Tags: роман   художественная литература  

Year: 1974

Similar

КНДР вчера и сегодня. Неформальная история Северной Кореи

Восточный экспресс. По России с Ким Чен Иром

Освободительная борьба корейского народа накануне Первой Мировой войны

Коpейская политическая кyльтypа. Традиции и трансформация

Text
                    Роман
На повороте
истории
а)
КОРЕЯ, ПХЕНЬЯН
1974

I





Роман
На повороте
шорни
(I)
Литературная творческая группа
«1$ апреля» при Центральном правлении Союза
корейских писателей
Издательство литературы на иностранных языках
Корея. Пхеньян
19 7 4



Ким Хен Чжик руководит секретным совещанием
членов Корейского национального общества



ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава I.	Над Маигендэ светлеет	небо	1
Глава 2.	Мснсннская школа	..................82
Глава 3.	Сезон буйного цветения	149
Глава 4.	Река Кровавая ......................231
Глава 5.	Маяк ...............................269
Глава 6.	Мысли о будущем.....................331
Глава 7. Боевой клич звучит над землей
в три тысячи ли .............................403
Глава 8. Сквозь испытания .............. .	. 458
Эпилог. Зеленая сосна ....................  .	514



Глава первая
НАД МАНГЕНДЭ СВЕТЛЕЕТ НЕБО
1
По небу неслись разлохмаченные облака, в разрывы меж-
ду ними выскальзывал молодой месяц, холодный как обломок
льда.
И всякий раз, когда черная, местами редеющая туча рас-
крывала свою пасть и заглатывала месяц, все вокруг погружа-
лось в мрачную темноту. Но молодой месяц снова и снова раз-
резал тучу своим острым краем и выныривал из нее. Тогда
становилось светло в долине и казалось, что впереди внезапно
раскрывалось синее море.
Уныло и монотонно шумела пересохшая высокая прош-
логодняя трава — старый камыш, полынь н лопух. С даль-
него конца равнины порывисто дул влажный сильный ветер,
словно где-то вдали завывал зверь.
По середине этой широкой и мрачной равнины одиноко
шел Ким Хен Чжик. Раздуваемые порывами ветра полы его
турумаги* надувались как паруса и хлопали по ногам, но он
продолжал спокойно, большими уверенными шагами идти
вперед.
Черные, как тушь, облака заволокли все небо, ветер бу-
шевал все сильнее, погода становилась все зловещее. Чувство-
валось приближение бури, которая готовилась с яростью об-
рушиться на землю. Такая погода — редкое явление дня пер-
вых дней весенней оттепели.
' Корейский национальный халат
I

Не обращая внимания на непогоду, Ким Хен Чжик про-
должал идти вперед.
Пробивающийся иногда сквозь тучи свет луны освещал
суровый облик лица Ким Хен Чжика. Крепко стиснув зубы, ои
смотрел на далекое небо.
Проносящиеся по небу облака казались Ким Хен Чжику
багровыми облаками пожара. Ему казалось, что он видит ог-
ненные всполохи и черные клубы дыма над бескрайними степя-
ми и деревнями в горных ущельях, на далекой чужбине — в
Северном и Западном Цзяньдао, видит трупы соотечественни-
ков, слышит топот лошадиных копыт, противную трескотню
пулеметов, плач и вой, от которых кровь стынет в жилах.
Страшная картина залитого кровью белого спега и баг
ровых туч пожара до сих пор стоит перед его глазами.
Он шагал вперед, будучи не в силах расстаться с этой
землей, со своими соотечественниками. Он не мог бросить их
на произвол судьбы в море огня и крови. Вот и сейчас он шел
но этой мрачной долине перед бурей, словно по равнине в го-
рящем Цзяньдао.
Для человека, потерявшего Родину, нет больше па све-
те ни пяди свободной земли, куда бы он мог ступить, пет
ни одного свободного клочка неба, под которым он мог бы
спокойно жить.
Неожиданно потемнело. Впереди не видно ни зги. Сви-
репо завывавший ветер затих. Степь погрузилась в мрак.
Ким Хен Чжик остановился и пристально посмотрел на
небо. Оно сплошь затянуто черными тучами, нырявший
среди них лунный серп исчез, не было видно ни одной даже
слабо мерцающей звездочки.
Вдруг, почти на самом горизонте, над необъятной сте-
пью ярко вспыхнула молния и, будто огромный, добела ра-
скаленный нож, до самой земли разрезала небо. Ее вспышка
озарила все вокруг. Гулко загремел гром, сотрясал землю. С
новой силой, угрожающе засвистел влажный, холодный ветер
В степи тревожно закачалась сухая трава Все ближе свер-
кала молния и гремел гром. Часто забарабанили холодные. как
лед, крупные капли дождя.
Вместе со страшным раскатом грома где-то прямо над
головой Ким Хен Чжика в долину вонзился яркий огненный
столб и хлынули сплошные потоки дождя. Вспышки молнии и
удары грома становились все более зловещими, буря свиреп-
2

ствовала над степью. Казалось, в эту ночь небо и земля об-
рушились друг на друга в смертельной схватке.
И на эту суровую картину битвы неба с землей
Ким Хен Чжик по-прежнему смотрел спокойно.
Грозные раскаты грома сотрясали землю. Яркие вспышки
молнии разрывали черный мрак неба. Буря терзала бсскрай
нюю степь. Вдали угрюмо маячили горы. На это грандиозное
зрелище буйства природы задумчиво взирал Ким Хен Чжнк.
То ли его зачаровало это буйное торжество стихии, то ли оно
всколыхнуло в нем какие-то чувства, он погрузился в раз-
мышления.
Битва неба с землей все разгоралась. Стихийные силы
не жалели ни огня, ни воды, ни ветра. С грохотом и треском
небо кидалось на землю, чтобы расправиться с ней. Но земля
молча сопротивлялась. Слишком спокойны и невозмутимы бы-
ли далекие горы и долины, озаряемые яркими вспышками
молнии. Только одна сухая трава дрожала в степи.
Наконец нетерпеливые гром и молния как будто утомились
в этой схватке и раскаты грома начали постепенно удаля-
ться. Лишь ветер выл и метался все так же яростно, словно
разозленный предательством грома и молнии.
Раскаты грома переместились в сторону далеких гор.
Взглянув на них, Ким Хен Чжик снова зашагал навстречу до-
ждю и ветру. Свирепый ветер хлестал по всему телу, холо-
дный дождь промочил насквозь его одежду, по он уверенной,
неторопливой походкой шел все вперед.
Неожиданно Ким Хен Чжнк остановился. При вспышках
молнии он увидел на земле большую каменную плиту. Он вни-
мательно присмотрелся к камню при новых вспышках молнии.
Это была повалившаяся надгробная плита. Ким Хен Чжик
быстро нагнулся и ощупал ее. Один угол у плиты был отбит,
и она лежала наклонно, наполовину засыпанная землей.
В страну ворвались варвары.
Не сражаться — значит переговоры.
А переговоры — это продажа Родины!
Об этом предостереги всех потомков.
Рука Ким Хен Чжика, ощупывавшая одну за другой глу-
боко высеченные в камне буквы, задрожала. А когда его
ладонь задела за острый угол плиты, он почувствовал та-
кую боль, словно задел собственную кровоточащую рану
3

Его захватила мысль о том, что наши предки, высекая
букву за буквой слова на этом твердом камне, вкладывали
свою душу в это завещание своим потомкам.
Руки Ким Хен Чжнка, гладившие плиту, вдруг с силой
сжались так, что захрустели суставы. В глазах загорелся
огонь. Он обхватил плиту руками и с большим усилием при-
поднял ее.
Много десятилетий омывалась она дождями, обдувалась
ветрами. Повернув ее на ребро, Ким Хен Чжик снова поста-
вил плиту на место. Так, склонив голову, он долго стоял
около плиты и пристально смотрел на нее.
Наконец, он поднял голову и снова зашагал по долине
навстречу жестокому ветру и проливному дождю.
Дождь постепенно начал стихать, вдоль дороги шумно
бурлили потоки воды.
2
В ущелье Мангендэ стояла глубокая ночь.
Ни одного огонька не светилось в окнах приземистых
крытых соломой, как бы притихших, домов, десятками разбро-
санных по ущельям около горы Мангенбон.
Только в одном из окон низкого домика с соломенной кры-
шей на берегу Сунхвагана, около которого высился одинокий
ясень, светился красный огонек.
В комнате, под светильником сидела Кан Бан Сок. Она
была занята шитьем.
На ее руки, выводившие аккуратные стежки, падал свет.
Вдруг огонь в светильнике затрещал и заморгал — фитиль по-
крылся нагаром.
Отложив шитье, Кан Бан Сок подняла голову. Она подо-
шла к светильнику и кончиком иглы сняла нагар. Огонь сно-
ва ожил и ярко осветил темную комнату'. По стене комнаты
легко двигалась тень Кан Бан Сок. Переведя дыхание, мо-
лодая женщина взглянула на дверь и снова принялась шить
Рядом с ней стояла корзина с принадлежностями для шитья.
Еще недавно в окно падал голубой свет луны, а сейчас
на него легла темная тень. Видимо, было очень поздно.
4

Каи Бан Сок посмотрела в темное окно. Казалось, что
она что-то высматривает.
В сосновой роще позади дома пронзительно свистел ве-
тер.
Рядом в комнате на кане спокойно спала семья. Пре-
кратилось верещание ручной прялки — и свекровь легла спать,
все последние дни с утра до вечера прявшая хлопок ново-
го урожая. Но все еще слышался шорох перетираемой рисовой
соломы. Это овекор продолжал сучить соломенную веревку.
Поднялся ветер, и казалось, что за окном играют вол-
ны. Он то затихал, то снова начинал шуметь.
Кап Бан Сок терзали тревожные мысли.
<Где он сейчас и что делает? Не придет ли домой сегод-
ня ночью?..»
Кан Бан Сок снова взглянула на окно и заметила, что
ветер усилился. Она подумала, что погода портится. Когда ве-
тер усиливался, на окне начинала дрожать бумага и чувство-
валось, как в комнату проникает холод.
Вот уже два месяца так от мужа нет никаких вестей, а
ведь он сказал, что вернется не позднее чем через месяц.
Ходят слухи, что в последнее время в Цзяньдао очень трево-
жно. Неужели с ним что-нибудь случилось?..
От таких мыслей у Кан Бан Сок становилось тоскливо
на сердце. Сколько бессонных ночей выпало па ее долю за
последние восемь-девять лет. Если сосчитать, то их окажется
больше сделанных ею сейчас стежек. Много ночей ни на мину-
ту не смыкала она своих глаз, терзаемая тревогами о своем
муже.
Но в эту ночь она испытывала особую тревогу, вспоми-
ная о том, какую большую озабоченность проявлял ее муж
накануне отъезда.
Ее муж был не очень разговорчивым и о своих пережи-
ваниях никому не рассказывал. И хотя она не могла знать
всего того, что тревожило ее мужа, острое чутье, которому
она доверяла, подсказывало ей, что муж серьезно озабочен
каким-то, видимо, очень важным делом.
Ким Хен Чжик привык вставать рано утром, на рассвете
Взяв с собой сына, он поднимался к целебному источнику на
Мангендэ. Здесь они дышали свежим воздухом, делали заря-
дку и обтирание родниковой водой. Затем до завтрака он удо-
брял навозом огород, а Позавтракав шел в школу заниматься
с учениками. Он принимал своих единомышленников, приходи*
5

вших к нему в любое время дня н ночи, уходил с ними куда-
то. Внешне казалось, что его жизнь протекала по-прежнему,
и все же Кан Бан Сок ощущала в ней какую-то перемену.
Она чувствовала это всей своей душой и ощущала почти
физически, но не могла точно сказать, почему таким озабо-
ченным стал его взгляд, почему’ он часто становится задум-
чивым.
И в эту ночь она долго ломала голову над тем, откуда
пришла к нему эта озабоченность, но так и не смогла ничего
понять.
Конечно, их семья была бедной и каждый год с трево-
гой ожидала голодной весенней поры. Но это не была тревога
из-за нужды. Не вчера и не сегодня стала семья в двенадцать
душ питаться жидкой похлебкой из зерна. Так они жили все-
гда, с первого дня ее замужества. Эта бедность давно посе-
лилась в маленьком домике в Мангендэ. Она переходила из
поколения в поколение. Если бы мужа действительно заботили
семейные или личные тревоги, у него никогда не возникло
бы даже и мысли посвятить себя большому делу. У нее нет
сомнения в том, что глубокая озабоченность, овладевшая
мужем, связана с делом революции. Но что же это за дело?..
Так думала Кан Бан Сок, поглядывая в окно, за кото-
рым завывал ветер. Подождав немного, она снова принялась
за шитье. Это была зимняя одежда Ким Хен Чжика. Закончив
шитье, она накрахмалила и выгладила воротник куртки. Тща-
тельно прогладив его по изгибу, пришила к куртке и выверну-
ла. Воротник лег точно на свое место.
Занимаясь шитьем, Кан Бан Сок неотступно думала, пы-
таясь разобраться в своих сомнениях.
Не связано ли это его состояние с тем, что вот уже
скоро год, как ее старшин брат покинул Мангендэ для выпол-
нения важного поручения, а вестей о нем никаких нет? Л, мо-
жет быть, это связано с тем, что в последнее время в Манген-
дэ зачастили японские шпики и их агенты? Или, может быть,
его огорчает то, что какое-то задуманное им важное дело осу-
ществляется не так, как ему хотелось бы?..
Вот и сегодня днем к ней притащился один помещичий
сынок, ставший японским приспешником Противно кривляясь,
он уселся на завалинке и начал нести всякую чепуху. Ис-
подволь он выпытывал сведения о семье, о том, куда уехал
муж. и убрался только к вечеру.
Приход этого мерзавца сильно растревожил Кан Бан Сок
6

Но чем больше она беспокоилась о своем муже, тем больше
укреплялась в своем намерении принять участие в революци-
онной работе своего мужа, подобно старшему брату и товари-
щам, приходившим к Ким Хен Чжику домой.
Муж решил посвятить себя движению за независимость
Родины и целиком отдался ему. Л как было бы хорошо,
если бы она могла своими силами помогать этому делу на
каком-нибудь участке его революционной деятельности, ра-
ди осуществления великого замысла мужа — независимости
Кореи, ради того, чтобы оставить сыну Чынсоиу в наслед-
ство новый светлый мир.
Кан Бан Сок по мере своих сил и умения учила грамо-
те соседок, растолковывала нм бессмысленность старых обы-
чаев и порядков, воспитывала их патриотками своей Родины.
Она радушно встречала товарищей мужа, приходивших к ним
в дом и днем, и ночью. Иногда дежурила около дома, выпол-
няла поручения по связи, словом, всеми силами помогала
мужу в революционной работе. 11о ей казалось, что она может
и должна делать больше, что она способна выполнять более
серьезную работу.
Крепко спавший на теплом кане Чынсоп вдруг зашевелил-
ся во сне и повернулся на бок. Кан Бан Сок очнулась от своих
раздумий. Она с умилением посмотрела на милое, пухлое ли-
чико спящего сына и невольно улыбнулась.
Кан Бан Сок вспомнила, как быстро, буквально за два-три
раза запомнил сын песенку, проигранную на граммофоне, кото-
рый приносил отец из Пхеньяна. Л какая замечательная у сына
память.
Твои глаза словно звезды горят,
Проникая в небеса и рыская в земле.
Познают они все и всякие истины.
Ты — дитя нового времени!
И сегодня вечером, когда шла за водой, Кан Бан Сок ви-
дела, как сын учил этой песенке соседских ребят, собравшихся
на скале-горке.
Руки твои ловки и сильны
Гладят огонь и щупают камень,
Чтобы построить новый мир
Ты — дитя нового времени!
1

У нее в ушах все еще звенел ясный детский голос сына.
Он пел громко, стоя на самом верху скалы-горки, устремив
свой взор в небо, освещенное вечерней зарей.
Ей так захотелось обнять спящего сына. Но она не мог-
ла позволить себе этого, только сжала его ручонку и поду-
мала про себя:
«Стань, сынок, настоящим человеком с горящими, как
звезды, глазами и трудолюбивыми руками! Стань героем, гла-
дя огонь и щупая камни, построй прекрасный новый мир, осу-
ществи большую мечту своего отца!..»
Нагнувшись над сыном, Кан Бан Сок с любовью смотрела
на его лицо. Люди хвалят его за замечательные способности,
верят, что в будущем ему предстоят большие дела. И дейст-
вительно, он изумляет взрослых. Сын уже научился разби-
раться в несложных буквах. Ничто его не оставляет равноду-
шным. Он все хочет познать и, блестя глазенками, словно
звездочками, расспрашивает все подробности. Успевал он и
в играх с товарищами. По сравнению со своими сверстниками
сын выглядел более крупным и превосходил их умом. Поэтому
ему нравилось играть с детьми постарше себя. В последнее
время он увлекся игрой в ловлю самураев и был командиром
отряда в этой забаве.
Занятая этими мыслями, Кан Бан Сок поправила одеяло
и тихо запела.
Ты — сын Кореи.
Наш сыночек!
Расти здоровым.
Пойдешь ты в школу.
Дома будешь послушным.
К соседям приветливым.
.4 для всей страны
Вырастешь героем.
Эта колыбельная была сочинена Ким Хен Чжиком вскоре
после рождения Чынсона. Под ее пенне его укладывали спать
Чынсон становился все старше, и колыбельная пелась
все реже и реже, но в эту ночь Кан Бан Сок почему-то опять
захотела спеть ее и несколько раз пропела для своего
любимого сына.
Вдруг всю комнату залило голубым светом.
Кан Бан Сок подняла голову и посмотрела на окно. Ши-
8

pox дрожащей на нем бумаги заглушался шумом ветра, нара-
стало дробное шуршание падающих капель дождя. Наконец по-
слышались далекие раскаты грома. В сосновой роще позади
дома яростно засвистел ветер. На улице поднялся невообрази-
мый шум. В окна громко забарабанил дождь. Началась не-
обыкновенно ранняя гроза.
На лицо Кан Ван Сок легла тень беспокойства.
«Не захватит ли ненароком его, — подумала она про му-
жа, — этот дождь где-нибудь в горах или на равнине?»
Она отпустила руку сына, встала и, тихо открыв дверь,
вышла на завалинку. Голубая стрела молнии прорезала
черное небо до самой земли и осветила на миг мрачные вер-
шины гор Рёньаксан и светлые струи рек Сунхваган и Тэдон-
ган.
Она вспомнила о горшке с соей, стоявшем во дворе по-
зади дома и пошла к нему. Света в окне не было. Видимо,
свекор лег спать, окончив сучить веревку. Она накрыла го-
ршок и направилась в дом. Беспрерывно сверкала молния и
гремел гром, нагоняя страх на все живое, дождь полил еще
сильнее.
Поднявшись на завалинку, Кан Бан Сок остановилась
полюбоваться на молнию. Ее вспышки сопровождались такими
раскатами грома, что, казалось, вот-вот земля расколется.
С каждым порывом бури на землю обрушивались разъя-
ренный ветер и потоки дождя. Наблюдая за этим буйством
природы, Кан Бан Сок пыталась представить себе, как в та-
кую бурю шагает ее муж. Хотелось пойти ему навстречу с
зонтом и сменой сухого белья. Но она не знала, где он, и
эта мысль огорчала ее.
Кан Бан Сок очнулась.
«С чего это я так? Ведь если он сегодня вернется домой,
одежда на смену должна быть готова». Подумав об этом, она
взяла себя в руки и, войдя в комнату, снова села за шитье.
Покончив с курткой, она вывернула наизнанку брюки и
стала подгонять подкладку, но вдруг подняла голову и при-
слушалась к шуму на улице. Она явственно услышала чьи-то
шаги. Но звук их вдрут пропал. Ветер и дождь пошли на
убыль. Всплески от падающих со стрех дождевых капель наво-
дили уныние.
«Не ослышалась ли я?» — подумала Кан Бан Сок. Она
подошла к окну и снова прислушалась. До нее отчетливо до-
носился звук шагов хлюпающего по грязи человека.
9

Глаза ес загорелись, волнение отразилось на лице. Это
были знакомые ей шаги, к которым она так привыкла за де-
сять лет, часто прислушиваясь к их приближению к дому рано
на рассвете. Она быстро встала и схватилась за щеколду.
Послышался скрип открывающейся двери в дальней ком-
нате. Кан Бан Сок остановилась, кто-то спрыгнул с завалинки
и зашаркал по дорожке.
— Это не отец л» Чыисона? — тихо послышался со двора
дрожащий голос бабушки.
Ей что-то ответили. Шаги приближались к дому.
Эй, невестка! Отец Чыисона вернулся! — вскрикнула
бабушка, обернувшись к дому, и поспешно заковыляла к воро
там. Она также устыжала шаги и первой вышла из комнаты.
Оказывается, она не спала.
Тихо открыв дверь, Кан Бан Сок вышла на двор.
За воротами под дождем стояли бабушка и внук.
— Здравствуй, бабушка, как твое здоровье? — спросил
Ким Хен Чжик, низко кланяясь ей в пояс.
— Да ладно, погоди ты с церемониями, скорей заходи в
дом! Весь промок!.. Такая непутевая погода. Лучше бы ты
где-нибудь переночевал, а не пускался бы в путь ночью, в та-
кую погоду...
Укоризненно цокая языком, бабушка одной рукой схвати-
ла внука за руку, а другой начала гладить его по насквозь
промокшей одежде.
— Да ничего, бабушка! В прохладную погоду шагать
легче... Но, бабушка, почему в такое позднее время ты не спа-
ла?..
— Спать-то я спала, да проснулась от шума дождя и
услышала твои шаги. Чуток старческий сон. Л вот мать
Чыисона ждет тебя все эти дни и все ночи напролет. Вон опа
стоит, — сказала бабушка, посмотрев в ворота.
Ким Хен Чжик взглянул туда. Кан Бан Сок стояла молча,
слегка склонив голову, не в силах произнести ни слова.
Ким Хен Чжик пристально посмотрел на жену, освещенную
светом, падающим из открытой двери.
— Это ты... — промолвил он коротко. Только два слова
Но они были сказаны так, что других слов и не нужно было.
Пойдем скорее в комнату, бабушка... Дома все здоро
вы? — спросил Ким Хен Чжик и пошел, не выпуская руки ба-
бушки.
10

— Конечно, что с ними может случиться? Вот ты, стран-
ствуя по чужим краям, намучился, наверно...
Когда все трое вошли во двор, двери первой и второй
комнат шумно распахнулись. Вся семья высыпала наружу
Хен Чжик вернулся^ — раздался радостный голос ма-
тери.
Брат!
— Брат! — раздались возгласы еще не совсем проснув-
шихся братьев и сестер Ким Хен Чжика
Наконец широко открылась дверь ярко освещенной ком-
наты с каком.
— Папа, — прозвенел голос любимого сына, и он выбе
жал во двор.
— Ага, и наш Чынсон проснулся! — Ким Хен Чжик под-
хватил сына па руки и обнял его.
Вот поди же, ребенок, так сладко спал, а от голоса
отца проснулся, — снова заговорила бабушка. — Ну, невест-
ка, скорей неси мужу сухую одежду, а то простудится...
Ким Хен Чжик поклонился родителям, пожал руки млад-
шим братьям н вошел в комнату вместе с женой и сыном.
3
Собралась вся семья.
Поближе к очагу, с одной стороны сидел с короткой труб-
кой в руках отец семейства Ким Бо Хен, с другой — бабушка
и мать семейства Ли Бо Ик.
Рядом с бабушкой сидел Чынсон.
Напротив двери у стены уселись рядышком Кан Бан Сок,
еще одна невестка и золовки. Подальше от очага уселись
Ким Хен Чжик и его братья. Семья была большая — двенад-
цать душ.
— Ну, теперь забота с плеч долой, — сказала облегчен-
но бабушка. — Как тут было не волноваться, когда ты не вер-
нулся в обещанный срок. Ведь всюду говорят, что Цзяньдао
ужасное место! Ну да ничего Вот только выглядишь ты нем-
ного осунувшимся...
Больше всех в доме любила Ким Хен Чжика и пеклась
II

о нем бабушка Сейчас она сидела и гладила по головке
Чынсона.
Укуси любой из десяти пальцев — каждому одинаково
больно, но бабушка особенно любила старшего внука. И не
случайно, несмотря на трудное материальное положение семьи,
она как только могла поддерживала стремление
Ким Хен Чжика к учебе. Когда он ходил в школу Сунхва, а
затем и в среднюю школу, она брала на дом работу и пряла
ночи напролет, чтобы заработать хоть немного денег и сунуть
их в руку внуку, уходившему в школу с книгами, увязанными
в платок.
— Виноват, бабушка! Каждый день собирался домой, да
дела не позволяли, вот все и откладывал день за днем. Даже
и весточку не смог вам прислать.
— Мы-то волновались за тебя, хотя и сидели дома, а ка-
ково было тебе заниматься своими делами, когда всюду те-
бя подстерегала опасность? — сочувственно добавила мать
Ли Бо Ик.
— Ну как, все дела переделал? — спросил отец, взглянув
на сына. До сих пор он молча посасывал трубку.
Он был некрепкого телосложения, но в нем ощущалась
какая-то внутренняя сила и величие. Он пристально поглядел
на сына, и в его глазах блеснул мягкий свет.
— Да, в общем управился со всем...
— Ну и каково'там положение? По слухам, в последнее
время в Цзяньдао очень неспокойно... Говорят, что туда при-
шли японские варвары и устроили бойню?..
Слова Ким Во Хена поразили бабушку, Ли Бо Ик и оста-
льных членов семьи. Все они с нетерпением ожидали возвра-
щения Ким Хен Чжика, а все остальное их мало интересовало
Поэтому они не знали, какое это страшное место — Цзяньдао.
Отец же по своему характеру был скрытным человеком, узнав
что-нибудь важное, он держал это про себя.
Никому ничего не рассказывая, он поддерживал своего сы-
на в его смелом замысле принять участие в движении за не-
зависимость Корен.
— Да, отец, сейчас Цзяньдао — море огня и крови..
— Ах, батюшки, что творят япошки! — вскрикнула бабу-
шка, подсаживаясь поближе.
— Да, бабушка, самураи распоясались, перешли Туман-
ган и Амноккан, ударили по Западному и Северному Цзянь-
дао. Они безжалостно нападают на селения корейцев, поджи-
12

гают их, без разбора рубят саблями и расстреливают из вин-
товок мужчин и женщин, стариков и детей...
— Что ты говоришь? — Бабушка не верила своим ушам
Другие тоже были поражены.
— Все это правда, бабушка. Я видел эти ужасы своими
глазами ...
В его памяти всплыли, словно живые, картины трагедии
Цзяньдао. Сперва он было заколебался, но затем начал рас-
сказывать о всех ужасах, которые ему довелось увидеть в
Цзяньдао. Рассказал подробно все, как было.
... Клубы пыли над сопками и равнинами Цзяньдао, бе-
шеный топот копыт, зловещий блеск железных касок и шты-
ков, эхо выстрелов, столбы огпя над селениями и городами,
душераздирающие крики и плач детей и женщин, доносив-
шийся из пламени...
— Это произошло, когда я шел по дороге между сопками
в одно селение в Западном Цзяньдао, — продолжал
Ким Хен Чжик, обведя взглядом присутствующих. Он заме-
тил отвернувшиеся в сторону липа матери, жены, невестки и
сестер, на глаза которых навернулись слезы.
— Поднялся на сопку и гляжу — полселения сгорело и
покрыто пеплом. Раздуваемый порывами яростного ветра, он
покрыл все селение. До меня доносился горький запах гари.
Вдруг слышу: где-то близко плачет ребенок. Слабый, с всхли-
пываниями, его голосок часто заглушало порывами ветра. При-
слушиваюсь и различаю разрывающие душу слова — ребенок
зовет мать и отца:
Куда ушли отец и мать?
Обращусь ли к горам — нет ответа,
Обращусь ли к небу — нет ответа...
Так он и пел...
Ким Хен Чжик замолчал и погрузился в тягостные воспо-
минания. Тревожные взгляды собравшихся были устремлены
на Ким Хен Чжика. Особенно заметно была взволнована
Кан Бан Сок.
— Я огляделся вокруг, — продолжал Ким Хен Чжик. —
Вдруг вижу через дорогу прислонившуюся к обгоревшей до-
черна старой ольхе девочку лет шести. Несчастная стоит, глядя
на небо, по которому холодный ветер гонит тучи пепла, и жа-
лобно причитает... Ветер развевал на ней лохмотья от сгорев-
13

шего платья, почти обнаженное тело девочки было красным
от холода. По ее черному от копоти лицу катились струн слез..
Нс в силах говорить дальше, Ким Хен Чжик остановился
— Какой ужас! Что же случилось с ребенком0 — спроси-
ла Ли Бо Ик.
— Я снял с себя турумаги, завернул в него девочку, взял
ее на руки и собрался спускаться, но девочка запротестовала
«Не хочу, — говорит она, — хочу быть здесь с отцом и мате-
рью», и бьется у меня на руках. Я спрашиваю: «Где твои
родители? Давай спустимся в селение!» А она еще путле
забилась в моих руках, говорит, что ее родители тут. Но
сколько я ни смотрел вокруг — ничего не обнаружил, кроме
обгоревшего дерева да груды пепла, словно от большого пожа
ра. Стал уговаривать — не слушается, берешь на руки, чтобы
спуститься с ней вниз, — вырывается из рук, не знаю, что де-
лать. Вдруг со стороны селения бежит какой-то дед и кричит:
«Гым Сун, Гым Сун...»
— Дед девочки? — торопливо спросила бабушка.
— Да нет, сосед. Он мне и рассказал о трагедии этой де-
вочки. За два дня до этого па селение налетел японский от-
ряд. Япошки подожгли селение и начали расстреливать лю-
дей. Только несколько человек спаслись, укрывшись в сопках
позади селения. Японцы залили деревню морем крови. Креп-
ко сжав кулаки и скрежеща зубами, люди наблюдали с сопки
за злодеяниями разбойников. В конце налета самураи стали
обыскивать дома и сгонять схваченных женщин, стариков и
детей в стоявшую на отшибе и еще не сгоревшую кузницу.
Затем они облили ее керосином и подожгли. Из огня было вы-
брошено несколько детей — наверное, так хотели спасти своих
младенцев некоторые матери - так что же думаете? Японцы
накалывали их на штыки и снова бросали в огонь...
Ким Хен Чжик снова прервал свой рассказ. От ужаса все
словно оцепенели. Ким Хен Чжик глубоко вздохнул и продол-
жил печальное повествование.
— Разгневанный злодеяниями врагов отец девочки
Гым Сун с криком «Изверги, изверги!» стремглав бросился
вниз, н магь девочки и другие сельчане не успели остановить
его. .Мать девочки бросилась вслед за мужем, пытаясь его
задержать. Как раз в это время японские палачи начали отхо-
дить к дороге, ведущей на холм, где я нашел девочку. Ес отец
с серпом в руке добежал до холма раньше японцев. Он осмот-
релся, бросился к ним наперерез и спрятался у дороги Ко-
14

гда колонна японцев поднялась на холм, он выскочил из за-
сады. Шедшего впереди офицера с саблей на поясе он ударил
серпом по темени и бросился в гущу японцев. Нескольких из
них он свалил серпом, но в конце концов был схвачен...
— Какой кошмар, — воскликнула невестка.
— Отца Гым Сун японцы привязали к старой ольхе на
вершине холма, обложили вокруг хворостом, облили кероси-
ном и подожгли. В это время выбежала обезумевшая мать де-
вочки. Все происходящее она видела из близлежащей рощи.
Японцы схватили и ее и втолкнули в огонь. Из пламени долго
раздавались их голоса «Да здравствует независимость Ко-
реи!..»
Все заплакали.
Плакали мать, жена, невестка, утирая слезы краем юбок.
Громко рыдали сестры. Братья Хен Рок и Хен Гвон вытирали
покрасневшие от слез глаза кулаками. Отец отвернулся. Рука,
держащая трубку, дрожала.
Не скрывая своих слез, горько плакала бабушка. Глядя на
внука, она гневно сказала:
— Звери, самые проклятые звери на свете! Как же отом-
стить этим негодяям?!
Чынсон, побледнев от волнения, серьезно смотрел на взро-
слых. В комнате воцарилось молчание.
— Правильно говорит народная мудрость, что народ без
Родины хуже голодного пса на чужом пиру. Где же теперь
жить корейцам, раз и на своей земле и на чужбине им нет
житья? — произнес наконец отец Ким Бо Хен. Его глаза го-
рели гневом.
Ким Хен Чжик молча взглянул на отца. В его словах он
слышал не только возмущение злодеяниями карателей в Цзя-
пьдао, в них был скрыт и еще какой-то другой, понятный ему
одному, смысл.
— Здесь тоже начались тревожные времена. Японцы на-
чали отнимать у крестьян землю. Вскоре после твоего отъезда
в волость Копхен нагрянули японцы с золотыми аксельбанта-
ми, с саблями и винтовками, пришли с теодолитами и прочим
землемерным инструментом, стали отбирать у крестьян зем-
лю, доставшуюся им от предков...
— Значит, начался земельный кадастр...
— Недавно приходил из Чхильгора сват и рассказывал.
В одном селении недалеко от уездного центра какой-то кре-
стьянин пытался было протестовать против того, что у него
15

отнимают землю, ну а японский жандарм взял да и отрубил
у него голову саблей.
— Неужели? Вот палачи!
— Это воронье появилось и в Мангендэ. Того гляди, всю
землю загребут в свои руки японцы и их приспешник Ли.
Ким Хен Чжик сидел молча, глядя на дверь, ведущую в
соседнюю комнату.
Снова воцарилось молчание.
— Твой дед, — заговорила бабушка, — сжег корабль
янки, когда они воровски проникли в Тэдонган. Так и этих
самураев надо было бы всех уничтожить, раз они полезли на
нашу землю, тогда бы не было тревоги за будущее... Скажи
мне, внучек, как теперь выгнать с нашей земли этих негодя-
ев, этих зверей? — тяжело вздохнув, спросила бабушка, по-
ложив на колени Ким Хен Чжика свой маленький сморщен-
ный кулачок.
Эту маленькую руку бабушки Ким Хен Чжик крепко сжал
в своих руках.
— Не беспокойся, бабушка! Японцев мы все равно выбь-
ем и непременно вернем себе Родину, — сказал он задумчиво.
— А как же вы выкинете этих злобных самураев?
— Как бы они ни были сильны, мы их вышвырнем с на-
шей земли, если все корейцы поднимутся и станут сражаться
нс на жизнь, а на смерть...
— А когда же они поднимутся?..
— Поднимутся, бабушка! Для этого мы и работаем. И
если мы за свою жизнь не успеем справиться, это дело продол-
жит вот Чынсон. А нужно будет — дело продолжат наши вну-
ки. Сражаясь из поколения в поколение, мы освободим свою
Родину. Эта решимость должна быть у каждой корейской се-
мьи, и пусть наша станет первой такой семьей.
Бабушка просветленным взором поглядела на своего вну-
ка, кивнула головой и внимательно посмотрела па всех сидя-
щих в комнате.
— Вы все слышали? — обратилась она к ним. — Пра-
вильные слова говорит внук. Внимательно слушайте его.
Все утвердительно закивали головами. Средний брат
Ким Хен Чжика торжественно произнес звонким голосом:
— Клянусь!..
Услышав это, все радостно заулыбались.
Эта беседа, в которой каждый из присутствующих делил*
16

ся с остальными своими заветными думами, закончилась да-
леко за полночь.
Приготовив постель для Ким Хен Чжика, Кан Бан Сок
вышла на кухню.
Но Ким Хен Чжик в эту ночь почти не спал. Он встал
рано на рассвете, как это делал всегда, когда бывал дома, схо-
дил с сыном на Мангенбон, сделал физзарядку и холодное
обтирание.
После завтрака он взял книги и снова собрался идти.
— Отдохнул бы немного сегодня. Ты так и не поспал тол-
ком после такого утомительного путешествия, — беспокоилась
Кан Бан Сок.
— Ничего, — ответил муж. — Когда я бываю дома, ко
мне быстро возвращается бодрость... Я и так уже опоздал на
несколько дней к началу занятий. Нужно сходить посмотреть...
И обычной бодрой походкой он направился в школу, при-
ветливо здороваясь с односельчанами и учениками, встречаю-
щимися по пути. Кан Бан Сок провожала взглядом удаляю-
щуюся фигуру мужа.
В последнее время Ким Хен Чжик стал уединяться в ком-
нате, где стоял письменный стол, и работал за ним в те дни,
когда бывал дома. С каждым днем на столе все выше стано-
вилась кипа газет, журналов, толстых книг и брошюр.
Он подолгу сидел, погруженный в чтение книг, иногда он
отрывался от чтения и, подперев рукой подбородок, погружал-
ся в глубокое раздумье. В таких занятиях он проводил почти
все ночи напролет.
Он все больше худел. И, казалось, все сильнее в его гла-
зах горела страсть, разжигаемая какими-то тайными мыслями.
Одна только Кан Бан Сок чувствовала, что в голове мужа
в муках рождалось что-то большое, необыкновенное, новое.
4
— Повторить! — резко прозвучала на весь двор команда.
С одной стороны спортивной площадки было отгорожено
место для борьбы, рядом с ним — место для прыжков в вы-
17

соту. Планка была на месте. Около нее стоял согнувшийся,
без куртки, хилый с виду, какой-то вялый, нерешительный уче-
ник.
Услышав команду, он повернул голову к центру спортив-
ной площадки. Здесь на земле сидели в две шеренги ученики,
закончившие свои прыжки. Перед ними стоял Ким Хен Чжик
в спортивном костюме. Бросая жалобные взгляды на учителя,
ученик все еще мялся и тянул время.
— Попробуй еще раз прыгнуть! — строго произнес учи-
тель. Ученик посмотрел на рейку. Тихо вздохнув, он повернул-
ся и понуро поплелся в центр площадки.
— Бегом, бегом! — подгонял его учитель. Сжав кулаки,
ученик побежал. Встав в начале беговой дорожки, он посмот-
рел на площадку для борьбы. Глядя на его тонкое лицо, на
выражение его умных, светлых глаз, можно было догадаться,
какие чувства одолевают юношу. Это было чувство отчаяния
и стыда, сменившегося затем чувством страха.
Прозвучал свисток. Ученик вздрогнул, сжал губы и устре-
мился вперсд. На спортивной площадке поднялась пыль, но по
мере приближения к рейке его бег замедлялся. Перед рейкой
ученик опять остановился.
— Повторить! — раздалась команда Ким Хен Чжика.
Вместо этого ученик уселся па землю. Другие ученики, за-
таив дыхание, смотрели на учителя. Строго поглядев на непо-
слушного ученика, он снова скомандовал.
— Встать! — негромко, но строго прозвучала команда
Ученик поднялся.
— Чжун Сик, подойди сюда!
Ученик вяло зашагал. Остановившись перед учителем,
он опустил голову. Хорошо разглядев вблизи его тонкую шею
и узкие плечи, учитель почувствовал жалость к ученику. Ему
предстояло сделать девятую попытку, и у учителя появилась
было мысль оставить его в покое. Но малейшее послабление
на занятиях может навсегда испортить будущее мальчику. В
школе он считался слабовольным. Способный к учебе, он был
отличником, но в нем не было живости, юной прыти. О таких
людях говорят, что это книжные черви.
Вдруг Ким Хен Чжик повернулся к шеренге учеников.
— Ен Чхор!
— Да! — живо ответил, вскакивая с места, самый мале-
нький ученик, сидевший в первой шеренге. Ростом он был
ниже Чжун Сика и на два-три года моложе его.
18

— Покажи Чжун Снку, как нужно прыгать.
Сразу после свистка Ен Чхор сорвался со старта. Взгляд
его блестящих живых глаз выражал решимость. Набрав высо-
кую скорость, он оттолкнулся и легко перебросил тело через
рейку, доходившую ему почти до подбородка. Перелетев че-
рез рейку, он упал на песок, но тут же вскочил и повернулся
лицом к учителю.
— Видел? — спросил учитель, поворачиваясь к Чжун Снку.
— Да-а, но у меня нет способностей к спорту... — пробор-
мотал Чжун Сик.
— Так ты думаешь, что Ен Чхор взял высоту, потому что
у него способности к спорту? — задал вопрос учитель.
Чжун Сик не знал, что ответить. Еще до прошлого урока
гимнастики Ен Чхор был точно в таком же положении, как и
он сам. Что же это случилось, что сегодня Ен Чхор несколько
раз легко преодолел репку?
— Прошлой ночью Ен Чхор один до самого утра упраж-
нялся в прыжках. Теперь и тебе следует подумать, почему все
ученики берут эту высоту и только ты не можешь... Ведь
Ен Чхор моложе тебя и ростом ниже...
Чжун Сик низко опустил голову.
— Неужели тебе не стыдно и не обидно, Чжун Сик? Разо-
злись! Тебе не хватает не способностей, а воли и решительно-
сти. Думай так — раз другие .могут, так и я смогу. И даже
если другие не могут, а я справлюсь, стоит лишь взяться за
дело со стиснутыми зубами. Нет ничего страшного на свете,
если человек за дело берется смело н решительно. Вот этого
духа смелости и решимости тебе и не хватает.
— Учитель! — Чжун Сик резко поднял голову. Весь его
внешний вид говорил о том, что он сейчас испытывает чув-
ство досады на свое слабоволие.
— Попробуй еще раз прыгнуть. Только смелее и реши-
тельнее! Пусть не получится и ты собьешь планку. Это не
беда. Главное, смелее вперед! Бросайся вперед, словно это не
планка, а враг!..
— Учитель! Я попробую, — воскликнул покрасневший
Чжун Сик.
Сжав кулаки, он вышел на старт, бросив на планку взгляд,
полный отчаянной решимости. Раздался свисток и мальчик
помчался, как ветер. Не останавливаясь перед рейкой, он бро-
сил свое тело вверх. Но перепрыгнуть ему не удалось — он
сбил бедром планку и га, упав на песок, с легким треском пе-
19

реломилась. Ким Хец Чжик подбежал к Чжун Сику и помог
ему подняться.
— Не ушибся? — спросил он, внимательно осматривая и
ощупывая Чжун Сика.
— Ничего! Дайте мне еще раз прыгнуть, учитель! Я уве-
рен, что я...
Глаза у Чжун Сика весело блестели. Улыбнулся теперь
и учитель, довольный, что он добился своей цели.
— Попробуй! Я поставлю новую планку. Уверен, что на
этот раз ты непременно возьмешь высоту!.. — сказал учитель,
ласково положив руку на плечо Чжун Сику. Окрыленный лас-
кой и теплотой учителя, Чжун Сик прыгнул еще раз.
На этот раз он перелетел через рейку, почти касаясь ее
краем трусов.
— Ура-а! — дружно закричали присутствующие при этом
ребята. Они радовались больше, чем сам виновник торжества.
Отряхивая песок с Чжун Сика, учитель сказал:
— Молодец, всегда будь таким упорным. С любым делом
справишься, если есть в тебе вера в свои силы и тверда воля...
Лицо Чжун Сика сияло от радости.
Как только занятия закончились, Ким Хен Чжик ушел из
школы. Перебрав в памяти события сегодняшнего дня, он ос-
тался доволен. Сегодня слабовольный Чжун Сик, наконец, пе-
ресилил себя и перепрыгнул через пла1гку, еще сильнее стала
ненависть каждого ученика к японским захватчикам, отняв-
шим у них Родину. Все это было ни с чем не сравнимым до-
стижением. Особенно запомнился момент, когда он рассказы-
вал ученикам о тех ужасах, которые ему довелось увидеть в
Северном Цзяньдао. Он видел, как глаза их загорелись гне-
вом, руки сжались в кулаки.
Ким Хеи Чжик решил, что пришло время н на следующем
уроке пения он разучит с учениками песню «Вперед».
Недалеко от школы он увидел понуро идущего ему нав-
стречу брата Ким Хен Гвона.
— Ты куда идешь? — спросил его Ким Хен Чжик.
— Брат! Японцы в конце концов вбили «генерал-губерна-
торский кол» на поле у дяди Кан Гн Дона... — произнес тот
дрожащим голосом.
— Что ты говоришь?..
Ким Хен Чжик невольно шагнул навстречу брату.
— Японцы сказали, что это их земля. Теперь она стала
«генерал-губернаторской». Когда дядя Кан Ги Дон услыхал
20

об этом, он схватил вилы и разъяренный бросился на японцев.
— Сволочи!
Глаза Ким Хен Чжика метали молнии. Он быстро заша-
гал в сторону реки Сунхваган.
В эти дни по всему Мангендэ сновали, словно суетливые
галки, ненавистные японцы, одетые в черную форму с золо-
тыми галунами на рукавах. Они вбивали колы с табличками
«собственность генерал-губернатора». Стук вбиваемых кольев
раздавался в долинах и на сопках. Оттуда же неслись крики и
рыдания крестьян, у которых, словно мясо от живой плоти,
японцы отрывали землю. Около каждого кола стояли воору-
женные жандармы и полицейские и не подпускали крестьян.
Прошлой ночью землероб Кан Гн Дон бледный, взволно-
ванный пришел к Ким Хен Чжику. На закате магистр Ли,
выступавший в качестве главного представителя местных по-
мещиков, объявил, что все земли по берегу реки Сунхваган,
в том числе четыреста пхен* богары крестьянина Кан
Гн Дона, переходят в «собственность генерал-губернатора».
Каждая пядь земли этих четырехсот пхен была полита потом
н кровью Кан Гн Дона и его семьи. Восемь лет тому назад он
обработал четыреста пхен ничейной бросовой земли на склоне
холма около реки Сунхваган. Всю жизнь он мечтал о своем,
пусть маленьком, но собственном клочке земли и готов был от-
дать за нее жизнь. Руки стер в кровь, корчуя заросший кус-
тарником и камышом участок, чуть не сломал себе спину, тас-
кая удобрения, но продолжал упорно обрабатывать эту землю.
Если сложить вместе все камни, убранные им с поля, выра-
стет целая гора, если собрать вместе весь принесенный перег-
ной, им можно завалить целое ущелье. Теперь это поле было
известно как самое плодородное во всем районе Намри.
— Сволочи, попробуйте только вбить кол на моем поле!
Порежу всех, смерти я не боюсь... — цедил сквозь зубы
Кан Ги Дон. Его глаза горели от гнева, руки сжимались в ку-
лаки.
Чтобы увидеть своими глазами, Ким Хен Чжик пошел
напрямик через небольшой холм, поросший соснами, вышел к
берегу Сунхвагана и остановился у поля Кан Ги Дона. На
ближайшем от него возвышении паля был вбит большой бе-
лый, свеже выструганный толстый кол. На нем четко видне-
’ Пхен — 3,1 кв. метра.
21

лась написанная тушью таблица «Управление по земельному
кадастру при генерал-губернаторстве в Корее». Возле кола
виднелось множество следов, местами окрашенных кровью.
Это взывала к возмездию кровь крестьянина Кан Ги Дона,
пролитая им, когда он с вилами в руках пытался защитить
клочок своей собственной земли от посягательств иноземных
захватчиков.
Гнев и негодование охватили Ким Хен Чжика. Он посмот-
рел окрест. Па другой стороне холма, на полях, раскинувших-
ся вдоль подножия гор, копошились, как черные жуки, япон-
цы, занимавшиеся землемерными работами. Были слышны их
гортанные крики. Они переставляли мерные шесты и перетас-
кивали поблескивающую на солнце стальную ленту рулетки.
Смерив очередное поле, они забивали на нем кол. Здесь же
разгуливало несколько вооруженных людей, жандармов и по-
лицейских. Обнаженные штыки их винтовок горели на солнце.
Это зрелище гневом наполнило сердце Ким Хен Чжика.
Немного постояв, он повернулся и направился вниз, к домику
старика Кан Гн Дона.
Кан Ги Дон лежал на постели с перевязанной полотен-
цем головой. Японцы сильно ударили его по голове землеме-
рным шестом. По полотенцу сочилась кровь. За стариком с
тревогой следила вся семья и несколько парней-односельчан.
Страшная несправедливость так потрясла старика, что все
его тело охватила дрожь. Сейчас он немного успокоился и
утих.
Усевшись у изголовья больного, Ким Хен Чжнк взял обе-
ими руками худую руку старика. Резкие удары пульса отдава-
лись по всему телу Ким Хен Чжика. И эти удары как бы пере-
давали ему биение разгневанного сердца старика. В груди у
Ким Хен Чжика что-то дрогнуло.
— Дед! — позвал он тихо.
Старик Кан Ги Дои медленно открыл глаза. Увидев
Ким Хен Чжика, он прослезился. Но будучи не в силах выра-
зить всю свою скорбь словами, он снова опустил веки. По
морщинистым щекам старика заструились слезы.
— Сонсэнним1, как же мне жить дальше, если я не смогу
рассчитаться с врагами... Какой позор... — пробормотал ста-
рик, сжимая руку Ким Хен Чжика.
1 Обращение к уважаемому человеку
22

Ким Хен Чжик не знал, что сказать в утешение стари-
ку. Что можно сказать, раз нет сил вернуть землю?
— Успокойтесь, дедушка! Что это вы все говорите о сме-
рти? Вас надо немедленно лечить... — ласково сказал
Ким Хен Чжик.
Старик снова открыл глаза.
— Зачем мне жить, сонсэнним. Твари бессловесной и то
лучше живется. — Кан Гн Дон притянул к себе руку
Ким Хен Чжика. — Зачем мне жить, когда эти мерзавцы отня-
ли у меня землю землю, без которой невозможно прожить
нашей семье. Как я могу спокойно глядеть на этот разбой
среди бела дня. Любое животное и то дает отпор своему
обидчику. Ах, как бы я хотел отомстить им! — По высохшему,
бледному лицу старика Кан Ги Дона снова покатились слезы.
От сильного волнения лицо Ким Хен Чжика разгорелось.
— Успокойтесь! Разве беда случилась только с вам»?
Вся страна, вся земля отнята у нас японцами. Вот когда
выгоним этих мерзавцев и вернем себе Родину, тогда и вам,
отец, вернем вашу землю. Побыстрей лечитесь и живите
долго-долго, чтобы увидеть тот день...
— Неужели придет тот день?..
— Обязательно придет. Придет непременно! — утешал
старика Ким Хен Чжик.
— Нельзя терять ни минуты, — сказал он находившимся
около старика париям. — Давайте скорей носилки! Папашу ну-
жно срочно доставить в больницу на улицу Пэнтэ.
Его слова подняли на ноги парней, сидевших в каком-то
оцепенении.
— Не трогайте меня. Лучше я умру, — упорствовал
старик.
Ким Хен Чжик уговорил его и уложил на носилки. Он
дал парням записку к доктору.
— Несите как можно скорей, без промедления. По пут»
меняйтесь. А теперь быстро отправляйтесь!..
Поднявшись на холм, возвышающийся у берега реки Сунх-
ваган, Ким Хен Чжик долго провожал взглядом фигуры, бегу-
щих с носилками парней.
С противоположного берега реки по-прежнему доноси-
лись резкие звуки забиваемых кольев, их эхо разносилось по
соседним сопкам.
«Забивайте поглубже. Посмотрим, сколько лет ваши
23

колья простоят на нашей земле»,
Ким Хен Чжик, сжимая кулаки.
думал про себя
И в эту ночь, как обычно, свет в комнате у
Ким Хен Чжика горел далеко за полночь.
Он читал книгу известного историка о гибели государ-
ства. Положив ее страницами вниз на стол, он долго сидел
в задумчивости. Горела кунжутная коптилка с чадящим фи-
тильком, от которого вверх вилась струйка дыма. Дрожащее
пламя отражалось в зрачках задумчивых глаз Ким Хен Чжика.
Справа от пего на стене висела небольшая полоска
белой бумаги с двумя иероглифами «Чивон», что значит
«великий замысел *, надпись была выполнена в живой, энер-
гичной манере письма. Рядом висел пол-лист с над-
писью — «Чоссн». Это были те первые буквы, которым
Ким Хен Чжик научил Чынсона. Лишь научив сына писать
название своей Родины, он стал учить его писать свое имя.
Ким Хен Чжик, как всегда, улыбаясь поглядел на упражне-
ния по чистописанию Чынсона.
В книге, которую он только что читал, историк рас-
сказывал о «потерянной Родине», «пятнтысячелетией истории
окровавленной Родины, от тела которой отрывались один за
другим куски». Он все смотрел на буквы, и в каждой черточке
букв, переписанных Никсоном, ему слышались тяжелые стоны
страдающей Отчизны.
— Трах, трах, трах... — Ким Хен Чжику все еще слы-
шались удары молотка по колу, от которых он весь передер-
нулся. И хотя это была всего лишь галлюцинация, он как бы
ощущал эти звуки. Ему ясно представилось, как по полям
села Намрн сновали смахивающие на галок японские землеме-
ры. Гортанные выкрики, звякание поблескивающей на солнце
стальной ленты рулетки, звуки «трах, трах, трах», глухо
отдающиеся в земле, и еще один кол вставал в поле. И так
по всей окрестности села Намрн.
Больше того, в голове Ким Хен Чжика раздавались од-
новременно десятки, сотни, тысячи ударов. Казалось, что
у него на глазах поднимается целый лес кольев на полях, на
сопках, в долинах рек, повсюду на Родине, раскинувшейся
на три тысячи ли.
Ким Хен Чжик почувствовал мучительное удушье. Он кре-
24

пко сжал кулаки. На руках вздулись вены, сердце клокотало
в груди.
Идет уже шестой год, как страна захвачена самураями.
Лишь недавно у них прорезались кривые клыки, а они уже
ведут себя хуже любого зверя, они бесконечно злобны, жестоки
и гнусны. Эти хищники заглотали страну целиком и стали ее
пожирать.
«Либо подчиняйтесь японским законам, либо умирайте».
Какой презренный негодяй мог так заявить? Нашу окро-
вавленную землю топчут вооруженные до зубов иноземные
разбойники, жандармы, полицейские, чиновники и даже земле-
меры. И на этой земле безжалостно обрывается жизнь тех,
кто нашел в себе смелость произнести слово «Чосон».
«Земельный кадастр», «закон о рудниках», «закон о
компаниях», «закон о просвещении».. — вот с помощью чего
хотят самураи растащить по кускам и кусочкам всю Корею,
ограбить ее горы и реки, ее недра, проглотить все, что только
могут.
И снова в голове Ким Хен Чжика раздался раздирающий
душу звук вбиваемых кольев, стон отчаяния старика Кан Ги
Дона: «Зачем мне жить, сонсэнним. Твари бессловесной и то
лучше живется».
II сразу же перед глазами Ким Хен Чжика возникает
ужасная картина. Цзяньдао, море крови, море огня, девочка,
причитающая под обгорелым деревом...
II тут же вместе со всем этим снова мучительный крик
историка: «О как тяжело! Неужели наступил конец искромсан-
ного на кровавые куски племени пэдар, история которого
насчитывает пять тысячелетий...»
Ким Хен Чжик не мог больше переносить эти душевные
муки. Казалось, комната стала тесной, в ней нечем было ды-
шать. Он открыл дверь и вышел на двор.
Была тихая ночь. В темпом небе повис лунный серп. Его
мягкий свет падал на Мангенбон, покрытый сосновым лесом,
на ущелье Намри, на вершины Рёньаксана, вздымавшиеся
высоко к небу. Дул прохладный ветер. Легко покачивались
ветви еще голого ясеня, росшего во дворе.
На улице Ким Хен Чжику стало легче. Он медленно брел,
куда несли его ноги, поднялся на небольшой холм на бере-
гу реки Сунхваган. Холодный ветер слегка раздувал волосы
Ким Хен Чжика. Впереди открывался вид на могучую Тэдон-
ган. Воды реки, бившиеся о берег, освещал голубой лунный
25

свет. На противоположном берегу расстилались необозримые
просторы долины Чунхва. Отсюда Тэдонган несла свои воды в
сторону Пхеньянской крепости. Лента реки напоминала сере-
бристый пояс, освещенный тусклым лунным светом. Перед
Мангенбоном, возвышавшимся словно остров, река после изги-
ба сливалась с Сунхваганом и раскинулась широко словно мо-
ре. Величественный вид, открывавшийся взору, был подобен
прекрасной мечте или чудному сну.
И как-то не верилось, что эта чарующая природа страны
повержена к ногам самураев. Лениво плескались волны у
берега реки, легкий ветерок покачивал сосны на Мангенбоне.
И Ким Хеи Чжнку казалось, что он слышит биение сердца, ды-
хание родной земли. Он сделал несколько шагов к Тэдовгану
Взгляд его, устремленный в даль широкого разлива реки, был
преисполнен большой внутренней силы.
«Нет, историк, ты пе прав. Кровные узы не разорваны.
Кровные узы Родины сохранились в сердце, плоти и крови
народа этой страны. Хватит лить горькие стезы! Мы непре-
менно откроем новую страницу истории, найдем путь к возро-
ждению Родины. Сотри строки, полные отчаяния и скорби, мы
оживим собственными руками славную пятитысячелетнюю ис-
торию, чтобы кровь в жилах нашего народа била так же мо-
гуче, как воды этой реки».
За последние несколько месяцев до и после поездки в
Цзяньдао, он всесторонне проанализировал историю прошлых
национальных трагедий. На основе материала, почерпнутого
из книг и взятого из действительности, разобрался в обстано-
вке начинающегося движения за независимость на нынешнем
этапе. Опираясь на этот анализ, он разработал великий план
возрождения Родины, контуры этого плана приобрели за пос-
леднее время отчетливые очертания. Ким Хен Чжик понял,
что теперешняя обстановка настойчиво требует немедленного
и решительного перехода к действию, к борьбе за ос}тцествле-
пие этого замысла.
И вот сейчас, глядя на спокойную реку и долину, рощу
и селение, на небо, с которого струился мягкий лунный свет,
он с особой силой чувствовал всю тяжесть ответственности,
лежащей на нем и на всем его поколении. Это была ответст-
венность перед историей, перед двадцати миллионным народом.
И он торжественно поклялся отдать все силы, сделать все ради
выполнения великого долга, несмотря ни на какие трудности.
Ранней весной ночь спешит встретить утреннюю зарю. И
26

петушиные крики подгоняют рассвет. Постепенно тает но-
чная тьма. Предрассветный воздух в горах чист и прохладен.
Ким Хен Чжик спустился с холма на берег реки Сунхва-
ган.
Вернувшись домой, он надел турумаги и снова вышел
на двор. Идя к калитке, он услышал позади себя скрип от-
крываемой двери. Его нагнала Кан Бан Сок, вышедшая гото-
вить завтрак.
— Позавтракай, а потом уж иди. Ведь ты провел ночь
без сна, — сказала она. В ее словах слышалась забота о
муже.
— Не беспокойся обо мне, — ответил ей Ким Хен Чжик,
мягко улыбаясь. — Пойду узнаю, как здоровье старика
Кан Гн Дона, заодно и поем в трактире на Пэнтэ. Я дол-
жен уйти пораньше. У меня сегодня много дел в городе...
Тогда подожди. Погода холодная, надо надеть кашне.
Она быстро вернулась в комнату и вскоре вышла с кашне
в руках. Ким Хен Чжик взял его и повязал себе шею. Вни-
мание жены глубоко тронуло его. Но он только слегка улы-
бнулся.
— Хотя поздно, но вернусь обязательно сегодня... —
сказал он.
Ким Хен Чжик повернулся н стал быстро подниматься
на холм Мангендэ.
Ему необходимо было встретиться сегодня со своими
единомышленниками в городе, дать знать о себе товарищам,
живущим в других районах страны, а также встретиться с
одним из лидеров движения за независимость за рубежом,
неким Сон Се Хо, который предложил встретиться с ним в до-
ме у О-сонсэна'.
Ким Хен Чжик быстро шагал, глядя на бескрайнее небо
над Пхеньяном, над которым занималась заря.
— Хотя Родина и повержена, ее земля осталась такой же
1 Сонсэн — после фамилий лиц умственного труда — господин.
27

прекрасной. До чего обидно... — бубнил себе под нос
Сон Се Хо.
Взобравшись на небольшой холм Маясудэ, он любовался
красотами Кепсангора, Моранбона и Тэдонгана. Позади него
стоял О-сонсэн, облаченный в национальную одежду. С серь-
езным видом он смотрел на реку Тэдонган и только дважды
удостоил собеседника своим вниманием, утвердительно кив-
нув ему головой. Некоторое время они оба стояли молча.
— Кажется, уже шестой год, как вы, Чхон Ам, покинули
родные края? — спросил О-сонсэн сочувственным тоном, по-
вернувшись к Сон Се Хо.
Чхон Ам был литературный псевдоним Сон Се Хо.
Длинный Сон Се Хо, покачивая головой, обратил свое
лицо к О-сонсэну. На Соне был европейский пиджак в тон-
кую полоску. Под накрахмаленным воротничком красовалась
черная бабочка.
Благообразную, розоватую, круглую физиономию его ук-
рашали лихо закрученные вверх усы.
— Да, так уж случилось, бесцельно проведенное вре-
мя пролетело словно одно мгновение. И не было ни одного
дня, чтобы я не тосковал по своей прекрасной родине, — го-
рестно ответил Сон Се Хо.
— Глядя на все, что здесь творится, мне невольно тоже
приходила в голову мысль покинуть Родину. Вот взгляните
па те улицы! Да, сменился хозяин этой земли.
И О-сонсэн тяжело вздохнул. С грустью глядел он на
заполненные гудящими машинами улицы Центрального Пхе-
ньяна, вдоль которых тесно стояли двух- и трехэтажные до-
ма, крытые на европейский лад.
— Вы говорите, не зная, что это такое... — покачал
отрицательно головой Сон Се Хо, закручивая пальцами кон-
чики усов. — Вы думаете, легко ходить с поднятой головой
по чуткой земле изгнаннику, с позором покинувшему Родину?
Пусть тебе тяжело, но в своей стране, на своей земле все
же лучше...
— Может быть, вы и правы... Но па этом свете станови-
тся так плохо, что не знаешь, что и делать... В откровен-
ных разговорах друг с другом все мыслящие люди признаются,
что чувствуют себя летящими в какую-то бездонную пропасть.
Они считают, что своими силами корейцам не сдернуть тяжко-
го занавеса, закрывшего от них солнца.
— Хо-хо-хо.. Опять те же слова. О-сонсэн! А я-то думал,
28

что не зря всю прошлую ночь напролет рассказывал вам о на-
деждах наших зарубежных участников движения за незави-
симость... — и Сон Се Хо самодовольно рассмеялся.
Но почему-то его смех звучал неискренно. В нем скво-
зило пустое бахвальство.
Как будто напугавшись, О-сонсэн посмотрел на Сон Се Хо.
— Чхон Ам-сонсэн! Я говорю вам о тех чувствах, которые
обуревали меня до вашей вчерашней проповеди. Конечно, если
мы получим, как вы говорите, помощь от великих держав,
мы сможем добиться возрождения Родины. Вы меня убедили.
И вот я, живший последние годы словно в футляре, раскрыл
двери своего дома и вышел вместе с вами на улицу... — по-
спешно сказал О-сонсэп, словно вспоминая о чем-то забытом.
— О-сонсэн, наши надежды непременно сбудутся. Если
все зарубежные и находящиеся в стране участники движения
поддержат наши шаги, если эта петиция, являющаяся криком
души двадцатимиллионной белоодежной нации, встретит со-
чувствие и поддержку у всех держав, то япошкам придется
уйти из нашей страны, как бы они ни злобствовали... — уве-
ренно проговорил Сон Се Хо, с силой нажимая рукой на
трость.
— Прекрасная перспектива...
— Все так же текут реки на Родине, так же величавы
ее горы, не изменился и ваш характер, О-сонсэн... — Сон
Се Хо рассмеялся, сочувственно взглянув на некрупное лицо
собеседника, на котором все еще лежала тень недоверия.
— Нет, сомнения тут ни при чем... — как бы пытаясь
оправдаться, пробормотал себе под нос О-сонсэн.
В годы, предшествующие захвату Кореи Японией, оба они
были довольно известными деятелями западной Кореи, оба
были пионерами просветительного движения. Они создали
научное общество, открыли свою школу, издавали журнал,
одним словом, действовали как пионеры этого прогрессив-
ного движения. Затем после окончательного захвата япон-
цами всей Кореи в 1910 году, по так называемому «догово-
ру об аннексии», Сон Се Хо эмигрировал, а О-сонсэн начал ве-
сти жизнь отшельника, укрывшись за высокой оградой своего
дома, стоявшего у подножия Мансудэ.
— Чхон Ам-сонсэн, — нарушил первым воцарившееся бы-
ло молчание О-сонсэн.
Сон Се Хо повернулся к нему.
29

— Вы помните то происшествие, которое было на плацу,
вон там, в Кенсангоре? — потеплевшим голосом спро-
сил О-сонсэн. Он с волнением посмотрел в сторону ущелья
Кенсангор.
— Происшествие на плацу? — задумчиво отозвался
Сон Се Хо, не спуская глаз с О-сопсэна.
— Помните, в тот день ученики западной Кореи прово-
дили большие соревнования, — добавил О-сонсэн.
— Вспоминаю, вспоминаю, — ответил Сон Се Хо — По-
дождите, ведь это случилось осенью года Ыльса Ч Значит,
одиннадцать лет тому назад... Я был тогда под сильным впе-
чатлением горячего соревнования в ораторском искусстве
молодых учащихся. Спорт меня занимал меньше...
Взволнованные нахлынувшими воспоминаниями, они пос-
мотрели на заросший бурьяном солдатский плац в Кенсангоре.
— Припоминаете теперь, Чхон Ам-сонсэн, того ученика,
который выступал тогда от школы Сунхва в Мангендэ?..
— От школы Сунхва?..
Чхон Ам сморщил лоб, пытаясь расшевелить свою па-
мять. Он начал вспоминать, как в один из осенних дней года,
когда был заключен позорный «договор года Ыльса», на пла-
цу проводились большие соревнования учащейся моло-
дежи западной Кореи. Скорее это походило на патриотиче-
ское антияпонское выступление. Из различных поселков
западной Кореи сюда пришли сотни участников соревнова-
ний — представителей молодежных обществ. А вокруг плаца
бушевало людское море — здесь собрались десятки тысяч
пхеньянцев. До начала спортивных соревнований было прове-
дено соревнование в ораторском искусстве. В нем принимали
участие представители различных школ. Все они выступали
с пламенными речами, в которых осуждали продажный дого-
вор.
— Если мне не изменяет память, тот ученик выступал тре-
тьим... Насколько мне помнится, он был самый младший по
возрасту из ораторов в тот день. У него было такое красивое
лицо, а глаза его горели огнем вдохновения.
— Теперь припоминаю. Это не тот ли ученик, который
резко критиковал тогда преступный «договор года Ыльса
1 42 год корейского шестидесятилетнего цикла (1B45. 1603. 1965 гг.
и т. д.). В данном случае 1905 г.
30

о протекторате»? — Сон Се Хо посмотрел на О-сонсэна,
как бы говоря о том, что к он наконец вспомнил.
Да, да! Именно тот ученик говорил, что в едином
порыве весь народ должен бороться за спасение Отчизны.
В небольшом ручейке не пустишь лодку, в море же плавают
большие корабли. А что же в сущности представляет из се-
бя море? Маленькие ручейки из этой долины, из той долины
собираются в могучую реку, реки же, в конце концов, обра-
зуют море...
— Помню, как он вдохновенно говорил, — продолжал
вспоминать Сон Се Хо, сильно нажимая на трость. — Слаб один
человек, но ист ничего невозможного, если двадцать мил-
лионов корейцев объединят свои силы. II если это море взбун-
туется, оно проглотит японский корабль и мы вернем себе
независимость страны. Его горячая речь вызвала бурю ова-
ций...
О-сонсэн кивнул головой и улыбнулся.
А вы знаете, как фамилия этого ученика?
— Его фамилию я позабыл...
— Это как раз Ким Хен Чжик, с которым вы, Чхон Ам-
сонсэн, желаете встретиться...
— Это правда? Почему же вы до сих пор не сказали мне
об этом? — изумленный этим известием спросил Сон Се Хо.
— Да вот взглянул на этот запушенный плац и вдруг
вспомнил прошлое...
Сон Се Хо снова посмотрел на плац и на этот раз дейст-
вительно взволнованным взглядом.
— Да, прошло почти десять лет. Возможно, он уже яв-
ляется полноправным участником движения за независимость.
Даже по тогдашней его речи можно было заключить, что он
обладает выдающимися способностями. Так что па него мы мо-
жем возлагать большие надежды. О-сонсэн, он обязательно
придет?
— Передали, что прилет, так что надо ждать. Хотелось
бы увидеться с ним у него дома, в Мангендэ, но японцы
следят за ним, так что мы уговорились встретиться у меня...
— А я на этот раз твердо намерен увезти его с собой.
Если он станет сотрудничать с нами, будет вести переговоры
с державами и развернет в широких масштабах пропаганду,
он достигнет больших успехов... Пора спускаться, О-сонсэн!
Условленное время подошло, — заторопил его Сон Се Хо.
31

Он взглянул на часы с серебряной цепочкой, которые извлек
из кармана желтого суконного жилета, надетого под пиджак.
— Ну что ж, пошли.
Спустившись с Мансудэ, они вошли в гостиную дома
О-сонсэна, где остановился Сон Се Хо, и не успели заку-
рить, как у ворот появился человек. Затем послышался звук
поспешных шагов и голос сына, который сообщил:
— Отец! Пришел Ким Хен Чжик-сонсэнним!..
Сон Се Хо и О-сонсэн встали и вышли из комнаты. Во
двор вошел скромно одетый молодой человек в черном домо-
тканом турумаги и в шляпе.
— Здравствуйте, О-сонсэн. Как поживаете? — обра-
тился с легким поклоном к хозяину дома Ким Хен Чжик.
— Мы вас с нетерпением ждем, Ким-сонсэн! — тороп-
ливо ответил на приветствие Ким Хен Чжика поспешивший
навстречу ему О-сонсэн. За ним следовал Сон Се Хо.
— Ким Хен Чжик-сонсэн! Познакомьтесь. Это прибывший
несколько дней назад на Родину, ведущий активную деятель-
ность за рубежом Сон...
— Я это имя уже слышал не раз, — перебил хозяина до-
ма Ким Хен Чжик.
— Меня зовут Сон Се Хо. Вот я действительно много слы-
шал о вас и очень хотел с вами встретиться. Извините, что за-
ставил вас проделать такой длинный путь.
— Что вы...
— Пожалуйста, пройдемте в дом, — пригласил гостей О-
сонсэн.
Они поднялись на полированную, блестевшую лаком де-
ревянную террасу и вошли в гостиную. Средних размеров ком-
ната была со вкусом, но скромно обставлена. На оклеенной бе-
лыми обоями стене висел рисунок журавля, выполненный ту-
шью художником О Воном. Рядом висело написанное кистью
каллиграфа Чхуса в энергичной манере письма иероглифи-
ческое стихотворение. У окна, с вдвинутыми в степу внутрен-
ними дверями, лежал великолепный письменный прибор —
тушечнина и коробка для кистей. Здесь был кабинет О-сонсэ-
на. В этом же помещении он спал.
После аннексии Кореи в год Кенсур1 О-сонсэн лишь из-
1 47 год корейского шестидесятилетнего цикла (1830, 1010, 1970,
гг. и т. Д-). В данном случае 1910 г.
32

редка уходил из дома в среднюю школу Самсон, директором
которой он был. Больше он никуда не ходил, вел замкнутую
жизнь, правда, все время проводил за книгами всех эпох и на-
родов, читая их в этой комнате или в саду, огороженном высо-
ким глухим забором. В комнате было тепло. Вошедшие уселись
на три шелковые подушки, лежавшие на соломенном мате со
строгим рисунком.
О-сонсэн, наблюдавший за гостями, заговорил первым.
— Сон-сонсэн в последние годы государства феодальной
Кореи посвятил все свои силы патриотическому просветитель-
ному движению в западных районах Кореи, а осенью, в год
аннексии покинул Родину и сейчас действует за пределами
нашей страны ради ее возрождения. На этот раз он прибыл
на Родину для того, чтобы разъяснить надежды и цели зару-
бежных деятелей участникам движения, находящимся на Ро-
дине, и достичь согласованности в действиях. Особенно ему хо-
телось повидаться в Пхеньяне с вами, Ким-сонсэн. Он пони-
мал, что должен прийти к вам первым, но в последнее время
полиция настолько активизировалась, что он не мог появиться
на деревенской дороге и вынужден был пригласить вас сюда.
За что приносим вам свои извинения...
О-сонсэн говорил так выспренно, что Ким Хен Чжнк да-
же почувствовал себя неловко. Как только хозяин кончил го-
ворить, слово взял Сон Се Хо.
— Действительно, О-сонсэн говорил мне много о вас,
Ким-сонсэн, о том, что вы трудитесь на ниве просвещения и в
то же время сплачиваете вокруг себя единомышленников из
разных районов страны, активно руководите движением за не-
зависимость. На этот раз мне удалось объездить некоторые
районы Ампоккаиа. Там я слышал от участников движения,
что вы были свидетелем недавней трагедии в Цзяньдао и рас-
сказали им о своих намерениях. Ваша энергичная деятель-
ность воодушевляет нас, участников движения за независи-
мость...
В ходе встречи Ким Хен Чжик сразу же завоевал к себе
доверие собеседников. Сон Се Хо, превознося собеседника, все
больше стремился во что бы то ни стало перетянуть его на
свою сторону.
Мне кажется, чго я еще не заслужил такой большой
похвалы...
Не скромничайте! Представившуюся мне возможность
33

встретиться с вами я считаю своей большой удачей, выпавшей
на мою долю в нынешний приезд на Родину. Я испытываю
такое волнение, словно после долгой разлуки встретил дорого-
го друга, и не могу удержаться от желания побеседовать с ва-
ми откровенно, начистоту...
— Благодарю вас, мне тоже хотелось бы выслушать ваши
суждения, — сказал Ким Хен Чжик, глядя на лощеного Сон
Се Хо, излияния которого, казалось, были чистосердечными,
но к ним примешивалось много громких и пустых фраз.
Во время их беседы дверь в комнату тихо открылась и в
нее вошла с подносом в руках скромно одетая женщина сред-
них лет. На подносе стояло блюдо с корейскими пирожными,
чайник и чашки.
— Прошу простить за скромное угощение, — тихо сказа-
ла женщина, ставя поднос на циновку посреди комнаты. Нем-
ного помешкав, она осторожно открыла дверь н вышла из
комнаты.
Сон Се Хо поднял с подноса чашку с горячим чаем и от-
пил несколько глотков. Поставив чашку назад, он собрался
с мыслями и начал говорить, поглядывая то на
Ким Хен Чжика, то на хозяина дома.
— С того момента, как я сошел с парохода и ступил на
родную землю, прошел уже месяц. За это время я навестил
многих участников движения и других знаменитых людей,
посетил район Амноккана и три южных округа, а также про-
винции Кенги, Канвой, Хванхэ. Шесть лет, можно сказать, это
и долгий, и короткий период. За это время города и села, все
уголки нашей страны, раскинувшейся на три тысячи ли, запол-
нились стуком японских тэта и бряцанием сабель жандармов
и полицейских. В то же время стало меньше мыслящих лю-
ден и, видимо, к развалу идет в результате жестоких репрес-
сий японцев движение за независимость, которое одно время
бурлило словно вулкан. Все это оставляет горький осадок на
душе-
Ким Хен Чжик слегка кивнул газовой в знак своего согла-
сия со словами Сон Се Хо.
Я сам почувствовал, — продатжал Сон Се Хо, — да
и О-сонсэн прошлой ночью с горечью рассказал мне о том,
что среди участников движения по мере дальнейшего усиле-
ния репрессий со стороны японцев все больше наблюдается
разброд. Многие уходят из движения, не зная в каком напра-
влении дальше вести дело. И особенно бачьно то, что часть
34

уходящих из движения считает его пустой затеей, химерой...
— Верно вы говорите, — поддержал его Ким Хен Чжик.
— И в такое ответственное время, — продолжал немного
ободренный Сон Сс Хо, — в чем же заключается долг людей
мыслящих?.. В том, я думаю, что мы должны указать павшим
духом участникам движения ясный курс на возрождение стра-
ны.
Сон Се Хо посмотрел на собеседников, как бы ища их
поддержки.
— Продолжайте, продолжайте, пожалуйста, — откли-
кнулся Ким Хен Чжик.
- Давая общую оценку положения, я думаю, — само-
уверенно продолжал Сон Се Хо, — что мы должны прежде
всего отказаться от той узкой позиции, которую занимали уча-
стники движения — наши предшественники. Прежде всего
нам нужно отказаться от идеи восстановления абстрактного,
символичного, феодального монархизма, так сказать, от идеи
верности принципам долга. Разумность, справедливость и реа-
льность вот, думается мне, те отправные пункты, которыми
должны руководствоваться участники движения за независи-
мость в эпоху цивилизации. Именно на основе этого мы и
должны найти реальный путь к возрождению нашей Родины...
Сон Се Хо говори.! с увлечением, как заправский оратор
на трибуне, жестикулируя руками и дергаясь всем телом.
Вспомним прошлое движения за независимость. Борь-
ба Армин справедливости была выражением отважного стрем-
ления нашего народа с оружием в руках биться с врагом не
на жизнь, а на смерть. Но таким путем нельзя было добиться
освобождения Родины. Безрассудно сражаться с вооруженны-
ми до зубов японцами, вооружившись лишь несколькими
мушкетами. А каких успехов добилось патриотическое просве-
тительное движение в нашей стране? Конечно, полезно про-
буждать в народе патриотизм, приобщать его к современной
цивилизации, открывать глаза народу отсталой страны. Но
этого совершенно недостаточно для того, чтобы добиться на-
ционального возрождения и независимости...
Сои Се Хо долго говорил о том, почему ни борьба Армии
справедливости, ни патриотическое просветительное движение
не может являться решающим направлением движения за не-
зависимость.
Ким Хен Чжик терпеливо слушал вступительные тирады
Сон Се Хо, хотя они и начали набивать оскомину.
35

И тогда возникает вопрос: чего же ты хочешь; отрицая
все существующее в движении? Какова же должна быть по
литика, на какие силы ты собираешься опереться, чтобы до
етигнуть независимости?..
Задав себе лог вопрос, Сон Се Хо посмотрел па присут-
ствующих.
— Пожалуйста, продолжайте! с каким-то подобостра-
стием проговорил О-сонсэн, по-видимому, увлеченный стра-
стной речью Чхон Ама, хотя он уже слышал эти откровения
прошлой ночью. Немного поразмыслив, Сон Се Хо продолжал.
Из вышесказанного следуют два вывода. Во-первых,
методами, о которых я говорил выше, невозможно добиться
возрождения crpainj, и, во-вторых, исходя из этого, мы долж-
ны смотреть на проблему шире и найти вне пределов страны
ту реальную силу, которая и даст нам возможность добиться
освобождения.
— Как это — вне пределов? спросил Ким Хен Чжнк,
глядя в упор на Сон Се Хо.
— Сейчас объясню, — выдавив из себя улыбку, Сон Се Хо
продолжил свое выступление. — Мы должны видеть весь мир,
а не замыкаться в узких рамках Корейского полуострова. В
этих рамках мы не найдем тон силы, которая способна вытол-
кнуть Японию и возродить нашу государственность. Если вни-
мательно присмотреться к странам мира, можно найти и силу,
и способы для осуществления нашего великого дела...
Сон Се Хо поднял руки, как бы держа перед собой кар-
ту мира.
— Если взглянуть на вещн в глобальном масштабе, то как
выглядит сейчас положение Японии? Она пи в коем случае
не может претендовать иа мировую гегемонию. Да и сред»
великих держав она занимает место в самом конце. В эту ми-
ровую войну Япония добилась многих выгод и расширила свое
влияние, но она все еще сильно отстает по своей мошн от дер-
жав Европы н Америки. Ким Хен Чжик-сонсэн, в этих усло-
виях, как могут развиваться события, если мы, уча-
стники движения за независимость Кореи, найдем сочувствие
у западных держав, получим их активную поддержку? Я счи-
таю, что если западные державы заступятся за нас, согласо-
ванно окажут давление на Японию с целью предоставить са-
моуправление и независимость Корее, то Япония не долго про-
держится в Корее. Конечно, мы можем сомневаться в том.
36

сможем ли мы добиться сочувствия и поддержки у западных
держав...
Сам задавая вопросы и сам же отвечая на них, Сои Се Хо
продолжал свои рассуждения, а О-сонсэн, держа недопитую
чашку остывшего чая, с умилением смотрел на него.
После каждого своего высказывания Сон Се Хо внима-
тельно смотрел на Ким Хен Чжика и, не видя положительной
реакции последнего, начал терять уверенность.
С жаром рассказывал он о том, что за эти шесть лет имел
частые встречи за рубежом с политическими деятелями запа-
дных держав, добился от них определенного сочувствия и ин-
тереса к движению за независимость Кореи и что ряд поли-
тических деятелей намекали на возможность оказания реаль-
ной поддержки и активной помощи сразу по окончании миро-
вой войны.
Закончив речь, Сон Се Хо промочил горло чаем, достал
из кармана пиджака белоснежный платок и вытер им вспотев-
ший лоб.
— Значит, ваш курс это добиваться независимости
Кореи с помощью западных держав. Верно я вас понял? —
настороженно спросил Ким Хен Чжик.
Верно, Ким-сонсэн! Для корейцев, участников движе-
ния есть только такой путь, другого нет. Присоединяйтесь к
нам и вы! То, что вы сейчас делаете, конечно, прекрасно.
По мы уверены, что это бесперспективное дело. Мы за рубе-
жом возлагаем большие надежды на таких людей, как вы. Я,
ваш покорный слуга, изменил маршрут своей поездки и остал-
ся в Согене1, чтобы заручиться вашим согласием...
Сон Се Хо говорил так, словно он был заранее уверен в
согласии Ким Хен Чжика.
Ким-сонсэн, перед вами открывается широкая арена
деятельности. Чхон Ам-сонсэн находится здесь уже третий
день, чтобы заручиться вашим согласием, — умоляюще про-
н шее О-сонсэн.
Сон Се Хо закурил сигарету, вставленную в крупный жел-
товатого цвета янтарный мундштук. Ким Хен Чжик спокойно
улыбнулся, взглянув по очереди на своих собеседников.
Я внимательно выслушал вас и ваше любезное предло-
жение. Но позвольте мне высказать свое мнение по поводу из-
1 Так называли в прошлом город Пхеньян.
37

ложенного в вашей речи генерального плана возрождения Ро-
дины, прежде чем дать ответ, — с невозмутимым видом отве-
тил Ким Хен Чжик.
— Мнение? — Сон Се Хо с удивлением посмотрел на
Ким Хен Чжика.
Он ждал только одного ответа, одной взволнованной фра-
зы. И вместо этого — спокойная реакция Ким Хен Чжика, же-
лание высказать свое мнение. Все это было так неожиданно
для Сон Се Хо.
А ведь он считал дело уже почти решенным. Не даром
же он так гордился своим красноречием, умением убеждать и
покорять слушателей, среди которых было немало политичес-
ких деятелей и других известных лиц как в Корее, так и за
границей.
— Поделитесь, пожалуйста, - медленно произнес он.
Собравшись с мыслями, Ким Хен Чжик начал говорить
тихим, спокойным гатосом.
— В общем я согласен с отправным пунктом ваших рас-
суждений: движение за независимость ныне находится в ава-
рийном положении. Мы не можем идти вперед к нашей це-
ли старыми путями. Бесспорно и то, что участники движения,
находящиеся в стране, должны шире мыслить. Им необходи-
мо уяснить себе во всех деталях как международное положе-
ние, так и внутреннюю ситуацию и на этой основе выработать
новый курс движения за независимость...
— Вы так думаете? — задумчиво откликнулся Сон Се Хо,
как будто немного успокоившись.
— Однако я расхожусь с вами в анализе общей ситуации
и оценке состояния движения за независимость, расхожусь в
выводах из этого анализа, а также в содержании нового на-
правления движения, произнес решительным тоном
Ким Хен Чжик.
— В чем же мы расходимся?
Тянувшаяся ко рту рука Сон Се Хо с сигаретой повисла
в воздухе и задрожала, его лицо приняло напряженное выра-
жение. С изумлением взглянул на Ким Хен Чжика и О-сонсэн.
Но Сон Се Хо сразу же овладел собой.
— Пожалуйста, продолжайте. Дискуссии всегда очень по-
лезны...
Ким Хен Чжик немного помолчал. Из многословных пу-
таных рассуждений Сон Се Хо он отчетливо уяснил его тео-
рию опоры на внешние силы. У него не было даже мысли об-
38

суждать с такими людьми священное дело возрождения Роди-
ны. Ведь подобное низкопоклонство оставило грязные пятна
на пятитысячелетней истории корейской нации и в конце кон-
цов привело страну к гибели!
Но все же Ким Хен Чжик решил воспользоваться пред-
ставившимся случаем, чтобы объяснить Сон Се Хо порочность
его взглядов. Было время, когда Сон Се Хо отдавал все свои
силы патриотическому просветительному движению, а сейчас,
хотя и оказался в грязном болоте, куда его засосала эта тео-
рия опоры на внешние силы, на помощь западных держав,
все же он по-своему старался найти выход из печального по-
ложения. в котором оказалась его Родина.
— Начну с мировой обстановки, которую вы подвергли
анализу, продолжал он спокойно. — Вас можно понять в
том, какие моменты вы ищите в отношениях между Японией
и западными державами. Но я расхожусь с вами в оценке по-
ложения, а также нс согласен с выводами, сделанными вами.
Уже третий год. как по всему миру полыхает пожар ми-
ровой войны. И пока европейские страны в этой кровавой бой-
не рвут друг друга, Япония, воспользовавшись такой благо-
приятной ситуацией, смогла сколотить огромное состояние и
стала кичиться своей силой в Азии. Сразу же нашлись люди,
поверившие в то, что Япония выросла в жмогучую мировую
державу» и что, следовательно, движение за возрождение Ро-
дины не имеет почти никакой перспективы. Но это, как изве-
стно, мнение тех, кто из-за деревьев нс видит леса. Мы долж-
ны серьезно изучить все тенденции в развитии ситуации в ми-
ре.
Дав объективный анализ борьбы империалистических
держав за захват колоний и установление своей гегемонии
в новейший период истории и особенно на рубеже XIX — XX
веков, Ким Хен Чжик отметил, что теперь центр тяжести этой
борьбы постепенно перемещается на Восток, в Азию.
Современная мировая война — это грызня хищников —
европейских империалистических держав за установление
своей гегемонии. Эта война, безусловно, закончится пораже-
нием германской империи и ее союзников. .Мировыми держа-
вами останутся Россия, Англия, Франция, Япония, а также не
участвующая в войне Америка, которая лишь наживается на
этой войне. Как же будут развиваться отношения между стра-
нами-победительницами? Будут ли они хорошими? Нет.
39

Ким Хен Чжик подчеркнул, что борьба за гегемонию бу-
дет неизменно продолжаться.
—- Ясней ясного, что следующая драка за гегемонию
развернется в Азин, которая не является пока ареной войны,
но в ходе мировой войны может измениться соотношение сил
на мировой арене. Точнее говоря, не трудно представить се-
бе, какое большое побоище развернется между Японией, наб-
равшей большую силу в Азии, и западными странами, вытал-
киваемыми этой силой. Именно тогда движение за независи-
мость получит наилучший шанс...
— Ким-сонсэн! — воскликнул Сон Се Хо, придвигаясь
к нему. Ким Хен Чжик недоумевающе поглядел на него и по-
думал, почему он так возбужден.
— Ваши рассуждения вполне соответствуют моим убеж-
дениям. Я только поспешил с выводами и не сделал такого
подробного анализа обстановки в мире. Я тоже предлагаю ис-
пользовать этот наилучший шанс. Если мы воспользуемся удо-
бным для нас моментом, который возникнет в результате стол-
кновения этих сил, и добьемся от великих держав сочуъствия,
поддержки и помощи, взяв их сторону, то мы вполне сможем
осуществить возрождение страны, не так ли?..
Глубокий анализ, данный Ким Хен Чжиком развитию ми-
ровой обстановки, Сон Се Хо пытался использовать в свою по-
льзу, подгоняя его под собственную теорию опоры на внеш-
ние силы. Он даже решил, что теперь его теория получила
более твердую научную основу.
Ким Хеи Чжик с грустной улыбкой наблюдал за собесед-
ником. О-сонсэн слушал доводы обоих собеседников и глядел
на них чем-то озадаченный.
Сои-сонсэн, я говорил о наилучшем для нас шансе во-
все нс в том смысле, — резко сказал Ким Хен Чжик.
— Тогда в каком смысле понимать вас? — Сои Се Хо нем-
ного всполошился и посмотрел в одухотворенно блестевшие
глаза Ким Хен Чжика.
— Из такого анализа всеобщей обстановки я пришел со-
всем к другому выводу. Воспользовавшись борьбой великих
держав за влияние в мире, просить помощи у крупных западных
государств, противодействующих Японии, и таким способом
восстановить суверенитет — это не только невозможно, а и
представляет собой чистый бред. И если, допустим, такой
невероятный ход событий имел бы место и эти державы
вытеснили бы из Корен Японию, то в таком случае мы просто
40

перешли бы в качестве рабов в руки нового хозяина. Ника-
кого другого исхода быть по может.
— Нет, нет, Кнм-сонсэн, вы плохо поняли меня, послу-
шайте! То, что мы собираемся опереться на силы западных
держав...
Сон Се Хо подошел ближе к Ким Хен Чжику и продол
жал кипятиться, в запальчивости размахивая рукой, держав-
шей янтарный мундштук.
— Чхон Ам-сонсэн, выслушайте Ким-сонсэна до конца, —
вежливым тоном вступился О-сонсэн.
• Ким Хен Чжик по-прежнему оставался спокоен.
— Почему мы приходим к такому выводу? Мы действи-
тельно должны вдумчиво, внимательно наблюдать за разви-
тием мировой ситуации, как вы сказали. Прежде всего необ-
ходимо подвергнуть правильному анализу историю изменений,
происходящих иногда буквально в течение одного дня, изу-
чать расстановку сил держав мира с прошлого столетия до на-
ших диен.
Далее, Ким Хен Чжик сделал краткий обзор истории кро-
вавых побоиш, имевших место за последние десятилетия меж-
ду государствами Запада и Востока, когда страны в свое вре-
мя были союзниками, а затем становились заклятыми врагами.
— Но вопрос в том, — продолжал он, — чем вызываются
такие частые побоища между государствами. С целью покро-
вительства слаборазвитым странам или справедливым стрем-
лением освободить порабощенные нации? Нет. Их цель, как
свидетельствует история, — господство над другими странами
и захват все новых колоний, чтобы утолить свою ненасытную
жадность и алчность. Это кровавые схватки хищников, без
зазрения совести заливающих кровью земной шар. —
Ким Хен Чжик говорил тихо, но его тон был резким, катего-
рическим. Внимательно слушавший его О-сонсэн глядел на
него с уважением, а Сон Се Хо всячески старался скрыть свое
замешательство.
— В общем вы правы, — заговорил он. По надо пом-
нить, что западные державы — это передовые, цивилизован-
ные страны, как бы джентльмены, совершенно отличающиеся
от японских самураев. К тому же, я думаю, мы вполне смо-
жем достичь своих целей, если проведем хорошие дипломати-
ческие переговоры...
—• Цивилизованные страны? Джентльмены? — переспро-
сил Ким Хен Чжик. В его глазах блеснул огонек. — Про кого
41

вы так говорите? Про Америку? Англию, Францию? Ведь вы
сами лучше нас знаете, что правители этих стран уже полве-
ка занимаются тем, что посылают против нас пушки, корабли
и войска с намерением проглотить нашу страну...
Голос Ким Хен Чжика приобретал все большую твер-
дость.
— Но а.мернканцы-то не такие. пытался упорствовать
в своих порочных взглядах Сон Се Хо. Я встречался с ними,
когда путешествовал в прошлом году. Они очень сочувствуют
нам, осуждают поведение японцев...
- Сон-сонсэн! Как же вы до сих пор не поняли, что
эго — коварные фарисеи, готовые исподтишка сожрать у че-
ловека печень? Это они первыми протянули к Корее свои аг-
рессивные щупальца. Вы забыли, как пробралось в Тэдонган
судно «Генерал Шерман»? Если сейчас они недовольны япон-
цами, то только потому, что япошки их опередили в захвате
Кореи...
Ким Хен Чжнк немного помолчал. Сон Се Хо и О-сонсэн
также хранили молчание. Наконец, справившись со своим вол-
нением. Ким Хен Чжик продолжал:
— Пусть лаже .западные державы о своем стремлении к
мировом гегемонии развяжут в Азии войну против Японии, то
в случае их победы все равно это будет собачья драка за то,
чтобы проглотить лакомый кусок — Азию. Поэтому нечего
рассчитывать на их «сочувствие и помощь». Вместо независи-
мости все кончится приходом новых захватчиков и грабителей
и новым порабощением нашей Родины. Сон-сонсэн. если вы
действительно стремитесь встать на подлинный путь борьбы за
восстановление пашен государственности, то, пожалуйста, сой-
дите с этого скользкого пути опоры па внешние силы. Хотите
ли вы этого или не хотите — объективно — это путь нацио-
нального предательства. Разве не учит нас тому кровавая ис-
тория нашей страны? — Кнм Хен Чжик кончил говорить. Вы-
воды его были ясными, логичными, основанными па бесспор-
ных фактах.
О-сонсэн продолжал матча кивать головой.
Сон Се Хо испуганно, непонимающе глядел на
Ким Хен Чжика.
— Ким-сонсэн, выходит, что, в конце концов, наше дви-
жение бесперспективно? — спросил он.
Взглянув на него, Ким Хен Чжнк отрицательно покачал
газовой.
42

— Нет, и еще раз нет. На основе данного анализа общей
обстановки я нашел совсем другой путь...
— Что это за другой путь?..
— В тот момент, когда в ходе смертельной схватки за ге-
гемонию в Азии между Японией и западными державами на-
ступит наилучший для нас шанс, мы должны подняться всей
нацией на борьбу, своими силами изгнать японцев и возродить
страну, своими руками построить могучее и богатое государ-
ство.
— Своими силами изгнать японцев и возродить стра-
ну... — пробормотал про себя Сон Се Хо, посасывая от волне-
ния мундштук. Затем он, криво улыбаясь, посмотрел на
Ким Хен Чжика.
— Но что вы подразумеваете под своими силами? И где,
по-вашему, эти силы?..
Ким Хен Чжик, наблюдая за оппонентом, вдруг изменил-
ся в лице.
— Я верю в силу двадцатимиллионной корейской на-
ции, — ответил он без колебаний.
— Ха-ха-ха, Ким-сонсэн! Я же говорил вам, что для нас
отправными моментами должны быть разумность и реаль-
ность. Разве мы уже не пробовали в свое время опереться
на свои силы? Силились, силились н, в конце концов, свали-
лись обессиленными. А за это время Япония одержала победы
в нескольких войнах и выроста в могучую мировую державу.
Какие же у нас силы, кроме голых рук, чтобы победить ее
военную мощь?..
Снова обретший уверенность в себе, Сон Се Хо громко
смеялся и качал головой.
— Сои-сонсэн! возвысил свой голос Ким Хен Чжик.
Глаза его пылали гневом. Он с трудом сдержал в себе гото-
вую прорваться наружу бурю чувств.
— Не оскорбляйте свою нацию, сказал он сдержан-
но. — Корейская нация имеет ставную пятитысячелетнюю ис-
торию и имеет законное право гордиться традициями много-
вековой культуры. Наша нация основала на Востоке славное
цивилизованное государство, создала свою самобытную куль-
туру и огромные материальные ценности. Часто она подверга-
лась нападению чужеземных агрессоров, ос г а вивших на ее
земле много кровавых следов. Но всегда на протяжении мно-
гих веков избавлялась от поработителей своими силами, за-
щищая родную землю, и нс просила помощи у больших сосе-
43

дей. И ист в мире силы более могучей, чем сила нации, под-
нявшейся па смертельную борьбу во имя спасения своей Ро-
дины. Пока жива нация, жива и Родина.
Каковы же неотложные задачи, которые должны решать
мы, участники движения за независимость? Мы должны вдох-
нуть в наш народ веру в то, что, только сплотившись в борьбе,
корейцы освободят свою Родину. Мы будем ковать силы, спо-
собные разгромить врага и завоевать независимость Родины.
Пам предстоит сделать все, чтобы в решающий час нашей ис-
тории вся нация поднялась на смертный бой. Сон-сонсэн, не
забывайте, что братание с любым врагом — это измена Роди-
не, народу.
Сила логики его слов была подобна силе течения могучей
полноводной реки.
С волнением глядевший на него О-сонсэн закивал головой
и пробормотал:
— Правильно говорите, Ким-со|[сэн...
Растерявшийся Сон Се Хо стал вытаскивать дрожащими
пальцами из мундштука в пепельницу окурок сигареты.
Тяжелыми шагами вышел Ким Хен Чжик из ворот этого
дома. Направляясь сюда, он надеялся, что, встретившись с
Сон Се Хо, он будет иметь с ними откровенную беседу о сво-
их новых планах возрождения Родины, о планах подготовки
к достижению этой благородной цели, о своей деятельности,
которой он отдал всю свою энергию в течение нескольких по-
следних месяцев, забывая о еде н сне. На поверку же вышло,
что Сон Се Хо оказался пропитанным до мозга костей идеями
низкопоклонства, опоры на внешние силы. И когда он гово-
рил, Ким Хен Чжнку казалось, что он слышит целый хор голо-
сов зарубежных участников движения. Неужели вся премуд-
рость, которую постигли эти самозваные политики — снобы,
этот конгломерат бесплодных спорщиков, копошащийся за
рубежом, состоит в их бредовой идее о том, как выбраткя из
волчьей пасти, чтобы снова угодить в тигровую?
Эта встреча произвела на Ким Хен Чжика удручающее
впечатление. Но вместе с тем спор с Сон Се Хо укрепил в
Ким Хен Чжике веру в правильность собственного плана борь-
бы за возрождение Родины. И от этого он чувствовал, как ка-
кая-то мощная внутренняя сила настойчиво толкает его к энер-
гичным действиям для осуществления выработанного им пла-
на.
Движение за независимость катастрофически шло на
44

убыль и нельзя допустить, чтобы оно прекратило свое суще-
ствование. Надо было срочно его спасать. И если кому выпа-
ла честь первому уяснить задачу своей эпохи, поставленную
самой историей, тот не имеет права занять позицию сторонне-
го наблюдателя. Его обязанность — взять на себя миссию ис-
полнителя этой задачи и смело выйти на арену действия.
Ким Хен Чжик ощутил в себе прилив безудержной энер-
гии, жажду борьбы.
Он ускорил шаг и вошел в переулок, ведущий в сторону
Хактангора.
В условленном месте его ожидал Пан Ин Су — учащий-
ся средней школы Сунсир. Здесь он услышал радостную весть.
Прошлой ночью в Сунан вернулся его старший шурин
Каи Чжин Сок. Прошло уже больше полугола, как он отпра-
вился в дальний путь с целью выяснить состояние движения
как в самой Корее, так и за рубежом, в Пекине и Шанхае. И
вот завтра во второй половине дня он будет ждать его в сос-
новой роще на Мангенбоне.
Выслушав рассказ Пан Ин Су о положении дел в молоде-
жной организации, за которую тот нес ответственность,
Ким Хен Чжик предложил ему вовлечь в эту организацию
идейных молодых людей, с которыми ему довелось встретить-
ся в районах Сунчхон и Анчжу, когда он шел из Цзяньдао.
Затем он написал шифром почтовые открытки Ким Сок Ха
в провинцию Кейса н, Чои Ен Тхэ в Чунган, Хон Чжун Гору в
Сончхон, Мэн Ген Чже в Сеул, Чо Пхиль У в Кандой и дру-
гим товарищам, действовавшим в различных районах стра-
ны, и поручил Пан Ин Су отправить их по почте. В своих по-
сланиях он предлагал этим товарищам прибыть через неделю
в гостиницу Хактангор в Пхеньяне с отчетами о проделанной
работе. В его памяти проплыли образы его единомышленни-
ков, с которыми он не виделся целую зиму. Скоро он встретит-
ся с ними и обсудит свой новый план, который должен при-
вести к крутому повороту' в революционном движении. От
згой мысли ему как-то теплей и радостней стало на душе.
45

6
Ким Хен Чжнк остановился на холме, с которого был
виден его дом.
— Ура-а! — донесся до него громкий крик детей с пра-
вого склона холма. Из густого соснового бора, росшего на соп-
ке, бежала ватага ребят. Впереди всех мчался верхом на мет-
ле, лихо размахивая палкой, словно саблей, невысокий маль-
чуган. Вслед за ним так же, как и он, верхом на метлах пока-
зались еще семеро ребятишек. Глядя на них, Ким Хен Чжик
невольно улыбнулся.
В бежавшем первым мальчике, одетом в розовато-кремо-
вую рубашку и в черный жилет, он сразу узнал своего
сына Чынсона. Он немного забеспокоился, опасаясь, как бы
сын не упал и не покатился по склону. В то же время ему бы-
ло приятно сознавать, что его сын выступает заводилой у ре-
бят, которые старше его на несколько лет, и играет с ними в
войну в роли командира.
Ким Хен Чжик долго наблюдал за игрой детей и сдвинул-
ся с места лишь после того, как ребята выстроились и с песня-
ми скрылись за холмом.
Вернувшись домой, Ким Хен Чжик пообедал и, не остав-
шись отдыхать, снова вышел на улицу. Он зашагал в сторону
соснового бора на Мангенбон. Шел по тропинке, бор становил-
ся все гуще. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь кро-
ны сосен. Земля была покрыта толстым слоем опавших сос-
новых иголок, и ноги утопали в них почти по щиколотку В
бору стоял пряный запах сосновой смолы.
Сосны встречали новую весну — на кончиках их веток
появились светло-зеленые, тоненькие иголки. Легкий ветер с
тихим шелестом пробегал по веткам и с будто укутанных пу-
шистой шерстью сосновых лап разлетались и падали на зем-
лю прошлогодние потемневшие сосновые иголки.
Ким Хен Чжик шагал с радостным чувством на душе, лю-
буясь величественной картиной весеннего леса. Ему вдруг на-
чинало казаться, что сейчас из-за деревьев покажется массив-
ная фигура его старшего шурина.
Ким Хен Чжик очень стосковался по нему. Почти десять
46

лет они часто встречались в этой роще. 11 в первый раз так по-
лучилось, что они не виделись уже больше полугода. Стоило
Ким Хен Чжнку подумать о своем жизнерадостном шурине с
его чистой душой, упрямым характером и добрым лицом, и он
чувствовал, как у пего теплеет на душе.
Неожиданно Ким Хен Чжику пришла в голову мысль, что,
может быть, шурин уже ждет его, поднявшись на гору, и он
прибавил шагу. Вот и небольшая зеленая лужайка.
Здесь они всегда встречались. Шурина па лужайке еше
не было. На всякий случай Ким Хен Чжик внимательно осмо-
трелся, постоял посреди лужайки, прислушиваясь к тихому ше-
лесту ветра, и уселся на траву. Откинув полы турумаги, он вы-
тащил из-за пазухи журнал и раскрыл его. Но глаза не могли
сосредоточиться на строчках. По небу неторопливо плыли об-
лака, похожие на клочья белой ваты. Дул легкий теплый вете-
рок, и с реки Тэдонган доносились приглушенные всплески
волн.
Эта обстановка вызвала у Ким Хен Чжика воспоминания
о том, как они расстались с шурином минувшей осенью.
Расстались они па этой же лужайке темной безлунной
ночью. Шурин тогда находился в подполье и был вынужден
передать дела молодежного общества Пап Ин Су, одному из
его руководителей. Это было вызвано тем, что японцам уда-
лось раскрыть дело о нападении патриотов на полицейский
участок, происшедшем несколько лет назад. Усевшись друг
против друга, они всю ночь напролет с болью в душе беседо-
вали о том, что положение в стране становится все более мрач-
ным и движение за независимость затруднено. Именно тогда
Ким Хен Чжик высказал мнение о необходимости нового пово-
рота в движении за независимость Кореи.
Движение за независимость зашло в тупик. Да это и по-
нятно. Чего могла достичь группка людей, занимающаяся
лишь афишированием своих патриотических чувств, распро-
страняющая от случая к случаю прокламации да изредка на-
падающая на японские учреждения. Нужен был новый, далеко
идущий план, чтобы вдохнуть жизнь в хиреющее движение
за независимость. Всю ночь до утра друзья обсуждали новый
план.
Когда погасли звезды и на востоке начало светлеть небо,
друзья расстались. Они условились о том, что Ким Хен Чжик
посвятит это время до новой встречи окончательной подгото-
вке задуманного им плана, а Каи Чжин Сок побывает у участ-
47

ников движения, находящихся в Корее и за рубежом, и выяс-
нит, в каком положении они находятся. Кан Чжин Сок надел
принесенные Ким Хен Чжиком соломенные лапти, закинул за
спину котомку, в которую были уложены жилетка и носки,
приготовленные для него Кан Бан Сок, и бодро тронулся в
путь. Утренний ветер раздувал полы его турумаги.
И в памяти Ким Хен Чжика всплыл, словно живой, образ
его шурина.
С тех пор прошло больше полугода. Ему думалось о том,
как много трудностей мог встретить Кан Чжин Сок на своем
долгом пути, какие опасности поджидали его на Родине и за
границей. Ведь враг не дремал. У Ким Хен Чжика невольно
защемило сердце.
Еще не освободившись от этой тревожной мысли, он под-
нял голову. Солнце уже начало клониться к западу.
В сосновом бору промелькнула какая-то фигура.
Ким Хен Чжик быстро поднялся с места. Фигура в белой оде-
жде все ближе подходила к нему. На человеке была мохна-
тая меховая шапка. Полы его турумаги широко развевались —
сомнений быть не может. Это — он, и Ким Хен Чжик пошел
навстречу.
— Брат! — позвал он Кан Чжин Сока.
— Зять! — закричал тот, снимая меховую шапку.
Они крепко схватили друг друга за руки. От вспотевшего
лба Кан Чжин Сока поднимался пар. Взволнованно, молча
они смотрели друг на друга. Где-то там в глубине их глаз
притаилось ликование. Трудно было выразить в нескольких
словах все то волнение, которое пришлось пережить Ким
Хен Чжику за время отсутствия шурина.
— Знаю, что много выпало на твою долю трудностей в
пути, — такими обычными словами начал он свою беседу с
Кан Чжин Соком.
— Какие там особые трудности? Просто весело попутеше-
ствовал, поглядел па белый свет.
Шурин, как всегда, был бодр и весел, и радостно было
видеть его таким неунывающим. Но внимательный взгляд
Ким Хен Чжика привлекли мелкие морщины на лбу и вокруг
смеющихся глаз, запачканные красной глиной края штанов и
обувь с отвалившейся подметкой. Он снова невольно подумал
о мучениях своего шурина.
— Ну, а как ты поживал, дорогой мой зять? Дома все
48

здоровы? — спросил Кан Чжин Сок, еще более оживляясь,
словно он уже знал, что на уме Ким Хен Чжика.
— Спасибо, все здравствуют...
— Л как Чынсон? Здорово вырос, наверное?
— Да, спрашивает меня частенько, когда приедет дядя...
— Ха-ха... В бессонные ночи моего одиночества я всегда
вспоминал милый образ Чыисона. До моего отъезда он уже
начал учиться грамоте, а теперь, небось, многое знает?.. —
Кан Чжин Сок снова весело усмехнулся. Но смех этот звучал
как признание того, как он стосковался по дому, по родным
за время своих странствий.
Они вышли на лужайку и сели друг против друга. С горы
открывался вид на Тэдонган. За рекой раскинулась равнина
Чунхва, а на северо-западе на фоне голубого неба высились
горы Рёньаксан и Тэбосан. Их взору представилась величест-
венная панорама любимой Отчизны.
— Ну, как поживают наши товарищи? — спросил
Ким Хен Чжик.
Кан Чжин Сок ласково взглянул на зятя.
— Беседовал с Пак Юн Хваном в Ынрюре, с Мэн
Ген Чжэ в Сеуле, встретил Ким Сок Ха из провинции Кен-
сан, виделся с товарищами в Пекине и Шанхае. Все они про-
сили передать тебе горячий привет.
— Да, хотелось бы мне повидаться с ними... —
Ким Хен Чжик особенно остро почувствовал, как ему не хва-
тает их именно сейчас.
—Теперь они за границей и с нетерпением ждут от тебя
вестей. Все в один голос говорят, чго больше терпеть нельзя,
нужно как можно скорее взять новый курс в нашем движе-
нии. — и шурин весело улыбнулся. Улыбнулся и
Ким Хен Чжик.
— Ну, это так, продолжал Кан Чжин Сок. — Л сейчас
действительность требует немедленного принятия мер и тре-
бует этого во много раз настоятельнее, чем полгода назад. Это
я прочувствовал за время своих странствий. Сейчас расскажу,
•по мне довелось увидеть и услышать за время поездки по
стране и за границей... — проговорил шурин несколько офи-
циальным тоном. Явно его приняло серьезное выражение.
— Давай-ка лучше сейчас спустимся домой, отдохнешь
немного, а потом будешь рассказывать, — посоветовал
Ким Хен Чжик, но шурин отрицательно покачал головой.
49

— Нет. Так, наверное, нельзя. Неведомо как пронюхали
мерзавцы-шпионы о моем возвращении в страну, но сегодня
утром, выходя из Сунана, я заметил за собой слежку. Потому-
то я и пришел с опозданием. Слышал я, что и ты, зять, нахо-
дишься под их наблюдением, так что мне не стоит заходить к
тебе в дом. Лучше поговорим здесь...
Ким Хен Чжик не стал больше настаивать. Кан Чжин Сок
достал из кармана кисет с табаком, свернул толстую цигарку
и закурил. Он был заядлый курильщик. Глубоко затягиваясь
и выпуская дым, он смотрел на далекое низовье Тэдонгана.
Туда же устремил свой взгляд и Ким Хен Чжик. Величаво
несла свои воды река, недавно сбросившая ледяные оковы.
Сверху была хорошо видна светлая песчаная отмель у слияния
рек Сунхваган и Тэдонган. Зять и шурин часто приходили сю-
да, чтобы посовещаться по проблемам движения. Под видом
ужения тэдонганской кефали они целые ночи напролет про-
водили у костра в задушевных беседах.
— На этот раз мне довелось повидаться со многими уча-
стниками движения за независимость, встретиться с мысля-
щими людьми, — начал шурин. — Всякие это были люди, но
в общем их можно разделить на несколько категорий. Если го-
ворить об участниках движения, находящихся на Родине, то
большинство из них охвачены яростью, но не знают что пред-
принять. Их намерение добиться возрождения Родины по-пре-
жнему твердо. Один командир Армин справедливости зарыл
в землю оружие и, затаив ярость на врага, схоронился в за-
холустье. Он ждет своего часа. Но есть и такие интеллектуа-
лы, которые укрылись за глухими заборами и проводят все
время за чтением книг. Они живут в безнадежной ненависти
ко всему миру. Еще одна категория — это учителя, которые
в тесных стенах частных школ тайно воспитывают в детях па-
триотические чувства. К этой категории относится также пат-
риотическая молодежь, отдельные представители которой в
одиночку или небольшими группами с оружием в руках охо-
тятся за японцами и их наймитами. Однако, к сожалению,
встречаются и люди, разложившиеся, вставшие на путь преда-
тельства. Эти перерожденцы, запятнавшие грязью наше дви-
жение, превратились в алчных корыстолюбцев, жадных до де-
нег. Больше того, отдельные типы из этой категории стали
настоящими охотничьими псам» японцев. Они доносят поли-
ции на патриотов — участников движения за независимость.
Глаза Ким Хен Чжика загорелись гневом и ненавистью.
50

Слушая сообщения шурина, он все больше становился задум-
чивым.
Если взять участников движения за границей, — про-
должал Кан Чжин Сок посте небольшой паузы, — то они в
большинстве своем надеются на силу западных держав,
ждут независимости, которую преподнесут им «на блюдце».
Кое-кто связывает свои надежды с режимом Юань Шн-кая.
Но с началом мировой войны в Европе Япония высадила свои
войска на полуострове Шаньдун, где имелась германская кон-
цессия, и правительство Юань Шн-кая переориентировалось
на японцев. Л тс, кто возлагал на него надежды, теперь ста-
ли заигрывать с западными державами. Они ведут борьбу за
влияние, пытаются приобрести себе разные чины и почести,
словно им уже подарили «независимость Корен». Таковы раз-
меры катастрофы, которую испытывает наше движение за не-
зависимость, — закончил Кан Чжин Сок и глубоко вздохнул.
Ким Хен Чжик, слушавший его, все время глядел на со-
сновый бор, а когда тот закончил — повернулся к нему.
В вечернем небе блестели звезды.
— Зять! — схватив обеими руками руку Ким Хеи Чжика,
он продолжал. — Я поспешил вернуться. Судьба движения за
независимость в опасности. Мы должны любыми путями пре-
одолеть нынешний кризис! И Пак Юн Хван из Ынрюра, и
Ким Сок Ха из провинции Кексам, и другие товарищи в Ко-
рее и за рубежом все это чувствуют также остро...
Кап Чжин Сок остановился и вопросительно взглянул на
Ким Хен Чжика.
— Ты прав, мой брат. Нам непременно нужно выбраться
из этого кризиса. Но я считаю, что мы сможем быстро спра-
виться с ним, если наши товарищи объединят свои усилия и,
подчинившись разуму, будут бороться без страха, нс на жизнь,
а на смерть. Все зависит от того, как мы будем работать...
Эти слова Ким Хен Чжика были полны глубокого смысла,
в пих звучала непреклонная уверенность в грядущей победе.
Решительная, полная веры в свои собственные силы, позиция
Ким Хеи Чжика вдохновила Кан Чжин Сока. Он понимал, что
в голове зятя уже зрел план будущих действий.
В бору стемнело. Ким Хен Чжнк начал говорить все
более уверенным тоном. Говорил он в общих чертах, но об-
стоятельно, говорил о том, о чем думал >в последнее время, —
о тенденциях развития международного положения, о новом
развитии событий в связи с движением за независимость, о
51

