/
Author: Федорова Е.В.
Tags: история италии культурология краеведение италия исторические памятники памятники культуры
Year: 1985
Text
ЕВФёдорова
Знаменитые города Италии
ЕВФедорова
Знаменитые города Италии
РИМ
ФЛОРЕНЦИЯ
ВЕНЕЦИЯ
Памятники истории и культуры
Издательство Московского Университета, 1985
Печатается по постановлению
Редакционно-издательского совета Московского университета
Рецензенты: кандидат искусствоведения М. М. ЛЕСНИЦКАЯ, кандидат искусствоведения Г. И. СОКОЛОВ
Федорова Е. В. Знаменитые города Италии. М.: Изд-во Моск, ун-та, 1985. с. 320.
Книга рассказывает о наиболее значительных исторических памятниках Рима, Флоренции и Венеции.
4901000000—021
077(02)—85
—204—85
© Издательство Московского университета, 1985 г.
Светлой памяти Василия Федоровича и Татьяны Ивановны Федоровых, моих замечательных родителей
ОТ АВТОРА
Эта книга представляет собой хронологическое повествование о наиболее значительных памятниках культуры (до XVIII в. включительно) Рима, Флоренции и Венеции во взаимосвязи с историей этих городов.
Предлагаемое вниманию читателя повествование не претендует на исчерпывающую полноту фактических сведений, но стремится по мере возможности избежать той безжизненности и сухости, которая свойственна путеводителям и справочникам.
Древние здания и другие произведения искусства прошлых эпох — это не омертвевшие художественные формы, а красноречивые свидетели движения жизни людей на протяжении долгого ряда столетий.
Люди создавали культуру; менялись исторические условия, в соответствии с ними менялись и люди, у них отмирали одни представления и вкусы и возникали другие, в зависимости от чего менялся и характер культуры.
В истории мировой цивилизации Италия занимает почетное место, а из всех ее многочисленных городов самыми значительными центрами культуры и искусства являются Рим, Флоренция и Венеция.
Древний Рим, прошедший гигантский путь от скромного сельского поселения до громадного роскошного столичного города, где грамотность достигала почти ста процентов, являет собой скорбный поучительный пример того, что надо беречь цивилизацию. Огромный труд необходим не только для ее создания, но и для ее сохранения.‘Древние римляне оказались не в состоянии сберечь свои величайшие достижения и в период поздней античности и раннего средневековья в массе своей обратились в бездумных варваров.
Под руинами античного мира, ушедшего в землю и заросшего травой, а также под сводами тихих монастырей почти тысячу лет теплились искры великой древней культуры. Свободная Флоренция оказалась тем городом, где снова ярко засверкал интеллект гармоничного и образованного человека. Без расцвета гуманизма во Флоренции Рим не смог бы восстать из руин и невежества. Флоренция явилась колыбелью Ренессанса, но возродившаяся творческая энергия в Риме создала новое искусство барокко.
6 От автора
Экзотическая Венеция, возникшая на островах среди скудной природы в те жестокие времена, когда Римская империя погибала под ударами варваров, всегда испытывала величайшую потребность в красоте, и на ее ограниченной территории достигли безграничной декоративности все художественные стили: византийский, готический, Ренессанс и барокко. Без Рима и Флоренции не было бы замечательного венецианского искусства.
Так причудливо переплелись друг с другом исторические судьбы трех самых знаменитых городов Италии — Рима, Флоренции и Венеции.
РИМ
1. Тринита деи Монти
2. Мавзолей Августа
3. Замок св. Ангела
4. Собор св. Петра
5. Термы Диоклетиана
6. Фонтан Треви
7. Сант’Аньезе ин Агоне
8. Сант’Иво алла Сапиенца
9. Пантеон
10. Канчеллерия
11. Сант’Андреа делла Валле
12. Санта Мария сопра Минерва
13. Иль Джезу
14. Квиринал
15. Сан Карло алле Куаттро Фонтане
16. Санта Мария Маджоре
17. Дв. Венеции
18. Санта Мария д’Арачели
19. Капитолий
20. Театр Марцелла
21. Храмы на Бычьем форуме
22. Санта Мария ин Космедин
23. Дв. Фарнезе
24. Сан Пьетро ин Винколи
25. Колизей
26. Санто Стефано Ротондо
27. Большой цирк
28. Сан Джованни ин Латерано
29. Санта Кроче ин Джерузалемме
30. Санта Чечилия ин Трастевере
31. Термы Каракаллы
Рим — единственный город в мире, который заслужил своеобразный почетный титул: Вечный город.
Так стали называть Рим в I в. до н. э., когда он был уже очень старым, но не стареющим городом. Напротив, от века к веку он набирал темп, и росли его размеры, мощь и великолепие: время, казалось, бессильно пред этим удивительным городом.
«Люди древнего мира говорили, что все боится времени, но время боится пирамид. Но если пирамиды — символ вечности нерушимой и неподвижной, то Рим сделался символом вечности живой и неистребимой.
Долгая история города не была гладкой: он знал времена не только расцвета, но и упадка, когда жизнь в нем едва теплилась. Рим, однако, устоял перед всеми превратностями судьбы, а сам факт его существования давно стал восприниматься как символ вечности творческой энергии Человека. Еще в VII в. один монах по имени Беда из страны англосаксов изрек многозначительные слова: «Пока стоит Колизей, будет стоять Рим; когда падет Колизей, падет Рим; когда падет Рим, падет весь мир».
В этом заключается историческая уникальность Рима.
О Вечном городе произнесено и написано в стихах и в прозе велйкое множество прекрасных слов. Среди мощного хора голосов его почитателей особенно взволнованно и искренне звучит незабвенное слово Н. В. Гоголя в его восторженной повести «Рим», созданной в 1839—1842 гг., когда он жил в Вечном городе, писал «Мертвые души» и был счастлив:
(Вернувшийся из Парижа) «двадцатипятилетний юноша, римский князь, потомок фамилии, составлявшей когда-то честь, гордость и бесславие средних веков ,.. принялся рассматривать Рим и сделался в этом отношении подобен иностранцу, который сначала бывает поражен мелочной, неблестящей его наружностью, испятнанными, темными домами, и с недоумением вопрошает, попадая из переулка в переулок: где же огромный древний Рим? и потом уже узнает его, когда мало-помалу из тесных переулков начинает выдвигаться древний Рим, где темной аркой, где мраморным карнизом, вделанным в стену, где порфировой потемневшей колонной, где фронтоном посреди вонючего рыбного рынка, где целым портиком перед нестаринной церковью, и наконец далеко, там, где оканчивается вовсе живущий город, громадно воздымается он среди тысячелетних плющей, алоэ и открытых равнин необъятным Колизеем, триумфальными арками, останками необозримых цезарских дворцов, императорскими банями, храмами, гробницами, разнесен-
10 Рим
ними по полям; и уже не видит иноземец нынешних тесных его улиц и переулков, весь объятый древним миром: в памяти его восстают колоссальные образы цезарей; криками и плесками древней толпы поражается ухо...
Но не так, как иностранец, преданный одному Титу Ливию и Тациту, бегущий мимо всего, к одной только древности, желавший бы в порыве благородного педантизма срыть весь новый город, — нет, он находил все равно прекрасным: мир древний, шевелившийся из-под темного архитрава, могучий средний век , положивший везде следы художников-исполинов и великолепной щедрости пап, и, наконец, прилепившийся к ним новый век с толпящимся новым народонаселением. Ему нравилось это чудное их слияние в одно, эти признаки людной столицы и пустыни вместе: дворец, колонны, трава, дикие кусты, бегущие по стенам, трепещущий рынок среди темных молчаливых, заслоненных снизу, громад, живой крик рыбного продавца у портика, лимонадчик с воздушной украшенной зеленью лавчонкой перед Пантеоном. Ему нравилась самая невзрачность улиц темных, неприбранных, отсутствие желтых и светленьких красок на домах, идиллия среди города: отдыхавшее стадо козлов на уличной мостовой, крики ребятишек и какое-то невидимое присутствие на всем ясной торжественной тишины, обнимавшей человека. Ему нравились эти беспрерывные внезапности, нежданности, поражающие в Риме. Как охотник, выходящий с утра на ловлю, как старинный рыцарь, искатель приключений, он отправлялся отыскивать всякой день новых и новых чудес, и останавливался невольно, когда вдруг среди ничтожного переулка возносился пред ним дворец, дышавший строгим сумрачным величием. Из темного травертина были сложены его тяжелые несокрушимые стены, вершину венчал великолепно набранный колоссальный карниз, мраморными брусьями обложена была большая дверь и окна глядели величаво, обремененные роскошным архитектурным убранством; — или как вдруг нежданно вместе с небольшой площадью выглядывал картинный фонтан, обрызгивавший себя самого и свои обезображенные мхом гранитные ступени; — как темная грязная улица оканчивалась нежданно играющей архитектурной декорацией Бернини, или летящим кверху обелиском, или церковью и монастырской стеною, вспыхивавшими блеском солнца на темнолазурном небе с черными, как уголь, кипарисами. И чем далее вглубь уходили улицы, тем чаще росли дворцы и архитектурные созданья Браманта, Борромини, Сангалло, Деллапорта, Виньолы, Бонаротти — и понял он наконец ясно, что только здесь, только в Италии слышно присутствие архитектуры и строгое ее величие как художества...
...Здесь, в Риме, не слышалось что-то умершее; в самых развалинах и великолепной бедности Рима не было того томительного, проникающего чувства, которым объемлется невольно человек, созерцающий памятники заживо умирающей нации. Тут противоположное чувство: тут ясное, торжественное спокойство. И всякий раз, соображая все это, князь предавался невольно размышлениям, и стал подозревать какое-то таинственное значение в слове «вечный Рим»2.
1 Н. В. Гоголь имеет в виду период искусства Возрождения и барокко (XV XVIII вв.).
2 Гоголь Н. В. Поли. собр. соч., т. 3. М., Изд-во АН СССР, 1938, с. 219, 233—235, 245 246.
1. АНТИЧНЫЙ РИМ
Рим, «город семи холмов и всей земли повелитель», как называет его один из поэтов конца I в. до н. э. — начала I в. н. э.1, расположен в области «Наций на левом берегу Тибра, в 27 км от впадения его в Тирренское море и занимает семь холмов (Капитолий, Палатин, Квиринал, Виминал, Эсквилин, Целий, Авентин); в состав Рима входят также два холма на правом берегу (Яникул, Ватикан).
Начало Вечного города было скромным:
Странник, смотри: этот Рим, что раскинулся здесь перед нами, Был до Энея холмом, густо поросшим травой.
На Палатине, где храм возвышается Феба Морского, Прежде изгнанник Эвандр пас лишь коров да быков.
Не воздвигались тогда, как теперь, золоченые храмы: Было не стыдно богам глиняным в хижинах жить...
Где заседает сенат в окаймленных пурпуром тогах,
Там собирался старшин попросту, в шкурах, совет...
Грубый боец не блистал, врагов устрашая, доспехом:
Все обожженным дубьем попросту бились тогда2.
Античная традиция утверждала, что Рим основан 21 апреля 753 г. до н. э.; этот день и сейчас празднуется в Риме как день рождения города.
Однако римляне уже в древности знали, что дата эта условная и что люди обитали здесь значительно раньше. В действительности, согласно данным археологии, жизнь на месте Вечного города возникла в столь давние времена, о которых древние римляне не имели никакого понятия. На территории современного города найдены остатки черепов двух неандертальцев, бродивших здесь около 130 000 лет назад. В других местах Лация сохранились останки еще пяти неандертальцев, людей среднекаменного века; они жили охотой и собиранием даров природы. Следы Homo sapiens (человека разумного), принадлежавшего к культуре новокаменного века, на территории Рима не обнаружены. Оседлые обитатели на месте будущего Вечного города оставили свои следы на Эсквилине, где они жили в середине II тысячелетия до н. э., в период перехода от новокаменного века к бронзовому. Другие предки римлян, тоже во II тысячелетии до н. э., обосновались недалеко от Капитолийского холма на краю будущего Бычьего форума (у современной церкви Сант’Омобо- но); они умели обрабатывать бронзу, и у них уже начало пробуждаться
1 Проперций. Элегии. III, 11, 57; пер. Л. Остроумова.
2 Там же, IV, 1, 1—6, 11 — 12, 27—28.
12 Античный Рим
эстетическое чувство: черепки их посуды сохранили незатейливый орнамент из прямых линий, треугольников и точек. В начале I тысячелетия до н. э. в «Нации эпоха бронзы постепенно уступает место железному веку3.
Древние римляне имели смутные представления об истоках своей истории. По мнению античных поэтов и эрудитов, первыми вождями туземцев, живших на территории будущего Рима, были Янус и Сатурн (впоследствии первого почитали как двуликого бога начала и конца, входа и выхода, а второго — как бога посевов и плодородия).
Овидий, знаменитый римский поэт, живший на рубеже двух эр, в своей ученой поэме «Фасты», что означает «календарь», вкладывает в уста Януса такие слова:
Помню я, как приняла страна эта бога Сатурна, Что из небесных краев изгнан Юпитером был.
Долго здешний народ сохранял Сатурново имя;
«Лацием после того божий назвался приют...
Здесь, где возвысился Рим, зеленела нерубленой чаща Леса и мирно паслось скромное стадо коров.
Крепость моя была холм, который поэтому люди Стали Яникулом звать и до сих пор так зовут4.
Потом появились пришельцы — сикелы (или сикулы) и лигуры (или лигии); позднее пришли аборигины, возможно, с берегов Дуная, и пеласги; тогда сикелы перебрались на остров, который в своем названии сохранил их имя — Сицилия (по-гречески Сикелия); ушли также и лигуры. Нашествие иноплеменников сохранилось в памяти потомков как смена вождя: злой Юпитер прогнал доброго Сатурна с его холма, который стал называться Капитолийским, а ранее именовался Сатурновым.
Янус, Сатурн и Юпитер — это первые проблески памяти народной о своем прошлом, проблески очень слабые, едва мерцающие, где фантазия уже превалирует над истиной:
Первым посеян был век золотой, не знавший возмездья,
Сам соблюдавший всегда, без законов, и правду, и верность.
Не было страха тогда, ни кар, ни слов не читали
Грозных на бронзе; толпа умолявшая не устрашалась Уст судьи своего, — без судей были все безопасны. И, не срублена, с тем, чтоб чужие увидеть пределы, С гор не спускалась своих сосна на прозрачные воды; Смертные, кроме родных, никаких берегов не знавали. Не окружали еще отвесные рвы укреплений;
Труб не имелось прямых, ни медных рогов искривленных,
Не было шлемов, мечей; упражнений военных не зная, Сладкий вкушали покой безопасно живущие люди. Также, от дани вольна, не тронута острой мотыгой, Плугом не ранена, все земля ий сама приносила. Пищей довольны вполне, получаемой без принужденья, Рвали с деревьев плоды, земляничник нагорный сбирали,
3 Q u i 1 i с i L. Geografia fisica ed umana de! Lazio primitivo. In Civilta del Lazio primitivo. Palazzo delle esposizioni. Roma, 1976, p. 3—16, 65 sqq., tav. II B.
4 Овидий. Фасты. I, 235—238, 243—246; пер. Ф. А. Петровского.
Холмы Рима
14 Античный Рим
Терн и на крепких ветвях висящие ягоды тута, Иль урожай желудей, что с деревьев Юпитера пали. Вечно стояла весна; приятный прохладным дыханьем, Ласково нежил зефир цветы, не знавшие сева. Боле того: урожай без распашки земля приносила; Не отдыхая, поля золотились в тяжелых колосьях, Реки текли молока, струились и нектара реки, Капал и мед золотой, сочась из зеленого дуба. После того как Сатурн был в мрачный Тартар низвергнут, Миром Юпитер владел, — серебряный век народился. Хуже он золота был, но желтой меди ценнее .
Так выглядит золотой век Сатурна в изображении одного из великих поэтов Рима. Это откровенная сказка с молочными реками и вечной весной. Однако в представлении римлян век Сатурна существовал не только в поэтическом, но и в прозаическом изображении:
«Сатурн, как говорят, был человеком столь великой справедливости, что никто при нем не был рабом и не владел частной собственностью, но все для всех было общим и неделимым, как будто бы все имели единое имущество. По причине воспоминания об этом порядке предусмотрено, чтобы во время праздника Сатурналий рабы вместе с господами принимали участие в пиршествах при полном равноправии. Итак, Италия по имени властителя называлась Сатурнией, а холм, где он жил, — Сатурновым; теперь он называется Капитолием, как будто Юпитер прогнал Сатурна из его дома»5 6.
В этой картине, нарисованной Юстином, писателем II в., можно уловить далекие воспоминания о временах первобытнообщинного строя, когда еще не было ни частной собственности, ни рабства и один человек не эксплуатировал другого.
Дальнейшая история, по мнению древних римлян, выглядела так. После Юпитера на Капитолии вождем (римские авторы называют его царем) стал Фавн; в его правление прибыли в эти места чужеземцы под предводительством Эвандра, которые покинули свой родной Паллантион в Аркадии, в Южной Греции, и отправились искать новое место для поселения. Пришельцы обосновались рядом с Капитолием на соседнем холме и назвали его тоже Паллантион; некоторые римляне полагали, что так возникло название Палатин.
Когда это было? Дионисий Галикарнасский, историк I в. до н. э., пишет, что это произошло за 60 лет до Троянской войны (I, 31 слл.). На основании археологических раскопок известно, что Троянская война — реальность и что она была в середине XIII в. до н. э. В наше время на территории бывшего Бычьего форума около церкви Сант’Омобоно в наносном слое, попавшем сюда, вероятно, с Капитолийского холма, обнаружены осколки керамики XIV в. до н. э. не только италийского, но и греческого производства. Находки греческой (ахейской, или микенской) бронзы и керамики во многих местах Италии свидетельствуют о том, что уже в середине II тысячелетия до н. э. существовали постоянные контакты между Италией и Грецией. Данные современной археоло5 Овидий. Метаморфозы. I, 89 115; пер. С. В. Шервинского.
6 Юстин. Пересказ «Истории» Помпея Трога. 43, 3.
Античный Рим 15
гии говорят о том, что на месте будущего Рима находилось небольшое греческое поселение7.
Вскоре после Эвандра появилась еще одна группа пришельцев; их возглавлял Геракл, и они обосновались на Капитолийском холме. Дочь Фавна родила от Геракла Латина. Когда на Капитолии Латин царствовал уже тридцать пятый год, в будущий Рим прибыла новая партия переселенцев с Востока. Это были троянцы под предводительством Энея, которые после разгрома греками Трои отправились искать новое место для посеЛения.
Прибытие троянцев в Лаций древние римляне считали бесспорно историческим фактом и были убеждены в этом столь твердо, что Тит Ливий именно с этого общеизвестного события начинает свою знаменитую «Историю Рима» (впоследствии это сочинение стали называть «От основания города»).
Тибулл, поэт второй половины I в. до н. э., упоминает о древнем селении на месте будущего Рима:
Не помышлял он (Эней) о Риме еще, взирая печально На роковой Илион (Трою) и на горящих богов.
Ромул еще не сложил те стены Вечного града,
Где поселиться не смог вместе с ним брат его Рем.
На Палатине паслись, заросшем травою, коровы,
И покрывали ряды хижин Юпитеров холм (Капитолий)8.
Троянцы поселились в Лации; Латин примирился с ними и даже выдал свою дочь Лавинию замуж за Энея, который не стал претендовать на Капитолий, Палатин и другие близлежащие холмы, а ушел к морю и основал новый город, назвав его по имени жены Лавинием. Сейчас на этом месте находится маленький городок Пратика ди Маре (он расположен в 30 км от Рима, недалеко от моря) ; археологи обнаружили здесь керамику XII—XI вв. до н. э. и остатки святилища Энея IV в. до н. э. (по древним поверьям основатель города после смерти становился божеством — покровителем города, а его могила почиталась как героон, где совершались жертвоприношения)9.
После гибели Латина в бою местные жители и пришлые оказались под властью Энея и слились в единый народ.
7 О древнейшей истории Рима см.: Маяк И. Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса. М., 1983; Маяк И. Л. Проблема населения древнейшего Рима. — Вестник древней истории, 1979, № 1; Ильинская Л. С. История и культура античной Италии и Рима в свете археологических открытий последнего десятилетия—Там же, 1973, № 1; Нечай Ф. М. Образование римского государства. Минск, 1972; Немировский А. И. Идеология и культура раннего Рима. Воронеж, 1964; Ельницкий Л. А. Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII—III вв. до н. э. М., 1964; Немировский А. И. История раннего Рима и Италии. Воронеж, 1962; Ельницкий Л. А. Археологическая документация древнейшего периода истории Рима. — Вестник древней истории, 1960, № 1.
8 Тибулл. Элегии. II, 5, 21—26; пер. Л. Остроумова.
9 Хотя сохранившиеся остатки героона Энея относятся к IV в. до н. э., это не исключает возможности гораздо более раннего его основания. Святилище могло неоднократно реставрироваться и подвергаться перестройке. Важно, что здесь было святилище именно Энея.
16 Античный Рим
Асканий Юл, сын Энея, покинул Лавиний и основал в Лации у Альбанского озера новый город, который протянулся вдоль берега и поэтому стал называться Альба Лонга (Длинная Альба). Сейчас это небольшой городок Альбано Лациале в 25 км от Рима. Потомки Аскания Юла обосновались здесь надолго. Римляне помнили по именам всех царей Альба Лонги от первого до последнего: Асканий Юл, Сильвий, Эней Сильвий, Латин Сильвий (второе имя Сильвий было у всех последующих альбалонгских царей), Альба, Атюс, Капюс, Капет, Тиберин (утонул в реке Альбуле, которая после этого стала называться Тибром), Агриппа, Ромул Сильвий, Авентин (похоронен на одном из холмов будущего Рима, который поэтому стал называться Авентином), Прока, Нумитор.
Амулий, младший брат Нумитора, отстранил его от власти, убил его сыновей, а дочь Рею Сильвию сделал жрицей и обрек на безбрачие. Однако она родила двух мальчиков, Ромула и Рема, и объявила, что их отец — бог Марс. Тит Ливий с присущей ему рассудительностью замечает: «Или она действительно так думала, или сказала это потому, что бог как виновник преступления выглядел несколько приличнее (чем простой смертный)» (I, 4, 2). Однако авторитет Марса не произвел никакого впечатления на злодея Амулия, который повелел взять Рею Сильвию под стражу, а народившихся младенцев выбросить в Тибр, что и было исполнено. Но близнецы по причине сильного разлива реки уцелели, и их обнаружил пастух Фаустул в тот момент, когда их кормила волчица. Пастух отнес младенцев к себе домой на Палатинский холм и вручил своей жене Ларенции, которая их вырастила. По поводу участия волчицы в воспитании Ромула и Рема Тит Ливий пишет: «Есть такие (историки), которые считают, что волчицей звали Ларенцию за то, что тело ее было общедоступно; так появилась возможность для возникновения чудесной басни» (I, 4, 7). Когда Ромул и Рем подросли, они, собрав вокруг себя ватагу парней, стали нападать на разбойников и отнимать у них добычу. Впрочем, древние римляне не считали Ромула и Рема полными дикарями, напротив, утверждали, что их возили в соседний город Габии и там обучили грамоте. Привольной жизни братьев пришел конец, когда разбойники изловили Рема и передали царю Амулию для расправы, якобы тот грабил поля его старшего брата Нумитора. Тогда Фаустул, давно подозревавший, что он подобрал внуков Нумитора, рассказал об этом Ромулу, а тем временем Нумитор сам обо всем догадался, и соединенными усилиями дед и внуки убили Амулия.
Нумитор снова стал царем Альба Лонги, а Ромул и Рем вернулись к себе на Палатин, возвели крепостные стены и превратили его в укрепленный город.
Между братьями возник спор, чьим именем назвать город. Этот вопрос предоставили решить богам и поэтому принялись за гадания, ожидая, кому первому боги явят свою волю. Ромул и его соратники расположились гадать на Палатине, а Рем со своими приверженцами отправился на соседний холм Авентин и там тоже взялся за гадание. Люди, находившиеся на Авентине, увидели шесть летящих коршунов и истолковали это в том смысле, что боги отдали предпочтение Рему. Но те, которые гадали на Палатине, вдруг увидели двенадцать летящих коршунов и решили, что боги проголосовали за Ромула. Начался раздор, и дело дошло до рукопашной схватки, в суматохе
Античный Рим 17
которой Рем оказался убит; Так город получил название по имени Ромула.
Город Ромула римляне называли «квадратным. Римом» и считали, что его стены были невысоки. Тит Ливий пишет: «Более распространенное предание гласит, что Рем в насмешку над братом перепрыгнул через новые стены За это он был убит разгневанным Ромулом, который, всячески его ругая добавил: «Так будет со всяким, кто перепрыгнет через мои стены!» (I, 7, 2).
Один из древних римских ученых так объясняет значение названия «квадратный Рим»: «Quadrata Roma» называется место на Палатинском холме перед храмом Аполлона, где положено то, что обычно кладется для счастья при основании города; называется оно так потому, что с самого начала было выложено камнем по квадрату. Об этом месте упоминает Энний, говоря: «И уповающий быть царем квадратного Рима»10.
Плутарх, греческий писатель I—II вв. н. э., так рассказывает о церемонии основания Рима: «Похоронив Рема, Ромул принялся строить город. Он пригласил из Этрурии мужей, которые во всех подробностях научили его соответствующим обрядам, установлениям и правилам, словно дело шло о посвящении в таинства. На нынешнем Комиции (место, где происходили народные собрания; оно примыкает к Форуму, низине около Палатина и Капитолия) вырыли круглую яму и сложили в нее первины всего, что люди признали полезным для себя, и всего, что сделала необходимым для них природа, а затем каждый бросил туда же горсть земли, принесенной из тех краев, откуда он пришел, и всю эту землю перемешали. Яму эту называют словом «мундус» — тем же, что и небо. Отсюда, как бы из центра, словно^ описывая круг, провели границу города. Вложив в плуг медный сошник и запрягши вместе быка и корову, основатель города сам пропахал глубокую борозду по намеченной черте, а люди, которые шли за ним, весь поднятый плугом пласт отворачивали внутрь по направлению к городу, не давая ни одному комку лечь по другую сторону борозды. Этой линией определяют очертания стены, и зовется она «померяем», что значит «за стеной» или «подле стены». По общему мнению, основание Рима приходится на одиннадцатый день до майских календ (21 апреля), и римляне празднуют его, называя днем рождения отечества. Впрочем, и до основания города в тот же самый день у них справлялся пастушеский праздник Парилии»11.
Археологические раскопки римских погребений 770—720 гг. до н. э. выявили тот знаменательный факт, что в этот период появляется значительное имущественное неравенство: из массы единоплеменников выделяется знать, могилы которой отличаются более богатым погребальным инвентарем12. 10 Фест. О значении слов—В кн.: Зубов В. П., Петровский Ф. А. Архитектура античного мира. М., 1940, с. 428.
11 Плутарх. Ромул. XI—XII.
12 По мнению М. Торелли (T о г е 1 1 i М. Roma arcaica. Archeologia е storia.
In: Roma arcaica e le recenti scoperte archeologiche. Milano, 1980, p. 6 8), в этот
период процесс классообразования имел форму разделения жителей Рима на патронов и клиентов. Рабы, вероятно, появились гораздо раньше, но их еще было мало, и они не играли заметной роли в производстве, основу которого составлял труд свободных общинников. Свидетельством существования рабства может служить тот факт, что в римских могилах VIII в. до н. э. вместе с погребенными сохранились останки людей, намеренно убитых; это могли быть рабы, принесенные в жертву при похоронах господина.
2 Знаменитые города Италии
1 8 Античный Рим
Основание Рима в 753 г. до н. э. по существу явилось превращением древнего скромного сельского поселения на Палатине в каменную крепость, оплот воинственной аристократии.
Своеобразие Рима заключалось в том, что ему никогда не была свойственна племенная замкнутость, напротив, он охотно впускал к себе кого угодно, и численность его населения росла во много раз быстрее, чем в других городах древней Италии. Тит Ливий особо отмечает это: «Между тем укрепления Рима расширялись, охватывая все более обширное пространство. Римляне возводили эти новые укрепления в надежде, что в будущем население города будет гораздо многочисленнее теперешнего. Чтобы большая городская территория не пропадала даром, Ромул ради привлечения большого количества новых жителей прибег к древнему способу основателей городов, которые, принимая к себе темное и низменное простонародье, притворно заявляли, будто это люди, рожденные для них самой землей. Для подобных людей Ромул отвел особое место, где им было дано право убежища. Туда стал стекаться от соседних племен всякий сброд, охочий до новизны, без разбора, будь то свободный или раб. Это послужило основой для усиления Рима» (I, 8, 5--6).
Когда население города заметно прибавилось, Ромул, согласно преданию, учредил совет из ста человек — сенат (слово это имеет общий корень со словом senex — старик; таким образом, сенат — совет старейшин). Сенаторов называли отцами — patres, а их потомки именовались патрициями.
Согласно преданию, Ромул ввел первые законы. Традиция хорошо помнила, что именно ему принадлежит закон: «Патрон, если совершит коварство по отношению к клиенту, да будет проклят!»13 Хотя клиенты находились в зависимости от патронов, тем не менее их связывали сложные взаимообязанности.
Население в Риме быстро увеличивалось, а женщин почти совсем не было, и никакие соседние племена не соглашались выдавать своих дочерей замуж за римлян, внушавших всем страх и презрение. Тогда, как повествует предание, римляне устроили у себя празднество и пригла или соседние племена, которые охотно пришли в гости со своими женами и дочерьми, а племя сабинов явилось почти что в полном составе. В разгар празднества римляне напали на девушек и растащили их по своим хижинам, а родители похищенных бежали в испуге прочь, проклиная вероломство хозяев и призывая на их головы гнев богов.
Оскорбленные племена стали готовиться к войне. Первыми собрались с силами ценины и напали на Рим, но Ромул в сражении легко победил их, убил их царя и захватил город Ценину (северо-восточнее Рима). Как рассказывает Тит Ливий (I, 10, 5—6), Ромул снял доспехи с убитого царя, торжественно принес их на Капитолий, сложил около священного дуба и определил территорию для будущего храма Юпитера Феретрия, в котором впредь будут храниться доспехи, снятые с побежденных царей.
С захвата Ценины начинается история римщ dx завоеваний; по крайней мере так думали древние римляне, и в их памяти Ромул сохранился как 13 Буквально «да будет священным, или посвященным (богам)!». По римским представлениям то, что посвящено богам, должно быть им отдано т. е. «священного» человека следует убить; поэтому слова «да будет священным!» у римлян имели значение «да будет проклят!»
Античный Рим 19
первый триумфатор. Перечень триумфаторов, постоянно висевший на стене одного из зданий на Форуме, начинался такими словами: «Ромул, сын Марса, царь, (справил триумф по случаю победы) над ценинами в мартовские календы (1 марта) в год... (цифры в этой надписи не сохранились)»14.
Потом на Рим напали оскорбленные антемнаты, но Ромул разбил их и захватил город Антемны.
Разгневанные крустумины также выступили против Рима и тоже были разбиты, а их город Крустумерия (севернее Рима) перешел во власть римлян.
Последними двинулись на Рим сабины, самое мощное из соседних племен. Они захватили Капитолий, а когда дело дошло до решительной битвы, римляне дрогнули и в панике бежали на Палатин. Как гласит предание, Ромул в отчаянии воздел руки к небу и дал обет соорудить храм Юпитера Статора (остановителя) на этом самом месте, если только потерявшие голову римляне остановятся и повернутся против врага. Очевидно, Юпитер внял мольбе Ромула, так как впоследствии храм был построен, но от этого древнего здания не сохранилось ничего. На этом месте в 294 г. до н. э. новое здание храма построил консул Марк Аттилий Регул, который во время войны с самнитами попал в положение, сходное с тем, в каком оказался Ромул, и дал подобный же обет. Здесь, в этом здании, в начале ноября 63 г. до н. э. состоялось то самое заседание сената, на котором Цицерон произнес свою знаменитую Первую речь против Катилины. В средние века на развалинах этого храма построили башню, куда временно поместили архив римской церкви; в 1829 г. башню сломали, а руины храма снова увидели свет.
Война с сабинами закончилась миром, ибо в дело вмешались похищенные сабинянки, которые уже прижились в Риме. Сабины согласились объединиться с римлянами, и так образовалось единое государство с центром в Риме и с двумя царями одновременно — с Ромулом и Титом Тацием; впрочем, сабинский царь вскоре был убит. Ромул тоже опасался за свою жизнь и окружил себя стражей из трехсот всадников.
Рим в те времена, хоть и считался уже городом, состоял из хижин, крытых соломой. Античная традиция безоговорочно утверждала, что сам Ромул жил именно в такой хижине, и даже много веков спустя на Палатине показывали место, где она якобы стояла.
Археологические раскопки в центре Рима (на Палатине и на Форуме) в общем подтвердили реальность античного предания. Под поверхностью Форума императорского времени находится мощный культурный слой республиканского, царского и догородского периодов, который, в свою очередь, состоит из 29 земляных слоев. В самых древних из них, т. е. в самых нижних (в слоях 23—29), сохранились остатки хижин, стены которых были сплетены из тростника, обмазаны глиной и прикреплены к дубовым столбам, врытым в землю. На Палатине обнаружены круглые отверстия в каменной поверхности холма, куда вставлялись опорные столбы хижин. Их обитатели выращивали пшеницу и бобы, разводили скот, охотились, ткали одежду из шерсти и льна, занимались гончарным делом. В расположенных выше слоях 20—22 найдены 14 Федорова Е. В. Латинская эпиграфика. М., 1969, с. 254.
2*
20 Античный Рим
остатки первых домов на фундаментах; судя по скромным размерам последних, стены были совсем легкими, т. е. сплетенными из тростника. Этот период перехода от хижин к домам на фундаментах совпадает со временем Ромула. Со второй половины VI в. до н. э. появляются жилые дома с каменными стенами, сложенными из грубо обработанных квадров туфа.
С именем Ромула в Риме связан очень древний и загадочный исторический памятник, который условно называется «Черный камень».
Согласно античной традиции Ромул правил 38 лет, т. е. до 715 г. до н. э. О его кончине Тит Ливий пишет: «Когда Ромул собрал\войско для смотра на поле около Козьего болота, внезапно с великим шумом и громом налетела буря, и царя окутала столь густая мгла, что его совсем не стало видно; Ромула больше не было на земле. Римские юноши, придя, наконец, в себя от страха, когда после грозового вихря снова спокойно и ясно засияло солнце, обнаружили, что царское кресло пусто. Хотя они поверили сенаторам, стоявшим рядом, будто бурей унесло его на небо, однако погрузились в скорбное молчание, как бы чувствуя себя осиротевшими. Потом по почину некоторых все принялись воздавать хвалу Ромулу как богу, рожденному богом, как царю и отцу города Рима. Они стали возносить к нему мольбы о мире, дабы он всегда милостиво и благосклонно охранял свое потомство (римлян). Я убежден, были тогда также некоторые, хотя и молчавшие, но винившие сенаторов в том, что те своими руками растерзали царя. Ведь подобные слухи, хотя и очень смутные, распространились по Риму» (I, 16, 1—4).
О том, что римляне верили в историчность Ромула, говорит .также следующий факт.
На рубеже I в. до н. э. и I в. н. э. основатель Римской империи Октавиан Август повелел создать в Риме новую площадь (форум Августа); ее украсили статуями великих римлян, на пьедесталах которых сделали официальные почетные надписи (элогии). Тогда же копии этих статуй с эло- гиями были поставлены в других городах Италии, и в Помпеях сохранился до наших дней элогий Ромула: «Ромул, сын Марса, основал город Рим и правил 38 лет. Он же, будучи первым полководцем, убив предводителя врагов Акрона, царя ценинов, посвятил снятые с него доспехи Юпитеру Феретрию и, принятый (после смерти) в число богов, именуется Квирином» . Как видно, римлян совсем не смущало, что Ромул — сын Марса, а после смерти сделался богом Квирином. По античным поверьям всякий человек после смерти превращался в божество; если это был человек маленький, то он соответственно делался божеством незначительным, властным лишь над своими прямыми потомками, а основатель города становился богом крупного ранга — покровителем всех его жителей.
Хотя легендарная традиция утверждала, что Ромул прямо вознесся на небо, однако могила его в Риме существовала, о чем упоминают античные писатели. Они сообщают, что на границе Форума, главной площади, и Комиция, площади народных собраний, имеется черный камень, которым отмечено место, связанное с кончиной Ромула, что там он похоронен, а на могиле его стояли два каменных льва.
15 Там же, с. 185, 254 255.
Античный Рим 21
Европейская наука XIX в., проникнутая духом скепсиса и в своем критическом отношении к свидетельствам древних авторов дошедшая до полного гиперкритицизма, не допускала мысли об историчности Ромула, а тем более о существовании его. могилы в Риме под каким-то там «черным камнем».
Каково же было удивление просвещенной Европы, когда в январе 1899 г. в Риме около арки Септимия Севера именно на границе Форума и Комиция археологи нашли «черный камень».’ Они откопали небольшую почти квадратную площадку, вымощенную плитами из черного греческого мрамора, уложенными в шесть рядов; вокруг виднелись следы древней ограды. Когда сняли черные плиты, то под ними оказался слой земли толщиной около полутора метров. Эта земля покрывала площадку, вымощенную желтым туфом, местным камнем вулканического происхождения. На площадке помещалось два продолговатых каменных постамента, между ними с краю — небольшое возвышение в форме параллелепипеда, поблизости — коническая колонна и пирамидальная стела, грани которой покрыты письменами. Кругом в беспорядке валялись обломки черных керамических сосудов, амфор, бронзовых, костяных и терракотовых фигурок, колец, фибул (булавок), оружия и других предметов; отчетливо сохранились следы пепла. В результате дальнейших раскопок нашли на различном расстоянии от этого загадочного места около двух десятков небольших и неглубоких колодцев неправильной четырехгранной формы.
Весь обнаруженный комплекс памятников поверг в изумление ученый мир.
Особый интерес вызвала каменная стела с надписью. К сожалению, верхняя часть ее отбита, и надпись целиком не сохранилась; она находится в таком плохом состоянии, что можно понять только отдельные слова. Надпись сделана на латинском языке буквами, которые очень похожи на архаические греческие16. Отчетливо читаются слова «царь», «слуга-жрец», «упряжка скота», «брать», «да будет проклят».
Датировка всего комплекса, условно называемого «Черный камень», устанавливается главным образом по обломкам керамики, история которой к концу XIX в. была изучена достаточно хорошо: черепки оказались очень древними — VII—VI вв. до н. э.; хоть они и не современники Ромула, но хронологически довольно близки к нему.
16 Алфавитное письмо появилось в Греции на рубеже IX—VIII вв. до н. э., и есть основания думать, что тогда же оно проникло в Италию ввиду давности контактов между этими странами. До алфавитного письма у греков было в употреблении слоговое письмо (так называемое «линейное письмо А» и «линейное письмо Б»), обнаруженные памятники которого относятся ко II тысячелетию до н. э. Хотя древние римляне утверждали, что искусство письма к ним пришло из Греции вместе с Эвандром в XIV в. до н. э., однако в Италии никаких следов слогового письма пока не обнаружено. В Греции слоговое письмо имело ограниченное употребление: оно использовалось только для составления документов хозяйственной отчетности в крупных дворцовых комплексах. Характер этого письма был таков, что ни для чего другого оно не было пригодно. В Италии II тысячелетия до н. э. отсутствовали крупные дворцовые хозяйства, и соответственно не было надобности в письменных документах такого рода.
22 Античный Рим
Вполне возможно, что это действительно остатки героона Ромула. Изваяния львов, о которых упоминают античные авторы, могли помещаться на двух обнаруженных постаментах, между которыми в углублении погребен прах Ромула. Рядом стояли коническая колонна и стела с надписью. Тут же возвышение для жреца и площадка для заклания жертвенных животных. Все это обнесли оградой, а колодцы прорыли за ее пределами, чтобы можно было совершать жертвенные возлияния даже тогда, когда она заперта.
Здесь приносили в жертву животных и различные мелкие предметы только в VII—VI вв. до н. э., потом кто-то разрушил и осквернил святилище, затем его очистили огнем, засыпали землей, вымостили черным камнем и окружили изгородью, чтобы ничья нога не ступала на это место. Возможно, это случилось в 508 г. до н. э., когда этруски осадили Рим и частично разрушили его укрепления. Нет ничего невероятного в том, что враги проникли в город и осквернили могилу его основателя. Сейчас в Риме это место официально называется могилой Ромула.
Древние римляне представляли себе дальнейший рост своего города следующим образом.
Город Ромула включал в себя только два холма: Палатин, где жили исконные римляне, и Капитолий, где поселились сабины. Постепенно от века к веку население увеличивалось и расселялось по близлежащим холмам.
В VII в. до н. э., в царствование третьего царя Тулла Гостилия, римляне едва не вступили в войну со своими сородичами — жителями Альба Лонги. Дело, однако, кончилось миром, и оба народа объединились. Альбанцы в полном составе переселились в Рим, а в Альба Лонге римляне разрушили все, кроме святилищ. Так как население Рима значительно пополнилось, то пришлось расширить территорию города и поселить альбанцев на холме Целий. Сам Тулл Гостилий перебрался на новый холм, подавая пример в освоении «жилищной целины».
Анк Марций, четвертый римский царь, завоевал латинский город Политорий и переселил всех его жителей в Рим, предоставив им холм Авентин. В его же царствование в состав города заблаговременно включили Яникул, холм на противоположном (правом) берегу, пока враги не успели превратить •его в свою крепость. Вокруг Яникула возвели стены, а на Тибре построили деревянный мост на сваях — первый мост в истории города; разумеется, от него не сохранилось ничего.
При Анке Марции власть римлян распространилась до берега моря, где они основали город Остию, который потом в течение многих веков служил гаванью Рима.
По свидетельству Тита Ливия (I, 44), в царствование шестого царя Сервия Туллия, в VI в. до н. э., в Риме было уже 80 000 граждан, способных носить оружие. Городскую территорию снова пришлось расширить и заселить еще три холма — Квиринал, Виминал и Эсквилин; на последнем холме поселился сам царь. По его повелению провели новую границу города (померий), вдоль нее соорудили вал, прорыли ров и построили каменные стены длиной в 7 км. Теперь Рим располагался на семи холмах левого берега Тибра.
Античный Рим
Позднее всех был освоен правобережный холм Ватикан. Там главным образом выращивали виноград, из которого получалось плохое вино; Марциал, известный поэт I—II вв. н. э., называл его уксусом и отравой («Пей Ватиканское ты, если уксус находишь приятным» — X, 45, 5).
Так представляли себе древние римляне историю возникновения и роста своего города.
Большинство ученых XIX в. считало, что царский период Рима — это не реальная история, а сплошная выдумка, своего рода «эпос в прозе». Однако первые же серьезные археологические исследования в Риме поколебали это убеждение. Гастон Буассье, один из крупных французских ученых конца XIX — начала XX в., пришел к такому выводу: «Скажут, может быть, что я очень серьезно отношусь к древним воспоминаниям и что слишком много чести для Тита Ливия и Дионисия Галикарнасского верить их рассказам о древнейшей эпохе; но Ампер заметил уже, что если ученому очень легко в своем кабинете насмехаться над Ромулом и его преемниками и видеть в рассказах о них только басни и объяснять их как мифы, не имеющие никакой реальности, то не имеешь той же уверенности после посещения Рима. Там это прошлое, которое сначала кажется таким отдаленным, таким сомнительным, приближается к нам; его трогаешь, его видишь. Оно оставило после себя такие глубокие и живые следы, что невозможно отказать ему во всякой вере»17.
В результате раскопок XX в. археологи установили, что первые культовые сооружения появились в Риме в период между 720 и 630 гг. до н. э., что вполне согласуется с античной традицией. Древние историки сообщают, что второй римский царь Нума Помпилий, правивший в 715—672 гг. до н. э., человек, по их мнению, ученейший (т. е. сведущий в религии и магии), учредил в городе жреческие коллегии, ввел новые культы и построил святилища в честь Януса, почитаемого как бога, и Весты, богини огня на очаге. Храмы этих божеств существовали на протяжении всей римской истории, подвергаясь многократной перестройке, но, вероятно, сохранялись их первоначальные скромные размеры, так как уцелевшие остатки храма Весты принадлежат небольшому зданию.
В конце VI в. до н. э. римляне упразднили у себя царскую власть и учредили республиканскую форму правления, которая продержалась у них до середины I в. до н. э.
Античные писатели утверждают, что в царском Риме помимо хижин и городских стен существовали храмы Юпитера, Дианы и иных богов, курия (место заседания сената), Регия (дом главного жреца) и некоторые другие общественные сооружения. От всех этих построек не осталось почти ничего — лишь кое-где камни фундаментов.
Один из самых ранних памятников на территории Рима — остатки святилища середины VI в. до н. э., обнаруженные на краю бывшего Бычьего форума; это тот храм Матери Матуты (богини раннего утра), который освятил шестой римский царь Сервий Туллий, о чем упоминает Тит Ливий (V, 19, 6). Согласно традиции этот же царь построил в 578—534 гг. до н. э. 17 Буассье Г. Археологические прогулки по Риму. М., 1915, с. 81.
24 Античный Рим
городскую стену; ее фрагменты сохранились на западном склоне Палатинского холма.
В художественном отношении римляне тогда находились в большой зависимости от своих соседей — этрусков, которые обладали более высокой материальной культурой. При раскопках археологи обнаружили в Риме так много этрусских предметов VII—VI вв. до н. э., что некоторые ученые пришли к выводу, будто римляне тогда пребывали под властью этрусских царей (хотя Тит Ливий и другие авторы не говорят об этом ничего). Следует, однако, учесть, что римляне никогда не отличались племенной замкнутостью (в этом, можно сказать, заключается их историческая уникальность), поэтому нет ничего удивительного в том, что продукция этрусков наводнила Рим, тем более что крупные этрусские города Цере (совр. Черветери) и Пирги находились совсем близко: первый — в 45 км, а второй — в 53 км к северу. Постепенно этруски попали под власть Рима и сошли с арены истории, но их художественный мир влился в римскую культуру как ее составная часть. Именно этрускам римляне в значительной мере обязаны тем, что стали великими мастерами скульптурного портрета; у этрусков они научились также многим приемам строительного дела.
Крупнейшим творением этрусских мастеров в Риме был освященный в конце VI в. до н. э. храм Юпитера Наилучшего Величайшего на Капитолийском холме, считавшийся главной святыней государства. Построенный из кирпича-сырца и дерева храм стоял на каменном подиуме (основании), сложенном насухо, без связующего раствора. Двускатную кровлю поддерживали деревянные колонны. Здание украшали росписи, терракотовые статуи и барельефы. Храм неоднократно горел. После крупного пожара 83 г. до н. э. его восстановил и освятил в 69 г. до н. э. Квинт Лутаций Катул. При Октавиане Августе его реставрировали. Во время гражданской войны 69 г. н. э. храм сгоред снова. Император Веспасиан приказал отстроить его заново. Это здание стало жертвой пламени в 80 г., но вскоре его восстановил император Домициан. От храма сохранились частично подпорные стены его подиума; их можно видеть в зале и во дворе Палаццо деи Консерватори (дворца Консерваторов) Капитолии.
• Согласно преданию, в Риме в VI в. до н. э. работал выдающийся этрусский мастер Булка, единственный, имя которого нам известно; ему приписывают созданиё знаменитого бронзового изображения волчицы с младенцами Ромулом и Ремом18. Фигурки малышей не сохранились и были сделаны заново много веков спустя, а этрусскую волчицу стали называть Капитолийской, так как она находится на Капитолии в Палаццо деи Консерватори.
Раннеримское искусство помимо этрусского находилось также под греческим влиянием. Известно, что греческие мастера руководили отделкой храма Дианы на Авентине, воздвигнутого в конце VI в. до н. э.
История республиканского Рима — это история побед римского оружия. В течение многих веков Рим был откровенно агрессивным государством. 18 М о s с a t i S. Italia archeologica. Centri greci, punici, etruschi, italici. Vol. 2. Novara, 1973, p. 70, 73.
Анти ный Рим 25
Насколько естественным было для него состояние войны, говорит следующий факт.
На Форуме находился храм Януса Квирина, его двери затворялись только тогда, когда римляне ни с кем не воевали и мирно сидели дома, но если шла война, двери храма распахивались настежь. В начале I в. н. э. император Октавиан Август, гордившийся тем, что даровал римскому народу мир, написал в своей официальной автобиографии многозначительные слова: «Храм Януса Квирина, относительно которого у наших предков было в обычае, чтобы его запирали только тогда, когда во всех владениях римского народа на суше и на море господствует мир, добытый победами, — в то время как от самого основания города и до моего появления на свет, как гласит предание, (храм этот) был заперт только два раза, за то время, что я был принцепсом (фактическим главой государства), он был заперт по постановлению сената три раза»19.
Итак, за семь веков римляне только дважды пребывали в спокойствии и никого не завоевывали, обычно же вся их жизнь проходила под звон оружия. Обороняться от врагов им приходилось редко, и только один-един- ственный раз, в 390 г. до н. э., галлы ненадолго захватили Рим, разграбили его и сожгли.
От века к веку расширялась власть римлян и крепло их могущество. Сначала они активно боролись за главенствующее положение в Италии и к середине III в. до н. э. добились этого. С 264 г. до н. э. началась долгая и тяжелая борьба с могучим Карфагеном, североафриканским государством, владевшим островами Средиземного моря и Испанией. В результате 1-й Пунической войны (264—241 гг. до н. э.) Рим захватил Сардинию, Корсику и Сицилию, где впоследствии создал свои первые провинции (завоеванные территории, обязанные платить тяжелые подати и лишенные всяких прав). Рим превратился в крупную средиземноморскую державу.
В 229 г. до н. э. римляне овладели восточным побережьем Адриатического моря.
В 222 г. до н. э. были усмирены галлы на севере Италии.
В результате 2-й Пунической войны (218—201 гг. до н. э.) под власть римлян окончательно перешли Сицилия и значительная часть Испании, а в итоге 3-й Пунической войны (149—146 гг. до н. э.) Карфаген прекратил свое существование, и на его месте образовалась римская провинция Африка.
К концу III — началу II в. до н. э. в Риме рабство патриархальное сменилось развитым, классическим: рабский труд широко проник в производство, прежде всего в сельское хозяйство, которое начало приобретать товарный характер. Рабов стало много, и основным источником их пополнения сделались победоносные войны.
В 148 г. до н. э. Рим захватил Македонию, в 146 г. до н. э. — Грецию, в 133 г. до н. э. — Пергамское царство в Малой Азии, в конце II в. до н. э. образована провинция Нарбонская Галлия (юг современной Франции), в I в. до н. э. завоевано Понтийское царство в Малой Азии и образована 19 «Деяния божественного Августа», 13.
26 Античный Рим
провинция Сирия, в 58—50 гг. до н. э. покорена значительная часть Галлии под командованием Юлия Цезаря.
На этом закончилась история республиканского Рима: Юлий Цезарь вырвал власть из рук сената — оплота аристократии и стал откровенным монархом, а его наследник — Октавиан Август сделался основателем Римской империи, западная часть которой просуществовала до 476 г. (восточная ее часть под именем Византии продержалась до XV в.).
Переход от республики к империи обусловлен целым рядом причин, важнейшей из которых было развитие ремесленного производства и концентрация масс рабов в городах: именно поэтому для государства рабовладельцев сильная централизованная власть сделалась необходимой.
В Риме памятников республиканского периода сохранилось мало, причем по своему характеру они совсем не соответствуют могучему духу победоносной державы.
Республиканский Рим долго сохранял скромный облик и проявлял полное равнодушие к внешнему великолепию. Только в IV в. до н. э. патриции стали строить для себя массивные каменные дома, а мелкий люд продолжал ютиться в убогих хижинах. Да и жилища состоятельных людей тоже не блистали богатством, ибо цепко Держался старинный суровый уклад жизни, основанный на скромности и бережливости. Страсть к роскоши обуяла Рим только тогда, когда войны стали приносить богатую добычу. Народы древней Италии были бедны, и римляне, воюя с ними, не получали больших материальных выгод. Но когда в III в. до н. э. Рим вышел на широкую арену Средиземноморья и стал покорять процветающие государства, богатства хлынули к нему рекой. К концу республиканского времени особняки римской знати засверкали великолепием, а от скромного старинного образа жизни остались одни воспоминания. С укором и скорбью пишет об этом Саллюстий, римский историк I в. до н. э.: «Когда посмотришь на наши современные дома и виллы, похожие на целые города, стоит взглянуть и на храмы богов, которые построили наши предки, религиознейшие люди. В самом деле, они украшали храмы богов благочестием, а дома свои — славой и не отнимали у побежденных ничего кроме возможности причинять вред»20.
От большинства республиканских храмов (а было их в Риме несколько десятков) не сохранилось даже руин.
Наиболее значительными являются остатки четырех небольших храмов, обнаруженных в 1926—1930 гг. на Ларго Арджентина (на территории античного Марсова поля, недалеко от современного моста Гарибальди). Храмы, три прямоугольных и один круглый, построены из травертина и туфа на близком расстоянии друг от друга. Неизвестно, каким богам они посвящены, поэтому археологи дали им латинскую буквенную нумерацию: А, В, С, D. Самым древним из них является храм С (рубеж IV—III вв. до н. э.). Храмы имели греческие колонны с каннелюрами (продольными желобками), один из них украшали терракотовые барельефы.
20 Саллюстий. Заговор Катилины. XII, 3—4.
Античный Рим 27
В неразрушенном состоянии в Риме сохранились только два республиканских храма на площади Бокка делла Верита (что в переводе означает «Уста Истины») у берега Тибра недалеко от Палатинского холма. J3 древности здесь располагался Бычий рынок (forum Boarium), где торговали мясом. Одного из торговцев мы даже знаем по имени, ибо сохранилась его эпитафия, которую он сам сочинил, сооружая себе надгробие (у римлян это было в обычае): «Квинт Бруций, сын Публия, из Квириновой трибы21. Живет; торговец говядиной с Бычьего рынка; здесь покоится; честный, безупречный, всем любезный. Бруция Руфа, его вольноотпущенница, благочестивая; патрону своему, пока жила, была мила»22. На площади возвышаются два храма — прямоугольный и круглый. Оба они построены в самом конце республиканского периода, когда пристрастие к роскоши уже овладело Римом, поэтому можно предположить, что они имеют более нарядный облик, чем древние республиканские храмы. Богатство одного из этих зданий заключается уже в том, что оно сооружено из мрамора, который ранее не употребляли: республиканский Рим был хоть и каменным, но не мраморным: тогда строили из кирпича и различных местных пород камня вулканического или осадочного происхождения. Размеры этих двух храмов столь невелики, а формы столь изящны, что никакой идеи мощи Рима и его богов они в себе не несут; как видно, Рим в те времена о внешнем величии еще не заботился, это пришло позднее, в эпоху империи.
Прямоугольный храм, сооруженный около 100—80 гг. до н. э. в основном из туфа, посвящен, возможно, богине Фортуне Вирилис, существует также предположение, что храм принадлежал Портуну, богу портов и пристаней. Здание имеет вид греческого храма, окруженного со всех сторон колоннадой ионического ордера. В Греции такой тип храма назывался периптером. Создатели римского храма, однако, несколько отступили от греческого образца и построили псевдопериптер, т. е. «ложный периптер»: колонны поставлены лишь на фасаде и поддерживают треугольник фронтона, а с трех остальных сторон к стенам приставлены полуколонны, что дало возможность сэкономить строительный материал.
Другой храм на Бычьем рынке представляет собой круглое здание, опоясанное кольцом колонн коринфского ордера. Храм построен из белого мрамора около 120 г. до н. э. Его антаблемент23 не сохранился, поэтому более поздняя черепичная крыша лежит прямо на капителях колонн. Долгое время это здание называли храмом Весты, но потом учли, что в Риме был всего один-единственный храм этой богини и находился он на Форуме; есть предположение, что круглый храм на Бычьем форуме был посвящен Геркулесу Победителю.
21 Все римские граждане были расписаны по трибам — районам города и прилегающих к нему земель.
22 Федорова Е. В. Латинские надписи. М., 1976, с. 236, № 275.
23 Антаблемент (верхняя, горизонтальная часть храма) состоял их архитрава (балки), фриза (скульптурного барельефа) и карниза.
28 Античный Рим
Слово forum означает «рыночная площадь». В Риме было несколько площадей, все они именовались форумами. Главная площадь называлась просто Форум без всяких эпитетов; в настоящее время ее принято называть Forum Romanum — «Римский Форум». Он возник на месте заболоченной низины, которая тянулась вдоль Палатина и упиралась в Капитолийский холм. В VIII в. до н. э. здесь находилось кладбище. Постепенно низину осушили, погребения в черте города запретили, рынок перевели на другое место, а Форум сделался центром общественной жизни; его неоднократно мостили, от доимператорского времени сохранились следы семи каменных мостовых (шесть — из туфовых плит, седьмая — из травертина).
Площадь, на которой торговали зеленью, называлась forum Olitorium (овощной рынок). Фрукты и сладости продавались на forum Cuppedinis (лакомый рынок). Об ассортименте античных овощей и фруктов можно судить по древней мозаике, найденной в Отриколи недалеко от Рима, копия которой находится в Павильонном зале Малого Эрмитажа. На этом мозаичном полу изображена гирлянда, сплетенная из цветов, листьев, фруктов и овощей; там есть лимоны, баклажаны, инжир, перец, тыква, груши, арбуз, виноград, гранат, айва, кукуруза, яблоки, цветная капуста, редиска (или редька), кочанная капуста, лук и артишоки.
В период республики римляне строили главным образом сооружения практического назначения — не для красоты, а ради пользы. Это были городские стены, дороги, водопроводы, мосты, складские помещения, базилики, зрелищные сооружения.
В первой половине IV в. до н. э. возвели новую городскую стену из туфа, которая впоследствии ошибочно стала называться Сервиевой стеной, хотя к шестому римскому царю Сервию Туллию она не имеет никакого отношения. Тит Ливий (VI, 32, 1) сообщает, что через 12 лет после того как галлы сожгли Рим, т. е. в 378 г. до н. э., всех жителей города обязали уплатить подать, введенную для постройки новой городской стены, что и было сделано; впоследствии ее реставрировали и частично перестраивали. Эта стена имела в длину 11 км и охватывала территорию в 426 га. Остатки ее сохранились на Капитолии, Квиринале, Виминале, Эсквилине и Авентине.
В IV в. до н. э. в Риме были созданы и другие крупные сооружения не для удовольствия богов, а для удобства жителей города: каменная сточная труба (так называемая Большая клоака), водопровод, мощеная дорога из Рима в Капую и цирк.
Самым крупным из этих сооружений был Большой цирк, построенный в 329 г. до н. э. Римский цирк значительно отличался от цирка в нашем понимании: он не имел круглой арены, и на ней не кувыркались ни гимнасты, ни клоуны, ни дрессированные животные. Римляне словом «цирк» (от латинского circus «круг» или circum «вокруг») называли пространство без углов, вокруг которого располагаются места для зрителей. Римский цирк имел арену продолговатой формы (как наши стадионы), которая предназначалась для конных состязаний; по существу, цирк был ипподромом. Ареной первого римского цирка сделалась глубокая и узкая низина между Палатином и Авенти-
Античный Рим 29
ном, а места для зрителей расположились на склонах этих холмов. Длина арены составляла около 550 м, ширина — около 90 м. Цирк имел большую вместительность; назвать точную цифру невозможно, античные авторы дают разные сведения — от 150 000 до 250 000 человек; современные исследователи полагают, что максимальное число зрителей могло доходить до 385 000. За свою долгую историю Большой цирк много раз перестраивался; от него сохранились ничтожные остатки.
В 312 г. до н. э., когда в Риме цензором24 был Аппий Клавдий, построили водопровод и дорогу; оба этих сооружения навеки сохранили его имя.
Римляне называли Аппиеву дорогу (Виа Аппиа) царицей дорог, так как это была первая вымощенная камнем дорога в истории Италии; она вела на юг и сначала соединила Рим с Капуей, а потом ее продолжили до Беневента и Брундизия. В конце III — начале II в. до н. э. ее усовершенствовали, придав ей конструкцию, сохранившуюся до наших дней: хорошо утрамбованную землю залили бетоном из мелкого щебня с крепким цементом, поверх поместили еще один слой бетона с гравием и на этот второй слой, пока он еще не затвердел, положили гладкие крупные базальтовые плиты, утопив их неровные основания в бетоне. Эта трехслойная конструкция, имеющая небольшую выпуклость в центре (чтобы вода стекала к краям дороги), достигает в высоту 90 см (толщина современных шоссе не более 60—70 см). В течение веков римляне построили множество дорог; время показало, что их долговечность в сто раз выше, чем у наших шоссе. Аппиева дорога, самая старая из всех, работает до сих пор, только теперь ее базальтовые плиты почти везде залиты асфальтом, а называется она Antica (древняя) в отличие от новой, проложенной параллельно ей (via Appia Nuova); дорога, соединяющая их, называется via Appia Pignatelli, так что теперь Вечный город имеет три Аппиевых дороги.
Вдоль древней «Царицы дорог» со временем воздвигли множество мавзолеев, ибо в перенаселенном Риме пришлось ликвидировать кладбища в черте города и умерших стали хоронить вдоль дорог.
Водопровод Аква Аппиа — «Аппиева вода» — первый водопровод в истории Рима. Его длина достигала 16 км 617 м. Он представлял собой крытый канал четырехугольного сечения, местами вырубленный в скале, а частично сложенный из каменных плит. Такую конструкцию водопровода римляне заимствовали у греков. В отличие от греческого образца первый римский водопровод на протяжении 90 м, там, где местность была неровной, подняли на субструкции (искусственные каменные подпорки).
Рим стал многолюдным городом и нуждался в большом количестве воды. Поэтому построили еще три водопровода: Анио Ветус («Старый 24 Римское государство в период республики управлялось следующим образом: законодательная власть принадлежала народному собранию, высшим совещательным органом был сенат, исполнительная власть находилась в руках магистратов — выборных должностных лиц (это были консулы, преторы, квесторы, эдилы и др.). Раз в пять лет избирали цензора, в обязанности которого входило проведение ценза (пересмотр списков римских граждан, переоценка их имущества и проверка списков сената).
30 Античный Рим
Аниен») — в 272—269 гг. до н. э., Аква Марциа («Марциева вода») — в 144—130 гг. до н. э. и Аква Тепула («Тепловатая вода») — в 125 г. до н. э.
Самым мощным был водопровод 144 г. до н. э., названный по имени претора Квинта Марция Рекса. Его протяженность — 91 км 300 м. За десять километров до города канал водопровода выведен на поверхность и поднят на каменную аркаду, высота которой местами доходит до 10 метров. Известно, что его строили обращенные в рабов жители Коринфа и Карфагена, разрушенных римлянами. Марциев водопровод работает и сейчас.
В 179 г. до н. э. в Риме построили первый каменный мост на Тибре- мост Эмилия; от него сохранилась лишь небольшая часть; эта руина возвышается посреди воды и называется Понте Ротто — «Разрушенный мост». От II—I вв. до н. э. сохранились мосты Мульвия (или Мильвия — в северном предместье Рима), Фабриция и Цестия (соединяющие остров на Тибре с его берегами). На мосту Фабриция до сих пор отчетливо видны надписи: «Луций Фабриций, сын Гая, куратор дорог, озаботился построить»; «Он же принял работу». Это было в 62 г. до н. э. В 21 г. до н. э. мост реставрировали и сделали еще одну надпись: «Квинт Лепид, сын Мания, Марк Лоллий, сын Марка, консулы, по постановлению сената приняли работу»25.
Крупными общественными сооружениями в республиканском Риме были базилики — большие просторные здания, в которых оглашались постановления, заседали суды, заключались всевозможные сделки. Внутреннее пространство базилики представляло собой большой прямоугольный зал, разделенный рядами колонн на несколько продольных помещений, преимущественно на три или четыре. Незначительные руины сохранились только от базилики, построенной на Форуме в 179 г. до н. э. Марком Эмилием Лепидом и Марком Фульвием Нобилиором (впоследствии ее реставрировали другие представители рода Эмилиев).
В 174 г. до н. э. на левом берегу Тибра, в гавани, в Эмпории, построили Портик Эмилиев, большое складское помещение протяженностью в 487 м при ширине в 60 м (сохранились лишь его руины в районе современной набережной Тестаччо между улицами Флорио и Франклина). Это было первое крупное здание, построенное из бетона. В дальнейшем, особенно в I—II вв., применение бетона достигло широкого размаха и дало возможность возвести огромные и очень прочные, поистине вечные сооружения (Колизей, Пантеон).
В 78 г. до н. э. богатый римлянин Квинт Лутаций Катул построил на собственные средства Табуларий — здание государственного архива. Необходимость в его сооружении диктовалась тем, что за много веков существования Римского государства накопилось большое количество документов (законы, постановления сената и народного собрания плебеев, распоряжения должностных лиц, договоры с другими народами и пр.). Сначала они хранились в храмах, но постепенно с увеличением их числа места в храмах стало не хватать, тем более что документы были громоздкими и тяжеловесными: тогда главными писчими материалами для документов были метал-
25 Ф е д о р о в а Е. В. Латинская эпиграфика, с. 208.
Античный Рим 31
лические либо деревянные доски, обтянутые кожей, так что «перелистать» римский архив было делом нелегким.
Табуларий построили на Форуме впритык к обрывистому склону Капитолийского холма. Здание было двухэтажным, его основанием служили субструкции пятнадцатиметровой высоты, а вдоль обоих этажей шли открытые галереи. Табуларий — единственный памятник римской гражданской архитектуры, который дошел до наших дней в относительно приличном состоянии. Сохранился он чисто случайно: в средние века на нем построили дворец Сенаторов, сломав верхний этаж. Таким образом, сейчас можно видеть глухой цоколь, закрывающий субструкции, и несколько арок первого этажа высотою в 10 м (выше находится Палаццо Сенаторио). По краям арок поставлены дорические полуколонны. В этом здании впервые объединились греческий ордер с полукруглой аркой. Хотя древние греки в принципе с аркой были знакомы, однако она у них не получила сколько-нибудь заметного развития и сделалась специфически римским элементом архитектуры.
Над одним из входов в здание сохранилась надпись с именем его строителя: «Квинт Лутаций Катул, сын Квинта, внук Квинта, консул, по постановлению сената озаботился соорудить, и он же принял работу». В древности на Табуларий находилась еще одна надпись, которая сейчас не существует, но текст ее был переписан в средние века и, таким образом, дошел до нас: «Квинт Лутаций, сын Квинта, внук Квинта, консул, по постановлению сената озаботился соорудить субструкцию и Табуларий, и он же принял работу»26.
С середины 70-х гг. I в. до н. э. Рим стал застраиваться богатыми и нарядными зданиями; к середине I в. до н. э. в нем насчитывалось уже более сотни дворцов.
Довольно поздно в Риме стали строить постоянные театры. Объясняется это тем, что римляне долгое время оставались людьми с невысоким интеллектом, хотя они почти все были грамотными. Даже во второй половине I в. до н. э., в период расцвета римской литературы, еще крепко держалось сознание, что интеллект присущ другим народам в большей степени, чем римлянам. Отчетливо звучит эта мысль в знаменитых стихах Вергилия:
Одушевленную медь пусть куют другие нежнее, Также из мрамора пусть живые лики выводят, Тяжбы лучше ведут, а также неба движенья Гростию лучше чертят и восход светил возвещают. Ты же народами править, о римлянин, властию помни — Вот искусства твои — водворять обычаи мира, Покоренных щадить и поражать непокорных27.
Как в архитектуре, так и в литературе проявился свойственный римлянам практицизм. Первым писателем в истории Рима бы Аппий Клавдий, цензор 312 г. до н. э., построивший дорогу и водопровод, получившие его имя. В 280 г. до н. э. он произнес в сенате речь против мира с Пирром, царем 26 Надписи Таоу 1ария см. в кн.: С а 1 a b i L i m е п t а п i I. Epigrafia latina Milano, 1974, p. 273
27 Вергилий. Энеида. IV, 847 853; пер. А. В. Артюшкова.
32 Античный Рим
Эпира, записал ее и издал. Он опубликовал также сборник изречений. Эти ранние произведения римской литературы не сохранились, но известно, что одно из изречений Аппия Клавдия гласило: «Всякий человек своего счастья кузнец».
В дальнейшем римская литература некоторое время развивалась под влиянием греческой, с которой римляне познакомились в III в. до н. э., когда греческие города южного побережья Италии перешли под власть Рима.
В 272 г. до н. э. во время войны с Тарентом в плен к римлянам попал грек Андроник. Как все военнопленные, он был продан в рабство; его купил римлянин Ливий Салинатор и сделал учителем своих детей, а потом отпустил на свободу. Как вольноотпущенник он стал называться Ливием Андроником. Именно он впервые познакомил Рим с греческой литературой: перевел на латинский язык «Одиссею» Гомера. Хотя перевод был неточный и неуклюжий, но историческое значение его велико, ведь это первый перевод художественного произведения в истории Европы.
В 240 г. до н. э. Ливий Андроник организовал в Риме первые театральные представления: были сыграны переделанные им греческие трагедии и комедии. В III в. до н. э. в Риме появился еще один драматург — Гней Невий, который стал писать трагедии на римские сюжеты (они не сохранились, но известно, что £ числе их были «Воспитание Рема и Ромула» и «Кластидий» — о победе римлян над галлами в 222 г. до н. э.); он также переделывал греческие комедии, стремясь приспособить их к римским условиям. На протяжении III—II вв. до н. э. в Риме трагедии писали Энний и Пакувий, а комедии — Плавт, Цецилий Стаций и Теренций.
Однако римляне в своей массе долгое время оставались людьми грубых вкусов, и утонченность искусства греков их мало трогала. Известно, что Теренций в 60-х годах II в. до н. э. с трудом сыграл свою комедию «Свекровь», так как два раза публика в середине действия убегала со спектакля: неодолимыми соперниками комедии сначала оказались кулачные бойцы и канатоходцы, а потом — гладиаторы. Так что в Риме долго не ощущалось особой потребности в постоянном театральном здании; к тому же часть римской аристократии (особенно консервативное семейство Катонов) считала, гито театр пагубно влияет на молодежь. Во II в. до н. э. в Риме начали строить театр из камня, но работу прекратили, ибо ретрограды решили, что дело это ненужное и даже вредное.
Первый каменный театр в Риме появился только в середине I в. до н. э., когда культурный уровень его жителей значительно поднялся, а аристократы-консерваторы утратили былую мощь. Театр был построен на Марсовом поле на средства знаменитого полководца и крупного государственного деятеля Гнея Помпея и назывался его именем. В отличие от греческого театра, где места - для зрителей располагались на естественном склоне холма, театр Помпея целиком помещался на искусственных субструкциях; он вмещал 17 000 зрителей. Этот театр не сохранился, известно только место, где он находился (недалеко от храмов на Ларго Арджентина).
Помимо вышеперечисленных сооружений в республиканском Риме имелись погребальные постройки: мавзолеи и колумбарии.
Античный Рим 33
Римские мавзолеи чрезвычайно разнообразны по архитектурным формам. Хорошо сохранилось три мавзолея I в. до н. э. Один из них построен у Аппиевой дороги и представляет собой поставленную на квадратное основание толстую круглую приземистую башню, в верхней части которой сохранилась надпись: «Цецилии Метелле, дочери Квинта Кретика, жене Красса»28. Неизвестно, женой какого Красса была эта знатная женщина. Возможно, что верхняя часть здания завершалась конусообразным шатром, который сломали в средние века, когда мавзолей вошел в состав замка Каэтани и стал использоваться как крепостная башня; от средневековья сохранился венец зубцов в виде ласточкиных хвостов.
Другой мавзолей находится около Порта Маджоре на скрещении Пренестинской и Лабиканской дорог. Он представляет собой тяжелое сооружение неправильной четырехгранной формы очень своеобразной архитектуры: плоскость каждой его стены зрительно делится поперек на две неравные части, верхняя (большая) часть стен прорезана рядами крупных круглых отверстий (типа современных иллюминаторов), над которыми находятся фриз и карниз, а под ними — надпись, сделанная четкими буквами: «Это — гробница Марка Вергилия Эврисака, пекаря-поставщика». Нижняя часть стен состоит из чередующихся приземистых квадратных столбов и цилиндров. В одной из стен имеется ниша, где помещались горельефные портретные изображения богатого булочника и его жены (сейчас они сняты и стоят- отдельно); под нишей надпись: «Была у меня жена Атисия, женщина достойнейшая жила, останки тела которой, все, что осталось, находятся в этой хлебной корзине». Стиль надписи явно говорит о том, что сочинил ее сам Эврисак. Объясняет эта надпись и странную архитектуру мавзолея — это, оказывается, хлебная корзина. Существует такое толкование архитектурных форм этого мавзолея: цилиндры в нижней части стен изображают чаны для замешивания теста, круглые обрамленные отверстия в верхней части стен — края сосудов для зерна или жерла печей; крыша имела плоскую пирамидальную форму, а наверху помещалось ажурное изображение корзины. На скульптурном барельефе, который расположен под карнизом, представлен весь процесс приготовления хлеба. В мавзолее погребен также пж 'ятель хозяина, о чем свидетельствует надпись: «Огульний, друг, пекарь, специалист по тончайшей пшеничной муке»29.
Третий из сохранившихся мавзолеев представляет собой пирамиду высотой в 36,4 м, грани которой были облицованы мрамором. Он принадлежал Гаю Цестию, о чем свидетельствует надпись: «Гай Цестий Эпулон, сын Луция, из Поблилиевой трибы, претор, народный трибун, септемвир эпулонов30. Строительство (мавзолея) закончено по завещанию за 330 дней под наблюдением наследника Луция Понтия Мелы, сына Публия, из Клавдиевой
28 Ф е д о р о в а Е. В. Латинская эпиграфика, с. 51, 88.
29 Там же, с. 209—212.
30 Претор — должностное лицо с высшей судебной властью по гражданским делам. Народные трибуны осуществляли надзор за деятельностью сената и должностных лиц в интересах плебеев. Септемвир эпулонов — член коллегии семи жрецов, ведавших устройством религиозных трапез.
3 Знаменитые города Италии
34 Античный Рим
трибы, и вольноотпущенника Пота»31. Пирамида встроена в городскую стену у ворот Сан Себастьяно.
Город Рим, несмотря на то что был столицей могущественного государства, долгое время сохранял непрезентабельный вид; его улицы впервые вымостили камнем только в 174 г. до н. э.
В позднереспубликанское и в императорское время Рим был многонаселенным и очень оживленным городом, ворота которого были распахнуты для всякого, кто только хотел и имел возможность до него добраться. Ничего похожего на прописку не существовало, и власти никогда не принимали никаких серьезных мер к ограничению численности населения Вечного города. По его площадям и улицам ежедневно разгуливало больше иноземцев, чем римлян. Об этом своеобразии столицы хорошо говорит в одном из своих писем Сенека, крупный государственный деятель и философ I в. н. э.: «Взгляни на многочисленное население, которое едва помещается в зданиях этого громадного города; большая часть этой толпы не имеет отечества, а собрались эти люди сюда из разных мест и вообще со всего света. Одних сюда привело честолюбие, других — государственные дела, третьих — возложенное на них посольство, четвертых — роскошь, которая ищет для себя удобного места, изобилующего пороками, пятых — страсть к образованию, шестых — зрелища, седьмых — дружба, восьмых — предприимчивость, которой нужно широкое поле деятельности; одни принесли сюда свою продажную красоту, другие — продажное красноречие. Все люди стекаются в этот город, где хорошо оплачиваются и добродетели и пороки» 32.
Какова была численность жителей Рима, точно неизвестно, однако принято считать, что во II в. н. э. население уже превысило миллион человек.
В III в. н. э. имел место такой курьезный факт: Гелиогабал, самый скверный из всех императоров, изощряясь в чудачествах, повелел своим рабам собрать паутину со всего Рима, обещав заплатить за это. Паутины собрали десять тысяч фунтов33 34. Удовлетворенный император сказал, что по этому количеству паутины можно судить о величине Рима .
Жители Вечного города в своей массе были людьми энергичными, нравственными, с чувством собственного достоинства и не без юмора; эти их качества сохранили эпитафии:
«Юкунд, носильщик, (раб) Тавра. Пока жил, был мужем и умел защитить себя и других. Пока жил, достойно жил. Ставят (памятник) Каллиста и Филолог»35.
«Прокопа, (рабыня): я поднимаю руки против бога, который убил меня, безвинную, которая прожила 20 лет. Поставил (памятник) (раб) Прокл»36.
«Прожил 52 года. Богам Манам37 Тиберия Клавдия Секунда, (императорского вольноотпущенника). Здесь у него все с собой.
31 Федорова Е. В. Латинские надписи, с. 187, № 145.
32 Сенека. Утешительное письмо к Гельвии. 6, 2.
33 Римский фунт равен 327,45 г.
34 Авторы жизнеописаний Августов. Элий Лампридий. Антонин Гелиогабал, 26. — Вестник древней истории, 1958, № 2.
35 Ф е д о р о в а Е. В. Латинская эпиграфика, с. 198.
36 Ф е д о р о в а Е. В. Латинские надписи, с. 247, № -326.
37 Маны — божества-покровители душ умерших.
Античный Рим 35
Бани, вино и любовь разрушают вконец наше тело, Но и жизнь создают бани, вино и любовь.
Меропа, императора (рабыня), сделала гробницу своему дорогому сожителю, себе, своим близким и их потомкам»38.
«При жизни (соорудил себе надгробие) Гай Гаргилий Гемон, сын Прокула, (внук) Филагра Агриппиана, вольноотпущенника божественного Августа, педагог, тоже вольноотпущенник, благочестивый и добродетельный. Я прожил без тяжбы, без ссоры, без спора, без долгов так долго, как мог; друзьям я был верен; имуществом беден, душою — богат в высшей степени. Да пребудет в добром здравии тот, кто прочел эту мою надпись»39.
«Богам Манам Марка Канулейя Зосима; прожил 28 лет; соорудил (надгробие) патрон достойно заслужившему вольноотпущеннику. Он за всю свою жизнь никому не сказал дурного слова, без воли патрона не сделал ничего, всегда у него находилось большое количество золота и серебра, из которого он никогда ничего не взял себе. Он превзошел всех в искусстве... чеканки»40.
«Богам Манам. В этой могиле лежит бездыханное тело человека, душа которого находится среди богов, ибо это он заслужил. Луций Стаций Онесим, много лет торговавший на Аппиевой дороге, человек самый верный из всех, слава о котором сохранится навечно; ой прожил незапятнанный не более и не менее, чем 68 лет. Стация Кресцентина, жена, мужу достойнейшему и прекрасному, с которым прожила в добром согласии без какого бы то ни было душевного раздражения, достойно заслужившему поставила памятник»41.
«Богам Манам. Тот, имя которого определяется начальными буквами стихов, сделал гробницу сам при жизни себе и всем своим, вольноотпущенникам и вольноотпущенницам и их потомкам.
Лишних забот уже нет, а кто я, узнаешь, читатель. Некогда шкурами я торговал в столице священной, Этот козий товар поставляя простому народу. Редкую честность мою хвалили всегда и повсюду. Участь блаженна моя: я строил из мрамора, жил я Счастливо, фиску всегда платил я арендную плату И в договорах правдив был со всеми, старался Уравновешенным быть с людьми, в нужде помогал им. С должным почтеньем ко всем относился, с друзьями был ласков; Мало того, я почет себе приобрел еще больший, Имя прославив свое: убежище сам я устроил Телу по смерти. Но я не себя одного обеспечил: Храмина эта дана и наследникам. Всякий, лежащий Рядом со мною, найдет себе все. Я прославлюсь Этим примером своей образцовой жизни до смерти: Сам я был полон забот, но и многим покой обеспечил.
38 Петровский Ф. А. Латинские эпиграфические стихотворения. М., 1962, № 114.
39 Ф е д о р о в а Е. В. Латинские надписи, с. 246, № 320.
40 Там же, с. 238, № 279.
41 Там же, с. 236, № 276.
з*
36 Античный Рим
Луций Нерусий Митра (по-латыни по начальным буквам строк Л. Нэрусиус Митхрэс)»4 .
Рим строился стихийно, без каких-либо намеков на разумную планировку: особняки знати расположились на холмах, площади возникли на месте просторных низин, а улицы оказались извилистыми в зависимости от рельефа местности. Ширина улиц была невелика: от трех до семи метров. Днем улицы настолько заполнялись людьми, что никакой транспорт не в состоянии был проехать; Юлий Цезарь официально запретил в Риме езду на лошадях с восхода солнца и до заката. Никаких видов общественного транспорта в Вечном городе не существовало, и по нему можно было только ходить пешком; знатных и состоятельных людей их рабы носили на носилках.
По причине отсутствия городского транспорта Рим не мог беспредельно расти вширь, и ему пришлось расти вверх. В конце III в. до н. э. появились первые многоквартирные дома в несколько этажей, которые стали называть инсулами, т. е. «островами». В дальнейшем их становилось все больше и больше, так что в I в. до н. э. Цицерон мог с полным основанием сказать: «Рим поднялся кверху и повис в воздухе»42 43.
С I в. до н. э. инсулы имели бетонные стены с кирпичной облицовкой, которую не штукатурили, так как эти дома имели чисто практическое назначение и об их красоте заботились очень мало. Толщина стен составляла около 60 см (2 римских фута). Потолки высотою более 3 м имели сводчатую форму: иногда потолки верхних этажей были плоские деревянные. Первый этаж, как правило, отводился под таберны (лавки), над которыми находились антресоли, где могли жить хозяева лавок; квартиры располагались выше. Инсулы имели различное количество этажей: от трех до шести. Если учесть узость римских улиц, то станет очевидно, что многоэтажные инсулы превращали улицы в тесные темные коридоры. Поэтому власти заботились об ограничении высоты зданий. Император Октавиан Август запретил строить инсулы выше 70 футов (20,69 м), в начале II в. император Траян установил предельную высоту домов в 60 футов (17,74 м).
Сколько было домов в Риме? Есть данные для первой трети IV в. н. э.: 1790 особняков и 46 602 инсулы. Однако если учесть площадь, занимаемую каждой инсулой (от 100 до 400 кв. м), то окажется, что в Риме не хватит территории для такого количества домов. Поэтому предполагают, что в число 46 602 входят не целые дома, а их части (т. е. секции с отдельными входами, ибо инсулы, как и наши современные дома, имели по нескольку лестниц с отдельными парадными)44.
До нашего времени на территории Рима ни одна инсула целиком не сохранилась; раскопаны лишь незначительные остатки их (например, в 1935 г. на улице Джулио Романо у подножия Капитолия).
Инсулы относительно хорошо сохранились в Остии, которая играла роль порта Рима. Остийские инсулы не были стандартными; они имели разное 42 Петровский Ф. А. Ук. соч., № 54.
43 Ц и ц е р о н. Об аграрных законах. II, 35, 96.
44 Сергеенко М. Е. Жизнь древнего Рима. Очерки быта. М. — Л., 1964, с. 70, 304.
Античный Рим 37
количество этажей и неодинаковую планировку квартир с различным количеством комнат с кухнями и без них. Были квартиры из пяти комнат площадью в 200 кв. м, из шести комнат с кухней площадью в 170 кв. м, из четырех комнат—160 кв. м, из трех комнат с кухней—100 кв. м. Некоторые квартиры занимали два этажа и могли быть превращены в две маленькие квартиры площадью по 60 кв. м. В Остии имелись дома с богатыми квартирами на первом этаже, состоявшими из двенадцати комнат, стены которых были расписаны фресками, а полы отделаны мозаикой.
Коммунальных квартир в принципе не существовало, но бедняки нередко сообща снимали одну квартиру, и получалось некое подобие коммунальной, в которой, однако, соседи были людьми знакомыми, а не случайными.
Жизнь в инсулах не отличалась большим комфортом, ибо не во всех квартирах имелись кухни, не было водопровода и санузлов, отсутствовало отопление, а окна, как правило, закрывались деревянными ставнями с прорезями для света (очень редко в окна вставлялась слюда, а оконное стекло, появившееся на рубеже I в. до н. э. и I в. н. э., считалось большой роскошью). Закон обязывал каждого жителя инсулы держать в своей квартире запас воды на случай пожара.
Ввиду большой скученности и тесноты улиц Рим в пожарном отношении был очень неблагополучным городом и горел неоднократно, хотя его постоянно охраняла специальная противопожарная служба. Во времена республики для этой цели назначались три человека, в распоряжении которых находился отряд государственных рабов. Октавиан Август произвел серьезную реорганизацию, что значительно повысило эффективность противопожарной службы: он создал целый корпус пожарных из 7000 вольноотпущенников. Рим делился на 14 районов, и каждые два района обслуживала одна тысяча пожарных. Если загоревшийся дом невозможно было потушить, то его разрушали, чтобы огонь не перекинулся на соседние здания. Но так как дома стояли близко друг к другу, то огонь быстро распространялся, и не один раз значительная часть города выгорала45.
«Постоянный бич Рима — пожары и осадка зданий, вызываемые их громоздкостью и скученностью»46.
Эти бедствия были столь частым явлением, что о них неоднократно встречаются упоминания в античной литературе:
Тот, кто в Пренесте холодной живет, в лежащих средь горных,
Лесом покрытых кряжей Вольсиниях, в Габиях сельских, Там, где высокого Тибура склон, — никогда не боится, Как бы не рухнул дом, а мы населяем столицу Все среди тонких подпор, которыми держит обвалы Домоправитель: прикрыв зияние трещин давнишних, Нам предлагают спокойно спать в нависших руинах. Жить-то надо бы там, где нет ни пожаров, ни страхов. Укалегон уже просит воды и выносит пожитки, Вот задымился и третий этаж, а ты и не знаешь: Если с самых низов поднялась тревога у лестниц, После всех погорит живущий под самою крышей,
45 Сергеенко М. Е. Простые люди древней Италии. Л., 1964, с. 51 слл.
46 Плутарх. Красс. 2.
38 Античный Рим
Где черепицы одни, где мирно несутся голубки...
Все мы вздыхаем о римской беде, проклинаем пожары47.
Большинство инсул строилось наспех и плохо, так как это были доходные дома, владельцы которых заботились лишь о барышах, ибо квартирная плата в Риме ввиду его перенаселенности была очень высокой («Здесь дорога и квартира, хотя бы дрянная»48).
Превосходно пишет об этом М. Е. Сергеенко:
«Дороговизна римских квартир объясняется, конечно, большим спросом, но значительную роль играла здесь и спекуляция. И тут перед нами встает фигура домохозяина. Это человек богатый и любящий богатство, но не просто стяжатель и сребролюбец: это делец и предприниматель с широким размахом. Трезвая расчетливость делового человека, который умно учитывает требования сегодняшнего дня и умело их использует, сочетается в нем с любовью к риску, к опасности, с азартностью игрока, ставящего на карту все в надежде на выигрыш. Он очень озабочен тем, чтобы поскорее вернуть деньги, вложенные в постройку, и вернуть их, конечно, с прибылью; ему нужно, чтобы его инсула вырастала как можно скорее, и его больше беспокоят цены на материал, чем его качество. Домохозяину в Риме грозили опасности весьма реальные: случались землетрясения, Тибр разливался и заливал низины, пожары были явлением обыденным. Ожидать, пока съемщики въедут, пока они внесут квартирную плату (она уплачивалась по полугодиям), — это было слишком долго. Хозяин сдает новый дом целиком одному человеку, который уже от себя будет сдавать отдельные квартиры (это занятие имело официальное обозначение: cenaculariam ехегсеге), а сам, разгоряченный полученной прибылью, увлекаемый перспективой приливающего богатства, кидается в новые строительные спекуляции. Он одержим бесом лихой предприимчивости: сносит построенный дом, распродает строительные материалы с несомненной для себя выгодой; поймав слухи о вчерашнем пожаре, отправляется к хозяину-погорельцу и, если тот пал духом и зарекается строить в Риме, по сходной цене покупает у него участок (по словам Плутарха, Красс таким образом прибрал к рукам около половины земельной площади в Риме). Он строит, перепродает, покупает, предпринимает капитальный ремонт под предлогом, что дом грозит обвалом; делит его на две половины глухой стеной — мысль о жильцах и об их удобствах его не только не беспокоит, а просто не приходит ему в голову: для него это не люди, а источник дохода. Он и не видит их; к дому у него приставлен доверенный раб — insularius, он следит и за жильцами, и за главным арендатором, блюдет хозяйские интересы и докладывает хозяину о всех неполадках и непорядках в доме. Это он уговаривает у Ювенала жильцов дома, который еле держится на тонких подпорках, не волноваться и спокойно спать.
Главный арендатор — это человек иного склада и характера. Этот не пойдет на риск и боится его: он ищет наживы верной, идет теми дорожками, 47 Ювенал. Сатиры. III, 190—202, 214; пер. Д. Недовича и Ф. Петровского.
48 Ювенал. Сатиры. III, 166.
Античный Рим 39
где над ним не висит никаких серьезных неприятностей. Дигесты49 приводят в качестве примера, т. е. как нечто обычное, арендатора, который снял дом за 30 000 сестерциев и, сдав все квартиры по отдельности, собрал со всех 40 000 (Dig. XIX, 2, 30), иными словами, нажил на этом деле 33% — кусок жирный! Получен он был, конечно, не без хлопот и беспокойства: приходилось крепко следить, чтоб жилец не сбежал, не заплатив за квартиру, — нужен был глаз да глаз; приходилось терпеливо выслушивать жалобы этих самых жильцов, лившиеся потоками по самым разнообразным поводам; неприятности, конечно, были, но и доход был хороший и верный. Хуже бывало, если хозяин, которому не было угомона, решал ломать дом, чтобы выстроить более доходный. И тут, однако, арендатор не оставался в убытке: по закону хозяин обязан был вернуть ему внесенную им аренду и добавить к ней деньги, которые арендатор рассчитывал получить за квартиры и которых лишился с выездом жильцов. По этому последнему пункту, вероятно, не все проходило гладко, но большого ущерба, надо думать, «оптовик» не терпел...
Элементом, который действительно страдал от всей этой деловой и часто совершенно бессовестной возни, были жильцы. Хозяину приходило в голову занять дом для себя и для собственных нужд — жильцы обязаны выселиться; дом продан — новый владелец имеет право выселить жильцов. Пусть они будут при этом как-то вознаграждены денежно, но это не избавит их от беготни по Риму в поисках нового жилья, хлопотливых и трудных дополнительных расходов, усталости.
Вещи жильца, въехавшего в квартиру, «ввезенное и внесенное», считаются отданными хозяину в залог, обеспечивающий аккуратное внесение квартирной платы. В случае неуплаты хозяин имеет право забрать те из них, которые стоят в квартире постоянно, а не оказались там случайно или временно. Но вот квартирант добросовестно расплатился, срок его договора истек, а хозяин захватил его имущество и его не выпускает. Основной арендатор никак не может рассчитаться с хозяином — в ответе быть жильцам: владелец дома накладывает руку на их собственность, правильно рассчитывая, что главный съемщик поторопится расплатиться с ним, хозяином, потому что, пока эта расплата не будет произведена, жильцы не внесут ему ни сестерция. Хозяин мог «блокировать» жильца: если в его квартиру вела отдельная лестница (в мастерских с антресолями это было неизменно), деревянные ступеньки ее вынимались, и жилец оказывался отрезанным от внешнего мира... «Блокада» снималась, когда несчастный жилец всякими правдами и неправдами раздобывал деньги в уплату своего квартирного долга.
Мы видели, какой лишней тяготой ложится на человека не очень обеспеченного то обстоятельство, что он снимает квартиру не прямо от домохозяина, а через арендатора, снявшего дом целиком. Арендатор зарабатывает на своем съемщике; съемщик решает потесниться и, сдавая отдельные комнаты от себя, зарабатывает на своих жильцах: получается какая-то цепь спекуляции, особенно тесно сжимавшей наиболее бедных и бессильных»50.
49 Дигесты — сборник извлечений из трудов крупных римских юристов, входящий в Corpus iuris civilis Iustiniani (свод римского права, составленный в VI в. по повелению восточноримского императора Юстиниана).
50 Сергеенко М. Е. Жизнь древнего Рима, с. 87—88.
40 Античным Рим
Хотя в инсулах водопровода не было, однако Рим в целом от недостатка воды не страдал. Проперций упоминает о «легком журчании струй, наполняющих звоном весь город» (II, 32, 15). За период от IV в. до н. э. до III в. н. э. построили 11 водопроводов; вода их поступала в многочисленные фонтаны. (Это слово происходит от латинского fons, fontis — источник). Фонтаны в Риме существовали не для красоты, они имитировали источники, и вода в них не била кверху, а стекала вниз; жители города брали воду из фонтанов. По водопроводам шла вода из разных источников, поэтому она была разного качества, начиная от очень вкусной и вплоть до воды, почти непригодной для питья. Римляне хорошо разбирались в своих водопроводах и знали, в каком фонтане какая вода. В I в. н. э. Рим был обеспечен водой гораздо лучше, чем Петербург в начале XX в.: в Риме ежедневно на одного человека приходилось от 600 до 900 литров воды, а в Петербурге — только 200 литров51.
К началу IV в. в Риме действовало около 800 фонтанов и работало более 100 общественных бань52.
В перенаселенном Риме спокойно спать можно было только в особняках на холмах, а в инсулы, расположенные на узких улицах в низинах, легко проникал малейший шум извне. Античные поэты неоднократно сетуют на утомительность столичной жизни для бедного человека:
Зачем, ты хочешь знать, в сухой Номент53 часто На дачу я спешу под скромный кров Ларов? Да ни подумать, Спаре, ни отдохнуть места Для бедных в Риме нет: кричит всегда утром Учитель школьный там, а ввечеру — пекарь; Там день-деньской все молотком стучит медник; Меняло с кучей здесь Нероновых денег О грязный стол гремит монетой со скуки, А там еще ковач испанского злата Блестящим молотком стертый бьет камень... Тебе же, Спаре, совсем и невдомек это, Когда ты нежишься в Петильевом царстве И на вершины гор глядит твой дом сверху, Когда деревня — в Риме, винодел — римский, Когда с Фалерном54 55 винограда сбор спорит, А по усадьбе ты на лошадях ездишь, Где сон глубок, а голоса и свет солнца Покой нарушить могут, лишь когда хочешь. А нас толпы прохожих смех всегда будит, И в изголовье Рим стоит. И вот с горя В изнеможенье я на дачу спать езжу®5.
Днем на узких и кривых римских улицах была такая толкотня и сутолока, что пешеходу приходилось нелегко, и только богач, которого несли в носилках, мог блаженствовать:
51 Там же, с. 58.
52 М а г i a n i V. L’arte in Roma. Genova, 1953, p. 150.
53 Номент — небольшой городок в окрестностях Рима (совр. Ментана).
54 Фалерн — местность юго-восточнее Рима, славившаяся замечательным вином.
55 Марциал. Эпиграммы. XII, 57, 1 —10, 18—28; пер. Ф. А. Петровского.
Античный Рим 41
Если богач спешит по делам, над толпы головами, Всех раздвинув, его понесут на просторной либурне56. Там ему можно читать, писать или спать по дороге, — Ежели окна закрыть, то лектика57 и дрему наводит; Все же поспеет он в срок; а нам, спешащим, мешает Люд впереди, и мнет нам бока огромной толпою Сзади идущий народ: этот локтем толкнет, этот палкой Крепкой, иной по башке заденет бревном иль бочонком; Ноги у нас все в грязи, наступают большие подошвы С разных сторон, и вонзается в пальцы военная шпора58.
С заходом солнца Рим погружался в темноту, и запоздавший прохожий должен был освещать себе путь светильником; уличное освещение факелами и свечами появилось только в начале III в. н. э.
Ночной Рим становился страшным городом:
Много других по ночам опасностей разнообразных: Высятся крыши домов, и, сорвавшись с них, черепица Голову всю разобьет! Постоянно из окон открытых Вазы осколки летят и, всей тяжестью брякнувшись оземь, Всю мостовую сорят. Всегда оставляй завещанье, Идя на пир, коль ты не ленив и случайность предвидишь: Ночью столько смертей грозит прохожему, сколько Ты по дороге своей встречаешь отворенных окон; Вот и молись потому, вознося плачевную просьбу, Чтоб лишь помоями ты был облит из широкого таза... Впрочем, опасно не это одно: встречаются люди, Грабить готовые в час, когда заперты двери и тихо В лавках, закрытых на цепь и замкнутых крепким засовом. Вдруг иной раз бандит поножовщину в Риме устроит59.
По ночному Риму рыскали не только профессионалы уголовного мира; случалось, что на прохожих нападала веселящаяся знатная молодежь. Тацит пишет о подобных «забавах» молодого императора Нерона: «В консульство Квинта Волузия и Публия Сципиона (в 56 г. н. э.) на границах Римского государства царили мир и покой, а в самом Риме — отвратительная разнузданность, ибо одетый, чтобы .не быть узнанным, в рабское рубище Нерон слонялся по улицам города, публичным домам и всяким притонам, а его спутники воровали выставленные на продажу товары и наносили раны случайным прохожим, до того неосведомленным, кто перед ними, что и самому Нерону порою перепадали в потасовках удары и на его лице виднелись оставленные ими следы. В дальнейшем, когда стало известно, что бесчинствует не кто иной, как сам Нерон, причем насилия над именитыми мужчинами и женщинами все учащались, и некоторые, поскольку был явлен пример своеволия, под видом Нерона принялись во главе собственных шаек безнаказанно творить то же самое, Рим в ночные часы уподобился городу, который захвачен врагом. Принадлежавший к сенаторскому сословию, но еще не 56 Либурна — небольшое военное судно; здесь с либурной сравниваются носилки, с силой плывущие в море толпы.
57 Лектика — носилки.
58 Ювенал. Сатиры. III, 239—248.
59 Там же, 268—277, 302—305.
42 Античный Рим
занимавший государственных должностей Юлий Монтан как-то в ночном мраке наткнулся на императора и с силой оттолкнул его, когда тот попытался на него броситься, но, узнав Нерона, стал молить о прощении, что было воспринято как скрытый укор, и Монтана заставили лишить себя жизни. Впредь Нерон, однако, стал осторожнее и окружил себя воинами и большим числом гладиаторов, которые оставались в стороне от завязавшейся драки, пока она не отличалась особой ожесточенностью, но, если подвергшиеся нападению начинали одолевать, брались за оружие»60.
К счастью для римлян, император-разбойник был явлением уникальным, а золотая молодежь не часто отваживалась бесчинствовать самостоятельно.
Со второй половины I в. до н. э. Рим стал быстро застраиваться великолепными зданиями. Особенно много строили императоры от своего имени и на свои средства, ибо были уверены, что мощная архитектура способствует упрочению их власти в настоящем и славы в будущем.
Юлий Цезарь недолго был властителем Рима, однако успел развернуть широкое строительство. По его желанию на Форуме начали сооружать базилику и курию (место заседания сената), а на Марсовом поле — каменный театр. Так как Форум стал уже тесен, то Цезарь повелел создать у отрогов Квиринальского холма за Комицием новую площадь, которая получила его имя. На форуме Юлия Цезаря построили храм Венеры Прародительницы, что имело определенный политический смысл. Дело в том, что Гай Юлий Цезарь принадлежал к роду Юлиев, который переселился в Рим из Альбы Лонги и считал своим родоначальником Аскания Юла, сына Энея. Эней же, согласно преданию, был сыном троянца Анхиза и богини Венеры, дочери верховного бога Юпитера. Юлий Цезарь и раньше напоминал римлянам о своей великолепной родословной, обосновывая этим в какой-то мере свои права на высшую власть, которую он в конце концов захватил, поправ все законы государства и тем самым положив конец республиканской форме правления. Еще в молодости он произнес на похоронах своей жены Корнелии и тетки Юлии такие слова: «Род моей тетки Юлии восходит по матери к царям, по отцу же — к бессмертным богам: ибо от царя Анка Марция происходят Марции Рексы (цари), имя которых носила ее мать, а от богини Венеры — род Юлиев, к которому принадлежит наша семья. Вот почему наш род облечен неприкосновенностью, как цари, которые могуществом превыше всех людей, и благоговением, как боги, которым подвластны и сами цари»61. От храма Венеры Прародительницы сохранились три мраморные колонны коринфского ордера62.
Постройки, начатые Цезарем, были завершены его наследником Октавианом Августом, но некоторые из них сохранили его имя: базилика Юлия и курия Юлия. От базилики Юлия уцелели мраморные фрагменты ступеней и колонн, а также небольшая часть кирпичной аркады (оставшаяся от 60 Тацит. Анналы. XIII, 25; пер. А. С. Бобовича под ред. Я. М. Боровского.
61 Светоний. Божественный Юлий. 6; пер. М. Л. Гаспарова.
62 Римляне усвоили греческую ордерную архитектуру, но из трех греческих ордеров (дорический, ионический, коринфский) предпочитали коринфский как самый нарядный и эффектный, что соответствовало духу императорского Рима.
Античный Рим 43
реставрации при Диоклетиане в 284—305 гг.). Курия Юлия, перестроенная в III в. н. э., в средние века использовалась как церковь и была реставрирована в первой половине XX в.
Юлий Цезарь был убит 15 марта 44 г. до н. э. Его погребальный костер пылал посреди Форума, а много лет спустя Октавиан Август приказал на этом месте построить храм божественного Юлия, ибо Цезарь был причислен к богам; от этого храма сохранился только цоколь.
Октавиан завершил также начатое Цезарем строительство театра и дал ему имя своего племянника Марцелла. Театр вмещал около 14 000 зрителей и по своим размерам уступал только театру Помпея. В театре Марцелла места для зрителей располагались на мощных арочных субструкциях, часть которых сохранилась до нашего времени.
Август увековечил свое имя сооружением нового форума рядом с форумом Цезаря. Композиционным центром этой площади стал беломраморный храм Марса Мстителя (в знак отмщения за убийство Цезаря). Частично уцелели широкая лестница этого храма, боковые стены и колонны высотою около 18 м. На форуме Августа стояли статуи великих римлян, начиная с Ромула.
Только со времени Августа Рим начал превращаться в благоустроенный и красивый город. Это обстоятельство особо отмечено историком Светонием:
«Вид столицы еще не соответствовал величию державы, Рим еще страдал от наводнений и пожаров. Он так отстроил город, что по праву гордился тем, что принял Рим кирпичным, а оставляет мраморным; и он сделал все, что может предвидеть человеческий разум, для безопасности города на будущие времена.
Общественных зданий он выстроил очень много; из них важнейшие — форум с храмом Марса Мстителя, святилище Аполлона на Палатине, храм Юпитера Громовержца на Капитолии. Форум он начал строить, видя, что для толп народа и множества судебных дел уже недостаточно двух площадей и нужна третья; поэтому же он поспешил открыть этот форум, не дожидаясь окончания Марсова храма, и отвел его для уголовных судов и для жеребьевки судей. О храме Марса он дал обет во время филиппийской войны, в которой он мстил за отца; и он постановил, чтобы здесь принимал сенат решения о войнах и триумфах, отсюда отправлялись в провинции военачальники, сюда приносили украшения триумфов полководцы, возвращаясь с победой. Святилище Аполлона он воздвиг в той части Палатина, которую, по словам гадателей, избрал себе бог ударом молнии, и к храму пристроил портики с латинской и греческой библиотекой; здесь на склоне лет он часто созывал сенат и просматривал списки судей. Юпитеру Громовержцу он посвятил храм в память избавления от опасности, когда во время кантабрийской войны при ночном переходе молния ударила прямо перед его носилками и убила раба, который шел с факелом. Некоторые здания он построил от чужого имени, от лица своих внуков, жены и сестры — например, портик и базилику Гая и Луция, портики Ливии и Октавии, театр Марцелла. Да и другим видным гражданам он настойчиво советовал украшать город по мере возможностей каждого, воздвигая новые памятники или восстанавливая и улучшая старые. И много построек было тогда воздвигнуто многими гражданами: Марцием Филиппом — храм Геркулеса Мусагета, Луцием Корнифицием — храм Дианы,
44 Античный Рим
Азинием Поллионом — атрий Свободы, Мунацием Планком — храм Сатурна, Корнелием Бальбом — театр, Статилием Тавром — амфитеатр, а Марком Агриппой — многие другие превосходные постройки.
Весь город он разделил на районы и кварталы, постановив, чтобы районами ведали по жребию должностные лица каждого года, а кварталами — старосты, избираемые из местных жителей. Для охраны от пожаров он расставил посты и ввел ночную стражу, для предотвращения наводнений расширил и очистил русло Тибра, за много лет занесенное мусором и суженное обвалами построек. Чтобы подъезды к городу стали удобнее со всех сторон, он взялся укрепить Фламиниеву дорогу до самого Аримина, а остальные дороги распределил между триумфаторами, чтобы те вымостили их на деньги от военной добычи.
Священные постройки, рухнувшие от ветхости или уничтоженные пожарами, он восстановил и наравне с остальными украсил богатыми приношениями. Так, за один раз он принес в дар храму Юпитера Капитолийского шестнадцать тысяч фунтов золота и на пятьдесят миллионов сестерциев жемчуга и драгоценных камней»63.
Такова была строительная деятельность основателя Римской империи. Многие из последующих императоров старались подражать этому примеру.
Еще при жизни Август позаботился о сооружении мавзолея для себя и своих близких. Его построили в 28—23 гг. до н. э. на Марсовом поле в виде мощного круглого приземистого здания, верхняя часть которого, возможно, представляла собой подобие кургана со статуей могучего императора наверху. От мавзолея сохранились только руины, по которым трудно судить о его первоначальном облике; его высота достигала 44 м, а диаметр — 89 м.
Ко времени Августа относятся три изящные беломраморные коринфские колонны с частью антаблемента, которые сейчас служат украшением Римского Форума, превратившегося в руины.
Эти три колонны всегда возвышались на Форуме, но было время, когда забыли, остатком какого здания они являются, ибо жители Вечного города в средние века погрузились в бездну невежества и почти полностью утратили память о своем великом прошлом. После долгого тысячелетия дикого римского средневековья людям нового времени надо было приложить поистине титанические усилия, чтобы восстановить память об античном Риме по тем обломкам, на какие он рассыпался. Даже в первой половине XIX в. еще многие археологические памятники были определены неверно, в том числе и эти три колонны.
Несовершенное состояние науки о римских древностях следует учитывать при чтении книги Ф. Стендаля «Прогулки по Риму», написанной и опубликованной в 1829 г. Сам Стендаль чувствовал, что в историческом плане книга его не совсем надежна, и кое-где это даже мелькает в тексте, например:
«С высоты крепости св. Ангела вечером 28 и 29 июня, в праздники св. Петра и св. Павла, покровителей Рима, устраивают прекраснейший фейерверк, который я когда-либо видел. Сноп состоит из четырех с половиной тысяч ракет. Идея этой иллюминации принадлежит Микеланджело.
63 Светоний. Божественный Август. 28, 3—30; пер. М. Л. Гаспарова.
Античный Рим 45
Я остерегаюсь утверждать это. Приходишь в ужас, когда подумаешь, сколько нужно произвести исследований, чтобы установить правду относительно каких-нибудь самых незначительных подробностей»64.
О трех колоннах на Форуме Стендаль пишет с явным оттенком иронии:
«Г-н Нибби, один из самых рассудительных римских археологов, человек довольно еще молодой, в своих путеводителях и других работах уже четыре раза по-разному назвал три стоящие на Форуме колонны храма Юпитера Статора. В 1828 году он называет этот памятник Грекостазисом. Он утверждает, что это здание было воздвигнуто еще в эпоху царя Пирра для приема иностранных послов. Каждый раз, давая колоннам новое имя, этот ученый заявляет, что только безумец или идиот с первого же взгляда не признает правильность нового названия. Если вы выразите малейшее сомнение в том объяснении, которое сейчас здесь в моде, лица всех присутствующих изобразят гнев. Я узнал в этом то чувство, которое в южных странах зажигает костры инквизиции»65.
Непреходящая ценность книги Стендаля заключается в меткой характеристике нравов Италии того времени, а что касается трех колонн, то наука в конце концов установила, что они не имеют решительно никакого отношения ни к Грекостазису, ни к храму Юпитера Статора, а принадлежат храму богов-близнецов Кастора и Поллукса, которых в античности называли также Диоскурами.
Храм Диоскуров — один из древнейших римских храмов, заложенный в 484 г. до н. э. Его целиком перестроили по желанию Августа, подвергался он реконструкции и в последующие времена. Сохранившиеся три колонны характерны для вкусов императорского Рима. Этот храм имел высокое основание, служившее как бы трибуной для выступления ораторов. Фасад здания украшали мраморные статуи Кастора и Поллукса. В первой половине I в. н. э. храм Диоскуров постигла неожиданная участь. Император Калигула, молодой человек с повадками откровенного безумца, стал притязать на то, чтобы при жизни сделаться богом. Его биограф пишет: «Он распорядился привезти из Греции изображения богов, прославленные и почитанием и искусством, в их числе даже Зевса Олимпийского, — чтобы снять с них головы и заменить своими. Палатинский дворец он продолжил до самого Форума, а храм Кастора и Поллукса превратил в его вестибюль и часто стоял там между статуями близнецов, принимая божеские почести от посетителей; и некоторые величали его Юпитером Латинским» 66.
Императорские дворцы возникли в Риме не сразу, а постепенно.
Юлий Цезарь, будучи великим понтификом, т. е. главным жрецом Рима, жил в небольшом доме на Форуме, который назывался Регия и по давней традиции был жилищем главы римского государственного культа. По преданию, Регию построил в конце VIII в. до н. э. второй римский царь Нума Помпилий, который учредил коллегию жрецов-понтификов. Регия много раз перестраива64 Стендаль Ф. Прогулки по Риму. — Собр. соч. В 15-ти т.‘, т. 10. М., 1959, с. 300.
65 Там же, с. 345.
66 Светоний. Гай Калигула. 22, 2; пер. М. Л. Гаспарова.
46 Античный Рим
лась: до нашего времени сохранились основания стен мраморного здания, построенного в 36 г. до н. э. Гнеем Домицием Кальвином.
Октавиан Август, сделавшись полным хозяином Римского государства, учел печальный опыт своего отчима Юлия Цезаря, которого убили за то, что тот вел себя как откровенный монарх. Наследник великого Цезаря надел на себя личину притворства и позаботился о восстановлении республиканской внешности государства: официально власть снова стала принадлежать римскому народу. Однако Октавиан оказался самым богатым человеком в государстве (завоеванный Египет не стал провинцией римского народа, а сделался его частным владением), завел собственную казну (из которой иногда оказывал помощь государственной казне), командовал всеми римскими войсками, часть которых была его личными военными силами (в Риме 3 000, а в других городах Италии — 6 000 воинов); кроме того, он имел право в сенате первым высказывать свое мнение (т. е. был принцепсом сената) и, будучи народным трибуном, мог налагать вето на распоряжения любого должностного лица (поэтому период ранней империи называется принципатом; слово «император» сначала служило обозначением высшего почетного военного титула и не имело значения «монарх»).
В республиканском Риме официальной идеологии не существовало; каждый мог думать о делах земных и небесных, что хочет, и нес ответственность не за мысли, а за поступки, если они шли вразрез с законами. Принцепс Октавиан, покровительствуя поэтам, стал проявлять особую заботу о том, чтобы они в своих творениях проводили угодные ему идеи. Цензура еще не была изобретена, но осмотрительный властелин исподволь начал отучать своих сограждан от свободного полета мысли и не допускал публикации сочинений, авторы которых, думая иначе, чем он, позволяли себе критиковать высоких лиц. Почтение, которое все обязаны были проявлять по отношению к принцепсу, стало переходить в подобострастие (качество, незнакомое республиканскому Риму). Этот новый дух времени отчетливо проявился в том торжественном посвящении, которым начинает Витрувий свой труд об архитектуре: «В то время как твой божественный ум и воля, император Цезарь, заняты были завоеванием мира, а граждане гордились твоей непобедимой доблестью, торжеством и победою над всеми простертыми ниц врагами, все покоренные племена следовали твоему мановению и римский народ вместе с сенатом, освобожденный от тревог, руководился твоими великими замыслами и решениями, я не осмеливался, пока ты был занят столь важными делами, издавать своего старательно обдуманного сочинения об архитектуре, опасаясь оскорбить тебя своим несвоевременным к тебе обращением. Однако когда я убедился, что ты озабочен не только общим благополучием и установлением государственного порядка, но и постройкой целесообразных общественных зданий, дабы благодаря тебе не только расширились пределы государства присоединением к нему новых областей, но чтобы величие империи приумножилось и возведением великолепных общественных зданий, я не счел возможным пренебречь изданием для тебя своего сочинения от этом предмете, тем более, что я был уже известен с этой стороны твоему родителю, доблести которого был ревностным почитателем. Когда же совет небожителей водворил его в обители бессмертия и родительскую власть передал в твои руки, то
Античный Рим 47
рвение мое, оставаясь верным его памяти, обратилось в преданность тебе»67. При преемнике Октавиана Тиберии подобострастие переросло в столь откровенное пресмыкательство, что он, покидая заседание сената, обычно восклицал: «О люди, созданные для рабства!»68
Стремясь завуалировать монархический характер своей власти, Октавиан лицемерно выставлял напоказ свою скромность. Украшая Рим роскошными зданиями, он не построил для себя дворец, что особо отмечено его биографом: «Жил он сначала близ Римского Форума над Колечниковой лестницей, в доме, принадлежавшем когда-то оратору Кальву, а потом — на Палатине, в доме Гортензия; но и этот дом был скромный, не примечательный ни размером, ни убранством, — даже портики были короткие, с колоннами альбанского камня (вулканический туф, дешевый и непрочный местный камень), а в комнатах не было ни мрамора, ни штучных полов... Больших и роскошных домов он не терпел, и даже стоивший немалых денег дворец Юлии Младшей (своей внучки, подвергшейся опале) приказал разрушить до основания. Собственные виллы, очень скромные, он украшал не статуями и не картинами, а террасами и рощами, и собирал там древние и редкие вещи: например, на Капри — доспехи героев и огромные кости исполинских зверей и чудовищ, которые считают останками гигантов»69.
