Text
                    ТЕХНОЛОГИЯ
ПРОИЗВОДСТВА
В ЭПОХУ
ПАЛЕОЛИТА

АКАДЕМИЯ НАУК СССР ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ ТЕХНОЛОГИЯ ПРОИЗВОДСТВА В ЭПОХУ ПАЛЕОЛИТА Под редакцией А. Н. Рогачева ЛЕНИНГРАД «НАУК А» ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ 19 8 3
Книга представляет собой итог многолетних экспери- ментально-трасологических исследований по истории тех- ники и технологии палеолита. Дается глубокая интерпрета- ция эволюции техники и технологии, а в ряде случаев со- вершенно по-новому раскрывается функция орудий труда, начиная с первых шагов человеческой истории. Издание рассчитано на археологов, историков, этногра- фов. Рецензенты: Г. Ф. КОРОБКОВА, А. Д. СТОЛЯР ТЕХНОЛОГИЯ ПРОИЗВОДСТВА В ЭПОХУ ПАЛЕОЛИТА Утверждено к печати Институтом археологии АН СССР Редактор издательства Л. И. Зайцева Художник Л. А. Яценко Технический редактор М. Э. Карлайтис Корректоры Г. А. Александрова, Л. М. Бова* и Т. А. Румянцева ИВ № 20063 Сдано в набор 22.09.82. Подписано к печати 13.05.83, М-27915. Формат 70xl081/ie. Бумага типографская № 2. Гарнитура обыкновенная. Печать высокая. Печ. л. 13 = = 18.20 усл. печ. л. Усл. кр.-отт. 18.74. Уч.-изд. л, 19.84. Тираж 1600. Изд. № 7730. Тип. зак. № 1810, Цена 3 р. 10 к. Издательство «Наука». Ленинградское отделение. 199164, Ленинград, В-164, Менделеевская линия, 1» Ордена Трудового Красного Знамени Первая типография издательства «Наука». 199034, Ленинград, В-34, 9 линия, 12. 05070000-625 Т 042 (02)-83 25'83‘ш © Издательство «Наука», 1983 г.
С. А. Семенов ВВЕДЕНИЕ Важнейшим компонентом материальной культуры человечества является техника. История возникновения и становления орудий труда, первых технологических процессов интересна тем, что в ней, как в фо- кусе, раскрываются возможности человека, его принципиально новое отношение к природе. «Технология, — писал К. Маркс. — вскрывает активное отношение че- ловека к природе, непосредственный процесс производства его жизни, а вместе с тем и его общественных условий жизни и проистекающих из них духовных представлений».1 Настоящее исследование является коллективным трудом. Оно посвя- щено вопросам формообразования орудий и изделий труда, реконструк- ции приемов обработки камня, кости и других материалов в палеолите, истории становления конкретных производств. Вся работа направлена па то, чтобы раскрыть неведомое, скрытое, казавшееся навеки утраченным. Это — интересная область мпкроархеологпи. По вещественному материалу и содержанию «Технология производ- ства в эпоху палеолита» — новая работа, в которой лишь частично исполь- зованы прежние исследования. Главную роль в исследовании играл экс- периментально-трасологический метод. Изучение следов работы па испы- тываемых моделях п их сравнение с соответствующими археологическими материалами уже дали хорошие результаты. В настоящее время не только в СССР, по п за рубежом ведутся работы, в которых широко используются данные трасологических наблюдений. Экспериментальные материалы, различные модели-аналоги, представленные в этом исследо- вании, были получены авторами в ряде совместных экспериментально- трасологических экспедиций, проводившихся в Ленинградской области, Литве, Белоруссии, Крыму и на Кавказе с 1969 по 1975 г. Каковы некоторые результаты этих исследований? Здесь мы позволим себе привести дополнительные факты. Одним из спорных вопросов для стадии ранних гоминид был вопрос об использовании ими естественных простейших орудий: каменных и деревянных. Работая на берегах р. Нерес в одной из первых Литовских экспеди- ций, а позднее у каньонов р. Хосты близ Воронцовской пещеры на Кав- казе, можно было убедиться, что и каменные, и деревянные предметы очень часто встречаются в природе в таком виде, в каком пх можно при- менить для тех или иных операций. Это прежде всего относится к раз- личному обломочному каменному материалу, пригодному служить ору- дием для обработки дерева. Несколько иначе следует, на наш взгляд, трактовать вопрос о есте- ственных деревянных орудиях, предназначенных для охоты. В лесах суб- тропической зоны Кавказа встречаются разбитые бурей в крупную щепу буковые деревья. В завалах р. Хосты скапливаются куски дуба, бука, тиса, самшита. Эти куски, окатанные бурным потоком, приобретали форму палиц, пик, рогатин. Такими естественными орудиями можно было производить второстепенные операции, может быть, даже охотиться на мелких животных. Но они не выдерживали высоких динамических напря- 1 Маркс К.. Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 383. 1 I* 3
женпй. Этп перепрелые куски древесины разламывались от сильного Удара. По кинематическим параметрам и способам изготовления деревянная палица или дубина должна была появиться у древнейших охотников раньше рогатины. Последняя, как известно по находкам в Клектоне, Ле- рпнгене и Торральбе, уже применялась в раннем мустье п ашеле. Воз- можно, опа была известна и архантропам. Но об этом у пас пока нет дан- ных. Употребление для охоты тяжелой палицы вполне можно допускать в охотничьей практике архантропов. О простоте ее изготовления говорят наши опыты. С помощью небольшого чоппера один из сотрудников экс- педиции за 8—10 мин вырубил из ствола молодой березы палицу весом около 3 кг. Позднее, когда древесина подсохла, палица была испытана па динамометре, сконструированном при участии инженера Н. М. Георгиев- ского. Сила ее удара достигала 260 кг. Необходимо принять во внимание, что показатель 260 кг был намного ниже фактической силы разрушающего эффекта от удара. Ибо в той точке, куда падал удар (представим себе, что это был череп пещерного медведя), возникало высокое напряжение (прогиб тела), которое, по фор- муле Н. М. Георгиевского, определялось в 4680 кг на 1 см. Такой чрезвы- чайно высокий эффект напряжения в точке удара объясняется скоростью падения палицы (около 13 м в секунду по траектории 2.5 м). Ударный конец состоял из твердого комля ствола молодой березы. В Литве частично проверена остеодоптокератическая гипотеза: при- годность трубчатых костей крупных животных служить охотничьими ору- диями. По мнению Р. Дарта, на черепах павианов из Макапапсгата обна- ружены двойные вмятины, оставленные вильчатыми головками костей крупных копытных в процессе охоты австралопитеков на этих наземных обезьян. Гипотезу продолжают защищать Хаберер и др. По нашим иссле- дованиям, свежие трубчатые кости животных не могут служить ударными орудиями охоты. Это было проверено на достаточном количестве коровьих костей в Литовской экспедиции 1974 г. На каждую кость было затрачено несколько часов работы, чтобы осво- бодить ее от сухожилий и других мягких приростков. После этого кости несколько дней сохли. Но даже в сухом виде трубчатые кости палицами служить не могли. Два эпифиза, противолежащие на обоих концах, не позволяли сделать из них палицу, а диафизы были очень коротки, чтобы удалить хотя бы один эпифиз. Главное заключалось в том, что головки трубчатых костей (эпифизы) состояли из губчатой массы и разлетались на куски даже в процессе мягчения коровьей кожи, свернутой в трубку. Достаточно твердыми и тяжелыми могли быть минерализованные кости. Кости, безусловно, применялись. Об этом мы можем судить по мате- риалам из Олдувайского ущелья. Но здесь обращают на себя внимание диафизарные части костей, лопатки, клыки гиппопотама, т. е. предметы из компактной массы, служившие для землекопания при собиратель- стве. Считаю уместным упомянуть о таком факте. Во время нашего пре- бывания в ГДР в конце 1973 г. сотрудниками музея в Галле были пока- заны крупные орудия из расщепленных диафизов древнего слона и тяже- лые отбойники весом в несколько килограммов для расщепления гигант- ских костей. Это были удивительные артефакты из Бильцингслебена, где д-р Маниа недавно открыл древнейшие в Европе остатки деятельности архантропа. Из опытов по обработке дерева следует обратить внимание на рубку чоппером стволов таких твердых пород, как дуб, граб, боярышник, бук. А. Е. Матюхин чоппером из песчаниковой гальки срубил около 35 ство- лов до 10 см в диаметре. Вес орудия был около 650 г. После такой на- грузки чоппер сохранил свои рабочие качества. Аналогичные опыты были проведены еще в Каунасской экспедиции в 1956 г., но с меныпим: эффектом. 4
Если это сопоставить с утверждением Г. Чайлда, что неолитическим шлифованным топором можно срубить только одно дерево, станет ясным роль эксперимента в нашей науке. Весь комплекс опытов (с 1956 г.) убеждает, что деревянные рога- тины — основные орудия охоты древнего палеолита, охоты па крупного зверя, начиная, по крайней мере, с ашеля и мустье. Охотник наносил удар в тело зверя с близкого расстояния. Удар был прямой, короткий, в строго намеченную точку. В удар вкладывались вся сила рук и вес рогатины и передней части корпуса. Наш динамометр показал максимальную силу удара — 80 кг. С ка- ким напряжением острие рогатины вонзалось в тело зверя, нам помог рассчитать Н. М. Георгиевский. По приблизительным данным, оно до- стигло почти 1000 кг. В экспериментах по обработке рогатин выяснилась огромная роль огня. Археологические образцы рогатин, особенно из Клектона и Лерип- гена, носят признаки предварительного обжигания. Мы проверили этот способ в двух экспедициях и убедились, что заострение охотничьих ору- дий из дуба, бука, граба, самшита обжиганием ускоряет работу в 10 раз. Были сделаны попытки обжигать рогатины на костре по четыре штуки одновременно. Трудность такой работы состояла в том, что экс- периментатор едва успевал счищать уголь на обжигаемых концах рога- тин. Но при надлежащих навыках работа могла оказаться успешной. О том, что деревянные рогатины изготовлялись без большого труда в ашельское и мустьерское время, свидетельствует тот факт, что тисо- вая рогатина из Лерингена не была вынута из тела убитого слона. На месте были оставлены и отщепы из кремня, которыми препарировалась добыча. В моделировании технологии обработки камня была выявлена тесная зависимость типов орудий от исходного сырья. Например, формы чоп- перов в значительной степени определялись характером галечного мате- риала. Из яйцевидной гальки сделать чоппер было очень трудно, а из сферической почти невозможно. Отбойник скользил по поверхности в ак- тах ударов. Но сферическую гальку было легче разбить пополам, и каж- дая половинка могла служить рубящим орудием. Наилучшей формой гальки для чопперов и чоппингов была уплощенная, овальная. На орудиях, изготовленных из желвачного и галечного кремня, можно было строить две различные типологии. Каждый из этих двух исходных .материалов имел свои особенности обработки. Можно сказать больше. Киик-Коба, Шайтан-Коба и Заскальное в Крыму указывают на три техно- логии обработки кремня, определяемые различными свойствами матери- ала. И только по среднему палеолиту Воронцовская пещера на Кавказе, исследованная В. П. Любиным, дает нам иной пример технологии и ти- пологии кремневых орудий, если сравнить эти мелкие предметы с из- делиями из другого материала в том же местонахождении. Опреде- ляющим для кремневых орудий является очень малый размер кон- креций. Моделирование обработки кремневых орудий вскрыло очень важный факт. Оказалось, что отбойники из галек, которыми производилась об- работка, представляли целую серию орудий: малых и больших, тяжелых и легких, разных по твердости, неодинаковых по форме. Все они были нужны и лежали рядом с мастером, под рукой. В про- цессе работы он выбирал нужный ему отбойник в зависимости от того, какая операция предстояла: подготовка конкреции под бифас или ну- клеус путем удаления лишних частей, выступов, углов или мелкая и точная подправка кромки, площадки и т. д. Были вскрыты и серьезные расхождения с традиционным понима- нием леваллуазской техники. Нет оснований выделять черепаховидные нуклеусы в качестве начальных (классических) форм ашель-мустьер- ской эпохи. В графическом изображении их Ф. Борд допустил техниче- скую ошибку. 5
Что касается техники расщепления кремня на призматические пла- стинки, показанной нами еще в 1958 г. и неоднократно потом воспроиз- водимой, то крымские опыты позволили несколько усовершенствовать ее. Был применен коленчатый роговый посредник, с его помощью В. Е. Ще- линский с одного нуклеуса отщепил около сотни пластинок. Такой по- средник допускал более точную установку его в намеченную точку нукле- уса, что улучшало технологию получения микропластинок. В процессе обработки кремневых и костяных орудий выяснилась су- щественная роль отходов производства. Обломки, осколки, мелкие от- щепы и чешуйки обычно не фигурируют в типологических классифика- циях, хотя нередко упоминаются в полевых отчетах. Л. К. Филиппов из этих отходов отбирал те мелкие инструменты, которые служили для по- лучения узких боковых прорезей в костяных оправах вкладышевых ору- дий. Здесь можно было найти и проколки, сверла, скребочки, микролез- впя для членения волокнистых веществ. Расщепление кремня при помощи огня убедило пас в том, что такой способ даже при обилии сырья пе оправдывает себя, хотя в литературе указания на это встречаются часто. Кремень растрескивается в неожи- данных и нежелательных для экспериментатора направлениях, если его нагретым поливать водой. При перегревании он покрывается сетью мелких трещин. Чрезвычайно важным итогом исследований был вывод о полифункци- опальпом характере многих палеолитических орудий. Очень большой про- цент, если не половина орудий среднего и позднего палеолита, служил ретушерами помимо основной функции, о чем мы прежде только подо- зревали. Мустьерскпе обсидиановые орудия из пещеры «Ереван» почти все являлись одновременно и ретушерами. Во время пребывания в Веймаре мы огорчили Р. Фёстеля, который принял следы этого рода на палеолитических орудиях как результат тре- пня конца таких орудий о рукоятку. Р. Фёстель издал эти орудия вместе с микрофотографиями в книге «Техника каменного века» [Feustel, 1973]. Какие другие причины вызывали неоднозначное использование ору- дий? Таких причин много. Как показывают эксперименты, орудия в про- цессе работы по твердым материалам (древесина, кость, рог) скоро вы- ходили из строя. Их режущие кромки затуплялись, выкрашивались, за- зубривались. Они подправлялись. Но всякая подправка имела предел. Угол рабочей кромки резко менялся. Если кремня и заготовок было до- статочно, вышедшее из строя орудие заменялось другим. В случае дефи- цита исходного материала затупленное орудие использовалось в иной функции. Оно превращалось из строгального пожа в скобель пли пилку в тех случаях, когда обрабатывалось дерево или отмоченные рог, кость. Орудие могло быть заново переоформлено, если в этом была надобность. Его использовали даже по частям, рассекая крупные призматические пластины па сегменты. Об этом свидетельствуют факты из Костенок. Иногда нам говорят: раз палеолитические орудия полифункциональ- вы, то каким образом можно создать на такой основе классификацию? И возможно ли сказать, какая функция была первой, а какая последней? Для нас совсем не так важно выявить решительно все функции ис- следуемого орудия. Хотя у нас есть возможность с некоторой последо- вательностью, правда, недостаточно полной, различать следы выкраши- вания от ретунтной подправки. Благодаря применению рефлексного ана- лиза разные степени светопреломляемости иногда позволяют видеть, что старые орудия, даже из другой эпохи, использовались после подправок или переоформления. Это — явления реутилизации. Моделирование, кроме того, дало нам право говорить об основных функциональных категориях орудий: рубке, строганин, скоблении, пиле- нии, прокалывании, сверлении, резании и т. д. Основной целью наших исследований является установление про- грессивного развития техники и хозяйства. Следовательно, нам нужна не столько формальная пли искусственная классификация, какой явля- 6
ется традиционная типологическая, играющая вспомогательную роль предварительного значения. В основном мы пользуемся естественной или содержательной классификацией. Именно поэтому мы изучаем технику и технологию, не оторванную от самого человека, а в непосредственной связи с ним. Функциология палеолита теснейшим образом связана с проблемой антропогенеза. Наши работы но антропогенезу и расогенезу вытекают из функционального подхода не только к орудиям, по и к органам чело- века, к человеку в целом, к обществу. Функциология ведет нас к палео- экономике: к генезису земледелия и животноводства. В эпоху палеолита произошли величайшие преобразования в мире живых существ, которые не повторяются на планете: возник человек. Поэтому все, что связано с палеолитом, имеет первостепенное значение. Для всей последующей истории здесь, как в фокусе, сконцентрированы корни, даны в зародыше многие направления и основные закономерно- сти дальнейшего развития общества. Эти закономерности не только проходят через весь каменный век, но и приобретают возрастающее значение с каждой новой эпохой. Напри- мер, рост энергетического баланса. Это — острейшая проблема современ- ности. Но для нас опа возникает с первых шагов антропогенеза как не- пременный зародыш, первый росток общественных отношений к природе. Как видно из опытов Л. А. Фирсова, каждый шимпанзе пытается от- валить камень в одиночку, чтобы достать пз-под него приманку. Но это удается только сильнейшему из них, который съедает добытое лакомство один, решительно отстраняя все попытки других разделить с ним удо- вольствие. У антропоидов еще нет предпосылок к тому, чтобы действовать сов- местно в одном трудовом акте, и нет потребности делиться своей добы- чей с другими, кроме детенышей. Последнее свойственно всем животным. Каждый антропоид строит жилище только для себя. У архантропов, а может быть, даже у габилисов эти социальные за- чатки уже существовали. Допустим, что остатки гиппопотамов в ущелье Олдувай не были результатом охоты. Может быть, эти толстокожие по- гибали сами, но тот факт, что их гигантские туши разделаны, кости и бивни разбиты, расколоты, — говорит о многом. Несомненно, разделка туши гиппопотама производилась коллектив- ными усилиями. Для этого применялись найденные там чопперы и от- щепы. Именно охота (даже на антилоп) положила начало коллективному использованию добычи, не говоря уже о самом процессе охоты. Ни то, ни другое было не под силу индивидуальным действиям. Вероятно, в собирательстве индивидуальное потребление еще про- должалось. Возможно, ранние гоминиды так поступали и с добычей, со- стоящей из очень мелких животных, поедая их в одиночку. Однако со- циальные начала, в особенности с приручением огня, уже диктовали иные, новые формы поведения. Еще до того поворотного момента, когда австралопитеки убивали ба- буинов, индивидуальная охота и потребление едва ли были возможны. Допустимо, что эти ранние гоминиды были знакомы с огнем. Мы под- черкиваем — самые первые зачатки общественных отношений покоятся на двух основаниях: 1) соединении нескольких усилий в одну силу для достижения единой цели — отсюда берет начало и разделение труда; 2) более или менее справедливом дележе добычи в жизненных интересах всей группы гоминидов. На этой основе формируются язык и обществен- ные отношения. Интересные результаты показали наши опыты по изготовлению по- суды из коровьей кожи. Было установлено, что обезволошенная, про- мездренная, сырая кожа принимает различные формы, если ее натяги- вать на болванку. После высыхания она становится твердой как кость и может служить емкостью для хранения не только сухих, но и жидких продуктов. Это отчасти известные факты из практики содержания вина 7
в бурдюках. Неизвестной оказалась возможность варить в кожаной по- суде пищу, неограниченно изменять форму одного и того же сосуда. Изобилие шкур и кожи у палеолитического охотника приледниковой зоны, у охотников эпохи неолита севера Европы и Азии заставляет ду- мать, что этот материал играл первостепенную роль в палеолите не только для устройства жилища, постелей, шитья одежды, ременной вязки, но и для других целей, которые нам еще полностью неизвестны. Изучение методом трасологии и физического моделирования сози- дательной деятельности человека дает возможность поэтапно просле- дить, как изменялись в процессе труда двигательные и сенсорные реак- ции, как совершенствовались навыки и формировалась способность пе- реключаться на самые различные динамические нагрузки и кинематиче- ски неограниченную свободу движений рабочих органов при помощи создаваемых и используемых орудий. Переходя от одной эпохи к другой, можно наблюдать, как рабочие акты, операции становились все более разнообразными и точными (пре- цизионными), как орудия труда постепенно приобретали геометрические или близкие к ним формы, как их число возрастало. Это находило свое отражение в физиологии и психологии человека, его поведении. В ка- менной летописи, рассматриваемой конкретно-исторически и функцио- нально, представляется возможным проследить, как формировались про- изводительные силы общества. Прогресс труда как прогресс общественного производства, совершенство- вание самого человека в физическом, психофизиологическом и социальном аспектах составляет главное содержание историко-функционального на- правления в археологии каменного века. На этом пути исторических по- исков мы прослеживаем основные шаги развития человека с первых сту- пеней антропогенеза. Трасология и эксперимент представляют, однако, лишь ведущий ориентир, позволяющий привлекать в помощь широкий круг других источников.
А. К. Филиппов ПРОБЛЕМЫ ТЕХНИЧЕСКОГО ФОРМООБРАЗОВАНИЯ ОРУДИЙ ТРУДА В ПАЛЕОЛИТЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ Историческая наука в целом изучает процесс проявления зако- нов общественного развития в конкретных результатах деятельности лю- дей. Общественная функция науки истории — родовое осознание челове- ческого существования и в связи с этим понимание истоков и тенденций современности. Современность — понятие во многом условное. В широком понима- нии при двумерной схеме движения это своеобразный временной слой, верхняя граница которого представляет актуальное состояние человеко- предметного мира. Верхняя граница — само движение астрономического времени. Здесь — реальный процесс, в котором возможность будущего перетекает или низвергается в современную действительность в виде прогрессивной трансформации наследства прошлых эпох; соответственно здесь же возникают следы былого. Нижняя граница современности раз- мыта, часто крайне неопределенна. Самые различные социальные струк- туры в развитии общественных систем имеют не только разную продол- жительность существования, но и по-разному относятся к живой памяти и практике современников, по-разному локализуются в пространстве из- за неравномерности общественного развития. Слой современности конча- ется в ретроспективе за пределами памяти живущих о непосредственно наблюдаемой деятельности современников. Здесь мы соприкасаемся с разным временем существования общественно-исторических и техноло- гических объектов. Известно, что различные социальные структуры и системы могут существовать при смене очень многих поколений и ухо- дить своими корнями в далекое прошлое. В простом воспроизводстве или в развитии они отражают связь времен, цементируют в некое единство прошлое, современность и будущее. Представления об этом единстве имеют принципиальное методологическое значение. Отметим, что следы и остатки продуктов былой человеческой деятель- ности несут в себе информацию разного качества. К тому же древней- шие свидетельства характеризуются в определенных направлениях или аспектах крайней ущербностью содержания. И тем не менее в погребенных, разрушенных продуктах человече- ской деятельности (в том числе и остатках человека), в их позиция, структуре некогда угасла, но частично материализовалась целеосознан- ная и неосознаваемая технология этой деятельности (различные спо- собы, приемы, процессы изменения). Можно ли реконструировать эти исчезнувшие технологические процессы деятельности человека? Хорошо известно, что археология изучает культурно-историческое прошлое че- ловека по погребенным, развеянным, частично разрушенным материаль- ным объектам пли только по их следам, которые в той или иной степени остались неосознанными (или осознание оказалось не закрепленным в знаковых системах, или значения этих систем были утрачены). Ана- логичные объекты всех периодов истории безусловны; они встречаются рядом с письменностью, развитым изобразительным искусством, и лишь древнейшие эпохи представляют в наше распоряжение по существу только эти объекты в качестве всеобщих. 9
Морфовещественная выраженность свидетельствует об упомянутой нами материализации способов и приемов деятельности человека. Но не- смотря на то что прошлая деятельность и материализовалась, и дошла до нас в виде фрагментов и следов, мы нередко оказываемся в информа- ционном вакууме: видим только форму, о которой ничего не знаем, ибо ее содержание утрачено. Совсем недавно мы очень мало знали о техни- ческой эффективности резцов, скобелей, топоров в палеолите. Невоз- можность познания функций, назначения древнейших изделий говорит о том, что в сознании нет подходящих моделей, каких-то аналогов, не- ких направляющих поиск концепций или интуитивных догадок. А про- ще — нет смысловых значений, которые некогда функционировали по- средством речи, условных образных изображений и знаков, при помощи безусловных действий и вещей. И действительно, познание источника с утраченным значением на первый взгляд кажется гносеологическим тупиком: в наиболее сложном варианте археологические объекты являются археологам как форма и структура без значения. Чтобы понять возможные подходы к раскрытию функции морфоструктурных особенностей объекта, необходимо уяснить несколько моментов в схеме времени. Прошлое мы делим в зависимо- сти от памяти общества на две категории. Первая (при движении в глу- бину веков) — «прошлое 1». Оно сохраняет в условных письменных и других символических источниках целостные характеристики и связь с технологическими значениями современности. В то же время «прош- лое 1» имеет определенное структурно-морфологическое единство с со- седствующими и более древними материальными образованиями без зна- чений. Такие образования мы помещаем в «прошлое 2». Существующая структурно-морфологическая связь между объектами «прошлое 1» и «прошлое 2» дает выход хотя и к гипотетическим, но обоснованным зна- чениям.1 Прямая связь между «современностью» и «прошлым 2» опасна возникающей иллюзией очевидности, которой сопутствует недостаточная критика источников и подгонка прошлого под современность. Именно таким пороком, по мнению некоторых, и страдает метод актуализма. Однако метод актуализма можно рассматривать иначе. Сущностью этого метода в исторических науках, по Г. А. Подкорытову [1967], явля- ется анализ остатков и следов прошлого на базе достигнутого уровня современных научных знаний. В голове историка прошлое в виде зна- ния как бы перетекает в современность, более того, прошлое в снятом виде существует в современности. И археологу в соответствии со своей специализацией необходимо знать эмпирические закономерности струк- турно-конструктивных изменений в материальных системах определен- ных периодов. Эти закономерности образуют поле конструктивных прин- ципов той или иной эпохи, в пределах которого могут быть построены аналоговые модели. Вся же сумма знаний о прошлом и настоящем обра- зует массив актуализации. Экспериментальные работы, имитирующие древние процессы труда, своеобразные модели технологических процессов прошлого органически входят в массив актуализации. Еще в начале XX в. русский историк нео- кантианского направления А. С. Лаппо-Данилевский, отмечая мате- риальные особенности исторического источника, писал: «Ввиду той связи, которая существует между формой предмета и его назначением, можно при технической интерпретации его материальных свойств пре- имущественно обращать внимание, кроме материалов, на форму изобра- жающего остатка культуры, а по последней естественно судить о его на- значении. ..». Несколько ниже он прямо говорит о возможности экспе- риментального моделирования: «Для понимания источника можно прибе- 1 Особым для археологии случаем является связь с прошлым у народов, ко- торые не имеют или не имели письменности. У них устные предания играют основную роль в сохранении памяти, несут основную нагрузку в наследовании социального опыта. 10
гать к искусственному воспроизведению его материальных признаков...». Можно воспроизвести «технические приемы его изготовления или спо- собы его употребления» [Лаппо-Данилевский, 1913, с. 438—461]. Работы С. А. Семенова не только блестяще подтвердили продуктивность этих высказываний, но и дали археологии перспективу осмысления технико- морфологических загадок первобытности, открыв целую эпоху экспери- ментально-трасологических исследований. Среди археологов существует мнение, что морфопризнаки не имеют никакого отношения к функциям. Думается, что это неверно. В археоло- гии каменного века есть понятие технико-типологического признака. Здесь с самого начала присутствует функциональная концепция техниче- ского происхождения элемента и вещеобразующей функции в процессе обработки. Примером морфопризнаков при изнашивании предмета может служить анализ зубчато-выемчатых каменных орудий. Зубцы, шипы, вы- емки, их сочетаемость образуют морфотипы. Однако знание технологии их употребления, скажем, у австралийских аборигенов или в реальном эксперименте позволяет выделить тип суммарной кратковременной функ- ции каменных отщепов или пластин, используемых в большинстве слу- чаев без предварительной подготовки кромок ретушью. Такие орудия уча- ствуют во многих операциях по обработке твердого материала, и их спе- цифическая форма образуется в процессе употребления. Наряду с этим эксперимент, моделирующий деформацию материала в культурном слое или на поверхности земли, указывает на зубчатые и выемчатые признаки другого порядка. Таким образом, метод актуализма нужно рассматривать как органиче- скую часть историко-археологического метода, ибо в актуализации фоку- сируется диалектическая системность знания природы и общества, а также деятельная способность исследователя. Метод актуализма дает единственно возможный выход из порочного круга логики развития мор- фопонятий артефактов с утраченными значениями. Таким образом, чтобы анализировать и вообще видеть следы прош- лого, археологу необходимо знать технологию деятельности человека, а также эмпирические законы стилистических изменений в материальных системах современности и прошлого. Эти знания составляют постоянно растущий массив актуализма. G представленной точки зрения метод актуализма дает концепцию, продуктивную идею: каким образом, с какой стороны, по каким призна- кам нужно исследовать археолого-технологический объект. На этой основе образуется органическая связь аналоговой морфологии с археологической типологией и выявляется сложная зависимость моделирования, экспери- мента на основе этнографических наблюдений различных реликтов и функциональных понятий. С представленной точки зрения метод актуа- лизма способен уберечь от «иллюзии очевидности». Рассматривая прошлое и настоящее в единстве, археолог вдруг видит, что мертвый, статичный и немой источник оживает. В его воображении морфологические следы деятельности преобразуются в процесс, и он даже в своих первичных эмпирических наблюдениях начинает видеть не смену одних форм другими, а эволюцию, процесс изменения и развития, не по- зицию объекта, а связь, отношение, взаимодействие, не абстрактное фор- мообразование, а конкретный процесс традиционной обработки и исполь- зования, процесс реализации сложной исторической зависимости в развитии социальных форм вещей, сооружений, погребений. В процессе актуали- зации материала археолог сознательно руководствуется методологиче- скими принципами п законами развития, отражения, преемственности в социальном наследовании и т. д. Археолог заранее настраивается па решение концептуальных вопросов, например генезиса, становления, пу- тей распространения морфологических (археологических) культур, или особенных вопросов по археологии техники и хозяйства, археологии искусства, или — на более высоком уровне — культуры в этнографическом понимании. Однако для решения этих задач проводится большая й ,совер- 11
шенно необходимая аналитическая работа. В конечном итоге археолог раскрывает, логически и экспериментально (если возможно) воссоздает угасшие в материальных следах процессы прошлого, структуру движения былых материальных систем, время существования различных техноло- гий: способов и приемов деятельности ископаемых людей. Событие в «прошлом 2» — это факт появления морфологической инно- вации, связанной с одной из разновидностей технологии. Поэтому архео- логическое событие несопоставимо с событиями «прошлого 1», озарен- ными личностными поступками исторических деятелей или деятельностью народных масс. Археологическое событие — это «морфотехнологическое» событие, это наблюдаемый перерыв или, что одно и то же, появление но- вого в технологическом процессе. В этом смысле события присутствуют только в спиралевидных процессах морфологического развития, наблюда- емого в стратиграфии или пространственном распространении. Циклич- ные же процессы представляют собой замкнутый ряд морфологически вы- раженных повторяющихся технологических способов и приемов деятель- ности. Исследование одних только цикличных технологических изменений прошлого не является историческим исследованием. Однако они мо- гут выступать и в качестве исторических фактов в зависимости от кон- текста их включенности в более длительные социально-общественные про- цессы. Настоящая мойография посвящена оживлению технологии древней- шего производства. В ней вслед за С. А. Семеновым, продолжается расшифровка технических форм и реконструируются угасшие некогда тех- нико-технологические процессы. Особое внимание уделяется анализу тех- нических признаков. Не везде удается следовать идеальной схеме актуа- лизации, эксперимент не всегда однозначно отвечает на поставленные во- просы. Фрагментарность источника, неясность признаков определяют относительность наших заключений и не позволяют полностью реализо- вать теоретические принципы. В этом плане метод актуализма есть спо- соб последовательного приближения от крайней гипотезы к истине. Поскольку в нашей работе значительную долю занимают технические реконструкции материального производства, постольку и объяснение с по- мощью эксперимента занимает в ней важное место. В этом плане может быть рассмотрена морфология изделия на разных уровнях: 1) микро- и макроформа износа; 2) техническая форма; 3) формы технической обра- ботки; 4) целостная традиционно устойчивая форма с определенным износом и определенной обработкой. На основании уже имеющегося опыта экспериментально-трасологиче- ских исследований школы С. А. Семенова была поставлена задача изу- чить динамические модификации орудий и обрабатываемых предметов в конкретных процессах ручного труда с целью последующей расшиф- ровки ископаемых изделий. Структура реальных процессов конкретного ручного труда позволила упростить эксперимент во многих случаях до уровня механического взаимодействия различных материалов. Экспери- мент строился по схеме: человек—средство труда—предмет труда (экс- периментатор, ставящий перед собой определенные цели, — орудие, вос- созданное по ископаемому образцу, — сырье в виде камней, костей, де- рева, кожи, растительных волокон и т. д.). Для приведения этой экспериментальной схемы в действие необхо- димо было знать операции ручного труда, существовавшие у людей оди- наково вероятно во все эпохи при определенном типе хозяйства. За этим мы обращались к этнографическим наблюдениям.2 Такие универсальные действия, как удар и разнонаправленное давление, включают в себя ши- рокий спектр способов работы: дробление, рассечение, пиление, рубку, скобление, протыкание, провертывание, резание и т. д. Эксперименталь- ные следы от работы сравнивались со следами на ископаемых изделиях 2 Обращение к этнографии лежало в основе экспериментально-трасологического метода. 12
человека. В целом экспериментально-трасологический метод позволил реконструировать важнейшие технологические процессы, конкретизируя различные стадии, технически эквивалентные приемы и формы обработки изделий человека в палеолите. ОБРАБОТКА КОСТИ И ОБРАБАТЫВАЮЩИЕ ИНСТРУМЕНТЫ Человек верхнего и нижнего палеолита использовал кости в ка- честве материала для орудий своей деятельности. В раннем палеолите технология обработки кости связана, как правило, только с ударом. Раз- нообразные технические приемы изготовления костяных предметов можно отнести лишь к позднему палеолиту. В эту эпоху возникают комплексы функционально различных костяных орудий, предметы быта, орнаменти- рованные «украшения» и произведения изобразительного искусства. В работу шли самые разнообразные кости крупных животных — труб- чатые, ребра, лопатки, а также бивни и рога. Все это преобразовывалось в наконечники копий, кинжалы, гарпуны, шилья-проколки, иглы, лощила, выпрямители дротиков, копьеметалки, браслеты, диадемы, фигурки жи- вотных и людей. Глубокое понимание роли косторезного мастерства проявил в свое время П. П. Ефименко [1953, с. 300]. Он писал, что обработка пластич- ных материалов — дерева, кости, мягкого камня — способствовала при- обретению навыков сложных работ объемной резьбы. Качественно новый этап в изучении технологии обработки кости, бивня, рога начался с раз- работки С. А. Семеновым экспериментально-трасологических методик определения приемов работы и способов обработки [1953; 1957а; 19576; 1968а]. Специальных работ по обработке кости на тех или иных археоло- гических местах их нахождения очень мало [Rigaud, 1972, р. 104—108; Massaud, 1972, р. 231—234; Newcomer, 1974, р. 138—153]. В отечественной археологической литературе следует упомянуть М. М. Герасимова [1941], М. Д. Гвоздовер [1953], А. Н. Рогачева [1955, с. 78—88, 145—149]. М. М. Герасимов сделал попытку проанализировать обработку кости комплексно. Глубокое понимание технико-практических вопросов позволило М. М. Герасимову наметить своеобразный под- ход к изучению техники поселения в целом. Его стремление реконструи- ровать технологические процессы, связанные с употреблением некоторых каменных инструментов на поселении Мальта, и соотнести инструменты с обработанной костью заслуживает непосредственного продолжения. Расчленение кости ударным способом При изучении изделий каменного века археологи сталкиваются с простейшими способами оббивки кости. Наряду с совершенными костя- ными изделиями встречаются поделки, выполненные с помощью очень незначительной подправки. Иногда кости не обрабатывались совсем. Это можно объяснить тем, что они нередко имеют удобные естественные ру- кояточные части в виде эпифизов трубчатых костей или ровных поверх- ностей различных по величине ребер. Самые древние и самые распро- страненные рабочие части орудий — колющее острие и режуще-скобля- щее лезвие — являются естественной принадлежностью костей животных. Таковы челюсти, клыки и бивни, рога, плоские кости. Поэтому на местах археологических находок может оказаться масса орудий, не несущих на себе хорошо выраженных следов обработки, но имеющих следы износа [Семенов, 1957а, с. 21]. Изготовление костяных предметов при помощи оббивки обязано, по мнению С. А. Семенова, приемам разбивания костей камнем для извлечения костного мозга [1968а, с. 129—130]. И в изве- стной мере оббивка костяных предметов является воспроизведением и пе- ренесением на другой материал техники обработки камня [Семенов, 1957а, 13
с. 178]. Процесс расчленения трубчатых костей был изучен Кавказской опытной экспедицией 1971 г. Отбивание эпифиза, разбивание диафиза вдоль галькой или груборубящим орудием давали более или менее слу- чайные по форме и величине осколки. Однако из этих «аморфных загото- вок» можно было сравнительно легко выбрать удобные формы, которые или сразу без подработки могли служить в качестве проколок и скребу- щих орудий, или требовали незначительной подправки. После этого они могли стать ножами для расчленения мягких волокнистых материалов. При изготовлении подобных орудий отбойниками являлись гальки ве- сом от 0.2 до 0.5 кг. Для подправки режуще-скоблящей кромки наиболее удобным оказался угол между ударной площадкой и поверхностью скалы- вания примерно 70°. Необходимость уменьшения величины этого угла при расщеплении кости объясняется меньшей хрупкостью кости по сравне- нию с камнем. При расщеплении массивных кусков бивня вдоль слоисто- сти нам удавалось снимать большие отщепы с хорошо подготовленной площадки с внутренним углом между площадкой и поверхностью скалы- вания около 80°. После нескольких сильных ударов предельно тяжелым отбойником появлялась трещина, проходящая вдоль плоскости скалыва- ния на 8—10 см. Окончательное отделение отщепа производилось или дальнейшими ударами по площадке, или при помощи клина. При тонко- пластинчатом расщеплении бивня с трещинами вдоль по слою угол между площадкой и плоскостью скалывания может быть увеличен до 90°. В аналогичных опытах расщепления рога мы получили только отри- цательные результаты: губчатая масса или ее остатки во много раз уве- личивают прочность материала на удар. В Государственном Эрмитаже в коллекции Мальты хранится продол- говатый нуклеус из бивня мамонта. Там же находится и небольшой ну- клеус из мощной трубчатой кости, который имеет четкие признаки про- дольного расщепления. По этим предметам можно заключить, что отчле- ненные пластины были сравнительно тонкими, узкими и длинными. Скалывание, срубание отщепов-заготовок с округлой части свежего бивня при помощи долота, рубила или другого заостренного орудия не- возможно без предварительного поперечного или продольного расчлене- ния. Не исключено, что такое скалывание возможно при минусовых тем- пературах или, наоборот, при очень сильном нагревании костяного мате- риала. Принципы изготовления резцевидных изделий — орудий расчленения и обработки твердых материалов Подробное описание техники изготовления «резцов» и термино- логии дано Ж. Тиксье [Tixier, 1963]. Мы используем принятую в нашей литературе терминологию в слегка модифицированном виде. Так, средин- ный резец мы называем резцевидно-срединным орудием (изделием); бо- ковой резец получает наименование резцевидно-бокового орудия (изде- лия). В таком же отношении к старой терминологии находятся орудия резцевидно-угловые и резцевидно-поперечные. Смысл этих модификаций заключен в том, что в археологических материалах предметы с резцевпд- ными гранями могут быть определены как резцы весьма условно. Эти предметы, как показали опыты, могут оказаться и нуклеусами, и рез- цами, и скобелями, и проколками [Семенов, 1957а, с. 120—122]. В ана- лизе следов резцового разрезания ископаемой кости, а также в экспери- ментальном моделировании резцового резания мы употребляем термин «резец». Понятие «резцевидное изделие» — технико-морфологическое и по отношению к функции нейтрально. Основные элементы, возникающие в процессе краевой обработки, представлены на рис. 1. В дальнейшем, та- кие термины, как «кромка», «грань» и др., употребляются в соединении с общеупотребительной археологической терминологией. Пологая или кру- 14
:Рис. 1. Основные элементы, возникающие в процессе краевой обработки. 1 — резцовый скол; 2 — крутая резцевпдная грань (негатив резцового скола); 3 — плоский резцовый скол; 4 — плоская резцевидная грань (негатив резцового скола); 5 — фасетки; 6 — кромка; 7 — пологоретушная грань; 8 — круто- ретушная грань, а — кромочные углы; б — кон- цевые углы; в — концевые проксимальные углы; г — внутрпкромочное острие (шип). тая заостренность кромки определя- ется условно граничным углом 60°. Термин «кромка» в зависимости от контекста используется в двух значе- ниях: краевой полоски шириной до 1 мм и нити лезвия, краевой линии, образованной двумя гранями. В работе Ж. Тиксье интересны схемы изготовления и подправки (за- острения) «резцов». Эти схемы учтены в наших рисунках. Тиксье хорошо понимал процесс изготовления изделия с резцевидной гранью. Для снятия резцового скола необходима хотя бы самая маленькая ударная площадка на пластине. Эта исходная площадка может быть по- лучена с помощью поперечного облома и посредством крутой ретуши. Усечение пластин роговым отбойником сильным ударом на излом позволяет добиться устойчивых результатов, если пластина не превышает определенную ширину и толщину. Так, пластина шириной около 3 см и толщиной 0.5—1 см дает скошенную на брюшко или спинку фасетиро- ванную площадку. Но у пластин с меньшим сечением, поддающихся пе- релому в руках, получаются хорошие перпендикулярные плоскости сече- ния по отношению к длинной оси пластины. Однако эта перпендикуляр- ность не жесткая. Обычно легкий скос имеется как в сторону брюшка или спинки, так и в сторону одного из лезвий. Наилучшие сечения воз- никают в процессе расщепления совершенно непроизвольно. Они зависят в момент отщепления и от вектора удара по отношению к поверхности скалывания, и от качества кремня, и от отбойника (его веса и других параметров), при помощи которого получаются пластины. Опытные ра- боты по усечению пластин на излом показывают, что подобное спе- циально производимое усечение дает устойчивые результаты в очень узких границах и по сравнению с усечением пластин при помощи ретуши не всегда рационально. В основе резцового скалывания лежат общие механизмы расщепления камня.3 Известно, что при скалывании с нуклеуса оптимально длинных заготовок внутренний угол ударной площадки (т. е. угол между плоско- стью ударной площадки и поверхностью скалывания) может колебаться в интервале от 60 до 85°. Если же дистальный конец отщепляемой пла- стины более массивен, чем проксимальный (это возможно при очень сильном ударе), то внутренний угол ударной площадки ядрища мог до- стигать 90°. Из практики расщепления наиболее удобным углом счита- ется угол от 70 до 85°. Уменьшение этого угла к границе 60° приводит к скольжению отбойника, а также к вынужденному изменению его траек- тории, к отодвиганию от края площадки точки удара и соответственно к резкому увеличению массивности сколов при сохранении длины: полу- чаются так называемые клектонские сколы. Удар, наносимый отбойником непосредственно по ударной площадке или через посредник, образует внутри ядрища сектор расщепления. Ана- логичный сектор возникает и в случае давления. Угол сектора зависит от свойства материала и силы импульса напряжения. В процессе отщеп- ления резцового скола рука, имеющая необходимый навык, сравнительно легко находит оптимальную силу удара, несколько превышающую пре- дел упругости расщепляемого материала. В случае употребления костя- 3 Полезную и в определенном отношении успешную попытку разобраться в фи- зических основах механики расщепления сделал Джон Спет [Speth, 1974, t. 37, р. 34—60]. При описании резцового скалывания мы учитываем эту работу. 15
ного отбойника сектор расщепления может колебаться около 60°. Направ- ление сектора расщепления зависит от траектории отбойника по отноше- нию к поверхности (грани, ребру) скалывания. Такое заключение было сделано нами на основании многочисленных опытов притупления и при- острения кромок каменных инструментов для обработки твердых мате- риалов. Увеличение угла траектории отбойника по отношению к поверх- ности скалывания при сохранении точки удара приводит к укорачива- нию сколов (рис. 2, 1). Угол между ударной площадкой и гранью (ребром) скалывания имеет прежде всего очень важное комфортно-корректирующее значение. Изме- няя этот угол, мы увеличиваем сцепление между отбойником (или по- средником и ретушером) и ударной или отжимной площадкой в точке приложения сил. Изменение угла при помощи одного скола или ретуши позволяет избежать скользящего удара и произвести резцовое скалыва- ние с наименьшими усилиями. Технические типы резцовых сколов при постоянной силе удара, пре- вышающей предел упругости материала по высоте основы, с сектором расщепления ^60° возникают в процессе раскалывания камня, подчи- няясь общим закономерностям (рис. 2, 1). Центральное раскалывание (рис. 2, 1а) разрывает материал по центральной оси удара. В этом слу- чае сектор расщепления находится в состоянии относительного равнове- сия. Удар с вектором к грани скалывания менее 30°, произведенный по краю заготовки, дает диагональный скол; разрыв материала проходит по линии, близкой внутренней границе сектора расщепления. При ослабле- нии импульса вероятность короткого и глубокого залома возрастает (рис. 2, 16, в). Если же траектория отбойника по отношению к поверх- ности скалывания изменяется от 30° в сторону незначительного увеличе- ния, то в зависимости от расположения точки удара и длины грани (ребра) скалывания разрыв материала происходит по внутренней гра- нице сектора расщепления параллельно грани скалывания или выклини- ваясь; при ослаблении импульса вероятность заломов разная (рис. 2, 1д—к). В случае, когда траектория отбойника незначительно ко- леблется около 60°, возникает короткий краевой скол (рис. 2, 1л—н). Точка удара, расположенная близко от кромки, приводит к тому, что сек- тор расщепления почти полностью выходит за пределы основы, разрыв материала идет у самой кромки и заломы не образуются, «резцевидная грань» возникает в виде короткой фасетки.4 Таким образом, в зависимости от силы импульса и угла падения отбойника мы выделяем три основных эффекта, имеющих четкое техни- ко-морфологическое выражение: заглубления, параллельности—выклини- вания, притупления. Эти эффекты универсальны. Они возникают при ударе и давлении и, как мы покажем в дальнейшем, характерны для различных форм износа. Для резцового скалывания необходима ударная площадка, отвеча- ющая всем требованиям маленького нуклеуса (рис. 2, 2, 4, 7). Ребро ска- лывания при повторном скалывании превращается в грань скалывания {26, в); внутренний угол нуклеуса а (в данном случае достигает 90°): негатив скола (резцового) должен получиться с заломом (рис. 2, За); угол заострения (он же концевой угол резцевидного изделия) равен внутрен- нему углу данного нуклеуса аг, при необходимости уменьшить угол за- острения можно снять часть поперечной грани (ударной площадки) с по- мощью крутой ретуши (рис. 2, 4 аг), превратив резцевидно-угловое изде- лие в подобие бокового. Но можно также отретушировать ребро скалыва- 4 В процессе отщеплеппя внутренний угол ударной площадки изменяется и в конечном итоге становится прямым. Это предел скалывания. Подавляющее боль- шинство сколов имеют тупые и очень редко прямые углы между отбивной пло- щадкой и плоскостью брюшка. Острых углов пе бывает (дефектность сырья но учитывается). Вот почему па рис. 2, 1 вариант л стоит под вопросом, а вариант з требует большей силы импульса, при котором возникает значительно больший сектор расщепления и, как следствие, залом диагонального скола (показан пунк- тиром). 16
Рис. 2. Изготовление и приемы употребления резцевидных кромок. 1 — схематическая модель краевого скалывания (а—н — сколы при определенном направлении удара отбойником; черным обозначен условный сектор расщепления; точками отмечен участок закрепления основы изделия в руке; треугольники с наружной стороны скалывания указывают степень вероятности залома); 2—7, 9, 10 — процесс резцового скалывания и динамика подправок: 8 — вектор ударного ретуширования кромки при ее притуплении; 11—13 — реконструкция позиции вентрального приема работы; 14, 15 — траверзный прием использования резца; 16 — резцевидное изделие в качестве строгального ножа (а) и скобеля (б), соответственно позиция по профилю б, и износ а2, б2. Пунктир с точкой обозначает рукояточно-аккомодационные участки орудия; толстая стрелка — вектор удара. 2 Технология производства
ния, изменив тем самым внутренний угол нуклеуса (рис. 2, 5аз), а затем отщепить резцовый скол (рис. 2, 6), что даст более острый угол заостре- ния резца. Угол заострения резца можно уменьшить путем отщепления со стороны резцевидной грани смежного резцового скола, превратив так называемое боковое изделие в резцевидно-срединное (рис. 2, 7); в этом случае ударной площадкой будет служить негатив резцового скола. Под- правка в процессе затупления резца осуществляется по этой же схеме. При изготовлении резцевидного предмета исходная односторонне кру- торетушированная ударная площадка очень часто имеет некоторый скос на спинку (очень редко на брюшко). Отбойник же в момент удара встре- чается с выступающими элементами. Таким элементом оказывается одна из кромок, от которой начинается скос площадок. Фронт волны в камен- ном изделии возникает у этой кромки и по отношению к геометрически идеальной плоскости скалывания оказывается со смещенным вектором в сторону брюшка. Вследствие этого продольная резцевидная грань по- лучается с завалом на брюшко. Для получения прямых резцевидных гра- ней необходимо учитывать описанный эффект смещения. В ином случае одна из граней резцевидно-срединного орудия будет поворачиваться на спинку, другая — на брюшко с тенденцией превратиться в изделие с пло- ской резцевидной гранью (рис. 2, 9). В особых условиях можно получить изделие с завалом на спинку обеих резцевидных граней. Для этого вектор удара отбойника должен быть сориентирован (наряду с главным направлением к ребру или грани скалывания) в сторону спинки по диагонали и удар должен приходиться по выступающей кромке с несколько измененным вектором (рис. 2, 10). Подобный удар часто выводит заготовку из строя, а поэтому требует большого навыка. Вопросы, связанные с взаиморасположением граней, кромок с определенными углами, важны для нас еще и потому, что гео- метрия резцевидного изделия тесно связана с морфологией износа и обработки. Эта морфология зависит и от приемов работы. Основные приемы работы резцом различаются в связи с позицией орудия по отно- шению к разрезаемой плоскости и направлению движения. Таковых по- зиций две: вентральная, когда фронтальной рабочей гранью служит брюшковая плоскость, и траверзная,5 когда рабочей гранью служит тра- верзная (резцевидная или круторетушная) грань. Кромка, соединяющая две смежные резцевидные пли по другому обработанные траверзные грани, тоже называется траверзной. Продольное расчленение рога, принципы резания и морфология следов работы и следов утилизации Наряду с расщеплением сухого, хорошей сохранности бивня удар- ным способом существовало легко производимое расчленение рассохше- гося трещиноватого бивня. Сырой бивень, подвергнутый быстрому высы- ханию, образует сеть трещин по возрастным кольцам; если же он долго находился на воздухе, на солнце, то происходит расслаивание. Тонкие длинные пластины снимаются участками, как кора с дерева. Ровная поверхность таких пластин хорошо поддавалась формиру- ющему скоблению. Видимо, для продольного расчленения естественно отслоившихся широких пластин употреблялись резцевидные орудия. Как показывают материалы Мальты, подобные пластины расчленялись сле- дующим образом: трехгранным острием, может быть, углом сломанной пластины намечалась продольная канавка — паз — определенной глу- бины; окончательное отчлененпе осуществлялось ударом, возможно, ка- менным долотом. Следы ударов зафиксированы на многих пластинчатых фрагментах. 5 Траверзной гранью мы называем грань, соединяющую брюшко со спинкой (по толщине заготовки) под углом не менее 60°. Она может быть образована при скалывании заготовки с ядрища, или резцовым скалыванием, или крутым рету- шированием. 18
С целью изучения признаков расчленения кости была проведена се- рия экспериментально-трасологических наблюдений. По продольному и поперечному расчленениям кости, рога и бивня сделаны обстоятельные наблюдения С. А. Семеновым [1957а]. Им и в свое время М. М. Гераси- мовым [1941] были проведены некоторые экспериментальные исследова- ния по расчленению и обработке костяного материала. Кость, рог, би- вень, по свидетельству С. А. Семенова, после замачивания становятся бо- лее податливыми в обработке (в четыре и более раза). При этом камен- ные орудия изнашиваются в меньшей степени. Рог благодаря губчатой массе долго удерживает влагу и сильно размягчается. Хотя наружный слой подсыхает очень быстро, легкое поверхностное смачивание, а иногда смачивание только инструмента восстанавливают свойства мокрого мате- риала. В наших экспериментах продольное надрезание производилось, изделием с резцевидной гранью. Широкая лопатообразная часть рога бухарского оленя, предназначен- ная нами к продольному расчленению, сутки находилась в воде. Вен- тральная позиция резцевпдно-срединного изделия (концевым углом вниз) позволила наметить прямую направляющую канавку и сделать, паз глу- биной 3—4 мм в течение 5 мин. Направляющая канавка могла быть, осуществлена также путем процарапывания острым концевым углом пла- стины или отщепа. Следует только заметить, что у отщепов, пластин и других ножевидных изделий, как показывает опыт, концевые^ углы не* всегда отвечают требованиям прочности. Часть из них выходит из строя в самом начале работы. В принципе проведение первой направляющей канавки может быть осуществлено несколькими способами и разного типа резцевидными орудиями. В зависимости от характера обрабатываемой поверхности (округлая, бугристая, ровная) направляющую канавку можно- провести или одним движением с начала до конца, или короткими уча- стками. Более устойчивое движение — «к себе», наискось, к левой руке. По-видимому, подавляющая часть этих направляющих канавок проводи- лась вентрально остроконечным резцевидно-срединным орудием (рис. 2, 11—13) или резцевидно-боковым. Если направляющая канавка проводится путем проскабливания коротких отрезков, то резец может употребляться траверзно с использованием трехгранных участков (рис. 2, 14). Для устойчивого разового проведения длинных канавок трехгран- ными элементами орудий требуется, чтобы фронтальная резцевидная грань была перпендикулярна движению (рис. 2, 14а), а скользящая кромка в рабочем процессе шла по канавке (рис. 2, 146). Эти условия соблюдаются не всегда, а резец, у которого кромка (рис. 2, 15в) не отве- чает описанным условиям, соскальзывает в сторону даже на идеально ровной поверхности. Характер проведения направляющей канавки при помощи резцевидно- срединного орудия вентральным приемом имеет свои особенности. Обычно из-за положения резца в руке одна из сторон канавки более пологая. Наиболее показательны приемы работы и образцы пазов расчленения, сделанные резцами разной конфигурации с обработкой граней трех основ- ных типов: срединной, на обломе и ретушном усечении (рис. 3). Образец 1 (рис. 3, 4). Для прорезания компактной массы описанным способом было изготовлено резцевидно-срединное орудие (концевой угол больше 60°) из массивной пластины. 'Резцевидные грани перпендикулярны брюшковой плоскости пластины. Операция резания проводилась «к себе» (по направлению к левому плечу). Угол заострения резца 85—90°, угол резания около 100°. После 1—2 мин работы появились четкие признаки утилизации на самом кончике резца у точки Р (рис. 3, 4д). Они пред- ставляют собой маленькие фасетки, образованные в направлении, проти- воположном движению резца. Паз длиной 25 см получился с одной гладкой пологой стороной и с другой — продольно-бороздчатой, крутой. Глубина паза значительно меньше с концов, чем по середине. Концевые участки по 6—7 см при- шлось дорезать отдельно. На сторонах паза этих участков возникла лег- 19 • 9*
Рис. 3. Продольное расчленение рога. 1—3 — приемы работы; 4 — первый образец (а—в — стадии углубления паза с его поперечными профилями; г — поперечная ступенчатость; д, е — фасеточная утилизация резцевидных кромок; ж — образование продольной ступеньки при изменении направления резания на обратное); 5 — второй образец (а—в — стадии углубления паза с его поперечными профилями; г — поперечная ступенчатость, возникающая в искривленном пазу; д—ж — утилизация резцевидных кромок; Р — наиболее активная и чувствительная к износу рабочая точка); 6 — третий образец (а — пер- вичная форма резца; б — первая поперечная подправка резца; в — подправка при помощи про- дольного резцового скалывания; г — фасеточная утилизация резца в траверзной позиции, мениск негатива резцового скола находится на продольной грани; д — поперечная ступенчатость в искрив- лении паза; е, ж — профили паза; э — наиболее оптимальное положение у резца активной точки Р по отношению к углу, образованному вертикальной Fx и горизонтальной Рг поверхностями матери- ала); 7 — изготовление оптимальных режущих кромок резца (а — пологая, или плоская, резцовая грань, рабочая точка Р в неправильном положении к Ft\ б — крутая резцевидная грань, рабочая
кая поперечная ступенчатость (рис. 3, 4г). Уступы обращены против движения. При дальнейшем общем углублении паза было изменено на- правление движения резца на противоположное. Поперечное сечение паза стало более симметричным, но в основании возникла продольная ступенька (рис. 3, 4ж). В процессе дальнейшей работы она была сре- зана (рис. 3, 4в). Общее время работы 16 мин. Прорезан компактный слой глубиной 0.7 см. Объем вынутой массы около 9 см3. Производитель- ность по объему около 0.6 см3 в минуту. Производительность по глубине около 1.0 см2 в минуту. Образец 2 (рис. 3, 5). В работе участвовали два орудия: резцевидно- срединное и угловое. Резцевидно-срединное изготовлено из массивного отщепа. По внешнему облику и массивности, исключая концевой угол, оно близко резцу, использованному при обработке первого образца. На- чальная направляющая канавка, проведенная этим орудием в вентраль- ной позиции, оказалась неровной, с многочисленными срывами. Пришлось путем подскабливания отдельных участков выравнивать ее. Главной же целью было проведение в вентральной позиции резцевидно-средин- ным орудием более широкой канавки для последующей работы рез- цевидно-угловым, которое употреблялось для углубления паза траверз- ным приемом. Угол заострения остроконечного резцевидно-срединного орудия 90°. Угол резания — около 100—110°. При встрече движущегося резца с легким поворотом паза возникла ступенчатая структура поверх- ности стенок паза с поперечными уступами против движения (рис. 3, 5г). Эти поперечные следы имеют наклон в сторону движения резца, равный углу резания. Поскольку угол резания, создаваемый опи- санными приемами, никогда не бывает менее 90°, то наклон этих попе- речных уступов указывает направление движения резца. Следы фасеточ- ной утилизации резцевидного орудия были отмечены через 0.5 мин (рис. 3, 5д, е). Резцевидно-угловое орудие, которое было использовано при последу- ющей операции расчленения, вначале зажималось в пальцах и движение производилось «к себе» вниз, наискось в правую сторону. Через 2 мин возникли хорошо видные невооруженным глазом признаки фасеточной утилизации рабочей кромки резца (рис. 3, 5ж). Значительность усилий (порядка 6—7 кг) заставила прервать работу, чтобы обернуть кожей ру- кояточную часть «инструмента». В дальнейшей работе рукоять зажима- лась в кисти руки и движение производилось от левого колена «к себе», наискось вправо. Компактная масса толщиной 0.6—0.7 см была проре- зана в течение 8 мин. В целом объем вынутой массы — около 5 см3. Производительность по объему 0.6 см3 в минуту, по глубине — 2.0 см2 в минуту. При работе данным резцевидно-угловым орудием были встречены не- которые трудности. После 2—3 мин работы резец стало зажимать в пазу, так как ширина траверзной кромки составляла 0.2 см, а на некотором расстоянии от нее толщина углубляющейся в паз рабочей части дости- гала 0.3—0.4 см. Налипавшая стружка затрудняла работу, а иногда вре- менно выводила резец из строя. Стружку приходилось счищать осколком камня или кости. На эти дополнительные операции шло много непроиз- водительного времени, которое нами не учитывалось. Поперечно-ступен- чатая структура стенок паза частично была срезана (рис. 3, 5г). Образец 3 (рис. 3, 6). Изготовление резцевидно-бокового и резцевид- но-срединного орудий требует определенных навыков и понимания пове- дения инструмента, особенно если предполагается производить работу в траверзной позиции. Нами было изготовлено на пластине резцевидно- Рис. 3 {продолжение) 9 точка Р в неправильном положении к Г2; в — оптимальная форма резца); 8 — четвертый образец (а — активный участок резца; б — концевой угол, использованный в изготовлении первой направ- ляющей канавки; в, г — фасеточная утилизация; д, е — поперечные профили после изменения на- правления резания); 9 — график эффективности разных резцов (а—г — первый—четвертый образец расчленения рога). 21
боковое изделие. Поскольку ударная площадка резцового скалывания была сделана с помощью ретуши, идущей с брюшка на спинку с неко- торым наклоном, то резцевидная грань получилась с завалом на брюшко, как в описанном ранее процессе изготовления резцевидных граней. По- лученный резец предназначался не только для проведения первичной бороздки, по и для сквозного прорезания компактной массы рога тра- верзным приемом (рис. 3, 6а). В этом случае оптимальная форма резцо- вого элемента должна состоять из определенным образом ориентирован- ных режущих кромок и граней. Брюшковая кромка, показанная на ри- сунке пунктиром, при заглублении в материал не могла стать рабочей, так как была несколько отодвинута назад, к тому же ее кромочный угол тупой. Поэтому при движении резца эта кромка остается пассивной: функция резания полностью передается противоположной спинковой кромке, имеющей угол заострения меньше 90°. Но спинковая кромка, об- ладая потенциальной активностью, в начальной стадии работы не каса- ется горизонтальной поверхности разрезаемого материала, так как гори- зонтальной поверхности касается концевой угол брюшка на другом уровне из-за скоса траверзной кромки. При траверзном употреблении резцов важно, чтобы одна из граней,, фронтальная или скользящая, была перпендикулярна направленным уси- лиям руки по горизонтали или вертикали. Конечно, скользящую грань можно выправить последующей ретушью. Такое ретуширование может быть осуществлено на наковальне каменным отжимником как двусторон- нее встречное. В процессе ретуширования кромочный угол не должен намного превышать 90°, а сама кромка не должна быть выпукло-закруг- ленной. Отщепление чешуек с угла, превышающего 90°, объясняется тем, что их отжим на наковальне может сопровождаться раздавливанием кромки при большом усилии. Большой скос ударной площадки на спинку или брюшко приводит к созданию так называемого плоского резца или уплощенной пологой резцевидной грани на спинке, как это наблюдается у ножей костенков- ского типа. Полученное изделие может употребляться преимущественно способом «стамески или ножа» (рис. 3, 7а). Для изготовления резцов ча- сто употребляются обломки пластин, особенно тех, которые возникали в процессе расщепления (рис. 3, 76). Таким образом, резец, предназначенный нами для производства паза третьего образца (рис. 3, 6в), рядом последовательных операций был доведен до рабочего состояния, когда рабочая точка Р в горизонтальном и вертикальном усилии оказалась активной по отношению к поверхностям Fi и (рис. 3, 66). Благодаря уплощенности спинки изделия рабочая точка смогла выполнять свою функцию на кромке спинки. Движение резца, зажатого в пальцах руки, осуществлялось «к себе», сверху вниз, наискось вправо. Паз длиной около 23 см получился с гладкой крутой левой стороной и продольно-бороздчатой, более пологой правой (рис. 3, бе). Эта пологость зависела от косого положения траверзной кромки по отношению к плоскости разрезаемого материала. Работа производилась слабоэффективным резцом в течение 4.5 мин. После подправки его про- должалась еще 12.5 мин. Общее чистое время работы 17 мин. Глубина прорезанной компактной массы 0.6 см. Объем вынутой массы около 8 см3. Производительность по объему несколько больше 0.4 см3 в минуту, по глубине 0.8 см2 в минуту. Рабочая точка Р подвергалась износу в пер- вую очередь в виде мельчайших фасеток с заломами (рис. 3, 6г). Попе- речная ступенчатость стенок паза наблюдается при встрече резца с изги- бами паза (рис. 3, 6д). Образец 4 (рис. 3, 8). Рог подсохший. Работа производилась резце- видно-угловым орудием, закрепленным в рукоятке. Направление движе- ния «к себе» от левого колена в правую сторону. Направляющая бо- роздка была проведена другим краем этого же резца вентральным прие- мом. После 4 мин работы угловое орудие стало неэффективно. Износ траверзной режущей кромки показан на рис. 3, 8в. Острие в рабочей 22
точке Р было сглажено мельчайшими фасетками с заломами. Подновле- ние (заострение) резца осуществлялось при помощи ретуши. Работа за- тем продолжалась 5 мин. Левая сторона паза вертикальная; правая — не- ровная, продольно-бороздчатая. При доуглубленип одного из концов паза было изменено направление движения резца, соответственно изменились структура поверхности стенок и поперечный профиль (рис. 3, 8д, е). В первую очередь износу подверглась точка Р (рис. 3, 8г). В конце ра- боты при погружении в массу рога активного участка один из краев паза начал сминаться неровностью спинки пластины (рис. 3, 8а). Про- дольное усилие достигало 7—8 кг. Длина паза около 26 см. Общее время работы 9 мин. Средняя глубина 0.45 см. Объем вынутой массы 6 см3. Производительность по объему около 0.7 см3. Производительность по глу- бине 1.2 см2 в минуту. Производительность по объему вынутой массы и по скорости про- хождения резца в глубину чрезвычайно индивидуальна. Она зависит от многих показателей: от типа резца и способа зажима-крепления, от ши- рины траверзной кромки при траверзном употреблении резца, от вели- чины концевого угла при вентральном употреблении резца, от степени утилизации, качества подправок и т. д. Так как каменные резцы не имеют стандартной формы, график сравнительной эффективности резцов пока- зывает на основании индивидуальных данных тенденцию эффективности (рис. 3, 9а—г). Однако в первом и втором образцах по объему срезаемой массы рога в минуту вентральное употребление резцевидно-срединного орудия наиболее эффективно у всех резцов, зажимаемых пальцами руки. Это объясняется как шириной рабочей грани, так и хорошим качеством режущих кромок данных конкретных резцов. Резцевидно-угловое орудие в траверзной позиции наиболее производительно с рукояткой, когда можно использовать максимум силы руки. Скорость проникновения в глу- бину резко увеличивалась у такого резца во втором образце с неболь- шим поперечным (по толщине) сечением, который частично использо- вался с естественной рукоятью, обмотанной кожей. Казалось бы, резец в четвертом образце должен быть наиболее эффективен, но короткая ак- тивная часть не позволяла производительно использовать его на ско- рость прохождения в глубину. Контрольные опыты с повторением анало- гичных условий в целом подтвердили эти данные. Производительность резца в траверзном приеме, если резец используется без рукоятки, резко падает (рис. 3, 9в). Об эффективности резания были получены дополнительные данные по весу вынимаемой стружки. Рог благородного оленя продольно над- резался до губчатой массы с помощью резцевидно-срединных орудий вентральным приемом и с помощью резцевидно-угловых траверзным приемом. За час работы резцевидно-срединным орудием вентральным приемом по сухому рогу получено 3.5 г стружки, по слегка смоченному — 5.0 г. За такое же время резцевидно-угловое орудие с рукояткой, употребленное траверзным приемом по сухому рогу, дало 7.8 г стружки, а по размягченному в воде — 36 г. Таким образом, относительная эффек- тивность работы резцов по сырому материалу повышается более чем в четыре раза. Стальные резцы по дереву в жестком креплении станка имеют оп- тимальный угол резания 45—50°. Аналогичный угол у каменных резцов по кости в нежестком креплении руки (позиция «к себе») колеблется от 90 до 100—120°. Такой разброс и такие величины определяются упоми- навшейся нами нестандартной сложностью профиля рабочих участков. Иногда рабочий угол трудно установить, так как он не соответствует об- щему наклону режущей грани. Часто угол заострения образуется мени- ском негатива от ударного бугорка резцового скола, волной раковистого излома, в общем — изгибами микроплоскостей, которые не поддаются ви- зуальному замеру. Поверхность паза разрезаемого предмета можно представить в виде нескольких плоскостей. И если форму резца разло- жить на режущие элементы, соответствующие этим плоскостям, то мы 23
Рис. 4. Положение резцов и резцевпдных кромок в процессе резцового резания. 1 — действие различных сил в момент рабочего усилия; 2 — схема работы скобляще-строгающих кромок (точками показана зона вынимаемого материала); 3 — выявление индивидуальных особен- ностей кромок в процессе резания (а—д — различные приемы и разные резцыт порождающие соот- ветствующие пазы, см. профили). получим рабочие части строгального ножа и скобеля. В одной операции отш могут находиться по отношению к обрабатываемому материалу под уг- лами, существенно отличающимися друг от друга в зависимости от кон- фигурации резца и общего наклона резцевпдпой грани. Здесь, в частности, скрыта сложность идентификации сходных операций. На общее положение резца в движении «к себе» оказывает влияние эффект рычага вокруг точки Р в связи с действием противоположных сил: резания С\ и сопротив - ления С2 (рис. 4, 7, 2). Относительно устойчивая операция прорезания па- зов показывает потенциальные возможности кромок каменных резцевидных инструментов. Операции ручного труда вообще богаты различными вспо- могательными, иногда случайными ориентировками инструмента на обра- батываемом материале. К каменным орудиям это относится в наибольшей степени. У них форма рабочих частей, режущих кромок и прилегающих к ним плоскостей очень разнообразна. Нередко в вентральной позиции резец режет только одной кромкой (рис. 4, Зв). Небольшой поворот оси — и начинают работать оба края. Тот или иной поворот пли, на- пример, наклон в направлении резания позволяет использовать клюво- видность резца при неглубоком прорезании. Иногда вентральную пози- цию резца можно сменить на дорсальную или траверзную. Как показывают опыты, то же самое происходит и с другими фор- мами. Если у резца, употребляемого в траверзной позиции, режет в ос- новном только траверзная кромка (рис. 4, За, б), то при углублении паза 24
из-за неровностей спинки резец будет зажиматься стенками паза. Но стоит только дать резцу небольшой перекос, как возрастает актив- ность боковой кромки и паз начинает расширяться. Резцовое скалывание, создающее рабочие части с углом заострения значительно большим, чем у призматических пластин, совершенно есте- ственно использовалось для формирования скоблящих и строгающих эле- ментов с прочной резцевидной кромкой (рис. 2, 16), Скоблящие и стро- гающие орудия имеют характерные микро- и макроследы утилизации, позволяющие идентифицировать определенную часть каменной техники. Если резцевидное орудие употреблялось в траверзной позиции как резец (нижняя режущая кромка траверзная), то микроследы будут распола- гаться на брюшке по выпуклостям рабочего участка и, реже, — самой режущей кромки. Подобные следы вперемежку с микрофасетками у режущей кромки более типичны для строгальных ножей (рис. 2, 16az). Операция же скобления даст серию фасеток на резцевидной грани у самой рабочей кромки (рис. 2, 166%), Эти фасетки выводят кромку пз строя и требуют подновления в виде свежего негатива резцового скола. Практика показывает, что геометрическая неустойчивость формы ка- менных резцевпдных орудий с ударным или отжимным способом их под- правки является характерной чертой, предопределяющей очень большую подвижность этих инструментов в руке с большой вариацией приемов употребления различных граней, кромок и углов. Кроме того, операции резцового резания, строгания и скобления дополняют друг друга и пере- межаются в едином функциональном процессе изготовления вещей. Эти операции очень часто выполняются одним и тем же инструментом и при- водят к сознательному производству орудий, сочетающих различные ак- тивные участки. Резцовое разрезание костяного материала было изучено в операциях продольного расчленения рога и бивня [Филиппов, 1978]. Были полу- чены крупные заготовки. Заготовки из бивня и кости на позднепалеоли- тических стоянках Мезин, Тимоновка, Межирич и особенно в Пенах де- лались более тонкими [Гвоздовер, 1953, с. 194—197; Семенов, 19576, с. 371; Григорьева, Филиппов, 1978, с. 173, 174]. Необходимо отме- тить, что расчленение даже тонких по сравнению с рогом кусков бивня в наших опытах представляло трудности в связи со значительной плот- ностью компактной массы. В результате нами была получена серия заго- товок из рога оленя и бивня мамонта для дальнейшего изготовления из- делий палеолитического облика. Изготовление изделий и утилизация инструментов На позднепалеолитических местонахождениях Рашков VII, Му- раловка, Пены и др. были обнаружены костяные поделки и резцевидные орудия [Праслов, Филиппов, 1967; Филиппов, 1977а, 1978; Григорьева, Филиппов, 1978]. Следы обработки кости и износа орудий были сопостав- лены. Особый интерес представила массовая коллекция рашковских рез- цевидных изделий. Анализ показал, что резцеобразная огранка является особым техническим приемом оформления разных элементов. Устойчи- вые формы резцевидно-срединных, резцевидно-боковых и резцевидно-уг- ловых изделий суть не что иное, как варианты исходных технических форм, возникающие в технологическом процессе (рис. 5, 4—15), Варианты технической формы отражают техническую изменчивость и являются устойчивыми. Некоторые изделия, относящиеся к сложному функционально-кинематическому типу, например провертки, обладают миниатюрными морфологическими признаками, возникшими в результа- те особых приемов оформления острия при наличии косо ретуширован- ного (выемчатого) усечения. Наряду с этими постоянными модифика- 25
Рис. 5. Резцевидные и другие каменные орудия с износом, возникшим при обработке твердого материала. 1—3 — из Мураловки; 4—15 — из Рашкова VII; 16—20 — из Мальты. Точками обозначена заполи- ровка, жирными линиями — износ в виде царапин, в том числе и от ударов каменным отбойником (д); фасеточная и другие виды утилизации указывают на операции: а — резцового резания; б —скобле- ния; в — строгания; г — резания—пиления. Жирные стрелки показывают предполагаемое направ- ление движения рабочего элемента, стрелки без хвостиков —направление фасеточного изнашивания у проверток.
днями существуют дополнительные приемы обработки, связанные со слу- чайными факторами, главным из которых является нестандартность формы изделий. Эти приемы, постоянно сочетаясь с устойчиво повторяю- щимися, усложняют картину формообразования. Необходимость более строгой геометричности в связи с нестандартной формой вызывает к жизни множество дополнительных приемов изготовления рабочей ча- сти. Кроме того, в рашковских изделиях с резцевидными гранями, у ко- торых заготовки грубы, геометрически аморфны, наблюдается, как и в бо- лее древние эпохи, богатство и разнообразие дополнительных приемов в однотипном оформлении активных частей. Активные участки для скобления, провертывания, резцового разреза- ния могут быть получены следующим образом: 1) ретушированием пло- щадки резцового скалывания с двух бортов на наковальне; 2) изготовле- нием микроплощадки на скошенном к брюшку ретушном усечении для получения перпендикулярной к брюшку резцевидной грани; 3) изготов- лением на ребре или грани скалывания выемки для уверенного отщепле- ния до этой выемки резцового скола; 4) подправкой затупившихся кро- мок резцевидного изделия при помощи усечения вершины резцевидной грани ретушью; 5) ретушированием со спинки па брюшко некоторых заготовок (обработка ударной площадки) для более точного резцового скалывания; 6) утончением активного участка путем отщепления попереч- ных сколов по спинке от резцевидной грани; 7) уплощающим ретуширо- ванием продольных кромок и других участков с целью большей геомет- ризации; 8) косым усечением от одного продольного края к другому и от одной плоскости к другой (для формирования острия); 9) дополнитель- ным ретушным выделением острия после его изготовления при помощи косоретушного усечения и резцового скалывания. Специфические особенности кромок резцевидных и других каменных орудий были изучены нами в реальных процессах изготовления различ- ных костяных предметов — аналогов ископаемых изделий. Гарпун из рога (рис. 6, I). Разметка гарпуна заняла вместе с отес- кой и соскабливанием губчатой массы 23 мин. Для нанесения первых поперечных пазов наиболее удобным оказалось резцевидно-угловое орудие с небольшой клювовидностью. Орудие употреблялось в вентральной по- зиции (10 мин). Продольные пазы были нанесены маленьким резцевид- но-угловым орудием (7 мин), далее продольная кромка этого резца упот- реблялась в качестве скобеля в течение 19 мин. Разметка и проведение направляющих канавок с обратной стороны заняли 13 мин. Дальнейшее углубление со срезанием лишней массы материала производилось при помощи скобления, строгания, пиления, резания различными кромками резцов, отщепов и пластин. Так как работа велась с большими перерывами, заготовка гарпуна хранилась в земле и несла на себе мелкие абразивные частицы, дающие линейные микроследы на каменных орудиях. Не исключено, что в усло- виях первобытности кость замачивалась в ямах и сохранялась от высыха- ния в сырой земле. Микроследы четко показывают характер движения, и их идентификация в археологическом материале, если они есть, не пред- ставляет трудностей. Дело в том, что подавляющее количество различных микрозаполировок и линейных следов на экспериментальном материале мы наблюдаем вследствие направленного разнохарактерного размазыва- ния на инструменте различных органических веществ дерева, кости, бивня и рога. При промывании рабочих кромок орудия соответствующим растворителем следы исчезают. В редких случаях мы можем увидеть настоящие механические по- вреждения в виде отдельных бороздок и заполировки. Это, возможно, объясняет определенные трудности поиска подобных следов на археоло- гическом материале. Надо учесть, что в цикле изготовления предмета из костяного материала та или иная активная кромка каменного орудия ограничена максимальным временем употребления, 30—40 мин, из-за за- тупления в виде мельчайшей «ретуши» пли отдельных фасеток и запо- 27
Рис. 6. Гарпуны и наконечник с пазом для каменных вкладышей. I — гарпун из рога и инструменты, при помощи которых он был изготовлен: 1 — резцевидно-средпн- ное орудие (а, б — фасеточная и линейная утилизация при употреблении резца в вентральной по- зиции; в — фасеточная и линейная утилизация от операции пиления); 2,3 — резцевидно-боковые орудия (2а — фасетки изнашивания при употреблении в скоблящих операциях и резцовом резании; За — фасетки изнашивания при употреблении в траверзной позиции); 4—7 — ножи-пилы (а — следы изнашивания в операции пиления, б — строгания); 8,9 — строгальные ножи; 10 — скобель. 11 — гарпун из бивня мамонта и инструменты, при помощи которых он и древко были изготовлены: 1 — гарпун; 2—5, 7 — орудия со следами резания—пиления, строгания; 6 — (“трогания—скобления; 8—10 — строгания; 11, 12 — провертывания; 13 — долбления. 111 — наконечник из рога с пазом для каменных вкладышей и инструменты, при помощи которых он был изготовлен: 1 — роговая основа наконечника и изображение стенки паза (а — волосообразные следы обработки скоблением; б — трассировка паза); 2—7 — тонкие резцы для прорезания паза; 8 — резцевидное изделие (ско- бель — строгальный нож); 9 — резец-скобель (а — фасетки изнашивания); 10 — скобель—стро- гальный нож (а — фасетки изнашивания); 11 —скобель.
