц и домов столичного города Моск-
вы», с. 37).
11 Имена московских улиц. М., 1975, с. 33.
24
25
Мина Лазаревич Лазарев (1737—1809)
прах почивает против дома г. Лазарева на погосте... в
каменной палатке, не давно построенной правнуком сего
MtnEi1?13 * ^вс9.ва’ гРаФом Николаем Петровичем Ру-
М?Ь1М>> ' ( амятппк-падгробие на могиле бояри-
кпчгипУ.сеВЗ гС сохРаиплся- О Румянцевых напоминает
пн Богл'п °¥ ,11ЯК па уг,1у АР^яиского переулка и улп-
иы boi дана Хмельницкого.)
ним^смые ^Рне ч°бя в,1има,,,,с» что позиции, ранее за-
с середины XVI? ” тсчсн,,с почти столетия (начиная
дому Лазаревых. Р°ДОМ ШаРима,,Я11» переходят к
Пва^НОмпес)3, поресхавший Т 11азароВ11^ Лазарева
Петсобуог как /-Р хав1и,,н в середине 60-х годов в
У v упоминалось, поручил сооружение
11 ЦГИА, ф. 880, оп. 5, д. 111, л. 3.
Армянская церковь в Москве. Архитектор Ю. М. Фельтев
Вид после перестройки 60-х годов XIX в.
архитектору
армянской церкви известному в столице
Ю. ЛА. Фельтену 13.
По проекту Фельтеиа была построена в 1779 году ар-
мянская церковь в Москве «иждивением дворянина Хри-
13 Юрий Матвеевич (Георг фридрн.х) Фельтон (1730—1801),
профессор, придворный архитектор, а позже директор Академии ху-
дожеств, построил много домов и церквей в Петербурге и Москве.
27
2G
Стофора Лазаревича (третий из четырех братьев.—
А. Б.) Лазарева, поблизости православной церкви
св. чудотворца Николая» 14, хотя разрешение на ее со-
оружение было получено еще в 1/70 году. (По словам
известного историка Москвы П. В. Сытина, в 1781 году
армянам было разрешено построить в Столповом пере-
улке «свою церковь. С этого времени переулок стал на-
зываться Армянским» 15.)
Но не эта церковь была первым армянским храмо-
вым сооружением в Москве. За несколько десятилетий
до этого на Пресне, в районе Грузинской слободы, по-
строили армяне церковь. Известно, что на Пресне еще
в конце XVII века, в связи с активизацией дипломатиче-
ских и культурных связей Грузии и Москвы, возникла
грузинская колония, значительно возросшая в первой
трети XVIII века, когда сюда переселился лишившийся
трона царь Цартлии Вахтанг VI, с примерно полутора
тысячами выходцев из Грузии. В свите царя было зна-
чительное число армян.
В 1731 году Вахтанг VI выделил им земельный уча-
сток на Пресне для сооружения армянской церкви и
кладбища при пей 16. Здесь и была построена в 1746 го-
ду армянская церковь Успения Пресвятыя Богороди-
цы 17, а по Большой Грузинской улице — дома армян-
ской церкви18 *. Неподалеку несколькими годами позже,
«в 1760 г. грузинским царевичем Георгием Вахтангови-
чем» |У была сооружена церковь Георгия Победоносца,
по названию которой площадь, где был поставлен этот
храм, стала называться Георгиевской. Таким образом,
По возвращении из-за границы (где он изучал архитектуру) Фель-
тен работал у Растрелли. Фельтен показал себя не только хорошим
архитектором (им были построены церкви православные, протестант-
ские, армянские), но и специалистом в области прикладного искус-
ства (по его рисункам отливали решетки, в частности — знамени-
тую решетку Летнего сада), а также планировщиком. Фельтен
имел косвенное отношение к памятнику Петру I. За проект места
для конной^ статуи Петра I 23 января 1770 года он получил от им-
ператорской Академии художеств звание профессора
н ЦГАДА, ф. 1252, on. 1, д. 271, л. 1.
Сытин. Из истории московских улиц. М., 1958.
16 ЦГАДА, ф. 1252, д. 383.
” ЦГИА, ф. 880, оп. 5, д. 111, л. 3.
1ч Указатель улиц и домов столичного города Москвы, с. 153.
Имена московских улиц, с. 118.
Еким Лазаревич Лазарев (1743—1826).
Скульптор Т. Ж. Жак
церковь в Столповом (Армянском) переулке была вто-
рым в Москве армянским храмом.
Третью армянскую церковь соорудили «на Вагань-
ковском поле иждивением... двух братьев: Мины и Иоа-
кима Лазаревичей Лазаревых... в лето... 1815-е нюня
1 дня, в первопрестольной столице Москве» 20 (в клад-
бищенскую церковь были перенесены из пресненской ар-
мянской церкви тела погребенных в ней родственников
Лазаревых).
Церковь сохранилась до наших дней. Не очень инте-
ресная в архитектурном отношении она напоминает о на-
20 А. 3. Зиновьев Исторический очерк Лазаревского инсти-
тута восточных языков. М., 1863, с. 101.
28
29
правлениях зодчества первом четверти XIX века. (Со-
ветский ученый Л. С. Хачикян считает, «что у армян в
Москве была церковь еще с конца XIV в. См.:
Л. С. Хачикян. Армяне в древней Москве и на пу-
тях ведущих в Москву». — «Вестник Матенадарана».
Ер.’ 1980, № 3, с. 106.)
Возвращаясь к рассказу о церкви в Армянском пе-
реулке, следует отметить, что в начале 20-х годов XIX в.
церковь эта перестраивалась под руководством крепост-
ного архитектора И. М. Подъячева, а скульптуры для
нее были сделаны знаменитым И. П. Витали 21.
Обращает на себя внимание такой факт. Армянские
церкви Москвы и Петербурга «не имели колоколов и
колоколен подобно господствующей церкви»22. II толь-
ко через несколько десятилетий после того, как церкви
были построены, «тайный советник Христофор Екпмовнч
Лазарев 14 октября 1864 г.»23 обратился к министру
внутренних дел с просьбой об «исходатайствовании вы-
сочайшего соизволения на употребление при богослуже-
нии в армянских церквах колоколов» 24. Разрешение бы-
ло получено в следующем году и тогда же были купле-
ны колокола для Петербургской армянской церкви и
«употреблены при богослужении». В 1866 году архитек-
тор Собольщпков построил «особую колокольню» 25 при
армянской церкви в Армянском переулке Москвы.
Если по традиции прошлого Армянская улица (Ар-
мянский переулок) в Москве получила свое название
после сооружения здесь церкви, то широкую известность
она приобрела благодаря Институту восточных языков.
Москва — культурный центр
армянского народа
зпа^нм^гп^пп С03дан,,я Лазаревского института и
условиях жизни япЛЛЯ аРмян кроятся в исторических
 рмянского народа, его колоний в Рос-
22 ЦгЙаАфФ88025п’ °?' д- 303’ л- 372- 375.
24 Там же 88°’	5’ Д’ 1221 л- 2-
24 Там же.
26 Там же.
30
сии и политики русского правительства по отношению
к народам Закавказья.
Современная армянская историография совершенно
справедливо отмечает, что «XVIII век занимает особое
место и имеет важное значение в многовековой истории
армянского народа, в частности в истории освободитель-
ного движения»26 *. Именно в начале XVIII столетия в
армянском освободительном движении «победила та
идеология, согласно которой спасение родины является
прежде всего непосредственным делом ее сыновей»27.
Освободительное движение охватило не только все слои
армянского общества, что само по себе имело чрезвы-
чайное значение, но также и его колонии вне террито-
рии исторической Армении.
Деятели армянского освободительного движения ви-
дели предпосылку восстановления государственной са-
мостоятельности в создании армянского войска. Но со-
вершенно очевидно, что военная сторона не является
единственной в восстановлении государственности. И не
случайно, что именно Иван Лазарев, .Иосиф Аргутнн-
ский, Нерсес Аштаракский и другие являлись инициа-
торами создания нескольких светских учебных заве-
дений и типографий. Это следует отметить по той при-
чине, что и Иосиф Аргутинский и Нерсес Аштаракский
занимали высокое положение в армянской церковной
иерархии.
Создание школ, типографий — просветительскую дея-
тельность еле чует рассматривать как одну из задач на-
ционально-освободительного движения.
Иван Лазаревич Лазарев хорошо понимал значи-
мость образования и для национально-освободительного
движения и в жизни армянских колоний. Просветитель-
ская деятельность Лазаревых выходила далеко за рам-
ки благотворительности, и ее следует рассматривать
многопланово.
Представляя нарождавшуюся промышленную бур-
жуазию, Лазаревы прекрасно видели необходимость рас-
пространения образования. Во многих своих имениях
они построили школы и прекрасные по архитектуре
28 А. Н. Хачатрян. Военно-исторнческий очерк.— Армянское
войско в XVIII веке. Из истории армяно-русского военного содру-
жества. Ер., 1968, с. 16.
27 Там же, с. 33-
31
Артемий Иванович Лазарев (1768—1791).
Художник И. Б. Лампи-старший
Церкви. Нельзя не отметить, что семья Лазаревых невзи-
рая на побудительные мотивы содействовала обучению
некоторых своих способных крепостных художественным
ремеслам и искусству. Армянское дворянство в России
и армянская буржуазия, не чуждая патриотических ин-
тересов, содействовали распространению просвещения,
приобщению армянского юношества к науке и культуре.
Хотя официальные круги царской России не только не
помогали а скорее противодействовали созданию армян-
ских учебных заведений, все же в различных городах
страны— Москве, Нахичевани-на-Дону, Астрахани, Тиф-
се ыли основаны армянские училища типографии,
ледует сказать, что армянские учебные заведения бы-
-го™аСТНЬ1МИ’ созданными главным образом на благо-
ки птТпп^НЬ1е сРедства> и не получали никакой поддерж-
ки от правительства.
По традиции, установленной самими Лазаревыми,
основателем армянского учебного заведения в Москве
признается Иван Лазаревич Лазарев. В завещании, со-
ставленном 4 января 1800 года, он предписывал своему
наследнику, младшему брату, Екиму Лазаревичу Лаза-
реву, внести в опекунский совет 200 тыс. рублей ассиг-
нациями, чтобы «имеющейся составиться из %%-ов зна-
чительною суммою соорудить со временем приличное
здание для воспитания и обучения бедных детей из ар-
мянской нации» 28. Сразу же после окончания Отечест-
венной войны 1812 года Еким Лазарев приступил к
строительству учебного заведения в ААоскве, в районе,
издавна заселенном армянами, где Лазаревы владели
землей и домом.
Не случайно было решено основать армянское учеб-
ное заведение именно в Москве. Во-первых, в ней суще-
ствовала сравнительно большая армянская колония; во-
вторых, наличие старейшего университета (к началу
XIX века—единственного в России) внушало надежду
на хорошую организацию учебного процесса в училище,
а также на приобщение армянской учащейся молодежи
к передовой культуре русского народа. Следует иметь
в виду, что Армения в то время не была еще в составе
Российской империи и о создании учебного заведения на
территории Закавказья говорить не приходилось.
В мае 1815 года «Лазаревское армянское учебное за-
ведение восприняло предварительное бытие свое»; было
«открыто преподавание разных наук для поступивших в
опое воспитанников, как из армянской, так и других на-
ций, и начало оно действовать»29.
За семьей Лазаревых, несших все расходы по строи-
тельству и содержанию учебного заведения, а также да-
вавших средства на бесплатное обучение значительного
числа воспитанников, закреплялось право попечителей.
С момента возникновения это частное училище от-
личалось от других тем, что было русско-армянским по
контингенту учащихся; учебный план предусматривал,
помимо обычного курса русских гимназий, преподавание
армянского языка, армянской словесности и ряда других
28 Государственный исторический архив города Москвы (далее —
ГИАГМ), ф. 213, on. 1, д. 1, л. 145.
29 Там же.
33
3 Зак. 429
32
дисциплин для армянского юношества, а также изуче-
ние восточных языков. Совместное обучение армян и
русских в одной школе, в школе, находящейся в центре
русской культуры, рассматривалось основателями ин-
ститута как исключительно полезное гражданское начи-
нание в воспитании юношества, приобщении его к рус-
ской и европейской культуре. Восточные языки были
включены в программу института по инициативе Лаза-
ревых. Они, как и многие другие представители армян-
ских кругов, прекрасно сознавали значение восточных
языков для России и для армян, значительная часть ко-
торых находилась в пределах Иранской и Османской
империй. В течение короткого срока Лазаревский инсти-
тут со значительной помощью преподавателей Москов-
ского университета превратился в одно из лучших
учебных заведений Москвы.
Уже в первые десятилетия существования институт
привлекал к себе внимание известных писателей и уче-
ных того времени. Достаточно сказать, что его в свое
время посетили А. Гумбольдт, М. Броссе, В. А. Жуков-
ский, Н. И. Гнедич, П. А. Вяземский, А. С. Грибоедов,
А. С. Пушкин, деятель греческого освободительного дви-
жения А. Ипсиланти. Нельзя не отметить пребывание
в пансионе института в 1829 году 11-летнего И. С. Тур-
генева.
othochtcJLh00^0 подчеРкнУть» что основание института
дилась пол п врсмени’ когда территория Армении нахо-
п" т е АСТЬЮ сУлта”™ой Турции и шахского Ира-
России СочпяиЛХ°ЖДеНИЯ Восточной Армении в состав
масштаба И С т ДЛ” армян Умного заведения такого
ин в TvDHHii по пп»М уров,,ем пРеп°Давания ни в Иране,
И Та» г,,прадставлвлось возможным.
Г. И. Каианов’л ДИРСКТОР Лазаревского института
которые вменяют в ошибкуВоснов<<В011реКИ м,1е1,ию ™'
ведения для армянских оп ЛЯМ УчРсжлсп"е за'
мест их жительства уроженйев не по близости от
счастливейшее услокп?’ видим в этом выборе главноеи
Если выставляемое требоТа™?0™00™ И пРоцвеТанИЯ'
зумные основания п реоование могло иметь за себя ра-
дения Армении в cocTaTS"! Время <Т*. е. после вхож-
вершеино не поимр^ТЛ России.-Д. Б.), то оно СО-
века тому назад Ня^ К заведению, возникшему пол-
2Д- Наи<5™ее населенные армянами горо-
да принадлежали Кавказским и Закавказским областям,
но хаотическое состояние их в ту эпоху мало могло спо-
собствовать правильному развитию учебного заведения.
Между тем Москва разом удовлетворяла всем требова-
ниям. В ней уже с давних лет существовала значитель-
ная колония армян... Но сверх того она, как средоточие
русской образованности, с своим знаменитым Универ-
ситетом, открывала все способы наилучшего развития
всякого учебного заведения. Относительно же питомцев
основанного Лазаревыми заведения она представляла
еще одно неоценное условие: знакомила их с языком,
жизнью и нравами того общества и государства, которо-
го согражданами они должны были сделаться со вре-
менем» (Речи и отчет, произнесенные в торжественном
собрании Лазаревского института. М., 1865, с. 17—18).
Связав свои надежды на освобождение с русским на-
родом, армянские патриоты стремились предусмотреть в
учебных программах армянских школ, создаваемых на
территории России, изучение русского языка, словес-
ности и других дисциплин русских учебных заведений.
Политика самоизоляции, национального обособления бы-
ла чужда передовым патриотическим силам и историче-
ским традициям армянского народа.
После вхождения Восточной Армении в состав Рос-
сии в конце 20-х годов XIX в. армянские колонии про-
должали длительное время играть выдающуюся роль в
общественной, политической и культурной жизни армян-
ского народа. Их деятельность неотделима от истории
армянского народа. Однако роль Лазаревского институ-
та как учебного и научного центра была совершенно иск-
лючительной в течение нескольких десятилетий прошлого
века. Пе только в России, но и за ее пределами, в много-
численных армянских колониях не было подобного куль-
турного очага. Что касается других армянских училищ в
России, в частности, Агабабовского в Астрахани, Нер-
сисяновского в Тифлисе, то они были лишены столь бо-
гатой материальной базы, находились вдали от универ-
ситетских центров и пользовались помощью Института
восточных языков в организации учебного процесса,
обеспечении кадрами, учебниками, пособиями. Особый
интерес институт вызывал у армянской молодежи. Сла-
ва его очень быстро распространилась среди армян не
только в России, но и в Иране, Турции, Индии. В тече-
3*	35
34
ние всего XIX века Лазаревский институт оказывал
большое влияние на всю систему образования армян
России. Москва с Лазаревским институтом и Универси-
тетом (в последнем продолжали свое образование значи-
тельное число армян) стала центром по подготовке учи-
телей для армянских школ. Институт направлял своих
выпускников в армянские школы Астрахани, Тифлиса,
Иово-Нахичевана и многих других городов России, а
также в Иран и Египет.
Настойчиво и энергично Лазаревы добивались созда-
ния типографии при институте. Заблаговременно (в
1828 году) был куплен земельный участок, расположен-
ный между зданием института и домом Веневитинова,
с каменным домом и другими сооружениями, а в Петер-
бурге у Иосифа Иоаннесова — типография.
Разрешения открыть при институте типографию Ла-
заревы добились. Они перевезли в Москву типографское
оборудование, и в июне 1829 года типография начала
работать. Но старая типография не была приспособлена
для издания литературы на европейских и восточных
языках. Лазаревы приобретают новые машины, шрифты,
и «круг действий сей типографии с 1830 г. после умно-
жения станов и после устройства различных потребно-
стей распространился, книгопечатанье с успехом про-
должается на 13 языках, европейских и азиатских, коп
суть: российский, армянский, латинский, греческий,
французский, немецкий, английский, итальянский,венгер-
ский, грузинский, сербский, турецкий и персидский»30.
Институт готовил к изданию и издавал учебники, хре-
стоматии, словари и другие пособия, а также книги по
истории армянского народа, его литературе, памятни-
кам, армянскому языку, которыми широко пользовались
в армянских учебных заведениях. Наладив выпуск лите-
ратуры на восточных и западных языках, в частности
литературы учебной, издавая памятники, переводы, ис-
следования, Лазаревский институт внес большой вклад
в отечественную востоковедную науку. Серийное издание
института «Труды по востоковедению, издаваемые Лаза-
ревским институтом восточных языков», выпуски «Этио-
Собрание высочайших указов и актов, относящихся до Мос-
ковского армянского Лазаревых института восточных языков. СПб.,
36
графического фонда имени Н. О. Эмина» вместе с
«Древностями восточной комиссии» — наиболее важные
востоковедные публикации дореволюционной Москвы.
Несомненно, интересен факт публикации именно в
Москве, в типографии Лазаревского института, первого
собрания сочинений Ф. М. Достоевского 31. Публикация
вышла в I860 году в двух томах.
Лазаревский институт вскоре после основания далеко
превзошел рамки частного учебного заведения. Отдавая
дань уважения и признательности фамилии Лазарян, мы
рассматриваем Лазаревский институт как национальное
начинание большой общественной значимости, а его на-
учное наследство как достояние армянского, русского,
азербайджанского и грузинского народов, чьи языки, ли-
тература, культура, памятники и история были предме-
том преподавания, изучения и распространения.
Установилось справедливое мнение: Лазаревский ин-
ститут— alma mater армянского просвещения.
Московский Лазаревский институт — один из лучших
проводников и школа приобщения армянской учащей-
ся молодежи и интеллигенции к передовым идеям рус-
ской и армянской общественной мысли, науки, куль-
туры.
А1ы вправе рассматривать Москву и Лазаревский
институт, в частности, как один из армянских общест-
венно-политических центров, особенно в 50—60-е годы
XIX в. и связано это с журналом «Юсисапайл», «единст-
венной подцензурной трибуной для революционно-демо-
кратической публицистики» своего времени. Степан На-
зарянц, Микаэл Налбандян, Смбат Шахазиз, Рафаэл
Патканян, Раффп и другие выдающиеся общественные
деятели, ученые, писатели были связаны с журналом, со-
трудничали в нем. Вокруг журнала сплотились лучшие
писатели, поэты, которые энергично пропагандировали
ашхарабар, светскую школу, просвещение народа. Зако-
номерность победы нового армянского литературного
языка явление историческое, вызванное социально-эконо-
мическими и политическими изменениями в судьбах ар-
мянского народа. В победе нового литературного языка
немалая заслуга журнала «Северное сияние». Хачатур
31 Ф. М. Достоевский. Сочинения, изд. II. Л. Осповским.
М, тип. Лазаревского института восточных языков.
37
Абовяп Степан Назарянц, Микаэл Налбандян наи(о-
лее выдающиеся деятели, с именами которых связано
становление, пропаганда и распространение нового ар-
минского литературного языка, новой армянской лите-
ратуры, публицистики.
Р В 50-е годы XIX в. на общественном и литературном
поприще появляется новое поколение просветителен и
общее!венных деятелей. Вероятно, будет правильным
распространить известное положение В. И. Ленина о
том, что па смену дворянскому периоду освободитель-
ного движения в России пришел «разночинский или бур-
жуазно-демократический» j2, и к истории освободитель-
ного движения армянского парода.
Талантливая исследовательница С. Г. Арешян осооо
выделяла плеяду армянских интеллигентов, получивших
образование в университетах России в 40—50-е годы,
поколение Абовяпа, Назарянца, Р. Иатканяна, Додохя-
на, К. Иатканяна. К этому списку с полным основанием
мы должны добавить и поставить в первый ряд имя
Налбандяна. 11а политическое поприще вступило новое
поколение. Деятелей освободительного движения армян-
ских просветителей из дворян — Аргутинских, Лазаре-
вых— сменили разночинцы.
Армянское просветительство и армянское революци-
онно-демократическое движение становится с середины
прошлого века частью общероссийского движения и в
русском революционно-демократическом движении оно
черпало вдохновляющие идеи и силы.
Московская школа востоковедения сложилась уси-
лиями профессуры и ученых Московского университета
и Лазаревского института, единственного специализиро-
ванною востоковедного учебного заведения, где предме-
том изучения и преподавания были арабский, персид-
ский, турецкий языки п три языка народов Закавказья
(азербайджанский, армянский и грузинский), а много
позже н узбекский. Обращает на себя внимание, что изу-
чались языки, история народов, чьи судьбы, культура во
всех се проявлениях тесно переплетались на протяжении
веков. 1акпм образом институт внес большой вклад в
арабистику, иранистику, тюркологию, а также в изуче-
Полпо^со^ппю^гг1!.1. ^3- ПРОШЛОГО рабочей печати в России —
iiujuioe соорание сочинении. Г. 25 с 93
38
пне языка, литературы братских народов Закавказья —
азербайджанского, армянского, грузинского.
Отечественная дореволюционная востоковедная шко-
ла складывалась при преимущественной роли русских
ученых, но и с большим участием ученых из среды азер-
байджанцев, армян, грузин, татар и представителей дру-
гих народов России. В Москве трудились на востоковед-
ном поприще: русские — Болдырев, Петров, Корш. Мил-
лер, Холмогоров, Трутовский, Гордлевский; украинец
Крымский; армяне — Назарянц, Эмин, Лазарев, Хала-
тянц, Мсеряни; азербайджанцы — Измайлов, Ризасв,
Гаффаров; грузины — Гургенидзе. Серебряков-Окромче-
делов, Хаханов (Хаханпшвили). Вот далеко не полный
их список.
Лазаревский институт был одним из центров восто-
коведения и вместе с Московским университетом, а поз-
же— с Восточной комиссией Московского археологиче-
ского общества способствовал созданию московской
школы отечественной ориенталистики. В институте пре-
подавали и вели научную работу известные ученые: ака-
демики Федор Евгеньевич Корш, Всеволод Федорович
Миллер, профессора Степан Исаевич Назарянц, Никита
Осипович Эмин, Агафапгел Ефимович Крымский, Левон
Зармайровнч Мсерианц, Владимир Александрович
Гордлевский и другие. Институт совместно с Московским
университетом и Восточной комиссией Археологического
общества внес серьезный вклад в традиционные отрас-
ли востоковедения и в созданные в Москве новые на-
правления в мировой ориенталистике — осстиноведспис,
изучение татского языка.
В Лазаревском институте получили востоковедное
образование Н. И. Ашмарин, X. К. Баранов, В. А Горд-
левский, Б. М. Гранде, Н. К. Дмитриев, Л. И. Жирков,
А. Е. Крымский, И. К. Куснкян, К. А. Мелик-Огаджа-
пяп. Б. В. Миллер. В. Ф Мннорскпй, М. С. Михайлов,
Л. 3. Мсерианц, В. М. Василов, А. Н. Поцелусвскнй,
А. А. Семенов, А. А. Стариков, В. К. Трутовский,
Е. А. Шахазиз, внесшие значительную лепту в отечест-
венную науку и культуру.
Нельзя не отметить, что здесь учились: выдающийся
армянский поэт и общественный деятель Ваан Терян; из-
вестный поэт Смбат Шахазиз; «один из старейших ма-
стеров русской советской литературы, стоявший у самых
3?
ес истоков»33, Владимир Германович Лидин; член-кор-
респондент АН СССР языковед Рубен Иванович Аване-
сов; член-корреспондент АН СССР литературовед Дмит-
рий Дмитриевич Благой. С Лазаревским институтом свя-
заны имена известных деятелей русской культуры Весе-
ловских. Почетный академик Алексей Николаевич Весе-
ловский преподавал в Лазаревском институте, а его сын,
видный литературовед Юрий Алексеевич —учился. Здесь
получил образование «один нз крупных современных за-
падных лингвистов— Р. Якобсон»34. Роман Осипович
Якобсон считает, что «Лазаревский институт сыграл во-
истину огромную роль» в его научном образовании и,
«если проф. Д. И. Ушаков написал в 1918 г. в своем
предложении об оставлении [моем] при университете
(Московском. — А. Б.), что я пришел в Университет
„готовым ученым4*, заслуга [в этом] принадлежит Лаза-
ревскому институту» 35.
В гимназических классах Лазаревского института
учился «ученик и соратник В. И. Ленина, выдающийся
деятель коммунистической партии и советского госу-
дарства»36 А. Ф. Мясников (Мясникян), революционер,
ольшевик П. Н. Макинцян, ранее упомянутый больше-
вик В. А. Терян, Р. П. Катанян.
Конечно, в стенах Лазаревского института учились
и те, кто прославился верной службой царскому прави-
тельству. Среди них и недоброй памяти И. Д. Делянов,
nnvTnJP пРосвсЩения, и не менее известный министр
в ТуптппУм ДСлЛ Лорис-Меликов, и посол России
гия г nnvr ' ^иповьев- Так и напрашивается анало-
рого вывши А ЛсЩпМ~^арСК0Сельским’ из стен к0т0‘
кер И 11 ПУшкип» Декабристы В. К. Кюхельбс-
А. М. ГорчаковУ,ЦИП " м1,НИстР иностранных дел
имелаКХ7сТкш^	международное значение
ском атбекпм ”5 скриптов на армянском, перепд-
рапнаЛЛ«аревУскомКОМ " М"°™х Л«'г"х языках' С°6’
го собрания - первая ,""тУте. «Среди уникумов это-
________срвая (армянская. — А. Б.) рукопись,
54 ЙпсРта^'тиУ23013*’ 10х-1979.
I8.XI.1965.1 Симонов. Два века русской поэзии.—
м Боец революций—настоящей работы).
у II 1966
40
имеющая точную дату» 37, — древнее «Лазаревское еван-
гелие» 887 года. (В настоящее время «Лазаревское еван-
гелие» хранится в ереванском Матенадарапе.)
Рукописи тщательно изучались и, что особенно важ-
но, издавались, вводя в научный оборот новые сведения
по истории и истории культуры пародов Закавказья,
Ближнего п Среднего Востока
Нельзя не упомянуть о библиотеках Лазаревского
института, в которых было собрано более 40 тысяч
книг, в том числе в так называемой библиотеке Специ-
альных (высших) классов, предназначенных для изуче-
ния Востока, книги свыше 12 тысяч названий.
Следует отметить, что московское армянское сту-
денчество, и в том числе воспитанники Лазаревского ин-
ститута, явились инициаторами важного начинания —
возрождения нового восточноармянского реалистическо-
го театра. В этом сказалось благотворное влияние рус-
ского передового реалистического театра—театра
Островского и Щепкина. Первые спектакли, сыгранные
армянскими студентами в Москве в 1858 году, — как
пишут советские исследователи, — явились не случай-
ным эпизодом в двухтысячелетней истории армянского
театра, знавшей периоды подъема, спада и полного
упадка театрального искусства, а началом его новой
эпохи.
Широкие культурные и научные связи русского и ар-
мянского народов получили глубокое, научно аргумен-
тированное отражение в специальной и популярной ли-
тературе. Уже утвердилось справедливое положение, что
многие деятели армянской (конечно, как и представите-
ли других народов) культуры, науки и искусства в Рос-
сии одновременно являлись и деятелями русской культу-
ры. Это можно отнести к революционеру-демократу
Микаэлу Налбандяну, выдающемуся маринисту Ивану
Айвазовскому, художнику Вардкесу Суреинанцу, про-
светителю, публицисту и ученому Степану Назаряпцу,
ученым Керопэ Патканяну, Никите Эмину, Левону Мсе-
рианцу и многим другим. К этим общественным деяте-
лям и деятелям культуры и науки в равной мере при-
меним термин «российские ученые , российские обще-
ственные деятели».
37 Армянская миниатюра, Ер, 1969, с. 19.
41
До публикации сборника «Материалы для истории
Лазаревского института восточных языков. Вьш. 1»
(Москва, 1914), составленного под руководством послед-
него директора института В. П. Гпдулянова, официаль-
ной датой основания Лазаревского института восточных
языков единодушно признавали 1815 год. Правда, в ар-
хивных документах 10—20-х годов прошлого столетия и
некоторых публикациях тех же лет приводится несколь-
кот дат — 1814, 1815, 1816, но уже с 30-х годов XIX в.
основатели института — семья Лазаревых, авторы работ
об институте и вся его документация называют только
1815 год как дату основания. В написанных при жизни
Лазаревых исторических очерках об институте также
указывался 1815 год. Книга «Семидесятипятилетие Ла-
заревского института восточных языков», изданная в
Москве в 1891 году, имела подзаголовок «1815—1890».
В надписи на фронтоне здания института после слов
«Лазаревский институт восточных языков» стояла дата:
«1815». Хотя этой надписи на портике здания в настоя-
щее время нет, но на почтовых открытках с изображе-
нием института и старых фотографиях этот текст и
цифры ясно видны. На медалях, которыми награждали
лучших выпускников, также выгравирована дата:
«1815». И наконец, на сохранившейся картине П. В. Ту-
тукнна трижды — на фронтоне здания, в подписях на
армянском и русском языках—повторяется 1815 год
как дата основания учебного заведения.
Таким образом, с 30-х годов XIX в. и до 1914 года
гтатит3 нсключения, в том числе и сами попечители ин-
ститута, придерживались традиционной даты — 1815 год.
п п слелпии директор Лазаревского института
ЖНЧ Ш пп1ЛЯ,,0В’ ВПДИМ0 стРемясь провести юбилей при
попечитрпя ^?еЛ0Г0, 1Ю весьма влиятельного почетного
попытайся прпСТПГуТа К1,язя С- Абамелек-Лазарева3\
Лазапсвскогп РесмотРеть традиционную дату основания
должна бнпя Г Н0Г° заведепИя- Этой цели отчасти
В. Гилупяпог?/КПТЬ П нублнкацпя «ААатериалов...».
'	’ пользуясь дружеским расположением
м С С V п
торскон Лка;емпГх^ож1с1р\У^ер В 1910 ГОДУ- завещав импера-
назпанпем «вилла Абамелек» R 1олгАВ°реЦ в Риме- известный под
во передало ее нашему посольств0 п°ДУ HTaj,b*"ci<oe правительст-
ве™ собственностью нашей <тпи.к. В “асг0Я111ее время вилла яв-
42
тогдашнего министра просвещения Л. Кассо, добился v
последнего разрешения юбилейной датой считать день
закладки здания Лазаревского института — 10 мая
1814 года 39. Но в условиях начавшейся первой мировой
войны юбилеи института так и не был отмечен 40.
Можно смело утверждать, что московский Лазарев-
ский институт с начала и до 70-х годов XIX в. был од-
ним из основных центров культуры для армянских ко-
лоний России и Восточной Армении. Институт был од-
ним из проводников передовых идей русской науки и
общественной мысли в среду армянской учащейся мо-
лодежи и интеллигенции. Он по праву рассматривался
как лучшее армянское учебное заведение в России, в
течение всего XIX века оказывавшее большое влияние
на всю систему народного образования средн армян
России.
Значительны услуги Лазаревского института в по-
пуляризации культуры России среди армян и в ознаком-
лении русской общественности с лучшими образцами но-
вой армянской литературы, историей наоотэ, его много-
вековой национально-освободительной борьбой.
Значение Лазаревского института, его роль в исто-
рии культуры можно понять, руководствуясь известным
положением В. И. Ленина о двух национальных культу-
рах в каждой национальной культуре при капитализме.
«Есть две напии в каждой современной нации... Есть
две национальные культуры в каждой национальной
культуре. Есть великорусская культура Пуришкевичей,
Гучковых и Струве, но есть также великорусская куль-
тура, характеризуемая именами Чернышевского и Пле-
ханова»41 *. Вся история Лазаревского института есть от-
ражение борьбы за торжество прогрессивных научных и
педагогических идей в армянской общественной мысли
того времени.
С Москвой и Лазаревским институтом связано и соз-
дание лучшего для середины XIX века армянского про-
грессивного журнала. Профессор института Степан Исае-
вич Назарянц совместно с Микаэдом Лазаревичем Нал-
бандяном (преподававшим одно время в институте) из-
99 ГИАГМ, ф. 213, on. 1, д Г701, л 3
40 Там же
41 В. И Ленин Критические заметки по национальному во-
просу.— Полное собрание сочнжений. Т. 24, с. 129.
43
давали в Москве журнал «Юсисапайл», сыгравший вид-
ную роль в истории армянской общественной мысли.
Таким образом, деятельность Лазаревского института
имела важное общественно-политическое значение. Не-
большое частное учебное заведение превратилось со вре-
менем в высшее учебное заведение, сыгравшее крупную
роль и в отечественном востоковедении.
Революционные события 1917 года привели к резко-
му классовому размежеванию как среди студентов, так
и среди преподавателей института. По-разному отнес-
лись они к Великой Октябрьской революции. Некоторые
профессора и преподаватели, как, например, А. Е. Крым-
ский, М. О. Аттая, С. Г. Дзерунян, В. А. Гордлевский,
И. К. Кусикян, были среди тех, кто с первых дней ре-
волюции начали работать в новой, советской высшей
школе.
Реорганизация Лазаревского института восточных
языков связана с именем Владимира Ильича Ленина.
4 марта 1919 гола декретом Совнаркома РСФСР, под-
писанным В. И. Лениным, вместо Лазаревского инсти-
тута восточных языков был создан Армянский институт.