Дом на Палатине, где жил Август, частично сохранился (его принято называть домом Ливии, жены императора). На стенах его уцелели античные фрески. Римляне, охотно усваивавшие культурные достижения других народов, еще в царскую эпоху приглашали к себе этрусских и греческих художников; со временем появились у них и собственные мастера. Росписями издавна украшали храмы и гробницы; в домах хранились не только скульптурные, но и живописные портреты предков; уже с III в. до н. э. в триумфальных процессиях стали ’носить картины с изображением сцен войны; картины посвящали в храмы, а иногда выставляли на Форуме или на Капитолии для всеобщего обозрения. В богатых домах стены комнат, обычно не имевшие окон, сплошь покрывали росписями; это могли быть пейзажи, мифологические сцены, изящные архитектурные фантазии, гирлянды, сплетенные из цветов, плодов и листьев. Художники хорошо владели светотенью и перспективой, составляющими основу реалистической живописи. Стены триклиния (столовой) в доме Ливии покрыты фресками, на которых изображены картины, как бы вставленные в изысканное архитектурное обрамление; одна фреска представляет собой воспроизведение картины «Ио и Аргус», написанной греческим мастером Никием в IV в. до н. э.
Императорский дворец в северной части Палатинского холма начали строить преемники Августа — Тиберий (14—37 гг.) и Калигула (37—41 гг.); впоследствии его перестраивали в I—II вв. императоры Домициан, Траян и Адриан. Различные помещения дворца соединены огромным криптопортиком, очень высоким подземным сводчатым коридором, по которому можно подняться 67 Витрувий. Десять книг об архитектуре; пер. Ф. А. Петровского. М., 1936, с. 19.
68 Тацит. Анналы. III, 65.
89 Светоний. Божественный Август. 72.
48 Античный Рим
с Форума на Палатин. Гигантские стены и мощные своды криптопортика являются одним из особо впечатляющих памятников античного Рима.
В I в. н. э. не только в Риме, но и по всей Италии богатые люди стали возводить роскошные дома. Но эта бурная строительная деятельность имела свою теневую сторону: строительный материал для возведения новых зданий брали из старых, выламывая необходимое и оставляя руины. Таким образом, Италия стала одновременно и украшаться и обезображиваться. По инициативе императора Клавдия (41—54 гг.) римский сенат повел решительную борьбу с этим новым злом и строжайше запретил ломать здания на территории всей Италии без специального разрешения. Сохранился текст этого постановления: «Так как предусмотрительность наилучшего принцепса (императора Клавдия) позаботилась также о зданиях нашего города (Рима)и всей Италии для сохранения их в веках, чему он сам способствовал не только августейшим повелением, но и своим примером, и добавилась к этому введенная им охрана как общественных, так и частных зданий на счастье наступлению нового века, и должны все воздерживаться от кровожаднейшего вида торговли и не превращать в руины дома и виллы, придавая им вид, ужасный для мирного времени, то сенату угодно было постановить: если кто-нибудь для продажи купит какое-либо здание, чтобы, разрушив его, получить большее количество денег, чем он заплатил при покупке, то пусть он внесет в государственную казну двойную сумму денег против той, за которую он купил это здание, и чтобы тем не менее о нем было сообщено в сенат. И так как равным образом не подобает, следуя дурному примеру, ни продавать, ни покупать, то, чтобы и продающие были бы ограничены в своих действиях, и те, которые, будучи обо всем осведомлены, из злого умысла продали бы здания вопреки этому сенатскому решению, сенату угодно было постановить: такие продажи считать недействительными. Впрочем, сенат заявляет, что нет никаких постановлений в отношении хозяев, которые в будущем, владея своим достоянием, произвели бы какие-либо перестройки, только бы это не делалось ради продажи. Постановили. В сенате присутствовало 383 человека»70.
Самым знаменитым из всех императорских дворцов был так называемый Золотой Дом Нерона, описание которого сохранилось у Светония: «От Палатина до самого Эсквилина Нерон выстроил дворец, назвав его сначала Проходным, а потом, после пожара и восстановления — Золотым. О размерах его и убранстве достаточно будет упомянуть вот что. Вестибюль его был такой высоты, что в нем стояла колоссальная статуя императора, достигавшая 120 футов (более 35 м); площадь его была такова, что тройной портик по сторонам был в милю длиной (около полутора километров); внутри находился пруд, подобный морю, окруженный строеньями, подобными городам, а затем — поля, пестреющие пашнями, пастбищами, лесами и виноградниками, и на них — множество домашней скотины и диких зверей. В остальных покоях все было покрыто золотом, украшено драгоценными камнями и перламутровыми раковинами; в обеденных залах потолки были штучные, с поворотными плитами, чтобы рассыпать цветы, с отверстьями, чтобы рассеивать ароматы; главный 70 Федорова Е. В. Латинские надписи, с. 197, № 176.
Ант 1НЫЙ Рим 49
зал был круглый и днем и ночью безостановочно вращался вслед небосводу; в купальнях текли соленые и серные воды. И когда такой дворец был закончен и освящен, Нерон только и сказал ему в похвалу, что теперь, наконец, он будет жить по-человечески»71.
Этот дворец создали для Нерона архитекторы Север и Целер, которые, по словам Тацита, «обладали талантом и смелостью издеваться над императорской казной и добиваться искусством того, в чем отказала природа»72.
Дворец украшали фрески художника Фабулла, «которого Плиний Старший называет «серьезным и важным» и указывает, что его кисти принадлежала Минерва, взор которой был устремлен на зрителя, откуда бы он ни смотрел на нее. Писал Фабулл немного часов в день и соблюдая важность, неизменно одетый в тогу, хотя бы он работал и на подмостках. Темницей его искусства был Золотой Дом, и поэтому вне его немного имеется картин Фабулла»73.
Северное крыло Золотого Дома, расположенное на Эсквилине, сохранилось и теперь превращено в музей. Из уцелевших помещений наиболее интересны большой криптопортик, императорская спальня и восьмиугольный зал, перекрытый куполом с круглым отверстием в центре; на стенах кое-где виднеются следы изящных росписей.
Золотой Дом, гигантская усадьба посреди города, смог занять столь обширную территорию только потому, что в 64 г. н. э. в Риме случился грандиозный пожар, который бушевал несколько дней и уничтожил большую часть столицы: из четырнадцати районов уцелело лишь четыре, а три были полностью стерты с лица земли.
Молва обвиняла Нерона в поджоге города, что особо отмечено его биографом:
«Когда кто-то сказал в разговоре:
Когда умру, пускай земля огнем горит!
«Нет, — прервал его Нерон, — Пока живу!» И этого он достиг. Словно ему претили безобразные старые дома и узкие кривые переулки, он под ei Рим настолько открыто, что многие консуляры74 ловили у себя во дворах его слуг с факелами и паклей, но не осмеливались их трогать; а житни! ы, стоявшие поблизости от Золотого Дома и, по мнению Нерона, отнимавшие у него слишком много места, были как будто сначала разрушены военными машинами, а потом подожжены, потому что стены их были из камня. Шесть дней и семь ночей свирепствовало бедствие75, а народ искал убежища в каменных памятниках и склепах. Кроме бесчисленных жилых построек, горели дома древних полководцев, еще украшенные вражеской добычей, горели храмы богов, возведенные и освященные в годы царей, а потом пунических и галльских войн, горело все достойное и памятное, что сохранил сь от древних времен. На этот пожар он смотрел с Меценатовой башни 71 Светоний. Нерон, 31; пер. М. Л. Гаспарова.
72 Тацит. Анналы. XV, 42.
73 Ч у б о в а А. П., И в а н о в а А. П. Античная живопись. М., 1966, с. 1)7
74 Консуляр — бывший консул, сенатор высокого ранга.
75 Сохранилась надпись, в которой продолжительность пожара опреде нг в девять дней (см.: Федорова Е. В. Латинские надписи, с. 204, № 187)
4 Знаменитые города Италии
50 Античный Рим
наслаждаясь, по его словам, великолепным пламенем, и в театральном одеянии пел «Крушение Трои»76.
После пожара Нерон проявил заботу о восстановлении города, о чем пишет Тацит:
«Вся не отошедшая к Золотому Дому территория города в дальнейшем застроилась не так скученно и беспорядочно, как после сожжения Рима галлами (в начале IV в. до н. э.), а с точно отмеренными кварталами и широкими улицами между ними, причем была ограничена высота зданий, дворы не застраивались и перед фасадами доходных домов возводились скрывавшие их портики. Эти портики Нерон пообещал соорудить за свой счет, а участки для построек предоставить владельцам расчищенными. Кроме того, он определил им денежные награды — соответственно сословию и размерам состояния каждого — за завершение строительства особняков и доходных домов в установленные им самим сроки. Для свалки мусора он отвел болота близ Остии, повелев, чтобы суда, подвозящие по Тибру зерно, уходили обратно, погрузив мусор; самые здания он приказал возводить до определенной высоты без применения бревен из габийского или альбанского туфа, ибо этот камень огнеупорен; и так как частные лица самочинно перехватывали воду, по его распоряжению были расставлены надзиратели, обязанные следить за тем, чтобы она обильно текла в большом количестве мест и была доступна для всех; домовладельцам было вменено в обязанность иметь наготове у себя во дворе противопожарные средства, и, наконец, было воспрещено сооружать дома с общими стенами, но всякому зданию надлежало быть наглухо отгороженным от соседнего. Все эти меры, принятые для общей пользы, послужили вместе с тем и к украшению города. Впрочем, некоторые считали, что в своем прежнем виде он был благоприятнее для здоровья, так как узкие улицы и высокие здания оберегали его от лучей палящего солнца: а теперь открытые и лишенные тени просторы, накалившись, обдают нестерпимым жаром»77.
Нерон вознамерился переименовать Рим в Нерополь (Нероноград), но не успел осуществить свой план: в 68 г., свергнутый с престола, он покончил с собой.
В 69 г. Рим опять пришел в плачевное состояние по причине двух зол: стихийного бедствия и гражданской войны.
15 января 69 г. в Риме восставшие солдаты убили преемника Нерона Гальбу и сделали императором Отона, а несколькими днями раньше римские легионы, находившиеся в Германии, провозгласили своего императора — Вителлия. Весной того же года Отон покончил самоубийством, а летом легионы в Египте объявили еще одного императора — Тита Флавия Веспасиана.
В первой половине 69 г. значительная часть Рима оказалась под водой: внезапно Тибр стал разлйваться столь бурно, что напором воды сносило людей на затопляемых улицах. Жизнь в городе оказалась парализована, подвоз продовольствия прекратился, начался голод. Вода подмыла фундаменты
76 Светоний. Нерон. 38; пер. М. Л. Гаспарова.
77 Тацит. Анналы. XV, 43.
Античный Рим 51
многоэтажных жилых домов, и многие из них рухнули. Марсово поле превратилось в такой хаос обломков, что по нему невозможно было пройти.
В конце 69 г. Рим сделался ареной междоусобных боев. Вителлианцы столь яростно сражались с флавианцами, что на Капитолийском холме вспыхнул пожар, в пламени которого рухнул храм Юпитера Наилучшего Величайшего, почитавшийся главной святыней государства.
Победитель Веспасиан, придя к власти, занялся приведением Рима в порядок. Человек он был простой, энергичный, физически очень крепкий и не погнушался принять личное участие в этой тяжелой работе. Светоний в его биографии пишет: «Столица была обезображена давними пожарами и развалинами. Он позволил всякому желающему занимать и застраивать пустые участки, если этого не делали владельцы. Приступив к восстановлению Капитолия, он первый своими руками начал расчищать обломки и выносить их на собственной спине... Предпринял он и новые постройки: храм Мира близ Форума, храм божественного Клавдия на Целийском холме, начатый еще (его вдовой) Агриппиной, но почти до основания разрушенный (его пасынком) Нероном, и, наконец, амфитеатр посреди города, задуманный, как он узнал, еще Августом»78.
От храма Мира, находившегося на новой площади (на форуме Веспасиана), не осталось ничего. От храма обожествленного императора Клавдия сохранились только мощные субструкции, сложенные из крупных каменных блоков. Амфитеатр, который в средние века стали называть Колизеем, стоит и сейчас: это самый величественный и грандиозный памятник античного Рима.
Слово «амфитеатр» — греческое. «Театром» древние греки называли места для зрителей, полукругом располагавшиеся на склоне холма вокруг зрелищной площадки; «амфи» означает «со всех сторон», «кругом»; таким образом, «амфитеатр» — это зрелищное сооружение, где места для зрителей окружают арену со всех сторон.
Хотя «амфитеатр» — слово греческое, однако как тип зрелищного сооружения он является изобретением жителей древней Италии. Возникновение здания амфитеатра связано с тем, что именно в Италии стал приобретать популярность новый вид зрелищ; неведомый грекам, — бои (или игры) гладиаторов; слово «гладиатор» происходит от латинского gladius — «меч».
Гладиаторские игры возникли из погребального обряда этрусков, в который когда-то входили человеческие жертвоприношения; со временем обряд видоизменился: обреченных на смерть перестали убивать сразу, а заставили их с мечами в руках сражаться около могилы, и, таким образом, погибал слабый, а сильный оставался в живых, вызывая восторг присутствующих. Римляне впервые увидели это жестокое зрелище в 264 г. до н. э. на Бычьем рынке, где сражались три пары гладиаторов на поминках по Бруту Пере, устроенных его сыновьями. К концу II в. до н. э. гладиаторские бои в Италии полностью утратили связь с культом мертвых и сделались наиболее популярным видом зрелищ. Возникли специальные школы, где обучали этому сложному и в высшей степени опасному искусству. В гладиаторы отдавали преступников, 78 Светоний. Божественный Веспасиан. 8, 5—9, 1; пер. М. Л. Гаспарова.
4*
52 Античный Рим
военнопленных, рабов, которые навлекли на себя гнев господина, но свободные люди тоже иногда становились профессионалами этого своеобразного вида спорта. Настоящее оружие гладиаторы получали только при выходе на арену. Как правило, поединок должен был закончиться гибелью одного из бойцов. Но публика могла помиловать проигравшего, если он сражался отважно и вызвал ее восхищение. Гладиаторы выступали в различном вооружении, некоторые — вообще без оружия, лишь с палкой и кнутом, и далеко не все поединки в действительности имели смертельный исход. Талантливый гладиатор пользовался шумным успехом и получал богатые награды, однако юридически он считался лицом презренным и не мог занимать государственные должности, выступать в суде и быть похоронен с почетом.
В Риме гладиаторские игры сначала устраивались в цирке, а в 29 г. до н. э. богатый гражданин Статилий Тавр на свои средства построил первый каменный амфитеатр на Марсовом поле; в 64 г. н. э. он сильно пострадал от пожара, и на его месте император Нерон воздвиг новый амфитеатр, не представлявший собой ничего замечательного в архитектурном отношении.
Амфитеатр, строительство которого начал Веспасиан и завершил его старший сын Тит, оказался самым большим и эффектным из всех античных зданий такого рода. Его официальное название — амфитеатр Флавиев, ибо Веспасиан и Тит принадлежали к роду Флавиев. Название Колизей возникло в средние века, и происхождение его остается неясным. Думали, что это наименование вошло в употребление либо по причине огромных размеров здания, либо потому, что рядом с ним стояла колоссальная статуя бога Солнца, переделанная из статуи Нерона. Однако современные ученые справедливо обратили внимание на то, что в римском диалекте и сейчас этот амфитеатр называется не Colosseo, a Coliseo, и таким образом нет прямой связи со словом colosso (гигант). Возникло предположение, что Coliseo образовалось из collis Isaeum, т. е. «холм, на котором находится Изэум (святилище Изиды)»79. Колизей расположен рядом с Палатинским холмом, на котором в древности было святилище египетской богини Изиды80.
Император Веспасиан около 75 г. начал строительство грандиозного амфитеатра не столько ради прославления своего имени в веках, сколько ради приобретения популярности у римского народа при жизни.
Понятие «народ» (populus) в древнем Риме имело своеобразное значение: народ — это только свободные люди, имеющие право гражданства; рабы и те свободные, которые не внесены в списки римских граждан, в состав народа не входят. Римский народ состоял из патрициев (древней знати) и плебеев (незнатных людей); и те и другие, как граждане, владели земельной собственностью. Постепенно, по мере развития рабовладельческого способа производства, труд раба сделался серьезным конкурентом для свободного труда. Со II в. до н. э. начался процесс массового разорения плебеев, 79Villavecchia R. Rome. Geneva — Paris — Hamburg, 1963, p. 112—113.
80 Культ Изиды и Сераписа (греческий культ эллинизированного Египта) был очень распространен в эпоху империи, хотя сначала, в I в. до н. э., римляне оказали ему некоторое противодействие. С начала III в. Изида и Серапис стали наиболее популярными божествами в Риме.
Античный Рим 53
которые стали утрачивать свои земельные владения и превращаться в людей, лишенных средств к существованию: свободному человеку поступить на работу в рабовладельческом Риме было практически невозможно, ибо кто станет нанимать свободного, когда есть рабы, труд которых стоит гораздо дешевле?! Да и позорно свободному человеку работать на другого, словно он раб, — так думали граждане рабовладельческого государства. В первой половине I в. до н. э. в городе Риме количество неимущих плебеев-пролетариев стало столь значительным, что государству пришлось взять их на содержание в прямом смысле слова: из государственных средств им стали выдавать по полтора ^килограмма хлеба в день на человека; впоследстви i начали снабжать их также и другим продовольствием (маслом, мясом), а императоры иногда раздавали деньги. Известно, что на средства Октавиана Августа кормилось более 200 000 плебеев. Так вследствие неумолимого закона экономического развития значительная часть римских граждан превратилась в праздную массу, своеобразным лозунгом которой сделались слова: «Хлеба и зрелищ!» Наиболее разумные из императоров всегда заботились об удовлетворении этих потребностей римского народа. Веспасиан, в частности, не только обеспечил Рим хлебом, но и подумал о зрелищах — начал строить самый вместительный амфитеатр на том месте в центре города, где по приказу сумасброда Нерона был вырыт огромный пруд на территории Золотого Дома. Кроме того, Нерон построил в Риме неважный амфитеатр, и Веспасиан пожелал превзойти своего предшественника.
Колизей имеет очень ясную конструкцию: эллиптическая арена (54x86 м) окружена местами для зрителей, основанием которых служат восемьдесят постепенно повышающихся радиальных стен, которые пересекаются семью кольцевыми концентрическими стенами; самая высокая из кольцевых стен является внешней стеной зданий, ее высота около 50 м. Восемьдесят радиальных стен делят амфитеатр на отсеки, семьдесят шесть из которых пронумерованы и имеют входы примерно для 650 человек каждый; хотя здание вмещает около 50 000 человек, однако благодаря такой конструкции зрители могли его быстро заполнить и столь же быстро покинуть. Кольцевые стены построены в основном из травертина, радиальные — из туфа и бетона. Внешняя стена делится на четыре яруса, из которых три нижние — арочные, а верхний — глухой с небольшими окнами81; между арками поставлены полуколонны римского типа (без каннелюр), но с греческими капителями (в первом ярусе — дорические, во втором — ионические, в третьем — коринфские). В верхней части четвертого яруса сделаны небольшие каменные стойки-кронштейны, в которые вставлялись длинные жерди, поддерживавшие огромный тент, натягивавшийся над амфитеатром для защиты зрителей от палящего солнца. Внешняя стена была облицована мрамором, а в арках второго и третьего ярусов стояли статуи (сейчас нет ни того, ни другого). Это грандиозное сооружение построили в основном за пять лет.
Амфитеатр предназначался для гладиаторских боев и травли диких зверей, к чему римляне питали особое пристрастие.
Четвертый ярус надстроен во II в. ради увеличения вместимости здания.
54 Античный Рим
Открытие Колизея состоялось в 80 г., после смерти Веспасиана. Тит «при посвящении амфитеатра и бань, носящих его имя, показал (зрителям) много удивительных вещей. Бились друг с другом... четыре слона, было убито около девяти тысяч животных, домашних и диких, и женщины, правда незнатные, принимали участие в их избиении. МногЬ мужей вступало в единоборство, многие же сражались сомкнутыми рядами в пешем и в морском боях. Наполнив неожиданно (арену) амфитеатра водой, Тит велел вывести лошадей, быков и других прирученных животных, которых научили все, что они делают на земле, проделывать также на воде. Он приказал и людям выплывать на кораблях. И эти люди там сражались, одни — в качестве керкирян, другие — в качестве коринфян; ийые же сражались вне амфитеатра, в роще Гая и Луция, которую некогда с этой целью насадил Август. И там происходили единоборство и травля зверей, причем озеро было покрыто досками для статуй и застроено вокруг подмостками. На второй день происходили конные состязания, на третий — морское сражение трехсот человек, а после этого также сухопутное сражение. Афиняне победили сиракузян (сражались под этими именами), сделали вылазку на остров и приступом взяли укрепление, воздвигнутое вокруг памятника. В продолжение ста дней давались такого рода представления. Тит при этом дарил и кое-что полезное народу. В самом деле, он приказал бросать сверху зрителям небольшие деревянные круглые жетоны с условными знаками, одни — на съестное, другие — на одежду, третьи — на серебряную или на золотую утварь, на лошадей, вьючных животных, скот, рабов; народ ловил эти жетоны, затем их надлежало предъявить раздатчикам и получить означенную вещь»82.
По случаю открытия Колизея знаменитый поэт Марциал написал сборник стихов (так называемую «Книгу зрелищ»):
1
О чудесах пирамид пусть молчит Мемфис иноземный, Ты, ассириец, оставь свой воспевать Вавилон;
Тривии храмом пускай иониец не хвалится нежный, Пусть и алтарь из рогов Делос забудет теперь;
Щсть и карийцы свой Мавзолей, висящий в эфире, Меры не зная хвалам, не превозносят до звезд.
Сооружения все перед цезарским83 амфитеатром Меркнут, и только его пусть величает молва.
2
Зцесь, где лучистый колосс видит звезды небесные ближе, Где на дороге самой тянутся кверху леса,
Дикого прежде царя сверкал дворец ненавистный, И во всем Риме один этот лишь дом уцелел. Здесь, где у всех на глазах величавого амфитеатра Сооруженье идет, были Нерона пруды.
Здесь, где дивимся мы все так быстро воздвигнутым термам,
На поле гордом теперь жалких не видно домов.
82 Дион Кассий. Римская история. 66, 25; пер. П. С. Попова. — В кн.: Зубов В. П., Петровский Ф. А. Архитектура античного мира, с. 85.
83 Имя «Цезарь» сделалось традиционным для всех императоров.
Античный Рим 55
Там, где далекую сень простирает Клавдиев портик, Крайнее прежде крыло царского было дворца.
Рим возродился опять: под твоим покровительством, Цезарь, То, чем владел господин, тешит отныне народ84.
В других стихах Марциал упоминает не только о зрелищах травли зверей, боев гладиаторов и морского сражения, но и о своеобразном наказании доносчиков, которых по приказу Тита провели по арене Колизея, а затем одних продали в рабство, а других выслали из Рима:
Злобных смутьянов толпа, враждебная жизни спокойной, Что донимала всегда жалких богатых людей,
Цирку была отдана, но мала для виновных арена: Сослан доносчик, куда сам он народ отправлял.
В ссылку доносчик идет, из столицы Авзонии изгнан: Это нам надо причесть также к подаркам вождя85.
Могучий образ Колизея ощущается в начальных строках знаменитого стихотворения М. Ю. Лермонтова «Умирающий гладиатор»:
Ликует буйный Рим... торжественно гремит Рукоплесканьями широкая арена:
А он — пронзенный в грудь, — безмолвно он лежит, Во прахе и крови скользят его колена...
В 404 г. гладиаторские бои были запрещены навсегда по приказанию императора Гонория, когда Римская империя уже официально приняла христианство и разделилась на Запад и Восток; последние игры в Колизее (травля зверей) состоялись в 523 г.
Церковная традиция считала, что на арене Колизея терзали приверженцев христианства, однако нет никаких надежных исторических свидетельств, подтверждающих, что это происходило именно в данном амфитеатре.
Веспасиан увековечил свое имя в Риме сооружением новой площади — форума Веспасиана, который назывался также форумом Мира, в честь победы в Иудейской войне. По проекту архитектора Рабирия в глубине площади посередине воздвигли храм богини Мира, а по краям — здания библиотек. От этого внушительного архитектурного комплекса не осталось ничего; сохранились лишь восторженные слова историка-современника: «В короткое время было завершено сооружение, превосходившее все человеческие ожидания. Веспасиан израсходовал на это неимоверные средства, какие только дозволила ему его собственная казна и какие достались ему от предшественников. Он разукрасил храм богини Мира разнообразными великолепными произведениями живописи и скульптуры. В храме было собрано и расставлено все, ради чего люди прежде путешествовали по всей земле, чтобы увидеть это. Веспасиан приказал хранить здесь также драгоценности и сосуды, взятые из иерусалимского храма86, так как он очень дорожил ими»87.
84 Марциал. Книга зрелищ. 1—2; пер. Ф. А. Петровского.
85 Там же, 4.
86 Речь идет о трофеях Иудейской войны; с 67 г. Веспасиан был главнокомандующим в войне против восставшей Иудеи, в 70 г. он передал командование Титу, который в тот же год победоносно завершил войну, взяв Иерусалим.
87 Иосиф Флавий. Иудейская война. 7, 5, 7; пер. Г. Г. Генкеля.
56 Античный Рим
Веспасиан скончался в преклонном возрасте в 79 г. Признательные римляне обожествили его и соорудили в его честь мраморный храм на Форуме, от которого сохранились только три угловые колонны и часть антаблемента, богато украшенного резьбой.
Память о времени Флавиев в Риме сохраняет также двойная арка водопроводов, которая впоследствии вошла в систему городских стен и сейчас называется Порта Маджоре — Большие ворота; над ними находится большая трехъярусная надпись:
«Тиберий Клавдий Цезарь Август Германик, сын Друза, великий понтифик, наделенный властью народного трибуна в 12-й раз, консул в 5-й раз, император в 27-й раз, отец отечества, озаботился на свои средства провести в город Клавдиев водопровод из источников, которые назывались Церулеев и Курциев, от 45-го милевого столба, а также провел новый Аниенский водопровод от 62-го милевого столба.
Император Цезарь Веспасиан Август, великий понтифик, наделенный властью народного трибуна во 2-й раз, император в 6-й раз, консул в 3-й раз, предназначенный в консулы в 4-й раз, отец отечества, Курциев и Церулеев водопроводы, проведенные божественным Клавдием и впоследствии прервавшиеся и обрушившиеся, восстановил для города в течение девяти лет на свои средства.
Император Тит Цезарь Веспасиан Август, сын божественного, великий понтифик, наделенный властью народного трибуна в 10-й раз, император в 17-й раз, отец отечества, цензор, консул в 8-й раз, водопроводы Курциев и Церулеев, проведенные божественным Клавдием и впоследствии восстановленные для города божественным Веспасианом, его отцом, озаботился на свои средства восстановить в новом виде, так как они от долгого времени рухнули до основания, начиная от самих источников вод»88.
По императорским титулам видно, что Клавдий построил водопроводы в 52 г., Веспасиан и Тит восстанавливали их в 70 и 80 гг.
После смерти Тита в 81 г. у подножия Палатина воздвигли беломраморную однопролетную триумфальную арку в честь его победы в Иудейской войне. Хотя размеры арки невелики (ее высота достигает 15 м), однако пропорции ее столь совершенны, что она производит впечатление благородной монументальности. Арку венчает лаконичная надпись: «Сенат и народ римский божественному Титу Веспасиану Августу, сыну божественного Веспасиана»89.
Веспасиан начал, а его младший сын Домициан завершил строительство нового дворца на Палатинском холме. Дворец Флавиев — самый роскошный из всех Палатинских дворцов; от него сохранились одни руины.
При Тите в 80 г. в Риме случился большой пожар, после которого город стал восстанавливаться стихийно и безалаберно. Домициан позаботился о наведении порядка; по этому поводу Марциал написал:
Всю столицу себе захватил было лавочник наглый, Так что нельзя и пройти было нам к нашим домам.
88 Ф е д о р о в а Е. В. Латинские надписи, с. 203, № 186.
89 Ф е д о р о в а Е. В. Латинская эпиграфика, с. 205.
Античный Рим 57
Ты же, Германии90, велел расширить все переулки: Вместо тропинок теперь всюду дороги ведут.
Нет уже больше столбов, увешанных цепью бутылок,
И не приходится лезть претору в самую грязь.
Стиснутый всюду толпой не бреет цирюльник вслепую, Не занимает теперь улицы грязный кабак.
Повар, мясник, брадобрей, трактирщик сидят по порогам: Рим возродился и стал Римом из рынка он вновь91.
Домициан восстановил много крупных зданий, пострадавших от пожара, в том числе — храм Юпитера Капитолийского. На реставрированных сооружениях он приказал написать свое имя, предав забвению имена их создателей. Новые храмы, построенные им, не сохранились. Начал он строить новый форум, но завершить его не успел, ибо 18 сентября 96 г. был убит в своем дворце, так как навлек на себя всеобщую ненависть, одной из причин которой оказалась и его строительная деятельность.
На какие средства велось строительство? Республиканский Рим долгое время оставался неказистым городом именно потому, что не принято было расходовать значительные государственные средства на его украшение: строили сооружения главным образом оборонительные и практические, используя либо военную добычу и труд пленных, обращенных в рабов, либо делая это своими силами и на свои средства, если к тому вынуждала особая необходимость (например, для сооружения новых оборонительных стен в 378 г. до н. э. всем гражданам пришлось уплатить специальный налог). В императорское время строительство велось, как правило, на средства самого императора (он имел свою казну — фиск) или отдельных богатых граждан. Строительная деятельность Веспасиана и Тита базировалась как на огромной военной добыче, так и на доходах от множества новых налогов. Домициан не вел больших удачных войн, а в изобретении налогов его отец и так превзошел всякую меру. Поэтому Домициан оказался в весьма сложном положении, о чем Светоний пишет так: «Истощив казну издержками на постройки, на зрелища, на повышенное жалованье воинам, Домициан попытался было умерить хотя бы военные расходы, сократив численность войска, но убедился, что этим открывает себя нападениям варваров, а из денежных трудностей не выходит, и тогда без раздумья он бросился обогащаться любыми средствами. Имущества живых и мертвых захватывал он повсюду с помощью каких угодно обвинений и обвинителей: довольно было заподозрить малейшее слово или дело против императорского величия»92.
Именно поэтому Марциал сказал о Домициане:
Флавиев род, как тебя обесчестил твой третий наследник! Из-за него не бывать лучше б и первым двоим93.
Форум Домициана, достроенный его преемником Нервой, получил имя последнего и частично сохранился; форум Нервы называли также Проходным 90 Германик — Домициан, имевший титул «Германский».
91 Марциал. Эпиграммы. VII, 61.
92 Светоний. Домициан. 12; пер. М. Л. Гаспарова.
93 Марциал. Эпиграммы. Книга зрелищ, 33.
5В Античный Рим
(forum Transitorium), так как по нему можно было пройти к Субуре, одном\ из оживленных районов города.
Последним по времени и самым замечательным из всех императорских форумов стал форум Траяна, одного из выдающихся императоров, правившего с 97 до 117 г. (первый год он был соправителем Нервы). В историю Траян вошел как лучший император, и в Риме установилась традиция, вручая полномочия новому императору, желать ему быть счастливее Августа и лучше Траяна.
Форум Траяна построен в честь победы в войне с даками, которая велась со 101 по 106 г.: Дакия (территория совр. Румынии) стала римской провинцией.
Сооружение форума Траян поручил крупнейшему архитектору того времени Аполлодору из Дамаска, который создал в высшей степени величественный беломраморный ансамбль. Входом на новый форум служила триумфальная трехпролетная арка в центре криволинейной выпуклой стены. За аркой в середине прямоугольной площади, размеры которой составляли 90X120 м, сияла позолоченная бронзовая конная статуя императора-победителя. С обеих сторон площадь окаймляли колоннады, за которыми находились полукруглые здания (экседры), где размещался рынок. Сзади площадь замыкалась роскошной базиликой Ульпия, расположенной поперек продольной оси форума; обе торцовые стороны базилики завершались полукруглыми абсидами. За ней на очень небольшой площади впритык к ее задней закругляющейся стене стоял храм, а перед ним — победная колонна Траяна, слева и справа от которой, примыкая вплотную у базилике, находились помещения греческой и латинской библиотек. Общая протяженность всей композиции достигала 300 м.
Форум Траяна сохранял свое великолепие еще в IV в.; император Констанций II, впервые посетив Рим, был потрясен его красотой: «Когда император пришел на форум Траяна, это единственное в мире сооружение, достойное удивления богов, он остолбенел от изумления, обводя взором гигантские творения, которые словами описать невозможно и которые никогда не будут еще раз созданы смертными. Не имея никакой надежды воздвигнуть что-либо подобное, Констанций сказал, что хочет и может воспроизвести только коня, на котором красуется фигура Траяна посреди площади. Стоявший около императора персидский царевич Ормизда заметил со свойственным его народу остроумием: «Сначала прикажи, император, построить столь же великолепную конюшню, если это возможно; конь, которого ты собираешься сделать, должен ступать столь же широким шагом, как и тот, который перед нами». Этот самый Ормизда на вопрос, нравится ли ему Рим, ответил, что ему не нравится только то, что и в Риме, как ему сказали, люди тоже смертны»94.
От этой былой роскоши в целом виде сохранилась только колонна Траяна; она поставлена на высокий цоколь и сложена из мраморных барабанов, на которых спиралью высечены барельефы, изображающие Дакийскую войну. Во времена Траяна колонну венчал бронзовый орел 94 Аммиан Марцеллин. История. XVI, 10, 15—16; пер. Ю. А. Кулаков- ского и А. Сонни.
Античный Рим 59
с распростертыми крыльями. Внутри колонна полая с винтовой мраморной лестницей из 185 ступеней, которая освещается 42 небольшими отверстиями, прорезанными в мраморе.
«Барельефы колонны Траяна, — писал Ф. Стендаль, — кажутся мне совершенным образцом исторического стиля; здесь нет ничего изысканного, но нет также ничего незаконченного. Связки тела изображены здесь с той же почти грандиозностью, с какой они переданы Фидием; это самый законченный автопортрет, какой оставили нам римляне. Рано или поздно во всех историях Рима будут печатать гравюры этих военных подвигов»95.
Для сооружения нового форума срыли часть Квиринальского холма. Высота колонны вместе с цоколем — 39 м 83 см — не случайна; она соответствует толщине того слоя земли, который пришлось снять, чтобы освободить место для строительства. Об этом свидетельствует надпись над входом в цоколь: «Сенат и народ римский (воздвигли эту колонну) императору Цезарю Нерве Траяну Августу, сыну божественного Нервы, Германскому, Дакийскому, великому понтифику, наделенному властью народного трибуна в 17-й раз, императору в 6-й раз, консулу в 6-й раз, отцу отечества, для того, чтобы было видно, какой высоты холм срыт, чтобы освободить место для возведения этих столь значительных сооружений»96.
Эта надпись датируется по титулу Траяна, который в 17-й раз имел трибунскую власть с 10 декабря 112 г. до 10 декабря 113 г. После смерти в 117 г. золотую урну с его прахом поместили в цоколь колонны, а на ее вершине фигуру орла заменили его статуей (в XVI в. водрузили статую св. Петра); так победная колонна Траяна сделалась его мавзолеем.
Строительная деятельность Траяна была столь широка, что острословы говорили, будто имя его, как лиана, опутывает стены множества зданий.
После Траяна власть перешла к Адриану, при котором воздвигнуты значительные архитектурные сооружения, в частности знаменитый Пантеон, единственное крупное античное здание в Риме, которое сохранилось до нашего времени не в руинах.
Справедливы слова Ф. Стендаля: «Пантеон имеет одно большое преимущество: достаточно двух мгновений для того, чтобы проникнуться его красотой. Вы останавливаетесь перед портиком, делаете несколько шагов, видите храм — и все кончено. Иностранцу довольно только что мною сказанного: ему не нужно других объяснений. Он будет восхищен соразмерно степени художественного чувства, какою одарило его небо. Мне кажется, никогда еще я не встречал человека, который бы не испытал хоть какого-нибудь волнения при виде Пантеона»97.
Первый храм на этом месте построил в 27 г. до н. э. на свои средства и освятил в 25 г. до н. э. Марк Випсаний Агриппа, выдающийся полководец и соратник императора Августа. Дион Кассий пишет, что Агриппа в Риме «воздвиг храм, названный Пантеоном (храм всех богов). Называется этот храм так, быть может, благодаря изображениям многих богов на пьедесталах 95 Стендаль Ф. Ук. соч., с. 365.
96 Федорова Е. В. Введение в латинскую эпиграфику. М., 1982, с. 66.
97 Стендаль Ф. Ук. соч., с. 230.
60 Античный Рим
статуй Марса и Венеры. Я же думаю, что название происходит оттого, что храм имеет вид фолоса98 99, напоминающего небо. Агриппа хотел там водрузить статую Августа и присвоить зданию его имя. Но так как Август не разрешил н 1 тою, ни другого, Агриппа поставил там статую первого Цезаря, а в преддверии храма — статую Августа и свою собственную» .
Во второй половине I и в начале II в. Пантеон сильно пострадал от пожара и от удара молнии; храм пришел в столь плачевное состояние, что Адриан в 118—128 гг. полностью перестроил его. В отличие от Домициана, писавшего свое имя на чужих зданиях, Адриан никогда не писал своего имени на постройках и на фасаде нового Пантеона приказал сделать старую надпись: «Марк Агриппа, сын Луция, консул в третий раз, соорудил»100.
Существующий Пантеон — храм идеальных пропорций, который является подлинным воплощением могучего духа торжественного величия. Это — совершенно новое здание, автором которого, возможно, является Аполлодор из Дамаска, создатель форума Траяна; некоторые античные писатели считают создателем Пантеона самого Адриана, но мало вероятного в том, чтобы император, не будучи профессиональным архитектором, оказался способен сконструировать столь уникальное сооружение, остающееся одним из высших достижений мировой архитектуры.
Название «Пантеон» — греческое и буквально означает «храм всех богов». Однако многие исследователи предполагают, что в действительности храм был посвящен только семи небесным богам, для статуй которых сделано семь ниш внутри здания.
Пантеон представляет собой массивное круглое сооружение, увенчанное куполом, который снаружи кажется плоским, а внутри занимает половину > коты храма; вход украшает торжественный портик; треугольник его фронтона поддерживают 16 гигантских колонн, поставленных в два ряда, так что на •:осад вы одят восемь колонн; сделаны они из монолитов красного египетского i I анига, а их круглые базы и коринфские капители — из греческого мрамора. Купол опирается на ротонду, стены которой состоят из восьми опор (пилонов), соединенных между собой многоярусной аркадой, заложенной кирпичом; к пот создан из слоев бетона с заполнением кирпичным щебнем и пемзой; верхняя часть купола состоит из пемзобетона. Снаружи круглая стена расчленена на три яруса, из которых нижний облицован мрамором, а два верхних остались кирпичными, но были оштукатурены. Купол покрывали бронзовые вызолоченные пластины.
Интерьер Пантеона отличается еще большим величием, чем его фасад. Огромный ' кессонированный купол диаметром в 43,2 м охватывает все пространство; внимание приковывается к большому почти десятиметровому круглому отверстию в его центре, через которое видно небо. В стенах, богато отделанных мрамором и украшенных пилястрами, сделаны ниши для статуй. 98 Фолос (или толос) — древнегреческое купольное погребальное сооружение.
99 Дион Кассий. Римская история. 53, 27; пер. Ф. А. Петровского в кн.: Зубов В. П., Петровский Ф. А. Архитектура античного мира, с. 449—450.
100 Федорова Е. В. Латинская эпиграфика, с. 141.
Античный Рим 61
Пол вымощен круглыми и квадратными плитами из мрамора, порфира и гранита; в центре устроены стоки для воды, которая во время дождя попадает в храм через световое отверстие в куполе. Окон в храме нет. Здание обладает такой хорошей естественной вентиляцией, что в нем не ощущается холодная сырость даже в дождливое зимнее время.
«Пантеон прекрасен во время ливня, потоки воды струятся тогда с неба, с гулом разбиваясь об пол. Какое-то исключительное спокойствие царит здесь в ясный день: синева неба оказывается действительной кровлей храма. По материалу купол невероятно тяжел, но его линиями тяжесть преодолена совершенно. Основной закон архитектуры — задача преодоления тяжести — нашел здесь себе идеальное осуществление»101.
Пантеон обладает прекрасной акустикой и большой вместительностью — в нем может находиться более двух тысяч человек.
Судьба Пантеона, как и всякого древнего здания, в послеантичное время была сложной, но он устоял перед всеми натисками бурь веков. Пантеон сделался особо почитаемым зданием, после того как в 1520 г. в нем был погребен великий Рафаэль. В Пантеоне похоронены также Виктор-Эммануил II и Умберто I, первый и второй короли Объединенной Италии. Так языческий храм превратился в усыпальницу выдающихся людей Италии, а слово «пантеон» приобрело нарицательный смысл; со временем появились пантеоны и в других странах.
Сейчас перед Пантеоном стоит египетский обелиск, в античности находившийся в храме Изиды на Марсовом поле.
Адриан, выделявшийся из 'всех императоров подлинной страстью к искусству, сам занялся архитектурой, и по его проекту построили храм Венеры и Ромы (богини города Рима) на Форуме недалеко от Колизея. Это был самый грандиозный из всех римских храмов (его размеры 107 на 55 м), но от его былого великолепия не осталось почти ничего. Известно, что знаменитый Аполлодор из Дамаска, автор форума Траяна и, возможно, Пантеона, не побоялся раскритиковать императорский храм за неудачные пропорции.
Адриан еще при жизни начал строить для себя роскошный мавзолей на правом берегу Тибра против Марсова поля, мощное приземистое круглое здание из травертина и бетона с мраморной облицовкой; его диаметр — 64 м, а высота—21 м (позднее пристроили квадратное основание высотой 15 м с длиной каждой стороны 89 м). Верхняя часть мавзолея представляла собой нечто вроде кургана и была густо засажена деревьями. Мавзолей находится на правом берегу, а с левого берега, с Марсова поля, к нему ведет мост, который в древности украшали позолоченные статуи.
Мавзолей Адриана (без конического завершения) и мост (со статуями нового времени) существуют и сейчас; в средние века здание использовалось как крепость и стало называться замком Святого Ангела.
В период правления Адриана (117—138 гг.) торжественное почетное определение Рима — Вечный город: Roma — urbs aeterna, появившееся в I в. 101 Г р и ф ц о в Б. Рим. М., 1914, с. 84.
62 Античный Рим
до н. э., стали чеканить на монетах. По милости Фортуны два его здания (Пантеон и мавзолей) сохранились в Риме навечно.
Адриан был человеком очень сложного характера и к концу жизни навлек на себя такую ненависть многих сенаторов, что они не захотели объявить его божественным, когда он скончался (существовал обычай причислять императора к богам, если он умер своей смертью). Однако его приемный сын Антонин, человек немолодой и здравомыслящий, настоял на его обожествлении, получил за это прозвище Пий (что означает «благочестивый») и воздвиг в Риме храм божественного Адриана, от которого уцелело только одиннадцать коринфских колонн (в новое йремя они оказались встроены в здание биржи).
На Римском Форуме Антонин Пий в 141 г. построил храм в память своей молодой жены Фаустины Старшей; хотя молва обвиняла ее в безнравственности, однако император при ее жизни никак не реагировал на кривотолки, а когда она скончалась, пожелал ее объявить божественной, что и было официально сделано; на фасаде беломраморной колоннады храма он приказал написать: «Божественной Фаустине по постановлению сената». Когда много лет спустя благочестивый император скончался, сенат единодушно признал его богом и к надписи сверху добавили еще одну строку; сейчас на фасаде храма можно прочесть: «Божественному Антонину и божественной Фаустине по постановлению сената»102 103. В послеантичное время храм превратили в церковь и частично перестроили, но колоннада фасада сохранилась хорошо.
Память Антонина Пия римляне почтили также сооружением на Марсовом поле монолитной колонны из красного гранита высотою почти в 15 м на мощном цоколе, украшенном мраморными барельефами на военную тему. Колонна не сохранилась (ее случайно разбили в новое время, когда пытались перетащить на другое место), а цоколь находится в садах Ватикана, и на нем можно прочесть инкрустированную надпись: «Божественному Антонину Августу Пию Антонин Август и Вер Август, сыновья, (воздвигли эту колонну)»1.
Упомянутые в надписи Антонин и Вер — приемные сыновья Антонина Пия. вошедшие в историю как Марк Аврелий и Луций Вер. Со 161 г. они правили совместно, но власть фактически принадлежала Марку Аврелию, императору-философу, который очень тяготился своим легкомысленным красавцем-соправителем. После кончины недостойного коллеги в 169 г. Марк Аврелий правил самостоятельно до своей смерти в 180 г. Он окончил свои дни далеко от Рима на берегу Дуная в Виндобоне (совр. Вена), где вел тяжелую войну с маркоманнами и другими, мощными германскими племенами; победа была уже близка, но в римских войсках началась чума, которая скосила и самого императора.
В честь Марка Аврелия, который был не только тонким философом, но и отважным воином и разумным правителем, на Марсовом поле воздвигли триумфальную колонну в подражание колонне Траяна: на спиральном барельефе изображены сцены войн с сарматами и маркоманнами; внутри колонны вьется лестница из 203 ступеней, освещаемая 56 световыми отверстиями.
102 Федорова Е. В. Латинские надписи, с. 209, № 202.
103 Федорова Е. В. Императорский Рим в лицах. М., 1979, с. 145.
Античный Рим 63
Колонна Марка Аврелия стоит на площади, которая так и именуется — площадь Колонны — piazza Colonna.
Марсовым полем называлась просторная низина на левом берегу Тибра у его излучины; здесь было мало зданий, много свободного места и зелени. Сначала на Марсовом поле происходили смотры войска (поэтому оно посвящено богу войны Марсу), а впоследствии оно сделалось местом отдыха для жителей шумного и тесного города. Греческий географ Страбон (66 г. до н. э. — 24 г. н. э.) посетил Рим и оставил нам восторженное описание Марсова поля: «Большая часть дивных сооружений находится на Марсовом поле: природную красоту этого места увеличила мудрая забота. Равнина эта удивительна уже самой величиной своей: здесь без помехи можно мчаться на колеснице и заниматься другими видами конного спорта; в то же время огромная толпа спокойно занимается игрой в мяч, бросает диск, упражняется в борьбе. Здания, лежащие вокруг, вечнозеленый газон, венец холмов, спускающихся к самой реке, кажутся картиной, от которой нельзя оторвать глаз»104.
Во II в. Рим по-прежнему был застроен многоэтажными домами столь большой высоты, что один из древних писателей, Аристид, в похвальном слове Вечному городу сказал: «Подобно тому как сильный человек поднимает и несет на себе других людей, так и Рим громоздит города над городами, вознося их над собою в высоту. А если бы растянуть их по земле в одну линию, то Италия на всем своем протяжении в ширину, до Адриатического моря, покрылась бы одним сплошным городом»105.
Последним из сохранившихся памятников побед римского оружия является огромная богато украшенная триумфальная арка Септимия Севера, правившего в 193—211 гг. Это был один из самых мощных императоров. Уроженец североафриканского города Лептис Магна, человек жестокий и энергичный, расчетливый и хитрый, отважный и выносливый, он сумел победить своих соперников в яростной борьбе за власть; проявил он себя и на поле брани, нанеся тяжелое поражение парфянам, давним серьезным врагам Рима на Востоке. Арку, построенную на Форуме, с обеих сторон венчает многословная почетная надпись:
«Императору Цезарю Луцию Септимию Северу, сыну Марка, Пию Пертинаксу Августу, отцу отечества, Парфянскому Арабскому и Парфянскому Адиабенскому, великому понтифику, наделенному властью народного трибуна в 11-й раз, императору в 11-й раз, консулу в 3-й раз, проконсулу, и императору Цезарю Марку Аврелию Антонину Августу, сыну Луция, Благочестивому, Счастливому, наделенному властью народного трибуна в 6-й раз, консулу, проконсулу, отцу отечества, наилучшим и отважнейшим принцепсам, за восстановление государства и за расширение власти римского народа благодаря их выдающейся доблести в Риме и вне его пределов сенат и народ римский (воздвигли им триумфальную арку)»106.
104 Цит. по кн.: Всеобщая история архитектуры. В 12-ти т., т. 2. Изд. 2. М., 1973, с. 500.
105 Цит. по кн.: Фридлендер Л. Картины из истории римских нравов or Августа до последнего из Антонинов. Т. 1. Спб., 1873, с. 3.
,Оь Федорова Е. В. Латинские надписи, с. 210, № 206.
64 Античный Рим
По императорскому титулу Септимия Севера видно, что арка построена в 203 г. (он был в 11-й раз народным трибуном с 10 декабря 202 г. до 10 декабря 203 г.). Сначала в надписи были упомянуты оба его сына: Каракалла (официальное его имя Цезарь Марк Аврелий Антонин Август) и Гета. Но братья столь пламенно ненавидели друг друга, что после смерти отца Каракалла приказал убить Гету и уничтожить его имя на арке; слова «Публию Септимию Гете, сыну Луция, знатнейшему Цезарю» соскоблили и на их месте вырезали новый текст: «отцу отечества, наилучшим и храбрейшим чринцепсам». Таким образом, арка является памятником не только военных побед, но и трагических междоусобий.
К началу III в. относится также сохранившаяся часть невысокой беломраморной стены с тремя изящными колоннами круглого храма Весты на Форуме.
Культ Весты, богини огня на очаге, принадлежит к числу самых древних и значительных; по преданию, его учредил второй римский царь Нума Помпилий. Сначала неугасимый огонь Весты горел не в каменном здании, а в круглой хижине, сплетенной из ветвей./Впоследствии построили храм, но в память о хижине навсегда сохранили круглую форму и небольшие размеры.
Рядом с храмом жили весталки, заботившиеся о поддержании огня и исполнявшие сложный ритуал культа. Весталки (всего их было шесть) пользовались в Риме большим уважением и могли оказывать влияние на государственные дела (прочие римлянки официально к политике не допускались). Если на улицах или площадях города процессия весталки случайно встречалась с процессией, ведущей осужденного на казнь, то это считалось добрым предзнаменованием и преступника объявляли помилованным.
Весталками обычно становились девочки из знатных семейств в возрасте 6—10 лет. Срок их службы ограничивался тридцатью годами, в течение которых они обязаны были соблюдать целомудрие; нарушение обета карало' смертью (весталку живьем закапывали в землю). Если огонь Весты случайно угасал, то это считалось предзнаменованием великих бедствий для государства, и виновные весталки несли наказание (их собственноручно бичевал великий понтифик — верховный жрец Рима, дом которого (Регия) находился рядом с храмом Весты). По истечении тридцатилетнего срока весталки слагали с себя сан, становились частными лицами и могли жить, как им угодно; но замуж они выходили не часто, а замужние редко бывали счастливы, ибо семейному благополучию мешал не только их преклонный (по римским понятиям) возраст, но и независимый характер. Ведь весталкам оказывали величайший почет, по Риму их носили на носилках в сопровождении свиты, в театрах им принадлежали лучшие места, они могли облачаться в пурпур и жить в роскоши.
Рядом с храмом Весты высятся руины массивного дома весталок, сохранилось также обширное пространство внутреннего двора с длинным плоским водоемом, по краям которого цветут розы, а кругом стоят мраморные изваяния знаменитых весталок; в древности двор окружала крытая колоннада.
Одним из самых мощных сооружений III в. в Риме являются грандиозные бани, вошедшие в историю как термы Каракаллы.
Античный Рим 65
Общественные бани появились в Риме в III в. до н. э., к концу I в. до н. э. их насчитывалось уже 170, в IV в. число их приблизилось к тысяче107. С I в. установилась привычка ходить в баню ежедневно.
Первые крупные общественные бани (термы) построил соратник Октавиана Августа Марк Випсаний Агриппа на свои средства и завещал их римскому народу навечно. В I—II вв. римлян термами облагодетельствовали императоры Нерон, Тит и Траян. Из писем Сенеки, знаменитого философа I в., мы знаем, как отличались термы императорского времени от бань республиканской старины. Он пишет, что посетил баню в Литерне, усадьбе, куда в 184 г. до н. э. удалился знаменитый Сципион Африканский Старший, прославившийся как победитель Ганнибала во 2-й Пунической войне:
«Я видел усадьбу, сложенную из прямоугольных глыб, стену, окружающую лес, башни, возведенные с обеих сторон усадьбы как защитные укрепления, водохранилище, выкопанное под всеми постройками и посадками, так что запаса воды хватило бы хоть на целое войско; видел и баньку, тесную и темную, по обыкновению древних: ведь нашим предкам казалось, что нет тепла без темноты. Большим удовольствием было для меня созерцать нравы Сципиона и наши нравы. В этой тесноте гроза Карфагена... омывал тело, усталое от сельских трудов, — ведь он закалял себя работой и сам (таков был обычай в старину) возделывал землю. Под этой убогой кровлей он стоял, на этот дешевый пол ступал.
Кто бы теперь вытерпел такое мытье? Любой сочтет себя убогим бедняком, если стены вокруг не блистают большими драгоценными кругами, если александрийский мрамор не оттеняет нумидийские наборные плиты, если их не покрывает сплошь тщательно положенный и пестрый, как роспись, воск, если кровля не из стекла, если фасийский камень, прежде — редкое украшение в каком-нибудь храме, не обрамляет бассейнов, в которые мы погружаем похудевшее от обильного пота тело, если вода льется не из серебряных кранов.
:лдо сих пор я говорил о трубах для плебеев, — а что если я возьму бани д^я вольноотпущенников? Сколько там изваяний, сколько колонн, ничего не поддерживающих и поставленных для украшения, чтобы дороже стоило! Сколько ступеней, по которым с шумом сбегает вода! Мы до того дошли в расточительстве, что не желаем ступать иначе как по самоцветам.
В здешней Сципионовой бане крохотные, высеченные в камне — скорее щели, чем окошки, — сделаны для того, чтобы пропускать свет не в ущерб неприступности стен. А теперь называют тараканьей дырой ту баню, которая устроена не так, чтобы солнце целый день проникало в широченные окна, не так, чтобы в ней можно было мыться и загорать сразу, чтобы из ванны открывался вид на поля и море»108.
Особой роскошью отделки отличались термы Клавдия Этруска, вольноотпущенника Нерона. Поэт Стаций почтил термы бывшего раба такими стихами:
Мальчик, кубки поставь и их не трудись перечислить,
Лиру мою разбуди: уходите вы, злые заботы,
107 С е р г е е н к о М. Е. Жизнь древнего Рима, с. 145 слл.
108 Сенека. Нравственные письма к Луцилию. LXXXVI, 4—8; пер. С. А. Ошерова.
5 Знаменитые города Италии
66 Античный Рим
Труд, уходи, пока бани, блестящие искристым камнем,
Я воспеваю; а ты, моя болтливая Клио, Снявшая мирты и плющ, играешь с правдивым Этруском... Не был допущен сюда (в термы) ни Кариста, ни Фасиса мрамор, Плачет, не пущен сюда, оникс и мрамор пятнистый: Пурпурный камень один здесь блестит, металлом умидов Вытесан, или же тот, из пещер фригийских Синнада, Камень, что кровью своей запекшейся Аттис окрасил. Здесь белоснежные скалы блестят из Сидона и Тира, Место находит едва здесь Эврот зеленый, что длинной Линией надвое режет Синнад; здесь входы прекрасны; Пестрым блистает стеклом помещения свод, освещая Множество разных фигур. Изумляется этим богатствам Все окружившее пламя и силу свою умеряет.
Много света везде, где солнца лучи пронизали Крыши, — но жаром иным согрет здесь воздух бесчестно. Все не обычно вокруг: здесь нигде не увидишь темесской Меди; счастливые здесь в серебро вливаются воды, Из серебра вытекая, стоят в водоемах блестящих, Роскошью поражены и дальше течь не желая.
Здесь же, снаружи, бежит поток в берегах белоснежных, Весь голубой и прозрачный, и все до дна его видно; Всякого он приглашает, тяжелые сбросив одежды, Броситься в волны; из них Киферея хотела б родиться, Образ бы свой разглядел ты, Нарцисс, в этом зеркале лучше; Взоров чужих не боясь, и Геката б здесь быстрая мылась... Если приедет сюда новый гость из Бай прибережных, Бани он не презрит; и если великое с малым Можно сравнить, то купавшийся только что в бане Нерона Вновь искупается здесь...109
Термы Каракаллы (212—216 гг.) занимали площадь около 12 гектаров и представляли собой сложный комплекс. Грандиозное здание бань имело теплое и холодное отделения, где могло одновременно мыться и купаться более полутора тысяч человек. Кроме того, в состав терм входили залы для отдыха, здания библиотек, стадион, спортивные площадки и парк, украшенный превосходными статуями; в термах можно было провести весь день, так как там постоянно находились торговцы съестным. Все внутренние помещения были отделаны мрамором и другими дорогими породами камня с истинно императорской роскошью. Для простых римлян, живших в неуютных и неудобных многоэтажных инсулах, возможность проводить целые дни в термах была большой отрадой в жизни.
Oj терм Каракаллы остались величественные руины, которые до недавнего времени летом служили естественной декорацией для устраивавшихся здесь оперных спектаклей. Массивные ванны из египетского гранита, в которых нежились древние римляне, теперь использованы как чаши фонтанов на площади перед дворцом Фарнезе.
III век — тяжелый и сложный период в истории Римского государства, которое волею объективных законов истории вступило на путь долгого и мучительного угасания. К концу II в. рабовладельческий способ производства 109 Пер. Н. Позднякова в кн.: Марк Валерий Марциал. Эпиграммы. М., 1968, с. 433-434, стихи 10 14, 34 -56, 60—63.
Античный Рим 67
исчерпал свои возможности: доходность рабовладельческого хозяйства стала падать. Ухудшение экономического положения римских граждан не могло не отразиться на политическом и идеологическом состоянии государства. Это выразилось прежде всего во внутриполитической неустойчивости: за период с 217 до 253 г. сменилось два десятка императоров. От этого императорского галопа страдало как общее положение государства (снижалась его боеспособность), так и отдельные граждане, ибо перемена власти обычно сопровождалась междоусобной борьбой с немалым числом жертв.
Столь резкое изменение условий жизни к худшему (особенно по сравнению со спокойным и относительно благополучным II в., память о котором еще была свежа) не могло не отразиться на идеологии: часть римской знати потянулась к христианству, к той новой религии, которая давала утешение истерзанным людским душам (старые языческие культы в этом плане не давали ничего). В III в. в Риме меняется социальный состав христианской общины, которая в I—II вв. объединяла преимущественно рабов и свободных бедняков (некоторые знатные и богатые люди уже тогда приняли крещение, но их было еще очень мало). В I—II вв. христиане держались крайне обособленно, и отношение к ним было в высшей степени недоброжелательное: молва обвиняла их в массовом разврате и в том, что они приносят в жертву римских младенцев, вкушая их плоть и кровь; поэтому большинство римлян считало христиан преступниками.
Убеждение в обретении блаженства на том свете давало христианам большую духовную силу в перенесении невзгод житейских и вместе с тем обусловило их особую заботу о сохранении трупов своих единоверцев (ибо грядущий процесс воскресения мыслился не абстрактно, а вполне конкретно). Поэтому уже в I в. в Риме появляются катакомбы — подземные кладбища христиан.
Слово «катакомбы» произошло от греческих слов «ката кюмбэн» (около углубления) и вошло в употребление в III—IV вв.; император Максенций в начале IV в. «fecit circum ad catacumbas» — построил цирк около понижения местности у Аппиевой дороги, на третьей, миле от Рима, недалеко от круглого мавзолея Цецилии Метеллы110. Подземное кладбище христиан возникло здесь еще в III в., и на него перешло название местности (впоследствии наименование «катакомбы» распространилось на все подземные христианские кладбища). В находящейся рядом церкви св. Себастьяна хранятся останки этого святого, мученически погибшего во времена Домициана; с XI в. расположенные рядом древние катакомбы стали называть именем святого. Катакомбы св. Себастьяна являются наиболее значительными в художественном отношении.
Самыми древними являются катакомбы Присциллы на Салариевой дороге и Домициллы на Ардеатинской дороге111. Они носят имена знатных римлянок-христианок I в. Согласно христианской традиции Присцилла, мать 110 Kaufmann С. М. Handbuch der christlichen Archaologie. Paderborn, 1913, S. 123.
111 Car li E., D e 1 ГА c q u a G. A. Storia dell’arte. Bergamo, 1962, Vol. 1, p. 188.
68 Античный Рим
сенатора Пудента, в своем доме на Виминале принимала апостола Петра, первого главу римской христианской общины, казненного в 64 или 67 г. Домицилла — женщина из императорского рода Флавиев (известны две Флавии Домициллы, причастные к христианству: жена Тита Флавия Клемента, консула 95 г., и дочь сестры этого консула, изгнанная из Рима за приверженность к новой вере; сам консул был убит по повелению Домициана, вероятно, по той же причине).
Для устройства подземных кладбищ христиане сначала использовали старые каменоломни в туфовой породе, находившиеся на расстоянии от одной до трех миль южнее Рима; туф (особенно туф зернистый — tophus) — исключительно удобный камень, так как прорытые в нем коридоры не осыпаются и не требуют особых подпорок. Римские катакомбы, однако, как правило, являются не бывшими каменоломнями, а специально созданными подземными кладбищами в слоях зернистого туфа: сначала вырубали лестницу, а потом — коридоры с нишами в стенах и небольшие комнатки.
Катакомбы возникли на земельных участках, принадлежавших богатым римлянам, которые стали приверженцами христианства. Со временем протяженность подземных коридоров увеличивалась настолько, что достигала границ земельного участка, и тогда приходилось углубляться в землю и начинать рыть второй ярус; в некоторых катакомбах имеется по пять ярусов, причем верхний является самым древним, а низшие — более поздними. Верхний ярус обычно расположен на глубине от трех до восьми метров. Одно из самых глубоких мест в римских катакомбах — это нижний ярус катакомб Каллиста около Аппиевой дороги; он находится на глубине 25 м.
В катакомбах есть три основных вида помещений для погребений: локули, аркосолии и кубикули. Локули — это горизонтальные ниши в стенах, куда замуровывали трупы; аркосолии — небольшие своды в стенах, под которыми в каменных ящиках хоронили усопших; кубикули — маленькие комнатки с саркофагами. Бедноту хоронили в локулях, людей побогаче — в аркосолиях, а самых значительных — в каменных саркофагах в кубикулях. Катакомбы сделаны очень экономично: лестницы узкие с высокими ступенями, коридоры настолько тесные, что местами с трудом могут разойтись два человека, а в кубикулях едва могут уместиться стоя двадцать человек. Катакомбы предназначались только для погребения и не служили ни местом собраний, ни убежищем от преследований. Всего в Риме существует более семидесяти катакомб. За период от 150 до 400 г. в них было погребено от 500 до 700 тысяч человек. Общая протяженность изученных подземных коридоров составляет около 900 км; часть катакомб не исследована.
Самыми знаменитыми являются катакомбы св. Каллиста. Они находятся на Аппиевой дороге, но в них можно спуститься также и с Ардеатинской дороги. Возникли они, вероятно, во II в., с III в. в них стали хоронить римских епископов и мучеников.
С III в. в катакомбах появляются росписи; в художественном плане они не отличаются сколько-нибудь существенно от современного им языческого искусства; в них еще много чисто декоративных элементов. Христианское мироощущение проявляется главным образом в библейских сюжетах, а не в приемах живописи. Лишь с конца III в. изображения людей
Античный Рим 69
в христианских фресках приобретают черты повышенной экспрессии за счет нарастания схематизма; художник достигает наибольшей выразительности, пренебрегая правильностью рисунка, искажая пропорции, заменяя светотень резкими мазками и штрихами (таков, например, апостол Петр в катакомбах Петра и Марцеллины).
Б. Грифцов, автор вдохновенной книги «Рим», так описывает свои впечатления от посещения римских катакомб: «В катакомбы спускаешься готовый найти в них образы первоначального чистого христианства. Не только от прочитанных еще в детстве романов, где, казалось тогда, так трогательно рассказывается о мучениках христианства, осталось представление о том, что христианство первых веков было наиболее чисто и цельно. История церкви также приучила думать, что есть эпоха сердечной, невозмутимо ясной религии, которая самую жизнь делала легкой и до конца правдивой, радость которой можно противопоставить восточному догматическому аскетизму и государственной пышности папства. Катакомбы не подтверждают ни романтических рассказов о собраниях христиан, ни церковных теорий о цельности первоначальной доктрины. В земляных коридорах, протянувшихся под землею окрестностей Рима, узких настолько, что двоим нельзя рядом пройти, сопровождает только чувство земли и могилы. Редко, редко натолкнешься на кусок стенной живописи, на незамысловатый барельеф. Искусства в катакомбах очень мало, оно не самостоятельно ни по приемам, ни даже по темам. Если считаться с показаниями искусства, христианство первых веков было не началом новой культуры, а концом старой... Чем ниже этаж, тем он новее. Но в общем разницы нет между верхним этажом I века, между нижним IV века, — грубеют и беднеют только украшения. Те же способы погребения, различные только по частностям, остаются на все эти века. Этими частными различиями могил изучение катакомб опровергло одно из очень распространенных представлений об общем равенстве в первоначальном христианстве. Равенства в нем не было: не только украшением могил, но и их расположением отделены здесь богатые от бедных»112 113.
Христианство проповедовало равенство людей не реальное, а только духовное, то есть равенство пред богом единым. Свидетельства такого понимания равенства сохранились в катакомбах. Например, в катакомбах Домициллы есть надпись:
«...Флавии Сперанде, святейшей жене, несравненной матери всех, которая прожила со мной 28 лет и 8 месяцев без какой бы то ни было досады. Онесифор, муж светлейшей матроны, достойно заслужившей, сделал (надгробие)»! .
Судя по имени, Онесифор — раб; он женился на женщине сенаторского сословия, на что указывает ее титул «светлейшая». Согласно императорским постановлениям II в. женщина теряла этот титул, если выходила замуж не за сенатора; если же она выходила замуж за вольноотпущенника или раба, то такой брак вообще не признавался действительным. Однако римский 112 Грифцов Б. Рим, с. 145—147.
113 Надпись опубликована в «Bolletino di archeologia cristiana» (Roma, 1881, 67).
70 Античный Рим
епископ Каллист I (217—222) объявил для христиан подобные браки законными. Данная надпись свидетельствует о том, что такие браки действительно существовали. Судя по языку подлинника (в нем много отступлений от норм литературной латыни), Онесифор был человеком малокультурным, но, как видно, это не послужило препятствием к его благополучному браку с римлянкой высшего сословия.
В III в. стал ощущаться упадок интеллектуальной культуры, который выразился прежде всего в характере литературы — в обеднении ее содержания и в усилении тенденции к превалированию формы над содержанием. Последние великие поэты Рима скончались во II в. За долгие годы монархии римляне постепенно утратили вкус к творческой мысли, так что христианство с его подменой мысли верой оказалось созвучным настроениям эпохи.
С конца II — начала III в. заметно убыстряется процесс варваризации римлян.
Варварами античный мир называл всех тех, для кого греческий или латинский язык не был родным. Греческое слово «барбарос» представляет собой звукоподражательное слово типа русского «бормотать», т. е. варвары — это люди, которые не умеют говорить понятно, а бормочут что-то невразумительное: бар-бар-бар.
Римляне, как и древние греки, не были расистами и презирали варваров не за цвет глаз и форму носа, а либо за их бескультурье (ибо лохматый дикарь в звериной шкуре действительно не обладает привлекательностью), либо за их рабскую покорность своим владыкам (за это особенно презирали персов, где существовала монархия в самой бесчеловечной форме). Тем не менее римляне прекрасно понимали, что варвары — это тоже люди, и не гнушались вступать с ними в контакты, особенно если это было выгодно. Процесс смешения варваров с римлянами практически имел место всегда, так как военнопленных обращали в рабов, привозили в Рим, где хозяева могли их отпустить на волю, и те получали права римского гражданства, с некоторыми, правда, ограничениями (бывшие рабы не имели права занимать высшие государственные должности). Кроме того, Риму никогда не была свойственна племенная замкнутость, и город был открыт для иноземцев. Почти все выдающиеся деятели римской культуры не были уроженцами города Рима: Плавт родом из Умбрии, Энний — из Калабрии, Теренций — из африканского города Карфагена, Цицерон — из окрестностей Арпина на юге «Нация, Саллюстрий — из Амитерна в земле сабинов, Катулл — из Вероны, Вергилий — из окрестностей Мантуи, Гораций — из Апулии, Тит Ливий — из Падуи, Проперций — из Ассизия, Овидий — из Сульмоны (в 140 км от Рима), Сенека, Лукан и Марциал — из Испании, Ювенал — из Аквина в земле вольсков. В этот перечень вошли имена почти всех крупных римских писателей. Лучший римский император Траян — уроженец Испании, а величайший архитектор Рима Аполлодор — из Дамаска. Как видно, жители Вечного города умели ценить в человеке его талант, а не происхождение.
Римские полководцы уже в I в. до н. э. не пренебрегали военной силой варваров. Так, Юлий Цезарь в 48 г. до н. э. в битве со своим
Античный Рим 71
соперником Гнеем Помпеем на равнине около города Фарсала в Северной Греции использовал варваров-галлов (они входили в состав его войска)114.
Во второй половине I в. до н. э. количество иноплеменников в Риме стало столь заметным, что Октавиан Август принял меры к ограничению отпуска рабов на волю. По словам Светония, писателя II в., «особенно важным считал он, чтобы римский народ оставался неиспорчен и чист от примеси чужеземной или рабской крови»115. Однако сам Август не пренебрегал теми варварами, которые обладали деловыми качествами и могли быть ему полезны. Свидетельством этого может служить почетная надпись, сохранившаяся в Кастельвеккьо Субрего в Центральной Италии: «Квинту Варию Гемину, сыну Квинта, легату божественного Августа дважды, проконсулу, претору, народному трибуну, квестору, судье-квезитору, префекту по наделению хлебом в зерне, децемвиру по разбору тяжб, куратору священных зданий (храмов) и общественных памятников. Он первым из всех пелигнов стал сенатором и выполнял его обязанности. Суперэкванцы своему патрону на общественный счет»116. Пелигны — сабинское племя, жившее в Центральной Италии. Как видно, именно Август ввел варвара-италийца в римский сенат.
Император Клавдий I (41—54) охотно предоставлял иноплеменникам права гражданства и впервые в римской истории допустил в сенат галлов из «племени эдуев, то есть варваров-неиталийцев; хотя кое-кому в Риме это не понравилось, однако решительного противодействия не последовало. /
Неуклонно шел процесс варваризации армии; он заметно ускорился в правление Септимия Севера (193—211), который с точки зрения римлян сам был варваром, ибо родился в Северной Африке и по-латыни говорил с африканским акцентом. Могучий император стал брать в преторианские когорты выходцев из придунайских земель и восточных стран; он покровительствовал африканской и восточной знати и был женат на сири^нке.
Каракалла, сын Септимия Севера, был откровенным варваром как по духу, так и по внешности. Он ревностно поклонялся египетской богине Изиде и построил в Риме ее храмы. Ведя суровый образ >$изни воина, он сдружился с германцами. Древний историк пишет о нем: «Часто, сняв с себя римский плащ, он менял его на германскую одежду, и его видели в плаще с серебряным шитьем, какой носят сами германцы. Он накладывал себе светлые волосы и причесывал их по-германски. Варвары радовались, глядя на все это, и любили его чрезвычайно»117.
В 212 г. Каракалла предоставил право гражданства всем жителям Римской империи (за очень небольшим исключением) для того, чтобы увеличилось число налогоплательщиков.
После убийства Каракаллы в 217 г. власть захватил Макрин, о котором поговаривали, что в прошлом он был рабом.
После убийства Макрина в 218 г. императором стал юноша-сириец, вошедший в историю под именем Гелиогабал, или Элагабал. Он был ревностным 114 Аппиан. Гражданские войны. II, 70.
1,5 Светоний. Божественный Август. 40, 3.
116 Федорова Е. В. Латинские надписи, с. 192, № 160.
117 Г е р о д и а н. IV, 7; пер. под ред. А. И. Доватура.
72 Античный Рим
приверженцем культа финикийского бога солнца. Разодетый в пестрые шелка, увешанный драгоценностями, с раскрашенным лицом, этот истинный варвар самозабвенно плясал перед алтарем своего любимого бога, не обращая никакого внимания на шокированных и разгневанных римлян. Но почтенных римлян возмущало не сирийское происхождение их императора, а его безобразное поведение, жестокий произвол и хаос в государственных делах. В 222 г. наглого варвара убили, а труп его вышвырнули в Тибр. Вместо него императором стал его двоюродный брат Александр Север, тоже сириец, но несравненно более приличного поведения. Этот добродетельный варвар благополучно правил бы Римом, если бы не был покорен своей корыстолюбивой матери Мамее. Она навлекла на себя гнев воинов и в 235 г. была убита вместе со своим послушным сыном.
Процесс варваризации в III в. заметно изменился: если раньше неримлянин, попадая в Рим, вовлекался в сферу его культуры и поднимался до его уровня, то теперь в Римском государстве все пошло под откос, и римлянин стал быстрее опускаться до уровня варвара, чем тот подниматься до уровня римлянина. Процесс этот шел неуклонно.
В III в. варварские племена ощутили свою военную мощь и стали активно нападать на владения империи. Из-за внутренних неурядиц римским войскам все труднее и труднее было с ними бороться. Если в прежние века агрессия преимущественно исходила от Рима, то теперь ему все чаще и чаще приходилось обороняться.
Преемник Александра Севера Максимин вошел в историю с прозвищем Фракиец, ибо был варваром (фракийцы жили на территории совр. Болгарии). Этот человек отличался гигантским ростом, огромной физической силой и нечеловеческой жестокостью. За три года своего правления он ни разу не посетил Рим и все свои силы отдал защите империи от германцев, сарматов и даков.
Из последующих императоров варваром был Филипп Араб (244—249). Его сменил Деций, уроженец Паннонии (совр. Венгрия), человек образованный, сдержанный и очень энергичный. Он погиб, защищая империю от германского племени готов. Наследовавший ему Валериан (253—259) пришел к власти, победив нескольких соперников; в его правление варварский мир стал еще активнее: германские племена франков и аламаннов устремились на римские границы с севера, готы подступили к Греции, в Африке пришли в движение мавретанцы, а на Востоке начали наступать персы. Валериан двинулся против персов, попал к ним в плен, и дальнейшая его судьба осталась неизвестной.
Политический кризис, поразивший Римскую империю, достиг апогея в правление Галлиена, сына Валериана. Это был человек образованный и энергичный. Он отважно вступил в борьбу с аламаннами и сумел остановить их продвижение в Италию, но ему не удалось совладать с внутренними противоборствующими силами. В разных частях государства возникло сразу несколько узурпаторов, и империя стала разваливаться: Оденат захватил римский Восток, Валент провозгласил себя императором в Греции, Авреол подчинил своей власти Восточную Адриатику, Эмилиан завладел Египтом, Постум стал императором Галлии. Фактически под властью Галлиена осталась только Италия. В довершение всех бед в 262 г. в Риме вспыхнула эпидемия
Античный Рим ? 3
чумы. Иллириец Клавдий II, получивший власть после убийства Галлиена в 268 г., одержал победу над готами, за что получил почетный титул Готский. В 270 г. его скосила чума, а императором стал тоже неримлянин (либо иллириец, либо паннонец) Аврелиан. Это был суровый и отважный воин, отличавшийся умением трезво оценивать обстоятельства. Ему удалось собрать воедино развалившуюся империю: он вернул под власть Рима Восток, Египет, Галлию и Испанию, а готам, аламаннам и другим племенам нанес серьезные поражения.
Аврелиан как человек, реально смотрящий на вещи, понял, что теперь варвары могут угрожать даже городу Риму.’ Поэтому он со свойственной ему энергией в 272 г. начал строить новые оборонительные стены протяженностью около 19 км, значительная часть которых сохранилась до нашего времени (их закончили в 279 г.). Поверхность стен Аврелиана сложена из кирпича, а внутреннее пространство залито крепчайшим бетоном, их толщина 3 м 60 см, а высота доходит до 16 м. В стены встроены прямоугольные в плане башни на расстоянии 30 м одна от другой. От суровой мощи стен Аврелиана и их неприступных зубчатых башен веет духом грядущего средневековья. Отныне Вечный город надолго распростился со спокойной жизнью, и страх перед нашествием варваров проник в души его жителей.
В новых тяжелых условиях грандиозная Римская империя могла держаться только сильной централизованной властью, и Аврелиан полностью отбросил прежнюю республиканскую внешность государства: он возложил себе на голову золотую корону и провозгласил себя богом и господином. Однако ему не удалось восстановить внутреннее спокойствие в Риме, где вспыхнуло восстание ремесленников и рабов на монетном дворе, а сенат, кичившийся призрачной самостоятельностью, возненавидел императора-господина. В 275 г. заговорщики убили Аврелиана.
С 284 г. Римская империя вступила в последний период своей истории — в период домината (dominus — «господин»), когда императорская власть стала беспредельной, когда бюрократия всплыла на поверхность, когда большинство граждан превратились в бесправных налогоплательщиков, часть которых (колоны) оказалась прикрепленной к земле, когда армия стала состоять почти целиком из варваров-наемников, когда верховными военачальниками сделались тоже варвары, которым императоры платили жалованье.
Большинство императоров периода домината были по происхождению варварами и людьми некультурными, не испытывавшими к городу Риму никаких чувств.
Иллириец Диоклетиан, основатель домината, понял, что один-единственный император не в силах удержать власть в том бушующем море, в какое превратилось Римское государство. Поэтому он разделил империю между четырьмя правителями (двумя августами и двумя цезарями); дабы ни один из них не имел преимущества перед другим, Рим перестал быть императорской резиденцией. Сам Диоклетиан обосновался в Никомедии на восточном побережье Мраморного моря, а другой август — Максимиан — расположился сначала в Медиолане (совр. Милан), а потом в Равенне. В новых условиях императоры уже не могли бы спокойно сидеть в Риме, им надо было
74 Античный Рим
находиться ближе к внешним врагам империи, чтобы успешнее ее защищать.
Диоклетиан хотя и покинул Рим, однако построил там великолепные термы, превосходившие своими размерами термы Каракаллы (существует предание, что Диоклетиан согнал на их строительство 40 000 христиан); здесь могло мыться одновременно 3 000 человек. Значительная часть терм сохранилась. В XVI в. по проекту Микеланджело их огромный зал переделали в церковь Санта Мария дельи Анджели; в другой части терм сейчас помещается Национальный Римский музей, который называется также музей Терм.
В III—IV вв. произвели последнюю реконструкцию древнего храма Сатурна на Римском Форуме, где еще в эпоху республики хранилась государственная казна. От храма уцелел только колонный портик фасада. Строители работали столь небрежно, что верхнюю часть одной колонны установили наоборот: ствол крайней левой колонны расширяется не книзу, а кверху. Эта деталь свидетельствует о возникающем чувстве равнодушия у части римлян к своему городу.
В 305 г. Диоклетиан и Максимиан сложили с себя власть и передали ее новым августам (Констанцию Хлору и Галерию) и цезарям (Флавию Северу и Максимину Дазе).
Максенций, сын Максимиана и зять Галерия, впал в великое негодование, так как его отстранили от власти; в качестве частного лица ему пришлось жить на своей вилле около Рима.
В 306 г. по городу распространились слухи, что власти хотят взыскать с горожан те грандиозные суммы, которые израсходованы на строительство терм Диоклетиана. Жители Вечного города заволновались. Максенций сумел воспользоваться возникшим недовольством и 28 октября 306 г. был провозглашен императором (сначала он имел титул цезаря, а с 307 г. стал августом}. Так Рим снова сделался императорской резиденцией.
Ради привлечения симпатий римлян Максенций развернул крупное строительство. В 312 г. возвели новый цирк в нескольких километрах от Рима у пересечения Аппиевой и Ардеатинской дорог недалеко от мавзолея Цецилии Метеллы и катакомб св. Себастьяна. Цирк Максенция — единственный цирк, который сохранился. Его сильно вытянутая арена имеет длину 482 м и ширину 79 м. Как всякий античный цирк, он предназначался для конных состязаний, то есть был ипподромом. Вокруг арены на искусственных субструкциях расположено десять рядов для зрителей (их могло поместиться 15 000). Возвышающиеся по краям две кирпичные башни по духу своему кажутся предвестием средневековья, хотя они имеют широкие окна и не предназначались для оборонных целей.
В память своего сына Марка Валерия Ромула Максенций построил на Аппиевой дороге мавзолей (около которого впоследствии соорудил цирк), а на Форуме — храм. Небольшой храм божественного Ромула сохранился сравнительно хорошо. Это невысокое круглое кирпичное здание; по краям его массивных бронзовых дверей поставлены колонны из красного камня по одной с каждой стороны.
Античный Рим 75
На Форуме, ближе к Колизею, Максенций начал строить огромную роскошную базилику, но завершить ее не успел.
Жестокое правление Максенция вызвало у римлян недовольство, и они вступили в тайные переговоры с августом Константином, сыном покойного августа Констанция Хлора. Константин, хотя и был женат на сестре Максенция, активно вступил в борьбу за власть над Италией и двинул войска. 28 октября 312 г. на окраине Рима у Мульвийского моста (он существует сейчас) войска Максенция потерпели поражение, а сам он утонул в Тибре.
Константин как завоеватель вступил в Рим и повелел убить двоих сыновей Максенция, а всем остальным своим недругам даровал амнистию, чем привлек к себе сердца большинства римлян; благодарный сенат провозгласил его главным августом империи (в это время было еще два августа на Востоке — Лициний и Максимин Даза). Положение Константина облегчалось тем, что в отличие от других императоров он проявлял симпатию к христианам. Сам он христианином не был и принял крещение только в 337 г. перед смертью, но хорошо понимал, что эта новая религия крепка своей организацией и насчитывает в Риме большое число приверженцев из влиятельных и богатых людей. Поэтому он предпочел иметь в христианах не врагов, а друзей, тем более что его мать Елена была христианкой. В 313 г. в Милане Константин совместно с Лицинием обнародовал эдикт, разрешающий свободное исповедание христианства наряду со старыми языческими культами. Теперь христиане могли покинуть катакомбы, создавать наземные кладбища и строить церкви.
Благодарные римляне воздвигли в честь Константина триумфальную арку около Колизея. На арке написано:
«Императору Цезарю Флавию Константину Величайшему, Благочестивому, Счастливому Августу сенат и народ римский посвятили замечательную арку в честь его триумфа за то, что он со своим войском и благодаря величию своего ума с помощью справедливого оружия освободил государство одновременно и от тирана и от всей его клики»118.
Это единственная триумфальная арка в Риме, которая сооружена исключительно за победу в междоусобной войне. Факт создания этой арки говорит о том, что к IV в. римляне в значительной мере утратили понимание общественного блага, государство в их сознании перестало быть res publica, т. е. делом общественным, они стали рассматривать государство как личную собственность монарха, существующую для его удовольствия; за долгие века империи римляне в конце концов усвоили ту идеологию рабского подчинения властелину, за которую прежде презирали варваров — жителей стран Востока.
Варварство римлян при сооружении этой арки проявилось также и в том, что для ее украшения сняли скульптуру с одной из триумфальных арок Траяна. Как видно, никого не смутило, что Траян считался лучшим императором во всей римской истории; к IV в. большинство римлян разучилось уважать достойные деяния предков. Некоторые барельефы сделали заново, но в сравнении с гармоничными произведениями эпохи Траяна они поражают своей грубостью и примитивностью. Это не значит, что в те времена в Риме уже
1,8 Федорова Е. В. Латинская эпиграфика, с. 287.
76 Античным Рим
не было хороших мастеров, они еще были, но художественный вкус большинства римлян упал столь низко, что мало кого шокировало это соседство разных художественных уровней. На длинных барельефах, специально сделанных для этой арки, изображены военные сцены, в том числе битва императоров-соперников около вод Тибра, а также Константин-победитель, произносящий речь перед римлянами, и распределение денежной помощи среди них. Мелкие кургузые фигурки сплошь заполняют все пространство композиции, не оставляя места для простора и воздуха. В этом новом искусстве полностью утрачено широкое и вольное дыхание античности; в предчувствии средневековья дыхание эпохи становится неглубоким, частым, прерывистым: человеку нечем дышать, он задыхается в тесноте и толчее бытия — таким настроением веет от этих барельефов.
В честь Константина на Бычьем форуме соорудили еще одну мраморную триумфальную арку очень своеобразной формы: в плане почти квадратная, она имеет четыре пролета, по одному с каждой стороны, а ее наружные стены украшены двумя рядами небольших арочных ниш. Эта четырехсторонняя арка впоследствии стала называться аркой Януса Четырехликого. Древние римляне очень почитали двуликого бога Януса, воплощавшего собой диалектическое единство начала и конца; средневековые римляне имели в высшей степени смутное представление о своем прошлом и спокойно лишили знаменитого императора его триумфальной арки, передав ее фантастическому Янусу с четырьмя лицами.
Великое искусство скульптурного' портрета начинает перерождаться; отступая от верности натуре, ваятели изображают Константина Великого с неестественно широко раскрытыми глазами и низко опущенными закругленными бровями, что в сочетании с колоссальными размерами статуй создает ощущение грандиозности власти мбнарха. На протяжении IV в. еще продолжают создаваться превосходные реалистические портреты, но постепенно черты схематизма становятся все более и более заметными, а в V в. портрет как вид искусства сходит на нет.
По повелению Константина в Риме завершили строительство базилики, начатой Максенцием. В этом гигантском роскошно отделанном здании поставили колоссальную мраморную статую Константина (ее обломки можно видеть сейчас во дворе Дворца Консерваторов, который входит в состав Капитолийских музеев).
Около 315 г. новый император облагодетельствовал римлян сооружением больших терм, получивших его имя.
Максенций навлек на себя ненависть потому, что требовал от сенаторов добровольных пожертвований в пользу государства. Константин намного превзошел Максенция и установил для сенаторов твердый налог. Все они были разделены на разряды по имущественному признаку: самые богатые должны были отныне ежегодно вносить в казну по восемь фунтов золота, другие — по- четыре и по два фунта, а самые несостоятельные — по семь золотых монет. Сенаторское сословие потеряло всякое реальное значение, а звание сенатора сделалось обременительным; именно поэтому Константин очень заботился об увеличении численности римского сената и охотно делал сенаторами богатых провинциалов.
Античный Рим 77
Константин, сделавшись хозяином Римской империи (его соперники Максимин Даза и Лициний погибли в 313 и в 324 гг.), сбросил маску учтивости и стал проявлять откровенный деспотизм. Его алчность и расточительность легли тяжелым бременем на народ, так как, только беспощадно грабя жителей империи, можно было добывать те колоссальные суммы, которые расходовались на блеск императорского двора, на грандиозное строительство и на содержание громоздкого бюрократического аппарата.
Государственная деятельность Константина, вошедшего в историю с титулом Великий, продолжала основные направления политики Диоклетиана и имела своим результатом постепенное прикрепление значительной массы свободных людей к их месту жительства, к земле или к ремеслу — делалось это ради того, чтобы обеспечить регулярный сбор налогов с населения. Если в прежние века Рим жил за счет того, что грабил другие народы, то теперь он стал грабить сам себя. Римское государство вступило на путь самопожирания: собирая налоги, власти не задумывались над тем, откуда возьмут налогоплательщики требуемые суммы, и чем строже взыскивались налоги, тем более истощались средства населения. Иногда сборщики налогов собирали для императоров больше ненависти, чем денег119.
По той причине, что граждане постепенно превращались в закрепощенных налогоплательщиков, Константин был вынужден брать в армию все больше варваров-наемников. В римских войсках служило много скифов, готов и других германцев, а при императорском дворе особым влиянием пользовались франки; Константин был первым императором, который стал предоставлять варварам должности консулов120. Так варвары вступили на путь, который привел их в конце концов к овладению Римом.
К Вечному городу Константин был совершенно равнодушен. Он прожил в нем после победы над Максенцием не более трех месяцев, а впоследствии посетил его только два раза, когда вступал в 10-й и в 20-й год своего правления. Временными его резиденциями были Трир в Германии, Милан и Аквилея — в Северной Италии, Сирмий — в Паннонии (на территории совр. Югославии), Нэсс (совр. Ниш в Югославии) и Фессалоники (совр. Салоники в Северной Греции).
Константин основал новую столицу империи, назвав ее Вторым, или Новым, Римом (эти названия быстро вышли из употребления и город стал именоваться Городом Константина — Константинополем, совр. Стамбул). Новую столицу построили на месте древнего греческого города, который назывался Византий и был расположен на границе Европы и Азии на побережье пролива Босфор. Чтобы придать блеск новой столице, ограбили старую: из Рима вывезли огромное количество статуй. Часть римской знати переселилась в Город Константина.
Рим, однако, оставался самым многолюдным городом империи, и Константин при всем своем равнодушии к нему не мог его игнорировать. Покровительствуя христианам, он построил для них в Риме несколько больших церквей. До того официальных церквей в Вечном городе не было, а христиане 119 Аммиан Марцеллин, XXI, 16, 17.
120 Аммиан Марцеллин, XX, 10.
8 Античный Рим
собирались в домах своих богатых единоверцев. Некоторые из этих молитвенных помещений впоследствии стали церквами. Самой древней церковью Рима считается основанная, согласно преданию, в 143 г. церковь св. Пуденцианы, получившая имя одной из дочерей сенатора Пудента, в доме которого на Эсквилине жил апостол Петр; однако в действительности древнейшая часть и мозаики этого здания относятся к IV в.; церковь реставрировали в XVI и начале XIX в.
В 312 г. Константин подарил римскому епископу часть Латеранского дворца, который ранее принадлежал семейству Латеранов и навсегда сохранил это название. В 319 г. император приказал пристроить к епископскому дворцу огромную церковь Христа Спасителя; в начале X в. ее посвятили св. Иоанну Крестителю, и она стала называться Сан Джованни ин Латерано.
Образцом для первых христианских церквей послужили не античные храмы, а базилики, так как есть принципиальное отличие церкви от храма. Церковь — это молитвенный дом, а храм — это жилище бога. В храме находились статуя бога и его алтарь, но большая часть ритуала, а именно сжигание костей, жира и внутренностей животных, приносимых в жертву, совершалась под открытым небом перед храмом (древние мыслили конкретно и полагали, что жертвы достигают небесных богов в виде дыма и что боги питаются этим дымом). Единственный храм в Риме, где можно совершать обряд сожжения жертв внутри здания, — это Пантеон, так как в его куполе есть большое отверстие, как бы соединяющее храм с небом. Но такая конструкция нетипична для римского храма, она типична для фригидария — круглого купольного зала в бане с бассейном холодной воды. В античных храмах никаких многолюдных религиозных церемоний не происходило и, как правило, не было окон. Римляне издавна использовали свои храмы как хранилища государственной казны и архива. Единственным типом античного здания, рассчитанным на то, чтобы вместить большое количество людей, была базилика — помещение, где заседал суд, оглашались постановления и совершались всевозможные сделки. Базилика состояла из одного огромного светлого зала прямоугольной формы, внутреннее пространство которого рядами колонн делилось на несколько продольных помещений. Окна находились в верхней части стен над колоннадами, и поэтому центральная часть крыши поднималась значительно выше ее краев. Именно этот тип античного здания оказался наиболее пригоден к тому, чтобы использовать его для устройства церкви. Поэтому в Риме церкви стали называть базиликами. Это название сохранилось до нашего времени, и даже собор св. Петра, самая большая церковь в мире, построенная в XVI—XVII вв., официально называется базиликой св. Петра в Ватикане — Базилика ди Сан Пьетро ин Ватикано.
В художественном плане церковь заметно отличается от храма. Если античные архитекторы уделяли основное внимание внешнему виду храма, то для церкви как для молитвенного дома большее значение имеет внутренняя отделка. Принадлежностью церковного интерьера сделалась стеклянная мозаика, дающая впечатляющий художественный эффект. В античном мире мозаика была каменная и украшала преимущественно полы зданий; в термах мозаику использовали для украшения стен. В церкви мозаика прочно перекочевала на стены и перестала быть только декоративным элементом, но получила
Античный Рим 79
значительный идейный смысл: красочные сюжеты на темы священного писания служили пропаганде победившей религии.
Выразительное определение искусства христианской мозаики дает Ф. Грегоровиус: «Мозаика по существу есть искусство упадка, сверкающий золотом цветок варварства; ее характер стоит в гармонии с временем иерархической деспотии, когда с утратой свободных учреждений чиновничество, одетое в золотую парчу, проникло всюду в государстве и в церкви. Тем не менее мозаика с поразительною силою выражает глубокую и мистическую суровость, ужасающую исключительность религиозных страстей и их фанатическую энергию в те века, когда свет знания погас»121.
Самая ранняя из римских церквей-базилик — Сан Джованни ин Лате- рано — представляет собой огромное вытянутое здание, внутреннее помещение которого делилось вдоль четырьмя рядами колонн на пять нефов. Слово «неф» в переводе означает «корабль», якобы церковь — это тот корабль, в котором плывут по бурному и опасному морю житейскому верующие, объединенные общностью своей судьбы. Алтарь помещается перед полукруглой абсидой, верхняя часть которой имеет форму полусферы и называется конхой. Поперечный неф, отделяющий абсиду от основного помещения церкви, принято называть трансептом. Эта базилика считалась главной церковью Рима, потому что в ней находится епископская кафедра. Папа, как епископ города Рима, и сейчас имеет кафедру в этой церкви. В средние века и в новое время здание неоднократно капитально перестраивалось и реставрировалось.
Алтарная часть Латеранской базилики обращена hq к востоку, а к западу. Верующие во время богослужения стояли лицом к западу, а священник находился за алтарем и стоял лицом к молящимся, то есть смотрел на восток. Другие ранние церкви в Риме тоже имели западную ориентацию. Предполагают, что в этом сказалось влияние восточного культа бога Митры, широко распространенного среди жителей Римской империи, особенно в армии (император Константин некогда тоже был приверженцем этого культа). В святилищах Митры вход находился на восточной стороне; возможно, что христианство, имея также восточное происхождение, унаследовало западную ориентацию храмов Митры. Только в V в. восточная ориентация церквей сделалась правилом.
По повелению Константина в 324 г. начали строить базилику св. Петра в Ватикане на том месте, где находилась могила апостола Петра, который, согласно преданию, был первым главой христианской общины в Риме, казнен на арене цирка Гая (Калигулы) в 64 или 67 г. и похоронен недалеко от него. Константин сам копал землю под фундамент и вынес двенадцать корзин земли в честь двенадцати апостолов. Для строительства церкви использовали камень древнего цирка. Эта базилика представляла собой просторное пятинефное здание, перед фасадом которого располагался квадратный двор, обрамленный крытой колоннадой, предназначавшийся для священных омовений. В 1552 г. рухнула абсида, и тогда обнаружили много кирпичей с клеймом Константина: CONSTANTINVS AVG D N (= Constantinus 121 Грегоровиус Ф. История города Рима в средние века. Спб.. 1902, т. 1, с. 72.
80 Античный Рим
Augustus, dominus noster) — «Константин Август, наш господин»122. Базилика св. Петра в Ватикане, так же как и Латеранская базилика, имела западную ориентацию.
За пределами городских стен на Остийской дороге находилось древнее погребение, где, как считали, покоятся останки апостола Павла. Константин приказал построить на этом месте небольшую церковь в форме базилики; последующие императоры Валентиниан II, Феодосий Великий и Гонорий перестроили здание, значительно увеличив его размеры. Базилику св. Павла за городскими стенами (Сан Паоло фуори ле Мура) по ее местоположению называют также Остийской базиликой. В 1823 г. она очень сильно пострадала от пожара; в 1854 г. закончили ее реставрацию в неоклассическом стиле. По размеру это самая большая церковь в Риме после собора св. Петра в Ватикане, построенного в XVI—XVII вв. на месте первой базилики св. Петра. Остийская базилика имеет такую же величину, какую имела античная базилика Ульпия на форуме Траяна. Интерьер церкви украшают восемьдесят античных^ гранитных колонн (их выломали из базилики Эмилия, построенной во II в. до н. э. на Форуме). Хотя здание Сан Паоло фуори ле Мура неоднократно перестраивалось и реставрировалось, однако на триумфальной арке, отделяющей алтарную часть он нефов, сохранилась мозаика V—VIII вв., о которой Ф. Грегоровиус пишет следующее: «В середине ее помещается гигантское поясное изображение Христа с посохом в руке, взирающего вниз на верующих с ужасающей суровостью, как бы требуя, чтобы христиане пали пред ним ниц во прах, и кажется, что только такое рабское приближение к себе может допустить этот лик Христа, напоминающий голову Медузы. Рядом с Христом находятся апокалиптические символы четырех евангелистов, книзу от него — двадцать четыре старейших праотца церкви, а по краям арки — св. Петр и св. Павел. Эта мозаика представляет собой первый образец в Риме того стиля, который зовется византийским. Но ошибочно считать, что искусство это ведет свое начало из Византии; оно было традиционно римским искусством, имело для воспроизведения более значительных фигур прообразы в термах и дворцах и, наконец, в отношении христианских идеалов искусства свидетельствовало только об отсутствии изящества и свободы в условиях существования Рима»123.
Суровое, мистическое и вместе с тем парадное искусство Византии, ставшее господствующим в Италии в средние века, было порождено не только христианской догмой, но и деспотически-бюрократическим строем поздней Римской империи; более того, само христианство смогло одержать победу над язычеством и сделаться государственной религией главным образом потому, что его идеи (особенно проповедь терпения и покорности) полностью соответствовали интересам неограниченной императорской власти; христианство, правда, проповедовало также скромность и довольство малым, но эти его идеи официально империей усвоены не были (это хорошо видно даже по характеру раннехристианских построек в Риме, которым присуще великолепие античной императорской архитектуры).
122 Ка u f man n С. М. Handbuch der a ltchrist lichen Epigraphik. Freiburg im Breisgau, 1917, S. 425.
123 Г p e г о p о в и у с Ф. Ук. соч., с. 82.
Античный Рим 81
За пределами Рима на Аврелиевой дороге Константин основал церковь св. Лаврентия на месте его погребения (этот мученик погиб во второй половине III в., когда христиане подверглись преследованию). Базилика св. Лаврентия за городскими стенами (Сан Лоренцо фуори ле Мура) была реставрирована папой Пелагием II во второй половине VI в. Рядом с нею еще епископ Сикст III (432—440) построил церковь св. Девы Марии таким образом, что ее трехнефное помещение могло бы служить продолжением первой церкви, если бы убрать стену ее фасада. В XII в. построили колокольню. Папа Гонорий III (1216—1227) приказал реставрировать обе церкви и соединить их в одно здание, что и было исполнено. Здание сильно пострадало при воздушном налете в 1943 г.: были разрушены нефы и колокольня. В 1949 г. церковь восстановили, но фрески и мозаики погибли безвозвратно.
По инициативе римского епископа Либерия(352—366) начали строить базилику св. Девы Марии Великой (Санта Мария Маджоре) на склоне Эскви- лина. Как гласит легенда, ему и знатному мирянину Иоанну явилась во сне Дева Мария и повелела построить церковь на том месте, где завтра,
5 августа 352 г., выпадет снег. Снег якобы действительно выпал, и на нем епископ начертил план будущей церкви, а мирянин пожертвовал деньги на ее строительство.
Либерий был человеком активным и смелым. В те времена глава христиан в Риме не имел светской власти; избираемый членами общины он утверждался императором и считался его подданным. Однако Либерий держал себя столь независимо, что отказался подчиниться одному из приказов императора-христианина Констанция II, сидевшего в Константинополе. Разгневанный монарх приказал выдворить из Рима непокорного епископа. Либерия увезли из города тайно под покровом ночи «из страха перед народом, который был к нему очень привержен»1 .
Санта Мария Маджоре, первая церковь в Риме, посвященная Деве Марии, называлась также Либериевой базиликой. Время ее строительства точно неизвестно. Одни считают, что ее успели построить при Либе ии, другие полагают, что она сооружена (или подверглась капитальной перестройке) при римском епископе Сиксте III (432—440), так как еще в XVI в. внутри здания сохранялась надпись: «Дева Мария, я, Сикст, посвятил тебе новый храм»124 125. Грандиозное внутреннее пространство церкви делят на три нефа 36 мраморных и 4 гранитные колонны. Триумфальную арку, расположенную над алтарной частью, украшают богатые мозаики IV—V вв. (мозаика в конхе абсиды относится к XIII в.; роскошный кессонированный потолок с позолотой создан в конце XV в.).
По мере того как слабела империя, крепла церковь. В середине V в. благодаря энергии епископа Льва I (440—461) римская церковь добилась главенствующего положения в христианском мире. Формальным основанием для этого послужило предание, якобы римское епископство учреждено апостолом Петром, которому сам бог сказал: «Ты есть Петр ( = камень), и на
А
124 Аммиан Мар цел л ин, XV, 7, 6.
125 Storia dell’arte classica е italiana. Vol. 2: Lavagnino E. L’arte medioevale. Torino, 1949, p. 35.
6 Знаменитые города Италии
Античный Рим
этом камне я создам свою церковь» (фраза построена на игре слов, так как «Петр» по-гречески значит «камень»); с IV--V вв. римские епископы стали именоваться папами (от греческого «паппас» — этим словом дети называли своего отца, нечто вроде русского тяти); обращаясь так к своему духовному владыке, верующие как бы признавали себя несмышленышами.
Древнейшие римские церкви-базилики представляют собой массивные здания, роскошно отделанные внутри: их обильно украшают мрамор и многокрасочные мерцающие мозаики из стеклянной смальты. Им еще присущ в полной мере могучий пух императорского Рима с его пристрастием к грандиозности, богатству и эффектности. Человека, входящего в такую базилику, охватывает не чувство христианского смирения и отрешенности от дел мирских, а восторг перед красотой материального мира. Если в светских постройках и скульптурных рельефах III -IV вв. уже ощущается дух грядущего средневековья, то в церковных зданиях еще живы настроения античной* энергии и силы Так в искусстве причудливо переплетается новое мироощущение со старым.
Помимо базиликальных зданий в Риме в IV в. продолжали строить ротонды — круглые или многогранные центрические сооружения. Самыми значительными из числа сохранившихся являются круглый мавзолей Константины, одной из дочерей императора Константина (в средние века его превратили в церковь Сайта Костанца), и Латеранский баптистерий (Сан Джованни ин Фонте), здание в форме восьмигранника с купелью посредине для совершения обряда крещения; их интерьеры богато украшены мозаиками и колоннами с пышными капителями.
В первой трети V в. императоры Валентиниан III и Феодосий II издали эдикт о превращении бывших языческих храмов в христианские церкви; разумеется, большую часть древних зданий пришлось перестроить, чтобы сделать их более светлыми и вместительными.
Римляне IV в., хотя среди них было много христиан, в массе своей оставались людьми энергичными и никакого смирения не проявляли. Они поднимали бунты, если в городе не хватало продовольствия или вина, а христиане вступали в настоящие бои друг с другом во время выборов епископа. Об одном таком эпизоде рассказывает Аммиан Марцеллин, историк второй половины IV в.:
В 367—368 гг. градоправителем Рима был «Вивенций, честный и разумный паннонец. Он управлял спокойно и мирно, и все продукты имелись в изобилии. Но и его напугали кровавые бунты народа, вызванные следующим обстоятельством. Дамаз и Урсин сгорали жаждой захватить епископское место. Партии разделились, и борьба доходила до кровопролитных схваток и смертного боя между приверженцами того и другого. Не имея возможности ни исправить этого, ни смягчить, Вивенций был вынужден удалиться за город. В этом состязании победил Дамаз благодаря усилиям стоявшей за него партии. В базилике Сицинина’26, где совершаются сходбища христианского обряда, в один день было подобрано 137 трупов погибших, и долго пребывавшая в озверении чернь лишь постепенно и мало-помалу успокоилась. Наблюдая
126 Так то| ля называлась базилика Санта Мария Маджоре.
Античный Рим „ 83
роскошные условия жизни в Риме, я готов признать, что стремящиеся к этому сану люди должны добиваться своей цели с предельным напряжением своих легких. Ведь по достижении этого сана им предстоит жить в благополучии, обогащаясь добровольными приношениями матрон, облачаться в великолепные одежды, разъезжать в прекрасных экипажах, задавать пиры столь роскошные, что их яства превосходят императорский стол. Они могли бы быть воистину блаженными, если бы, презрев блеск города, которым они прикрывают свои пороки, стали бы жить по примеру иных провинциальных пастырей, которые, довольствуясь простой пищей и проявляя умеренность в питии, облекаясь в самые простые одежды и опуская взоры свои долу, заявляют себя пред вечным богом истинными его служителями как люди чистые и скромные»127.
Аммиан Марцеллин, писавший в 383—390 гг., дает выразительную и беспощадную характеристику римской знати, погруженной в праздность, чванство, легкомыслие и суеверие; все помыслы знати вертятся вокруг удовольствий и тщеславия, а интерес к интеллектуальным занятиям уже почти утрачен:
«Людей образованных и серьезных избегают как людей скучных и бесполезных... Даже те немногие дома, которые в прежние времена славились серьезным вниманием к наукам, теперь погружены в забавы позорной праздности, и в них раздаются песни и громкий звон струн. Вместо философа приглашают певца, а вместо ритора — мастера потешных дел. Библиотеки заперты навек, как гробницы, зато сооружаются водяные органы, огромные лиры величиной с телегу, флейты и всякие громоздкие орудия актерского снаряжения. Дошли, наконец, до такого позора, что когда не так давно ввиду опасения нехватки продовольствия принимались меры к быстрому удалению из Рима всех чужеземцев, то представители образованности и науки, хотя число их было весьма незначительно, были изгнаны немедленно без всякого снисхождения, но были оставлены в городе прислужники мимических актрис и те, которые выдавали себя за таковых; беспрепятственно остались также три тысячи танцовщиц со своими музыкантами и таким же числом хормейстеров»128. Аммиан Марцеллин с прискорбием констатирует, что «иные боятся науки, как яда; читают с большим вниманием только Ювенала и Мария Максима129 и в своей глубокой праздности не берут в руки никаких других книг»130.
В последние годы царствования императора Феодосия Великого (379— 395) христианство стало единственной религией государства, что в значительной мере отвечало духовным потребностям общества, ибо сладостное утешение и уверенность в обретении блаженства на том свете имели особую ценность для человека поздней Римской империи, который на протяжении III и IV вв. был истерзан разорительными налогами, чудовищным произволом властей и страхом перед нашествиями варваров; хотя Феодосий своей властью не злоупотреблял, однако возможность дикого произвола всегда была неотъемле127 Аммиан Марцеллин. XXVII, 3, 11 —13; пер. Ю. А. Кулаковского.
128 Там же, XIV, 6, 15—18; пер. Ю. А. Кулаковского.
129 Ювенал — крупнейший сатирик II в. Марий Максим — писатель III в., автор жизнеописаний императоров от Нервы до Гелиогабала; его сочинения не сохранились.
130 Аммиан Марцеллин. XXVIII, 4, 14; пер. Ю. А. Кулаковского.
6*
84 Античный Рим
мым свойством императорской власти, и меч императора постоянно висел над каждым жителем империи, особенно над родовитым и богатым; веселье римской знати было, по существу, «пиром во время чумы». Никто в Римской империи не мог быть уверен в благополучии завтрашнего дня.
Феодосий скончался 17 января 395 г.; перед смертью он разделил империю между своими сыновьями Аркадием и Гонорием: старший получил лучшую долю — Восток, младшему досталась худшая доля — Запад. С этого времени Римская империя перестала существовать как единое государство.
Столицей Западной Римской империи сначала стал Милан, а в 402 г. Гонорий перенес столицу в Равенну, которая с конца III в. сделалась одной из императорских резиденций.
С объявлением христианства единственной государственной религией город Рим вступает в период упадка. Около 400 г. Иероним писал: «Заброшен позолоченный Капитолий, все римские храмы почернели и покрылись паутиной, город сдвигается со своего места, и народ толпами устремляется мимо полуразрушенных капищ к могилам мучеников»131.
В 403 г. Гонорий отправился в Рим, чтобы отпраздновать десятилетие своего правления. На пути в Вечный город императора сопровождали войска, уже почти целиком состоявшие из варваров. Вступив в Рим, Гонорий был поражен внешним видом его жителей и издал постановление, запрещающее местному населению облачаться в меха, носить штаны и ходить с длинными волосами, как это принято у варваров-германцев. Разумеется, этот запрет не мог предотвратить уподобление римлян варварам, ибо Гонорий через год покинул Рим, а варвары фактически уже сделались хозяевами Западной империи. Всеми делами государства заправлял варвар Стилихон, родом из германского племени вандалов; сначала он считался опекуном несовершеннолетнего Гонория, а потом породнился с ним, женившись на его двоюродной сестре Серене и выдав за него замуж поочередно двух своих дочерей — Марию и Терманцию.
Стилихон вошел в историю как энергичный защитник Римского государства от нашествий варварских племен. В 396 г. в Греции он разгромил вестготов, которые вторглись в римские владения под предводительством Алариха. Потерпевший поражение варвар нашел, однако, покровителей у восточноримского императора Аркадия, который ненавидел своего брата Гонория. Аркадий сделал Алариха правителем Иллирии (Восточная Адриатика) и признал его союзником Восточной Римской империи. Наладив отношения с Востоком, Аларих двинулся со своими полчищами на Италию, но в 402 и 403 гг. Стилихон его снова разбил.
В 405 г. в Италию вторглось 200 000 германцев и кельтов под предводительством Радагайса: они пошли прямо на Рим. Но энергичный Стилихон сумел разгромить их около Флоренции.
Тем временем Гонорий в полном бездействии отсиживался в неприступной Равенне, которую окружавшие ее болота защищали надежнее каменных стен. Фактически никчемный император превратился в парадную куклу: он не был 131 Письмо CVII к Лэте. Цит. по кн.: Камерон Ч. Термы римлян. М., 1939, с. 9.
Античный Рим 85
нужен ни для охраны устоев рабовладения (ибо рабовладельческий способ производства изживал себя, тем более что приток рабов катастрофически сократился ввиду отсутствия победоносных войн), ни для спасения римских владений от варваров (ведь теперь империю от одних варваров защищали другие варвары).
Вестгот Аларих был столь мощной фигурой, что Стилихон вступил с ним в тайные переговоры, предлагая перейти на службу к Гонорию. К этому предложению сначала Аларих отнесся благосклонно, но вдруг круто изменил образ действий, двинул свои войска на Италию и потребовал крупную мзду у Гонория, находившегося тогда в Риме.
В императорском дворце собрался сенат. Стилихон сказал, что надо откупиться от Алариха. Сенат внял его словам и решил дать варвару четыре тысячи фунтов золота. Тогда влиятельный сенатор Лампадий с возмущением воскликнул: «Это — договор не о мире, а о рабстве!» Римлянам, однако, пришлось пренебречь самолюбием и заплатить выкуп.
У Стилихона при дворе было много врагов, ибо ему принадлежала действительная власть, а бесталанный Гонорий занимался кормлением кур и беспокоился о них больше, чем о государственных делах. В 408 г. в Равенне Стилихона убили его недруги.
Так как кормящий кур император потерял своего единственного защитника, Аларих снова вторгся в Италию и на этот раз подступил уже к самым стенам Рима. Гонорий, как обычно, сидел в Равенне. Жители Вечного города отчетливо осознали тот прискорбный факт, что они предоставлены сами себе. С отчаяния они убили Серену, вдову Стилихона (якобы за то, что она, мстя за мужа, призвала Алариха) и выставили ее голову на городской стене на страх врагам. Но на варваров это нисколько не подействовало, и они держали Рим в осаде до тех пор, пока в городе не начались голод и эпидемия.
Вконец отчаявшиеся осажденные отправили к Алариху посольство с просьбой о милости. Варвар потребовал, чтобы римляне отдали ему все золото, все ценности и всех рабов-варваров, которые тогда находились в городе. «Что же останется у римлян?» — спросили послы. «Жизнь», — ответил Аларих.
Через некоторое время к нему явилось второе посольство. На этот раз он оказался несколько умереннее в своих требованиях и запросил 5 000 фунтов золота, 30 000 фунтов серебра, 3 000 пурпурных и 4 000 шелковых одеяний, а также 3 000 фунтов перца (как видно, варвар был большой гурман).
Римлянам ничего не оставалось делать, как согласиться на эти условия. Но чтобы собрать нужное количество золота и серебра, им пришлось переплавить множество статуй, в том числе и аллегорическую статую Доблести, что оказалось символичным: древняя римская доблесть прекратила свое существование, и в скором времени Рим пал.
Получив выкуп, Аларих на этот раз отступил и увел с собой 40 000 рабов-варваров, которые постепенно перебежали к нему из города.
Аларих потребовал от Гонория, отсиживавшегося в Равенне, чтобы тот предоставил ему титул полководца императорских войск, власть над частью империи и ежегодно платил бы дань.золотом и хлебом. Но Гонорий с презрением отверг притязания варвара.
Тогда Аларих в 409 г. снова двинулся на Рим, и, так как городские стены,
86 Античный Рим
построенные Аврелианом, были неприступны, он снова осадил город и обрек его на голод.
Несчастные римляне опять оказались предоставленными самим себе и не могли надеяться на помощь никчемного Гонория. Им пришлось согласиться на новые требования Алариха. По его желанию они официально объявили, что Гонорий лишен императорской власти и что в Риме отныне императором является бывший его градоначальник Аттал; новый император немедленно дал Алариху титул полководца империи, а его родственнику Атаул^фу — титул начальника конницы.
Язычник Аттал, став императором, принял крещение, однако повелел открыть языческие храмы в Риме, а на своих монетах вместо монограммы Христа стал чеканить изображение богини Победы.