планах и новом курсе, о методах антияпонской национально-
освободительной борьбы и о собирании сил, необходимых для
борьбы за независимость...
Кан Чжин Сок выслушал его внимательно.
— Вот вкратце то, о чем я постоянно думал в последнее
время. Я рассчитывал окончательно закончить разработку сво-
его плана после того, как выслушаю твою информацию и твоя
советы по твоем возвращении на Родину. Теперь скажи
мне свое мнение, — спокойно закончил Ким Хен Чжик.
Погруженный в глубокое раздумье Каи Чжин Сок поднял
голову. Весь его внешний вид говорил о том, что его до глу-
бины души тронули слова Ким Хен Чжика.
— У меня пет какого-то особого мнения. У меня такое
ощущение, будто гордиев узел разрублен. Мне кажется, надо
представить твой план на обсуждение, устроив встречу сорат-
ников и единомышленников. Как будут рады товарищи, когда
они познакомятся с твоим планом.
— Такое собрание уже подготовлено. Давай сделаем
так. Ты сильно устал и поэтому отдохни до собрания в гости-
нице на Хактангоре, а заодно подумай о том, чего еще не хва-
тает в моем плане. Ну, а на собрании выступишь...
— Какие там недостатки? Я сейчас отправлюсь прямо в
город и буду приглашать товарищей на собрание. А о моем
отдыхе в Хактангоре не беспокойся, лучше сам хорошенько
подготовься к собранию. Ну, я пошел, а то совсем становится
темно...
Кан Чжин Сок быстро поднялся. Встал и Ким Хеи Чжик.
— Пойдем к нам и вместе поужинаем. Уже стемнело, так
что бояться нечего. — Ким Хеи Чжик взял шурина за руку.
— Рискнуть, что ли? — ответил он, тронутый приглашени-
ем Ким Хен Чжика.
В селении над крышами домов уже висели черные струи
дыма.
— Ну, пошли скорей...
— Подожди, зять...
Кан Чжин Сок почему-то не спешил трогаться с места.
— Очень хочется повидать своих, Чынсона, встретиться с
сестрой, но сегодня, мне кажется, лучше оставить мысль об
этом...
— Л в чем дело?
— Нам предстоят большие дела, поэтому мы должны
быть предусмотрительными во всех своих действиях. Тем бо-
52

лес, что тебе сейчас надо быть особенно осторожным, так что
нам нельзя поддаваться родственному чувству.
Слова шурина растрогали Ким Хен Чжика, но он ничего
не ответил.
— Ты обо мне не беспокойся! Отсюда можно дойти пря-
мо до Потхонбора. Поужинаю в трактире на улице Пэнтэ и
спокойно войду в город, — сказал Кан Чжин Сок, как бы же-
лая утешить зятя. Но Ким Хеи Чжик почувствовал себя ви-
новатым перед шурином.
— Ну, тогда поступай, как хочешь! В прошлый раз, когда
я был в гостинице на Хактангоре, то оставил для тебя ком-
плект одежды и предупредил, что ты зайдешь. Не очень-тэ
хорошая одежда, но ты возьми ее и переоденься...
— Спасибо, переоденусь. Да, вот запамятовал... Отдай
это Чынсону. Непутевый дядя не смог приготовить подарка
получше...
Кан Чжин Сок достал из-за пазухи сверток и подал его
Ким Хен Чжику.
— Детский журнал и книги с картинками. Не знаю, по-
нравятся ли они Чынсону...
— Надо же было тебе тратиться. А Чынсон, конечно,
очень обрадуется...
— Ну, я пошел!
Поправив меховую шапку на голове, Кан Чжин Сок по-
вернулся и начал спускаться с холма. Ким Хен Чжик еще дол-
го стоял, глядя на удаляющуюся фигуру шурина. Невыразимое
словами горячее чувство охватило Ким Хен Чжика. Вот уже
почти два года, как шурин находится в подполье. За все это
время он не имел возможности ни разу повидаться с родите-
лями, женой и детьми. С каждым днем крепла его воля, он не
знал колебаний и все его помыслы были посвящены Родине.
У Ким Хен Чжика тепло и радостно становилось на сердце от
мыслей о шурине, который все дальше уходил из рощи.
7
11очной мрак окутывал Пхеньян.
Сумрачные, свинцовые тучи низко нависли над улицами
города. Обогнув восточную окраину города, река Тэдонган
53

разделила город на две части, а людей на два мира мир
трущоб и мир власть имущих.
По обеим сторонам главном улицы, тянувшейся от вокза-
ла до здания муниципалитета, выстроились японские магази-
ны. Позади них, в переулках тесно жались друг к другу доми-
ки, крытые на европейский манер. Этот район назывался Яма-
то-мати, он образовывал центр города.
Еще несколько лет назад в Пхеньяне не было электричес-
кого освещения. От вокзала до квартала Ямато-мати все ули-
цы освещались ночью керосиновыми фонарями.
На определенном расстоянии друг от друга были устано-
влены столбы со стеклянными фонарями. В них ставились ке-
росиновые лампы. Два раза в сутки фонарщики с переносными
лестницами обходили эти улицы: вечером они зажигали фона-
ри, а утром на следующий день еще до наступления рассвета
тушили нх. Вытащив светильник, горевший всю ночь, фонар-
щик обтирал его стекло куском ваты, заправлял керосином а
снова ставил на место.
Б эти годы от лапшевнн, расположенной рядом с мостом
через Тэдонган, до вокзала по улице были проложены рель-
сы, по которым катали маленькие вагончики с пассажирами.
Вагончики представляли собой открытые деревянные ящики
на колесах. Сзади нх толкал человек-мотор. Когда вагончик,
набрав скорость, мог двигаться по инерции, толкач вскакивал
в него, а когда его ход замедлялся, он снова выпрыгивал из
вагончика и начинал его подталкивать.
Впоследствии здесь проложили трамвай, но опять толь-
ко по центральным улицам города, где жило много японцев.
Коренные жители города — корейцы были вытеснены на
окраины. Они были загнаны в грязные, темные улички, где не
было ни электрического освещения, ни трамвая. И хуже всех
приходилось беднякам, ютившимся в полуразвалившихся ма-
занках и землянках, где вообще нс было никаких фонарей.
Обитатели этих трущоб жили в темноте, словно пещерные
духи. Целый город таких гетто раскинулся вокруг стен Пхень-
яна. Так и существовали бок о бок враждебные друг другу
два мира: темные трущобы и залитые вечерними огнями ули-
цы в районе вокзала, в которых обосновались японцы.
Где теперь можно найти следы глубокой истории, свиде-
тельствующие о том, что в течение пятнадцати веков эти ули-
цы были северозападной столицей страны? Где следы былой
славы и величия? Когда-то здесь была столица царства Когу-
54

рё, прославившегося на весь мир своей высокой культурой.
Владения этого царства раскинулись на десятки тысяч
ли во все стороны от бассейнов рек Чхончхонган и Лмноккан
Именно здесь стояла крепость Пхеньян, доблестно и достойно
отражавшая врагов, крепость, под степами которой нашли
свою гибель многие завоеватели из несметных полчищ дина-
стий Суй и Тан. Много испытаний выпало на долю Корен за
долгие годы ее истории, богатой трагическими событиями, но
крепость Пхеньян всегда оставалась верной опорой страны,
в битвах за независимость выполняла свою священную мис-
сию, отведенную ей историей, и хранила кровную связь поко-
лений.
Исподволь сгущалась пхеньянская ночь.
Дом под черепичной крышей стоял в темном переулке,
петлявшем от тупика Чонно до Мансудэ. Это был довольно
большой дом с флигелями. В окне задней комнаты внутренне-
го флигеля мерцал желтый огонек.
Из комнаты доносились голоса.
Это была комната размером в полтора капа*. В нее вели
две двери. Стены комнаты были оклеены белой бумагой. На
полу лежали свежие циновки. В середине комнаты внесла ма-
ленькая керосиновая лампа.
Вокруг горевшей в комнате глиняной жаровни сидели мо-
лодые люди и оживленно беседовали. За исключением
Кан Чжин Сока и Мэн Ген Чжэ, все они были двадцатилетие
юноши.
Поближе к очагу на почетном месте сидел Кан Чжин Сок.
Рядом с ним расположились Мэн Ген Чжэ из Сеула,
Чон Ен Тхэ из Линьцзянского отряда Вон Дон 10, Кон Ги Мен
из Нампхо и Чо Пхиль У из Нэдона.
Мэн Ген Чжэ увлеченно рассказывал собравшимся о том,
как он боролся против «выставки общественного прогресса»,
организованной в Сеуле по случаю «пятой годовщины правле-
ния» японских империалистов.
Мэн Ген Чжэ был невысок ростом, с крупным лицом, ши-
роким лбом и прямым носом. Его светлые и спокойные глаза,
сидевшие в глубоких глазницах, источали блеск живого ума.
1 Кан — единица жилой площади, равная 2.5 м*.
55

Ему было за тридцать, и с первого взгляда он производил впе-
чатление волевого человека, обладающего твердым характе-
ром. Одет он был в простую домотканую корейскую одежду.
Первого октября тысяча девятьсот пятнадцатого года ис-
полнялось пять лет со дня подписания продажного «договора
об аннексии! Кореи Японией», который японские империа-
листы незаконно заключили с кликой предателей и по которо-
му началось их колониальное правление в Корее. По этому
случаю во дворце Кенбоккун в Сеуле была устроена так на-
зываемая «выставка общественного прогресса» с демагогичес-
кой целью пропаганды больших успехов, якобы достигнутых в
развитии земледелия, промышленности и торговли в
Корее после ее аннексии. На ней были представлены все про-
винции.
Но когда в двенадцать часов дня в Сеуле прогудел гу-
док, в городе поднялась суматоха. Дело в том, что неизвестно
откуда в городе появились листовки, в которых разъяснялось,
что «аннексия года Кенсур» — незаконный договор, сфабри-
кованный японскими империалистами и вступившими с ними
в сговор продажными правителями Кореи, а разговоры о том,
что после аннексии корейский народ якобы зажил лучше, —
беспардонная ложь.
Текст этой листовки был составлен Ким Хен Чжиком. Ра-
ботающий в типографии издательства «Новая звезда» Мэн
Ген Чжэ отпечатал их в этой типографии и вместе с несколь-
кими товарищами ровно в полдень разбросал их на улицах. В
этот день дул сильный ветер, и листовки разнесло по всему
городу.
Обо всем этом и рассказывал сейчас Мэн Ген Чжэ.
В противоположном углу комнаты играли в шахматы
Хон Чжун Гор из Чхапгора в Сончхоне и Ким Сок Ха — уро-
женец провинции Кенсан.
Загорелое, скуластое лицо Хон Чжун Гора было похоже
на лицо крестьянина, только что отложившего в сторону моты-
гу. Яркий блеск его глаз, вспыхивавших, как только он под-
нимал голову, говорил о том, что в этом человеке кроется ог-
ромная сила духа. Он был одет в простую крестьянскую одеж-
ду. По сравнению с ним Ким Сок Ха выглядел богатырем,
эдаким добродушным красавцем. В европейском костюме, с
модной прической он был одет словно важный клерк из бан-
ка или торговой фирмы.
56

Ведь ты, брат Хон, вроде бы умел играть в шахматы,
•по же это ты так позорно проигрываешь? Что скажешь, если
я съем твою туру? — Ким Сок Ха заранее предвидел свою
явную победу.
— Поживем, увидим. Если в провинции Кснсан занима-
ются ловлей тур, то у нас в провинции Пхеньян, если уж ло-
вят, так ловят короля. Пу, объявляй шах!
— Шутить изволите? Чур не перехаживать! Для начала
шах турой! — прокричал оживленный Ким Сок Ха, со стуком
ставя туру.
— Дело пахнет табаком...
— Кто это перехаживает? У Хона нет привычки переха-
живать. Тут пало, наверное, подсказать...
К играющим придвинулись другие собеседники и стали
следить за их игрой. Это молодые ребята Чо Пхиль У, Чон
Ен Тхэ, Кои Ги Мен.
— Плохи, брат Хон, твои дела! Как побьют туру, так все
с доски полетит словно листья с дерева во время бури, — гля-
дя на доску, сочувственно проговорил Чо Пхиль У. С тонкими
чертами лица, в ученической форме он выглядел здесь моложе
всех.
— А ты. парень, позоришь шахматную славу западных
провинций. Если тура, находясь под ударом, будет неопасна,
так зачем выводить коня? Хочешь поджигитовать на нем, что
ли?
Согнувшийся над доской шестифутовый верзила Ков
Ги Мея рассмеялся и стал внимательно изучать расстановку
фигур Ким Сок Ха.
— Брат Кп.м, дай переходить только один ход, — сказал
он. В Армии справедливости оп и Хон Чжун Гор были нера-
злучными друзьями. Сейчас по рекомендации Ким Хен Чжика
он стал учителем гимнастики в частной школе в Чиннампхо.
Своей крупной рукой он схватил туру партнера.
— Ну уж, коли очень просишь, так и быть, пойду тебе на-
встречу, — великодушно ответил Ким Сок Ха.
— Ну что вы делаете? В игре советчики не нужны. Сами
разберемся...
Хон Чжун Гор отобрал у Кон Ги Мена фигуру и поставил
ее на прежнее место.
- В шахматах даже сын отцу подсказывает...
Так начался спор между Хон Чжун Гором и его доброво-
льными помощниками. К ним присоединились и другие това-
57

рищи. i Io упрямый Хон Чжун Гор стоял на свосм до конца.
Ха-ха, тогда ничего не поделаешь. Получай шах!
Так же, как и раньше, Ким Сок Ха объявил шах турой.
Последовательными шахами он снял туру, взял пушку н про-
должал атаковать, угрожая в два хода ворваться в королев-
ский замок.
— Еще шах!... Будешь продолжать? — вошедший в азарт
Ким Сок Ха с торжеством посмотрел па Хон Чжун Гора.
— До прорыва в королевский замок еще далеко. Ну, те-
перь твоя очередь получать шах!
Хон Чжун Гор пошел оставшейся левой турой, взял ею
пушку противника.
— Значит, еще не признаешь поражения. — Ким Сок Ха
взял туру королем.
- Посмотри теперь, кто проиграл? Вот получай шах, —
крикнул Хон Чжун Гор, со стуком передвигая коня, вокруг
которого недавно кипели страсти.
— Подумаешь шах... — Ким Сок Ха продвинул короля
вперед.
— Куда? — Хон Чжун Гор поднял слона и поставил опять
на место.
— Разве тут слон стоял?
От неожиданности Ким Сок Ха и Кон Ги Меи широко ра-
скрыли глаза.
— Ловко же ты попался, — усмехнулся Кон Ги Мен.
А что я говорил? В провинции Пхеньан уже если охо-
тятся, так не за турой, а за королем. Ха-ха... Ладно. Можешь
переходить, — оторвав взгляд от доски, разогнул спину Хон
Чжун Гор.
— Нет, наверное, после такого бахвальства совесть не
позволит. — Мэн Ген Чжэ улыбнулся, взглянул на Ким Сок Ха
и откинул назад паты турумаги.
— А я-то думал, зачем сюда пошел этот чортов конь, и
попался... Ну уж так и быть, я проиграл, — в сердцах смешав
все оставшиеся на доске фигуры, Ким Сок Ха отодвинулся от
нее. Все дружно расхохотались.
— Хон большой дока по части заманивания. Ведь неда*
ром он известен, как мастер бить япошек. — Кон Ги Мен улы-
бнулся « подмигнул Ким Сок Ха.
— Что это за заманивание? — недоуменно глядел Ким
Сок Ха, не поняв, что имеет в виду Кои Ги Мен.
— Ты что-то опять выдумываешь! — всполошился Хон
.58

Чжун Гор. Но Кон Гн Мен продолжал рассказывать, не обра-
щая на него внимания.
— Несколько лет назад, прихватив с собой пистолет и
кинжал, забрались мы в провинцию Канвон. Там мы узнали,
что начальник японского полицейского участка одного уезда
покоя не дает невинному народу. Ну, мы напали на его
особняк и избавили народ от изверга.
— Да перестань ты, ради бога, — взмолился покраснев-
ший Хон Чжун Гор.
Терзаемый любопытством к нему подсел Чои Ен Тхэ. Хо-
рошо сидевший на нем темно-синий европейский костюм очень
шел к его тонким чертам лица.
— Брат Хон — большой мастер по части маскировки, —
продолжал Кон Ги Мен. — Среди бела дня он напал на поли-
цейский участок, сделал свое дело, а потом преспокойно про-
ехал мимо полицейских на осле в кате1 и в топхо2. А осла того
вел я, ха-ха...
— Вот это действительно фокусник! — похвалил Ким
Сок Ха.
Все с восхищением посмотрели на Хон Чжун Гора, но сам
он неожиданно изменился в лице. Чувствовалось, что он со-
жалеет о случившемся.
— Ну хватит! Стоит мне только вспомнить об этом, как
я сгораю от стыда.
— А стыдиться тут нечего, — продолжал упорствовать
Ким Сок Ха, — ведь ты боролся против японцев.
— Разве это борьба? — лицо Хон Чжун Гора стало еще
более серьезным. — Ерунда! В то время не только такие,
как я, но и много повидавшие на своем веку люди не знали,
что делать, блуждали в потемках, вели себя глупо и безрассуд-
но. И многие погибли бессмысленной смертью... Обидно. И вот
сейчас, когда мы, участники движения за независимость, съе-
хавшиеся со всех концов страны, ждем с нетерпением нашего
уважаемого Ким Хен Чжика, я особенно остро переживаю за
свои прежние глупости.
Собравшиеся молча глядели па задумавшегося Хон
Чжун Гора. Помолчав немного, он продолжил свой рассказ: * 3
1 Прозрачная сетчатая шапочка из черного конского волоса.
3 Верхняя рубашка в праздничном национальном костюме.
59

— Как говорил Кон, отчаявшиеся ополченцы разбрелись
кто куда, спрятав под одеждой пистолеты и кинжалы. Они
блуждали по росистым дорогам всех провинций. По правде
говоря, у них нс было никакой надежды, ни уверенности в
себе. Они потеряли веру в успех дела и думали только о том,
что рано или поздно им будет каюк. Отчаяние и толкало их
на безрассудные поступки с риском для жизни. Они считали,
что лучше сложить голову в сражении с японцами, чем быть
их рабами. Расскажу вам про случай, происшедший осенью
прошлого года. В Пхеньяне я как-то встретился с братом Ко-
ном, с которым давно не виделся. Поделились мы с ним своими
грустными думами и решили совершить, может, в последний
раз настоящий налет — напасть на япошек. Устроили засаду
у дороги, ведущей в Нампхо...
Хон Чжун Гор поведал о том, как в этот день они напали
на группу японских офицеров и почти всех их уничтожили,
как он был тяжело ранен в живот, а Кон Ги Мен — в руку,
как последний тащил его на спине на гору Рёньаксан, но,
попав во вражеское окружение, оба решили застрелиться,
и, наконец, как неожиданно Ким Хен Чжик вместе с Пан
Ин Су, Чо Пхнль У и другими товарищами спас их от смер-
ти.
— Как и Кон, я часто думаю, что осенью прошлого го-
да Ким Хен Чжик-сонсэнним не только спас мне жизнь, не
стоящую и медного гроша. Окруженный теплой заботой сон-
сэнннма и его супруги, я нс только выздоровел физически в их
доме, но и воскрес духовно. Сонсэнним научил меня грамоте,
из неотесанного парня сделал своего боевого товарища, открыл
глаза на то, по какому пути должно идти движение за незави-
симость. Мне все еще иногда не верится, что это явь. — Голос
Хон Чжун Гора от волнения дрожал все сильней.
— Он рассказал вам и мои мысли и переживания, — про-
изнес в задумчивости Кон Ги Men.
— Работая под руководством сонсэннима, даже я со
своей глупой головой могу теперь сказать, почему тысячи
и тысячи наших патриотов, поднявшихся на смертельную схва-
тку с чужеземными агрессорами, не смогли успешно защи-
тить Родину и лишь залили своей алой кровью родную землю.
Л дело все в том, что у нас не было руководителя, который
указал бы верный путь нашим борцам-патриотам и всему
народу. Что вы скажете на это, Кан-сонсэнним? Будь в Корее
тогда такой талантливый руководитель, как Ким-сонсэнним.
60

наша Родина не была бы в таком плачевном состоянии.
Хон Чжун Гор вопросительно посмотрел на Кан Чжин
Сока, который кивал ему головой в знак своего согласия.
— Твоя правда, Хон. Взять хотя бы отряд Вон Дон IO
в Линьцзяне, — начал Чон Ен Тхэ, прибывший на это соб-
рание как представитель отряда Вой Дон 10. — Когда про-
шлой зимой сонсэнним посетил наш отряд, он находился
в плачевном состоянии. Бойцов мало, оружие примитивное,
а японцы все больше начали развертывать карательные
операции... Но это еще полбеды. А беда в том, что коман-
дир и все его подчиненные были в полном отчаянии. Но вот
в отряд пришел сонсэнним, разработал далеко идущий план
расширения и укрепления отряда, умело развернул постоянную
агитационную деятельность среди жителей пограничного рай-
она. Несмотря на усиленные зверства врага, он сагитировал
многих молодых корейцев вступить в отряд и указал нам пути
его дальнейшего укрепления. И командир Вон Дон 10, и все его
бойцы воспрянули духом. Всех их вдохновило присутствие и
талантливое руководство такого выдающегося руководителя,
как Ким Хен Чжнк-сонсэнннм, благодаря которому движение
за независимость стало снова набирать силу.
На щеках Чона заиграл румянец.
— Мы все так думаем, — тихо произнес Ким Сок Ха. Не-
давно выбритый подбородок выделялся темным пятном на его
лице.
Не говоря уже о Кан Чжин Соке, приходившемся
Ким Хен Чжику зятем и дружившем с ним с детских лет, эту
мысль разделяли все — и Ким Сок Ха, действовавший под
руководством Ким Хен Чжика со времени их совместной ра-
боты в Сунсирской средней школе, и Мэн Ген Чжэ, и Кон Ги
Мен, в общем, все, кто присутствовал в комнате. Так думали
многие участники движения, которые не смогли приехать
сюда из разных уголков страны. Все они в разное время и
разными путями завязали свое знакомство с Ким Хен Чжиком.
— Мы, — сказал Мэн Ген Чжэ, — собрались сюда со всех
концов страны, чтобы получить указания Ким-сонсэннима. По-
моему, мы самые счастливые из участников движения за не-
зависимость.
— Поэтому, — добавил Чон Ен Тхэ, — велика и наша от-
ветственность. Судьба движения за независимость Кореи зави-
сит от того, сумеем ли мы правильно претворить в жизнь
план, выработанный нашим руководителем.
61

— Правильно. Чтобы осуществить великий замысел сон-
сэннима, мы должны самоотверженно бороться, — подтвердил
Ким Сок Ха, скуластое лицо которого было охвачено волне-
нием.
В комнате воцарилось молчание.
— Л почему до сих пор не пришел сонсэпним? — тре-
вожно посмотрев на дверь, вдруг проговорил Чо Пхиль У.
— Скоро придет. За ним пошел Паи Ин Су, — успокоил
собравшихся Кап Чжин Сок.
— Вы не знаете, — спросил Ким Сок Ха, — по какому
случаю сонсэнним нас собрал?
Вместо ответа Кап Чжин Сок загадочно улыбнулся.
— Раньше такого не было, чтобы собирали людей со всей
страны. У него наверняка подготовлен какой-нибудь очень
важный вопрос. Может быть, это новый план развития дви-
жения за независимость Кореи. — сказал Кон Ги Мен, ог-
лядывая по очереди всех собравшихся, как бы ища у них
поддержки. Вслед за ним высказали свое мнение и другие
товарищи.
Наконец, на дворе послышались шаги. Все разом повер-
нули свои головы в сторону двери. Кто-то поднялся на сту-
пени и глухо покашлял. Дверь открылась.
— Сонсэнним! — дружно воскликнули все присутст-
вующие, вставая с мест. Их глаза блестели от радости.
Улыбаясь, Ким Хен Чжик вошел в комнату. На нем бы-
ло турумаги, шляпу он держал в руке.
— Здравствуйте, друзья! Все прибыли? Не устали в
дороге? Рад, очень рад встретиться с вами! — Ким Хен Чжик
пожал каждому руку. Он был искренне обрадован этой
встрече с боевыми соратниками.
Вслед за ним в комнату 'вошел Пан Ин Су, одетый в чер-
ное турумаги. На голове у него была фуражка, а на шее намо-
тан шарф. Он тер лицо, раскрасневшееся от холодного ветра.
8
Ким Хен Чжик сидел на почетном месте, окруженный то-
варищами.
Под потолком тускло горел качанец — лампочка, стекло
62

которой было покрыто копотью. В комнате было тихо. Только
что кончил говорить Хон Чжун Гор. На этом закончились вы-
ступления собравшихся. Все они рассказывали о деятельности
их отрядов н теперь с нетерпением ждали выступления
Ким Хен Чжика. Но он молча мешал угли в жаровне.
Вот он сгреб их в кучу, и красноватое пламя осветило его
лицо. Он медленно поднял голову и скользнул задумчивым
взглядом по лицам присутствующих. Слушая их скромные, но
такие боевые по тону выступления, он чувствовал, как все ра-
достнее бьется сердце в его груди.
Он ясно представлял, что за этими скромными и просты-
ми словами кроется суровая борьба с врагом, которую в тече-
ние вот уже нескольких месяцев вели его товарищи, каждый
день играя в прятки со смертью. Верные, боевые друзья...
Ким Хен Чжнк верил и доверял им. II если ему придется бо-
роться вместе с этими преданными боевыми товарищами, не
будет страшен никакой путь к возрождению Родины, как бы он
длинен и тернист ни был. Зачем медлить? Скорее открой им
все, что у тебя на душе. Но он ждал, пока уляжется волнение,
и после нескольких минут молчания тихим голосом начал:
— Дорогие друзья, боролись вы отважно и честно, и пос-
тавленные перед вами задачи, можно сказать, в основном вы-
полнили. Выполнили только благодаря тому, что, жертвуя ли-
чным благополучием, вы беззаветно отдавали свои силы на
благо Родины.
Эта высокая оценка их деятельности, данная Ким
Хен Чжиком, как-то сразу разрядила напряженную об-
становку, все с облегчением вздохнули.
Ким Хен Чжнк хорошо понимал этих людей, живущих на-
деждой и верой в светлое будущее, ради достижения одной-
единственной цели — возрождения Родины. Ради этого бла-
городного дела они отказались от всех радостей жизни, кото-
рая дается человеку только один раз. Хотя бы одно-единствен-
ное невыполненное задание, хотя бы один провал — великое
горе и мука для них... Сознание того, что твоя, хоть и незна-
чительная, доля послужила вкладом в общее дело достижения
независимости Кореи, — самая большая радость.
В той облегченное™, которую ощутили его товарищи,
Ким Хен Чжик уловил суровую, настоящую философию жизни
и почувствовал великий прилив силы. В то же время он еще
раз глубоко осознал, что на его плечи легла большая ответст-
63

венность — вести их за собой, помогать этим товарищам
бороться. Надо указать им самый верный путь, ведущий к
заветной цели — возрождению Родины, вдохнуть в них силу,
уверенность, бодрость и знания для того, чтобы они могли
успешно идти этой дорогой! Мы смело выйдем на арену борь-
бы, чтобы возродить и поднять на новую ступень хиреющее
движение за независимость.
И как бы высказывая вслух свои мысли, Ким Хен Чжик
продолжал:
— Мы собрались за этим круглым столом не только для
того, чтобы подвести итоги нашей деятельности, но и для
того, чтобы обсудить другие важные проблемы.
Товарищи внимательно слушали Ким Хен Чжика.
— Прошло уже несколько лет с тех пор, как мы с вами
ведем революционную борьбу за возрождение Родины. На ка-
ждом шагу нас подстерегала смертельная опасность, каждый
из пас смело шел навстречу всем и всяким трудностям. Враже-
ская пуля и эшафот отняли у нас многих дорогих для нас то-
варищей, вместе с которыми мы боролись с врагом.Тяжела го-
речь утраты! Но еще более горек для нас тот трагический
факт, что движение за независимость все еще не вышло на
правильный путь, несмотря на то, что мы смело и самоотвер-
женно боролись за наши революционные цели в труднейших
условиях. Более чем полустолетняя история попыток захвата
пашей страны восточными и западными агрессорами — это
в буквальном смысле слова кровавая история, потому что
каждая ее страница обагрена кровью нашего народа, кровью
корейских патриотов. Но их жертвы оказались
напрасны, враг растоптал нашу Родину. Во всех городах и во
всех селах нашей страны есть много патриотов, всегда гото-
вых посвятить свою жизнь борьбе за свободу Отчизны. Пе-
чальная судьба гибнущей Родины болью отдается в нх серд-
цах. И, может быть, в этот час кто-то из них, закован-
ный в цепи, шагает на эшафот. В последний час своей жизни
он крикнет: «Да здравствует независимость Кореи!» Он умрет,
глядя на безмолвное хмурое небо глазами, полными кровавых
слез. И хотя и сегодня наша Родина продолжает вести нера-
вную борьбу, движение за независимость из месяца в месяц хи-
реет, и все гуше становится туман, окутывающий нашу дорогу
к свободе...
Ким Хен Чжик сделал паузу н остановил свой взгляд па
64

противоположной стене, на которой играла тень. Казалось,
взор его был устремлен куда-то вдаль. Глядя на него, лица
товарищей помрачнели.
— Сонсэнним! — надрывно воскликнул Хон Чжун Гор,
пододвигаясь к нему. Его большие глаза, обрамленные густы-
ми ресницами, были полны печали. — Чего же нам делать?
Неужели наше движение обречено на гибель?
В комнате воцарилось гнетущее молчание. Все с надеж-
дой глядели на Ким Хен Чжика.
Он медленно обвел присутствующих внимательным взгля-
дом и отрицательно покачал головой.
— Нет. Я хочу сказать вам, что печальная действите-
льность требует от нас проложить новый путь.
Говорил он по-прежнему тихо, но голос его звучал тве-
рдо, в нем чувствовалась сила, уверенность в себе. Все засты-
ли в напряженном ожидании. Им никогда еще не удавалось
проникнуть в сокровенные мысли Ким Хен Чжика. Но зная его
уже не один год, они имели все основания предполагать, что в
голове Ким Хен Чжика уже созрел пока еще неизвестный им
какой-то важный план.
— Таково требование, — продолжал Ким Хен Чжик, —
горьких уроков написанной кровью полувековой истории нес-
частной Отчизны, которое мы обязаны выполнить. Путь, не
обозначенный вехами, может завести тебя в трясину, в которой,
сколько ни барахтайся, ты будешь вязнуть все глубже и глу-
бже. «Спасти движение за независимость, завязшее в застой-
ном болоте! Найти новое, ясное направление, озаряемое луча-
ми света!» — вот та серьезная задача, которую поставила ис-
тория перед нами, корейскими революционерами. Где же то
новое направление и новый путь, по которому нам предстоит
идти?..
Ким Хен Чжик остановился. В комнате воцарилась ти-
шина, нарушенная вскоре самим Ким Хен Чжнком.
— Представьте себе человека, который плутает в горной
глуши. Он идет наугад то по ущелью, то лезет на горы. Но не
видя дороги, райо или поздно он окончательно запутается и,
наконец, отдаст богу душу. Другое дело, если у него хватит
хладнокровия и терпения, чтобы подняться на вершину горы,
определить направление, ориентируясь по горам, ущельям и
рекам, и тогда он найдет себе верную дорогу! Приблизительно
то же самое можно сказать и о нас. Нам необходимо подня-
65

ться на вершину истории, чтобы тщательно разобраться в за-
путанном международном положении и нынешней обстановке
в стране, тщательно разобраться в движении за независимость,
затем правильно проанализировать, как будет развиваться
международная ситуация, определить, какой дорогой должно
идти наше движение, блуждающее в сложных международных
перипетиях, наметить, какие крутые перевалы и каким обра-
зом нужно преодолеть, прокладывая эту дорогу, разра-
ботать новую тактику и стратегию, наконец, проникнуться
несокрушимой верой в победу — вот наша первоочередная
задача. Начнем с того, как выглядит современное международ-
ное положение.
Лица собравшихся оживились. Теперь они поняли, о
чем поведет разговор Ким Хен Чжнк.
Он говорил твердо, убежденно, уверенно. В значительной
части это было повторение того, что он высказал Сон Се Хо
во время их беседы в доме О-сонсэна. Товарищи слушали его
подробный рассказ, подкрепленный примерами, о причинах
возникновения мировой войны, о ходе и исходе ее, о противо-
речиях между державами и их дальнейшем развитии. И, каза-
лось, после каждой фразы, каждого его слова все больше рас-
сеивалась пелена плотного тумана, окружавшего мировые со-
бытиям, наконец, совсем исчезла.
Большинство тех, кто слушал его, уже прожили немало
лет па этом свете и многое повидали на своем веку, но лишь
сегодня впервые представили себе настоящее лицо земного
шара, с которого был сброшен таинственный покров. Они за-
чарованно слушали Ким Хен Чжика, стараясь не пропустить
ни единого слова.
Вместе с тем он дал обоснованный прогноз будущему
столкновению на Востоке между Японией и западными держа-
вами, рассказал, что это столкновение будет для корейской
нации наиболее удобным моментом для развертывания собст-
венными силами борьбы за восстановление своей государствен-
ности.
— В итоге анализа международного и внутреннего поло-
жения, — продолжал он, — у вас может сложиться впечатле-
ние, что у нас нет никаких перспектив, но не надо делать пос-
пешных выводов и падать духом. Мы должны поставить перед
собой ясную цель — одолеть несколько крутых перевалов и
тогда увидим дорогу, которая приведет нашу нацию к светлому
миру. Все зависит от того, с каким намерением и с какой реши-
66

мостью мы будем бороться. Надо поставить перед собой вели-
кую цель и посвятить всю свою жизнь ее осуществлению. Если
же нашей жизни не хватит, то пусть наши дети продолжат на-
чатое нами дело. Только решительная, последовательная борь-
ба даст нам возможность вывести нашу двадцатимиллионную
нацию на дорогу новой жизни.
Ким Хен Чжик закончил свое выступление. Он был сильно
возбужден. Товарищи молча смотрели на него, от волнения на
их лицах играл румянец.
— Сонсэнним! — нарушил молчание Хон Чжун Гор. —
Вы открыли нам глаза, указали верный путь. Мы давно гото-
вы отдать свою жизнь борьбе за счастье народа. Ведите нас
вперед!
От сильного волнения голос Хона дрожал. Все горячо
поддержали его.
Ким Хен Чжик взглядом, полным трогательного располо-
жения, обвел горящие лица товарищей.
— Благодарю вас. Я верю, ваша единодушная поддержка
и сплоченность увенчают наше дело успехом. Итак, начнем с
того, с чего мы должны начать. Паша актуальная задача —
готовить собственные силы. С этой целью надо, прежде всего,
объединить воедино всю нацию и всех участников движения
за независимость. Для этого нам нужно создать руководящее
ядро, которое будет направлять все действия нации по едино-
му руслу. Ведь когда начинают строить дом, первым делом
закладывают фундамент, затем устанавливают столбы и балки.
Также и в нашем деле без крепкого руководящего ядра невоз-
можно сплотить воедино всю нацию и всех участников движе-
ния за независимость. Если говорить конкретно, что это за яд-
ро?
Поставив такой вопрос, Ким Хен Чжик сам ответил на
него:
— Это организация. Нужно создать такую организацию,
которая могла бы сыграть рать руководителя движения за
независимость.
— Организация? Роль руководителя?.. — со всех сторон
послышались вопросы.
— Да, мы должны создать крепкую организацию, — под-
черкнул Ким Хен Чжик. — Она должна стать организацией,
имеющей правильную установку, ясную цель и мудрую стра-
тегию. Кроме того, она должна стать организацией, спо-
67

собной осуществить единое руководство общенациональным
движением за независимость.
С чего мы должны начать, чтобы создать такую организа-
цию? Безусловно, с объединения товарищей. Для этого нам
надо объединить широкие массы самоотверженных патриотов,
имеющих такие же, как и мы с вами, убеждения, обладающих
стойкой решимостью и железной волен делить с нами все
трудности, готовых пожертвовать жизнью во имя Родины.
♦Объединяй товарищей!» — таков лозунг дня, такова наша
актуальная задача. И задача эта не простая. Нас здесь
собралось всего несколько человек и мы должны положить
начало массовой организации, но мы не можем следовать
примеру тех, можно сказать, горе-участников движения за
независимость, которые, сплотив небольшие группки из не-
скольких человек, тут же ничтоже сумняшеся спешили про-
возглашать создание своих организаций.
Задача состоит в том, чтобы создать всенародную ор-
ганизацию движения за независимость, способную возгла-
вить и направить борьбу всей нации за освобождение Ро-
дины, объединить всех участников движения за независи-
мость как в самой стране, так и за ее пределами. Для это-
го мы с вами обязаны собрать с разных концов страны сот-
ни, тысячи, десятки тысяч товарищей. Это не простое объе-
динение. Нам необходимо встретиться с каждым человеком,
довести до его сознания, до ума и сердца наш план возро-
ждения и, таким образом, объединить стойких, верных то-
варищей, готовых не щадить своей жизни ради великой цели.
Сделать это в десятки раз труднее, чем взять в руки
оружие и пойти па смертный бой с врагом. Но, если мы с
железной волей и пламенным энтузиазмом будем преодолевать
все и всякие трудности, объединим воедино всех участников
нашего патриотического движения, создадим руководящее
ядро движения за независимость Кореи, сплотим вокруг
него всю двадцатимиллионную корейскую нацию и поведём
ее на смертный бой с врагом, то мы, безусловно, освободим
Родину и весна свободы вернется на нашу землю.
Товарищи! Прицел у нас дальний, и путь наш будет тер-
нистым. Но это единственно правильный путь, по которому
должны идти корейские революционеры. На этом я кончаю.
Прошу вас высказать свои соображения, а затем мы обсудим
конкретный план деятельности.
Ким Хен Чжик закончил свое выступление. В комнате во-
68

царилась тишина. Взволнованные взгляды всех собравшихся
были прикованы к Ким Хен Чжику. Глубоко пораженные ус-
лышанным люди не знали, о чем говорить.
— Сонсэнним!..
Первым нарушил молчание Мэн Ген Чжэ. От волнения его
голос был каким-то неровным.
Ким Хен Чжик взглянул на него. Светлые глаза Мэн Ген
Чжэ были подернуты влажной пленкой. Он хотел что-то ска-
зать, но слова застряли в горле.
— Сонсэнним! — повторил он еще больше дрожащим го-
лосом. Губы его слегка вздрагивали. Трудно было понять,
собирается он плакать или улыбаться. Вдруг из-под ресниц
Мэн Ген Чжэ брызнули и покатились по щекам слезы.
— Сонсэнним! — снова раздался глухой голос Мэн Ген
Чжэ и он вплотную придвинулся к нему.
— Брат! — Горячее чувство охватило Ким Хен Чжика, и
он крепко взял его за руку.
Мэн Ген Чжэ молча смотрел на него.
— Теперь... теперь... наш двадцатимиллионный народ...
нашел свой путь... — заговорил он прерывающимся голосом.
Слезы катились по его щекам. Но в его глазах светилась ра-
дость. Ким Хен Чжик вдруг почувствовал, как спазмы сжали
ему горло. Он не смог найти нужных слов и только еще крепче
сжал его горячую руку.
Слезы блестели на глазах Кан Чжин Сока, Кнм Сок Ха,
Хон Чжун Гора, Паи Пн Су да и у всех присутствующих в этой
комнате.
На дворе послышались легкие шаги хозяина гостиницы,
все время стоявшего на страже.
Ночная мгла все плотнее укутывала город Пхеньян.
Собрание в Хактангоре закончилось, когда уже забрез-
жил рассвет. Ким Хеи Чжик поставил перед товарищами бли-
жайшие задачи, дал каждому’ поручения, провел другие ор-
ганизационные мероприятия.
Перед участниками совещания были поставлены следую-
щие задачи: во-первых, объедшгить организационно участни-
ков движения за независимость, находящихся как в Корсе, так
и за рубежом; во-вторых, идти в народные массы, разъяснять
задачи освобождения Родины, пробуждать в них патриотичес-
кое сознание и готовность активно участвовать в движении за
независимость.
Кроме того, к числу неотложных задач были отнесены
69

также открытие дневных и вечерних школ, создание молодеж-
ного общества, просветительных организаций и товарище-
ских организаций ге, а также использование всевозможных
легальных и нелегальных методов работы.
Каждый получил конкретное задание.
Кан Чжин Сок должен поехать в Ынрюр к Пак Юн Хва-
ну, который не смог присутствовать на собрании по болезни, и
вместе с ним организовать работу по всей провинции Хванхэ,
а затем осуществлять руководство всей деятельностью патри-
отов в Южной Корее.
Хон Чжун Гору предстояло обосноваться на своей родине
в Сончхоне и вести там работу с бывшими участниками Армии
справедливости и молодежью, с тем чтобы подготовить созда-
ние новых вооруженных отрядов.
Руководство работой в провинции Кенсан было возложе-
но на Ким Сок Ха, а в сеульском районе — на Мэн Ген Чжэ.
Чон Ен Тхэ получил задание познакомить командира Вон
Дон Ю с решениями совещания и добиться дальнейшего рас-
ширения и укрепления отряда, широко пропагандировать ве-
ликий план Ким Хен Чжика среди населения пограничного
района и вовлекать как можно больше людей в движение за
независимость. Кон Ги Мен, приехавший на совещание из
Намихо, был назначен на штабную работу в отряде Вон
Дон Ю.
Центр деятельности Пан Ин Су по-прежнему оставался
в Пхеньяне, где он должен был руководить молодежным обще-
ством в соответствии с новым курсом Ким Хен Чжика. Одно-
временно ему предстояло развернуть революционную деятель-
ность в северных районах провинции Южный Пхеньан — Анч-
жу, Кэчхоне и Сун чхоне.
Самое серьезное внимание было уделено выбору места
деятельности Ким Хен Чжика. Мангендэ, где он проживал
в настоящее время, утратило свое значение. Теперь оно
не могло быть местом, откуда бы Ким Хен Чжик мог осуще-
ствлять общее руководство корейской революцией. Это объя-
снялось, во-первых, тем, что японские жандармы и полицей-
ские уже давно установили за ним постоянную слежку и сюда
часто наведывались их агенты и чиновники; во-вторых, — рас-
положением села на равнине и поэтому не имело подходящих
условий для поддержания связи с другими районами страны.
После длительного обсуждения Ким Хен Чжик решил пе-
70

реселиться в Нэдон уезда Кандон, где учительствовал Чо
Пхиль У.
Во многих отношениях эта местность была удобнее для
ведения подпольной деятельности. Нэдон — прибрежное гор-
ное захолустье, куда редко заглядывают японские глаза. Кру-
тыми грядами хребтов и горными тропинками Нэдон связан
с Тэдоном, Кандоном, Сончхоном, Сунчхоном и другими
уездами провинции Южный Пхеньян, в которых было развито
антияпонское движение. На юге Нэдон соединяется с про-
винциями Хванхэ и Канвой, а на севере — с провинцией
Северный Пхеньян, а дальше с районами, расположен-
ными по берегам реки Амноккан. Далее, Нэдон находится
недалеко от Пхеньяна, располагает удобными путями сообще-
ния, как водными, так и сухопутными, что создает благоприят-
ные условия для налаживания связей с различными районами
страны.
В связи с переселением Ким Хен Чжика в уезд Кандон
участники собрания пришли к единому мнению о том, что Чо
Пхиль У должен покинуть Нэдон и поступить в Сунсир-
скую среднюю школу. Там он должен осуществлять руковод-
ство организациями движения учащейся молодежи Пхеньяна.
Все более светлым становилось небо на востоке, вот-
вот должно было показаться солнце. Над равниной Садонбор
за рекой низко нависло сумрачное свинцовое небо. Реки и
горы, всю ночь терзаемые страшным сном, угрюмо встречали
новый день, полный мук и презрения, не ведая, какая история
началась этой ночью.
9
Целый день теплые потоки солнечных лучей падали на
землю. К вечеру подул легкий ветерок, неся на своих кры-
льях хмельной дух весенней свежести. Щедро согретые лу-
чами весеннего солнца, цыплята то поклевывали что-то на
земле, то гонялись друг за другом вокруг мамы-курицы,
то дрались, хлопая крылышками. Мало-помалу теплый ве-
сенний день угасал.
Ким Хек Чжик, держа сына за руку, шел по лесной тро-
пинке, ведущей к горе Мангенбон. Воздух в сосновом бору был
71

напоен ароматом разогретой хвои. Легкий ветерок играл вет-
ками деревьев и тихо шуршал хвоей.
Некоторое время шагавший молча Ким Хен Чжик остано-
вился и повернулся в сторону поселка. Отсюда как на ладони
видны весенние поля Намри. В разгаре были полевые работы
Крестьяне трудились в поте лица, чтобы вырастить возможно
лучший урожай на этой тощей земле. Всю свою надежду отчая-
вшиеся крестьяне возлагают на эту скудную землю. Они тру-
дились с раннего утра до позднего вечера, не разгибая спины,
натруждая до кровавых мозолей свои руки и ноги. Бедные
люди...
Издревле село Намри называется «Мангендэ», что зна-
чит «сопка, откуда открывается десять тысяч видов». Не
зря наши предки дали ему такое чудесное название. Каж-
дого посетителя Намри очаровывают изумительные пейзажи
по берегам реки Тэдонган и панорама Пхеньяна. Вот поче-
му богачи-янбаны1, проживавшие в Пхеньяне, стараясь пере-
щеголять друг друга, покупали здесь участки земли для своих
родовых кладбищ. Каждый из них нанимал кладбищенс-
кого сторожа. Этим и объясняется то, что в Мангендэ было
много домиков кладбищенских сторожей.
Бедным людям Намри было некогда любоваться мест-
ными красотами. Они называли его «адом для живых бед-
няков и раем для мертвых янбанов». На сопке Мангендэ
все принадлежало янбанам. Кроме них никто не имел права
срубить здесь хотя бы одну ветку. Родившийся и выросший
в Мангендэ бедняк даже посте смерти не находил себе здесь
места. Место его вечного успокоения — там, на далекой
горе меж могилами тех, кто раз н навсегда был лишен
права покоиться в земле, на которой они родились и выро-
сли.
Но люди, смутно надеясь на лучшие времена, настой-
чиво карабкались по склонам жизни.
В этой бедной деревне не земля, а трудолюбивые хле-
боробы первыми чувствовали приход весны.
Ким Хен Чжик перевел взгляд с поселка на свой домик
с низкими навесами, над которым клубами валит дым. Вот
оп видит, как из пего выходит жена и направляется к ко-
лодцу, водрузив на голову кувшин.
1 Дворянство в феодальной Корее
72

Вот на дворе колготится бабушка, стараясь до насту-
пления темноты загнать цыплят в загон. Ветер доносит до
Ким Хен Чжика писк цыплят. Отец снимает со стены поча-
тки кукурузы и лучшие отбирает на семена для посева. Мать
несет в кухню корзину с сеченой соломой, чтобы сварить корм
для вола.
Младший брат убирает за коровником сухие прошлогод-
ние листья, пролежавшие всю зиму, и разводит костер. Тоне-
нький столб дыма поднимается вверх, и, кажется, в воздухе
стало еще больше весенних запахов. Вот другой брат возвра-
щается с поля и ведет за собой вола с перекидной корзиной.
Весь день он возил на поля удобрения.
Глядя на яркие контуры домов, озаренные багрово-
красными полосами, и на дорогих ему близких, Ким Хен Чжик
был по-прежнему поглощен своими мыслями. Скоро ты должен
покинуть родные пенаты и неизвестно, сколько продлится
разлука... Вся тяжесть труда и забот ляжет на плечи твоих
родителей, братьев, жены...
Напряженно проходили дни у Ким Хен Чжика, провожав-
шего товарищей, бодро уходивших на новые задания.
Теперь ему нужно было сдать дела в Сунхваской школе,
походатайствовать за Чо Пхиль У, чтобы его приняли в
Сунсирскую среднюю школу, изучить положение в Кандоне и
тщательно разработать план дальнейших действий.
Но дальше ему медлить нельзя. Из Нэдона сообщили,
что Чо Пхиль У окончательно договорился со стариком Чон
Чжин Гу, владельцем Нэдонской частной школы, о том, что-
бы тот отвел Ким Хеи Чжику свою комнату, и ждет его не
дождется. Пан Ин Су, как было условлено, ушел из Сунсир-
ской средней школы и явился в Мангендэ. Днем
Ким Хен Чжик сдал ему свои школьные дела. И вот сейчас
вместе с сыном он поднимается на сопку Мангеибон, насла-
ждаясь прелыми запахами весеннего леса. Начало смеркаться.
Жена уже возвращается с колодца, неся на голове ку-
вшин с перевернутым черпаком.
С тех пор, как она вышла замуж за Ким Хен Чжика, ку-
вшин много раз чинили. Но, видно, он снова протекает, и она
шла, стряхивая одной рукой капли воды, стекающие со стенок
кувшина.
О своем отъезде Ким Хен Чжик прежде всего рассказал
жене.
— В таком случае поезжай, — без колебания согласи-
73

лась она. — Жаль только, что не смогу помочь тебе в та-
ком большом деле, но справиться с домашними хлопотами
у меня сил хватит.
Ким Хен Чжик с чувством глубокого уважения думал о
своей жене, которая сразу же поддержала его решение, несмо-
тря на то, что основные семейные хлопоты ложились теперь
на ее хрупкие женские плечи.
Глядя на свою жену Кан Бан Сок, входящую во двор,
Ким Хен Чжик прикидывал в уме, что вечером нужно расска-
зать и родителям о своем решении покинуть родной дом.
— Чынсон, идем, — позвал он сына.
Он с детской любознательностью рассматривал молодые
побеги на южном склоне. Чынсон подбежал к отцу и взял
его за руку. Он часто, часто перебирал своими ножонками,
чтобы не отстать от отца.
Отец и сын шли по вьющейся среди сосен тропинке. Это
была глухая дорожка, которая располагала к тому, что-
бы потихоньку обмениваться с другом мыслями, затаив-
шимися в глубине сердца. Торжественность вечерней зари
располагала к тому, чтобы погрузиться в свои сокровен-
ные мысли.
Захлопали крыльями и поднялись с дерева птицы, встре-
воженные приближением люден. Со стороны реки Сунхваган
пролетела пара пестрых сорок, направившихся на свое гнездо
в сосновом бору.
Поднявшись на вершину Мангенбон, Ким Хен Чжик не-
вольно остановился. Взору открылась сказочная панорама
родной земли в красках вечерней зари. На западе небо было
окрашено багрово-красными полосами, над вершиной горы Тэ-
босан висели плотные пепельно-серые облака. Вечерняя заря
окрасила в яркий пурпуровый цвет и реку, и поля, и горы.
Мангендэ красиво в любое время, но Ким Хен Чжик при-
ник еще с детских лет испытывать чувство той особой кра-
соты, в которую утренняя или вечерняя заря одевала при-
роду, и каждый раз эта красота навевала на него какие-то
особые мысли.
Но сегодняшняя заря, которую он видит в родном краю,
может быть, последний раз, вызвала у него особенно много
воспоминаний.
Стоя в раздумье, Ким Хен Чжик медленно повернулся к
сыну. Тот был рядом с ним на зеленой лужайке, весь оза-
74

репный багровыми отсветами зари. Светлые глаза его блес-
тели от восторга и умиления.
Усевшись на выступ скалы, отец обратил на сына свой
нежный взгляд.
— Чынсон, — тихо позвал он сына, стараясь не на-
рушить его восторженного состояния
— Что, папа?
— Тебе тоже нравится Мангендэ?
— Очень, папа! — Чынсон улыбнулся ему своей милой
улыбкой и кивнул головой.
— А что тебе нравится больше всего?
Чынсон молча окинул взором горизонт и, повернув-
шись к отцу, ответил:
— Все мне нравится. Особенно солнышко. Как будто оно
горит.
— Солпышко? Да, и в самом деле оно очень краси-
вое.
Ким Хен Чжику нравился характер сына, его тонкое
восприятие красоты природы, умение точно выразил, свою
мысль. Чынсон подошел к отцу. Ким Хен Чжик ббнял и
посадил сына па колени, посмотрел на него нежным взглядом:
— Вот ты сказал, все здесь красиво. И в нашей стране
много таких чудесных мест. Богата паша родная земля. На
ее полях шумят золотые колосья, в морях плавают косяки рыб,
под землей скрыты несметные залежи серебра и золота.
Нет в мире страны краше нашей Отчизны. Вот почему с
давних пор чужестранные пираты с такой жадностью лезли
к нам, пытаясь ограбить нашу страну. Погляди вон туда, за
остров Туда псом.
Чынсон. внимательно слушавший отна, посмотрел на Тэ-
донган, омывающий остров Тудансом. Вниз по реке плыл, вы-
пуская клубы черного дыма, катер, за которым потянулся
хвост из шести тяжело нагруженных барж.
— Ой, как много лодок! — воскликнул Чынсон.
— Это суда пиратов, — сказал Ким Хен Чжик, с ненави-
стью глядя на них.
— Что? Пиратов? — Глаза Чыисона от удивления широ-
ко открылись.
— Да, это суда японских пиратов. Захватив нашу стра-
ну, они награбили хлеб, который в поте лица все лето ра-
стили и твои дедушка и бабушка, пираты награбили и дру-
75

гие сокровища нашей страны. Вот что они перевозят на своих
судах!
Чынсон спрыгнул с отцовских колен и с ненавистью
взглянул на японские баржи. Его руки сжались в кулаки.
— Папа, почему пираты остаются безнаказанными? Надо
отнять у них награбленное!
Он с трудом удерживал в себе кипевшую ярость, ка-
залось, вот-вот он побежит и бросится на грабителей. Отец
крепко обнял его за плечи.
— Допустим, что мы схватим этих пиратов. Но разве
этим избавим нашу страну от чужеземцев? Разбойников-то
в нашей стране тьма-тьмушая, их трудно всех перечесть.
Когда ты со мной бывал в Пхеньяне, разве ты не видел
японских вояк с саблями и ружьями, сновавших по улицам
города?
— Видел, папа.
— Вот только прогнав всех тех японских разбойников
с их ружьями и саблями, можно схватить и этих пиратов
— А когда их схватят?
— Скоро. Сейчас все корейцы поднимаются на борьбу
против этих негодяев.
Чынсон слушал, не сводя с отца глаз.
— А ты, папа, тоже борешься? — спросил он.
— Ха-ха-ха, еще бы! Папа решил начать большую войну
с разбойниками и завтра утром уедет от вас.
Ким Хен Чжнк засмеялся, но, увидя округлившиеся све-
тлые глазенки сына, заволновался, к горлу подкатил горя-
чий ком.
— Ты уедешь от нас?
Отец утвердительно кивнул головой. Чынсон, помолчав
немного, проговорил:
— Папа, когда я стану большим, я тоже буду вместе с
тобой бить япошек!
— Правильно сделаешь, Чынсон! — похвалил отец
сына, с радостью глядя на него. Он обнял его еще крепче. —
Да, сынок, надо их бить. А когда папы не будет дома,
вставай утром раньше других, занимайся утренней зарядкой,
мойся холодной водой, всегда слушайся бабушку и помогай
ей. И хорошенько занимайся, как учит мама, расти настоя-
щим человеком, здоровым душой и телом. Обещаешь?
— Обещаю, папа.
76

Глаза Чынсона глядели решительно. Ким Хен Чжик
молча погладил его по голове.
Заходящий шар солнца, процеживая сквозь тучи по-
следние свои лучи, залил шелковый плес Тэдонгана распла-
вленным золотом. Казалось, что вода громадным огненным
потоком льется по равнинному простору и поднимается в
поднебесье.
Чынсон поднялся в этот день как никогда рано, чтобы
проводить отца в путь-дорогу. Вся семья позавтракала ранним
утром.
Настал час разлуки.
Кан Бан Сок подала мужу турумаги, от которого пахло
свежим крахмалом.
Увидев опущенную голову жены, Ким Хен Чжик почув-
ствовал, как сердце охватывает глухая боль.
В памяти Ким Хен Чжика ожили воспоминания прошло-
го. Уже почти десять лет, как ты стала моей женой, думал
он. Я взвалил на твои плечи слишком тяжелый груз. Все
заботы по дому легли на тебя, да на жену старшего сына
из бедной большой семьи, насчитывающей двенадцать ртов.
Готовя завтрак — кашу из курмака, ты уже тревожилась
о том, чем накормить семью в обед. И весною, и летом, и
осенью, и зимой — круглый год ты вставала, когда все еще
спали, и ложилась, когда в доме наступало сонное царство.
Ты была настоящей опорой мужа, часто уходившего из
лома, и одна молча тянула всю лямку, урывая время от сна
и отдыха. И хотя у тебя забот хоть отбавляй, ты успеваешь
уделить внимание воспитанию Чынсона, а в последнее время
стала учить невестку грамоте.
Ким Хен Чжик стоял, переполненный безграничным ува-
жением и теплым чувством к своей жене — другу и товарищу.
На него снова нахлынули воспоминания. Несколько лет
тому назад, одной поздней ночью Ким Хен Чжик привел до-
мой подпольщика и попросил жену накормить его ужином.
Когда жена готовила на кухне ужин, вдруг хлопала крышка
котла.
На другое утро, проводив товарища, Ким Хен Чжик с лег-
ким укором напомнил это жене. Она почувствовала себя нелов-
ко и покраснела.
77

— Виновата. Больше такое не повторится, — извинилась
она перед мужем.
Позднее Ким Хен Чжик узнал, что в ту ночь кунжутная
коптилка из-за нехватки масла едва освещала кухню и же-
на, чтобы не греметь посудой, старалась делать все как
можно осторожней и вот как назло у нее вырвалась из рук
крышка.
Вспоминая об этом в час расставания, Ким Хен Чжик мы-
сленно ругал себя за тот укор. Как никогда раньше он
теперь ощущал огромную жизненную силу жены, теплоту ее
чувств. Она молча жертвует всем ради революции, а ему
служит верной опорой.
— Спасибо... — Ким Хен Чжик вложил в это слово всю
глубину своих чувств. Он взял у нее турумаги и оделся.
Халат был сшит и тщательно подогнан точно по его фигуре
Кан Бан Сок застенчиво и мило улыбнулась Ким Хен Чжик
взял со стола узелок.
— Дай я понесу. — Кан Бан Сок взяла у него узелок.
Чынсон тоже вышел проводить отца.
— Папа, ты уже уезжаешь?
— Да, сынок.
— Когда-нибудь придешь?
— Приеду, приеду. Только ты хорошенько слушайся ста-
рших, — тихо сказал он сыну, беря его за руку.
— Хорошо, папа.
— И хорошо учись. Мама тебе поможет.
— А военная игра?..
— Занимайся и ей. Тогда ты вырастешь богатырем, —
сказал он, глядя на сына улыбающимися глазами, Чынсон
тоже улыбнулся. Мягкая улыбка пробежала и по лицу
Кан Бан Сок, задумчиво смотревшей на расставание сына
с отцом.
— Позаботься об учении Чынсона, — сказал
Ким Хен Чжик, повернувшись к жене.
— Позабочусь, можешь о нас не беспокоиться.
Ким Хен Чжик верил ей и молча вышел из комнаты.
На дворе его ждала вся семья. Брат Хен Рок стоял,
перекинув через плечо чиге1 с большой корзиной.
Рассвело. Небо на востоке стало алым и на фоне его
' Приспосовление для переноски груза на спине
78

ярко сияла серебристо-белым саваном вершина Маягенбона.
Несмотря на просьбы Ким Хен Чжика проститься во дворе,
семья решила проводить его до переправы.
Ким Хен Чжик шел по тропе, ведущей к переправе. За
ним гуськом шагали его родные. Трава была еще покрыта
росой, и штаны, подол турумаги намокли.
Поднявшись на возвышенность, Ким Хен Чжик, остано-
вился и взглянул на раскинувшееся у его ног Мангендэ. Лег-
кий молочный туман плыл над умытыми мелким дождиком
долинами и ущельями, над лесом и рекой. В разные стороны от
Мангенбона тянулись горные гряды. Соспы на склонах гор по-
сле ночного дождя блестели свежестью и сочностью кра-
сок. В долинах белели домики окрестных сел: Пуэрарийного,
Крепостного, Длинного, Сосноптичьего. Из труб домов ва-
лил сизый дым. Поднявшись немного вверх, он пригибался
в сторону долин, а затем густым туманом расползался над
волнами реки — там, где сливают свои воды Сунхваган и
Тэдонган.
Ким Хен Чжик снова зашагал. Вот берег реки. Прох-
ладный прибрежный ветерок доносил оттуда запах потро-
шенной рыбы. Тихо, бесшумно несла свои воды река, и ее шел-
ковый плес, как и вчера, был разукрашен золотом и радугой
утренней зорьки. Река курилась легким прозрачным паром.
По другую ее сторону раскинулась неоглядная, без-
брежная Чунхваская равнина. В синеве безоблачного неба
длинными пунктирными стрелами пролетали утиные стаи.
Привязанная к столбику на переправе лодка безмятежно
раскачивалась на ленивых волнах реки.
Повесив на чиге багаж, Хен Рок тяжелыми шагами подо-
шел к переправе. Ким Хеи Чжик повернулся к провожающим,
низко поклонился бабушке, отцу и матери, попрощался с
женой, с сыном, стоявшим окаю Кап Бан Сок, держась за
се юбку.
— До свидания, Чынсон!
Ким Хен Чжик сел в лодку. Кан Бан Сок подала ему
узелок.
— Счастливо оставаться, — проговорил он, вложив в
эти слова все, что напотпяло его сердце в час расстава-
ния.
— Береги себя... желаю успехов...
— Спасибо! — Ким Хен Чжик был глубоко благодарен
79

жене, провожавшей своего мужа не слезами, а просветленными
глазами.
— Па-па! — Чынсон с глубокой грустью на лице пома-
хал ему рукой. Отец ответил ему тем же.
— Поедем? — почти шопотом спросил лодочник, взяв ба-
гор с кормы.
— Поехали, — спокойно ответил Ким Хен Чжик.
Лодочник опустил багор в воду и мягко оттолкнулся
им от берега. Когда лодка отчалила, он отряс багор, по-
ложил его в лодку и взял в руки весла. Монотонный скрип
весла нарушил тишину, царившую на переправе. Лодка тихо
заскользила по слегка колыхавшейся глади реки. Слабые
волны похлестывали о борт лодки.
Ким Хен Чжик, стоя на носу лодки, смотрел на удаля-
ющийся, затянутый легкой дымкой тумана берег. В молочной
пелене облаков гордо высился Мангснбон, словно остров
среди морской шири, под ним виднелись фигуры провожаю-
щих родственников. У самого берега стояли два брата, жена
и Чынсон, чуть поодаль — бабушка и за ней — отец.
Где же мать? Почему се не видно?
Ким Хен Чжик внимательно осмотрел берег. Он уви-
дел свою мать, шагавшую вдоль берега вместе с лодкой.
Образ любимой матери захлестнул горячей волной сердце
Ким Хен Чжика, спазмы сжали его горло.
Он помахал ей рукой и крикнул:
— Мама, иди домой!
Мать услышала его и остановилась. Она стояла и смо-
трела на лодку. Ветер мягко трепал подол ее юбки. Белая
фигура матери становилась все меньше и меньше.
Чувство щемящей жалости к матери охватило
Ким Хен Чжика. Он невольно вспомнил тяжелые дни своего
житья в школьном общежитии в Пхеньяне.
Было это несколько лет тому назад. Стояло лето. Мать
привезла на городской базар молодую редьку, которую она
выращивала всю весну и лето, урывая время от отдыха. Зара-
ботав две воны, она отказала себе даже в обеде. Ей хотелось
отдать эти деньги сыну, и мать прямо с базара направилась в
школу. Добравшись до нее, она невольно остановилась. Гро-
мада кирпичного здания, построенного в европейском стиле,
степенно шагающие с портфелями учащиеся в саржевой фор-
ме — все это было резким контрастом с внешним видом ма-
тери и сына Она долго не решалась войти.
80

Наконец, набравшись смелости, мать попросила одного
идущего в школу ученика передать Ким Хен Чжнку, что к
нему пришла родственница с острова Турусом. Ким Хен Чжик
живо прибежал, недоумевая, чем был вызван этот неожидан-
ный визит родственницы. Уже издали он приметил свою
мать, стоящую за воротами школы. На вопрос сына, почему
она не вошла, мать молча подала ему две воны и призна-
лась, что она постеснялась своего деревенского наряда.
Сын обхватил мать за руки и сказал ей с упреком:
— Почему ты, мама, стесняешься гордо сказать, что
пришла за своим сыном. Бедность — не грех. Богачи, про-
водящие все свое время в безделье и роскоши, — вот кто
настоящие большие грешники!..
Воспоминания оборвались. Лодка уже была на середи-
не реки, пар, шедший от воды, заметно поредел. Подул ветер,
п лодочник стал поднимать парус, который, колыхаясь, сколь-
зил вверх по мачте. Подхваченный ветром, он туго надулся.
Лодка с белым парусом, окрашенным багровыми полосками
утренней зари, быстро заскользила против течения. Вспугну-
тая ими одинокая птица поднялась в воздух и с печальным
криком улетела куда-то в сторону верховья.
Все дальше уплывала лодка от родных мест. Все мень-
ше становились фигурки родных. Еще можно различить сына,
стоявшего впереди. Он последний раз помахал своей маленькой
ручонкой, и сквозь пелену легкого прозрачного тумана эхом
разнесся над зыбью его крик: «Счастли-во, па-па!»
Почти не видно уже одиноко стоящей на берегу мате-
ри. Подгоняемая попутным ветром лодка все больше набира-
ла ход, все дальше отдалялся берег с провожающими. И гля-
дя на них, Ким Хен Чжик дал себе клятву:
«Мама, твой сын посвятит всю свою жизнь священной бо-
рьбе за независимость родной страны!»

Глава вторая
МЕНСИНСКАЯ ШКОЛА
1
В верхнем Нэдоне села Тонсамри волости Коып уезда Кан-
дой жил старик по имени Чои Чжин Гу. Его знали все от ма-
ла до велика не только в своем селе, но и в ближайших посел-
ках.
В детстве родители отдали его учиться иероглифической
письменности. Чон Чжин Гу — единственный грамотный чело-
век на весь Нэдон. Когда-то он открыл у себя в доме школу и
стал обучать грамоте своих детей и детей бедняков.
Со временем Чжин Гу понял, что бессмысленно учить
современное молодое поколение старой грамоте. В са-
мом деле кому нужна теперь эта грамота? Вот уж дейст-
вительно, век живи — век учись, а дураком помрешь. Да
к тому же грамота эта чужда народу. Вот если бы у ко-
рейцев не было своей письменности, тогда другое дело,
а то ведь есть она. Но янбаны-чиновники создали в стране
культ чуждого народу иероглифа. Иероглифическую пись-
менность они провозгласили официальным языком, а род-
ной — запретили, считая его языком простонародья.
Чон Чжин Гу хорошо понимал, что настала пора упра-
зднить устаревшую иероглифическую письменность и начать
учигь подрастающее поколение на родном языке, что рабское
положение нашей нации, лишенной своего Отечества, случай
почти беспрецедентный в современной истории, явилось следст-
вием низкопоклонства янбанов перед жесткой философией
Чжуцы.
По инициативе Чон Чжин Гу была построена школа. Чон
82

подобрал и учителя для нее. Это был молодой Чо Пхиль У,
переселившийся в хутор Саибами из Сончхоиа.
Чо недавно окончил начальную школу и по возрасту
мало отличался от своих учеников. Это мешало ему в работе.
Несмотря на огромный энтузиазм учителя, успехи его уче-
ников были более чем скромные. Прошла зима, настало вре-
мя посевных работ. Дети перестали посещать школу. Хотя
школу не закрыли и по-прежнему в ней звенел звонок, в ней
было пусто.
Но сейчас Нэдонская шкапа готовилась к встрече с
новым учителем по имени Ким Хен Чжик. Узнав недавно о
нем от Чо Пхиль У, старик очень обрадовался и попросил
Чо во что бы то ни стало уговорить Ким Хен Чжика пере-
ехать в Нэдон. И Ким Хен Чжик, как это было решено на
совещании в Хактангоре, отправился в Нэдон учительство-
вать.
К полудню лодка доплыла до переправы Мэкчжон.
Здесь ее ждали Чо Пхиль У и Чон Чжин Гу. Как только
Ким Хен Чжик сошел с лодки, Чо представил его старику
Чону.
Юго-восточный берег реки Ельпхаган (Тэдопган), там,
где в нее впадает река Кристальная, песчаный. От под-
ножия гор до самой реки раскинулись поля Мэкчжонбор, на
которых ярко зеленели буйные всходы пшеницы и ячменя.
Старик Чон, Чо в новый учитель перебрались через
Кристальную и вышли на проселочную дорогу, идущую мимо
озимых полей, раскинувшихся вдоль берега реки, разрезанного
отрогом Понхвасана. Чем дальше на север, тем больше ста-
новилась похожая на скирду зеленая вершина Понхвасана.
Намерзшиеся за зиму озимые жадно тянулись вверх,
согретые благодатными лучами сатина. И эта зеленая гладь
полей, разрезанных хрустальными лентами Тэдонгана и Кри-
стальной, не могли не радовать глаз. Озимые хлеба, рас-
тущие на песчаном берегу, — результат поистине титани-
ческого труда крестьян.
Здесь, как и в Мангендэ, не было патнвных полей:
одни тощие земли, изрезанные узкими клиньями посевов. Бы-
ла еще и другая причина того, что здесь, на полях Мэкч-
жонбор, сажают только пшеницу и ячмень. Земли эти распо-
ложены между Тэдонганом и Кристальной. В июне и июле ме-
сяце, в сезон дождей, реки выходят из берегов и затап-
83

ливают поля. Поэтому местные жители сеют только озимые,
урожаи которых они успевают собрать до наступления се-
зона дождей. Вот поэтому-то, говорят, люди и назвали этот
край Мэкчжоном, что в переводе значит «пшеница и ячмень».
Семенящий впереди Чон Чжин Гу неожиданно остановил-
ся и повернулся к Ким Хен Чжнку, который тоже остановился.
Легонький ветерок развевал бороду старика.
Вон там, у подножия горы, — сказал Чон Чжин Гу,
показывая рукой в сторону горы Понхвасан, — и располо-
жилась деревня Нэдон. Глухое, прибрежное захолустье.
— Вот она какая Понхвасан. На горе густой сосно-
вый лес, в реках и ручьях, должно быть, много рыбы. Будь
тут еще рисовое поле, хорошее бы было здесь житье.
Ким Хен Чжик посмотрел на север. Гора Понхвасан, густо
поросшая зелеными соснами, издали казалась очень высокой.
Огромная старая сосна, словно одинокий великан стоявшая
на самой макушке горы, усиливала эту иллюзию высоты.
На юг от главной вершины Понхвасан делится на два
отрога и здесь во впадине у подножия горы расположилась
деревня Нэдон. Казалось, Понхвасан пыталась заключить ее
в объятия своими отрогами-руками, но нс смогла и на юго-во-
стоке Нэдон вырывалась на свободу. На полях, раскинувшихся
перед деревней, росли озимые. Путники двинулись дальше.
— Чудесные места! — воскликнул Ким лен Чжик, следуя
за стариком.
— Да, места живописные, — согласился Чон Чжин Гу, но
тут же хмуро добавил. — Зато деревня слишком бедная. —
Он побаивался, что такое глухое место вдруг не понравит-
ся Ким Хен Чжику. А новый учитель спокойно шел, совер-
шенно не реагируя на его озабоченность. Скоро они вошли
в деревню и пошли по улице, обсаженной тутовыми деревь-
ями. Справа от дороги, на распаханном склоне был род-
ник. Тонкая прозрачная струя воды вытекала из расщелины,
непрестанно переливаясь через края колодца. Чуть дальше к
западу, у самого подножия горы, одиноко стоял четырехкан-
нын под черепичной крышей дом. Двор был грязным, за-
пущенным.
— Это наша школа, — сказал Чо Пхиль У, близко подой-
дя к Ким Хеи Чжнку.
Тот внимательно поглядел на дом, и Чон Чжин Гу почу-
вствовал неловкость за тот беспорядок, который царил в
школе.
84

Новый учитель поднялся в дом и осмотрел классные
комнаты. На полу грязные циновки, на них в три ряда сто-
яли низкие, длинные столики. Значит, до сих пор школьни-
ки занимались без стульев, сидя прямо на циновках.
— Хорошее место вы выбрали для школы. И двор широ-
кий. — Эти слова успокоили Чипа, и он, почувствовав себя уве-
ренней, вздохнул с облегчением.
— Да, да... — заикаясь, ответил Чон. — Впрочем чего
мы здесь стоим, пойдемте ко мне. — Старик первым спус-
тился со ступенек и пригласил учителя к себе в дом. Время
обеда уже давно наступило.
Обедали они в чисто убранной комнате, отведенной
Ким Хен Чжику. Сразу же после обеда Чон Чжин Гу вышел, по-
желав учителю хорошего отдыха. Встал и Чо Пхиль У, ска-
зав, что завтра утром он уезжает: послезавтра у него пе-
рвый урок в Сунсирской школе. Ким Хен Чжик усадил его
рядом с собой, стал расспрашивать о Нэдонской школе, о
жизни деревни. Он подробно проинструктировал Чо Пхиль У и
рассказал о том, что он должен делать в Сунсирской сре-
дней школе в Пхеньяне. Ким Хен Чжик посоветовал ему об-
ратить особое внимание на укрепление «общества школьных
друзей» в различных школах города, на поддержку надежной
связи с их руководством, при помощи которого предстояло
сплачивать учащихся пхеньянских школ.
После ухода Чо Пхиль У новый учитель оглядел комнату.
Стены ее были обиты белыми обоями, на полу постлана жел-
тая циновка, в углу стоял низкий стол с письменными принад-
лежностями. Во всем чувствовалась заботливая рука Чои
Чжин Гу.
Давала себя знать усталость, но Ким Хен Чжнк не стал
отдыхать Первым делом оп принялся за багаж: открыл кор-
зину, развязал узелок. Книги аккуратно положил на стол,
мел — на крышку ящика с письменными принадлежностями.
Сев за стол, Ким Хен Чжик о чем-то задумался, а затем встал,
тихо открыл дверь и вышел из комнаты.
Солнце клонилось к западу. Крытый шифером дом Чон
Чжин Г}' стоял посреди села. Дойдя до околицы села,
Ким Хен Чжик остановился, осмотрел верхнюю и нижнюю ули-
цы. Всего на них было дворов сорок. Нижнюю улицу замыкал
85

большой дом под черепичной крышей, остальные избы ни-
зенькие развалюхи со стрехами, провисшими почти до земли.
Невольно вспомнилась школа, в которой он уже сегодня побы-
вал. Покосившаяся крыша, местами облупившиеся стены, не-
приятный запах плесени, облезлая белесая доска на стене. На
душе стало тяжело. Ноги сами понесли его к школе. Дул лег-
кий прохладный ветерок.
Придя па школьный двор, учитель посмотрел на качаю-
щийся от ветра колокол, подвешенный под стрехой, загля-
нул в классные комнаты. Черепичная крыша, видимо, проху-
дилась: потолок был в подтеках, глина со стен местами об-
валилась.
Он вышел на улицу и осмотрел дом снаружи. А затем,
измерив шагами длину и ширину здания, посчитал прогнившие
стропила, достал из кармана жилета записную книжечку и за-
писал что-то в нее.
Задний двор школы был расположен на склоне Понхваса-
на, покрытом густым дубовым лесом. На западе, над горой
повис мутно-красный диск солнца. Ким Хен Чжик зашагал на-
встречу солнцу. Он шел не торопясь по горной тропке. Нако-
нец голые дубы остались позади, уступив место могучим сос-
нам. Местами между сосен росли кусты ююб. Учитель мед-
ленно шел по тропе, устланной толстым слоем прошлогодних
листьев.
Вот из горы вырвалась вперед громадная скала, огоро-
женная соснами, словно ширмой. Ким Хен Чжик поднялся на
скалу. Тишина, ни малейшего дуновения ветерка. Со скалы
открывался вид на село Нэдон, озимые поля, переправу Мэк-
чжон, на дорогу, белой питью вьющуюся по мэкчжонским по-
лям и придорожный базар, расположенный в волостном цен-
тре.
Немного постояв, Ким Хен Чжик стал подниматься к вер-
шине Понхвасана, гордо вознесшейся в небо. Наконец, он
добрался до места, где в старину зажигали сигнальные фа-
келы. Отсюда, как на ладони, видно вокруг на расстоянии
нескольких десятков ли. На северо-западе виднелись при-
чудливые излучины Тэдонгана, несущей свои воды через не-
оглядную ширь к Пхеньяну. А за спиной Понхвасана суровый
хребет, увенчанный остроконечными вершинами, тянулся
далеко-далеко, до Белооблачной горы в Сончхоне, вершина
которой, казалось, плыла над облачным морем. На востоке
виднелось ущелье с отвесными склонами, заходящее в Кандон.
86

Чуть поодаль заманчиво сияла под лазурным небом гора Ада-
льсан. По горной долине вилась нитка шоссейной дороги, иду-
щей к Кандону и Сончхону. Эта картина произвела огромное
впечатление на Ким Хен Чжика.
Когда-то здесь, на Поихвасапе, жгли костры. Но в те-
чение долгих лет ветер и вода, точившие эту скалу, не
оставили на ней ни единого следа от былых костров. В ста-
рину, когда на границе появлялись чужестранные супоста-
ты или приходила какая-нибудь другая большая беда, на бес-
численных горных вершинах зажигались сигнальные костры.
И когда длинные языки пламени начинали лизать небо, люди
хватали копья, вилы, косы и выходили на супостата. Почему
же сейчас на этой скале не полыхает огонь?
В упавшем гнезде не найдешь целого яйца, так и в поги-
бшем государстве все разбито и разбросано.
От этих мыслей сердце Ким Хен Чжика все больше напол-
нялось гневом и чувством мести.
Учитель сел на выступ скалы и остановил свой задум-
чивый взгляд на вершине горы с ее одинокой старой сосной,
гордо протянувшей в небо свои ветви. Сосна была намного
больше, чем казалась издали. Прожившая несколько столетий,
сосна была похожа на богатыря, стоявшего на большой стол-
бовой дороге истории.
Глядя на это дерево, учитель всем своим существом
почувствовал тяжелую и большую заботу, выпавшую на его
долю. Он должен зажечь на Поихвасапе новый факел, который
бы залил все небо заревом. Заревом, которое увидит вся
страна, весь мир! Чтобы двадцатимиллионная корейская на-
ция, глядя на эго зарево, взяла в руки оружие и поднялась на
смертный бой за освобождение Родины! Надо наращивать под
стать этой величавой сосне недюжинную силу, шаг за шагом
претворять в жизнь великий замысел!
Уняв свое волнение, Ким Хен Чжик стал думать о своих
ближайших делах.
Прежде всего он должен превратить деревню Нэдон в на-
дежный опорный пункт своей деятельности. Для этого нужно
идти в народ, пробуждать и объединять его. Решение этого
вопроса зависит прежде всего от того, как он сумеет нала-
дить работу в школе.
Ким Хеи Чжик достал из кармана записную книжку и
записал в нее перечень работ, которые нужно было выполнить
87

в школе: капитальный ремонт здания, сооружение спортивной
площадки, подготовка школьного оборудования и учебных ма-
териалов, а также учебников и учебных принадлежностей для
школьников.
День был на исходе. Спускаясь с горы, Ким Хен Чжик
внимательно смотрел па деревья и обнаружил несколько боль-
ших засохших сосен, годных для ремонта школы.
После ужина он зашел в комнату к Чон Чжин Гу и расска-
зал ему о своем плане капитального ремонта школы, рассчи-
танном на двадцать дней.
— Отдохнуть не успели, а уже составили такой план...
Мне как хозяину стыдно. Я уже каюсь, что пригласил вас учи-
тельствовать в такой, богом обиженной, школе. Стыдно мне,—
честно признался он, почувствовав неловкость за убогую
школу.
Чтобы осуществить план учителя, конечно, понадобится
немало денег, но шкапу надо привести в порядок, иначе она
не будет иметь права носить звание учебного заведения. У
старика крепко засела в гатове мысль во что бы то ни ста-
ло осуществить свою сокровенную мечту, пусть для этого при-
дется расстаться со всем домашним скарбом.
— Что вы! — возразил ему Ким Хен Чжнк. — Вы и так
много сделали для детей этой деревни.
— Раньше я мог лишь мечтать. Но теперь я ободрен ва-
шим приездом и вашим планом благоустройства школы. Даже
злость на работу появилась. Завтра я пойду в волостной
центр, куплю древесину и найму плотников. Что же касается
школьных принадлежностей, учебных материалов и прочего, то
здесь, с вашего позволения, рассчитываю на ваше содейст-
вие. О деньгах не беспокойтесь. С этой задачей я справлюсь
сам. Лишь бы школу привести в порядок.
Его взгляд был решителен.
— Отец, дело это благородное, сказал Ким Хеи Чжик,
приветливо улыбаясь, — по почему вы одни должны заботить-
ся о школе? Допустим, на этот раз дело уладится таким обра-
зом. Но разве можно и в будущем таким образом покрывать
все расходы по шкапе за ваш счет?
— А что же делать? — спросил Чон, глядя с недоумением
па своего собеседника.
— Не лучше ли благоустройство и эксплуатацию школы
вести за счет совместных усилий и средств родителей уче-
ников?
88

А как добиться этого? — Старик снова с недоумени-
ем посмотрел на учителя.
В ответ на это Ким Хен Чжик спокойно спросил:
Отец, сколько в Нэдоне крестьянских дворов?
Удивленный неожиданным вопросом, Чон Чжин Гу отве-
тил не сразу.
— Здесь, в селе Нэдон, не менее сорока, а там... в
хуторах Санбами и Чунбами, несколько десятков. Выходит,
всего сто, а то и более дворов.
— Смотрите. Если мы их раскачаем и объединим, то смо-
жем без труда содержать школу. Пусть тот, у кого есть день-
ги, пожертвует школе деньги; кто в состоянии помочь физи-
чески, отдаст свой труд; а тот, у кого нет ни средств, нн
сил, пусть пожертвует хотя бы одну стропилу. Если мы объе-
диним таким образом свои силы, то, я думаю, сможем без зна-
чительных денежных средств отремонтировать школьное зда-
ние, обзавестись оборудованием, учебными материалами и при-
надлежностями. Л в итоге дела в школе наладятся. Не так
ли? — доходчиво, разложив все по папочкам, разъяснял учи-
тель.
Чон Чжин Гу внимательно слушал Ким Хен Чжика. Он не
мог скрыть своего восхищения его незаурядными, глубокими
соображениями. Для него, человека с простой житейской
философией, это было немыслимым.
— До этого у меня нос не дорос, но чувствую, правильно
вы говорите.
— Я думаю, что если все проявят активность, мы при-
думаем и что-нибудь получше. После обеда я гулял на горе
и там, случайно, видел нескапько засохших сосен. Из них
выйдут отличные доски.
— Действительно, там есть сосны, погибшие от вреди-
телей прошлой весной. Об этом я как-то не подумал.
Ким Хен Чжик и Чон Чжин Гу приступили к составлению
конкретного плана мобилизации односельчан на капитальный
ремонт школы. В соответствии с этим планом завтра вечером
Ким Хеи Чжик должен выступить перед жителями деревни,
призвать их проявлять больше интереса к школе. Чон Чжин Гу
же датжен рано утром начать обход Нэдона, Санбами и Чун-
бами, чтобы переговорить с теми жителями, кто мог бы при-
нять активное участие в ремонте школы, и, таким образом, за-
ранее подготовить успешное проведение митинга.
Старик был в приподнятом настроении. Он уже ясно пре-
89

дставлял себе день открытия отремонтированной школы и
рассказал Ким Хен Чжику о своих душевных и физических му-
ках, которые ему пришлось претерпеть за последние годы.
Опушая Чон Чжин Гу, учитель понимал, что дело это не
так просто, как кажется старику. Он был готов ко всяким
трудностям, которые будут встречаться до самого завершения
ремонта и открытия шкапы.
Во время этой беседы к Чону пришел помещик Пак Бен
Тхэ. Мужчина лет сорока пяти, среднего роста, худощавый.
Он был в белой шелковой рубашке и брюках, поверх рубаш-
ки — темно-синяя шерстяная жилетка. Из кармана жилетки сви-
сала заютая цепочка от часов. С приходом помещика настрое-
ние Чон Чжин Гу резко изменилось, он помрачнел, нахму-
рился.
— Тапько я вернулся из городка, как жена моя сообщила,
что у вас гостит новый учитель. Поужинав, я поспешил к
вам, — сказал Пак, сверля по очереди глазами сквозь очки
в серебряной оправе то Чон Чжин Гу, то Ким Хен Чжика, и
уселся на циновку. На его чуть скуластом лице появилась
фальшивая улыбка.
— Познакомьтесь. Это учитель Ким Хен Чжик, — сказал
ему старик. Он старался быть невозмутимым, но его взгляд
был презрительным.
— Очень приятно. Прошу меня величать Пак Бен Тхэ, —
сказал помещик вежливо и с достоинством. — Дорога, на-
верное, утомила вас.
Ким Хен Чжик, слышавший о помещике от Чо Пхиль У,
уже знал в общих чертах, что он представляет из себя, но,
стараясь не выдать своего предубеждения, вел себя с ним по
возможности корректно.
— Я датжен сказать вам стократное спасибо за то, что
вы добровазьно пожаловали в такую горную глушь. В старые-
то времена, чтобы запатучить учителя, люди датжны были
стоять на катенях у порога его дома, отвешивать трехкрат-
ный земной поклон, умолять поучить их грамоте, ха-ха-ха...
Пак Бен Тхэ рассмеялся, довольный своим остроумием. Его
скуластое лицо все лоснилось от жира.
— История историей, а нам все-таки выпало большое
счастье, что пожаловал к кам учитель Ким Хен Чжик, —
заметил Чон Чжин Гу тоном, в котором явно чувствовалась
неприязнь к незваному гостю.
— Еще бы. В наши дни строить цивилизованное общество
90

с помощью просвещения... — качал свою пропагандистскую ти-
раду о значении просвещения Пак Бен Тхэ.
Молча слушая его рекламную проповедь, Ким Хен Чжик
пытался разгадать его истинное лицо. По рассказу Чо Пхиль
У, Пак Бен Тхэ в последние годы существования феодальной
Кореи был мелким чиновником в городке Кандоне. Он первым
подстриг себе голову, стал членом прояпонского общества
«Ильчжннхве», поступил в Пхеньяне на курсы японского язы-
ка. По окончании курсов он остался в Пхеньяне и стал ра-
ботать у японцев агентом-переводчиком.
Когда три года назад в Кандоне появились землемеры,
присланные «Управлением по земельному кадастру при
генерал-губернаторстве в Корее», Пак Бен Тхэ в качестве пе-
реводчика обслуживал японского инспектора. Тогда же ему
удалось схватить большой куш. Зная обстановку в уезде, как
свои собственные пять пальцев, Пак Бен Тхэ при обслужива-
нии «экспедиции по земельному кадастру» услужливо помогал
японцам в экспроприации земель корейских крестьян. В
награду японцы разрешили ему по низким ценам скупить в
волости Коып более ста чопбо земли, ставшей уже нх собст-
венностью. Таким образом он стал крупным помещиком.
Теперь почти все земли в Нэдоне, Санбами, Чунбами и
в окрестностях волостного центра являются собственностью
Пак Бен Тхэ. В его руки попали даже лесные и болотистые
угодья, нспокон веков считавшиеся общим достоянием дере-
вин. Став арендаторами, крестьяне попали к нему в кабалу.
У живописного подножия Понхвасана Пак Бен Тхэ построил
огромный дом под черепичной крышей площадью более двад-
цати кан н живет в нем, ничуть не уступая в ро-
скоши и безделье прежним янбанам-помещикам. Изо дня в
день его имущество и земли приумножались.
В последнее время Пак Бен Тхэ зачастил в кандонский
волостной центр и в Пхеньян. Появились слухи, что он пыта-
ется заполучить должность волостного начальника в Коыпе.
Этот бывший мелкий чиновник разбогател, занимаясь разными
мошенническими махинациями. Однако и мыслящий люд и
простой народ не желают с ним знаться. По своему достатку
Чон Чжин Гу не идет с ним ни в какое сравнение, зато поль-
зуется в окружающих деревнях доброй репутацией, а с этим
Пак Беп Тхэ не может не считаться.
— Вот почему, — продолжал помещик, — я стараюсь уч-
редить в волостном центре казенную начальную школу. С этой
91

же целью я сегодня заехал в городок, но пока без толку. Де-
ло уладится, пожалуй, лишь после вмешательства губерна-
тора провинции. Завтра поеду в Пхеньян. Вот в какое время
мы встретились с вами. Буду очень рад, если вы, учитель,
разделяете мое мнение. Прошу вас хорошенько позаботиться
о школе в нашей деревне. И если у вас возникнут трудно-
сти... — проглотив конец фразы, Пак Бен Тхэ бросил косой
взгляд на Чон Чжин Гу.
Не обращая на это никакого внимания, старик сердито
посасывал трубку. Недобрый огонек мелькнул в глазах поме-
щика. Но через мгновение, напустив на себя серьезный де-
ловой вид, он вновь заговорил:
— Хотя и знаю, что старина Чон будет помогать вам,
все-таки не стесняйтесь, пожалуйста, если понадобится моя
помощь. Охотно возьму над вами шефство.
— Благодарю, — сухо ответил ему Ким Хеи Чжик.
Когда помещик ушел, в гости к ним пришли Чхун Бо,
перевозивший Ким Хен Чжика на лодке из Мангендэ, и другие
крестьяне. Познакомились, поговорили о том о сем и разош-
лись в сумерках.
2
В селе Нэдон раньше всех просыпается Тык Пу, живущий
в батраках у помещика Пак Бен Тхэ. Ему еще нет пятнадцати.
До восхода солнца он должен сходить на гору Понхвасан за
дровами, иначе ему не дадут завтрак.
Юный дровосек, закинув чиге на спину, направляется
на гору, когда небо еще окутано мраком.
В его возрасте каждый любит поспать, особенно ве-
сной, когда человек поневоле становится сонливым. Каж-
дый день изнурительного труда так изматывал Тык Пу, что,
возвращаясь в свою каморку, он валился между взрослы-
ми батраками и сразу же засыпал, побежденный устало-
стью. Вчера с ним случилась беда. Мальчик проспал и,
вскочив, помчался на гору за дровами, но вернулся он с
опозданием, когда все уже позавтракали. Его лишили
завтрака. Боясь снова проспать, он сегодня рано вышел
из дому. Глаза у него слипались, ноги плохо слушались.
92

Прохладный свежий воздух постепенно разогнал его сон.
Скоро на душе стало легко. Дорога привела мальчика на
узкую тропинку, опоясывающую склоны горы. Над вершиной
горы, на бледнеющем небе мерцала крупная звезда. Сквозь
ветви могучих сосен дул прохладный ветерок. Тык Пу доб-
рался до большой скалы, скинул чиге, подпер его палкой
и взял остро отточенный серп. Случайно он взглянул вниз,
на предрассветную деревню. Гора и поля, просыпаясь от
сладкого весеннего спа, курились прозрачным молочным
туманом. Вдали над рекой Ельпхаган, омывающей поля Мэк-
чжоибор, плыли снежно-белые облака легкого тумана, ме-
дленно расползавшегося по зеленым полям озимых. Длинная
лента тумана стелилась и по склонам Понхвасана.
— Как красиво! — повально воскликнул Тык Пу. Его
лицо озарила восторженная улыбка.
Мальчик всем своим существом любил природу. На этом
свете никто не любит его и он инкого не любит. Тачько
один этот, родной для него, уголок Понхвасана дорог его
сердцу.
Когда идет крупный летний дождь, Тык Пу кажется, что
небо оплакивает его горькую долю. Вид угасающего зимнего
солнца резко усиливает его чувство одиночества. Завы-
вание бури с ее раскатами грома и сверканием молний
мальчик сравнивает с взрывом своей кровной обиды. А ко-
гда он смотрит на Тэдонгап, несущую свои воды из одной
неведомой дали в другую, у него появляется горячее же-
лание подняться и улететь куда-нибудь далеко-далеко.
Налюбовавшись предутренними картинами, Так Пу напра-
вился в лес и начал ловко, быстро резать леспедезу. Свя-
зав два снопа, он продолжал резать. Вдруг послышался стран-
ный гулкий звук. Бах!.. Бах!.. — неслось ко лесу и эхо вто-
рило ему. Звук повторился и гулкое эхо, не умолкая, снова
разнесло его по лесу. Кто-то рубил дерево. Стук топора доно-
сился со стороны ущелья. Юный дровосек удивленными гла-
зами впился в мглистое ущелье. Но из-за тумана трудно было
что-нибудь разглядеть. Удары зачастили. Испуганные шумом
птицы выпорхнули из своих гнезд, поднялись в небо, окутан-
ное предрассветными сумерками.
С удивлением, смешанным с любопытством. Тык Пу стал
крадучись спускаться вниз. В ущелье он увидел человека,
который рубил сосну.
Делая большой взмах, незнакомец резко опускал топор
93

и от дерева во все стороны летели крупные щепки. Судорожно
дрожали задранные вверх ветви, сухие иголки шурша падали
на землю, на голову незнакомцу.
«Здорово получается! Кто же это?..» — подумал Тык Пу.
Сколько пи смотри, человек незнакомый. Нерешительно,
переминаясь с ноги на ногу, Тык Пу сделал несколько ша-
гов вперед. Лезвие топора все глубже вонзалось в ствол, того
и гляди дерево начнет падать.
«Теперь, — хотелось подсказать незнакомцу, — ударить
бы несколько раз с обратной стороны...»
Но мальчик беспокоился зря. Незнакомец остановился,
внимательно осмотрел комель сосны, обошел ее и несколько
раз ударил по дереву с противоположной стороны. Он пробе-
жал взглядом по стволу, уперся в него своим могучим плечом
и с силой начал толкать дерево. Сосна заскрипела. Инстин-
ктивно Тык Пу бросился к дереву и подпер его под плечом
незнакомца, помогая толкать. Огромная сосна затрещала еще
сильнее, затем начала валиться и с шумом упала на землю.
В этот миг Тык Пу потерял равновесие и чуть не упал вслед
за сосной, но сильные руки вовремя схватили его за плечи.
— Спасибо за помощь, — сказал незнакомец, дружелюбно
улыбаясь. От напряжения его лицо побагровело, по лбу стру-
ился пот.
Тык Пу не нашелся, что ответить. Ведь он не знал, кто
этот незнакомец, и только случайно помог ему. Мальчик не
сводил глаз с незнакомца, повернув к нему свое грязное, неу-
мытое лицо.
— Ха-ха-ха, незнакомый человек? Ну, присядем отдох-
нем, — сказал тот и сел на только что срубленное дерево. —
Иди сюда, садись, — пригласил он мальчугана.
Тык Пу неуверенной походкой подошел к нему. Незна-
комец достал из-за пояса полотенце и, вытирая вспотевшее
лицо, спросил:
— Ты из этого села?
— Да... — уклончиво ответил мальчик.
- Ты что это чуть свет на горе?
Не понимая, почему его незнакомец расспрашивает, Тык
Пу растерялся и не знал, как ответить на его вопрос. В то же
время незнакомец располагал к себе, и Тык Пу решил, что он
может отвечать на все, о чем будет спрашивать его этот чело-
век.
— Пришел за дровами, — признался он.
94

— За дровами? Так рано? Не на чем готовить завтрак,
что-ли?
— Да нет...
— Тогда почему? — недоумевал незнакомец.
Мальчик промолчал. Он никогда ни от кого не ждал со-
чувствия и не хотел, чтобы его жалели, а поэтому и не поже-
лал рассказывать чужому человеку про свое полное горя жи-
тье-бытье.
— Что у тебя дома нет взрослых? — снова начал допы-
тываться незнакомец, испытующе глядя на мальчика. В его
добрых глазах появилась тревога.
— Да нет, — тихо ответил Тык Пу, избегая его проница-
тельного взгляда.
— Ничего не понимаю. Раз есть и взрослые, и дрова,
тогда зачем тебе идти в такую рань за дровами?
Дружелюбный тон этих слов согрел душу Тык Пу.
— Не принесешь дров, останешься без завтрака.
— Как без завтрака?! — удивился незнакомец. — Кто
твой отец?
— Нет у меня отца.
— Л мать?
— И матери нету.
— Тогда ты... — Незнакомец не успел договорить до
конца.
Тепло слов незнакомца согрело душу юного дровосека.
— Я живу в батраках у помещика Пака. Он каждый день
мне твердит, что я должен быть век ему благодарен за то, что
он бродячего голоштанника взял на воспитание.
Незнакомец встал, обеими руками взял его за хрупкие
плечи и посмотрел на его худое, бледное, чумазое лицо. Тык
Пу почувствовал, что от этих рук по всему телу растекается
тепло. И он отвернулся.
— Как тебя зовут?
— Тык Пу, — пробормотал мальчик, уставившись в землю.
— Л фамилия?
— Нету ее у меня.
Незнакомец внимательно посмотрел на Тык Пу и звеня-
щим, словно металл, голосом сказал:
— Эх, парень, много испытаний выпало на твои хрупкие
плечи.
Юный дровосек с трудом сдерживал нахлынувшие на него
95

чувства, его тонкие губы нервно задергались. Кто он этот
человек?
Положив руки на его плечи, незнакомец долго смотрел
на далекий горный лес, погрузившись в глубокое раздумье.
Откуда появился этот добрый человек, который ему так
сочувствует? Терялся в догадках Тык Пу, который, подобно
валяющемуся на дороге камню, привык жить вне поля зре-
ния людей.
— Кто вы, дядя?.. — не выдержав, спросил Тык Пу. Вме-
сто ответа незнакомец повернулся к нему и снова стал его
рассматривать.
— Кто я? Будущий учитель вашей школы. Только вчера
переселился в село Нэдон.
— Вы учитель? — Парнишка с нескрываемым изумлением
посмотрел на него. Еще вчера он слышал, как деревенские
дети передавали друг другу новость о том, что к ним в дере-
вню приехал новый учитель. Так вот он какой.
— Л зачем рубите дерево? Дров у вас нет? Если нет, я
найду время и принесу вам охапку дров.
— Спасибо. Дрова-то есть. Рублю для ремонта школы.
— Вот как! — невольно вырвалось у Тык Пу. — Л она
будет больше прежней? — Его большие глаза светились ра-
достью.
— Угадал, ответил учитель и улыбнулся ему доброй
улыбкой.
— Все дети будут учиться?
— Нуда!
Вдруг лицо парнишки стало хмурым. Что толку, что шко-
ла будет большая и в ней будут учиться дети, к нему это не
имеет никакого отношения. Учитель хотел еще что-то ска-
зать, но, увидев помрачневшее лицо юного дровосека, про-
молчал.
— Учитель, мне пора. — Тык Пу вспомнил, что ему надо
спешить, иначе он опять останется без завтрака. Он вскочил
и поклонился учителю.
— Ну иди. Заходи ко мне в гости, когда у тебя будет
время. Хорошо?
— Ладно, — ответил Тык Пу, улыбаясь.
Он поспешил к чиге с нарезанной леспедезой. Сзади
вновь гулко застучал топор. Добрый человек, но с какой-то
странностью. В такую рань вышел рубить дерево. Виданное
ли это дело?..
96

Проснувшись, Чоп Чжин Гу тихо открыл дверь, вышел во
двор, взглянул на флигель. Учитель, наверное, спит, умаялся
после долгой дороги, да еще просидел в тот вечер до поз-
днего часа. Старик шел по двору осторожными, чтобы не раз-
будить дорогого гостя, шагами. Ему надо как следует выспа-
ться. Прислушался. Тихо — наверно, еще спит. Старик по-
вернулся и собрался идти назад, но вдруг заметил, что обуви,
которую учитель оставил вчера на каменной лестнице, нет.
Внимательно посмотрел вокруг, но нигде ее не было. Спросил
жену, готовившую завтрак, но и она тоже нс знала, когда учи-
тель встал и куда ушел.
«Неутомимый человек... Пошел, наверно, погулять» —
гадал старик.
Чои Чжин Гу вышел за калитку с намерением до завтра-
ка обойти несколько домов, чтобы посоветоваться с соседями
о школьных делах. Сегодня он намечал посетить несколько до-
мов — побывать у старухи Ан Син До, имевшей земельный
надел, достаточный, чтобы прокормить семью; у Цой Сок Мана
по прозванию Болтушка и у Хо Ги Сона. Все они всегда откли-
кались первыми, когда дело касалось их родного села. Он шел
по проложенной между ячменными полями тропе, раздумывая,
с чего начать разговор. Погруженный в размышления, старик
вдруг услышал доносившийся с горы стук топора. Он с не-
доумением посмотрел в сторону горы. Кто бы это мог в такую
рань рубить? Но сколько ни гадал, так ничего и не придумал.
На горе топлива — тьма-тьмущая, зачем же рубить деревья?
Едва старик прошел дом Чхун Бо, как увидел пятерых
крестьян, стоявших посередине дороги и о чем-то возбужден-
но разговаривавших.
— Доброе утро! — поприветствовали они старика.
Доброе утро! Между прочим, вы не знаете, кто это ру-
бит дерево? — спросил Чон.
— Да, вот мы и сами об этом думали, - ответил лодо-
чник Чхун Бо, глядя на Понхвасан.
— Вот как раз идет Тык Пу. Эй, Тык Пу! — окликнул
его зычным гатосом Болтушка. Парнишка, сгибаясь под тя-
желой ношей, подошел к ним и остановился.
— Ты не видал, случаем, кто рубит на горе?
— Видал.
— Кто? — снова спросил Чон Чжин Гу.
97

Тык Пу скользнул взглядом по лицам собравшихся и от-
ветил:
— Это учитель, который вчера приехал в село. Хочет шко-
лу перестроить.
— Что, что?
— Школу перестроить?
Люди зашумел». Эхо, разносившее стук топора, разбе-
редило сердце Чон Чжин Гу. Вдруг его словно осенило:
— Хлопцы, пошли к нему, да поживей! — Старик быстро
зашагал к Поихвасану.
— В чем дело, отец? — преграждая ему дорогу, спросил
Цой Сок Маи.
— Подробности потом. Учитель Ким решил привести шко-
лу в божеский вид. Предложил использовать засохшие сосны
для ремонта и сегодня ни свет ни заря уже рубит.
— Это правда? — Все с удивлением посмотрели на Чон
Чжин Гу.
— Давайте-ка поспешим ему на помощь, — проговорил
старик и тронулся с места почти бегом.
— Быстрей!
— С голыми руками? Надо бы захватить с собой топоры
да пилы.
— Да, да, надо!
Все разбежались по домам и, быстро вернувшись кто с
пилой, кто с серпом, кто с топором, поспешили на Понхвасан.
Их примеру последовал» и другие сельчане и их дети.
Когда Ким Хен Чжик срубил еще одно дерево, он вдруг
обнаружил бегущих по ущелью людей. Пытаясь узнать, что
это за люди, он пристально посмотрел на толпу. Впереди был
Чон Чжин Гу. Ветер развевал его бороду. Тяжело дыша, он
подбежал к учителю и остановился.
— Искали вас, искали, а вы вот где. Зачем вы так дела-
ете. Разве это не наше дело?
Виновато потупив взор, вокруг стояли односельчане.
— Зря пришли. Я хотел срубить только пару деревьев,
вместо утренней зарядки... Уже собирался домой. Пойдем-
те. — Учитель добродушно засмеялся.
— Но ведь вы не успели еще отдохнуть с дальней доро-
ги... А нам просто стыдно, что школа у нас такая непригля-
дная... — отвечая за всех односельчан, извинялся уже зна-
комый учителю Чхун Бо.
— Ну, что за разговоры... Да, я еще, кажется, не успел
98

представиться вам. Надеюсь, что буду жить и работать, по-
стоянно окруженный вашим вниманием. — Учитель почтитель-
но всем поклонился.
— Познакомьтесь, ребята. Это наш новый учитель
Ким Хен Чжик, — сказал Чон Чжин Гу.
Добро к нам пожаловать. Меня зовут Нам Чхон Дор
.Меня — Хо Гн Сон.
Все присутствующие поочередно представились учителю.
Ким Хеи Чжик пожимал руку каждому. Это были натружен-
ные, мозолистые, трудовые руки — такие же, как и у его ро-
дителей, братьев и земляков. Самым последним к нему подо-
шел тучный мужчина лет тридцати.
— Мое полное имя Цой Сок Май. Но у нас в деревне почти
никто не знает его. Все зовут меня Цой-Болтушка, бес их всех
побери, — проговорил он тонким голосом, явно не вязавшим-
ся с его внушительной комплекцией.
— Ты что же себя так ведешь перед учителем — уко-
рил его кто-то.
— Хо-хо. Сам назвал себя Болтушкой...
— Ха-ха-ха...
Все покатились со смеха. Смеялся и Ким Хен Чжик. От
этого смеха ему стало как-то легко и весело на душе. Скром-
ные, простые, милые люди... И радостно было ему от соз-
нания той мысли, что он будет жить в работать вместе с ними.
— Посмейтесь, раз вам в нетерпеж. Но вот что я хочу
сказать, обратился Цой Сок Man к односельчанам. — Р.аз
уж мы поднялись на гору, не солидно возвращаться с пус-
тыми руками. Давайте свалим несколько деревьев. Согласны?
— Согласны.
— На этот раз твой язык, Болтушка, мудро болтал, моло-
дец!
— Ха-ха-ха...
Снова раздался дружный смех. Люди разошлись по чащо-
бе в поисках засохших деревьев. В лесу зазвенели пилы, зас-
тучали топоры. Тихая гора Понхвасан превратилась в гудя-
щий улей. Учитель тоже взял топор и подошел к сосне, сто-
явшей неподалеку.
Вдали, над вершиной Адальсана, загорелась красная заря.
Крестьяне разделились на группы по два-три человека и
начали таскать в село срубленные деревья, аккуратно очи-
щенные от веток. Были слышны их энергичные возгласы. Ско-
ро на дворе школы выросла гора бревен. На улицу вышли
99

старики и женщины полюбоваться на работу односельчан.
Закончив работу, крестьяне расселись на бревнах, вытерли
вспотевшие лица и закурили. Создалась непринужденная ат-
мосфера, словно учитель и крестьяне были старыми друзьями.
Все с большим удовлетворением смотрели на гору из бревен.
Учитель, вы уж извините нас. Что-что, а школу, при-
знаться, мы бы давно привели в порядок, если бы поработали
вот так несколько дней. Сколько раз проходили мимо школы,
смотрели на покосившуюся крышу, ио ни у кого из нас мысли
даже не мелькнуло отремонтировать школу, только ушами хло-
пали, — проговорил Чхун Бо, почесывая затылок.
— Правильно ты говоришь, — согласился с ним Цой Сок
Ман, сидевший рядом с Чхун Бо. Потом он встал. — Ребята,
какими глазами мы будем смотреть на нашего учителя, если
нс сможем его освободить от хлопот по ремонту. Надо со-
весть иметь. Да н ударять в грязь лицом нам не к чему. Сей-
час дел не так много. Вот и давайте несколько дней посвя-
тим школе. Быка надо брать за рога.
— Хорошая мысль.
— Гляньте, Болтушку сегодня не узнать: что ни скажет,
все в точку попадает.
— Если все село станет работать, много дней не понадо-
бится.
Все возбужденно загомонили.
— Дело доброе, но под силу ли нам одним?.. — тихо про-
бормотал пожилой крестьянин, до сих пор матча попыхивав-
ший трубкой.
— Как это не под силу? — переспросил его сидевший ря-
дом матодой парень. Возбужденные лица присутствующих об-
ратились на пожилого крестьянина.
— Ведь это здание-то не из тех, что можно соорудить
кое-как, тяп-ляп. Все-таки плотники нужны будут, — бурк-
нул он по-прежнему спокойным топом, и никто нс посмел
с ним спорить. Л кое-кто одобрительно закивал головой. Все
замолчали.
— Вот называются бывалые мужики. Разве это проблема?
Я буду у вас плотником! — раздался женский голос. Это
заговорила вдова Ап Сип До. С группой женщин она стояла
за бревнами.
— Что? Ты? А ты хоть знаешь, где находится балка? —
глядя на нее, небрежно бросил один из крестьян.
— Знатъ-то не знаю, зато мои племянник скажет вам
100

здесь свое веское слово, — не унималась вдова. — Человек
пришел в такую горную дыру детей учить и сам взял в руки то-
пор, чтобы школу перестроить, а вы, мужики, только вздыхаете
да плечами пожимаете. Как вам не стыдно!
— Ты, я смотрю, тетушка Ан Син До, всегда такая рассу-
дительная, бойкая. Ну, что ж, давайте попробуем наши си-
лы, — сказал возбужденный Болтушка.
— В плотницких делах я тоже кое-что кумекаю... — не-
ожиданно заявил сидевший около учителя Хо Ги Сон, подняв
свое застенчиво улыбающееся, доброе лицо.
— Правда, когда-то он долго бродил... И чего ты опять
язык проглотил? Наплевал бы на свою застенчивость, — глядя
на него в упор, выпалил Болтушка.
Добровольное решение Хо Ги Сона взять на себя обязан-
ность плотника снова подняло дух односельчан, и они едино-
душно решили: немедленно приступить к работе.
Поднявшись, Чхун Бо медленно подошел к учителю
Ким Хен Чжику.
— Учитель, вы уж нас извините. Больше мы нс дадим
вам беспокоиться, скажите только, как нам делать. И боль-
шое-пребольшущее вам спасибо за то, что вы пробудили нас,
темных мужиков.
Эти слова были сказаны нм от всего сердца.
— Что вы, что вы...
Ким Хен Чжику стало на душе тепло от этих слов. Доб-
рым взглядом он посмотрел на Чхун Бо, Цой Сок Мана, Хо
Г и Соиа, на вдову Ан Син До. Добрые, честные лица простых
людей! И ему сразу вспомнился недавний спор с Сон Се Хо.
Б его ушах еще звенел его визгливый голос, пророчивший,
что от якобы невежественных, простых людей ждать абсолю-
тно нечего. А сейчас Ким Хен Чжик всем сердцем ощутил в
этих неграмотных хлеборобах, бедных жителях горной глуши
силу и уверенность, увидел красоту их души. Он еще раз
убедился в правильности своей мысли, вере в ум и силу
народных масс. Надо только их пробудить, объединить, нап-
равить по нужному руслу. И как ни жесток этот мир, в кото-
ром беззастенчиво попираются истина и справедливость, цар-
ствуют зло и несправедливость, в умах и сердцах простых
людей эта истина и справедливость живы, сохранились их
разум, воля и сила, могущие отстоять эту истину и справедли-
вость.
Нс вы меня, а я вас должен благодарить. Еще раз спа-
101

снбо за внимание. Учитель почтительно поклонился сельча-
нам.
— Да что вы, учитель, — возразила Ан Син До. — Ведь
мы хотим, чтобы наши лети сделались настоящими людьми
Вот что мы ждем от вас.
— Сделаю все, что в моих силах.
Слова, сказанные с твердой решимостью Ким Хен Чжиком,
были полны глубокого смысла.
В этот вечер в школе собралось много крестьян, не только
из Нэдона, но также из Чунбами и Саибами. Классные комна-
ты не могли всех вместить, и люди уселись во дворе на цино-
вках.
Перед собравшимися выступят Ким Хен Чжик. Учитель
взволнованно говорил о том, что и бедные люди должны дать
образование своим детям, чтобы сделать из них настоящих
людей; о том, что если все сплотятся и объединят свои силы,
то можно будет привести в порядок школу и наладить в ней
работу.
Крестьяне единодушно поддержали Кнм Хен Чжика. По-
сле собрания был составлен подробный план перестройки шко-
льного здания.
3
Хо Ги Сон сидел верхом на большом бревне и тесал из
пего балку. Старое, кривое здание исчезло, на его месте стали
расти один за другим толстые столбы. Строители начали
класть обвязку между столбами. После этого будут класть
балки. Возможно, эту работу они закончат до заката.
На широком лбу Хо Ги Сона блестели прозрачные, словно
росинки, капли пота. Его остро отточенный топор часто опу-
скался на бревно и от бревна отлетали крупные щепки. Бре-
вна пахли свежей смолой. Вот плотник остановился. Затем по-
дошел к торцу и, прищурив левый глаз, проверил, правильно
ли протесана балка. Балка почти закончена. Еще немного, и
она готова.
— Еще немного, раз-два!
102

— Взяли, еще чуть-чуть, еще!
Сзади Хо Ги Сона громко кричали. Он обернулся. На
столбы поднимали большую балку. Поодаль от строителей
стоял высоченного роста плотник из Кандона, племянник Ан
Син До. Размахивая рукой, он руководил работой. Стоя на
высоко подвешенных подмостях, шесть дюжих крестьян по
команде кандонца передвигали балку то назад, то вперед.
Среди них был и Ким Хен Чжик.
— Да это ведь учитель! Когда же он пришел? — уди-
вился Хо Г и Сон. Вчера еще затемно он вместе с нескольки-
ми школьниками был на Мэкчжонской переправе. Купив в
Пхеньяне бумагу и учебные принадлежности, он вернулся в
деревню, когда уже была глубокая ночь. Жена Хо Ги Сона,
таскавшая ночью воду, видела, что в доме Чон Чжин Гу до
рассвета светилось окошко в комнате учителя. А сейчас он
уже среди строителей. Непонятно, когда же он успевает сомк-
нуть глаза.
С того дня, когда Ким Хен Чжик ударом топора разбудил
Нэдонскую деревню, спавшую крепким предутренним сном,
не было такого случая, чтобы ночью погас свет в его комнате,
а днем — он не вышел бы на стройку.
Днем учитель руководил строительством, а с вечера до
первых петухов писал учебники. Несмотря на это, он всег-
да был бодр, энергичен, полон оптимизма.
Село зажило новой жизнью.
- - В Нэдон нагрянуло счастье! — стали говорить в селе.
Кандонский плотник, наконец, дал знак рукой, и балка
мягко села на свое место. Затем он ловко забрался на ле-
са и, вытащив из привязанного к поясу мешочка длинный
гвоздь, забил его молотком в балку. Теперь скелет нового
здания готов. По каркасу было видно, что оно будет гораздо
.длиннее, шире и выше, чем старое. Понадобится еще несколько
дней, чтобы поставить стропила, положить обрешетку,
обмазать степы глиной и покрыть крышу черепицей.
Хо Ги Сон мысленно уже представил себе будущую школу.
По утрам звон колокола разносится по всему селу, со всех сто-
рон идут в школу дети. Через окна, оклеенные белоснежной
бумагой, льются задорные голоса читающих книги ребят...
Вдруг он опомнился и невольно вздохнул. В последние
дни он часто мысленно рисовал себе картину открытия школы.
И в такие мгновения к его сердцу подкрадывалась глухая,
неосознанная тоска. Что поделаешь, размышления против его
103

воли рождали тревогу, которая продолжала сушить душу.
Стройка вот-вот закончится, а у него нет никого, кто бы
мог пойти учиться в школу. У него, правда, есть одно-един-
ственное чадо, но это, к сожалению, не сын, а дочь. В Сун
Хи он души не чает, но она ведь девочка, которой грош цена
в этом .мире. Дочь для него любимейшее, бесценнейшее суще-
ство, но послать ее в школу нельзя. Тем более, он бедный кре-
стьянин, и, если осмелится послать дочку в школу, его подни-
мут на смех.
Эх, ты, доля, доля горькая моя. Полжизни трудился, как
скотина, па благо янбана. Женился поздно и наконец появил-
ся ребенок — увы, дочка. И кончится на тебе род твой.
И чем больше Хо Гн Сон думал, тем тяжелее становилось
у него на душе. Он тяжело вздохнул. Л на что наследник
тебе, не стоящему и гроша медного? Был бы он, как бы ему
было неуютно в этом жестоком мире.
Хо Ги Сон привык утешать себя такими рассуждения-
ми.
Он снова взял топор. Самое хорошее для него — работа.
Когда работаешь, засучив рукава, до седьмого пота, некогда
тосковать и грустить, забывается на время горе. Плотник на-
чал тесать бревно с конца. Он уже обтесал половину, как
вдруг послышалась задорная песня. Он повернул голову. Пес-
ня доносилась из долины Понхвасана. Вот она все ближе и
ближе.
Пусть носятся буйные вихри взад и вперед,
Но это слияние бесцветного воздуха.
Только позавчера днем, прямо на стройке, учитель
Ким Хен Чжик, собрав детей и подростков, пришедших помо-
гать строителям, учил их своим звонким голосом этой пес-
не. Л уже вечером по всему селу неслись слова этой песни.
Ее пели все дети. Даже Суп Хи и та этим вечером тихо мурлы-
кала эту песню дома.
Наконец, у подножия горы Понхвасан появилась шерен-
га детей. Ребята что-то несли. Бодрая мелодия неслась над
селом.
Тернистый путь, но люди молодые
Преград не знают, мужества полны.
104