Это преобразование носило, конечно, временный харак-
тер и было вызвано невозможностью создания в то вре-
мя вузов па территории Армении. Но важно, что Армян-
ский институт «явился первым советским армянским
учебно-научным заведением. Именно здесь, в Москве,
зажегся первый факел армянской социалистической
культуры» 42.
Реорганизация бывшего Лазаревского института,
проведенная в несколько этапов, завершилась создани-
ем принципиально нового, советского высшего учебного
заведения — Института востоковедения. Достойно вос-
хищения, что за короткий срок, всего в два-три года, в
Москве удалось организовать вуз, который стал одним
из ведущих в стране центров подготовки специалистов
по Ближнему и Среднему Востоку, Индии, Дальнему
Востоку.
Целое поколение ученых — выпускников Лазаревско-
го института плодотворно работали в научно-исследова-
тельских и учебных заведениях Москвы, Закавказья и
Средней Азии над проблемами востоковедения, языка,
42 С. Т- Алихан ян. Ваан Терян. Ер., I960, с. 98.
литературы, истории, культуры народов зарубежного Во-
стока, и их вклад в востоковедную науку и подготовку
кадров советских ученых весьма значителен.
Лазаревский институт сыграл исключительную роль
в истории развития армянской культуры, просвещения,
революционно-демократической публицистики; в станов-
лении и распространении нового армянского литератур-
ного языка.
Мы вправе рассматривать Лазаревский институт как
символ, как памятник культуры и дружбы русского и
армянского народов на протяжении целого столетия, а
Москву как важнейший культурный центр армянского
народа.
2
К репостные зодчие
В одном из тихих переулков Москвы привлекает вни-
мание старинный особняк. «Здание, приподнятое высо-
ким цоколем, эффектно поставлено в глубине парадного
двора, окаймленного со стороны переулка красивой
оградой с монументальными воротами. Великолепный
портик выразительно оформляет центр здания. Главный
корпус и гармонично сочетающиеся с ним боковые фли-
гели составляют прекрасно решенный ансамбль»43,—
так пишет П. В. Сытин о здании бывшего Лазаревского
института восточных языков.
В работах о Лазаревском институте, в проспектах
института, как и в многочисленных газетных статьях и
заметках, не упоминается имени архитектора, создавше-
го этот замечательный памятник русской архитектуры,
который относится к числу архитектурных достоприме-
чательностей Москвы. Лишь в книге «Материалы для
истории Лазаревского института восточных языков» при-
водится архивная запись: «Составлены были разные
проекты планов па здания архитекторами: действитель-
ным статским советником Соколовым, академиком
Мельниковым, Простаковым и другими»44. Кто же архи-
П. В. С ы т и н. Из истории московских улиц, с. 266.
44 ЦГИА, ф. 880, ОП 5, д. 147, л. 150.
44
45
тектор? Почему никто не упоминает его имени? Прежде
чем установить имена зодчих, выясним дату начала
строительства здания, так как она до сих пор не уточ-
нена.
Обычно датой закладки Лазаревского института счи-
тают 10 мая 1814 года. Однако это не совсем верно. Де-
ло в том, что в этот день было проведено освящение за-
ложенного здания, а строительство, как об этом свиде-
тельствуют документы, началось раныпе. В архиве
сохранились планы, отмытые в цвете рисунки, в том чис-
ле «фасада передней стороны построенного вновь ар-
мянского учебного заведения в столичном городе Моск-
ве иждивением господ Лазаревых в 1810 г. мая дня».
На рисунке портала здания в строчку шла надпись:
«1810 года майя дня армянское учебное заведение. Иж-
дивением господ Лазаревых»45. В другом архивном де-
ле находится большой лист с изображением фасада зда-
ния, где по порталу выведен текст: «Армянское народ-
ное училище». На обороте документа написано: «На
подлинном и копии подписано... сии фасады комиссиею
для строений в Москве рассматривались... 2-е декабря
1813»46. Следовательно, подготовительная работа к
строительству началась за несколько лет до Отечествен-
ной войны 1812 года, но приступили к сооружению зда-
ния лишь в 1813 году. «В том же 1813 г., — писал Еким
Лазаревич Лазарев, — им было выбрано в Москве место
под училище»47. Естественно, строительство предусмат-
ривалось в районе, в основном заселенном армянами,—
в Армянском переулке.
Интересно, что эта часть Москвы мало пострадала от
пожаров 1812 года и вот по каким причинам: «Возле
зданий армянского исповедания церкви, в доме г.г. Ла-
заревых, принадлежавшем в царствование царя Алексея
Михайловича любимцу его, боярину Артамону Матвее-
ву, жил в 1812 г. французский благонамеренный гене-
рал; как он, а больше еще приближенный императора
аполеона, некто из армян, любимый мамелюк Рустаи,
испросили у Наполеона повеление, чтобы весь квартал,
от окровки до Мясницкой улицы, и все то, что принад-
лежит армянской церкви, было сохранено и не подвер-
м
4Г
ЦГАДА, ф. 1252, оп. 2, д. 177, л. 3.
Там же, д. 176, л. I.
ЦГИА, ф. 880, оп. 5, д. 152, л. 41 об
46
галось бы пламени, для чего были повеления и [постав-
лены] военные французские караулы, что соблюдалось
до выхода французов. Но когда внезапно французы вы-
ступили и когда генерал уже выехал, тогда начали фран-
цузы и другие поджигать дома этого квартала, однако
усердие и бдительность1 некоторых пребывающих в
Москве тогда армян и еще соседей отвратили бедствия
пожара, и тем единственно спасена была эта часть
древней столицы» 48.
В одном из документов отмечается: «К строительст-
ву приступили в начале 1813 г. и возводились постепен-
но и успешно строения, из них некоторая часть была
почти готова в 1814 г. Там, где был старый каменный
дом предков г. г. Лазаревых, что ныне по перестройке
составляет со входа на двор правый флигель, — в 1814 г.
положено начальное открытие учебного для образования
армян заведения» 4\
В другом документе находим уточнение: «На том са-
мом месте... где ныне сооружено здание большого кор-
пуса и флигелей армянского учебного господ Лазаревых
заведения, был прежде каменный двухэтажный дом с
каменным особым флигелем и с деревянными пристрой-
ками, часть того строения поступила в переделку, а дру-
гая часть по неудобству была сломана. Старый оный дом
с принадлежностью, также с пустопорожним местом и
садом, прежде принадлежал покойному Лазарю Назаро-
вичу, родителю основателей заведения Господ Лазаре-
вых, и по разделу достался сестре их... княгине Анне Ла-
заревне Сумбатовой. По кончине ея дом сей достался
брату ея... Мине Лазаревичу Лазареву, а от него брату
Екиму Лазаревичу, который от имени оных покойных
родителя своего, сестры и брата пожертвовал тот дом с
местом в пользу Учебного заведения, приступил к нача-
лу н кончил новый корпус здания со всеми при оном
строениями» 50.
Главный корпус и два примыкающих к нему флигеля
были закончены в 1823 году. По фасаду между флигеля-
ми шла ограда с воротами посередине. Ограда была ка-
менная в основании и с металлической решеткой над
48 «Материалы для истории Лазаревского института восточных
языков». Вып. 1. М., 1914, с. 2—3.
49 ЦГИА, ф. 880, оп. 5, д. 147, л. 150.
50 Там же, д. 148, л. 2.
47
ней. Интересно заметить, что и ограда и ворота были
изготовлены в Пермской губернии на заводах господ
Лазаревых51. (Поначалу дворик со стороны улицы об-
рамляла низкая деревянная решетка — штакетник.)
Попытаемся теперь установить имена архитекторов.
В архиве Лазаревых часто упоминаются имена двух ар-
хитекторов — Ивана Подъячева и Тимофея Простакова.
В «Памятной записке», датированной 4 марта 1817 года,
X. И. Лазарев отмечал, что «Подъячев обще с Тимофе-
ем Григорьевичем (Простаковым. — А. Б.) имеет к во-
стребованию моему приготовить следующие планы:
1) план в перспективе большому корпусу училища (Ла-
заревский институт до 1827 года назывался училищем. —
А. Б.) с двумя флигелями и оградою, план сей зделать
в большом мачтабе в виде как можно лучше. Планов
сих приготовить три экземпляра; 2) сделать проекты
планов для сараев, конюшни, погребов и прочих принад-
лежностей при училище как лучше и удобнее» 52.
В другом документе читаем: «Архитектору Подъяче-
ву прочетом сего объявить, чтоб все работы как при
училище во флигелях, так и при нашем доме непремен-
но производимы были бы с наилучшим успехом» 53.
Сохранилось письмо Тимофея Простакова от 29 мар-
та 1817 года к Христофору Лазареву. Простаков пишет:
«Во время бытности Вашей в Москве угодно было Вам
поручить мне поделать для поднесения государю в пер-
спективном виду чистые два фасада армянскому учили-
щу, которое мной построено. Еще приготовить прожекты
для принадлежащего к оному училищу службы, то есть
флигели»54. И наконец, в «Описи планам, имеющимся у
архитектора Подъячева, которые по отъезде его в
Пермь представляются в Московскую контору» (конто-
ра азаревых), где перечислены планы училища, пря-
мо указываются авторы: «1. Фасад училища в перспек-
' аСаА К0РпУса училища с флигелями прожекта
Простакова на одном листе, 3. Фасад двум флигелям
ппй Р„остакова на одном листе, 4. Фасад флиге-
5 Фагйп^? стороны от двери прожекту Подъячева, * 48
 оковои стороны флигелей прожекту Проста-
там же, л. 19.
ЦГАДА, ф. 1252, on. 1, ч. 2, д. 4356 л 205
Там же, л 257	А л"
ЦГАДА, ф. 1252, on. 1, ч. 2. д. 260, л. 1.
Б1
М
ЬЛ
м
48
кова, 6. Прежний проект (в тексте две формы написа-
ния: прожект и проект.—А. Б.) Простакова принадлеж-
ностям училищу... фасад монумента» 55.
Таким образом, можно утверждать, что два русских
архитектора — Тимофей Простаков и Иван Подъячев —
были авторами проекта здания Лазаревского института.
Они же вместе с Александром Аракеловым наблюдали
и за ходом сооружения института. Строительство велось,
как видно из документов, несколько лет. В архивах за
1819 и 1820 годы упоминается также архитектор Гри-
горьев в должности смотрителя56.
Нам кажется, можно ответить и на второй вопрос:
почему имена архитекторов забыты? Скорее всего пото-
му, что Иван Подъячев и Тимофей Простаков были кре-
постными. Талантливый архитектор-самоучка Т. Г. Про-
стаков был крепостным генерала А. М. Римского-Кор-
сакова. Простаков построил много зданий для Голицы-
на, Апраксина, Остермана, Лазаревых, но, несмотря на
ходатайства многих влиятельных лиц и вмешательство
самого царя, был освобожден от крепостной зависи-
мости только на шестидесятом году жизни. В 1838 году
Академия художеств «во внимание к хорошим познани-
ям по части художеств присвоила Т. Г. Простакову зва-
ние свободного неклассного художника архитектуры»57.
Умер Простаков в Москве 15 сентября 1853 года и по-
хоронен на Ваганьковском кладбище.
Обнаруженные в архивах сведения подтве’рждают,
что и Иван Матвеевич Подъячев в 10—20 годах XIX в.
тоже был крепостным. В одном из документов Христо-
фор Лазарев указывает своему поверенному: «Архитек-
тору Ивану Подъячеву предписываю взять на свои руки
Матоку Козлова, обучать его грамоте, рисованию, чер-
чению, планам и архитектуре»58. В документе, датиро-
ванном 30 июля 1820 года, написано еще резче: «При-
казать архитектору Подъячеву для доставления к нам
сделать... карандашом чертеж»5У. Итак, Иван Подъя-
чев — крепостной Лазаревых.
66 Там же, д. 4112, л. 48.
м ЦГИА, ф. 880, т. 5, д. 148, л. 17, 18 об.
67 Подробно см.: С. В. Бессонов. Крепостные архитекторы.
М., 1938.
м ЦГАДА, ф. 1252, on. 1, я. 2, Д. 4356, л. 255.
м Там же, л. 257.
4 Зак. 429
49
О положении Подъячева свидетельствует и другой
документ: «Есть ли я (т. е. Христофор Лазарев. А. о.)
найду какую в чем неисправность, за оное строго с него
неотменно взыщу, а потому он по должности своей и
обязан иметь примерное старание и усердие, при этом
не осмеливаться ему никуда отлучаться без ведома и
спроса Василия Васильевича, у коего и находиться ему
Подъячеву в полном повиновении и послушании и в слу-
чае неисправности чинить с пего неослабное взыска-
ние» 60.
И наконец, есть письмо самого Подъячева, обращен-
ное к некоему «Милостиву государю Ивану Ивановичу».
«Почтеннейшее предписание Ваше я, нижайший раб,
удостоился получить, в коем Вы изволили предписать о
поданной мною Вашему Высокоблагородию смете на от-
делку сгоревшего дому... теперь по приказанию Вашего
Высокоблагородия... я сделал план сгоревшему дому...
и ежели угодно будет отделать по сему плану — то со-
благоволите па оных подписать» С|. Заканчивалось пись-
мо так: «Сих с моим рабским высокопочтением и пре-
данностью остаюсь Вашего Высокоблагородия Милости-
вейшего Государя всенижайший раб и всепокорнейший
слуга Иван Подъячев»62. В комментариях письмо не
нуждается. Интересно отметить, что оно написано в
Москве 6 февраля 1813 года. Следовательно, Иван Мат-
веевич занимался проектированием и строил дома и
службы для Лазаревых в Москве еще в начале
1813 года.
Иван Матвеевич Подъячев числился в должности ар-
хитектора с 1814 года, а с 1816 года — в должности эко-
нома института. Академия художеств «за хорошие успе-
хи в архитектуре по заданной от совета оной програм-
мы, удостоила его звания свободного художника, с пре-
доставлением права по силе всемилостивейше дарован-
ных кадемпп привилегии пользоваться с его потомст-
вом вечною и совершенною свободою и вступить в
службу, в какую пожелает, 29 мая 1835 г. ...Принят в 80 81 82
80 ЦГАДА, ф. 1252, ОП. 1,4 2 Л 435В п 047
81 Там же, ф. 1283а, л 12 ’ Д' 56, Л‘ 257>
82 ЦГИА, ф. 880, оп 5 д’ 171 л 71 70 /ж
канцелярского служителя за 1R41 V ы ’ 72 (Формулярный список
чева).	Учителя за 1841 г. Ивана Матвеева сына Подъя-
50
Восточный Лазаревых институт в канцелярскую долж-
ность 4 апреля 1835 г. Сверх настоящей должности
исправляет архитекторскую и должность эконома со дня
принятия в сей институт»63.
Здесь мы сделаем небольшое отступление и перей-
дем от дней минувших к нынешним, чтобы пересказать
статью, опубликованную в газете «Правда» 26 января
1977 года.
«Над маленьким уральским городом Чермозом по-
плыли звуки курантов. Это ожили старинные часы на
бывшем городском соборе». Восстановил куранты ма-
стер ремонтно-механических мастерских Чермозского
сплавного рейда Алексей Ефимович Беклемышев, а сде-
ланы они были примерно сто тридцать лет тому назад
другим талантливым умельцем Егором Епишкиным, сы-
ном приписанного к Чермозскому листопрокатному за-
воду крепостного „Осенью 1848 года завод посетил его
хозяин Христофор Лазарев, послушал мелодичный звон
пущенных к тому времени часов-курантов и Егорка по-
лучил от заводовла дельца двести рублей ассигнациями...
Часы, изготовленные уральским мастером, — историче-
ская ценность. Достаточно сказать, что пущены они бы-
ли на три года раньше курантов, установленных на
Спасской башне Московского Кремля"».
Дальнейшая судьба умельца неизвестна, — пишет ав-
тор статьи «Ожили куранты» 64 В. Барулин.
К сожалению, и автору данной книги неизвестна
судьба талантливого мастера Данный экскурс прелпри-
ият с целью несколько полнее познакомить читателя с
творчеством Ивана Матвеевича Подъячева, по проекту
которого и была построена в 1836 году в Чермозе цер-
ковь, на которой и были позже установлены часы с бо-
ем, а также указатель чисел месяца и фаз Луны.
Современный вид бывшего городского собора не-
сколько отличается от сооружения И М Подъячепа.
Как сообщила автору данной работы сотрудница На-
родного музея гор. Чермоза, церковь была построена
кятикупольная, а когда снимали колокола (в 30-х го-
ах) оставили один главный купол
Этот небольшой экскурс в историю русской архитек-
“ Там же.
«Правда», 26.1 1977.
4*
51
туры дает нам возможность познакомиться с биографи-
ей и некоторыми творениями талантливого, но забытого
крепостного архитектора Ивана Матвеевича Подъячева,
чьи сооружения в Москве, Туле, Чермозе сохранились
до наших дней, охраняются государством как историче-
ские и архитектурные памятники.
Здание Лазаревского института и каменная ограда
вдоль фасада не раз перестраивались. «Известно, — пи-
сал Христофор Лазарев в 1841 году, — что институт наш
многократно, по советам разных лиц, по указаниям не-
скольких архитекторов... подвергался различным перест-
ройкам и починкам»65. Наиболее серьезная перестройка
велась в начале 40-х годов XIX в., когда боковые флиге-
ля соединяли с центральным корпусом.
В 1842 году Лазаревы предоставили средства на по-
стройку двух каменных галерей между главным корпу-
сом и двумя флигелями, а в 1843 году — на новую ка-
менную ограду66. Но — надо отдать должное архитекто-
рам — общий вид фасада института при этом изменился
незначительно. Перестройкой института в начале 40-х го-
дов занимались архитекторы И. М. Подъячев и Григорь-
ев 2-й.
Здание бывшего Лазаревского института как архи-
тектурный ансамбль, каким мы его знаем, сложился в
1914 году. В начале 20-х годов прошлого столетия было
завершено строительство центрального корпуса и двух
флигелей, а в саду установлен обелиск. «1822 года де-
кабря 12-го в большом институтском саду воздвигнут
великолепный чугунный с мраморными изображениями
памятник»67 * * со скульптурными портретами основателей
института и памятными надписями на плитах. «Русские
надписи и стихи сочинены ординарным профессором...
А. Ф. Мерзляковым. Армянские — преподавателями ин-
ститута» Модель этого монумента была выполнена
сто в 9 году \ Памятник отлили па пермских заво-
дах Лазаревых. Почти сто лет он находился в саду, за
центральным корпусом здания.
В 40-х годах боковые флигеля были непосредственно
соединены переходами с центральным корпусом и по-
строена новая каменная ограда. Накануне столетия ин-
ститута изменили планировку двора перед фасадом цент-
рального корпуса и сюда перенесли обелиск. Здесь он
и стоит в настоящее время.
Памятник.был перенесен 9 сентября 1914 года70. Ар-
хитектор Аладжалов руководил перестановкой памятни-
ка, а художник С. Алешин занимался реставрацией или,
как написано в архивных документах, произвел «капи-
тальный ремонт 2-х старых горельефов Ивана и Екима
Лазаревичей Лазаревых, а также исполнил два других
мраморных горельефа-портрета: Ивана и Христофора
Екимовичей Лазаревых»71. Это здание в наше время
привлекает внимание не только как исторический, но и
как ценный архитектурный памятник русского зодчест-
ва начала XIX века.
70 Газ. «Раннее утро», 10.IX.1914.
71 ЦГАДА, ф. 1952, on. 1, д. 330, л. 4.
6S
66
67
U
ее
ГИАГМ, ф. 213, on. 1, д. 26, л. 4.
ЦГИА, ф. 880, оп. 5, д. 147, л. 15.
Там же, д. 148, л. 17.	„
Собрание высочайших указов и актов. СПб., 1839, С. 100-
Там же, с. 192.
in
ИЗ ХУДОЖЕСТВЕННОГО СОБРАНИЯ
ЛАЗАРЕВСКОГО ИНСТИТУТА
Сохранившиеся описания, фотографии и картины
свидетельствуют о том, что интерьер здания Лазарев-
ского института был отмечен большим художественным
вкусом.
Актовый зал института, его кабинеты и библиотеки
украшали картины и скульптуры выдающихся масте-
тя^гт^’я^’ Мартоса, Т. Ж. Жака, В. А. Тропинина,
И. П Аргунова, В. И. Мошкова. В большинстве своем
это были живописные и скульптурные портреты, даю-
щие известное представление о русском портретном ис-
кусстве первой половины ХТХ века.
. Имелись ^видовые и сюжетные полотна, связанные в
•rnv 'лп ИН°И степени с семьей Лазаревых и их институ-
мян uq п* 3 И3 к^?ТИн была посвящена переселению ар-
пяпс^пр еРСИИ‘ Организацию переселения, как известно,
3anPRv УпРаВИТеЛЬСТВ° поручило Лазарю Екимовичу Ла-
ное собьт|"е ДоугуюЬв ШЮ увековечила эт0 в“'
вопнси П В TvmcLi 4° пУ на™сал нкадемик жи-
тута» Кипа в У У ИН ' Это «Вид Лазаревского инсти-
риниста И Кко‘д^екцин и картина вы чающегося ма-
KoXnwn™К- Айвазовского. В 1865 году «Иван
образование, в числГпитомп'е'в ” 3”аК благодаРнос™ 3>
ников ПО прозванию м! Ц ’ двух ег0 Родньтх племян-
курс, написап ппппл Мазировых, окончивших полнын
сии, которая ныне вСоа°мкУЮ картинУ ВИД города Феодо-
------не в рамке отправляется... (из Петербур-
ученик Академии художеств^Гйи!1819-190^ — вольноприходяший
далями за свои работы С 1ЯЧ7 по 1851 год — награждался ме
тинной галереи Эрмитажа г™. .Г<т?а академик. Был хранителем кар-
Демия художеств. Т. 2. 1914 г *>nn 0 н д а к 0 в. Императорская Ака-
54
га в Москву.— Л. Б.). Этот похвальный дар, как память
г-на Айвазовского, хранить бережливо, записать в кни-
гу приношений, и еще в именную опись собственности
института» 2.
Любопытно, что в 1870 году И. К. Айвазовский про-
ездом из Петербурга в Крым побывал в институте, и,
осматривая его, нашел, что написанная и пожертвован-
ная им картина «Вид города Феодосии помещена на
весьма выгодном для нее месте» 3. Это был не единст-
венный дар И. К. Айвазовского учебным заведениям.
Так, историк русского искусства Собко отмечает, что ху-
дожник подарил картину «Лунная ночь», написанную им
в Венеции, монастырю св. Лазаря, где воспитывался его
старший брат Гавриил4.
В настоящее время большинство картин и скульптур
из собрания бывшего Лазаревского института, передан-
ного постановлением ВЦИК в распоряжение Рабоче-
Крестьянского правительства Армении5, находится в
Ереванской картинной галерее. Что касается кар-
тины П. В. Тутукина «Вид Лазаревского института», то
она была обнаружена в библиотеке Ленинградского от-
деления Института востоковедения АН СССР 6 и возвра-
щена в Москву в здание бывшего Лазаревского инсти-
тута, занимаемого в то время Институтом востоковеде-
ния АН СССР7 *.
• Из письма от 13 мая 1865 года (№124) по™"
в правление Лазаревского института вост
ф. 212, on. 1, д. 339, л. 18).
3 ЦГИА, ф. 880, оп. 5, д. 283, л. 39.	с древнейших
• Н. П. Собко.. Словарь русских художнший и к д
в^ко^^Тся'вшкод'е ^KaroJecKOl* конгрегации мхи-
таристов в Венеции, на острове св. Лазаря).
5 «Известия», 29.1Х.1921.	yiv уже При попе-
* Видимо, эта картина после 70-х гол>	Петербург, где
чительстве Абамелек-Лазаревых, была пер'	g искусства. Воз-
пополнила их большую коллекцию ПР0’д ооская копия кар-
можно, что П. В. Тутукиным была выполнена авторская^	&
тины. Дело в том, что на этой картине^по	тИЛИ Тутукину за
через четыре года, в 1864 году, Лазар нпую маслом (ЦГИА.
картину «Вид Лазаревского института»,
Ф 880, оп. 5, д. 147, л. 49 об.).	ппма 2 по Армян-
7 С 1953 по 197G год значительную часть Д а - и наук
CKOMV переулку занимал Институт востоковедения а
СССР.
55
Лазаревы в изобразительном искусстве
Лазаревы прочно вошли в историю искусства как
владельцы коллекции картин, скульптур, как меценаты,
наконец, как представители семьи, чьи портреты писали
выдающиеся художники прошлого. Их богатая картин-
ная галерея была представлена произведениями боль-
ших мастеров второй половины XVIII и XIX веков. Не-
большую часть этого собрания составляли портреты
представителей семьи Лазаревых.
Каковы бы ни были мотивы заказчиков, в настоящее
время эти произведения являются своеобразной страни-
цей в изобразительном искусстве, а каждый портрет —
большая художественная и историческая ценность.
Скульптурные и живописные портреты членов семьи Ла-
заревых экспонируются в художественных галереях Ле-
нинграда, Горького, Калуги, а в Ереване украшают не
один зал. К этому следует добавить, что по меньшей
мере два портрета членов семьи Лазаревых находятся
за рубежом.
Изучение иконографии членов этой семьи убеждает
в справедливости мнения искусствоведа Т. А. Селиновой
о том, «что портреты Лазаревых не были в достаточной
мере изучены, существует много фактических ошибок и
неточностей»8. Действительно, не всегда тщательно про-
водилась идентификация портретов и устанавливалось
авторство художников. Поэтому копии картин выдают-
ся за подлинники. К сожалению, нет единообразия в на-
писании инициалов лиц, изображенных на портретах;
отсюда много путаницы.
Обращает на себя внимание и такой фактор. До на-
тоящего времени портреты Лазаревых рассматривались
3JJe,ulH нзУчения творчества того или иного
У пка. ероятно, есть смысл и в другом ракурсе
портретной11^’ Э име,1Н0* Рассмотреть трансформацию
второй попок ИВОП”С11 33 сто пятьдесят лет, начиная со
примере портретов Лазарах, ХХ С™еТИЯ’
еРВОе поколенис фамилии Лазаревых
А Се пп в а. Иван Петрович Аргунов. М„ 1978, с. 64.
56
в России
представлено Лазарем Назаровичем Лазаревым (1700—
1782) и его супругой Анной Екимовной (1710—1770).
Их портреты писал знаменитый крепостной художник
графов Шереметевых Иван Петрович Аргунов. Автор
.."[ монографии, посвященной творчеству
И. П. Аргунова, Т. А. Селннова считает, что Аргунов
..____________г_ ж ж ” д	_	т
семьи, Л. Н. Лазарева, его жены, А. А. Лазаревой9,
портрет их второго сына, М. Л. Лазарева, и, по-види-
мому (курсив наш.— А. Б.), его жены, А. В. Лазаре-
интересной
написал «четыре портрета Лазаревых: портрет главы
семьи, Л. Н. Лазарева, его жены, А. А. Лазаревой9,
портрет их второго сына, М. Л. Лазарева, и, по-види-
мому (курсив наш.— А. Б.), его жены, А. В. Лазаре-
вой, урожденной Хастатовой»10. Это осторожное «по-
впдимому» связано с тем обстоятельством, что портрет
«не имеет подписи»11. По мнению Т. А. Селиновой, при-
надлежность этого женского портрета кисти «И. П. Ар-
гунова не вызывает сомнений» 12.
Таким образом, в творчестве И. П. Аргунова пред-
ставлены два поколения носителей фамилии Лазаревых.
Т. А. Селннова подчеркивает, что «портреты Лазаревых,
написанные в период наивысшего расцвета искусства
Аргунова, свидетельствуют о стремлении художника к
правдивому раскрытию облика модели и передаче на-
циональных черт во внешности Лазаревых» 13.
Т. А. Селннова выдвигает еще один тезис относи-
тельно спорного портрета. Она считает, что на этом
портрете изображена не Анна Лазаревна (дочь Лазаря
Назаровича и Анны Екимовны), как считают искусство-
веды Ереванской картинной галереи, основывающиеся
на тексте, сохранившемся на обороте портрета «наклеп-
ки с оборванными краями, на которой можно прочесть:
„Анна Лазар... Сумбатова...*1»14, а Анна Васильевна
Хастатова (1750—1802), жена М. А. Лазарева.
Утверждение исследовательницы строится на том,
что, «сравнивая женский портрет и портрет М. Л. Ла-
9 Армянское имя Овагим по-русски часто переводится как
°аким, Еким, Яким, Аким. Это обстоятельство послужило, в част-
ности, причиной, затрудняющей идентификацию портретов членов
фамилии Лазаревых в тех случаях, когда на этих портретах есть
сопроводительные надписи лишь в виде инициалов или имени и фа-
милии.
nJ' Селннова. Иван Петрович Аргунов, с. 64.
Там же, с. 72.
Там же.
’ Там же, с. 73.
Там же, с. 72-
57
зарева, нельзя не заметить между ними композиционно-
го и живописного сходства» 15.
Этот довод, мне представляется, не является доста-
точно убедительным доказательством правоты исследо-
вательницы. И композиционное и живописное сходство
между двумя портретами вполне допустимо как при
изображении мужа и жены, так и при изображении
брата и сестры. Не очень убедительны и некоторые дру-
гие высказывания Т. А. Селиновой, не относящиеся к
идентификации портрета. Автор пишет: «К концу
1760-х годов, когда Аргунов писал портреты Лазаревых,
оп жил в Петербурге, в „Миллионном доме“ графа Ше-
реметева, и пользовался известностью хорошего портре-
тиста. Недалеко от „Миллионного дома“ находился дом
старшего сына Л. Н. Лазарева — придворного ювелира
И. Л. Лазарева... Можно полагать, что не только слава
портретиста, ио и добрососедские отношения способство-
вали получению этого заказа»16. Это предположение не
имеет отношения к идентификации портретов. Далее.
Т. А. Селинова не обратила внимания па следующий
факт. Среди работ Аргунова есть и портрет мужа Анны
Лазаревны — И. Г. Сумбатова. Следует подумать и над
тем, как мог писать портреты Л. Лазарева и его жены
художник Аргунов. Ведь упомянутые лица постоянно
жили в Москве, и совершить вояж в Петербург в их пре-
клонные годы было делом весьма трудным.
Что касается Анны Лазаревны Лазаревой, то она
жила в Петербурге, где служил ее муж, князь Иван
Григорьевич Сумбатов. Здесь же в Петербурге, в фа-
мильной усыпальнице Лазаревых в церкви Армянского
Смоленского кладбища они и были похоронены. (Что ка-
сается Л. Н. Лазарева, его жены А. Е. Лазаревой, их
сына, Мины, то они похоронены в Москве, на Армян-
ском Ваганьковском кладбище.)
Может возникнуть вопрос, а тогда каким образом на-
писал портреты Л. Н. Лазарева, его жены, их сына ху-
дожник И. П. Аргунов. По этому поводу можно спорить.
Можно, например, предположить, что Аргунов писал
портреты не с натуры, а с портретов, написанных менее
известным, «непрестижным» художником. Известно, что
w Там же.
“ Там же, с. 64.
58
Лазаревы имели «своего» художника. В частности,
Т. А. Селинова упоминает «художника Лазаревых Яко-
ва Леонова, ученика В. Л. Боровиковского» 17. В более
позднее время, уже в XIX веке, можно назвать имена
художников Козакова и Лодейщикова. Но, при всех об-
стоятельствах, предположение исследовательницы тре-
бует доказательств.
Наибольшую известность как политический деятель,
предприниматель и фабрикат, как меценат получил
Иван (Ованес) Лазаревич Лазарев, старший из четы-
рех сыновей Лазаря Назаровича Лазарева. Именно
И. Л. Лазарев вынашивал идею создания учебного за-
ведения и именно он оставил значительную сумму для
его основания. Позже, со времени создания Лазаревско-
го института, за И. Л. Лазаревым закрепится эпитет —
основатель института, и портреты с его изображением
будут сопровождаться этими словами.
Написанный маслом известный «Портрет Ивана Ла-
заревича Лазарева» принадлежи г кисти профессора
Венской академии художеств и члена Веронской акаде-
мии Иоганна Баптиста Лампи-старшего *8. Под фами-
лией Лампи известны пять художников, и трое из них
носили имя Иоганн Баптист. Поэтому к именам этих
трех художников соответственно добавляют — старший
(1), младший (III). В Россию приехали отец и сын
Лампи, и поэтому в русских публикациях о художниках
Лампи придерживались определений: Лампи-отец, Лам-
пи-сын.
И. Б. Лампп-отец (1751 —1830) пользовался большой
популярностью у себя на родине и за рубежом.
В 1789 году он был приглашен Г. А. Потемкиным, ко-
торый тогда командовал русской армией в русско-ту-
рецкой войне 1787—1791 годов, в Яссы. Здесь Лампи
написал портрет этого фаворита Екатерины II и еще не-
сколько портретов, в том числе молодого офицера, адъю-
танта командующего графа Артемия Ивановича Лазаре-
ва (1768—1791).
В 1792 году Лампи пригласили в Петербург, где он
работал несколько лет (вернулся в Вену в 1797 году, а
его сын выехал из России в 1804 году). Лампи-отец ока-
" Там же, с. 66.
8 Иногда имя художника, отмечая его итальянское происхож-
дение, пишут: Джованни Баттист Лампи.
59
зал большое влияние на творчество целого ряда русских
портретистов. Среди работ, выполненных художниками
в Петербурге, портрет Ивана Лазаревича Лазарева, о
котором говорилось выше, и портрет графини Лазаре-
вой. В идентификации женского портрета существуют
расхождения.
В журнале «Старые годы» под снимком с портрета
читаем: «Графиня Лазарева, урожденная Абамелек»19.
Главный хранитель Калужского художественного му-
зея Г. М. Зотова в письме от 29 марта 1979 года любез-
но сообщила автору данной книги, что в собрании музея
хранятся три портрета членов семьи Лазаревых работы
Лампи: портрет Ивана Лазаревича Лазарева, холст,
масло; портрет Артемия Ивановича Лазарева и портрет
гр. Лазаревой, урожденной Ивановой (об этом свиде-
тельствуют остатки бумажной этикетки на обороте
холста).
Нам представляется, что идентификация и в первом,
и во втором случае ошибочная.
Титул графа Священной Римской империи был по-
жалован в 1788 году австрийским императором Иоси-
фом II барону Иоганну фон Лазарефф с законными на-
следниками и потомками обоего пола. Таким образом,
только Иван Лазарев, его жена Катерина Ивановна Ла-
зарева, урожденная Мирзаханова, и их сын Артемий
Иванович носили графский титул20. Правда, девичья фа-
милия жены младшего брата Ивана Лазарева, Овагнма
Лазарева, была Иванова. Но, надо думать, что остатки
бумажной этикетки сохранили не фамилию Ивановой
Анны Сергеевны (которая не носила титула графини), а
отчество Катерины Ивановны Лазаревой-Мирзахановой.