Объединенные войска вестготов и римлян во главе с Аларихом и Атталом двинулись против Гонория, сидевшего, как обычно, в полном бездействии в Равенне. Ограх овладел Гонорием, и он готов был признать Аттала своим соправителем. Но пока тянулись переговоры, Аларих поссорился с Атталом, взял его под стражу и лишил императорской власти. Когда стало ясно, что переговоры с Гонорием могут тянуться до бесконечности, Аларих снова двинулся на Рим, угрожая ему разрушением. Гонорий предоставил варвару полную свободу действий.
Рим был осажден в третий раз; варварское войско Алариха состояло из вестготов в медных панцирях и из сарматов в звериных шкурах.
В результате третьей осады Рим пал. На современников это произвело жуткое впечатление, и многие усмотрели в падении Вечного города предвестие конца света.
Но, как ни странно, история не сохранила вполне достоверного и подробного описания этого трагического события, даже дата — 24 августа 410 г.— не является бесспорной.
К началу V в. процесс упадка интеллектуальной культуры и отмирания творческой мысли зашел столь далеко, что Римская империя уже не имела ни мудрых и беспристрастных историков, ни вдохновенных и увлекательных поэтов; писатели языческие все больше впадали в цветистую риторику, а христианские заботились более о прославлении своей религии, чем об исторической достоверности; подлинная история перестала представлять интерес для большинства жителей Римской империи, что было одним из проявлений того процесса варваризации, который шел в течение нескольких веков. К V в. римляне достигли такой степени варваризации, чтобы почти незаметно слиться с варварским миром; через 66 лет после первого падения Рима Западная Римская империя прекратила свое существование, а современники почти и не заметили этого, ибо Италия давно уже была наводнена варварами, как пришлыми, так и местными, то есть бывшими римлянами.
Историки нового времени, сопоставив разноречивые и неполные сведения, сообщаемые историками древними, пришли к выводу, что, вероятнее всего, истощенный голодом Рим пал в результате предательства.
Прокопий Кесарийский, греческий историк VI в., пишет:
«Я расскажу, каким образом Рим был взят Аларихом.
Этот предводитель варваров долгое время осаждал Рим и, не имея
Ангинный Риы 87
возможности овладеть им ни силой, ни хитростью, придумал следующее.
Из своих воинов он выбрал триста человек, еще безбородых молодых людей, которые выделялись своей знатностью и храбростью, превышавшей их возраст, и тайно сообщил им, будто он намерен подарить их некоторым знатным римлянам. Он приказал им держать себя у римлян очень скромно и добродетельно и усердно выполнять все, что им прикажут их господа, а спустя некоторое время, в заранее назначенный срок, в полдень, когда господа их, как обычно, погрузятся в послеобеденный сон, они все должны будут устремиться к тем городским воротам, которые называются Салариевыми (т. е. Соляными), и, внезапно напав на стражу, истребить ее и быстро растворить ворота.
Такой приказ отдал Аларих молодым воинам и в то же время отправил послов к сенату с заявлением, что он, дивясь приверженности римлян к своему императору, не намерен их более терзать, а из уважения к их мужеству и верности дарит на память каждому сенатору по нескольку рабов.
Вскоре после этого официального заявления Аларих отослал в Рим своих молодых людей, а войску отдал приказ готовиться к отступлению, чтобы римляне могли это видеть.
Римляне обрадовались заявлению Алариха, приняли дар и возликовали, не заподозрив коварства со стороны варвара.
Исключительная покорность, которую проявили присланные Аларихом молодые люди, уничтожила всякие подозрения, а войско частично действительно стало отступать, другие же воины делали вид, что готовятся к снятию осады.
Настал назначенный день. Аларих повелел своему войску вооружиться и наготове стал ждать у Салариевых ворот, где он располагался с самого начала осады.
Молодые люди в условленное время сбежались к Салариевым воротам, внезапно напали на стражу, перебили ее, беспрепятственно отперли ворота и впустили в Рим Алариха и его войско.
Варвары сожгли здания, находившиеся поблизости от ворот, в том числе дворец Саллюстия, древнего римского историка. Большая часть этого дворца в наполовину обгорелом виде существовала и в мое время (т. е. в VI в.).
Варвары ограбили весь город, перебили большую часть населения и отправились дальше.
Рассказывают, что в Равенне один придворный евнух, выполнявший обязанности птичника, сообщил Гонорию, что Рим погиб. «Да я только что кормил его своими руками!» — воскликнул Гонорий. (У него был огромный петух по кличке Рим). Евнух, поняв ошибку императора, пояснил, что город Рим пал от меча Алариха. Тогда Гонорий, успокоившись, сказал: «Друг мой, я подумал, что околел мой петух Рим»132. Такой недотепа, говорят, был этот император.
Некоторые уверяют, что Рим был иначе взят Аларихом: якобы одна женщина по имени Проба, богатая и знатная, принадлежавшая к сенаторскому 132 В греческом подлиннике речь идет не о петухе, а о курице по кличке Рома; в латинском и греческом языках Рим (Roma) женского рода.
88 Днтмчнмй Уим
сословию, сжалилась над римлянами, которые погибали от голода и прочих бедствий и стали уже питаться человеческим мясом. Проба, не видя никакой надежды на спасение, так как река и порт были во власти врага, приказала своим рабам ночью отпереть городские ворота и впустить варваров»133.
Аларих отдал Вечный город на разграбление своему косматому воинству; для этого он предоставил срок небольшой — всего три дня.
Конечно, за три дня нельзя было разрушить великий Рим, стены зданий которого были сделаны из крепчайшего бетона, и варвары с дубиной были бессильны против этой каменной мощи. Они захватили город ради грабежа и не собирались его уничтожать, ибо никаких далеко идущих идеологических устремлений у них не было.
Вестготы, овладевшие Римом, были христианами, поэтому Аларих запретил им убивать людей и грабить церкви. От убийств варвары, однако, не удержались, а некоторые христианские святыни пощадили. Римский епископ Иннокентий I в панике бежал, покинув все на произвол судьбы.
Через три дня Аларих увел свое войско, захватив огромные сокровища и взяв в плен Галлу Плацидию, молодую и красивую сестру Гонория (потом он выдал ее замуж за своего родственника Атаульфа).
От учиненного вестготами погрома Рим оправился довольно быстро, а его жителей-христиан внутрирелигиозные дела по-прежнему интересовали больше, чем вопросы безопасности города. В 418 г. снова разгорелась яростная борьба за освободившееся место епископа. Враждующие кандидаты и их приверженцы окопались в крупных церквах: Евлалий захватил Латеран- скую базилику, а Бонифаций овладел базиликой св. Павла за городскими стенами. Градоначальник Рима Симмах, друг Евлалия, приказал запереть все ворота города, чтобы Бонифаций не смог в него проникнуть. В дело пришлось вмешаться императору Гонорию. В конце концов победил Бонифаций I, Евлалий отправился в изгнание, и страсти улеглись. Но епископы в Риме менялись часто, и всякий раз в городе начиналось столь великое волнение, что нередко дело доходило до рукопашных схваток с кровопролитием.
Осенью 410 г. Аларих скончался, а предводителем вестготов стал Атаульф, о котором историк Иордан пишет: «Атаульф, приняв власть, вернулся в Рим и наподобие саранчи сбрил там все, что еще оставалось, обобрав Италию не только в области частных состояний, но и государственных, так как император Гонорий не мог ничему противостоять»134. Однако Атаульф не пожелал стать императором и в 411—412 гг. увел своих соплеменников из Италии.
Гонорию ничего не оставалось делать, как вступить в переговоры с Атаульфом и пообещать ему хорошую плату, если он ниспровергнет узурпатора Иовина, захватившего власть в Галлии. Вестгот уничтожил захватчика и вернул Галлию императору.
Потом Испания, где возник другой узурпатор, вышла из-под власти римлян, но другой варвар, Валлия, вернул ее императору, который, как обычно, 133 Прокопий Кесарийский. Войны римлян с вандалами. I, 2; пер. С. Дестуниса.
134 И о р д а н. О происхождении и деяниях гетов. 159; пер. Е. Ч. Скржинской.
Аитячяый Рим 89
пребывал в полном бездействии в Равенне; впрочем, Гонорий еще раз съездил в Рим и справил триумф.
Тем временем Британия, входившая в состав владений римлян, но оставленная ими без внимания, начала защищаться от варваров своими силами и постепенно обретать независимость.
По примеру Британии стала свободной северная часть Галлии, где попросту прогнали римских чиновников.
Гонорий официально, в письменном виде, признал независимость этих территорий: от былой мощи Римской империи не осталось ничего.
В 455 г. вандалы из Африки (они отобрали ее у империи еще в 429 г.) под предводительством Гензериха двинулись на Италию и летом подступили к Риму. Гензерих вторгся в беззащитный город и дал своим воинам 14 дней на его разграбление. Прокопий Кесарийский пишет: «Гензерих, нагрузив корабли свои золотом, серебром и другими вещами из императорского имущества, вернулся в Карфаген. Он не оставил во дворце ни меди, ни какого-либо другого металла. Ограбил он и храм Юпитера Капитолийского, сняв с него половину крыши. Это была замечательная и великолепная крыша, из лучшей меди и вся густо вызолоченная»135.
Вандалы угнали в Африку тысячи римлян, обратив их в рабов. За жестокое разграбление Рима вандалы получили в истории заслуженную славу отъявленных дикарей, так что слово «вандализм» приобрело нарицательный смысл. Однако вандалы за 14 дней не уничтожили здания Рима — они и не ставили перед собой такой цели.
«Но в других отношениях Рим был опустошен сверх всякой меры. Вандалы, захватив богатую провинцию Африку, уже владели латифундиями (крупной земельной собственностью) римской знати и патримониями (владениями) церкви; семьи большинства сенаторов были доведены до нищеты; население Рима уменьшилось, так как народ частично был обращен в рабство, а частично бежал. За 45 лет, которые прошли со времени вторжения Алариха в Рим, его население убавилось на 150 000, если не больше. Многие древние роды исчезли совершенно, другие влачили бедственное существование и гибли, как гибли храмы языческих богов, покинутые и разрушающиеся. Большие дворцы опустели, и все в них было мертво, римляне двигались, как привидения, по городу, который стал слишком велик для их замиравшей жизни. Если раньше, во времена расцвета империи, обширные пространства Рима, застроенные храмами, базиликами, аркадами и всякого рода зрелищными сооружениями, вызывали в человеке изумление, то теперь, с середины V в., Рим должен был представлять картину торжественного умирания города, в величественных пространствах которого уже не катится волна народного движения, и повсюду воцаряется могильная тишина»136.
После нашествия вандалов на Рим императором стал варвар Авит, происходивший из знатного галльского рода и прежде состоявший на службе у западноримского императорского двора; 10 июля 455 г. он торжественно
135 Прокопий Кесарийский. Войны римлян с вандалами. I, 5; пер. С. Дестуниса.
,36Грегоровиус Ф. Ук. соч., с. 194.
90 Ант****# Рим
вступил в сан императора в Арелате (совр. Арль на юге Франции), не спрашивая согласия римского сената; римлянам ничего не оставалось делать, как признать этот факт и пригласить его в Рим.
Хотя галл Авит получил хорошее образование и не был варваром в низменном смысле слова, однако римский сенат, уже плохо понимая, чего хочет, затеял переговоры с Рицимером, другим варваром знатного происхождения (по отцу он принадлежал к свевам, а по матери — к вестготам). Римляне знали Рицимера как человека энергичного и смелого, так как он ранее был на службе у империи. Властолюбивый и сообразительный варвар охотно пошел навстречу пожеланиям сенаторов и не упустил возможности схватить власть: в 456 г. он поднял мятеж против Авита, тот бежал из Рима и вскоре был убит.
Рицимер сделался фактическим хозяином Италии, а императорский трон в течение шести месяцев не был занят никем: по существу, императорская власть изжила себя.
Италия бесповоротно переходила во власть варваров: наряду со старой римской аристократией возникла аристократия новая — из варваров-наемников, которые состояли на жалованье у империи; старая аристократия вымирала, новая крепла. v
Через полгода, 28 февраля 457 г., Рицимер получил от сената титул патриция римлян; своего соратника Майориана он сделал начальником конницы.
1 апреля 457 г. с милостивого согласия Рицимера Майориан был официально провозглашен императором в военном лагере под Равенной.
Майориан оказался последним императором, которому были присущи ум государственного деятеля и высокое сознание ответственности за вверенное ему государство. Он приложил много усилий к тому, чтобы восстановить Вечный город и охранить его от варварства самих римлян, которые бездумно использовали существующие здания как каменоломни для добывания строительного материала.
Майориан решительно восстал против этого варварства и издал грозный эдикт:
«Мы, правители города, решили положить конец бесчинству, благодаря которому обезображивается вид почтённого города и которое давно уже вызывает у нас отвращение. Нам известно, что общественные здания, которые составляют всю красоту города, подвергаются разрушению из-за преступной снисходительности властей. Под тем предлогом, что камень нужен для возведения общественных зданий, древние величественные сооружения подвергаются разрушению, и таким образом уничтожается великое лишь для того, чтобы построить где-то что-то ничтожное. А затем доходят уже до такого злоупотребления, что для постройки частного дома берут необходимый строительный материал, разрушая общественные здания. А между тем то, что составляет блеск города, должно было бы оберегаться гражданами с любовью.
Поэтому мы устанавливаем как общеобязательный для всех закон, что все те здания, которые были воздвигнуты в древности для общего блага и для украшения города, будут ли то храмы или иные памятники, не должны быть никем разрушаемы, и никто не должен к ним прикасаться. Судья, потворствующий нарушению этого закона, подлежит штрафу в 50 фунтов золота. Если
Античный Рим 91
должностные лица согласятся исполнить прошвозаконный приказ судьи о разрушении здания и не окажут ему сопротивления, то за это они будут подвергнуты наказанию плетью и им будут отрублены руки, так как они вместо того, чтобы оберегать памятники, оскверняют их. Все архитектурные детали, которые незаконно были похищены, ни в коем случае не могут быть отчуждены от государства, и мы приказываем, чтобы все было возвращено.
Если потребуется сломать какое-либо древнее здание ввиду невозможности его отремонтировать или по причине сооружения ка-кой-нибудь новой постройки, то об этом должен вынести решение просвещенный и досточтимый сенат, который, признав после серьезного обсуждения необходимость сломать здание, должен представить свое заключение нашему заботливому рассмотрению. А то, что не может быть реставрировано, должно быть использовано на украшение какого-нибудь другого общественного здания»137.
Эдикт Майориана направлен также и против христианских священников, ибо для сооружения церквей разрушали храмы и другие древние здания.
Майориан серьезно хотел положить предел саморазрушению Рима. Однако никакой император уже не мог остановить интенсивный процесс самораспада античного Рима, тем более что подлинным хозяином государства был все-таки не Майориан, а Рицимер, которому вскоре слишком энергичный император сделался в тягость. 2 августа 461 г. Майориан был арестован по повелению Рицимера, а 7 августа обезглавлен. Город Рим потерял своего последнего защитника.
После убийства Майориана в течение трех месяцев с небольшим западноримский императорский трон пустовал.
С ноября 461 г. до осени 465 г. императором числился Либий Север, личность незначительная. Рицимер возвел его на престол, Рицимер же и сверг его, после чего более года Западная Римская империя обходилась без императора. Сам Рицимер, довольствуясь властью реальной, не стал обременять себя тяжкой золотой короной и кровавой пурпурной мантией.
Хозяйничанье Рицимера в Италии в конце концов вызвало беспокойство в Константинополе: сидевший там император Лев 1 навязал Западу в императоры грека Прокопия Антемия. Новый император 12 апреля 467 г. был торжественно провозглашен в окрестностях Рима; однако Рицимер вскоре женился на его дочери и по-прежнему остался господином положения.
В следующем году могучий варвар поссорился с призрачным императором и удалился в Медиолан (совр. Милан), а по Риму поползли тревожные слухи о грозящих городу бедствиях. Рицимер пошел на сговор с заальпийскими варварами и в 472 г. с мощным войском подступил к Риму. 11 июля варвары ворвались в город, и снова начались убийства, насилия и грабежи. Прокопия Антемия убили, а Рицимер отдал императорский титул Олибрию. 18 августа того же года подлинный повелитель Западной Римской империи Рицимер внезапно скончался от чумы и как христианин был похоронен в церкви св. Агаты в Субуре, которую построил на свои средства. Олибрий тоже умер от чумы 23 октября. Гундебальд, наследник Рицимера, утратил интерес к Италии и покинул ее.
137Грегоровиус Ф. Ук. соч., с. 202 203
92 Античный ₽Им
За последующие три года сменилось два императора, а в августе 475 г. власть захватил римский военачальник Орест, родом паннонец; проявив осторожность, он не назвал себя императором, а отдал этот титул своему сыну-подростку, назвав его Ромулом Августом. Реальная власть этого мальчика была столь ничтожна, что впоследствии историки прозвали его Ромул Августул (т. е. Августик или Августишка).
В эти годы одним из самых влиятельных военачальников у римлян был варвар из племени скиров Одоакр, который понял, что его воинам, представлявшим собою пеструю смесь племен, выгоднее поселиться на землях Италии, чем быть на жалованье у призрачных императоров; поэтому он потребовал для них третью часть Италии.
Орест, управлявший вместо сына, ответил категорическим отказом. Тогда воины Одоакра подняли восстание, убили Ореста, а беспомощного императора лишили его титула и выслали в Неаполь. Императорская власть настолько утратила всякий смысл, что Одоакр не пожелал сделаться императором и отослал знаки императорского достоинства (корону и пурпурную мантию) в Константинополь императору Зенону. Римский сенат, покорный Одоакру, принял официальное решение, что пусть отныне для всей империи будет единый император в Константинополе. Зенон признал за Одоакром право на управление Италией и даровал ему титул патриция римлян. Третью часть Италии Одоакр отдал своим воинам для поселения; тем самым римскому рабовладельческому землевладению был нанесен смертельный удар.
Так в августе 476 г. Западная Римская империя прекратила свое существование.
2. СРЕДНЕВЕКОВЫЙ РИМ
Жители Вечного города не заметили, что летом 476 г. они расстались с античностью и вступили в средневековье; они знали только то, что теперь нет двух империй, а снова есть единая Римская империя, глава которой пребывает в Константинополе, и что он поручил Одоакру управлять Италией. Римлян не могло смутить то обстоятельство, что их правитель, именовавшийся патрицием и королем (гех), является варваром, ибо сами они давно уже двигались по наклонной плоскости в пучину варварства. К тому же Одоакр вел себя в высшей степени прилично: он обосновался в Равенне и совсем не угнетал римлян, более того, он проявил уважение к их традиционным порядкам и не злоупотреблял властью. Рим по-прежнему управлялся префектом-градоначальником, а сенат играл роль городского совета.
Рим жил так спокойно, что папа Симплиций (468—483) имел возможность заниматься строительной деятельностью: при нем воздвигли на Целийском холме первую в Риме церковь-ротонду св. Стефана (Санто Стефано Ротондо). Широкое и светлое центральное пространство церкви окружают круговые колоннады (первоначально их было три ряда). В архитектуре этого здания еще столь живы античные настроения, что ученые нового времени долго считали его древним храмом, обращенным в церковь.
Император Зенон, сидя в Константинополе, не мог смириться с тем, что Италия фактически находится вне его власти. Поэтому он натравил на Одоакра Теодориха, предводителя воинственных восточных готов (остготов). Готы охотно вторглись в Италию, и в 493 г. Теодорих сделался ее властителем, обосновавшись в Равенне (Одоакра он предательски убил во время пира). Его мощь оказалась столь велика, что новый император, Анастасий, признал его тоже императором и вернул те регалии, которые Одоакр в свое время отослал в Константинополь.
Смена власти не прошла гладко для Северной Италии и сопровождалась большими разрушениями и жертвами, однако Рим на этот раз уцелел: варвары в нем не буйствовали.
Теодорих, ранее много лет проживший при константинопольском дворе, умел говорить по-латыни (но писать не выучился — мог только изобразить свое имя, да и то с помощью специальной пластинки с прорезями) и никакой враждебности к римским традициям не проявлял; напротив, он считал себя носителем древней императорской власти и именовался «постоянным августом, родившимся на благо государства, стражем свободы, распространителем римского имени и укротителем племен». Особую заботу проявил он о благо-
94 Средмемкооый Рим
состоянии Вечного города: приказал восстановить театр Помпея, назначил архитектора для охраны древних сооружений и ежегодно выделял средства на их реставрацию, а также запретил пережигать на известь мраморные статуи, колонны и архитектурные детали. В надписях Вечный город получил эпитет «Счастливый» (felix), а на монетах стали чеканить слова «Непобедимый Рим» (invicta Roma).
На рубеже V—VI вв. Рим сделался ареной кровопролитной борьбы, но не по вине готов. Осенью 498 г. при выборах нового папы мнения верующих столь резко разделились, что в один и тот же день в разных церквах были посвящены в этот сан Симмах и Лауренций. Наступивший раскол церкви продолжался до 502 г., а на улицах Рима шли бои с немалым числом жертв. Хотя Симмах в этом единоборстве победил, однако, вероятно, врагов у него в городе оставалось так много, что он не удовольствовался Латеранским дворцом как своей резиденцией, а повелел построить для себя новый дворец подальше — в Ватикане, на другом берегу Тибра.
При папе Феликсе IV (526—530) храм Ромула на Форуме превратили в преддверие церкви Санти Косма э Дамиано, которая разместилась в помещении бывшей библиотеки форума Мира (или Веспасиана); оба здания соединили так, что массивные бронзовые двери античного храма сделались входом в церковь.
После кончины Теодориха в 526 г. могущество государства остготов пошло на убыль. Этим не замедлил воспользоваться император Юстиниан, попытавшись вернуть Италию под власть империи. Византийские войска под командованием Велисария вступили в Италию и 9 декабря 536 г. заняли Рим. Однако весною следующего года готы под предводительством Витигеса попробовали вернуть свои прежние владения и осадили Вечный город.
Снова для римлян наступили тяжкие времена. Витигес приказал разрушить все водопроводы, подходившие к городу, и попытался взять его штурмом, но потерпел неудачу; после этого он держал римлян в осаде 1 год и 9 дней, а в начале марта 538 г. отступил. Во время штурма потерял значительную часть своего богатого скульптурного убранства мавзолей Адриана, превратившийся в укрепление. Когда готы подступили с лестницами к зданию, византийцы, засевшие в нем, расколотили мраморные статуи и сбросили их обломки на врагов.
Но готы не смирились со своим поражением и летом 545 г. снова осадили Рим. Теперь ими повелевал Тотила. 17 декабря 546 г. он вступил в Вечный город. Сначала свирепый гот хотел полностью смести Рим с лица земли и заявил, что превратит его в пастбище для скота, но потом одумался и проявил милосердие: удовольствовался разрушением третьей части стен Аврелиана.
Разрушения, намеренно произведенные готами при Вйтигесе и Тотиле, были первыми в истории Рима, и за это римляне так возненавидели готов, что в Италии слово «гот» на много веков сделалось синонимом слова «дикарь»; оно сохраняло его еще в эпоху Возрождения, когда итальянцы, на которых ажурные средневековые соборы Франции производили отталкивающее впечатление, назвали их «готическими», то есть варварскими, произведением искусства дикарей.
Средневековый Рим
а
В начале 547 г Тенила ушел из Рима, уведя с собою в качестве заложников всех сенаторов и отдав строжайший приказ всему остальному населению покинуть юрод. Приказание было исполнено, и в течение более чем сорока дней в великом Риме нельзя было встретить ни одною человека: птицы, собаки и кошки сделались его полновластными хозяевами
Весною 547 г. византийцы с Велисарием во 1 шве вернулись в Рим, вернулось и население, разрушенные части стен Аврелиана восстановили, и жизнь в городе возродилась. Но опять Тотила по (ступил к Риму и попытался его взять. Хотя сначала энергичный вождь готов потерпел неудачу, однако после возвращения Велисария в Константинополь е i? снова удалось вступить в город. Это случилось в начале 549 г., а летом 552 г Тотила пал в бою, и Рим перешел к византийцам. Тогда готы убили всех сенаторов, которых как заложников Тотила увел с собой еще в 54 7 г Так был истреблен древний римский сенат; часть сенаюров была уничтожена еще раньше, часть успела бежать в Византию и навсегда распростилась с Италией, а немногие сенаторы, чудом оказавшиеся в Риме, уже являли собою только тень величия былого.
Много остготов погибло, остальные покинули Италию; их государство просуществовало всего 60 лет, однако оно остави то заметный след в истории: сократились размеры крупного римского землевладения, выросла численность свободного крестьянства, беглым рабам и колонам юты давали свободу и брали их в свое войско.
Теперь хозяином Рима и Италии сделался евнух Нарсес, высокое уполномоченное лицо византийского императора В скором времени на Италию хлынуло 70 000 аламаннов и франков, которые, как саранча, сметали все на своем пути; они были уничтожены частично Нзрсесом, частично чумой.
Формально восстановилось единство Римской империи. 13 августа 554 г. император Юстиниан издал «Прагматическую санкцию», постановление о внутренних порядках в Италии; пытаясь повернуть колесо истории вспять, он упразднил все нововведения готов и приказал верную прежним хозяевам-рабовладельцам не только земельные владения, но и сбежавших рабов и колонов. В этом документе говорится также о том, что римский папа и сенат должны установить для всей Италии эталоны мер и веса. Как видно, в середине VI в. какие-то остатки сената еще существовали, а папа, владыка духовный, уже занимался делами сугубо мирскими Юстиниан даровал итальянским епископам широкие права, и они получи 1и доступ к светской власти.
В постановлении Юстиниана шла речь также и о юм, чтобы восстановить в Риме раздачу продовольствия населению, а учителям, врачам и юристам платить жалованье из государственной казны.
Вскоре ситуация резко изменилась, весною 568 г. из Паннонии в Италию вторглись германцы-ланюбарды (букв, «длиннобородые») и обосновались на захваченных землях (их имя сохранилось в названии Ломбардия). Новые пришельцы были настоящими дикарями: татуировка украшала их лица, разрисованные зеленой краткой, а длинные волосы, спускаясь вдоль щек, были сплетены в косы с лохмашми бородами. Их вождь Альбоин пил вино из кубка, сделанного из черепа его враю Кунимунда, вождя гепидов; более
96 Средневековый Рим
того, дикий лангобард, женившийся на его дочери Розамунде, заставил ее пить из этого кубка. Розамунда в долгу не осталась, и Альбоину пришлось расплатиться своей жизнью. Таковы были нравы завоевателей, нахлынувших с севера.
С появлением лангобардов в Италии большей части старой рабовладельческой знати пришел конец, ибо отобранные имения раздробились на отдельные участки, где завоеватели прочно расселились крупными семьями. У «длиннобородых» еще крепки были родовые связи, и при них исчезли остатки государственной системы Римской империи; свободный земледелец- об инник в Северной Италии начал играть заметную роль в производстве, юеуепенно косматые татуированные германцы стали приобщаться к культуре, а с VII в. усвоили латинский язык и смешались с местным населением.
Итальянские владения империи резко сократились. Центром византийского экзархата стала Равенна, а для Рима, который формально принадлежал Византии, назначался в качестве правителя герцог, фактическая сила которого, однако, была невелика, ибо город медленно, но неуклонно переходил во власть церкви.
’Реальной основой светской власти пап оказались обширные и доходные земли, принадлежавшие церкви в Лации и других областях Италии. Владения эти сконцентрировались в руках папской власти постепенно, и значительную их часть составляли дарения богатых христиан.
Папа Григорий I Великий (590—604), по существу, был владыкой нетолькр духовным, но и светским. Рим, как и большинство городов Средней и Северной Италии, оказался в бедственном положении. Когда в 594 г. лангобарды вознамерились овладеть Вечным городом и подступили к его стенам, Григорий I обратился к своей пастве с такими скорбными словами:
«Всюду, куда ни взглянем, — горе, отовсюду слышны стоны и вопль. Наши города, наши твердыни — в развалинах, поля опустошены, земля обращена в пустыню. Не видно земледельца в поле, никою почти не осталось в городах, а если кгр и уцелел от истребления, то и эти немногие ежедневно и беспрестанно гибнет и гибнут от убийств... Одни уведены в плен, другие искалечены, иные безжалостно умерщвлены — вот что мы видим вокруг себя... Рим, этот былой властитель мира — чем стал он теперь? Покинутый своими гражданами, разграбленный врагами, он теперь — лишь груда развалин. Что сталось с его сенатом? Где народ его?.. Сената нет, народ погиб и гибнет ежедневно, здания в развалинах... И то, что мы ныне видим в Риме, теперь повсюду — опустошения, разорение и голод»1.
Энергичному папе удалось спасти Рим; в 599 г. он заключил мир с лангобардами.
В 602 г. произошла смена императора: Фока сверг Маврикия. Приход нового властителя сопровождался страшнейшим террором. Однако Рим не пострадал, так как папы Григорий I и Сабиниан (604—606) проявили дипломатическое искусство и сумели договориться с Фокой, а папа Бонифаций IV (608—615) чувствовал себя в Риме столь уверенно, что даже попросил у него 1 Цит. по кн.: Голенищев-Кутузов И. Н. Средневековая латинская литература Италии. М., 1972, с. 130—131.
Средневековый Рим 97
Пантеон. Император уважил эту просьбу и подарил ему великолепный древний храм. Папа повелел преобразовать его в церковь св. Девы Марии и всех мучеников (Санта Мария деи Мартири); храм был просторный и светлый, так что не пришлось его перестраивать.
В благодарность за эту милость экзарх Италии (византийский правитель) повелел установить на Форуме бронзовую позолоченную статую Фоки на высокой колонне, выломанной из какого-то античного здания.
Колонна Фоки (уже давно без статуи) до сих пор одиноко возвышается посреди Форума. Ее высота 17 м, она сделана из превосходного каррарского мрамора и увенчана пышной коринфской капителью; на цоколе сохранилась почетная надпись на латинском языке:
«Наилучшему, милосерднейшему и благочестивейшему принцепсу, нашему господину Фоке, бессменному императору, богом венчанному, триумфатору, постоянному августу, Смарагд, бывший дворецкий императорского дворца, патриций и экзарх Италии, преданный его милосердию, за бесчисленные заслуги его благочестия и за спокойствие, воцарившееся в связи с проявленной по отношению к Италии заботой и сохранением свободы, эту статую его величия, сияющую блеском золота, водрузил на эту высокую колонну ради вечной его славы и освятил в первый день месяца августа, в седьмой год провозглашения господином, в пятый год после консульства его благочестия».
Судя по надписи, колонна и статуя установлены в 608 г.
На рубеже VI—VII вв. культурный упадок в Риме стал столь значителен, что появилось большое число неграмотных (античный мир обладал грамотностью почти стопроцентной). В церквах находилось много мозаик, икон и статуй святых, и папа Григорий I Великий, оправдывая их наличие, говорил, что искусство допущено в церковь, дабы всякий неграмотный мог узреть то, чего он не может прочесть в писании. Сам папа был непримиримым врагом светской культуры и запретил духовенству читать древних языческих авторов. Около 600 г. он писал одному епископу: «Но потом дошло до нас, что ты обучаешь кого-то грамматике. Известие об этом поступке, к которому мы чувствуем великое презрение, произвело на нас впечатление весьма тяжкое; одними и теми же устами нельзя воздавать хвалу и Христу и Юпитеру. Итак, если вы докажете, что все рассказанное о вас ложно, что вы не занимаетесь вздорными светскими науками, тогда мы будем прославлять господа нашего, который не допустил оскверниться устам вашим богохульствен- ною хвалою такого, о чем нельзя и молвить»2.
Не только жители Рима молились в его церквах. Вечный город сделался религиозным центром, куда стекалось великое множество паломников. Считалось, что поклонение римским святыням дает очищение от грехов; для этого надо было посетить семь главных церквей: Латеранскую базилику, базилики св. Петра в Ватикане, св. Павла и св. Лаврентия (обе — за городскими стенами), св. Девы Марии Великой, св. Себастьяна на Аппиевой дороге и св. Креста в Иерусалиме (Санта Кроче ин Джерузалемме). Грехов было много, паломников — тоже; причем, приходя в Рим, они щедро раздавали 2 Цит. по кн.: Стасюлевич М. История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Т. 1. Спб., 1913, с. 328.
7 Знаменитые города Италии
98 Средневековый Рим
милостыню, что оказалось хорошим материальным подспорьем для римской бедноты.
Ремесла и торговля в Риме пришли в упадок, ибо нет простора для деловой инициативы там, где безраздельно властвует дух религии, призывающей человека к отрешенности от дел мирских. Церковь активно выступала как против ростовщичества, так и против самого доходного вида торговли — торговли рабами. Рабовладение отменено не было, и в период раннего средневековья рабы продолжали использоваться в ремесле и крупных имениях. В VIII в. в Риме еще действовал рынок рабов, однако церковь добилась его закрытия (в некоторых городах Италии работорговля имела место даже в XV в.; постепенно рабский труд в производстве был вытеснен трудом свободных, полузависимых и крепостных людей, а рабы стали использоваться главным образом в качестве прислуги).
К VII в. античная культура изжила себя. Самыми зримыми ее памятниками оставались древние здания, которые теперь не вызывали особого восхищения и не внушали к себе никакого почтения; некоторыми из них овладела варваризованная римская знать и засела в них, как в крепостях, другие превратились в церкви, а большинство оказалось брошено на произвол* судьбы и предоставлено разрушительной силе времени. Архитектура остановилась в своем развитии: старое было утрачено, новое не приобретено. Каменное строительство в Риме, как, впрочем, и в остальной Италии, прекратилось почти полностью. Старались только поддерживать здания в элементарно приличном виде, чтобы крыша не валилась на голову; но даже об этом заботились не всегда, и главная римская церковь — Латеранская базилика — дошла до такого плачевного состояния, что в IX в. рухнула. При реставрации зданий не руководствовались никакими соображениями единства художественного стиля. Древние римские церкви, пройдя сквозь долгий ряд веков, сейчас представляют собой конгломерат разных художественных миров, где античность перемешалась с романским стилем, готикой, Ренессансом, барокко и классицизмом — получилось весьма причудливое архитектурное ассорти.
Античная литература не была забыта полностью, но знакомство с нею теперь сделалось привилегией лиц духовных, ибо их учили грамоте, а светские школы прекратили свое существование.
Латинский язык оставался официальным языком церкви и государства, а народный разговорный язык все стремительнее уходил от своего латинского прообраза в сторону будущего итальянского языка. Знатоков классической латыни стало так мало, что средневековую латынь окрестили малопочтенным названием — кухонная латынь.
Культура приобрела клерикальный характер, а все мирское надолго перестало серьезно интересовать людей. «В основе христианского отношения к миру лежало представление о дуалистической природе человека, тело которого создано богом из земли, а душа причастна к божественному. Конечной целью человеческого существования является спасение души. Первородный грех, совершенный Адамом и Евой, лишил человека бессмертия, так как печать этого грехопадения лежит на всех поколениях людей: тело каждого человека непрерывно подвергается искушениям, а воля тяготеет к греху... Плоть
Средневековый Рим 99
находится в постоянном противоборстве с душой, которую вдохнул в нее бог. Земное бытие — лишь юдоль скорби и страданий, тернистый путь, который предстоит пройти человеку, чтобы обрести после смерти, если он будет спасен (поскольку Христос своей смертью искупил грехи людские), вечное райское блаженство. Это спасение ему может бцть даровано главным образом с помощью церкви, уделяющей верующему посредством таинств частицу божественной благодати, и в меньшей степени вследствие собственных усилий человека — так называемых добрых дел. Бог и мир диаметрально противоположны: для того чтобы приблизиться к богу, надо уйти из мира. Таким образом, все земное: плотские радости, чувства, рассматриваются как нечто низменное, телесный мир — как царство зла»3.
Светская литература угасла. Сошло на нет искусство портрета. Скульптура окостенела. Живопись, отрешившись от материального мира, сделалась условной: фигуры утратили объемность, стали плоскостными, исчезло ощущение реального пространства. В соответствии с духом времени художественные образы приобрели обостренную эмоциональность, неся в себе чувства страдания и скорби. Искусство утратило реалистический характер не по приказу владык духовных; свершилось это само собой, ибо мысли и чувства людей отвратились от земного мира и сосредоточились на мире потустороннем. В душах большинства римлян воцарились настроения мистического экстаза и ужаса перед концом света и загробными муками. Жители Вечного города в массе своей погрузились во мрак слепой веры. Охваченные религиозным экстазом, люди оказались во власти галлюцинаций, и им стали являться видения: например, когда Пантеон освящали как церковь, то некоторым казалось, что они видят бесов, в панике покидающих древний храм через огромное круглое отверстие в куполе.
Еще в эпоху поздней Римской империи началось оскудение городов, когда множество людей стало покидать их, ибо в сельской глуши легче было спрятаться от неумолимо жестоких сборщиков непомерно тяжелых налогов. А затем варвары, нахлынувшие на ослабевшую и развалившуюся империю, активно поработали над уничтожением городского населения (здания они почти не трогали, но народу перерезали немало).
Упадок древних городов способствовал тому, что люди стали необщительными и замкнутыми, а воцарившееся невежество создало широкий простор для процветания грубости в быту и сделало жизнь еще более тяжкой. Люди утратили античную ясность мысли и гармонию души, оказавшись во власти собственных страстей, самыми яркими из которых стали страх перед миром потусторонним и злоба на мир земной. Перед этими эмоциями добрые чувства и ощущения радости бытия отступили на задний план (но не исчезли совсем, они проявлялись в фольклоре и прикладном искусстве, ибо нормальный человек всегда остается человеком). Только возрождение городов могло пробудить души людей и снова согреть их жизнерадостным мироощущением, напомнив о забытой земной гармонии античного искусства. Но до эпохи Возрождения было еще очень далеко. Человеку предстояло пройти сквозь плотный слой средних веков.
3 Абрамсон М. Л. От Данте к Альберти. М., 1979, с. 16.
100 Средневековый Рим
В первой половине VIII в. лангобардский король Лиутпранд возымел намерение объединить под своей властью всю Италию. Но без Рима и Равенны Италии нет. Энергичный король сумел отвоевать Равенну у Византии и подступил к Риму. Однако папа Григорий II (715—731) проявил верх дипломатической изобретательности и сумел договориться с повелителем лангобардов, которые уже считались христианами. Устыдившийся Лиутпранд отказался от завоевания Рима и даже подарил папе город Сутри, отобранный у Византии. Это был первый случай в истории, когда римская церковь получила в подарок город.
Однако чувства христианского смирения и добродетели не проникли глубоко в душу Лиутпранда, и он снова двинул свое войско на Рим. Тогда папа Григорий III (731—741) обратился за помощью к Карлу Мартеллу, энергичному властителю франков. Рим и на этот раз уцелел; более того, теперь для него наступил новый период — союз церкви с франками, который имел чрезвычайно серьезные последствия.
В середине VIII в. Айстульф, король лангобардов, снова подступил к Риму: папе Стефану II ничего не оставалось делать, как просить помощи у сына Карла Мартелла Пипина Короткого, ставшего королем франков. Для этого папе пришлось отправиться в далекое тяжкое путешествие во Францию. Стефан II преклонил колени перед могущественным франком, умоляя его спасти Рим. Великодушный король дал клятвенное обещание. Заключенный союз оказался выгоден обеим сторонам: в 754 г. в церкви Сен Дени в Париже папа совершил коронацию Пипина, а тот дважды, в 754 и 756 гг., предпринял походы против лангобардов и отобрал у них прежние византийские владения — Равенну и другие города экзархата. Он передал церкви в вечную собственность эти земли вместе с городом Римом и его окрестностями: так возникло Церковное государство, в котором папе принадлежала власть не только духовная, но и светская.
Первым властелином Церковного государства стал Павел I (757—767). Он же оказался первым папой, которому пришлось столкнуться с сопротивлением его власти именно в Риме. Жители Вечного города, всегда чтившие своего епископа как владыку духовного, лишь только уразумели, что он сделался их светским господином, вознегодовали и вступили с ним в борьбу. Таким образом, избавившись от византийского императора, который был далеко, папская власть нажила себе врага в собственной резиденции. Борьба римских горожан со светской властью церкви растянулась на долгие века, и нередко папам приходилось убегать из Рима или отсиживаться в своей крепости — в замке Святого Ангела (в бывшей гробнице императора Адриана).
Согласно преданию, мавзолей Адриана стал называться замком Святого Ангела по следующей причине. В 590 г. в Риме свирепствовала чума, от которой погибло множество людей, в том числе и папа Пелагий II. Вновь избранный папа Григорий I организовал торжественное религиозное шествие от церкви Санта Мария Маджоре через весь город к базилике св. Петра в Ватикане, находящейся на другом берегу Тибра. Когда папа, шедший во главе процессии, вступил на мост через реку, ведущий к гробнице Адриана, ему предстало видение в образе архангела Михаила с распростертыми
Средневековый Рим 101
крыльями, который парил над древним мавзолеем и свой пылающий меч вкладывал в ножны. Видение истолковали как знак окончания чумы; впоследствии наверху мавзолея построили церковь Архангела Михаила и водрузили крылатую бронзовую статую; с X в. гробницу с церковью стали называть замком Святого Ангела.
Папская власть твердо держала союз с франками. Их новый король Карл, вошедший в историю с титулом Великий, победил лангобардов, овладел их столицей Павией и стал властелином значительной части Италии. Великий король франков уважал образованность; писать он не умел, но читать выучился. С церковью он поддерживал хорошие отношения и подтвердил все пожалования своего отца Пипина Короткого. Поэтому Рим жил спокойно и мог заниматься своим благоустройством.
В правление папы Адриана I (772—795) стали перестраивать церковь Санта Мария ин Космедин, которая находилась недалеко от Большого цирка, но этому мешала античная стена. Оказалось, что сломать ее невозможно. Тогда папа «позвал на помощь народ, велел снести в большом количестве дрова и разложить у этой стены костер; так как эта операция длилась целый год, старая стена, наконец, рухнула»4. Адриан I реставрировал также другие церкви, городские стены и часть водопроводов.
Его преемник Лев III (795—816) оказался вынужден бежать из Рима, где ненавистники напали на него, ослепили и отрезали язык. Несчастный папа смог вернуться только при содействии франков. К концу 800 г. в Рим пожаловал сам Карл Великий. 25 декабря Лев III в базилике св. Петра в Ватикане торжественно возложил императорскую корону на франкского короля. Так формально была восстановлена Римская империя.
Вечный город вступил в новый период истории, где ему была уготована тяжкая и неблагодарная роль арены, на которой несколько веков будет идти отчаянная борьба между папами и императорами, ибо возрожденной империи, совсем не похожей на древнюю, оказалось присуще двоевластие: церковь не хотела выпустить из своих цепких рук обретенную ею светскую власть, а каждый император считал само собой разумеющимся, что его власть превыше всего.
Карл Великий не сделал Рим столицей возрожденной империи и вскоре покинул его.
Грандиозное государство первого императора западноевропейского средневековья оказалось непрочным: в 843 г. наследники поделили его между собой на три части — на Италию, Германию и Францию. Италия вместе с императорским титулом досталась Лотарю I, старшему внуку Карла Великого. Раздел империи был обусловлен не столько личной волей наследников, сколько объективными тенденциями социально-экономического развития, ибо к началу IX в. в основном сложились феодальные отношения: хозяева земель, обрабатываемых уже преимущественно закрепощенным крестьянством, приобрели большое число вассалов, плативших за пользование землей (феодом, или леном) военной повинностью. Таким образом, крупные феодалы в пределах своих владений обрели большую экономическую и военную мощь, 4 Грифцов Б. Рим. М., 1914, с. 41.
102 Средневековый Рим
что повлекло за собой их успешное стремление к самостоятельности и независимости от королевской власти; средние и мелкие вассалы, подвластные своим сеньорам, служили им, а не королю. Совокупность этих условий в сочетании с натуральным характером хозяйства, очень слабо связанного с рынком, способствовала децентрализации власти и возникновению феодальной раздробленности. В X в. во Франции и в Италии формирование феодального строя в основном завершилось.
Между тем на Италию надвинулась новая беда: еще в начале IX в. на юге страны появились воинственные арабы (их называли сарацинами, или маврами). В 846 г. они захватили Ватикан и вознамерились там обосноваться навсегда, но, к счастью для Рима и всей остальной Италии, были прогнаны мощным Гвидо, властителем города Сполето, великодушно пришедшим на помощь церкви.
«Визит» сарацинов заставил папскую власть серьезно задуматься над вопросами безопасности. Папа Лев IV в 848—852 гг. позаботился о превращении Ватикана в крепость: вокруг него построили стены, которые сомкнулись с замком Святого Ангела. Новая крепость получила название civitas Leonina — «город Льва»; от него сохранилась часть стены с приземистыми башнями.
Папская власть очень нуждалась в таких союзниках, которые могли бы ее защищать, но вместе с тем не были бы для нее соперниками. Императоры из франков больше подходили для этой роли, чем итальянская знать, — так думали папы, ревниво оберегая свою власть.
Людовик II, имевший одновременно титулы императора и короля Италии, правнук Карла Великого, честно и успешно сражался с сарацинами и в 871 г. даже захватил в плен их султана на юге Италии, так что энергичный император был просто необходим.
Но 12 августа 875 г. Людовик II умер. В бой за освободившиеся короны яростно ринулись его дядья: король Людовик Немецкий и французский король Карл Лысый.
Фактически сам по себе императорский титул большой реальной власти не давал, ибо восстановленная Римская империя существовала не в действительности, а только в воображении людей того времени.
Титул короля Италии на практике тоже не соответствовал своему названию, так как не было Италии как единого государства, а тот, кто назывался ее королем, владел лишь небольшой частью страны со столицей в Павии.
Тем не менее борьба за высокие и пышные титулы шла яростная, ибо средневековье погибало от честолюбия, которое расцветало пышным цветом на тучной почве алчности и невежества. Христианские проповеди мало действовали на интеллектуально неразвитые и негармоничные души власть имущих; церкви удавалось успешно поддерживать в людях чувство страха, но не добродетели.
Папой римским в те годы был Иоанн VIII, человек смелый, ловкий и быстрый. Не долго думая, он склонился на сторону французского короля Карла Лысого, государя бездарного и никчемного, ибо церковь не хотела ни с кем делить власть. 25 декабря 875 г. Карл Лысый был коронован как император, после чего императорская власть обратилась в пустой звук, а папа почувствовал себя полным хозяином.
Средневековый Рим ЮЗ
Но очень скоро эта «победа» обернулась анархией: в Риме на папу взъелась знать, поддерживавшая короля Людовика Немецкого, а сарацины с новыми силами устремились за добычей.
Иоанн VIII проявил огромную энергию: отлучил от церкви прогерманских смутьянов (которые, убегая из Рима, предварительно ограбили папскую резиденцию), а для спасения от сарацинов завел собственный флот и одержал в бою победу, выступая в роли адмирала. Правда, сарацины довольно быстро оправились от поражения, а папе-воителю по целому ряду причин пришлось бежать во Францию, но ему удалось оттуда скоро вернуться.
В Италии тем временем сеял смуту Ламберт, герцог Сполетский, мечтавший об императорской короне.
13 октября 877 г. Карл Лысый, считавшийся также королем Италии, умер. Обе короны опять оказались свободны. В Риме прогерманская партия возликовала и бросилась в бой. Ее временный союзник, Ламберт Сполетский, ворвался в город и потребовал у Иоанна VIII, чтобы он отдал императорскую корону Карломану, сыну короля Людовика Немецкого. Папа проявил твердость и категорически отказался короновать германца, за что был арестован и провел тридцать дней в заключении, страдая от недоедания.
Но Ламберт все-таки отступил, а выпущенный на свободу Иоанн VIII немедленно запер базилику св. Петра, предал Ламберта проклятию в базилике св. Павла и убежал во Францию, где быстро возложил императорскую корону на бездарного Людовика Косноязычного, сына Карла Лысого.
Увидев, однако, воочию Косноязычного, папа понял, что проку от него не будет, и вернулся в Италию, где, неоднократно меняя союзников, в 879 г. возложил императорскую корону на германца Карла Толстого, который был братом умершего от чумы Карломана Немецкого.
Но и от нового императора тоже проку не было: и сарацины, и герцог Сполетский, теперь уже Гвидо II, бесчинствовали по-прежнему.
15 декабря 882 г. энергичный Иоанн VIII был отправлен на тот свет с помощью яда и молотка, так как убийцам показалось, что яд действует недостаточно быстро.
Один из последующих пап, Стефан V, безуспешно умолял бесполезного Толстого императора выступить против сарацинов. Они опять были разбиты герцогом Сполетским, что весьма подняло его престиж.
Никчемный Карл Толстый в ноябре 887 г. на имперском сейме в Трибуре был низложен, а германским королем провозглашен отважный Арнульф, незаконный сын Карломана Немецкого. В следующем году Карл Толстый умер, и короны империи и Италии опять оказались вакантными. Самыми сильными претендентами на них впервые оказались итальянцы: мощный Гвидо II, герцог Сполетский, и энергичный Беренгарий, маркграф Фриульский. Но Гвидо II одновременно погнался за французской короной, а тем временем Беренгарий в 888 г. торжественно возложил на себя корону Италии. Однако Гвидо II, став королем Франции, тут же вернулся в Италию, в двух битвах одолел Беренгария, в январе 889 г. короновался в Павии итальянской короной, а в феврале 891 г. в базилике св. Петра получил также и императорскую корону; тщеславному Беренгарию оставалось только задыхаться от злобы.
104 Средневековый Рим
В скором времени папа Стефан V умер, и место его в сентябре 891 г. занял Формоз при поддержке прогерманской группировки.
Гвидо II Сполетский, владевший несколькими коронами, объявил соимператором своего юного отважного сына Ламберта. Такое усиление Сполетского дома показалось папе Формозу чрезмерным, и он сам пригласил в Рим германского короля Арнульфа, посулив ему императорскую корону.
Арнульф не стал отказываться и осенью 895 г. направился в Рим, оставляя на своем пути ограбленные и разоренные города и селения: в те века свита и войско в походе могли кормиться только таким способом.
Формоз был уверен, что для церкви выгоднее, чтобы императорская корона принадлежала далекому германскому королю, который находится за горами, за лесами, а не представителю итальянской знати, которая находится здесь, совсем рядом, и не оказывает должного почтения «наместнику бога на земле».
Императорской короной желал владеть юный красавец-рыцарь Ламберт II, сын умершего в 894 г. Гвидо II Сполетского, который имел среди римской знати большое число сторонников.
Узнав о приближении Арнульфа, энергичный Ламберт бросился готовить к обороне свой родной город Сполето, а защиту Рима взяла на себя его мать Агильдруда, женщина отважная. Папа Формоз был схвачен сторонниками Сполетского дома и упрятан в замок Святого Ангела, а Вечный город запер ворота и приготовился к бою.
В феврале 896 г. Арнульф подступил к стенам Рима и потребовал отпереть ворота. Римляне ответили оскорбительными насмешками. Тогда германцы в ярости бросились на стены, изрубили топорами и пробили тараном ворота, к вечеру ворвались в город и первым делом освободили из плена папу Формоза, ибо он был нужен для совершения обряда коронации. Сам Арнульф в тот день в Рим не вошел, а решил последовать обычаю императоров и торжественно въехать в город со стороны Неронова поля (так называлась равнина, тянувшаяся от Ватикана до Мульвийского моста).
В Риме враги Арнульфа быстро присмирели, и ничто не помешало его пышному вступлению в город и коронации в базилике св. Петра. Римляне принесли присягу верности Арнульфу, после чего тот поспешил покинуть Рим, чтобы покончить со своими сполетскими соперниками.
Арнульф двинулся на Сполето, куда успела умчаться воинственная Агильдруда, но внезапно оказался разбит параличом; произошло это, как думали, не столько от яда, который позаботилась подослать ему Агильдруда, сколько от его безалаберного и беспутного образа жизни.
В скором времени скончался папа Формоз, от болезни или от яда — неизвестно.
Вовремя умер Формоз, ибо жизнь не сулила ему ничего отрадного, так как главный его союзник, мощный Беренгарий, маркграф Фриульский, круто изменил курс и заключил союз со своим бывшим врагом герцогом Ламбертом II Сполетским.
Разбитый параличом, император Арнульф покинул Италию, Формоз умер, Беренгарий перешел на сторону Ламберта II — обстоятельства сложились в пользу Сполетского дома.
Средневековый Рим 105
С этого времени начался в Риме период долгого засилья местной знати, и церковь превратилась в игрушку в ее руках.
После смерти Формоза в 896 г. папой стал Бонифаций VI, который умер быстро, через 15 дней.
Ему наследовал ставленник сторонников Сполетского дома Стефан VI. Обезумев от ненависти, он совершил неслыханное деяние, покрыв позором и себя и свой варварский век.
Стефан VI предал суду Формоза за то, что тот короновал германца Арнульфа. Формоз был мертв и мирно покоился в своем саркофаге. Это не смутило Стефана VI. В начале 897 г. был созван церковный собор, труп Формоза извлечен из саркофага, одет в папское облачение и посажен в кресло. Совершенно серьезно мертвецу предъявили официальные обвинения. От имени усопшего оправдательную речь произнесло какое-то духовное лицо. Формоз был признан виновным, осужден и низложен, с него сорвали папское одеяние, отрубили три пальца на правой руке, проволокли труп по улицам Рима и под улюлюканье толпы швырнули в Тибр. По странному совпадению как раз в это время рухнула обветшавшая Латеранская базилика, сокрушение которой суеверные люди истолковали как предвестие падения христианской церкви вообще.
Осенью того же года злой рок настиг Стефана VI: сторонники поруганного Формоза подняли в Риме восстание, схватили нечестивого папу, утащили в темницу и удавили, а церковные власти в скором времени издали постановление, запрещающее впредь устраивать суд над умершими.
Формоз, выловленный рыбаками из Тибра, был торжественно погребен в правление папы Феодора II, которое продолжалось всего 20 дней, в конце того года. Через несколько лет папой стал Сергий III, бывший другом Стефана VI и врагом Формоза. Он реабилитировал свергнутого и удавленного папу и воздвиг ему памятник в базилике св. Петра.
Коронацию германца Арнульфа, совершенную Формозом, папа Иоанн IX в 898 г. признал недействительной, и официально императором стал молодой красавец Ламберт II Сполетский, который постарался установить хорошие отношения как с римлянами, так и с церковью. Для Рима, казалось, наступали мирные времена.
Но внезапно Ламберт скончался: разбился на охоте, упав с лошади; ходили также слухи, что он погиб от козней врагов.
Бывший император Арнульф находился при смерти и ни за какие короны бороться уже не мог. Самым сильным претендентом на императорский титул наконец-то стал свирепый Беренгарий, маркграф Фриульский, который давно его жаждал. Но ему опять не повезло: 24 сентября 899 г. его войска были разгромлены полчищами венгров, двинувшихся на Италию.
В течение нескольких лет и Рим и папский престол оставались предметом борьбы знатных местных семейств, одно из которых в конечном итоге захватило власть в городе, не претендуя на императорскую корону, которая досталась юному слабому королю Людовику Прованскому.
Власть Людовика Прованского как императора фактически равнялась нулю, но он дорого заплатил за^ этот пустой титул. Злобный Беренгарий, маркграф Фриульский, разбитый венграми, но еще не вышедший из игры,
106 Средневековый Рим
изловил несчастного императора в Вероне, приказал ослепить и отпустил восвояси. Но императорскую корону Беренгарий опять не поймал: римляне почувствовали свою силу и не желали больше никаких императоров, а власть захватила знать, во главе которой стояли Феофилакт, называвшийся сенатором, и его жена Феодора, женщина яркая, красивая'и энергичная.
В истории Вечного города наступил удивительный период, когда видную роль стали играть женщины отнюдь не добродетельные; летописцы с возмущением назвали его «временем правления непотребных женщин». Этими своеобразными героинями средневекового Рима сделались Феодора и ее дочь Мароция. Обе были властны, красивы и не отличались никаким интеллектом.
В январе 904 г. на папский престол вступил ставленник Феодоры Сергий III, которому с ее помощью удалось продержаться 7 лет — срок для тех времен очень длинный, ибо в течение предыдущих восьми лет папы сменялись ежегодно.
Как личность Сергий III проявил себя столь энергично, что летописцы называют его чудовищем, обвиняя в насильственном захвате власти и в любовных отношениях с Мароцией, дочерью его благодетельницы Феодоры. В Риме он чувствовал себя столь уверенно, что занялся строительной деятельностью— большая редкость для пап того времени. Он восстановил Латеран- скую базилику, рухнувшую во время надругательства над телом Формоза и пролежавшую в руинах все эти годы.
Сергий III довольствовался властью духовной, светская власть формально принадлежала сенатору Феофилакту, а фактически — его жене Феодоре, которая именовала себя сенаторшей.
Весной 914 г. на папский престол вступил еще один ставленник Феодоры, Иоанн X, которого молва считала ее любовником.
Это было время наивысшего могущества Феодоры и союза власти светской и духовной; Иоанн X продержался 14 лет.
Для Рима наступило, казалось, спокойное время.
Но Рим все более и более ощутимо страдал от сарацинов, которые прочно засели в неприступных замках и не пропускали в Вечный город паломников, отчего папская казна и горожане, привыкшие жить милостыней, терпели великий ущерб.
Справиться с сарацинами своими силами римляне не могли. В этих условиях они осознали потребность в твердой императорской руке, и папа Иоанн X сам предложил корону Беренгарию, маркграфу Фриульскому, который много лет тщетно ее домогался.
Беренгарий был вне себя от счастья; в начале декабря 915 г. состоялись его торжественный въезд в Р#м и коронация. Как император он полностью оправдал возлагавшиеся на й^Гп йаДёжДы, ибо собрал войска для борьбы с сарацинами. В походе активное участие принял сам папа Иоанн X, человек решительный и нрава не робкого. Во главе войск стояли также Феофилакт, муж Феодоры, и Альберик, муж Мароции. Летом 916 г. было уничтожено Гарильяно, главный оплот сарацинов в Италии. Иоанн X с триумфом вернулся в Рим.
Средневековый Рим 107
Все складывалось хорошо: сарацины уничтожены, римляне не находятся в конфликте ни с папой, ни с императором. Рим может перевести дух.
Но спокойствие и стабильность органически чужды миру феодализма. Люди тех времен, по меткому определению одного епископа, были подобны морским рыбам, хищно заглатывающим друг друга. Естественным состоянием феодального строя была война.
Против императора Беренгария восстали могущественные и недальновидные феодалы Тосканы и Ломбардии. Возглавил их Адальберт, маркграф Иврейский. Не имея достаточных сил для борьбы с императором, мятежники, нимало не задумываясь о последствиях, позвали на помощь Рудольфа, короля Бургундского. Тогда Беренгарий воззвал к венграм, от которых ранее сам потерпел поражение. Так в 924 г. в Италии снова оказались войска иноземцев.
Венгры сожгли столицу Ломбардии Павию, но Беренгария это не спасло: в скором времени он пал в Вероне от руки убийцы.
С гибелью Беренгария итальянцы навсегда выпустили из своих рук императорскую власть, которая была восстановлена через 37 лет и прочно перешла к германским королям, от разорительных походов которых Италии пришлось страдать много веков.
После убийства Беренгария наступила анархия, венгры разбойничали беспрепятственно, города Италии пылали в огне.
В Риме при неизвестных обстоятельствах Альберик, муж Мароции, человек нрава авантюрного, поссорился с папой Иоанном X, был изгнан из города и, очертя голову, бросился за помощью к тем же самым венграм. Но римляне проявили сообразительность и быстроту, изловили смутьяна и убили. Прекрасная Мароция осталась вдовой, отчего впоследствии произошли важные для Рима события.
Призванный на помощь Рудольф, король Бургундский, сделался также и королем Италии; в этом ему помог Адальберт, маркграф Иврейский. Но через три года Рудольф утратил эту корону из-за интриг вдовы Адальберта, обольстительной красавицы Эрменгарды, которая была истинной Клеопатрой средних веков: красота ее, говорят, была столь пленительна, что покорно склонялись к ее ногам епископы, короли и прочие титулованные особы. Рудольф Бургундский тоже поддался ее чарам, за что пришлось ему расплатиться итальянской короной, ибо коварная красавица жаждала возложить ее на голову своего старшего сводного брата Гуго Прованского, что и случилось в 926 г.
Папа Иоанн X вполне сочувствовал далеко простирающимся замыслам Эрменгарды, ибо в Риме к этому времени обстановка заметно осложнилась. Феофилакт и Феодора умерли. Власть их унаследовала Мароция, прекрасная вдова, которая желала править по своей воле. В этих условиях папе было выгодно противопоставить самовластной римлянке нового императора. Гуго Прованский, король Италии, вполне подходил для этой роли.
Но Мароция отнюдь не желала расставаться со своей властью, а так как она была женщина смелая и красивая, то нанесла папе контрудар: она предложила себя в жены маркграфу Гвидо Тосканскому, который был младшим сводным братом Гуго Прованского. Сделав братьев врагами,
108 Средневековый Рим
Мароция вышла замуж за Гвидо и сохранила власть в Риме, чем доставила папе массу неприятностей.
Для Иоанна X опорой был его брат Петр, стоявший во главе городских военных сил (милиций). Чтобы свергнуть Петра и Иоанна X, Мароция и Гвидо приложили все силы: они тайно собрали войска в городе, внезапно напали на папскую резиденцию Латеран и изгнали Петра из Рима.
Петр, как ранее муж Мароции Альберик, бросился к венграм и повел их на Рим. С их помощью он прорвался к Латерану, но был убит на глазах своего брата Иоанна X. Самого Иоанна по приказу Мароции схватили и отправили в темницу в замок Святого Ангела. Это случилось летом 928 г. В следующем году несчастный Иоанн скончался в заточении, то ли от горя, то ли был задушен — точно неизвестно.
Теперь власть Мароции стала неограниченной. В ее руках оказался не только Вечный город, но и западнохристианская церковь, ибо к ней фактически перешло право назначать пап: Иоанн X еще томился в замке Святого Ангела, а на его место Мароция уже посадила нового папу, который, естественно, никакого самостоятельного характера не проявил.
В 931 г. Мароция сделала папой своего сына; ходили слухи, что новый папа Иоанн XI был сыном папы Сергия III.
Имея папой собственного сына, Мароция вознамерилась возложить на себя императорскую корону. Однако ее муж Гвидо, маркграф Тосканский, уже умер. Понимая, что стать императрицей без мужа ей невозможно, она присмотрела себе солидного жениха.
В свое время, выйдя замуж за Гвидо, она тем самым не дала возможности схватить императорскую корону его старшему сводному брату Гуго Прованскому, который был королем Италии и имел резиденцию в Павии.
Теперь Мароция ему предложила свою руку и императорскую корону.
Гуго, человек корыстный и вероломный, бессовестный и развратный, безнравственный и жестокий, прельстился и вожделенной короной и Маро- цией.
Однако по церковным законам Мароция не имела права выйти замуж за Гуго, так как уже была замужем за его братом Гвидо. Тогда бесчестный Гуго публично заявил, что его сводные братья и сестра (Гвидо, Ламберт и Эрменгарда) не являются законными детьми его матери от ее второго мужа, маркграфа Тосканского, а всего-навсего подкидыши.
Этой ложью был глубоко оскорблен и задет могущественный и честолюбивый Ламберт, унаследовавший маркграфство Тосканское. По обычаям того времени, спор был решен «божьим судом»: отважный Ламберт вступил в поединок со своим бессовестным старшим братом Гуго и одержал победу. Тогда вероломный Гуго заманил к себе в замок смелого Ламберта, приказал ослепить и заключил в темницу, а его маркграфство отдал своему брату Бозону.
Как только Альда, жена Гуго, очень кстати скончалась, он отправился в Рим, чтобы жениться на Мароции. Никакие церковные законы не имели силы, ибо папа как послушный сын был во всем покорен Мароции, и отлучение от церкви за кровосмесительный брак ей не угрожало.
Средневековый Рим 109
Лиутпранд, епископ Кремонский (ок. 920—972), единственный крупный поэт на всю Италию, повествуя об этих событиях, почтил самовластную римлянку такими стихами:
Что замышляешь ты снова, Мароция, дщерь Афродиты, Чувственно взоры бросая на брата покойного мужа? Иродиада! Ты хочешь быть братьев обоих женою. Иль ты забыла в своем ослепленье запрет Иоанна Брату брать в жены вдову по смерти брата родного? Не оправдает тебя и глагол Моисея пророка; Он повелел, чтобы брата вдова выходила за брата, Если только детей не имел от брака покойный, Ты же, известно, имела детей и от первого брака. Знаю ответ твой вперед, что «дозволено все Афродите»... Вот и Гуго идет, как вол, обреченный на жертву; Власть над Римом великим больше его привлекает. Но для чего же ты губишь, преступница, мужа святого? Титул ты королевы желаешь купить преступленьем; Изгнана будешь из Рима за то: так богу угодно5.
В марте 932 г. Гуго торжественно въехал в Рим, оставив свои войска за стенами города, и в замке Святого Ангела была отпразднована пышнейшая свадьба.
Мароция стала королевой Италии, и дело шло к коронации императорской короной.
Но внезапно все изменилось.
Гуго и явившиеся с ним соратники вели себя, по обычаям того времени, грубо, нагло и заносчиво, чем навлекли на себя глухую ненависть римлян. Затаенного врага имела Мароция во втором своем сыне Альберике; стараясь держать его в поле зрения, она заставила его прислуживать в качестве пажа наглому отчиму. Гуго тоже с неодобрением косился на своего молодого пасынка. Однажды, когда Гуго мыл руки, Альберик стал неловко лить воду. Отчим рассвирепел и ударил его по лицу. Юноша с быстротой молнии бросился вон из замка, на улицы Рима, поднял народ, колокола забили в набат, и толпа, схватив оружие, ринулась на замок Святого Ангела. Гуго, войска которого находились вне Рима, трезво оценил ситуацию, ночью тайком бежал из замка, спустившись со стены по веревке, добрался до своих войск и скорым маршем вернулся к себе в Павию, потеряв и Мароцию и Рим, но сохранив жизнь. Замок Святого Ангела быстро пал, Мароцию и папу Иоанна XI отправили в темницу, а Альберик стал повелителем Рима.
Так внезапно завершилась карьера Мароции; Гуго спасать ее не торопился. Дальнейшая ее судьба неизвестна, а Иоанн XI умер через пять лет.
Хозяином Рима сделался Альберик, украсивший себя титулом «глава и сенатор всех римлян» — princeps atque omnium Romanorum senator. Императорской власти не существовало, а папам пришлось довольствоваться исключительно властью духовной. Альберик, преисполненный отваги и энергии, имел ум трезвый, а руку щедрую, но железную: народ его любил, знать побаивалась. На фоне своих звероподобных современников он выглядел лучезарной фигурой.
5 Цит. по кн.: Стасюлевич М. Ук. соч., т. 2. Пг., 1915, с. 409.
110 Средневековый Рим
Трезво оценивая собственные силы, Альберик удовольствовался властью над Римом и церковью, не простирая далеко своих рук и не ловя никаких корон. При нем город жил спокойно и благополучно.
Убежавший из Рима Гуго Прованский, король Италии, отсидевшись в Павии, пришел в себя, а так как к спокойному образу жизни он не был способен, то собрал войска и в 933 г. двинулся на Рим не столько ради спасения Мароции, сколько за императорской короной.
Но стены и ворота у Рима теперь были крепкие, и, хотя Гуго бросался на них ежедневно, пришлось ему отступить. Собравшись с силами, он через три года снова пошел на Рим, и снова безуспешно, да еще в войске его началась чума. И вынужден был Гуго пойти на примирение с Альбериком, он даже предложил ему в жены свою дочь Альду. Альберик согласился, взял Альду, женился на ней, но в город не впустил коварного Гуго даже на свадьбу. Так и остался Гуго за стенами Рима, а его дочь Альда стала жить в Риме.
Однако Гуго, породнившись с Альбериком, не сложил оружия и в 941 г. снова подступил к стенам Рима и протоптался около них чуть ли не всю зиму. И как он ни умолял и ни угрожал, так и не растворились пред ним врата Вечного города, ибо Альберик хорошо знал, с кем имеет дело и чего стоят все клятвы бесчестного Гуго, а римляне слушались Альберика.
Пока в течение нескольких лет настырный Гуго бросался на Рим, стало неблагополучно у него дома, в Ломбардии, в Итальянском королевстве, где против него подняла голову местная знать. Не в силах одолеть ее, Гуго пал духом и в 946 г. еще раз заключил мир с Римом, отказавшись от всех притязаний, корону Италии передал своему слабому сыну Лотарю, а сам удалился в свой родной Прованс.
Юный Лотарь не унаследовал жизненной цепкости своего отца и осенью 950 г. ушел в мир иной, оставив вдовой прекрасную Адельгейду Бургундскую. Королевскую корону присвоил Беренгарий II, маркграф Иврейский, отобрав у красавицы-вдовы все ее драгоценности и отправив ее в заточение.
О дальнейшей судьбе царственной узницы Лиутпранд, епископ Кремонский, повествует следующее:
«Адельгейда6, подавленная горем, утратила уже всякую надежду на спасение, как вдруг является к ней тайком посланец от епископа Адепьгарда, в котором она пробудила сострадание своею плачевною судьбой. Огорчаясь тяжкой участью своей дорогой повелительницы, он настоятельно советует ей как можно быстрее бежать и укрыться за крепкими стенами главного города его епархии, утверждая, что там, в надежном месте, ей будут обеспечены безопасность и приличные средства к существованию.
Когда ее королевского слуха коснулось такого рода предложение, она пришла от него в восторг и твердо вознамерилась освободиться из тяжкого заточения. Но королева не знала,как это сделать, ибо не было ни одной двери, которую она могла бы отворить и которая в ночной час, когда глубокий сон владеет стражниками, дозволила бы ей уйти из темницы. Из лиц, приставленных к ней для услужения, она не имела под тюремными сводами ни одного
6 Лиутпранд называет ее Аделаидой.
Средневековый Рим 1 1 1 создания, которое изъявило бы готовность исполнить любое ее повепение, кроме одной-единственной служанки и священника, человека самого непорочного образа жизни.
С неотступными мольбами Адельгейда рассказала ему все, о чем в тоске и печали передумала сердцем, попросила его совета, и они вместе решили, что для ее спасения остается одно: тайно прорыть глубоко под землей ход и таким образом бежать, из суровой темницы. План был скоро исполнен...
Когда подземный ход, вырытый с осторожностью, был готов, и наступила ночь, предвестница близкой свободы, а сон овладел людскими телами, Адельгейда с двумя спутниками, вверив себя богу, тайком от стражи бежала и за ночь успела уйти от замка так далеко, насколько позволили ей ее нежные ноги7.
Но всякий раз, когда с удалением мрака ночного таял туман, а восток озарялся солнечными лучами, Адельгейда то укрывалась в пещере, то бродила по лесу, или, наконец, пряталась меж высоких колосьев нивы, пока снова не наступала ночь, покрывая землю густым мраком; только тогда королева снова пускалась в радостный путь.
Между тем стража, не найдя узницы, сообщила о том графу, которому вверен был присмотр за нею. Пораженный ужасом, он со множеством людей бросился на’поиски беглецов. Когда же все поиски оказались напрасными, и граф ни у кого не мог допытаться, куда именно направила свои стопы знаменитая королева, он с унынием * принес это известие королю Беренгарию II, а тот, придя в ужасную ярость, разослал во все стороны воинов, которых он кормит, повелев им не пропустить ни одного местечка, а в особенности тщательно обыскать все отдаленные пристанища, где могла бы укрыться королева. Сам же он, как если бы шел на бой с лютым врагом, пустился в погоню вместе с частью своих храбрых воинов. Ему случилось даже проехать мимо того самого поля, где в извилистой борозде пряталась королева, укрытая опахалом Цереры. Хотя Беренгарий II, раздвигая длинным копьем колосья, обшарил место, где она лежала, притаясь в величайшем страхе, однако он, благодаря божьей милости, не нашел ее.
В то время как король, обозленный и усталый, возвращался назад, Адельгард, почтенный епископ, с сердцем, исполненным радости, ввел королеву в пределы крепкой ограды стен собственного города. Там ожидали ее прежние почести и даже еще большие»8.
Сторонники Адельгейды, в основном миланцы, надумали противопоставить итальянскому королю Беренгарию II германцев. Красавица согласилась выйти замуж за мощного германского короля Оттона I, который обратил свои жадные взоры в сторону Италии. Свадьба состоялась в 951 г. в Павии. Оттон I получил титул итальянского короля.
В 952 г. Оттон I пожелал лично посетить Рим. Но дальновидный и смелый Альберик отказался впустить германца в город. Благоразумный Оттон не стал настаивать и мирно убрался восвояси со своей Адельгейдой.
7 Это случилось 20 августа 951 г.
8 Цит. по кн.: Стасюлевич М. Ук. соч., т. 2, с. 458—460.
112 Средневековый Рим
Тем временем Беренгарий II, тоже король Италии, спокойно отсиживался в Равенне, которая не признала Оттона I.
Через два года Альберик внезапно скончался в полном расцвете сил. Перед смертью он успел обеспечить папскую тиару своему сыну Октавиану, который едва достиг шестнадцатилетнего возраста. При вступлении в папский сан в 955 г. он сменил данное ему отцом императорское имя на более скромное—Иоанн XII; с этого времени вошло в обычай менять имя при вступлении на папский трон.
Сделав своего сына папой, Альберик снова соединил власть светскую с духовной. Спокойный период для Вечного города кончился.
Власть Альберика держалась главным образом на его личных качествах. Римская знать, раздираемая междоусобиями, находилась в значительной мере в зависимости от папской власти (папа как крупнейший феодал мог менять лены или отбирать их совсем), а активный слой простых горожан (купцы и ремесленники) в X в. в Риме был слаб экономически и общественной силы не представлял.
Октавиан, сделавшийся папой Иоанном XII, нравом пошел не в отца. Будучи весьма юн, этот «наместник бога на земле» стал вести столь распутный образ жизни, что его резиденция, Латеранский дворец, обратилась в истинный вертеп, где содержался настоящий гарем.
Но это было полбеды.
Беда заключалась в том, что распутный юнец пожелал вести широкую завоевательную политику и протянул свои жадные лапки к Южной Италии. Но, естественно, успеха не достиг и вынужден был отступить. Тогда он пожелал присоединить к владениям церкви Равенну, где сидел Беренгарий II, король Италии. Для этого безрассудный папа вступил в контакт с его противниками германцами, тем более что и в Риме положение его становилось шатким, так как римлянам его безобразия уже стали надоедать. Альберик никого не впускал в Вечный город, а Октавиан сам призвал германского короля Оттона I и посулил ему императорскую корону.
Оттон I, разумеется, реагировал весьма живо; императорская корона и союз с папской властью оказались очень кстати, так как отвечали его агрессивным устремлениям против Италии. В отличие от других стран Европы Германия в те времена обладала политическим единством и большой военной силой, а немецкая знать, жаждавшая грабительских войн, поддерживала своего энергичного короля.
В начале 962 г. Оттон I вместе с Адельгейдой торжественно вступил в Рим, и оба они 2 февраля были коронованы в базилике св. Петра с роскошью невиданной.
Все хорошие слова были произнесены и документы выданы: Оттон утвердил прежние земельные владения за церковью и обещал ее защищать, а молоденький папа принес ему присягу верности. Римляне расстались со своей самостоятельностью и обещали повиноваться императору. Официально снова возродилась Римская империя, именуемая теперь Священной, но Франция в ее состав уже не входила, а императорский титул перешел к германским королям.
Средневековый I’им
У Оттона оставался один серьезный противник — Беренгарий 11, который ушел из Равенны и заперся в замке Сан Леоне около Монтефельтро. Против него и двинулся Оттон.
Тем временем опрометчивый Октавиан, познакомившись с германцем поближе и удостоверившись в его грозном характере, раскаялся, что посадил себе на шею такого мощного императора, и немедленно вступил в переговоры с Беренгарием II, с одной стороны, и стал подстрекать венгров к нападению на германские владения Оттона, с другой ст >роны.
Но новый император был умен и осмотрителен. В Риме у него имелись бдительные сторонники среди знати, которые сразу же послали гонцов и уведомили его о всех кознях Октавиана; возмущались они также его развратной жизнью и тем, что он раздает города и земли своим любовницам. Оттон реагировал спокойно. Он сказал, что папа еще ребенок и легко исправится, следуя примеру достойных людей.
Поскольку Октавиан своих безобразий не прекратил, да еще требовал, чтобы Оттон вернул незаконно захваченные церковные земли, то дело кончилось новым походом германцев на Рим осенью 963 г.
Сторонники Оттона среди местной знати укрепились в одной части города, Октавиан, облачившись в шлем и броню, овладел другой частью, но мужество быстро покинуло его, и он, прихватив цер човные сокровища, обратился в бегство и скрылся, как предполагали, в Тиволи.
3 ноября 963 г. Оттон вторично вступил в Рим. Собрав духовенство, знать и народ, он объявил, что отныне право возведения в папский сан будет принадлежать только императору.
Теперь римляне уразумели, что утратили право избрания пап, которым дорожили столько веков.
6 ноября император созвал церковный собор в базилике св. Петра для суда над сбежавшим Октавианом, папой Иоанном XII. Оттон по-латыни говорить не умел, и за него держал речь его секретарь. Октавиан, естественно, на собор не явился, но прислал краткое послание, где грозился отлучить от церкви епископов, если они изберут другого папу. Когда это послание прочли вслух, то епископы рассмеялись, ибо всем стало ясно, что латыни Октавиан не знает совсем, а умеет изъясняться только на разговорном народном языке.
Собор низложил Октавиана — Иоанна XII и по указанию Оттона избрал Льва VIII, который даже не был лицом духовного звания, а был мирянин и вел весьма достойный образ жизни.
На празднование рождества Оттон остался в Риме, где 3 января 964 г. подвергся нападению со стороны людей Октавиана. Оттон был человеком осторожным, и заговорщикам до его персоны добраться не удалось, но самый факт имел немалое значение — это было первое враждебное выступление в Риме против императора.
В середине января Оттон покинул Рим. Низложенный Октавиан немедленно вернулся в город, а новый папа Лев VIII убежал к императ; ц}, который тем временем принудил к сдаче Беренгария II.
В Риме Октавиан снова водворился на папском престоле и расправился со своими врагами.
8 Знаменитые города Италии
1 14 Средневековый Рим
Оттон опять двинулся на Вечный город, но в середине мая, очень кстати для него, Октавиан скончался. Рассказывали, что во время своих любовных экскурсий однажды ночью он попал в руки дьявола, который предстал пред ним в образе оскорбленного мужа и треснул его палкой по голове, после чего через восемь дней беспутный папа покинул грешный мир.
С гибелью Октавиана род Альберика не прекратился; в XI в. его потомки, графы Тускуланские, возвратились в Вечный город.
Избавившись от безрассудного Октавиана, римляне самостоятельно избрали папой Бенедикта V, но грозный Оттон не намерен был предоставить свободу итальянцам: он снова с войском подступил к Вечному городу, после нескольких штурмов взял его, вернул на место сбежавшего папу Льва VIII, а вновь избранного Бенедикта V лишил тиары и выслал в Германию.
Оттон I и его сын Оттон II вели себя в Италии как полновластные хозяева; всеми силами пытались они присоединить к своим владениям также и юг страны, но успеха не добились.
В 983 г. Оттон II скончался, его наследнику Оттону III было еще только три года. Тем временем в Вечном городе местная знать снова подняла голову, и фактически власть перешла к семейству Кресценциев.
Оттон III, достигнув четырнадцати лет, в 994 г. приступил к управлению государством. Он получил хорошее воспитание и был обучен латинскому, греческому и итальянскому языкам. Романтичный юноша вознамерился возродить античную Римскую империю якобы в ее подлинном виде. В 996 г. он совершил путешествие в Италию, где получил две короны: императорскую и итальянскую.
Оттон III, считая себя наследником древних римских императоров, решил, что ему подобает постоянно находиться в Вечном городе. В 998 г. он без особого труда овладел Римом (только замок Святого Ангела пришлось брать штурмом) и обосновался на Авентине во дворце, на фасаде которого сделали надпись Sacrum palatium — «Священный дворец» (в древнем Риме так назывался императорский двор). Вероятно, для Оттона перестроили какое-то древнее здание. Так Рим снова сделался столицей.
В состав Священной Римской империи входили Германия и северная и средняя части Италии; в 999 г. к ней была присоединена Южная Италия.
Однако возрожденная империя не отличалась прочностью. Стоило Оттону III в 999 г. отправиться в Польшу, как южноитальянские города моментально снова обрели независимость, а маркграф Иврейский стал домогаться итальянской короны. Юному императору пришлось спешно возвращаться. Он благополучно разгромил войска претендента и в октябре 1000 г. вступил в Рим, где местное население встретило его в штыки: Оттон III оказался в осаде в своем «Священном дворце».
Энергичный юноша сумел бежать, собрал войска, разгромил непокорных итальянцев и вернулся как победитель. На площади перед замком Святого Ангела он обратился с речью к упрямым жителям Вечного города: «Вы ведете себя так, как будто не являетесь моими возлюбленными римлянами.
Средневековый Рим 1 1 5
Ради вас я оставил свое отечество, своих близких; из любви к вам я покинул своих саксов и немцев. Я добыл для вас такие новые земли, на которые никогда не вступала нога ваших далеких предков, когда они покоряли мир. Все это делалось во славу вашего имени... И за все это вы платите возмущением против меня, вашего отца, убиваете моих верных подданных, хотите, чтобы я удалился... Но я не злопамятен и никогда не оставлю вас в своей благосклонности»9.
Однако «возлюбленные римляне» не сменили гнев на милость, и пришлось в конце концов «августейшему императору» удалиться в более надежную Равенну. В начале 1002 г. Оттон III скончался в возрасте 22 лет. Так Рим избавился от императора, а Италия — от короля. Оба титула оказались вакантными.
X век — время процветания варварства в Вечном городе, где духовенство не только не скрывало своего невежества, но даже гордилось им. Когда клерикалы Франции стали однажды упрекать своих римских коллег в необразованности, один из них откровенно сказал: «Наместники и ученики Петра не желают иметь своими наставниками ни Платона, ни Вергилия, ни Теренция и никого другого из всей скотской породы философов, которые то, как птицы в воздухе, подымаются в горном полете мысли, то, как рыбы в море, погружаются в глубь вещей, то движутся шаг за шагом, как овцы, опустошающие пастбища. И потому, говорите вы, тот, кто не напичкан подобными фантазиями, не может занять место привратника? А я вам говорю, что ваше утверждение ложь. Петр ничего этого не знал и все-таки был поставлен при вратах, ведущих в небо, так как сам господь сказал ему: я дам тебе ключи от царства небесного... И от начала мира бог делает своими провозвестниками не философов и ораторов, а людей неученых и простых»10. По сравнению с Римом духовенство в Германии, Франции и даже в других местах Италии отличалось гораздо большей образованностью.
Сколь низко пал культурный уровень в Риме, видно по тем кратким описаниям достопримечательностей Вечного города, которые составлялись для паломников. Например, один анонимный автор написал, что на Капитолии древние римляне воздвигли 70 бронзовых статуй, олицетворяющих различные народы; на каждую повесили табличку с названием и колокольчик. Около этих изваяний денно и нощно жрецы несли бдительную вахту. Как только где-либо происходило восстание, соответствующая статуя начинала двигаться, а колокольчик звенел. Жрецы тотчас же узнавали, какой народ затеял смуту, и сообщали об этом императору11. Другой автор, повествуя о начале Рима, рассказывал, что поблизости от будущего знаменитого города Ной основал свой город, а его сыновья Янус, Иафет и Камез построили на Палатинском холме город Яникул, и т. д. 12. В сумбурных головах
9 Цит. по кн.: Колесницкий Н. Ф. «Священная Римская империя»: притязания и действительность. М., 1977, с. 56.
19Грегоровиус Ф. История города Рима в средние века, т. 3. Спб., 1904, с. 419.
11 Там же, с. 435.
12 Там же, с. 437.
8*
116 Ср9ДН99еКО9ЫЙ Рим
средневековых римлян воспоминания о реальной истории перемешались с библейскими преданиями и откровенной фантастикой.
На площади около Латеранской базилики стояла позолоченная бронзовая конная статуя Марка Аврелия, императора-философа II в. Невежественные средневековые римляне считали ее изображением императора Константина, к которому питали глубокое уважение. Только благодаря этому заблуждению статуя уцелела. А если бы обитатели одичавшего Рима узнали истину, они без малейшего колебания перелили бы античного философа на оружие, ибо металл представлял для них большую ценность, а древнее искусство в их глазах не стоило ничего.
15 февраля 1002 г. королем Италии стал маркграф Иврейский, а власть в Риме захватила местная знать. Казалось, что Италия, наконец, избавилась от германцев.
Но наследник Оттона III его двоюродный брат Генрих II сумел в 1004 г. отобрать итальянскую корону и стал готовиться к походу на Рим за императорской короной.
В Риме при этом известии прогерманская партия пришла в движение. Теперь во главе ее стояли графы Тускуланские, потомки Мароции и Альберика. Давно взирали они с тоской на Рим из неприступных скал и твердынь Тускула и жаждали вернуть власть, которой владели их предки.
В мае 1012 г. Феофилакт, сын графа Тускуланского, не будучи лицом духовного звания, силой захватил Латеран и стал папой, назвавшись Бенедиктом VIII. 14 февраля 1014 г. он короновал Генриха II императорской короной, за что получил молчаливое согласие на владение Римом.
Папа-узурпатор правителем римлян сделал своего брата Романа, и таким образом тускуланские феодалы овладели Вечным городом полностью. Братья оказались вполне трезвыми политиками и сумели удержать власть в своих сильных руках. Ради укрепления своего престижа папа стал препятствовать купле-продаже церковных должностей и запретил духовенству жениться; однако эти нововведения большого успеха не имели.
В 1024 г. после смерти Бенедикта VIII папский престол занял Роман под именем Иоанна XIX. В том же году умер император Генрих II, а в 1027 г. Иоанн XIX короновал нового императора — Конрада II. Как обычно, поход германского короля в Рим был истинным разорением для Италии и завершился безуспешным восстанием римлян.
Конрад II был властителем серьезным и воителем отважным.
После смерти Иоанна XIX в 1033 г. Тускуланский дом проявил должную расторопность, дабы не выпустить из своих рук власть над Римом, и сделал папой малолетнего Феофилакта, который приходился племянником усопшему. Новому папе, Бенедикту IX, не было еще и двенадцати лет от роду. Но в тот варварский век это обстоятельство мало кого смутило. Зато при папе-ребенке Тускуланский дом мог властвовать в полное свое удовольствие.
Но как только Бенедикт IX подрос и вошел в силу, то пожелал полностью насладиться всеми благами жизни и бросился в самый отчаянный разврат и авантюризм; он стал развлекаться, совершая по ночам грабежи и убийства на улицах великого Рима. Многих пап, «морально невыдержанных», знала римская история, но Бенедикт IX превзошел всех.
Средневековый Рим : '! •
Несколько римлян, придя, наконец, в законное негодование, поклялись в назначенный день задушить этого негодяя прямо у алтаря. Но как раз в тот момент случилось солнечное затмение, по причине которого заговорщики пришли в смятение, а папа успел спастись и убежал из Рима. Потом он явился в поисках защиты к мощному императору Конраду II в Кремону: юнец требовал, чтобы император пошел войной на Рим и восстановил его на папском престоле.
Конрад II силой оружия водворил в Рим папу-беглеца. В 1039 г. в Германии император скончался от чумы.
Вернувшись в Рим, Бенедикт IX зажил по-прежнему. Утопая в роскоши, как восточный деспот, он вместе со своей родней развлекался, шатаясь по улицам, грабя и убивая.
Римлянам эти художества надоели, и в конце 1044 или в начале 1045 г. они восстали и выгнали из города беспутного папу. Хотя юнец снова обратился в бегство, однако его более взрослые сородичи оказали сопротивление, и несколько дней в Риме шел бой. Как раз в это время случилось землетрясение, что, естественно, способствовало усилению сумятицы. Но все-таки Бенедикта 1Х»объявили низложенным и избрали нового папу Сильвестра III, который дал за это много золота синьору Джирардо де Саксо, возглавлявшему восставших римлян.
Бенедикт IX не очень этим огорчился. Более того, он даже обрадовался возможности избавиться от тиары, так как безумно влюбился в свою родственницу, дочь этого самого синьора Джирардо. Он совсем помешался от любви, а так как отец девушки требовал законного брака, то ему было совершенно необходимо снова сделаться Феофилактом. Но как только он перестал быть папой и готов был жениться, коварный Джирардо отказался отдать дочь такому разбойнику. Тогда отвергнутый жених озверел и пожелал снова стать папой, а так как замок Святого Ангела оставался в руках его родни, то он сравнительно легко прогнал Сильвестра III и снова сделался Бенедиктом IX. Неизвестно, как развивался дальше его роман с дочерью Джирардо, но впоследствии эта девица уже не играла заметной роли в его судьбе.
Трезво взвесив все обстоятельства, Бенедикт IX осознал всю непрочность своего положения на папском престоле. Понимая, что все равно рано или поздно его из пап прогонят, он решил извлечь некоторую материальную выгоду из своего папского сана и совершенно официально, с оформлением документов, 1 мая 1045 г. продал свой сан римлянину Иоанну Грациану, который был протопресвитером церкви св. Иоанна у Латинских ворот. Согласно договору за престол св. Петра юный экс-папа должен был получать большие доходы, поступавшие в пользу церкви из Англии. Так воцарился новый папа Григорий VI, а Бенедикт IX снова сделался мирянином Феофилактом.
Григорий VI был человеком вполне достойным и, купив себе папство, избавил церковь от разбойника.
Капелланом Григория VI был молодой, целеустремленный и фанатичный монах по имени Гильдебранд, много лет спустя сделавшийся могущественным папой Григорием VII, пред которым в замке Каносса германский король Генрих IV пал ниц в знак полной покорности. Но до этих дней величия
1 18 Средневековым Рим
папской власти было далеко, а пока престол св. Петра находился в нетвердых руках Григория VI, в то время как экс-папа и Тускуланский дом сохраняли свою силу.
Церковь как таковая фактически власти в Риме не имела. «Сотни синьоров, капитанов или вассалов папы были всегда готовы напасть на Рим: разбойники занимали все дороги и грабили пилигримов; в самом Риме церкви были предоставлены разрушению, а духовенство проводило время в вакханалиях. Ходить по улицам было опасно, так как убийства из-за угла повторялись изо дня в день. Случалось даже, что знатные римляне с оружием в руках врывались в базилику св. Петра и отымали приношения у тех, кто еще решался их делать. Летописец, сообщающий об этих ужасных условиях, ставит папе Григорию VI в заслугу то, что он положил им конец. ’Короткое смутное время правления этого папы было ужасно, и вскоре за свое строгое отношение к разбойникам Григорий стал ненавистен знати и даже кардиналам, которые занимались грабежом столько же, сколько и сами разбойники. Но все старания, которые Григорий VI прилагал к тому, чтобы вырвать церковь из ее варварского одичания, были недостаточны... Анархия в Риме дошла до того, что в городе в одно и то же время имели резиденцию три папы: один в базилике св. Петра, другой — в Латеране, а третий — в церкви Санта Мария Маджоре»13.
В сентябре 1046 г. новый германский король Генрих III двинулся в обычный поход на Рим за императорской короной.
Римляне так устали от бесчинств Бенедикта IX и Тускуланского дома, что хорошо встретили германца, который тоже проявил такт и сдержанность.
23 декабря 1046 г. в базилике св. Петра состоялся собор, и все три папы, в том числе и Григорий VI, были объявлены низложенными, а Генрих III великодушно предложил римлянам самим выбрать нового папу, на что жители Вечного города, неожиданно проявив галантность, ответили, что в присутствии короля им не подобает самим выбирать папу и что они виновны в том, что были безумны, избирая папами идиотов.
По указанию Генриха III папой стал бамбергский епископ под именем Климента II, который через несколько дней торжественно возложил на короля императорскую корону. Вопреки обычаю коронация прошла спокойно и не завершилась восстанием римлян против германцев. Генрих III получил титул патриция римлян, и таким образом город официально перешел во власть германцев, освободившись от Тускуланского дома.
Новый папа приступил к проведению реформы, в первую очередь начав борьбу с куплей-продажей церковных должностей.
Низложенного Григория VI, купившего папский сан, император ради спокойствия увел с собой в Германию; Гильдебранд последовал за ним, надолго покинув Италию.
На продавшего папский сан Феофилакта-Бенедикта IX император должного внимания не обратил, считая, что тот уже вышел из игры. Но юный экс-папа, сидя в Тускуле, внимательно следил за событиями в Риме. Совершенно внезапно 9 октября 1047 г. германский папа Климент II скончался в окрестностях Пезаро. Тогда Феофилакт со своими людьми бросился из 13 Грегоровиус Ф. Ук. соч., т. 4. Спб., 1907, с. 44—45.
Средневековый Рим 119
Тускула в Рим и захватил папский престол, снова сделавшись Бенедиктом IX; он добился успеха, так как заручился поддержкой могущественного графа Бонифация из Каноссы, настроенного против германцев.
Однако прогерманская партия в Риме развила активную деятельность, связалась с императором, и Бенедикту IX удалось продержаться только 8 месяцев и 9 дней. Изгнанный из Рима послами Генриха III, он удалился в Тускул, навсегда сойдя с политической арены; ему тогда не было еще и тридцати лет. Дальнейшая судьба его неизвестна. Есть предание, что он, пресытившись пороком и роскошью, удалился в монастырь Гротта Феррата. На этом безграничная власть Тускуланского дома в Риме кончилась, в XII в. он сохранял еще некоторое влияние, но прежнего могущества уже достигнуть не мог.
Генрих III назначил нового германского папу — Дамаза II. Но Рим был столь непривлекателен и опасен, что новый папа поспешил перебраться в небольшой городок Палестрину, где властвовали враги Тускуланского дома. Тем не менее всего через 23 дня после вступления в сан Дамаз II умер — неизвестно от чего: то ли от малярии, то ли от яда, который ему подослал бывший Бенедикт IX.
Римляне снова попросили Генриха III назначить папу. Теперь охотников на этот сан было мало. В конце концов епископ Бруно согласился стать папой, но только при том условии, чтобы римляне сами его избрали.
В феврале 1049 г. Бруно вступил в Рим как паломник, шагая босиком и смиренно читая молитвы; его сопровождало всего несколько человек. Пораженные его благочестием, римляне охотно избрали его папой под именем Льва IX; он был умен, сдержан и осторожен.
Рим находился в кошмарном состоянии. Роскошества разбойника Бенедикта IX и алчность Тускуланского дома привели к полному опустошению папской казны. Финансы папского двора оказались в столь плачевном состоянии, что Лев IX стал подумывать о том, чтобы продать свои роскошные облачения и бежать в Германию. Только крупное пожертвование от южноитальянского города Беневенто удержало его в Риме.
При Льве IX в 1050 г. в Рим как паломник приходил каяться шотландский король Макбет, которого Шекспир сделал героем своей знаменитой трагедии. В летописях говорится о том, что римские бедняки получили от грешного шотландца щедрую милостыню.
Помыслы Льва IX были заняты делами не только духовными. Он пожелал распространить свою власть на Южную Италию, где к тому времени уже прочно обосновались норманны, полукупцы, полуразбойники, явившиеся с севера Европы в жаркие края юга.
Император Генрих III, вняв желанию папы, уступил ему Беневенто, но энергичному «наместнику бога на земле» пришлось самому защищать свое новое владение от хищных норманнов, которые осадили город. Лев IX развернул настоящую военную кампанию в Южной Италии, дабы очистить ее от разбойников-норманнов. Невзирая на свой духовный сан, он взял на себя обязанности полководца. 18 июня 1053 г. произошла решительная битва. Норманны-победители захватили воинственного папу и продержали в плену около года, но так как они были все-таки христианами, то проявили к нему почтение и в конце
120 Сред—ксмвый Рим
концов благополучно отпустили домой. Завоевание юга Италии и расширение светской власти церкви, таким образом, не состоялось. Лев IX вернулся в Рим, где вскоре умер, не дожив до 50 лет.
Однако мысль о расширении власти церкви крепко засела в умах части духовенства. Церковь ждала только удобного момента, чтобы подняться выше императора и королей.
По указанию Генриха III в 1055 г. германец Гебгард стал папой Виктором II. 5 октября 1056 г. император умер, не достигнув 40 лет. Его наследник, будущий Генрих IV, был еще малым ребенком. И Германия, и церковь пришли в движение; впереди оказалось много времени, так как младенец не скоро дорастет до королевского и императорского титулов.
После кончины Виктора II в 1057 г. церковь фактически вернула себе право избрания папы. Вопреки воле германской знати папой под именем Стефана IX стал Фридрих, брат могущественного Готфрида Бородатого, герцога Нижней Лотарингии; рост власти церкви становился реальностью. Новый папа своим избранием в значительной мере был обязан энергичному Гильдебранду, которого он возвел в высокий сан архидьякона.
Стефан IX имел обширные планы, но в следующем году умер, а в Риме снова поднял голову Тускуланский дом, главою которого был Григорий, брат прогнанного разбойника-папы Бенедикта IX. Тускуланцы в союзе с другими влиятельными римлянами однажды ночью в начале апреля 1058 г. силой ворвались в город и посадили на папский престол своего ставленника Бенедикта X. Но ни германцы, ни тем более духовенство не желали усиления римской знати и приняли все меры к тому, чтобы ее сломить и отогнать от власти. Положение Бенедикта X оказалось непрочным.
Тогда же, в апреле 1058 г., королева Агнесса, вдова Генриха III, регентша при своем малолетнем сыне Генрихе IV, отправила во Флоренцию с особо важным поручением Гильдебранда, который уже много лет был активным церковным деятелем; сын столяра-итальянца, человек невзрачной внешности и невысокого роста, он отличался умом и целеустремленностью.
Гильдебранд сумел договориться с Готфридом Бородатым и его женой Беатрисой, маркграфиней Тосканской, и церковный собор в Сиене в декабре того же года избрал нового папу — епископа Флоренции Гергарда, хотя Бенедикт X еще был жив. Римляне схватились за оружие, но, как это часто случалось, перессорились между собой и тем испортили все дело. Войска Готфрида Бородатого вошли в Вечный город, и 24 января 1059 г. новый папа торжественно вступил в сан под именем Николая II. Так церковь сумела удержать власть в своих руках, отстранив римскую знать. Для борьбы с прежним папой Гильдебранд договорился с норманнами и привел в Рим их отряд из трехсот человек.
Непреклонный Гильдебранд преследовал одну-единственную цель — утвердить всемирное господство церкви — и не пренебрегал никакими средствами для ее достижения. При Николае II он стал играть роль всемогущего советника.
В апреле 1059 г. созвали собор, на котором низложили Бенедикта X, а также приняли новый закон об избрании пап: отныне этим правом обладала только коллегия кардиналов. Идея этого нововведения принадлежала Гильдебранду.
Средн—ко«ый Рим 121
Принимая этот закон, церковь намеревалась также отобрать у императора и других светских владык право назначения на высокие церковные должности (епископов и аббатов).
Готовясь к решительному сражению со светской властью, церковь приобрела себе союзников в лице разбойников-норманнов и официально признала их владения в Южной Италии. Норманны, как вассалы, принесли папе присягу и обязались ежегодно платить дань; церковь не обещала им никакой императорской короны, и они не собирались на нее претендовать.
27 июля 1061 г. во Флоренции скончался папа-реформатор Николай II. Римская знать немедленно оживилась и обратилась к 10-летнему Генриху IV с предложением назначить папу, а самому стать патрицием (правителем) Вечного города.
В движение пришли многие итальянские города, особенно Милан, где уже тогда горожане играли видную роль, а архиепископы оспаривали у пап право коронации королей Италии. Большинство миланского духовенства вело вольный образ жизни, имело официальных жен и было противником строгих, реформ: в усилении папской власти они видели ущерб собственным интересам.
В этих сложных условиях Гильдебранд проявил находчивость и быстроту. Не считаясь с мнением германского королевского двора, он 1 октября 1061 г. созвал коллегию кардиналов, которая избрала в папы епископа Лукки Ансельма; его возвели в сан под именем Александра II. В Рим и в свою резиденцию Латеран новый папа смог пробиться только с помощью оружия, да и то ночью.
Тем временем в Германии собор в Базеле избрал своего папу — епископа Пармы Кадала, родом из Вероны. В прежние времена из Германии ходили на Рим короли за императорской короной; теперь Рим мог ожидать похода папы за тиарой.
Александр II, обосновавшийся в Латеране, не был человеком сильного характера. Фактически вся полнота власти находилась уже в руках Гильдебранда, который не торопился возложить на себя тиару, довольствуясь саном канцлера.
Весной 1062 г. войска Кадала вступили в Италию.
В Рим прибыл в качестве посла германского папы некий Бенцо, епископ Альбы в Пьемонте. Враг Гильдебранда, человек авантюрный и смелый, Бенцо в Риме стал агитировать за Кадала. На территории древнего Большого цирка, который уже много веков лежал в развалинах, а его арена давно заросла сорной травой, на уцелевших мраморных сидениях расположились участники важного совещания во главе с Бенцо. На это подобие народного собрания вынужден был явиться робкий папа Александр II. Он был встречен криками негодующей толпы, а Бенцо произнес страстную речь и потребовал его *отречения. Но слова его, разумеется, повисли в воздухе.
Кадал (как папа он именовался Гонорием II) с войсками подступил к стенам Рима. 14 апреля с боем он проник в Леонину, папскую крепость в Ватикане. Но прорваться в Вечный город ему не удалось; покинув Леонину, он расположился на Нероновом поле. Тем временем в дело вмешался могущественный герцог Готфрид Бородатый. Он с войском подошел к Риму с севера, остановился у Мульвийского моста и потребовал, чтобы оба папы заключили между собой перемирие, вернулись бы в свои епископства,
122 Средневековый Рим
а германский двор решит, кому из них быть папой. Оба они с радостью приняли это предложение и поспешили убраться, один — в Лукку, другой — в Парму.
Между тем Гильдебранд, оставаясь в тени, вел энергичную и ловкую политику, в результате которой изменилась ситуация при германском дворе. Архиепископ Кельна Ганнон силою захватил юного короля Генриха IV, заставил отказаться от регентства его мать Агнессу, а регентом стал сам. Под его влиянием собор в Аугсбурге 28 октября 1062 г. признал законным папой Александра II.
В январе 1063 г. сторонники Гильдебранда с ликованием встретили возвращение несчастного Александра II, но папская крепость Леонина оставалась в руках императорской партии, а Вечный город был вооружен и готов к бою.
Низложенный Кадал набирал войска для нового похода на Рим. Ситуация изменилась в его пользу, так как Ганнон пал, партия императрицы Агнессы опять вошла в силу и признала папой Кадала (Гонория II). Раскол церкви наступил снова.
В том же году Кадал подошел с войсками к Вечному городу, ночью захватил базилику св. Петра в Ватикане и обосновался в замке Святого Ангела. Но войска его не смогли овладеть Латераном, где засел Александр II, охраняемый норманнами. Наступила затяжная гражданская война. Оба папы постоянно проклинали друг друга, а на улицах города звенели мечи и лилась кровь. Так продолжалось более года. Между тем в Германии епископ Ганнон опять «всплыл на поверхность». Тогда Кадал, отчаявшись, бежал из замка Святого Ангела.
Ганнон вызвал обоих пап на собор в Мантую. Кадал вместо того, чтобы явиться на собор, напал со своими войсками на Мантую, но взять ее не смог и 31 мая 1064 г. был официально низложен; тогда он спокойно вернулся в свое епископство Парму, где благополучно прожил еще несколько лет, а несчастный Александр II, пешка в руках непреклонного Гильдебранда, опять остался папой. Путь к дальнейшему проведению церковной реформы был открыт.
Эта реформа должна была совершить переворот в жизни духовенства, так как предполагала категорическое запрещение для него вступать в брак. Тем самым духовенство полностью отрывалось от мирской жизни и превращалось в воинство, обязанное служить папству.
В Риме знать присмирела. Норманны стояли на страже и охраняли город с юга, а войска Готфрида Бородатого и его жены Беатрисы Тосканской стерегли его с севера.
Но норманны, как и большинство воителей тех веков, были не очень надежными союзниками. Один из них, Ричард, опустошил Лаций, подошел к Риму и потребовал себе сан патриция, т. е. правителя. Но сан этот формально принадлежал могущественному герцогу Готфриду Бородатому; Гильдебранд срочно вызвал его в Рим. Тот прибыл в сопровождении своей падчерицы, юной Матильды, которой суждено было впоследствии сыграть заметную роль в жизни Гильдебранда.
Сопротивляться войскам Готфрида норманны не могли. Ричард готов был уже отступить от Рима, но тут неожиданно вмешался его вполне
Средневековый Рим 123
деловой сын Иордан. Он попросту сумел подкупить Готфрида, и тот спокойно удалился, бросив Рим, Александра II и Гильдебранда на произвол судьбы. Но норманны Ричарда от города все-таки тоже отступили.
Власть церкви заметно набирала силу, и в том же 1067 г. в Рим явилась на покаяние сама императрица Агнесса. Генрих IV уже достиг 17 лет и со всей отчаянной энергией молодости бросился в столь разгульный образ жизни, что поверг в ужас свою благочестивую мать.
21 апреля 1073 г. Александр II умер. Теперь пробил час Гильдебранда, и он взял тиару в свои руки: на следующий день, 22 апреля, ликующий народ и коллегия кардиналов провозгласили его папой в церкви св. Петра в Оковах (Сан Пьетро ин Винколи); это была одна из древних церквей, основанная в 445 г. императрицей Евдоксией (здесь хранились цепи, в которые якобы был закован апостол Петр, отсюда и название церкви).
О своем избрании Гильдебранд известил Генриха IV. Помедлив некоторое время, юный король дал свое согласие.
29 июня Гильдебранд был торжественно посвящен в сан папы в присутствии императрицы Агнессы и принял имя Григория VII.
Фактически во владении римской церкви находилось только Церковное государство, очень скромное по своей территории, но притязания ее были безмерны. Гильдебранд, сделавшись Григорием VII, стал открыто заявлять о том, что все земли Запада являются собственностью церкви, а их короли и прочие властители — вассалами св. Петра. Собирался он подчинить римской церкви также и православные страны — Россию и Болгарию.
Григорий VII сразу перешел к активным действиям, решив силой оружия завоевать Южную Италию, находившуюся в основном во власти норманнов, и создать там идеальное религиозное государство. Планы его были чрезвычайно обширны: он собирался изгнать оттуда не только норманнов, но и сарацинов и всех прочих варваров, затем подчинить Византию Риму и, наконец, водрузить крест в Иерусалиме. Ни один папа никогда не имел столь широких и грандиозных планов. Григорий VII сам был готов возглавить крестовый поход.
Но все это были только идеи. В действительности из этой грандиозной затеи ничего не вышло, и во всем христианском мире неистовый папа нашел только двух преданных союзниц: очаровательную герцогиню Беатрису и ее дочь синеокую Матильду.
Матильда была дочерью Бонифация из Каноссы, одного из крупнейших феодалов Италии, владевшего множеством земель и титулов, и Беатрисы, дочери герцога Верхней Лотарингии. Ее отца убили в 1052 г., когда ей было всего 7 лет; через год умерла старшая сестра, еще через два года — старший брат. В 1054 г. мать вышла замуж за Готфрида Бородатого, герцога Нижней Лотарингии; тогда же Матильда была помолвлена с его сыном от первого брака горбуном Готфридом. Свадьба состоялась более чем через 10 лет, в течение которых помолвленные ни разу не видели друг друга. Брак оказался неудачным; после рождения мертвого ребенка Матильда покинула мужа и в конце 1071 г. вернулась из Лотарингии в Италию к своей матери. Год спустя Готфрид Горбатый прибыл в Италию с твердым намерением вернуть сбежавшую супругу, но встретил решительный отпор. Матильда за это
]/ Средневековый Рим
время приобрела могучего покровителя в лице папы римского и сделалась недосягаемой для своего горбатого мужа, к которому не питала никаких нежных чувств. Всецело преданная идее величия церкви она стала для Григория VII незаменимой соратницей в деле осуществления его грандиозных планов. Она «сделалась неразлучною спутницей римского епископа и уважала его с необыкновенной преданностью. Владея большею частью Италии и имея, в сравнении с другими властителями этой страны, в избытке все то, чем дорожат смертные, как высочайшим благом, она появлялась всюду, где папа нуждался в ее присутствии, и, как отцу своему или господину, оказывала ему самые важные услуги. Вследствие того она не избежала подозрения в нецеломудренной любви, и приверженцы короля, преимущественно же духовные, которым папа запретил вступать в непозволительные и противные каноническим постановлениям браки, повсюду распространяли слух, будто папа день и ночь проводит с нею, и что потому самому связанная с папой предосудительною тайною любовью она отказывается от вторичного брака. Но для всех благоразумных людей было ясно, как день, что это ложь. Ибо папа так заботился о чистоте своей апостолической жизни, что никакая клевета не могла оставить пятна на его безукоризненном и достойном поведении, и было совершенно невозможно сделать что-нибудь неблаговидное в таком многолюдном городе и при таком многочисленном дворе без того, чтобы то не было кем-нибудь замечено»14.
В 1074 г. Матильда присутствовала на первом соборе, который созвал Григорий VII; он объявил низложенными всех тех духовных лиц, которые имеют жен, виновны в купле-продаже должностей и аморальном поведении вообще. А таких было великое множество. Все они пламенно вознегодовали на нового папу и вступили в союз с римской знатью. Более того, весь христианский мир раскололся на две партии: одни стояли за реформу и безбрачие духовенства, другие были против. Особенно возмутилась Германия, где сам король торговал церковными должностями.
Но Григорий VII шел своим путем.. В 1075 г., в конце февраля, он созвал второй собор и объявил светскую власть лишенной права инвеституры (назначения на духовные должности): отныне ни один епископ или аббат не должен был получать от короля кольцо и копье как символы светской и военной власти. Таким образом, духовенство переставало быть вассалом светских властителей, а церковь обретала полную независимость. Столкновение с самым мощным из светских владык, с германским королем Генрихом IV, становилось неизбежным.
Прогерманская партия в Риме снова пришла в движение, и на папу-реформатора напал некий Ценций (или Ченчо), истинный сын своего варварского века. Это был знатный римлянин, который вел жизнь разбойника. Его отец Стефан был градоначальником Рима. Ценций полагал, что должен унаследовать этот пост, но градоначальником стал другой римлянин. Это было еще в правление папы Александра II (1061 —1073). Тогда*обиженный Ценций выстроил около одного из римских мостов каменную башню и установил взимание 14 Ламберт Герсфельдский (род. ок. 1034 г.), цит. по кн.: Стасюлевич М. Ук. соч., т. 2, с. 802.
Средневековый Рим 125
платы со всех путников, которые желали из правобережного Ватикана попасть в левобережный Рим. Папа Александр II ничего с ним поделать не мог. Однако римляне сумели все-таки отдать под суд наглого Ценция, которого осудили и приговорили к смерти. Но... во всем городе не нашлось людей, которые отважились бы привести приговор в исполнение, тем более что Матильда стала вдруг за него заступаться. Дело кончилось тем, что у него взяли заложников и разрушили его незаконную башню.
Ценций был ярым врагом всякой власти, а папской особенно.
Когда в руках Григория VII власть стала заметно крепнуть, Ценций призвал в Рим короля Генриха IV, пообещав ему схватить и выдать папу. Поскольку германец не торопился принять предложение римского бандита, Ценций стал действовать самостоятельно. В ночь перед рождеством 1075 г. он со своей ватагой ворвался в подземелье церкви Санта Мария Маджоре, где Григорий VII служил обедню, схватил папу-реформатора за волосы, выволок наверх, взвалил на коня и умчался с ним по темным улицам и пустырям ночного Рима. В городе поднялась тревога, колокола забили в набат, народ схватился за оружие, священники бросились запирать церкви, а городская стража — ворота Рима. Толпы людей с факелами в руках метались по утопающему во мраке городу в поисках нагло похищенного папы. Тем временем избитый Григорий VII находился в доме-башне Ценция, где подвергался оскорблениям со стороны его злобных сестер, которые честили великого папу последними словами. Ценций в обмен на папу потребовал, чтобы христианская церковь отдала ему во владение лучшие ее земли. Рассвирепевшие римляне пошли на штурм башни Ценция. Тогда разбойник запросил пощады. Изруганный Григорий VII дал ему отпущение грехов при условии, что тот отправится на покаяние в Иерусалим. Так папа снова обрел свободу и с кликами ликованья был препровожден толпою назад в церковь Санта Мария Маджоре, где продолжил служение обедни, прерванное столь неожиданным образом.
В скором времени народ разрушил все дома-крепости Ценция и его пособников, которым пришлось убраться из Рима прочь. В Иерусалим на богомолье Ценций, разумеется, не отправился, а остался в окрестностях города и принялся грабить церковные владения.
А в Германии тем временем юный Генрих IV продолжал вести независимый образ жизни и по-прежнему торговал церковными должностями, не обращая никакого внимания на постановление собора.
Упрочив в Риме свое положение, Григорий VII решил сокрушить упрямого короля. Он отправил ему послание с требованием изменить поведение, покаяться в грехах и представить в Рим письменное свидетельство, заверенное одним из епископов, что таковое покаяние действительно имело место. В случае неподчинения упрямцу угрожало отлучение от церкви — высшая кара, на какую способна папская власть.
Когда папские легаты вручили это послание Генриху IV, тот впал в ярость, выгнал посланцев, а в начале 1076 г. созвал собор в Вормсе и объявил Григория VII низложенным.
Генрих IV был человеком грамотным и отправил римскому владыке гневное послание:
1 7 ~ Средневековый Рим
«Генрих, король не захватом, а божьей милостью, Гильдебранду, не папе, а вероломному монаху.
Это приветствие ты заслужил, сеятель раздора, рассылающий не благословения, а проклятия служителям церкви.