Каждый, кто видел их, ощущал прилив сил, душевный
подъем. Хо Ги Сон, сам того же не замечая, закивал головой
в такт песне, на его губах появилась улыбка: «Вот бы мне
вернуть молодость!»
Дети подошли к школе, скинули вязанки. Это была на-
кошенная леспедеза для крыши.
Вдруг Хо Ги Сон с удивлением обнаружил своим наме-
танным глазом в последней группе ребят свою дочку Сун Хи.
— 11еужели это она?.. — Он верил и не верил своим гла-
зам.
Она была одета так же, как мальчишка, на ней была
хлопчатобумажная рубашка и брюки. Хо Ги Сон н его жена с
малых лет одевали дочку, как мальчика. Так они делали не
только потому, что очень хотели иметь сына, но также и пото-
му, что горячо желали своей любимой единственной дочери,
чтобы она роста, как мальчик, бодрая и здоровая. Так и росла
Сун Хи, хотя ее отец был не в состоянии ни прокормить, ни
одеть и обуть ее по-человечески. Этой весной на щечках две-
надцатилетней дочери заиграл румянец. «Теперь ей не годится
ходить в мальчишеском облачении. Это ведь глупо...» — уста-
ло подумал Хо Ги Сон.
— Спасибо вам, ребята, — поблагодарил детей
Ким Хен Чжик. И ты, Кен Хо, тоже здесь? Смотрите, сноп
какой принес, а! — похвалил он самого младшего из ребят,
внука Лн Син До, помогая ему скинуть связку со спины.
— Л мне не тяжело, — гордо сказал малыш.
Смотрите, какой богатырь нашелся, ха-ха-ха... — Учи-
тель добродушно рассмеялся. — Еще раз вам всем спасибо.
Л теперь давайте отдохнем.
— Сонсэнним, мы сходим еще раз, а потом уж будем от-
дыхать, — сказал Ен Чхун, сын Болтушки. Он был за главно-
го у ребят. Парню шел семнадцатый год. Внешне он отличал-
ся от своего отца в лучшую сторону. Его умные глаза выжида-
юще смотрели на учителя.
— Не падо, ребята, отдохните. Ваши отцы тоже реши-
ли сделать перекур. Так что все присаживайтесь.
Ким Хен Чжик первым примостился на снопе. Но дети
продолжали стоять, глядя смущенно на учителя.
— Сонсэнним, вы нам расскажете еще что-нибудь инте-
ресное? — вдруг спросил малыш Кен Хо.
— Расскажите!
— Расскажите!
105

— Пожалуйста, сонсэнним, что-нибудь интересное!
Вопрос малыша послужил словно сигналом к бурной
атаке детского хора голосов.
— Ну что ж, раз вы так хотите, придется рассказать,
улыбаясь, ответил он. — Садитесь поближе ко мне.
Едва только он успел сказать это, как ребята с шумом и
криком бросились занимать места поближе и быстро раскину-
лись вокруг него. Второй круг образовали шестнадцати-сем-
надцатилетние парни. Среди них была и Сун Хи, дочь Хо Гн
Сона.
— Сонсэнним, — неожиданно спросил кто-то, — что это
значит: «Просторы Атлантического и Тихого океанов — Из
ручейков слагаются они»?
— Мы на горе гадали, гадали, да так и не разгадали.
Никто не знает.
— Объясните, сонсэнним, пожалуйста!
— Вон он. Кап Тор, говорит, что в старину Пхеньян на-
зывали Тихим океаном, а Атлантический океан — это, мол,
имя какого-то человека. Это правда?
— Эй, эй, когда это я тебе так говорил? Я сказал: наве-
рно, — начал оправдываться покрасневший до корней волос
парень лет пятнадцати. Это был сын Со Чхун Бо, стоявший
позади других ребят.
— Да вот беда, право, научил я вас только песне, а смы-
сла не объяснил, — усмехнулся Ким Хен Чжик, глядя на мно-
жество черных глаз, с жадностью смотревших на него.
«Ну и люди. Учитель и так уже провел бессонную ночь,
а ему даже во время перекура покоя не дают. Как будто го-
рит...» — возмутился про себя Хо Ги Сон, но где-то в глубине
души его тоже подтачивало любопытство.
— Атлантический океан и Тихий океан — это название
больших морей, — объяснил учитель.
— Морей?
— А что такое море?
Вопросы следовали один за другим. Дети пододвинулись
еще ближе.
— Земля, где мы с вами живем, так велика и так широка,
что вам трудно себе представить. Вы когда-нибудь смотрели
вон с той вершины Понхвасана в даль, на равнины?
— Смотрели, — хором ответили все.
— А что увидели?
106

Один невысокий паренек живо вскочил и бойко прота-
раторил:
— И поля, и Тэдонган, и горы, и Пхеньян.
— Молодец, правильно. А видели вы край земли?
— Не видели, — последовал дружный ответ.
— Ну вот, края, действительно, не видно, — подтвердил
учитель. — Земля, на которой мы строим дома и живем, кото-
рую ваши отцы и матери пашут, на которой вы бегаете и иг-
раете, так широка, что ни с какой самой высокой точки нс уви-
деть ее края. Но если мы от переправы Мэкчжон поплывем на
лодке в Пхеньян, а потом минуем Рейган и уплывем дальше
примерно на двести ли1, то земля наша там кончится и нашему
взору откроется необъятная даль моря. На море нет ни гор,
ни полей, везде и всюду плещут волны так, как на реке Тэдон-
ган. И это море так велико, что плыви на лодке хоть десять и
еще десять дней, не увидишь его конца. Оно так глубоко, что
сколько ни ныряй, дна так и не достанешь. В нашей стране его
называют Западным морем. Там рыба ходит огромными ко-
сяками, рыбаки ловят в нем чоги и меч-рыбу.
— Вот посмотреть бы на море! — воскликнул кто-то
из ребят.
— Вырастете, увидите. Море омывает нашу страну не то-
лько с запада. И на юге, и на востоке есть большие моря. А
Атлантический океан и Тихий океан, о которых мы поем, это
самые большие моря из всех морей на свете. Они так велики,
что земля, лежащая за ними, находится от нас на расстоянии
многих тысяч ли.
— Фю-ю! — широко раскрыли рты дети от удивления.
— А откуда в море столько воды? — тихо спросила Суи
Хи. По тому, как она это сказала, трудно было понять, то ли
она была очень удивлена, то ли задала вопрос.
<Ишь ты, непутевая, пустой вопрос задаешь. На то оно
и море...» — выругал про себя дочь Хо Ги Сон, косясь на нее.
Добродушно улыбаясь, учитель посмотрел на детей, на
Сун Хи, на односельчан, которые внимательно его слушали,
примостившись на ступеньках.
— Тихий океан, как поется в этой песне, беспредельно ши-
рок, — продолжал Ким Хен Чжик. — На дне морей есть и
горы выше самых высоких гор на земле, есть и поля шире
всех взятых вместе полей на земле. А откуда взялась пеогля-
1 Мера длины, равная 0,393 км.
107

дная гладь морен? Моря, как поется в песне, слагаются из
ручейков. Другими словами, в горах, в ущельях журчат мале«
нькие бесчисленные ручейки, похожие на струящуюся в уще-
лье нашего Санбами речонку'. Они несут свои воды по вечным
путям и образуют большие реки, такие, как Тэдонган, а бесчи-
сленные реки, в свою очередь, образуют большое-прсбольшое
море. Так вот началом такого громадного моря, как Тихий
океан, является ручеек. Он, можно сказать, образован из мно-
гих мириад капель воды. 11у как, теперь вам немного понятно?
— Понят-но! — раздался дружный детский хор голосов.
Сидевшие в задумчивости на ступеньках крыльца Хо Гн Сон и
другие крестьяне закивали головой.
— Теперь я расскажу вам о других словах песни.
Ким Хен Чжик понятным языком разъяснил детям содер-
жание песни. Подобно тому, продолжал он, как капли воды
превращаются в ручеек, ручейки — в реку, реки — в море,
так и человек может стать настоящим, большим человеком
лишь тогда, когда он закалит себя, преодолевая все трудности.
Так что молодежь должна смело пробиваться вперед сквозь
всевозможные терни и двигаться только вперед...
— Ну, а теперь споемте, ребята, — предложил учитель,
и они громко запели:
Возможны ли без мучительных усилий мозга
Наши даже малые общие достижения?
Тернистый путь, но люди молодые
Преград не знают, мужества полны.
Опушая песню, Хо Гн Сон почувствовал в себе душевный
подъем. Поистине глубокая, волнующая мысль заключена в
этой песне. И в каждом слове, в каждом поступке учителя
Ким Хен Чжика заложена такая же глубокая мысль, видна его
чистая душа. Отец Суп Хи завистливым взглядом посмотрел
на детей. Он размечтался. Будь он таким, как они, обязатель-
но стал бы учиться под руководством такого замечательного
человека и прожил бы по-настоящему свою жизнь. Вдруг он
взглянул на свою дочку, которая пела, спрятавшись за парней,
наверное, чтобы избежать его взгляда. И все его мечты поле-
тели в тартарары, и он даже в душе посмеялся над собой.
«Эх, почему ты не сын...» — тяжело вздохнул Хо Ги Сон.
Песня кончилась.
108

— Когда, сонсэнним, будет готова школа? — вдруг спро-
сил Ен Чхун.
— Наберись терпения дней на десять.
— А когда откроется школа, вы будете учить нас интере-
сным песням, рассказывать интересные рассказы, такие, как
про Тихий и Атлантический оксаны?
— Обязательно! Л чтобы вы могли потом читать книги,
я научу вас родному языку. Вы будете знать историю, знать,
как жили наши предки в течение целых тысячелетий. Вы
будете знать, какие в нашей стране есть равнины, горы, реки,
моря, деревни, города, когда образовалась наша Родина, как
всходит солнце, почему луна светится, почему идет дождь и
дует ветер и многое другое.
Это обещание учителя дети встретили ликующими возг-
ласами, захлопали в ладоши.
— Ребята! — Кто-то из детей вышел вперед. Оказыва-
ется, это был Ен Чхун, сын Болтушки. Он предложил:
— Пойдемте в лес, за леспедезой.
И снова стройку огласили детские возгласы, ребята бод-
ро зашагали на Понхвасан.
Учитель посмотрел им вслед и подумал: «Молодцы!..»
4
Вернувшись со стройки и поужинав, Ким Хен Чжик по-
чувствовал, что усталость вот-вот свалит его с ног. Он вышел
во двор на воздух и, чуть освежившись, вернулся в дом, уселся
за письменный стол. Учитель начал аккуратно писать на вос-
ковке для гектографа. Он готовил учебник. Надо спешить —
скоро день открытия школы.
Деревню окутала тьма и тишина. Вдруг во дворе послы-
шался кашель — это пришел Чон Чжин Гу. Он передал учи-
телю список школьников и начал жаловаться ему на феода-
льные пережитки, бытующие среди некоторых крестьян, а по-
том ушел к себе. В течение нескольких дней он ходил в Нэдон,
Саибами, Чунбами, чтобы составить этот список детей.
Завершив начатую работу, Ким Хен Чжик внимательно
просмотрел оставленный стариком список, перелистывая стра-
ницу за страницей.
109

Ему было достаточно только один раз просмотреть спи-
сок, чтобы понять, что немало детей из Нэдона и Санбами
не были в него включены. В нем не оказалось фамилий детей,
хорошо знакомых учителю Хо Ги Сона и Команнё.
Ким Хен Чжик погрузился в раздумье, стараясь понять,
в чем дело. И чем больше он думал, тем труднее ему было
понять причину.
Команнё, наверняка, отказалась, потому что у нее дочь.
Это понятно. А Хо Ги Сон? В памяти Ким Хеи Чжика всплыл
образ этого простого, целиком отдавшего себя работе человека,
образ его красивого, симпатичного сына лет тринадцати, даже
чуть похожего па девочку. Однажды, когда он играл около
своего дома и увидел проходившего мимо учителя, покло-
нился ему и покраснел. А сегодня он вместе с товарищами
таскал с гбры вязанки с леспедезой. Почему же он не записан?
Боится взноса? Или дома не хватает рабочих рук? От этих
вопросов, на которые учитель не мог дать ответа, голова шла
кругом. Вызывали беспокойство и другие семьи, не записав-
шие своих детей в школу.
Взяв список, Ким Хен Чжик быстро вышел во двор. В хо-
зяйской половине света нс было. Он вышел на улицу’.
Он шел в глубоком раздумье. Ночь дышала тишиной и
покоем. Едва угадывались очертания низенького домика, кры-
того соломой. Сквозь его окна на улицу пробивался слабый
свет. Здесь жила семья Хо Ги Сона. Учитель остановился, вни-
мательно посмотрел на скупо освещенную дверь и решительно
зашагал вперед.
...Целый день Хо Ги Сон не находил себе места. Он не
знал, как ему поступить, в его голове царил сумбур.
Когда Чжон Чжин Гу спросил его вчера вечером, будет
ли его Сун Хи учиться, вместо ответа он только тяжело вздох-
нул. Он и сам пе может разобраться, правильное ли принял
решение.
После того, как Хо Гн Сон стал очевидцем волнующей
картины, когда ребята запели песню, которой их научил учи-
тель, как заинтересовал он Сун Хи своими интересными рас-
сказами, сообщением о том, чему опа будет учиться в школе,
его неотступно преследовала мысль о дочери, которая, как-то
неестественно притаившись за мальчишками, смотрела горя-
щими, словно угольки, глазенками на учителя.
И Хо Ги Сона начало мучить сомнение, не пойти ли ему
сейчас же к учителю и посоветоваться с ним. Но оно тут же
НО

улетучилось, стоило ему только сказать себе: «Это на твоем-то
месте учить дочь?» И он тяжело вздохнул. Весь день все у не-
го валилось из рук. Погруженный в свои тяжелые думы, он не
раз промахнулся, обтесывая топором бревно.
Жена молча подала на стол ужин. По натуре не особен-
но разговорчивая, сегодня она еще больше ушла в себя. Пока
он ел, она не проронила ни слова, только нет-нет да и взгля-
нет украдкой на мужа. Сун Хи не было видно и слышно. То
ли потому, что на душе у него было тревожно, Хо Гн Сону
казалось, что в комнате царит мрак. Едва он управился с ужи-
ном, жена принесла ему черпак воды.
— Можно задать тебе один вопрос? — неожиданно спро-
сила она.
Держа черпак в руке, Хо Ги Сон взглянул на свою жену.
Взгляд се был решителен и серьезен.
— Что тебе?.. — спросил Хо Ги Сон, заранее волнуясь.
— А что, если послать Сун Хи в школу? Ведь говорят,
учитель примет в школу и девочек.
Хо Ги Сон уставился словно истукан на жену, умоля-
юще глядевшую на него. Он опустил черпак на столик и уста-
ло вздохнул.
— Это Сун Хи сказала?
— Да... Я боюсь, если не пошлем ее в школу, как бы она
не заболела, — с тревогой проговорила она.
Он снова глубоко вздохнул.
— Ты думаешь, — начал Хо Гн Сон, — мне самому этого
не хочется? Но подумай хорошенько. Ну, девочка выучится,
а что толку? И уж если голытьба, подобная нам с тобой, осме-
лится послать детей в школу, люди будут смеяться!
В глазах жены вдруг вспыхнул огонь.
— Слушай, какое это имеет значение, будет толк или
не будет? — запротестовала она. — Пусть смеются, если им
хочется. Сын ли, дочь ли, а Сун Хи у пас — единственный
ребенок. Она так нервничает, что вот-вот свалится в постель.
Любовь свою нужно не словами доказывать, а делом. Несча-
стная, я несчастная... Не смогла подарить тебе сына... Что
поделаешь, грешна...
Она разрыдалась. Сдерживаемое горе вырвалось наружу,
по ее лицу заструились слезы.
— Чего ты скулишь? — заворчал Хо Ги Сон, и жена бы-
стро вышла из комнаты.
Сосновая лучина тускло горела, отравляя воздух своим
111

чадом. Хо Ги Сон сердито посасывал жарко раскуренную тру-
бку, то и дело добавлял в нее табак.
Услышав на дворе шаги, он весь встрепенулся. Подумав,
что это вернулась жена или Сун Хи, он съежился.
— Хозяева дома? — неожиданно раздался мужской голос.
По голосу он сразу узнал учителя Ким Хен Чжика и бы-
стро открыл дверь.
— О! Какой неожиданный гость!
— Да вот, шел мимо вас и завернул на огонек.
— Проходите, проходите скорее сюда, извините только
за грязь и беспорядок...
— Пу, что за глупости!
Хо Ги Сон чувствовал себя неловко, не имея возможно-
сти предложить гостю даже полушку для сиденья. Учитель
успел заметить замешательство Хо Ги Сона, но не подал вида
и сел прямо на холодный пол, устланный местами рваной ци-
новкой. Сел на циновку и хозяин дома.
— Давно мне следовало бы навестить вас... А где же ваша
семья? — для вида равнодушным топом спросил гость.
— Да куда-то вышли...
— И сынишка тоже?
— Сын?.. — Это слово будто обожгло Хо Ги Сона. —
Да... — рассеянно ответил он. Слово <да» выдавил из себя с
большим трудом, словно оно застряло где-то в горле.
— У вашего сынишки очень умное и красивое лицо. Вче-
ра утром я его видел окаю вашего дома, он вежливо со мной
поздоровался... Хороший у вас сын...
Хо Ги Сон покраснел до самых ушей, не зная, что ска-
зать. На лбу даже выступил пот.
— Скатько еще у вас детей? — спросил учитель, с каким-
то странным предчувствием взглянув на смутившегося хозя-
ина.
— Это единственный ребенок.
— Вот как?
Ким Хен Чжик был крайне удивлен. Тем более было для
него непонятно решение Хо Ги Сона. Если у него только один
сын, то почему он не хочет дать ему образование? И почему
он так растерялся? Один вопрос вызывал другой, одна догадка
сменялась другой. Датжна же быть этому какая-то причина.
Он взглянул на понурившегося Хо Ги Сона. Спросить прямо,
почему не записали сына? Нет, нетактично. Лучше попытать-
ся выяснить окольным путем.
112

Приняв такое решение, Ким Хен Чжик продолжил бесе-
ду.
— Несмотря на то, что сейчас в разгаре полевые рабо-
ты, вы потратили много времени на стройке. Я вам очень за
это признателен. Благодаря вам, Хо Ги Сон, и другим односе-
льчанам, как видите, наша школа совсем скоро гостеприимно
распахнет дверь.
Не успел учитель закончить свою мысль, как Хо Ги Сон
вскинул голову и дрожащим голосом вскрикнул:
— Сонсэнним!
От неожиданности на мгновение утративший дар речи,
Ким Хен Чжик посмотрел на Хо Ги Сона. Настойчиво моля-
щий взгляд встретился с его глазами.
— Сонсэнним, мой ребенок — девочка.
— Что вы сказали? Неужели ваш ребенок... — Учитель
был поражен этими словами.
— Да, это моя единственная дочь, — тихо проговорил
Хо Ги Сон.
Ким Хен Чжик молча глядел на сидящего с понурой го-
ловой Хо Ги Сона и ласково спросил:
— Прошу извинить за любопытство. Честно признаться,
я пришел к вам насчет вашего... нет, вашей дочери. Ей уже
немало лет. Что заставляет вас наряжать ее мальчиком?
Хо Ги Сон снова опустил голову. Щемящая сердце не-
объяснимая грусть закралась в его душу, завладела ей, и он
уже не мог с нею справиться. И призвав себе на помощь всю
свою выдержку, он решил чистосердечно исповедоваться учи-
телю, казавшемуся ему таким близким человеком, решил рас-
сказать о своей многострадальной, горькой жизни.
Он рос один без родителей, не было у него пи братьев,
ни сестер. За всю свою жизнь он слышал только одни при-
казания, ругань, молча сносил всевозможные оскорбления
и обиды. Как ни высоко небо, как ни необъятна земля, он ни-
когда не встретил никого, кто бы посочувствовал ему, утешил
бы его.
— Трудно рассказать про всю мою многострадальную
жизнь. Да, право, и зачем рассказывать о человеке, жизнь ко-
торого не стоит и ломаного гроша... — проговорил он, с боль-
шим трудом заглушая в себе терзавшее его душу отчаяние.
— К чему эти разговоры... — возразил Ким Хен Чжик. —
Давайте жить, помогая друг другу, не скрывая друг от друга
своих переживаний, пользуясь взаимным сочувствием. Отио-
113

шения между бедными людьми должны быть только такими.
В ком вы еще можете найти опору?
— Спасибо, сонсэнним, — дрожащим от волнения голо-
сом проговорил Хо Ги Сон. Слова учителя так глубоко затро-
нули его душу, что к горлу подкатил горячий ком. Но ско-
ро хозяин дома немного успокоился и начал рассказывать о
себе.
Хо Гн Сон родился сыном раба в доме янбана. Он почти
не помнит в лицо своих родителей. Лишь смутно вспомина-
ет, как чьи-то злобные руки вырвали его, рыдающего несмы-
шленыша, которому было всего лет восемь, из объятий мате-
ри; как он бессознательно топал куда-то за незнакомым чело-
веком, крепко зажав в кулачке тесемку от маминой кофточки.
Его продали другому япбапу.
Позднее Хо Гн Сон узнал, что его привезли в Яндок.
Жизнь рабов была тяжелой и изнурительной, к ним относились
как к скоту. Янбаны могли их по своему усмотрению как ско-
тину продавать, покупать и убивать. Рабов заставляли рабо-
тать от зари до зари. И если оплывший жиром янбан прика-
зывал своим рабам нести его в паланкине за тридевять земель,
они должны были это делать, несмотря ни на какие физичес-
кие мучения.
Янбан, у которого служил Хо Ги Сон, неожиданно разо-
рился. Должна была состояться распродажа его имущества и
принадлежавших ему рабов. У этого же янбана была девушка-
рабыня, которая впоследствии стала женой Хо Ги Сона. В тай-
не от других они дали друг другу клятву в верности па всю
жизнь. Девушку звали Сарайная, потому что она родилась в са-
рае.
Однажды вечером Хо Ги Сон вышел во двор и неожидан-
но столкнулся с Сарайной. На бледном ее лице горели стран-
ным блеском черные глаза. Она шла навеки проститься с лю-
бимым. Пройдет ночь, проданную рабыню увезут в далекий
неведомый край.
— Нет, лучше умереть, чем жить как скотина, — решила
она.
Взгляд заплаканных глаз выражал отчаянную решимость.
И хотя Хо Ги Сон знал, что рано или поздно ему не мино-
вать разлуки с любимой, от этого столкновения с жестокой
действительностью у него потемнело в глазах. Да, правиль-
ны ее слова — лучше умереть, чем жить как скотина. Так
умрем же вместе. Но разве нет другого выхода? А что, ес-
114

ли убежать? Если нам улыбнется счастье, мы сбежим, а если
нет и нас поймают, то пусть убыот. Будь что будет! В ту ночь
Хо Гн Сон с Сарайной перелезли через забор и убежали из
дома помещика.
Это случилось зимой. Кружил снег, мела вьюга, завывал
лютый ветер. Падая от усталости и снова поднимаясь, не чу-
вствуя под собою ног и не оглядываясь назад, беглецы бежа-
ли в стороне от дорог н забрались на глухую гору близ Яндо-
ка. Все сильнее завывала вьюга. Ночь стояла темная, сквозь
сплошную снежную завесу нельзя было ничего разглядеть.
Но беглецы знали, что оставаться здесь нельзя, и они двига-
лись вперед, наобум, вслепую, рискуя в любой канаве свернуть
себе голову, и, в конце концов, добрались до Каидона.
Днем они прятались в пещере или зарывались в сухие
листья. Выходили из укрытия только ночью, в поисках хлеба.
Голод и стужа окончательно измучили их, и, наконец, обесси-
лев, они свалились на горной тропе, знакомой лишь с ногой
дровосека.
— Какой ужас! Что же случилось с вами потом? — подо-
двигаясь поближе к рассказчику, спросил изумленный
Ким Хен Чжик.
— Нас спас один добрый человек, пришедший за дровами.
Он нрнюгил нас у себя в доме, и мы у него скоротали зиму.
На следующий год весной с его помощью мы устроились в
батраки у одного богатого человека, проживавшего в то время
в Кандоне. Это был дом, где ныне здравствует Пак Бен Тхэ.
Был жив тогда и отец того человека.
— Как же вы, бедные, намучились... — посочувствовал рас-
сказчику Ким Хен Чжик.
— Бежать-то бежали. Да из огня попали в полымя: что
батрак, что раб — хрен не слаще редьки. На следующий
год жена родила Сун Хи. Как вспомню этот день, зубы начи-
нают сами скрежетать.
— Опять на вас беда навалилась?
— Да, — грустно ответил рассказчик. — У жены уже был
на исходе последний месяц беременности, а ее заставляли
работать как вола от зари до зари, таскать воду, подметать
большой и малый дворы, мыть полы, стирать белье на реке,
несмотря на зимнюю стужу, а потом еще возиться на кухне.
Однажды она, измучившись, повалилась на лед и дочку... —
Он не смог договорить до конца, спазмы сжали ему горло.
115

— Какой ужас! — возмущенный жестокостью помещика,
воскликнул учитель.
— И мать и ребенок, — продолжал Хо Ги Сон, — тяжело
заболели. Да и это еще полбеды. Не дали даже и поболеть-то
спокойно — вскоре нас выгнали.
Взволнованный рассказом Хо Гн Сона, Ким Хен Чжик кре-
пко сжал его руку. Руки учителя были горячие, словно они пы-
лали огнем гнева. Хо Гн Сон никогда и не подумал бы, что в
этом, внешне таком спокойном и выдержанном, со всеми любе-
зном человеке могла произойти такая резкая смена чувств
Хо Г и Со41 даже опустил глаза.
— Голи перекатной, подобной нам с Сарайной, не на ко-
го было жаловаться, — продолжал он. — Но жизнь челове-
ческая крепка, как воловьи жилы. Потом мы пристроились в
чужом сарайчике, уложил я жену с ребенком на застланный
лохмотьями пат и оставил их на произвол судьбы — на что
жизнь вам, не стоящим медного гроша, лучше скорее умри-
те, и я за вами. К счастью, они не умерли, к весне ожили,
поправились. И снова мы начали мыкаться то туда, то сюда,
пока, наконец, не осели здесь, в Нэдоне. У Кристальной под-
няли клочки целины, стали сеять рожь, курмак, еле-еле сводя
концы с концами. Но эта скромная, мирная жизнь длилась
недолго. Однажды заявились сюда какие-то люди, назвавшие
себя составителями земельного кадастра. Они объявили, что
все мои клочки земли перешли в руки японцев. А спустя не-
которое время появился и тот самый Пак Бен Тхэ и сказал,
что отныне эта земля принадлежит ему. Так мы, как видите,
снова попали к нему в кабалу...
— Значит, работаете вы опять на этого кровопийцу!
— Иного выхода не было. Ведь человек не может жить
без еды. Уж я себя ругал, — оправдывался Хо Ги Сон —
Я наговорил вам сразу столько страстей-мерзостей...
— Нет, нет! Рассказывайте до конца.
Хо Ги Сон решил довести до конца начатый рассказ.
— С отчаяния я на все махнул рукой. Какая у меня бы-
ла надежда? Существуй, пока не издохнешь, и баста. Но не
всегда я соглашался со своей же мыслью. Ладно уж, думал, я-
то жизнь прожил, как бездомная собака, но, может быть, мои
дети заживут по-человечески. Вот такая надежда еле-еле те-
плилась где-то в моей душе. А тут, как назло, из-за болезни
после родов жена стала бесплодной и лишила меня наследни-
ка. Но ничего не поделаешь! Такая наша доля. — В глазах
116

Хо Ги Сона затаилась обида на весь мир. — Мы живем с од-
ной единственной надеждой на дочку. Конечно, и мне кажется
теперь, что ни к чему было наряжать ее в мальчишеские наря-
ды. Все это от тоски по сыну и пожелания ей крепкого здоро-
вья. На днях она стала просить, чтобы мы ее послали в школу.
А нынче вечером даже жена вступилась за нее. Подумать то-
лько, в моем положении послать дочку в школу! Это же курам
на смех. Да какой толк от того, что женщина будет учиться.
Не правда ли, сонсэнним? Весь вечер от этих тяжелых
дум разламывается голова, и я решил было пойти к вам из-
лить свою душу, а тут вы и пожаловали... — угрюмо закончил
свой рассказ Хо Ги Сон.
Погруженный в глубокое раздумье Ким Хен Чжнк мол-
чал, задумчиво глядя в окно. Этот жизненный путь Хо Ги
Сона, полный горя и страдания, так напомнил горькую судьбу
его многострадального народа, закованного в японские цепи,
жившего жизнью лишенного Родины раба, положение кото-
рого хуже, чем положение одинокой собаки в доме покойного.
Воцарилось тягостное молчание. Хо Ги Сон посмотрел
на учителя. Его все больше мучило беспокойство, им овладело
раскаяние: лучше бы не рассказывать о себе, зря лишь рас-
тревожил душу человеку. Учитель медленно повернул голову.
— Отец Сун Хи! Я очень вам благодарен за то, что вы
так откровенно все рассказали мне о себе.
Хо Ги Сон не понял.что хотел сказать ему Ким Хен Чжик,
но ему показалось, что в сказанном учителем таится какой-то
глубокий, непонятный ему смысл. Он смотрел на учителя, сло-
вно истукан.
— Давайте пошлем Сун Хи в школу! громко предло-
жил Ким Хен Чжик.
От этих слов у Хо Г и Сона чуть ум за разум не заскочил.
— Она должна учиться, — с жаром продолжал учи-
тель. — Не надо презирать дочерей. Женщина такой же чело-
век, что и мужчина. Почему женщина должна считать себя
низшим существом? Это японцы, янбаны, богачи — все эти
негодяи забивали людям в головы эти мерзкие мысли, чтобы
иметь возможность, когда им вздумается, издеваться над
женщинами, продавать их и покупать как вещь. Скажите,
есть ли какая-нибудь причина для того, чтобы считать женщи-
ну низким существом?
Хо Ги Сон молчал.
— Вот вы не можете ответить. Нет и нет! Давайте будем
117

учить Сун Хи грамоте и сделаем из нее человека, который
примет участие в разрушении этого проклятого мира, в строи-
тельстве нового мира, где бы наш народ жил счастливо и сво-
бодно.
— Значит, вы говорите, что если дочь станет грамотной,
это пойдет на пользу Родине? — воскликнул Хо Гн Сон от
удивления.
— Конечно! И в старые времена, когда женщин также
презирали, немало их совершили большие подвиги во имя
Родины. Были среди них и писатели, которые своим мастер-
ством приводили в изумление мужчин; были н ратники, кото-
рые с саблями и копьями смело сражались с чужеземными аг-
рессорами н спасали страну от беды; была и ученые, которые
изобрели замечательные машины и облегчили людям жизнь.
Л сейчас, когда простой народ лишен Отечества и живет в
муках и лишениях, тем более Корее нужны многочисленные
борцы за спасение страны, за строительство нового мира. На-
стала пора подняться на эту священную борьбу всем от мала
до велика, и мужчинам и женщинам Кореи.
— И наша Сун Хи, если будет учиться, сможет стать та-
ким борцом? — спросил Хо Ги Сон, у которого сомнения сме-
шались с надеждой.
— Все зависит от воспитания, а мы постараемся воспи-
тать Сун Хи так, чтобы она стала борцом. Хо Ги Сон, отпу-
стите дочь в школу. Только не в мальчишечьем наряде.
— Спасибо, сонсэнним... — От нахлынувших на него
чувств почти лишившийся дара речи, Хо Ги Сон крепко сжал
горячие руки учителя.
Вернувшись домой, Ким Хен Чжик погрузился в тягост-
ное раздумье. Рассказанная ему Хо Ги Соном история страш-
ных мытарств не давала покоя. На душе было тяжело, руки
сами сжимались в кулаки. Он глубоко осознавал, какая тя-
желая ноша легла на его плечи, плечи человека, решившего
отдать всю свою жизнь делу революции, борьбе за спасение
Родины и народа.
Ким Хен Чжик с горьким сожалением вынужден был при-
знаться себе, что в его работе есть еще немало пробелов. Так,
увлекшись перестройкой школьного здания, он забыл о пути,
ведущем к сердцам людей.
118

Вот открыл бы он школу, не зная положения в крестьян-
ских семьях, а сколько детей стало бы ходить в нее? И да-
же если бы они все пришли учиться, смог бы он донести до
них истину и знания, не зная беспросветного прошлого, пе-
реживаний и чаяний их родителей? Не зная всего этого, не-
возможно сплотить всех односельчан во имя велнкой цели
возрождения Родины.
Может быть, и у Команнё, и у Ю Бока из Чунбамм бо-
лее тяжелое прошлое, чем у Хо Ги Сона... Надо быть ближе к
народу, надо лучше знать его нужды и чаяния.
Эти дни Ким Хен Чжик был занят по горло: надо было
закончить строительство школы, написать тексты учебни-
ков, напечатать их на гектографе, приобрести различные
школьные и учебные принадлежности. Он должен был также
руководить деятельностью товарищей, направленных на работу
в разные районы страны. Вместе с тем нельзя было игнориро-
вать работу по сближению с крестьянскими массами, наобо-
рот, она должна быть форсирована. Значит, ему надо успе-
вать на всех направлениях своей деятельности. Работы столь-
ко хоть отбавляй.
После того разговора Ким Хен Чжик всегда, как только
выпадала у него свободная минутка, шел к крестьянам, по
душам, с глазу на глаз беседовал с ними. Эти задушевные
беседы вел также с крестьянами из Санбами и Чунбами. Воз-
вращался он домой после таких встреч поздней ночью через
гору Понхвасан, а вернувшись, принимался печатать и закан-
чивал, когда ночной мрак за окном начинал сменяться пред-
утренней серостью.
В результате этих бесед Ким Хен Чжик открыл сходство
судеб многих людей, узнал их сомнения, заботы, думы. Одни,
подобно Хо Ги Сону, вообще махнули рукой на образование
своих дочерей, считая это пустым занятием, другие возра-
жали по причине нехватки рабочих рук в семье, третьи —
категорически выступали против школьного воспитания детей,
поскольку, по их мнению, деревенским детям нет нужды учи-
ться.
Ким Хен Чжик набрался терпения. Он встречался с лю-
дьми по нескольку раз, советовал им, как преодолеть трудно-
сти, убеждал и пробуждал их.
И его неутомимая деятельность привела в конце концов к
тому, что эти упорные упрямцы постепенно стали менять свои
убеждения, начали пробуждаться.
119

5
Апрель. Цветущая весенняя пора. На солнечном склоне
Понхвасана полыхали целые костры из нежно-красных родо-
дендронов. В палисадниках перед избами зацвела форзиция и
закрыла своими цветами изгороди. Раскрывали бутоны и по-
крывались оранжевыми цветами абрикосы. Из мохнатых почек
ив, тополей и тутовников, что росли у колодца и вдоль межей
на полях, уже выползали зеленые листочки. Колосья озимых
шелестели под теплым дуновением ветерка. С восходом сол-
нца в небо взмывали жаворонки и начинали выводить в нем
свои серебряные трели. За озимыми полями, на горизонте, в
дымчатом утреннем зареве розовели горы. Их изломанные вер-
шины то громоздятся одна выше другой, то идут ровными
рядами.
Ранним утром в один из таких дней Ким Хен Чжик шел
по узкой меже ячменного поля, наслаждаясь весенним бла-
гоуханием природы. На слегка колыхавшихся листьях ячменя
блестели, словно серебристые бусинки, капли росы. Останови-
вшись, учитель с наслаждением наблюдал, как взмывали в
небо и превращались в почти невидимые точки грустно пою-
щие жаворонки, любовался тугими бутонами стоявших у до-
роги абрикосовых деревьев. Звонко струилась по камням вода,
бьющая из придорожного родника. На камнях около родника
зеленел свежий мох. Хрустальная вода клокотала, билась и
перекатывалась через камни, и ему казалось, что она течет
и в его, опьяненной весной, душе. Он подошел к роднику, на-
гнулся, опустил в него руки и зачерпнул ладонями воды. Ме-
жду ладонями на землю потекла прозрачная ледяная струя.
Он еще раз зачерпнул, и ему почудилось, что эта весенняя
свежесть наливает все его тело. Ким Хен Чжик разогнулся и
радостно воскликнул:
— Весна!
Ему казалось, что еще только вчера он слышал в Ман-
гендэ, как взломало на Тэдонгане лед, а сегодня уже идет
весна. Вдруг ему вспомнились родные места — Мангендэ.
Утопающий в зелени Мангенбон, родной дом у солнечного
120

подножия горы, образ любимого Чыисона, поющего и играю-
щего на лужайке перед домом, незабываемые лита родителей,
жены, братьев, пропалывающих зеленое ячменное поле, рас-
кинувшееся на берегу тихой Тэдонгана...
Скоро месяц, как Ким Хен Чжик покинул родной край.
Как они там сейчас? Не случилось ли что с бабушкой? Не
хворает ли Чынсон? На следующий день после своего приезда
в Нэдон он отправил им письмо, в котором сообщал о своем
благополучном прибытии. Но с тех пор ему не удалось напи-
сать второго письма — такая уйма дел была у него.
Учитель снова зашагал. Его мысли перенеслись к това-
рищам, с которыми он распрощался месяц назад. Он вспом-
нил о своем шурине, который сейчас, должно быть, находится
в Ынрюре, Хон Чжун Горе, направившемся к Чху Пхуну, Чон
Ен Тхэ, посланном на работу в Чунган, Ким Сок Ха, направ-
ленном в провинцию Кенсан, Пан Ин Су в Мангендэ и
других верных товарищах... От них он получил только сооб-
щение о том, что все они благополучно добрались до места
назначения и приступили к работе. Ким Хен Чжик был уверен
в том, что работа у его товарищей спорится, но все-таки на
душе было не совсем спокойно: у них, наверное, немало труд-
ностей, ведь теперь работа изменилась коренным образом — и
по своему содержанию, и по методам, и по масштабам. О всех
подробностях товарищи сообщат не раньше чем через месяц.
Мысли, обгоняя одна другую, проносились в голове. Учитель
прибавил шагу. Сегодня день открытия школы. Надо не уда-
рить лицом в грязь.
Показалось школьное здание под черепичной крышей с за-
дранными вверх стрехами. Казалось, что крыша вот-вот под-
нимется я улетит в голубое небо. Войдя в школьный двор, учи-
тель остановился и осмотрел здание. До.м получился на славу.
От столбов, крепко подпирающих стрехи, пахло смолой. Новая
бумага на дверях, отражая свет утреннего солнца, ярко свети-
лась. Колокол, подвешенный под левой стрехой, ярко горел на
солнце: это вчера вечером Сун Хи начистила его до такого
блеска.
Ким Хен Чжик поднялся на крыльцо, тихо открыл створ-
ку. Через нее палились потоки солнечных лучей, и классная
комната стала еще светлей. Просторный класс, гладкие жел-
товато-темные глиняные стены, чистая циновка, стройные ряды
столов, большая, блестящая лаком классная доска. Слева на
121

стене висит карта Корейского полуострова, справа — надпись
в раме «Чивон»1 — и все это сияло в ярких лучах солнца.
Вчера до позднего вечера взрослые и дети хлопотали,
приводя класс в полный порядок. Но на всякий случай надо
еще раз проверить, не упустили ли чего в спешке.
На столе учителя лежит журнал, в который вчера вече-
ром были записаны все ученики. У шкафа сложены учебники
и учебные принадлежности.
По лицу учителя пробежала довольная улыбка. Сейчас
директор Чон Чжин Гу принесет вывеску и тогда все будет
готово к открытию.
Закрыв за собой дверь, Ким Хен Чжик вышел из класса,
остановился на крыльце, посмотрел в сторону поселка, а за-
тем подошел к колоколу и ударил:
— Дон!., дон!., дон!.. — понеслось во все стороны. Звон
колокола подхватило на Понхвасане глубокое эхо. Вскоре со
всех сторон послышались голоса, люди шли в школу: кто по
проселочной дороге, кто по тропинке, кто по меже.
Послышалось задорное детское пение:
Просторы. Атлантического и Тихого океанов —
Из ручейков слагаются они.
И в унисон понеслись слова этой песни с другой стороны:
Возможны ли без мучительных усилий мозга
Наши даже малые общие достижения?
Радостное волнение охватило учителя. На глаза наверну-
лись слезы.
— Учитель!
— Учитель!
Дети с криком ворвались гурьбой во двор. Ким Хен Чжик
сошел с крыльца. Мальчишки, плотным кольцом окружившие
учителя, но очереди отвешивали ему низкий поклон со слова-
ми:
— Здравствуйте, учитель!
— Доброе утро, учитель!
Девочки, стоявшие позади мальчишек, кланялись ему
1 Великий замысел
122

молча. Все мальчишки были острижены наголо, у девочек бы-
ли аккуратные гладкие прически.
— Доброе утро, дети! Добро пожаловать! — приветство-
вал детей учитель, по очереди гладя их по голове.
Вскоре пришли и родители учеников. Они все почтите-
льно поклонились учителю. Обмениваясь с ними приветствием,
Ким Хен Чжик заметил Сун Хи. Па ней была черная ситцевая
юбка и белая кофточка, волосы были заплетены в косу с пря-
мым пробором. За Сун Хи стояла, съежившись, маленькая
женщина средних лет. Это была ее мать.
— А, Сун Хи, здравствуй, — улыбнулся учитель и, протя-
нув руки, подошел к ней.
— Доброе утро... — пробормотала Сун Хи и поклонилась.
Щеки ее зарделись румянцем.
— Очень рад, что и вы пришли, очень рад, — положив
руку на плечо девочки, тепло приветствовал Ким Хен Чжик
мать Сун Хи. От неожиданности мать растерялась и не смог-
ла найти нужных слов. Ей казалось, что все это лишь пре-
красный сон.
— Сонсэнним, как я могу вас отблагодарить... — тахо про-
молвила она и низко поклонилась. Отвернувшись в сторону,
она тайком утирала слезы тесьмой от кофточки.
— Смотрите, ребята, на нашу школу!
— Какая замечательная!
Услышав восторженные возгласы ребятишек, учитель
Ким Хен Чжик оглянулся. Поднявшись на крыльцо, дети раз-
глядывали класс. Стоящие сзади мальчишки стали напирать
на передних, стремясь протиснуться сквозь толпу сверстников
и взглянуть на класс.
-- Что это такое! Кто вам разрешил открыть дверь? —
громко крикнул кто-то из взрослых. Учитель поднялся на кры-
льце, открыл двери школы настежь и сказал:
— Это ваша школа, дети. Вы ее хозяева. Проходите, лю-
буйтесь!..
От неожиданного для них отпета учителя школьники за-
тихли и с восторженным удивлением уставились на него.
И лишь когда кто-то из ребят громко сказал: «Давайте вой-
дем>, они с криком бросились в класс, оставив на крыльце
много пар лаптей и комуенн.1
1 Резиновая обувь.
123

— Какие столы!
— А это что такое?
— Эта штука играет. Учитель сказал, что она ножным ор-
ганом называется.
— Доска-то какая гладкая...
В классе стоял шум и гам. Кто-то сел за стол, поджав под
себя ноги; кто-то, открыв крышку, удивленными глазами рас-
сматривал клавиши музыкального инструмента. Заглянули в
класс и взрослые. От радостного удивления они все точно оне-
мели. Ким Хен Чжик смотрел на них, довольный.
— Сонсэнним! — раздался за спиной голос.
Ким Хен Чжик обернулся и увидел перед собой Хо
Гн Сона, который стоял, держа под мышкой доску.
— Ну, вывеска готова? — спросил учитель, спускаясь во
двор.
— Нет, не готова. — Хо Ги Сон показал ему доску, побе-
ленную мелом, чтобы лучше было писать на ней тушью.
— Как не готова?
— Утром я обломком стекла отшлифовал доску, — стал
объяснять Хо Ги Сон, — и пошел к старику Чон Чжин Гу, а
он отказался писать, велел обратно...
— Как это отказался? — удивился Ким Хен Чжик. Во
время их разговора во дворе появился Чон Чжин Гу. В руке
у него была коробка с тушью. Учитель бросил на него недо-
умевающий взгляд. Старик вздохнул и обратился к
Ким Хен Чжику:
— А вывеску-то придется писать вам.
— Что-то я вас не понимаю, ведь мы же договорились,
что ее напишет директор. — На вчерашнем собрании по пре-
дложению Ким Хен Чжика старика избрали директором шко-
лы.
— Так-то оно так, да все же директор-то я, так сказать,
почетный. Подлинный основатель этой школы — вы, а не я.
Когда Хо Ги Сон привез доску, я даже взялся за кисть н на-
чал было писать, а потом подумал и решил: чтобы вывеска
имела смысл, к ней нужно приложить вашу руку. Впрочем
и почерк у меня неважный, не годится для этого деля. Вот я
и прошу вас не отказать мне в моей просьбе. — И, обращаясь
к стоявшим во дворе односельчанам, добавил: — Правильна
я говорю?
— Правильно! Пусть учитель напишет! — послышалось
со всех сторон.
124

Ким Хен Чжику ничего не оставалось делать, и он усту-
пил настойчивым просьбам.
— Вот прибор и кисть, — сказал Чон Чжин Гу, — а ты,
Чхун Бо, сбегай и принеси рогожу, живо. — Старик так быст-
ро все провернул, что Ким Хен Чжик даже опомниться не ус-
пел.
Уже через несколько минут во дворе постелили рогожу,
на середине которой Хо Ги Сон положил доску. Положив ря-
дом прибор, директор начал разводить тушь. Дети и роди-
тели моментально окружили его. Ким Хен Чжик скинул кому-
син и в одних белых хлопчатобумажных носках усел-
ся перед доской, взял большую кисть, окунул ее в тушь и на-
клонил над доской. Собравшиеся, затаив дыхание, следили за
кончиком кисти. Глаза учителя засияли, — он начал разма-
шисто, крупно писать. На ровной поверхности доски змейкой
слились четыре буквы: «мен-син-хак-кё», что в переводе озна-
чает «ново-яркая школа». Каждая черта буквы, напоенная
ароматом туши, была словно живая.
— Почерк-то, право, какой хороший! Так и кажется, что
слова взлетят, — с восхищением заметил Чон Чжин Гу, мотая
седой бородой.
Ким Хен Чжик торжественно поднял обеими руками вы-
веску. Собравшиеся расступились. Учитель поднялся на кры-
льцо, подошел к толстому столбу, стоящему в центре здания,
приставил к нему доску:
— Отец Сун Хи, забейте, пожалуйста, гвоздь.
— Я? — Хо Гн Сон от неожиданности растерялся.
Ким Хен Чжик, улыбаясь, кивнул ему головой. Краснея
от смущения, отец Сун Хи вытащил из мешочка большой
гвоздь и молоток.
Раздался стук молотка. И этот стук пробудил у всех вос-
поминание о том, как рано на рассвете несколькими ударами
топора Ким Хен Чжик пробудил деревню от сонной жизни.
Несколько ударов, и вывеска была прикреплена к столбу.
— Нашей школе маисе! — не в силах сдержать волнение
крикнул кто-то из ребят. В миг раздались бурные продолжи-
тельные аплодисменты.
— Маисе, маисе! — дружно подхватили собравшиеся.
Все — и стар и млад, — подняв вверх руки, торжественно
прокричали многократное «мансе!». Воздух задрожал от их
ликующих возгласов, и в небо поднялись стаи напуганных
птиц, щебетавших в лесу Понхвасана.
125

Кругом возбужденные, торжественные липа детей н их
родителей. Радостно стало на душе у Ким Хен Чжика. Он по-
смотрел на детей. Как будто все, кто записан в журнал, при-
шли в школу. Но где-то в глубине его души притаилась
грусть. К великому его сожалению, несколько детей все же не
смогут посещать школу. Особенно жаль Тык Пу, батрака
Пак Бен Тхэ. В его памяти всплыл, словно живой, образ этого
парнишки, тащившего па чиге жерди так рано, на рассвете,
когда еще никого не было на стройке. Стронтел» школы да-
же не заметили, когда появился на площадке то замешиваю-
щий глину, то таскающий черепицы мальчик и когда он исчез
Может быть, сейчас Тык Пу стоит один в поле, навалив па
свою хрупкую детскую спину тяжелую ношу с удобрением, и
слушает ликующие возгласы, глотая слезы от обиды. Вчера ве-
чером Ким Хен Чжнк с твердым намерением просить за Тык
Пу навестил Пак Бен Тхэ, но, как назло, тот еще не вернулся
из Пхеньяна. Хотя вряд ли бы вышел толк из этой встречи.
Слушая веселый гомон поселян, Ким Хен Чжик незаметно
сжал кулаки. Сейчас сделан лишь первый шаг. Далек и тер-
нист путь, по которому надо пройти, чтобы осуществить план,
разработанный в ту пасмурную ночь в Мангендэ, чтобы реа-
лизовать великий замысел возрождения Родины, строитель-
ства нового мира, спасения многострадального народа, милли-
онов вот таких Тык Пу. Сегодня Ким Хен Чжик еще больше
укрепился в своей решимости. Поднявшись на крыльцо, он
объявил:
— Родители и школьники, сейчас состоится открытие шко-
лы. Проходите, пожалуйста, в класс...
Церемония длилась недолго. Школьникам роздали уче-
бники, тетради, карандаши. Учитель познакомил их с предме-
тами, которые они будут изучать, с расписанием занятий, с
требованиями дисциплины, которую должны соблюдать шко-
льники, и отпустил детей домой.
По просьбе Ким Хен Чжика в школе остались десять
представителей из Нэдона, Саибами и Чунбами, особо отли-
чившихся при перестройке школы.
Подведя итог перестройки школы, он подчеркнул, что се-
годняшние достижения — результат спаянности, самоотвер-
женности и взаимной помощи крестьян Нэдона, Санбами,
126

Чунбамя, директора Чон Чжин Гу в Ан Син До, что для ус-
пешного руководства и дальнейшего развития Менсинской
школы, как свидетельствует нынешний опыт, необходимо еще
больше сплотиться. С этой же целью Ким Хен Чжик предло-
жил создать организацию Хаккёге.
Предложение это встретило единогласное одобрение при-
сутствующих.
Учитель огласил заранее составленный текст, в котором
намечалась цель и устав организации. Текст был принят так-
же единодушно.
По предложению Ким Хен Чжика председателем органи-
зации Хаккёге был избран директор школы Чон Чжин Гу.
С улицы доносились звуки задорной песни, которую пели
ученики.
На следующий день, на рассвете, едва ночной мрак успел
смениться предутренней серостью, на горе Понхвасан раздался
призывный звук трубы. Это трубил учитель Ким Хен Чжик,
стоя под огромной сосной в ложбине горы. Этот звук разносил-
ся по всем принэдонским горам и долинам, проникая во все
места. Низкие звуки трубы чередовались с высокими, они вры-
вались в каждый крестьянский дом. Из домов выбегали дети.
Они с радостным криком бежали к подножию Понхвасана.
— Раз, два...
Под руководством учителя дети делали утреннюю зарядку.
С тех пор каждый день на Поихвасапе звучал горн и слы-
шались слова команды, отдаваемые учителем. Началась но-
вая, веселая жизнь детворы.
Это пение трубы возвещало и зарю Кореи, ее возрожде-
ние, полное светлых надежд будущее Родины.
в
В пустом классе горит лампа. За статом сидит учитель и
пишет. Иногда он прекращает писать, что-то обдумывает. И
снова слышится скрип пера по бумаге. Учитель пишет поуроч-
ный план.
Была ли необходимость составлять такой план? Ведь за
127

его плечами пятилетний опыт преподавания. Тем более он сам
и автор учебника. Но до сих пор он никогда не проводил уро-
ки без плана. Ким Хен Чжик считал это святым делом каждо-
го честного учителя.
Бывает, что старые учителя пренебрежительно относятся
к поурочному плану, считая, что это дело малоопытных, начи-
нающих учителей. Так, например, делали некоторые учителя
школы Сунхва. Но Ким Хеи Чжик придерживался другого
мнения. Чем больше у тебя опыта и знаний, тем больше тебе
надо опираться на поурочный план, говорил он. Почему? Да
потому, что если образно сравнить свежую голову ученика с
необработанной целиной, то план представляет для учителя,
так сказать, проект обработки этой целины.
Какие посеять семена, как удобрить землю, как использо-
вать влагу и солнечное тепло, чтобы пожать добрый урожай?
Долг учителя посеять отборные семена на ниве просвеще-
ния.
Цель просвещения воспитать настоящего человека,
готового посвятить свою жизнь борьбе за освобождение Ро-
дины, за строительство новой жизни. Нужно вооружить под-
растающее поколение прогрессивными идеями, современными
научными знаниями. Идеи человечества, научные истины,
сама действительность меняются не по дням, а по часам. Не-
прерывно появляются новые идеи, новые научные истины,
возникают новые явления действительности. Следовательно,
вчерашние учебники, вчерашние поурочные планы сегодня уже
не могут быть использованы полностью в прежнем виде. Вот
почему долг учителя постоянно стремиться к дерзновенным
исканиям, стоять на переднем краю передовых идей и нау-
чных знаний нового времени, непрерывно обновлять и совер-
шенствовать содержание учебников, поурочных планов.
Не изменил Ким Хен Чжик этим принципам и в Менсинс-
кой школе учебники для нее он создал заново. Особое
внимание учитель обратил на изложение материалов в уче-
бниках. Нелегко было ему добиться того, чтобы в основу
содержания каждой дисциплины легла новая идея — «Чнвон».
Кроме того, в учебниках Ким Хен Чжик должен был учесть
новейшие достижения мировой науки. Но никто ис знал, что
в учебниках, розданных ученикам в день открытия школы,
заключен огромный труд их составителя.
Несмотря на это, завершая теперь работу над поурочным
128

планом, учитель почувствовал неудовлетворенность содержа-
нием учебников.
Он прочел еще раз составленный им поурочный план.
Настенные часы пробили десять: тан! тан! Он собрал лежав-
шие на столе бумаги и положил их в шкаф, с минуту постоял,
снова подошел к шкафу и достал из него какой-то предмет,
похожий на короткую палку. Это был тхунсо*. Учитель вынул
платок и обтер им инструмент. Слабый блеск пробежал по
окрашенному в пурпур бамбуковому стволу. Ким Хен Чжнк
потушил лампу и нышел во двор.
Стояла чудесная весенняя светлая ночь. Высоко
над головой сияла круглая луна. Ес .мягкий свет заливал про-
сторы полей Мэкчжонбор, расцвечивая радугой водную гладь
Тэдонгаиа. Полюбовавшись на Мэкчжонбор, Ким Хен Чжик
.медленно пошел на небольшую горку, возвышавшуюся справа
от школы. Крутом громоздились скалы. Между ними чернели
заросли низких молодых сосен и ююб. Ким Хен Чжик при-
сел на камень, посмотрел па Тэдонган и медленно поднял
тхунсо.
Полилась тихая, как эта ночь, нежная, мягкая мело-
дия из народных песен северо-запада Кореи. Вот она начинает
меняться. Медленные низкие звуки постепенно становятся вы-
ше, все белее обнажая чьи-то сокровенные думы, а затем вы-
сокие и низкие звуки тхунсо стали чередоваться от высоких к
низким и наоборот. Но вот пассаж повторился и вдруг no.ui-
тгась мелодия медленная и печальная, нежная и торжествен-
ная. Звуковые волны всплыли над погруженной в сон дерев-
ней, над щедро озаренными лунным светом полями. На тем-
но-синей глади Тэдоигана белел одинокий парус, являя взору
сказочную картину. Нежные звуки 1хунсо все лились и лились.
Лупа, ветер, облака, вода, парусник все, казалось, медлен-
но летело куда-то вдаль на крыльях этой мелодии.
С детских лет Ким Хен Чжик полюбил музыку. Когда
он слушал се, эту гармонию .звуков, ему чудилось, что в ней
отражаются все законы жизни Вселенной, полный перипетий
путь борьбы. В детские годы Кнм Хеи Чжик часто играл на
любимом тхунсо дедушки Ким Ын У. Однажды, осенним ве-
чером, было это в год подписания «договора Ыльса>1 2,
1 Деревянный духовой инструмент типа флейты.
2 Имеется в виду кабальный неравноправный договор. навязан-
ный Корее Японией в 1905 г.
129

мальчик, сидя на берег}’ реки Сунхвагаи, играл на тхунсо,
и его печальный голос заставил плакать всех односельчан. Во
время учебы в Сунхваской и Сунсирской шкапах
Ким Хен Чжик научился играть на скрипке, ножном органе и
других музыкальных инструментах. А когда он качал свою
революционную деятельность, уже сам сочинял песни, которые
помогали ему воспитывать детей и молодежь.
Вдруг мелодия умолкла. И воцарилась такая тишина, сло-
вно все вокруг остановилось и замерло. И луна, и ветер, и об-
лака, и вода, и парусник... В душе Ким Хен Чжика, устреми-
вшего свой взор вдаль, разыгралась настоящая буря чувств.
Учитель снова поднял тхунсо. Раздались низкие, гортанные,
берущие за душу звук». Это была песня, с которой он позна-
комился зимой в Цзяньдао. Стоило только услышать или
вспомнить эту песню, как ему начинало казаться, что он слы-
шит крик н рыдания всей корейской нации, истерзанной япон-
скими самураями. На глаза навернулись горячие слезы, за-
бурлила в жилах кровь.
Торжественно-скорбная мелодия лилась над горами, по-
лями, над рекой и, казалось, будоражила душу спящей при-
роды 1» соотечественников.
Вдруг глаза учителя заблестели. Из тхунсо вырвался прон-
зительный свист, закончившийся пассажем. Голос тхунсо дро-
жал, бурлил, ревел и, наконец, перешел в торжественный
марш. Вперед. Бей! Ломай! В звуках тхунсо слышался шум
прибоя, ветра, разносящего брызги над могучим океаном!
Увлеченный игрой, Ким Хен Чжик не заметил, как поднялся и
стал играть стоя.
Умолкли звуки тхунсо. Но казалось, что мелодия все еще
льется по озаренным лунным светом полям, горам, плывет в
небесных далях. Ким Хен Чжик вздохнул всей грудью. Каза-
лось, что сердцу и голове стало легче.
Вдруг за его спиной раздался шорох, и он оглянулся. Не-
далеко от него стоял, словно вкопанный, мальчик. Увидев, что
его заметили, он попятился назад.
— Тык Пу! — Ким Хен Чжик наметанным глазом сразу
узнал маленького батрака н подошел к нему. На его глазах
блестели слезы. Как переживал за него учитель в день отк-
рытия шказы.
— Что случилось с тобой? — удивленно спросил
Ким Хен Чжик.
130

— Ничего... — растерявшийся Тык Ну стал вытирагь
разорванным на локте рукавом глаза и попытался изобра-
зить на лице улыбку.
— Почему же ты бродишь средн ночи?
— Скучно стало, пошел посмотреть на школу, а тут ус-
лышал ваш тхунсо... — не договорил он и опустил голову.
— Посмотреть на школу... — задумчиво повторил про се-
бя учитель, глядя на его щетинистые волосы, давно забывшие
о гребешке. Голова у парнишки большая, а шея слишком тон-
кая. Его хрупкие плечики были прикрыты лохмотьями. Учите-
лю стало трудно дышать, словно огромная тяжесть сдавила
грудь. Ким Хен Чжик положил руку ему на плечо.
— Хочешь учиться? Тихий голос учителя чуть дро-
жал.
Хочу... — Тык Пу уставился себе под ноги и заки-
вал головой.
Это «хочу» пронзило жгучей болью сердце учителя. Он
долго не мог найти нужных слов и устремил свой взгляд на
Тэдонган, на белый парус. На лодке мерцал огонек.
«Вот и хорошо. С завтрашнего дня приходи в школу!» —
к сожалению, так ответить он не может, и щемящая сердце
грусть стала давить еще сильнее. Ведь кроме таких слов, не-
чем больше успокоить мальчика. Учитель хорошо это понимал
и завел другой разговор, пытаясь узнать, через какие мытар-
ства прошел этот несмышленыш.
Где, Тык Пу, твоя родина?
Родина? Л что это такое? Мальчик поднял голову
н посмотрел на учителя непонимающим взглядом.
Это место, где ты родился и вырос, — пояснил
Ким Хен Чжик.
— Где я родился и вырос? А я не знаю, — хмуро про-
бормотал юный батрак.
- Не знаешь родины... Л где же твои родители? Они уме-
рли?
— У меня был только отец.
— Как только отец? — Учитель сильно удивился, услы-
шав его невозмутимый ответ.
— Отец всегда ходил, таская меня на спине в ящике.
Все время мыкался в поисках работы.
— А где он сейчас? поинтересовался Ким Хен Чжик.
Тык Пу посмотрел на учителя грустными глазами н отвернул-
ся в сторону.
13!

— Умер. — Тык Пу тяжело вздохнул.
— Умер? Когда и где?..
Когда мне пошел седьмой год, отец вон там, около
городка Кандона дорогу строил. Однажды незнакомые дяди
принесли на спине окровавленного отца. Сказали, что япон-
цы его избили... — Голос Тык Пу дрожал.
Л что дальше? — Учитель пододвинулся к нему.
Больной отец лежал на рогоже под мостом, а я хо-
дил, собирал милостыню. Олин раз, когда я дал отцу поесть,
он сжал своей костлявой рукой мою руку и промолвил:
«На этом проклятом свете и умерсть-то быстро не умрешь...
Останешься ты у меня сиротой, несмышленыш...» — Тык Пу
тихо заплакал. Однажды утром я вернулся с едой под мост,
а он... — Тык Пу не смог договорить до копна фразу. Он даже
не заметил, как пристально смотрел па него учитель. Через ми-
нуту мальчик, запинаясь, продолжал свой рассказ. — В тот
день я собрал много еды, прибежал к отцу радостный, крича:
«Папа, папа!». По он мне ничего не ответил. Я еще не знал,
что такое смерть, тряс и тряс его за плечо, крича: «Кушан,
папа, кушай»...
Тык Пу не мог больше говорить, он плакал, хрупкие пле-
чики его дрожали от рыданий.
Тык Пу! Ким Хен Чжик обнял мальчика.
Сонсэнним! — Тык Пу крепко прижался к его могучей
груди.
«Бедный ты мой мальчик! Маленький одинокий мученик
па этом несправедливом свете!» — думал про себя учитель
Ким Хен Чжик. Сердце его готово было разорваться от со-
страдания. Плечи юного батрака все еще дергались от ры-
даний, и эта дрожь передавалась учителю. Крепко обняв Тык
Пу, он устремил Свой взор в небо. Земля в небо, залитые лун-
ным светом, открывались во всей своей сказочной красе. Ско-
лько же под этим безбрежным небом, на этой грешной бес-
крайней земле мучеников, подобных Тык Пу, выброшенных за
борт судьбой-злодейкой? Сколько на ней страждущих, отча-
явшихся душ, подобных Тык Пу. взывающих о помощи. А он
не в силах решить судьбу даже одного мальчика, не в силах
утолить его скромное желание учиться!
В глазах Ким Хен Чжика появился холодный блеск. Пло-
тно сжатые губы нервно задрожали, его взгляд был тверд и
решителен.
132

«Нет, Тык Пу, я нс выпущу тебя из своих объятий. Я за-
меню тебе отца!» — сказал он себе.
Тык Пу! тихо позвал учитель. Тык Пу молчал, то-
лько слабо вздрагивали его плечи.
Тык Пу! чуть громче повторил Ким Хен Чжнк, тря-
ся его за плечо. Мальчик поднял голову, па его щеках видне-
лись подтеки от слез.
— Пойдем со мной! — решительно сказал учитель, бе-
ря за руку словно окаменевшего мальчика. Они начали спу-
скаться с горы.
Они вошли в класс. Учитель зажег лампу, достал из
шкафа учебники, тетради и положил на стол. Тык Пу все сто-
ял, недоумевающе глядя то на учителя, то на сгол.
Ким Хен Чжик снова подошел к шкафу, достал оттуда черный
кусок материи и завернул в него учебники и тетради.
— По вечерам у тебя бывает свободное время?
По вечерам? — переспросил Тык Пу, не понимая, по-
чему ему задали такой вопрос.
- Да.
Бывает, если хозяева не прикажут мне делать что-ни-
будь срочное... В каморке батраков и света нету.
— В таком случае с завтрашнего дня приходи ко мне по
вечерам вот с этим узелком. Хорошо?
Ким Хен Чжик протянул ему узелок. А Тык Пу все еще не
понимал, что бы могло все эго значить, не знал, что сказать.
Он стоял и хлопал глазами. Учитель пододвинулся к нему
вплотную и вложил узелок в его руки.
— С завтрашнего вечера мы с тобой будем учиться. Те-
бе, наверное, будет трудно: вставать с зарей, целый день вы-
жимать из себя последний пот. Но ты. Тык Пу, постарайся
учиться как следует.
В чистых глазах юного батрака, внимательно слушавшего
учителя, сверкнул луч надежды.
— Неужели это правда? сказал он с радостью и сом-
нением. Ему, батраку, одинокому сироте, отроду ведь такое
и во сне не снилось!
— Ты что, еще не веришь, — улыбнулся Ким Хен Чжнк,
глядя на него. — Смотри, чтобы книги никогда не покидали
тебя. Читай их, как только у тебя найдется свободная минут-
ка. И крепись, наберись терпения, а не то пиши пропало. —
Он погладил Тык Пу по заросшей, непричесанной голове.
133

Мальчик казался ему родным, который будто по стран-
ной иронии судьбы никогда с ним не виделся, скитался один
по белу свету, терпя всевозможные мытарства. От этой мы-
сли его бросило в жар.
— Обязательно буду учиться, сонсэнним, — воскликнул
Тык Пу, крепко прижимая к себе узелок. В его глазах светилась
радость.
— Молодец, молодец! Значит, договорились, — похвалил
учитель мальчика, отпуская его.
— Мне пора. Спокойной ночи, сонсэнним. — Тык Пу низко
поклонился. Ему так не хотелось уходить, и он слегка замялся,
неловко топчась на месте.
— Уже поздно, ну иди скорее, взяв мальчика за пле-
чи, ласково сказал Ким Хен Чжик.
— Иду, — еще раз поклонившись, повернулся Тык Пу и
вышел.
Яркая луна освещала удаляющуюся фигурку мальчика
Ким Хен Чжик долго провожал его глазами. До его слуха до-
носилась песня, которую пел Тык Пу.
Просторы Атлантического и Тихого океанов
Из ручейков слагаются они.
Все тише становилось шлепание ног и звуки бодрой песни
«Уже и петь научился» — с удивлением подумал
Ким Хен Чжик и представил себе ясные глаза мальчика, в ко-
торых светился луч надежды.
7
Проводив на следующий день после собрания в Хактан
горе товарищей, Хон Чжун Гор вместе с Ким Сок Ха, при-
ехавшим из провинции Кенсан, задержался по делу в Пхе-
ньяне на одни сутки. Почти вся ночь прошла у них в разгово-
рах о волнующем собрании, о многом другом. Разговорам,
казалось, не будет конца.
Больше всего они говорили о Ким Хен Чжнке. Ким Сок
Ха хорошо знал Ким Хен Чжика. Ведь еще в годы учебы в
средней школе он вместе с Пак Юн Хваном, проживающим
134

ныне в Ынрюрс и отсутствовавшим на собрания нэ за болезни,
работал в подполье под его руководством.
До сих пор знакомые видели в Ким Сок Ха сильного, кре-
пко сложенного парня - душа нараспашку. На этот же раз
он рассказывал о прошлом своего руководителя с сердечно-
стью и чувством, так не нягавшнмнся с его внешним обликом...
Кнм Хен Чжнк мальчиком учился в содане1. Однажды
ученики написали сочинения, среди них лучшим была работа
Ким Хен Чжика, ею учитель высшую отметку поставил сыну
прижимистого богача. Завернув учебники в узелок,
Ким Хен Чжнк вскочил с места и громко, на весь класс зая-
вил:
— Я не стану больше учиться у несправедливого учи-
теля, — н быстро вышел из класса.
Учитель хотел польстить богачу, а получилось так, что он
лишь разоблачил себя перед всей деревней и ему пришлось
извиняться перед Ким Бо Хеном, отцом Ким Хен Чжнка.
А однажды в Мангендэ появился японец, который вел
себя вызывающе, оскорблял местных корейцев. Наглые дей-
ствия самурая вызвали возмущение четырнадцатилетнего
Ким Хен Чжика и его товарищей. Они не оставили японца без-
наказанным: схватили его, привязали к дереву и дали ему ро-
зог.
Как-то Кнм Хен Чжнк направился на заречную бахчу,
где спели ранние дыни. Рядом с бахчей его жена Кан Баи Сок
и жена брата Хеи Ян Син пропалывали чумизное поле. На
бахче он стал собирать по своему вкусу ранее помеченные
дыни.
— На что тебе так много дынь, — удивилась Кан Бан Сок,
увидев приближающегося с охапкой дынь мужа, — они еще
нс совсем спелые.
— Спелые, спелые! ответил муж. — Гнем всю жизнь
спину от зари до зари, а весь урожай отбирает помещик. Неу-
жели и эти дыньки должны первыми попробовать захребе-
тники? Дыни вырастили мы и наше право первыми отведать
их. Ну, идите сюда, — и он, взяв нож, разрезал дыни и дал
их жене и невестке. Нс забыл и себя.
Только ликвидировав помещиков и выдворив японцев,
корейцы смогут зажить счастливой жизнью, — убежденно ска-
* Частная школа, обучающая иероглифам
135

зал женщинам Ким Хен Чжик. — Если наша нация не задаст
нм хорошего жару, ей не миновать судьбы раба, лишенного
Родины.
Слушая воспоминания Ким Сок Ха, Хон Чжун Гор еще
больше проникся чувством уважения к Ким Хен Чжику и про-
сил друга продолжить его рассказ об учителе.
Вспомнил Ким Сок Ха и годы учебы в средней школе,
когда он вместе с Ким Хен Чжиком и Пак Юн Хваном отчаян-
но боролись с голодом и нуждой. В те годы произошел заба-
вный случай, когда Ким Хен Чжик поставил в тупик учителя-
японца, извратившего историю Кореи. Последний сбежал из
класса, не окончив урока.
— Еще в годы учебы в средней школе сонсэнним стал из-
вестным. завоевал популярность среди учащейся молодежи
не только Пхеньяна, но и всей страны. Особенно става закре-
пилась за ним посте того, как он организовал забастовку уча-
щихся, носившую антияпонскую и антиамериканскую напра-
вленность.
Взгляд рассказчика потеплел.
— Администрация школы. — продолжал он, — навязала
нам систему обучения, пропитанную духом низкопоклонства
перед всем американским и японским. Она жестоко эксплуати-
ровала учеников путем внеклассного труда. Ким-сонсэнним ре-
шил разоблачить и сорвать этот несправедливый акт, он под-
нял всю школу на борьбу. Учащиеся, все до единого, объеди-
нились вокруг него. Как вспомнишь эти дни. невольно
грудь у меня расширяется.
— Л что было дальше? с нетерпением допытывался
Хон Чжун Гор.
— Мы объявили стачку, выдвинули ряд требований. Глав-
ное требование — отказ администрации от существующей
проамериканской и прояпонской системы образования, от эк-
сплуатации школьников. Администрация призвала па помощь
полицейских, пыталась обмануть учеников, разъединить ва-
ши ряды изнутри. На что только она не шла, чтобы сломить
нашу сплоченность. Ничего у нее не вышло. Этим мы обязаны
неутомимому Кнм-сонсэнниму. Он то выступал с речами перед
учащимися, то наведывал товарищей, терпеливо разъяснял,
убеждал. В конце концов он заставил администрацию
школы пойти на уступки.
— Интересное было зрелище! Довольный Хон Чжун
Гор расхохотался. Рассмеялся и рассказчик.
136

— В тот день, — продолжал Ким Сок Ха, — он
сказал нам: «Смотрите, мы в конце концов победили и побе-
дили потому, что сплотились идейно и организационно. Поисти-
не сплоченность — великая сила». Во время собрания в Хак-
тапгорс мне невольно пришли на ум эти слова. Видимо, уже
тогда он считал, что только сплоченность даст нам возмож-
ность добиться восстановления государственности Корен.
Слушая волнующий рассказ Ким Сок Ха, Хон Чжун Гор
впервые осознал, что лозунг Ким Хен Чжика «Чивон» имеет
столь глубокие корни. Необъяснимое чувство охватило Хон
Чжун Гора.
Два друга не сомкнули глаз до самого рассвета.
Утром Хон Чжун Гор проводил до вокзала товарища, ко-
торый отправлялся поездом на юг. Обменявшись крепким ру-
копожатием, они попрощались, дав друг другу клятву быть до
конца верными делу Ким Хен Чжика делу осуществления
великого плана возрождения Родины.
Этой ночью Хон Чжун Гор остановился в Качдоне, на
следующий день он отправился в Сончхон.
От Кандопа до села Чхангора уезда Сончхон, располо-
женного в излучине реки Кровавой добрые сто ли. Хон Чжун
Гор еще во время службы в Армии справедливости слыл отли-
чным ходуном. Особенно ловко он ходил по горным тропам.
Может быть потому, что он вырос в горной глуши, Хон Чжун
Гор без труда мог пройти за день окаю 200 ли.
Хон Чжун Гор прибыл на улицу Чанрим, зашел в зна-
комую харчевню, взял порцию каши и чашку неочищенной
рисовой водки и, подкрепившись, снова тронулся в путь. Он
шагал вдоль берега реки Пирюган, с волнением оглядывая
родные места, которые так давно не видел. По крутому, глу-
бокому ущелью Кровавая несла свои воды от верховьев Пирю-
гана в глубину до 30 ли. Чем ближе открывались взору Хон
Чжун Гора родные места, тем сильнее щемило его сердце. Ког-
да он добрался до дороги, разветвляющейся перед Чхангором
в три разные стороны, время перевалило уже за полдень. Он
обвел взглядом деревню. По-прежнему в долине ютились не-
большие хуторки. Дома в них такие ветхие, того и гляди сами
развалятся.
Четыре года назад Хон Чжун Гор на несколько дней за-
глядывал в эти края. С тех пор ничего не изменилось. По-преж-
137

нему у подножия горы стоит, весь съежившись, маленький до-
мик, в котором он родился и вырос. К сердцу подкрадывается
глухая, неосознанная тоска. Больше он не увидит своих роди-
телей. Четыре года назад он не застал здесь отца. Его похо-
ронили за домом, у подножия горы. В прошлом году до него
дошла новая печальная весть — умерла его мать. Теперь,
должно быть, живет семья старшего брата. Самому брату
скоро стукнет пятьдесят.
Перед селом шумно клокотал ручеек, пробиваясь сквозь
щель в скале. Справа и слева, между сопок, нндны были ка-
менистые поля, крестьяне вывозили на них навоз, очищали их
от камней, которых здесь было великое множество. В памяти
Хон Чжун Гора всплыли воспоминания детских лет, когда он
вместе с родителями и братом постоянно занимался этим на-
доедливым трудом. Каждый год люди тратили много времени
на очистку полей от камней. Но, казалось, что они не убыва-
ют, а, наоборот, прибавляются. Однажды весной мальчик
Хон упал на землю, обессиленный изнурительной работой.
— Папа, не надо здесь сеять, стал уговаривать он
отца. — Посеешь семена, а растут камни.
Хон Чжун Гор вспомнил, как тогда отец и мать рассме-
ялись. Но это был смех сквозь слезы.
Поселок Столб-камень ютится в ущелье, в пяти ли от
Чхангора. Среди поля здесь лежит длинная и широкая плита.
Отсюда и название поселка — Столб-камень. Существует
легенда о реке Кровавой.
Во время И.мчжинскон отечественной войны один бога-
тырь, оседлав коня-дракона, полетел навстречу Черному дра-
кону, забравшемуся в это ущелье, и целый день бился с ним
своим мечом. Солнце уже клонилось к западу, когда богатырь,
взмахнув своим длинным мечом, наконец, отрубил черному
дракону голову и бросил ее в воду. Туловище чудовища ока-
менело, превратилось в гору, которую теперь называют Чер-
ный дракон. А река, обагренная его кровью, стала называться
Кровавой. Богатырь, сразивший дракона, повалился на поле
боя вместе с конем. На этом месте вырос пик Богатырь. А
длинный меч, вывалившийся из руки богатыря, врезался пос-
реди поля в землю и превратился в столб-камень высотой в
10 ча1.
1 Ча — мера длины, разная 30,3 см.
138

В детстве Хон Чжун Гор любил забираться на склон горы
и, сняв с себя чиге, развалиться там на траве, глядеть на небо,
гору и реку, предаваясь своей сокровенной мечте — вскочить
на сказочного коня-дракона и полететь.
Здесь, на этой горе Конь-дракон, он стоял и мечтал вме-
сте с тремя юношами, решившими, как и он, уйти из родного
дома. Ему было тогда пятнадцать лет. И хотя они понимали,
что сказка есть сказка, их юным сердцам был дорог патрио-
тизм создателей легенд. Юноши торжественно поклялись сра-
жаться и сложить свои головы, как это сделал окаменевший
богатырь. Вчетвером они отправились в путь-дорогу в поисках
Армии справедливости, которая, как говорили, действовала
где-то в округе Яндок.
Вспомнил он и о том, как четыре года назад он поднялся
на вершину этой горы в жалком виде. А ведь как торжествен-
но покидал он родной край. Трое товарищей, с которыми он
вместе отправился в путь-дорогу, уже давно погибли от япон-
ских штыков, вся страна раздавлена, движение Армин справе-
дливости закончило свое существование. После бесцельного
скитания его так потянуло в родные края, и он нс удержался.
Душу терзало одиночество, страдания, стыд и отчаяние. Но
он снова покинул родной дом. Опять два с половиной года
бесцельного скитания с бомбой и кинжалом за пазухой... Хон
Чжун Гор невольно насупил брови.
Словно пытаясь стряхнуть с себя груз прошлых воспоми-
наний, он тряхнул газовой. Теперь на его небосклоне снова
ярко слетит звезда надежды. От одной только этой мысли он
почувствовал сильное желание бороться с врагом. А ведь все
получилось, как в пословице: не было бы счастья, да несчастье
помогло. Прошлой осенью по дороге в Нампхо он совершил
налет на японских офицеров. Решил тогда подвести итог сво-
ей бессмысленной жизни. Л судьба уготовила ему другое: она
статкнула его с Ким Хен Чжиком. И кто бы мог предвидеть,
что такое случится?
Вчера ночью он рассказал об этом Ким Сок Ха.
— Именно благодаря твоей решимости беззаветно бо-
роться, хотя ты и встал на неправильный путь борьбы, и про-
изошла твоя встреча с ним, — убежденно сказал ему в ответ
Ким Сок Ха.
Да, наверное, он прав. От этой мысли он улыбнулся и
вздохнул с облегчением.
«Радуйся и ты, Чхангор! Теперь наша страна имеет до-
139

стойкого руководителя в лице Ким Хен Чжика. Встань и ты
на новый путь борьбы, следуя за ним, поднимись, как тот бо-
гатырь, покоривший черного дракона!» — подумал он и
поспешил к родному селу.
Вошел во двор н спокойно, словно он только на несколько
дней уезжал в город, поздоровался с братом и его женой.
Добрый день, брат да невестка! поклонился он нм.
Удивленные, они уставились на него. И как только узна-
ли брата, бросились к нему, не успев даже надеть обувь.
Два брата молча сели, держа друг друга за руки. Еще
мгновение и очнувшаяся невестка торопливо принесла таз с
водой. Хон Чжун Гор умылся с дороги и, почувствовав дома-
шний уют, снова уселся рядом с братом и его женой. Трое его
племянников стояли во дворе и наблюдали за встречей род-
ных.
— Как дети выросли...
Тут он вспомнил о подарке, достал из дорожного узла па-
лочку карамели и протянул гостинец самому младшему, пя-
тилетнему племяннику, а он, упрямец, не берег.
— Берите, ведь это ваш дядя, о котором вы все время
спрашиваете, сказала детям мать.
Они сразу оживились и бойко потянулись за гостин-
цем. Хон Чжун Гор погладил племянников по голове и вер-
нулся в дом.
Братья молчали. Брат и невестка нс знали, с чего.начать
разговор. Хон Чжун Гору было легко понять, чем они озабо-
чены. Заметив, что у обоих на висках появилась седина, Хон
невольно подумал: «браг и невестка состарились».
— Где покоится мать? — чуть дрогнувшим голосом пер-
вым нарушил молчание Хон Чжун Гор.
Вопрос брата их сильно удивил.
— Откуда ты узнад?
Прошлой осенью случайно встретил земляка, он мне
и сказал.
Случилось это так...
Снова молчание.
— Твое скитание все время беспокоило се. Она нс спа-
ла спокойно ни одну ночь. Бывало, чуть зашелестят опавшие
листья или усилится ветер, а она уже встает с постели, идет
на двор посмотреть... Невестка вытерла набежавшие слезы.
— До последнего вздоха тебя ждала, — добавил брат. —
Все повторяла: «Говорят, Армия справедливости разгромлена,
140

а что стало с моим сынишкой? Жив ли мой Чжун Гор?» С
этими словами и померла.
В памяти Чжун Гора встал образ старенькой худой жен-
щины. Ему стало тяжело на сердце.
— Прости, брат... — с трудом выдавил он.
В комнате снова воцарилась тишина.
— Теперь ты, наверное, насовсем вернулся? немного
успокоившись, спросил брат.
— Да как тебе сказать... — Чжун Гор замялся.
Полно тебе, пора жениться и обзавестись своей семьей.
Хватит бродить по свету... с укором сказала невестка, за-
метив его нерешительность.
— Ты много ездил и много видел. Может быть, тебе не по
душе замыкаться в глуши. Но, право, пора выбрать себе ра-
боту и завести семью, — добавил брат.
Чжун Гор не знал, что им ответить. Как ни объясняй, все
равно они его не поймут.
— Погоди ты, брат... Покажи мне лучше могилу матушки.
Чжун Гор поднялся вслед за братом на гору Копь-дракон.
За горой Черный дракон пряталось солнце. На склоне Коня-
дракона были две бедные могилы. Перед ними от легкого ду-
новения ветерка колыхалась цветущая сон-трава. Хон Чжун
Гор опустился на колени и низко склонил голову.
«Отец и мать! Вернулся ваш блудный сын. Простите ме-
ня, что не принес я вам радости при жизни... Я нашел себе
великого руководителя...» мысленно проговорил он. Затем
поднялся и вытер набежавшие слезы. В свете вечерней зари
Кровавая пылала, как в сказке, огненным светом.
В течение нескольких дней Хон Чжун Гор наводил спра-
вки о бывших участниках Армин справедливости, которые сей-
час проживали в этой местности.
На пятый день после возвращения домой Хон Чжун Гор
снова тронулся в дорогу. Он решил прежде всего навестить
своего бывшего командира Чху Пхуна, живущего теперь в
ущелье Пснпхун в пяти ли от тупика Чхангора. Чем ближе он
подходил к месту, тем сильнее билось его сердце. В памяти на-
чали оживать картины недавнего прошлого.
Чху Пхун храбро сражался во главе небольшого отряда
Армии справедливости. В последние дни существования его
отряда Хон Чжун Гор находился под его командой. В период
заката феодальной Кореи Чху Пхун возглавлял взвод
141

Сеульского гарнизона. В год Чонми’, когда японцы ра
спустили корейскую армию, он с товарищами поднял восста-
ние н начал сражаться против захватчиков.
В неравном бою его отряд не выдержал натиска многочи-
сленного врага и отступил в горы, где влился в Армию спра-
ведливости. Большинство отрядов Армии справедливости рас-
палось, но Чху Пхун сохранил свой отряд. По-прежнему воз-
главляя отряд, действовавший в труднодоступных горах Яндок
и Мэнсам, он продолжал наносить удары по японским гарни-
зонам. Впоследствии руководство отряда Армии справедливо-
сти, в котором служил Хон Чжун Гор, эмигрировало в Цзянь-
дао, а часть бойцов разошлась: кто на родину, кто бог знает
куда. Но Хон Чжун Гор остался до конца верным себе и вме-
сте с десятью другими стойкими патриотами шел навстречу
отряду Чху Пхуна. Чху Пхуну, к сожалению, тоже не повезло.
Его отряд, все время преследуемый японскими карательными
частями, ни разу не смог дать им достойный бой. Он скитался
по горным тропам и, в конце концов, попал в окружение. В
отряде кончилось продовольствие. Как-то в полночь отряд
предпринял последнюю отчаянную попытку вырваться из ок-
ружения. Больше половины участников отряда погибло. Пе-
ред оставшимися в живых бойцами выступил впавший в исте-
рию Чху Пхун. Он заявил о роспуске отряда, ссылаясь на то,
что дальнейшее существование его приведет к полной гибели.
Эти горестные воспоминания болью отозвались в сердце.
Хон Чжун Гор ускорил шаг. Он шел и думал, что стоит
ему только рассказать Чху Пхуну о новых горизонтах дви-
жения, руководимого Ким Хеи Чжнко.м, как он обязательно
примкнет к нему.
В прошлый раз, когда Хон Чжун Гор впервые навестил
свой родной дом, заодно заглянул и к Чху Пхуну. Он жил то-
гда в маленькой комнатушке у крестьянина, который сражал-
ся под его командованием в Армии справедливости.
Чху Пхун обрадовался его приходу. Но это был уже не
прежний герой-командир, вид его был жалок. По комнате в
разных местах валялись книги, заложенные промасляной бу-
магой. Чху Пхун объяснил ему, что он проводит все дни за
чтением, живя на иждивении местных жителей, которые ра-
1 44 год корейского шестидесятилетяеге цикла (1787, 1847, 1907
гг. и т. д.). В данном случае 1907 г.
142

ныне воевали в его отряде. На его лице застыла горькая ус-
мешка, но в глазах еще светился огонь ненависти.
Комната, где раньше жил Чху Пхун, теперь была пуста. В
селе Хон Чжун Гор навел справки у игравших ребят. Они ему
объяснили, что хозяин комнаты вот уже три года как пере-
селился на другой берег Кровавой. Хон Чжун Гор без труда
нашел там жилище Чху Пхуна. На дворе играл мальчик лет
восьми, который гонял по двору цыплят. Увидев незнакомца,
он убежал на кухню, дверь в которую была раскрыта, и поз-
вал мать.
Хон Чжун Гор недоумевал. Хижина была маленькая, сос-
тояла из одной комнаты и кухни. Так где же та комната, в ко-
торой ютится Чху Пхун? Может быть, ребята напутали? Надо
было бы еще кого-нибудь спросить.
— Можно хозяина? — вежливо спросил Хон Чжун Гор.
— Пожалуйста, — из-за двери осторожно выглянула жен-
щина. На вид ей было лет тридцать.
Мальчик подбежал к матери и крепко уцепился за подол
ее юбки.
— Пожалуйста, покажите, где живет господин Сон Чжон
Мин.
Сон Чжон Мин — настоящее имя Чху Пхуна. Посели-
вшись здесь, он стал снова жить под этой фамилией.
— Он живет здесь. — Женщина мельком взглянула на
Хон Чжун Гора.
Он растерялся в опять обвел взглядом избу. Ни задней
комнаты, ни флигеля не видно. Что за чертовщина?..
— Извините меня, он дома? — запинаясь, спрашивал он.
— Хозяин сейчас в поле. Подождите минуточку.
Надев лапти, шлепая, она вышла из калитки вместе с ма-
льчиком. Хон Чжун Гор стоял все еще озадаченный. Вдруг его
осенила мысль: не привез ли он сюда семью?.. Очень может
быть. Он вспомнил, как Чху Пхун однажды говорил, что дома,
в провинции Канвон, у него жена и ребенок.
Хон Чжун Гор грузно опустился на крыльцо. Осмотрел
внимательно двор с земледельческим инвентарем: сохой, кир-
кой, граблями и другим инструментом. В углу двора стояла
скирда чумизы. Видно было, что хозяин занимается земледе-
лием.
«Небось, с отчаяния разуверился в возможной победе и
143

превратился в мирного обывателя» — мелькнула в голове
мысль.
Хон Чжун Гор почувствовал, что почва уходит у него из-
под ног, что рухнула вся надежда, с которой он шел сюда,
словно в лицо неожиданно ударил поток холодного ветра. Не
может быть, чтобы Чху Пхун превратился в простого обывате-
ля. Провались все в тартарары, по этого не может быть. Как
будет хорошо, если все это — просто ошибка!..
Он сидел в подавленном состоянии. Вдруг послышались
шаги за забором. Хон Чжун Гор обернулся: в калитку вхо-
дил человек, держа за руку того же мальчика. С первого
взгляда трудно было узнать, кто этот человек в одежде кре-
стьянина. Нет, без всяких сомнений, это был Чху Пхун. Войдя
во двор, он тоже узнал Хон Чжун Гора и, вздрогнув, остано-
вился. Лицо его слегка покраснело.
— Иди к матери. — отпустив руку мальчика, сказал он и
подошел к Хон Чжун Гору.
— Какими судьбами, Хон! — Краска быстро слетела с
лица Чху Пхуна, он выглядел явно растерянным. Хон Чжун
Гор пожал протянутую ему руку. Но стоило ему увидеть по-
ближе его жалкий взгляд, охватившую его робость, как все
надежды, связанные с посещением Чху Пхуна, куда-то улету-
чились.
— Как поживаете? — спросил он холодно.
Гость и хозяин сидели друг против друга в маленькой
комнате. Чху Пхун предложил гостю закурить, достал кисет
с табаком и пепельницу. Но с первого момента своей встречи
они почувствовали отчужденность и с недоверием смотрели
друг на друга.
— Что же тебя так долго не было слышно?
— Да так дела сложились...
Воцарившееся молчание сменилось обменом ничего не
значащими фразами, и снова молчание...
Кипа книг, сваленная в угол комнаты, была покрыта тол-
стым слоем серой пыли. Посреди комнаты, ближе к очагу, ва-
лялась разорванная книга. У Чху Пхуна не осталось и тени бы-
лого задора и величия командира отряда Армии справедли-
вости. Изнуренное лицо, потускневший взор.
Прежний Чун Пхун с саблей на поясе и с ружьем за пле-
чами, стройный как бамбук, всем своим внешним видом вну-
144

шал людям уважение к собственной персоне. И каким строгим
взглядом умел он смотреть на подчиненных!.. Вскинет, быва-
ло, голову, поднимет концы бровей!.. И куда только девались
его былой, боевой дух и пыл, твердый характер и величие? Су-
ровое время изменило его так неузнаваемо? Хон Чжун Гор по-
чувствовал большое разочарование.
— Я искал тебя на прежнем месте. А там сказали, что ты
переселился сюда, — как бы невзначай заметил он, не обра-
щая внимания на то, что Чху Пхун что-то бормочет себе под
нос.
— Переселился той же осенью, когда ты навестил меня.
— Вот как?
Снова воцарилось молчание. Гость и хозяин то и дело ку-
рили. Комната стала вся сизая от дыма. Прошла первая расте-
рянность, и Чху Пхун рассеянно смотрел через раскрытую
дверь на цыплят, которые, следуя за наседкой, клевали корм.
— Ты понимаешь, Хон, не было другого выхода, — тихо
проговорил Чху Пхун. Хон Чжун Гор с нарастающим напря-
жением смотрел на хозяина.
— Всему есть свой предел, больше я не мог сидеть на чу-
жой шее. Какое право имели злоупотреблять гостеприимством
старых друзей? Ведь, слава богу, и руки и ноги у меня на ме-
сте, а лелеять в себе надежду прихода великих изменений и
жить на иждивении других при совершенно бесперспективных
обстоятельствах бессмысленно...
Чху Пхун говорил, глядя все время в сторону, и тяжело
вздыхал. Хон Чжун Гор чувствовал, что вот-вот он не выдер-
жит и сорвется: «...При бесперспективных обстоятельствах...»
Эти слова задели его за живое.
— Ты хочешь сказать, что теперь всему конец? — Хон
Чжун Гор потерял терпение. Чху Пхун мельком взглянул на
него и снова отвел глаза в сторону.
— Ив небе и на земле стало темно, ни зги не видно, —
невозмутимо продолжал Чху Пхун, словно он и не заметил
раздраженности Хон Чжун Гора.
— Значит, ты совсем отказался от своих прежних убежде-
ний и плюнул на движение за независимость? — повысив го-
лос, произнес Хон Чжун Гор.
Но Чху Пхун молчал. Вид его был невозмутим, словно
слова друга его совсем не задели.
145

— Самая большая ошибка в моей жизни — это то, что я
не вспорол себе живот, когда распустил свой отряд, раз уж
мне не довелось погибнуть в последнем бою, — чуть дрожа-
щим, но все также уверенным голосом проговорил он.
— Ты стал трусливым червем, — негодовал Хон Чжун
Гор.
— Что ты говоришь, трусливый? Ну, нет, повтори... —
словно ужаленный прокричал Чху Пхун и резко повернулся к
Хон Чжун Гору.
Его разгневанные глаза метали молнии, голос и вид напо-
минали былого Чху Пхуна. И это еще больше раздражало Хон
Чжун Гора.
— Да, я сто раз, если хочешь, могу повторить, что ты
стал трусом. Из-за чего вспарывать себе живот? Зачем впа-
дать в отчаяние?
Чху Пхун вскочил на ноги. Поднялся и Хон Чжун Гор.
Их взгляды встретились. Вот-вот посынятся искры. Первым
взял себя в руки Чху Пхун.
— Гм... — с трудом сдерживая себя, он отступил. — Не-
льзя говорить все, что взбредет на ум. Ты думаешь, что ты
чего-нибудь добьешься своим криком? Я ведь попал в безвы-
ходное положение, хода ни взад, ни вперед.
Хон Чжун Гор понял, что он хватил через край. И присел.
— Положение не совсем безвыходное, — сказал он более
спокойно. — Выход есть. Только тебе надо здраво смотреть на
вещи.
— Как ни смотри, все закрыто, нос и тот сунуть некуда.
Ход рассуждений Хон Чжун Гора был явно не по душе
Чху Пхуну. Хон задумался: «Будет ли толк, если он расскажет
Чху Пхуну о великом плане Ким Хен Чжика, он ведь изменил
самому себе>. Минуту поколебался, но все же решил расска-
зать. А если он и после этого не пожелает выбраться из этой
рутины, пусть гниет в пей.
— Теперь перед движением за независимость открылась
широкая дорога, — торжественно заявил Хон Чжун Гор.
— Широкая, говоришь? — Чху Пхун с явным недоверием
отнесся к его словам и это привело Хона в раздражение.
— Да, широкая. Если иметь в виду сегодняшнее внешнее
и внутреннее положение... — начал он вполне уверенный в
собственные силы, но тут же запнулся: не знал как продол-
жить. — Сейчас в Европе идет война, а как она окончится.
146

свершится... — ни к селу ни к городу начал он, не зная, что
говорить дальше: язык словно отнялся.
— Свершится? О чем ты хочешь сказать? — недоумевал
Чху Пхун.
Хон Чжун Гор окончательно сбился. Что у него за голова?
Ведь когда он шел сюда, он так хорошо помнил речь
Ким Хен Чжика на собрании в Хактангоре, а также то, что
он слышал от него при отъезде из Хактангора. А тут, когда
ему понадобилось собраться с мыслями, как назло в голове
все перемешалось, сплошной хаос н сумбур.
— Так... они будут снова драться друг с другом, — опять
сказал не то, что надо. С досады он стал злиться на себя.
— Говори толком, трудно тебя понять, — отвернулся Чху
Пхун разочарованный.
Досадуя на свою неграмотность и бестолковость, Хон
Чжун Гор опять попытался собраться с мыслями. Он снова
почувствовал всем своим существом, что великие идеи
Ким Хен Чжика дали мощный импульс его сердцу, что бла-
годаря этим идеям кровь бурлит в его жилах.
Но стоило ему только попытаться выразить свои мысли,
как на пего снова находило затмение: не знал с чего и как на-
чать. Ему так хотелось донести эти великие идеи
Кнм Хен Чжика, захватившие его всего, до этого безразлично-
го Чху Пхуна, но, к сожалению, как ни старался, это оказа-
лось выше его сил. Хон Чжун Гор силился хотя бы обрисовать
контуры идей Ким Хен Чжика, а Чху Пхун становился все
более безразличным и даже иногда посмеивался над его ста-
раниями, с явным любопытством поглядывая на собеседника.
Хон Чжун Гор решил прекратить беседу не только потому, что
он осознал свою беспомощность, но и потому, что не считал
нужным дальше беседовать с ним на эту тему. Разочарован-
ный, он уставился на двор.
Во двор вошла жена Чху Пхуна, с ношей на голове.
Мальчуган позвал отца, прибежал в комнату и бросился в его
объятия. Чху Пхун решил, что пришла пора тактично разря-
дить обстановку.
— Спасибо тебе. Благодарю за то, «по ты посетил друга,
проделав столь далекий путь, чтобы дать ему свой совет. На
эту тему поговорим еще. Раз ты, Хон, пришел к нам, погости у
нас несколько дней, утешь одинокого друга. Жена, подай-ка
нам чего-нибудь перекусить, — добавил он, обращаясь к жене.
147

Снисходительный тон Чху Пхуна и его невозмутимый вид
еще больше раздражали Хон Чжун Гора. Он решил было под-
няться и распрощаться с ним, но в последнюю минуту переду-
мал: ведь такая заносчивость только повредит его мужскому
достоинству. Разделив с Чху Пхуном безвкусный обед, он по-
прощался с хозяином и ушел в подавленном настроении.
Бросив мрачный взгляд на мимо бегущий ручеек, Хон
Чжун Гор решил, что разговор с подобным человеком ни к
чему не приведет, и, махнув рукой, ускорил шаг.
Он старался укрепить себя в мысли, что гораздо полезнее
сплотить верных тебе старых друзей и твердых духом парней,
чем пытаться убедить своего бывшего командира Чху Пхуна.