Все три портрета членов семьи старшего из братьев
Лазаревых поступили, как это утверждает Главный хра-
нитель Калужского художественного музея Г. М. Зото-
ва, 11з имения Деляновых «Железняки», находившегося
под Калугой. Деляновы, как известно, близкие родствен-
ники Лазаревых. Дочь Овагима (Екима) Лазаревича
19 В. Веретенников. Лампи-отец и его мысли об Акаде-
мии художеств.— «Старые годы». 1910, октябрь. Вставка между
страницами 24—25.
20 Родители пережили своих детей, и со смертью Артемия Ива-
новича прекратился род графов Лазаревых.
СО
Лазарева и Анны Сергеевны Марья была замужем за ге-
нерал-майором Д. А. Деляновым, а дочь Марфы Еки-
мовны (Овагимовны) Лазаревой и Давида Семеновича
Абамелек вступила в брак с Иваном Давидовичем Де-
ляновым.
Искусствовед начала нынешнего века писал: «Старый
дом Железняков полон портретами времен Екатерины и
Александра. Здесь почти вся семья Лазаревых, Деляно-
вы, княжна Анна Давыдовна Абамелек, впоследствии
Баратынская» 21. Далее автор приводит известное стихо-
творение Александра Сергеевича Пушкина «В альбом
кн. А. Д. Абамелек». «Пушкин восхищался огненными
глазами и райской красотой Баратынской. Это пушкин-
ская греза» 22.
Портрет А. Д. Баратынской написал один из лучших
акварелистов Александр Павлович Брюллов.
Но вернемся к портретам И. Л. Лазарева и
К. И. Мирзахановой работы И. Б. Лампи. К сожалению,
портреты Ивана Лазаревича Лазарева, его жены — Ка-
терины Ивановны Мирзахановой, экспонируемые в Ка-
лужском художественном музее, не являются подлинни-
ками. Исследователи начала века ошибались, а совре-
менные — повторили эти заблуждения, не обратив вни-
мания на одну небольшую заметку, опубликованную в
журнале «Старые годы» за декабрь 1910 года. Здесь
приводится письмо единственного наследника и послед-
него представителя (по мужской линии) фамилии Аба-
мелек-Лазаревых. Семен Семенович Абамелек-Лазарев
писал: «Позвольте исправить ошибку, вкравшуюся в
ноябрьский выпуск „Старых годов“. Там к статье
г- В. Веретенникова приложены два снимка с портретов
Лампи-отца, изображающих графа Ивана Лазаревича
Лазарева (принадлежащий мне) и графини Лазаревой,
Урожденной княжны Абамелек (принадлежащий барону
п. Е. Врангелю).
Родной дядя моего деда, Иван Лазаревич Лазарев
'*'35—1801), получил графский титул Священной Рим-
ской Империи в 1788 году. Его жена, изображенная на
портрете, Екатерина Ивановна Лазарева, урожденная
И- Врангель. «Старые годы», июль—сентябрь 1910 г.,
Там же.
61
Мирзаханойа (1750—1819). Княжен Абамелек, вышед-
ших из Лазаревых, не было.
Превосходные портреты И. Л. Лазарева и Е. И. Ла-
заревой, писанные Лампи, достались по разделу в
30-х годах (XIX века.— А. Б.) младшему брату моего
деда, генерал-майору Лазарю Екимовичу Лазареву, же-
натому на принцессе Бирон, и теперь находятся в зам-
ках их внуков: женский портрет — у графини Заурма в
замке Dyhernfurth, около Бреславля в Силезии23, а
мужской в замке Wiese, в Моравии около Иглау 24, у
графа Видмана Зедлницкого. Женский портрет иденти-
чен с изображенным в „Старых годах**, а Иван Лазаре-
вич изображен не в командорском мальтийском мунди-
ре, полученном от Павла 1-го, а в синем бархатном каф-
тане.
У моего деда сохранились (неизвестно мне—повто-
рения или копии) два других портрета тех же лиц —
мужской, находящийся у меня, и женский, принадлежа-
щий теперь моей тетке графине М. X. Нирод, урожден-
ной Лазаревой... Кроме этих четырех портретов сохра-
нилось много копий — у меня в имениях, в Лазаревском
институте и у частных лиц.
Князь Абамелек-Лазарев»25.
Таким образом, совершенно очевидно, что, во-пер-
вых, два из трех портретов Лазаревых кисти И. Б. Лам-
пи-отца, несомненно, находятся вне пределов нашей
страны26 и, во-вторых, становится ясно, почему в раз-
личных картинных галереях находим идентичные порт-
реты членов семьи Лазаревых. Что касается работ, под-
писанных инициалами и фамилией Лампи, можно допу-
стить, что подпись на них подлинная, а сама картина
возможно представляет собой авторское повторение ли-
бо копию. Напомню, что имя отца и сына Лампи
совпадало Погани Баптист. Следует иметь в виду и
другое важное обстоятельство. Исследователи подтверж-
С°вр. Вроцлав в Польской Народной Республике.
Республике Иглава~ Г0Р°Д в Чехословацкой Социалистической
ж <СТлЕЫе Г0ДЫ* *‘ 191 °’ Дека<>Рь, с. 78.
спрпи In. egemcines Lexikon der bildenden Kunstler» (Lpz., 1932)
частном wnPHiHllblX Работ И. Б. Лампи, находящихся в Вене в
т. 22 с 274)	’ уП0МИнается п0РтРет графини Лазаревой (см.
62
дают, что И. Б. Лампи-сын был превосходным ко-
пиистом и известен больше именно в этой роли. Более
того, «Лампи-сын часто копировал работы своего
отца»27.
Смею утверждать, что экспонируемый в Ереванской
картинной галерее написанный маслом портрет Ивана
Лазаревича Лазарева не оригинальная работа В. А. Тро-
пинина. В. А. Тропинин сделал великолепную копию с
портрета работы И. Б. Лампи-отца. Сопоставим портре-
ты. Легко убедиться—они полностью совпадают, отли-
чаясь только деталями. На портрете работы В. А. Тропи-
нина больше орденов, да текст на раме другой. Здесь
уже написано: «Основатель Лазаревского института».
Когда портрет И. Л. Лазарева писал И. Б. Лампи, об
институте и речи не могло быть, ибо это учебное заведе-
ние было создано через 14 лет после смерти Ивана Лаза-
ревича. Обратим внимание еще на одно обстоятельст-
во— на местонахождение портретов. Один портрет,
подлинник, как свидетельствует С. С. Абамелек-Лазарев,
находится за границей, другой, тоже написанный
И. Б. Лампи, — в Калуге, третий, находившийся в акто-
вом зале Лазаревского института28 в Москве, после
1925 года — в Ереване. (Можно допустить, исходя из
свидетельства С. С. Абамелек-Лазарева, что обнару-
жатся и другие копии.)
Очевидно, как об этом уже здесь говорилось, подлин-
ник работы И. Б. Лампи находится за рубежом. Копия
с портрета, выполненная В. А. Тропининым, находится в
Ереванской картинной галерее. Авторское повторение
(Лампи-отцом) пли копия кисти Лампп-сына находится
в Калужском областном художественном музее.
Что касается портрета Артемия Ивановича Лазарева
работы Лампи-отца, то оп принадлежал С. С. Абамс-
лек-Лазареву.
Портреты членов семьи Ивана Лазаревича Лазарева
получили скульптурное воплощение в произведениях од-
ного из выдающихся мастеров изобразительного искус-
ства Ивана Петровича Мартоса.
27 Н. Врангель. Иностранцы в России. — «Старые годы»
1911, июль—сентябрь, с. 47—48.
* ЦГИА, ф. 880, оп. 5, д. 283, л. 137 об.
«3
г
Надгробный памятник А. И. Лазареву.
Скульптор И. П. Мартос
Скульптурный мемориал
В Музее городской скульптуры Ленинграда на тер-
ритории бывшей Александро-Невской лавры находится
большая скульптурная группа работы выдающегося ма-
стера И. П. Мартоса (1752—1835). «Многофигурный па-
мятник белого мрамора — одно из немногих в музее
подписанных произведений мемориальной скульптуры.
Па его пьедестале высечено: „Памятник сей изваян в
1802 году действительным статским советником академи-
ком Мартосом“. Это — надгробие Лазаревых, старший
из которых известен своей деятельностью в области
культурных связей Армении с Россией»
Перед надгробием установлена небольшая музей»
табличка с пояснительным текстом: памятник А. И.
П. Л. Лазаревым. Справа и слева
29 Г. Д. Н е т у н а XII н а, Н. И. У
скульптуры. Л., 1972, с. 76.
64
я музейная
.. ... ... и
от надгробия на стене
димова. Музей городской
Деталь надгробного памятника А. И. Лазареву
укреплены четыре одинаковые по размерам и художест-
йпкН°МУ °Ф°Рмлению мраморные плиты с текстом на
АптЯНСК°^тгИ РУССКОМ языках. Эти эпитафии посвящены
кихЛМИЮ ИвЛН0ВИчУ. Ивану Лазаревичу, Артемию Иоа-
овичу и Катерине Ивановне Лазаревым.
ужно обратить внимание на то, что современные
и следователи творчества И. П. Мартоса не всегда точ-
но обращаются с историческими фактами, связанными с
этим памятником, упускают частности, поэтому иска-
астся художественная характеристика скульптурного
смориала и действительная история надгробия. Это тем
лее очевидно, что сюжет надгробия исключает воз-
ожность посвящения его более чем одному лицу.
Компетентный исследователь истории русского ис-
кусства Н. Н. Коваленская считает надгробие Лазареву
Hg0BbLM словом в творчестве И. П. А4артоса». Обращает
себя внимание назначение — только Лазареву. Ис-
1802°В^ТеЛЬ пишет: «В надгробии Лазареву (мрамор,
бок Г °Н (И' 1~1' Мартос.—	£•) снова обретает глу-
Ую выразительность, не теряя при этом строгости об-
го впечатления. Образ рыдающей матери покойного
5 Ззк- <29	65
юноши подлинно трагичен — Мартос даже решился по-
казать ее с растрепанными, разметавшимися по плечам
волосами. Но, конечно, он не мог остановиться на этом
раздирающем душу образе: в фигуре отца, скорбного, но
мужественного, как бы успокаивающего жену жестом
протянутой руки, скульптор вновь возвращается к свое-
му гармоническому миросозерцанию — в качестве под-
линного исоклассициста он принимал смерть как неиз-
бежный закон природы»30. Мы хотим обратить внима-
ние па слова «надгробие Лазареву». Н. Н. Коваленская
справедливо считает, что мемориал посвящен молодому
офицеру, скульптурный портрет которого расположен в
центре надгробия. Юноша — сын Ивана Лазаревича и
Катерины Ивановны Лазаревых Артемий умер в 1791 го-
ду. Родители, потерявшие единственного сына, заказы-
вают памятник-надгробие известному скульптору Ивану
Петровичу Мартосу.
Здесь мы должны отметить чрезвычайно интересный
факт. Изображенное в медальоне лицо юноши имеет
портретное сходство с Артемием Ивановичем Лазаре-
вым, чего нельзя сказать о скульптурах отца и матери.
По традициям мемориальной скульптуры в надгробиях
допускалось портретное сходство только с покойным.
И хотя памятник выполнен Мартосом уже после смерти
Ивана Лазаревича, скончавшегося в октябре 1801 года,
скульптор, надо думать, с согласия Катерины Ивановны
Лазаревой, нс стал менять первоначального замысла
своего и заказчиков. Скульптурный мемориал был вы-
полнен И. П. Мартосом в 1802 году и был установлен
как надгробие в семейной усыпальнице Лазаревых в
церкви на Армянском Смоленском кладбище в Петер-
бурге.
Вопреки традициям мемориальной скульптуры в со-
временных публикациях и даже в архиве мы можем
найти утверждения, что надгробие посвящено Ивану Ла-
заревичу Лазареву пли II. Л. и А. И. Лазаревым, т. е.
отцу и сыну Лазаревым. В архиве Лазаревых сохрани-
лась запись о том, что памятник над могилой Ивана Ла-
заревича Лазарева в петербургской кладбищенской
церкви изваян в 1802 году академиком Мартосом31.
половины xix\e°aa М ,"195*1“ с.' РуССКОГО искУсства пеРв0Й
31 ЦГИА, ф. 880, оп. 5, д. i47, л. 199.
Терракотовая модель надгробного памятника A. II. Лазареву (?)
Скульптор II . П Мар гос
Сюжет надгробия, его образный язык совершенно
исключают мысль о том, что памятник посвящен Ивану
Лазаревичу Лазареву. Три фигуры изображены на над-
гробии: покойный юноша, рыдающая мать, скорбящий
отец. Если считать, что памятник посвящен Ивану^ Ла-
заревичу, то в композиции нет места юноше и совершен-
но непонятно, почему жене надо оплакивать мужа, стоя-
щего рядом.
Все эти логические несоответствия легко устраняют-
ся, если мы вернемся к утверждению, что надгробие по
первоначальному замыслу скульптора и согласных с
ним И. Л. и Е. И. Лазаревых было памятником их сыну.
такохм случае каждая из трех фигур надгробия полу-
чает художественное решение, а вся композиция — ло-
гически оправданное образное завершение.
по фактически надгробие работы И. П. Мартоса это
мемориал семьи И. Л. Лазаревых. «Жена, сын и некото-
рые другие близкие родственники старшего из братьев
ззаревых и сам II. Л. Лазарев были похоронены ря-
ом> в °Дном из приделов церкви, и над могилами усоп-
5*	67
66
ших сделаны особые надписи»32. Так появились мрамор-
ные плиты с эпитафиями.
Скульптура скорбящего отца на надгробии не имела
портретного сходства и являлась символом. В 1819 году
скончалась Екатерина Ивановна Лазарева, образ кото-
рой некогда вдохновил скульптора на изображение скор-
би матери. Таким образом, многофигурная композиция
мемориала, установленная в усыпальнице Лазаревых,
получила новое толкование как надгробие семьи
И. Л. Лазарева.
Кроме этого надгробия И. П. Мартос создал скуль-
птурные портреты (отлиты в бронзе) Ивана Лазаревича
и Артемия Ивановича Лазаревых. Эти бронзовые бюсты
помещались в актовом зале Лазаревского института 33,
а в настоящее время находятся в Ереванской картинной
галерее.
Представляется несомненным, что сюжет надгро-
бия — скорбь родителей по умершему сыну. По традици-
ям мемориальной скульптуры И. П. Мартос сохранил в
надгробии портретное сходство только с усопшим, две
другие фигуры — символы горя и скорби. Моделью для
надгробного барельефа, надо полагать, послужил порт-
рет А. И. Лазарева работы И. Б. Лампи.
В запаснике Русского музея Ленинграда хранится
терракотовая модель надгробия работы И. П. Мартоса
(фото модели иагробия приводится на стр. 67).
Читатель, вероятно, согласится с тем, что терракото-
вая модель по общей композиции, по расположению и
функциональному назначению трех фигур (справа и сле-
ва фигуры мужчины и женщины — символы скорби, в
середине, в медальоне — портрет умершего юноши) на-
поминает Лазаревское надгробие. Есть большое сходст-
во в портретах юноши на надгробии и на модели. Мож-
но предположить, что терракотовая композиция явилась
для скульптора результатом поисков лучшего решения
надгробия А. II. Лазареву, этапом на пути воплощения
творческого замысла.
Портрет второго из братьев Лазаревых — Мины (Ми-
наса) Лазаревича (1737—1809), как об этом говорилось
выше, писал Иван Петрович Аргунов (1728—1802).
восточнАых3язы1юв,ЬСе 95. Исторический ОЧСРК Лазаревского института
33 ЦГИА, ф. 880, оп. 5, д. 283, л. 137.
68
Артемий Екимович Лазарев (1791—1813).
Художник В. А. Тропи нии
В Ереванской картинной галеР^ ’евых^Екима Лаза-
портрета младшего из братьев Лаз р •	. портрет
ревича (1743—1826). Это хорошо изв®ст“ ржит цвет-
«учредителя Института» (в левой РУ	g д Тро-
ной рисунок Лазаревского институт ) р ал также
пинина (1776-1857). В. А. Тропинин написал т
портрет сына Екима Лазаревича, м0^0Д0В> п0д Лсйп-
темия Лазарева 34, убитого в «битве н р ет Екима
иигом в 1813 году. Второй скульптурный Р Р м вр0с-
Лазаревича Лазарева выполнен в брон
34 Можно утверждать, что сын Екима ^А^^азаревича. Ар-
Артемием в память другого Артемия, сына .	- Акимович ро-
темий Иванович умер 12 января 1791 год , Р
Дился 15 февраля того же года.
сии французским скульптором Т. Ж. Жаком (1805—
1876). Несомненно, эта работа была выполнена не с на-
туры, а по портрету, ибо ко времени смерти Екима Ла-
заревича в 1826 году скульптору едва минуло 20 лет.
Скорее всего, что скульптор лепил бюст Екима Лазаре-
ва, имея моделью не портрет кисти Тропинина, где
Е. Л. Лазарев изображен человеком дряхлым и болез-
ненным. Скульптурный портрет отражает волю и энер-
гию модели. Вероятно, моделью послужил портрет рабо-
ты немецкого художника Ганса (Иоганна) Ромбауэра
(1782—1849), написанный в 1820 году35.
По победному Туркманчайскому договору 1828 года,
завершившему русско-иранскую войну, предусматрива-
лось, в частности, беспрепятственное переселение армян
в пределы России. Эта важная миссия была возложена
на офицера Лазаря Екимовича Лазарева. Переселению
армян из Ирана была посвящена картина художника
В. И. Мошкова, приобретенная Лазаревыми.
Серию портретов членов семьи Лазаревых написал
художник Сергей Константинович Зарянко (1818—1870).
Его кисти принадлежат портреты братьев Ивана Екп-
мовнча (Иоакимовича) Лазарева (1786 -1858)—попе-
чителя Лазаревского института до 1858 года и Христо-
фора Екимовича (1789—1871)—последнего попечителя
Лазаревского института. В 1854 году С. К. Зарянко пи-
шет портрет дочери X. Е. Лазарева — Елизаветы Хри-
стофоровны, а годом раньше, в 1853 году, портрет ее
мужа —Семена Давыдовича Абамелек (1815—1888).
Все четыре портрета работы С. К. Зарянко экспонируют-
я в Художественном музее Горького30. Обратим вни-
мание па следующий факт, не отмеченный ранее иссле-
дователями. Портреты Ивана Екимовича и Христофора
Екимовича в авторском исполнении (или повторении)
С. К. Зарянко находятся и в Ереванской картинной га-
лерее. Как видим, Лазаревы заказывают копии (в тех
случаях, когда это возможно, то и авторские повторе-
ния) портретов членов своей фамилии.
Они при этом придерживаются, на наш взгляд, опре-
* Ромбауэр жил в Петербурге с 1806 по 1824 год.
поступили51^™ ЧпЛИ0В семьи Лазаревых и Абамелек-Лазаревых
С. В Ванл-Пппяи 6 ЭТ°М лю^езно сообщила хранитель Музея
вых в 1919 году ’ И3 нижегоРодского особняка Абамелек-Лазаре-
70
Актовый зал Лазаревского института
деленных принципов. Своп имения п д0^т°““иУы^ уз, по
фамильными портретами исходя п	ского ивсти-
семенным традициям. Что касаег	только тех чле-
тута, то здесь экспонируются портр	отношение
нов семьи Лазаревых, которые имеют прямое отно
к фамильному учебному заведевИ^прнов семЬи Лазаре-
Наибольшее число портретов ч	й raJiepee
вых находится в Государственной Р разМещены,
Армении. В экспозиции портреты х р Р ПОЯсни-
правильно сгруппированы, но СОПР°®°* одят в заблуж-
тельными подписями, которые подчас	Института
дение. В одних случаях инициалы учредит 	За-
пишутся II. Л., в другом —Е. Л., в т^тв^анире (иван
кие подписи могут привести и к ДРУг0В У чаблуж-
Лазаревич или Иоаким Лазаревич?). Вв д тлванОвич
мине и подписи-А. И. Лазарев (Артемии Ивановну
или Артемий Иоакимович?). В другом случ пячаоев
галереи не будет знать, что А. А. (Лкв^и Лазарев
А. Е. (Екимович) Лазарев, А. И. (Иоакимо ) дта
и А. Я. (Якимович) Лазарев-одно и то> жел ц
легко исправимая деталь облегчит идентиф
ретов.
71
Лазаревы придавали большое значение созданному
ими в 1815 году учебному заведению и, естественно, гор-
дились успехами и популярностью института, ставшего
одним из лучших учебных центров Москвы. В l^Oro,
академик живописи Петр Васильевич Тутукин (1о1У
1901) написал картину «Вид Лазаревского института»,
которая не только украсила интерьер института, но и
запечатлела небольшой уголок Москвы середины
XIX века.
3
Неожиданная находка
В одном из залов Русского музея в Ленинграде уста-
новлен прекрасно выполненный скульптурный портрет
ребенка. На щитке изображения сохранилась надпись:
«Иван Христофорович Лазарев», а ниже, на постамен-
те, другая — «Неизвестный скульптор. 1-я половина
XIX века».
Для большинства посетителей музея этот портрет
был одним из многих произведений, которыми так бога-
ты ленинградские музеи. Что касается автора этой кни-
ги, много лет изучавшего богатейшие архивы семьи Ла-
заревых, то он знал: это скульптурный портрет умерше-
го в малолетстве Ивана (Ованеса) —единственного сы-
на Христофора Екимовича Лазарева. Со смертью маль-
чика прервался род Лазаревых в мужском поколении.
Потеряв единственного наследника фамилии, родители и
дядя в память об умершем передали Лазаревскому ин-
ституту 60 тыс. рублей37, на которые в начале 1851 го-
да и было основано особое отделение «для обучения пер-
воначальным предметам детей, недостаточно приготов-
ленных в Институт»38, которое назвали Приготовитель-
ным отделением малолетнего Ивана Лазарева.
Когда автор книги впервые увидел в музее мрамор-
ный бюст ребенка, он не ставил перед собой задачи
Установить 11Мя неизвестного скульптора. Но в феврале
1962 года в Матенадаране (Государственное хранилище
а ГчА’оф‘ 2131 оп* д' 121> л- 10-
тутаво<™ч,,ия”цк‘ов'с.'б5ИСТО₽ИЧеСКИЙ 0,е₽К ЛазаРевск0г0 инс™’
72
Христофор Екимович Лазарев (1789—1871).
Художник С. К. Зарянко
рукописей АрмССР в Ереване), ^Р°™неР 40-х годов
семьи Лазаревых, узнал, чт0	ла в длительное
XIX в. семья Христофора Лазарева° ездила вд^
заграничное путешествие, чтобь еф енции в апре-
кого к болезням ребенка. Буду ih	Ивана Христо-
ле 1845 года, Лазаревы «заказали _______	5.) извест-
форовича (ребенку было тогда два нков; который и
ному скульптору Панполонн за, 50 ФР^ q6 м, в Ере-
был прислан в С. Петербург» . Т * 39
R4 и 116, д- Ю6- П°зже
39 Матенадаран, архив Лазаревых, оп. , дазаревых, храня-
апалогичную запись удалось найти в р
Щихся в Москве.
— Л. Б.) извест-
73
Лазарь Екимович Лазарев (1797—1871)
ване автор книги напал на след итальянского скульп
тора.	»
К сожалению, ни в итальянской, ни в немецкой
циклопедиях искусств не только не оказалось сведени
об «известном» скульпторе, но даже его фамилия и
упоминалась. Поэтому можно было сделать два nPe^
положения: первое — известность скульптора была н
столько незначительной, что его имя не было удостоено
даже упоминания. В таком случае напрашивался во^
прос: почему же искусствоведы Русского музея, люди
большим художественным вкусом и обширными знания
ми, выставили его работу?
Пришлось исходить из второго предположения, что
составитель или переписчик сводной «Летописи жизни
Лазаревых», вероятно, ошибся в написании имени иност-
ранного скульптора. Ошибиться было несложно, ибо се-
74
мейная хроника Лазаревых составлялась много позже
описываемых событий (а в данном случае по письмам,
присылавшимся ими из-за границы) и погрешности бы-
ли неизбежны.
И действительно, предположение, что архивная за-
пись не совсем точна, подтвердилось. В двадцать шестом
томе лейпцигского издания Всеобщего словаря изобра-
зительного искусства отведено место итальянскому
скульптору Пампалони («.Пампалони Луиджи, скульп-
тор. Родился 7 октября 1791 г. во Флоренции, умер
17 декабря 1847 г. там же. Последователь школы Бар-
толина. С 1830 г. член Академии» 40. Именно он и ока-
зался автором бюста. Работы академика Пампалони
хранятся в музеях многих городов Европы. Таким обра-
зом, мраморный скульптурный портрет, экспонируемый
ныне в Венецианском зале Русского музея, создал в
1845 году (за два года до своей смерти) маститый
итальянский мастер Луиджи Пампалони. Ранее этот
бюст находился в библиотеке петербургского особняка
князей Абамелск-Лазаревых.
Надо отметить, что работники скульптурного отдела
Русского музея много сделали, чтобы установить имя
автора детского портрета, но, поскольку их поиски огра-
ничивались ленинградскими архивами, они и не увенча*-
лись успехом. (Позже, в 1963 году, когда автор этой
книги поделился своим открытием с заведующим .
скульптурным отделом Русского музея Г. М. Пресновым,
я их беседа происходила в Венецианском зале музея,
Григорий Макарович, показывая на одну из четырех
скульптур, сказал: только не эта. Пришлось его тогда
огорчить: именно этот бюст.)
В 1968 году в газете «Вечерний Ленинград» автор
настоящей книги опубликовал небольшую заметку под
заглавием «Имя скульптора известно», которую редак-
ция сопроводила припиской следующего содержания.
«Мы попросили прокомментировать это сообщение за-
целующего отделом скульптуры Русского музея
Г. М. Преснова. Вот что он сообщил корреспонденту
-Вечернего Ленинграда": „В наш музей недавно посту-
пил мужской мраморный портрет, подпись под которым
1932*° ^^^eme*nes Lexikon der bildenden Kunstler. Bd 26, Lpz.,
75

Иван Христофорович Лазарев (1844—1850)
Художник С. К. Зарянко
свидетельствует, что создал его итальянский скульптор
Луиджи Пампалони. Сопоставление этой работы с той,
что уже у нас имеется, проведенный нами стилистиче-
ский анализ позволяют утверждать, оба произведения
вышли из рук одного мастера — Луиджи Пампалони.
Поэтому атрибуцию, предложенную московским ученым,
кандидатом исторических наук А. Базиянцем, можно
считать правильной»41.
После смерти Ивана Христофоровича начались хло-
поты о закреплении фамилии за ближайшими родствен-
никами. В 1873 году князьям Абамелек разрешается
именоваться Абамелек-Лазаревы и за ними закрепляет-
ся право быть почетными попечителями Лазаревского
института. Первым почетным попечителем стал муж
*’ «Вечерний Ленинград». 28.XI.1968.
76
Елизаветы Христофоровны Семен Давыдович Абамелек-
Лазарев, которого в гусарской форме изобразил на
портрете художник С. К. Зарянко. Действительно, князь
С. Д. Абамелек, следуя семейной традиции, избрал воен-
ную карьеру, но в 1859 году Семен Давыдович в чине
генерал-майора вышел в отставку и всерьез посвятил
себя живописи. «Он писал портреты и исторические кар-
тины, а также образа для церквей в своих имениях, и за
картину „Св. Стефан Пермский** был удостоен Академи-
ей художеств звания художника»42.
Таким образом, на протяжении более ста лет, начи-
ная со второй половины XVIII века, портреты ряда чле-
нов семьи Лазаревых были представлены в творчестве
крупных русских — Мартос, Тропинин, Аргунов, Зарян-
ко и иностранных — Лампи, Жак, Пампалони, Ромбау-
эр — живописцев и скульпторов. Эти произведения
имеют большую художественную ценность, особенно
портреты и мемориальная скульптура. Эти портреты со-
хранили облик представителей семьи, сыгравшей значи-
тельную роль в укреплении русско-армянских полити-
ческих и культурных связей, подъеме образования и
науки. Наконец, сюжетные картины — «Переселение ар-
мян в Россию» и «Вид Лазаревского института восточ-
ных языков» — запечатлели важные исторические собы-
тия недавнего прошлого и памятник вековой дружбы
русского и армянского народа.
42 Н. П. С о б к о. Словарь русских художников с древнейших
времен до наших дней, с. 1—2
IV
А. Д. АБАМЕЛЕК
1
Ей посвящали стихи поэты
Творчество Пушкина и Лермонтова всегда вызывало
горячий и живой интерес всех поколений читателей и
исследователей. Написано множество первоклассных ра-
бот, в которых прослежена с большой тщательностью
жизнь гениальных русских поэтов. Но обнаруживаются
все новые факты их биографий, а каждый новый штрих
в биографиях Пушкина и Лермонтова вызывает всеоб-
щий интерес и представляет большую ценность, помогая
не только более детально воссоздать жизнь поэтов, но
и показать их творческое окружение, литературные свя-
зи. Одновременно каждый такой штрих характеризует
лиц, причастных в той или иной степени к их творчест-
ву, помогает установить круг их друзей. Здесь будет
рассказ о тех из них, к которым принадлежали некото-
рые представители передовых армянских кругов того
времени. Так, Лазаревы, Ахшарумовы, Абамелеки, Ах-
всрчовы высоко ценили и понимали русскую культуру.
Семья Лазаревых была знакома с В. А. Жуковским,
П. А. Вяземским, А. С. Пушкиным, М. Ю. Лермонто-
вым. Хорошо известен, в частности, факт посещения
Пушкиным Лазаревского института, отмечавшийся в пе-
чати еще в середине прошлого столетия.
В воспоминаниях художника Е. Е. Меликова сохра-
^^ИСЬ сведения о Лермонтове — товарище его детских
«Квартира дяди (генерала Павла Моисеевича Мели-
кова. А ь.) находилась на Мясницкой, в Армянском
переулке близ армянской церкви и Лазаревского инсти-
78
но руг, ДеСЬ Допущена ошибка: П. М. Меликов не был попечителем,
ЛрВ мСТаВ членов Совета института.
вописца — м 1пЛ И К ° В‘ Заметки и воспоминания художника-жи-
1964 с 72М Ю’ Лермонтов в воспоминаниях современников. М.,
< Т™ же, с. 426.
Мещеоино‘ Иванова отмечает, что «Лермонтов часто бывал в семье
Б°РодингДЫХ’ ГАе встРечал генерала Меликова, потерявшего руку в
°ба участи М сР^Жении- Хозяин дома и его друг, безрукий генерал,
° событияуКИ Отечественн°и войны, рассказывали будущему поэту
тов в Ппп. недавнего прошлого» (Т. Иванова. М. IO. Лермон-
1 Подмосковье. М , 1962, с. 64).
тута, которого он был попечителем У Красных ворот
жили друзья его, семейство Мещериновых. Не в даль-
нем расстоянии жило семейство Багдадовых, тоже из-
вестное между армянами. По соседству с Мещериновы-
ми жила родственница их по женской линии, Елизавета
Алексеевна Арсеньева, урожденная Столыпина, бабуш-
ка знаменитого поэта Лермонтова. Все эти лица были
друзьями дядюшки, часто между собой виделись»2.
В примечаниях к этим заметкам значится, что «худож-
ник Моисей Егорович Меликов (р. 1818) познакомился
с Лермонтовым в Москве в 1827 г. В то время Меликов
учился в пансионе Боргарда, затем в Лазаревском ин-
ституте восточных языков» 3.
Воспоминания М. Е. Меликова наводят на мысль о
том, что Лермонтов в детстве многое мог слышать от
генерала П. М. Меликова о Бородинской битве и о ге-
нерале А. П. Ермолове, который был Меликову не толь-
ко начальником, но и другом 4.
Не только Меликовы, Мещериновы, Лазаревы, но и
ближайшие родственники Абамелеки, а также Ахвердо-
вы, несомненно, были близко знакомы с Грибоедовым,
Пушкиным, Лермонтовым. Так, Николай Исаевич Ахвер-
дов, отец которого И. В. Ахвердов еще в конце 30-х го-
дов XVIII в. был на русской службе в специальном
военном подразделении, состоявшем из армян и грузин,
присутствовал на переводных экзаменах в Царскосель-
ском лицее 8 января 1815 года, когда юный Пушкин
читал свои «Воспоминания в Царском селе». Брат
1. И. Ахвердова, Федор Исаевич, «был женат на дочери
генерал-майора Арсеньева, у которой воспитывалась
княжна Нина Чавчавадзе, впоследствии жена Грибоедо-
79
ва»5 а жена Ф. И. Ахвердова, Прасковья Николаевна,
была в дружеских отношениях с Грибоедовым.
13 литературе хорошо известны интересные материа-
лы и предположения И. Л. Андроникова о связях
М. Ю. Лермонтова с грузинской и армянской интелли-
генцией. Нам представляется закономерным включить в
число подлинных друзей великого поэта, «людей высо-
кого интеллекта и чистого сердца»6, Анну Давыдовну
Абамелек.
Она, «одна из воспетых Пушкиным»7, была в родст-
ве и дружбе с Лермонтовым и, как известно, сохрани-
ла автографы обоих великих поэтов. В советской лите-
ратуре почти нет сведений об Анне Давыдовне, и только
в примечаниях к стихам А. С. Пушкина и М. Ю. Лер-
монтова ей отводится по нескольку строчек. Между тем
эта замечательная женщина заслуживает большого вни-
мания.
В 19G3 году в работе «Создание Института восточ-
ных языков в Москве» 8 автору этой книги удалось опуб-
ликовать некоторые биографические сведения об
А. Д. Абамелек, в замужестве Баратынской, и об авто-
графах А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова, подаренных
ей. Через несколько лет, в 1967 году, в декабрьском но-
мере журнала «Работница» появилась интересная замет-
ка Л. Черейского об А. Д. Абамелек
Анна Давыдовна родилась в 1814 году в армянской
семье знатных и богатых князей Абамелек. Мать Анны
Давыдовны — Марфа Екимовна происходила из семьи
Лазаревых. Отец, генерал Давид Абамелек (1774—
1833), участвовавший в Отечественной войне 1812 года
и заграничных походах, отличился в боях при Аустерли-
це, Бородине, Красном. В этой войне принимали участие
также братья и другие близкие родственники Анны Да-
выдовны. Сохранилась любопытная архивная выписка,
касающаяся сразу трех членов семьи Абамелек: «Апре-
6 Русский биографический словарь. Т. 2. СПб., 1900. с. 361.
8 Там же, с. 111.
1ПЛ/РОД таким заглавием опубликована орошюра И. П. Хрушова
в	- Г°< У и этим же текстом начинается «Харьковский универси-
1900К'И сбор,,ик в память А- С. Пушкина (1799—1899)». Харьков,
с 28в6-287КИ П° ”СТОрИИ русского востоковедения. Сб. 6, М.» 1963,
8 «Работница», 1967, № 12.