лпровки нити лезвия. Как правило, это время не реализуется. Время ис- пользования орудия до подправки чаще всего колеблется от 3 до 20 мин.6 В нашем случае (рис. 6, /, 1а) мы наблюдаем действительные линей- ные следы, другая кромка (рис. 6, Z, 16) из-за небольшой величины угла заострения подверглась характерному для скобелей выкрашиванию. Из* нос обеих кромок в данном сопряжении усложняет трасологическую идентификацию. В таком сочетании очень легко ошибиться и отнести ра- бочую операцию к типу «скоблящих острием», а инструмент — к резцам. Для более точного отчленения лишнего материала в процессе скобле- ния понадобилось еще одно резцевидное изделие. Угол скобления около 95—100°, угол заострения ~85°. Работа велась в течение 3 мин (рис. 6,/, 2). Следы утилизации — в виде мелких фасеток выкрашивания. Другое резцевидно-боковое орудие употреблялось для углубления поперечных прорезей в течение 4 мин. Оно имеет характерные для резцов следы из- носа (рис. 6, Z, За). Дальнейшая работа по вырезанию зубцов гарпуна потребовала ряда операций, связанных с пилением—надрезанием, строганием и скоблением наподобие тех, которые осуществляются стальным ножом. Из-за быст- рого износа лезвий возникла необходимость использования семи отщепов и пластин. Две пластины употреблялись как ножи-пилы для оконча- тельного вычленения зубцов гарпуна. Обычно лезвия ножей-пил несут характерную для этих операций продольную микролинейность и двусто- роннюю выкрошенность. Работа производилась той и другой пластиной по 4 мин. Одна из них, массивная, была предварительно ретуширована и употреблена в качестве строгального ножа. Четких микроследов ути- лизации нет. Линейные следы были смыты растворителем. Двусторонняя выкрошенность в виде нерегулярной ретуши хорошо видна невооружен- ным глазом. У большинства орудий настоящих линейных следов фактически не об- разовалось (рис. 6, Z, 6—10). Общее время работы по изготовлению гар- пуна, включая и окончательную отделку, составило 2 ч 40 мин. Гарпун из бивня мамонта (рис. 6, II). Из заготовки было намечено сделать гарпун с двумя рядами зубцов. Заготовка размером 2.2X1X18см имела одну неровную бугристую сторону после продольного разрезания— расщепления. Попытка снять эту бугристость при помощи отщепа-ско- беля не привела к сколько-нибудь ощутимому результату. Слой соскаб- ливался как на выпуклых частях поверхности, так и в выемках. Неров- ности мешали прямолинейному движению скобеля, он соскальзывал по кривой линии то в одну, то в другую сторону под разными углами и с разной силой. Линейные макроследы от скобления на предмете обра- ботки получались путаные — волосообразные. Подобную бугристую поверхность необходимо было или выровнять но- жом при помощи строгания (кость, рог и бивень плохо поддаются этой операции), или иссечь ее с последующим выравниванием при помощи скобления. Иссечение одного из неровных участков поверхности при- вело к общему выравниванию, но даже интенсивное последующее скоб- ление полностью не стерло следов иссечения, которые приняли вид лег- кой волнистости. Только абразивное истирание дало идеальный выравни- вающий эффект, хотя и заняло 3 ч. Весь процесс изготовления наконечника гарпуна из предварительно подготовленной, утонченной заготовки бивня занял 3 ч 45 мин. Кроме того, более 3 ч было затрачено на древко, у которого наиболее трудоем- кой частью оказалась выемка в торце для закрепления черешковой втулки гарпуна. Ее некоторая уплощенность заставила употребить раз- личные провертки с удлиненным жалом и миниатюрное костяное до- лото. Рабочее время в целом, учитывая процесс выравнивания загото- 6 Подправки кромок не захватывают все изношенные участки, поэтому отдель- ные микроучастки могут быть в работе длительное время, они и помогают часто идентифицировать вид работы. 29
вки, — около И) ч. Боковые кромки резцов, употребляемые для скобле- ния, оказались чрезвычайно эффективными и стойкими на износ. Роговой наконечник с лезвием из кремневых вкладышей (рис. 6, III). После грубой отески, определившей форму наконечника, был намечен паз вдоль необработанного ребра. Паз прорезался специально изготов- ленными, тонкими резцами. Наиболее тонкие были использованы на за- ключительном этане работы. Смена резцов разного сечения оставила следы па стенках паза в виде продольных линий-уступов. Время, затра- ченное па производство паза, составило 35 мин. Для выравнивания поверхности со стороны губчатой массы, для при- дания формы лезвию и заострения его были применены скобели в виде отщепа неретушпровапного, а затем с зубчатыми и выемчатыми кром- ками. После 9 мин работы лезвие первого скобеля приобрело четкие признаки утилизации в виде ретуши. Следующие 5 мип работы дали 2 г стружки. Последующая трансформация края в зубчатый с помощью подправки отжимной ретушью снизила эффективность орудия. Зубчики быстро затупились, а обрабатываемая мягкая губчатая масса при боль- шом угле заострения инструмента не дала эффекта его самозаточки. За 5 мин работы было получено 1.5 г стружки. Попытка найти на этом же отщепе другой рабочий участок привела к тому, что производительность резко увеличилась: за 5 мин — 3.2 г стружки. Такой эффект легко объ- ясняется наличием скоблящего карниза. Применение выемчатого скребка с аналогичным карнизом в качестве скобеля дало за 5 мин 3.6 г стружки (рис. 6, III, 11). В обработке крепежной части наконечника участвовали долото (скребковидпая форма), стамеска или струг (массивное изделие с резцевидной гранью, рис. 6, III, 8) и нож в виде пластины с рукояточ- ной частью, обмотанной сыромятной кожей. В среднем эти орудия упот- реблялись по 4 мип каждое. Окончательная отделка роговой основы наконечника производилась скоблением отщепом п предметами с резцевидпой гранью. Рабочее время 45 млн. Активная кромка скобеля с углом заострения 30° быстро приоб- рела угол 60°. Опа оставила на роговом острие волнистые пересекающи- еся четкие линейные следы. Еще один скобель с боковой кромкой резце- впдпой грани, употреблявшейся для обработки другой стороны1 острия, имел угол заострения около 90°. Следы утилизации на нем обнаружены в виде мельчайших коротких микрофасеток, видных через лупу, угол за- острения не изменился. Линейные макроследы па роговом острие после обработки с помощью такой кромки более регулярны, менее глубоки, ро- говая поверхность гладкая. Еще более мелкие, слаборазличимые и четко параллельные следы — от обработки трением о поверхность мелкозерни- стого песчаника. В процессе изготовления наконечника наибольшее время затрачено па подбор и ретушь вкладышей из призматических пластин (3 ч 20 мин). Пластинки ретушировались давлением па наковальне и подгонялись друг к другу. Их подправка была необходима для углубления в паз при сохранении общей режущей линии. Лезвие каждой усеченной пластинки должно было точно продолжать лезвие предыдущей, что краткие замед- ляло процесс обработки. Изготовление черешковой части древка заняло 46 мни. Общее время изготовления копья составило около 5 ч. Следующий опыт состоял в проверке возможности изготовления гар- пуна с помощью одного орудия — остроконечной пластины-пожа. Гарпун из рога (рис. 7, 1—10). Рукояткой служила часть пластины, обернутая куском сыромятного ремня. Ножи и другие орудия с четкими рукояточными частями в позднем палеолите, по-видимому, не редкость [Герасимов, 1941; Семенов, 1950; Филиппов, 19776]. Они существовали наряду с многочисленными примитивными орудиями с очень широким спектром действия. Необходимо отметить, что ножи и долота с рукоят- ками из кости и дерева не служили для грубых работ и если употребля- лись при обработке костяного материала, то он отмачивался или, как предполагали С. А. Семенов и М. М. Герасимов, распаривался. Чрезвы- 30
чайно важен и тот факт, что кремневые лезвия получали более жесткую связь с рукоятью, теряли часть динамической подвижности и локализо- вали, сужали универсальность (рис. 7, 11, 12). Таким образом, в нашем опыте была использована остроконечная, с приостренным ретушью концом пластина. Заготовка из рога предва- рительно находилась в воде в течение 10 ч. Криволинейность узких вые- мок между зубцами гарпуна и наличие одного ножа потребовали от ис- полнителя навыков значительно больших, чем при изготовлении изделий многочисленными и разнообразными инструментами. Разметка контура изделия заняла 9 мин. Состругивание губчатой массы по типу работы стальным ножом «от себя» и «к себе» продолжалось 5 мин. Вырезание ножом по общему контуру, а также попытка врезаться в пазы между зубцами заняли 25 мин и потребовали различного положения рук. Осо- бенно сильно пришлось манипулировать самим изделием, которое пово- рачивалось разными сторонами, по-разному ориентировалось по отноше- нию к ножу, наглядно выражая здесь же возникшую мысль о способе удаления той пли иной части материала (рис. 7, 5—10). Нож, изготов- ленный из относительно массивной пластины с углами заострения 30— 40°, оказался устойчивым к износу, по не позволял легко проникать в уз- кие выемки. В этом отношении большое число инструментов разного на- значения значительно упрощает работу. Если работа производится только пластиной-ножом, то абсолютно необходимыми его элементами являются одно или два лезвия и острие. Это сочетание универсально. Дальнейшая работа по выбиранию материала из пазов, по расширению пазов произ- водилась острым концом ножа способом выскабливания, напоминающим кинематику резца в вентральной позиции, в течение 33 мин. Заключительные операции заняли следующее время: выстругивание черешка — 3 мин; надпиливание у острия для отчлененпя лишнего от- резка рога — 8 мин; остругивание острия и выравнивающее скобление всего изделия — 7 мин; просверливание отверстия — 5 мин. Износ ножа получился в виде ярко выраженной фасеточной утилизации (рис. 7, 4). Общее время изготовления гарпуна составило 1 ч 35 мин. Предваритель- ное замачивание рога значительно ускорило и упростило работу. Кроме охарактеризованных изделий были изготовлены серин игл,, зубчатых наконечников для остроги, различного размера роговые мотыги. Особый интерес представляет провертывание отверстий. Утилизация про- верток ограничивается в основном серией нерегулярных, разного размера фасеток вокруг острия, мелкими единичными резцовыми сколами и об- ломом острия. Линейные следы после работы по такому материалу, как кость и дерево, обычно наблюдаются только на микроучастках. Для расширения отверстий употреблялись удлиненные сколы, часто без острого конца. Ретушь утилизации беспорядочно двусторонняя. Наиболее стойкие к износу острия оказывались в поперечном сечении четырехгранными, но наиболее эффективны острия с тремя кромочными углами около 60°. Материалы. Мальты дают нам хорошие образцы, позволяющие рекон- струировать технологию обработки кости. Процесс изготовления всевоз- можных стержней из трубчатых костей начинался с раскалывания ко- стей вдоль, иногда вместе с эпифизом. Расколотый эпифиз служил ру- кояткой при соответствующем употреблении костяного предмета. Очень часто стержень обрабатывался на заготовке значительно больших раз- меров по длине, чем он сам. И уже будучи по существу готовым, попе- речно у основания надрезался, обламывался и затем дорабатывался. Для получения заготовок более мелких поделок из бивня употребля- лось резцовое расчленение. Все стержни — шилообразные острия, заго- товки к иглам разной величины, иглы обрабатывались довольно однооб- разными приемами, но с разной тщательностью. Часть стержней, кото- рые не несут на себе никакого износа, если не считать утраченных заостренных концов, можно было бы отнести в разряд наконечников мелких дротиков или стрел. Такое предположение в некоторой степени 31
Рис. 7. Изделия из иозднеиалеолитической стоянки Мальта и экспериментальный гарпун. 1 — экспериментальный гарпун (готовое изделие); 2 — нож без подправки; 3— нож с прпостренным ретушью острием; 4 — следы утилизации; 5—10 — приемы обработки; 11 — рукоятка топора из Мальты (а — паз для крепления каменного лезвия); 12 — лезвие ножа с рукояткой из рога, найденной в Мальте (а — фасеточная утилизация); 13 — наконечник копья (а — основа наконеч- ника; б — укрепляющая часть, которая приклеивалась к основе, как показано на реконструкции); 14—18 — стадии изготовления статуэток; 19—20 — разные способы гравирования; 21, 22 — техника «выскабливания—гравирования» изобразительных элементов скульптуры; 23 — предельно схема- тизированная статуэтка с очень детализированной головой. может быть обосновано характером обработки черешков. Мелкие иглы в Мальте напоминают наши стальные. Поверхность выровнена с боль- шим мастерством и выглажена, заполирована в работе. Утончение около ушка сделано с постепенным переходом от цилиндрического тела к упло- 32
щенному основанию. Ушко провертывается и (в Мальте) никогда не прорезается. В работе утрачиваются острия и ушки. Сломанные иглы за- тачиваются вначале строганием. Ушки также проворачиваются вновь. В процессе утилизации иглы укорачиваются, меняя свои пропорции. В первичной грубой обработке заготовок или вспомогательных инстру- ментов, например шильев, широко используются самые простые и эф- фективные способы: разбивание, отеска, скобление, строгание. В Мальте обнаружены, как пишет М. М. Герасимов, неизвестные по назначению, изогнутые стержни из бивня мамонта [1941, с. 80—81]. Мы представили их в выпрямленном виде (рис. 7, 13). Основанием к такой реконструкции послужил морфологический анализ следов обработки [Филиппов, 1978]. Дело в том, что, вопреки мнению М. М. Герасимова, мальтинцы широко употребляли абразивную технику, хотя, дей- ствительно, абразивных орудий найдено не было [Герасимов, 1941, с. 73]. На стержнях обнаружено по одной обработанной на абразиве грани с многочисленными поперечными пропилами. Признаки абразивного ис- тирания заметны на фрагменте 136 (рис. 7). С помощью этого фрагмента, который хорошо прикладывается к граням наконечников, можно пред- ставить наконечники в целом. Детали — основа (рис. 7, 13а) и укреп- ляющая часть (рис. 7, 136) — склеивались. По нашему мнению, надпилы служили для лучшего сцепления граней природными клеющими вещест- вами. Конструкция рассмотренных нами наконечников Мальты технически оправдана. Во-первых, наконечник приобретал продольно-желобчатую форму, разнонаправленную слоистость, от чего резко снижалась ломкость материала, и, во-вторых, последующие искривления его по длинной оси сводились к минимуму. Характерной деталью наконечников Мальты яв- ляется черешок с надпилами для крепления на древке. Все наконечники тщательно обрабатывались каменными инструментами. Грубые операции формирующей отески, выравнивающего строгания, как правило, пере- крыты скоблением. Последней операцией выравнивания, если не считать изготовления грани, является скобление при помощи кромки пластины с большим углом заострения (более 60°) или боковой кромки резцевид- ного орудия. Следы очень тонкие, параллельные, поверхность гладкая. Изготовление статуэток Статуэтки и другие фигурки относятся к изделиям со сложным профилем поверхности. Процесс их изготовления состоял из нескольких технологических стадий, которые наблюдаются везде, где подобные изде- лия создавались. На материалах Мальты из коллекций Государственного Эрмитажа мы выделили четыре стадии (рис. 7, 14—18). Первая представляет собой грубую отеску продолговатого куска бивня. Часто это сухой бивень, о чем свидетельствует забитость и замятость по- верхности после первичной обработки (рис. 7, 14). Вторая стадия — создание грубой схемы изделия (рис. 7, 15). Следы обработки показывают, что в основном использовались рубящие орудия. Шея, пояс иссечены, выкрошены. Материал был сухим. Отеска задней части и остругивание груди, видимо, производились после замачивания болванки и, вероятно, могут быть отнесены уже к следующей стадии. В грубой обработке более мелких изделий широко использовалось стро- гание, иногда пиление. Третья стадия — моделирование формы. Болванка статуэтки замачи- валась и, возможно, распаривалась. Все основные участки приобретали при помощи строгания определенную характерность формы (рис. 7, 16). На этой стадии следы надрубания в выемках у шеи и пояса почти пол- ностью перекрыты строганием. Углубления, отчленяющие руки со сто- роны спины, выскоблены острием пластины, как это делается резцом 3 Технология производства 33
в вентральной позиции. Таким же образом изображена грудь. Задняя часть моделирована при помощи строгания. Отверстия для подвешива- ния статуэтки нет. Кажется, что она хранилась в каком-то мягком ме- шочке: выпуклые участки стерты, следы скобления на них перекрыты заполировкой. Те же признаки потертости мы наблюдаем на статуэтках 17 и 18 (рис. 7), у которых имеются отверстия, но износа отверстий нет; нет износа отверстий и у других статуэток Мальты. На этой же стадии с разной степенью умелости моделируется лицо или некоторые его части и изображаются в манере грубой гравюры признаки пола. Все выемки, как правило, проскабливаются. Четвертая стадия. Изделие приобретает полностью законченный вид Это окончательная отделка, тщательное тонкое выравнивание поверх- ности скоблящей кромкой с большим углом заострения, изображение ме- ховой одежды, волос и других орнаментально выраженных мотивов. У всех женских статуэток Мальты и Бурети, на которых изображена одежда в виде покрывающего их орнамента, отсутствует изображение женской груди. Третья и четвертая стадии изготовления скульптурных изображений, как и других предметов символической группы, не имеют между собой жесткой технологической границы. Четвертая вообще может быть слабо выраженной, ограниченной только тщательной отделкой. К полностью законченным скульптурным изображениям относятся маленькие фигурки (рис. 7, 17. 18). Одна из них (рис. 7, 18) интересна хоть и схематическим, но своеобразным моделированием головы: стату- этка имеет рот, нос, глаза и даже хорошо выраженное ухо. Полулунный орнамент покрывает всю фигурку, и прием встречного выскабливания острием элементов орнамента такой же, как и у статуэтки 19. Другая (рис. 7, 17) маленькая стержневидная фигурка вызывает интерес нане- сенным на нее орнаментальным мотивом, имитирующим одежду. Попе- речные зигзагообразные пропилы, проделанные краем тонкой пластины, характерны своей технологической простотой. К технологии нанесения орнаментальных сюжетов на статуэтки и другие предметы мы еще вер- немся, здесь же укажем на признаки употребления резца. Специфиче- ским приемом гравирования в позиции «от себя» нанесены продольные линии на статуэтке 17. Таким же образом наносился орнамент на го- ловке 20. Подобное прямолинейное гравирование в позиции «от себя» представляет собой специфический прием. Резцом часто прорезались про- дольные пазы обычным вентральным приемом расчленения кости (рис. 7, 16. 21. 22). Остановимся более конкретно на моделировке деталей. Крупные, ос- новные скульптурные блоки, как мы уже говорили, выявляются на вто- рой стадии, и приемы их формирования просты и однообразны. Изобра- жение более мелких частей тела, черт лица распадается на серию прие- мов. Часто детали изображались с помощью грубого гравирования: резьбы, скобления острием резких выемок и пазов, которые затем углуб- лялись, а их углы и края сглаживались. Таким образом возникали плав- ные объемы. Начальный этап такого приема мы наблюдали на фигурке 22. Затем происходило скобление, состругивание. Чем ближе окончание работы, тем больше участие самых неожиданных активных кромок инст- румента (на это показывает анализ инструментов), тем разнообразнее и точнее движение рук (об этом свидетельствует опыт наших работ). Все статуэтки по стилистическим признакам можно разбить на три или четыре группы, предположив деятельность немногих мастеров. Пер- вую группу характеризует фигурка 16. Вторую, которая выделяется наи- более резко, представляет фигурка 21. Каждая из фигурок второй группы сформирована как бы из двух пластических объемов: один — голова, грудь, живот; другой — высоко приподнятая тазовая область и ноги в виде стержня с прорезанным отверстием. К более аморфной третьей группе можно отнести стержневидные фигурки, они упрощены настолько сильно, что в некоторых из них человеческий образ начинает исчезать. 3^
На первый взгляд такие схематически орнаментированные статуэтки, как фигурка 17, свидетельствуют о развитой поздней фазе первобытного искусства, а реалистическая скульптура — о раннем этапе. Противоречия здесь нет. В истории первобытной изобразительной деятельности вообще принята схема развития образов от реалистической их трактовки до спе- цифически абстрактной схематизации и стилизации. Хотя и существуют закономерности подобного рода по эпохам, внутри эпох образность раз- вивается в зависимости от многих сложных и чаще нам неизвестных факторов. Говоря же о происхождении изображений в начале позднего палеолита, необходимо указать на первоначальное возникновение схема- тических образов и знаков по причинам также технологическим. Причем эти изображения могут не нести устойчивой эстетической нагрузки. Виды же изобразительной деятельности — скульптура или гравюра — со- существуют с самого начала [Филиппов, 1972, с. 220—226]. Вернемся к технологии изготовления статуэток. Женские груди вы- скабливаются, изображаются линеарно, как гравюра. Иногда это заучен- ные, очень рациональные приемы (рис. 7, 22). Проскабливаются сначала более длинные вертикальные линии, затем они соединяются попереч- ными, более короткими выемками. Аналогичным образом изображаются лобковая часть и ноги. Утончение тех или иных частей достигалось строганием и скоблением. Плоские округлые поверхности обычно сохраняют признаки легкого вы- равнивающего скобления в виде длинных пересекающихся волосообраз- ных линий. Часто эти линии перекрываются более параллельными, ос- тавшимися от выравнивания скоблящей кромкой с углом заострения бо- лее 60°. В Мальте подавляющее число женских изображений имеют прора- ботку лица (рис. 7, 16, 23). Чрезвычайно тщательно моделировано лицо стержневидной, предельно схематичной фигурки 23. На лице чуть-чуть угадываются скулы, нос широкий, а подбородок острый. Процесс моделировки лица прослежен по обработке девяти статуэток. Вначале размечались точки глаз, затем скоблением (операция скобления основная) сверху вниз прочерчивался нос, и уже потом процарапыва- лись, проскабливались горизонтальные выемки поверх глазных точек и линии, отчленяющие основание носа. На некоторых лицах заметно, как острие срывалось и линии выходили за пределы изображаемой де- тали. В материалах Мальты имеются статуэтки, например 21 (рис. 7), с идеально приглаженным лицом без малейшей проработки деталей. У ев- ропейских статуэток также гладкие лица. В Мальте есть законченные, тщательно отделанные лица, на которых выделен только нос. Это наво- дит на предположение, что глаза, рот, а иногда и все лицо полностью прорисовывались красками. В Мальте краски использовались широко. Об- наруженные роговые песты-растиратели несут на себе обильные следы красящего вещества. Краски обнаружены и отдельно в виде частиц или окрашенных участков культурного слоя: железистый кровавик — крас- ный цвет, кремнистая медь — зеленый, графит — черный. Встречены фи- олетовые, серые и белые краски [Герасимов, 1931, с. 25—26]. Мы предполагаем, что статуэтки имели красочный и пестрый вид, от- ражающий реальный облик женщины более «натуралистично» [Грязнов, 1964, с. 72—78]. В связи с этим и потертость, оглаженность некоторых неорнаментированных полностью фигурок можно объяснить одеванием их в одежды, что подтверждает правильность приведенных А. П. Оклад- никовым аналогий — женских фигурок («кукол») эскимосов. Во всяком случае статуэтки, у которых одежда не изображена гравировкой, а лица раскрашивались, были бы более целостны и гармоничны в шитой одежде. Зимняя одежда, надеваемая некогда на фигурку 23, могла бы объяснить и стилистическое противоречие между предельно упрощенным изображе- нием ее тела в виде цилиндрического стержня и тонкой проработкой лица и прически [Филиппов, 19776]. 3* 35
Гравирование Процарапывание условных знаков в виде параллельных линий или простейшего зигзага встречается уже в мустьерскую эпоху и как будто в ашеле (Пеш-дель-Азе, Ла Ферраси, Бачо-Киро и т. д.), но в отно- сительно развитой форме гравирование появляется только в позднем палеолите [Филиппов, 1969, 1972, 19776]. В технологии гравирования обращает на себя внимание предваритель* ная подготовка поверхности в виде тщательного выравнивания и загла- живания. Гравирование производилось процарапыванием, скоблением острием или более совершенным специфическим резанием (рис. 5, 7, 2). Так, орнамент на одном из межирических лощил нанесен специфическим приемом, который рожден потребностью проведения точных линий. Мо- тив из параллельных зигзагов нанесен в позиции «от себя» своеобразным каменным резцом—«штихелем». Углубление в виде бороздки делалось под нажимом одним движением с ловким выходом на уровень плоскости предмета, что было возможно, если костяной материал был сильно про- питан влагой. Подобный орнамент имеется на одной из женских фигур. У другой фигуры на шейке проскоблены четыре параллельные линии, чередующиеся с двумя или одной. Характер проскабливания указывает на стремление к точности и прямизне: проскабливание произведено ко- роткими участками. Скобление, царапины острием — прием чрезвычайно распространен- ный. Чаще он употребляется вместе с другими. Так, технология и харак- тер намеренного проведения различных «изобразительных» линий на поверхности стилизованных статуэток из Мезина позволяет объединить линии по следующим группам: 1) прорезанно-продавленные тонким лез- вием углового участка каменного ножа, работа производилась по размяг- ченному материалу; 2) гравированные на плоской поверхности — линии разной длины, проведенные одним усилием, без перерывов; 3) гравиро- ванные или проскобленные, выполненные резцевидной кромкой на по- верхности твердого материала, длина гравированных отрезков до соеди- нения друг с другом не превышает 2—10 мм; 4) беспорядочно процара- панные каменным острием, как правило, в виде штриховки полностью или частично замкнутого (гравированной линией) участка поверхности; 5) продавленные, разной длины, небрежно беспорядочные. Анализ технологии проведения «изобразительных» линий позволил убрать на рисунках статуэток из Мезина линии естественного происхож- дения, а также усилить линии, выделенные в свое время палеолитиче- ским мастером, и соответственно ослабить менее важные, фоновые. Все это допускает более уверенную интерпретацию различных мотивов и изо- бразительных элементов. Благодаря технологическому анализу появля- ется возможность уловить смысл различных штрихов, царапин, линий и перейти к анализу значения знаков и всего предмета в целом. Именно таким образом в мезинской стилизованной скульптуре нам удалось рас- познать изображения мужчины. Это удлиненные фигурки со слабо вы- раженной ягодичной частью. В верхней части статуэток изображено лицо, обрамленное меховым капюшоном; детали лица, видимо, рисовались крас- ками. Ниже подбородочной части лица, там, где располагается знак пола, изображен знак мужчины — фаллос.7 Очевидно, технологический ана- лиз — первый и совершенно обязательный этап исследования. На известном Мураловском лощиле-ретушере в виде антропоморфной фигурки или рыбки (рис. 8) мы можем увидеть по следам, оставленным тем или иным инструментом, следующие операции: 1) разметку изоб- ражения острием треугольного сечения или концевого угла резцевидно- срединного орудия; 2) проведение гравировальных прямых линий около предполагаемой головы узкими резцами в траверзной позиции «от себя» 7 О мезинских статуэтках автором был прочитан доклад на Всесоюзном пле- нуме археологов в Тбилиси в апреле 1981 г. 6
Рис. 8. Костяные изделия из Мураловки. 1—3 — костяное лощило: 1а, За — следы надрезания и последующего состругивания бороздок или уплощения рабочей части лощила; 16 — следы проведения гравировальных прямых линий при по- мощи узких резцов в траверзной позиции «от себя»; 1в, 2в — следы углубления гравированных или проскобленных бороздок; 2а — срыв резца при разметке изображения; 1г, 2г — следы скобле- ния острием резцевидно-срединного изделия на ограниченных участках; 1д —следы использования лощила в качестве ретушера; 4,5 — костяная поделка с прорезным и проскобленным орнаментом.
(рис. 8, 76); 3) углубляющее прорезание орнамента резцевидно-средин- ным инструментом (рис. 8, 1в, 2в, 4, 5). Хорошо видно, что подскабли- вающие движения производились на очень ограниченных участках с чрезвычайной тщательностью (рис. 8, 7, 2 г). Гравирование как особого вида резьба по дереву, кости и мягкому камню выходит за пределы простых технологических процессов. На ха- рактер технологии гравирования большое влияние оказывает обществен- ное значение предмета изображения. Трасологический же анализ специ- фичных для технологии каменного века признаков возможен на уровне простейшего технического эксперимента. В наших опытах мы исходили из предположения, что резец для различных художественных работ, очень тонких и кропотливых, должен иметь сугубо специализированную форму, а приемы работы, создающие форму резца, должны быть своеобразными. Существующее представление о граветтийском острие как специфическом резце наподобие современного штихеля было проверено в эксперимен- тальном гравировании вначале по дереву, а затем и по кости, рогу и бивню мамонта. Это острие с V-образной режущей кромкой, ограничен- ной по сторонам брюшком и спинкой пластины, спереди — крутой ре- тушью. Первые опыты проводились на хорошо выровненной плашке из бука, чтобы по возможности исключить влияние неровной поверхности на по- ведение резца. Кремневая пластина с углом заострения 40—50° легко проводила вдоль слоистости легкую, почти незаметную, правильную пря- мую линию. Однако попытка углубить ее приводила к микровыкрашиванию направляющего (скользящего) лезвия пластины у самого острия. Значи- тельно устойчивее к такому износу пластины с отретушированным режу- щим углом 70—80°. Подобными резцами сравнительно легко намечались не только прямые или ломаные, но и плавно-волнистые линии. Прохож- дение резца наискось поперек слоев дерева задирало волокна, что сущест- венно мешало работе. При прохождении ломаных зигзагов и волнистых линий кромка выкрашивалась, а попытка углубить намеченные линии еще быстрее выводила резец из строя. Употребление аналогичного резца в резьбе по заготовке из бивня мамонта оказалось эффективным только в разметке орнамента. В этой операции употреблялся и так называемый клювовидный резец без резцевидной грани. Правильнее было бы назвать его клювовидным метчиком [Семенов, 1957а, с. 122, рис. 39]. Подобное орудие, как и острие типа граветт, по существу не режет, а процарапы- вает. Углубление линии было сделано траверзным приемом (движение «от себя»). Фронтальной гранью служил трехгранник концевого угла. У гра- вированных линий-канавок одна сторона более пологая. У резца с движе- нием «от себя» (позиция штихеля) брюшко должно быть повернуто в сто- рону ладони и общая плоскость должна быть наклонена вправо — это пе- рекос, возникающий из удобства пользования. Наклон резца в левую сторону, чтобы резать другим трехгранником, менее удобен. Резец лучше режет, когда боковой наклон не очень сильный. В соответствии с кине- матикой находятся и следы износа. Работа по предварительно замоченному материалу дала значительно больший эффект. Резец стал долговечнее, а бивень более вязким. При движении «от себя» режущая кромка зарывалась в материал, при уси- лии соскальзывала рывком вперед и обычно прочерчивала линии в не- предвиденном месте (по сухой кости движение резца более определенно и устойчиво). Возможности различных резцевидных инструментов были выявлены в более сложных операциях (рис. 9, 7—5). Усеченная ретушью пла- стина (в рукоятке) использовалась для разметки зигзага (рис. 9, 2). Небольшие резцевидно-срединные орудия с хорошо выраженной клю- вовидностью в сторону брюшка оказывались удобными в вентральной по- зиции как для первичного проведения орнаментальных линий, так и для их углубления движением «к себе», к большому пальцу, который упира- 38
Рис. 9. Виды гравировок и инструменты (1—11). а — следы утилизации (закругление рабочего конца показано заливкой). Толстые стрелки указы- вают направление движения орудий во время гравирования. ется в предмет и не принимает участия в зажиме резца. Подобный прием представляет полную аналогию выскабливанию острием (рис. 7, 6). Прямые отрезки орнаментального мотива были короткими, поэтому в движении резцевидно-срединного орудия в вентральной позиции «от себя» активное участие принимала левая рука (близкая позиция — рис. 7, 10). Ее большой палец то служил упором для резца и делал движе- ние жестким и определенным, то толкал его, в то время как пальцы правой руки служили только для пассивного зажима инструмента. Пальцы левой руки помогали движению резца и при направлении «к себе». Оба резце- видно-срединных орудия, участвовавших в гравировании зигзага, быстро приобрели типичные следы износа: очень мелкие фасетки, образовавши- еся по нижнему ребру от точки Р острия против движения резца, сгла- женность и микрозамятость режущей кромки около острия. Один из больших гравировальных резцов употреблялся в позиции «от себя» (рис. 9, 5). На нем также хорошо видны типичные следы утили- 39
зации, образованные давлением резца на материал. На этом же рисунке показана и другая сторона бивня, где по эмали нанесены волнистая ли- ния со штриховкой и изображение головы лошади (рис. 9, 6). Волнистая линия прочерчена резцевидно-срединным орудием вентральным приемом «к себе» (рис. 9, S), углублена резцевидно-угловым траверзным приемом «от себя» (рис. 9, 9). Прямые линии частично процарапаны резцевидно- срединным орудием, частично прорезаны пластинкой с косо ретуширо- ванной гранью движением «от себя» (рис. 9, 7). Голова лошади наме- чена клювовидным метчиком (рис. 9, 10). Для углубления рисунка использован резцовый скол в функции очень удобного и устойчивого к из- носу клювовидного резца особого типа (рис. 9, 11). Все инструменты не- сут характерные следы износа. Очень тонкие прямые линии, как уже отмечалось, можно провести острием типа граветт («от себя»). При известном навыке пользования этим инструментом они могут быть несколько расширены и углублены. Подобным способом на узкой пластине из кости мамонта был прочерчен прямоугольный орнамент с точками посередине каждого ромба. Точки- ямки провертывались короткими остриями из камня. Таким образом, опытные работы показали, что наиболее простыми приемами нанесения элементов орнамента являются прямолинейное (труднее криволинейное) скобление—прорезание и специфическое пря- молинейное гравирование резцом. В Мальте эти приемы употреблялись совместно, например при изготовлении статуэток, в изображении женской груди, лобковой части тела, ног; этими же приемами изображались во- лосы и мех одежды. Так украшались предметы, принадлежащие реаль- ной одежде мальтинцев: пряжки, пуговицы, а также утилитарные и абстрактно-символические предметы: шпильки, диадемы, подвески. Про- стейшие технологические элементы орнаментов Мальты — это точка и ли- ния (рис. 10). Бляха из бивня мамонта (рис. 10, 1). Змеевидные изображения на вогнутой стороне наносились в два этапа: 1) разметка при помощи не- больших сверлин-ямок, расположенных наиболее тесно на изгибах, и 2) проведение «гравированных» линий, т. е. соединение ямок в сплошную линию скоблящим острием. Поперечное сечение этих бороздок с острым дном, их боковые стенки продольно трассированы. Перед нанесением схе- матизированных изображений плоскость бляхи тщательно проскаблива- лась лезвиями с большим углом заострения и участками слегка выравни- валась на абразиве (рис. 10, 1а). Следы скобления прослеживаются в разных направлениях. Бляха с вогнутой стороны более оглажена, что объясняется способом ее ношения. Отверстие заглажено изнутри и в пе- регибе наружу. Другая сторона бляхи сплошь покрыта спиралями, которые сохрани- лись лишь частично. Спирали наносили в несколько этапов: 1) разметка маленькими точками; 2) продолжение разметки в виде прочерченных че- рез точки тонких линий — спиралей и зигзагов (рис. 10, 16); 3) провер- тывание ямок каменным острием. Ямки приблизительно одного диа- метра, хотя и исполнялись орудиями разного размера. Внутри некоторых ямок прослеживаются сверлины меньшего диаметра. Провертывание про- исходило под наклоном к общей плоскости бляхи из бивня и зависело от характера держания ее в левой руке. Почти везде ямки не совпадают с линиями: в процессе работы шло исправление, корректировка расстоя- ний. На отдельных участках линии первоначальной разметки не просле- жены. Гравировальные линии, которые идут поперек бляхи, проведены более уверенно и энергично. Отверстие было проделано в последнюю очередь: две неудачные сверлины почти стерты. Фрагмент пластины из бивня мамонта с орнаментальным изображе- нием (рис. 10, 2). Орнамент с относительной симметричностью по про- дольной оси ассоциируется с рыбой (?). Довольно глубокие линии и бо- роздки проведены прямыми отрезками (рис. 10, 26). Глубокие прорези- бороздки имеют подтреугольное, слегка асимметричное, поперечное сече- 40
ние. Бороздки (рис. 10, 2в) проскоблены острием в позиции «к себе с упором большого пальца» (прием резьбы см. рис. 7, 6). С одной сто- роны они примыкают к глубокой гравировке, внутри которой можно уви- деть почти стертые сверлины. Подвески (возможно, изображение женщины) с орнаментом из точек и зигзагов (рис. 10, 3). Линейный узор прочерчивается от точек (точки служили разметкой). Отверстие провернуто в несколько этапов с двух сторон. Отверстие на участке а оглажено изнутри: видимо, подвеска ви- села на узелке. Фрагмент орнаментированного стержня из бивня мамонта (рис. 10,4). На поверхности изделия хорошо наблюдаются следы строгания. Они пе- рекрыты выравнивающим скоблением пластиной, у которой скоблящий край подвергался выкрашиванию: следы скобления резко бороздчатые. Орнамент из ямок сделан чрезвычайно тщательно; они идеально круглые и были нанесены специальными провертками (рис. 10, 10, 11). Попереч- ные бороздки-линии пропилены пластиной. Аналогичным приемом орна- ментирована одна из статуэток (рис. 7, 17). Бляха (пуговица) из бивня мамонта с орнаментом в начальной ста- дии «гравирования» (рис. 10, 5). В этом предмете разметка орнамента тоже связана с первичным нанесением точек. Затем под небольшим углом проскабливались острием с двух сторон по направлению к точке две вы- емки. Эти выемки должны были соединиться и образовать зигзаг. Цен- тральное отверстие только намечено. Антропоморфный стержень из бивня мамонта (рис. 10, 6). Орнамент проскабливался, как мы показали это на бляхе-пуговице (рис. 10, 5). Однако на стержне приемы подобной орнаментации прослеживаются бо- лее детально и при изображении каждого элемента. Чаще всего делались три сверлины (рис. 10, 6а), центральная глубже боковых. Ямки соединя- лись. Реже сверлились две точки (рис. 10, 66), иногда одна (рис. 10, бв—д). Разметка с помощью точек применялась при стилизованной имитации волос в прическах и шерсти на капюшонах женских статуэток. Фрагмент пластины из бивня мамонта с зигзагообразным орнаментом (рис. 10, 7). Наблюдается тот же прием: орнамент в виде коротких бо- роздок прочерчивался короткими отрезками от ямки к ямке. Фрагмент пластины из бивня мамонта с точечным орнаментом (рис. 10, 8). Ямки, судя по поперечному профилю, делались проверткой с округлым концом. Работа производилась по вымоченному материалу, так как каждая точка нанесена разовым полупроворотом в одну и дру- гую сторону, как позволяла кисть руки. В связи с этим участок ямки со стороны руки часто оказывался недоделанным. Поперечное сечение ка- менной провертки представляло собой как бы половину окружности. Если бы сечение острия было бы трехгранным, то все бы ямки были за- конченной формы со стенками, одинаково обработанными со всех сторон. Фрагменты стержня (заколки, шпильки) из бивня мамонта с нанесен- ным изображением спирали (рис. 10, 9). Из коллекции Государствен- ного Эрмитажа мы просмотрели три таких стержня, оструганных и хо- рошо оглаженных. Следы строгания прослеживаются в виде слабо выра- женных граней. Скобление тонкое, выполненное кромкой с большим углом заострения. Обвивание стержня тонкой нарезкой осуществлялось очень простым и доступным каждому приемом. Стержень прокручивали под давлением острого продольного края пластины: это могло быть осу- ществлено и непосредственно в руках, и приемом вальцевания на ровной плоскости. Под микроскопом (увеличение в 20 раз) хорошо видны ли- нии не нарезанные, а вдавленные. С изменением угла между продольными осями пластины и стержня изменялось и расстояние (шаг) между обви- вающими стержень линиями. Возможно, таким образом производилась разметка спирали. Среди изделий мальтинцев выделяется функциональная группа под- весок. Из них простейшие в виде пронизок изготавливались или из тон- 44
a Рис. 10. Символические изделия из Мальты. 1 — бляха из бивня мамонта (а — следы обработки на абразиве; б — линейная разметка спирале- видных мотивов); 2 — фрагмент пластины из бивня (а — разрез на непопорченном участке пластины; б — гравировка прямыми отрезками; в —бороздки проскоблены острием; размечены линии, от ко- торых бороздки идут к краям пластины); 3 — подвеска с орнаментом из точек и зигзагов (а— про- цесс изготовления отверстия; наиболее толстые стрелки показывают начало сверления); 4 — орна- ментированный стержень из бивня мамонта; 5 — бляха из бивня мамонта; 6 — антропоморфный стержень из бивня мамонта, элемент орнаментации (а—д) чаще всего делался от более глубокой точки к двум боковым (а); 7 — фрагмент пластины из бивня мамонта (короткие прямые отрезки проводились от ямки к ямке); 8 — фрагмент пластины из бивня мамонта с точечным орнаментом (а — профили ямок); 9 — фрагмент стержня из бивня мамонта со спиралевидным орнаментом; 10, 11 — пронизки из рога оленя и провертки, с помощью которых могли быть сделаны отверстия (стрел- ками показана фасеточная утилизация; пунктир определяет возможную глубину провертывания); 12 — рукоятка для проколки; 13—15 — подвеска в виде птицы (а — следы строгания и отески; б — следы потертости (?)); 16 — пластина из бивня с изображением мамонта.
б Рис. 10 (продолжение). ких отростков рога северного оленя (рис. 10, 10), или из птичьих трубча- тых костей с готовым отверстием (рис. 10, 12)? Те и другие пронизки отчленялись поперечным надпиливанием по окружности. Отверстие у пронизок из рога изготавливалось при помощи специально сделанных проверток с длинным и узким жалом8 9 (рис. 10, 10, 11). У пронизки 11 отверстие имеет строго вертикальные стенки, в связи с чем предполага- ется существование в Мальте каменных проверток с более геометричным, длинным (до 1 см) жалом. Изготовление же фигурных подвесок, учитывая логику описанных способов и приемов обработки кости, можно представить по технологии изготовления статуэток. К таковым относятся многочисленные фигурки птичек (рис. 10). Отверстия на некоторых фигурках (рис. 10, 75, 14) имеют следы потертости участков, свидетельствующие о действительном подвешивании их. Поверхность пзделия 13 сильнее заглажена с более вы- пуклой стороны. Интенсивная оглаженность наблюдается и на корпусе птички 15. В то же время шея несет нестертые следы скобления зуб- чатым краем кремневой пластины. По такому расположению следов по- тертости можно сделать осторожное предположение о ношении подобных амулетов (?) под зимней одеждой. 8 Обломки тонких костяных остроконечных стержней, которые не имел и. рукоя- точных частей, могли использоваться в качестве проколок. Рукояточными же ча- стями для них могли служить обпиленные эпифизы птичьих косточек, в которые эти острия вставлялись своим основанием — черешком. 9 Подобные провертки обнаружены на стоянке Пены. 43
Несколько особняком стоит так называемая гравюра мамонта (рис. 10, 16), сделанная на поверхности хорошо отшлифованной пластины из бивня. Изображение не прорезано, а процарапано острием каменного ин- струмента. Голова была прочерчена более скупо, задняя часть — более за- путанно. В линиях спины прослеживается красная охра. Мы отпрепари- ровали изображение и представили его на своем рисунке в подлинном виде. В манере процарапывания имеется общая технологическая черта с манерой нанесения линейно-орнаментальных мотивов: линия, изобража- ющая мамонта, состоит из многих прямых отрезков. Каменные обрабатывающие инструменты со стоянки Мальта При просмотре каменной индустрии Мальты мы особое внимание уделили определению орудий, во-первых, для проворачивания ямок-то- чек (определение здесь не вызвало затруднений — М. М. Герасимов был прав) п, во-вторых, для проскабливания коротких отрезков. Прямые отрезки линий мальтинцы проскабливали, прорезали острием в вентральной позиции, пропиливали лезвием пластины или прорезали специфическим приемом гравирования в позиции «от себя». В целом же, судя по нашим опытным работам, орнамент, как правило, выполнен при- емами выскабливания острием от высверленной ямки. Этим приемом можно делать криволинейные, глубоко прорезанные узоры. Хорошо изве- стная криволинейная орнаментация стержней из Истюриц и Леспюг сделана с помощью примитивного скобления острием. Приемы же грави- рования при помощи резца в позиции «от себя» в каменном веке ограни- чены хрупкостью резцевидного элемента. В Мальте подобный специфиче- ский прием резьбы воплощен в зигзагообразном прямолинейном орна- менте на головке (рис. 1,20). Такая гравировка может быть осуществлена только на прямолинейных участках; лучше, если обрабатываемая кость распарена. Техническая форма этих орудий чрезвычайно проста. Это пли угол сломанной пластины, или изделие с резцевидной гранью. Вид гравировального инструмента Мальты определен по характеру гравированных линий, по их сечению и по отсутствию подходящих рез- цевидных форм. Обнаружение линейных следов на орудиях из кремни- стого сланца — редкая удача. Но что такие приемы работы существовали в позднем палеолите, указывают не только характер следов самой грави- ровки на костяных предметах, но и линейный износ изделий с резцевпд- ной гранью, например, Мураловки и Рашкова VII (рис. 5, 1, 2, 10—15). Среди гравировальных инструментов мальтпнцев первое место принад- лежит своеобразному каменному острию, обслуживающему кинемати- чески разные операции (рис. 5, 16—20). Обычно подобные инструменты относили только к классу проколок. Они изготавливались из пластины или отщепа при помощи односторонней ударной ретуши. Обработанное активное острие занимает около половины предмета, иногда меньше. На некоторых имеется комфортная ретушь или ретушь, формирующая чере- шок. Аналогичные или очень близкие технические формы с таким же износом мы видели в подъемных материалах позднепалеолитического ме- стонахождения Стинка (УССР), показанных Н. К. Анисюткиным. Все подобные инструменты с поселения Мальта использовались в об- работке твердоволокнистых материалов, и ни на одном не было замечено следов использования, возникших при протыкании мягкоэластичных тка- ней. Для этих целей служили костяные шилья. Усложненная кинематика прокалывающе-провертывающих орудий, а также геометрически правиль- ная рабочая часть костяных шильев ставят определенные рамки исполь- зованию данного костяного инструмента в операциях разных кинематиче- ских типов. Мальтинские же провертки из камня, сформированные одно- сторонней ретушью, употреблялись не только для провертывания точек и отверстий, но и для прорезания—выскабливания линий и пазов, как это 44
делается резцевидно-срединными орудиями в вентральной позиции. По- добная техническая форма приведена в качестве примера на рис. 5, 16, Интересно, что провертки из Рашкова VII в большинстве случаев (72%) использовались также для проворачивания ямок и отверстий в твердово- локнистых материалах (дерево, кость, пересушенная кожа). ПРОБЛЕМЫ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНО-ТРАСОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИИ Обрабатывающие орудия и динамика их использования Изготовление каменных инструментов для производства изделий другого рода, имитация рабочих процессов древнейших разновидностей ручного труда подтвердили подвижную взаимосвязь инструмента, пред- мета труда и четко осознаваемой цели. Последнее выражалось прежде всего в конкретных приемах работы. Орудие и предмет труда — изде- лия, находящиеся в системе единого функционирования, всегда остав- ляют друг на друге следы. Эти следы, имея специфический характер, раскрывают с большей или меньшей долей приближения ту или иную конкретную операцию и функциональный процесс в целом. Как пока- зывает имитация рабочих процессов, форма каменных инструментов изменяется не только в чередовании различных операций, но и в од- нородном механическом процессе при затуплении, подправке, необходи- мости более глубоко проникнуть в материал, не влияя на характер за- хвата и направление движения. В экспериментальных работах выясни- лось, что в процессе изготовления изделий из кости происходит отбор сырьевых кремневых заготовок: пластин, отщепов и массивных сколов. Визуально, на основе опыта, осуществляется выбор рабочих кромок пли лезвий для необходимой в тот момент рабочей операции. Так, при по- перечном надрезании с элементами пиления (вычленение зубцов гар- пуна) нужен отщеп или пластина с продольным лезвием, кромочный угол заострения не должен превышать 30—40°. Если лезвие слишком неровное, а это сразу чувствуется в работе и с приобретением опыта определяется на глаз, то орудие ретушируется. Ретушируется оно и после затупления. Необходимость в другой операции, например вырав- нивании поверхности изделия скоблением, заставляет делать выбор но- вых рабочих приемов, обрабатывающего инструмента, которые здесь же проходят испытания. В такой же степени это касается и других орудий. Поэтому сплошь и рядом археологические предметы вовсе не являются комбинированными пли полифункциональнымп орудиями, а свидетель- ствуют лишь о смене одного активного элемента другим на одной основе в течение одного сложного технологического цикла. Изменчивость функционального процесса приводит к динамическим модификациям прежде всего слабо специализированных каменных ору- дий труда [Семенов, 1957а, с. 228—237]. Отщеп-пилка превращается в скобель пли нож; нож в свою очередь, затупившись, становится сырьем для резца. Но и внутри сходных технических изделий, напри- мер резцевидных, происходят трансформации. Резцевидно-угловое или резцевидно-боковое орудие в процессе износа и подправки совершенно естественно может превратиться в резцевидно-срединное и, наоборот, снова принять форму бокового. Изготовление предметов из кости, рога и бивня в позднем палеолите, включающее в себя продольное и поперечное расчленение, отеску, скоб- ление, строгание и ряд других операций, требует от производителя взаи- мосвязанного набора инструментов, меняющегося по составу и количе- ству, но всегда сохраняющего отбойник, рубящее орудие, отщеп или пластину для строгания, скобления, резания. Часто в этом наборе при- сутствует инструмент с резцевидной кромкой. 45
Появление резцевидного орудия связано прежде всего с продольным «строгающим» разрезанием материала, а также с необходимостью изго- товления точных пазов и различных выемок.10 В обработке же простых предметов основным инструментом оказывается орудие, чаще пластина, с продольной и поперечной скобляще-строгающей кромкой. Поэтому остроконечная пластина-нож, сочетающая в себе режущие и скоблящие возможности различных кромок, провертывающую или скоблящую спо- собность острия, является наиболее универсальным орудием. Даже до- вольно сложные изделия, например гарпун, могут быть выполнены с по- мощью одного ножа, причем продольное лезвие и острый конец его ока- зываются достаточно стойкими на износ. И все же сложность изделия, плотность материала (бивень), тщательность обработки и большой объем работы приводят к затуплению и смене инструментов, к различного рода традиционным подправкам, а иногда — к использованию резцового ска- лывания для оформления строгально-скоблящих кромок и провертываю- щих элементов, которые долго не изнашиваются и которыми можно выполнить работу более чисто и точно. Время использования активной кромки в цикле изготовления вещи колеблется чаще всего от 3 до 20 мин. В течение этого времени четкого микроизноса не образуется, если материал сильно не загрязнен абразивными частицами. В связи с экспериментальным изучением обработки кости, рога и бивня рабочие части орудий можно описать по некоторым функциональ- но-морфологическим признакам. К таковым относятся различия формы микро- и макроизноса (уровни износа по-разному связаны с временем обработки, с материалом обработки и формой орудия) и различия формы изготовленных активных участков в соответствии с приемом их исполь- зования. Все экспериментальные орудия, обрабатывающие твердый ма- териал, относятся к разным функционально-кинематическим подразде- лениям: 1) рубяще-раскалывающие или секущие (топоры, тесла, долота, мотыги); рабочие лезвия этих орудий приспособлены, как правило, к крутому заглублению в материал ударным однонаправленным дей- ствием; 2) режуще-пилящие (ножи-пилы, угловые ножи и т. д.); рабо- чие лезвия этих орудий приспособлены к постепенному, крутому заглуб- лению в материал со снятием мелкой стружки при помощи давления в поступательно-возвратном или только в возвратном движении (в про- цессах самозаточки и подправки лезвия ножей-пил приобретают мелко- зубчатость, зубчатые элементы оказываются по кинематике близкими активным частям орудий следующего скобляще-строгающего подразде- ления) ; 3) скобляще-строгающие (строгальные ножи, скобели-скребки, стамески); рабочие лезвия этих орудий с поперечной движению фрон- тальной гранью (или лезвийной кромкой) приспособлены для снятия стружки при постепенном заглублении в материал в однонаправленном движении («к себе» или «от себя»); у строгальных ножей кинематика иногда одновременно усложняется продольным лезвию движением; 4) провертывающе-протыкающие (провертки, сверла, развертки); рабочие элементы этих орудий приспособлены к крутому постепенному заглуб- лению в материал в поступательном вдоль оси и одновременно посту- пательно-возвратном вокруг оси движении. В функциональном отношении рабочая часть орудия является самым важным элементом. Участки же, связанные с удобством пользования, возникают при особых условиях. Например, изнашивание активных участков при работе по твердому материалу настолько быстро приводит к утилизации основу инструмента, что за исключением случаев, когда 10 При некоторых условиях первичное продольное разрезание может быть осу- ществлено трехгранным осколком камня, вне зависимости от того, знали ли ма- стера прием резцового скалывания. Поэтому нет ничего удивительного, что в от- дельных богатых костью индустриях резцевидных орудий, сформированных нега- тивами резцовых сколов, или мало, или нет совсем; и наоборот, па стоянках, бед- ных костяными поделками, широко употребляется прием резцового скалывания. 46
требуется увеличение усилия, теряется смысл в специальном оформле- нии рукояточных частей. Изготовление активных или комфортных элементов каменного ору- дия связано с навыками расщепления камня. Знание принципов крае- вого расщепления камня позволяет исследователю понять макроизнос, который в целом ряде случаев остается пока единственным диагности- ческим признаком кинематики или определенной рабочей операции. Краевая ретушь Ключом к пониманию функционально-кинематической морфоло- гии износа резцов, стамесок, строгальных ножей, скобелей, основы ко- торых могут иметь сходную друг с другом форму, служат опытные работы по скоблению твердых материалов. Кромки скоблящих инстру- ментов имеют одностороннюю утилизацию с макроизносом в виде крае- вой ретуши, в связи с чем становится необходимым сравнение ретуши утилизации и ретуши обработки. Говоря о функции ретуши, Ф. Борд называет три ее вида: 1) ре- тушь, формирующую рабочую часть орудия; 2) ретушь приспособления к руке (тоже формирующую); 3) ретушь использования или утилизации [Bordes, 1967]. Различие этих видов в некоторых случаях оказывается делом чрезвычайной сложности, так как они имеют не только размытые границы, но часто морфологически совпадают. Рассмотрим взаимоотно- шения ретуши формирующей и ретуши утилизации (такое разделение, как мы увидим, довольно условно). Описанные нами экспериментальные наблюдения в определенной степени помогают увидеть морфологические признаки, на основании которых можно провести более уверенно функ- циональное разграничение. Нам хотелось отчленить не только ретушь утилизации от ретуши, формирующей общий облик орудия, но и частичную подправку от из- носа. В общем нас интересует ретушь краевая. Ретушь использования п подправки, если ее рассматривать в едином процессе, является ре- тушью, разрушающей общую форму орудия. По-своему подправка тоже вид утилизации. Одновременно она повторно формирует активный уча- сток. Другие типы ретуши, связанные с распространением фасеток по всей спинке заготовки, более или менее легко определяются как фор- мирующие. Фасетки, по длине превышающие ширину, могут быть на- званы поперечно-фасиальными гранями в общей системе приема по- перечной огранки. Легко определяется и взаимно встречная, крутая ре- тушь притупления, сделанная на наковальне с двух бортов. Вообще комфортная краевая ретушь, если она нанесена с одной стороны, чаще характеризуется большой неясностью макропризнаков. Обычно мы встречаемся с небрежным притуплением краевых нера- бочих лезвий в процессе вторичной обработки инструментов (при изго- товлении проверток, резцов и т. п.) или намеренным притуплением в процессе употребления изготовленных инструментов. Такая ретушь бывает очень похожа на ретушь изнашивания в побочных операциях скобления, но отличается от износа тем, что микрозаломы, если рас- сматривать не один предмет, а серию, приурочены как к вершинам зубчиков, так и к выемкам фасеток. При этом на ударной площадке ретуширования часто встречаются резкие линейные следы, пересекаю- щие кромку почти перпендикулярно. Фасетки образуются с микрозало- мами при оббивке камнем (притупление костью — явление редкое); бо- лее интенсивные микрозаломы внутри маленьких выемок возникают в момент притупления кромки каменным отжимником в позиции «на наковальне». Такие фасетки и выемки, если их рассматривать изолиро- ванно от всей обработки, ничем не отличаются от повреждений пред- метов, подвергнутых неравномерному, случайному давлению в погре- бенном состоянии. 47
Обработка скоблением кости, бивня, рога показала, что диагностиче- ские следы этой операции аналогичны следам от обработки дерева. Большие работы, связанные со скоблением дерева, были выполнены В. Е. Щелинским. Он значительно уточняет и дополняет выделенные С. А. Семеновым и Г. Ф. Коробковой признаки изнашивания скобелей. С нашей точки зрения, наибольший интерес в комплексе представляют микрозаломы, которые, следуя сразу же за рабочей кромкой, образуют пачки плотного наслаивания друг на друга коротко обломанных микро- фасеток и которые больше концентрируются на выступающих элемен- тах. Они свидетельствуют о работе по твердому материалу. Если скобелем служит тонкий край с углом заострения менее 30°, то вначале идут выломы, изменяющие угол до 80°. Если же скобелем служит кромка в 30° и несколько более, то вначале идут мелкие фа- сетки. Конкретные наблюдения В. Е. Щелинского подтверждают ана- логичный процесс [19746, рис. 72]. В течение первых минут работы угол самозаостряющегося лезвия резко меняется и очень скоро дости- гает своего пика — 60—80°. Более крупные фасетки отграничиваются малой массивностью рабочей кромки и оказываются как бы урезанными гранью спинки (или плоскостью брюшка основы орудия в случае, когда износ идет на брюшковую сторону). Интенсивное образование наиболее крупных фасеток под воздей- ствием эффекта параллельности и выклинивания (до 5—6 мм) начина- ется, когда угол затупленной кромки становится более 45° (в это же время на выступах и зубчиках скоблящего края появляются микроза- ломы). Угол 70—80°, образованный неправильно чередующимися круп- ными и средними фасетками, приводит к перекрыванию их более мел- кими и одновременно более крутыми; последние фасетки все чаще об- разуют обычные заломы, придающие износу ступенчатый вид. По самой кромке возникают функционально-диагностические следы: неровная по- лоска микрозаломов шириной 1 —1.5 мм (заломы концентрируются больше на зубчиках), кайма встречной заполировки шириной 0.5—1 мм и нитеобразный блеск по жалу лезвия. Нитеобразный блеск вдоль всей активной части свидетельствует о необходимости затачивающей под- правки. Микрозаломы в конечном итоге изменяют общий угол заостре- ния кромки до 90—120°. В процессе утилизации лезвия ретушь постоянно формирует пло- скость скалывания. В процессе работы угол давления по отношению к этой плоскости все время меняется, способствуя чередованию эффек- тов заглубления, параллельности и притупления (см. с. 16 и рис. 2, 7). Мы специально огрубили этот процесс с целью подчеркнуть главное. В частности, силу удара-импульса приняли за постоянную величину, основываясь на однородности взаимодействующих материалов и навыке мастера. Благодаря навыку мастер как бы заранее знает, какой удар будет оптимальным для снятия задуманного скола с данного предмета. Этому оптимальному удару условно соответствовал угол сектора рас- щепления 60°. Когда же мы обращаемся к макро- и микроутилизации в виде раз- личного рода фасеток по краю рабочего участка, то сила давления (импульса) становится резко непостоянной. Отжим-скалывание проис- ходит на уровне относительно малых величин, импульс слабый, сколы- фасетки маленькие, ширина ударно-отжимной площадки сокращается до величин, близких нулю. Если же дополнить эти факторы изменчи- востью сопротивления предмета труда из-за неоднородности материала и неровностей обрабатываемой поверхности, то микро- и макроизнос, например при скоблении сучковатого дерева и дерева (или кости) с не- ровной зазубренной поверхностью, не поддается идентификации. Пони- мание принципиального механизма изнашивания активных кромок с разным углом заострения необходимо для целенаправленного поиска признаков различения функций (рис. 11). Если в работе резцом, имею- щим небольшой угол заострения (20—30°), мы изменяем угол резапня 48
Рис. 11. Схема механизма утилизации кромок при скоблении—строгании—резцовом резании. А — векторы сил сопротивления; Б — направление трещинообразования при постоянном усилии и секторе расщепления 60° (толстая стрелка) и характер фасеточной утилизации; пунктир с точкой условно отсекает узкую грань резца, а — единичные микрофасетки; б — заломы и мпкрозаломы; в — притупление и микрозаломы. до 40—50°, то резец начинает зарываться в материал. В этой позиции, особенно при обработке неоднородных материалов и неровных поверх- ностей, происходит смена направления сил сопротивления и соответ- ственно обмен местами ударно-отжимной площадки скалывания и по- верхности скалывания; износ идет неравномерно на обе стороны. Скоблящие, не обработанные ретушью кромки с углом заострения 80—90° чрезвычайно стойки к макроизнашиванию. На обеих гранях от кромки появляются отдельные мелкие фасетки и на нижней грани — микроретушь, видимая под небольшим увеличением, и редко — заполи- ровка с отдельными трассами. Другой формой утилизации каменных орудий по обработке твердых материалов является заточка приостряющей ретушью активной кромки, которая изношена в процессе работы. В связи с тем что повторная за- точка в виде ретушной подправки, как правило, располагается по самой кромке, опа оказывается при простом сравнении неотличимой от фор- мообразующей краевой ретуши. Поэтому рабочая часть орудия должна рассматриваться вместе с другими частями. Например, краевая ретушь, приуроченная к острию, в подавляющем числе случаев формообразую- щая. Очень важно в каждом отдельном случае по возможности рекон- струировать первоначальную форму отщепа или пластины по данному краю. Такой анализ для функционально-кинематических заключений, 4 Технология производства 49
может оыть, не имеет существенного значения, если мы не занимаемся специально техникой обработки. Но когда мы рассматриваем вопрос об общей целостной форме орудий, о фиксированных навыках и приемах изготовления аналогичных изделий на разных стоянках, то подобное рассмотрение предмета необходимо. У одних орудий рабочая кромка, намеренно сформированная крае- вой ретушью, не используется целиком. Износ от работы локализуется на каком-то определенном участке. У других различные вогнутые лез- вия и большие выемки не изготавливались специально, а возникали в результате непосредственного износа или периодически осуществляе- мой подправки. Износ на рабочем участке локализуется по-разному. Лю- бые стержни и древки значительно удобнее обрабатывать относительно прямой кромкой, ибо такая кромка более универсальна, более подвижна в различных операциях ручного труда. Но две выемки, сделанные ре- тушью односторонней, или чередующейся, или противолежащей, видимо, следует отнести к разряду формирующих, если острие, образованное ими на конце (на углу) заготовки, песет следы износа. Более сложна идентификация различных шипов в пределах кромки. Такие внутрикро- мочпые шипы, особенно у маломассивных изделий, могут возникать не- произвольно в рабочих процессах скобления кости, рога, бивня и дерева, а затем использоваться в качестве удобной готовой формы в других функционально-кинематических операциях. Тем более это вероятно при последующих подправках. В какой-то степени серийные материалы с интенсивными следами скобления внутри больших выемок могут указывать, что ретушь этих выемок возникла в процессе утилизации кромки. Если же на этих пред- метах аналогичные выемки расположены бессистемно и если они обра- зованы ретушью на спинке и на брюшке, то комплекс из этих предме- тов следует рассматривать с точки зрения возможных повреждений. И тем более в бессистемности образованных ретушью участков (отсут- ствие сопряжения между ретушированным краем или выемкой, с одной стороны, и острием — с другой, между выровненным лезвием, острием и противолежащим им притуплением и т. п.) можно подозревать по- вреждения, если они сопровождаются другими признаками поврежде- ния. К таковым относятся небольшие глубокие выемки одноразового происхождения, расположенные нерегулярно по краю лезвия как на стороне брюшка, так и на спинке. В особенности это касается массив- ных кромок. Выемки могут быть не только однофасеточными с точкой давления на кромке по середине, но и многофасеточпыми. В многофа- сеточпой выемке система фасеток очень часто располагается веером от центра или последовательно с одного края к другому. Угол остроты у самой кромки (с заломами) часто более 90°. Общий угол наклона фасеток к плоскости давления превышает 45°. Вся поверхность повреж- денного предмета — и на гребнях, и во впадинах — бывает испещрена беспорядочно ориентированными микроцарапинами. На выступающих гранях нередко — хаотично расположенные следы побитости. Объектив- ность этих признаков показана опытами Ф. Борда [Bordes, Bourgon, 1951, р. 15, 16] п В. Е. Щелинского [19746]. Если в серийных материалах мы сравнительно легко отличаем следы изнашивания от формирующей ретуши или повреждений и кинемати- ческая характеристика орудия представляется простой задачей, то функ- циональные определения признаков изнашивания от сходных признаков изнашивания при обработке разных материалов встречают большие за- труднения. Предварительная классификация материалов Для более точных функциональных определений необходим предварительный анализ следов изнашивания в зависимости от типа обрабатываемого материала. Такой подход устраняет опасность ошибок 50
идентификации следов изнашивания, связанных с каким-то узкоопреде- ленным материалом. В настоящее время все обрабатываемые материалы целесообразно разбить на следующие группы: 1) мягкие волокнистые (свежая кора, незасохшая кожа и другие мягкие ткани животного и растительного происхождения); 2) твердые волокнистые (засохшая кожа, сухая кора, древесина без сучков и сильно отмоченный рог, а также сучковатая древесина средней и большой твердости, сухие кости, рог, бивень); 3) твердые рыхловато-хрупкие (мягкие известняки, мергели и сланцы, некоторые породы слабых песчаников, минералы типа сфероседирпта или агальматолита); 4) жестко-твердые хрупкие (кремень, кварцит, об- сидиан, твердый мелкозернистый песчаник); 5) рыхлые мягкие (рых- лые осадочные породы — лёссы, суглинки); 6) смешанные (сильно за- грязненные абразивными частицами шкуры и т. д.). Все эти материалы можно рассматривать как слабо- или сильноабразивные. Группы разных материалов не являются закрытыми. При объяснении признаков изнашивания орудия труда следует кон- статировать в первую очередь группы близких по своим свойствам ма- териалов, а не конкретный материал. Различение признаков изнаши- вания после обработки сходного по каким-то параметрам материала внутри одной группы, видимо, будет возможно, но для этого необхо- димы специальные эксперименты, направленные на разработку шкалы признаков изнашивания, с использованием каменного инструмента до первой подправки. Последнее условие очень важно. Основываясь на опытах, уже сейчас можно сказать, что сильно от- моченный рог (вторая группа) дает встречную заполировку, но не об- разует нитеобразного износа в течение десятиминутной работы скобе- лем (материал не загрязнен). То же самое происходит и в процессе скобления свежего дерева. У кремневого орудия с малым углом заостре- ния в начальной стадии износ в виде короткой краевой ретуши типа соединенных друг с другом выломов возникает в обоих случаях. Фа- сетки выломов образуют угол 80° и более. Но вскоре в работе по сырой кости, когда снимается верхний, самый влажный слой или когда костя- ной материал слегка подсыхает, поверх фасеток-выломов появляются пересекающие их узкие, мелкие фасетки. Эти фасетки концентрируются у наиболее выступающих зубчиков кромки. Они закругляют их. Можно отметить, что ретушь изнашивания, как правило, не образует хорошо выровненной кромки; кромка на своем протяжении остается нерегу- лярно извилистой. Исключением являются лезвия с большим углом заострения (более 60—70°), которые до употребления обладали геометрической правильностью и пе проходили стадию подправки ретушью. Неретушпроваиная кромка в процессе изнашивания редко отступает от своего первоначального положения более чем на 5 мм. Подправка же как часть утилизации отодвигает кромку на значи- тельно большее расстояние и одновременно увеличивает общую массив- ность края. Иногда подправкой называют первоначальное формирование рабочей части в связи с выравниванием края-лезвия. Эта короткая краевая ре- тушь, убирающая различные выступы, лишние зубцы и соответственно выемки, бывает с большим или меньшим углом заострения, ступенча- тая или без заломов, в зависимости от направления удара или давле- ния к поверхности скалывания. Приостряющая ударная ретушь, нанесенная при помощи каменного отбойника, легко отличается от других видов приостряющей ретуши чет- кими точками ударов и концентрическими волнами маленьких глубо- ких фасеток. Напротив, ретушь ударная и отжимная «на весу», про- изведенная костяными или деревянными отбойниками и ретушерами, по существу не расчленяется. Ретушь, формирующая лезвие до его исполь- зования, не является, как мы говорили, подправкой орудия, но в даль- нейших рабочих процессах не отличается от нее. 4* 51
Таким образом, определенные морфологические микропризнаки по- зволяют более уверенно ориентироваться среди разных вариантов крае- вой ретуши, если ее рассматривать в связи с целесообразной формой ретушированной кромки и с соседними участками изделия-орудия. Каменные обрабатывающие инструменты с односторонним износом технико- морфологических рабочих эквивалентов (или с возможными вариантами одностороннего износа на кромке или кромках одной основы) Скобели.11 Для скобления кости, рога, бивня и дерева годятся любые продольные и поперечные кромки с углом заострения от 10— 20 до 90°. Они выбираются из заготовок или производятся специально. Положение скоблящей кромки орудия во время работы — поперек на- правления движения, а одна из осей брюшковой плоскости располага- ется более или менее вертикально по отношению к плоскости обраба- тываемого материала (вентральная позиция). Скоблящие элементы рас- членяются на две группы. Границей между ними служит кромочный угол около 60—70°. Основная масса скоблящих кромок служит для гру- бых работ. В этом случае могут употребляться необработанные и рету- шированные пластины и отщепы первой группы (кромочный угол меньше 60—70°). Для тонкого выравнивания удобнее скоблящие формы другой группы с большим углом заострения. Рабочая кромка в данном случае обрабатывается или обломом, или резцовым сколом, реже ре- тушью; нередко рабочим лезвием служит необработанный край отщепа или пластины с большим углом заострения, полученным непроизвольно в процессе расщепления ядрища. Следы износа достаточно подробно описаны нами при анализе краевой ретуши. Линейные следы наблю- даются в очень редких случаях. Сплошная и резкая поперечная линейность на аналогичных пред- метах получена нами при выскабливании емкостей с засохшими пище- выми остатками, содержащими абразивный материал, а также при на- скабливанип красящего порошка из мергелистых пород или минералов типа сфероседирита и при скоблении скребками сухих загрязненных шкур. В этих работах время использования скобеля без подправки прак- тически не ограничено; истирание кромки происходит с очень слабо завальцованным, четким переломом в противоположность плавному при скоблении незагрязненных и непересушенных шкур. Строгальные ножи. Принципы изготовления их аналогичны принципам изготовления скобелей. Положение длинной осп орудия — поперек направления движения, а короткая ось по ширине располага- ется по отношению к плоскости обрабатываемого материала очень по- лого. Эти орудия также условно можно разделить на две группы с ана- логичной скобелям границей. Следы утилизации у строгальных ножей первой группы будут подобны следам у стамесок (разновидности стро- гальных инструментов), а у второй группы они напоминают следы вто- рой группы скобелей, но в основном располагаются не на резцевидной грани пластины или отщепа, а на брюшке. Строгальные ножи первой группы, неретушированные и ретушированные, как правило, служат для выбирания лишнего материала на ограниченных участках, для прида- ния изделию нужной формы. Инструменты второй группы использу- ются для выравнивания поверхности и других подобных работ как ору- дия с прочной режущей кромкой. Стамески (вариант строгальных ножей). Угол заострения колеб- лется около 70°; режущая кромка и рабочая грань определяются обычно шириной пластин-заготовок. Положение стамески по отношению к пло- 11 11 Речь в данном случае идет не о целостных специализированных инстру- ментах, а об активных кромках относительно универсальных технических основ. 52
скости обрабатываемого материала пологое. Заполировка и линейные следы располагаются на нижней грани и идут от самой режущей кромки. Миниатюрные плоские фасетки с заломами образуются здесь же, а с уменьшением угла заострения лезвия могут образовываться и на рабочей грани. Резцы — орудия для расчленения материала и изготовления пазов. Резцевидно-срединные, резцевидно-боковые и резцевидно-угловые орудия употребляются в вентральной позиции концевым углом вниз, по отно- шению к плоскости разрезаемого материала располагаются более или менее перпендикулярно. Благодаря сопротивлению материала при давлении па рабочую грань около кромок при длительной работе возникает краевой блеск заполи- ровки. На гранях у этих кромок появляются также редкие маленькие фасетки. Вершина концевого угла оказывается зазубренной множеством миниатюрных сколов. Если кромочные углы приближаются к 90°, то на боковых скользящих гранях при длительной работе или при работе по загрязненному абразивными частицами материалу возникают направ- ленная заполировка, а затем и линейные следы в виде редких или ча- стых царапин, идущих по направлению движения от самых кромок. С уменьшением этих углов уменьшается возможность заполировки с ли- нейными следами и увеличивается количество выщербин-фасеток около режущей кромки. Аналогичные следы возникают при различных спо- собах употребления резцевидных орудий, в том числе и у резцевидно- угловых на пластине в траверзной позиции. Рабочие кромки у резцов могут быть изготовлены без резцового скола. В этом случае резцевид- ные грани заменяет крутая ретушь, а из микро- и макроследов утили- зации бесспорными являются только краевой блеск у рабочих кромок на брюшке и микрозаломы. В отличие от следов на скоблящих кромках у так называемых скобелей следы утилизации на резцах в вентральной позиции располагаются, как правило, по обеим режущим кромкам у острия. Но в некоторых случаях определенные виды операций остав- ляют совершенно одинаковый износ у тех и других инструментов. Условия образования макро- и микроследов у резцов в траверзной позиции аналогичны возникновению этих следов у резцов, употреблен- ных в вентральной позиции. Однако из-за того что в последнем случае боковые грани неодинаковы (выпуклая спинка пластины или уплощен- ное брюшко), хорошо различимый направленный блеск заполировки и линейные следы возникают обычно только на брюшковой стороне и, как правило, не у рабочей кромки, как у строгальных ножей, а на бо- лее выпуклых частях. Когда же в траверзной позиции резца использу- ется один из трехгранных углов, например брюшковый, то подобные следы могут возникать только на угловом участке брюшка и на траверз- ной скользящей грани. Выщербленность всегда сопутствует траверзной режущей кромке. Наиболее чувствительны к износу рабочие точки Р. Таково распределение резцевидных кромок на основании простой корреляции признаков утилизации (макро- и микроформ), рабочего по- ложения орудия, а также формы рабочей части в целом. По одному же износу невозможно расчленить кромки так называемых стамесок и стро- гальных ножей или же скобелей, строгальных ножей и резцов, если угол заострения приближается к 90°. Данные четыре группы орудий теснейшим образом связаны друг с другом и не имеют, разумеется, та- кой жесткой специализации, какую мы наблюдаем у стальных резцов, стамесок, стругов и других ручных орудий для обработки твердых ма- териалов. Именно поэтому, анализируя археологический материал, мы употребляем термин «резцевпдные орудия». Прямые аналогии и класси- фикационные единицы ручных инструментов нашего времени для ха- рактеристики инструментов каменного века употребляются нами с опре- деленными оговорками. И более того, можно предположить, что скобели, стамески, строгальные ножи с узкой специализацией в палеолите почти не существовали. Чаще они обособлялись только в рабочей операции. 53