Глава третья
СЕЗОН БУЙНОГО ЦВЕТЕНИЯ
I
Со-цок, сот-со-цок...
В лесной чаще Понхвасана слышится голос сплюшки. Над
переправой Мэкчжон висит круглый месяц. Своим нежным
светом он заливает реки, поля, горы и села.
По меже ячменного поля освещенный лунным светом шел
Ким Хен Чжик в рубашке из рами, с непокрытой головой.
Ячмень нынче удался на славу, легкий ветер волнами колы-
шет его. После дождя густо поднялись не только хлеба, но и
травы, ярче зазеленели деревья.
Погруженный в раздумья, Ким Хен Чжик остановился.
Он устремил свои взор на далекие поля, село Нэдон и гору
Понхьасан. На склонах горы Понхвасан буйно разрослись
каштановые деревья, усыпанные матовыми цветами. Среди
ночного покоя легкие порывы ветра доносили оттуда острый
запах цветущих каштанов. Этот запах говорил о наступлении
сезона буйного цветения.
«Вот уж и лето», — думал Ким Хен Чжик, и ему неволь-
но вспомнилось, как за день до отъезда из Мангендэ, он, уса-
див сына на колени, любовался рекой Тэдонган, тогда на скло-
не горы, обращенной к солнцу, бутоны рододендрона только-
только начали распускаться.
Как быстро пролетела весна.
Растроганный Ким Хен Чжик обвел глазами спокойно
спящие под мягким светом луны зеленые поля и горы.
Как бы олицетворяя самое активное время года, его то-
149

варищи, разбросанные по различным районам страны и за ее
пределами, трудились особенно деятельно. Несколько дней
подряд Ким Хен Чжик выслушивал их отчеты о работе.
Первым прислал связного Ким Сок Ха из провинции Кен-
сан, куда он был послан на работу. Неугомонный и деятель-
ный по складу характера, он сразу же после совещания в Хак-
тангоре, едва сойдя с поезда, развернул кипучую деятельность.
Обошел пешком почти всю провинцию Северный Кснсан: Саи-
чжу, Кнмчхон, Тэгу, Андон, Кенчжу, Пхохан. За это время он
успел привлечь на свою сторону свыше десятка единомыш-
ленников.
Посылая связного, Ким Сок Ха сказал ему, что готовится
перенести арену своей деятельности в провинцию Южный Кен-
сан. Связной, в свою очередь, сообщил, что Сок Ха побывал в
провинции Чолла. встретился там с товарищем, о котором
упоминал Кан Чжин Сок, и передал ему содержание совеща-
ния в Хактангоре, и что там сейчас разворачивается активная
деятельность.
Вслед за ним из Сеула прислал весть Мэн Ген Чжэ. И
там дело идет полным ходом. Правда, сначала были некото-
рые затруднения. Чхон Ам, вернувшийся в Сеул из-за границы,
пытался распространить средн сторонников движения за неза-
висимость идею поддержки движения извне, но он уже поки-
нул Сеул. К счастью, тогда же прибыл в Сеул Кан Чжин Сок,
выполнивший свое задание в провинции Хванхэ. Он активно
выступил против идеи Чхон Ама, чем значительно облегчил
решение важных вопросов.
Из Западного Цзяньдао получено шифрованное письмо
Вон Дон Ю, в котором ои пишет, что отряд расширился, успе-
шно идет процесс перевооружения. Среди бойцов отряда, рас-
средоточенных в пограничных районах, широко разъясняется
сущность планов и великих замыслов Ким Хен Чжика. Одна-
ко здесь есть свои трудности. Дело в том, что поблизости рас-
квартированы отряды Чха Го Рюна и другие более крупные
соединения, а их твердолобые руководители не допускают дру-
гих близко к себе, что является предметом нх тяжелых разду-
мий.
Проводив связного, посланного Пак Юн Хваном из про-
винции Хванхэ, Ким Хен Чжик возвращается домой.
Пак Юн Хван сообщал, что, услышав от Кан Чжин Сока
о планах, принятых на совещании в Хактангоре, где он не мог
присутствовать по болезни, сейчас, превозмогая недуг, встал с
150

постели и созвал собрание единомышленников, с которыми он
рука об руку уже давно вел конспиративную работу. На этом
собрании он обсудил и изучил новый курс движения за неза-
висимость, выдвинутый Ким Хен Чжиком, тщательно разрабо-
тал план действии, и все участники движения приступили к
его реализации. Они принимают все меры, чтобы как можно
скорее донести новую идею до широких слоев населения про-
винции Хванхэ. Во всех центральных волостях провинции
Пак Юн Хван нашел товарищей, способных развернуть ак-
тивную работу, и теперь они, в свою очередь, объединяют во-
круг себя новых единомышленников.
В частной школе Ынрюра, где работает Пак Юн Хван,
он объединил в ряды единомышленников всех преподавате-
лей, включая и директора. Пак Юн Хван умело разъясняет
учащимся идеи «Чивон» Ким Хен Чжика и воспитывает их
будущими борцами за независимость.
Кнм Хен Чжик имел все основания считать наиболее удо-
влетворительными итоги работы в провинции Хванхэ. Это
являлось результатом совместных действий темпераментного
Кан Чжин Сока и хладнокровного Пак Юн Хвана.
В Пхеньяне у Пан Ин Су и Чо Пхиль У дело также спо-
рилось. Ким Хен Чжик некогда сам руководил работой в Пхе-
ньяне. После того, как, убедив О-сонсэна, он привлек его на
свою сторону, дела среди преподавательской интеллигенции и
учащихся города пошли более успешно.
Теперь молчали только Хон Чжун Гор из Сончхопа и Пан
Ин Су из Мангендэ. Пан Ин Су, должно быть, явится не сего-
дня-завтра, потому что Ким Хен Чжик писал ему, чтобы тот
прибыл к нему после ознакомления с деятельностью участни-
ков движения в районах его полномочия: Лнчжу, Сунчхон,
Кэчхон, а также попутно выяснит положение дел в Сонч-
хопе. Хотя три месяца не такой большой срок, но и его ока-
залось достаточно, чтобы новые соратники по революции во
всей стране начали самоотверженно бороться за претворение
в жизнь нового плана. От этих мыслей сердце его наполнялось
гордостью.
«Надо навестить их», — решил Ким Хен Чжик, медлен-
но шагая по полю.
Отчет о деятельности на местах показал, что помощь бое-
вым товарищам крайне необходима. Товарищи старались не со-
общать о затруднениях, с которыми столкнулись в процессе
работы. Но Ким Хен Чжик по случайно оброненным словам
151

уловил, что его товарищи ведут нелегкую борьбу, преодолевая
многочисленные трудности. К тому же они заново перестраи-
вали работу в соответствии с намеченным им новым курсом
и поэтому помимо воли людей возможны те или иные пере-
гибы. И он счел, что настало время оказать помощь товарищам
на месте.
Днем Ким Хен Чжик объявил учащимся внеочередные
15-дневные каникулы. Пора была страдная и организация
Хаккёге решила объявить учащимся внеочередные каникулы
с тем, чтобы они могли помочь родителям в полевых работах,
которые так нуждались в этом.
Члены организации Хаккёге — Хо Ги Сон, Со Чхун Бо,
Цой Сок Man в поселке Нэдон по совету Ким Хен Чжика впе-
рвые на земле Кандона посеяли кукурузу. Ким Хен Чжик по-
могал им советом, подробно объяснил, как сажать и ухажи-
вать за посевами кукурузы. Труд и упорство крестьян дали
свои плоды. Кукуруза удалась на славу. Но и теперь иногда
Ким Хен Чжик выходил на поля, учил крестьян, как давать
подкормку кукурузе, как культивировать, как производить
междурядную обработку.
Ему предстояло дождаться только Пан Ин Су. После это-
го он может сразу отправиться в дорогу.
И вот он шел быстрыми шагами по подножию горы Пон-
хвасан. На околице ближайшего села ему встретился чело-
век, который торопливыми шагами приближался к нему. По-
дойдя поближе, человек, шедший навстречу, приостановился,
и радостно закричал.
— Сонсэнним!
— Наконец-то пришли! — обрадовался в свою очередь
Ким Хен Чжик и крепко сжал обе его руки.
— Я зашел к вам домой, но вас там не оказалось, так я...
— Да, вышел прогуляться. Здорова ли ваша семья?
— Спасибо, все здоровы, а как вы чувствуете себя на чу-
жой стороне?
— Спасибо, хорошо. Благодаря сердечности местных жи-
телей чувствую себя как дома. Как поживает Хон в Чхаигоре?
— Это очень деятельный человек, он полон энергии. Я вче-
ра провел у него ночь. Когда сказал ему, что иду к вам докла-
дывать о своей работе, он тоже хотел вместе со мной идти сю-
да, но к утру, когда мы готовы были отправиться в путь, оп
вдруг отказался, как-то сразу сник н велел мне идти одному.
— Что это значит вдруг? — с недоумением спросил
152

Ким Хен Чжик, всматриваясь в красивое овальное лицо Пан
Ин Су.
— Да, вот, мол, он горит желанием вас увидеть и сию же
минуту готов явиться к вам. Но вдруг вспомнил, что не вы-
полнил ваш наказ, и отказался идти.
— Какой наказ?
Пан Ин Су долго не решался ответить, а потом все же
сказал:
— Он умолял не говорить вам... После совещания, гово-
рит, не успел полностью выполнить ваш наказ об учебе, хотя
изо всех сил и старался, да не все ему удалось сделать. По-
этому он не решился явиться к вам.
— Да что он... — Ким Хен Чжик рассмеялся. Пан Ин Су
тоже засмеялся, теребя рукой подбородок. — Что ж, узнаю
Хона. Он скорее предпочтет розгу, чем сядет за книгу.
— Да. Вы правы.
— Так-то оно так, — продолжал смеяться Ким
Хен Чжик. — Но ничего, постепенно увлечется и книгой.
Да вы, Пан, проходите, пожалуйста, в комнату. — И
он первым вошел в дом.
Сидя напротив Ким Хен Чжика, Пан Ин Су докладывал
о своей работе: дважды он обошел Лпчжу, Кэчхон, Сунчхон и
другие районы. Там он разъяснял товарищам задачи, поста-
вленные на совещании в Хактангоре, и каждому дал задание,
рассказал также о том, как благодаря их деятельности впер-
вые была установлена связь с молодежью. Обо всем этом
Пан Ин Су во всех деталях доложил Ким Хен Чжику.
Хотя Пан Ин Су не отличался расторопностью, зато был
человеком знающим, рассудительным и поэтому дело у него
спорилось.
Выслушав отчет товарища, Ким Хен Чжик похвалил его
за усердие. Затем расспросил о соратниках, с которыми тот
наладил связь: где и что они делают, каковы их жизненные
обстоятельства, нх семейное положение, идейное направление
в прошлом и настоящем. Пан Ин Су не ожидал таких подро-
бных расспросов. Несмотря на то, что он вел свою работу
очень тщательно, Пан все же не смог ответить достаточно
полно на все вопросы Ким Хен Чжика и ограничивался глав-
ным образом общими рассуждениями.
У Ким Хен Чжика по сообщению Пана не было особых
замечаний. Он помолчал, размышляя о чем-то, а потом попро-
сил рассказать о деятельности Хон Чжун Гора в Сончхоне.
153

— Хон Чжун Гор не сидит на месте, а усердно работает.
Недавно он наведывался в Ненвон, Ян док, Мэнсан, не говоря
уже о самом Сончхоне. Он сколотил группу в десять с лишним
человек и, как только пройдет, как он предполагает, страдная
пора прополки, то соберет их в окрестностях Чхангора и нач-
нет с ними военную подготовку. Сейчас у него чувствуется
подъем.
Пан Ин Су докладывал о работе Хон Чжун Гора с гораз-
до большим азартом, чем о собственной.
— Хорошо, только постарайтесь рассказывать поподро-
бнее, — с улыбкой сказал Ким Хен Чжик, мысленно предста-
вляя себе Хон Чжун Гора, полного задора и энергии. Пан Ин
Су вдруг спохватился, поняв свою оплошность. Ведь он не знал
больше ничего, кроме имен тех юношей, из которых Хон Чжун
Гор создал боевую группу. Что он может рассказать подроб-
нее? Правда, он специально расспрашивал Хон Чжун Гора с
расчетом передать подробные сведения Ким Хен Чжику. Но в
сам Хон ничего больше о них не знал.
— У Хона, мне кажется, тоже нет более подробных дан-
ных о людях. По его словам, он встретил старых друзей-ый-
бенцев', которые живут в четырех разных уездах, разъяснил
им новый курс движения за независимость и установил с ними
связь. Встретился, говорит, с двадцатью тремя людьми, а на-
шел общий язык с четырнадцатью. Трое из них живут в уезда
Сончхон, двое — в Хучхигоре при Яндоке, один — в Токсанрн
Мэнсанса, двое — в Рёнчжонри Ненвона...
Пан Ин Су вынул из кармана записную книжку и прочи-
тал шифром записанные данные о местожительстве, фамилии,
профессии и возрасте товарищей, которые сплотились вокруг
Хон Чжун Гора.
— Из двадцати трех, — внимательно выслушав это сооб-
щение, медленно заговорил Ким Хен Чжнк, — он нашел сою-
зниками только четырнадцать, значит, с остальными у него
выявились разногласия?
— Так точно. Он негодовал на то, что они оказались та-
кими консервативными.
— Консервативными, вы говорите? Не было ли у него ре-
чи о причине неудачи?
— Обо всех он не говорил мне, а вот о командире Чху
1 Ыйбснцы — бойцы Армии справедливости.
154

Пхуне рассказывал подробно. Тот якобы живет, скрываясь от
людей, в Пхснпхуигоре.
— Что вы говорите? Значит, Чху Пхун скрывается в
Сончхоне? — удивился Ким Хен Чжик.
— Да, точно так он говорил.
— Продолжайте, пожалуйста.
С минуту Пан Ин Су вспоминал негодующего Хон Чжун
Гора, затем подробно рассказал о том, что после совещания
в Хактангоре Хон Чжун Гор пошел в Чхангор навестить Чху
Пхуна и очень досадовал, что не нашел в нем союзника.
— Вот как получилось... — словно про себя проговорил
Ким Хен Чжик. — Л как насчет нашего курса? — после неко-
торого молчания продолжил расспросы Ким Хен Чжик. — Хо-
рошо ли он объяснил его Чху Пхуну?
— Видимо, старался, но Чху Пхун не обратил внимания
на его слова. Хон, видимо, посчитал, что разложившемуся
Чху Пхуну не постичь вашего великого замысла, и отказался
от дальнейших бесед. Фактически отрекся от него и ушел.
— А другие, те, с кем не нашли общего языка? С ними
тоже больше не говорили?
— Да, видимо, так.
Ким Хен Чжик опять помолчал и, глядя на коптилку,
погрузился в размышления.
— Спасибо. Вы постарались хорошо рассказать. На дво-
ре уже ночь. Пожалуй, на этом сегодня закончим, а завтра
вместе отправимся в дорогу. На местах подытожим проделан-
ное н обсудим работу на будущее.
Ким Хен Чжик встал, разостлал постель.
Они легли, положив рядом подушки, но Ким Хен Чжику
долго не спалось. Поддерживая новый курс, товарищи актив-
но работали, их деятельность принесла огромные плоды. Это
несомненно. Но, с другой стороны, выслушав отчет Пан
Ин Су, легко представить себе, какие ошибки и перегибы они
допускали. Однако эти недостатки, как ему казалось, были
не стать серьезными и вполне исправимыми. Он еще раз убе-
дился в правильности своего решения — навестить товарищей
на местах и помочь им в работе. Он еще раз проанализировал
маршрут: Пхеньян — Лнчжу — Сончхон — Сеул. Заснуть так
и не удалось до первых петухов.
155

2
После долгого перерыва Хон Чжун Гор впервые взял в
руки мотыгу. Целый день он полол каменистое поле, после
ужина усталость почувствовалась сразу во всем теле. Перейдя
в другую комнату, он заснул, едва подложив под голову ва-
лик. Прошло уже пять диен, как ушел Пан Ин Су. С нетер-
пением ждал он вестей от Ким Хен Чжика, но они почему-то
задерживались.
Хон Чжун Гор хотел сейчас же пойти в село Собэк Нен-
вона и там встретить старого друга. Но отказался от этой
мысли только потому, что с минуты на минуту ждал вестей.
Л сидеть лома сложа руки он не мог и прополол поле брата,
засеянное гаоляном. Брат и его жена, видя это, втайне радо-
вались, наивно полагая, что теперь-то, наконец, Чжун Гор
займется крестьянским трудом. Особенно радовались его пле-
мянники. Вот теперь дядя поживет вместе с ними, и бегали
за ним по пятам.
Сегодня непременно получу известие, думал Чжун Гор,
пропалывая поле. Временами он разгибал спину и всматри-
вался в дорогу, ведущую в Чхангор.
«Завтра уже непременно будет...» — думал Хон
Чжун Гор, глядя на мигающую коптилку. После совещания в
Хактангоре он получил в подарок от Ким Хен Чжика две кни-
ги, которые и прихватил с собой. Когда Хон Чжун Гор был в
Кандоне, ему вспомнилось, что у брата в доме есть кокхол1,
и там он купил фарфоровую коптилку и бутылку керосина.
Хон Чжун Гор пристально вглядывался в пламя коптилки,
потом вдруг насупился и, будто чем-то встревоженный, встал,
достал из узла две книги толщиной с палец и пристально стал
их разглядывать. Книги были обернуты в толстую вощеную
бумагу. На книгах не было названия. По, несколько дней пе-
релистывая их, он нашел, что книги — по истории.
Вглядываясь в текст книги, Хон Чжун Гор глубоко взды-
1 Очаг, углубление в стене, в котором поддерживают огонь, вы-
полняет функцию светильника.
156

хал. С его лица не сходила тень озабоченности. Вспомнилась
ему сказка. Жил-был человек, который мальчиком учился аз-
буке. Никак не давалась ему наука, и перекинулся он в мужи-
ки. Понукает ленивого вола и угрожает: Вот я тебя научу!
Тяни, тяни живей, а то заставлю тебя носить носки и обучать-
ся «Большой науке».
Вспомнив об этом, Хон Чжун Гор горько усмехнулся. Он
очень сожалел, что ему не довелось повидаться с
Ким Хен Чжиком. Может быть, получил бы умные замечания
по своей работе, а кстати и новые задания. А вот из-за
этой проклятой премудрости нельзя повидаться с Ким
Хен Чжиком. Ему досадно было на самого себя.
Он решил, что пока ожидает вестей от Ким Хен Чжика,
хотя бы раз бегло прочитает обе книги, подаренные им. Но
вот беда, как он только возьмется за книгу, его сразу одоле-
вает дремота и начинают ныть суставы.
Он никак нс мог взять в толк: то ли слишком поздно на-
чал учиться, то ли родился таким бездарным. Во всяком слу-
чае ему казалось, что за всю жизнь он не одолеет этих книг.
Три ночи подряд приступал Хон Чжун Гор к чтению первой
книги и прочитывал всего десять страниц. В конце концов,
прочитанное расплывалось, все заволакивалось туманом, ни-
чего толком не поняв, он начинал дремать.
Хон Чжун Гор глубоко вздохнул. Ему вспомнилось сер-
дечное наставление и теплое отношение Ким Хен Чжика, и он
снова брался за книгу. Прошлой осенью, когда он лечился у
Ким Хен Чжика, тот объяснял ему, что нужно учиться, для то-
го чтобы в будущем более успешно вести борьбу за незави-
симость. Тогда же он каждый день, несмотря на свою заня-
тость, учил Хон Чжун Гора грамоте и тот начинал смотреть
на вещи совсем иначе, чем раньше.
Когда Хон Чжун Гор вспоминал те незабываемые дни,
он очень хотел во что бы то ни стало, даже если на это уйдет
вся жизнь, усвоить данные ему уроки. Но как только начинал
разбираться в строчках, помимо его волн решение это руши-
лось и тяжелые вздохи вырывались из его груди.
Он готов был в любое мгновение ворваться с бомбой во
вражеский лагерь, биться насмерть с врагом и в то же вре-
мя никак не мог постичь, почему учеба важнее, чем бомба, в
борьбе с япошками.
Вот и сейчас он открыл книгу на той странице, кончик
157

которой он загнул, и стал читать: «... Наша страна живет в со-
седстве с другими странами, но не может непосредственно за-
вязать дипломатические отношения с ними и вместо нас люди
другой страны выступают от имени нашей страны. Это все
из-за того, что мы не хозяева на своей Родине...>
С усилием вникая в смысл прочитанного отрывка, кото-
рый заключал в себе осуждение одним командиром Армии
справедливости предательских договоров Ыльса, он никак не
мог понять, насколько важны дипломатические отношения для
авторитета страны, но все же постиг, что лишение их может
оказаться катастрофой для страны. Хон Чжун Гор встал и до-
стал из карманчика жилета, висевшего на деревянном гвозде,
огрызок карандаша. Три дня назад он купил в мелочной лав-
ке Капдона новый карандаш. В тот день он впервые очинил
его. За эти дни карандаш укоротился втрое. И не без причи-
ны: на каждой странице каждая строка была сплошь под-
черкнута. Читателю все предложения казались важными.
Вторично читая текст, Хон Чжун Гор опять проводил чер-
ту под строкой, с которой только что ознакомился. Вот опять
карандаш обломился.
— Эй, Ил Лён! — зовет старшего племянника Хон
Чжун Гор, просунув голову межкомнатный дверный проем. А
малыш, уже давно впившись в дядю живыми глазенками, си-
дит у порога.
— Дядя, принести нож? — лукаво смеясь, спрашивает
мальчик.
— Ну да, принеси, вот бесенок... — смущенно улыбаясь,
поглядывает на стриженого племянника Хон Чжун Гор. А тот,
не дослушав дядю, уже побежал на кухню. С первого дня пле-
мянник зарится на карандаш. Ему минуло уже девять лет, а
он не знает ни одной буквы.
Хон Чжун Гору хотелось, если представится случай, упро-
сить Ким Хен Чжика отдать племянника в школу Менсин. Но
ему было неловко причинять лишние хлопоты учителю, и он
все не осмеливался высказать ему свою просьбу.
Племянник вернулся с большущим кухонным ножом.
Хон Чжун Гор наскоро починил карандаш и опять погру-
зился в чтение.
«... Если даже имея свою страну и народ... упустить по-
литическую власть... позволяет другим странам представлять
себя... то это уже то же самое, что лишение государственности.
Лишившись своей Родины и государственного суверенитета,
158

весь народ этой страны в три тысячи ли превратится в рабов.
Жизнь раба хуже смерти...»
Хон Чжун Гор читал, разбирая слова одно за другим, и
подчеркивал их по линейке.
— Дядя, много у тебя книжек, — говорил племянник, при-
слонившись к косяку двери.
Очнувшись от размышлений, Хон Чжун Гор ласково по-
глядел на племянника и с усмешкой буркнул:
— Да, есть...
— А винтовки нет? — ни с того ни с сего спрашивает пле-
мянник, немало удивляя своим вопросом дядю
— Это что еще за винтовка?
— Ты что, променял винтовку па книги? — в черных гла-
зах племянника мелькнули, искорки озорства.
— Что ты болтаешь, негодник? — возмутился озадачен-
ный Хон Чжун Гор.
— Бабушка все время говорила, что дядя со своим ру-
жьем воюет с япошками.
— Бабушка?
Огорошенный Хон Чжун Гор молча посмотрел на племян-
ника. Глазами племянник походил на свою бабушку. Хон
Чжун Гор неопределенно покивал головой и сказал:
— Да просто так получилось. Ну довольно вздор молоть,
иди спать...
На лицо племянника легла тень недоумения. Помешкав с
минуту, он пошел в комнату, где спали младшие братья. Ил
Лён протиснулся между ними на постель и скоро заснул.
Со всем, свойственным ему, терпением и силой ванн Хон
Чжун Гор всю ночь перелистывал книгу. Когда прочитал сто-
лько страниц, сколько за все прошлые ночи вместе взятые, в
курятнике заголосили петухи. Гатова кружилась, тело нали-
лось усталостью, терпение иссякло и, закрыв книгу, он лег
спать. Спать хотелось так, что, казалось, заснешь мгновенно,
но вопреки ожиданиям сон не шел. Беспокоила неизвестность,
не терпелось узнать, как оценил его работу Ким Хен Чжик.
Если учитель не подготовил ему нового задания, он хотел бы
пойти завтра в Ненвонскнн уезд, в Собэк, или в другой район,
чтобы привлечь новых людей и увеличить боевую группу до
двадцати человек. А потом, в свободное от сельскохозяйствен-
ных работ время собрать нх и провести военную подготовку.
Такие мысли будоражили душу, сон и усталость бесследно ис-
чезли.
159

Закурив, он вышел во двор. Светало. Предрассветное небо
над Чхангором заслонили крутые горные пики, темные конту-
ры которых торжественно возвышались на горизонте. Село
еще не проснулось. В окрестностях было тихо. Слышалось то-
лько монотонно-печальное журчание воды в реке Кровавой.
Хон Чжун Гор медленно шел по большаку, ведущему к реке.
Выйдя на берег, он остановился: внизу показалась человече-
ская фигура. Кто этот заботливый мужик, что встал так рано
и спешит на работу?
Прохожий тоже остановился.
— Кто это идет? — первым окликнул Хон Чжун Гор.
— Это ты, Хон? — последовал радостный возглас. Го-
лос был знаком.
Судя по низенькому росту и тщедушному телосложению,
навстречу шел Пан Ин Су.
— Как это ты попал сюда? — бросился ему навстречу Хон
Чжун Гор.
— Пришел Ким Хен Чжик-сонсэнним.
— Сонсэнним? — удивленно и радостно спросил Хон
Чжун Гор.
— Он сейчас в шалаше, вон за той горой, — мотнул го-
ловой Пан Ин Су в сторону реки Кровавой.
Возвышающиеся вокруг горные вершины в предрассвет-
ном сизом мраке, как могучие великаны, упирались в небо.
— Пойдем скорее.
Хон Чжун Гор торопливо зашагал первым. А там находи-
лась застава, где в минувшие дни сражалась Армия справед-
ливости.
— Разве не опасно идти ночью? — спросил Хон Чжун Гор,
поднимаясь на берег.
— Я советовал ему где-нибудь остановиться, но он на-
стаивал на своем. Ночью, мол, лучше идти, так мы и шли... —
отозвался Пан Ин Су.
Некоторое время они шагали молча. Хон Чжун Гору чу-
дилось, что Пан Ин Су не заботится о Ким Хен Чжике так,
как следовало, и втайне упрекал его.
— Сонсэнним идет к тебе из села Понсанри уезда Кэч-
хон, — на этот раз первым заговорил Пан Ин Су.
— Понсанри? Из такой дали?
Это привело Хон Чжун Гора в еще большее изумление.
Понсанри находится в двухстах пятидесяти ли, и ему было не
160

понятно, для чего заходил туда Ким Хен Чжик. И вообще,
когда он успел встретиться с Пан Ин Су в Нэдоне? Как он
это сумел заглянуть в Кэчхон? Да еще сюда?
Хон Чжун Гор был потрясен всем этим. Что-то похожее на
затаенное сочувствие проскользнуло по худому умному лицу
Пан Ин Су.
Однако он ничего не сказал, а только понукал:
— Ну, идем же поскорее, — и пошел первым.
Они поднимались по подножию горы Чхангора, вершина
которой главенствовала в горной цепи Рёнмасана.
Ким Хен Чжик сидел у костра, разведенного перед шала-
шом.
— Как мне благодарить вас, что вы пришли ко мне изда-
лека... Дали бы знать, я бы пошел к вам навстречу... — как
бы извиняясь, начал Хон Чжун Гор.
— Ха-ха-ха. Что вы говорите, — засмеялся Ким
Хен Чжик. — И мне тоже не помешало бы поглядеть на горы и
реки в провинции Пхеньан. Они поистине замечательные, не
правда ли? — Он обернулся к Пан Ин Су, словно
спрашивая его подтверждения. Лицо Ким Хен Чжика выгля-
дело несколько осунувшимся, но по-прежнему дышало эне-
ргией.
— Извините за задержку. Заждались, наверное, вестей.
Так уж получилось: пришлось побывать еще в нескольких ме-
стах.
— Зачем вы извиняетесь, я вас взаправду не ожидал, —
оправдывался Хон Чжун Гор.
— Как поживает семья брата? Здоровы ли племянники?
Кажется, их трое, если я не ошибаюсь?
-— Спасибо за внимание, малыши все здоровы.
«Вог у кого память завидная, — подумал про себя Хон
Чжун Гор. — Всего один раз я рассказал о семье, а он не
забыл и племянников».
— Пойдемте в мой дом, — предложил он Ким Хен Чжику
и встал первым.
— Благодарю. Я предпочитаю остаться здесь. Вот посмо-
трите, я устроил здесь ночлег. Тут прелестно. Красивые горы
и чудные леса, в ущелье журчит ручей. Вдобавок к этому и
шалаш достаточно вместителен. Ну присядьте.
— Как? Вы здесь хотите ночевать?! — Хон Чжун Гор
ошеломленно поглядел на Пан Ин Су.
У него было такое же выражение лица.
161

— Прошу вас, не отказывайтесь, пойдемте вместе. Ком-
ната хоть убога, но для вас место найдется, — настойчиво
предлагал Хон Чжун Гор.
— Ты, Хон, — вставил Пан Ин Су, стоявший рядом, —
не слишком настаивай. Нам, конечно, нелегко — сонсэнним
пришел погостить к нам, а мы ие можем принять его как сле-
дует. Что поделаешь, пусть он поступает так, как считает нуж-
ным. Наступит время, когда мы с легкой душой сможем встре-
тить сонсэннима у себя в доме и оказать ему подобающий
прием. Сейчас, видимо, такое время не наступило.
Выслушав Пан Ин Су, Хон Чжун Гор согласился с ним и
замолчал.
— Не беспокойтесь обо мне. Все это ерунда. Эта жизнь
просто роскошь по сравнению с теми трудностями, которые
нам предстоят в будущем. В старые времена в такой чудес-
ный сезон в горах у реки — это доступно только человеку бо-
гатому с утонченными вкусами... ха-ха-ха! Ну, Хон, присядь-
те, пожалуйста. Вот у нас и кипяток готов, давайте закусим.
Пан, достаньте коробку с едой, которую вчера приготовили
нам в дорогу сунчхонские товарищи. — Ким Хен Чжик был в
приподнятом настроении.
Большая коробка, что достал Пан Ин Су, была наполне-
на вкусными лепешками из гаоляновой муки, щедро посыпан-
ными пудрой из красной фасоли. Ким Хен Чжик, Хон
Чжун Гор и Пан Ин Су дружно приступили к завтраку.
Спустя некоторое время Пан Ин Су стал собираться в
путь и начал прощаться с Ким Хен Чжиком, стоящим на вер-
шине горы Конь-дракон, а потом подошел к Хон Чжун Гору н
обратился к нему:
— Извини меня, Хон, я уеду первым. У меня срочное и
важное поручение. Ты один должен позаботиться о сонсэннн-
ме. Уверен, что с ним ничего не случится. Все мы помним,
что он дороже нашей собственной жизни.
— Не беспокойся, Пан. Я сделаю все, что надо.
Нетрудно было понять, почему Пан Ин Су так беспокоится
и просит так горячо. Хон Чжун Гор не мог не сознавать свою
ответственность за безопасность Ким Хен Чжика.
—Конечно, я верю тебе. Но душа моя не знала бы покоя,
если бы я еще раз не напомнил тебе об этом. И ты, надеюсь,
поймешь меня спустя несколько дней.
Что-то заметно беспокоило Пан Ин Су.
162

— Почему ты так тревожишься? Что случилось? — недо-
уменно переспросил Хон Чжун Гор.
Пан Ин Су только кивнул головой и умоляющим взгля-
дом посмотрел на него.
— Подробности расскажу потом, одно только...
— Ну, говори скорее, — нетерпеливо попросил Хон
Чжун Гор.
— За всю свою жизнь не смогу забыть этих пяти дней,
в которые я сопровождал Ким Хен Чжика. На совещании в
Хактангоре, когда мы узнали о его новых идеях, нашему во-
сторгу не было границ. Мы были убеждены, что все поняли.
Но на деле оказалось, что мы еще были далеки от истин сон-
сэннима.
— А что это означает? Раз так, как ты говоришь, что
будет с таким неучем, вроде меня...
Хон Чжун Гор говорил правду. Пан Ин Су несколько лет
работал под руководством Ким Хен Чжика в бытность учени-
ком средней школы. Получил среднее образование, правда, не
в той школе, где учился Ким Хен Чжик.
— Дело не в знаниях, Хон. Был такой случай пять дней
назад. Сонсэнним отправился из Нэдона в Анчжу, Кэчхон,
чтобы встретиться с товарищами. Встретившись и поговорив с
некоторыми из них, сонсэнним сказал мне, что здесь в Кэчхо-
не, в частной шкапе когда-то преподавал известный патриот-
просветитель, некий Чон, и захотел узнать, где он сейчас на-
ходится.
Хон Чжун Гор не все понимал, о чем говорил ему Пан
Пн Су, и только пристально смотрел на него.
— Я ответил, — продатжал Пан Ин Су, — что тоже же-
лал бы увидеться с ним. Потом мы узнали, что школа закры-
та, а Чон, просидев несколько месяцев в тюрьме, ушел на ро-
дину в Рэнчхон. Сейчас он отрекся от прежних взглядов и
учительствует в волостной начальной школе, учрежденной
японцами. У меня пропало всякое желание встретиться с ним.
А сонсэнним все допытывался, откуда мне известно, что Чон
отрекся окончательно. Откровенно говоря, я теперь питал к
Чону неприязнь и вовсе не собирался копаться в его душев-
ных переживаниях. Сонсэнним предложил встретиться с Чо-
ном.
— С этим типом? — удивился Хон.
— Да к тому же он жил в 150 с лишним ли от волостно-
го центра, и, чтс^ы добраться до него, нам пришлось бы пре-
163

одолеть крутые горы. К тому же, как на беду, на реке Чхон-
чхонган все лето лил дождь. Я обещал сонсэнниму, что потом
сам навещу его. Но он меня не слушал. Я снова предложил
отложить это дело хотя бы на один день, задержаться, пока
пройдет дождь. Но он был неумолим. Правда, поскольку пред-
стояло пятнадцать дней идти до Сеула, дорога была каждая
минута.
— И все это из-за какого-то Чона?
— Сонсэннима хлестал холодный дождь, а он шел и шел
и, наконец, глубокой ночью дошел до учителя Чона. Застал
его крайне смущенным, целый день и ночь провел с ним на-
едине и все разговаривал. На рассвете следующего дня Чон
встал перед сонсэннимом на колени и заплакал... Никакими
словами нельзя описать этого зрелища.
— Ты правду говоришь? — удивленно спросил Хон
Чжун Гор.
— После посещения Чона мы пошл» прямо сюда, — про-
должал Пан Ин Су улыбаясь. — Сонсэнним говорил мне: для
революции каждый человек дороже золота.
— Вот что! — пробормотал Хон Чжун Гор, чувствуя на
сердце тяжелый осадок.
— Ну, Хон, я пошел, — и Пан Ин Су тронулся в путь,
еще раз оглянувшись на гору Конь-дракон, где оставил
Ким Хен Чжика.
С болью в сердце Хо Чжун Гор посмотрел ему вслед, по-
качал головой н повернулся.
Ким Хен Чжик стоял лицом к пику Богатырь, откуда за-
нималась утренняя заря, глядел на ущелье, но, почувствовав
приближение Хон Чжун Гора, повернулся к нему.
— Как величественны и прелестны наши горы и реки.
Они заслуживают того, чтобы их воспеть в поэзии, в леген-
дах. Вон тот камень, что стоит средн поля, это не длинный
ли меч богатыря?
— А вы разве бывали когда-нибудь в наших местах?
— Нет, я узнал эго по описанию в книге. Раз так, то где
же будет пик Богатырь? — Подняв голову, Ким Хен Чжик
оглядел горные вершины.
— Вон та гора, из-за которой сейчас восходит солнце, —
указал рукой Хон Чжун Гор на вершину горы.
— Да чудно, — прошептал Ким Хен Чжик, нарушив во-
царившееся молчание. — Пик и вправду похож на богатыря,
который одним махом меча огрубил голову черного драко-
164

на. А вот там, где берег круто обрывается к воде, несомнен-
но, гора Черный дракон... Это великолепно! К тому же на ут-
ренней заре багряная река живо напоминает кровь, хлынув-
шую из шеи черного дракона. — Слова Ким Хен Чжика за-
ставили Хона по-новому увидеть родной пейзаж, и он пока-
зался ему каким-то особенным.
Хон Чжун Гор всматривался во вдохновенное лицо
Ким Хен Чжика. Немного спустя учитель подошел к нему и
сказал:
— Хон, я намерен остановиться в этом прелестном месте-
чке дня на три, на четыре.
— На три-четыре дня?
Ким Хен Чжик дружелюбно положил руку на плечо Хон
Чжун Гора и продолжал:
— Да, мне бы хотелось позаниматься с вами в этом ша-
лаше, на горе Конь-дракон.
— О каких занятиях вы говорите?! — От неожиданности
Хон Чжун Гор растерянно смотрел на учителя.
— Что вы так удивляетесь. Мы будем читать книгу, раз-
берем что непонятно и обменяемся мнениями — вот и получит-
ся учеба.
Ошеломленный Хон Чжун Гор только хлопал глазами.
Он усиленно старался понять, о чем говорит собеседник.
Ким Хен Чжик, на плечи которого сейчас возложена от-
ветственность за судьбу всего движения за независимость,
сделавшего свои первые шаги, находит время, чтобы занимать-
ся с каким-то Хон Чжун Гором. И ему надо было преодолеть
многие согни ли, чтобы прийти к нему — к Хон Чжун Гору?
Непонятно! Может быть, он хочет проверить, занимался ли я,
читал ли те книги, которые он подарил, и будет задавать воп-
росы?
Озадаченный Хон Чжун Гор не находил ответа.
— Ну сядем здесь, поговорим.
На зеленый дерн первым сел Ким Хен Чжик, его примеру
последовал Хон Чжун Гор.
— Почему вы так озабочены? Небось, очень трудно с уче-
бой? — спросил Ким Хен Чжик, поглядывая на товарища
с улыбкой.
— Да нет, просто так... — замялся в растерянности по-
следний.
— Может быть, вы считаете, что в наше бурное время не
нужно учиться?
165

— Зачем же, не в том дело... — совсем стушевался Хон.
— Ха-ха-ха. Ну, ладно. Расскажите лучше, о чем вы ду-
маете?
Простодушие Ким Хен Чжика покорило собеседника, и
он осмелел.
— Вы, сонсэнним, прошлой осенью открыли .мне глаза. С
тех пор я урывками занимался, читал книги, подаренные ва-
ми, но... — и он опять замялся, с трудом подыскивая нуж-
ные слова.
— Ну и что?
— Вот беда, не поддается мне учеба, — вдруг резко за-
кончил он.
— Вот как? — с удивлением проговорил Ким Хен Чжик.
— Из книги, подаренной вами прошлой осенью, я прочи-
тал несколько страниц, потом бросил... а книги, которые вы
подарили мне недавно, я за три ночи прочел только тридцать
страниц. Я вообще такой тупой, да мне уже поздно учиться...
У меня к вам просьба. Разрешите мне... — с умоляющим ви-
дом смотрел Хон Чжун Гор на учителя.
— Что разрешить?
— Хоть всю жизнь читай, все равно нс прочитаю я тех
книг, что вы подарили. Если я возьмусь за грамоту, то такая
каша заварится, что ни работа, ни учеба — ничего не пойдет.
Поэтому, извините мою нескромность, лучше подберите мне
другую работу, если, конечно, вас не затруднит. Я готов на
любое другое дело, на самую опасную работу...
Хон Чжун Гор выпалил сразу о чем думал. Казалось, ему
даже полегчало на сердце. Ким Хен Чжик пристально пос-
мотрел на умоляющего его Хон Чжун Гора и мягко заговорил:
— Так мучительно вам учиться?
— Да, очень... — откровенно признался Хон и понурил
голову.
Ким Хен Чжик ничего нс сказал и только пристально смо-
трел на пик Богатырь. На минуту он задумался, потом
повернулся к собеседнику.
—Хон, вам знания нужны именно для того, чтобы знать,
как лучше бороться за независимость, а для того, чтобы знать,
надо учиться. Без знаний нельзя и шагу ступить в нашем деле.
Эти слова снова ошеломили Хон Чжун Гора.
— Знаете почему? — продолжал учитель спокойным голо-
сом. — Потому, что целью движения за независимость, к ко-
торой мы стремимся, является пробуждение и сплочение в бо-
166

рьбе всех патриотов и всей двадцатимиллионной корейской
нации, завоевание независимости страны силами корейской
нации. Не так ли? — будто спрашивая, Ким Хен Чжик уста-
вился на своего соратника.
— Так-то оно так, — вяло ответил Хон Чжун Гор.
— Для этого, — продолжал Ким Хен Чжнк, — нам нужно
прежде всего довести до сознания людей наши великие замы-
слы, идеи освобождения с тем, чтобы эти идеи стали их соб-
ственными. Следовательно, прежде всего нам, их учителям,
нужно сперва усвоить эти идеи.
— Вы правы. Но как мне, такому малообразованному че-
ловеку, выполнить такую громадную работу? Я готов принять
участие в смертельной борьбе с врагами по первому вашему
зову, я могу объединить юношей, способных стрелять из ру-
жья, возглавить их группу.
— Хон, вы неправильно понимаете главную задачу, —
задушевно наставлял его Ким Хен Чжик.
— Вы говорите, что я неправ?
— Да. Допустим, по-вашему мы организовали вооружен-
ную группу из нескольких человек. Допустим даже, что вы
добились определенных успехов, мобилизовав несколько юно-
шей, благодаря вашей неутомимой деятельности. Но когда вы
займетесь сплочением боевого отряда, одним обучением стре-
льбе здесь не обойтись.
Хон Чжун Гор все еще с недоумением смотрел на учите-
ля.
— Это потому, что наше движение за независимость во-
все нс означает, что оно сразу добьется успехов, как только
люди возьмут в руки ружье. Нам предстоит шаг за шагом
претворять в жизнь великие замыслы, преодолеть трудный
путь, осилить всякие бури и штормы, пролить море крови. Для
этого нужна жизнь целого поколения. А если вы, Хон, не под-
готовите людей морально, если вы этим юношам, которых вы
мобилизовали, не объясните политических целей и задач на-
шей борьбы, а лишь ограничитесь раздачей им оружия, то ваш
отряд продержится недолго. Люди могут потерять веру в на-
шу победу и, скорее всего, отступить, как это было с Армией
справедливости. Кстати, это и есть главная причина ее пора-
жения. Вы согласны со мной?
- Да-
Ким Хен Чжик был прав.
167

— Но важнее всего то, что вы не должны ограничиться
лишь организацией вооруженных отрядов.
— А что еще нужно делать?
— Подумайте сами. Наша страна раскинулась на три ты-
сячи ли. И вся она покрыта японскими штыками. В такой
стране пока у нас много ли единомышленников? —
Ким Хен Чжик вдруг замолчал, его взор блуждал по горным
хребтам п далям. Бескрайнее небо заволокло розовым тума-
ном.
Хон Чжун Гор глазами следовал за взглядом
Ким Хен Чжика. Его слова проникали глубоко в душу.
— Да, пока они немногочисленны, — как бы про себя
сказал Ким Хен Чжнк и повернул голову к собеседнику. —
Да, именно с небольшой кучкой товарищей мы встали на путь
борьбы. Мы сделали первый шаг в этой трудной борьбе с од-
ной лишь уверенностью в справедливости нашей цели, верой
в силу правды, с убеждением, что в недалеком будущем под
нашим знаменем сплотится двадцатимиллионный корейский
народ и поднимется на решительную борьбу. Эта вера дала
нам силу, и мы сделали свои первые шаги на этом тернистом
пути.
Голос Ким Хен Чжика становился все более возбужден-
ным. Хон Чжун Гор не успевал что-нибудь возразить.
— Вы, Хон, тоже один из избранных. Один из немногих
товарищей, которым предстоит пробудить десять, сто, тысячу
людей. К тому же вы должны выступить организатором в этом
движении за независимость. Вы должны осознать это.
— Вы говорите про меня? — не переставая изумляться,
снова спросил Хон Чжун Гор.
Ким Хен Чжик ласково улыбнулся.
— Собственно, кто является хозяином страны? Кто боль-
ше всех любит свою Родину? Это мужик, который, обливаясь
потом, под палящими лучами солнца сажает рассаду, поли-
вает посев, убирает урожай. Это рыболов, который в штормы
и непогоду ловит рыбу в бескрайнем море. Это шахтер, добы-
вающий в недрах земли руду. Одним словом, это трудовые
массы, которые кормят и одевают страну. Обратимся к исто-
рии. Кто встал на колени перед врагами и продал им страну?
Конечно, это янбаны-предатели, преклоняющиеся перед боль-
шими странами, янбаны-низкопоклонники и богачи продались
иностранцам, лишь бы сохранить свое богатство. Эти крово-
пийцы останутся жить в роскоши, будут владеть богатством и
168

властью, даже если погибнет наша страна. А трудовому на-
роду придется надеть на себя оковы рабов, ибо другого пути.
для них нет. Поэтому на всем протяжении пятиггысячелетней
нашей истории именно трудовой народ, жертвуя своей жиз-
нью, всегда вставал на защиту родной земли. Хон, мы верим
в непокоримую силу, преданность и волю трудового народа, по-
тому и уверены, что увенчается победой великое дело незави-
симости. Вот в чем заключается коренное отличие нашего
движения от движений за независимость в прошлые времена.
Логика и горячая убежденность Ким Хен Чжика незамет-
но передавались его собеседнику. Перед его мысленным взо-
ром мерцали два пути со следами долгой пятитысячелетней
истории.
— Из этого следует, что если главной силой в движении
за независимость является трудовой народ, то революционер,
которому предстоит стать вожаком движения, должен быть
выходцем из среды тружеников. Вот какая простая истина,
как дважды два — четыре. Из среды мужиков, подобных вам,
Хон, у которых, если Родина не свободна, нет ни пяди земли,
на которой они могли бы трудиться, должны появиться новые
революционеры — плоть от плоти трудового народа — из кре-
стьян, шахтеров, рыбаков, городских ремесленников. Только
тогда, когда простые труженики придут в движение за незави-
симость, мы сможем достичь трудной, но великой цели.
Хон Чжун Гор глубоко задумался. Ему казалось, что то-
лько теперь он начинал понимать великие идеи Ким
Хен Чжика. Как будто со стороны он увидел себя как чело-
века, барахтающегося в гуще суровой и священной борьбы, и
в то же время ощутил на своих плечах бремя великой ответ-
ственности.
— По силам вам такая задача? — спросил Ким Хен Чжнк,
словно разгадав душевное состояние товарища.
Но Ким Хен Чжик не уловил твердой уверенности в его
ответе.
— Как бы ни было трудно, вы не имеете права отступить-
ся от борьбы. Кто поведет дело, если даже хозяин отмахнет-
ся от него? Да я и не отпущу вас. Что бы ни случилось, я по-
веду вас за собой, ха-ха-ха... — засмеялся Ким Хен Чжик. А
потом, изменив тон, продолжал. — Хон, вы так говорите пото-
му, что еще не ясно осознаете своего собственного положения.
Но вы, я верю, не колеблясь пойдете в огонь сражения, если
169

поймете свое предназначение. Соберитесь с духом и пойдем
вместе, рука об руку, помогая друг другу. Я знаю, вам труд-
но учиться. Будьте тверды в вашей решимости. Знания, ко-
торые вы получите, поведут вас в ряды революционеров, а
борьба за независимость станет для вас школой. Самое труд-
ное — начать! Но, преодолев первый барьер, другие будете
преодолевать легче. Ну, держитесь бодро!
Ким Хен Чжик обеими руками обнял товарища за плечи.
Хон Чжун Гор почувствовал прилив новых сил и уверенности.
Горячая волна новых чувств захлестнула его.
— Сонсэнним!.. — как ребенок закричал он. От волнения
он не мог вымолвить ни слова.
Учитель глядел на него с нежной улыбкой.
После этой памятной беседы Хон Чжун Гор усердно при-
нялся за учение. Днем они занимались на солнечном склоне
горы Конь-дракон, сидя на траве, а ночью подле пылающего
костра, ощущая на себе прохладу ночной росы. Хон Чжун Гор
читал книг», слушал наставника, обсуждал с ним вопросы вне-
шнего и внутреннего положения страны, практические пробле-
мы движения за независимость... Так день за днем он упорно
учился.
Наконец, на четвертый, последний день занятий Ким
Хен Чжик заставил своего ученика на основе полученных
им знаний проанализировать достоинства и недостатки его
личной работы...
Солнце село и снова перед шалашом загорелся костер.
Над огнем висела чугунная кастрюля, точно так же, как на
рассвете в день их встречи. Из-под крышки вырывался пар.
Чжун Гор излагал руководителю план работы на ближайшее
время. Он следил за выражением лица Ким Хен Чжика, чув-
ствуя, как у него все больше открываются глаза, и он начи-
нает смотреть на мир по-новому. Особенно сегодня, когда он с
помощью Ким Хен Чжика подытоживал результаты проделан-
ной им работы. Ему стало стыдно за прошлое. Оно представи-
лось ему ничтожным. Зато теперь он, может быть, еще не со-
всем ясно, но видел перспективы на будущее.
В его голове созрел план, он и впредь будет урывками ра-
ботать над собой, посетит членов боевой группы, каждому
расскажет о великих идеях Ким Хен Чжика так же понятно,
как это сделал учитель, объяснил- ребятам, что они и есть под-
170

линные революционеры, способные самостоятельно работать,
снова навестит Чху Пхуна и других, будет упорно добиваться
контакта с ними, а село Чхангор сделает своей боевой базой.
Только одно тревожило его: сегодня ночью уйдет
Ким Хен Чжик, и он опасался, как бы к нему снова не вер-
нулась прежняя неуверенность.
Ким Хен Чжик, казалось, был доволен им. Выслушав
ученика, он поднял голову и сказал:
— Все прекрасно, Хон. Мне больше нечего сказать вам.
Ким Хен Чжик весело засмеялся. Облегченно вздохнув,
засмеялся н Хон Чжун Гор.
— Делайте так, как решили. Только не беритесь за все
сразу. Шаг за шагом идите вперед, выбирая главное. Мне хо-
телось бы встретиться и с вашими друзьями, но у меня нет
времени. Я очень спешу к другим. Но за вас я спокоен — вы
сами вполне справитесь со всеми делами.
— Да. Как хорошо было бы, если бы вы встретились с
ним» со всем». Мне одному, боюсь, не управиться.
Слушая Ким Хен Чжика, он спохватился, что вчера мог
привести Чху Пхуна к Ким Хен Чжнку. Вот было бы хорошо!
— Больше уверенности, Хон! Не робейте, наша цель спра-
ведлива, священна и наше дело правое. Настойчивее и энер-
гичнее завязывайте новые знакомства. Особенно серьезно по-
говорите с Чху Пхуном, объясните ему все. Вы говорили, что
Чху Пхун отошел от нашего дела, но мне как-то не верится,
ведь когда вы обозвали его трусом, он очень обиделся и даже
разгневался. Это, пожалуй, лучшее свидетельство того, что он
еще не совсем потерянный человек, в нем еще есть остатки со-
вести. Беда в том, что он не видит путей к достижению цели.
Это приводит его в отчаяние. А мы выручим его. Вы были
неправы, когда утверждали, что наше движение обойдется без
Чху Пхуна. Хорошенько подумайте, что за люди «мы». Мы —
это единомышленники и обязаны выручать каждого, кто увяз
в болоте пессимизма. Если выубедитеЧху Пхуна пойти с нами
рука об руку, то сами приобретете еще больший опыт и уве-
ренность.
— Я вас понял. Постараюсь сделать так, как вы советуете.
Ким Хен Чжик встал и подошел к костру.
— Нет, нет, оставьте, я все сделаю сам, — спохватился
Хон Чжун Гор. Он опустил на землю кастрюлю и взял кув-
шин-бутылку, чтобы идти в ушелье за водой. Четыре дня
он не давал Ким Хен Чжику как следует поесть и отдохнуть.
171

Его сердце сжалось от сознания своей вины. Увлекшись уче-
бой, он не мог как подобает позаботиться об учителе.
Вернувшись с водой, Хон Чжун Гор сказал:
— Я прошу вас хотя бы эту ночь провести у меня дома, а
потом уж идите, доброго вам пути. Разве можно на ночь гля-
дя отправляться в такую дальнюю дорогу... Мне очень стыд-
но, как подумаю, что четыре дня держал гостя на холоде. А
вы гость — необычный ведь...
— Спасибо за внимание. И мне бы хотелось пойти с вами
и приветствовать вашего брата с супругой. Но в Сеуле ждут
товарищи. Откровенно говоря, мне еще сегодня днем нужно
было прибыть туда, — как бы извиняясь за то, что не может
принять предложение друга, объяснил Ким Хен Чжик. И тот
больше уже не нашел слов возражения и замолчал.
После ужина Ким Хен Чжик тронулся в путь. Хотя он
упорно отказывался от проводов, Хон Чжун Гор не послушал-
ся и все же проводил гостя. Была глубокая ночь. В темноте
они добрались до большого перевала, разделявшего Кандон от
Сончхона. Здесь им предстояло проститься. Хон Чжун Гору
трудно было подавить грустное чувство расставания. Пошарив
за поясом, он достал пистолет, тускло блеснувший в свете
луны, пробивавшейся сквозь листву деревьев.
— Сонсэнним, возьмите хотя бы это... За неимением ни-
чего лучшего...
Ким Хен Чжик посмотрел на него с минуту и с улыбкой
принял подарок. Несколько мгновений он рассматривал пи-
столет и потом сказал:
— Хорошая вещь, спасибо, давайте поменяемся, — и, вы-
нув из-за пояса свое оружие, он протянул его товарищу.
— Нет, что вы... — растерялся Хон Чжун Гор.
— Берите, поменяемся на память.
Улыбаясь Ким Хен Чжик вложил пистолет в руку сора-
тника. От удивления у него широко раскрылись глаза. Писто-
лет Ким Хеи Чжика был новейшего образца, и его старенькое
оружие не могло идти с ним ни в какое сравнение.
— Что вы, ваш гораздо лучше моего... — Хон Чжун Гор
торопливо совал учителю его пистолет.
— Берите, берите, не стесняйтесь. Ну, я пошел. Будьте
здоровы! Приходите ко мне, когда сочтете нужным. В любое
время, не стесняйтесь.
Ким Хен Чжик большим» шагами стал спускаться вниз
по склону. Хон Чжун Гор забыл впопыхах как следует по-
172

благодарить его. Любимый руководитель уже скрылся за
деревьями. Только слышались его удаляющиеся шаги. Хон
Чжун Гору стало тепло на сердце. Он все еще стоял и смот-
рел ему вслед.
Вдруг Хон Чжун Гор вспомнил слова Пан Ин Су, ска-
занные нм на прощание в тот день, когда он явился вместе с
Ким Хен Чжиком на рассвете.
«Нам, прежде всего, нужно, чтобы великие замыслы сон-
сэннима дошли до народа и стали всем понятны. Он тогда
высказал мысль о том, что каждый товарищ по борьбе нам
дороже золота. Л сонсэнним дороже нашей собственной жи-
зни».
Слова, тихо произнесенные тогда Пан Ин Су, запали в
самое сердце.
«Сонсэнним!» — мысленно воскликнул Хон Чжун Гор.
В дальнем лесу заплакала сплюшка. Шагов Ким
Хен Чжика уже не было слышно.
3
Было уже больше десяти часов вечера, когда поезд «Си-
ныйчжу — Сеул» с пронзительным свистом прибыл на стан-
цию Сеул. Пассажиры гурьбой хлынули из вагонов. Громко-
говоритель, прикрепленный к стене, хрипло выкрикивал то
по-корейски, то по-японски, загоняя пассажиров в подземный
проход.
Ким Хен Чжик вышел из вагона последним. Спустившись
на платформу, он заметил, что пассажиры почему-то не про-
ходили через подземный выход, а толпились вдоль вагонов и
шумели. Ким Хен Чжик поправил тесемку турумаги из рами
и внимательно осмотрелся вокруг.
Несколько десятков жандармов растянулись длинной че-
редой вдоль вагонов до подземного выхода. Грубыми окри-
ками они заставляли пассажиров разойтись по сторонам,
Квм Хен Чжик посмотрел вперед вдоль состава и понял, в чем
дело.
Из головного вагона первого класса вышла группа япон-
ских чиновников и офицеров. Впереди шел вихляющей поход-
кой, опираясь на трость, худощавый высокопоставленный япо-
173

нец, одетый во фрак, с напоминающим паровозную трубу ци-
линдром на голове. За ним, переваливаясь и выбрасывая ноги
в стороны, выпятив живот, шел военный в фуражке с красным
околышем и золотыми генеральскими погонами на плечах. Он
был обут в лоснящиеся сапоги. При каждом шаге по сапогу
шлепала сабля, вложенная в ножны из желтой кожи. За ними
следовала свита ио десяти человек в костюмах европейского
образца или в военной форме. Процессию замыкали дамы с
высокими прическами. Они шли мелкими шажками, махая
рукавами кимоно и волоча дзори1.
Японцы шли по центру перрона, освобожденного для
них от толпы других пассажиров. Жандармы, только что сви-
репо оравшие на пассажиров, при приближении японцев вы-
тягивались в струнку, приложив к козырькам руки в белых
перчатках.
Пассажиры смотрели на них с откровенной неприязнью.
Ким Хен Чжик пристально глядел на происходящее. Он си-
лился подавить в себе закипавший гнев. Несомненно, они вер-
нулись с «инспекционной поездки но периферии». Во всех
местах, куда приезжала эта банда, неизбежно следовали убий-
ства патриотов, заточение в тюрьмы неповинных людей, гра-
беж и преследования. При этих мыслях глаза Ким Хен Чжика
загорелись огнем ненависти. В эти минуты он с глубоким со-
чувствием вспоминал Ан Чжун Гына, который в Харбине убнл
главаря Японии. Ким Хен Чжик закрыл глаза, гневный крик
рвался из глубины его души: «Посмотрим, гады, до каких
пор вы будете пачкать нашу священную землю».
Люди зашумели, тяжело зашаркали по темному переходу.
У выхода из тоннеля людей ждала еще большая сутоло-
ка. Как только пассажиры выходили из подземного перехода,
со всех сторон на них набрасывались зазывалы гостиниц в ко-
жаной шляпе, закатавшие штаны выше колени рикши, носиль-
щики с чиге за плечами и с туго обвязанными полотенцем го-
ловами, назойливые нищие, громко просящие милостыню.
Ким Хен Чжик горестным взглядом обвел это зрелище. Вдруг
он заметил мальчика, одиноко стоящего поодаль. На спине
мальчик держал большое, не по росту, чиге. Он печально на-
блюдал, как сражаются за каждого пассажира его конкурен-
ты. У него, видимо, не хватало смелости соперничать с ними.
' Японские сандалии из соломы или бамбука.
174

«Лх ты, боже мой, такой маленький, а уже носиль-
щик!» — подумал Ким Хен Чжик.
Жалость сжимала ему- сердце. Мальчику было не больше
двенадцати лет. Из брюк и рукавов куртки высовывались то-
ненькие ноги к худые руки. На испитом личике сверкали го-
лодные глазенки, полные отчаяния.
Сам того не заметив, Ким Хен Чжик подошел к мальчику.
— Ну, малыш, ты тоже носильщик? — пристально рас-
сматривая мальчика, спросил Ким Хен Чжик. Голос его дро-
жал.
— Нужно что-нибудь нести? Давайте, перенесу.
— Нет, ист, мне ничего не нужно. У тебя, наверное, нет
родителей?
Ким Хен Чжик наложил руку на плечо мальчика. Маль-
чик ясными глазами доверчиво посмотрел на него. Он, видимо,
почувствовал искреннее расположение незнакомца, опустил го-
лову и сказал:
— Мать умерла, а отец лежит больной. Есть еще малень-
кий братик... — прошептал мальчик робко.
— Папино чиге?
В ответ мальчик только кивнул газовой.
Ким Хен Чжик чувствовал, как защемило сердце. Он сто-
ял матча. Мальчик взглянул на доброго дядю. По пыльным и
грязным щекам малыша текли слезы, он вытирал их грязным
кулачком. Рука Ким Хен Чжика сама потянулась к карману
жилета, он откинул полу турумаги и отдал ребенку все, что
при нем имелось. И тут вдруг его осенила мысль: ведь не спа-
сешь семью мальчика из беды этими деньгами. Однако он не
смог расстаться с ним просто так. Ким Хен Чжик подошел
вплотную к малышу и матча сунул ему в карман то, что дер-
жал в руке. Не разобравшись в чем дело, мальчик уставился в
него ошалелыми глазами.
— Возьми, купи еды и лекарства отцу.
Мальчик татько сейчас опомнился и торопливо вынул из
кармана деньги.
— Что это вы, нет, я не возьму. Я смогу перенести багаж,
если он у вас есть.
Ну и упрямый же ты, бери, коли даю, и иди. Да, пого-
ди, где ты живешь? Я приду к вам, если ты не против. Обяза-
тельно приду.
Ким Хен Чжик долго допытывался, и наконец ему уда-
лось узнать, где живет мальчик. Тог поблагодарил
175

Ким Хен Чжика еще несколько раз и ушел, оглядываясь на-
зад. Сердце Ким Хен Чжика сжималось от острой жалости к
несчастному. Перед его мысленным взором мелькали то худое
лицо мальчика, то жирные расплывшиеся в улыбке морды вы-
сокопоставленных япошек, которые шли по перрону, выпя-
тив животы. Ему представлялись рикши, носильщики, зазыва-
лы, которые тащили пассажиров за рукава, и снова худое ли-
чико ребенка, испачканное слезами и пылью. Облик бедных
люден как бы олицетворял собой обреченную на гибель на-
цию, задыхающуюся в тисках колониального рабства. Эта
мысль раздирала его сердце, и он не в силах был избавиться
от нее.
Ким Хен Чжик всматривался в ночную тьму, где исчез
мальчик, и в даль мерцающих улнчкых фонарей. На фоне тем-
ного неба мрачно, как рисунок тушью, высилась громада ворот
Сунре.
«Не тебе бы, мальчику, таскать тяжести, а нам, взрос-
лым. Но на наших плечах уже лежит немало тягот. Теперь
мы понесем их вдвойне, втройне — и твою долю и долю всей
нации. Бедный корейский мальчик, жди! Настанет время, и
мы принесем тебе светлый день...» — клялся в душе
Ким Хен Чжик.
Спустя некоторое время, когда он медленно шагал по
улице, навстречу ему бросился Мэн Ген Чжэ.
— Извините за опоздание. Только что прибыла ваша ут-
ренняя телеграмма. Проклятая почта, на нее нельзя полагать-
ся, — смущенно заговорил Мэн Ген Чжэ.
— Да что вы, я и сам доберусь. Зачем же меня встре-
чать. — Силясь не выдать внутреннюю боль, возникшую от
встречи с мальчиком, Ким Хен Чжик бодро пожал руку Мэн
Ген Чжэ. А тот, взяв небольшой сверток с вещами Ким
Хен Чжика, пошел впереди его по привокзальной пло-
щади. Они сели в трамвай, который шел в сторону ворот Тон-
дэмун.
Типография «Новая звезда», принадлежавшая Мэн Ген
Чжэ, находилась в квартале Табангор. Он познакомился с
Ким Хен Чжиком три года назад, когда в Пхеньяне состоя-
лась лекция по корейскому языку. Мэн Ген Чжэ учился у язы-
коведа Чу Си Гена и там впервые встретил единомышленни-
ков, желавших бороться за освобождение Родины. После
смерти учителя он с несколькими товарищами стал пропове-
довать радикальные идеи и одновременно занимался пропа-
176

гандой в защиту национального корейского языка, объединяя
таким образом вокруг себя людей, которым было ненавистно
насилие японцев.
Три года назад он впервые организовал в Пхеньяне цикл
лекций по корейскому языку. Здесь он и встретился с
Ким Хен Чжиком. Они поговорили по душам. Мэн Ген Чжэ
был восхищен высокими идеалами и незаурядной одарен-
ностью Ким Хен Чжика. Три дня продолжались их беседы.
За это время Мэн Ген Чжэ почерпнул много полезного для
себя. С тех пор он осуществлял свою деятельность под руко-
водством Ким Хен Чжика. По его же совету он открыл ти-
пографию в квартале Табангор для того, чтобы легально пе-
чатать и распространять хорошие книги и тем самым содей-
ствовать движению за независимость, а, главное, получить
возможность нелегально печатать пропагандистские листовки.
По случаю дня закабаления Родины японцами, а также и по
другим поводам Мэн Ген Чжэ организовывал печатание ли-
стовок и рассылал их в Сеул и на периферию, где находились
его товарищи по борьбе.
Ким Хен Чжик и Мэн Ген Чжэ сошли с трамвая на оста-
новке Чопро и направились по безлюдному переулку, веду-
щему в сторону Чхонгечхона.
— Как поживает семья? Как здоровье матери? — спросил
Ким Хен Чжик.
— Все здоровы, спасибо вам. Мать уже ходит, ей помо-
гло лекарство, рекомендованное вами. Она все время твердит
чем же отблагодарить сонсэннима, говорит, что вы, мол, бо-
льшой мастер на все руки.
— Ну, что об этом толковать. Я очень рад, что она здо-
рова. Я опасался, что старость станет союзником ее болезни,
и очень доволен, что все обошлось благополучно, что лекарст-
во помогло. Л здорова ли ваша старшая дочь? Если не оши-
баюсь, се зовут Гым Сон? У нее такой хороший голос, наверно,
теперь совсем большая?
— Да, у нее все в порядке. В позапрошлом году, когда
вы приезжали, чтобы руководить бойкотом прояпонской орга-
низации «Копчжинхве», она причиняла вам немало хлопот, ни
на шаг не отставая от вас. С прошлого года она уже ходит
в школу.
— Да, как быстро время летит!
Затем Ким Хен Чжик подробно расспрашивал товарища
м о состоянии дел в Сеуле.
177

Мэн Ген Чжэ вкратце, в общих чертах рассказал о дея-
тельности его товарищей в Сеуле.
— Ив Сеуле, судя по всему, многие поддерживают нашу
самостоятельную линию движения за независимость. Но неко-
торые разделяют взгляды, распространяемые Сон Сэ Хо, по-
бывавшего здесь недавно, а другие выступают с позиции эк-
лектизма, будто наша самостоятельная линия невозможна без
опоры на внешние силы. Такие люди выглядят смешно. Они
гонятся за двумя зайцами.
— Значит, им надо сделать другую прививку, — с иро-
нией заметил Ким Хен Чжик.
— Чхон Ам прямо приехал из Пхеньяна в Сеул и оста-
вался здесь более месяца, — продолжал собеседник. — Он
собирал в церквях, в школах сторонников движения, мысля:
щих, известных людей, учащуюся молодежь и говорил, что для
нашей победы нам нужно иметь помощников за рубежом. Мы
ломали голову над тем, как бы ликвидировать распростра-
ненный им яд опоры на внешние силы. И очень кстати неско-
лько дней назад приехал Кан Чжин Сок. Благодаря его вме-
шательству дело сейчас улаживается. Кан Чжин Сок энерги-
чно принялся за работу. Некоторые сначала спорили с ним,
но потом сдались перед натиском его логики. И сегодня он по-
шел к одному человеку, который пожелал встретиться с ним.
— Да, у вас много трудностей. Потом мы подумаем, как
вам помочь. Да, кстати, не было ли вестей из провинции Кен-
сан, от Ким Сок Ха?
— К сожалению, нет. Мы уже беспокоимся. Получив ваше
распоряжение, мы дали ему телеграмму, чтобы он приехал в
Сеул, и ои должен был приехать сюда еще два дня назад. Но
до сих пор от пего ни слуху ни духу.
— И ответа не было?
— Правда, ои прислал телеграмму, что известие полу-
чил, а больше ничего.
Ким Хен Чжик шел некоторое время молча. Положение в
провинции Кенсан беспокоила его больше, чем в Сеуле или
Сончхоне. Ким Сок Ха был смелее других, но отличался
вспыльчивостью, ему недоставало хладнокровия и выдержки.
Как выяснилось, за несколько месяцев он исходил всю про-
винцию Кенсан и сумел многих привлечь на свою сторону. Но
такие быстрые темпы и успехи как-то настораживали. Именно
поэтому Ким Хен Чжик настаивал, чтобы тот заранее явился
178

в Сеул. Ким Хен Чжик хотел сразу по прибытии повидаться с
ним и из первых рук узнать о положении дел.
— Постарайтесь завтра все выяснить, — повернувшись к
Мэн Ген Чжэ, сказал он.
— Будет сделано.
Кнм Хен Чжнк шел молча, погруженный в свои думы.
Когда они дошли до маленького здания типографии «Но-
вая звезда», им навстречу вышел рослый мужчина.
Ким Хен Чжик сразу узнал в нем своего шурина.
— Дорогой мой шурин!
— О, это ты, зятек! Хорошо, что ты приехал. Мне пере-
дали, что от тебя получена телеграмма. Хотел подождать здесь,
а потом решил встретить тебя на остановке трамвая...
У него по-прежнему сохранился зычный голос и простоду-
шный смех. Они поздоровались и, взявшись за руки, вошли в
дом. Мэн Ген Чжэ ласково посмотрел на друзей и пошел
вслед за ними.
Он проводил их через рабочее помещение, где стояли
два типографских станка и крепко пахло керосином. Вторая
комната служила Мэн Ген Чжэ кабинетом и спальней. Четы-
ре стены ее были уставлены книгами.
Сидя напротив товарищей, Ким Хен Чжик еще раз вы-
слушал их рассказы о положении в провинции Хванхэ и в Сеу-
ле. Работы в провинции Хванхэ шли успешно, об этом говори-
лось еще во время отчета в селе Нэдоп. Но в Сеуле, как пред-
ставлялось Ким Хен Чжику, нужна была коренная перестрой-
ка работы. Об этом он говорил Мэн Ген Чжэ и тогда, когда
они шли по переулку.
— Дело в Сеуле немного осложнилось, но я уверен, что
мы выправим положение, если выработаем толковый план и
энергично возьмемся за дело. По-моему, ключ к решению воп-
роса заключается в том, чтобы привлечь на свою сторону ко-
леблющиеся элементы. Если нам удастся это сделать, то по-
ложение в Сеуле будет гораздо лучше.
Ким Хен Чжик смотрел прямо в глаза Кан Чжин Соку
и Мэн Ген Чжэ, как бы спрашивая их мнения.
— Согласен. Если они пойдут с нами рука об руку, по-
ложение в Сеуле неизбежно изменится, — сказал Мэн Ген
Чжэ.
— Да, если дело пойдет именно так, то с остальными
уже будет легче, их-то убелить нетрудно, — живо отозвался
Кан Чжин Сок.
179

— Но дело как раз в том, как их убедить, — продолжал
Ким Хен Чжик.
— Чтобы принять правильные меры, нужно, прежде всего,
разобраться в их взглядах. На основе ваших сообщений, я ду-
маю, они колеблются потому, что у них нет еще собственных
убеждений. А это объясняется двумя причинами. Одна из них
заключается в их низкопоклонстве, в том, что они придержи-
ваются идей опоры на внешние силы, от которых никак ие мо-
гут нзбавиггься. Наконец, причина н в их самоунижительной
«идеологии малой нации», исходя из которой, они считают, что
корейская нация не может жить без поддержки стран. Распро-
странению этой идеи способствовал приезд и деятельность
Чхон Ама. Другая причина заключается в том, что мы не смо-
гли довеет» до их сознания наши идеи о самостоятельном дви-
жении за независимость, наше страстное желание возродить
нацию. Об этом красноречиво свидетельствует нх абсурдная
эклектическая попытка соединить наши самостоятельные идеи
о независимости с идеям» Чхон Ама об опоре на внешние си-
лы.
— Ваш анализ положения вскрыл существенные пробелы
в нашей деятельности, — говорил Мэн Ген Чжэ, закидывая
голову с крутым лбом.
Напрягая все свое внимание, напружинив коренастое
тело, он слушал и восхищался проницательностью Ким
Хен Чжика, которая позволяла ему проникать глубоко в
суть явлений.
— Наша работа только что начинается, поэтому воз-
можны всякие огрехи. Главное дело в том, чтобы мы научи-
лись преодолевать их. В первую очередь нужно разъяснить
колеблющимся элементам абсурдность их идей опоры на вне-
шние силы, в особенности сумасбродные завихрения Чхо»
Ама с его ставкой на западные державы. Если с этим делом
мы справимся, то люди сами откажутся от идей опоры на
внешние силы. Всеми способами и средствами нам надо нас-
тойчиво проводить упорную и терпеливую пропагандистскую
кампанию. И в первую очередь следует добиться того, чтобы
товарищи, которые уже идут с нами рука об руку, глубоко
осознали нашу линию борьбы за достижение независимости. А
усвоив наш план и наши идеи, они, в свою очередь, тоже раз-
вернут работу с целыми коллективами или отдельными ли-
ками. Позвольте мне подробнее рассказать о нашем плане.
Ким Хен Чжик помолчал, погруженный в свою мысль.
180

Затем он снова обстоятельно изложил конкретные пункты
плана: организовать политические курсы для единомышлен-
ников, прикрепить к ним двух-трех человек из числа тех, ко-
торых нужно завоевать на свою сторону, разъяснить им цель
борьбы, организовать закрытые лекции или конференции сре-
ди различных слоев городского населения.
Обсуждение плана продолжалось до самого рассвета. В
первую очередь решили организовать лекции в доме одного
из товарищей в Рёрянчжине, где выступит Ким Хен Чжик.
Было условлено также организовать две закрытые лекции для
колеблющихся элементов в движении за независимость, для
патриотически настроенных культурно-просветительных рабо-
тников и учащейся молодежи города, где также выступит
Ким Хен Чжик.
Когда они закончили обсуждение плана, небо над хму-
рым Сеулом посветлело, вихри дождя, метавшегося всю ночь,
прекратились.
Сидя за столиком, тут же в комнате Ким Хен Чжик сос-
тавил план лекций, с которыми он будет выступать. На отдых
не оставалось ни минуты.
В другой комнате Кан Чжин Сок и Мэн Ген Чжэ обсуж-
дали конкретные меры по организации курсов и лекции... Они
обратили особое внимание на меры предосторожности по ох-
ране Ким Хен Чжика от агентов и сыщиков, пока он останется
в Сеуле.
4
На тихой окраине города у подножия горы в маленьком
зале частной школы шла лекция. Зал размером в обычный
класс вмещал около 60 слушателей. Присутствующие в ауди-
тории люди были одеты по-разному. Здесь были и солидные
ученые в корейских национальных костюмах, и сторонники
движения за независимость, и интеллигентные патриоты-про-
светители, и двадцатилетние юноши, одетые и причесанные по-
европейски. В переднем ряду кучкой сидели десять с лишним
школьников, еще не достигших двадцати лет, которые положи-
ли на колени черного цвета ученические фуражки. Они бле-
стящими глазами впились в лектора.
181

Ким Хен Чжик говорим! просто. Ему были не свойствен-
ны картинные жесты, частые изменения выражения лица или
тона голоса, к которым любили прибегать тогдашние ораторы.
Зато его глаза излучали энергию и страсть. Аудитория, затаив
дыхание, слушала Ким Хен Чжика, как завороженная, стара-
ясь не пропустить ни единого сказанного нм слова.
Ким Хен Чжик, свободно оперируя примерами из миро-
вой и корейской истории, доказывал, что в борьбе за неза-
висимость опора на иностранные государства неизбежно при-
ведет к гибели страны. Любая сложнейшая ситуация под ос-
трым скальпелем его логики становилась ясной н понятной,
а горькие уроки ошибок прошлого запоминались навсегда.
—... Как в прошлом, так и в современной история любой
страны еще не было примера, когда, прибегнув к иностранной
помощи, государство сохранило бы свою свободу и независи-
мость. В таком случае кто может давать слащавую гарантию,
что на сочувствии и милости западных держав можно возро-
дить пашу нацию? — говорил лектор.
Поставив вопрос по ходу лекции, Ким Хен Чжик обво-
дит взглядом зал. В зале была такая тишина, что слышно да-
же дыхание присутствующих. Учащиеся, сидящие в переднем
ряду, невольно сжимают руки в кулаки.
Так естественно Ким Хен Чжик пришел к логическому
заключению, что построить самостоятельное корейское го-
сударство можно только силами самих корейцев. Затем он че-
тко изложил программу борьбы за достижение независимости.
Перед слушателями постепенно вырисовывалось величествен-
ное здание будущего Родины: воздвигались монолитные стол-
бы самостоятельной государственности, опирающиеся на фун-
дамент, глубоко уходящий в толщу корейской нации. На них
укладываются балки и ставится грандиозная крыша процвета-
ющего независимого корейского государства.
— У корейской нации только одна-единственная дорога,
другой у нее нет. Как бы она ни была терниста и крута, мы
должны ее преодолеть. Это есть дорога к независимости...
Речь Ким Хен Чжика подходила к концу.
Пожилой, степенный мужчина, внешне похожий на уче-
ного, с лысой головой и закрученными кверху усами, в белом
костюме из рами, сидевший в последнем ряду, повернулся ли-
цом к соседу, мужчине средних лет, в европейском костюме, и
зашептал не в силах сдержать свое возбуждение.
— Поистине железная, всесокрушающая логика: грандиоз-
182

но, глубоко и ясно. По умению убеждать никто из современ-
ников не может сравниться с ним. Я до сих пор считал себя
неплохим знатоком истории, но оказалось, что я только сколь-
зил по ее поверхности. Из его слов я пришел к заключению,
что нам надо перестать заниматься наукой ради науки.
Этот человек был известным историком, преподающим
в частной школе.
— Да, вы правы. Какой толк от нашего знания о прош-
лом, если мы не можем ответить на актуальные вопросы, по-
ставленные сегодня движением за независимость. Мы больше
занимались бредовой болтовней, чем делом. Просто становит-
ся стыдно за то, что мы надеялись решить вопрос о независи-
мости и возрождении нации, ориентируясь на помощь внешних
сил.
Собеседник ученого покраснел от смущения. В прошлом
он учился у этого историка, потом продолжил обучение за
границей. Но сейчас он конкретно не занимался ничем, гото-
вясь посвятить себя делу движения за независимость; занима-
ется пока только тем, что разъезжает по своей стране и по за-
рубежным странам.
— Вероятно, лекция приближается к концу. Жаль было
бы так просто расстаться с Ким Хен Чжиком. Не поговорить
ли нам с ним отдельно, вы не возражаете?
— Согласен.
Пожилые сторонники движения за независимость сидели
в левом углу зала. В серьезной задумчивости они слушали лек-
цию.
Респектабельный мужчина, лег сорока, сидел, скрестив
руки на груди, и явно старался подавить в себе возбуждение,
вызванное лекцией Ким Хен Чжика. Потом вдруг, выдохнув
полной грудью, посмотрел на него широко раскрытыми гла-
зами.
— Давно бы нам следовало поговорить с
Ким Хен Чжиком, — заметил его коренастый сосед.
— Да, вы правы. Мы, как судно без компаса, метались
без определенной цели, — откликнулся, кивая головой, соли-
дного вида мужчина.
— Ну, вот теперь мы его нашли.
— Да, пока не потеряно время всем нам в борьбе за
независимость нашей страны, нужно следовать за курсом, ука-
занным Ким Хеи Чжиком.
183

Учащаяся молодежь, эти горячие головы, не мигая, смо-
трели на лектора, впитывали каждое его слово.
Их глаза сверкали как утренняя звезда. Они были самы-
ми чуткими в поисках правды.
Вдруг зал взорвался бурными аплодисментами, кото-
рые, все нарастая, перешли в овацию.
Ким Хен Чжик, закончив лекцию, поблагодарил слушате-
лей за внимание и медленно направился в зал отдыха, сопро-
вождаемый аплодисментами.
В комнате, рядом с аудиторией, специально приготовлен-
ной для отдыха, Ким Хен Чжик налил из чайника, стоявшего
на столе, стакан воды и выпил. Вслед за ним в комнату вошли
директор школы, завуч и наиболее активные сторонники дви-
жения за независимость. Среди них был и тот историк, кото-
рый шепотом разговаривал с соседом.
Директор школы, с седой бородой, одетый, как и Ким
Хен Чжик, в белое турумаги из рами, подошел к нему и веж-
ливо обратился:
— Благодарю вас, сонсэнним. Вы нам открыли глаза, те-
перь мы увидели зарю освобождения.
Все остальные единодушно присоединились к мнению
директора и взволнованно благодарили лектора.
— Спасибо за теплые слова. Дело крайне серьезное, оно
касается судеб нашей Родины. Поэтому в дальнейшем вы бо-
лее обстоятельно выскажете свои мнения, мы вместе их обсу-
дим и, исходя из этого, постараемся выработать правильный
курс, — мягко и со свойственной ему скромностью говорил
Ким Xc«i Чжик.
— Прошу прощения, не можете ли вы этой ночью уде-
лить нам немного времени? Нам есть о чем поговорить. Мы
знаем, что вы утомились с дороги и после лекции, простите за
нашу настойчивость, — вежливо попросил тот человек, кото-
рый во время лекции обменивался мнениями с историком.
— С удовольствием. Ведь мне тоже интересно послушать
вас. Садитесь, пожалуйста.
Ким Хен Чжик предложил каждому по стулу, которые
стояли вокруг круглого стола, и они уселись.
Со двора непрерывно доносился монотонный шум дождя.
Это был первый затяжной дождь.
С крыши ручьями стекала вода.
Сначала собеседники мялись и переглядывались друг с
другом, наконец, пожилой историк первым осмелился прервать
184

молчание. Он попросил Кнм Хен Чжика рассказать более под-
робно о том, как он представляет развитие будущих конфли-
ктов между западными странами и Японией в Азии. Затем
остальные наперебой, как хлынувшая из плотины вода, засы-
пали Ким Хен Чжика вопросами.
Он просто, ясно и понятно ответил на каждый вопрос.
Как и на лекции, он говорил мягко, последовательно и убе-
жденно.
Незаметно для всех перевалило за полночь. Вопросы,
наконец, иссякли. Вдруг распахнулась дверь и в зал вошел
Мэн Ген Чжэ. Вид у него был какой-то растерянный, он оты-
скал взглядом Ким Хен Чжика.
— Извините меня. На минуточку прервитесь, пожалуй-
ста...
Мэн Ген Чжэ силился сдержать возбуждение.
Ким Хен Чжнк вышел за ним в коридор. Здесь шум дож-
дя был слышен сильнее.
Только что прибыл Ким Сок Ха.
— Сок Ха, вы говорите?
— Да. Он ранен, три дня прятался в горах Пукхансан.
Сегодня ночью, несмотря на дождь, он приехал в город. Не-
ладно в провинции Кенсан.
— Куда он ранен?
— Пулей в плечо. Состояние серьезное, так как он не мог
лечить рану и очень ослаб, пока добирался до Сеула.
По лицу Ким Хен Чжика пробежала тепь беспокойства.
— Идемте к нему. И поскорее. Ему надо оказать немед-
ленно медицинскую помощь. Кстати, среди нас, кажется, есть
товарищ, который работает в больнице Севранс? Идите сей-
час же за ним.
— Хорошо, я так и сделаю, — и Мэн Ген Чжэ момента-
льно скрылся.
У Ким Хен Чжика стало тревожно на душе. Однако, сох-
раняя внешнее спокойствие, он вернулся в комнату и продол-
жил прерванный разговор. Он пообещал еще раз повидаться
со своими собеседниками и снова обменяться мнениями о под-
готовке самостоятельной силы для борьбы за независимость
Родины, о создании в этих целях руководящей организации.
Потом он распрощался и ушел.
Ким Хен Чжик и Кан Чжин Сок, укрывшись под зонтиком,
быстро шли по темным переулкам Сеула. Над городом нави-
сли темные тучи, закрывшие горы Пукхансан и Инвансан. В
185

темноте ночи казалось, что с неба сыплется не дождь, а чер-
ная тушь.
Когда они добрались до дома Мэн Ген Чжэ, врач из бо-
льницы Севранс уже оказал раненому первую помощь, он за-
бинтовал ему плечо н спину до пояса.
— Сонсэнним! — (воскликнул Ким Сок Ха, силясь при-
встать с постели.
— Сок Ха! - громко отозвался Ким Хен Чжик, удержи-
вая раненого в постеле. — Вам нельзя вставать, лежите спо-
койно. Очень больно? Эх, с такой раной...
Ким Хен Чжик не мог закончить начатой фразы. У него
защемило сердце.
— Я перед вами... — Лицо Ким Сок Ха нахмурилось. Он
не мог дальше говорить, закрыл глаза, из-под ресниц показа-
лась слеза.
— Что это вы. Успокойтесь, все позади. Теперь вас будут
лечить, — ласково пожав руку раненого, утешал его Ким
Хен Чжик. Он повернулся к врачу и тихо спросил: — Что с
раной?
Рана долго оставалась открытой, загноилась, но легкое
не задето.
— Слава богу. Не тревожьтесь. — Ким Хен Чжик обер-
нулся к Ким Сок Ха, чувствуя облегчение на душе. — Вы ско-
ро поправитесь. — Взяв его за руку, Ким Хен Чжик ощупал
пульс.
— Как вы добры... — шептал раненый про себя. Из его
глаз текли слезы.
Врач ушел. Остались четверо: Ким Хен Чжик, Кан
Чжин Сок. Ким Сок Ха и Мэн Ген Чжэ.
Боль немного утихла, нервы тоже постепенно успокаива-
лись, и Ким Сок Ха начал рассказывать о происшедшем.
- Дела в провинции Северный Кенсан, как вам извест-
но, шли хорошо. И я повел себя легкомысленно. Совершил
промах, — голос перехватила спазма. — В провинции Южный
Кенсан я начал обход с Кочхана. Там жил мой друг по школе.
Он еще раньше принимал участие в патриотическом и просве-
тительном движении. Я понадеялся на старую дружбу и, ниче-
го не подозревая, прямо пошел к нему домой. И дорого за это
поплатился. Когда я откровенно рассказал ему обо всем, на
его лице проскользнуло замешательство. Меня невольно охва-
тило подозрение. Но я-то, дурак, не придал этому значения,
легкомысленно доверился ему. Пока мы разговаривали, я сов-
186

сем успокоился, только потом понял, что он, гад, прикидывал-
ся. В разговоре он спросил, кто из корейцев не согласен со
мной, и сказал, что после ужина, ночью, надо поговорить обо
всем серьезно. Л сам тем временем осуществил свой черный
замысел и успел донести на меня. Л я, болван, все еще ничего
не подозревал.
— Чудовищно! — щелкнул языком Мэн Ген Чжэ.
Уже стемнело, когда подали ужин, вдруг слышу на
дворе топот сапог, у меня сразу возникло подозрение. Я вско-
чил и вижу: батюшки! Врываются полицейские! Не раздумы-
вая, я скосил выстрелом предателя и одного полицейского, по-
том скрылся через черный ход, перескочил через забор. Вот
тут-то и ранили меня в плечо. Еле поднялся в гору. Шел и
шел по горным тропам к северу; только позавчера добрался
до горы Пукхансан. — Голос Ким Сок Ха часто прерывался.
Он глубоко вздохнул. Больно было на него смотреть.
— Хм, вот оно как случилось. Спасибо хоть, что так кон-
чилось! — промолвил Кан Чжин Сок.
— Сонсэнним! — вскинув голову, вдруг закричал Ким
Сок Ха. Налитые кровью глаза засверкали гневом и болью, и
без того большое лицо его казалось еще крупнее.
— Зачем мне теперь жить. Я не выполнил вашего поруче-
ния. Мне лучше помереть. И я решил застрелиться. Но потом
подумал, что безвестное самоубийство только прибавит грех.
Хотя мне было стыдно, но я пришел к вам. Стыдно показаться
вам. Мне теперь пора убираться отсюда. — Слова отчаяния
вырывались из груди Ким Сок Ха, он низко опустил голову.
Судороги сотрясали его большое тело.
Случай с Ким Сок Ха дал Ким Хен Чжику много пищи
для размышлений. Его неудача стала поучительным примером.
Она ясно показала серьезные недочеты, которые начинают
выявляться в работе товарищей, ведущих сейчас свою деяте-
льность в разных местах страны и за ее пределами. Но сейчас
было не время разбирать его неудачу. Разбор мог бы еще бо-
льше измучить и без того расстроенного душевно и физически
Ким Сок Ха. Ему сейчас нужно ободряющее, теплое слово,
чтобы укрепить его дух.
— Ким Сок Ха! Откуда такое слабодушие. Зачем уми-
рать из-за одной неудачи. Вы что, представляете себе револю-
цию как путь корабля при попутном ветре? До победного кон-
ца в борьбе с япошками нам предстоит натолкнуться на еще
более серьезные неудачи и трудности. Но ведь мы люди, кото-
187

рые сознательно идем на это, неправда ли? Чего вы добьетесь,
приложив ко лбу револьвер? Держитесь бодро. Нас очень ра-
дует то, что вы приехали к нам, преодолев смертельную опа-
сность. Нам не страшны тысячи неудач; только жив был бы
человек, только живы были бы наши товарищи. Тогда мы смо-
жем продолжать наше великое дело! — Кнм Хен Чжик такти-
чно разъяснил свою мысль товарищу и крепко пожал его руку.
— Сонсэнним! — Раненый поднял голову. Из горла выр-
вался стон, губы его дергались. Он не знал, как выразить обу-
ревающие его чувства и только еще ниже опустил голову, су-
дорожный трепет пробегал по его могучим плечам.
— Ну перестаньте. Не волнуйтесь, вам вредно волнова-
ться. Полежите в постели, хорошенько отдохните, подлечитесь.
Ким Хен Чжик, поддерживая Ким Сок Ха, осторожно сно-
ва уложил его в постель.
Видя, что раненый немного успокоился, все вышли в дру-
гое помещение, тускло освещенное единственной лампочкой,
висевшей под самым потолком.
— Обстановка в провинции Кенсан требует принять сро-
чные меры. Если случай с Ким Сок Ха может навести жан-
дармов на след, то и с другими товарищами в этой провин-
ции может случиться неприятность. Надо идти туда и преду-
предить их. Сделаем так: завтра вечерним поездом я отпра-
влюсь туда. Шурин, ты вместе с Мэн Ген Чжэ останешься в
Сеуле. Дайте знать в Нэдон, чтобы там отсрочили каникулы
еще дней на десять, — высказал свое решение Ким Хен Чжик.
— Зачем вы сами поедете?! — встрепенулся Мэн Ген Чжэ.
Ким Хен Чжик низко опустил голову и задумался.
— Так будет лучше. Дело не терпит отлагательств.
— Нет. Вам нельзя отлучаться. Поручите это мне. — Мэн
Ген Чжэ схватил Ким Хен Чжика за рукав. Он медленно под-
нял голову.
— Мэн Ген Чжэ прав. Зять, тебе нельзя ехать. Но и Мэн
Ген Чжэ тоже нельзя отлучаться из Сеула. Здесь много дел.
Для такого поручения я самый подходящий человек.
— Брат, на твоей ответственности сеульские дела. Я пое-
ду сам, — настаивал Кнм Хен Чжик.
— Зять! — тихо произнес Кан Чжин Сок и, подойдя к
Ким Хеи Чжику, крепко взял его руку. — В данном случае
я не могу с тобой согласиться. Не надо больше об этом По-
ручи мне эту задачу. Это не вопрос, кто для кого. Каждый
должен находиться на своем посту.
188

Убедительные доводы Кап Чжин Сока не позволили
Ким Хен Чжику возражать дальше, и он покорно посмотрел на
шурина. Сердце Ким Хен Чжика наполнилось теплым чув-
ством к шурину. Он с трудом удержался, чтобы не дать волю
своим чувствам. Кан Чжин Сок был прав, его присутствие в
Сеуле именно сейчас просто необходимо. Однако ему было
трудно смириться с тем, что вместо него кто-то другой поедет
в опасные места, где свирепствуют враги. Но он также хорошо
знал, что сломить стойкую решимость своего друга не легко.
— Брат!.. — Голос Ким Хен Чжика задрожал, он не мог
дальше говорить.
Только теперь с улыбкой заговорил Кан Чжин Сок.
— Дорогой зять, не беспокойся за меня, я несколько раз
бывал в провинции Кенсан, у меня там много товарищей, я
сделаю все необходимое и вернусь.
На следующую ночь Ким Хен Чжик, Кан Чжин Сок и Мэн
Ген Чжэ вышли на высокий берег реки Ханган. Снова шел
проливной дождь.
— Раз едешь ты, мне нечего сказать. Но хотелось бы по-
просить тебя...
Ким Хен Чжик стоял рядом с Мэн Ген Чжэ, поддерживав-
шим над ним зонтик. Напротив их стоял Кан Чжин Сок в
дождевике.
— Продолжай, пожалуйста.
— Среди наших товарищей есть такие, кто ведет свою ра-
боту без должной конспирации, не придерживаясь точно раз-
работанного плана, допускает импровизацию. Все эти недоста-
тки четко выявились на работе Хон Чжун Гора в Сончхоне,
Пан Ин Су в Пхеньяне и Ким Сок Ха.
— Согласен.
— Главную причину я вижу в том, что сами товарищи
плохо усвоили нашу линию и замысел борьбы за независи-
мость, не представляют себе всех ее сложностей. Они недоста-
точно тщательно, как это делалось раньше, отбирают едино-
мышленников, торопят их, побуждают к действиям немедлен-
но, словно сейчас же надо подниматься на решительную борь-
бу. Подобная импровизированная манера по образцу преж-
него движения за независимость не увенчается успехом, каким
бы правильным ни был наш план.
189

— Верно.
— Поэтому самое главное, что нужно сделать безотла-
гательно, — это довести до сведения товарищей цели нашего
нового движения за независимость, воспитывать их верными
духу наших идеалов, готовыми идти вместе с нами на жизнь
и смерть под единым знаменем. И я, в свою очередь, поста-
раюсь в масштабе всей страны направить наше движение по
этому пути.
— Я тебя понял, постараюсь сделать все, как ты сказал.
Вам пора возвращаться, а то дождь все усиливается. Мэн
Ген Чжэ, вам тоже придется много поработать.
Ким Хен Чжик и Кан Чжин Сок крепко пожали друг другу
руки.
Кан Чжин Сок молча обвел взглядом панораму Сеула, над
которым сквозь дождевую пелену еле пробивался тусклый эле-
ктрический свет, и покинул берег. Ким Хен Чжик еще долго
стоял на берегу и смотрел вслед уходящему другу и соратни-
ку.
Издалека послышался тоскливый свисток уходящего
поезда.
Ким Хен Чжик обернулся к Мэн Ген Чжэ, все еще держав-
шему зонтик. Дождь лил без остановки.
— Пойдемте, — произнес он и зашагал по берегу. Мэн
Ген Чжэ торопливо пошел за ним. В Рёрянчжине в доме од-
ного из товарищей должна была состояться лекция, где его
уже ждали, видимо, руководители сторонников прозападной
ориентации. Они просили встретиться с ним сегодня ночью.
Дождь становился все сильнее, но Ким Хен Чжик шагал,
как всегда, спокойно, не обращая на него внимания.
Ким Хен Чжик пробыл в Сеуле на два дня больше, чем
было предусмотрено. В ночной беседе с руководителями груп-
пы прозападной ориентации развернулась ожесточенная поле-
мика. Она продолжалась до ночи следующего дня. Зато боль-
ше половины спорящих сдались перед последовательной логи-
кой и проникновенным убеждением Ким Хен Чжика, осталь-
ные поняли свое поражение.
Таким образом Ким Хен Чжнк не смог урвать времени
для посещения семьи бедного мальчика-носилыцика, кото-
рого он встретил на вокзале в день прибытия в Сеул. Он поп-
190

росил Мэн Ген Чжэ вместо с врачом обязательно навестить
семью мальчика. Наконец, он сел в поезд и уехал домой.
5
И в этот день Хо Ги Сон поднялся, как всегда, чуть свет,
чтобы подкормить кукурузное поле смешанным навозом. Небо
над пиками горы Адальсан светлело. Когда он вернулся с поля
и вошел во двор с пустым чнге за плечами, ему послышалось
чтение Сун Хи. Он приостановился у калитки и напряг слух.
«...У соседки, матери Команнё, пять дочерей. Команнё —
самая меньшая. Когда она родилась, ее мать отвернулась и
заплакала, отказалась есть щи из морской капусты, которые
обычно дают роженицам. Ес отец два дня пьянствовал в кре-
дит на постоялом дворе, что у переправы Мэкчжон. Только на
третий день он явился домой и нарек дочь Команнё — что
значит: пусть жена не родит больше дочерей. Так люди в про-
шлом относились к женщине. Но наш сонсэнним утверждает
иначе. Он говорит: дурная та традиция, по которой япошки и
янбаны-правителн привыкли смотреть на женщину как на иг-
рушку. Женщина одинакова в правах с мужчиной. Сегодня,
когда япошки отняли у нас страну, все корейцы без различия
пола и возраста должны отдать свои силы на то, чтобы вер-
нуть Родине самостоятельность, изгнав из страны японских
разбойников.
Мальчики и девочки, — указывал дальше наш учитель, —
достойные борцы, призванные нести на своих плечах будущее
страны. Они должны со временем стать прочной опорой в на-
шей борьбе, подобно могучим зеленым соснам, растущим на
горе Понхвасан, вытеснить японских разбойников, построить
новую Корею. Я —девочка, но я буду закалять тело и душу,
как советовал сонсэнним, ни в чем не уступая мужчинам, стану
борцом, достойным будущего Кореи...»
С великим удивлением смотрел Хо Гн Сон на дочку, при-
сев на корточки, забыв даже снять чиге с себя. Внимательно
прослушав ее чтение, он вдруг закатился заразительным сме-
хом и вошел во двор.
— Ой папа! Ты подслушал? — Она обернулась к отцу,
19J

прижав тетрадку к груди. На ее личике появился застенчивый
румянец.
— Так, так. А что отец Команнё? Что с ним стало даль-
ше, ну расскажи, — снова захохотал Хо Ги Сон.
— Не знаю, папа! — отвернулась Сун Хи.
— А что ты не напишешь про своего отца? Например, о
том, как я всегда наряжал тебя в мальчишескую одежду,
а? — Хо Гн Сон говорил со смехом, но в то же время, слу-
чайно услышав чтение дочери, почувствовал себя неловко.
— Папа, ведь ты давно уже думаешь не так, — невнятно
пробормотала Сун Хи.
— И папа Команнё, наверное, тоже иначе стал бы думать.
Пусть так. Это сочинила ты?
Хо Гн Сон не мог не удивляться. Дочь пошла в школу
совсем недавно, но стала совсем другой, как будто это не его
дочь, так духовно она изменилась; стала еще тише и скромнее.
Это сразу заметили все. Что-то будет дальше... Однако где-то
в глубине души пряталась неуверенность: что бы ни происхо-
дило с женщиной, она останется женщиной. Что будет, то бу-
дет. Время покажет, как сложится ее жизнь. Пока ему отрадно
видеть дочь, меняющуюся внешне и внутренне к лучшему.
— Я сама написала это сочинение, а тему нам предложил
сонсэнним. Правда, у меня не все получается, просто досада
берет...
— Сочинение, говоришь? Гм... надо стараться... однако,
чего это сонсэннима до сих пор нет? Ведь сегодня кончаются
каникулы? — вдруг спросил Хо Ги Сон.
— Позавчера Чо Пхиль У-сонсэнним привез из Пхенья-
на тетрадки, карандаши, мел, стенные часы и прочие вещи,
которые для нас купил Ким Хен Чжик-сонсэнним, и заодно
передал, что он скоро приедет. Вчера ночью мы с подругами
ходили к директору, но он сказал, что сонсэнним еще не при-
ехал, — с беспокойством говорила Сун Хи.
— Да... лишь бы вернулся благополучно... А ты все-таки
учись хорошо, старайся... Сегодня он непременно будет в шко-
ле.
С беспокойством в сердце Хо Ги Сон уставился в светле-
ющее небо, потом вышел на задний дворик, поставил чиге пе-
ред оградкой, где лежали навоз и зола, и стал наполнять кор-
зину удобрением.
И отсюда он слышал, как дочка читает вслух книгу. На-
полнив корзину, он выпрямился и посмотрел вдаль села. На
192

лице появилась озабоченность, когда взгляд его остановился
на доме Пак Бен Тхэ, который высился в поселке Тонкхен,
и Хо Ги Сон тяжело вздохнул.
Хо Ги Сон прислушивался всю весну, как его дочка чи-
тает и поет, и впервые он почувствовал радость и надежду. Но
последние дни его занимали тревожные мысли.
Стоило ему только вспомнить об этом, как сразу же ис-
чезала радость от чтения дочки, на душе становилось неспо-
койно. Весной он посеял кукурузу, семена которой подарил
ему Ким Хен Чжик. Они хорошо взошли, и он с головой ушел
в хлеборобские заботы. Но тревожные мысли не давали ни
минуты покоя. Он не знал, как справиться с надвигающейся
бедой.
Случилось это на следующий день после отъезда Ким
Хен Чжика. В Нэдон из Пхеньяна вернулся Пак Бен Тхэ.
Утром следующего дня Цой, его писарь, зашел к Хо
Ги Сону и потребовал в течение пяти дней заплатить давни-
шние долги, причем он угрожал ему — будет плохо, если их
в срок не уплатит.
Хо Ги Сон взял эти деньги в долг, когда Сун Хи тяжело
заболела воспалением легких и находилась на грани смерти.
У него была старая вражда к Пак Бен Тхэ. Хо Ги Сон не мог
забыть, что этот негодяй некогда оставил его семью без гроша
за душой. При этой мысли бедняк невольно стискивал зубы.
Но крайняя нужда заставила его снова обратиться за помо-
щью к врагу и попросить у пего пять вон. На долговой распи-
ске он оставил след пальца. Впоследствии он несколько раз
старался вернуть деньги, но каждый год еле сводил концы с
концами и так и нс мог уплатить старый долг. Он остался не-
оплаченным по сей день. Благодаря Ким Хен Чжику в этом
году он снимет богатый урожай кукурузы. Тогда-то и рассчи-
тается с долгами. Для этого он, не жалея сил, работал на по-
ле. Но беда пришла внезапно — вернуть долг потребовали не-
медленно. Сейчас, когда все крестьяне переживали весенний
голод, не у кого было попросить такую большую сумму, как
пять вон, именно сейчас и гроша ни у кого нет. Л сегодня как
раз кончается пятидневный срок уплаты долга.
На душе у Хо Ги Сона было тяжко, он не знал, что
предпринять.
Он еще долго стоял, погруженный в невеселые думы и
глубоко вздыхал. Наконец, он решил после завтрака пойти к
193

Пак Бен Тхэ попросить отсрочку долга до осени, а если он на
это не пойдет, то хотя бы подождал до уборки ячменя.
Он решил во что бы то ни стало рассчитаться с долгами,
только бы пережить лето, другого выхода нет, семью хоть ко-
рнями трав корми. Хо Ги Сон с помощью заступа нагрузил
навозом, искусно привязанную к чнге корзину.
— Сонсэнним учил, что надо обильно удобрять кукурузу.
Во что бы то ни стало урожай нужно собрать хороший, чтобы
рассчитаться с долгами, — говорил про себя Хо Гн Сон.
Едва он со своим грузом вышел за калитку, как с Пон-
хвасана донесся звук горна
— Тата-та-та...
Хо Гн Сон остановился и взглянул на гору.
«В поселке говорили, что после отъезда Ким Хен Чжика
в город вместо него каждое утро трубил Кап Тор. Хотя он и
любит поспать, но старается и теперь встает очень рано. За
это время он научился хорошо трубить. Сегодня, наверное,
приедет сонсэнним», — подумал Хо Ги Сон. Вдруг он услышал
позади крик Сун Хи и ее быстрые шаги.
— Папа, кажется, прибыл наш сонсэнним.
— Да? Сонсэнним?.. — радостный взгляд Хо Ги Сона про-
следил вслед за убегающей дочерью и остановился на сосне,
стоящей на вершине горы.
— Это трубил наш сонсэнним, — обернувшись, крикнула
Сун Хи.
Она бежала па Понхвасан. Длинная коса живописно пля-
сала на ее спине. Со всех поселков — Сочжэ, Тонкхен, Ундон-
гор, Сэммаыр — в гору бежали ученики.
— Сонсэнним пришел!
— Сонсэнним пришел!
Между соснами замелькала белая одежда. Несомненно,
это Ким Хен Чжик.
— Да, видать, вернулся ночью. Эх, неутомимый чело-
век, — пробормотал Хо Ги Сон не в силах сдержать охваты-
вающую его радость. Из каждого дома вышли во двор взрос-
лые. Все они смотрели в сторону школы. В эти дни без
Ким Хен Чжика село выглядело осиротевшим и опустевшим.
А теперь оно вдруг ожило. Хо Ги Сон почувствовал прилив
бодрости и сил. Он еще раз встряхнул чнге и энергично заша-
гал в поле.
Разбросав навоз, Хо Ги Сон пошел к роднику, ему на-
встречу мелкими шагами шел Цой — писарь Пак Бен Тхэ. Он
194

передал Хо Ги Сону, что господин Пак Бен Тхэ зовет его к
себе, при этом свои слова он сопровождал беспрерывными
жестами руки.
Сердце Хо Ги Сона оборвалось. Он и без напоминания
собирался после завтрака пойти к помещику. А чего же это
он вдруг спозаранку его зовет? Хо Ги Сон попросил писаря
идти вперед, скоро он догонит его. Но писарь был неумолим
и только поторапливал: надо, мол, идти немедленно. Тревога
охватила Хо Гн Сона, и он послушно пошел за этим малень-
ким писарем с распухшим лицом. Все явственнее звенит в
ушах Хо Ги Сона угроза Цоя, который в прошлый раз поря-
дком напугал его — хозяин покарает его в случае неуплаты
долга.
Пак Бен Тхэ был помещиком и ростовщиком. Он жил в
поселке Тонкхен в доме, обнесенном высоким, выше чело-
веческого роста, забором. Большой дом с распахнутыми воро-
тами напоминал кита. Он состоял из двадцати с лишним ком-
нат. От него налево и направо расходились соломенные избу-
шки, похожие на панцырь крабов, прижатые к земле, как буд-
то лишенные права свободно дышать.
Хо Ги Сон прошел через ворота и направился к дому. В
это время Пак Бен Тхэ прохаживался по двору. Он был одет
в брюки серого цвета, белую сорочку и жилет того же цвета,
что и брюки. Из кармана жилета свисала золотая цепочка от
часов. Он вернулся домой из города в хорошем расположении
духа. Дела шли так, как ему хотелось. Недавно он даже удо-
стоился приема у губернатора провинции. Губернатор, жирный
человек с тупым лицом, вообще никого не удостаивал особым
вниманием. Но Пак Бен Тхэ как особую милость услышал
от него фразу, обращенную к себе. Очень нудным тоном с
ленцой и пренебрежительно разговаривал с ним губернатор,
но сказал очень важное: «Японская империя возлагает боль-
шие надежды на подобных вам верноподданных корейцев, поэ-
тому в будущем постарайтесь стать еще преданнее». Пак
Бен Тхэ проявил особое рвение в услугах японцам при прове-
дении земельного кадастра, и на этот раз он сдал большие
суммы денег и преподнес губернатору подарок — сосуд для
туши из редкого корейского фарфора. Судя по поведению
губернатора, ростовщик ждал особых милостей. Кто знает:
вдруг подарят ему должность волостного старшины или гла-
вы уезда! Затем они в основном пришли к согласию по пово-
ду учреждения муниципальной начальной школы в волостном
195

центре Коып. До Пак Бен Тхэ дошла весть, что власти их
провинции, ведающие школами, дали указание по этому воп-
росу уездному правлению и неофициально наметили его кан-
дидатуру на пост председателя попечительского совета на-
чальной' школы в волостном центре Коып. Л это означало, что
его мечта о вольготной жизни исполняется. Он всегда стре-
мился с помощью денег обрести власть и пользоваться ею в
свое удовольствие. Вот какими мечтами был одержим Пак
Бен Тхэ! К тому же, как говорится, счастье родит счастье, его
содержанка, Кэволь, которая купила себе в городе дом и жи-
вет отдельно, родила ему сына.
Не сегодня-завтра надо отправить к Кэволь няньку-
девочку. Сегодня пятый день, а он еще этого не сделал. И та,
наверное, надула свои миленькие губки!
Будь он в городе, она, верно, выругала бы его.
В такие честолюбивые думы он погрузился в ожидании
Хо Гн Сона. А тот как раз и явился.
— Ты пришел? — очнулся от своих размышлений Пак
Бен Тхэ. Он старался придать своей хилой неказистой физи-
ономии суровое выражение.
— Да я... — Хо Ги Сон прижал обе руки вперед и по-
клонился.
Пак Бен Тхэ громко закашлялся, собираясь что-то ска-
зать. В это время со стороны Понхвасана донесся возглас ре-
бятишек. Нахмурив брови, помещик поглядел туда. На склоне
горы, в роще диких ююб распустились белые цветы. Послыша-
лась зычная команда — раз, два. Брови Пак Бен Тхэ еще
больше нахмурились. После того, как он вернулся в Нэдон,
его предрассветные сладкие сны неоднократно прерывались
звуком горна и возгласами учеников. Домашние объяснили,
что это трубит новый учитель. Все селение уважает его, назы-
вая «Ким-сонсэнним, Ким-сонсэнним». Новая школа так хоро-
шо построена, что нельзя не удивляться. Эти перемены были
Пак Бен Тхэ не по душе. Хотя он был полновластным хозяи-
ном всей земли в селении и его окрестностях, но не пользо-
вался популярностью среди жителей. Казалось, что он был по-
давлен авторитетом Чон Чжин Гу, которого в селении очень
уважали, хотя у него не было состояния. В довершение все-
го вдруг откуда-то явился учитель Ким и взбудоражил всю
деревню. Вместе с Чон Чжин Гу он ведает всеми делами шко-
лы. Это ему не нравилось. В тайнике души он чувствовал, что
кто-то пытается ограничить его власть в селении. Нет, Пак
196

Бен Тхэ все равно будет самый первый и самый главный чело-
век в деревне. Скоро он станет председателем попечительского
совета будущей большой школы в волости, а дальше уж вер-
шителем судеб всей волости Коып! Он внутренне посмеялся
над своим минутным сомнением. Еще раз громко откашлял-
ся, поглядел на Хо Ги Сона и строго спросил:
— Разве ты не слышал, что тебе передал писарь Цой
пять дней тому назад?
— Да... — оробевши, забормотал Хо Ги Сои и низко пок-
лонился помещику.
— Ты проклятая тварь. У тебя нет совести, на что ты рас-
считываешь? Ты уже два года не отдаешь мне долгов. К тебе
сколько раз надо посылать писаря Цоя? Почему ты только се-
годня показал мне свое рыло? Ну, отвечай!
Услышав этот хриплый, скрипучий голос, Хо Ги Сон по-
чувствовал, как по всему его телу пробежала дрожь.
— Что же нам делать? Каждый год такой неурожайный,
не знаешь как быть с долгами. Услышав от писаря ваш наказ,
я пытался достать деньги, но не получилось. С каким лицом
мне явиться сюда. Кто обрадуется, если я с пустыми руками
появляюсь здесь? — откровенно заговорил о своих затрудне-
ниях крестьянин.
— И слушать тебя не хочу. Должна же быть совесть у че-
ловека. Ты вообще ведешь себя скверно. Без лишних слов ис-
купи свою вину. Сегодня же уплати двадцать вон, или...
— Что вы говорите?! Двадцать вон? — Глаза Хо Ги Сона
широко раскрылись от удивления.
— Л ты думал сколько?
— Ведь вы тогда изволили одолжить мне пять вон. И я
приложил палец на расписку, составленную писарем Цоем в
вашем присутствии... — захлебнулся этими словами поражен-
ный Хо Ги Сон.
— У тебя, как у скотины, нет ни стыда, ни совести! —
Ростовщик презрительно скривил губы и повернулся лицом
к писарю.
Цой вышел вперед и вынул из кармана бумагу.
— Вот твоя долговая расписка, на которой ты оставил
свой отпечаток пальца. Проценты же не сидят на месте. За
тобой было пять вон. После начисления процентов позапрош-
лой осенью стало десять вон, прошлой осенью — еще десять,
вот и двадцать вон. А к нынешней осени будет сорок вон,
понял?
197

От такой абсурдной логики ростовщика Хо Ги Сои толь-
ко разинул рот. Он еще долго стоял так с открытым ртом. И
не мог вымолвить пи слова. Как будто его ударили обухом по
затылку.
— Когда тебе было плохо, ты ко мне прибежал, готов
был руки и ноги мои целовать, как беда миновала — ты и в
ус не дуешь. Берешь долг, знай как поступить с ним. От твоей
наглости во мне все кипит — сию же минуту могу наложить
арест па твое имущество, а тебя самого в тюрьме сгною. 11о я
не поступаю так только потому, что ты мой арендатор. Но
знай: или сегодня уплати двадцать вон, или если не можешь
рассчитаться, пошли завтра утром ко мне твою Сун Хи!
— Что? Сун Хи? — остолбенел от неожиданности Хо
Ги Сон.
— За твои долги она должна три года проработать у
меня.
— Хо Ги Сон, не забывай о доброжелательности господи-
на. Три года девочка будет хорошо питаться и одеваться, а
работа нехитрая — присмотреть за ребенком у его второй же-
ны в Пхеньяне, — тихонько объяснял писарь. Только теперь
Хо Ги Сон уразумел, на что намекает ростовщик. Черные тени
легли на лицо бедняка.
— Господин, умаляю вас, смилуйтесь, только не трогайте
Сун Хи. Прошу вас, подождите до осени, а если вас это не
устраивает, то подождите хотя бы урожая ячменя... Если вы
и на это не согласитесь, тогда я сам буду у вас батрачить... —
бормотал Хо Гн Сон, слабо отдавая отчет в том, что он мям-
лит.
— Так ты что, не пошлешь Сун Хи? — резко отрубил Пак
Бен Тхэ.
— Ведь она, господин, для меня дороже собственной жиз-
ни.
— А ты не думаешь о том, что на мои деньги вылечил
дочь? Надо же за это отблагодарить. Разве трудно три-четы-
ре года поработать нянькой, она будет хорошо питаться и оде-
ваться. Эх, ты, неблагодарный!
Ростовщик пришел в ярость, на лбу у него выступили
красные пятна.
— Господин! Я буду... я буду у вас батраком...
— И слушать не хочу. Я хотел сделать как лучше, а ты...
проклятый, если сегодня же не вернешь датг, то завтра нало-
198

жу красную бумагу, а тебя самого посажу в тюрьму, — отре-
зал Пак Бен Тхэ и скрылся в комнатах.
— Господин! — со стоном звал Хо Гн Сон, следуя за ним,
но тот не изволил даже обернуться. Бедняк остановился, у не-
го потемнело в глазах так, что того и гляди упадет. Подошел
писарь Цой и еще подковырнул:
— Пока не поздно, приводи Сун Хи и проси у помещика
прощения.
Вдруг Хо Ги Сона охватил гнев. Он стиснул кулаки и дви-
нулся на писаря, уставившись в него гневным взглядом.
— Скажи еще раз!
— Фу, гадина... Ты, видно, с ума сошел? — попятился
писарь.
Вернувшись домой, Хо Ги Сон остановился перед зава-
линкой как полоумный. Ему чудилось, что сплетенная из чу-
мизных стеблей стреха крыши шатается из стороны в сторону.
Не в силах больше держаться на ногах, он упал прямо на
завалинку.
— Как быть? Что делать? — бормотал он, обводя, как
ненормальный, пустыми глазами далекое небо.
— Что это на тебе лица нет? Не случилось ли чего? —
спросил женский голос.
Вздрогнув, он обернулся на голос. К нему вплотную нес-
лышно подошла жена и озабоченно смотрела прямо в лицо.
— Нет, ничего особого... ничего... — растерянно пробор-
мотал Хо Ги Сон.
— Как ничего не случилось ? Ведь ты ушел с чиге, нагру-
женным навозом, где же ты его оставил и почему такой мрач-
ный? Может, плохо себя чувствуешь?..
— Нет, что ты...
Хо Ги Сон с минуту мялся, не зная, что сказать жене, у
которой от удивления широко раскрылись глаза. Открыться
жене, начать обсуждать с нею эту невероятную новость или
промолчать и самому найти какой-нибудь выход... Он оказал-
ся в тупике.
— Наверно, помещик опять потребовал вернуть долги?
Кажется, он назначил срок на сегодня...
Не дождавшись ответа, она продолжала:
— Ну что ты сказал ему? Давай вернем все полностью,
когда соберем урожай ячменя. Пусть нам придется умереть
с голоду, но расплатиться надо.
Хо Ги Сон растерянно поглядел на жену.
199

В важных делах она всегда действует более решительно,
чем он. Но в данном случае и это уже не имело значения.
— Слушай, он требует послать к себе нашу Сун Хи! —
наконец выдавил из себя Хо Ги Сон, охваченный гневным воз-
мущением.
— Послать Сун Хи?! Что это значит?..
У жены от страха округлились глаза. Хо Ги Сон тяжело
вздохнул и рассказал все подробно. Жена также вконец расте-
рялась и не могла вымолвить ни слова. Она бесцельно посмот-
рела в сторону соседнего села, лицо ее вспыхнуло от гнева.
— Вот беда, отец его был жесток, как зверь, и сын еще
хуже...
По ее щекам потекли струйки слез. Она зарыдала, закрыв
лицо подолом длинной юбки. И у Хо Ги Сона увлажнились
глаза.
— Не надо так. Скоро вернется Сун Хи, не подавай виду.
Я постараюсь где-нибудь достать денег...
Хо Ги Сон пытался утешать жену, но не знал, как это сде-
лать.
Жена подняла голову. На щеках ее были видны следы
слез, веки покраснели.
— Не надо. Я сама пойду к помещику. Я лучше девоч-
ки умею няньчить детей. Конечно, вам без меня будет нелегко,
но Сун Хи сумеет сварить кашу на обед...
Слова жены были неожиданны для Хо Гн Сона, конечно,
это тоже выход, но он не мог с ней согласиться.
— Как это? Погоди, я сейчас...
— Что сейчас? Ведь вся деревня еле-еле сводит концы с
концами, все едят жидкую похлебку... Не беспокойся, я пой-
ду сама.
Решительно прекратив дальнейшие разговоры, она, выти-
рая глаза подолом юбки, вошла в кухню. У Хо Ги Сона по-
темнело в глазах. Как здоровому мужчине продавать свою
дочь или жену. Лучше покончить с собой или сидеть в тюрь-
ме, нежели так жить.
Он сидел матча, чувствуя такую усталость, что не в силах
был даже встать. Во двор вошла Сун Хи. Хо Гн Сону каза-
лось, что у него разрывается сердце. Она внимательно сле-
дила за выражением лица отца и своим детским чутьем уло-
вила что-то неладное. Однако она не могла знать, что произо-
шло утром. Сун Хи ушла на кухню. Оттуда доносился звон
перемываемой посуды в короткий разговор матери с дочерью.
200

У Хо Ги Сона екнуло сердце, он стал чутко прислушиваться.
В кухне снова стало тихо, слышался только звон посуды.
Все трое не съели даже по полмиски жидкой похлебки и
положили ложки. Со стороны школы донесся звон колокола,
оповещавший о начале занятий. Сун Хи продолжала сидеть,
устремив грустный взгляд в сторону школы. Может быть, она
уже догадывалась о чем-то?
— Что ты сидишь истуканом. Можешь опоздать. Иди ско-
рее в школу, — сказала мать.
Сун Хи внимательно посмотрела на отца с матерью и, глу-
боко вздохнув, встала. Родители отвернулись, когда дочь выш-
ла во двор с учебниками в руках. Жена вытерла слезы. Нап-
расны были мечты. Где это видано, чтобы бедный крестьянин
учил своих детей в школе, тем более дочь... Видно, богом ему
суждено всю жизнь прожить в обидах да унижениях. А тут
осмелился учить, да еще дочь... На душе у обоих было горе-
стно и пусто.
6
Кончился урок. Двери школы распахнулись настежь, и
на улицу вывалила шумная толпа учеников. Учитель
Ким Хен Чжик подошел к шкафу, стоящему в углу комнаты,
открыл дверцу и достал футбольный мяч. Затем вслед за де-
тьми вышел на завалинку. На площадке уже бегали и резви-
лись ребята. Весело улыбаясь, он молча бросил мяч в толпу
школьников.
— Ой, мяч!
— Сонсэнним купил нам мяч!
— Вот это да!..
Шум и гам еще больше усилились.
Кто-то уже ударил ногой по мячу, и он взлетел высоко
над площадкой. Ким Хен Чжик стоял и с удовольствием наб-
людал за детьми, гонявшими мяч. До сих пор у них не было
настоящего мяча и они гоняли клубок из веревок или лоскут-
ков.
— Сонсэнним... — послышался сзади чей-то голос, и он
повернулся. Рядом стояла печальная Сун Хи.
- О! Сун Хи...
201

Ким Хен Чжик повернулся к девочке. Выражение ее лица
удивило его. Он уже заметил что-то неладное в поведении
Сун Хи. Обычно она целый день не сводила с учителя блестя-
щих глаз, внимательно читала звонким голосом книги, подни-
мала руку и уверенно отвечала на его вопросы, во время пе-
ремен прыгала с подружками через скакалку, пела песни. Но
сегодня она почему-то с начала уроков сидела неподвижно,
грустная и хмурая. Хотя еще во время утренней зарядки она
была как всегда весела. В чем дело? Может быть, она заболе-
ла или болен кто-нибудь из близких? Встревоженный учитель
решил расспросить ее во время следующего перерыва. Подой-
дя к учителю, Сун Хи молча опустила голову. Удивляло и то,
что она собрала в узелок все свои книги.
— Что с тобой случилось? Ты плохо чувствуешь себя?
— Нет... — ответила чуть слышно девочка.
— Может быть, дома кто-нибудь заболел?
Сун Хи молчала, и учитель не знал, что подумать.
— Сонсэнним, счастливо вам оставаться... — вдруг ска-
зала она дрожащим голосом, поклонилась и зарыдала. Ким
Хен Чжик растерялся от такой неожиданности.
— Что с тобой, Сун Хи?
Ласково переспросил он, обняв ее за вздрагивающие пле-
чи.
— Сонсэнним, я должна уйти. Иначе матери придется
батрачить или отца посадят в тюрьму... сонсэнним...
Судорожно всхлипывая, Сун Хи не могла больше ниче-
го объяснить и уткнулась лицом в грудь Ким Хен Чжика.
Учитель понял, что в их семье что-то стряслось, но что
именно, никак не мог понять. Сердце Ким Хен Чжика тревож-
но забилось.
— Успокойся, Сун Хи. Пойдем лучше в комнату. Не плачь
и расскажи мне все по порядку.
Ким Хен Чжик положил руку на плечо ученицы, провел
ее в дальнюю комнату здания, построенного в виде буквы «Г»
и служившую канцелярией. Спустя некоторое время Сун Хн
немного успокоилась и, запинаясь, заговорила:
— После утренней зарядки я вернулась домой. Открыла
калптку и... во дворе увидела убитых горем отца и мать...
Сун Хи коротко рассказала о том, как услышала разго-
вор своих родителей, о чем они говорили.
— Люди голодают, а он требует уплатить двадцать вон
202

вместо пяти, взятых в долг, или отдать тебя в услужение? —
переспросил Ким Хен Чжик.
- Да...
— Гм!..
Учитель встал с места.
Его лицо словно окаменело, глаза гневно засверкали.
Сун Хи тревожным взглядом стелила за учителем, в ее глазах
стояли слезы. Удивительно, как мгновенно посуровело лицо
учителя, который всегда казался ей таким спокойным и доб-
родушным. Его гнев мог испугать всякого
— Черт побери этого мерзавца!
Плечи учителя вздрагивали от негодования. Сун Хи втай-
не раскаялась в своем поступке. Когда утром она услыхала
разговор родителей, ей нужно было тут же уйти в усадьбу
помещика и не беспокоить ни их, ни учителя. Теперь Сут< Хи
решилась идти туда, пока не поздно.
— Сонсэнним, не беспокойтесь обо мне. Все будет в по-
рядке. Я буду работать стужанкой всего несколько лет. До
свидания...
Глотая навернувшиеся слезы, Сун Хи опустила голову,
резко повернулась и пошла.
— Сун Хи!
Направляясь к двери, девочка услыхала голос Ким
Хен Чжика. Она остановилась. Послышались шаги учителя.
Он крепкими руками схватил ее за плечи и повернул к себе.
— Куда ты идешь? Нельзя. Ни в коем случае нельзя. Ка-
ким бы жестоким ин был мир, нельзя продать человека всего
за пять вон! Никто не вправе увести тебя. Поверь мне и учись
спокойно.
Сун Хи подняла голову и поглядела на учителя. Его свер-
кающие глаза наполнились слезами.
— Сонсэнним! — воскликнула она и снова уткнулась ли-
цом в его широкую грудь.
-- Сун Хи, милая моя, успокойся. Давай заниматься, а
как кончатся уроки, пойдем к твоим родителям. Перестань
плакать, ты ведь умница.
Успокоив и усадив ее на место, Кнм Хен Чжик вышел на
улицу. Дети, ничего не знающие о случившемся, по-прежнему
шумно гонялись за мячом.
Стоя на завалинке. Ким Хен Чжик смотрел пронизываю-
щим взглядом на усадьбу помещика Пак Бен Тхэ, крыши ко-
торой напоминали крылья журавля.
203

«Кровопийца! Порождение этого жестокого мира!» —
Учитель с трудом сдерживал гнев.
— Пу, посмотрим, чья возьмет! Мы не дадим своевольни-
чать таким мерзавцам, как ты! — прошептал Ким Хен Чжик
и быстро подошел к школьному колоколу.
Динь-бом, динь-бом...
Колокольный звон на этот раз прозвучал необыкновенно
сильно. Гатос учителя Ким Хен Чжика на уроке географии
показался детям очень взватнованным.
После уроков он отпустил учеников по домам и вместе с
Сун Хи пошел к ее родителям. В доме стояла тишина, словно
в семье был покойник. В комнате, закрыв ладонями лицо, пла-
кала мать. Хо Ги Сон сидел па завалинке и курил одну трубку
за другой, уставившись взглядом в одну точку. Мать Сун Хи
недавно вернулась из усадьбы Пак Бен Тхэ. Там она не успе-
ла вымолвить и двух слов, как ее выгнали. Родители девочки
растерялись, увидев, как Ким Хен Чжик с их дочерью вошел
во двор. Они сразу поняли, что учитель уже знал от их дочери
о случившемся и не преминули упрекнуть свою дочь, что она
зря побеспокоила учителя.
— Успокойтесь! Не нужно так горевать. Сначала расска-
жите, пожалуйста, мне все поподробнее.
Никто никогда не заглядывал в эту ветхую, покосившую-
ся избушку бедного Хо Ги Сона, не обращал никакого вни-
мания ни на беды, ни на радости этой семьи. Услышав заду-
шевные слова учителя, Хо Ги Сон почувствовал, как к горлу
подступает комок. Им овладело горячее желание излить учи-
телю свою душу. Он подробно рассказывал ему обо всем: и
о том, как два года назад занял у помещика деньги и как обо-
шлись сегодня утром с его женой в усадьбе помещика. И ему
показалось, что на сердце стало легче.
Выслушав горестный рассказ бедняка, Ким Хен Чжик
долго сидел задумавшись и глядел вдаль на поля Мэкчжонбор,
где желтели созревающие пшеница и ячмень. Хозяин глубоко
вздохнул и снова заговорил:
— Сонсэнним, кому и на кого нам жаловаться? Мы ведь
не люди! Как говорится, не засматривайся па дерево, на ко-
торое не взберешься. Можно жаловаться лишь на судьбу. Как
жили бобылем, так и умрем. Но я не могу отдать этим зве-
рям нашу дочь. Лучше мне умереть или идти в тюрьму. Не
знаю только, как будут жить без меня мать с дочерью.
204

У Хо Ги Сона вновь защемило в груди, больше он не мог
говорить.
— Отец Сун Хи...
Ким Хен Чжик повернул лицо к хозяину. Голос его зву-
чал проникновенно и в то же время сурово.
— Не нужно так отчаиваться.
Хо Ги Сон не решался взглянуть на Ким Хен Чжика.
— Почему вы, отец и мать Сун Хи, считаете, что вы не
люди? Разве Пак Бен Тхэ человек? Это зверь в человеческом
обличье. Причем тут судьба? Поймите, мир устроен так, что
богачи властвуют и угнетают бедняков. Успокойтесь, Хо
Ги Сон, соберитесь с духом. Я постараюсь поправить ваше
дело.
Голос учителя звучал уверенно и решительно.
— Вы хотите нам помочь? Стоит ли вам беспокоиться? —
Хозяин дома во все глаза смотрел на учителя.
— Нет, это дело касается не только одной вашей семьи.
Оно касается и меня, как учителя Сун Хи, и нашей школы, и
всего нашего села Нэдон.
— Но за спиной Пак Бен Тхэ стоят японцы, хитрый и зло-
бный шакал. И вас постигнет беда, если будете противоречить
ему...
— Ха-ха-ха... Не беспокойтесь. Грош нам цена, если мы
испугаемся такого типа, как Пак Бен Тхэ. А вы зайдите, пожа-
луйста, вечером в школу. Буду ждать вас там.
После этих слов Ким Хен Чжик быстро вышел во двор.
Хо Ги Сон стоял в нерешительности, тревожным взглядом про-
вожал он Ким Хен Чжика и лепетал: «Сонсэнним...»
«Может быть, сонсэнним собирается достать нам день-
ги?..» При этой мысли лицо Хо Ги Сона вспыхнуло. Охвачен-
ный сомнением и тревогой, он все стоял, как вкопанный, пос-
реди двора.
Вскоре раздался звон школьного колокола. Это звонил
учитель Ким Хен Чжик. Недоумевающие ученики, только что
вернувшиеся домой, снова собрались во дворе школы. Учитель
велел детям сообщить своим родителям, что сегодня вечером
состоится собрание организации Хаккёге для обсуждения
срочного дела. Оставшись один, он тихо прохаживался по пу-
стому классу, погруженный в раздумье.
С наступлением темноты на школьной площадке начали
собираться люди. Появился и директор школы Чон Чжин Гу
в дорожном турумаги. Он только что вернулся из уездного
205