80
Анна Давыдовна Абамелек (1814—1889).
Акварель А. П. Брюллова
ля 2-го 1813 г. ... отличившимся мужествоМр^и городе
ростью в сражениях, <5, % о и м иЯГпяждены: пол-
Красном в воздание за их подвиги ... 2-го класса;
ковник князь Абамелек 0P^h°m св.	зоЛОТЬ1е сабли
штаб-ротмистрам... князю Аоамел у..._	орден
за храбрость; ... корнету князю Абамелику ... Р
св. Анны 3-го класса» 10.	лбпазовап-
Семья Абамелек отличалась выс НоЯшным яс-
ностью и живым интересом к литературе армянского
кусствам. Отец Анны Давыдовны пом	л п0-ту-
языка владел русским и грузинским и	Павыдо-
рецки. Младший брат Анны Давыдовн ,
'"“ЦГАДА, ф. 1252, д. 68, л. 7 об.
6 Зак. 429
81
вич Абамелек (1815-1888). начал свою карьеру в лейб-
гвардии гусарском полку, где когда-то служили его
братья и командиром был его отец.
С. Д. Абамелек был товарищем М. Ю. Лермонтова
по школе гвардейских юнкеров (поступил на год позже
поэта) и по службе в полку. М. Ю. Лермонтова и
С. Д. Абамелек сближали не только служба, но и серь-
езное увлечение живописью. В недавно опубликованной
документальной повести Александра Титова «Лето на
водах» описываются, в частности, взаимоотношения Лер-
монтова с И. А. Баратынским и с братом и сестрой Аба-
мелек. «Полковник Баратынский, флигель-адъютант го-
сударя, был родной брат известного поэта Баратынско-
го и коротко знал почти всех литераторов — по крайней
мере, живших в свете. Лермонтову он нравился: краси-
вый без фатовства, отлично образованный, всегда при-
ветливый и без малейшего налета солдафонства.
Баратынский недавно женился на сестре поручика
князя Абамелека, за малый рост прозванного в полку
„Мальчик с пальчик". Абамелек страстно и нередко в
ущерб службе, как и сам Лермонтов, увлекался живо-
писью, и оба они частенько находили приют в полков-
ничьем доме, где „Мальчик с пальчик" на правах род-
ственника оборудовал себе удобную мастерскую» п.
На проводах опального поэта на Кавказ, после дуэли
с де Барантом, среди товарищей Лермонтова по полку
был и Семен Абамелек, провожали поэта и полковник
Баратынский и Анна Давыдовна Абамелек 12.
Сейчас мы можем с уверенностью говорить, что Аба-
мслеки, в том числе и Анна Давыдовна, Лазаревы и не-
которые другие армянские семьи Петербурга и Москвы
поддерживали с А. С. Пушкиным и М. Ю. Лермонтовым
связи, превосходившие рамки светских взаимоотноше-
ний.
«Анна Давыдовна получила прекрасное образование,
она отличалась в молодости замечательной красотой, об-
ширным образованием, природным умом, изящным вку-
сом и любовью к литературе. Отлично знавшая по-анг-
лписки, по-немецки, по-французски и по-гречески, она
12 Там же,°сВ'147еТ° ' 3 °Аах~ «Звезда». Л, 1973, № 1, с. 99
82
художественно перевела на иностранные языки несколь-
ко произведений русской лирики» 13.
Александр Сергеевич Пушкин посвятил Анне Давы-
довне стихи, публикуемые в сочинениях поэта под за-
главием; «В альбом кнж. А. Д. Абамелек»:
Когда-то (помню с умиленьем)
Я смел вас нянчить с восхищеньем,
Вы были дивное дитя.
Вы расцвели — с благоговеньем
Вам ныне поклоняюсь я.
За вами сердцем и глазами
С невольным трепетом ношусь
И вашей славою и вами.
Как нянька старая, горжусь.
В примечании к этим стихам отмечалось: «Княжну
Анну Давыдовну Абамелек Пушкин знал, когда ее двух-
летним ребенком привозили в липей в приемные дни —
для посещения кого-то из товарищей Пушкина. Об этом
и вспоминает поэт в первых стихах» 14. Но здесь вкра-
лась неточность. В Царском селе стоял лейб-гвардии гу-
сарский полк, в котором служили отец и братья Анны
Давыдовны. Известно также, что Пушкин поддерживал
дружеские отношения с офицерами этого полка. В дру-
гих изданиях, в частности в академическом Полном
собрании сочинений (изд. 3-е), приводятся более точ-
ные и полные сведения. «В альбом кнж. А. Д. Абамелек.
При жизни Пушкина не печаталось. Написано 9 апреля
1832 г. Анна Давыдовна Абамелек (1814—1889) была с
Детства знакома Пушкину. Она была поэтессой-перевод-
чицей, считалась одной из первых красавиц Петербур-
га. В 1832 г. была назначена фрейлиной» 15.
Перез несколько лет семейные реликвии Абамелек
пополнились автографом Лермонтова, подарившего Ан-
не Давыдовне, тогда уже Баратынской (она вышла за-
муж в 1835 году), автограф стихотворения «Последнее
новоселье». «Видимо имея в виду придворные связи
Анны Давыдовны, Лермонтов привез стихотворение
"Последнее новоселье" с просьбой добиться у великого
Д Д. Языков Обзор жизни покойных русских писателей
" писательниц Вып. 9. М„ 1905, с. 5—6.	_ 9
А С ГТ у ш к и н. Собрание сочинений в десяти томах. . .
ГИХЛ. 1959, с. 735.
т 15 А С. П у ш к и н Полное собрание сочинений в десяти томах.
1 3 М., изд-во АН СССР, 1963, с. 518.
6*
83
Семен Давыдович Абамелек-Лазарев (1815—1888).
Художник С. К- Зарянко
князя Михаила Павловича разрешения напечатать
его» 16. В примечании к этому стихотворению говорится:
«Черновой автограф (карандашом) — в альбоме Лер-
монтова, хранящемся в Гос. публичной библиотеке...
Беловой автограф — в ИРЛИ (Пушкинский дом), из
альбома А. Д. Абамелек (с отличиями от печатного
текста)» 17.
*• «Новое время», 23.IX.1916.
17 М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений. Т. 2-
М.—Л„ 1938, с. 232.
84
Автографы двух великих поэтов составляли предмет
особой гордости фамилии Абамелек. Автограф Лермон-
това, подаренный А. Д. Абамелек, хранился в семье
Абамелек-Лазаревых долгие годы и, как многие истори-
ческие документы, имеет свою историю, пока еще, к со-
жалению, до конца не выясненную.
Председатель Лермонтовского и исторического музе-
ев Николаевского кавалерийского училища (в Петро-
граде) М. К. Марченко обратился 29 ноября 1916 года
к вдове С. С. Абамелек-Лазарева Марии Павловне с
письмом, в котором писал: «Покойный князь Семен Се-
менович (племянник Анны Давыдовны Абамелек.—
А. Б.) в Кисловодске за несколько дней до кончины сво-
ей обедал со мной у местного губернского предводителя
дворянства, обещал мне по возвращении в Петроград
передать в музей Лермонтова при Николаевском кава-
лерийском училище (где воспитывался поэт и в котором
собрана самая большая в России коллекция его рукопи-
сей— свыше 1200) находившийся у него автограф Лер-
монтова „Последнее новоселье", привезенный поэтом в
свое время княгине Анне Давыдовне Абамелек... а так-
же портрет своего покойного отца. Неожиданная кончи-
на князя Семена Семеновича нарушила возможность вы-
полнения этого намерения. Простите мою нескром-
ность— обеспокоить Вас от имени Лермонтовского му-
зея просьбой помочь, если Вы найдете возможным,
осуществить все вышеизложенное»18. Мария Павловна
положительно отнеслась к просьбе Марченко и написа-
ла своему главноуправляющему: «Так как это воля
моего незабвенного мужа, то, конечно, это нужно сде-
лать. Прошу Вас поговорить с князем Л. М. Мещерским
и с дорогой графиней Олсуфьевой»19. Фраза с упоми-
нанием фамилий Мещерских и Олсуфьевых требует по-
яснений. Дело в том, что одна из сестер С. С. Абаме-
лек-Лазарева была замужем за князем Мещерским, дру-
Гая —- за князем Гагариным, третья — за графом Ол-
суфьевым. Наследниками князя Семена Семеновича
Абамелек-Лазарева помимо жены его Марин Павловны,
были, вероятно, племянники — дети Олсуфьевых и Ме-
щерских (Гагарины детей не имели).
'* ЦГИА. ф. 880, оп. 5, д. 107, л. J.
Там же, л. ?.
85
к сожалению, еще не удалось установить, было ли
выполнено распоряжение вдовы С. С Абамелек-Лазаре-
ва Известный литературовед Л. Б. Модзалевскии ука-
зывает, что автограф стихотворения М. Ю. Лермонтова
«Последнее новоселье» был собственностью А. Д. Бара-
тынской а затем С. С. Абамелек-Лазарева, а потом пе-
решел к А. К. Кальнину, от которого в 1930 году посту-
пил в Рукописный отдел Пушкинского дома20.
Как говорилось выше, Анна Давыдовна Абамелек-
Баратынская была дальней родственницей Михаила
Лермонтова. Семья Абамелек и Лазаревы были в близ-
ких родственных отношениях с Хастатовыми, родствен-
никами Лермонтова по матери.
А. Д. Абамелек получила известность как перевод-
чица. «Зная в совершенстве английский язык, Анна Да-
выдовна необыкновенно точно и красиво передала раз-
мером подлинника некоторые произведения Пушкина,
Лермонтова, гр. А. Толстого, Некрасова, Тютчева, Апух-
тина, Козлова и других. По свидетельству бывшего по-
печителя Харьковского учебного округа И. П. Хрущева,
автора заметок и небольшой брошюры о А. Д. Баратын-
ской, написанной им по личным воспоминаниям, она чи-
тала стихи художественно, и все лучшие произведения
Пушкина знала наизусть»21.
Анна Давыдовна перевела из А. С. Пушкина на анг-
лийский: «Пока не требует поэта к священной жертве
Аполлон»; «Я вас любил: любовь еше, быть может...»;
«В дверях эдема ангел нежный»; «Бог помочь, Вам,
друзья мои»; «Телега жизни»; «Демон»; «В те дни, ког-
да мне были новы все впечатленья бытия...»; «Стансы»:
«В надежде славы и добра гляжу вперед я без бояз-
ни. ..»;^«Когда твои младые лета»; «Дар напрасный, дар
С’2пм!*И/гт^^’ «В чась1 забав иль праздной скуки»;
«К (Я помню чудное мгновенье)»; «Приметы»; «Нет,
я не льстец, когда царю...»; два отрывка из поэмы «Цы-
Автору ЭТ01”1 книги заведующий Рукописным отделом Инсти-
Н В И.мХп„ИТера/УРЫ АЧ СССР ДОКТ°Р филологических наук
птюплгл г>тпопг,ГгтЛЮбеЗН0 с°общил, что «в книге поступлений Руко-
Альбом ДД П Пекинского дома от 1930 года за № 1290 значится:
пись- Princesse Аппрн1К"лнРаТ^СКеЙ“‘ обоРоте переплета над-
пение Прпмлптппп Пгт Abamelek, St. Petersburg 1832“. Стихотво-
21 Харьк вс ий ”уни^1пДНее новосе-лье“ вложено в этот альбом»,
кипа (1ТО9-1ТЮ9 * *,£вера,тега!«й сборник в память А. С. Пут-
Ганы»; «В альоом кнж. А. Д. Абамелек»; «Анчар»22. На
французский, английский язык был переведен «Талис-
ман»23. Вот именно эти обстоятельства и позволили
биографу Баратынской сказать о ней, как «о лице, двоя-
ко связанном с поэзией Александра Сергеевича» 24.
Анна Давыдовна Баратынская издала за границей
(Баден-Баден, 1876—1877) переводы немецких, англий-
ских и французских стихотворений на русский язык. По-
ловину этой небольшой книжечки составляли переводы
25 стихотворений Гейне, были переведены также произ-
ведения Лонгфелло, Т. Мура и др.25. Кроме того, ей при-
надлежит «Заметка о вдове поэта барона А. Д. Дель-
вига» 26. Некоторые переводы А. Д. Баратынская подпи-
сывала псевдонимом «А russian Lady». Этот псевдоним
в разное время и независимо друг от друга открыли
И. П. Хрущов и М. А. Веневитинов.
В 1833 году Петр Андреевич Вяземский посвятил
Анне Давыдовне стихи, которые имели подзаголовок
«Перед отъездом в Москву» и напоминали о встречах
их в Италии:
КНЯЖНЕ АННЕ ДАВЫДОВНЕ АБАМЕЛЕК
(Перед отъездом в Москву)
Любезной родины прекрасное светило!
Приветствую тебя на чуждой стороне!
На небесах родных ты улыбалась мило,
Но на чужбине ты еще милее мне.
Других ты радуешь красою светозарной
и яркою игрой живых твоих лучей;
Но ты не говоришь им мысли благодарной
О милых таинствах заветных сердцу дней.
С другими наравне поклонник богомольный
Звезды любви, звезды поэзии младой —
Один, волнуемый заботою невольной,
Задумываюсь я, любуяся тобой.
22 тл рт у
1900 с VII \г\\ УЩ 0 в‘ Одна из воспетых Пушкиным. Харьков,
и А **“•
caTPnJ,. 1 0 л и ц ы н]. Библиографический словарь русских пи-
Jьниц князя Н. н. Голицына. СПб., 1889, с. 287.
25 Та ХРУЩов. Одна из воспетых Пушкиным, с. V.
варь Же’ с' ^И1; [Н. Н. Голицын]. Библиографический сло-
ге д КдХ писательниц князя Н. Н. Голицына, с. 287.
и писатель 3 ы к о в. Обзор жизни покойных русских писателей


87
Мечтой переношусь В край милый, в жизнь иную...
Воспоминаний луч скользит глубоко в грудь,
И, радуясь в тебе, о небесах тоскую,
К которым ты от нас склоняешь светлый путь!27 28
II другое стихотворение П. А. Вяземского — «Флорен-
ция»— связано с Анной Давыдовной Абамелек. Ей, хо-
тя она и не названа, посвящены стихи поэта, в которых
есть такие строки:
Край чудный! Он цветет и блещет
Красой природы и искусств,
Там мрамор мыслит и трепещет
В картине дышит пламень чувств.
Там речь —поэзии напевы:
Я с упоеньем им внимал;
Но ничего там Русской девы
Я упоительней не знал-28.
Кончается это стихотворение словами:
И южным зноем пламенела
Младая северная дочь29 *.
Иван Петрович Мятлев (1796—1844) — друг
И. А. Крылова, В. А. Жуковского, А. С. Пушкина,
П. А. Вяземского и М. Ю. Лермонтова, автор стихотвор-
ных импровизаций, юмористических и макаронических
стихов (в макаронических стихах слова и фразы одно-
го языка перемешаны со словами и фразами другого) —
посвятил, Анне Давыдовне стихотворение, в котором в
шутливой форме выразил ей свое восхищение:
А. Д. БАРАТЫНСКОЙ “
Что ни меттэ а ла фигюр,
Все вам идет, же ву засюр;
Что ни парлэ, все а пропо.
Комиссарьятский вы депо
И главный арсенал амура:
Простого даже вы бонжура
Не можете проговорить,
Чтобы рублем не подарить!
гт . 1^’ А' Вяземский]. Полное собрание сочинений князя
П. А. Вяземского. Т. 4. СПб., 1880, с. 176.
28 Там же, с. 192.
29 Там же, с. 193.
w Татевский сборник. СПб., 1889, с. 63—64.
88
А исподлобья пар азар
Если вы бросите регар,
Так уж вулэ не па вулэ.
А нотр фрер сейчас брюлэ!
Вы так и веете востоком!
При вас всегда стою я боком,
Чтоб не растаять, не сгореть
Иль пар амур не умереть,
Или не сделаться тудсвит
Каштан роти или пом квит!31
П. Мятлев м.
Анне Давыдовне посвятил также стихи поэт Иван
Иванович Козлов:
КНЯЖНЕ АБАМЕЛЕК
В душистой тьме ночных часов
От звезд далеких к нам слетая,
Меж волн сребристых облаков
Мелькает Пери молодая, —
И песнь любви она поет, —
И нам мила той песни сладость, —
И в грудь она невольно льет
Тревогу чувств, тоску и радость.
Подобно ей, явилась ты
С ее небесными мечтами,
И в блеске той же красоты
С ее улыбкой и слезами.
Восток горит в твоих очах,
Во взорах нега упоенья,
Напевы сердца на устах,
А в сердце пламень вдохновенья м.
В завершение следует отметить, что Анна Давыдов-
на была известна не только как талантливая поэтесса-
переводчица, но и как общественная деятельница, по-
ХНаЯ ПОпечительниЦа ряда женских иститутов в Рос-
чи В примечании к этим стихам составитель сборника С. А. Ра-
писал: «Эта шутка остроумного автора... была обращена к
отл(ш еТКе’ воспетой Пушкиным и Козловым. Не одною красотою
ManrjaJlacb Анна Давыдовна, но также умом и любезностию, и не
Гер м Стихотв°рным талантом. Прекрасные ее переводы из поэтов
ЛИ со.НСКИХ И английских печатались в современных изданиях и бы-
jOpaHbi в книжечке, изданной за границею».
S3 Опечатка. Следует читать: И. Мятлев.
СПб 1834^ ° 3 Л ° В}‘ Собрание стихотворений Ивана Козлова. Ч. 2.
89
«Кто знает эта стихи?»
В 1964 году в газете «Известия» была опубликована
статья под интригующим заглавием: «Кто знает эти
стихи?».
«В 1939 году директор Государственного архива Ар-
мении К. А. Степанян нашел среди материалов архива
список „Демона" с пометкой: „Москва, 25 февраля
1842 года". Лермонтов, как известно, погиб в июле
1841 года. Стало быть, описок посмертный. К тому же
он не совпадает ни с одной из известных редакций поэ-
мы. Обнаружился он в фонде ученого И. X. Кучук-Ова-
несяна 34. Как и когда попал туда, неизвестно»35. Это
утверждает автор статьи И. Л. Андроников, и он же дает
объяснение обстоятельствам, при которых, по его мне-
нию, поэма М. Ю. Лермонтова могла попасть в фонд
X. И. Кучук-Ованесяна.
«Если знать,— пишет И. Л. Андроников,— что Лер-
монтов был в родстве с армянским семейством Хастато-
вых (за Хастатовым была замужем сестра его бабки),
что Хастатовы — тетки и дяди Лермонтова — были в
родстве с армянами Лазаревыми, то уже не покажется
удивительным, что у Кучук-Ованесяна, связанного с Ла-
заревским институтом и с Московской армянской коло-
нией, оказался список „Демона", в достоверность кото-
рого можно безбоязненно верить» 36.
Знания ученого и интуиция исследователя определи-
тш-нтУ по„исков и наметили правильное решение. Но в
рРТЯР/5М0Н статье мы все же не найдем конкретного от-
X И к™РлЫ: КаК попал список «Демона» в фонд
поепопяпятоп ванесяна и почему архив московского
Р м Ля 0казался в Ереване?
СМел0 УтвеРжлать, что Христофор Иванович
™ nvfiХ°* (так П"салась *ам“лия его в прижиз-
дельцем списка НЭ Русском языке) не являлся вла-
 <^' мона», датированного 1842 годом.
чук-0 ванесяна^ ^ледует читать: X. И. (Христофор Иванович) Ку-
Зв J/J	«*
вестия», 12.IX.1964 И ДРОННК°В- Кто знает эти стихи? — «Из-
36 Там же.
90
ле
Достаточно сказать, что оп родился в 1852 году. Скром-
ный юноша из провинции (он родился в г. Григориопо-
ле Херсонской губернии), X. И. Кучук-Иоаннесов, жизнь
которого протекала в Москве, был в буквальном и пере-
носном смысле далек от знатных и богатых армянских
столичных семей Хастатовых и Лазаревых. И в то же
время И. Л. Андроников прав, когда связывает ереван-
скую находку с Московским Лазаревским институтом во-
сточных языков, с родственниками и близкими
М. Ю. Лермонтова из числа представителей армянской
колонии.
Хорошо известно, что среди добрых знакомых и, род-
ственников М. Ю. Лермонтова было немало людей, со-
ставлявших московское и столичное армянское общество.
В своих воспоминаниях М. Е. Меликов пишет, что
«Мещериновы и Арсеньевы жили почти одним домом»37,
н рассказывает не только о встречах с М. Ю. Лермонто-
вым в детстве, но и позже. Как видим, М. Ю. Лермон-
тов не порывал связей с близкими ему с детства семья-
ми, а те, в свою очередь, проявляли понятное большое
уважение к поэту и его творчеству.
Среди добрых знакомых и друзей Лермонтова сле-
дует выделить семью Абамелек и особо Анну Давыдов-
ну Абамелек.
Если вспомнить, что стихотворение «Последнее ново-
селье», автограф которого был подарен Анне Давыдов-
не, написано было в марте—апреле 1841 года, то стано-
вится ясным, что М. Ю. Лермонтов и большая поклон-
ница его таланта и переводчица его стихов А. Д. Абаме-
лек сохранили добрые отношения до конца жизни поэта.
Но вернемся к списку «Демона» 1842 года. «Ереван-
ский список» был возвращен в 1942 году в Москву и
хранится ныне в фондах Центрального государственно-
Ги архива литературы и искусства (ЦГАЛИ) в папке с
заглавием «М. Ю. Лермонтов... „Демон** поэма, руко-
пись неизвестного лица» 38. Текст поэмы написан на пре-
красной бумаге с водяными знаками на первом и по-
следнем листах. Уже визуальное знакомство со списком
наводит на мысль о том, что под рукой переписчика, воз-
‘22^НО> находился черновой оригинал одной из редакций
монте Е* Меликов. Заметки и воспоминания...— М. Ю. Лер-
з®Вт в воспоминаниях современников, с. 73.
ЦГАЛИ, ф. 276, on. 1, д. 19, л. 1.







91

поэмы. Дело в том, что переписчик «ереванского спис-
ка» старался сохранить без каких-либо изменений текст,
условно скажем, оригинала, воспроизводя, по-видимому,
и разночтения и правку последнего. Так, на 4-м листе чи-
таем: «Роскошной Грузии картины», где слово «карти-
ны» зачеркнуто так, что оно легко читается; 9-й лист
(об.) —«11 над нависшею волной» над словом «волной»
карандашом надписано — «скалой». На 10-м листе (об.)
в строчку со словами — «Тоску любви, ея мученье» внесе-
но карандашом — «волненье». Нет сомнения, что такую
тщательность или, если хотите, оправданную нерешитель-
ность, можно соблюдать только в том случае, если пе-
реписка ведется с авторского оригинала или с текста с
авторской правкой.
Теперь, прежде чем высказать предположение о том,
кому принадлежал список «Демона», датированный
1842 годом, вернемся к вопросу: как попал он в фонд
преподавателя армянского языка Лазаревского институ-
та X. И. Кучук-Иоаннесова. Дело в том, что «после
смерти Христофора Екимовича Лазарева (дядя Анны
Давыдовны. — А. Б.) наследником его, князем Семеном
Давыдовичем Абамелеком, была передана в распоряже-
ние Института обширная переписка Лазаревых в
115 томах» Д
- С. Д. Абамелек вышел в 1859 году в отставку в чине
генерал-майора, несомненно, не только для того, что-
бы серьезно заняться живописью, но в первую очередь
чтобы помогать престарелому, потерявшему единствен-
ного наследника, Христофору Екимовичу Лазареву
вести дела обширного хозяйства Лазаревых.
После смерти последнего попечителя Лазаревского
института Христофора Екимовича Лазарева, как это уже
было рассказано, С. Д. Абамелек, женатый на Елизаве-
те^Христофоровне Лазаревой, и их потомки получили в
1873 году право носить фамилию Абамелек-Лазаревы и
звание почетных попечителей Лазаревского института.
Из цитируемой выше книги мы узнаем, что попечи-
тель Лазаревского института князь Семен Семенович
Абамелек-Лазарев (сын Семена Давыдовича) дал
средства на описание присланного из Петербурга архи-
ва д 115 томах, «что в отношении первых томов и вы-
36 Материалы для истории Лазаревского института восточных
языков, с. XIV.
92
полнено учителем Лазаревского института Хр. Ив. ИоаН-
несовым» 40. Так мы узнаем, что Кучук-Иоаннесов полу-
чил доступ к обширному архиву Лазаревых и поскольку
и архивный фонд самого Христофора Ивановича как
преподавателя Института также являлся частью общего
собрания материалов Лазаревского института, семей
Лазаревых и Абамелек-Лазаревых, то и найденный спи-
сок «Демона», несомненно, одна из реликвий семьи
Абамелек-Лазаревых, и можно предположить, что, ско-
рее всего, он принадлежал Анне Давыдовне Абамелек.
После Великой Октябрьской революции часть архи-
ва Абамелек-Лазаревых и Лазаревского института, в
том числе и рукописи, были переданы в архивохранили-
ще советской Армении. Таким образом список неизвест-
ной редакции «Демона» из Петербурга, где он хранился
в семье Абамелек, позже возвращается в Москву, в Ла-
заревский институт, а затем в середине 20-х годов попа-
дает в Ереван.
40 Там же.
V
ИСТОРИЧЕСКИЕ БРИЛЛИАНТЫ
АЛМАЗНОГО ФОНДА СССР
Мы описали вкратце историю семи заме-
чательных камней Алмазного фонда, семи
чудес из мира камня. В их блеске и судь-
бах кроется частица нашего прошлого.
Сколько фантастических рассказов и легенд
связано в мировой литературе с драгоцен-
ными камнями! Эти легенды заполнили со-
бой и большие минералогические сводки, и
лучшие книги о геммах и драгоценных кам-
нях классических исследователей, минера-
логов и ювелиров.
Нам хотелось бы из этих легенд выявить
настоящие исторические факты, мы пыта-
лись их обосновать точным научным изу-
чением самих камней. Только на этом пути
мы видели правильное решение тех вопро-
сов, которые столь часто связываются с
редкими камнями, отражая в них целый ряд
исторических, социальных и психологиче-
ских процессов далекого прошлого.
А. Е. Ферсман.
Рассказы о самоцветах
Перечислим эти семь исторических камней Алмазно-
го фонда нашей страны.
Большую императорскую корону, сделанную ювели-
ром II. Позье в 1762 году к коронации императрицы
Екатерины II, венчает шпинель весом 398,72 карата, ко-
торая была куплена по указу царя Алексея Михайлови-
ча русским посланником Николаем Спафарием у китай-
ского богдыхана Кан Хи в 1676 году. Шпинель— один
из семи исторических камней Алмазного фонда CCGP-
^Самый большой в мире цейлонский сапфир
(258,18 карата) старой индийской огранки в бриллиан-
товой оправе.
94
Плоский (портретный) алмаз чистой воды весом око-
ло 25 каратов, вставленный в широкий золотой браслет
с миниатюрой.
Колумбийский изумруд (136,25 карата) в центре бро-
ши и хризолит (192,6 карата) редкой величины — еще
две исторические драгоценности. Эти камни, уникальные
творения природы, имеют и большую художественную
ценность, представляя собой шедевры ювелирного ис-
кусства.
В этом очерке речь пойдет о двух камнях из «семи
замечательных камней Алмазного фонда, семи чудес из
мира камня». Предметом исследования избраны два
бриллианта, история которых имеет прямое отношение к
важным политическим событиям недавнего прошлого на-
шей страны. Два камня, с которыми чаще связывают ле-
генды, нежели исторические факты.
1
«Лазаревский» — «Орлов» — «Русский»
На страницах журнала «Юность» в 1972 году была
опубликована повесть Юрия Скопа «Алмаз „Мария44».
Небольшое авторское предисловие, озаглавленное «Вро-
де введения», содержит такие слова об одном из уни-
кальных камней Алмазного фонда нашей страны: «Дав-
но уже сказано, что и камни умеют говорить. Кто его
знает... За каждым из них — время, да еще какое! Одно
слово — история...
Давайте ме-е-дленно проторопимся глазами по на-
рядным витринным сполохам и — сразу — остановимся
на царском скипетре...
Вот он, во весь свой рост перед нами: диковинная
игрушка самодержцев, навершис которой венчает без-
донный глаз — ослепительный кристалл...
„Граф Орлов44. Один из самых больших в мире ал-
мазов. О его чистоте (обратите внимание—чистоте!) и
зеленовато-лунном нацветье написаны книги... „Дериа-
нур“ — море света или „Великий Могол44 — так называ-
ли его в древности первые владельцы камня, вышедше-
го из недр Голконды, индийских копей Коллура в нача-
семнадцатого века...
95
Шах Джехан, его сын Ауренг-Зеба и шах Надир не-
мало пролили крови за него... Потом он был глазом
идола в Сернигане, откуда его выкрал французский сол-
дат. А в 1773 году граф Григорий Григорьевич Орлов в
„день ангела" императрицы Екатерины вместо букета
поднес ей этот камень, и она соблаговолила милостиво
принять подарок. Кстати, на Амстердамском рынке ку-
пил его граф у армянского купца Лазарева за 400 ты-
сяч рублей... Вот так.
И погаснет, еще раз полыхнув внутренним жаром,
великий камень — большая роза, налитая до краев слег-
ка голубым и немного зеленым»
Не стоит спорить о точности крылатого выражения
«и камни умеют говорить». Только вслед за автором
повести повторим слова: «кто его знает».
И действительно, кто его знает, почему вымыслы так
живучи? Почему «Орлов» называют «Дариа-йе-нур», пу-
тая два бриллианта, которые отличаются весом, фор-
мой и находятся друг от друга на расстоянии в несколь-
ко тысяч километров (один — в Москве в Алмазном
фонде СССР, а другой — в Тегеране в Хранилище госу-
дарственных драгоценностей Ирана).
Автор повести «Алмаз „Мария"» Юрий Скоп лишь
повторил живучие легенды, интерес к которым усилил-
ся после открытия великолепной выставки Алмазного
фонда СССР.
Да, действительно, и камни умеют говорить, но
всегда ли правду?
Один из крупнейших в мире бриллиантов, известный
в литературе под именами «Великий Могол», «Дариа-
йе-нур» («Море света»), «Амстердамский», «Лазарев-
ский», «Русский» и, наконец, «Орлов», послужил причи-
ной многих легенд, фантастических пересказов и поли-
тических интриг. Но поразительнее всего то, что ле-
генды оказались много более живучи, чем исторические
сведения, чем факты хорошо известные, ставшие достоя-
нием науки еще в прошлом столетии.
И вот вновь, в конце 1967 года, старые и не очень
оригинальные легенды получили второе рождение, а
исторически достоверные факты, на взгляд автора этой
'Юрий Скоп. Алмаз «Мария». Повесть.— «Юность», 1972,
№ 10, с. 2—3.
96
I книги, куда более интересные, имеющие прямое отноше-
ние к истории России и являющиеся ее частью, не по-
лучили широкого распространения.
В дни юбилейных торжеств, посвященных пятидеся-
тилетию Советского государства, в Московском Кремле
открылась выставка «Алмазный фонд СССР», на кото-
рой демонстрируется уникальная коллекция драгоцен-
ностей. И вот опять, на этот раз в центральных газетах,
появились легенды, сложенные некогда вокруг знамени-
тых алмазов.
«Картина незабываемая! Но вместе с тем блеск и
сказочная игра камней как бы высвечивают страницы
минувшего...
Экскурсовод задержался у алмаза „Орлов", излуча-
ющего едва заметный зеленовато-синий оттенок... Со-
гласно легендам, алмаз был похищен и после целого ря-
да приключений попал в руки придворного русского юве-
лира Лазарева. Затем путешественник, имя которого
осталось неизвестным, врезал камень в ногу и перепра-
вил его из Индии через Кавказские горы в Петербург.
В 1773 году граф Григорий Орлов купил этот камень»2.
Другой вариант легенды рассказывался в газете
«Известия»: «А вот легендарный „Орлов". Он сиял в
глазнице индийского идола, пока его не украл француз-
ский солдат в начале XVIII века. Потом бриллиант был
у персидского шаха Надира, а после его смерти снова
исчез и оказался невесть каким образом в руках армян-
ского купца. Он-то и продал алмаз графу Григорию Ор-
лову» 3.
В несколько иной редакции эта версия рассказыва-
лась в книге Л. Шапошниковой «По южной Индии».
«Интересна судьба... бриллианта, известного под именем
„Орлов". Этот камень был украден французским солда-
том со статуи индусского бога. Капитан фрегата везше-
го француза домой, узнал о бриллианте и ограбил сол-
дата. Граф Орлов купил бриллиант у капитана за
90 тысяч фунтов стерлингов и подарил его Екатери-
не II. Камень весил 194% карата»4.
Приведу еще цитату из статьи Я- Милепкого «Сейф
с бриллиантами»: «Алмаз „Орлов" весит 200 каратов...
2 В. Молчанов. Сверкающие грани.— «Правда», 9.XI.1967.
3 И. Цыганов. Все грани.— «Известия», 11.XI. 1967.
4 Л. Ш а п о ш н и к о в а. По южной Индии. М., 1962, с. 146.
7 Зак. 429	97
Граф Орлов купил его у купца, отвалив тому 450 тыс.
рублей и пожаловав ежегодную ренту в четыре с поло-
виной тысячи серебром» 5.
В 1963 году в солидном университетском издании
вышла книга, специально посвященная драгоценным
камням, которая так и называется «Драгоценные и
цветные камни». Раздел «Знаменитые алмазы» и начи-
нается с описания истории «Орлова». «По преданию,
„Орлов*1 происходит из Индии, где был найден в нача-
ле XVII столетия. Этот алмаз под именем „Дерианур**
(„Море света**) украшал трон Надир-шаха, захвативше-
го столицу Индии Дели в 1738 г. После смерти шаха
алмаз был украден и каким-то путем попал в руки к
персидскому купцу Шафрасу, у которого был куплен
Орловым для Екатерины II за 450 000 рублей наличны-
ми и дворянскую грамоту» 6.
В другом специальном издании, посвященном алма-
зам, автор ограничивается кратким изложением утверж-
дений А. Е. Ферсмана, который «подробно исследовал
алмаз, описал его и, насколько было возможным, вос-
становил историю»7. Ссылаясь на работы академика
А. Е. Ферсмана, автор книги «Алмазы» считает, что
«Орлов» носил название «Дерианур» и что к нему так-
же относилось название «Великий Могол»8.
Трудно сказать, как создавались легенды об алмазе
в далеком прошлом, но что касается утверждений со-
временных авторов, то источником для них послужили
публикации 20-х годов.
Молодое Советское государство предприняло реши-
тельные меры для сохранения ставших народным до-
стоянием исторических и художественных ценностей.