На одной и той же кремневой пластине могут оказаться следы износа ножа-пилы, скобеля, строгального ножа и т. д. Для изготовления одного из гарпунов было использовано 10 кремневых предметов, у которых в цикле изготовления было использовано около 20 рабочих кромок, при- чем на одном лезвии встречается до трех форм утилизации (рис. 6, 7, 1а—в). Примерно такая же картина и после изготовления гарпуна из бивня: на 13 предметов — 20 рабочих участков. По сравнению с металлическими орудиями каменные, которыми об- рабатывают твердые материалы, быстро выходят из строя, трансформи- руются и переоформляются. Они трансформируются не только в про- цессе утилизации, но и при переходе от одной рабочей операции к дру- гой. Меняется не только положение активной кромки, меняются и приемы подправки. Первичная естественная специализация на основе опре- деленного типа кинематики возникает одновременно с универсальным усложнением. Следы обработки на костяном материале Процессу функциональной идентификации способствуют также и следы работы. Отеска приостренным с помощью оббивки орудием дает параллельные сильнобороздчатые следы с резкими изгибами. Отструги- вание может оставлять также параллельные следы, но оно не снимает с кости широкой и длинной фаски. В процессе скобления замечено, что следы на кости зависят от характера первичной поверхности. Обработка гладкой поверхности дает более регулярные следы. Этому же способ- ствует работа «от себя». В направлении «к себе» движение руки менее устойчиво. Скобление неретушированной и ретушированной пластинами с углом заострения менее 60° в конечном итоге дает бороздчатую по- верхность пересекающихся волосообразных линий. Скобели неретуши- рованные, рабочие части которых имеют угол более 70°, снимают одно- родную стружку и оставляют на глаз п на ощупь ровную и гладкую поверхность. Стамеска же, употребляемая в позиции «от себя», выпол- няет более разнообразную работу, но в сущности является аналогом резца и строгального ножа: следы на костяном материале имеют вид пологого короткого заглубления с обломом миниатюрной щепы на конце. Нужно всегда помнить, что только по одним следам работы часто невозможно определить характер рабочей части инструмента. Дело осложняется тем, что в динамическом процессе изготовления вещей не- редко отсутствует прямое соответствие формы рабочей части следам ра- боты, тем более что среди археологических находок изделия из кости чаще отсутствуют совсем. Когда же эти изделия существуют, мы мо- жем на их поверхности не различить следов разных операций и разных инструментов. Один паз может быть сделан разными приемами, разными резцами и даже с применением пиления лезвием пластины-ножа. Такие опыты были проведены нами по сухому бивню п дали отличные резуль- таты. Паз с идеально ровными стенками и округлым дном длиной около 100 мм, глубиной до 3—4 мм был проделан за 5 мин. Такой паз всегда отличался прямизной и геометрической правильностью. Различные приемы резания резцами дают далеко не одинаковые по- перечные сечения прорезей. Это прорези с остроугольным и прямоуголь- ным сечением. Одним из самых распространенных каналов нужно счи- тать прорезь с остродонным поперечным профилем, одна из сторон ко- торой более полога. Дно имеет тенденцию к закруглению. Следы на поделках из кости, рога и бивня если и сохраняются, то очень часто неполностью, представляя не связанные друг с другом фрагменты, в которых нелегко разобраться. Вопреки еще бытующему мнению о про- стоте технико-морфологических наблюдений эта работа требует приме- нения самых современных методов наблюдения и обработки материала. 54
Видимо, наиболее важно комплексное выявление кинематических соот- ветствий друг другу форм микро- и макроследов износа, а также рабо- чих частей инструмента и форм следов работы (обработки). Реконструкция технической формы Для реконструкции технической функции активных частей ору- дия необходимо установить: 1) соответствие взаимосвязанных следов из- носа эталонным следам на микро- и макроуровне; 2) соответствие между формой активной части с фиксированными приемами изготовления и формой износа; 3) соответствие между формой подправки и формой активной части с сопутствующими следами износа; 4) соответствие ак- тивной части со следами износа притупленным участкам без следов износа; 5) возможность устранения фона повреждений. Отсутствие соответствия по тому или иному пункту снижает досто- верность наших гипотез. Часто для устранения фона повреждений необ- ходимо делать дополнительные реконструкции. Таково воссоздание внеш- него облика фрагментированных предметов. Самый убедительный вариант простейшей реконструкции возникает при наличии набора стыкующихся друг с другом фрагментов, набора, который хотя бы частично включал в себя главные элементы целого. Чаще мы встречаемся с неполным набором фрагментов, с пропусками существенных частей целого. В этом случае помогает только опыт зна- комства с подобными изделиями в комплексе данной стоянки или ряда стоянок в пределах изучаемой эпохи. Вопросы, связанные с реконструкциями технической функции и формы, являются для нас основными. Употребление каменных рабочих элементов и рукояток делает износ, подправку и форму в целом более стабильными и определенными. Безрукояточное употребление инстру- ментов сохраняет очень большую динамичность связи функции и формы. Разнообразие изделий, отражающих в своей морфологии более слож- ные, более широкие и глубокие процессы, чем процессы механического взаимодействия предметов, вынуждает нас в целом ряде случаев гово- рить уже о предмете, далеко выходящем за пределы археолого-техни- ческих < вопросов: о мастерстве, совершенстве. Основным методом иссле- дования остается метод сравнения и классификации различных форм (форм износа, обработки, повреждения, форм вещей и застывших свя- зей между следами, элементами или вещами в целом) при обязатель- ном условии постоянного выхода на разных уровнях в сферу техниче- ского эксперимента пли этнографического опыта под эгидой социально- философских взглядов па объект исследования. В этом отношении создание моделей техники и технологии обработки кости в палеолите яв- ляется целенаправленным способом технического объяснения. Исследуя позднепалеолитическпе орудия экспериментально-трасоло- гическим методом, невольно наталкиваешься на признаки примитивной универсальности. Эти признаки очень часто возникают внутри единых кинематических условий при обработке различных материалов. Но самое любопытное заключается в том, что предметы, оформленные ретушью, и изделия с резцовой гранью могут оказаться в одном кинематическом подразделении, как проколки, как резцы, как скобели или как ножи. В заключение необходимо отметить, что отдельные и особенно про- стейшие способы и приемы обработки вряд ли могут характеризовать своеобразие обработки на данном памятнике. Но сочетание приемов может охарактеризовать локальные технологические различия, если ме- стонахождение изобилует костяными поделками. Изделия с определен- ной сложностью структуры могут иметь следы обработки большей зна- чимости по сравнению с аналогичными следами на частично обработан- ных предметах. Технические эквиваленты у этих изделий, например пазы для вкладышей у наконечников и ножей, могут различаться от 55
стоянки к стоянке по технологии изготовления и конструктивным осо- бенностям. Так, в Кокореве I применялась глубокая распиловка пазов лезвием каменной пластины, в Кокореве II пазы прорезались, проскаб- ливались острием, а затем перекрывались частыми поперечными над- пилами. К этому можно добавить своеобразие первичного расчленения кости на стоянках. В целом можно отметить, что для характеристики археологических памятников технико-морфологический анализ обработки костяных изделий, осуществляемый через экспериментально-трасологи- ческое наблюдение, дает важнейшую информацию о хозяйственно-тех- нической деятельности и дополнительные сведения о своеобразии тех- нических традиций. Что касается выяснения возможной связи функции и формы каменных и костяных изделий в палеолите, то рассмотренные нами позднепалеолитические материалы позволяют определить не только функционально-кинематический тип активного элемента, но также объ- яснить порядок повторяемости следов износа или обработки. Поэтому технические и технологические реконструкции динамических изменений формы в конкретных процессах труда, а также реконструкции самих процессов в конечном итоге должны позволить нам представить жизнь первобытного человека в его конкретной хозяйственно-бытовой опреде- ленности. Таким образом, экспериментально-трасологическое исследование мас- совых позднепалеолитических материалов, а также технические и тех- нологические реконструкции позволяют нам рассмотреть закономерности происхождения и развития как технических элементов, так и целесо- образной формы в целом. Это в свою очередь дает возможность про- анализировать содержательный аспект морфологии и структуры изделий более древних археологических эпох. ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ОБЩИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАЗВИТИЯ ТЕХНИЧЕСКОЙ ФОРМЫ Усложнение формы и возникновение обработки В процессе опробования рабочих кромок сразу же выделяются кромки с наиболее эффективным микропрофилем, состоящим из различ- ных, почти незаметных или хорошо видимых карнизов, завалов лезвий или клювовидных острий. Подобные элементы резко повышают коли- чество вариантов рабочих частей, которые могут быть сознательно вы- браны из дериватов расщепления к изготовлены с помощью различных приемов вторичной обработки. Однако генетические истоки технической формы лежат в процессах первичной утилизации предварительно необ- работанных участков (табл. 1). Таблица 1 Происхождение технической формы орудия Основные первичные факторы технического формообразования Реальности Техническая морфология Сопротивление и форма необработан- ного рабочего элемен- та и предмета труда Импульс целесооб- разно направленного усилия Технологическая операция Неоднократно вос- производящийся тех- нологический процесс Единичные следы утилизации (первич- ные фасетки) Комплексы следов (фасеток и других сколов) Материальный ар- хеологический объект Признаки (мак- роформа) Активный рабо- чий участок Техническая форма орудия 56
В коллекциях позднепалеолитических стоянок Мальта и Пены обна- ружены пластины, кромки которых утилизованы в виде выемок, рас- положенных в определенной системе. В полном соответствии с кинема- тическим типом операции и динамикой зажима орудия в пальцах руки форма видоизменяется до определенного предела совершенно не зави- симо от того, было ли у человека до работы представление о характере этих изменений. Происходит естественная специализация механического типа. Сходство явлений удара, трения, давления в природе и производ- ственных процессах приводит к близким результатам. Это особенно про- является при обработке твердых волокнистых материалов (рис. 12). Опытные работы позволяют выделить в цикле формирования той или иной вещи повторяющийся перекрест конкретных технологических операций, например скобление выемок острием и скобление—строгание плоскостей кромкой; другим примером может служить скобление (мез- дрение) шкур округлой ретушной кромкой и одновременно подрезание волокон мездры. Иногда для выполнения комплекса этих операций не- обходима форма орудия с четким концевым углом. Такой перекрест встречается в любом целостном производственном процессе: будет ли это свежевание и разделка туш или изготовление тех или иных хозяй- ственно-бытовых предметов, где могут соединяться твердые и эластич- ные материалы. В динамике использования возникают устойчивые сопряжения: лез- вия и острия, лезвия и скребковой кромки или лезвия, режущего угла и скребковой кромки, наконец, лезвия, острия и обушка. Рабочая часть орудия становится более организованной, а орудие, приобретая тенден- цию к специализированному усложнению, одновременно сохраняет отно- сительную универсальность. Это касается и частично обработанных орудий. Интересен материал некоторых мустьерских местонахождений. На- блюдения В. Е. Щелинского показали, что некоторые остроконечные, тщательно изготовленные формы орудий Носова I несут на себе следы употребления, которые располагаются на различных участках орудия и свидетельствуют о разных операциях [Праслов, 1972, с. 79—81; Семе- нов, 1966, с. 18]. У одного из таких орудий основание и правое выпук- лое лезвие служили в качестве скребел, а левый верхний край имел тонкую ретушь, характерную для ножей [Праслов, 1972, рис. 3]. Ана- лиз следов одного из остроконечников показал, что он употреблялся главным образом как скребло по коже (выпуклое лезвие и основание). Вогнутое лезвие мало использовалось в работе, оно имело слабый износ, и, судя по зазубренности и характеру ретуши, его можно предположи- тельно определить как скобель по твердому материалу. На острие сле- дов нет. Аналогии устойчивых остроконечных форм мы находим в пе- щере «Ереван». Здесь обнаружено сочетание ножа и скобеля, ножа и проколки [Ерицян, Семенов, 1971, с. 32—36, рис. 13]. Употребление безрукояточных орудий из отщепов и пластин может быть объяснено слабой расчлененностью многих технологически слож- ных производственных циклов. Среди таких орудий выделялась остро- конечная ножевидная техническая форма. Каждое остроконечное ору- дие, как правило, имеет все основные рабочие участки (острие + лез- вие + разные скоблящие кромки), позволяющие осуществлять постоян- ный перекрест кинематически разных операций. Не случайно техническая форма каменного остроконечника (вто- рично необработанного и обработанного) является замечательным при- мером переживания разных эпох. Подобная форма обладает в своей простоте потенциальным совершенством. Остроконечником можно рас- членить рог на продольные заготовки, можно изготовить гарпун. Такова универсальность сочетания лезвия и острия. Она связана с функциональ- но-морфологическим законом, который говорит, что в определенных пре- делах рабочая операция способна осуществляться различной «орудий- ной» формой при наличии сходных активных участков и одна «орудий- 57
Рис. 12. Типы кинематической специализации неретушированных участков орудия при обработке разных материалов. а — фасеточная утилизация и форма износа; заполировка показана точками", б, в — линейная’ути- лизация и форма износа. ная» форма позволяет осуществлять несколько разных операций [Бонч- Осмоловский, 1931, с. 26]. Благодаря этому закону проявляется свобода формирования и изменения вещей, и наоборот, не только изменения, но и устойчивости: форма, выработанная в определенной материальной среде, в каких-то пределах может сохраняться, несмотря на изменения этой среды. Изменение и дифференциация функционально-технологиче- ских процессов отражаются в функционально-кинематической структуре 58
орудия. Внутри же функционально-кинематической структуры орудия при постепенном износе—заострении, когда активный участок одновре- менно изнашивается и формируется, происходит своеобразное выравни- вание. Форма кромки, выемки или острия становится симметричной и соразмерной изготовляемым предметам. Там же, где между функциональными процессами имеется разрыв, например между охотой и изготовлением предметов, где разные кине- матические типы несовместимы, орудия труда одной формы могут под- вергаться резкой динамической трансформации и переходить в прин- ципиально другую. Таковы рассечения (разлом) каменных остроконеч- 59
ников из Кокорева I с последующим резцовым скалыванием, таковы модификации резцевидных изделий в скребловидные и наоборот. Происхождение технической формы можно проследить от изнашива- ния к предваряющей операцию обработке через подправку—приостре- ние. Таким путем утилизация осознается как форма, сначала в виде обработки активных элементов. Комфортное же притупление имеет иные истоки. Перед работой камень выбирается в соответствии с эле- ментарным удобством его захвата в руке. Поэтому уже в самых при- митивных индустриях существует потенциальная возможность выделе- ния вслед за рабочей частью рукояточной части орудия, сначала номи- нально, а затем также путем искусственной подправки. Морфология различных участков орудия может быть рассмотрена по отношению: а) к виду, качеству и форме сырья, из которого орудие изготавливалось; б) к типу сырья и технологическим процессам; в) к воз- можной эволюции технологических процессов и изменению их обще- ственного веса в связи с естественным разделением труда; г) к способ- ности человеческого общества закреплять определенные приемы обра- ботки или виды хозяйственной деятельности в традициях. Последний пункт наиболее сложен: в данной работе мы не касаемся морфологиче- ских (археологических) культур. Наша позиция по этому вопросу выра- жена в утверждении принципиальной возможности возникновения ло- кальных технико-морфологических различий в технологических эквива- лентах. Взаимосвязь формы орудия и исходного сырья На прямую зависимость морфологии изделия от исходного сырья указывали С. А. Семенов, Н. Д. Праслов, В. Е. Щелинский. Последний провел серию экспериментов с сырьем разного качества и формы. Ис- ходная форма сырья [Щелинский,. 19746] предопределяла многие приемы и стадии обработки. Более того, преобладание одного вида сырья, на- пример бамбука в некоторых тропических областях, видимо, было спо- собно сильно изменить технику пришлого населения [Борисковский, 1966, 1974]. Действительно, сырье различного вида, качества и формы влияет, хотя и не прямо, на форму изготовления предметов. По макроследам обработки кремня, обсидиана и других пород сравнительно легко опре- делить степень твердости материала, из которого был сделан отбойник, мягкий или жесткий. Помимо этого, разные отбойники из разных пород камня и кости встречаются среди археологических находок сравнительно часто. Например, на Пенской стоянке сохранился кремневый нуклеус кубовидной формы, использованный в постоянной функции отбойника. Отбойники из рога и кости обнаружены на стоянках Пены, Мураловка, Межирич, Кокорево I и II, Афонтова гора II. Аналогичные находки, принадлежащие более ранним эпохам, хорошо известны. Наши опыты и этнографические наблюдения позволяют реконструи- ровать процесс формирования технических элементов с помощью обра- ботки. Первым условием является обобщенное представление о функ- ции «конечного» орудия,12 которая реально выражается в воздействии на какую-то группу материалов при помощи практически выработанных форм и кинематических приемов. Через функцию определяется техноло- гическая целесообразность веса и размера орудий, их ножевидных, скреб- ковидных или резцевидных частей с концевыми углами и аккомодаци- онно-комфортных притуплений. Происходит выбор типа сырья, из ко- торого должно быть изготовлено «конечное» орудие. Тип сырья детер- 12 Костяной гарпун как орудие охоты будет «конечным»; каменные орудия, при помощи которых он изготовлен, — «промежуточными»; отбойник, выбранный из галечника, — «первичным». 60
минирует приемы, а также промежуточную пли «первичную» технику и материал техники, в первую очередь для начальных стадий обработки. Только так назначение орудия связывается с формой и приемами об- работки. Зависимость формы от приемов обработки В связи с приемами обработки функционально-морфологический закон можно перефразировать: в определенных пределах рабочая кромка заданной формы может быть изготовлена (обработана) различными приемами; одним же приемом можно обработать (изготовить) морфоло- гически разные кромки. Следствием этого закона является вероятность возникновения разных приемов обработки технически эквивалентных форм в различных географических регионах. Это положение подтвер- ждается нашими опытными данными, которые получены в результате анализа эффективности кромок, изготовленных резцовым скалыванием. Резцевидный элемент мог использоваться в различных технологических операциях. Это положение подтверждается приведенными в предыдущей главе наблюдениями следов утилизации и обработки каменных и костяных изделий в археологических коллекциях. В Рашкове VII обнаружены про- вертки для изготовления небольших отверстий и ямок в костяных п деревянных изделиях. Эти провертки делали в виде резцевидных остро- конечных элементов или ретушированных острий. Ретушированными остриями провертывались отверстия или делались ямки в Мальте. Ана- логично сделанными орудиями разрезались тонкие пластины бивня. С широким спектром действия оказались чопперы и скребла Кокорева I или скребковидные элементы стоянок Пены и Мураловка. Приемы обработки камня, связанные с ударом или давлением—от- жимом, отражают самую суть обрабатываемого материала: изотроп- ность, способность к раковистому излому и краевому скалыванию. При- емы обработки отражают уровень и своеобразие технологии; они нахо- дятся в разном отношении друг к другу в смысле последовательности, сложности и формообразующего эффекта. При изготовлении простейших технических форм мы можем наблю- дать дополнительные элементарные приемы, предваряющие, а иногда и завершающие основной формообразующий прием. Если таковой основ- ной прием выделяется, то дополнительные приемы входят в состав ком- плексного. Так, резцевидно-боковое изделие может быть выполнено сле- дующими дополнительными приемами: 1) предварительное усечение (фор- мирование ударной площадки) каменным отбойником в позиции сначала «на весу», затем’«на наковальне»; 2) подправка продольного ребра скалы- вания; 3) изготовление ограничивающей скол и облегчающей скалыва- ние выемки на ребре скалывания; 4) различные подправки уплощаю- щего характера; 5) встречное торцовое скалывание при необходимости убрать залом; 6) повторное ретуширование; 7) переориентация заго- товки в случае неудачного резцового скалывания. Эти приемы нахо- дятся в целевой связи с созданием ударной площадки и грани (ребра) скалывания. У^е здесь намечаются две четкие стадии: подготовки и за- вершения цикла. Отдельно как стадия может быть рассмотрено комфорт- ное притупление. Эволюция технических форм Древнейшие орудия из камня. Наиболее древние ору- дия из камня в форме чопперов, режуще-скребущих отщепов и так называемых проколок, резцов, скребков, остроконечников дошли до нас из олдувайской археологической эпохи. Технические формы всех этих изделий чрезвычайно примитивны. Это обколотая, часто слегка при- 61
остренная галька, или блок камня, или уплощенный отщеп. Мы не бе- ремся интерпретировать здесь мелкие чопперовидные формы или поли- эдры и сфероиды, подвергнутые сомнению А. Е. Матюхиным [19726, с. 366—367]. Различные полиэдры и сфероиды размером 4—5 см и больше могли служить отбойниками. Во всяком случае уже в ашеле обнаружены полиэдры с четкими следами утилизации в качестве отбой- ников [Agache, 1958, р. 216—219]. Не исключено, что некоторые формы древнейших чопперов возникли непроизвольно при использовании де- фектной или слабоокатанной гальки в функции отбойника (возможно, при дроблении костей на каменной подставке). Большинство крупных галек и блоков имеют или уплощенную форму или, чаще, неправиль- ную, угловатую, что позволяло сравнительно легко производить первич- ную обработку. Это, а также различные поверхностные и структурные дефекты предопределяли местоположение и характер первых сколов [Семенов, 1970, с. 7]. Если попытаться классифицировать уплощенные галечные орудий по приему изготовления, то увидим, что в основе этих приемов лежит удар, который может быть произведен в одной позиции; меняется только положение обрабатываемой гальки. Сколы располагаются поперек упло- щения гальки (по короткой или длинной оси) и вдоль по толщине. Если этот предельно простой прием перенесем в качестве подправки на четко угловатые куски породы, осколки и отщепы, то получим аналогичные формы: сколы, как у чоппера с прямым или полукруглым краем, дадут скребкообразные лезвия, сколы вдоль по толщине дадут подобие резцов и т. д. Повторно отметим, что сам функциональный процесс, как пра- вило, не бывает простым. Будем ли мы обрубать и очищать от коры и сучков дубину или расчленять добычу в момент дележа и потребле- ния, везде мы столкнемся с массой постоянно перекрещивающихся и взаимно дополняющих операций, с массой взаимодействующих предме- тов и с важными эффектами: заострением, притуплением, повторным заострением и т. д. Анализируя форму олдувайских артефактов, невольно приходишь к выводу, что в это время через эффект самозаострения осваивается принцип разбивания камня и кости с угла, образованного двумя плоско- стями. Рог же требует иных способов и приемов расщепления и об- работки. Что же представляла собой олдувайская техника? Прежде всего она элементарна. В результате этого она не расчленяется на локальные культуры. Мы назовем ее технико-морфологической первоосновой (рис. 13). Первооснова состоит из технических форм и их вторичного сырьевого материала — различных дериватов расщепления, которые имеют разную вероятность возникновения. Например, скребковидные, рез- цеобразные формы, а также ножевидные пластины как дериваты имеют малую вероятность, в то же время чопперовидные и отщепы «аморф- ные» — большую.13 Учитывая, что возникновение орудий-резцов обусловлено необходи- мостью продольного расчленения больших объемов кости и изготовления различных пазов и выемок, а также учитывая возможность иного про- исхождения резцевидных форм, можно предположить, что олдувайские резцы, скребки и другие формы яляются, с одной стороны, не чем иным, как побочным продуктом раскалывания—приострения камня (они ис- пользовались наряду с наиболее распространенными «аморфными» ско- лами) , с другой — продуктом утилизации различных сколов. В Олдувае между техническими формами и их сырьевым арсеналом четких границ нет. Этот период может быть отнесен только к самому началу станов- ления «технического» производства. 13 При большей вероятности получения «аморфных», индивидуальных по своей форме сколов в технике раскалывания, когда отсутствуют сложные стадии подго- товки ядрища, можно предполагать большее разнообразие форм орудий со вторич- ной обработкой. 62
о Q В £ £ <3 ST I <3 Возникнобение состабных орудий Возникновение орудий, обработанных целиком (целостных форм) Начало осо- знанной диффе- ренциации активных кромок ' Степень расчлененности технических форм S сбязи с усложнением функциональных процессов (до кривой) | „ f ' г 7 Остроконечные, д У ножебидные, резцеобразные, скребкобидные Чопперобидные, нуклебидные, зубчато - выемчатые... (скреблобидные, 53 § Яэ Тыс. лот Скреблобидно- . ножебидные, .ножеВиднО’ , остроконечные . I . э , । Фонтошебад IroHmouieoao—^-------------f древние лесы Макта; Леринген Мастерская Коммона; СВанскомб; Тораль-_ Тернифин; Терра Амата (огонь)'- • \ / “ “ ” ’ •• •• -Z- • резцебидные и др) | ОяВуВай^ Вертешсёллёш (огонь); Vй л 600 1000 2000 Б <1 3 £ 5 I н § § £ и 1 мм ЧёрепМО?; Возникновение активной кромки- осознание качества остроты Дериваты расщепления - вторичное сырье (расположение по степени Вероятности Возникновения) 3 ' 4 2 Рис. 13. Эволюция технической формы по археологическим эпохам. 1 — существование осознанно изготавливаемых технических форм во времени; 2 — осознанная и неосознанная механическая трансформация одних форм в другие; 3 — обмен между вторичным сырьем и техническими формами; 4 — тенденция к удревнению ашеля и соответствующих техничес- ких структур. Таким образом, если в процессе расщепления и возникают функцио- нально обусловленные формы «ядра» и «скола», то их роль в качестве орудия или сырья-полуфабриката не является постоянной. И та и дру- гая форма могут быть и нуклеусом, и орудием. Такая возможность суще- ствовала на протяжении всего каменного века совместно с развиваю- щейся тенденцией обособления. Такую возможность надо учитывать при анализе скребковидных и резцеобразных изделий [Филиппов, 19776]. 63
Приемы обработки кости в нижнем палеолите. Среди находок Олдувайского ущелья имеются костяные, как предполагают, на- меренно заостренные части трубчатых и других костей крупных живот- ных. В свитах I и II были обнаружены использованные обломки костей слона, жирафа, быка, лошади и гиппопотама. М. Лики писала, что среди массы разбитых костей, часть которых является пищевыми отбросами, а часть — продуктами деятельности хищников, обнаружено небольшое количество осколков, на которых хоть и без определенной уверенности, но можно увидеть следы искусственной обработки: целенаправленность расщепления, а также залощенность и заглаженность определенных участков [Leakey L., 1951; Leakey М., 1971, р. 235]. Приемы обработки этих орудий напоминают обработку каменных чопперов [Кларк, 1977, с. 63]. Древнейшее свидетельство расчленения рога более совершенными приемами представлено находками костей из Сент-Преста, отнесенных к гюнцу. Была обнаружена лобная часть оленя с четкими следами над- резов для отчленения рогов [Bourdier, 1967, р. 158, fig. 57]. Открытия же обработанных костей и рогов из Чжоу-Коудяня (Китай) позволили А. Брейлю говорить об использовании костяного материала на зарц чело- веческой деятельности. Он писал, что рога разбивались на куски уда- ром, часто предварительно прокаливались огнем на участке расчлене- ния, а затем надрубались до губчатой массы заостренным камнем [Breuil, 1932, р. 10—12; Breuil, Lantier, 1951; Breuil, Barral, 1955, p. 3— 31; Carbonnel, Biberson, 1968]. Мы фиксируем здесь две подготовитель- ные операции, осуществляемые разными приемами: пережиганием и надрубанием. Необходимо отметить специфическую особенность обработки разного костяного материала. Если процесс обработки трубчатых или плоских костей животных осуществляется, как полагают, камнем и своим про- исхождением обязан дроблению костей при добывании костного мозга, то расчленение рогов, зубов, бивней связано уже только с техническими целями. Переламывание рога ударом о другой более массивный пред- мет не является подражанием способу расщепления камня. Обжигание же огнем является принципиально новым видом обработки. Кроме того, костяной материал вообще обладает некоторой вязкостью, слоистостью, в связи с чем при ударном расщеплении кости, бивня и тем более рога в отличие от камня меняются углы и сила удара. Ашельский памятник Терра Амата тоже дал некоторое количество обработанных и использованных костей. Это проколка, скребло, а также острие, полученное при помощи оббивки из диафиза слона. Залощенный в процессе утилизации конец острия был предварительно закален на огне [Lumley, 1966, р. 50]. В мустьерскую эпоху возникли и другие специфические способы обработки кости. Обитатели грота Киик-Коба, обрабатывая кость, поль- зовались не только приемами раскалывания, оббивки, рубки, но и стро- гания-скобления. Следы строгания обнаружены на изделии, изготов- ленном из челюсти лошади или осла. Вдоль утолщенного края видны волнообразные следы, оставленные тонким острым лезвием [Семенов, 1957а, с. 177—200, рис. 85]. С. А. Семенов, анализируя характер линей- ных следов от круговращательного движения по вогнутой плоской ча- сти, определил этот предмет как чашеобразное приспособление для рас- тирания краски или пищевых продуктов. В четвертом слое того же грота был обнаружен обломок дистального отдела голени лошади, служивший проколкой для кожи крупных животных. Острие подправлено строга- нием и заполировано от длительного употребления [Семенов, 1953, с. 143—145]. Простое поперечное расчленение рога может быть осуществлено уда- ром рога о другой предмет или надрубанием рога на наковальне (на- ковальня часто употребляется и при обработке каменных изделий). 64
А. Мартен один из первых описал в мустье Ла Кина (Франция) мно- жество плечевых костей оленя и быка, служивших наковальнями и пла- хами, массу обломанных эпифизов и фаланг-отжимников, осколков длин- ных костей и ребер, заточенных с конца [Martin, 1923]. В мустье грота Лазаре (Франция) были обнаружены костяные наковальни и орудия [Octobon, 1955, р. 96]. В качестве наковален были использованы кар- пальные, ульнарные и другие кости стопы мамонта из грота Киик-Коба. Для более тонких работ на этой стоянке употреблялись осколки диа- физов трубчатых костей. Прогрессивные изменения безрукояточных ору- дий. Эволюцию костяной индустрии нельзя рассматривать изолиро- ванно от каменной. Возникновение орудий ручного труда с самого на- чала знаменательно тесной взаимосвязью кости с камнем. В принципе разбивание костей означает в то же время и разбивание камней. Непро- извольно возникают сколы, крупная ретушь изнашивания. Скобление костей быстро формирует край каменного орудия. Осознание этого факта в середине ашеля приводит к применению костяных отбойников, посредников и других простейших орудий. В среднем ашеле (Сванскомб—Штейнгейм) возникает так называемая техника леваллуа [Bordes, 1971, р. 2—5]. В этой технике расщепления увеличивается значение стадии подготовки. Если в ашеле наряду с «аморфными» нуклевидными и зубчато-выемчатыми формами появля- ются остроконечники и ножевидные формы леваллуа, в том числе ножи с обушком, проколки и так называемые скребки [Bordes, 19616; Прас- лов, 1968, с. 86, 92], то в мустьерскую эпоху эти орудия получают за- конченную определенность. Морфология некоторых орудий отражает разнообразие и совершенство приемов ручной обработки камня, а инду- стрии отличаются друг от друга типами и набором технических форм. Разнообразие форм и индустрий возникает не только потому, что существуют разные варианты обработки технических эквивалентов, но также и потому, что примитивная присваивающая экономика развива- ется неравномерно. На формообразование примитивных орудий труда влияют разное сырье, разные технологические процессы с неодинаковой степенью разделения в зависимости от уровня развития производства. На сложности мустьерского хозяйства нет необходимости останавли- ваться. Оно описано в трудах многих археологов [Bordes, 1961а, р. 809; Черныш, 1965, с. 43-45; Любин, 1970, с. 38-40; 1977]. Отметим, что эволюция приемов обработки каменных орудий в опре- деленной степени связана с возникновением технологии изготовления более совершенных изделий из костяного сырья. Так, в мустьерскую эпоху, например, на Ближнем Востоке одновременно с остроконечни- ками леваллуа, скреблами и другими типично мустьерскими изделиями появляются в большом количестве предметы, изготовленные более со- вершенными, более сложными приемами. Таковы резцевидные и скреб- ковидные технические формы. Резание твердого материала резцом зафиксировано С. А. Семеновым по следам износа в материалах мустьерского местонахождения Рожок I [Праслов, Семенов, 1969, с. 13—21], хотя резец еще не обработан рез- цовым скалыванием. Резцовое скалывание характерно для резцевидных изделий Фонмора (Франция). Они обнаружены в горизонте мустье с ашельской традицией совместно с бифасами. Резцевидные изделия Фонмора изучались Л. Праделем. Он обнаружил на кромках этих ору- дий следы изнашивания, возникшие при обработке дерева, кости, камня [Pradel, 1973, р. 26-31]. В период безрукояточного употребления орудий формируются раз- личные приемы ручного труда, а через них и сами орудия. Например, затупление и износ резцевидных орудий сказывается на действиях руки. Подправка резца всегда несколько меняет углы заострения и резания, в связи с этим возникают разные приемы употребления орудия. Не 5 Технология производства 65-
столько зрение и слух сигнализируют о всех затруднениях в операции, а прежде всего рука, обладающая поразительной чувствительностью. Разумеется, эта чувствительность и динамичность руки возникли не сразу. Потенциально рука всегда имела неограниченные возможности в свободе движения. Но реально эта свобода осуществилась в ручном труде. Чувствительность же руки и необычайная свобода манипуляций воспитаны безрукояточным употреблением каменных орудий нестандарт- ной формы в течение палеолитического периода. Возникновение целостной формы. Непосредственная связь орудия с рукой в технологических процессах реализуется в форме ком- фортно-рукояточных притуплений. Хорошо известно, что в ашеле у би- фасов (подразделение «ядра»), а затем и у ножевидных изделий (под- разделение «сколов») появляются в первом случае рукояточные, во вто- ром — обушковые притупления. К концу ашеля и в мустье с ашельской традицией эти формы достигли большого совершенства и стали много- численными. Если говорить о мустьерской технике в целом, то в ко- нечном итоге появляются составные ручные орудия — это изделия с утон- чением основания или черешками для крепления в рукоятках из де- рева и кости. Возникшее же в ашеле притупление положило начало орудиям с более сложной структурой. К таким орудиям можно уже отнести рубила из Тернифина (Ал- жир), обработанные целиком, и рубила из Мелка-Контуре (Эфиопия) с попыткой выравнивания лезвия по периметру [Balout, 1967; Chavaillon, 1968]. Начинается дифференцирование технических форм, объяснить которое можно распадением функционального процесса на ряд разорван- ных во времени операций. «Техническая первооснова» превращается в «индустрию» технических форм (рис. 13). Видимо, в раннем ашеле представления о некоторых орудиях приобретают обобщенность, отра- жающую необходимость сосуществования в одном предмете эффекта остроты и удобства захвата рукой. В ашеле впервые намечаются две большие группы орудий труда. В первую — А — входят все грубые, неразвитые, простейшие инстру- менты, в частности, для производства изделий второй группы — Б, ко- торая состоит, видимо, из более важных по своей функции орудий. В группу А входят более или менее аморфные изделия: груборубящие орудия, отщепы, случайные пластины с рваными краями, зубчато-выем- чатые предметы; их вторичная обработка и подправка не уничтожает аморфность сырьевой заготовки, а лишь вносит элементы геометричности на отдельных краевых участках. Промежуточную группу между уровнями целостности, вероятно, со- ставляют правильные сколы леваллуа и более поздние правильные пла- стины (если те и другие не единичны); они иногда могут иметь частич- ную ретушь. Высокий уровень целостности в палеолите проявляется в устойчи- вости общей формы предметов в процессах утилизации и соответственно в характере вторичной обработки. Эта обработка, являясь формообра- зующей по отношению ко всему предмету, в принципе не подчиняется форме заготовки, а следует за общей конструкцией и учитывает рукоя- точные (комфортные) притупления. Имеется в виду регулярная ретушь в возможных сочетаниях с целесообразными для приострения или при- тупления крупными сколами. К этому уровню относятся все предметы с бдлее сложной структурой: бифасы и монофасы, часто с дополнитель- ной по краям обработкой, различные мустьерские остроконечники и скребла с прямыми, слегка вогнутыми или слегка выпуклыми краями. К этой совокупности относятся изделия, обработанные по всему или почти по всему периметру, а также предметы с противопоставленными краями, один из которых обработан более крутой ретушью, другой поло- гоострый (без ретуши или с ретушью). Формообразующая ретушь, если толщина предмета не усекает ее, превышает 5—10 мм, а фасиальные сколы заходят далеко на обрабатываемую плоскость. Ретушь с фасетками 66
размером менее 5 мм легко спутать с фасеточной утилизацией; исклю- чением является поздняя техника микролитов. Не исключено, что к этой группе следует отнести некоторые скребковидные и резцевидные из- делия.14 Понятие целостности формы орудия ручного труда относительно. Ак- тивная часть его вообще не может возникнуть без рукояточной. Самое примитивное орудие обладает таким качеством. Любой отщеп, употреб- ляемый как орудие, имеет рабочую часть и часть, которая зажимается в руке, хотя обе они специально не изготовлялись. Функциональные части в данном случае проявляют себя в процессе «человек—орудие— предмет». Вне процесса данный уровень технической целостности не проявляется. Целостность возникает и у орудий из костяного материала, хотя и на более позднем этапе. Как каменные, так и костяные изделия с зам- кнутой целостной структурой обладают устойчивыми пропорциями.15 В своей основе пропорции связаны с развитием навыков, способов и приемов пользования. Пропорции в определенной степени зависят от размеров руки й вообще от масштаба непосредственной среды. Костя- ная игла для шитья хорошо обработанных шкур может быть достаточно тонкой, должна быть очень гладкой, и минимальная длина ее несколько превышает ширину двух пальцев: острие иглы нужно протолкнуть сквозь сшиваемую шкуру настолько, чтобы можно было его захватить и выта- щить с другой стороны. Пропорции зависят от техники первичного расчленения и параметров заготовок. Ведь общая морфологическая харак- терность (и стабильность), например, каменного инвентаря есть, ви- димо, следствие взаимосвязи разных факторов первичного или вторич- ного расчленения сырья определенного типа с дальнейшим суммарно планируемым воздействием на материалы, пластические свойства кото- рых усреднены в представлениях практикой. Таковы, например, оринь- якоидные индустрии. Пропорции целостных орудий — это более высокий уровень отноше- ний частей к целому, они более подвижны по отношению к функцио- нально-технической целесообразности, но и более стабильны по отно- шению к культуре. Технические требования к качеству обработки. Все орудия имеют нижний предел качества обработки, который может быть установлен опытным путем. Он колеблется в зависимости от силы на- правленного движения обработанного орудия и сопротивления материала: чем меньше движущая сила и чем больше сопротивление материала объекта функционального воздействия, тем технически совершеннее должно быть орудие. В данном случае функционально-техническое со- вершенство является тем пределом, ниже которого качество орудия с со- ответствующей обработкой не может опуститься. Копье, которое бро- сают в цель, должно обладать не только определенными аэродинамиче- скими свойствами, но и динамическими при проникновении в тело дичи. Чем дальше цель, тем слабее сила удара. Наконечник копья должен быть прямым, гладким и острым. Возникновение новых функциональных процессов или новой тех- нологии внутри них порождает новые приемы обработки и новые требо- вания к качеству изделий. Появление метательного копья или дротика потребовало не только более гладкой поверхности наконечника и осо- бой прямизны древка (с необходимостью прямизны связано «изобрете- ние» выпрямителей), но и новых форм. Таковы кокоревские наконеч- 14 Если скребковидные и резцевидные изделия вставляются черешком в осо- бую рукоять, то они теряют многие манипулятивные качества; структура таких орудий становится более организованной и более определенной, их исходная есте- ственная универсальность ограничивается основной долговременной функцией. 15 Устойчивость пропорций со значительно большим разбросом величин суще- ствует и у нецелостных изделий, например у заготовок. Это позволяет археологам оперировать индексами удлиненности и т. п. 5* 67
ники из рога с вкладышами из камня, таковы и мальтинские составные наконечники из бивня. Из новых приемов качественной обработки можно назвать пропиливание пазов продольным лезвием пластины и абразив- ное выравнивание граней и ребер. Большие требования к качеству гарпунов возникают при охоте на морского зверя с чрезвычайно плотной, толстой и упругой кожей. В не- которых же способах охоты достаточно простой деревянной, но обяза- тельно прямоосной рогатины, так как направляющая сила удара дол- жна совпадать с осью орудия. В ином случае рогатина плохо поддается управлению. Нижний предел качества изделия и обработки всецело господствует в олдувайскую эпоху. Во второй половине ашеля при расчленении из- делий из группы А и Б качество обработки поднимается. Функциональ- ные требования к качеству расширяются, видимо, за счет общественного значения изделия и заготовки. Техническая форма получает подчеркну- тую явно конструктивно-структурную информативность и тем самым становится одновременно символико-выразительной. В конце мустьерской эпохи изделия Б пополняются условно-символическими предметами, а в верхнем палеолите эта символика представлена разнообразными «украшениями» человека и другими изделиями исходных форм при- кладного искусства [Окладников, 1967; Григорьев, 1968; Филиппов, 1969, с. 110—111; 1972, с. 222, 226]. Поскольку знаки и символы имеют материальное воплощение, постольку и технические требования к каче- ству обработки остаются в силе. С одной стороны, знаки и символы должны быть сделаны так, чтобы их прочтение было возможно. С другой — инструменты должны отве- чать технологическим требованиям изготовления символических пред- метов. Такие требования редко бывают жесткими. Характерным при- мером может служить отсутствие резцов специфической формы для гра- вирования, свидетельствующее о существовании нижнего предела обра- ботки в верхнем палеолите. В Мураловке обнаружены обычные резцевидно-срединные орудия, употреблявшиеся в траверзной позиции «от себя» [Филиппов, 1977а]. В Мальте обнаружена резьба орнамента, выполненная таким же приемом. В результате наших опытов по резьбе орнаментальных мотивов и рисунков можно сказать, что это наиболее специализированный прием. Левая кисть, как и в других видах работ, поворачивала предмет под разными углами, манипулировала им так, чтобы было удобно резать с наименьшим количеством отклонений от заданного движения. Пальцы же левой руки (большой, указательный и безымянный) и часть ладони, связанная с большим пальцем в гравировальных операциях принимают самое активное участие. Пальцы, например, направляют, ограничивают движение, тормозят и толкают резец. Особенно это проявляется в тон- ких работах, когда требуется предельная осторожность. С одной сто- роны, левая кисть руки придает резцу желаемую жесткую направлен- ность движения, с другой — повышает свободу в осуществлении резьбы задуманного мотива. В навыках гравирования большую роль играет также и разнообразие захвата орудия правой рукой. Резцы специфической формы не обнаружены. Возможно, такие резцы будут найдены. Однако резьба линий в позиции «от себя» практически оказалась качественной только на прямолинейных участках; при раз- вороте (в криволинейном пазу) каменная кромка выкрашивается. От- сутствие же специфических форм резцов можпо объяснить тем, что в гравюрах позднего палеолита мы сталкиваемся с возникновением гра- вирования. Технология проведения тончайших линий во многом обязана первичной разметке при расчленении сырья и изготовлении всевозмож- ных хозяйственно-бытовых поделок. Гравирование как особый вид ра- боты не выделилось еще и по причине слабого развития обмена и обще- ственного разделения труда. Круглая художественная резьба также ле- 68
жит в сфере обработки изделий из кости и дерева со сложным профилем поверхности. О целеосознанной деятельности в палеолите (тех- нико-археологический аспект). В каждом ископаемом изделии по технико-морфологическим призна- кам прослеживается целеосознанность деятельности первобытного чело- века. Говоря об орудиях труда при объяснении следов утилизации, сле- дов обработки или следов работы, мы подчеркивали, что имеем дело с орудиями индивидуального ручного конкретного труда. Упоминание «общественного веса» изделий, их символического значения и других понятий, выходящих за пределы технической функциологии, в целом не меняло ни источника, ни метода. Как известно, труд есть специфическая целесообразная деятельность человека, в которой он при помощи искусственных и естественных средств и орудий сознательно изменяет объекты природного и социаль- ного происхождения в форму, пригодную для потребления. Труд как живой процесс существует только в более общем, непрерывно возобнов- ляющемся процессе человеко-предметного производства. Особо следует подчеркнуть двойственную природу труда: как сред- ство обмена веществ между человеком и природой и как средство обще- ния, идеальной деятельности в процессе производства. В этом смысле труд отдельного человека, как бы он ни был изолирован, является ча- стицей совокупного общественного труда, в процессах которого ра- ботники находятся в определенных общественных отношениях друг к другу. Иногда говорят о существовании инстинктивных или условно-рефлек- торных форм труда при изготовлении каменных орудий [Семенов Ю. И., 1966, с. 144; Поршнев, 1974, с. 321—333]. Приводятся примеры слож- ных форм деятельности у животных, например обезьян и бобров. Не вдаваясь в подробности, следует заметить, что в анализе различных искусственных средств деятельности первых людей необходимо разли- чать, с одной стороны, средства ручного преобразующего труда, т. е. орудия; с другой стороны — средства, при помощи которых осуществля- ется непосредственное потребление, обслуживание или обитание. Такие средства часто невозможно отличить от похожих предметов и сооруже- ний в животном мире. Если же говорить об «орудиях» животных, то хорошо известно, что они обрабатываются непосредственно органами животных или берутся из окружающей природной среды в готовом виде. При этом животные для своих искусственно подработанных ору- дий выбирают только тот материал, который поддается обработке ла- пами, зубами или присущими животным химическими веществами. Ка- мень, как предмет обработки, если говорить о высших млекопитающих, не находится в сфере их элементарно-преобразующей деятельности, т. е. камень не преобразуется. Работы С. А. Семенова [1963, с. 199; 19686, с. 37] и В. Е. Щелин- ского [19746, с. 23, 25, 27, 61] по расщеплению камня и изготовлению изделий устойчивых форм, наши опытные работы позволяют с полным основанием отрицать инстинктивный автоматизм неразвитых форм труда. В любом случае уже в олдувайскую эпоху должна была суще- ствовать какая-то форма мысленных программ из технолого-методиче- ских значений: целесообразное расщепление в олдувае археологи легко отличают от простого, случайного разбивания камней, если анализиру- ются не единичные предметы. Опыт показывает, что при расщеплении ядрища даже из кремня вы- сокого качества часто возникают заломы. Именно они представляли большую проблему технического порядка. Причиной их возникновения являются: прямой или близкий к прямому угол между ударной пло- щадкой и плоскостью скалывания; траектория удара отбойником, па- раллельная плоскости скалывания; жесткий, но легкий по отношению к ядрищу отбойник; геометрически неправильная форма ядрища и низ- 69
кое качество сырья, ведущее к неконтролируемым напряжениям в мо- мент удара. Только относительно правильная форма ядрища (в геомет- рическом смысле) и внимание к динамике обработки позволяют осуще- ствить сравнительно быстрое и полное его расщепление. Динамика расщепления такова, что углы между ударной площадкой и плоскостью скалывания постоянно меняются; меняются площадки и плоскости, меняются отбойники, изменяется общая форма ядрища. Все эти изменения время от времени имеют большой разброс. В зависимо- сти от них возникает или исчезает необходимость в различных приемах, предваряющих снятие заготовок. То один, то другой прием оказывается в сфере внимания. Многие приемы привлекаются в исследовательском поиске при решении простых трех-четырехфазных задач расщепления ядрища. Автоматизм возникает в любой деятельности, в том числе и у совре- менного человека. В первую очередь, если речь идет о трудовых про- цессах, он устанавливается в простых приемах, соединенных более или менее жесткой связью друг с другом и материалом; автоматизм часто устанавливается в обработке второстепенных участков, где качество об- работки не играет существенной роли. И именно здесь, где возможна более или менее жесткая фиксация действия и результата, можно было бы предполагать инстинктивные или условнорефлекторные действия. Н. Н. Ладыгина-Котс [1959, с. 212], характеризуя сложные формы пред- метной деятельности шимпанзе, считает их только пространственно-вре- менными, а не причинно-следственными (правда, существуют и другие мнения). В расщеплении же камня наблюдается планирование сложно- Таблица 2 Условная схема осознания формы орудий труда Эпоха Процесс осознанный Процесс, независимый от сознания Олдувай Аше ль 1. Осознаются цель заострения («остроты») и роль активной части. Возникают примитивные формы кра- евого расщепления камня: приост- рения, скалывания отщепов и под- правки 3. Осознаются сочетания лезвия и острия, лезвия одной формы и лезвия другой, лезвий с разными углами на одной основе. Осознается эффектив- ность правильности рабочих участков. Начинается более тщательное изготов- ление п подправка рабочих обушково- рукояточных частей 5. Осознаются стадии расщепления камня. Появляются первые призна- ки осознания геометрических сораз- мерностей разных рабочих частей и «рукояти» в системе целостной фор- мы. Их взаимосочетаемость, симмет- ричность, пропорциональность, глад- кость поверхности осознаются как полезные свойства, связанные с эф- фективностью орудия и мастерством человека. Возникают элементы выра- зительных средств, которые подчер- кивают конструктивно-функциональ- ные особенности формы 2. В силу регулярности раскалы- вания, подправки и самого рабочего процесса независимо от их осознания развивается правильность, симмет- ричность, пропорциональность рабо- чих участков. Тогда же при услож- нении единого во времени рабочего процесса (прокалывание и разреза- ние, разрезание и скобление) возни- кают сочетания рабочих частей на одной основе 4. В сложном, но слабо расчленен- ном процессе труда спорадически не- произвольно возникают относительно правильные, обработанные целиком формы. В технологии расщепления камня возникает стадия, определяю- щая многочисленные подправки яд- рища 6. В процессе изготовления орудия появляется возможность бессознатель- ного перенесения симметрии, пропор- циональности и других соразмерно- стей на орудия, которые в практиче- ском отношении не требуют идеальной формы. Созревают условия для воз- никновения условной символики 70
переплетенных технологических задач. В процессах расщепления камня простые операции часто прерываются и значительно усложняются в прие- мах обработки, где фактор случайности по тем или иным причинам мешает качественно использовать данные приемы. Так называемые археологические орудия олдувая из камня и кости, появившись в «готовом» виде в начале четвертичного периода, относятся к самому низкому уровню образования технических форм, когда только- только начал выделяться естественно вычленяющийся в функциональном процессе рабочий участок, причем орудие в целом оставалось необрабо- танным. А все предметы, с помощью которых охотились первые люди, расчленяли добычу и обрабатывали другие предметы, определялись ими по признаку, данному непосредственно в действии, — по конечному «эф- фекту остроты», который использовался вполне естественно в слабо раз- деленных функциональных процессах, связанных с дроблением—проби- ванием—рубкой—рассечением или строганием—скоблением—резанием.16 Для человека того времени предметы, которые мы квалифицируем как чопперы, груборубящие орудия или скребла, остроконечники и т. п., суть предметы с близкими суммарными признаками. В первых техни- ческих формах рабочих элементов каменных орудий естественно отра- жается примитивность технологической функции руки или зубов пер- вого человека. Приблизительно до ашеля идет становление технических приемов употребления орудий. В течение этого длительного периода, видимо, осознаются формы простейшей макроутилизации и создаются материальные предпосылки естественной специализации орудий труда, предназначаемых более узко к определенному комплексу технических функций. Одновременно и зависимо от усложнения этих и социально- кооперативных процессов развертываются потенциальные возможности примитивного мозга рода Homo. Можно предположить в схематичном виде начало сознательной дея- тельности гоминид в связи с предметными операциями, когда происхо- дит выбор предметов-посредников (необработанных естественных ору- дий). В результате самозаострения оформляется активная часть «по- средника». Осознание полезного качества формы возникает как бы само по себе, естественным путем (табл. 2). В ашеле происходит важнейший сдвиг в формообразовании орудий труда и, видимо, в хозяйственной жизни человеческих коллективов. 16 По замечанию французского исследователя каменного века Ф. Борда, наш древнейший предок в виллафранке понимал, что острый край камня можно полу- чит^ при помощи удара, как добывается ядро ореха [Bordes, 1971, р. 2—5J.
В. Е. Щелинский К ИЗУЧЕНИЮ ТЕХНИКИ, ТЕХНОЛОГИИ ИЗГОТОВЛЕНИЯ И ФУНКЦИЙ ОРУДИЙ МУСТЬЕРСКОЙ ЭПОХИ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ Изучение техники, технологии изготовления и производственных функций орудий мустьерских стоянок непосредственно связано с ши- роко обсуждаемой сейчас проблемой развития человеческого общества и его материальной культуры в мустьерскую эпоху. За последние десяти- летия благодаря новым открытиям и совершенствованию технико-мор- фологического анализа археологического материала изучение этих во- просов заметно продвинулось вперед. В настоящее время мустьерская техника обработки камня уже не воспринимается как исключительно архаичная и повсеместно одинаковая. Напротив, почти всюду, где выяв- лены памятники эпохи мустье, в этой технике помимо общих стадиаль- ных черт оказываются достаточно выраженными и местные различия, согласующиеся к тому же с определенным типологическим своеобразием некоторых орудий труда в соответствующих археологических комплек- сах. Основываясь на этих наблюдениях, исследователи на конкретных материалах отдельных географических районов ставят и решают во- просы, связанные с выделением мустьерских археологических культур, культурных единств более широкого плана, и предпринимают попытки конкретизировать формы хозяйственной деятельности и социальной ор- ганизации мустьерских охотников [Bordes, 1961а, р. 803—806; Binford L., Binford S, 1966, р. 238—295; Григорьев, 1969, с. 216—236; Любин, 1970, с. 19—42; 1977, с. 190—204; Анисюткин, 1981, с. 7—52; Щелинский, 1981, с. 53-58]. Вместе с тем в изучении техники и технологии обработки камня, как и конкретных видов производственного использования человеком камен- ных орудий в мустьерскую эпоху, остается еще немало нерешенных проблем. Это несомненно создает определенные трудности при анализе и интерпретации археологических находок. Соответственно снижается и уровень предлагаемых историко-социологических реконструкций рас- сматриваемой эпохи. Так, совершенно недостаточно, на наш взгляд, освещен ряд вопросов, касающихся общей оценки характера и уровня развития техники и тех- нологии расщепления камня в мустьерскую эпоху. Эта важнейшая составная часть древнейшего производства по изготовлению орудий, опре- деляемая понятием «техника первичного раскалывания», обычно анали- зируется лишь с позиций типологического метода и чаще всего подраз- деляется на собственно мустьерскую технику расщепления, леваллуаз- скую, пластинчатую, клектонскую (ортогональную) и некоторые другие [Bordes, 19616, р. 13—16]. Основанием для такого деления техники рас- щепления нередко служат всего лишь различия в параметрах отщепов и пластин, системе скалывания их с нуклеусов и форме нуклеусов, имею- щихся в инвентаре тех или иных стоянок и местонахождений. При этом наиболее известна леваллуазская техника расщепления. Появление ее, по мнению одних исследователей, вызвало прогрессивные изменения во всей технике эпохи мустье и даже позднего ашеля [Любин, 1965, с. 38— 39]. Другие исследователи полагают, что леваллуазская техника, напро- 72
тив, была характерна только для некоторых мустьерских культур, типо- логическое сходство которых фиксируется понятием «леваллуазский путь развития» [Григорьев, 1968, с. 118—119; 1972, с. 74]. Трудно принять какое-либо из этих положений, поскольку до сих пор недостаточно изучены нелеваллуазские техники, а также нет еди- ного мнения относительно содержания самой леваллуазской техники и меры отличия ее от других фаций техники расщепления камня в мусть- ерскую эпоху. Пока не установлены и возможные пределы морфологи- ческих различий нуклеусов, отщепов, пластин, называемых леваллуаз- скими, от таковых нелеваллуазских. Не определены морфологические критерии леваллуазских сколов. Видимо, поэтому признанный авторитет в области раннего палеолита Ф. Борд при определении леваллуазской техники в меньшей степени учитывает продукты расщепления и прежде всего обращает внимание на нуклеусы. Начало этой техники он связывает с появлением предна- меренно изготовленных нуклеусов, в частности черепаховидных, которые служили для скалывания овальных отщепов. Другие леваллуазскпе нук- леусы, выделяемые исследователем, отличались от черепаховидных фор- мой и характером обработки, но по существу были также узкоспециали- зированными. Одни из них предназначались для получения пластин (нуклеусы для пластин), другие — для треугольных отщепов (нуклеусы для острий) [Bordes, 1950, р. 19—34; 19616, р. 14—16, 72]. Эта идея специализации леваллуазских нуклеусов как их характерного признака была поддержана некоторыми исследователями. Например, В. Н. Гла- дилин, развивая ее, предложил относить к леваллуазским только два типа нуклеусов — черепаховидные и нуклеусы для острий — на том основании, что, по его мнению, с каждого из них скалывался лишь один или два отщепа определенной формы [1976, с. 9, 18]. Между тем другие исследователи убеждены, что показателем левал- луазской техники могут быть и нуклеусы иных типов: в форме раскры- того веера, одноплощадочные, двуплощадочные и многоплощадочные, у которых ударные площадки подготавливались особым образом и на строго определенных участках. Скалывание с них производилось в па- раллельном направлении, причем вне зависимости от типа нуклеусов «могли быть сняты любые заготовки» [Любин, 1965, с. 26—27, 38]. Надо сказать, что расширенное понимание леваллуазской техники и оценка ее как стадии в развитии техники расщепления камня, характер- ной для мустьерской эпохи, нам представляется в целом более правиль- ным. Однако следует признать, что при анализе коллекций выделение нуклеусов с только что упомянутыми признаками в отдельную, леваллу- азскую, группу сопряжено подчас с непреодолимыми трудностями. Их нередко невозможно противопоставить обычным остаточным нуклеусам, сформировавшимся в результате интенсивного срабатывания с исполь- зованием разных приемов расщепления. Столь же затруднительна и до- статочно надежная увязка типов сколов с определенным типом нуклеусов (леваллуа или нелеваллуа). Что же касается заранее подготовленных нуклеусов, на которых сохранились следы предварительной оббивки (главный показатель леваллуазской техники, по Ф. Борду), то эти изде- лия на мустьерских стоянках представлены, как правило, единичными находками. Примечательно, что начальные нуклеусы чаще всего имеют минимальную обработку (одним-двумя сколами подготовлены ударная площадка п поверхность скалывания), неправильную форму и. следо- вательно, по принятым критериям обязательного оформления не могут быть названы леваллуазскпми. В этом отношении, бесспорно, наиболее оформленными образцами являются своеобразные нуклеусы черепахо- видного типа, которые и обращают на себя внимание в первую очередь. Нет сомнений, что мустьерский человек намеренно изготовлял такие нуклеусы. Но каковы были масштабы и значение этого изготовления в пределах мустьерской техники расщепления камня? Только ли с этих нуклеусов и так называемых нуклеусов для треугольных отщепов, менее 73
определенных, скалывались заготовки леваллуазских типов? Нуждается в объяснении сам факт появления и использования техники оформления черепаховидного нуклеуса. Действительно, какое практическое преиму- щество имел отщеп, скалываемый с этого нуклеуса, при всех трудностях его изготовления и не всегда правильной форме, перед обыкновенными качественными отщепами, полученными различными другими приемами расщепления камня? Кроме того, нельзя не учитывать, что желваки и конкреции кремня овально-уплощенной формы, используемые, согласно Ф. Борду, для изготовления черепаховидных нуклеусов, встречаются на месторождениях кремня довольно редко. На тысячи экземпляров кон- креций, выброшенных, например, из меловых карьеров у Красного Села в Западной Белоруссии, мы находили их единицы и не такой идеальной формы, какая отмечается французским исследователем. Нечасто такие конкреции удавалось находить и на богатейших выходах мелового кремня в Крыму и Приазовье. В этой связи надо сказать, что проблема взаимосвязи исходного сырья и техники расщепления камня в эпоху мустье вообще еще слабо изу- чена. Отсюда широкое распространение ошибочного, на наш взгляд, представления, будто бы особенности и свойства каменного сырья уже в то время не оказывали существенного влияния на технику его обра- ботки и типологию орудий [Bordes, 19616, р. 11; Bosinski, 1967, S. 23]. В доказательство ссылаются на многочисленные случаи находок на сто- янках орудий одинаковых типов, но изготовленных из различных по составу горных пород и минералов. С такими аргументами, однако, нельзя полностью согласиться. Известно, что имеется много пород камня, которые использовались в очень ограниченных пределах или совсем не обрабатывались в мустьерскую эпоху. Это несомненно указывает па намеренный отбор таких пород камня, которые обладают достаточной изотропностью и податливы для обработки при помощи отбойника, хотя петрографические характеристики их могли быть самыми различными. Кроме того, упускается из виду тот факт, что состав и структура явля- ются всего лишь частью свойств, характеризующих любую породу камня, служившую сырьем для орудий. В частности, кремень и окремненные породы, из которых в Европе чаще всего изготовлялись каменные ору- дия, помимо того, что они нередко резко отличаются друг от друга по петрографическому составу и механическим свойствам, в естественных условиях встречаются также и в весьма разнообразных формах: в виде глыб, обломков, крупных и мелких галек, плиток, желваков или конкре- ций различных размеров. Они могут быть с карбонатной коркой неоди- наковой плотности, иметь различную степень однородности, трещинова- тости и другие внешние отличия. Нам хотелось бы подчеркнуть, что именно эти многообразные морфологические признаки естественных ка- менных предметов, использовавшихся как исходное сырье для нуклеусов и орудий, являются исключительно важными показателями, во многом определяющими качество сырья и несомненно оказывающими значитель- ное влияние на технику расщепления камня, вторичную обработку и типологию дошедшего до нас каменного инвентаря раннепалеолитиче- ских стоянок [Щелинский, 1974а, с. 52—57]. Целый ряд нерешенных вопросов связан с формообразованием и вто- ричной обработкой каменных орудий в мустьерскую эпоху. Как пока- зывают материалы стоянок, морфологические признаки вторичной обра- ботки орудий исключительно многообразны. На орудиях исследователями отмечаются различные типы ретуши, число которых может бесконечно увеличиваться по мере детализации анализа. Однако причины разнооб- разия этой обработки еще не совсем ясны, поскольку ее проявления недостаточно проанализированы с точки зрения технологии обработки орудий и возможного влияния других факторов, что помогло бы выде- лить главные, действительно существенные типы ретуши и приемы вто- ричной обработки. Ведь те или иные особенности отделки изделий, по- мимо того, что зависели от назначения этих изделий и применения для 74
их обработки неодинаковых инструментов, могли быть также связаны с использованием разнотипных заготовок, с незаконченностью, подправ- кой, переоформлением орудий и другими причинами, влияющими в свою очередь на многообразие форм изделий. Нуждается в изучении и вопрос о повреждениях мустьерских орудий. Этот фактор сейчас учитывается многими исследователями [Border 19616, р. 45—46; Lumley, 1972, р. 395—397]. Между тем в определении и выделении на изделиях конкретных признаков повреждений, вызван- ных явлениями криотурбации и солифлюкции в культурном слое стоянок и другими причинами, как и случайными проявлениями в самой тех- нике, до сих пор существуют серьезные разногласия. Дело в том, что пока не выработаны критерии отличия этих признаков от некоторых разновидностей вторичной обработки и следов изнашивания орудий от работы. Изучая мустьерские орудия, можно предположить, что форма рабо- чего края и общая форма этих орудий были предопределены их кон- кретным производственным назначением. Такие допущения, как из- вестно, широко используются при классификации изделий. Они часто привлекаются также для обоснования тех или иных суждений о при- чинах технико-типологических различий индустрий в целях историко- социологических реконструкций мустьерской эпохи. В последнее время проблема функций мустьерских орудий заняла особое место в связи с изучением мустьерских комплексов так называемого тейякского об- лика, содержащих большое число аморфных изделий. Эти изделия в массе своей не образуют устойчивых серий, и классификация их по форме и вторичной обработке оказывается затруднительной. В этой ситуации не- которые исследователи наделяют детали и элементы формы изделий терминами функциональной номенклатуры. При этом данные термины отнюдь не считаются условными понятиями. Полагают, что они соответ- ствуют действительному назначению изделий, будто бы полифункцио- нальных, комбинированных, хотя доказательств этому никаких не при- водится [Коробков, Мансуров, 1972, с. 55—67]. Однако, пытаясь установить функции, обычно исходят только из общей формы или из формы «рабочих элементов» орудий, а в интер- претации наблюдений опираются преимущественно на косвенные дан- ные. Больше принимаются во внимание этнографические свидетельства, аналогии с орудиями современного ремесленного производства и лишь иногда следы работы на костях, найденных в культурном слое [Бонч- Осмоловский, 1940, с. 123—125], и результаты проверочных опытов при- менения орудий. Заключения при этом нередко зависят от общих взгля- дов исследователей на образ жизни людей в палеолите. Сложившиеся таким . образом представления о вероятных функциях мустьерских орудий, отразившиеся в функциональной номенклатуре последних, несомненно являются неполными. Они носят целиком пред- положительный характер и нуждаются в трасологической проверке и конкретизации путем исследования на орудиях прежде всего непосред- ственных признаков их использования — следов изнашивания от ра- боты. Нет никаких сомнений, что в последние годы в изучении функций мустьерских орудий на основе трасологического метода достигнуты зна- чительные успехи [Семенов, 1966, с. 18—26; Семенов, Щелинский, 1971, с. 19—29; Щелинский, 1975, с. 51—57; Праслов, Семенов, 1969, с. 13— 21; Ерицян, Семенов, 1971, с. 32—36]. Вместе с тем стали более отчет- ливыми и определенные трудности в применении данного метода. Ока- залось, что многие орудия из мустьерских стоянок не имеют хорошо выраженных линейных следов и визуально наблюдаемой заполировки рабочих частей от работы, являющихся, как известно, основными при- знаками для трасологического определения функций первобытных ору- дий [Семенов, 1957а, с. 17—21, 23]. На мустьерских орудиях, как и на более ранних ашельских, гораздо лучше прослеживаются следы от ис- 75
пользования в виде разнообразной выкрошенности краев при довольно слабой их заполированности. Эти признаки, однако, по большей части менее понятны, чем линейные следы и заполировка, из-за того, что сами по себе с достоверностью не указывают на кинематику. Их трудно иден- тифицировать с теми или иными видами операций, производимых ору- диями. Надо учесть, что ряд разновидностей выкрошенности от работы на краях орудий бывает нелегко отличить от мелкой и бессистемной ре- туши и особенно следов повреждения орудий. Таковы некоторые из проблем, связанные с изучением мустьерских орудий. Исследование их имеет особенно важное значение при изучении отдельных индустрий с целью реконструкций развития техники, хозяй- ства, социальной организации и культуры в мустьерскую эпоху. В настоящей работе мы не будем касаться проблемы локальных раз- личий техники обработки камня на мустьерских стоянках и выделения археологических культур мустьерской эпохи. Наши задачи более скром- ные, хотя не менее актуальные, чем решение культурно-генетических вопросов. Прежде всего мы попытаемся с несколько иных позиций по- дойти к изучению некоторых общих вопросов мустьерской техники и технологии первичной и вторичной обработки камня. Затем изложим результаты наших исследований функций орудий из двух конкретных мустьерских стоянок, дополнив их наблюдениями по использованию экс- периментальных моделей орудий мустьерских типов в разных видах работы. Иными словами, предлагаемой работой вводятся в научный обо- рот новые эмпирические данные и методические разработки, что, как предполагается, в дальнейшем облегчит изучение археологических куль- тур и культурных сообществ более широкого охвата, домашних произ- водств отдельных общин и всего охотничье-собирательского хозяйства раннего палеолита на основе массовых археологических материалов. МЕТОДИКА Как же подойти к изучению всех этих сложных вопросов тех- ники изготовления и функций мустьерских орудий? Здесь, очевидно, недостаточно морфологического и типологического анализов мустьерских коллекций. Наряду с ними необходимы и такие методы исследования, которые бы давали возможность дополнять, оценивать и интерпретиро- вать результаты типологического изучения археологических материалов с целью реконструкций на их основе технико-технологических условий производства рассматриваемого этапа развития человеческого общества. В этом плане новые возможности для исследований открывает более широкое применение вспомогательных в археологии трасологического и экспериментального методов, которые, разумеется, необходимо опреде- ленным образом совершенствовать и развивать специально для анализа древнейших археологических материалов. Несмотря на вспомогательную роль, значение этих методов в археологических исследованиях исклю- чительно велико, ибо они направлены на обеспечение целевой технико- функциональной интерпретации археологических источников на разных уровнях, в том числе и начальных. В этой процедуре интерпретации трасологический и экспериментальный методы тесно связаны между со- бой, хотя первый из них несомненно является главенствующим. Трасологический метод, по словам его создателя С. А. Семенова, «родился в недрах самой археологии» и ставит своей целью изучение прежде всего функций первобытных орудий по сохранившимся на них следам изнашивания от использования [Семенов, 1957а, с. 5—43; 1978, с. 64]. При этом первостепенное значение имеет обнаружение и опре- деление на изделиях признаков изнашивания микроскопических разме- ров, из которых особенно важны следы изнашивания в виде заполировки и линейных следов, указывающих на кинематику орудий [Семенов, 1957а, с. 8—9]. Анализ микротопографии и микрогеометрии этих сле- дов изнашивания, дополненный их микрофотографированием, позволяет 76
с достаточной уверенностью говорить о физических свойствах материа- лов, обрабатываемых орудиями, характере рабочих движений и поло- жении (захват, закрепление) орудий в ходе работы и тем самым свести определение их функций к нескольким наиболее вероятным вариантам [Семенов, 1970, с. 17]. Надо сказать, что систематическое изучение мустьерских каменных орудий на основе трасологического метода началось сравнительно недавно. Однако в инвентаре ряда мустьерских стоянок уже обнаружено немало орудий со следами изнашивания от работы. Эти следы дали возможность установить действительные функции орудий и получить первые исклю- чительно ценные свидетельства о производственной деятельности мусть- ерского человека [Праслов, Семенов, 1969, с. 13—21; Ерицян, Семенов, 1971, с. 32—36]. Именно эти успехи в применении трасологического ме- тода к изучению мустьерских орудий стали одновременно известным стимулом к дальнейшему развитию самого трасологического метода при- менительно к анализу раннепалеолитических коллекций. В частности, были выработаны приемы количественной оценки износа рабочих краев орудий [Семенов, Щелинский, 1971, с. 19—30], а затем широко раз- вернулись экспериментальные исследования по сбору сравнительных эта- лонов типов изнашивания каменных орудий, использовавшихся в опре- деленных заданных условиях работы, с целью повышения уровня интер- претации следов изнашивания от работы на орудиях из археологических коллекций [Щелинский, 1977, с. 182—196]. Поскольку на артефактах раннего палеолита износ от работы нередко фрагментарен, в ходе экс- периментальных исследований изнашиваемости орудий фиксировались все возникающие на них следы изнашивания от работы — не только заполировка и линейные следы, но и разнообразные следы выкрошенно- сти на краях орудий, которые, как отмечалось, особенно трудны для идентификации с видами трудовых операций. Речь идет, таким образом, об определении функций орудий по всесторонне проанализированным комплексам макро- и микропризнаков изнашивания, что дает более на- дежные результаты. Нельзя не сказать о появившейся противоположной тенденции в изучении функций каменных орудий, когда исследователи предпочитают основываться на анализе только следов выкрошенности на краях орудий [Tringham, Cooper а. о., 1974, р. 171 —195]. Безусловно, такой путь легче, чем скрупулезный трасологический анализ, так как не требует ни специальных микроскопов, ни огромных усилий по изу- чению массовых археологических коллекций. Но в то же время он и менее надежен в исследовании функций древних орудий и, как нам пред- ставляется, малоперспективен в научном отношении. Все дело в том, что любые следы выкрошенности на краях орудий, если они не просле- живаются вместе со следами заполировки и линейными следами от ис- пользования и не подтверждаются ими в археологических материалах, попросту неотличимы от обыкновенных следов повреждений или неко- торых разновидностей вторичной обработки орудий. Исследование функций раннепалеолитических орудий на основе тра- сологического метода необходимо, поскольку, как отмечалось, оно имеет большое значение для решения ряда проблем техники и производства орудий эпохи мустье. Кроме того, на базе установления действительных функций мустьерских орудий мы сможем, наконец, исследовать особен- ности трудовой деятельности мустьерского человека и специфику этой деятельности в зависимости от природных условий. Наряду с этим тра- сологическое изучение функций крупных серий мустьерских орудий не- сомненно сыграет важную методическую роль в наметившемся сейчас углубленном анализе морфологии и типологии этих орудий с целью кон- кретно-исторического изучения процесса развития культуры и культур- ных связей между отдельными группами охотников в мустьерскую эпоху. Экспериментальный метод является столь же необходимым средством изучения первобытной техники. Закономерно, что в последние годы на- 77