центра, куда ездил по делу. В классе ярко горела лампа. Соб-
рались все члены Хаккёге. Хо Гн Сон, сутулясь, сидел в углу
и боялся поднять голову.
Люди с нетерпением смотрели на Ким Хен Чжика. Он
спокойно начал:
— Сегодня вечером мы попросили вас срочно собраться
потому, что случилось событие, которое надо экстренно обсу-
дить.
Люди с еще большим интересом глядели на учителя. Он
подробно рассказал о случившемся в семье Хо Ги Сона. При-
сутствующие зашумели и зацокали языком.
— ... Вот что произошло, — подытоживая, заключал он. —
Дело не в том, потеряет наша школа одну ученицу или нет.
Здесь гораздо большая проблема, она касается судьбы всей
семьи Хо Гн Сона, члена нашего Хаккёге. Создавая Хаккёге,
мы обязались содержать школу совместными усилиями членов
нашей организации, жить, деля все невзгоды и страдания.
Вот почему я предлагаю обсудить этот вопрос и всем вместе
помочь семье Хо Гн Сона. Прошу высказывать свои соображе-
ния.
Ким Хен Чжик кончил. Люди загудели. Одни с гневом
осуждали помещика, другие горестно вздыхали, принимая это
сообщение близко к сердцу, как если бы такая беда случилась
в их семье.
— Убить мало этого гада, окаянного! Говорят, на днях
он ездил в Пхеньян, а теперь вот какую пакость выдумал.
Эх, проклятый...
Старик Чон Чжин Гу вдруг закричал и ударил кулаком
по столу. Его борода судорожно задрожала. Он быстро вско-
чил с места и, глядя па Ким Хен Чжика сверкающими, пол-
ными гнева глазами, заговорил:
— Ким-сонсэнннм, здесь нечего долго обсуждать. Я сей-
час же схожу к помещику. Швырну в его морду две десятиво-
новые бумажки и вдобавок плюну. Вот и все!
Чон Чжин Гу уже направлялся к двери, поправляя на хо-
ду подол длинного турумаги.
— Господин директор! — Спокойный голос Ким Хен Чжика
остановил уходящего. — Понимаю ваше негодование. Однако
прошу подождать немного. Здесь собралось много людей. Не
лучше ли обсудить всем вместе, как поступить, а потом уже
принять соответствующие меры.
206

Чон Чжин Гу молча посмотрел на Ким Хен Чжика, а за-
тем на других, сидящих в классе, вернулся назад и сел на свое
место.
— Ничего не поделаешь. В его руках и меч, и деньги.
Жизнь наших сельчан зависит от него... Мерзавец-то он мер-
завец, но придется как-нибудь доставать двадцать вон и вер-
нуть их, — как бы про себя говорил кто-то в углу.
— Нельзя же одному господину директору взять на себя
это бремя. Надо бы выделить деньги из сбережений нашей ор-
ганизации, — предложил Со Чхун Бо, сидевший в первом ря-
ду.
— Давайте сделаем так.
Его совет одобрили все собравшиеся.
- Слыханное ли это дело! Дать в долг пять вон, а тре-
бовать вернуть двадцать или увести из семьи единственную
дочку. Ох, этот проклятый мир, пропади он пропадом! — воз-
мущенно выкрикивал Цой Сок Ман, сидевший рядом с Чхун
Бо.
— Не только наша деревня, но и все села, расположен-
ные на равнине Мэкчжонбор, в том числе Саибами, Чунбами,
должны помещику. Черт знает, во сколько сотен лян* пре-
вратится этой осенью наш долг? Каждой осенью большая
часть урожая идет на погашение долгов, но они не уменьша-
ются, а все растут, — говорили вздыхая люди.
Ким Хен Чжик, молча наблюдавший эту картину, нако-
нец, заговорил:
— Прошу внимания.
В комнате воцарилась тишина.
— Предложения господина директора и других, конечно,
решают проблему. Однако так поступать не следует. Это все
равно, как если бы наша Хаккёге и все село встали на колени
перед живоглотом-помещиком, этим зверем с человеческим
обликом. Если мы теперь склоним перед ним свои головы, то
от него и впредь можно ожидать еще более гнусных поступков.
Он не посчитается ни с чем, и каждый раз нам придется вста-
вать перед ним на колени. Кто-то уже сказал здесь, что почти
вся деревня находится у него в долгу. На этот раз мы долж-
ны проучить Пак Бен Тхэ, делающего всякие пакости под пок-
ровительством япошек.
— Проучить? — переспросил кто-то.
1 Старая денежная единица в Корее.
207

Члены организации безмолвно смотрели на учителя Ким
Хен Чжика.
— Правильно сказал Ким-сонсэнним. Надо его проучить,
но как? — покачивая головой, тихо произнес Цой Сок Man.
— Разве можно проучить его?.. — спросил Чхун Бо, обер-
нувшись к Сок Ману.
Ким Хен Чжик продолжал:
— Одному Хо Ги Сону, конечно, не справиться, но если
все члены нашей организации сплотятся воедино, это впол-
не возможная вещь, у нас есть такая сила. Давайте сначала
вместе выясним, почему этот Пак Бен Тхэ позволяет себе та-
кие вещи.
Собравшиеся слушали его, затаив дыхание.
— Этот бессовестный и алчный хищник дал пять вон че-
ловеку, у которого умирал ребенок. Хорошо, допустим, но он
требует громадных процентов. Это — ростовщичество, вопию-
щее нарушение человеческой морали. Нигде, даже в буржуаз-
ных государствах не смеют открыто разрешить и узаконить
такое положение. А Пак Бен Тхэ без всякого стеснения зани-
мается ростовщичеством, сосет человеческую кровь, дерет с
люден три шкуры. Вдобавок этот тип устроил коварную ма-
хинацию, воспользовался тем, что крестьянин Хо Ги Сон в от-
чаянии из-за болезни дочери Сун Хи обратился к нему за по-
мощью, нагло обманул неграмотного бедняка. Связав его дол-
говым обязательством, помещик три года выжимал из пего
соки. Каждый год бедный Хо Ги Сон покрывал его крыши
собственной соломой, делал ограды для коровника и сарая Пак
Бен Тхэ, расширял его зерновой склад. Чуть что помещик за-
ставлял его, как своего батрака, выполнять всякие другие
повинности. Плата за его работу уже вдвойне превысила бы
сумму денег, взятых в долг, не говоря уже о процентах.
— Вот это да! А ведь вы правы, сонсэнним...
— Бессовестный кровопийца! — шумели люди, глядя на
Хо Ги Сона, сидящего в углу с поникшей головой.
— И несмотря на все это, — продолжал Ким Хен Чжик, —
на сей раз помещик за долги решил заставить работать на
себя и Сун Хи. Что он из себя представляет — этот Пак
Бен Тхэ? Это низший чиновник Капдонской уездной управы.
Он воспользовался тем, что в последние годы феодальной Ко-
реи страна гибнет под гнетом япошек, н нажил себе состояние,
выжимая из населения пот и кровь. Этот паразит в виде по-
купки получил от «генерал-губернаторства» землю в районе
208

Нэдона и волости Коып, которую вы обрабатываете из поко-
ления в поколение. Об этом вы сами знаете лучше меня. Он
много лет беспощадно эксплуатировал Хо Ги Сона и его жену,
как своих батраков. В зимнюю стужу он заставлял мать
Сун Хи на последнем месяце беременности стирать белье на
реке. А когда мать Сун Хи упала после родов прямо на бере-
гу реки и находилась на грани смерти, Пак Бен Тхэ выгонял
супругов на поле, где свирепствовала вьюга...
Глубоко взволнованный Ким Хен Чжик прервал свой
рассказ. Он с трудом сдерживал бушевавший в нем гнев. В
комнате было тихо. Лица людей окаменели, у Хо Ги Сона сле-
гка дрожали плечи.
Справившись с волнением, Ким Хен Чжик продолжал:
— Сельчане! Неужели люди села Нэдон и на этот раз бу-
дут сидеть сложа руки и равнодушно смотреть на злодеяния
Пак Бен Тхэ или безропотно уплатят ему деньги, удовлетво-
рив его разбойничье требование?
Не дождавшись пока Ким Хен Чжнк закончит говорить,
Чхун Бо, красный от возмущения, выкрикнул:
— Сонсэнним, вы правы, сто раз правы. Мы как болва-
ны... — От сильного волнения его дыхание прерывалось и он
замолчал.
— Сонсэнним, как нам быть? Пойдем сейчас же к этому
негодяю и расправимся с ним! — орал Цой Сок Ман. Собра-
ние бурлило.
— По-моему... — пытался продолжать выступление
Ким Хен Чжик, но взволнованная толпа не затихала и он стал
выжидать.
Люди успокоились лишь тогда, когда Чон Чжин Гу за-
кричал.
— Давайте послушаем учителя.
— Выберем представителей нашей организации и пусть
они поговорят с Пак Бен Тхэ. Надо доказать ему, что Хо
Ги Сон должен по справедливости возвратить только пять вон,
которые взял у него в долг, и заставить выдать обратно рас-
писку. Если он не согласится на это, поднимем все село, ра-
зоблачим его гнусные преступления и проучим как следует.
Все собравшиеся одобрили такое решение. Ким Хен Чжик
подробно объяснил, как надо вести переговоры с помещиком.
Собрание избрало представителями для этих переговоров Чон
Чжин Гу, Со Чхун Бо и Цой Сок Мана. Ким Хен Чжик де-
тально объяснил им, как поддеть Пак Бен Тхэ, как загнать
209

его в тупик. И все трое немедленно отправились в его дом.
— Сонсэнним, зря все это начали из-за меня... а вдруг
что-нибудь случится?.. — бормотал Хо Ги Сон, тревожно гля-
дя на Ким Хен Чжика, который провожал удаляющихся в тем-
ноту представителей.
— Что там случится? Идите домой и отдыхайте, — ус-
покаивал его Ким Хен Чжик с легкой улыбкой на лице.
7
— Что это за безобразие. Да знаете ли вы, в чей дом
пришли такой глубокой ночью? Зачем вам совать свой нос в
чужие дела? Мне и говорить с вами противно! Убирайтесь не-
медленно вон! — вопил помещик, увидев пришедших сельчан.
Сначала заговорил Чон Чжин Гу, а Чхун Бо и Сок Маи
молча сидели в углу. Потом и они высказались. Когда
Чжин Гу прямо на глазах сельчан обличил его мерзкие дей-
ствия, Пак Бен Тхэ от неожиданности не нашел что ответить.
Но когда в разговор вмешались и Чхун Бо и Сок Ман, поме-
щик не выдержал и заорал.
Словоохотливый Цой Сок Ман зачастил без передышки,
как ни в чем не бывало.
— Это вы напрасно, господин Пак. Разве это чужое дело?
Ведь брат Хо Ги Сон член нашей организации. Как нам быть,
если вы, господин Пак, захотите забрать к себе за долги моего
Ен Чхуна или Кап Тора у Чхун Бо, или же Команнё у Пен
Чхира? Где это видано покупать людей за деньги? Пожалуй-
ста, напучите ваши пять вон и верните расписку Хо Ги Сона.
— Чего ты болтаешь?..
Пак Бен Тхэ задохнулся от гнева и не мог выматвить ни
слова. Спустя минуту он обернулся к Чон Чжин Гу.
— Слушайте, старик. Зачем вам, солидному человеку, як-
шаться с этими сельскими нищими и вмешиваться в чужие
дела? В своем ли вы уме?
— Что?!
Чон Чжин Гу побагровел, он и так с трудом сдерживал
возмущение.
— Ты думаешь, что если бог наделил тебя языком,
то можешь нести всякую чепуху? Ошибаешься. Все добрые
210

люди нашего села тебе кажутся нищими, а разумный чело-
век — сумасшедшим? Твой поступок достоин осуждения,
ты — зверь в человеческом облике!
У Чон Чжин Гу судорожно дрожала борода.
— Что! Зверь в человеческом облике?.. — злобно горла-
нил с пеной у рта Пак Бен Тхэ, побледневший, как полотно.
Не надо горячиться. Сюда могут появиться сельчане.
Вот вы, господин Пак, только сейчас называли нас нищими?
Не стоило бы так говорить. Давайте потолкуем по-хорошему
и добьемся согласия. Как вам объяснил директор школы, нет
па свете человека, который бы оправдал вас, господин Пак,
как бы вы громко ни кричали на все село, на равнину Мэкч-
жонбор. Так что успокоитесь, хотя вам немножко и обидно.
Никто не собирается силой отнимать у вас деньги. Вы уже по-
лучили большие проценты, пока заставляли Хо Гн Сона гнуть
на себя спину. К тому же мы вернем ваши пять вон целехонь-
кими и вам никакого ущерба не будет. Не нужно зря подни-
мать шум и распространять в деревне недобрые слухи. Не
выгоднее ли получить деньги без шума?
Цой Сок Ман говорил так красноречиво, что сидевшему
рядом Чхун Бо было просто завидно.
Но слова Цой Сок Мана еще больше взбесили Пак
Бен Тхэ. По его мнению директор школы еще может болтать,
а причем тут этот бедняк. Впрочем от слов Чон Чжин Гу и
Цой Сок Мана на душе у Бен Тхэ стало совсем не спокойно.
Его охватила бешеная злоба.
— Ну, посмотрим, гад! Завтра же обращусь к властям и
отправлю тебя в тюрьму, - выдавил Пак Бен Тхэ и зло свер-
кнул глазами.
— Зачем? В чем я виноват? Ваш склад, что ли, разру-
шил?! Мы пришли к вам с добрыми словами вернуть вам день-
ги. Разве власти сажают в тюрьму ни в чем не повинных лю-
дей?
— Гм... гм... закрой пасть, сукин сын!
Помещик все больше неистовствовал. На шее у него пуль-
сировали надувшиеся жилки.
Сок Ман и Чхун Бо смотрели на него. Их взгляды встре-
тились. В глазах крестьян вспыхнула искра гнева, у них
вздрагивали плечи. Если бы не предупреждение учителя
Ким Хен Чжика, они дали бы волю кулакам. Но они взяли
себя в руки, вспомнив его указания о том, что нельзя давать
помещику ни малейшего повода к скандалу.
211

— Пак Бен Тхэ! — снова раздался строгий голос стари-
ка Чон Чжин Гу. Помещик взвился, как ужаленный. Под
длинными бровями старика Чон Чжин Гу, в которых пробива-
лась седина, сверкали острые глаза.
— Смешно и противно смотреть на тебя. Ты так ослеплен
жаждой власти и наживы, что потерял человеческий облик,
опомнись, веди же себя по-человечески!
— Ты только посмотри на этого старика... — Пак Бен Тхэ
от злости не смог договорить.
— Нам претит разговаривать с тобой. Решай скорее. Ну,
как? Ты последуешь доброму нашему совету, как подобает
человеку? Да или нет?
Несколько минут Пак Бен Тхэ сидел неподвижно, в упор
рассматривая непрошеных гостей, еле сдерживающихся, что-
бы не наброситься на него с кулаками. Но вот лицо помещика
снова стало спокойным и непроницаемым. Узкие прищурен-
ные глаза холодно поблескивали.
— Что будет, если я откажусь?
— Л будет вот что. Завтра утром мы пришлем тебе двад-
цать вон, и ты отдашь расписку обратно, зато...
— Что, зато?..
— Зато завтра же утром мы соберем всех жителей Нэдо-
на, Санбами и Чунбами и покажем нм этот мошеннический
документ, — ответил Чон Чжин Гу.
— Что... что еще за ерунда?!
Пак Бен Тхэ не мог скрыть своей растерянности.
— Мы в Хаккёге решили так: купить если не за двести,
то хоть и за две тысячи лян расписку, чтобы показать ее всем
людям на свете. Эта расписка будет пострашнее, чем вол-
шебный прут, о чем говорится в сказке, — опять вмешался
Цой Сок Л1ан.
— Ты сполна расплатишься за эти двадцать вон. Мы ра-
зоблачим тебя перед всеми, расскажем, как ты издевался над
семьей Хо Ги Сона, словно кровопийца сосал людскую кровь
и пот. Тогда люди сломают тебе хребет, но раскаиваться бу-
дет поздно, — предупредил Чон Чжин Гу.
— Мы скажем еще и о том, как ты, господин Пак, отнял
и продал за долги чужую жену, когда ты жил еще в Кандо-
не, — добавил Чун Бо, сидевший до сих пор молча. Его слона
прозвучали для Пак Бен Тхэ как гром среди ясного неба.
— Что это за чушь? — завопил помещик, как ужаленный,
212

но голос его дрожал и, казалось, что ярость его пошла на
убыль...
— Ну, пошли, — встал Чон Чжин Гу.
— Идемте, — за ним поднялись и остальные.
Пак Бен Тхэ опустошенными глазами провожал уходя-
щих. Звук захлопнувшейся двери заставил его вскочить с ме-
ста.
— Куда вы, подлецы? Вам-то какое дело, я отучу вас со-
вать нос в чужие дела. Да, но все же что делать с этими раз-
бойниками? Нужно немедленно обратиться в полицию. Эй,
Тык Пу! — Он пнул ногой раздвижную дверь и закричал сно-
ва: — Тык Пу!
Послышались шаркающие шаги, в дверях появился
Тык Пу, освещенный льющимся из комнаты светом.
— Сейчас же беги к переправе Мэкчжои...
И тут Пак Бен Тхэ запнулся. Как сказать, что в дом вор-
вались разбойники? Нет, так нельзя. Раздраженный до преде-
ла, он рывком захлопнул дверь.
Всю ночь Пак Бен Тхэ не сомкнул глаз, злость не дава-
ла ему уснуть. Село всегда подчинялось его власти. Ему было
все позволено. Вдруг появилась черт знает откуда эта Хак-
кёге. Она, видите ли, должна с ним считаться. Судя по всем
признакам, эта пресловутая организация была способна под-
нять всю деревню на щершину Понхвасана. Как усмирить их и
добиться своего? Его достоинство не позволит уступить. У Хо
Гн Сона во что бы то ни стало надо отнять Сун Хи. Он воро-
чался в постели и, как ни ломал голову, ничего не смог при-
думать. Если ему вернут долг, ему нечего будет сказать. Если
соберутся все жители окрестных сел и им расскажут о слу-
чившемся, да еще покажут расписку, он окончательно потеря-
ет над ними власть. Что же делать? Еще хуже, что к смутья-
нам примкнул этот Чон Чжин Гу, с ним в деревне считаются.
Тревожно прокукарекал петух. В окнах посветлело.
<Ночь прошла без сна. Как щемит в груди!» — беспокой-
но думал Пак Бен Тхэ.
Со стороны Понхвасана донесся прерывистый звук трубы.
Он вскочил с постели. Прямо голова трещит после бессонной
ночи от этой трубы!
Все громче звучит труба! Послышались голоса детей.
— Ох! — застонал Пак Бен Тхэ. В звучании трубы ему
вдруг почудилась угроза. Село Нэдон, где протекала его без-
мятежная жизнь, словно ожило, пробудилось ото сна с того
213

дня, когда зазвучала эта труба. Сначала перестроили школу,
потом создали Хаккёге и еще чего-то, а теперь и до него доб-
рались. Что они еще придумают, что им противопоставить?
Просто ума не приложу. У него в глазах потемнело при мысли
о предстоящем событии.
Как быть? Если они вернут двадцать вон, придется вы-
дать обратно расписку. Тогда вся деревня узнает обо всем.
Обезумеют совсем эти темные мужики... Мурашки побежали
по спине. А когда эти слухи дойдут до уездного центра и Пхе-
ньяна, пойдет насмарку все, во что он вложил такие большие
деньги!.. Нет, нельзя рисковать из-за каких-то пяти вон! Хоть
нестерпимо обидно и больно, но ничего не поделаешь. Надо
затаиться и смолчать. Но это в первый и в последний раз. Ре-
шив так, Пак Бен Тхэ вызвал своего послушного писаря. Он
приказал ему пойти к Хо Ги Сону и передать ему расписку.
Сказав это, он словно выплюнул горькое лекарство. Писарь
Цой даже не понял, как надо поступить, он только моргал
глазами.
— Чего ты стоишь, как идиот, иди скорее, — вымещал
он свою злость на безответном писаре. Как говорится, ра-
зозлившись на свекровь, пнуть ногой собаку.
— Привести с собой Сун Хи?
—Болван! Возьми только деньги, данные в долг, и отдай
расписку, тупой черт!
Цои еще больше растерялся. Только после того, как Пак
снова гаркнул на него, он вышел на улицу.
«Раз, два! Раз, два!..»
Со стороны Понхвасана слышалась громкая команда.
Пак Бен Тхэ нахмурил брови и погрузился в раздумье. Ему
мерещилось, что все вокруг происходит по этой команде. А
может быть и так. Не стоит ли за кулисами событии нынешней
ночи этот учитель Ким Хен Чжик? Ведь он взял на себя глав-
ную роль в устройстве школы и создании организации ге, зна-
чит, не мог он остаться в стороне и от этого дела. И Чон
Чжин Гу до сих пор не стремился к общению с ним и не вме-
шивался в его дела. Правда, он известен в Кандоне как че-
ловек авторитетный и принципиальный, но Чои не мог органи-
зовать людей на подобное дело. Тем более, невежественные
крестьяне не смогли бы придумать, как больнее задеть его,
Пак Бен Тхэ, за живое. Даже если бы подобная мысль и прн-
214

шла нм в голову, они все равно не посмели бы спорить с ним.
Ясно, тут главный зачинщик — учитель Ким Хен Чжик, он
командует за их спиной... Это несомненно.
Кто же такой этот учитель? Помещик стал припоминать,
как выглядит Ким Хен Чжик, с которым он встретился на ква-
ртире Чон Чжин Гу в тот день, когда учитель впервые приехал
в село. Перебирая в памяти все поступки Ким Хен Чжика, ко-
торые были ему известны, он, как ни старался, не мог найти
в них ничего предосудительного. Бен Тхэ стал думать, как бы
уличить учителя в чем-нибудь противозаконном, и решил, с
одной стороны, сблизиться с учителем, делая вид, что хочет
помочь школе, а с другой — с помощью полиции последить
за ним и выяснить, кто он на самом деле.
После завтрака Пак Бен Тхэ пошел к учителю Ким
Хен Чжику, который жил в доме Чон Чжин Гу. Он извинился
перед учителем за то, что излишне погорячился вчера вечером.
Затем пространно объяснил, что хотел забрать Сун Хи только
из сочувствия к Хо Ги Сону. Он, мол, хотел послать ее в Пхе-
ньян, приучить городской жизни, а годика через два-три вы-
дать ее замуж за хорошего парня. Представители же Хаккёге,
видимо, не зная о его добром намерении, ни с того ни с сего
кинулись обвинять его в чем-то, и он сгоряча нагрубил им.
Из дома Чон Чжин Гу помещик направился прямо в Кан-
дон, в полицейский участок, к заведующему особым отделом.
Когда он шел туда, ему казалось, что у него есть что донести
заведующему, но вдруг оказалось, что и говорить-то не о чем.
Если расскажешь о случившемся вчера, только насмешишь
его. Он подробно доложил заведующему особым отделом, что
новый учитель Ким Хен Чжик, по-видимому, насаждает среди
учеников неблагонадежные идеи, что перестроил школу, соз-
дал организацию сельчан и сплачивает их вокруг себя. По-
лицейский сначала внимательно слушал его, думал, что осве-
домитель принес какие-нибудь конкретные сведения, но ока-
залось, что ничего существенного нет, поэтому он с разочаро-
ванным видом спросил:
— В чем же конкретно вы обвиняете этого учителя, гос-
подин Пак?
— Никакого особого обвинения нет... Я просто напоми-
наю, что он несомненно лицо подозрительное, надо бы после-
дить за ним, чтобы не было потом каких-нибудь неприятно-
стей
— Да, понятно. Так или иначе, а мы его сами проверим,
215

раз в селе появился новых учитель да еще перестроил шко-
лу. Вам тоже надлежит следить за ним хорошенько н доно-
сить нам все, что покажется подозрительным. Вы так усердно
помогали нам, когда набивали свои карман, а теперь, накопив
кучу денег, совсем забыли нас. Это плохо. Если вспыхнет
крупное движение за независимость, полетят наши с вами го-
ловы. Поняли?
— Слушаюсь. Извините, пожалуйста...
8
— ... То, что на этот раз наша Хаккёге взяла верх в проти-
воборстве с ростовщиком, лишь незначительный успех. Но
это ценнейший урок... — сказал Ким Хен Чжик вечером в шко-
ле перед членами Хаккёге, подытоживая результаты схватки
с помещиком и спасения семьи Хо Ги Сона от беды. Учитель
сказал, что успех на первый взгляд кажется ничтожно малым.
Но он высоко оценил первую победу и приобретенный опыт.
Эта незначительная победа жителей Нэдопа заставит всех
крестьян окрестных сел понять силу сплоченности и организа-
ции.
— Вспомним прошлые события, — продолжал он. — Вна-
чале мы, бедные и угнетенные крестьяне, не могли и мечтать
построить школу и учить наших детей. Но когда мы объеди-
нили силы, создали Хаккёге и смело взялись за дело сообща,
нам оказалось вполне под силу начать обучение детей. Поучи-
телен также и нынешний случай. Нам не удалось бы спасти
Сун Хи и семью Хо Ги Сона, проучить помещика, если бы все
село не сплотилось воедино вокруг Хаккёге, против Пак
Бен Тхэ. Вот как велика сила сплоченности, сила организации!
Мы лишенный Родины народ, не имеющий никаких прав, бед-
ные люди, не имеющие ни денег, ни земли; о нас не позаботит-
ся никто на свете. Нам не на что надеяться, кроме как на
свои собственные силы, на свою организованность. Самая бо-
льшая и грозная сила на свете — это тесное сплочение на-
родных масс. Успех, которого мы добились, показал, что мы
можем справиться с любым делом, если только будем объеди-
нены единой волей.
Люди внимательно прислушивались к словам Ким
216

Хен Чжика. Чон Чжин Гу неотрывно глядел на учителя и
согласно кивал головой. Он чувствовал давно, что Ким
Хен Чжик не простой учитель, занимающийся только просве-
тительской работой, и еще больше убедился в этом, слушая
его слова, в которых заключена великая правда и глубокая
мысль.
— Вы правы, сонсэнним. Когда мы епделн у ростовщи-
ка. сперва кошки скребли на сердце и язык не слушался. Ну,
думаю: нечего бояться, ведь за нас поднимется вся деревня,
если он не согласится. И язык сразу обмяк и слова потекли
сами собой, как по маслу, — оживленно проговорил Цой
Сок Ман.
— Что верно, то верно. Цой ловко расправился с поме-
щиком, так что тот только плевался пеной да беспокойно ерзал
во пату, — добавил Чхун Бо. Комната откликнулась на это
громким смехом. Ким Хен Чжик тоже весело улыбался. Люди
возбужденно шумели.
— Сельчане, давайте обсудим еще два вопроса и тогда
закончим собрание, — проговорил Ким Хен Чжик. Крестьяне
сразу стали серьезными.
Пак Бен Тхэ встал на колени перед Хаккёге. Однако
за его спиной стоят японские власти, у него есть деньги и зем-
ля, так что не мудрено, что он попытается отомстить нам бо-
лее коварным способом. Поэтому нам следует принять соот-
ветствующие меры.
— Верно.
— Скажите, пожалуйста, а какие меры?
Напряженные лица людей обратились к Ким Хен Чжику.
Я предлагаю наряду с дальнейшим укреплением пашей
Хаккёге создать еще Хянтхогс, более широкую по своему
масштабу, чем первая. В Хянтхогс могли бы вступить всесель-
чане, она еще крепче сплотит крестьян и общими усилиями
они смогут разрешить многие большие и малые проблемы,
которые могут возникнуть в деревне.
Ким Хен Чжик объяснил необходимость создания Хян-
тхоге и выдвинул конкретный план. Сельчане единодушно
одобрили его, поскольку они уже почувствовали силу органи-
зации в противоборстве с помещиком.
— Хотелось бы напоследок, — продатжал он, — напом-
нить, что неграмотный как слепой, хотя у него и есть глаза.
Вас в этом убедил живой пример семьи Хо Ги Сона. Сле-
пого с открытыми глазами и впредь будут обманывать и япош-
217

jkh, и такие негодяи, как Пак Бен Тхэ. Только тогда, когда все
мы научимся грамоте, приобретем знания и вооружимся пат-
риотическими идеями, мы крепче сплотимся и с верой в побе-
ду лучшего будущего справимся с более крупными делами.
Раскрасневшийся Хо Ги Сон согласно закивал головой.
Он сидел сзади всех. Все присутствующие горячо поддержали
Ким Хен Чжика.
— Сонсэнним, мы возьмемся за укрепление Хаккёге, соз-
дадим Хяптхоге, но как нам научиться грамоте? — робко и
озадаченно спросил Чхун Бо.
— Давайте организуем вечерние занятия, — предложил
Ким Хен Чжик.
— Вечерние занятия?!
— Да сможем ли мы чему-нибудь научиться?
— Наверное, сможем. Надо только заниматься усердно.
Тогда хоть научимся читать долговые расписки.
Зал оживленно зашумел.
— Сонсэнним, вы днем занимаетесь с детьми, да еще по
вечерам будете работать? — забеспокоился Чон Чжин Гу, с
восхищением наблюдавший за Ким Хен Чжнком.
— Об этом не беспокойтесь. Учить грамоте не умеющих
читать и писать — долг учителя. Я не устану. Давайте обсу-
дим все подробно. — Он был одухотворен жаждой деятель-
ности.
Обсудили конкретный план создания Хянтхоге и эксплуа-
тации вечерних занятий. Каждый член Хаккёге получил
конкретное задание. Люди расходились в темноте, оживленно
переговаривались, полные надежд и желаний.
Кнм Хен Чжик остался один в пустом классе. Его взгляд
остановился на парте в третьем ряду, за которой сидела
Сун Хи. Он снова погрузился в глубокое раздумье. Сейчас,
наконец, его великий замысел шаг за шагом начинает осуще-
ствляться на практике и на его плечи ложится огромный и бо-
лее тяжелый груз. Но он чувствовал необыкновенный прилив
сил и незыблемую веру в осуществление своих замыслов.
Ким Хен Чжик поднял голову. На противоположной сте-
не ясно проступали буквы «Чивон», написанные им самим.
Его глаза горели вдохновением. Он только что вернулся из
Сеула, где успел исправить некоторые ошибки товарищей, и
уже включился в не менее важную работу. Победа пока
невелика, но накоплен ценный опыт. В ходе руководства дви-
жением за независимость он успел в основном поправить от-
218

клонившихся от главной линии товарищей. Вернувшись из
Сеула и размышляя о новых задачах, он пришел к выводу о
том, что процесс сплочения трудящихся начался и пора пере-
ходить к следующему этапу борьбы.
Прибыв ночным поездом в Пхеньян, он был захвачен
мыслью как быстрее создать организацию, которая сплотила
бы трудящихся всей страны, но чем больше он размышлял,
тем быстрее приходил к другому выводу. Теперь он убедился,
что прежде всего необходимо углублять борьбу за сплочение
товарищей. Надо было поднимать все более широкие массы,
чтобы победить даже в таком незначительном эпизоде борьбы,
как событие в селе Нэдот. Поэтому для создания единой орга-
низации движения за независимость страны, призванной под-
нять всю нацию, несомненно, важнее всего сначала сплотить
массы. Сейчас главное — воспитать новых деятелей движе-
ния за независимость из среды народа. Таких, например, това-
рищей, как Хон Чжун Гор, вышедших из рядов трудящихся
масс, пока еще очень мало. Поэтому нельзя торопиться с соз-
данием организации, а необходимо усилить борьбу за сплоче-
ние рядов сторонников движения за независимость. Для этого
нужно, чтобы наши товарищи пошли в массы, — в этом и со-
стоит задача следующего этапа борьбы за независимость.
Надо разбудить в народных массах дух патриотизма, не-
нависть к японским захватчикам и подготовить новых стойких
революционеров. В прошлом в рядах борцов движения за не-
зависимость не было таких революционеров; из-за этого под-
нявшиеся на борьбу народные массы потерпели неудачу.
Ким Хен Чжнк погасил лампу и вышел во двор.
Стояла глубокая ночь. По темно-синему небу раскинулся
Млечный Путь. Ким Хен Чжик, медленно шагая к дому, вды-
хал полной грудью свежий и прохладный воздух. Он думал о
том, как во время вечернях занятий воспитывать в сельчанах
ненависть к японцам и любовь к Родине, вселить в их созна-
ние великий замысел освобождения своей страны, воспитать
из них надежных, стойких деятелен движения за независи-
мость. Первыми кандидатами для этой цели он определил Хо
Ги Сона, Со Чхун Бо, Цой Сок Мана и Чон Чжин Гу.
Ким Хен Чжик миновал школьную площадку и зашагал
по тропинке, ведущей к роднику.
— Сонсэнним, — вдруг послышался тихий, приглушенный
голос девочки. Ким Хен Чжик остановился. К нему прибли-
жались человеческие фигуры.
219

— Сонсэнним! — бросилась к нему взволнованная Сун Хн.
— Это ты, Сун Хи, что так поздно? А это твои родители?
Он крепко обнял за плечи девочку, вцепившуюся в его
рукав, и посмотрел на Хо Гн Сона и его жену, молча стоящих
перед ним.
— Сонсэнним... — дрогнувшим голосом вымолвила мать
Сун Хи. — Вашу заботу мы... — и она не могла дальше го-
ворить и только низко до самой земли кланялась ему. Ким
Хен Чжик растерялся.
— Зачем вы так, тетушка? Встаньте, пожалуйста, поско-
рее.
Поддерживая мать Сун Хи за руку, он помог ей подня-
ться.
— Мы с женой уже совсем было решили броситься в реку
Ельпхаган, если уведут нашу Сун Хи... Л вы, сонсэнним, спа-
сли нас... Чем ответить на вашу великую заботу, — низко
кланяясь, говорил стоящий рядом Хо Ги Сон. Гатос его дро-
жал, на глазах показались слезы. Ким Хен Чжик матча смот-
рел на супругов Хо. Под тусклым светом звезд учитель заме-
тил в глазах родителей девочки блестящие росинки. Сердце
его сжалось, из глаз готовы были брызнуть слезы. Но он раст-
роганно улыбнулся.
— Я здесь ни при чем. Это результат общих усилии чле-
нов Хаккёге. Уже поздно, пойдемте домой. Я провожу вас. Ну,
пошли-ка, Сун Хи.
Ким Хен Чжик взял девочку за руку и зашагал первым.
Они добрались до дома Сун Хи, но ее родители не хотели рас-
ставаться с учителем, и ему почему-то тоже не хотелось. У не-
го появилось желание провести эту ночь вместе с ними. Взяв
девочку за руку, он вошел во двор дома Хо Ги Сона. Они сели
на завалинке, застеленной циновкой. От жаровни поднимался
дым, отгонявший комаров. Воздух наполнился свежим, прият-
ным запахом пылающей матодой полыни.
Вспоминая свое горькое прошлое, Хо Ги Сон рассказывал
Ким Хен Чжику, как он батрачил у Пак Бен Тхэ в Кандэпс,
о том, как тот жестоко угнетал бедных людей. Тогда он испол-
нял обязанности низшего чиновника уездной управы.
Ким Хен Чжик, рассказывая о событиях, происходящих
в мире, объяснял, что трудящиеся массы Корен, в том числе
и семья Хо Ги Сона, переживают тяжелые бедствия прежде
всего потому, что япошки оккупировали страну, к тому же на-
ряду с ними страну угнетают и эксплуатируют помещики и
220

другие японские приспешники. Он разъяснял, что для того
чтобы свергнуть япошек и помещиков, построить новое госу-
дарство, в котором хорошо жилось бы всем людям труда, та-
кие бедные люди, как отец и мать Сун Хи, должны подняться
на борьбу, потому что они больше, чем другие, испытывают
самые тяжкие страдания и от колонизаторов — японских
самураев и от эксплуатации богачей.
— Такне люди, как мы? — Хо Ги Сону не верилось, что
эти слова адресованы ему.
— Да. Именно такие бедные люди, как вы, Хо Ги Сон,
призваны изгнать японских самураев и построить новую жизнь
в Корее. Янбаны и богачи не стремятся вернуть стране нацио-
нальную независимость, ибо им все равно — погибает страна
или нет, лишь бы сохранить свое богатство. Большинство из
них постепенно превращается в лакеев японцев, подобно Пак
Бен Тхэ. Так кто же тогда должен завоевать стране независи-
мость?
— Так-то оно так, но... как же таким людям, как мы, сво-
боду стране... — замялся Хо Ги Сон.
— Вот вы сказали, что решили броситься в реку Ельпха-
ган, если у вас отнимут Сун Хи, — смеясь сказал учитель. —
Зачем умирать бессмысленно столь решительному человеку,
как вы? Страну можно очистить от врагов, если весь народ
будет смело бороться с ними не на жизнь, а на смерть.
— Борьбу должны вести деятели движения за независи-
мость, а не такие, как мы, мужики...
— Никто не рождается деятелем. И вы, родители Сун Хи,
и такая девочка, как ваша дочь, могут стать деятелями дви-
жения за независимость, если только твердо решитесь на это.
— Неужели мы можем?! — У матери Сун Хи округли-
лись глаза.
— Можете и вы, тетушка. С завтрашнего дня непременно
приходите на вечерние занятия. Надо приобретать знания, на-
до учиться не для того, чтобы суметь прочесть какую-нибудь
расписку. Давайте учиться и работать вместе для того, чтобы
изгнать япошек и построить новое государство, где могли бы
хорошо жить его хозяева — простые труженики, бедные люди.
Сун Хи, ты завтра вечером приведи-ка родителей на занятия,
хорошо? — говорил Ким Хен Чжик, положив руку на плечо
Сун Хи, прильнувшей к нему.
— Хорошо, сонсэнним! Непременно приведу, — ответила
девочка, блестя глазами.
221

— Сонсэнним, я буду ходить на вечерние занятия. Не
знаю, будет ли толк, но раз вы так советуете, буду учиться.
— Любой человек может учиться. Ведь говорят, что
усердный и гору заставит сдвинуться! Сун Хи, ты помнишь
рассказ о Крестьянской войне года Кабо1, о чем я рас-
сказывал вам в прошлый раз? — обратился к девочке Ким
Хен Чжик.
— Помню.
— Расскажи-ка маме и папе об этом.
— Я? — Сун Хи покраснела. Черные глаза ее блестели
радостью.
— Ну да...
Девочка подумала немного и, сверкая глазенками, нача-
ла рассказывать звонким голосом. В ночном небе ярко мига-
ли мириады звезд. Над жаровней змейкой клубился сизый
дымок сгорающей полыни.
Со следующего дня вечерами но деревне гудел звон шко-
льного колокола, извещающий о занятиях взрослых.
Юноши и девушки, мужчины и женщины села шли в шко-
лу с учебниками подмышкой. До поздней ночи слышались го-
лоса людей, обучающихся корейской азбуке. Это был не про-
сто голос читающих, а мощный крик народа этой страны, про-
буждающегося ото сна и встающего на широкую дорогу воз-
рождения Родины, указанную Ким Хен Чжиком.
Через несколько дней после начала вечерних занятий из
Сеула приехал Кнм Сок Ха. Ким Хен Чжик очень обрадовал-
ся, что он оправился от ран. Ким Сок Ха все еще не мог про-
стить себе того, что не выполнил задания учителя, и чувство-
вал себя виновником происшедшего случая, Мэн Ген Чжэ со-
общил, что после поездки Ким Хен Чжика положение в Сеу-
ле значительно улучшилось.
Дни, проведенные с Ким Сок Ха, Кнм Хен Чжик исполь-
зовал для того, чтобы объяснить ему, какой урок он должен
извлечь из деятельности в прошлом и ясно представить
перспективы на будущее. Затем он дал ему новое задание —
отправиться в северные пограничные районы Чжунган и
Линьцзян, потом в Пекин и Шанхай и развернуть там необхо-
1 31 год корейского шестидесятилетнего цикла (1834. 1894, 1954
гт. и т. д.). В данном случае речь идет о крестьянской войне 1884 г.
222

димую работу, ознакомиться с действиями тамошних товарищей
после совещания в Хактангоре, наконец, обсудить с ними нап-
равление их деятельности с целью дальнейшего расширения
движения.
Ким Сок Ха, получив новую зарядку энергии, в бодром
настроении отправился в дальний путь.
9
В угловой комнате на втором этаже небольшого рестора-
на, расположенного на одной из оживленных улиц Пусана, си-
дели два человека. Один из них — степенный джентльмен лет
тридцати, с усами, в темно-синем европейском костюме и оч-
ках в толстой оправе. Другой, выглядевший намного моложе
первого, был одет в длинное саржевое турумаги темного цвета.
На столе стояло несколько тарелок с едой. Собеседники, поч-
ти не притрагиваясь к еде, тихо разговаривали между собой.
— ... Не следует забывать уроков прошлого, всегда пом-
ните об опыте Ким Сок Ха. Каждую акцию тщательно плани-
руйте и организуйте согласно принятому основному курсу, —
говорил джентльмен в темно-синем костюме.
— Понял, — тихо ответил молодой человек в турумаги.
— В то же время нельзя придерживаться пассивной пози-
ции во имя сохранения сложившегося положения. Раз реши-
ли — надо действовать смело и энергично.
— Не беспокойтесь, пожалуйста. Сначала, когда нам пе-
редали о новом курсе, намеченном Ким-сонсэннимом, у нас
действительно появилось такое ощущение, точно мы прозрели
от слепоты. Мы были охвачены небывалым возбуждением и
допустили оплошность. Но теперь, получив его новые указа-
ния, мы поняли весь глубокий смысл этого курса, приобрели
уверенность в себе. Впрочем, вы... — и юноша робко взглянул
на Кан Чжин Сока, переодетого в одежду высокопоставлен-
ного господина.
— Говорите, пожалуйста.
— Прошу передать сонсэнниму, что мы в Реннаме’ с не-
терпением ждем создания единой политической организации
в масштабе всей страны, о чем он в свое время говорил.
223

— Обязательно передам. Я тоже жду этого. А здешние
товарищи должны, как мы и договорились на собрании вчера
вечером, глубже изучать великий замысел Кнм-сонсэнннма и
форсировать работу по сплочению единомышленников. Особен-
но внимательно надо следить за теми районами, где пока не
удалось организовать людей.
— Хорошо, я запомню ваши слова.
— Кажется, мне пора идти. — Кан Чжин Сок поднялся.
— Вот ваш билет на пароход. — Молодой человек встал,
расстегнул турумаги, вынул билет и отдал его Кан Чжин Соку.
— Спасибо. Нам следует выходить по одному. Будьте
осторожны. — Кан Чжин Сок крепко пожал руку юноши.
— Вполне понимаю. Ну, а вам в первую очередь надо
быть особенно осторожным. — Голос молодого человека зву-
чал прерывисто, лицо его было опечаленным.
Кан Чжин Сок спустился по деревянным ступенькам рес-
торана. Молодой человек подошел к окошку, выходящему на
улицу, и внимательно осмотрел улицу. Кан Чжин Сок медлен-
но шагал по шумной улице. Кроны деревьев, выстроившихся
по обе стороны улицы квартала Хэандон, уже оделись в жел-
тый наряд. Юноша с чувством глубокого волнения смотрел
вслед удалявшемуся Кан Чжин Соку.
Этого юношу звали Юн Сам. Ему было поручено руковод-
ство деятельностью товарищей в провинции Кенсан. Сейчас он
невольно вспомнил те дни, когда Кан Чжин Сок впервые при-
езжал сюда три месяца назад.
В детстве он рос вместе с Ким Сок Ха в одном селе. Впо-
следствии они как друзья, разделяя юре и обиды лишенного
Родины народа, стремились к борьбе за завоевание незави-
симости своей страны. Однажды неожиданно пришел к
Юн Саму Ким Сок Ха, покинувший родное село несколько лет
назад. Пожимая руку Юн Сама, он с волнением рассказал,
что движение за независимость Корен вступило в новую фазу
[.азвития, появился новый, самый видный руководитель дви-
жения — Ким Хен Чжик. Взволнованный рассказом друга о
великом замысле Ким Хен Чжика, целью которого явилось до-
стижение суверенитета и независимости Родины, Юн Сам сог-
ласился принять участие в общей борьбе.
На следующий день Ким Сок Ха поспешно ушел из села,
1 Общее название провинций Южный и Северный Кенсан.
224

объяснив, что должен побыстрее встретиться с друзьями в
провинции Кенсан и передать им план Ким Хен Чжика. Про-
шел месяц, другой. Наступило лето. Но от Ким Сок Ха не бы-
ло никаких вестей. И вот в один из томительных дней, когда
лил затяжной дождь, глубокой ночью кто-то постучал в дверь
его комнаты, на пороге стояли двое незнакомых .мужчин. Один
из них сказал ему, что скоро придут жандармы, будут произ-
водить обыск, и предложил следовать за ними. Юн Сам, пос-
пешно накинув на себя одежду, вместе с пришельцами ушел в
горы. Нс успел он подняться на гору, как в селе залаяли соба-
ки, раздались свистки и крики полицейских.
Юн Сам разобрался в происходящем только потом, ко-
гда в одной из пещер ему удалось развести костер, у которо-
го высушивал промокшую одежду. Дело в том, что Кнм
Сок Ха в провинции Южный Кенсан не добился своего, его
чуть не схватили. Чудом удалось ему бежать от вражеского
преследования. И теперь, чтобы поправить положение дел,
Кан Чжин Сок приехал сюда. Он взял с собой человека, с
которым был давно знаком, и обошел всех, с кем был связан
Ким Сок Ха. Узнав, что нынче вечером полицейские собирают-
ся арестовать Юн Сама, пронюхав, что у пего останавливался
Ким Сок Ха, Кан Чжин Сок немедленно пошел к Юн Саму и
предупредил его об опасности.
Так Юн Сам избежал большой беды. Последние три ме-
сяца он занимался подпольной деятельностью, обходя вместе
с Кан Чжн>н Соком города и деревни провинций Южный и Се-
верный Кенсан.
Им приходилось ночевать прямо под открытым небом, в
лесах и на полях, питаться корнями растений, скрываться от
вражеской слежки. Преследуемые полицейскими, они голо-
дали по целым дням, но самоотверженно продолжали дело
революции. Им удалось укрепить прежние связи и вовлечь в
борьбу новых товарищей, несмотря на то, что полицейские
тщательно следили за дорогами в тех уездах, где побывал
Ким Сок Ха.
Но каждый раз, получив заранее предупреждение от
товарищей, Юн Саму и Кап Чжин Соку удавалось скрыться
в безопасное место. Наконец, вчера вечером в одном доме на
улице Пусана около пристани прошло собрание, на котором
присутствовало десять с лишним человек.
Настало время расставаться. Кан Чжин Сок уехал. Те-
перь его функции будет выполнять Юн Сам. Сначала он не
225

очень был уверен, что справится с таким ответственным пору-
чением, но мысль, что им будет руководить Ким Хен Чжик,
вселяла в него веру в успех, в то, что он выполнит задание,
если только отдаст всего себя общей борьбе,
Кан Чжин Сок исчез за поворотом аллеи. Отсюда он
переправится в Мокпхо провинции Чолла для руководства ра-
ботающими там товарищами. Его неиссякаемая энергия и нес-
гибаемый боевой дух были известны всем.
— Пожалуйста, не беспокойтесь о здешней работе, все бу-
дет сделано как надо. Желаю вам счастливого пути, — мы-
сленно произнес Юн Сам и отвернулся от окна.
Кап Чжпн Сок шел, любуясь уличным пейзажем. По обе
стороны длинной узкой улицы стоят, плотно прижавшись друг
к другу, двух- и трехэтажные здания японского и европейского
стиля. Они пестрели разноцветными рекламами, большими и
маленькими: общество, биржа, банк, компания, ресторан и>
т. п. Своим экзотическим пейзажем Пусан вызывает у корей-
цев грустное чувство. Вот уже пятьдесят с лишним лет, как
японцы отняли порт Пусан в качестве сеттльмента для тор-
говли. На улицах города в этот час лился непрерывный поток
двуколок и телег.
Лицо Кан Чжин Сока омрачилось. Там, в конце улицы,
слились воедино синее ясное осеннее небо и широкое море, и
нельзя было различить грани между ними. Кан Чжин Сок в
задумчивости остановился, не решаясь взойти на пристань. На
пристани царили еще больший хаос и суматоха, чем на ули-
цах. Все вокруг завалено бесчисленными грузами, вокруг ко-
торых толпятся докеры. Они, словно муравьи, кишат у горы
грузов, взваливают на плечи мешки с рисом или ящики с яб-
локами и, тяжело переступая, тащат их на палубы пароходов.
Между горами грузов и пристаней беспорядочно мечется
скопище людей.
В гавани угрюмо высятся десятки гигантских судов. Ка-
жется, что их ненасытные утробы готовы проглотить еще боль-
шие горы грузов. Над судами на осеннем ветру полощутся
японские флаги. Колонна грузчиков карабкается по высоко-
му мостику на борт судна. Добравшись до борта, они мгновен-
но исчезают, как будто падают в яму.
Горы рисовых мешков, ящиков с яблоками моментально
взваливаются па плечи докеров, которые бесконечным потоком
движутся в сторону судов и исчезают в пих. Суда напомина-
ют сказочного обжору, который проглотил разом все море.
226

Раздался громкий гудок. Кан Чжин Сок повернулся в ту
сторону. Тяжело отдуваясь по рельсам, проложенным внутри
пристани, промчался поезд. Он остановился на том месте, где
только что лежали горы грузов. Открылись двери вагонов, и
докеры, выхватывая грузы прямо из вагонов, бежали к при-
стани.
Лицо Кан Чжин Сока, наблюдавшего эту картину, посу-
ровело. Его большие глаза сверкнули гневом, длинные густые
брови дрогнули.
— Все наше богатство увозите, разбойники!.. — говорил
про себя Кан Чжин Сок. Ему представилось, как они грабят
без остатка все богатства страны. У него было такое ощуще-
ние, словно кто-то сейчас безжалостно выжимает из его тела
кровь. Его руки, державшие портфель, судорожно дрожали,
в глазах потемнело. Он почувствовал головокружение и за-
крыл глаза, пытаясь успокоиться. Через несколько минут он
медленно зашагал в сторону гавани. Было больно смотреть на
шатающихся под тяжестью грузчиков, которые перетаскивали
на себе свое собственное богатство, захваченное бандитами.
Среди них, наверное, есть крестьяне, что своими руками выра-
стили этот рис и яблоки. Понимают ли они это, или не пони-
мают? Но у них нет иного пути. Они должны, глотая кровавые
слезы, работать на этой каторге, чтобы спасти семью от голод-
ной смерти. Кан Чжин Сок стало горестно на душе, тело и но-
ги налились свинцовой тяжестью.
Вдруг откуда-то донеслось мычание коровы. Кан
Чжин Сок осмотрелся вокруг. Прибыл новый состав товарных
вагонов. Из вагонов по мосткам с ревом выходили коровы.
Десятник в черней японской куртке, хлопая кнутом, погонял
животных, обезумевших от незнакомых звуков порта. Сотни
коров сгрудились у вагонов и мычали. Япошки погнали их в
гавань. Стадо коров, нехотя передвигая ноги, медленно про-
шло мимо Кан Чжин Сока. Он смотрел на их упитанные гру-
ди, выгнутые спины, испачканные навозом бока. Вытаращен-
ными от страха большими глазами коровы тревожно смотре-
ли на суда.
Сам того не замечая, Кан Чжин Сок машинально пошел
рядом со стадом.
Вдруг над головой раздался пронзительный металличес-
кий звук. Он поднял голову и увидел, что стоит окаю громад-
ного судна. В ушах звенело от металлического лязга, напоми-
навшего скрежет каких-то диковинных зверей. В высоком
227

синем небе над палубой медленно вращалась длинная стрела
подъемного крана. В ее конце болталась железная клетка.
Клетка на длинном троссе опустилась на пристань. Японцы-
десятники, похожие на стаю ворон, стали загонять коров в
клетку. Когда пять-шесть животных входило в клетку, кран с
визгом поднимал ее в воздух и клетка высоко плыла в синем
осеннем небе. Перепуганные коровы мечутся в стороны. Вдруг
одна из них печально замычала. Вслед за ней протяжно заре-
вели и другие.
У Кан Чжин Сока снова защемило сердце. Несчастные
животные, подумалось ему, как грустно мычат они на борту
японского судна, в то время как им положено спокойно щи-
пать траву на покрытом зеленым ковром берегу реки с пла-
кучими ивами, украшая собою пейзаж родного села, а не
плавать на японском корабле. Синее небо безучастно смотрит
на все это!
Железная клетка беспрерывно увозит животных. Из трех
больших труб парохода вырываются столбы черного дыма.
Он так перегружен, что осел почти до ватерлинии, обозначен-
ной на его толстом туловище. Хлещут о борт темно-синие во-
ды, смешанные с маслом и грязью, стекающими с парохода,
но его громадное туловище водоизмещением в пять-шесть ты-
сяч тонн не шелохнется. Над ним по-прежнему реет япон-
ский флаг. Наконец, на пристани не осталось ни одной коро-
вы.
Сзади снова послышался шум. Кан Чжин Сок повернулся
и невольно сделал большие глаза. Приближаясь к нему, шла
колонна девушек. Их было больше ста. Они брели с опущен-
ной головой, шатаясь, словно шли за гробом усопшего близ-
кого человека На них грязные бумажные кофты и юбки, по
спинам сбегали длинные косы. Их сопровождал конвой поли-
цейских, бренча саблями. Девушки остановились перед мо-
стиком, перекинутым от пристани к пароходу. Подняв голо-
ву, они глядели на высокий борт судна. Бросались в глаза
их бескровные желтые лица, широко раскрытые от страха гла-
за...
Кан Чжин Сок приблизился к ими на несколько шагов.
Шедший впереди японец крикнул на одну из девушек, толк-
нул ее в спину и та, шатаясь, со страхом ступила одной ногой
на мостик, но вдруг она съежилась и повернулась назад. Япо-
нец с бранью набросился на нее и преградил ей путь. Окон-
чательно растерявшаяся девушка кинула взгляд в далекое не-
228

бо. Ее глаза горели гневом и безутешной обидой. Она бессиль-
но опустилась на колени, оперлась обеими руками о землю и
прикоснулась к ней лбом. Может быть, она прощалась с
родными? Хрупкие ее плечи, прикрытые лохмотьями, слегка
дрожали. Плакали и ее подруги по несчастью, вытирая тесем-
кой кофты мокрые глаза. Девушка поднялась и, с трудом пе-
реставляя ноги, стала подниматься по мостику, сопровождае-
мая окриками япошек.
Кан Чжин Сок спросил у стоявшего рядом человека:
— Куда везут этих девушек?
— Девчата проданы, — произнес грузчик, тоже с гру-
стью смотревший на эту трогательную картину.
— Их продали?..
У Кан Чжин Сока замерло сердце.
— Увозят в Японию.
— В Японию?
— Да, в последнее время много девушек увозят вот так.
— А зачем?
— Зачем, говорите? В провинциях Кенсан из-за япошек
многие крестьяне лишились земли и оказались на грани го-
лодной смерти. Пользуясь этим, колонизаторы покупают ко-
рейских женщин и девушек и увозят в рабство. Это ужасно...
У Кан Чжин Сока защемило в груди. «Вы, гады, теперь
взялись н за людей. Увозите даже вот таких девочек!„> Он
дышал с трудом, сердце его сильно билось.
— Нет, милые девушки! Вам нельзя туда ехать! — шеп-
тал он про себя и машинально шел за ними. Но у парохода
ему преградили путь полицейские и таможники с выпуклыми,
как у рыб, глазами. Все девушки уже поднялись на мостик.
Снова раздался скрежет металла, и мостик медленно исчез
за высоким бортом парохода. Этот лязг резанул, как ножом,
по сердцу Кан Чжин Сока.
Девушки стояли на палубе, держась за перила. Увлажнен-
ные, полные отчаяния их глаза долго и печально смотрели
последний раз па родную землю. Над пароходом клубился
столб черного дыма, вываливающегося из трубы.
Раздался протяжный глухой гудок. Гигантское чудовище
тронулось и отчзлнло от берега. Снова раздался гудок, более
глухой и печальный.
— Мама! — донесся с палубы душераздирающий крик
девушки.
229


— Мама! — громко кричали в одни голос десятки деву
шек. Но никто не отозвался на их горький плач. Пароход да
леко отошел от берега и, издавая протяжный гудок, начал
разворачиваться носом. Обессиленные девушки одна за дру
гой с плачем опускались на колени; они громко зовут мать
маленькими кулачками бьют по палубе и снова в горестном
отчаянии зовут: «Мама, мама!» Пароход удаляется, увозя с
собой плачущих девушек. Все дальше и дальше удаляется он
оставляя за собой шлейф черного дыма, заглушая рыдания
девушек и рев коров.
В голубом небе парят чайки, широко раскрыв белые кры
лья, они кружатся над носом парохода и грустно кричат. На
конец, судно скрывается за горизонтом. Море спокойно. Из
редка тишину нарушают лишь волны, которые хлещут о
железобетонную стену пристани. И гавань, и море, и небо, и
далекие острова спят спокойным сном под теплыми лучами
солнца, будто им нет дела до этой страшной трагедии.
Кан Чжин Сок стоял в конце пристани, где шумели вол
ны, и отрешенно наблюдал за удаляющимся пароходом. В его
ушах все еще стоял протяжный гудок парохода и рыдание де
вушек.
«Несчастные дочери Корен! Простите свою Родину и нас
так равнодушно и беспомощно провожающих вас на чужби
ну. Но где бы вы ни находились, никогда не забывайте свои
Родину, не теряйте надежды на возвращение, держитесь стой
ко. Во что бы то ни стало мы вернем вас на Родину!» — клял
ся Кан Чжин Сок, крепко сжав кулаки.
Спустя некоторое время он медленно направился в сторо
ну другой пристани, где стояли на якоре малые суда.

Глава четвертая
РЕКЛ КРОВАВАЯ
I
После ужина жена с сыном вышли из дома и отпра-
вились к соседям. Чху Пхун остался один в комнате, он
набил табаком трубку с витым чубуком, закурил и пустыми
глазами уставился во двор, где уже начало темнеть. Во дворе
теплится костер, сизый дымок доносит в комнату терпкий за-
пах, в углу возвышается стог гаоляновой соломы, на террасе
до самой стрехи сложены мешки с зерном. Оглядывая все это,
Чху Пхун невольно глубоко вздыхает.
При каждом дуновении прохладного осеннего ветра вспы-
хивает костер. Тлеет куча гаоляновой шелухи, клубится гус-
той дым.
А Чху Пхуна одолевает непонятное чувство неудовлетво-
ренности. Вот еще один год подходит к концу: он возил на по-
ле навоз, пахал каменистую землю, сеял, полол и собирал уро-
жай. Так он трудился уже три года. Теперь он приобрел опыт
и ежегодно снимает со своего поля не меньше, чем исконный
крестьянин.
Во дворе сложены стога овса, кукурузы, гаоляна, проса
и разного сорта бобов.
Чху Пхун спрашивает сам себя: может ли он доволь-
ствоваться всем этим, как его жена.
Это не продовольствие для армии и на помощь бедным.
Это хлеб насущный, чтобы набивать собственный живот и
кормить свою семью. Результата изнурительного труда его и
жены за целый год едва хватит только для того, чтобы как-то
продержаться до нового урожая.
231

♦Зачем мне эта животная жизнь?» Его нестерпимо мучит
этот вопрос. В самом деле как он живет? Стал живым трупом.
Вот уже шесть лет прошло с тех пор, как он зарыл в землю
меч, с которым выступал во главе Армии справедливости, горя
стремлением спасти Отечество. Почему он не наложил на себя
руки е тот день в ущелье? Не жалел ли он о своей жизни?
Или просто не мог умереть, когда нависла черная туча нацио-
нальной трагедии? Не теплилась ли у него в глубине души
слабак надежда, что наступит пора для осуществления его ме-
чты? Почему ои вложил меч в ножны?
Так или иначе, теперь ему остается только раскаиваться.
— Гм... — У Чху Пхуна вырвался невольный стон. Он
резко встал с места. Пересек двор и вышел на тропинку,
ведущую к реке Кровавой.
Бурно несет свои воды река Кровавая, дует свежий ве-
тер. Сейчас Чху Пхуну захотелось оказаться рядом с Хон
Чжун Гором. Тот обещал приехать на днях погостить сразу
после уборки урожая. Вдруг почему-то он позавидовал поло-
жению Хон Чжун Гора. В прошлый раз, когда они виделись,
Хон Чжун Гор говорил, что собирается после уборки урожая
в горах за селом Чхангор начать обучать молодежь военному
делу, и просил помочь ему. Чжун Гор напоминал наивного
мальчика. Но Чху Пхун завидует Хон Чжун Гору, который
полон оптимизма и активно действует уже с прошлой весны,
с того времени, как они встречались.
Хон Чжун Гор часто заходил к нему весной, летом и осе-
нью. Во время первой встречи он обидел Чху Пхуна. И он,
Чху Пхун, встречал гостя неохотно и холодно. Не мудрено, что
Чжун Гор совсем порвал с Чху Пхуном. Удивительно, что он
еще заглядывает к нему, рассказывает о международном по-
ложении, толкует о независимости и советует снова встать в
ряды борцов. Прошлым летом, в самый разгар прополки, он
заметил, что у Чху Пхуна поля непрополотые, и целую неделю
помогал ему. Тогда Чху Пхун многое услышал от Хон Чжун
Гора
Чху Пхун давно втайне удивлялся словам Хон Чжун Гора,
но в ту неделю он внимательно прислушивался к рассказам
гостя, к тому, как разумно он анализировал внешнее и внутрен-
нее положение, делал логичные доводы, высказывая глубокие
мысли.
Что изменило его так неузнаваемо? Правда, Хон Чжун
Гор был мужественным и энергичным юношей, умел отлично
232

стрелять, но оставался всего-назсего необразованным солда-
том из простых людей! Еще несколько лет назад Хон Чжун
Гор, как и Чху Пхун, скитался с пистолетом за пазухой по
разным районам без определенной цели. Но теперь его словно
подменили. У него всегда в кармане брошюра, и он читает ее,
используя каждую свободную минуту. Чху Пхун, много пови-
давший на этом свете, впервые встретил человека, который,
кал Хон Чжун Гор, изменился так неузнаваемо.
Чху Пхун восхищался им. Он постепенно принял и пози-
цию Хон Чжун Гора в оценке движения за независимость и
был благодарен юноше за сердечное отношение. Порой он
горел желанием снова встать на борьбу вместе с Хон Чжун
Гором, хотя не очень верил в успех, но еще не решался смело
протянуть ему руку. Сдерживала Чху Пхуна кровная обида
и горький урок прошлого.
По его глубокому убеждению, нельзя добиться освобо-
ждения страны до тех пор, пока не появится руководитель дви-
жения за независимость, который бы взял на себя судьбу
нации и общее руководство движением и повел бы его по пра-
вильному пути. Это было его непреклонное убеждение. За тс
несколько лет, которые он прожил в уединении в ущелье Пен-
пхунгор, он пытался подвести итог неудачам прошлого.
Главная причина неудач заключалась, по его мнению, в том,
что в движении не было руководителя.
Страна на Востоке, погруженная в глубокий сон, прос-
нулась лишь тогда, когда обрушились на нее полчища дика-
рей с пушками на кораблях, и только после того, как ее на-
чали душить щупальца агрессора, корейцы стали оказывать
всенародное сопротивление и борются уже на протяжении
ряда десятков лет, до и после Крестьянской войны года
Кабо. Пока им еще не удалось спасти свою страну, предо-
твратить национальную трагедию. Причина неудач в отсут-
ствии испытанного руководителя сил сопротивления. Вряд ли
страна, ставящаяся патриотическими традициями, попала бы
в такое положение, если бы имела руководителя, способного
управлять и вести народ по правильному пути борьбы? Ког-
да Чху Пхун участвовал в борьбе Армии справедливости, по-
чти не было такого уголка во всех тринадцати провинциях
Кореи, где бы не поднялись бойцы этой армии. В ту пору
страна бурлила, словно действующий вулкан. Бойцы Армии
справедливости сражались насмерть, но разрозненные каждый
в своей местности трагически гибли поте му, что не имели ру-
233

ководителя, который бы мог сплотить их воедино и направить
на борьбу. Эти мысли не давали ему спокойно спать, они ло-
жились на сердце невыносимой болью. Именно горький урок
прошлого не позволял Чху Пхуну сразу следовать за Хон
Чжун Гором.
Чху Пхун, когда-то командовавший одним из отрядов
Армии справедливости, стоял на берегу стремительно несу-
щейся Кровавой. В сгущающихся сумерках поблескивали
лишь ее пенящиеся воды.
В последнее время Чху Пхун все чаще задумывался о
жалком прозябании в горной глуши, где он трудился ради
хлеба, насущного для жены и детей. Об этом ему уже говорил
Хон Чжун Гор прошлой весной, когда впервые посетил его.
Чху Пхун с болью в сердце часто думал об этом. Не лучше ли
вместе с Хон Чжун Гором снова взять в руки оружие и всту-
пить в бой, пусть даже дело кончится неудачей и будет стоить
жизни — это лучше, чем жить так бесцельно, — думал он.
Такие мысли все чаще посещали его, особенно после того, как
Хон Чжун Гор попросил помочь ему в боевой подготовке мо-
лодежи. Неизвестно, сколько у него юношей, может быть, все-
го несколько десятков, но не лучше ли было бы вместе с ними
устроить налет на Сончхонский полицейский участок и погиб-
нуть в бою, нежели продолжать пустое прозябание?
— Так и нужно поступить. Нет иного пути облегчить ду-
шевную боль, — бормотал он, оглядывая темнеющее небо.
Вдруг ему захотелось немедленно встретиться с Хон
Чжун Гором. Он посмотрел в сторону села Чхангор, над кото-
рым сгущались сумерки, затем повернулся и направился в де-
ревню.
В окнах его дома засветился огонь. Наверно, жена верну-
лась от соседей. Он решил, что сейчас зайдет в дом, переоде-
нется и сразу пойдет в Чхангор к Хон Чжун Гору. Это реше-
ние несколько успокоило его. Он заспешил к дому.
Отворил калитку и вошел во двор, но тут же остановил-
ся: ему послышалось, что кто-то поет. На циновке у пылаю-
щего костра, рядом с его сыном сидел какой-то мужчина и
они вместе пели песню.
Железные наши кулаки...
Хорошо поют. Какая-го знакомая современная песня. Чху
Пхун быстро вошел во двор.
234

— Это ты. Хон! — Голос его звучал необыкновенно при-
ветливо. Хон Чжун Гор быстро поднялся ему навстречу.
— Здравствуй! Я зашел помочь убрать урожай, но ты уже
закончил.
— Спасибо. Мне неудобно так часто беспокоить тебя из-
за этого клочка земли.
— Ну, что ты говоришь. Какой у тебя умный сынок, он не
забыл нн одного слова из песни, которой я научил его в прош-
лый раз.
— Какой толк от его способностей, если он живет в та-
кой глухомани... Впрочем, ты очень кстати. Я как раз собирал-
ся к тебе в Чхангор.
— В Чхангор?
Хон Чжун Гор удивился словам Чху Пхуна и смутился,
узнав, что он хотел встретиться с ним.
— Расскажу все по порядку. А пока садись. Лучше здесь,
во дворе, в комнате душно. Слушай, хозяйка, — крикнул
Чху Пхун жене, усаживая гостя на соломенный мат, — при-
готовь-ка нам что-нибудь на ужин. Ты, небось, голоден?
— Нет, я ужинал в харчевне.
— Так нельзя, дружок! Ты наш гость. Давай-ка выпьем
по стаканчику водки.
Они сели на соломенный мат друг против друга. И толь-
ко теперь Чху Пхун понял, что он излишне суетлив, он сделал
над собой усилие и стал снова выглядеть спокойным.
— Ну как, все ли здоровы у брата в Чхангоре?
— Да, — односложно ответил Хон Чжун Гор, он еще не
оправился от удивления.
— Я такой неблагодарный. Ты часто заходишь ко мне,
помня старую дружбу, а я ни разу не навестил тебя. Когда
человек живет без всякой цели, он становится похож на сур-
ка. Ха-ха-ха...
Чху Пхун смеялся над собой. Но слова его звучали ис-
кренно. Все, что он говорил в этот вечер, было многозначи-
тельным. Хои Чжун Гор не понимал, в чем дело, и не знал,
как вести себя. Ему пришлось ответить просто:
— Ну что вы, какие пустяки.
Чху Пхун предложил гостю табаку и заговорил с серьез-
ным видом.
— Ну как, хоршо ли идут дела? Я имею в виду боевую
подготовку юношей.
— Да, кстати, я пришел обсудить с тобой это дело.
235

— Когда натаешь?
— Дней через пятнадцать.
— А сколько ты собрал юношей? — расспрашивал Чху
Пхун.
— В лучшем случае человек двадцать.
— Примерно двадцать, говоришь...
Хон Чжун Гор не мог понять, что скрывается за этими
словами — восхищение или разочарование. Некоторое время
Чху Пхун молча смотрел на гостя, потом подвинулся к нему
поближе, будто принял какое-то решение. В этот миг Хон
Чжун Гор прочитал на его лице ту решительность, с которой
он когда-то отдавал приказы, командуя отрядом Армии спра-
ведливости.
— Слушай меня. Хон. До сих пор я не мог согласиться с
тобой не потому, что не верил в твою искренность, я путался
в дебрях мыслей. Думаю, что нет особой необходимости под-
робно рассказывать тебе об этом. Скажу просто: я принимаю
твое предложение.
— Да? — Хон Чжун Гора удивило неожиданное решение
хозяина.
— Говоришь, примерно двадцать человек. Значит, с ни-
ми можно тряхнуть стариной.
— Тряхнуть стариной? Что это значит?
— Помнишь, я тебе говорил, что когда мы распустили в
Яндоке Армию справедливости, зарыли в землю около двад-
цати винтовок. Если выкопать их да обучить военному делу
юношей примерно за месяц, они могли бы уже драться как
следует. Пойдем с ними в Яндок или Мэнсан и устроим там
в горах адовый котел. Сто раз достойнее умереть в бою, зако-
лов хотя бы одного япошку, чем прозябать здесь. Я думаю так.
Лицо Чху Пхуна светилось решимостью.
Только тогда Хон Чжун Гор понял, что означал ответ
Чху Пхуна.
Ему стали понятны огорошившие в начале слова Чху
Пхуна. Ведь еше совсем недавно он сам был в таком же поло-
жении, в каком оказался сейчас Чху Пхун. Лишь работая под
руководством Ким Хен Чжика, получая у него точные указа-
ния, Хон Чжун Гор сумел понять великий смысл движения за
независимость.
Обрадованный Хон Чжун Гор заговорил:
— Благодарю тебя за согласие. Но мы обучаем юношей
236

военному делу не для того, чтобы сейчас же идти на смертный
бой.
— Тогда для чего же? — Чху Пхун с недоумением посмо-
трел на Хон Чжун Гора.
— Я уже говорил в прошлый раз, сейчас мы готовим си-
лы для будущего.
Хон Чжун Гор еще раз объяснил Чху Пхуну курс, предло-
женный Ким Хен Чжиком, и растолковал, какое важное значе-
ние имеет военная сила для осуществления его замысла. Од-
нако Чху Пхун продолжал курить, никак не реагируя на его
слова, и поднял голову только тогда, когда Хон Чжун Гор кон-
чил говорить.
— Твои слова весьма логичны. Это действительно верная
мысль. Об этом ты говорил мне не раз. Теперь я кое-что по-
нял. Может быть, наступит такой момент, о котором ты гово-
ришь, и я верю, что можно будет добиться независимости,
если мы поднимем одновременно все заранее подготовленные
силы. Но кто поможет нам собрать их, чтобы разгромить этих
ненавистных япошек?
— Как кто? Мы сами к этому готовимся сейчас!
— Мы, говоришь? Это с двадцатыо-то юношами? Ха-
ха-ха... Хон, прошу не упрекать меня за откровенность. Я не
сразу принял твое предложение именно потому, что не понял
тебя. Не хочу недооценивать тебя, но нам с тобой не суждено
осуществить ни одно наше намерение, пусть оно будет даже
самым замечательным. Ведь ты знаешь, когда мы воевали в
Армин справедливости, во всех тринадцати провинциях бой-
цы поднялись дружно, подобно стайке пчел, но нам все же не
удалось спасти страну.
В голосе Чху Пхуна звучали не зажившая душевная боль
и горечь.
— В то время у нас не было настоящего руководителя, —
спокойно ответил Хон Чжун Гор.
— Настоящего руководителя? — Чху Пхун громко пере-
спросил и посмотрел на Хон Чжун Гора сияющими глаза-
ми. — Твоя правда. Я хотел спросить именно об этом. А сей-
час нашелся ли такой руководитель?
— Нашелся, — уверенно ответил Хон Чжун Гор.
— Нашелся! Кто он? — недоверчиво переспросил Чху
Пхун.
Вместо ответа Хон Чжун Гор задумчиво посмотрел на
Чхун Пхуна. Только теперь ему стало ясно, почему тот хотя
237

одобрял его поступки, но не сразу согласился с его доводами.
Он с восхищением снова вспомнил слова Ким Хен Чжика о
том, что труднее заставить человека излить душу, чем открыть
ворота вражеской крепости. Он корил себя за то, что рань-
ше не смог угадать думы Чху Пхуна и вовремя рассказать ему
о Ким Хен Чжике. Но в то время это могло быть слишком
опрометчивым шагом с его стороны, ибо это было связано с
определенным риском. А теперь настало время рассказать ему
о Ким Хен Чжике. Хон Чжун Гор размышлял, что в конце кон-
цов, даже если Чху Пхун не останется его единомышленни-
ком, он не будет легкомысленно разбалтывать тайну.
— Ты ведь хорошо понимаешь, что такой малообразо-
ванный человек, как я, вряд лв сам сможет дойти до такой
дельной мысли и осмелиться высказать ее тебе.
— Верно. Я однажды уже заподозрил, не стоит ли за то-
бой большой человек.
— Да, я стал разбираться во многом лишь благодаря
тому, что осенью минувшего года мне довелось случайно встре-
титься с руководителем движения за независимость Ким
Хен Чжик-сонсэннимом и с тех пор я стал работать под его
руководством.
— Ким Хен Чжик? Кто такой?.. Расскажи о нем подроб-
нее.
Хон Чжун Гор, восстанавливая по памяти прошлые собы-
тия, рассказал, как был спасен Ким Хен Чжиком прошлой
осенью, лечился в его доме и научился там многому, как про-
шлой весной в Пхеньяне состоялось собрание товарищей, дей-
ствующих в разных районах страны и за ее пределами, на ко-
тором Ким Хен Чжик изложил новый план борьбы за незави-
симость, как его дальновидный план нашел широкое одобрение
и поддержку во всех уголках страны и за ее пределами, как
шаг за шагом уже складывается фундамент организации дви-
жения независимости в масштабе всей страны.
— Гм, гм... — удивился Чху Пхун, подобно слепому, вне-
запно прозревшему и увидевшему чудесную действительность.
Хон Чжун Гор откровенно сказал, что после совещания в
Хактангоре посчитал Чху Пхуна выбывшим из борьбы, но
Ким Хен Чжик объяснил всю несерьезность подобных обвине-
ний.
— Мне стыдно и вспоминать об этом, — продолжал Хон
Чжун Гор. — Я говорил сонсэнниму: «Зачем нам этот Чху
Пхун? Наше движение за независимость не пострадает из-за
238

отсутствия одного человека. Не лучше ли иметь дело с муже-
ственными юношами, зачем зря тратить время на то, чтобы
убедить его?» Сонсэнним очень рассердился. Он объяснял
мне: «Тот, кто не умеет дорожить товарищами, не сумеет по-
настоящему сплотиться с ними и стойко биться с врагом. Вы
иепраны, если думаете, что один человек ничего не стоит, ведь
сплочение тысячи, десятка тысяч товарищей начинается с объ-
единения двух людей. Не будешь дорожить одним человеком,
не убережешь, в конце концов, и десятка людей. Мы не вы-
полним своего долга, если не протянем дружескую руку това-
рищу, который когда-то смело, не щадя жизни, боролся за не-
зависимость страны, а сейчас сбился с пути и временно остал-
ся не у дел. Это значит забыть о дружбе единомышленников-
борцов за независимость и бросать товарища на произвол
судьбы».
Хон Чжун Гор покраснел, вспоминая свою оплошность.
Разговор иссяк.
Чху Пхун смотрел на Хон Чжун Гора с крайним изум-
лением. Неужели есть на свете такой человек? Чху Пхуну ка-
залось, что перед его глазами встает гигантская фигура вы-
дающегося мыслителя-гуманиста, о существовании которого
он нс мог предположить, хотя нелегкая сорокалетняя жизнь
научила его всему.
— Это правда, что Ким Хен Чжик велел тебе встретиться
со мной и постараться убедить меня?
— Ты не веришь? И я сам иногда думаю, во сне ли дове-
лось мне работать под руководством такого незаурядного че-
ловека, как Ким Хен Чжик. По, к счастью, это факт. И в прош-
лый раз он сказал, что ты непременно согласишься, если мы
обратимся к тебе с просьбой оказать нам помощь в боевой под-
готовке молодежи.
Чху Пхун опять замолчал на минуту.
— Это действительно похоже на сон. Если есть на свете
человек, который не забывает и дорожит такими людьми, как
я...
Чху Пхун пристально смотрел на далекое небо. В тем-
но-синем небе мерцали мириады звезд. Внезапно лицо Чху
Пхуна засияло ярким светом. Он даже зажмурился. Хон
Чжун Гор тоже взглянул на звезды.
— Хон, а такой человек, как я, может увидеться с сонсэн-
нимом? — спросил Чху Пхун озабоченно.
— Конечно, можешь. Он тебе наверняка обрадуется.
239

— Но удобно ли мне вот так явиться к нему? — взвол-
нованно проговорил Чху Пхун и крепко схватил Хон
Чжун Гора за руки. — Дай мне задание. Я могу обучать мо-
лодежь военному делу, могу собрать товарищей. Надо что-
то сделать, а уж потом идти к нему! — Гатос Чху Пхуна зву-
чал искренне.
— Я понимаю тебя. — Хон Чжун Гор крепко сжал ему
руки, не скрывая радости. В глазах Чху Пхуна заблестели
росинки.
2
Взвалив винтовку и котомку на плечо.
Мы совершаем переход через горы...
Весело напевая, Хон Чжун Гор входит в ущелье Чхангор.
На его плече болтается матерчатая сумка. Солнце висит низ-
ко над Черным драконом. Вечерняя заря, отражаясь на пылаю-
щем багрянцем и затотом склоне горы, украшает яркий осен-
ний пейзаж. Из трубы каждого дома поднимаются дымки.
Армия, армия наша...
Весело звучит слегка хриплый, но крепкий голос Хон
Чжун Гора. После датгого внутреннего напряжения он чувст-
вует настоящую свободу на душе, у него прекрасное настрое-
ние. Расставшись с Чху Пхуном, он возвращается домой, не
скрывая искренней радости. Хотя утверждать и не мог, но
Хон Чжун Гору казалось, что перед его глазами четко обозна-
чился новый путь движения за независимость, о котором он
часто слышал от Ким Хен Чжика, и гордился тем, что сам,
наконец, вступил на этот путь.
Один человек должен сплотить вокруг себя десять, а де-
сять человек — сто, а сто человек — тысячу и десятки тысяч
и, таким образом, сплотить воедино весь народ — этот план
стал для Хон Чжун Гора не призрачным идеалом, а явью, ко-
торая осуществляется день за днем.
Мы всего достигнем, если будем делать только так, как
240

указывает Ким Хен Чжик. Ему очень хотелось немедленно
начать действовать и принести как можно больше пользы об-
щему делу. Надо скорее вернуться к себе, хорошенько подго-
товиться к военным занятиям, вновь наладить работу вечерней
школы. Мысль о вечерней школе заставила Хон Чжун Гора
замедлить шаги. Он опять вернулся к вопросу, давно мучив-
шему его. По указанию Ким Хен Чжика из сельской молодежи
он недавно организовал Общество друзей в Чхангоре. Обще-
ство было создано, но оно пока бездействовало. Молодежь счи-
тала его лишь такой организацией, которая устраивает разли-
чные увеселительные мероприятия, вроде футбольных матчей,
ловли рыбы, или же сбор пожертвовании для семей, где слу-
чаются свадьбы или похороны. А он стремился не только обу-
чать молодежь грамоте в вечерней школе, но и воспитывать
ее в антияпонском патриотическом духе, познакомить молодое
поколение с великим планом Ким Хен Чжика. Он собрал мо-
лодежь и организовал строительство здания для вечерней
шкапы, но работа еще шла не так, как ему хотелось бы. Преж-
де всего не было учителя. Несколько дней он сам простоял у
черной доски, но у него слишком мало знаний, чтобы учить
людей грамоте. Он хотел просить Ким Хен Чжика прислать
настоящего учителя для вечерней шкапы, но не решался за-
говорить с ним об этом. Ведь Ким Хен Чжик руководит труд-
ной борьбой, и Хон Чжун Гору было совестно просить у него
выделить или рекомендовать способного человека. Наоборот,
сн должен был найти способного помощника для Ким
Хен Чжика, чтобы облегчить его труд. И однажды к нему при-
шел юноша из села Столб-камень и сказал, что в деревне Ян-
чжи живет человек, который может быть учителем. По его сло-
вам, этот человек работал учителем в Сончхоне, но неизвестно
почему оставил шкапу месяц назад и переселился в село Яи-
чжи к своей тетке. Его смущает только то, что эго старая де-
ва, ей двадцать три года (в те времена девушку такого возра-
ста уже считали старой девой). Пен Ок Рим — так звали
се — училась в начальной школе в Пхеньяне. Теперь ее роди-
тели умерли. Говорят, ее отец сражался в рядах Армии спра-
ведливости и погиб в бою. Оставшись сиротой, она переехала
в село Янчжн к родственникам и работала вместе с ними в
папе. Конечно, нс очень удобно приглашать в учителя женщи-
ну, тем более, девушку. Но ничего лучшего в такой горной
глуши не найти. Лишь бы она сама согласилась.
Но Ким Хен Чжик всегда учил, что надо освободиться
241

от прогнивших феодальных взглядов на мужчин и женщин,
нельзя с пренебрежением относиться к женщинам, а надо вов-
лечь в революционную борьбу всех: и мужчин, и женщин, и
стариков, и юношей, если только они готовы на это.
Хон Чжун Гор обсудил с членами Общества друзей, как
связаться с Пен Ок Рим и пригласить ее. Все одобрили это
решение, хотя и считали, что нм, взрослым мужчинам, неудо-
бно учиться грамоте у девушки. Они предложили Хон
Чжун Гору самому связаться с ней. Сначала он отказался, но
потом нехотя согласился. Но когда собрался идти к ней, ноги
не шли, словно приросли к земле.
У него горело лицо и сильно билось сердце уже при мыс-
ли о встрече с незнакомой девушкой. Что и как говорить с
этой девушкой? Ведь нельзя молчать. Вот беда.
В тот же день, когда Хон Чжун Гор отправился к Чху
Пхуну, он, наконец, решил наведаться в село Янчжи. Но сто-
ило ему добраться до околицы села, как сразу вся его реши-
тельность исчехта, и он снова почувствовал неловкость. Пока
высматривал дом, где живет девушка, его бросало то в жар,
то в холод. А тут возникло новое опасение, до сих пор о нем
он не думал. Трудно надеяться, чтобы современная женщина,
учившаяся в Пхеньяне, согласилась работать учительницей ве-
черней школы в такой глуши. Какой это позор, если девушка
не захочет его и слушать или откажется с первого слова. Мо-
жет быть, он не посмеет и рта открыть перед ней. Тут Хон
Чжун Гор и вовсе потерял надежду встретиться с ней. Он по-
думал и пошел к одному из членов Общества друзей, ше-
стнадцатилетнему парню, который жил в Янчжи.
— Хотел зайти к учительнице Пен... Ее не было дома. У
меня срочное дело, и я не могу ждать. Прошу тебя пойти к
ней и передай, что я ушел, не повидав ее, и напомни мимохо-
дом о вечерней школе, потом сообщишь мне о результате раз-
говора.
Хон Чжун Гор решил сперва узнать намерение девушки
с помощью этого парня, а уж потом самому поговорить с ней.
Юноша с недоумением глядел на обычно такого бойкого, а
теперь заикавшегося и красневшего Хон Чжун Гора.
— Не хочу, — ответил он. — Подожди у нас и сам встре-
тишься с ней.
— Почему не хочешь? Я прошу тебя, у меня очень сроч-
ное дело...
Хон Чжун Гор с трудом уговорил юношу, ссылаясь на
242

занятость и, получив его согласие, тут же отправился в уще-
лье Пенпхунгор.
Погруженный в размышления, стоя у дороги, как исту-
кан, Хон Чжун Гор горько насмехался над своей робостью.
«Завтра непременно встречусь с Пен Ок Рим. Зачем тря-
сусь как дурак. Ведь женщина тоже человек... Не следует
тянуть канитель, надо решать смело!»
И он быстро зашагал вперед, поправив висевшую на пле-
че матерчатую сумку. В ней лежали бумага, карандаш, мел
и другие вещи, что он купил в Кандоне на обратном пути. К
нему вернулось веселое настроение.
Армия наша преодолевает Ехвадан...
Снова напевая песенку с неясной мелодией, не то совре-
менной, не то старинной, которая помогала ему в пути, Хон
Чжун Гор подошел к околице деревни.
Но вот он перестал петь и, замедляя шаг, посмотрел впе-
ред. Какие-то люди шли ему навстречу — мужчина и женщи-
на. Мужчина невысокого роста, одетый в обычную блузу из
холста, и женщина в современном платье, какие редко встре-
чаются в деревне.
«Кто эта женщина?..»
Хон Чжун Гор подошел к ним нс спеша, вопросительно
глядя на приближавшихся.
— Это ты, брат! — К нему с возгласом подбежал муж-
чина. Хон Чжун Гор остановился.
— Это ты, Ыль Сок?
Это был тот самый парень, которого Хон Чжун Гор про-
сил поговорить вместо него с Пен Ок Рим, когда ходил в село
Янчжи. Ыль Сок стоял перед ним и тяжело дышал.
— Ты, видимо, был в уездном центре? — спросил он, сни-
мая с плеча Хон Чжун Гора сумку.
— Да... — ответил невнятно Хон Чжун Гор, искоса погля-
дывая на женщину, идущую ему навстречу. Та остановилась
у дороги. Ыль Сок, повесив себе на плечо сумку Хон
Чжун Гора, тоже смотрел на женщину и басил:
— Знаешь, кто она?
— Кто?
Хон Чжун Гор посмотрел на Ыль Сока. А тот все улы-
бается.
— Попробуй угадать.
243

— Откуда я могу знать?
— Ведь ты хотел встретиться с ней!
— Значит, та самая?
У Хон Чжун Гора снова сильно застучало сердце.
— Я сказал ей все, как ты советовал.
— А что она ответила?
— Она говорит, что не отлучалась из дома, и странно,
что ты не смог увидеть ее. Она просила извинения.
Ыль Сок лукаво засмеялся. Хон Чжун Гор смутился еще
больше.
— Брось ты. Больше ты ничего ей не сказал?
— Говорил, конечно, про вечернюю школу. Она ответи-
ла, что подумает, а сегодня днем зашла ко мне домой и пред-
ложила идти вместе... Она хотела встретиться с председателем
Общества друзей и осмотреть помещение вечерней школы. И
мы пошли в Чхангор.
— Ты правду говоришь? — У Хон Чжун Гора округлились
глаза.
— Правду. Мы не застали тебя, брат, и решили вернуть-
ся обратно. Мы хотели посмотреть новое здание вечерней
школы и были там только что.
— Вот как!..
Хон Чжун Гор растерялся.
— Теперь надо познакомиться.
Ыль Сок подбежал к девушке.
Девушка приближалась, слегка опустив голову. Оба оста-
новились лицом к лицу в пяти шагах друг от друга. На деву-
шке была темного цвета саржевая юбка и простая белоснеж-
ная кофточка.
Стройная фигура, коротко подстриженные черные воло-
сы. Простой, скромный и в то же время приятный вид. У ее
ног, обутых в парусиновые тапочки, на прохладном ветру ко-
лыхались васильки.
Хон Чжун Гор хотел поздороваться с ней, но никак не
мог открыть рта, только краснел.
— Говорят, вы, сонсэнним, заходили к нам... Извините,
пожалуйста, не смогла...
Подняв голову, Пен Ок Рим говорила первой звонким
и мягким голосом.
На ее румяном овальном лице с острым носиком и бле-
стящими глазами играла вечерняя заря.
244

— Что вы говорите ... Я так бесцеремонно... — невнятно за-
говорил смущенный Хон Чжун Гор.
Он не помнил, что и как говорил дальше. Ыль Сок стоял
рядом, глядя на него с разочарованным видом. Через некото-
рое время Хон Чжун Гор понял, что он ведет себя как трус, и
набрался смелости.
— Я собирался снова навестить вас завтра утром... Но вы
сами пришли к нам. Прошу извинения.
— Не за что. Если я смогу помочь жителям села своими
скудными знаниями, я готова...
Пен Ок Рим, по-видимому, тоже почувствовала себя не
очень уверенно. Она опустила глаза и принялась рассматри-
вать васильки.
— Значит, согласны ли вы взять на себя преподавание
в вечерней школе?
Хон Чжун Гора удивил ее короткий и решительный ответ.
— Да, буду исполнять ваши, сонсэнним, поручения, —
ответила Пен Ок Рим, слегка покраснев.
— Спасибо вам, большое спасибо!
Он повторял одни и те же слова, не находя других.
— Уже поздно. Завтра утром я снова приду к вам, — и
девушка чуть поклонилась.
— Счастливого пути, — смущенно ответил Хон Чжун Гор.
Пен Ок Рим и Ыль Сок пошли по заросшей васильками
тропинке, ведущей в село Янчжи. Ветер легонько колышет
коротко подстриженные волосы девушки и подол юбки. Хон
Чжун Гор, как истукан, провожал их взглядом. Перед его гла-
зами ясно вырисовывалось овальное лицо девушки с лучи-
стыми глазами. Теперь ему стало смешно, что он проявил та-
кую нерешительность перед девушкой с открытым характером.
Вот это современная женщина, получившая новое образова-
ние в городе. Чжун Гору стало стыдно за свою вынужденную
ложь. Но дело окончилось благополучно, и он облегченно
вздохнул.
Хон Чжун Гор снова надел на плечо сумку, оставленную
Ыль Соком, и пошел по тропинке к лесу, где шумел ветер.
Хон Чжун Гор поужинал и тут же направился в вечернюю
школу. Ему казалось, что помещение совсем не годится для
новой учительницы. Строительство здания только что закон-
чилось, комната, застланная черемуховыми циновками, пока-
залась ему неуютной. Ему стало стыдно при мысли, что Пен
Ок Рим уже побывала здесь. Уже поздно, но нужно устраи-
245

вать все как-нибудь иначе. Чжун Гор пошел в село в собрал
членов Общества друзей. Прежде всего надо сделать стол
для учительницы и парты для учеников, убрать вокруг шко-
лы. Сообщив пришедшим, что у них будет новая учительни-
ца, он предложил прибрать помещение, приготовить рано ут-
ром столы.
Утром, когда собрались юноши, вместе с Ыль Соком при-
шла Пен Ок Рим. Парень, идущий впереди нее, нес на спине
какую-то ношу. Девушка, одетая в рабочее платье, несла на
голове керамический таз. Ыль Сок принес старые газеты и
журналы, чтобы оклеить стены, а Ок Рим — клей из муки.
Хон Чжун Гор еще смущался перед Пен Ок Рим, но и от-
кровенно радовался ее приходу.
Юноши поздоровались с Пеп Ок Рим, потом взялись за
свое дело. Целый день они работали с задором, все закончили
только под вечер. Лучи заходящего солнца ярко осветили
окна, вновь оклеенные белой бумагой. В чистой комнате с ок-
леенными стенами расставили несколько длинных столов, ка-
кие обычно ставят в столовых, где продают куксу*.
Юноши разошлись, в пустой комнате сидели Хон
Чжун Гор и Пен Ок Рим. Сегодня он весь день советовался
с девушкой. И ему стало немного легче обращаться с ней.
Они обсуждали план вечерних занятий. Впрочем, у Хон
Чжун Гора не было плана, который бы он мог предложить
Ок Рим. Он сам никогда не переступал порога школы. Бы-
вал несколько раз в Менсинской школе, где работал учитель
Ким Хен Чжик. Но этого мало, чтобы узнать, как вести вече-
рние занятия. Но Пен Ок Рим предложила конкретный план,
она сказала, на какие дисциплины сколько выделить часов и
т. д.
Она предложила привлечь к занятиям, кроме уже запи-
санных, еще и других юношей и девушек села.
Хон Чжун Гор втайне восхищался девушкой и нет-нет да
и искоса посматривал в ее раскрасневшееся лицо. Это была
женщина нежная, полная энергии, с твердой волей.
Хон Чжун Гор был уверен, что Пен Ок Рим справится с
преподаванием в вечерней школе. И согласился со всеми ее
предложениями.
1 Блюдо наподобие лапши, приготовляемое из тонких и длинных
кусочков теста.
246

—... Я начну заниматься с завтрашнего дня. Вам, сонсэн-
ним, наверное, неудобно пригласить женщин на занятия. Я са-
ма поговорю с ними завтра. Вы согласны?
Пен Ок Рим смотрела на Хон Чжун Гора своими живыми
глазами.
— Так будет лучше. Я во всем согласен с вами...
— Хорошо. Теперь мне пора...
Девушка встала с места. Вслед за ней поднялся и Хон
Чжун Гор. Она отворила дверь, вышла на завалинку и вдруг
остановилась.
— Он, уже сатине зашло! — сказала она растерянно. Дей-
ствительно солнце уже село за гору, в овраг подкрались су-
мерки. Село Янчжи находится в пяти ли отсюда, через пере-
вал. Будет совсем темно, когда она поднимется в гору.
— Я... — произнес Хон Чжун Гор, но не смог договорить:
«Провожу вас».
— Ничего. Я пойду одна. До свидания.
Попрощалась Ок Рим, плотно сжала губы, спустилась с
завалинки и заспешила к дому.
— Пет, одной нельзя...
Решился, наконец. Хон Чжун Гор и быстро зашагал вслед
за Ок Рим.
Они шли темной тропинкой по склону горы. Впереди шел
парень, за ним следовала девушка. Как ни старался Хон
Чжун Гор замедлить шаги, девушка не поспевала за ним. Ко-
гда он оглянулся, она отстала далеко позади. Ему пришлось
подождать, пока она, тяжело дыша, догонит его.
Поднялись на склон, идти стало легче.
— Пен-сонсэнним, у меня к вам просьба.
— Слушаю вас.
Девушка остановилась. Они стояли лицом к лицу.
— Прошу вас, при разговоре со мной больше не употреб-
ляйте слово «сонсэнним».
— А как мне обращаться к вам?
— Яс завтрашнего дня буду учиться у вас в вечерней
школе. Ведь так не принято обращаться с учеником.
— Неужели вы тоже будете заниматься?! — крайне уди-
вилась Пен Ок Рим.
— Я решил учиться в школе. С таким мужиком, как я, не
надо обращаться так вежливо.
— А как вас звать? — лукаво спросила Пен Ок Рим.
247

— Просто Хон Чжун Гором -или учеником Хон
Чжун Гором.
— Ой, нельзя так...
Они снова двинулись по дороге и некоторое время шли
матча. Сквозь густые ветки дубов показались мерцающие ого-
ньки села Янчжи.
— Можно вас спросить об одной вещи? — нереши-
тельным тоном заговорила Пси Ок Рим. Парень обернулся.
После небольшой паузы девушка продолжала:
— Вы, говорят, тоже участвовали в Армии справедливо-
сти?
Это был неожиданный вопрос. Хон Чжун Гор широко рас-
крыл глаза. Это была тайна, известная лишь его семье. Сель-
чане считали, что он уходил на заработки. Может быть, кое-кто
и догадался, но делал вид, будто ничего не знает. Откуда же
она узнала об этом?
— Вы не знаете Пен Са Чжиба?
Не принимая во внимание растерянность Хон Чжун Гора,
опять спросила девушка. Чем дальше, тем все больше и боль-
ше удивлялся Хон.
— О каком Пен Са Чжибе вы говорите?
— Это мой отец.
— Ваш отец?
Хон Чжун Гор невольно отпрянул назад. Это имя ему
было хорошо знакомо.
Он хорошо помнил этого человека — старика с прямым
и стойким, как бамбук, характером. Пен Са Чжиб был одним
нз командиров отряда Армии справедливости, в котором сра-
жался Хон Чжун Гор. Один за другим в смертельных схватках
с врагом погибали командиры. Иные, лишившись надежды па
успех, покидали отряд. Но он остался там до последней ми-
нуты своей жизни.
Когда, казалось, судьба отряда была решена, где коман-
диром был Пен Са Чжиб, в нс.м осталось около десятка бой-
цов, в том числе Хон Чжун Гор. Отряд продолжал сражаться
в горах Яндока. В одном нз горных ущелий, сраженный вра-
жеской пулей, погиб командир. До сих пор перед глазами Хон
Чжун Гора стоит суровое лицо Пена, раненного в грудь, отдаю-
щего плачущим бойцам последнюю команду.
— Ребята, зачем эти слезы? Живо в бой, бейте япошек!
Это были его последние слова. Его похоронили на солне-
чном склоне горы Яндока, под огромной старой сосной.
248

Неужели Пен Ок Рим его дочка?
Правда, люди говорили, что Пен Са Чжиб уроженец
Пхеньяна, одно время он вел патриотическое просветительское
движение и добровольно примкнул к Армии справедливости
после заключения кабального договора из семи пунктов в году
Чонми.
Встреча с Пен Ок Рим оказалась совершенно неожидан-
ной.
Хон Чжун Гор не успел ответить, как Пен Ок Рим про-
должала:
— Отец на несколько дней приезжал домой зимой того
же года, когда он погиб. Я просила его рассказать о борьбе
Армии справедливости. Он рассказал о храбром бойце Хоне,
который бросил бомбу в японский полицейский участок. Он
говорил про смельчака, что он уроженец села Чхангора уезда
Сончхона, пламенный патриот, шестнадцатилетним юношей
вступил в Армию справедливости. Когда я приехала в село
Янчжи к тетке, вспомнила рассказ отца. Узнав, что вы живете
в Чхангоре и ваша фамилия Хон, я хотела встретиться с ва-
ми... А когда увидела, почему-то решила, что именно вы и есть
боец Хон... Сразу не посмела спросить вас, опасаясь, что могу
ошибиться.
Хоть было совсем темно, Хон Чжун Гору казалось, что он
видит лицо девушки, которая с волнением смотрит на него. Он
машинально пошел вперед.
— Да, я воевал с вашим отцом. Он сражался мужествен-
но до последнего вздоха.
— Да? Значит, вы знаете, где и как погиб мой отец.
Пен Ок Рим заикнулась от нахлынувших на нее чувств.
Перед глазами юноши встало то ущелье, где шло последнее
смертное сражение, тот склон горы, где похоронен Пен Са
Чжиб. В тот день моросил мелкий дождь. Как было бы хоро-
шо, если бы отважный командир остался живым и продолжал
бороться под руководством Ким Хен Чжика. При мысли об
этом на душе у юноши стало тяжело.
— Ваш отец до последней минуты был верен своим убе-
ждениям и бил япошек. Это произошло в один из поздних дней
осени, шел холодный дождь.
Вздохнув, Хон Чжун Гор тихим голосом начал расска-
зывать, как погиб Пен Са Чжиб.
Слушая рассказ о смерти отца, Пен Ок Рим, казалось,
даже не плакала. Она ничего не сказала. Иногда Хон Чжун
249

Гор поворачивал голову к Пен Ок Рим, по нс мог увидеть в
темноте выражение ее лица. Лишь было видно, что девушка
идет, высоко подняв голову, в направлении мерцающих огней
села Янчжи. В их тусклых лучах мелькало нежное, красивое
и в то же время решительное лицо Пен Ок Рим.
Хон Чжун Гор понимал, что перед ним необыкновенная
женщина. Он не заметил, что девушка крепко, до боли сжала
губы.
3
Горы и поля Нэдона отмечены признаками поздней осе-
ни. На просторной равнине Попхенбор с темно-красной почвой
стоят стога. Стаи птиц перелетают с места на место в поисках
корма. Высоко небо, воды рек Тэдоиган и Кристальной
окрашены в синий цвет. В ласах Понхвасана. изящно одетых в
багрянец н золото, от холодного ветра начался листопад. В
глаза бросаются лишь созревшие алые дикие плоды ююб на
деревьях, росших на склоне горы.
Неизменны только густые сосны, одевшие склоны Понхва-
сана. В этом году они выбросили новые ветви, стали выше и
гуще, дрожат и шумят на ветру поздней осени. Среди них вы-
деляется великан, что гордо высится на вершине горы. Неизве-
стно, сколько сотен лет прожила эта гигантская сосна, ее вет-
ви от ветра и дождя изогнулись и извиваются в разные сторо-
ны, но она, поборов испытания времени, по-прежнему качает
на ветру густыми ветвями.
Под сосной лежит валун. Около пего собралось много лю-
дей. Ким Хен Чжик сидит, прислонившись спиной к толстому,
в два обхвата, стволу сосны. Его окружили товарищи, переоде-
вшиеся в крестьянина, коробейника, учащегося, господина,
?абочего и другие одежды. Здесь были Хон Чжун Гор, Мэн
ен Чжэ, Чо Пхиль У, Пан Ин Су, Чон Ен Тхэ из отряда Вон
Дон Ю, Пак Юн Хван из Ынрюра, Юн Сам из провинции Кен-
сан, Чху Пхун и другие. Отсутствует на этом собрании лишь
Кан Чжин Сок. В провинции Чолла произошло происшествие,
аналогичное тому, какое имело место в провинции Кенсан.
Кан Чжин Соку пришлось оставаться там, чтобы поправить
дела. Он поручил Юн Саму, приехавшему из провинции Кен-
250

сан, долсжить Ким Хен Чжику о состоянии движения в про-
винциях Кенсан и Чолла и получить новые распоряжения.
Чху Пхун стал новым участником нынешнего собрания.
С помощью Хон Чжун Гора он стал работать под водитель-
ством Кнм Хен Чжика, руководил боевой подготовкой юношей
в горах за селом Чхангор. Кнм Хен Чжик позвал его к себе.
Чху Пхун уже получил указания от Ким Хен Чжика и принял
участие в собрании. Чху Пхун взволновался, услышав о бле-
стящей деятельности, развернувшейся под предводительством
Ким Хеп Чжика не только внутри страны, но и далеко за ее
пределами. Взволнованный, он часто поглядывал на
Ким Хен Чжика.
От Ким Сок Ха, отправленного в далекий Пекин, посту-
пило сообще1гис, что тот обосновался там и приступил к работе.
Ким Хен Чжик только что заслушал сообщение товарищей
об их работе в различных районах. Еще прошлым летом он
проинспектировал нх деятельность. Так наметился прогресс в
работе по сплочению товарищей, и за последние несколько ме-
сяцев были достигнуты хорошие результаты. Почти во всех
районах ряды сторонников движения за независимость осно-
вательно увеличились. Каждый докладчик подчеркивал назре-
вшую задачу создания организации в масштабе всей страны,
о чем Кнм Хен Чжик говорил еще прошлой весной. Встречая
нынешнее собрание, многие товарищи из различных районов
внутри и вне страны также выражали такое желание. Собрав-
шиеся с нетерпением ждали выступления Ким Хен Чжика.
—...Я внимательно выслушал мнения тех, кто прибыл
нз разных районов, да и я сам побывал во многих местах и
узнал мнения тамошних товарищей. Можно сказать, что в об-
щем все мнения совпадают. Значит, вы считаете, что пора соз-
дать единую организацию и двинуть движение вперед? —
Ким Хен Чжик обвел глазами участников собрания, давая по-
нять, что он полностью разделяет мнения товарищей.
— Вот именно, — ответил Чон Ен Тхэ тихо. Остальные
согласно закивали головами. На минуту Ким Хен Чжик замол-
чал, потом продолжал:
— Как известно, для постройки хорошего дома надо за-
ложить прочный фундамент, чтобы хорошо росло дерево, ему
следует пустить глубокие корни.
Сказав так, Кнм Хен Чжик как бы невзначай поднял
голову и поглядел на огромную сосну. Взоры всех одновре-
251

менно устремились туда же. Но присутствующие не совсем хо-
рошо поняли, что он имел в виду.
•— Вот видите... Эта сосна росла, наверное, веками. Мо-
жет быть, когда-то на Понхвасане было много маленьких со-
сен. Но теперь осталась лишь одна из них. Впрочем, эта сосна
растет на Понхвасане в самом неудобном месте, в расселине
между скал. Как же эта сосна, выросшая на валуне, одна сто-
ит веками, когда другие деревья давно засохли, вскормленные
на плодородной почве?
С удивлением слушая Ким Хен Чжика, люди невольно
смотрели на сосну.
Толстый ствол, вздымающийся высоко в небо, казался та-
ким могучим и крепким, как будто он покрыт панцирем.
— Посмотрите на корни, разросшиеся во все стороны. —
Ким Хен Чжнк указал на нижнюю часть ствола.
Все взглянули на нее.
— Дерево, — продолжал он, — выросшее на скале, тяну-
лось с самого начала к земле, потому что именно земля и есть
основа и источник его жизни. Пустить корни в землю или
нет — это было для него вопросом жизни или смерти. Так не-
которые корни с большим трудом проникали в землю сквозь
щели монолитной скалы. А те корни, которым не удалось найти
щель, упорно разрастались во все стороны, нашли наконец зе-
млю и проникли в нее глубоко-глубоко. Посмотрите на эти
бесчисленные могучие корни. Сосна, наверняка, простоит здесь
тысячу лет. Я хотел бы сделать нашу организацию такой, как
эта сосна, которая устоит перед свирепыми бурями и распрост-
ранится во все стороны.
Сделав паузу, Ким Хен Чжик задумчиво разглядывал
сосну. На лицах сидевших вокруг него отразилось глубокое
волнение. Некоторое время царила тишина. Каждый старался
вникнуть в глубокий смысл слов Ким Хен Чжика о необходи-
мости создания организации, напоминающей эту мощную сос-
ну.
— Сонсэнним, — нарушил тишину Пак Юн Хван.
Ким Хен Чжнк повернул голову. Пак Юн Хван минутку
поколебался, потом заговорил:
— Вы говорите о необходимости пробудить и сплотить
массы, вырастить из народа деятелей движения за независи-
мость?
— Да, вот именно. — Ким Хен Чжик с надеждой взгля-
нул на Пак Юн Хвана.
252

Крупный мужчина с круглым лицом, он производил впе-
чатление спокойного, рассудительного человека. В совещании
в Хактангоре он не участвовал из-за болезни, а за это время
работал под руководством Кан Чжин Сока. В его районе дело
шло успешнее, чем в других. Еще со времени, когда он
учился вместе с Ким Хен Чжиком в средней школе, он лучше
и глубже других понимал своего товарища. После окончания
школы он по совету Ким Хен Чжика стал работать учителем
частной школы в Ынрюре в провинции Хванхэ.
Ким Хен Чжик продолжал:
— Как вы уже сказали, мы успели сплотить вокруг себя
немало сторонников. Это, конечно, большой успех, достигну-
тый усилиями собравшихся здесь товарищей и тех, кто остал-
ся на местах. Кажется, настало время создать организацию
для движения за независимость в масштабе всей страны. Од-
нако я хотел бы предостеречь вас, что это преждевременно.
Если бы создание организации было самоцелью, то мы уже
создали бы ее. Но ведь мы поставили перед собой великую
цель бороться из поколения в поколение до победного конца.
Наша организация должна стать сильной, крепкой, способной
вести длительную и тяжелую борьбу. А для этого она долж-
на уходить своими корнями в народ. Если сравнить наше дви-
жение за независимость с вот этой сосной, то массы и есть
земля, па которой она должна взрасти, пустив свои корни. Ка-
ково сейчас наше положение? Можно ли сказать, что мы уже
так основательно пустили корни в массы, что можем устоять
перед любой бурен, перед любыми испытаниями?
Ким Хен Чжик обвел глазами товарищей, как бы спраши-
вая каждого из них. Они сидели, опустив головы.
— Если говорить о положении дел в провинции Хванхэ, то
надо сказать, что работа там только началась, — спокойно за-
метил Пак Юн Хван. Остальные согласно кивали головами,
как бы желая сказать, что так обстоит дело и в их провинциях.
— Таково общее положение, — продолжал Ким Хен Чжик.
— Все осложняющаяся обстановка выдвигает как неотложную
задачу создание единой организации. Другого пути нет. Но
создать организацию возможно тогда, когда пойдем в массы
и воспитаем новых деятелей движения за независимость. Если
на пути встретится скала, следует раздолбить ее, если камень,
вросший в землю, — выкопать его. Мы должны вырастит»
организацию на плодородной почве.
— Совершенно верно, — вымолвил Чон Ен Тхэ, который
253

с безграничным уважением и восхищением смотрел на
Ким Хен Чжика.
— Товарищи, отбросим в сторону поспешность, воспрянем
духом и снова с удесятеренной энергией возьмемся за дело.
Время идет. Давайте обсудим конкретно то, чем каждый дач-
жен заняться, вернувшись в свой район.
Солнце над Понхвасаном склонилось к западу. Из леса
потянуло прохладой.
Ким Хен Чжик подробно рассказывал о методах работы
в массах, которые он до сих пор изучал, накапливая опыт на
практике.
Особенно подробно он остановился на том, как он соз-
дал в селе Нэдон организации Хаккёге, Хянтхоге и Пнсокге,
Менсинскую школу, вечернюю школу и как на основе этого
сплачивал массы. Приведенные примеры послужили ценней-
шим уроком для слушателей.
Он конкретно разъяснял, как влиять на такие организа-
ции, как ге, общества дружбы, традиционные массовые органи-
зации взаимопомощи, какие существуют в Нэдоне, на частные
и вечерние школы, функционирующие во многих районах, как
использовать их, как вновь создавать подобные организации
там, где их пока нет. Он подчеркнул необходимость идти в
гущу масс, применяя различные методы, соответствующие реа-
льным условиям данной местности.
В заключение Ким Хен Чжик еще раз отметил, что надо
подготовить много новых деятелей движения за независимость
из трудящихся масс и что наша организация может стать
организацией самих масс в случае, если из них выйдут многие
деятели и будут руководить массами. Он наказывал не забы-
вать, что деятели, вышедшие из трудящихся масс, хорошо вое-
вали, не покорились врагу, это доказал опыт борьбы Армии
справедливости в прошлом.
Присутствовавшие на этом совещании глубже поняли,
что великий замысел Ким Хен Чжика, воплотившийся в бук-
вах «Чивоп», еще раз наглядно продемонстрировал свою жиз-
неспособность. Чху Пхун не мог словами выразить охватив-
шее его ватнепие. Он невольно вспомнил тех боевых друзей,
которые пали на пате брани, не успев встать под знамя
Ким Хен Чжика. Обидно было, что они не дожили до сегод-
няшнего дня. Он слушал Ким Хен Чжика, мигая увлажнивши-
мися глазами.
Указав общее направление деятельности, Ким Хен Чжик
254

дал конкретные задания каждому из участников совещания.
Пак Юн Хвану из Ынрюра было поручено мобилизовать то-
варищей и развернуть деятельность среди крестьян сел Наму-
ри и Орори в Синчхоне и Чэрёне, куда также дотянулись щу-
пальца японцев из Восточной колонизационной компании.
Чо Пхиль У из Пхеньяна должен был активнее вовлекать уча-
щуюся молодежь в движение сопротивления через общества
учащихся, Пан Ин Су следовало послать товарищей к рабо-
чим носочной и резиновой фабрик Пхеньяна и к крестьянам
Сунчхона, Анчжу, Кэчхона и др. Ким Хен Чжик добавил, что
намерен через несколько дней отправиться в Пхеньян, чтобы
оказать помощь товарищам.
Юн Сам получил задание объединять товарищей среди
крестьян провинций Чолла и Кенсан и рабочих, в частности,
портовых грузчиков таких крупных городов, как Пусал,
Мокпхо.
Далее Ким Хен Чжик говорил Чон Ен Тхэ о задачах,
которые он должен выполнить среди товарищей, действующих
в пограничном районе, особенно в отряде Армии независимо-
сти под командованием Вон Дон Ю.
— ... Мы придаем важное значение движению за незави-
симость в пограничных районах, в бассейне рек Амноккан и
Туманган, и прежде всего вооруженной борьбе. Поэтому мы
высоко ценим работу товарищей из этих районов и в особен-
ности командира Вон Дон Ю, который поддерживает наш
курс и развертывает активные действия. Нас радует, что он
старается пропагандировать наши идеи в других отрядах
Армии независимости, действующих поблизости, и вступает с
ними в союз.
Лицо Чон Ен Тхэ, слушавшего Ким Хен Чжика, светилось
от радости.
— По-моему, первостепенной задачей отряда Вон Дои
Ю, — продолжал Ким Хен Чжик, — является укрепление
его рядов.
— Укреплять отряд?.. — с недоумением переспросил Чон
Ен Тхэ.
После совещания в Хактангоре в отряде Вон Дон Ю нес-
колько дней проводились собрания руководящих кадров, об-
суждались меры по претворению в жизнь курса Ким
Хен Чжика. Деятельность отряда, находившаяся до настоя-
щего времени в состоянии застоя, оживилась благодаря при-
255

нятию нового курса и прибытию начштаба Кои Ги Мена, ко-
мандированного Ким Хен Чжиком.
Отряд, переправляясь черезАмноккан, неоднократно всту-
пал в бои местного значения. В то же время Вон Дон 10 посы-
лал своих людей в соседние отряды Армии независимости и,
приглашая к себе их представителей, развернул деятельность,
направленную на пропаганду нового курса и объединение сил,
но пока он не добился больших успехов. В некоторых отрядах
не пропускали к себе чужих, и о пропаганде нечего было и
думать. Немалые отряды Армии независимости, устраивая
между собой грызню за гегемонию, относились друг к другу с
недоверием и враждой. Доложив Ким Хен Чжику о положе-
нии дел, Ен Тхэ с нетерпением ожидал от него указаний, как
решить этот трудный вопрос. Но Ким Хен Чжик сказал, что
первостепенной задачей является укрепление отряда.
— Правильно. На наш взгляд, следует начать дело имен-
но с укрепления отряда.
— Да... — нерешительно ответил Чон Ен Тхэ.
— Правда, в прошлом году я побывал в Цзяньдао. И
отряд Вон Дон 10 произвел па меня внушительное впечатле-
ние — командиры нашли общий язык с подчиненными, сна-
ряжение хорошее, боевой дух бойцов высок, дисциплина соб-
людается. Но, надо сказать, этот отряд еще не в силах руко-
водить другими отрядами Армии независимости, разрознен-
но действующими в пограничных районах.
— Ия так думаю.
— Надо еше сильнее укрепить отряд Вон Дон Ю, чтобы в
пограничных районах он стал образцом для остальных отря-
дов в движении за независимость. Сейчас нельзя уже направ-
лять деятельность отрядов Армин независимости, действую-
щих в пограничных районах, одними словесными убеждения-
ми. Части Армии независимости будут следовать нашему кур-
су только в том случае, если отряд Вон Дон Ю, как главная
действующая сила, будет достаточно стоек в политическом и
военном отношении. Тогда мы сможем объединить его с дру-
гими частями.
План Ким Хен Чжика был глубок н дальновиден в боль-
ших и малых деталях.
— Сонсэнним! Подобные мысли никогда не пришли бы
нам на ум, — понурил голову Чон Ен Тхэ, разгадав его за-
мысел.
— Скажите командиру Вон Дон Ю, что внутри Кореи мы
256