Я буду краток: архиепископов, епископов и священников ты попираешь ногами, как рабов, у которых нет своей воли. Ты считаешь всех их невежественными, а себя одного — знающим. Из благоговения к святому престолу мы терпели все это. Ты принял благоговение за трусость. Ты восстал даже против королевской власти, которая дарована нам богом, и грозишь отнять ее у нас, как будто власть и государство не в господних руках, а в твоих. Христос призвал нас на царство, тебя на папство — не призывал. Ты достиг его хитростью и обманом; позоря свою монашескую рясу, ты деньгами приобретаешь расположение людей, расположением их — оружие и оружием — престол мира...» — и так далее в том же духе.
Письмо заканчивалось словами:
«Я, Генрих, божьей милостью король, вместе со всеми нашими епископами взываю к тебе: удались! удались!»15
Хотя собор в Вормсе, будучи собранием только германских епископов, не обладал правом низложения папы, и деяние Генриха не было законным, Северная Италия охотно выразила ему свою солидарность, и собор в Пьяченце тоже низложил Григория VII.
Пармскому священнику Роланду поручили доставить в Рим решения этих двух соборов.
22 февраля 1076 г. в Риме в Латеранской базилике состоялся собор под председательством Григория VII. После пения гимнов и торжественного открытия собора Роланд выступил вперед и, обращаясь к папе, громким голосом произнес: «Король, мой государь, и все епископы по ту сторону гор повелевают тебе немедленно сойти с престола, которым ты противозаконно овладел; а без согласия их и императора никто не должен занимать этот престол. Вас же, братья, я приглашаю явиться в троицын день к королю; он назначит вам папу, потому что тот, который сидит здесь, — это не папа, а хищный волк!»16
В ответ на эти слова вопль возмущения пронесся по Латеранской базилике, и префект Рима бросился с мечом на Роланда.
Но Григорий VII остановил его и не дал свершиться убийству.
Папа обрушил на своих врагов карающий меч церкви. На соборе в присутствии императрицы Агнессы он предал проклятию и торжественно отлучил от церкви не только епископов, заседавших на соборах в Вормсе и Пьяченце, но и самого короля.
Еще на соборе в Вормсе Генрих IV с согласия Готфрида Горбатого дерзнул обвинить Григория VII в прелюбодействе с Матильдой.
26 февраля Готфрид Горбатый скончался от раны, нанесенной рукой убийцы.
В апреле умерла герцогиня Беатриса.
15 Цит. по кн.: Грегоровиус Ф. Ук. соч., т. 4, с. 159.
16 Там же, с. 161.
Средневековый, Рим 127
Матильда теперь обрела полную независимость. Ее владения были грандиозны: от прадеда Адальберта Атто к ней перешли графства Реджо, Модена, Мантуя, от деда Тедальда — графства Брешия, Феррара, от отца — маркграфство Тосканское, которое тот получил от императора около 1030 г.; кроме того, ей принадлежали земли в графствах Верона, Парма, Лукка (откуда происходил Сигифред, ее прапрадед), в Романье и Пизе; от матери она унаследовала владения в Лотарингии17. Все ее войска и богатства были в полном распоряжении Григория VII.
Бесстрашный Генрих IV снова заявил о низложении папы, а непреклонный Григорий VII провозгласил право церкви смещать и назначать императоров и королей.
Тем временем пришли в движение мощные германские феодалы, радуясь предоставившейся возможности сбросить с престола молодого и слишком энергичного короля. В октябре 1076 г. они съехались в Трибур на сейм, где приняли решение низложить Генриха IV, если до 2 февраля 1077 г. с него не будет снято отлучение; до этого срока он должен находиться в Шпейере на положении частного лица.
Итак, королевская корона почти что свалилась с головы опрометчивого юноши.
Генрих в смятении удалился в Шпейер.
На 2 февраля 1077 г. назначили собор в Аугсбурге, которому предстояло окончательно решить участь неосмотрительного упрямца.
У Генриха оставалось три месяца с небольшим; при существовавших тогда средствах сообщения срок этот был невелик.
Григория VII пригласили прибыть на собор в Аугсбург для полного уничтожения врага.
Грозный папа ответил согласием и двинулся в путь.
Получив об этом известие, Генрих в панике бросился в Италию, с немногими спутниками, по зимней стуже, с опасностью для жизни пробираясь через Альпы, навстречу Григорию VII, пока тот еще не успел вступить в пределы Германии.
Ломбардия встретила Генриха с восторгом и предложила ему помощь в деле свержения Григория VII, который в тот момент из Мантуи поспешно бежал к своей единственной надежной союзнице Матильде, чтобы укрыться за тремя рядами стен ее самой мощной крепости. Эта твердыня — замок Каносса в графстве Реджо у границы с Пармой — была главной цитаделью рода Матильды еще со времен ее прадеда Адальберта Атто, графа Реджо; он и его потомки именовались домом Каноссы.
Генрих IV в смятении душевном не принял предложенную ломбардцами помощь; не надеясь на успех в открытой борьбе, он решил вымолить прощение у грозного папы и с повинной пошел в Каноссу/
,7Overmann A. Grafin Mathilde von Tuscien. Ihre Besitzungen. Geschichte ihres Gutes von 1115—1230 und ihre Regesten. Innsbruck, 1896. Ori P. D., Perich G. Matilde di Canossa. Milano, 1980.
редневековый Рим
В письме к духовным и светским лицам Германии Григорий VII так изложил последовавшие события:
«Генрих с малым количеством людей прибыл к стенам Каноссы, где мы имели пребывание. И здесь целых три дня у ворот замка, отбросив все царственное, в жалком виде, босой и в рубище, обливаясь непрестанно слезами, взывал он о милости и утешении апостолического нашего милосердия, так что всех, кто был здесь и знал об этом, он довел до чувства жалостного сострадания; вступаясь за него и просьбами и слезами, все дивились необычной жесткости нашего характера, а некоторые вопили, что мы являем собою не суровость грозного апостола, а лютость свирепого тирана»18.
28 января 1077 г. врата замка растворились, и Генрих простерся ниц пред суровым папой, который снял с него отлучение, но в то же время лишил и королевского сана: юноша должен был отдать свою корону папе и оставаться частным лицом до тех пор, пока над ним не состоится суд на соборе, а затем, если его снова признают королем, он принесет присягу в полном своем повиновении папе. Это был высший триумф Григория VII и христианской церкви; Каносса прославилась в веках и вошла в поговорку.
Мрачным молчанием встретила Ломбардия вернувшегося из Каноссы Генриха, могущественные особы высказали ему свое презрение, а города с гневом захлопнули пред ним ворота.
В душу Генриха поползли сомнения, не зря ли ходил в Каноссу, не зря ли каялся перед упрямым папой; германец погрузился в мрачные раздумья.
Тем временем разбойник Ценций без всяких душевных терзаний, как алчный зверь, кружил вокруг Каноссы, подстерегая Григория VII. Но в скором времени, к счастью для папы, смерть настигла нечестивого римлянина.
В конце 1076 г. в Риме скончалась императрица Агнесса.
А в душе Генриха постепенно рассеивались сомнения и крепла решимость снова броситься в бой.
Суд над ним должен был состояться в марте 1077 г.
Но германцы внезапно спутали все карты, провозгласив 13 марта королем Рудольфа Швабского без ведома Григория VII.
Узнав об этом, Генрих полностью покончил со всеми душевными колебаниями и с приливом новой энергии и прежней яростью бросился из Италии в Германию против своего нового врага — Рудольфа Швабского. В апреле он перешел через Альпы, предварительно успев помириться с ломбардцами.
Тогда Григорий VII встревожился, покинул Каноссу и решил тоже отправиться в Германию, но смелые ломбардцы отказались пропустить его через Альпы, захватили в плен легатов и вознамерились в мае созвать сейм в Ронкалье и объявить его низложенным. Только войска Матильды спасли Григория VII и не дали ему попасть в руки врагов. Несколько месяцев пробыв в Северной Италии и так и не пробившись в Германию, он вынужден был вернуться в Рим.
А блистательный Генрих в Германии уже утихомирил своих врагов и готовил войска для похода на Вечный город.
18 Цит. по кн.: Средневековье в его памятниках. Под ред. Д. Н. Егорова. М., 1913, с. 101.
Средневековый Рим 129
По поручению Григория VII в ноябре 1077 г. в Германии один из кардиналов снова отлучил от церкви разбушевавшегося Генриха. Но большого впечатления это на него теперь не произвело.
Три года обе стороны накапливали силы.
Наконец, в марте 1080 г. в Риме был созван собор, и сам папа торжественно признал Рудольфа Швабского германским королем, а Генриха еще раз отлучил от церкви, окончательно лишил короны и с ужасными заклинаниями проклял его оружие.
Тогда бесстрашный Генрих, на стороне которого теперь была Северная Италия, 31 мая созвал собор в Майнце и снова объявил Григория VII низложенным.
Но на этот раз неистовый Генрих пошел дальше и нанес своему врагу еще более мощный удар: 25 июня в Бриксене он опять созвал собор, который избрал нового папу — Виберта, архиепископа Равенны. Для Григория VII Виберт был серьезным противником, ибо считался человеком влиятельным и энергичным.
Теперь не только Генрих, но и Виберт стал собирать войска для похода на Рим.
Осенью 1080 г. Рудольф Швабский был убит.
Весной 1081 г. неукротимый Генрих со своими войсками спустился с Альп в Италию. Он шел, чтобы отомстить за свой позор в Каноссе, получить императорскую корону и полностью подчинить церковь светской власти.
Имея достаточно сильную опору в Северной Италии, мощный Генрих возложил на себя корону короля Италии, созвал в Павии собор, на котором Виберта возвели в сан папы под именем Климента III, а затем двинулся на Рим.
22 мая грозный Генрих подошел к Вечному городу и остановился на Нероновом поле.
Григорий VII и его сторонники заперлись в ватиканской крепости Леонине. Императорская корона и папская тиара хранились в базилике св. Петра в Ватикане.
40 дней держал Генрих Рим в осаде, но взять его не смог; вынужденный отступить, он ушел в Тоскану, где на его стороне оказались такие богатые города, как Пиза, Лукка и Сиена; они были рады ценой союза с Генрихом освободиться от власти Матильды.
Только Флоренция оказала германцу решительное сопротивление.
Зимовать Генрих отправился в Равенну, резиденцию Виберта, которая недолюбливала Рим и с ним соперничала.
Следующей весной упорный Генрих снова осадил Рим и снова безуспешно.
Поручив осаду Виберту, который, официально именуясь Климентом III, никак не мог пробиться в Рим, Генрих вернулся в Северную Италию, где ему пришлось вести яростную войну с войсками Матильды. По словам летописца, ее резиденция сделалась гаванью, где искал спасения весь католический мир. Матильде принадлежала значительная часть Италии, и у нее хватало сил защищать церковь; без ее помощи Григорию VII не удалось бы так долго продержаться в Риме.
9 Знаменитые города Италии
1 30 Средневековый Рим
В конце того же 1082 г. неукротимый Генрих в третий раз подступил к Риму. Летом 1083 г. ценой невероятного напряжения сил германцы овладели Леониной и ворвались в базилику св. Петра, где завязался жаркий бой. Они метались в поисках Григория VII, но тот успел перебежать в замок Святого Ангела.
Рим, измученный долгой осадой, тем не менее продолжал оказывать героическое сопротивление озверевшим германцам. Генрих, видя, что силы его истощаются, решил договориться с римлянами по-хорошему: он заявил, что желает получить императорскую корону законным путем, т. е. из рук Григория VII. Такой оборот дела римлян вполне устраивал, и они пали с мольбой к ногам папы-фанатика, но тот наотрез отказался короновать проклятого германца и объявил, что в ноябре состоится собор, который вынесет решение.
Генриху пришлось подчиниться, но он сумел сделать так, что на собор не смогли явиться самые опасные для него епископы: их просто изловили в пути и не пропустили в Рим. В результате сила собора оказалась столь ничтожна, что Григорий VII едва удержался от того, чтобы еще раз не отлучить от церкви короля-смутьяна.
Таким образом, война принимала все более и более затяжной характер. Силы римлян и силы Матильды заметно убывали.
Наконец, весной 1084 г. терпение римлян истощилось: они тайно отправили к Генриху посольство из десяти человек, которое официально объявило, что Рим прекращает сопротивление, отрекается от папы Григория VII, готов признать папу Климента III и согласен на коронацию Генриха IV.
21 марта 1084 г. блистательный Генрих вступил в Рим и расположился в папской резиденции — в Латеране. 31 марта в базилике св. Петра в Ватикане Климент III возложил императорские короны на германца и его супругу.
Наконец-то вожделенная цель была достигнута. Генрих не верил своему счастью и после коронации написал одному епископу такое письмо: «В день св. Бенедикта мы вступили в Рим; мне до сих пор кажется, что я вижу это во сне. Я готов сказать, что господь, послав нам этих десять человек, сделал для нас то, чего не могли бы достигнуть наши предки и с 10 000 человек. Потеряв всякую надежду овладеть Римом, я уже хотел вернуться в Германию. Но тут явились послы: они призвали меня в город, и мы были приняты им с ликованием»19.
Став императором, Генрих не сделался полным хозяином Рима. В замке Святого Ангела упорно сидел Григорий VII, племянник его владел Целием и Палатином, другие приверженцы засели на Капитолии.
Германцы с боем овладели Капитолием и Палатином, произведя серьезные разрушения (они уничтожили значительную часть Септизония, богатого дворца императора рубежа II—III вв. Септимия Севера); сопротивление оказывал только замок Святого Ангела.
В этот критический момент на помощь Григорию VII пришел могучий норманнский герцог Роберт Гюискар. В мае 1084 г. он подступил к Риму, ведя за собой 6 000 всадников и 30 000 пехотинцев.
19 Грегоровиус Ф. Ук. соч., т. 4, с. 198.
Средневековый Рим 1 3 1
С таким войском Генрих бороться не мог: силы были не равны. Поэтому, бросив римлян на произвол судьбы, новый император умчался со своей императрицей, со своим папой Климентом III и со своей свитой.
Норманны осадили Рим, который готов был героически защищаться. Через 5 дней, 29 мая 1084 г., они ночью ворвались в город и подожгли часть его. Через Марсово поле Роберт Гюискар пробился к мосту Адриана, вывел Григория VII из замка Святого Ангела и препроводил в Латеран.
Григорий VII был восстановлен на святом престоле, восстановлен с помощью жестокого норманна, который спокойно отдал Вечный город на разграбление своим воинам. Римляне пытались сопротивляться, но безуспешно. Многие из них погибли, часть была захвачена победителями и обращена в рабов (это злодеяние сотворили нехристи-сарацины, находившиеся в войске норманнов). Город сильно пострадал от боев и пожаров.
Григорий VII победил, но эта победа стала его поражением. Он больше не мог властвовать в Риме, который подвергся разорению по его вине. Ему ничего не оставалось делать, как уйти вместе с норманнами.
Это случилось скоро. Уже в следующем месяце, в июне 1084 г., норманны покинули Рим, и Григорий ушел с ними. Но, человек непреклонной воли, побежденным он себя не считал, надеясь собрать войска и вернуться. Планам этим не суждено было сбыться: 25 мая 1085 г. он скончался в Салерно, где и погребен.
После бури наступило затишье. Рим медленно шевелился в своих руинах. Действующие лица страшной трагедии — одни покинули мир, другие сидели, забившись в свои берлоги, и зализывали раны.
Бразды правления церковью, выпав из омертвевшей руки папы-фанатика, беспомощно повисли. Дух воинственности сник.
Ни у Генриха IV, ни у Матильды больше не было сил. Они хотели мира. Христианская церковь оказалась предоставленной самой себе.
Генрих IV, император, король Италии и Германии, не желал больше вмешиваться в дела церкви, он бросил на произвол судьбы своего папу Климента III и разрешил римлянам самим выбрать себе папу.
Но неожиданно обретенной свободе ни римляне, ни церковь не были рады. Оказалось, что охотников занять папский престол нет.
Коллегия кардиналов избрала в папы Дезидерия, аббата богатого и процветающего аббатства Монте-Кассино. Дезидерий, человек дипломатичный и нрава кроткого, в Монте-Кассино вел спокойную жизнь и бросаться в римский водоворот не имел никакого желания. Поэтому он от тиары отказался.
В течение двух лет кардиналы не могли ни на кого надеть злосчастную тиару: все от нее активнейшим образом открещивались.
Опять коллегия кардиналов принялась уговаривать Дезидерия, но тот опять отказался и пообещал даже взять на свое содержание будущего папу, ибо казна папская, естественно, была пуста. Но кардиналы, наконец, потеряли терпение и 24 мая 1086 г. силком сделали Дезидерия папой, дав ему имя Виктора III. Новый папа так сопротивлялся и отбивался, что даже не удалось целиком надеть на него папское облачение.
9*
1 32 Средневековый Рим
Моментально в городе сыскались противники нового папы, который через 4 дня убежал из этого осиного гнезда, именуемого Римом.
Прибыв в Террачину, приморский городок на полпути между Римом и Неаполем, беглец сложил с себя сан папы, а затем вернулся в свое любимое Монте-Кассино, где просидел упорно целый год.
Весною 1087 г. Дезидерий все-таки вернулся, и церковь снова обрела Виктора III.
Но пока Дезидерий сидел у себя в Монте-Кассино, в Рим успел вернуться антипапа Климент III, еще не утративший своей энергии, и расположился в Ватикане: базилика св. Петра теперь уже перешла на положение крепости.
Виктор III вступил в Рим с помощью норманнов, которые силой выбили из Ватикана Климента III, но тот успел перебежать в Пантеон, который, как заколдованный, стоял в полной сохранности.
Невзирая на Климента III, засевшего в Пантеоне, 9 мая в базилике св. Петра Виктора III еще раз посвятили в сан папы. А через 8 дней он опять сбежал к себе в Монте-Кассино.
К этому времени отдышалась и собралась с силами Матильда. Она предложила робкому Виктору III свою помощь. Ему пришлось согласиться и вернуться в злосчастный Рим, где большинство жителей неожиданно оказалось на стороне Климента III.
Опять начались в Риме нескончаемые бои: базилика св. Петра переходила из рук в руки.
В июле Виктор III снова сбежал из Рима. В августе он созвал собор в Беневенто, подтвердил все декреты Григория VII, отлучил от церкви Климента III и в сентябре скончался у себя в Монте-Кассино. Кардиналам-гри- горианцам опять надо было искать нового кандидата в папы.
Император Генрих IV по-прежнему не желал больше вмешиваться в это дело.
12 марта 1088 г. собор в Террачине провозгласил нового папу — Урбана II, который был родом из Франции и принадлежал к деятельным сторонникам реформ Григория VII; это был человек образованный и сообразительный.
Рим находился во власти Климента III, и Урбан II смог вступить в город только в ноябре с помощью норманнов. И снова районы Рима стали переходить из рук в руки, а оба папы принялись друг друга предавать анафеме.
Силы Матильды находились на грани истощения, Генриху IV эта возня давно надоела; будучи самыми старыми борцами на этой арене, они уже были готовы заключить мир.
Но Урбан II был еще борцом молодым, а главное, хитрым. Он изобрел ловкий план, позволявший церкви сохранить Матильду как свою союзницу и мощную материальную опору.
Урбан II уговорил Матильду выйти второй раз замуж. Ей было уже за сорок, по понятиям тех времен — возраст немалый. Не имея детей, она все свои грандиозные владения завещала римской церкви еще при жизни Григория VII и выдала ему соответствующие документы. Но теперь ее мощного друга не было в живых, управлять одной своими владениями
Средневековый Рим 133
становилось трудно. Поэтому она согласилась выйти замуж за сына могучего герцога Вельфа IV Баварского, который в тот момент был врагом императора Генриха IV. Жениху, Вельфу V, имевшему прозвище Толстый, стукнуло 17 лет. Ему была уготована роль фиктивного мужа и послушного орудия в руках могущественной женщины, годившейся ему в матери. В 1089 г. в Каноссе отпраздновали скромную свадьбу, которая предвещала возобновление войны.
Усиление Матильды заставило зашевелиться Генриха IV и снова двинуться на Италию. Война продолжалась. Урбан II мог радоваться.
И снова запылали города Италии, и снова столкнулись войска Генриха с войсками Матильды. Мир стал невозможен.
Войска Матильды терпели поражение, в 1091 г. сдалась Мантуя, в Риме по-прежнему сидел Климент III, а Урбан II, покинувший Рим, никак не мог овладеть им. Преимущество оказалось явно на стороне короля Генриха IV.
Тогда хитрый Урбан II придумал новый коварный план. Он сумел переманить на свою сторону добродетельного Конрада, старшего сына Генриха IV. Доверчивый юноша нашел восторженный прием у Матильды. Бегство его послужило сигналом к восстанию многих итальянских городов против императора. В 1093 г. Конрада в Милане провозгласили королем Италии.
Урбан II и Матильда ликовали.
Генрих IV пришел в отчаяние, все бросил, забился в один из уединенных замков и едва не покончил с собой. В довершение всех бед сбежала от него к Матильде его вторая жена Пракседа, или Аделаида, по происхождению русская.
Итак, Генрих IV впал в полную депрессию, а его папа Климент III убрался из Рима.
В ноябре 1093 г. Урбан II наконец-то смог вернуться в Рим, где Латеран и замок Святого Ангела находились, однако, во власти сторонников Климента 111. Могущественное семейство Франджипани приютило у себя вновь прибывшего папу. Один аббат дал денег бедному папе, которые пошли на подкуп главаря воинов, засевших в Латеране. Деньги сыграли свою роль, и на пасху 1094 г. радостный Урбан II вселился в папский дворец.
Но Рим дошел до такого состояния, что радоваться было нечему: он был наполнен руинами, нищими и разбойниками, а папская казна, разумеется, пуста. Много требовалось хитрости, чтобы изловчиться жить в таком городе, возглавлять церковь и укрепить ее власть во всем христианском мире.
Однако Урбан II, был более чем хитер. Он сумел уловить дух времени, понял души и настроения своих современников и сумел направить их в особое русло: он торжественно выступил проповедником крестового похода — первого в истории.
В ноябре 1095 г. Урбан II созвал в Клермоне во Франции собор, на который явилось множество духовных и знатных лиц в сопровождении нескольких тысяч простых смертных. После окончания собора Урбан II обратился к толпе с такими словами:
«Восстаньте, обратите свое оружие, обагренное кровью ваших братьев, против врагов христианской веры.
1 34 Средневековый Рим
Вы, угнетатели сирот и вдов, убийцы, осквернители храмов, грабители чужого достояния, вы, которых нанимают для того, чтобы проливать христианскую кровь, вы, которых так же, как коршунов, влечет к себе запах поля битвы, — спешите, если только вам дорого спасение души вашей, стать под начало Христа на защиту Иерусалима. Повинные в преступлениях, лишающих вас царствия небесного, искупите их этою ценою, потому что такова воля господня...»20
Призыв нашел отклик прежде всего в душах чрезмерно многочисленных европейских рыцарей, страдавших от избытка физических сил и недостатка материальных средств; воинственный и алчный дух феодала обрел цель в жизни. Перед многими, не знавшими, куда деваться от несчастья или безделья, теперь сверкнул луч надежды. Авантюристы и праведники, честолюбцы и бедняки, рабы и крепостные, убийцы и грабители охотно становились под знамена крестового похода. Крупные торговые города, такие, как Пиза, Генуя и Венеция, тоже встрепенулись: поход сулил им большие выгоды и установление более прочных связей с рынками Востока.
Сам Урбан II отправляться в поход не собирался. Он был намерен сидеть в Риме и управлять. Крестоносцы должны были помочь ему утвердиться в Вечном городе, что они и сделали в первую очередь.
Рим остался холоден к величественной идее крестового похода, ибо среди его обитателей почти совсем не было ни благородных рыцарей, ни самоотверженных мечтателей, ни предприимчивых деловых людей.
«Римские нобили (знатные люди) того времени, превратившие древние памятники в свои жилища, были грубы и невежественны; они делились на группировки, враждовавшие одна с другою, с папами и с императорами, и были все корыстны и вместе с тем бедны. Затем, графы, населявшие Кампанию (окрестности Рима), были также не более чем разбойники, одни — крупные, другие — мелкие; их замки, как гнезда хищных птиц, построенные на неприступных скалах, остались до сих пор не тронутыми культурой и своим видом производят все то же гнетущее впечатление; таковы замки Сеньи, Чеккано, Монте Ротондо, Палестрина, Чивита Кастеллана и Галерия. Странствующий трубадур не заходил в эти замки; так же как и в Риме, в них не съезжались красавицы, чтобы увенчать цветами рыцаря, одержавшего победу на турнире. Увлекательная поэзия средних веков никогда не свивала своего гнезда на мрачных развалинах Рима; казалось, строгие тени древних сенаторов витали среди этих руин и оплакивали падение родного города»21.
Мощный некогда император Генрих IV остался глух к идее крестового похода. Он не принял в нем никакого участия и в мрачном бездействии сидел в своем крепком замке. Теперь он не был опасен ни папе, ни Матильде.
По мере того как шел на убыль воинственный дух Генриха, положение Матильды становилось все более и более благополучным. Наконец, настал момент, когда юный фиктивный супруг Вельф V стал совсем не нужен ни ей, 20 Цит. по кн.: Грегоровиус Ф. Ук. соч.» т. 4, с. 241.
21 Там же, с. 242—243.
Средневековый Рим 135
ни Урбану II. Да и Вельф V за это время несколько повзрослел и пожелал взять в свои руки имущество знаменитой супруги, но... тут выяснилось, что все ее владения давным-давно завещаны римской церкви. Дело кончилось разводом.
Юный неудачник Вельф V и его алчный папаша Вельф IV переметнулись на сторону впавшего в апатию Генриха IV. На императора это произвело совершенно невероятное впечатление: в нем взметнулся прилив энергии, и он снова ринулся в бой с Матильдой.
Однако мощная маркграфиня, войска которой успели набраться сил, оказала Генриху достойное сопротивление, и в 1097 г. он навсегда вернулся в Германию.
Климент III еще какое-то время держался в принадлежавших ему замках, но дело его было проиграно бесповоротно.
24 августа 1098 г. замок Святого Ангела перешел во власть Урбана II, ставшего теперь полным хозяином Рима, на завоевание которого он потратил 10 лет.
Но недолго пришлось Урбану II почивать на лаврах: в июле 1099 г. он почил навеки.
Вскоре скончался и Климент III.
В 1101 г. во Флоренции умер всеми покинутый и забытый король Италии Конрад, неверный сын Генриха IV.
Сам Генрих IV тоже прожил не долго; он окончил свои дни в Люттихе в 1106 г., пережив еще одну трагедию: против него восстал другой его сын, Генрих V, унаследовавший яростную энергию отца, но недоступный душевным колебаниям и сомнениям.
Отважная Матильда пережила всех.
А в Риме жизнь шла своим чередом, крутилась обычная неразбериха, на поверхность всплывали антипапы, а законному папе Пасхалию II пришлось бежать опять-таки к спасительнице Матильде.
На арену вступало новое полное сил лицо — молодой Генрих V, который желал владеть не только императорской короной, но и инвеститурой — правом назначения на церковные должности.
Опять предстоял бой папской и императорской власти.
Но Пасхалий II не был безумным фанатиком и в 1109 г. согласился на коронацию.
Генрих V направился в Рим в сопровождении 30 000 рыцарей.
Матильда спокойно пропустила их всех через свои владения. С сыном своего покойного врага она встретиться не пожелала, но приближенные молодого короля посетили ее и преисполнились к ней почтением. Она принесла присягу верности юному королю, но войск своих ему для похода на Рим не дала.
12 февраля должна была состояться коронация при условии, что Генрих V отказывается от инвеституры, а Пасхалий II издает декрет об отказе духовенства от имений, пожалованных королем, — таким образом, духовенство перестает быть вассалом короля, лишается права вести светский образ жизни, принимать участие в военных походах и поступает исключительно во власть папы римского.
1 36 Средневековый Рим
Вечный город встретил Генриха V самым пышным образом. Однако в базилику св. Петра сначала вступили германские рыцари, а потом уже молодой, но осторожный король.
Папа и король заняли свои места. Каждый держал в руке свою хартию. Оба, конечно, понимали, что исполнение этих договоров невозможно: Генрих V не откажется в действительности от инвеституры, а духовенство не откажется от богатых земель, полученных от короля, и не захочет иметь папу своим единственным повелителем.
Так и случилось.
Когда во всеуслышание прочли текст договоров, духовенство возроптало, и в церкви поднялась сумятица. Германцы, обнажив мечи, окружили папу в алтарной абсиде и потребовали немедленно совершить обряд коронации. Кто-то пытался защитить папу и кричал Генриху, что он злодей и насильник. Тем временем наступили сумерки, церковь погрузилась во мрак и огласилась звоном оружия и криками: коронация не состоялась.
С наступлением ночи Пасхалия II и его приближенных германцы увели, а в базилике св. Петра начался истинный разбой. Все, кто только мог, с воплями бросились вон. Золотые сосуды и прочие ценности из базилики были похищены.
Колокола в церквах Рима ударили в набат, возвещая о пленении папы. Римляне моментально бросились на германцев, захватили их врасплох и многих перебили, а на рассвете ворвались в Леонину. Генрих V, неодетый и босой, успел выбежать и вскочить на коня. Попав в самую гущу свалки, он поразил своим копьем нескольких человек, но сам был ранен и свалился на землю; один рыцарь спас его, уступив своего коня, но погиб сам.
Генрих сумел выбраться из Рима, простоял несколько дней с остатками своих войск около города и в ночь с 15 на 16 февраля 1109 г. свернул лагерь и ушел в Сабинскую область, уведя с собой как пленников папу и 16 кардиналов.
Матильда не шевельнулась, чтобы помочь церкви в момент ее величайшего унижения.
Норманны тоже не стали вмешиваться.
Часть германских войск продолжала держать Рим в осаде, пленение несчастного папы продолжалось уже 61 день. Непреклонный король надеялся взять римлян измором.
Наконец, римляне не выдержали, послы их пали к ногам папы с мольбой спасти Вечный город от нового разгрома ценой отказа церкви от инвеституры. Пасхалий II не стал проявлять упорства Григория VII и согласился. Бой за инвеституру был выигран светской властью. Документ составили и вручили Генриху V, а папа и остальные пленники тотчас получили свободу.
13 апреля состоялась коронация Генриха V; она прошла скромно и поспешно. Он оказался первым императором, который короновался, не вступив в Рим, находящийся на левом берегу Тибра. Выйти за пределы Ватикана, расположенного на правом берегу, германец не посмел. Силой вырвав императорскую корону и инвеституру, он поспешил удалиться.
Римляне благословляли Пасхалия II за то, что он сохранил мир и не отдал Вечный город снова на разорение.
Средневековый Рим
137
Но часть духовенства, преданная духу реформ Григория VII, бросилась на несчастного Пасхалия, который поспешил бежать в Террачину. Неистовые григорианцы созвали собор и отменили все постановления Пасхалия; он тоже созвал собор и сумел оправдаться. Против Генриха V метали громы и молнии, но того это мало беспокоило.
Летом 1115 г. случилось важное событие: в возрасте 69 лет скончалась Матильда из Каноссы, владелица значительной части Италии. Много лет назад, еще при жизни Григория VII, она завещала свои несметные богатства католической церкви. Но теперь церковь в лице Пасхалия II оказалась слишком слаба, чтобы воспользоваться этим великим наследством, а богатые города, расположенные на землях Матильды, сумели стать независимыми республиками. Кроме того, на склоне лет Матильда обзавелась приемным сыном — графом Гвидо Гверра.
В бой за наследство Матильды ринулся также и Генрих V, приходившийся ей родственником. В 1116 г. он направился в Италию. В Риме у него нашлись союзники, ибо конфликт римлян с императорской властью был явлением временным и преходящим, а конфликт их с папской властью был постоянным и неизменным. Пасхалий II опять оказался в тяжелом положении несмотря на все свое дипломатическое искусство: у римлян всегда находились поводы для раздора со своим папой.
Генрих V снова подступил к Риму, а Пасхалию II снова пришлось обратиться в бегство.
Сторонники Генриха приготовили ему хороший прием; город разукрасили цветами, и император проехал на белом коне по заросшему бурьяном Риму. Духовенство навстречу ему не вышло.
Короновавшись еще раз и не имея никакой возможности подступиться к наследству Матильды, Генрих V покинул Рим, а несчастный Пасхалий II, которому столько раз приходилось из Рима бегать, покинул грешный мир в январе 1118 г. Несмотря на всю шаткость своего положения, он не только спас город от нового погрома, но даже восстановил в нем несколько церквей, продержавшись на папском престоле около двадцати лет.
Несчастному Пасхалию II наследовал еще более несчастный Гелазий II.
Это был немощный старец, человек образованный и рассудительный, не отличавшийся ни особым честолюбием, ни алчностью.
Помимо своей воли он был единогласно избран конклавом кардиналов 24 января 1118 г. в церкви на Палатинском холме. Не успел еще новый папа огорчиться своим избранием, как в здание ворвались разъяренные представители знатного семейства Франджипани, схватили новоизбранного папу за горло, повалили на пол, избили, а затем с проклятиями утащили из церкви и приволокли в свой своеобразный «замок» (Франджипани обосновались в самом центре Рима, завладев Колизеем, храмом Венеры и Ромы, арками Тита, Константина и Януса Четырехликого; впоследствии, в середине XII в., папа Луций II отдал им Большой цирк, где они со временем построили много башен); бедного папу заковали в цепи.
Римляне очень возмутились столь наглым обращением с престарелым и законным папой, немедленно схватились за оружие и освободили узника из плена.
1 38 Средневековый Рим
В Риме наступило ликование, город разукрасили цветами, выпущенного на свободу папу посадили на белого мула и торжественно препроводили в Латеран.
Февраль Гелазий II провел спокойно. А в ночь на 2 марта его поспешно разбудили и сообщили кошмарную новость: в Ватикан уже вступил император Генрих V, которого призвали в Рим неукротимые Франджипани, сообщив ему, что Гелазий избран без его ведома.
Перепуганного папу немедленно посадили на лошадь и переправили в замок одного надежного римлянина. Но там его отыскали послы Генриха и пригласили явиться к императору. Гелазий отверг их приглашение и решил немедленно бежать из Рима.
Под покровом темноты Гелазий и его спутники добрались до Тибра, сели на корабли и поплыли вниз по реке. Но на беду разразилась жестокая гроза, поднялся сильнейший ветер, и корабли никак не могли выйти в открытое море. А тем временем по берегу реки мчались преследователи и пускали из луков стрелы в беглецов, освещаемых вспышками молний.
Но молнии стихли, и в кромешной тьме под проливным дождем горемыкам удалось пристать и выбраться на берег так, что германцы их не углядели. Мощный кардинал Гуго взвалил себе на плечи немощного страдальца-папу и донес до ближайшего замка.
Как только стало светать, преследователи обнаружили, что корабли пусты, и бросились на поиски исчезнувшего папы и его спутников, но никого найти не смогли.
С наступлением ночи беглецы выбрались из своего убежища, снова сели на корабли и на этот раз благополучно уплыли в Гаэту, родной город бедного папы.
В Гаэте Гелазия II встретили с восторгом и 10 марта посвятили в сан папы. Множество высоких лиц явилось засвидетельствовать ему свою верность.
Генрих V, не сумев поймать Гелазия, пригласил его в Рим на переговоры, на что тот, как человек опытный, ответил уклончиво.
Тогда решительный император созвал римлян в базилике св. Петра, низложил Гелазия и назначил своего папу— Григория VIII.
Но тут в Гелазии пробудились честолюбие и активность. Он не пожелал расстаться со своим саном, в Капуе отлучил нового папу от церкви и предал его анафеме, а сам стал договариваться с норманнами, чтобы они помогли ему вернуться в Рим.
Не сторговавшись с ними, Гелазий возвратился в Рим самостоятельно; незаметно, как скромный паломник, он вошел в Вечный город босиком и обосновался у своих приверженцев.
Григорий VIII завладел большей частью Рима, Гелазий II — меньшей; оба папы принялись активно проклинать друг друга и поносить последними словами.
21 апреля Гелазий находился в одной церкви, расположенной недалеко от владений свирепого семейства Франджипани. Служба еще не кончилась, как те ворвались в церковь, и началась свалка. Пока Франджипани с оружием в руках дрались со сторонниками Гелазия, тот незаметно улизнул из церкви, а когда озверевшие бойцы образумились и остановились, папы уже и след простыл.
Средневековый Рим 139
Тогда бросились искать его по всему Риму.
Несчастного папу обнаружили только вечером: в окружении плачущих женщин он сидел на траве, в поле, за пределами городских стен, около базилики св. Павла.
Гелазию удалось спастись от германцев и их сторонников. На следующий день он поспешно уехал из Рима в сопровождении нескольких кардиналов, а 2 сентября навсегда покинул Италию, отплыв к берегам Франции.
Только расставшись с Римом, Гелазий II насладился всем величием своего высокого сана, ибо в пути города Италии оказывали ему глубокое почтение. Торжественно встретила его Франция, и толпы людей стекались к нему, чтобы получить благословение.
Гелазий II скончался во Франции, пробыв папой всего 1 год и 4 дня.
Так жил Рим в средние века. От былого великолепия не осталось почти ничего, город обратился в гигантскую руину, и цепкие растения расползлись по его древнему камню.
Рим производил жуткое, но величественное впечатление. Созерцая его в начале XII в., епископ французского города Манса Хильдеберт Лаварденский, человек образованный и обладавший талантом поэта, написал такие стихи:
Нет тебе равного, Рим, хотя ты почти и разрушен, — Но о величье былом ты и в разрухе гласишь.
Долгие годы твою низринули спесь, и твердыни Цезаря, храмы богов ныне в болоте лежат...
Град сокрушился, но в честь ему и великую славу Только одно я хочу вымолвить: это был Рим!
Но ни годов череда, ни меч, ни пламя пожара Не были в силах дотла славу его сокрушить.
Рим стараньем людей воздвигнут был столь величаво, Что и старанье богов не сокрушило его.
Мрамор опять собери, и богатства милостью вышней Нового пусть мастера будут стараться достичь.
Но не удастся создать никогда им подобной твердыни, Даже развалин ее не восстановят они...
Город счастливый, когда б у него были власти другие И не стыдились познать истину веры они!22
На просторах Вечного города выросло около двух сотен башен и крепостей, в которых засели знатные семейства. Основное население перебралось на бывшее Марсово поле и на правый берег, в Трастевере (букв, «за Тибром») к подножью Ватиканского и Яникульского холмов, а три четверти территории внутри стен Аврелиана на левом берегу сделались необитаемы, и там кое-где стали сеять хлеб, а местами возникли болота. Беломраморный форум Августа обратился в руины и столь густо зарос травою и деревьями, что получил наименование «Orto Mirabile» — «Диковинный сад». Триумфальные арки победоносных императоров вросли глубоко в землю, а на главном Форуме, где когда-то кипела яркая жизнь античного Рима, теперь паслись коровы и всякий иной скот; ленивое мычанье, блеянье и хрюканье раздавались 22 Пер. Ф. А. Петровского в кн.: Памятники средневековой латинской литературы X—XII веков. М., 1972, с. 210.
140 Средневековый Рим
там, где в прошлом громко звучали изощренные речи ораторов. Форум стали называть Коровьим полем (Campo Vacchino), а Капитолий переименовали в Козий холм (Monte Caprino), ибо козам там удобнее было пастись, чем коровам; монахи на Капитолии занялись выращиванием капусты, а бедняки по всему городу развели огороды. Как видно, в средневековом Риме сложились неплохие условия для скотоводства и земледелия: травы и земли было достаточно.
Оцепеневший Рим окутался тишиной, нарушаемой лишь мерным перезвоном колоколов. Яростный вопль междоусобиц да звон вражеского оружия время от времени сотрясали Вечный город, а затем снова наступало неподвижное безмолвие. Римляне жили в постоянном страхе перед завоевателями и более всего заботились о прочности городских стен, ворот и своих жилищ; поэтов не было, и их отсутствие никого не огорчало.
В середине XII в. римские горожане (в основном купцы и ремесленники) впервые заявили о себе как о социальной силе: в 1143 г. они, то есть народ, учредили республику и создали городской совет — сенат на Капитолии, где паслись козы среди руин.
«Бурно водворившись на этих развалинах, дикий и невежественный народ провозгласил своих вождей сенаторами. Эти новые люди не знали ничего о речах Цицерона, Гортензия, Катона и Юлия Цезаря; но так же, как плебеи древних времен, люди эти вступили в борьбу с семьями надменных патрициев, происхождение которых было частью вполне варварское, частью смешанное, лишили римского папу Иннокентия II его светской власти, потребовали у императора, чтобы он признал свои полномочия полученными от римского народа, и продолжали утверждать, что золотой Рим, в котором от древних храмов сохранились одни только развалины, остается властителем всего земного мира»Ч
Папа Иннокентий II, как пишет Готфрид из Витербо, «не смог их обуздать ни с помощью своего ума, ни молитвами»23 24. Поэтому он убежал из республиканского Рима.
В 1145 г. папа Луций II проявил столь серьезную решительность, что «поднялся с большим войском на Капитолий, дабы с позором изгнать оттуда сенаторов. Однако сенат и народ римский, схватившись за оружие, мгновенно сбросили папу и его людей с Капитолия, после чего папа, раненный большими камнями, не занимал свой престол вплоть до дня своей кончины»25.
Папе Евгению III ничего не оставалось делать, как в 1153 г. заключить договор с германским королем Фридрихом I Барбароссой из рода Гоген- штауфенов; пообещав ему императорскую корону и возлагая надежды на помощь с его стороны, папа смог вернуться в Рим и спокойно умереть.
Раздор римлян с духовной властью дошел до такой степени, что энергичный папа Адриан IV в 1155 г. применил неслыханную меру: он отлучил 23 Г ре го р ов и у с Ф. Ук. соч., т. 4, с. 390.
24 Цит. по публикации: Бортник Н. А. Антипапские движения в Риме XII—XIII вв. — В сб.: Вопросы истории религии и атеизма, № 10. М., 1962, с. 383.
25 Там же, с. 384.
Средневековый Рим
141
Вечный город от церкви, чем нанес сокрушительный удар по его экономике. Богослужения прекратились, поток паломников и внешняя торговля остановились, в связи с чем значительная часть римского народа лишилась источников дохода. На этом кончилась самостоятельность возродившейся Римской республики, ее вдохновитель Арнольд Брешианский бежал и впоследствии был казнен как еретик, а Адриан IV с триумфом вступил в Латеран (до того он сидел, как в крепости, в базилике св. Петра в Ватикане).
В июне того же года войска Фридриха I Барбароссы вошли в Ватикан и оккупировали базилику св. Петра; под их надежной защитой папа совершил коронацию. Римляне нового императора не признали, в город не впустили и даже напали на германцев, но в битве, происшедшей в Ватикане, потерпели поражение; замок Святого Ангела соблюдал нейтралитет, так как в то время находился во власти знатного семейства Пьерлеони (центром их местопребывания был театр Марцелла).
В том же месяце император удалился из Ватикана вместе со своими рыцарями, взяв с собой папу и кардиналов. Впоследствии, однако, Адриан IV вернулся в Рим, а с Фридрихом I Барбароссой у него возник великий раздор.
После кончины Адриана IV в сентябре 1159 г. при выборах нового папы завязалась отчаянная борьба между сторонниками императора и их противниками. В базилике св. Петра 7 сентября последние провозгласили папой канцлера Роланда Бандинелли, уроженца Сиены. Но к нему стремительно подбежал кардинал Октавиан, глава германистов, сорвал с него папскую пурпурную мантию и набросил ее себе на плечи. Но кто-то сдернул мантию с узурпатора. Тем временем сбегали за другой мантией, в которую второпях облачился Октавиан, не заметив, что она вывернулась наизнанку. В базилику с криком ворвались германские воины, и с их помощью Октавиан стал папой Виктором IV; его противники с Роландом во главе обратились в бегство. 20 сентября в Кампании антигерманисты сделали Роланда папой Александром III. Октавиан тоже уехал из Рима и 4 октября в Фарфе был торжественно посвящен в сан. Так оказалось двое пап одновременно: Александр III обосновался в Ананьи, Виктор IV — в Сеньи.
Фридрих I Барбаросса в феврале 1160 г. созвал собор, который признал законным папой Виктора IV, а Александра III отлучил от церкви. Низложенный папа, однако, не отказался от власти и 2 марта в Ананьи отлучил императора от церкви. В то время как угодный императору папа находился при нем, деятельный Александр III подчинил своей власти Лаций и в июне 1161 г. смог ненадолго вернуться в Рим; в январе 1162 г. ему пришлось бежать во Францию.
Между тем германские войска вели победоносную войну в Северной Италии. 26 марта 1162 г. Фридрих I Барбаросса как победитель вступил в Милан и повелел разрушить город, сравняв его с землей. Перепуганные римляне согласились признать Виктора IV; после его кончины весною 1164 г. в Лукке по приказанию императора избрали другого папу — Пасхалия III. Затем настроения римлян изменились, и 23 ноября 1165 г. Александр III, помирившись с сенатом, вступил в Латеран. Император, непреклонный в своей ненависти как к Александру III, так и к римскому народу, в 1167 г. со своими войсками подступил к Вечному городу; папа спрятался в Колизее
142 Средневековый Рим,
у семейства Франджипани. Германцы овладели Леониной, крепостью в Ватикане, и подвергли осаде базилику св. Петра. Через 8 дней, 29 июля, главная церковь католического мира сдалась на милость победителя, сильно пострадав от пожара и разрушений; ее алтари были залиты кровью, а на полу распростерлись трупы погибших.
Александр III бежал из Рима, где водворился его противник Пасхалий III. Победителю Фридриху не пришлось торжествовать, ибо уже в начале августа в городе вспыхнула сильнейшая эпидемия, которая стала косить всех подряд. В ужасе император покинул Рим.
В сентябре 1174 г. Фридрих снова двинул войска на завоевание Италии. Города Ломбардии объединились и 29 мая 1176 г. при Леньяно разгромили германцев. Тяжкое поражение заставило императора вступить в переговоры с ненавистным ему Александром III. В Венеции летом 1177 г. папа, император и города Ломбардии заключили мир. Александр III был признан законным папой и властителем римлян. В преддверии собора св. Марка в Венеции побежденный император преклонил колени перед папой-победителем, произнеся, однако, при этом упрямые слова: «Не пред тобою, а пред Петром я склоняюсь», — на что папа разумно ответил: «И предо мною, и пред Петром». После долгого отсутствия Александр III весною 1178 г. вернулся в Рим.
Однако римляне покорились папской власти не навсегда. Уже в 1183 г. новому папе Луцию III пришлось бежать от одержимых духом самоопределения римлян. Его преемники Урбан III (1185—1187) и Григорий VIII (1187) так и не отважились вступить в Рим. Лишь Климент III, родом римлянин, в 1188 сумел заключить мир с сенатом на Капитолии и вернулся в город. Однако теперь папская власть оказалась ограниченной, ибо горожане, пробудившись к политической жизни, не собирались снова погружаться в вековечный сон апатии; папе пришлось считаться с мнением возродившегося сената.
Вместе с горожанами в XII в. пробудилось в Вечном городе также и искусство. Республика как будто растопила тот мощный слой льда, который надолго сковал почву художественного творчества в одичавшем Риме.
Первые ростки оживающего искусства были робкими и нежными. Это не были ни поэзия, ни живопись, ни скульптура, ибо для них еще не хватало интеллекта. Это не была архитектура, ибо для нее помимо интеллекта нужны значительные материальные средства, а они тоже отсутствовали. Это была мраморная мозаика, то есть искусство прикладное, не требовавшее нового мировоззрения и больших расходов, поскольку обломки белого и разноцветного античного мрамора в Вечном городе валялись повсюду без всякого присмотра. Их стали собирать, дробить на мелкие кусочки и складывать в спокойные геометрические узоры, построенные на прямых и округлых линиях. Так в римскйх церквах появились новые нарядные полы (существующий до сих пор мозаичный пол в церкви Санта Мария Маджоре сделан в XII в.). В городе возникли специальные мастерские; особой известностью во второй половине XII в. пользовалась мастерская семейства Космати, по имени которого этот вид искусства стал называться arte Cosmatesca.
Средневековый Рим 143
В XII в. Рим стал проявлять некоторую заботу о своей внешности. В то время как Венеция, Пиза, Флоренция и другие богатые самостоятельные города Италии уже строили у себя роскошные новые церковные здания, Рим мог заняться только реставрацией старого, но все-таки строительная деятельность стала мало-помалу пробуждаться к жизни. Часть церквей восстановили и пристроили к ним высокие многоярусные колокольни в романском стиле. Базилику св. Петра в Ватикане покрыли новой крышей из античной позолоченной бронзовой черепицы, которую сняли с базилики Максенция и Константина, а также с храма Венеры и Ромы.
Памятником средневековой республики является дворец Сенаторов, который построили на самом краю Капитолия, поместив здание на древний Табуларий, примыкавший к отвесному склону холма. В начале XIV в. дворец построили заново, а в последующие века он перестраивался столь капитально, что судить о его первоначальном облике нет никакой возможности.
Наиболее нарядной церковью средневекового Рима считалась Санта Мария ин Космедин. Основанная еще до VI в., она впоследствии была перестроена из однонефной в трехнефную. Эту церковь называли также Санта Мария ин Схола Грека, так как в VIII в. она сделалась центром для греческих монахов, бежавших из Византии во время иконоборчества. После перестройки в VIII в. за ней упрочилось название Санта Мария ин Космедин (от греческого «космейн» — украшать). Церковь невелика по размерам, ее скромный фасад XII в. в духе ломбардской архитектуры лишен всяких украшений и кажется невзрачным даже в сравнении с многоярусной колокольней, которая тоже не блещет великолепием, но считается одной из самых красивых в Риме. Внутри церковь делится двумя рядами колонн и плоских опорных столбов на три нешироких нефа; над невысокими гладкими колоннами с кудрявыми капителями находятся небольшие полукружия арок, а над ними — высокая гладь стены с маленькими окнами под плоским потолком. Эти голые стены господствуют над всем пространством и создают ощущение тесноты и тяжести. Украшением церкви служат пол и детали в стиле косматеско XII—XIII вв.
Искусство косматеско продолжало развиваться. Замечательные мастера- мраморщики в 1193—1208 гг. создали изящную квадратную крытую колоннаду внутреннего двора, так называемого кьостро (chiostro), при церкви Сан Паоло фуори ле Мура. Здесь впервые за все средневековье римская архитектура проявила самобытность. Но вновь обретенный ею голос оказался очень нежным, совсем не похожим на прежнее могучее звучание античности. Колоннада состоит из поставленных попарно на высокий барьер тонких небольших колонн, на вид очень хрупких и изящных. Колонны либо прямые, либо затейливо скручены в жгуты, некоторые из них отделаны мерцающей мозаикой, все онй завершаются кудрявыми капителями, на которые опираются невысокие полукруглые арочки. Внутренний дворик такого же стиля, построенный около 1225—1235 гг., сохранился при Латеранской базилике. Возможно, оба кьостро созданы знаменитой мастерской Вассалетто.
Что касается светского строительства, то оно сохраняло чисто оборонный характер. Знатные семейства сооружали для себя дома-башни, спасаясь не только от внешних врагов, но и от своих ближайших соседей. Недалеко от Колизея сохранилась мощная кирпичная башня IX—X вв., принадлежавшая
144 Средневековый Рим
фамилии Конти; хотя впоследствии эта семейная крепость перестраивалась и пострадала от землетрясения, тем не менее она остается внушительным памятником Вечного города тех времен, когда его обитатели впали в одичание. Столь же суровым духом веет от зубчатой башни семейства Каэтани. Самой грандиозной из башен средневекового Рима является так называемая башня Милиций (Торре делле Милицие), построенная по повелению одного из пап в начале XIII в. рядом с рынком Траяна. Башня сменила многих владельцев и получила свое название оттого, что могла вместить много вооруженных людей, а тот, кто был ее владельцем, становился хозяином всего города. Например, в 1301 г. Пьетро, племянник папы Бонифация VIII, купил эту башню и стал называться «господином военных сил города» — «dominus militiarum urbis». Невежественные средневековые римляне называли ее также башней Нерона, полагая, что именно с ее высоты император взирал на горящий Рим и пел стихи о гибели Трои.
К XIII в. окрепли экономически и политически многие города Северной и Средней Италии, ставшие крупными центрами торговли и ремесла; освободившись от своих прежних феодальных властителей, они учредили у себя, коммуну — республиканскую форму правления, где горожанин начал осознавать себя человеком и гражданином, а не безгласным подданным светских и духовных владык. В новых условиях влияние римской церкви медленно, но бесповоротно пошло на убыль. Папской власти удалось еще раз высоко вознестись в правление грозного Иннокентия III (1198—1216). Но это был последний взлет; могучий папа понимал это и для спасения церкви дал полный ход инквизиции, однако все ее зверства не могли повернуть историю вспять, ибо люди становились другими. Теперь они больше размышляли и меньше верили, ими овладело страстное желание преобразования жизни, возрождения души, преодоления лживости и порочности высшего духовенства, жизнь которого часто не соответствовала светлым идеям христианства. Эти настроения облеклись в форму религиозных исканий, в призыв к возвращению церкви к первоначальной чистоте и целомудрию. Обретение добродетели многим людям представлялось в отказе от богатства и тщеславия; жизнь в нищете стала казаться главным залогом нравственности. Римская церковь сначала было круто воспротивилась этим ересям, но вскоре осознала, что вполне может использовать подобные настроения для укрепления своих позиций. Дальновидный Иннокентий III, власть которого простиралась над всем западнохристианским миром, в 1209 г. взял под свою защиту Франциска из Ассизи, который раздал свое имущество бедным и вместе со своими приверженцами-миноритами (букв, младшими братьями) стал жить в нищете, труде, молитве и покаянии. Умный папа якобы увидел во сне, что Латеранскую базилику, пошатнувшуюся и готовую рухнуть, поддерживает своим плечом маленький человечек, бедный и невзрачный. Папа не обманулся: нищенствующий орден францисканцев действительно оказался надежной опорой церкви. Если часть высшего духовенства продолжала жить в пороке и роскоши, то монахи-францисканцы, нищие, работящие и добродетельные, пользовались у простых людей уважением и трудились во славу римско-католической церкви; их идеи ни в коей мере не угрожали феодализму, ибо, живя в бедности, они заботились лишь о своей душе и не призывали ни к обобществле¬
Средневековый Рим
нию собственности, ни к установлению равноправия в мире. В 1216 г. был утвержден орден доминиканцев, нищенствующих проповедников, суровых и столь непримиримых борцов с ересями, что в их руки перешла инквизиция.
Как ни велика была власть Иннокентия III, однако и ему нелегко пришлось в борьбе с римлянами, которые в 1203 г. восстали и заставили его обратиться в бегство; лишь через два года он сумел уничтожить коллективное правление горожан, передав власть одному-единственному сенатору.
Неугомонные римляне, разумеется, смирились не навсегда, и в 1219 г. мягкосердному папе Гонорию III тоже пришлось бежать. Однако ему удалось скоро вернуться; в 1220 г. он короновал императорской короной Фридриха II Гогенштауфена, которого впоследствии, в 1227 г., другой папа отлучил от церкви.
Жестокосердный папа Григорий IX в 1228 г. также оказался вынужденным покинуть Рим, ибо сторонники отлученного им от церкви императора Фридриха II попросту выгнали его из алтарной части базилики св. Петра, когда он служил обедню. Григория IX пригласили вернуться только в 1230 г., когда 1 февраля значительная часть Рима оказалась под водой. Тибр вышел из берегов столь бурно, что даже снесло мост Эмилия, называвшийся тогда Сенаторским. В затопленном городе начались болезни и голод. Эти бедствия горожане восприняли как кару небесную за неуважение к папе и раскаялись. Григорий IX вернулся; чтобы заслужить расположение строптивых римлян, он раздал им большие суммы денег, позаботился о продовольствии, приказал восстановить Сенаторский мост, а также построить богадельню в Латеране. Над еретиками жестокосердный папа устроил суд, и перед входом в церковь Санта Мария Маджоре вспыхнули костры инквизиции.
Ростки нового самосознания у римлян, как ни слабы они были и как сильно их ни затаптывали, все-таки пробивались наверх. Особенно мощный бунт вспыхнул в 1234 г. Горожане восстановили республику и попытались сильно ограничить власть духовенства и папы Григория IX, которому, конечно, опять пришлось бежать. А победители установили пограничные столбы и начертали на них четыре многозначительные буквы: SPQR, что в античные времена означало senatus populusque Romanus — «сенат и народ римский». Но сила пробудившегося народа оказалась невелика, и в следующем году ему пришлось признать верховную власть папы; тем не менее восстания повторялись в 1236, 1239, 1240 гг.
Григорий IX, достигший почти столетнего возраста, скончался в Латеране в августе 1241 г., когда войска его непримиримого врага императора
Фридриха II были уже недалеко от Рима. Лишь смерть папы спасла в тот момент римлян от тяжких испытаний. Впоследствии неукротимый император не один раз подступал к Вечному городу. Желая иметь там прочный оплот, он в 1244 г. убедил владельца Колизея Генриха Франджипани уступить ему ту половину здания, где находился встроенный в него дворец. Однако папа Иннокентий IV признал этот договор недействительным, ибо Франджипани владели античным амфитеатром как леном, полученным от церкви, и считались ее вассалами.
10 Знаменитые города Италии
Борьба Фридриха II с папской властью развертывалась столь энергично, что Иннокентий IV, переодевшись мирянином, тайком бежал в Геную; это придало папе ореол мученика, а император стал выглядеть откровенным врагом религии. В 1245 г. Иннокентий IV созвал соборов Лионе, где еще раз отлучил Фридриха II от церкви и лишил его императорского титула. Низвергнутый император не сложил оружия, и на территории несчастной Италии разгорелась война. Поскольку папы не было в Риме, город оказался в безопасности. В начале 1248 г. Фридрих II потерпел тяжкое поражение при завоевании Пармы, воины которой захватили в качестве добычи даже его императорскую корону; в 1250 г. он скончался в Южной Италии, а папа вернулся в Вечный город только в 1253 г.
В отсутствие папы римляне по примеру свободных итальянских городов-коммун пригласили к себе в качестве подеста (наемного главы исполнительной власти) знатного болонца Бранкалеоне дельи Андало, графа Казалеккьо, который должен был управлять Вечным городом в течение трех лет. Ему дали титул «сенатор высокого города и предводитель римского народа», а также гарантировали личную безопасность, отправив в Болонью в качестве заложников знатных юношей. Его поселили на Капитолии и запретили ходить на обеды к знатным римлянам, дабы он не столковался с ними в ущерб интересам народа.
В 1255 г. в Риме возникла Меркатанция — объединение цехов, что способствовало усилению горожан как в экономическом, так и в политическом плане26.
В 1257 г. римляне подняли восстание и снова призвали к власти Бранкалеоне. Народ, возглавляемый отважным болонцем, повел смертельную войну с аристократией. Чтобы сломить ее силу, было решено разрушить более 140 домов-башен. С яростью набросились горожане на эти твердыни и под горячую руку смели с лица земли множество античных сооружений, в которых окопались знатные семейства. В следующем году Бранкалеоне скончался, приобретя славу разрушителя Рима.
Церковь, тяжко страдавшая от германцев, решила избавиться от них, взяв себе в союзники отважного Карла, графа Анжуйского, младшего брата французского короля Людовика IX Святого. Папа Урбан IV предложил принцу в ленное владение королевство обеих Сицилий. Между тем римляне тоже договорились с Карлом и в 1263 г. дали ему титул сенатора. В мае 1265 г. новый властелин в сопровождении 1000 рыцарей вступил в Вечный город и был встречен необычайно торжественно; однако он не одарил римлян деньгами, ибо у него их не было. 46-летний граф Анжуйский отличался величественной внешностью и большой физической силой; взгляд его был суров, и улыбка редко освещала жестокое чело. Чувствуя себя господином, он обосновался в Латеранском дворце, не дожидаясь приглашения нового папы Климента IV, который весьма оскорбился этой бесцеремонностью и написал принцу письмо, в котором содержались такие слова: «Ты самовольно позволил себе то, чего никогда не позволял ни одни христианский король. Вопреки всякой благо26 Бортник Н. А. Народные движения в Риме (1143—1343 гг.). Автореф. докт. дисс. Л., 1967. с. 23.
Средневековый Рим 14 !
пристойности твоя свита по твоему приказанию заняла Латеранский дворец. Ты должен знать, что мне отнюдь не приятно, когда городской сенатор, сколь бы высока и почтенна ни была его персона, поселяется в папском дворце. Я желаю предотвратить возможные в будущем злоупотребления. Главенство церкви никем не должно быть нарушаемо, а всего менее — тобою, кого мы призвали для ее возвышения... Поищи себе помещение в другом месте города; в нем достаточно обширных дворцов. Впрочем, не говори, что мы тебя непристойным образом выдворили из нашего дворца; напротив, мы проявили заботу о твоем достоинстве» . Пристыженный граф перебрался со своими людьми во дворец на Целии.
21 июня в церкви Санта Мария д’Арачели на Капитолии состоялась церемония возведения Карла в сенаторы, а 28 июня в Латеранской базилике папа пожаловал ему королевство обеих Сицилий.
Карл управлял Вечным городом с некоторыми перерывами до 1280-х гг. Будучи в хороших отношениях с церковью, он в то же время заботился о поддержании мира с горожанами, покровительствуя торговле и проявляя заботу о снабжении Рима продовольствием. Однако в 1284 г. горожане снова учинили бунт и потребовали лишить папу права сбора налогов в Риме (в его казну шли деньги, взимавшиеся за въезд и выезд из города, за проезд по мостам, за пользование гаванью).
В Италии невежество стало заметно сдавать позиции. Начали интенсивно изучать древнее римское право, в связи с чем в Болонье возник первый университет. В Риме светское образование не возродилось, но мысли о его необходимости уже появились: в 1265 г. Карл Анжуйский издал указ, в котором шла речь о намерении открыть в Риме «всеобщее училище» и предоставить ему привилегии университета. Хотя тогда проект остался неосуществленным, однако римляне стали понимать, что образование — вещь хорошая. Знаменитый папа Бонифаций VIII в 1303 г. основал в Риме университет, который получил название Sapienza (мудрость).
В XIII в. в Италию проник готический стиль, возникший в XII в. в королевской Франции, но в Вечном городе слишком зримы были традиции античной архитектуры, и новый стиль, оказавшийся чужеродным элементом, не дал ничего плодотворного. Единственная в Риме готическая церковь — Санта Мария сопра Минерва (церковь св. Девы Марии на храме Минервы; в I в. до н. э. Гней Помпей воздвиг храм Минервы, богини разума, знания и ремесла, а в VI в. на этом месте построили церковь). В 1276 г. ее перестроили в готической конструкции под руководством двух монахов ордена доминиканцев фра Систо и фра Ристоро. Позднее здание переделывалось и получило фасад в стиле Ренессанса.
Изменившееся умонастроение людей послужило стимулом к изменению характера изобразительного искусства, которое в течение долгих веков существовало в застывших традиционных формах. Осколков древнего мира в Риме оставалось немало: это были здания, статуи, саркофаги и раннехристианские мозаики, в которых еще сохранялись античные принципы
27 Цит. по кн.: Грегоровиус Ф. Ук. соч., т. 5. Спб., 1912, с. 288.
10*
■ s '_;.е/?н£:.?ч-эзыи гим
живописи, реалистичной в своей основе. Пробуждение души человека к новой жизни обусловило у художников интерес к реальному миру, и именно у римских мастеров было больше возможностей заметить реалистичность античного искусства и, отталкиваясь от его сохранившихся образцов, вступить на новый путь.
Римский художник Пьетро Каваллини, живший между 1250 и 1330-ми гг., в созданных им мозаиках и фресках возродил основные принципы античной живописи — светотень (что придало фигурам объемность) и перспективу (что создало впечатление реального пространства). Написанный им Христос на фреске «Страшный суд» в монастыре при церкви Санта Чечилия ин Трасте- вере — это не традиционный суровый и бесстрастный лик грозного судии, а вдохновенный образ высокой мудрости, справедливости и душевного благородства; ему присуща особая, трепетная одухотворенность, которая была неведома античному Риму.
В Вечном городе был сделан также первый шаг в сторону возрождения портретной скульптуры. Во дворце Консерваторов на Капитолии хранится мраморная сидячая статуя Карла Анжуйского, возможно, изваянная мастером Арнольфо ди Камбио, который до 1277 г. жил в Риме, а впоследствии прославился как выдающийся архитектор и скульптор во Флоренции. Статуя Карла Анжуйского создана явно под влиянием античных скульптурных изображений римских императоров.
Однако новаторство как в живописи, так и в скульптуре не получило успешного развития в Риме, где в начале XIV в. сложились условия, крайне неблагоприятные для искусства.
В 1294 г. папой стал Бонифаций VIII, выразительную и точную характеристику которого дал В. Н. Лазарев: «Этот предшественник ренессансных тиранов, одна из самых безнравственных личностей своего времени, являлся выдающимся политиком и человеком недюжинного ума. Очень метко сказал о нем его предшественник, что он «вступит на престол как лисица, будет править как лев и умрет как собака». Обладая бешеным честолюбием, он был охвачен жаждой славы. Ничто не было ему столь чуждо, как христианское смирение. Он открыто культивировал стихийный индивидуализм, для него не существовало никаких запретных догм, любое средство казалось ему дозволенным, лишь бы была достигнута намеченная цель»28.
Папской власти в лице Бонифация VIII пришлось сцепиться с новым страшным врагом — с непреклонным французским королем Филиппом IV Красивым, который в пределах своей страны наложил на духовенство тяжелейшие налоги и запретил вывоз золота и серебра, что нанесло огромный материальный ущерб папской курии.
Об этом трагическом эпизоде знаменитый итальянский историк рассказывает следующее: «Небо, знавшее, что наступит день, когда Италия избавится от французов и немцев и будет достоянием одних итальянцев, не пожелало, однако, чтобы папы, даже когда им уже не будут препятствовать живущие за Альпами чужестранцы, укрепили свою власть и благополучно пользовались
28 Лазарев В. Н. Происхождение итальянского Возрождения, т. 1. М., 1956, с. 103.
Средн ев еь ос ы ■
ею. Поэтому оно допустило, чтобы в Риме возвысились два могущественных дома — Колонна и Орсини, которые благодаря своему влиянию и семейным связям могли постоянно ослаблять папскую власть. Бонифаций VIII, уразумевший все это, решил покончить с домом Колонна и для этого не только отлучил их от церкви, но объявил против них крестовый поход. Хотя это и нанесло им некоторый ущерб, но еще более пагубным оказалось для церкви, ибо оружие отлучения, столь действенное, когда оно применялось для защиты веры, притупилось, когда честолюбие обратило его. против христиан. Так и вышло, что чрезмерное стремление пап насытить свою алчность постепенно выбивало оружие из их рук. Вдобавок папа лишил двух кардиналов из дома Колонна их кардинальского достоинства. Шьярра, глава дома Колонна, тайно бежал из Рима, был схвачен в море каталонскими пиратами и сослан на галеру. Но в Марселе его узнали и отправили к французскому королю Филиппу IV, которого Бонифаций VIII отлучил от церкви и лишил королевского сана. Рассудив, что открытая война против наместника Христова приводит всегда либо к поражению, либо к великим опасностям, Филипп решил прибегнуть к хитрости. Сделав вид, что желает примириться с Бонифацием VIII, он тайком послал Шьярру в Италию, а тот, прибыв в Ананьи, где находился папа, собрал ночью своих сторонников и захватил его в плен. И хотя жители Ананьи вскоре освободили папу, это оскорбление явилось для главы церкви столь тяжелым ударом, что он помешался и умер»29. Это случилось в 1303 г.
В 1308 г. папа Климент V, бывший архиепископ города Бордо, был вынужден покинуть Рим и на положении пленника французской короны обосноваться в Авиньоне, на юге Франции, который тогда еще официально принадлежал графу Прованскому. В год отъезда папы из Рима сгорела Латеранская базилика: рухнувшие балки потолка повредили мраморные колоннады; через некоторое время церковь восстановили, но в 1361 г. она сгорела снова. Период с 1308 до 1377 г. получил в истории выразительное название — «авиньонское пленение пап».
С удалением папского двора римские мастера потеряли самых платежеспособных заказчиков, а город сделался ареной борьбы могучих семейств Колонна и Орсини, самозабвенно истреблявших друг друга. Звон мечей заглушил нежный голос возрождающегося искусства, и художественная жизнь в Риме замерла надолго.
В 1310 г. германский король Генрих VII, которого папа, сидя в Авиньоне, признал императором, предпринял поход в Рим якобы в целях укрепления мира. Он короновался итальянской короной в Милане, после чего горожане подняли восстание, ибо не желали брать на себя большие расходы в связи с пышными церемониями: миссия мира провалилась сразу. Другие города Италии королю-миротворцу пришлось брать силой. Не успел он еще прибыть в Рим, как там уже пошли бои между его сторонниками и противниками. В начале мая 1312 г. ему удалось относительно спокойно въехать в Вечный город, заполненный баррикадами и руинами. Король обосновался в Латеране, 29 Макьявелли Н. История Флоренции. Пер. Н. Я. Рыковой под ред. В. И. Рутенбурга. Л., 1973, с. 36.
его противники окопались в Ватикане, на Капитолии и в других местах; пришлось постепенно отвоевывать у них город. Как только башня Милиций перешла в его руки, он поселился в ней, как в самой надежной крепости. В скором времени пал Капитолий, но к базилике св. Петра пробиться было невозможно, ибо замок Святого Ангела успешно выдержал штурм и служил непреодолимой преградой. Королю пришлось короноваться императорской короной в полуразваленной и не до конца отремонтированной Латеранской базилике, причем горожане отказались уплатить коронационный налог. Измучившийся Генрих VII подарил римлянам Колизей и удалился.
3 сентября 1332 г. Сенат и Народ Римский устроили в Колизее светское общественное зрелище — бой быков, где в роли тореадоров выступили знатные местные юноши. На арене полегло одиннадцать быков и восемнадцать «тореадоров», а девять человек отделались тяжелыми ранениями. Глубоко огорченные римляне с почестями похоронили павших «тореадоров» в знаменитых церквах Санта Мария Маджоре и Сан Джованни ин Латерано.
В том же веке в древнем амфитеатре Флавиев обосновались бродяги и нищие, так что он превратился в настоящий разбойничий стан. В 1381 г. члены одного религиозного братства сумели выдворить бандитов из Колизея, за что получили от благодарных римлян часть здания и организовали там госпиталь; на арене построили капеллу и сцену, где стали играть мистерии. Тем временем необитаемая часть амфитеатра продолжала служить каменоломней; в 1349 г. здание сильно пострадало от землетрясения, а в 1362 г. устроили аукцион по продаже его руин.
В 1337 г. впервые посетил Рим знаменитый Франческо Петрарка, основоположник нового мировоззрения — гуманизма; страстный поклонник античности, он был' поражен величием древних руин и невежеством современников; с прискорбием пришел он к выводу, что никто не знает Рим хуже, чем сами римляне; он сказал своим друзьям, что Рим не возродится до тех пор, пока не обратится к самопознанию. В 1340 г. Петрарка получил приглашение одновременно от Парижа и Рима: поэта желали увенчать лавровым венком. Петрарка предпочел Вечный город. В 1341 г. выползающие из варварства римляне с восторгом устроили пышную церемонию на Капитолийском холме. Однако, как только лауреат оказался за воротами Рима, грубое варварство сразу напомнило о себе: на дороге возникли свирепые разбойники, и пришлось бежать от них назад в город. Увенчанный лаврами йоэт смог благополучно выбраться из Рима только с помощью надежной охраны, которую ему дали великодушные поклонники.
В мае 1347 г. в Вечном городе народ снова восстал и учредил республику, которую возглавил энергичный Кола ди Риенцо, провозглашенный народным трибуном. Знатным семействам пришлось бежать.
Кола ди Риенцо, друг Петрарки, человек образованный, был страстным поклонником античности. В 1344 г. он написал на латинском языке книгу о древних памятниках под названием «Описание города Рима и его великолепия» — «Descriptio urbis Romae eiusque excellentiae». Став народным трибуном, он впервые за все средневековье выдвинул идею объединения Италии во главе с Римом. Однако реальные условия для осуществления этого плана еще не сложились, горожане были слишком слабы и в том же году
Средневековый Рим римская республика прекратила свое существование (сначала народный трибун удалился с Капитолия в замок Святого Ангела, а затем бежал в Неаполь). В 1354 г. он снова вернулся к власти в Риме, но вскоре был убит восставшими римлянами; его останки сожгли в мавзолее Августа.
Недалеко от древнего Овощного рынка сохранилось средневековое здание, которое называли «Домом Кола ди Риенцо». Дом кирпичный, в его стены вмурованы нарядные античные беломраморные карнизы и другие детали. Сооружен дом в XI в., он принадлежал знатному семейству Кресценциев (в надписи над входом говорится, что его построил Николо, сын Кресценция и Феодоры). Здание это называли также «Домом Пилата».
В 1348 г. Италию поразила страшнейшая эпидемия чумы (ее описание дал Боккаччо в своем «Декамероне»). В сравнении с другими городами Рим пострадал меньше, так как не отличался большой скученностью (ведь его население в средние века было во много раз меньше, чем в древности, а территория сохранялась прежняя, какую охватывали античные стены Аврелиана). В память об окончании чумы осенью того же года римляне, верные обету, данному Деве Марии, соорудили высокую мраморную лестницу, ведущую к церкви св. Девы Марии на Алтаре Неба (Санта Мария д‘Арачели) на Капитолийском холме. Это единственное крупное сооружение в Вечном городе за весь XIV в.
Пока папы находились в Авиньоне, Рим оказался совсем без надзора; даже Пантеон, обращенный в церковь еще в VII в., захватило одно знатное семейство и превратило в свою крепость.
Право на императорский титул по-прежнему принадлежало германским королям, власть которых в собственной стране заметно ослабла в связи с наступившей феодальной раздробленностью и засильем знати. Однако германские короли, утратив свое прежнее могущество, цеплялись за призрак власти в виде императорской короны. Один из них, Карл IV, в 1355 г. был коронован в Риме уполномоченным папы Иннокентия VI, находившегося в Авиньоне; император старался помочь папе вернуться в Рим30.
Папы построили для себя в Авиньоне дворец, намереваясь, вероятно, остаться там навсегда. Однако им пришлось вернуться в Рим, ибо в 1337 г. Франция вступила в тяжкую Столетнюю войну с Англией, что привело к заметному ослаблению власти французского короля, а война могла докатиться и до Авиньона.
В апреле 1367 г. папа Урбан V покинул Авиньон и в середине октября торжественно въехал в Ватикан. Но Рим находился в состоянии такого упадка, что папа не выдержал и в апреле 1370 г. вернулся в Авиньон. 30 «Священная Римская империя» фактически сделалась Германской империей. С конца XV в. ее стали называть «Священная Римская империя германской нации». Таким образом, было официально признано, что Италия в состав Римской империи более не входит. В начале XVI в. германский король Максимилиан I Габсбург направился за императорской короной, но в пути потерпел от венецианцев поражение и не смог добраться до Рима. Он остановился в Триденте и принял там с согласия папского легата титул «избранного римского императора», который перешел к его наследникам; германские короли стали короноваться в Аахене, и их походы в Италию прекратились.
' £;,чepGКОЗЬIЙ P'J
Его преемник Григорий XI 17 января 1377 г. приехал в Рим, но неугомонные жители Вечного города моментально вступили с ним в распрю, и только смерть в 1378 г. помешала ему бежать назад в Авиньон.
А затем наступил церковный раскол и оказалось одновременно два папы: неаполитанец Урбан VI и уроженец Женевы Климент VII. Урбан VI находился в Риме и вел отчаянную войну со сторонниками антипапы, засевшими в замке Святого Ангела. В апреле 1379 г. войска Урбана VI взяли замок и «разрушили его столь основательно, что в течение многих лет там паслись козы»31. От прежнего здания уцелела только центральная часть, где находилась усыпальница римского императора Адриана и его преемников. Урбан VI овладел Ватиканом полностью и прожил до 1389 г., а его соперник скончался в Авиньоне в 1394 г.
В 1389 г. папой в Риме стал молодой Бонифаций IX. Ему пришлось согласиться на то, чтобы Вечным городом управляли три выборных гражданских лица, именуемые консерваторами, и для них он приказал построить дворец* на Капитолии. По договору 1392 г. папа признал Рим коммуной, управляемой’ горожанами. Однако на этом раздоры не прекратились, и папе пришлось обратиться в бегство. Осенью 1393 г. он смог вернуться и договориться1 с римлянами, о чем летописец повествует так: «Папа вновь получил господство над Римом, которое ему передали Натоло и Петруччио Саво, бывшие до тогб времени членами синьории (городского совета). Они заявили папе: «Если ть! хочешь господствовать над римским государством, то должен восстановить крепость Ангела». Папа крепость построил, и, когда она была готова, благодарность, какую он оказал за это Натоло и Петруччио, состояла в том, что он приказал отрубить им головы, сказав: «Оба передали мне государство в руки, а теперь хотели его вновь от меня отнять». С этого времени папа пользовался полной властью...
В лето 1404 г., в первый день месяца сентября, скончался папа Бонифаций IX, и римский народ восстал, чтобы отвоевать обратно свою свободу; весь Рим был забаррикадирован, и каждый день прибывали люди к баррикадам. Орсини и церковь были на одной стороне, Колонна с народом — на другой... Произошел рукопашный бой. Многие пали с той и другой стороны. Орсини проиграли сражение, так как привлекли на свою сторону немного народа. Масса была за Колонна»32.
В начале XV в. вооруженная борьба в Риме еще продолжалась; она велась столь активно, что церковная казна пришла в катастрофическое состояние. В довершение всех бед вмешались в римские дела также и внешние силы: войска Владислава Неаполитанского и Людовика II Анжуйского. В 1409 г. на просторах города кипели бои и рушились его древние здания. Рим пришел в столь великое запустение, что в январе 1411 г. в саду папской резиденцйи стражники убили лисицу и пять крупных волков; их повесили на зубцах стены для успокоения горожан, йесьма
31Инфессура С., Бурхард И. Дневники. Документы по истории папства XV—XVI вв. М., 1939, с. 36.
32 Там же.
■Лдневековый Ри.\-
сокрушавшихся по поводу того, что волки, расплодившиеся в Ватикане, постоянно раскапывали могилы около базилики св. Петра33.
Летом 1413 г. угроза для римлян попасть под власть короля Владислава стала очень серьезной; тогда они созвали народное собрание на Капитолии и постановили, что «лучше съесть своих детей, чем терпеть власть этого дракона»34. Через несколько дней неаполитанские войска ворвались в Рим, а папа Иоанн XXIII стремительно обратился в бегство вместе со своими кардиналами. Владислав имел самые серьезные намерения присоединить Церковное государство к своему королевству. Осенью того же года его войска, наконец, захватили последний папский оплот — замок Святого Ангела, а на Капитолии построили для себя крепость. Весною следующего года Владислав как победитель въехал на коне в Латеранскую базилику. Христиане-неаполитанцы разграбили в Риме не только дворцы папы и высших церковных сановников, но и базилику св. Петра в Ватикане, главную святыню католического мира. В результате всех этих потрясений в Вечном городе нищета достигла такой степени, что даже перестали справлять крупные церковные праздники ввиду отсутствия масла для лампад.
( 6 августа 1414 г. король Владислав скончался, к великому счастью
для римлян, которые немедленно подняли восстание и захватили почти весь город; но неаполитанцы надолго засели в замке Святого Ангела, а летом 1415 г. оттуда подвергли Рим артиллерийскому обстрелу.
Противоборствующие страсти бурлили вплоть до 1420 г., когда папа Мартин V вступил в Ватикан. Хотя Рим впал в полное одичание и фактически оказался во власти разбойников, энергичный папа все-таки смело взялся за наведение порядка и достиг очень больших успехов. Хронист Паоло дель Масто особо отметил это обстоятельство: «Наступили такой мир и спокойствие, что можно было пройти с золотом в руках на двести миль вокруг города с полной безопасностью днем и ночью, и это было великим благом для города Рима»35. Восстановление безопасности обеспечило значительный приток паломников, что несколько поправило материальное положение как церкви, так и мирян, обитавших в этом городе-руине.
Биограф Мартина V пишет: «Он нашел Рим настолько разрушенным, что тот вообще не имел вида города. Можно было видеть разваливающиеся дома, церкви в руинах, целые районы пустыми, все поселение заброшенным, страждущим от голода и нищеты»36.
О состоянии базилики св. Павла за городскими стенами (Сан Паоло фуори ле Мура) сохранился такой рассказ: «Церковь и монастырь этого имени находились в полном запустении. Монахов оставалось всего несколько человек, и многие из них жили вне монастыря. В уцелевших кельях содержались козы и свиньи. В старинной базилике путники варили на кострах мясо и овощи и тут же ели их, сопровождая еду выпивкой, шумом и криками. На ночь пастухи загоняли сюда быков и буйволов. Центральный неф базилики
33 Гуковский М. А.
34 Там же, с. 42.
35 Там же, с. 47.
36 Там же, с. 48.
Итальянское Возрождение.
Т. 2. Л., 1961, с. 41.
154
Средневековый Рим
стоял без крыши, которая уже давно провалилась. Однажды в базилику вошел известный в Риме отшельник и, подойдя к одному из алтарей ее, пред которым стояла деревянная статуя апостола Павла с мечом в руке, обратился к ней с такими словами: «О Павел, дурак и простофиля! Что ты делаешь? Зачем держишь поднятым свой меч? Разве не видишь, что твоя церковь находится в позорном состоянии, в обломках и никто о ней не заботится? Опусти меч, который ты держишь, и порази тех, кто оставляет в запустении твой дом!» Слова отшельника были сообщены папе, который после этого и начал усиленно реставрировать запущенную базилику и монастырь»37.
Мартин V сделал серьезную попытку привести столицу западнохристианского мира в божеский вид. По его приказу расчистили завалы, ликвидировали баррикады, приступили к реставрации городских стен, водопроводов, церквей и прочих сооружений.
В новых условиях, сложившихся в Европе, римской церкви, остававшейся феодальным учреждением, становилось все труднее осуществлять свои претензии на господство; авторитет папской власти, особенно вне пределов Италии, неуклонно шел на убыль: Англия еще в 1366 г. перестала выплачивать взносы в папскую казну, а Франция в 1438 г. признала, что высшую силу имеют решения церковного собора, но не папы.
Однако папы и высшее католическое духовенство были очень далеки от того, чтобы сложить оружие. Папский Рим не собирался добровольно сдавать позиции; напротив, теперь он начал проявлять заботу о своей внешности, дабы встать вровень с веком.
Повернулось колесо истории, и Вечный город вступил на путь своего возрождения.
37
Там же.
3. ВОЗРОДИВШИЙСЯ РИМ
Во второй половине XV в. Вечный город стал оживать. С такой же страстью, с какой папы в прежние века боролись с императорами и римлянами, предались они теперь увлечению искусством. В XVI—XVII вв. Вечный город не только возродился, но и сделался художественным центром Италии, где возник новый стиль: гармоничный и ясный флорентийский Ренессанс преобразовался в папском Риме в величественное и пышное барокко. Отблески античной мощи зазвучали в упругих формах римского барокко, и лишь его вычурные и прихотливые линии в какой-то мере явились отголоском беспокойной и превратной судьбы папства.
Для Рима относительно благоприятные времена наступили с 1451 г., когда был преодолен очередной церковный раскол и главой западнохристианского мира стал Николай V — первый папа, знакомый с идеями гуманизма. Как человек высокообразованный и интеллектуальный, он гостеприимно растворил врата Рима и двери Ватикана перед людьми искусства и науки. Сам папа был страстным поклонником античной литературы. С молодых лет он тратил огромные суммы денег на приобретение или переписку рукописей с текстами сочинений древних писателей; греческого языка он не знал и поэтому щедро платил переводчикам. Его собрание составило основу будущей знаменитой Ватиканской библиотеки: в 1455 г., в год его смерти, насчитывалось 794 латинские и 353 греческие рукописи. Пергаментные рукописные книги папского собрания были украшены тончайшими многоцветными миниатюрами и имели великолепные переплеты из малинового бархата с серебряными застежками; появление печатных книг в конце XV в. встретили без особого восторга, а герцог Федериго Урбинский даже сказал, что постыдился бы держать у себя в библиотеке печатную книгу — так неказисто она выглядела.
Николай V возымел широкие планы реконструкции Вечного города: он приказал реставрировать сорок крупнейших церквей, перепланировать и заново отстроить Борю (окруженный стенами район на правом берегу Тибра между базиликой св. Петра в Ватикане и замком Святого Ангела); хотел он также перестроить базилику св. Петра и папский дворец. Эти планы остались в значительной мере неосуществленными, но кое-что все-таки сделали: восстановили стены, укрепили мосты на Тибре, вымостили некоторые улицы и реставрировали античный водопровод 1 в. до н. э. Аква Вирго — «Вода Девы». Для себя папа построил в Ватикане новый
з,.?оившийся Рим
дворец, а на верхней площадке замка Святого Ангела рядом с ротондой - жилые комнаты.
В XV в. в Риме население начало увеличиваться, и горожане стали возводить многоэтажные жилые дома из кирпича; иногда фасады их штукатурили, а нижний этаж, порталы дверей и наличники окон облицовывали камнем. На углу улиц дель Пеллегрино и Монсеррато сохранился такой дом; он имеет пять этажей, а в плане представляет собой треугольник со срезанным острым углом.
Самый ранний из существующих знаменитых римских дворцов — Палаццо Венеция; его построил для себя около 1455 г. уроженец Венеции кардинал Пьетро Барбо (будущий папа Павел II). Венецианец был большой любитель роскоши, и его римский дворец превратился в подлинную сокровищницу. Тщеславный прелат обожал драгоценности; ходили слухи, будто он умер от простуды, приключившейся по причине холода, исходившего от многочисленных перстней с крупными камнями, которыми были унизаны пальцы его рук. Впоследствии во дворце жили кардиналы-настоятели расположенной поблизости церкви Сан Марко, основанной в 336 г. епископом Марком.
Дворец кардинала Барбо представляет собой мощное трехэтажное сооружение вытянутой формы с массивной, тоже трехэтажной, приземистой башней с почти плоской крышей; верх стен увенчан прямоугольными зубцами и нависающими машикулями. Здание более похоже на крепость, чем на дворец. В конце XV в. его незначительно перестроили: убрали двойные готические арки, обрамлявшие окна второго этажа, расширили окна, придали им прямоугольную форму и украсили их беломраморными наличниками с крестообразными переплетами рам. Готический стиль, как видно, до такой степени был чужд римлянам, что они не пожелали иметь у себя перед глазами готические детали кардинальского дворца. Строили его, вероятно, мастера из Флоренции, ибо своих архитекторов Рим еще не имел. Особенно хорош внутренний двор, обрамленный аркадами, несколько напоминающими арки Колизея. Дворец стал называться Палаццо Венеция с начала XIX в., когда сделался резиденцией венецианского посланника. Сейчас здесь находится музей искусства средневековья и Возрождения.
Для строительства дворца Венеции использовали камень Колизея* Хотя кардиналы и папы сделались увлеченными поклонниками древней литературы, однако оценить античный мир в его совокупности они еще не могли и равнодушно взирали на то, как Рим возрождается за счет разрушения античных зданий. Такая практика продолжалась долго.
Один римлянин, имя которого осталось неизвестным, представил папским властям доклад, в котором содержались горькиё слова:
«К чему нам сетовать на готов, вандалов и прочих вероломных врагов, когда даже те люди, которые подобно отцам и опекунам должны были бы охранять эти ничтожные остатки Рима, в течение долгого времени заботились только об их разрушении!
Да, святой отец, как много пап, обладавших тем же саном, что и Ваше Святейшество, но, конечно, не обладавших ни той прозорливостью, ни той силой и величием ума, ни, наконец, тем благоговением, которое делает Вас
подобным богу, — сколько пап, говорю я, усердно разрушали древние храмы, статуи, триумфальные арки и другие достославные сооружения! Сколько из них смотрели сквозь пальцы на то, что для добывания пуццоланы подрывали фундаменты, после чего в скором времени здания разрушались! Сколько извести добыли из пережженных статуй и других античных произведений искусства! И я имею смелость сказать, что весь этот новый Рим, который мы видим теперь, сколь бы ни был он велик, красив, украшен дворцами, церквами и иными зданиями, весь он построен на извести, добытой пережиганием античного мрамора...
Итак, Святейший Отец, не последней заботой Вашего Святейшества должно быть попечение о том немногом, что уцелело еще от древнего отечества славы и величия Италии, что свидетельствует еще о могуществе и добродетели тех божественных умов, память о коих еще и в наши дни воскрешает добродетель в душах современников; да не будет оно уничтожаемо и расхищаемо злоумышленниками и невеждами, ибо слишком много оскорблений причиняют они еще и поныне теням тех, которые кровью своею создали миру столь великую славу!»1
В XV в. римляне хотя и стали несколько смирнее по сравнению с прежними веками, однако оставались людьми беспокойными. В возрождающемся Риме, как и раньше, совершались преступления, а папская власть спокойно извлекала из этого материальную выгоду: Николай V открыл широкую торговлю индульгенциями — отпущениями грехов. Пий II (1458—1464) неуклонно продолжал эту политику.
От поощряемых грешников страдали не только обыкновенные люди, но и сами папы: в 1460 г. возник заговор против Пия II (заговорщики хотели вообще упразднить духовную власть, не видя в ней ничего положительного), а против Павла II (1464—1471), слабившегося своей скупостью, восстали уволенные им писцы и другие служители — они осаждали Ватикан двадцать ночей, чем привели папу в великий страх.
Во второй половине XV в. римляне познакомились с творчеством своего великого древнего комедиографа Плавта. Его пьесы часто играли, но не в театрах (их еще не было), а в кардинальских дворцах. Постановками нередко руководил Помпонио Лето, скромный человек, славившийся высокой образованностью; он с таким успехом читал лекции в университете, что его слушатели приходили заранее, ночью, чтобы успеть занять места. Каждый год 21 апреля Помпонио Лето устраивал празднование дня рождения города в узком кругу ученых и поэтов. Постепенно возникло общество образованных людей; время от времени они собирались вместе, чтобы отметить радостные или печальные события,— так появилась римская Академия, где говорили по-латыни, декламировали стихи, произносили речи, устраивали спектакли, принимая в них участие как актеры; каждое собрание завершалось застольем. Однако Академия блаженствовала недолго. Павел II упразднил ее, а Помпонио Лето засадил в темницу за то, что тот осмелился выступить против церковной догмы о бессмертии души.
Цит. по кн.: Аллеш Г. Ренессанс в Италии. М., 1916, с. 237—239.
уродившийся Рим
С XV в. итальянские государства стали проявлять живой интерес к далекой Московии, которая представлялась им не только возможной союзницей в борьбе против турок, но и выгодным торговым партнером; кроме того, папский Рим имел намерение обратить Русь в католичество. Павел II, как отмечено в русской летописи, послам великого князя Московского Ивана III дал листы с разрешением «волно ходити до Рима по всей земли Латынской и Немецкой и Фрязской и по всем тем землям, которые земли под его папежество присягают, даже и до скончания века»2.
Первым папой, который чувствовал себя в Риме вполне уверенно, был грозный Сикст IV, происходивший из скромного семейства Делла Ровере (его отец был рыбак). Правление Сикста IV продолжалось с 1471 до 1484 г., и с этого времени началось подлинное возрождение Вечного города. Могучий папа сумел обуздать своих врагов, прежде всего семейство Колонна. Чтобы иметь необходимые материальные средства, он открыл широкую торговлю церковными должностями и занялся откровенной спекуляцией (скупал хлеб по дешевке, а продавал его римлянам по дорогой цене).
Сикста IV справедливо называют восстановителем Рима. При нем осушили болота, возникшие на территории города, расчистили улицы от руин и укрепили городские стены. В 1480 г. он издал- эдикт, согласно которому надо было выровнять улицы и сломать те дома, которые выступают за предполагаемую красную линию будущей прямой улицы.
Заботы Сикста IV о планировке Рима диктовались не только эстетическими, но и политическими соображениями. По свидетельству римлянина Стефано Инфессуры, когда в январе 1474 г. в Рим прибыл неаполитанский и сицилийский король Ферранте I, у него с папой произошла такая беседа: «Когда же он вернулся во дворец, то при разговоре с папой Сикстом сказал ему, что папа уже не властелин этих мест и не может быть таковым благодаря этим выступающим вперед портикам, узким улицам и деревянным балконам; если он вздумает выслать солдат в Рим, то даже женщины смогут с этих балконов выгнать их, забросав всякими вещами, и только с большим трудом могло бы войско укрепиться в городе. И дал ему совет снести все эти балконы и портики и расширить улицы. Папа принял его совет и затем, поскольку это было возможно, снес балконы и портики и расширил улицы под предлогом, что их надо вымостить и украсить город»3.
В 1480 г. Сикст IV окончательно перенес свою резиденцию из Латерана в Ватикан4. В связи с этим реставрировали ведущий к замку Святого Ангела и Ватикану античный мост Адриана и убрали с него все лавки торговцев (в XVII в. его украсили статуями в стиле барокко).
2 Цит. по кн.: Шаркова И. С. Россия и Италия: торговые отношения XV — первой четверти XVIII в. Под ред. В. И. Рутенбурга. Л., 1981, с. 19.
3Инфессура С., Бурхард И. Дневники. Документы по истории папства XV—XVI вв. М., 1939, с. 59.
4 Латеранский дворец был покинут папой Климентом V в 1308 г. в связи с переселением в Авиньон и с того времени оставался необитаемым. Вернувшись из Авиньона, Григорий XI в 1377 г. временно обосновался в Ватикане, где после его смерти в 1378 г. впервые собрался конклав кардиналов для избрания нового папы.
Хотя Рим в культурном плане в XV в. еще значительно отставал от других городов Италии, однако его прошлое было столь великим, что он сделался первым городом в Европе, где появился музей: в 1471 г. Сикст IV великодушно подарил городу папскую коллекцию античной скульптуры, которую выставили для всеобщего обозрения во дворце Консерваторов на Капитолийском холме.
Сикст IV считается также основателем Ватиканской апостолической библиотеки, которая в его время насчитывала уже 3600 томов. В декабре 1471 г. он повелел приступить к заготовке строительных материалов для сооружения трех комнат библиотеки на первом этаже папского дворца; впоследствии добавили еще одну комнату, и в 1480 г. состоялось официальное открытие библиотеки. Еще в феврале 1475 г. папа назначил библиотекаря — гуманиста Бартоломео Сакки, известного по прозвищу Платина. Стены помещений расписали фресками знаменитые мастера Доменико Гирландайо и Мелоццо да Форли (первый — художник флорентийской школы, второй — умбрийской). Сохранилась фреска, написанная в 1477 г. Мелоццо да Форли, на которой изображен акт открытия библиотеки: Сикст IV сидит в кресле, перед ним на коленях Платина, декламирующий латинские стихи, а по правую руку от папы стоят его ближайшие родственники: (справа налево) кардиналы Рафаэль Риарио5 и Джулиано делла Ровере, граф Джироламо Риарио и Джованни делла Ровере, дядя первого и брат второго кардинала. Впоследствии фреска была перенесена на холст и сейчас находится в Ватиканской пинакотеке.
Сикст IV увековечил свое имя, построив в Ватикане новую церковь — знаменитую Сикстинскую капеллу (архитектор Джованни деи Дольчи). Здание состоит из одного продолговатого светлого зала площадью в 520 кв. м при высоте в 26 м. Тут происходили наиболее значительные религиозные церемонии; по традиции здесь и теперь собирается конклав кардиналов для избрания нового папы. Славу Сикстинской капеллы составляет украшающая ее живопись: на стенах сохранились фрески выдающихся художников (Боттичелли, Гирландайо, Росселли, Перуджино, Синьорелли), а в XVI в. великий Микеланджело расписал потолок и алтарную стену, полностью затмив своих предшественников.
Сикст IV вошел в историю как папа, при котором огромных размеров достигла не только симония (купля-продажа церковных должностей), но. и непотизм (обогащение папой своих ближайших родственников — непотов (племянников). Особое расположение Сикст IV проявлял к своему племяннику кардиналу Пьетро Риарио, который вел роскошнейший образ жизни и имел славу человека безбожного и бессовестного; говорили, что он помог своему дяде купить папский престол и имел намерение сам завладеть им; в начале 1474 г. его отравили. Тогда Сикст IV перенес свое особое благоволение на его брата Джироламо Риарио, которому предопределил светскую карьеру и сделал его синьором североитальянских городов Имолы и Форли.
5 Некоторые видят в ближайшем к папе кардинале Пьетро Риарио, но Л. Брунс, учитывая, что ко времени написания фрески тот был уже мертв, считает, что здесь изображен его племянник Рафаэль (Bruhns L. Die Kunst der Stadt Rom. Wien, 1951, Bd. 1, S. 307).
■ о од и в шмйся Рим
Сикст IV способствовал заключению брака между великим князем Московским Иваном III и племянницей последнего византийского императора Зоей Палеолог. В мае 1472 г. русские послы прибыли в Рим на переговоры, были очень хорошо приняты папой и вручили ему от имени князя ценный дар — 60 горностаевых шкурок. В базилике св. Петра было совершено бракосочетание через доверенное лицо, после чего Зою отправили в Россию, где она получила имя Софьи6.
Во второй половине XV в. русские посольства неоднократно приезжали в Рим и увозили с собой итальянских мастеров (строителей, чеканщиков, пушкарей и др.). Сикст IV в гораздо меньшей степени был удовлетворен сношениями с Русью, ибо не сумел склонить ее ни к католицизму, ни к войне с турками.
Сикст IV скончался в 1484 г. Превосходно написал о нем П. Муратов в своих замечательных «Образах Италии»: «Сикст IV был стяжателем; благополучие и возвеличение своей фамилии составляло его неукротимую страсть; в политике он был бешеным игроком, ни перед чем не останавливавшимся ради удачной ставки. Он напряг до неизвестных дотоле пределов все источники доходов, которыми располагали владения святого престола. Из маленького городка Савоны на Генуэзском побережье, где он родился, он извлек девять своих любимцев и племянников и излил на их головы все милости и богатства, какие только были в руках у папы. Неистовый темперамент помешал ему придерживаться при этом хоть какой-нибудь меры. Он сделал молодого монаха-минорита Пьетро Риарио кардиналом и трижды архиепископом, наделив его доходами, какие были равны сложенным вместе доходам' всех остальных кардиналов. Брат Пьетро — Джироламо — несший в Савоне скромные обязанности писца и приказчика в съестной лавке, был объявлен главнокомандующим войсками папы и герцогом Имолы и Форли, полученных им в приданое за женой, Катариной Сфорца. Но как будто и этого было мало Сиксту. Он мечтал о захвате Флоренции, об уничтожении ненавистных ему Медичи. Делом его рук был заговор Пацци в 1478 г., окончившийся раной Лоренцо Великолепного и смертью его брата, несчастного Джулиано. Проиграв в этом отчаянном посягательстве на Флоренцию, Сикст IV устремил все свои силы на Феррару. Ему суждено было проиграть и эту ставку, где его противником был такой искусный игрок, как Венеция, он умер от досады, от душившего его бессильного бешенства, один, молча, отвернувшись к стене и не принимая пищи.
Бронзовое тело этого страшного и грешного папы простерто на гробнице, изваянной для него Антонио Поллайоло в капелле Сан Сакраменто в соборе св. Петра. Жуткой кажется эта лежащая на спине фигура с застывшими ногами, почерневшим лицом и длинным носом, выступающим из-под высокой тиары. Но благороднейшие рельефы флорентийского кваттроченто (XV в.) украшают ее; стройные тела аллегорических добродетелей сверкают отливами тонко изваянной бронзы, и странно привлекательная звериная улыбка Поллайоло скользит по их острым лицам. Смерть соединила, таким образом, имя Сикста IV с именем великого флорентийского художника, и это не было
Винтер Э. Папство и царизм. М., 1964, с. 37—41.
Возродившийся Рим 161
совсем незаслуженной наградой для папы. В нем самом и в возвышенных им фамилиях Делла Ровере и Риарио были какие-то инстинкты, приближавшие их к искусству. Его племянники были первыми в длинном ряду папских племянников, обогативших Рим отрытыми из земли мраморами, новыми дворцами, гробницами, алтарными образами и фресками» .
После кончины Сикста IV семейство Колонна воспряло духом, римляне возликовали и дочиста разграбили дворец папского любимца графа Джироламо Риарио, а его самого не впустили в город. Кардинальские дворцы заполнились вооруженными людьми и превратились в крепости. На улицах Рима выросли баррикады и начались рукопашные бои. На помощь Колонна пришли Флоренция и Сиена. Тогда граф Джироламо сдал коллегии кардиналов замок Святого Ангела вместе со всеми церковными укреплениями, получив за это 4000 дукатов, и покинул Рим. В апреле 1488 г. в Форли трое солдат-наемников убили его за то, что он нерегулярно платил им жалованье.
Другой могучий племянник покойного Сикста IV — кардинал Джулиано делла Ровере — сумел возвести в папы своего ставленника (Иннокентия VIII) и сделался самым влиятельным лицом в Церковном государстве.
Иннокентий VIII (1484—1492) не проявил себя сколько-нибудь значительно на поприще культуры и искусства (при нем построили только виллу Бельведер в Ватикане). Новый папа отличился совсем в другом плане: заботясь о пополнении своей казны, он установил таксу за убийство. Преступник мог избегнуть правосудия, уплатив солидный штраф, из которого 150 дукатов папа брал себе, а остальные деньги отдавал своему сыну Франческетто Чибо (он был первым папой, который не побоялся признать, что имеет детей; у него их насчитывалось семеро от разных женщин). Естественно, что при таких условиях бандитизм в Риме достиг широкого размаха.
В 1489 г. Франческетто Чибо проиграл солидную сумму в 60 000 скуди кардиналу Рафаэлю Риарио, который приходился племянником графу Джироламо Риарио и владел огромным богатством. Иннокентий VIII, узнав о проигрыше сына, вызвал удачливого игрока к себе для объяснения; находчивый кардинал сказал, что обратил выигранные деньги на постройку дворца около церкви Сан Лоренцо ин Дамазо (основанной еще в IV в.).
Новое здание стало одним из самых выдающихся ренессансных дворцов Италии. Рафаэль Риарио был столь богат и могуществен, что в 1513 г. после смерти Юлия JI стал серьезным претендентом на сан папы, однако кардинал Джованни Медичи одержал победу и сделался папой Львом X. Озлобленный Риарио вступил в заговор против нового «наместника бога на земле», но в 1517 г. потерпел поражение, был заключен в замок Святого Ангела и приговорен к штрафу в 50 000 дукатов. Его грандиозный дворец Лев X конфисковал и отдал под свою канцелярию; поэтому за зданием утвердилось название Палаццо делла Канчеллерия (дворец канцелярии).
Бывший дворец кардинала Риарио является не менее внушительным, но более гармоничным сооружением, чем более ранний дворец кардинала
7 Муратов П. Образы Италии. Т. 2. М., 1913, с. 47.
11 Знаменитые города Италии
162 Возродившийся Рим
Барбо (Палаццо Венеция). Он представляет собой длинное здание высотою в 24 м, которое занимает целый квартал (он включает в себя перестроенную церковь Сан Лоренцо ин Дамазо, а также просторный внутренний двор прямоугольной формы, окруженный спокойными и величественными двухъярусными аркадами). Фасады дворца делятся горизонтальными линиями на три яруса (верхний ярус состоит из двух этажей). Между окнами второго и третьего ярусов расположены неширокие мраморные пилястры, увенчанные изящными капителями. Стены облицованы гладкими квадрами из травертина, снятыми с Колизея; колонны внутреннего двора тоже античные — их взяли из церкви Сан Лоренцо ин Дамазо. Дворец увенчан нешироким, но монументальным карнизом. Все здание проникнуто духом спокойного величия. В Риме Палаццо делла Канчеллерия не имеет прототипов. Его строили, вероятно, мастера из Тосканы.
Преемником Иннокентия VIII явился Александр VI, который, по справедливому определению Ф. Стендаля, «был самым совершенным воплощением дьявола на земле»8.
Новый папа принадлежал к видному семейству Борджа, переселившемуся в Италию из Испании. Один из Борджа недолго был папой Каллистом III (1455—1458); он произвел в кардиналы своего племянника Родриго, который всегда вел вполне светский образ жизни и со временем обзавелся большим числом детей, с помощью которых породнился со многими влиятельными, знатными и богатыми семействами. В 1492 г. многодетный и немолодой кардинал (ему было уже за семьдесят) сделался папой Александром VI; это стоило ему больших усилий и расходов: например, кардиналу Сфорца он отдал за свое избрание город Непи, дворец Борджа в Риме (совр. Палаццо Сфорца-Чезарини9), а также предоставил ему должность вицеканцлера. Когда состоялось это избрание, молодой кардинал Джованни Медичи (будущий папа Лев X) взял за руку одного кардинала и прошептал ему: «Нам пора убираться прочь, ибо теперь мы в пасти волка, который проглотит нас всех»10.
Жадность и расточительство Александра VI не знали границ и сочетались со столь же беспредельной порочностью и лицемерием: нет на свете такого преступления, на которое он не отважился бы ради достижения своих корыстных целей. Он проявил большую энергию и сумел изничтожить мощь знаменитых римских семейств Колонна и Орсини, став подлинным хозяином города и всего Церковного государства. Чтобы недовольные не могли в печати выражать свое возмущение, папа изобрел цензуру. Он обладал внушительной внешностью, превосходным здоровьем (в семьдесят лет еще был полон сил), славился как остроумный собеседник, обожал бои быков, питал склонность к легкой музыке и получал искреннее удовольствие от неприличных зрелищ. На христианские заповеди он не обращал никакого внимания и проводил жизнь в наслаждении.
8 Стендаль Ф. Прогулки по Риму. — Собр. соч. В 15-ти т., т. 10. М., 1959, с. 475.
9 Gregorovius F. Lucrezia Borgia. Leipzig, 1966, S. 44.
10 P о г t i g 1 i о 11 i G. Die Familie Borgia. Stuttgart, 1925, S. 16.
Возродившийся Рим 163
У Александра VI произошел конфликт с влиятельным кардиналом Джулиано делла Ровере, который сам метил в папы (говорили, что в его поддержку французский король Карл VIII израсходовал 200 000 дукатов, а город Генуя— 100 000). Теперь неудачник, заботясь о своей безопасности, засел в укрепленном замке в Остии, опасаясь, как бы не двинулись против него папские войска. Через некоторое время Джулиано вернулся, помирился с папой, а затем благоразумно покинул Вечный город, удалившись во Францию, где мог чувствовать себя гораздо спокойнее.
С 1494 г. для Италии наступил новый тяжелый период, продолжавшийся до 1559 г. и вошедший в историю как «время итальянских походов», когда страна сделалась объектом агрессии со стороны Франции и Испании. Новые враги оказались гораздо опаснее, чем средневековые германские короли, домогавшиеся императорской короны, за которой практически не скрывалось ничего. Цели Франции и Испании были намного серьезнее: оккупация значительной части Италии.
В конце XV в. Италия продолжала состоять из большого числа более или менее крупных государств с разным уровнем социально-экономического развития, которые находились в больших или меньших контрах друг с другом. Объединиться для эффективного отпора внешним врагам итальянские государства не могли, ибо больше всего боялись усиления друг друга.
В 1494 г. французский король Карл VIII со своим войском вторгся в Италию. Александр VI при приближении врагов к Риму по старой традиции спрятался в замке Святого Ангела. Однако, убоявшись французских пушек, он пошел на сговор с Карлом VIII; 11 января 1495 г. они подписали соглашение, в котором между прочим содержалась оговорка, что убежавшему во Францию кардиналу Джулиано делла Ровере в Риме будет обеспечена безопасность. В память своего пребывания в Риме Карл VIII повелел построить несколько церквей, в их числе — церковь Святейшей Троицы на Холмах (Сантиссима Тринита деи Монти); ее разрушили во время французской революции, но в 1816 г. восстановили по приказанию Людовика XVIII под руководством Франсуа Мазуа; церковь знаменита благодаря ведущей к ней замечательной лестнице, сооруженной в XVIII в.
Французы проследовали на юг и в том же 1495 г. захватили Неаполь. Серьезные успехи Франции заставили некоторых итальянцев принять кое-какие меры ради собственного спасения: в том же году возникла антифранцузская лига, в состав которой вошли Милан, Венеция, одумавшийся папа, германский император и Испания. Хотя действия лиги не отличались согласованностью, однако французы все-таки к концу 1496 г. ушли из Италии.
Избавившись от французов, итальянцы немедленно передрались между собой. Яблоком раздора стала североитальянская область Романья, которую алчный Александр VI хотел отдать во власть своего сына Чезаре, но этой территорией желали также владеть Милан и Венеция; тем временем флорентийцы решили привести к покорности Пизу, которая жаждала вернуть независимость и подняла против них восстание. На помощь Пизе пришла Венеция. Но Милан, боявшийся усиления Венеции, выступил на стороне Флоренции. Между тем Франция не отказалась от своих планов покорения Неаполя, и ее новый король Людовик XII в 1499 г. возобновил войну. н*
164 Возродившийся Рим
Французы, захватив Милан и Ломбардию, снова овладели Неаполем, где, однако, в скором времени, им пришлось отступить перед испанцами. В результате север Италии оказался под властью Франции, а юг — под властью Испании. Папе и другим итальянским властителям ничего не оставалось делать, как лавировать между этими двумя внешними силами.
В Риме эти годы не были спокойными.
В ночь на четверг 15 июня 1497 г. неизвестные люди убили Хуана- Борджа, любимого сына папы. В ходе расследования выяснилось, что некто Склав, владелец дровяного склада, видел, как той самой ночью какие-то люди швырнули в Тибр труп около того места, где обычно спускали в реку навоз. Когда Склава спросили, почему он сразу не заявил об этом, тот, по словам И. Бурхарда, ответил, «что за свою жизнь видел, как раз сто бросали в реку в сказанном месте в разные ночи убитых, и никогда за это не было никакого ответа, поэтому и данному случаю он не придал значения». Далее летописец пишет: «Когда папа узнал, что его сын убит и брошен в реку, как дрянь, и опознан, он от печали и сердечной горести заперся в комнате и горько плакал. Высокочтимый синьор кардинал Сегобрийский с другими верными слугами Его Святейшества подходили к дверям его комнаты и увещаниями, просьбами, мольбами и убеждениями после целых восьми часов, наконец, побудили Его Святейшество, чтобы он, открыв двери, впустил их. Папа не ел и не пил от позднего вечера 14-го до первой следующей субботы и с утра четверга до следующего воскресенья не спал ни одной минутки; однако, поддавшись постоянному и всяческому убеждению вышеназванных людей, он несколько успокоился, учитывая большой ущерб и опасность, которые отсюда могут произойти для его личности»11.
Самым активным из сыновей папы оказался Чезаре (1475—1507); молва обвиняла его в убийстве брата Хуана. Отец предназначил его к духовной карьере и сделал кардиналом Валенсии. Однако в 1498 г. молодой прелат на тайном заседании консистории «доложил, что с наступлением соответствующего возраста чувствует в душе склонность к светскому званию»12. Избавившись от духовного сана, он женился на Шарлотте д’Альбрэ и сделался герцогом Валантинуа (Нижнее Дофинэ во Франции, главный город—Баланс). Вместе с французским королем Людовиком XII бывший кардинал приступил к завоеванию Романьи; захватив несколько городов, он получил от отца титул знаменосца римской церкви и сделался командующим папскими войсками.
Чезаре, отличавшийся столь же беспредельной порочностью, как и его отец, практиковал самый откровенный террор. Венецианский посол Паоло Капелло писал в одном из своих донесений из Рима: «В городе находят ежедневно от четырех до пяти человек убитых ночью, преимущественно епископов и прочих прелатов, так что весь Рим в страхе и каждый ждет очереди пасть от руки герцога Чезаре».13 Многих своих врагов папа и его энергичный сын перетравили ядами.
‘‘ И нфессу pa С., Б у р х а р д И. Ук. соч., с. 187 188.
12 Там же, с. 195—196.
13 Цит по кн.: Буркгардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения, т. 1. Спб., 1905, с. 139.
Возродившийся Рим 165
На словах Чезаре заботился о благосостоянии церкви и спокойствии Рима; в действительности он, вероятнее всего, стремился ликвидировать Церковное государство после смерти своего отца и сделаться светским властителем его территории; возможно также, что он имел более обширные планы, а именно объединить Италию и стать ее королем. Может быть, поэтому знаменитый флорентиец Никколо Макьявелли испытывал некоторые симпатии к Чезаре Борджа, ибо хорошо понимал, какой вред приносит стране ее политическая раздробленность. В одном из своих сочинений Макьявелли пишет: «Никакая страна никогда не может быть единой и счастливой, если она не составляет единое государство или не повинуется одному государю, как Франция или Испания, и причиною того, что Италия находится в ином положении, что она и не единое государство и не управляется единым государем, — исключительно церковь. Ибо, получив светскую власть и обладая ею, она не сделалась настолько мощной и не обнаружила таких достоинств, чтобы оказаться в силах овладеть остальной Италией и господствовать над нею. А с другой стороны, она не сделалась настолько слабою, чтобы, когда перед нею вставала опасность потерять светскую власть, она не смогла призвать могущественного покровителя для защиты против того, кто в Италии сделался чересчур сильным»14.
Александр VI сравнительно мало уделял внимания благоустройству Вечного города. Озабоченный более собственным благополучием, он приказал заново отделать для себя в Ватикане 6 жилых комнат, которые сохранили название «апартаменты Борджа»; их стены украшают изящные росписи работы Пинтуриккьо (на фресках изображены Александр VI и его дочь Лукреция15).