ряду с практическими экспериментальными исследованиями предпри- няты также попытки теоретического обоснования значимости этого ме- тода, определения его роли и места в процессе изучения археологиче- ских материалов. Исследователи в основном согласны с тем, что на современном уровне осмысления археологических материалов экспери- менты призваны играть весьма важную роль, поскольку они позволяют получить новые сведения об археологических объектах как историче- ских источниках. В то же время в понимании конкретных целей, задач и методических установок экспериментальных исследований археологи- ческих предметов не существует единой точки зрения. Так, ряд исследователей полагает, что цели экспериментов могут быть очень широкими. Это и изучение в различных аспектах техники и хозяйства, интеллекта и психики человека древнейших эпох, иссле- дование некоторых философских проблем антропогенеза, а также совер- шенствование методики описания и классификации орудий и т. д., когда эксперименты выполняют роль интерпретирующего фактора и связы- вают воедино данные комплексного исследования археологического ма- териала [Матюхин, 1973а, с. 78—80]. Подчеркивается также важность экспериментов как проверочного фактора трасологических наблюдений при исследовании закономерных связей между орудиями труда и дея- тельностью человека — производством, хозяйством, экономикой — посред- ством изучения этим методом техники расщепления камня и изготовления орудий, их функций, эффективности и производительности, установле- ния и исследования также продуктивности групп орудий, связанных с определенными производствами, и всей технико-хозяйственной си- стемы в целом [Коробкова, 1978, с. 57—58; 1981, с. 6—8]. Эксперименты в археологии со столь обширными программами в це- лом правомерны. Однако при экспериментальном исследовании, оче- видно, необходим дифференцированный подход к археологическим мате- риалам и прежде всего учет информативных возможностей археологиче- ских остатков как исторических источников. Ведь не вызывает сомнений, что вещественные археологические коллекции неравнозначны во многих отношениях и содержат в себе далеко не одинаковый объем исходной информации, пригодной для постановки научных экспериментов. В этой связи следует сказать, что эксперименты в археологии вряд ли способны существенно помочь исследованиям, если они не опираются на досто- верные археологические факты, а результаты их не согласуются с пред- варительными наблюдениями или не могут быть проверены на основании того же вещественного археологического материала. Сравним, в частности, археологические источники палеолита и нео- лита, т. е. те материалы, которые особенно часто являются объектом экспериментальных исследований. С точки зрения выраженности техни- ческих признаков материалы названных эпох как будто в целом одина- ково информативны и, следовательно, изучение их с технической сто- роны в равной мере может корректироваться и дополняться экспери- ментальными исследованиями в виде физического моделирования как последовательных стадий технологического процесса, так и определен- ных технических приемов изготовления орудий. Однако эти материалы резко различаются по наличию другой исход- ной информации, необходимой для экспериментов иного плана, не свя- занных с изучением техники. Дело в том, что палеолитические и неоли- тические изделия, как теперь стало ясно, весьма по-разному охаракте- ризованы собственно трасологическими или микротрасологическими признаками, с помощью которых обычно и исследуется, в том числе на экс- периментальной основе, широкий круг вопросов, связанных с использо- ванием древних орудий в работе. И надо прямо сказать, что на основной массе орудий палеолита такого рода признаки слабо выражены и требуют специальной техники для анализа. При этом особенно неблагоприятным фактором в исследовании палеолитических орудий является то, что на них гораздо реже сохраняются или бывают менее отчетливыми, чем на 78
неолитических орудиях, как раз самые диагностические микроскопиче- ские следы от работы (линейные следы и заполировка), без которых, как уже отмечалось, невозможно установление функций этих орудий. До- статочно отметить, что если в археологических коллекциях неолита по следам изнашивания определяется большинство орудий [Коробкова, 1969, с. 72—78, 183—190], то в инвентаре палеолитических (мустьер- ских) стоянок по следам использования в работе в настоящее время может быть распознано в лучшем случае только около 50% орудий и сколов, которые могли быть орудиями. К тому же даже при наличии следов изнашивания палеолитические орудия не всегда поддаются одно- значной функциональной интерпретации [Щелинский, 1975, с. 51—52; 1977, с. 182-183]. Таким образом, состояние следов обработки и использования на па- леолитических изделиях таково, что оно объективно сужает рамки экс- периментальных исследований. Поэтому тематика экспериментов на основе коллекций изделий из палеолитических стоянок ограничивается главным образом вопросами изучения техники изготовления каменных и костяных орудий и следов изнашивания на них. Это, конечно, не исключает проведения на этих материалах и других экспериментальных исследований, хотя, как справедливо отмечал С. А. Семенов, «вне той документации, какую нам дает изучение следов обработки и использо- вания, сохранившихся на древних орудиях и изделиях, эксперимент имеет ограниченное значение» [1968а, с. 7]. Как нам представляется, при изучении техники с помощью экспериментов важно получить новые данные о технологических стадиях и технических приемах первичной и вторичной обработки камня в ходе производства орудий, а также об использовавшихся инструментах. Что касается экспериментальных ис- следований следов изнашивания, то здесь первостепенной задачей явля- ется изучение динамики и закономерностей изнашиваемости моделей древних орудий, максимально близких по материалу, форме и вторичной обработке к орудиям из археологических коллекций, в различных про- изводственных операциях. То, что роль экспериментального метода в ар- хеологии палеолита до некоторой степени ограничена, обусловлено объ- ективными причинами, из которых следует назвать две: сравнительно небольшой объем надежной исходной информации для экспериментов и невозможность во многих случаях создать для проведения экспериментов оптимальные условия (материалы, орудия, ситуации и т. д.), сходные с условиями первобытности. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ДАННЫЕ ПО МУСТЬЕРСКОЙ ТЕХНИКЕ ПЕРВИЧНОЙ ОБРАБОТКИ КАМНЯ Первичная обработка камня, предусматривавшая подготовку и расщепление нуклеусов, была важнейшей стадией изготовления боль- шинства мустьерских каменных орудий. Получаемые от расщепления нуклеусов разнообразные сколы (отщепы, пластины, пластинки) затем либо использовались в качестве орудий, либо служили заготовками для них и подвергались вторичной обработке. Кроме навыков работы тех- ника изготовления сколов включала в себя различные инструменты и приспособления и характеризовалась определенными приемами предва- рительной подготовки, расщепления и подправки нуклеусов. Поэтому при реконструкции этой техники важно иметь не только подробные типо- логические сведения о нуклеусах и сколах из инвентаря стоянок. Необ- ходимы также сравнительные данные, касающиеся технологических про- цессов обработки камня, которые можно получить лишь путем физиче- ского моделирования изготовления разных типов сколов, аналогичных сколам из археологических коллекций. И хотя в плане эксперименталь- ных исследований мустьерской техники сделано немало [Городцов, 1935, 79
с. 63—85; Семенов, 1968а, с. 35—45; Bordes, 1947, р. 1—9], таких дан- ных еще недостаточно. До сих пор нет сведений, в частности, об эффек- тивности использования разных приемов расщепления нуклеусов. Типология продуктов первичной обработки камня свидетельствует о широкой распространенности в мустье по крайней мере четырех тех- нических приемов расщепления нуклеусов: 1) радиального скалывания, фиксируемого наличием в инвентаре стоянок уплощенных радиальных нуклеусов; 2) конвергентного скалывания (уплощенные конвергентные нуклеусы в виде «раскрытого и полураскрытого веера», по В. П. Любину, со скалыванием «от лезвия», по И. И. Коробкову, и треугольные); 3) па- раллельного скалывания (уплощенные параллельные одноплощадочные нуклеусы); 4) параллельного встречного скалывания (уплощенные па- раллельные двуплощадочные нуклеусы). Эти приемы скалывания отще- нов и пластин можно рассматривать как основные в технике расщепле- ния камня мустьерской эпохи, хотя они, конечно, могли сосуществовать с некоторыми другими приемами. Выделить их пока довольно трудно, так как многие формы и типы нуклеусов, встречающихся на стоянках и отличающихся большим разнообразием [Любин, 1965, с. 26—39], да- леко не всегда могут отвечать конкретным приемам расщепления. Естественно возникает вопрос, чем было вызвано существование в мустьерской технике расщепления камня разных приемов отделения сколов от нуклеусов и насколько значительными были качественные и количественные различия в сколах, получаемых этими приемами? Без экспериментов ответить на эти вопросы невозможно, потому что в ин- вентаре стоянок сколы с нуклеусов представлены, как правило, выбо- рочными коллекциями и нередко оказываются сильно преобразованными вторичной обработкой. Отсюда противоречивость имеющихся в литера- туре суждений по данным вопросам. Например, по мнению И. И. Ко- робкова, при дисковидном скалывании (речь идет о приеме радиального скалывания, — В. Щ.) невозможно было изготовить пластинчатые заго- товки, и эта техника употреблялась специально для получения опреде- ленных типов заготовок [1965, с. 82]. Г. П. Григорьев, напротив, пола- гает, что с дисковидных нуклеусов могли скалываться даже леваллуаз- ские острия [1972, с. 71]. В процессе наших многолетних экспериментов, проводившихся по одной заранее отработанной методике, изготовлялись прежде всего сколы леваллуазских типов, лучше всего отражающие прогресс раннепалеоли- тической техники расщепления камня. В определении леваллуазских ско- лов мы в целом согласны с Ф. Бордом [Bordes, 19616, р. 14], связываю- щим изготовление этих сколов с расщеплением подготовленного нукле- уса. Вместе с тем морфологические особенности леваллуазских сколов в этом определении отражены недостаточно. В нашем понимании леваллуазскими могут быть названы такие от- щепы и пластины, которые являются результатом намеренных трудовых операций и имеют морфологические признаки, соответствующие этим операциям. Существенны те морфологические признаки, которые отра- жают ту или иную последовательность актов отделения, необходимую для изготовления именно требуемых качественных сколов, характер об- работки ударной площадки и поверхности скалывания нуклеуса перед снятием сколов. Кроме того, сколы леваллуазских типов должны иметь известную правильность с геометрической точки зрения. Иначе говоря, леваллуазские сколы — это сколы симметричные или полуспмметрич- пые,1 достаточно правильной овальной, четырехугольной или треуголь- ной формы, имеющие обработанную или гладкую ударную площадку, составляющую с поверхностью спинки угол не меньше 80°, а также па- 1 У полусимметричных сколов в отличие от симметричных длинная ось изде- лия не совпадает с осью скалывания его и отклоняется от нее, по нашим наблю- дениям, не более чем на 20°. Сколы с большим отклонением названных осей опре- деляются как асимметричные. 80
раллельную, суопараллельную или неправильную огранку, указывающую на определенное чередование в отделении сколов, или мелкие негативы продольной, поперечной или круговой оббивки поверхности скалывания нуклеуса до снятия сколов. В ходе экспериментов нами расщеплено разными приемами свыше 60 нуклеусов и изготовлены сотни леваллуазских и нелеваллуазских сколов, аналогичных по типам изделиям такого рода из мустьерских коллекций. Для экспериментов использовали кварцит, обсидиан, различ- ные окремненные породы, но главным образом тонкозернистый верхне- меловой кремень, который был основным сырьем для орудий в каменном веке почти на всей территории Европы. Предварительные эксперименты показали, что расщеплять нуклеусы из изотропных пород камня и изготовлять сколы леваллуазских типов можно как каменными, так и роговыми, костяными и даже деревянными отбойниками. Однако основные эксперименты мы производили с помощью каменных отбойников, ибо применение их в мустье доказывается ана- лизом следов работы на нуклеусах и сколах из археологических кол- лекций. Другие условия экспериментов также не противоречили тем сведе- ниям, которыми мы располагаем, исходя из технико-типологического анализа нуклеусов и сколов из инвентаря стоянок и местонахождений мустьерской эпохи. В частности, обычным исходным сырьем для нукле- усов служили куски и глыбы, гальки, конкреции или плитки кремня. Каждая из этих исходных форм сырья, как показывает моделирование изготовления леваллуазских сколов, перед тем как стать полноценным нуклеусом, должна была подвергаться определенной обработке (изготов- ление нуклеуса), когда на исходной заготовке породы готовились рабо- чие части нуклеуса: его ударная площадка и поверхность скалывания. Между тем характер и интенсивность этой предварительной обработки прямо зависели от морфологического типа и качества исходного сырья. Некоторые общие технологические требования расщепления камня при изготовлении сколов леваллуазских типов нам представляются сле- дующими. При изготовлении нуклеусов ударная площадка на них пер- воначально готовилась широкой, скошенной относительно поверхности скалывания и формировалась обычно двумя-тремя крупными сколами. Лишь в процессе расщепления при необходимости опа подвергалась окончательной доводке и приспосабливалась с помощью ретуши для на- несения скалывающего удара отбойником. Однако перед отделением скола тщательно готовилась не вся площадь первичной ударной пло- щадки нуклеуса, а только небольшая часть ее (2—4 см), которая была бы достаточной для скалывания одного отщепа. Таким образом, подго- тавливалась узкая, разовая, ударная площадка, что, впрочем, не пре- пятствовало при известных навыках последовательно скалывать с этой площадки два или даже три накладывающихся друг на друга отщепа. Но после скалывания отщепа (отщепов) такая локальная ударная пло- щадка снова возобновлялась дополнительной обработкой на том же или уже на другом участке края, и эта периодическая подправка ударной площадки сопутствовала скалыванию каждого очередного отщепа вплоть до завершения расщепления нуклеуса. Что касается поверхности скалывания нуклеуса, то для эффективного целевого использования опа делалась выпуклой, с максимальным возвы- шением в центре и плавным понижением к краям. С этой целью от ударной площадки нуклеуса скалывались в параллельном направлении два-три первичных и полупервичных отщепа и несколько мелких от- щепиков, снимающих прпплощадочные «карнизы» края. В ходе расщеп- ления выпуклая форма этой рабочей части нуклеуса поддерживалась чередованием сколов с нескольких площадок и дополнительной под- правкой. Радиальную оббивку поверхности скалывания, характерную для чере- паховидных нуклеусов, мы не использовали, хотя в ходе расщепления 6 Технология производства 81
приемом радиального скалывания заготовок у нас неоднократно непро- извольно возникала ситуация «оформленного черепаховидного нуклеуса». Этот прием подготовки нуклеусов и его эффективность мы исследовали отдельно. Как показали эксперименты, он был особенно целесообразен на завершающей стадии срабатывания нуклеусов, когда они были сильно истощены, уменьшились в размерах и с них можно было скалывать только бесформенные отщепы. Именно в этих случаях поверхность ска- лывания нуклеусов чаще всего и нуждалась в более или менее сплош- ной оббивке мелкими сколами, чтобы возобновить оптимальный выпук- лый профиль ее и сколоть с этой поверхности еще один, теперь уже последний, леваллуазский отщеп овальной или четырехугольной формы. Сходным образом иногда обрабатывались и крупные нуклеусы, если они изготовлялись из плоских конкреций или плиток кремня, отличающихся чрезмерно уплощенной поверхностью. Конечно, данный прием подго- товки нуклеусов применялся и независимо от особенностей формы исход- ного сырья. Модификацию его, когда оббивался только один край нукле- уса, мы встречаем даже в материалах позднего палеолита [Щелинский, 1971, с. 51, рис. 20, 7]. Параметры углов скалывания, или углов нанесения удара, при отде- лении сколов от нуклеусов отличались известным постоянством и состав- ляли 150—160° относительно поверхности скалывания и 60—90° отно- сительно ударной площадки нуклеуса. Колебание значений угла наклона скалывающих ударов не должно смущать, ибо они целиком зависели от угла самой, ударной площадки по отношению к поверхности скалывания нуклеуса. Следует сказать, что хорошие результаты давало расщепление нукле- уса, если его держали в руке, на весу. Ударная площадка в момент от- деления скола располагалась сверху и была обращена к работнику. Та- кое положение нуклеуса обеспечивало достаточную видимость и удоб- ство наклона его ударной площадки под требуемым углом, позволяя контролировать и как бы смягчать силу скалывающего удара отбой- ником. Наконец, нельзя не сказать об отбойниках. Эти инструменты, как известно, являются довольно редкими находками на стоянках, и могло сложиться впечатление, что в использовании их для обработки камня в мустьерскую эпоху не было никакой дифференциации. Однако это не подтвердилось экспериментами, в ходе которых неожиданно обнаружи- лось, что для получения наиболее качественных сколов на разных ста- диях подготовки и расщепления нуклеусов требовались и разные отбой- ники, отличающиеся друг от друга размерами, весом, степенью твердо- сти, общей формой и формой рабочей части. Так, для изготовления нуклеусов, связанного со скалыванием массив- ных отщепов, были необходимы в первую очередь тяжелые и крупные отбойники весом от 300 до 700 г и длиной от 10 до 15 см, которые выби- рались в зависимости от веса обрабатываемой заготовки. По материалам стоянок можно видеть, что иногда применялись отбойники из кремня и галек кварцита и это, очевидно, ускоряло процесс раскалывания камня. Вместе с тем использование таких отбойников, можно думать, не было постоянным, так как они слишком тверды для обработки тонкозернистых изотропных пород и наносимые ими удары вызывали на нуклеусах до- полнительные трещины. К тому же сами отбойники из твердых пород, особенно кремневые, отличались недолговечностью и быстро раскалы- вались или выкрашивались по краям. Поэтому более подходящими при обработке и других операциях, связанных с расщеплением нуклеусов, были отбойники из галек вязких пород, таких как некремнистые песча- ники, которые смягчали удар и имели сравнительно высокую износо- устойчивость. Форма отбойников была различной, но такой, какая обес- печивала удобство и надежность захвата инструмента в руке с целью нанесения им сильных и точных ударов. Однако рабочая часть отбой- ников была при этом выпуклой формы и без выступов, которые снижают 82
точность нанесения скалывающего удара и гасят его силу. Отбойники отбирались без трещин и из однородного материала, ибо в противном случае они были не только неэффективными, но и ранили осколками руку работника. Особенно высокие требования предъявлялись к отбойникам на стадии расщепления нуклеусов, поскольку расщепление включало в себя ряд таких операций, выполнение которых было связано с нанесением не столько сильных, сколько тщательно выверенных и точных ударов. Здесь были крайне необходимы, в частности, мелкие (3—5 см) и легкие от- бойники (20—50 г) из галек удлиненной формы, предназначавшиеся для дополнительной подправки и ретуширования ударной площадки нук- леусов перед отделением сколов. Такие отбойники в отличие от каких- либо других имели узкую рабочую часть (0.5—1 см), что и позволяло строго контролировать с их помощью форму, размер и направление скалывания мельчайших чешуек с поверхности обрабатываемой удар- ной площадки. Отбойники для снятия сколов с нуклеусов также не были тяжелыми. Лучшими из них были отбойники овальной формы, вес ко- торых не превышал 300—350 г, а длина 8—10 см. Круглые отбойники были менее удобные [Городцов, 1935, с. 37], хотя работа ими имела свои преимущества. Надо учесть, что любые отбойники весьма быстро изнашивались и это, безусловно, сказывалось на результатах работы. Поскольку следы истирания, шероховатость и бугристость на ударной части, затруднявшие нанесение точных ударов, появлялись обычно уже после расщепления одного нуклеуса, то в этих ситуациях непригодными для работы скорее становились овальные отбойники, имевшие сравни- тельно ограниченную протяженность рабочего края, тогда как отбойники круглой формы выдерживали более длительное использование. Их удар- ная часть по мере изнашивания переносилась на другие участки по всему периметру орудия. Гальки, применяемые в качестве отбойников, отбирались среди рос- сыпей морских или речных отложений. В этом, казалось бы, не могло возникнуть никаких затруднений. В действительности же трудности с от- бором отбойников, очевидно, существовали, так как на выходах кремне- вого сырья гальки других пород часто отсутствуют. Возможно, нехватка подходящих галек стимулировала использование мустьерским человеком костяных (роговых) и деревянных отбойников. Перейдем теперь к результатам проведенных экспериментов. Прежде всего следует отметить, что в общей массе сколов, отделяемых от нукле- уса любым из приемов, сколы, пригодные для орудий или заготовок для них,2 составляли, как правило, довольно небольшой процент (в среднем 26%). Отбросы производства во всех случаях расщепления нуклеусов абсолютно преобладали за счет мелких и мельчайших отщепов, связан- ных с обработкой и подправкой рабочих частей нуклеусов, а также осколков от трещиноватых образцов. Первичных и полупервичных ско- лов было сравнительно немного, тогда как сколы с небольшими участ- ками корки на спинке составляли несколько больше половины в случаях расщепления кремня в виде конкреций и применения приемов конвер- гентного и радиального скалывания. Обращает на себя внимание отчет- ливое преобладание сколов длиной до 6 см, хотя скалывались они с круп- ных нуклеусов (больше 15 см). Сколы леваллуазских типов изготовлялись специально. Однако коли- чество их было, как правило, невелико и составляло 11—39% от общего количества сколов от одного нуклеуса, потенциально пригодных для использования. Конкретные же соотношения их и сколов других типов в значительной степени зависели от приемов, применяемых для рас- щепления. 2 К потенциальным орудиям или заготовкам для них мы условно относим сколы, независимо от их формы, длиной больше 3 см. Фактически же мустьерский человек использовал и, видимо, намеренно изготовлял сколы и меньших размеров. 6* 83
Как ни странно, меньше всего леваллуазских сколов давало расщеп- ление нуклеусов приемами параллельного и параллельного встречного скалывания — 11 —16%, в среднем 14% от общего числа пригодных ско- лов. Неожиданно мало было в этих случаях пластин и пластинок — 5.5— 10%, в среднем 7%. Примечательно, однако, что большинство леваллу- азских сколов, полученных этими приемами, имели слабо изогнутый про- филь и отличались особенно высоким качеством. Приемы конвергентного и радиального скалывания были более под- ходящими для изготовления сколов леваллуазских типов, поскольку они позволяли использовать для расщепления практически всю полезную по- верхность нуклеуса. При этом наиболее эффективным был прием кон- вергентного скалывания, при котором сколы леваллуа составляли 19— 39%, в среднем 30%, а пластины и пластинки — 4—23%, в среднем 14%. Столь очевидное преимущество этого приема объясняется тем, что сколы отделялись с довольно обширной по протяженности ударной пло- щадки дугообразной формы и в той оптимальной последовательности, при которой ребра негативов от снятия сколов не перекрещивались, а рас- полагались прямыми линиями, расходящимися в виде веера. Это послед- нее обстоятельство не только облегчало скалывание, но и способствовало изготовлению отщепов и пластин чаще всего с параллельным огранением спинки. При радиальном скалывании леваллуазских сколов было несколько меньше— 14—25%, в среднем 19%, и многие из них отличались непра- вильным огранением спинки, хотя были хорошо выраженной овальной, треугольной и четырехугольной формы. Однако меньше всего удавалось скалывать пластин и пластинок — от 1 до 6%.3 Строго говоря, все эти основные приемы расщепления нуклеусов в известном смысле можно назвать леваллуазскими, так как каждый из них при подходящем сырье и регулярной подправке рабочих поверх- ностей нуклеуса давал возможность получать сколы леваллуазских ти- пов. Вместе с тем, как свидетельствуют археологические материалы, мустьерские мастера постоянно применяли не какой-нибудь один, а все или почти все из этих приемов расщепления нуклеусов. Причины этого, видимо, были многообразными. Не последнюю роль в выборе приемов играли, в частности, конкретные задачи расщепления, поскольку разные приемы, как было сказано, не всегда позволяли изготовлять достаточное количество сколов определенных типов. Так, треугольные леваллуазские сколы, нередко служившие в мустьерскую эпоху готовыми орудиями с функциями ножей, несомненно скалывались разными приемами, но в случаях специального изготовления их в большом количестве пред- почтение, по-видимому, отдавалось приемам расщепления с конвергент- ным скалыванием. Эти приемы были особенно эффективными и при изготовлении леваллуазских пластин. Существенное воздействие на применение тех или иных приемов рас- щепления оказывали также и морфологические различия исходного сырья, используемого для нуклеусов. В этой связи отметим, что, напри- мер, приемы параллельного, параллельного встречного и конвергентного скалывания, по нашим наблюдениям, являлись наиболее естественными при расщеплении нуклеусов из угловатых кусков, глыб кремня и удли- ненных галек, тогда как прием радиального расщепления больше под- ходил для нуклеусов, в основе которых лежали уплощенные дисковид- ные гальки, лепешковпдные конкреции и плитки кремня. И все же главные причины существования в мустьерской тех- нике расщепления камня различных приемов отделения сколов от нуклеусов, очевидно, коренятся в самой специфике этой техники. Скла- 3 Следует сказать, что при расщеплении нуклеусов любым пз названных прие- мов, но не каменными, а роговыми или твердыми деревянными (например, сам- шитовыми) отбойниками количество леваллуазских сколов и пластин, изготовляе- мых срабатыванием одного нуклеуса, резко увеличивается. 84
дывается впечатление, что разные приемы скалывания заготовок при- званы были дополнять друг друга в процессе расщепления нуклеусов и в силу этого они преднамеренно и использовались человеком одно- временно. Результаты экспериментов не противоречат такому предположению. Они показали, в частности, что способ комплексного применения и по- следовательного комбинирования разных приемов расщепления позволял получать с одного нуклеуса, как правило, значительное количество ле- валлуазских отщепов и пластин — от 15 до 30%, в среднем 24% от всех сколов с нуклеуса, пригодных для последующего использования в ра- боте. Как видим, налицо довольно высокий технологический эффект, который лишь немного уступает эффекту расщепления нуклеусов с по- мощью приема конвергентного скалывания. Исходя из этих данных, представляется важным фиксировать в тех- нике мустьерских стоянок как предпочтительные приемы расщепления нуклеусов, так и сочетания разных технических приемов первичной об- работки камня. Таким образом, экспериментальные исследования дают новые под- тверждения тому, что изготовление сколов леваллуазских типов имело сложную технологию. Она включала в себя несколько тесно связанных между собой стадий обработки камня, характеризовавшихся особыми приемами работы. Скалыванию леваллуазских отщепов и пластин пред- шествовала большая подготовительная работа, и изготовление каждого качественного скола леваллуазского типа с полным правом можно на- звать творческим процессом. Вместе с тем значимость некоторых технологических операций в из- готовлении леваллуазских сколов, ранее считавшихся показателями ле- валлуазской техники, оказалось преувеличенной. Так, вопреки общепринятому мнению сейчас есть основания утвер- ждать, что первичная, предварительная, подготовка (изготовление) нук- леусов, предназначавшихся для получения с них сколов леваллуазских типов, отнюдь не была такой интенсивной, чтобы в результате ее нук- леусы приобретали правильную геометрическую форму, обеспечивавшую снятие сколов заранее предопределенной формы. Напротив, эта предва- рительная подготовка нуклеусов была весьма элементарной и в целом незначительной. На этой стадии на нуклеусах готовились, причем вчерне, лишь рабочие части — ударная площадка и поверхность скалывания, тогда как общая форма оставалась довольно аморфной. В то же время при анализе леваллуазской техники недоучитывалась роль других слагаемых процесса расщепления нуклеусов. Изготовление леваллуазских сколов не было лишь повторением актов скалывания. Оно включало в себя также выбор па нуклеусе наиболее подходящего места для снятия очередного скола и разные типы дополнительной обработки или подправки ударной площадки и поверхности скалывания в виде ре- туши, подтески, краевой, полукруговой п круговой оббивки, проводив- шихся, как правило, перед отделением каждого скола вплоть до сраба- тывания нуклеуса. Иными словами, скалывание леваллуазского отщепа или пластины было лишь завершающей операцией, которой предшество- вал ряд других, подготовительных операций. Именно поэтому конкрет- ные трудовые акты, слагающие леваллуазскую технику, имели динамич- ный характер, а изготовляемые сколы отличались известной нестандарт- ностью формы. Что касается формообразования нуклеусов, служивших для получения сколов леваллуазских типов, то эти нуклеусы приобре- тали определенный типологический облик в основном уже в ходе рас- щепления. При этом относительное постоянство формы нуклеусов нахо- дилось в прямой зависимости от стабильности применения тех или иных приемов их расщепления. Какие же приемы расщепления и типы нуклеусов соотносятся с тех- никой изготовления сколов леваллуазских типов? Здесь мы также рас- ходимся с традиционными представлениями. На паш взгляд, для полного 85
определения леваллуазской техники надо связывать с ней не отдельные приемы и формы нуклеусов, как это делается многими исследователями, а фактически все основные приемы расщепления и все плоско сработан- ные нуклеусы (кроме призматических нуклеусов), известные сейчас по материалам стоянок и местонахождений мустьерской эпохи, включая прием радиального снятия сколов, ибо эти приемы при подходящем сырье и использовании суммы необходимых технологических требований расщепления позволяли изготовлять сколы леваллуазских типов. Учиты- вая динамичный характер процесса срабатывания нуклеусов, очевидно, следует признать, что нуклеусы типа «тортезов» п нуклеусы с негати- вами сколов треугольной формы или пластинчатых пропорций, имеющие ту или иную подработку поверхности и чаще всего относимые к левал- луазским, вместе с уплощенными, радиально сработанными (дисковид- ными) нуклеусами являются по существу отражением наиболее про- дуктивных стадий расщепления разными приемами нуклеусов одной большой категории — с широкой уплощенной поверхностью скалывания, особенно характерных для мустьерских археологических комплексов. Обособляются от них по принципам скалывания и по особенностям от- делки лишь некоторые нуклеусы грубопризматического расщепления. Мустьерские грубопризматические нуклеусы, как и типичные образцы призматических нуклеусов при всей невыработанности формы, имеют сильновыпуклую (в виде поверхности призмы) и часто удлиненную по- верхность скалывания и в одинаковой мере были приспособлены для изготовления отщепов и пластин как леваллуазских, так и нелеваллуаз- ских типов. ЭКСПЕРИМЕНТЫ ПО ВТОРИЧНОЙ ОБРАБОТКЕ ОРУДИЙ В инвентаре мустьерских стоянок вторичную обработку имеют многие каменные изделия, приготовленные из сколов, небольших плиток, галек. Эта обработка проявляется прежде всего в виде разнообразной ретуши, различающейся размерами, формой, крутизной, глубиной, распо- ложением фасеток, а также характером линии и профиля самого отрету- шированного края [Bordes, 19616, р. 8—10; Lumley, 1969, р. 175; 1972, р. 395—397; Любин, Аутлев и др., 1973, с. 60—61]. В некоторых мустьер- ских комплексах наряду с ретушированием обнаружена вторичная обра- ботка типа резцового скола, утончения оснований (концов) изделий, про- изводимая путем тонкого скалывания, и отмечены случаи рассечения сколов и орудий [Bordes, 1953, р. 224—226; Ерицян, 1972, с. 53—59; Лю- бин, 1978, с. 23—32]. При анализе вторичной обработки мустьерских орудий, очевидно, было бы наиболее целесообразно рассматривать ее с учетом функций этих орудий, поскольку их форма и функции несомненно были связаны. Но такой принцип анализа вторичной обработки мустьерских орудий в настоящее время чаще всего неосуществим, так как функции этих ору- дий еще недостаточно изучены. Вследствие этого мы попытаемся про- анализировать с помощью экспериментов некоторые из тех технических приемов вторичной обработки, которые применялись мустьерским челове- ком для изготовления разных категорий каменных орудий, независимо от конкретного назначения последних. Надо сказать, что при изучении таких приемов широкие возможности открывает именно метод физиче- ского моделирования обработки орудий мустьерских типов, дополняющий результаты логического анализа типологии следов вторичной обработки изделий из коллекций. Однако прежде чем приступить к анализу подлинной вторичной обра- ботки, кратко остановимся на следах псевдовторичной обработки на них, обусловленных повреждениями и поломками орудий. Такого рода следы затрудняют изучение первобытных орудий, ибо нередко бывают весьма 86
значительными и обнаруживаются даже на изделиях, происходящих из культурного слоя. Принято считать, что поврежденные орудия легко распознаются. Они, как правило, окатанные или заглянцованные, исцарапанные и сопровож- даются ретушью особого типа. Это чередующаяся, перемежающаяся, бес- системная ретушь, распространяющаяся по периметру и всей поверхно- сти орудия. Она бывает крутая или отвесная, разнофасеточная, сминаю- щая, раздавливающая или забивающая края. Появление ее на орудиях — результат воздействия на них процессов солифлюкции, проседания куль- турного слоя и давления щебенки, залегавшей совместно с культур- ными остатками. Орудия могли быть также повреждены вытаптыванием их ногами животных (у источников) и человека [Bordes, 19616, р. 45— 46; Lumley, 1972, р. 449—456; Семенов, 1972, с. 23—24; Щелинский, 1975, с. 51—52]. Но наряду с отчетливо деформированными орудиями в археологиче- ских коллекциях встречается немало поврежденных изделий, на которых следы поврежденности непросто отличить от преднамеренной ретуши или следов изнашивания орудий в результате их использования. Это, как правило, изделия хорошей сохранности (неокатанные и нелюстрирован- ные) с мелкой или средних размеров выкрошенностыо. Последняя не затупляет линию края, но отличается разнофасеточностью и бессистем- ностью в расположении на орудиях. Выкрошенность такого рода, однако, лучше всего объясняется прежде всего вытаптыванием орудий на стоян- ках ногами человека. Это в какой-то мере подтверждается и результа- тами проведенного нами эксперимента. Нами были отобраны 25 свежих кремневых необработанных отщепов разных типов и разбросаны на земляном полу небольшой площадки, слу- жившей местом для работы экспериментального отряда из пяти человек. Пол площадки был насыщен известняковой щебенкой. Кремни в тече- ние месяца находились под ногами людей, а затем были вновь собраны, исследованы и зарисованы. Такой эксперимент был правомерен, ибо на многих мустьерских стоянках, особенно в гротах и пещерах с ограни- ченной жилой площадью и твердым щебнистым грунтом, использован- ные или потерянные орудия, оказавшиеся на полу, безусловно, могли получать повреждения от ног обитателей этих стоянок. Вероятность по- добных повреждений орудий, как отмечалось, не исключается исследо- вателями. На опытных отщепах, как показало обследование их, какие-либо следы заглаженности и исцарапанности отсутствовали, но края изде- лий приобрели сильную выкрошенность. Из-за ограниченности объема настоящей работы мы вынуждены опустить детальное описание этих изделий, хотя каждое из них представляет большой интерес с точки зре- ния морфологии возникшей на них псевдоретуши, отдельных элементов п формы в целом. Однако достаточно отчетливые представления о них позволяют получить и прилагаемые рисунки данных изделий (рис. 1, 1—15). Отметим только, что все отщепы приобрели характерную зубча- то-выемчатую «обработку» и на многих из них появились разнообразные, как бы специально оформленные рабочие элементы в виде мелких шипов п выемок. Три отщепа оказались с признаками рассечения. Сравнитель- ный анализ всех этих признаков повреждений позволяет говорить об определенном сходстве их с некоторыми типами «отделки» изделий, про- исходящих, в частности, из зубчатых археологических комплексов мусть- ерской эпохи, таких, к примеру, памятников, как Ахштырская [Веки- лова, Грищенко, 1972, с. 41—54] и Малая Воронцовская пещеры [Лю- бин, Соловьев, 1971, с. 7—40] на Черноморском побережье Кавказа и местонахождение Чахмаклы в Западном Азербайджане [Коробков, Ман- суров, 1972, с. 55—67]. Разумеется, мы далеки от мысли сводить к по- вреждениям все зубчатые формы орудий. Но при анализе, классифика- ции и интерпретации изделий зубчатых комплексов отмеченные факты, очевидно, нельзя не учитывать. Типичные зубчатые орудия, а они в не- 87
Рис. 1. Экспериментальные кремневые отщепы леваллуазских и нелеваллуазских типов с зубчато-выемчатой выкрошенностью на краях от повреждения при вытаптыва- нии ногами человека (7—15). которых мустьерских комплексах разнообразные, необходимо отделять от заведомо псевдозубчатых орудий, не связанных с производственной дея- тельностью первобытного человека. Следует, однако, сказать, что факти- ческих данных для четкого разграничения псевдозубчатых и подлинно зубчатых орудий, как и для различения сколов со случайной выкрошен- постью и сколов с выкрошенностью по краям от использования, к со- жалению, пока явно недостаточно. Если изделия при этом хорошей сохранности, не имеют сглаженности или вторичного блеска, зубчатость и выкрошенность их краев чаще всего не поддаются однозначной пнтер- 88
претации. При анализе изделий необходимо отличать также вторичную обработку от поломок орудий и изделий. Этому помогают фиксированные результаты моделирования мустьерской техники, показывающие, что ряд форм изделий в археологических коллекциях, определяемых как пред- намеренно полученные человеком, могли не быть таковыми, ибо в весьма близком виде появляются непроизвольно в процессе реализации других целей в обработке камня. Укажем, в частности, на случаи непреднамерен- ного рассечения сколов и орудий (рис. 2, 1—5, 7, 8). Помимо того, что кремневые или обсидиановые изделия легко лома- лись в процессе использования, многие отщепы и пластины часто фраг- ментировались еще в момент отделения их от нуклеусов. При этом осо- бенно много фрагментов сколов получалось при изготовлении пластин, когда количество фрагментов от общего числа сколов иногда составляло, по нашим экспериментам, 50—60%. Причины этого остаются пока неясными, хотя, безусловно, многое здесь зависело от свойств расщепляемого сырья — его хрупкости, трещи- новатости и однородности состава.4 Отщепы и пластины разламывались преимущественно на два, несколько реже на три-четыре фрагмента (рис. 2, 4, 7). Изломы при этом, как правило, проходили в поперечном направлении или несколько наискось к длинной оси скола. Профиль из- ломов, чаще слегка извилистый, скошен в одну или другую сторону, но обычно без угловатостей. Плоскости изломов в плане слабобугристые и иногда в виде язычка выходили на одну из сторон фрагмента. Следует подчеркнуть, что направление волнистости раковистого излома было раз- личным, в сторону спинки или в сторону брюшка скола, причем послед- нее направление встречалось, пожалуй, чаще других. Независимо от на- правления волны излома на плоскости сечений прослеживались также мелкие поперечные или скошенные ложбинки и фасетки выкрошенности, которые располагались на разных участках края; иногда они прилегали к точке, от которой начинается волнистость излома, что создавало об- манчивое впечатление нанесения раскалывающего удара. Довольно нередки при расщеплении нуклеусов и фрагменты сколов с признаками продольного раскалывания. Плоскости сечения на них имели извилистый профиль и протягивались по всей длине или занимали только часть края фрагмента. Волнистость излома отчетливая и всегда направлена вдоль длинной оси фрагментов, словно они были специально изготовлены из отщепов или пластин продольным ударом отбойника (рис. 2, 3, 5). Столь же отчетливые признаки удара имелись и на фрагментах ско- лов и орудий, явившихся результатом неудавшейся вторичной обработки последних. Изломы на фрагментах отличались устойчиво направленной волнистостью, ориентированной, как правило, от точки удара. Следует указать на нередкие случаи непроизвольного возникновения «изделий с черешком», которые получались при попытках утончения основания орудия подтеской (рис. 2, 8). Такие фрагменты, на наш взгляд, неудав- шихся орудий обнаружены, например, на Ереванской мустьерской стоянке [Ерицян, 1972, рис. 14, 9, 15, 19]. Приведенные примеры случайного фрагментирования сколов и орудий представлены в материалах экспериментов отнюдь не единичными слу- чаями, что заставляет более критически подходить к оценке некоторых форм каменных изделий из мустьерских коллекций. Однако это обстоя- тельство ни в коей мере не снимает необходимости изучения вопроса о возможном уже в мустьерскую эпоху преднамеренном рассечении ско- лов и орудий. Вместе с тем всегда ли можно отличить непреднамеренные фрагменты от сечений, специально изготовленных путем рассечения сколов и ору- дий, и каковы были возможности данного способа обработки камня на 4 Например, при расщеплении обсидиана и кварцита процент фрагментиро- ванных сколов всегда бывает значительно выше, чем при расщеплении кремня. 89
Рис. 2. Экспериментальные кремневые изделия. 1 — отщеп с непреднамеренно уплощенной спинкой (рядом скол «уплощения»); 2 — отщеп со слу- чайной подтеской; 3 — случайный скол с «черешком»; 4,5,7 — непреднамеренные фрагменты ско- лов; 6 — сечения пластины, разломанной руками; 8 — сломавшийся остроконечник после неудачной подтески со стороны спинки; 9—12 — сечения сколов, полученные ударом о каменную наковальню; 13—21 — сечения сколов, полученные ударом каменного отбойника; 22—24 — изделия, отретуши- рованные ретушером-отбойником в виде кремневого отщепа; 25, 26 — изделия, отретушированные костяным ретушером-отбойником; 27—29 — изделия, отретушированные ретушером-отбойником в виде гальки; 30, 31 — изделия, отретушированные костяным ретушером-отжимником; 32, 33 — варианты отжимного ретуширования. Точечными линиями показаны контуры исходных заготовок для орудий.
уровне мустьерской техники? Приведем некоторые экспериментальные данные, непосредственно связанные с этими вопросами. Наиболее простым и достаточно эффективным приемом членения ско- лов было разламывание их руками. Однако разламываться могли только сколы в виде пластин, причем нам не удалось сломать пластину, тол- щина которой превышала бы 1 см. Обращает на себя внимание, что се- чения, полученные таким путем, ни по форме, ни по характеру излома нельзя отличить от обыкновенных непреднамеренных фрагментов сколов (рис. 2, 6). Другие приемы расчленения изделий, основывающиеся на использо- вании удара, требовали значительно меньше усилий. В то же время они не всегда позволяли изготовлять сечения требуемых размеров и опреде- ленной формы. Так, отщепы и пластины можно легко раскалывать путем удара их о каменную наковальню. Сечения, изготовленные данным при- емом, как правило, бесформенные и с изломанной линией раскалывания, что являлось следствием раздробления первичного изделия на несколько фрагментов. Волнистость на плоскостях излома сечений отличалась из- вестной отчетливостью и сопровождалась мельчайшими фасетками выкро- шенностп и трещинами (рис. 2, 9—12). Однако эти последние имели раз- ную ориентацию и, следовательно, сами по себе не могли указывать на преднамеренность и направление раскалывающего удара. Сечения более правильной формы получались приемом рассечения отщепов и пластин на наковальне с помощью каменного отбойника (рис. 2, 13—21). При этом основным условием была точность удара, ко- торый необходимо было наносить не напротив точки соприкосновения раскалываемого предмета с наковальней, а несколько сбоку от нее. В про- тивном случае отщеп или пластина попросту дробились на мелкие куски (рис. 2, 16, 21). Плоскости изломов на сечениях, изготовленных этим приемом, имели слабовыпуклый или вогнутый профиль и весьма отчет- ливые признаки удара. На них почти всегда были видны волнистость излома, трещины деформации, как на отщепах, а также мелкие и круп- ные изъянцы. Необходимо отметить также еще один весьма существен- ный отличительный признак этих сечений. Он состоит в том, что от удара отбойником на одном из поперечных концов сечений оставалась прекрасно выраженная выемка, образованная одной или реже несколь- кими фасетками. Такие выемки не всегда можно отличить от выемок, преднамеренно оформляемых при помощи ретуши (рис. 2, 18, 19). Таким образом, проведенные эксперименты в целом, казалось бы, подтверждают наблюдения, касающиеся возможности искусственного рас- сечения изделий (сколов и орудий) в мустьерскую эпоху. Приемы такой обработки технически были довольно просты. Вместе с тем эксперименты отчетливо показывают, что раскалывание отщепов, пластин и орудий на сечения различной формы, имеющие признаки как бы намеренного рас- сечения, весьма часто происходило совершенно случайно в процессе их производства и использования. Все это, очевидно, мало известно исследо- вателям, не изготовлявшим моделей каменных орудий. Вследствие этого, на наш взгляд, имеет место некоторая переоценка значимости и распро- страненности данного способа обработки камня в технике мустьерской эпохи. Основным способом вторичной обработки каменных орудий в эту эпоху было ретуширование, при котором оформление изделий произво- дилось приемами снятий с них мелких отщепов или чешуек. Фасетки ретуши отделялись при этом от края с одной или с обеих сторон обраба- тываемого изделия. Некоторые методические принципы изучения ретуширования камен- ных орудий, которым мы следуем, были предложены в свое время Г. А. Бонч-Осмоловским, положившим в основу выявления приемов этой обработки использование древним человеком разных инструментов для нанесения ретуши. Такими инструментами, по мнению исследователя, были каменные отбойники и костяные ретушеры-отжимники [1940, 91
с. 81—84, 117—123]. Позднее были найдены ретушеры-отжимники из камня [Семенов, 1968а, с. 51—53]. При ударном ретушировании орудий, как показывают археологиче- ские материалы и эксперименты, в качестве ретушеров-отбойников слу- жили некрупные окатанные гальки, иногда мелкие кремневые конкреции и сильно сработанные нуклеусы. С помощью таких ретушеров обрабаты- вались главным образом массивные изделия. При этом получившаяся ре- тушь имела свои характерные особенности. Это была формообразующая ретушь, в основном интенсивная, с фасетками крупных и средних раз- меров, покрывающими не только края, но и далеко заходящими на спинку орудий. Фасетки в массе бесформенные, разной глубины и ориен- тации, но обычно без заломов на концах. Все они плавно перекрывают друг друга и придают отретушированной поверхности несколько вы- пуклый, реже прямой профиль без резко выраженных уступов (рис. 2, 27—29). Наряду с гальками и сработанными нуклеусами для ударного рету- ширования, очевидно, использовались и простые отщепы. К такому вы- воду склоняют прежде всего эксперименты, которые показывают, что в роли отбойников могли выступать любые отщепы, пластины и даже сами кремневые орудия, если у них имелся достаточно выпуклый и глад- кий отбивной бугорок. А он весьма удобен для нанесения ударов по краю обрабатываемого орудия. Интересны следы изнашивания на таких отбойниках. Изучение их позволило обнаружить ретушеры-отбойники в виде сколов в коллекциях изделий некоторых мустьерских стоянок. Эти следы на отбойниках обычно весьма отчетливы, так как представлены характерными повреж- дениями поверхности в виде мелких (0.02—0.2 см) продолговатых рисок и округлых лунок с рваными краями глубиной 0.02—0.1 см. Они встре- чаются по отдельности, но чаще группами и ориентированы в одном или нескольких различных направлениях. При сильном износе отбойников- отмеченных рисок и лунок обычно много и они образуют хорошо выра- женные выбоины диаметром до 1 см. Ретушь на орудиях, наносимая отбойниками в виде сколов, имеет все признаки ударной ретуши. Фасетки ее разных размеров, неодинаковой ориентации, довольно глубокие, бесформенные и без заломов. Они не об- разуют ступенчатого профиля, но вместе с тем придают краю мелкую зубчатость, особенно хорошо заметную на тонких орудиях. Ретушь, полу- ченная такими отбойниками, отличается также небольшими размерами фасеток, которые даже на сравнительно крупных орудиях редко пре- вышают 0.3—0.5 см (рис. 2, 22—24). Эксперименты позволяют заключить, что при ударном ретушировании орудий в мустьерскую эпоху могли применяться и отбойники из кусков кости, рога, бивня. Сейчас принято считать, что хорошо известные и часто находимые на стоянках так называемые костяные «наковаленки» из обломков трубчатых костей животных являлись ретушерами-отжим- никами [Бонч-Осмоловский, 1940, с. 117—123; Семенов, 1968а, с. 52— 53]. Лишь некоторые исследователи определяют их и как отбойники [Taute, 1965, S. 86—92], хотя не приводят для этого доказательств. Применение в качестве ретушеров-отбойников обыкновенных облом- ков костей, которые на стоянках постоянно имелись в достаточном ко- личестве, было ничуть не более сложным делом, чем использование их в роли ретушеров-отжимников. Надо учесть также, что для такого ис- пользования они совершенно не нуждались в какой-либо предваритель- ной подготовке и были при этом, как свидетельствуют эксперименты, исключительно эффективными инструментами для ударного ретуширо- вания. В чем же состояли преимущества костяных ретушеров-отбойников? Главное достоинство этих инструментов заключалось в их мягкости и вязкости по сравнению с камнем. Они не забивали края и позволяли производить обработку его ударами с разной ориентацией, в том числе 92
направленными почти параллельно ретушируемой поверхности этого края.5 Вследствие этого они были пригодны для получения практически любой ретуши и особенно крупной и плоской, которую далеко не всегда удавалось нанести с помощью каменных отбойников. Ретушь от костяного (рогового) отбойника при внимательном рас- смотрении отличается рядом характерных морфологических признаков, которые прослеживаются, несмотря на некоторое варьирование их в за- висимости от угла заострения и конфигурации обрабатываемого края. Обращают на себя внимание прежде всего довольно крупные размеры, укороченность пропорций и вееровидная (чешуйчатая) форма фасеток этой ретуши. На массивных заготовках они часто отличаются занози- стостью или заломами на концах. Вследствие этого по краю таких заго- товок фасетки располагаются ярусами, что придает ему ступенчатый профиль (рис. 2, 25, 26; 3, 9, 10). Весьма характерно то, что мелкие фа- сетки на кромке края обычно не отделены от крупных уступом забито- сти, как это нередко наблюдается у ретуши, нанесенной каменными от- бойниками. Надо сказать, что на более или менее тонких заготовках ретушь от таких отбойников очень плоская и напоминает солютрей- скую.6 Вспомогательными признаками, позволяющими отличать ретушь, нанесенную костяным или роговым отбойником, являются мельчайшие плоские фасетки выкрошенности на противоположной необработанной стороне края орудия. Необходимо также отметить, что кромка края ору- дий, обработанных этими ретушерами-отбойниками, отличается большой остротой и выровненностыо профиля. Ретушь с отмеченными признаками Г. А. Бонч-Осмоловский удачно назвал «ретушью с заломами» [1940, с. 122]. Однако мнение исследова- теля о связи ее с использованием костяных отжимников нам представля- ется ошибочным. Несомненно, прав Ф. Борд, справедливо считающий, что такая ретушь (retouche en ecaille scalariforme) получалась отбойни- ками из дерева и кости [Bordes, 19616, р. 8]. Следы изнашивания от работы на ударных частях костяных (рого- вых) ретушеров-отбойников хорошо видны невооруженным глазом на сравнительно широких участках (1—2 см). Они, как правило, в виде более или менее вогнутых и шероховатых на ощупь гнезд или лунок, состоящих из многочисленных рисок и насечек (рис. 3, 7, 8). Последние продолго- ватой формы, разной длины (0.05—0.5 см) и вытянуты преимущест- венно в одном направлении — поперек или несколько наискось относи- тельно длинной оси инструмента, хотя могут иметь также неясную ориентацию. В таких случаях они образуют резкие выбоины и свидетель- ствуют, что отбойники использовались в работе довольно продолжитель- ное время (в наших экспериментах не менее 30 мин). Если мы сравним отмеченные следы со следами изнашивания на костя- ных ретушерах-отжимниках, описанных Г. А. Бонч-Осмоловским, то обна- ружим между ними вполне определенные различия. На отбойниках по сравнению с отжимниками риски и насечки обычно более резко выра- жены, весьма многочисленны, глубокие (до 0.1 см), образуют пологие вы- боины. Ориентация их менее строгая, а иногда и неясная; общая направ- ленность их чаще всего — поперек длинной оси отбойника. Выбоины с рисками и насечками располагаются дальше от края и, как правило, на продольной оси, в то время как на отжимниках они обычно смещены к углу и краю орудия. По всем этим признакам костяные ретушеры-от- бойники сравнительно легко распознаются в инвентаре ряда мустьерских стоянок. 5 Ретуширование, как правило, вызывает увеличение угла заострения края, которое бывает тем сильнее, чем больше направление скалывающих ударов в мо- мент обработки отклоняется от поперечной оси края. Например, при ретуширова- нии каменным отбойником, дающим сравнительно крутую ретушь и часто сми- нающим край, удары можно было ориентировать лишь под большим углом к оси обрабатываемого лезвия. 6 Это особенно заметно на орудиях, изготовленных из обсидиана. 93
Рис. 3. Эксперименты по ретушированию кремневых орудий.
1Ш. Рис. ^(продолжение). 1, 2 — следы изнашивания от работы на костяных ретушерах-отжимниках; з—6 — типы ретуши на орудиях от использования этих ретушеров; 7, 8 — следы изнашивания от работы на костяных ретушерах-отбойниках; 9—10 — типы ретуши на орудиях от использования этих ретушеров. Прием ретуширования каменных орудий с помощью отжима фасеток имел в технике мустьерской эпохи не менее широкое распространение. Об этом убедительно свидетельствуют в первую очередь сами инстру- менты-отжимники из обломков трубчатых костей животных, галек, а также обыкновенных кремневых отщепов и изношенных орудий дру- гого назначения, весьма часто встречающиеся в инвентаре стоянок. Преимущество этого приема по сравнению с ударным ретуширова- нием состояло прежде всего в том, что он практически полностью сни- 95
мал опасность раскалывания или обламывания обрабатываемых орудий из отщепов и пластин [Семенов, 1968а, с. 51]. Вместе с тем он был и бо- лее эффективным в операциях, связанных с тщательной отделкой и под- правкой износившихся лезвий, поскольку при отжимном ретушировании отделялись тонкие чешуйки, а обрабатываемая поверхность орудия всегда располагалась на виду работника. Все это давало возможность наи- лучшим образом устанавливать ретушер на формируемом крае и тем са- мым отжимать фасетки заданных размеров и в любом желаемом направ- лении. Регулирование скалывания осуществлялось путем изменения силы давления и угла наклона отжимника по отношению к обрабатываемой поверхности.7 Вследствие этого удавалось оформлять края орудия с ми- нимальным изменением их первоначального угла заострения и с пре- дельно острой режущей кромкой. Можно выделить два варианта отжимного ретуширования. При пер- вом орудие зажималось в левой, а ретушер — в правой руке и им в ос- новном производилось давление (рис. 2, 33). Такое положение ретушера и орудия при работе было наиболее оптимальным, ибо давало возмож- ность для реализации максимума силы рук работника.8 Второй вариант ретуширования был, как нам представляется, менее эффективным. Обра- батываемое орудие в этом случае держалось в правой руке и его рету- шируемый край с силой надавливался на поверхность ретушера-отжим- ника (в данной ситуации скорее наковаленки) (рис. 2, 32). Однако применение обеих разновидностей отжимного ретуширования позволяло получать на орудиях одинаковую ретушь и оставляло на отжимниках ана- логичные следы изнашивания от работы. Каковы эти следы? В основном это те же продолговатые риски и на- сечки на рабочей поверхности, но более короткие (0.02—0.4 см) и менее глубокие (0.02—0.1 см), чем на отбойниках; при этом на кремневых ин- струментах их длина редко превышает 0.1 см. Они более или менее тесно прижаты одна к другой, концентрируются на углах обломков костей и ударных бугорках отщепов небольшими круглыми или подчетырехуголь- ными гнездами и ориентированы обычно наискось или поперек относи- тельно продольной оси ретушера (рис. 3, 7, 2). Имеются также тонкие царапины, пересекающие риски и насечки почти под прямым углом, которые являются результатом соскальзывания ретушируемого края ору- дия. При этом они характерны для следов изнашивания как на костя- ных, так и на кремневых ретушерах-отжимниках. Следует отметить, что размеры выбоин с рисками и насечками на отжимниках бывают различ- ными. На костяных инструментах диаметр их достигает 1.5—2 см и больше, на кремневых — 0.5—0.8 см, что находится в прямой зависимо- сти от длительности эксплуатации и материала отжимников. Эта зависи- мость дает возможность выработать сравнительные эталоны для опреде- ления продолжительности использования в работе ретушеров-отжимни- ков, происходящих из инвентаря стоянок. Например, выбоины диаметром около 1 см образовывались на костяных ретушерах в результате обработки ими от одного до трех кремневых орудий с длиной ретуши- рованного края до 10 см.9 Отжимное ретуширование находило весьма отчетливое отражение и в облике изготовленных орудий. Такие орудия обычно выделялись тон- костью и остротой рабочих краев (рис. 2, 30, 31). Фасетки отжимной ретуши были преимущественно плоскими и равномерно прилегали одна к другой или плавно перекрывали друг друга. Однако очертания и раз- 1 При работе с отбойником подобные манипулирования были довольно затруд- нительными. 8 Нами прилагалась сила порядка 30—50 кг, и этого было достаточно для отделения крупных фасеток ретуши длиной 1—1.5 см. При этом довольно глубо- кие риски следов изнашивания от работы появлялись не только на костяных, но и на кремневых ретушерах. 9 Установлено также, что для подготовки отжимной ретушью изделия типа остроконечника или скребла требовалось от 5 до 20 мин. 96
меры их зависели от ряда факторов. Наряду с конкретными задачами ретуширования, определяющими интенсивность ретуши, на форму и раз- меры фасеток исключительно большое влияние оказывали также твер- дость материала ретушера-отжимника и угол заострения обрабатывае- мого края орудия. Мягкие отжпмники из кости (рога) позволяли отделять наиболее крупные фасетки длиной 1 —1.5 см. Но независимо от размеров фасеток на тонких лезвиях (угол заострения 40—45°) они были преимущест- венно продолговатой формы и без уступов (рис. 3, 4, 5). На массив- ных же краях они шире и разных размеров, неправильной формы и не- редко сопровождались небольшими заломами (рис. 3, 3, 6). Обработка таких краев требовала большей силы давления и обычно отличалась от- делением сразу нескольких и разных по величине фасеток. Ретушь, наносимая кремневым ретушером-отжимником, была более мелкой, и фасетки ее редко превышали 0.5—1 см. В массе своей они имели удлиненные очертания, но почти всегда характеризовались раз- ными размерами и бессистемностью расположения. Довольно часто про- слеживался также нижний и более крутой ярус мелких фасеток, которые образовывали как бы пологие выступы и слегка затупляли кромку края орудия. Таким образом, эксперименты показывают интересные особенности в использовании приемов ударного и отжимного ретуширования. Они настолько существенные, что позволяют думать о дифференцированном применении мустьерским человеком тех или иных приемов ретуширова- ния в зависимости от параметров исходных заготовок для орудий и про- изводственного назначения изготовляемых орудий. При этом до некото- рой степени специализированный характер применения приемов ретуши- рования, по-видимому, имел место не только при изготовлении орудий, но и при подправке, подновлении их в процессе использования в работе. В этой связи хотелось бы отметить, что, по нашим наблюдениям, не все палеолитические каменные орудия были результатом единовременного оформления. Некоторые из них формировались в известном смысле по- степенно, поскольку сравнительно быстро изнашивались и часто подправ- лялись дополнительной обработкой. Это орудия неустойчивой формы, об- разующие особые категории изделий, служившие для обработки дерева, кости, рога, сухих шкур животных и некоторых других твердых органи- ческих материалов. Речь идет, в частности, о некоторых разновидностях скребков, скобелях, резцах, рубящих орудиях, ножах-пилках и т. д. На- против, такие орудия, как наконечники копий и дротиков, ножи, остро- конечники, скребла, проколкп-провертки, долота, струги и т. д., которые предназначались для длительного использования без существенных под- работок, несомненно сразу же готовились в законченном виде, ибо их производительность во многом зависела от целесообразности как их об- щей формы, так и формы рабочих и аккомодационных частей. Мы коснулись только некоторых аспектов вторичной обработки мусть- ерских орудий, ибо ретушированием, конечно же, не ограничивались приемы вторичной обработки орудий в мустьерскую эпоху. Археологиче- ский материал многих стоянок показывает, что именно в эту заключи- тельную эпоху раннего палеолита человек впервые стал широко осваи- вать такие технические приемы, как например обработку каменных ору- дий снятием узких торцовых (резцовых) сколов и подтеской, которые еще недавно считались достижением позднего палеолита. Этими при- емами тоже оформлялись и рабочие, и рукояточные части орудий, но достигалось это несомненно с большей эффективностью, чем ретуширо- ванием. Проведение специальных экспериментов внесет определенные уточнения в понимание и этих технических приемов изготовления камен- ных мустьерских орудий. 7 Технология производства 97
МОРФОЛОГО-ТРАСОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ФУНКЦИЙ ОРУДИЙ Основным предварительным условием изучения функций перво- бытных, в частности мустьерских, орудий является исследование их мор- фологии и типологии. Значимость этих исследований для функциональ- ного анализа орудий не вызывает сомнений. Она определяется тем, что в типологические исследования обычно вовлекаются массовые археологи- ческие материалы, которые предварительно систематизируются с учетом наиболее очевидных морфологических признаков. Весьма существенно то, что при этом выявляются устойчивые категории, группы и типы изде- лий, устанавливаются количественные соотношения их в комплексах. Вполне понятно, что определенная группировка изделий по форме пред- полагает и некоторые суждения об их вероятных функциях по аналогии с орудиями, известными по этнографическим данным, и инструментами современного ремесленного производства, которые нашли свое отражение в функциональности номенклатуры многих типов мустьерских изделий [Bordes, 1955, р. 401—432; 19616]. Все это не только раскрывает своеоб- разие памятников с типологической стороны, но и позволяет в общих чертах представить характер производственной деятельности человека на стоянках. Вот почему в исследованиях раннего палеолита конкретные па- мятники все чаще подразделяются с учетом преобладания на них тех или иных типов деятельности и определяются соответственно как долго- временные поселения, временные охотничьи лагеря, мастерские и т. д. [Любин, 1965, с. 12; 1970, с. 35-36; 1977, с. 200-201]. Хорошо известно, что каменные орудия мустьерской эпохи отли- чаются значительным типологическим разнообразием. Среди них помимо ручных рубил и орудий из кости (рога) выявлены уже 63 типа изделий, и можно не сомневаться, что список типов этих орудий будет постоянно увеличиваться по мере углубления исследований инвентаря конкретных мустьерских памятников [Bordes, 1950, р. 19—34; 1955, р. 401—432; 19616, р. 11 —12, 17—46; Bordes, Bourgon, 1951, р. 1—23; Любин, 1965, с. 60-73]. Что же представляют собой установленные типы изделий с функцио- нальной точки зрения и в какой мере они соответствуют различиям в на- значении орудий? Изучение этих вопросов, исключительно важных для понимания особенностей развития культуры и производства мустьерской эпохи, предполагает прежде всего проведение трасологических исследо- ваний археологических коллекций и накопление объективных и достаточ- ных по объему данных о функциях изделий, происходящих из одновре- менных (в пределах мустьерской эпохи), но расположенных в разных географических районах стоянок. Морфолого-трасологическое изучение производственных функций сравнительно крупных коллекций мустьерских каменных орудий нами проведено на материалах Ереванской пещерной стоянки в Армении, Губ- ской (Монашеской) стоянки в Прикубанье [Щелинский, 1975, с. 51—57], стоянки Носово I в Приазовье и стоянки Кетросы на среднем Днестре [Щелинский, 1981, с. 53—58]. В данной работе мы приведем некоторые результаты изучения орудий только двух стоянок — Ереванской и Но- сово I, не нашедших еще отражения в печати. Ереванская пещерная стоянка С точки зрения морфолого-трасологического анализа изучение ка- менных орудий этой мустьерской стоянки представляет особый интерес. Изделия в составе инвентаря памятника весьма многочисленны (около 18 тыс. предметов), имеют хорошую стратиграфическую привязку и в массе своей изготовлены из обсидиана [Ерицян, 1970, с. 14]. Этот ма- териал, отсутствовавший во многих районах, является довольно специ- фическим сырьем для орудий. На обсидиане следы изнашивания от ра- 98
боты обычно выражены лучше, чем на орудиях из кремня или каких- либо других горных пород и минералов. Ереванская пещерная мустьерская стоянка находится на правом бе- регу р. Раздан в черте города Еревана [Ерицян, Семенов, 1971, с. 32]. Стоянка исследуется Б. Г. Ерицяном. Основные раскопки ее проводи- лись в 1967 и 1968 гг., когда были обнаружены семь культурных слоев (2—5, z и 6—7) и вскрыта площадь 25 м2. Для геологической да- тировки Б. Г. Ерицян опирается на западноевропейскую хронологию и относит стоянку ко времени от начала вюрма до потепления вюрм I—II включительно. Индустрия всех слоев пещеры объединяется ав- тором раскопок в одну культуру и рассматривается как «специфический местный вариант мустьерской культуры» [Ерицян, 1970, с. 24—27, 31-32]. С целью изучения функций нами была исследована с помощью бино- кулярного и металлографического микроскопов пока лишь сравнительно не- большая коллекция каменных изделий памятника, состоящая из 180 пред- метов, взятых из разных культурных слоев стоянки. Значительная часть изделий оказалась со следами изнашивания от работы (77 предме- тов). Однако установить функции удалось все же только для 53 из них, изготовленных из обсидиана. Остальные изношенные орудия (24 пред- мета) имели следы повреждений в виде интенсивной исцарапанности по- верхности и случайной выкрошенности краев, затруднявшие функцио- нальное определение изделий (18 предметов), или представляли собой андезитовые предметы с шероховатой и выветрелой поверхностью (6 предметов). 92 изделия были вообще непригодными для трасологиче- ского анализа из-за того, что их поверхность покрыта тонкой пленкой натека землистого цвета. Наконец, на 11 изделиях следы изнашивания от работы не были обнаружены. Прослеженные на изделиях признаки изнашивания от работы до- вольно многообразны и нередко обнаруживаются в разных сочетаниях, свидетельствующих об определенных различиях в использовании орудий. В самом общем плане разнообразные признаки изнашивания, встречен- ные на изделиях, могут быть разделены на две группы, прослеживаю- щиеся, кстати сказать, на хорошо сохранившихся изделиях из разных пород камня и на других исследованных нами мустьерских стоянках. Данные признаки в какой-то мере несомненно отражают особенности физических свойств материалов, обрабатываемых орудиями. В первую группу включаются макропризнаки, или разного рода выкрошенность рабочих краев, связанные с грубой деформацией их от работы. К этой группе относятся и такие признаки, как обломы, мельчайшие заломы и забитость линии края. Вторую группу составляют микропризнаки, кото- рые обычно появляются от более тонкой деформации краев — от исти- рания их поверхности. В эту группу входят признаки зашлифованности первичной гладкой и блестящей поверхности, свойственной свежему об- сидиану,10 и линейные следы. Существенно, что признаки обеих групп имеют разное распределение на рабочих краях и, следовательно, в ряде случаев сразу же могут указывать на позицию и кинематику орудий при работе. Так, признаки и первой, и второй групп могут быть одно- и двусторонними, сплошь покрывающими край, или размещаться на нем отдельными участками. Кроме того, они отличаются количествен- ными показателями, т. е. разными размерами линейных следов (цара- пин, рисок, бороздок), фасеток выкрошенности, величиной заостренно- сти и зазубренности линии края, а также различными степенями исти- рания или износа рабочих краев орудий. Разные устойчивые сочетания всех этих признаков позволяют выделить ряд комплексов признаков, 10 Аналогом зашлифованности на орудиях из кремня, различных окремненных пород и кварцита является заполировка их поверхности. Последняя в неизношен- ном виде обычно темная и имеет шероховатый микрорельеф. 7* 99
характеризующих типы изнашивания орудий от работы. На обсидиа- новых орудиях из Ереванской стоянки удалось проследить восемь таких комплексов. 1. Комплекс признаков изнашивания, обусловленный резанием. На лезвии при осмотре невооруженным глазом обнаруживаются частые или редкие, плоские или крутые фасетки выкрошенности, располагающиеся с обеих сторон. Отдельные из них могут быть относительно крупными (до 1 см), чаще же они не более 0.2—0.5 см или едва заметны. В по^ следнем случае фасетки видны с помощью микроскопа (рис. 4, 5; 5, 3, 6). Линия лезвия в основном острая, слегка смяты и закруглены только некоторые выступы. Лезвие при этом обязательно зазубрено, хотя вели- чина зазубренности может быть весьма различной. Иногда отмеченные макропризнаки изнашивания нелегко отличить от чередующейся бес- системной и пильчатой ретуши края. По всей длине лезвия или на зна- чительном протяжении его имеется своего рода легкая зашлифованность поверхности, заметная только с помощью микроскопа. Ее отличительная черта — расположение на обеих сторонах, на участках, непосредственно прилегающих к линии лезвия. По сравнению с блестящей неистертой по- верхностью она более матового оттенка и шероховатая. Зашлифованность имеет разную интенсивность (плотность), чаще весьма слабую; наибо- лее отчетливо под микроскопом прослеживается лишь на линии лезвия (без закругления края, если рассматривать в поперечном сечении). На плоскостях лезвия она практически отсутствует. Здесь хорошо заметны линейные следы в виде тонких коротких и длинных темных царапин, прочерчивающих блестящую поверхность обсидиана (рис. 4, 2, 5; 5, 5, 6). Эти царапины, обычно связанные с выступами, образованными вы- крошенностью и текстурными неровностями поверхности края, как пра- вило, многочисленны, хотя иногда их может быть сравнительно не- много. Однако во всех случаях они протягиваются в одном направле- нии — параллельно или почти параллельно линии края. Иногда встре- чающиеся среди них царапины иной ориентировки имеют подчиненное значение. Эти признаки изнашивания на изделиях несомненно связаны с ре- занием различных материалов, хотя круг их в целом ограничен. Это могло быть мясо, шкуры и кожа животных, древесная кора, дерево, кость. 2. Комплекс признаков изнашивания от строгания. Макропризнаки этого комплекса (фасетки выкрошенности, острота, зазубренность лез- вия и т. д.) во многом сходны с комплексом таких же признаков от резания, но выражены слабее. Микропризнаки, обнаруживающиеся с по- мощью микроскопа, другие. Легкая зашлифованность, обусловленная истиранием поверхности, прослеживается на ограниченном участке края и в пределах его распространяется на относительно широкой площади лишь на одной из сторон лезвия. При этом ширина участка со слабо зашлифованной поверхностью может достигать 0.5—2 см от линии лез- вия. Зашлифованность лучше заметна у линии лезвия и постепенно ис- чезает по направлению к продольной оси орудия. Выразительным при- знаком являются линейные следы (рис. 4, 5, 6) в виде многочисленных тонких и резко прочерченных царапин разной протяженности. Эти ли- нейные следы в массе своей направлены не параллельно, а поперек или почти поперек линии лезвия. Правда, иногда некоторые царапины могут быть ориентированы под углом до 45°. Характер отмеченных признаков изнашивания свидетельствует, что орудиями строгали довольно твердый материал, скорее всего дерево, кость. 3. Комплекс признаков изнашивания от скобления абразивного твер- дого материала. Линейные следы этого комплекса иногда могут напо- минать изнашивание орудий от строгания. Однако в целом он особый. Макропризнаки в виде выкрошенности в нем обычно совсем отсутствуют или же очень слабые. В то же время хорошо представлена зашлифовап- 100
ность, сильно затупляющая лезвие. Зашлифованность плотная, шерохо- ватая, заметно преобразует первичную поверхность обсидиана, видна даже при небольшом увеличении микроскопа. Характерно то, что она располагается главным образом на линии, а точнее — на месте линии края, сглаживая его в плане и немного закругляя в поперечном сечении. В самой этой зашлифованности при хорошей сохранности обсидианового изделия можно рассмотреть определенную направленность истирания. Направление истирания фиксируется неясными желобками, ориентиро- ванными поперек или несколько наискось линии лезвия (рис. 5, 7). На плоскостях лезвия, особенно на необработанной плоскости, зашлифован- ность практически незаметна. На них хорошо прослеживаются с по- мощью микроскопа тонкие линейные следы. Это разные по длине ните- видные царапины, пересекающие линию края слева направо или справа налево, но под углом не менее 40—45° (рис. 5, 2). Ориентация их в це- лом совпадает с направлением желобков «разнашивания» на участках зашлифованности линии лезвия. Материалами, по которым работали изделиями с описанным комплек- сом признаков изнашивания, могли быть, например, сухая загрязненная кожа, шкуры животных, подвергавшиеся волососгонке скоблением, мяг- кий камень. 4. Комплекс признаков изнашивания от скобления слабоабразивного твердого материала. Признаки изнашивания прослеживаются по всей длине или на большей части лезвия изделия. Особенно выразительны макропризнаки в виде многочисленных, часто сплошь покрывающих ли- нию лезвия фасеток выкрошенности. Фасетки в массе своей располага- ются на одной стороне лезвия и напоминают сравнительно мелкую ре- тушь. Длина фасеток колеблется от 0.1 до 1 см. Поперечный профиль лезвия крутой, а на крайних частях линии лезвия отвесный и даже слегка нависающий. С помощью микроскопа здесь хорошо видны много- численные мельчайшие заломы, имеющие форму узких и длинных мик- роскопических фасеток выкрошенности, как бы налегающих одна на другую. На противоположной стороне лезвия фасеток выкрошенности значительно меньше, но они плоские. Линия лезвия извилистая; на ней нередко можно видеть цепочки пологих выемок. Выступы между этими выемками забиты и слегка сглажены. Зашлифованность обычно довольно слабая и приурочена к самой крайней полоске линии края. Чаще она связана с забитыми и сглаженными выступами. На зашлифованных ме- стах иногда заметны линейные следы в виде коротких желобков, пере- секающих линию края под прямым углом. Наиболее вероятными материалами обработки, оставившими эти при- знаки изнашивания на орудиях, могли быть дерево, кость (рог). 5. Комплекс признаков изнашивания от скобления слабоабразивного мягкого материала. Признаки выкрошенности лезвия для него нехарак- терны. Зашлифованность лезвия прослеживается на участках небольшой протяженности. Она весьма незначительная, слабо изменяющая первич- ную поверхность обсидиана и ограничивается самой крайней частью линии лезвия. Наиболее диагностическими признаками являются микро- скопические линейные следы изнашивания (рис. 4, 4; 5, 4). Они имеют вид тонких и, как правило, коротких царапин, которые ориентированы в разных направлениях. Большинство из них пересекает линию лезвия под углом от 90 до 40—45°; более редкие царапины протягиваются па- раллельно или почти параллельно линии лезвия. Данные следы изнашивания наводят на мысль о скоблении орудиями слабо высушенных кож и шкур животных. 6. Комплекс признаков изнашивания от прокалывания. Эти следы связаны с короткими участками лезвия на остриях орудий. Фасетки выкрошенности, в основном мелкие и очень мелкие, располагаются бес- системно с двух сторон лезвия; линия края острая, зазубренная и из- вилистая. Однако фасеток выкрошенности может и не быть. Зашлифо- ванность слабая и ограничивается наиболее крайней частью лезвия. На 101
Рис. 4. Микрофотографии следов изнашивания от работы на обсидиановых орудиях из Ереванской мустьерской стоянки.
Рис. 4 (продолжение), 1 — следы изнашивания от прокалывания—провертывания (орудие см. рис. 6, 22б)\ 2 — от резания (орудие см. рис. 6, 22а)\ 3 — от строгания (то же); 4 — от скобления слабоабразивного мягкого материала (орудие см. рис. 6, 22в)\ 5 —от резания (орудие см. рис. 6, 21)\ 6 — от строгания (то же); 7, 8 — от сверления (орудие см. рис. 6, 7).
Рис. 5. Микрофотографии следов изнашивания от работы на обсидиановых орудиях из Ереванской мустьерской стоянки.
Рис. 5 (продолжение)» 1,2 — следы изнашивания от скобления твердого абразивного материала (орудие см. рис. 6, 10); з — от резания (орудие см. рис. 6, 19); 4 — от скобления мягкого слабоабразивного материала (орудие см. рис. 6, 136); 5 — от прокалывания—провертывания (орудие см. рис. 6, 13а); 6 — от ре- зания (орудие см. рис. 6, 23); 7 — от прокалывания (то же). плоскостях лезвия с обеих сторон имеются микроскопические линейные следы в виде коротких и длинных царапин (рис. 5, 7). Последние ори- ентированы только в одном направлении — наискось, под углом 30—35° по отношению к линии лезвия. Особенности микрорельефа и ориентации этих следов свидетель- ствуют, что они возникли от прокалывания мягких материалов, какими могли быть мясо, сырая кожа и шкуры животных.