окажем ему посильную помощь. Но как практически укрепить
этот отряд — проблема...
Конкретные указания Ким Хен Чжика заключались в сле-
дующем: подробно объяснить всем, начиная от командного
состава и кончая солдатами, значение нового курса в движе-
нии за независимость, разъяснить им необходимость перест-
ройки отряда на современном уровне, начиная от военного
снаряжения и кончая тактикой и дисциплиной, в будущем на-
чать строить военные училища н систематически готовить ква-
лифицированные военные кадры, наладить агитационную ра-
боту среди местных жителей с тем, чтобы добиться нх актив-
ной поддержки и помощи
Чху Пхун, сидевший рядом с Ким Хен Чжиком, только
диву давался, понимая, как он сведущ даже в военном деле.
Ким Хен Чжик тихо продолжал:
— Конечно, трудно укреплять армию на чужбине, где
не на кого опереться... Но я верю, что если Вон Дон 1О проя-
вит твердость и решимость, все бойпы окажутся крепко спло-
ченными, то и эта проблема будет решена. Как я уже упомя-
нул, мы всеми силами поможем ему в этом деле. Для закупки
оружия, для учреждения военного училища и укрепления от-
ряда будут нужны огромные средства. Мы, борцы, действую-
щие в Корее, будем стараться достичь их. Дней через десять
мы пошлем в отряд человек десять для пополнения и какие-
нибудь финансовые средства.
Закончил Ким Хен Чжик тихим голосом.
— Сонсэнним!.. — воскликнул дрожащим голосом Чон
Ен Тхэ и дальше не мог продолжать. — Спасибо вам, — ска-
зал он, переполненный радостным чувством и ощущая прилив
сил и уверенности.
В это время Хон Чжун Гор, незаметно для других, очень
волновался. Ему казалось, что Ким Хен Чжик, обещая послать
в отряд Вон Дон Ю людей, имел в виду самого Хон Чжун Гора
и его товарищей. Ведь, говоря об этом, Ким Хен Чжик мель-
ком взглянул на Хон Чжун Гора и Чху Пхуна. При мысли о
том, что с оружием в руках он отправится бить японских саму-
раев, он чувствовал, как сердце его колотится. «Пошлите ме-
ня> — едва не сорвалось с его уст, и он еле сдержался. Не-
ужели Ким Хен Чжик нс даст поручения ему и Чху Пхуну?
Хон Чжун Гор тревожными глазами следил за Ким
Хен Чжиком.
А Ким Хен Чжик продолжал:
257

— Так...
Он снова посмотрел на Хон Чжун Гора. Вдруг в это вре-
мя у подножия горы послышались чьи-то шаг». Вдалеке, ме-
жду густыми соснами, маячила белая фигура. Кто-то подни-
мался на гору. Все с тревогой смотрели в ту сторону. Это был
Хо Ги Сон, стоявший в карауле на спортивной площадке.
Кнм Хен Чжик спокойно смотрел на приближающегося
— Сонсэнним, японские полицейские идут к селу.
— Полицейские?
— Да, их трое. У одного из них на мундире золотой по-
зумент. Они, кажется, вошли в дом Пак Бен Тхэ.
Все посмотрели на Ким Хен Чжика. Рука Хон Чжун Гора
непроизвольно полезла за пояс. Но Ким Хен Чжик остался
спокойно сидеть, как ни в чем не бывало. Еще с минуту он
внимательно наблюдал за деревней и затем перевел взгляд
на товарищей.
— Сделаем так, мы обсудили все вопросы, а теперь разой-
демся по домам. Чо Пхиль У должен отвести Пак Юн Хвана
и Чон Ен Тхэ в дом Рю в Матхане, что за горой Попхвасап,
им предстоит долгий путь. Там они переночуют, а на сле-
дующий день тронутся в путь. Хон вместе с Чху Пхуном най-
дет убежище в доме Ро в местечке Саибами. Теперь
идите.
— Нам-то что. Уйдем а горы — о нас нечего беспокои-
ться, вот вам надо подумать об укрытии, — сказал Пак
Юн Хван, следя тревожным взглядом за лицом Ким
Хен Чжика.
Хон Чжун Гор, держа руку за поясом, говорил:
— Я пойду с вами...
Кнм Хен Чжнк, улыбаясь, ответил:
— Обо мне беспокоиться не надо. Зачем мне укрываться.
Я сельский учитель. Пусть Хон и Чху Пхун быстрее уходят, а
вечером приходите ко мне. Идите и вы, отец Сун Хи. Живее,
друзья.
При расставании Ким Хен Чжик крепко пожал руку каж-
дому и торопил скорее укрыться. Он проводил всех товари-
щей, стоя на выступе скалы. Когда их фигуры скрылись за ле-
сом, Ким Хен Чжик внимательно посмотрел на дом Пак
Бен Тхэ и стал спускаться с горы.
Солнце село, на деревню спускались сумерки.
Ким Хен Чжик, вернувшись в село, первым делом заглянул в
дом старухи Ан Син До. Прошлым летом Ким Хен Чжик пе-
258

реселился в гостиную се дома и у пес столовался. К Чон
Чжин Гу приходили гости, у него была большая семья, что не
благоприятствовало сохранению тайны. Ким Хеи Чжик про-
верил, нет ли в его вещах подозрительных документов или
книг, и направился в школу. Едва он вышел за калитку, как
заметил Тык Пу, который семенил к нему навстречу.
Тык Пу, округлив глаза, заговорил, что в дом Пак Бен
Тхэ пришли трое полицейских во главе с шефом «Кодынгэ»1.
Эта тварь несколько минут шепотом разговаривал с Пак
Бен Тхэ, затем вызвал к себе Тык Пу. Подняв лосни-
вшееся широкое лицо, полицейский допытывался у Тык Пу,
чему учат в вечерней школе, не говорил ли учитель, что, мол,
Япония плохая и следует добиваться независимости Кореи, и,
наконец, заставил принести тетради. Не найдя никаких улик,
он растерялся и приказал:
— И в будущем усердно посещай вечернюю школу, чаще
заглядывай в дом учителя, прислушивайся, чему ои учит, ка-
кие люди посещают его, какие книги он читает, и обо всем
этом докладывай хозяину дома. Тогда хозяин тебе поможет
поступить в самую большую шки'у б волости Коып, а после
окончания школы тебе дадут землю и найдут невесту. Понял?
— Гм, сволочи. Чем не понравился им наш учитель? —
Тык Пу сжал кулаки.
Взволнованный Тык Пу понемногу успокаивался.
Ким Хен Чжик задумчиво выслушал слоза Тык Пу и ска-
зал:
— Спасибо, Тык Пу. Все ясно. Не беспокойся, иди домой,
а вечером приходи в школу.
— И сегодня будут занятия? — недоумевал Тык Пу.
— Л почему бы нет? Ступай, чтобы тебя не заметили чу-
жие глаза.
Тык Пу не смог скрыть тревоги, он долго всматривался
в лицо Ким Хен Чжика и только потом ушел. Ким Хен Чжик
провожал глазами удаляющегося Тык Пу. Ему было непоня-
тно, почему вот уже три раза в селе появлялись самураи. Не-
ужели что-то пронюхали? Почему они так строго следят за на-
ми? Появление на этот раз двух самураев и шефа «Кодынгэ»
было весьма подозрительно. Ким Хен Чжик решил, что надо
быть более бдительным, и зашагал по направлению к школе.
1 Полиция, которая занимается т. н. идеологическими престу-
плениями.
259

4
Звон колокола в вечерней школе раздался, как всегда, то-
гда, когда село кончило ужинать. Люди стекались к школе из
сел Тонкхен, Уидон, Сочжэ, через горы и из сел Саибами
и Чунбами. Класс был битком набит учащимися. Большинст-
во — сельская молодежь — пожилые мужчины, такие, как
Хо Ги Сои, Со Чхун Бо, Цой-Болтушка, а в углу
сидело несколько девушек с длинными косами. Обычно по
дороге в школу они громко болтали, но сегодня вечером да-
же в классе все сидели настороженные, притихшие и под-
жидали учителя. Все село зна^о, что еще вечером три
японских полицейских пришли в дом Пак Бен Тхэ.
Открылась дверь, и в класс вошел Ким Хен Чжик, одетый
в турумаги. Взоры учашихся устремились на него. Учитель
как обычно вошел со спокойным витом, с улыбкой на лице. Он
поднялся на кафедру, обвел взглядом слушателей и сразу по-
чувствоват, что они встревожены.
Начнем урок. Сегодня вечером вы будете заниматься
корейским алфавитом. До сих пор вы старательно занимались
и в общем умеете читать и писать нетрудные слова. Сегодня
вечером вы узнаете, сколько букв в нашем языке и как обра-
зуются слова. Я буду писать на доске, а вы списывайте за
мной.
Только тогда, когда Кнм Хен Чжик обернулся к доске,
ученики раскрыли тетради и достали карандаши.
— Киык, ниын*...
Учитель называл буквы и писал нх на доске. Учащиеся
вслед за учителем списывали их. мусоля кончики карандашей.
Дописав алфавит, учитель оглянулся назад и увидел, что
Тык Пу, Чхун Бо, Сок Man нет-нет да и тревожно косили гла-
зами в его сторону. Учитель чувствовал тревожное настрое-
ние класса, вызванное появлением японских полицейских. Он
понимал, что занятия не будут успешными, если он не успо-
коит учеников. И он думал. Когда буквы были написаны, учи-
тель продолжил:
’ Так произносится начало корейского алфавита
260

— Корейский алфавит, как видите, состоит из 19 согла-
сных и 20 гласных. До сих пор мы выучили не больше тысячи
слов, а в нашем языке их сотни тысяч. Однако, зная только 39
гласных и согласных, мы сможем написать любое слово. По-
смотрите, как образуются слова из гласных и согласных. Если
к « ~1 » приложить « Ь », получается «	», если к этому при-
ложить « л- >, получается « л », если к этому приложить « т »,
получается «?». Таким образом, из гласного и согласного об-
разуются слоги. В нашем алфавите немного букв, к тому же их
произношение нетрудное, поэтому образовывать из них слова
очень легко. А поэтому каждый из вас легко может научиться
писать и читать на родном языке. Наше письмо несложное, и
оно может выразить любой звук и понятие. Есть сотни язы-
ков, но редко встречается такой замечательный язык, как ко-
рейский. Янбаны-чинуши в прошлом, имея свою собственную
прекрасную письменность, заимствовали письменность из чу-
жой страны. Я вам расскажу одну историю. Это было давно,
в уездном центре Пукчхана провинции Пхеньан.
Ким Хен Чжик начал рассказывать, стараясь отвлечь
слушателей от тревожных мыслей, о том, как вон1 и янбаны
опозорились из-за страсти к китайским иероглифам и прене-
брежительным отношением к собственной письменности: пер-
вое они называли «чннсо» 2, а второе — «онмун»3.
— ...Однажды летом, — начал Ким Хен Чжик, — Пук-
чханский вон и знатные янбаны, прячась от летнего зноя, ус-
троили беседу под дзельквой, что в центре села. Бездельники,
всегда праздные, играли в шахматы и в японские шашки «го».
Своим слугам они велели принести водки и закуску, они пили
и ели, языки у них развязались — и пошли они балагурить,
хвалясь каждый своими знаниями.
Учащиеся с любопытством взглянули на учителя.
— В это время мимо проходил бродячий торговец с ко-
томкой за плечами. Он остановился и сказал вону: «Простите,
что вторгаюсь в веселье янбанов. Со мной поступили неспра-
ведливо, прошу вас помочь мне» и он низко поклонился. Вон,
рассерженный вмешательством торговца, заорал: «В чем де-
1 Начальник определенной местной административной единицы.
* Так янбаны называли иероглифы, дословно — настоящая пись-
менность.
* Простонародная письменность.
261

ло?» А торговец ответил: «Я живу в этом селе, торгую кочху-
кару1. Когда я проходил мимо тонхона2, меня обыскали. Обна-
ружили расходную книжечку, написанную на национальном
языке, задержали и чуть до смерти не избили меня. Сейчас
я возвращаюсь оттуда, где меня несправедливо обидели. В
пути я слыхал, что сюда прибыл вон. и мне хотелось ему по-
жаловаться. Прошу помочь мне».
«Почему ты, — бранился вон, — вместо того, чтобы упо-
треблять ливанское чинсо, как рекомендует государство, ис-
пользуешь запретное письмо простолюдинов?»
«Да я просто неграмотен, — ответил торговец. — Так по-
лучилось, что я не умею писать по чинсо. Прошу вас, научите
меня, как писать слова «кочху-кару». Тогда впредь я буду пи-
сать так, как вы научите меня».
Выслушав торговца, вон замолчал, словно набрал в рот
воды: сколько ни думал, никак не мог написать иероглифами
названия перца. Он покосился на рядом сидевших янбанов в
надежде получить от них дельный совет, но они тоже не нашли
достойного ответа на этот вопрос, только бормотали про себя
«кочху-кару», «кочху-кару».
Ким Хен Чжик, прервав рассказ, обвел глазами учащихся.
Напряженное настроение, царившее в начале урока, незаметно
исчезло, ученики с интересом смотрели на учителя.
Ким Хен Чжик продолжал рассказ:
— Каждый янбан хвалился, что знает Четверокннжие —
Дасюз, Чжуннюн,. Мэн-цзы, Луньюй и Троекннжие — Шиц-
зин, Шуцзин, Ицзин. Янбанам было обидно до слез, что они
не могут ответить на вопрос какого-то нищего. Они не знали,
что делать, и молча смотрели друг на друга. А тут как раз
проходил крестьянин по фамилии Ким. Он шел после обеда
на поле полоть и, увидев янбанов, не утерпел да закатился
смехом.
«Ах гы, дерзкий, как ты смеешь хохотать над янбанамн?»
— заорал на крестьянина вон.
Ему нужно было на ком-нибудь выместить свою злобу.
«Да, янбаны прикусили язык из-за того, что не умеют на-
писать такие простые слова. Как же мне не смеяться? Я зем-
леделец, обрабатываю мотыгой землю. Но я могу писать та-
1 Кочху — перец, кару — порошок
* Здание местного административного органа.
262

кое простое слово, как «кочху-кару», — с уверенностыо про-
говорил крестьянин.
Вон совсем вышел из себя и закричал:
«Ах ты, паршивый! Даже видавшие виды ученые ломают
голову, не в силах писать «кочху-кару» иероглифами. Чего
болтаешь? Откуда такой грамотей выискался?»
У него душа ушла в пятки, что крестьянин окажется
умнее его, и он с размаху бросил в крестьянина кисть.
«А ну, попробуй написать! Если ты неправильно напи.;
шешь, то знай, не сносить тебе головы», — продолжал орать
янбан. А крестьянин подошел к нему как ни в чем не быва-
ло и сказал: «Мне не нужна кисть, посмотрите, как я пишу».
Тут он вынул из-за пояса мотыгу, начертил ее рукояткой
на земле большой крест «+». И спокойно говорит:
«Если водить линию «кочху»,1 то получается слово
«кочху»,2 а водить линию «кару»,3 получается слово «кару».4
В итоге «кочху-кару». Позвольте мне доложить вам, что «ко-
чху-кару» пишется «+».
— Ха-ха-ха... ха-ха-ха... ха-ха-ха... — рассмеялись
учащиеся, хлопая в ладоши.
Когда смех утих, учитель продолжал рассказ:
— Торговец, опустив голову, ждал, чго скажут янбаны,
потом вдруг вскочил, похлопав себя по коленям, и восхитился:
«Вот это настоящий кочху-кару!»
Сидевшие под дэельквой вон и янбаны, эти знатоки китай-
ской мудрости, на этот раз испили горькую чашу.
Учитель кончил свой рассказ.
В это время, хлопнув дверью, в класс вошел встревожен-
ный Кап Тор — сын Чхун Бо. Вмиг все взоры устремились на
него.
— Сонсэнним, к нам идут полицейские.
Кап Тор и Ен Чхун, сын Цой Сок Мана, караулили на
улице.
— Полицейские?
— Зачем?
1 Вертикально
1 В корейском языке слово «вертикально» и слово «перец» —
омонимы.
’ Горизонтально.
* В корейском языке слово «горизонтально» и слово «порошок» —
тоже омонимы.
263

Класс тревожно зашумел. Учитель невозмутимо посмотрел
на Кап Тора и заговорил:
— Ничего, не беспокойтесь. Продолжим урок. Спасибо
тебе, Кап Тор, можешь идти. Сначала прочту я, а вы повто-
ряйте хором. Киык, ниын...
Учитель читал написанный на доске алфавит. Сначала
хоровое чтение было тихим, потом постепенно голоса зазвуча-
ли громче. Спокойный вид учителя придавал учащимся бод-
рость.
Во дворе послышался топот сапог. Одновременно откры-
лись все три двери в классное помещение. Чтение мгновенно
прекратилось. Бряцая саблями, трое самураев вошли в класс.
Шеф сКодынгэ» с широким лицом, лоснящимся от жира, ос-
тановился около кафедры. Он внимательно осмотрел
помещение, учителя и учащихся, прочел, что было написано
на доске, затем обернулся к двум полицейским н кивнул под-
бородком. Полицейские ответили кивком головы, их ботинки
затопали по циновкам. Полицейские вплотную подошли к уча-
щимся. Их шеф уже приблизился к учителю. Глаза учителя,
спокойно следившего за гадами, холодно поблескивали.
— Что за безобразие!
Голос учителя зазвучал строго. Полицейские мгновенно
остановились. Их шеф уставился на учителя. Подавленный
гордой осанкой учителя, он на некоторое время замялся и за-
бормотал:
— По приказанию властей мы пришли кое-что узнать.
— Если это так необходимо, вам следовало бы проде-
лать необходимую процедуру. Это безобразие, вы мешаете
уроку!
— Безобразие? Как вы смеете так говорить?
— Это настоящее безобразие. Здесь учебное заведение
К тому же оно санкционировано вашим законом. Это свя-
щенное место. Вы врываетесь с оружием в классное —это про-
тиворечит всяким законам. Если хотите что-нибудь узнать,
приходите после уроков.
Учитель по-прежнему строго продолжал отчитывать по-
лицейских.
— Ого! — пробормотал шеф, но больше ничего не мог
добавить. Его словно ударили по лицу. Он отвернулся от про-
низывающего взора учителя и посмотрел на учащихся. Гордое
и спокойное поведение учителя подбодрило и успокоило их,
264

они внимательно смотрели на шефа. Жирные щеки полицей-
ского нервно затряслись. Но выхода не было. Он невольно
смягчился.
— Хорошо, продолжайте урок. Мы будем ждать, пока
он закончится, — сказал полицейский, прикидывая в уме, что
раз он находится в классе, то не плохо послушать, о чем гово-
рят на уроках.
— Как хотите, пожалуйста! Но разуйтесь. Вы величаете
себя цивилизованным народом, а сами грязными ботинками
толчете циновку, на которой мы сидим.
— Что, что? Полицейские, исполняющие законы, должны
разуваться? — побагровел шеф
— Требование разуться — не имеет никакого отношения
к исполнению закона.
Слова учителя были правильны. Отвечать ему было нече-
го. Полицейский с трудом подавил в себе закипевшую ярость,
но другого выхода не было, и он повиновался.
Полицейские сня ли с себя обувь. Учитель возобновил урок.
— КиЫК, Н.1ЫН, дигыт, риыр, миым...
Ким Хен Чжик читает, а учащиеся хором подхватывают.
Чтение повторяется .многократно.
И учащиеся, уга.ыв намерение учителя, нарочно затяги-
вают гласные, чтобы подразнить полицейских.
— Ки-и-ык, ни-и-ын.
Сначала два полицейских, расставив ноги, пытались найти
какую-нибудь улику, пожирали глазами все вокруг, но вскоре
им надоели бесконечные скучные повторения и они начали
клевать носами. Только их шеф, нахмурив брови, внимательно
поглядывал на учащихся.
Урок окончился, когда на дворе стояла уже глубокая ночь.
Полицейские всех до единого обыскали, они осмотрели тетрадь
учителя, тетради учащихся, шкаф с бумагами и со школьными
принадлежностями. Но улик не нашли. Раздосадованный шеф
ушел. В классе раздался хохот. Так впервые учащиеся не уро-
нили своего достоинства перед япошками.
Полицейские всю ночь распивали водку в доме Пак Бен
Тхэ, а на следующий день ушли, дав ему задание зорко сле-
дить за Ким Хен Чжиком.
Хон Чжун Гор и Чху Пхун пошли было на хутор Санбами,
265

но вдруг вернулись назад. Их остановила мысль о
Ким Хен Чжике. И они спрятались за школой.
Они спустили предохранители пистолетов на случай, если
им придется кинуться в смертельный бой за жизнь
Кнм Хен Чжика. Но самураи ушли, несолоно хлебавши. И
Хон Чжун Гору и Чху Пхуну пришлось провести в горах
ночь и целый день. Только в темноте они отправились в дом
Ан Син До для встречи с Ким Хен Чжиком.
— Слава богу, все в порядке. — Чху Пхун не скрывал
своей радости, когда он встретился с Ким Хен Чжиком.
— А что могло случиться? Эго охотничьи псы. Они день
и ночь рыщут, вынюхивают, ха-ха.
Собеседники тоже засмеялись от шутки Ким Хен Чжика
Они сели.
Ким Хен Чжик заговорил:
— На днях я подробно рассказал вам, Чху Пхун, о том,
что вам надо делать. Вы вместе с Хоном должны идти в Сон-
чхон, Яндок, Ненвон и поговорить со старыми участниками
Армии справедливости и молодежью. Ваша работа имеет для
нас очень важное значение. Прошу вас, Чху Пхун, хорошенько
обучите молодежь военному делу, подготовьте новых воору-
женных бойцов.
— Хорошо. Мы не будем жалеть сил. - Ответ Чху Пху-
па был короток, его лицо выражало решимость идти по пути,
указанному Кнм Хен Чжиком.
Ким Хен Чжик посмотрел на Хон Чжун Гора.
— Теперь несколько слов о работе Хона. Вы очень хорошо
сделали, что устроили в Чхангоре вечернюю школу для взрос-
лых и нашли учительницу П?н Ок Рим. Передайте ей эти уче-
бники. Надеюсь, они ей помогут, — сказал Ки\т Хен Чжик,
передавая ему комплект учебников, которыми он пользовался
в Менсинскон школе. — Хорошенько поговорите с учительни-
цей Пен. Добивайтесь, чтобы она постепенно прониклась на-
шими идеями. Из нее, пожалуй, выйдет отличный борец за не-
зависимость.
— Из женщины выйдет борец за независимость? — уди-
вился Хон Чжун Гор.
— Чтобы пробудить женщин и поднять их на борьбу, на-
до подготовить из них борцов за независимость страны.
— Ясно.
— Теперь я хотел бы обсудить с вами один актуальный
вопрос... — начал Ким Хен Чжик серьезным тоном. — Как я
266

уже говорил вчера Чон Ен Тхэ, я хочу послать из Кореи в от-
ряд Вон Дон Ю десять парней. Что вы скажете на это, Хон?
Хон Чжун Гор, сам того не замечая, пододвинулся вплот-
ную к Ким Хеи Чжику. Его сердце сильно билось.
— Сонсэнним, н я хотел бы... Но что я могу сказать на
это? Я пойду вместе с молодежью.
— Вы? — Ким Хен Чжик улыбнулся.
— Да! — Лицо Хон Чжун Гора покраснело.
— Я не это имел в виду. Не сможете ли вы с Чху Пхуном
подобрать человек пять, обученных военному делу?
— Тогда я... — Хон Чжун Гор совсем пал духом.
— Не надо падать духом. Еще придет время, когда при-
дется и Хону, и мне и нашим товарищам взяться за оружие.
Но сейчас важнее всего то, что вы делаете в Сончхоне. Куда
более важно подготовить десятки и сотни тысяч человек и
поднять их на борьбу за независимость страны, нежели од-
ному Хону взяться за оружие.
— Понимаю... — Хон Чжун Гору было досадно, но он во-
лей-неволей согласился с Ким Хен Чжиком.
После обсуждения Чху Пхун и Хон Чжун Гор попроща-
лись с Ким Хен Чжиком и тронулись в путь. Кнм Хен Чжик
провожал их до околицы села. В поле было темно. Хон Чжун
Гору не давала покоя одна мысль. Оставив в поле
Ким Хен Чжика, Хон Чжун Гор еще сильнее встревожился и
опять вернулся к нему.
— Я еще хочу посоветоваться с вами.
— О чем? — недоуменно спросил Ким Хен Чжнк, уди-
вившись внезапному появлению Хон Чжун Гора.
— Меня тревожит ваша безопасность. Я думаю, кто-ни-
будь из наших товарищей должен прийти сюда, чтобы охра-
нять вас, сонсэнним. Я буду вашим телохранителем. Теперь в
Сончхоне будет работать Чху Пхун, так что там и без меня
обойдутся.
Ким Хен Чжнк молчал. Темнота мешала Хону увидеть
выражение лица Ким Хен Чжика...
— Спасибо, Хон. Вам нечего беспокоиться обо мне. Все
мои односельчане охраняют меня. Не беспокойтесь. Идите.
Хон Чжун Гор не мог сказать ни слова и остался стоять
на месте. Стоявший за ними Чху Пхун тоже с бесконечным
уважением смотрел на Ким Хен Чжика. Вчера ночью, скры-
вшись в горах, опп смотрели на село и советовались, как лу-
чше охранять Ким Хен Чжика. А учитель вел себя так, что
267

Чху Пхун не мог уговорить его. Ему вспомнилось, как позав-
чера сельчане стояли на карауле и наблюдали за каждым
шагом полицейских, когда у скалы происходило совещание.
Да Ким Хен Чжик своими высокими помыслами, благоро-
дными качествами и нравственностью пользуется любовью и
уважением, работает, окруженный всеобщим вниманием, его
охраняют все.
На Чху Пхуна нахлынула горячая волна при мысли, что
эта осень для него останется необыкновенной, он познакомил-
ся с идеями Ким Хен Чжика, непосредственно встретился с
ним, как будто второй раз родился — прошлый Чху Пхун
умер, родился новый Чху Пхун.
— Можете не беспокоиться за меня. Будьте осторожней,
идите.
— Счастливо оставаться! — Чху Пхун и Хон Чжун Гор
сделали земной поклон и распрощались с Ким Хен Чжиком
268

Глава пятая
МАЯК
1
На диком берегу реки у подножия Мангенбон стоял
Чынсон.
Ранняя весна. Небо хмурилось, с реки дул сильный холо-
дный ветер.
Неумолчно шумели прибрежные сухие камыши. Набухшая
талыми водами река мчалась, яростно вгрызаясь в берега. Из-
редка, словно подгоняемые половодьем льдины, поднимались
на гребне волны и обрушивались одна па другую, с треском
сталкивались, разбрасывая фонтаны брызг.
На Тонримской переправе стояла наготове лодка, привя-
занная за столбик. Волны то и дело подбрасывали ее.
Чынсон неподвижно стоит и наблюдает весенние неисто-
вства реки Тэдонган. Он одет в подбитые толстым слоем ваты
хлопчатобумажные брюки, ярко-красную рубашку и зеленый
жилет.
Не шевелясь, он долго стоит на берегу. И тоскливо ждет
отца. Но отец все не возвращается. Много месяцев назад он
уехал в такую же пору. За это время перед домом зацвели,
поспели и осыпались персики. Прошло лето, буйно зеленели по-
саженные отцом три брата-тополя. Прошла осень, покраснели
клены на сопке Мангенбон. Там на коленях у отца он любил
слушать его рассказы. Тонрнмская переправа, через которую
отправился отец, покрылась толстым льдом, наступила вьюж-
ная зима. Та зима была затяжная и хмурая. Реку сковало
толстым льдом. Вот когда придет весна и река вскроется
снова, приедет отец.
269

И днем и ночью Чынсон тосковал по отцу. Он играл вме-
сте с ребятами села, но стоило его взгляду остановиться на
Тонримской переправе, как в его памяти возникал образ отца.
И он мчался к переправе.
Когда льды начали таять и крошиться, Чынсон каждый
день приходил на Тонримскую переправу. А отца все нет и
нет. Редко появлялись на реке лодки. Вот вдали со стороны
Пхеньяна показывается белый парус и мальчик, не шевелясь,
терпеливо ждет, пока лодка не пройдет мимо Тонримской пе-
реправы.
Однажды он спросил у матер»:
— Мама, а куда ушел отец?
— Отец? Он уехал далеко, в Кандон.
— А зачем?
Мать на минуту поколебалась, но, увидев серьезный
взгляд сына, с улыбкой ответила:
— Отец пошел, чтобы вернуть нашу Родину, отнятую
японскими самураями.
Чынсону вспомнились рассказы, которые он слышал от
отца на сопке Мангенбон.
«Отца наверно потому так долго нет, что он еще не вер-
нул нашу страну. Ведь вернуть страну гораздо труднее, чем
работать на полях, как мама и дедушка?» — решил он.
Чынсон видел, как дедушка, мать, вся их семья весной от
зари до зари, проливая пот, пашут землю и засевают поле, ле-
том под знойным солнцем пропалывают его. Когда он тоскует
по отцу, его сердце наполняет желание с саблей на боку,
с винтовкой на плече помочь отцу уничтожить японских са-
мураев.
Чынсон поднял голову. Только теперь он почувствовал,
что обеденное время давно прошло.
Мать, должно быть, ждет его.
Он опять посмотрел на поворот реки в сторону Пхеньяна
и медленно зашагал по тропинке, вьющейся по берегу реки,
где шумел» камыши. Он шел, тихо напевая:
Если бы деревья и травы были зрячи.
То горевали бы вместе с нами.
Если бы у рыб Восточного моря была душа,
То они горевали бы вместе с нами.
270

После отъезда отца маленький Чынсон часто напевал эту
полюбившуюся ему песню.
Он запомнил ее еще тогда, когда отец разучивал песню
вместе со всеми членами семьи после возвращения из Цзянь-
дао. Ему еще не был понятен подлинный смысл содержания
этой песни, по она ему нравилась.
Спустившись с сопки Мангенбон, Чынсон остановился.
Он внимательно взглянул на трех братьев-тополей, что стоят
на меже поля, недалеко от дома. Он очень любил эти тополя.
Говорят, что за год до его рождения отец привез из Пхеньяна
саженцы и посадил их. Вместе с отцом мальчик поливал то-
поля и уничтожал вредителей. Летом прошлого года, когда
отца уже не было дома, Чынсон поливал тополя вместе с
дядей. Может быть, поэтому в прошлом году тополя росли на
редкость буйно, как бы вонзаясь в синеву неба.
Он безгранично любил эти деревья, называл их «папины-
ми тополями». 11 когда проходил мимо них, то надолго оста-
навливался, любуясь этими зелеными красавцами.
Л сейчас на осиротевшей Тонримской переправе Чынсон
не дождался отца и возвращался домой. Он взглянул на то-
поля и погрузился в свои думы. Добежав до любимых деревьев,
он остановился под ними. Раскидистые ветви тополей медлен-
но раскачивались по ветру на фойе хмурого неба. Еще не на-
лились почки на тонких ветвях, но вот-вот они набухнут. Скоро
на ветвях появится желто-зеленый цвет распускающихся по-
чек.
Чынсон смотрел на тополя ласковым и нежным взором.
Отец сажал тополя за год до его рождения, но они уже пере-
росли его в несколько раз.
«Почему деревья растут так быстро, а человек — медлен-
но?»
Это казалось ему странным. Отец всегда говорил, что на
свете человек превыше всего. Если человек захочет что-нибудь
сделать, то для него нет ничего неосуществимого. Поэтому он
должен быстрее расти, чтобы стать взрослым и делать все, что
захочет. Но почему же человек растет медленнее деревьев?
Если бы и он быстро подрос, как деревья, то еще весной про-
шлого года вместе с отцом уехал бы на лодке. Тогда он мог
бы помогать отцу вернуть страну!
— Тополя, почему вы так быстро растете?.. — тихо спро-
сил Чынсон, глядя на деревья. Л они только сильнее раскачи-
вали макушками. Мальчик глубоко вздохнул.
271

В это время издали послышался чей-то голос.
— Чынсон...
Мальчик медленно повернул голову. У колодца стояла
мать с кувшином для воды на голове. У него радостно забле-
стели глаза.
— Мама... — крикнул он в ответ и подбежал к ней.
Кан Бан Сок смотрела на сына ласковым взглядом.
— Не проголодался ли ты? Давай сходим за водой и
пообедаем, — сказала мать, глядя на разрумянившегося от
раннего весеннего и холодного ветра сына.
— Я не проголодался. Дай мне ведерко. Я буду черпать
воду. — Он вырвал ведерко из рук матери.
— А вдруг ты, сынок, упустишь его в колодец?
— Нет. Я уже вчера черпал воду, когда мы с тетей ходили
на колодец. Он расставил ноги, опустив в колодец длинную
веревку с ведерком на конце. А мать с беспокойством следи-
ла за сыном и улыбалась. Она поставила кувшин у колодца.
Чынсон до краев наполнил кувшин чистой водой. Мать
поставила на кувшин черпалку вверх дном. Он быстро взял
подушечку для кувшина и положил се на голову матери. Она
понесла на голове кувшин с водой, а сын — колодезное ведерко.
Чынсон, шедший впереди матери, вдруг остановился, подож-
дал, пока она подойдет к нему. И ни с того ни с сего спросил:
— Мама, а почему деревья растут быстрее человека?
От неожиданности мать остановилась и недоумевающе
взглянула на сына. Он понял, что таким внезапным вопросом
он смутил мать. Но он, весело улыбаясь, рассказал ей о том,
что думал о трех братьях-деревьях. Выслушав сына,
Кан Бан Сок тоже улыбнулась.
Умная и глубокая мысль сына согревала сердце матери.
«Как мой мальчик скучает по отцу! Не зря ему приходят
в голову такие мысли», — подумала она.
Кан Бан Сок, медленно шагая, заговорила:
— Чынсон, это только кажется, что дерево растет быстрее
человека, на самом же деле человек растет быстрее дерева.
— А почему так? Три брата-тополя почти ровестники
мне, но выше меня раз в десять.
Мальчик недоверчиво смотрел на мать.
— Дерево по росту выше человека, но у него нет души,
разума. А человек не так быстро растет, зато разум у него
растет без конца.
— Разве душа и разум растут?
272

— Еще бы. Эти деревья выросли высоко. Однако они не
знают, есть ли у них родина — прекрасное Мангендэ, не зна-
ют, где они родились и растут. Они не знают, что наша страна
захвачена японскими самураями и что твой отец ведет труд-
ную борьбу вдали от нас за то, чтобы вернуть отнятую Роди-
ну. Эти деревья до самой смерти только и растут вверх, а
наш Чынсон уже знает обо всем. Ты быстро вырастешь, при-
дешь на помощь отцу в его сражениях за освобождение стра-
ны, будешь хорошо учиться, станешь физически закалять свое
тело.
— Мама, ты права. Деревья действительно ничего не зна-
ют.
— Поэтому человек растет быстрее дерева. Все ли тебе
понятно?
— Мама, правда, что человек умнее всех на свете?
— Конечно, сынок.
Все недоразумения рассеялись. У мальчика глаза забле-
стели еще ярче.
— Идем домой скорей. Дедушка и все остальные, навер-
ное, уже вернулись с поля.
Чынсон. держа в одной руке колодезное ведерко, быстро
пошел к дому. Кан Бан Сок, с гордостью глядя на сына, шла
за ним следом.
В памяти матери ярко представилась маленькая фигурка
сына, который одиноко стоял у трех братьев-тополей, когда
она шла за водой. Каждый раз, когда Кан Бан Сок смотре-
ла па эти деревья, ее сильнее, чем сына, охватывала тоска.
Однажды, еще в годы, когда отец Чынсона учился в Сун-
сильской средней школе, он, вместе с двумя братьями сажая
эти тополя, говорил:
•— Мы будем бороться с японскими самураями, чтобы ос-
вободить нашу Родину. Когда зеленые ветви этих тополей
взмахнутся высоко в небо, наша Родина будет освобождена и
станет независимой. И мы будем сражаться за это до конца.
А после достижения независимости построим новую счастли-
вую жизнь и славно заживем.
И сейчас эти слова как будто еще звенят в ее ушах. По-
этому тополя, которые с каждым годом вырастают все выше,
кажутся ей такими надежными.
Кан Бан Сок, глядя на голые ветви тополей, на которых
еще не набухли почки, часто думала: каково-то мужу сейчас?
После того, как зимой муж прислал письмо, от него нет
273

больше вестей. Хотя и понятно, что мужу некогда часто пи-
сать письма, она все равно с нетерпением ждет от него ве-
сточки. Бывало, Кан Бан Сок хотелось совсем переселиться
в Нэдон, чтобы быть рядом с мужем, ей казалось, что это в
некоторой степени поможет ему в его работе. Однажды она
даже садилась за стол с намерением написать ему об этом,
но снова и снова начинала думать о своем положении и откла-
дывала перо. Она привыкла не вмешиваться в работу мужа
и искренне стремилась помочь ему в его деятельности.
Кан Бан Сок была твердо уверена, что муж позовет ее к се-
бе, если будет такая возможность или надобность. Так он обе-
щал ей накануне отъезда.
Утром, взглянув на сороку, которая стрекотала на ясе-
невых ветвях, бабушка сказала, что сегодня придет весть от
отца Чыисона. Возможно...
Кан Бан Сок задумчиво шла, ускоряя шаги.
Чынсон уже открыл настежь плетеную калитку и, зовя
прабабушку, вбежал во двор.
Вслед за сыном вошла и Кан Бан Сок. В кухне она опу-
стила с головы кувшин. Когда она разожгла огонь в очаге, из
комнаты послышался голос.
— Опять был на переправе? Озяб, наверное. Иди скорей
ближе к очагу, — звала прабабушка.
Когда из котла с жидкой похлебкой начал подниматься
пар, во дворе послышались шаги и голоса людей. Женщина
думала, что это родные возвращаются с поля, но в дверях
кухни появилась жена деверя. Она вошла, широко улыбаясь.
— Что-то ты запоздала. Наверно, проголодалась, — за-
говорила Кан Бан Сок, подкладывая в очаг хворосту.
— Нет, я не проголодалась. — Жена деверя села на кор-
точки рядом с Кан Бан Сок, крепко пожимая ей руку, и загово-
рила:
— Л у меня для тебя большой сюрприз. Угадай-ка.
— Сюрприз?
Кан Бан Сок недоумевающе взглянула на лицо жены де-
веря, сохранившее черты юности. В светлых глазах молодой
женщины играла шаловливая улыбка.
Она до замужества страдала от болезни глаз.
Кан Бан Сок ежедневно промывала больные глаза соленой
водой. А теперь ог болезни и следа не осталось, и белки се
глаз блестели особенно ярко.
274

— Твой муж прислал из Кандона человека.
— Из Кандона?!
— Только что причалила лодка.
Она не успела договорить, как открылась кухонная дверь.
— Эй, мать Чынсона, поди-ка сюда на минуточку, — поз-
нала бабушка из комнаты.
— Сейчас, — поспешно ответила Кан Бан Сок и подня-
лась. На секунду она заколебалась, подумав, как быть с
подготовкой обеда.
— Иди, я тебя заменю на кухне.
Свари отдельно кашу, чашки две. Надо будет угостить
гостя. — Кан Бан Сок, с трудом подавляя волнение, привела
себя в порядок и вошла в комнату.
В комнате сидел незнакомый мужчина средних лет в
крестьянской одежде. Вокруг пего сидели свекор, свекровь и
бабушка.
Чынсон, прислонившись к коленям прабабушки, внима-
тельно разглядывал незнакомца.
В соседней комнате шептались меж собой девери и золо-
вки.
— А к нам пришел гость из Нэдона — сказала бабушка
невестке, которая присела на корточках и слегка наклонила
голову, приветствуя гостя.
— Здравствуйте. Долгая дорога, наверное, утомила вас.
Немного смущенный гость встал с места и представился:
— Здравствуйте, самоним1. Я Хо Ги Сон из Нэдона. Рабо-
таю под руководством вашего мужа.
С минуту все молчали.
Первым нарушил молчание свекор Кан Бан Сок, Ким
Бо Хен.
— Вот он принес письмо отца Чынсона.
Кан Бан Сок молча смотрела на конверт, лежавший пе-
ред ним.
— Сын просит тебя и Чынсона приехать в Нэдон. Он пи-
шет, что так будет лучше для него. Что ты скажешь на это?
Вообще Ким Бо Хен был молчаливым человеком. Иногда
за целый день он ни слова не вымолвит. Зато мыслил он ши-
роко и глубоко.
Кан Бан Сок уловила слова «он пишет, что так будет луч-
1 Обращение к супруге уважаемого человека.
275

ше для него» и почувствовала большую заботу старого челове-
ка о сыне.
— Сделаю, как вы посоветуете, отец — почтительно отве-
тила Кан Бан Сок. В комнате опять настала тишина.
— Тогда собирайся в дорогу, завтра утром и отправляйся.
Лодка уже готова, — проговорил свекор.
— Вообще-то сонсэнним хотел перевозить свою семью
туда попозже, — сказал Хо Ги Сон, — но мы настояли сделать,
это сейчас и вот я приехал за вами. Жилье там, правда, не
очень уютное. Боюсь, вы будете там бедствовать.
— Что за разговор, — сказал Ким Бо Хен. — Отец
Чынсона, наверное, доставляет нэдонцам много хлопот.
— Нет, пожалуй, наоборот. После того как у нас стал
жить сонсэнним, нэдонны впервые почувствовали себя по-че-
ловечески.
— Спасибо на добром слове.
Во время разговора Ким Бо Хена и Хо Гн Сона вдруг
подала голос прабабушка.
— Отец Чансона1, и я вместе с матерью Чынсона тоже пое-
хала бы туда.
Подняв голову, Ким Бо Хен посмотрел на свою мать. Бы-
ло видно, что ей очень хочется поехать. Это заметили все.
— Пожалуйста, поедемте, бабушка, — сказала Кап
Бан Сок. Она заметила на лице свекра нежную улыбку.
— Эй, Чынсон, ты рад, что поедешь к отцу? — спросила
прабабушка и погладила по голове Чынсона, который внима-
тельно слушал разговор взрослых. Расплывшись в улыбке, он
смотрел на прабабушку, на мать. В ответ на этот вопрос он
быстро кивнул головой. В его светлых и лучистых глазах за-
играла радость.
— Ха-ха-ха. Еще бы не рад! Милый мой мальчик...
Ким Бо Хен звонко засмеялся. Родные, которые были
в комнате, смотрели на Чынсона, тоже смеялись. Кан Бан Сок»
услышав, что проснулся второй сын, тихонько поднялась с
кана и вышла.
На дворе стояла глубокая ночь, но в женской половине
Кан Бан Сок допоздна сидела за шитьем. Ближе к очагу ее
1 Чансом — старший внук, имеется в виду Ким Хен Чжик.
276

второй сын, укутанный одеялом, спал безмятежным сном.
Чынсон, только что шумно игравший с дядями и тетями,
притих и, вероятно, заснул. Только в соседней комнате слы-
шалось жужжание прялки да знакомое шуршание соломы.
Это бабушка пряла, а дед плел соломенную веревку. В те-
чение десяти лет не проходило ни одного вечера, чтобы не раз-
давались эти звуки. Но этой ночью Кан Баи Сок нх слышит
в последний раз. Завтра вместе с сыновьями она отправля-
ется в дорогу в Кандой.
«Как незаметно прошли десять лет, много воды уте-
кло!» — удивилась она.
На Кан Бан Сок нахлынули воспоминания. Казалось, со-
всем недавно она из свадебного паланкина в окошечко вели-
чиной с ладонь смотрела на прекрасный пейзаж Мангендэ, а
вот прошло уже десять лет.
Она погрузилась в глубокое раздумье. Перед ее глазами
промелькнула вся десятилетняя жизнь хозяйки большой семьи
в двенадцать едоков, жизнь жены человека, вставшего на путь
революции!, матери двух сыновей.
Жизнь ее была трудная, но все пережитое было мило
сердцу, наполняло ее существо счастьем.
Охваченная воспоминанием, она не услышала шагов.
— Не спишь? — тихо отворилась дверь и в комнату вош-
ла свекровь Ли Бо Ик с узелком в руке. Кан Бан Сок поспеш-
но отодвинула в сторону шитье и поднялась с места.
— Сиди, сиди, сегодня-то тебе надо бы пораньше лечь
спать... Ты еще не готова в дорогу?
— Да. Особенного ничего... — замялась Кан Бан Сок.
Сидевшая напротив Кан Бан Сок свекровь положила узе-
лок рядом с невесткой.
— Пусть завтра утром это наденет Чынсон.
— Что это?..
Кан Бан Сок с недоумением взглянула на узелок, потом
развязала его. В нем оказались ярко окрашенные новые брю-
ки, рубашка, турумаги, пара цветных соломенных лаптей.
— Зачем это, мама... У него есть во что одеться. — К
горлу Кан Бан Сок подступил горячий ком.
— Есть ли у него приличное платье? Весной этого года
нашему Чынсону исполнится пять лет. Он, как другие дети,
когда-нибудь носил новую одежду? Думала весной справить
ему шелковую одежонку. Однако одним желанием не добьешь-
ся того, чего хочется. Эту одежду я хотела дать ему в день
277

рождения. Но раз уезжаешь, одень его завтра в эту новую
одежду.
Мама, платье необязательно должно быть шелковым...
Сердце Кан Бан Сок наполнилось чувством благодарно-
сти. Она не могла говорить и только поглаживала рукой теп-
лые детские одежки, подбитые новой ватой, и цветные лапти.
Эти лапти несколько ночей плел дед. И свекор и свекровь не-
разговорчивы, они не привыкли открыто выражать свои чув-
ства - будь то радость или горе.
— Так-то оно так. Но сердце щемит при мысли о разлуке
с внуками. Не думала об этом я, когда жила вместе с вами.
Но тому, как обычно неразговорчивая Ли Бо Ик затеяла
этой ночью разговор, Кан Бан Сок поняла, как ей сейчас тя-
жело, но она не знала, как утешить старую женщину.
Свекровь некоторое время молчала и жалостливо смо-
трела на Кан Бан Сок. Взгляд старой женщины остановился
на шершавых руках невестки, Кан Бан Сок молча спрятала
руки под кофту. Но свекровь взяла руки невестки в свои морщи-
нистые руки, и Кан Бан Сок почувствовала ее теплоту.
— Вот уже десять лет, как ты пришла в наш дом, — ска-
зала свекровь дрогнувшим голосом.
— Да... — тихо ответила Кан Бан Сок.
— В день твоей свадьбы я трогала твои красивые руки.
Это было как будто вчера. И вот теперь эти руки стали та-
кими шершавыми...
— Мама, не надо... — от нахлынувших чувств Кан
Бан Сок не могла дальше говорить.
— Как тебе было трудно: эти руки помогали большой
семье в двенадцать едоков десять лет влачить бедную жизнь.
Когда ты ела досыта, когда ты высыпалась?
Слеза застряла на ресницах свекрови.
— Не надо, мама, я была счастлива, меня уважали все
родные. Мои муки не идут в сравнение с муками домашних.
Не для того я пришла к вам, чтобы жить в роскоши.
Кан Бан Сок крепко сжимала руки свекрови, разговари-
вая с ней. Говорила искренно. В самом деле десять лет
Кан Бан Сок жила и чувствовала себя счастливой в этой дру-
жной и мужественной, на редкость трудолюбивой семье.
— Спасибо на добром слове. Правда, отец Чынсона и
твой свекор и вся семья верили в твой благородный и стойкий
характер, взвалив на тебя трудное хозяйство. И вот теперь,
накануне разлуки, нам как-то совестно перед тобой.
278

— 11с горюй, мама. Дальше будем жить, вспоминая
прошлое, н надеждами на будущее. Настанет день, когда отец
Чынсона осуществит задуманное и вся семья соберется вме-
сте. — Кан Бан Сок, через силу улыбаясь, старалась изба-
вить свекровь от горя разлуки.
— Что правда, то правда. — Свекровь, слегка улыбаясь,
утирала влажные глаза. — Мать Чынсона, я не могу дать
тебе хорошую домашнюю утварь, но я хочу сказать несколько
слов.
Я слушаю, мама.
Держа в своих руках руки Кан Бан Сок, мать тихо про-
должала:
— Как ты знаешь, наша семья из поколения в поколение
жила в нужде. Ты знаешь, что каждый год мы квасили ким-
чхи' в исковерканном чане.
— Знаю.
— Этот чан стоял у забора, когда я справляла свою сва-
дьбу. Я думала — может ли пригодиться этот изуродован-
ный горбатый чан. Но однажды свекровь поведала мне откро-
венно печальную историю этого чана. Осенью, когда она выш-
ла замуж и пришло время квасить кимчхи, у нее не оказалось
чана. Стирая белье на чужих людей, она заработала две мо-
неты и, завернув их в тесемки юбки, пошла на базар.
-Да?
— Могла ли опа думать, что купит чан за две монеты?
Она обошла весь базар и к вечеру собралась вернуться до-
мой, глотая слезы, но тут в углу базара она увидела валяв-
шийся уродливый покалеченный чан. Торговец чанами уже со-
бирался уходить домой. Свекровь, отдав ему две монеты, ку-
пила этот чан. Она чувствовала себя так, как будто из ее глаз
льются кровавые слезы. Этот чан я передала в твои руки. Им
пользуется сноха третьего поколения.
Впервые узнав горькую историю исковерканного чана,
Кан Бан Сок удивленно посмотрела на свекровь.
— Ты, должно быть, обращала внимание на ножки соло-
морезки, которая стоит в сарае. Они совсем источены, как па-
лец. Грешно было бы жаловаться, если бы с помощью нашей
соломорезки мы кормили своего собственного быка. Три по-
коления — дедушка, отец, сын — кормили чужого быка. И в
1 Маринованные и соленые овощи.
279

день три раза — утром, днем, вечером — резали корм ра-
бочему скоту этой соломорезкой. Хотя она сделана из железа,
но за многие годы как ей не истереться?
Кан Бан Сок живо представила себе ножную соломорез-
ку в сарае, ее изношенное н тонкое лезвие. Кан Бан Сок нс
раз помогала деверю в приготовлении корма быку.
— Так наша семья и жила бедно из поколения в поколе-
ние. Какими бы дорогими и милыми ни были наши сыновья,
внуки, нам нечего нм оставить в наследство.
— Мне не надо богатства и роскоши, мама.
— Знаю, поэтому я и говорю, что не могу выполнить свой
родительский долг. Хотя наша семья живет бедно, у нас в се-
мье есть дорогое сокровище, передаваемое из поколения в по-
коление.
Она с серьезным видом смотрела на невестку. Каи
Бан Сок не знала, что скажет свекровь, и напрягла слух.
— Это сокровище — гордое и красивое сердце нашей се-
мьи, желающей жить честно, как подобает человеку. Неруши-
мое правило нашей семьи — поддерживать высокую мораль и
чистую душу в семейной жизни и в отношениях с соседями и
со страной. Покойный мой свекор всегда говорил: человек до
смерти должен выполнить три долга — во-первых, долг перед
страной, во-вторых, — соблюдать хорошие отношения с сосе-
дями, в-третьих, — не нарушать долг перед родителями, су-
пругой, детьми, родственниками. Ведь помнишь, какую ко-
лыбельную песню твой муж сочинил, когда родился Чынсон.
— «Дома будешь послушным, к соседям приветливым, а
для всей страны вырастешь герое.м> — помнишь?	,
— Да, да. Эта традиция передается в нашей семьсот отца
к сыну. Чем гордится наша семья? Во-первых, покойный све-
кор стоял во главе сражения против мародеров-янки, вторг-
шихся к нам по реке Тэдонган, он сжег и потопил их судно,
во-вторых, — отец Чынсона стойко и непоколебимо борется за
освобождение страны, воодушевленный великой идеей.
— Ты права, мама. — Кан Бан Сок и не знала, что не-
разговорчивая свекровь обладает такой пылкой душой и уме-
ет так внушительно рассказывать.
— Ты хорошо знаешь, что все члены нашей семьи не лю-
бят много говорить, но не только прабабушка и дедушка
Чынсона, но даже его юные братья и сестры гордятся тем,
что отец Чынсона посвятил себя делу освобождения Родины,
и мы бесконечно гордимся им. Все члены нашей семьи всегда
280

беспокоятся о нем, но мы не можем практически помочь делу
отца Чынсона. Теперь у меня к тебе одна просьба.
Свекровь помедлила.
— Я слушаю, мама — сказала Кан Бан Сок, хотя дога-
дывалась, о чем пойдет речь.
— Мы верим в тебя, — сказала Ли Бо Ик. — Тебе труд-
но будет с двумя детьми вести бедное хозяйство и помочь де-
лу отца Чынсона. Но я верю, что твои прилежные руки н твер-
дая воля помогут осуществить надежды всей нашей семьи.
Вернется лн отец Чынсона, исполнив свой патриотический
долг, — во многом зависит и от тебя. Никогда не забывай об
этом.
— Мама!.. — У Кан Бан Сок комок подступил к горлу и
она не могла больше говорить.
— О домашнем хозяйстве беспокоиться не надо.
Хен Рок и Хен Гвон просили тебя передать старшему брату:
не надо беспокоиться о доме, так как они возьмут на себя за-
боты по хозяйству... Может, я лишнее тебе наговорила, ты
меня извини.
— Мама! — опять воскликнула Кан Бан Сок. Глаза ее
покраснели. — Я все поняла. Я не забуду твоих слов!.. — то-
лько и могла вымолвить Кан Бан Сок. Она крепко пожала
руки свекрови.
— Спасибо. Только сегодня скорее ложись спать. Хватит
работать. Завтра тебе целый день придется провести в лодке.
Чынсон спит с дядей.
И после того, как свекровь ушла к себе, Кан Бан Сок
продолжала неподвижно сидеть. Она все еще не могла прео-
долеть волнения, наполняющего ее сердце.
Она знала, конечно, и раньше об обстановке в семье мужа.
За десять лет она никогда не слыхала, чтобы кто-нибудь из
родных кричал на людей, в семье все заботливо и вниматель-
но относились друг к другу, от зари до зари все дружно рабо-
тали, каждый старался взять иа себя самую черную и труд-
ную работу, уступая друг другу вкусную пищу и хорошее пла-
тье. И с соседями семья жила дружно. Если соседи голода-
ли, бабушка и Лн Бо Ик из последнего делились с ними скуд-
ным запасом риса. Ким Бо Хен помогал бедным соседям
пропалывать поле, хотя не всегда успевал вовремя прополоть
свою плюску. Поэтому все село в большом и малом обраща-
лось к «сторожу помещичьего фамильного склепа» за помо-
щью. Нечего и говорить, как горячо обсуждались в семье по-
281

литические события страны. И сейчас перед глазами
Кан Бан Сок живо встает воспоминание о дне, когда вся семья,
от Ким Бо Хена и до отца Чынсона, не сомкнув глаз, в тре-
воге провела ночь. Это было в тот момент, когда всю страну
захватили японские самураи.
За десять лет Кан Бан Сок хорошо прочувствовала об-
становку в семье мужа, но сегодня ночью, выслушав волную-
щие слова свекрови, особенно остро почувствовала, как глу-
боко запал в душу ее наказ. Она понимала, какая тяжелая
ответственность возлагается на нее вместе с мужем. Она пой-
дет с ним всю жизнь по тернистому пути революционера, раз-
деляя с ним все невзгоды и помогая во всем. Она непременно
оправдает доверие этой прекрасной семьи. Она обязана выра-
стить «героями страны» двух сыновей — их смену. При мысли
об этом она предельно ясно ощущала всю тяжесть возложен-
ных на нее обязанностей и в то же время понимала, что не
каждому дается подобное счастье и честь.
В сердце Кан Бан Сок окончательно созрела твердая ре-
шимость исполнить этот жизненный долг.
Спустя несколько минут она опять взялась за шитье, от-
ложенное было в сторону. Это было платье свекра. Она реши-
ла, что непременно дошьет это платье, хотя бы ей пришлось
всю ночь напролет не сомкнуть глаз.
2
На рассвете следующего дня, когда чуть рассеялся утрен-
ний туман, на Тонримской пристани появился маленький па-
русник. Кан Бан Сок, на спине которой был привязан ребенок,
и бабушка, одетая в длинную кофту и теплый платок, сели в
лодку друг против друга. Чынсон в зеленом турумаги, сши-
том его бабушкой, в повязанном на шее хлопчатобумажном
платке стоял на носу парусника и смотрел на удаляющуюся
пристань. Хо Ги Сон на корме держался за руль. Холодный
ветер надул парус, и подгоняемая попутным 'ветром лодка
быстро помчалась. Фигуры провожающих родных и односель-
чан постепенно удалялись.
Кан Бан Сок отвернула лицо, чтобы не показывать слез.
Она не заплакала, когда провожала мужа, но не могла сдер-
282

жать слез, когда уехала, оставив старых родителей, деверей и
золовок. Средне родителей, наверное, разрывается от печали.
Прошлой весной они проводили старшего сына — опору семьи,
а сегодня провожают в путь дорогих внуков и сноху. Она чув-
ствовала себя виноватой в том, что утром и вечером кормила
родных ей людей жидкой похлебкой.
Больше всего ее волновало то, как трудно будет старым
родителям, юным деверям и золовкам после ее отъезда.
Кан Бан Сок угирала слезы и снова смотрела на при-
стань. Одно утешение — перед отъездом она успела сшить
свекору платье из хлопчатобумажной ткани.
— Дедушка...
Кан Бан Сок обернулась, услышав звонкий голос сына
Это Чынсон, приложив ко рту руки в виде рупора, закричал.
— Доброго пути, Чынсон!
Как эхо, донеслись голоса мальчиков, приятелей Чынсона.
Еще за день до их отъезда этот детский гомон заполнял их
дом, они приходили и говорили, что обязательно придут про-
вожать его. И действительно пришли почти все мальчики се-
ла. Видимо, они крепко подружились с Чынсоном.
У некоторых на глазах стояли слезы. Мальчики что-то до-
ставали из карманов, видимо, это были нх самые дорогие иг-
рушки и совали нх в руки Чынсону.
— Счастливо оставаться вам, ребята! — подняв над го-
ловой руки, откликнулся он на их прощание.
Все молча смотрели на удаляющуюся лодку. Парусник
обогнул мысок берега и исчез из виду.
Вдали одиноко высилась вершина Мангенбон, на которой
оседал туман.
Подул легкий ветерок. День обещал быть хорошим. Ветер
надул парус, и лодка заскользила мимо островов Турусом и
Янгакто против течения реки вдоль красивейших мест — па-
вильона Ренгванчжон, Пхеньянской крепости, скалы Чхонрю-
бск, островка Рынрадо.
Лодка добралась до переправы Мэкчжона, когда в реке
уже отражалась разгоравшаяся заря.
Стоявший на корме у руля Хо Ги Сон, приложив руку ко-
зырьком, внимательно глядел на переправу. Повернувшись к
Чынсону, он сказал:
— Вот и приехали. Вон там, где стоят люди, это перепра-
ва Мэкчжон.
— Там будем причаливать?
283

-Да.
— А что это за люди?
— Они встречают нас.
— Нас?
— Конечно!
— Мой отец тоже среди них!*
— Обязательно!
— Хорошо бы скорее доехать.
За несколько часов путешествия Чынсон подружился с
Хо Ги Соном. Этот разговор между ними горячо отзывался в
сердце Кан Бан Сок. Для нее это волнующая радость встрети-
ться с мужем после года разлуки. С тех пор, как он позвал
ее в село Нэдон, она поняла, что ее приезд не простое пересе-
ление жены к мужу. Ее решимость служить идеям
Кнм Хен Чжика еще больше укрепилась вчера ночью после
глубоко запавшего в душу завета свекрови. Муж покинул род-
ные горы и реки, дорогих родителей, жену и детей, встал на
путь революционной борьбы. И она почувствовала на себе всю
ответственность жены революционера, идущей по пути, из-
бранному ее мужем. На земле Кандона ее ждет непохожая на
прежнюю, большая и трудная жизнь, жизнь соратника-рево-
люционера.
Там, в Намрн она с полной отдачей сил помогала мужу
в его мужественной борьбе, будучи падежной опорой его
большой семьи. Здесь в Нэдопе се ждали более серьезные
испытания. Охваченная этими думами о будущем, опа не заме-
тила, как лодка добралась до Мэкчжонской переправы.
Встречающие столпились на пристани. Все сошли с па-
русника.
— Бабушка, вы, должно быть, очень устали в пути, —
приветствовал ее от имени всех встречающих Чон Чжин Гу.
— Я благодарна вам за го, что вы встретили нас...
Хо Гн Сон, Со Чхун Бо, Цой Сок Ман и другие перегрузи-
ли домашнюю утварь в повозку, запряженную быком, позва-
нивающим бубенцами.
— Ну, поехали. Ветер с реки холодный, поэтому, бабушка,
вы садитесь в повозку.
— Нет, ничего. — Она озиралась по сторонам, явно оты-
скивая Ким Хен Чжика. Чон Чжин Гу заметил это.
— Сонсэнним сейчас на уроке, он не мог вас встретить. Я
предложил сделать перерыв на час, но он ответил, что не
284

имеет права прерывать занятия. — ответил виноватым тоном
Чон Чжин Гу.
Старушка почувствовала облегчение, выслушав Чон
Чжин Гу.
— Ну н правильно сделал. Идем, Чынсон. Может, ты ся-
дешь в повозку? — сказала она Чынсону, который стоял наг
песчаном берегу и смотрел на горы Понхвасан.
— Бабушка! Я пойду пешком. — Он оглянулся на пра-
бабушку, улыбнулся и зашагал вперед. Все пошли за пово-
зкой.
— Пошли, — сказал, обернувшись назад, Цой Сок Мая
и повел повозку. В это время в селе послышался легкий звон
колокола: динь-динь-динь. Идущий за повозкой Чынсон вни-
мательно разглядывал незнакомые места. Внезапно он остано-
вился и некоторое время смотрел на село, откуда доносился
колокол, а затем спросил:
— Мама, папа там, где звонит колокол?
Неожиданный вопрос сына смутил Кан Бан Сок. Она
невольно вспомнила колокол Сунхваской школы в Мангендэ.
— Умница. Отец уже вышел встречать вас, — сказал Хо
Гн Сон, щелкая языком.
— Я пойду вперед, — и Чынсон, сжав кулаки, побежал к
школе.
В это время на улицу высыпали сельские жители. Неиз-
вестно, откуда они узнали об их прибытии. Издали были вид-
ны широко открытые окна классных помещений. Учащиеся
группами выходили на спортивную площадку, бежали навст-
речу гостям и кланялись им. Кап Бан Сок и прабабушка шли,
окруженные толпой учащихся и жителей села.
— Папа! — закричал Чынсон. Он бросился вперед, как
стрела. По дороге, по обе стороны обсаженной тутовыми дере-
вьями, шел, как всегда спокойной походкой, Ким Хеи Чжик.
«Отец Чынсона!> — чуть не сорвалось с уст Кан Бан Сок.
— Отец Чынсона!
Прабабушка, как могла по своему возрасту, также ус-
корила шаги.
— Папа! Папа! — выкрикивал Чынсон. Подбежав к
отцу, он бросился в его объятия.
— Вот это, мой Чынсон приехал! — радовался
Ким Хен Чжик и поднял сына над головой. — Л ты молодец,
хорошо топаешь ножками
285

Лицо Кнм Хен Чжика светилось радостью.
— Вон там идут прабабушка и мать с Чхоль Чжу, — то-
ропился сказать Чынсон.
— Пу, пойдем к ним.
Когда Ким Хен Чжик повернул голову в их сторону,
Кан Бан Сок остановилась.
Ким Хен Чжик заспешил к ним и остановился перед бабу-
шкой. Спустив с рук сына, он сделал ей земной поклон.
— Бабушка, ты, наверное, устала в дороге? Весной я хо-
тел навестить тебя, да не смог выкроить время. Прости меня,
пожалуйста.
— Чего там... Как твое здоровье? — спросила бабу-
шка, взяв за руку внука, и погладила ее. От радости слезились
глаза, глубоко спрятанные под морщинистыми веками.
— Я вполне здоров.
— Здесь и мать Чынсона.
Бабушка опустила руку внука и обернулась назад.
— Здравствуй, — спокойно приветствовал жену Ким
Хен Чжик. Однако Кан Бан Сок в тот момент, когда она
встретилась взглядом с мужем, почувствовала его радость.
Она нашла, что муж сильно похудел, но выглядит более серь-
езным, чем обычно, и как бы углубленным в свои мысли.
Кан Бан Сок в ответ на приветствие мужа опустила го-
лову.
Когда люди подошли к зданию школы, из-за дома появи-
лось несколько человек. Это были жена Хо Гн Сона, бабушка
Лн Син До, мать Команнё и другие женщины. С утра до по-
лудня они успели повесить котел в доме за школой, предназ-
наченном для семьи Ким Хен Чжика, штукатурили глиной
очаг, даже сварили кашу и ждали приезда новой семьи. Жен-
щины приветливо поздоровались между собой и вошли в ком-
нату. В ней было тепло. Жарко топился кан. Приехавшие на
паруснике озябли и, войдя в тепло натопленный дом, с удо-
вольствием отогревались.
Приехав в Мэкчжон, Кан Бан Сок не почувствовала себя
в чужой среде; ее окружали дружеское и теплое отношение
жителей села.
Мужчины в гостиной, женщины на кане ели приготовлен-
ный односельчанами ужин. После ужина завязалась оживлен-
ная дружеская беседа.
Вскоре сельчане попрощались с хозяевами, пожелали нм
286

спокойной ночи и хорошего отдыха. Они понимали, что приез-
жие устали с дороги.
На кане у очага, посапывая, спал Чхоль Чжу. Ни на мину-
ту не отрываясь от отца, на коленях у него уснул Чынсон.
Ким Хен Чжнк гладил по голове спящего сына и долго
смотрел на его лицо.
Бабушка и Кан Бан Сок, сидевшие у очага, любовались
уснувшим Чынсоном.
— За год Чынсон так сильно подрос, — сказал
Ким Хен Чжик, ни к кому не обращаясь.
— Я не знаю, кем он будет. Он выдумывает необыкновен-
ные вещи. После грозы выбегает из дома, пытаясь поймать ра-
дугу.
— Поймать радугу?
— Сначала он залезал на макушку ясеня, — начала рас-
сказывать бабушка, — что стоит во дворе, вытягивал руки,
пытался схватить радугу, я так боялась, что он свалится с
дерева, а когда нс мог ухватить радугу на дереве, то сверкаю-
щими, как звездочки, глазками смотрел вдаль в синеву неба
и говорил: «Бабушка, радуга висит за соснами на горке Ман-
генбон» и мчался на вершину Мангенбон. А вернувшись не-
солоно хлебавши, говорил: «Мама, почему радуга все уви-
ливает?» Его мать вышла из кухни, взяла чашку с водой,
побрызгала вокруг в лучах солнца. Тогда Чынсон захлопал в
ладоши, запрыгал и закричал, что видит радугу. Но как уви-
дит настоящую радугу, поднимается на Мангенбон, говоря,
что ему больше правится радуга, которая на небе, чем ма-
ленькая.
Бабушка с любовью смотрела на правнука, ласково улы-
баясь.
— Хо-хо. Только большую радугу хочет, а маленькую —
нет!
Рассмеялись и родители Чынсона.
В комнате все дышало счастьем и теплом.
— Удивительно, как глубоки и своеобразны мысли у на-
шего Чынсона. Он очень тоскует по отцу, но старается не по-
казывать этого, — заговорила Кан Бан Сок.
— А ты расскажи ему об этом, — поддержала бабушка.
— Однажды вечером я раньше других вернулась домой и
287

заметила, что Чынсон стоит лицом к лицу с тремя братьями-
тополями, что растут во дворе, и самозабвенно смотрит на рас-
качивающиеся на ветру деревья. Он назвал их папиными дере-
вьями. Он стоял перед тополями и всем существом своим вы-
ражал безграничную тоску по отцу. У меня сердце сжималось
от боли. Я тоже несколько минут простояла молча. Он повер-
нулся только тогда, когда услышал мои шаги.
— Ах, ты мой хороший, — прошептал Ким Хен Чжик, с
нежностью глядя в лицо спящего сына.
— Заметив меня, Чынсон смущенно улыбнулся и говорит:
«Мама, а как быстро растут папины деревья!» Когда я с «им
возвращалась домой, держа его за руку, он остановился и
спрашивает: «Мама, когда папа вернется домой?»
Я не успела ответить, а он отвечает сам себе: «Я знаю,
когда он вернется. После того, как уничтожит японских зах-
ватчиков и освободит страну».
«Откуда ты знаешь?», спрашиваю я. «Еще до отъезда
папа говорил мне», — ответил Чынсон. Вечером я занималась
шитьем, а Чынсон сидел за письменным столом отца, разво-
дил тушь, взял кисть и попросил меня: «Мама, научи меня,
как написать «Наша страна», «Мой отец».
— Ух, ты! Ну и что ты сделала?
— Я написала ему, как он просил. С этого вечера он ста-
рался научиться писать эти буквы. Сейчас он хорошо пишет.
Накануне нашего отъезда он написал эти слова аккуратно,
чтобы показать отцу, и уложил написанное в сундук.
— Гм, вот это да. Чынсон уже сказал мне: мол, у меня
есть что показать отцу после ухода гостей. Ну-ка, покажи, —
сказал Ким Хен Чжик.
Кан Бан Сок открыла замок в виде карася и достала из
сундука сверток бумаги. Почерк сына, конечно, еще не устоя-
вшийся, но несомненно уже мог характеризовать человека
энергичного и дерзновенного.
— Написал отлично. Трудно поверить, что пятилетний
мальчик написал таким почерком, ха-ха-ха. Здорово... — Лицо
Ким Хен Чжика выражало безграничное удовольствие.
— Это еще не все, послушай, какой у него прямой харак-
тер. Знаешь, в прошлом году... — вмешивалась в разговор ба-
бушка и рассказала о том, как Чынсон проучил сынка поме-
щика — магистра Ли, который ни с того ни с сего побил ма-
льчиков села.
288

Вокруг уснувшего Чынсона долго еще продолжалась ра-
достная беседа. Воспоминаниям, казалось, не будет конца.
Поздней ночью бабушка легла спать, а Ким Хен Чжик и
Кан Бан Сок продолжали разговор, сидя друг против друга.
— За это время ты сильно похудела. Тебе досталось мно-
го хлопот? — тихим голосом заговорил Ким Хен Чжик, раз-
глядывая жену.
— А что я делала? Дома жила я спокойно, — низким го-
лосом ответила Кан Бан Сок, слегка опустив голову.
— Как тебе было трудно одной поддерживать хозяйство
большой да бедной семьи. Все время думал: разок бы туда
сходил». Но не вышло, не смог выкроить время.
— Зря ты беспокоился. Когда твоя работа идет успешно,
это меня радует.
— Так-то оно так. Я верю тебе, поэтому работаю спокой-
но, куда бы ни забросила меня судьба. Но теперь ты должна
взять на себя еще большую обязанность.
— Я этого ожидала и все обдумала.
— Спасибо. Я вполне уверен, что ты, должно быть, хоро-
шо подумала, прежде чем приехать сюда. Я просил тебя при-
ехать с семьей ради нашего дела. Тогда односельчане будут
еще сильнее привязаны к нам, а наш долг окружать внимани-
ем и заботой товарищей, которые будут приходить к нам. Но
самое большое мое желание — чтобы ты руководила
женщинами села.
— Женщинами? — подняла голову Кан Бан Сок.
— Да. В селе полно пережитков феодализма, женщин н
девушек не пускают в школу, да они и сами не хотят посещать
ее. Я очень стараюсь, но для меня это трудно. Прошу тебя по-
мочь в этом.
— Ты просишь меня?!
— Ну да. Разве ты не уверена в себе?
Ким Хен Чжик с доверчивой улыбкой взглянул на
Кан Бан Сок.
— Нет, но я попробую, своих сил жалеть не буду, если
хоть в малейшей степени смогу помочь тебе...
— Попробуй! Я твердо верю, ты прекрасно справишься
с этим делом. Сейчас я расскажу тебе об обстановке на селе
н о том, что удалось сделать.
Ночь перевалила за патовину, а в окнах дома за школой
все горел огонь и из комнаты слышался приглушенный голос.
289

3
Ким Хен Чжик стоит на школьной спортивной площадке,
провожает расходящихся по домам учеников вечерней школы
Их голоса и шаги постепенно удаляются.
Хотя наступил март, но по вечерам, как будто снова
возвращается зима. С Мэкчжонбора тянет холодным ветром.
Днем земля оттаивает, а ночью покрывается тонкой ледяной
коркой. Но все же в воздухе чувствуются приметы насту-
пления весны.
Ким Хен Чжик, глядя на простиравшееся перед ним
поле, дышит полной грудью, легкие наполняются свежим
воздухом и голова становится яснее.
Когда смолк шум шагов учащихся вечерней школы и
в селе наступила тишина, Кнм Хен Чжик повернулся и ме-
дленно зашагал обратно в школу. Днем он дает уроки детям,
на смену им приходят ученики вечерней школы, и он зани-
мается с ними до позднего вечера. И только теперь в его
распоряжении оказывается свободное время. Но именно в
это время Ким Хен Чжика ждет важная и ответственная
работа.
Сегодня ему предстоит работать всю ночь напролет,
не смыкая глаз. Ким Хен Чжик пошел к дому. Приблизив-
шись к завалинке, он вдруг остановился. Из комнаты
лилась тихая песня:
(го гё гу гю)
Муки и пытки
тебе и привыкать —
птицею летать
в заоблачную высь.
Этот тихий и нежный голос принадлежал его жене. Жен-
щины подхватывают песню. Жена опять запевает следующий
куплет.
(на ня но не)
Родину любить.
290

на страже стоять,
мне, тебе, — всем!
Песня продолжалась. Женщины подхватывают все друж-
нее.
(но нё ну ню)
Участь раба
кому известна?
Двадцать миллионов,
встанем разом!
Чтобы выучить корейскую азбуку, эту песню сочинил
тесть Ким Хен Чжика, Кан Дон Ук, который живет в селе
Чхнльгор. В годы девичества Кан Бан Сок ее отец однажды
сочинил слова этой песни, подозвал к себе дочь и велел про-
честь. Она прочла несколько раз ее и выучила наизусть,
да еще придумала к словам мелодию. Затем эта песня стала
популярной и распространялась в селах волости Копхен,
как азбука-песня.
Когда Кан Бан Сок жила в селе Намри, она приложила
много сил к тому, чтобы жена брата Ким Хен Чжика и мно-
гие другие женщины села овладели корейской азбукой, рас-
певая эту песню, и тем самым воспитывались в антияпонском
духе.
Ким Хен Чжик чутко прислушался к голосу жены. Она
объясняла женщинам только что выученную песню. Ее уме-
ние обращаться с людьми поражало его. Еще не прошло и
недели после ее приезда в село Нэдон, а женщины каждый
вечер с шитьем приходят к ней в гости. На следующий день
по приезде она вычистила родник перед школой и обложи-
ла его галькой, рядом положила черпалку. Каждый день к
обеду она приносила в классы кипяток и суп из густой сон,
заправленный сушеными листьями капусты, и распре-
делила его между школьниками. Если ученик нс принес обе-
да и тайком выходил на улицу, она приводила его украдкой
к себе домой и угощала обедом, а после уроков пришивала
оторвавшиеся пуговицы на одеждах учеников, чинила про-
рехи. Ким Хен Чжик был благодарен за то, что она не щадит
себя, помогая ему в главном деле, за то, что снискала лю-
бовь и уважение всех жителей села. От этого он чувствовал
еще большую уверенность в себе и работа его спорилась.
291

Послушав разучивание песни, он тихо повернул назад
и опять вышел на школьную спортивную площадку.
У подножия горы Понхвасан приютились крестьянские
дома. В окнах приземистых избушек светились огоньки. И
после уроков в вечерней школе до поздней ночи односельчане
дома занимались подготовкой к предстоящему весеннему се-
ву. Звуки не замолкали до глубокой ночи. В чьем-то доме рит-
мично ударяли вальком для катанья белья. Где-то открылась
плетеная калитка и залаял щенок. Деревенская ночь так
мила сердцу селянина!
Ким Хен Чжик, войдя в класс, зажег керосиновую лампу
и сел за письменный стол. Он снова и снова шлифует строки,
написанные прошлой ночью. Затем с карандашом в руке пог-
ружается в глубокое раздумье. Ритмичные удары валька,
казалось, придавали его мыслям еще большую стройность
и глубину.
Уже почти месяц проводит Ким Хен Чжик ночи, сидя за
столом в пустом классе или дома, в последней комнате. В
случае крайнего утомления он, отдыхая, бродит по горе
Понхвасан или по полям и рощам. Во время зимних каникул
Ким Хеш Чжнку удалось ознакомиться с деятельностью това-
рищей по резолюции па местах.
В результате он пришел к выводу, что был подготовлен
трамплин для окончательного организационного оформления
движения за независимость страны и на повестку дня выд-
вигался актуальный вопрос — создание единой организации
в масштабе всей страны. Договорившись с товарищами о
новой встрече в последней декаде марта, Ким Хен Чжик
возвращался домой и, без устали, без передышки напрягая
ум и волю, приступил к подготовительной работе по созда-
нию этой организации. Можно сказать, что он тогда провел
самые напряженные дни в его революционной деятельности.
С новыми вопросами к нему непрерывно обращались
связные и многочисленные революционеры, руководители с
каждым днем крепнущих местных организаций из провинций
Пхеньан, Хванхэ. Кеиги, Чхунчхон, Чолла, из Чунгана и
Линьцзяна — нз разных мест как внутри страны, так и вне
ее.
Он должен был дать всем людям четкие, ясные указания
и научить их конкретным мерам и методам решения каждого
из вопросов в отдельности. Ему надо было определить наз-
начение и цель, систему, характер, формы и нормы деятель-
292

ности организации, которая вскоре будет всюду создаваться.
Л это дело, пожалуй, самое важное. Было неимоверно трудно
указать пути борьбы, подобно тому, как шаг за шагом про-
ложить дорогу через бесконечный девственный лес, где ни-
когда не ступала человеческая нога. Всю эту массу важных
и неотложных вопросов приходилось решать, выкраивая
время между занятиями в Менсинской школе.
Ким Хен Чжику казалось, что на его пути возвышаются
могучие горы, которые он должен преодолеть. Однако он не
страшился этого. С каждым днем его деятельность станови-
лась все увереннее, все более страстной и дерзновенной.
На столс Ким Хен Чжика всегда возвышались стопки
газет, журналов и книг. Ему необходимо было детально оз-
накомиться с опытом революционных организаций мира, нако-
пленным ими на пути исторического развития. Он должен
был учесть их уроки и продумать создание организации но-
вого типа, которая соответствовала бы особенностям движе-
ния за независимость в Корее.
В последнее время контуры деятельности будущей орга-
низации становились все более четкими.
Каждую ночь при свете керосиновой лампы
Ким Хен Чжик, тщательно выверяя слова, составлял проект
устава будущей организации. Бывало, за целую ночь он не
мог написать и одной строки или больше двух-трех слов.
Бывали и такие случаи, когда в неясных, предрассветных су-
мерках он целиком вымарывал все, что написал прош-
лой ночью.
Кнм Хен Чжик хорошо знал, какой глубокий смысл таит
в себе каждая буква, написанная его кистью. Малейший про-
мах или неточность в составлении каждого пункта может
повлечь за собой серьезные просчеты, крушение судеб вер-
ных ему многочисленных товарищей и всего движения за не-
зависимость, наконец, дальнейшей судьбы Родины, нации.
Ошибки в этом деле могут стать роковыми и поэтому допу-
стить их нельзя. А каждая из написанных букв, выражающая
идеи и цели движения, способна стать десятью, сотней и ты-
сячью копьев и мечей и помочь двадцати миллионам корейцев
подняться на борьбу, высоко держа знамя освобождения Ро-
дины, должна стать программой и уставом конспиративной ор-
ганизации. Воззвание, которое он напишет, нельзя раздать лю-
дям, пространно записав на бумаге, или оформить в виде до-
293

кументов. Его содержание должно быть легко усвоено за од-
нократное чтение на месте, исключительно, лаконично, на-
столько доступно, что сразу бы выучивалось наизусть и по-
могло каждому усвоить самое главное, существенное, призы-
вало ступить на путь борьбы за независимость Родины.
Поэтому Ким Хен Чжик, вкладывая всю душу, писал
так, словно резцом высекал на граните каждую букву.
Три дня назад он начал думать, какое название дать
организации. Чертил на бумаге названия и зачеркивал их,
снова писал другое название и продолжал обдумывать.
Многие названия он отверг, ибо они не вполне соответство-
вали характеру и цели организации.
Эта организация, конечно, должна быть политической
организацией, руководящей революционным движением во
всей Корее, следовательно, опа должна вовлечь в свои ряды
стойких людей, которые беззаветно боролись бы за незави-
симость.
Ким Хен Чжик понимал, что название организации
должно быть новым, отличным от всех предыдущих орга-
низаций, понятным народным массам, выражающим цели
движения за независимость.
Забывая о времени, он погружался в думы. Уже давно
разошлись по домам женщины, но Ким Хен Чжик не заметил,
как Кан Бан Сок несколько раз выходила на спортивную
площадку перед шкалой и, осматриваясь по сторонам, заг-
лядывала в класс и возвращалась домой. Он не обратил вни-
мания на то. что Кап Тор, Ен Чхун, Сун Хи и другие активи-
сты уже дважды заходили в школу, затем смотрели на него
через замочную скважину и с озабоченным видом вернулись
домой.
Всего этого он не знал.
Ким Хен Чжик, глядя на потускневшее от копоти стекло
лампы, был целиком во власти своих дум. Он иногда подни-
мался из-за стола и прохаживался по пустому, довольно
прохладному классу.
Замедлив шаги, он рассеянно огляделся по сторонам.
Его тяжелый взгляд упал на буквы «Чивон», написанные на
стене у доски. С вечера Ким Хен Чжик придумал пять-шесть
названий, но ни одно из них не удовлетворило его. Некото-
рые названия были слишком напыщенными, словно покрыты-
ми позолотой, и поэтому бросались в глаза излишним вне-
шним блеском. Это ему не понравилось. Другие названия бы-
294

ли правдоподобными, но у них бил общий недостаток — они
нс воплощали в ie6e значение и цель организации.
Ким Хен Чжик тихо открыл дверь и вышел на улицу.
С горы Понхвасан потянуло холодным ветром. Этот ветер
освежил его отяжелевшую от напряженных дум голову.
Он поднял обе руки над головой, несколько раз согнул их и
потянулся. Закончив легкую гимнастику, он вышел через
школьную калитку и пошел по дороге к роднику. Ему дума-
лось, что и сегодня ночью не удастся найти достойное наз-
вание организации. В то же время он чувствовал, что эта
ночь не должна пройти впустую.
Перепрыгнув через родник, он поднялся на низкий
холм, постоял там немного, посмотрел на небо, задернутое
черными тучами, и повернул назад. В этот миг он заметил,
что под холмом мелькнула черная тень и скрылась в кустах.
Некоторое время он без смущения рассматривал кустарник.
— Кто это? — тихо, но внятно спросил он.
Из-за кустов появилась черная тень.
— Это я.
А, это отец Сун Хи, что вы здесь делаете?
Ким Хен Чжнк сразу узнал, что это Хо Гн Сон.
— Я просто... вышел проветриться немножко, вижу —
а вы среди ночи идете по безлюдной дороге, — промям-
лил Хо Ги Сон.
Однако Ким Хен Чжик все понял. Односельчане уже
с лета украдкой заботились о его безопасности.
Ким Хен Чжик знал, что если он работает ночью, то они по
очереди дежурят у освещенного окна. Это согревало его
сердце. Он чувствовал свою ответственность перед этими
простыми н сильными людьми, которые беззаветно поддер-
живают его, возлагая на него свои надежды и чаяния.
Кнм Хен Чжнк медленно спустился с холма и подошел к
Хо Ги Сону.
— Не беспокойтесь из-за меня. Сегодня ночью спокойно
отдыхайте. Я иду спать.
— Что вы! Я уже выспался. Вам надо отдыхать, а не
нам. Сельчане беспокоятся, вы работаете каждую ночь
напролет.
— Спасибо. Но не надо беспокоиться. Необходимое вре-
мя я отдыхаю. Я так привык еще со школьной скамьи. Хо-хо...
Так разговаривая между собой, Кнм Хен Чжик и Хо
Ги Сон медленно зашагали по тропинке.
295

— Сонсэнним, у меня один вопрос к вам... — вдруг
сказал Хо Ги Сон, когда они шли мимо родника.
— Какой вопрос? — с интересом отозвался Ким Хен Чжик.
И Хо Ги Сон, некоторое время поколебавшись, высказал
свой вопрос:
— Когда же наша Корея добьется независимости? — Го-
лос его прозвучал неожиданно для Ким Хен Чжика. Он за-
медлил шаги и обернулся к Хо Ги Сону. Тот внимательно
смотрел на учителя. Он понимал, что его вопрос был слиш-
ком неожиданным, но в нем содержалось сложное чувство
Хо Ги Сона. Радовал Ким Хен Чжика не сам вопрос, хотя и
он был вполне естественным, а духовный рост Хо Ги Сона, о
котором свидетельствовал его вопрос.
Еще в прошлом году, когда они впервые встретились,
Хо Ги Сон был забитым, безвольным человеком и легко
впадал в отчаяние, наконец, пытался утопиться в реке Ельп-
хаган. Но сегодня простыми словами, от всей души он выра-
зил свои чувства, свою искреннюю заботу о будущей судьбе
страны и нации. Уже почти год Хо Гн Сон, Цой Сок Ман,
Со Чхун Бо и другие сельчане являлись опорой организа-
ций — Хаккёге, Хянтхоге, Писокге. За это время у них неза-
метно для себя открылись глаза.
Приступая к созданию организации, Ким Хен Чжик, ог-
лянувшись на прожитые годы, задал себе вопрос — что счи-
тать главным успехом в его жизни? С полным основанием он
мог ответить: самым крупным успехом надо считать то. что
он нашел среди трудящихся масс людей, подобных Хо Ги
Сону, которые волновались за судьбу Родины, нации, осозна-
ли свой долг перед ними. Па этом примере Ким Хен Чжик яс-
но увидел не только успех своего дела, но и недостатки своей
работы. Как много еще нужно сделать, чтобы пробудить на-
циональное самосознание трудящихся масс страны.
Увлеченный этой мыслью Ким Хен Чжик тихо пере-
спросил Хо Ги Сона:
— Как по-вашему, отец Сун Хи, когда Корея станет
независимой?
Немного озадаченный, Хо Гн Сон некоторое время хло-
пал глазами, глядя на учителя.
— Хо-хо. Не ломайте голову, говорите то, что вы чув-
ствуете.
Ким Хен Чжик ласково улыбнулся, стремясь тем самым
разрядить напряженность. Хо Гп Сон непринужденно улы-
296

бнулся, почесал затылок и выдавил какое-то объяснение.
— Какие у нас могут быть соображения... я думаю так.
— Расскажите, пожалуйста.
— В недалеком будущем, через несколько лет будет не-
зависимость.
— Значит, через несколько лет. Когда же по вашим рас-
четам?
— Особого расчета нет. Мы только надеемся на вас, сон-
сэнннм.
— На меня?.. — удивленно спросил Ким Хен Чжик,
услышав такой беспомощный ответ Хо Ги Сона.
— Каждый раз, когда я встречаюсь с вами, в голову не-
вольно приходит такая мысль. За год, как вы поселились в
нашем селе, его посетило много людей. В селе перебывали
разные люди с говором провинции Хванхэ, провинций Кен-
сан, Кенги, господа, студенты, рабочие, крестьяне, вроде нас.
Каждый раз, когда у вас собирались люди, мы шепотом го-
ворили: раз во всех уголках нашей страны под вашим руко-
водством так много людей участвуют в движении за незави-
симость, значит, дни японских захватчиков сочтены. Когда
время придет, сонсэнним даст приказ. Тогда мир японских
агрессоров обрушится.
— После одного моего приказа?
— Да, мы так думаем и верим.
— Отец Сун Хи, если хватит одного моего приказа, то я
сейчас же попробую громко приказать, хо-хо, — тихо улы-
бнулся Ким Хен Чжик. — Теперь моя очередь отвечать
•вам. — С этими словами он зашагал быстрее. Хо Ги Сон следо-
вал за «им, неотрывая от него взгляда, полного надежд. — Мое
мнение таково. Если хотите узнать, когда мы добьемся неза-
висимости, то прежде всего надо знать, каким путем можно
добиться независимости, не так ли?
— Да... — нерешительно ответил Хо Гн Сон.
— Для достижения независимости нашей страны нужно
многое. Например, надо, чтобы международная обстановка
сложилась удачно для уничтожения японских захватчиков.
Но наличия хорошей ситуации для наступления против япон-
ских агрессоров еще далеко недостаточно, если для этого не
подготовлены национальные силы. А их у нас недостаточно.
Для того, чтобы выиграть время, собрать силы, научиться
правильно вести бои, мы нуждаемся и в правильном руко-
водстве. Это так же важно, как человеку, например, иметь
297

умную голову. Вот те самые необходимые условия, которые
нужны для достижения независимости страны. Из них самое
главное — умножать силы, способные уничтожить японских
захватчиков и построить новую жизнь в стране. Далее. Если
даже у нас будет правильная, хорошо разработанная такти-
ка, ио нс будет сплоченных, организованных сил, способных
противостоять японским захватчикам, мы ничего нс сможем
сделать, кроме как глотать слезы и жаловаться.
— Сонсэнним, где же эти силы? — спросил Хо Ги Сон с
несвойственной ему поспешностью.
Ким Хен Чжик остановился, некоторое, время рассматри-
вал раскачивающиеся в темноте на ветру ветви тутовых де-
ревьев. Потом снова обернулся к Хо Ги Сону и заговорил:
— Эти силы у опта Сун Хн.
— У меня?..
Хо Ги Сон очень смутился. Он только посмотрел на учи-
теля удивленными глазами.
— Да, именно у вас. Эти силы будут подготовлены имен-
но тогда, когда миллионы подобных отцу Су Хи трудящихся
масс, составляющие основную силу страны, осознав, как вы,
что они по-человечески могут жить только после уничтоже-
ния японских захватчиков и достижения независимости, вста-
нут на путь борьбы.
Хо Ги Сон некоторое время стоял молча. Его взволно-
ванное лицо выражало сложные чувства: сомнение, растерян-
ность и радость.
— Откуда такие силы у ничтожных крестьян, как я? —
пробормотал Хо Ги Сон.
— Почему крестьяне ничтожные? Они кормят и одевают
всю страну, проливая кровь, защищают ее от посягательств
иноземных врагов. Их унижали в прежние времена янбаны-
правителн или старые участники движения за независимость.
Это их самое большее преступление. Вот причина, из-за
которой погибла страна, а движение за независимость терпе-
ло поражение за поражением. Я часто повторяю на уроках в
вечерней школе воспоминания о прошлой истории крестьян,
о таких людях, как крестьяне этого села, которые в течение
четырех тысячелетий отстаивали славную националь-
ную историю.
Ким Хен Чжнк, медленно прохаживаясь, стал подробно
рассказывать об уроках истории прошлого. Этой ночью, слу-
шая его слова, Хо Ги Сон впервые в жизни остро ощутил, что
298

такие униженные крестьяне, как он, должны стать хозяева-
ми страны и опорой ее судьбы. Он впервые понял, что
Ким Хен Чжик неспроста построил школу в селе Нэдон, не
просто учил детей и взрослых грамоте, его задачей было
открыть глаза бедным крестьянам, а затем осуществить свой
велпкий замысел.
Они незаметно добрались до спортивной площадки школы.
Ну как, отец Сун Хи, вы хотите участвовать в движе-
нии за независимость? - Ким Хен Чжик остановился
и дружелюбно спросил его.
Хо Ги Сон не знал, как ответить на такой глубоко дове-
рительный вопрос Ким Хен Чжика, некоторое время он коле-
бался, но, набравшись смелости, заговорил:
— Слушая ваши слова, я понял, что такие крестьяне,
как я, должны активно действовать. Ио что я могу делать,
малограмотный и круглый невежда... я все могу делать лишь
по вашему распоряжению, отдам все силы, но...
— Разве люди рождаются учеными, вожаками движе-
ния за независимость? Участвовать в нем должны все, кто
любит свою страну, и каждый должен внести свой вклад в
это дело. Вы уже очень много делаете для движения за не-
зависимость.
— Правда? — Хо Ги Сон не верил своим ушам.
— Да. можно сказать, вы делаете очень много: вы проя-
вляете активность в работе организаций Хаккёге, Хянтхоге,
Писокге, помогаете устанавливать связи в интересах нашей
работы, охр.зняетс нас. Когда каждый будет делать все, что
ему по плечу, это станет реальной помощью в движении за
независимость.
— Разве я помог вам в чем-нибудь?
Хо-хо. Вам кажется, этого еще мало. Отец Сун Хп, а
можете ли вы еще больше?
— А что нужно сделать?
Хо Ги Сон вопросительно смотрел на Ким Хен Чжика.
— Например, внушите членам Хянтхоге и Хаккёге ан-
тняпонское патриотическое настроение, как я уже говорил
вам сегодня вечером, и вовлекайте как можно больше кресть-
ян села Нэдон и соседних сел в эти организации.
Хо Гн Сон некоторое время смотрел на небо, где плыли
черные тучи.
Он опять повернулся лицом к собеседнику и нерешитель-
но заговорил:
299

— Я сомневаюсь, могу ли я это сделать, но попробую,
буду стараться, если вы, сонсэнним, будете наставлять меня.
— Ладно, отец Сун Хи. Завтра вечером после уроков ве-
черней школы вместе с Цой Сок Маком и Со Чхун Бо мы об-
судим этот вопрос.
— Хорошо.
— Скоро рассветает. Идите, отдыхайте.
— Мне-то ничего. Вам бы, сонсэнним, отдохнуть немно-
жко.
— Конечно, я тоже пойду домой.
Ким Хен Чжик проводил глазами Хо Ги Сона, удаляю
щегося во тьме. Его сердце было наполнено верой, что, в
конце концов, судьбы страны будут вершить миллионы тру-
дящихся масс, таких, как отец Сун Хи, бедный, простой, го-
рячий, энергичный, способный отдать все свои силы для воз-
рождения Родины. В этот момент новая мысль молнией
пронеслась в голове Ким Хен Чжика. Его глаза заблестели.
— Национальное общество! Вот оно... Корейское нацио-
нальное общество!..
Тихо повторяет Ким Хен Чжик. Это название было все-
объемлющим, простым и понятным всем, в нем, казалось,
содержался ясный и уверенный образ только что ушедшего
Хо Ги Сона и образ многомиллионного населения страны.
Там не было громких слов «революция», «возрождение» и
«независимость», зато оно дышало доступностью и надежда-
ми, как всеобъемлющее, необозримое море жизни, способное
бесконечно возрождать и выращивать патриотическое
движение.
«Да, да, Корейское национальное общество!..» — вос-
кликнул про себя Ким Хен Чжик и энергично зашагал в
школу. Ветер трепал полы его одежды.
Максимально выкрутив фитиль мигающей керосиновой
лампы и взяв в руки карандаш, он сел за стол. На листе бе-
лой бумаги Ким Хен Чжик написал:
Отныне наша организация будет называться
Корейским национальным обществом.
Ким Хен Чжнк еще и еще раз обдумал это название.
Во всех отношениях название было всеобъемлющим и яс-
ным. Оно отвечало целям и задачам, самой идее создаваемой
организации. Впервые он вздохнул с облегчением.
Ким Хен Чжик еще раз перечитал с первой до после-
300

дней страницы составленный им документ. Несколько раз
повторяя каждое слово, он продолжал исправлять и шли-
фовать, все более совершенствовать его.
Наконец, он положил карандаш, окончательно убедившись,
что справился с основным определением целей и задач обще-
ства. Теперь к этому оставалось добавить цифры, даты сборов
членов общества, а также некоторые другие второстепенные
детали, и документ будет готов в окончательном виде. Можно
сразу же созвать учредительное собрание, если удастся в бли->
жайшее же время, предварительно собрав активистов, согла-
совать с ними организационные вопросы. Общество должно
быть создано уже в этом месяце.
Кнм Хен Чжик, погрузившийся в раздумье, почув-
ствовал теплоту кана. При мысли о создании Корейского
национального общества и холодная комната стала казаться
теплее. Он озабоченно покосился на очаг. Снаружи послышался
треск дров. Подняв голову, Ким Хен Чжик посмотрел на
стенные часы. Шел четвертый час ночи.
Он встал и вышел на свежий воздух. Когда он свернул в
проулок, то заметил, что кто-то стоит перед очагом, в кото-
ром ярко пылает огонь. Он остановился. Это была его жена.
Она вышла встретить его. Оба некоторое время молча смо-
трели друг на друга. В комнате жены ярко горел свет. Это
окно светилось всю ночь так же, как окна класса, где он ра-
ботал. Его взволновало это обстоятельство.
— Это ты, жена? — удивился Ким Хен Чжик.
— Чхоль Чжу заплакал и разбудил меня... — виновато
заговорила Кан Бан Сок, поглядывая на мужа. — Ты, мне
кажется, сильно переутомлен. Отдохнул бы немножко.
Ким Хен Чжик улыбнулся, глядя на встревоженное лицо
жены.
— Да, я пойду отдыхать.
Ему казалось, что он сможет утешить обеспокоенную
жену одним только этим словом. И действительно,
Кан Бан Сок как-то сразу успокоилась.
Ким Хен Чжик усталый лег спать, но сон не шел и го-
лова оставалась ясной. Мысли его были заняты тем, как
связаться с товарищами, живущими поблизости, и как пос-
лать шифрованную телеграмму о созыве собрания не только
в различные уголки страны, но н за ее пределы — в Цзянь-
дао, Пекин и Шанхай. Наконец, незаметно он уснул.
Он проспал около часа и проснулся. Пододвинувшись к
301

постели сына, он тихонько потянул за кончик его одеяло.
— Чынсон, сынок, вставай.
— А-а! — Чынсон повернулся на бок и широко открыл
глаза. Заметив отца, он вскочил с постели. Ким Хен Чжик,
нежным взглядом следил, как сын аккуратно сложил одеяло
и положил его на платяной сундук. Затем отец снял горн со
стены и сунул его в руку Чынсону. Мальчик схватил горн и,
не скрывая радости, взвалил его через плечо. На правой щеке
появилась маленькая ямочка.
— Ну, пошли!
Ким Хен Чжик с полотенцем вышел первым. Было ран-
нее утро. Взяв сына за руку, Ким Хен Чжик зашагал к род-
инку, который находился недалеко от школы.
Восток заалел, когда Ким Хен Чжик с сыном кончили
обтираться холодной водой. После этого они подня-
лись на гору Понхвасан. В этот час утреннего пробуждения
природы горы и реки незабываемо прекрасны.
Ким Хен Чжик и Чынсон, стоя под большой сосной, смо-
трели вдаль. Влажный туман, поднимавшийся над рекой
Тэдонган, стлался по песчаному берегу у переправы Мэкчжон.
За полем, где туман уже рассеялся, появились очертания
больших и малых горных вершин, словно подталкивающих
розовеющие облака в небесную даль. Над горой Адальсан,
одиноко возвышавшейся вдали, как богатырь, который ведет
за собой многочисленные горные пики, стала разгораться
утренняя заря.
Перед взором Ким Хен Чжика открылась величествен-
ная панорама родной природы: горы, леса, реки, долины.
Взволнованные Ким Хен Чжик и сын следили за пробуж-
дением природы.
— Ну, теперь сыграем на горне.
Кнм Хен Чжик протянул руку сыну.
Взяв у сына гори, Ким Хен Чжик проворно поднялся на
скалу. Плавный звук горна эхом разнесся по всему селу.
4
Двадцать третьего марта тысяча девятьсот семнадцатого
года.
302

Этот исторический день с утра был теплым и пасмурным.
Днем ветер лишь вздымал белые снежинки. Под вечер снег
стал падать хлопьями. Он белым покрывалом ложился на
двух- и трехэтажные дома улиц Пончжонтхон, Тэхвачжон,
на крыши приземистых хижин, на обрыв Чхонрюбек, хмуро
возвышающийся у берега реки Тэдонган, на беседки Ыльмиль-
дэ, Чхвесындэ, а также на равнины Потхонбор и Садонбор.
Только что вскрывшаяся величавая река Тэдонган, омывающая
крепость Пхеньян, незаметно поглощала падающие снежные
хлопья. Снег валил все сильнее и сильнее, словно хотел зак-
рыть и саму реку Тэдонган.
И на черепичной крыше одного из домов, что в конце
переулка, снег лег толстым слоем. Яркий свет, проникавший
из окон гостиной, серебрил снежный холм, наметенный на
улице.
Комната битком набита людьми. За низеньким столн*
ком сидят Ким Хен Чжик, Кан Чжин Сок, Пак Юн Хван,
Вон Дон 1О, а вдоль стен расположились старые знакомые
товарищи — Хон Чжун Гор, Чо Пхиль У, Пан Ин Су, Ким
Сок Ха, Юн Сам, О-сонсэн из Пхеньяна, Мэн Ген Чжэ из
Сеула, Чху Пхун, Хо Ги Сон и Со Чхун Бо из Нэдона, пред-
ставителя из Пекина и Шанхая в господской одежде, район-
ные представители из провинций Кенсан, Чолла, Хванхэ и
другие
Пак Юн Хван говорит о чем-то, стараясь сдержать вол-
нение, как можно тише и спокойнее. Но его взволнованный
голос нет-нет да и прорывался высокими нотами.
Все присутствующие, затаив дыхание, неотрывно смо-
трят в президиум. Блестящие глаза и возбужденные лица го-
ворят о том, как буйно бьются их сердца. Понятно, какие
чувства обуревали людей, которые всего год назад на этой
улице участвовали в обсуждении великого плана вместе с
Ким Хен Чжиком. Тогда всего несколько товарищей поддер-
жали его идею. Целый год они вели упорную н неимоверно
трудную борьбу. В результате здесь собрались представите-
ли из многих районов страны и из-за рубежа, чтобы сегодня
провести учредительное собрание, которое оставит великий
след в истории нации.
П Ким Хен Чжик с волнением всматривался в лица
товарищей, которые преодолели всевозможные препятствия
и трудности, чтобы прибыть на это собрание.
—... Сегодня здесь собрались представители всех слоев
303

населения, участвующих в движении за независимость вну-
три и вне страны. Вы, представители, исполняющие волю
страны и народа, участвуете в этом учредительном собра-
нии... — начал свое выступление Пак Юн Хван.
Люди, собравшиеся в комнате, на миг представили себе
лица товарищей, приславших их сюда, как полномочных
представителей.
— Собрание объявляется открытым, — сказал Пак Юн
Хван.
Вступительное слово было коротким. Но участники соб-
рания всем своим существом почувствовали в этом вступи-
тельном слове все великое значение происходящего события.
На этом собрании нельзя было хлопать и даже громко гово-
рить. Но горячие взгляды подчеркивали глубокий истори-
ческий смысл происходящего более горячо, чем бурные апло-
дисменты и громкие возгласы.
— В первую очередь, слово предоставляется Ким
Хен Чжик-сонсэнниму по поводу образования Корейского на-
ционального общества.
Возбужденные взгляды собравшихся молниеносно обра-
тились к Ким Хен Чжику. Почему-то он опускает голову и
смотрит вниз на стол. Казалось, он собирается с мыслями и
сдерживает волнение. Но вот Ким Хен Чжик медленно под-
нял голову, внимательно посмотрел на лица товарищей, пол-
ные веры и надежды, и тихо заговорил:
— Товарищи, прошел всего год с тех пор, как нес-
колько человек собрались для того, чтобы обсудить положе-
ние внутри страны и международную обстановку и наметить
мероприятия, направленные на исправление ошибок, допу-
щенных в движении за независимость. Сегодня за нашим
круглым столом собрались представители всех провинций
нашей страны и делегаты из-за рубежа для создания всеко-
рсйской организации. Это, конечно, волнующее событие. Я
считаю это вашей заслугой, результатом вашей самоотвер-
женной борьбы, преодоления всех и всяческих трудностей.
Кнм Хен Чжик сделал паузу, а затем продолжал:
— Одним словом, мы собрались сегодня для того, что-
бы практически воплотить нашу идею образования всекорей-
ской организации. Необходимая основа для этого заложена
и настало время решить эту задачу, этот актуальный вопрос.
Почему? Чтобы понять это, необходимо прежде всего разо-
304

браться в положении внутри страны и в международной
обстановке.
Кнм Хен Чжик взглянул на текст доклада, лежавший на
столе, по читать его не стал. Подумав, он продолжал:
— Ситуация подсказывает нам, что мы были правы.
Разразившаяся мировая война ввергла многие государства
и народы в страшную катастрофу. В чем основная причина
воины и каковы ее перспективы?..
Ким Хеи Чжик подробно проанализировал причины воз-
никновения войны.
Он раскрыл сущность противоречий между воюющими
державами Англии, с одной стороны, и Германии — с другой.
Германия, позже других ставшая колониальной империали-
стической державой, стала быстро наращивать военный по-
тенциал, в этом ей препятствовала Англия, уже занимающая
обширные колонии на земном шаре. Англия в свою очередь
видит в этой экспансии угрозу своему могуществу со сто-
роны Германии. Таким образом он ясно и четко проанализи-
ровал сложные антагонистические противоречия между импе-
риалистическими государствами, которые и народили войну.
Ким Хен Чжик продолжал:
— Посмотрите. Они, словно стаи голодных волков, ста-
раются набить свое брюхо. В ходе сложных переплетений
захватнических интересов империалистические государства
разделились на две группы: с одной стороны, страны Антан-
ты — Англия, Россия и Франция, с другой — германо-австрий-
ский блок. К каждой из группировок присоединялись большие
и малые страны, движимые собственными интересами. Непо-
средственным поводом к первой мировой воине послужило
спровоцированное три года назад в июне убийство сербским
юношей в Сараеве австрийского престолонаследника.
Это событие стало началом беспрецедентной в истории раз-
бойничьей войны. Но в этой мировой войне нас интересует от-
ношение между Японией и США. Эти страны от очага евро-
пейской войны отделены десятками тысяч ли. Однако япон-
ские самураи под предлогом англо-японского союза объяви-
ли войну далекой Германии, высадили сван войска на Шань-
дунском полуострове, оккупированном Германией, захватили
его. Используя войну, они начали в большом количестве про-
изводить оружие массового уничтожения, причем продают
это оружие как Антанте, так и германским союзникам, в
305

результате Япония получает большие барыши. По статисти-
ческим данным, во время прошлой трехлетней войны Япо-
ния в десять раз увеличила свой капитал. Пользуясь удоб-
ным случаем, когда европейские державы ведут кровопролит-
ную войну, японские агрессоры сконцентрировали свои силы
для постепенного захвата всей Азии. Л что же США? У них
свои цели. Американские агрессоры, разглагольствуя о нейт-
ралитете, на самом деле, как и Япония, занимаются торго-
влей оружием и тем самым подливают масло в огонь, выка-
чивают барыши из кровавого моря войны. Так зверски и ци-
нично действуют японо-американские хищники-империалисты.
Более того, США, видя, что победа стран Антанты неизбеж-
на и войне приходит конец, перешли на сторону Антанты, как
будто они воюют во имя справедливост». Это говорит об их
коварном замысле принять участие в переделе колоний и по-
лучении контрибуций вместе со странами Антанты после вой-
ны. Таковы в общем причины и ход нынешней мировой вой-
ны. Какие же выводы можно сделать из этого анализа миро-
вой обстановки?
Передохнув, Ким Хен Чжик продолжал:
— Цель настоящей мировой войны заключается в захва-
те колоний, закабалении одной нации другой и установлении
мирового господства наиболее крупных империалистичес-
ких держав. Это своеобразное состязание будет продол-
жаться и дальше, в результате чего человечество снова
окажется в море крови. Такова зверская натура империали-
зма. Следовательно, ясно, что хотя эта война скоро кончится,
но заключенные между державами договоры не могут быть
прочными. Это лишь прелюдия нового соперничества. Итак,
кто включится в это новое состязание?
Ким Хен Чжик вопросительно посмотрел на товарищей.
Они напряженно слушали его.
— В этой катастрофической войне выбились из сил и
союзник» и Антанта. В ходе войны только США и Япония не
проливали и» капли крови, а заработали большие капиталы и
расширили сферы своего влияния. После войны интересы этих
стран столкнутся на Востоке. В ходе мировой войны Япония
набросилась на новые территории на азиатском континенте,
в Океании и, следовательно, ясно, что соперничество между
захватчиками развернется с новой силой из-за стран Восто-
чной Азии. Тогда легко предположить, что европейские держа-
вы, имеющие колонии и концессии в Азии, начнут жестокое
306

соперничество с Японией. США, а также европейские дер-
жавы уже обеспокоены экспансией Японии в Азии. Таким
образом после окончания мировой войны между Японией и
этими державами начнется новый конфликт. Словом, как мы
и предполагали год назад, стало очевидным, что в эпоху ны-
нешнего поколения наступит наиболее удачный момент для
восстановления нашей государственности в условиях раз-
вертывания соперничества между Японией и европейскими
странами.
Друзья, быстро меняющаяся обстановка в мире требует
от нас, от участников движения за независимость, накопления
сил, позволяющих корейской нации, воспользовавшись удо-
бным случаем, своими силами свергнуть японское господство
и восстановить государственную власть Корен. Итак, насу-
щным вопросом стало скорейшее создание нашей организа-
ции. Именно она станет стержнем движения за независи-
мость. Вот почему в срочном порядке было созвано настоя-
щее собрание.
Участники собрания с удовлетворением вздохнули. Неко-
торые улыбались и одобрительно кивали головами.
Ким Хен Чжик продолжал:
Далее, следует сказать и о втором созревшем условии.
К настоящему времени уже заложена основа для создания
всекорейской организации.
Многие товарищи, а также население провинций Хванхэ,
Кенги, Чолла, Кенсан и других районов внутри страны под-
держивают нас. И участники движения за независимость в
Северном Цзяньдао, Пекине, Шанхае и в других районах за
рубежом выразили свою решимость разделить наши цели.
Кнм Хен Чжнк дал оценку деятельности нелегальных и
легальных освободительных организаций, созданных в стра-
не и за се пределами. Он продолжал:
— Вы хорошо знаете об этом, поэтому я хочу коротко
остановиться еще на одном, пожалуй, самом главном момен-
те. Какие бы благоприятные объективные условия ни склады-
вались, вряд ли сейчас мы могли бы говорить о создании все-
корейской организации, если бы год назад вы, рискуя жизнью,
не стали заниматься сплочением широкого круга людей вок-
руг нашего движения. В заключение я скажу еще об одном
условии, которое необходимо учесть при создании орга-
низации.
Ким Хен Чжик подумал и продолжал:
307

— Внутри и вне страны среда участников движения за не-
зависимость еще год назад было популярно течение опоры
на силы «великих держав». В частности, льстивые слова пре-
зидента США Вильсона «сочувствие», «поддержка» окрыли-
ли тех, кто надеялся на помощь внешних сил. Эти люди по-
читал» США «спасителем мира». Поскольку эта позиция нам
хорошо известна, не буду о ней дальше распространяться.
Однако нельзя не считаться с тем, кто продолжает ори-
ентироваться на внешние силы. В настоящее время револю-
ционное движение, подавляемое огнем и мечом японских са-
мураев, переживает определенные трудности. Поэтому ме-
доподобный наркотик американского президента как опиум
сможет легко очаровать и парализовать деятельность уча-
стников движения за независимость. Для спасения движения
за независимость Кореи от интриг, от тех, кто уповает на по-
мощь внешних сил, образование нашей организации является
первейшим и необходимейшим условием. Вот такова наша
цель, таковы внутренняя и внешняя обстановка, в которых
создается наша организация.
Теперь расскажу вам о том, какая это организация, како-
вы цели и задачи борьбы, каковы ее планы, каковы тактика,
формы и методы борьбы.
Лица собравшихся в комнате людей просветлели.
Ким Хен Чжик продолжал:
— Прежде всего предлагаю назвать нашу организацию,
которую мы хотим создать. Корейским национальным обще-
ством. Наша организация — это организация, которая ставит
своей задачей завоевание независимости корейской нации
В организацию принимаются представители трудящихся
масс: рабочих, крестьян, интеллигенции, учащейся молодежи,
бизнесменов, торговцев и предпринимателей, словом, всех
слоев населения Кореи. Всех, кто ставит своей целью — свер-
жение господства Японии и восстановление корейской госу-
дарственности, она будет сплачивать вокруг себя и подни-
мать на борьбу. Наша организация будет коренным образом
отличаться от всех предыдущих организаций движения за
независимость. Именно она станет стержнем и ядром всего
движения за независимость.
Анализируя недостатки в работе прошлых организаций
движения за независимость и уроки нх поражения,
Ким Хен Чжик подробно объяснил, в чем сущность и особен-
ности Корейского национального общества, рассказал о
308

необходимости и значении этой организации, которая должна
стать общенациональной и которая должна пустить глубокие
корни в самые широкие слои трудящихся масс.
Потом Ким Хен Чжик снова остановился на целях и за-
дачах Корейского национального общества. Одним сло-
вом. можно сказать, что Корейское национальное общество
является революционным по своему замыслу и существу,
его стратегия заключается в том, чтобы, воспользовавшись
грызней между западными странами и Японией из-за гегемо-
нии на Востоке, изгнать японских агрессоров и достигнуть
независимости корейского народа собственными силами.
Для осуществления этой задачи необходимо сплотить вокруг
Общества народные массы и накапливать силы для гряду-
щих битв. Это главные задачи Общества. Особенно подроб-
но Ким Хен Чжик проанализировал роль политической
работы в массах и военных действий в необходимых случаях
развертывания движения за независимость. Он подчеркнул
необходимость сочетания политической деятельности и рабо-
ты по наращиванию военной мощи, от которых зависит побе-
да революции.
Таким образом, Ким Хен Чжик раскрыл характер, цель
и значение Корейского национального общества. Потом ои
представил революционный устав организации, который
должен был способствовать реализации ее цели.
Корейское национальное общество должно поддержи-
вать тесные контакты со всеми находящимися внутри и вне
страны патриотическими организациями, направлять людей
в разные районы страны н за ее пределы, увеличивать силы
местных организаций, во главе их поставить старшин, кото-
рые обязаны ежегодно весной приезжать в Пхеньян.
С целью ограждения организаций от репрессий японских
империалистов Общество должно уделять неослабное вни-
мание строгой конспнрации: переписка должна вестись с по-
мощью шифров, например, в письмах и разговорах о Корей-
ском национальном обществе должны применяться шифры
♦промышленность», «земледелие», «торговля», об идейном
состоянии товарищей «термометр».
В задачи Общества входило: сбор средств и закупка
оружия, воспитание военных кадров из числа проверенных
членов Общества, командировка агитаторов на периферию
для воспитания широких масс в духе антияпонского пат-
риотизма.
309