Постановлением Совета Народных Комиссаров от 3 фев-
раля 1920 года за подписью Владимира Ильича Ленина
в Москве при Наркомфине создается Государственное
хранилище ценностей РСФСР (Гохран), призванное
учесть и упорядочить в стране хранение всех запасов
золота, других благородных металлов и драгоценных
камней.
6 Я- Милецкий. Сейф с бриллиантами.— «Огонек», 1964,
№ 24, с. 24.
6 В. С. Петров. Драгоценные и цветные камни. М., 1963, с. 73.
7 И. И. Шафранский. Алмазы. М.—Л., 1964, с. 105.
• Там же. т	r г
ее
Через два года Гохрану передаются драгоценности
из «бриллиантовой комнаты» Зимнего дворца. .
Как известно, русские цари собрали колоссальные
богатства в драгоценных камнях и золоте. Пышные ко-
ронации (венчание на царство) обставлялись обязатель-
ными внешними знаками монархической власти — рега-
лиями (трон, корона, скипетр, держава). Нередко,
вступая на трон, новый император заказывал новые
царские регалии. Особенно «отличались» неумерен-
ностью в роскоши и жадностью к драгоценностям импе-
ратрицы Елизавета и Екатерина II.
«XVIII век — период расцвета абсолютистских госу-
дарств — время особого почитания бриллианта. Высшим
сословным отличием являлось количество и ценность
бриллиантов в официальных атрибутах государственной
власти — в так называемых регалиях» 9 10 11 *.
Как пишет академик А. Е. Ферсман, «после пожара
Зимнего дворца в 1737 г. коронные бриллианты и про-
чие драгоценности были помещены в специально создан-
ную кладовую бриллиантовых вещей. По постановлению
1884 г. присмотр за драгоценностями был взят под го-
сударственный контроль. С этого момента драгоцен-
ности стали считаться собственностью государства и за
них отчитывались как за все государственное имуще-
ство» ,0. Сокровища «бриллиантовой комнаты» находи-
лись в Петербурге и только изредка, для коронаций,
царские регалии перевозились в Москву. Но в 1914 году,
после неудачного летнего наступления русских армий
Северо-западного фронта, «золото и драгоценности из
„бриллиантовой комнаты'* спешно были уложены в во-
семь сундуков и без каких-либо описей или актов в за-
печатанном виде вывезены специальным поездом в
Москву и сданы в Оружейную палату» и. Здесь они и
пролежали несколько лет, заваленные ящиками ,2.
В начале 1922 года была создана особая комиссия в
составе ученых и экспертов для описания, научного изу-
чения и оценки сокровищ «бриллиантовой кладовой».
В работе комиссии, возглавляемой А. Е. Ферсманом,
принимали участие директор Эрмитажа С. Н. Тройниц-
9 Сокровища Алмазного фонда СССР. М., 1967, с. 6.
10 А. Е. Ферсман. Рассказы о самоцветах. М., 1974, с. 206.
11 Там же.
10 Там же.
7*
99
кий, заведующий Оружейной палатой Л. Д. Иванов и
ювелиры А. К. Фаберже, А. Ф. Котляр, Б. Е. Масеев,
эксперт Гохрана И. А. Дмитриев и другие13.
А. Е. Ферсман и С. Н. Тройницкий тщательно изуча-
ли материалы и публикации о драгоценных камнях Рос-
сии и издали свои изыскания на страницах роскошно
иллюстрированных четырех выпусков «Алмазного фонда
СССР», вышедших в 1924, 1925 и 1926 годах на. рус-
ском, английском и французском языках. Особый ин-
терес вызвали у Александра Евгеньевича Ферсмана
семь исторических камней Алмазного фонда, а среди них
алмазы «Орлов» и «Шах», которым ученый посвятил п
специальные исследования. А. Е. Ферсман писал, что «в
течение трех лет пытались мы воскресить историю наи-
более замечательных камней Алмазного фонда. Многое
в ней еще покрыто мраком прошлого, многое никогда не
станет достоянием человека. И все же мы попытаемся
привести некоторые отрывочные сведения из прошлого
этих замечательных камней» 14.
Хорошо известно, что А. Е. Ферсман много и упорно
занимался драгоценными камнями, их историей. Его ра-
боты о драгоценных и цветных камнях составили целый
том в «Избранных трудах» ученого. Если первые труды
молодого ученого об алмазе посвящались геохимии и
кристаллографии драгоценного камня, то несколько поз-
же он публикует работы и читает (в 1919 году) курс
лекций о драгоценных камнях.
Публикации А. Е. Ферсмана и С. Н. Тройницкого в
томах «Алмазного фонда СССР» об алмазе «Орлов»
имеют расхождения. Профессор С. Н. Тройницкий при-
водит в своей статье полностью архивные сведения,
опубликованные русским исследователем XIX столетия
М. И. Пыляевым, и только в начале своей работы
С. Н. Тройницкий дает описание прусским посланником
при русском дворе празднества в день именин Екатери-
ны^ II, очевидцем которого последний и был: «Знамени-
тый огромный алмаз, вывезенный несколько лет тому
назад из Персии, хранившийся долгое время в Амстер-
дамском банке и затем доставленный к здешнему дво-
ру, был также выставлен в этот день. Князь Орлов ку-
13 Сокровища Алмазного фонда СССР, с. 8.
14 А. Е. Ферсман. Рассказы о самоцветах, с. 215.
100
лил эту драгоценность... и поднес императрице вместо
букета и она соблаговолила милостиво принять пода-
рок» 15.
Профессор С. Н. Тройницкий обошел молчанием
иные версии об истории алмаза «Орлов», надо думать
по *"	*' ” ~
ва
той причине, что считал исследования М. И. Пыляе-
(о них позже) достаточно авторитетными.
В четвертом и последнем выпуске «Алмазного фон-
СССР» опубликована большая статья академика
Е. Ферсмана, которая и начинается описанием зна-
менитого «Орлова».
«Наш камень, — пишет А. Е. Ферсман, — был найден
в начале XVII столетия (вероятно, в копях Коллура)
Да
А.
в Голконде и огранен в виде высокой розы; его первона-
чальный вес был около 300 каратов, причем он пред-
ставлял два природных осколка большого камня „Вели-
кий Могол" 16. Шах Джехан 17 остался недоволен огран-
кою, заставил его перегранить, после чего камень принял
форму современного „Орлова" с его приблизительно
200 метрическими каратами. Именно таким видел камень
во дворце Ауренг-Зеба 18 путешественник Тавернье 19 в
1665 г. Необходимо отметить, что после смерти его отца —
шаха Джехана в 1661 г. в руки Ауренг-Зеба попал и дру-
гой крупный алмаз, может быть более старый, огранен-
ный тоже в виде индийской розы, названный позднее
(при шахе Надире) 20 „Коинуром" и весивший по его
15 Алмазный фонд СССР. Второй выпуск. М., 1925, с. 14.
16 Великими моголами европейцы называли династию и империю
шахов, правивших в Индии с 1526 года. Бабур — основатель дина-
стии выводил свою родословную от Чингисхана; отсюда и название
«моголы».
17	Время правления Джехан-шаха — 1627—1658 годы.
18	Время правления Ауренг-Зеба — 1658—1707 годы.
19	Известный французский путешественник Тавернье совершил
шесть путешествий на Восток. Он побывал в Индии и в Персии,
куда его привлекала торговля драгоценными камнями (см.: В. Бар-
тольд. История изучения Востока в Европе и в России. СПб.,
1911, с.. 106).
20	В 1738 году персидский шах начал поход в Индию. В битве
при Карнахе войска Мухаммед-шаха были разбиты и 20 марта
1739 года Надир занял Дели. «В Индии была захвачена колоссаль-
ная военная добыча—масса денег и драгоценностей,—оце-
нивавшаяся в 700 млн. руб. Большая часть награбленных богатств
была отвезена в Келат, где хранилась до смерти Надира» (убит в
1747 году) (см.: М. Р. Арунова и К. 3. Ашрафян Государ-
ство Надир шаха Афшара. М, 1958, с. 61- 65).
101
переогранке 186 каратов. Этот камень был прекрасною
парою нашему „Орлову44, тогда носившему название
„Великого Могола*4, но нет никаких оснований думать,
что оба осколка одного и того же природного камня» 21.
«По легендарному сообщению Палласа22, — пишет
А. Е. Ферсман,— „Орлов44 и „Коинур44 были вставлены
в трон шаха Надира, завладевшего Дели в 1737 г. (опе-
чатка. Следует читать 1739. — А. Б.). При этом „Орлов44
носил наименование „Deryai поог44 („Море света44), а
другой „Koh-i-noor44 („Гора света44). В дальнейшем
судьба этих камней оказалась различною: „Орлов44 в
том или ином виде был выкраден и попал через ряд рук
на рынок в Амстердам» 23.
В последующих публикациях на русском и англий-
ском языках эти положения автора не изменились.
«В 1772 г. в Амстердаме граф Орлов купил этот камень
для Екатерины 11... „Орлов44 был вставлен в царский
скипетр в серебре, в затертой оправе, окруженной с
внутренней стороны кольцом бриллиантов. С тех пор
это самый большой известный индийский алмаз» 24.
Таким образом, Александр Евгеньевич Ферсман
утверждал, что, во-первых, известный бриллиант «Да-
риа-йе-нур» и «Орлов» — один и тот же камень; во-вто-
рых, что именно Григорий Орлов купил этот бриллиант
в Амстердаме в 1772 году.
Естественно, что авторитетное мнение выдающегося
ученого и блестящего популяризатора науки, каким яв-
лялся А. Е. Ферсман, утвердилось в науке, а достиже-
ния прошлых лет остались вне поля исследователей и
авторов публикаций об историческом бриллианте.
Что касается автора данной книги, его привели к ис-
следованию истории знаменитого алмаза вопросы, сто-
явшие далеко от проблем петрографии. Многолетняя
работа над архивом Лазаревых и изучение источников
и публикаций о Лазаревском институте восточных язы-
ков послужили причиной исследований материалов и
литературы об исторических бриллиантах нашей страны.
192g21	фонд СССР. Выпуск четвертый, и последний. М.,
22 Паллас Петр-Симон (1741—1811)—естествоиспытатель и пу-
тешественник.
2 Алмазный фонд СССР. Выпуск четвертый и последний, с. 10.
А. Е. Ферсман. Рассказы о самоцветах, с. 220.
102
Общественно-политическая значимость Лазаревского
института — учебного заведения, предназначенного для
изучения культуры народов Кавказа, Ближнего и Сред-
него Востока, содействовавшего укреплению дружест-
венных отношений русского народа и народов Востока
России, вызывала ярость у реакционных кругов. С ис-
ключительной силой это отношение стало проявляться в
начале нынешнего века, когда революционное движение
русского пролетариата и крестьянства в центральных
губерниях стало переплетаться с движением угнетенных
народов России. Особенно старались черносотенцы, чле-
ны «Союза Михаила Архангела»25.
Верноподданническая печать, инспирируемая прави-
тельством, пыталась любыми способами вызвать шови-
нистическое настроение обывателей и разжечь межна-
циональную рознь, чтобы в братоубийственных столкно-
вениях погасить пламя классовой борьбы народов Рос-
сии. В газетах черносотенцев публикуются доносы на
Лазаревский институт, его руководителей, на попечите-
ля, на Лазаревых. Реакционеры пользовались любыми
приемами, не останавливаясь перед клеветой и грязны-
ми инсинуациями. Особенно постаралась газета «Русское
знамя». Газету меньше всего интересовали Лазаревы —
дворяне российской империи, к тому же представители
фамилии, не оставившей прямых потомков. Ее еще мень-
ше интересовал и представитель боковой ветви этой фа-
милии, князь Абамелек-Лазарев, шталмейстер двора и
один из богатейших людей страны. Газета пыталась
скомпрометировать популярность Лазаревского институ-
та восточных языков. Газета пишет, что Лазаревский
институт это, мол, армянское учебное заведение, да и к
тому же в сердце России — Москве, и, конечно, воздвиг-
нут не с добрыми намерениями. Не брезгуя ничем, газе-
та пускает в хот версию, что институт основан на день-
ги от продажи украденного в Пране бриллианта.
Поводом для выступления газеты послужили слухи
25 «Союз Михаила Архангела», занимавший крайне реакцион-
ные позиции, в 1907 году выделился из «Союза русского народа».
«Союз русского народа» — черносотенная организация, ставившая
своей задачей защиту самодержавия и ведшая беспощадную борь-
бу с революционным движением. Одним из печатных органов «Сою-
за» была издававшаяся в Петербурге газета «Русское знамя»
(1905—1917).
		
103
об обращении к правительству князя Абамелек-Лазаре-
ва разрешить ему пожертвовать дом, дающий 50—60 ты-
сяч рублей дохода, для того, чтобы здание института
можно было расширить для устройства в нем параллель-
ных классов.
Не приходится говорить о том, что советскому исто-
рику не пристало заниматься доказательством правед-
ности источников богатств графов Лазаревых. Источни-
ки богатства помещиков, фабрикантов, купцов и прочих
ясны. Однако три обстоятельства побудили автора за-
няться историей появления в России одного из крупней-
ших в мире бриллиантов. Первая цель — разоблачение
клеветы черносотенцев и их грязных провокационных
приемов. Второе обстоятельство. Речь идет о знамени-
том бриллианте, послужившим причиной многих легенд,
фантастических пересказов и политических интриг.
Третья причина. Во время работы над первой публика-
цией о Лазаревском институте ее редактор, один из вид-
нейших востоковедов нашей страны, академик Иосиф
Абгарович Орбели, многие годы бывший директором
Эрмитажа, где выставлена хрустальная копия крупней-
шего бриллианта, считал нужным обратить внимание на
необходимость исследования бытующих в литературе
версий и архивных материалов для восстановления исто-
рии драгоценного камня.
Но вначале об алмазе «Великий Могол».
В цитируемой книге М. И. Пыляева приводится пред-
положение, что «Коинур» и алмаз «Орлов» это части
одного огромного алмаза, так часто описываемого под
именем «Великого Могола». Обломком того же алмаза
считают алмаз в 132 карата весом, которым владел Аб-
бас-Мирза26, по рассказам, добыв его у одного бедного
жителя в Карасоне, употреблявшего его вместо
кремня27.
«Кох-п-нур» («Гора света»), «Дарпа-йе-нур» («Море
света»), «Орлов». Вот три названия, которые перепле-
таются при рассказах о крупнейших индийских брилли-
антах. Проследим их историю, тем более еще и потому,
» Имеется в виду персидский принц Аббас-Мирза (1789—
1833) наследник Фетх-Али-шаха и его наместник в Азербайджане.
М. И. П ы л я е в. Драгоценные камни, их свойства, местона-
хождения и употребление. СПб., 1888, с. 176.
104
что за обладание «Кох-и-нуром» в спор вступили прави-
тельства Пакистана, Индии, Ирана, а находится брил-
лиант в Лондоне.
«Легендарный бриллиант „Кох-и-нур" вновь—в ко-
торый раз за свою долгую, как утверждают, тысячелет-
нюю, историю — приковал к себе внимание многочислен-
ных комментаторов и историков в Индии, Пакистане и
Великобритании» 28. В газете «Известия» ее корреспон-
дент публикует статью «Вокруг алмаза ,,Кох-и-нур“»,
где говорится, что «неожиданно появились новые пре-
тенденты на ,,Кох-и-нур"»29. Три иранских профессора
истории утверждают, что «Кох-и-нур» и другие драго-
ценности, а в их числе второй известный бриллиант
«Дарья-и-нур»... являются якобы подарком императора
моголов Надир-шаху в обмен на возвращение Мохамме-
ду Гурхани власти 30. В еженедельнике «За рубежом» пе-
репечатывается статья из мюнхенского журнала
«Квик» — «Спор за 106 каратов, или история знаме-
нитого алмаза ,,Кох-и-нор“».
Как известно, после убийства Надир-шаха «Кох-и-
нур», сменив несколько владельцев, вновь оказался в
Индии.
«Когда в 1849 году колониальные войска Ост-Инд-
ской компании ворвались в Лахор, 12-летнему наследни-
ку престола Далипу Сингху не оставалось ничего дру-
гого, как подписать „договор'4, в соответствии с которым
он в обмен на пожизненную пенсию отказывался от пре-
стола и от ... „Кох-и-нора“. Так обладателями алмаза и
всей Индии стали англичане. Королева Виктория благо-
волила принять в „подарок" драгоценный камень»31.^
Здесь камень пострадал уже от королевских рук. Ко-
ролева Виктория в 1862 году взялась лично шлифовать
камень и от алмаза в 186 каратов осталось лишь 106.
«В 1911 году „Кох-и-нор" был вделан в так назы-
ваемую второстепенную корону»32 и находится в Лон-
донском Тауэре.
Проследим судьбу бриллианта «Дариа-йе-нур».
Одним из достижении русской науки в прошло в
23 Легенды о бриллианте.— «Правда», 26.1X 1976.
29 «Известия», 14. IX. 1976.
30 Там же.
31 «За рубежом», 12-18.Х1.1976, № 46.
32 Там же.
105
/
данном вопросё следует признать, что все русские авто-
ры XIX столетия отличали «Дариа-йе-нур» от «Орлова»
и не отождествляли их. Попытка А. Е. Ферсмана изме-
нить это утверждение не имеет под собою оснований, и
правы в этом вопросе его предшественники. Дело в том,
что бриллиант под названием «Дариа-йе-нур» хорошо
описан и его история после того, как в результате похо-
да иранского шаха в Индию бриллиант попал к Надир-
шаху, хорошо прослежена в иранских источниках.
«Известный алмаз ,,Дариа-йе-нур“ среди государст-
венных драгоценностей Ирана, вероятно, занимает пер-
вое место. Эта драгоценность является парой к знамени-
тому „Коинуру“ и считается одной из древнейших при-
знанных драгоценностей мира...
Алмаз „Дариа-йе-нур“ после убийства Надир-шаха
перешел к его внуку Шахрох-Мирзе, потом попал в ру-
ки Амир Алямхана... затем Мохаммед Хаеан хану Ка-
джару, а потом Лютф Али хану Зенду, который, в свою
очередь, был разбит Мохаммед ханом Каджаром и, та-
ким образом, указанный алмаз попал в сокровищницу
каджаров.
Насреддин-шах был убежден, что этот бриллиант яв-
ляется одним из алмазов короны Куроша (известного
в русской литературе под именем Кира Великого.—
А. Б.) и сам он питал особую привязанность к этому
бриллианту и временами украшал им либо свой голов-
ной убор, либо — грудь. Он даже установил особую
должность хранителя „Дарпа-йе-нура“ и эту почетную
обязанность поручал вельможам и знатным людям
страны.
„Дариа-йе-нур*4 впоследствии вошел в государствен-
ный музей»33. Но и па этом история бриллианта не за-
кончилась. В годы иранской революции его чуть было
не вывез за пределы Ирана свергнутый шах Мохаммед
Али Мирза, но драгоценный камень был «возвращен
вновь в Государственный музей п теперь является
украшением государственной сокровищницы. Вес „Да- *
Путеводитель хранилища драгоценностей и описание некото-
рых государственных драгоценностей Ирана. Изд. Центрального бан-
ка Ирана. [Тегеран], 1964, с. 14 (на пер. яз.). Перевод сделан
А. Шойтовым и С. Алиевым, за что приношу коллегам благодар-
ность
10G
риа-йе-нур" составляет 182 карата»34. (Ясно, что весо-
вые показатели двух бриллиантов не совпадают.) Та-
ким образом, отождествление Александром Евгеньеви-
чем Ферсманом бриллиантов «Дариа-йе-нур» и «Орлов»
ошибка. Это два совершенно разных камня, отличаю-
щихся весом и абсолютно непохожих по форме.
Но вернемся к бриллианту «Орлов».
М. И. Пыляев, С. Н. Тройницкий и А. Е. Ферсман
пытались дать научное истолкование истории алмаза.
А. Е. Ферсман склонен считать, что найденный в сере-
дине XVII столетия алмаз принадлежал правителям
Индии, затем, после похода иранского шаха и захвата
им Дели, попал в конце 30-х годов XVIII в. в Иран, в
руки Надира. После убийства Надир-шаха в 1747 году
алмаз через ряд рук попал на рынок в Амстердам.
Дальнейшее известно. С. Н. Тройницкий ограничивается
повторением архивных материалов, опубликованных ра-
нее М. И. Пыляевым. Что касается М. И. Пыляева. то
он, зная эти легенды, считает их фантастическими и
утверждает, что алмаз, купленный Григорием Сафра-
сом, был на паях приобретен Иваном Лазаревым, про-
пан затем Григорию Орлову, который и преподнес его
Екатерине II35.
Автор этой книги склонен присоединиться к утверж-
дениям М. И. Пыляева.
Положение А. Е. Ферсмана строится на ссылках на
книгу путешествий Тавернье и сообщений Палласа. Да-
же не беря под сомнение первое упоминание об алмазе,
виденном Тавернье в Индии в сереише XVII века и «ле-
гендарном», по выражению А. Е. Ферсмана, а также со-
общение Палласа36 и о том. что «Дариа-йе-нур» и «Кон-
кур» «были вставлены в трон шаха Надира»37 мы лег-
ко убеждаемся, что эти свидетельства не имеют отно-
шения к «Орлову», поскольку «Дариа-йе-нур» сейчас
34 Там же, с. 16.	п
36 Известный российский востоковед. воспиташнгк Лазар г
института и Петербургского университета, К. П Патканов также,
как и Пыляев. обособлял этот бриллиант и называл его « мстср-
Ламский» (К. П. Патканов Драгоценные камни их названия и
свойства по понятиям армян в XVII веке СПб 187 . с ).
» Паллас родился и пропел летстпо в Берлине. В год убийства
Надир-шаха ему было только 6 лет.	„ и
37 Алмазный фонд СССР. Выпуск четвертый и последний с 11.
107
находится в Тегеране, «Кои-иур» — в Лондоне, а «Ор-
лов» — в Москве.
Перейдем к доказательствам правильности утверж-
дения М. II. Пыляева. Но прежде покажем живучесть
легенд и пристрастие к ним.
Со времени поднесения алмаза Екатерине II в лите-
ратуре время от времени появлялись различные леген-
ды и вымыслы об этом крупнейшем бриллианте корона-
ционных регалий императоров России. Причем близкие
к истине предположения о причинах появления этих
вымыслов были высказаны еще в прошлом веке и одно-
временно были восстановлены многие звенья в истории
алмаза. По крайней мере в исследованиях содержалось
достаточно доказательств, чтобы не ставить вопроса о
похищениях, но, тем не менее, легенды, а не факты ча-
ще публиковались и получили широкое распространение.
Обычно в каждой легенде причудливо переплетают-
ся вымысел и правда, факты и фантазия. Подобное со-
четание можно наблюдать и в истории данного алмаза.
«Есть известия, будто бы бриллиант, привезенный
Лазаревым, заменял глаз золотого льва у трона велико-
го могола, и что другой глаз этого льва, под названи-
ем „Ко-и-нур“ („Гопа света"), находится ныне у анг-
лийской королевы. По другим известиям, лазаревский
бриллиант был глазом индийского идола в храме Серен-
гама; бриллиант этот будто бы украл какой-то француз-
ский солдат, бывший в Индии в испанской службе и
убежал с этой драгоценностью на Малабар. Там этот
камень был куплен капитаном корабля, продавшим его
за 2000 гиней еврею, у которого и перекупил его Лаза-
рев. Персидский шах, узнав об этом, принуждал Лаза-
рева выдать купленный им бриллиант, но Лазарев, сде-
лав разрез в ляжке, спрятал туда бриллиант, и так как
бриллиант у него не был найден, то его наконец выпу-
стили на свободу. Он приехал в Петербург, где по
просьбе его сделали ему операцию... Лазарев запросил
за него такую цену, что Екатерина II отказалась от по-
купки. Лазарев отправился в Амстердам, и здесь граф
Алексей Орлов купил бриллиант за 450 000 рублей и,
кроме того, выдал Лазареву обязательство на получение
пожизненной ренты в 2.000 рублей» 38.
М К ар и ° вн ч. Замечательные богатства частных лиц в
России. СПб., 1874, с. 364—365.
108
Автор статьи в Энциклопедическом словаре Брокгау-
за и Ефрона считает, что «так называемый Орлов... про-
исходит из Индии, где он служил глазом одной из ста-
туй Брамы. Он попал к персидскому шаху Надиру, пос-
ле умерщвления которого был похищен французским
гренадером и после странствий был приобретен графом
Орловым для императрицы Екатерины II, в 1774 г., за
сумму в 450.000 рублей, ежегодную пенсию в 4000 руб-
лей и дворянскую грамоту»39.
Еще один вариант приводится в книге «Братская по-
мощь пострадавшим в Турции...», изданной в конце
XIX века. Автор статьи, подписанной псевдонимом «Ла-
заревен», пишет, что Л. Лазареву принадлежал призна-
ваемый ныне лучшим в мире «Орловский» бриллиант.
Об этом бриллианте существует несколько легенд. Рас-
сказывают, что, укрывая свое сокровище, Лазарев пере-
правил через какого-то кавказского жителя свой брил-
лиант <из Персии в Россию и продал его Григорию Ор-
лову40. Далее приводятся и другие версии, а заканчи-
вается статья сухой справкой. «Родоначальник Лазаре-
вых Лазарь Назарович Лазарев, вывезшпй из Персии
значительное состояние и драгоценности, в том числе и
знаменитый „Орловский” бриллиант»41. Можно привести
и другие варианты, но все они сходятся примерно на та-
кой схеме. Алмаз был найден в Индии, затем попал в
Иран, отсюда в Амстердам (в других вариантах — пря-
мо в Россию, минуя Голландию) потом к Орлову, кото-
рый преподнес его Екатерине II.
Каковы, по мнению М. И. Пыляева, автора книги
«Драгоценные камни, их свойства и местонахождения»
(выдержала три издания во второй половине XIX столе-
тия), причины, породившие эти вымыслы. Первое изда-
ние книги вышло в 1877 году, но еще раньше в 1866 го-
ду в «Русском архиве» была помещена его статья
«О большом императорском алмазе».
«Необычайность такой драгоценности, находившей я
сначала в собственности частного лица и, может быть,
самые обстоятельства, при которых она была поднесена
Энциклопедический словарь. Изд. Брокгауза и Ефрона. Т. 1
1890, с. 471.
Братская помощь пострадавшим в Турции армянам. М., 1898,
3»
СПб..
40
с. 539.
41 Там же.
109
императрице Екатерине, подали повод к фантастическим
выдумкам и породили много слухов и преданий о том,
как достался знаменитый алмаз г. Лазареву. Одни
утверждают, будто алмаз выкраден из казнохранилища
Надир-шаха; другие, будто он приобретен Лазаревым за
бесценок от какого-то не знающего ему цены человека;
третьи, будто какой-то кавказский житель, по поруче-
нию Лазарева, врезал драгоценную вещь себе в ногу и
в таком виде перенес ее из Индии через Кавказские го-
ры и доставил в Петербург и пр.» 42.
Стоит обратить внимание и на то, что легенды о
бриллианте «Орлов» во многом совпадают с «захваты-
вающей повестью об алмазе „Регент", или „Питт"»43.
Вот как описывает историю алмаза «Регент» автор
книги «Его величество алмаз» Г. И. Мишкевич. «Этот
дпагоценный камень (его первоначальный вес составлял
400 каратов) был найден невольником-индийцем 270 лет
назад в рудниках знаменитой Голконды. Раб сразу по-
нял. что за этот алмаз он может обрести желанную
свободу. Невольник огляделся по сторонам, схватил
кирку и острым концом со всего размаха ударил себя
по бедру. Хлынула кровь. Превозмогая боль, индиец
спрятал драгоценный камень в глубокой ране и прикрыл
ее грубой повязкой из листьев. Теперь оставалось
одно — найти человека, который согласился бы помочь
обменять камень на свободу. Такой человек отыскался.
То был матрос с английского корабля. Увидев огром-
ный алмаз, моряк готов был пойти на все, лишь бы за-
получить камень: имея в руках подобное состояние, сам
станешь судовладельцем! Матрос и невольник быстро
договорились. Тайком от капитана индиец был спрятан
в корабельном трюме среди кип джута. Когда судно вы-
шло в открытый океан, матрос ночью принес рабу по-
есть и получил желанную добычу — алмаз. Улучив ми-
нуту, когда невольник склонился над миской, матрос
заколол его кинжалом. Океан поглотил жертву.
Приплыв в Мадрас, моряк пподал камень английско-
му губернатору города — сэру Питту за 20 тыс. фунтов
стерлингов...
Что же с алмазом дальше? Питт в 1717 г. продал ал^
43 «Русский архив». М., 1866, с. 645.
43 Г. И. Мишкевич. Его величество алмаз. Л., 1972, с. 21.
110
маз регенту Франции герцогу Орлеанскому за 3,4 млн.
золотых франков. Герцог велел огранить алмаз — так по-
явился на свет бриллиант „Регент"»44.
Очень много сходного в этих «бриллиантовых источ-
никах» вплоть до такого необычного места «хранения»
алмаза, как рана в ноге.
Легенды и фантастические выдумки только привле-
кали внимание к драгоценным камням и заодно повы-
шали их коммерческую стоимость.
М. И. Пыляев в цитированной статье и в книгах до-
вольно подробно изложил историю алмазов «русский ал-
маз или Орлов, он же амстердамский алмаз. Огранен он
розою и вставлен в державный скипетр русского монар-
ха; вес его 194% карата45, цена его вместе с скипетром
2 339 410 рублей серебром; он совершенно бесцветен и
самой чистейшей воды. По преданию, он некогда служил
глазом индийского идола, потом сиял на троне шаха На-
дира и оттуда был выкраден одним солдатом во время
смут в 1747 г., а в 1772 г. принадлежал уже императри-
це Екатерине II; он был преподнесен императрице лю-
бимцем ее князем Гр. Гр. Орловым, который приобрел
этот алмаз покупкою от тогдашнего придворного банки-
ра Ивана Лазаревича Лазарева»46.
Четыре имени упоминаются в публикациях,;
ных покупке бриллианта в XVIII веке. ЭтоЛ£к	Р ’
Григорий Григорьевич Орлов, Сафрас и в
Екатерина II пришла к власти в 1762 году в^Рез>^ьь
тате дворцового nePeBXTTta ОрловыОМК коронации им-
сыграли, в частности, братья Орловы. i\ н
44 Там же, с. 21—22.	бриллианта различны:
46 В разных публикациях сведения лмазного фонда СССР»
от 185 до 200 карат. В книге «Сокровища Алмазно!
вес бриллианта «Орлов»—189,62 карата.	зерна)—мера веса
Карат (от одноименной арабской P	разных странах еди-
Для алмазов и других драгоценных нами	Задала (различались
вица измерения, выраженная в каР^ах' " андСкий, флорентийский,
английский, австрийский, бразильск ,. метрический карат, рав-
Французский). В 1914 году введен единый Р
ный 0,2 гр.	„««ии их свойства, место-
« М.ри. Пыляев. Д₽?Г?Ля96 с 158
нахождения и употребление. С110.» *	»
111
ператрицы знаменитый ювелир Иеремия Позье выпол-
нил корону, которая, по мнению специалистов, «по кра-
соте, богатству материала и тонкости ювелирной техни-
ки не имеет равных среди европейских регалий»47. Не
будем спорить. Мы только отметим, что на этой из зо-
лота, серебра, жемчуга и драгоценных камней короне
весом почти в два килограмма 4936 бриллиантов, вес ко-
торых 2858 каратов. Напомним, что венчает корону
шпинель в 398,72 карата, купленная в 1676 году у ки-
тайского богдыхана 48. Как пишет академик А. Е. Ферс-
ман, «огромные богатства драгоценностей были накоп-
лены при Екатерине II»49.
В 1863 году была опубликована небольшая книжка
писем Екатерины II к А. В. Олсуфьеву50, ведавшему
частной канцелярией императрицы. Чуть ли не на каж-
дой странице этой книжки мы читаем «просьбы» цари-
цы, подобные следующим: «мне нужны табакерки, эг-
ретки, золотые флаконы и разные тому подобные безде-
лушки»; «пришлите ко мне разных цен перстней, также
женские уборы бриллиантовые или жемчужные и таба-
керки»; «вы мне обещали камений»; «пришлите ко мне
бриллиантовые шпаги».
Щедро одарила Екатерина II вотчинами, деньгами,
титулами и придворными званиями участников заговора
против Петра III. Не обошла она и братьев Орловых,
особо отличив Григория и Алексея. Алексей Григорьевич
Орлов «был произведен в генерал-майоры, пожалован
огромными имениями и десятками тысяч душ крепост-
ных крестьян, возведен в графское достоинство»51. Его
старший брат, Григорий Григорьевич, фаворит Екатери-
ны, занял выдающееся положение при дворе и в армии.
Так продолжалось примерно десять лет. Но, как отме-
чают все биографы Г. Г. Орлова, с 1772 года он уже
не пользовался влиянием при дворе, оттесненный новы-
ми фаворитами императрицы — Васильчиковым и По-
темкиным.
Именно Григорий Григорьевич Орлов, один из руко-
47 Сокровища Алмазного фонда СССР. Каталог выставки. М.»
1975, с. 26.
4в Там же.
*9 А. Е. Ферсман. Рассказы о самоцветах, с. 204.
° Письма Екатерины II к А. В. Олсуфьеву. 1762—1783. М, 1863.
61 Советская историческая энциклопедия. Т. 10, с. 610.
112
водителей заговора против Петра Ш, в результате ко-
торого на престол была возведена Екатерина II, ее быв-
ший фаворит и преподнес императрице бриллиант.
Еще одно имя, связанное с бриллиантом — Сафрас.
Это крупный негоциант Сафрас Ходжаминасов из Нор-
Джуги (Новой Джульфы), богатого пригорода столицы
Ирана — Исфахана.
Вероятно, есть необходимость сказать несколько под-
робнее о Джульфе.
Стремясь повысить хозяйственное значение цент-
ральных районов страны и исходя из военных целей,
шах Аббас I (правил с 1587 по 1629 год) перевел в
1598 году столицу в глубь Ирана — город Исфахан.
В успешно начатой в 1603 году войне с Турцией Ирану
удалось завоевать ряд областей Закавказья и Малой
Азии, но затем турецкие войска стали теснить шахские.
При отступлении шах Аббас решил оставить «зону опу-
стошения», чтобы лишить противника «продовольствия
и фуража, а население этих территорий угнать в
Иран» 52_ Отступление сопровождалось преднамеренным
уничтожением сел и городов. Особую «заботу» иранский
шах проявил в отношении Джульфы. Он опасался, что
Джульфа — один из важнейших центров торговли Во-
стока с Европой — «может перейти в руки турок и сул-
танская казна вновь будет обогащаться за счет джуль-
финских купцов»53. Город был сожжен и разрушен, а
его жителям была выделена земля в районе новой сто-
лицы Ирана — Исфахана. Так возникает в начале
XVII в. Ыор-Джуга (Новая Джульфа). Богатым и знат-
ным джульфинцам были предоставлены большие льго-
ты, городу — самоуправление и право избирать калан-
тара (городского старшину).