7. Комплекс признаков изнашивания от прокалывания—провертыва- ния. Следы изнашивания локализуются на вершинах различных острий орудий. Фасетки выкрошенности обычно небольшие, разной величины, располагаются бессистемно. Они могут быть одно- и двусторонними. На острие орудий нередко можно видеть мелкие продольные негативы, на- поминающие «микрорезцовые сколы». Макропризнаки изнашивания в виде выкрошенности представлены не всегда. Степень зашлифован- ности может быть различной, часто весьма небольшой. Однако зашли- фованность всегда приурочена к самой крайней части линии сходящихся лезвий, слегка затупляя и закругляя их в поперечном сечении, если смотреть через микроскоп. Зашлифованные участки шероховатые и ис- пещрены поперечными и косо направленными желобками истирания. На обеих сторонах сходящихся лезвий и вершинке острия имеются много- численные царапины линейных следов изнашивания (рис. 4, 7; 5, 5). Направление их различное, но большинство протягивается под углом 10—30 и около 90° относительно продольной оси острия. Вся совокупность этих следов изнашивания указывает на прокалы- вание сравнительно твердого материала, скорее всего достаточно сухих кож, шкур, древесной коры, в которых проделывались отверстия. 8. Комплекс признаков изнашивания от сверления. Такие следы из- нашивания также приурочены к вершинке острия орудий. Фасетки вы- крошенности на сходящихся лезвиях острия довольно крупные (до 0.2 см), образуют короткие цепочки с двух сторон. Зашлифованность хорошо выражена. Она располагается на самых крайних частях линий сходящихся лезвий, сильно затупляя и закругляя их в поперечном сече- нии. Отличительным признаком является и то, что эта зашлифованность покрывает также самую крайнюю часть вершинки острия, вследствие чего она истерта и закруглена. На зашлифованных участках сходящихся лезвий и вершинки имеются многочисленные желобки истирания. На лезвиях они поперечные или почти поперечные; на вершинке образуют короткие дуги, протягивающиеся вокруг осевой точки острия (рис. 4, 7). На плоскостях острия под микроскопом с большим увеличением отчет- ливо видны линейные следы в виде резко прочерченных царапин, ори- ентированных в разных направлениях (рис. 4, 8). Судя по геометрии и микрорельефу отмеченных следов изнашивания, орудием, сохранившим эти следы, сверлился твердый материал. Таким материалом могли быть дерево, кость (рог), мягкий камень. В соответствии с представленными комплексами признаков изнаши- вания, их размещением на орудиях и морфологией последних среди исследованных орудий Ереванской стоянки (53 предмета) можно выде- лить семь функциональных категорий: ножи, струги, стамески, скребки по твердому абразивному материалу, скребки по твердому слабоабразив- ному материалу, проколки-провертки и сверла. 1. Ножи (27 шт.). Оказались наиболее многочисленными в инвентаре стоянки. Они имеют разные размеры, колеблющиеся от 3.2 X 2X0.8 до 10X4.6X0.7 см, и различную форму. В следах изнашивания на них, относящихся к одному или двум-трем комплексам, также фиксируются некоторые отличия, касающиеся в основном их микрорельефа и приуро- ченности к краю неодинаковой формы. Это позволяет выделить среди них три группы ножей, различных по назначению. Первую группу образуют 12 довольно крупных ножей. Это ножи с признаками изнашивания от прокалывания и резания (10 шт.) и от прокалывания, резания и строгания (2 шт.). Всех их объединяет опе- рация прокалывания, сопутствующая резанию, поэтому они имеют остро- конечную форму. По размерам же и другим морфологическим призна- кам, связанным с формой исходных заготовок, а также с интенсивностью и характером их вторичной обработки, ножи далеко не одинаковы. При- ведем краткое описание некоторых из них. Нож остроконечный, удлиненный, ретушированный и симметричный (7.5X3X1 см), изготовлен из пластины обсидиана (рис. 6, 23). Оба 106
продольных края, сходящихся к острию, обработаны крупной и довольно глубокой ретушью и заострены под углом 40—45°. Служил для резания и прокалывания, о чем свидетельствуют характерные комплексы при- знаков изнашивания на боковых краях и острие орудия (рис. 5, 6, 7). Нож остроконечный, удлиненный, ретушированный, асимметричный (5.5X 1.7X0.5 см), изготовлен из пластины обсидиана (рис. 6, 19). Оба продольных края и острие обработаны крупной ретушью. Угол заостре- ния краев 38—55°. На орудии сохранились следы изнашивания от реза- ния (рис. 5, 3) и прокалывания. Нож остроконечный, удлиненный, ретушированный, симметрич- ный (6.4X 1.5X0.8 см), изготовлен из пластины обсидиана (рис. 6, 8). Оба продольных края и слегка закругленное острие обработаны не- крупной и крутой ретушью, придающей лезвиям угол от 50 до 65°. Орудие использовалось для резания, сопровождавшегося прокалыва- нием. Видимо, к этой же группе относится нож, использовавшийся неодно- кратно (рис. 6, 22). Он удлиненный, остроконечный, ретушированный, симметричный (7X2.5X0.5 см), изготовлен из пластины обсидиана. Ре- тушь на орудии крупная, плоская, прослеживается только по одному краю; угол заострения его 25—50°. Противоположный край оставлен без обработки. Нож использовался для резания и строгания, а после подправки служил проколкой-проверткой. На нем имеются также при- знаки изнашивания от скобления слабоабразивного мягкого материала. Рабочие края при этом были раздельными. Следы изнашивания от ре- зания и строгания (рис. 4, 2, 3) прослеживаются в основном на отрету- шированном продольном крае и лишь частично распространяются по верхней половине противоположного необработанного края. Следы изна- шивания, характерные для прокалывания—провертывания (рис. 4, 7), локализуются только на острие, которое, как видно по микрофотографии, было специально заострено и сужено с помощью мелкого резцового скола. Рабочей частью при скоблении (рис. 4, 4) служил правый, со- вершенно не обработанный выступ края в основании орудия. Ножи второй группы, состоящей из трех орудий, использовались несколько иначе. Они отличаются наличием следов изнашивания, харак- терных лишь для резания и строгания. Выделяются они и по форме, ибо не имеют заостренного конца. Формально их можно было бы отнести к скреблам разных типов. Один из этих ножей показан на рис. 6, 21. Это орудие (6.3 X 4.6 X X 1.5 см) имеет неправильно четырехугольную форму и изготовлено из отщепа обсидиана. Его рабочий край выпуклый, извилистый и зазуб- ренный, занимает больше половины периметра орудия. Ретушь на нем грубая и крутая; угол заострения лезвия колеблется от 40 до 85°. Следы изнашивания от резания п строгания (рпс. 4, 5, 6) нередко перемежа- ются и прослеживаются на разных участках по всему отретуширован- ному краю орудия. Третья группа ножей, как и первая, включает в себя 12 орудий. Три из них сравнительно крупные; длина других колеблется от 3.2 до 5.2 см. Эти ножи служили только для резания (один имел вторичную функцию, связанную со скоблением), причем отмеченная особенность назначения получила отражение и в форме орудий. Целые экземпляры имеют овальные, иногда удлиненные и неправильно четырехугольные очертания. Типологически они относятся к конвергентным и простым скреблам (двойным и однолезвийным), а также к отщепам, дополни- тельно не обработанным (рис. 6, 4, 9, 12). Однако эта группа неодно- родна, ибо в ней на фоне обыкновенных ножей отчетливо выделяются орудия, которые по праву можно назвать резаками или резчиками. Дело в том, что у них наиболее выразительные следы изнашивания от работы прослеживаются не вдоль лезвий, а на конце, на котором специальной обработкой выделено довольно прочное острие, смещенное, как правило, к углу одного из продольных краев орудия. Таких резчиков два. Они 107
Рис. 6. Обсидиановые орудия со следами изнашивания от работы из Ереванской мустьерской стоянки. 1—3, 5, 6, 16 — проколки-провертки; 4, 8, 9, 12, 19, 21, 23 — ножи; 7 — сверло (фрагмент); 10 — остроконечник, использованный в качестве скребка; 11 — струг; 13 — проколка-провертка и скре- бок; 14, 15 — резчики; 17, 18 — скребки; 20 — стамеска и скребок; 22 — нож, проколка-провертка п скребок. Прерывистой линией показаны изношенные рабочие края орудий, а двумя параллельными черточками — участки микрофотографирования следов изнашивания. почти одинаковых размеров, хотя по технике вторичной обработки зна- чительно отличаются. Один резчик (4.5X2X0.5 см) изготовлен из пластинчатого отщепа обсидиана (рис. 6, 75). Рабочее острие его довольно широкое, приурочено к углу узкого и слабо скошенного нижнего конца заготовки (ударной 108
площадки) и располагается на линии правого продольного края орудия. Оно тщательно обработано в основном путем сплошной, сравнительно мелкой ретуши правого края орудия, которому придана некоторая во- гнутость. Противоположный край также отретуширован, но только с по- мощью мелких продольных фасеток, локализованных у острия и срезаю- щих ударную площадку заготовки. Интересно отметить, что для упло- щения рабочего конца был снят сравнительно крупный продольный скол с брюшковой стороны отщепа. Второй резчик (4.5 X 1.5 X 0.8 см) без трасологического анализа можно было бы определить как асимметричное острие с противолежащей ре- тушью (рис. 6, 14). Рабочее острие этого орудия, также смещенное к линии продольного края, но располагающееся на верхнем конце заго- товки, узкое и довольно удлиненное; его режущая кромка заострена под углом 45°. Оно сформировано весьма интересным приемом диагонального усечения заготовки мелкой крутой ретушью с брюшковой стороны и об- разования пологой выемки с помощью сравнительно крупной ретуши на наиболее длинном, продольном крае. Противоположный край имеет мелкую затупляющую ретушь. 2. Струги (2 шт.). Служили для строгания и в функциональном от- ношении в какой-то мере родственны ножам для строгания. Однако внешне они совершенно другого облика. Оба струга имеют близкие раз- меры, изготовлены из отщепов обсидиана и отличаются широким рабо- чим краем с вогнутыми очертаниями, сформированным на верхнем конце заготовки. Формально это были бы поперечные скребла, клюво- видные острия пли зубчато-выемчатые орудия. Одно из них (рис. 6, 11) довольно небольшое (3.1Х3.2Х1.8 см), квадратной формы и изготовлено из фрагмента толстого отщепа обсидиана. Его рабочий край обработан крупной и мелкой ретушью под углом около 68°. Мелкая, более зуб- чатая ретушь такого же типа имеется и на левом продольном крае орудия. 3. Стамеска (1 шт.). Также использовалась для строгания, но, оче- видно, для обработки широких поверхностей или сравнительно узких пазов. Представляет собой неправильно треугольный, асимметричный отщеп обсидиана (5.8X3.7X0.8 см) и не имеет вторичной обработки (рис. 6, 20). Рабочим краем стамески служил верхний суженный, до- вольно прямой конец отщепа, заостренный под углом 20° (рис. 6, 20а). Левый прямой край отщепа (рис. 6, 206), заостренный под уг- лом 63°, использовался для скобления твердого слабоабразивного мате- риала. 4. Скребки по твердому абразивному материалу (5 шт.). Выделяются не только наличием своеобразного комплекса признаков изнашивания от работы, но в некоторых случаях и своей формой. Два орудия являются мелкими (несколько больше 2 см) полукруглыми скребками из отщепов обсидиана и обработаны по краю крутой ретушью. Один скребок (4.7 X X 2.5X0.8 см) —в форме асимметричного остроконечника (рис. 6, 10). Следы изнашивания (рис. 5, 1, 2) прослеживаются в основном на верх- ней половине левого слабовыпуклого края изделия (угол заострения 40—60°), обработанного крупной разнонаклонной ретушью. Два ору- дия— типологически скребла. Одно из них (5.7X3.1X1.2 см) является простым скреблом с выпуклым рабочим краем (рис. 6, 18). Оно изготов- лено из куска толстого отщепа обсидиана. Рабочий край орудия выров- нен, заострен под углом 50—55° и обработан крутой ретушью. Второе орудие (4X6.1 Х1 см) также изготовлено из отщепа обсидиана, но имеет форму хорошо выраженного поперечного скребла (рис. 6, 17). Его рабочий край, заостренный под углом 40—45°, сильновыпуклый, пра- вильной дугообразной формы и обработан сначала крупной, а затем мел- кой и крутой ретушью. 5. Скребки по твердому слабоабразивному материалу (2 шт.). Оба орудия сходны между собой и в типологическом отношении являются простыми скреблами, оформленными крутой ретушью. Рабочий край од- 109
ного из них, приготовленного из отщепа обсидиана (3.3X2X1.4 см), вогнутый, он заострен под углом 70°; у второго орудия (4.5 X 3.6 X Х1.6 см) рабочий край прямой, слабозубчатый и заострен под углом 40—60°. Следует отметить, что в коллекции имеются еще два скребка по твердому слабоабразивному материалу из изделий, использовавшихся в других функциях: в одном случае — ножа, а в другом — стамески (рис. 6, 20). 6. Проколки-провертки (15 шт.). Большое количество орудий этой группы на одной мустьерской стоянке оказалось неожиданностью. Не- смотря на совмещение операций прокалывания и провертывания, дан- ные орудия несомненно имели одно назначение, так как известно, что любое прокалывание с целью изготовления отверстия даже в таком ма- териале, как шкуры животных, всегда сопровождается вращением орудия по его продольной оси. Это хорошо видно и по расположению линейных следов изнашивания на орудиях (рис. 4, 7). Провертки как особые ин- струменты, служившие только для расширения отверстий, по всей ве- роятности, еще не выделились. В коллекции Ереванской стоянки проколки-провертки отличаются не- большими размерами (рис. 6, 1—3, 5, 6, 13, 16). Как правило, они не превышают 5—6 см; длина наиболее мелких 2.5—3 см. Пять орудий изго- товлены из пластин и пластинок, остальные — из целых и фрагментиро- ванных отщепов обсидиана. Рабочий край у всех орудий имеет форму острия, иногда выделенного одной, реже двумя выемками, образующими подобие «плечиков». Однако приемы обработки орудий были довольно разнообразными. Острия обычно изготовлялись и подправлялись с по- мощью мелкого «резцового» скола. 7. Сверло (1 шт.). Сломано в древности. Сохранилась лишь его верх- няя часть, использовавшаяся при сверлении (рис. 6, 7). Острие орудия довольно толстое, прочное и образовано крутой крупной ретушью. Таким образом, морфолого-трасологическое изучение орудий из Ере- ванской пещерной мустьерской стоянки показывает, что они имели раз- ное назначение. Орудия изготовлялись для резания, строгания, скобле- ния, прокалывания—провертывания и сверления. Конкретные же виды работы, производимые орудиями, были еще более разнообразными, по- скольку такие операции, как резание, строгание и скобление, представ- лены в нескольких разновидностях. При этом многие орудия оказываются до некоторой степени специализированными для конкретных операций (нож, резчики, струги, скребки по разным материалам, проколки-про- вертки, сверла). Об этом свидетельствуют как форма и характер обра- ботки орудий, так и следы изнашивания от работы на них. Последние нередко принадлежат не только к одному (однофункциональные орудия), но к двум-трем комплексам, сопоставимым с трудовыми операциями, ко- торые обычно связаны, дополняют одна другую при определенных видах работы (например, ножи для резания, сопровождавшегося прокалыванием острием, ножи для резания и строгания, проколки-провертки). Вместе с тем имеются орудия, на которых комплексы признаков изнашивания, видимо, не являются результатом последовательных трудовых операций, выполняемых орудиями (например, нож для резания, прокалывания и строгания; нож для резания, строгания, прокалывания—провертывания и скобления мягкого материала; изделие неясного назначения, но исполь- зованное как скребок по твердому абразивному материалу). Такие ору- дия в отличие от специализированных, очевидно, были универсальными, а скорее использовались в разное время. Они особенно наглядно отра- жают динамичный характер первобытного ручного труда. Стоянка Носово I Мустьерская стоянка Носово I находится близ с. Носово на пра- вом берегу Миусского лимана в Приазовье. В 1964 и 1967 гг. она раска- пывалась Н. Д. Прасловым, вскрывшим в общей сложности 48 м2 пло- 110
щади и опубликовавшим большую часть добытых материалов [Праслов, 1968, с. 122—125; 1972, с. 75—82]. Автором раскопок стоянка датируется предмологошекснинским временем, между семидесятым и пятидесятым тысячелетиями, и относится к особому восточноевропейскому варианту мустье с ашельской традицией типа А [Праслов, 1972, с. 82]. Коллекция каменных предметов, найденных на этой стоянке, насчи- тывает около 500 единиц. Однако изделий, наиболее интересных для ана- лиза техники обработки камня и функций орудий на стоянке, всего 54. Остальные находки включают в себя: желваки кремня без признаков рас- щепления — 20 шт., желваки кремня с негативами единичных сколов —2, небольшие сланцевые галечки со следами использования в качестве ре- тушеров-отжимников — 2, группа отщепов, осколков и чешуек — около 400 шт. Орудий со вторичной обработкой — 39 шт., среди которых по типоло- гическим критериям представлены: остроконечники — 6 шт.; угловатое скребло — 1, конвергентное скребло — 1, угловатый резчик — 1, ножи с обушком — 5, скребла прямые боковые — 4, скребла боковые выпук- лые — 3, скребла боковые вогнутые — 2, скребла со скошенным прямым лезвием — 4, двусторонне обработанные орудия — 5, отщепы с тонкой ре- тушью по краям типа raclettes — 5, отщеп с выемкой — 1, комбинирован- ное орудие (прямое скребло — зубчато-выемчатое лезвие) — 1 шт. [Прас- лов, 1972, с. 81]. Изделия рассматриваемого комплекса приготовлены из черного про- зрачного, серого и серого с желтоватым оттенком кремня. Они не латини- зированы и не окатаны. У подавляющего большинства предметов поверх- ность сохранилась в первоначальном виде. Величина шероховатости мик- рорельефа их поверхности близка величинам микрорельефа поверхности в свежем изломе этих орудий. Пять изделий тем не менее имеют блеск, или люстраж, по всей поверхности. Высота микрорельефа люстрирован- ных поверхностей ниже, чем высота микрорельефа свежесколотых по- верхностей орудий. На многих изделиях (более 20) Н. Д. Прасловым обнаружены следы изнашивания от работы в виде интенсивной заполировки и затупленно- сти краев. Изношенные орудия были предварительно исследованы С. А. Семеновым. В результате проведенного анализа было установлено, что орудия применялись для обработки мягкого материала, которым могло быть дерево и кожи [Праслов, 1972, с. 81]. Следы скобления этих материалов прослеживались на одних и тех же орудиях. Рабочий край у некоторых орудий использовался и для скобления, и для резания кож [Праслов, Семенов, 1969, с. 21]. Нами исследованы все кремневые изделия стоянки. Имеющиеся на них следы изнашивания от работы подверглись всестороннему трасологи- ческому и экспериментально-трасологическому анализу, что позволило со- ставить более полное представление об их характерных особенностях. Функциональная интерпретация следов изнашивания была проведена на основе кинематики орудий, отраженной в признаках изнашивания, а также эталонов изнашивания, полученных нами в экспериментах по использо- ванию моделей мустьерских орудий. Определимые следы изнашивания от работы удалось обнаружить на 32 кремневых изделиях, ретушированных и без вторичной обработки. Та- ким образом, бесспорно изношенные от работы изделия составили 59.3% от общего количества изделий, найденных на стоянке. Признаки изнашивания на изделиях представлены пятью комплек- сами, которые в целом сопоставимы с некоторыми комплексами следов изнашивания, прослеженными на обсидиановых изделиях из Ереванской мустьерской стоянки. Вместе с тем комплексы на изделиях стоянки Но- сово I имеют и определенные особенности, так как связаны с изделиями, приготовленными из мелового кремня, который по своим физическим и механическим свойствам резко отличается от обсидиана. Вследствие этого 111
необходимо привести описание выявленных комплексов признаков изна- шивания на орудиях из этой стоянки. 1. Комплекс признаков изнашивания от скобления слабоабразпвного, сравнительно мягкого материала. В первую очередь обращает на себя внимание занолировка рабочего края орудия,11 которая, как правило, за- нимает значительную площадь на обеих сторонах этого края. Она тонкой фактуры и зеркального типа. Средняя высота неровностей микрорельефа заполированной поверхности очень небольшая и составляет 0.002— 0.003 мм. Границы между заполированными и незаполировапными уча- стками нечеткие. Обычно сильная на самых крайних участках лезвия за- полировка постепенно затухает по направлению от края орудия (соот- ветственно в этом же направлении увеличивается средняя высота неров- ностей микрорельефа его поверхности). На верхней выпуклой стороне края она охватывает несколько более широкую площадь и прослежива- ется здесь на ребрах фасеток ретуши. Последние, как и более мелкие текстурные неровности кремня, выположены и почти стерты. Поэтому весьма отчетливо выражены следы «разнашивания» первичных углубле- ний поверхности края, которые имеют поперечную ориентацию. Линия края сглажена, а кромка закруглена (в форме правильной дуги), если рассматривать ее в поперечном сечении. После магниевого опыления по- верхности на истертых и заполированных краях хорошо видны многочис- ленные топкие риски и царапины линейных следов изнашивания, кото- рые в массе своей пересекают линию рабочего края под прямым углом и соответствуют кинематике орудия. Вместе с ними при большом увеличе- нии металлографического микроскопа наблюдаются также мелкие цара- пины, направленные более произвольно. Степень общего износа края орудия от истирания бывает весьма высокой и достигает иногда 2.0 мм2 [Щелинский, 1977, с. 191, рис. 4, 1а—г]. Отмеченный комплекс признаков изнашивания в известной мере бли- зок следам изнашивания, устанавливаемым на скребках из позднепалео- литическпх стоянок, служивших, как принято считать, для обработки шкур животных. В то же время между ними есть и существенные разли- чия. Обращают на себя внимание прежде всего несвойственная иозднеиа- леолитическим орудиям интенсивная занолировка и распространение ее на обеих сторонах рабочего края. Необычны также удивительная тон- кость фактуры и некоторая разпонаправленность мельчайших линейных следов изнашивания при сильном износе орудий. 2. Комплекс признаков изнашивания от скобления слабоабразивного твердого материала. Изношенный край имеет двустороннюю заполировку, но очень слабую. Опа локализуется узкой полоской на самых крайних участках лезвия. Неровности рельефа края не истерты, слегка смяты; углы и ребра фасеток остаются острыми. Линия края мелко зазубрена и извилистая. Вершины зубчиков уплощены и часто забиты. Степень износа края от истирания, как правило, небольшая, в пределах 0.1 — 0.5 мм2. Линейные следы изнашивания нехарактерны. Только при боль- шом увеличении микроскопа на крайних участках лезвия можно обнару- жить единичные короткие царапины, ориентированные поперек линии лезвия. Наиболее заметными признаками изнашивания являются следы грубой деформации в виде интенсивной выкрошенности края, которая преимущественно односторонняя и ступенчатая. Самый нижний ярус вы- крошепностп образован многочисленными мельчайшими заломами, име- ющими форму микроскопических укороченных фасеток, затупляющими режущую часть края под углом до 130°. Более высокий ярус представлен мелкими фасетками, группирующимися в сплошные цепочки. Наконец, верхний ярус состоит из крупных фасеток ретуши, нанесенной при обра- ботке пли подправке орудия [Щелинский, 1977, с. 188, рис. 3, 1а—в]. 11 Занолировка образуется от истирания первоначально шероховатой поверхно- сти кремня и является аналогом зашлифовки от работы гладкой поверхности об- сидиановых орудий. 112
3. Комплекс признаков изнашивания от резания. Отличается слабой степенью выраженности. Четкие линейные следы отсутствуют. Рабочий край имеет легкую заполировку, которая прослеживается с обеих его сторон. При этом она видна не только па линии, по и на плоскостях края, хотя рассеяна здесь мелкими пятнами, связанными с выступами поверхности края орудия. В некоторых случаях за полировка отмечается также внутри раковинок крупных фасеток ретуши. При большом увели- чении микроскопа на заполированных участках иногда можно видеть лег- кую полосчатость истирания поверхности кремня в виде тонких продол- говатых блесток заполпровкп, которые вытянуты под прямым или косым углом или параллельно линии края. На угловых концах эта линейность заполировки изнашивания всегда имеет разную ориентацию. Данные ми- кропризнаки изнашивания дополняются многочисленными, как правило, мелкими фасетками выкрошенности по краю. Фасетки этой выкрошенно- сти прослеживаются с обеих сторон края и располагаются бессистемно или образуют короткие цепочки. Наиболее крупные фасетки видны нево- оруженным глазом. Линия края орудия имеет мелкозубчатый профиль. Лезвие остается острым [Щелинский, 1977, с. 194, рис. 5, 1а — в|. 4. Комплекс признаков изнашивания от прокалывания. Прослежива- ется па заостренных концах орудий. Оба лезвия, сходящихся к острию, имеют макро- и микропризнаки изнашивания, в целом одинаковые, со следами изнашивания от резания. Отличия состоят лишь в том, что дву- сторонняя заполировка сплошь покрывает вершину острия, а тончайшие продолговатые блестки этой заполировки протягиваются под острым углом относительно линий сходящихся лезвий. 5. Комплекс признаков изнашивания от прокалывания—провертыва- ния. Следы изнашивания располагаются на концах в форме узкого острия. Оба лезвия острия имеют легкую выкрошенность. Фасетки мел- кие, бессистемные, прослеживаются с обеих сторон. Заполировка слабая, двусторонняя, хорошо видна на копчике острия. Она не сглаживает не- ровностей поверхности кремня, но охватывает как выступы, так и рако- винки фасеток выкрошенности. Линейные следы в виде царапин, очень тонкие. На вершинке они протягиваются параллельно осп острия или на- правлены к ней под небольшим углом. На лезвиях острия ориентация их, напротив, поперечная. Как видим, четыре из описанных комплексов признаков изнашивания орудий от работы находят почти полные аналоги среди комплексов при- знаков изнашивания на исследованных нами обсидиановых орудиях из Ереванской стоянки (см. комплексы 1, 4, 6, 7). Комплекс признаков изна- шивания орудий, обусловленный скоблением слабоабразивного мягкого материала, представлен в инвентаре Носово I намного лучше и полнее, чем в Ереванской пещере. Все эти комплексы признаков изнашивания хорошо отражают виды трудовых операций, выполняемых на стоянке с помощью каменных ору- дий. Основными операциями были: скобление слабоабразивного, относи- тельно мягкого материала (19 орудий), скобление слабоабразивного твер- дого материала (3 орудия), резание, иногда сопровождавшееся прокалы- ванием заостренным концом орудия (10 орудий), и прокалывание—про- вертывание (2 орудия). При этом весьма важное место занимала опера- ция по скоблению слабоабразивного, относительно мягкого материала. Следы изнашивания от работы, характеризующие данную операцию, име- ются на изделиях, составляющих около 55% от всех изношенных камен- ных изделий на стоянке. Второй по значимости была операция резания. Остальные две операции, зафиксированные на стоянке — скобление сла- боабразивного твердого материала и прокалывание—провертывание, — были спорадическими. Какие же формы и типы изделий применялись мустьерскпми охотни- ками для разных операций? Имеется ли какая-либо закономерность? Не- которая закономерность здесь, безусловно, прослеживается, так как изде- лия одной формы использовались иначе, чем изделия другой. 8 Технология производства 113
Рис. 7. Кремневые орудия со следами изнашивания от работы из мустьерской стоянки Носово I. 1 — скребок; 2 — проколка-провертка; 3 — отщеп-скребок; 4 — отщеп-нож; 5 — отщеп-скребок; 6, 11 — ножи; 7—9 — изделия, использованные в качестве скребков; 10 — нож-скребок; 12, 14 — реконструкции работы орудиями 11 и 13\ 13 — скребок. Прерывистой линией показаны изношенные рабочие края орудий. Маленькими стрелками отмечены участки с наиболее сильным износом. Возьмем изделия со следами изнашивания от прокалывания—провер- тывания. Оба они по форме напоминают проколки, хотя «жальца» орудий не выделены. Орудия изготовлены на фрагментах отщепов. Заостренный конец одного из них (4.6X3X1.8 см) образован плоской ретушью по одному краю и плоскостью облома фрагмента по другому (рис. 7, 2). Другое орудие (4.5X 3.3X1 см) того же типа, но ретушь на продольном крае его носит случайный характер. Довольно определенный технико-морфологический облик имеют и орудия, служившие для скобления твердого слабоабразивного материала. Два из них — длиной 7.7 и 4.7 см — в форме вогнутых скребел. Орудия изготовлены из отщепов. Рабочий край крупного орудия, изготовленного из удлиненного отщепа, обработан ретушью под углом 45—50° [Щелин- ский, 1977, с. 188, рис. 3, 7]. У более мелкого орудия угол ретуширован- ного рабочего края круче и составляет от 50 до 70° (рис. 7, 13, 14). Третье орудие является неретушированным отщепом (рис. 7, 3). 114
Орудия для резания представлены разными формами изделий. Однако и здесь прослеживается несомненная связь этой функции с формой изде- лий. Два орудия, в использовании которых было не только резание, но и прокалывание, являются мустьерскими остроконечниками длиной 7 и 6.4 см [Щелинский, 1977, с. 194, рис. 5, 7]. Угол заострения продольных краев, сходящихся к острию и обработанных сходной ретушью, у этих орудий составляет соответственно 45—50 и 30—45°. Для резания без про- калывания применялись изделия типа простых скребел — 2 шт. (рис. 7, 6), необработанные отщепы леваллуазских и нелеваллуазскпх типов 3 шт. (рис. 7, 4) и отщеп леваллуазский с мелкой плоской ретушью по краю (рис. 7, 11, 12). Среди орудий, служивших для резания, обращают на себя внимание сравнительно крупные — мустьерский остроконечник длиной 5.8 см и по- перечное выпуклое скребло со сходящимися к острию краями длиной 5.7 см, у которых операция резания совмещалась со скоблением слабо- абразивного мягкого материала. При этом для разных операций использо- вались разные рабочие края. Для резания, которое сопровождалось также прокалыванием, служила заостренная часть; скобление же проводилось выступающими участками лезвий, противолежащих этой части и располо- женных на основании орудий (рис. 7, 10). Этими орудиями, несомненно комбинированного назначения, производилась работа, требовавшая совме- щения операций и резания, и скобления. Гораздо более неустойчивы и в значительной мере случайны по своей форме весьма многочисленные изделия, с помощью которых обитатели стоянки производили работу, оставившую на них следы изнашивания только от скобления мягкого слабоабразивиого материала. Эти орудия не образуют устойчивых серий ни по форме и размерам, ни по характеру вторичной обработки. Размеры их колеблются от очень небольших (2.3X X2.3X0.4 см) до сравнительно крупных (7.5X4.4X2 см). По морфологи- ческим признакам они относятся: к рубильцам — 2 шт., мустьерским остроконечникам—1, скреблам угловатым—1, скреблам конвергент- ным— 1, скреблам простым—1, скреблам скошенным — 5, отщепам ле- валлуазским — 1, отщепам нелеваллуазским — 4, пластинам с ретушью — 1 шт. На восьми изделиях ретушь довольно крупная, на четырех — средняя и на двух — мелкая. Края трех изделий оформлены двусторон- ней ретушью. Надо сказать, что установление в мустьерском комплексе столь боль- шого разнообразия форм орудий, относящихся по следам изнашивания к одной функциональной категории скребков, явилось весьма важным открытием. Естественно возникло предположение, а не использовались ли эти орудия для каких-то разных операций, связанных со скоблением сходного материала? Иными словами, не были ли они узкоспециализиро- ванными орудиями? В то же время нельзя было исключить и того, что данные орудия могли изготовляться не только для скобления, но и для других функций, следы изнашивания от которых не сохранились. Это последнее предположение, как показывает изучение орудий, оказывается как будто более вероятным, ибо оно подтверждается некоторыми допол- нительными данными их трасологического анализа. Обращает на себя внимание прежде всего характер расположения однотипных следов изнашивания на этих орудиях. На 11 из 12 изделий, имеющих отчетливую вторичную отделку, обнаруживается несовпадение рабочих краев, несущих следы наиболее сильного износа от скобления мягкого материала, с основными морфологическими элементами этих изделий (остриями или боковыми краями), оформленными с помощью ре- туши. На двух скреблах это несовпадение полное [Щелинский, 1977, с. 191, рис. 4, 7]. Следует отметить, что данные изделия выделяются среди скребел по своей морфологии и относятся к скреблам со скошен- ным прямым краем [Праслов, 1972, с. 81]. Лезвие этих изделий (в кол- лекции их 5 шт.) тщательно обработано крупной и сравнительно пра- вильной ретушью, хотя угол заострения его обычно довольно крутой. 8* 115
В данном случае у одного изделия он достигает 65, у второго — 57°. Тем не менее следы сильного износа от скобления мягкого материала не свя- заны с отретушированным краем изделий, а прослеживаются — и это представляет особый интерес — на коротких угловатых выступах основа- ния, являющегося ударной площадкой исходной заготовки для изделия. Несовпадение обработанного и изношенного лезвий отмечается также на фрагменте пластины с ретушью. У пяти изделий со вторичной обработкой сильный износ также при- урочен к углам ударной площадки и, кроме того, виден на всевозможных других выступах. При этом он частично распространяется и на ретуши- рованные части изделий. Три из этих изделий являются темп же скреб- лами со скошенным прямым краем (рис. 7, 7). Два изделия — скребла угловатое и конвергентное — имеют оформленное острие и, по сравнению со скошенными скреблами, несколько более мелкую ретушь и меньший угол заострения боковых краев (рис. 7, 9). На трех изделиях сильно изношенный рабочий край как будто совпа- дает с ретушированными частями этих изделий (рис. 7, 8). Вместе с тем на двух из них основные морфологические элементы также остаются весьма слабо изношенными. Это изделия типа ручных рубилец. Острия у них не изношены, а следы сильного износа от скобления мягкого мате- риала локализуются на обработанных выступах основания орудий. Единственным изношенным изделием со вторичной обработкой, у ко- торого максимальный износ от скобления мягкого материала приходится на отретушированный край, является небольшое простое скребло. Это изделие по способу использования ближе всего стоит к настоящим скреб- кам, хотя по морфологии отличается от них. Это типичное скребло. При анализе его обращает на себя внимание то, что следы изнашивания на нем не ограничиваются одним выступом основания, а распространяются по всему отретушированному краю. Ретушь на нем крупная, угол заост- рения составляет 60°. Отдельную группу образуют пять изношенных от скобления мягкого материала изделий, являющихся обыкновенными отщепами (целыми и фрагментами). Они без дополнительной обработки, лишь с мелкими фа- сетками по краю. Интересно, что среди них также преобладают орудия (4 шт.) с выступающим и угловатым изношенным рабочим краем, при- уроченным к краю ударной площадки (рис. 7, 5). Одно изделие в этой группе отличается закругленным рабочим краем и несет признаки, свой- ственные скребкам (рис. 7, 7). Оно приготовлено из фрагмента отщепа, рабочий край которого слегка закруглен и, возможно, намеренно под- правлен мелкой крутой ретушью. Таким образом, есть все основания сказать, что орудия, напоминаю- щие скребки и специально изготовляемые для скобления мягкого слабо- абразивного материала, представлены в инвентаре стоянки Носово I всего лишь двумя изделиями. Другие же довольно многочисленные ору- дия, применявшиеся в функции скребков по этому материалу, очевидно, специально не изготовлялись для этой функции. Они первоначально пред- назначались, по-видимому, для других целей, скорее всего для разных видов резания. С фактом широкого распространения на стоянке таких случайных по форме скребков, которые еще не сложились как самостоя- тельные орудия, согласуется наличие в ее инвентаре и группы изделий, использовавшихся как скребки, в виде разнообразных необработанных сколов. Проведенное нами исследование функций каменных изделий из двух мустьерских стоянок, расположенных в разных географических районах, имеет весьма важное значение для понимания и интерпретации архео- логических материалов мустьерской эпохи. На материалах этих стоянок, особенно Ереванской пещеры, впервые устанавливается многообразие назначения и функций мустьерских каменных орудий, документирован- ное не только различиями морфологии, но и разными комплексами при- знаков изнашивания от работы, сохранившимися на этих орудиях. Ока- 116
залось, что мустьерский человек изготовлял и использовал в своей произ- водственной деятельности весьма значительные по составу наборы ка- менных орудий, включающие различные ножи, резчики, скребки по раз- ным материалам, проколки-провертки, стамески, струги, сверла. Во мно- гих случаях можно констатировать неразрывную связь формы и функ- ций орудий, несмотря на динамичный характер их конкретного исполь- зования. Не менее значимы полученные сведения о функциях орудий и для изучения производственной деятельности мустьерского человека как с целью сравнения ее с производственной деятельностью охотников позднего палеолита, так и в плане выяснения особенностей производства на конкретных мустьерских стоянках. Разумеется, сейчас говорить о местных особенностях производственной деятельности охотников мусть- ерской эпохи преждевременно. Необходимы дальнейшие исследования и накопление новых фактов. Что же касается основных показателей про- изводства на двух исследованных нами мустьерских стоянках, то они уже сейчас отчетливо отражаются в представленных в инвентаре этих стоянок разновидностях каменных орудий с установленными функциями и в соотношениях этих орудий. Так, в материалах Ереванской стоянки обращает па себя внимание тот факт, что больше половины всей исследованной коллекции орудий составляют ножи, которые служили для разных видов резания и строга- ния. Ножами, очевидно, разделывались туши животных и обрабатывалось дерево. Для обработки дерева применялись, кроме того, струги и некото- рые скребки (со следами изнашивания от скобления твердого слабоаб- разивного материала). Скребки для обработки шкур (со следами изна- шивания от скобления твердого абразивного материала и мягкого слабо- абразивного материала) малочисленны. Однако высокий процент проко- лок-проверток, надо сказать, необычный для памятников мустьерской эпохи, и наличие в коллекции резчиков несомненно указывают на то, что в производственной деятельности человека па стоянке важное место за- нимало также изготовление меховой одежды и, возможно, посуды из кожи и древесной коры. Ереванская пещерная стоянка по составу ре- конструируемых на ней видов производственной деятельности человека была, по всей вероятности, долговременным поселением мустьерских охотников. Инвентарь стоянки Носово I по функциям орудий оказался значи- тельно беднее. В целом он довольно типичен для кратковременных, се- зонных стоянок. Вместе с тем производственная домашне-хозяйственная деятельность (термин, введенный А. Н. Рогачевым) человека на этой сто- янке имела свои специфические особенности. Как было показано, в ин- вентаре данного археологического комплекса лучше всего представлены орудия, использовавшиеся в качестве скребков для обработки мягкого слабоабразивного материала (шкур, кож). Скребков при этом не только много, но они и сильно изношены. Это доказывает, что па стоянке на- ряду с другими работами важную роль играла массовая обработка шкур животных, связанная, возможно, с сезонной заготовкой этого сырья. ОПЫТ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫХ МОДЕЛЕЙ ОРУДИЙ МУСТЬЕРСКИХ ТИПОВ В РАЗНЫХ ВИДАХ РАБОТЫ Основой для проведения исследований по использованию в ра- боте экспериментальных моделей орудий мустьерской эпохи, имеющих своей главной целью получение сравнительных данных для обеспечения функциональной интерпретации следов изнашивания па орудиях из ар- хеологических коллекций, являются предварительные сведения о функ- циях этих орудий, полученные в ходе морфолого-трасологических иссле- дований. Как показывают эти исследования, мустьерскпе каменные ору- дия применялись во многих производственных операциях. Помимо ска- 117
лывания и отжима, связанных с изготовлением изделий из камня и кости (рога), в использовании орудий видное место занимали операции скоб- ления, резания, строгания и прокалывания — провертывания материалов животного и растительного происхождения. В мустьерскую эпоху с по- мощью каменных орудий, по всей вероятности, обрабатывались камень, дерево, кора, кость (рог), разрезались туши, выделывались, кроились и сшивались шкуры животных. Учитывая объективные данные по изнашиванию орудий из коллек- ций, в экспериментах мы стремились выполнять орудиями те операции и применять для обработки такие материалы, которые, бесспорно, были из- вестны мустьерским охотникам. Кроме того, работа экспериментальными моделями, максимально приближенными к оригиналам орудий из архео- логических коллекций, при изучении динамики их изнашивания по воз- можности проводилась нами в режимах, в какой-то мере близких к пер- вобытному производству. Иными словами, например, при работе оруди- ями по шкурам или дереву из этих материалов готовились конкретные изделия, которые могли изготовляться мустьерским человеком. Так, при обработке дерева изготовлялись главным образом рогатины и наконеч- ники копий и дротиков, причем во многих случаях осуществлялся пол- ный производственный цикл — от валки молодых деревьев, членения, со- скабливания или остругивания, заострения их до обжига на костре и чистовой отделки изделий. При этом экспериментальные орудия исполь- зовались ровно столько, сколько они были эффективными в работе. Иначе говоря, мы не работали тупыми орудиями. После затупления они либо заменялись другими, либо подправлялись ретушью. Здесь мы приведем некоторые новые данные наших исследований из- нашиваемости от работы и сравнительной эффективности эксперимен- тальных орудий мустьерских типов. Эти данные должны дополнить све- дения, касающиеся эталонов изнашивания и эффективности каменных орудий мустьерских типов, опубликованные в специальной статье [Ще- линский, 1977, с. 182—196]. Начнем с обработки дерева. В мустьерскую эпоху инструментами для обработки дерева могли быть разные, в том числе небольшие, орудия и обыкновенные сколы без дополнительной обработки. Об этом в какой-то мере можно было догадываться, учитывая морфологические особенности некоторых орудий пз инвентаря мустьерских стоянок. Эксперименты полностью подтверждают такое предположение. Они показывают, что даже простыми отщепами из кремня можно легко не только рубить, но и срезать стволы молодых деревьев диаметром 3— 5 см. На это требовалось не больше 5—10 мин, причем длина орудия (отщепа или изделия любого другого типа) могла не превышать 5 см (рис. 8, 7). Следует отметить, что важнейшим условием срезания дерева было сгибание ствола на месте предполагаемого среза — это создавало напряжение волокон древесины.12 Нож плотно зажимался тремя паль- цами правой руки; при этом его следовало прижимать сверху указа- тельным пальцем, накладывающимся на один пз продольных краев ору- дия. Рабочее лезвие ножа располагалось почти вертикально относительно разрезаемой поверхности, и работа производилась преимущественно двусторонними (пилящими) движениями орудия с небольшой ампли- тудой.13 Следы изнашивания на этих ножах обнаруживаются прежде всего по заполировке. Она зеркального типа, несмотря на относительно слабую выраженность и зональность даже на орудиях, использовавшихся в ра- боте более одного часа. Зональность ее определяется тем, что блеск зна- 12 Возможности данного приема срезания деревьев впервые были показаны М. П. Грязновым, который воспроизводил наблюдения, сделанные им по этногра- фическим фактам. 13 Эта же операция резания весьма эффективна п при удалении веток со сре- занного дерева. 118
Рис. 8. Экспериментальные орудия мустьерских типов и схематические изображения следов изнашивания на них от использования в работе. 1 — кремневый нож для срезания деревьев (использовался 1 ч 20 мин); 2 — кремневый нож для поперечного членения стволов (использовался 1 ч 36 мин); 3,4 — обсидиановые ножи для попереч- ного членения стволов (использовались соответственно 2 ч 22 мин и 2 ч 14 мин); 5 — обсидиановая пилка для перепиливания стволов (использовалась 1 ч 5 мин); 6 — кремневая пилка для перепили- вания стволов (использовалась 53 мин), а—в — схематические изображения следов изнашивания. Прерывистой линией отмечены рабочие края орудий. Черным залита непзношенная поверхность. Светлыми оставлены участки со следами заполировки (изделия из кремня) и линейными следами (изделия из обсидиана). Незаштрихованные фасетки на краях — фасетки выкрошенности от работы. Штрихами на рис. 1в, 2в, Зв, 4в, 5в показаны линейные следы, на рис. 6в — линейность заполировки. чительно отчетливее виден на выступающих участках поверхности лез- вия. Заполированы обе стороны лезвия, причем за исключением отдель- ных заглаженных выступов следы заполированности на них не распрост- раняются от края больше чем на 0.1—0.2 см (рис. 8, 1а. б). Линейные следы изнашивания довольно редкие, устанавливаются лишь под микро- скопом с большим увеличением. Они приурочены к местам заполировки и на обеих сторонах ориентированы вдоль края лезвия. Для изношенно- сти орудий характерна и выкрошенность края, также прослеживающаяся с обеих сторон лезвия. Однако фасетки этой выкрошенности очень мел- кие (до 0.1 см), располагаются бессистемно, рассеянно. Кромка лезвия остается острой, мелкозазубренной (рис. 8, 1в). При обработке дерева, как показывают эксперименты, часто требова- лись разные приемы резания. Например, при срезании деревьев с плот- 119
ной древесиной (дуб, самшит), сгибать которые весьма затруднительно, при поперечном членении лежащей деревянной заготовки лезвием крем- невого ножа можно прорезать по окружности лишь неглубокий паз. Его глубина обычно бывает настолько небольшой (в среднем 0.15—0.3 см), что не позволяет расчленить заготовку обламыванием так, чтобы не рас- щепить ее концы. В этих случаях паз па заготовке приходилось расши- рять путем последовательного срезания его стенок. Данная операция ана^ логична той, которую мы выполняем, перерезая палку металлическим ножом. Между тем резание этим приемом с помощью кремневых орудий тре- бует больших усилий и в целом не эффективно. Достаточно сказать, что для перерезания ствола дерева диаметром 3 см необходимо было рабо- тать не меньше 25—30 мип и использовать при этом три-четыре отщепа длиной 4—5 см. Дело в том, что кремневые ножи при таком резании чрезвычайно быстро изнашиваются и выходят из строя, так как на их лезвиях в первые же минуты работы образуются интенсивная выкро- шенность и зазубренность. Это обусловливалось тем, что давление, прила- гаемое к орудию, концентрировалось па коротких участках его края, ко- торые к тому же в момент подрезания, связанного с поворотом и изме- нением угла наклона лезвия (до 30—40°), испытывают воздействие «на излом». Поэтому фасетки выкрошенности прослеживаются с обеих сто- рон лезвия орудия, отличаются наклоном, формой, глубиной и разме- рами. В целом же они располагаются по лезвию бессистемно, но иногда образуют выемки разного радиуса, что придает изношенным лезвиям ха- рактерную зубчатость (длина зубцов до 0.4—0.5 см) и пильчатость. При- знаки изнашивания, связанные с истиранием поверхности ножей от ра- боты, нехарактерны, ибо лезвия этих ножей выкрашивались значи- тельно быстрее, чем па них успевали образоваться заполировка и линей- ные следы. Обращает на себя внимание большое сходство отмеченных следов изнашивания с так называемой чередующейся или пильчатой ре- тушью, имеющейся на некоторых орудиях из коллекций стоянок зубча- того мустье. Отличие между ними обнаруживается, пожалуй, лишь в том, что фасетки выкрошенности располагаются более бессистемно и бывают меньших размеров. Следует принимать во внимание и то, что отчетливая выкрошенность указанного типа бывает характерной прежде всего для ножей неретушированных и с небольшим углом заострения лезвия (20—40°). Для поперечного членения дерева каменными орудиями более эффек- тивным оказался другой прием резания, правда, в какой-то мере сходный с только что описанным. Членение ствола в данном случае производи- лось за счет вырезания на нем широкого кругового паза асимметрично V-образной формы, который углублялся до тех пор, пока не становилось возможным легко сломать этот ствол, не опасаясь расщепить его на кон- цах. Глубина паза составляла несколько больше половины диаметра про- резаемого ствола. Лезвие ножа при давлении па него не испытывало дей- ствия на излом, поскольку работа включала в себя две последовательно сменяющиеся режуще-пплящие операции. Сначала вдоль ствола делался косой надрез, а вернее подпил, частично снимающий тонкую стружку дре- весины. При этом лезвие располагалось в наклонном положении, под углом 30—40° относительно условной горизонтали. Затем лезвие устанав- ливалось почти вертикально и подрезанная стружка перерезалась сверху и удалялась. Орудие при работе плотно зажималось пальцами и основа- нием упиралось в ладонь правой руки. Указательный палец для удобства захвата орудия располагался па ребре края, противоположного рабочему лезвию. Давление, прилагаемое к орудию в процессе работы, было раз- личным и зависело от остроты и выровненности его режущего лезвия. При зазубренном лезвии оно иногда достигало 8—10 кг. Эффективность этого приема резания каменными орудиями, исследо- ванного нами на основании 30 экспериментов, определялась по времени, затрачиваемому па перерезание тонкого ствола дерева (диаметром от 2.8 до 120
4.3 см).14 Кроме того, для сравнения результатов выполненных экспери- ментов со стволами неодинакового диаметра и более точной фиксации эффективности орудий разных типов мы использовали показатель ско- рости прорезания (углубления) кругового паза на стволе за единицу времени. Мустьерскими каменными орудиями ствол березы диаметром 2.8—3.2 см можно сравнительно легко перерезать за 6—13 мин, диамет- ром 3.3—3.8 см — за 9—20 мин и диаметром 3.9—4.3 см — за 13—20 мин. Скорость углубления кругового паза на стволе за 1 мин составляла со- ответственно 0.13—0.2, 0.1—0.19 и 0.11—0.17 см. При этом ножи таких наиболее распространенных в мустье типов, как остроконечники и скребла, обнаруживали при работе в целом весьма близкую эффектив- ность. Вместе с тем необходимо отметить, что орудия, изготовленные из обсидиана, изнашивались значительно быстрее кремневых. Следы изнашивания, образующиеся на ножах от перерезания ство- лов деревьев, состоят из выкрошенности, следов истирания лезвия и ли- нейных признаков, имеющих характерные особенности. Заслуживает вни- мания то, что все эти признаки в некоторых случаях проявляются по-разному, так как степень выраженности их находится в прямой зави- симости от материала, из которого изготовлено орудие, и продолжительно- сти использования орудия в работе. Возьмем такой признак, как выкро- шенность лезвия. В целом эта выкрошенность не отличается от выкро- шенности на ножах, служивших для срезания растущих деревьев. Фа- сетки ее мелкие (0.1—0.15 см), часто микроскопические и, как правило, имеются на обеих сторонах лезвия. Если же последнее отретушировано, некоторое преобладание их обнаруживается на гладкой, неретуширован- ной стороне рабочего края (рис. 8, 2а, б, За, б). Однако фасетки вы- крошенности небольших размеров свойственны не всем ножам данной разновидности. Например, у ножей из кремня и особенно обсидиана с тонкими краями или сильно вогнутой необработанной стороной, а также в случаях продолжительного использования этих орудий в работе (1 — 2 ч) фасетки выкрошенности на лезвии могут быть крупными и много- численными (рис. 8, 4а, б). Интересно, что, несмотря на выкрошенность, кромка лезвия ножей не забита, сохраняет мелкозубчатый профиль. Вершины зубчиков на ней острые, не истертые (рис. 8, 2в, Зв, 4в). И надо сказать, именно эти осо- бенности кромки лезвия, обнаруживаемые под микроскопом, являютсяна- ряду с другими признаками весьма важной отличительной чертой широ- кого круга ножей, применявшихся для резания дерева. Забегая вперед, отметим, что у ножей, которыми резалось мясо или шкуры, кромка лез- вия сравнительно быстро истиралась, а вершины зазубрин на ней сгла- живались, приобретая дугообразную форму (рис. 9, 1в, 2е). Надежным отличительным признаком изнашивания ножей для пере- резания стволов и веток деревьев служат также занолировка и линейные следы изнашивания на лезвиях. В частности, на кремневом эксперимен- тальном остроконечнике, использовавшемся в работе 1 ч 36 мин, эти признаки довольно отчетливы, хотя видны лишь под микроскопом. Для резания у этого орудия служила верхняя половина правого края с углом заострения 40—45° (рис. 8, 2). Эта часть оказалась заполи- рованной, причем по степени блеска занолировка относится к зеркаль- ному типу. Она прослеживается на обеих сторонах лезвия, но распрост- раняется на них различными по ширине участками. На одной, ретуши- рованной, стороне, которая в процессе работы была наклонена к поверх- ности ствола под углом 30—40°, заполировка обнаруживается на ши- рокой площади, протянувшейся от края на 1 —1.1 см (рис. 8, 2а). Про- тивоположная же, гладкая, сторона лезвия, располагавшаяся при работе 14 Перерезались стволы подсохшей березы. Работа производилась тремя экспе- риментальными орудиями: мустьерским асимметричным остроконечником из кремня (8.3X3.6X 1.4 см), таким же остроконечником (9 X 4.7 X 1.5 см) и простым скреблом (8Х4Х1.5 см) из обсидиана. 121
Рис. 9. Экспериментальные орудия мустьерских типов п схематические изображения следов изнашивания на них от использования в работе. 1 — кремневый нож для срезания прирезок мяса, жира и мездры со шкуры (использовался 4 ч 45 мин)5 2 — кремневый скребок-нож для сбивания (а—в — левый край) и срезания (г—е — правый край) прирезок мяса, жира и мездры со шкур (левый край использовался 15 ч 15 мин, правый — 2 ч 15 мин); 3 — кремневый скребок, подготовленный для работы; 4 — тот же скребок после 13 ч 50 мин испо ль" зования и 57 подправок отжимной ретушью при пушении бахтармы на шкуре; 5 — обсидиановый скребок для сбивания прирезок мяса, жира и мездры со шкуры (использовался 1 ч). а—е — схема- тические изображения следов изнашивания. Прерывистой линией отмечены рабочие края орудий. Черным залита неизношенная поверхность. Светлыми оставлены участки со следами заполировки (изделия из кремня) и линейными следами (изделия из обсидиана). Штриха ми на рис. 1в и 2е пока- заны линейность заполировки, на рис. 2в, 4в, 5в — линейные следы. почти вертикально, истерта значительно слабее; заполировка протягива- ется здесь по самому краю полоской шириной не больше 0.1—0.15 см (рис. 8, 26). Необходимо отметить, что степень выраженности заполи- ровки сравнительно небольшая, так как трением на плоскостях лезвия более или менее сглажены главным образом вершины крупных неровно- стей. 122
Линейные следы изнашивания при внимательном анализе устанав- ливаются на заполированных участках с обеих сторон лезвия орудия. Они буквально микроскопические, в виде довольно редких тончайших царапин длиной около 0.01—0.02 см, которые в соответствии с кинема- тикой работы ориентированы почти параллельно и в редких случаях под углом 50—60° относительно линии лезвия орудия (рис. 8, 2в). Однако отмеченные микропризнаки изнашивания характерны исклю- чительно для кремневых орудий; на обсидиановых орудиях они другого типа. На ножах из обсидиана, который, как известно, в отличие от кремня дает на изломе блестящую, стекловидную поверхность, заполи- ровка как таковая отсутствует. Что же касается линейных следов от ра- боты, то они обычно хорошо видны даже после сравнительно непродол- жительного использования орудий и представлены крупными, резко про- черченными царапинами длиной до 0.3—0.4 см. Это связано с повышен- ной хрупкостью и большей изнашиваемостью обсидиана по сравнению с кремнем. Поэтому аналогом заполировки, свойственной для орудий из кремня (окремненных пород), на обсидиановых ножах является легкая пришли- фовка, придающая первоначально прозрачной поверхности обсидиана не- которую шероховатость. Составляют же пришлифовку линейные следы. При этом, чем больше этих следов, тем интенсивнее зашлифованность поверхности. На двух обсидиановых ножах типа мустьерского остроконечника и простого скребла (угол заострения рабочих краев 40—60 и 40—55°), ко- торые были в работе по перерезанию стволов березы соответственно 2 ч 22 мин и 2 ч 14 мин, пришлифовка и. линейные следы прекрасно выра- жены. Показательно при этом то, что они размещаются и ориентированы на лезвиях данных ножей совершенно так же, как располагаются запо- лировка и линейные следы на лезвии рассмотренного выше остроконеч- ника из кремня (рис. 8, За, б, 4а, б). Правда, на лезвиях обсидиановых ножей косо направленных линейных следов несколько больше, чем на кремневых (рис. 8, Зв, 4в). Надо сказать, что после 10 экспериментов по перерезанию стволов деревьев каждым из трех орудий заметно труднее стало работать лишь одним остроконечником из обсидиана, поскольку его лезвие сильно вы- крошилось и зазубрилось (рис. 8, 4а—в). Для работы этим орудием тре- бовались значительные усилия. Два других ножа, несмотря на некото- рый износ главным образом за счет истирания лезвий, не потеряли своих рабочих качеств. Все это дает основания заключить, что в операциях ре- зания дерева каменные ножи типа мустьерских остроконечников и скре- бел были весьма эффективными орудиями. В древнем производстве такие орудия, если их лезвия интенсивно не выкрашивались, могли использо- ваться в работе довольно продолжительное время без какой-либо под- правки ретушью (при непрерывной работе — не меньше 3 ч). В то же время ножи с выкрошенностью лезвия быстро выходили из строя. Их приходилось подправлять или выбрасывать. Однако в про- цессе экспериментов неожиданно обнаружилось, что эти износившиеся и зазубренные по краям ножи без дополнительной обработки могли слу- жить в качестве пилок. При этом особый интерес представляет то, что перепиливание стволов дерева такими пилками занимало гораздо меньше времени, чем перерезание их ножами. Хороший эффект пиления оруди- ями достигался за счет наличия на их лезвиях прерывистой двусторонней выкрошенности и, следовательно, своего рода зубчатого «развода», обес- печивавшего при работе как бы автоматический выброс опилок и более глубокое проникание лезвия орудия в древесину. Эффективность пилок возрастает еще больше в случаях специальной обработки краев отщепов так называемой зубчато-пильчатой ретушью наподобие той, которую можно видеть на некоторых каменных изделиях из мустьерских стоянок. Ретушь на таких изделиях представляет собой серию мелких чередующихся выемок, образующих ряд выступов или зуб- 123
цов. Судя по экспериментам, расстояние между этими зубцами не имело большого значения, но высота их не должна была превышать 0.2—0.3 см. Пилками с более крупными зубцами было трудно или невозможно рабо- тать. В процессе работы пилка зажималась в руке, как нож. Начиналось пиление чаще всего двусторонними движениями орудия, а завершалось — односторонними. Угол наклона лезвия по отношению к условной горизон- тали колебался от 40 до 90°. Нами испытаны и детально изучены две однотипные пилки. Одна из них (7.7X3.8X1.2 см, угол заострения рабочего края 30—35°) была из- готовлена из кремневого отщепа (рис. 8, 6). Другая (8.5 X 3.5X1 см, угол заострения рабочего края 35—40°) —из пластины обсидиана (рис. 8, 5). Каждым орудием было выполнено по 10 экспериментов, в процессе кото- рых перепиливались такие же стволы березы, какие служили для экспе- риментов с ножами в виде остроконечников и скребел. В итоге чистое рабочее время, в течение которого использовались пилки, составило для кремневой пилки 53 мин, для обсидиановой — 1 ч 5 мин. Уже из общего подсчета времени, затраченного на проведение запла- нированной работы, видно, что каменными пилками отмеченного типа не только можно пилить, но что они при поперечном членении дерева пре- восходят по своей эффективности каменные ножи в два раза. Необхо- димо отметить, что орудия из кремня дают несколько более высокие по- казатели. Такие пилки позволяют перепиливать стволы диаметром 2.8— 3.2 см за 3—5 мин, 3.4—3.9 см — за 5—11 мин и 4.1—4.3 см — за 8— 10 мин при скорости углубления кругового паза на стволе соответственно 0.32—0.67, 0.19—0.4 и 0.26—0.35 см/мин. Ретушированные каменные пилки для обработки дерева изнашива- ются несколько иначе, чем каменные ножи по дереву. Во-первых, до- вольно интенсивная выкрошенность рабочих кромок с обеих сторон от- мечалась лишь на обсидиановой пилке. Заостренные вершины рабочих зубцов на ней часто обламывались и нуждались в дополнительной под- правке отжимной ретушью. На местах выкрошенности иногда возникали характерные для пилок узкие фасетки-выломы, ориентированные диаго- нально или даже параллельно линии рабочего края орудия. Зубцы на кремневой пилке, напротив, не выкрашивались и сохранялись острыми до конца работы. Во-вторых, от трения по дереву на пилках изнашива- лись только выступающие вершины зубцов, где прослеживается узкая полоска истирания примерно одинаковой ширины (0.05—0.3 см) на обеих сторонах рабочего края (рис. 8, 5а, б, 6а, б). На кремневой пилке это ис- тирание проявляется в виде заполировки зеркального типа, а на обси- диановой оно фиксируется по наличию легкой исцарапанности поверхно- сти. Царапины располагаются отдельно или группами и в отличие от та- кого рода следов на обсидиановых ножах немногочисленны и очень корот- кие. Линейные следы изнашивания на кремневой пилке практически от- сутствуют, однако местами на истертых участках хорошо видна микро- скопическая линейность заполировки. Наконец, в-третьих, линейные следы на обсидиановой пилке и линейность истирания на пилке из крем- невого отщепа ориентированы только вдоль линии рабочего края орудий (рис. 8, 5в, 6в). Наряду с деревом у мустьерских охотников исключительно ценным поделочным материалом были шкуры животных. Естественно, они совер- шенно не сохранились на стоянках. Однако косвенные сведения об ис- пользовании их имеются. Надо указать, в частности, на остатки назем- ных жилищ, относящихся к мустьерской эпохе, сложный характер кото- рых не позволяет сомневаться в том, что составной частью конструкции этих сооружений были вместе с костями, бивнями и деревом также шкуры животных [Черныш, 1965, с. 43]. Обнаружены сейчас в инвен- таре мустьерских стоянок и некоторые каменные орудия (скребки, про- колки), с помощью которых производились выделка и сшивание скорее всего этого материала. Следовательно, даже на основании этих находок можно с полным основанием предполагать, что шкуры и кожи применя- 124
лись мустьерскими охотниками не только для утепления и перекры- тия жилища. Из них, по всей вероятности, изготовлялись одежда, ремни, а также простейшая посуда, мешки и всевозможные сумки, служившие для переноски и хранения воды, продуктов питания, инстру- ментов и т. д. И все же наши представления, касающиеся состава и способов изго- товления кожаных изделий, как и технологии выделки шкур в палеолите и прежде всего в мустьерскую эпоху, остаются весьма отрывочными. Этот пробел в какой-то мере может быть восполнен, если проанализировать археологические материалы под углом зрения данных, полученных нами путем физического моделирования древнейшей технологии обработки этого материала.15 Шкуры разных видов животных перед использованием их в качестве поделочного материала нуждаются в значительной обработке. При этом в механической обработке шкур правомерно выделить две одинаково важные стадии: первичную, или начальную, включающую в себя опера- ции обезжиривания и мездрения, и чистовую, конечную, стадию, когда обрабатываемые шкуры доводятся до состояния мягкого меха или замши путем пушения имеющейся на них бахтармы. Начальная обработка требуется почти для всех шкур, предназначае- мых для изготовления одежды и других изделий, так как на шкурах по- сле снятия с туши остаются прирезки мяса, жира и мездра, образующие нередко толстый скоропортящийся слой, подлежащий незамедлитель- ному удалению. В первобытном производстве данная работа нередко выполнялась с помощью скребков, и первые достоверные сведения о существовании обработки шкур скоблением относятся уже к мустьерской эпохе. Однако мустьерский способ обработки шкур скребками во многом от- личается от выделки их в позднем палеолите. Показательным в этом отношении является скребок из мустьерской стоянки Сухая Мечетка, описанный С. А. Семеновым. Этот скребок совер- шенно не похож на позднепалеолитические и не только по форме (типо- логически он — укороченное поперечное скребло), но и по следам изнашивания от работы. Необычно то, что орудие имеет интенсивную заполировку, которая прослеживается с двух сторон на широких участках рабочего края. Последний закруглен в поперечном сечении, и хорошо выраженные линейные следы пересекают его под разными углами [Се- менов, 1957а, с. 104—107]. Подобные следы изнашивания прослежены на многих каменных ору- диях из разных мустьерских стоянок. Подробно они были описаны нами при рассмотрении орудий из стоянки Носово I как следы изнашивания от скобления мягкого слабоабразивного материала. Реконструируя характер работы орудием из Сухой Мечетки, имею- щим эти следы изнашивания, С. А. Семенов высказал предположение, что орудием обрабатывалась сырая кожа, с которой соскабливались мездра, жир и прирезки мяса. Движения орудием в процессе работы были двусторонними [Семенов, 1957а, с. 107]. При интерпретации ана- логичных следов изнашивания на орудиях из инвентаря стоянки Но- сово I допускалась также возможность совмещения двух функций — скобления и резания — одним и тем же краем орудия [Праслов, Семе- нов, 1969, с. 21]. Наши эксперименты позволяют несколько иначе представить работу отмеченными своеобразными мустьерскими скребками. Прежде всего вы- яснилось, что сырую шкуру невозможно обрабатывать скребками. Необ- ходимо, чтобы она слегка подсохла и прирезки мяса, жира и мездры на 15 Нами были обработаны с помощью экспериментальных каменных орудий палеолитических типов 10 шкур различных животных (коров, телят, козы, лося и волка) общей площадью свыше 15 м2. Шкуры в процессе обработки располагались в основном на траве. 125
ней покрылись бы тонкой затвердевшей пленкой. Эта пленка сначала разрывалась, а затем соскабливалась, точнее, постепенно сбивалась или скатывалась небольшими частями резкими и главным образом односто- ронними движениями орудия, имевшими амплитуду 3—6 см.16 Однако направление движений относительно работника было различным: к себе, от себя, слева направо и справа налево, ибо, только меняя направление движений скребком, можно было снять со шкуры эластичную пленку мы- шечных волокон и мездры. К тому же это облегчало работу, являвшуюся весьма трудоемкой, снижало напряжение руки работника, так как дав- ление, прилагаемое к орудию в данной операции, нередко достигало 10—12 кг. Иногда крупные куски надорванной пленки удавалось сди- рать руками. Следы изнашивания от работы на экспериментальных орудиях по большинству признаков оказались похожими на следы изнашивания скребков из мустьерских коллекций. Различие между ними обнаружива- лось лишь по двум признакам. Во-первых, многие мустьерские скребки имеют плавно закругленную в сечении кромку края и нередко очень сильный износ от истирания '[Щелинский, 1977, с. 191, рис. 4, 1а—г]. На экспериментальных же орудиях истирание не было таким плавным; оно проявилось на лезвии весьма резко, с отчетливым перегибом к пло- скости и как бы срезало кромку изношенного края. В процессе экспери- ментов орудиями даже со значительно меньшим износом, чем на мусть- ерских скребках, работать было довольно трудно. Во-вторых, линейные следы на экспериментальных орудиях были более рельефными и имели более строгую поперечную ориентацию, хотя зеркальная заполировка прослеживалась на двух сторонах лезвия орудий. В основе этих различий лежало то, что в экспериментах обработки шкур мы вынуждены были с целью достижения максимальной эффек- тивности работы сильно надавливать на скребок и производить им при этом преимущественно односторонние движения. Изнашивание же мусть- ерских скребков, характеризующееся исключительно тонкой (зеркаль- ной) заполировкой и разнонаправленностью линейных следов, должно было возникать скорее всего при меньшем давлении на орудие и неус- тойчивости его кинематики. Такой прием работы нам удалось воспроизвести. Суть его состояла в следующем. Пленка мышечного волокна, жира и мездры, предвари- тельно надорванная, захватывалась пальцами левой руки и натягивалась. Но поскольку оторвать ее от кожи невозможно, использовался скребок, которым сильно натянутая пленка подскабливалась у края, соединен- ного с кожей. Надо, однако, отметить, что это не скобление в букваль- ном смысле, ибо никакой стружки при работе не появлялось. Характер движений орудием был также не совсем или, вернее, не всегда скребко- вый, так как его лезвие при отмеченной специфике операции не могло иметь строго определенной ориентировки по отношению к направлению движений инструментом; здесь фиксируется кинематика не только скоб- лящих (она лишь преобладает), но и проталкивающих, и даже режущих орудий. Кроме того, острота края скребка при данной операции не имела никакого значения и работа без особого напряжения могла успешно про- изводиться с помощью сильно изношенного орудия. Используя в экспе- риментах скребки, аналогичные по форме изношенным мустьерским скребкам, можно объяснить и преимущественный износ на этих послед- них всевозможных углов и выступов. Дело в том, что сравнительно уз- кие и выступающие края скребков облегчали работу, ибо позволяли скон- центрировать рабочее усилие орудием в одну точку. При такой работе скребок испытывал трение одновременно на зна- 16 Эксперименты по первичной обработке шкур животных с помощью скребков производились кремневыми и обсидиановыми орудиями, изготовленными нами в форме мустьерских остроконечников и скребел разных типов длиной от 4 до 8 см. В процессе этих работ было использовано 25 орудий. 126
чительной площади. Довольно равномерно истирались как кромка, так и плоскости орудия [Щелинский, 1977, с. 191, рис. 4, 2а, б]. Немаловаж- ной особенностью работы было и то, что внутренняя сторона удаляемой пленки и поверхность подсохшей кожи, с которыми соприкасался скре- бок, не оказывали на него сильного абразирующего действия. Это-то и способствовало образованию на орудии столь характерной зеркальной за- полировки и линейных следов, отличающихся тонкой фактурой. Совер- шенно естественно, что при неустойчивости кинематики скребка эти следы на нем имеют не совсем одинаковую ориентацию [Щелинский, 1977, с. 191, рис. 4, 2в, г]. В массе они пересекают край под прямым уг- лом, но нередко и перекрещиваются, ориентируются под разными углами к линии края орудия (рис. 9, 2а—в).17 Все эти следы изнашивания почти полностью совпадают с комплексом признаков изнашивания от скобления мягкого слабоабразивного матери- ала, обнаруженным на кремневых орудиях из мустьерских стоянок.18 Это подтверждает вывод, что мустьерские охотники скребками обрабаты- вали не совсем сухие, может быть, лишь слегка подсохшие шкуры животных, удаляя с них прирезки мяса, жир и большую часть мездры (операции обезжиривания и мездрения). Можно думать также, что приемы их работы в какой-то мере были сходными с только что опи- санными. Как мы уже упоминали при трасологическом анализе орудий из сто- янки Носово I, примечательной особенностью мустьерских скребков с от- меченным комплексом признаков изнашивания является то, что на этих орудиях нередко имеются также следы изнашивания от резания того же мягкого материала. Края с изнашиванием от резания обособлены от краев со следами изнашивания от скобления и, как правило, имеют хорошо отретушированную заостренную форму. Возможно, это сочетание разно- функциональных рабочих краев на одних и тех же орудиях случайно и является следствием неоднократного разновременного использования их. Однако в некоторых случаях несомненно есть основания говорить, что перед нами преднамеренно комбинированные орудия — ножи-скребки. Скоблящий и режущий края этих орудий функционировали последова- тельно и одновременно и применялись при одной и той же работе, скорее всего при удалении со шкур животных прирезок мяса, жира и мездры. Целесообразность совмещения операций скобления и резания при об- работке шкур, производимых разными краями орудий, подтверждается экспериментами. Обезжиривание и мездрение шкур в таких случаях про- изводилось с меньшей затратой сил и несколько быстрее, чем только скобление. Так, с помощью скребка в виде изделия типа угловатого скребла шкура теленка площадью 0.9 м2 была обработана нами за 15 ч 17 В этой связи надо сказать, что на скребках из обсидиана, использовавшихся для той же самой работы и до недавнего времени совершенно не изученных в мустьерских коллекциях, следы изнашивания во многом другие. Заполировка па них отсутствует. Зона истирания от соприкосновения со шкурой фиксируется мно- гочисленными линейными следами, часто прослеживающимися на обеих сторонах рабочего края в 0.1—0.2 см от кромки. Последняя, как правило, сильно закруглена в поперечном сечении и имеет следы шероховатой пришлифовки. Линейные следы выражены на ней плохо, ориентация их неясная. На плоскостях края эти следы, напротив, весьма отчетливые. При этом среди них наряду с поперечными корот- кими рисками в большом количестве представлены также царапины, ориенти- рованные параллельно к линии края орудия (рис. 9, 5а—в). Этот факт очень ва- жен, так как при недостаточно внимательном анализе скребки с такими призна- ками изнашивания могут быть приняты за ножи или орудия с двойной функ- цией. 18 Абсолютного сходства морфологии следов изнашивания на эксперименталь- ных и палеолитических орудиях, по-видимому, не приходится ожидать, так как все первобытные каменные изделия в большей или меньшей степени подвергались воздействию химического выветривания, которое в какой-то мере преобразовало первоначальный микрорельеф их поверхности, а заодно и облик имеющихся па лих следов изнашивания от работы. 127
15 мин. При этом время обработки участков площадью 15X15 см, при- нятое за показатель эффективности работы, составляло в среднем 20— 25 мин. Однако использование наряду с такими же скребками ножей по- зволило обработать другую шкуру теленка, большего размера (1.1 м2), уже за 14 ч, а время, затрачиваемое на обработку на этой шкуре участ- ков площадью 15X15 см, сократилось до 15—18 мин. Узкими выступами основания орудий (остроконечников, угловатых скребел), применявшихся для работы (рис. 9, 2), эластичная пленка на шкуре разрывалась, взлох- мачивалась и сбивалась путем подскабливания. Заостренными же кон- цами орудий надорванная пленка срезалась. Разделение функций между разными краями орудий диктовалось не только тем, что острие орудия больше подходило для такой тонкой операции, какой является срезание пленки со шкуры. Учитывалось также, что от подскабливания рабочий край изнашивается значительно быстрее, чем от резания, и, следова- тельно, выполнять обе эти операции одним краем без дополнительной подправки его ретушью было невозможно. Как показывают экспери- менты, при обработке подсохшей шкуры достаточно отчетливые следы изнашивания на кремневых скребках появлялись через 40—50 мин, а на ножах — через 2—3 ч работы. Обезжиривание и мездрение сырых и подсохших шкур животных в мустьерскую и, по-видимому, ашельскую эпохи производилось также и просто ножами, которыми в других случаях резали мясо и дерево. В этом убеждают наблюдения, сделанные в процессе экспериментов. Они показывают, в частности, что для такой работы пригодны, хотя и в раз- ной степени, практически все типы мустьерских орудий с острой режу- щей кромкой. Кроме того, срезать прирезки мяса, жира и мездры со шкур несравненно легче, чем сбивать и соскабливать их. В несколько раз уменьшались также затраты времени на проведение работы. Преиму- щество ножей по сравнению со скребками особенно отчетливо обнаружи- вается при обработке шкур крупных и диких животных, на которых после снятия с туши оставалась чуть ли не на всей поверхности почти сплошная и толстая (до 1 см) пленка жира и мышечного волокна, бук- вально сросшегося с кожей. Таких шкур в экспериментах было обработано три. Две из них ко- ровьи, площадью 2.9 и 3 м2, одна — лосевая, площадью 2.5 м2. Для обра- ботки коровьих шкур кремневыми экспериментальными ножами мустьер- ских типов в виде отщепов, простых скребел и остроконечников длиной 5—10 см потребовалось соответственно 36 ч 27 мин и 23 ч, лосевой — 8 ч работы. Любопытно, что по мере приобретения навыков работы время, затрачиваемое на обработку, заметно сокращалось. Так, если па первой коровьей шкуре с контрольных участков площадью 15X15 см прирезки и мездра срезались за 14—15 мин, то на второй — уже за 8—10 мин, а на лосевой — всего за 3—5 мин. Это почти в пять раз превышало скорость первичной обработки шкур скребками. Следы изнашивания на кремневых ножах от работы по сырым и под- сохшим шкурам обычно хорошо выражены (рис. 9, 1а—в. 2г—е). Однако для четкого разграничения их и следов изнашивания других типов тре- буется учитывать максимальное количество признаков, поскольку эти следы имеют известное сходство, с одной стороны, со следами изнашива- ния кремневых скребков, использовавшихся по таким же шкурам, а с дру- гой — со следами изнашивания кремневых ножей по дереву. Дело в том, что для всех названных орудий характерно наличие на рабочих лезвиях двустороннего истирания, отличающегося, правда, формой и шириной распространения, и зеркальной заполпровки, степень блеска которой за- висит лишь от продолжительности работы конкретными инструментами, Общим признаком, но уже только со слабо изношенными скребками, у этих ножей является также то, что кромка их лезвия бывает без сле- дов выкрошенности и закруглена в поперечном сечении; вершины зубцов на ней заметно сглажены (рис. 9, 1в, 2е). На ножах по дереву этот при- знак, как отмечалось, отсутствует, ибо их лезвия периодически выкраши- 128
вались.19 Линейные следы в виде царапин па рассматриваемых ножах не прослеживаются. Вместе с тем, как правило, имеется микроскопическая линейность в заполировке, сходная по своим текстурным особенностям с линейностью заполировки па кремневых ножах по дереву. Однако в от- личие от нее эта линейность заполировки ориентирована только парал- лельно линии лезвия орудия (рис. 9, 1в, 2е). Какие же новые качества приобретали шкуры после механического обезжиривания и мездрения и для каких целей они могли применяться мустьерскими охотниками? Достаточно сказать, что в результате этой в сущности несложной обработки шкуры полностью утрачивали запах гниющего мяса и могли сохраняться длительное время. Первоначально морщинистые и неприятные на вид, после обработки шкуры становились гладкими, более мягкими. Такие шкуры в отличие от совершенно необ- работанных можно было дополнительно размять руками или с помощью несильных ударов палкой, камнем и т. д. В наших экспериментах мы применили, в частности, ударный прием мягчения при помощи короткой палки, что позволило размягчить шкуру теленка площадью 1.1 м2 за 5 ч. Для увеличения эффективности мягчения шкура, разложенная на траве, неоднократно скручивалась в разных направлениях в тонкий рулон, по которому и наносились удары палкой. Таким образом, совершенно очевидно, что очищенные от прирезок мяса, жира и мездры и дополнительно размягченные шкуры без какой- либо последующей обработки были превосходным материалом для са- мого разнообразного применения. Нет сомнения, что такое сырье перво- бытные охотники могли получать и широко использовать не только в мустье, но и в ашеле. При этом, надо думать, из шкур крупных жи- вотных изготовлялись в основном ремни различного сечения, всевозмож- ные сумки, мешки и посуда, а из шкур небольших животных, более тон- ких и с густой шерстью, — обувь типа мокасин и одежда. Однако обработка шкур в палеолите не ограничивалась отмеченными выше операциями. В некоторых случаях большое значение имела также чистовая отделка их с помощью операции, называемой в кожевенном деле пушение бахтармы.20 Речь идет о частичном соскабливании и рас- пушении имеющегося на шкурах плотного слоя, который находится под мездрой и препятствует размягчению этих шкур. Пушению бахтармы чаще всего подвергались просушенные шкуры молодых и некрупных животных, что позволяло превращать их в очень мягкий и высококачест- венный материал типа замши, пригодный для изготовления всех видов одежды. Данная операция, безусловно, требовала специальных навыков и могла выполняться только скоблением, в процессе которого лезвие скребка должно было располагаться в устойчивой позиции под прямым или несколько косым углом относительно направления его движений. Направление и амплитуда этих движений в целом имели такие же ха- рактеристики, как при обезжиривании и мездрении. Но давление, прила- гаемое к скребкам, было почти вдвое меньше. Обычно оно колебалось от 3 до 5 кг и лишь в случаях затупления орудия или неровности обрабаты- ваемой поверхности достигало 7—8 кг.21 Причина снижения рабочего 19 Заслуживает внимания, что следы легкой двусторонней выкрошенности лез- вия были зафиксированы нами и на кремневых ножах, с помощью которых мы разделывали тушу барана. По другим микропризнакам следы изнашивания на «мясных» ножах в общем не отличались от следов изнашивания ножей, служив- ших для первичной обработки шкур. 20 Тщательная выделка шкур п кож путем дубления и золения, а кстати, и мездрение их двуручными инструментами на специальной деревянной колоде пли же с добавлением песка, как это известно по этнографическим данным, являются, надо думать, сравнительно поздними приемами кожевенного произ- водства. 21 Весьма показательно, что эти данные очень близки величинам рабочего дав- ления у таких орудий, как скребки для обработки дерева. 9 Технология производства 129
давления на орудия состояла в том, что сколько-нибудь затупленными скребками, работа которыми как раз и сопряжена с большими усили- ями, нельзя было соскабливать и пушить бахтарму на шкурах. Их лез- вия должны быть постоянно острыми и по мере изнашивания подправ- ляться ретушью. Вследствие этого износ на скребках для пушения бахтармы был зна- чительно слабее, чем на скребках для обезжиривания и мездрения. Вме- сте с тем его диагностические признаки обычно отчетливы. Следы вы- крошенности на лезвии скребков, служивших для пушения бахтармы^ отсутствуют. Заполировка слабо выражена и прослеживается лишь узкой полоской по краю. Однако вершины зазубрин края сильно истерты, сгла- жены и закруглены в поперечном сечении. Здесь же имеются многочис- ленные линейные следы изнашивания в виде коротких царапин, которые ориентированы только в одном направлении — поперек линии края ору- дия (рис. 9, 4а—в). По этим микропризнакам они, эти следы, отлича- ются от линейных следов изнашивания на скребках другого назначения, в том числе тех, которыми скоблили какой-либо твердый материал, на- пример сильно загрязненную сухую шкуру, мягкий камень и т. д. Цара- пины от изнашивания на скребках, служивших для работы по таким ма- териалам, более крупные и резко прочерченные. Как быстро можно было распушить бахтарму на шкурах? Какова была эффективность разных по форме орудий и как часто они подправ- лялись? Эти вопросы также представляют значительный интерес при анализе археологических материалов, и мы попытались выяснить их в процессе экспериментов. До состояния замши нами были выделены две одинаковые, хорошо просушенные телячьи шкуры площадью по 0.9 м2 каждая.22 Однако об- рабатывались они скребками разных типов. На одной из них мы изучали концевые скребки позднепалеолитических типов длиной 4—7 см, изготов- ленные из пластин кремня, обсидиана и кварцита. Другая шкура специ- ально обрабатывалась только одним кремневым скребком в форме мусть- ерского угловатого скребла длиной 6 см (рис. 9, 3). Результаты экспериментов оказались до некоторой степени неожи- данными, ибо концевыми скребками, которые как нельзя лучше приспо- соблены для скобления, вся работа была выполнена за 39 ч 30 мин, а ору- дием мустьерского типа — за 13 ч 50 мин, т. е. почти в три раза быст- рее. Эти отличия становятся еще более разительными, если учесть, что в первом случае работали три человека, использовавшие в общей слож- ности 17 скребков, тогда как во втором работал один человек, пользовав- шийся только одним орудием. Причина этого несоответствия в значительной степени объясняется тем, что концевые скребки нами не подправлялись во время работы и орудия, которые затупились от износа, попросту заменялись другими. Естественно, даже частично изношенный скребок замедлял ход работы. Иначе обстояло дело с орудием мустьерского типа. По мере даже не- большого затупления оно сразу же подправлялось ретушью на коротком участке лезвия (не больше 1 см) и снова использовалось в работе. В итоге данное орудие подправлялось последовательно почти по всему периметру 57 раз, причем интервал подправки составлял в среднем от 13 до 15 мин.23 Для этой цели мы применяли прием отжимного ретуширо- вания роговым отжимником, практически исключавший сминание рабо- чей кромки лезвия орудия. Отметим наконец, что после такого использо- вания орудие стало лишь на 1 см короче, угол заострения его краев уве- личился на 20—30°, хотя тип изделия не изменился (рис. 9, 4). 22 Обезжиривание и мездрение шкур не производилось, поскольку прирезки мяса и жира на этих шкурах молодых животных почти отсутствовали. 23 Часто подправка орудия зависела от качества его предшествующей под- правки и состояния поверхности конкретного обрабатываемого участка шкуры. 130
Приведенные данные показывают, насколько рискованно определять конкретные функции изделий но их форме. Они свидетельствуют также о трудностях выбора на скребках таких морфологических критериев, из- менение которых прямо бы влияло на скорость и качество производимой ими работы. Нельзя, например, утверждать, что скребки в форме мусть- ерских изделий в операции пушения бахтармы менее эффективны, чем скребки концевые, и что крупные орудия лучше мелких. Теми и другими орудиями можно успешно обрабатывать как ровные, так и морщинистые участки шкуры. Независимо от типа скребка его рабочий край должен быть лишь более или менее выпуклым, без крупных зазубрин, царапаю- щих поверхность, и обязательно острым. Однако общий угол заострения рабочего края также не сказывается на скорости и качестве работы, хотя скоблить орудием с крутозаостренным краем, безусловно, менее удобно. Таким образом, наиболее надежным, хотя и не единственным, крите- рием для распознания скребков с функцией пушения бахтармы являются главным образом характерные линейные следы и занолировка изнаши- вания орудий от работы. Орудий с такими следами изнашивания в мусть- ерских коллекциях пока не обнаружено, и это дает нам возможность предполагать, что обработка шкур в мустьерскую эпоху в основном огра- ничивалась их обезжириванием, мездрением и разминанием, иначе го- воря, лишь первичной обработкой. Вместе с тем у нас нет оснований полностью исключать вероятность того, что мустьерские охотники все же б какой-то мере применяли операцию пушения бахтармы и, следова- тельно, умели тщательно выделывать шкуры животных, например для. производства меховой одежды. Приходится в данном случае считаться с экспериментальными наблюдениями, показывающими, что при чисто- вой обработке шкур орудия мустьерских типов могли быть не менее эф- фективными инструментами, чем скребки позднего палеолита. Надо учесть также, что в инвентаре мустьерских стоянок иногда можно встре- тить и уже вполне выработанной формы скребки, напоминающие позд- пепалеолитические, появление и использование которых, на наш взгляд, было связано как раз с увеличением объема операции скобления вообще п в том числе с практикой именно тщательной выделки шкур животных. Подводя некоторые итоги проведенным исследованиям, вкратце сум- мируем наши выводы, которые в дальнейшем могут быть уточнены и до- полнены на основании анализа новых археологических коллекций. 1. Воспроизведение экспериментальным путем техники расщепления камня с целью изготовления сколов леваллуазских типов позволяет гово- рить о ней как о высшей ступени в развитии раннепалеолитической тех- ники расщепления камня. Эта техника по существу вобрала в себя все достижения раннего палеолита в области обработки камня. Показателем леваллуазской техники являются технические приемы изготовления, расщепления и подновления нуклеусов, отражающиеся в их типологии. При этом в плане выделения традиций в технике рас- щепления камня конкретных археологических комплексов, по-видимому, особенно показательными могут быть приемы, использовавшиеся чело- ъеком для изготовления нуклеусов, а также подновления их в ходе рас- щепления. Прослеженные различия в технологии изготовления леваллуазских и нелеваллуазскпх сколов достаточно существенны и находятся на уровне различий ряда технических приемов, хотя некоторые приемы изготовле- ния тех и других могут быть в какой-то мере общими. При этом надо подчеркнуть, что для реализации приемов леваллуазской техники рас- щепления камня несомненно требовались определенные благоприятные условия, из которых наиболее значимыми были по крайней мере два: относительное изобилие крупногабаритного сырья пз изотропных горных пород и минералов, дающих раковистый излом, и обладание особенно высокими техническими навыками работы па всех стадиях технологиче- ского цикла расщеплеппя нуклеусов: от выбора сырья, подготовки рабо- 9 131
чих поверхностей нуклеуса, срабатывания и подправки их, выбора от- бойников и до захвата нуклеуса рукой. Сущность леваллуазской техники или, точнее говоря, леваллуазской фации раннепалеолптической техники расщепления камня состояла, па наш взгляд, в изготовлении сравнительно крупных, геометрически пра- вильных (в приближенном, а не строгом значении этого слова) отщепов п пластин, максимально пригодных для использования в качестве заго- товок или готовых ручных орудий и инструментов в условиях охотничье- собирательской деятельности первобытного человека. Относительная сложность технологии изготовления сколов леваллуазских типов позво- ляет предполагать, что этим делом занимались наиболее опытные пред- ставители первобытных общин. 2. Для вторичной обработки мустьерских орудий наиболее широко применялась ретушь, которую можно определить как снятие с края заго- товки серии фасеток с целью оформления этого края и всего орудия. Варианты этого способа обработки различаются по разным признакам. Однако особенности технических приемов нанесения ретуши отражают обычно немногие морфологические признаки последней: а) форма и со- отношение фасеток ретуши (ретушь чешуйчатая, чешуйчатая ступенча- тая с заломами, параллельная, субпараллельная); б) размеры ее (ретушь мелкая — 0.3—0.5 см, средняя 0.5—1 см, крупная — больше 1 см); в) угол наклона фасеток (ретушь пологая — до 30°, полукрутая — 30— 50°, крутая — 50—80°, отвесная — 80—90°). Отмеченные признаки, груп- пирующиеся в типы ретуши, позволяют распознать приемы ударного и отжимного ретуширования каменных орудий с помощью твердых и отно- сительно мягких ретушеров. Нередко выделяемые такие разновидности ретуши, как ретушь брюшковая, двусторонняя, частичная, чередующаяся, противолежащая, поперечная, зубчатая, выравнивающая п некоторые другие, не имеют от- ношения к технике ее нанесения и являются типологическими и функ- циональными признаками орудий. Но и технологические признаки ре- туши тоже могут прямо указывать на назначение орудий. Например, ре- тушь параллельная или субпараллельная, пологая, связанная с отжим- ными приемами ретуширования, как правило, характерна для режущих орудий. В технологическом плане можно говорить о двух функциях ретуши, в известной мере связанных. Одна из них состояла в том, что ретушь служила средством первоначальной обработки сколов-заготовок при изго- товлении орудий. Вторая функция ретуши заключалась в применении ее для подправки затупившихся орудий в процессе их использования. 3. Для распознания производственных функций палеолитических ору- дий в равной мере должны быть учтены их форма, в том числе при- знаки аккомодации, особенности вторичной обработки, включая пара- метры рабочих частей, и следы изнашивания от использования в работе. При этом последние позволяют проверить и уточнить функциональные определения орудий по признакам формы и обработки и вместе с тем выявить дополнительные технические функции орудий при вторичном использовании их в работе. Следы изнашивания мустьерских орудий от использования, несмотря на большое разнообразие форм этих орудий, отличаются устойчивостью в своих проявлениях. Они характеризуются повторяющимися комплек- сами макро- и микропризнаков износа рабочих краев орудий и хорошо сопоставляются с вполне определенными производственными операциями, выполняемыми орудиями. Наибольшее значение имеют следы изнашива- ния первого порядка, т. е. располагающиеся на основных морфологиче- ских элементах орудий и прямо указывающие на их главные функции, предопределенные особенностями обработки и оформления орудий перед использованием в работе. С помощью этих следов изнашивания успешно решается проблема соотношения формы и функции, полифункцпональпо- сти и специализации палеолитических орудий. Правда, эти следы не 132
всегда можно легко отличить от следов изнашивания случайных, второго порядка, возникших от вторичного использования орудий. Многие мустьерские орудия, безусловно, были полифункциональными. Но такие орудия отнюдь не преобладали. Весьма часто на орудиях из мустьерских стоянок очень хорошо можно видеть совпадение следов из- нашивания от работы с их формоопределяющими, выделенными вторич- ной обработкой морфологическими элементами. Эта связь определенного типа изнашивания с формой обработанной части орудия свидетельствует о том, что орудия изготовлялись мустьерским человеком с учетом кон- кретных функций и были до некоторой степени специализированными орудиями. При этом сходные производственные операции иногда выпол- нялись разными по форме и параметрам орудиями, в какой-то мере отра- жая разнообразие видов работы, производимых орудиями (например, для строгания использовались как остроконечники и скребла с признаками ножей, так и специальные струги, изготовленные только для этой функ- ции). И все же, как показывают трасологические исследования, функ- ции, виды использования мустьерских орудий были менее разнообраз- ными по сравнению с формами этих орудий. Это весьма распространен- ное в мустье, да и вообще в палеолите, явление связано, очевидно, с тем. что наряду со стремлением изготовить орудие, достаточно пригодное для выполнения того или иного вида работы, сказывались и индивидуальные склонности древних мастеров в подборе подходящего скола и приспособ- лении орудия к руке путем известной модификации формы изделия, хотя в основе своей приемы этой обработки проявлялись обычно в рамках оп- ределенной технической традиции. Специализация в изготовлении мустьерских орудий не исключала ис- пользования их и не по назначению, во вторичных функциях после пере- оформления или без него, вследствие различий конкретных условий жизни охотничьих общин (например, нехватка сырья для орудий) и ди- намичного характера их производственной деятельности. Но как бы то ни было, раскрытие на основе изучения подлинных производственных функций реальных соотношений видов использования орудий вместе с анализом степени общей сработанности их (степени переоформления и повторного применения) на стоянках дает новую важную информацию для социально-производственной интерпретации мустьерских археологи- ческих комплексов.