В члены Корейского национального общества принима-
ются в строго индивидуальном порядке лишь те, кто, рискуя
жизнью, обязуется бороться за возрождение Родины.
Ким Хен Чжик говорил также о необходимости устано
вления строгой революционной дисциплины, о том, что укре-
пление сплоченности между товарищами, сохранение един-
ства идей и воли будут считаться самыми ценными качества-
ми, что в среде членов Общества не должно быть идейных
колебаний или отступлений от организационных принципов.
— Товарищи, таков общий контур будущей организации,
которую мы хотим создать. Наладить патриотическую дея-
тельность организации в огромных масштабах и развернуть
великую суровую борьбу — это дело не из легких. Но неза-
висимость Кореи будет достигнута только тогда, когда каж-
дый из нас сплотится вокруг Общества и твердо станет на
тернистый путь борьбы. Прошу вас без стеснения высказывать
свои соображения по поводу моих предварительных предло-
жений.
Кнм Хен Чжик так же спокойно закончил свою речь, как
и начал ее. В комнате на некоторое время воцарилась тиши-
на. Люди мысленно повторяли и обдумывали основные поло-
жения речи докладчика.
Спустя некоторое время председательствующий Пак Юн
Хван посмотрел по сторонам и предложил:
— Товарищи, прошу высказать свои замечания.
— Какие могут быть замечания? Мы внимательно слу-
шали Ким Хен Чжик-сонсэннима, и нам стало предельно
ясно, что такое Корейское национальное общество, которое мы
должны создать, — заговорил, не сдерживая волнения на
своем овальном лице, Вон Дон Ю.
— Я предлагаю поддержать сонсэннима и проголосовать
за создание Корейского национального общества, — застенчи-
во предложил представитель провинции Кенсан Юн Сам,
утомленный человек с осунувшимся лицом. Он разрумянился
от волнения и смотрел на людей, словно просил их согласия.
— Голосуем.
— Согласен.
Теперь заговорили все разом.
— Друзья, я еще хочу сказать кое-что.
Ким Хен Чжик обвел глазами всех присутствующих со-
ратников и товарищей и заговорил:
310

— Спасибо вам за то, что вы одобрили мое предложе-
ние. Но нельзя голосовать без всестороннего обсуждения.
Значение и цель Корейского национального общества, каж-
дое слово, записанное в программу и устав Общества, в даль-
нейшем будут решать судьбы движения за независимость
Кореи. Поэтому я полагаю: мои план надо всесторонне
обсудить, может быть, в чем-то я не прав.
После этих слов Ким Хен Чжика люди замолчали и
погрузились в размышления.
Первым выступил Пак Юн Хван из Ынрюра. Обрисовав
положение дел в провинции Хванхэ, он с логической последо-
вательностью подтвердил правоту курса, изложенного
Ким Хен Чжиком, и подчеркнул, что в предложенном плане
учтены исторические уроки движения за независимость в
прошлом, и предложил будущему Корейскому национально-
му обществу активно действовать в народе, особенно среди
трудящихся масс.
Затем в прениях выступил Вон Дон Ю из Линьцзяна.
Сначала он говорил о плачевном состоянии, которое сло-
жилось в Армии независимости и организациях независимо-
сти, о том, что эти организации, не найдя правильного напра-
вления, распались на отдельные группы, которые действуют
разрозненно и занимаются грызней между собой. Он выразил
уверенность в том, что рождение Корейского национального
общества и мудрый и дальновидный курс, выдвинутый
Кнм Хен Чжиком, будут освещать путь борьбы, по которому
пойдут деятели движения за независимость в Цзяньдао,
которые теперь еще шарахаются нз стороны в сторону. Да-
лее он с волнением рассказал об огромном значении, кото-
рое имеет курс, намеченный Кнм Хеп Чжиком, его предложе-
ние о необходимости сочетания политической деятельности с
военной. После выступления Юн Сама нз провинции Кенсан
и Мэн Ген Чжэ из Сеула в прениях принял участие Хо Ги Сон
нз села Нэдон. Это не было выступление в полном смысле
слова. Он просто рассказал, как Ким Хен Чжик, прибыв в се-
ло Нэдон, создал Менсинскую школу и вечернюю школу для
взрослых, как создал организации Хаккёге, Хянтхоге, Писо-
кге, как он помог Хо Гн Сону, Чхун Бо, Сок Ману и другим
крестьянам пробудить их патриотическое н классовое созна-
ние и одержать победу над помещиком.
Его выступление вызвало у собравшихся огромный ин-
терес.
311

В конце слово получил гость — представитель движения
за независимость из Пекина. Он рассказал о борьбе корей-
ских патриотов за рубежом и выразил надежду, что Корей-
ское национальное общество станет тем ядром, вокруг которо-
го сконцентрируются все местные организации сопротивле-
ния.
После прений Ким Хен Чжик медленно встал со своего
места.
— Вот теперь давайте голосовать. Кто за создание Ко-
рейского национального общества, прошу поднять руку.
Голос Ким Хен Чжика слегка дрожал, он силился пода-
вить волнение. Люди единодушно подняли натруженные руки,
тем самым выражая свое согласие, свою волю. Снег перестал
падать, но сильный ветер продолжал неистовствовать. Сне-
жная пыль засыпала бумажные окна дома. Порывы вьюги
прокатывались по крыше. Она ревет и воет все сильнее, то
ли знаменуя грядущие бури революции, то ли предупреждая
воинов свободы о трудностях тернистого пути, который пред-
стоит пройти только что созданному Корейскому националь-
ному обществу.
Поднятые вверх руки долго не опускались.
На этом собрании было избрано руководство Корейского
национального общества.
В состав руководства вошли Ким Хен Чжик, Кап Чжин
Сок, Мэн Ген Чжэ и другие. Избирали также старшин всех
районов, их связных.
Старшина района провинции Хванхэ — Пак Юн Хван.
Старшина района провинции Кенги — Мэн Ген Чжэ.
Старшина района провинций Чолла и Кенсан — Юн Сам.
Связной в Цзяньдао — Чон Ен Тхэ.
Связной в Андуне — Ким Сок Ха.
Люди, приехавшие из Пекина и Шанхая, стали связны-
ми в этих районах.
Работа в провинции Пхеньян была поручена непосред-
ственно Ким Хен Чжику.
Затем рассматривался вопрос о приеме. В общество были
приняты новые члены, рекомендованные из разных мест. Из
селения Нэдон в Общество были приняты Хо Ги Сон, Со Чхун
Бо, Чон Чжин Гу, Цой Сок Маи.
В конце собрания Ким Хен Чжик подробно объяснил са-
мые первоочередные задачи, стоящие перед участниками
собрания.
312

Затем он на минуту замолчал, поправляя складки оде-
жды и молча оглядел собравшихся. Возбужденные взгляды
присутствующих были обращены на него.
— Товарищи! Итак Корейское национальное общество
создано. Двадцать третьего марта тысяча девятьсот семнад-
цатого года — этого дня мы никогда не забудем! — воскли-
кнул Ким Хен Чжик.
Люди не в силах более сдерживать волнение, взяли друг
другу за руки. Слезы подступали к горлу. Им хотелось, подняв
вверх руки, громко закричать «Маисе!» Чху Пхун, опустив
голову, вытирал кулаком увлажненные глаза. И у других на
глазах появились слезы. Ким Хен Чжнк, сдерживая нахлы-
нувшие чувства, в заключение говорил:
— Добившись первоначальной цели, мы охвачены радо-
стью и окрылены надеждой. Но наша борьба — борьба
величественная и трудная еще впереди. Чтобы довести ее до
победного конца, одного желания мало. Вот что я предлагаю.
Он взял свернутый в трубочку большой лист белой
бумаги, стоявшей в углу, и бережно развернул ее на столе.
Бумага была чистая. Собравшиеся удивились. Они смотрели
то на бумагу, то на Ким Хен Чжика.
— Я предлагаю написать на этой бумаге пашу клятву,
клятву крови — н любых трудных обстоятельствах не изме-
нить нации и организации, до конца отстаивать наши твер-
дые убеждения, до последней минуты жизни оставаться вер-
ными революционному долгу возрождения Родины.
В его спокойном голосе звучала торжественность и стра-
стность. Ким Хен Чжик окинул взором собравшихся. Глаза
его загорелись бесстрашной решимостью. Собравшиеся смо-
трели на него молча, губы их были крепко сжаты.
Ким Хен Чжик читал у них в глазах непоколебимую уверен-
ность и стойкость.
— Хорошо. Разрешите мне записать первым. — К столу
подошел Кан Чжин Сок.
Он молча уставился на бумагу. У него блестели глаза.
А снежная буря на дворе все сильнее бушевала.
Кан Чжин Сок прикладывал руку ко рту, и из безымян-
ного пальца правой руки сочилась алая кровь.
Правая рука Кан Чжин Сока быстро бежала по бумаге.
Все сидели, затаив дыхание.
«Всем сердцем буду служить Родине» — появились на
313

бумаге буквы, которые, казалось, шевелились как живые су-
щества.
После Кан Чжин Сока присел к столу Вон Дон Ю. За-
думавшись на минуту о чем-то, он, закусив палец, из которо-
го выступила кровь, одним взмахом руки кровью начертил:
«Готов идти на смерть».
Далее Пак Юн Хван изобразил четким почерком: «Без-
заветная красная преданность». Мэи Ген Чжэ написал: «Путь
верности», а Чху Пхун — «Клятва крови».
Затем написали и все собравшиеся — Пан Ин Су, Юн
Сам, Чон Ен Тхэ, Хо Гн Сон, Чо Пхиль У и др.
Взволнованный Хон Чжун Гор не решался писать доль-
ше других.
Пока другие записали, он перебирал в памяти десятки
фраз, которые могли бы выразить его твердую решимость.
Но так и не выбрав подходящих слов, он присел к столу.
Нельзя было написать всего того, о чем он десятки
раз уже передумал. Ему бросились в глаза слова, написан-
ные Кан Чжин Соком. Он думал, что именно эти простые
слова выражают и его горячее чувство. Он прокусил большу-
щий и огрубевший безымянный палец и кровью написал
крупным почерком «Всем сердцем буду служить Родине».
Последним поднялся Ким Хен Чжик. Он написал: «Неза-
висимость Кореи».
Все сидели вокруг стола и, точно завороженные, смотре-
ли на исписанную бумагу.
— Товарищи!
Ким Хен Чжик, подняв голову, тихо заговорил. Голос
его дрожал. Он смотрел на собравшихся. У него на глазах
заблестели слезы — слезы радости. Люди впервые увидели
его слезы.
— Мы никогда не забудем этой клятвы крови!
Все молча подтвердили эту клятву. Слезы душили их.
Вьюга бушевала за стенами дома, билась в окно, но в
комнате, казалось, бушевал огненный смерч.
В ту же ночь все разошлись. Остались только Ким Сок
Ха, Пак Юн Хван, Мэн Ген Чжэ и другие, которые имели воз-
можность уехать на поезде.
На рассвете Кнм Хен Чжик вместе с Вон Дон Ю и Чон
314

Ен Тхэ переправлялся через мост Римвон. За ними шли
Чху Пхун и Хон Чжун Гор.
По дороге Вон Дон Ю рассказал Ким Хен Чжику, что
Армия независимости, действовавшая в районе Западного
Цзяньдао, оказалась в сложном и тяжелом положении.
Ким Хен Чжик, погрузившись в глубокое раздумье, шагал
молча, устремив свой взгляд на розовеюшее небо.
На перекрестке первым остановился Ким Хен Чжик, за
ним другие.
— Хорошо. Я обязательно буду у вас, — сказал он
Вон Дон Ю.
— Спасибо вам. Когда вы сможете?..
Вон Дон Ю обрадовался, что Ким Хен Чжик сразу согла-
сился на его просьбу.
— Думаю, в следующем месяце.
— Извините нас, пожалуйста. Из-за нашей неорганизо-
ванности вам, такому занятому человеку, приходится преодо-
левать такой трудный путь, чтобы ознакомиться с положени-
ем дел на месте, — виновато заговорил Вон Дон Ю.
— Да что вы. И мне вряд ли удастся выправить положе-
ние... Вы не знаете фамилии того начштаба, который распо-
ряжается в отряде Чха Го Рюна?
На его вопрос ответил Чон Ен Тхэ, стоявший позади.
Сделав шаг вперед, он сказал:
— Его зовут Пхё Бом Су.
— Пхё Бом Су. Вы знаете его прошлое?
Ким Хен Чжик внимательно посмотрел на Чон Ен Тхэ.
— Да, мы старались узнать, но пока еще не сумели полу-
чить никаких конкретных данных. По его словам, в после-
дние годы он служил офицером столичного гарнизона. В год
Чон.ми, год заключения договора из семи пунктов он пере-
шел в Армию справедливости, потом был арестован японца-
ми. Просидев несколько лет в тюрьме, он бежал и перепра-
вился через реку Амноккан в поисках Армин независимости.
Выслушав Чон Ен Тхэ, Ким Хен Чжик на несколько ми-
нут погпузился в размышления, а потом сказал:
— Ясно. По-моему, за непорядки в отряде Чха Го Рюпа
ответственность несет не столько сам его командир,
сколько начальник штаба по имени Пхё Бом Су. По возвра-
щении хорошенько прощупайте его. Я со своей стороны поста-
раюсь узнать о нем все.
— Слушаю.
315

Вон Дон Ю и Чон Ен Тхэ тронулись в путь.
Ким Хен Чжик вместе с Хон Чжун Гором и Чху Пхуном
зашагали по большаку, ведущему к речной дамбе. Снег бил
им в лицо.
5
В один из теплых весенних дней Ким Хен Чжик покинул
Нэдон, он шел в Цзяньдао. Своим заместителем в Националь-
ном обществе он оставил Кан Чжин Сока.
За день до отъезда к Ким Хен Чжику в Нэдои пришел
Хон Чжун Гор, он будет охранять его в дороге. По распоря-
жению Кнм Хен Чжика он уже побывал в районах Сеула
и провинции Чхунчхон и ознакомился с биографией началь-
ника штаба Пхё Бом Су.
Верно, что он служил в Армии справедливости в провин-
ции Чхунчхон. Но после оккупации Корен Японией он стал
на путь измены. Похитив пять тысяч вон, собранные патрио-
тически настроенным населением, он пытался переправиться
через реку Лмноккан, но был арестован японской жандар-
мерией и брошен в тюрьму в Синыйчжу. Неизвестно, с чьей
помощью он совершил побег и как попал в Армию не-
зависимости.
Ким Хен Чжик отправился в путь. Все данные биографии
Пхё Бом Су говорили о том, что этот человек является край-
не подозрительным. На четвертый день Ким Хен Чжик прео-
долел перевал Хванчхорен, расположенный более чем на ты-
сячу метров над уровнем моря.
От центра уезда Тэхын провинции Хамген до Хагару
на более чем сто тридцать ли тянулась безлюдная местность.
Дорога шла по глубокому ущелью, по обеим сторонам кото-
рого возвышались отвесные скалы. Зима здесь была еще в
разгаре — и все было покрыто снегом. К полудню снег на бо-
лотистой почве в ущелье местами подтаивал, но вскоре
она снова покрывалась льдом, так что дорога по ней напоми-
нала большую реку.
Зимой здесь нельзя было обходиться без сагара. В со-
ломенных лаптях и ватных носках далеко не уйдешь, промок-
шие ноги сразу замерзнут.
316

Ким Хен Чжик и Хон Чжун Гор купили себе сагар в
Ненвоне, где они переночевали. Сагар — это вид обуви, к
подошве которой прибиты подковы с торчащими гвоздями.
Они предохраняют от скольжения и проникновения сырости.
Но в сагаре нельзя идти быстро. Они очень тяжелые. Высо-
кие горы, расположенные по обеим сторонам дороги, густо по-
росли пихтой, елью, лиственницами.
На пятый день Ким Хен Чжик добрался до Кучжина в
районе Хагару уезда Чанчжин и расположился там на ночлег.
Вчера ему пришлось ночевать в шалаше, одиноко стоявшем в
горной глуши. А сегодня он остановился в большом селении.
Местные жители живут в бревенчатых домах из трех-четырех
комнат.
Вечером они зашли в один из таких домов в Кучжине.
Хон Чжун Гор постучал в дверь.
— Извините за вторжение. Не пустите ли нас переноче-
вать? — спросил он.
— Заходите, заходите, — ответила женщина средних лет.
Ким Хен Чжик вошел в комнату, за ним Хон Чжун Гор.
— Вы не из содо1?
— Угадали. Мы из провинции Пхеньан, — отозвался
Хон Чжун Гор.
— Заходите, милости просим.
Она проводила гостей на хозяйскую половину. У двери
в кухню стояла жаровня, в ней лежали крупные древесные
угли.
Хозяйка вышла за дверь. По одежде, сшитой из толстого
холста на подкладке, можно было судить, что семья не бед-
ствует.
Женщина босая вышла в коровник и вынула несколько
картофелин из плетеной корзины, стоявшей на полке. Карто-
шка была величиной чуть ли не с деревянный валик.
Она подошла к жаровне, раздула в ней огонь и сунула
картофелины под угли.
Затем вернулась в комнату и, вынув из-за пазухи кисет
с табаком, предложила гостям:
— Закурите, пожалуйста.
— Я не курящий, — отмахнулся Кнм Хен Чжик.
— Я тоже, — отказался и Хон Чжун Гор.
— Неужели вы не курите?
1 Общее название района северо-запада Кореи.
317

— Нет.
Тогда она сама свернула самокрутку и прикурила от
жаровни.
Ким Хен Чжику нравился скромный образ жизни людей
этой местности, но его сердце терзала их крайняя бедность.
— А куда ушел хозяин?
— Он пошел в горы на охоту.
На кого?
— На медведя.
— А вот оно что...
Ким Хен Чжик еще не закончил фразу, а хозяйка быст-
ро спросила:
— Вы, может быть, умеете читать чончхэк1?
— Чончхэк?
— Если можете, полистайте.
Она подала переписанные кистью две старые книги:
одна из них — «Сказание о Чон У Чхи», другая — «Сказание
о Рю Чхун Рере».
Ким Хен Чжик, раскрыв «Сказание о Чон У Чхи», начал
читать с первой строчки.
«В крепостных воротах Суньнпмун в Соигене жил-был
один сонби2 по фамилии Чон, по имени У Чхи. С ран-
него возраста он, следуя за учителем, старался освоить
чародейство. Обладающий незаурядным талантом, он бла-
годаря своему старанию наконец постиг магические приемы.
В мире было не спокойно, и он скрывал свой талант и жил в
уединении, так что даже близкие люди не знали этого...»
Ким Хен Чжик, хорошо поющий песни содо, сначала чи-
тал книгу без особого воодушевления, он интересные места
стал читать нараспев. Когда он прочел несколько строк, хо-
зяйка с восхищением заговорила:
— Ах, до чего же вы интересно читаете. Почитайте, по-
жалуйста, потом еще!
Взяв квадратную доску, она подошла к жаровне. Щип-
цами для углей она выкатила из нее испеченные картофе-
лины. Они слишком обуглились- Она стряхнула с картошек
пепел и протянула их гостям.
— Отведайте, пожалуйста.
’ Старый роман.
’ Образованный человек, занимающийся главным образом кон-
фуцианским учением.
318

Поблагодарив хозяйку, Ким Хен Чжик взял картошку.
А за ним и Хон Чжун Гор принялся за еду. Картошка пока-
залась путникам необыкновенно вкусной. Просто деликатес!
Вечером вернулся хозяин.
Хозяйка спросила его о результате охоты, но тот ответил,
что ничего не поймал.
— И зайца не поймал? К нам пришли гости из содо.
Один из них прекрасно читает чончхэк, — слышалось из кух-
ни, где хозяйка вместе с невесткой готовила ужин.
Выслушав ее, хозяин поспешил в комнату, приветливо
представился пришельцам. Он надел на себя верхнюю руба-
шку из рядна н обулся в носки, сшитые из звериной шкуры.
Как только стемнело, хозяйка зажгла огонь. Светильник
был прикреплен к стене, чуть выше для него сделали дымовое
отверстие. Здесь пользуются двумя видами светильника. Ко-
гда нужно освещать комнату более ярко, зажигают лучину,
а в обычное время — конопляный стебель. Для этого ставят
треногу из сушеных конопляных стеблей, очищенных от коры
и смазанных желтым маслом, под ней зажигают огонь и сте-
бли начинают тлеть. В комнате тускло горел конопляный сте-
бель.
Хозяйка вышла во двор и там с помощью маленького то-
пора достала из деревянной бочки, зарытой у коровника, за-
мерзшее кимчхи из укропа.
Ким Хен Чжик узнал, что в этой местности из-за холода
редька и капуста не родятся, так что кимчхи делают из спе-
циально выращиваемого укропа.
Ранней осенью солят очищенный укроп, складывают в де-
ревянные бочки слоями: слой укропа, слой крупной соли. За-
соленный укроп зимой замерзает как лед.
Для угощения гостей хозяйка принесла засоленный укроп.
Она его погрузила в воду — лед растаял, а укроп остался.
На вкус он так солон и горек, как полынь. Поэтому его нужно
вымачивать в воде несколько раз. И в самом деле хозяйка
много раз меняла воду.
Вскоре принесли ужин. На столик поставили миски с ри-
сом и супом, тарелки с кимчхи. Вся посуда была выстругана
из дерева. Лишь соевая чашка была фарфоровая.
В этих местах дорогого гостя угощают овсяной кашей и
соленым укропом. В тот день хозяйка еще не знала, кто та-
кие ее гости. Но ей понравился их солидный внешний вид,
понравилось и то, что гость хорошо умеет читать чончхэк.
319

Хотя она встретилась с ними первый раз, она относилась к
ним как к дорогим гостям.
Жизнь людей этой местности, с которой Ким Хен Чжик
познакомился впервые, вызвала у него особый интерес. Его
занимало все — и речь, и поведение, и одежда, и дом, и даже
пища, которые отличались от жителей равнинных местностей
Народ здесь живет скромно, но люди доброжелательны и
просты в обращении.
Они живут, добывая в горах все, что им нужно. Мужчи-
ны занимаются земледелием, ходят в горы за дровами и на
охоту, а женщины ведут домашнее хозяйство. Они сеют ко-
ноплю и из ее пряжн ткут холст. В этой высокогорной мест-
ности но выращивается хорошая конопля, так что трудно по-
лучить тонкий холст, но можно ткать грубый, нз которого они
шьют одежду себе.
Люди, живущие в достатке, носят холщовые куртки на
подкладке, бедные — без подкладки. У них это единственная
одежда. И в студеную зиму и летом они носят одну и ту же
одежду. Такая одежда мало защищает человека от холода,
она просто прикрывает наготу.
Но бедность не мешает людям гор жить в дружбе и согла-
сии. Опираясь друг на друга как одна семья, они живут скром-
но, трудятся не покладая рук.
Жители этой местности недаром любят чопчхэк. В глубо-
ком ущелье, окруженном с обеих сторон высокими горами, и ле-
том солнце на небе видно лишь несколько часов. А в зимнюю
пору, когда день становится коротким, солнце можно видеть
всего часа два-три не больше. Зато ночи очень длинные. Что
им делать долгими зимними ночами?
Они живут уединенно, отрезанные от внешнего мира. Слы-
шат лишь птичий гомон, шум ветра, журчанье воды, видят
только горы н лес, небо и холмы. Кроме чончхэка, что может
развлечь их в этой глухомани!
Зимой слушать до поздней ночи чопчхэк — для них един-
ственное наслаждение. 11о мало кто из коренных жителей умел
читать чопчхэк. Почти все они неграмотны.
В этом глухом месте, где нет ни школы, ни содана, люд»
при всем желании не могут учиться. Если бы они жили в до-
статке, то могли бы послать детей в город учиться, но это нм
недоступно.
Ким Хен Чжик и Хон Чжун Гор поужинали. Вскоре со
двора послышались человеческие голоса. Кто-то обивал снег
320

у порога. И в комнату вошли хозяин и несколько односельчан.
— Я уже поужинал у соседа. Убирай-ка столик побыст-
рее. К нам идет много гостей, — говорил он жене.
— Давайте поужинаем в другой комнате, — сказала хо-
зяйка невестке. Взяв столик, обе вышли из комнаты.
Пришедшие низко поклонились Ким Хен Чжику. Средн
них были старики и мужчины средних лет, старухи и моло-
дые женщины. Пришли девушки лет пятнадцати-шестнадцати
и молодые парни. Среди них не было ни одного мужчины с
коротко остриженными волосами.
— Гость из содо, почитай-ка нам чончхэк. Какие в этом
доме имеются? — попросил старик с остатками вьющихся во-
лос на голове.
— У нас есть «Сказание о Чон У Чхи» и «Сказание о Рю
Чхун Рере», — ответил хозяин.
Хон Чжун Гор смотрел на Ким Хен Чжика рассеянным
взглядом. Ким Хен Чжик, как ни в чем не бывало, с улыбкой
на лице разглядывал собравшихся.
— Раз вы пришли слушать чончхэк, почитаю вам, но я не
мастер искусно читать, так что извините, если мое чтение не
понравится. А правится ли вам «Сказание о Чон У Чхи»? —
спросил он собравшихся.
— Ладно. Чон У Чхи обладал дарованием не меньше, чем
Хон Гиль Тон, — весело отозвался, обнажая беззубые дес-
ны, разговорчивый старик с хохлом на голове.
— Что верно, то верно! — согласился кто-то.
— Будет трудно читать при таком тусклом свете. Надо
бы зажечь лучину.
— Правильно. Зажигайте лучину, завтра мы вернем ее
вам.
Выслушав это, хозяйка зажгла лучину.
Подсев к светильнику, Ким Хен Чжик раскрыл старый
роман «Сказание о Чон У Чхи».
«К тому времени города на южных побережьях каждый
год подвергались грабежу пиратов. Да и, как говорится, беда
беду погоняет, в тот год выдался жестокий неурожай. Жители
этих местностей оказались в неописуемо трагическом положе-
нии.
Однако янбаны-чиновники, жившие па государственные
средства, больше грызлись между собой, нм не было дела до
народных бедствий. Это вызывало негодование у мыслящих
людей. Не в силах вытерпеть больше всего этого, Чон У Чхи
321

восстал. В один прекрасный день Чон У Чхи с тайным замы-
слом покинул родной край. Живя под открытым небом, он
сдружился с простыми людьми. Он обладал сказочной неуло-
вимостью. То сверкнет на востоке, а глядишь — он уже на за-
паде, блеснет на западе и мгновенно появляется на востоке.
Он то перевоплощается в волшебника или в короля, то
поднимается на облаке в небо сквозь туман, то опускается на
землю. Не было на свете никого, кто мог бы постичь его кол-
довство».
Ким Хен Чжик читал не так, как написано в книге. Он
избегал лишних описаний, читал доступным для слушателей
языком, переводя иероглифические выражения в исконно ко-
рейские. Читал гладко, без запинки. Он привел слушателей в
восхищение. Те фразы, где описаны народные бедствия, он чи-
тал с грустными интонациями, а те места, где Чон У Чхи на-
смехается над королем и с помощью колдовства наказывает
чиновников, взяточников, он читал высоким голосом, нараспев.
В доме собрались до шестидесяти человек. Все они, зата-
ив дыхание, жадно слушали его. Слышался лишь звучный го-
лос Ким Хен Чжика. И Хон Чжун Гор с восхищением смотрел
на него. Он был тронут мягким обращением Ким Хен Чжика с
простыми людьми.
Была уже поздняя ночь, когда он прочел половину книги.
— Ну, хватит. Передохните. Не пересохла ли у вас в го-
рле?
— Правда, ему надо немного отдохнуть.
Когда Ким Хен Чжик перестал читать, женщины ушли
в кухню. Они, словно договорившись заранее, принялись гото-
вить кукурузный куксу.
— Вы, гости из содо, разве не курите?
— Нет, мы не курящие.
— Вот как? Чем бы угостить вас? В этом захолустье нет
ничего интересного, — забеспокоился старик.
— Спасибо за внимание. Мне бы хотелось спросить, ин-
тересует ли вас сказание.
Ким Хен Чжнк смотрел на собравшихся.
— Еще бы. Вы читаете прямо изумительно, — ответил
мужчина средних лет.
— Но здесь нет ничего нового, вы уже слушаете это ска-
зание многие годы. Правда, и такое развлечение приятно бед-
ным людям. Но это все равно, что видеть сон. Смотри во сне
322

сколько хочешь лакомые блюда, но после пробуждения ничего
не остается. Не так ли?
— Вы правы! — отозвался юноша.
— Это старинная легенда. Опушаешь такие рассказы и
мало получаешь для тебя полезного. Как вы думаете, не луч-
ше ли вам послушать рассказ о нашем житье-бытье? — спро-
сил Ким Хен Чжик.
— А что именно? — проговорил кряжистый пожилой че-
ловек с лицом, тронутым оспой.
— Не хотите ли послушать современный рассказ?
— Пожалуйста, — попросила старуха, глядя на него лю-
бопытным взглядом.
— Я расскажу вам о волнении среди людей, возникшем
несколько лет назад в Сунчхоне близ Пхеньяна.
Он заговорил об инциденте с базарным налогом «пэкиль-
се» в Сунчхоне. Прошло несколько лег после того, как японцы
захватили Корею. Японский служащий сунчхонской таможни
Нодзава шнырял по базару. Он взимал «пэкильсе» с каждого,
независимо от того, что он продавал если даже несколько штук
яиц или охапку дров. Это вызвало сильное негодование у на-
селения. И так корейцы потеряли Родину и стали рабами
японцев. А тут еще японцы облагают корейцев таким грабите-
льским налогом. Ким Хен Чжик говорил, что по этой причине
людям на нашей земле живется трудно.
— Как-то на базаре, — продолжал он, — японец Нодзава
ударил тростью по голове торговца гребнями из провинции
Чолла только за то, что в тот день этот торговец не сдал на-
лог, потому что не мог продать ни одного гребня. Удар был
так силен, что торговец упал. Возмущенные люди на базаре за-
кричали: «Япошка бьет корейца». Бросились со всех сторон и
избили япошку до полусмерти. А когда он попытался удрать,
забросали его камнями — мерзавец издох на месте. Над его
трупом громоздилась груда камней.
— А разве это правда?
— Конечно. Таких случаев сколько угодно. И мы, не вы-
держав эксплуатации помещиков и янбанов, гнета япошек, по-
кинув равнины Реннамбор, забрались сюда. Не так ли?
Каждый вставил свою реплику.
— Ну и что дальше?
— Разумеется, многие люди были схвачены пхеньянской
жандармерией и полицией, подвергнуты пыткам и штрафу. Но
после этого происшествия «пэкильсе» был отменен. Конечно,
323

еще не все рыночные налоги уничтожены, но отмена этого
налога — результат совместного выступления народа.
— Так-то оно так... Но что же делать нам, корейцам? Го-
лыми руками ничего не сделаешь, ведь у япошек громадная
сила, — вздохнул словоохотливый старик с хохлом на голове.
Пусть пока голыми руками, по если сплотимся все вме-
сте, это будет сила. У нас нет винтовок, но есть серпы, топоры,
вилы, дубинки и т. п. Люди на Сунчхопском базаре камнями
убили негодяя-японца, — пояснил Ким Хен Чжик.
— Гость из содо сказал правду. Так было н во время Им-
чжинской войны... Народ, создав Армию справедливости, семь
лет боролся с японцами и в конце концов вышел победите-
лем, — вмешалась в разговор престарелая жительница села
с глубокими морщинами на лице.
— Бабушка из Капсана говорит правильно... А вы виде-
ли Армию справедливости?.. — выпалила белокожая, кругло-
лицая девушка.
— Конечно, видела, — ответила седая старуха, окидывая
собравшихся горделивым взглядом. — Послушайте, гость из
содо, это было, когда я жила в Капсане. Помню, что это бы-
ла Армия справедливости, возглавляемая Хон Бом До. Ее бой-
цы все были богатырями. Как-то ранним утром слышу необы-
кновенный шум во дворе... Выхожу на улицу и вижу: воин из
Армии справедливости одной рукой рывком поднял в воздух
начальника уездной управы.
— Ха-ха-ха, — весело расхохотались все.
— Да, правда ли, бабушка? — с недоумением взглянула
на нее черноглазая девушка, которая сидела, подперев рукой
подбородок.
— Ну, конечно, сама своими глазами видела. Он и призы-
вал нас, простолюдинов, подняться и выгнать японцев. Гость
из содо говорит правильно. Если мы все поднимемся, японцам
не продержаться. Так ведь, гость из содо? — Старуха взгля-
нула на Ким Хен Чжнка.
— Да, она говорит правду. Мы, корейский народ, не та-
кие дураки и болваны, как болтают про нас япошки...
Ким Хен Чжик, приводя примеры из старинных истори-
ческих сказаний, доказывал, что если корейский народ соберет
все силы воедино, то сможет разгромить японцев. Все как за-
чарованные слушали его.
Пока он рассказывал, женщины приготовили второй
ужин.
324

Они готовили куксу. Заложили заранее приготовленный
картофельный крахмал в кипящий котел, сразу же вынули
его и замесили руками тесто. И из этого теста с помощью спе-
циального приспособления выдавили куксу, отварили и про-
мыли ее в холодной воде, разложили в миски и приправили
мелко нарезанным укропом, заранее вымоченным в воде.
Ким Хен Чжик и другие принялись за куксу.
Наконец, все разошлись по до.мам.
На следующий день Ким Хен Чжик собрался в путь. Но
сельчане попросили его остаться еще на день и пойти вместе
с ними на медвежью охоту. Ким Хен Чжик не хотел задержи-
ваться на целый день, но, боясь обидеть жителей горного се-
ления (да и не будет худа, если отдохнет еще денек), решил
пойти с ними на охоту. Они были вне себя от радости, что
Ким Хен Чжик согласился остаться.
Ким Хен Чжик удивился, слушая, что охотой будет рас-
поряжаться пожилой человек с оспинами на лице.
Видно, у этого кряжистого, еще крепкого старика за пле-
чами богатый опыт охоты на зверя.
Говорили, что охота на медведя — самая интересная и
опасная.
Ким Хен Чжика разобрало любопытство. В горы отправи-
лись человек десять. Все шли, накинув на плечи лыжи, вы-
струганные из дуба. Каждый взял с собой лыжные палки, а
некоторые длинные деревянные копья.
Ким Хен Чжнк и Хон Чжун Гор надели сольпхи’, которые
принесли им сельчане.
В этой местности в сентябре уже ложится снег. Зимой
метели наметают сугробы высотой в несколько метров.
Говорят, кто сбивается с пути и проваливается в снег, так
под ним и погибает.
Ким Хен Чжик, надев сольпхи, взял в руки палку. И Хон
Чжун Гор снарядился в путь. Он тоже первый раз шел охоти-
ться на медведя. Он не умел даже кататься на лыжах. По
указанию вожатого охотники сразу за селением стали подни-
маться в гору.
Горы были отлогие, но до вершины было никак не мень-
ше пятнадцати ли, так высоко им предстояло взобраться.
Ущелья и склоны горы густо заросли огромными в неско-
лько обхватов елями и пихтами. И на вершине высились та-
1 Охотничья обувь.
325

кие же деревья, между ними то туг, то там громоздились кучи
валежника. Прошли почти десять ли. Шедший впереди, вожа-
тый вдруг остановился и огляделся по сторонам. Отсюда до
вершины горы было уже недалеко.
Бесчисленные большие и малые вершины н пики, словно
волны в безбрежном океане, возвышались вдали. Куда ни
глянь — всюду белый снег. Над ним чистое, глубокое лазур-
ное небо, ослепительно-ярко блещет утреннее солнце. Все это
произвело на людей впечатление торжественности и величия
природы. День стоял ясный, безветренный. Ким Хеи Чжик,
хотя и туго натянул зимнюю шапку, все же чувствовал бод-
рящий крепкий мороз. Все это наполняло его сердце радостью.
Хон Чжун Гор в душе боялся, как бы не замерзли у Ким
Хен Чжика ноги.
Вожатый достал из-за пазухи свисток и засвистел.
Говорят, услышав этот звук, все звери: медведь, кабан,
косуля, барсуки, олень и др. — просыпаются в своих логови-
щах. Заметив большую дичь, вожатый посылает всех охотни-
ков на нее. В тот день главной целью охоты был медведь.
В самом деле после свистка из всех ущелий выбежали
животные. Это было видно издалека. Но вскоре они скрылись
и густых зарослях деревьев. Людям с плохим зрением трудно
было различать их.
Перестав свистеть, вожатый махнул рукой в одну сторону.
— Вон там медведь! Вперед — копьеносцы! Боковые ко-
пьеносцы и вооруженные дубинами — следуйте за ними!
Казалось, военный командир отдает боевой приказ. Во-
оруженные копьями лыжники, стоявшие в ожидании, стрелой
бросились туда, откуда должен был появиться медведь. Впе-
ред помчались и погонщики, не давая зверю укрыться в уще-
лье.
Лыжники мчались быстро мимо высоких деревьев по сне-
жной целине. Держа под мышкой копья н лыжные палки, они
мчались словно вихрь, пробираясь между деревьев, перепры-
гивая через валежник. Зрелище было изумительное. Они дви-
гались так быстро, что, казалось, стукнись кто-нибудь из них
головой о дерево, то замертво упадет на месте. Но охотники
ловко лавировали между препятствиями.
— Не хочется ли вам поглядеть, как мы свалим медве-
дя? — спросил вожатый гостя.
— Идите вперед. Мы последуем за вами, — сказал
Ким Хен Чжик.
326

Ким Хен Чжик и Хон Чжун Гор спустились по склону
горы.
Передний копьеносец уже настигал медведя. Так как с
обеих сторон раздавались крики охотников, хищник двигался
только вперед. Почуяв близость охотника, зверь в ярости кру-
то повернулся, встал на дыбы и направился прямо на перед-
него копьеносца. Если в этот миг охотник попытается прон-
зить медведя копьем, то его постигнет беда — пока охотник
будет пробивать копьем кожу и толстый слон сала, медведь,
сломав копье, набросится па человека.
Поэтому охотник нацеливает копье в медведя так, чтобы
гот схватил его своими лапами. Тогда нехитрое животное про-
тягивает древко копья к своей груди.
На груди медведя две белые полосы, там слой сала не та-
кой толстый, да и шкура сравнительно тонкая. Медведь изо
всех сил держит копье, поэтому если охотник воткнет копье
в это место, оно вонзается прямо в сердце. Чем глубже вхо-
дит наконечник копья, тем бешенее сопротивляется медведь.
Умелый охотник вонзает копье все глубже, крепко придержи-
вая древко. Тогда медведь доходит до полного исступления. В
это время на него нападают другие копьеносцы и пронзают ко-
пьями со всех сторон, а вооруженные дубинками охотники
беспощадно бьют животного по голове.
Ким Хен Чжик и Хон Чжун Гор прибыли к месту охоты
именно в тот момент, когда охотник и медведь, каждый дер-
жа свой конец древка, противостояли друг другу. На первый
взгляд казалось, что оба стараются отнимать копье, но в дей-
ствительности животное притягивало копье к груди, а человек
толкал его вперед.
— Недаром сравнивают глупых люден с медведем. Ви-
дите, как он тянет копье к себе, пытаясь отнимать его, хотя
оно все глубже входит в его сердце.
— Правильно. Копье вонзается ему в сердце, но медведь
притягивает его что есть силы, стараясь отнять.
Это отозвался па слова Ким Хен Чжика рябой старик.
Как раз в это время копьеносцы и охотники, вооружен-
ные дубинками, бросились па медведя, воткнули копья и об-
рушились на него с дубинками. Медведь наконец свалился.
Охота на медведя изумила Ким Хен Чжика. Его пора-
зила смелость охотников, искусное владение немудреным ору-
жием, их ловкость и сноровка. А как они владеют лыжами!
Рассказывают такой случай.
327

Некий охотник, стоявший на макушке соседней горы, по-
просил прикурить у другого, идущего по дороге.
— Эй, постойте! Разрешите прикурить.
Проходящий огляделся по сторонам и, заметив человека,
который стоит на вершине горы, помахивал ему рукой, счи-
тая, что тог пошутил. Но в следующую минуту, когда прохо-
жий хотел было тронуться, он вихрем примчался на лыжах и
оказался перед его носом. Прохожий от изумления только ра-
зинул рот.
Слушая этот рассказ, наблюдая за охотой на медведя не-
обычайной величины, Кнм Хен Чжнк восхищался людьми.
Охотники были вне себя от радости. Они поймали еще каба-
на. Положили его на большой камень и начали свежевать.
Прежде всего они отрезали заднюю мешку, отделили мясо,
зажарили нарезанное небольшими кусками мясо, круто посо-
ленное солью. Получились отличные шашлыки.
Вожатый и некоторые другие охотники вынули из-за па-
зухи бутылочки с водкой, сделанной из овса. Вожатый налил
ее в чашку и обоими руками поднес Ким Хен Чжику.
— Выпейте, пожалуйста! После охоты она имеет особен-
ный вкус. Это и есть отрада для нас, охотников.
Вожатый громко рассмеялся.
Ким Хен Чжик, хотя и не пил водку, но взял чашку и за-
говорил:
— Я с большим интересом наблюдал вашу охоту. В былые
времена опытные охотники не только хорошо охотились на
зверей, но и обрушивали меткий огонь на захватчиков, когда
они проникли на остров Канхвадо. Кажется, и вы с такой же
смелостью, с какой охотились на медведя, сможете разбить
любых врагов. Ха-ха-ха...
Слова его возбудили охотников. Они просили его не за-
бывать людей Хагару, когда настанет время боев.
После нескольких рюмок лица охотников раскраснелись.
— Ребята, давайте станцуем. Издревле у охотников было
традицией — посте охоты на крупного животного выпить рю-
мку-другую и исполнять танец. Немного холодновато, но пос-
мотрите, пожалуйста, как танцуют охотники, и вместе пойдем
домой, — сказал Ким Хен Чжику вожатый.
— Нет, не холодно. Потанцуйте, пожалуйста, — охотно
согласился он.
Они все встали в круг и начали танцевать, плясали с ко-
328

пьями или дубинками в руках. И здесь вожатый показал при-
мер.
Охотники плясали азартно, выкидывая различные казен-
на и размахивая руками. Зрелище было поистине романти-
ческим и внушительным.
В движениях танцующих чувствовалась нарочитая гру-
бость, они выражали твердую волю охотников. Танец кончил-
ся. Охотники спускались в деревню, таща за собой туши уби-
тых медведя и кабана.
На следующий день, когда Ким Хен Чжик собрался в
путь, хозяин дома, рябой старик и старик с хохлом на голо-
ве опять принялись его уговаривать. Но Ким Хен Чжик не мог
удовлетворить их просьбу, его ждало срочное дело.
— Как жаль. Мы и не угостили вас как следует, а вы уже
уходите. Извините нас, — проговорила хозяйка.
— Ничего не поделаешь, раз вы так торопитесь. Но обе-
щайте, что вы навестите нас еще раз. Тогда-то мы угостим вас
сушеным медвежьим мясом, — говорил вожатый.
— Спасибо. Зайду обязательно. Я надеюсь, что вы помо-
жете участникам движения за независимость или патриотам,
если они зайдут к вам.
— Л как же. Мы живем в этой горной глуши, не зная,
что происходит на белом свете. Но сейчас мы все знаем, так
что вы не беспокойтесь, — с улыбкой говорил рябой старик.
Ким Хен Чжик тронулся в путь.
Чтобы проводить Ким Хен Чжика. сельчане вышли на
околицу деревни.
Они еще и еще раз просили его заходить к ним.
В этот день, когда Ким Хен Чжик поднялся на перевал
Огасан, он встретился с Чон Ен Тхэ и двумя молодыми бой-
цами из Армин независимости, посланными Вон Дон Ю.
Дальше они шли вместе. На второй день пути Ким
Хен Чжик прибыл в Чунганчжин. Он заночевал в доме
Чон Ен Тхэ и на следующий день переправился на лодке че-
рез реку Лмноккан.
Пограничный город Диньцзян выглядел таким же неуют-
ным, как и в позапрошлом году.
Ким Хен Чжик остановился в одном из переулков в хар-
чевне Сон Бен Ду, где он останавливался в прошлый раз.
329

Степенный, приветливый Сон Бен Ду радостно встретил
его
На следующий день Ким Хен Чжик отослал обратно в
отряд Вон Дон Ю и двух молодых бойцов, пришедших встре-
тить его на переправе Огасана. Он решил в течение недели
проверить работу местных организаций движения за незави-
симость и их членов, действовавших в районах Линьцзян, а
затем уже наведаться в отряд Вон Дон IO.

~ ir
Глава шестая
МЫСЛИ О БУДУЩЕМ
1
Отряд Вон Дон Ю расположился в ущелье, густо порос-
шем вечно-зеленым лесом.
У входа в ущелье вдоль подножия стояло несколько длин-
ных срубов, ставших казармами. За ним стоял бревенчатый
дом, построенный в виде буквы «Г», в котором поместился
штаб. В глубине ущелья под горой Сурибон укрылось не-
сколько недавно рубленых построек. Л еще дальше рас-
кинулся широкий учебный плац. Здесь стройной шеренгой вы-
строились около ста вооруженных люден, входивших в состав
отряда Вон Дон Ю. Все они были одеты в меховые шапки од-
ного образца и черного цвета куртки, подпоясанные ремнями
с портупеей, ноги бойцов обуты в плотный хэнчжон*
н черные рабочие башмаки. Вооружены они мушкетами и вин-
товками нового образца. У некоторых на поясе висели сабли.
Точно перед отправкой на фронт или перед смотром, бой-
цы напряженно и нетерпеливо всматривались на дорогу, пет-
ляющую вниз по ущелью.
Перед строем бойцов, заложив руки за спину, словно ко-
мандир, ходил взад и вперед человек довольно высокого ро-
ста. У него на поясе висел наган. Его продолговатое лицо так-
же выражало напряженное ожидание.
Прошло некоторое время. Наконец из рощи послышались
шаги приближающихся людей. Человек высокого роста сделал
несколько шагов навстречу людям, вошедшим на край плаца.
1 Вид гетр.
331

Его лицо вдруг запылало, выражая то ли радость, то ли заме-
шательство. Но тотчас же овладев собой, он постарался вер-
нуть себе спокойствие. Обернувшись, он подошел к строю и
занял место командира.
Группа вновь прибывших людей направились к строю.
Впереди шел кряжистого телосложения командир отряда Вон
Дон Ю, вслед за ним Кнм Хен Чжик в черном турумаги и тем-
но-коричневой меховой шапке.
— Сми-ир-но!.. — пронеслась по ущелью зычная ко-
манда. Бойцы мгновенно вытянулись в струнку и застыли.
— Пожалуйста, Ким-сонсэнпим, проходите. — Вон Дон Ю
пропустил вперед Ким Хен Чжика и отошел в сторону, предо-
ставляя ему право принять парад. Ким Хен Чжик бросил
взгляд на Вон Дон Ю, хотел отказаться от подобной чести, но,
прочитав в его глазах невысказанную просьбу, выступил впе-
ред.
Вон Дон Ю остался немного позади Ким Хен Чжика, а
чуть подальше Хон Чжун Гор и Чон Ен Тхэ.
— Равнение на середи-ну! — раздалась звонкая коман-
да. Головы бойцов разом повернулись к Ким Хен Чжику. Ко-
мандир быстро подошел к Ким Хен Чжику, вытянулся в струн-
ку и устремил на него безмолвный взгляд, не в силах скрыть
несказанную радость. Ким Хен Чжик глядел на него с нежной
улыбкой.
После совещания в Хактангоре, которое состоялось вес-
ной прошлого года, он впервые встретился с Кои Ги Меном.
Как раз тогда его откомандировали в штаб отряда Вон Дон
Ю. В следующее мгновение он вспомнил, как Кон Ги Мен, по-
теряв много сил, лежал вместе с Хон Чжун Гором в лесу на
горе Рёньаксан. Но вот Кон Ги Мен стоит теперь перед ним
здоровым и невредимым, достойным начальником штаба от-
ряда.
— Ким Хен Чжик-сонсэнним, отряд построен в честь ва-
шего приезда. Докладывает начальник штаба Кои Ги Мен, —
отрапортовал он.
В сдержанном голосе, недавно прогремевшем зычной ко-
мандой. теперь слышалась легкая дрожь.
— Здравья желаю!
В эти два слова Ким Хен Чжик вложил всю свою радость
от того, что видит отряд в таком отменном состоянии.
Кон Гн Мен на секунду замялся, но тут же по всем пра-
332

вилам дисциплины повернулся, быстрыми шагами подошел
к строю и занял свое место.
Командир отряда Вон Дон Ю сделал шаг вперед, поднял
добродушное, круглое лицо и обвел отряд проникновенным
взглядом. Его сердце наполнилось радостью. Казалось, только
вчера они с десятком бойцов, вооруженных одними мушкета-
ми, поселились в маленьком бревенчатом доме у входа в
ущелье. То были дни, полные печали и отчаяния. И если бы
судьба не свела нх с Кнм Хен Чжиком, они, наверное, так и не
увидали бы светлых дней. Как в калейдоскопе перед глазами
мгновенно пронеслись бесчисленные перипетии его жизни.
Он оставил среднюю школу, когда японцы поработили его
Родину, и вернулся в родной край — Чхосан, где открыл част-
ную школу. Там он втихомолку начал сколачивать вооружен-
ную группу. Когда его замысел раскрылся, он вместе с не-
сколькими десятками юношей в одну из вьюжных ночей пере-
шел реку Амноккан. Тогда он не терял надежду найти на зем-
ле Цзяньдао руководителя, который научил бы его, как с ма-
лыми силами начать борьбу за освобождение Родины. Ведя за
собой отряд юношей, — среди них были колебавшиеся и ка-
явшиеся — он скитался по маньчжурской пустыне в поисках
руководителя из среды известных борцов за независимость.
Но так и не нашел. А колебания бойцов в отряде все нараста-
ли. Оказавшись в тупике, Вон Дон Ю из оставшихся бойцов
организовал Армию незав1гсимости, но это было лишь
название и поэтому она не могла вывести его из тупика. На чуж-
бине, где не на кого было опереться, его маленькая армия из
каких-то двадцати человек, да еще вооруженная несколькими
мушкетами, просто затерялась между большими и малыми
армиями и организациями независимости. Поэтому не могло
быть и речи о развертывании каких-то действий.
Под бескрайним небом чужбины сердце его было гото-
во разорваться от горя. И вот в такой критический момент ему
нежданно-негаданно представился случай увидеться с
Кнм Хен Чжиком, приехавшим в Линьцзян. В дальней ком-
нате постоялого двора некоего Сон Бен Ду он в течение дня
и ночи беседовал с Ким Хен Чжиком. Ему и сейчас становит-
ся тепло на душе, когда он вспоминает этот памятный день.
Действительно, эта встреча стала как бы поворотным момен-
том от отчаяния к возрождению.
Ким Хен Чжик научил его не только как организовать
боевой отряд, но и направил к нему несколько десятков юно-
333

шей из районов Линьцзян и Чунган. И после возвращения
в Корею он продолжал неослабно следить за дальнейшим рос-
том отряда. Он направил к ним способного командира Кон
Ги Мена, заботился о том, чтобы отряд вооружился новейшим
оружием, имел устав и руководствовался новой тактикой. Он
направлял туда новых бойцов для сплочения их под знаменем
Корейского национального общества. Сейчас перед Вон Дон
Ю выстроился отряд из ста штыков, хорошо вооруженный и
имеющий опыт нескольких стычек с противником. Эти воспо-
минания пронеслись перед его мысленным взором. Снова и
снова перебирал в памяти события прошлого, когда он, будто
утопающий, хватался за доску в бушующем море. Наконец,
он оказался на борту громадного судна, которое стремительно
разрезает волны бурного моря. Одно только беспокоило его —
он не сумел укомплектовать отряд так, как хотел
Ким Хен Чжик, не сумел успешно наладить связи с другими
организациями движения за независимость, в частности, с от-
рядами Армии независимости. Но, поскольку сам Ким
Хен Чжик сейчас пришел в отряд, он ему поможет. Те-
перь все будет в порядке. От этой мысли на душе стало легче.
Вон Дон Ю, сдерживая волнение, заговорил:
— Ребята, сегодня мы с вами подводим итоги строевых
учений первого этапа после перевода отряда на новую систе-
му. В эту минуту нам представилась радостная возможность
встречать нашего Ким Хен Чжик-сонсэннима, свидания с
которым мы так ждали. Сегодня у нас большой праздник.
Несмотря на то, что он занят руководством движением за не-
зависимость по всей стране, выбрал время и издалека пришел
навестить нас. Наш отряд исключительно благодаря указа-
ниям и заботам Кнм-сонсэннима обрел силы, способные вы-
полнить свой долг в священной борьбе за независимость, за
освобождение Родины от японских захватчиков. Я твердо уве-
рен, что вы покажете Ким-сонсэнннму все, чему научились, и
тем самым обрадуете его.
— Отряд, нагора-во!
По команде Кон Ги Мена бойцы четко повернулись на-
право.
— На пле-чо!
И над стройными рядами поднялся лес штыков, сверка-
ющих в лучах солнца.
— Повзводно, шагом арш!
Начался марш. Твердым шагом, ровными шеренгами по
334

двадцать человек отряд марширует по ущелью. За ним под-
нялся столб пыли. Когда в безукоризненном равнении взвод
проходил перед Ким Хен Чжиком, по команде взводного ко-
лонна отдавала ему честь. Ким Хен Чжик отвечал, высоко
подняв руку.
Радость горячими волнами бурлила в сердце
Ким Хен Чжика, он не мог налюбоваться на молодые и бод-
рые лица, проходившие мимо него стройными рядами.
Настанет день, когда миллионы сынов и дочерей Родины,
сплоченные под единым знаменем в железные ряды, хлынут
на поля священных боев за независимость. Л ведь такие силы
могли бы родиться и раньше, если бы сумели сплотить воеди-
но патриотические организации и отряды Армии независимо-
сти в Западном Цзяньдао.
Перед глазами Ким Хен Чжика промелькнули десятки
разных вожаков каких-то обществ, групп, группировок и дру-
гих организаций и отрядов Армии независимости. Вожаков
было много, но достойного не находилось. Сторонники движе-
ния за независимость наводняли не очень обширное Западное
Цзяньдао. Но трудно было найти истинного антияпонского
патриота. Они только тем и занимались, что дрались между
собой, как феодалы, за сферу влияния. Жили в роскошных
комнатах, увешанных тигровыми и медвежьими шкурами, оде-
вались в шелка, сиживали в креслах, подобных трону, и выда-
вали себя за руководителей движения за независимость. Их
можно было отнести к двум категориям. Одни поддерживали
идеи шанхайских сторонников движения за независимость,
уповая на помощь внешних сил. Такие сколачивали силы с
расчетом получить в будущем подарок «независимости» от за-
пгдных держав и занять достойное общественное положение.
Другие только на словах кричали о возврате государственно-
го суверенитета, но на деле же, отказавшись от всего, заботи-
лись лишь о том, как бы получше провести остаток своей жи-
зни хотя бы и на чужбине. Но все вместе они изощрялись в
поисках средств защитить себя от возможных неприятностей.
Если руководители и руководящие организации находи-
лись в таком состоянии, то об их подчиненных или малых ор-
ганизациях и говорить нечего. Omi постоянно плутали в раз-
ные стороны, словно заблудившиеся в пути. Само собою разу-
меется, объединение подобных разношерстных людей под
знаменем Корейского национального общества было чрезвы-
чайно сложным делом. Тут одними уговорами не обойдешься.
335

Во время пребывания в Линьцзяне — оно длилось неделю —
Кнм Хен Чжик окончательно убедился, что сплочение рядов
борцов за независимость возможно только на основе великих
замыслов и практической деятельности.
И вот теперь четко марширующая колонна Вон Дон Ю
не могла не вызвать у Ким Хен Чжика глубокого впечатления.
— Из пяти взводов, объяснял Вон Дон Ю, — три рас-
квартированы в штабе, два — в ближайших деревнях. В смо-
тре принимают участие все взводы, кроме одного.
Ким Хен Чжик одобрительно кивал головой и пристально
следил за шествием.
— Четвертая колонна — это второй взвод. Он вооружен
винтовками новейшего образца. Мы пока еще не успели во-
оружить все взводы новыми ружьями. Старались по вашему
указанию сформировать отряд по боевому уставу и тактиче-
ской системе современных войск, но остаются кое-какие ста-
рые огрехи, — смущенно объяснял Вон Дон Ю, имея в виду
обмундирование н мушкеты.
— Но и это пока неплохо. Отряд прекрасно подготовлен к
учениям, постарайтесь всех бойцов вооружить так, как второй
взвод, и пусть все взводы подтянутся до уровня второго.
Тогда можно и в бон с япошками, — говорил Кнм Хен Чжик
с довольным видом.
— Постараемся выполнить такую задачу еще в этом
году.
Ким Хен Чжик провожал взглядом замыкающий колон-
ну взвод. Отряд прошел, но он все еще неподвижно стоял на
месте.
Под нашим громким возгласом
*Да здравствует независимость!»
Забурлит Восточное море и сдвинутся горы.
Разнеслись могучие раскаты песни.
— Если вы не возражаете, мы сможем еще посмотреть на
стрельбы и тактическую подготовку Прошу!
Вон Дон Ю взглянул на Ким Хен Чжика, как будто спра-
шивая его разрешения. Он чувствовал неловкость перед
Ким Хен Чжиком за свою неделикатность, ведь он еще не от-
дохнул с дороги.
— Л как же. Пойдемте скорее, посмотрим.
Ким Хен Чжик сошел с помоста и направился в лес, куда
336

ушли колонны бойцов. За ним последовали Вон Дон 10, Хон
Чжун Гор, Чон Ен Тхэ и Кон Гн Мен.
Стрельбище было оборудовано у подножия горы Сурибон.
В соревновании приняли участие все взводы, от каждого было
выставлено по пять снайперов. Они стреляли по мишеням из
1ИНТОВОК новейшей марки и показывали хорошие результаты.
Это обрадовало Ким Хен Чжика даже больше, чем стройное
движение колонн на параде.
Окрыленные похвалой Ким Хен Чжика бойцы приступили
к тактическим занятиям. Весь отряд разделили на две группы:
«Л» и «Б». Между ними развернулся ожесточенный «бой» за го-
ру Сурибон. Одна группа наступала, другая оборонялась.
Результаты занятий подытожили на вершине горы Сурибон.
По настойчивой просьбе Вон Дон Ю Ким Хен Чжик выступил
перед бойцами с короткой речью
Ким Хен Чжик поздравил их с успехами, затем разъяснил
им цели Корейского национального общества. Он подробно
остановился на роли вооруженных сил в грядущих боях рево-
люционного движения.
Перевалило за полдень, когда Ким Хен Чжик закончил
речь. Отряд повзводно под раскаты военных песен сошел с го-
ры. Вслед за ним спустился командный состав, сопровождаю-
щий Ким Хен Чжика.
— Благодарю за ваш труд. У отряда прекрасный боевой
дух. Бойцы хорошо стреляют, они как нельзя лучше освоили
современную тактику. Пока этого хватит. Я увидел настоя-
щую армию.
Ким Хен Чжик был очень доволен. Правда, в отряде
были свои недостатки. Но это не мешало ему радоваться,
что армия, которой он отводил видное место в великом
замысле, теперь заняла подобающее место.
Ои был очень признателен Вон Дон К). Кон Ги Мену. Чон
Ей Тхэ за их преданность Родине. Ведь они старались, налади-
ли дело по существу на пустом месте, за такой короткий
срок — немногим более года.
— Да что вы. Наши достижения так малы по сравнению
с вашими неустанными заботами. Это вы проявляли неустан-
ную заботу, а мы сделали слишком мало. Да и то нам больше
всего помог начштаба Кон Ги Мен. Разве я видел современную
армию?
Вон Дон 10 был очень скромен.
— Я ничего особенного и не сделал... — Длинное лицо
337

Кон Ги Мена покраснело. Он вообще был скуп на слова, не
обладал красноречием и в этом случае, как и всегда, за-
мялся.
— Да и можно ли приписывать все заслуги отдельному
лицу? Сплочение отряда является плодом общих усилий —
н руководящие работники и бонны самоотверженно отдавали
все свои силы, чтобы создать надежную опору для защиты
Родины. Ознакомившись с делами в отряде, я все больше и
больше убеждаюсь, какую великую силу таит в себе сплочен-
ность, не так ли, Вон Дон Ю?
Улыбаясь, Ким Хен Чжик повернулся к Вон Дон Ю и дру-
him командирам.
— Ваша правда.
Вон Дон Ю восхищался глубокой проницательностью
Ким Хен Чжика, который ко всякому делу относился серьезно.
— Мне недавно вот что пришло на ум, — заговорил
Ким Хен Чжик, но вдруг замолчал, вглядываясь в далекое не-
бо над Линьцзяном. Сопровождающие пристально глядели на
него. После некоторого молчания он продолжал. — Если мы
добьемся сплочения всех организаций и отрядов Армии неза-
висимости, разбросанных хотя бы в Западном и Северном
Цзяньдао, вооружим их новым оружием и переведем их nd но-
вые военные рельсы, то у нас появится сильная военная мощь.
Так ведь? К тому же в этих местах такие благоприятные гео-
графические условия! Здесь япошкам определенно не сдобро-
вать.
Глаза Ким Хен Чжика засияли. Глядя на него, Вон Дон
IO чувствовал себя виноватым перед ним. Дело заключалось в
следующем. С тех пор как он встретил Ким Хен Чжика на пе-
реправе Лнньцзяна, у него все еще щемило сердце. Вместе с
Кон Ги Меном он попытался еще до приезда Кнм Хен Чжика
начать переговоры об объединении хотя бы с отрядами Чха
Го Рюна, Сим Хоп Чжина, Ким Рён Чхона, которые находи-
лись поблизости. Но у него ничего не получилось. Ему при-
шлось встретить Ким Хен Чжика с пустыми руками. Вон Дон
Ю особенно тревожило то обстоятельство, что Кнм Хен Чжик
лично хотел посетить каждый отряд, борющийся за независи-
мость. А в рядах этих беспорядочных армий находились обе-
зумевшие от грызни за власть, вражеские агенты и сыщики. К
тому же в горной глуши среди бела дня появлялись хунхузы.
В таких условиях посещение отрядов было сопряжено с неиз-
338

бежнымн опасностями. Вон Дон 10 после обсуждения этого
вопроса с Кон Ги Меном направил два дня назад Сим Хон
Чжину, Ким Рён Чхону, Чха Го Рюну послание, в котором со-
общал, что в присутствии руководителя движения за независи-
мость Ким Хен Чжика будет созвано совещание и их покор-
нейше просят направить своих представителей. Но и тут неу-
дача. Люди, направленные в отряды Сим Хон Чжнна и Ким
Рён Чхона, ночью вернулись ни с чем. От командира пятого
взвода, который направился в отряд Чха Го Рюна, еще не бы-
ло никаких известий.
Вон Дон Ю твердо решил уговорить Ким Хен Чжнка не
посещать эти опасные места. Потихоньку вздохнув, чтобы дру-
гие не заметили, он проговорил:
— Да вы правы, это самое насущное. И я постарался до
вашего прихода, но...
Вели ли вы «переговоры об объединении?» — остана-
вливаясь, спросил Ким Хен Чжик.
— Да, пробовал. Вместе с Кон Гн Меном мы навестили
отряды Сим Хон Чжина, Ким Рён Чхона, Чха Го Рюна. Но
каждый из них настаивал, чтобы мы присоединились к нему.
— Прийти к ним и присоединиться, так?
— Так точно. Они навязывали нам что-то вроде капитуля-
ции. Л Чха Го Рюн и принять-то нас не захотел.
— Вы так говорите про Чха Го Рюна? Этого не может
быть...
— Может. Раньше, во время моих скитаний с товарищами,
я несколько месяцев пробыл в его отряде. Он предлагал мне
тогда стать командиром взвода, я отказался и покинул его.
Теперь он думает, что я со своими бойцами хочу насильно зах-
ватить власть над всем отрядом.
— А был там начштаба Пхё? Вы виделись с ним?
— Это он говорил. Позавчера мы послали связных во все
отряды с просьбой срочно собраться, чтобы обсудить вопрос
об объединении в вашем присутствии, но и это не выш-
ло... — рассказывал Вон Дон Ю.
— Да? — удивился Ким Хен Чжнк. Он поглядел вниз на
далекое ущелье и погрузился в глубокие раздумья. Потом он
проговорил: — Вы много трудились, но советую вам, Вон Дон
Ю, не стишком торопить объединение.
- Что?
Вон Дон Ю, видимо, поразили эти слова Кнм Хен Чжика.
339

Другие тоже не смогли скрыть удивление и вопросительно
глядели на него.
— Как вам известно, Вон Дон Ю, многие участники дви-
жения за независимость охотно кричат о «союзе», но это слово
они толкуют по-своему, как «капитуляцию» одного перед дру-
гим. Пусть кто-то поднимет знамя «союза», другой ответит
и в результате удастся объединение. Но это не истинный союз,
которого мы желаем, не союз, призванный по-настоящему
объединить и сплотить движение за независимость. Как вы
думаете? — спросил Ким Хен Чжик, обращаясь к товарищам.
Они не знали, будет ли это истинным объединением, или, мо-
жет быть, существует объединение иного характера. Люди не
могли пока уяснить глубину мысли Ким Хен Чжика и не смо-
гли ответить на его вопрос.
Ким Хен Чжик продолжал:
— Возможно, по счастливому стечению обстоятельств, мы
достигнем формального союза, но внутренне он будет подвер-
жен прежнему разброду. Вам, пожалуй, известна поговорка
спят на одном ложе, а сны видят разные. Такой союз распаде-
тся сразу, как только появляются первые трудности. Как же
тогда достигнуть настоящего союза?
Поставив вопрос, Ким Хен Чжик снова посмотрел на то-
варищей. Но ответа на поставленный вопрос они ждали имен-
но от него.
— Кто к кому присоединяется или кто с кем объединяет-
ся — такая постановка вопроса не решила бы дела. Здесь ну-
жен стержень, вокруг которого могли бы сплотиться борцы за
независимость и их организации. Этот стержень должен быть
главным, основным течением революционного движения, кото-
рое указывает правильное направление движения за независи-
мость в нашей стране, охватывает все и всякие движения за
независимость, а в отрыве от этого главного течения никакие
революционеры, никакие организации движения за независи-
мость не могли бы ни существовать, ни бороться.
— Я считаю, сонсэнним. Национальное общество и есть
это главное течение, нс так ли? — сказал Хон Чжун Гор. Дру-
гие, как бы соглашаясь с ним, утвердительно закивали голова-
ми.
— Это правда. Но главным течением оно не станет, пока
мы будем только кричать во весь голос: «Мы главное тече-
ние!» Дело не сделается, если мы будем кричать: «Соединяй-
тесь под знаменем Национального общества» Истинного сою-
340

за можно добиться только тогда, когда участники движения за
независимость сами найдут подлинный путь движения за неза-
висимость и сами пойдут нашим курсом. Если говорить кон-
кретно, так. Что же мы должны делать сейчас? Прежде чем
кричать о союзе, надо идти в среду борцов за независимость,
в гущу народных масс и убеждать их, довести до их ума и
сердца настоящий путь борьбы за независимость. Терпеливо,
упорно, с уверенностью войти в их души. Вместе с тем, и это
самое главное, расширять и крепить Национальное общество
и активно разворачивать его деятельность. Словом, надо укре-
пить Корейское национальное общество как могущее великое
всеобъемлющее течение революционного движения. Если
удастся это сделать, то все остальные маленькие течения неиз-
бежно будут вливаться в великую струю.
В глазах Ким Хен Чжика вспыхнул огонь.
— Сонсэнним, я поспешил и испортил дело. Видимо, я не
сумел постичь ваши великие мысли, — виноватым голосом
сказал Вон Дон 10.
- Ха-ха-ха. Зачем вы извиняетесь. Ведь мы все работаем
в одном направлении. Не слишком сокрушайтесь. На этот раз
я решил со всеми, с кем можно повидаться и поговорить по
душам. Пойду и к Сим Хон Чжнну, и Ким Рён Чхону, и Чха
Го Рюну.
— Этого делать нельзя. Вы должны отказаться от такого
предприятия, — тревожно возразил Вон Дон Ю.
— Почему?
Вон Дон Ю объяснил, насколько опасен путь в их отряды.
Ким Хен Чжик молча слушал его, медленно шагая. Он молчал
еще долго после того, как закончил свои объяснения
Вон Дон Ю.
— Благодарю за заботу. Но я должен увидеться с ними.
Если будет нужно, я встречусь с ними не раз, а два, три, даже
десять раз. Если они хотят бороться за независимость, у них
должна остаться хоть капелька патриотизма. Да еше одно об-
стоятельство обязывает меня повидаться с Чха Го Рюном.
Некоторое время они шли молча. Вон Дон Ю еще больше
обеспокоили слова Ким Хен Чжика об обязательном посещении
отряда Чха Го Рюна. Но он не смел еще раз открыто выска-
зать свои опасения и молча шел следом за Ким Хеи Чжиком.
Вон Дон Ю нетерпеливо дождался возвращения комвзвода, ко-
торый отправился в отряд Чха Го Рюна.
341

Как раз в этот момент из рощи донесся конский топот
В следующий миг показался всадник.
— Кажется, это командир пятого взвода? — обратился
Вон Дон Ю к Кон Г и Мену.
— Видать, он самый.
Конь остановился в нескольких шагах от них, командир
пятого взвода искусно спешился и подбежал к командирам.
Ему было лет двадцать. Сквозь бинты на голове просачива-
лась кровь.
— Командир отряда, вернулся командир пятого взво-
да, — отрапортовал он, вытянувшись по стойке «смирно».
— Что с тобой случилось? Откуда у тебя кровь?
Из троих посланных вернулся лишь один комвзвод, за-
бинтованный и в крови... От недоброго предчувствия у Вон
Дон Ю заныло сердце.
Немного успокоившись, командир взвода подробно доло-
жил обо всем. Им было приказано встретиться непосредствен-
но с Чха Го Рюном и вручить ему письмо, но сделать этогоне
удалось. Их обезоружили и привели к Пхё Бом Су. Тот
вскрыл письмо и прочитал его. Зло посмотрел на посланцев,
открыл дверь и закричал: арестовать этих гадов! Их схватили
и заперли в каморку вроде сарая. Целый день их били, есть
ничего не давали, на допросах спрашивали: «Зачем вы пожа-
ловали? Вас, наверное, заслал Вон Дон Ю, он хочет похитить
Чха Го Рюна, заставить отряд капитулировать или убить
командира?»
В следующий день, то есть сегодня утром, Чха Го Рюн
появился в сарае и уставился на избитых. Наконец он выда-
вил: «Их нахальство меня бесит, но я сжалился над ними.
Освободите их и выпустите. Л вы передайте Вон Дон Ю, что
если он хочет бороться за независимость, пусть борется чест-
но, перестанет заниматься предательством, что пока Чха Го
Рюн не собирается умирать».
— Начштаба Пхё настаивал, чтобы нас пустили в рас-
ход, — продолжал раненый. — Но, к счастью, Чха Го Рюн
его не послушался и заставил нас выпустить. Но это еще не
все. Этот Пхё, гад, на тропе устроил засаду. Мы, обезоружен-
ные, не могли ответить, как равные равным, едва спаслись.
Дон Су ранили в спину, а меня в голову.
— Что стало с Дон Су? — еле сдерживая гнев, спросил
Вон Дон Ю.
— Чхан Гын увел его в казарму. Рана, оказалось, несерье-
342

зная, а меня расстрелять мало — ведь я остался без ружья.
Я вернулся не для того, чтобы жить. Командир отряда, прошу
вас, разрешите мне поднять взвод, мы им покажем. Я сверну
голову этому гаду Пхё, разоружу весь отряд Чха Го
Рюна и пригоню их сюда.
Глаза молодого комвзвода горели ненавистью. Кон Гн
Мен и Хон Чжун Гор сжали кулаки и глядели то на
Ким Хен Чжика, то на Вон Дон Ю. Кнм Хен Чжик нахмурил
брови. Вон Дон Ю почему-то закрыл глаза. Немного спустя,
он вновь открыл глаза, протяжно вздохнул и заговорил:
— Успокойся, комвзвод. Я все обдумаю, а ты иди ле-
чись. Кои Ги Мен, иди к Дон Су. Я тоже скоро буду. Если нео-
бходимо, пошли людей за доктором в Линьцзянь.
Кон Ги Мен пошел вместе с комвзводом. Оставшиеся не-
которое время стояли молча.
— Сонсэнним, что предпринять? — Голос Вон Дон Ю
дрожал. Широко раскрытые глаза его, обычно спокойные,
пылали гневом.
Ким Хен Чжик медленно повернулся к нему.
— Я пойду к Чха Го Рюну, — решительно сказал
Ким Хен Чжик.
— Что вы? Это ... — остолбенел Хон Чжун Гор.
— Этого делать нельзя! — резко возразил Вон Дон Ю. —
Вы только что слышали. Нет, нельзя. Что бы ни случилось, а
отпустить вас мы не можем.
— Прошу вас, сонсэнним, поручите нам разобраться с от-
рядом Чха Го Рюна, — встал Чон Ен Тхэ, делая шаг впе-
ред. — Мы сладим с отрядом Чха Го Рюна. Постараемся сде-
лать так, как вы скажете. Мы не можем согласиться, чтобы
вы сами пошли на такой риск.
Ким Хен Чжик медленным взглядом обвел товарищей и
промолвил:
— Я решил идти немедленно и выручать командира Чха
и его отряд.
Вон Дон Ю и Чон Ен Тхэ вопросительно глядели на
Ким Хен Чжика, не понимая его.
— Начштаба отряда Чха Го Рюна Пхё Бом Су, судя по
всему, подозрительное лицо, — объяснил им Ким Хен Чжик.
Все удивленно посмотрели друг на друга.
— По сведениям Хон Чжун Гора, Пхё Бом Су был в Ар-
мии справедливости в провинции Чхунчхон, похитил тысячи вон
из фонда Армин и бежал, но во время переправы через Амнок-
343

кан его схватили и заключили в Снныйчжускую тюрьму. И вот
непонятно, как его оттуда выпустили. Здесь что-то не так.
После этого он неожиданно появился в отряде Чха Го Рюна.
— Вот так, так.
Вон Дои Ю от удивления широко раскрыл глаза.
-- Кроме того, в отряде Чха Го Рюна сейчас неспокойно,
все волнения начались с приходом Пхё Бом Су. Странное
совпадение. Вспоминается и такой случаи. Подпольщики во
главе с бывшим начальником штаба, откомандированные Чха
Го Рюном прошлым летом, погибли от рук япошек. Едва они
успели перейти границу, как японцы арестовали их. Сам
Пхё Бом Су и его свора пытаются захватить командование
отрядом. И последний случай, который накалил до предела
конфликт между отрядами. Суммируя все это, я пришел к вы-
воду, что Пхё Бом Су — сомнительный тип. Л если это так,
то отряду Чха Го Рюна грозит гибель.
Пораженные услышанным командиры не могли вымол-
вить ни слова.
Первым нарушил молчание Хон Чжун Гор:
— Тем более мы не можем вас отпустить туда.
— Так, по-вашему, мы должны только смотреть, как поги-
бает отряд Чха Го Рюна? — спросил Ким Хен Чжик. Но отве-
та не последовало.
— Что жалеть этих прогнивших... — словно про себя про-
бормотал Чон Ен Тхэ. Глаза Ким Хен Чжика мгновенно зас-
веркали.
— Как вы можете так говорить? Там много юношей и бой-
цов. Это бесценные товарищи, которые, покинув родные края,
дорогих родителей, жен и детей ради независимости Родины,
перебрались на чужбину, да и Чха Го Рюн такой же. Разве ис-
тинные революционеры, отвечающие за судьбу Кореи, могут
смотреть сквозь пальцы на гибель своих товарищей от рук ко-
варных врагов?
Горячие слова Ким Хен Чжнка сильно ударили по серд-
цам присутствующих.
— Вы правы, сонсэнним. Позвольте пойти туда мне само-
му, — попросил Ким Хеи Чжика Вон Дон Ю.
— Позвольте и мне, — вступился Чон Ен Тхэ.
— Благодарю вас. Но мне кажется, что дело без меня не
обойдется. Чха Го Рюн не доверяет вам, Вон Дон Ю. Прошу
вас, дайте мне двух коней. Я поеду вместе с Хон Чжун Гором.
— Вам нельзя. Мы не можем отпустить вас в такое опа-
344

сное место, — все еще не соглашался командир Вон Дон Ю.
— Ха-ха-ха. Какие там опасности, ведь борцы за незави-
симость идут к Армии независимости. Между прочим, револю-
ционеры должны быть всегда готовы к тому, что их могут
убить в любое время, в любом месте, причем неожиданно. Они
могут найти смерть от мороза, от побоев и от голода. Это надо
знать. Если мы не избавимся от страха, то как совершим ре-
волюцию? Ну, наверное, достаточно об этом. Дайте лучше ко-
ней. — Ким Хен Чжнк держал себя настолько решительно, что
никто больше не осмелился остановить его.
После легкого обеда Ким Хен Чжик с Хон Чжун Гором
тронулся в путь. Спустя некоторое время командир отряда
Вон Дон Ю приказал Кон Ги Мену отправить незаметно трн
взвода вслед за Ким Хен Чжиком и Хон Чжун Гором и в
случае опасности окружить отряд Чха Го Рюна.
2
Чха Го Рюн тихо брел по голому горному склону. Днем
неприятный материковый сезонный ветер вихрем поднимал к
небу черные столбы пыли, к вечеру он немного утих. Но дале-
кое небо над горными вершинами, по обеим сторонам реки Ам-
ноккан, все еще было подернуто желтой дымкой. Солнце
сквозь нее казалось сереньким и тусклым. Голые коренастые
дубы раскачивались от порывов ветра.
Чха Го Рюн тяжело переставлял ноги.
На ветру легко колыхалась густая борода с редкой про-
седью и раздувались полы накинутой на плечи куртки, сши-
той из звериных шкур.
Чха Го Рюн остановился и устремил взор на непригляд-
ный вечерний пейзаж. Прохладный ветер остужал его еще
горячее от похмелья лицо. Чха Го Рюн протяжно вздыхал.
Словно отражая его настроение, перед ним развертывались
картины природы одна печальнее другой. В душу закралась
безотчетная тоска. Он начал читать стихи густым, зычным
голосом.
Уж прошло десять лет. как.
Грозный воин в латах
345

Покинул родные пенаты.
До цели еще далеко,
Не меньше десяти тысяч ли.
А проседь уже высыпала на висках.
Скажи мне, безмятежное небо,
Слышась ли ты плач людей?
Я же, рыдая, смотрю в чужое небо
В чужом краю.
На глаза Чха Го Рюна, налитые кровью, навернулись
слезы. Он часто плакал, читая эти стихи. Последние дни он
все чаще впадал в отчаяние. Ему часто приходило на ум:
«Состарился я, силы иссякают, все у меня идет прахом...»
Еще в позапрошлом году подобного с ним не случалось
По природе ему была чужда сентиментальность, он всегда
бывал бодр. И тогда, когда страна потеряла независимость,
он не унывал, не плакал, сразу взял в руки оружие и поднялся
на борьбу. Он не пал духом и пять лет тому назад, когда,
потерпев неудачу в бою на Ранннмсане, его отряд перепра-
вился через реку Лмноккан. Тогда его сердце пылало огнем
мести: он снова поведет через реку Амноккан огромное вой-
ско и разгромит чужеземных захватчиков. Но вот для него на-
чались тяжелые времена. Прошлой весной у берега Амноккана
отряд попал в окружение японских карательных отрядов.
С трудом отбиваясь в неравном бою, отряду пришлось обра-
титься в бегство. Уцелела лишь пятая часть бойцов. Пораже-
ние было слишком жестоким и положение Чха Го Рюна ста-
ло ухудшаться. Многие из уцелевших покинули отряд, измени-
ли своему долгу. Бывший начштаба Кан Ик Кын, который был
с первого дня борьбы его правой рукой, из последних сил
стремился поправить положение и подтянуть отряд. Самым
насущным стал вопрос пополнения отряда свежими силами и
создания денежного фонда для его содержания. Необходимо
было пополнить редевшие ряды отряда и сменить вооруже-
ние. Несколько раз пытались они послать в Корею своих лю-
дей. Но как пи странно, почему-то ни один из них не вернул-
ся. Наконец, отправился начштаба Кан Ик Кын — правая ру-
ка Чха Го Рюна. И он растаял росой па плахе. Удар был тя-
желый; трудно было оправиться от него.
Чха Го Рюн прибег к последнему средству, обратился к
жителям пограничных районов и известным деятелям, но и
среди них не нашлось никого, кто был бы готов отдать своих
346

сыновей и пожертвовать средства обреченному командиру.
Он решил, что больше ему не подняться и он погиб. С тем,
что он обречен на несчастную судьбу, можно было еще смири-
ться, но когда он думал, что вместе с ним умрет и надежда на
спасение Родины, нз его глаз брызнули кровавые слезы. Ино-
гда его неудержимо тянуло — зарезаться мечом, что висел на
стене. Но он не сделал этого не потому, что цеплялся за
жизнь, а потому, что не мог умереть перед лицом действитель-
ности, которая не позволила ему и после смерти закрыть гла-
за, потому, что тлела в нем надежда — авось завтра произой-
дет чудо. И он все чего-то искал, чего-то ждал. Хлопоты об
отряде он почти целиком переложил на Пхё Бом Су.
Только сейчас он проводил на перевал знакомого эмигран-
та, живущего неподалеку. Чха Го Рюн пригласил его к себе и
провел с ним целый день, играя в шахматы и выпивая.
Чха Го Рюн бессмысленно смотрел на медленно темне-
ющее небо над рекой Амноккан. В бескрайней дали неба, за-
тянутого дымкой, высились мрачные хребты Ранним. В быт-
ность свою главой крупного отряда он там сражался, но те-
перешнему Чха Го Рюну чудилось, что это было не в его жи-
зни, а в чьей-то другой. Он чувствовал, что векам становится
тепло от влажности. В его голову, как холодный поток, хлыну-
ла мысль о том, что больше ему туда не доведется попасть и
останется только ждать смерти на немилой чужбине, где по-
хоронят его белые кости.
У него снова вырвался глубокий вздох.
Постояв немного, он начал спускаться с горы, у подножия
которой разместились несколько бревенчатых срубов. Из труб
вились тонкие струйкн дыма. За одним из домов, который слу-
жит обшей столовой, кто-то колол дрова. Стук топора разно-
сился по всему ущелью.
Пхё Бом Су сидел в своей комнате наедине с командиром
первого взвода Нам Чхиром. Пхё Бом Су исхудал так, что на
лице резко выдавливались скулы и маленький подбородок. Он
был чем-то недоволен. Нам Чхир то и дело боязливо погляды-
вал на Пхё Бом Су.
— Я же приказал убрать нх, а ты упустил, болван, —
язвительно бросил Пхё Бом Су, пожирая собеседника взгля-
дом.
— Они такие шустрые, мы не успели их схватить, — ви-
новато опустив голову, оправдывался Нам Чхир.
— Идиоты, а на что у вас ружья? Кого упустили, без-
347

оружных. И ты еще смеешь оправдываться Черт побери вас
всех. Вам, идиотам, ничего нельзя доверять.
— Но все же одного убили, да другому угодили по баш
ке, — не унимался Нам Чхир.
— Дурак. Что теперь делать? Вон Дон 1О не оставит нас
в покое, если узнает об этом. Иди и скажи часовым, чтобы они
были начеку! — крякнул Пхё Бом Су.
Нам Чхир встал, взял под козырек и вышел из комнаты.
А Пхё Бом Су не сдвинулся с места и в упор смотрел
на что-то. У него в глазах загорелись злые искры. Вдруг он
стукнул сжатым кулаком по столу.
— Ну. теперь больше медлить нельзя! — резко, словно
плевок, выбросил он, поднялся с места и стал проха-
живать по комнате, скрестив руки на груди. Судя по всему,
он решил, что настал момент для решительных действий. Он
надеялся сколотить несколько малых отрядов, стоявших рядом,
вместе с ними поднять мятеж и переправиться через реку. Те-
перь план его сорвался.
По счастливому стечению обстоятельств в последние го-
ды отряд Вон Дон Ю постепенно расширялся и набирал силы.
Некоторые небольшие отряды, находившиеся поблизости, вли-
лись в него. Разнесся слух, что какой-то Ким Хен Чжик при-
был из Кореи в Линьцзян и здесь оказывает большое влияние
на борцов за независимость и вооруженные отряды. Это еще
полбеды. Недавно сам Вон Дон Ю приходил в их отряд, пре-
длагал объединиться. А вчера появился курьер с письмом, где
предлагалось Чха Го Рюну встретиться с Ким Хен Чжиком.
Сам Чха Го Рюн отрицательно мотает головой, но втайне же-
лает повидаться с ним. Если Пхё замешкается, то отряд Чха Го
Рюна, который он прибрал к рукам, не успеет переправиться
через реку. К тому же, теперь, когда необдуманным выстре-
лом задели курьеров Вон Дон Ю, он, разъяренный, завтра же
поведет отряд в наступление. Больше медлить нельзя. Да се-
годня ночью надо поднять мятеж.
Со взводами возни не будет, их было мало, к тому же он
пропихнул туда верных подручных. Глубокой ночью надо неза-
метно отобрать ружья, заставить бойцов поднять руки, связать
Чха Го Рюна или, если это не удастся, уничтожить его. Затем
угнать отряд за реку Амноккан. Тогда будет все в порядке.
Да, вот загвоздка с телохранителем Чха Го Рюна. Он уж
больно верен ему — днем и ночью неусыпно стережет его, не
найдешь ни одной лазейки, куда бы можно было протиснуться.
348

Пхё Бом Су поручил расправиться с ним Нам Чхиру, втер-
шемуся в командиры первого взвода, а сам решил с помощью
двух головорезов справиться с Чха Го Рюпом. Для этого он
счел нужным под покровом ночи собрать всех подручных и
одного из них послать в Чунганскую жандармерию с доно-
сом. Он ходил по комнате и перебирал в уме варианты заду-
манного мятежа. Сердце у Пхё Бом Су каменное и все же,
когда он решил ночью поднять мятеж, оно невольно заколо-
тилось. Но отнюдь не из-за страха. План был тщательно раз-
работан, в успехе не было никакого сомнения. Была другая
причина тревоги.
Несколько лет назад, когда он был вызван однажды из
тюрьмы в Синыйчжу к шефу охранки при департаменте по-
лиции провинции Северный Пхеньян и получил там задание,
он понял, что его не только освобождают, но и в случае удачи
обещают теплое место и премию, гарантирующую роскошную
жизнь. Это был поистине сладкий сон. У него екнуло сердце,
когда ему предложили два-три годика пробыть шпионом в от-
рядах Армин независимости. Но это было лучше, чем жить
за железной решеткой. Вторично его охватил страх, когда с
тремя агентами, посланными жандармерией, он переправился
через реку Амноккаи и добрался до Цзяньдао. Это было вес-
ной прошлого года, когда Чха Го Рюн набирал бойцов в от-
ряд. И он легко втерся в один из отрядов Армии независи-
мости. Через некоторое время он стал комвзводом. К осени
ему удалось занять место начштаба, выдав Чунганской жан-
дармерии бывшего начальника штаба и многих других вер-
ных товарищей, которые направлялись в Корею для подполь-
ной работы.
Впав в отчаяние, Чха Го Рюн по существу оставил отряд
на произвол судьбы, целиком и полностью доверяя Пхё Бом
Су, и решил, что только он сумеет спасти обреченный отряд.
Ведь Пхё Бом Су в свое время достал невесть откуда несколь-
ко новых ружей, набрал новых бойцов. Его постоянную свире-
пость и грубость Чха Го Рюн оправдывал тем, что тот стара-
ется установить воинскую дисциплину в отряде, ввел новые
строевые учения. Чха Го Рюн ни капельки не подозревал, что
Пхё Бом Су тайно связан с япошками и замышляет заговор.
Он совсем не знал, что Пхё Бом Су по указке япошек ввел в
отряд своих подручных, собирается, разоружив отряд, угнать
его за реку. Отстранившись от дел, Чха Го Рюн проводил дни
за водкой, шахматами, поэзией.
349

Пхё Бом Су продолжал ходить по комнате. Глаза горели
злобой, по тонким губам скользила холодная усмешка. Да,
мешкать нельзя. Он круто повернулся и резко распахнул
дверь.
Во дворе Пхё Бом Су с минуту наблюдал за домом, где
жил Чха Го Рюн. Вот он спустился с горы и нетвердыми ша-
гами направился в дом. Пхё Бом Су кивнул головой. На его
лице вспыхнула ехидная усмешка. Он круто повернулся и то-
ропливо зашагал к казарме первого взвода. Когда он подошел
к казарме, позади раздались торопливые шаги. Кто-то окрикнул
пачштаба Пхё. Он обернулся. Это был разводящий. Пхё прон-
зил его свирепым взглядом. Этого взгляда боялся весь отряд.
Разводящий застыл на месте и отрапортовал.
— К командиру отряда пришли гости.
— Гости? Кто такие? Опять из отряда Вон Дон Ю? —
выпалил Пхё Бом Су, в глазах его сверкнул недобрый блеск.
— Нет, не оттуда, из Кореи. Л вот и они показались...
Разводящий, робея, указал на дорогу', и Пхё Бом Су по-
смотрел туда. Гостей сопровождал боец.
— Кто тебе разрешил пропустить посторонних, а? — ре-
занул по уху свирепый голос Пхё.
— Да нет, это я так... вообще... — разводящий в страхе
попятился.
— А это что еще «да нет>? Я же тебе приказал строго
докладывать, когда приходит посторонний, и просить у меня
разрешения. Выпроваживай их. Ну, живо!
— Да, да нет я ... — замялся разводящий, — сопровож-
дающий сказал мне, он, мол, руководитель движения за не-
зависимость Ким Хен Чжик, который заезжал в Цзяньдао и
попутно зашел к нам, чтобы повидаться с командиром Чха Го
Рюном. Он мне показался непростым гостем и я решил...
— Что? Кнм Хен Чжик?
У Пхё вылезли нз орбит гдаза. Уж не тот ли
Ким Хен Чжик, который в последнее время вызвал большую
сенсацию среди борцов за независимость? Застигнутый врас-
плох, Пхё Бом Су оказался в замешательстве. Что поделаешь,
теперь Ким Хен Чжик и его сопровождающий были уже в не-
скольких шагах.
— Идиот, тебе все равно надо было сперва меня опове-
стить, слышишь?
Пхё Бом Су смотрел пристально, не скрывая своей рас-
350

терянности. туда, откуда шли часовой и следом за ним два че-
ловека. Один из них высокого роста был одет в турумаги, дру-
гой — кряжистый, в черной куртке. Человек в турумаги, не-
сомненно, был Кнм Хен Чжик. Пхё Бом Су секунду задумал-
ся, на что-то решаясь, и пошел навстречу гостям. Столкнув-
шись лицом к лицу с Ким Хен Чжиком, Пхё приветливо улыб-
нулся.
— Вы, если я не ошибаюсь, Ким-сонсэнним? Я слышал о
вас давно. Наверно, вы утомились в дороге. Разрешите пред-
ставиться Я начштаба отряда Пхё Бом Су...
Пхё Бом Су хотел проявить вежливость, а получилась не-
уклюжая церемония. От неожиданности Ким Хен Чжнк на миг
приостановился.
— А это вы Пхё Бом Су?
Хон Чжун Гор следил за Пхё с неослабным вниманием.
— Сонсэнним, вы бы заранее дали нам знать, что
придете, таких дорогих гостей принимать так просто непри-
лично...
Пхё Бом Су, смущаясь, обратился к разводящему, кото-
рому только что от него здорово досталось.
— Ха-ха. Что вы, зачем заранее оповещать? Я обыкно-
венный путник, захотел заглянуть. — Кнм Хен Чжик просто-
душно смеялся.
— Ну, в нашем положении вы тоже захотели бы встре-
тить хорошо дорогих гостей... Все-таки заходите в дом. Навер-
но, вы устали. — И он обратился к разводящему: — Иди пос-
корее убери мою комнату.
— Куда спешить, с помещением успеем потом. Будьте
добры, дайте нам сначала встретиться с Чха Го Рюном, —
вглядываясь в Пхё Бом Су, попросил Ким Хен Чжик.
— Лучше бы вы отдохнули сегодня ночью в моей комна-
те. Вы притомились в дороге, а завтра утром увиделись бы с
Чха Го Рюном. К тому же он не очень здоров. Так что всеми
делами в отряде ведаю я, поэтому вам нет необходимости
спешить встретиться с командиром...
Пхё всеми силами старался воспрепятствовал» встрече
Ким Хен Чжика с Чха Го Рюном с тем, чтобы не возникло ни-
каких помех для осуществления заговора сегодня ночью.
— Чха Го Рюн не здоров, говорите? Тем более нельзя не
увидеть и не утешить его. Пожалуйста, поскорее проводите
нас к нему.
Пхё Бом Су попал в затруднительное положение. Но ему
351

не оставалось ничего другого, как принять предложение.
— Тогда подождите минуточку. Разводящий, беги к ко-
мандиру, передай ему, что пришел Ким Хен Чжик-сонсэнним.
Разводящий поклонился и убежал. Пхё Бом Су, проводив
его досадливым взором, пошел вперед.
«Болваны, их не должны были пропускать на контрольно-
пропускном пункте, должны были отправить обратно, а эти,
черт...» — ругался про себя Пхё Бом Су.
В это время Чха Го Рюн лежал на тигровой шкуре, по-
ложив под голову валик. Он глядел в маленькое окно, через
которое проглядывались серые сумерки, и тихонько бормотал
под нос старые стихи.
Вдруг примчался разводящий и доложил, что пришел
Ким Хен Чжик. Застигнутый врасплох, Чха Го Рюн расте-
рялся, не нашелся, как встретить гостей, и, даже не успев
переодеваться, выбежал во двор навстречу им в будничном
наряде без головного убора.
На дворе Чха Го Рюн вежливо обменялся приветст-
вием с Ким Хен Чжиком. Чха был озадачен, застав
Ким Хен Чжика таким молодцом — понаслышке он представил
его человеком пожилого возраста.
Он проводил гостей в комнату. Тем временем его денщик
уже успел зажечь светильник и расстелить вторую тигровую
шкуру напротив места хозяина. Чха Го Рюн сел напротив
Ким Хен Чжика. Хон Чжун Гор и Пхё Бом Су сели рядом с
Ким Хен Чжиком.
— Извините, что заставил вас преодолеть столь далекий
и такой опасный путь. Я давно слышал о вас, но не успел пер-
вым повидаться с вами. Надеюсь, вы простите меня?
Заняв свое место, Чха Го Рюн повторил церемониальные
приветствия, которые уже он успел сделать на дворе.
— Что вы так извиняетесь? Вы и так, должно быть, на
немилой чужбине переносите много страданий.
Сказав это, Ким Хен Чжик доброжелательно и участливо
поглядел на Чха Го Рюна.
— Какое там страдание. Я счастлив, что своими глазами
не вижу островных варваров, ха-ха-ха.
Чха Го Рюн раскатисто рассмеялся. Но в его смехе слы-
шалось что-то горестное. Ким Хен Чжик ничего не говорил и
с улыбкой смотрел на жалкого Чха Го Рюна, выглядевшего
гораздо старше своих лет. Чха Го Рюн вдруг стал серьезным.
— Каково, — спросил Чха Го Рюн, — положение в нашей
352

стране? Говорят, в результате усиливающихся изо дня в день
репрессий япошек соотечественники живут неимоверно тяжело.
Гуляют недобрые слухи, будто учителя с саблей у пояса под
нимаются на кафедру и за одно слово «независимость» посы-
лают люден в ссылку или вешают на месте и тому подобное
Очевидно, там свирепствует невиданное и неслыханное вар-
варство.
Ким Хен Чжик прочитал на лице Чха Го Рюна негодова-
ние, обиду и печаль.
— Это лишь отдельные примеры. Был бы повод и предлог,
япошки взялись бы за поголовное уничтожение всех корейцев
от мала до велика... — проговорил Ким Хен Чжик.
- Нестерпимо больно и обидно. Силы япошек все увели-
чиваются, а движение за независимость с каждым днем все
ослабевает.
— Нет, этого нельзя сказать, что ослабевает. Возьмите, к
примеру, хоть Цзяньдао, там действует множество отрядов и
борцов за независимость. Они укрепляются и набирают силы,
борются за восстановление государственного суверенитета.
Вам это известно?
— Ха-ха-ха. Дорогой Ким-сонсэнним, движение за неза-
висимость в Цзяньдао — это одно только название. Оно зву-
чит красиво, а на деле оно уже смердит. Лапы япошек еще
не дотянулись до нас, поэтому мы пока живы, не так ли, Пхё?
И Чха Го Рюн неожиданно обратился к Пхё Бом Су.
Нахмурив лоб, чем-то озабоченный, Пхё пристально следил за
Ким Хен Чжиком. Неожиданное обращение озадачило его. и
он, второпях выпрямившись, промямлил:
— Да, да вы правы. Вообще у нас неравные с ними силы...
— Пусть это так, — поочередно поглядывая то на
Чха Го Рюна, то на Пхё Бом Су, невозмутимо продолжал
Ким Хен Чжик. — Пока еще рано говорить о гибели движения
за независимость, а как вы думаете?
— Так-то оно так. Пока меня не предадут земле, я не мо-
гу забыть о возрождении Родины. И не решаюсь покончить
с жизнью, хотя она гроша ломаного не стоит, все надеюсь на
авось и жду не дождусь поворота судьбы
Чха Го Рюн разочарованно вздохнул, мрачно поглядывая
на мерцающий светильник. Он думал о жалкой своей судьбе и
положении отряда В последние дни он часто, беседуя с дру-
гими, ни с того ни с сего начинал говорить о собственных неу-
дачах. «Обабился ты, распустил нюни. Перестань, водил ты ты-
353

сячи и тысячи ратников», — так он бичевал себя. Но как толь-
ко заговаривал с кем-нибудь, он неизменно предавался сето-
ваниям на свою жалкую, неудачную жизнь, сопровождая эти
сетования тяжелыми вздохами.
Кнм Хен Чжик заговорил, поглядывая на Чха Го Рюна.
— Нельзя вам, Чха Го Рюн, быть таким слабым. В при-
роде каждый предмет имеет свое предназначение, у каждого
человека своя правота. Пройдет зима, придет весна — это
железный закон. Какие бы трудности ни переживала Корея,
она будет возрождена.
При этих словах Чха Го Рюн опомнился. Ему стало стыд-
но жаловаться на свою судьбу перед человеком моложе его.
Он постарался стать бодрее.
— Вы говорите очень смело. Я давно слышал о вашей
неутомимой деятельности. Кстати, зачем вы пожаловали к
нам, ведь вы так заняты делами?
Вялые, налитые кровью глаза Чха Го Рюна обратились
к Ким Хен Чжику, который, помолчав минуту, снова за-
говорил:
— Что я сделал достойного? Мне хотелось повидаться с
борцами за независимость и обсудить с ними план наших сов-
местных действий.
— Да, вот что вы задумали. Очень рад. Мне очень прият-
но думать, что на этой измученной н истерзанной земле есть
еще человек, смотрящий так далеко. Прошу вас, останьтесь
у нас хотя бы на несколько дней. Желательно поговорить сва-
ми по душам.
Пхё Бом Су, увидев радость Чха Го Рюна, невольно насу-
пил брови.
— Дело в том, что... — оборвав свои слова, замялся
Пхё Бом Су. — Мне кажется, что Ким-сонсэнним пришел по-
говорить по поводу предложения Вон Дон Ю.
— О чем говорил Вон Дон Ю?
— Да он предлагал объединить наш отряд с его отрядом.
— Про объединение, говоришь?
Мутные глаза Чха Го Рюна мигом заблестели. Он, повер-
нув голову, смотрел на Ки.м Хен Чжика и Хон Чжун Гора.
Пхё Бом Су пододвинулся к Ким Хен Чжику и продолжал:
— Насчет этого вопроса я уже ответил Вон Дон Ю. Мы
в принципе не возражаем против объединения, на котором
вы настаиваете. Но пока еще мы не готовы. Так как...
Пхё Бом Су произнес эту тираду, даже не моргнув гла-
354

зом, — по-прежнему был холоден его взгляд — но потом за-
пнулся, дальше слова не шли ему на язык. Тут вдруг рассме-
ялся Ким Хен Чжик. И Чха Го Рюн и Пхё Бом Су казались
озадаченными. Хон Чжун Гор бдительно следил за Пхё Бом Су.
Ким Хен Чжик, посмеявшись, продолжал:
— Пхё Бом Су, у вас слишком нетерпеливый характер.
Успокойтесь. Я пришел не для того, чтобы обсуждать с вами
вопрос о так называемом «союзе», одно упоминание которого
вызывает в вас бешенство, а просто зашел повидаться с Чха
Го Рюном. Ха-ха...
Это заявление смутило Чха Го Рюна. Он покраснел, пог-
лядывая то на Ким Хеи Чжика, то на Пхё Бом Су. Наконец,
он обратился к последнему:
— Слушай, что за перепалку устраиваешь ты перед ува-
жаемыми гостями, лучше бы распорядился приготовить для
них хороший ужин.
Пхё Бом Су здорово досталось от Чха Го Рюна и, со-
всем смущенный, покраснев, не смея возразить, он поднялся
и вышел из дома.
После ухода начальника штаба Чха Го Рюн обратился к
Ким Хен Чжику:	.
Прошу прошения за грубость. Не обижайтесь. Не та-
кой уж ои плохой. Стойкий и сведущий в военных делах че-
ловек, только узок в политике и недостаточно сообразителен.
Но все же спасибо ему. Благодаря его хлопотам наш отряд
держится хотя бы на нынешнем уровне.
Да? — Ким Хен Чжик с жалостью взглянул на Чха
Го Рюна.
— А каковы ваши впечатления от борцов за независи-
мость, с которыми вы встречались? Наверно, вы были разоча-
рованы? Мне стыдно за них. Особенно больно это чувство-
вать, когда с Родины приезжают к нам борцы за независи-
мость с большими надеждами. Тогда меня мучит стыд, хоть
сквозь землю провались. Теперь Цзяньдао наводняют все и
всякие группы, общества, отряды, но...
Обычно Чха Го Рюн, если встречал собеседника, с кото
рым можно было поделиться, сразу начинал жаловаться на
бамбуковое состояние борцов за независимость в Цзяньдао. П
на этот раз ои не упустил такой возможности. Ким Хен Чжик
слушал его молча.
355

3
Выйдя из дому, Пхё Бом Су скоро охладил пылающую
голову. Подумав, он сразу понял, что сел в калошу. Он при-
бегнул к «союзу» просто, чтобы пресечь Ким Хен Чжнку и
Чха Го Рюну дорогу к взаимному сближению.
Он думал, что если оба сядут за шахматы и всю ночь про-
ведут за разговорами, то ему трудно будет поднять мятеж. Но
его замысел оказался разгадан Ким Хен Чжиком, а сам он со-
вершил оплошности и осрамился. Когда он действовал не по-
думав, сгоряча, он всякий раз совершал промахи. Что теперь
делать? Отложить задуманное? Нет, это недопустимо.
Ким Хен Чжик, видимо, пробудет в отряде несколько дней. Он
слыл человеком необыкновенным, в этом Пхё сам убедился
при встрече с ним. Чха Го Рюн может послушаться его. Тогда
трехлетний труд лопнет, как мыльный пузырь. Нет, во что бы
то ни стало дело надо провернуть сегодня ночью. Это он решил
непоколебимо. В этот миг перед его глазами стали образы
Кнм Хен Чжика и какого-то Хон Чжун Гора, сопровождающе-
го его.
«Что предпринять? — У Пхё заблестели глаза. —
А| что, если передать в жандармерию руководителя движе-
ния за независимость Кореи? Вот это будет улов!»
Сердце Пхё Бом Су заколотилось. Он быстрыми шагами
направился в столовую. Распорядился приготовить ужин с
крепкой китайской водкой и самыми лучшими закусками.
Да еще приказал всем бойцам раздать по одной чашке водки.
Справившись со всем этим, он обернулся с ехидной усмешкой
в сторону помещения Чха Го Рюна, пошел к командиру пер-
вого взвода Нам Чхиру и приказал: после ужина собрать всех
подручных в роще у подножия горы за казармами. Потом сно-
ва вернулся в столовую и заставил денщиков унести заказан-
ное кушанье в дом Чха Го Рюна, а сам пошел вслед за ними.
— В горной глуши да на чужбине у нас такая бедность.
Вы извините нас. Пришли высокие гости, а угощать их нечем.
Вот только водка у нас хорошая и много ее, выпьем сегодня
ночью. Ха-ха-ха...
Чха Го Рюн пригласил гостей и сам сел к накрытому
356

столу. Он осушил несколько рюмок водки и стал изливать
душу. Увидя это, Пхё Бом Су незаметно поднялся и вышел
во двор. Оглядываясь по сторонам, он быстро пошел к под-
ножию горы.
Кнм Хен Чжнк смотрел на Чха Го Рюна и чувствовал
жгучую боль в сердце. Тот, расширив налитые кровью
глаза, начал декламировать стихи: — Над водяной страной
висит прощальный свет, почуяв зиму, высоко в небе стаями
летят гуси. Встревоженный, не находя сна, мечется он, а
ущербный месяц освещает меч, висящий на стене... Ах.
сонсэнним, как горяча преданность флотоводца Ли Сун Сина
Родине, не так ли? Эти стихи прямо хватают за сердце.
На покрасневшие глаза Чха Го Рюна, прикованные к
мечу, висевшему на стене, навернулись слезы. Не влагой, а
каплями крови казались они. Что-то горячее сжало
Ким Хен Чжику сердце. Да он, Чха Го Рюн, был тем воином,
который, высоко подняв меч, пронесся горами и лесами, уни-
чтожая японских захватчиков. Такой герой теперь пропадет,
потому что не видит правильного пути. От таких мыслей у
Ким Хен Чжика больно стало на сердце.
Ким Хен Чжик видел в Чха Го Рюне, впавшем в отчая-
ние, патриота, хранившего в душе прежнее чувство предан-
ности Родине Это очень обрадовало Ким Хен Чжика.
Хотя в Линьцзяне и в отряде Вон Дон Ю говорили о
Чха Го Рюне как о человеке пропащем, но Ким Хен Чжик не
верил этому. Он еще раз надеялся вырвать старого воина и
его отряд из когтя Пхё Бом Су.
— Но, Чха Го Рюн, есть и такие стихи: Плачет меч на
стене, в душе кипит кровь. Мускулистые руки не знают покоя
ни день, ни ночь. Коли пришла пора, надо подняться, —
тихим, ровным голосом продекламировал Ким Хен Чжик.
— Вы правы, вы правы, сто раз правы, сто раз... Но,
сонсэнним, когда она придет? Нет, нет, мы уже ее упустили.
Авось что-нибудь да и выйдет — вот чего мы ждем. Но когда
произойдет чудо?
— Чха Го Рюн, пе нужно ждать, когда придет время,
нужно самому идти в бой и завоевать время.
— Завоевать время? Ведь судьба времени зависит от
волк небес. А мы уже упустили время, назначенное небесной
волей. С какими силами нам его завоевать снова?
Чха Го Рюн поднял лицо и взглянул на Ким Хен Чжика
не то с недоумением, не то с удивлением.
357

— Небесная воля не существует где-то отдельно. Исстари
говорят, что воля народа — это воля небес. В историях всех
времен Востока и Запада бесчисленные императоры и герои-
богатыри, каждый выбирал себе «небесную волк» и восседал
на престоле. Но когда они шли наперекор воле парода, тогда
их ждала неминуемая гибель, они были не в состояния сох-
ранить свою «небесную волю*. В конце концов и «небесная
валя», «судьба времени» — это не подарки с небес. Они долж-
ны найти свой приют в душе, в поведении людей, борцов за
независимость. Не так ли?
— Так-то оно так.
Чха Го Рюн не мог не согласиться с последовательной
логикой Ким Хен Чжика.
— Итак мы должны приблизить это время.
— Ким-сонсэнним, допустим, небесная воля зависит от
воли парода, но разве человек способен ускорять и замедлять
ход времени? Могут ли добиться этого особенно такие, как мы,
приведенные в безысходное положение?
Все же Чха Го Рюн не совсем понимал Ким Хен Чжика и
недоумевал.
Ким Хен Чжик глядел на Чха Го Рюна и думал. Потом
продолжал:
— В природе на смену лютому морозу приходит весна.
Это закон природы. Но в человеческом обществе все зависит
от самих людей, так ведь? Люди набирают силы и опережают
время. Здесь нет и ничего нелогичного. Окажись мы в про-
пасти, но если мы, борцы за независимость, с несокрушимой
верой пойдем по правильному пути, сплотившись воедино и
направляя народные массы так, чтобы они все как один под-
нялись на борьбу, тогда мы, я думаю, наверняка увидим
светлый мир.
Чха Го Рюн безмолвно глядел на Ким Хен Чжика. По
его взгляду было трудно понять — хотел он разобраться в
смысле высказываний Ким Хеи Чжика, или желал проникнуть
в его душу. Наконец он проговорил:
— Что правда, то правда. Вы, пожалуй, клоните нас к
«союзу». Позвольте мне высказать мои соображения.
Лино Чха Го Рюна стало напряженным.
— Ха-ха... Я имел в виду не то, но я слушаю.
— Я тоже не против обьедннення. Не думайте обо мне
плохо. Нет, я — за объединение. Необходимость сплочен-
358

ности — это все, даже дети, признают. Однако в сегодняшнем
положении кто с кем объединяется? Разве есть на обширном
Цзяньдао такая организация или руководитель, который су-
мел бы прочно объединить движение за независимость? Нет!
Следовательно, те, кто призывает заключить союз, стремятся
не к единству, а к гегемонии. Возьмем, к примеру, Вон Дон Ю,
Благодаря вашей помощи он сумел хорошо укомплектовать
свой отряд. Но, когда мы присоединимся к нему, можно ли
ожидать, что движение за независимость пойдет правильной
дорогой? Он когда-то побывал в нашем отряде. Тогда мы на-
стойчиво убеждали его остаться, но он не послушался и ушел.
Л ныне он предлагает: мол, давай присоединяйся ко мне. Что
у него на уме? Нечто подобное нам предлагают и Сим Хон
Чжин, я Ким Рён Чхон. Все они такие. Поэтому даже в том
случае, если нам удастся сесть за один стол союза, все равно
ничего не получится. Прежде н мы собирались вместе, но
каждый только на своем настаивал. Мы так и не нашли обще-
го языка. Таково положение, сонсэнним. Выхода-то нет. Мне
уже надоело в пустое небо кричать и сетовать. Я решил по-
настоящему драться с врагом, с весной прошлого года повел
отряд в авантюристский поход и потерял свыше половины
бойцов. О результатах не трудно догадаться — я оказался в
сегодняшнем положении. Начнешь скатываться по склону и нс
остановишься. Я лишился многих отличных бойцов во главе
с начальником штаба Каком — моей правой рукой и взводны-
ми. Пользуясь случаем, многие бойцы один за другим дезерти-
ровали... Чха Го Рюн уже обречен. Но, сонсэнним, уверяю вас,
никогда моего трупа не найдут в постели.
В глазах Чха Го Рюна вспыхнули суровые отблески.
Вдруг он захохотал:
— Ха-ха-ха. К чему такие бредни. Сонсэнним, мы больше
не будем говорить о подобном вздохе. Слыхал я, что вы уче-
ный. Не можете ли почитать мне хорошие рюльси1?
Чха Го Рюн силился преодолеть растерянность и печаль,
но у него ничего не выходило. Ким Хен Чжик строго посмотрел
на него, от чего тот немного смутился.	»
— Чха Го Рюн, вы, наверное, от водки стали таким сла-
бым.
От неожиданности Чха Го Рюн оторопел.
1 Древние стихи.
359

— Что-о? Что вы говорите?
Почти кричал Чха Го Рюн, В его взгляде загорелся
грозный блеск. Хон Чжун Гор, сидевший рядом с
Ким Хен Чжиком, насторожился. Но Ким Хен Чжик по-преж-
нему был невозмутим.
— Куда исчез тот Чха Го Рюн, который с высоким духом
м горячим чувством патриота командовал огромным войском?
В жизни же остался такой Чха Го Рюн, который предается
выпивке, вздохам и отчаянию?
Своими словами Ким Хен Чжик наносил беспощадные
удары по Чха Го Рюну, тот встрепенулся, у него закатились
глаза.
— Послушайте вы! Говорите, но не... — Чха Го Рюн зап-
нулся н не смог закончить фразу.
— И все же я скажу все, что хотел сказать. Я читал ког-
да-то ваше воззвание:
«... Без Родины жизнь подобна смерти, нет земли, где
предадут твои прах. Жалкое существо. Восстаньте, соотече-
ственники! Возьмите меч и боритесь, пока не будет на этой
земле последнего дерева, последней травы...»
Куда делись эти порывы?
— Я разве сейчас отказываюсь от борьбы? О чем вы хоти-
те говорить? Найдись дорога к возврату Родины, я отдам свою
жизнь без колебания. Во мне кипит еще чувство патриота.
Жаль только, что не знаю этой дороги. А вы так говорите по-
тому, что я не хочу объединения с Вон Дон Ю. Разве не так?
У Чха Го Рюна заблестели глаза. Он неистово ударил
себя по широкой груди, но Ким Хен Чжнк взял себя
в руки и прямо смотрел на него гневным взором. К лицу
Ким Хен Чжика прилила кровь.
— Вы узколобый. Что же это вы все твердите «объеди-
нение», «объединение» и, как ошпаренный, подпрыгиваете.
Почему вы его так боитесь?
Ким Хен Чжик наносил все новые удары по Чха Го Рюну.
Тому нечего было сказать.
— Я пришел к вам не для того, чтобы склонить вас к
«объединению», более того, не для того, чтобы кутить да уте-
шаться стихами рюльси. К тому же ваш отряд сейчас не го-
тов к объединению.
— А что с нашим отрядом? — все более раздражаясь,
допытывался Чха Го Рюн.
Мы люди, которые ради возрождения Родины встали
360

на путь борьбы за независимость. Совесть не позволяет нам
спокойно смотреть на неминуемую гибель соратников, кото-
рая угрожает с минуты на минуту вам и вашему отряду. Вот
зачем мы пришли. — Голос Ким Хен Чжика прозвучал реши-
тельно. Ои решил добить Чха Го Рюна, пока тот не опомнится
— Про какую угрозу гибели вы говорите?
От неожиданности Чха Го Рюн выпучил глаза.
— Вам, Чха Го Рюн, пора опомниться. Ваш отряд сейчас
как игрушка находится в руках коварных врагов, — не вы-
терпел Хон Чжун Гор, который до сих пор с гневом следил за
Чха Го Рюном.
— В руках коварных врагов? — Одичавшими глазами
Чха Го Рюн посмотрел на Хон Чжун Гора.
— Предатель распоряжается отрядом, — раскрыл суще-
ство дела Хон Чжун Гор.
Чха Го Рюн, как сумасшедший, уставился на Хон Чжун
Гора бессмысленным взглядом. Вдруг он засмеялся, откинув
голову.
— Ха-ха-ха... Шутить тоже надо уметь, — продолжал
Чха Го Рюн, — надо меру знать. Пускай Чха Го Рюн одрях,
но как вы смеете говорить такие вещи?
Лицо Чха Го Рюна исказилось, оно казалось изуро-
дованным.
— Мы не шутим, — сурово выговорил Ким Хен Чжик.
— Это не шутка? Сделайте милость, я слушаю.
Чха Го Рюн немного оробел и встревожился. В это время
во дворе послышались шаги, с шумом открылась дверь. Во-
шел Пхё Бом Су.
— Пхё Бом Су? Вот, кстати, — чувствуя облегчение,
заговорил Чха Го Рюн. — Послушай-ка их. Они говорят, что
нашим отрядом распоряжается предатель...
— Что? Предатель, вы говорите? — пораженный неожи-
данностью, Пхё Бом Су замер «а полдороге к своему месту
рядом с Чха Го Рюном.
— Да, так. — Глаза Ким Хен Чжика вспыхнули грозными
искрами. Хон Чжун Гор, выпрямившись, тоже вперил свой
гневный взгляд в предателя.
— Вы пришли кстати, есть необходимость поговорить с
вами, Пхё Бом Су! — Зычный голос Хон Чжун Гора привел
его в трепет.
Пхё, съежившись, повернулся к Хон Чжун Гору. Чха
Го Рюн недоуменно следил за Хон Чжун Гором.
361