«Будучи крупнейшим феодалом, шах Аббас являлся
вместе с тем и крупным купцом. Он объявил шахскую
монополию на наиболее выгодные предметы торговли:
шелк-сырец, соль, мыло и т. д. Шахской монополией
была объявлена также добыча драгоценных камней, раз-
работка железных руд, чеканка монет»54. Именно тор-
говые интересы вынуждали шаха поощрять коммерче-
52 В. А. Б а й б у р т я н. Армянская колония Новой Джульфы
в XVII в. Ер., 1969, с. 10.
53 Там же, с. 11.
64 Там же, с. 22.
8 Зак. 429	ЦЗ
скую деятельность джульфинских негоциантов. В руках
последних была сосредоточена значительная доля внеш-
ней торговли Ирана.
Джульфинские купцы поддерживали торговые свя-
зи с Индией. «Еще староджульфинские купцы, получив
от могольских шахов и правителей отдельных областей
Индии многочисленные привилегии, вели торговлю по
всей стране... Особенно широкими стали деловые отно-
шения армянских купцов Индии с армянами Ирана пос-
ле возникновения Новой Джульфы» 55.
В монографии Ваана Аракеловича Байбуртяна при-
водится следующий факт из книги английского автора
М. Collis (Siamese white. L, 1952): «Во время Голконд-
ской войны Ост-Индской компании против Сиама в
1685 г. англичане захватили в Медополаме судно „Но-
вый Иерусалим**, принадлежавшее джульфинскому куп-
цу Овану Маргаряну, с грузом драгоценных камней на
500 тыс. фунтов стерлингов»56. Джульфинские купцы
из Ирана и Индии в Европу вывозили шелк-сырец, а
также драгоценные камни. С середины XVII века «по
примеру Запада джульфинские купцы объединили свои
капиталы в мощные торговые компании... Компании
джульфинских купцов имели постоянных торговых
представителей в странах Европы, Азии и Африки. Они
были настолько сильными и влиятельными, что непо-
средственно сносились с иностранными государствами
и европейскими компаниями, заключая с ними торговые
договоры и соглашения»57.
Основываясь на архивных источниках, советский уче-
ный В. К. Восканян приходит к заключению, что «в
XVII в. русское правительство не разрешало ни одной
торговой компании, ни одному государству вести тран-
зитную торговлю через Россию, чтобы сохранить эту мо-
нополию в руках русских купцов. Но Армянская компа-
ния получила право трапсросснйской торговли между
Западом и Востоком, притом на довольно льготных усло-
виях» 58.
Русское правительство поддерживало и поощряло ар-
Бб Там же, с. 79.
66 Там же, с. 82.
и Там же, с. 79.
68 В. К- Восканян. Многовековые связи.— Газ. <Коммунист».
Ер., 11.VI.1967.	J
114
минские торговые компании, разрешало им строить су-
да для перевозки товаров, открывать фабрики. О торго-
вых связях джульфинцев с Москвой напоминает алмаз-
ный трон, «подаренный» армянскими купцами Исфахана
царю Алексею Михайловичу в 1660 году.
В свете сказанного не удивительно бутет узнать, что
легендарный бриллиант, исключительный по размерам,
художественной ценности и баснословной стоимости, яв-
ляется предметом обычных торговых операций. Брил-
лиант принадлежал известному джульфинскому купцу
миллионеру Григорию Сафрасу сыну Ходжа минаса
(приставка ходжа- означает «богатый», «знатный».
В Иране ходжей называли богатых и влиятельных куп-
цов).
Еще одно, часто упоминаемое в цепочке влательцев
бриллианта, лицо — Иван Лазаревич Лазарев.
Один из богатейших людей Петербурга И. Л. Лаза-
рев никогда не был ювелиром в прямом смысле этого
слова, то есть не изготавливал ювелирных изделий и не
занимался торговлей драгоценностями, но. как увидим
позже, имел прямое отношение к продаже очного из са-
мых крупных бриллиантов и, вероятно, через пего поку-
пали драгоценные камни венпеносцы России и оп вы-
ступал кредитором и поручителем при покупках.
С этим, надо думать, связано его звание притворно-
го ювелира до «пожалования в российские творяпе» и
получения графского титула.
В книгах М. И. Пыляева приводятся документы, свя-
занные с продажей бриллианта.
«В подлинных современных бумагах того времени
находим следующие подробности об этом драгоценном
алмазе: ,,Подлинное доношение астраханского мешани-
на Гилянчева тамошнему губернатору И В. Якобпю,
1778 г., свидетельствует, что тесть его. Гилянчева. армя-
нин Григорий Сафрас родом жульфинеи... переехавший
в Россию из Голландии, купил редкую па свете вешь,
алмазный камень, который вывезен им в Россию .. Из
завещания этого Сафраса 1771 г., написанного в Петер-
бурге, перед поездкой в Голландию, видно, что Иоган
Агазар а по здешнему Иван Лазарев, был ювелир вы-
® Иван Лазаревич имел титул барона, а позже — графа Авст-
рийской империи и отсюда немецкое написание имени.
8*
115
сочайшего двора. Его и брата его Сафрас назначает
своими душеприказчиками и просит дабы один из них,
или вообще оба, октября 1-го 1767 г. в амстердамском
банке им для сохранения за тремя печатями на красном
воску положенный пакет, в котором Ост-индианскому
мину камень алмаз весом в 779 граммов голландских
находится, обратно требовали...“
В 1772 г. октября 20-го свидетельствует Лазарев,
„Григорий Сафрас своего одного сто девяносто пяти ка-
ратового алмаза половинную часть продал мне за
125.000 рублей и оный камень со стороны своею особую
письменную доверенностью оставлен был у него от ме-
ня, чтоб мне стараться на общий счет продать и за рас-
ходы, что в выручке будет, равною половиною нам раз-
делить...“
Это писал И. Л. Лазарев в С.-Петербурге 1779 г.
сентября l-ro в одном из своих прошений нашему пра-
вительству, по поводу раздела между наследниками
Сафраса» 60.
В Ленинграде, в Центральном государственном исто-
рическом архиве сохранились «Дело о разделе имущест-
ва астраханского купца Григория Сафраза Ходжемина-
сова (дяди Ивана и Екима Лазар. Лазаревых) между
наследниками» (ф. 880, оп. 5, д. 532) и «Дело по опеке
Ив. и Ек. Лазар. Лазаревых над детьми и имуществом
их дяди, армянского купца Гр. Сафразовича Ходжеми-
насова» (ф. 880, оп. 5, д. 529).
Таким образом, с большой определенностью можно
утверждать, что найденный на Востоке индийский ал-
маз попал в руки джульфинских купцов, занимавшихся
торговлей драгоценными камнями, и был вывезен ими
па рынок в Европу.
Григорий Сафрас сын Ходжеминасов именно то лицо,
через которое попали в Россию в XVIII веке два брил-
лианта, занявшие по своей красоте, размерам и ценности
первые места среди коронных драгоценностей русских
царей. Григорий Сафрас упоминается в архивах — бога-
тый купец «миллионщик Шафрасов», дворянин Шафра-
сов. Архивные данные свидетельствуют, что Григорий
Сафрас купил и положил в Амстердамский банк круп-
90 М. И. Пыляев. Драгоценные камни, их свойства, местона-
хождения и употребление, с. 158—160.
116
ный бриллиант. Он же просил своих племянников Ива-
на и Екима Лазаревых быть его «душеприказчиками».
В архивных фондах Матенадарана в Ереване сохрани-
лись материалы о поднесении князем Г. Г. Орловым им-
ператрице Екатерине II бриллианта в виде страусового
яйца, купленного от богатого армянина Сафрасова за
400 тыс. рублей 61.
Академик А. Е. Ферсман, давая описание ценностям
Алмазного фонда, второе место отводит бриллианту, ко-
торый, как увидим ниже, имеет прямое отношение к
Григорию Сафрасу.
«По чистоте и прекрасной воде к „Орлову** подходит
второй интереснейший камень, тоже старинной индий-
ской огранки, с голубоватым нацветом: он украшает
державу и весит 46‘Э2/юо м. к.
Третий солитер — исторический „Шах“ весом в
887О/юо м.к.»62. С. Г. Арешян, автор ранее цитируемого
исследования по истории армянской печати в России,
привела сведения о втором бриллианте: переехав в Пе-
тербург в царствование Павла I, Иван Абамеликов63
обменялся с императором подарками: он предложил
Павлу бриллиант, бывшим вторым по величине64 в го-
сударстве, Павел же отдарил его имением в Каменец-
Подольске...65. Этот бриллиант И. Абамелек купил у
Гр. Сафрасова»66. Но вернемся к бриллианту «Орлов».
Начиная с Григория Сафраса Ходжеминасова, ку-
пившего алмаз в середине XVIII столетня, дальнейшая
судьба бриллианта «Орлов» не вызывала разногласий.
В пользу этого утверж тения, выдвинутого еще
М. II. Пыляевым, свидетельствует и тот факт, что леген-
ды вокруг амстердамского алмаза получили распрост-
ранение в России не раньше, а позже продажи его Ла-
заревым.
Интересно отметить, что иранский шах в 1853 готу
награждает представителей семьи Лазаревых за содей-
ствие образованию персидскоподданных высшими иран-
61 Матенадаран, оп. 84 и 116, д. 106, л. 103.
62 А. Ферсман. Сокровища Алмазного фонда. — Алмазный
фонд СССР. Первый выпуск. М., 1924, с. 23.
63 Имеется в виду И. С. Абамелек.
04 Вторым в XVIII веке. В XIX веке, когда в Россию поступил
бриллиант «Шах», становится третьим по величине.
66 С. Г. Арешян. Армянская печать и царская цензура, с. 26.
м Матенадаран, оп. 84 и 116, д. 106, л. 103.
117
скими орденами, а в мае 1873 года Наср-эд-дин шах по-
сетил Лазаревский институт.
«Дошло до нашего сведения, что достойнейший, слав-
нейший, великодушный Иван Екимович Лазарев, увели-
чил, усовершенствовал в городе Москве Лазаревский
институт восточных языков, основанный его дядею и от-
цом его и упроченный его превосходительством, в кото-
ром преподаются юношам, кроме других наук также и
иностранные языки арабский, персидский и турецкий.
Вследствие чего и образуются в этом учебном заведении
хорошие драгоманы, столь необходимые и для Ирана...
За подобные заслуги... признаем долгом нагладить
Вас орденом Льва и Солнца первой степени...»67.
В таком торжественном стиле составлен был фирман
иранского шаха о награждении высшим иранским орде-
ном Ивана Екимовича, попечителя института и его бра-
та— Христофора Екимовича Лазарева.
Алмаз был вывезен в Европу и положен Григорием
Сафрасом в Амстердамский банк (отсюда название ал-
маза— «Амстердамский»), Григорий Сафрас продал то-
лю алмаза И. Л. Лазареву и просил последнего протать
эту драгоценность (от фамилии Лазарева ппоисхочит
еще одно название алмаза — «Лазаревский»), И. Л. Ла-
заре^ продал алмаз по сравнительно дешевой цене
Гр. Гр. Орлову, который и преподнес его Екатерине II.
Автор данной книги признает правильной всю цепоч-
ку владельцев бриллианта — Григорий Сафрас — Иван
Лазарев, Григорий Орлов — Екатерина II, за исключени-
ем звена — Григорий Орлов.
В исторической литературе установилось мнение, что
Гр. Орлов преподнес алмаз как напоминание Екатерине
о своем содействии ее восшествию на престол и как дра-
гоценность баснословной стоимости. Иа такой шаг Ор-
лов пошел якобы с целью восстановить свое положение
любимца императрицы, несколько пошатнувшееся из-за
успешного соперничества других фаворитов (другие ав-
торы довольно прозрачно намекают, что подарок был
сделан «во искупление» увлечения Зиновьевой. Но хоро-
шо известно, что Екатерина довольно равнодушно смот-
рела и на прежние «увлечения» своего фаворита, а связь
с Зиновьевой и позже и брак с ней, двоюродной сест-
w ГИАГМ, ф. 213, on. 1, д. 170, л. 68—69.
118
рой, /уже не изменили судьбы Г. Орлова). Это мнение
неубедительно, и скорее всего бриллиант Григорий Ор-
лов вовсе не покупал, хотя, казалось бы, и архивные до-
кументы и современники свидетельствуют, что документ
о продаже заключен между Орловым и Лазаревым и что
покупку совершил Григорий Орлов. По мнению автора
этой книги, сделка имела гораздо более сложный харак-
тер и граф Орлов играл только роль посредника в ней,
а за бриллиант стоимостью несколько сот тысяч распла-
чивалась казна.
На чем построено это утверждение?
Иван Лазарев в одном из документов о разделе меж-
ду наследниками Сафраса писал, что им «в течение пя-
ти лет до продажи камня Орлову, на старания о его
продаже было истрачено 11800 рублей»; «Какие были
эти расходы, указать трудно, — пишет ранее цитирован-
ный исследователь С. Н. Тройницкий, — но часть их за-
ключалась в изготовлении модели алмаза, присланной в
конце 1772 г. или начале 1773 г. Екатерине, на что ука-
зывает следующая запись в- книге высочайших повеле-
ний ’от 6 марта 1773 г. об уплате банкиру Фридрихсу
„за потерянный здесь бриллиант, присланный при мо-
дели большого камня армянина Сафраса“» 68. Таким об-
разом, еще задолго до празднества, на котором царица
получила бриллиант в виде подарка, опа знала об алма-
зе, моделью которого имела возможность любоваться и
даже, как видим, оплатила часть расходов. Хорошо из-
вестно, что стоимость амстердамского бриллианта была
много выше той суммы, которая оговорена в согла-
шении, и Лазарев пошел на эти значительные уступ-
ки не из-за Орлова, надо думать, а ради самой импе-
ратрицы.
Через несколько месяцев после приобретения алма-
за Екатерина II отца Ивана Лазаревича Лазарева,
который «завел знатную мануфактуру и всегда оказы-
вал с детьми своими... многие услуги... в 1774 году
20 мая его Лазаря Лазарева, его детей и их потомков»
пожаловала в российские дворяне69. Иван Лазарев был
тесно связан со многими влиятельными приближенными
68 Алмазный фонд СССР. Второй выпуск. М., 1925, с. 14.
69 Собрание актов, относящихся к обозрению истории армян-
ского народа. Ч. 1, с. 176—177.
119
Екатерины. Вместе с ними он принимал участие в круп-
ных финансовых операциях.
В память о «милостях» императрицы Лазаревы на-
звали построенную на свои средства армянскую церковь
на Невском проспекте церковью «Св. Екатерины».
Авторы работ об алмазе «Орлов» по непонятным
причинам не обратили внимание на публикации и архи-
вы, дающие иное толкование преподнесения бриллианта
Екатерине II.
В одной из работ, посвященных биографии Гр. Ор-
лова, содержатся следующие сведения: «В день тезоиме-
нитства Императрицы князь Григ. Григ, поднес Екате-
рине „вместо букета44 знаменитый громадный алмаз,
купленный им у ... Лазарева. Драгоценный подарок был
милостиво принят. В то время говорили, что Екатерина
ранее еще хотела купить этот алмаз, но находила его
слишком дорогим: но мало кто знал, что большая часть
стоимости алмаза была уплачена из сумм кабинета»70.
«Адам Васильевич, — писала Екатерина И января
1774 года Олсуфьеву, — выдайте секретно из кабинета
ювелиру Лазареву на то в течение нынешнего сроки, в
которые должен ему заплатить кн. Гр. Гр. Орлов
75 т. рублев за купленный им у него большой брил-
лиант; в подарок нам от него поднесенный, так чтобы
князь Орлов о заплате за него сей суммы сведал не
прежде, как когда помянутый Лазарев, возвращая ему
обязательство его оной, благодарить будет за получен-
ный уже исправный платеж сих 75 т. рублей»71. То есть
И. Л. Лазарев должен будет вернуть Орлову документ
о сделке между ними, и ни слова не говорится о том,
что Орлов должен оплатить «свою» покупку. Приводи-
мый текст цитаты не оставляет сомнений, что в «мо-
наршую шутку» с Орловым был посвящен И. Л. Лаза-
рев. Но, продолжает биограф Г. Г. Орлова, «невидимо-
му, однако с алмазом вышло какое-то недоразумение.
Возможно, что князь Григ. Григ. Орлов не сказал пер-
воначально Государыне всей суммы своего долга Лаза-
реву, только 25 января 1777 г. Кабинету позволено бы-
70 См. сноску в брошюре А. А. Голембиовского «Биография кня-
зя Г. Г. Орлова» (М., 1904, с. 43): «Архив М. Двора, оп. 15, № 1365,
дд. 35, 36».
71 А. А. Голомбиевский. Биография князя Г. Г. Орлова,
с. 43.
120
ло уплатить Лазареву в 4 срока (январь 1777 г. — ян-
варь 1780 г.) 190 т. руб. „за поднесенный нам большой
бриллиант" кн. Г. Г. Орловым» 72.
Как видим, биограф Гр. Орлова утверждает, ссы-
лаясь на архив двора, что большую часть денег за ал-
маз уплатили из средств казны и что «с алмазом вышло
какое-то недоразумение», т. е. в течение нескольких лет
за покупку не платили. Легко догадаться, что «недора-
зумение» это произошло по вине покупателя, вернее —
покупательницы, т. е. самой Екатерины. Но биограф не
решился назвать царицу неаккуратным, мягко говоря,
должником и свалил вину на Гр. Орлова, который «воз-
можно... не сказал... Государыне всей суммы...». Но ра-
нее приводимые материалы, в том числе и цитируемого
биографа Гр. Орлова, убеждают, что Екатерина хорошо
знала о баснословной стоимости алмаза.
«Недоразумение» имело, вероятно, более основа-
тельные причины. Гр. Орлов не платил за алмаз Лаза-
реву потому, что не покупал его и ожидал, когда настоя-
щий покупатель выплатит деньги. Что касается Екате-
рины, то она, во-первых, не очень легко могла найти в
казне 300—400 тыс. рублей на бриллианты, когда нуж-
ны были средства на подавление восстания Пугаче-
ва. Во-вторых, ей приходилось считаться с тем, как от-
неслось бы дворянство к царице, легкомысленно тратя-
щей деньги на «камешки», в тот момент, когда горят
дворянские усадьбы.
И наконец, архивный документ из фондов Матепада-
рана, прямо озаглавленный «О приобретении в казну
через... Лазарева известного бриллианта от дворянина
Шафрасова за 400 тысяч рублей»73.
Чем же объяснить, что покупка была совершена
столь сложным путем? Вероятно, двумя причинами.
Первая и основная. Екатерина II, отличавшаяся
большим лицемерием, старавшаяся прослыть «просве-
щенной монархиней», стремилась отвести от себя обви-
нения в мотовстве и безумных тратах, чем отличались
се предшественницы на русском престоле императрицы
Анна и Елизавета. Вторая причина. Императрице нс по-
добало торговаться со своими подданными, а следовало
с царской шетростью вознаградить.
72 Там же.
73 Матенадаран, оп. 84, п. 116, д. 106, л. 103.
121
Таким образом, граф Гр. Орлов пс платил денег, по
покупал бриллианта, очень недолго держал его в своих
руках, а оставил свое имя алмазу, прибавив его к преж-
ним названиям — «Амстердамский», «Лазаревский»,
«Русский». Эта тайная уловка превратилась в загадку
и просуществовала без ответа двести лет, деля судьбу
многих других легенд об одном из ценнейших бриллиан-
тов мира.
2
Искупительная миссия?
Среди сокровищ Алмазного фонда СССР внимание
посетителей неизменно привлекает знаменитый алмаз с
незначительным желтоватым нацветом, но большой чи-
стоты, слегка подшлифованный. Па его гранях выгра-
вированы три надписи, позволяющие прочесть его исто-
рию: «Бурхан Низам-шах Второй 1000 г.»; «Сын Джа-
хангир-шаха Джахан-шах 1051 г.»; «Каджар Фатх
Али-шах султан 1242». Все надписи сделаны на персид-
ском языке, принятом при дворе Великих Моголов и не-
которых мусульманских княжеств Индии. Первая над-
пись обозначает имя правителя индийской провинции
Ахмаднагар74 и дату— 1591/92 год в переводе с хидж-
ры75; вторая—имя императора из династии Великих
Моголов и дату— 1641/42 год; третья — имя иранского
шаха из династии Каджаров и дату 1826/27 год.
Речь идет об алмазе «Шах», который в 1829 году был
поднесен иранским принцем Хосров-мирзой76 * 78 Нико-
74 Ов. Затикян, сотрудник Института истории АН АрмССР,
утверждает, не приводя, однако, источников, что этот драгоценный
камень был найден 500 лет назад и вскоре его владельцем стал бу-
харский эмир, имя которого было выгравировано на бриллианте в
1591 году (Газ. «Ерекоян Ереван», 20.1Х.78. На арм. яз.).
75 Хиджра — название календаря, распространенного в мусуль-
манских странах. Начало лунной хиджры в переводе на современное
европейское летосчисление соответствует 16 июля 622 года, а сол-
нечной— 20—21 марта того же года. Две цифры приводятся по-
тому, что при отсутствии указаний на день и месяц перевод дат
с одного календаря на другой не всегда совпадает и по годам.
78 Слово «мирза», поставленное после имени, обозначает ти-
тул — принц.
J22
Лаю I «в искупление» убийства русского дипломата пи-
сателя А. С. Грибоедова.
Но не будем торопиться наносить на незаполненную
текстом грань этого алмаза еще одну надпись — «Алек-
сандр Сергеевич Грибоедов. 30 января 1829 года». Вряд
ли это подходящая компания для автора бессмертного
произведения. Шахов, царей и султанов было много, они
даже нумеровались (Карл XI, Людовик XVIII), а ге-
ниальных писателей, увы, значительно меньше. Но тем
не менее упоминание об этом алмазе сопровождается
словами — цена крови Грибоедова. Да, действительно,
обычаи и законодательство прежних лет предусматри-
вали «плату за увечье и убийство». Да, действительно,
еще совсем недавно «откупались» за кровавые преступ-
ления владетельные князья и особы королевской крови.
Екатерина II после переворота, сопровождавшегося, как
известно, убийством мужа, послала своему родственни-
ку, князю Фридриху-Августу, двадцать пять миллионов
рублей золотом, чтобы Фридрих забыл про смерть своею
кузена Петра III, и Фридрих позабыл77.
Через несколько десятилетий после этого события,
10 августа 1829 года, в Петербурге, в Георгиевском,
тронном, зале Зимнего дворца состоялся торжественный
прием персидского посольства, прибывшего в северную
столицу с «извинениями за убиение Русской миссии в
Тегеране, жертвою которой был и сам полномочный ми-
нистр А. С. Грибоедов»
Глава иранской миссии принц Хоеров при вручении
царю шахской грамоты произнес речь, в которой наибо-
лее важными были слова: «Предайте вечному забвенью
происшествие, оскорбившее равно двор российский, как
и двор персидский...» 7У. От имени царя принцу отвечал
вице-канцлер К. В. Нессельроде, а затем «Его Величест-
во, взяв Хозрсв-Мирзу за руку, произнес: „Я предаю
вечному забвенью злополучное тегеранское происшест-
вие"» яо. 77 * 79 80
77 Виктор Сое нор а. Две маски.— «Аврора». Л., 1976,
№ 10. с. 43.
,й (М. Розанов]. Персидское посольство в России 1829 года
(По бумагам графа П. П. Сухтелена).— «Русский архив». М., 1889,
кн. 2, с. 209.
79 Ад. П. Берже. Хосров-мирза. 1813—1875.—«Русская ста-
рина». Т. XXV. 1879, с. 345.
80 Там же, с. 347.
Сопоставим две даты — 30 января 1829 года — раз-
гром российской миссии и гибель министра-резидента в
Тегеране и 10 августа — прием «искупительной миссии»
в Зимнем дворце. Понадобилось более полугода, чтобы
покрыть расстояние от Тегерана до Петербурга. Нет, не
торопились принести извинения, не спешили «смыть пят-
но, павшее на персидское правительство по случаю „те-
геранской катастрофы11» 81.
Обратим внимание на главу чрезвычайной миссии,
принца Хосрова. К могущественному русскому импера-
тору, победителю двух войн с Ираном направили одно-
го из многочисленных внуков шаха, седьмого сына на-
следника престола Аббас-мирзы... шестнадцатилетнего
юношу. В Петербург прибыл не влиятельный государст-
венный деятель, умудренный политическим опытом са-
новник. Не случайно иранская сторона возложила такую
сложную и деликатную миссию на хрупкие плечи маль-
чика. Да и во всей свите Хосров-мирзы, состоявшей из
четырнадцати человек, мы не найдем влиятельных лиц.
Более двух месяцев провел Хосров-мирза в Петербурге,
посещая балы, званые обеды, театры, музеи, парады. По
отзывам современников, время, проведенное Хосров-мир-
зой в Петербурге, «прошло для него как непрерывный
праздник»82. Не было необходимости и не с кем было
вести переговоры государственным деятелям Петербур-
га. Да и не за столом переговоров решались в тот мо-
мент политические вопросы, затрагивавшие интересы
России, Ирана и Турции. Не подходил для этой цели
шестнадцатилетний мальчик. Лишь один раз после тор-
жественного приема в тронном зале в «особой комнате»
состоялась важная частная беседа Николая I с иран-
ским принцем. И «на этой приватной аудиенции Его Ве-
личество заметил Хосров-мирзе негодование свое против
двуличной политики персиян, позволившей нм, в самое
время отправления к нам его — Хосров-мирзы, произво-
дить в Константинополе переговоры с врагами на-
шими» 83.
Предано вечному забвению злополучное тегеранское
происшествие, но не спешит в обратный путь глава чрез-
вычайной миссии, не торопят его и министры русского
81 Там же, с. 333.
“ [М. Розанов]. Персидское посольство..., с. 218.
83 Ад. П. Берже. Хосров-мирза..., с. 347.
124
правительства. В Петербурге прекрасно понимают, что
поведение иранского шаха определяется соотношением
сил на русско-турецком фронте, а оно складывалось в
пользу России. Но имел Хосров-мирза и истинно чрезвы-
чайное поручение от шаха — просить о «сложении с Пер-
сии оставшихся неуплаченными двух куруров контрибу-
ции, установленных в Туркманчае»84, на что на частной
аудиенции 11 августа было отвечено, что согласны толь-
ко на отсрочку уплаты еще на пять лет.
Убийство Грибоедова — политический акт, результат
гнусного дипломатического заговора. «Искупительная
миссия» — еще одно видимое звено в цепи тайных поли-
тических интриг, которые плели в Тегеране, да и не толь-
ко в столице Ирана. Современники событий ясно пони-
мали, что разгром российской миссии в Тегеране был
подготовлен правящей верхушкой Ирана, а что касает-
ся государственных деятелей России, таких, как Паске-
вич и Нессельроде, они, несомненно, имели неопровержи-
мые свидетельства участия в заговоре против российско-
го посланника непосредственно шахской камарильи и
заинтересованности Англии в ослаблении позиций Рос-
сии в Иране. И вместе с тем именно И. Ф. Паскевич,
Главноуправляющий Грузией и командир Отдельного
Кавказского корпуса, родственник убитого Грибоедова,
сообщая в Петербург о подлинных убийцах и их цели,
«предупреждал Нессельроде, что независимо от причин
и обстоятельств убийства русского посланника, невоз-
можно начать войну с Ираном «при настоящей войне с
Турцией... и при малочисленности русских войск в За-
кавказье». Последнее обстоятельство имело решающее
значение, и Нессельроде написал Паскевичу: «Его вели-
честву отрадна была бы уверенность, что шах персид-
ский и наследник престола чужды гнусному и бесчело-
вечному умыслу и что сие происшествие должно припи-
сать опрометчивым порывам усердия покойного Грибое-
дова, не соображавшего поведение свое с грубыми обы-
чаями и понятиями черни тегеранской»85.
Так политические и государственные интересы Рос-
сип, в понимании Николая I, Нессельроде и других, по-
родили и пустили в исторический обиход «удобную*
84 Там же, с. 348.	1В1«
85 Б. П. Балаян. Международные отношения Ирана в 1813—
1828 гг. Ер., 1967, с 257.
125
Персию о непричастности иранского двора к гнусному
преступлению, так была наведена тень на деятельность
Грибоедова-дипломата и осквернена память великого
поэта. Эта официальная версия неповинности шахских
властей чаще всего бралась на вооружение в дореволю-
ционных исследованиях о гибели российской миссии в
Тегеране в 1829 году. А. П. Берже, автор нескольких ра-
бот на эту тему («Александр Сергеевич Грибоедов в
Персии и на Кавказе», «Смерть А. С. Грибоедова»;
«Хосров-мирза»), неизменно считал нужным подчерки-
вать: «Несчастная катастрофа с А. С. Грибоедовым,
разыгравшаяся в Тегеране 30 января 1829 года, едва
было не нарушила наших добрых отношений к Персии,
хотя начать враждебные действия против этой державы,
при тогдашней войне с Портою Оттоманскою и общем
положении Закавказских областей, — признавалось
почти невозможным» 86. Кажется, все ясно и нет нужды
в дополнительных комментариях. «Но дело, как извест-
но,— продолжает автор, — до разрыва не дошло; пер-
сидское правительство в неистовом злодеянии оказалось
непричастным» 87.
В 1889 году в «Русском архиве» публикуется днев-
ник генерала П. П.'Сухтелепа, прикомандированного в
свое время к миссии Хосров-мирзы на время пребывания
принца в Петербурге. В предисловии к этой публикации
М. Розанов пишет: «Как известно, Персидское посольст-
во 1829 г. было прислано в Петербург с торжественным
извинением за избиение Русской миссии в Тегеране...
При других обстоятельствах, Россия, может быть, нака-
зала бы такое зверство силою оружия; но это произо-
шло вскоре после войны с Персией, закончившейся
Туркманчанским миром 1828 г. Россия в то время вое-
вала с Турцией»88. Яснее не скажешь. Но вновь дежур-
ная фраза. «К тому же выяснилось, что собственно пра-
вительство Персидское было непричастно этому делу те-
геранской черни»
Даже такой крупный востоковед и в прошлом рус-
ский дипломат в Иране В. Ф. МинорскиГР0 в статье, на-
86 Ад. П. Берже. Хосров-мирза..., с. 334—335.
87 Там же, с. 335.
88 [М. Р о з а и о в]. Персидское посольство..., с. 209.
“Там же.
»° О нем см. очерк в настоящей книге (с. 156—160).
126
писанной в 1920 году, не избежал ошибок, описывая ги-
бель А. С. Грибоедова: «Когда в третий раз — в
1828 г. — Грибоедова отправили в Персию, на этот раз
посланником, он нисколько не обольщался относительно
своей судьбы: ,,нас там непременно всех перережут, —
говорил он Жандру'* * 91, — Аллаяр-хан мой личный враг,
не подарит он мне Туркманчайского трактата"» 92. Эта
цитата из работы В. Ф. Минорского прямо свидетельст-
вует, что ее автор прекрасно знал русско-иранские отно-
шения того периода и о «личной» ненависти к Грибое-
дову зятя шаха Аллахяр-хана, снятого с поста первого
министра после поражения Ирана в войне с Россией.
И тем не менее Владимир Федорович в той же статье
писал: «Грибоедов был крут и несдержан, а Молох рос-
сийского престижа неумолим» 93. Мы еще приведем сви-
детельства очевидцев событий, рисующих Грибоедова
дипломатом тонким, умеющим владеть собой в самых
критических обстоятельствах, а пока только скажем, что
не прав был В. Ф. Минорский утверждая, что Молох
российского престижа был неумолим. Нет, конечно, при
случае можно было повременить с императорским пре-
стижем и пойти на компромисс. Престижу Николая I
было нанесено тяжкое оскорбление. Царь фактически
смирился с ним, ограничившись извинением иранской
стороны, да и то последовавшим только через семь ме-
сяцев. «Русское правительство, — писал и сам В. Ф. Ми-
норский, — было очень не расположено раздувать собы-
тия. Канцлер, граф Нессельроде, получив весть о кон-
чине Грибоедова, уже спешил приписать происшествие
его несдержанности. Россия только что вышла из войны
с Персией, далеко не представлявшей условий неравен-
ства по численности и снаряжению сторон. Тяжелая
служба николаевских времен вызывала значительное де-
зертирство, и из русских беглецов персы даже форми-
ровали в Тавризе батальоны. С другой стороны, шла
война с Турцией, и Паскевич — между смертью Грибое-
дова и отправлением к шаху командированного из Пе-
w Андрей Андреевич Жандр (1789—1873)—драматург, близ-
кий друг Грибоедова.
82 В. Минорский. «Цена крови» Грибоедова. Неизданный
документ. Отд. отт. из «Русской мысли». Кн. Ill—V, 1923, с 5.
F ]Гам же? с.
тербурга ки. Долгорукого94 успел послать в Тавриз к
Аббас-мирзе особо доверенное лицо, ротмистра Кудаше-
ва, который вел тайные переговоры с целью заманить
наследника престола к выступлению против Турции, обе-
щая Персии Ванский санджак, в 1823 г. уже занимав-
шийся персами, хотя и неудачно»95. И заключает свою
статью В. Ф. Минорский весьма многозначительной фра-
зой: «Так жизнь своей паутиной спешила затянуть вос-
поминания о тегеранской трагедии» 96.
Несколько вычурная, но образная форма тезиса
В. Ф. Минорского звучит в переложении на точный язык
автора «Очерка истории Ирана», крупного советского
ираниста М. С. Иванова в следующем виде: «Царские
чиновники постарались оклеветать А. С. Грибоедова,
пустив в ход версию о том, будто бы он сам своим над-
менным поведением вызвал трагическую гибель русской
миссии» 97.
Некоторые советские авторы объясняют снисходи-
тельное отношение русского правительства к тегеран-
ским событиям личной неприязнью царя к Грибоедову,
памятуя о его связях с декабристами. В книге Б. П. Ба-
лаяна приводится высказывание современного иранско-
го историка Моэззи, который, повторяя советских иссле-
дователей, пишет: «Свободолюбивые взгляды Александ-
ра Грибоедова и его пьесы, осмеявшие царизм, не соот-
ветствовали политике российского императора, который
держал Грибоедова вдали от России и был причиной
его гибели» 98.
В те тревожные недели конца 1828 — начала 1829 го-
да, когда стоял вопрос, быть или не быть третьей рус-
ско-иранской войне, личные мотивы не имели значения.
Оскорбление посла — удар престижу правительства, са-
мого царя, который весьма ревниво относился к своей
«императорской чести». Нужны были особые причины,
чтобы правительство не посчиталось с оскорблением.
Далее. Хорошо известно, что и в Тавризе — резиденции
94 Миссия генерала Долгорукого имела целью нс допустить анг-
ло-ппапско-турецкого союза против России.
В. Минорский. «Цена крови» Грибоедова..., с. 8—9.
96 Там же, с. 9.