A. E. Матюхин ОРУДИЯ РАННЕГО ПАЛЕОЛИТА ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ Для более полного понимания подхода, который используется нами при изучении орудий раннего палеолита, считаем целесообразным остановиться на роли и месте эксперимента и трасологии в первобытной археологии. Это тем более необходимо, что среди авторов монографии нет по данной проблеме единого мнения. В результате эксперимента и трасологического анализа происходит накапливание технологических и функциональных эталонов, которые используются при анализе и класси- фикации изделий, а также при изучении способов и приемов раскалы- вания камня и изготовления орудий, решении вопросов о соотношении формы и функции, формы и технологии обработки изделий, происхож- дения и развития производства, хозяйства и т. п. [Матюхин, 1973а, с. 78—82; 1976а, с. 39—42]. Эксперимент и трасология таким образом вносят весомый вклад в исследование первобытного исторического про- цесса. Это, собственно, гносеологический статус их как самостоятельных научных методов (наряду с типологическим и планиметрическим) пер- вобытной археологии. Весьма существенной гносеолого-методологической стороной данных методов является то, что они, обладая объяснительной функцией, способствуют получению новых знаний об изучаемых предме- тах и процессах. Поэтому неоправданно и нелогично принижать научную значимость экспериментально-трасологического направления. Столь же неверно придавать эксперименту узкометодическое, вспомогательное значение и ограничивать его познавательные возможности теми зада- чами, которые ставят перед ним типология и трасология. На деле же задачи перед экспериментальным исследованием, в равной мере как и перед другими методами, ставит первобытная археология с ее разнооб- разной проблематикой. Экспериментальное изучение каменных орудий трудно представить без взаимосвязи с типологией, и наоборот. Уже сей- час наблюдается сближение методов, их взаимное обогащение. Строго говоря, подлинно научное изучение каменных орудий и связанных с ними проблем единственно возможно только при использовании всех трех методов. Из лишь так называемые мщуэцрру^ц^ чопперы, чопппнгп, бифасы, моно- жблуйб^^таки/Постоянный интерес к ним исследователей не случаен. Их изучение проливает свет на многие стороны содержания и эволюции первобытного производства, чему в немалой степени способ- ствуют работы специалистов по типологии палеолитических орудий. Од- нако такие вопросы, как технология изготовления и функции макроору- дпй в разные эпохи каменного века, механизм их формообразования, генезис бифасов, технолого-морфологическая взаимосвязь чопперов и чоппингов, с одной стороны, бифасов и нуклеусов — с другой, а также бифасов и орудий на отщепах, вопросы эволюции галечных орудий и бифасов и другие исследованы явно недостаточно. Объективная ограниченность традиционного подхода заключается в том, что каменные изделия изучаются как конечный продукт чело- веческой деятельности. Поэтому фиксируемые в ходе типологического 134
анализа признаки являются лишь’частью той совокупности признаков, которые характеризуют предметы как целостные объекты. И именно экс- периментальное моделирование, воссоздающее полностью технологиче- ский процесс изготовления вещей, и детальный типологический анализ последних способствуют синтезированию утраченной информации и де- лают ее относительно полновесной и объективной. Анализ технологии изготовления и функций макроорудий проводится нами главным обра- зом на основе экспериментального моделирования как обобщенных, так и конкретных типов орудий. Не случайно поэтому значительное место нами уделено описанию и интерпретации опытов. Однако наряду с этим широко используются археологический материал и литературные ис- точники. Специальных работ по моделированию галечных орудий практически нет! краткие и отрывочные сведения на этот счет изложены в публика- циях Р. Мойра [Moir, 1916, р. 210—213], Л. Лики [Leakey L., 1953, р? 4£f], П. Биберсона [Biberson, 1976, р. 119—139] и Ф. Бурдье [Вонг- Щег, 1967, р. 97—100]. Весьма существенные данные на основе опытов получены С. А. Семеновым [1968а, с. 35—37]. Недостаточно разработаны и вопросы экспериментального изучения бифасов, хотя опыты по их изготовлению проводились многими иссле- дователями [Городцов, 1935, с. 76—77; Семенов, 1963, с. 198—199; Ще- линский, 19746, с. 10—12; Bordes, 1947, р. 1—24; Newcomer, 1971, р. 85— 93]. Ф. Борд впервые широко применил при изготовлении бифасов мяг- кие отбойники, показав их эффективность. Ряд существенных техноло- гических аспектов зафиксирован в опытах С. А. Семенова. При этом полученные данные были использованы им при построении схемы эво- люции интеллекта древних людей [Семенов, 19686, с. 417—419]. В ра- боте М. Ньюкамера делается попытка выделить основные стадии про- цесса изготовления бифасов, показать место и роль твердых и мягких отбойников. Правда, его выводы в ряде случаев вызывают возражения. Наибольший интерес представляют опыты В. Е. Щелинского по изго- товлению кремневых бифасов мустьерского облика. Значительный экс- периментальный материал позволил ему вскрыть общую динамику тех- нологического процесса, конкретно показать зависимость формы изделия от формы исходной заготовки, выделить приемы изготовления бифасов. Об- щим недостатком опытов, проведенных указанными авторами, является не только частичная их фиксация и ограниченность поставленных задач, но также использование бедного ассортимента сырья. В опытах мы стремились зафиксировать все главные и второстепен- ные элементы технологического процесса изготовления орудий. Опыты описывались в дневнике, а выходные данные заносились в специальные таблицы. Производилась зарисовка исходных заготовок, а в равной мере и изделий на различных стадиях их обработки. Мы ставили следующие задачи: а) выявить зависимость свойств горных пород, а также формы исходных заготовок и технологии изготовления; б) установить различные способы и приемы обработки макроорудий; в) определить совокупность технологических и других причин, ведущих к формированию рабочего края чопперов, чоппингов, а также общей формы монофасов, колунов, пик и бифасов; г) проследить взаимосвязь чопперов и чоппингов, поли- эдров, бифасов и нуклеусов на разных стадиях обработки; д) выяснить специфику различных по материалу мягкпх отбойников при изготовле- нии бифасов и т. п. [Матюхин, 1977а, с. 2—14]. Опыты по изготовлению орудий проводились автором в течение ряда лет в экспедициях, возглавляемых С. А. Семеновым, а также в других экспедициях — в долинах рек Кавказа, Крыма, Средней Азии и Украины, а также в Гродненской, Черновицкой и Крымской областях (кремень и кремнистые породы), Талинском и Наирийском районах Армянской ССР (магматические породы) и в Каменском районе Ростовской области (кварцит). Использовавшийся в опытах материал имел самую разнооб- разную форму (желваки, валуны, плитки и остроугольные обломки). 133
Отметим, что значительная часть опытов осуществлялась в непосред- ственной близости с некоторыми ашельскими памятниками, в частности Сатани-Даром, Джрабером, Кударо и Лусакертом, где одновременно про- водилось и изучение их сырьевой базы. Помимо минерала кварца в наших опытах широко использовались осадочные породы: кварцевые песчаники с кварцевым цементом, кварце- вые песчаники с кремнисто-халцедоновым цементом, кварцевые песча- ники с кремнистым цементом, песчаники с глинисто-карбонатным це- ментом, песчаники с карбонатным и глинисто-карбонатным цементом, песчаники с карбонатным цементом, ожелезненные песчаники с глау- конито-хлорптовым цементом, глинистые окремненные сланцы, тонкозер- нистые известняки, доломиты, кремень, кремнистые породы. Вулканиче- ские породы представлены обсидианом, базальтом, андезитовым порфи- ритом, андезитом, туфолавой андезита-дацита. Из метаморфических по- род мы использовали преимущественно кварциты.1 Влияние сырьевого материала на технологию обработки орудий (и прежде всего макроорудий), их форму и характер рабочего края, безус- ловно, имело место в действительности, на что справедливо указывают многие исследователи [Щелинский, 1974а, с. 8—12; Матюхин, 19766, с. 8-9; 1977а, с. 7; Любин, 1972, с. 20; Clark, 1954, р. 165-168; Isaak, 1972а, р. 177]. Для более полной аргументации этого тезиса дадим крат- кую характеристику петрографических и физических свойств различ- ных горных пород, заимствованную нами из специальных работ [Зава- рицкий, 1969а, 19696; Мильнер, 1968; Петрунь, 1971, с. 282—297; Ржев- ский, Новик, 1973]. Технологические свойства горных пород зависят от минерального со- става, структурно-текстурных особенностей и физических параметров (упругости, предела прочности, хрупкости, крепкости). Острые края обычно получаются при раскалывании пород с высоким процентным содержанием кремнезема. Никогда не бывают острыми края орудий, из- готовленных из вязких разновидностей песчаников, базальтов, порфири- тов и др. Степень прочности и крепкости песчаников, а отсюда и их технологические свойства во многом определяются составом цемента и характером его связи с основной массой. Обычно агрегаты зерен кварца соединены различным образом опаловым, халцедоновым, гипсовым, гли- нистым или известковым цементом. На технологические свойства горных пород заметное влияние оказывает и их текстура. При нанесении ударов поперек слоев происходит заламывание отщепов. Во многих случаях оформить рабочий край не удается. Ступенчатый излом можно наблю- дать и на поверхности пород, обладающих трахитоидной текстурой, в частности трахитовых лав.1 2 Исключительное значение при раскалывании имеет форма окатанных обломков. Очень трудно раскалывать гальки-валуны из вязких пород с краями отчетливо сферической формы. В то же время окатанные обломки из кремня, кварцита, андезита и туфа нередко раскалыва- ются после одного-двух ударов. Но дальнейшее уплощение и тем более приострение обрабатываемого края возможно далеко не всегда. К числу важнейших признаков, влияющих на раскалывание горных пород, сле- дует отнести выветрелость и трещиноватость. Даже самые крепкие по- роды (некоторые разновидности песчаников и кварцитов, а также мине- рал кварц), коэффициент крепкости которых колеблется в пределах 20—36, легко раскалываются в результате нескольких ударов в одну точку. Физические свойства и структурно-текстурные особенности горных пород сочетаются самым различным образом. Поэтому влияние их на 1 Петрографический анализ вулканических пород, песчаников, известняков п кварцитов проведен Н. Б. Селивановой, за что автор выражает ей искреннюю бла- годарность. 2 Ступенчатый излом автор наблюдал на муляжах олдувайских предметов, хра- нящихся в секторе палеолита ЛОИА АН СССР. 136
технологию изготовления орудий в каждом конкретном случае будет не- одинаковым. Соответственно выбираются наиболее целесообразные спо- собы обработки, например, готовится ударная площадка, рабочая поверх- ность, предмет располагается в руке под определенным углом и т. п. Важное значение здесь имеет и отбор сырья. Не приходится сомневаться в том, что целенаправленные действия древних мастеров, безусловно, приводили к ослаблению объективных свойств горных пород. Однако подчинить их полностью люди каменного века все же не смогли. ГАЛЕЧНЫЕ ОРУДИЯ Галечные орудия занимали особое место в древнейшей и древ- ней истории человечества. Появившись на ранних этапах палеолита, они просуществовали до конца неолита, а в отдельных районах их присут- ствие отмечено даже в бронзовом веке. Наиболее ранние галечные ору- дия (чопперы, чоппинги, полиэдры) обнаружены на территории Марокко, Сахары, Танзании, Кении, Эфиопии и датируются многими авторами виллафранком [Матюхин, 1972а, с. 364—373; Isaak, 1976, р. 552—646]. Имеются также сообщения об открытии обработанных галек в вилла- франке ФрайЦии — Валлоне, долине Тет [Lumley, 1976, р. 765—776] и в Югославии — Шапдалье [Malez, 1976, р. 104—123]. Однако не все на- ходки, относящиеся типологически к преашелю, имеют надежное гео- логическое обоснование. Кроме того, не выясненной до сих пор остается и природа галечных предметов из отдельных коллекций [Матюхин, 1972а, с. 364-373]. Орудия из галек (преимущественно чопперы и чоппинги) отмечены также во многих ашельских стоянках Европы, Африки, Юго-Восточной и Средней Азии. Преашельские и ашельские памятники с галечными орудиями при- урочены, как правило, к морским пляжам и долинам рек, аллювий ко- торых содержит большое количество галек и валунов. Для изготовления орудий люди выбирали не только хорошо, но и неполностью окатанные обломки. Петрографический состав горных пород довольно разнообраз- ный. Так, в Африке преобладают кварц, кварцит, песчаник, известняк, трахит, андезит, базальт, фонолит и обсидиан. Обломочный материал из древних русел рек Юго-Восточной Азии представлен главным образом кварцитом, песчаником и кварцем. Галечные орудия, обнаруженные па стоянках Южной Европы, изготовлены из кварцита, кремня и извест- няка. Описание опытов по моделированию орудий Поскольку опыты по моделированию галечных изделий в зна- чительной мере нами уже опубликованы, то целесообразно здесь сооб- щить лишь некоторые сведения о технологии их изготовления [Матю- хин, 19766, с. 8-24]. Из всех способов раскалывания галек и валунов самым элементар- ным, по-видимому, следует считать способ раскалывания ударом о нако- вальню. Обрабатываемые предметы располагаются как вертикально, так и горизонтально к поверхности наковальни [там же, с. 9—10]. При вер- тикальной позиции результативными являются лишь первые удары по необработанной поверхности окатанных обломков (рис. 1, 5; 2, 11). По- этому проводить полный цикл изготовления чопперов и тем более чоп- пингов обычно не удается — происходит сминание и выламывание обра- батываемого края. Малоэффективным оказывается и раскалывание неполностью окатанных и остроугольных обломков с естественной ско- шенностью ударных площадок. В процессе применения первого варианта постоянно возникает необ- ходимость перехода ко второму, к горизонтальному расположению пред- 137
Рис/ 1. Способы изготовления галечных орудий. 1,2 — гальки, расколотые с помощью биполярной техники; з — зависимость формы края чоппера от толщины исходной заготовки; 4 — чоппинг, изготовленный из массивной гальки; 5 — чоппер, изготовленный ударом о наковальню (вертикальное положение предмета); 6—8 — специфика раска- лывания массивной гальки; 9 — сходство нуклеуса с чоппингом (Псекупс). мета по отношению к наковальне. Вертикальное расположение раскалы- ваемых предметов позволяет добиться некоторого уплощения массивных в сечении галек и валунов с большим радиусом кривизны поверхности краев, получения исходной ударной площадки для последующего оформ- ления орудия, а также снятия крупных заготовок. Несмотря па второстепенное значение, этот вариант, вероятно, ис- пользовался в течение всего каменного века. Самые показательные при- знаки такого раскалывания — присутствие вмятины вместо конуса удара п уплощенный бугорок — автор находил на галечных изделиях из ени- сейских верхнепалеолитическпх стоянок и неолитических шахт Учтута (Узбекистан). При горизонтальном расположении предмета (техника bloc on Ыос) раскалывать удается гальки и валуны с явно уплощенными краями. 138
Рис. 2. Варианты формообразования галечных орудий. 1—4 — стадии обработки массивной гальки; 5—7 — стадии формирования сфероида; 8, 9 — зависни мость формы чоппера от очертаний исходной заготовки; 10 — сходство нуклеуса с чоппингом (Псе- купс); 11 —чоппер, изготовленный ударом о наковальню (вертикальное положение предмета). Снятие отщепов с галек толщиной 3—4 см с большим радиусом кри- визны поверхности можно осуществить лишь после предварительного снятия отщепов отбойником или расположив исходную заготовку верти- кально. Получение отщепов с валунов, имеющих такую же форму краев, возможно, если у них большие размеры и значительный вес. Преиму- щество второго варианта по сравнению с первым заключается прежде всего в увеличении динамической взаимосвязи между соприкасающимися поверхностями двух предметов. Осуществляется не только полный цикл черновой обработки орудия и, в частности, удаление забитых участков, но и отделка рабочего края. В то же время снимать отщепы с галек и некрупных валунов с краями сферической формы из-за их малого веса и отсутствия подходящей поверхности для удара практически невоз- 139
можно. Поэтому скалывание отщепов с клектонских нуклеусов неболь- ших размеров и массивных в сечении скорее всего осуществлялось с по- мощью отбойника, а не ударом о наковальню. Таким образом, раскалывание валунов, расположенных горизонтально к поверхности наковальни, также имеет ограниченное применение. Тем не менее частичное использование данного варианта при изготовлении галечных орудий, например из крупных валунов, и снятии массивных отщепов в раннем палеолите не вызывает сомнения. Отметим, наконец, что в ходе применения обоих вариантов нередко получаются сколы пра- вильной формы. Однако грубые отщепы преобладают. Способ изготовле- ния галечных орудий с помощью отбойника и наковальни (биполярная техника), как показывают опыты, малоэффективен. Часто происходит разбивание галек, представленных изотропными породами, на бесформен- ные обломки. Длина сколов зависит от формы и профиля заготовки (рис. 1, 7, 2), Не последнюю роль здесь играет п тип сырья. В ходе раскалывания кремневых и кварцевых галек, а также галек из окрем- ненных сланцев и песчаников снятие отщепов происходит чаще всего со стороны наковальни (рис. 1, 7). После ряда безрезультативных ударов оба конца гальки сильно выкрашиваются. При раскалывании вязких и рыхлых пород отделение отщепов происходит или со стороны отбойника, или с обоих концов (рис. 1, 2). Специфические признаки биполярной техники: вмятина вместо конуса удара и выкрашивание всей ударной зоны раскалываемого предмета. Необходимость в этой технике возни- кает, когда нужно расколоть мелкие гальки с большим радиусом кри- визны поверхности краев. Существенным преимуществом способа изготовления галечных ору- дий с помощью отбойника является значительная точность ударов и на- несение их по любому участку поверхности, в том числе и вогнутому, а также — что не менее важно — широкий диапазон угла положения обрабатываемых изделий. Все это позволяет чаще, чем ударом о нако- вальню, добиваться выделения рабочего края при раскалывании галек- валунов шаровидной или яйцевидной формы. Окатанные обломки из вязких песчаников и других близких пород здесь не принимаются во внимание. Для получения обработанного края с углом заострения 50— 75° необходимо как можно дальше отодвинуть точку удара от края за- готовки и нанести сильный удар. Однако первые снятия редко приво- дят к выделению рабочего края. Довольно часто угол заострения чоп- пера колеблется в пределах 70—80°. Нормальный угол лезвия все же может быть получен при удалении большой массы материала (рис. 1, 3) или использовании обработанной поверхности чоппера как ударной площадки для скалывания отщепов с другой стороны, иначе — в резуль- тате переоформления чоппера в чоппинг (рис. 1, 4). В этом случае сня- тие отщепов будет происходить как с нуклеуса. В зависимости от ряда причин наблюдается или дальнейшее формирование нуклеуса, или воз- никновение рабочего лезвия, или то и другое вместе. Аналогичный по технике способ получения чоппингов-нуклеусов можно проследить на материалах преашеля — Олдувая [Leakey L., 1951, fig. 6, 8, 10], Реганна [Ramendo, 1963, fig. 5, 13], а также ашельского времени — Фам Пите [Wymer, 1968, fig. 9, 3], Лазаре [Lumley, 1969, fig. 13, 7] и Псекупса. В результате скалывания первых отщепов с естественной скошенной площадки неполностью окатанных галек или валунов изделие приобре- тает форму нуклеуса, а не орудия (рис. 1, 6—8). Рабочий край чаще всего получается при изготовлении чопперов путем удаления естествен- ной грани у уплощенных галек-валунов. Подобным образом изготовлен один из псекупских чопперов. Изготовление чоппингов проводилось нами как путем переоформле- ния чопперов, так и чередующегося снятия отщепов. Чоппинги первого типа имеются, например, в Терра-Амате [Lumley, 1966, fig. 3]. Оба приема эффективны прежде всего при обработке галек-валунов с упло- щенными краями и в меньшей мере — заготовок яйцевидной и шаро- 140
видной формы, даже если они представлены изотропными породами. В зависимости от формы естественного края заготовки и состояния обра- батываемого участка в некоторых случаях более целесообразным оказы- вается способ попеременного скалывания отщепов. Направление снятий иногда приходится менять до пяти-шести раз. Совершенно непригодны для изготовления чопппнгов вязкие породы, если заготовки имеют боль- шой радиус кривизны поверхности краев. Как убеждают опыты по изготовлению галечных орудий и особенно ручных рубил, оформление рабочего края успешно осуществляется, если близлежащие с обрабатываемой зоной естественные участки (со следами снятий пли с желвачной коркой) можно использовать как резервные ударные площадки для ее расширения. Это отчетливо видно, например, на чоппинге из Терра-Аматы, для изготовления которого древним масте- ром был выбран довольно крупный валун с уплощенными краями. Од- нако часто резервные площадки на исходной заготовке отсутствуют по причине большого радиуса кривизны поверхности ее краев. Именно это обстоятельство затрудняет отличие чоппингов от нуклеусов. Так, у псе- купских чопппнгов-нуклеусов наибольшей обработке подвергнут их по- перечный край (рис. 1, 9; 2, 10}. Наличие укороченных мелких сколов на остальных краях объясняется прежде всего характером естественной поверхности последних. Края валунов представляют собой слегка ока- танные грани, расположенные почти под прямым углом к смежной пло- скости. В. А. Ранов правильно отмечает, что наиболее существенными признаками, па основании которых можно различать чоппинги и нукле- усы, следует считать угол между двумя обработанными плоскостями и шаг извилин [Гинзбург, Ранов, 1975, с. 17—18]. Сюда можно добавить и такие признаки, как присутствие на обработанном крае участков есте- ственной поверхности (рис. 2, 70), подготовленных ударных площадок (рис. 1, Р), локализацию негативов сколов на нескольких краях и др. Псекупские изделия целесообразно называть поэтому нуклеусами, а не чоппингами. Отметим, наконец, что исключительно важным критерием отличия чоппингов от нуклеусов является правильная их ориентация для иллюстративного показа (рис. 1, 6, 8}. Необходимость в подправке галечных орудий возникает в том слу- чае, если после снятия крупных сколов не получен нормальный рабочий край, т. е. имеются заломы, выступы, выемки и т. п. Подправке чаще всего подвергаются чоппинги. Она осуществляется как путем снятия крупных и мелких отщепов, так и ретушью. Подправка орудий из вяз- ких пород даже широкими сколами заканчивается забиванием кромки края. Преимущество имеют породы, обладающие раковистым изломом, по при условии, что угол заострения обрабатываемого края орудий не превышает 75°. В этом можно убедиться при просмотре археологического материала. Итак, мы вплотную подходим к вопросу о формообразовании галеч- ных орудий. На стадии черновой обработки, когда наносятся сильные удары и осуществляется слабый контроль экспериментатора за их точ- ностью, трудно предугадать возможное направление удара и, следова- тельно, форму изделия. Многое также зависит от характера текстуры и структуры горных пород и степени их трещиноватости. Важно и то, что выделение рабочего края происходит па довольно ограниченном участке заготовки. Первые удары наносятся по наиболее уплощенным частям края, а они могут оказаться в любом месте (рис. 1, 5; 2, 8, 9). Важнейшее значение имеет естественная форма края заготовки, а в рав- ной мере его толщина в разных местах (рис. 1, 3; 2, 9). Поэтому вы- деление рабочего лезвия осуществляется в результате ударов или по небольшому участку необработанного края, пли по всей его длине. Все это и обусловливает возникновение выпуклой, вогнутой, прямой, ско- шенной или заостренной формы рабочего края. Заостренная форма лез- вия обычно получается при обработке уплощенных галек-валунов под- треугольной формы (рис. 2, 8) или предметов овальной формы с отчет- 141
либо сферическими естественными краями (рис. 2, 9), а также в резуль- тате удаления выкрошенных от ударов участков обрабатываемого края. Если обработке подвергаются удлиненные гальки и мелкие валуны, то неизбежно возникновение монофасов и протобифасов. Их получение* можно рассматривать и как результат своеобразия формы исходных заготовок и технологической ситуации, и как стремление увеличить протяженность рабочего края орудия. С технологической точки зрения изготовление чопперов с большим числом сколов и монофасов, с одной стороны, и аналогичных чоппингов и бифасов с необработанным основа- нием небольших размеров — с другой, — идентичный процесс. И совер- шенно прав Ф. Борд, считая, что протобифас является не чем иным, как чоппингом с заостренным краем [Bordes, 1971, р. 2]. Форма лезвия мо- жет резко измениться в процессе его отделки. Это хорошо прослежи- вается, например, на чопперах из Енисейских стоянок. В то же время форма отделываемого лезвия во многом предопределяется контуром края, полученного на стадии черновой обработки. Специальных опытов по моделированию полиэдров и сфероидов мы сознательно не проводили, задавшись целью проследить закономерные тенденции их возникновения в ходе использования различных способов раскалывания массивных в сечении, окатанных обломков, т. е. изготов- ления чопперов и чоппингов. У некоторых окатанных обломков имелась уплощенность или зауженность одного из краев. Как уже было показано* раньше, первые результативные удары могут привести к возникновению* чоппера с углом заострения 50—80° или поверхности, расположенной: под прямым углом к продольной оси заготовки. Часто, однако, поверх- ность откола бывает не прямой, а линзовидной, со скошенными краями (рис. 2, 7, 5). При удалении скошенного участка площадки снятие от- щепов происходит уже по-другому. Даже если раскалыванию подверга- ется кремень, кварцит, обсидиан, не говоря уже о песчаниках, базаль- тах, порфиритах (нередко это породы со ступенчатым изломом), наблю- дается заламывание отщепов и забивание кромки ударной площадки. С линзовидной поверхности негатива скалывание отщепов может осуще- ствляться по всей окружности (рис. 2, 2). Выразительные примеры та- кого технического приема прослеживаются, например, на некоторых сфе- роидах из Айн-Ханеша [Balout, 1955, р. 169] и Тель-Убейдии. В случае выхода из строя исходной площадки скалывание отщепов производится с полученных негативов (рис. 2, 6, 7). На определенной стадии обработки изделие отдаленно напоминает чоппинг (рис. 2, 3). Естественно, не каждый негатив используется в качестве ударной пло- щадки. Наступает момент, когда снятие отщепов па одном конце изде- лия прекращается. Ударными площадками теперь становятся его необ- работанные участки. В итоге значительная часть поверхности предметов покрывается небольшими негативами сколов. Однако выделить рабочий край не удается. Ребра негативов от многочисленных ударов сильно выкрашиваются. Изделие приобретает шаровидную форму или стано- вится бесформенным. Иногда прослеживается только начало формиро- вания шаровидного изделия. В результате одного эффективного удара происходит снятие крупного отщепа и оно превращается в нуклеус, ко- торый после ряда снятий становится чоппингом или снова сфероидом- полиэдром. Ликвидация шаровидной формы происходит и на заключи- тельном этапе опыта (рис. 2, 4). Этому способствует скалывание отщепа с удачной ударной площадки или слом изделия на трещине. Чаще всего полиэдры и сфероиды возникают при раскалывании пород со слоистой и флюидальной текстурой. Добавим, что наряду с полиэдрами и сферои- дами получаются кубоиды и бикопическпе нуклеусы. Весьма выразительные полиэдры и подсфероиды зафиксированы нами в специальных опытах по моделированию техники раскалывания. Здесь они являются непригодными для дальнейшего расщепления нуклеусами с полностью исчерпанными площадками — шаровидными, бесформенными и многогранниками. Интересным кажется замечание Ж. Эйнзелена де 142
Брокура о том, что полиэдры легко спутать с нуклеусами шаровидной формы с забитыми краями [Heinzelin de Braucourt, 1962, р. 45]. Если отдельные полиэдры и сфероиды вполне могут быть неудавшимися чоп- пингами, то основная их масса является нуклеусами или относительно сработанными, пли с дефектными ударными площадками. Анализ процентного соотношения галечных предметов и нуклеусов из некоторых раннепалеолптпческих стоянок показывает, что полиэдры и сфероиды находятся, как правило, вместе с чопппнгами и нуклеусами. Присутствие большого количества шаровидных и бесформенных нукле- усов в Сент-Ан-Эвенозе и Саблоне [Lumley, 1969, р. 203—215, 359], с одной стороны, и полиэдров, подсферопдов в Олдувае [Leakey М., 1971, р. 25—29] п Тель-Убейдии — с другой, объясняется, по-видимому, спе- цификой исходного сырья — его текстурными свойствами (наличие сту- пенчатого излома) и формой исходных заготовок. Примечательно, что в Терра-Амате, где сырьем служили уплощенные валуны, мало чопппн- тов и совсем нет полиэдров и сфероидов [Lumley Н., Lumley М. е. а., 1976, р. 15-49]. Сколы, получаемые при изготовлении галечных орудии, отличаются друг от друга по форме, размерам и степени выраженности краев. Судя по чопперам и чоппингам Европы, Азии и Африки, в процессе их изготовления удалялась значительная масса первичного материала. На многих экземплярах отчетливо видны негативы крупных снятий. Нет ничего невероятного в том, что с некоторых галечных изделий снималось столько же отщепов-заготовок, сколько и с нуклеусов. В этом отношении показателен инвентарь раннеашельской стоянки Терра-Амата. Так, в культурном слое, приуроченном к пляжевым отложениям, отмечено 88% чопперов и 5.7% чоппингов от общего числа галечных орудий [Lumley Н., Lumley М. е. а., 1976, р. 25—27, 46]. Нуклеусов нет со- всем. Основная часть отщепов возникла в результате изготовления га- лечных орудий [Lumley Н., Lumley М. е. а., 1976, р. 25]. При иденти- фикации важное значение приобретают структурно-текстурные особен- ности, степень трещиноватости исходного сырья и размеры отщепов. В частности, к числу заготовок едва ли могут быть отнесены мелкие отщепы из вязкого песчаника, а также кремневые отщепы с очень тон- кими или, наоборот, толстыми отвесными краями и отщепы, сильно изо- гнутые в профиле. Скорее всего это сколы-отходы. Нами был предложен термин «сколы-орудия» для обозначения необработанных отщепов с ост- рыми краями, т. е. пригодных для работы без всякой дополнительной обработки [Матюхин, 19766, с. 21]. Этот термин, как и термин «сколы- заготовки», является условным п служит для детальной характеристики морфологии отщепов и пластин. Ведь совершенно ясно, что почти всякая настоящая заготовка превращалась первобытным мастером в орудие. Трасологический анализ изделий, происходящих из коллекций разных эпох каменного века, убеждает в том, что многие отщепы и пластины использовались не менее интенсивно, чем оформленные орудия. Нам кажется, что второй компонент орудия, т. е. рабочие свойства, не менее существен, чем первый — преднамеренная обработка. При технико-мор- фологическом анализе материала логичней, по нашему мнению, исполь- зовать термин «неоформленные (потенциальные) орудия и заготовки», чем слово «инструмент», встречаемое в ряде работ [Isaak, 1976, р. 554]. О месте и роли галечных орудий в раннем палеолите Изготовление галечных орудий с технологической точки зренпя весьма сложный, многоплановый и динамичный процесс. II было бы неправильно относить данные орудия к разряду примитивных, грубых, простых. Как мы стремились показать, отбор исходных заготовок, оценка их морфологии, а также результатов ударов играют здесь наиважней- 143
шую роль. Да и сам технологический процесс требует большого опыта и значительных волевых усилий. Касаясь вопроса о значимости галечпых орудий в раннем палеолите, следует четко выделять три аспекта их эволюции: технологический, мор- фологический и функциональный. Усложнение технологии обработки галек шло по пути более строгого отбора сырья и его оценки, изучения свойств исходного материала и влияния последнего на технологический процесс, комбинирования различных способов обработки и отделки рабо- чего края, увеличения его протяженности не только за счет целенаправ- ленного скалывания отщепов с верхнего конца, но и переноса зоны удар- ных площадок на продольные края. В итоге отмечается закономерная тенденция к формированию бифасов. Одним из важнейших технологиче- ских открытий древнейших мастеров следует по праву считать умение выбрать подходящее место для нанесения ударов, т. е. ударную пло- щадку, и располагать предмет, подвергающийся обработке, под соответ- ствующим углом к направлению удара. Этим был сделан решающий шаг к ослаблению структурно-текстурных и физических свойств горных по- род. Обладая элементарным техническим навыком, люди могли раскалы- вать не только хрупкие, но и крепкие породы. Хотя чопперы и чоппинги, строго говоря, можно относить к категории полустапдартных орудий, они свидетельствуют об устойчивой и целенаправленной связи основных ком- понентов в пределах одного предмета. Логично считать, что удобному зажиму придавалось не меньшее значение, чем рабочему кра^. Стано- вится понятно, почему древнейшими орудиями выработанной формы являются именно галечные орудия. Основываясь на материалах преашельских и ашельских памятников, можйй* допустить, что формирование й1 развитие процессов изготовления галечных орудий и скалывания отщепов с нуклеусов происходило на единой технологической основе. Эти процессы, по-видимому, еще не вы- делялись в самостоятельные Технолого-целевые операции и оказывали сильное влияние друг на друга. И даже в мустьерскую эпоху многие чопперы и чоппинги, как справедливо считает В. А. Ранов [1971, с. 23]. являлись одновременно орудиями и нуклеусами. Оценка морфологии галечных орудий различных эпох каменного века и, в частности, до- мустьерского времени, а также факт появления бифасов и связанных с ними приемов техники раскалывания камня — все это склоняет нас к выводу о том, что прогрессивное значение технологии изготовления и формы галечных орудий утрачивается, очевидно, в конце раннего ашеля или в среднем ашеле. Однако, исчерпав в целом свой активный техно- логический и морфологический потенциал, галечные орудия отнюдь не превратились в абсолютно адаптивную категорию изделий. Самым суще- ственным сдвигом в прогрессивном развитии галечных орудий следует, как нам кажется, считать изменение их функционального статуса. Га- лечные орудия олдувая, соана и гиссара, несмотря на известное сходство технико-морфологических параметров, заметно отличаются друг от друга именно в функциональном отношении. Все это наглядно подтверждает тезис о неполном совпадении формы п функции, техники и формы па- леолитических орудий. В то же время многие чопперы и чоппинги позд- него палеолита отличаются от более ранних орудий разнообразием форм и функций. Галечные орудия оказались той простой и в то же время весьма эффективной группой изделий, которые всегда занимали важное место в разнообразной и динамичной в своей сути производственной деятельности людей каменного века. На примере галечных орудий мы фиксируем довольно сложный внутренний механизм начальных этапов эволюции древнейшего производства. Происходило прежде всего форми- рование творческого мышления, его технологических, конструктивных и эстетических компонентов. Изготовление галечных орудий осуществля- лось путем реализации в каждой конкретной ситуации всей совокупно- сти знаний, опыта и навыков абстрактного мышления, а не их отдель- ных элементов. Даже у самых древнейших галечных орудий наблюда- 144
ется большое количество негативов сколов, их локализация почти пег всему периметру, согласованность лезвия и основания и т. п. Все изложенное здесь побуждает нас присоединиться к существую- щей точке зрения, что ранним орудиям стандартной формы должны были предшествовать простейшие орудия, как полностью необработанные, так и элементарно обработанные [Мортилье, 1903, с. 74; Городцов, 1923, с. 94-99; Ефименко, 1934, с. 100-111; Oaklev, 1957, р. 223; Clark, 1970. р. 51-55; Матюхин, 19726, с. 68; 19736, с. 11-13; 1973в, с, 198-199]. Важные аргументы могут быть представлены зоопсихологией (ору- дийная деятельность высших обезьян в естественных условиях) и этно- графией. Заметная роль в решении проблемы простейших орудий отво- дится и археологическому эксперименту. Разумеется, поскольку *первр^ бытная ар.х^9логия не располагает ; в настоящее время достоверными Находками простейших" орудий, то все высказывания на этот счет будут ^нпситЕ^гпнотетическии харй^ер. Однако, исходя из имеющихся сведе- ний, логично предположить, что простейшая обработка камня возникла на самых ранних этапах предметной деятельности довиллафранкских гоминид, т. е. задолго до появления галечных орудий. Возможно, в бу- дущем удастся выделить в ней ряд качественных этапов и уровней раз- вития. Речь, конечно, идет не о систематическом трудовом процессе, не' о производстве как таковом, а о формировании его элементарных компо- нентов, о сложных формах предметной деятельности, суть которой остается пока совершенно невыясненной. Изготовление орудий на этой стадии носило ситуационный, непостоянный характер. Это был период посте- пенного усвоения древнейшими людьми простейших закономерностей технологии обработки камня, свойств исходного материала, а также фор- мирования у них осознанного конструктивного мышления. Мы воздерживаемся от философского обоснования рассматриваемых явлений. Укажем лишь, что его суть не должна быть сведена к простой логической операции замены одного явления (инстинктивного) другим (социальным). Как нам представляется, наиболее правильный путь по- строения логической схемы зарождения труда, скачка — это историче- ский (в широком смысле слова) анализ конкретных составляющих и эле- ментов нового качества в предметной деятельности наших далеких пред- ков. И только такой подход позволит по-новому подойти к решению актуальных проблем начальных этапов антропогенеза. БИФАСЫ, МОИОФАСЫ, КОЛУНЫ И ПИКИ Среди макроорудий ашельского времени наиболее распространен- ными, безусловно, являются бифасы. Колуны и пики характерны для ашеля Африки п Юго-Восточной Азии. В памятниках Европы они встре- чаются редко. Монофасы в количественном отношении уступают пере- численным формам. Самыми древними обычно называют бифасы с необ- работанным основанием, характерные для раннего ашеля Африки и Ев- ропы. Эти бифасы, как принято считать, вырастают непосредственно из галечных орудий [Leakey L., 1951, р. 36, 158; Balout, 1967, р. 724] . Наи- более архаичные формы колунов встречены в некоторых раннеашель- ских памятниках Африки [Leakey М., 1976', р. 34—40]и Передней Азии. Макроорудия, обнаруженные на стоянках Европы, изготовлены пре- имущественно из кремня. Иное сырье использовали ашельские люди, жившие на территории Кавказа: песчаник, известняк, обсидиан и анде- зит. Для орудий, происходящих из ашельских стоянок Африки, выбира- лись такие породы, как кварцит, базальт, трахиандезит и обсидиан. В ка- честве исходного материала древними обитателями Юго-Восточной Азии использовался кварцит, а Передней Азии — кремень, кремнистые породы и базальт. Ашельские и мустьерские мастера придавали большое значе- ние отбору и оценке исходного материала. Широко практиковалось опро- бование материала. Об этом, в частности, свидетельствует множество не- законченных бифасов на стоянках Англии и Франции. Ю Технология производства 14г;
Описание опытов по моделированию орудий Применялись два способа изготовления бифасов: ударом о на- ковальню и с помощью отбойника. Первый вариант способа раскалыва- ния ударом о наковальню — вертикальное расположение предмета — можно использовать только для первичного уплощения валуна: снятие одного, реже двух очень крупных отщепов и подготовка таким образом рабочей заготовки бифаса. Данный вариант является наиболее эффектив- ным при раскалывании одновременно удлиненных и тонких в сечении ва- лунов. Второй вариант — горизонтальное расположение предмета — пригоден для обработки заготовок всех типов и прежде всего тех, у которых есть уплощенные края (желваки, валуны) или естественные ударные пло- щадки (остроугольные обломки, плитки). Чрезвычайно неэффективны для раскалывания валуны и особенно желваки, массивные в сечении и с большим радиусом кривизны поверхности краев. Если сферическую форму имеет и поперечный край, то в результате нанесения ударов про- исходит облом заготовки. Однако нередко встречаются желвакп и валуны, у которых уплощенным является только поперечный край. В этом слу- чае переброс зоны ударных площадок на продольные края осуществить не удается, что приводит к формированию чопперов или чоппингов. Если переброс происходит при сильном уменьшении размеров исходной заго- товки, то получаются нуклеусы различных типов. Изготовление бифасов ударом о наковальню заметно облегчается, когда края заготовки в той или иной степени уплощены обработкой и на них фиксируются ударные площадки. Снятие отщепов производится бо- лее целенаправленно (рис. 3, 7). Но поскольку зона обработки скрыта от глаз экспериментатора, контролировать силу, точность и направление ударов полностью не удается. Снимаемые отщепы имеют большие раз- меры. Исходные параметры заготовки резко изменяются, и получаются бифасы укороченных пропорций. Облом изделий с уплощенными краями случается столь же часто. Кроме того, удары, проецируемые па вогнутую поверхность небольших негативов, зачастую оказываются безрезультат- ными. Рассматриваемый вариант применялся нами для получения рабо- чих заготовок бифасов из крупных желваков, плит и остроугольных об- ломков. Операцию по оформлению рабочих краев орудия целесообразно проводить уже отбойником. Важное значение способа изготовления ашельских бифасов ударом о наковальню отмечается, например, в рабо- тах А. Брейля и А. Келли [Breuil, Kelley, 1954, р. 13, 17], С. Кол [Cole, 1954, р. 123], Д. Кларка [Clark, 1974, р. 87]. Как нам кажется, технологическая значимость этого способа явно преувеличена. Применявшиеся в опытах отбойники были представлены самыми раз- нообразными горными породами. В основном это хорошо окатанные гальки и мелкие желвакп. В ходе моделирования бифасов Сатани-Дара мы использовали обсидиановые и андезитовые предметы сферической формы, собранные на этом местонахождении. Как уже было показано В. Е. Щелпнским, в процессе одного опыта отбойники приходится ме- нять по весу [19746, с. 11]. Правда, при изготовлении бифасов из упло- щенных заготовок небольших размеров можно обойтись и одним отбой- ником. Для нанесения особенно точных ударов целесообразно использовать отбойники, представленные плоскими гальками, которые, как правило, располагаются вертикально по отношению к обрабатываемому предмету. Весьма важным является вопрос о приемах изготовления бифасов.3 С одной стороны, приемы можно рассматривать как совокупность техно- логических операций, отражающих весь процесс обработки и особенно-' 3 Учитывая исключительную сложность данного вопроса, автор вовсе не счи- тает, что в настоящей работе удалось предложить правильный вариант его ре- шения. 146
Рис. 3. Способы и стадии изготовления бифасов. 1 — бифас, изготовлений ударом о наковальню (горизонтальное положение предмета); 2 — стадия специального уплощения исходной заготовки; 3 — бифас, свидетельствующий о стадии специального уплощения заготовки (Сванскомб); 4, 5 — отщепы, снятые ударом о наковальню (горизонтальное положение бифаса); 6—8 — стадии изготовления бифаса (б‘, 7 — специальное уплощение заготовки: 8 — законченный бифас). сти исходного материала, а с другой — они информируют о целях изго- товителя, а также возрасте орудий, что конкретно закодировано в их тех- нологических и морфологических признаках. В логической модели дан- ного понятия, на наш взгляд, целесообразно выделить три существенных структурных элемента: 1) причины, влияющие на выбор того или иного приема; 2) сам технологический процесс, т. е. прием; 3) технико-морфо- логические параметры изделия (результаты приемов). При этом в пер- вом случае важное значение приобретает определение общих и руководя- щих критериев, непосредственно влияющих на выбор приемов. Впервые вопрос о выделении приемов изготовления бифасов и их зна- чимости был поставлен В. Е. Щелинским. К числу причин, обусловли- 10* 147
вающих выбор приемов, он относит «различия размеров, формы и каче- ства заготовок». Принимаются во внимание также трещиноватость, раз- нородность состава и различия в структуре и изотропности разных частей одной и той же породы [Щелинский, 19746, с. 11]. Приведенные ука- занным автором характеристики сырья по сути дела слагают основу пред- ложенных нами общих и руководящих критериев. Наиболее существен- ными признаками (руководящими критериями), согласно В. Е. Щелин- скому, являются тип и профиль исходной заготовки. Исходя из этого, он выделяет следующие приемы: 1) чередующейся оббивки (двояковыпук- лые заготовки); 2) преимущественной оббивки верхней стороны (плоско- выпуклые заготовки и отщепы); 3) оббивки с предварительным утонче- нием одной стороны (кремневые плитки и гальки) [Щелинский, 19746, с. 11-12]. Критерии (общие критерии, по нашей терминологии), предложенные В. Е. Щелинским, не могут вызывать возражений. Однако к числу руко- водящих критериев целесообразней относить не профиль исходной заго- товки как таковой, а ее толщину, общую форму и степень уплощенностп краев, а также характер (рельеф) обрабатываемой поверхности. Анализ археологического материала убеждает в том, что содержание приема как конкретного процесса обработки едва ли правомерно сводить к одностороннему или двустороннему снятию отщепов. Согласно нашим наблюдениям, в качестве главного компонента следует рассматривать угол расположения центральных осей негативов сколов по отношению к продольной оси бифасов (рис. 4, 6; 5, 3, 5).4 Ниже нами сделана по- пытка конкретно обосновать предложенный принцип выделения при- емов. По М. Ньюкамеру, процесс обработки бифасов разделяется на три стадии: 1) грубая обработка желвака; 2) уплощение и черновая обра- ботка изделия; 3) отделка [Newcomer, 1971, р. 88—90]. Согласно В. Е. Щелинскому, всякое подразделение оказывается невозможным [19746, с. 11 — 12]. Мы выделяем следующие стадии: 1) черновое оформ- ление изделия (основная стадия); 2) его отделка. Когда в качестве ис- ходных заготовок выступают массивные в сечении валуны, желваки, плитки и остроугольные обломки, то основной стадии предшествует ста- дия специального уплощения, т. е. получения рабочей заготовки бифаса. Процессу обработки независимо от стадии предшествует изучение по- верхности исходной заготовки, формы и рельефа краев, учет ее размеров и т. п. После этого осуществляется мысленная проекция будущего ору- дия на предмет, т. е. определяется место его верхнего и нижнего кон- цов. Затем выбирается наиболее подходящий прием и вариант обработки. Нами выделяются два приема обработки: 1) скалывание отщепов по полупериметру или по всему периметру с использованием ряда переход- ных ударных площадок, каждая из которых расположена под разным углом к продольной оси орудия; при этом осп негативов в пределах од- ной площадки параллельны или непараллельны друг другу (рис. 3, 8; 4, 7: 5, 5); 2) снятие сколов с одной или нескольких основных площадок, более или менее прямых в плане, расположенных параллельно или пер- пендикулярно к продольной оси орудия; при этом осп негативов парал- лельны друг другу (рис. 4, 6; 5, 7, 5, 6, 8; 6, 3, 8, 9). Очень часто края основных площадок срезаются с противоположной стороны крупными сколами и на готовом бифасе они имеют выпуклую форму. Очертания переходных площадок в плане обычно округлые, по- скольку они приурочены к зоне контакта обрабатываемых краев, как например у лимандов, а также бифасов миндалевидной, сердцевидно]! и овальной формы. Угол скошенности (угол заострения краев) в пределах каждой переходной площадки примерно одинаков. Число площадок наделе 4 О важности фиксации угла между продольной осью негативов сколов п краем изделий для понимания сути технологического процесса говорил еще Р. Мойр [Moir, 1918, р. 381—391]. 148
Рис. 4. Стадии изготовления бифасов. 1,2 — изготовление бифаса пз специально уплощенной заготовки; 3—5 — отщепы, сколотые камен- ным отбойником; 6 — бпфас на стадии специального уплощения и частичного оформления рабочих лезвий (Палестина); 7—9 — бпфас на стадии чернового оформления. соответствует разным позициям (поворотам) изделия в процессе его обра- ботки. В то же время тип площадок, их расположение в какой-то мере ука- зывают на форму и профиль исходной заготовки (рис. 5, 1, 8; 6, 8, 9). Поскольку при изготовлении бифасов происходит двустороннее сня- тие отщепов, фактически площадка и плоскость скалывания постоянно меняются местами. Следовательно, ударные площадки имеются на обеих сторонах края. При этом рельеф поверхности площадок может оказаться совершенно различным, что, конечно, будет влиять на успех скалыва- ния отщепов в одном и другом направлениях. Нам представляется умест- ным называть площадки, расположенные на одной стороне, зоной удар- ных площадок. Таким образом, у всякого бифаса имеются две зоны ос- новных и переходных ударных площадок. Первый прием обработки на стадии специального уплощения обычно используется при наличии крупных желваков, валунов и обломков с уп- лощенными краями. Отделение отщепов происходит так же, как с пере- 149
Рпс. 5. Формообразование бифасов. 1 —зависимость формы рабочего лезвия от толщины исходной заготовки; 2-—незаконченный,, грубо оформленный бифас (Сванскомб); 3 — использование ограниченного количества площадок на стадии чернового оформления бифаса (линии указывают на расположение негативов сколов по отношению к продольной оси изделия); 4 — отщеп, сколотый деревянным отбойником; 5 — пере- оформление неполучившегося бифаса с заостренным концом; 6 — незаконченный, частично оформ- ленный бифас (Сатани-Дар); 7—9 —изготовление бифаса из кварцитового плитчатого куска (7 — готовый бифас; 8 — стадия специального уплощения заготовки; 9 — стадия чернового оформления бифаса). ходных площадок радиальных нуклеусов. Целесообразность второго приема обусловлена прежде всего массивным сечением заготовки пли сферической формой ее краев и приуроченностью ударной площадки к одному наиболее уплощенному месту. Площадка получается специально (рис. 3, 2) или случайно — в результате облома заготовки (рис. 3, 6, 7: 4, 2), или она может быть естественным краем исходной заготовки (рис. 4, 6; 5, 6). Скалывание отщепов осуществляется с одной или двух площадок, подправляемых в случае необходимости, что, конечно, приво- 150
Рис. 6. Формообразование бифасов. 1—3, 8 — зависимость формы орудий от массивности исходных заготовок; 4,5 — отщепы, сколотые деревянным отбойником; 6,7 — бифас, изготовленный полностью деревянным отбойником; .9 — би- фас, изготовленный роговым отбойником; 10 — бпфас, изготовленный костяным отбойником. дит к эффективному уплощению заготовок и, кроме того, снятию крупных сколов правильной формы. При уплощении плиток, плитчатых кусков и неполностью окатанных галек второй прием используется чаще, чем первый (рис. 5, 7—9\ 6, 8). Эта операция протекает пли путем полного удаленпя самих граней, или скалывания с них отщепов. Здесь грани выступают в роли естественных основных площадок. Остатки граней можно проследить на многих закон- ченных и незаконченных бифасах, например, из Сатанп-Дара (рис. 5, 6) и местонахождений Палестины (рис. 4, 6). Надо признать, что третий прием, выделенный В. Е. Щелпнским, на деле является стадией общего уплощения заготовки п по своему технологическому содержанию сущест- венно отличается от предложенных им двух других приемов. 151
Полного уплощения на данной стадии, конечно, не происходит. Негативы снятий, особенно при использовании первого приема, часто не доходят до середины заготовки. Поэтому нередко здесь образуется вы- ступ, сохраняющийся потом и на самом бифасе. Стремление во что бы то ни стало удалить сферичность края конкреции или валуна заканчи- вается чрезмерным его утончением и нередко обломом. Само собой разу- меется, что характер утончения заготовки в немалой степени зависел от способности мастера зафиксировать и учесть все детали той или иной технологической ситуации, от умения нанести удар в нужном месте и т. д. Однако, принимая во внимание специфику морфологии сырьевого мате- риала, его свойства, своеобразие всякой технологической ситуации, надо признать, что существовали объективные причины, препятствовавшие реализации замысла первобытного мастера. Не случайно некоторые ашельские бифасы похожи на радиальные и биконические нуклеусы, а многие имеют массивное, нередко плоско-выпуклое сечение. Хотя негативы самых первых сколов обычно уничтожаются в ходе даль- нейшей обработки, тем не менее имеются прямые доказательства в пользу стадии специального уплощения исходных заготовок при изготовлении бифасов в палеолите. Во-первых, это бифасы на начальной стадии обра- ботки (ebauche), отмеченные, например, в Каньи ля Гаренн, Сванскомбе и Сатани-Даре. Во-вторых, четкие следы этой стадии фиксируются на некоторых элементарно обработанных незаконченных бифасах из стоянок долины Темзы (рис. 3, 5; 5, 2), Тель-Убейдии, местонахождений Пале- стины (рис. 4, 6), Сатани-Дара, Терра-Аматы и других памятников. Не- безынтересно, что многие бифасы Сатани-Дара, в том числе и незакон- ченные, изготавливались из плитчатых кусков и отщепов толщиной 3— 4 см. Снятие сколов на начальной стадии обработки осуществлялось пре- имущественно с плоской стороны, с подготовленных ударных площадок, а также с ударных площадок отщепов-заготовок или с краевых крутых граней. Это характерная черта обработки сатанидарских бифасов. Затем на стадии чернового оформления сколы снимались с выпуклой стороны. Если крутая боковая грань заготовки скошена по направлению к плоской стороне, то обработке подвергалась сначала выпуклая сторона [Матюхин, 1981, с. 12—14]. Стадия чернового оформления бифасов (основная стадия) тесно свя- зана со стадией специального уплощения, и их не всегда удается разли- чить даже в условиях опыта. На данной стадии происходит общее выде- ление и согласование основных частей бифаса (продольных лезвий, острия, основания), его формы, которая лишь закрепляется и детализируется на стадии отделки. Одновременно с оформлением бифаса осуществляется и его уплощение. Собственно говоря, выделение рабочих и аккомодацион- ных частей бифаса, как правило, возможно только в ходе уплощения ис- ходной заготовки. Когда заготовки, в том числе и массивные, имеют уп- лощенные края, оформление бифаса может происходить с первых ударов. Стадия специального уплощения в своем чистом виде здесь будет отсут- ствовать. Технологические варианты обработки бифасов довольно разно- образны. Если исходная заготовка или обрабатываемое изделие, про- шедшее стадию специального уплощения, имеют двояковыпуклый или двоякоплоский профиль, то обработку целесообразней проводить путем чередующихся снятий. У предметов с плоско-выпуклым про- филем скалывание отщепов осуществляется сначала с выпуклой, а затем с плоской стороны, или наоборот. Оба варианта в ходе изготовления од- ного бифаса сочетаются различным образом, Предпочтительное исполь- зование того или иного варианта зависит главным образом от профиля предмета, рельефа, толщины и степени извилистости краев, а также от угла между двумя плоскостями. Конечно, здесь необходимо принимать во внимание и технические навыки изготовителя. Отметим, что многие сатанидарские бифасы изготовлены путем чередующегося снятия сколов. Меньше бифасов, имеющих попеременную обработку поверхностей. На- конец, уместно выделить еще один вариант — интенсивная обработка 152
вначале выпукл oil стороны, а затем частичное снятие сколов с плоской стороны. В итоге получаются частичные бифасы. Исходными заготов- ками могут выступать отщепы или топкие куски с плоско-выпуклым про- филем. Говоря о зависимости вариантов обработки от профиля исходных заготовок и изделий, мы основываемся на данных эксперимента, а также типологического анализа ашельских и мустьерских бифасов. В то же время некоторые археологические материалы указывают на то, что такая зависимость устанавливается далеко не всегда. Так, предметы с плоско- выпуклым профилем могли обрабатываться преимущественно сначала с плоской стороны, а скалывание отщепов с заготовок и изделий, име- ющих двояковыпуклый профиль, производилось по всему периметру прежде с одной стороны, а затем с другой. Вероятно, здесь надо иметь в виду технические традиции и привычки древних мастеров. Независимо от того, какие используются варианты, в начале стадии чернового оформления бифасов осуществляется, как правило, снятие очень крупных отщепов с целью максимального уплощения исходных заготовок. Это касается предметов, которые не прошли стадию специаль- ного уплощения, т. е. валунов, желваков, кусков, плиток, массивных ско- лов и т. д. Скалывание отщепов происходит по всему периметру, а не на каком-то отдельном участке. Безусловно, что наибольшей обработке подвергаются продольные края и место предполагаемого острия. Тем не менее основание является активной и очень ответственной технологи- ческой зоной в деле уплощения изделия и согласования его частей друг € другом. С основания часто начинается скалывание отщепов, которое затем переходит на продольные края и далее на острие. Важным технологическим условием стадии чернового оформления би- фасов является наличие ударных площадок. Вначале это подходящие не- обработанные участки или ударные площадки отщепов-заготовок. Затем, когда исходная заготовка уже заметно обработана, площадками стано- вятся также негативы крупных снятий. Но нередко ударные площадки готовятся специально. Число ударов для их подготовки при изготовлении одного бифаса достигает 100 (табл. 1). Подготовленные ударные пло- щадки особенно необходимы при удалении утолщений, забитых, дефект- ных участков и выравнивании лезвий. В случае отсутствия каких бы то ни было площадок и нанесения ударов по любому негативу предшеству- ющего снятия бифасы будут иметь весьма грубый облик. Кроме того, наблюдается неэкономное расходование материала и резкое уменьшение размеров изделий по сравнению с размерами исходных заготовок. Остатки подготовленных площадок можно проследить на многих ашель- ских, мустьерских и верхнепалеолитических бифасах [Матюхин, Григорь- ева, 1981, с. 247—248], хотя понятно, что основная часть площадок унич- тожается как на стадии чернового оформления бифасов, так и на стадии их отделки. Если площадка удачно подправлена, то после скалывания одного отщепа возникает «леваллуазская ситуация» (рис. 5, 3). Подоб- ные бифасы известны, например, в Каньп ля Гаренн [Breuil, Kelley, 1956, р. 175, 184] и Фритиссе [Tixier, 1959, pl. XVIII, 2]. И едва ли прав Ж. Тиксье [Tixier, 1959, р. 132, 134], полагая, что эти бифасы специ- .ально превращались в леваллуазские нуклеусы. Существует авторитет- ное мнение, что отщепы из Каньп ля Гаренн, принятые некогда Ф. Бор- дом за протолеваллуазские, являются на деле отщепами от оббивки би- фасов [Breuil, Kelley, 1956, р. 177—178]. Фасетаж краев изготавли- ваемых бифасов применялся, как правильно отмечают А. Брейль и А. Келли [Breuil, Kelley, 1956, р. 174], не только для получения тонких в сечении сколов, но и уплощения изделий. На рассматриваемой стадии широко применяются оба приема обра- ботки бифасов. Выбор приема зависит не только от толщины исходных заготовок и уже обрабатываемых изделий, но также от морфологии их краев, которые можно использовать в качестве ударных площадок. При чередующемся снятии сколов с края, требующего заметного уплощения, .стабильные и выраженные площадки будут отсутствовать. Другими сло- 153
Таблица 1 Технологический процесс изготовления бифасов Элементы опытов Номера опытов и рисунков 1 (рис. 3, I) 2 (рис. 4, 1, 2) 3 (рис. 5, 3) 4 (рис. 6, 10) 5 (рис. 5, 6—7) 6 (рис. 6, 9) Тип исходной заготовки Желвак Желвак Плитка Отщеп Обломок жел- вака Обломок валуна Тип породы Кремень Кремень Кремень Кварцит Кремень Кварцит Размеры исходной заготовки, см 26X16X7.5 22X15X9 16.5X12X5 20X17X7.5 14.5X11X6 18.5X14X6.5 Вид отбойника Наковальня Каменный Каменный Твердый Мягкий Мягкий Мягкий Наименование породы (отбойника) Кремень Песчаник Кремень Кремень, кость Бук Рог Вес отбойника, г 1500 1300 * 400 300 350 * I ! зоо ; J 350 * 930 1 1 - 400 ! 1 300 Число результативных ударов 28 100 110 103 65 130 Число безрезультативных ударов 150 10 16 50 40 20 Число ударов для подправки краев — 65 90 100 75 55 при снятии отщепов Число ударов, нанесенных для от- 2 43 56 60 35 65 делки лезвий Число отщепов 25 30 60 43 26 80 Число осколков 4 10 3 10 5 6 Число треугольных сколов 1 — —- — — — Число пластин 2 1 7 7 6 Число фрагментированных сколов 5 3 2 18 8 48 111fcjго сколов-орудий 16 16 25 27 15 80 Общее число сколов-заготовок 16 14 17 10 9 26 Размеры бифасов 17X10.5X6 13.5X8X4 13X7.5X4 15X9X4.5 9x7x3.5 15Х10X5 * Использовалось несколько отбойников разного реса,
вами, здесь реализуется прием радиального скалывания отщепов с пере- ходных площадок, расположенных на стыке краев под разным углом к продольной оси предмета. Такая обработка приводит к появлению овальных, дисковидных бифасов, лимандов, а также некоторых сердце- видных и миндалевидных бифасов. Однако при наличии на краях есте- ственных или специально подготовленных площадок или удачных нега- тивов крупных сколов скалывание происходит в параллельном направ- лении. Возможно оформление одной какой-то части бифаса или двух- трех частей одновременно, напрпмер продольных лезвий и острия. В по- следнем случае площадки располагаются под прямым углом друг к другу. Нам кажется, что прием параллельного скалывания отщепов с ограниченного числа площадок позволяет не только эффективно упло- щать изделие в целом, но и более целенаправленно оформлять лезвия, придавая им соответствующую форму, толщину и профиль. Все это хо- рошо прослеживается на примере обработки заготовок с плоско-выпук- лым профилем, в частности отщепов. Не случайно, что в итоге полу- чаются бифасы с прямыми лезвиями — треугольные и некоторые сердце- видные. Из сказанного вовсе не следует, что первый прием обработки ме- нее эффективен. Он неизбежно используется при обработке основания бифасов почти всех типов. С его помощью изготовлены многие ашель- ские и мустьерские бифасы сердцевидной, овальной, миндалевидной формы, лиманды и др. Мы лишь полагаем, что первый прием несколько менее целенаправлен и имеет более технологическое содержание, чем вто- рой. Можно, по-видимому, полагать, что выбор того и другого приема древними людьми был обусловлен целевыми установками, направлен- ными на изготовление бифасов той или иной основной формы (заострен- ной, овальной, с поперечным лезвием). Уместно теперь поставить вопрос о соотношении вариантов и приемов обработки бифасов. Несомненно, что прием имеет более широкое значение, чем вариант. Последний нередко сводится — однако далеко не всегда — к сугубо технологической опера- ции, и его выбор часто зависит от особенностей формы исходной заго- товки. Прием обработки также технологически обусловлен, но он имеет в значительной мере целенаправленное содержание, заданное исходной установкой древнего мастера — получение бифаса с эффективными ра- бочими лезвиями, оптимальной формы и удобного для зажима в руке. Обработка относительно массивных в сечении валунов из вязких пород не приводит к оформлению рабочих краев. Хорошими заготовками яв- ляются крупные гальки, мелкие валуны и желваки толщиной 1.5—3 см с равномерно уплощенными краями, а также остроугольные обломки (рис. 5, 7; 6, 5; 7, 7). Фактически после каждого удара происходит при- острение обрабатываемого края. Минимальной оказывается и удаленная масса материала. Если при односторонней оббивке всякий скол сразу при- водит к формированию рабочих лезвий и на большой длине, то обра- ботка противоположной стороны кажется излишней. Это один из техно- логических вариантов получения монофасов. Другой вариант — оббивка уплощенных валунов и крупных галек, представленных вязкими поро- дами. Снятие сколов с противоположной стороны заканчивается обычно выкрашиванием боковых краев. Наконец, монофасы можно рассматри- вать и как незаконченные бифасы, а также изделия, возникающие при опробовании исходного материала. Бифасы с необработанным основанием, исходными заготовками кото- рых являлись валуны, гальки, желваки и остроугольные обломки, полу- чались в силу разных причин. Основная причина: успешное оформление рабочего края на минимальном участке того пли иного края заготовки (рис. 5, 7). Обработка пятки часто оказывается невозможной из-за не- больших размеров предмета (рис. 5, <2; 7, 6). Об этом свидетельствуют, например, материалы ашельских памятников Англии [Wymer, 1968, р. 50, 131] и Марокко [Tixier, 1959, pl. X—XI]. В других случаях ска- лывание отщепов затрудняется по прпчипе массивности самого основа- ния. Немаловажную роль здесь играет и ширина исходной заготовки. 155
Рпс. 7. Отщепы от оббивки бифасов и следы работы на рубящих орудиях. 1,2 — отщепы, сколотые роговым отбойником; з—5, 7—10 — сколы от оббивки бифасов; 6 —зави- симость формы бифаса от очертаний исходной заготовки; 11, 12 —следы работы на орудиях, исполь- зовавшихся для рубки деревьев. При оббивке бифасов из обломков, конкреций и кусков небольших раз- меров ашельские люди стремились к пропорциональному согласованию необработанного основания и оформленных рабочих краев, т. е. общей симметрии орудия. Стадию отделки не всегда легко отделить от основной стадии. И все же между ними есть известное различие. Прежде всего меняются отбойники. Предпочтение отдается уплощенным галькам из менее твер- дых разновидностей — песчаника, сланца, порфирита, хотя отбойники небольшой величины из кремня, кварцита и обсидиана с отчасти выкро- шенной поверхностью дают близкие результаты. Каждый удар папо- 156
сится продуманно и рассчитанно. По-прежнему готовятся ударные пло- щадки. Обычно отделка начинается после общего уплощения изделия и получения соответствующего угла заострения его краев. Задача со- стоит в том, чтобы обработанные края превратить в рабочие лезвия пу- тем уменьшения угла их заострения, окончательного уплощения изде- лия, оформления участка для зажима, согласования отдельных частей бифаса, например основания и острия, боковых краев и основания. Отделка бифасов происходит главным образом с помощью мелких сколов и ретуши. Забиваемые участки края удаляются широкими сколами. На стадии отделки также используются оба приема обработки. Как показы- вают данные эксперимента (рис. 4, 5; 6, 5, 4) и сам археологический ма- териал, второй прием способствует получению прямых лезвий большой протяженности у бифасов треугольной, копьевидной, мпкокской формы, фпкронов, а в отдельных случаях — лпмандов, овальных и миндалевид- ных бифасов. Этот прием столь же эффективен и при отделке основа- ния и особенно верхнего конца у бифасов незаостренной формы (рис. 6, Р). У некоторых бифасов из археологических коллекций наблю- дается совпадение продольных осей фасеток ретуши и негативов мелких сколов с осями негативов крупных сколов. Это указывает на то, что ста- новление той или иной формы бифаса произошло на основной стадии обра- ботки. Таким образом, проводя операцию по выравниванию края, древний мастер одновременно добивался и одинакового угла заострения по всей его длине пли в пределах одной или нескольких переходных площадок. Отметим еще одно важное обстоятельство. Некоторые археологиче- ские бифасы, лишенные отделки или отделанные незначительно, можно спутать в иных случаях с нуклеусами (рис. 4, 6—8; 5, 2, 6). Нук- левидную форму они получают па основной стадии обработки. Это могут быть бифасы, не закопченные полностью (рис. 5, 6) или частично (рис. 4, 6), или сработанные нуклеусы, у которых несколькими мелкими сколами выделено острие. Здесь следует обращать внимание на форму изделий, величину негативов снятий, перекрывающих друг друга, и их локализацию на том пли ином участке поверхности. Как на основной, так и на стадии отделки происходит контроль за силой, амплитудой ударов и их точностью. Когда обрабатываемые бп- фасы имеют большие размеры и тонкое сечение, надо принять все меры предосторожности, чтобы избежать их слома: например, подобрать от- бойник соответственно по весу, степени твердости и форме. Помимо всего изделие плотно зажимается пальцами левой руки в зоне удара [Wymer, 1968, р. 52—54]. Если оно удлиненных пропорций, то требуется допол- нительный амортизатор на противоположном конце предмета. Им может быть внутренняя сторона локтевой части руки, грудь или бедро. Нами проведено в общей сложности около 40 опытов по обработке бифасов костяными, роговыми и деревянными отбойниками. Мы прини- мали во внимание наблюдения, сделанные рядом авторов [Семенов, 1963, с. 199; Щелинский, 19746, с. 10—11; Bordes, 1947, р. 12—24; Newcomer. 1971, р. 85—93; Crabtree, 1970, р. 146—153]. Костяные отбойники пред- ставляли собой слегка подсохшие берцовые и плечевые кости коровы. У бедренных костей с целью удобства отбивался большой эпифиз. Дере- вянными отбойниками служили полусухие палки пз дуба, граба, лавро- вишни, бука и самшита. Длина палок 30—40 см, диаметр их рабочего конца 2—4 см. Удобными отбойниками являются плоские отростки оле- ньих рогов, имеющие заметное расширение на одном конце. Трубчатые кости оказались в целом неэффективными отбойниками. В результате сильных ударов по острому краю орудия поверхность эпи- физов быстро выкрашивается, обнажая губчатую массу. Отрицательное влияние на силу и точность ударов оказывает тонкая хрящевая про- слойка, покрывающая эпифизы, особенно большой эпифиз плечевых костей. Опп полностью выходят из строя уже после 80—90 ударов. Кроме сильного выкрашивания наблюдается и обламывание головки кости. Бедренная кость выдерживает до 200 ударов. Костяными отбой- 157
никами можно полностью изготавливать бифасы из отщепов (рис. 6, 10). •Обработку конкреций, валунов, остроугольных обломков необходимо на- чинать каменным отбойником, п только на стадии отделки бифаса оправдано использование трубчатых костей. Но даже и в этом случае приходится прибегать к каменному отбойнику. Дело в том, что от ударов костяным отбойником часто забиваются края изделия. Возникает много чешуек и мелких осколков. Производить снятия с края, угол которого более 70°, невозможно. Для удаления такого места можно использовать другие мягкие отбойники — деревянные и прежде всего роговые. Тем не менее до момента сильного повреждения поверхности головки бедренные кости вполне эффективные отбойники. Большое значение при использо- вании деревянных отбойников приобретает степень высушенности дерева и характер его структуры. Быстрее портятся палки из бука, древесина которого быстро размочаливается, разделяясь на отдельные волокна. Гораздо слабей изнашиваются лавровишня, граб и дуб. Мы использовали все типы исходных заготовок — отщепы, плоские конкреции, валуны, остроугольные обломки и плитки. Их обработку можно проводить и без участия каменного отбойника, о чем уже выска- зывался Ф. Борд [Bordes, 1947, р. 12]. Иногда для получения исходной площадки следует нанести один-два удара камнем. Если снято уже не- сколько отщепов и край заметно уплощен, то удается скалывать отщепы с необработанного участка края с углом 90—120° (рис. 6, 6, 7, 9). Заме- тим, что эффективными оказываются даже удары по поверхности квар- цитовых валунов, нередко покрытых толстым слоем песка. Естественно, это требует нанесения исключительно мощных ударов, чему в немалой степени способствует наличие рычага — длинной рукояти. Опыты показы- вают, что применение деревянных отбойников на основной стадии имеет ряд преимуществ (рис. 6, 5, 6). Во-первых, края забиваются реже; во- вторых, успешней происходит уплощение изделия. Это создает возмож- ность для сохранения в процессе обработки широкой зоны ударных площадок п увеличения протяженности рабочих лезвий. Наконец, уплощен- ность краев облегчает отделку бифаса. Заметим, что прочность деревян- ных отбойников в немалой степени зависит от присутствия на их рабо- чем крае сучков. Сходные закономерности фиксируются и при использо- вании роговых отбойников (рис. 6, 8). Явным недостатком всех мягких отбойников является неэффективность ударов по массивному в сечении краю с вогнутыми глубокими негативами на его поверхности, что приво- дит при отделке к забиванию рабочих лезвий. Последнее, безусловно, связано с ограниченным диапазоном угла положения самих отбойников и формой их рабочего конца. Опыты по изготовлению колунов из отщепов (hachereau sur eclat) проводились на месторождениях песчаника, кремня и кварцита. Ашель- ские колуны изготовлены в основном из краевых отщепов и отщепов без корки, несущих на спинке минимальное количество негативов предшест- вующих снятий или не имеющих их совсем. Способ скалывания крупных отщепов (eclat-hachereau) со специально подготовленного нуклеуса, о чем писал в свое время Рит ван Лове [Riet van Lowe, 1952, р. 58], довольно сложный. Для их получения целесообразней, как считает Ф. Борд, ис- пользовать технику bloc on bloc [Bordes, 19616, р. 64]. Но даже в этом случае не с каждого желвака, валуна или обломка удается сколоть не- сколько массивных отщепов, тем более без негативов на спинке. Прихо- дится либо снимать по одному отщепу с каждой заготовки, либо после каждого крупного скола специально готовить площадку, удалять кар- низы с ее кромки. Со стороны спинки эти отщепы мало походят на ори- гинальные экземпляры. Отщепы без негативов на спинке мы скалывали с лежащих па земле глыб и массивных желваков. Обычно же нами ис- пользовались удлиненные и укороченные отщепы с рядом негативов на спинке, сколотые отбойником. Логично считать, что технология изготов- ления колунов на отщепах была полностью подчинена замыслу древнего мастера. 158
Процесс формообразования бифасов в ашеле был, безусловно, весьма сложным. К числу его составляющих, по-видимому, следует относить оп- ределенные технические традиции, функциональное назначение, форму исходных заготовок, особенности сырья, характер технологии обработки и др. Суть как раз и заключается в определении значимости каждого из этих факторов в том или ином конкретном случае. Ниже мы излагаем наблюдения, основанные на данных эксперимента и типологического ана- лиза палеолитических бифасов, отнюдь не пытаясь свести объяснение самого процесса к технологическому детерминизму и не претендуя на полное освещение вопроса. Становление основных форм бифасов происходит на всех трех описан- ных стадиях и в первую очередь на основной и стадии отделки с широ- ким использованием обоих приемов обработки. Бифасы овальной, диско- видной, а нередко миндалевидной и сердцевидной форм, а также ли- манды и бифасы с поперечным краем обычно получаются при обработке одинаково уплощенных по всему периметру заготовок овальной формы (рис. 5, 7; 6, 6, 7). Зауживания дистального края не наблюдается, по- скольку быстро удается выделить рабочее лезвие. Возникновение острия у сердцевидных и миндалевидных бифасов можно объяснить своеобра- зием морфологии (утолщением) краев исходной заготовки и некоторыми деталями технологического порядка. При изготовлении всех перечислен- ных бифасов объективно используется первый прием обработки. Так как с каждого края заготовки снимается примерно равное число отщепов, то бифасы имеют одинаковый профиль по всей их длине. Это хорошо прослеживается на археологическом материале. Овальную форму приобретают бифасы и при обработке более или менее массивных в се- чении заготовок больших размеров. Например, ставится цель оформить только одно лезвие (рис. 4, 9) или удаляется забитый конец у заострен- ных бифасов (рис. 5, 5). Так, на стадии отделки могут возникнуть би- фасы с поперечным краем или колуны-бифасы прямоугольных (hachereau typique), дивергентных (hachereau spatule) или конвергентных очерта- ний (hachereau a tranchant retreci). Нельзя не принимать во внимание и облом изделия. Бифасы заостренной формы возникают как при обработке уплощен- ных, так и массивных в сечении заготовок. Что касается уплощенных заготовок, то надо иметь в виду их форму, например, подтреугольную или продолговатую (рис. 7, 11). Согласно нашим наблюдениям, заострен- ные бифасы получаются прежде всего потому, что не удается добиться уплощения и соответственно приострения обрабатываемых краев при снятии первых отщепов. Это в свою очередь объясняется рядом причин,, среди которых следует назвать массивность сечения заготовок, большой радиус кривизны поверхности их краев, неравномерную уплощенность последних по всему периметру, а также хрупкость, трещиноватость, сло- истость и структурную неоднородность используемых горных пород (рис. 3, 3, 8; 4, 7, 2; 5, 2). Поскольку при уплощении массивных в сечении заготовок с целью выделения действительно рабочих лезвий приходится снимать крупные отщепы, это неизбежно ведет к значительному зауживанию изделия в его верхней и средней частях (рис. 5, 7, 8; 6, 7—3). Именно таким образом на основной стадии обработки начинается формирование бифасов микок- ской, копьевидной, листовидной форм, а равно фикронов, бифасов бутыл- ковидных (lageniforme) и с рыльцем (biface a biseau terminal). Пока- зательно, что подобные бифасы из стоянок и местонахождений Передней Азии, Англии, Франции и Испании изготовлены преимущественно из массивных в сечении заготовок. Бифасы копьевидной, микокской и треугольной формы возникают главным образом на стадии черновой обработки. Отделка лишь следует исходным контурам краев, хотя несомненно несколько выравнивает, уд- линяет, а также делает их более прямыми в плане. Удлиненность и пря- мизна лезвий у копьевидных бифасов обусловлены нередко и наличием 159
необработанного основания. При обработке оно закругляется и бифас 'Становится удлиненным сердцевидным, а чаще миндалевидным. Форми- рование треугольных бифасов может происходить не только на основной стадии, но и на стадии отделки, когда ставится цель изготовить орудие с прямыми лезвиями. Однако, как нам представляется, было бы неверно считать, что прямые лезвия у копьевидных бифасов оформлялись древ- ним мастером всегда в результате преднамеренного срезания хорошо вы- раженных выпуклых краев у сердцевидных удлиненных или миндале- видных бифасов. Нередко это зависело от очертаний исходных загото- вок. Бифасы заостренной формы и особенно копьевидные, микокские, миндалевидные удлиненные и фикроны ясно указывают на стремление древних изготовителей добиться уплощения своих орудий, эффективно- сти рабочих лезвий и увеличения их протяженности. Преобладание в среднеашельских памятниках Англии и Франции подобных би- фасов с массивным основанием (наряду с большим количеством гру- бых экземпляров) свидетельствует, с одной стороны, о явном ма- стерстве людей, а с другой — о недостаточно строгом отборе исходных заготовок. Основание у большинства бифасов играет второстепенную роль в плане формообразования. На первых двух стадиях обработка его про- исходит в русле сугубо технологических задач (уплощение изделия в це- лом, оформление продольных лезвий) или конструктивных тенденций (согласование друг с другом элементов самого основания и последнего •с главными частями бифаса как целого). Необходимо принимать во вни- мание также функциональную норму: интенсивная и тщательная обра- ботка основания может проводиться с целью увеличения протяженности рабочей зоны бифаса. Таковы прежде всего многие бифасы сердцевидной, овальной и треугольной формы, известные в ряде ашельских стоянок, но главным образом в стоянках мустье с ангельской традицией. Наконец, речь может идти и об аккомодационной норме. Ведь основание является важной частью, обеспечивающей зажим орудия в руке. Во многих ашельских коллекциях имеются бифасы, верхний конец которых оформлен одним широким сколом (техника tranchet blow) (рис. 4, 6). Типологически они определяются как бифасы со скошенным поперечным краем (biface a biseau transversal) или колуны-бифасы (hachereau-biface). Как уже отмечалось, негативы крупных сколов свиде- тельствуют прежде всего о преднамеренном общем уплощении заготовки на стадиях специального уплощения или основной обработки, безусловно, с целью выделения очень острых краев. На большей части ашельских бифасов негативы широких сколов или полностью срезаются мелкими сколами, или сохраняются на небольшом участке. Однако иногда круп- ный отщеп снимается при отделке орудия, т. е. специально, что часто связано с удалением неудавшегося лезвия. Оптимальное уплощение орудия и оформление его лезвий не всегда заканчивается успешно. Нередко форма рабочих краев и угол их заостре- ния полностью обусловлены характером профиля исходной заготовки. При обработке узких, но массивных в сечении желваков, остроугольных облом- ков, валунов и особенно плитчатых кусков с широкими гранями получа- ются бифасы, несущие на более выпуклой поверхности ребро, разделя- ющее ее на две покатые грани. Такой бифас имеет трехгранное попереч- ное сечеппе (рис. 5, 7; 6, 5, S), хотя оно может быть ромбовидным, четырехгранным и т. п. Наличие узкого, но массивного в сечении острия свидетельствует о пределе его уплощения. Подобные бифасы называют пиками. Показательные в этом отношении трехгранники есть в Терни- фпне [Balout, Biberson е. а., 1967, fig. 8, 77], Латамне [Clark, 1967, р. 32] и Тель-Убейдии. Если, например, в Терпифине и Латамне трехгранность пик объясняется соответствующим сечением самих заготовок — отщепа и плоского куска, — то в Тель-Убейдии пики представляют собой неудав- шиеся бифасы без выделенного рабочего острия, а не специально изготов- ленные орудия. 160
Другой пример явной зависимости формы исходной заготовки и формы орудия — трехгранники из плоско-выпуклых, более или менее мас- сивных в сечении валунов с большим радиусом кривизны поверхности краев. В зависимости от степени выраженности указанных параметров и типа исходного материала отщепы (обычно укороченные) будут или до- ходить до продольной оси изделия, или заламываться у его краев. Подоб- ного рода изделия отмечены в ашельских памятниках Северной Африки [Balout, 1955, р. 253—254] и Южной Франции [Lumley, 1971, р. 213, 215]. Особенно показательны трехгранники из ранпеашельской стоянки Терра-Амата [Lumley, 1966, р. 48]. Здесь величина угла заострения лез- вия находится в тесной взаимосвязи с радиусом кривизны естественной поверхности краев и общей толщиной валунов. По нашему мнению, пред- меты, выделенные А. Люмлеем как «пики», являются в действительности монофасами или бифасами, сечение которых обусловлено сечением исход- ной заготовки. Классические ангельские пики изготовлены обычно из не- полностью окатанных, треугольных в сечении валунов с отчетливо выра- женными продольными гранями. Их обработка, как справедливо считают Л. Балу [Balout, 1955, р. 175] и Ж. Тиксье [Tixier, 1959, р. 120, 123 j, производилась двумя способами: 1) оббивкой двух граней с поверхности третьей; 2) оббивкой каждой грани отдельно. Совершенно не исключено, что грубые пики из валунов изготавливались для какой-то специальной работы. Заканчивая рассмотрение вопроса о формообразовании бифасов, кос- немся еще одной чрезвычайно важной его стороны: речь идет о степени выраженности основных частей бифаса и их согласования друг с другом. Как показывают эксперименты и результаты типологического анализа археологических изделий, добиться этого чрезвычайно трудно. На заклю- чительном этапе процесса обработки бифаса степень его готовности, т. е. реализации замысла изготовителя, оказывается самой различной. Так, би- фас имеет симметричную общую форму, тонкое острие, но протяженность рабочей зоны продольных краев незначительна. На деле это означает, что бифас был недостаточно уплощен па основной стадии обработки. У дру- гого бифаса удачно выделены продольные края, но грубо оформлено осно- вание. Возможны самые разнообразные варианты. Одним из распростра- ненных дефектов у бифасов с двояковыпуклым или двоякоплоским про- филем следует считать расположение основного продольного лезвия не строго во фронтальной плоскости, т. е. посередине, а ближе к одной или одновременно к обеим сторонам орудия (рис. 3, 3; 7, 6). Здесь лезвие не совмещено с его профилем и рельефом поверхности. В функции резания такое орудие будет неэффективным. У плоско-выпуклых бифасов дефект выражается в смещении лезвия или во фронтальную плоскость, или к бо- лее выпуклой стороне (рис. 3, 8; 6, 7). Оформление оптимальной позиции лезвий у бифасов происходит главным образом на стадии их чернового изготовления. Другой распространенный дефект выражается в том, что нормально расположенное и выраженное рабочее лезвие не согласуется с другим продольным краем, который служит для зажима, например, при резании мяса. Оба дефекта в зависимости от степени их сложности пли устраняются на стадии отделки, или остаются. На данной стадии кроме окончательного оформления лезвий и закрепления общей формы происхо- дит целенаправленная детализация последней в соответствии с аккомода- ционной нормой, т. е. для более удобного зажима в руке. Так, у бифасов заметно скашивается по одному краю основание (рис. 4, 7) или привер- шинная часть, рабочее лезвие делается прямым, а край для зажима — выпуклым (рис. 4, 9). Все эти элементы можно проследить на некоторых бифасах из ашельских и мустьерских стоянок. Таким образом, изготовление бифасов из валунов, желваков и массив- ных кусков следует считать довольно сложным технологическим процес- сом, который, по-видимому, недостаточно полно контролировался древ- ними людьми. Поэтому переход в финальном ашеле и раннем мустье к использованию в качестве исходных заготовок отщепов, тонких плиток 11 Технология производства 161
И кусков вполне закономерен. Изготовление из них бифасов обеспечивало* экономное расходование материала, сокращение трудоемких технологи- ческих операций, ослабление зависимости технологии от сырья и формы заготовки и в конечном счете способствовало реализации замысла мастера по выделению кинематического, функционального, морфологического, тех- нологического и аккомодационного компонентов бифасов. Из этого, ко- нечно, не следует, что переход к использованию более или менее стан- дартных заготовок предельно упростил технологию изготовления бифасов и снял все те трудности, о которых шла речь выше. Они, безусловно, оставались. По нашему мнению, изготовители как ашеля, так и мустье ставили перед собой главную цель: добиться изготовления бифасов такой формы,, которая обеспечивала бы наличие эффективных рабочих лезвий и удоб- ного зажима. И едва ли в их задачу входило получение бифасов строго заданной формы, например микокской, копьевидной, подсердцевидной, миндалевидной и т. д. Здесь нелишне вспомнить высказывание Ф. Борда о том, что для мустьерских мастеров точность формы бифасов не имела- первостепенного значения. Это особенно наглядно прослеживается на про- межуточных типах бифасов — подтреугольных, подсердцевидных и др. [Bordes, 1967, с. 32]. Из изложенного лишь следует, что люди, если это* им позволяли условия процесса обработки и особенности исходных заго- товок, стремились воплотить целесообразную в функциональном и акко- модационном отношении форму, которая и была в их сознании идеаль- ной. Другое дело, что приемы и варианты обработки бифасов, детали их оформления были обусловлены определенными техническими тради- циями. Последние скорее всего надо понимать не как адекватное воспро- изведение закрепленных в сознании эталонов форм раннепалеолитиче- ских орудий, а как реализацию опыта и привычек мастера, опробован- ных технологических приемов, вариантов и способов с целью получения предмета с максимально эффективными рабочими лезвиями и соответ- ствующей целесообразной формы. Логичней в этой связи говорить об известной стандартизации не общей формы орудий, а их отдельных мор- фологических компонентов, т. е. острия, продольных лезвий и основания в плане очертаний, угла заострения, толщины, протяженности рабочей зоны и т. д. Традицию в раннем палеолите нельзя представлять как не- кий умственный шаблон (делать так, а не иначе), а как весьма динамич- ное явление. Она, по-видимому, отражает воздействие одновременно объ- ективных (специфика технологии обработки, особенности сырья) и субъ- ективных (навыки, привычки, индивидуальная манера исполнения, твор- ческие и утилитарно-целевые установки людей) факторов. К числу объ- ективных факторов следует также относить специфику мышления людей того времени и неравномерный, возможно, в отдельные периоды инер- ционный характер развития первобытного производства. Наконец, уместно будет затронуть вопрос о степени законченности бифасов. Все бифасы можно разделить па две группы: оформленные и неоформленные. Оформленные в свою очередь разделяются на закончен- ные, незаконченные и пеполучпвшиеся. Неоформленные бифасы явля- ются по сути дела заготовками, т. е. изделиями, которые прошли стадию специального уплощения. Законченные оформленные бифасы, как уже отмечалось, имеют отчетливую форму, слабо извилистые лезвия с нор- мальным углом заострения и оптимальную позицию по отношению к про- филю орудия, удобный зажим, согласованность аккомодационного края (пли участка) и лезвий и т. д. Сюда могут входить и грубые орудия (рис. 6, S; 7, 6). К числу незаконченных грубо оформленных бифасов мы относим орудия неустойчивой формы и с невыраженными (упомянутыми выше) признаками. Это могут быть бифасы «с плечиками», с вогнутым и продольными краями, с гранями на последних, явно асимметричные бп- фасы и т. д. (рпс. 3, 3\ 4, 6; 5, 2). На поверхностях незаконченных би- фасов обычно фиксируются следы оббивки — негативы крупных сколов. Негативы мелких сколов и фасетки ретуши бывают реже. Отдельные 162
изделия могут быть сломаны. В отличие от законченных бифасов неза- конченные орудия не прошли полный технологический цикл обработки и были по каким-то причинам оставлены на стадии чернового оформления. Конечно, в выделении этой группы изделий возможны субъективные оценки. Так, наличие грани на продольном крае можно принять за пока- затель незаконченности бифаса, хотя она выполняла роль обушка. Здесь необходимо обращать внимание на согласованность данной грани с дру- гими элементами орудия и степень их выраженности. Под неполучившимися бифасами мы понимаем изделия в целом вы- раженной формы, но у которых недостаточно полно, т. е. неудачно, выде- лены основные их компоненты (рис. 3, 5, 7). Дефектные орудия возни- кают прежде всего на стадии их чернового оформления. На стадии отделки слабо уплощенные, грубые лезвия поправить обычно не удается. Они, наоборот, забиваются и становятся непригодными для работы, хотя у таких изделий рабочим может оказаться, например, верхний конец. Частичное улучшение продольных лезвий иногда удается осуществить на стадии отделки путем тщательной подготовки ударной площадки и использования мягкого отбойника. Так, бифас с заостренным концом пре- вращается в законченный оформленный бифас с поперечным лезвием (рис. 5, 5). Причины, обусловившие получение дефектного орудия, раз- личны: плохое качество сырья, неподходящие параметры исходных заго- товок, использование несоответствующих приемов и вариантов обработки, неудачное уплощение бифаса и продольных краев, облом его и т. д. Де- фект лезвий может появиться уже в ходе подправки затупившегося при работе бифаса. В итоге отметим, что при выделении рассмотренных трех групп бифа- сов следует опираться не только на данные морфолого-технологического анализа, но и учитывать также тип памятника, где обнаружены те или иные изделия, — мастерская, стоянка-мастерская, стоянка, кратковремен- ный охотничий лагерь. Совершенно очевидно, что на мастерских количе- ство незаконченных неоформленных и незаконченных оформленных би- фасов будет весьма значительным. Мы отдаем себе отчет в том, что пред- ложенные критерии отличия бифасов по степени их оформленности в топ или иной мере условны и недостаточно обоснованы. Тем не менее такая дифференциация, как нам кажется, в сути своей необходима. Специально коснемся вопроса о специфике сколов оббивки бифасов. По сравнению с чопперами и чоппингами при изготовлении бифасов ко- личество сколов-орудий и общее число сколов-заготовок резко увеличива- ется (табл. 1). Гораздо больше треугольных сколов, пластин и отщепов правильной формы. Речь идет о сколах, полученных на стадиях специаль- ного уплощения и основной обработки. О том, что в ходе изготовления бифасов возникают отщепы-заготовкп, писали, например, А. Брейль и А. Келли [Breuil, Kelley, 1954, р. 19—20], Ф. Борд [Bordes, 1961а, р. 6, 8], К. Хауэлл [Howell, 1966, р. 163—165] и Дж. Ваймер [Wymer, 1968. р. 61]. В частности, из 8613 предметов, обнаруженных в средних гравиях Сванскомба, бифасов—161, орудий на отщепах — 231, нуклеусов — 3. Остальные изделия представлены отщепами, обломками и кусками кремня [Howell, 1966, р. 132—158]. Явное преобладание бифасов над ядрищамп, обилие необработанных отщепов и орудий на отщепах харак- терно также для Торральбы, Амброны, Хоксне [Howell, 1966, р. 132, 133, 158], Капьи ля Гаренн и мастерской Коммона [Bordes, Fitte, 1953. р. 30-43]. В момепт снятия сколы часто ломаются в продольном и поперечном направлениях (табл. 1). В некоторых случаях поверхность облома напо- минает резцовый скол. Последний возникает на краях отщепов и в про- цессе отделки бифасов. Интересно, что в Ум-Катафе увеличение количе- ства бифасов от среднеашельского горизонта к микокскому сопровожда- ется увеличением изделий с резцовым сколом [Neuville, 1931, р. 22—44]. При обработке бифасов мягкими отбойниками количество сломанных отщепов заметно увеличивается (табл. 1). Так, в ходе оббивки кварцито- 11* 163