В самом конце XV в. в Риме работал молодой флорентийский мастер Микеланджело Буонарроти. В 1498—1499 г. по заказу одного кардинала он создал поистине удивительную беломраморную скульптурную группу Piet& (оплакивание Христа Богоматерью). Д. Вазари в «Жизнеописании Микеланджело» рассказывает: «В это творение Микеланджело вложил столько любви и трудов, что только на нем (чего он в других своих работах больше не делал) написал свое имя вдоль пояса, стягивающего грудь Богоматери; вышло же это так, что однажды Микеланджело, подойдя к тому месту, где стояла его скульптурная группа, увидел там большое число приезжих из Ломбардии, весьма ее восхвалявших, и, когда один из них обратился к другому с вопросом, кто же это сделал, тот ответил: «Наш миланец Гоббо». Микеланджело промолчал, и ему показалось по меньшей мере странным, что его труды приписывают другому. Однажды ночью он заперся там 14 Макиавелли Н. «Discorsi», I, 12 в кн.: Макиавелли Н. Сочинения. T. 1. М. — Л., 1934, с. 93.
15 Молва считала Лукрецию демонической порочной женщиной, но Ф. Грегоровиус, скрупулезно изучив документы тех времен, пришел к выводу, что знаменитая дочь папы была самой обыкновенной женщиной и не отличалась никакими злодействами; в руках отца она всегда была безгласным орудием его политических махинаций (Gregorovius F. Lucrezia Borgia. Nach Urkunden und Briefen ihrer eigenen Zeit. Leipzig, 1966—перепечатка 1-го издания 1874 г.).
166 Возродившийся Рим
со светильником, прихватив с собой резцы, и вырезал на скульптуре свое имя»16.
Эта замечательная Pieta, одна из прекраснейших скульптур в мире, сначала находилась в церкви Санта Петронилла, а в 1749 г. ее установили в первой правой капелле собора св. Петра.
Самым значительным архитектурным достижением этого времени является так называемый Темпьетто, построенный по проекту Донато Браманте в 1502 г. Это небольшая купольная церковь, сооруженная посреди двора старой церкви Сан Пьетро ин Монторио на Яникуле. Здание имеет вид ротонды, окруженной колоннадой из шестнадцати гранитных монолитных колонн. По замыслу Браманте двор должен был иметь соответствующее архитектурное оформление и служить как бы храмом под открытым небом, а круглая церковь — местом для алтаря. Хотя проект не был осуществлен полностью (двор так и не построили, а купол относится к более позднему времени — по мысли автора он должен был иметь форму полусферы), тем не менее здание обладает столь совершенными формами и пропорциями, что кажется подлинным античным храмом tempio, но так как оно маленькое, то его стали называть tempietto — «храмик». Браманте впервые из мастеров эпохи Возрождения использовал дорийский ордер, что придало этому небольшому зданию исключительное величие (ионийский ордер сделал бы его изящнее, а коринфский — наряднее). Здание создано в формах древней архитектуры, но проникнуто совершенно иным настроением. В нем нет столь характерной для императорского Рима эффектной материальности, напротив, оно является выражением духа идеального равновесия; это — воплощенная в камне мечта гуманистов о гармоничном мире, разумном и нравственном.
Темпьетто представляет собой высшее достижение ренессансной архитектуры в Риме. Однако этот стиль не прижился в Вечном городе и сменилсй новым стилем — барокко, ибо гуманизм, служивший основой искусства Ренессанса, по существу, находился в принципиальном противоречии с традиционной церковной идеологией. Не к ясности и гармонии стремился возродившийся папский Рим, а к великолепию и эффектности.
Памятники античной архитектуры по-прежнему оставались в пренебрежении. Из Колизея продолжали брать строительный материал, а на его арене играли мистерии — пьесы на религиозные темы; эти спектакли продолжались до середины XVI в.
В правление Александра VI в Порто д’Анцо нашли прекрасное мраморное изваяние Аполлона; его поместили в Бельведер; долгое время Аполлон Бельведерский считался самой красивой из всех античных статуй.
В 1503 г. Александр VI скончался; слухи утверждали, что он отравился конфетой, приготовленной для одного богатого кардинала, который, однако, оказался человеком ловким и успел подкупить папского повара. В народе же говорили, что Александра VI унес дьявол, с которым он заключил договор сроком на 12 лет перед тем как сделаться папой: срок истек и дьявол 16 В а з а р и Д. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. Пер. А. И. Венедиктова и А. Г. Габричевского. Т. 5. М., 1971, с. 223.
Возродившийся Рим 167
прибрал свою собственность. Один из современников так отозвался об этом папе: «Александр VI никогда ничего другого не делал, как только обманывал людей, никогда ни о чем другом не думал, и всегда находил кого-нибудь, с кем можно было это проделать. Никогда не было человека, который убеждал бы с большей силой, утверждал бы что-нибудь с большими клятвами и меньше соблюдал бы их; однако ему всегда удавались любые обманы, потому что он хорошо знал мир с этой стороны»17 18.
Прекрасно написал И. Тэн об Александре VI и людях его времени: «В своей основе — это язычники, настоящие варвары, и единственный голос, в них говорящий, — это голос взволнованного тела, трепещущих нервов, напряженных членов и переполненного мозга, где шумит рой форм и цветов... Нельзя не признать, что тогда было единственное в своем роде стечение обстоятельств: никогда больше не повторилось такого смешения грубости и культуры, этих солдатских манер со вкусами антиквариев, нравов бандитов с беседами ученых. Человек находился тогда в переходном состоянии: он выходил из средних веков, чтобы вступить в новое время, или, лучше сказать, обе эти эпохи сливались и взаимно проникали одна в другую самым странным образом и с самыми неожиданными противоречиями»1®.
Кардинал Джулиано делла Ровере, самый могучий из племянников Сикста IV, сумел сторговаться с Чезаре Борджа и стал папой Юлием II. Чезаре погиб в 1507 г., и таким образом новый папа мог вздохнуть с облегчением, избавившись от опасного соперника в борьбе за власть. Папа, хотя и был уже стар, однако имел столь неугомонный нрав, что заслужил прозвище «pontifice terribile» — «кошмарный папа».
Юлий II (1503—1513) сделал многое для укрепления папской власти и поднятия престижа церкви, пошатнувшегося во время господства дьявольского семейства Борджа. Он не прибегал к кинжалу и яду, прекратил постыдную торговлю церковными должностями, почти совсем отказался от непотизма (в нем не ощущалось особой надобности, ибо его племянник был герцогом Урбинским), сумел присоединить к церковным владениям Парму и Пьяченцу, а в его казне, хранившейся в замке Святого Ангела, насчитывалось 700 000 дукатов.
Непомерное тщеславие в сочетании со страстным увлечением искусством и богатой казной обусловили бурную строительную деятельность Юлия II. Папа-меценат и образованные богатые честолюбивые прелаты оказались самыми платежеспособными заказчиками для архитекторов, скульпторов и живописцев, в то время как большинство итальянских городов вступило в период экономического застоя. Поэтому Рим сделался подлинной художественной столицей Италии.
Новый папа занялся серьезной перестройкой Ватикана. Еще в XV в. стало ясно, что древнюю базилику св. Петра давно пора сломать и построить на ее месте новое здание (официально оно сохранило старое название - Базилика ди Сан Пьетро ин Ватикано, но фактически его стали называть собором св. Петра). Выполнение столь важного дела Юлий II поручил крупнейшему архитектору того времени Донато Браманте. Верный идеалам 17 Макиавелли Н. Князь. Соч., т. 1. М. — Л., 1934, с. 288.
18 Т э и И. Путешествие по Италии, т. 1, М., 1913, с. 151, 156.
168 Возродившийся Рим
гуманизма, поклонник принципов античного зодчества, Браманте решил построить величественное крестово-купольное здание с применением техники римских бетонных конструкций IV в.: он хотел водрузить купол. Пантеона на своды базилики Максенция и Константина. В апреле 1506 г. состоялась закладка нового здания. Строительство велось очень долго, и в процессе его план неоднократно менялся. Собор в законченном виде сильно отличается от первоначального замысла; о том, каким хотел видеть его интерьер Браманте, можно судить по знаменитой фреске Рафаэля «Афинская школа» в одной из комнат Ватикана, где передан дух, но не размеры здания. Браманте руководил строительством собора до своей смерти в 1514 г.; его помощниками в этой работе были Джулиано да Сангалло, фра Джокондо из Вероны и Рафаэль Санти (или Санцио) из Урбино.
Помимо строительства собора св. Петра Юлий II поручил Браманте создать новую огромную архитектурную композицию, чтобы соединить летнюю папскую резиденцию — виллу Бельведер — с Сикстинской капеллой, папским дворцом и строящимся собором. Браманте .спроектировал длинные неширокие здания-коридоры, соединяющие виллу с основными ватиканскими помещениями, а между ними — столь же длинный широкий двор, располагающийся на трех понижающихся террасах. Северная поперечная стена двора (за которой находится Бельведер) эффектно украшена полукруглой нишей -- экседрой, в которую поместили гигантскую античную бронзовую шишку, поэтому северная часть двора получила название Джардино делла Пинья - «Сад Еловой Шишки». Южная часть двора сохранила прежнее название — «Двор Бельведер». Впоследствии почти в центре построили два поперечных здания: Браччо Нуово (начало XIX в.) и Сикстинский зал библиотеки (конец XVI в.).
Принципиальная новизна работы Браманте в Ватикане заключалась в том, что он впервые после античности создал единый архитектурный ансамбль (проект более раннего ансамбля двора церкви Сан Пьетро ин Монторио не был претворен в жизнь).
Одновременно Браманте строил внутренний двор Сан Дамазо около папского дворца, а также специальное здание музея около Бельведера. После его смерти работу продолжил Рафаэль, под руководством которого в 1518—1519 гг. его ученики расписали изящными фресками лоджии этого двора, навсегда сохранившие его имя, — «лоджии Рафаэля»19. Эта работа явилась завершающим этапом создания нового стиля стенной росписи — гротеска, название которого образовано от слова «грот» (подземелье). Дело в том, что еще в 1480-х гг. в Риме обнаружили руины Золотого Дома Нерона, которые обратились в некое подобие пещер, и поэтому их стали называть гротами. Там сохранились фрагменты античных фресок, построенных на сплетениях линий растений. Художники XV в. ничего подобного ранее не видели и с увлечением принялись за их изучение, проводя много времени в «гротах» среди сырости и лягушек. Рафаэль также уделил большое
19 В Ленинграде в Государственном Эрмитаже можно видеть их копию, созданную в конце XVIII в. под руководством немецкого художника X. Унтен- бергера; здание лоджий построено по проекту Д. Кваренги.
Возродившийся Рим 169 внимание руинам Золотого Дома и в значительной мере возродил и усовершенствовал стиль древних фресок.
В 1505 г. Юлий II заключил договор с двумя кантонами Швейцарии, согласно которому они обязались поставлять ему гвардейцев. Ватиканские стражники по традиции и сейчас одеты в цветные полосатые костюмы, сшитые по моде. XVI в.
Юлий II приказал производить в Риме раскопки, чтобы найти античные статуи. 14 января 1506 г. на территории между Колизеем и церковью Сан Пьетро ин Винколи, где в древности находились термы Тита, откопали мраморную скульптурную группу, изображающую троянского жреца Лаокоона и его двоих сыновей, погибающих от гигантских змей; правая рука Лаокоона оказалась обломанной, и ее восстановили в виде руки, вытянутой вверх20. Юлий II распорядился установить Лаокоона во дворе Бельведера (впоследствии его перенесли в закрытое помещение).
Тщеславный папа хотел быть погребенным в новом соборе. В 1505 г. он пригласил в Рим Микеланджело и поручил ему создание своей роскошнейшей гробницы. Это должна была быть многофигурная мраморная композиция, расположенная в центре собора и воздымающаяся под самый купол.
Микеланджело с увлечением принялся за работу: с двумя подручными от. отправился в1 Каррару, чтобы раздобыть там необходимое количество мрамора. Занимаясь этим делом, он провел в горах семь месяцев. Мрамор привезли в Рим и завалили им половину площади св. Петра. Гробница не была осуществлена^ из задуманных сорока статуй сделано только четыре (Моисей и пленники), а восемь остались в незаконченном виде. Самой замечательной из них является статуя Моисея (1515), о которой Джорджо Вазари пишет следующее: «С этой статуей не может по красоте сравниться ни. одна из современных работ, впрочем, то же можно сказать и о работах древних: в самом деле, он сидит в величественнейшей позе, опираясь локтем на скрижали, которые придерживает одной рукой, другой же рукой он держит ниспадающую прядями длинную бороду, выполненную из мрамора так, что волоски,, представляющие собою трудность в скульптуре, тончайшим образом изображены пушистыми; мягкими и расчесанными, будто совершилось невозможное и резец стал кистью»21.
Одновременно Микеланджело работал над бронзовой статуей Юлия II. Когда он спросил, не вложить ли в левую руку статуи книгу, папа ответил: «Дай мне в руку меч — я человек неученый»22.
Д. Вазари рассказывает: «Когда папа возвратился в Рим, а Микеланджело заканчивал эту статую, в его отсутствие Браманте, который был другом и родственником Рафаэля Урбинского и ввиду этого обстоятельства не .очень-то дружил с Микеланджело, видя, что папа предпочитает и возвели-
20 В XX в. обнаружили фрагменты подлинника правой руки; оказалось, что она согнута в локте, так что теперь Лаокоон выглядит иначе, чем
. в XVI—XIX вв.
21 Вазари Д. Ук. соч., т. 5, с. 231.
22 Эта статуя не сохранилась, ее перелили на пушку, которую назвали Юлией.
170 Возродившийся Рим
чивает его скульптурные произведения, задумал охладить его к ним, чтобы по возвращении Микеланджело Его Святейшество не настаивал на завершении своей гробницы, говоря, что строить гробницу при жизни — дурная примета и значит накликать себе смерть, и уговаривал его по возвращении Микеланджело поручить ему в память Сикста IV, дяди Его Святейшества, расписать потолок капеллы, выстроенной во дворце Сикстом. Браманте и другие соперники Микеланджело думали, что таким образом они отвлекут его от скульптуры, в которой папа видел его совершенство, и доведут его до отчаяния, полагая, что, вынужденный писать красками, но не имея опыта в работе фреской, он создаст произведение менее похвальное, которое получится хуже, чем у Рафаэля; и даже если у него случайно что-либо и выйдет, они любым способом заставят его рассориться с папой, что так или иначе приведет к осуществлению их намерения от него отделаться. И вот по возвращении Микеланджело в Рим (в 1508 г.) папа уже решил не завершать пока своей гробницы и предложил ему расписать потолок капеллы»23.
Для Микеланджело это был первый опыт работы в технике фрески. Как сообщает Вазари, из Флоренции к Микеланджело приехали в Рим его друзья, чтобы объяснить и показать, как полагается писать фреску. Он принял их советы, но ему совсем не понравились те фрески, какие они написали для него в качестве образца. Фрески эти он сбил и прекратил всякие отношения с друзьями-живописцами. Они, обидевшись, вернулись во Флоренцию, а он заперся в капелле в полном одиночестве и принялся за работу.
О дальнейших событиях Вазари рассказывает:
«Когда работа была доведена до половины, папа, который и раньше не раз лазил с помощью Микеланджело по стремянкам, чтобы взглянуть на нее, потребовал, чтобы ее раскрыли, так как от природы был он торопливым и нетерпеливым и никак не мог дождаться, когда она будет завершена, то есть, как говорится, последнего удара кисти.
И, как только ее раскрыли, взглянуть на нее собрался весь Рим, и в первую очередь папа, который не мог дождаться, когда уляжется пыль после снятия лесов. Увидев ее, и Рафаэль Урбинский, подражавший весьма превосходно, тотчас же изменил свою манеру и тут же написал, дабы показать, на что он способен, пророков и сивилл в Санта Мария делла Паче; тогда Браманте попытался добиться того, чтобы вторую половину капеллы папа передал Рафаэлю... Но папа, в способностях Микеланджело с каждым днем убеждавшийся все больше, пожелал, чтобы он продолжал работу; ибо, увидев работу раскрытой, он рассудил, что вторая половина могла выйти у Микеланджело еще лучше: и действительно, тот и довел работу до конца в совершенстве в течение двадцати месяцев один, даже без помощи тех, кто растирал бы ему краски. Все же приходилось Микеланджело иногда и жаловаться на то, как торопил его папа назойливыми запросами, когда же он кончит, не давая ему закончить по-своему, как ему хотелось. И на один из многочисленных запросов он однажды ответил, что конец будет тогда, когда он сам будет удовлетворен своим искусством. «А мы желаем, — возразил папа, — чтобы было удовлетворено наше желание, которое состоит в том, чтобы 23
Вазари Д. Ук. соч., т. 5, с. 234—235.
Возродившийся Рим 171
сделать это быстро». И в заключение прибавил, что, если он не сделает это быстро, он прикажет столкнуть его с лесов вниз. Тогда Микеланджело, боявшийся гнева папы, да и было чего бояться, тотчас же, не мешкая, доделал чего не хватало и, убрав оставшиеся подмостья, раскрыл все утром в день Всех Святых так, что папа отправился в капеллу, чтобы на месте же отслужить мессу, к удовлетворению всего города.
Микеланджело хотелось пройти кое-где посуху, как это делали старые мастера в написанных внизу историях, тронуть там и сям фоны, одежду и лица лазурным ультрамарином, а орнамент — золотом, чтобы общий вид стал еще лучше и богаче; согласился на это и папа, узнав, что этого не хватает, так как слышал, как хвалили такие доделки те, кто их видел; однако, так как восстанавливать леса показалось Микеланджело делом слишком сложным, все осталось как было. Встречаясь с Микеланджело, папа напоминал ему часто: «Не сделать ли капеллу красками и золотом побогаче, ведь она бедновата». На что Микеланджело отвечал попросту: «Святой Отец, в те времена люди золота на себе не носили, а те, что там изображены, слишком богатыми никогда не были, но были святыми людьми, так как презирали богатство». За это произведение папой было выплачено Микеланджело в несколько сроков три тысячи скудо, из которых на краски ему пришлось истратить двадцать пять. Выполнено же оно было с величайшими для него неудобствами, так как приходилось писать с закинутой вверх головой, и он так испортил себе зрение, что несколько месяцев не мог читать написанное и рассматривать рисунки иначе как снизу вверх...»
Далее Вазари подробно описывает поистине потрясающее творение Микеланджело и завершает свой рассказ такими словами:
«Весть об открытии капеллы распространилась по всему свету, и со всех сторон сбегались люди; и одного этого было достаточно, чтобы они, остолбеневшие и онемевшие, в ней толпились. Недаром папа, почувствовавший в этом свое величие и решившийся на еще большие начинания, деньгами и богатыми подарками всячески вознаградил Микеланджело, и тот не раз говаривал, что, судя по столь великим милостям этого папы, последний явно очень высоко ценил его достоинство, и если иной раз он, любя, и обижал его, то заглаживал это особыми милостями и дарами: как и случилось, что однажды, когда Микеланджело обратился за разрешением на поездку во Флоренцию для работ в Сан Джованни и попросил у него на это денег, он на вопрос папы: «Ну, ладно, а когда же ты покончишь с капеллой?» ответил: «Когда смогу, Святой Отец». На что папа дубинкой, которую держал в руках, начал колотить Микеланджело, приговаривая: «Когда смогу, когда смогу, я-то заставлю тебя ее закончить». Однако едва Микеланджело вернулся домой, собираясь во Флоренцию, папа тут же прислал к нему своего служителя Курсио с пятьюстами скудо в опасении, как бы Микеланджело что-нибудь не выкинул, извинившись перед ним и успокоив его тем, что все это было только проявлением его милости и его любви; а так как Микеланджело знал характер папы и в конце концов и сам его любил, он рассмеялся, поняв, что все идет ему на благо и на пользу и что первосвященник не постоит ни перед чем, чтобы сохранить дружбу с таким человеком»24.
24 Там же, с. 237—245.
172 Возродившийся Рим
Роспись потолка Сикстинской капеллы завершена в 1512 г.
При Юлии II церковь стала самой активной политической силой в Италии. Энергичный папа искусно маневрировал между Испанией и Францией, но ситуация заметно осложнилась из-за усиления Венеции, которая не только не пострадала от нашествия французов, но даже ухитрилась приумножить свои богатства, а после гибели Чезаре Борджа захватила Романью, что, по словам Макьавелли, «растворило ей двери в Италию». Юлий II, жаждавший сам обладать Романьей, готов был вступить в союз с кем угодно, только бы изничтожить ловкую Венецию. Ему удалось создать антивенецианскую лигу, в которую вошли Франция, Испания и Германия. Весною 1509 г. в Северной Италии началась ожесточенная война с Венецией. Так как в этой тяжкой борьбе Венеция растратила значительную часть своих сил и вернула Юлию II ранее захваченные ею города Романьи, то он счел выгодным круто изменить политику: теперь Рим проявил готовность вступить в союз с Венецией против Франции.
Тем временем неугомонный папа продолжал заботиться об украшении Вечного города.
Около колонны Траяна в начале XVI в. по проекту Джулиано и Антонио да Сангалло построили небольшую, но очень эффектную церковь с огромным высоким куполом — Санта Мария ди Лорето; фонарь купола сооружен в конце XVI в. по проекту Джакомо дель Дука. В XVIII в. рядом с ней ближе к колонне воздвигли очень похожую на нее церковь «Святейшего Имени Девы Марии» — Сантиссимо Номе ди Мария; ее балюстрада у основания барабана купола украшена беломраморными скульптурами. В 1587 г. на колонну Траяна водрузили бронзовую статую св. Петра.
С 1508 г. в Ватикане работал Рафаэль Санти из Урбино. Ему папа заказал роспись стен четырех станц — жилых комнат во дворце. Работа урбинского мастера оказалась столь замечательной, что эти комнаты навсегда сохранили его имя: «станцы Рафаэля».
В 1511 г. Юлий II, никогда не забывавший о необходимости укрепления своей власти, создал совместно с Венецией, которая более не внушала ему опасений, Святейшую лигу для борьбы с внешними врагами Италии и провозгласил лозунг: «Долой варваров!» (правда, основные силы этой «антиварварской» лиги состояли не из итальянцев, а из наемных войск испанцев и швейцарцев). Юлий II добился своей цели: французы ушли из Италии. Однако победа стоила таких больших расходов, что выяснилось весьма прискорбное обстоятельство: у Юлия II не оказалось достаточного количества денег, чтобы окончательно расплатиться с наемниками. Тогда «кошмарный папа» отдал им на съедение Флоренцию: он просто разрешил им напасть на этот богатый и знаменитый город, центр гуманистической культуры, и разграбить его. Разумеется, флорентийцы отнюдь не желали подвергнуться штурму и стать жертвами разбоя, поэтому городские власти согласились уплатить 200-тысячную контрибуцию и восстановить власть рода Медичи, изгнанного в конце XV в.
В марте 1513 г. Юлий II скончался, и его место занял кардинал Джованни, глава рода Медичи, который принял имя Льва X. Узнав о своем избрании в папы, он произнес: «Так будем же наслаждаться папством, раз господь
Возродившийся Рим 173
посылает нам его!» Лев X был человеком образованным, хорошо говорил по-латыни; при нем нашли рукопись с текстом сочинений великого римского историка Тацита, и он дал разрешение на их публикацию. Большой любитель искусства и сибарит, новый папа вел роскошнейший образ жизни, увлекался охотой на оленей и кабанов, ради курьеза держал при себе монаха, способного проглотить голубя и съесть сорок яиц, а к папскому столу подавали диковинные кушанья, приготовленные в виде вороны или обезьяны. «Весь Ватикан наполнился песнями и звуками струнных инструментов; эти звуки носились над Римом как призыв к радостям жизни»25.
Лев X, верный традициям семейства Медичи, был человеком любознательным. Круг его интересов отличался столь большой широтой, что он, однажды присутствуя на бое быков и услыхав о существовании неведомого ему зубра, пожелал, чтобы чучело диковинного зверя украсило собой Ватикан. Исполнение столь необычного задания папа возложил на плоцкого епископа Эразма, посла Польши. Тот, в свою очередь, поручил это виленскому воеводе Радзивиллу, а своего друга, поэта-гуманиста Николая Гусовского, попросил написать поэму о замечательном звере. Лев X скончался раньше, чем чучело успело прибыть в Рим, но поэма была написана на латинском языке и издана в Кракове в 1523 г. Пространная «Песнь о внешнем облике и свирепости зубра и об охоте на него» написана в античном духе элегическим дистихом26 и сочетает в себе яркую образность и торжественность с некоторой долей юмора, что ощущается уже в первых строках:
В Риме случилось мне как-то при сборище люда огромном Зрелище видеть, в восторг приводившее бурный, —
Бой беспощадный с быками толпе на потеху. Тучи порхающих стрел и сверкающих копий В тело животных вонзались, несносную боль причиняя, И бесновались животные, пеною ярость вскипала.
Там же, пока наблюдал я, как бык свирепеет, Болью подстегнут и рукоплесканьем с трибуны, Кто-то из наших сказал: «Как у нас на зубриной охоте». Я согласился и сразу ж рассказывать начал
О ратоборстве подобном с могучим и яростным зверем. Как в поговорке — язык мой, моя откровенность Мне ж повредили. Рассказ мой, друзей захвативший, Было приказано без промедленья, тотчас же
. В форму отлить стихотворную, песню сложить об охоте.
Видите, я меж поэтов невольный избранник, Песнь сочиняю о нашем невиданном звере.
Чудом в веках уцелевший под яркой Полярной звездою, Он, повсеместно прослывший кровавым убийцей,
Часто внушал мне позорное, мерзкое чувство Страха и ужаса. Стыдно признаться: случалось
Бегством спасаться, что даже плевались с презреньем Люди простые — в краях наших трусов не любят.
Здесь удостоенный чести, а может, опасности большей, Вынужден буду я ловкость свою проявить и с оружьем, Столь непривычным руке, наторенной на луке...
25Буркгардт Я. Ук. соч., с. 225.
26 Элегический дистих — античная двухстрочная строфа, употреблявшаяся в элегиях; ее первая строка — гекзаметр, вторая — пентаметр..
174 Возродившийся Рим
Вот и теперь я готовлюсь на севере в дебри лесные, Как в старину, углубиться, ведь это привычно. Пусть там и зубр наш рыкает, и в стих прорывается эхо Дикого рыка для пущей гармонии песни.
Пусть он наполнит строку, чтоб к нему приглядеться,
К этому чуду далеких литовских владений. Телом своим монолитным громаден настолько, Что, когда ранен смертельно, колени преклонит и сникнет, Трое охотников могут усесться на лбу меж рогами27.
Так Лев X случайно оказался причиной создания одного из интереснейших произведений латиноязычной литературы Белоруссии.
Политическая обстановка в Италии оставалась сложной. Усиление римской церкви и ее союз с Испанией встревожили осмотрительную Венецию, и в 1513 г. она вступила в союз с Францией. Агрессивные французы вторглись в Северную Италию, в 1515 г. снова захватили несчастный Милан, а ловкая Венеция вернула себе Брешию и Бергамо. Враждующие стороны, в достаточной мере истощив силы друг друга, в марте 1517 г. заключили мирный договор, в результате которого Италия разделилась на четыре сферы влияния: Франция господствовала в Ломбардии, Венеция — на северо-востоке, папа — в Церковном государстве и в Тоскане, Испания — на юге. Относительное спокойствие продержалось до 1521 г.
После смерти Браманте в 1514 г. Лев X поручил Рафаэлю руководить строительством собора св. Петра. Хотя уже начали возводить стены, однако Рафаэль решил изменить первоначальный план и вместо крестово-купольного создать базиликальное здание.
В 1516 г. папа, бывший большим поклонником античности, назначил Рафаэля главным смотрителем всех римских древностей. В докладе, представленном папе, Рафаэль писал о том прискорбном состоянии, в кадом находятся «останки величия былого» и как они пострадали от деятельности Браманте, заслужившего прозвище Руинанте — «разрушитель», ибо он для возведения нового Рима брал строительный материал из зданий древнего города.
6 апреля 1520 г. Рафаэль скончался. С почестями похоронили его в Пантеоне и почтили латинской эпитафией: «Тот здесь покоится Рафаэль, при жизни которого великая родительница всего (природа) боялась быть побежденной, а в момент его смерти — умереть».
Руководство строительством собора перешло к сиенскому архитектору Бальдассаре Перуцци, который вернулся к первоначальному плану Браманте. После смерти Льва X в 1521 г. работы по сооружению собора прекратились.
Политическая обстановка в Италии заметно усложнилась, после того как в 1519 г. скончался германский император Максимилиан I, а его корона и владения перешли по наследству к испанскому королю Карлу I; сделавшись императором, он стал именоваться 'Карлом V. Под его властью помимо Испании и Германии находились Нидерланды, Австрия и Южная Италия. 27 Мжола Г у с о у с к i. Песня пра зубра на лацшскай, беларускай, рускай мовах. Мшск, 1980, с. 129—130; переклад на рускую мову Я. Парэцкага i Я. Семяжона.
Возродившийся Рим 175
Новая ситуация оказалась очень опасной для Франции, ибо Карлу V было выгодно отобрать у нее Ломбардию. Военное столкновение на севере Италии становилось неизбежным. Война началась в 1521 г. и до 1525 г. шла с переменным успехом.
Между тем в Риме после недолгого правления скончался преемник Льва X Адриан VI, уроженец Утрехта; человек суровый и не обладавший художественной натурой, он закрыл доступ в музейные залы Бельведера и изгнал из Ватикана поэтов и актеров.
В 1523 г. папой под именем Климента VII стал кардинал Джулио Медичи.
К этому времени Рим снова сделался многолюдным городом. Составление первой статистики относится к 1526—1527 гг.; согласно ее данным население достигло 55 000 человек; папский двор состоял из 700 человек, в кардинальских дворцах проживало от 45 до 366 человек. Среди горожан упоминаются булочники, цирюльники, торговцы, нотариусы, сапожники, скороходы, портные, красильщики, врачи, ученые, печатники, музыканты, скульпторы, живописцы, архитекторы, ювелиры, писатели, куртизанки (некоторые из них носили античные имена — Лукреция, Кассандра и т. п.). В Вечном городе насчитывалось 683 купеческих семьи с 3 143 едоками. Нетрудовой элемент состоял из 448 домовладельцев с 10 014 едоками. Помимо итальянцев здесь жили греки, испанцы, французы, евреи, англичане, поляки, португальцы и прочие, составлявшие немногим более 10% населения28. В 1525—1526 гг. в Риме находился русский купец Алексей Васильев. Папа Климент VII благосклонно относился к установлению торговых отношений с Москвою и в письме к великому князю Василию III в 1527 г. разрешил русским купцам «свободно приходить в наши земли и безопасно жить в них и производить торговлю»29 30. Впоследствии Иван Грозный выдал охранную грамоту на право торговли в Москве римскому купцу Рафаэлю Барберини .
В 1525 г. в Северной Италии в битве при Павии французы потерпели столь тяжелое поражение, что даже король их Франциск I попал в плен к испанцам. Испания, хотя и выглядела победительницей, однако растратила значительную часть своих сил. Таким образом, наступило временное затишье. Этим не замедлила воспользоваться энергичная Венеция, предприняв попытку объединить итальянцев и столковаться с французами. 22 мая 1526 г. возникла Коньякская лига, в которую вошли Франция, папа, Венеция, Генуя, Флоренция и Милан. Однако между участниками пошли внутренние раздоры, а тем временем Карл V успел собраться с силами; в Германии он набрал 12 000 ландскнехтов, которые вступили в Италию, соединились с остатками испанской армии, захватили Милан и весной 1527 г. двинулись на Рим.
Клименту VII пришлось начать переговоры с Карлом V; в середине марта они подписали соглашение, согласно которому лига была объявлена распущенной, а император отдал приказ своим испано-немецким войскам уйти за Альпы. Однако чужеземцы-наемники вышли из повиновения 28 Б о р т н и к Н. А. Народные движения в Риме (1143—1343 гг.). Автореф. докт. дисс. Л., 1967, с. 29—30.
29 Ш а р к о в а И. С. Ук. соч., с. 34.
30 Там же, с. 33.
176 Возродившийся Рим
императору, подняли мятеж и с яростью набросились на города Романьи и Тосканы (они обошли стороной только Флоренцию). 5 мая озверевшие солдаты подступили к Вечному городу, который не был способен к обороне. На следующее утро враги ворвались в Рим и предали его жесточайшему разгрому. Папа оказался в осаде в замке Святого Ангела. Бесчинства наемников продолжались столь долго, что римлянам в конце концов пришлось питаться собаками и крысами, а папе и его свите — травою, которая буйно произрастала во рвах, окружавших замок.
Среди защитников замка Святого Ангела был знаменитый флорентийский ювелир и скульптор Бенвенуто Челлини, который рассказал об этом в своем «Жизнеописании». Он находился на самом высоком месте замка, которое называлось «У Ангела», и состоял при пяти пушках, из которых палил по врагам со столь страстным увлечением и успехом, что с удивлением обнаружил в себе гораздо большую склонность к этому занятию, чем к ваянию. Поглощенный новым для него делом, Челлини не проявлял никакого особого почтения к высоким духовным лицам. Он пишет: «Пока я был занят этим моим дьявольским упражнением, меня навещали некоторые из этих кардиналов, которые были в замке, но чаще всего кардинал Равенна и кардинал деТадди, каковым я много раз говорил, чтобы они ко мне не являлись, потому что эти их красные шапчонки видны издалека, поэтому с соседних дворцов, как, например, с башни Бини, они и я подвергаемся превеликой опасности; так что в конце концов я велел от них запираться и этим нажил большую с ними вражду»31.
Осада зам!(а продолжалась долго; 9 декабря папе Клименту VII удалось бежать, переодевшись в скромное платье мирянина; однако еще полгода пришлось ему просидеть пленником в Орвьето, в небольшом городе, который располагается на отвесных доломитовых скалах и представляет собой естественную крепость (за это средневековые папы очень любили этот городок и нередко в нем жили).
Карл V оказался победителем, католическая церковь в лице Климента VII потерпела тяжкое поражение и перешла на унизительное положение вассала императора Священной Римской империи германской нации, утратив крупные владения в Северной Италии (Пьяченцу, Парму, Модену) и обещав уплатить выкуп в 400 000 дукатов (Карл V этих денег не получил, ибо у побежденного и разоренного папы их просто не было). Почти вся Италия оказалась во власти испанцев, французы сумели удержать Пьемонт и только ловкая Венеция сохранила полную независимость.
На территории Италии еще три десятилетия сражались Испания и Франция; папы, смотря по ситуации, склонялись то туда, то сюда, но чаще поддерживали Францию, ибо ее позиции были слабее.
Античные здания в Вечном городе по-прежнему оставались без присмотра. Любопытное упоминание о Колизее есть в мемуарах Бенвенуто Челлини, знаменитого флорентийского мастера. Он познакомился в Риме с одним священником из Сицилии, который занимался некромантией — вызывал духов. 31 Жизнь Бенвенуто Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции. Пер. М. Лозинского. М., 1958, с. 102.
Возродившийся Рим 177
Любознательный ювелир, страдавший от разлуки с юной красоткой-сицилиан- кой Анджеликой, пожелал познакомиться с этим делом, дабы духи вернули ему возлюбленную. Однажды ночью некромант привел его вместе с двумя приятелями в Колизей (Челлини называет его «Кулизей») для вызывания духов. Челлини рассказывает: «Длилась эта штука полтора с лишним часа; явилось несколько легионов, так что Кулизей был весь переполнен. Я, который следил за драгоценными курениями, когда священник увидел, что их такое множество, он обернулся ко мне и сказал: «Бенвенуто, попроси их о чем-нибудь». Я сказал, чтобы они сделали так, чтобы я опять был со своей Анджеликой, сицилианкой. В эту ночь нам никакого ответа не было»32.
Через несколько дней они снова отправились «в Кулизей», прихватив с собой мальчонку лет двенадцати. Некромант опять принялся за заклинания, и, как рассказывает Челлини, «весь Кулизей наполнился в сто раз больше, нежели они то учинили в тот первый раз. Винченцио Ромоли разводил огонь вместе с этим сказанным Аньолино и великое множество драгоценных курений. Я, по совету некроманта, снова попросил, чтобы мне можно было быть с Анджеликой. Обернувшись ко мне, некромант сказал; «Слышишь, что они сказали? Что не пройдет и месяца, как ты будешь там, где она». И снова прибавил, что просит меня, чтобы я у него держался твердо, потому что легионов в тысячу раз больше; чем он вызывал, и что они самые что ни на есть опасные; и так как они установили то, о чем я просил, то необходимо их улестить и потихоньку их отпустить... Тем временем некромант, который дрожал от страха, старался мягким и тихим образом, как только мог, отпустить их. Винченцио Ромоли, который дрожал, как хворостинка, хлопотал над курениями. Я, который боялся столько же, сколько и они, старался этого не показывать и всем придавал изумительнейшего духу; но я считал себя наверняка мертвым из-за страха, какой я видел в некроманте»33.
На рассвете духи исчезли, а некромант сказал, что таким страшным делом не следует заниматься из-за пустяков, из-за какой-то там сицилианки, а надо у духов узнать, где находятся клады. Но алчность была чужда Челлини, и в скором времени он забыл про духов, так как увлекся новой работой, состязаясь с другим мастером в искусстве делать медали: «Пока я так расположился во что бы то ни стало прежде всего хотеть кончить мою медаль, мы уже были близки к концу месяца; при каковом, будучи влюблен до такой степени в свою медаль, я уже не помнил ни об Анджелике, ни о чем таком, но весь ушел в эту свою работу»34.
В конце месяца Челлини направился в Неаполь, спасаясь от папы Климента VII, который повелел изловить его и повесить, разгневавшись за то, что он, по слухам, убил человека (впоследствии выяснилось, что этот человек остался жив и папа с радостью отменил свой опрометчивый приказ). Рассказ Челлини гласит: «Когда Солосмео присмотрел за своими делами в Монте Казини, мы вместе двинулись к Неаполю. Не доезжая полумили до Неаполя, нам попался навстречу трактирщик, каковой стал нас пригла32 Челлини Б. Ук. соч., с. 159.
33 Там же, с. 160—161.
34 Там же, с. 163.
12 Знаменитые города Италии
1 78 Возродившийся Рим
шать в свою гостиницу и говорил нам, что он много лет жил во Флоренции у Карло Джинори; и что, если мы остановимся у него в гостинице, он нам учинит премногие ласки, потому что мы флорентийцы. Каковому трактирщику мы несколько раз говорили, что не хотим к нему ехать. Этот человек, однако, то опережал нас, то нагонял, часто говоря нам все то же самое, что он хотел бы нас к себе в гостиницу. Так как он мне надоел, то я его спросил, не может ли ск мне указать некую сицилианку, имя которой Беатриче, у каковой красавица дочка, которую зовут Анджелика, и они куртизанки. Этот трактирщик, решив, что я над ним издеваюсь, сказал: «Пошли господь пагубу на всех куртизанок и. на тех, кому они милы!» И, подбоднув коня, показал вид, что решительно едет от нас прочь. Мне казалось, что я удачно развязался с этим дураком трактирщиком, хотя при этом я и не остался в выигрыше, потому что мне вспомнилась великая любовь, которую я питал к Анджелике, и вот, когда я беседовал о ней со сказанным Солосмео не без некоторых любовных вздохов, вдруг мы видим, что к нам с великой поспешностью возвращается трактирщик, который, подъехав к нам, сказал: «Два дня или три тому назад рядом с моей гостиницей поселилась женщина с девочкой, которых как раз так зовут; не знаю, сицилианки ли они или из другого места». Тогда я сказал: «Такую власть имеет надо мной это имя Анджелика, что я, так и быть, остановлюсь в твоей гостинице». Мы двинулись сообща, вместе с трактирщиком, в город Неаполь и спешились у его гостиницы, и мне не терпелось привести свои вещи в порядок, что я и сделал скорехонько; и, войдя в сказанный дом рядом с гостиницей, я нашел там мою Анджелику, каковая учинила мне самые непомерные ласки, какие только можно вообразить. Так я пробыл с нею от двадцати двух часов до следующего утра с таким удовольствием, что равного никогда не имел. И пока я наслаждался этим удовольствием, мне вспомнилось, что в этот самый день истекал месяц, который мне был предсказан демонами в некроманти- ческом круге. Так что пусть посудит всякий, кто с ними путается, через какие неописуемые опасности я прошел»35.
Хотя охраной древних зданий никто в Риме не занимался, так что в Колизее можно было вызывать духов, однако у архитекторов интерес к античному зодчеству возрос настолько, что в 1530-х гг. в Риме возникла Витрувианская академия: несколько архитекторов, в их числе Бальдассаре Перуцци, Джакомо Бароцци (по прозвищу Виньола) и др., объединились, чтобы написать подробный комментарий к сочинениям древнего римского архитектора Витрувия; для этого они приступили к обмеру и описанию уцелевших античных сооружений.
В 1534 г. папой стал кардинал Алессандро Фарнезе, который принял имя Павла III. В том же году возобновилось строительство собора св. Петра; с 1536 г. после смерти Бальдассаре Перуцци главным архитектором собора стал Антонио да Сангалло Младший, который решил строить здание в виде базилики. При нем. закончили строительство южной и восточной ветвей креста и перекрыли их сводами. Тогда же начали сооружать так называемые 35 Там же, с. 167—168.
Возродившийся Рим 179
Ватиканские гроты — крипту (подземелье); пол древней базилики св. Петра сделался полом крипты, а уровень пола нового храма повысили на три метра.
В 1534 г. Микеланджело навсегда покинул Флоренцию и переселился в Рим, где собирался закончить сооружение гробницы Юлия II, договор о чем давно был заключен с его родственником герцогом Урбинским. «Однако, — рассказывает Д. Вазари, — когда был избран Павел III, не прошло много времени, как он вызвал его к себе и не только обласкал его и сделал ему всякого рода предложения, но и заявил, что хочет, чтобы он ему служил и находился при нем. Это предложение Микеланджело отверг, ответив, что он не может его принять до завершения гробницы Юлия II, так как связан договором с герцогом Урбинским. Папа вспылил, говоря: «Я ждал этого тридцать лет, и теперь, когда я стал папою, я от этого не откажусь, договор я разорву, так как хочу, чтобы ты мне служил во что бы то ни стало»36. Папа сам договорился с посланцами герцога, и договор переделали. Впоследствии под руководством Микеланджело была сооружена многофигурная гробница в церкви Сан Пьетро ин Винколи, кардиналом- настоятелем которой много лет был Юлий II (Джулиано делла Ровере), до того как стал папой. Резцу самого Микеланджело принадлежат. Моисей (в центре) и статуи Лии и Рахили, олицетворяющие жизнь — созерцательную и деятельную.
Павел III пожелал, чтобы в первую очередь была расписана алтарная стена Сикстинской капеллы. Тема — «Страшный суд» — была определена еще Климентом VII, который поручил Микеланджело составить эскиз. Работа над созданием этой гигантской фрески продолжалась с 1534 до 1541 г. Огромное пространство стены занимает сложнейшая многофигурная композиция из грешников и праведников, центром которой является расположенная вверху крупная фигура Христа, гневным жестом правой руки проклинающего мир. Во всем христианском искусстве нельзя найти столь своеобразный и мощный образ Христа. На современников новая работа Микеланджело произвела ошеломляющее впечатление, как будто он явил их взорам то, о чем повествовали плавные стихи Данте. «И это в нашем искусстве служит примером великой живописи, ниспосланный богом земнородным, дабы видели они, как рок руководит спустившимися на землю умами высшего порядка, впитавшими в себя благодать и божественную мудрость», — так оценил Д. Вазари это удивительное творение37.
Микеланджело, создавая это чудо искусства, проявил большую смелость, изобразив все фигуры обнаженными, в том числе^ Христа и Богоматерь. Когда однажды Павел III зашел взглянуть, как идет работа, сопровождавший его церемониймейстер Бьяджо да Чезена выразил свое возмущение по поводу такого неприличия и заявил, что подобная живопись подходит скорее для бани или таверны, чем для церкви. Микеланджело, однако, не внял этому «призыву к добродетели», а тут же, как только они удалились, изобразил в нижнем правом углу «критика» в аду в виде голого царя Миноса, «одеждою» для которого служит обвившаяся вокруг него гигантская зеленая змея. Как
36 В а з а р и Д. Ук. соч., с. 256.
37 Там же, с. 262.
180 Возродившийся Рим
потом ни умолял Бьяджо папу и художника стереть его «портрет», так и не удалось ему добиться своего, и сохранилось его изображение — «для истории». Однако один из последующих пап, Павел IV, склонился к мнению Бьяджо и повелел передать Микеланджело, что надо «Страшный суд» привести в порядок, на что получил такой ответ: «Скажите папе, что это дело небольшое и порядок навести там нетрудно. А он пусть наведет порядок во всем мире, навести порядок в живописи можно быстро»38. По папскому повелению Даниеле да Вольтерра, ученик Микеланджело, «навел порядок» в «Страшном суде».
В 1536 г. Микеланджело получил крупный архитектурный заказ: Павел III поручил ему создать парадный ансамбль Капитолийской площади. Хотя строительство продолжалось долго и завершилось после смерти Микеланджело, однако его проект не подвергся изменению и Вечный город украсился превосходным архитектурным ансамблем — первым в истории Европы Нового времени. Как для коренных римлян, так и для Микеланджело Капитолий всегда оставался сердцем античного Рима, памятником его величия и славы; поэтому по краям просторной широкоступенчатой лестницы, ведущей на холм, он поставил античные беломраморные статуи богов-близнецов Кастора и Поллукса (Диоскуров), а в центре площади на невысоком пьедестале поместил роскошную бронзовую конную статую знаменитого императора-философа II в. Марка Аврелия, которая ранее находилась перед Латеранской базиликой. Площадь окружена тремя зданиями: на заднем плане — Палаццо Сенаторио (дворец Сенаторов, построенный в средние века и неоднократно переделывавшийся), слева — здание Капитолийского музея, справа — Палаццо деи Консерватори (дворец Консерваторов). В центральной нише лестницы дворца Сенаторов Микеланджело хотел поместить гигантскую статую Юпитера Капитолийского (вместо нее там находится сравнительно небольшая аллегорическая статуя.Рима); статуи речных богов,.расположенные по краям лестницы, в древности украшали термы Константина. Площадь вымощена кирпичом и травертином, уложенными в красивый звездообразнокруговой узор. Фасады двух одинаковых боковых здании, обильно украшенные сочными и выразительными архитектурными деталями, несут в себе новые настроения энергии и движения, резко отличные от того духа спокойной гармонии, который был присущ зодчеству Возрождения (в их строительстве принимали участие Джакомо делла Порта, Джироламо и Карло Райнальди).
Кардинал Алессандро Фарнезе, еще до того как стал Павлом III, начал строить для себя огромный дворец. Семья Фарнезе преданно служила церкви с XII в.39 Дед кардинала с 1417 г. имел звание римского сенатора. Сам кардинал получил прекрасное гуманитарное образование: его учителем был Помпонио Лето, страстный поклонник античности и основатель римской Академии. В Вечном городе Алессандро изучил латынь и древних авторов; затем он отправился во Флоренцию для овладения древнегреческим языком; там он был вхож в дом Лоренцо Великолепного и приобщился к высотам
38 Там же, с. 280.
39 F г о m m е 1 С. L. Der romische Palastbau der Hochrenaissance. Bd. 2. Tiibingen, 1973, S. 127 sqq.
Возродившийся Рим_ 181 гуманистической культуры. Кардиналом ему удалось стать благодаря тому, что его сестра Джулия, славившаяся на весь Рим своей красотой, сделалась любовницей престарелого кардинала Родриго Борджа (впоследствии папы Александра VI), после того как ее в 14 лет отдали замуж за Орео Орсини, меланхоличного одноглазого мальчика.
Поводом для постройки дворца Фарнезе в Риме послужило то обстоятельство, что кардинал Алессандро обзавелся семьей: от одной знатной римлянки он имел троих сыновей, а от другой женщины — дочь. Папы Юлий II и Лев X признали его сыновей законными. Кардинал очень заботился о своих детях. Для их благополучной будущности требовались три условия: титулы, выгодная женитьба и блестящий образ жизни. Поэтому роскошный дворец оказался необходим. Еще в 1495 г. Алессандро купил за 5 500 дукатов дворец скончавшегося кардинала Пьетро Феррица; это здание стало основным ядром будущего знаменитого Палаццо Фарнезе. В октябре 1534 г. Алессандро, сделавшись Павлом III, переселился в Ватикан, а его семья осталась во дворце, который еще с 1517 г. стали перестраивать в новое здание по проекту Антонио да Сангалло Младшего. После его смерти в 1546 г. руководство строительством перешло к Микеланджело (ему принадлежат карниз, дверь и балкон над центральным входом и третий ярус внутреннего двора). Перед зданием находится просторная площадь как символ могущества и богатства семьи Фарнезе, ибо ни один римский дворец не имел перед своим фасадом столь обширного пустого пространства. Дворец, построенный из кирпича и оштукатуренный, представляет собой в плане замкнутый прямоугольник с большим квадратным двором внутри. В художественном плане он является развитием типа флорентийского трехъярусного дворца XV в. С 1547 г. в создании дворца участвовал Виньола, который с 1564 до 1573 г. был главным руководителем строительства. Дворец полностью закончили в 1589 г. под наблюдением Джакомо делла Порта. В 1731 г. Палаццо Фарнезе перешло во владение неаполитанских королей, которые увезли из него в Неаполь античные скульптуры (Геркулеса, Флору и Фарнез- ского быка). В 1911 г. владельцы здания продали его Франции за три миллиона франков. Палаццо Фарнезе принадлежит к самым значительным ренессансным дворцам Италии.
С 1546 г. руководство стоительством собора св. Петра перешло к Микеланджело, который раскритиковал самым серьезным образом творение своих предшественников, за 15 дней вылепил новую глиняную модель собора и получил от папы разрешение строить здание так, как он считает нужным. Великому мастеру было уже за семьдесят. Весь остаток своей жизни он посвятил этой работе, за которую не получал никакой платы (он умер в Риме в 1564 г. в возрасте 89 лет и похоронен во Флоренции).
Микеланджело вернулся к центрическому плану Браманте, но внес в него существенные изменения, в результате которых в интерьере господствующим сделалось подкупольное пространство, а во внешнем облике здания главная роль тоже стала принадлежать куполу. Спроектированные Браманте четыре колокольни по углам собора Микеланджело заменил малыми куполами. Он создал также модель большого купола в форме полусферы, однако руко-
182 Возродившийся Рим
водивший впоследствии его строительством Джакомо делла Порта несколько изменил его, придав ему более вытянутую форму.
При Павле III соорудили второй этаж папских апартаментов на верхней площадке замка Святого Ангела. Самым роскошным из всех помещений является Павлов зал — Зала Паолина, стены и сводчатый потолок которого богато расписаны фресками и щедро отделаны позолотой.
Сохранились два превосходных портрета Павла III, написанных Тицианом. Особенно интересен второй, групповой, портрет, созданный в 1545—1546 гг., где престарелый, но энергичный папа изображен со своими внуками — бесстрастным Алессандро и льстивым Оттавиано, угодливо склонившимся в изящном поклоне перед своим могущественным дедом, который поглядывает на него с явной опаской. Тициан, создавая этот портрет, оказался истинным провидцем. Впоследствии молодой щеголеватый Оттавиано принял деятельное участие в заговоре против своего отца, Пьер-Луиджи Фарнезе, герцога Пармского, который^ был старшим, и любимым сыном Павла III. Заговор удался, герцога убили, а папа, получив скорбное известие, скончался от горя.
Павел III похоронен в соборе св. Петра. Гульельмо делла Порта соорудил пышное надгробие, * где увековечил не только папу, но и его сестру Джулию Фарнезе, чья замечательная красота способствовала его жизненному успеху. Скульптор изобразил возлежащую обнаженную красавицу в виде аллегорической статуи Справедливости. В конце XVI в., когда папский Рим стал очень заботиться о благопристойности, Теодоро делла Порта создал для статуи мраморное одеяние.
Папа Юлий III (1550—1555) оставил о себе память в Риме, построив великолепную виллу, которая навсегда сохранила его имя (сейчас в ней находится музей доримской италийской цивилизации). В создании виллы папы Юлия III — Вилла Джулия — принимал участие Виньола, последний крупный архитектор эпохи Возрождения в Риме.
В 1561 —1566 гг. по проекту Микеланджело перестроили в церковь часть уцелевших помещений терм Диоклетиана; новая церковь получила название Санта Мария дельи Анджели алле Терме.
Торговые пути, соединявшие Европу с Востоком и проходившие через Италию, еще в XV в. сместились, что, естественно, привело к изменению характера экономики итальянских государств, где на передний план стало выходить крупное феодальное землевладение, а посредническая торговля, ремесло и банковское дело постепенно пошли на убыль; с 1620—1630-х гг. в экономике Италии наступил полный упадок40. Блестящая гуманистическая культура, потеряв почву, Остановилась в своем развитии и на смену ей пришла эпоха длительной феодально-церковной реакции: свободомыслие было взято под строгий контроль с целью его полного уничтожения. В 1540 г. папа Павел III утвердил новый духовный орден Иисуса (иезуитов) для защиты церковной идеологии, в 1559 г. был издан первый список запрещенных книг; по Италии снова запылали костры инквизиции.
40 Ролова А. Д. Флоренция и проблема экономического упадка Италии (вторая половина XVI — начало XVII в.). Автореф. докт. дисс. Л., 1974, с. 8.
Возродившийся Рим 183
В некоторых странах Европы еще в начале XVI в. возникло мощное антифеодальное движение, вылившееся в протест против власти римской церкви. Папский Рим, куда стекались богатства почти со всего западнохристианского мира, стал подвергаться яростному осуждению не только как центр всех пороков. Мартин Лютер и его единомышленники пошли дальше: они успешно выступили против претензий церкви служить посредницей между богом и человеком; по их утверждению, человек может достигнуть спасения через веру, а не через соблюдение церковных обрядов; из этого естественно вытекало требование освобождения от главенства римской церкви. Реформационное движение имело успех в Англии, Нидерландах, Германии, Швейцарии и других странах. В ходе реформации демократические слои потерпели поражение, а во главе движения стали люди имущие. Самой решительной оказалась Англия, где ее король Генрих VIII в 1534 г. упразднил католицизм, конфисковал все церковные земли и учредил новую, англиканскую церковь, сделавшись ее главою. Особенно острая и продолжительная борьба шла в Германии, где силы разделились; в 1555 г. там был заключен религиозный мир, признававший существование как католиков, так и протестантов и приведший к расколу Священной Римской империи германской нации, после чего император Карл V отрекся от престола; императорский титул вместе с Австрией, Чехией и частью Венгрии перешел к его брату Фердинанду I, а Испания, Нидерланды и итальянские владения — к сыну, Филиппу II.
Папскому Риму пришлось серьезно задуматься. С 1545 г. с перерывами до 1563 г. заседал Тридентский собор, который принял крутые меры к укреплению католицизма в его борьбе за мировое господство. Инквизиция была преобразована на испанский лад и рьяно приступила к искоренению вольнодумия. Светские, ренессансные мотивы в трактовке религиозных сюжетов в искусстве стали подвергаться осуждению.
Католическому Риму удалось выстоять в борьбе с реформацией и не дать ей проникнуть в Италию. Однако в результате победы протестантизма в других странах доходы папской курии значительно сократились, не говоря уже о том тяжком моральном ущербе, который нанес сам факт возникновения реформации.
С 1568 г. в Риме началось строительство церкви для духовного ордена иезуитов. Новые блюстители церковной идеологии пожелали иметь внешность богатую и изощренную: церковь Иль Джезу представляет собой самое раннее законченное произведение нового стиля, который в конце XVIII в. стали называть «барокко», что означает «чудной, странный» (в португальском языке этим словом называют жемчужины неправильной и редкой формы). Церковь строилась по проекту Джакомо Бароцци (по прозванию Виньола); фасад закончен в 1573 г. Джакомо делла Порта. Идеи этого стиля зародились гораздо раньше: в рисунках Леонардо да Винчи есть набросок фасада для собора в Павии, который очень похож на будущую Иль Джезу; отдельные элементы и дух барокко свойственны творчеству Микеланджело, которого относят к родоначальникам этого стиля как в архитектуре, так и в скульптуре.
Меткую характеристику барокко дал П. Муратов: «Вместо стремления к бесстрастному спокойствию, равновесию и круглоте, свойственного классическому Возрождению, барокко сделало своей основой крайнюю
184 Во1роди«шийся Рим
эмоциональность, любовь к строительному парадоксу и отвращение к замкнутости отдельных композиций. Спокойная протяженность горизонтальных линий и больших плоскостей исчезла. Барокко всюду, где могло, разбило стену выступами и нишами и раздробило горизонтальные пояса составными профилями сложных пилястров. Более резкие тени повсюду заиграли на фасаде, и большая глубина его сделала перспективный вид здания более подвижным, сильнее меняющимся в зависимости от разных точек зрения. В этом сказались важнейшие тенденции архитектуры барокко — ее поиски живописного впечатления и проникающее ее чувство движения»41.
Раннему римскому барокко свойственна еще сдержанность и даже некоторая суровость. В XVII в. барокко стало более великолепным, вычурным и изобретательным. Массивные порталы зданий, изломы и искривления- фасадов, выразительные волюты (завитки), подчеркнутая монументальная тяжесть каменных стен сделались характерными для архитектуры папского Рима.
В 1560—1650 гг. перестроили в духе барокко древнюю Латеранскую базилику, сохранив ее западную ориентацию.
С 1574 г. начали сооружать летнюю резиденцию папы — Квиринальский дворец, один из самых крупных в Риме. Строительство продолжалось долго, а в создании дворца принимало участие несколько архитекторов (Ф. Понцо и др.). Дворец построен на вершине холма; на площади перед ним установлены две античные мраморные группы Диоскуров, поэтому площадь получила название Монтекавалло — «Холм Коней». .Эти статуи обнаружили на месте терм Константина и перенесли на площадь по повелению Сикста V в 1587 г. В 1780-х гг. Пий VI приказал установить между статуями один из египетских обелисков, находившихся ранее около мавзолея Августа ’(другой обелиск стоит перед абсидой церкви Санта Мария Маджоре); впоследствии добавил и гранитный бассейн для фонтана, перенесенный с . Римского Форума, где много веков пил из него воду пасшийся там скот. Сейчас Квиринал является дворцом президента Итальянской республики.
В 1582 г. к папе римскому прибыли русские послы Яков Молвянинов и Василий Тишина; сопровождавший их высокопоставленный иезуит Антонио Поссевино в своем сочинении «Московия»» пишет об их пребывании в Вечном городе: «Когда римские знатные люди привели их во дворец на Капитолии, проявив свою любезность и чисто римское радушие, и один из них предложил им (как будто это имеет какое-нибудь значение) внимательно рассмотреть куски античных статуй, ненужные памятники языческим богам, они ко всему этому (и справедливо), отнеслись с отвращением. Их больше всего отталкивало (а это и любому христианину должно внушать отвращение) то, что они видели в тех местах, где останавливались, в домах и садах некоторых людей, которым, по-видимому, больше по вкусу купидоны и венеры, нежели Христос и пресвятая дева, изображение постыдных сцен, или замечали лики (даже и святых), написанные для забавы, или статуи обнаженных людей и прочие дьявольские* измышления. Но, увидев римские храмы и здание св. Петра, они окончательно признали, что эти 41
Муратов П. Ук. соч., с. 68.
Водродишийсл Рим 185
храмы далеко превосходят остальные [храмы] всего мира красотой, вложенным в них тру'дом и великолепием»42. Как видно, античное искусство не представляло тогда ни малейшего интереса не только для русских послов, но и для идейного иезуита-итальянца.
На месте покинутого папами древнего Латеранского дворца в 1586— 1589 гг. по повелению энергичного Сикста V построили новый дворец по проекту Доменико Фонтана. Он же явился автором замечательного зала Ватиканской библиотеки, который по имени этого папы стал называться Сикстинским.
В XVI в. стали уделять большое внимание восстановлению и удлинению древних водопроводов; в городе их окончания в виде фонтанов и бассейнов для стирки белья получили нарядное архитектурно-скульптурное оформление. В 1580-х гг. в Рим ввели акведук Аква Феличе («Счастливая вода»), завершившийся фонтаном Моисея; благодаря этому водопроводу появилась возможность снова заселить и озеленить римские холмы, которые в средние века пришли в запустение. Одним из самых ранних и замечательных является «Фонтан Черепах» — Фонтана делле Тартаруге — на небольшой площади перед дворцом Маттеи; автор композиции — Джакомо делла Порта, статуи изваяны Таддео Ландини в 1585 г.
В 1590 г. под руководством Джакомо делла Порта и Доменико Фонтана закончили строительство спроектированного Микеланджело купола собора св. Петра, выразительный силуэт которого стал господствовать над Вечным городом. .
Во .второй половине XVI в. пристроили. башню (архитектор М. Лунги Старший) ко дворцу (Сенаторов на Капитолии и заново сделали фасад по проекту Джироламо Ринальди.
С 1590-х гг. приступили к строительству Палаццо Боргезе, который стал одним из самых знаменитых дворцов римского барокко; его сооружение продолжалось до середины, XVLI в. и ,в нем принимали участие Мартино Лунги Старший, Фламинио Понцо, Карло Мадерно и Карло Райнальди.
В XVI в. папы приложили немало усилий к тому, чтобы улучшить планировку города и сделать его более удобным для паломников, большинство которых прибывало с севера по древней Фламиниевой дороге. Войдя через Фламини^вы ворота (совр. «Ворота Народа» — Порта дель Пополо, новый их фасад по проекту Л. Бернини построен в 1655 г.), путник оказывался на просторной площади (совр. «Площадь Народа» — Пьяцца дель Пополо), от которой идет широкая прямая улица — Виа Лата, возникшая еще в античности (сейчас она называется Виа дель Корсо); по ней можно дойти до Палаццо Венеция и торгового центра города. Для того чтобы попасть в Ватикан, надо свернуть направо к реке. В целях сокращения этого пути Лев X (1513—1521) приказал пробить от площади дель Пополо прямую улицу, ведущую вправо, в сторону Ватикана; она получила название Виа Рипетта (по имени пристани на Тибре). При Павле III (1534—1549) от площади пробили еще одну улицу, ведущую влево к Квириналу (Виа дель 42Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. Перевод, вступ. статья и комментарии Л. Н. Годовиковой. М., 1983, с. 60.
186 Возродившийся Рим
Бабуино). Таким образом, в Риме впервые возникла площадь с отходящими от нее тремя лучами-улицами. В 1589 г. в ее центре Д. Фонтана установил обелиск в точке пересечения лучей-улиц. Позднее, в 1662 г., по проекту К. Райнальди начали строить две купольные церкви, симметрично расположенные в треугольных пространствах у начала лучей-улиц.
Пий IV в 1561 г. повелел проложить улицу длиной в два километра от вершины Квиринала до Порта Пиа. По приказанию Григория XIII в 1572—1585 гг. выпрямили давние дороги, шедшие от церкви Санта Мария Маджоре к Латеранской базилике. При Сиксте V (1585—1590) реконструкцией Рима ведал Доменико Фонтана, который проложил прямые улицы, ведущие к главным местам в городе, поставил по их концам обелиски и устроил фонтаны. Он явился создателем «Счастливой улицы» — Виа Феличе (теперь отдельные ее участки носят самостоятельные названия — Виа Систина, Виа Деи Кауттро Фонтане и др.) —она идет от церкви Сантиссима Тринита деи Монти к базилике Санта Мария Маджоре и далее к Санта Кроче ин Джерузалемме; он поставил величественные древние обелиски около этих базилик.
В 1586 г. перед строящимся собором св. Петра водрузили высокий обелиск, который в древности стоял на арене цирка Калигулы, где, по преданию, был, распят на кресте апостол Петр; этот обелиск в первой половине I в. привезли в Рим из египетского города Гелиополиса. Теперь на вершину обелиска поместили крест, сняв венчавший его бронзовый шар (он хранится на Капитолии во дворце Консерваторов).
В 1587 г. на территории древнего Большого цирка обнаружили расколотый на три части прекрасный обелиск фараона Тутмоса III (XV в. до н. э.); в Рим его доставили при Констанции II в 357 г. Папа повелел его реставрировать и установить перед Латеранским дворцом.
У Сикста V были столь ретивые планы преобразования Вечного города, что он вознамерился даже снести Колизей, дабы проложить на его месте широкую улицу (при тогдашней технике осуществить это было совсем не просто, и амфитеатр уцелел); подумывал он и о том, чтобы организовать в Колизее производство сукна, но смерть помешала осуществлению этих планов.
XVI век для Церковного государства завершился большой удачей: в 1598 г. Климент VIII присоединил к нему Феррару.
К памятникам древней архитектуры в новом веке сохранялось прежнее преступно-равнодушное отношение. Античные здания разрушали без всякого сожаления. Наземная часть терм Константина пошла на строительство дворца для кардинала Шипионе Боргезе в 1611 —1612 гг.; сейчас здание называется Палаццо Паллавичини-Роспильози, и в его капитальных стенах частично погребены античные термы.
XVII век — век упадка экономики и политического влияния итальянских государств, век усиления контрастов между богатством церкви и знати и нищетой простого люда, век застоя мысли и аристократизации культуры. Церковное землевладение по всей Италии расширилось столь значительно, что предусмотрительная Венеция даже приняла меры к его ограничению на своей территории. В 1631 г. Урбан VIII присоединил к Церковному
Возродившийся Рим 187
государству герцогство Урбино. Духовенство сделалось в Италии гораздо богаче и могущественнее светских владык. Увеличившиеся доходы церкви (в пределах Италии) и ее неуменьшающиеся амбиции способствовали бурному строительству в Риме, который украсился множеством богатых и причудливых церквей, дворцов, площадей и фонтанов.
Новая, великолепная архитектура барокко по своим художественным достоинствам стала вровень с великой античной архитектурой, будучи по духу и формам совершенно отличной от нее. Архитектура древняя и новая отражали разную историческую действительность, но обе они по-своему достигли предела художественной выразительности. Могучая древняя архитектура воплотила мощь великой Римской империи, а виртуозная новая архитектура воплотила самую суть папской власти, которая никогда не могла сравняться с могуществом древнего Рима, но намного превосходила его своими безграничными претензиями и изощренностью в политике.
В XVII в. в Риме творили четыре крупнейших архитектора: Мадерно, Бернини, Борромини, Райнальди.
Карло Мадерно приехал в Рим в 1580-х гг. и сначала работал простым каменщиком, участвуя в строительстве водопроводов и фонтанов. Юноша проявил способности, и со временем ему стали поручать более серьезные работы: он создал правый фонтан на площади св. Петра перед строящимся собором, достраивал он также Палаццо Киджи, которое начал Джакомо делла Порта.
Главным творением Карло Мадерно является фасад собора св. Петра. В 1607—1617 гг. он руководил строительством собора. Так как папа Павел V (1605—1621) пожелал, чтобы здание было более вместительным, новому архитектору пришлось придать ему базиликальный вид. Неф собора значительно удлинили, и поэтому возникло несоответствие между куполом и фасадом: если вы стоите перед входом в собор, вы не видите купол — он хорошо виден только с очень далекого расстояния.
Собор представляет собой в плане удлиненный латинский крест и может вместить сто тысяч человек, будучи самой большой церковью в мире; по кубатуре он уступает только пирамиде Хеопса; его длина — 211 м, ширина — 148 м, он занимает поверхность в 15 000 кв. м, фасад имеет в длину 115 м и в высоту — 45 м, общая высота здания вместе с крестом— 143 м; внутри находятся 44 алтаря, 748 колонн и 391 статуя. Внутренней отделкой собора руководил Лоренцо Бернини, создавший поистине сказочное великолепие, которое превышает возможности человеческого восприятия. В этой связи достойны упоминания слова Ф. Стендаля: «Если иностранец, придя в собор св. Петра, вздумает осматривать все, у него начнется сильнейшая головная боль, и вскоре пресыщение и страдание сделают удовольствие невозможным. Отдайтесь только на несколько минут восхищению, которое внушает вам это великое, прекрасное, хорошо содержащееся сооружение, прекраснейший храм прекраснейшей религии на свете. Взгляните на два изумительных фонтана на площади — может ли самое живое воображение представить себе что-нибудь более красивое?..
Выходя из собора, взгляните на архитектуру наружной стены, к западу, позади ризницы. После этого перейдите к чему-нибудь совершенно другому,
188 Возродившийся Рим
отправляйтесь в сады Боргезе или на виллу Ланте. Если вы не станете придерживаться этого метода, вы сильно утомитесь и гораздо скорее почувствуете отвращение к восхищению. Это — единственное чувство, которого путешественник здесь может опасаться»43.
Фасад, законченный К. Мадерно в 1614 г., украшен гигантскими колоннами античного происхождения, между которыми расположены пять дверей; средние из них сохранились от прежней базилики св. Петра, они отлиты из бронзы в 1445 г. Над колоннами идет крупная латинская надпись, где говорится о том, что это здание построил «Павел V Боргезе, римлянин, великий понтифик»44. Так как эти слова находятся как раз над центральным входом, то в Риме стали острить по поводу того, что это храм скорее Павла, чем Петра. Собор освящен в 1628 г. папой Урбаном VIII (1623—1644).
Другими крупными работами Карло Мадерно являются фасад церкви Санта Сузанна (1605), Палаццо Барберини (начат в 1624 г.), купол роскошной церкви Сант’Андреа делла Валле (начата в 1591 г. Пьетро Паоло Оливьери, фасад закончил Карло Райнальди в 1665 г.). Из этих работ наиболее выдающейся является дворец Барберини; впервые в римской архитектуре перед дворцом создан курдонер — парадный двор, образованный боковыми крыльями здания. С 1626 г. помощником Мадерно по строительству этого дворца стал Бернини, которому, возможно, принадлежит центральная часть фасада. В 1632 г. во дворце построили театр на 3 000 человек.
Лоренцо, или Джованни Лоренцо, Бернини, самый знаменитый из римских архитекторов XVII в., родился в Неаполе в 1598 г., с 1604 г. жил в Риме. С 1628 г. он стал главным архитектором собора св. Петра: ему принадлежат отделка интерьера и внешние колоннады собора; он создал также проект двух колоколен, одну из которых построили в 1641 г., но в 1648 г. сломали, ибо всем стало ясно, что колокольни не нужны.
По проекту Бернини создали огромный бронзовый киворий (балдахин) на витых затейливых колоннах, который поместили над главным алтарем, расположенным в центре собора под куполом; под главным алтарем находится гробница св. Петра. Для кивория использовали античную бронзовую крышу Пантеона. Так как это было сделано по повелению Урбана VIII, происходившего из рода Барберини, то по Риму стала гулять латинская эпиграмма:
Quod non fecere barbari, fecere Barberini.
«То, чего не сделали варвары, сделали Барберини». Урбан VIII, чтобы как-то компенсировать ограбленный Пантеон, приказал Бернини пристроить колоколенки по краям его фронтона. Они выглядели столь нелепо, что в народе им дали непочтительное название — «ослиные уши Бернини»; впоследствии их сломали.
Самым замечательным творением Бернини являются грандиозные монументальные колоннады, охватывающие овалом площадь перед собором 43 Стендаль Ф. Ук. соч., с. 32—33.
44 Официально папа всегда именовался pontifex maximus; так у древних римлян назывался глава коллегии жрецов-понтификов, который с конца VIII в. до н. э. считался главным жрецом государства; папы унаследовали этот языческий титул.
Возродившийся Рим 189
св. Петра, которая до того имела прямоугольную форму. Четырехрядные крылья-колоннады насчитывают около трехсот колонн из травертина и около девяти десятков опорных столбов, их верх украшают более ста шестидесяти статуй святых. Площадь св. Петра, занимающая территорию в три с половиной гектара и уступающая по размерам только Красной площади в Москве, Дворцовой в Ленинграде и площади Согласия в Париже, явилась последним грандиозным сооружением папского Рима.
По замыслу Бернини колоннады должны были сомкнуться и полностью отгородить площадь от города; однако строительство колоннад, осуществлявшееся, в 1656—1665 гг., осталось незавершенным.
Бернини был не только выдающимся архитектором, но и виртуозным скульптором. Самые знаменитые его работы (Аполлон и Дафна, Давид, Экстаз св. Терезы45) отличаются тончайшей обработкой мрамора, наполнены сложнейшим движением и экспрессией, переходящей в сильнейшую нервозность. На мосту Адриана, ведущему к замку Святого Ангела, установили эффектные статуи, сделанные по рисункам Бернини. Он является также автором нескольких фонтанов, в том числе замечательного «Фонтана Четырех Рек» на площади- Навбна.
Искусство барокко достигло невиданной виртуозности в творчестве племянника Карло Мадерно Франческо Кастелли, прозванного Борромини. Одно из самых заметных его творений — небольшая церковь св. Карла у Четырех Фонтанов — Сан Карло алле Куаттро Фонтане у пересечения улиц Квиринале и Куаттро Фонтане. Церковь невелика по размерам, поэтому ей дали уменьшительное название Сан Карлино. Барокко отказалось от спокойной глади стены; раздробив стену множеством декоративных элементов, оно пошло дальше, создав вогнутые и выпуклые фасады (в средневековой архитектуре «искривления фасадов диктовались, как правило, формой улицы или площади, но не волей мастера). В этом плане церковь Борромини представляет собой верх изобретательности: ее фасад дан в сложном волнообразном изгибе. Она строилась в 1638—1641 гг., фасад относится к 1665—1667 гг., в его завершении принимал участие Бенедетто, племянник Борромини.
Гению Борромини принадлежит также церковь Сант’Иво алла Сапиенца, построенная в глубине двора университета в середине XVII в. В ней почти нет прямых линий: ее двухэтажный фасад имеет вогнутую форму, а купол представляет собой нечто невиданное в мировой архитектуре. Борромини спроектировал очень высокий барабан сложной шестилопастной формы, переходящий в плоский снаружи купол; над ним возвышается фонарь, имеющий высокое стройное основание и завершающийся изящной спиралью, каменной короной, маленьким ажурным куполом в виде луковки, которую венчает шар с небольшим ажурным крестом. Ни одна церковь в Риме не имеет столь затейливого завершения. В плане церковь напоминает пчелу, ибо пчелы входили в герб рода Барберини, к которому принадлежал папа Урбан VIII, давший заказ Борромини.
45 Все они находятся в Риме: «Аполлон и Дафна» и «Давид» — в музее виллы Боргезе, «Экстаз св. Терезы» в церкви Санта Мария делла Виттория.
190 Возродившийся Рим
В 1647—1650 гг. под руководством Борромини перестроили интерьер Латеранской базилики: каждую пару колонн объединили в массивный пилон, что придало церкви слишком пышную и тяжелую торжественность.
Выдающимся явлением в Риме XVII в. стало создание ансамбля площади Навона. В античные времена здесь находился цирк, построенный императором Домицианом в 92—96 гг., вмещавший до 30 000 зрителей. Около 228 г. его реставрировали по повелению императора Александра Севера, и на его арене стали выступать гладиаторы, так как Колизей частично вышел из строя по причине сильного пожара, приключившегося в 217 г. Площадь Навона сохранила продолговатую форму древнего цирка. Ее архитектурным центром является купольная церковь с двумя колокольнями— Сант’Аньезе ин Агоне — «церковь св. Агнессы на Арене». Здание имеет вогнутый фасад, и поэтому высокий купол с нарядным фонарем хорошо виден с неширокой площади. В создании церкви участвовали архитекторы К. Райнальди и Ф. Борромини (ему принадлежит фасад, построенный в 1652—1655 гг.). Перед церковью находится грандиозный фонтан Четырех Рек, сложная скульптурная композиция Лоренцо Бернини, в центре которой возвышается стройный древний обелиск, сделанный в конце I в. в подражание египетскому (сначала он находился у храма Изиды на Марсовом поле, а в начале IV в. император Максенций приказал перенести его на арену своего цирка около Аппиевой дороги). По краям площади располагаются многофигурные мраморные фонтаны. В XVII— XVIII вв. каждый год летом три раза по воскресеньям к великому удовольствию римлян площадь заливали водой, так что она превращалась в неглубокое озеро, по которому в каретах разъезжали дамы и кавалеры, наслаждаясь прохладой.
Особую славу искусства барокко составляет его способность к созданию величественных архитектурных ансамблей и планировка новых площадей и улиц. На смену прежним замкнутым площадям пришли открытые площади, от которых берут начало прямые и широкие улицы-магистрали.
Четвертый из знаменитых римских архитекторов — Карло Райнальди — оставил о себе память сооружением в 1660—1665 гг. великолепного фасада огромной церкви Сант’Андреа делла Валле46. Ему принадлежит также новая абсида древней церкви Санта Мария Маджоре, заново построенная в 1673 г.
В XVII в. Рим жил относительно спокойно, и папам не приходилось спасаться в замке Святого Ангела ни от вражеских нашествий, ни от восставших римлян. Социальные контрасты усилились, богатство верхов и бедность низов стали более ощутимы; широкого размаха достиг бандитизм, и появились «великодушные» бандиты, которые грабили только богатых и не трогали бедных (а что с них можно было взять?!). Однако низы, в том числе и бандиты, были слишком слабы, чтобы представлять серьезную опасность для верхов.
46 На nsman n W. Baiikunst des Barock. Form. Funktion. Sinngehalt. Koln, 1978, S. 14.
Возродившийся Рим 191
Замечательную характеристику духа барокко как особой эпохи дал П. Муратов:
«Барокко не только архитектурный стиль, даже не только новый принцип в искусстве. Это целая эпоха в истории нравов, понятий и отношений, феномен не только эстетический, но и психологический. У барокко были не только свои церкви и дворцы, у него были свои люди, своя жизнь. Они не менее живописны, чем его архитектура. Важность прелатов того времени была достойна важности дворцов... Пышность их этикета не уступала декоративному убранству церквей в духе Бернини. XVII век был веком громоздкой и цветистой учености, и что-то из этой учености есть в сооружениях Карло Мадерно и Доменико Фонтана. И он был в то же время веком странных затей и причуд, и недаром Борромини был сыном этого века. Религиозный пафос и страсть к обилию украшений сочетались как в искусстве, так и в жизни барокко. Повсюду наплыв преувеличенных эмоций, опрокидывающих всякое спокойствие и нарушающих всякое равновесие. Повсюду слишком пышное воображение, одинаково волнующее архитектурные линии и человеческие биографии. Свет, и тени прихотливо дробятся на кривых поверхностях церковных фасадов и в разнообразии судеб и характеров. Диссонансы искусства повторяются в жизни. XVII век создал церковную музыку и итальянскую комедию. Хохот комедии смешался в нем с песнопениями Палестрины. Ирония выступила сквозь его велеречивое благочестие и торжественную обрядность.
Как нарочно около того времени в Риме поселилась женщина, которую можно назвать истинной дамой барокко. То была отказавшаяся от престола и переменившая религию Христина Александра, королева шведская, дочь великого протестанского короля и героя Густава Адольфа. Ей не было тогда и тридцати лет. По всей Европе распространилась молва о смелости ее характера и мужественности ума, о ее глубокой образованности и скандальных любовных похождениях. Маленький бедный двор северного королевства томил ее скукою своих дел и провинциальностью развлечений. Ее детство было отравлено мрачностью протестантского благочестия матери, которая проводила целые дни в комнате, затянутой черным, с наглухо закрытыми окнами и зажженными свечами. Христина пожелала жизни, более украшенной, и религии, менее темной. Воображение увлекало ее в Рим: она легко пожертвовала своей обедней и своей короной радй того dolce vivere (сладостного образа жизни), того блаженного существования, которому она могла предаться только в тогдашнем Риме.
Для Рима XVII в. приезд Христины был целым событием. Только что вошедший на престол папа Александр VII (1655—1667) торжествовал в этом обращении королевы победу церкви. Ее ожидала пышная встреча в духе барокко. Исполинский Палаццо Фарнезе был приготовлен для приема Христины с ее свитой. У ворот города ее ждала карета, запряженная шестеркой и исполненная по рисунку Бернини, — подарок папы. Но Христина не нуждалась в карете — она въехала в город верхом, на мужском седле. Собравшиеся на улицах толпы народа в первый раз увидели эту женщину, которая была после того в продолжении тридцати пяти лет одной из странных достопримечательностей Рима. Она не была хороша собой. По описанию
>22 Возродившийся Рим
современников, она была небольшого роста, худощава, плохо сложена, с очень смуглым лицом и большим носом. Особенно неприятное впечатление производил на римлян ее низкий и грубый голос. Но на портрете, рисованном и гравированном искусным Нантейлем, лицо Христины кажется значительным и располагающим. Во взгляде ее больших глаз чувствуется живость и острый ум.
О том образе жизни, который Христина думала вести в Риме, можно заключить по ее словам: «Мое времяпрепровождение, — говаривала она, состоит в том, чтобы хорошо есть и хорошо спать, немного заниматься, приятно беседовать, смеяться, смотреть итальянские, французские и испанские комедии, и вообще жить в свое удовольствие». Папа Александр VII был на первых же порах несколько смущен теми малыми заботами о благочестии, которые проявляла новообращенная. Но он благоразумно отложил свои увещания до окончания карнавала. Карнавал того года остался надолго в памяти благодаря особому разнообразию и пышности увеселений, придуманных для Христины. Он был даже назван в честь ее карнавалом королевы. Римская знать соперничала в великолепии устроенных ради нее празднеств. Князь Памфили воздвигнул перед своим дворцом эстраду, на которой избранное общество проводило дни и ночи за пиршествами и азартной игрой. Барберини тешили Христину турнирами, фейерверками, скачками и костюмированными шествиями на прилегающей к их дворцу площади с фонтаном Тритона. В Палаццо Альдобрандини шесть тысяч человек слушали новую оперу, переполненную всякими диковинными явлениями вплоть до арабского карнавала с верблюдами и слонами, несущими на спине башни. Может быть, слон с обелиском на спине, поставленный Бернини перед Санта Мария Минерва, является каким-то воспоминанием об этом вечере.
Во всех празднествах и увеселениях Христине принадлежало первое место. В этом городе, где главным человеком был папа, всегда чувствовался недостаток в первоприсутствующем лице забав и развлечений. Казалось, судьба определила эту роль бывшей шведской королеве. Около нее собиралось все, что было в Риме блестящего и преданного наслаждениям. Христина легко нашла себе множество новых друзей, из которых самым верным и близким к ней сделался молодой, красивый и элегантный кардинал Адзолини, который заслужил расположение королевы, рыцарски расстелив у ее ног свою кардинальскую мантию, когда она однажды не решалась выйти из кареты на грязную площадь... Среди всех удовольствий не была забыта и ученость. Знавшая семь языков, штудировавшая классиков, владевшая лучшей библиотекой своего времени и писавшая афоризмы, Христина ознаменовала первые годы своего пребывания в Риме основанием Аркадской академии, о которой напоминает Боско Парразио на склонах Яникула.
Если бы она ограничилась только этим, она не была бы еще вполне художественной фигурой барокко. Бедный папа Александр VII скоро испытал на себе все странности ее характера. Церковные службы очень рано прискучили ей, даже несмотря на сопровождавшую их оперную музыку. Поведение Христины становилось все менее и менее достойным ее благочестивого подвига. Случалось, что торжественная месса бывала прервана взрывами
Возродившийся Рим 193
ее резкого хохота в то время, как склонившийся к ее уху кардинал передавал ей шепотом подробности шедшей вчера комедии. Папа старался, как мог, спасти положение; он долго делал вид, что ничего не слышит и не знает. Его увещания были кротки и недейственны. Он не успел добиться от Христины даже того, чтобы она носила в церквах четки, как подобает всякой католической даме. Христина смеялась над ним открыто и угрожала уехать, если ей будут надоедать советами. Поведение ее становилось все более и более свободным, а общество, ее окружавшее, все менее и менее торжественным. В ее дворце прелаты смешивались теперь с искателями приключений, сладкоголосыми и женоподобными кастратами, педантами в огромных париках, комедиантами и поэтами из Аркадской академии. Все вечера Христина проводила в театре, где держала себя так, что римский народ скоро перестал стесняться ее... Все это ей очень нравилось. Не нравились только прижимки в деньгах, которыми святой престол рассчитывал обратить ее на путь истинный. Она решила проучить папу и, продав часть имущества и драгоценностей, села на корабль и отплыла во Францию. После ее отъезда Палаццо Фарнезе являл вид разрушения. Свита королевы расхитила серебряную посуду, сорвала со стен гобелены, распродала картины и даже сняла часть медных листов, которыми была покрыта крыша...
Во Франции Христина была встречена холодно и поспешила назад в Рим, куда звал ее напуганный ее решительностью папа. Но по дороге она получила известие о появлении в Риме чумы и принуждена была остановиться в Пезаро. Некоторое время она жила там, соскучилась ждать и вернулась снова во Францию...
Через несколько месяцев она появилась в Риме и продолжала вести там прежний образ жизни...
Христина тем временем все больше и больше тяготилась своей зависимостью от папы. С целью поправления денежных дел она предприняла даже путешествие на родину. Там она была встречена очень дурно, на обратном пути узнала о смерти Александра VII и остановилась в Гамбурге, чтобы выждать результатов конклава. Ожидая со страхом известий об избрании папой своего врага, кардинала Фарнезе, она занялась поисками философского камня вместе с алхимиком Борри и астрологом Бандиерой. Новости, пришедшие из Италии, были благоприятны: под именем Климента IX папой был избран ее большой друг, кардинал Роспильози, назначивший своим секретарем кардинала Адзолини. Она со всей поспешностью устремилась в Рим.
На несчастье Христины, Климент IX умер через три года. Его преемник Климент X был холоден с ней. Но теперь Христина решила не обращать больше внимания на расположение папы и прочно обосновалась в Риме. С тех пор и до конца дней она безвыездно жила в Палаццо Корсини на Лунгаре, занимаясь своей академией и своей библиотекой, услаждаясь операми, комедиями, тонкими обедами и азартной игрой. За Климентом X последовал Иннокентий XI, крутой и непокладистый старик, закрывший в Риме все театры и отравивший последние годы Христины. Она выдержала жестокую борьбу с этим папой, отменившим право убежища, которым пользовались до тех пор в Риме дворцы, занятые представителями иностранных держав.
13 Знаменитые города Италии
194 Возродившийся Рим
У королевы нашелся могущественный союзник в лице французского посланника маркиза де Лаварден, который, опираясь на восемьсот вооруженных людей, смеялся над требованиями папской полиции. Христина не располагала таким войском, но в ее дворце нашло убежище множество людей, имевших дело с судом и властями. Нижние этажи Палаццо Корсини были наполнены смельчаками всякого рода, изгнанниками, беглецами и просто бандитами. Папские сбиры были бессильны против них, и эти люди, со слезами на глазах свидетельствовавшие свою преданность Христине, в случае надобности показали бы Риму давно невиданное зрелище междоусобной войны на улицах.
Этой странной гвардией королевы... начальствовал отчаянный авантюрист, бывший в то же время ее последней сердечной привязанностью, некий маркиз дель Монте. Его репутация дуэлиста, волокиты и отъявленного мошенника была достойна одного из бравых капитанов итальянской комедии. Постаревшая Христина прощала ему измены и грубость обращения, доходившую, как говорили, до побоев, ради минут, свидетельствовавших о самой пылкой его преданности. Последняя любовь считает только счастливые минуты. Когда дель Монте внезапно умер во время приготовления к какому-то карнавальному празднеству, Христина увидела в этом предзнаменование своей скорой смерти. В самом деле, она немногим пережила маркиза. Она умерла в апреле того же 1689 года в возрасте 63 лет. На ее похоронах барокко дало простор своей любви к мрачной пышности погребальных обрядов. Оно воздвигло своей даме торжественную гробницу в самом соборе св. Петра»47.
XVIII век — период упадка для Италии в целом, а для Церковного государства особенно. Архитектура в Риме явно идет на убыль и лишь в отдельных своих творениях достигает высот художественного впечатления.
К числу последних архитектурных удач папского Рима относятся лестница на площади Испании и фонтан Треви.
Площадь Испании, одна из самых известных в Риме, окружена барочными зданиями XVII—XVIII вв. В ее центре находится нарядный фонтан «Лодочка» — Фонтана делла Баркачча, созданный по проекту Пьетро Бернини, отца знаменитого Лоренцо Бернини. От фонтана наверх к церкви Сантиссима Тринита деи Монти поднимается роскошная лестница из травертина, насчитывающая 135 ступеней. Ее начали сооружать в начале 1720-х гг. по проекту Алессандро Спекки и закончили в середине того же десятилетия под руководством Франческо де Санктиса. В верхней части лестницы перед церковью в 1789 г. воздвигли античный обелиск, который представляет собой римское подражание египетскому; в древности он стоял на арене Большого цирка.
Район площади Испании — один из уютных и поэтичных уголков Рима. Здесь жил Н. В. Гоголь на Виа Феличе — на Счастливой улице и был по-настоящему счастлив (сейчас улица называется Виа Систина, дом № 126). Гениальный первый том «Мертвых душ» написан в обстановке величественного и вдохновенного барочного Рима.
47 Муратов П. Ук. соч., с. 74—81.
Возродившийся Рим 195
Подлинным украшением Вечного города стал фонтан Треви, созданный в 1730—1760-х гг. по проекту архитектора Никколо Сальви (авторы скульптур — Пьетро Браччи и Филиппо делла Валле). Фонтан, являющийся одновременно фасадом Палаццо Поли, питается водой античного водопровода Аква Вирго («Вода Девы»), проведенного в I в. до н. э. по инициативе Марка Випсания Агриппы; его воинам источник показала какая-то девушка, отсюда и древнее название водопровода. Новое название Треви происходит от латинского trivium, что означает «перекресток трех дорог». Вода Треви — самая вкусная в Риме. Перед фонтаном обширный бассейн; со временем возникла традиция: кто хочет еще раз побывать в Вечном городе, должен бросить монету в бассейн фонтана Треви.
Фонтаны составляют особую прелесть Рима, о чем великолепно написал П. Муратов:
«О царственности Рима ничто не говорит с такой силой, как обилие его водоемов, щедрость источников и расточительность фонтанов. Древние акведуки, возобновленные папами, Аква Паола, Аква Марчия, Аква Феличе, питают его такой великолепной водой, какой не может похвалиться ни одна из европейских столиц. Но лучшая вода, это изумительно чистая, свежая и вкусная Аква Вирго, изливающаяся каскадами фонтана Треви. Надо вырасти под этим солнцем, знать палящий зной августовских дней и лихорадочные испарения Понтинских болот, чтобы испытывать то восхищение, с которым наполняют кувшины водою Треви приходящие в Рим по воскресеньям обитатели Кампаньи...
О фонтанах Рима можно было бы написать целую книгу. Они низвергаются шумящими каскадами с искусно расположенных скал, как фонтан Треви или большой фонтан Бернини на Пьяцца Навона. Они спокойно падают отвесными водяными плоскостями, как Аква Паола на Яникуле. Одни из них высоко бросают вверх водяные столбы, разбивающиеся при падении в водяную пыль, образующую на солнце радугу. Другие бьют тонкой хрустальной струей и стекают вниз медленно, роняя блестящие капли. Речные божества, маски, морские чудовища украшают их. Почерневшие мраморные тритоны трубят, надув щеки, в раковины, морские кони выгибают каменные спины, поросшие зеленым мхом, бронзовые юноши вытягивают руки в античной игре с бронзовыми черепахами и дельфинами. Здесь есть фонтаны, напоминающие капеллу, как фонтан у Понте Систо, или даже фасад церкви, как Аква Феличе со статуей Моисея. Без фонтанов было бы мертвым все торжественное великолепие таких площадей, как Пьяцца Сан Пьетро, Пьяцца дель Пополо, Пьяцца дель Квиринале. Четыре фонтана на людном перекрестке дали свое имя одной из главных улиц папского Рима. Этот Рим умел сделать игру вод лучшим своим украшением. Водоемы умножились в нем, распространились повсюду. Нет ни одного палаццо, молчаливый двор которого не был бы оживлен мерным плеском падающей воды. Нет такого бедного и жалкого угла, в котором не было бы своего источника. Как любил их римский народ, видно по тем изваяниям, которыми украшены эти, незаметные на первый взгляд, бесчисленные малые фонтаны, разбросанные по улицам Рима. Кто много бродил по Риму, тот навсегда сохранит вместе с воспоминаниями о грохоте Треви воспоминание о тихом
13*
196 Возродившийся Рим
Маскероне на via Giulia, о фонтане с бочонком на via Ripetta, об источнике с летучей мышью на Борго Нуово»48.
Античные здания оставались в пренебрежении также и в XVIII в. В 1714 г. папа Климент XI (1700—1721) организовал в Колизее мастерскую по производству селитры, для которого в огромном количестве требовались навоз и всевозможные отбросы. Конец варварскому обращению с Колизеем положил папа Бенедикт XIV (1740—1758): по его повелению амфитеатр Флавиев объявили памятником мученичества первых христиан49 и на его арене водрузили черный крест.
В 1735 г. построили новый фасад Латеранской базилики по проекту Алессандро Галилеи, чрезмерно тяжелый и помпезный.
В 1743—1750 гг. украсилась новым затейливым барочным фасадом древняя базилика Санта Мария Маджоре по проекту Фердинандо Фуга.
Ярким художественным явлением эпохи угасающего папского Рима стало творчество Джованни Баттисты Пиранези (1720—1778). Уроженец Венеции, он навсегда обосновался в Вечном городе, где получил архитектурное образование. Однако за всю жизнь ему удалось построить только одно здание — церковь Санта Мария Авентина. Размах строительства в Риме сократился столь резко, что Пиранези, так же как и многим другим, ничего не оставалось делать, как выражать свои архитектурные идеи в рисунке, и он стал замечательным, мастером офорта. Ни одному художнику в мире никогда не удавалось так передать волшебное величие античности, строгую парадность Ренессанса и торжественное очарование барокко, как это сделал Пиранези. Так художественный гений Вечного города, не будучи в силах воплощаться в камне, высоко взметнулся в искусстве гравюры.
В конце XVIII в. Церковное государство переживало полный упадок: из 2 300 000 его жителей насчитывалось 400 000 неимущих, существовавших за счет благотворительности.
В XIX в. Рим стал восприниматься как великий город-музей, в котором столетия оставили о себе достойную память. И Ватикан тоже обратился в гигантский музей, обладающий сказочными сокровищами; их собрано там такое обилие, что нужно потратить многие годы, чтобы насладиться ими. Для обыкновенного же туриста Ватикан уже тогда представлял серьезные трудности. Это отметил Ф. Стендаль в своих «Прогулках по Риму»: «Проходя мимо произведений, подписанных знаменитыми именами, мы испугались их количества и бежали из Ватикана: удовольствие, которое он предлагал нам, было слишком серьезным»50.
В середине XIX в. Вечный город местами еще выглядел грязным и неухоженным.
Французский путешественник Ипполит Тэн, совершивший поездку в Италию в 1860-х гг., так пишет о Пантеоне:
«Пантеон находится на грязной и пестрой площади, где стоят жалкие фиакры, поджидающие иностранцев. Овощные лавочки выбрасывают свой сор 48 Муратов П. Ук. соч., с. 13—14.
49 Исторически этот факт не подтверждается; христиан терзали на других римских аренах.
50 Стендаль Ф. Ук. соч., с. 13.
Возродившийся Рим 197
на черную мостовую, и крестьяне группами, в больших гетрах, с бараньей шкурой за плечами, стоят и глазеют по сторонам, неподвижные, с блестящими глазами. Сам злополучный храм вытерпел все, что только может вытерпеть здание; современные постройки прилепились к его спине и бокам, на него поставили две смешные колоколенки51, у него похитили его бронзу, чтобы сделать из нее колонны балдахина над алтарем св. Петра. С давних пор лачуги, втиснутые между колонн, загромоздили его портик. Земля так завалила его снаружи, что при входе вместо того, чтобы подыматься, спускаешься вниз. Теперь, после всех испытаний, в своих почернелых тонах, со своими трещинами и повреждениями, с полустертой надписью на архитраве, он имеет вид калеки или больного. Вопреки всему этому вход величаво пышен: восемь огромных коринфских колонн портика, массивные внушительные пилястры, бронзовые двери гласят о величии завоевателей и владык.
Наш Парижский Пантеон в сравнении с этим кажется скромным... Четверть часа спустя приучаешься не замечать повреждений и плесени, отделяешь храм от окружающей его обветшалой современности и тогда представляешь себе ясное, сверкающее здание в свежести его мрамора, в рыжем блеске его бронзовой крыши, бронзовых балок, бронзовых барельефов, украшавших его фронтон...
Входишь в храм под высокий купол, который развертывается в полном смысле как внутреннее небо; свет падает великолепно — громадной волной, сквозь единственное отверстие вверху, и подле этого живого сияния холодные тени и прозрачная пыль тихо стелятся вдоль изгиба стены. Кругом ниши для алтарей древних богов, каждая меж двух колонн, выстроились вкруг по стене. Громадность круглого зала умаляет их еще более; эти боги живут под покровом и величием римского народа — единственного божества, которое еще существует в покоренном мире. Таково впечатление, которое оставляет эта архитектура... Она свидетельствует о зрелой цивилизации, о продуманном искусстве, о рассчитанной мысли. Она стремится к грандиозному, хочет возбуждать удивление и восхищение; она составляет часть системы управления и как бы дополняет собою зрелище, она представляет праздничную декорацию, и это — праздник Римской империи»52.
И. Тэн хорошо почувствовал и отметил главное художественное качество римской архитектуры — ее противостояние времени, ее вечность; вкусы могут меняться, но Вечный город навсегда сохранит свою притягательную силу.
Грандиозные дворцы римской знати в XIX в. также выглядели торжественными памятниками величия былого, о чем тоже прекрасно написал И. Тэн:
«Обществу привилегированных и праздных людей прошлых веков мы обязаны великими творениями искусства, ради которых теперь ездят в Рим. При отсутствии всех других интересов эти люди занимались коллекционированием и архитектурой. Удовольствие строить, вкусы антиквария и знатока суть единственные, которые остаются у вельможи, утомленного церемониями, в стране, где охота и бурные телесные упражнения уже не в моде, где 51 См. с. 188.
52 Тэн И. Ук. соч., с. 115—117.
198 Возродившийся Рим
политика воспрещена, где нет вовсе общественного духа и гуманитарных идей, где великая литература угасла, оставив взамен себя грубое невежество и ничтожные стишки.
Следы этой странной жизни встречаются на каждом шагу в ста или ста пятидесяти дворцах, наполняющих Рим. Вы видите необъятные дворы, стены высокие, как в тюрьме, монументальные фасады. Во дворе никого; это — пустыня. Иногда при входе дюжина бездельников, сидя на* мостовой, делают вид, что вырывают траву. Подумаешь, что дворец покинут. Иногда это так и есть: разорившийся хозяин живет на четвертом этаже и пытается сдать внаймы хоть какую-нибудь часть всего остального. Но эти здания слишком велики, слишком непропорциональны современной жизни: из них можно сделать только музей или министерство. Вы звоните и видите медленно приближающегося швейцара или какого-нибудь лакея с выцветшим лицом; все эти люди имеют вид меланхолических птиц из зоологического сада, в золоте, цветных уборах и султанах, — пестрых и печальных, но сидящих на приличном насесте. Часто не приходит никто, хотя вы пришли в указанный день и час: это потому, что custode (привратник) исполняет какое-нибудь поручение княгини. А путешественник проклинает страну, где все живет иностранцами и где никто • не соблюдает аккуратности. Вы поднимаетесь по нескольким лестницам удивительной ширины и высоты, — и вот вы в анфиладе комнат, еще более широких и высоких. Вы идете и идете без конца. Вы шагаете добрых пять минут, прежде чем дойдете до столовой. В ней можно было бы разместить четыре полка с саперами и оркестром. Австрийское посольство теряется во дворце Венеции, как гнездо крыс на старой мельнице. — Представьте себе, что вы делаете визит. Пусть во дворце живет целая семья, — он все-таки кажется пустым. Замечаешь немногих слуг в передней; потом начинается пустыня, пять или шесть огромных салонов, наполненных рассохшейся мебелью... Наконец появляются человеческие фигуры: один или два камердинера. Об вас докладывают, и вы видите перед собой совсем простого человека, в сюртуке, в современном кресле, в комнате меньше остальных и устроенной почти совсем как нужно для того, чтобы быть удобной и теплой. Если есть на свете печальное и несогласное с современным бытом жилище, то это — жилище человека, который сейчас перед вами... В этих дворцах нужно держать шестьдесят лакеев в галунах и восемьдесят человек свиты на жалованье: это естественная меблировка подобных зал. Эти дворцы требуют возвращения сотни лошадей и двадцати карет, как было у их прежних хозяев. Нужно вернуть сюда также всю посуду, ковры и миллион чистыми деньгами, как это было при папах XVII столетия, — для того, чтобы снова вызолотить и обновить убранство дома. Сами картины, все эти громадные тела в движении, вся эта гордая нагота, красующаяся по стенам, — теперь не более как памятник угасшей жизни, слишком чувственной, слишком телесной для нашего времени. Римская аристократия похожа на ящерицу, лежащую в панцире допотопного крокодила, ее прадеда. Крокодил был красив, но он мертв»53.
53
Там же, с. 183—184.
Возродившийся Рим 199
Папской власти довелось еще раз пострадать от императорского могущества, возродившегося в лице Наполеона, возомнившего себя новым Карлом Великим. Но если франк в 800 г. получил корону в Риме из рук папы Льва III, то корсиканец не стал утомлять себя визитом в Вечный город, а в 1804 г. в Париже во время торжественной церемонии сам взял корону у Пия VII и возложил ее на свою голову. 10 июня 1809 г. войска нового императора вступили в Рим; Пия VII под стражей увезли в Савону, а все Церковное государство вместе со своей столицей сделалось французской собственностью; впоследствии Наполеон объявил своего сына римским королем, а папу продержал в плену до 1813 г.
Хотя империя Наполеона рассыпалась гораздо быстрее, чем империя Карла Великого, однако это не спасло папскую власть от дальнейших испытаний. Еще в конце XVIII в. в Италии возникло и окрепло Рисорджименто — национально-освободительное движение, имевшее целью объединение страны. На протяжении бурного XIX в. борьба велась с большой энергией и успехом. 17 марта 1861 г. было официально создано королевство Италия, первым королем которого стал Виктор-Эммануил II. 20 сентября 1870 г. гарибальдийцы и правительственные войска вступили в Рим. 26 января 1871 г. папу лишили светской власти и провозгласили Рим столицей Объединенной Италии.
В 1929 г. средневековое Церковное государство было ликвидировано окончательно, и в результате соглашения папы Пия XI с фашистскими властями возникло новое религиозное государство — Citt& del Vaticano - «Город Ватикан». Соглашение было подписано 11 февраля в Латеранском дворце и поэтому стало называться Латеранским пактом. На этом закончилась многовековая борьба между духовной и светской властью. Теперь папа владеет государством, территория которого составляет 0,44 кв. км с населением около 1 000 человек; государственный язык — латинский, длина железнодорожного пути—120 м, предмет экспорта — только печатная продукция.
Согласно официальному сообщению, появившемуся в печати/4 председатель совета министров Италии Б. Кракси и государственный секретарь Ватикана А. Казароли подписали документ о пересмотре Латеранского пакта; будет заключен новый конкордат, еще более ограничивающий права церкви; римско-католическая религия перестанет быть единственной государственной религией Италии и её изучение в средней школе сделается необязательным, а город Рим потеряет статус «священного города», и в нем можно будет показывать любые спектакли и кинофильмы, а также продавать книги любого содержания, не спрашивая разрешения Ватикана.
А Вечный город продолжает жить. Теперь он с любовью и гордостью хранит память о своем прошлом и, сверкая огнями реклам, устремляется в будущее.
54
«Правда», 19 февраля 1984 г., с. 5.
ФЛОРЕНЦИЯ
1. Сан Марко
2. Сантиссима Аннунциата
3. Галерея Академии
4. Воспитательный дом
5. Дв. Медичи-Риккарди
6. Санта Мария Новелла
7. Лауренциана
8. Сан Лоренцо
9. Баптистерий
10. Собор
11. Дв. Ручеллаи
12. Дв. Строцци
13. Орсанмикеле
14. Дом Данте
15. Бадия
16. Барджелло
17. Палаццо Веккьо
18. Уффици
19. Дв. Спини-Феррони
20. Санти Апостоли
21. Понте Веккьо
22. Понте Санта Тринита
23. Понте алла Каррайя
24. Понте алле Грацие
25. Санта Кроче
26. Санто Спирито
27. Дв. Питти
28. Сад Боболи
29. Сан Миньято аль Монте
Флоренция (что в переводе с латинского языка означает «Цветущая») — сравнительно небольшой город, сыгравший поистине великую роль в истории мировой культуры, ибо в нем возникло и расцвело новое искусство — искусство Возрождения, когда мысли и чувства людей после многих столетий средневековья снова обратились к земному миру.
Флоренция расположена на берегах Арно, реки неширокой и неглубокой, но опасной, способной производить сильнейшие наводнения. Люди жили здесь издавна. С X до VIII в. до н. э. на этом месте существовало поселение культуры Вилланова, обитатели которого умели обрабатывать железо; их кладбище располагалось в центре будущей Флоренции (западнее современной площади Республики, под кинотеатром «Гамбринус») . С VIII в. до н. э. появились племена этрусков, или тусков, имя которых сохранилось в современном названии этой области Италии — Тоскана (в античности и в средние века Этрурия, или Тусция). Этруски, как правило, не селились на берегах рек, а предпочитали более безопасные вершины холмов, остерегаясь не столько наводнений, сколько людей, воинственный дух которых был столь же страшной силой, как и прочие стихии природы. На месте одного из этрусских городов, который римляне называли Фезулы, жизнь продолжается и теперь; это небольшой холмистый городок Фьезоле, ставший предместьем Флоренции. А там, где впоследствии возник знаменитый город, текли желтые воды реки и колыхались травами широкие луга, окаймленные волнистыми зелеными холмами, так что можно вспомнить строки из одной древней римской надписи, хотя она и не имеет прямого отношения к Флоренции:
Не было тут никого: распевали лишь Фавны да Нимфы
И ощущало само место веселье богов1 2.
В III в. до н. э. этруски полностью попали под власть римлян, затем постепенно смешались с ними и навсегда забыли свой язык.
В 59 г. до н. э. Юлий Цезарь отпустил в отставку часть своих воинов-ветеранов. В этой связи в Риме приняли особый закон, согласно которому бездомным отставникам выделили землю для поселения на низком правом
1 В е г t i L. Firenze. Tutta la cittA e la sua arte. Firenze, 1979, p. 7.
2 Петровский Ф. А. Латинские эпиграфические стихотворения. M., 1962, с. 55.
204 Флоренция
берегу Арно недалеко от Фезул. Новый город построили, придав ему строгую квадратную планировку военного лагеря, откуда, вероятнее всего, возникло и его наименование: Castra Florentia — «Процветающий Военный Лагерь». Поселенцы дали такое определение своему городу в надежде на его счастливую судьбу. Эпитет Florentia сделался названием города; сохранилась античная посвятительная надпись в честь его божества-покровителя: Genio coloniae Florentiae3.
Во времена Римской империи Флоренция существовала благополучно, но ничем не выделялась. Это был обычный город с правом самоуправления. Он имел свою главную площадь — форум (теперь здесь находится площадь Республики), храмы, термы, амфитеатр (там в средние века построили Палаццо Перуцци, стены которого сохранили закругленные очертания древнего здания) и театр (на его месте возвышается Палаццо Веккьо).
Христиане появились во Флоренции, вероятно, во II—III вв. (это были главным образом греческие и восточные купцы и странники). В начале IV в. город уже имел своего епископа.
В последний век существования Западной Римской империи и после ее падения в 476 г. Флоренция неоднократно страдала от нашествий варваров. Во времена господства лангобардов в городе появился герцог, но главная организующая роль перешла к епископу.
Во второй половине VIII в. лангобардов потеснили франки; при них Флоренция стала центром Тосканского маркграфства. Сохранилось предание, якобы лангобарды город разрушили, а Карл Великий его восстановил; известно, что он отпраздновал здесь рождество 786 г.
Город начал заметно расти в IX—X вв., когда в Северной и Средней Италии ремесло отделилось от земледелия, и на этой основе стало складываться товарное производство; феодальный город сделался прежде всего торговоремесленным центром. Во Флоренции стали развиваться главным образом шерстоткацкое производство, посредническая торговля и банковское дело.
На рубеже XI—XII вв. флорентийцы смогли укрепить сбой город, построив второе кольцо стен (первые стены, вероятно, возникли еще в период античности).
В 1115 г. скончалась владелица Тосканского маркграфства Матильда из Каноссы, завещав все свои земли римской церкви. Но папская власть в тот момент оказалась столь маломощна, что не смогла присоединить эту огромную территорию к Церковному государству. Еще в XI в. некоторые города Италии, через которые шли торговые пути между Европой и Востоком, настолько окрепли, что создали у себя коммуну — форму совместной власти горожан (пополанов), направленную против феодальных владык, как светских, так и духовных. После смерти Матильды коммуна восторжествовала во Флоренции, Сиене и других городах Тосканы. Флорентийцы проявили единство перед лицом феодалов, разрушили окрестные замки, а их обитателей насильно переселили в город (в XII—XIV вв. некоторые феодалы, жившие во Флоренции, еще сохраняли крупные земельные владения
3 В а г g е 1 1 i n i Р. La splendida storia di Firenze. Vol. 1. Firenze, 1964, p. 4,
ill. 4.
Флоренции 205
вне города и получали с них большие прибыли; немалое число пополанов тоже имело доходные земли).
В 1123—1125 гг. флорентийцы сокрушили Фьезоле, древний этрусский город Фезулы; его жителям также пришлось перебираться во Флоренцию.
Во флорентийской коммуне в XII в. в политическом плане активную роль играли milites, рыцари-вальвассоры (вассалы вассалов), то есть тот слой избыточного рыцарства, который частично оседал в городах, постепенно вовлекаясь в их торгово-ремесленную деятельность. Как социальная группа рыцари были обречены на исчезновение: им предстояло либо полностью слиться с горожанами, либо быть вытолкнутыми за пределы города, где хозяевами неизбежно должны были сделаться банкиры, купцы и ремесленники, в чьих руках сосредоточивалась экономическая жизнь. С конца XII в. деловые люди Флоренции начали объединяться в корпорации: к 1192 г. относится первое упоминание о суконном цехе — «купцу Калималы».
Жители города-коммуны стали осознавать свое человеческое достоинство, а их энергия и мысль обратились к достижению общего блага; более или менее значительное сходство экономических интересов и постоянная угроза от множества внешних врагов сплотили их воедино и пробудили чувство пламенного патриотизма. Горячо любя свой город, они стали заботиться о его украшении, когда материальное благосостояние позволило им пойти на такую роскошь. Они еще не были столь богаты и интеллектуальны, чтобы сразу возвести великолепные новые здания; в XII в. их сил хватило только на перестройку и новую отделку старых церквей, но именно с этого времени начинается славная история флорентийской архитектуры.
Самым древним из существующих зданий, вероятно, является баптистерий св. Иоанна Крестителя (Сан Джованни Баттиста), который до середины XII в. был главной церковью города; флорентийцы почитают Иоанна Крестителя своим святым покровителем. Время его создания точно неизвестно; возможно, он основан около 488 г. и в дальнейшем неоднократно перестраивался, сохранив, однако, первоначальную восьмигранную форму (такую же форму имеет Латеранский баптистерий в Риме, построенный в IV в.); вероятно, в конце XI — начале XII в. его построили заново, а на протяжении XII—XIII вв. шли работы по внешней и внутренней отделке. Фасады своего баптистерия флорентийцы облицевали белым и темно-зеленым мрамором, украсили тройными полукруглыми арками, плотно прислоненными к стенам и опирающимися на пилястры с лиственными, коринфскими капителями. Как видно, память об античной архитектуре никогда не угасала во Флоренции, и отдельные ее элементы ожили в новой отделке баптистерия4. Но этим элементам древнего искусства оказалось присуще новое художественное звучание: римская арка величественна, материальна и помпезна, флорентийская — изящна, гармонична и как бы невесома. В XIII—XIV вв. полукруглую 4 Поэтому флорентийский баптистерий и другие здания подобного стиля относят к искусству Проторенессанса, видя в них предвестие будущего Ренессанса XV в., который в значительной мере ориентировался на античную архитектуру, полностью преодолев готику, распространившуюся в Италии в XIV в.
206 Флоренция
абсиду баптистерия перестроили в прямоугольную и украсили внутреннее помещение дорогими мозаиками, сверкающими обилием золотой смальты.
К числу замечательных произведений проторенессансного искусства относится также церковь Сан Миньято аль Монте (св. Миньято на Горе). В позднеантичное время на высоком левом берегу Арно построили небольшую часовню на том месте, где покоились останки св. Миньято (по преданию, это был армянский царевич, служивший в римском войске и мученически погибший за христианскую веру в III в.). На месте старой часовни в 1018 г. заложили здание базилики Сан Миньято, которую строили и украшали вплоть до XIII в. Замечателен ее элегантный фасад, инкрустированный белым и темно-зеленым мрамором. Пять арок нижнего яруса, как бы наложенные на стену, обладают такими пропорциями и линиями, что создают ощущение легкости и тонкого очарования. Фасад украшает мозаика XIII в. «Христос на троне между Марией и Миньято».
Первые проблески нового, светлого мироощущения, отразившиеся в архитектуре этих зданий, становятся особенно заметными, если взглянуть на одну из старейших флорентийских церквей — Санти Апостоли. Согласно преданию, ее основал Карл Великий, но первое письменное упоминание о ней относится к 1075 г. Это небольшое строение, внутреннее пространство которого делится на три нефа двумя рядами античных колонн коринфского ордера, взятых из руин древних терм, находившихся поблизости. Здание имеет хорошие пропорции, и его романские архитектурные формы послужили прототипом для многих флорентийских церквей, но в целом оно проникнуто духом скромности и несет в себе настроение тех времен, когда город еще жил неприметно и тускло.