97 М. С. Иванов. Очерк истории Ирана. М., 1952, с. 145.
99 Цит. по: Б. И. Балая и. Международные отношения Ирана
в 1813—1828 гг., с. 261.
128
наследного принца Аббас-мирзы, и в Тегеране — столи-
це Ирана, Российской миссии оказывали знаки самого
глубокого внимания. Посланник А. С. Грибоедов «был
принят с такими почестями, каких никогда не оказыва-
ли в Иране ни одному европейцу»99 100 101 102.
Можно привести и другой пример. Грибоедов пока-
зал себя весьма тонким и хорошо знающим междуна-
родную обстановку дипломатом, сыгравшим важную
роль в русско-иранских переговорах в Дехкаргане и
Туркманчае. Именно ему была поручена почетная мис-
сия привезти в Петербург победный текст Туркманчай-
ского договора. Он был значительно повышен в чине,
получил орден, 4000 червонцев в награду и назначение
министром-резидентом.
Тем не менее приводимые факты не снимают с ца-
ризма косвенной ответственности за гибель дипломати-
ческой миссии. Но об этом лучше сказать после того,
как расскажем об условиях, в которых протекала дея-
тельность Грибоедова.
16 июля 1826 года вторжением войск эриванского
сардара (правителя провинции) началась вторая русско-
иранская война, в которой иранская сторона рассчиты-
вала на военную поддержку Турции и помощь Англии.
«В то время (т. е. к началу войны с Ираном.—А. Б.)
Россия действительно готовилась к войне против Тур-
ции, однако при этом решительно избегала второго
фронта на Востоке и поэтому крайне нуждалась в нейт-
ралитете Ирана. Только для сохранения мира с Ираном
в начале 1826 г. к шаху была отправлена миссия Мен-
шикова, которую вероломно провалили происки англий-
ской и турецкой дипломатий, использовавших реванши-
стские тенденции Каджаров и вторжение иранских войск
в Закавказье» 10°. Поначалу иранские войска продвину-
лись вперед и заняли «большинство областей Восточно-
го Закавказья» |01, но уже в начале осени «оказались от-
брошенными почти из всех районов, захваченных ими с
16 июля по 3 сентября 1826 г.» |02.
Иранская сторона активными военными действиями
99 И. Ениколопов. Грибоедов и Восток. Ер., 1954, с. 175.
100 Б. П. Балаян. Международные отношения Ирана в 1813—
1828 гг., с. 184.
101 Там же, с. 144.
102 Там же, с. 145.
9 Зак 429
129
и переговорами различных эмиссаров пыталась оттянуть
исход событий, но, после взятия русскими войсками
Тавриза, вынуждена была 10 февраля 1828 года подпи-
сать в местечке Туркманчай мирный договор с Россией.
22 января 1826 года Грибоедов был арестован по по-
становлению Следственной комиссии по делу декабри-
стов и доставлен из крепости Грозной в Петербург.
2 июня Александр Сергеевич освобожден из-под ареста
с «очистительным аттестатом», а через четыре дня
(6 июня) представляется царю. С начала русско-иран-
ской войны он едет на Кавказ и ведет фактически, а с
4 апреля 1827 года и по назначению «дела по диплома-
тическим сношениям с Турцией и Персией» 103.
А. С. Грибоедов вел переговоры с Аббас-мирзой, при-
нимал участие в переговорах в Дехкаргане и Туркман-
чае, где он официально считался редактором протоколов-
конференций. Грибоедов был одним из немногих русских
и европейских дипломатов того времени, который изу-
чал и хорошо знал страну, в которую позже его назна-
чили посланником. Еще в 1817 году он был зачислен
на службу в Коллегию иностранных дел, а в 1818 году
определен секретарем российской дипломатической мис-
сии в Иране. В феврале 1822 года Грибоедова назна-
чают чиновником «по дипломатической части» при
А. П. Ермолове. Практически только с весны 1823 по
осень 1826 года деятельность А. С. Грибоедова протека-
ла вне Закавказья и Ирана. Все исследователи дипло-
матической деятельности А. С. Грибоедова отмечают
его высокую профессиональную подготовку, блестящее
знание положения в Закавказье, на Ближнем Востоке и
отношения европейских держав к успехам России в
войне с Ираном и Османской империей. Именно эти об-
стоятельства предрешили значительность роли А. С. Гри-
боедова в переговорах с Ираном.
Победным Туркманчайским договором 1828 года Рос-
сия обеспечила себе политическое и экономическое пре-
обладание в Иране, добилась увеличения своих терри-
торий (к России отходили ханства Ереванское и Нахи-
чеванское с Ордубадским округом), стратегически
удобной границы по реке Араке (и южнее этой реки в
Талыше), выгодного статута на Каспийском море и
20-миллионной (10 куруров) контрибуции.
103 А. С. Грибоедов. Сочинения. М., 1953, с. 648.
130
Ко времени назначения А. С. Грибоедова посланни-
ком, значительная часть контрибуции (7 из десяти ку-
руров полностью и часть восьмого) уже была выплаче-
на. В задачу дипломатического представителя России
входило обеспечение выполнения Туркманчайского
трактата по всем статьям, не допустить образования
военного союза Турции и Ирана против России, так ста-
рательно сколачиваемого Англией. Эта основная уста-
новка Петербурга не всегда сопровождалась теми так-
тическими рекомендациями, которые обеспечивали ее
выполнение.
По нашему мнению, В. Ф. Минорский прав, поддер-
живая вывод Грибоедова о том, что «наследника пре-
стола не следовало бы доводить до крайности денежны-
ми требованиями» 104 при тяжелом положении иранской
казны. Такого же мнения придерживается и Б. П. Бала-
ян, считая расчеты Паскевича и Родофиникина 105 на
то, что истощение шахской казны не позволит Ирану на-
чать новую войну против России, не соответствовавши-
ми конкретной международной обстановке на Ближнем
и Среднем Востоке 106.
Начавшаяся в октябре 1828 года русско-турецкая
война осложнила положение русской миссии. Агрессив-
но настроенная часть иранской верхушки считала мо-
мент весьма удачным для начала войны с Россией. Ей
казалось, что с войной на два фронта Россия не спра-
вится, потерпит поражение и это приведет к ревизии
Туркманчайского договора. Грибоедов писал 30 октября
1828 года директору Азиатского департамента: «Сообра-
зите трудность моего положения, война с Турцией не
кончена, и теперь совсем не те обстоятельства, чтобы с
ненадежным соседом поступать круто и ссориться... Еще
Вам доказательство, что у меня государево дело первое
и главное, а мои собственные ни в грош не ставлю.
Я два месяца как женат 107, люблю жену без памяти, а
между тем бросаю ее здесь (в Тавризе. — А. Б.) одну,
1<м В. Минорский. «Цена крвви» Грибоедова..., с. 6.
105 К. К. Родофиникин (1760—1838)—директор Азиатского де-
партамента министерства иностранных дел.
гое в п. Балаян. Международные отношения Ирана в 1813—
1828 гг„ с. 213, 214.
107 Свадьба А. С. Грибоедова и Н. А. Чавчавадзе состоялась
22 августа 1828 года.

9*
131
чтоб поспешить к шаху за деньгами, в Тегеран, а может
быть и в Испаган, куда он на днях отправляется» 108.
Вспомним, что немногим более года до описываемых
событий, в июле 1827 года, ведя предварительные пере-
говоры об условиях мира с Аббас-мирзой, Грибоедов го-
ворил ему: «Деньги — также род оружия, без которого
нельзя вести войну. Это не торг, ваше высочество, даже
не вознаграждение за претерпенные убытки: требуя де-
нег, мы лишаем неприятеля способов вредить нам на
долгое время» 109 110. Через год-полтора положение измени-
лось. Тяжелое экономическое состояние Ирана, с одной
стороны, война России с Турцией — с другой, требовали
по мнению Грибоедова, большей сдержанности в отно-
шении к побежденному, а не крутых мер, предписывае-
мых ему высокопоставленными чиновниками Петер-
бурга.
Грибоедов писал в конце 1828 года: «Аббас-мирза
расстался со всеми драгоценностями, чтобы заложить
их нам; его окружающие и даже жены должны были
сдать свои бриллиантовые пуговицы, которыми оне укра-
шали свои одежды. Это— нищета превыше всякого опи-
сания... Наследник велел расплавить в слитки золотые
канделябры, работа которых стоила столько же, сколько
и материал. За 7 000 туманов был заложен золотой трон
основателя каджарекой династии, с которым здесь весь-
ма неохотно расстались, ибо он почитается государст-
венной регалией» ,10.
В другом донесении он пишет: «До моего сюда при-
бытия выколотили у них 200.000 туманов, а за 25 дней—
я у них насилу мог изнасиловать 50 тысяч»111.
Приведя эти выдержки из донесений Грибоедова,
В. Ф. Минорский замечает: «Очевидно, надо было оста-
новиться, но суровая николаевская казенная машина
шла своим ходом, и Грибоедову оставалось лишь нажи-
мать па винт, давивший персов» 112.
Да, Минорский прав, когда отмечает два подхода,
две тактики — одну, предложенную Грибоедовым и не-
осуществленную, а вторую — Нессельроде и Родофини-
108 А. С. Г р и б о е д о в. Сочинения, с. 598—599.
409 Там же, с. 565.
110 Цит. по: В. Минорский. «Цена крови> Грибоедова .., с. 6.
1,11 Там же.
1,2 Там же.
132
киным. Но автор статьи, на наш взгляд, заблуждается,
объясняя неизменность жесткой тактики Петербурга
проявлением силы инерции николаевской казенной ма-
шины. Предписания Петербурга имели весьма опреде-
ленную цель. Петербург во что бы то ни стало требует
неукоснительного и точного выполнения всех статей
Туркманчайского договора, даже, а возможно, именно,
в осложнившихся условиях русско-турецкой войны.
Иная тактика может быть воспринята иранским прави-
тельством как проявление слабости северного соседа.
Так понимал и выполнял эти предписания посланник
России в Иране, хотя ему казалось, что следовало по-
ступать иным образом.
И турецкие эмиссары, и английские дипломаты, и
«русофобское крыло каджарской верхушки» (выраже-
ние Б. П. Балаяна) были встревожены активной дипло-
матической деятельностью А. С. Грибоедова, который в
противовес созданию антирусской коалиции с участием
Ирана вынашивал планы «заключения военного союза
между Россией и Ираном, а также между Ираном и
Месопотамией для совместной борьбы против Осман-
ской империи» нз.
В последних числах декабря 1828 года А. С. Грибое-
дов приезжает в Тегеран, где его, как было сказано,
приняли с такими почестями, каких никогда не оказы-
вали в Иране ни одному европейцу, но ровно через ме-
сяц, 30 января (11 февраля) 1829 года, министр-рези-
дент в Иране, члены дипломатической миссии, ее служа-
щие и охрана, состоявшая из казаков, погибли.
И хотя в задачу автора данной книги не входило вы-
яснение виновников гибели российской миссии, ознаком-
ление читателя с результатами исследователей причин
гибели А. С. Грибоедова представляется необходимым.
Несомненно, что войны, которые вел Иран в первые
десятилетия XIX века с Турцией и Россией, а также
контрибуция, привели к тяжелому состоянию экономики,
обнищанию масс и крайнему обострению политического
положения в стране. «Гнев и возмущение народа нач
правлялись как против царской России, так и прот в
Шаха и его придворных, которые сами начали послед- *
и, Б п. Балаян. Международные отношения Ирана в 18J3—
1828 гг., с. 235.
133
нюю войну и довели Иран до такого состояния. Но при-
дворные шаха и духовенство стремились отвести народ-
ный гнев от шаха, двора и ханов и направить его против
России и его представителей в Иране» 114.
Вспомним, что еще в 1829 году И. Ф. Паскевич пи-
сал в Петербург, что гибель миссии в Тегеране была
подготовлена и выполнена «партией, желающей войны»,
т. е. реваншистскими кругами правящей верхушки, го-
товой пойти на третью русско-иранскую войну.
По мнению Б. П. Балаяна, автора статей о фальси-
фикации истории гибели А. С. Грибоедова в современ-
ной иранской историографии и наиболее обстоятельного
труда о международных отношениях Ирана в 1813—
1828 годах, построенного на исследовании архивов Моск-
вы, Ленинграда, Еревана, Тбилиси, а также источников
и литературы на русском, армянском, персидском, фран-
цузском и немецком языках, главными зачинщиками и
организаторами заговора против А. С. Грибоедова явля-
лись: принц Зель-эс-Султан, младший брат Аббас-мир-
зы, губернатор Тегерана; зять шаха и бывший первый
министр Аллахяр-хан, а также вовлеченный последним
в заговор «глава тегеранского духовенства муджтехид
Мирза-Месих. Вместе с Аббас-мирзой все они действо-
вали с одобрения шаха» 115.
Причина, которая привела к разгрому российской
миссии, «состояла, — по мнению Б. П. Балаяна, — в ре-
ваншистских планах Каджаров, которые рассчитывали в
случае успеха турецкой армии денонсировать Туркман-
чайский договор и начать против России третью войну
в невыгодной для царизма международной обстановке.
На это толкала Иран и Англия, стремившаяся укрепить
свои экономические позиции и политическое влияние на
Востоке» 116.
Советский иранист Георгий Михайлович Петров в
статье «Новые материалы об убийстве А. С. Грибоедо-
ва» высказывает мысль, что шах был уверен в безнака-
занности, идя на такой, со всех точек зрения, гнусный
114 М. С. Иванов. Очерк истории Ирана, с. 144.
1,5 Б. П. Балаян. Фальсификация истории гибели А. С. Гри-
боедова в современной иранской историографии.— «Историко-фило-
логический журнал». Ер., 1962, № 2, с. 122.
11в Б. П. Б а л а я н. Международные отношения Ирана в 1813—
1828 гг., с. 261.
134
шаг. «Фатх-Али-шах и придворные были уверены в том,
что Россия не может объявить войну Персии. Если бы
у шаха не было такой уверенности, он никогда не риск-
нул бы организовать убийство посланника и почти все-
го состава русского посольства» 117.
Но тогда резонно задать вопрос — зачем было уби-
вать посланника и сотрудников его миссии, если затем
не последовало военных действий со стороны Ирана.
Какую цель преследовала иранская сторона, идя на та-
кой жестокий и чреватый последствиями шаг?
Дореволюционные авторы нашли единственно «логи-
ческое» объяснение причин разгрома миссии, считая, что
это было делом тегеранской черни и фанатиков. Неубе-
дительно, конечно. Толпу собрали, ее призывали к раз-
грому; заранее сняли иранскую стражу у миссии; губер-
натор Тегерана, знавший о сборище толпы и ее намере-
ниях и получивший указание предотвратить нападение,
постарался прибыть к месту катастрофы уже после
разгрома. Но поскольку эти факты не обнародовались,
логика в фальсифицированной версии присутствовала.
Ни в одной работе, авторы которых придерживаются,
на наш взгляд, справедливой и убедительной версии о
причастности правящей верхушки Ирана, нет ответа на
вопрос: «зачем нужно было убивать посланника?».
Можно было бы предположить, что иранское правитель-
ство решило начать военные действия, но затем испуга-
лось того, что иранские войска вновь могут быть раз-
громлены, и войны так и не объявило. Но это предполо-
жение не состоятельно, поскольку в течение сравнитель-
но долгого времени обе стороны — русская и иранская —
вели переговоры через тайных эмиссаров, в которых
шахское правительство старалось не обнаруживать сво-
их истинных помыслов, выжидало, оттягивало оконча-
тельное решение. Шах не спешил принять князя Долго-
рукого, направленного специально для урегулирования
отношений с Ираном, обострившихся после убийства
Грибоедова, Так в чем же дело?
Очень убедительно рассказано в книге Б. П. Балаяна
о политическом положении в Иране, о намерениях и опа-
сениях иранского шаха с начала русско-турецкой войны
”1Т Г. М. Петров. Новые материалы об убийстве А. С. Грибо-
едова.— «Ученые записки ИВАН». Т. VIII. М., 1953, с. 153.
135

1828—1829 годов. «Шах понимал, что Россия скорее
всего не станет воевать на два фронта и из двух зол
выберет меньшее — откажется от контрибуции, которую
Иран должен был ей выплатить. В случае же успешно-
го продвижения турок на Кавказе шах рассчитывал при-
соединиться к Турции и изменить условия Туркманчай-
ского договора, не дожидаясь согласия России. Союз с
Турцией также давал ему надежду на восстановление
былой власти Ирана в Закавказье» 118.
Б. П. Балаян пишет, что Фатх-Али-шах опасался по-
следствий новой войны с Россией, он лавировал, вел
двойную игру.
Несомненно, автор прав. Несомненно, Иран лавиро-
вал, вел двойную игру. Но все это не отвечает на во-
прос— зачем же было убивать посланника?
Нам представляется, что и «тегеранская трагедия»,
и «искупительная миссия», и нарочитая медлительность
с выполнением этой миссии, и уклонение шаха от прие-
ма посольства Долгорукого, и тайные переговоры Ира-
на с эмиссарами Турции и Англии, Ирана с Россией —
это звенья в жестокой дипломатической игре. Иранская
сторона этими комбинациями пыталась выяснить силы
и намерения русской стороны, выжидала, дожидалась
решающих ударов на русско-турецком фронте с тем, что-
бы поступить в соответствии с этим. Военные действия,
соотношения сил должны были, по мнению иранской
стороны, определять поведение представителей русской
дипломатии и высших офицеров штаба Паскевича. Вот
почему Петербург настаивал на неукоснительном соблю-
дении всех статей Туркманчайского договора и предпи-
сывал соответствующее жесткое поведение своему по-
сланнику при персидском дворе. Вот почему и Грибое-
дов был тверд в переговорах. Он не мог и не позволял
себе проявлять слабость в минуту большой опасности
для своей страны. И, несомненно, это было единственно
приемлемой формой поведения в те тревожные времена
для полномочного представителя России. Собственные
письма А. С. Грибоедова подтверждают наш тезис. Со-
шлемся на выдержку из письма посланника Варваре
Семеновне Мнклашевич. За два месяца до своей смерти,
118 Б. П. Балаян. Иранская историография о гибели
А. С. Грибоедова.—сИстория СССР», 1964, № 6, с. 187.
136
3 декабря 1828 года Грибоедов писал из Тавриза: «Ска-
зать-ли Вам теперь о моем быте? ..Наблюдаю, чтобы от-
сюда не произошла какая-нибудь предательская мер-
зость во время нашей схватки с турками. Взимаю кон-
трибуцию довольно успешно» 119.
Грибоедов проявил глубокое понимание политиче-
ской обстановки и большое личное мужество. Он знал о
готовящемся заговоре. Более того, он был предупреж-
ден об опасности, грозившей миссии, ему было предло-
жено покинуть дом русской миссии и укрыться в дру-
гом помещении 12°. Грибоедов отверг предложения, счи-
тая их несовместимыми с достоинством полномочного
представителя России.
Приведем отзыв о Грибоедове генерала иранской ар-
мии Сулейман-хана Меликова *21. «Покойный Грибое-
дов, — сообщал С. Меликов, — был человек бесстраш-
ный, очень смелый, честный, прямой и в высшей степе»
ни преданный своему отечеству и государству» 122 Со»
ветские и часть иранских авторов считают, опираясь на;
факты, что в заговоре против российской миссии прини-
мала участие Англия. (Советские и иранские исследова-
тели отмечают, в частности, что перед нападением на
миссию все англичане покинули Тегеран, с целью, надо
полагать, подтвердить, при случае, непричастность К со-
бытиям в иранской столице. Это предусмотрительно
подготовленное алиби выглядит, как справедливо заме-
тили исследователи, подозрительно и даже уличающе.)
Англия и Турция добивались вовлечения Ирана в
войну с Россией. И убийство посланника, разгром рос-
сийской миссии неизбежно, как казалось английским ре-
зидентам, приведет к важным акциям со стороны Пе-
119 А. С. Грибоедов. Сочинения. СПб., М., 1892, с. 310.
120 Подробно см.: Б. П. Балаян. Международные отношения
Ирана в 1813—1828 гг., с. 252—265.
121 Сулейман-хан Меликов (младший), бывший переводчик рос-1
сийской миссии, как и секретарь этой миссии И. С. Мадьцрв, Взбе-
жали общей участи. С. Меликов остался в Тегеране и, поступив в
иранскую армию, дослужился до генеральского звания. Впоследст-
вии сведения о разгроме миссии он передал начальнику пт?аба шах-
ской казачьей бригады армянину Мартирос-хану. Записи Мартирос-
хана, датированные 30 июля 1897 года, хранились в архиве коман-
дира этой бригады полковника Коссоговского (см.: Б. П. Балаян.
Фальсификация истории гибели..., с. 129).
122 Г. М. Петров. Новые материалы об убийстве А. О, Грибо-
едова, с. 156.
137
тербурга против Ирана и, тем самым, начнется третья
русско-иранская война, сложится, поддерживаемая Анг-
лией, турецко-иранская коалиция против России.
Нам представляется, что шахское правительство пле-
ло еще более сложную интригу.
Шахская камарилья, идя на убийство посланника,
преследовала следующие цели: во-первых, этим враж-
дебным шагом как бы уверить Турцию и Англию в сво-
ем Намерении вступить в войну против России; во-вто-
рых, отвести недовольство всех слоев населения, на ко-
торых пали тяготы войн и контрибуции, от себя и на-
править гневное возмущение против России и, в-треть-
1их, по ответной реакции Петербурга, определить свое
доведение— открыть (и если открыть, то когда) воен-
ные действия или, используя затруднительное положе-
ние России, занятой войной с Турцией, «мирным путем»
добиваться частичной ревизии Туркманчайского догово-
ра. Ну, а если последуют со стороны Петербурга успеш-
ные военные действия против Ирана, на север отправ-
ляется (или уже отправилась) «искупительная миссия»,
скорбящая о печальном тегеранском происшествии, к
которому шах и его двор «непричастны» и одновре-
менно вымаливающая два последних курура, поскольку
правительство шаха не в состоянии выплатить этой
суммы;
Шах прислушивался к советам той группы придвор-
ных, которые были сторонниками жесткой линии в от-
ношениях с Россией. Это еще одно подтверждение тому,
что Каджары сознательно шли на обострение отноше-
ний. Лишь по настоянию Манучехр-хана123, предложив-
шего шаху отыскать труп Грибоедова на тот случай,
если Россия потребует выдать останки посланника, по-
следовало соответствующее распоряжение. Таким обра-
зом, только через «неделю после убийства, иранское
правительство послало людей раскопать яму, найти труп
Грибоедова, перевезти его в армянскую церковь и пре-
дать земле в ее ограде... Обезображенный труп Грибое-
дова едва был узнан по сведенному мизинцу на руке от
раны, некогда полученной на дуэли» 124. А еще через
некоторое время тело А. С. Грибоедова было отправле-
но в Тифлис.
133 Влиятельный сановник шахского двора.
124 И. Ениколопов. Грибоедов и Восток, с. 179.
138
Широкому кругу читателей известно пушкинское опи-
сание траурного поезда с телом Грибоедова. Но, вероят-
но, представляют интерес все детали жизни и смерти ве-
ликого поэта и потому воспроизведем другую сцену, ко-
торая приводится в научных работах и известном рома-
не Юрия Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара».
«Наполнили два мешка соломою, навьючили ими ло-
шадь, а труп, уложенный в гроб, поместили посредине
этих мешков» 125. В начале апреля траурный кортеж при-
был в Тавриз. К этому времени Нины Александровны,
жены Грибоедова, в Тавризе не было. От нее, находив-
шейся в положении, скрывали сообщение о печальной
участи ее мужа и уговорили переехать к родным в Тби-
лиси. «В Тбилиси, в доме матери, она, окруженная забо-
тами близких, стала, однако, все более тревожиться о
судьбе Грибоедова. Однажды к ней заехала жена Паске-
вича — двоюродная сестра Грибоедова, заговорила об
Александре Сергеевиче и его молчании, запуталась в
объяснениях, расплакалась и открыла все. С Нинон
Александровной сделалась истерика, и на другой день
она преждевременно разрешилась. Ребенок прожил все-
го несколько часов» ,26.
Из Таврнза труп Грибоедова повезли в Тбилиси^
«1-е мая, которое всегда приносит с собой радость и ве-
селие, был для нас днем грусти и печали. В сен денк
наконец, тело покойного нашего полномочного министра
в Персии было переправлено через Араке... Гроб, содер-
жащий бренные останки покойного Грибоедова, нахо-
дился в тахт-реване 127. Когда вынули гроб из тахт-ре-
вана и уверились, сколько возможно, что он содержит
тело покойного министра, отдали ему воинскую честь и
отпели вечная память, после чего положили его в гроб
здесь приготовленный и поставили на дроги под балда-
хином. Скомандовали „на погребение", и тихо и величе-
ственно началось траурное шествие при звуках печаль-
ной музыки» ,28. По пути следования, в крупных насе-
ленных пунктах, служили панихиды по Грибоедову.
После Нахичевани гроб вынуждены были снять с
колесницы и повезли на двухколесной повозке. * 128
105 Цит. по: И. Ениколопов. Грибоедов и Восток, с. 179
И. Ениколопов. Грибоедов в Грузни. Тб., 1954, с. 85.
1ТТ Тахт-реван — паланкин.
128 И. Ениколопов. Грибоедов в Грузии, с. 86.
139
«Волы величаво поднимались в гору. Позади, на вы-
соком берегу, была крепость Гергеры, голая, как гора.
Впереди — мост, похожий на флейту Пана, быстрая реч-
ка играла. Грибоедов между двумя мешками прибли-
жался к мосту.
Верховой в картузе и черной бурке только что пе-
реехал мост. Он быстро спускался по отлогой дороге.
Поравнявшись с тахт-реваном, он кивнул на ходу про-
езжающим и быстро спросил по-русски:
— Откуда вы?
Аветис Кузинян покивал ему головой и ответил не-
охотно:
— Из Тегерана.
— Что везете? — спросил человек, уже проезжая, и
взглядом путешественника посмотрел на мешки и ящик.
— Грибоеда, — кивнул ему равнодушно Аветис.
Лошадь быстро несла человека под гору и вдруг за-
танцевала, остановилась. Человек натянул поводья.
Он всматривался в тахт-реван. Волы помахивали
хвостами, и виден был передний мешок и двое армян,
сидевших сзади.
Пушкин снял картуз» ,£<э.
Так описывает известный писатель и исследователь
Юрий Николаевич Тынянов последнюю встречу двух ве-
ликих Александров Сергеевичей.
Эта печальная встреча на горной дороге недалеко от
Гергер оставила неизгладимый след в душе А. С. Пуш-
кина и получила отражение в его «Путешествии в Арз-
рум во время похода 1829 г.».
«Я переехал через реку. Два вола, впряженные в
арбу, подымались на крутую дорогу. Несколько грузин
сопровождали арбу. Откуда вы, спросил я их. — Из Те-
герана.— Что вы везете? — Грибоеда. Это было тело
убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис.
Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Гри-
боедова! Я расстался с ним в прошлом году, в Петер-
бурге, перед отъездом его в Персию. Он был печален и
имел странные предчувствия» ,3°. * *
1в Ю р и й Тынянов. Смерть Вазир-Мухтара. Минск, 1978,
с. 434—435.
130 А. С. Пушки н. Полное собрание сочинений- Т. IV. Acade-
mia, 1936, с. 407—408.
140
Эти предчувствия сбылись в январе 1829 года, а пе-
чальный кортеж, препровождавший останки Александра
Сергеевича Грибоедова, какой уж месяц медленно про-
двигался по каменистым дорогам. 11 июня миновали
Гергеры, где произошла памятная встреча.
А незадолго до этого события, еще на пути к Тифли-
су, не доезжая поста Коби Пушкин встретил другой
поезд. «Ждали персидского принца. В некотором рас-
стоянии от Казбека попались нам навстречу несколько
колясок и затруднили узкую дорогу» 131 * *. Этим персид-
ским принцем был Хосров-мирза.
18 июля 1829 года в торжественной обстановке со-
стоялись похороны Грибоедова в Тбилиси, в ограде мо-
настырской церкви на горе Мтацминда.
На месте погребения в 1832 году был установчен вдо-
вой Грибоедова Ниной Александровной памятник рабо-
ты итальянского скульптора Кампиони.
Вдова Александра Сергеевича Грибоедова Нина
Александровна, урожденная Чавчавадзе, до своей кончи-
ны в 1855 г. «носила траур по своем кратком супружест-
ве... Ей, по ходатайству родственника Грибоедова, графа
Паскевича, была назначена лишь скромная русская пен-
сия» ,32. Матери Грибоедова и его жене «пожаловали»
по тридцать тысяч рублей каждой и по пяти тысяч руб-
лей ассигнациями пенсии. Словом «русская» В. Ф. Ми-
норский намекал на то, что иранская сторона не пред-
принимала мер для установления пенсии вдове убитого
посланника. Но, замечает В. Ф. Минорский, «очевидно
[что Нина Александровна] и не приняла бы никаких воз-
награждений от персов» ,33.
Но вернемся к Хосров-мирзе. Только за несколько
дней до торжественного приема у царя ему с курьером
доставили шахскую грамоту, а б сентября привезли
письма от шаха, от Аббас-мирзы и братьев «Все утро
он провел за чтением писем» и разделыванием тюков с
платьем и другими вещами, которых он ожидал ко дню
своей аудиенции... Подарки, полученные принцем из
Персии, — доносил царю генерал П. П. Сухтелен, — для
поднесения Вашему величеству, как я узнал, состоят,
между прочими другими вещами, из большого бриллиан-
131 Там же, с. 400.
1132 В. Минорский. «Цена крови> Грибоедова..., с. о
183 Там же.
141
та Надиршаха, 20-ти драгоценных манускриптов, двух
кашмирских ковров и жемчужного ожерелья для ея ве-
личества Императрицы, сабли для великого князя
наследника и нескольких менее драгоценных предметов,
которые Хосрев-мирза желал бы поднести великим княж-
нам» 134. П. П. Сухтелен, который имел возможность од-
ним из первых осмотреть подарки, писал царю, что по-
дарки показались ему весьма скромными. На этом фоне
«особое впечатление произвел огромный бриллиант,
когда-то вывезенный Надир-шахом из Индии вместе с
другой добычей. Алмаз „Шах“, по мнению иранцев, яв-
лялся как бы „ценою крови“ Грибоедова» 135 *.
В 1923 году В. Ф. Минорский опубликовал под за-
главием «Неизданный документ» письмо Фетх-Али-ша-
ха к своему сыну, принцу Али-Наги-мирзе Рукнуд-доуле,
казвинскому губернатору, принимавшему участие в
переговорах с Россией, из которого становится ясно, что
«в официальной переписке сохранились данные, что
„цены за кровь“ Россия и не думала требовать. Предлог
выдуман наследником престола, вечно нуждавшимся в
деньгах на свои затеи и экспедиции, чтобы получить по-
собие от отца. Командированный в Персию кн. Долгору-
кий раскрыл интригу, мешавшую окончательной ликви-
дации тегеранских происшествий, и для разъяснения
шаху истинных русских требований в Тегеран отправил-
ся принц Али-Наги-мирза...
Россия настаивала лишь на двух пунктах: на присыл-
ке посольства с извинением и на наказании винов-
ных» ,36.
Вывод Владимира Федоровича Минорского о наду-
манности всей истории с «ценой крови» представляется
совершенно справедливым. Но другое его утверждение,
что «окончательной ликвидации тегеранских происшест-
вий» мешала неосведомленность шаха об «истинных
русских требованиях» не представляется убедительным.
Решение «тегеранской трагедии» зависело от исхода сра-
жений между русской и турецкой армиями.
Что же представляет собой бриллиант «Шах»?
В составленной Г. И. Мишкевичем таблице, где ал-
1А* [М. Р о з а н о в]. Персидское посольство..., с. 96.
135 С. В. Шостакович. Дипломатическая деятельность
А. С. Грибоедова. М., 1960, с. 271.
138 В. Минорский. «Цена крови» Грибоедова..., с. 8
142
Мазы «расположены по весовому „ранжиру**» — от са-
мого крупного до мелкого 137, — бриллиант «Шах» зани-
мает 36-е место. Но, вероятно, если исключить из этого
списка неограненные камни, то «Шах» переместится во
второй десяток. Бесспорно, что бриллиант «Шах» — вто-
рой по величине и стоимости камень Алмазного фонда
нашей страны, уступая первое место знаменитому и но-
сящему имя — «Амстердамский», «Лазаревский», «Рус-
ский», но более известному под именем «Орлов» 138 139.
«Шах» почти необработанный крупный камень, кото-
рый представляет собой сильно вытянутый природный
кристалл-октаэдр, напоминающий по общей конфигура-
ции ромбическую призму. Часть граней сохранилась в
естественном виде. На трех пришлифованных поверхно-
стях видны прекрасно выгравированные надписи на пер-
сидском языке. На утонченном конце камня исключи-
тельная по чистоте исполнения круговая борозда глуби-
ной 0,5 мм ,ээ. По этой бороздке пропускали шнур, с по-
мощью которого бриллиант подвешивали на некотором
расстоянии перед троном, как бы проводя черту, за ко-
торую переступать не разрешалось.
Приведем еще две другие, отличающиеся в нюансах
версии. Одна из них основана на описании известного
французского путешественника Тавернье. «Над велико-
лепным троном Великих Моголов, украшенным сотнями
изумрудов и кроваво-красных шпинелей, находился бал-
дахин, также богато разукрашенный драгоценными кам-
нями. В центре передней части балдахина был подвешен
крупный (80—90 карат) алмаз, окруженный изумрудами
и рубинами. Судя по размерам камня и наличию коль-
цевой бороздки для крепления нити, этим алмазом был
наш „Шах“, висевший как талисман между восточным
властелином и допущенными к нему на прием
людьми»140.
В книге Р. Г. Балаева «Алмаз — камень хрупкий»
читаем: «Камень опоясывает бороздка для золотой це-
почки, на которой алмаз, как символ мудрости и власти
владыки, подвешивали перед троном. Идя в поход дчя
137 Г. И. Мишкевич. Его величество алмаз, с. 17.
138 Но ни в коем случае не «Дариа-йе-нур»— «Море света».
139 В. А. Милашев. Алмаз. Легенды и действительность. Л.,
1976. с. 22—23.
"‘° Там же, с. 23.
143
завоевания новых земель, султан или шах прицепляли
алмаз к эфесу своего меча или носили его на груди как
талисман, предохраняющий от ран и поражений. В аму-
леты такого рода глубоко верили арабы, индусы и
персы» 141.
Известный советский писатель Юрий Тынянов в ро-
мане «Смерть Вазир-Мухтара» 142, посвященном Алек-
сандру Сергеевичу Грибоедову, дал следующее описа-
ние чтения текстов на бриллианте «Шах» известным во-
стоковедом Осипом Ивановичем Сенковским 143.