вого бифаса плечевой костью сломано 39% сколов, обсидианового бифаса дубовой палкой — 35, кремневого бифаса лавровишней — 30, песчанико- вого бифаса бедренной костью—17.5% сколов. При этом из 80 обсидиа- новых отщепов у 45 отсутствуют площадки. В отличие от каменных мяг- кие отбойники дают больше сколов-орудий. Зато при работе каменными отбойниками более высок процент сколов-заготовок. Это объясняется тем, что сколы, снятые мягкими отбойниками, очень тонкие и сильно изо- гнуты в профиле. Мы отмечали также число единиц расщепления после каждого эффективного удара. Как правило, получаются один отщеп пли один отщеп, один-два осколка п несколько чешуек — сопутствующие сколы. Установлены случаи, когда один результативный удар приводит к отделению двух и даже трех отщепов. Каковы отличительные признаки сколов, снятых твердыми и мягкими отбойниками, а также ударом о наковальню? Степень выраженности основных элементарных признаков у отщепов, снятых техникой bloc on bloc, зависит от типа и свойств сырья, материала, которым представлена сама наковальня, а также силы и точности наносимых ударов. Массив- ные ударные бугорки, широкие, сильно скошенные площадки и рельеф- ный конус удара отнюдь не являются отличительными чертами данной техники (рис. 3, 4, 5). Эти признаки выражены не более отчетливо, чем на отщепах, сколотых камеппым отбойником (рис. 4, 3—5). Часто наблю- дается как раз обратное. Так, отщепы с углом скошенности площадки 80—90° будут иметь плоский бугорок, вмятину пли выкрошенность вме- сто конуса удара. Это особенно характерно для отщепов из вязких пород. Вообще наличие уплощенного бугорка и едва заметного конуса удара, за- уженность площадки на кремневых, кварцитовых и обсидиановых отще- пах надо связывать с величиной силы удара, расстоянием точки удара от кромки обрабатываемого края и, что очень важно, со степенью выкра- шивания поверхности наковальни. Аналогичные наблюдения сделаны в ходе скалывания отщепов отбойником из крепких пород. По мере вы- крашивания отбойника признаки на отщепах выражаются различным образом. Например, у отщепов с широкой скошенной площадкой возни- кает уплощенный бугорок и едва заметный конус удара, который нередко полностью выкрашивается (рис. 4, 4). Сказанное особенно наглядно де- монстрируется при использовании отбойников из кремня повышенной хрупкости, а также обсидиана. Обновление признаков можно осуществить путем использования невыкрошенного участка отбойника. Следовательно, в одном и том же опыте при одинаковой силе удара и постоянном отбой- нике отщепы будут иметь различную морфологию. Отличительные признаки отщепов, сколотых органическими отбойни- ками, описаны в работах А. Барнеса и X. Киддера [Barnes, Kidder, 1936, р. 276], Ф. Борда [Bordes, 1947, р. 13—14], И. Крэбтрп [Crabtree, 1970, р. 150], М. Ньюкамера [Newcomer, 1971, р. 88—90], В. Е. Щелинского [19746, с. 10—11], Д. Кларка [Clark, 1974, р. 87—88] и др. Добавил! лишь, что отщепы могут быть достаточно массивными в профиле — до 1.5—2.5 см. (рис. 7, 3). Кроме того, характерный ободок (lip, levre) наи- более выражен па отщепах, снятых деревянными отбойниками (рис. 5,4; 6, 4, 5). Менее заметен он при использовании кости и рога. В двух по- следних случаях на многих отщепах четко выделяется компактный удар- ный бугорок (рис. 7, 1, 2). Ободок не представляет сплошного образова- ния и прерывается в точке удара, имитируя конус удара, что характерно главным образом для кварцитовых и обсидиановых отщепов. Иногда обо- док полностью отсутствует. На данных отщепах отмечается и изъянец. Морфология сколов отделки описана Ф. Бордом [Bordes, 1961а, р. 6, 8], Дж. Ваймером [Wymer, 1968, р. 61], М. Ньюкамером [Newcomer, 1971, р. 90] и другими авторами. Нет оснований связывать такие сколы только с использованием мягкого отбойника. Отщепы, сильно изогнутые в профиле, с межфасеточными ребрами на спинке могут быть получены и каменным, например, плоским отбойником из кремня, песчаника, квар- цита и т. п. (рис. 7, 4, 9, 10). Однако многие сколы подправки площадок 164
(рис. 7, 7) и отделки (рис. 7, 5, 8) имеют симметричную форму. Для них характерен фасетаж ударных площадок. Отмечаются как срезанные фасетки, так и фасетки с точкой удара. У отщепов подобного рода удар- ный бугорок нередко хорошо оформлен, ударная площадка более или ме- нее скошена. Своеобразна морфология сколов, получаемых при удалении карнизов. Вместе с невыразительными сколами и реберчатыми пластин- ками снимаются пластинки с параллельным, конвергентным огранением спинки или небольшие пластинчатые отщепы. К вопросу об эволюции бифасов Самое существенное отличие бифасов от галечных орудий заклю- чается в увеличении у первых зоны обработки, сложности и разнообразия технологии изготовления, протяженности рабочих лезвий, усложнении роли отделки при выделении основных и вспомогательных элементов и т. д. Уже раннеашельские материалы свидетельствуют о явной способ- ности палеолитических людей мысленно моделировать некоторые формы бифасов, способы, варианты и приемы их изготовления. Конкретное воплощение формы осуществлялось в ходе нередко полного изменения очертаний исходных заготовок любых типов. В то же время изготовление чопперов и чоппингов сводилось к выделению лезвий в рамках заданной естественной формы галек или валунов, хотя, как мы знаем, некоторые раннеашельские бифасы имеют необработанное основание. Однако абстрактные модели в сознании древних людей следует, по-видимому, рассматривать как представление об обобщенных типах бифасов — за- остренных, овальных и бифасов с поперечным лезвием. Формирование же конкретного образа бифаса (миндалевидного, сердцевидного, треугольного и т. д.) происходило только в процессе его изготовления. Вполне возможно, что технология обработки бифасов оказывала в ран- нем и среднем ашеле влияние на формирование орудий из отщепов и, в частности, — технику вторичной обработки. Изготовление ангельских бифасов из крупных заготовок означает не только оформление самого орудия, но одновременно и реализацию способов и приемов технологии расщепления. Хотя технология изготовления бифасов, с одной стороны, и получения отщепов с нуклеусов — с другой, имели свои самостоятель- ные линии развития, тем не менее в общем смысле резонно говорить об их реальном перекрещивании в первой половине ашельского времени. На деле это означает, что многие бифасы одновременно были и нуклеусами. И лишь переход к изготовлению бифасов из отщепов и колунов, появле- ние различных приемов скалывания отщепов с пуклеусов свидетель- ствуют о разъединении указанных линий. Именно на данном этапе пре- рывается в целом эволюционно-прогрессивная роль бифасов, что, по-ви- димому, произошло в позднем ашеле. Быть может, к этому времени они исчерпали и свой первоначально прогрессивный функциональный потен-, циал, который почти полностью переняли различные орудия из отщепов. Тот факт, что тщательно обработанные бифасы использовались для раз- делки туш животных, а также скобления и строгания наряду со скреб- лами, остроконечниками и необработанными отщепами, лишний раз дока- зывает, что развитие бифасов в позднем ашеле и мустье носило преиму- щественно инерционный характер, т. е. характер традиции, содержание которой еще не ясно. Другими словами, совершенные по форме и техно- логии обработки бифасы позднего ашеля и мустье сами по себе не отра- жают прогресса первобытного производства. Его надо искать в усложне- нии технологии раскалывания камня, наборе орудий из отщепов, увели- чении коэффициента их использования, мобильности и т. п. Однако с узкотехнологической точки зрения в процессе изготовления бифасов не только в течение всего ашеля, но в равной мере мустье и даже верхнего палеолита всегда сохранялись элементы той или иной системы скалыва- ния отщепов с нуклеусов. 165
Сказанное здесь вовсе не означает, что развитие бифасов в указанное время зашло полностью в тупик. В этом развитии можно выделить по крайней мере три прогрессивных явления: 1) эстетическое, 2) технолого- функциональное и 3) формообразующее. Изящные формы бифасов сви- детельствуют, как неоднократно подчеркивалось различными авторами [Clark, 1970, р. 91; Филиппов, 1969, с. 111], о становлении эстетического чувства у древних людей, а точнее, элементарных эстетических катего- рий — пропорции, симметрии, гармонии и т. п. Вероятно, отдельные группы бифасов-орудий трансформировались в верхнем палеолите в би- фасы-оружпе — наконечники копий п дротиков. Конечно, в отдельных районах палеолитического мира последние могли произойти и от неби- фациальных типов изделий. Верхнепалеолитические образцы соединяют в себе эстетическую и технолого-функциональную линии развития дву- сторонне обработанных форм. Вполне логично допускать генетическую связь бифасов с топорами и теслами верхнего палеолита в плане морфо- логии, технологии и функции. Что касается последнего аспекта, то эволю- ционной оказалась именно рубящая функция бифасов. Следовательно, би- фасы имеют как прямую (эволюционную), так и кривую (инерционную) линию развития. Однако некоторые стороны эволюции бифасов еще до конца не ясны. Как, например, можно объяснить тот факт, что на территории Европы и Северной Африки эволюция бифасов начиналась с изготовления бифасов с необработанным основанием, а в Восточной Африке (в Олдувае), где чопперы и чоппинги весьма многочисленны, — с бифасов из отщепов? Можно ли в этой связи согласиться с М. Лики в том, что более миллиона лет в технологии изготовления бифасов, начиная с раннеашельской стоянки EF-HR (средняя часть пачки II) и кончая находками из кровли пачки IV, не существовало каких-либо заметных сдвигов [Leakey М., 1975, р. 492; 1976, р. 24, 40]? Если еще принять во внимание почти, пол- ное отсутствие орудий из отщепов, то создается впечатление застоя воа^^ж^^щ^^скихидтстший. Учитыва^чт^й^^^И^^^^щуваи- ского ти11а,супщствов^^ихо^ло полутора миллионов лет (пачки I— IV), орудия на отщепах весьма многочисленны, данный факт принимает форму парадокса. Заявление М. Лики о том, что ашельские люди имели жесткие технические традиции и строгий набор орудий, от которых они не отклонялись в течение миллиона лет [Leakey М., 1975, р. 492; 1976, р. 40], еще более усложняет проблему. Ведь орудия из отщепов и осо- бенно такие, как резцы, скребки, проколки, сверла и долотовидные изде- лия, это прежде всего специализированные орудия, и они свидетель- ствуют о кардинальных изменениях в развитии интеллекта, физического облика, производства и хозяйства древнейших людей, другими словами, о непрерывном процессе эволюции человека и общества вообще [Матю- хин, 19726, с. 67; 1975, с. 294]. Эти орудия не случайно получили распро- странение на огромной территории Австралии, Америки, Европы, Африки и Азии. Маловероятно, что олдувайские и ашельские сообщества, обитав- шие в одном ареале, совершенно не контактировали друг с другом. Или же орудия из отщепов в ашельских стоянках еще не найдены, или их функции выполняли бифасы и отщепы без ретуши. Этот вопрос пока остается открытым. Заманчивым кажется вывод М. Лики [Leakey М., 1966, р. 462—466] п Г. Айзека [Isaak, 19726, р. 381—430; 1976, р. 563] о том, что в эволю- ции раннепалеолитических орудий Африки были колебания и отклонения от прямого пути развития и малозаметные изменения в технологии их изготовления. Другими словами, отправной пункт изобретений мог быть перекрыт «статичными блоками технологического консерватизма» [Isaak, 1976, р. 563]. Однако закономерность, о которой идет речь, практически не прослеживается на материалах остальной части Африки, а также Европы и Азии. Вопрос, затронутый упомянутыми авторами, порождает серьезные теоретические, философские по сути дела проблемы. Какова, например, ритмика развития основных типов орудий и производства, за- 166
висимисть между конкретной деятельностью и набором орудий, взаимо- связь стадий генезиса тех или иных форм орудий и их последующим функционированием и т. п.? Вопреки мнению М. Лики мы считаем, что па материалах Олдувая эволюция бифасов прослеживается довольно отчетливо. Помимо бифасов из отщепов в инвентаре раннеашельских стоянок есть и бифасы с не- обработанным основанием. Кроме того, многие бифасы из отщепов до- вольно примитивны. Использовались в основном краевые отщепы. Би- фасы имеют минимальную обработку обеих поверхностей п невыработан- пую форму. Среди изделий самой древней ашельской стоянки EF-HR обнаружен всего один колун. Напротив, в стоянках, приуроченных к пачке IV, количество колунов резко увеличивается, бифасы обработаны (нередко очень тщательно) по всему или почти по всему периметру. У последних заметно увеличивается протяженность рабочих краев и уменьшается угол их заострения. Сходство бифасов из стоянок WK (кровля пачки IV) и EF-HR [Leakey М., 1976, р. 38], как нам кажется, имеет частный характер. Таким образом, в эволюции бифасов следует различать внешнюю (форма, технология изготовления) и внутреннюю (функция) линии раз- вития, которые в раннем палеолите, по-впдимому, не совпадали. ФУНКЦИИ ГАЛЕЧНЫХ ОРУДИЙ И БИФАСОВ Многие исследователи, исходя из данных типологии и этногра- фии, в той пли иной мере касались вопроса о функции макроорудий. Так, принято считать, цто галечные орудия могли использоваться для раз- д’ёЯйи туш животных, разбивания трубчатых костей, твердых плодов, вы- Жпывания корней, нанесения зарубок на деревьях, дробления, прокалы- вания, метания и т. л. [Paterson, Drummond, 1962, р. 144; Leakey L., 1963, р. 4; Clark, 1965, р. 268; Sankalia, 1973, р. 136]. Примерно такие же функции закрепляются и за бифасами [Паничкина, 1952, с. 26; Lea- key L., 1953, р. 58; Wymer, 1968, р. 47]. Любопытно, что Ч. Лайель [Lyell, 1863, р. 113-116, 140] и Г. Мортилье [Mortillet, 1897, р. 22] при- знавали за бифасами помимо других и функцию охотничьего оружия. Ч. Лайель первым высказал предположение о применении рубил для обработки дерева [Lyell, 1863, р. ИЗ—116]. Основное назначение колу- нов усматривают в разделке туш животных и обработке дерева [Clark, 1959, р. 118]. Особой достоверностью отличаются выводы С. А. Семенова и Л. Лики, исследователей, проводивших опыты по использованию микроорудий. Так, С. А. Семенов придерживался того мнения, что галечные орудия применялись главным образом для перерубания молодых деревьев, уда- ления сучьев, очистки от коры стволов, затесывания кольев, грубого стро- гания древесины, раскалывания трубчатых костей, раковин и твердой оболочки плодов [Семенов, 1968а, с. 88, 152—153]. По мнению Л. Лики, преашельские обитатели Олдувая использовали чопперы и чоппинги прежде всего для кромсания и разрезания мяса [Leakey L., 19ВЗ, р. 4]. Касаясь назначений бифасов, ой наряду с дру- функциями допускал частичное их применение для затесывания кольев. Разделка туш животных скорей всего осуществлялась не бифа- сами, а отщепами от их оббивки [Leakey L., 1953, р. 58]. Против толко- вания грубых ашельскпх бифасов как режущих орудий выступал и С. А. Семенов. Опыты, проведенные в 50-е годы по перерубанию деревьев небольшого диаметра, позволили ему высказать предположение о рубя- щей функции этих орудий [Семенов, 1968а, с. 88—89], хотя С. А. Семе- нов вполне допускал, что тщательно обработанные и тонкие в сечении бифасы среднего и позднего ашеля применялись для разделки туш жи- вотных [Семенов, 1968а, с. 153]. 16
Таблица 2 Перерубание стволов деревьев орудиями разных типов № опыта Порода дерева Диаметр ствола, см Положение ствола Тип орудия Вес орудия, г 1 Граб (сухой) 8.5 Горизонтальное Чоппер (песчаник) 650 2 Дуб (сухой) 8.7 » » » 650 3 Дуб (сырой) 9 Вертикальное » » 650 4 Граб (сырой) 10.3 » » » 650 5 Дуб (сырой) 8.8 Г оризонтальное » » 650 6 Граб (сырой) 8.5 » » » 650 7 Граб (сухой) 9 Горизонтальное Чоппинг (кремень) 650 8 Дуб (сухой) 8 » » » 650 9 Дуб (сырой) 9.4 Вертикальное » » 650 10 Граб (сырой) 10.4 » » » 650 600 * 550 * 11 Дуб (сырой) 9.5 Горизонтальное » » 550 12 Граб (сырой) 9.5 » » » 550 500 * 400 * 13 Граб (сухой) 8.5 » Бифас (кремень) (рис. 8, 1—4) 1200 14 Дуб (сукой) 8.5 » То же 1200 15 Дуб (сырой) 9.5 Вертикальное » » 900 16 Граб (сырой) 9 » » » 900 17 Дуб (сырой) 9.4 Горизонтальное » » 900 18 Граб (сырой) 9.4 » » » 900 19 Сосна (сырая) 8.5 Вертикальное Отщеп (кремень) (рис. 8, 6) 800 20 Дуб (сырой) 9.5 » То же 800 — Изменение веса, размеров, угла заострения и протяженности лезвий орудий после подправки. Однако до сих пор опыты по использованию палеолитических макро- орудий подробно не описаны. Не выявлены их рабочие свойства при рубке деревьев и разделке туш животных. Не проведена оценка парамет- ров рабочего края и их связь с эффективностью орудий. Не показана за- висимость между полезными свойствами рабочего лезвия и типом исход- ного сырья. Важно установить продолжительность работы орудием, изго- товленным из разных горных пород, а также влияние подправки на эффективность орудий. Не разработаны и эталоны макроследов из- нашивания, характерные для рубящих орудий. Кроме того, необходимо уточнить некоторые функции, закрепляемые, например, за галечными орудиями. Мы намерены изложить в общих чертах результаты опытов по исполь- зованию галечных орудий, бифасов, отщепов и естественных кусков камня подходящей формы для рубки деревьев, раскалывания трубчатых костей,5 а также для разделки туш животных. Опыты по рубке деревьев проводились в лесной зоне Кавказа, Крыма и Белоруссии. Нами прове- дено в общей сложности свыше 250 опытов по перерубанию стволов мо- лодых деревьев и веток диаметром до 12 см. Каждый отдельный опыт длился до тех пор, пока ствол можно было сломать без особых усилий. При работе неудобными орудиями приходилось постоянно менять спо- собы их зажима; несмотря на хорошо выраженный рабочий край (рис. 8, 5, 6), заметно понижалась точность наносимых ударов и уменьшалась глубина проникновения лезвия в древесину. Наибольшей вязкостью обладают сосна и береза. Перерубание их стволов орудиями из слабо окремненного песчаника, к тому же с затун- 5 Подробно об опытах по использованию галечных орудий по перерубанию стволов деревьев см. публикацию автора [Матюхин, 19776, с. 258—263]. 168
Размеры орудия, см Угол заостре- ния, град. Длина обрабо- танной части края, см Длина рабочей части края, см Чистое рабочее время, мин Общее время в работе, ч 11X11X3 60—65 10.5 6.5 24 2.50 11X11X3 60—65 10.5 5.5 17 4.36 11X11X3 60—70 10.5 4 21 7.10 11X11X3 60-70 10.5 5.5 33 8.30 11X11X3 60-65 10.5 5 14 9.30 11X11X3 60-70 10.5 5.5 22 11.00 13X12X5 50-55 10 4 24 0.24 13X12X5 50—55 10 4 14 0.14 13X12X5 55—60 10 4 16 2.35 13X12X5 55—60 10 2 36 3.11 12.5X11.5X5 * 55-65 * 10 2 11Х 11.5х 5 * 60—70 * 10 2 11X11.5X5 60—70 10 4 20 3.50 11X11.5x5 60—75 * 10 4 11X11.5X5 60—75 9.5 2 43 5.06 10.5X11.5X5 * 55—65 * 9.5 2 9.5X10.5X5 * 65—75 * 9.5 2 18X12X6 60 2.5 2.5 28 0.28 17.5X12X6 * 65 2.5 3 * 17.5X12X6 65 2.5 3 14 1.16 13X11X6 60 4 4 12 2.07 13X11X6 60-65 4 4 17 3.30 13X11X6 60—65 4 4 15 4.42 13X11X6 65—70 4 3 25 5.20 12X16X5 50—55 15 9 10 1.00 12X16X15 55—60 15 4 13 1.20 11.5X16X5 * 55—60 15 4 ленным рабочим краем, протекает малоуспешно. Прп нанесении ударов в одном направлении волокна древесины образуют бахрому, что приво- дит к сужению надруба и возрастанию продолжительности опыта. Неэффективны здесь и подрубающие удары. Общая невыраженпость рабочего края компенсируется в какой-то мере увеличением силы и амплитуды удара. Иной эффект дают кремневые и кварцитовые рубя- щие орудия. Однако в ходе их затупления происходит близкое к опи- санному. Рубка деревьев более твердых пород — бука, дуба, граба, лавровишни и др. — протекает несколько легче, чем березы и сосны. Реже появляется бахрома, подрубающие удары осуществляются более успешно. Это связано в первую очередь со структурой данных пород. Но отсюда не следует, что на их перерубание уходит меньше времени (табл. 2). Многочисленные опыты показывают, что рубка любыми орудиями слегка подсушенных и сырых деревьев, расположенных горизонтально, происходит примерно одинаково успешно. В отдельных же случаях под- сушенная древесина становится компактной, менее вязкой и поэтому бо- лее податливой. Это прежде всего бросается в глаза при использовании орудий из кварцевого песчаника, кремня и кварцита. Но даже чопперы и чоппипги пз вязкого песчаника показывают хорошие результаты. Кроме того, можно не производить подрубающих ударов. Перерубание ствола удается осуществлять не по всей окружности, а только с одной или с двух сторон. Края надруба напоминают поверхность, которая получа- ется при использовании металлических топоров. Наиболее оптимальный вес чопперов и чоппингов 650—750 г, бифасов — 700—800, а отщепов — 400—450 г. Сравнительно малый вес отщепов объясняется наличием у них исключительно острого края большой протяженности. Что касается га- лечных орудий, то сокращение веса оправдано удобным зажимом их в руке, позволяющим достигать значительной амплитуды и силы удара. 169
Наконец, некоторое увеличение веса бифасов можно объяснить уменьше- нием амплитуды и силы удара, вызванным не всегда удобным их захва- том. Одним из самых важных признаков рабочего края является угол лезвия. Именно характер выраженности кромки края определяет в конеч- ном итоге эффективность всякого рубящего орудия и в первую очередь чопперов и чоппингов. Трудно дать однозначный ответ на то, какой тип орудия можно счи- тать наиболее эффективным (табл. 2). Суть здесь в количестве позитив- ных признаков, фиксируемых на одном предмете. Так, например, галеч- ные орудия превосходят все остальные по удобству зажима и точности наносимых ударов. Когда чопперы и чоппинги из окремненного песча- ника имеют выраженное лезвие, то они нисколько не уступают кремне- вым бифасам. Полезные свойства чоппингов снижаются из-за наличия у них извилистого лезвия. Тем не менее чоппинги имеют ряд бесспорных преимуществ. Во-первых, это несмещенность лезвия к одной из сторон, что позволяет применять орудия даже с углом заострения 90°. Во-вторых, более плотным по сравнению с чоппером оказывается и прилегание лез- вия к бортам канавки. Для обоих типов галечных орудий, особенно чоп- перов, оптимальной является заостренная или выпуклая форма рабочего края, которая заметно уменьшает сопротивление лезвия (особенно затуп- ленного), облегчая его проникновение в древесину. В целом чопперы пре- восходят по своим рабочим качествам чоппинги. Наличие острого, большой протяженности края делает отщепы весьма эффективными рубящими орудиями (рис. 8, 6). В отдельных случаях они показывали самое короткое опытное время (табл. 2). Однако отщепы, имея острые края и нередко грубые очертания, неудобны для зажима, часто осуществляемого двумя пальцами. Кроме того, у отщепов с углом заострения 40—50° интенсивно выламывается рабочий край, подправка которого требует определенного навыка (рис. 8, 6). Многими положительными качествами обладают и бифасы (рис. 7, 11; 8, 1—4). При этом можно отметить: 1) расположение лезвия по направ- лению свободного движения руки с орудием и 2) концентрацию силы удара на небольшом участке рабочего края. Чаще используется верхний конец, хотя вполне пригодны и продольные края. Установлено, что общая форма бифаса не оказывает какого-либо влияния на его рабочие свой- ства. Некоторое исключение составляют бифасы микокской формы, у ко- торых от ударов часто обламывается • заостренный край. Наличие боль- шой рабочей зоны и острого лезвия позволяет ориентировать бифасы под разным углом к поверхности ствола. Бифасы с отчетливо заострен- ным краем более целесообразны для перерубания относительно толстых стволов деревьев. При уменьшении диаметра до 4—6 см возрастает число безрезультатных ударов. Нами проведено около 30 опытов по пспользованию естественных обломков кремня, кварцита, песчаника, известняка в качестве рубящих орудий. Обломки имели различную форму (рис. 7, 12; 8, 5), неодинако- вую протяженность края, его угол заострения и степень выраженности. Нередко край достигал значительной длины (рис. 8, 5). Такие обломки присутствуют практически на всех выходах горных пород. Не все они, конечно, обладают высокими утилитарными свойствами. На поиски и отбор подходящих предметов требуется немало времени, но и отобранные экземпляры часто выходят из строя. Тем не менее наиболее удачные образцы не только не уступают, но и превосходят по эффективности все перечисленные типы рубящих орудий (табл. 3). Цель наших опытов по раскалыванию трубчатых костей заключалась в выявлении наиболее эффективных и целесообразных способов осуще- ствления этой операции и получении эталонных следов износа на рабо- чем крае экспериментальных орудий. Мы хотели проверить правильность распространенной точки зрения об эффективности операции по извлече- нию костного мозга путем отбивания эпифизов галечными орудиями и бифасами. Механические свойства костей зависят прежде всего от хпми- 170
Рис. 8. Рубящие орудия. J—4 — стадии изменения формы одного бифаса (1, 2, 4 ~ следы работы, з — подправка бифаса); 5 — следы работы на лезвии рубя- щего орудия (естественный кусок кремнистой породы); 6 — следы ра- боты на отщепе, использовавшемся для рубки деревьев.
Таблица 3 Перерубание стволов деревьев естественными обломками камня № опыта Порода дерева Диаметр ствола, см Порода камня Вес ору- дия, кг Размеры орудия, см Угол заостре- ния, град. Длина рабочей части края, см Затра- ченное время, мин 1 Бук 6 Известняк 3.0 28X12X3.5 45—50 10 15 2 Дуб 4 » 0.3 11X8X2.5 50 6 8 3 Самшит 4 » 0.7 14X11X2.5 45—50 8 10 (рис. 7, 12) 4 Бук 5 Песчаник 0.6 12x8x3.5 55 8 13 5 Самшит 4.5 » 1.1 13X10X4 70 4.5 И 6 Бук 6.5 » 1.3 20x13x6 60 4 8 7 Акация 5.5 Кварцит 0.7 12X11X4 60 3 14 8 Тополь 6 Базальт 0.8 12X10X4.5 60 5 15 9 Дуб 7 Кремень 0.8 15X10X6 65—70 2 9 10 Дуб 7 » 1.0 11X19X6 50—55 3 5 (рис. 8, 5) 11 Дуб 7.5 Песчаник 1.5 14X22X7.5 65—70 10 7.5 ческого состава и их строения. Кости молодых животных довольно эла- стичны, а старых, наоборот, ломкие. Было проведено большое количество опытов но отбиванию эпифизов. Успех данной операции зависит не только от механических свойств ко- стей, но и также от того, по какому участку диафиза наносятся удары. Но отбивание эпифизов, как правило, не приводит к обнажению костного мозга. Для этой цели гораздо целесообразней наносить удары по средней части трубки и не орудиями, а необработанными гальками, валунами или остроугольными обломками, па что затрачивается не более 5—10 ударов [Матюхин, 19776, с. 262]. В результате сильных ударов и увеличения пло- щади соприкосновения рабочего участка предмета, с одной стороны, и поверхности кости, с другой, происходит продольное раскалывание трубки по всей ее длине.6 Степень выкрашивания орудий во время работы зависит от тина сырья, породы дерева, угла заострения рабочего края и лезвия. По- скольку во время работы бифасы и галечные орудия располагаются под углом к поверхности обрабатываемого предмета, выкрашивание приводит к некоторой скошенности лезвия (рис. 7, 77; 8, 7). Фасетки ретуши и негативы сколов пдут от лезвия, т. е. параллельно продольной осп ору- дия. Они довольно пологие, точка удара обычно отсутствует. Вполне до- пустимо, что на некоторых ашельских бифасах с поперечным краем мел- кие негативы сколов возникли именно в результате указанных причин. Когда устанавливается частичная стабилизация края, появляется ряд фасеток примерно одинаковой высоты. Межфасеточные ребра на орудиях, использовавшихся для перерубания кости, обычно стираются и фасетки сливаются вместе, образуя одну сплошную полоску. Иногда фиксируется два-три ряда узких полосок в виде ступенек, что отчетливо заметно под микроскопом. Само лезвие состоит из многочисленных мельчайших фасе- ток, разделенных продольными бороздками, — следы изнашивания. Кроме того, лезвие заглажено и имеет блеск. Показательно, что макроследы чаще локализуются на выступающих участках края (рис. 8, 5, 4). После второй стабилизации края выкрашивания почти не наблюдается. Заметно увеличивается угол заострения лезвия. Когда рабочий край смещен па одну сторону, как например у чоппера, то следы износа будут присут- ствовать преимущественно на обработанной поверхности. Напротив, у чоп- 6 В палеолитических стоянках нашей страны практически не встречаются труб- чатые кости с преднамеренно отбитыми эпифизами. Как правило, у костей раз- биты диафизы, что указывает на извлечение костного мозга из их полости. От- сутствие эпифизов у костей молодых животных скорей всего следует объяснить деятельностью хищных животных (устное сообщение II. М. Ермоловой). 172
пингов и бифасов наблюдается двустороннее выкрашивание (рис. 8, 7, 4). Сильному выкрашиванию подвергаются в первую очередь орудия из легко раскалываемых пород. При использовании орудий из вязкого пес- чаника фасетки не столь многочисленны. Крупные сколы возникают крайне редко. У рубящих орудий из хорошо изотропных пород после заметного вы- крашивания затуплпвапие лезвия происходит путем его истирания. Уве- личивается угол лезвия, появляется блеск. Однако у орудий, изготовлен- ных из вязких пород, прпострение рабочего края осуществляется в ходе его самозатачивания. Такие орудия не нуждаются в подправке и могут быть в работе длительное время (табл. 2) [Матюхин, 19776, с. 262]. Фактически результаты наших опытов ни в коей мере нельзя пол- ностью переносить па реальную действительность. Как раз наоборот, трудно представить, что ашельские люди столь интенсивно использовали свои орудия. Но наши опыты носят методический характер. Мы стара- лись выявить максимальные функциональные возможности рубящих ору- дий и получить различные эталоны макроследов износа. У естественных обломков камня выкрашиванию подвергаются высту- пающие участки края и участки с небольшим углом заострения (рис. 7, 72; 8, 5). Предметы с углом заострения 75—90° выкрашиваются слабее и преимущественно в начале работы. В зависимости от угла за- острения, структуры и физических свойств горпых пород, а также по- роды дерева рабочий край забивается, выламывается (сразу или спустя некоторое время) пли, наоборот, заостряется. Легко заостряются обломки известняка, доломита, кремня, кремнистой породы, сланца и обсидиана. Несмотря на то что естественные рубящие орудия показывают порой уни- кальное опытное время (табл. 3), они быстро приходят в негодность. На- блюдается строгая закономерность: после самозаостренпя края обычно наступает его выламывание. Так, предмет, изображенный па рис. 8, 5, при повторном использовании оказался неэффективным, потому что уже в конце первого опыта произошло сильное выкрашивание края. Из 50 предметов, отобранных для работы, только 30 нашли какое-то приме- нение. Более или менее эффективными оказались 11 предметов, но лишь четыре можно было использовать для дальнейшей работы после одного проведенного опыта. Довольно часто, не доведя опыт до копца, приходи- лось отправляться па поиски новых камней. Одной из причин недолговечности описываемых орудий является слу- чайное сочетание основных их элементов. Ввиду общей диспропорции естественного обломка происходит неравномерное распределение массы материала по направлению удара, что, конечно, не способствует его кон- центрации в одной точке. Это особенно заметно при использовании об- ломков, неудобных для зажима. Несогласованное соотнесение нижнего и верхнего концов делает кинематику простейших орудий весьма неустой- чивой. Второй существенный изъян — случайный характер признаков естественного рабочего края, их разобщенность: несоответствие веса и угла заострения, часто встречающийся тонкий острый край, неравномер- ность угла заострения и неодинаковый характер выраженности края (выемки, утолщения, шипы) по всей его длине. Поскольку многие куски пород подвергаются выветриванию, имеют трещиноватость, а также не- однородность структуры, включения мела, песка, всегда сохраняется ре- альная возможность порчи естественного рабочего края. Следовательно, необработанные предметы являются на деле разовыми орудиями. Совер- шенно ясно, что стабильность и устойчивость края может быть достиг- нута только в результате опробования куска породы, т. е. скалывания отщепов и ликвидации, таким образом, всех его дефектов. Подправка ес- тественных орудий обычно выражается в улучшении рукояточной части, удалении выступов и выемок, приострении предполагаемого рабочего или затупившегося края. Поэтому подправка, несмотря на ее технологическую простоту, здесь приводит к формированию простейших орудий, а также наи- более примитивных орудий стандартной формы — чопперов и чоппингов. 173
Данные археологии убеждают нас в том, что рубящие орудия невыра- ботанной формы (простейшие орудия) находили широкое применение в течение всего каменного века. Их присутствие отмечено, например,, в ашеле Южной Африки [Mason, 1969, р. 103], в мустьерской стоянке Кетросы,7 мастерской палеолитического времени Калитвенке, а также4 в пещерной стоянке Мачай [Исламов, Матюхин, 1975, с. 181—186]. Ес- тественные рубящие орудия из Кетрос напоминают по форме грубые би- фасы и имеют довольно массивное основание. Следы работы в виде мел- ких и средних размеров фасеток локализуются на их верхнем конце. Можно допустить, что эти предметы использовались для рубки деревьев и костей крупных животных. Ие исключено также, что грубые и осо- бенно незаконченные бифасы из коллекции этого памятника и являются продуктом подправки и переделки затупившихся естественных орудий. При подправке макроорудий из вязких пород мелкими сколами или ре- тушью чаще всего происходит не заострение, а затупливание, забивание их рабочего края. Оформление края широкими сколами более вероятно у орудий из хорошо изотропных пород. В зависимости от степени повреж- дения или затупленности лезвия, а также толщины орудия обработка сводится в одном случае к подправке верхнего конца, а в других — к су- щественному переоформлению не только его, но и изделия в целом (рис. 8, 3). В итоге получается совершенно иной тип бифаса. Вполне обо- снованно считать подправку одним из путей формообразования орудий, в том числе бифасов. Представление о функции домустьерских галечных орудий можно по- лучить исходя из анализа чопперов и чоппингов более позднего времени.. Так, в ходе трасологического изучения галечных орудий из верхнепалео- литических стоянок Енисея установлено, что они применялись для скоб- ления шкур, рога, костей, а также рубки и тесания двух последних мате- риалов и, по-видимому, дерева [Щелинский, 1972, с. 142—156]. Близкие функции выявлены нами и у галечных орудий из мезолитического па- мятника Мачай [Исламов, Матюхин, 1974, с. 51—60]. Возможно, что пики и монофасы, обнаруженные в Терра-Амате, использовались древ- ними обитателями Средиземноморья не только для получения отщепов. но и для перерубания стволов деревьев, из которых они строили своп хижины. Аналогичный вывод можно сделать и в отношении макроорудий из грота Лазаре. Любопытно, что у большинства пик и монофасов Терра- Аматы собственно рабочим является острие. Одним из важнейших назначений палеолитических орудий вообще было использование их для разделки туш животных. В какой мере это справедливо в отношении чопперов, бифасов, монофасов, колунов и пик? Ответ на поставленный вопрос можно получить лишь в результате син- теза данных типологического и трасологического анализов археологиче- ских орудий и соответствующих экспериментов. Трасологическое изучение археологических макроорудий только начинается [Keeley, 1980, с. 143— 147]. К тому же изделия, собранные вне культурного слоя, непригодны для микроскопического исследования. Наконец, трасология в сути своей тге в состоянии дать исчерпывающее решение вопроса. Роль эксперимента здесь весьма существенна. Остановимся на наших опытах по разделке туш животных. Разделке были подвергнуты отдельно грудная клетка, таз, конечности слона и трех жираф. Работа проводилась в Зоологическом институте Академии наук СССР, куда части упомянутых животных были доставлены из Ленин- градского зоопарка.8 Части туши слона сохранилп кожу. Грудная клетка и таз слона находились некоторое время под открытым небом при темпе- ратуре —20 °C. В результате оттаивания они стали довольно мягкими и эластичными. В силу разных причин мы не ставили перед собой цель вос- 7 Памятник в течение ряда лет исследуется Н. К. Анпсюкиным. 8 Автор приносит глубокую благодарность сотрудникам отделения остеологии 31IH АН СССР за постоянную помощь и понимание. 1 74
произвести сам процесс разделки туш во всех его деталях. Мы стреми- лись на основе опытов выявить эффективность разных типов орудий в операциях разрубания и резания, установить влияние подправки на их рабочие свойства и ее роль в процессе формообразования чопперов, чоп- пипгов, бифасов и орудий па отщепах. Нами использовались изготовлен- ные экспериментальным путем бифасы разнообразных форм, галечные орудия, необработанные отщепы, реже пластины, остроконечники, скребла, выемчатые и зубчатые орудия. Это не были точные копии орудий из оп- ределенных стоянок. Однако по своим морфологическим и технологиче- ским показателям они близки к основным типам палеолитических орудий. Экспериментальные орудия изготовлены из кремня, кварца, кварцита, пес- чаника, известняка, сланца, обсидиана и андезита. Кремень происходит из месторождений Западной Белоруссии и Крыма. Крымский кремень обладает более высокими технологическими свойствами, чем белорусский. У песчаников и сланцев фиксируется различная степень окремненности. Отметим, наконец, что бифасы и орудия на отщепах изготовлены камен- ными и мягкими отбойниками. Разделка частей животных сводилась к максимальному удалению мышц с конечностей, таза и грудной клетки и разъединению их остовов на отдельные кости. Разумеется, в палеолите существовали и другие способы разделки, например, частичное удаление мышц с частей туши, расчленение последних на отдельные куски. Так, конечности копытных после удаления определенного объема мягких тканей с бедра путем перерезания сухожилий могли разъединяться на части, с которых затем мясо сдиралось зубами. Однако трудно представить, что в палеолите повсеместно существовали какие-то стандартные способы разделки. Не- сомненно, что они были самые разнообразные. В ходе разделки, при отрубании или отрезании больших кусков мяса или кожи, необходимо производить их натяжение. Это осуществлялось свободной рукой или — более эффективно — с помощью длинного деревянного кола, которым, кроме того, можно было отрывать мышечные ткани от костей и кожу от мышц. Рассмотрим теперь вопрос об эффективности разных категорий ору- дий. Чопперы п чопшшги из сланца, песчаника, известняка и кварца оказались в целом малопригодными орудиями для разрубания мышц, сухожилий и кожи (рис. 9, 7, 2). Это относится в равной мере как к орудиям с острым лезвием, так и с углом заострения 70—90°. Прежде всего затруднительны для расчленения фасции (особенно подсохшие), жировые прослойки, мездра, кожа, хрящевые соединения п сухожилия. Происходило по сути дела их размочаливание и очень редко — разрыва- ние. Это крайне утомительная и бесцельная работа. Успешнее осуществля- лось разрезание и разрубание более податливых мышц бедра и продоль- ных мышц на позвоночнике. Большим препятствием для использования данных орудий является то, что ткани представляют собой скользкую и сильно увлажненную массу, Применение мелких чопперов и чоппингов и в первую очередь массивных в сечеппп, с большим углом заострения ока- зывается совершенно бессмысленным. Такие орудпя, кстати, обнаружены в Олдувайском ущелье. Лезвия чопперов и чоппингов любых размеров, изготовленных из слабоизотроппых пород, быстро пришлифовывались и затупливались. Довольно близкие рабочие свойства выявлены у мелких и средних галечных орудий пз кремня, кварцита, андезита и других близких пород, хотя по эффективности они все же несколько превосходят упомянутые изделия. Из-за своих небольших размеров, значительной мас- сивности п малой протяженности рабочей зоны лезвий (часто не очень выраженных) опп оказывали слабое давление па ткани и их проникно- вение соответственно было незначительным. В силу низкого эффекта разрушения тканей поверхности чопперов п чоппингов покрывались кусочками жира, фасций, сухожилий, что мешало выполнению ка- кой бы то пи было работы. Слабому погружению чопперов в ткапи мешала п противоположная поверхность, покрытая коркой. Хотя у чон-
Рис. 9. Орудия для разделки туш животных. 1 — общая протяженность рабочей зоны лезвий с использованными и неиспользованными (потен- циально активными) участками, а — наиболее активно использованные участки рабочей зоны лезвий со следами выкрашивания от работы; б — умеренно и слабо использованные участки рабочей зоны лезвий. 1 — чоппер из известняка, использовавшийся для резания и разрубания мышц на ноге жирафы в течение 20 мин; 2 — чоппинг из кварца для срезания мышц на ноге жирафы (20 мин); з—5 — кремневые бифасы для срезания и частичного разрубания мышц на грудной клетке и ногах жирафы (3 — 3 ч 20 мин; 4 — 2 ч; 5 — 2 ч 23 мин); 6 — кремневый бифас для разрубания мороженой кожи и мышц на грудной клетке слона (1 ч); 7 — тот же бифас после подправки и одного часа работы пингов рабочими являются обе стороны, общая площадь обработки все же незначительна и при погружении орудия в контакт с веществом всту- пают и необработанные участки, которые создают дополнительное тре- ние. Явную трудность в работе вызывает и заметная массивность мно- гих галечных орудий. Гораздо более эффективными являются чоппинги длиной свыше 10 см, изготовленные из кремня, кварцита, кремнистого известняка, андезита и других сходных пород. Подобные орудия обна- ружены, например, на таких ашельских памятниках, как Терра-Амата, Лазаре, Хрящи. У крупных орудий увеличивается вес, а следовательно, сила давления на ткани и проникновение в них, зона обработки 176
поверхностей, протяженность лезвий. Однако негативные признаки (мас- сивность изделий, соприкосновение необработанных плоскостей с веще- ством) сохраняются и у крупных орудий. Мы не можем согласиться с мнением авторов, считающих, что галеч- ные орудия широко использовались в палеолите для разделки туш жи- вотных. Так, чопперы и чоппинги из Олдувая имеют небольшие раз- меры, угол заострения в пределах 70—100°, сильноизвилистые обрабо- танные края. Изготовлены они из слабоизотропных пород. Галечных орудий из кварцита и кварца очень мало. Эти изделия скорее всего не применялись для разделки туш животных. Аналогичное мнение можно высказать и в отношении мелких чопперов и чоппингов из миндельской стоянки Вертешсоллеш. Совершенно иные рабочие свойства выявлены у бифасов. Они изго- товлены из кремня, кварцита, песчаника, сланца и обсидиана. Типоло- гически — это бифасы сердцевидные, треугольные, овальные, топоровид- ные, копьевидные, миндалевидные, фикроны и бифасы с поперечным лезвием. По рабочим качествам бифасы разделяются на три группы: 1) массивные в сечении, с сильноизвилистыми лезвиями, глубокими не- гативами снятий на поверхностях, углом заострения 70—90° (некото- рые миндалевидные, копьевидные, фикроны, микокские); 2) массивные в сечении, но с относительно тонкими продольными лезвиями и острием, имеющие угол заострения 45—65°; 3) плоские, с тонкими лезвиями большой протяженности и углом заострения 40—60°. Грубые кремневые и кварцитовые бифасы с невыраженными продольными лезвиями, но выделенным острием вполне пригодны для разрубания и кромсания мы- шечных тканей, сухожилий и кожи (рис. 9, 6, 7). Аналогичные бифасы из песчаника и сланца выполняют эту операцию менее успешно. Что касается кремневых и кварцитовых бифасов с овальным лезвием, то они хуже погружаются в ткани и чаще размочаливают, разрывают их, чем рассекают. Здесь необходимо дополнительно использовать пло- ские бифасы, необработанные отщепы или орудия из отщепов. Огром- ного физического напряжения требует рубка мороженой кожи и мышеч- ной ткани. Удается отделять только небольшие куски мяса и кожи. В целом же можно считать, что грубые бифасы, особенно те, которые имеют хороший зажим, пригодны для осуществления частичной опера- ции резания и разрубания тканей. По сравнению с галечными орудиями они, безусловно, более эффективны. Эти бифасы скорей всего использовались преимущественно для разрубания и кромсания мышеч- ных тканей, сухожилий, жировых тканей и т. д. Таковы, например, отдельные бифасы и монофасы из Терра-Аматы, Лазаре, Сент-Ашеля, Каньн ля Гаренп, Олдувая, Тернифина и других памятников. Эту роль вполне могли выполнять и грубые пики с любым сечением, но с хорошо выделенным острием. Бифасы с уплощенными лезвиями (массивные и плоские) обладают довольно высокими рабочими свойствами. Бифасы с заостренным кон- цом при резании и разрубании глубоко проникают в ткани, рас- членяя их на куски разной величины (рис. 9, 5; 10, 5—8; 11, 5). Би- фасы с овальным и поперечным лезвиями, имеющие значительную пло- щадь соприкосновения с поверхностью тканей, менее успешно выполняют функцию разрубания, чем резания (рис. 9, 3, 4; 10, 4). У этих бифасов при резании активным рабочим элементом являются не только верхний конец, но и участки, расположенные на контакте его с продольным лезвием. В целом же несомненно, что бифасы с за- остренным концом более эффективны для разрубания и резания тканей и кожи, чем бифасы с овальным и поперечным лезвиями. Снятие кожи одинаково успешно осуществлялось и теми и другими орудиями. Одним из важнейших функциональных показателей бифаса является протяженность рабочей зоны его лезвий. У некоторых бифасов и прежде всего грубых, как уже отмечалось, рабочим является только верхний конец (рис. 9, 6; 10, 4\ 11, 7). У других хорошо выделены острие и 12 Технология производства 177
Рпс. 10. Орудия для разделки туш животных. 1 — общая протяженность рабочей зоны лезвий с использованными и неиспользованными (потен- циально активными) участками, а — наиболее активно использованные участки рабочей зоны лез- вий со следами выкрашивания от работы; б — умеренно и слабо использованные участки рабочей зоны лезвий. 1 — кремневый отщеп с притупленным ретушью краем, использовавшийся для среза- ния мышц на тазе слона в течение 1 ч 5 мин; 2 — то же орудие после подправки и одного часа ра- боты; з — кремневое выемчатое орудие для срезания мышц на грудной клетке и шее жирафы (3 ч 50 мин); 4 — кремневый бифас для разрубания мышц и кожи на ноге слона (3 ч); 5 — тот же бифас после подправки и 30 мин работы; 6 — кремневый бифас для срезания и разрубания мышц на грудной клетке слона (3 ч 25 мин); 7,8 — кремневые бифасы для срезания и разрубания мышц на ноге слона (в работе соответственно 2 ч 50 мин и 3 ч). частично один продольный край (рис. 9, 7; 10, 7; 11, 6), у третьих — оба продольных края и острие (рис. 10, 5; 11, 5). Наконец, у бифасов с рабочей зоной по всему периметру рабочим следует рассматривать и основание (рис. 9, 3—5; 10, 6—8). Сердцевидные, треугольные и даже миндалевидные бифасы с круговой рабочей зоной встречены в инвентаре ряда ашельских и особенно мустьерских стоянок. Во избежание пореза ладони основание во время использования бифаса покрывается куском мяса или кожи или временно притупливается кромочной ретушью. Ука- занные бифасы используются в работе весьма длительное время без под- 178
Рис. И. Орудия для разделки туш животных. J — общая протяженность рабочей зоны лезвий с использованными и неиспользованными (потен- циально активными) участками, а — наиболее активно использованные участки рабочей зоны лезвий со следами выкрашивания от работы; б — умеренно и слабо использованные участки рабочей зоны лезвий. 1 — обсидиановый отщеп с притупленным ретушью краем, использовавшийся для срезания мышц и кожи на ноге слона в течение 40 мин; 2 — то же орудие после первой подправки и 35 мин работы; 3 — то же орудие после второй подправки и 30 мин работы; 4 — то же орудие после третьей подправки и 30 мин работы; 5 — кремневый бифас для срезания мышц на ноге жирафы (3 ч); 6 — би- фас из песчаника для разрубания мышц на тазе слона (55 мин); 7 — бифас из кварцита для сдирания мяса на тазе слона (20 мин). правки. При этом в операции резания попеременно могут участвовать все лезвия. Правда, это возможно в том случае, если продольные лез- вия располагаются в соответствующей плоскости (в зависимости от про- филя бифаса) и удачно согласуются с участками для зажима рукой. Часто, однако, рабочим является один продольный край, а другой слу- жит для зажима. Говоря об эффективности бифасов, в том числе и грубых, как режу- щих орудий, необходимо принимать во внимание микроморфологию ра- бочих лезвий и характер рельефа поверхностей краев. Высокие функ- 12: 179
циональные свойства выявляются у тех бифасов, у которых на лезвиях есть мелкие зубчики или отдельные шипы. Во время работы такие ору- дия разрывают мышечные и жировые прослойки, мездру и сухожилия. Положительными признаками следует также считать наличие глубоких негативов сколов и соответственно острых, хорошо выраженных меж- фасеточных ребер и — как это ни странно на первый взгляд — некото- рую извилистость лезвий. Если зубчики, шипы и межфасеточные ребра, на которые приходится основная нагрузка во время резания, затуплп- ваются, то лезвия у грубых бифасов выходят из строя. Высокие режу- щие свойства проявляют также бифасы, у которых лезвия оформлены чешуйчато-ступенчатой ретушью. Чешуйчатая ретушь делает обработан- ный край менее рельефным. Бифасы с очень ровными лезвиями, обра- ботанными плоской ретушью (что достигается с помощью мягкого от- бойника), тупились очень скоро. У этих бифасов увеличивается сила трения при их контакте с тканями. Лезвия быстро пришлифовыва- лись и истирались. Поэтому для успешной работы данные бифасы должны иметь хорошо выраженные следующие показатели: большую протяженность рабочей зоны лезвий и минимальный угол их заострения, оптимальное расположение активного рабочего лезвия в соответствии с профилем орудия, гармоничное его сочетание с аккомодационным участком и т. д. Затупленность лезвий у подобных бифасов частично может быть компенсирована увеличением силы давления на орудие. Таким образом, говоря о размере и характеристике рабочей зоны бп- фасов, необходимо иметь в виду не только угол заострения и рельеф поверхности непосредственно лезвий, но и рельеф той части, которая расположена ближе к середине орудия. Рабочая зона имеет как бы два яруса — главный и вспомогательный. Наличие дополнительного яруса заметно влияет па общую эффективность бифаса, определяя, в частно- сти, характер его механических свойств. Существенными показателями в определении степени эффективности бифасов являются также их размеры, вес и форма лезвий. Весьма эф- фективны бифасы с прямыми пли слегка выпуклыми лезвиями — копье- видные, мпкокскпе, треугольные, некоторые сердцевидные и миндале- видные (рис. 9, 5; 10, 5—8; 11, 5). Нагрузка во время резания равно- мерно распределяется по всей длине лезвий, хотя в зоне острия она будет более заметной. Если используется крупный бифас, то он оказы- вает сильное давление на разные ткани, легко и глубоко рассекая их. У бифасов длиной менее 10 см механические свойства выражены хуже, но их высокая эффективность достигается острыми лезвиями и пред- намеренным увеличением силы давления. Бифасы с отчетливо выпук- лым активным лезвием уступают по эффективности вышеупомянутым бифасам с более или менее прямым лезвием (рис. 9, 4). Это обусловлено в первую очередь тем, что отчетливая дуга лезвия при нормальном рабо- чем положении бифаса мешает контакту острия с веществом. Чтобы добиться участия в работе острия, необходимо неестественно изгибать кисть руки. Но такое положение кисти и орудия на деле оказывается невозможным. Добавим, что при резании бифасамп с заостренным кон- цом можно ими работать на манер сапожных и кухонных ножей, а также пилы. Для бифасов с выпуклым верхним концом более характерно по- ложение двух последних орудий. Бифасы с долотовпдным концом ус- пешно использовались нами не только для разрубания мягких тканей, но также для сдирания небольших кусков мяса и сухожилий непосред- ственно с костей (рис. 11, 7). Как и при рубке деревьев, удобство зажима бифасов в руке при разделке туш животных имеет чрезвычайно большое значение. У бифа- сов, использующихся одновременно для разрубания и резания, обычно два аккомодационных участка — основание и один из продольных краев. Обушковый край — это пли преднамеренно оставленная на стадии изго- товления бифаса грань, или обработанный крутой участок, или поверх- ность крупных негативов сколов, расположенных под углом 70—80е 180
к противоположной плоскости (рис. 9, 6; 10, 7). В качестве обушка может выступать и активное лезвие с углом заострения 40—60°, а также специально притупленный, но в целом хорошо выраженный край, кото- рому придается соответствующая форма (рис. 9, 3—5; 10, 5, 8). У пло- ских, достаточно узких бифасов, использующихся в операции резания, участками для зажима могут быть как продольный край, так и основа- ние (рис. 10, 6, 7). Наконец, у копьевидных, микокских, удлиненных сердцевидных, треугольных и топоровидных бифасов, имеющих острое основание, местом для зажима являются оба продольных края (рис. 9, 5; 10, 8, 8). В данном случае бифасами можно работать как сапожными ножами. Разрезание мышечных тканей и сухожилий происходит весьма успешно. У бифасов строго симметричной формы — сердцевидных, тре- угольных, овальных, копьевидных с двояковыпуклым или двоякоплоским профилем — любой из продольных краев может быть в случае необходи- мости активным лезвием пли аккомодационным элементом (рис. 9, 4, 5). Разумеется, это возможно при условии, если продольные края рас- положены точно во фронтальной плоскости и имеют минимальный угол заострения. Наоборот, бифасы идеальной формы, например сердцевидные, треугольные, овальные с плосковыпуклым профилем, имеют на одном крае лезвие, а на другом — участок для зажима. Переворачивать бифас и менять местами оба края невозможно из-за особенности профиля ору- дия. Бпфас любой формы с продольным краем, удобным для зажима, является эффективным лишь в том случае, когда в позиции орудия «для работы» наблюдается согласование обоих продольных краев и соответ- ственное, т. е. несмещенное, положение активного лезвия (рис. 9, 4; 11, 6). Часто бывает так, что удобным краем для зажима выступает актив- ное лезвие, а не планируемый во время изготовления аккомодационный участок. Такие бифасы показывают низкую производительность (рис. 10, 6). Хорошим участком для оптимального зажима бифаса в руке следует признать скошенное по линии обушкового края основание (рис. 10, 5). Очень удобны в работе бифасы с рукояткой или специально выделенным обушком у привершинной части бифаса, что прослеживается на материа- лах заскальнпнскпх стоянок [Колосов, 1979, с. 43, 48]. Продолжительность работы одним бифасом зависит от ряда причин: типа и физических свойств сырья, удобства зажима орудия, угла заостре- ния и протяженности лезвий, степени выкрашивания последних и, на- конец, от состояния и характера разных тканей. Так, бифасы, изготов- ленные из слабо окремненных пород, малопригодны в равной мере для разрубания и резания (рис. 11, 8). Несмотря на то что их лезвия имеют угол заострения 40—50°, они быстро зашлифовываются и тупятся. Не- сколько медленней тупятся лезвия у обсидиановых бифасов. Рабочие кромки у кремневых и кварцитовых бифасов в зависимости от рельефа поверхностей, морфологии и протяженности лезвий выходят из строя через 20—40 мин, если не происходит выкрашивания. Здесь многое также зависит от состояния тканей, подвергающихся резанию. При расчленении преимущественно мездры, жировых тканей, сухожилий, фасций, кожи орудия тупятся уже через 10—15 мин. Выкрашива- ние чаще всего происходит от столкновения с костью, а также при реза- нии и рубке затвердевших частей мягких тканей. В результате удачного непрерывного выкрашивания обновляется рабочая кромка бифаса и од- ним его лезвием можно работать от 3 до 10 ч (рис. 9, 3—5; 10, 8, 8). Разумеется, выкрашивание бывает и неудачное, например мелкое, кото- рое приводит к быстрому истиранию и затупливанпю лезвий. Из всего изложенного следует, что бифасы исключительно эффек- тивны при разделке туш животных. Их положительными качествами являются: 1) большая протяженность рабочих лезвий и значительный объем рабочей зоны орудия в целом (лезвие и срединная часть); 2) дли- тельность использования бифасов в операциях резания и разрубания; 3) одинаково успешное применение бифасов в различных операциях, в частности резания, разрубания, кромсания, разрывания, сдирания, 181
дробления; 4) заметная сила давления и глубокое проникновение в раз- ные ткани туши (высокие механические свойства). О широком исполь- зовании бифасов для разделкп туш животных в палеолите убедительно свидетельствуют многочисленные находки этих орудий на ашельских и мустьерских стоянках Европы, Азии и Африки. У многих бифасов из Сванскомба, Сент-Ашеля, Аббевиля, Сатанп-Дара угол заострения лез- вий колеблется в пределах 40—60°. Обработанная часть края совпадает с его рабочей частью. На этих бпфасах фиксируются п другие положи- тельные признаки: прямые тонкие лезвия, их расположение в соответ- ствии с профилем, выраженные аккомодационные участки и т. д. На таких памятниках, как Тель-Убейдия, Латамна [Clark, 1966, р. 203], Торральба [Howell, 1966, р. 121 —125] Джиср Банат Якуб, Майян- Барух, бифасы обнаружены вместе с костями крупных животных, в том числе слона. В палеолите вполне могли применяться также грубые бифасы, монофасы и пики, например, для предварительного рас- сечения, кромсания и разрывания мездры, кожи, жировых тканей, фас- ций и сухожилий. Дальнейшее их расчленение осуществлялось отще- пами, или орудиями из отщепов, или бифасами с уплощенными лез- виями. Незначительное количество бифасов на некоторых стоянках вовсе не указывает на их слабую причастность к разделке туш животных. Опыты убеждают в том, что разделку даже туши слона можно прово- дить исключительно бифасами (5—6 экз.), но при непрерывной их под- правке. Бифасы, имеющие большую протяженность рабочей зоны лез- вий, которые постоянно подправляются, могут быть в работе 20—40 ч. Говоря о высокой эффективности бифасов, нельзя в то же время не обратить внимания на явное противоречие между простотой совершае- мых операций по разделке туши, с одной стороны, и трудностью изго- товления данных орудий, а также сложным, неустойчивым порой соче- танием целой серии признаков п показателей, обеспечивающих их ус- пешное использование, с другой. По сравнению с необработанными от- щепами и орудиями из отщепов бифасы менее мобильные и экономйч- ные орудия. Необработанные отщепы из высокоизотропных пород с острыми, вы- раженными краями являются исключительно эффективными режущими орудиями (рис. 10, 7, 2; 11, 1). Их рабочие свойства еще более воз- растают, если противоположный активному лезвию край, удобный для зажима, представлен естественным обушком-гранью или круто распо- ложенными поверхностями негативов крупных снятий на тыльной сто- роне. Удерживать отщепы, в том числе и мелкие, двумя пальцами за основание невозможно, поскольку они, будучи покрыты жиром, выскаль- зывают из руки. Отщепы из песчаника, сланца, известняка при отсут- ствии выкрашивания лезвия тупятся через 5—10 мин. Но и кремневые, кварцитовые, андезитовые отщепы выходят из строя через 10—20 мин, хотя в самом начале (в течение 3—6 мин) они не хуже металлических ножей разрезают самые неподатливые части мягких тканей. Менее ту- пятся отщепы, как, впрочем, и бифасы, и орудия из отщепов, при реза- нии продольных мышц спины, мышц бедра. Если лезвия отщепов под- вергаются постоянному удачному выкрашиванию, то срок их использо- вания доходит до 4—6 ч (рис. 10, 3). Малопригодными являются от- щепы с крупными выемками и шипами на краях. Наиболее оптималь- ным можно считать прямое или несколько скошенное лезвие (рис. 10, 7). Во время работы отщепы располагаются брюшковой поверхностью вниз. Обратная ориентация возможна только у отщепов с очень плоским краем. Пластинчатые отщепы и пластины — очень эффективные режущие инструменты, что достигается не только за счет значительной протя- женности лезвия, но и наличия рукояточной части (основания). Среди орудий на отщепах первое место по эффективности принад- лежит поперечным скреблам, у которых часто имеется аккомодационный элемент — ударная площадка отщепа-заготовки, а также боковым скреб- лам и остроконечникам с зауженным основанием (рис. 11, 2, 4). Для 182
них характерна оптимальная согласованность лезвия и противополож- ного ему края, т. е. аккомодационного участка. У скребел и остроконеч- ников один из краев всегда служит для зажима в руке. Рабочим будет более тонкий край. Оптимальной позицией орудия из отщепа является положение его брюшком вниз. Если оба края довольно тонкие (обра- ботан один край или оба), то возможна и обратная позиция орудия. Наоборот, если лезвие довольно массивное, то в обратном положении орудия оно будет создавать дополнительное трение в ходе проник- новения в ткани. При определении аккомодационного участка и лез- вия важно обратить внимание на угол наклона краевой и кромочной ретуши в пределах одного края. Наличие кромочной ретуши может ука- зывать, несмотря на присутствие пологой краевой, на то, что данный край является обушковым (рис. 10, 2, 2\ 11, 1—4). Удобны для зажима скребла с вогнутым лезвием, нижняя часть которого выполняет роль рукоятки. Менее удобны угловатые, конвергентные скребла и остроко- нечники с широким основанием. Их эффективность еще более умень- шается, если лезвия имеют заметно выпуклые очертания (рис. 11, 3). У данных орудий, особенно у асимметричных угловатых скребел, во время работы нарушается точность движения, ослабляется зажим, а это способствует недостаточно глубокому проникновению лезвия в ткани. Однако угловатые скребла удлиненных пропорций с прямым лезвием и смежным, слегка скошенным краем (обушком) в отличие от асиммет- ричных и некоторых двух-трехлезвийных форм показывают при резании высокие результаты (рис. 10, 2). Показатели эффективности лезвий орудий из отщепов в целом те же, что и у бифасов. Важным признаком является соотношение между уг- лом наклона краевой и кромочной ретуши. Так, например, у остроко- нечника угол заострения края равен 35°, а кромки 70—90°. Низкими рабочими качествами обладают орудия с исключительно ровной, но не- достаточно острой кромкой лезвия и плоскими фасетками на поверхно- сти последнего (рис. 10, 2; 11, 3). У подобных орудий, обработанных чаще всего мягким отбойником, не выражен также дополнительный ярус рабочей зоны. Поэтому она быстро пришлифовывается и если не происходит обновления лезвия от столкновения с костью, то орудие вы- ходит из строя через 5—15 мин. Хорошими режущими орудиями следует признать в первую очередь остроконечники и скребла, оформленные чешуйчато-ступенчатой и распространенной ретушью, а также любой другой, создающей мелкозубчатые лезвия (рис. 11, 4). У собственно зубчатых орудий основная нагрузка во время резания приходится на зубчики, которые быстро истираются. Эти орудия пригодны для успеш- ного рассечения мягких тканей лишь в течение первых нескольких ми- нут. К тому же зубчатые формы трудно изготавливать, в частности вы- держать высоту зубчиков и равное расстояние между ними. Особенной необходимости в этих орудиях нет. Остановимся теперь на вопросе о формообразовании бифасов и от- дельно об их подправке. У галечных орудий и бифасов при интенсив- ном выкрашивании первоначальная форма верхнего конца меняется, в частности нарушается симметрия острия, что явно бросается в глаза (рис. 9, 6, 7\ 10, 4—8; 11, 5, 6). Более существенно изменяется исход- ная форма бифаса в результате подправки каменным или мягким отбой- ником. Так, бифас с поперечным лезвием становится миндалевидным бифасом (рис. 10, 4, 5). Интенсивной обработке может подвергнуться и основание. Однако частичная подправка с помощью мелких сколов и ретуши не приводит к заметному изменению начальной формы бифаса. Подправка проводится не только с целью приострения затупившихся в ходе длительного использования лезвий, но также для окончательного исправления и подгонки лезвия, основания и продольного обушкового края у бифасов, применявшихся в работе короткое время. Более сложным является процесс формообразования у орудий из отщепов. Мы касаемся здесь его утилитарных, т. е. технологических и 183
функциональных, причин. Принимаются также во внимание особенности исходного сырья и морфологии отщепов-заготовок. За ретушь обработки можно иногда принять регулярную ретушь утилизации, которая в от- дельных случаях появляется при интенсивном столкновении орудия с костью (рис. 10, 3; 11, 2). У очень острых отщепов для более удоб- ного зажима один продольный край сначала подправляется краевой, а потом кромочной ретушью (рис. 10, 2\ 11, 7). Получается однолезвий- ное скребло — на деле же нож с обушком. Такое скребло может возник- нуть и при подправке затупившегося от интенсивной работы необрабо- танного отщепа. После очередной подправки однолезвийное скребло переходит в двулезвийное (рис. 11, 2). В результате последующих под- правок возникает конвергентное скребло и, наконец, остроконечник (рис. 11, 5, 4). Приведем еще два варианта формообразования: 1) не- обработанный отщеп—боковое скребло—остроконечник; 2) боковое скребло—угловатое скребло. Однако возможны и другие варианты. Мы преднамеренно используем формальную терминологию, чтобы показать ее условность. Первый вариант по сути надо представить так: нож с гладким лезвием—нож с ретушированным обушком—остроконечный нож. Исходная заготовка сразу оформляется в то или иное орудие, если у нее полностью не выражены края: сильновогнутые, с крупными вы- емками или шипами, покрыты коркой, ломкие, чрезмерно массивные и т. д. Как нам представляется, формирование орудий из отщепов нельзя рассматривать только как единовременный технологический акт, кон- тролируемый исключительно традиционными установками, имеющими эт- нокультурную основу. Это многообразный сложный процесс, охватываю- щий как стадию собственно изготовления, так и использования орудий (подправка). Конечно, сейчас трудно с уверенностью выделять орудия, которые оформлялись сразу, и те, которые принимали ту или иную форму постепенно в ходе неоднократных подправок. Здесь требуется всесторон- нее изучение археологических орудий и дальнейшее увеличение экспе- риментальных эталонов. Решая вопрос об эффективности и формообразовании орудий, мы, ра- зумеется, основываемся прежде всего на данных экспериментов, которые не отличаются абсолютной полнотой и нуждаются в продолжении. Оче- видно, что обобщенные факты должны быть согласованы с результатами трасологического и типологического анализов археологических орудий. Сведения, которыми мы располагаем по типологии орудий, как будто не противоречат сделанным наблюдениям. Однако для их подтвержде- ния необходимо изучение многочисленных и разнообразных археологи- ческих коллекций. Проведенные нами эксперименты по изготовлению и использованию орудий могут в известной мере пролить свет на вопрос о принципах построения их классификации. Мы лишь выскажем некоторые соображе- ния, не касаясь существа данной проблемы. Первый вопрос, который возникает перед исследователем: для чего нужна та пли иная класси- фикация? Вполне возможны частные целевые классификации — функцио- нальные, технологические, морфологические. В то же время уместна п синтетическая классификация, которая объединила бы частные класси- фикации. Эта классификация должна отражать гармоничную связь двух основных циклов производства — изготовление и использование орудий. На высшей ступени классификация носит интерпретационный характер. Однако при этом она не подменяет собственно интерпретацию, на уровне которой осуществляется выяснение объема и содержания различных фак- торов (морфологического, технологического, функционального, этносо- циального, экологического и фактора сырья), которые так пли иначе отражены в орудиях. На разных ступенях синтетической классификации происходит постепенное осмысление формы, технологии изготовления и функций изучаемых орудий. Очередность ступеней соответствует реаль- ному движению орудии от стадии изготовления к стадии их использо- вания. На высшей ступени классификации происходит выяснение не 184
конкретных функций орудий (это задача частной классификации), а их общих функциональных свойств на основе морфологических и техноло- гических признаков. К числу таковых можно относить следующие: соот- ношение протяженности обработанной части края и рабочего лезвия, угол его заострения, форма, рельеф лезвий и срединной части орудий, толщина лезвий, основания, степень кривизны лезвия и характер его расположения в соответствии с профилем орудия, соотношение лезвпя и аккомодационного участка, тип ретуши и др. Результаты данной клас- сификации могут быть использованы и при определении археологиче- ского возраста изделий. Не исключено, что в дальнейшем по мере на- копления фактов появится возможность с учетом приведенных призна- ков (исправленных и дополненных) внести изменения в существующую ныне классификацию орудий из отщепов. Так, в пределах одной группы будут располагаться, например, конвергентные, некоторые угловатые скребла и остроконечники с широким основанием. Оправдано сочетание боковых и поперечных скребел, а также двойных, боковых и удлинен- ных угловатых. В то же время будут уместными исправления в выде- лении некоторых типов. В частности, у отдельных однолезвийных скре- бел ретушированный край может оказаться на деле обушковым, а дву- лезвийные скребла превратятся в однолезвийные ножи с ретуширован- ным обушком. Таковы наши предварительные суждения. Теперь необ- ходимы конкретные разработки. Какова специфика макро- и микроследов износа на орудиях? Ретушь утилизации, появляющаяся на лезвиях бифасов, использовавшихся для разрубания мороженой кожи, мышечной ткани, и от удара о кость, пре- имущественно крупная. Возникают и мелкие сколы. На режущих ору- диях чаще присутствует мелкая ретушь. Характерны и полуфасетки, имеющие нечеткие очертания. При разрубании нормальных тканей, в частности мышц, фасций, сухожилий и кожи, на лезвиях бифасов и галечных орудий появляются мелкие фасетки и полуфасетки, но они менее регулярны и выразительны, чем те, которые образуются от разру- бания мороженых и мягких тканей. И в том и в другом случае ретушь будет разновеликой. Фасетки нередко срезают друг друга справа налево и наоборот, а также снизу вверх. Несколько иная ретушь появляется на орудиях, применяющихся для резания тканей. Фасетки менее заметно наползают друг на друга. Они могут концентрироваться как на одной, так и на обеих сторонах лезвия. Это зависит не только от угла наклона орудия, но и от поперечного сечения его лезвия. У отщепов с тонкими ломкими краями образуются кромочная мелкозубчатая ретушь и неболь- шие выемки полулунной формы. Иная ретушь фиксируется на необра- ботанных отщепах с устойчивыми краями. В зависимости от типа исход- ного материала, характера обрабатываемого вещества (кожа, мездра, су- хожилия, жировые прослойки, мышцы бедра и продольные мышцы спины) и степени столкновения с костью ретушь может быть или нерегулярной, или, наоборот, регулярной, мало чем отличающейся, например, от поло- гой чешуйчатой ретуши обработки. На орудиях из отщепов и бифасах ретушь утилизации выявить гораздо трудней. Кроме того, их лезвия выкрашиваются менее интенсивно, поскольку достаточно укреплены в ходе обработки. Наиболее существенные признаки изнашивания фиксируются в ре- зультате микроскопического анализа режущих орудий. Предварительное описание этих признаков было проведено В. Е. Щелинским [1977, с. 193—196]. Мы выделяем следующие признаки: мельчайшее выкра- шивание кромки и самого лезвия, пришлифовка (иногда занолировка) кромки, межфасеточных ребер, поверхностей фасеток ретуши и нега- тивов сколов, гладких нерельефных участков, в частности брюшковой поверхности, линейные следы. При сильной пришлифовке кромки воз- можна ее закругленность или скошенность. Для более полной фиксации следов износа на лезвиях орудий мы выделяем умеренно и сильно изно- шенные участки. На последних пришлифовка, например кромки, может 185
быть выражена незначительно, хотя линейные следы фиксируются весьма заметно. Это объясняется тем, что пришлифовка частично или полностью уничтожена в ходе выкрашивания. Наиболее интенсивная пришлифовка лезвий заметна у тех орудий, которые использовались для резания и рубки мороженых и неполностью размороженных тканей, а также под- сохших фасций, жировых прослоек, сухожилйй и т. д. На лезвиях орудий, применявшихся для резания и разрубания мышц бедра и продольных мышц у позвоночника, пришлифовка довольно слабо выражена. Лезвия орудий из песчаника, сланца, известняка зашлифовывались очень сильно, что заметно даже невооруженным глазом. Линейные следы отчетливей всего фиксируются на тех орудиях, ко- торые использовались для резания и рубки загрязненных и мороженых мышц, кожи и сухожилий. На обсидиановых орудиях линейные следы появляются через 5—7 мин после начала работы, хотя пришлифовка может быть совершенно не выражена. На кремневых и кварцитовых орудиях следы в подобной ситуации образуются через 20—30 мин. При резании незагрязненных мягких тканей следы на данных изделиях по- являются через 40—60 мин. В первом случае линейные следы представ- лены в виде узких отчетливых линий. На обсидиановых орудиях они хорошо видны невооруженным глазом. Во втором случае следами явля- ются короткие, размазанные, часто сливающиеся линии. Многими исследователями следы работы на орудиях определяются визуально. К следам, определяемым таким образом, обычно относят фа- сетки выкрашивания, зазубренность, выбоины, забитость и т. п. Осо- бенно большое количество орудий со следами использования приводится в публикациях археологов, работающих в Африке [Kleindienst, 1962, р. 85; Mason, 1967, р. 741—742; Leakey М., 1967, р. 741—742; 1971, р. 25—222; Clark, 1974, р. 78—93]. Согласно М. Лики, множество изде- лий с явными следами износа отмечено в каждой стоянке Олдувая. Так, в самой древней стоянке DK I все орудия — чопперы, чоппинги, поли- эдры, диски, резцы и скребки (154 экз.) — имеют макроследы износа. Выкрашивание и забитость отмечены также на проколках, долотовид- пых изделиях и т. п. [Leakey М., 1971, р. 48, 55, 72, 150—153]. На бп- фасах следы «работы» (обычно двусторонние) представлены в виде за- битости и зазубренности. В монографии М. Лики и публикациях других авторов вопросы иден- тификации следов износа и установления их специфики для той или иной группы изделий совершенно не обсуждаются. Анализ (и в том числе трасологический) археологического материала свидетельствует о том, что следы износа на режущих орудиях, скребках и проколках визуально пли совсем не просматриваются пли они представлены мель- чайшими фасетками. Только на сильно изношенных резцах верхнего палеолита можно фиксировать заметное выкрашивание рабочей кромки, На интенсивно использовавшихся скобелях, пилках и даже рубящих орудиях мы довольно редко встречаем грубые зазубрины и выбоины. Эти признаки, а также забитость обычно присутствуют на ударных пред- метах. Трудно объяснить наличие на олдувайских орудиях из отщепов следов, возникающих обычно при ударе. Если принять выводы М. Лики, то неизбежно придется признать чрезвычайно высокий и к тому же ста- бильный функциональный потенциал олдувайских индустрий, существо- вавших в течение полутора миллионов лет. И в этом отношении они явно превосходят многие известные нам индустрии палеолита. В палео- литических и даже неолитических коллекциях не всегда можно обна- ружить изделия, на которых столь отчетливо визуально были бы представлены следы износа. Как справедливо отмечается в работах А. Вайзона де Праденна [Vayson de Pradenne, 1937, р. 102], Ж. Тик- сье [Tixier, 1959, р. 160—162], Д. Кларка [Clark, 1974, р. 92] и других археологов, ретушь утилизации очень легко спутать со сле- дами повреждения, а также со следами, возникшими в ходе обработки орудий. 186
Итак, в заключение можно сделать вывод о том, что галечные ору- дия, бифасы, монофасы, колуны и пики широко применялись в палео- лите для перерубания, скобления, строгания, пиления стволов и веток деревьев, например, при изготовлении копий, всякого рода кольев, палок и т. п. Ими также осуществлялось удаление сучьев, коры с деревьев, за- тесывание деревянных предметов, долбление с целью получения выемок, углублений и т. д. Нельзя, конечно, исключить и их использование для извлечения корней съедобных растений, а также выкапывания различ- ных ям. В то же время галечные орудия, по-видимому, находили незна- чительное применение при разделке туш животных, особенно крупных. Напротив, бифасы, монофасы, колуны и пики наравне с необработан- ными отщепами, пластинами и орудиями из отщепов весьма успешно ис- пользовались в этой операции. Таким образом, изучение функций макроорудий можно проводить в ре- зультате трасологического, морфолого-функционального (на основе ма- кроследов износа) и углубленного технико-морфологического анализа. И только такой подход можно справедливо называть функциональным. Однако некоторые американские археологи придают понятию функцио- нальный подход совсем иной смысл. В частности, Л. Бинфорд [Binford L., Binford S., 1966, р. 238—295; Binford, 1972а, р. 258—291; 19726, р. 138— 163; 1973, р. 227—254] считает уместным говорить о функциях палеоли- тических орудий исходя из данных этнографии, статистического анализа и произвольного функционального толкования формальных типов, выде- ленных Ф. Бордом. В то же время сам Ф. Борд вовсе не закрепляет за типами строгое функциональное назначение [Bordes, 1967, р. 26]. Он справедливо указывает, что прямой перенос этнографических функцио- нальных моделей на палеолитические орудия приводит лишь к искаже- нию действительного положения дел [Bordes, 1967, р. 26]. Американский археолог совершенно игнорирует тот факт, что форма далеко не всегда соответствует их функции. Кроме того, одно и то же изделие могло ис- пользоваться для разных целей. Полностью доверившись могуществу факторного анализа и совер- шенно отказавшись от конкретного выявления функций, Л. Бинфорд не заметил того, что сочетание типов в пределах факторов весьма противо- речиво именно с функциональной точки зрения. Почему функционально непохожие орудия должны указывать на один и тот же род деятельно- сти? Л. Бинфорд в известной мере прав, считая, что не традиция опре- деляет типологический облик индустрий, а характер деятельности древ- них людей. Но эта интересная теоретическая посылка была чрезмерно пристрастно и упрощенно использована при создании процедуры анализа археологического материала. Однако критики концепции Л. Бинфорда, справедливо упрекая его в умалении значимости «культурной интерпре- тации» палеолитических индустрий, сами (особенно Ф. Борд и Д. Кол- линз) не избежали альтернативности в своих суждениях. По нашему мнению, суть дела здесь заключается в вычленении различных субъек- тивных и объективных факторов и конкретном определении содержания каждого из них. В заключение можно сказать, что Л. Бинфорд [Binford, 1972а, р. 256—258; 19726, р. 155], выступая против практики «традици- оналистов», в действительности является защитником традиционного аб- страктно-функционалистского подхода. Сторонники научного функционального подхода, отнюдь не отрицая исходных теоретических посылок (как раз наоборот, основываются на них), а также статистических процедур анализа, тем не менее считают своей наиглавнейшей задачей разработку конкретной методики изучения каменных и костяных орудий. Увеличение числа опытов, их функцио- нальное разнообразие, усовершенствование методики наблюдений, разра- ботка трасологических эталонов следов износа и учет данных морфоло- гического анализа — все это, безусловно, будет способствовать более уг- лубленному исследованию вопроса о функциональном назначении ору- дий раннего палеолита. 187
А. К. Филиппов ЗАКЛЮЧЕНИЕ Монография «Технология производства в эпоху палеолита» по су- ществу излагает новые данные анализа и реконструкции процессов руч- ного труда древнейших людей. Отличительная особенность ее — это ис- следование не отдельных изделий палеолита, а массовых коллекций. Ос- нованный С. А. Семеновым экспериментально-трасологический метод по- зволил раскрыть или уточнить технологическую природу формальных признаков, коснуться содержательной стороны формообразования, пред- ставив так называемые артефакты включенными в практическую дея- тельность древнего человека по изготовлению, эксплуатации и совершен- ствованию изделий труда. Конечно, реконструкция становления перво- бытного производства как социального целого не входила в задачу ис- следования. Социально-экономическое содержание труда, общественные отношения по существу не отражаются в материальных объектах и в связи с этим не наблюдаются в археологическом материале. Но с ис- кусственным приострением камня возникает техника и ее отходы. Иначе говоря, с самого начала создаются средства труда для изготовления дру- гих орудий или для присвоения готовых продуктов животного и расти- тельного происхождения. Следует отметить, однако, что понятия «при- своение» и «готовый продукт» имеют относительное значение, ибо уже в ашеле, а может, и раньше люди пользовались огнем: продукты непо- средственного потребления получались после соответствующей обработки. Как известно, в мустьерских слоях обнаружены терочникп. А в позднем палеолите существует сложное домашнее хозяйство. Подобные факты по- зволяют утверждать, что в палеолите мясо животных, шкуры, жилы, кора деревьев и т. д. пе присваивались в готовом виде, а обрабатывались, пре- вращались в пищу, одежду, веревки, нитки, жилища, домашнюю утварь и различную символическую технику. Что касается проведенных исследований, то эксперименты и сравни- тельный трасологический анализ позволил авторам реконструировать технологию конкретных производственных процессов и в какой-то степени раскрыть технико-организационную сторону первобытного ручного труда. Работа написана тремя авторами. Ее целостность заключена в еди- ном экспериментально-трасологическом методе, в единой направленности работ в целях реконструкции технологии палеолита, в едином взгляде на использование методологических принципов. Однако понимание авторами частных вопросов не всегда идентично. Решение ряда проблем, затронутых в монографии, носит предвари- тельный характер. В настоящее время встал вопрос о разработке прин- ципов морфологической систематизации изношенных участков древней- ших орудий труда по комплексам признаков. В монографии методика описания получает определенное развитие. Встречающиеся трудности микроморфологического анализа связаны в первую очередь с молодостью экспериментально-трасологического метода. Экспериментальное исследование процессов обработки жестко-хруп- ких материалов (каменных пород), а также твердых или мягких волок- нистых, т. е. кости, рога, бивня, дерева, луба, тканей животного проис- хождения и т. д., позволило сопоставить реальные и возможные обраба- тывающие орудия и продукты труда (орудия, предметы быта, художест- 188
венные поделки, технические отходы). В работе использован богатый литературный материал по древнейшим стоянкам Европы, Африки, Юго- Восточной и Средней Азии, где хорошо представлены «галечные инду- стрии». Сделана попытка смоделировать технологические процессы по из- готовлению и использованию древних орудий труда, названных в архео- логии чопперами, бифасами, монофасами, колунами и пиками. Читатель познакомился с детальнейшим изучением функций мустьерской техники Ереванской стоянки, Носово I и др. Что касается позднего палеолита, то на материалах Мураловки, Пен, Мальты и других стоянок исследованы не только каменные орудия производства, но и сохранившиеся в слое ко- стяные поделки, что, по мнению исследователей, дает особую убедитель- ность технологическим реконструкциям. Функционально-кинематический фактор формообразования, который теснейшим образом связан с макроутилизацией (с универсальными принципами краевого расщепления в виде параллельности — выклинива- ния, притупления и заглубления), позволил нам с большей, чем прежде, степенью достоверности восстановить целостность социально обусловлен- ных механических процессов. Сравнение разных форм утилизации с под- правкой или формами (приемами) вторичной обработки определило ха- рактер реконструкции целесообразной технической формы в рамках дей- ствия функционально-морфологического закона. Исследование технологических процессов в палеолпте показало, что в этом периоде существует динамическая подвижность между различ- ными группами как каменных, так и костяных орудий. Наряду с оруди- ями с костяными и деревянными рукоятками существуют группы ору- дий, обладающие не только примитивной универсальностью, но и неус- тойчивостью общей формы, что можно объяснить неразвитостью произ- водства и отсутствием зрелых социальных форм общественного разделе- ния труда. В связи с этим общая стадия ударной и отжимной техники может быть определена как стадия формирования ручной техники в це- лом. Техника позднего палеолита (и неолита) концентрирует в себе, как в фокусе, технические процессы и открытия каменного века. На разных этапах развития техники палеолита доминируют различ- ные факторы формообразования: вначале определяющее значение имела форма сырья и заготовок, затем — целенаправленность обработки. Типы оформления функциональных частей орудий раннего палеолита во мно- гом зависели от механических процессов разных уровней формообразо- вания. И в этом смысле древнейшие люди сознательно создают только модификации орудий в пределах функционально зафиксированных форм внутри определенного хозяйства. Говоря о формообразовании, необходимо помнить, что в каждую эпо- ху при решении сходных хозяйственных задач существует как бы поле технических принципов, связанное с определенным комплексом природ- ных материалов, с исторически ограниченными средствами общения и мышления. В пределах этого поля строится форма изделий труда и со- знательно применяются те или иные приемы. Форма осознается через утилизацию в конкретных технологических циклах. Так, приобретя в ме- ханических процессах целесообразную форму, которую человек поддер- живает, культивирует и сознательно доводит до оптимальной и совер- шенной, орудия не могут быть превращены в нечто такое, чего человек не знал и не видел. Оптимальная конструкция орудий труда переживает разные эпохи. Трансформируются несущественные для технической функ- ции детали, изменяются материал и способы обработки орудия, но кон- струкция, принцип работы остаются чрезвычайно стабильными. Принци- пиально новые формы не возникают на основе трансформации предыду- щих. Конструктивно новые формы возникают рядом со старыми. Они воз- никают на основе опыта ручного труда прошлых эпох, разнообразных ви- дов утилизации и подправки, строго в соответствии с новыми видами функциональных процессов. Появление новых технологических процес- сов проявляется в ином, чем прежде, взаимодействии новых или старых 189
материалов, что создает своеобразный вакуум средств труда и их форм. Вакуум заполняется по-разному в зависимости от очень многих факто- ров, в том числе и сознательной деятельности человека. В конструирова- нии простейших технических форм на ранних этапах палеолита сознание малоактивно, оно обусловлено конкретно-историческим образом жизни, структурой, простыми, бедными связями внутри узкого предметного мира. Наряду с этим технические формы развивались и в направлении способности отражать технологию употребления. Возникновение концептуальной целостности технических изделий с признаками символико-выразительной формы свидетельствует как об определенной ступени общественных отношений примитивного человека, так и о начале соответствующей (этим отношениям) стадии психических процессов. В так называемом ашельском рубиле с искусственно обрабо- танной «рукояточной» частью заложена программа определенных дейст- вий; в форме такого рубила отражена интегральная характеристика об- щественных свойств: способов и приемов изготовления и потребления, причем форма рубила становится обладателем и таких свойств, как хо- рошо выраженная информативность. Время возникновения первых признаков символико-выразительной формы может быть отнесено к середине ашеля, но развитие этих при- знаков в локальные системы связано прежде всего с эпохой позднего па- леолита, когда социальные отношения с соответствующей коммуникацией между людьми приобрели черты зрелости. Гравирование в верхнем палеолите как технологический процесс ге- нетически связано с первичными линиями при расчленении кости и де- рева, а объемная резьба вырастает на почве обработки изделий со слож- ным профилем поверхности. С определенного уровня намечается и обрат- ное влияние. Видимо, не случайно объемная обработка кости неутили- тарных предметов начинается очень рано, в виду имеется «чуринга» пз венгерской пещеры «Тата». Древнейшие маленькие отверстия провер- нуты в «подвесках» из Ля Кина. В заключение можно сказать, что производственно-конструктивная деятельность на ранних этапах палеолита не может существовать без элементарно-конструктивных идеальных программ, без воображения, в ко- тором слиты условное обобщение и конкретно-чувственный образ пред- метного действия. Производственная деятельность человека среднего па- леолита с условной обобщенностью «продуктов» воображения, с одной стороны, и общение как одна из сторон производственной деятельности, с другой, предполагают внешние формы символизации в материале, кото- рый вовлечен в процесс опредмечивания—распредмечивания в виде же- стово-звуковой речи, различных знаковых сигналов, знаков-схем и зна- ков-образов. И эти символы формируются не столько по закону технико- морфологическому, сколько по закону их условного соответствия пред- метному значению, в том числе и предметной эмоциональной ценности. Очевидно, что подобные вопросы далеко выходят за пределы археоло- гической науки. Однако и в чисто технологических реконструкциях скрыто немало для понимания жизни древнейших народов. Многие фи- лософские работы, затрагивающие вопросы происхождения труда и че- ловека, не обходятся без ссылок на фундаментальные исследования С. А. Семенова по технике каменного века. И неудивительно, что сам С. А. Семенов был многосторонним ученым: это естественно вытекало пз его интереса к первобытной технологии, находящейся в прямой связи с целеосознанными действиями человека, с хитростью ума, с мастерст- вом в эксплуатации природных веществ. Изучение технологии производ- ства периода присваивающего хозяйства, наиважнейшего периода станов- ления и развития архаичных форм труда, форм общения, общежития, всегда ставило массу вопросов, не решаемых без первобытной археоло- гии, но выходящих далеко за ее рамки.