С победой коммуны флорентийцы вступили в яркий и бурный период своей истории. В свободном городе законодательная власть официально принадлежала всему народу (popolo), а исполнительная власть с 1138 г. находилась в руках коллегии консулов, которых избирали сроком на один год городские районы. Как правило, консулами делались рыцари, люди знатного происхождения. Однако в экономическом плане все сильнее становились более широкие городские круги (пополаны), тесно связанные с банковским делом, ремесленным производством и торговлей. В конце XII — начале XIII в. конфликт между этими социальными силами стал неизбежен. В связи с этим возникла новая форма исполнительной власти — подестат, первое упоминание о котором относится к 1193 г. ПодестА — это лицо с высшей исполнительной властью, которое не является гражданином города. Подеста приглашается со стороны, он должен иметь рыцарское звание и быть не моложе тридцати лет. Ему вручают власть только на один год и предоставляют большой дом-крепость, где он размещается со своими вооруженными людьми. Через год он дает народу подробнейший отчет о своей деятельности и удаляется прочь вместе со своими людьми, а на его место приглашают другого предводителя городских войск. Присутствие иноземца- подеста служило некоторой гарантией политического равновесия в городе и не давало возможности кому-либо из знати установить единовластие. Так флорентийская коммуна, имевшая в XII в. аристократическую окраску, в первой половине XIII в. стала обращаться в демократическую.
Флоренция 207
Экономически Флоренция усилилась настолько, что в 1252 г. начала чеканить золотые флорины; это была первая золотая монета в Европе после долгого господства серебряных денег. Флорентийские банкиры распространили свою деятельность на многие города Италии и даже за ее пределы.
Почти во всех итальянских городах население делилось на две враждующие партии: на гибеллинов и гвельфов. Гибеллинами в основном были феодалы, поддерживающие императора, гвельфы — собственно городские круги, сторонники папы, но в некоторых городах все было наоборот. Во Флоренции гибеллины — крупная феодальная знать, гвельфы — пополаны в союзе с рыцарями-нобилями. В 1250 г. гвельфы сумели одержать победу над гибеллинами, изгнали их из города и приняли первую конституцию, закрепляющую права народа. В честь этого славного события Флоренция изменила свой герб, где теперь стала красоваться на белом фоне красная лилия (ранее была белая лилия на красном фоне).
Пополаны ознаменовали свою победу установлением новой должности — Capitano del Popolo — «предводитель народа», который получил высшую исполнительную власть, а подеста в значительной мере утратил прежнее политическое влияние, сохранив лишь некоторые административные функции. Для Capitano del Popolo решили воздвигнуть резиденцию и приступили к ее сооружению в 1254—1255 гг.; здание строилось почти сто лет, а впоследствии за ним укрепилось название Барджелло. Дворец сначала представлял собой обширную пристройку к более древней башне; в 1280—1285 гг. его расширили, создав большой внутренний двор с просторными готическими лоджиями. Барджелло — настоящая крепость с толстыми каменными стенами и дозорной башней высотой в 57 м. Здание не имеет парадного входа; чтобы в него проникнуть, надо сначала войти во двор, в центре которого находится колодец на случай осады. Это внушительный памятник тех времен, когда жизни города постоянно угрожали враги, как внутренние, так и внешние.
Феодалы, поневоле сделавшиеся горожанами, отличались необузданностью нрава и неуживчивостью. В городе они соорудили для себя жилища, вполне соответствовавшие их суровому духу, — высокие каменные дома-башни, о красоте которых не заботились. Повсюду, и вне города и внутри его, властвовала откровенная грубая сила; люди ходили вооруженные и хорошо умели владеть кинжалом. Им ничего не оставалось делать, как зарываться в камень, ибо если городские стены окажутся недостаточно крепкими, то все они — богатые и бедные, знатные и простолюдины — станут добычей беспощадных врагов. Внутри же стен именитым горожанам надо было опасаться своих соседей, а поскольку земли мало, то оставалось только устремляться к небу в каменных утробах неприступных домов-башен; при этом каждый старался построить свою башню повыше, дабы превзойти ненавистного соседа и ущемить его тщеславие.
В XIII в. во Флоренции насчитывалось полторы сотни домов-башен с непробиваемыми каменными стенами, небольшими входами и маленькими окнами, которые можно легко и быстро забаррикадировать изнутри; высота некоторых из них достигала шестидесяти метров. В 1250 г. гвельфы, одержав победу над гибеллинами, приняли закон, согласно которому высота этих
208 Флоренция
вертикальных семейных крепостей не должна превышать 25 м, и у многих башен срезали верхушки. Сохранился как памятник неприветливого XIII в. дом-башня семейства Форези на правом берегу Арно.
Суровые условия жизни не давали возможности гордым и богатым жителям Флоренции забывать о боге, и они не скупились на строительство и украшение церквей. В 1245—1246 гг. начали сооружать трансепт (поперечный неф) церкви ордена доминиканцев Санта Мария Новелла; к возведению продольного нефа приступили в 1278 г. по проекту монахов фра Систо и фра Ристоро. В строительстве этого здания применена готическая конструкция: церковь перекрыта стрельчатым сводом на нервюрах; ее закончили в XV в.
Гибеллины, изгнанные в 1250 г., собрались с силами, вступили в союз с германцами и сиенцами (в Сиене банковское дело достигло широкого размаха, и поэтому флорентийские банкиры были им ненавистны как конкуренты) и двинулись против Флоренции. В начале сентября 1260 г. у реки Арбии около местечка Монтеаперти они учинили страшнейший разгром своих врагов. На поле боя полегло согласно флорентийским хроникам 2500, а по другим источникам — 10 000 человек; гвельфам пришлось покинуть Флоренцию. На совете в Эмполи тосканская знать, пылая ненавистью к демократической Флоренции, хотела принять решение о том, чтобы смести город с лица земли, но один из флорентийских гибеллинов, Фарината дельи Уберти, с пламенной решимостью выступил в защиту своей родины: его отважное заступничество спасло город.
В середине сентября гибеллины вместе с германцами вошли в побежденный город. Конституцию 1250 г. упразднили, должность «предводителя народа» ликвидировали, а строившийся для него дворец сделали резиденцией наемного предводителя войск — Палаццо дель Подеста; так здание называлось до середины XVI.
Однако пополаны продолжали борьбу, поскольку часть их в материальном плане становилась все более и более мощной. На протяжении XIII в. окрепли флорентийские цехи, число которых в 1287 г. дошло до 21. Своеобразие их заключалось в том, что они стали политическими организациями (ремесел и видов занятий насчитывалось более восьмидесяти). Цехи делились на семь старших, пять средних и девять младших. В 1282 г. они добились большого успеха, так как исполнительная власть теперь оказалась у приоров, избираемых каждые два месяца из членов старших цехов; законодательная власть сосредоточилась в пяти постоянных советах, состоявших также в основном из представителей цехов.
В конце XIII в. флорентийцы большую часть крестьян отпустили на волю, но так как земли им не дали, то вчерашним крепостным пришлось идти в город, который таким образом получил мощный приток дешевой рабочей силы, что создало благоприятные условия для развития ремесленного производства. Поскольку растущая Флоренция нуждалась в большом количестве продовольствия, поэтому сохранили крепостное состояние для тех крестьян, чьи синьоры жили в городе; эти крестьяне платили ренту продуктами5.
5 Котельникова Л. А. Итальянское крестьянство и город в XI—XIV вв. М., 1967, с. 319.
Флоренция 209
Горожане (пополаны) четко делились на высших и низших: «жирный народ» (popolo grasso) и «тощий народ» (popolo minuto). К первому относились банкиры, купцы, крупные предприниматели, врачи, нотариусы и прочие члены старших цехов; ко второму принадлежали члены средних и младших цехов — всевозможные ремесленники; масса мелких кустарей и наемных работников в цехи не входила.
В 1293 г. представители «жирного народа» полностью оттеснили от власти знать и ввели новую конституцию, которую назвали «Установлениями справедливости». Политические права отныне принадлежали только членам цехов. Правительством Флоренции стала Синьория — совет из девяти человек, семь из которых избирались старшими цехами. Высшим должностным лицом, призванным защищать государство, сделался гонфалоньер справедливости, командующий городским ополчением. Старую знать (магнатов, или грандов, или нобилей) лишили политических прав; она могла их сохранить лишь ценою изменения своей социальной природы; часть ее охотно отреклась от титулов и внешне уподобилась народу.
Политическая структура флорентийского демократического государства не отличалась устойчивостью, и городские статуты менялись столь часто, что даже возникла поговорка «Флорентийский закон держится с вечера до утра, а веронский — с утра до полудня» (в этом плане Флоренция находилась не в самом плохом положении, в Вероне было еще хуже; почти все города Италии страдали от политической незрелости и внутренних раздоров).
На рубеже XIII—XIV вв. во Флоренции частично сохранялся старинный уклад жизни, простой и чуждый роскоши. Известно, что семья крупных банкиров и купцов Перуцци, состоявшая из тридцати одного человека (три брата с их женами и детьми), жила в одном доме и имела только двух слуг, расходуя в год около трех тысяч золотых флоринов. Однако такие семьи доживали свой век, а многие богатые горожане стали проявлять столь большую склонность к более роскошному образу жизни, что властям пришлось принимать меры к ограничению расточительства: например, чтобы обуздать пристрастие женщин к украшениям, в 1299 г. ввели закон, согласно которому за ношение драгоценностей полагалось платить налог в размере 50 лир ежегодно.
В конце XIII в. жители Флоренции смогли начать строительство двух новых общественных зданий: собора и резиденции правительства.
Новый собор решили воздвигнуть рядом с баптистерием Сан Джованни на месте более раннего собора, который назывался Санта Репарата; эту святую особо почитали во Флоренции, ибо в ее день в начале V в. была одержана победа нал варварским войском РадагайГса; тогда же в благодарность за спасение построили церковь, которая с середины XII в. сделалась' главной в городе. К концу XIII в. ее обветшавшее здание стало казаться недостаточно большим и красивым и его решили заменить новым, которое в 1412 г. официально посвятили Богородице, и оно стало называться Санта Мария дель Фиоре (собор св. Девы Марии с цветком лилии в руке)6. Под новым зданием собора обнаружены остатки древней Санта Репарата,
Р а о I и с и i A. Le chiese di Firenze. Firenze, 1975, p. 10.
Z 12. _ Ф'^Р^нЦия
которую сломали в 1375 г. Как рассказывает Д. Вазари, «флорентийцы решили построить главную церковь в своем городе, причем воздвигнуть ее такой по величине и великолепию, чтобы нельзя было потребовать от человеческих сил и рвения ни большей по размерам, ни более прекрасной постройки»7 8. Гигантская величина и сказочная нарядность собора должны были стать символом богатства и мощи Флоренции, предметом гордости ее жителей и свидетельством их великого патриотизма; создавая его, в первую очередь думали о чести города. Закладка фундамента «была отпразднована с великой торжественностью, а именно в день рождества Богородицы (8 сентября) в 1296 г. Первый камень был заложен кардиналом, папским легатом, в присутствии не только многочисленных епископов и всего духовенства, но также и подеста, капитанов, приоров, и других должностных лиц города, а также населения Флоренции... И так как было определено, что расходы на это сооружение должны быть огромнейшими, какими они и были впоследствии, казначейством Коммуны был установлен налог в четыре данара с лиры по всем расходным статьям и в два сольдо в год с головы, не говоря уже о том, что папа и легат предоставили очень большие индульгенции всем, жертвовавшим на это дело»®.
Таким образом, сооружение собора стало важным общегосударственным мероприятием. Его строительство поручили самому крупному архитектору того времени Арнольфо ди Камбио. Он задумал построить колоссальное здание, в котором купол, перекрывающий средокрестие нефов, станет самым заметным элементом как снаружи, так и внутри, где под ним будет располагаться просторная алтарная часть. В 1302 г. Арнольфо скончался, успев построить только частично боковые стены, целиком стену фасада и наполовину отделать ее; эта облицовка долгое время оставалась незаконченной, а в XVI в. ее сняли. С 1310 г. строительство собора прекратилось и возобновилось лишь в середине века; здание освятили в XV в. В музее собора сохранился сделанный Арнольфо рисунок фасада, который должны были украшать статуи в нишах; ранее скульптура не использовалась в архитектуре Флоренции.
Недалеко от Палаццо дель Подеста (Барджелло) ближе к берегу Арно высились дома-башни гибеллинского семейства Уберти. Гвельфы, одержав победу, разрушили их и сравняли с землей. На образовавшемся свободном месте в самом конце XIII в. начали строить правительственное здание, которое многократно меняло свое название: Палаццо деи Приори (дворец Приоров), Палаццо делла Синьория (дворец Синьории), Палаццо дель Пополо (дворец Народа), Палаццо дель Комуне (дворец Коммуны), с 1550-х гг. — Палаццо Веккьо (Старый дворец), последнее название утвердилось за ним навсегда. До сооружения этого здания правители города, приоры (старшины цехов), собирались в Торре делла Кастанья, в высокой плоскостенной башне, лишенной каких бы то ни было украшений, но крепкой и неприступной.
7 Вазари Д. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. Пер. А. И. Венедиктова и А. Г. Габричевского. Т. I. М., 1956, с. 182.
8 Там же.
Флоренция 211
Палаццо Веккьо представляет собой еще более мощную крепость, чем Барджелло: его размеры внушительнее, а сторожевая башня выше, она достигает 94 м, и с нее можно обстреливать все соседние улицы (верх ее надстроен в XV в.). Здание увенчано широким карнизом с зубцами, машикулями (навесными бойницами) и внутренней галереей, скрытой за полукруглыми проемами. Во дворец можно проникнуть только через внутренний двор. Автором здания считается также Арнольфо ди Камбио. Перед Палаццо Веккьо эасполагается просторная площадь — Пьяцца делла Синьория. И площадь и дворец не раз служили ареной бурных междоусобий.
По проектам Арнольфо, возможно, построены также церковь св. Марии во флорентийском аббатстве (Бадия)9 и францисканская церковь св. Креста (Санта Кроче), фасад и колокольня которой относятся к более позднему времени, но замечательный готический интерьер остался нетронутым.
В 1284 г. флорентийцы, заботясь о своей безопасности, приступили к сооружению третьего кольца городских стен длиной в 8,5 км и высотой более чем в 11 м- новая стена включала в себя 73 башни высотой до 23 м каждая; строительство завершили в 1333 г. В XIX в. стены сломали за ненадобностью, а на их месте образовались виале — широкие улицы с площадями.
Из светских зданий конца XIII в. выделяется Палаццо Спини, впоследствии перешедшее во владение семейства Феррони. Эта четырехъярусная каменная громада с карнизом из зубцов и машикулей уже не является домом-башней, а имеет кубические очертания дворца и по типу похожа на Барджелло и Палаццо Веккьо. Над этой семейной крепостью тоже возвышалась дозорная башня, которая не сохранилась. Стена дворца, выходящая на небольшую площадь, имеет выпуклую форму, следуя изгибу уходящей вбок узкой улицы. В средневековой Флоренции, стиснутой кольцом городских стен, было так тесно, что фасадам зданий иногда приходилось извиваться в зависимости от капризов кривых улочек, возникших без всякого плана.
Активные и деловые люди стали хозяевами как во Флоренции, так и в некоторых других городах Северной и Средней Италии, и эта интенсивность городской жизни породила новое мироощущение, отразившееся в искусстве; стал пробуждаться интерес к эеалистическому изображению человека, к правдивому воссозданию его внешности и духовного мира. Арнольфо ди Камбио был едва ли не самым первым скульптором во Флоренции. Сохранившиеся его работы характеризуют его как мастера, внимательно наблюдавшего жизнь и хорошо знакомого с античной скульптурой. В музее флорентийского собора хранятся мраморные статуи мадонн, изваянные Арнольфо и украшавшие фасад собора. Очень своеобразна мадонна на троне, круглолицая, с юбрым взглядом широко раскрытых инкрустированных глаз; у нее прямой нос античной статуи, а овал лица, как это ни странно, чисто славянский; она выглядит земной женщиной, простой и уютной Этой грузной мадонне явно не хватает одухотворенности 9 Церковь основана в kohit X в., в XIII в. перестроена в готической конструкции, интерьер пере елан в XVII в. в стиле барокко; колокольня воз (вигнута в первой половине Х1\ в.
4*
2X2 Флоренция
и эмоциональности, но для грани XIII—XIV вв. ее «приземленность» — большой шаг вперед от средневековья с его отрешенностью от реального мира.
Искусство конца XIII в. делает только первые шаги в сторону реализма. Ростки нового еще не всегда уверенны и удачны, но таят в себе залог будущего расцвета великого искусства Возрождения; важно то, что никто — ни светская, ни духовная власть — не пытается их затоптать.
Хотя условия жизни оставались суровыми и дух опасности постоянно витал над Флоренцией, однако люди уже изменились; они осознали прелесть земного мира и почувствовали вкус к поэзии. После того как они познакомились со стихами провансальских и сицилийских поэтов, красивая женщина в их глазах стала достойной поклонения и предметом возвышенной, неземной любви. Эти мотивы зазвучали в сонетах Гвидо, происходившего из знатного гвельфского рода Кавальканти (1259—1300):
Красавиц обольстительные взоры,
Нарядных всадников блестящий строй,
Беседы о любви и птичьи хоры, Корабль, бегущий по волне морской,
Прозрачность пред зарей, что вспыхнет скоро, Снег, падающий тихо над землей, Журчание ручья, лугов узоры, Каменьев блеск в оправе золотой —
Что это все пред дивной красотою И благородством госпожи моей? Презренный тлен, не стоющий и взгляда!
Как перед небом меркнет все земное,
Так все, что видишь, меркнет перед ней. Добру соединиться с ней — отрада10 11.
Земной мир стал интересовать и художников. Римский мастер Пьетро Каваллини (ок. 1250—1330) первым отказался от традиционной условности церковного искусства и сделал шаг в сторону реализма, придавая фигурам объемность и располагая их в реальном пространстве. Во Флоренции это новое направление в живописи ярко проявилось в творчестве Джотто, который, вероятно, был хорошо знаком с работами Каваллини; если римский мастер лишь частично отступил от средневековой традиции, то флорентиец порвал с ней окончательно1 .
У Джотто (ок. 1276—1337) фигуры людей приобрели подчеркнутую материальность: они стали объемными, весомыми и даже грузными. Исчезли прежняя нарочитая условность и бесплотность. Творения флорентийского новатора пронизаны мироощущением просветленного спокойствия и торжественной гармонии; на лицах его уравновешенных персонажей почти не 10 Хрестоматия по зарубежной литературе средних веков. Сост. Пуришев Б. И. и Шор Р. О. М., 1953, с. 496, пер. О. Румера.
11 Лазарев В. Н. Происхождение итальянского Возрождения. Т. 1. М., 1956, с. 131.
Флоренция 213
видно эмоций, но им присущ ум, а в их жестах проявляется глубокая внутренняя жизнь. Традиционные библейские фигуры обрели у Джотто облик людей, преисполненных сознания высокого человеческого 'достоинства, благородства духа, нравственности и доброты.
Джотто много работал вне родного города. Во Флоренции его фрески можно видеть на стенах капеллы Барди (история св. Франциска) и Перуцци (история св. Иоанна Крестителя) в церкви Санта Кроче.
В Барджелло, в капелле св. Марии Магдалины, сохранилась фреска «Рай», которую Д. Вазари считает работой Джотто12, где изображен великий флорентиец Данте Алигьери. Ум, самоуглубленность и печаль свойственны выражению лица молодого поэта, стяжавшего бессмертие своей «Божественной комедией».
Данте был прежде всего человеком активно мыслящим, а не слепо верующим. Его художественные образы осязаемы, а не бесплотны. Своей энергичной мыслью он охватывает весь мир земной и потусторонний, от глубин ада до высот рая. Он низвергает в ад римских пап, а самыми страшными преступниками во всей земной истории ему представляются Брут и Кассий, убившие Юлия Цезаря и тем самым разрушившие Римское государство. Флорентийский поэт осмысливает прошлое с точки зрения своего времени, когда Италия тяжко страдала от разобщенности и войн внешних и внутренних. Для Данте объединение страны представляется залогом ее процветания, и только в императорской власти видит он ту земную силу, которая способна это осуществить.
Сам Данте не стоял в стороне от бурной внутриполитической жизни Флоренции. Раздоры среди победителей-гвельфов привели их к размежеванию на «черных» и «белых». «Черные», возглавляемые семейством Донати, оставались верны своей ненависти к иноземцам-императорам. «Белые», возглавляемые семейством Черки, видели главного врага Италии не в императоре, а в папской власти; поэтому они стали искать сближения с гибеллинами, традиционными союзниками императоров. Данте, естественно, принадлежал к «белым».
Вражда между «черными» и «белыми» стала столь серьезной, что на площадях и улицах Флоренции вспыхивали настоящие бои. 7 ноября 1301 г. «черные» одолели «белых» благодаря старанию папы Бонифация VIII и помощи французских войск. Победители изгнали из города более шестисот «белых», отобрав их имущество и разрушив дома. Данте тоже пришлось навсегда расстаться с родиной; прах его покоится в Равенне, где он окончил свои дни в 1321 г.; через много столетий вспомнит Флоренция о своем великом поэте и в XIX в. воздвигнет ему памятник из белого мрамора на площади перед церковью Санта Кроче. В 1875—1910 гг. на улице, которая носит название Виа Данте Алигьери, восстановили так называемый Дом Данте, реставрировав остатки древних строений, принадлежавших, возможно, семейству Алигьери.
12 Большинство современных исследователей- считает мнение Вазари ошибочным и решительно отвергает авторство Джот1о.
'■ < 4 Флоренция
В XIV в. произошли существенные изменения в экономической жизни некоторых городов Северной и Средней Италии: в производстве появились элементы капиталистических отношений. Флоренция в этом плане оказалась в числе первых. В городе успешно действовало более двух сотен мастерских, занятых обработкой шерсти и выделкой сукна; в этом мануфактурном производстве, основанном на разделении труда, участвовало около 30 000 человек; третью их часть составляли наемные рабочие, не владевшие средствами производства (главным образом чомпи — чесальщики шерсти).
Численность населения Флоренции с первой половины XII в. до 1330-х гг. возросла с 6000 до более чем 100 000 человек. Потребность в рабочих руках оказалась столь велика, что очень трудно стало найти домашнюю прислугу. В связи с этим 8 марта 1363 г. издали закон, который гласил, что «дозволяется всем и каждому привозить в город, деревни и земли Флоренции рабов и рабынь, которые не принадлежат к христианской католической вере, владеть ими и продавать их»13. В качестве рабынь-служанок использовались главным образом татарки и русские; первые ценились за выносливость, вторые — за красоту.
Деятельность купцов и банкиров во Флоренции достигла широкого размаха и вышла далеко за пределы Италии; в город приезжало по делам столь много иноземцев, что к концу XIV в. в нем насчитывалось 622 гостиницы.
Имущественное неравенство горожан, существовавшее всегда, сделалось теперь особенно заметным, ибо богатства городских верхов стали стремительно приумножаться; демократический дух коммуны пошел на убыль, а власть прочно перешла в руки «жирного народа», который теперь стал склонен к консерватизму и в быту начал подражать знати. Движение к реализму, возникшее в творчестве Джотто и других мастеров XIII в., приостановилось в XIV в., который не породил ни одного великого художника, а в Италии получило распространение готическое искусство, пришедшее из Франции.
XIV век был очень беспокойным. Энергичные флорентийцы едва успевали поворачиваться, либо отбиваясь от внешних врагов, либо пытаясь кого-то завоевать, либо яростно враждуя между собой.
Политическая неустойчивость пагубно сказалась на городском строительстве, которое велось нерегулярно; нового почти не создавали, в основном заканчивали ранее начатые сооружения.
В 1316—1320 гг. во внутреннем дворе Барджелло возвели второй ярус лоджий14, а большой зал второго этажа в 1333—1346 гг. перекрыли высокими и широкими сводами готической конструкции. Большой зал Барджелло - один из самых замечательных в Италии; ему присуще поразительное величие в сочетании с торжественной простотой; его пустые светлые стены создают ощущение необъятного простора и обилия воздуха. Готика, перекочевав из Франции в Италию, приобрела иное художественное звучание,
13 Л уч и цк и й И. Рабство и русские рабы во Флоренции в XIV XV вв. Киев, 1886, с. 18.
14 Внутренний двор Барджелло послужил прообразом Итальянского дворика Музея изобразительных искусств в Москве.
Флоренция 215 утратив свойственные ей настроения утонченного спиритуализма и мистики (особенно заметно это проявится в интерьере собора).
В 1334 г. руководство строительством собора перешло к Джотто, по замыслу которого начали сооружать колокольню (Кампаниле); после его смерти работу продолжил Андреа Пизано, а завершил Нери ди Фиораванти по рисунку Франческо Таленти; на нее израсходовали одиннадцать миллионов флоринов. Колокольня, квадратная в плане, достигает 82 м высоты. Она облицована мрамором трех цветов: белым, розовым и зелено-черным. В XV в. в ее нишах установили статуи пророков. Пропорции колокольни таковы, что создается впечатление стремительного движения вверх (отчасти это достигается увеличивающейся высотой окон). Венчающий ее карниз (вместо ранее задуманного островерхого готического завершения) придает ей не только нарядность, но и некоторый светский оттенок. Во всем мире нет колокольни, хотя бы отдаленно напоминающей флорентийскую; возводя ее, горожане оставались верны своему принципу — создать нечто красивое, невиданное и неповторимое. Император Карл V сказал, что она похожа на драгоценное ювелирное изделие и ее следовало бы хранить под стеклянным колпаком. Колокольня столь же уникальна, сколь уникальна Флоренция, и с полным правом могла бы служить ее символом.
Хотя в экономическом отношении Флоренция в первой половине XIV в. стала подлинно процветающим городом, полностью оправдав свое название «Цветущая», однако внутреннего спокойствия в борствующие страсти клокотали с неистощимой энергией, а обстановка в Италии оставалась сложной.
В 1325 г. Каструччо Кастракани овладел властью в Лукке, небольшом городе недалеко от Флоренции, ближе к морю. Как рассказывает Н. Макьявелли, «этот молодой человек, полный неукротимой энергии и яростной хоабрости, в самый короткий срок сделался главой тосканских гибеллинов»1 . Данное обстоятельство встревожило антигибеллинскую Флоренцию. Чрезмерно активный Каструччо двинулся на завоевание Прато, города, который находится совсем рядом с Флоренцией. Тогда флорентийцы, опасаясь за свою безопасность, решили помочь Прато, «закрыли свои лавки и двинулись к нему всенародным ополчением в количестве двадцати четырех тысяч пехотинцев и тысячи пятисот всадников»15 16. Каструччо устрашился такого войска и отступился от Прато, а флорентийцы тут же перессорились между собой, ибо пополаны считали, что надо уничтожить агрессора, а нобили, или гранды, высказались против его преследования. Тем временем уцелевший Каструччо захватил Пистойю, городок соседний с Прато, но подальше от Флоренции. Флорентийцы снова встревожились, собрались с силами и выступили против Каструччо, но потерпели поражение. Тогда они решили обратиться за помощью к Карлу, герцогу Калабрийскому. Но он в тот момент не смог прибыть во Флоренцию и прислал вместо себя Готье де Бриенна, ней не было, противо-
15 Макьявелли Н. История Флоренции. Пер. Н. Я- Рыковой под ред. В. И. Рутенбурга. Л., 1973, с. 76.
16 Там же.
216 Флоренции
герцога Афинского, который доводился братом французскому королю. В июле 1326 г. герцог Калабрийский с тысячей всадников тоже прибыл в город и навел такой страх на Каструччо, что тот перестал грабить флорентийскую округу. За это благодеяние горожанам пришлось выплатить своему спасителю в течение года 400 000 флоринов вместо обещанных 200 000.
В марте 1327 г. в Тоскане появился со своими войсками Людовик Баварский; с помощью неугомонного Каструччо он овладел Пизой, богатым торговым городом недалеко от моря, а затем двинулся на Рим. После его ухода Каструччо сам захватил Пизу, но благодаря стараниям флорентийцев потерял власть над Пистойей. Однако неукротимый воитель сумел снова овладеть Пистойей, возвратился к себе в Лукку и скончался. Одновременно умер и герцог Калабрийский, находившийся в то время в Неаполе. Таким образом, флорентийцы вздохнули с облегчением.
Между тем вышедшие из повиновения войска Людовика Баварского захватили Лукку и предложили Флоренции купить этот город за 80 000 флоринов. Сначала скуповатые флорентийцы от покупки отказались, а потом передумали, но уже было поздно, так как Лукку успел купить один генуэзец. В великой досаде флорентийцы решили захватить Лукку силой и принялись опустошать ее земли, но война приняла затяжной характер.
Лукка, сменив нескольких владык, в 1335 г. сделалась собственностью Мастино делла Скала, владетеля Вероны. Согласно договору, заключенному еще в 1332 г., он обязался передать Лукку Флоренции, но не сделал этого. Тогда против него двинулись флорентийцы, вступив в союз с венецианцами, и нанесли ему поражение, но в результате сами остались ни с чем, ибо коварные союзники изменили и заключили сепаратный мир. Вскоре Мастино надумал продать Лукку. Самыми жаждущими покупателями оказались Флоренция и Пиза, которых совершенно не интересовало, как относятся к этому несчастные жители Лукки. Первая уплатила 250 000 флоринов и послала в купленный город своих представителей, в их числе Надо Ручеллаи и Джованни ди Бернардино Медичи, а вторая осадила Лукку своими войсками, и пришлось флорентийцам отступить. В июле 1342 г. Лукка официально перешла под власть Пизы, а флорентийцы снова переругались между собой, отыскивая виновных и взывая к королю Роберту Неаполитанскому. Тот послал на помощь уже знакомого им Готье де Бриенна, герцога Афинского, которого радостно встретили и объявили верховным командующим. Гранды стали склонять его к полному захвату власти. В угоду им он предал казни Надо Ручеллаи и Джованни Медичи, некоторых приговорил к изгнанию либо к денежным штрафам и стал вести себя, как монарх. Демонстрируя свое благочестие, он поселился в монастыре Санта Кроче.
Готье де Бриенн, не довольствуясь властью фактической, задумал стать государем официально. Для этого он повелел собраться народу на площади перед церковью Санта Кроче. Синьория, правительство Флоренции, предприняла робкую попытку спасти республику, и один из ее представителей сказал герцогу такие слова: «Мы явились к вам, синьор, прежде всего по вашему вызову, а затем по указу вашему о всенародном сборе, ибо нам представляется несомненным, что вы стремитесь чрезвычайными мерами добиться того, чего
Флоренция 217
мы не хотели дать вам законным порядком. Мы отнюдь не намереваемся силою противиться вашим замыслам, мы только хотим, чтобы вы поняли, как тяжело будет для вас бремя, которое вы собираетесь на себя возложить, дабы вы всегда могли вспоминать о наших советах и о тех, совершенно противоположных, которые дают вам люди, озабоченные не вашей пользой, а стремлением насытить свою злобу. Вы хотите обратить в рабство город, который всегда жил свободно, ибо власть, которую мы в свое время вручали королям неаполитанским, означала содружество, а не порабощение. Подумали ли вы о том, что означает для такого города и как мощно звучит в нем только слово «свобода»? Слово, которого сила не одолеет, время не сотрет, никакой дар не уравновесит. Подумайте, синьор, какие силы потребуются, чтобы держать такой город в рабстве. Тех, что вы получите извне, будет недостаточно, а внутренним вы довериться не сможете, ибо нынешние ваши сторонники, толкающие вас на этот шаг, едва только расправятся при вашем содействии со своими недругами, тотчас же начнут искать способов сокрушить вас, дабы самим остаться господами положения. Низы, которым вы сейчас доверяете, меняются при малейшей перемене обстоятельств, так что в любой миг весь город может превратиться в вашего врага, погубив и себя самого и вас»17.
«Речь эта нисколько не тронула ожесточившуюся душу герцога. Он ответил, что отнюдь не намеревается лишать город свободы, а напротив — вернуть ему ее, ибо в рабстве живут лишь города, разделенные внутренними распрями, а где царит единение, там и свобода. И если Флоренция под его властью освободится от ига партий, игры личных честолюбий и частных раздоров, это не отнимет у нее свободу, а вернет ее. Не честолюбие заставляет его принять на себя это бремя, а мольбы весьма многих граждан, и поэтому им, синьорам, следовало бы принять то, что устраивает других...
Синьоры, видя, что ничего они не добьются, условились назавтра утром созвать весь народ на площадь перед дворцом (Палаццо Веккьо) и с его согласия вручить герцогу верховную власть на один год на тех же условиях, на каких она уже вручалась Карлу, герцогу Калабрийскому. 8 сентября 1342 года герцог в сопровождении мессера Джованни делла Тоза, всех своих сторонников и многих других граждан явился на площадь и вместе с синьорами взошел на трибуну, откуда и были прочитаны народу условия, установленные между Синьорией и герцогом. Когда дошли до статьи, по которой верховная власть вручалась ему на один год, народ принялся кричать: «Пожизненно!» Когда мессер Франческо Рустикелли, один из членов Синьории, поднялся, чтобы речью своей успокоить возбужденную толпу, слова его прерваны были еще большим шумом; так что по желанию народа герцог был избран владетелем Флоренции не на год, а пожизненно. Тут толпа подхватила его, подняла и торжественно понесла по площади, выкрикивая его имя. По обычаю глава дворцовой охраны в отсутствие членов Синьории должен запереться во дворце (в Палаццо Веккьо): тогда в должности этой состоял Риньери ди Джотто. Подкупленный друзьями герцога, он впустил его во дворец без всякого сопротивления, а испуганные и опозоренные
7 Там же, с. 86.
218 Флоренция
синьоры разошлись по своим домам. Дворец быт разграблен герцогской челядью, знамя народа разорвано а на фасаде дворца прикреплен герб герцога. Все эти события вызвали безграничную скорбь и уныние благонамеренных граждан и величайшую радость гех, кто учаововал в них по невежеству или злонамеренности»18.
Водворившись в бывшей резиденции Синьории, герцог Афинский почувствовал себя настоящим монархом: он отменил «Установления справедливости», запретил гордым жителям Ф юренции носить оружие и возложил на них столь тяжкое бремя налогов, что даже гранды, сначала поддерживавшие его, стали выражать недовольство. Тогда он сделал попытку снискать расположение низов и организовал из них военные отряды. Ко двору герцога понаехало множество французов, принеся с собой новые моды и новые отнюдь не добродетельные нравы.
«Так и жили граждане Флоренции, с негодованием глядя на то, как сокрушается величие их государства, как извращаются все установления, как уничтожается законность, портятся нравы, попирается всякая пристойность. Те, кто никогда не наблюдал внешней пышности монархической власти, не могли без горести видеть, как по юроду торжественно разъезжает герцог, окруженный конной и пешей свитой. И для того чтобы еще яснее сознавать свой позор, были они вынуждены выражать почтение тому, кого смертельно ненавидели. К этому еще добавлялся страх, вызываемый частыми казнями и непрерывными поборами, терзавшими и разорявшими город»19.
Терпение гордых флорентийцев истощилось быстро. Знать, пополаны и ремесленники во главе с епископом организовали заговор и дружными силами выступили против тирана.
26 июля 1343 г. «при полуденном звоне колокола заговорщики, согласно отданному приказу, взялись за оружие; весь народ под возгласы «Свобода!» вооружился, и каждый занял свое место у себя в квартале под знаменами народных отрядов, которые втайне приготовили заговорщики. Все главы семейств нобилей и пополанов собрались и да 1и клятву защищать друг друга, а герцога предать смерти К ним не примкнули только Буондельмонти и Кавальканти да еще те четыре семейства пополанов, которые содействовали приходу герцога к власти: эти, объединившись с мясниками и другими из низов, сбежались с оружием на площадь и стали на ею защиту. Как только начался мятеж, герцог укрепился во дворце, а его сторонники, размещенные в разных концах города, вскочили на своих коней и устремились на площадь (Синьории), но по дороге их перехватывали и убивали. Однако около трехсот всадников сумели все же прорваться на площадь. Герцог колебался, сражаться ему с врагами на площади или же защищаться во дворце. Но Медичи, Кавиччули, Ручеллаи и другие семейства, больше всего пострадавшие от герцога, со своей стороны опасались, что если он покажется на площади, многие из тех, кто сейчас восстал, опять превратятся в его сторонников, и, чтобы не дать ему возможности сделать вылазку и увеличить свои силы, они объединились и ворвались на площадь. При их
18 Там же, с. 87 88.
19 Там же, с. 89.
Флоренция _ / ' ч~
появлении люди из пополанских семейств, принявших сторону герцога, видя, что на них безо всякого стеснения нападают, а судьба герцогу изменяет, тоже изменили свои чувства и присоединились к согражданам...
Между тем схватка на площади между народом и людьми герцога превратилась в настоящее сражение, и хотя последним за стенами дворца защищаться было легче, они были побеждены: одни из них сдались на милость противника, другие укрылись во дворце»20:
Победители заключили соглашение с побежденным герцогом, разрешив ему навсегда уехать из города со своими людьми и имуществом.
«События эти, имевшие место во Флоренции, придали ее подданным мужество вернуть себе свободу. Так что против флорентийцев восстали Ареццо, Кастильоне, Пистойя, Вольтерра, Колле, Сан-Джиминьяно. Флоренция лишилась сразу и тирана своего, и владений; отвоевав свою свободу, она научила своих подданных, как это делается»21.
В этих неожиданных обстоятельствах Флоренция проявила благоразумие и сумела договориться по-хорошему со взбунтовавшимися городами, которые скоро к ней вернулись.
Пополаны сделали решительную попытку захватить всю полноту власти во Флоренции, что, естественно, вызвало противодействие грандов, и обе стороны начали вооружаться.
«При создавшемся положении народ решил, что нет смысла оттягивать столкновение. Первыми двинулись на противника Медичи и Рондинелли, напавшие на Кавиччули со стороны площади Сан Джованни, неподалеку от их домов. Там схватка оказалась весьма кровопролитной, ибо на нападающих с башен сбрасывали камни, а внизу их засыпали стрелами из арбалетов. Битва длилась уже три часа, но к народу все время подходили подкрепления, так что Кавиччули, видя, что им не устоять против численного превосходства и что помощи ждать неоткуда, сдались на милость народа, каковой не тронул их домов и имущества. У них только отобрали оружие и велели им разойтись по домам тех пополанов, где у них имелись родичи и друзья.
После того как был одержан этот первый успех, нетрудно оказалось одолеть Донати и Пацци, которые были послабее. По ту сторону Арно оставались только Кавальканти, сильные и количественно и занимаемой ими позицией. Однако, видя, что против них действуют все в.ооруженные отряды народа под знаменами своих компаний (а для того чтобы покончить с их союзниками, оказалось достаточно трех отрядов), они сдались после довольно вялой защиты. В руках народа были уже три из четырех частей города. Гранды занимали последнюю (левый берег Арно), но ее-то и было труднее всего захватить, как из-за значительной силы защитников, так и из-за ее положения: нападавшим преграждала путь река. Первым подвергся нападению Старый мост, но его энергично обороняли, ибо на башнях было много вооруженных воинов, все выходы были забаррикадированы, а баррикады защищались отчаяннейшими людьми. Так что народные силы отступили с большими потерями. Видя, что здесь только зря тратятся силы, они
20 Там же, с. 91—92.
21 Там же, с. 93.
220
попытались прорваться на мосту Рубаконте, но так как и там им встретились те же самые трудности, они оставили четыре отряда в качестве заслона у этих мостов, все же остальные устремились в прорыв у моста Каррайя. И хотя Нерли доблестно оборонялись, им не удалось противостоять яростному натиску народа, то ли потому, что мост этот, не имея башен, был хуже защищен, то ли потому, что обитавшие по соседству Каппони и другие семейства пополанов тоже напали на защитников. Под напором со всех сторон те оставили свои баррикады и открыли народу путь. Вскоре вслед за тем поражение потерпели Росси и Фрескобальди, так как все простые граждане с того берега Арно присоединились к побеждающим. Сопротивление оказывали теперь одни только Барди, которых не поколебали ни разгром их союзников, ни объединение против них всех народных сил, ни почти полное отсутствие надежд на какую бы то ни было помощь со стороны. Они предпочитали умереть, сражаясь, или видеть, как их дома жгут и громят, чем добровольно сдаться на милость своих врагов. Потому и защищались они так, что народ, тщетно пытавшийся одолеть их 'то со стороны Старого моста, то со стороны моста Рубаконте, неизменно откатывался назад, неся большие потери убитыми и ранеными. В свое время проложена была улица, ведшая от римской дороги через дома Питти до стен, стоявших на холме Сан Джорджо. По этой улице народ послал шесть отрядов с приказом напасть с тыла на дома Барди. Это нападение сломило боевой дух Барди и обеспечило победу народа, ибо защитники уличных баррикад, видя, что дома их громят, бросили место боя и устремились на защиту своих домов. Вследствие этого пали заграждения на Старом мосту, а Барди, повсюду обращавшиеся в бегство, нашли приют в домах Кварати, Панцани и Моцци. Народ же и более всего самые низшие его слои, охваченные жаждой добычи, принялись грабить и громить дома побежденных, разрушая и предавая огню их дворцы и башни с таким бешенством, которого постыдились бы даже самые заклятые враги Флоренции»22.
После этого разгрома гранды навсегда утратили всякое влияние в городе, где полностью восторжествовали пополаны: «Установления справедливости» были восстановлены.
Однако победа пополанов не означала, что отныне будет царить спокойствие. Ушли в прошлое распри между знатными семействами, но как бы им на смену поднялись на сцену новые действующие лица — богатые пополанские семьи Альбицци и Риччи: «семейства эти пылали друг к другу враждой, и каждое только и помышляло о том, как бы сокрушить другое и захватить в республике верховную власть; впрочем, до вооруженных столкновений между ними еще не доходило, они только оскорбляли друг друга во всех магистратурах и на советах»23.
К середине XIV в. во Флоренции насчитывалось уже немало семей, разбогатевших на банковском деле, ремесле и торговле, между которыми шла жестокая конкуренция. Первыми крупно пострадали на деловом поприще Барди и Перуцци, которые одолжили английскому королю Эдуарду III
22 Там же, с. 96—97.
23 Там же, с. 101.
Флоренция 221
1 365 000 флоринов; использовав эти деньги на подготовку к войне с Францией, он отказался их вернуть и объявил государственное банкротство. Обманутые банкиры кое-как сумели поправить свои дела, но прежнего влияния уже достичь не смогли. Тем временем на поверхность городской жизни поднимались другие семьи — Строцци, Медичи, Альберти и прочие, отличающиеся неистощимой энергией и деловой хваткой. Один из флорентийских нотариусов рубежа XIV—XV вв. так отозвался о своих современниках: «В грустном мире, где мы живем, девятьсот из тысячи живут, как бараны, пригнув голову к земле, исполненные безумия и скверных мыслей... Каждый зол, жаден, нечестив, высокомерен, завистлив, любит только себя, а если и выказывает любовь к другому, то по способу купцов: дай мне — и я тебе дам»24.
В 1348 г. Флоренцию охватила сильнейшая эпидемия чумы, которая унесла столь великое множество жизней, что население города сократилось почти наполовину. С этим страшным событием оказалось сюжетно связано крупнейшее явление интеллектуальной жизни — знаменитый сборник новелл «Декамерон» Джованни Боккаччо (написан в 1352—1354 гг.). Величайшая заслуга флорентийского писателя состоит в том, что он, полностью открестившись от схоластической учености, дал картины реальной жизни, в которой действуют самые обыкновенные люди; есть среди них умные и глупые, добрые и злые, простодушные и хитрые, веселые и угрюмые, смелые и трусливые, богатые и бедные, духовенство и миряне, знатные и простолюдины. Эти новеллы рассчитаны на читателя, которому свойственны любознательность и юмор.
В середине XIV в. по проекту фра Якопо Таленти пристроили колокольню к церкви Санта Мария Новелла.
В 1355 г. возобновилось строительство собора, которым руководила специальная комиссия. Модель здания, сделанную Арнольфо ди Камбио, уничтожили, а Франческо Таленти создал новую модель, в которой был укрупнен шаг опор нефа, и таким образом собор должен был сделаться длиннее. В 1367 г. решили увеличить подкупольную часть собора и сделали третью модель, уничтожив предыдущую. Построили субструкции купола и его восьмигранный тамбур, но сам купол не возвели, ибо не смогли придумать, как лучше решить эту очень сложную техническую задачу.
Одной из своеобразных церквей Флоренции является Орсанмикеле; ее название образовалось из Сан Микеле ин Орто (церковь св. Михаила в Саду), потому что здесь еще в VIII в. находилась церковь Архангела Михаила в монастырском саду. Впоследствии по решению коммуны церковь сломали, а на освободившемся месте открыли торговлю зерном. В 1290 г. по проекту Арнольфо ди Камбио для этой цели построили крытый рынок — Лоджию дель Грано; в верхнем этаже здания разместились общественные склады зерна на случай неурожая или войны. На одном из пилястров аркады нижнего этажа находилась икона Богоматери, которую стали называть Nostra Donna del Pilastro. В 1304 г. здание сильно пострадало от пожара; в 1337 г. приступили к его перестройке, продолжавшейся до 1404 г. под руководством тех же архитекторов, которые ведали сооружением собора:
24 Цит пи кн.: Абрамсон М. Л. От Данте к Альберти. М., 1979, с. 21.
222 Флоренция
Франческо Таленти, Бенчи ди Чионе, Нери ди Фиораванти и Симоне Таленти. Надстроили третий этаж, а первый обратили в церковь св. Девы Марии и ее матери Анны; последнюю особо почитали, ибо в ее день — 26 июля 1343 г. — была одержана победа над тираном Готье де Бриенном, герцогом Афинским. Аркады бывшей лоджии замуровали, а полукруглые арки заполнили изящной ажурной композицией, в которой сочетаются элементы готического и романского стиля. В стенах первого этажа с внешней стороны сделали ниши; в XIV—XVII вв. флорентийские цехи украсили их статуями своих святых покровителей. Внутри церкви в середине XIV в. для иконы Богоматери соорудили по проекту Андреа Орканьи очень нарядный и богато инкрустированный мраморный табернакль в готическом стиле на деньги, пожертвованные горожанами во время ужасной эпидемии чумы в 1348 г. Икона приписывается кисти Бернардо Дадди (1366 г.); в ней еще чувствуется некоторая скованность, лицо мадонны бесстрастно, и странное впечатление производят ее нарочито удлиненные глаза, а младенец Христос, толстенький, но угловатый, весь преисполнен внутреннего напряжения и смотрит на нее опасливым взглядом. Табернакль украшен мраморными барельефами работы Андреа Орканьи, по которым видно, что скульптура еще не обрела свой новый и достаточно выразительный голос, но уже освободилась от сковывающей силы традиции: фигуры стали материальными, их объем ощущается под одеждами, спадающими мягкими складками, но им еще не хватает одухотворенности; создается впечатление, что художник может многое, но ему нечего сказать, ибо новое мировоззрение еще не сформировалось.
В 1376—1382 гг. на площади Синьории рядом с Палаццо Веккьо построили под руководством Бенчи ди Чионе и Симоне Таленти предположительно по рисунку Андреа Орканьи высокую и просторную трехарочную лоджию — парадное помещение для официальных церемоний; до XIV в. она называлась Лоджия делла Синьория (или делль’Орканья), впоследствии Лоджия деи Ланци.
От XIV в. сохранился дворец семейства Даванцати — высокое многоэтажное здание с открытой галереей наверху и помещением для магазинов внизу; внешне оно меньше напоминает неприступную твердыню, чем более ранние дворцы, но при случае тоже могло быть обращено в крепость, ибо жилые помещения расположены достаточно высоко от земли. Однако Палаццо Даванцати совсем не похоже на дом-башню и в архитектурном плане, бесспорно, представляет интерес как памятник века, несколько менее сурового, чем предшествующие столетия.
Жизнь во Флоренции шла вперед, отмирало старое, крепло новое: знать была сломлена, ее место заняли разбогатевшие пополанские семьи, а количество эксплуатируемых чесальщиков шерсти (чомпи) угрожающе увеличилось. В 1378 г. они подняли восстание против «жирного» народа, заявив о себе как о серьезной социальной силе; к ним примкнула прочая беднота. Они овладели властью, избрали новое правительство, а гонфалоньером справедливости сделали Микеля ди Ландо. Однако «жирные» сумели переманить его на свою сторону и снова утвердиться у власти, а многим чомпи пришлось покинуть Флоренцию по соображениям не только политическим, но и экономическим: сукноделие в городе стало страдать от возросшей
Флор енция J
конкуренции со стороны других итальянских городов и от сокращения рынков сбыта.
Величайшее культурное завоевание XIV в. состоит в возникновении гуманизма — мировоззрения, в принципе противоположного церковной идеологии, единственной идеологии феодального мира.
Первым в замечательной плеяде итальянских гуманистов стал Франческо Петрарка (1304—1374), предки которого жили во Флоренции; его отец, нотариус, был другом Данте и подвергся изгнанию. Франческо родился в Ареццо, а большую часть своей жизни, будучи лицом духовного звания, провел при папском дворе в Авиньоне; он неоднократно приезжал в Италию, бывал в Риме, жил в Венеции и Падуе. В 1350 г. Флоренция предложила ему вернуться на родину предков и даже пообещала возвратить конфискованное имущество отца; однако для него она родиной уже не была, и посланный к нему Джованни Боккаччо не смог его уговорить.
Великий переворот в истории, совершенный идеологией гуманизма, заключался в том, что главным в мире был признан человек, активный, мыслящий и нравственный. У Петрарки это сказано очень просто и ясно: «В самом деле, какая польза в том, чтобы узнать природу диких зверей, птиц, рыб и змей и не знать и даже не стремиться понять природу человека, уяснить, ради чего мы рождены, откуда и куда идем»25. Суть жизни заключается в человеке и может быть познана только посредством изучения человека в совокупности его духовной и материальной природы. Смысл бытия познается не верой, а разумом, опирающимся на опыт.
Мысль гуманистов, естественно, обратилась к античности, к той эпохе, когда человек еще не был скован религиозной догмой; они стали собирать уцелевшие в монастырях рукописи с сочинениями древних писателей и с великим рвением принялись за их изучение. Знатоков древнегреческого языка еще не было, и Петрарка весьма огорчался, лаская рукопись Гомера, который оставался для него немым.
Идеология гуманизма имела особый успех в демократической Флоренции, ибо вполне соответствовала духу ее свободолюбивых, энергичных и мыслящих граждан.
В XV в. Флоренция — мощная и агрессивная республика, во владениях которой насчитывалось около 800 000 человек. В 1405 г. она купила у генуэзцев город Пизу за 206 000 флоринов. Проданные пизанцы оказали вооруженное сопротивление покупательнице, но осенью 1406 г. голо? вынудил их сдаться. В 1421 г. за 100 000 флоринов был куплен порт Ливорно.
Гуманистическое мировоззрение, достигшее во Флоренции подлинного расцвета, явилось благодатной почвой для формирования искусства, ориентированного на мир реальный, а не потусторонний. Художники получили возможность обратиться к реализму, хотя преимущественно оставались в рамках традиционных религиозных сюжетов, не помышляя об атеизме. В обществе пробудился огромный интерес к земному миру и к реальному человеку, что обусловило также возрождение искусства портрета, совсем угасшее в средние века. Изучая со страстью уцелевшие обломки античной 25 Цит. по кн.: Брагина Л. М. Итальянский гуманизм. М., 1977, с
224 Флоренция
мира, художники Ренессанса не пытались копировать их, а создали искусство новое и самобытное.
Подлинным гимном творческой энергии Человека являются замечательные слова Пико делла Мирандола: «Человек — великое чудо... Бог не создал человека ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, для того чтобы человек сам сделался творцом собственной формы и чтобы он мог, согласно своей воле и своему выбору, или вырождаться в низшее и грубое существо, или возродиться в существо божественное».26.
Первым великим скульптором Возрождения стал флорентийский мастер Донато ди Никколо ди Бетто ди Барди, прозванный Донателло (1386—1466). Ему удалось полностью преодолеть не только схематизм традиционного церковного искусства, но и угловатую нервозность готической итальянской скульптуры. В 1411 —1413 гг. он создал статую св. Марка, которую установили в одной из внешних ниш в стене церкви Орсанмикеле. Святой Марк в изображении Донателло — это благообразный старец с мягкой бородой; он стоит в спокойной позе, опираясь на правую ногу и слегка отставив левую; за красивой длинной одеждой, спадающей естественными складками, ощущается пластичная и крепкая, отнюдь не старческая фигура; он весь — воплощение нравственности. Микеланджело сказал, что никогда еще не видел статуи, столь похожей на порядочного человека, и если евангелист Марк был действительно таким, то вполне можно верить его писаниям.
В 1412—1415 гг. Донателло создал для фасада собора мраморную сидячую статую св. Иоанна, которая в более полной мере явилась воплощением гуманистического представления о человеке. Скульптор изобразил евангелиста как старца, наделенного могучим умом, непреклонной волей, неиссякаемой энергией и благородством духа.
Эти же идеи получили развитие в статуе св. Георгия, покровителя цеха оружейников, изваянной из мрамора в 1415—1417 гг. и стоявшей во внешней нише церкви Орсанмикеле (сейчас она находится в Барджелло в Национальном музее флорентийской скульптуры). В этой статуе впервые изображен юный воин, преисполненный сознания гражданского долга. Его умное и смелое лицо выражает тревогу, он весь в напряжении, готовый в любую секунду поднять меч и броситься на врага. Эти эмоции, воплощенные в камне, оказались созвучны настроению времени, когда в городе еще свежа была память о тяжкой войне с Миланом, посягавшим на его независимость; только смерть миланского герцога Джан Галеаццо Висконти в 1402 г. спасла Флоренцию от порабощения, но военная угроза со стороны Милана еще долгое время оставалась реальностью (на протяжении XV в. война начиналась неоднократно).
В 1425—1427 гг. Донателло вместе с Микелоццо по заказу Медичи, одного из богатейших и влиятельнейших семейств Флоренции, создал в баптистерии Сан Джованни надгробие Бальдассаре Коссы, который в 1410 г. во время церковного раскола в Пизе был избран в папы и принял имя Иоанна XXIII; низложенный в 1415 г., он нашел приют в доме Джованни Медичи, хотя имел дурную репутацию. В 1419 г. Косса официально на
26 Цит. по кн.: Либман М. Я. Донателло. М., 1962, с. 50.
Флоренция 225
флорентийском соборе заявил о своей покорности папе Мартину V и по его милости получил сан кардинала-епископа Тускуланского. В том же году он скончался, завещав крупную сумму на свое погребение. Джованни и его сын Козимо Старший исполнили волю покойного, заказав роскошный памятник с лаконичной четырехстрочной латинской надписью: «Иоанн - некогда папа — XXIII, скончался во Флоренции в год Господа 1419 за 11 дней до календ января». Когда Мартин V выразил свое неудовольствие по поводу этой эпитафии и потребовал заменить слова «некогда папа» на «кардинал», Козимо, не испытывавший к папе ни уважения, ни страха, гордо ответил словами Пилата: Quod scripsi, scripsi — «Что написал, то и написал».
Своеобразие мастерства Донателло проявилось в полной мере в статуях пророков, созданных им и его учениками в 1416—1435 гг. и установленных во внешних нишах колокольни собора (сейчас они находятся в музее собора). Пророки представлены в виде людей энергичных и очень разнообразных. Лица их некрасивы, грубы, но чрезвычайно реалистичны: это люди из простонародья, те самые флорентийцы-пополаны, которые пришли к власти на смену аристократии. Особенно выразительна статуя пророка Аввакума, прозванная Цукконе — «бритая голова», или «тыква».
В начале 1430-х гг. Донателло отлил из бронзы статую Давида, юноши-подростка, который, согласно библейской легенде, спас свой народ, убив великана Голиафа. В этой своей работе Донателло проявил себя как новатор во многих отношениях. Статуя стояла на колонне посреди двора Палаццо Медичи; она рассчитана на несколько точек зрения, и представляет собой скульптуру круглую, а не фронтальную. Смелость скульптора проявилась в том, что он создал обнаженную статую; для Донателло, как и для античных мастеров, обнаженность — признак героичности. Самым же главным является то настроение спокойствия и гармонии, которые свойственны юному Давиду и которые станут господствующими в XV в. не только в скульптуре, но также в архитектуре и в живописи.
Первым архитектором эпохи Возрождения стал Филиппо Брунеллески (1377—1446). В 1421 —1434 гг. по его проекту построили здание Воспитательного дома — Оспедале дельи Инноченти (букв. «Приют Невинных»), где полностью преодолены готические традиции. Брунеллески решительно возродил основные элементы античной архитектуры: ордерную систему и римскую полукруглую арку, которые, однако, получили совершенно иные пропорции и поэтому приобрели новое художественное звучание, неведомое древнему Риму. Аркада Воспитательного дома, выходящая на площадь Сантиссима Аннунциата, производит впечатление невесомости, спокойствия и совершенной гармонии. Аркада украшена круглыми медальонами с белыми майоликовыми барельефами младенцев на голубом фоне, созданными Андреа делла Роббиа во второй половине XV в.
В начале 1420-х гг. Джованни, по прозвищу Биччи, глава рода Медичи, поручил Брунеллески произвести капитальную перестройку церкви Сан Лоренцо. Это была одна из древнейших церквей Флоренции; известно, что ее освятил в 393 г. миланский епископ Амброджо, в те времена она находилась еще за пределами города. В XI в. ее построили заново. Семейство Медичи
15 Знаменитые города Италии
226 Флоренция
любило эту церковь, почитая святого Лоренцо своим покровителем (младшего сына Джованни звали Лоренцо). Новая перестройка продолжалась с 1425 до 1446 г. на средства Джованни и его старшего сына Козимо. После смерти Брунеллески руководство строительством перешло к Антонио Манетти Старшему, а потом к его сыну Антонио. Фасад церкви остался неотделанным, зато ее интерьер отличается величественной и спокойной красотой, которая представляет собой совершенное художественное воплощение духа Ренессанса. В 1420-х гг. Брунеллески построил в левой части церкви ризницу (которую впоследствии стали называть Старой — Sacrestia Vecchia — в отличие от Новой, созданной Микеланджело в XVI в.); эта небольшая капелла представляет собой перекрытое полусферическим куполом квадратное помещение, проникнутое духом торжественной гармонии. Брунеллески приступил также к полной перестройке церкви Санто Спирито (св. Духа), основанной в конце XIII в; он спроектировал ее интерьер таким же, как в Сан Лоренцо; работу завершили его ученики.
Одним из замечательных произведений новой архитектуры является капелла Пацци; ее начали строить в 1443 г. при церкви Санта Кроче по проекту Брунеллески, который скончался через три года, не успев закончить работу. В 1461 г. возвели купол капеллы, который не имеет отношения к первоначальному проекту.
Новое мировоззрение нашло отклик также и в живописи. Молодой флорентийский художник Мазаччо (1401— 1428) во фресках, написанных им на стенах капеллы Бранкаччи в церкви Санта Мария дель Кармине27, проявил себя как мастер, в совершенстве овладевший основными приемами реалистической живописи: светотенью и перспективой. Библейские персонажи получили у него облик обыкновенных людей, а в некоторых композициях на первый план вышли откровенно простонародные типы. Очень выразительна фреска «Изгнание из рая Адама и Евы»; художник дал объемное изображение обнаженных фигур и наполнил их большой экспрессией: Адам согнулся от горя и рыдает, закрыв лицо руками, а Ева, закинув голову, плачет в голос, ее брови сдвинуты, глаза закрыты и на губах застыл крик.
После ранней смерти Мазаччо его работу завершили Филиппино Липпи и Мазолино да Паникале. Во фреске Филиппино Липпи «Освобождение св. Петра из темницы» справа на переднем плане изображен спящий стражник, как будто списанный с натуры реальный портрет современника-флорентийца.
В первой трети XV в. банкирский дом Медичи сделался одним из самых богатых и влиятельных во Флоренции. В прошлом они были лекарями (именно это значение имеет слово Medici). Первый Медичи поселился во Флоренции в начале XIII в.; его звали Кьяриссимо и он владел домами-башнями на Старом рынке (около современной площади Республики). Его сын Ардинго в 1296 г. стал гонфалоньером справедливости. Основатель банка, Аверардо, в 1314 г. получил эту же должность. Гонфалоньерами справедливости были также его сын Сальвестро в 1378 г. и Джованни, по прозвищу Биччи, правнук основателя банка, — в 1421 г.; последний был человеком 27 Церковь строилась с 1268 до 1476 г.
Флоренция 227
скромным, тихим и очень осмотрительным, внешне он не проявлял никакой заносчивости и с большим вниманием относился к государственным делам. В 1429 г. Джованни скончался, оставив своим сыновьям Козимо и Лоренцо огромное состояние в 180 000 флоринов, не считая кредитов и недвижимого имущества; по отзыву одного из современников он понимал толк в искусстве и имел хороший вкус; в 1401 г. он входил в состав жюри конкурса на лучший проект северных дверей баптистерия Сан Джованни.
Козимо сделал все от него зависящее, чтобы унаследовать то видное положение в государстве, которое занимал его отец. О начале его деятельности Никколо Макьявелли рассказывает:
«После кончины Джованни Медичи сын его Козимо стал проявлять к делам государственным еще больший пыл, а к друзьям своим еще больше внимания и щедрости, чем даже его отец. Так что те, кто радовался смерти Джованни, приуныли, видя, что представляет собою его сын. Человек, полный исключительной рассудительности, по внешности своей и приятный, и в то же время весьма представительный, беспредельно щедрый, исключительно благожелательный к людям, Козимо никогда не предпринимал ничего ни против гвельфской партии, ни против государства, а стремился только всех ублаготворить и лишь щедростью своей приобретать сторонников. Пример его был живым укором власть имущим, он же сам считал, что, ведя себя таким образом, сможет жить как человек не менее могущественный и уверенный, чем любой другой, а если бы честолюбие его противников привело к какому- нибудь взрыву, он оказался бы сильнее их и числом вооруженных сторонников, и народной любовью»28.
Главным противником семейства Медичи был Никколо да Уццано, человек в высшей степени влиятельный и здравомыслящий. Когда его приверженцы стали настаивать на изгнании всех Медичи из Флоренции, он им ответил так: «Я полагаю, что тем, кто хотел бы изгнать Козимо из Флоренции, следовало бы прежде всего сравнить свои силы с его силами. Нашу партию вы сами называете партией нобилей, его партию — партией народных низов. Даже если бы существо соответствовало названию, и то победа представлялась бы сомнительной, и уж во всяком случае у нас больше оснований для опасений, чем для надежды, ибо перед глазами у нас пример древнего нобилитета нашего города, который не раз терпел жестокие поражения от народных низов. И мы должны тем более опасаться, что ряды нашей партии ослаблены, а враждебной нам — многолюдны и сплочены... Но допустим даже, что удалось бы добиться изгнания Козимо, что было бы не так уж трудно при наличии сочувствующей нам Синьории; как вы рассчитываете при таком количестве его сторонников, которые останутся в городе и будут, разумеется, пламенно желать его возвращения, воспрепятствовать тому, чтобы он в конце концов вернулся? Это окажется невозможным, ибо друзей у него так много и они настолько пользуются всеобщей поддержкой, что вам никогда с ними не справиться... Если же вы замыслите предать его смерти, то законным путем, через должностных лиц это вам никогда не удастся, ибо спасением для него окажутся как деньги его, так и ваши же 28 М а к ь я в е л л и Н. Ук. соч., с. 163.
15*
228 Флоренция
продажные души. Но допустим даже, что он погибнет или, будучи изгнанным, не сможет вернуться, — я не вижу, что от этого выиграет наша республика, ибо, если освободить ее от Козимо, она тотчас же попадет в лапы мессера Ринальдо Альбицци, а что до меня лично, то я принадлежу к тем, кто не желает, чтобы один какой-нибудь гражданин могуществом и властью в государстве превосходил всех других. А уж если обязательно один из этих двух должен возвыситься, я не вижу причины, по которой можно было бы выбрать Ринальдо, а не Козимо. Больше я тебе ничего не скажу, кроме разве одного: да спасет бог наш город от участи иметь владыкой кого-либо из своих граждан, но если по грехам нашим беда эта нас не минует, да избавит нас господь хотя бы от владычества Ринальдо»29.
В 1432 г. Никколо да Уццано скончался, и Ринальдо Альбицци во главе своих приверженцев ринулся в бой, горя желанием изничтожить род Медичи и сокрушить его сторонников; своего приспешника Бернардо Гваданьи он провел в гонфалоньеры справедливости. Бернардо, вступив в должность, 7 сентября 1433 г. вызвал Козимо во дворец Синьории (Палаццо Веккьо) и приказал арестовать. Тотчас же созвали народ на площадь Синьории и образовали балию в количестве двухсот человек для проведения государственных реформ и для суда над Козимо: одни считали, что его надо изгнать, другие — убить, третьи — молчали.
Козимо поместили в комнату во дворцовой башне; называлась она «альбергеттино» (уменьшительное от «альберго» — гостиница); узника охранял Федериго Малавольти. Из места своего заключения Козимо все видел и слышал, что происходило на площади. Опасаясь за свою жизнь, он за четыре дня съел только немного хлеба, не притрагиваясь к остальной пище. Однако его тюремщик Федериго сказал, что не собирается его травить и пусть он не боится за свою жизнь, ибо у него много друзей не только в городе, но и во дворце. И чтобы Козимо поверил его словам, он сам стал есть принесенную для него еду.
«Слова эти вернули Козимо мужество, со слезами на глазах он обнял и поцеловал Федериго, горячо благодаря его за сострадание и доброту и обещая воздать ему за них, если судьба когда-нибудь предоставит такую возможность.
Итак, Козимо несколько успокоился, и пока граждане продолжали обсуждать его дальнейшую судьбу, Федериго, чтобы развлечь его, привел разделить с ним ужин некого Фарганаччо, приятеля гонфалоньера, человека веселого и забавного. Козимо, отлично знавший его, решил использовать в своих целях этого человека, и, когда ужин подходил к концу, сделал Федериго знак удалиться. Тот прекрасно понял, в чем дело, и под предлогом, что намеревается принести еще какое-то угощение, оставил их вдвоем. Козимо, дружественно поговорив некоторое время по своему обыкновению с Фарганаччо, дал ему письменную доверенность на получение у казначея Санта Мария Нуова тысячи ста дукатов: из них сто Фарганаччо должен был взять себе, а тысячу передать гойфалоньеру с просьбой от Козимо прийти к нему под каким-нибудь благовидным предлогом. Фарганаччо взялся
29
Там же, с. 164—166.
Флоренция 229 за это поручение, деньги были переданы Бернардо, который смягчился, и Козимо, вопреки мессеру Ринальдо, требовавшему его смерти, был только изгнан в Падую. То же самое выпало на долю Аверардо и многих других из дома Медичи...
После того как принято было это решение, 3 октября 1433 года Козимо предстал перед членами Синьории, которые сообщили ему приговор об изгнании и предложили добровольно подчиниться этому постановлению, если он не хочет, чтобы в отношении его лично и его имущества приняли более жесткие меры. Козимо выслушал приговор с безмятежным видом и только заявил, что охотно отправиться в любое место, какое назначит Синьория, но, поскольку ему дарована жизнь, он просит, чтобы ее также и защитили, ибо ему хорошо известно, что на площади собралось немало людей, желающих его смерти. В заключение он добавил, что, где бы ему не пришлось находиться, он сам и все его имущество находятся в полном распоряжении государства, народа флорентийского и Синьории. Гонфалоньер успокоил его на этот счет и задержал во дворце до наступления ночи, после чего привел его к себе в дом, угостил ужином, а затем под сильной вооруженной охраной отправил к границе республики. Всюду в пути Козимо встречали с великим почетом, а венецианцы открыто посетили его, причем не как изгнанника, а как важного государственного деятеля.
Когда Флоренция лишилась такого великого гражданина, так пламенно всеми любимого, все оказались в растерянности, причем страхом охвачены были в равной мере и победители, и побежденные».
Медичи были сильны не только своими деньгами и деловыми связями, но и расчетливым поведением: они держались просто и старались привлечь на свою сторону народные низы. Поэтому победитель Ринальдо Альбицци не чувствовал себя спокойно и даже стал подумывать о том, чтобы снова предоставить грандам политические права и использовать их в качестве союзников. Однако один из его сторонников «решительно возразил, указав на высокомерие грандов и вообще невыносимый их характер и добавив, что нет нужды наверняка идти к ним в рабство, чтобы избежать сомнительной опасности со стороны народных низов»30 31.
Сторонники Медичи продолжали активно действовать во Флоренции, и благодаря их стараниям в конце августа 1434 г. в члены Синьории попали их ставленники. Ринальдо Альбицци, предвидя недоброе, попытался поднять вооруженное восстание против нового состава Синьории, но не смог собрать своих людей, которые проявили нерешительность. Зато новая Синьория действовала столь активно, что однажды ночью ввела в город войска, вызванные из Пистойи.
«После этого, заняв войсками все укрепленные места, Синьория собрала народное собрание и учредила новую балию, а та, едва собравшись, постановила вернуть Козимо и всех изгнанных вместе с ним. Из враждебной партии она приговорила к изгнанию мессера Ринальдо Альбицци, Ридольфо Перуцци, Никколо Барбадоро, мессера Паллу Строцци и еще стольких других граждан, что мало было городов в Италии, где не обосновались
30 Там же, с. 168—169.
31 Там же, с. 170.
230 Флоренция
бы флорентийские изгнанники, да и за ее пределами многие города полны были флорентийцев. Так что из-за этих решений Флоренция лишилась не только множества достойных граждан, но и части своих богатств и ремесленных предприятий... Что касается Козимо, то, узнав о постановлении, возвращавшем его на родину, он поспешил во Флоренцию. И редко бывает, чтобы гражданина, вступающего в город с триумфом после победы, встречало в отечестве такое стечение народа и такое проявление любви, с какими приняли возвращение этого изгнанника. И каждый по собственному своему побуждению громко приветствовал его как благодетеля народа и отца отечества»32. Это произошло 6 октября 1434 г.
Козимо, сделавшись фактическим хозяином Флоренции, внешне держал себя скромно, заботясь о том, чтобы не вызывать особой неприязни у большинства соотечественников. Его реальная власть была грандиозна, ибо он оказался самым богатым человеком в Европе; в его должниках числились не только римские папы, короли Англии и Франции и многие титулованные особы, но даже такое могущественное государство, как Венеция. Банкирский дом Медичи имел свои филиалы в Риме, Милане, Пизе, Женеве, Авиньоне, Брюгге, Генте, Лондоне и других городах. Богатства Медичи стремительно увеличивались: в 1440 г. они составляли 235 000 флоринов, а к концу жизни Козимо — около 400 000.
С возвращением Козимо противоборствующие страсти во Флоренции заметно поутихли и в дальнейшем редко получали возможность вырваться наружу. Наступило относительное внутреннее спокойствие, продолжавшееся более чем полвека, что способствовало развитию искусства, тем более что сам Козимо умел ценить образованность и интеллект. Как сообщает Н. Макьявелли, «Козимо любил людей, искушенных в изящной словесности, и оказывал им покровительство. Он пригласил во Флоренцию Аргиропуло, родом грека, одного из ученейших людей того времени, чтобы флорентийская молодежь изучала с его помощью греческий язык и другие науки. В доме его жил на хлебах Марсилио Фичино, второй отец платоновской философии, к коему Козимо был горячо привязан. А чтобы друг его мог с удобством предаваться литературным занятиям, а он сам имел возможность легче видеться с ним, он подарил ему в Кареджи около Флоренции имение неподалеку от своего собственного»33. Ежегодно 7 ноября участники академии праздновали день рождения Платона.
В первой половине XV в. деловые люди Флоренции уже приобщились к высокой образованности. Так, купец Джованни Морелли, бывший гонфалоньером справедливости в 1441 г., в своих «Записках» дает такое наставление своим сыновьям: «Изучай Вергилия, Боэция, Сенеку или других авторов, которых читают в школе. Из этого воспоследствует большая сила твоего разума: размышляя над поучениями авторов, ты узнаешь, как нужно поступать в настоящей жизни. В зрелом возрасте твой разум сможет наслаждаться мудростью и сладость знания доставит тебе столько приятного и утешительного, как ничто другое: ты не получишь ни от богатства, ни от
32 Там же, с. 174.
33 Там же, С. 267
Флоренция 231 детей, ни от службы столько, сколько даст тебе наука и сознание того, что ты человек, а не животное»34.
Козимо Медичи, вошедший в историю с эпитетом Старший (в отличие от будущего Козимо I, герцога Тосканского), хотя и не отличался большой ученостью, был другом образованности и искусства. Он, как и его отец, щедро финансировал строительство церквей, однако в шутку говорил друзьям, что никогда ему не удавалось так потратиться во славу господа, чтобы вписать его в книгу своих должников. На средства Козимо в 1437— 1452 гг. по проекту Микелоццо кардинально перестроили в стиле Ренессанса доминиканский монастырь Сан Марко; Козимо истратил на этот монастырь более 40 000 флоринов. В XVII—XVIII вв. церковь Сан Марко как снаружи, так и внутри переделали в стиле барокко.
В первой половине XV в. флорентийцы продолжали строить свой собор. Пора было подумать о куполе. Проект его в общих чертах существовал давно. Еще в 1366—1367 гг. объявили конкурс на окончательный проект недостроенного собора, в котором приняли участие не только архитекторы, но и художники. Один из них, Андреа Бонайути, на фреске, написанной им на стене Испанской капеллы церкви Санта Мария Новелла, изобразил собор в законченном виде уже с куполом. Теперь задача заключалась в том, каким способом его построить. В 1418 г. снова объявили конкурс. Флорентийский архитектор Филиппо Брунеллески предложил возвести купол без сооружения специальной деревянной арматуры, которая стоила очень дорого и едва ли смогла бы удержать купол диаметром около 42 метров. Хотя большинству эта идея показалась фантастической, однако ему предоставили возможность заняться ее осуществлением, дав в помощники Лоренцо Гиберти. Работа началась в 1419 г. и в основном завершилась в 1436 г. Гиберти, превосходный скульптор, но никакой не архитектор, не столько помогал, сколько мешал, так что Брунеллески приходилось преодолевать огромные трудности не только технического, но и психологического характера. Полностью купол закончили в 1446 г., а венчающий его фонарь — в 1467 г., уже после смерти Брунеллески.
25 марта 1436 г. состоялось освящение собора. Эту честь предоставили папе Евгению IV. «Папа охотно выразил согласие, и, дабы воссияли одновременно и великолепие города, и блеск нового храма, а также, чтобы почтить главу церкви, от Санта Мария Новелла, где проживал папа, до храма построили помост в четырё локтя шириной и два высотой, со всех сторон задрапировав его богатейшими тканями. По этому помосту и направился в новый храм папа со своим двором в сопровождении магистратов и особо отобранных для этого случая граждан. Все прочие граждане и простонародье рассыпались по улицам, собрались у окон домов и в церкви, чтобы видеть это величественное зрелище. Когда все церемонии, подобающие таким торжествам, закончились, папа, желая показать свою любовь к Флоренции, удостоил рыцарского звания Джулиано Даванцати, бывшего
34 Цит. по кн.: Брагина Л. М. Ук. соч., с. 62.
232 Флоренция
тогда гонфалоньером справедливости, гражданина, всегда неизменно пользовавшегося заслуженной доброй славой»35.
В 1471 г. фонарь купола увенчали шаром с крестом; это произошло через 175 лет с того дня, когда заложили первый камень здания. Строительство собора обошлось в 18 миллионов флоринов36.
В XV в. флорентийский собор был самой большой церковью во всей Италии; он может вместить 30 000 человек. Его протяженность составляет около 150 м, ширина — около 38 м, диаметр купола у основания — около 42 м, высота собора до верха креста — около 115 м. Внутри собор представляет собой огромное просторное помещение, наполненное обилием воздуха и света. Хотя здание имеет готическую конструкцию, однако в его интерьере движение вверх чувствуется слабо, зато ощущается необъятная ширина; светлые гладкие стены и своды создают настроение спокойствия, умиротворения и радости. По конструкции собор готический, по духу — ренессансный.
Козимо Медичи, будучи фактическим хозяином Флоренции, формально занимал положение рядового гражданина, но в правительстве находились угодные ему лица. Не желая особо выделяться, он долгое время не решался построить для себя богатый новый дворец, хотя проект его уже был составлен Брунеллески. Осмотрительный глава рода Медичи не раз говаривал, что зависть — трава опаснейшая, которую следует иссушать, а не орошать. Поэтому он не отважился претворить в жизнь замысел Брунеллески, ибо тот задумал слишком роскошное здание. Только в середине 1440-х гг. Козимо приступил к строительству дворца, руководство которым он поручил архитектору Микелоццо ди Бартоломео Микелоцци (1396—1472).
Палаццо Медичи, законченное в 1459 г., стало первым ренессансным дворцом в Италии37. Его стены, нижний ярус которых облицован грубым, необработанным камнем (рустом), непробиваемы, как стены крепости, однако он существенно отличается от семейных твердынь прежних веков: у него продуманные пропорции, красивые окна и обрамления дверей, а его третий этаж завершается широким нарядным карнизом античного типа вместо прежних воинственных зубцов и навесных бойниц. Сначала дворец имел по фасаду десять окон; в XVII в. его удлинили еще на семь окон. Все помещения располагаются вокруг просторного внутреннего двора, окруженного арочной колоннадой изысканных пропорций: архитектор сумел воплотить красоту в простоте. С внешней стороны дворца на углу второго этажа находится фамильный герб Медичи: шесть шаров на гладком фоне, которые представляют собой пилюли и напоминают о первоначальной профессии предков, занимавшихся врачеванием.
Первый этаж дворца не был жилым, в нем находились подсобные помещения, окна которых со стороны фасадов забраны крепкими металлическими решетками. Жилые комнаты располагались на третьем этаже, а на
35 Макьявелли Н. Ук. соч., с. 193.
36 В е г t i L. Op. cit., p. 18.
37 В 1540 г. Медичи покинули дворец, а в 1659 г. продали его маркизу Риккарди, поэтому он стал называться Палаццо Медичи-Риккарди. В 1814 г. дворец перешел в собственность государства, в 1911 г. начались работы по реставрации здания, в 1929 г. в залах нижнего этажа открылся музей Медичи.
Флоренция 233
втором — богато отделанные парадные залы и дворцовая капелла, стены которой от самого пола до потолка расписал фресками Беноццо Гоццоли (1420—1497).
В XV в. живопись во Флоренции достигла замечательных успехов; художники в полную меру своих сил обратились к теме воплощения прелести реального мира и гармоничного человека. Сюжет фресок Гоццоли — библейский (шествие волхвов), но под видом волхвов представлено здесь множество флорентийцев, начиная с членов рода Медичи и кончая простолюдинами (на переднем плане изображен даже негр). Это многоликое шествие развертывается на фоне пленительного пейзажа: на далеких зеленых холмах высятся белокаменные многобашенные замки, вьются ведущие к ним дороги, тонкие стволы деревьев изящно поддерживают свои высокие и пышные кроны, порхают птицы, по сероватым гладким изломам гор движутся многолюдные процессии, а всадник с копьем, сопровождаемый собаками, стремится настичь проворно убегающую лань.
Мир, изображенный Гоццоли, настолько прекрасен и привлекателен, что находится как бы на грани реальности. Это земной мир в восприятии человека гармоничной души.
К XV в. во Флоренции полностью сформировался тип нового, энергичного человека, который силою мысли и интеллекта сумел обуздать в себе пагубные страсти и увидел мир в ином свете, ощутив его чарующую прелесть и отрадную гармоничность. Это новое гуманистическое мироощущение послужило основой великого искусства Возрождения, а традиционный демократический дух и политическая стабильность во Флоренции стали благодатной почвой для его расцвета.
Дивная гармония царит в творениях выдающихся флорентийских художников фра Беато Анджелико (ок. 1387—1455) и Филиппо Липпи (1406—1469). Монах Анджелико, уроженец Фьезоле, получил прозвище Беато (блаженный, счастливый), ибо в его картинах и фресках (в монастыре Сан Марко) отразилось такое настроение, что кажется, будто душа художника парит в невесомости. Спокойные, самоуглубленные лица, плавные очертания фигур, тонко проработанные красивые складки одежд, нежнейшие оттенки цвета, празднично нарядные пестрые крылья ангелов, их изящные хороводы на сочных лугах, усеянных цветами, деревья с кудрявыми кронами и обильными плодами — все это можно разглядывать бесконечно долго. Тем же благостным настроением проникнуты замечательные мадонны Филиппо Липпи; самая прелестная из них — «Богоматерь с младенцем и двумя ангелами» (находится в галерее Уффици во Флоренции); невозможно передать словами чистую и одухотворенную красоту лица мадонны; ее скромную, но изысканную прическу украшают жемчужины, сияющие матовым светом, а тончайшая вуаль, ниспадающая легкими складками, подвластна малейшему дуновению ветра.
К числу известных флорентийских живописцев относится также Паоло Учелло (1397—1475), художник яркой индивидуальности, мастер смелых динамичных композиций, с равным совершенством писавший людей и лошадей; он был неистово увлечен выявлением закономерностей перспективы, лежащей в основе реального мира (для художников средне¬
234 Флоре нция
вековья интерес представлял мир нереальный, умозрительный, и в их творениях господствовала обратная перспектива, при которой естественные формы искажались).
Во Флоренции в XV—XVI вв. высокого художественного уровня достигло искусство портрета. В галерее Уффици хранится портрет Козимо Медичи, написанный Понтормо. Некоронованный властитель Флоренции изображен в спокойной позе: он сидит в кресле, сложив руки и повернув слегка склоненную голову боком к зрителю. В главе рода Медичи нет ничего парадного и театрального; на нем однотонное красное одеяние с глухим воротом и просторными рукавами. На портрете изображен некрасивый человек, худощавый и немолодой; на его умном и энергичном лице видна печаль, а пальцы рук плотно стиснуты. Он весь полон раздумий и забот, а жизнь его, как видно, очень далека от безмятежности и блаженства. Глядя на этот портрет, можно вспомнить слова Н. Макьявелли: «И все же в последние годы жизни Козимо испытал немало горя, ибо из двух его сыновей, Пьеро и Джованни, последний^ на коего возлагал он больше всего надежд, умер, а первый, Пьеро, был человек больной и по телесной своей слабости не мог должным образом заниматься ни общественными, ни даже личными своими делами. Так что, когда однажды, вскоре после смерти сына, несомый слугами, он делал обход своего дома, случилось ему со вздохом промолвить: «Очень уж велик этот дом для такой небольшой семьи». Благородная душа его страдала и оттого, что не удалось ему увеличить владений Флорентийской республики каким-либо славным приобретением... Кроме того, он понимал, что из-за старческих своих недугов не может с прежним рвением вести ни общественные, ни личные свои дела, и видел, что и то, и другое идет плохо, ибо государство губят сами граждане, а имущество расхищают управители и сыновья. И все это не давало ему покоя в конце его жизни» .
Одним из выдающихся художников эпохи Возрождения был Андреа дель Кастаньо; в 1440—1450-х гг. он создал замечательные фрески на вилле Пандольфини в Леньяйя (сейчас они находятся в Уффици), на которых изобразил знаменитых людей Флоренции; гибеллина-патриота Фаринату дельи Уберти, кондотьера (наемного предводителя войск) Пиппо Спано, великого Данте Алигьери. Это не портреты в прямом смысле слова, ибо художник никогда не видел этих давно умерших людей. Важно то, что у флорентийцев пробудился интерес к своей истории и выдающиеся предки изображены как люди активные и умные.
Следуя примеру Медичи, богатое семейство Ручеллаи в 1446—1451 гг. воздвигло для себя новый дворец по проекту, автором которого был выдающийся гуманист, ученый и архитектор Леон Баттиста Альберти (строитёльством руководил Бернардо Росселлино). Дворец имеет три этажа, облицован гладкими квадратами камня и увенчан карнизом. Его принципиальное отличие от Палаццо Медичи заключается в том, что в его фасаде применен античный ордер; пилястры всех трех этажей подчеркивают вертикальные и горизонтальные линии здания, его несущие и несомые элементы; таким
38 Макьявелли Н. Ук. соч., с. 268.
Флоренция 235
образом, Альбе pi и оказался первым зодчим во Флоренции, распространивши i ордерную систему античной архитектуры на все здание целиком.
Леон Баттиста Альберти играл очень заметную роль в культурной жизни Италии, являя собой превосходный образец человека нового типа, круг интересов которого необычайно широк: он изучает прошлое, внимательно всматривается в современность, серьезно задумывается над социальными проблемами, исследует природу, восприимчив к красоте земного мира и свободно проявляет себя в науке и искусстве. Он убежден в том, что человек является господином своей души и плоти, а земное благосостояние зависит от разумного использования времени, знаний и труда. Основная мысль Альберти заключается в том, что человек может развить данные ему природой способности, преодолеть превратности судьбы и достигнуть высшего счастья гармонии, которая представляет собой особое состояние души («безмятежность и спокойствие радостной души, свободной и довольной самой собой»)39.
Альберти написал множество научных трактатов на различные темы, в их числе — «Десять книг об архитектуре». Для него гармония является воплощением высшей красоты в мире («красота есть строгая соразмерная гармония всех частей, объединяемых тем, чему они принадлежат, — такая, что ни прибавить, ни убавить, ни изменить ничего нельзя, не сделав хуже»). Будучи не только теоретиком, но и практиком, он продемонстрировал верность этому принципу в своих, к сожалению, немногочисленных, архитектурных творениях.
Во Флоренции помимо дворца Ручеллаи Альберти по заказу того же семейства создал мраморный фасад старой церкви Санта Мария Новелла (его предшественник Брунеллески, первый архитектор нового стиля Возрождения, ни одного церковного фасада не осуществил; фасады построенных им церквей Сан Лоренцо и Санто Спирито остались необлицованными). Фасад церкви Санта Мария Новелла, построенной в XIII в., начали облицовывать в готическом стиле в XIV в., но работу не закончили. Создавая новый проект, Альберти вынужден был считаться с тем, что было сделано до него. Ему удалось создать удивительно нарядный, торжественный и изящный фасад, в котором гармонически слились элементы традиционного флорентийского романского стиля инкрустации из белого, зеленого и розового мрамора, готические арки в нижнем ярусе и чисто ренессанснын i швныи вход, воспроизводящий портал римского Пантеона; в углах в< рхнеи ч к ги фасада Альберти поместил треугольные плоскости, завершающиеся волютами («завитками»), — элемент, который получит в дальнейшем развитие в архитектуре барокко. Таким образом, фасад Санта Мария Нове i.ia включил в себя все стили прошлого и явился предвестием будущего. Латинская надпись на здании гласит: «Джованни Ручеллаи облицевал фасад в 1470 году»40.
Другие выдающиеся творения Альберти находятся вне Флоренции. В целом архитектура Возрождения оказалась сильнее в теории, чем в практике,
9 Леон Баттиста Альберти Сб. стат, под ред. В. Н Лазарева. М. 1977 с 6.
4 Гращенков В. Н. Альберти как архитектор. — В кн.: Леон Баттиста Альберти, с. 165 слл.
236 Флоренция
что справедливо отметил один из историков искусства: «Ренессанс XV в. во многих отношениях был более велик в том, что он хотел сделать, чем в том, что он действительно сделал»41. Гений Брунеллески, Альберти и других мастеров был способен создать не только принципиально новые здания, но и целые города, однако реальные условия не предоставили такой возможности, ибо в XV—XVI вв. Италия по-прежнему страдала от внутренних раздоров и нашествий иноземцев; новая, ренессансная культура вынуждена была существовать в старых романско-готических городах.
В 1454 г. флорентийцы заново построили внутренний двор Палаццо Веккьо по проекту Микелоццо (позолота колонн и декоративный лепной орнамент относятся к более позднему времени, к 1565 г., когда вкусы изменились и красивым стало казаться богатство, а не гармония). Во дворе установили изящный фонтан-чашу на трехступенчатом беломраморном пьедестале; фонтан венчает небольшая бронзовая статуя путто, пухленького ангелочка с дельфином в ручонках, созданная Андреа Верроккьо.
Главным соперником Козимо Медичи во Флоренции был Лука Питти, человек очень богатый, тщеславный и дерзновенный; в августе 1458 г. он с помощью своих вооруженных сторонников добился избрания нового, правительства, а сам сделался гонфалоньером справедливости. Свое возвышение он ознаменовал тем, что приступил к строительству грандиозного дворца.
О постройке знаменитого Палаццо Питти Н. Макьявелли рассказывает: «Влияние Луки Питти настолько возросло, что теперь правил государством уже не Козимо, а он. От всего этого он настолько возомнил о себе, что начал во Флоренции и в Ручано — на расстоянии одной мили от города — постройку двух зданий поистине царственного великолепия: строившееся во Флоренции было самым большим зданием, которое когда-либо воздвигал частный гражданин. Для того чтобы закончить эти постройки, он не останавливался ни перед каким, даже самым необычным способом: не только граждане и отдельные частные лица делали ему для этой цели подарки и поставляли все необходимое для строительства, но городские коммуны и население городов оказывали всю необходимую помощь. Более того, все изгнанные из Флоренции, все убийцы, грабители и вообще преступники, подлежащие за свои дела преследованию, находили на постройке этих дворцов убежище и безопасность, если могли быть нужны и полезны. Другие граждане, если они и не воздвигали таких зданий, были ничуть не менее алчны и беззастенчивы в средствах, так что если Флоренция и не вела в это время опустошительной войны, опустошали ее сами граждане»42.
Неизвестно, кто именно был автором проекта гигантского дворца; возможно, Филиппо Брунеллески, сделавший по желанию заказчика окна такой же величины, какую имели двери Палаццо Медичи, ибо главная задача заключалась в том, чтобы превзойти ненавистных соперников. Действительно, новый дворец со временем стал одним из самых больших 41 3 у б о в В. П. Архитектурная теория Альберти. — В кн.: Леон Баттиста Альберти, с. 50.
42 Макьявелли Н. Ук. соч., с. 264.
Флоренция 237
в Италии, но единство его художественного стиля оказалось нарушенным, ибо у семейства Питти не хватило средств для завершения строительства.
В XIV—XV вв. флорентийцы продолжали заботиться об украшении своего любимого баптистерия Сан Джованни. В 1330—1336 гг. выдающийся скульптор Андреа Пизано создал богатые бронзовые двери южного входа в баптистерий; в 1401 г. цех Калимала, финансировавший работы по отделке этого здания, объявил конкурс на проект северных дверей, в котором приняли участие многие мастера из разных городов Италии. Победителем оказался молодой флорентиец Лоренцо Гиберти (1378—1455), за проект которого проголосовали все 34 судьи. В 1424 г. он завершил работу над северными дверями, состоящими из 28 бронзовых рельефов. В 1425—1452 гг. он создал для баптистерия восточные двери, которые являются подлинным чудом искусства: их десять тончайших бронзовых рельефов, иллюстрирующих библию, представляют собой как бы живопись в скульптуре. Об этих дверях Микеланджело впоследствии сказал, что они подошли бы и для рая, и за ними навеки утвердилось название «Врата рая». Сам Гиберти, глубоко удовлетворенный своей работой, начертал латинскую надпись: «(Это произведение) создано поразительным искусством Лоренцо ди Чионе деи Гиберти»; он поместил также на дверях свой скульптурный портрет.
1 августа 1464 г. во Флоренции случилось важное событие: скончался Козимо Медичи, о чем Макьявелли пишет так:
«Смерть его оплакивали как друзья, так и недруги, ибо те, кто по причинам политическим не любил его, прекрасно понимали, что алчность граждан, стоявших у власти, умерялась только уважением к нему, и потому опасались теперь, когда его не стало, потерять вообще все свое достояние. На сына его Пьеро они мало полагались, несмотря на то что он был известен своим добросердечием. Они считали, что как человек больной и неопытный в государственных делах он вынужден будет считаться со своими алчными сторонниками, каковые, не чувствуя узды, совсем уже безудержно предадутся хищению. Таким образом, о Козимо горько сожалели все без исключения. Козимо был самым знаменитым и прославленным из всех граждан, не занимавшихся военным делом, притом не только из граждан Флоренции, но и всех других известных городов. Он превзошел всех своих современников не только влиянием и богатством, но также щедростью и рассудительностью... Он никогда не преступал пределов скромности, подобающей простому гражданину... ибо хорошо понимал, что роскошь, постоянно выставляемая напоказ, порождает в людях большую зависть, чем настоящее богатство, которому всегда можно придать благовидность... Во Флоренции и за стенами ее все граждане и все государи христианского мира оплакивали смерть Козимо вместе с Пьеро, его сыном; весь народ в торжественнейшей процессии сопровождал прах его к месту погребения в церкви Сан Лоренцо, и по правительственному указу на надгробии начертано было «Отец отечества»43.
Пьеро, ставший главой дома Медичи, был человеком больным (он страдал подагрой) и скончался 2 декабря 1469 г., когда его старший сын Лоренцо едва достиг двадцатилетнего возраста, а младшему — Джулиа43 Там же, с. 264—268.
238 Флоренция
но — было шестнадцать. Власть дома Медичи упрочилась настолько, что автоматически перешла к Лоренцо, о чем он рассказывает в своих воспоминаниях: «На другой день после смерти отца, несмотря на то что я, Лоренцо, был очень молод, к нам в дом пришли отцы города и государства, чтобы высказать соболезнование, ободрить меня и просить взять на себя заботы о городе и государстве, подобно моему деду и отцу. Хотя это и не пристало моему возрасту, ввиду большой важности дела и связанной с ним опасности, я принял это предложение, но против своего желания»44.
Юный глава семейства оказался на редкость умным и деятельным. Он сумел унаследовать то исключительное положение в государстве, которое принадлежало его знаменитому деду, и Флоренция почти до конца века прожила спокойно.
Лоренцо внимательно следил за тем, чтобы не утратить власть, и при малейшей опасности принимал самые быстрые и крутые меры; в 1470—1472 гг. он с большой жестокостью подавил восстания в городах Прато и Вольтерра.
Во Флоренции крупнейшим конкурентом для Медичи был банкирский дом Пацци. Лоренцо удалось подорвать силу ненавистного семейства, которое не замедлило серьезно огрызнуться, о чем летописец повествует так: «В лето господне 1478, 27 апреля, в воскресенье, во Флоренции была раскрыта измена, причем в церкви Санта Либерата45 был убит Джулиано де Медичи, а брат его Лоренцо ранен. Этот заговор был затеян родом Пацци во Флоренции и поддержан пизанским архиепископом по имени Бартоломео Сальвиати. Род Пацци и сообщники по заговору затеяли смертоубийство в названной церкви, но под конец, так как бог помогает невинным, в борьбе одержали верх сторонники Лоренцо; они захватили в плен названного пизанского архиепископа с его приверженцами и повесили их. Точно так же они взяли в плен церковного служителя Джованни Баттиста да Монтесекко, посланного папой Сикстом IV во Флоренцию для поддержки главного заговорщика из рода Пацци, которым был Франческино. Они изрубили Джованни и многих его сторонников в куски. Были захвачены в плен Франческино и многие другие, среди них кардинал Рафаэль Риарио, бывший там, потому что все это было подстроено папой Сикстом IV совместно с графом Джироламо Риарио... дабы отнять власть над Флоренцией у Лоренцо Медичи и передать ее графу Джироламо Риарио. Приверженцы Медичи едва не повесили названного кардинала, племянника графа, но поразмыслили, что он еще слишком молод и, оправдываясь, уверял, что к этому делу не имеет никакого касательства; однако он был там вместе с другими, и, если бы попытка удалась, Флоренция перешла бы во власть названного графа. Названный кардинал в течение нескольких дней содержался во Флоренции в плену, и по сему поводу папа был в сильном гневе против флорентийцев»46.
44 Цит. по кн.: Кустодиева Т. К. Сандро Боттичелли. Л., 1971, с. 19.
45 Имеется в виду собор, который продолжали называть по имени находившейся ранее на его месте церкви Санта Репарата, название которой искажено летописцем-римлянином.
46Инфессура С., Бурхард И. Дневники. Документы по истории папства XV—XVI вв. М., 1939, с. 59.
Флоренция 239
В результате провала заговора поплатилось жизнью около сотни человек. На стенах Барджелло Сандро Боттичелли и другие художники написали фрески с изображением казненных (фрески уничтожили в 1494 г., когда Медичи подверглись изгнанию из Флоренции).
Сикст IV, разозленный провалом, отлучил от церкви род Медичи и запретил богослужения во всех церквах Флоренции, а неаполитанский король пригрозил двинуть войска, если флорентийцы не изгонят Лоренцо из города. Ловкий и находчивый глава рода Медичи, однако, сумел договориться с королем, хотя папские войска уже вторглись во флорентийские владения. Сиксту IV пришлось отступить, а суд неитальянских епископов, куда обратилась Флоренция, снял с нее папское отлучение.
В дальнейшем жизнь Лоренцо еще дважды подвергалась опасности, но ему удалось уцелеть, и он сохранял положение некоронованного властителя до своей смерти в 1492 г.; с 1481 г. его власть утратила республиканскую внешность, так как ввели закон, согласно которому его личность объявлялась неприкосновенной.
Политическая трезвость и деловитость сочетались у Лоренцо с высокой образованностью; он прекрасно знал не только древнюю римскую литературу и философию, но и греческую, ибо хорошо владел этим языком, совсем забытым в Италии в средние века; свободное от дел время он проводил в беседах *с учеными людьми, писал стихи, любил и умел ценить все виды искусств. Дворец Медичи стал центром гуманистической культуры Италии и местом процветания столь высокого интеллекта, что его молодой владелец заслужил прозвище Великолепный — Il Magnifico. Он спешил насладиться благами жизни и в сочиненных им стихах ожил древний мотив Горация «Лови мгновенье!» Припев одной из песен Лоренцо звучал так:
О как молодость прекрасна
Но мгновенна. Пой же! Смейся! Счастлив будь, кто счастья хочет! И на завтра не надейся47
Лоренцо, как и его дед и прадед, увлекался собиранием произведений искусства, и Палаццо Медичи сделалось хранилищем уникальной художественной коллекции.
В галерее Уффици находится портрет Лоренцо Великолепного, написанный Джорджо Вазари в XVI в. Знаменитый флорентиец изображен в скромной зеленовато-голубой одежде, отороченной мехом; его худое некрасивое болезненное лицо задумчиво и печально, а тонкие кисти рук с длинными пальцами свидетельствуют о натуре художественной и незаурядной. Его окружают предметы искусства — маски и вазы, на одной из которых по-латыни начертано: «Сосуд всех добродетелей». Портрет написан много лет спустя после смерти Лоренцо и изображает его таким, каким он сохранился в памяти потомков — человеком нелегкой судьбы, трезвого ума и изощренного интеллекта, которому чужда показная роскошь.
47 Цит по кн.: Очерки истории Италии. 476 1918 годы. М., 1959,
с. 110.
240 Флоренция
В Палаццо Медичи-Риккарди есть прижизненный портрет Лоренцо Великолепного, написанный неизвестным художником XV в.: повелитель государства, некрасивый худощавый человек с костлявыми руками менялы, с энергичным и умным лицом смуглого оттенка, изображен в предельно скромной красной одежде без единого украшения; он сидит в кресле, а за его спиной вдали видна окруженная стенами Флоренция; он весь — воплощение власти, расчетливой и бескомпромиссной, власти по существу, а не по внешности.
Из художников, окружавших повелителя Флоренции, самым своеобразным был Сандро Боттичелли, удивительный мастер выразительных композиций и изящно-упругих линий, красота которых достигает в его картинах высшего совершенства. Его мадоннам и аллегорическим картинам присущ особый оттенок изысканности, уводящей зрителя в идеальный мир рассудочной гармонии. В этом проявляются новые тенденции в искусстве: если художников первой половины XV в. привлекала жизнь во всем многообразии ее материальности, то для некоторых мастеров второй половины века больший интерес представляет мир умозрительный; при этом, однако, они остаются на почве реализма, и тот же Боттичелли является превосходным мастером портрета.
Дух утонченного холодного интеллектуализма прекрасно воплощен в небольшой бронзовой статуе Давида, созданной в 1475 г. крупнейшим из флорентийских скульпторов Андреа Верроккьо (1435—1488). Библейский герой, обладающий внешностью юноши-флорентийца, стоит в кокетливо-изящной позе и преисполнен самоуверенности с некоторым оттенком ироничности; он более способен вести философский спор, чем сражаться с великаном Голиафом.
После смерти Верроккьо во Флоренции не осталось выдающихся ваятелей. Лоренцо Великолепный, собрав в своем саду около монастыря Сан Марко коллекцию античных мраморов, приобретенных за огромные деньги, организовал там школу живописи и скульптуры; самым талантливым из учеников оказался Микельаньоло ди Лодовико ди Леонардо ди Буонарроти Симони (будущий великий Микеланджело). Лоренцо поселил его в своем дворце и дал возможность приобщиться к высотам гуманистической образованности. В те годы юный скульптор создал мраморный рельеф «Мадонна у лестницы», в которой . проявил не только хорошее знание античного искусства, но и заявил о себе как о мастере в высшей степени самобытном; его мадонне и младенцу Христу, повернутому к зрителю спиной, присущ дух могущества и героичности. Рельеф хранится во Флоренции в «Доме Буонарроти», обращенном в музей (Микеланджело, уже будучи знаменитым мастером, купил его для своего племянника Леонардо, который сохранил его в целости); там же находится рельеф «Битва кентавров», изваянный одновременно с «Мадонной у лестницы».
Одним из замечательных художников второй половины XV в., не связанных с двором Лоренцо Великолепного, был Доменико Гирландайо (1449—1494). Его кисти принадлежат замечательные фрески в церкви Санта Мария Новелла, исполненные в 1485—1490 гг., в которых религиозный сюжет является лишь поводом для изображения картин реальной жизни.
_ Of■'
Художник запечатлел облик своих современников-флорентийцев, особенно женщин, как пожилых, скромно одетых, так и молодых, изысканно причесанных и наряженных в богатые торжественные платья из узорчатых тяжелых тканей.
Величайший мыслитель и художник Леонардо да Винчи (1452—1519), живший с 1469 г. во Флоренции, остался также вне сферы влияния окружения Лоренцо Великолепного. Леонардо, человек исключительно широкого кругозора и универсальной одаренности, оставил после себя сравнительно мало произведений живописи, ибо не всегда считал ее главным занятием в жизни, о чем пожалел на склоне лет. Как художник он сформировался во Флоренции, обучаясь в мастерской Андреа Верроккьо. В 1482 г. Леонардо уехал и значительную часть жизни провел вне родины, окончив свои дни в далекой Франции (именно поэтому Лувр располагает самой богатой коллекцией его картин). Во Флоренции произведений Леонардо сохранилось до обидного мало: «Благовещение» и незаконченное «Поклонение волхвов» (известно, что его кисти принадлежит также один ангел в «Крещении Христа» Андреа Верроккьо). «Благовещение», написанное в 1470-х гг., находится в галерее Уффици. Это крупное полотно, длиной около двух с половиной метров. Нежная красота и гармония всей композиции производят завораживающее впечатление.
К 1478 г. относится хранящаяся в Эрмитаже «Мадонна Бенуа», самая ласковая и добрая из всех мадонн; вероятно, в 1470—1490-х гг. написана вторая из находящихся в СССР картин Леонардо — дивная «Мадонна Литта» (название первой обусловлено тем, что ее принадлежность кисти Леонардо установил Александр Бенуа, а вторая ранее входила в состав коллекции герцогов Литта).
Богатые флорентийцы продолжали возводить для себя величественные дворцы. Самым выдающимся является дворец семейства Строцци, сооружение которого началось в 1489 г. по проекту Бенедетто да Майано (после его смерти дворец достраивал Симоне дель Поллайоло по прозвищу Кронака). Трехэтажное мощное, но очень элегантное здание сложено целиком из рустованных каменных блоков и увенчано широким римским карнизом.
Экономическое благоденствие Флоренции не было прочным. Мануфактурное производство, рассчитанное на рынок, и раннекапиталистические отношения возникли только в некоторых итальянских городах, в то время как значительная часть страны (особенно Церковное государство и Юг) оставалась во власти феодализма с присущей ему территориальной раздробленностью, что препятствовало образованию внутриитальянского рынка. Это обстоятельство побудило флорентийских предпринимателей вкладывать капиталы прежде всего не в производство, а в банковское дело и посредническую торговлю и тем самым поставить экономику в тесную зависимость от внешних условий. В XV в. эти внешние условия изменились к худшему: по причине завоевания турками Константинополя в 1453 г. (и последовавшего затем падения Византии), а также открытия нового морского пути в Индию стали смещаться торговые пути между Европой и Востоком, проходившие ранее через Италию; к тому же в конце XV в. Англия и Франция запретили экспорт шерсти, что привело к сокращению шерстоткацкого производства во
16 Знаменитые города Италии
йэренцня
Флоренции, работавшего на привозном сырье. Городская экономика вступила в период застоя, а деловым людям пришлось перестраиваться, и они начали скупать землю.
К концу XV в. заметно осложнилась также внешнеполитическая ситуация, ибо на Италию устремились агрессивные Франция и Испания. Раздираемая внутренними раздорами страна не могла оказать эффективного отпора врагам, а каждый крупный город думал только о своих интересах.
Именно в это сложное и тяжелое время Лоренцо Великолепный скончался; ему было немногим более сорока лет, и его, как и отца, свела в могилу подагра. Об этом событии, случившемся 8 апреля 1492 г., Н. Макьявелли пишет: «Никогда еще не только Флоренция, но и вся Италия не теряли гражданина, столь прославленного своей мудростью и столь горестно оплакиваемого своим отечеством. И небо дало весьма явные знамения бедствий, которые должна была породить его кончина: между прочим, молния с такой силой ударила в купол церкви Санта Репарата (собора), что значительная часть его рухнула, вызвав всеобщее изумление и ужас. Смерть Лоренцо повергла в глубокую скорбь и сограждан, и итальянских государей, которые засвидетельствовали ее, ибо ни один из них не преминул отправить во Флоренцию своих послов, чтобы выразить республике сочувствие в ее горе. И события вскоре показали, сколь обоснованна была эта скорбь. Ибо, когда Италия лишилась такого мудрого советчика, оставшиеся не сумели ни насытить, ни обуздать честолюбие Лодовико Сфорца, опекуна герцога Миланского. Вот почему, едва лишь Лоренцо испустил дух, снова стали давать всходы те семена, которые, — ведь теперь некому было их задавить, — и были, и доныне продолжают быть столь гибельными для Италии»48.
Лоренцо Великолепный имел четырех дочерей и трех сыновей: Пьеро, Джованни и Джулиано. Он сам говорил, что старший из них глуп, второй умен, а третий добр.
Глупый Пьеро возглавил дом Медичи, умный Джованни еще в возрасте 14 лет сделался кардиналом, а впоследствии папой Львом X, добрый Джулиано, ничем не проявивший себя как личность, вошел в историю только благодаря тому, что его гробницу создал великий Микеланджело.
В 1494 г. Карл VIII, король Франции, вступил во главе своих войск в Италию; целью его похода было завоевание Неаполя. Некоторые итальянские города, в том числе такие крупные, как Милан и Венеция, стали принимать решительные меры к объединению против общего врага, но Флоренция, руководимая Пьеро (а банкирский дом Медичи финансировал французских королей), не приняла в этом никакого участия. Напротив, Пьеро предпочел договориться с Карлом VIII и был готов впустить его вместе с войсками в город. Однако возмущенные флорентийцы 8 ноября подняли восстание против Медичи, которым на следующий день пришлось бежать из города. Палаццо Медичи мгновенно подверглось разграблению, а через несколько дней правительство объявило о конфискации того, что случайно уцелело во дворце. Меньшую часть остатков от замечательной художественной коллекции перенесли в Палаццо Веккьо, а большую продали с молотка в Орсанмикеле.
48 Макьявелли Н. Ук. соч., с. 340.
Флоренция 243
17 ноября во дворце ниспровергнутых Медичи расположился со своими людьми король Франции. Новое правительство постаралось установить с агрессором, приличные отношения. Как пишет летописец, «в понедельник, 17 ноября 1494 г., сиятельнейший французский король Карл VIII вступил в город Флоренцию с величайшим почетом и триумфом, сопровождаемый большим количеством конных и пеших. Здесь он обсуждал разные дела с флорентийцами. На дверях церквей и в других общественных местах золотыми буквами было написано: «Король, мир и восстановление свободы». Между прочим, король вступил в соглашение с флорентийцами, заключив с ними условия, которые 26 сего числа были оглашены в митрополичьем храме по окончании литургии. В силу этих условий флорентийцы обязались заплатить королю в течение года 130 000 дукатов. Король постоянно будет иметь во Флоренции двух послов, а флорентийцы будут иметь при короле тоже двух послов с целью постоянно обсуждать текущие военные дела»49. 28 ноября французы ушли из Флоренции, ибо их целью был Неаполь.
Флорентийцы в 1495 г. в знак возрождения республики водрузили перед дворцом Синьории (Палаццо Веккьо) бронзовую статую «Юдифь с головой Олоферна», созданную Донателло в 1456—1457 гг.; обезглавленный Олоферн стал символом ниспровергнутого семейства Медичи, а Юдифь, красивая, гневная и мужественная, явилась воплощением освободившейся Флоренции.
Однако жизнь в восстановленной республике оказалась безрадостной, ибо фактически хозяином города сделался молодой монах-доминиканец Джироламо Савонарола, настоятель монастыря Сан Марко. Он появился во Флоренции еще в начале 1480-х гг. и тогда уже стал центром всеобщего внимания. Юный фанатик был убежден в том, что господь направил его в мир для искоренения пороков высшего духовенства и светских властителей. Флорентийцы охотно внимали его темпераментным обличительным речам, в которых было много правды, ибо как раз в те годы римско-католическую церковь возглавлял дьявольски порочный Александр VI из рода Борджа. Увлекшиеся флорентийцы поначалу не уразумели, что зажигательные речи неистового монаха направлены не только против пороков конкретных высоких лиц, но и против радостей земной жизни вообще. Придя к власти, Савонарола обрушил свой гнев на все мирское. Исчезли ощущения прелести жизни, а мысль и энергия оказались обречены на апатию, в то время как в городе вследствие экономических неурядиц начались безработица и голод. Безумный монах понятия не имел о том, как совладать с этими бедами; он умел только страстно бичевать пороки и самозабвенно молиться. Душа и мысли Савонаролы были обращены к богу и миру потустороннему, в то время как благополучие флорентийских дельцов зависело от того, насколько их помыслы связаны с миром реальным, и их союз с юным фанатиком был невозможен. С санкции Александра VI Синьория возбудила дело против Савонаролы; 13 мая 1497 г. папа отлучил его от церкви, а 23 мая 1498 г. он и два его приверженца были казнены на площади Синьории (сначала их повесили, а затем сожгли). Так рассудительная 49Инфессура С., Бурхард И. Ук. соч., с. 171.
16*
244 Флоре нция^
Флоренция избавилась от угара религиозного фанатизма, к которому никогда не проявляла склонности.
В конце XV в. флорентийцы продолжали заниматься строительством на благо города: по проекту Симоне дель Поллайоло, по прозвищу Кронака, во дворце Синьории (Палаццо Веккьо) создали грандиозный зал высотою более чем в 22 м при длине в 53 м 70 см и ширине в 18 м 70 см. Зал предназначался для заседаний Совета Пятисот граждан, которые должны были здесь избрать Совет Восьмидесяти, созданный в помощь Синьории после изгнания Медичи. В XVI в. стены его украсились грандиозными фресками на батальные темы из истории Флоренции, написанные Джорджо Вазари и другими художниками; в нише между окнами стоит аллегорическая статуя «Победа», изваянная Микеланджело около 1532—1534 гг.
В 1501 г. Микеланджело вернулся из Рима, прославившись своей великолепной скульптурной группой «Оплакивание Христа» (Pieta). Между тем во Флоренции продолжались работы по отделке собора. Во дворе, отведенном для этого около собора, уже несколько лет находилась гигантская глыба превосходного белого мрамора; один ваятель принялся было высекать из нее статую, но только испортил камень и бросил работу. На просьбу Микеланджело отдать ему этот мрамор лица, руководившие строительством собора, охотно ответили согласием, рассудив, что камень все равно испорчен и что бы из него ни сделали, все будет лучше, чем валяться ему без всякой пользы. В 1504 г. Микеланджело закончил работу, создав одно из величайших творений искусства. Он изваял библейского героя Давида в момент высшего напряжения сил, когда тот готов метнуть из пращи смертоносный камень в злого великана Голиафа. Бронзовые Давиды, созданные в XV в. Донателло и Верроккьо, были изящными мальчиками-подростками, преисполненными гармонии и очарования юности. Давид, созданный Микеланджело, — гигантская статуя, достигающая в высоту более 4 м. Это едва ли не самый героичный образ во всем мировом искусстве; он весь наполнен монументальной энергией, движением, целеустремленностью и вместе с тем являет собой образец возвышенной и одухотворенной красоты; он воплотил в себе все лучшие человеческие качества, и прежде всего стремление к свободе и активную борьбу за нее. Именно это отвечало в тот момент настроениям большинства флорентийцев, избавившихся от единовластия Медичи и гордившихся обретенной независимостью. Давида торжественно установили на площади Синьории у входа в Палаццо Веккьо на том месте, где стояла бронзовая «Юдифь с головою Олоферна» Донателло; флорентийцы передвинули ее на другое место, считая, что она приносит несчастье, ибо тема ее — смерть, и «нехорошо, когда женщина убивает мужчину»50. Сначала мрачную Юдифь перенесли в Палаццо Веккьо, затем в Лоджию деи Ланци, а в 1919 г. вернули на прежнее место, где она и стоит рядом с мраморной копией Мардзокко, геральдического льва, символа флорентийской республики, изваянного тоже Донателло (подлинник находится в Барджелло). Давида в 1873 г. перевезли в Галерею Академии, а на прежнее место водрузили мраморную копию; справа от копии Давида стоит скульптурная группа почти 50 В е г t i L. Op. cit., p. 65.
такого же размера, изображающая Геркулеса, победившего Какуса; ее изваял в 1534 г. Баччо Бандинелли, соперник Микеланджело, безуспешно пытавшийся его превзойти.