«В комнате не было окоп, а тяжелую дверь тотчас
за ними заперли на ключ. Воздух был здесь плотный,
потолки сводчатые, голоса глухие, и потому, хотя в ком-
нате не было ни одного стула, она казалась набитой
вещами.
Алмаз лежал на столе, на красной бархатной поду-
шечке, его освещали две лампы.
Сенковский взял лупу. Маленький старик в вицмун-
дире приготовился записывать.
— Очень хорошо, — сказал Сенковский, щурясь.
— Написано хорошо, — сказал он старику. — Пиши-
те, Каджар... Фетх Али... Шах-Султан... тысяча двести
сорок два.
Старик.
— Написали? В скобках: тысяча восемьсот два-
дцать четыре 144. Это награвировали всего пять лет на-
зад.
Старик осторожно, двумя пальцами, повернул алмаз
набок.
— Не так, вниз головой, — сказал Сенковский. —
Надпись груба... да, она... груба... Видите, как глубоко...
Пишите: Бурхан... Низам... Шах Второй... Тысячный год.
Старик вслушивался, зачеркивал, писал:
— По-видимому, правитель индийский. Шестнадца-
тый век.
Сенковский сам повернул камень.
ш Рустем Бадаев. Алмаз — камень хрупкий. Киев, 1977,
142 Вазир-Мухтар— полномочный министр.
143 О. И. Сенковский (1800—1858)—выдающийся ученый, один
из основателей отечественного востоковедения и популярный в свое
время писатель, известный под псевдонимом Барон Брамбеус.
144 Ошибка. 1242 год хиджры соответствует 1826 или 1827 году.
144
— Пишите, — грубо сказал он, — сын... Джахангир-
Шаха... тысяча пятьдесят первый год. Напишите в скоб-
ках: Великий Могол.
Старик торопливо скрипел голым пером, и перо оста-
новилось.
— Великий Могол. Написали? Тысяча шестьсот со-
рок первый год после рождества Христова. Скобки.
— Цена крови, — кивнул старику Сенковский, и ста-
рик заморгал красными веками. — Его убил его сын,
Авренг-Зеб, чтобы захватить, — и он ткнул в подушку.—
И еще он убил своего брата, я не помню, как его зва-
ли, Авренг-Зеб.
— Четвертая надпись будет? — спросил Сенковский
строго.
Старик, пожимая плечами, открывал дверь» |45.
Четвертой надписи нет и выводить ее не стоит.
Из описаний длинного и долгого путешествия Хосров-
мирзы отметим еще два факта. Когда миссия на пути
в Петербург прибыла в Тифлис, «Паскевич не преминул
сообщить принцу о разбитии турок под Ахалцихом кня-
зем В. О. Бебутовым» 145 146.
14 июля иранское посольство было торжественно
встречено в Москве. На следующий день Хосров-мирза
посетил мать Александра Сергеевича Грибоедова—
Настасью Федоровну.
Отметим, что несколько месяцев спустя, уже в нояб-
ре 1829 года, возвращаясь из Петербурга, Хосров-мирза
вновь остановится в Москве на несколько дней и 3 но-
ября вместе со своей свитой посетит Армянский Лаза-
ревых. институт восточных языков.
Перед отъездом иранского посольства из Петербур-
га Хосров-мирзе и членам его свиты были преподнесе-
ны подарки. «Принцу Хозрев-Мирзе был пожалован
бриллиантовый орел для ношения на груди, Эмнр-Низа-
му орден Белого Орла, Мирзе-Масуду перстень с соли-
тером 147 в 6 тысяч рублей, Мирзе-Салеху — перстень с
изумрудом в 5 тыс. руб., Мирзе-Бабе — перстень в
145 Юрий Тынянов. Сочинения. Т. 2. М—Л., 1959, с. 444—
445.
148 А д. П. Б е р ж е. Хосров-мирза..., с. 335.
147 Крупный бриллиант в оправе (в данном случае перстень).
10 Зак 429	1^5
4 тыс. руб., дядьке принца, Гусейн Али-Беку, — перстень
и золотая медаль... Мирза-Масуд и Семино, как участ-
вовавшие в качестве комиссаров в проведении границы
между Россиею и Персию по Туркманчайскому догово-
ру, получили, кроме всех других подарков, первый —
1.000 червонцев, а второй — 500 черв, и орден св. Анны
2 класса. Поэту Фазиль-Хану... золотые часы стоимостью
в 800 руб. и бриллиантовый перстень» 148. Далее в реест-
ре упоминаются денежные пожалования в общей слож-
ности более 5 тыс. червонцев. Помимо этого принцу
и наиболее знатным членам посольства были подарены
редкие меха на крупную сумму, ценные сервизы и раз-
личные фарфоровые изделия в количестве более
840 штук.
Нет, не будем сравнивать эти подарки и вычислять
их стоимость. Совершенно очевидно, что целая цепь
большой дипломатической игры на Ближнем Востоке
завершилась в 1829 году победой России над Ираном и
Турцией. И в этих исторических событиях разгром рос-
сийской миссии в Тегеране — трагическая страница.
Может возникнуть вопрос — почему, когда уже по-
бедный исход войны с Турцией предрешился, царь, пос-
ле получения письма от князя Н. А. Долгорукого с изве-
щением «о мерах, принятых в Тегеране для наказания
возмутителей, умертвивших нашу миссию», видя «иск-
реннее расположение к нам Аббас-мирзы», «в уважении
этого, а также настойчивой слезной мольбы Хосров-мир-
зы... подарил Персии один курур, а уплату последнего
отсрочил на 5 лет»? ,w.
Это была плата и за нейтралитет Ирана в период
русско-турецкой войны 1828—1829 гг. Эта «щедрость»
объясняется и опасениями за непредвиденные последст-
вия от еще большего ухудшения положения в Иране,
это и «забота» о троне слабохарактерного и нереши-
тельного Фетх-Али-шаха и позициях наследника престо-
ла Аббас-мирзы. Негативные последствия от получения
этих куруров превышали их денежную стоимость.
Как известно, Аббас-мирза умер в 1833 году, на год
раньше своего отца, Фетх-Али-шаха, и на иранский пре-
стол вступил Мохаммед-шах. Известный нам Хосров-
,4в [М. Розанов]. Персидское посольство..., с. 230.
1чв Ад. П. Берже. Хосров-мирза..., с. 348.
146
мирза, бывший в России с иранским посольством
1829 года, был ослеплен по приказу нового властелина,
отстранившего таким образом брата от борьбы за трон.
И хотя, вероятнее всего, за миссией Хосров-мирзы
сохранится определение «искупительная», это было по-
сольство, цель которого состояла в том, чтобы затянуть
время лавирования и добиться выгод, используя тяже-
лое положение России, воевавшей с Турцией и опасав-
шейся борьбы на два фронта. Фактически Ирану и уда-
лось добиться в 1829 году снижения суммы контрибуции
на два миллиона серебром.
И если связывать бриллиант «Шах» с именем вели-
кого писателя, то как напоминание о безвременной кон-
чине Александра Сергеевича Грибоедова. В памяти лю-
дей останется его бессмертная комедия «Горе от ума»
и трагическая гибель человека, затянутого в хитроспле-
тения кровавой истории начала прошлого века.
Заканчивая этот очерк, нельзя не сказать о том, что
русско-иранские войны привели к избавлению народов
Закавказья от шахского гнета, а в перспективе — к эко-
номическому, политическому и культурному подъему.
Народы Закавказья, как и все народы нашей страны,
глубоко чтут память о А. С. Грибоедове.
В Москве, на родине гениального поэта, а также в
Тбилиси, где покоятся его останки, в Ереване, столице
Армении, освобождению которой он содействовал, бла-
годарными потомками сооружены памятники А. С. Гри-
боедову, а на месте, где когда-то Александр Сергеевич
Пушкин встретил кортеж, сопровождавший гроб Алек-
сандра Сергеевича Грибоедова, установлен обелиск.
10*
VI
ПАЛЬМИРСКИЙ
ТАМОЖЕННЫЙ ТАРИФ
В начале 80-х годов прошлого столетия на развали-
нах некогда знаменитой Пальмиры был открыт эпигра-
фический памятник «первостепенной, — по определению
академика П. К. Коковцова, — научной важности»1. Че-
ловеком, которому этой находкой удалось сделать
«крупнейший вклад в семитологическую науку, такой
вклад, какой редко удается сделать профессиональным
ориенталистам»2, был Семен Семенович Абамелек-Лаза-
рев.
С. С. Абамелек-Лазарев получил высшее образова-
ние в Петербургском университете, где «выслушал пол-
ный курс наук по историко-филологическому факульте-
ту и показал на испытаниях... отличные познания, за
которые... по представлении диссертации, признан до-
стойным ученой степени кандидата»3. Окончив в
1881 году университет, молодой ученый в том же году
вместе с профессором искусств Петербургского универ-
ситета Адрианом Викторовичем Праховым поехал путе-
шествовать в страны Средиземноморья. Как писали на-
много позже биографы С. С. Абамелек-Лазарева, «в мо-
лодости он мечтал об ученой карьере в области ис-
кусств, к чему его склонял его профессор А. В. Прахов,
с которым до конца он сохранил дружеские отноше-
ния» 4.
П. Коковцов. Памяти князя С. С. Абамелек-Лазарева.
Отд. отт. из «Записок Восточного отделения Русского Археологиче-
ского общества». Пг., 1917, с. 1—2.
2 Тзм же с 4
3 ЦГАДА, ф. 1252, on. 1, д. 40 (диплом).
* «Новое время», 23.1Х.(6.Х.).1916.
148
В этом путешествии по странам Востока помимо
Адриана Викторовича Прахова принял участие извест-
ный художник Василий Дмитриевич Поленов 5.
«Маршрут путешествия был обычный для лиц, же-
лавших ознакомиться в более или менее короткий срок
с достопримечательностями древней страны: Александ-
рия, Каир, Луксор, Эрмент, Сильсиле, Эсне, Эдфу, Ком,
Омбо, Асуан и обратно по Нилу на парусной дахабиэ
до Каира с остановками в разных пунктах, в том числе
и в Кена — для осмотра храма Дендера, в Балиане —
из-за абидосского храма и других местах»6. Во время
этого путешествия в Пальмире в 1882 году С. С. Аба-
мелек-Лазареву «в верстовом расстоянии от входного
бастиона двора храма Солнца» 7 удалось откопать пли-
ту, «имевшую 6 м. 36 сант. длины и 1 м. 60 сайт, высо-
ты, считая с той части камня, которая была над поверх-
ностью земли, до нижнего конца надписи»8.
На следующий день, как пишет С. С. Абамелек-Лаза-
рев, А. В. Прахов помогал ему делать копию с двуязыч-
ной надписи. Была списана греческая часть надписи, а
с арамейской сделан эстампаж.
Текст пальмирской плиты был опубликован
С. С. Абамелек-Лазаревым, и он же явился первым ис-
следователем его. За этот труд французская Академия
надписей признала его своим адъюнктом9. Первым, кто
занялся восстановлением арамейского текста и его объ-
яснением, стал французский ученый де Вогюэ.
«Надпись... оказалась знаменитым пальмирским та-
моженным тарифом 137 г. по Р. X. Она содержала в че-
тырех квадратах на двух языках, греческом и арамей-
5 Из этого путешествия В. Д. Поленов привез десятки этюдов,
наброски, которые послужили материалом для картин. В частности,
под впечатлением поездки художник написал картину «Храм Юпи-
тера в Баальбеке», приобретенную С. С. Абамелек-Лазаревым. В ар-
хиве сохранился альбом путешествия по Востоку с набросками
С. С. Абамелек-Лазарева и рисунком Поленова (ЦГАДХ, ф 1252,
on. 1, д 1494). Здесь же хранится альбом печатных репродукций,
присланный художником в 1909 год} С. С Абамелек-Лазареву
(ЦГАДА, ф. 1252, оп. Г, д. 1495).
•М. А Ко ростовцев, С. И. Ходжа ш. Адриан Викторо-
вич Прахов (1846—1916).—Очерки по истории русского востокове-
дения. Сб. 3. М., 1960, с. 1 17.
7 С. А б а м ел ек- Л аз а ре в. Пальмира. СПб., 1884, с. 41.
8 Там же, с. 42.
» ЦГАДА, ф. 1252, on. 1, д. 72, л. II.
149
ском, текст постановления муниципального сената Паль-
миры от 18 нисана 448 г. селевк[идской] эры касатель-
но необходимости письменной фиксации таможенных
пошлин, взимаемых не согласно закону, а установивше-
муся обычаю, и затем детальное перечисление всех та-
ких взимаемых с разных предметов ввоза и вывоза
пошлин» ,п. Этот выдающийся памятник древней эпигра-
фики Передней Азии привлек внимание ученых и стал
предметом исследования во Франции и в России.
Результаты первой экспедиции были опубликованы
С. С. Абамелек-Лазаревым в книге «Пальмира», издан-
ной в Петербурге в 1884 году п.
В 1895 году С. С. Абамелек-Лазарев совершил новое
путешествие в страны Востока (Египет, Палестина, Си-
рия). Наиболее подробно он исследовал памятники
древнего Джераша, разрушенного крестоносцами, от
прекрасных античных зданий которого сохранились
только величественные руины. «По пути из Джераша в
Бейрут, — писал С. С. Абамелек-Лазарев, — мы заеха-
ли в Баальбек, где мне были указаны 6 пальмирских
барельефов с набатейскими надписями, которые владе-
лец их... любезно дозволил мне сфотографировать» 10 11 12.
Вторая поездка была довольно скромной по резуль-
татам. «Из найденных мною в Джераше надписей боль-
шинство оказались изданными, но и в них по вывезен-
ным мною эстампажам или фотографиям можно было
сделать кое-какие исправления», — писал автор 13. И в
настоящее время книга С. С. Абамелек-Лазарева не по-
теряла ценности, будучи наиболее подробным археоло-
гическим исследованием античных памятников Джераша
в русской научной литературе.
Обращает на себя внимание тот факт, что в этой
книге было напечатано сообщение Б. А. Тураева, тогда
еще приват-доцента Петербургского университета, о
пальмирских оарельефах с набатейскими надписями, фо-
10 П. Коковцов. Памяти князя С. С. Абамелек-Лазарева^
11 Пальмира. Археологическое исследование князя С. Абамелек-
Лазарева, действительного члена императорского Русского археоло-
гического общества. СПб., 1884.
12 Джераш. Археологическое исследование князя С. Абамелек-
Лазарева, СПб., 1897, с. 51.
’® Там же, с. 30.
150
тографии которых были привезены С. С. Абамелек-Лаза-
ревым.
Но вернемся к пальмирской находке 1882 года. Пер-
вые публикации подтвердили, что научным достоянием
стал один из важнейших и драгоценнейших семитиче-
ских текстов, одинаково ценный как в отношении своего
содержания, так и в лингвистическом отношении,4.
Крупнейший семитолог П. К. Коковцов придавал исклю-
чительное значение пальмирскому таможенному тарифу
и отдал многие годы его углубленному исследованию ,5.
П. К. Коковцов, исходя из того, что честь открытия
пальмирской двуязычной плиты принадлежит российско-
му ученому, считал необходимым сохранить этот камень
за Россией. По инициативе ученого Русское археологиче-
ское общество в 1899 году «заинтересовалось судьбой
знаменитого пальмирского камня с тарифом и пожелало
предпринять необходимые шаги для его спасения и со-
хранения за Россией» 16.
В 1900 году П. К. Коковцов публикует брошюру, за-
главие которой «Открытый в Пальмире Абамелек-Лаза-
ревым камень с таможенным тарифом 137 г. по Р. X.
и необходимость приобретения его для России» (СПб.,
1900) определяет ее содержание.
«По почину... Русского археологического общества и
Академии наук посол в Константинополе Зиновьев, быв-
ший ученик Лазаревского института, добился того, что
султан подарил Пальмирскую надпись князя Абамелек-
Лазарева императору России. Но перевозка громадной
плиты в специфических условиях пустыни и бездорожья
требовала затрат, и выбить деньги у правительства на
научные цели было далеко не легким делом» 7. Вот по-
чему П. К. Коковцов обратился к С. С. Абамелек-Лаза-
реву, чрезвычайно богатому человеку, с недвусмыслен-
ным предложением. «Критический момент в деле об
уплате стоимости перевозки камня наступил, — писал
м П. Коковцов. Памяти князя С. С. Абамелек-Лазарева,
с. 3.
Р. Р. О р б е л и. Академик П. К. Коковцов и его рукописное
наследство.— Очерки по истории русского востоковедения. Сб. 2. М.,
1956, с. 353.
“П. Коковцов. Памяти князя С. С. Абамелек-Лазарева,
с 3.
w ЦГАДА, ф. 1252, on. 1, д. 72, л. 11.
151
I
он, — и мне ужасно подумать, что именно Вы окаже-
тесь в числе лиц, менее всех проявивших участие в судь-
бе камня. Но я думаю, что еще есть время для соответ-
ствующего предложения с Вашей стороны, которым Вы
докажете всем Ваши чувства к Пальмирскому Тарифу
и вместе с тем сохраните за собою и в истории приоб-
ретения камня Россией такую же первенствующую роль,
как та, которая на Вашу долю выпала в истории его на-
хождения и изучения» 18. Почти через двадцать лет пос-
ле экспедиции Абамелек-Лазарева камень отправили в
длинную дорогу. Насколько трудно было везти памят-
ник, свидетельствует письмо А. П. Беляева, бывшего вы-
пускника Лазаревского института, а в описываемые го-
ды— генерального консула России в Дамаске. В письме
С. С. Абамелек-Лазареву А. П. Беляев писал 16 августа
1901 года: «Ваш Пальмирский камень уже в пути... Ка-
мень даже в кусках везли 12 дней от Пальмиры до Да-
маска». Экспедицию сопровождал сын драгомана рос-
сийского консула в Дамаске 19. Наконец, более чем че-
рез двадцать лет после открытия Пальмирского дву-
язычного таможенного тарифа, камень был перевезен в
Россию и установлен в Эрмитаже, где он находится и в
настоящее время.
В сентябре 1916* года князь С. С. Абамелек-Лазарев
скончался. На его смерть20 откликнулись многие русские
газеты, в которых особо подчеркивалось открытие
С. С. Абамелек-Лазаревым «Пальмирского таможенно-
го тарифа». Восточное отделение Русского археологиче-
ского общества провело заседание, посвященное памяти .
почетного попечителя Лазаревского института, на кото-
ром с воспоминаниями О покойном выступил академик
П. К. Коковцов.
1в Там же, д. 999, л. 4 об.
1в Драгоманом консула был араб Селим Хури. Его сын Фазил,
принимавший участие в перевозке таможенного тарифа, остался в
России. Образование Ф. Хури получил в Специальных классах Ла-
заревского института.
20 После 90-х годов XIX в. С. С. Абамелек-Лазарев отошел от
востоковедения.
VII
ОБ ОДНОМ ЗАБЛУЖДЕНИИ
Хорошо известно, что Москва с Лазаревским инсти-
тутом восточных языков сыграла выдающуюся роль в
развитии и укреплении русско-армянских культурных и
научных связей, подъеме культуры, образования, книго-
печатания с начала XIX столетия.
Известно также, что Институт восточных языков в
Москве был русско-армянским учебным заведением по
контингенту учащихся с преподаванием общеобразова-
тельных дисциплин гимназического курса на русском
языке.
Гимназия Лазаревского института по организации
учебного процесса и уровню преподавания, профессио-
нальной квалификации преподавателей считалась одной
из лучших в Москве и, естественно, была достаточно
популярной. В списках учеников гимназических и сту-
дентов высших классов Лазаревского института мы на-
ходим фамилии людей, ставших позже известными в
России деятелями культуры, поэтами, писателями.
Интерес к Лазаревскому институту и к Москве, как
к одному из выдающихся центров армянской культуры
и образования в прошлом столетии, особенно возрос в
связи с торжественно отмеченным 150-летием вхожде-
ния Восточной Армении в состав России. Были опубли-
кованы капитальные исследования, ценные научные и
научно-популярные книги, интересные статьи.
Автор данной книги считает необходимым обратить
внимание на одну досадную ошибку. Об этом нельзя не
сказать, ибо касается она биографии Льва Николаеви-
ча Толстого. Появилось утверждение, что Л. Н. Толстой
учился в Лазаревском институте восточных языков (в
частности, статья в журнале «Советакан Айастан» № 7
за 1978 год). Это заблуждение.
153
В списках учившихся в Лазаревском институте сохра-
нились имена Анатолия Толстого, Василия Толстого,.
Виктора Толстого, Николая Толстого и графа Николая
Толстого. Более того, имя графа Николая Толстого «за-
несено на „Золотую доску”» ’. Это, вероятно, имя стар-
шего брата великого писателя. Сам Лев Николаевич
Толстой изучал восточные языки в Казанском универ-
ситете (курса, как известно, не кончил), сохранил на
всю жизнь интерес к Востоку, но это уже другая тема.
В утешение тем, кто хотел бы тесно связать имя
Льва Николаевича Толстого с Лазаревским институтом,
приведу несколько фактов.
В связи со смертью великого писателя в Ясную По-
ляну «семье графа Л. Н. Толстого» была послана теле-
грамма следующего содержания: «Преклоняясь перед,
духовной красотой почившего великого гения, великого
учителя любви и милосердия, воздвигшего себе уже при
жизни нетленный памятник в сердцах и мыслях всего
культурного человечества, высокого художника слова,
своими дивными творениями привлекшего всеобщие сим-
патии к русскому народу и русской душе, профессора и
преподаватели Лазаревского института глубоко потрясе-
ны страдальческой кончиной Льва Толстого, выражают
его семье искреннее сочувствие в ее горе, разделяемом
лучшей частью всего человечества». Кончалась телеграм-
ма словами: «Творцу вечного да будет вечная память»1 2.
В день похорон писателя 9 ноября 1910 года были
отменены занятия в институте, а Совет профессоров это-
го учебного заведения постановил избрать делегацию*
из профессоров А. Н. Веселовского, Гр. А. Халатянца и
А. С. Хаханова (Хаханишвили) и поручить ей возложить
на могилу Л. Н. Толстого кипарисовую ветвь с над-
писью на ленте: «Великому Толстому от Лазаревского
института». Было решено также в память о писателе
объявить конкурс среди студентов Специальных классов
на лучшее сочинение на тему «Восток в произведениях
Л. Н. Толстого».
В архиве Абамелек-Лазаревых хранится письмо
Татьяны Андреевны Кузминской, сестры жены Льва Ни-
1 А. Зиновьев. Исторический очерк Лазаревского института
восточных языков. СПб., 1855, с. 103.
2 ГИАГМ, ф. 213, on. 1, д. 153, л. 6.
154
колаевича, адресованное Семену Семеновичу Абамелек-
Лазареву.
Т. А. Кузминская писала: «Моя сестра и Таня Львов-
на просили Вам кланяться и сказать Вам, что будут
•очень, очень рады, если Вы заедете в Ясную Поляну.
Я присоединяюсь к ним и добавляю еще, что Вы внесли
в наш небольшой мир — большое оживление. До свида-
ния князь. Преданная Вам Т. Кузминская. 23 июля
1916 г. Ясная Поляна»3.
Здесь следует упомянуть, что С. С. Абамелек-Лазарев
был лично знаком со Львом Николаевичем Толстым и
бывал в Ясной Поляне. К слову сказать, его владения,
доставшиеся по наследству от семьи Лазаревых, сосед-
ствовали с имением Толстых. (Об этом, в частности, на-
поминает название железнодорожной станции Лазарево
в Тульской области.)
В недавно вышедшей книге Татьяны Львовны Сухо-
тиной-Толстой «Воспоминания» помещены два снимка,
которые сопровождаются следующим пояснительным
текстом: «Л. Н. Толстой в кругу семьи». Ясная Поляна.
Фотография С. С. Абамелек-Лазарева, и «Л. Н. Толстой
в кругу семьи и гостей...». Ясная Поляна. Фотография
С. С. Абамелек-Лазарева. Первая фотография датирует-
ся 1884 годом, вторая— 1888 годом4.
Конечно, малейшие штрихи жизни и творчества ве-
ликого писателя земли русской представляют большую
ценность. В этой связи считаю нелишним привести све-
дения, которые сообщил автору этой книги видный со-
ветский ученый, профессор Иосиф Карпович Кусикян,
ныне покойный. Как известно, И. К. Кусикян был тесно
связан с Лазаревским институтом — здесь преподавал
долгие годы его отец, здесь учился, работал и сам Ио-
сиф Карпович. Профессор Кусикян рассказывал, что Лев
Николаевич Толстой несколько раз бывал в Лазарев-
ском институте.
Возможно, эти сведения найдут подтверждение в на-
ходящемся в Ереване архиве И. К. Кусикяна.
» ЦГАДА, 1252, on. 1, д. 1016, л. 2—3.
4 Т. Л. Сухотина-Толстая. Воспоминания. М., 1976,
между страницами 416—417.
VIII
НА СТРАНИЦАХ СЛОВАРЯ
В 1960 году в Москве проходил XXV Международ-
ный конгресс востоковедов, памятный форум ученых из
многих стран Европы, Азии, Африки, Америки, Австра-
лии. Были содержательные доклады, споры и дискуссии
на заседаниях, интересные встречи — праздничная об-
становка большого съезда, и делового и торжественно-
го. Коллеги по специальности обменивались книгами, да-
рили последние издания своих работ. Но, вероятно, наи-
более волнующим подарком был «Арабско-французский
словарь» бейрутского издания 1896 года.
Словарь этот много десятилетий принадлежал почет-
ному члену и члену-корреспонденту многих научных об-
ществ и академий, почетному доктору Брюссельского и
Кембриджского университетов, выдающемуся востокове-
ду, признанному авторитету в иранистике, автору более
двухсот научных работ, воспитаннику московской школы
востоковедения Владимиру Федоровичу Мннорскому, че-
ловеку сложной и поучительной судьбы.
В. Ф. Минорский родился в 1877 году в небольшом
городке Корчеве бывшей Тверской губернии. Среднее, а
затем и высшее образование он получил в Москве, по-
следовательно окончив юридический факультет Москов-
ского университета и Специальные классы Лазаревско-
го института восточных языков. Здесь, в Лазаревском
институте, студент Минорский учился у выдающихся
ученых — Федора Евгеньевича Корша, Всеволода Федо-
ровича Миллера, Агафангела Ефимовича Крымского.
В эти же годы практические занятия по арабскому, пер-
сидскому и турецкому языкам в Специальных классах
вели такие специалисты, как Михаил Осипович Аттая„
Семен Григорьевич Дзерунян, Мирза Джафар Ризаев^
Мирза Абдулла Гаффаров.
156
Еще будучи студентом, В. Ф. Минорский команди-
руется в Иран и Турцию для практики в восточных язы-
ках и подготовки к научной работе. Молодой ученый
публикует свои первые работы в «Трудах по востокове-
дению, издаваемых Лазаревским институтом восточных
языков» и других серийных изданиях. Но В. Ф. Минор-
ский предпочел дипломатическую карьеру, и с 1903 года
начинается его служба по ведомству Министерства
иностранных дел. Так на страницах словаря появляется
первая запись: «В. Минорский. Тегеран. Миссия России»
(вероятно, 1903!).
Революция застает бывшего воспитанника Специаль-
ных классов в Иране, где он работает первым секрета-
рем и поверенным в делах Российского посольства в
Тегеране. В. Ф. Минорский не вернулся на родину. Он
читает лекции по персидскому языку и персидской ли-
тературе, а также по истории ислама во Франции, Анг-
лии, публикует фундаментальные исследования и крити-
ческие переводы письменных памятников Востока.
С 1939 года и до конца своих дней — он умер в 1966 го-
ду — В. Ф. Минорский в Кембридже.
Здесь мы перейдем к еще одной, второй памятной
записи на страницах словаря: «Мой старый спутник и
друг, — обращается Владимир Федорович к словарю,—
какую неоценимую услугу ты мне оказал. Я никогда не
пренебрегал твоей помощью. В каких только передел-
ках ты меня не сопровождал. Подобно Фениксу ты вы-
шел невредимым из моего горящего дома в Тегеране...
Спустя сорок лет после этого, когда немецкие само-
леты пронеслись над моей старой головой, а ты лежал
передо мной, мой ученый коллега, который руководил
мною на моем ученом поприще вдали от моей Родины.
Вернемся ли мы туда вместе или ты отправишься один
приветствовать племя младое, незнакомое.
Кембридж, Гринстрит, 9
23.1.1944» 1
Жена профессора, его неизменный помощник —
Татьяна Алексеевна д{инорская любезно сообщила ав-
тору этой книги в письме от 27 марта 1972 года, что в
начале своей дипломатической деятельности в Пране
> Текст написан по-французски, за исключением памятных слов
«племя младое, незнакомое:».
157
Владимир Федорович жил на территории русской мис-
сии. «Миссия помещалась тогда в старом квартале Те-
герана и состояла из большого дома для посланника и
канцелярии и сзади, через сад, нескольких небольших
домов для сотрудников. В одном из них и жил Влади-
мир Федорович. Пожар, случившийся в его отсутствие в
отпуску, был не страшный, кое-что сгорело, обгорели
книги, среди них и этот словарь. Параллель с Кембрид-
жем, куда мы попали по эвакуации Школы восточных
языков из Лондона, вызвана налетами немецких бом-
бардировщиков. В 1940 году они сбросили несколько
бомб, одну неподалеку от дома, где мы тогда жили».
Здесь мы сделаем небольшое отступление и обратим-
ся к слову академика Владимира Александровича Горд-
левского, тезке Минорского и его товарищу по Лазарев-
скому институту. В январе 1953 года В. А. Гордлевский
написал очерк «Памяти В. Ф. Минорского»2. Обязанное
недоразумению, слухам о смерти профессора В. Ф. Ми-
норского, слово В. А. Гордлевского памяти «старого то-
варища» отличается исключительной искренностью, ду-
шевностью и тонкостью психологического анализа. Исто-
рик востоковедения не может не обратить внимания на
то, что Владимир Александрович Гордлевский сделал
мужественную попытку показать психологическое со-
стояние ученого-эмигранта, ученого, оторванного от ро-
дины. Гордлевский написал: «Остановлюсь на том, что
может нас несколько примирить с его прошлым.
В. Ф. Минорский, очевидно, страдал в отрыве от Роди-
ны»3. В. А. Гордлевский, хорошо зная потенциальные
возможности Минорского и его научные достижения за
рубежом (к слову сказать, весомые), делает и другой
справедливый вывод: «Будь он (В. Ф. Минорский.—
А. Б.) в СССР, у него развернулись бы все его способ-
ности, организационные и научные» 4.
Прошло несколько лет. В 1960 году в возрасте 83 лет
Владимир Федорович Минорский — гость Международ-
ного конгресса востоковедов — приезжает вместе с су-
2 Опубликован в 1968 году в 4-м томе «Избранных сочинений>
В. А. Гордлевского уже после его смерти в 1956 году и после смер-
ти Владимира Федоровича Минорского, скончавшегося в 1966 году.
3 В. А. Гордлевский. Избранные сочинения. Т. 4. М., 1968,
с. 471
4 Там же, с. 470.
158
пругой в Москву, в город своей юности. Он идет на По-
кровку. Молча проливая слезы, он стоит у здания быв-
шей Четвертой гимназии, которую когда-то окончил с зо-
лотой медалью. С особым интересом и большим волне-
нием маститый ученый посетил старинный особняк в
Армянском переулке, где много лет назад он, студент
Специальных классов, изучал восточные языки. Растро-
ганный долгожданной встречей, старый ученый вновь об-
ращается к словарю, ставшему хранителем его заветных
мыслей. «Мой дорогой почтенный друг,— записывает
он.— Вот и разрешился вопрос, тревоживший нас 16 лет
назад. Свершилось чудо — после 44 [лет] мы с тобой
вернулись к нашему исходному пункту, моей родине?
Сдаю тебя на заслуженный покой в Институт востоко-
ведения 5, в Армянский пер. два, где я провел три года,
направившие мою долгую жизнь на Восток. В памяти
моей проносятся тени Веев. Ф. Миллера, А. Е. Крымско-
го, М. О. Аттаи, Мирза Джафара, Мирза Абдуллы Гаф-
фарова. — Мир их праху.
Может быть, ты еще окажешь пользу молодым во-
стоковедам будущих поколений, но во всяком случае по-
койся мирно в стенах моей старой школы и напоминай
обо мне — ее старом и благодарном питомце.
Твой верный товарищ и спутник
В. Минорский
Москва (Тостин. «Украина»). 15 августа 1960 года. Ка-
ким счастьем было повидать Родину и взглянуть на не-
многих уцелевших сверстников и на племя младое, не-
знакомое. Да будет ему успех и счастье. В. Ф. М.»
Владимир Федорович Минорский скончался в Анг-
лии. Урна с его прахом перевезена в Москву и захоро-
нена на Новодевичьем кладбище.
Владимир Федорович завещал часть своей библиоте-
ки, а именно книги на иностранных языках, Институту
востоковедения АН СССР (находится в настоящее вре-
мя в Ленинградском отделении Института востоковеде-
ния), а публикации на русском языке—Кембриджско-
му университету.
5 С 1953 по 1976 год в здании бывшего Лазаревского института
помещался Институт востоковедения АН СССР.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение...........................................   а
I.	Первые памятники армянской колонии Петербурга
XVIII века.........................................  1®
II.	На московской	земле .	.	  23
1.	Москва — культурный центр армянского народа .	30
2.	Крепостные зодчие......................... .	•
III.	Из художественного собрания Лазаревского института 54
1.	Лазаревы в изобразительном искусстве ....	56
2.	Скульптурный мемориал.............................64
3.	Неожиданная находка . .	................72
IV.	А. Д. Абамелек ....	................78
1.	Ей посвящали стихи поэты ......	78
2.	«Кто знает эти стихи?»............................90
V.	Исторические бриллианты	Алмазного	фонда	СССР .	94
1.	«Лазаревский» — «Орлов» — «Русский»	...	95
2.	'Искупительная миссия?...........................122
VI.	Пальмирский таможенный	тариф...................148
VII.	Об одном заблуждении	......................153
VIII.	На страницах словаря..............................156
Ашот Падваканович Базиянц
НАД АРХИВОМ ЛАЗАРЕВЫХ
(Очерки)
Ред ктор Н. П. Губина. Младший редактор Н. Н. Комарова. Худож-
ник В. В. Локшин. Художественный редактор Э. Л. Эрман. Технический ре-
дактор 3. С. Теплякова. Корректор В. В. Воловик
ИБ № 14321
Сдано в набор 18 08.81. Подписано к печати 12 01.82. А 04010. Формат 84Х108'/з2.
Бумага типографская № 2. Гарнитура литературная. Печать высокая Усл.
п л. 8,4. Усл. кр. отт. 8,61 Уч изд. л. 8.55 Тираж 30 000 экз. Изд. Nt 4791.
Зак. № 429. Цена 50 к.
Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
Москва К-45, ул. Жданова, 12/1
3-я типография издательства «Наука». Москва Б-143, Открытое шоссе, 28