A. H. Рогачев ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ Открытие «микроскопической археологии» С. А. Семеновым разбу- дило специфический интерес не только к конкретным способам и прие- мам обработки камня и кости — важнейшей стороне первобытного труда, но и заставило перейти к более широким проблемам, к вопросам о тех- нико-технологической преемственности, о естественной технической спе- циализации, т. е. к первичному формообразованию орудий труда и пер- вобытному производству. Анализ не только функции, но и формы изде- лий позволяет увидеть становление и развитие функций во времени. С. А. Семенов родился 25 сентября 1898 года в г. Вильно в семье рабочего. В годы гражданской войны он добровольцем служил в Красной гвардии и участвовал в борьбе с контрреволюцией в Средней Азии. Позже он окончил краткосрочную Высшую военно-педагогическую школу, затем Педагогический институт им. А. И. Герцена и поступил в аспиран- туру Государственной академии истории материальной культуры. С 1933 г. С. А. Семенов непрерывно работал в ГАИМК, реорганизован- ной в 1959 г. в Институт археологии АН СССР. В годы аспирантуры С. А. Семенов разработал методику изучения микроскопических следов употребления на древних орудиях труда, а в 1937 г. успешно защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук по теме «Изучение функций верхнепалеолитических орудий труда после- дам от употребления». Характерной чертой научного творчества С. А. Семенова является не- утомимая борьба за диалектико-материалистическое понимание задач первобытной археологии, за вооружение ее теорией исторического мате- риализма. В одной из последних работ, опубликованной в год смерти и посвященной теории и методологии нашей науки, он высказал мысль, ко- торой руководствовался на протяжении всей своей почти полувековой на- учной деятельности: «Археология, тесно связанная со всем комплексом гуманитарных наук, может успешно развивать свою методологическую проблематику лишь на основе марксистско-ленинской философии и тео- рии исторического материализма в первую очередь. Стремление мино- вать этот подход пли замолчать саму постановку вопроса в этом аспекте неизбежно приводит исследователей к краху, несмотря на проявленную ими колоссальную эрудицию и внешнюю фундаментальность предлагае- мых построений».1 Успехам в научной деятельности С. А. Семенова способствовало то, что в ГАИМК еще в начале 1930-х годов сложился большой и деятель- ный коллектив исследователей памятников древнекаменного века, кото- рый успешно осуществлял поиски новых путей в разрешении методиче- ских, методологических и теоретических вопросов первобытной археоло- гии. Стремление С. А. Семенова изучать древнейшие орудия труда и хо- зяйственную деятельность древнейших людей органически слилось с ис- следовательскими задачами сектора палеолита, возглавляемого П. П. Ефи- менко, пропагандировавшего идеи необходимости глубокой исторической интерпретации археологических материалов каменного века. В то время ’Семенов С. А. Системный подход п «Аналитическая археология» Д. Кларка. — КСИА, 1978, вып. 152, с. 48. 191
один из активнейших членов этого коллектива Г. А. Бонч-Осмоловский пропагандировал и на деле осуществлял комплексные исследования па- леолита, широко применяя методы естественных наук в полевом и лабо- раторном изучении палеолитических памятников Крыма. Осуждая узко- типологический, «кремневедческий» подход к исследованию каменных орудий и техники их изготовления, он отмечал: «Материал палеолитиче- ских стоянок вовсе не так мертв, как это часто думают. Его омертвляет вещеведческий, формально-типологический подход, введенный в догму».2 Исследование функций каменных орудий по следам их употребления поддерживали многие сотрудники сектора палеолита. «В частности, П. П. Ефименко, — писал С. А. Семенов, — в 1934 г. отобрал несколько кремневых орудий из Костенок I со следами изнашивания их от работы в виде заполировки на отдельных участках. Этот материал был исполь- зован для наших первых исследований».3 Хотя С. А. Семенов и вошел в курс проблем первобытной археологии как историк орудий труда, историк первобытной техники и первобытных форм хозяйства, все же в силу еще недостаточной разработанности ме- тода многие положения предлагаемого им функционального анализа ка- менных орудий встречались критически. В 1958 г. С. А. Семенов успешно защитил в качестве докторской дис- сертации опубликованную в 1957 г. монографию «Первобытная техника. Опыт изучения древнейших орудий и изделий по следам работы». В ней были обобщены результаты многолетних исследований древних камен- ных и костяных орудий, обоснован и описан трасологический метод, получивший одобрение и признание как выдающееся достижение археоло- гии и истории первобытной техники. В 1964 г. эта книга была переве- дена на английский язык и издана в Англии и США, благодаря чему метод получил широкое признание и применение за рубежом. Успешно продолжая свои оригинальные исследования по истории первобытной тех- ники и первобытного хозяйства и расширяя применение нового метода в первобытной археологии, С. А. Семенов в 1968 г. опубликовал вторую книгу—«Развитие техники в каменном веке». Она содержит 12 глав, в которых характеризуется в систематическом плане первобытная техно- логия орудий по обработке камня, дерева, кости, рога и бивня, кож и шкур животных, освоение и добывание огня, орудий первобытной строи- тельной техники, охоты и рыболовства. Если первая книга в качестве за- ключения содержала главу о закономерности в развитии основных ору- дий каменного века, то во второй заключительная глава характеризует общие закономерности развития техники. За разработку эксперименталь- но-трасологического метода исследования древних орудий труда и изу- чение первобытной техники и первобытной хозяйственной деятельности в 1974 г. С. А. Семенову была присуждена Государственная премия СССР. Изданием в 1974 г. книги «Происхождение земледелия» С. А. Семенов фактически завершил свой трехтомный труд по истории древнейших ору- дий труда, по истории первобытной техники и первобытного хозяйства. В этой книге, посвященной возникновению производящих форм первобыт- ного хозяйства, характеризуются орудия собирательства растительной пищи, ручные землеобрабатывающие орудия, орудия и техника по сбору урожая, по обработке зерна и анализируются данные о возникновении плужного земледелия и животноводства. В целом трехтомный труд С. А. Семенова содержит детально обоснованную оригинальную концеп- цию возникновения и развития древних орудий труда в каменном веке, освещающую при этом все существенные вопросы истории первобытной техники и первобытных форм хозяйственной деятельности. Для освеще- ния этих важнейших проблем исторической науки привлечены археоло- гические, этнографические и палеоантропологические материалы, под- 2 Цит. по: Семенов С. А. Первобытная техника. — МИА, 1957, № 54, с. 7. 3 Там же. 192
вергнутые обстоятельному технологическому анализу на основе разрабо- танного экспериментально-трасологического метода. Такова краткая характеристика вклада С. А. Семенова в историю первобытной техники и первобытного хозяйства. В результате его оригинальных исследований был создан метод, ко- торый углубил источниковедческую базу и приобрел важное значение для формирования первобытной археологии, стремящейся к конкретно- историческому анализу вещественных источников с целью постижения сущности исторического бытия наших далеких предков. С этой точки зрения исследования С. А. Семенова относятся к числу выдающихся на- учных достижений по познанию древнейшей истории человечества, а по своему научному значению они существенно дополняют вклад в перво- бытную археологию СССР Д. Н. Анучина, А. А. Спицына, В. А. Город- цова, П. П. Ефпменко, по праву считающихся пионерами и основателями нашей науки. С. А. Семенову удалось на основании детальной разработки экспери- ментально-трасологического метода осветить проблему вещи как истори- ческого источника. Он приблизился к пониманию сущности развития в первобытной археологии, хотя в целом оставлял ее в рамках общего культурологического подхода, ограничиваясь пониманием технического прогресса лишь в общем плане. С. А. Семенов, как и В. А. Городцов, и П. П. Ефименко, много уси- лий приложил к поискам единой общей теории и метода первобытной ар- хеологии и немало преуспел в этом. Сам он об этом писал следующее: «История техники, как и история общества, без ее начальных разделов не только не полна, но и невозможна в качестве обобщающей науки. Нельзя представить теорию научного социализма без учения об общест- венных формациях, а последние — без изучения первобытно-общинного строя. Доклассовая формация была не только колыбелью общества. Она является и детством Человечества, тем многозначительным периодом, когда закладывались почти все главные достижения хозяйства и куль- туры: орудия и средства труда, охота и рыболовство, одежда и жилище, земледелие и животноводство, транспорт, металлургия и металлообра- ботка, язык и мышление, словотворчество, изобразительное искусство, музыка, театр и зачатки науки. Именно здесь, на заре человечества, хра- нятся концы нитей к запутанным узлам социальных проблем более позд- них эпох».4 Раскрыв способ познания функций древнейших орудий труда по со- хранившимся следам износа их лезвий в процессе употребления, оживив тем самым и безмолвные камни, С. А. Семенов показал культуру древ- них людей в ее реальном историческом бытии. Его метод исследования ископаемых орудий труда представляет целостную систему приемов и средств познания технологии присвоения и обработки предметов окру- жающей природной среды. Эта технология — первоначально единствен- ная форма производства — состояла в изготовлении орудий труда. В эпоху неолита присваивающее хозяйство людей достигает такой высокой степени развития, когда становится необходимым наряду с производством ору- дий труда и производство растительной и животной пищи. Изготовление орудий труда становится одной из многих отраслей производства и пере- растает узкие рамки родовой по своей природе домашнехозяйственной деятельности с естественным разделением труда по полу и возрасту. Так называемая «неолитическая революция» характерна возникновением производящих форм хозяйства и общественного разделения труда. Она является самым эволюционнейшим процессом и лишь непониманием спе- цифики экономических отношений первобытнородового строя объясня- ется широкая распространенность этого термина в нашей литературе о первобытности. 4 С е м е н о в С. А. Развитие техники в каменном веке. М.; Л., 1968, с. 3. 13 Технология производства 193-
Следует согласиться с С. А. Семеновым в том, что без исследования функций орудий труда нельзя понять производство и постигнуть содер- жание исторической реальности и тем самым распутать «концы нитей к запутанным узлам социальных проблем». Но вместе с тем нельзя и останавливаться лишь на констатации онтологической сущности истори- ческого процесса. Необходимо искать способы его «литературного отра- жения», т. е. соответствующего действительности. Маркс и Энгельс не ограничились установлением сущности истории, заключающейся в дея- тельности преследующего свои цели человека5 и в порождении человека человеческим трудом.6 Такая констатация онтологического аспекта исто- рии вела их к постижению сущности человека как совокупности всех об- щественных отношений. Технологические исследования Семенова и его школы дают дополни- тельный материал к обсуждению проблемы социальной природы иско- паемых продуктов труда и характера архаических общественных отно- шений. Не касаясь социальной зрелости труда на разных этапах развития первичной, архаической формации, отметим лишь необходимость выде- ления и строгого разграничения первобытнородовых и первобытнообщин- ных структур. Проблема эта, как известно, была поставлена в «Проис- хождении семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельсом,7 который наметил ее современное решение.8 Самая незрелая форма семейно-родовой организации труда существо- вала при его возникновении в условиях безраздельного господства при- сваивающих форм хозяйства, когда производство ограничивалось лишь из- готовлением орудий труда для присвоения готовых предметов потребления и их элементарной обработки. Общественное производство на этой сту- пени развития сводилось лишь к изготовлению орудий труда и ограни- чивалось рамками домашнехозяйственной деятельности. Оно, строго го- воря, оставалось в рамках первоначальной формы первобытнородового, семейного бытия, не знавшего даже самых примитивных форм общест- венного разделения труда. Структура некоторых хорошо изученных по- селений верхнепалеолитического времени типа поселений костенковско- авдеевской культуры позволяет предполагать, что форма домашней боль- шесемейной общины как переходная от родовой к общинной могла су- ществовать уже в эпоху верхнего палеолита, т. е. относиться к тому вре- мени, к которому сторонники исходного первобытностадпого социального бытия людей относят возникновение группового брака и первобытноро- довых отношений. Таким образом, появление научного историко-технического направле- ния исследований с его ясной методологической нацеленностью позволяет первобытной археологии сделать новый важный шаг для упрочения ее теоретической базы как конкретно-исторической науки. В основе этого достижения находится детальная разработка проблемы труда, в частно- сти обстоятельная характеристика его общей природы, раскрытой С. А. Семеновым в многочисленных проявлениях взаимодействия чело- века и природной среды с древнейшего олдувайского времени. Технологи- ческая характеристика ископаемых орудий в его освещении исключает возможность узкоэмпирического, типологического подхода, исходящего из абстракции так называемого «археологического универсума». Сторон- ники этой «аналитической археологии» отводят первобытной археологии роль, сходную с нумизматикой, — второстепенной вспомогательной исто- рической наукой, занятой лишь систематикой артефактов и понятий о них 5 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 102. 6 Там же, т. 42, с. 126. 7 Там же, т. 21, с. 25—26. 8 Освещение этого вопроса см.: Ольдерогге Д. А. Иерархия родовых струк- тур и типы большесемейных домашних общпн. — В кп.: Социальная организация пародов Азии и Африки. М., 1975, с. 6—19. 194
вне теории вещи как исторического источника. Историческую интерпре- тацию археологических материалов они строят, исходя не из теории от- ражения исторической реальности, представленной вещественными остат- ками, а из этнографических материалов, взятых без надлежащего «пале- онтологического» анализа, возможного лишь в свете археологических ма- териалов. Онтологический аспект исторического процесса, оттененный в долж- ной мере С. А. Семеновым в качестве представителя историко-техниче- ского и историко-хозяйственного направления в археологии, позволяет понять трудовую деятельность древнейшего человека как результат пред- метной манипуляционной деятельности плиоценовых прямоходящих пер- вобытностадных антропоидных обезьян. Именно это и явилось причиной и необходимым условием возникновения труда и создания материального и духовного производства. Таким образом, социальная в своей сущности и вместе с тем природная в своем генезисе трудовая деятельность чело- века как родового существа является причиной кажущегося саморазви- тия вещей. Этим объясняется и подчиненность труда законам природы, и непроизвольность его формообразующей роли. «Человек в процессе про- изводства может действовать лишь так, как действует сама природа, т. е. может изменять лишь формы веществ. Более того. В самом этом труде формирования он постоянно опирается на содействие сил при- роды».9 Методологическая позиция С. А. Семенова в вопросах истории древнейшего периода человеческой истории была сформулирована в статье «О древнейшем периоде человеческой истории». Орудия труда, их изготовление и применение он считает наиболее существенным объ- ектом исследования. История орудий труда, их прогрессивное развитие, обеспечивающее постоянное возрастание производительности труда, со- ставляет подлинную основу развития человечества. Не менее существенным и важным достижением С. А. Семенова яв- ляется организация Лаборатории экспериментально-трасологических ис- следований древних орудий труда и создание среди археологов направ- ления исследователей истории первобытной техники и истории первобыт- ного хозяйства, широко и глубоко поставившей экспериментально-трасо- логическое исследование по линии выяснения функций древних орудий труда и раскрытия в связи с этим все новых видов домашнехозяйствен- ной и производственной деятельности. Монография «Технология производства в эпоху палеолита», создан- ная учениками С. А. Семенова, является выражением чувства глубокого уважения и благодарности своему учителю. Вполне естественно и то, что этот труд в какой-то мере отражает новый этап развития эксперимен- тально-трасологических исследований. Сказался прежде всего опыт, на- копленный при расширении трасологических и экспериментальных исследований. Совершенствование аппаратуры позволило осуществить ми- крометрический анализ и еще теснее связать эксперимент с трасологиче- скими наблюдениями. Важнейшим достижением сотрудников Лаборато- рии является обращение к взаимосвязи функции и формы изделий пер- вобытного человека. С. А. Семенов не дожил до выхода в свет коллективной монографии своих учеников. Он закончил жизненный путь 6 декабря 1978 г. Вся его жизнь — поучительный пример служения науке, пример целеустремлен- ного поиска новых путей получения знаний, пример верности историко- материалистическому мировоззрению. Настоящий труд посвящается памяти С. А. Семенова — историка пер- вобытной техники и первобытной культуры; он свидетельствует о том, что школа С. А. Семенова успешно развивается, расширяя и углубляя первобытную археологию в наиболее важном ее разделе, обеспечивающем ее развитие на основе теории исторического материализма. 9 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 51—52. 13*
УКАЗАТЕЛЬ ТРУДОВ С. А. СЕМЕНОВА 1 1934 Завоевание человеком огня. — Вестник знания, 1934, № 12. с. 833—835. ил. 1936 Древнейшие обитатели Китая (синантропы). — Вестник знания, 1936. № 7, с. 545, ил. 1937 Город на костях мамонта. — Вестник знания, 1937, № 5, с. 71—72. ил. 1940 Изучение следов работы на каменных орудиях. — КСИИМК, 1940, вып. 4, с. 21— 26, ил. Результаты исследования поверхности каменных орудий. — БКИЧП, 1940, № 6/7, с. 110—113, пл. 1941 Следы употребления на неолитических орудиях из ангарских погребений. — МИА, 1941, № 2, с. 203—211, ил. Рез. фр. 1947 Костяные разбильники пз Роданова городища. — КСИИМК. 1947, вып. 15, с. 138— 142, пл. 1949 Древнейший перпод в истории Китая. (К итогам археологических исследований в Северном Китае за последние два десятилетия). — ВДИ, 1949, № 4, с. 211—224, ил. Жатвенные кремневые ножи из поздпепалеолитического поселения Лука-Врубле- вецкая на Днестре. — СА, 1949, № И, с. 151—154, пл. 1950 Верхпепалеолитические костяные рукоятки. — КСИИМК, 1950. вып. 35, с. 132—138, ил. Изучение функций палеолитических орудий по следам работы. — Матер, по четвер- тичному периоду СССР, 1950, вып. 2, с. 159—165. О противопоставлении большого пальца руки неандертальского человека. — КСИЭ, 1950, вып. 11, с. 70—82, ил. Ранние археологические памятники Вьетнама. — ВДИ, 1950. № 4, с. 142—155, ил. Топор в верхнем палеолите. — КСИИМК, 1950, вып. 31, с. 168—173, пл. 1951 О сложении защитного аппарата глаз монгольского расового типа. — СЭ, 1951, № 4, с. 156—178. 1952 Костяные землекопные орудия из палеолитических стоянок Елисеевичи и Пуш- кари I. — СА, 1952, № 16, с. 120—128, ил. 1 Составил Л. М. Всевиов. 196
1953 Каменные ретушеры позднего палеолита. — МИЛ, 1953, № 39, с. 446—454, ил. Костяные орудия из древнепалеолитическпх стоянок Кинк-Коба п Кош-Коба. — КСИИМК, 1953, вып. 49, с. 143—147, ил. О каменных сверлах. — МПА, 1953. № 39. с. 455—458. ил. 1954 Влияние природных условий на строение защитного аппарата глаз человека. — При- рода, 1954, № 12. с. 107—110, пл. Древнейшие каменные серпы. — СА, 1954. № 21, с. 355—367, ил. 1955 К изучению техники нанесения орнамента на глиняные сосуды. Шнуровой и зуб- чатый орнаменты неолитической керамики Карелии. — КСИИМК, 1955, вып. 57, с. 137—144, пл. О технике сверления пефрша из погребений глазковского типа. — МИА. 1955. № 43, с. 370—371. 1956 Обработка дерева на древнем Алтае. (По материалам Пазырыкских курганов).— СА, 1956, № 26, с. 204—226, ил. 1957 Первобытная техника. Опыт изучения древнейших орудий и изделий по следам работы.— МИА, 1957, № 54. 240 с., ил.. 14 л. ил. Техника обработки кости в палеолите. — ТКИЧП, 1957, вып. 13, с. 366—373. Retoucheurs de pierre du Paleolithique recent. — In: Paleolithique et neolithique de 1’URSS. Paris, 1957, p. 382—387, il. Sur les per$eurs de pierre. — In: Paleolithique et neolithique de 1’URSS. Paris. 1957, p. 388—391, il. 1958 О каменных орудиях австралопитека. — СА, 1958. № 3, с. 244—246, пл. Шлифовальные костяные орудия из Ольвии. — АП, 1958, т. 7, с. 92—97, ил., 1 л. пл. На укр. яз. Рез. рус. Экспериментальные работы по изучению первобытной техники. — В кп.: Тез. докл. на сесспи Отделения ист. наук, посвящ. итогам археол. и этпогр. псслед. 1957 г. М, 1958, с. 11—14. 1959 Значение труда для развития интеллекта в антропогенезе. — Сов. антропология. 1959, т. 3, № 2, с. 31—49, пл. Бпблиогр.: с. 49. К вопросу о происхожденпп малорослого населения тропического пояса. — ПВГО. 1959. т. 91, № 4, с. 324—335. ил. Бпблиогр.: с. 334—335. О назначении «коньков» и костей с парезкамп из Саркела—Белой Вежи. — МПА, 1959, № 75, с. 353—361. ил. Экспериментальные исследования первобытной техники. — С А, 1959, № 2. с. 35— 46, ил. 1960 Археологические свидетельства праворукости неандертальца. — ВА, 1960. вып. 2. с. 69—73, пл. Проблема происхождения волосяного покрова современного человека. — ТИЭ. 1960, т. 50, с. 210—231, ил. Бпблиогр.: с. 231. 1961 История под микроскопом. (О методах исследования функций древних орудий).— ТМ. 1961, № 8, с. 37—38. Происхождение абразивной техники и ее значение в древнем хозяйстве. — КСПА, 1961, вып. 86, с. 3—10, пл. Следы работы на орудиях п доказательства работы неандертальцев правой рукой. (По материалам со Сталинградской стоянки). — КСИА, 1961, вып. 84, с. 12—18. 197
1963 Добывание огня трением. — МЭ, 1963, вып. 3, с. 5—16, ил. Изучение первобытной техники методом эксперимента. — В кн.: Новые методы в археологических исследованиях. М.; Л., 1963, с. 191—214, пл., 7 л. пл. Библиогр.: с. 214. Экспериментальный метод изучения первобытной техники. — В кн.: Методы естеств. и техн, наук в археологии. Тез. докл. М., 1963, с. 54—56. 1964 Труд и интеллект на ранних этапах развития. М., 1964, 9 с. (VII МКАЭН). Закономерности развития охоты в первобытном обществе. — В кн.: Тез. докл. на заседаниях, посвящ. итогам полевых исслед., 1963 г. М., 1964, с. 9—13. Кремневые орудия из Хор-Дауда. — В кн.: Древняя Нубия. М.; Л.. 1964. с. 178—179. О методологических функциях исторических наук. — НДВШ. Филос. науки, 1964, № 6, с. 72—78. Очерк развития материальной культуры п хозяйства палеолша.— В кн.: У истоков человечества. М., 1964, с. 152—190, ил. Библиогр.: с. 188—190. Les stakhanovistes de la prehistoire.— Science et Vie, 1964. Prehistoric technology (an experimental study of the oldest tools and artefacts from traces of manufacture and wear). London, 1964, 212 p., il. Ibid. New York, 1964. 1965 Керамический серп из древнего поселения Эриду в Ираке. — СА, 1965, № 3, с. 217— 219, пл. Технология ювелирного производства у ранних кочевников Казахстана (по данным микроанализа). — В кн.: Черников С. С. Загадка золотого кургана. М., 1965, с. 156—175, ил. Экспериментальный метод изучения первобытной техники. — МИА, 1965, № 129, с. 216—222, ил. 1966 К вопросу о некоторых орудиях каменного века Юго-Восточной Азии. — В кн.: Борисковский П. II. Первобытное прошлое Вьетнама. М.; Л., 1966. с. 166—170, ил. Трасологическое изучение орудий древнего палеолита. — В кн.: Докл. и сообщ. археологов СССР |на VII Междунар. конгрессе доисторпков и протоистори- ков. Прага, 1966]. М., 1966, с. 18—26. 1968 Развитие техники в каменном веке. Л., 1968, 362 с., ил., 9 л. ил. Выпрямители эпохи палеолита. — ВА, 1968, вып. 28, с. 166—176, пл. Труд и интеллект па ранних этапах развития. — Тр. VII МКАЭН. М., 1968. т. 3. с. 417—422. 1969 Каменные орудия эпохи ранних металлов. — СА, 1969, № 2, с. 3—14, пл. Рез. фр. Неолитические кремневые разработки в Учтуте. — ИМКУз, 1969, вып. 8, с. 28—31. О функциях мустьерских кремневых орудий пз стоянок Приазовья. — КСИА, 1969. вып. 117, с. 13—21, ил. [Совместно с Н. Д. Прасловым]. 1970 Изучение археологии: Метод С. А. Семенова. Токио, 1970. На япон. яз. Производство и функции каменных орудий. — МИА, 1970, № 166, с. 7—18, пл. Библиогр. : с. 18. Социальная роль огня. — Природа, 1970, № 10, с. 40—43, ил. Трасологическое изучение орудий древнего палеолита. Рез. докл. — In: Actes du VII-e Congres international des sciences prehistoriques et protohistoriques. I. Prague. 1970, p. 299. The forms and functions of the oldest tools. (A reply to prof. F. Bordes). — Quartar. 1970, Bd 21, S. 1—20, il. 1971 Микрометрическое изучение следов работы на палеолитических орудиях. — СА„ 1971, № 1, с. 19—30, ил. Рез. фр. [Совместно с В. Е. Щелинским]. 198
Некоторые проблемы земледелия в свете трасологических и экспериментальных исследований. — В кн.: Тез. докл., посвящ. итогам полевых археологиче- ских исследований в 1970 г. в СССР (археол. секции). Тбилиси, 1971. с. 3-6. Новая нижнепалеолитическая пещера «Ереван». — КСИА, 1971. вып. 126. с. 32— 36, пл. [Совместно с Б. Г. Ерпцяном]. Fonctiologie du paleolithique. М., 1971. 12 с.— (VIII CISPP; Les rapports et les com- munications de la delegation des archeologues de 1’URSS). 1972 О следах работы на мустьерских орудиях из Воронцовской пещеры. — МПА, 1972, № 185, с. 20—24. ил. Обсидиановые ножи из погребений в кратере вулкана Нгоро-нгоро (Танзания).— КСИА, 1972. вып. 131, с. 31—35, ил. Функциологпя палеолита. — В кн.: Краткие тез. докл. к пленуму, посвящ. итогам археологических исследований 1971 г. Л., 1972, с. 3—4. Prehistoric technology (an experimental study of the oldest tools and artefacts from traces of manufacture and wear). New York, 1972. 1973 Галечные орудия и пиротическая гипотеза в проблеме антропогенеза. — Природа. 1973, № 2, с. 83. Географическая среда и орудия каменного века. — В кн.: Всесоюз. симпоз. «Перво- бытный человек, его материальная культура и природная среда в плейсто- цене и голоцене (палеолит и неолит)». Тез. докл. М., 1973, с. 26—27. О математизации археологии. — В кн.: Тез. докл. сессии, посвящ. итогам полевых археологических исследований 1972 г. в СССР. Ташкент, 1973, с. 65—67. Общие закономерности развития земледельческих орудий. — В кп.: Тез. докл. Все- союз. науч. конф, по изучению систем земледелия. М., 1973, с. 21—22. Geographic environment and tools of the stone age. — In: Prehistoric man, his industry and the environment in the pleistocene and holocene. M., 1973, p. 9—11. 1974 Происхождение земледелия. Л.. 1974, 320 с., ил. Возникновение земледелия и начальные стадии его развитая. — В кн.: Конф. «Формы перехода от присваивающего хозяйства к производящему и особенности развития общественного строя». Тез. докл. М., 1974, с. 3—6. Географическая среда п орудия каменного века. — В кн.: Первобытный человек, его материальная культура п природная среда в плейстоцене и голоцене. М., 1974, с. 41—48. Бпблиогр.: с. 48. 1975 Микроскопические исследования в археологии. (Микроархеология). — НОСА ТД, Киев. 1975. ч. 1. с. 3—7. Об олдувайскпх гоминидах. — ВА, 1975, вып. 49, с. 3—14. Бпблиогр.: с. 14. Системный подход п «Аналитическая археология» Д. Кларка. — В кн.: Предмет и объект археологпп п вопросы методики археологических исследований. Матер, симпоз. методологического семинара ЛОИА АН СССР. Л., 1975. с. 23—29. Prehistoric technology (an experimental study of the oldest tools and artefacts from traces of manufacture and wear). — New York, 1975. 1976 Каменные серпы чутской культуры. — ОНУз, 1976, № 10, с. 73—77. ил. [Совместно с Т. Шириновым]. Фундаментальные проблемы исторических наук. — В кн.: Историзм археологии: методологические проблемы. Тез. докл. М., 1976, с. 11—21. 1977 О древнейшем периоде человеческой пстории. — ВФ, 1977, № 7, с. 126—136. [Со- вместно с В. С. Петровым и Р. Б. Рыбаковым]. 1978 Микроскопические исследования в археологии. (Микроархеология). — ОНУз, 1978, № 12, с. 31—33. [Совместно с Т. Шириновым]. 199
Новейшие методы изучения древней техники и хозяйства. Науч, сообщ. — ВАН., 1978, № 9, с. 62—78, ил. Системный подход и «Аналитическая археология» Д. Кларка. — КСИ А, 1978, вып. 152, с. 43—48. Копсе nici czyli lekcja pokory. Rozmowa z prof. Siemionowem. — Z otchlani wiekow, 1978, r. 44, N 2, s. 126—138, il. Rozmawial W. Osiatynski. 1979 Исследования Литовской экспериментально-трасологической экспедиции. — АО, 1978 (1979), с. 460—461. [Совместно с Г. Ф. Коробковой]. 1980 Рец. на кн.: Лисицына Г. Н. Становление и развитие орошаемого земледелия в Южной Туркмении. Опыт исторического анализа материалов комплекс- ных исследований на юге СССР и Ближнем Востоке. (М., 1978, 239 с.) — ВИ. 1980, № 1, с. 133—136. [Совместно с Г. Ф. Коробковой]. 1981 Technologia prehistorica: Estudio de las herramientas у objetos antiguos a traves de las huellas de uso. — Madrid; Akai, 1981, 376 p., il.
SUMMARY The monography «Technology of Production in the Palaeolithic Period», in essence presents a new attempt to analyse and reconstruct processes of the pri- mitive peoples’ work. The distinctive feature of it is the investigation of mass col- lections, not of seperate items. Experimental-tracelogical method founded by S. A. Se- menov permitted the authors to throw light or to verify technological nature of formal traits, to touch the pithy side of the formation of tool shapes, conceiving the socalled «artifacts» as items included in the practical activities of the primitive man in ma- king, exploiting and improving tools of work. Of course, it was not our task to re- construct the formation of primitive production as a complicated social system. In the conducted research, experiments and comparative technological analysis per- mitted the authors to reconstruct, in a certain aspect, the technology of concrete production processes and to some extent to throw light on the technique-organisa- tional side of the work in the palaeolithic period. This book is written by three authors: A. K. Phillipov, V. E. Shchelinsky, and A. E. Matukhin. It’s integrity consists in the common experimental-tracelogical me- thod, in the common direction of the work aimed at the reconstruction of the pa- laeolithic technology and in the common examination of the use of methodological principles. Somehow the opinions of the authors are not always identical. The solution of number of problems touched upon in this monography, bears a preliminary character. At present, the question is raised about working out the principles of complex-trait-based morphological systematization of worn out sec- tions of primitive tools. In this monography the method of description receives a de- finite development. Difficulties we are facing now in the micro-morphological ana- lysis are connected, mainly with the younger age of the experimental-tracelogical method. In the chapter dedicated to the technology of upper palaeolithic period and regu- larities in the development of tool shapes, a vast material of research is carried out on stone and bone tools from sites Muralovka, Pena, Malta etc. The problems of func- tions of palaeolithic burins are considered on the basis of experimental indications obtained from the materials of the above mentioned sites. Also analysed are the tech- nique and technology of the making of «objects of art». Thus, engraving in the upper palaeolithic period as a technological process is genetically related to the earliest scratch lines which had appeared as a result of sectioning bones and wood; at the same time volumetrical carving increases on the ground of working of articles with complicated profiles of their surfaces. A considerable part of the monography is dedicated to the problems of manufac- ture techniques and functions of the Mousterian tools. On the basis of these experi- ments, the techniques of primary stone flaking and secondary working of tools are analyzed; the problem of Levallois technique is examined from a new point of view. For the first time a classification has been put forward for the complexes of macro and micro traces of wear due to use; also definition results are presented relating to functions of production of large collections of stone tools from Mousterian sites Nosovo I in Priazove and Erevan cave in Armenia. The results of experiments con- ducted on using Mousterian type model tools in various kinds of work are described in details and interpreted. The third chapter is dedicated to the manufacture technology and to the functions of Early Palaeolithic tools. In this research an attempt is made to model the entire oycle of manufacture technology of mostly widespread Early Palaeolithic tools: chop- pers, chopping tools, bifaces, cleavers and picks. On the basis of these carriedout experiments and analysing, the question is raised about the dependance of tool shapes on the petrographical and physical properties of raw materials, on the shapes of initial byproducts and on the character of technological process and technical tradition as well. Also considered is the question of macrotools’ evolution and of their close con- nections with the technology of flaking stone and of making flake tools. Results obtained from the experiments of using bifaces and pebble tools for cutting wood and butchering animals are expounded. The author suggests his variant of classification of pebble tools and bifaces, taking into consideration the technological, functional and morphological indications. In the final article «Instead о Epilogue», A. N Rogachev, the Editor, gives an appraisal of the remarkable merits of S. A. Semenov and discusses general questions on production in the Palaeolithic period.
ЛИТЕРАТУРА Апис ю тки н Н. К. Археологическое изучение мустьерской стоянки Кетросы. — В кн.: Кетросы. Мустьерская стоянка на Среднем Днестре. М., 1981. Бонч-Осмоловский Г. А. О нарезках на палеолитических костях. — Сообщ. Гос. академии истории материальной культуры. Л., 1931, № 8. Бопч-Осмолове кий Г. А. Грот Киик-Коба. М.; Л., 1940. Б о р и с к о в с к и й П. И. Первобытное прошлое Вьетнама. Л., 1966. Б о р и с к о в с к и й П. И. Некоторые черты своеобразия материальной культуры палеолита тропиков. — В кн.: Первобытный человек, его материальная куль- тура и природная среда в плейстоцене п голоцене. М., 1974. В е к и л о в а Е. А., Грищенко М. Н. Результаты исследования Ахштырской пе- щеры в 1961—1965 гг. — МИА, 1972, № 185. Гвоздовер М. Д. Обработка кости и костяные изделия Авдеевской стоянки. — МИА, 1953, № 39. Герасимов М. М. Мальта — палеолитическая стоянка (предварительные данные). Иркутск, 1931. Герасимов М. М. Обработка кости на палеолитической стоянке Мальта. — МИА, 1941, № 2. Гинзбург Э. X., Ранов В. А. О комплексном сравнении чоппингов и нуклеу- сов. — В кн.: Проблемы терминологии и анализа археологических источников. Иркутск. 1975. Гладилин В. Н. Проблемы раннего палеолита Восточной Европы. Киев, 1976. Городцов В. А. Археология. М.; Пг., 1923, т. 1. Городцов В. А. К истории развития техники первобытных каменных орудий. — СЭ, 1935. № 2. Григорьев Г. П. Начало верхнего палеолита и происхождение Homo sapiens. Л., 1968. Григорьев Г. П. Культура первобытного общества и природная среда. — В кн.: Природа и развитие первобытного общества па территории европейской частп СССР. М.. 1969. Григорьев Г. П. Проблемы леваллуа.— МПА, 1972, № 185. Григорьева Г. В., Филиппов А. К. Пенская поздпепалеолитическая стоянка. — СА, 1978, № 3. Грязнов М. П. О так называемых женских статуэтках трипольской культуры. — Археологический сборник [Гос. Эрмитаж]. Л., 1964, вып. 6. Ерицян Б. Г. Ереванская пещерная стоянка и ее место среди древнейших па-« - мятников Кавказа. Автореф. канд. дне. М., 1970. Ерицян Б. Г. Некоторые особенности намеренного рассечения орудий мустьер- ской эпохи (по материалам Ереванской пещерной стоянки). — КСИА, 1972, вып. 131. Ерицян Б. Г., Семенов С. А. Новая нижнепалеолптпческая пещера «Ере- ван».— КСИА, 1971, вып. 126. Ефименко П. П. Дородовое общество. М.; Л., 1934. Ефименко П. П. Первобытное общество. Л.; Киев, 1953. 3 а в а р и ц к и й В. А. Петрография. Л., 1969а, ч. I. 3 а в а р и ц к и й В. А. Петрография. Л., 19696, ч. II. И с л а м о в У. И., М а т ю х и н А. Е. Галечные орудия из пещеры Мачай. — ИМКУз, 1974. № 4. Исламов У. И., Матюхин А. Е. О специфической группе орудий из пещерной стоянки Мачай. — СА, 1975, № 3. Кларк Дж. Д. Доисторическая Африка. М., 1977. Колосов Ю. Г. Аккайскпе мустьерскпе стоянкп п некоторые итоги их исследо- вания. — В кн.: Исследование палеолита в Крыму. Киев, 1979. Коробков И. И. Нуклеусы Яштуха. — МИА, 1965, № 131. Коробков И. И., Мансуров М. М. К вопросу о типологии тейякско-зубча- тых индустрий (на основе материалов местонахождения Чахмаклы в Запад- ном Азербайджане). — МИА, 1972, № 185. Коробкова Г. Ф. Орудия труда и хозяйство неолитических племен Средней Азии. Л., 1969. Коробкова Г. Ф. Экспериментальный анализ и его место в методике и теории археологии. — КСИА, 1978, вып. 152. 202
Коробкова Г. Ф. Хозяйственные комплексы ранних земледельческо-скотовод- ческих обществ юга СССР. Автореф. докт. дис. М., 1981. Л а д ы г и н а -К о т с И. Н. Конструктивная п орудийная деятельность высших обезьян (шимпанзе). М., 1959. Л аппо-Д анилевскпй А. С. Методологпя истории. СПб., 1913. вып. 2. Любин В. П. К вопросу о методике пзучеппя нпжпепалеолитических каменных орудий. — МИА, 1965, № 131. Любин В. П. Нижний палеолит. — В кн.: Каменный век на территории СССР. М.. 1970. Любин В. П. О проявлении локальных различий в нижнем палеолите (по мате- риалам Кавказа). — УСА, 1972, № 2. Любин В. П. Мустьерские культуры Кавказа. Л., 1977. Любин В. П. К методике изучения фрагментированных сколов и орудий в палео- лите. — В кн.: Проблемы советской археологии. М., 1978. Любин В. П., А у т л е в П. У. и др. Мустьерская стоянка в Рубеком Навесе I (Прикубанье). — КСИА, 1973, вып. 137. Любин В. П., Соловьев Л. Н. Исследования Малой Воронцовской пещеры на Черноморском побережье Кавказа. — МИА, 1971, № 173. М а т ю хи н А. Е. Открытия последних лет и проблема наидревнейших орудий. Критический обзор литературы. — С А, 1972а, № 3. Матюхин А. Е. О связи австралопитековых с древнейшими каменными ору- диями. — ВА, 19726, вып. 41. Матюхин А. Е. Структура, функция и цели археологического эксперимента при изучении древнейших орудий. — В кн.: Тез. докл. сессии, посвящ. итогам полевых археологических исследований 1972 г. в СССР. Ташкент, 1973а. Матюхин А. Е. О движущих силах на ранних этапах антропогенеза. [Тезисы]. — В кн.: Всесоюз. симпоз. «Первобытный человек, его материальная культура и природная среда в плейстоцене и голоцене (палеолит и неолит)». М., 19736. Матюхин А. Е. Парадоксы при решении проблемы антропогенеза. — ВИ, 1973в, № 5. Матюхин А. Е. J. D. Clark. The Prehistory of Africa. — CA, 1975, N 1. Матюхин A. E. О структуре, гносеологическом и методологическом статусе первобытной археологии. — В кн.: Историзм археологии: методологические проблемы. М., 1976а. Матюхин А. Е. Экспериментальное изучение техники изготовления галечных орудий. — СА, 19766, № 3. Матюхин А. Е. Технология изготовления и функции раннепалеолитических ору- дий. Автореф. канд. дис. Л., 1977а. Матюхин А. Е. Опыты по использованию чопперов и чоппингов в качестве ру- бящих орудий. — СА, 19776, № 1. М а т ю х п н А. Е. Технология изготовления п типология бифасов Сатани-Дара. — КСИА, 1981, вып. 165. Матюхин А. Е., Григорьева Г. В. Технология изготовления наконечников из позднепалеолитической стоянки Корпач. — СА, 1981, № 2. Мильнер Г. Б. Петрография осадочных пород. М., 1968. М о р т и л ь е Г. и А. Доисторическая жизнь. СПб., 1903. Окладников А. П. Утро искусства. Л., 1967. Паничкина М. 3. К вопросу о назначении шелльских орудий. — КСИИМК, 1952, вып. 46. Петрунь В. Ф. К петрофизической характеристике материала каменных орудий палеолита. — МИА, 1971, № 173. Подкор ы т о в Г. А. Историзм как метод научного познания. Л., 1967. Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории. М., 1974. Праслов Н. Д. Ранний палеолит северо-восточного Приазовья и Нижнего Дона. Л., 1968. Праслов Н. Д. Мустьерское поселение Носово I в Приазовье. — МИА, 1972, № 185. Праслов Н. Д., Семенов С. А. О функциях мустьерских кремневых орудии из стоянок Приазовья. — КСИА, 1969, вып. 117. Праслов Н. Д., Филиппов А. К. Первая находка палеолитического искусства в южнорусских степях. — КСИА, 1967, вып. 111. Р а н о в В. А. Галечные орудия и их место в палеолите Средней Азии. — МКТ. 1971, № 2. Ржевский В. В., Новик Г. Я. Основы физики горных пород. М., 1973. Рогачев А. Н. Александровское поселение древнекаменного века у села Костенки на Дону. — МИА, 1955, № 45. Семенов С. А. Верхнепалеолитические костяные рукоятки. — КСИИМК, 1950, вып. 35. Семенов С. А. Костяные орудия из древпепалеолитических стоянок Киик-Коба и Кош-Коба. — КСИИМК, 1953, вып. 49. Семенов С. А. Первобытная техника. — МИА, 1957а, № 54. Семенов С. А. Техника обработки кости в палеолите. — Тр. комиссии по изуче- нию четвертичного периода, 19576, вып. 13. Семенов С. А. Изучение первобытной техники методом эксперимента. — В кн.: Новые методы в археологических исследованиях. М.; Л., 1963. 203
Семенов С. А. Трасологическое изучение орудий древнего палеолита. — В кн.: Докл. и сообщ. археологов СССР. VII Междунар. конгр. доисториков и про- тоисториков. М., 1966. Семенов С. А. Развитие техники в каменном веке. Л., 1968а. Семенов С. А. Труд и интеллект на ранних этапах развития. — В кн.: Тр. VII Междунар. конгр. антропол. и этногр. наук. М., 19686, т. 3. Семенов С. А. Производство п функции каменных орудий. — МИА, 1970, № 166. Семенов С. А. О следах работы на мустьерских орудиях пз Воронцовской пе- щеры. — МИА, 1972, № 185. Семенов С. А. Новейшие методы изучения древней техники и хозяйства. — Вести. АН СССР, 1978, № 9. Семенов С. А., Щелинский В. Е. Микрометрическое изучение следов работы на палеолитических орудиях. — СА, 1971, № 1. С еменов Ю. И. Как возникло человечество. М.. 1966. Филиппов А. К. О возникновении эстетического отношения и первых услов- ных средств изображения в палеолите. — В А, 1969, вып. 31. Филиппов А. К. О двух типах изобразительной деятельности верхнепалеолити- ческого человека в связи с критикой «магической» природы происхождения искусства. •— МПА, 1972, № 185. Филиппов А. К. Трасологический анализ каменного и костяного инвентаря из верхпепалеолптпческой стоянки Мураловка. — В кн.: Проблемы палеолита Восточной и Центральной Европы. Л., 1977а. Филиппов А. К. Связь формы и функция изделий человека в палеолите. Авто- реф. каид. дпс. Л., 19776. Филиппов А. К. Технология изготовления Кориных наконечников в верхнем палеолите. — СА. 1978. 2. " Черныш А. П. Рапний и средний палеолит Приднестровья. — Труды Комиссии по изучению четвертичного периода. М., 1965. т. XXV. Щ е л и и с к и й В. Е. Широкий мыс — позднепалеолитическое местонахождение на Черноморском побережье Кавказа. — КСИА, 1971, вып. 126. Щ е л п п с к и й В. Е. Изучение производственных функций галечных орудий из позднепалеолптических стоянок Енисея. — МИА, 1972, № 185. Щ е л и н с к и й В. Е. Свойства кремневого сырья и техника изготовления орудий мустьерской эпохи. — В кн.: Первобытный человек, его материальная куль- тура и природная среда в плейстоцене п голоцене. М., 1974а. Щелппскип В. Е. Производство и функция мустьерских орудий. Дпс. на сопск. учен. степ. канд. ист. наук. — Архив ЛОИА АН СССР, 19746. ф. 35, оп. 2. № 2057, 2058. Щелппскип В. Е. Трасологическое изучение функций каменных орудий Губ- ской мустьерской стоянки в Прикубанье. — KCILA, 1975, вып. 141. Щ е л п н с к н й В. Е. Экспериментально-трасологическое изучение функций нпжне- палеолптических орудий. — В кн.: Проблемы палеолита Восточной и Цент- ральной Европы. Л., 1977. Щ е л и н с к и й В. Е. Виды использования каменных орудий пз мустьерской стоянки Кетросы. — В кн.: Кетросы. 1981. Мустьерская стояпка на Среднем Днестре. М.. Agache R. Polyedres subspheriques du levalloisien de Villers-Bocage et du Nord de la France. — BSPF, 1958, t. 55. N 1—6. Balo ut L. Prehistoire de 1’Afrique du Nord. Paris. 1955. Balout L. Procedes d'analyse et questions de terminologie dans 1’etude des en- sembles industriels du paleolithique inferieur en Afrique du Nord. — In: Back- ground to evolution in Africa. Chicago; London, 1967. » Balout L., Biber son P. e. a. L’Acheuleen de Ternifine (Algerie), gisement de Г Allantrope. — L’A. 1967. t. 68. N 3—4. В a r n e s A. S., Kidder H. II. Differentes techniques de debitage a la Ferrassie.— BSPF, 1936, t. 33, N 7. В i b e r s о n P. Les plus anciennes industries du Maroc. — In: Les plus anciennes industries en Africa. Union Internationale des Sciences Prehistoriques et Pro- tohistoriques. IX Congres. Colloque V. Nice, 1976. Binford L. R. An archaeological perspective. New York; London, 1972a. Binford L. R. Contemporary model building: paradigms and the current state of palaeolithic research. — In: Models in archaeology. London, 19726. Binford L. R. Interassemblage variability — the mousterian and the «functional) argument. — In: The explanation of culture change: Models in prehistory. Lon- don, 1973. Binford L. R., Binford S. R. A preliminary analysis of functional variability in the Mousterian of levalois facies. — AA, 1966, vol. 68, N 2, pt. 2. Bordes F. Etude comparative des differentes techniques de taille du silex et des rochcs dures. — L’A, 1947, t. 51. N 1—2. Bordes F. Principes d’une methode d'etude des techniques de debitage et de la typologie du paleolithique ancien et moyen. — L’A, 1950, t. 54, N 1—2. Bordes F. Les gisements du Pech-de-l'Aze (Dordogne). — L’A. 1955, t. 59, N 5—6. Bordes F. Notules de typologie Paleolithique. 1 Outils musteriens a fracture volon- taire. — BSPF, 1953, t. 50, N 4. Bordes F. Mousterian cultures in France. — Science, 1961a, vol, 134, N 3482. 204
Bordes F. Typologie du Paleolithique ancien et moyen. — Public, de 1’Inst. de Pre- hist. de 1’Univ. de Bordeaux, 19616, mem. 1. Bordes F. Consideration sur la typologie et les techniques dans le Paleolithique.— Quartar, 1967, Bd 18. Bordes F. Physical evolution and technological evolution in man: a parallelism.— WA, 1971. vol. 3, N 1. Bordes F., В our gon M. Le complexe mousterien: Mousterien, Levalloisien et Tayacien. — L’A, 1951, t. 55, N 1—2. Bordes F., Fitte P. L’Atelier Commont (Album de 188 dessins de Victor Com- mon!) avec une etude de 1’atelier. — L’A 1953. t. 57, N 1—2. Bosinski G. Die mittelpalaolithischen Funde im westlichen Mitteleuropa. Koln. 1967. Bourdier F. Prehistoire de France. Paris. 1967. Breuil H. Le feu et 1’industrie de pierre et d’os dans le gisement du «Sinanlropus» a Chou Kou Tien. — L’A, 1932, t. 42, N 1—2. Breuil H., Barral L. Bois de Cervides et autres os travailles sommairement au Paleolithique ancien du Vieux Monde et au Mousterien des grottes de Grimaldi et de 1’Observatoire de Monaco. — BMAPM, 1955, N 2. Breuil H., Kellev H. Abbevillien, Clactonien, Acheuleen, Levalloisien. — BSPF, 1954, t. 51, N 8/ Breuil H., Kelley H. Les eclats acheuleens a facettes de Cagny Garen (Somme).— BSPF, 1956, t. 53, N 3—4. Breuil H., Lantier R. Les hommes de la Pierre ancienne. Paris, 1951. Carbonnel J. P., Bib er son P. Industrie osseuse et presence humain dans le gisement pleistocene inferieur du Phnom Loang. — Compte rendu Academic de Science. Paris. 1968, t. 267, ser. D. Ghavaillon J. Melka Kontoure, gisement paleolithique d’Ethiopie. La Prehistoire. Problemes et tendances. Paris. 1968. Clark J. D. The prehistoric cultures of the Ilorn of Africa. Cambridge, 1954. Clark J. D. The prehistory of Southern Africa. London, 1959. Clark J. D. The problem of the Pebble Culture. Atti del VI Congresso Internazionale4 delle Scienze Preistoriche et Pretoistoriche. Tivoli, 1962; Fiezenze, 1965. r Clark J. D. Acheulian occupation sites in the Middle East and Africa: a study in cultural variability. — AA. 1966, vol. 68, N 2, pt. 2. Clark J. D. The Middle Acheulian occupation site at Latamne, Northern Syria (first paper. — Quaternaria. 1967, vol. 9. Clark J. D. The Prehistory of Africa. New York; Washington. 1970. Clark J. D. Kalambo-Falls prehistoric site. Cambridge, 1974, t. 2. Cole S. The Prehistory East Africa. London, 1954. Crabtree E. Flaking stone with wooden implements. — Science. 1970. vol. 169. N 3941. F e u s t e 1 R. Technik der Steinzeit. Weimar, 1973. Heinzelin de Braucourt J. Manuel de typologie des industries lithiques. Bruxelles, 1962. Howell F. C. Observations on the earlier phases of the European Lower Palaeoli- thic. — AA, 1966, vol. 68, N 2, pt. 2. Isaak G. LI. Early phases of human behaviour: Model in lower palaeolithic ar- chaeology. — In: Models in archaeology. London, 1972a. Isaak G. LI. Chronology and the tempo of cultural change during the Pleisto- cene. — In: Calibration of hominid evolution. Glasgow, 19726. Isaak G. LI. Plio-Pleistocene artifact assemblages from East Rudolf, Kenya. — In: Earliest man and environments in the lake Rudolf Basin. Stratigraphy, paleoecology and evolution. Chicago; London, 1976. Keeley L. H. Experimental determination of stone tool uses. A microwear ana- lysis. Chicago; London, 1980. Kleindienst M. R. Components of the East African Acheulian assemblage: an ana- lytic approach. — Actes du IV Congres Panafricain de Prehistoire et de 1'Ehide du Quaternaire. Tervuren, 1962. Leakey L. S. B. Olduvai Gorge. Cambridge, 1951. Leakey L. S. B. Adam’s ancestors. London, 1953. Leakey L. S. B. The progress and evolution of man in Africa. London; Oxford University Press. New York; Toronto, Д963. Leakey M. D. A Review of the oldowan Culture from Olduvai gorge, Tanzania. — Nature, 1966, vol. 210, N 5035. Leakey M. D. Preliminary survey of the cultural material from bed I and II Oldu- vai Gorge, Tanzania. — In: Background to evolution in Africa. Chicago; London. (1967. LcakWM. D. Olduvai Gorge. Cambridge, 1971, t. 3. Leakey M. D. Cultural patterns in the Olduvai sequence. — In: After the Austra- lopithecines: Stratigraphy, ecology and culture change in the Middle Pleistocene. Chicago, 1975. Leakey M. D. The early stone industries of Olduvai Gorge. — Tn: Les plus anciennes industries en Africa. Union Internationale des Sciences Prehistoriques et Pro- tohistoriques. IX Congres. Colloque V. Nice, 1976. Lumley H. de. Les fouilles de Terra Amata a Nice. — BMAPM, 1966, N 13. 205
Lumley H. de. Le Paleolithique inferieur et moyen du Midi Mediterraneen dans . son cadre geologique. Paris, 1969, t. I. Lumley H. de. Le Paleolithique inferieur et moyen du Midi Mediterraneen dans son cadre geologique. Paris, 1971, t. II. Lumley H. de. La grotte de 1’Hortus.— Etudes Quaternaire, Marseille, 1972, mem. 1. Lumley H. de. Les premieres industries humaines en Provence. — In: La Prehistoire Fran^aie. Paris, 1976. 1. 1. Li m ley H. de, Limley M. A. de. e. a. Le site de Terra Amata. — In: Sites pa- leolithiques de la region de Nice et grottes de Grimaldi. Livret-guide de Pexcur- sion BL Union Internationale des Sciences Prehistoriques et Protohistoriques. IX Congres. Nice, 1976. Lyell C. The geological evidence of the antiquity of man (with Remarks on theo- ries of the origin of species by variation). London, 1863. Malez M. Excavation of the villafranchian site Sandalja I Near Pula (Jugoslavia).— In: Les premieres industries de 1’Europe. Union Internationale des Sciences Prehistoriques et Protohistoriques. IX Congres. Colloque VIII. Nice, 1976. Martin H. Recherche sur 1’evolution du Mousterien dans le gisement de la Quina. Paris, 1923, vol. 3. Mason R. J. Analytical procedures in the earlier and middle stone age cultures in Southern Africa. — In: Background to evolution in Africa. Chicago; London. 1967. Mason R. J. Prehistory of the Transvaal. Johannesburg, 1969. M a s s a u d J. Observation sur 1’utilisation des burins multifacettes. — BSPF, 1972, t. 69, N 8. M о i r J. R. A series of pre-palaeolithic implements from Darmloten Suffolk. — PPSEA, 1916, vol. 2, pt. 2. Moir J. R. The ancestry of the mousterian palaeolithic flint implements. — PPSEA, 1918, vol. 2, pt. 4. M о r t i 11 e t G. de. Evolution quaternaire de la pierre. — Revue mensuelle de 1’Ecole d’anthropologie de Paris. Paris, 1897, vol. 1. N e u v i 11 e R. L’Acheuleen superieur de la grotte d’Oum-Quatafa. — L’A, 1931, t. 41, N 1—2. Newcomer M. H. The chamfered pieces from Ksar Akil (Lebanon). — Bull, of the Institute of Archaeology. London, 1968, N 8—9. Newcomer M. H. Some quantitative experiments in handaxe manufacture. — WA, 1971, vol. 3, N 1. Newcomer M. H. Study and replication of bone tools from Ksar Akil (Lebanon).— WA, 1974, vol. 6, N 2. Oakley К. P. Tool making man. — Antiquity, 1957, t. XXXI, N 124. О c t о b о n F. С. E. Crotte du Lazaret. — BMAPM, 1955, N 2. Paterson T. T., Drummond H. J. H. Soan. The Palaeolithic of Pakistan. Ka- rachi, 1962. P r a d e 1 L. Stigmates d’accommodation et d’usages sur les burins mousteriens de Fontmaure.— BSPF, 1973, t. 70, N 1. Ramendo L. Les galets amenages de Regan (Sahara). — Libyca, 1963, t. 11.' Riet van LoweC. The Pleistocene geology and Prehistory of Uganda. — Geolo- gical survey of Uganda, 1952, mem. VI, pt. II. R i g a u d A. Le technologie du burian appliquee au materiel osseux de la Carenne (Indre). — BSPF, 1972, t. 69, N 4. Sankalia H. D. The Lower Palaeolithic cultures in India • and Pakistan. Being chapter I of the revised edition of the book «Prehistory and Protohistory in India and Pakistan». Poona, 1973. Speth J. Mechanical basis of percussion of percussion flaking. — American Antiquity, 1974, t. 37. Ta ute W. Retoucheure aus Knochen, Zahnbein und Stein von Mittelpalaolithikum bis zum Neolithikum. — Fundberichte aus Schwaben, 1965, N 17. Tixier J. Les industries lithiques d’Ai’n Fritissa (Maroc oriental). — BAM, 1959, t. III. Tixier J. Typologie de Pepipaleolithique du Maghreb. 1963, t. 2. Memoires du Centre de Recherches anthropologiques prehistoriques et ethnographiques. Al- ger. Paris, 4963, t. 2. T r i n g h a m R., Cooper G. a. o. Experimentation in the formation of edge da- mage: A new approach to lithic analysis. — JFA, 1974, vol. 1. Vayson de Pradenne A. Les denominations de 1’outillage du Paleolithique inferieur. — RA, 1937, an. 47. Wymer J. Lower Palaeolithic archaeology in Britain as represented by Thames valley. London, 1968.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ АО — Археологические открытия. Москва АП — АрхеолоНчш пам’ятки УРСР. Киев БКИЧП — Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. Москва ВА — Вопросы антропологии. Москва ВАН — Вестник АН СССР. Москва ВДИ — Вестник древней истории. Москва ВИ •— Вопросы истории. Москва ВФ — Вопросы философии. Москва ИВГО — Известия Всесоюзного географического общества. Ленинград ИМКУз — История материальной культуры Узбекистана. Ташкент КСИА — Краткие сообщения Института археологии АН СССР. Москва КСИИМК — Краткие сообщения Института истории материальной культуры АН СССР. Ленинград КСИЭ — Краткие сообщения (Институт этнографии АН СССР). Москва МИА — Материалы и исследования по археологии СССР. Москва—Ленинград МКАЭН — Международный конгресс антропологических и этнографических паук МКТ — Материальная культура Таджикистана. Душанбе МЭ — Материалы по этнографии (Географическое общество СССР). Ленинград НДВШ — Научные доклады высшей школы. Москва НОСА — Новейшие открытия советских археологов. Киев ОНУз — Общественные науки в Узбекистане. Ташкент СА — Советская археология. Москва СЭ — Советская этнография. Москва ТД — Тезисы докладов ТИЭ — Труды Института этнографии АН СССР. Москва ТКИЧП — Труды Комиссии по изучению четвертичного периода. Москва ТМ — Техника—молодежи. Москва УСА — Успехи среднеазиатской археологии. Ташкент АА — American Anthropologist. Menasha ВАМ — Bulletin d’Archeologie Marocaine. Casablanca BMAPM — Bulletin du Musee d’Anthropologie Prehistorique du Monaco. Monaco BSPF — Bulletin de la Societe Prehistorique Frangaise. Paris CISPP — Congres international des sciences pre- et protohistoriques. (Les rapports et les communications de la delegation des archeologues de 1’URSS) JFA — Journal of Field Archaeology. Boston L’A — L’Anthropologie. Paris PPSEA — Proceeding Prehistory Society of East Anglia. London RA — Revue Anthropologie. Paris WA — World Archaeology. London
СОДЕРЖАНИЕ С. А. Семенов. Введение..................... 3 А. К. Филиппо в. Проблемы технического формообразования орудий труда в палеолите ................. 9 Методологические и методические основания..................... 9 Обработка кости и обрабатывающие инструменты................. 13 Проблемы экспериментально-трасологических исследований .... 45 Происхождение и общие закономерности развития технической формы 56 В. Е. Щелинский. К изучению техники, технологии изготовления и функ- ций орудий мустьерской эпохи..................................... 72 Предпосылки исследования..................................... 72 Методика..................................................... 76 Экспериментальные данные по мустьерской технике первичной обра- ботки камня.................................................. 79 Эксперименты по вторичной обработке орудий................... 86 Морфолого-трасологический анализ функций орудий.............. 98 Опыт использования экспериментальных моделей орудий мустьер ских типов в разных видах работы......................... 117 Л. Е. Матюхин. Орудия раннего палеолита............................ 134 Общие сведения.............................................. 134 Галечные орудия............................................. 137 Бифасы, монофасы. колуны и пики............................. 145 Функции галечных орудий и бифасов............................167 Л. К. Филиппо в. Заключение........................................ 188 А. Н. Рогачев. Вместо послесловия.................................. 191 Указатель трудов С. А. Семенова............................... 196 Summary..............................................................201 Литература...........................................................202 С и и с о к с о к р а щ е п и й....................................... 20 7
3 р. 10 к. «НАУК А» ЛЕНИНГРАДСКОЕ. ОТДЕЛЕНИЕ