Около 1503 г. Леонардо да Винчи, находясь во Флоренции, написал один из самых удивительных портретов во всем мировом искусстве: его Джоконда (Монна Лиза, жена флорентийского купца) обладает поистине волшебной притягательностью. Ни одному художнику никогда еще не удавалось воплотить столь богатую гамму человеческих качеств; Джоконде присущи гармоничная красота, сознание высокого человеческого достоинства, твердая уверенность в своих силах, ясный ум, проницательность (давно замечено, что она внимательно разглядывает зрителя) и множество других свойств; а если смотреть на портрет с близкого расстояния, то его глубокий влажный коричнево-зеленоватый колорит как бы перевертывает восприятие и Монна Лиза с ее еле уловимой улыбкой начинает казаться недоброй, хитрой и скрывающей в себе великое множество тайн.
В 1503 г. флорентийцы поручили Леонардо написать огромную батальную фреску на одной из стен зала Совета Пятисот в Палаццо Веккьо; в 1504 г. Микеланджело заказали роспись другой стены. Оба мастера сначала создали эскизы на картоне: Леонардо изобразил битву флорентийцев с миланцами в 1440 г. при Ангиари, Микеланджело — битву своих соотечественников с пизанцами в 1364 г. при Кашине. В 1505 г. оба картона были представлены в готовом виде и произвели потрясающее впечатление. К величайшему сожалению, картоны впоследствии погибли, а роспись по ним так и не была осуществлена51.
С конца 1504 г. в течение четырех лет во Флоренции работал Рафаэль Санти из Урбино. В эти годы он создал своих знаменитых мадонн, преисполненных тончайшей прелести и обаяния. Одной из самых замечательных является Мадонна дель Грандука (т. е. «Мадонна великого герцога», так как с конца XVIII в. она находилась в собрании Фердинандо III, великого герцога Тосканского). К этому же времени относится миловидная «Мадонна с безбородым Иосифом», находящаяся в Эрмитаже.
Меткое определение самой сути творчества Рафаэля дал В. Н. Гращенков: «В той мере, в какой стремление к равновесию, к гармонии присуще природе и человеку, искусство Рафаэля влекло и будет привлекать к себе людей. Но в той же мере, в какой природа и человек выражают свое жизненное движение в столкновении и борьбе непримиримых противоречий, искусство Рафаэля не могло и никогда не сможет удовлетворить нас до конца. Вот почему на протяжении четырех столетий не умолкает спор о Рафаэле... Но для того чтобы правильно оценить общечеловеческое значение искусства Рафаэля, всегда следует помнить, что оно было выражением идеалов своего времени, своего народа — идеалов итальянского Возрождения. 51 Предполагают, что, возможно, Леонардо успел написать какую-то часть фрески, которую потом загрунтовал Джорджо Вазари и написал на ней свою фреску. Согласно сообщениям, появившимся в печати, во Флоренции будет предпринята попытка снять часть фрески Вазари в надежде обнаружить под ней работу Леонардо.
246 Флоренция
В произведениях Рафаэля воплотились самые светлые и возвышенные представления ренессансного гуманизма о свободном человеке, о его физическом и духовном совершенстве, о его исключительном месте в окружающем мире»52.
В 1503 г. глупый Пьеро Медичи утонул, и главою рода стал его умный брат 28-летний кардинал Джованни, ловкий политик и большой сибарит. Хотя Медичи и находились вне Флоренции, однако там оставались их сторонники; в городе власть сосредоточилась в руках средних пополанов, что, естественно, вызывало недовольство у «жирного» народа и создавало благоприятную почву для возможного возвращения Медичи.
В 1511 г. благодаря энергии папы Юлия II и Венеции образовалась Святейшая лига для изгнания французов из Италии, что и было осуществлено с помощью наемных войск. Но так как у папы не нашлось средств, чтобы расплатиться с ними, то он разрешил им напасть на Флоренцию и разграбить ее. Ради своего спасения флорентийцы согласились на уплату выкупа в 200 000 флоринов и на возвращение Медичи, что и состоялось в 1512 г.: с помощью испанских войск умный Джованни и добрый Джулиано, сыновья Лоренцо Великолепного, вернулись на родину. В следующем году Джованни стал папой Львом X. Медичи снова заняли главенствующее положение во Флоренции; более того, теперь они осмелились сделаться титулованными особами. Лоренцо, сын утонувшего Пьеро, получил титул герцога Урбинского, а Джулиано, младший сын Лоренцо Великолепного, стал герцогом Немурским. Первые герцоги из рода Медичи оказались бесцветными и недолговечными: Лоренцо скончался в 1519 г. в возрасте 27 лет, а Джулиано — в 1516 г. в возрасте 36 лет. После них осталось трое детей: Ипполито, побочный сын Джулиано, герцога Немурского, Екатерина, законная дочь Лоренцо, герцога Урбинского (будущая знаменитая королева Франции, прославившаяся злодействами), и мулат Алессандро, рожденный рабыней-мавританкой, как считали, от Лоренцо, герцога Урбинского, но в действительности его отцом был Джулио Медичи (папа Климент VII).
Родовая церковь семейства Медичи — Сан Лоренцо, заново построенная в XV в. Брунеллески, продолжала стоять с необлицованным кирпичным фасадом. Лев X доверил эту ответственную работу Микеланджело, который отдался ей со всей страстью, но труды его пропали даром, ибо папа-сибарит охладел к своей затее.
Старая ризница при Сан Лоренцо, где похоронены члены древнего рода Медичи, к XVI в. стала мала, поэтому Микеланджело получил заказ на создание новой ризницы (Sacrestia Nuova), за которой впоследствии утвердилось лаконичное название — капелла Медичи.
Лев X скончался в 1521 г.; после недолгого правления Адриана VI папский престол перешел к другому представителю рода Медичи — к кардиналу Джулио, который был незаконным сыном Джулиано, убитого в 1478 г. младшего брата Лоренцо Великолепного. По заказу нового папы, принявшего имя Климент VII, Микеланджело создал в 1524 г. проект здания библиотеки, 52 Гращенков В. Н. Рафаэль. М., 1975, с. 5—6.
Флоренция 247
котор ю Me ичи н чали собирать еще в начале XV в.; строительство библиотеки — Лауренцианы — затянулось надолго.
В 1527 г Италия снова сделалась ареной активных военных действий. Вышедшие из повиновения наемные войска испанского короля и германского императора Карла V весною осадили Рим, захватили и разграбили его, а папа просидев некоторое время в замке Святого Ангела, бежал и оказался в самом жалком положении; римская церковь стала вассалом императора Священной Римской империи германской нации.
Энергичные флорентийцы воспользовались ситуацией и в мае 1527 г. снова восстали против Медичи, которым опять пришлось бежать, а их дворец еще раз подвергся разграблению. Однако побежденный Климент VII сумел договориться с победителем Карлом V и заручиться его поддержкой в борьбе за возвращение Флоренции под власть Медичи, папа-флорентиец получил в свое распоряжение испанских и немецких наемников (ландскнехтов) императора и двинул их на завоевание родного города. Осенью 1529 г. началась осада Флоренции, затянувшаяся на 11 месяцев. Отважные горожане героически защищались; одним из активных организаторов обороны был Микеланджело. Однако главнокомандующий оказался предателем, и 12 августа 1530 г. Флоренция сдалась. В дальнейшем ей суждено было сделаться столицеи герцогства Тосканского. Первым герцогом стал молодой Алессандро Медичи, мулат с откровенными повадками тирана, жестокий, расточительный, развратный и беспечный. Его сподвижником по кутежам сделался его молоденький родственник, Лоренцино Медичи, за малый рост прозванный Лоренцаччо. Ваятель Бенвенуто Челлини, приходивший по делам во дворец, не раз заставал герцога спящим после обеда в присутствии Лоренцаччо, о чем он впоследствии написал в своих мемуарах: «И я очень удивлялся, что такого рода герцог так доверчив»53. В связи с преобразованием республики в герцогство изменили герб города: на центральный лепесток красной лилии надели золотую герцогскую корону с острыми колючими зубцами.
С уничтожением республики оказалась в опасности жизнь многих патриотов Флоренции, в том числе и Микеланджело, которому удалось на время скрыться. Климент VII, как пишет Д. Вазари, «хотя и гневался на Микеланджело, простил ему все, будучи другом талантов»54. Сначала папа вызвал его в Рим, а затем повелел вернуться во Флоренцию и закончить сооружение капеллы Медичи и библиотеки. Микеланджело подчинился приказу, и эти дв его работы во Флоренции стали последними великими творениями в истории знаменитого города: конец республики означал также конец искусства Возрождения; центром нового стиля барокко впоследствии стал Рим, а Флоренции суждено было вступить в период интеллектуального угасания.
Созданная в основном в 1524—1534 гг. капелла Медичи (Новая ри ница) представляет собой замечательную гармонию скульптуры и архитектуры, в которой Микеланджело творчески развил идеи Брунеллески. Современники хорошо почувствовали этот новаторский дух и осознали его 53 Чел ини Б. Ук. соч., с. 190.
4 Вазари Д. Ук соч. т. 5 с. 255.
248 Флоренция
плодотворность. Джорджо Вазари пишет: «А так как Микеланджело задумал подражать Старой Сакристии, созданной Филиппо Брунеллески, но с украшениями другого ордера, он отделал ее сложным ордером в более разнообразном и более новом духе, чем тот, который когда-либо смели себе позволить старые и современные мастера, ибо новизной столь красивых карнизов, капителей и баз, дверей, ниш и гробниц он создал нечто весьма отличное от того, что делалось по размерам, по чину и по правилам в соответствии с общепринятым обычаем, с Витрувием и с древностью людьми, не желавшими ничего прибавлять к старому. И вольности эти весьма приободрили тех, кто, увидев его работу, начал ему подражать; после чего в их украшениях появились новые выдумки, скорее как причуды, чем согласно разуму или правилам. Поэтому художники ему бесконечно и навеки обязаны за то, что он порвал узы и цепи в тех вещах, которые они неизменно создавали на единой проторенной дороге»55.
Три стены небольшого, но высокого помещения, увенчанного кессони- рованным куполом с круглым отверстием в центре, занимают гробницы, а у четвертой стены перед нишей расположен скромный, по элегантный алтарь; священник, читающий заупокойные молитвы, должен находиться за алтарем, спиной к стене и лицом к гробницам. У гладкой белой стены, противоположной алтарю, погребены Лоренцо Великолепный и его убитый брат Джулиано (отец Климента VII) в невысоком гладком саркофаге, лишенном каких-либо украшений, на котором стоят три статуи: в центре печально-задумчивая мадонна с младенцем — образ мощной энергии, как бы впавшей в оцепенение; по правую руку от мадонны стоит статуя работы Анджело да Монторсоли «Св. Козьма», а по левую — «Св. Дамиан» Рафаэля да Монтелупо.
Две стены, перпендикулярные к алтарю, занимают торжественные саркофаги с покатыми крышками, напряженный изгиб и завитки (волюты) которых служат предвестием грядущего стиля барокко. Над саркофагами в нишах помещаются статуи Лоренцо, герцога Урбинского, и Джулиано, герцога Немурского (первый был внуком Лоренцо Великолепного и отцом Екатерины, ставшей королевой Франции, второй — младший сын Лоренцо Великолепного). Оба герцога не обладали никакими выдающимися качествами, и Микеланджело не почтил их портретными статуями.
Над саркофагом герцога Урбинского находится статуя, изображающая погруженного в задумчивость спокойно сидящего молодого мужчину в костюме древнеримского полководца. На крышке саркофага, чуть ли не соскальзывая с него, возлежат аллегорические фигуры Вечера и Утра; первая из них — спокойно засыпающий старик, вторая — тяжко пробуждающаяся молодая женщина.
Над саркофагом герцога Немурского находится статуя сидящего молодого полководца без шлема; на его идеально красивое лицо легла печать полной отрешенности от дел мирских. На крышке его саркофага в неудобных, но эффектных позах лежат Ночь и День.
День — это могучий атлет, в упор смотрящий невидящим взором; его лицо, в отличие от тщательно проработанной мускулатуры тела, едва
55 Там же, с. 248—249.
Флоренция 249
тронуто резцом и намеренно оставлено грубым и невразумительным — это символ черного дня, наставшего для Флоренции, республиканские традиции которой оказались скомканными и отброшенными, как лист ненужной бумаги. Лицо Дня неясное, тяжкое, это как бы предвестие того времени, когда герцогская Флоренция полностью утратит свое художественное лицо.
Ночь — зрелая женщина, тело которой начинает увядать, ее лицо еще красиво, но в нем уже нет молодости. Ночь — это символ отживающего прекрасного, уходящего в небытие: красота во Флоренции начала стареть и уснула, а пробуждающееся Утро уже далеко не так красиво и интеллектуально; фигура Утра опоясана лентой — символом рабства56.
Современники были в восхищении от работы Микеланджело. Д. Вазари пишет:
«А что же смогу я сказать о Ночи, статуе не то что редкостной, но и единственной? Кто и когда, в каком веке видел когда-либо статуи древние или новые, созданные с подобным искусством? Перед нами не только спокойствие спящей, но и печаль и уныние того, кто потерял нечто почитаемое и великое... В ее фигуре ощутимо то оцепенение, какое видишь в спящих. И потому люди ученейшие сложили в ее честь много стихов, латинских и народных, вроде следующих:
Ночь, что так сладко пред тобою спит,
То ангелом одушевленный камень.
Он недвижим, но в нем есть жизни пламень, Лишь разбуди — и он заговорит.
На них от имени Ночи Микеланджело ответил так:
Отрадно спать, отрадней камнем быть!
О, в этот век, преступный и постыдный, Не жить, не чувствовать — удел завидный. Прошу, молчи, не смей меня будить.
(пер. Ф. И. Тютчева)»57
Одновременно Микеланджело работал над строительством Лауренцианц, помещения для богатой библиотеки, собранной семейством Медичи. В 1534 г. он покинул Флоренцию и навсегда переехал в Рим, а скульптуры в капелле Медичи установили только в 1545 г. Лауренциану завершили в 1559 г., когда многое из первоначального проекта было уже забыто самим автором; ее официальное открытие состоялось в 1571 г.
Лауренциана — последнее великое архитектурное творение Флоренции. Вазари высоко оценил ее достоинства: «Но затем, после капеллы Медичи Микеланджело придумал и нечто лучшее и пожелал показать это там же в библиотеке Сан Лоренцо в прекрасном членении окон, в разбивке потолка и в дивном входе в это помещение. Никогда еще не видано было изящества 56 Находящийся в Эрмитаже «Скорчившийся мальчик», возможно, предназначался для капеллы Медичи.
57 Вазари Д. Ук. соч., т. 5, с. 251.
250 Флоренция
более смелого как в целом, так и в деталях, как в консолях, в нишах и в карнизах; не видано было и лестницы более удобной, с ее столь причуд и- выми изломами ступенек, и все это настолько отличалось от общепринятого другими, что поражало каждого»58.
6 января 1537 г. герцог Алессандро Медичи был убит своим приспешником Лоренцаччо (правнуком Лоренцо, младшего брата Козимо Старшего). Убийце пришлось бежать из Флоренции, а герцогом Тосканским стал восемнадцатилетний Козимо I, другой правнук Лоренцо, младшего брата Козимо Старшего: отцы Лоренцаччо и Козимо I были родными братьями (их звали Лоренцо и Джованни; последнему, имевшему прозвище Делле Банде Нере — «предводитель черных отрядов», -- стоит памятник у церкви Сан Лоренцо)59.
Герцог Алессандро незадолго до гибели заказал Бенвенуто Челлини медаль с собственным изображением. Знаменитый мастер по своим делам отправился в Рим, намереваясь там закончить медаль; ее лицевая сторона была уже сделана, а Лоренцаччо должен был прислать ему проект оборотной стороны с латинской надписью. В своих мемуарах Челлини рассказывает о том, как однажды он со своим другом Феличе возвращался с охоты в окрестностях Рима: «Сев на коней, мы торопливо ехали по направлению к Риму. Когда мы выехали на некий небольшой бугор, — а уже настала ночь, — и взглянули в сторону Флоренции, то оба мы зараз издали ве икии крик изумления, говоря: «О боже небесный, что это за великое дело такое видно над Флоренцией?» Это было как бы большое огненное бревно, каковое искрилось и издавало превеликий блеск. Я сказал Феличе: «Наверное, завтра мы услышим, какое-нибудь великое дело случилось во Флоренции». Так приехали мы в Рим; тьма была превеликая; и когда мы подъезжали к Банки и к нашему дому, подо мной была лошадка, которая шла иноходью во всю прыть, так что, благо за день посреди улицы образовалась груда щебня и битои черепицы, то эта моя лошадка, не видя этой груды, да и я тоже, со всей своей прыти на нее взбежала, затем, спускаясь, перекинулась, словно кувырнувшись: сунула голову между ног; так что я единственно божьей силой не причинил себе ни малейшего вреда. Вынесли огни от соседей на этот великий шум, а я, который уже вскочил на ноги, так, не садясь уже больше, побежал домой, смеясь, что избежал случая сломать себе шею. Придя домой, я там застал некоторых моих друзей, каковым, пока мы вместе ужинали, я им рассказал злоключения на охоте и эту чертовщину с огненным бревном, которую мы видели; каковые говорили: «Что-то завтра это б дет значить?» Я сказал «Какая-нибудь новость непременно случилась во Флор нции». Так приятно прошел ужин, а на следующий день вечером пришло в Рим известие о мерти герцога Лессандро60 Поэтому многие мои знакомые приходи и ко мне,
58 Там же, с. 249.
59 Козимо Старший имел младшего брата Лоренцо (ум. в 1440 г ), у того бы сын Пьерфранческо (ум. в 1476 г ) • у Пьерфранческо было дв ына Лоренцо отец Лоренцаччо, и Джованни, предводитель ч рны отря ов от ц Ко имо I. Герцогский титул перешел к Козимо I и его потомка то ть к м а шим Медичи, а ветвь старших Медичи угасла с убийство г рцога А с н ро, который был потомком Козимо Старшего.
60 Лессандро — Алессандро Me ичи.
Флоренция _ 1 говоря: «Ты верно говорил, что над Флоренцией содеется какое-нибудь великое дело». В это время подъезжал вприпрыжку на своем мулишке этот мессер Франческо Содерини61. Смеясь на ходу громко, как сумасшедший, он говорил: «Это и есть оборот медали этого преступного тирана, который тебе обещал твой Лоренцино де’Медичи». И потом добавлял: «Ты нам хотел обессмертить герцогов; мы не желаем больше герцогов!» И тут он начал издеваться надо мной, как если бы я был главой какого-нибудь из этих толков, которые делают герцогов. Тут подоспел некий Баччо Беттини, у которого была головища, как кузов, и он тоже стал надо мной издеваться насчет этих герцогов, говоря мне: «Мы их разгерцоговали, и у нас больше герцогов не будет, а ты нам хотел их сделать бессмертными», со многими такими нудными словами. Каковые чересчур мне надоев, я им сказал: «О дурачье! Я бедный золотых дел мастер, который служу тому, кто мне платит, а вы надо мной издеваетесь, как если бы я был глава партии; но я из-за этого не стану попрекать вас ненасытностью, безумствами и никчемностью ваших предков; но я все-таки говорю на этот ваш дурацкий смех, что не пройдет и двух или трех дней, самое большее, как у вас будет новый герцог, может быть, куда хуже этого прежнего». На следующий за тем день пришел ко мне в мастерскую этот Беттини и сказал мне: «Незачем и тратить деньги на гонцов, потому что ты все знаешь раньше, чем оно случится; какой дух тебе это говорит?» И он мне сказал, что Козимо де’Медичи, сын синьора Джованни, избран герцогом; но что он избран на некоих условиях, каковые будут его сдерживать, так чтобы он не мог порхать по-своему. Тогда довелось и мне посмеяться над ними, и я сказал: «Эти люди во Флоренции посадили юношу на изумительного коня, потом надели ему шпоры, и дали в руки повода на полную волю, и поставили его на прекраснейший луг, где и цветы, и плоды, и всевозможные услады; потом сказали ему, чтобы он не переступал некоих назначенных пределов; теперь вы мне скажите, кто тот человек, который сможет его удержать, когда он захочет их переступить? Нельзя давать законов тому, кто их хозяин». Так они от меня отстали и больше мне не надоедали»62.
Герцог Козимо I, питавший особое пристрастие к охоте, военному делу и канцелярии, надолго воцарился во Флоренции; в 1569 г. папа Пий V даровал ему титул великого герцога Тосканского. Республика была упразднена полностью, а дворец Синьории с 1540 г. стал герцогской резиденцией; в расположенной поблизости Лоджии Орканьи разместились стражники-наемники (ландскнехты), и лоджию стали называть Лоджия деи Ланци. В 1550-х гг. Козимо I вместе со своей семьей переехал на другой берег Арно в новый дворец, который еще в XV в. начал сооружать для себя Лука Питти; теперь дворец перешел во владение Медичи (его купила Элеонора Толедская, жена Козимо I) и в основном был достроен под руководством Бартоломео Амманати; здание отличается богатейшей внутренней отделкой63. За дворцом
61 Франческо Содерини — сторонник республики, изгнан из Флоренции в 1530 г. герцогом Алессандро.
62 Ч е л л и н и Б. Ук. соч., с. 210—212.
63 В XVI в. протяженность фасада дворца ограничивалась семью окнами; впоследствии размеры дворца значительно увеличили.
25/ Флоренция
на склонах холма Боболи по проекту Буонталенти создан замечательный сад, украшенный фонтанами и скульптурой. После переезда герцогской семьи в новый дворец прежнюю резиденцию стали называть старым дворцом; так бывший дворец Синьории окончательно сменил свое название на Палаццо Веккьо (в нем сохранились герцогские апартаменты, превращенные теперь в музей). В Палаццо Питти в настоящее время помещается один из знаменитых музеев Флоренции — Галерея Питти, которая представляет собой часть собрания картин, принадлежавшего герцогам Медичи.
На территории между Палаццо Веккьо и Арно по приказу герцога в 1560—1570-х гг. построили по проекту Джорджо Вазари два длинных здания канцелярии — Уффици (впоследствии здесь разместился богатейший художественный музей, сохранивший по традиции первоначальное название помещения); музей был открыт в 1581 г. по повелению великого герцога Франческо I.
От Палаццо Веккьо и Уффици по специально сооруженной крытой галерее можно пройти на другой берег в Палаццо Питти. Галерея проведена по верху Понте Веккьо, одного из самых старых мостов Флоренции, в основе которого лежит, возможно, постройка этрусских времен64.
Стиль жизни в герцогской Флоренции резко изменился.
«Жизнь остановилась, наступило какое-то равновесие, сложились какие-то неподвижные формы. Оцепенение усталости сковало все силы, оставив только холодную и циническую игру ума... Герцог Козимо отлично понимал дух времени, он ни на что так не надеялся, как на желтые шкафы бесчисленных канцелярий и департаментов, разместившихся во вновь отстроенном здании Уффици. Настала пора ограниченных действий и глубокой душевной замкнутости. Трагедия ушла внутрь семьи, и театром преступлений сделались не улицы Перуджи, не морской берег у Сенигаллии, но наглухо запертые внутренние покои герцогских дворцов и нежилые залы полузаброшенных деревенских замков. Испания была предметом всеобщего поклонения. Двор жил на испанский лад, жена Козимо была испанкой, их дети носили испанские титулы и испанские имена. Вместе с этим из Испании пришла надменность, скука, умственная лень, тупая жестокость»65.
Вкусы переменились. Теперь красивым стало казаться богатство и великолепие, что проявилось как в архитектуре, так и в других видах искусства.
По повелению Козимо I при церкви Сан Лоренцо начали строить еще одну усыпальницу, капеллу Герцогов (Капелла деи Принчипи); ее закончили
64 Всего в пределах Флоренции находится семь мостов: Понте делла Витториа (мост Победы), Понте Америго Веспуччи, Понте алла Каррайя, Понте Санта Тринита, основанный в середине XIII в. и полностью перестроенный в XVI в., Понте Веккьо, кардинально перестроенный в середине XIV в. и восстановленный после второй мировой войны, Понте алле Грацие, ранее называвшийся Рубаконте, возведенный в 1237 г. и также восстановленный после войны, и Понте Сан Никколо. Самый древний из них — Рубаконте, самый красивый — Санта Тринита, Понте Веккьо — единственный мост, на котором сохранились средневековые лавки ювелиров, где теперь торгуют сувенирами.
“Муратов П. Образы Италии, т. 1. М., 1912, с. 188 189.
253
Фnopt ■ ция
в начале XVII в. Это просторное помещение, отделанное разноцветным мрамором с безудержной роскошью; новая капелла — символ несметных богатств рода Медичи и свидетельство падения художественного вкуса.
Самым выдающимся произведением скульптуры стал отлитый из бронзы Персей-победитель, созданный Бенвенуто Челлини в середине XVI в. Античный герой, сильный и преисполненный металлической энергии, стоит в эффектной позе, попирая ногами обезглавленное тело Медузы и высоко подняв левой рукой ее отрубленную голову; его правая рука с силой сжимает широкий меч. Дух красивой жестокости присущ этой большой статуе, отделанной с поистине ювелирной тщательностью. Персей стоит в Лоджии деи Ланци недалеко от Давида Микеланджело, и обе статуи прекрасно воплощают собой разные эпохи в истории Флоренции.
В 1549 г. построили новую колокольню при церкви Санта Кроче взамен старой, сильно пострадавшей при пожаре.
Во второй половине XVI в. на площади Синьории рядом с Палаццо Веккьо сделали фонтан, в центре бассейна которого установили высокую, но маловыразительную статую Нептуна работы Бартоломео Амманати. В стороне от фонтана воздвигли бронзовый конный монумент Козимо I, созданный скульптором Джамболонья.
Крупного строительства (за исключением Уффици и Палаццо Питти) больше не предпринимали.
В 1555 г. Флоренция сумела подчинить своей власти давнего соперника — Сиену.
В 1564 г. в Риме скончался Микеланджело и с великим почетом был погребен в усыпальнице церкви Сант’Апостоло; папа Пий IV намеревался воздвигнуть ему памятник в соборе св. Петра.
В свое время Лев X (Джованни Медичи) пытался вернуть во Флоренцию прах великого Данте, скончавшегося в Равенне, но получил отказ; равеннцы заявили, что не отдадут прах того, кого флорентийцы не сумели оценить при жизни.
Пример Данте остался укором для Флоренции, и теперь герцог Козимо твердо решил не допустить второго позора и вернуть прах Микеланджело на родину. Как сообщает Д. Вазари, герцог дал это поручение Леонардо, племяннику великого мастера, и тот, не успев прибыть в Рим на похороны, сумел, однако, исполнить возложенное для него дело: труп Микеланджело тайно извлекли из гробницы, упаковали, как тюк с товаром, и перевезли во Флоренцию.
«Для устройства похорон и погребальных церемоний были избраны четыре лица: живописцы Аньоло Бронзино и Джорджо Вазари и скульпторы Бенвенуто Челлини и Бартоломео Амманати, люди с незапятнанным именем и в своем искусстве прославленные»66. Герцог распорядился устроить пышные похороны в соборе, но было известно, что сам Микеланджело желал быть похороненным в церкви Санта Кроче, где покоились его предки. Герцог уважил волю покойного и дал мрамор для сооружения памятника.
ев
Вазари Д. Ук. соч., с. 311—312.
254 Флоренция
Во флорентийском соборе стоит одна из поздних работ Микеланджело так называемая Pieth с Никодимом, о чем Вазари рассказывает следующее: «Дух и талант Микеланджело не могли оставаться без дела, а так как писать он уже не мог, то принялся за глыбу мрамора, чтобы высечь из нее четыре круглые статуи, превышающие рост живых людей, создав Мертвого Христа для собственного удовлетворения и препровождения времени, и, как он сам говорил, потому, что работа молотком сохраняет в его теле здоровье... Работа осталась незавершенной67 и претерпела много невзгод, хотя и хотелось ему, чтобы она ста та его надгробием перед алтарем, где он собирался ее поставить»68.
Возможно, Никодим представляет собой автопортрет Микеланджело. Эта скульптурная композиция проникнута настроением безысходной трагичности. Гениальный художник воплотил в камне изменение духа времени и его неумолимое движение вниз, по наклонной плоскости, в ничтожество.
В экономике Италии «имел место медленный спад, который продолжался с конца XIV в. и до начала XVII в. и завершился в том же веке полным упадком... Явления застоя и свертывания итальянской промышленности, как и аналогичный процесс, проходивший одновременно в сельском хозяйстве, были обусловлены главным образом внутренней тенденцией итальянской экономики... В итальянской экономике периода позднего средневековья капиталистическая промышленность, по существу, представляла собой явление побочное и подчиненное торговой и ростовщической деятельности... В итоге типичным капиталом для периода коммун был капитал торговый и ростовщический; и лишь частично, в плане второстепенном, имело место зачаточное и ограниченное развитие промышленного капитала и ограниченное проникновение капитализма в земледелие. Торговая буржуазия, подчинившая себе все ремесла благодаря тому, что она сумела придать особое развитие цеховой системе, и ставшая хозяином в деревне в результате вытеснения и поглощения класса феодалов и использования феодальных и полуфеодальных методов эксплуатации крестьян, смогла довольно легко подавить и волнения наемных рабочих, которые составляли меньшинство даже в наиболее передовых городах. Таким образом, буржуазия, ставшая повсюду привилегированным, по преимуществу консервативным классом, с тенденцией к олигархической кастовости, не была заинтересована во внедрении новых методов в экономику. Это не замедлило сказаться на процессе формирования итальянского общества, а в развитии производительных сил наступил застой, который вылился в общий упадок экономики»69.
В первой половине XVI в. флорентийская экономика испытывала большие трудности, но во второй половине века сумела оправиться и даже пережила кратковременный подъем благодаря исключительной ловкости своих деловых людей, сумевших использовать временные благоприятные
67 Фигура Магдалины создана его учеником Тиберио Кальканьи.
68 Там же, с. 264.
69 Канделоро Д. История современной Италии. Т. 1- Истоки
Рисорджименто, 1770 1815. М., 1958, с 20 21.
обстоятельства70. Великие герцоги Тосканские вели себя тоже как активные дельцы, участвуя в многочисленных доходных торговых операциях и занимаясь банковским делом; вместе с тем они способствовали феодализации государства, ибо щедро раздавали феоды и титулы, а значительная часть крестьян снова стала попадать в зависимое состояние. Герцоги, верные традициям семьи Медичи, проявляли милость к простому народу и постоянно занимались благотворительностью.
В 1620—1630-х гг. в экономике не только Флоренции, но и всей Италии наступил упадок. Посредническая торговля и текстильное производство неуклонно сокращались, а большая часть деловых людей из ловких купцов стала превращаться в неподвижных землевладельцев.
Изменения, происшедшие в экономике и политической структуре Флоренции, повлекли за собой изменения в характере ее культуры, которая утратила свой гуманизм и демократический дух. Художникам ничего не оставалось делать, как постепенно переходить к маньеризму, искусству, основанному не на глубине мысли и гармонии чувств, а на повышенной нервозности, эффектности позы и вычурности. «Сущность маньеризма заключается... прежде всего в стремлении поставить искусство выше природы, подменить объективную реальность субъективными способами («maniera») ее видеть, поставить главное ударение не на действительности, не на природе, а на ее преломлении через отвлеченные нормы условного эстетического вкуса»71.
Козимо I скончался в 1574 г. Из сохранившихся его портретов самым выразительным является бронзовый бюст работы Бенвенуто Челлини. Роскошный доспех, богато изукрашенный, оттеняет бездуховность и холодную жестокость напряженного лица первого великого герцога Тосканского.
Холодная внешняя красота и душевная неподвижность присущи жене Козимо I, испанке Элеоноре Толедской, дочери неаполитанского вице-короля, портреты которой неоднократно писал Аньоло Бронзино. На портрете на голубом фоне, хранящемся в Уффици, она изображена в богатейшем наряде; рядом с ней ее любимец — старший сын Гарсиа; всего у царственной четы насчитывалось одиннадцать отпрысков.
История герцогской семьи изобилует тайнами и трагедиями. Старшие сыновья, Гарсиа и Джованни, скончались в молодом возрасте; ходили слухи, что старший брат в ссоре убил младшего и за это сам был задушен отцом, после чего герцогиня помешалась от горя и умерла (по другой версии, все трое умерли от какой-то заразной болезни). Молва обвиняла герцога также в убийстве старшей дочери, Марии, которая дерзнула полюбить пажа. Другую дочь, Изабеллу, удавил ее муж, герцог Браччано, за нарушение супружеской верности; по той же причине третья дочь, Лукреция, была отравлена по повелению своего мужа, герцога Феррарского; по этой же причине погибла жена Пьеро, пятого сына Козимо I. Третий сын, Франческо I, стал 70 Подробнее см.: Ролова А. Д. Флоренция и проблема экономического упадка Италии (вторая половина XVI — начало XVII в.). Автореф. докт. дисс. Л., 1974, с. 25.
71 В и п п е р Б. Р. Борьба течений в итальянском искусстве XVI в.
(1520—1590). К проблеме кризиса итальянского гуманизма. М., 1956,
с. 268—269.
великим герцогом; он и его вторая жена, красавица-венецианка Бьянка Капелло, в 1587 г. внезапно скончались при таинственных обстоятельствах, возможно от лихорадки; но молва подозревала, что причиной послужило отравление. Одни считали, что Бьянка хотела отравить брата своего мужа, кардинала Фердинандо, и приготовила для него соответствующее «лакомство», но ничего не ведавший герцог съел отравленное пирожное раньше, чем коварная супруга успела остановить его, и ей ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. А другая молва утверждала, что все было наоборот, что коварный кардинал отравил своего брата вместе с женой, чтобы захватить власть. Мария, дочь Франческо I, впоследствии стала королевой Франции, выйдя замуж за Генриха IV, а кардинал Фердинандо сложил с себя духовный сан и стал великим герцогом Тосканским.
Фердинандо I не имел повадок тирана и проявил себя как вполне дельный человек, заботясь о развитии земледелия и торговли; он повелел сократить налоги и осушить болота Мареммы, уничтожив тем самым страшный очаг малярии; он же усердно коллекционировал произведения живописи.
Художественный гений Флоренции впал в оцепенение, и развитие всех видов искусства остановилось. Строительство велось медленно, без широкого размаха и преимущественно в формах стиля Возрождения, ставшего уже старым, а новый стиль барокко расцвел в Риме и ничем значительным во Флоренции себя не проявил72. Только в начале XVII в. завершили создание ренессансного ансамбля площади Аннунциаты. Около 1518 г. слева построили галерею монастыря Серви ди Мария, которая стала созвучна легкой аркаде Воспитательного дома, расположенного справа; в глубине площади в 1601 — 1604 гг. воздвигли аркаду церкви Сантиссима Аннунциата; в центре поместили конный монумент герцога Фердинандо I работы Джамболоньи (1608), а по сторонам в 1629 г. устроили два фонтана.
Россия и Флоренция делали попытки установить прямые торговые связи. Еще в середине XVI в. в Москве несколько лет торговал флорентиец Джованни Тедальди. В 1602 г. по просьбе великого герцога Фердинандо I царь Борис Годунов дал разрешение на торговлю в русских землях флорентийцу Сиону Луссио с сыновьями Исааком, Абрамом и Матвеем; в 1606 г. они разорились и прекратили свою деятельность.
Дипломатические отношения между Москвой и государствами Италии оживились в 1647 г. по инициативе Венеции. В июле 1656 г. из Москвы в Венецию отправилось посольство в составе двух человек (стольник и Переславский наместник Иван Чемоданов и дьяк Алексей Посников). По дороге они заехали во Флоренцию, где были очень хорошо приняты герцогом Фердинандо II, который заявил о желании возобновить торговлю; благодарные послы подарили ему и герцогине соболей на 140 рублей.
Москва отнеслась благосклонно к этому предложению и в 1659 г. отправила во Флоренцию специальное посольство, также состоявшее из двух человек (дворянин и Боровский наместник Василий Лихачев и дьяк
72 Одной из барочных церквей во Флоренции является Сан Гаэтано, построенная в середине XVII в. в подражание римским церквам. В стиле барокко создана также в XVII в. церковь Санта Фиренце.
Флоренция 257
Иван Фомин). Они должны были поблагодарить великого герцога Тосканского за хороший прием, оказанный Чемоданову и Посникову, а также сообщить о готовности России предоставить флорентийским купцам право торговли. Посольство отбыло из Москвы в начале августа и прибыло во Флоренцию в январе следующего года, где также было хорошо принято. Впоследствии в своем отчете Лихачев написал: «Флоренский князь расспрашивал у посланников и смотрел по чертежу про Сибирское государство, и по скольку который зверь годом плодится, тому роспись взял. А Сибирскому государству и плоду соболиному, что их много, и куницам, и лисам, и белкам, и иным зверям зело дивился, как де их не можно выловить; а у них никакого зверя нет, потому что места зело гористы, а не лесны»73. В результате этого посольства тосканцы получили право привозить свои товары в Архангельск, а русские — в Ливорно.
Однако флорентийские купцы не торопились воспользоваться приглашением русского царя, и в 1662 г. Москва снова отправила двух послов (Ивана Желябужского и Ивана Давыдова) во Флоренцию и Венецию «для уверения взаимной между ними и государем дружбы и с известием о дозволении флорентинцам и венецианам свободной торговли в Архангельске и в Москве, а также и для разведания, почему от них не посылаются послы в Россию»74. На это герцог ответил, что дожидается заключения мира России с Польшей, ибо тогда легче будет добираться до Москвы. В 1668—1695 гг. в России торговала флорентийская семья Гваскони. Из Италии везли главным образом ткани (шерстяные, шелковые, бархат, парчу и пр.), квасцы, стекло, оружие, вино, а из России — меха, соленую рыбу и особенно икру, от 12 000 до 20 000 пудов ежегодно (дело это было выгодное, и вокруг «икряного подряда» шла борьба).
XVIII век — период экономического и политического упадка Флоренции; город вел тихое существование, не создавая в искусстве ничего нового и значительного, но оберегая старое, к которому стали проявлять интерес интеллектуалы-туристы.
Последним великим герцогом Тосканским из рода Медичи был Джан Гастоне, веселый толстый человек, большой любитель поесть и выпить. Он умер 9 июля 1737 г. в возрасте 66 лет. Перед смертью он произнес по-латыни: Sic transit gloria mundi — «Так проходит мирская слава». Права на владение Тосканой перешли к герцогам Лотарингским, с которыми Медичи состояли в родстве.
Последняя в роду Медичи Анна Мария Луиза, сестра Джан Гастоне, скончалась в 1743 г.; она завещала Флоренции художественные коллекции Уффици, которые по этой причине остались в городе, а не уехали в Вену.
15 октября 1800 г. французские войска вступили во Флоренцию. Так как галерея Уффици была государственным музеем, а не частным владением, Наполеон не разграбил ее (он переправил в Лувр только прекрасную беломраморную античную статую богини любви и красоты — Венеру Медичи, или Медицейскую; впоследствии Франция вернула ее).
73 Б р и к н е р А. Г. Русские дипломаты-туристы в Италии в XVII столетии. — Русский вестник, 1877, № 4, с. 606.
74 Там же, с. 28.
17 Знаменитые города Италии
258 Флоренция
В XIX в. Флоренция не осталась в стороне от национально-освободительного движения, в 1860 г. вступила в Объединенную Италию и с 1865 до 1871 г. была ее столицей. После перенесения столицы в Рим Флоренция перешла на почетное положение знаменитого города-музея, живущего богатой интеллектуальной жизнью.
В 1871 —1887 гг. облицевали зеленым, розовым и белым мрамором фасад древнего собора. Мрамором украсили также фасад церкви Санта Кроче, на площади перед ней поставили памятник Данте, а на другом, высоком, берегу Арно воздвигли бронзовый монумент в честь Микеланджело, скомпоновав его из копий величайших творений мастера: в центре гордо стоит Давид, а по краям располагаются аллегорические фигуры времен суток из капеллы Медичи. На Понте Веккьо установили бронзовый бюст знаменитого скульптора и ювелира Бенвенуто Челлини. И лишь кирпичный фасад родовой церкви Медичи — Сан Лоренцо — так и стоит необлицованным.
Навеки останется Флоренция волнующим памятником одного из величайших взлетов человеческого гения в мировой истории.
ВЕНЕЦИЯ
1. Дв. Вендрамин- Калерджи
2. Фондако деи Турки
3. Скальци
4. Дв. Пезаро
5. Ка д’Оро
6. Санта Мария деи Мираколи
7. Скуола Сан Марко
8. Санти Джованни э Паоло
9. Сан Симеоне Пикколо
10. Мост Риальто
11. Скуола Сан Рокко
12. Фрари
13. Дв. Лоредан
14. Дв. Фарсетти
15. Дв. Гримани
16. Дв. Контарини даль Боволо
17. Сан Марко
18. Дв. Дожей
19. Старые Прокурации
20. Новые Прокурации
21. Кампаниле
22. Библиотека св. Марка
23. Дв. ФоЪкари
24. Дв. Редзонико
25. Ла Фениче
26. Сан Моизе
27. Дв. Контарини-Фазан
28. Галерея Академии
29. Санта Мария делла Салюте
30. Сан Джорджо Маджоре
Венеция — самый удивительный город в мире: город на воде.
Безбрежное море, необъятное небо да небольшие плоские острова — вот тот минимум природных щедрот, которым одарила судьба Венецию. И так как населения было очень много, а земли очень мало, то предметом роскоши сделалось каждое деревце, которому дали вырасти там, где можно было что-то построить. Много веков жила Венеция, как сказочно богатый город, и ее жителей нельзя было удивить обилием золота, серебра, драгоценных камней, тканей и иных сокровищ, но сад при дворце воспринимался ими всегда как крайний предел богатства, ибо зелени в городе было ничтожно мало: людям пришлось отказаться от нее в борьбе за жизненное пространство. Наверное именно поэтому венецианцы стали очень восприимчивы к красоте и каждый художественный стиль именно у них достиг максимума своих декоративных возможностей. Любовь к красоте, воплощенная в искусстве, сделала Венецию подлинной «Жемчужиной Адриатики».
Венеция находится в 4 км от берега на архипелаге, насчитывающем более сотни островов, расположенных в живой лагуне (воды ее ежедневно очищаются при отливах и приливах); западнее находится мертвая лагуна со стоячей водой, где для людей жизнь невозможна.
В названии «Венеция» сохранилось имя древнего племени венетов, или энетов, которые населяли Северную Адриатику во второй половине II тысячелетия до н. э. Название местности — Венеция — сделалось именем города на воде только в XIII в. н. э.
В области Венеция существовало несколько римских городов: Аквилея, основанная в 181 г. до н. э., Опитергий (совр. Одерцо), Тарвизий (совр. Тревизо), Альтин (совр. Альтино), Патавий (совр. Падуя) и др.
В 452 г., когда угасающая Западная Римская империя уже утратила свою военную мощь, Аквилею и другие города области Венеции захватили и разграбили дикие гунны, предводительствуемые грозным Аттилой. Часть местного населения в ужасе бежала от варваров на острова живой лагуны, где с незапамятных времен находились скромные хижины бедных рыбаков, добытчиков соли и охотников на водных птиц. В период раннего средневековья островное население неоднократно пополнялось беженцами из Пармы, Мантуи, Феррары, Флоренции, Болоньи, Равенны, Пизы и многих других городов не только Италии, но и Восточной Адриатики.
В 568 г., когда Италия подверглась опустошительному нашествию лангобардов, патриарх Павлин со всеми святынями и церковными сокровищами
262 Венеция
бежал из Аквилеи и обосновался со своей патриархией на маленьком островке Градо; тогда же переместились на острова епископства из других городов (из Альтина на Торчелло и т. д.). Этот год условно может считаться датой возникновения Венеции1.
Древнейшая история города на островах тонет в глубоком мраке, ибо долго люди жили там тихо, бедно и неприметно. Их окружали вода и небо, а земли было так мало, что вся их жизнь оказалась связанной с морем; оно кормило их рыбой и прочими дарами своей щедрости, а также открыло им путь в другие страны; они научились плавать по морю, строить корабли (тогда еще на их плоских островах росли леса, от которых теперь не осталось ничего) и занялись посреднической торговлей между Европой и Востоком. Много веков венецианские купцы считались самыми деятельными и богатыми в цивилизованном мире: они везли соль и рыбу, хлеб и вино, масло и лес, пряности и шелк, шерсть и множество других товаров, в том числе рабов (в 1368 г. на рынке в Венеции скопилось так много рабов, что даже возникла опасность восстания, и власти усмирили их палками).
Став островитянами поневоле, люди не вернулись на terra ferma — твердую землю, на материк, ибо вода, их окружавшая, оказалась подлинным спасением. В то время как все города средневековой Италии укрылись за крепкими и высокими стенами и все-таки постоянно страдали от войн и осад, одни лишь венецианцы на воде оказались недосягаемы для злого гения войны. Разбогатев, они сделались агрессивны, наняли полководцев с войсками и подчинили себе обширные территории как в Италии, так и вне ее, но сами жили безмятежно, ибо для военной техники средних веков вода оставалась непреодолимым барьером. Поэтому венецианцы с благоговением относились к водам л’агуны и охраняли их. В XVI в. на черной каменной плите золотыми буквами по-латыни начертали эдикт, который находится в городском музее Венеции (Museo Civico Correr): «Божественный город венетов, по воле провидения на водах основанный, водами окруженный, водами, как стеной, защищается. Итак, всякий, кто дерзнет каким бы то ни было способом нанести урон государственным водам, будет судим как враг отечества. Сила этого эдикта да пребудет священной и неизменной».
В VII в. в Италии центром византийских владений (экзархата) была Равенна (древний город, основанный еще этрусками, где Западная Римская империя пришла к своему закату). Острова лагуны находились в подчинении у экзархата. В конце VII в. византийцы объединили их в герцогство. Местопребыванием герцога (на венецианском диалекте он называется Кдож») стал остров Гераклиана (он именуется также Читтанова — «Новый Город»). Сначала дожей назначали власти из Равенны, затем их стали выбирать сами островитяне.
Часть знати была очень недовольна возникновением единовластия, и поэтому в VIII в. многие дожи были либо убиты, либо, по византийскому обычаю, ослеплены, брошены в тюрьму или изгнаны. Однако бунтарям пришлось смириться, и власть дожей утвердилась, ибо значительная часть 1 Hellmann М. Grundziige der Geschichte Venedigs. Darmstadt, 1976, p. 3.
Венеция 263
островной аристократии была связана с морем и заинтересована в централизации власти2.
В середине VIII в. в Италии под владычеством Византии остались только острова лагуны.
Наиболее древние здания сохранились на Торчелло, острове, который называют «Матерью Венеции», потому что он был заселен еще в V—VI вв. и со временем сделался торговым центром островной жизни.
В VII в., когда каменное строительство в Италии прекратилось почти повсеместно, а великий Рим продолжал погружаться в трясину варварства, богатые жители Торчелло построили у себя кафедральную церковь Санта Мария Ассунта — трехнефную базилику, разделенную двумя продольными рядами великолепных колонн (в XI—XII вв. ее перестроили). Внутреннее помещение украшено мозаиками в византийском вкусе. Около собора сохранились остатки баптистерия VII в; с колокольни открывается прекрасный вид на лагуну и острова. Поблизости находится церковь Санта Фоска, основание которой относится к VII—VIII вв.; это крестовокупольное здание меньших размеров, чем собор, перестроенное в XI—XII вв. Церковь окружена с пяти сторон арочными портиками на колоннах из греческого мрамора; ее купол не сохранился (сейчас можно видеть его невысокий широкий барабан, почти плоско перекрытый черепицей). Этот остров прозвали «Маленькой Византией» за художественный облик его зданий.
На Торчелло всегда была жива память об Аттиле, прозванном «бичом божиим», и, хотя он на островах лагуны никогда не был, там до сих пор показывают каменное кресло, называя его троном Аттилы (вероятнее всего, это кресло принадлежало епископу, имевшему здесь резиденцию).
«Мать Венеции» и «Маленькая Византия», население которой сократилось теперь до ста человек, превратилась в тихий и зеленый уголок, овеянный спокойствием и поэтичностью; здесь, находя спасение от бурного ритма современного города туристов, писал Э. Хемингуэй свой роман о Венеции «За рекой в тени деревьев».
В VII в. жители другого острова — Мурано — воздвигли у себя церковь Санти Мария э Донато (ее тоже перестроили в XII в.): это кирпичная трехнефная базилика с колоннами из греческого мрамора; ее шестигранная алтарная абсида окружена двумя ярусами перспективно сокращающихся арок на тонких сдвоенных колоннах.
Мурано суждено было играть особую роль в истории Венеции: со второй половины XIII в. туда, на этот сравнительно малонаселенный остров, стали переводить с Риальто стеклодувные мастерские, ибо от них часто случались пожары. Расцвет стекольного производства наступил в XV—XVI вв., когда венецианское стекло приобрело мировую славу, которая сохраняется за ним и сейчас, а на Мурано по-прежнему пылает огонь в печах и создаются уникальные произведения искусства.
В 811 г. резиденция дожей переместилась на Риальто, крупный остров-архипелаг, пересекаемый широким и глубоким протоком в форме перевернутой 2 Сокол о в Н. П. Образование Венецианской колониальной империи. Саратов, 1963, с. 172.
264 Венеция
латинской буквы S (отсюда и его название, от латинского rivus altus — «проток глубокий»; в итальянском оно преобразовалось в rio alto). Риальто — так назывался островной город вплоть до XIII в. Сейчас имя Риальто сохранил главный мост через этот проток, именуемый Большим каналом (Canal Grande).
Первым дожем, обосновавшимся на Риальто, был Агнелл Партециак (811—827). Тогда же здесь было образовано епископство Оливоло, небесным покровителем которого стал византийский святой Федор. На маленьком островке на краю архипелага в 820—836 гг. построили кафедральную церковь Сан Пьетро ди Кастелло (она сохранилась в сильно перестроенном виде).
К началу IX в. островитяне смогли в значительной мере избавиться от зависимости от Византии. Внешним выражением фактически обретенной самостоятельности явилось то, что Венеция, центр которой располагался теперь на Риальто, приобрела собственного святого покровителя — евангелиста Марка. Как гласит легенда, св. Марк, возвращавшийся морем из Аквилеи, где проповедовал новую веру, был застигнут бурей и нашел приют на одном из островов лагуны; во сне явился ему ангел и предрек, что здесь суждено ему обрести вечный покой. До IX в. мощи св. Марка находились в Александрии. Венецианские купцы сумели тайно вывезти их под видом товара. Их прибытие в Венецию в 828 г. стало важнейшим событием в политической жизни города. Крылатый лев, символ св. Марка, отныне навсегда сделался символом Венеции. При доже Юстиниане Партециаке (827—829) в самом центре города около площади, за которой впоследствии укрепилось название Пьяцца Сан Марко, рядом с церковью св. Федора начали строить церковь в честь нового святого: ни одно из этих древнейших зданий на Риальто не сохранилось. Церковь св. Марка сгорела в 976 г., когда вспыхнуло восстание против дожа Петра Кандиана IV (впоследствии власть знати настолько окрепла, что пламя междоусобий более не полыхало в городе на воде).
При доже Петре Транденике (836—864) произошли важные события: начало строительства торгово-военного флота, освобождение от Византии и договор с франками (венецианцы получили право торговли и свободного передвижения по землям и рекам франков).
В X в. Венеция — это уже крупный город, активно ведущий посредническую торговлю и впервые принявший меры к урегулированию работорговли, которая была одним из важных источников дохода. В городе возникла своя знать — преимущественно богатые владельцы торговых судов, верфей, солеварен и различных мастерских. Ввиду малого количества земли в Венеции не было крупной феодальной знати. Море обеспечило экономическую однородность венецианского патрициата, что, в свою очередь, обусловило внутриполитическую устойчивость города. В отличие от всех государств Италии в Венеции никогда не было таких серьезных раздоров между имущими, которые бы пагубно отражались на положении города. Венеция оказалась свободной от того проклятия междоусобиц, которое терзало остальную Италию. Ввиду своеобразной монолитности знати цехи в Венеции не приобрели политического значения, а остались чисто производственными объединениями. Если Флоренция, где членство в цехе было равносильно
Венеция 265
обладанию гражданскими правами, цепко держалась за ограниченное число цехов, препятствуя появлению новых, то Венеция совсем не заботилась об этом, и количество цехов достигло в ней рекордного числа — 142: венецианские цехи находились под строгим контролем знати.
Венецианцы занимались также сельским хозяйством в тех ограниченных возможностях, какие им предоставила скупая фортуна. Например, известно, что остров Кьоджа на рубеже IX—X вв. обязан был ежегодно поставлять ко двору дожа 60 кур и два судна, нагруженных сеном.
К началу XI в. венецианцы очистили Адриатическое море от пиратов и сделались его хозяевами. Византийский император Алексей Комнин (1081 —1118) предоставил им торговые привилегии в благодарность за помощь, оказанную в борьбе с сарацинами и норманнами.
В XI в. Венеция стала столь богатой, что смогла позволить себе приступить к строительству новой базилики св. Марка, намереваясь создать церковь невиданной красоты и роскоши. Сан Марко, строившийся до XV в^, оказался столь замечательным, что вошел в историю как собор св. Марка, хотя официально в течение всего средневековья кафедральным собором не был (эта роль до 1807 г. принадлежала церкви Сан Пьетро ди Кастелло, основанной в IX в.; ее фасад относится к XVI в., а интерьер обновлен в XVII в.). Новая базилика св. Марка строилась как главное общественное здание города, как символ его богатства и могущества. Сооружая его, думали не о прославлении римской церкви, а о славе Венеции; строительство началось около 1063 г. при доже Доменико Контарини как раз в то время, когда другой богатый торговый город Пиза, господствовавший на Тирренском море, начал строить у себя гигантский мраморный собор, так что венецианцы и пизанцы как бы вступили в соревнование. Разумеется, ни те, ни другие, не могли забывать о боге, ибо в высшей степени зависели от превратностей судьбы, постоянно подвергаясь опасности со стороны моря, всегда готового поглотить их вместе с кораблями и всеми их богатствами. В Венеции хозяином оставалась знать, а папа, пользовавшийся большим внешним почетом, никакой особой власти здесь не имел, хотя официально почитался наместником бога на земле; однако люди средневековья, а венецианцы особенно, всегда прекрасно понимали, что разница между богом и его наместником весьма существенна и, пребывая в великом страхе перед первым, сравнительно мало обращали внимания на второго.
В XI в. новый, романский, стиль находился еще в процессе становления: одним из самых ранних его произведений стал собор в Пизе. Венеция в художественном плане оставалась под влиянием Византии. В соборе св. Марка византийский стиль достиг такой высокой степени декоративности, какой ранее не обладал. Венецианцы создали здание столь поразительной красоты как внутри, так и снаружи (византийские церкви обладали скромной внешностью), что справедливы слова одного из путешественников начала XIX в. Франца Грилльпарцера: «Тот, кто, стоя на площади св. Марка, не чувствует, что сердце его бьется сильнее, тот может позволить себя похоронить, ибо он мертв, безнадежно мертв... Тот, у кого на площади св. Марка не бьется сердце, не имеет его вообще»3.
3Grillparzer F. Reisetagebucher. Berlin, 1971, S. 17, 19.
266 Венеция
Собор св. Марка построили в основном к 1071 г. (для XI в. это очень быстро); освятили его значительно позднее—в 1094 г., а потом в течение нескольких веков шли работы по его внутренней и внешней отделке; в XV в. собор был завершен. За это время романский стиль в Италии успел вытеснить византийский и, в свою очередь, уступил место готическому. Смена художественных вкусов отразилась на соборе св. Марка, где присутствуют элементы всех трех стилей. Хотя Сан Марко соткан из европейских стилей, однако в целом ему присущ дух дивной роскоши Востока; особенно хорош он ночью, когда от него веет красотой волшебных сказок. Нигде в мире, ни на Востоке, ни на Западе, нет ничего подобного. Так проявила Венеция свою художественную уникальность уже в первом крупном творении.
Собор св. Марка представляет собой массивное здание в форме равностороннего креста, центр и концы которого увенчаны мощными, как бы вздувшимися куполами. С запада, со стороны площади, к храму пристроено преддверие (атриум, или нартекс), представляющее собой крытую арочную галерею. Фасад имеет пять входов, украшенных перспективно сокращающимися порталами с мозаиками над ними в полукружиях арок и огромным количеством некрупных мраморных колонн, расположенных в два яруса; колонны, число которых доходит до пятисот, не сделаны для собора специально, а привезены из разных мест. Из мозаик фасада наиболее древней является крайняя левая; она сделана в XIII в., и на ней изображена церемония внесения мощей св. Марка во храм; латинская надпись над ней гласит, что св. Марка вносят для того, «чтобы он всегда охранял венецианцев от врагов». Центральная мозаика — «Страшный суд» — создана в XIX в. Собор увенчан удивительно нарядным карнизом с ажурными готическими башенками. Здание построено из кирпича и облицовано мрамором; оно стоит на покрытом камнем грунте, укрепленном десятками тысяч свай из левантийского леса.
Интервер Сан Марко производит еще более сильное впечатление. Все купола и своды залиты золотом мозаики, общая площадь которой составляет более 4 000 кв. м; в основном мозаики относятся к XI—XIV вв. Пол и опорные столбы облицованы цветным мрамором преимущественно темно-зеленых оттенков. Алтарная преграда высечена из темно-красного веронского мрамора. Мощи св. Марка покоятся под главным алтарем, который украшает знаменитая Paia d’Oro («Золотой алтарь») — композиция из множества некрупных икон в роскошно орнаментированном золотом обрамлении с драгоценными камнями и эмалями, своего рода гигантское ювелирное изделие, равного которому нет в мире. Этот алтарь создан в X в. в Константинополе, в дальнейшем его неоднократно переделывали, а сохранился он в том виде, какой ему придали в середине XIV в. В соборе так много золота, что его прозвали «Золотой базиликой».
Сан Марко всегда был для венецианцев символом их города и центром общественной жизни: здесь вручали полномочия новым дожам и кондотьерам (наемным полководцам), а крыша преддверия храма использовалась как трибуна, с которой венецианские власти взирали на торжественные церемонии, происходившие на площади, когда развевались огромные яркие флаги на трех массивных, но элегантных бронзовых флагштоках (их поставили перед собором в XVI в.).
Венеция 267
В юго-западном углу собора, около входа во дворец Дожей, вмуровано два позднеантичных барельефа из темного порфира с изображением тетрархов— четырех правителей Римской империи конца III — начала IV в. (Диоклетиан, Максимиан, Галерий и Констанций Хлор). Венецианцы прозвали их Quattro Mori — «Четыре мавра»; легенда гласит, что их прикрепили к углу здания, после того как четыре сарацина безуспешно пытались ограбить сокровищницу собора; под ними находится назидательная надпись: «Всякий может делать и думать все, что хочет, но при этом он не должен забывать о последствиях».
Рядом с собором св. Марка, ближе к воде, расположен дворец Дожей — Палаццо Дукале. Первое здание, построенное здесь в IX в., представляло собой крепость со стенами и башнями, со всех сторон окруженную водой. В 976 Г. часть знати и народ восстали против дожа Петра Кандиана IV и сожгли его резиденцию. Построили новую крепость; она сгорела в 1106 г. В том же веке воздвигли третий дворец, причем уже не было необходимости строить его как крепость, поэтому стены и башни сооружать не стали, а ров засыпали. К началу XIV в. дворец пришел в негодность, и в 1309 г. его начали строить заново. В 1424 г. приступили к расширению здания со стороны суши и достраивали его вплоть до XVI в.
К середине XII в. венецианская знать оказалась столь крепко спаянной общностью интересов, что появилась возможность ограничить единоличную власть доя?а. С этого времени постепенно от века к веку дожи теряют реальную власть, но внешне их образ жизни становится все более и более пышным. Серьезные государственные дела перешли к Большому совету, обладавшему высшей законодательной властью. Этот совет, так же как и другие советы, заседал во дворце Дожей, вся жизнь которых находилась под бдительным контролем.
Венецианская знать расселилась главным образом по берегам Большого канала. Его длина составляет 3 800 м, а ширина колеблется от 30 до 70 м; хотя его называют каналом, он не представляет собой искусственного сооружения, это всего навсего rio alto — глубокий проток между островами; его глубина достигает 5 м. Другиё многочисленные протоки, так называемые малые каналы, нешироки, а глубина их — около 2 м. Поскольку земли мало, то дома, основная часть которых стоит на суше, построены так, что стены их фасадов держатся на сваях и кажутся вырастающими прямо ир воды. За домами вьются очень узкие улочки; каждый дом имеет два входа — с суши и с воды. Улицы столь тесны и так часто пересекаются крутыми горбатыми мостиками, что проехать по ним невозможно, и Венеция оказалась вынужденной пользоваться исключительно водным транспортом. Уже в XI в. островитяне плавали на гондолах, длинных, преимущественно черных лодках своеобразной конструкции. Возможно, название gondola происходит от gonger — «морской угорь». Гондолы были разных размеров и раскраски; некоторые из них отличались богатейшей отделкой с позолотой и инкрустацией. В XVIII в. в целях борьбы с расточительством ввели закон, согласно которому все гондолы должны быть черными и одного размера: длина — Им, ширина — 1 м 40 см. Нос украшает железное навершие, так* называемое ferro, цель которого чисто практическая: его верхняя точка является верхней
268 Венеция
точкой всей гондолы, и гондольер с помощью ferro может определить, пройдет ли гондола под очередным невысоким мостиком. Есть в Венеции и такие места, где гондола проплыть не может, и тогда приходится пользоваться менее крупными лодочками.
В 1127 г. венецианцы привезли из Сирии три массивные гранитные колонны; одна из них утонула при выгрузке, а две другие долго лежали на берегу. В 1172 г. по проекту архитектора Никколо Бараттьери их поставили на небольшой площади — Пьяцетте — около дворца Дожей у самого берега. На колонне, находящейся ближе ко дворцу, установили бронзовое изображение крылатого льва, на другой — беломраморную статую св. Федора на крокодиле. Лев является произведением сасанидской скульптуры IV в., а св. Федор скомпонован из торса римского полководца II в. и головы Митридата Понтийского.
В XII—XIII вв. Венецианская республика сделалась столь богатой, что сочла возможным позаботиться о своих бедняках, которых у нее насчитывалось немало. Забота выразилась в том, что на государственные средства стали строить жилые дома; некоторые из них сохранились. Это прямоугольные в плане здания, повернутые торцовой стороной к воде; внутри находятся либо отдельные квартиры, либо — для особо бедных — комнаты, сгруппированные вокруг холла и лестницы.
Венеция играла активную роль в международной политике: в 1167 г. она вошла в состав Ломбардской лиги, созданной североитальянскими городами для борьбы с императором Фридрихом I Барбароссой; папа Александр III также был врагом императора, который противопоставлял ему другого папу — Пасхалия III. В 1176 г. император, потерпев поражение в битве при Леньяно, оказался вынужден вступить в переговоры с лигой и Александром III. Летом 1177 г. в Венеции противники заключили мир, а в преддверии собора св. Марка Фридрих I преклонил колени перед папой-победителем; император, правда, сказал при этом, что падает ниц не перед папой, а перед святым Петром, на что папа рассудительно ответил: «И предо мною, и пред Петром». В память об этом триумфе церкви вмуровали плиту из красного камня в пол на том месте, где свершилось коленопреклонение.
Подлинный расцвет Венеции наступил в XIII в., когда ей удалось ловко воспользоватся Четвертым крестовым походом. Участники похода — в основном французские рыцари — должны были весною 1202 г. из Венеции отплыть на Восток для освобождения гроба господня от власти мусульман. Они собирались добраться на венецианских кораблях до Египта, овладеть им, а затем уже двинуться на Иерусалим. Дожем Венеции в то время был Энрико Дандоло, девяностолетний старец, почти утративший зрение по причине давнего ранения в голову, но в политике видевший все насквозь лучше любого зрячего. Он заключил с крестоносцами договор, пообещав за 85 000 марок серебром перевезти их в Египет в количестве 4 500 рыцарей с конями, 9 000 щитоносцев и 20 000 пехотинцев. Не надеясь на их платежеспособность и заботясь о спокойствии Венеции, дож приказал сначала свезти их всех на один остров, а затем отвел корабли в сторону и потребовал плату вперед. Как и следовало ожидать, у идейного воинства не оказалось денег в нужном количестве (не хватило 34 000). Тогда прозорливый дож потребовал,
Венеция 269
чтобы безденежные, но отважные рыцари захватили для Венеции город Зару (совр. Задар) на побережье Далмации (венецианцы очень нуждались в строительном лесе для кораблей и жаждали целиком овладеть лесистыми берегами Восточной Адриатики; кроме того, Зара мешала венецианской торговле).
Доблестные воины, вынужденные на время забыть о высоких идеях, как простые разбойники, напали на Зару и успешно покорили ее, воодушевляемые дальновидным дожем, который отличался большой физической силой и сам возглавил флот. За захват Зары грозный папа Иннокентий III, вдохновитель крестового похода, отлучил от церкви венецианцев и крестоносцев, постыдно забывших о высоких целях, но гнев «наместника бога на земле» не оказал должного воздействия на Энрико Дандоло, человека здравомыслящего и смелого. Более того, ненасытная Венеция желала извлечь для себя еще большую выгоду. Дело в том, что Византия, бывшая ее торговым конкурентом, в это время находилась в тяжелом положении. В результате дворцового переворота император Исаак II Ангел оказался свергнут с престола своим братом, ослеплен и заключен под стражу, а его сын, Алексей Ангел, успел бежать; Энрико Дандоло охотно помог ему уговорить крестоносцев двинуться против Константинополя. Они взялись за это дело, и в 1203 г., подойдя к столице, с боем захватили ее (при участии престарелого, но неуемного дожа) и восстановили на престоле свергнутого императора; тот, однако, вскоре скончался, а у его сына не нашлось средств, чтобы расплатиться с наемниками. Отважные рыцари, встревоженные возможным материальным ущербом, стали терять самообладание и вступили в раздор с молодым императором; тот, виня во всем коварных венецианцев, с отчаяния попытался поджечь их корабли, но не достиг успеха, утратив и трон и жизнь. Крестоносцы в ярости бросились на Константинополь и дочиста разграбили его, не пощадив даже церквей и полностью забыв о светлых идеях христианства. Они больше не помышляли о походе на Иерусалим во спасение гроба господня, а решили прочно обосноваться здесь. Так Византия (временно) прекратила свое существование, а на ее балканских землях возникла Латинская империя.
При дележе добычи алчная ловкая Венеция получила целый квартал в Константинополе, а также значительную часть прежних визайтийских владений на побережье Южной и Восточной Греции с Критом и еще несколькими островами впридачу; сделавшись хозяйкой черноморских проливов, она ущемила этим свою соперницу Геную. Венецианский дож стал именоваться «властителем четверти и полчетверти Римской (т. е. Византийской) империи». Энрико Дандоло скончался в 1205 г. и был похоронен в церкви св. Софии в Константинополе. В 1261 г. Латинская империя рухнула, а Византия была восстановлена (с помощью генуэзцев), однако она не смогла достичь прежнего могущества. Зато Венеция теперь окрепла и вступила в долгий период процветания, ибо к ней перешло господство в торговле между Европой и Востоком; в 1284 г. она начала чеканить свою собственную валюту — золотые дукаты. «Венецианцы — люди жадные, упорные и суеверные; они хотели бы захватить весь мир, если бы только
270 Венеция
могли», — гак отозвался об энергичных островитянах один священник XIII в.4 Венеция стала поистине торговой империей.
В 1204 г. из разгромленного Константинополя в Венецию привезли четырех громадных бронзовых коней; в XIV в. их установили на крыше преддверия собора св. Марка. Кони эти были изваяны в Греции около III в. до н. э.; потом их переправили в Рим, где они стояли на одной из триумфальных арок (возможно, это случилось в I в. при Нероне, который вывез из Греции огромное количество скульптуры); затем кони попали в Константинополь (вероятно, по Приказу Константина Великого, обобравшего чуть ли не все города Римской империи ради украшения основанной им новой столицы); в Константинополе кони стояли на воротах ипподрома.
Одним из древнейших дворцов на Большом канале является Палаццо Фарсетти; как гласит сохранившаяся надпись, «Энрико Дандоло, покоритель Византии, повелел воздвигнуть этот дворец в 1203 г.». Рядом находится Палаццо Лоредан, также сооруженное в XIII в. Третий и четвертый этажи этих дворцов надстроены в XVI в. Аркады сделаны в византийском стиле, для которого характерны неширокие и сильно вытянутые вверх полукруглые арки. Оба здания сейчас соединены между собой и в них размещается муниципалитет (горсовет).
Своеобразные условия Венеции отразились в ее гражданской архитектуре; на воде жизнь проходила в* безопасности и поэтому не было необходимости строить дома-крепости с дозорными башнями, но поскольку в домах было сыро, хотелось иметь возможность проводить время на свежем воздухе и поэтому вдоль фасадов стали строить открытые аркады-лоджии. Внизу располагались подсобные помещения, на верхних этажах — парадные и жилые комнаты.
Венеция в XIII в. вела столь широкую торговлю, и в город прибывало так много иноземных, особенно немецких, купцов, что для последних на Большом канале (рядом с мостом Риальто, который тогда еще не был каменным) выстроили подворье — Фондако деи Тедески; после пожара в начале XVI в. его отстроили заново.
Выдающимся памятником архитектуры является Турецкое подворье — Фондако деи Турки. Этот большой и богатый двухэтажный дворец с арочными лоджиями и невысокими башнями по краям построен в первой половине XIII в. богатым выходцем из Пезаро Джакомо Пальмиери. В 1381 г. Венецианская республика купила дворец и подарила его маркизу Феррары Никколо V за его заслуги перед городом на воде. Дворец, именуемый теперь Домом маркиза (затем герцога) Феррарского, был отделан с таким великолепием, что, когда в Венецию прибывали коронованные особы, правительство обращалось к его владельцу с просьбой принять их; здесь в 1438 г. гостил византийский император Иоанн Палеолог. В 1602 г. дворец купил Атонио Приули, ставший впоследствии дожем; в 1621 г. он сдал его в аренду государству для того, чтобы в нем разместилось турецкое подворье. В связи с изменением назначения здания его внутри частично перестроили. Последний турецкий купец здесь жил до 1838 г. В 1858 г. городские власти решили реставрировать дворец и соединить его переходом с расположенным рядом 4 Соколов Н. П. Ук. соч., с. 249.
Венеция 271'
скромным дворцом Ка’Коррер5. После завершения работ в 1880 г. здесь открыли городской музей (Museo Civico Соггег), основу которого составила богатая художественная коллекция, собранная Теодоро Коррером и по его завещанию перешедшая в 1830 г. к государству. Фондако деи Турки, бесспорно, является лучшим дворцом византийского стиля во всей Венеции.
К концу XIII в. венецианская знать сделала решительный и бесповоротный шаг к установлению своей коллективной власти в ущерб единовластию дожа: в 1298 г. состоялось так называемое «закрытие Большого совета», то есть отныне быть его членами и принимать участие в выборах дожа могли только те венецианцы, предки которых по отцовской линии уже заседали в этом совете. Отдельные представители знати не сразу смирились с ограничением единовластия. Однако монолитные дельцы успешно ликвидировали как заговор Байамонте Тьеполо в 1310 г., так и монархические поползновения 80-летнего дожа Марино Фальера. После раскрытия первого заговора создали Совет Десяти для охраны безопасности государства, а непокорного дожа в 1355 г. обезглавили во дворе его дворца. Десять членов нового совета избирались сроком только на один год, в течение которого они обладали неограниченной властью шпионить за любым венецианцем и преследовать его по своему усмотрению, но каждого из десяти по истечении срока его должности можно было привлечь к ответственности за нарушение справедливости. Совет Десяти, обосновавшийся во дворце Дожей, столь широко пользовался анонимными доносами, что в здании во многих местах в стенах сделали прорези и прикрепили к ним скульптурные маски, изображающие человеческие лица с открытыми ртами, для опускания туда доносов; маски эти называли «устами льва», который оставался всегда символом Венеции. Большой совет издавал законы и выбирал всех должностных лиц; исполнительная власть находилась в руках сената, заседавшего тоже во дворце Дожей, а Совет Десяти охранял государство, имея право жизни и смерти над любым венецианцем, начиная с дожа; за ним следили особо внимательно, окружая его все большей и большей роскошью, по мере того как сводили на нет его реальную власть. Дож, разодетый в пышные наряды из узорчатой парчи, служил украшением Венеции, являясь ее полномочным представителем только в отношениях с... морем. Венецианцы всегда глубоко почитали море, от которого зависела вся их жизнь, и поэтому ежегодно справляли обряд обручения с морем, служивший символом их единения с опасной стихией; дож всходил на роскошно изукрашенный корабль, называвшийся «Буцен- тавр», выплывал в открытое море и с борта бросал в волны драгоценный перстень, произнося при этом по-латыни сакраментальную фразу: «Мы обручаемся с тобой, море, в знак истинной и вечной власти».
В XIV в. продолжают расти богатства Венеции и увеличивается ее политическое влияние в Италии. Венецианцы по-прежнему связаны с морем; в 1372—1381 гг. они успешно борются со своим морским торговым соперником Генуей, флоту которой наносят страшнейшее поражение в мае 1378 г. около Кьоджи, острова, расположенного в южной части Венецианской лагуны. «Жемчужина Адриатики» не довольствуется, однако, господством 6
6 Сокращение Са’ означает Casa — «дом».
212 Венеция
на море, а откровенно стремится к приобретению крупных территорий; в 1380-х гг. ей удалось продвинуться на восток, захватив остров Корфу (Керкиру). Жаждет она теперь распространить свою власть и на города Италии.
В 1388 г. Венеция вступила в союз с Миланом против Падуи, а после ее падения в следующем году с согласия Милана получила власть над североитальянским городом Тревизо. Добившись своего, Венеция проявила обеспокоенность усилением Милана, круто изменила политику и стала помогать бывшему властителю Падуи возвратить ее. В результате новой войны не только Падуя, но и Феррара оказались в сфере венецианского влияния.
Стремительно растут приобретения Венеции в первой половине XV в. как в Италии, так и вне ее пределов. Колонны с крылатым львом появляются на площадях североитальянских городов Виченцы, Белдуно, Фельтре, Ровиго, Вероны, Удине, Брешии, Бергамо, Кремы и других; венецианский лев шествует по всему побережью Далмации, Албании и проникает в Аргос, Афины, Патры, Мистру, Фессалоники и другие города (а также и острова) Греции. Венеции удается достигнуть успехов даже в отношениях с турками и получить право торговли в их владениях.
XV век — вершина экономического и политического благосостояния Венеции, число жителей которой достигло почти двухсот тысяч. Из текста завещания, составленного в 1423 г. дожем Томмазо Мочениго, известно, что в деловые операции республикой вложено 10 миллионов дукатов, которые приносят ежегодную прибыль в размере 4 миллионов. Государство имеет 3 345 кораблей и 36 000 моряков; на судостроительных верфях работают 6 000 человек. 16 000 работников заняты в производстве тканей шелковых, шерстяных и хлопчатобумажных. Патрициат состоит из одной тысячи человек, ежегодный доход которых колеблется от 700 до 4 000 дукатов. Каждый год Венеция чеканит 1 200 000 золотых дукатов, а различной серебряной монеты — на общую сумму в 800 000 дукатов; годовой доход государства составляет 1 614 000 дукатов6.
В XIV—XVI вв. тщеславные венецианцы дали полную волю своей страсти к внешнему великолепию и сделали свой город красивейшим в Италии. К середине XV в. в спокойных водах Большого канала величественно отражались фасады уже около двух сотен дворцов, разнообразно и богато отделанных. Прежние византийские вкусы отжили свой век, и на смену им пришло увлечение готикой: здания украсились колоннадами и лоджиями с ажурными мраморными переплетами. Самым элегантным из всех готических дворцов Венеции является так называемый Ка’д’Оро — «Золотой дом», мраморный фасад которого был отделан позолотой; дворец принадлежал знатному семейству Контарини; в первой половине XV в. пристроили замечательный готический фасад к старому зданию XII в. Из других дворцов готического стиля особой внушительностью отличается Палаццо Фоскари (сейчас в нем помещается университет), а маленькое Палаццо Контарини-Фа- зан с высокими стрельчатыми окнами и ажурными балконами привлекает
Гуковский М. А. Итальянское Возрождение, т. 2. Л., 1961, с. 91.
Венеция 273
внимание потому, что, согласно преданию, здесь жила Дездемона до того, как ее похитил Отелло.
В XIV—XV вв. завершили строительство внешних фасадов дворца Дожей, создав здание удивительной и своеобразной красоты, в котором гармонически слились восточные мотивы с европейскими. Южный фасад протяженностью более чем в 70 м обращен к лагуне. Для тех, кто подплывет к нему, он вырастает как будто прямо из воды, ибо невысокие массивные колонны его нижнего яруса не имеют оснований; арочная галерея второго яруса состоит из вдвое большего числа колонн, которые тоньше и выше. Третий ярус, представляющий собой гладкую стену, прорезанную крупными и мелкими окнами, расположенными асимметрично, выглядит столь массивным и тяжелым, что создается впечатление перевернутости здания, как будто все, что мы видим, есть отражение в воде. Стена увенчана зубчатым фигурным аттиком. Весь фасад облицован мрамором кремового и розового оттенков, поэтому дворец кажется подернутым золотой дымкой. Западный фасад, выходящий на маленькую площадь — Пьяцетту, облицован так же, как и южный. Согласно традиции в XIV и первой половине XV в. дворец Дожей строили местные мастера Джованни Буон (или Бон, или Бен) с сыновьями Панталеоне и Бартоломео. Во второй половине XV в. в его строительстве принимали участие Антонио Риццо (он построил вдоль малого канала восточный корпус, к которому примыкает лестница Гигантов) и Пьетро Ломбардо с сыновьями Антонио и Туллио.
В XV в. завершилось строительство двух крупных церквей: Санти Джованни э Паоло и Санта Мария Глориоза деи Фрари. Эти суровые громады готической конструкции с кирпичными почти голыми стенами очень далеки от изысканных французских прототипов. Если в светской архитектуре венецианцы смогли извлечь из готики богатые декоративные возможности, то при строительстве церквей они думали об этом гораздо меньше; их практическому и жизнелюбивому духу оказалась чужда утонченная экзальтация, нашедшая в готике Франции свое совершенное художественное воплощение.
Санти Джованни э Паоло начали строить еще в середине XIII в. как небольшое и скромное здание; только в XIV в. приступили к сооружению той огромной и тяжелой церкви, которая стала одной из главных в Венеции, ибо сделалась усыпальницей знати, в том числе дожей, число погребений которых в ней дошло до двадцати пяти. Согласно традиции здание постро ли два монаха-доминиканца Бенвенуто да Болонья и Никколо да Имола. Длина церкви — 94 м, ширина — 40 м. Элегантный беломраморный портал удачно сочетает в себе элементы готики и стиля Возрождения.
Санта Мария Глориоза деи Фрари, сокращенно именуемая просто Фрари, представляет собой массивную церковь ордена францисканцев, воздвигнутую в 1340—1443 гг.; в ней также хоронили дожей и других знатных и богатых людей.
Любовь венецианцев к красоте все-таки проявилась в том, что верхняя часть фасада обеих церквей увенчана тремя легкими ажурными башенками, которые находятся в явном противоречии с суровой лаконичностью основных архитектурных форм.
18 Знаменитые города Италии
274 Венеция
Во второй половине XV в. в Венеции готика уступает место стилю Возрождения. Одним из первых его образцов стала церковь Санта Мария деи Мираколи, построенная в 1481 —1489 гг. архитектором Пьетро Ломбардо и его сыновьями. Это небольшое двухъярусное здание, увенчанное фронтоном в форме полукруга, где на гладком фоне в центре расположено круглое окно, обрамленное пятью кругами меньших размеров. Стены отделаны мраморной инкрустацией и украшены в нижнем ярусе античными пилястрами, а в верхнем — пилястрами, увенчанными спокойными полукружиями арок. Внутри церковь представляет собой однонефный зал, высокий, просторный и светлый, перекрытый богато изукрашенным коробовым сводом. К алтарю ведут двенадцать беломраморных ступеней. Все здание, как внутри, так и снаружи, производит впечатление спокойной нарядности; после Тяжелых готических кирпичных громад эта светлая церковь кажется удивительно радостной7. Если во Флоренции Ренессанс несет в себе прежде всего ощущение ясности рассудка и гармонии души, то в Венеции он сразу проявляет себя в более декоративном плане; безудержно-красивый венецианский Ренессанс быстро ушел от своего флорентийского прототипа так же далеко, как готика от французского.
Тот же дух праздничности и еще более богатой нарядности присущ другому выдающемуся ренессансному зданию — Большой скуоле св. Марка, которую в конце XV в. построили рядом с церковью Санти Джованни э Паоло. Скуолами назывались светские филантропические корпорации, избиравшие себе какого-либо святого покровителя и носившие его имя. Скуола Гранде ди Сан Марко — двухэтажное здание, щедро украшенное пилястрами, скульптурой, плитами и инкрустациями из белого, зеленого и красного мрамора; авторы здания — Пьетро Ломбардо и Мауро Кодусси (или Моро Кодуччи).
На небольшой площади перед скуолой св. Марка около церкви Санти Джованни э Паоло на стройном и нарядном пьедестале возвышается роскошный бронзовый конный монумент в честь венецианского кондотьера (наемного полководца) Бартоломео Коллеони. Венецианцы зовут памятник просто Cavallo (конь) и убеждены, что это лучшая конная статуя в мире. Б. Коллеони, уроженец североитальянского города Бергамо, не имел наследников и все свое состояние завещал Венецианской республике при условии, что ему поставят памятник на площади св. Марка. Венеция, разумеется, пожелала получить наследство своего кондотьера, похороненного в Бергамо в 1475 г. Но у венецианцев есть своеобразный запрет на площадь св. Марка, выражающийся в том, что на ней никому нельзя воздвигнуть памятник. Тогда пошли на хитрость, решив использовать площадь перед скуолой св. Марка; все-таки эта небольшая площадь имеет отношение к св. Марку. Своих выдающихся скульпторов Венеция не имела и заказала памятник 7 Отдельные элементы архитектуры этой церкви оказали некоторое влияние на Архангельский собор в Московском Кремле, который строил итальянец Алевиз Новый в начале XVI в. См.: Лазарев В. Н. Искусство средневековой Руси и Запад (XI—XV вв.). Доклады XIII Международного конгресса исторических наук в Москве 16—23 авг. 1970 г., т. 1, ч. 7. М., 1974, с. 311.
Венеция
275
знаменитому флорентийскому мастеру Андреа Верроккьо. «И вот, когда Андреа, сделав модель лошади, приступил к арматуре, по милости неких знатных лиц было решено, чтобы всадника делал Веллано из Падуи, а Андреа — только лошадь. Услышав об этом, Андреа, преисполненный гнева, отбил у своей модели ноги и голову и, не сказав ни слова, возвратился во Флоренцию. Когда венецианские власти узнали об этом, они сообщили ему, чтобы он не пытался никогда вернуться, так как ему отрубят голову; на это он письменно ответил, что остережется это сделать, ибо, поскольку сами они безголовые, то, однажды отрубив людям головы, они не сумеют приставить их снова, не говоря уже о такой голове, какая у него; он же смог бы приставить лошади отбитую им голову и даже еще более красивую. После этого ответа, который нельзя сказать чтобы не понравился венецианским властям, его уговорили вернуться в Венецию, где ему пообещали двойное вознаграждение; там он восстановил свою первоначальную модель и отлил ее из бронзы, но до конца не доделал, так как, разгорячившись, а затем простудившись во время литья, он немного дней спустя умер»8. Это случилось в 1488 г. Работа над статуей была завершена в 1490 г. под руководством Алессандро Леопарди, который поставил на монументе свое имя; в 1495 г. по его же проекту сооружен пьедестал. Памятник получился чрезвычайно эффектным и как бы символизирующим красивую мощь Венеции, которая всегда очень заботилась о своей внешности.
В 1490-х гг. на площади св. Марка недалеко от собора построили по проекту Мауро Кодусси Часовую башню. На ее крыше установили бронзовую скульптурную группу — два варвара в коротких лохматых звериных шкурах с молотами в руках ежечасно отбивают время, ударяя по массивному высокому колоколу, увенчанному крестом (так как бронза сильно потемнела, в народе их стали звать маврами).
Часовая башня находится рядом со Старыми Прокурациями. Это длинное трехэтажное арочное здание, построенное на рубеже XV—XVI вв. для прокураторов св. Марка, которые были самыми значительными (после дожа) должностными лицами, обязанными смотреть за собором св. Марка и за расходованием его казны. Во второй половине XVI в. на противоположной, южной, стороне площади построили здание Новых Прокураций, тоже трехэтажное и похожее на первое.
В XVI в. завершили начатое в IX в. строительство отдельно стоящей колокольни (Кампаниле) на площади св. Марка перед собором ближе к Новым Прокурациям; квадратная в плане, она сложена из кирпича и увенчана четырехгранным высоким шатром, отделанным мрамором; наверху стоит позолоченная пятиметровая статуя ангела. Кампаниле достигает почти 100 м в высоту; ночью наверху зажигали огонь и использовали ее как маяк; таким образом, и здесь проявился венецианский практицизм, облеченный в нарядную внешность. Колокольня очень красива, и с завершением ее строительства площадь св. Марка стала одной из замечательнейших
8 Вазари Д. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. Пер. Венедиктова А. И. и Габричевского А. Г. Т. 2. М., 1963, с. 556—557.
18*
216 Венеция
в мире. Кампаниле как бы собрала воедино разностильные, но почти одинаковые по размеру и форме здания Прокураций, собора и дворца Дожей. Если убрать колокольню, площадь потеряет значительную долю своей красоты. Венецианцам пришлось убедиться в этом, когда летом 1902 г. вследствие неумелых действий реставраторов древняя Кампаниле рухнула целиком и полностью и в течение десяти лет площадь св. Марка выглядела осиротевшей; в 1912 г. колокольню построили заново.
С конца XV в. начинается сооружение дворцов в стиле Возрождения. Одним из самых ранних из них является Палаццо Вендрамин-Калерджи, воздвигнутое на Большом канале в 1481 —1509 гг. архитектором Мауро Кодусси (после его смерти строительство продолжил Пьетро Ломбардо). В этом здании традиционными остались почти кубический объем и трехъярусное деление; принципиально новым для Венеции оказалось употребление античного ордера; исчезли традиционные арочные лоджии, их заменили ряды широких двойных арочных окон; вдоль второго этажа протянулись балконы; дворец увенчан фризом и нависающим карнизом. В целом здание выглядит очень красивым и богатым; ему присуще именно то качество, которое всегда было характерно для Венеции: формы красоты менялись, но стремление к ней оставалось неизменным9.
В 1500 г. архитектор Джованни Канди построил во дворе Палаццо Контарини даль Боволо замечательную многоярусную винтовую лестницу- башню, которая является одним из самых своеобразных произведений стиля Ренессанса; в отличие от спокойной флорентийской архитектуры эта лестница наполнена удивительным внутренним напряжением, как будто она туго закручена и готова стремительно развернуться.
Суровость государственного режима, бдительно охранявшего интересы правящих семейств, наложила свою мрачную тень на весь стиль жизни, несмотря на все ее внешнее великолепие. Гуманизм, быстро достигший расцвета в демократической Флоренции, медленно завоевывал аристократическую «Жемчужину Адриатики».
Венецианцы как люди практичные быстро осознали значение книгопечатания: в 1490 г. Альдо Мануччи (Альд Мануций) основал типографию, которая стала издавать не только древних римских, но и греческих авторов.
Первые крупные художники появились в Венеции лишь во второй половине XV в. Наибольшей славой пользовался Джованни Беллини (1430—1516), по прозванию Джамбеллино. За свою долгую жизнь он создал множество спокойных и погруженных в свои мысли мадонн и других картин на религиозные темы; хотя в них проявляется настроение созерцательности и отрешенности, тем не менее в них присутствует реальная жизнь, ибо сюжет развертывается на фоне пейзажа, где иногда можно видеть не только пленительные дали, небо, реки, зеленые холмы, замки, изящные деревья, но и самых обыкновенных людей и животных. Например, «Мадонна дель Прато» (Мадонна на лугу), находящаяся в Национальной галерее в Лондоне, представляет собой хотя и поэтичную, но чисто бытовую карти-
9 В Палаццо Вендрамин-Калерджи жил и скончался Рихард Вагнер; в XX в. здесь разместилось городское казино.
Венеция 2/7
ну: в образе мадонны изображена простая женщина со спокойным круглым лицом, гладко причесанная на прямой пробор; она сидит на траве, охраняя сон своего удобно раскинувшегося младенца. Ясный солнечный день. На небе изящная гряда кудрявых облаков. Вдали — скромный замок со светлыми голыми стенами и глухими башнями. На среднем плане, слева и справа от мадонны, на земле отдыхают коровы, сидит парень в короткой белой рубахе, вольготно скрестив голые ноги, и смотрит, как крупная змея, грозно и высоко подняв свою тонкую головку, собирается броситься на аиста, полураспахнувшего свои белые крылья и слегка нагнувшегося в сторону противницы, готовясь отразить ее атаку. В этом окружении мадонна воспринимается как органическая участница всей картины, то есть не как богоматерь, а как обыкновенная крестьянка, уставшая в жаркий день нести на руках своего упитанного заснувшего младенца и севшая на траву отдохнуть.
В картинах Джованни Беллини сравнительно мало внешней пышности, зато много лиричности, то есть именно того качества, которым всегда была бедна венецианская действительность; огромный успех его картин у современников свидетельствует о том, что они уставали от жесткой упорядоченности своего государства и тянулись к сердечности и душевности, стремясь найти в живописи то, в чем отказала жизнь.
Джованни Беллини был также выдающимся мастером реалистического портрета. Венецианцы в его изображении — это серьезные люди с сосредоточенными гладко выбритыми лицами, длинноволосые и аккуратно причесанные, одетые в скромные темные одежды; некоторые представители знати носят одежду того же глухого покроя, но сделанную из дорогой узорчатой парчи, их лица не блещут красотой, но полны энергии. Замечателен портрет дожа Леонардо Лоредана, пожилого человека с тонкими губами и умным холодным взглядом светлых глаз. Андреа да Мосто пишет об этом доже: «Он был худощав, высок ростом и силен духом, отличался хорошим здоровьем, вел размеренный образ жизни, был вспыльчив, но разумен в управлении государством. Не будучи изощренным оратором, умел хорошо излагать свои мысли и убеждать. Он был справедлив и строг, но в то же время умел делать своими друзьями даже тех, которые расходились с ним во мнениях и против которых он боролся. Когда его избрали дожем, 2 октября 1501 г., ему было 65 лет... Подвластные Венеции города, сообщества и частные лица приветствовали его избрание в прозе и стихах, большей частью на латинском языке... Его правление оказалось поистине одним из самых значительных благодаря великим и счастливым событиям, в которых Венеция проявила себя как наиболее сильное из государств не только Италии, но и всей Европы. Заключив мир с турками, Венеция находилась почти в непрерывно следующих друг за другом войнах и столкновениях»10.
Иной характер носит творчество Джентиле Беллини (старшего брата Джованни). Лиричность чужда его духу. В своих крупных картинах 6н 10 Da М о s t о A. I dogi di Venezia nella vita pubblica e privata. Milano, 1977, p. 218—219.
278 Венеция
дает деловито-реальное изображение парадной Венеции, ее торжественных церемоний на фоне красивых зданий, ее людей, одетых богато и нарядно.
Другой известный венецианский художник Витторе Карпаччо (ок. 1455— 1526) в своем творчестве близок к Джентиле Беллини, но ему присущ больший интерес к обыденной жизни. В музее Коррер в Венеции хранится его знаменитая картина, которая долгое время называлась «Две венецианские куртизанки»: у мраморной балюстрады богатого дома в окружении птиц и собак сидят две роскошно одетые дамы, пышнотелые, холеные и мрачные. Их лица удивительно похожи друг на друга, как будто это сестры-близнецы. Они сидят боком к зрителю, погружены в свои невеселые мысли, смотрят перед собой скучающим невидящим взором и выглядят такими же породистыми существами для забавы, как и находящиеся у их ног животные; и сидят они в какой-то пустоте; за балюстрадой, цак бы отделяющей их от жизни, нет ничего; они находятся как будто в нереальности11.
«В 1514 г., как раз в те годы, когда Карпаччо написал эту картину, венецианский сенат решил обложить налогом всех куртизанок. По переписи их оказалось около одиннадцати тысяч. Эта цифра сразу вводит нас в несколько головокружительный масштаб тогдашней венецианской жизни. Чтобы нарядить и убрать всех этих женщин и всех патрицианок, сколько нужно было золота, сколько излюбленного венецианками жемчуга, сколько зеркал, сколько мехов, кружев и драгоценных камней! Никогда и нигде не было такого богатства и разнообразия тканей, как в Венеции XVI в. В дни больших праздников и торжеств залы дворцов, церкви, фасады домов, гондолы и сами площади бывали увешаны и устланы бархатом, парчой, редкостными коврами. Во время процессий на Большом канале сотни гондол бывали покрыты алым шелком. Но нам трудно, почти невозможно представить себе все это, Нами уже утрачено понимание красоты цветных драгоценных камней, покрывающих огромные поверхности или падающих каскадом с высоких потолков. Современная жизнь не дает таких праздников глазу, и мы знаем не ткань, а только кусочки ткани. Вот почему наше понятие об убранстве венецианского праздника может быть лишь отдаленным, как отдаленно понятие о море у человека, знающего только ручьи и мелкие реки»12.
Подлинно ренессансные мотивы величия человека с полной силой зазвучали в венецианской живописи в творчестве Джорджоне да Кастель- франко (ок. 1478—1510), который был учеником Джованни Беллини. Его знаменитая «Юдифь» представляет собой героический образ высокой интеллектуальной гармонии и нравственной чистоты13.
В сложных политических условиях, сложившихся для Италии в конце XV в., когда на нее устремились агрессивные Франция и Испания, Венеция 11 Теперь картина называется просто «Две венецианки», так как исследователи разглядели изображение герба знатной фамилии Торелли на сосуде, стоящем на перилах балюстрады; на этом основании решили, что Карпаччо изобразил женщин этой семьи.
12 Муратов П. Образы Италии, т. 1. М., 1912, с. 26.
13 Картина находится в Эрмитаже.
В9Н9ЦИЯ 279
не только не пострадала, но даже приумножила свои владения, захватив некоторые восточноитальянские порты и города Ломбардии.
Другие итальянские властители (особенно папа римский, глава Церковного государства) встревожились столь сильно, что быстро объединились против Венеции; к ним охотно примкнули Франция, Испания и Германия. В 1508 г. официально сформировалась антивенецианская Камбрейская лига, военные силы которой в следующем году одержали победу над противницей. Венеция, утратив часть своих владений, все-таки уцелела, хотя вражеское войско находилось всего в пяти километрах от нее. Город спасла не только вода, но и дипломатическое искусство его правительства, которое сумело вбить клин в отношения между членами лиги; папа римский, удовлетворенный некоторым ослаблением Венеции, теперь вступил с ней в союз против Франции.
Новая лига - Святейшая, — созданная папой в 1511 г., изгнала
французов из Италии. Усиление папской власти пришлось не по душе Венеции, которая, снова изменив политику, в 1513 г. пошла на сговор с Францией; иноземцы овладели Миланом, а ловкая островная республика вернула себе те североитальянские города, которые ей принадлежали до Камбрейской лиги. В результате мирного договора 1517 г. вся Северо-Восточная Италия попала под влияние венецианцев.
Хотя в XVI в. Венеция оставалась очень сильным государством, однако уже в XV в. произошли внешние события, которые предопределили ее будущий экономический и политический закат. К концу XV в. сместились торговые пути, проходившие ранее через Италию. Это произошло в результате захвата турками Константинополя (в 1453 г.), падения Византии, проложения нового морского пути в Индию и открытия Америки. Теперь в более выгодном положении оказались Португалия, Испания, Англия, Нидерланды и другие страны. В XVI в. турки отобрали у Венеции ее греческие владения, что привело к резкому сокращению объема ее торговли с Востоком. Помимо этих причин внешнего характера неумолимо действовали причины внутренние, которые обусловили общий упадок экономики в XVII в. во всех итальянских государствах (см. с. 254).
Жизнь заставила венецианцев подумать о некотором изменении экономики, и с конца XVI в. они стали вкладывать капиталы в землю, скупая участки на terra ferma — «твердой земле», т. е. на материке. Однако накопленных богатств у Венеции было так много, что их хватило на весь XVI в., когда роскошь достигла невиданного размаха.
XVI век — век расцвета ренессансной архитектуры в Венеции, где создаются здания удивительной красоты.
Крупнейшим мастером первой половины XVI в. был Якопо Татти, по прозванию Сансовино, сначала работавший во Флоренции и в Риме, а с 1527 г. навсегда обосновавшийся в Венеции. В 1536—1554 гг. по его проекту построили Библиотеку св. Марка на другой стороне Пьяцетты против дворца Дожей. Это длинное двухэтажное арочное здание, увенчанное балюстра ои со статуями, считается едва ли не самым красивым в Италии. С ичас з; есь размещаются Археологический музей (частично) и библиотека, на читывающая 13 000 рукописей и полмиллиона книг.
280 Венеция
Помимо Библиотеки Сансовино построил Лоджетту — маленькую очень нарядную трехарочную лоджию у основания колокольни св. Марка и привел в порядок Пьяцетту, ликвидировав лавки торговцев и общественные уборные, бесцеремонно расположившиеся в аркаде нижнего этажа дворца Дожей.
В середине XVI в. на Большом канале появился замечательный трехъярусный дворец Гримани, построенный по проекту Микеле Санмикели. Здание украшено сравнительно скупо, но отличается удивительным величием, что достигается его прекрасными пропорциями и выразительными формами колонн и арок; Палаццо Гримани — воплощение мощного духа Возрождения.
Во второй половине XVI в. в Венеции работал один из величайших архитекторов того времени Андреа Палладио, уроженец североитальянского города Виченца. На небольшом островке Сан Джорджо Маджоре, расположенном против Пьяцетты, по его проекту в 1560 г. начали строить церковь, которая называется так же, как и остров. Церковь Палладио тоже красива, как все в Венеции, но она красива по-новому: в ней нет обилия украшений, напротив, ее гладкий беломраморный фасад с четырьмя гигантскими колоннами, эффектно пронизывающими все здание, преисполнен спокойного величия, которое находится в полном соответствии со скупой, но торжественной природой Венеции — только неподвижная гладь воды, необъятная высь неба да беспредельное царство воздуха. Интерьер церкви, светлый, просторный и строгий, также весь наполнен ощущением воздуха. Строительство здания после смерти Палладио завершил его ученик Винченцо Скамоцци. Тот же тип строгой и светлой красоты представляет собой церковь Иль Реденторе, сооруженная тоже по проекту Палладио (она находится на острове Джудекка и воздвигнута в благодарность за прекращение эпидемии чумы 1576 г., унесшей около 70 000 жизней).
Андреа Палладио является автором обширного сочинения об архитектуре, свой труд он посвятил графу Джакомо Ангаранно 1 ноября 1570 г. в Венеции. Первые две фразы этого пышного посвящения прекрасно передают стиль времени и изощренность автора:
«Обильнейшие свидетельства Вашей, великолепнейший синьор мой, бесконечной любезности, те многие исключительнейшие благодеяния, которые Вы с неизменной щедростью постоянно оказывали мне в течение стольких и стольких уже лет, умножились и возросли в такой мере, что если бы я не старался Вас отблагодарить за них, хотя бы показав, столь постоянно я о них памятую, я, и в этом я глубоко убежден, подвергся бы опасности быть заклейменным и ославленным как невежа и неблагодарный.
А так как я с юных лет получал великое наслаждение от всего, что касалось архитектуры, и в течение долгих годов упорной работы не только перелистывал книги тех, кто, одаренные счастливым талантом, обогатили отменнейшими правилами эту благороднейшую науку, но и много раз ездил в Рим и другие места Италии и вне ее, где собственными глазами созерцал и собственными руками обмерял фрагменты многих античных зданий, которые, сохранившись до наших дней в качестве удивительных свидетельств варварского изуверства, в то же время в своих величавых развалинах служат красноречивыми и славными памятниками римской доблести и величия, то я,
Венеция 281
получив великий опыт и вдохновение в отменном изучении этого проявления античной доблести и с великим упованием вложив в нее все свои помышления, поставил себе задачей написать необходимые наставления, которые должны соблюдаться всеми одаренными людьми, желающими хорошо и красиво строить, и, кроме того, решил показать в рисунках многие из построек, которые были проектированы мною в различных местах, а также все те античные сооружения, которые я видел до сего времени»14.
В венецианской живописи XVI в. сдержанная лиричность Джованни Беллини сменилась щедрым и полнокровным искусством великого Тициана, который с 1516 г. стал официальным художником республики. В творениях нового мастера воплотился дух венецианской мощи, энергии, тщеславия и великолепия. Тициан понял характеры своих современников, глубоко постиг их земную натуру и увековечил их в живописи, создав целую галерею не только сильных мира сего, но и людей, выделявшихся не знатностью, а интеллектом; он был также первым художником, сохранившим для потомков облик роскошных венецианских красавиц, преисполненных сознания непоколебимого жизненного благополучия. Образ сильной и энергичной венецианки воплотился в богоматери, возносящейся на небо, — это знаменитая алтарная картина «Ассунта» высотой около 7 м, написанная в 1516—1518 гг. для церкви Санта Мария Глориоза деи Фрари. «Ассунта» — самое прославленное из произведений Тициана, находящихся в Венеции. В той же церкви Фрари похоронен и сам Тициан, скончавшийся 27 августа 1576 г.
Тициан, будучи величайшим мастером колорита, сумел сделать его одним из главных средств выражения содержания своих картин: его «Даная», к которой Зевс является в виде дождя золотых монет, как бы подернута золотистой дымкой, а обливающаяся слезами «Кающаяся Мария Магдалина» имеет холодный и влажный колорит, который создает ощущение слез в большей мере, чем искусно выписанные слезинки, повисшие на ресницах и струящиеся по щекам грешницы15. Холодный колорит присущ также портрету неизвестной красавицы в роскошном темно-зеленом наряде с золотом — «La Bella»16. Глядя на эту величественную, богато разодетую, умную-и очень сдержанную женщину, уместно вспомнить замечательные слова старого русского искусствоведа: «Можно удивляться силе, богатству, талантливости и жизненности Венецианского государства. Можно уважать его за тонкость приемов и воздействий, с помощью которых оно заставляло служить себе индивидуальные дарования. Но все-таки есть нечто двойственное и охлаждающее в мысли, что весь этот блеск и вся эта пышность были наполовину делом и забавой лишь наполовину. Становится немного душно от сознания всеобъемлющей деловитости этих грузных бородатых и лукавых патрициев, умевших служить отечеству даже прелестью женщин и красотой жизни. Государственный механизм работал у них слишком 14 Пер. И. В. Жолтовского в кн.: Андреа Палладио. Четыре книги об архитектуре, т. 1. М., 1936, с. 11.
15 Обе картины находятся в Эрмитаже.
16 Портрет находится в Галерее Питти во Флоренции.
282 Венеция
правильно и обидно точно, не оставляя ничего для случая, для безрассудства, для трогательной нелепости... В тициановской Венеции нет вообще никакой печали и никакой улыбки, и оттого так трудно чувствовать сердцем ее восхищающую глаз пышность»17.
В XV—XVI вв. продолжались работы по строительству дворца Дожей. В 1430—1440-х гг. у самого края западного фасада рядом с собором св. Марка построили богатый готический парадный вход во дворец, который стали называть. Порта делла Карта (Врата Бумаги) или потому, что рядом находился архив, или по той причине, что здесь поблизости имели обыкновение сидеть писцы, составлявшие деловые бумаги для частных лиц. Над входом помещена скульптурная группа работы Антонио Бреньо: перед крылатым львом на коленях стоит дож Франческо Фоскари (1423— 1457); это был крупный государственный деятель, отличавшийся умом, энергией и смелостью18 19.
Внешне дворец Дожей поражает красотой своих светлых стен и ажурных галерей, однако дух жестокого средневековья присущ и ему. Здание не выглядит как крепость, но в действительности является ею: оно имеет только один коридорообразный вход, который ведет во внутренний двор, где на всякий случай имеется два колодЦа (их бронзовые обрамления сделаны в середине XVI в.). На другом берегу узкого канала в XVI в. построили здание тюрьмы, но «ради приличия» украсили его роскошным фасадом. Между дворцом и тюрьмой (Приджони) соорудили изящно изогнутый крытый мостик, парящий в воздухе, который получил название Ponte dei Sospiri — «Мост Вздохов», ибо осужденный в последний раз видел небо через его зарешеченные окна (Приджони и Мост Вздохов построены по проекту Антонио да Понте). Светлый фасад дворца, выходящий на Пьяцетту, также имеет мрачную деталь: во втором ярусе девятая и десятая колонны слева сделаны из мрамора более густого, красноватого оттенка — между этими колоннами объявляли смертные приговоры. В XV—XVI вв. завершили отделку дворовых фасадов, а в 1554 г. на верхней площадке парадной лестницы, ведущей на второй этаж, установили огромные мраморные статуи Марса и Нептуна, созданные Якопо Сансовино, й лестницу стали называть Лестницей Гигантов; под нею находились тюремные камеры, а на ее верхней площадке совершались торжественные церемонии венчания дожей; в прошлом один из них, непокорный Марино Фальер, был обезглавлен на средней площадке лестницы (это случилось в 1355 г.).
В XVI в. во дворце Дожей построили Золотую лестницу, по которой имели право входить во дворец из галереи второго этажа только те венецианцы, чьи имена значились в Золотой книге*9.
Внутренние помещения дворца Дожей были богато украшены картинами крупнейших мастеров, в том числе и Тициана. 20 декабря 1577 г. в здании 17 Муратов П. Ук. соч., с. 28.
18 В XIX в. барельеф заменен новым; от старой скульптуры сохранились лишь фрагменты.
19 В 1315 г. венецианцы составили «Золотую книгу*, в которую вписали двести семейств, коим принадлежала власть отныне и, как они полагали, навеки.
Венеция 283
случился грандиозный пожар, и все его залы сгорели; их пришлось отделывать заново. Самым крупным залом не только во дворце Дожей, но и во всей Италии является зал Большого совета, длина которого составляет 54 м, ширина — 25 м, высота—15 м 40 см. Его огромный плоский потолок затянут роскошными живописными полотнами, окаймленными- тяжелыми вызолоченными узорами. На поперечной стене находится одна из самых больших картин в мире — «Рай», ее длина — 22 м, высота — 7 м. Это колоссальное полотно принадлежит кисти Якопо Робусти, по прозвищу Тинторетто, который с 1548 г. считался официальным художником Венеции.
На дверях своей мастерской Тинторетто начертал девиз: «Рисунок Микеланджело, колорит Тициана». Преклоняясь перед мастерами прошлого, он, однако, был сыном своего времени и, как чуткий художник, воплотил иные настроения; огромные людские массы, сплетающиеся в эффектные композиции, увлекают его больше, чем человек в его неповторимой индивидуальности.
В течение более 20 лет, начиная с 1565 г., Тинторетто работал над созданием знаменитого большого цикла картин для скуолы Сан Рокко (братство св. Роха проповедовало единение людей на основе человеколюбия).
Дух времени проявился и в творчестве Паоло Кальяри, по прозванию Веронезе (1528—1588), работы которого тоже украшают дворец Дожей. Для Веронезе основной темой является не отдельный человек, а люди во взаимодействии друг с другом; его образам присуща богатая декоративность, внешняя героичность, которой, однако, часто не хватает внутренней значительности.
Живопись становится более эффектной, торжественной и парадной. Венецианские художники остаются непревзойденными мастерами колорита, а в искусстве композиции намного превосходят своих предшественников; поистине потрясающее впечатление производит «Чудо св. Марка» Тинторетто, где фигура святого стремительно влетает в картину со стороны зрителя (полотно написано в 1548 г. и находится в Венеции в Галерее Академии). Веронезе и Тинторетто — последние из великих художников эпохи Возрождения.
Во второй половине XVI в., когда Италия вступила в период феодальной реакции и церковь стала особенно активно преследовать свободомыслие, культура Ренессанса наиболее долгое время продержалась именно в Венеции по той причине, что римская церковь никогда не располагала здесь большой реальной властью.
В конце XVI в. на Большом канале соорудили по проекту Антонио да Понте первый каменный мост — мост Риальто; его длина — 48 м, ширина — 22 м, пролет единственного свода достигает почти 28 м при высоте 7,5 м; он покоится на 12 000 свай, облицован белым мрамором и украшен скульптурными рельефами. С момента своего возведения и до настоящего времени он является торговым центром: под сводами его двух беломраморных аркад располагались ювелирные лавки; сейчас здесь торгуют сувенирами и всякой мелочью.
Венеция, ведя широкую торговлю, охотно поддерживала отношения со многими странами, в том числе и с далекой Русью. Венецианские купцы,
284 Венеция
славившиеся своей энергией и деловой хваткой, уже в XIII в. добрались до Киева. В XV в. у процветающей Венеции появляется грозный соперник на востоке — турки; с ними она ведет войну в 1463—1479 гг. и вступает в переговоры с великим князем Московским Иваном III, надеясь обрести в нем союзника против серьезного врага20. Венецианский посол А. Контарини в 1476 г. посетил Москву, где его хорошо приняли. Россия была заинтересована в расширении связей с Венецией, и там побывал посол от Ивана III Семен Толбузин. Завязавшиеся дипломатические отношения способствовали тому, что из Венеции в Россию поехали мастера строительного и пушечного дела. При Иване Грозном венецианские купцы пользовались правом торговли не только в Москве, но и во многих других городах (Пскове, Новгороде, Смоленске, Казани, Астрахани).
В XVII в. политическая ситуация сложилась настолько не в пользу Венеции, что она отправила своих послов в Россию за помощью. В 1655 г. они прибыли в Москву во главе с Альберто Вимина да Ченеда и обратились к царю Алексею Михайловичу с просьбой, чтобы он приказал донским казакам напасть на Турцию, с которой Венеция вела нелегкую войну; кроме того, ее купцы желали получить право вольной торговли в Архангельске. Россия не стала затевать войну с Турцией ради спасения далекой Венеции, однако охотно предоставила ее купцам право торговли и решила сама снарядить посольство, чтобы попытаться занять денег у «Жемчужины Адриатики», славившейся своим богатством. В мае 1656 г. было отдано распоряжение отправить стольника и Переславского наместника Ивана Чемоданова вместе с дьяком Алексеем Посниковым в «государеву службу в немцы в виницейскую землю ко Францышкусу князю Молину в посланниках»21. Послы покинули Москву в июле и прибыли в Венецию в начале января следующего года, где их встретил Альберто Вимина да Ченеда и сообщил, что «прежнего князя Францышкуса волею божией не стало, а после-де его нынешний князь уже третий»22. Русские послы просидели в Венеции до 1 марта, но так и не смогли получить желанных денег, ибо официальные лица после долгих раздумий дали такой ответ: «Уже тринадцатый год, как мы воюем с турками; разум наш и охота не ослабевают, но казне убыток большой, и потому с прискорбием должны отказать царскому величеству; надеемся, что, узнавши бедность нашу, он не прогневается на нас»23. Иван Чемоданов искренне изумился, когда венецианцы сказали ему, что их дож «дел не делает и не ведает ничего». В разговоре с Альберто Вимина Чемоданов заявил: «Коли уж князь ваш не делает ничего, а государство свое правите вы, вам бы следовало в листе к царскому величеству имена 20 Тихомиров М. Н. Итальянцы в России XIV—XV столетий. В кн.: Тихомиров М. Н. Российское государство XV—XVII веков. М., 1973, с. 342.
21 Б р и к н е р А. Г. Русские дипломаты-туристы в Италии в XVII столетии. — Русский вестник, 1877, № 3, с. 23 (имеется в виду венецианский дож Франческо Молин).
22 Там же, с. 24.
23 Там же.
Венеция 285
свои описать вместе с князем, а то имен ваших в листу не написано»24. Так и вернулись в Москву послы ни с чем.
В XVI в. Венеция потеряла власть над частью Греции и ее островами. В XVII в. ей пришлось вести долгую изнурительную войну с турками за обладание Грецией. В 1684 г. фортуна еще раз улыбнулась венецианцам, и они одержали победу под предводительством Франческо Морозини, который был у них самым выдающимся полководцем и в награду получил почетное прозвище «Пелопоннесский». Под его командованием 26 сентября 1687 г. был подвергнут артиллерийскому обстрелу Парфенон, где турки устроили пороховой склад, и центральная часть уникального храма взлетела на воздух; ценя красоту у себя дома, венецианцы, не замечали ее в других странах и вели себя, как варвары.
В следующем году Франческо Морозини единодушно был избран дожем, но он еще некоторое время продолжал командовать войсками в Греции и вернулся в Венецию только И января 1690 г. Его галера пристала к Лидо, там он пересел на «Буцентавра», роскошный корабль, вышедший ему навстречу. Под грохот салюта «Буцентавр» пристал к Пьяцетте, и победитель, пройдя под огромной триумфальной аркой, сооруженной специально для этого случая, вступил во дворец Дожей. Фасад дворца, обращенный к лагуне, разукрасили дорогими тканями и картинами; во внутреннем дворе также развесили ткани и картины наиболее известных художников с изображением его деяний. Апартаменты дожа были в обилии заполнены гобеленами, парадными картинами, креслами, отделанными бархатом с золотой бахромой, замечательными зеркалами, резными и лакированными столиками, серебряными вазами и ценными скульптурами. Из всех помещений особо выделялась галерея, в которой выставили турецкое оружие и прочие трофеи войны. С наступлением вечера во дворе дворца Дожей и его внутренних помещениях зажгли яркое освещение, и начался праздник с участием множества дам и кавалеров в сопровождении симфонической музыки. На площади, встав в центр широкого круга, триумфатор бросал в толпу монеты со своим именем, золотые, серебряные и медные, на сумму в тысячу дукатов.
Церемония посвящения в дожи Франческо Морозини вызвала всеобщую радость. Улицы заполнились ликующей толпой с тамбуринами и трубами, а в порту с кораблей палили из пушек, и в воздухе разрывалось множество хлопушек. Все дворцы и простые дома были ярко освещены. Кампо ди Санто Стефано, где возвышался дворец Морозини, превратилось в роскошный театр с богато разукрашенными окнами, которые светились так ярко, как звезды в небе. Во время празднества родители Франческо, принадлежавшие к семействам Морозини и Джустиниан, раздавали хлеб и вино беднякам и лодочникам25.
В честь победителя вход в один из залов дворца Дожей (Sala dello Scrutinio) оформили в виде беломраморной триумфальной арки с латинской надписью: «Франческо Морозини Пелопоннесскому сенат в 1694 году».
24 Там же, № 8, с. 13.
25 Da Mos to A. Op. cit., p. 431—432.
2Е 5 Венеция
Пошатнувшееся благосостояние государства отразилось прежде всего на архитектуре, как на самом дорогом виде искусства. В XVII в. венецианцы строят значительно меньше, чем в предшествующие времена. Самым выдающимся зданием является церковь Санта Мария делла Салюте, которую возводили полвека (1631 —1681) у начала Большого канала. Ее автор — Бальдассаре Лонгена, а соорудили ее в благодарность Деве Марии за избавление от страшнейшей эпидемии чумы 1630 г., которая унесла 47 000 жизней. Это последнее великое творение художественного гения Венеции. Здание построено в стиле барокко; венецианцы, верные традиции, извлекли из нового стиля максимум его декоративных возможностей. Очень нарядная круглая двухкупольная церковь облицована белым мрамором как снаружи, так и внутри. Нигде в Италии нет таких мощных, круто загнутых волют, какие поддерживают барабан ее главного купола. Скульптуры, колонны, арки — все сплетается в величественную симфонию красоты, а внутреннее пространство церкви выглядит как роскошный танцевальный зал.
Частные лица продолжали строить в меру своих возможностей, которы? иногда еще оставались значительными. На Большом канале появ лись великолепные новые дворцы, отделанные с невероятной пышностью: Палаццо Пезаро и Палаццо Редзонико (оба построены по проекту Б. Лонгены и очень похожи друг на друга; в первом сейчас помещаются музеи современного искусства и восточных культур, во втором — музей быта Венеции XVIII в.); дворцы сделаны в подражание Палаццо Корнер делла КаТранде, которое построил на Большом канале знаменитый архитектор XVI в. Якопо Сансовино.
Б. Лонгена является также автором небольшой церкви Скальци, сооруженной на Большом канале (около современного железнодорожного вокзала) в 1660—1689 гг.; ее фасад в стиле барокко, созданный по проекту Джузеппе Сарди, отличается тяжеловесной красотой. Еще более гнетущая пышность присуща церкви Сан Моизё, основанной в XIII в., но кардинально перестроенной в 1660-х гг.; от вычурной и мрачной роскоши этого здания веет ужасом потустороннего мира.
В конце XVII в. Венеция продолжала вести активную политику и внимательно следила за ходом войны между Россией и Турцией. Флорентийский купец Франческо Гваскони, торговавший в Москве, был платным агентом Венеции и регулярно отправлял туда донесения о состоянии дел в Государстве Российском. «Жемчужина Адриатики» искренне радовалась победам русского оружия. 20 июня 1695 г. дож Сильвестро Валиеро направил грамоту в Москву, где благодарил «за учиненную диверсию российскими войсками противу турок и татар, от коих республика венецианская великое претерпевает утеснение»26. В 1697 г. Священная Римская империя (Австрия), Р( я и Венеция заключили союз сроком на три года в борьбе против тур . это был первый в истории договор России с одним из итальянских гос)дарств. Петр I возглавил «Великое посольство» в Вену, Венецию и Рим.
26 Шаркова И. С. Россия и Италия: торговые отношения XV — первой четверти XVIII в. Л., 1981, с. 84.
Венеция 287
Начавшийся стрелецкий бунт вынудил царя срочно вернуться из Вены. В дальнейшем ему не предоставилась возможность посетить Италию, однако по его повелению русские ездили в Венецию, а венецианцы — в Россию. Петр I неоднократно отправлял своих людей в Италию с целью приобретения произведений искусства, а также камня для строительства Петергофа; венецианские мраморные статуи украшают Летний сад.
В начале XVIII в. Венеция утратила все свои греческие владения и перешла к политике нейтралитета.
По причине истощившихся средств государства крупного строительства без особой необходимости более не предпринимали.
На большом канале против того места, где теперь располагается железнодорожный вокзал, на другом берегу, в 1718—1738 гг. по проекту Джованни Скальфаротто заново построили небольшую церковь, которая называется Сан Симеоне Пикколо (Маленький св. Симеон) в отличие от находящейся неподалеку старой большой церкви того же святого — Сан Симеоне Гранде. Миниатюрную светлую церковку соорудили в подражание грандиозному римскому Пантеону. Венецианцы остались верны своему пристрастию к декоративности, и главный купол их Пантеончика упруго и радостно взметнулся ввысь, приняв яйцевидную форму; у здания есть еще два маленьких куполочка, они находятся сзади и с фасада не видны.
Художественный гений «Жемчужины Адриатики», однако, не угас полностью, сохранившись в живописи. Венецианские мастера XVIII в. — Тьеполо, Каналетто и Гварди — сумели сказать свое замечательное слово в истории мирового искусства.
Колоссальные полотна и фрески Джованни Баттисты Тьеполо (1696— 1770) наполнены таким ощущением воздуха и света, какого не знала до него живопись Италии. Виртуозные композиции, разнообразные ритмы движения и жестов, тонкий колорит, праздничная и величественная декоративность составляют его неотъемлемые качества. Лука Карлеварис (1663—1731) стал писать городские пейзажи Венеции и явился основателем нового жанра живописи — ведуты, который достиг расцвета в творчестве его ученика знаменитого Антонио Канале, по прозванию Каналетто (1697—1768). В своих полотнах Каналетто любовно и аккуратно, вплоть до мельчайших деталей, запечатлел вид своей родной Венеции, ее церкви и дворцы, каналы и площади, торжественные процессии и тихие будни; он старательно выписал фигурки нарядных кавалеров и дам в шелках и кружевах, простых людей в поношенном платье, ребятишек и даже бродячих собак; ощущение городской жизни во всей ее совокупности пронизывает все его творения. Эта любовь к венецианской повседневности еще более тонко раскрылась в творчестве Франческо Гварди (1712—1793), который внес лирическую струю в несколько сухую ведуту Каналетто. Гварди сумел почувствовать и воплотить в живописи печальное очарование старых венецианских двориков с их облупившимися стенами, изящными фонарями из тонкого стекла и остатками изысканной архитектуры прошлого.
Живой интерес к обыденной жизни послужил благодатной почвой д расцвета реалистической комедии Карло Гольдони с ее жизнерадостна мироощущением.
7. d Ь 3 “неция
В XVIII в. Венеция, целиком утратив былую мощь, в полную меру своих сил предалась наслаждению благами жизни, наполнилась звуками музыки и закружилась в вихре карнавала, сделавшись самым веселым городом Европы.
Блестящее описание Венеции XVIII в. дал П. Муратов:
«Венеция была тогда второй столицей Европы. Она делила с Парижем поровну всех знаменитостей сцены, искусства и любви, всех знатных путешественников, всех необыкновенных людей, всех авантюристов, всех любопытных, всех тонких ценителей жизни и всех ее изобразителей. Но у Венеции было то преимущество, что в ней не было резонеров, лицемерных моралистов, деловых людей и скучных насмешников.
XVIII век был веком музыки, и ни один из городов Европы и даже Италии не мог сравниться тогда с Венецией по музыкальности. Одним из самых замечательных композиторов того времени был венецианский патриций Марчелло. Венеция превратила четыре женских монастыря в превосходно поставленные музыкальные школы, и слово «консерватория» , обозначающее собственно приют, сделалось с тех пор нарицательным именем для всякой музыкальной академии. Во главе этих консерваторий стояли лучшие музыканты эпохи: Доменико Скарлатти, Гассе, Порпора, Иомелли, Галуцци...
Население Венеции — это праздничная и праздная толпа: поэты и приживальщики, парикмахеры и ростовщики, певцы, веселые женщины, танцовщицы, актрисы, сводники и банкометы — все, что живет удовольствиями или создает их. Благословенный час театров и концертов — это час их праздника. И все, окружающее их в этот час, — это убранство праздника. Жизнь покинула огромные давящие дворцы, она стала общей и уличной и весело разлилась ярмаркой по всему городу... Ночей нет или, по крайней мере, есть только бессонные ночи. В Венеции семь театров, двести постоянно открытых кафе, бесчисленное множество казино, в которых зажигаются свечи только в два часа ночи и в которых самые благородные кавалеры и дамы смешиваются с толпой незнакомцев... Днем перед кафе (на площади св. Марка) пятьсот посетителей сидят за столиками, и говор их смешивается со звоном ложечек, которыми мешают шербет. Под аркадами Прокураций проходят плащи их серого шелка, из голубого шелка, из красного шелка, из черного шелка, проходят зеленые камзолы, обшитые золотом и отделанные мехом, проходят пурпурные рясы, халаты с разводами, золотые ризы, муфты из леопарда, веера из бумаги, тюрбаны, султаны и маленькие женские треуголки, вызывающе сдвинутые на ухо. Это народонаселение феерии, восточного базара, морского порта, где все обычаи встречаются, где сталкиваются и уживаются рядом все наречия...
XVIII век был веком маски. Но в Венеции маска стала почти что государственным учреждением, одним из последних серьезных созданий этого утратившего всякий серьезный смысл государства. С первого воскресенья в октябре и до Рождества, с 6-го января и до первого дня поста, в день
27 Слово имеет общий корень с латинским глаголом conservare — «сохранять».
Венеция 289
св Марка в пра дник Возне ен я, в день выборов дожа и других
) жно тных лиц каждс м из венецианцев было позволено но ить маску. В ти дни открыты театры, это карнавап и он длится, таким обр' ом, полгода... В е ходят в м сках начиная с дожа и кончая последней служанкой. В ма ке исполняют свои дела з цищают процессы, покупай т рыбу, пишут, де ют визиты. В маске можн все с азать и на все осмелиться; разрен. нн я Р публикой мае а находи я под е покровительством Маскированным можно воити всюду: в салон в канцелярию в монастырь, на бал, во дворец, в Ридотто (знам нитый игорный дом, оторыи ста подлинным центром венециан кой жизни, ег • закрытие в 1/74 г. по постановлению сената было воспринято почти ч о как тр г дия)... Маска, свеча и зеркало — вот образ Венеции XVIII века»28.
К величайшему огорчению страстных любителей музыки, в 1773 г. сгорел главный городской театр Сан Бенедетто. Энергичные венецианцы, однако, не впали в отчаян е, собрали все свои силы и к концу века построили по проекту Антонио С льва новый большой роскошный театр, который назвали Ла Фениче — «Феникс», демонстрируя тем самым свою непокорность судьбе: те [ восстал из пламени став еще великолепнее. Его торжественно открыли в 1792 г. в присутствии дожа Лодовико Манина, сто двадцатого и последнего в многовековом ряду повелителей города на воде. Впоследствии «Феникс» тоже сгорел, но его опять восстановили, и на его сцене впервые прозвучало пять опер Джузеппе Верди — «Эрнани», «Аттила», «Риголетто», «Травиата», «Симон Бокканегра»
Россия продолжала поддерживать отношения с Венецией; в 1782 г. ее посетил наследник престола, будущий Павел I.
Для легкомысленных венецианцев феерический XVIII век завершился трагически: в середине мая 1797 г. впервые за всю историю вражеские войска овладели городом на воде. Хозяином «Жемчужины Адриатики» стал Наполеон; он приказал снять древних бронзовых коней с крыши собора св. Марка и отправит их в Париж, где они украсили его триумфальную арку на площади Карусель. Судьбу коней разделили многие произведения искусства, находившиеся в Венеции. После падения Наполеона французы великодушно вернули большую часть похищенных сокровищ, в том числе и коней, которых водрузили на прежнее место
В первой половине XIX в. Венеция временами находилась под властью Австрии, но не оставляла мысли о борьбе против иноземцев. 3 октября 1866 г. она вошла в состав Объединенной Италии Отныне ей суждено было перейти на положение уникального города-музея, сказочный облик которого всегда будет привлекать к себе людей всех стран мира.
28 М у р а о в П. Ук. соч., с. 37—41
ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Абрамсон М. Л. От Данте к Альберти. М., 1979.
Айн алов Д. В. Этюды о Леонардо да Винчи, j . - М., 1939.
-Алпатов М. В. Всеобщая история искусств. Т. 1 2. М. — Л , 1948 1949
Алпатов М. В. Итальянское искусство эпохи Данте и Джотто. И токи реа изма в искусстве
Западной Европы. М. — Л., 1939.
Алпатов М. В. Художественные проблемы итальянского Возрождения. М, 1976
Алпатов М. В. Этюды по всеобщей истории искусств. М. 1979.
Алпатов М. В. Этюды по истории западноевропейского искусства. М., 1963 Альберти, Леон Баттиста. — Сб. ст. под ред. Лазарева В. Н. М 1977.
Античная цивилизация. М., 1973.
Антонова И. А. Венецианская живопись эпохи Возрож ения М., 1956.
Антонова И. А. Веронезе. М., 1957.
Антонова И. А. Паоло Веронезе. М., 1963.
Архитектурное творчество Микельанджело. Сб. ст. М., 1936.
Балдини У. Микеланджело-скульптор. Полное собрание скульптур М, 1979.
Бартенев И. А. Зодчие итальянского Ренессанса. Л., 1936.
Бартенев И. А., Батажкова В. Н. Очерки истории архитектурных стилей М. 1983 Баткин Л. М. Данте и его время. Поэт и политика. М., 1965.
Баткин Л. М. Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления. М., 1978.
Бернини, Лоренцо. 1598—1680. Воспоминания современников. М., 1965. Бернсон Б. Живописцы итальянского Возрождения. М., 1965 Блаватский В. Д. Архитектура древнего Рима. М., 1938.* Борисова 3. Музеи Рима. Галерея Боргезе. Национальная галерея М., 1971. Бояджиев Г. Н. Итальянские тетради. М., 1968.
Брабич В. М., Плетнева С. Г. Зрелища древнего мира. Л., 1971.
Брагина Л. М. Итальянский гуманизм. М., 1977.
Брагина Л. М. Социально-этические взгляды итальянских гуманистов (вторая половина XV в.). М., 1983.
Бритова Н. Н., Лосева Н. М., Сидорова Н. А. Римскии скульптурный ортрет. М., 1975.
Брунеллеско, Филиппо. Биография и очерк творчества. Под ред. Алпатова М В. М., 1935. Брунов Н. И. Очерки по истории архитектуры Т. 2: Греция — Рим — Византия. М. Л., 1935.
Брунов Н. И. Рим. Архитектура эпохи барокко. М, 1937.
Буассье Г. Археологические прогулки по Риму. М., 1915.
Бунин А. В. История градостроительного искусства. Т. 1 М., 1953
Бунин А. В., Круглова М. Г. Архитектура городских ансамблей. Ренессанс. М., 193 Вазари Д. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих Пе .
Венедиктова А. И. и Габричевского А. Г. Т 1 5. М , 1956—1971.
Зсльфлин Г. Искусство Италии и Германии эпохи Ренессанса Л, 1934. Венедиктов А. И. Венеция. Архитектурные памятники. Л., 1938.
Виньола, Джакомо Бароццио да. Правило пя и орденов Пер. Габрич вского А. Г. М., 1939. Виппер Б. Р. Борьба течении в итальянском ис< сстве XVI в. (1520 1590). К проблеме кризиса И1альянского гуманизма. М., 1956.
Виппер Б Р. Итальянский Ренессанс XIII XV века. Т 1—2. М, 1977
Виппер Б. Р. Тинторетто. М., 1948.
291
Витрувий. Десять книг об архитектуре. Пер. Петровского Ф. А. М., 1936.
Витрувий, Марк Полл и он. Об архитектуре. Десять книг. Ред. и введ. Мишулина А. В. Л., 1936.
Вощинина А. И. Античное искусство. Исторический очерк. М., 1962.
Вощинина А. И. Очерки по искусству древнего Рима. М. — Л., 1947.
Вощинина А. И. Римский портрет. Коллекция Государственного Эрмитажа. Л., 1974. Всеволожская С. Н. Венеция. Л., 1970.
Всеобщая история архитектуры. Т. 2, 4, 5, 7. М., 1973, 1966, 1967, 1969.
Всеобщая история искусств Т. 1,2 (кн. 1—2), 3, 4. М., 1956, 1960—1961, 1962, 1963. Габричевский А. Г. Рафаэль Санти. М., 1956.
Гарнери, Август. Ордера гражданской архитектуры. Джакомо Бароцци да Виньола в сопоставлении с Витрувием, Палладио, Серлио и Скамоцци. Киев, 1937.
Гартман К. О. История архитектуры. Т. 1—2. М., 1936—1938.
Горфункель А. X. Гуманизм и натурфилософия итальянского Возрождения. М., 1977.
Гращенков В. Н. Микеланджело. Жизнь. Творчество. Сб. ст. М., 1964.
Гращенков В. Н. Рафаэль. М., 1975.
Гращенков В. Н. Рисунок мастеров итальянского Возрождения. Очерки истории, теории и практики. М., 1963.
Гращенков В. Н. Сандро Боттичелли. М., 1960.
Грегоровиус Ф. История города Рима в средние века. Т. 1—5. Спб., 1902—1912. Т. 6. Спб., 1886.
Г р и г ул е в и ч И. Р. Папство. Век XX. М., 1981.
Грифцов Б. Рим. М., 1914.
Губер А. А. Галерея Уффици. Флоренция. М., 1968.
Губер А. А. Леонардо да Винчи. М., 1952.
Губер А. А. Микельанджело. 1475—1564. М., 1953.
Гуковский М. А. Итальянское Возрождение. Т. 1—2. Л., 1947—1961.
Гуковский. М. А. Леонардо да Винчи. Творческая биография. Л. — М., 1967.
Гуковский М. А. Мадонна Литта. Картина Леонардо да Винчи в Эрмитаже. Л. — М., 1959. Гур вич Н. А. Тициан. Л., 1940.
Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.
Данилова И. Е. Джотто. М., 1970.
Данилова И. Е. Итальянская монументальная живопись. Раннее Возрождение. М., 1970.
Данилова И. Е. От средних веков к Возрождению. Сложение художественной системы картины кватроченто. М., 1975.
Дворжак М. История итальянского искусства в эпоху Возрождения. Курс лекций. Т. 1: XIV и XV столетия. М., 1978.
Дживелегов А. К. Леонардо да Винчи. М., 1974.
Дживелегов А. К. Микельанджело. 1475—1564. М., 1957.
Дживелегов А. К. Очерки итальянского Возрождения. Кастильоне. Аретино. Челлини. М., 1929.
Дмитриева Н. А. Краткая история искусств. Очерки. Вып. 1—2. М., 1975.
Дунаев Г. С. Сандро Боттичелли. М., 1977.
Ефремова Л. А. Тициан М , 1977.
Знамеровская Т. П. Проблемы кватроченто и творчества Мазаччо. Л., 1975.
Знамеровская Т. Г1. Тициан. Л., 1975.
Зубов В. П. Леонардо да Винчи. 1452—1519. М., 1962.
Зубов В. П., Петровский Ф. А. Архитектура античного мира. М., 1940.
Избранные архитектурные увражи. Серия «Рим». Вып. 1: Пантеон. М., 1940; вып. 2: Арка Тита. М., 1939.
История древнего Рима. Под ред. Кузищина В. И. М., 1981.
История искусств стран Западной Европы от Возрождения до начала XX века. Т. 1: Искусство Раннего Возрождения IПалия Нидерланды. Германия. М., 1980.
История искусства зарубежных прин Т. 13. М., 1979, 1963, 1964.
История Италии. Под р<д Скапкина С. Д., Котельниковой Л. А., Рубенбурга В. И. Т. 1—3. М., 1970-1971.
История средних веков. Под ред. Сказкина С. Д. Т. 1 2. М., 1977.
Итальянские впечатления. М., 1958.
Камерон Ч. Термы римлян. М., 1939.
19’
292
Ю.
Ю.
Ю.
Ю. Д., Бритова Н. Н. Искусство этрусков и древнего Рима. М., 1982.
«Мадонна Бенуа» Леонардо да Винчи. Л., 1979. Рафаэль. Л., 1964.
Тициан Вечеллио. М., 1973.
Леонардо да Винчи — художник. М., 1952.
Леонардо да Винчи. М., 1969.
Н. Происхождение итальянского Возрождения. Т. 1—3. М., 1956 1979.
Н. Старые итальянские мастера. М., 1972.
М. М. Римский портрет в собрании Эрмитажа. Л., 1960.
Н. Н.
Книга о живописи мастера Леонардо да Винчи, живописца и скульптора флорентийского, впервые полностью переведенная на русский язык Губером А. А. и Шилейко В. К. под общ. ред. Габричевского А. Г. и со вступ. ст. Лазарева В. Н. М., 1934.
Кобылина М. М. Искусство древнего Рима. М. — Л., 1939.
Ковалев С. И., Штаерман Е. М. Очерки истории древнего Рима. М., 1956.
Колесницкий Н. Ф. «Священная Римская империя»: притязания и действительность. М., 1977.
Кол пинский
Кол пинский
Кол пинский
Кол пинский
Кристофанелли Р. Дневник Микеланджело Неистового. М., 1980.
Кузьмина М. Т. Микеланджело Буонарроти. М., 1975. Кустодиева ” Кустодиева Кустодиева Кустодиева Кустодиева
Очерк-путеводитель. Л., 1974.
Л аврова
Лазарев Лазарев Лазарев Лазарев Лесницкая
Летаруйи П. Архитектурные памятники Рима эпохи Возрождения. Вып. 1. М., 1939. Либман М. Я. Донателло. М., 1960.
Либман М. Я. Донателло. М., 1962.
Либман М. Я. Микеланджело Буонарроти. М., 1964.
Лившиц Н. А., Зернов Б. А., Воронихина Л. Н. Искусство XVIII века. Исторические очерки. М., 1966.
Лившиц Н. А., Каганэ Л. Л., Прийменко Н. С. Искусство XVII века. Исторические очерки. М., 1964.
Лозинский С. Г. История папства. Т. 1. М., 1961.
Лосев А. Ф. Эллинистически-римская эстетика. М., 1979.
Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978.
Любимов Л. Д. Искусство Западной Европы. Средние века. Возрождение в Италии. Книга для чтения. М., 1976.
Любимов Л. Д. Небо не слишком высоко. Золотой век итальянской живописи. Очерки. М., 1979.
Макьявелли Н. История Флоренции. Пер. Рыковой Н. Я. под ред. Рутенбурга В. И. Л., Мастера искусства об искусстве. Т. 1 3. М., 1965—1967.
Микеланджело и его время. Сб. ст. М., 1978.
Михайлов Б. П. Витрувий и Эллада. Основы античной теории архитектуры. М., 1967.
Михайлов Б. П. Леонардо да Винчи — архитектор. 1452 1952. М., 1952.
Мурани-Ковач Э. Флорентинский волшебник. М., 1963.
Муратов ” ” -----
Нардини Б. Жизнь Леонардо. Фотокнига. М., 1978.
Неверов О. Я. Античные инталии в собрании Эрмитажа. Л., 1977.
Неверов О. Я. Античные камеи в собрании Государственного Эрмитажа. Л., 1971. Немировский А. И. Нить Ариадны. Из истории классической археологии. Воронеж, Нессельштраус Ц. Г. Искусство Западной Европы в средние века. Л. - М., 1964. Нессельштраус Ц. Г. Якопо Робусти Тинторетто. М. — Л., 1964.
Никитюк О. Д. Художественные музеи Венеции. М., 1979. Ольшанская Н. И. Тьеполо. М., 1957.
Очерки истории Италии. 476 1918 годы. Под ред. Гуковского М. А. М., 1959.
Палладио, Андреа. Четыре книги об архитектуре. Пер. Жолтовского И. В. Т. 1 2. М.,
Персианова О. М. По городам Италии. Л., 1968.
Пилявский В. И. Рим. М. — Л., 1964.
Д. Искусство Венеции XVI века. М., 1970.
Д. Образ человека в искусстве эпохи Возрождения в Италии. М. — Л., 1941.
Д. По Греции и Италии. М., 1960.
Т. К.
Т. К.
Т. К. Сандро Боттичелли. Л., 1971. т к. - - ” —
Т. К., Лившиц Н. А. Итальянская живопись XIII XVIII вв. в Эрмитаже.
О. И. Избранные офорты Джованни Баттиста Пиранези. 1720—1778. М., 1972.
В. ” " ~
В.
В.
В.
1973.
П. Образы Италии. Т. 1 2. М., 1912—1913.
1972.
1936.
293
Прокофьев В. Н. По Ита ии М., 1971
Прусс И. Е. Венецианская живопись XVIII в. М., 1973.
Ревякина Н. В. Проблемы человека в итальянском гуманизме второй половины XIV — первой половины XV в. М., 1977
Р ивкин Б. И. Античное искусство. М., 1972
Розенталь Ш Тициан. М.— Л., 1940.
Романов Н Рафаэль. 1483—1520. А., 1946.
Рончевский К. Ри кие триумфальные арки и родственные членения в древнем зодчестве. М., 1916.
Е. И. Западноевропейское искусство XVII века. М., 1971.
Е. И. Искусство Италии XVI века. М., 1967.
Е. И. И /сство Италии. Средняя Италия в период Высокого Возрождения.
Ротенберг
Ротенберг
Ротенберг
М., 1974.
Ротенбер г
Ротенберг
Рутенбург
РутенГ ург
Рутенб рг
XIV в. М
Рутенбург
Салмина Л. Н Джованни Баттиста Тьеполо. М. — Л., 1963
Сергеенко
Смирнова
Смирнова
Смирнова
Смирнова
И. Микеланджело. М., 1964.
И. Микеланджело Буонарроти. М , 1976.
И. Истоки Рисорджименто: Италия в XVII—XVIII вв. Л., 1980.
И. Италия и Европ накануне новог времени. Л., 1974.
И Очерки из истории раннего к пигализма в Италии. <1 порентийские компании
Е.
Е.
В.
В.
В.
Л., 1951.
В. И. Титаны Возрожд ния. Л., 1975.
Боттичелли. 1445 — 1510. М., 1967.
М., 1970.
и венецианский портрет XVI века. К вопросу о Высоком и Позднем
М. Е. Жизнь древн го Рима. Очерки быта. М. — Л., 1964.
И. А. Галерея Питти. Флоренция М., 1971.
И. А. Джорджоне. М., 1955.
И. А. Джорджоне да Кастельфранко. М., 1962.
И. А Крупнейшие художники венецианской Аеррафермы первой половины XVI века. М. 1978.
Смирнова И. А Сандро
Смирнова И. А Тициан
Смирнова И. А. Тициан
Возрождении. М., 964.
Смирнова И. А. Якопо Бассано и Позднее Возрождение в Венеции. М., 1976.
Соколов Г. И. Античная скульптура. Рим. М. 1965.
Соколов Г. И. Искусство древнего Рима. М., 1971.
Соколов Г. И. Римский скульптурный п ртрет III в. М., 1983.
Стоун И Муки и радости. Роман о Микеланджело. Кишинев, 1976.
Суздальский Ю. П. Селецкии Б. П., Герман М. Ю. На семи холмах. Очерки культуры древне о Рима. М., 1965
Торопов С. А. Джованни Баттист Пиране и. Избранные офорты. М., 1939.
Тэн И. Путешествие по Италии. Т. 1 2. М. 9 —1916.
Тяжелое В. Н. Искусство Средних веков Западной и Центра ьнои Европы. М., 1981.
Нальцова 3. В. Италия и Византия в VI веке. М., 1959.
Федорова Е. В. Императорский Рим в лицах. М., 1979.
Фомичева Т. Д. Паоло Веронезе. М., 1973.
Фомичева Т. Д. Тициано Вечеллио. М. 1960.
Цирес А. Г. Архитект ра К тизея. М, 1940.
Чубов а А. П. Этрусское иск> ст о. М., 1972.
Чубова А. П., Иванова А П. Античная живопись. М., 1966.
Шрам о в Г / И .< с 1в< Г ; рож ечия. М., 197 .
IJ т ' ерм н Е 1 Кри ис античной купьт ь. М. 1975.
Шузи . Строительное ис усство древних ри j ян. М. — Л., 1938.
Элиасберг Н. Е. Андреа дель 5 то М., 1973.
Элиасберг Н. Е Рафаэль. М., 1961.
Элиасберг Н. Е. Рафаэ ь з обрании Галереи Питти. М., 1972
Элиасбер Н. Е Рафаэ. ь Сан и. М. 1969.
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Абрамсон М. Л. 99, 221, 290
Август (см. Октавиан Август)
Авентин Сильвий 16
Авит 89, 90
Аврелиан 73, 86, 94, 95, 139, 151, ил. 35 Авреол 72
Агильдруда 104
Агнелл Партециак 264
Агцесса 120, 122, 123, 126, 128
Агриппа, Марк 44, 59, 60, 65, 195 Агриппа Сильвий 16
Агриппина 51
Адальберт 107
Адальберт Атто 127
Аделаида (см. Адельгейда)
Аделаида (см. Пракседа) Адельгард 110, 111 Адельгейда ПО—112
Адзолини 192, 193
Адриан, император 47, 59—62, 94, 100, 131, 152, 158, 189, ил. 15
Адриан I, папа 101
Адриан IV 140, 141
Адриан VI 175, 246
Азиний Поллион 44
Айналов Д. В. 290
Айстульф 100
Акрон 20
Аларих 84—89
Алевиз Новый 274
Александр 11 121 —125
Александр III 141, 142, 268
Александр VI 162—167, 181, 243, ил. 72
Александр VII 191 —193
Александр С COV}.' 72, 190
Алексей Ангел 269
Алексей Комнин 265
Алексей Михайлович 284
Алигьери, семейство 213
Алигьери, Данте (см. Данте)
Аллеш Г. 157
Алпатов М. В. 290
Альба Сильвий 16
Альберик, муж Мароции 106—108
Альберик, сын Мароции 109—112, 114, 116
Альберти, семейство 221
Альберти, Леон Баттиста 99, 221, 234—236, 290
Альбицци, семейство 220
Альбицци, Ринальдо 228, 229
Альбоин 95, 96
Альд Мануций (см. Мануччо, Альдо)
Альда, дочь Гуго Прованского НО
Альда, жена Гуго Прованского 108 Амброджо 225
Амманати, Бартоломео 251, 253
Аммиан Марцеллин 58, 77, 81—83
Ампер 23
Амулий 16
Анастасий 93
Ангаранно, Джакомо 280
Анджелика 177, 178
Анджелико 233
Анджело да Монторсоли (см. Да Монторсоли) Андреа дель Кастаньо (см. Дель Кастаньо) Андреа дель Сарто (см. Дель Сарто) Андреа Пизано 215, 237
Андроник см. Ливий Андроник
Анк Марций 22, 42
Ансельм (Александр II) 121
Антонин Гелиогабал (см. Гелиогабал)
Антонин Пий 62
Антонио да Понте (см. Да Понте)
Антонио да Сангалло (см. Сангалло Младший)
Антонова И. А. 290
Анхиз 42
Аньолино 177
Аполлодор из Дамаска 58, 60, 61, 70 Аппиан 71
Аииий Клавдий 29, 31, 32
Аргиропуло 230
Аретино 291
Аристид, 63
Аркадий 84
Арнольд Брешианский 141
Арнольфо ди Камбио (см. Ди Камбио)
Арнульф 103—105
Артюшков А. В. 31
Асканий Юл 16, 42
Именной укчдтель 295
Атаульф 86, 88
Атистия 33
Аттал 86
Аттила 261, 263, 289
Аттилий Регул, Марк 19
Атюс Сильвий 16
Балдини У. 290
Бандиера 193
Бандинелли, Баччо 24о
Бандинелли, Роланд (Александр III) 141
Бараттьери, Никколо 268
Барбадоро, Никколо 229
Барберини, семейство 188, 189, 192
Барберини, Рафаэль 175
Барбо, Пьетро (Павел II) 156, 162
Барди, семейство-213, 220
Бароцци, Джакомо (см. Виньола)
Бартенев И. А. 290
Бассано, Якопо 293
Батажкова В. Н. 290
Баткин Л. М. 290
Беато Анджелико (см. Анджелико)
Беатриса 120, 122 124
Беатриче 178
Беда 9
Беллини, Джентиле 277, 278
Беллини, Джованни (Джамбеллино) 276 278, 281
Бен (см. Буон)
Бенедетто, племянник Борромини 189 Бенедетто да Майано (см. Да Майано) Бенедикт V 114
Бенедикт VIII 116
Бенедикт IX 116 119
Бенедикт X 120
Бенедикт XIV 196
Бенвенуто да Болонья (см Да Болонья)
Бенуа, Александр 241, 292
Бенцо 121
Беренгарий I, маркграф Фриульский 103 107
Беренгарий II, маркграф Иерейский ПО—113 Бернини, Лоренцо 10, 185, 187 192, 194, 195,
290
Бернини, Пьетро 194
Бернсон Б. 290
Беттини, Баччо 251
Блаватский В. Д. 290
Бобович А. С.. 42
Бозон 108
Боккаччо, Джованни 151, 221, 223
Бон (см. Буон)
Бонайути, Андреа 231
Бонаротти (см. Буонарро1и)
Бонифаций I, папа 88
Бонифаций IV 96
Бонифаций VI 105
Бонифаций V111 144, 147 149, 213, ил. 60
Бонифаций IX 152
Бонифаций из Каноссы 119, 123
Боргезе, Шипионе 186, ил. 92
Борджа, семейство 162, 243
Борджа, Лукреция 165, ил. 77
Борджа Родриго (Александр VI) 162, 181
Борджа, Хуан 164
Борджа, Чезаре 163—165, 167, 172, ил. 74 Борис Годунов 256
Борисова 3. 290
Боровский Я. М. 42
Борри 193
Борромини, Франческо 10, 187, 189—191
Бортник Н, А. 140, 146, 175
Боттичелли, Сандро 159, 238—240, 291—293 Боэций 230
Бояджиев Г. Н. 290
Брабич В. М. 290
Брагина Л. М. 223, 231, 290
Браманте, Донато 10, 166 170, 174, 181
Бранкалеоне 146
Бранкаччи, семейство 226
Браччи, Пьетро 195
Бреньо, Антонио 282
Брикнер А. Г. 257, 284
Бритова Н. Н. 290, 292
Бронзино, Аньоло 253, 255
Брунеллески, Филиппо 225, 226, 231, 232, 235, 236, 246—248, 290
Бруно (Лев IX) 119
Брунов Н. И. 290
Брунс Л 159
Брут 213
Брут Пера 51
Бруций, Квинт 27
Бруция Руфа 27
Буассье, Гастон 23, 290
Бунин А. В. 290
Буон, Бартоломео 273
Буон, Джованни 273
Буон, Панталеоне 273
Буонарроти (см. Микеланджело)
Буондельмонти, семейство 218
Буонталенти 252
Буркгардт Я. 164, 173
Бурхард И. 152, 158, 164, 238, 243
Бьяджо да Чезена (см. Да Чезена)
Вагнер, Рихард 276
Вазари, Джорджо 165, 166, 169—171, 179, 210, 913, 239, 244, 245, 247—249, 252—254, 275, 290
Валент 72
Валентиниан II 80
Валентиниан III 82 .4
Валериан 72
Валерий Ромул, Марк 74, 94
Валиеро, Сильвестро 286
Валлия 88
Варий Гемин, Квинт 71
296 Именной указатель
Василий III 175
Васильев, Алексей 175
Вассалетто 143
Велисарий 94, 95
Веллано 275
Вельф IV 133, 135
Вельф V 133—135
Вельф л ин Г. 290
Вендрамин, семейство 276
Венедиктов А. И. 166, 210, 275, 290 Вергилий 31, 70, 115, 230
Вергилий Эврисак, Марк 33
Верди, Джузеппе 289
Веронезе, Паоло 283, 290, 293
Верроккьо, Андреа 236, 240, 241, 244, 275 Веспасиан 24, 50—57, 94, ил. 13
Веспуччи, Америго 252
Виберт (антипапа Климент III) 129 Вивенций 82
Виктор II 120
Виктор III 131, 132
Виктор IV 141
Виктор-Эммануил II 61, 199
Вимина да Ченеда, Альберто 284
Винтер Э. 160
Виньола 10, 178, 181 — 183, 290, 291
Виппер Б. Р. 255, 290, 291
Випсаний Агриппа, Марк (см. Агриппа)
Висконти, Джан Галеаццо 224
Вителлий 50
Витигес 94
Витрувий 46, 47, 178, 248, 291, 292 Владислав Неаполитанский 152, 153
Волузий, Квинт 41
Воронихина Л. Н. 292
Вощинина А. И. 291
Всеволожская С. Н. 291
Вулка 24
Габричевский А. Г. 166, 210, 275, 290—292 Гай, внук Октавиана Августа 43, 54
Гай (Калигула) (см. Калигула)
Галерий 74, 267
Галла Плацидия 88
Галлиен 72, 73
Галилеи, Алессандро 196
Гальба 50
Галуцци 288
Ганнибал 65
Ганнон 122
Гаргилий Гемон, Гай 35
Гарибальди 26
Гарнери, Август 291
Гартман К. О. 291
Гассе 288
Гаспаров М. Л. 42, 44, 45, 49 51, 57
Гваданьи, Бернардо 228, 229
Гварди, Франческо 287
Гваскони, семейство 257
Гваскони, Франческо 286
Гвидо, маркграф Тосканский 107, 108
Гвидо I, герцог Сполетский 102
Гвидо II, герцог Сполетский 103, 104
Гвидо Гверра 137
Гебгард (Виктор II) 120
Гелазий II 137—139
Гелиогабал 34, 71, 83
Гензерих 89
Генкель Г. Г. 55
Генрих II 116
Генрих III 118-120
Генрих IV, король германский 117, 120—135
Генрих IV, король французский 256
Генрих V 135—138
Генрих VII 149, 150
Генрих VIII 183
Геракл 15
Геродиан 71
Гергард (Николай II) 120
Герман М. Ю. 293
Германии (см. Домициан)
Гета 64
Гиберти, Лоренцо 231, 237
Гильдебранд (Григорий VII) 117, 118, 120— 122, 126
Гирландайо, Доменико 159, 240
Гоббо 165
Гоголь Н. В. 9, 10, 194
Годовикова Л. Н. 185
Гомер 32, 223
Голенищев-Кутузов И. Н. 96
Гольдони, Карло 287
Гонорий II 121, 122
Гонорий III 81, 145
Гонорий, император 55, 80, 84 89
Гораций 70, 239
Гортензий 47, 140
Горфункель А. X. 291
Готфрид Бородатый 120 123
Готфрид Горбатый 123, 126
Готфрид из Витербо 140
Гоццоли, Беноццо 233
Гращенков В. Н. 235, 245, 246, 291
Грегоровиус Ф. 79, 80, 89, 91, 115, 118, 126, 130, 134, 140, 147, 165, 291
Григорий I Великий 96, 97, 100
Григорий II 100
Григорий III 100
Григорий VI 117, 118
Григорий VII 117, 123—132, 136, 137
Григорий VIII, антипапа 138
Григорий VIII, папа 142
Григорий IX 145
Григорий XI 152, 158
Григорий XIII 186
Григорий, брат Бенедикта IX 120
Григулевич И. Р. 291
Грилльпарцер, Франц 265
Гримани, семейство 280 Грифцов Б. 61, 69, 101, 291 Губер А. А. 291, 292 Гуго, кардинал 138 Гуго Прованский 107 110
Гуковский М. А. 153, 272, 291, 292 Гульельмо делла Порта (см. Делла Порта,
Гульельмо) Гундебальд 91 Гурвич Н. А. 291 Гуревич А. Я. 291 Гусовский, Николай 173, 174 Густав Адольф 191 Гюискар (см. Роберт Гюискар)
Д’Альбре, Шарлотта 164 Д£ Болонья, Бенвенуто 273 Да Вольтерра, Даниеле 180 Да Имола, Никколо 273 Да Майано, Бенедетто 241 Да Монтелупо, Рафаэль 248 Да Монтесекко, Джованни Баттиста 238 Да Монторсоли, Анджело 248 Да Мосто, Андреа 277 Да Паникале, Мазолино 226 Да Понте, Антонио 282, 283 Да Сангалло (см. Сангалло) Да Уццано, Никколо 227, 228 Да Форли, Мелоццо 159 Да Чезена, Бьяджо 179, 180 Даванцати, семейство 222 Даванцати, Джулиано 231 Давыдов, Иван 257 Дадди, Бернардо 222 Дамаз I 82 Дамаз II 119
Дандоло, Энрико 268—270
Даниеле да Вольтерра (см. Да Вольтерра) Данилова И. Е. 291
Данте Алигьери 99, 179, 213, 221, 223, 234, 253, 258, 290
Дворжак М. 291
Де Бриенн, Готье 215 219, 222
Де’Гадди 176
Де Лаварден 194
Де Санктис, Франческо 194
Де Саксо, Джирардо 117
Дездемона 273 Дезидерий (Виктор III) 131, 132 Деи Дольчи, Джованни 159 Делла Валле, Филиппо 195 Делла Мирандола, Пико 224 Делла Порта, Гульельмо 182 Делла Порта, Джакомо 10, 180—183, 185, 187 Делла Порта, Теодоро 182 Делла Роббиа, Андреа 225
Делла Ровере, семейство 158, 161
Делла Ровере, Джованни 159, ил. 73
Им н й указатель 297
Делла Ровере, Джулиано (Юлий II) 159, 161, 163, 167, 179
Делла Скала, Мастино 216
Делла Тоза, Джованни 217
Дель Дука, Джакомо 172
Дель Масто, Паоло 153
Дель Монте 194
Дель Кастаньо, Андреа 234
Дель Поллайоло, Симоне (см. Кронака)
Дель Сарто, Андреа 293
Дельи Уберти, Фарината 208, 234 Деллапорт (см. Делла Порта, Джакомо) Дестунис С. 88, 89
Деций 72
Джакомо Бароцци да Виньола (см. Виньола)
Джакомо делла Порта (см. Делла Порта, Джакомо)
Джамбеллино (см. Беллини, Джованни)
Джамболонья 253, 256
Дживелегов А. К. 291
Джинори, Карло 178
Джирардо де Саксо (см. Де Саксо)
Джованни Баттиста да Монтесекко (см. Да Монтесекко)
Джованни да Болонья (см. Джамболонья)
Джованни деи Дольчи (см. Деи Дольчи)
Джоконда 245
Джокондо из Вероны 168
Джорджоне 278, 293
Джотто 212 215, 290, 291
Джулиано да Сангалло (см. Сангалло Старший)
Джустиниан, семейство 285
Ди Джотто, Риньери 217
Ди Камбио, Арнольфо 148, 210, 211, 221
Ди Ландо, Микель 222
Ди Риенцо, Кола 150, 151
Ди Фиораванти, Нери 215, 222
Ди Чионе, Бенчи 222
Диоклетиан 43, 73, 74, 77, 182, 267, ил. 37 Дион Кассий 54, 59, 60
Дионисий Галикарнасский 14, 23
Дмитриева Н. А. 291
Доватур А. И. 71
Домициан 24, 47, 56, 57, 60, 67, 68, 190
Домиций Кальвин, Гней 46
Домицилла 67—69
Донателло 224, 225, 243, 244, 292
Донати, семейство 213, 219
Дунаев Г. С. 291
Евгений III 140
Евгений IV 231
Евдоксия 123
Евлалий 88
Егоров Д. Н. 128
Елена 75
Ельницкий Л. А. 15
Ефремова Л. А. 291
298 Именной
укезетель
Желябужский, Иван 257
Жолтовский И. В. 281, 292
Зенон 92, 93
Зернов Б. А. 292
Знамеровская Т. П. 291
Зубов В. П. 17,. 54, 60, 236, 291
Иван III 158, 160, 284
Иван Грозный 175, 284
Иванова А. П. 49, 293
Иероним 84
Ильинская Л. С. 15
Иннокентий I 88
Иннокентий II 140
Иннокентий III 144, 145, 269
Иннокентий IV 145, 146
Иннокентий VI 151
Иннокентий VIII 161, 162
Иннокентий XI 193
Инфессура, Стефано 152, 158, 164, 238, 243
Иоанн VIII 102, 103
Иоанн IX 105
Иоанн X 106—108
Иоанн XI 108, 109
Иоанн XII 112, ИЗ
Иоанн XIX 116
Иоанн XXIII 153, 224, 225
Иоанн, римлянин 81
Иоанн Грациан (Григорий VI) 117
Иоанн Палеолог 270
Иовин 88
Иомелли 288
Иордан, историк 88
Иордан, сын Ричарда 123
Иосиф Флавий 55
Исаак II Ангел 269
Каваллини, Пьетро 148, 212
Кавальканти, семейство 212, 218, 219
Кавальканти, Гвидо 212
Кавиччули, семейство 218, 219
Каганэ «Л. Л. 292
Кадал (Гонорий II) 121, 122
Казароли А. 199
Калерджи, семейство 276
Калигула, Гай 45, 47, 79, 186
Каллист I 70
Каллист III 162
Каллиста 34
Кальв 47
Кальканьи, Тиберио 254
Кальяри, Паоло (см. Веронезе)
Камерон Ч. 84, 291
Канале, Антонио (см. Каналетто)
Каналетто 287
Канделоро Д. 254
Канди, Джованни 276
Канулей Зосим, Марк 35
Капелло, Бьянка 256
Капелло, Паоло 164
Капет Сильвий 16
Каппони, семейство 220
Капюс Сильвий 16
Каракалла 64, 66, 71, 74, ил. 33
Карл Анжуйский 146—148, ил. 59
Карл Великий 101, 102, 199, 204, 206
Карл Калабрийский 215—217
Карл Лысый 102, 103
Карл Мартелл 100
Карл Толстый 103
Карл I 174
Карл IV 151
Карл V 174—176, 183, 215, 247
Карл VIII 163, 242, 243
Карлеварис, Лука 287
Карломан Немецкий 103
Карпаччо, Витторе 278
Кассий 213
Кастелли, Франческо (см. Борромини)
Кастильоне 291
Кастракани, Каструччо 215, 216
Катилина 19, 26
Катон 140
Катулл 70
Каэтани, семейство 33, 144
Кварати, семейство 220
Кваренги Дж. 168
Клавдий I 48, 51, 55, 56, 71
Клавдий II Готский 73
Клавдий Секунд, Тиберий 34
Клавдий Этруск 65, 66
Климент II 118
Климент III, антипапа 129—133, 135
Климент III, папа 142
Климент IV 146
Климент V 149, 158
Климент VII, антипапа 152
Климент VII, папа 175—177, 179, 246—248
Климент VIII 186
Климент IX 193
Климент X 193
Климент XI 196
Кобылина М. М. 292
Ковалев С. И. 292
Кодусси, Мауро (см. Кодуччи, Моро)
Кодуччи, Моро 274—276
Козимо I (см. Медичи, Козимо I)
Кола ди Риенцо (см. Ди Риенцо)
Колесницкий Н. Ф. 115, 292
Коллеони, Бартоломео 274, ил. 181, 182
Колонна, семейство 149, 152, 158, 161, 162 Колонна, Шьярра 149
Колпинский Ю. Д. 292
Конрад, сын Генриха IV 133, 135
Конрад II 116, 117
Константин Великий 75—82, 116, 137, 143, 168, 180, 184, 186, 270, ил. 44
Константина 82
Именной указатель
299
Констанций Хлор 74, 75, 267
Констанций 11 58, 81, 186
Контарини, семейство 272
Контарини А. 284
Контарини, Доменико 265
Конти, семейство 144
Корнелий Бальб 44
Корнелия 42
Корнифиций, Луций 43
Коррер, Теодоро 271
Космати, семейство 142
Косса, Бальдассаре (Иоанн XXI11) 224
Котельникова Л. А. 208, 291
Кракси Б. 199
Красс, муж Цецилии Метеллы 33
Красс, триумвир 37, 38
Кресценции, семейство 114, 151
Кресценций 151
Кретик, Квинт 33
Кристофанелли Р. 292
Кронака 241, 244
Круглова М. Г. 290
Кузищин В. И. 291
Кузьмина М. Т. 292
Кулаковский Ю. А. 58, 83
Кунимунд 95
Курсио 171
Кустодиева Т. К. 238, 292
Лавиния 15
Лаврентий 81
Лаврова О. И. 292
Лазарев В. Н. 148, 212, 235, 274, 290, 292
Ламберт 1, герцог Сполетский 103
Ламберт II, герцог Сполетский 104, 105
Ламберт Герсфельде кий 124
Ламберт, маркграф Тосканский 108
Лампадий 85
Ландини, Таддео 185
Ларенция 16
Латераны, семейство 78
Латин 15
Латин Сильвий 16
Лауренций 94
Лев 1, император 91
Лев 1, папа 8*1, 82
Лев III 101, 199
Лев IV 102
Лев VIII ИЗ, 114
Лев IX 119, 120
Лев X 161, 162, 172—175, 181, 185, 242, 246, 253, ил. 82
Леонардо, племянник Микеланджело 240, 253 Леонардо да Винчи 183, 241, 245, 290—292 Леопарди, Алессандро 275
Лепид, Квинт 30
Лермонтов М. Ю. 55
Лесницкая М. М. 292
Летаруйи П. 292
Лето, Помпонио 157, 180
Либерий 81
Либий Север 91
Либман М. Я. 224, 292
Ливий, Тит 10, 15—18, 20, 22—24, 28, 70
Ливий Андроник 32
Ливий Салинатор 32
Ливия 43, 47
Лившиц Н. А. 292
Липпи, Филиппино 226
Липпи, Филиппо 233
Литта, семейство 241
Лиутпранд, епископ Кремонский 109, 110
Лиутпранд, король 100
Лихачев, Василий 256, 257
Лициний 75, 77
Лозинский М. 176
Лозинский С. Г. 292
Лоллий, Марк 30
Ломбардо, Антонио 273, 274
Ломбардо, Пьетро 273, 274, 276
, Ломбардо, Туллио 273, 274
Лонгена, Бальдассаре 286
Лоредан, семейство 270
Лоредан, Леонардо 277, ил. 177
Лоренцо Великолепный (см. Медичи, Лоренцо Великолепный)
Лосев А. Ф. 292
Лосева Н. М. 290
Лотарь I 101
Лотарь, сын Гуго Прованского ПО
Лукан 70
Лунги Старший, Мартино 185
Луссио, Абрам 256
Луссио, Исаак 256
Луссио, Матвей 256
Луссио, Сион 256
Лутаций Катул, Квинт 24, 30, 31
Луций II 137, 140
Луций III 142
Луций, внук Октавиана Августа 43, 54
Луций Вер 62
Лучицкий И. 214
Любимов Л. Д. 292
Людовик II Анжуйский 152
Людовик II, император 102
Людовик IX Святой 146
Людовик XII 163, 164
Людовик XVIII 163
Людовик Баварский 216
Людовик Косноязычный 103
Людовик Немецкий 102, 103
Людовик Прованский 105
Лютер, Мартин 183
Маврикий 96
Мадерно, Карло 185, 187—189, 191
Мазаччо 226, 291
Мазолино да Паникале (см. Да Паникале)
Мазуа, Франсуа 163
300 Именной к »атель
Маиорьан 90, 91
Макбет 119
Макиавелли (см. Макьявел и)
Макрин 71
Максенций 67, 74—77, 143, 168, 190, ил. 39 Максимиан 73, 74, 267
Максимилиан I 151, 174
М ьсимин аза 74, 75, 7 _
Макс шин Фракиец 72
Макьявелли, Никколо 149, 165, 167, 172, 215, 227 230, 232, 234, 236, 237, 242, 292
Малавольти, Федериго 228
Мамея 72
Ман ти, Старший, Антонио 226
Манегти Младший, Антрнио 226
Маний, Лодовико 289
Мануччи, Альдо 276
Марий Максим 83
Мария 84
Марк 156
Аарк врелий 62, 63, 116, 180, ил. 30
1 ьароци 106 ПО, 116
Мартин V 153, 154, 225
Марцелл 43, 141
Марциал 23, 40, 54—57, 66, 70
Марций Рекс, Квинт 30
Мчрций Филипп 3
Марчелло 288
Mair ьда 122—137, ‘04
Ма к И. Л .5
Медичи, мейство 160, 172, 173, 218, 219, 221, 224—230,-232—234, 236—240, 242—244, 246, 247, 249, 250, 253, 257, 258
Мед чи, Аверардо 226
Медичи, Алессандро 246, 247, 250, 251
Медичи, А на Мария Луиза 257
Me ичи, Ар и о 226
Me ичи, Бьянка (см. Капелло, Бьянка)
Медичи, Гарсиа 255
Медичи, Джан Гастоне 257
Медичи, Джованни, сын Козимо Старшего 234
Медичи, Цжованни, сын Лоренцо Великолепного (Лев X) 161, 162, 172, 242, 246, 253
Медичи, Джованни, сын Козимо 1 255
Медичи, Джованни (Биччи) 224—227
Медичи, Джованни делле Банде Нере 250, 251
Медичи, Джованни ди Бернардино 216
Медичи, Джулиано, брат Лоренцо Великолеп ного 160, 237, 238 246, 248, ил. 138
М дичи, Джулиано, сын Лоренцо Великолепного, герцог Немурский 242, 246, 248
Медичи, Джулио (Климент VII) 17э, 246, ил. 82
Медичи, Екатерина 246, 2 8
Медичи, Изабелла 255
Медичи, Ипполито 246
Медичи, Козимо I 231, 250—253, 255, ил. 147
Медичи, Козимо Старшин 225 232, 234 236, 237, 2 0, ил. 131
Медичи, Кьяриссимо 226
Медичи, Лор нцино (Лоренцаччо) 247, 250, 251
Медичи, Лоренцо младший брат Козимо Старшего 226 227, 250
Медиш, Ло нцо Великолепный 160, 180,
237-212, 24 , 248, ил. 133
Me ич , Лоренцо, сын Пьерфранческо 250
Me [и и J ренцо сь н Пьеро, герцог Урбин- ск и 246, 248
Мед t и, Л реция 255
Меди и, М рия, дочь К зимо 1 255
Медичи, Мария, дочь Франческо I 256
Медичи, Пьеро, сын Козимо Старшего 234, 237
Медичи Пьеро, сын Лоренцо Великолепного 242 -46
Медичи Г 5еро, сь н Козимо I 255
М ичи, Г рфранческ 50
Меди и, С львестро 2
Медич i Фердина mo I 256
Me ичи, Фердинандо 11 256
Me п Ф р .1 нандо III 245
М и 1, Франческо I 252, 255 256
Мелоццо а Форли ( i Да ли)
Меропа 35
Мике оцци, V икел ццо 224, 231, 232, 236
Мике, а джело Ь онарроти 10, 44, 74, 159, 165, 169 171 17 -183, 185, 224, 226, 237,
240, 2 2, 44—249 253, 254, 258, 283,
290—293
Миньято 206
Ми ридат Понтийскии 268
Михаилов Б. П. 292
Ми л лин А. В. 91
Молвяни . в, Яксв 18
Молин, Фран со 984
Мона Ли. а (см. Д жонда)
Море 1 ш, Джо анни 230
Моро ини, сми о 285
Морозини, Фра ч ско 285
Мочениго, оммазо 272
Моцци, семейство 220
Мунаций Планк 44
Мурани-К ач Э 99-
Муратов П. 160, 16 , 18 3. 84, 191, 194 196
252, .78, 282, 9 8, 89, 292
Нантейль 192
Наполеон 199, 5 289
Нардини Б. 292
Нарсес 9о
Неве )О1 О Я. 292
Не ий I й 32
Н вич Д. 38
Нелировскии А И. 15 292
1е ва 57—59, 8 I
м ной указатель 301
Нери ди Фиораванти (см. Ди Фиораванти)
Нерли, семейство 220
Нерон 41, 42, 48—54, 65, 66, 144, 168, 270
Нерусий Митра, Луций 36
Нессельштраус Ц. Г. 292
Нечай Ф. М. 15
Нибби 45
Никий 47
Никитюк О. Д. 292
Никколо V 270
Никколо да Имола (см. Да Имола)
Никколо да Уццано (см. Да Уццано)
Николай II 120, 121
Николай V 155, 157
Николо 151
Нума Помпилий 23, 45, 64
Нумитор Сильвий 16
Овидий 12, 14, 70
Огульний 33
Оденат 72
Одоакр 92, 93
Октавиан (Виктор IV, антипапа) 141
Октавиан (Иоанн XII) 112 114
Октавиан Август 20, 24—26, 35—37, 42—47,
51, 53, 54, 58—60, 65, 71, 139, 184, ил. И, 12 Октавия 43
Олибрий 91
Оливьери, Пьетро Паоло 188
Ольшанская Н. И. 292
Онесифор 69, 70
Орест 92
Орканья, Андреа 222, 251
Ормизда 58
Орсини, семейство 149, 152, 162
Орсини, Орео 181
Остроумов Л. 11, 15
Отелло 273
Отон 50
Оттон I 111 — 114
Оттон II 114
Оттон III 114—116
Ошеров С. А. 65
Павел 1, папа 100
Павел I, царь 289
Павел II 156 — 158, ил. 67
Павел III 178—182, 185, ил. 83
Павел IV 180
Павел V 187, 188
Павел, апостол 80
Павлин 261
Пакувий 32
Палеолог, Зоя (Софья) 160
Палестрина 191
Паллавичини, семейство 186
Палладио, Андреа 280, 281, 291, 292
Пальмиери, Джакомо 270
Памфили 192
Панцани, семейство 220
Паоло дель Масто (см. Дель Масто)
Парецкий Я. 174
Пасхалий II 135—137
Пасхалий III 141, 142, 268
Пацци, семейство 160, 219, 226, 238
Пацци, Франческино 238
Пезаро, семейство 286
Пелагий II 81, 100
Персианова О. М. 292
Перуджино 159
Перуцци, семейство 204, 209, 213, 220
Перуцци, Бальдассаре 174, 178
Перуцци, Ридольфо 229
Петр, апостол 68, 69, 78, 79, 81, 115, 123, 186
Петр, брат Иоанна X 108
Петр 1 286, 287
Петр Кандиан IV 264, 267
Петр Транденик 264
Петрарка, Франческо 150, 223
Петровский Ф. А. 12, 17, 35, 36, 38, 40, 47,
54, 55, 60, 139, 203, 291
Пий II 157
Пий IV 186, 253
Пий V 251
Пий VI 184
Пий VIII 199
Пий XI 199
Пилат 151, 225
Пилявский В. И. 292
Пинтуриккьо 165
Пипин Короткий 100,101
Пиппо Спано 234
Пиранези, Джованни Баттиста 196, 292, 293 Пирр 31, 45
Питти, семейство 220, 236, 237
Питти, Лука 236, 251
Плавт 32, 70, 157
Платина 159
Платон 115, 230
Плетнева Г. С. 290
Плиний Старший 49
Плутарх 17, 37, 38
Поздняков Н. 66
Поллайоло, Антонио 160
Помпей, Гней 32, 43, 71, 94, 147
Помпей Трог 14
Понтий Мела, Луций 33
Понтормо 234
Понцо, Фламинио 184, 185
Попов П. С. 54
Порпора 288
Посников, Алексей 256, 257, 284 Поссевино, Антонио 184, 185
Постум 72
Пот 34
Присцилла 67
Проба 87, 88
Пракседа (Аделаида) 133
302 Именной указ дуль
Приименко Н. С 292
Приули, Антонио 270
Прока Сильвий 16
Прокт 34
Прокопа 34
Прокопий Антемий 91
Прокопий Кесарийский 86, 88 89
Прокофьев В. Н. 293
Проперций 11 40, 70
Прусс И. Е. 293
Пудент 68, 78
Пуденциана 78
Пуришев Б. И. 212
Пьерлеони, семейство 141
Пьетро 144
Радагайс 84, 209
Рабирий 55
Равенна, кардинал 176
Радзивилл 173
Райнальди, Джироламо 180
Райнальди, Карло 180, 185—188, 190
Рафаэль да Монтелупо (см. Да Монтелупо)
Рафаэль Санти 61, 168—170, 172, 174, 245, 246, 291 293
Ревякина Н. В. 293
Редзонико, семейство 286
Рем 15 17, 24, 32
Рея Сильвия 16
Риарио, семейство 161
Риарио, Джироламо 159—161, 238, ил. 73
Риарио, Пьетро 159, 160
Риарио, Рафаэль 159, 161, 238
Ривкин Б. И. 293
Риккарди, семейство 232
Ринальди, Джироламо 185
Ристоро 147, 208
Ричард 122, 123
Риччи, семейство 220
Рицимер 90, 91
Риццо, Антонио 273
Роберт Гюискар 130, 131
Роберт Неаполитанский 216
Робусти, Якопо (см. Тинторетто)
Ровере (см. Делла Ровере)
Розамунда 96
Розенталь Ш. 293
Роланд 126
Ролова А. Д. 182, 255
Роман (Иоанн XIX) 116
Романов Н. 293
Ромоли, Винченцио 177
Ромул, основатель Рима 15—24, 32 43
Ромул, сын Максенция (см. Валерий Ромул) Ромул Августул 92
Ромул Сильвий 16
Рондинелли, семейство 219
Рончевский К. 293
Роспильози, семейство 186
Роспильози (Климент IX) 193
Россе ли 159
Росселлино, Бернардо 234
Росси, семей'* во 220
Росси, Луиджи нл. 82
Ротенберг Е. И. 293
Рудольф Бургундский 107
Рудольф Швабский 128, 129
Румер О. 212
Рустикелли, Франческо 217
Рутенбург В. И. 149. 158, 215. 291, 293
Ручеллаи, семейство 218, 234, 235
Руче лай, Джованни 215
Ручеллаи, Надо 216
Рыкова Н. Я. 149. 215
Сабиниан 96
Сав , Натоло и Петруччио 152 Савонарола, Джиро 1амо 243 Сакки, Бартоломео (см. Платина) Саллюстий 26, 70, 87
Са мина Л. Н. 293
Сальви, Никколо 195
Сальвиати, Бартоломео 238
Сангалло Младший, Антонио 172, 178, 181
Сангалло Старший, Джулиано 168. 172 Санктис (см. Де Сянктис)
Санмикели, Микеле 280
Сансовино, Якопо 279, 280, 282, 286
Санти, Рафаэль (см. Рафаэль ('анги)
Сарди Джузег нс 286
Сатурн 12> 14
Светоний 42- 45. 47 51. 57, 71
'ебастьян 67, 74
Север 49
Селецкий Б. П. 29.1
Сельва, Антонио 289
Семяжон Я. 174
Сенека 34, 65, 70, 230
Септимий Север 21. 63, 64, 7Г, 130
Сервий Туллий 22, 23, 28
Сергеенко М Е 36 39, 65, 293
Сергий III 105, 106, 108
Серена 84, 85
Серлио 291
Сигифред 127
Сидорова Н. А. 290
Сикст III 81
Сикст IV 158-161, 167, 170, 238, 239, ил. 70, 71
Сикст V 184—486, ил 91
Сильвестр III 117
Сильвий 16
Симмах, папа 94
Симмах, градоначальник Рима 88
Симоне дель Поллайоло (см. Кронака) Симплиций 93
Синьорелли 159
Систо 147, 208
казки С. Д. 291
Именной указатель 303
Скальфаротто, Джованни 287
Скамоцци, Винченцо 280, 291
Скарлатти, Доменико 288
Склав 164
Скржинская Е. Ч. 88
Смарагд 97
Смирнова И. А. 293
Содерини, Франческо 251
Соколов Г. И. 293
Соколов Н. П. 263, 270
Солосмео 177, 178
Сонни А. 58
Спекки, Алессандро 194
Спини, семейство 211
Стасюлевич М. 97, 109, 111, 124
Статилий Тавр 34, 44, 52
Стаций 65
Стаций Онесим, Луций 35
Стация Кресцентина 35
Стендаль Ф. 44, 45, 59, 162, 187, 188, 196
Стефан II 100
Стефан V 103, 104
Стефан VI 105
Стефан IX 120
Стефан, отец Ценция 124
Стилихон 84, 85
Стоун И. 293
Страбон 63
Строцци, семейство 221, 241
Строцци, Палла 229
Суздальский Ю. П. 293
Сфорца, кардинал 162
Сфорца, Катарина 160
Сфорца, Лодовико 242
Сципион Африканский Старший 65
Сципион, Публий 41
Тавр (см. Статилий Тавр)
Таленти, Симоне 222
Таленти, Франческо 215, 221, 222
Таленти, Якопо 221
Татти, Якопо (см. Сансовино)
Тацит 10, 41, 42, 47, 49, 50, 173
Тедальд 127
Тедальди, Джованни 256
Теодорих 93, 94
Теодоро делла Порта (см. Делла Порта)
Теренций 32, 70, 115
Терманция 84
Тиберин Сильвий 16
Тиберий 47
Тибулл 15
Тинторетто, Якопо 283, 291, 292
Тит 52, 54—57, 65, 137, 169
Тит Ливий (см. Ливий, Тит)
Тит Таций 19
Тихомиров М. Н. 284
Тициан 182, 281—283, 291—293
Тишина, Василий 184
Толбузин, Семен 284
Торелли, семейство 278
Торелли М. 17
Торопов С. А. 293
Тлтипя Q4
Траян 36, 47, 58—62, 65, 70, 75, 80, 144, 172, ил. 14
Тулл Гостилий 22
Тутмос III 186
Тьеполо, Байамонте 271
Тьеполо, Джованни Баттиста 287, 292, 293
Тэн, Ипполит 167, 196, 197, 293
Тютчев Ф. И. 249
Тяжелое В. Н. 293
Уберти, семейство 210
Удальцова 3. В. 293
Умберто I 61
Унтенбергер X. 168
Урбан II 132—135
Урбан III 142
Урбан IV 146
Урбан V 151
Урбан VI 152
Урбан VIII 186, 188, 189
Урсин 82
Уццано (см. Да Уццано)
Учелло, Паоло 233
Фабриций, Луций 30
Фабулл 49
Фавн 14, 15
Фальер, Марино 271, 282
Фарганаччо 228
Фарината дельи Уберти (см. Дельи Уберти)
Фарнезе, семейство 66, 180, 181*
Фарнезе, Алессандро (Павел III) 178, 180, 181
Фарнезе, Алессандро, внук Павла III 182, ил. 83
Фарнезе, Джулия 181, 182, ил. 76
Фарнезе, Оттавиано 182, ил. 83
Фарнезе, Пьер-Луиджи 182
Фарнезе, кардинал 193
Фарсетти, семейство 270
Фаустина Старшая 62
Фаустул 16
Федериго Урбинский 155
Федорова Е. В. 19, 27, 30, 33—35, 48, 49, 56,
60, 62, 63, 71, 75, 293
Феликс IV 94
Феличе 250
Феодор II 105
Феодора, жена Кресценция 151
Феодора, жена Феофилакта 106, 107
Феодосий Великий 8Ю, 83, 84
Феодосий II 82
Феофилакт (Бенедикт VIII) 116
Феофилакт (Бенедикт IX) 116—118
Феофилакт, сенатор 106, 107
304 Именной указатель
Фердинанд I 183
Ферранте I Неаполитанский 158
Ферриц, Пьетро 181
Феррони, семейство 211
Фест 17
Фидий 59
Филагр Агриппиан 35
Филипп Араб 72
Филипп II 183
Филипп IV Красивый 148, 149
Филолог 34
Фичино, Марсилио 230
Флавия Сперанда 69
Флавий Клемент, Тит 68
Флавий Север 74
Фока 96, 97
Фомин, Иван 257
Фомичева Т. Д. 293
Фонтана, Доменико 185, 186, 191
Форези, семейство 208
Формоз 104, 105
Фоскари, семейство 272
Фоскари, Франческо 282, ил. 175
Франджипани, семейство 133, 137, 138, 142
Франджипани, Генрих 145
Франциск I 175
Франциск Ассизский 144
Фрескобальди, семейство 220
Фридлендер Л. 63
Фридрих (Стефан IX) 120
Фридрих I Барбаросса 140 142, 268
Фридрих II 145, 146
Фуга, Фердинандо 196
Фульвий Нобилиор, Марк 30
Хемингуэй Э. 263
Хеопс 187
Хильдеберт Лаварденский 139
Христина Шведская 191 —194
Цезарь (см. Юлий Цезарь)
Цел ер 49
Ценций 124, 125, 128
Цестий Эпулон, Гай 33
Цецилий Стаций 32
Цецилия Мет лла 33, 67, 74
Цирес А. Г. 293
Цицерон 19, 36, 70, 140
Челлини, Бенвенуто 176, 177, 247, 250, 251, 253, 255, 258, 291
Чемоданов, Иван 256, 257, 284
Ченчо (см. Ценций)
Черки, семейство 213
Чибо, Франческетто 161
Чубова А. П. 49, 293
Шаркова И. С. 158, 175, 286
Шекспир 119
Шервинский С. В. 14
Шилейко В. К. 292
Шор Р. О. 212
Шрамкова Г. И. 293
Штаерман Е. М. 292, 293
Шуази А. 293
Эвандр 11, 14, 15, 21
Эврис* к (см. В ргилий Эврисак)
Эду а д III 220
Элагаба (с i. Гелиогабал)
Элеонора Толедская 251, 255 ил 146
Элиасберг Н. Е. 293
Элий Лампридий 34
Эмилиа I 72
Эми ий 1епид, Марк 30
Энеи И, 15, 16, 42
Эней Сильвии 16
Энний 17, 32, 70
Эразм 173
Эрменгарда 10/, 108
Ю енал 38, 41, 70, 83
Юкунд 34
Юлии II 161, 167—172, 179, 181, 246, ил. 81
Юлий III 182
Юлий Монтан 42
Юлий Цезар >, Гаи 26, 36, 42, 43 45, 46, 60,
70, 140, 203, 213, ил. 8
Юлия 42
Юлия Младшая 7
Юпитер 12, 14
Юстин 14
Юстиниан Партециак 264
Юстиниан, император 39, 94, 95
Янус 12
к • • • • •
1. Капитолийская волчица. Рим. Капитолийские музеи
2. Сервиева стене
3. Аппиева дорога
4. Мост Эмилия
5. Табуларий
6. Табуларий. Аркада верхнего этажа
7. Неизвестный (так называемый Брут). Рим. Капитолийские музеи
8. Юлий Цезарь. Рим. Ватиканские музеи
9. Храм Фортуны Вирилис на Бычьем форуме
10 Круглый храм на Бычьем форуме
11. Октавиан Август. Рим. Ватиканские музеи
12. Октавиан Август. Рим. Музей Терм
13. Веспасиан. Копенгаген. Глиптотека Новый Карлсберг
14. Траян. Остия. Музей
15, Адриан. Лондон, Британский музей
16. Форум. На заднем плане дворец Сенаторов на Капитолии
18. Колизей
17. Форум. Колонны храма Диоскуров и бассейн дома Весталок
19. Колизей
Криптопортик
21. Арка Тита
22. Храм Весты. На заднем плане арка Тита
23. Храм Сатурна
24. Порта Маджоре Мавзолеи Эврисака
26. Пантеон
25. Колонна Траяна. На заднем плане церковь Сантиссимо Номе ди Мария
17- Пантеон
♦ к. Храм Антонина и Фаустины
29. Катакомбы Домициллы. Галерея первого яруса с аркосолием и локулями
30. Марк Аврелий. Рим. Капитолийская площадь
31. Арка Септимия Севера
32. Термы Каракаллы
33. Каракалла. Неаполь. Национальный музей
34. Стена Аврелиана. На заднем плане пирамида Цестия
35. Аврелиан.
Изображение на монете
36. Термы Диоклетиана
37. Диоклетиан. Рим. Латеранский музей
38. Башня цирка Максенция. На заднем плане мавзолей Цецилии Метеллы
39. Максенций. Остия. Музей
40. Храм Ромула
41. Арка Константина
42. Арка Януса Четырехликого
43. Базилика Константина
Максенция
и
44. Константин Великий. Рим Капитолийские музеи
45. Сан Паоло фуори ле Мура. Центральный неф
46. Сан Паоло фуори ле Мура. Боковые нефы
47. Латеранский баптистерий
48. Старая базилика св. Петра в Ватикане (реконструкция)
49. Санто Стефано Ротондо
50. Санта Костанца
51. Санта Костанца Фрагмент мозаики
52. Санта Костанца. Фрагмент колоннады
53. Замок Святого
54. Башня Милиций
Ангела
55. Сан Паоло фуори ле Мура. Кьостро
56. Сан Паоло фуори ле Мура. Кьостро. Фрагмент колоннады
57. Неизвестный мастер. Неизвестный папа XIII в. Рим. Палаццо Венеция
58. Каваллини. Христос.
Фрагмент фрески «Страшный суд». Рим. Санта Чечилия ин Трастевере
59. Арнольфо ди Камбио (?)• Карл Анжуйский. Рим. Капитолийские музеи
60. Неизвестный мастер. Бонифаций VIII. Флоренция. Собор
61. Санта Мария ин Космедин
62. Санта Мария сопра Минерва
63. Санта Мария ин Космедин
64. Санта Мария д’Арачели
65. Палаццо Венеция
66. Палаццо
Канчеллерия
67. Неизвестный мастер.
Павел II. Рим. Палаццо Венеция
68. Палаццо Канчеллерия. Двор
69. Сикстинская капелла
70. Мелоццо да Форли. Сикст IV. Фрагмент фрески. Рим. Ватиканские музеи
71. Поллайоло. Сикст IV. Фрагмент надгробия. Рим. Собор св. Петра
72. Пинтуриккьо. Александр VI. Фрагмент фрески. Рим. Ватикан. Апартаменты Борджа
73. Мелоццо да Форли. Джованни делла Ровере и Джироламо Риарио. Фрагмент фрески. Рим. Ватиканские музеи
74. Джорджоне (?). Чезаре Борджа. Бергамо. Академия Каррара
75. Темпьетто
76. Гульельмо делла Порта. Джулия Фарнезе в образе Справедливости. Фрагмент надгробия Павла III. Рим. Собор св. Петра
77. Пинтуриккьо. Лукреция Борджа в образе св. Екатерины. Фрагмент фрески. Рим. Ватикан. Апартаменты Борджа
78. Микеланджело. Рим. Собор св. Петра
Пьета.
79. Ватикан. Лоджии Рафаэля
80. Микеланджело. Моисей. Рим. Сан Пьетро ин. Винколи
81. Рафаэль. Юлий II. Фрагмент фрески. Рим. Ватикан. Станцы Рафаэля.
82. Рафаэль. Лев X с кардиналами Джулио Медичи и Луиджи Росси. Флоренция. Уффици
83. Тициан. Павел III с внуками Алессандро и Оттавиано Фарнезе. Неаполь. Музей Каподимонте
84. Капитолий
87. Собор св. Петра
85. Палаццо Фарнезе
86. Латеранский дворец и базилика
88. Собор св. Петра
89. Собор св. Петра
90. Купол собора св. Петра
91. Торриджани. Сикст V. Берлин. Далем
92. Бернини. Шипионе Боргезе. Рим. Галерея Боргезе
93. Иль Джезу
94. Самт’Андреа делла Валле
95. Площадь Навона
96. Площадь Навона. Фонтан Четырех Рек. Церковь Сант’Аньезе ин Агоне
97. Бернини. Аполлон и Дафна. Рим. Галерея Боргезе
98. Бернини. Давид. Галерея Боргезе
Рим.
99. Бернини. Экстаз св.
Терезы. Рим. Санта Мария делла Виттория
100. Сан Карло алле Куаттро Фонтане
101. Сант’Иво алла Сапиенца
102. Сант’Иво алла Сапианца.
Интерьер купола
105. Фонтан Треви
103. Лестница на площади Испании. Церковь Сантиссима Тринита деи Монти
104. Сан Джованни ин
Латерано
ФЛОРЕНЦИЯ
107. Сан Миньято аль Монте
106. Донателло. Мардзокко. Флоренция. Барджелло
108. Сан Миньято аль Монте
109. Баптистерий Сан Джованни
110. Барджелло? Двор
111. Барджелло
112. Палаццо Веккьо
113. Санта Кроче
114. Санта Кроче
I
115. Собор
116. Собор
117. Донателло. Евангелист Иоанн. Флоренция. Собор
118. Донателло. Св. Георгий. Флоренция. Барджелло
119. Донателло. Евангелист Марк. Флоренция. Орсанмикеле
120. Донателло. Евангелист Иоанн. Флоренция. Собор
121. Донателло. Св. Георгий. Флоренция. Барджелло
122. Донателло. Пророк Иеремия. Флоренция. Собор
123. Донателло. Давид. Флоренция. Барджелло
124. Верроккьо. Давид. Флоренция. Барджелло
125. Санта Мария Новелла
126. Филиппо Липпи.
Мадонна с младенцем и двумя ангелами. Фрагмент. Флоренция. Уффици
127. Оспедале дельи
Инноченти
128. Филиппино
Автопортрет. Уффици
Липпи. Флоренция.
129. Филиппино Липпи.
Портрет старика. Флоренция.
Уффици
1 30. Сан Лоренцо
131. Понтормо. Козимо Старший. Флоренция. Уффици
132. Палаццо Медичи-Риккарди
133. Неизвестный мастер XV в. Лоренцо Великолепный. Флоренция. Палаццо Медичи-Риккарди
134. Палаццо Ручеллаи
.135. Палаццо Строцци
136. Микеланджело. Флоренция. Галерея Академии
Давид.
137. Микеланджело. Мадонна с младенцем. Надгробие Лоренцо Великолепного и его брата Джулиано. Флоренция. Капелла Медичи
138. Боттичелли. Джулиано Медичи, брат Лоренцо Великолепного. Берлин.
Государственные музей
139. Микеланджело. Ночь. Флоренция. Капелла Медичи
140. Сан Лоренцо. Капелла Медичи (Новая ризница)
141. Микеланджело.
Гробница Лоренцо Медичи, герцога Урбинского
143. Лауренциана
144. Микеланджело.
Пьета. Флоренция. Собор
145. Челлини. Персей. Флоренция. Лоджия деи Ланци
146. Бронзино. Элеонора Толедская. Прага.
Национальная галерея
147. Челлини. Козимо I.
Флоренция. Барджелло
150. Сад Боболи
148. Палаццо Питти
149. Палаццо Питти. Садовый фасад. На заднем плане собор
151. Собор
152. Уффици
153. Понте Веккьо
ВЕНЕЦИЯ
155. Торчелло. Санта Фоска. На заднем плане церковь Санта Мария Ассунта
154. Крылатый лев св. Марка. Венеция. Часовая башня
156. Мурано. Санти Мария э Донато
157. Набережная Скьявони. На переднем плане дворец Дожей
158. Площадь св. Марка
159. Сан Марко
160. Сан Марко. Фрагмент мозаики баптистерия
Христос.
161. Сан Марко
164. Большой канал.
Палаццо Фоскари
165. Большой канал. Ка’д’Оро
162. Один из малых каналов
163. Большой канал. Фондако деи Турки
168. Пьяцетта
169. Венецианское стекло XVI в. Ленинград. Эрмитаж
166. Дворец Дожей
167. Венецианское стекло XVI в. Ленинград. Эрмитаж
170. Дворец Дожей. Порта делла Карта
171. Сан Марко. Античные кони. На заднем плане Часовая башня
172. Дворец Дожей. Лестница Гигантов
173. Джованни Беллини. Портрет юноши. Рим. Капитолийские музеи
174. Дворец Дожей. Зал Большого Совета
175. Антонио Бреньо. Дож Франческо Фоскари. Венеция. Дворец Дожей
176. Мост Вздохов
177. Джованни Беллини. Дож Леонардо Лоредан. Лондон. Национальная галерея
178. Санта Мария Глориоза деи Фрари
1 79. Санти Джованни э Паоло
180. Санти Джованни э Паоло
181. Верроккьо. Бартоломео Коллеони. Венеция. Кампо Санти Джованни э Паоло
182. Верроккьо. Бартоломео Коллеони
183. Скуола Сан Марко
184. Большой канал.
Палаццо
Вендрамин-Калерджи
185. Санта Мария деи
Мираколи
186. Палаццо Контарини даль Боволо
187. Большой канал. Палаццо Гримани
188. Карпаччо. Две венецианки. Венеция. Музей Коррер
190. Тициан. La Bella. Флоренция. Питти
189. Библиотека св. Марка
191. Большой канал. Мост Риальто
192. Остров Сан Джорджо Маджоре
193. Сан Джорджо Маджоре
194. Сан Джорджо Маджоре
195. Большой канал. Санта Мария делла Салюте
196. Большой канал. Палаццо Пезаро
197. Большой канал. Симеоне Пикколо
Сан
УКАЗАТЕЛЬ ПАМЯТНИКОВ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ
466
1. РИМ
Амфитеатр Нерона 52, 53
Статилия Тавра 44, 52
Флавиев (см. Колизей) Апартаменты Борджа в Ватикане 165 Арка Константина 75, 76, 137, ил. 41
Септимия Севера 21, 63, 64, ил. 31 Тита 56, 137, 291, ил. 21
Януса Четырехликого 76, 137, ил. 42 Атрий Свободы 44
Базилика Гая и Луция 43
Латеранская (см. церковь Сан Джованни ин Латерано) Либериана (см. церковь Санта Мария Маджоре)
Максенция и Константина 75, 143, 168, ил. 43
св. Девы Марии Великой (см. церковь Санта Мария Маджоре)
св. Иоанна Крестителя в Латеране (см. церковь Сан Джованни ин Латерано)
св. Креста в Иерусалиме (см. церковь Санта Кроче ин Дже- рузалемме)
св. Лаврентия за Городскими Стенами (см. церковь Сан Лоренцо фуори ле Мура)
св. Павла за Городскими Стенами (см. церковь Сан Паоло фуори ле Мура)
св. Петра в Ватикане (см. церковь Сан Пьетро ин Ватикано)
св. Себастьяна (см. церковь Сан Себастьяно)
Сицинина (см. церковь Санта
Мария Маджоре)
Ульпия 58, 80
Эмилия 30, 80 Юлия 42
Баптистерий Латеранский (см., церковь Сан Джованни ин Фонте)
Башня Каэтани 144
Конти 143, 144 Милиций 144, 150, ил. 54 Нерона (см. башня Милиций) Бельведер в Ватикане 161, 166, 168 Библиотека Ватиканская 155, 159, 168 Браччо Нуово 168
Вилла папы Юлия III 182
Водопровод Аква Вирго 155, 195
Аква Паола 195
Аква Феличе 185, 195 Аппиев 29
Клавдиев 56 Курциев 56 Марциев 30, 195 Новый Аниен 56 Старый Аниен 29, 30 Тепловатая Вода 30 Церулеев 56
Ворота Большие 33, 56, ил. 24 Салариевы 87 Сан Себастьяно 34 Фламиниевы 185
Двор Бельведер в Ватикане 168 Сан Дамазо в Ватикане 168
Дворец Альдобрандини 192 Барберини 188 Боргезе 185, 186
Борджа (см. дворец Сфорца-Чеза- рини)
Ватиканский 94, 152, 155, 156, 158, 168, 181
Венеции 156, 162, 185, 198, ил. 65 Канчеллерия 161, 162, ил. 66, 68 Квиринальский 184
Киджи 187 Консерваторов 24, 148, 152, 159, 180, 186
Корсини 193, 194
Латеранский 78, 94, 108, 112, 121, 122, 130, 131, 133, 146, 147, 149, 158’ 185, 186, 199, ил. 86
467
Маттеи 185
Нерона (см. Золотой Дом) Паллавиччини-Роспильози (см. дворец Боргезе)
Поли 195
Саллюстия 87
Священный на Авентине 114 Сенаторов 31, 143, 180, 185, ил. 16 Септизоний N50
Сфорца-Чезарини 162
Тиберия и Калигулы на Палатине 45, 47
Фарнезе 66, 180, 181, 191, 193, ил. 85 Флавиев на Палатине 56
Дом Весталок 64, ил. 17
Кола ди Риенцо (см. дом Кресценциев) Кресценциев 151
Ливии 47
Пилата (см. дом Кресценциев)
Дорога Аврелиева 81
Аппиева 29, 33, 35, 67, 68. 74, 190, ил. 3 Ардеатинская 67, 68, 74 Лабиканская 33
Пренестинская 33 Салариева 67 Фламиниева 44
Замок Святого Ангела 44, 61, 100—102, 104, 108, 109, 114, 117, 122, 130, 131, 133, 135, 141, 150—153, 155, 156, 158, 161, 163, 176, 182, 189, 190, 247, ил. 53
Золотой Дом 48- 50, 53, 168, 169
Инсулы 36—39
Катакомбы Домициллы 67, 69, ил. 29 Каллиста 68
Петра и Марцеллины 69 Присциллы 67 Себастьяна 67, 74
Клоака Большая 28
Колизей 9, 30, 51—55, 61, 137, 141, 143, 145, 150, 156, 162, 166, 169, 176—178, 186, 190, 196, 293, ил. 18, 19
Колонна Антонина Пия 62
Марка Аврелия 62, 63 Траяна 58, 59, 172, ил. 25 Фоки 97
Крепость св. Ангела (см. замок Святого Ангела)
Криптопортик императорского дворца на Палатине 47, 48, ил. 20
Курия Юлия 42, 43
Леонина 102, 121, 129, 130, 136, 142
Лоджии Рафаэля в Ватикане 168, ил. 79
Мавзолей Августа 44, 151, 184
Адриана 61, 62, 94, 100
Константины (см. церковь Санта Костанца)
Ромула, сына Максенция 74 Цецилии Метеллы 33, 67, 74, ил. 38 Цестия (см. пирамида Цестия) Эврисака 33, ил. 24
Мост Адриана 61, 100, 131, 158, 189 Мульвия 30, 75, 104, 121 Potto (см. мост Эмилия) Сенаторский (см. мост Эмилия) Систо 195
Фабриция 30 Цестия 30 Эмилия 30, 145, ил. 4
Пантеон 30, 59, 61, 62, 78, 97, 99, 132, 151, 168, 174, 188, 196, 197, 235, 287, 291, ил. 26, 27
Пирамида Цестия 33, 34, ил. 34 Площадь Испании 194, ил. 103
Капитолийская 180, ил. 84 Монтекавалло 184 Навона 189, 190, ил. 95, 96 Народа 185, 186 св. Петра 188, 189, 195
Порта дель Пополо (см. ворота Фламиниевы) Порта Маджоре (см. ворота Большие) Портик Гая и Луция 43
Клавдия 55
Ливии 43
Октавии 43
Эмилиев 30
Портрет живописный
Джорджоне (?). Чезаре Борджа ил. 74
Мелоццо да Форли. Сикст IV 159, ил. 70
Джованни делла Ровере и Джироламо Риарио 159, ил. 73
Пинтуриккьо. Александр VI 165, ил. 72
Лукреция Борджа 165, ил. 77
Рафаэль. Лев X ил. 82
Юлий II ил. 81
Тициан. Павел III 182, ил. 83
Портрет скульптурный
Аврелиан ил. 35
Адриан ил. 15
Бернини. Шипионе Боргезе ил. 92 Веспасиан ил. 13
Диоклетиан ил. 37
Каракалла ил. 33 Константин Великий ил. 44 Максенций ил. 39 Неизвестный папа XIII в. ил. 57
20*
468
Неизвестный римлянин («Брут>) ил. 7
Октавиан Август ил. 12 Павел II ил. 67
Поллайоло. Сикст IV 160, ил. 71 Торриджани. Сикст V ил. 91 Траян ил. 14
Юлий Цезарь ил. 8
Пьяцца дель Пополо (см. площадь Народа)
Регия 23, 45, 46, 64
Рынок Траяна 58, 144
Сикстинская капелла 159, 168, 170—172, 179, 180» ил. 69
Сикстинский зал Ватиканской библиотеки 168, 185
Собор св. Петра (см. церковь Сан Пьетро ин Ватикано)
Станцы Рафаэля 172
Статуя Аполлон Бельведерский 166
Арнольфо ди Камбио (?). Карл Анжуйский 148, ил. 59
Бернини. Аполлон и Дафна 189, ил. 97 Давид 189, ил. 98
Экстаз св. Терезы 189, ил. 99 Гульельмо делла Порта. Джулия Фарнезе 182, ил. 76
Кастор и Поллукс (Диоскуры) 180, 184
Лаокоон 169
Марк Аврелий 116, 180, ил. 30 Неизвестный мастер. Бонифаций VIII ил. 60
Октавиан Август ил. 11 Микеланджело. Моисей 169, 179, ил.
80
Юлий II 169
Pieta 165, 166, 244, ил. 78
Стена Аврелиана 73, 86, 94, 95, 139, ил. 34 Сервиева 28, ил. 2
VI в. до н. э. 22—24
Табуларий 30, 31, 143, ил. 5, 6
Театр Корнелия Бальба 44
Марцелла 43, 141 Помпея 32, 43, 94
Темпьетто 166, ил. 75
Термы Агриппы 65
Антониновы (см. термы Каракаллы) Диоклетиана 74, 182, ил. 36 Каракаллы 64, 66, 74, ил. 32 Клавдия Этруска 65, 66 Константина 76, 180, 184, 186 Нерона 65, 66 Тита 54, 65, 169
Траяна 65
Фонтан Лодочка 194
Моисея 185, 195 Треви 194, 195, ил. 105 Четырех Рек 189, 190, 195, ил. 96 Черепах 185
Фонтаны на площади св. Петра 187
Форум (главный, республиканский, Римский) 17, 19, 20, 21, 25, 27, 28, 30, 31, 42-45,
47, 48, 51, 56, 61—64, 74, 75, 80, 94, 97, 139, 140, 184, ил. 16, 17 Августа 20, 43, 139
Бычий И, 14, 23, 27, 76
Веспасиана 51, 55, 94 Домициана 57 Лакомый 28
Мира (см. форум Веспасиана) Нервы 57
Овощной 28, 151
Проходной (см. форум Нервы) Траяна 58, 61, 80
Юлия Цезаря 42, 43
Храм Адриана 62
Антонина и Фаустины 62, ил. 28 Аполлона на Палатине 17,43 Венеры и Ромы 61, 137, 143 Венеры Прародительницы 42 Веспасиана 56
Весты 23, 27, 64, ил. 22
Геркулеса Мусагета 43
Геркулеса Победителя (см. храмы на Бычьем форуме)
Дианы 23, 24, 43
Диоскуров (Кастора и Поллукса) 45, ил. 17
Клавдия 51
Марса Мстителя 43
Матери Матуты 23
Минервы 147
Мира 51, 55
Портуна (см. храм Фортуны Вирилис) Ромула, сына Максенция 74, 94, ил. 40 Сатурна 44, 74, ил. 23
Феба Морского 11
Фортуны Вирилис (см. храмы на Бычьем форуме)
Юлия 43
Юпитера Капитолийского 23, 24, 43, 44, 51, 57, 84, 89
Юпитера Наилучшего Величайшего (см. храм Юпитера Капитолийского)
Юпитера Статора 19, 23, 45
Януса Квирина 23, 25
Храмы на Бычьем форуме 27, ил. 9, 10
на Ларго Арджентина 26, 32
Церковь Иль Джезу 183, ил. 93
Сан Джованни ин Латерано 78—80, 88, 97, 98, 105, 106, 116, 118, 126,
469
143, 144, 147, 149, 150, 153, 180, 184, 186, 190, 196, ил. 86,
104
Церковь Сан Джованни ин Фонте 82, 205, ил. 47
Сан Карло алле Куаттро Фонтане 189, ил. 100
Сан Лоренцо ин Дамазо 161, 162
Сан Лоренцо фуори ле Мура 81, 97
Сан Марко 156
Сан Паоло фуори ле Мура 80, 88, 97, 103, 139, 143, 153, ил. 45, 46, 55, 56
Сан Пьетро ин Ватикано 78—80, 97, 100, 103, 104, 112, 113, 118, 122, 129, 130, 132, 136, 138, 141 — 143, 145, 150, 153, 155, 160, 166—168, 174, 178, 179, 181, 182, 184—189, 194, 197, 253, ил. 48, 87—90
Сан Пьетро ин Винколи 123, 169, 179
Сан Пьетро ин Монторио 166, 168
Сан Себастьяно 67, 97
Сант’Андреа делла Валле 188, 190, ил. 94
Сант’Аньезе ин Агоне 190, ил. 96 Сант’Апостоло 253
Сант’Иво алла Сапиенца 189, ил. 101, 102
Сант’Омобоно 11, 14
Санта Костанца 82, ил. 50—52
Санта Кроче ин Джерузалемме 97, 186
Санта Мария Авентина 196
Санта Мария д’Арачели 147, 151, ил. 64
Санта Мария делла Виттория 189 Санта Мария делла Паче 170
Санта Мария дельи Анджели алле
Терме 74, 182
Санта Мария ди Лорето 172
Санта Мария ин Космедин 101, 143, ил. 61, 63
Санта Мария Маджоре 81, 82, 97, 100, 118, 125, 142, 145, 150, 184, 186, 190, 196
Санта Мария сопра Минерва 147, 192, ил. 62
Санта Петронилла 166
Санта Пуденциана 78
Санта Сузанна 188
Санта Чечилия ин Трастевере 148 Санти Косма э Дамиано 94 Сантиссима Тринита деи Монти 163, 186, 194, ил. 103
Сантиссимо Номе ди Мария 172, ил. 25
Санто Стефано Ротондо 93, ил. 49 Цирк Большой 28, 29, 101, 121, 137, 186, 194 Гая (Калигулы) 79, 186
Домициана 190
Максенция 67, 74, 190, ил. 38
<Черный камень> 20—22
2. ФЛОРЕНЦИЯ
Амфитеатр 204
Баптистерий 205, 206, 209, 224, 227, 237, ил. 109 Библиотека Медичи (см. Луаренциана) Барджелло 207, 208, 210, 211, 213, 214, 224, 239, 244, ил. ПО, 111
Башня (см. Торре)
Воспитательный дом (см. Оспедале дельи Инноченти)
Дворец Даванцати 222
Коммуны (см. Палаццо Веккьо) Медичи-Риккарди 225, 232—234, 236, 239, 240, 242, 243, ил. 132
Нафода (см. Палаццо Веккьо) Перуцци 204
Питти 236, 237, 251—253, 293, ил. 148, 149
Предводителя Народа (см. Барджелло)
Ручеллаи 234, 235, ил. 134 Синьории (см. Палаццо Веккьо) Спини-Феррони 211
Старый (см. Палаццо Веккьо) Строцци 241, ил. 135
Дом Буонарроти 240
Данте 213
Дом-башня Форези 208
Капелла Барди 213
Бранкаччи 226
Герцогов 252
Испанская 231
Марии Магдалины 213
Медичи (см. Новая ризница) Пацци 226
Перуцци 213
Колокольня собора 215
Лауренциана 247, 249, ил. 143 Лоджия делла Синьория (см. лоджия деи
Ланци) делль’Орканья (см. лоджия деи Ланци) дель Грано 221 деи Ланци 222, 244, 251
Монастырь Сан Марко 231, 233, 240, 243
Санта Кроче 216
Серви ди Мария 256
Мост (см. Понте)
Победы (см. Понте делла Виттория)
470
Старый (см. Понте Веккьо)
Новая ризница 226, 246—249, 258, ил. 137, 139—142
Оспедале дельи Инноченти 225, 256, ил. 127
Палаццо Веккьо 204, 210, 211, 217—219, 222,
228, 229, 236, 243, 244, 251—253, ил. 112
делла Синьория (см. Палаццо Веккьо)
дель Комуне (см. Палаццо Веккьо) дель Подеста (см. Барджелло) дель Пополо (см. Палаццо Веккьо) Памятник Данте 213, 258
Микеланджело 258
Площадь Республики 200, 204, 226
Сантиссима Аннунциата 225, 256
Синьории 211, 217—219, 222, 228, 229, 243, 244, 253
Понте алла Каррайя 220, 252 алле Грацие 220, 252 Америго Веспуччи 252
Веккьо 219, 220, 252, 258, ил. 153 делла Виттория 252
Рубаконте (см. Понте алле Грацие) Сан Никколо 252
Санта Тринита 252
Портрет живописный
Боттичелли. Джулиано Медичи ил.
138
Бронзино. Элеонора Толедская 255, ил. 146
Леонардо да Винчи. Монна Лиза Джоконда 245
Неизвестный мастер. Лоренцо Великолепный 240, ил. 133
Понтормо. Козимо Старший 234, ил. 131
Филиппино Липпи. Автопортрет ил. 128
Портрет старика ил. 129 Портрет скульптурный
Челлини. Козимо I 255, ил. 147
Сад Боболи 252, ил. 150
Собор Санта Мария дель Фьоре 209—211,215, 221, 224, 225, 231, 232, 238, 242 244. 253, 254, 258, ил. 115, 116, 149, 151
Старая ризница 226, 246, 248
Статуя Амманати. Нептун 253
Арнольфо ди Камбио.
Мад
онна
на
троне 211
Бандинелли. Геркулес
и Какус
245
Венера Медичи 257
Верроккьо. Давид 240,
244,
ил.
124
Донателло. Давид 225,
244,
ил.
123
Мардзокко
244,
ил.
106
св. Георгий
224,
ил.
118,
121
св. Иоанн 224, ил. 117, 120
св. Марк 224, ил. 119 статуи колокольни собора 225, ил. 122
Юдифь 243, 244
Джамболонья. Козимо I 253
Фердинандо I 256 Микеланджело. Давид 244, 258, ил. 136
Pieta с Никодимом 254, ил. 144 Победа 244 Статуи капеллы Медичи 248, 249, ил< 137, 139—142 Челлини. Персей 253, ил. 145 Стены городские 204, 211
Термы 204, 206
Торре делла Кастанья 210
Уффици 252, 253, 257, 291, ил. 152
Фонтан Нептуна 253
Форум 204
Церковь Бадия 211
Орсанмикеле 221, 222, 224, 242
Сан Гаэтано 256
Сан Джованни Баттиста (см. баптистерий)
Сан Лоренцо 225, 226, 235, 237, 246, 250, 252, 258, ил. 130
Сан Марко 231
Сан Миньято аль Монте 206, ил. 107, 108
Санта Кроче 211, 213, 216, 226, 253, 258, ил. ИЗ, 114
Санта Мария дель Кармине 226 Санта Мария Новелла 208, 221, 231, 235, 240, ил. 125
Санта Репарата 209, 238, 242 Санта Фиренце 256 Санти Апостоли 206
Сантиссима Аннунциата 256 Санто Спирито 226, 235
3. ВЕНЕЦИЯ
Баптистерий 263
Библиотека св. Марка 279, 280, ил. 189 Большой канал 267, 270, 272, 276, 278, 280, 283, 286
Дворец Вендрамин-Калерджи 276, ил. 184 Гримани 280, ил. 187 ’
471
Дожей 267, 268, 271, 273, 276, 279, 280, 282, 283, 285, ил. 157, 166, 170, 172, 174
Ка’д’Оро 272, ил. 165
Ка’Коррер 271
Контарини-Фазан 272, 273
Контарини даль Боволо 276, ил. 186
Корнер делла Ка’Гранде 286
Лоредан 270
Морозини 285
Пезаро 286, ил. 196
Редзонико 286
Фарсетти 270
Фоскари 272, ил. 164
Золотой Дом (см. дворец Ка’д’Оро)
Колокольня Сан Марко 275, 276, 280, ил. 158 Кони собора св. Марка 270, 289, ил. 171
Лоджетта 280
Мост Вздохов 282, ил. 176
Риальто 270, 283, ил. 191
Немецкое подворье (см. Фондако деи Тедески)
Площадь св. Марка 264, 266, 274—276, 288, ил. 158
Портрет живописный
Джамбеллино. Дож Леонардо Лоредан 277, ил. 177
Портрет юноши ил.
173
Тициан. La Bella 281, ил. 190
Приджони 282
Прокурации Новые 275, 276, 288
Старые 275, 276, 288 Пьяцетта 268, 273, 279, 280, 282, 285, ил. 168
Скуола св. Марка 274, ил. 183
св. Роха 283
Собор св. Марка (см. церковь Сан Марко) Статуя Антонио Бреньо. Дож Фрднческо
Фоскари 282, ил. 175
Верроккьо. Бартоломео Коллеони 274, 275, ил. 181, 182
Крылатый лев на колонне Пьяцетты 268
Мавры на Часовой башне 275
Сансовино. Марс 282
Нептун 282
св. Федор на крокодиле 268
Тетрархи 267
Театр Ла Фениче 289
Трон Аттилы 263
Турецкое подворье (см. Фондако деи Турки)
Фондако деи Тедески 270
деи Турки 270, 271, ил. 163
Церковь Иль Реденторе 280
Сан Джорджо Маджоре 280, ил. 192—194
Сан Марко 142, 264—268, 275 276 282, 289, ил. 159—161
Сан Моизе 286
Сан Пьетро ди Кастелло 264, 265
Сан Симеоне Пикколо 287, ил. 197 Санта Мария Ассунта 263
Санта Мария Глориоза деи Фрари (см. церковь Фрари)
Санта Мария деи Миракопи 274, ил. 185
Санта Мария делла Салюте 286, ил. 195
Санта Фоска 263, ил. 155
Санти Джованни э Паоло 273, 274 ил. 179, 180
Санти Мария э Донато 263, ил. 156
Скальци 286
Фрари 273, 281, ил. 178
Часовая башня 275
ПЕРЕЧЕНЬ ИЛЛЮСТРАЦИЙ
474
1. Капитолийская волчица. Рим. Капитолийские музеи
2. Сервиева стена
3. Аппиева дорога
4. Мост Эмилия
5. Табуларий
6. Табуларий. Аркада верхнего этажа
7. Неизвестный (так называемый Брут). Рим. Капитолийские музеи
8. Юлий Цезарь. Рим. Ватиканские музеи
9. Храм Фортуны Вирилис на Бычьем форуме
10. Круглый храм на Бычьем форуме
11. Октавиан Август. Рим. Ватиканские музеи
12. Октавиан Август. Рим. Музей Терм
13. Веспасиан. Копенгаген. Глиптотека Новый Карлсберг
14. Траян. Остия. Музей
15. Адриан. Лондон. Британский музей
16. Форум. На заднем плане дворец Сенаторов на Капитолии
17. Форум. Колонны храма Диоскуров и бассейн дома Весталок
18. Колизей
19. Колизей
20. Палатин. Криптопортик
21. Арка Тита
22. Храм Весты. На заднем плане арка Тита
23. Храм Сатурна
24. Порта* Маджоре. Мавзолей Эврисака
25. Колонна Траяна. На заднем плане церковь Сантиссимо Номе ди Мария
26. Пантеон
27. Пантеон
28. Храм Антонина и Фаустины
29. Катакомбы Домициллы. Галерея первого яруса с аркосолием и локулями
30. Марк Аврелий. Рим. Капитолийская площадь
31. Арка Септимия Севера
32. Термы Каракаллы
33. Каракалла. Неаполь. Национальный музей
34. Стена Аврелиана. На заднем плане пирамида Цестия
35. Аврелиан. Изображение на монете
36. Термы Диоклетиана
37. Диоклетиан. Рим. Латеранский музей
38. Башня цирка Максенция. На заднем плане мавзолей Цецилии Метеллы
39. Максенций. Остия. Музей
40. Храм Ромула
41. Арка Константина
42. Арка Януса Четырехликого
43. Базилика Максенция и Константина
44. Константин Великий. Рим. Капитолийские музеи
45. Сан Паоло фуори ле Мура. Центральный неф
475
46. Сан Паоло фуори ле Мура. Боковые нефы
47. Латеранский баптистерий
48. Старая базилика св. Петра в Ватикане (реконструкция)
49. Санто Стефано Ротондо
50. Санта Костанца
51. Санта Костанца. Фрагмент мозаики
52. Санта Костанца. Фрагмент колоннады
53. Замок Святого Ангела
54. Башня Милиций
55. Сан Паоло фуори ле Мура. Кьостро
56. Сан Паоло фуори ле Мура. Кьостро. Фрагмент колоннады
57. Неизвестный мастер. Неизвестный папа XIII в. Рим. Палаццо Венеция
58. Каваллини. Христос. Фрагмент фрески «Страшный суд». Рим. Санта Чечилия ин Трастевере
59. Арнольфо ди Камбио (?). Карл Анжуйский. Рим. Капитолийские музеи
60. Неизвестный мастер. Бонифаций VIII. Флоренция. Собор
61. Санта Мария ин Космедин
62. Санта Мария сопра Минерва
63. Санта Мария ин Космедин
64. Санта Мария д’Арачели
65. Палаццо Венеция
66. Палаццо Канчеллерия
67. Неизвестный мастер. Павел II. Рим. Палаццо Венеция
68. Палаццо Канчеллерия. Двор
69. Сикстинская капелла
70. Мелоццо да Форли. Сикст IV. Фрагмент фрески. Рим. Ватиканские музеи
71. Поллайоло. Сикст IV. Фрагмент надгробия. Рим. Собор св. Петра
72. Пинтуриккьо. Александр VI. Фрагмент фрески. Рим. Ватикан. Апартаменты Борджа
73. Мелоццо да Форли. Джованни делла Ровере и Джироламо Риарио. Фрагмент фрески. Рим. Ватиканские музеи
74. Джорджоне (?). Чезаре Борджа. Бергамо. Академия Каррара
75. Темпьетто
76. Гульельмо делла Порта. Джулия Фарнезе в образе Справедливости. Фрагмент надгробия Павла III. Рим. Собор св. Петра
77. Пинтуриккьо. Лукреция Борджа в образе св. Екатерины. Фрагмент фрески. Рим. Ватикан. Аппартаменты Борджа
78. Микеланджело. Пьета. Рим. Собор св. Петра
79. Ватикан. Лоджии Рафаэля
80. Микеланджело. Моисей. Рим. Сан Пьетро ин Винколи
81. Рафаэль. Юлий II. Фрагмент фрески. Рим. Ватикан. Станцы Рафаэля
82. Рафаэль. Лев X с кардиналами Джулио Медичи и Луиджи Росси. Флоренция. Уффици
83. Тициан. Павел III с внуками Алессандро и Оттавиано Фарнезе. Неаполь. Музей Каподимонте
84. Капитолий
85. Палаццо Фарнезе
86. Латеранский дворец и базилика
87. Собор св. Петра
88. Собор св. Петра
89. Собор св. Петра
90. Купол собора св. Петра
91. Торриджани. Сикст V. Берлин. Далем
92. Бернини. Шипионе Боргезе. Рим. Галерея Боргезе
93. Иль Джезу
94. Сант’Андреа делла Валле
95. Площадь Навона
96. Площадь Навона. Фонтан Четырех Рек. Церковь Сант’Аньезе ин Агоне
476
97. Бернини. Аполлон и Дафна. Рим. Галерея Боргезе
98. Бернини. Давид. Рим. Галерея Боргезе
99. Бернини. Экстаз св. Терезы. Рим. Санта Мария делла Виттория
100. Сан Карло алле Куаттро Фонтане
101. Сант’Иво алла Сапиенца
102. Сант’Иво алла Сапиенца. Интерьер купола.
103. Лестница на площади Испании. Церковь Сантиссима Тринита деи Монти
104. Сан Джованни ин Латерано
105. Фонтан Треви
106. Донателло. Мардзокко. Флоренция. Барджелло
107. Сан Миньято аль Монте
108. Сан Миньято аль Монте
109. Баптистерий Сан Джованни
ПО. Барджелло. Двор
111. Барджелло
112. Палаццо Веккьо
113. Санта Кроче
114. Санта Кроче
115. Собор
116. Собор
117. Донателло. Евангелист Иоанщ-Флорен-
ция. Собор - —
118. Донателло. Св. Георгий. Флоренция. Барджелло
119. Донателло. Евангелист Марк. Флоренция. Орсанмикеле
120. Донателло. Евангелист Иоанн. Флоренция. Собор
121. Донателло. Св. Георгий. Флоренция. Барджелло
122. Донателло. Пророк Иеремия. Флоренция. Собор
123. Донателло. Давид. Флоренция. Барджел¬
ло
124. Верроккьо. Давид. Флоренция. Барджелло
125. Санта Мария Новелла
126. Филиппо Липпи. Мадонна с младенцем и двумя ангелами. Фрагмент. Флоренция. Уффици
127. Оспедале дельи Инноченти
128. Филиппино Липпи. Автопортрет. Флоренция. Уффици
129. Филиппино Липпи. Портрет старика. I Флоренция. Уффици
I
130. Сан Лоренцо
131. Понтормо. Козимо Старший. Флоренция. Уффици
132. Далаццо Медичи-Риккарди
133. Неизвестный мастер XV в. Лоренцо Великолепный. Флоренция. Палаццо Медичи-Риккарди
134. Палаццо Ручеллаи
135. Палаццо Строцци
136. Микеланджело. Давид. Флоренция. Галерея Академии
137. Микеланджело. Мадонна с младенцем. Надгробие Лоренцо Великолепного и его брата Джулиано. Флоренция. Капелла Медичи
138. Боттичелли. Джулиано Медичи, брат Лоренцо Великолепного. Берлин. Гос. музеи
139. Микеланджело. Ночь. Флоренция. Капелла Медичи
140. Сан Лоренцо. Капелла Медичи (Новая Ризница)
141. Микеланджело. Гробница Лоренцо Медичи, герцога Урбинского
142. Микеланджело. Гробница Джулиано Медичи, герцога Немурского
143. Лауренциана
144. Микеланджело. Пьета. Флоренция. Собор
145. Челлини. Персей. Флоренция. Лоджия деи Ланци
477
146. Бронзино. Элеонора Толедская. Прага. Национальная галерея
147. Челлини. Козимо I. Флоренция. Барджел- ло
148. Палаццо Питти
149. Палаццо Питти. Садовый фасад. На заднем плане собор
150. Сад Боболи
151. Собор
152. Уффици
153. Понте Веккьо
154. Крылатый лев св. Марка. Венеция. Часовая башня
155. Торчелло. Санта Фоска. На заднем плане церковь Санта Мария Ассунта
156. Мурано. Санти Мария э Донато
157. Набережная Скьявони. На переднем плане дворец Дожей
158. Площадь св. Марка
159. Сан Марко
160. Сан Марко. Христос. Фрагмент мозаики баптистерия
161. Сан Марко
162. Один из малых каналов
163. Большой канал. Фондако деи Турки
164. Большой канал. Палаццо Фоскари
165. Большой канал. Ка д’Оро
166. Дворец Дожей
167. Венецианское стекло XVI в. Ленинград. Эрмитаж
168. Пьяцетта
169. Венецианское стекло XVI в. Ленинград. Эрмитаж
170. Дворец Дожей. Порта делла Карта
171. Сан Марко. Античные кони. На заднем плане Часовая башня
172. Дворец Дожей. Лестница Гигантов
173. Джованни Беллини. Портрет юноши. Рим. Капитолийские музеи
174. Дворец Дожей. Зал Большого Совета
175. Антонио Бреньо. Дож Франческо Фоскари. Венеция. Дворец Дожей
176. Мост Вздохов
177. Джованни Беллини. Дож Леонардо Лоредан. Лондон. Национальная галерея
178. Санта Мария Глориоза деи Фрари
179. Санти Джованни э Паоло
180. Санти Джованни э Паоло
181. Верроккьо. Бартоломео Коллеони. Венеция. Кампо Санти Джованни э Паоло
182. Верроккьо. Бартоломео Коллеони
183. Скуола Сан Марко
184. Большой канал. Палаццо Вендрамин- Калерджи
185. Санта Мария деи Мираколи
186. Палаццо Контарини даль Боволо
187. Большой канал. Палаццо Гримани
188. Карпаччо. Две венецианки. Венеция. Музей Коррер
189. Библиотека св. Марка
190. Тициан. La Bella. Флоренция. Питти
191. Большой канал. Мост Риальто
192. Остров Сан Джорджо Маджоре
193. Сан Джорджо Маджоре
194. Сан Джорджо Маджоре
195. Большой канал. Санта Мария делла Салюте
196. Большой канал. Палаццо Пезаро
197. Большой канал. Сан Симеоне Пикколо
ОГЛАВЛЕНИЕ
ОТ АВТОРА . 5
РИМ 7
1. АНТИЧНЫЙ РИМ И
2. СРЕДНЕВЕКОВЫЙ РИМ 93
3. ВОЗРОДИВШИЙСЯ РИМ 155
ФЛОРЕНЦИЯ 201
ВЕНЕЦИЯ 259
ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА 290
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 294
УКАЗАТЕЛЬ ПАМЯТНИКОВ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ
466
ЕЛЕНА ВАСИЛЬЕВНА ФЕДОРОВА
Знаменитые города Италии
РИМ
ФЛОРЕНЦИЯ
ВЕНЕЦИЯ
ПАМЯТНИКИ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ
Заведующая редакцией
М. Д. Потапова
Редактор
Л. В. Кутукова
Художник
Г. М. Берштейн
Художественный редактор
Л. В. Мухина
Технический редактор
Г. Д. Колоскова
Корректоры
Л. А. Айдарбекова, Г. В. Зотова, Н. И. Коновалова
ИБ № 1640
Сдано в набор 07.03.84. Подписано к печати 11.11.84. Л-79084. Формат 70x90/16. Бумага тип. № 2. Гарнитура литературная. Офсетная печать. Усл. печ. л. 35,10. Уч.-изд. л. 36,15. Зак. 50568. Тираж 100 000 экз. (I завод— 1-50000) Цена 3 р. 10 к. Изд. № 2426.
Ордена «Знак Почета»
Издательство
Московского университета 103009, Москва, ул. Герцена, 5/7.
Отпечатано с диапозитивов 12 ЦТ МО на Полиграфкомбинате Государственного комитета
Молдавской ССР по делам Издательств, полиграфии и книжной торговли, 277004, Кишинев, ул. Берзарина, 35