— Покажите свое настоящее лицо!
— О чем вы? Что за разговор... — побледнел Пхё. Он было
вскочил, но. совладав с собой, снова заговорил. — Вы со свои-
ми шутками хватили через край.
С лица Пхё уже сошло минутное замешательство, и он
выглядел спокойным.
— Довольно притворяться. Лучше выкладывайте начи-
стоту — где и что вы делали раньше, с какой целью прокра-
лись в отряд Чха Го Рюна!
Тон Хон Чжун Гора стал требовательным, суровым. Пхё
побледнел, как полотно. Он взглянул на Кнм Хен Чжика и
совсем растерялся.
— Как вы со мной разговариваете, за кого вы меня при-
нимаете? Со мной считаются Чха Го Рюн и другие борцы за
независимость в Цзяньдао. Какое вы имеете право меня доп-
рашивать? Кто вам дал право так грубо обращаться ко
мне? — выпалил Пхё Бом Су и повернулся к Чха Го Рюну,
ища его поддержки. А тот стоял, решительно не понимая, что
происходит.
— Это ваша обязанность. Чтобы оставаться в рядах
движения за независимость, вы должны начистоту все расска-
зать о себе. О чем? Во-первых, как вы смели похитить пять
тысяч вон нз военного фонда, будучи начальником штаба од-
ного нз отрядов Армии справедливости в провинции Чхунчхон,
как потом вы были задержаны япошками и сидели в Сииый-
чжуской тюрьме. Во-вторых, почему вас, не просидевшего и
трех годов, освободили японцы, хотя по приговору вы получи
ли десять лет заключения в тюрьме. Вы расскажите и о том.
как с тремя предателями скитались по Цзяньдао и, наконец,
пробрались в отряд Чха Го Рюна. В-третьих, почему после
вашего прихода в отряд многие руководящие работник», в том
числе и бывший начальник штаба, отправляясь на подполь-
ную работу в Корею, были захвачены, едва перейдя границу,
замучены японскими полицейскими и погибли, а вы и ваши
пбдручные заняли все руководящие посты в отряде. Отвечай-
те нам по всем трсм пунктам.
Выслушав вопросы Хон Чжун Гора, Чха Го Рюн так ши-
роко раскрыл глаза, что, казалось, они были готовы выско-
чить из орбит.
— Это правда, Пхё? Ну-ка выкладывай все без хитростей!
Чха Го Рюн мигом очутился у стены, схватил меч и уста-
вился на Пхё пылающими гневом глазами. Лицо Пхё стало
362

восковым, глаза его сверкали яростью и суетливо перебегали
с Чха Го Рюна на Ким Хеи Чжика. Вдруг Пхё вскочил и вых-
ватил из-за пояса маузер.
— Руки вверх! — закричал Пхё.
Но в то же мгновение раздалось: «Вот тебе, собачий сын>.
маузер упал из рук Пхё, ударился о земляной пол. За спиной
очутился Хон Чжун Гор и своим револьвером целился прямо
в затылок выродку. Ким Хен Чжик сидел невозмутимо, без
тонн паники.
Чха Го Рюн стоял некоторое время неподвижно. Пхё Бом
Су зашевелился было и поднялся, но, взглянув на дуло ре-
вольвера, попятился.
— Командир Чха Го Рюн, — почти закричал Пхё, — все
это злостные выдумки. Это интрига Вон Дон Ю, чтобы дезор-
ганизовать наш отряд. Их надо арестовать.
Чха Го Рюн не спускал с него пронизывающего взгляда,
его продолговатое лицо было искажено гневом. Густые с про-
седью брови поднялись вверх. Со стоном он вынул из ножен
холодный клинок.
— Лх ты собака! — Стальной клинок, блеснув, взвился в
воздухе.
— У-у... — Вопль предателя застрял в горле, и он мешком
свалился на земляной пол.
— Чха Го Рюн! — строгим голосом окликнул его
Кнм Хеи Чжик. Он опустил было клинок, но, услышав этот
голос, застыл. По его телу пробежал легкий трепет.
Ким Хен Чжик бесшумно поднялся, подошел к Чха Го Рюну
и сказал тихим голосом:
— Прошу вас, не поднимайте пока шума. Нужно еще
захватить его подручных. Вам надо спешить. Этого гада ос-
тавьте с нами.
Только теперь Чха Го Рюн уразумел, что ему нужно
предпринять. Он схватил со стены маузер, перекинул его
через плечо и вышел из комнаты. Спустя немного времени он
вернулся с несколькими бойцами. Предателя крепко связали,
заткнули рот, выпроводили под конвоем из помещения. Затем
Чха Го Рюн приказал одному из взводных арестовать всех
подручных Пхё Бом Су и подал ему список. Он не за-
был поставить двух часовых у Дверей дома, где находился
Ким Хен Чжик. И отдав некоторые распоряжения, он вышел
вместе со взводным.
363

Старый бывалый воин Чха Го Рюн никак не мог спра-
виться со своим волнением. Внутри его все клокотало, руки
дрожали. Какой ужас! Ведь такое ему и во сне не снилось!
В кабинете начштаба Чха Го Рюн вместе с семью-вось-
мью бойцами дождался прихода агентов предателя.
Когда все лазутчики — командиры взвода и отделений
собирались, Чха Го Рюн мгновенно разоружил их. А с арестом
остальных предателей, проникших в отряд, не встретилось
особых затруднений. Только одному, зачисленному в пятый
взвод, удалось бежать. Чха Го Рюн строго допросил аресто-
ванных. Они во всем признались. От этого у Чха Го Рюна по-
темнело в глазах, он еле держался на ногах.
Из кабинета Пхё он вышел пошатываясь. Стояла тем-
ная ночь. На небе не было видно ни луны, ни звезд. Он с тру-
дом добрался до высокого дерева, стоящего в углу двора, и
остановился, опершись на него рукой. Его глаза вперились в
темное небо.
О какая ужасная трагедия ждала его! Он представил се-
бе, как его отряд разоружают, его самого связывают, угоняют
за реку Амноккан, бьют, пинают сапогами. При одной мысли о
такой ужасной картине дрожь пробежала по всему телу. Что
стало с тобой, Чха Го Рюн? Как дошел ты до жизни такой?
До чего ты докатился? Судьбу отряда отдал в руки японско-
го пособника. Гибель твоей ничтожной жизни — это еще пол-
беды. А жизнь многих бойцов? Разве можно загубить их
судьбу? Под каким небом тебе, опозоренному, жить? Как смо-
треть людям в глаза?
Чха Го Рюн поднял лицо к темному небосводу. По щекам
его текли слезы. Отряд был спасен от верной смерти, но тебя
никто не может спасти. Как теперь командовать отрядом? Ему
оставалось одно — убить себя. Он нащупал висевшую на
бедре кобуру и привычным движением вытащил маузер.
Металл был холоден, как смерть. Щелкнул затвором, поднял
дуло.
В это мгновение перед его глазами встал образ
Ким Хен Чжика. От этого мягкого и скромного и в то же вре-
мя твердого человека веяло великодушием, мудростью и бла-
городством. Одним словом, это великий человек. Однако кто
он? Всю ночь он провел с ним, а не мог постичь его. Вопросы
роились в голове. Несмотря на смертельную опасность, этот
человек пришел к нему и спас жизнь всему отряду. До этого
364

ни разу не доводилось встречаться. Раньше они были чужими
друг другу, а он пришел сюда, где его на каждом шагу под-
стерегала смерть, чтобы выручить людей из беды... Чха Го
Рюн перебирал в памяти слова Ким Хен Чжика:
«Куда улетели порывы высокого стремления и чувства
патриота?...»
«Мы люди, которые ради возрождения Родины встали на
путь борьбы за независимость. Совесть не позволяет нам спо-
койно смотреть на неминуемую гибель соратников, которая с
минуты на минуту угрожает вам и вашему отряду. Вот зачем
мы пришли...»
Горячие слова Ким Хен Чжика все еще звенели в ушах.
Теперь все люди отвернутся от Чха Го Рюна, его нс будут
замечать, как не замечают гнилую веревку. И такого челове-
ка пришел выручать Ким Хен Чжик. Какая широкая и горя-
чая любовь! Какое высокое благородство и великодушие!
Он вспомнил, как однажды Вон Дон Ю писал ему, что, мол, те-
перь в лице Ким Хен Чжика они нашли руководителя, кото-
рому можно вверить судьбу движения за независимость.
То было такое время, когда каждый выдавал себя за
«руководителя», так что Чха Го Рюн, питая неприязнь к лю-
дям подобного рода, пропустил это сообщение мимо ушей.
Запоздалое раскаяние жгло его сердце.
Еще острее он чувствовал стыд — н каком виде пока-
заться ему перед Ким Хен Чжиком.
«Не лучше ли покончить с собой? Или отблагодарив,
согласиться вверить ему судьбу отряда и уйти от действитель-
ности?» — колебался он. Его взгляд остановился на свете из
помещения, где находился Ким Хен Чжик.
Чха Го Рюн долго не решался, как поступить. Вдруг
он понял, что хоть и стыдно показываться на глаза
Ким Хен Чжнку, все же нужно повидать его и попрощаться.
Таков, по крайней мере, долг человека. Он медленно по-
шел к дому.
— Это вы, Чха Го Рюн? — донесся чей-то оклик. Человек
подошел к нему. Это был сопровождающий Ким Хен Чжика.
Чха Го Рюн нерешительно остановился.
— Сонсэнним хочет повидать вас перед отъездом
— Как, он уходит? — В голосе Чха Го Рюна слышалось
удивление.
— Он был рад благополучному исходу дела и решил
тронуться в путь.
365

— Нет, нет, — запротестовал Чха Го Рюн, — я только
что собирался к вам. Пойдемте, пойдемте.
Чха Го Рюн побежал бегом. Прежде, чем зайти в комна-
ту, он застыл перед входной дверью, освещенной светом
лампы.
— Пришел Чха Го Рюн, доложил Хон Чжун Гор.
Но Чха Го Рюн так и не сдвинулся с места. От жгучего
стыда он не смел войти. Навстречу ему шел Кнм Хен Чжик.
Только тогда Чха Го Рюн переступил порог. Едва войдя в
комнату, он опустился на колени и оперся руками в землю.
— Сонсэнним! — только и мог промолвить Чха Го Рюн.
Кнм Хен Чжик поспешно обнял его за плечи и помог поднять-
ся.
— Чха Го Рюн, что с вами?
— Сонсэнним, презирая опасность, вы пришли спасти
меня, проклятого...
Чха Го Рюн не пытался даже вытирать слезы, так и
льющиеся по его щекам, и только смотрел на Ким Хен Чжика.
Из-за рыданий, душивших его, он не мог дальше вымолвить.
— Успокойтесь. Все кончилось благополучно, отряд прео-
долел кризис. Не надо расстраиваться. Держитесь бод-
ро... — утешал его Ким Хен Чжнк.
— Благодарствую вас...
Все же Чха Го Рюн не мог успокоиться. Прошло немало
времени, прежде чем он смог овладеть собой. Чха Го Рюн вы-
тер рукавом лицо, поправил одежду, потом, что-то решив,
попятился на несколько шагов от Ким Хен Чжика. С минуту
он глядел на Ким Хен Чжика просяще, затем сказал:
— У меня к вам одна просьба, от всей души. Не возра-
жаете?
— Я слушаю.
Чха Го Рюн на миг замялся, но, поборов робость, сказал:
— Я решил покинуть отряд.
— Что это вы говорите? Зачем? — удивленно спросил
Ким Хен Чжик.
— Прошу вас, выслушайте меня до конца. Я уже давно
потерял право быть в строю движения за независимость и
возглавлять отряд. В довершение всего я привел отряд к
катастрофе. Как мне жить теперь под этим небом? На про-
щание, хоть и стыдно мне, осмелюсь просить вас... Я совер-
шил тягчайшие преступления перед предками и соотечествен-
никами, но бойцы же ни в чем не повинны, не правда лн? Они
366

покинули родителей, жен и детей ради спасения Родины и на
этой далекой чужбине хранили верность Родине. Они полны
решимости: во что бы то ни стало вернуть свободу Родине.
Прошу вас сделать так, чтобы мои бойцы присоединились к
отряду Вон Дон Ю или к какому-нибудь другому отряду.
Ким Хен Чжик молча смотрел в лицо Чха Го Рюна, став-
шее решительным, озабоченным. Он подошел к Чха Го Рюну
и взял его за руки.
— Что вы говорите? Куда идти? Почему вы отказы-
ваетесь оставаться? Нашему движению еще предстоит пере-
жить и неудачи, и успехи, и кровь, и смерть. Что этот путь
тернист — вам, бывалому воину, хорошо известно. Зачем вы
хотите уйти от этих испытаний? Правильно ли вы поступаете?
Горячие руки Ким Хен Чжика держали руки Чха Го
Рюна, у которого сжималось сердце и бесконечным потоком
текли слезы. Сдерживая рыдания, он продолжал:
— Но Кнм-сонсэниим! Слишком тяжко мое преступле-
ние. Подумать только, я доверился врагу решать судьбу
отряда...
Ким Хен Чжик с силой потряс руки Чха Го Рюна.
— Пусть велика ваша вина, но гораздо большим престу-
плением является ваше решение уйти от борьбы за независи-
мость, оставить страну и соотечественников на произвол
судьбы, — сурово, отчеканивая слова, сказал Ким Хен Чжик.
Сердце Чха Го Рюна похолодело. «Преступление оставлять
страну и соотечественников на произвол судьбы!» — эти
слова Ким Хен Чжика настойчиво и громко звучали в его
ушах. А то как быть — ни умереть, ни жить...
— Сонсэнним, как же мне теперь поступать?
Это был крик отчаявшегося человека.
— Чха Го Рюн, давайте посидим, поговорим спокойно.
Подумаем, как вернуть отряду былую славу. Что нужно
сделать, чтобы организовать отряд во много раз более бое-
способный, чем прежде?
Чха Го Рюн, глядя на Ким Хен Чжика, чувствовал, что
он начинает безгранично верпть ему.
— Присаживайтесь, — предложил Ким Хен Чжик Чха
Го Рюну. — Так вы говорили, что собираетесь покинуть отряд?
Сидя напротив, Чха Го Рюн беспокойно поглядывал на
Ким Хен Чжика.
— Я пробуду здесь еще несколько дней. До тех пор, пока
367

вы не откажетесь от этой мысли, — тихо рассмеялся
Ким Хен Чжик. Чха Го Рюн покраснел и смущенно улыбнулся.
До рассвета в окне комнаты Чха Го Рюна горел огонек.
Слышался ровный голос Ким Хен Чжика. Три дня
Ким Хен Чжик пробыл у Чха Го Рюна, рассказал ему о меж-
дународном положении, о задачах и целях Корейского нацио-
нального общества. Чха Го Рюн до сих пор считал себя зна-
током в области движения за независимость Кореи, но, слу-
шая Ким Хен Чжика, глубоко осознал свою ограниченность.
Разговор кончился обсуждением о положении в отряде Чха
Го Рюна и возможностях его расширения.
На четвертый день ранним утром перед часовыми отря-
да Чха Го Рюна появились шесть всадников. Впереди ехали
бок о бок Ким Хен Чжик и Чха Го Рюн, за ними Хон Чжун
Гор и охрана — три всадника. Они отправлялись в отряд
Вон Дон Ю.
Чха Го Рюн, высоко подняв голову, с глубоким волнени-
ем смотрел на горные цепи за рекой Амноккан.
Его глаза, до сих пор подернутые туманом, излучали
энергию, борода тихо колыхалась от дуновения утреннего
ветерка. Тело и душа, казалось, обрели второе рождение.
Отряд Вон Дон Ю уже знал новости. Многие ждали
приезда Ким Хен Чжика. Из Линьцзяна и Чунгана прибыли
несколько деятелей борьбы за независимость.
Кнм Хен Чжик пробыл у Вон Дон Ю несколько дней, на-
ладил работу по перестройке организаций независимости в
районах Линьцзян и Чунган, которые выразили свое согласие
с программой Корейского национального общества, вошли в
его состав и под его руководство. Он оставил конкретные
указания по созданию широкой сети легальных и нелегальных
организаций путем широкого развертывания деятельности
среди широких народных масс. Он специально подчеркивал
необходимость оказать постоянное влияние на те орга-
низации движения за независимость, которые еще не позна-
комились с идеями Корейского национального общества или,
хотя знают их, но не выступают за них, и тем самым добиться
на практике того, чтобы они осознали правоту цели и дея-
тельности этого общества. Отрядам Вон Дон Ю, Чха Го Рюна
вменялось в обязанность, пользуясь поддержкой организаций
Линьцзяна и Чунгана, расширить и укрепить вооруженные си-
лы района, пополнить нх численный состав представителями
патриотически настроенных слоев населения. Перед отрядами
368

была поставлена задача осуществить доставку оружия, мо-
дернизацию вооружения и боевого порядка, в крупных дерев-
нях и городках, где проживают корейцы, учредить школы, в
дальнейшем, военную школу, воспитывать в их среде буду-
щих руководящих работников или военные кадры, наладить
тесное сотрудничество между двумя отрядами.
Ким Хен Чжнк обошел еще несколько районов, поставил
конкретные задачи на ближайшее будущее и через сорок дней
снова возвращался на родину, переправившись через Амнок-
кан.
Стояла лунная ночь ранней весны. В Цзяньдао она обы-
чно наступала позднее. Вместе с Ким Хен Чжиком по при-
брежным камышовым зарослям шли Вон Дон Ю и Чха Го
Рюн, чтобы проводить его. При тусклом свете луны на берегу
виднелись силуэты Чон Ен Тхэ и лодочника, которые пригна-
ли лодку с той стороны реки.
Ким Хея Чжик стоял напротив Вон Дон Ю н Чха Го Рюна.
Его сердце было наполнено глубоким счастьем. В этот раз он
нашел самую большую радость в этих людях. Если оба отря-
да будут действовать согласованно, они окажут большое влия-
ние на движение за независимость в пограничных районах.
— Я уезжаю. Уверен, что если вы оба будете вместе об-
суждать все вопросы, действовать согласованно, помогая друг
другу, то ничего не будет неосуществимого. Я тоже всеми
силами помогу вам, — тихо сказал Ким Хен Чжик, обра-
щаясь к командирам.
— Не беспокойтесь. Теперь вы с нами. Есть у нас и
авторитетная организация — Корейское национальное обще-
ство, и мы будем действовать согласно его духу и уставу, бу-
дем принимать согласованные решения, помогать друг другу.
У нас теперь нет никаких причин для раздора и нет таких дел,
чтобы мы не справились с ними, — уверенно сказал
Чха Го Рюн.
— Мы не обманем ваших надежд, сонсэнним, — произнес
Вон Дон Ю.
— По нас очень беспокоит другое. Как же вы отправитесь
в столь дальнюю дорогу после стольких бессонных ночей и
напряженных дней работы? озабоченно сказал Чха Го Рюн,
глядя на дальние горы за рекой.
— Обо мне не беспокоитесь. Для меня пеший поход —
это отдых, — весело ответил Ким Хен Чжик. Это вызвало
улыбки и других присутствующих.
369

Ким Хен Чжик взял руки Чха Го Рюна и Вон Дон Ю.
— Возвращайтесь.
— Счастливого пути. Берегите себя.
Ким Хен Чжик бодрым шагом стал спускаться к реке.
Хон Чжун Гор распрощался с командирами и пошел догонять
Ким Хен Чжика.
Всплеск воды и скрип весельных уключин удалялись все
дальше и дальше. Чха Го Рюн и Вон Дон Ю неподвижно
стояли на берегу, заросшем камышом. Спустя некоторое вре-
мя они увидели сигнальный огонек, означавший, что
Ким Хен Чжик благополучно перебрался на другой берег
реки. Вон Дон Ю и Чха Го Рюн посмотрели друг на друга
и улыбнулись.
— Будем вместе бороться под руководством Ким
Хен Чжик-сонсэннима! — воскликнул Чха Го Рюн и протянул
руку.
— Согласен, командир Чха! — ответил дрожащим от
волнения голосом Вон Дон Ю и крепко сжал протянутую ру-
ку Чха Го Рюна.
4
Пассажирский поезд южного направления должен
разминуться с подобным поездом северного направления на
станции Пхеньян ранним утром. Оба поезда, мчавшиеся всю
ночь напролет, почти одновременно подлетали к станции и
обессиленно запыхтели.
Мэн Ген Чжэ в турумаги из рами, с большим черным
узлом в руке вышел на перрон. Здесь было многолюдно и
шумно. Некоторое время он стоял в нерешительности. Легкий
ветерок обдувал свежестью его лицо.
В вагоне была нестерпимая духота. И сейчас еще в его
ушах звучит надрывный плач новорожденного. В вагоне вме-
сте с ним ехали в Западное Цзяньдао люди, снявшиеся с наси-
женных мест провинции Чолла.
Они были в нищенских одеждах, с болезненно вздутыми
лицами. На полках лежали тыквенные черпалки. Ребенок на
руках матери часто просыпался и плакал. Женщина давала ему
грудь, младенец жадно сосал ее, но после нескольких глотков
370

переставал сосать и снова плакал. Женщина успокаивала его.
Она отсутствующим взглядом смотрела на свое дитя. Лицо ее
припухало, глаза были подернуты влагой.
Эта картина все еще стоит перед глазами Мэн Ген Чжэ и
больно отзывается в сердце. Кто то, проходя мимо, толкнул
его. Только после этого он вернулся к действительности и за-
шагал прочь. Он ускорил шаг, высоко подняв свою крупную
голову. На востоке занималась заря.
Пересекая вокзальную площадь, он чувствовал, что за
ним идет какой-то человек в простом национальном костюме и
соломенной шляпе. Плотный человек, среднего роста, у кото-
рого над верхней губой топорщились усы, сверкающими гла-
зами пристально смотрел на него. Мэн Ген Чжэ насторожился.
«Что за человек? Пе полицейский ли в гражданской оде-
жде?» — думал он. наморщив лоб. Рассчитывая скрыться, он
юркнул в толпу люден, идущих впереди, и свернул в переулок.
Больше за ним никто не шел. Только после этого он вздох-
нул облегченно и зашагал, поправляя сползающую на лоб
соломенную шляпу. Но спустя несколько минут нз переулка
вдрут появился тот же человек. Мэн Ген Чжэ остановился,
сам не зная почему. А тот, идя ему навстречу, с улыбкой
заговорил:
— Мэн-сонсэн, это я.
— Кто вы?
Голос был ему как-будто знаком, но он не мог вспомнить,
кому он принадлежит.
— Не узнаете Хон Чжун Гора?
Это вы Хон Чжун Гор?
Да, это был его голос. В прошлом году, во время собра-
ния в Хактангоре он слышал, что Хон Чжун Гор мастер мас-
кировки. Но действительность превзошла все ожидания. Про-
стой крестьянин теперь выглядел настоящим ученым с усами.
Поздоровавшись, оба долго хохотали. Откуда он держал
путь, неизвестно. Сказал только, что сошел с поезда, идущего
на север, и направляется в Кандой к Ким Хен Чжнку. На
рынке Кенчжери они поели каши с красными бобами. Под
крепившись, они преодолели перевал Каругэ и выбрались на
окольную дорогу в сторону Хынбудона. а на солнечном восхо-
де добрались до большака, ведущего к мосту Хапчжангё.
Они рассказывали друг другу обо всем случившемся.
— Вы откуда? Я думал, вы находитесь в Сончхоне, —
371

спросил Мэн Ген. Чжэ. Хон Чжун Гор, поправляя тесемку
узелка, взятого у Мэна, с улыбкой ответил:
— Из Андона, — спокойно сказал он, словно говорил о
соседней деревушке.
— Из Андона? — В глазах Мэн Ген Чжэ мелькнуло
удивление.
— Встречался с молодыми сеульцамн, посланными вами.
Правда? Они все добрались благополучно?
— Да. Всех их направили в отряд Чха Го Рюна.
— Значит, вы были там по этому делу?
— Да. Недавно Ким Хен Чжнк-сонсэнним просил меня
прийти вместе с Чху Пхуном в Нэдон.
Хон Чжун Гор рассказывал, что произошло с ним в по-
следнее время. Получив от Ким Хен Чжика приглашение, он
вместе с Чху Пхуном приехал в Нэдон. Ким Хен Чжик пре-
дложил им отправиться к Ыйчжу, взяв с собой человек десять
из молодых людей, с которыми они работали. Он велел им
переправить молодежь, съехавшуюся со всех концов страны,
через Андон в отряды Вон Дон Ю и Чха Го Рюна. Советовал
встретиться в гостинице в Андоне с Чон Ен Тхэ и Ким Сок Ха,
которые находятся там под видом торговцев. Ким Сок Ха,
доставил туда оружие. Его надо было аккуратно замаскиро-
вать как груз торговцев, передать Чон Ен Тхэ вместе с моло-
дежью и отправить в Западное Цзяньдао. Ким Хен Чжик спро-
сил у Чху Пхуна, не может лн он возглавить штаб отряда
Чха Го Рюна, так как последний попросил Кнм Хен Чжика
найти подходящего человека, который бы мог выполнять
должность начштаба. Чху Пхун согласился и от радости не
находил себе места. Ведя задушевную беседу с Чху Пхуном,
Кнм Хен Чжик сказал, что, поскольку семья его скоро пере-
правится туда, он, ни о чем не заботясь, должен активно помо-
гать Чха Го Рюну в его работе по укреплению отряда.
— Здорово! Это же большая честь. А дело пошло на лад?
— с завистью спросил Мэи Ген Чжэ.
— А как же, Мэн-сонсэн! На меня произвели большое
впечатление молодые люди, съехавшиеся со всех уголков стра-
ны. и оружие, присланное соратниками, действующими далеко
за границей.
Хон Чжун Гор был в восторге. Его собеседника также
охватило волнение. Хон Чжун Гор продолжал:
— Там я виделся с Ким Сок Ха. Он предложил мне
подняться на гору Чингансан в Андоне, сказав, что тоскует
372

по родной земле. Мы несколько часов беседовали о
Ким-сонсэнниме и своей деятельности. С горы мы с невырази-
мой тоской смотрели на родную землю за рекой. Глядя вдаль
на родные горы, Сок Ха говорил, что он чувствует в своем
сердце пульс организаций Корейского национального общест-
ва, действующих внутри Корен и за ее пределами.
— Правильно, — кивал большой головой Мэн Ген Чжэ.
— Я чувствовал то же самое. Но это было другое, более
сильное чувство, отличное от того, что охватывало меня во
время основания Корейского национального общества. У меня
появилась уверенность, что, добиваясь под руководством
Ким-синсэнни.ма дальнейшего укрепления этого общества,
для нас нет ничего неосуществимого. Я простой человек и смог
понять лишь сотую часть великого замысла сонсэниима, ко-
торый делает все возможное для того, чтобы Корейское на-
циональное общество все больше укреплялось и как могучая
сосна глубоко укоренилось в земле. Чувствуется, что после
создания этой организации движение за независимость не ос-
тановилось на месте, а развивается еще более быстрыми тем-
пами.
— Хон, я тоже это чувствую. Но нам — птенцам, только
начавшим летать над землей, до конца не постигнуть великий
замысел сонсэниима, этого орла, свободно парящего высоко
в небе.
— Да, правильно.
Несколько минут оба шли молча, каждый был занят свои-
ми мыслями.
— Мэн-сонсэн, что это за сверток? — вдруг спроса! Хон
Чжун Гор.
— Тяжело? Передайте его мне, я понесу.
— Нет. ничего. Я думал, тут книги...
— Ха-ха-ха. Ничего особенного. Литература нашей ти-
пографии и книги, которые тюпросат сонсэнним. Среди них
есть одна ценная книга.
— Какая?
— «Родная речь>, написанная сонсэннимом. Мы показали
ее сеульским товарищам, и они предложили напечатать ее
большим тиражом и разослать во все частные школы стра-
ны. Многие товарищи, собрав деньги и объединив силы, уже
посылают ее в разные концы страны. И я взял с собой нес-
колько экземпляров, чтобы передать их сонсэнниму. — В го-
лосе Мэн Ген Чжэ звучала гордость.
373

— Вы проделали замечательную работу. И в Сеуле, ка-
жется, бойко идет «торговля»? — спросил Хон.
— Все в порядке. После того, как сонсэнним непосредст-
венно содействовал нам, дело пошло на лад.
Мэн Ген Чжэ вспомнил минувший год, когда у него по-
бывал Ким Хен Чжик.
После полудня друзья дошли до улицы Мэкчжон. Пообе-
дав в трактире, они выбрались на проселочную дорог)', веду-
щую к горе Понхвасан, и прямо направились к Ким Хен Чжику,
но не застали его дома. После уроков он пошел в хутор Чун-
бамн, чтобы помочь односельчанам пропалывать кукурузу.
Супруга Ким Хен Чжика предложила позвать его и пригла-
сила их зайти в комнату.
— Нет, самоним, мы лучше сами пойдем. Не хотите ли,
Мэн-сонсэн, пройтись в поле к сонсэнниму? — спросил Хон
Чжун Гор, обращаясь к другу.
Тот согласился. Кан Бан Сок отговаривала их, но они с
мотыгами подмышкой вышли из дома.
На полях у реки Кристальной кукуруза давала хороший
урожай. В прошлом году Кнм Хен Чжик откуда-то достал хо-
рошие семена, вскопал землю возле школы, на ней посеял ку-
курузу и старательно ухаживал за всходами. Семена он роз-
дал также Хо Ги Сону, Со Чхун Бо, Цой Сок Ману и другим
односельчанам. Они тоже посеяли ее. Урожай кукурузы по-
лучился вдвое больше, чем гаолян и чумиза.
В этом году как сельчане Нэдона, так и крестьяне в селе
Тонсамри все до единого посеяли кукурузу. Л те, кто в про-
шлом году получил неплохой ее урожай, в этом году после
сбора ячменя посеяли позднюю кукурузу. И в этом году она
уродилась на славу. Солнце сильно припекало, но кукурузные
поля от этого становились еще более густыми и зелеными.
Кукуруза, посеянная на полях Чунбами за селением Тон-
кхен, буйно разрослась. Она поднялась до пояса взрослого
человека.
Перед деревней стоит ясень. Недалеко от него, у подно-
жия холма между камнями струится источник. На полях пхен
пятьсот-шестьсот, расстилающихся возле источника, также
росла высокая кукуруза. На полях работают человек восемь.
Полют по грядам. Несмотря на жару от безветрия и палящее
солнце, крестьяне упорно трудились. По зеленому полю, ору-
374

дуя мотыгами, они быстро двигались вдоль гряд, будто соре-
внуясь между собой. Лоснящиеся от пота багровые лица, мус-
кулистые руки, быстро и умело орудующие мотыгами. Среди
хлеборобов мелькают широкое лицо Хо Ги Сона и продолго-
ватое лицо Цой Сок Мана.
Спорилась работа и у Ким Хен Чжика. На голове у него
была широкая соломенная шляпа. Он тщательно рыхлил
землю и окучивал каждое растение, а потом переходил к сле-
дующему. Несмотря на такую тщательность, он все же шел
впереди всех остальных.
Следом за ним двигалась женщина средних лет, в плат-
ке. Время от времени разгибая спину, она тыльной стороной
руки вытирала со лба пот, растерянно смотрела на
Ким Хен Чжика, шедшего впереди нее, и снова начинала ору-
довать мотыгой. Это вдова, которую в селении звали «мать
Юбока». Ее муж несколько лет тому назад ушел в Армию
справедливости и погиб. На руках у нее остались тринадца-
тилетняя дочка и шестилетний сын Юбок. Бедная женщина
трудилась в поте лица, чтобы прокормить детей, но все ее ста-
рания не сулили счастливого будущего. Она еле-еле сводила
концы с концами.
Шесть лет назад, получив известие о гибели мужа, она
вместе с детьми поднялась на скалу реки Ельпхаган, чтобы
покончить с собой, но пожалела детей, которые цеплялись за
ее юбку и кричали от страха. А теперь эта мысль уже не при-
ходила ей в голову — дети выросли. Но жить стало еще труд-
нее, она по-прежнему не видела счастья и радости в жизни.
Проходил день за днем, а в сердце оставалось лишь горе и
ненависть.
Крестьяне села Тонсамри, как и всех соседних селений,
жили бедно. Но самой бедной была эта женщина, у которой
было мало земли и много ртов, а рабочих рук не хватало.
В прошлом году, когда создавалась организация Хянт-
хоге, Ким Хен Чжик подчеркивал, что односельчане должны
объединить силы и помогать друг другу в беде. Он прямо ска-
зал, что нужно оказывать вдове материальную и моральную
поддержку.
С начала этого года Хо Ги Сои, Со Чхун Бо, Цой Сок Ман
и другие крестьяне стали помогать семье вдовы и другим сель-
чанам, которые жили в крайней бедности. Весной они помога-
ли нм перевезти на поля навоз, посеять семена, прополоть по-
севы и только после этого брались за свои дела. Несмотря на
375

большую занятость, Ким Хен Чжик находил время помогать
крестьянам в полевых работах и показал членам Хянтхоге
личный пример. Теперь это уже вошло в традицию сельчан.
Бескорыстная помощь приносила свои плоды — единство и
сплоченность крестьян с каждым днем укреплялись все больше.
Патриотическая просветительная работа, ведущаяся под
руководством Ким Хен Чжика активистами Хаккёге и Хянтхо-
ге — Хо Ги Соном, Со Чхун Бо, Цой Сок Маном, Чон
Чжин Гу и учащимися Менсинской школы, вселяла в сердце
людей патриотические идеи, подобно весне, омывающей дож-
дями тощую землю.
Покончив с прополкой своей делянки, Ким Хен Чжик
первым ушел с поля. Вытирая платком пот со лба, он пос-
мотрел на отстающих. Заметив, что больше всех отстала мать
Юбока, он начал полоть ее грядку, идя ей навстречу.
— Спасибо вам, — растерялась женщина, увидя перед
собой Ким Хен Чжика. Он улыбнулся и продолжал рабо-
тать. — Вы и так очень заняты, оставьте, пожалуйста, мои уча-
сток, — говорила она, все еще не освободившись от охвати-
вшей ее неловкости.
Окучив последнее растение, Ким Хен Чжик разогнул
спину.
— Не беспокойтесь обо мне, соседушка. После работы под
припекающим солнцем у человека повышается аппетит и
жизнь кажется радостнее. Ха-ха-ха... Давайте пойдем дальше
и постараемся закончить прополку на этом участке! — сказал
он. идя впереди нее.
В это время и другие присоединились к нему. Переходя к
следующим грядам, крестьяне с почтением смотрели на
Ким Хен Чжика. Хо Ги Сон, Со Чхун Бо, Цой Сок Ман и дру-
гие члены Корейского национального общества и активисты
ге с особым уважением смотрели на него.
Они хорошо знали, что Ким Хен Чжик все эти дни был пе-
регружен работой. Каждый день со всех концов страны в
Нэдон тайно приезжали революционеры и, получив от него за-
дания, снова отправлялись в свои районы. У него уже побы-
ли Пак Юн Хван из Ынрюра, Юн Сам из провинции Кенсан,
Пан Ин Су и Чо Пхиль У из Пхеньяна, а накануне приезжал
Кан Чжин Сок. Всю ночь в окне комнаты Ким Хен Чжнка
не угасал свет. Перед самым рассветом, при расставании на го-
ре Понхвасан, они, пожав друг другу' руки, долго стояли
на месте.
376

И сегодня утром Кнм Хен Чжик учил детей, а после за-
нятий в соломенной шляпе прямо пошел на поле Чунбами.
Односельчане очень беспокоились о нем: как бы он излишне
не переутомился. Каждый раз, когда Хон Чжун Гор, Чху Пхун,
Пак Юн Хван и другие покидали Нэдон, они просили Хо Гн
Сона позаботиться о здоровье Кнм Хен Чжика, так как сами
они будут далеко. Не раз ему говорили, что надо беречь здо-
ровье, но безрезультатно. Несколько дней тому назад Хо1
Гн Сон вместе с Чон Чжин Гу зашел к Ким Хен Чжнку и
предложил принять в школу еще одного учителя, чтобы нем-
ного разгрузить его. Всеми делами в селении они будут рас-
поряжаться сами, пусть только он даст указания организа-
циям ге.
— Спасибо вам и односельчанам за заботу обо мне. Не
стоит об этом беспокоиться. Если примут еще одного учителя,
то зря пропадут еще одни рабочие руки, да и забот у крестьян
прибавится. В этом нет необходимости. Человек познает
смысл жизни, когда почувствует на своих плечах тяжесть, —
улыбаясь, ответил он и отказался от предложения.
— Мы считаем, что вы слишком утомляете себя работой.
Просто мы хотим, чтобы вы уделяли больше внимания дви-
жению за независимость. А заботы по селению оставьте
нам, — настаивал Чон Чжин Гу.
— Не беспокойтесь, мне не трудно. Как же может че-
ловек руководить движением за независимость страны, если
он не в состоянии наладить работу в своем селе? Я учу детей
и хочу вместе с односельчанами делить горе и радость, вхо-
дить вместе с ними во все большие и малые дела селения. Это
мой человеческий долг. В этом я вижу счастье. Поэтому еще
раз прошу, не беспокойтесь обо мне.
Они не могли больше уговаривать учителя, горячо любя-
щего своих односельчан.
Крестьяне упорно и споро работали, переходя от грядки
к грядке.
Когда они оставили за собой половину поля, впереди под
ясенем появились два человека с мотыгами в руках. Это были
Хон Чжун Гор и Мэн Ген Чжэ. Некоторое время они молча
смотрели на крестьян.
Сонсэнним вон там, — сказал Хон Чжун Гор, поверну-
вшись к Мэн Ген Чжэ. Последний только кивнул головой.
— Давайте поздороваемся с ним и возьмемся за пропол-
ку. — обратился Хон Чжун Гор к товарищу и широкими ша-
377

гами направился к Ким Хен Чжику. За ним спешил Мэн
Ген Чжэ.
Первым их заметил Хо Ги Сон, который работал на
краю поля.
— Сонсэнним, к вам гости, — с улыбкой сообщил он
Ким Хен Чжику.
Ким Хен Чжнк, держа в руке мотыгу, разогнул спину и
посмотрел на пришедших.
— Л Мэн н Хон?
На лице его заиграла улыбка радости. Пришедшие пошли
ему навстречу.
— С дороги, наверное, вы устали, вон какая жара! Надо
было отдыхать дома, а за мной послать человека. Зачем вы
шли сюда? — проговорил Кнм Хен Чжнк, пожимая им руки
— Самоннм сказала, что вы в поле. Давно мы не брали
мотыгу, и захотелось помахать ей, пока есть силы, — ответил
Хон Чжун Гор.
— Ха-ха-ха. Но неприлично заставлять гостей полоть гря-
дки. Тем более Мэн, наверное, ни разу не пробовал заниматься
такой работой! Ну, пойдемте домой, а?
— Нет, сонсэнним. И мы хотим попробовать свои силы. —
В голосе Мэн Ген Чжэ прозвучало искреннее желание.
— Ну если хотите - давайте, — пригласил учитель,
непринужденно улыбаясь. — Мать Юбока, в этом году на
вашем участке урожай будет обильным Дорогие гости при-
шли помогать. Ха-ха-ха.
— Извините, как же это так! — растерялась женщина.
Работа опять заспорилась. Прополов еще по нескольку
гряд, Хо Ги Сон закричал на весь участок:
— Перекур!
Все собрались под деревом. Там у подножия сопки стру-
ился родник. Он не пересыхал в течение всего года. Мать
Юбока ковшком подала всем воды. Односельчане по очереди
напились. Все, как один, восхищались вкусом воды, говоря,
что вода такая студеная, что пот на лбу как рукой снимает.
Напившись, все поднялись на сопку и сели в тени. На
лбу утоливших жажду больше не выступал пот. Каждый
достал из кармана кисет и закурил. Попыхивая дымом, они
глядели на поле, очищенное от сорняков. Зеленые растения «а
грядах, напоминавшие солдат, выстроившихся в колонны,
колыхались от ветра и радовали глаза крестьян.
378

— Мы никогда не думали, что на земле Тонсамри хорошо
уродится кукуруза. Сомневались еше и в прошлом году, ког-
да сонсэнним посеял кукурузу, — заговорил Цой Сок Ман с
трубкой во рту, разглядывая папе.
— Не только ты. Я тоже сомневался и не соглашался с
Хо Гн Соном сеять кукурузу. Правда, в прошлом году ее уро-
дилось вдвое больше, чем гаоляна, — тихо сказал отец
Команнё, как бы раскаиваясь в своих поступках.
— Нельзя сказать, что вдвое больше. Может быть, про-
центов на семьдесят, а в этом году непременно будет вдвое
больше, — ответил Хо Ги Сон.
Тогда Цой Сок Ман обратился к отцу Команнё.
— Беда в том, что вы постоянно и во всем сомневаетесь.
Вам предлагают вступить в Хаккёге, вы говорите — «а как
быть?». Предлагают послать Команнё в школу — опять «а
как быть?*. По вашему мнению, девочке не надо учиться.
Предлагают посеять кукурузу — опять «а как быть?». Вы за-
ражены болезнью «как быть». Если так будет продолжаться и
дальше, то можете прожить всю жизнь, не избавившись от
боле-зии «как быть». Пока сонсэнним живет в нашем селении,
надо излечиться от нее. Ха-ха-ха.
В ответ на это ироническое замечание Цой Сок Мана все
громко рассмеялись.
Учитель также улыбнулся. Отец Команнё, чувствуя нелов-
кость. почесал затылок и смущенно проговорил:
— Эх, ты. Зачем же ты меня так...
Смех утих.
Старик — сосед матери Юбока в Чунбами, потряхивая
бородой, заговорил:
— После приезда сонсэниима способы земледелия у нас
в корне изменились.
Он говорил это от души, искренне. Все окружающие под-
держали его.
— Какое же это особое изменение — возделывание куку-
рузы? — с улыбкой обратился к старику Ким Хеп Чжик.
— Нет, это перемена. Для нас, мужиков, большая пере-
мена, даже если соберем хотя бы больше па одно-два тве*.
А на деле урожая будет почти вдвое больше.
1 Тве — мера сыпучих тел, равная 1,8 кт.
379

Выслушав старика, учитель продолжал, окидывая взором
кукурузное поле:
— Если эта земля принадлежит нам, если мы сделаем все
по своему желанию, то в Кандоне можно свершить действи-
тельно «великие перемены».
— Вы говорите «великие перемены»? — подняв голоэу,
спросил старик.
— Да. Посмотрите на поля Чунбами. Земля тошая и скуд-
ная, сеют тут гаолян, пайзу, чумнзу, кукурузу. Урожай соби-
рают ничтожный. Разве можно сравнить эти злаки с рисом? А
что, если у родника возвести плотину и превратить поля Чун-
бами в рисовые? Урожай получится в три-четыре раза боль-
ше, и все жители села смогут питаться рисом.
— Превратить поля Чунбами в заливные, рисовые? —
Глаза у Цой Сок Мана округлились от удивления.
— А как же! А в водохранилище можно выращивать
карпа, карасей и других рыб. Тогда в каждом крестьянском
доме на столе появится рыба и в этих захолустных местах
люди будут питаться рисом и ухой. Наша деревня может
стать богатой, зажиточной! Разве это не великие перемены?!
А еще на сопках у селения Тонсамри можно...
Учитель задумчиво посмотрел на сопки, которые начина-
лись у вершин горы Понхвасан.
— На этих сопках, — говорил он, указывая на гору, —
можно разбить сады и посадить каштаны, айвы, яблони,
персики и кормить наших голодных детей вкусными фрукта-
ми. Это еще не все. В дальнейшем можно превратить всю ра-
внину Кандонбор в рисовые поля, если подавать воду прямо из
реки Ельпхаган.
Ким Хен Чжик блестящими глазами смотрел вдаль в на-
правлении переправы Мэкчжон.
Окружавшие учителя люди, увлеченные его волнующим
рассказом о радужных перспективах развития края, радост-
ными зачарованными глазами смотрели в том же направле-
нии.
— Как в сказке, — ни к кому не обращаясь, проговорил
Цой Сок Ман.
Равнина Кандонбор превращается в рисовые поля!
Но каким способом качать воду? Дело понятное, когда, поста-
вив у реки водяную мельницу, какой-то богатырь управляет
ею, — обратился к учителю молодой человек из Чунбами.
В голосе его слышалась неуверенность.
380

— Есть такой богатырь, — улыбнулся Ким Хен Чжик.
В глазах юноши промелькнул испуг. — Ха-ха-ха! Не верится?
Конечно, силами одних людей нельзя поднять воду. Но есть
такая машина, она похожа на крупорушку и приводится в
движение механизмом. Она сделана из железа. При помощи
машин можно поднять воду и на вершину горы.
— На вершину горы?! — переспросил зачарованный его
словами Цой Сок Ман.
— Ты говорил: я заражен болезнью «как быть>. Но этой
болезнью заражен не только я, а и ты. Не так ли? Раз
сонсэнним сказал, значит, есть такая машина, — перешел в
контратаку отец Команнё.
— Ха-ха-ха! Словоохотливый Цой в тупике!
Поднялся общий смех.
— Что вы? Разве я не верю словам сонсэннима? Нет, мне
хотелось услышать, что вы скажете. Хе-хе-хе! — Цой Сок Ман
остался везде балагуром и принял шутку с беспечным видом.
Все весело засмеялись.
Учитель снова заговорил:
— Сейчас всему этому трудно поверить. Но все изменится,
когда эти поля станут нашими. А если мы будем совместными
усилиями прилежно трудиться и рачительно вести хозяйство,
то сможем приобрести такую машину.
— Видите, — обратился к друзьям Цой Сок Ман. —
Значит, для нас, крестьян, откроется путь к лучшему суще-
ствованию лишь тогда, когда будут изгнаны эти япошки и
земля станет нашей.
— Твоя правда, — кивая головой, поддержал отец
Команнё.
— Все бедствия — из-за япошек!
Что надо делать, чтобы изгнать этих разбойников?
Каждый вставил в общий разговор свое слово.
— Как утверждает сонсэнним, если мы проявим реши
мость вернуть страну своими силами и как один поднимемся
на борьбу, то этих гадов победить можно. Но если мы будем
вконец отчаиваться или колебаться, думая, что мы, мужики,
ничего не можем делать и нам лишь бог поможет вернуть
Родину, тогда ничего не выйдет, — важно вставил Хо Ги Сон.
— Вы правы, в детстве я слышал от дедушки, что во вре-
мя Имчжннской войны япошки превратили нашу страну в
руины, они отрезали у людей уши и сдирали кожу, а народ
381

все-таки прогнал их прочь, — поддержал Хо Ги Сона старик
из Чунбами, радостно поблескивая глазами.
— Надо бороться, не страшась смерти, чтобы вернуть не-
зависимость страны. Как можно умереть спокойно, оставив
подрастающему поколению потерянную Родину?!
— Правильно. Сонсэнним прав: если мы будем сидеть
сложа руки, откуда возьмутся такие люди, которые вернут
Родине свободу. Это страшно.
Каждый говорил, выражая свои заветные думы.
С надеждой глядя на Хо Ги Сона, Цой Сок Мана и других
окружающих его людей, учитель продолжал:
— С сегодняшнего вечера я начну читать вам книгу «Нм-
чжинрок»1. Тем, кто не посещает вечерней школы, также
можно прийти, если они захотят послушать.
Все обрадовались, деревня хорошо знала, что учитель —
мастер читать.
— Давайте закончим прополку и встретимся в школе! —
крикнул Хо Ги Сон и встал с мотыгой в руке. За ним все
поднялись.
5
К вечеру прополка на кукурузном поле матери Юбока за-
кончилась.
Мэн Ген Чжэ и Хон Чжун Гор вместе с Ким Хен Чжиком
вернулись домой. Они уселись за стол, накрытый супругой
Ким Хен Чжика. На столе стояли каша из чумизы с горохом,
щи с густой массой из соевых бобов, зеленое кимчи и перец,
соя с перцем. Это зрелище радовало глаза гостей и вызвало у
них повышенный аппетит. Когда супруга учителя жила в Ман-
гендэ, Мэн и Хон были частыми гостями у них, но с тех пор
прошло уже немало времени.
Каждый раз они чувствовали, что блюда, подаваемые суп-
ругой учителя, хотя и не богатые, но приготовлены вкусно, и
они всегда ели их с огромным аппетитом. Вот и сейчас они с
удовольствием сели ужинать.
' Летопись семилетяей Имчжинской войны против японских на-
шествий.
382

Покончив с едой, Ким Хен Чжик повел с ними задушев-
ную беседу. Подробно справившись о здоровье их родных и
местных товарищей, учитель предложил нм отдохнуть как сле-
дует, а сам ушел в вечернюю школу.
Но и нм не хотелось оставаться дома. Каждый раз, когда
они приезжали к учителю, их охватывало такое чувство, ко-
торое испытывает сын, длительное время не бывший под род-
ным кровом. Они чувствовали себя в семье учителя как в
родном доме, с нетерпением ждали окончания занятий в шко-
ле — нм хотелось скорее рассказать Ким Хен Чжику о послед-
них новостях, о выполненных поручениях и получить новые
задания.
Раздался звонок, в помещении шкапы стало так шумно,
как бывает разве только на свадьбах. Потом воцарилась ти-
шина — начались занятия. Гости вышли во двор. Через при-
открытую дверь просачивался яркий свет. Ким Хен Чжик, ок-
руженный односельчанами, читал нм книгу «Имчжинрок».
Увлеченные чтением Хон Чжун Гор и Мэн Ген Чжэ уселись
у края завалинки.
Наконец и занятия закончились. Сельчане, разговаривая
между собой, возвращались группами домой. Погасив свет.
Ким Хен Чжик увидел во дворе своих соратников и спросил их:
— Почему вы еще не легли спать? Вы же устали с дороги.
— Что вы? Разве мы приехали к вам спать? — с улыбкой
заметил Хон Чжун Гор.
— Ха-ха-ха! Я, кажется, ошибся. Не хотите ли прогуляться
по полевой дороге?
— С удовольствием. Здесь мне дышится легко и свободно,
ведь я только что оставил шумный Сеул, — оглядывая поле,
проговорил Мэн Ген Чжэ.
Вместе с учителем они медленно зашагали по дороге, ве-
дущей к причалу Мэкчжон.
Первым заговорил Хон Чжун Гор. Он сообщил учителю о
ходе выполнения полученных от него заданий. Результаты дея-
тельности друга — активиста вполне удовлетворили Ким
Хен Чжика.
Потом Мэн Ген Чжэ рассказал, что делается в Сеуле.
Он подробно ознакомил учителя, как расширяются ряды На-
ционального общества среди патриотически настроенных лю-
дей, учащейся молодежи, рабочих различных заводов и ком-
паний. Он рассказал о том, что генерал-губернатор Хасегава
назначил начальником главного полицейского управления са-
383

мого жестокого в Японии человека Ватанабе. В прошлом меся-
це он организовал убийство ста двухсот ни в чем не повинных
патриотов, заключенных без приговора суда в Сеульской
тюрьме. Палачи-кровопийцы подвергали патриотов жесточай-
шим пыткам, перед которыми бледнеют зверства варваров.
Они отрезали у патриотов руки и ноги, вбивали гвозди в тело,
заколачивали в маленькие дощатые ящики и сбрасывали их
вниз по крутым скалам. Охваченный ненавистью к врагам,
рассказчик сжал кулаки.
Они шли медленно. Вдруг Ким Хен Чжик остановился,
взглянул на поле, освещенное лунным светом, н повернулся
лицом к гостям.
— Я уже слышал об этом. Слышал и более страшные рас-
сказы. Мэн. наступила пора нанести им сокрушительный удар.
Глаза Ким Хен Чжика вспыхнули гневом.
— Сонсэнним! — воскликнул Хон Чжун Гор. И Мэн Ген
Чжэ также повернулся к нему.
— В «день национального позора» мы должны органи-
зовать схватку с врагом. Давайте нанесем врагам, уверен-
ным, что они целиком покорили Корею, такой удар, чтобы они
харкали кровью, — твердо сказал Ким Хен Чжик, крепко
сжав кулаки. Они впервые увидели на обычно спокойном лице
Ким Хен Чжика такую ярость и немного испугались. Ведь они
привыкли видеть на его лице несокрушимое спокойствие, со-
четавшее теплоту весеннего ветра, мудрость и безбрежную,
как океан, отвагу.
— Сонсэнним, мы давно ждем. Дайте только команду, —
сказал взволнованный Хон Чжун Гор, его лицо выражало
готовность броситься на врага по первому зову.
— Товарищи в Сеуле ждут только сигнала, — сказал
дрогнувшим голосом Мэн Ген Чжэ, сдерживая волнение.
— Все понятно, друзья. Присядем и поговорим, — начал
Ким Хен Чжнк, усаживаясь на землю. — Предстоящая борьба
будет организована Национальным обществом в масштабе
всей страны. Двадцать девятого августа в Пхеньяне состоится
митинг и демонстрация, в Сончхоне вспыхнет крестьянское
восстание против закона о монополин на табак, объявленного
японцами, а в Сеуле будут распространены листовки — все
это послужит сигналом к предстоящему наступлению.
— Это правда? — невольно сорвалось у Хон Чжун Гора с
языка. Он был несказанно возбужден.
— Эта борьба, я думаю, продлится до осени, — продолжал
384

Ким Хен Чжик. — В провинциях Кенсан, Чолла, Пхеньан,
Хванхэ развернется борьба крестьян против жестоких послед-
ствий <земельного кадастра», проводимого японцами, против
'позорных действий Восточно-колонизационной компании, про-
изойдут выступления портовых рабочих за бойкот погрузки,
учащаяся молодежь начнет протестовать против закона о
закрытии частных школ и против унизительной системы обра-
зования, состоится антияпонский митинг, демонстрация, лек-
ции, борьба через посредство воззваний. Все эти выступления
будут вестись в соответствии с местными условиями и приоб-
ретут различные формы. К этим выступлениям присоединятся
отряды Вон Дон Ю и Чха Го Рюна в Западном Цзянь-
дао. — Сдерживая волнение, учитель говорил тихим голосом.
— Сонсэнним, скажите, пожалуйста, что делать нам? —
спросил Мэн Ген Чжэ.
От волнения Хон Чжун Гор не мог вымолвить ни слова,
только глаза его сверкали.
— Скажу, — ответил Ким Хен Чжик и после короткой
паузы взглянул на Хон Чжун Гора. При лунном свете не тру-
дно было заметить его волнение. Учитель слегка улыбнулся.
Вы, Хон, мечтаете ринуться в бой с мечом в руке, но
предстоящая борьба этого не требует. Надо взять себя в руки.
Слушайте меня внимательно, — проговорил Ким Хен Чжик.
Хон растерялся, он пока не умел обуздать свою ярость.
— Как вы думаете, Хон? По-моему, велика ненависть
сончхонцев к монополии на табак, — спросил Ким Хен Чжик,
пытаясь сдержать порыв Хон Чжун Гора и подробно ознако-
мить его с целью предстоящей борьбы.
— Да, их ненависть велика. Враги не дают жителям покоя.
В прошлом месяце на рынке курил самокрутку один крестья-
нин из остатков-листьев табака. Увидев это, чиновник из
филиала этого управления в Сончхоне безжалостно избил его
и наложил на него штраф в тридцать вон.
— Да, это факт. Сейчас крестьяне Сончхона очень недо-
вольны тем, что японцы с помощью монополии на табак в за-
конодательном порядке контролируют его производство. Из-
древле сончхонский табак пользуется большим спросом. Табач-
ный лист очень большой. Высуши его как следует при опре-
деленной температуре — получится табак красивого цвета с
приятным запахом. Живущие в этой местности поддерживали
свое существование, занимаясь табаководством. Однако с пер-
вых же дней оккупации японцы прибрали к своим рукам про-
385

изводство табака в Сончхоне. Крестьяне выращивают табак,
а вооруженные чиновники из филиала управления скупают
его по очень низким ценам, которыми нельзя возместить даже
расходы на производство. Если крестьяне сами распорядятся
урожаем или даже дома выкурят самокрутку, как рассказал
Хон, из табачных крошек, эти мерзавцы налагают на них
штраф, наказывают вплоть до ареста. Поэтому среди крестьян
Сончхона с каждым днем нарастает ненависть к закону о мо-
нополии на табак. Я думаю, что в Сончхоне выступление мож-
но организовать под лозунгом борьбы против табачной моно-
полии.
— Понял, сонсэнним. Я буду уничтожать этот проклятый
филиал, — проговорил Хон Чжун Гор сгоряча.
— Ха-ха-ха... Хорошо. Но нельзя уничтожать все без раз-
бору. Сделаем так, — проговорил Ким Хен Чжик.
Он еще раз подробно рассказал о том, как надо принести
в движение членов местных организаций, чтобы они поняли
суть гнусной политики ограбления их японцами и были го-
товы к борьбе против островных варваров. Далее, он подчер-
кнул, что необходимо принять меры для того, чтобы организо-
вать легальную массовую борьбу за отмену системы монопо
лип на табак, повышение заготовительных цен и требование
наказания жестоких японских чиновников — насильников,
произвольно налагающих штраф.
Ким Хен Чжик продолжал:
— Только не следует спешить. Надо тщательно подго-
товиться и в решительный момент организовать выступления.
Тогда нам будет сопутствовать успех. А жители приобретут
уверенность, что японцев можно победить. В ходе борьбы в
Сончхоне можно и нужно привлечь новых активистов нашего
движения из числа местных жителей. Как вы думате. Хон,
мы справимся? — спросил учитель.
Хон Чжун Гор, который несколько минут тому назад
готов был идти в бой, притих и стал серьезным. Он огорченно
вздохнул.
— Послушаю вас и понимаю, как мне далеко до руково-
дителя борьбы, — откровенно признался подавленный Хои
Чжун Гор. Ким Хен Чжик улыбнулся.
— Ничего, Хон. Беритесь за дело! Надо посоветоваться
с учительницей Пен Ок Рим, руководителями организаций
Общества дружбы, Хянтхоге и объединить их ум и силы.
Тогда все будет в порядке. И я помогу всеми силами.
386

— Разве... Если вы поможете, — тихо сказал Чжун Гор
учителю. На его лице отразилось смущение.
— Возьмитесь за дело. Первые шаги всегда особенно тру-
дны. Бывают и неудачи и жертвы. Однако нам надо вступать
в борьбу и десять раз, а если нужно, и сто раз. В конце кон-
цов мы победим. Надо верить в силу народа, в силу соотече-
ственников. Когда они выступят организованно, наша борь-
ба увенчается победой.
Хон Чжун Гор и Мэн Ген Чжэ внимательно слушали
Ким Хен Чжика. Их лица выражали твердую решимость.
— А теперь поговорим, как организовать выступление в
Сеуле, — снова начал Ким Хен Чжик, обращаясь к Мэн Ген
Чжэ. Он изложил план, как лучше распространить листовки в
Сеуле. Он объяснил, что в воззваниях следует разоблачать
незаконность оккупации Кореи японскими империалистами, их
зверские злодеяния, осветить цель создания Корейского на*
ционального общества — собственными силами корейского на-
рода восстановить суверенитет страны. В воззвании надо об-
ратиться с призывом к нации подняться на патриотическую
борьбу против японского империализма. Вместе с тем
Ким Хен Чжик рассказал, что воззвание по содержанию не
должно быть абстрактным, а должно быть составлено в соот-
ветствии с конкретным положением рабочих, крестьян, учащей-
ся молодежи, интеллигенции, торговцев, предпринимателей и
всех других слоев населения.
Ким Хен Чжик рассказал далее о том, что накануне «дня
национального позора» следует в назначенное время распро-
странить воззвания по всем улицам Сеула, чтобы до-
биться одновременного выступления всех членов Националь
ного общества и других организаций. Он добавил, что забла-
говременно следует послать угрожающие письма наиболее
жестоким колонизаторам н их приспешникам, как «генерал-
губернатор» и Ватанабе.
Мэн Ген Чжэ, подняв большую широколобую голову, вни-
мательно слушал Ким Хен Чжика, боясь пропустить хоть
одно слово.
Распредели» конкретные поручения между соратниками,
Кнм Хен Чжик продолжал:
В основном уже приняты меры для организации борь-
бы в различных районах. Несколько дней назад Кан Чжин
Сок отправился в Цзяньдао, чтобы оттуда руководить борь-
387

бой Армии независимости. Я вас пригласил специально, пото-
му что в предстоящей борьбе основные события должны про-
изойти в Сеуле, Сончхоне и Пхеньяне. Борьба, которой вам
предстоит руководить, послужит сигналом всеобщему высту-
плению. Она должна вестись вами тщательно. Только тогда и
в других районах действия наших сторонников развернутся с
новой силон.
Поняли вас, — ответили Мэ<| и Хон почти одновремен-
но, окрыленные глубоким доверием Ким Хен Чжика.
— Еще мне хотелось бы подчеркнуть, — продолжал
Ким Хен Чжик, всматриваясь в лица собеседников, выра-
жающих твердую решимость, — что надо крепко сохранять
в памяти великую цель предстоящей борьбы, нельзя позво-
лять себе ни малейших колебаний, ня легкомысленных поступ-
ков и нерешительностей. Одна из важнейших целей предстоя-
щей борьбы состоит не только в том, чтобы нанести японским
империалистам сокрушительный удар с тыла и показать, что
боевой дух корейцев жив. У нас есть более важная цель —
посредством этих выступлений поднять борьбу, проводи-
мую Корейским национальным обществом, на новую ступень
развития. До сих пор мы прилагали усилия для сплочения
соратников и народных масс, в целом и сумели создать ба-
зу Национального общества. Сейчас нам пора на основе это-
го переходить к более активным действиям, открывать новые
перспективы движения за независимость страны. Только ак-
тивной практической борьбой мы сможем по-настоящему до-
казать правоту дальновидных целей Национального общества,
и тогда за нашим обществом пойдет больше участников дви-
жения за независимость и широких масс населения, что при-
ведет к дальнейшему расширению и укреплению Национально-
го общества. Лишь в ходе трудной борьбы оно может превра-
титься в испытанную мощную организацию, способную вести за
собой всю нацию и добиться в дальнейшем решающих успехов.
Слушая учителя, его соратники ясно поняли, какое боль-
шое значение имеет предстоящая борьба в деле осуществле-
ния великого замысла Ким Хен Чжика в достижении корей-
ским народом суверенитета и независимости.
Время летело быстро. Незаметно подошла полночь. Травы
покрылись росой, стало свежо.
Мэн Ген Чжэ и Хон Чжун Гор хотели сейчас же двинуться
в путь. Но Ким Хен Чжик уговорил их остаться на ночь.
388

На рассвете Мэн и Хон отправились в дорогу. Прощаясь
с ними, Ким Хен Чжик попросил Хон Чжун Гора сообщить
Пен Ок Рим, что се приняли в Корейское национальное общест-
во, и побеседовать с ней о целях и принципах деятельности
этого общества.
Они ушли, обогащенные нравственно, полные решимости
вступить в предстоящую борьбу.
6
Перед магазином с вывеской «Обувь» Пен Ок Рим оста-
новилась. На полках лежала различная обувь — рабочая, спо-
ртивная, резиновая, деревянная, обувь для взрослых и детей.
Бросались в глаза японские «тикатаби»1 и деревянные баш-
маки. Ен казалось, что здесь она видит в миниатюре всю хи-
лую страну, которая, не дойдя до современной цивилизации,
страдает от японской культуры. Белый полотняный навес ко-
лебался от легкого ветра. Тесемки легкой кофточки из рами
и подол черной коленкоровой юбки на Пен Ок Рим весело раз-
вевались на ветру. Пен Ок Рим сопровождали два мальчика
лет тринадцати, с спутанными лохмами, в руках они несли
большие узлы.
Взгляд Пен Ок Рим остановился на рабочей обуви, до-
вольно прочной на вид. Она все не решалась справиться
о цене. «Купить, но какой у него размер?» Она стояла в не-
решительности. Ей крепко запомнились соломенные лапти на
йогах Хон Чжун Гора.
— Девушка, бери эту белую спортивную обувь, изгото-
вленную компанией «Асахигому». Сейчас эта обувь пользуется
спросом среди сеульских девушек. Ха-ха... — предложил уз-
коглазый и худенький хозяин лавки, лукаво поглядывая на
девушку.
— Пет, не хочу. Покажите, пожалуйста, рабочую! Сколько
стоит? — смущенно спросила девушка. Хозяин лавки вопро-
сительно поглядел на нее.
— Рабочая?
1 Род рабочей сбей с большим пальцем ноги.
Зв9

Да. хочу взять для отца, оправдывалась Пен Ок
Рим растерянно.
— А какой размер?
Какую обувь выберет девушка — спортивную или рабо-
чую — не интересовало хозяина лавки. Его радовало одно:
она купит его товар. А Ок Рим все еще не решалась.
«Какой размер? Как же мне в голову пришла такая не-
лепая мысль купить для него обувь!» — думала она про себя.
У нее колотилось сердце. Хозяин лавки ждал ответа, а
она все колебалась. Снова перед се глазами возникли соло-
менные лапти. Он никогда не расставался с ними. И в день
возвращения из Цзяньдао вместе с Ким Хен Чжиком на нем
были поношенные лапти. На рассвете следующего дня он не
успел сменить их на другие, отправляясь в путь агитировать
молодежь и собирать пожертвования, которые нужно послать
в Цзяньдао. 11 после возвращения из Цзяньдао он не знает от-
дыха, преодолевает за сутки сто и двести ли по провинциям
Южный Пхеньян и Каивон. Революционная работа не знает
остановки.
Дайте мне две пары обуви, размер двенадцать, отве-
тила Ок Рим, волнуясь. Расплатившись с торговцем, она по-
ложила их в узелок и быстро выскочила из лавки, как ошпа-
ренная. Вопросительно всматриваясь в свою учительницу,
мальчики последовали за ней.
Только оставив за собой рынок, Ок Рим облегченно вздох-
нула и пошла медленнее. Обращаясь к детям, она пре-
дложила:
— Мальчики, пообедаем в столовой!
Ладно, срывающимися голоса ми ответили они, уди-
вленно рассматривая на учительницу.
Поев куксу в столовой, они пошли дальше, взобрались
на холм, с которого виднелась река Пирюган. Остановив
мальчиков, шедших впереди, Ок Рим сказала:
— Вы идите теперь одни!
— Что?
— А вы? — Дети смотрели на нее испуганными глазами.
Их волосы покрывала седая пыль. Ок Рим не могла сдер-
жать улыбку.
Я еще задержусь по делу. Идите без меня. Вот, возь-
мите деньги на переезд! — сказала она, протягивая нм мо-
неты.
390

А вы сможете доехать одна? — беря деньги, спросили
мальчики с опасением.
— Ничего, я вернусь еще до захода солнца. Видите
ли .. - немного поколебавшись, она протянула свой узелок
одному из мальчиков. Он принял его, не зная, что в нем.
— Отнесите это в дом Хон-соисэннима. Скажите, что это-
го попросил Хон-сонсэнним! — Ок Рим покраснела.
— Передадим, только вы возвращайтесь скорее!
Л как же. Идите быстрее, лодка вот-вот отчалит.
Поклонившись, мальчики побежали в сторону переправы.
Проводив их, Ок Рим повернулась в сторону городка. До
него велась береговая тропа, по ней стояли старые ивы в ряд,
их ветви, склонившиеся над зеленой рекой Пирюган, колы-
хались на ветру. Далеко на берегу Пирюган стоит беседка
«Тонмснгван», крыша которой напоминает крылья журавля.
Ок Рим несколько минут стояла на месте, любуясь откры-
вшимся перед ней пейзажем — мысли ее неслись далеко-дале-
ко. Некоторое время Ок Рим смотрела в сторону беседки
сТонменгван».
Синее небо, светлая вода реки и стена зеленых ив, тро-
па, покрытая дерном, все дышало свежестью. Дето всту-
пило в спои права. И в самой Ок Рим, шагавшей по берегу,
будто струилась красота буйно расцветающей молодости и
силы. Румянец на се лице, черные глаза, гибкая и стройная
фигура, легкая походка.. В этом году Ок Рим исполнилось
двадцать три года. Говорят, что в этом возрасте девушка
переступает порог цветения Но она чувствовала, что только
и этом году наступила ее молодость.
Ок Рим райо столкнулась с жестокими бурями, обрушив-
шимися на ее Родину. Она потеряла родителей. Отец погиб
от рук японцев, а мать вскоре умерла от болезни. Она оста-
лась круглой сиротой. У девушки было слишком мало сил
для того, чтобы продолжать дело отца и мстить за ро-
дителей.
И сейчас перед мысленным взором Ок Рим мелькали
Хон Чжун Гор и другие молодые люди, которые дней десять
назад в тихую лунную ночь собрались на вершине горы Рён-
масан. Эти юноши в течение года учились у Ок Рим в вече-
рней шкапе. Они стоят наравне с молодежью, которую посы-
лает Ким Хен Чжик для укрепления отрядов Армии незави-
симости в Цзяньдао. Всем сердцем приняв указания
Ким Хен Чжика о том, что учить грамоте — не просто про-
391

светительная работа, а важное революционное дело, напра-
вленное на воспитание надежных участников движения за
независимость. Ок Рим учительствовала в вечерней школе,
но даже и во сне ей не снилось, что ее воспитанники с ору-
жием в руках встанут на путь священной борьбы за незави-
симость Родины. Хотя она учила грамоте юношей, ее никогда
не покидала мысль: будь она мужчиной, как Хон Чжун Гор.
она с оружием в руках могла бы бороться за независимость
страны. Она часто вспоминала слова Кан Бан Сок:
— Для тебя воспитание в школе сотен и тысяч будущих
участников боев за независимость — гораздо более важное и
почетное дело, чем сражаться самой. Отец Чынсона часто го-
ворил: «Учительство нс просто кнут для учебы, а мощное
оружие революционного движения. В этом духе ты должна
учить грамоте детей и женщин селения».
После того, как Хон Чжун Гор вместе с Ким Хен Чжиком
отправился в Цзяньдао, Ок Рим развернула активную дея-
тельность с надеждой пре®рагить Чхангорскую вечернюю
школу в дневнюю частную школу. Но на каждом шагу она
сталкивалась с трудностями. Не хватало средств, не было
помещения и не от кого было получить помощь. Одно время
она бросила начатое дело, надеясь продолжить его после воз-
вращения Хон Чжун Гора, но потом с новой силой взялась за
осуществление своего замысла и поехала в Пхеньян. Там у
нее сохранился домишко, где она раньше жила вместе с ма-
терью. Девушка рассчитывала продать его и выручить нем-
ного денег, но покупателя долго не находилось. На обратном
пути она зашла к Кан Бан Сок в село Нэдон. Девушка слы-
шала, что она переселилась туда. Кан Бан Сок радушно, как
родную приняла ее. Девушка, не стесняясь, рассказала о
трудностях со школой и выразила досаду, что родилась
девочкой, а не мальчиком. Взяв ее за руку, Кан Бан Сок ста-
ла убеждать ее, что женщины могут бороться против японцев,
и рассказала, как мужественно сражались женщины в течение
всех периодов истории, защищая свою Родину. Кан Бан Сок
объяснила, что перед корейскими женщинами, и прежде всего
перед Ок Рим, стоит более важная и почетная задача, чем
борьба с оружием в руках. Она подробно познакомила Ок Рим
с опытом работы Ким Хен Чжика, который для создания Мен-
синской школы в селе Нэдон вел среди жителей разъяснитель-
ную работу, организовал Хаккёге и с помощью крестьян по-
строил школу.
392

Окрыленная словами Кан Бан Сок, Ок Рим окрепла в
своей решимости. По возвращении в Чхангор она стала вести
среди окрестных крестьян и передовых слоев населения
разъяснительную работу, расширила с их помощью классные
помещения, приобрела учебные и школьные принадлежности,
наконец, за несколько дней до прихода Хон Чжун Гора она
повесила вывеску на здании школы «Чхангорское училище».
«Учительство не просто кнут для учебы, а мощное оружие
революционного движения». На вершине горы Рён.масан, про-
щаясь со своими воспитанниками. Ок Рим вновь и вновь всем
сердцем почувствовала слова Ким Хен Чжика.
— Где бы вы ни были, с какими бы трудностями ни стал-
кивались, глубоко в сердце храните великие заветы
Ким Хен Чжнк-сонсэннима и мужественно сражайтесь, —
так с легкой дрожью в голосе опа напутствовала их. Радость
смешивалась с волнением.
— Не беспокойтесь. Мы, чхаигорцы, будем всегда впереди.
— Направляйте побольше к нам наших чхангорцев! —
просили уходящие.
— Конечно же, буду посылать, — голос учительницы
дрожал от радости, на глаза навертывались слезы. В голове
Ок Рим мелькнула мысль, что ее родители с того света, навер-
ное. смотрят на нее, и грусть вселилась в ее сердце.
Хон Чжун Гор вместе с молодежью поднялся по горной
тропе, ведущей в Кандон. Ок Рим неподвижно стояла на
вершине горы Рёнмасан до тех пор, пока опп не скрылись
из виду.
С этого дня Ок Рим, считавшая себя до этого бесполезной
для будущего Родины, начала жить радостными мыслями, что
и она вложит долю своего труда в движение за независимость
страны. Всю свою энергию и ум она отдавала школе.
В один из воскресных диен вместе с двумя мальчиками
она спозаранку отправилась в уездный центр Сончхон за
учебными и школьными принадлежностями.
Но сейчас она направляется к беседке «Тонменгван» с
другой целью. Возле беседки жил известный всему городу зна
тный господин, сына которого она учила как домашняя учи-
тельница. Более того, пока Ок Рим учительствовала в началь-
ной школе, она более года прожила в его доме. Солидный
хозяин Цой, хотя непосредственно и не принимал участия в
общей борьбе, был проникнут идеями патриотизма. Нес-
393

колько дней тому назад ей в голову пришла мысль, не по-
жертвует ли старик сколько-нибудь денег на нужды движе-
ния за независимость. Ей очень хотелось помочь Хон Чжун
Гору в его деятельности. Особенно ей хотелось собрать день-
ги на приобретение оружия для своих воспитанников. Еще
утром, когда Ок Рим пришла в уездный город, ее не покида-
ла мысль: как быть? Не лучше ли посоветоваться с Хон
Чжун Гором после его возвращения? Но, продумав, она ре-
шилась самостоятельно провести это дело.
Сойдя с берега. Ок Рим прошла беседку «Тонменгван»
и спустя несколько минут уже стояла перед ворогами дома
старика. У нее сильно забилось сердце. Набравшись сме-
лости, она постучала, дверь отворила старушка. Она взяла
Ок Рим за руку и радостно приветствовала се-
Посмотри, к нам пришла учительница Нам Сика, —
сказала она старику.
Седой старик также вышел навстречу и приветливо
встретил ее. Ок Рим вошла в комнату и села напротив хо-
зяина.
— Наш Нам Сик поступил в среднюю школу в Сеуле.
Споим и успехами он обязан тебе, — говорил старик с бла-
годарностью.
— Что вы! Ваш сын такой способный, — скромно от-
ветила Ок Рим, краснея.
— Нет, нет, ты многое для него сделала! А ты, учитель-
ница, разве навсегда оставила школу? Говорили, ты пересе-
лилась в селение Янчжн.
- Да.
— Гм, понятно. Ведь нельзя учить детей японскому
языку тому, у кого совесть чиста, — говорил старик, кивая
головой. Потом он с горечью посетовал на печальную судьбу
страны, погруженной в непроглядную тьму.
Слушая старика, Ок Рим думала, с чего начать, и ре-
шила рассказать ему все прямо и откровенно.
— Отец, сегодня я осмелилась навестить вас по важно-
му и срочному делу.
— По срочному делу? Скажи, пожалуйста! — вопроси-
тельно взглянул старик в лицо девушки. После некоторой
паузы она заговорила:
— Как вы только что заговорили о печальной судьбе
страны, сейчас все люди, любящие свою страну, смело вста-
ли на борьбу за то, чтобы поставить Родину на ноги.
394

— Разве найдут пути для того, чтобы поставить
страну на ноги? — спросил старик с нотками удивления в
голосе. Такие слова он слышал впервые, тем более от деву-
шки. Ему не верилось, что она стала такой знающей.
— Есть такие пути, отец. — Ок Рим обстоятельно рас-
сказала о международном положении и путях борьбы за не-
зависимость, восстанавливая в памяти все то, что говорил
Ким Хен Чжик на учредительном собрании Корейского на-
ционального общества. Старик одобрительно кивал головой.
Его лицо сияло восторгом и радостью. Девушка продолжала:
— Если весь двадцатнмиллнонный народ, объединив
силы, встанет па борьбу, он сможет своими силами добиться
независимости. Для этого народ должен быть сплочен воеди-
но.
Старик, пришедший в восторг от слов девушки, несколь-
ко раз кивнул головой.
— Да, правильно. В твоих словах есть логика и уверен-
ность. Кто же выдвинул эту идею, учительница?
Ок Рим немножко растерялась. Ей хотелось откровенно
рассказать о Ким Хен Чжике и Корейском национальном
обществе. Но она сдержала себя. Она должна быть осто-
рожна.
— Отец, я слышала это от участников .движения за неза-
висимость. Не знаю точно, кто именно, говорили, что уже
появился выдающийся руководитель движения за незави-
симость и он выдвинул эту идею. Говорят, что многочислен-
ные патриоты внутри страны и за ее пределами, идя по его
указаниям, набирают силы для предстоящей борьбы. Я сла-
бая девушка. Но, послушав такие слова, нс смогла остаться
равнодушной и пришла посоветоваться с вами о том, как бы
нам помочь их деятельности.
Старик глубоко задумался, вглядываясь в лицо девуш-
ки.
— Понял. Я не буду больше спрашивать о подробностях.
Чем я могу помочь им, учительница? Мой возраст таков,
что силы уже покинули меня. И денег у меня не слишком
много, но жалеть для такого дела я не буду-
— Спасибо, отец. Здесь дело не в количестве денег.
Ок Рим рассказала о том, что многие из молодых лю-
дей уже встали на путь движения за независимость и их
необходимо вооружить.
Кончив беседу, девушка рассталась с хозяином и вышла
395

из дома. Старик и старушка уговаривали ее остаться у них
на ночь, так как уже начали сгущаться сумерки. Но девушка
наотрез отказалась от их предложения и рассталась с ними,
договорившись вновь встретиться спустя три-четыре дня.
Старик сказал, что к этому времени он приготовит пять-
сот — шестьсот вон.
Выбравшись на тропу, ведущую к реке Пнрюган, Ок
Рим ускорила шаги. Она чувствовала себя как на крыльях.
Ей казалось, что склонившиеся над рекой старые ивы улыба-
ются ей и приветливо машут ей своими ветвями. Ее мысли
проносились легко, как белые облака, плывущие по небу.
Она торопила лодочника, чтобы быстрее переправиться
через реку.
Дорога вилась вдоль реки Кровавой, воды которой с
шумом неслись, омывая узкие и крутые берега. Ок Рим
шагала быстро, вытирала платком ручейки пота с лица. До
села Чхангор осталось еще десять ли, а ночь уже начала
ступать в свои права. Исчез последний луч заходящего
солнца, дорогу со всех сторон обступали крутые стены гор.
В овраге сумерки еще больше сгустились. Ок Рим с тревогой
оглядывалась по сторонам. Не было даже намека на присут-
ствие здесь людей. Скоро наступит полная темнота. Чем глу-
бже в ущелье, тем шумнее журчит вода. В глазах девушки,
обращенных в темнеющее небо над селением Чхангор, мель-
кает тень тревоги.
«Как быть? Надо было попросить мальчиков ждать
меня...»
В горах после захода солнца темнота наступает сразу.
Пройдет еще несколько минут и будет совсем темно.
«Стыдно мне бояться ночной дороги» — подумала она
о себе. Ок Рим, крепко сжав кулаки, прикусила губы. Она
пошла смелее, все ускоряя шаг.
Вдруг ей вспомнилась та весенняя ночь прошлого года,
когда она устраивала вечернюю школу. В ту ночь вместе с
Хон Чжун Гором они шли по горной тропинке. Мерцающие
звезды над лесом, разговор с ним, огоньки села, светящиеся
далеко на перевале, которые они заметили, перевалив через
гребень... Все встало в памяти девушки. Опа постоянно ду-
мала о нем, благополучно ли добрался он с молодежью до
сборного пункта, вернется ли сегодня в селение. В разлуке ей
хотелось видеть его, а при встрече — се охватывала застен-
чивость. Вместе с другими переменами, происшедшими вес-
396

ной этого года, чувство к Хон Чжун Гору сильнее всего зах-
ватило ее сердце.
И в Пхеньяне, и в Сончхоне, где она учительствовала,
ей делали предложение многие. Среди них были и сын бо-
гача, и образованные люди, и господа. Но девушка не обра-
щала на это внимания, среди них не было того, кто пленил бы
ее сердце. Оно оставалось холодным, как лед. А этой весной
лед в сердце начал таять, подул теплый весенний ветерок.
Ей чудилось, что вместе с появлением Хон Чжун Гора — сы-
на бедного крестьянина, не имеющего ни славы, ни образова-
ния, нн имущества. — она встречает новую весну. Крепкое
Телосложение, мужественное, загорелое лицо, откровенные, .
идущие от чистого сердца слова, большие глаза, горячее
чувство патриотизма, охватившее все его существо, — таким
она знает Хон Чжун Гора при воспоминании о нем. Она чув-
ствовала себя уверенной и сильной н еще более тосковала
по нем.
Девушка ускоряла шаг и всматривалась в ночное небо
над Чхангором, но все отчетливее стоял перед ней образ
Хон Чжун Гора.
«Может быть, он сейчас тоже на горной дороге, как .
я», — тоскливо думала девушка. Она вдруг, поймав себя на та-
кой мысли, покраснела от смущения и остановилась.
« Ах ты глупая! Чего только не придет тебе в голову! Он
занят революционной работой», — думала она, опасливо
оглядываясь по сторонам, будто кто-то мог выведать, что у
нее на душе.
Долина, казалось, еще больше потемнела, только жур-
чание воды нарушало ночную тишину. Очнувшись от дум,
она зашагала быстрее и вдруг испугалась.
«Кто это?»
На темной дороге, ведущей в селение Чхангор, показа-
лась человеческая фигура. Говорят, что хуже всего ночью
встретить человека. У Ок Рим волосы поднялись дыбом. Она
остановилась, окончательно растерявшись, а он все шел ей
навстречу. Он что-то крикнул. Она не могла различить слова
из-за шума воды. В испуге она попятилась назад. Сердце ее
сильно заколотилось.
— А это не он? — прошептала она про себя.
Чувство облегчения и радости смешалось с волнением.
Девушка подалась вперед, он все ближе подходил к ней.
397

— Ок Рим!
— Хон-сонсэнним!
Они звали друг друга. Радуясь встрече с девушкой,
Хон Чжун Гор широко улыбался.
— Куда вы идете в такую темень? Надо было остаться
в городе. С делом-то я лучше спрагьтюсь, — проговорил
Хон Чжун Гор, то ли осуждая ее, то ли восхищаясь. Он при-
стально вглядывался в блестящие глаза Ок Рим.
— Зачем вам поручать такое дело? Вы и без того очень
заняты. Ни сна. ин отдыха.
— Но одна в такую темень..
В их словах звучала взаимная забота и беспокойство
друг о друге.
— Вы куда-то спешите? — спросила девушка.
— Я? — с удивлением переспросил Хон Чжун Гор, а
сам подумал.
«Почему ты спрашиваешь об этом? Ведь ты все знаешь.
Ты хитришь, чтобы узнать что-то от меня?» — думал Хон.
Ок Рим повернулась к нему раскрасневшимся лицом.
— Я тоже пришел в Чхангор вечером. Заглянул к вам
в дом, но вас не оказалось — говорили, ушли вы в город. На
дороге встретил Дон Сика. Он сказал, что вы еще немного
задержитесь там по делу. Стемнело и я пошел вас встречать...
Да, кроме того, мне хотелось подышать свежим воздухом, —
оправдывался Хон Чжун Гор, стараясь проникнуть в ее ду-
шу и не зная, что чувствует девушка. Опустив голову, Ок Рим
теребила тесемки кофточки.
— Спасибо. — Голос ее прозвучал искренне.
— Не за что. Ну, пошли. Наверное, сельчане уже
беспокоятся
— Пошли!
Впереди бодрым шагом шел Хон Чжун Гор, а за ним,
не поспевая, мелкими шажками следовала Ок Рим. Она ско-
ро отстала от него. Тогда Хон Чжун Гор, остановившись,
оглянулся назад. Хотел что-то сказать, но, не решившись,
повернулся и пошел дальше.
Впереди показался холм. Взобравшись на него раньше
девушки, Хон Чжун Гор подождал ее. Подошла Ок Рим.
Хон Чжун Гор не собирался дальше идти, остался стоять
напротив нее. Она с недоумением смотрела на своего друга.
Хон Чжун Гор таинственно улыбался. Девушка отступила
немного назад.
398

— Ок Рим, откровенно говоря, я шел сообщить вам боль-
шую новость. Если бы вы не пришли, я пошел бы к вам в
городок.
— В городок? По какому делу? — Она ничего не могла
понять.
— Ок Рим, я заходил к Ким Хен Чжик-сонсэнниму. Он
сказал мне, что вас приняли в Корейское национальное обще-
ство, — возбужденно проговорил Хон Чжун Гор.
— Это правда? — Девушка не верила своим ушам. Она
считала себя недостойной этого.
Лицо Хон Чжун Гора сияло от радости.
— Да, это правда. Сонсэнним попросил передать вам
это решение и от всей души поздравлял вас с приемом в обще-
ство. Он пожелал больших успехов в вашей работе, пожелал
вам стать настоящей женщиной-борцом за независимость
и верной дочерью корейского народа.
— Женщиной-борцом за независимость? — проговори-
ла девушка, с удивлением глядя на Хон Чжун Гора. Он кив-
нул головой.
Ей чудилось, что все происходит не наяву, а во сне.
«Правда ли, что я стала членом Национального общест-
ва и женщиной-борцом за независимость?» — никак не ве-
рилось ей. Но это была действительность. Стоя перед деву-
шкой, Хон Чжун Гор волновался больше, чем она сама.
Замиравшее было сердце начало биться у нее сильнее.
Горячий комок подступил к горлу. Подняв голову, она оки-
нула взором горные хребты, погруженные во тьму.
«Папа, твоя дочь нашла верный путь, путь, по которому
хотел идти ты, отец. Верная указаниям Ким Хен Чжнк-сонсэн-
нима, я встала на путь движения за независимость. Слышите ли
вы, папа, мама, свою дочь?» — с волнением н трепетом про-
шептала опа. Сквозь дрожащие ресницы по щекам медленно
потекли слезы. Обеими руками закрыв лицо, она всхлипнула.
От неожиданности Хон Чжун Гор растерялся.
— Что с вами, Ок Рим? — спросил он, не зная, что де-
лать. Девушка не переставала плакать. То лн она вспомина-
ла горькое прошлое, когда на нее обрушилось одиночество
и страдания, то ли она испытывала радость — радость осу-
ществления своей великой мечты!
Хон Чжун Гор нерешительно подошел к девушке.
— Успокойтесь, Ок Рим. Не надо, ведь сегодня такой
радостный день, — сказал Хон Чжун Гор, положив на ее
399

плечо свою руку. От прикосновения его крепкой и го-
рячей руки, Ок Рим душой и телом почувствовала, что об-
рела в нем надежную опору. На душе ее стало спокойно.
Она перестала всхлипывать и вытерла платком слезы, тихо
подняла голову, отступив на шаг назад. Хон Чжун Гор взгля-
нул в лицо Ок Рим. Девушка улыбнулась. Черные глаза, в
которых еше не исчезли слезинки, блестели в темноте.
— Да я так. Просто от радости, — прошептала она.
— Да?! А я... — пробормотал он, успокаиваясь.
— Я оправдаю ожидание сонсэниима, став борцом за не-
зависимость. — Лицо ее выражало твердую решимость.
— Да, вы, Ок Рим, непременно станете прекрасным бор-
цом за независимость.
Лицо Хон Чжун Гора снова сияло радостью, они спуска-
лись по склону горы. В долине сумерки сгустились еще гуще.
Но они не обращали на это внимания.
Все прошло благополучно?
— Да. Кажется, они уже в Цзяньдао.
— Как поживает самоним и ее сыновья?
Все здоровы. Самоним передала вам привет и присла-
ла в подарок книгу.
— Книгу мне? — Ок Рим сияющими глазами посмотрела
на Хон Чжун Гора.
— Да. Эту книгу самоним любила читать с детства. Она
называется <Биографнческий очерк о патриотках». Взял бы я
это с собой. Ну, дома вы ее получите.
— Ой. спасибо! — прошептала Ок Рим, взволнованная
вниманием Кан Бан Сок. Ок Рим всегда тосковала по ней.
— Каков муж, такова и супруга. Сюда приехала недавно,
а уже сплотила вокруг себя почти всех женщин села. Учит их
грамоте, воспитывает в духе патриотизма, показывает лич-
ным примером, как воспитывать детей и вести домашнее хо-
зяйство. Она пользуется среди женщин большим доверием и
уважением.
— Мне до этого еще далеко. Она успевает вести домаш-
нее хозяйство и в то же время развертывает большую обще-
ственную деятельность.
Разговаривая, они прошли большую часть дороги.
Наконец, разговор иссяк. Некоторое нремя они шли матча.
Их шаги слышались сквозь журчание воды. Далеко в
лесу кричала сплюигка. Они шли молча, обошли кругом под-
ножия. Стали видны вознесшиеся высоко в небо темные горы
400

РСнмасан. Внизу у ее подошвы замелькали огоньки селения.
Они переглянулись, словно сговорившись. Хон Чжун I ор
шел широкими шагами. Девушка взглянула на его обувь.
Темнота не помешала ей увидеть, что он обут в рабочие бо-
тинки, которые она купила ему Она покраснела и обрадова-
лась, чувствуя затаенную его благодарность.
— Ок Рим. этой ночью мне снова надо в дорогу.
Очнувшись от звука его голоса, Ок Рим подняла голову.
— Опять? Сразу, не отдохнув ни одного дня?
— В этот раз я получил от сонсэнннма почетное поруче-
ние поднять всех жителей Сончхона.
— Поднять всех жителей?
— Вы, Ок Рим, должны мне помочь.
— Помочь? — спросила девушка, недоумевая, чем она
может помочь.
— Ха-ха-ха. Боитесь? Сонсэнним указал, что Корейское
национальное общество должно перейти к настоящей борьбе.
После некоторой паузы Хон Чжун Гор обстоя-
тельно рассказал ей о новых боевых задачах, поставленных
Ким Хен Чжиком. Рассказывая, заволновался, и его волне-
ние передалось Пен Ок Рим.
— Великому замыслу сонсэнннма нет предела, непости-
жимо велик его боевой дух, — воскликнула Ок Рим, выслу-
шав Хон Чжун Гора.
Она сияющими глазами смотрела на Хон Чжун Гора.
— Действовать надо немедленно. Вы, Ок Рим, прежде
всего напишите воззвание, разоблачающее преступления та-
бачной монополии, и мы должны перенести ротатор в пещеру
за горой Рёнмасан и создать там все условия для, речатания
воззвания. Я сейчас обойду товарищей, живущих в разных
местах уезда, а через неделю в пещере мы все вместе обсу-
дим план, намеченный сонсэннимом.
— Я постараюсь, — решительно сказала девушка.
— Вы знаете, Ок Рим, в городке мало наших товарищей.
Сонсэнним сказал, что надо призывать на борьбу и жителей
городка. Вы жили там долго. Не найдется ли среди них че-
ловека, который пойдет вместе с нами?
— В городке? — Остановившись, она подумала. Вдруг она
вспомнила старика Цоя, которого она навестила днем.
— Есть один знакомый человек, но... — и Ок Рим, коле-
блясь, в общих чертах рассказала его биографию, цель ее
401

дневного визита и взгляды старика на движение за не-
зависимость.
— Значит, вы уже успели поговорить со стариком, он
обещал дать деньги?
— Да. Старалась как могла...
— Замечательно. Он уже стал почти нашим человеком,
раз согласился на это. Давайте сделаем так. Вы нс прекра-
щайте навещать его и оказывать на него влияние- На первых
порах подробно разъясните задачи и цели Корейского нацио-
нального общества. Если он покажет себя с хорошей сторо-
ны, надо привлечь его на нашу сторону, чтобы он вместе с
нами включился в движение.
— Постараюсь.
Радость Хон Чжун Гора сказалась и на Ок Рим.
Некоторое время они шли, обстоятельно обсуждая, что
нм предстоит делать дальше. На развилке дорог они должны
были расстаться. Но не замечая времени, они еще долго
простояли молча друг против друга.
— Прямо сейчас же собираетесь уходить? — обратилась
Ок Рим к нему срывающимся от волнения голосом.
— Да...
— Но это слишком. Отдохнули бы хоть ночь! Боюсь,
вы заболеете.
— Какая тут болезнь? Я сейчас в таком настроении,
что готов преодолеть и тысячи ли. В новой обуви, подарен-
ной вами, и ходить-то легко, как-будто у меня выросли крылья.
— Что вы!
Взглянув в сияющее от радости лицо Хон Чжун Гора,
Ок Рим застенчиво опустила голову. То, что он принял обувь
с благодарностью, обрадовало ее и в то же время взволно-
вало. Она посчитала счастьем, что темнота мешает ему раз-
глядеть краску смущения на ее лице.
— Спасибо, Ок Рим! — вдруг проговорил он серьезно.
В пору ли обувь? — прошептала она
— Вполне.
Снова наступило молчание. Но в эту минуту они и без
всяких слов хорошо понимали друг друга. Они были счастли-
вы. Жизнь, борьба, любовь! Их сердца были переполнены
безграничной радостью.
Мерцающие огоньки села как бы приветствовали их.

Глава седьмая
БОЕВОЙ КЛИЧ ЗВУЧИТ НАД ЗЕМЛЕЙ
В ТРИ ТЫСЯЧИ ЛИ
I
После отъезда Мэн Геи Чжэ и Хон Чжун Гора из Нздо-
на сюда со всех концов страны стали приезжать революцио-
неры. Получив каждый свою боевую задачу, они покидали
Нэдон в бодром настроении.
Спустя полмесяиа в Менсинскои школе начались летние
каникулы.
На второй день после начала каникул Ким Хеи Чжик
сел в лодку, стоявшую на причале Мэкчжон. Сопровождал
его Хо Ги Сон, который сел на весла.
Во время своего трехдневного пребывания в Пхеньяне
Ким Хен Чжик помогал Пан Нн Су, Чо Пхиль У, О-сонсэну.
Он провел большую организационную работу, связанную с
подготовкой предстоящего митинга протеста в Пхеньяне.
Затем он отправился дальше на лодке через Нампхо.
На четвертый день добрался до порта Кымсан провинции
Хванхэ. Встретившись там с Пак Юн Хваном и другими чле-
нами Национального общества, Ким Хеи Чжик ознакомился
с ходом подготовки к новому этапу борьбы, оказал помощь
в их деятельности. Было решено развернуть решительную
борьбу по двум направлениям.
Прежде всего, намечалось мобилизовать всех учителей
и учащихся частной школы, в которой преподавал Пак Юн
Хван, их родителей и жителей уезда на борьбу за разоблаче-
403

пне и срыв происков японских властей, которые готовились
закрыть школу.
Было решено также поднять крестьян равнины Намурибо-
ра на борьбу против незаконной конфискации земель, сбора
арендной платы и других налогов, взимаемых «Восточно-ко-
лонизационной компанией».
Ким Хен Чжик вместе с Пак Юн Хваном побывал в раз-
личных районах провинции, встретился с членами Националь-
ного общества, дал им указания лучше организовать борьбу,
выступил перед населением с лекциями.
На восьмой день Ким Хен Чжик расстался с Пак Юн
Хваном на станции Тхосон, находящейся на краю провинции
Хванхэ, и прибыл в Сеул.
В Сеуле дела шли хорошо. Здесь активно готовились к
распространению воззваний, Ким Хен Чжик ознакомился
с нх содержанием, выправил текст. Он встретился также с
проживающими в городе членами Национального общества,
дал им указания по поводу их дальнейшей деятельности.
Ким Хен Чжик пригласил в Сеул товарищей из провин-
ций Кенсан и Чолла и ознакомился с ходом подготовки пор-
товых рабочих Пусана к забастовочной борьбе, с тем, как
готовится выступление крестьян провинции Чолла.
В провинции Хванхэ и в Сеуле Ким Хен Чжик провел
более двух недель. Завершив здесь дела, он отправился «Се-
верным экспрессом» в обратный путь. Приблизилась годов-
щина «дня национального позора». Наблюдая за энергичной
деятельностью Ким Хен Чжика, Хо Ги Сон инстинктивно чув-
ствовал приближение бури.
X	XX
В Пхеньяне Пан Пн Су, Чо Пхиль У и директор Самсон-
ской школы О-сонсэн развернули энергичную работу по ор-
ганизации в горах Моранбон митинга протеста накануне
годовщины «дня национального позора».
О-сонсэн взял на себя проведение агитации среди зажи-
точной части населения города, Пан Ин Су — мобилизацию
рабочих, торговцев и ремесленников. Чо Пхиль У —
учащихся.
404

Пан Ин Су и Чо Пхиль У использовали для этой цели
Общество дружбы, союзы предпринимателей и торговцев,
Общество школьных друзей и другие массовые организа-
ции. Вечером того же дня, когда была получена телеграмма
о приезде Кнм Хен Чжика, они организовали в Самсонской
школе совещание с участием представителей всех органи-
заций города.
Когда совещание было в самом разгаре, в класс, где оно
проходило, вошел О-сонсэн. Он предупредил, что немного
задержится из-за гостей, которых не мог не принять. Он при-
вел с собой Сон Се Хо (Чхон Ам), приехавшего из Шанхая,
н священника Пэка.
Чхон Ам заявил, что, учитывая текущий момент, надо
серьезно подумать об организации предстоящего митинга
протеста в городе. По его мнению, по мере приближения
окончания мировой войны великие державы, которые поне-
сли в ней значительный урон, начинают все больше обращать
внимание на послевоешюе устройство мира, и прежде всего
на проблемы малых наций. По инициативе зарубежных уча-
стников движения за независимость уже ведется обсуждение
вопроса о восстановлении независимости Кореи. В этих усло-
виях не имеет никакого смысла заниматься организацией
таких форм борьбы, как протест, разоблачение и осуждение.
Чхон Ам считал, что такая шумиха создаст у Японии и дру-
гих держав впечатление, что корейцы еще не созрели для
получения независимости, к тому же она принесет людям не-
нужные жертвы и страдания. Вначале разговоры носили
острый характер, но затем участники совещания дали себя
одурачить, плененные красноречием Чхон Ама и его сладки-
ми посулами о том, что окончание мировой войны преподне-
сет корейцам независимость на блюдечке. Пан Ин Су и Чо
Пхиль У пытались спасти положение, но все их попытки были
тщетны. На каждое их слово Чхон Ам и священник Пэк отве-
чали длинными тирадами сладких посулов.
Пан Ин Су и Чо Пхиль У были готовы взорваться от
ярости. Им хотелось схватить двух сладкопоющих ораторов
за шиворот и вытолкнуть за двери, но они этого не сделали.
Пан Ин Су и еще несколько молодых людей продолжали
дискуссию. Но чувствовалось, что в словесной перепалке
явный перевес был на стороне Чхон Ама.
Вдруг Чо Пхиль У вспомнил о телеграмме, полученной
сегодня вечером.
405

— Ин Су, я сейчас схожу на станцию, встречу сонсэниима,
- сказал он шепотом Пан Ин Су. Выйдя из класса, Чо Пхнль
У ускорил шаг. Одна лишь мысль о приезде Ким Хен Чжика
принесла ему спокойствие и силу, словно он почувствовал под
собой твердую опору. В то же время он беспокоился, не поме-
шали ли Ким Хен Чжику обстоятельства вовремя покинуть
Сеул. Он вошел в зал ожидания, где было так тесно, что ябло-
ку негде упасть.
У выхода собралась большая толпа. Наконец, поезд со
свистом подкатил к перрону. В узком проходе, расталкивая
друг друга, появились первые пассажиры-
— Сонсэнним! — Чо Пхиль У сразу узнал среди пасса-
жиров учителя в турумаги из рами и соломенной шляпе.
— Лга, Чо Пхиль У! Спасибо за встречу, — радостно
улыбаясь, Ким Хен Чжик снял шляпу. Вслед за ним шел
Хо Ги Сон.
Пересекая шумную вокзальную площадь, Чо Пхиль У, буду-
чи не в силах сдержать охватившую его радость, снова обра-
тился к Ким Хен Чжику.
— Сонсэнним, на этот раз вам пришлось много потру-
диться.
Что вы, что вы’ Думаю, вы поработали не меньше,
чем я.
Выражение лица Кнм Хен Чжика было радостным, сло-
вно он совсем и не устал.
Мы взвалили па вас такую обузу. — Чо Пхиль У нео-
жиданно помрачнел. Мимо них пробегали рикш» с пассажира-
ми, проезжали повозки.
Хотя Кнм Хен Чжик и приехал, Чо Пхиль У все равно
продолжал испытывать тревогу за исход совещания. «Удобно
ли сейчас рассказывать о сложившихся обстоятельствах? Ведь
он только что сошел с поезда. Может быть, проводить
сонсэниима в гостиницу, а потом еще раз сразиться с Чхон
Лмом?» Но вот перед его мысленным взором опять проплыла
картина совещания. «Нет. Сегодня вечером надо его во что бы
то ни стало победить и выправить положение. Иначе делу бу-
дет нанесен непоправимый урон. Надо попросить его помощи».
Придя, наконец, к окончательному решению после долгих
колебаний, он рассказал о совещании.
Ким Хен Чжик молча выслушал его до конца.
— А они еще не разошлись? — остановившись, спро-
сил он
406

— Я сказал им, чтобы они подождали меня.
Ким Хен Чжик посмотрел вдаль в сторону темного переул-
ка н спросил:
— А по какой причине он сюда явился?
— Кажется, Чхон Лм попросил директора О помочь ему
в организации лекции и дискуссии среди учащейся моло-
дежи и именитых горожан, в пропаганде своего плана дви-
жения за независимость. А директор ответил ему, что его идея
не отвечает требованиям времени, что сейчас идет подготовка
к выступлению в связи с годовщиной «дня национального по-
зора» и, видимо, попросил Чхон Ама участвовать в этом вы-
ступлении.
— Этот человек до мозга костей заражен низкопо-
клонством.
— Да. Но в конце концов О-сонсэн, не устояв перед заман-
чивыми обещаниями Чхон Ама, договорился с ним обсудить
этот вопрос на совещании.
— Понятно. Пойдемте! — Ким Хен Чжик быстро за-
шагал, не сводя глаз со своего собеседника.
Крайняя классная комната заднего корпуса Самсонской
школы была переполнена людьми. В ней было невыносимо
душно. Из класса доносился торжественно звонкий голос Чхон
Ама. Он был в белом европейском костюме с червой бабочкой.
Раскрасневшийся от волнения, он о чем-то увлеченно говорил,
беспрерывно жестикулируя руками. В переднем ряду сидели
О-сонсэн, Пан Пн Су. священник Пэк и какой-то незнакомый
человек.
— Пойдемте вперед! — шепнул Чо Пхиль У.
— Погодите, тут послушаем, — и Ким Хен Чжик неза-
метно для окружающих занял место в последнем ряду.
— Прошло семь лет с тех пор, как над нашей страной, су-
ществующей уже четыре тысячелетия, нависли черные тучи.
Вместе с вами, учащейся молодежью, я глубоко скорблю по
этому поводу. И когда узнал, что по случаю седьмой годовщн.
ны дня национального позора вы готовите организацию ми-
тинга протеста против преступлений Японии, мое сердце заби-
лось от волнения. Борьба! Борьба! Вот что является настоя-
щим делом мужчины, делом цветущей молодости.
Но когда Чхон Лм поднял высоко вверх руку, как бы при-
зывая собравшихся подняться на борьбу, один из учащихся
вдруг задал ему вопрос:
407

— Почему же вы тогда считаете нашу борьбу легкомы-
сленным делом?
Пятьдесят пар горящих глаз с напряжением смотрели на
Чхон Ама, ожидая его ответа. Но он не растерялся и, обведя
зал торжествующим взглядом, продолжал:
- Я предостерегаю вас нс от борьбы, а от легкомыслен-
ных действий. Вы, учащаяся молодежь, обладаете ясным ра-
зумом и знанием истины, и вы должны уметь сдерживать себя.
Посмотрите на окружающий вас мир своими ясными глазами!
Как вы с пустыми руками будете действовать, собравшись на
митинг протеста против наглых действий Японии, проводящей
варварскую политику насилия и террора. Ведь она является
могучей мировой державой. Разве сможете вы добиться наше-
го суверенитета? Жду вашего ответа.
Чхон Ам решил перейти в контрнаступление. Несколько
минут в зале стоял шум, но никто не осмелился подняться
для ответа.
— Но ведь не должны же мы сидеть сложа руки! гневно
крикнул кто-то в передних рядах.
Да, правильно. Нельзя сидеть сложа руки Но мы дол-
жны найти правильный путь. Должны найти самый правиль-
ный путь восстановления нашей государственности и
устремиться вперед для его осуществления.
Участники совещания были покорены ораторским искусст-
вом Чхон Ама. И тогда поднялся сидевший в левом углу уча-
щийся и заявил:
Мы хотим найти этот правильный путь именно в курсе,
направленном на самостоятельное восстановление неза-
висимости.
— Да, да. Я хорошо знаю. За границей я тоже поддержи-
вал этот курс. Цель поставлена правильно и в этом пути есть
рациональное зерно. Что же касается недостатков, то они
заключаются опять в отсутствии учета реального положения
дел. целесообразности. Полностью справедливо и правильно
утверждение о том, что независимость должна быть завоевана
самими корейцами в благоприятный для нас момент, когда дер-
жавы передерутся между собой. Но когда наступит этот бла-
гоприятный момент и, тем более, когда у нас будут силы, пре-
восходящие силы Японии? Уважаемые учащиеся! Хотя сон
всегда прекрасен, он остается всего лишь сном, который не
может стать действительностью. Сегодня я пытаюсь обстоя-
408

тельно разъяснить вам, что с каждым часом приближается
наиболее подходящий момент для восстановления нашей не-
зависимости.
Обведя зал уверенным взглядом, Чхон Лм продолжал:
Руководитель великой державы мира — президент
США Вильсон с трибуны конгресса заявил всему миру, что
фундаментальным условием для прекращения мировой вой-
ны, вступившей в конечную стадию, является признание
права всех наций на самоопределение. Это заявление Виль-
сона явилось сенсацией. Оно вызвало широкий отклик во
всем мире — как на Востоке, так и на Западе. Такое изме-
нение в развитии международного положения зажгло зарю
свободы и над нашей нацией, оказавшейся на краю гибели.
Почему?
Сделав небольшую паузу, он стал пространно излагать
свой план достижения независимости путем опоры на США.
И хотя заявление Чхон Ама было совершенно абсурдным,
Ким Хен Чжик почувствовал, что дело принимает плохой обо-
рот. Выражение лиц собравшихся говорило о том, что Чхон
Ам сумел затуманить головы некоторым учащимся и О-сон-
сэну.
Ким Хен Чжик считал, что только решительное вмеша-
тельство может выправить положение. Чхон Лм заканчивал
свсе выступление:
Уважаемые учащиеся! В настоящее время, когда наша
нация приближается к самому подходящему моменту для
восстановления независимости, смута, сеемая вами, принесет
нашим соотечественникам только ненужное кровопролитие
и страдание, даст японцам предлог для жесточайших репрес-
сий и продолжения колониального господства, ввергнет Азию
в междоусобицу. И тогда у нас не будет ни поддержки, ни
симпатии со стороны великих держав Европы и США, и мы
навсегда упустим шансы на восстановление нашей незави-
симости. От имени всех зарубежных участников движения за
независимость я со всей серьезностью призываю вас, дорогая
молодежь, еще раз серьезно подумать и пока не поздно испра-
вить положение. Я тоже имею намерение откровенно погово-
рить с человеком, который должен осуществить руководство
предстоящими мероприятиями, но, думаю, дальнейшее раз-
витие событий зависит от решения присутствующих
здесь лиц.
409

Чхон Ам вытер белым платком пот со лба и с довольным
видом посмотрел на зал. В зале послышался шум. Наступил
решительный момент.
И Кнм Хен Чжик поднялся.
— Чхон Ам-сонсэн!
Взоры всех участников устремились к Ким Хен Чжику.
Увидев его. Чхон Ам удивился. Он сразу пришел в смятение,
но внешне старался сохранить невозмутимый вид.
— Как хорошо, что вы приехали. Я тоже хотел встре-
титься с вами. Проходите сюда, вперед!
— Ничего, отсюда лучше. Сейчас я слушал вас и у меня
к вам есть один вопрос.
— Что вы говорите? Ну что ж... Ким-сонсэн, у меня тоже
есть ряд вопросов к вам. Давайте вместе с директором перей-
дем в соседнюю комнату!
Чхон Лм посмотрел на О-сонсэна и священника Пэка, ища
у них поддержки.
Директор нерешительно поднялся. Он был явно смущен.
— Зачем вести разговоры в другой комнате? Вы уже выс-
казали перед собравшимися свои соображения. Так что лучше
было бы обменяться мнениями именно здесь.
Хорошо. Я согласен! — самоуверенно ответил
Чхон Ам.
- У меня есть к вам один вопрос, — снова заговорил
Ким Хен Чжик. — Чхон Ам-сонсэн. объясните, пожалуйста,
какая у вас гарантия того, что США и другие великие дер-
жавы преподнесут корейцам независимость?
Участники совещания с волнением смотрели то на
Ким Хен Чжика, то на Чхон Ама.
—Хорошо, скажу. — Чхон Ам снова поднялся на кафе-
дру. Люди притихли. Освещенная электрическим светом его
лысая голова блестела. В классе воцарилась напряженная
тишина. Ким Хен Чжик сел на свое место. Чхон Лм спокойно
начал говорить:
— Что касается гарантии, то, во-первых, она в самом зая-
влении президента Вильсона. Я думаю, что здесь нет необхо-
димости разбирать его подробно. Это заявление призывает
обеспечить колониям — слабым и малым странам — право на
независимость, чтобы покончить с конкуренцией между дер-
жавами из-за передела колоний, что и явилось причиной на-
стоящей мировой войны, принесшей людям столько страда-
ний. Это самая главная гарантия. Далее, по своему могуще-
410

ству западные державы и США гораздо сильнее, чем Япония.
Какую бы мощь ни набрала Япония в этой войне, образно
говоря, она по сравнению с западными державами и США
останется грудным ребенком. Если мы получим от США под-
держку, если они вместе с другими державами решительно
поддержат требование корейской нации па самоопределение,
Японии неизбежно придется уступить. Мы уже установили
контакты с США и нашли там значительную поддержку. Вот
вам вторая гарантия. В-третьих, США представляют собой
демократическое государство, выступающее за свободу и ра-
венство наций всех стран, за мир и спокойствие. Я сам был
в Нью-Йорке и видел там статую Свободы, возвышающуюся
на берегу этой великой державы. О какой еще гарантии нужно
говорить?!
Опьяненный своей речью, Чхон Лм самодовольно посмот-
рел на зал и, повернувшись к священнику Пэку, улыбнулся
ему, ожидая поддержки. Пэк, сидевший с важным видом,
откинувшись назад, в знак согласия несколько раз кивнул
головой. Но директор с тревогой смотрел на Ким Хен Чжика
Ким Хен Чжик спокойно поднялся и попросил:
— Разрешите и мне сказать несколько слов.
И взоры всех присутствующих обратились к Ким
Хен Чжнку.
После небольшой паузы он продолжил:
— Фикция первой гарантии заключается в том, что зая-
вление президента пронизано сплошной ложью.
- Что? — Чхон Лм был страшно удивлен его прямыми
и откровенными словами. Глаза его широко раскрылись. Свя-
щенник от неожиданности подался вперед.
Кнм Хен Чжик продолжал:
— История на всем своем протяжении свидетельствует о
том, что запоздавшая к дележу держава — США, яростнее,
чем кто-либо другой, боролась за захват колоний, чтобы уско-
рить расширение своего влияния. Почему же сейчас, когда
мировая война подходит к концу, США вдруг выступают за
«независимость» малых наций? Это связано с тем, что в на-
стоящее время, когда война заканчивается, передел колоний
— а это и было целью нынешней войны — идет неблаго-
приятно для США. И особенно это касается обширных бога-
тых территорий Азии, на которую они алчно зарятся. Факти-
чески не принимавшая участия в войне Япония потратила
незначительное количество материальных средств, но сумела
411

извлечь большую выгоду и укрепить свое господствующее
положение. В настоящее время могущество Японии достигло
такой степени, что она может в Азии превзойти западные
державы и США. Если кончится война и соотношение сил
сохранится на нынешнем уровне, США и западные державы
могут оказаться в катастрофическом положении и отдадут
Азию Японии. Сейчас Вильсон, напяливший на себя овечью
шкуру, на весь мир кричит о «независимости», «свободе» ма-
лых наций. Но это является всего лишь фиговым листком,
прикрывающим его грязные агрессивные притязания на Корею
и Восток. В прошлом, когда янки на пиратском судне «Ге-
нерал Шерман» вошли в реку Тэдонган, Монро выдвинул идею
о «равноправии» и «открытии дверей». Пытаясь создать впе-
чатление, что они якобы сочувствуют и поддерживают борь-
бу малых наций за независимость и свободу, развернув-
шуюся во всем мире, и прежде всего с огромной силой на
Востоке, американцы в то же время пытаются вытеснить рас-
ширяющую сферу своего влияния Японию, прийти ей на сме-
ну в качестве нового хозяина и начать драть с нас шкуру.
Таков их традиционный, полный коварства, гнусный метод
осуществления своих агрессивных планов, свидетельством
чему является вся история США.
Все участники совещания внимательно слушали
Ким Хен Чжика. Священник Пэк стал строить недовольные
гримасы. О-сонсэн немного успокоился. Чхон Ам продолжал
спокойно стоять на кафедре.
— Кажется, в ваших словах, Ким-сонсэн, есть доля
истины. Но не перехватили ли вы через край и не ошибаетесь
ли? США не имеют колоний и не зарятся на другие страны.
Ким Хен Чжик усмехнулся:
— Очень интересная мысль. Тогда еще один вопрос.
Разве президент США Вильсон заявил, что он откажется от
Филиппин, предоставит этсй стране независимость и уступит
кому-либо территорию США?
— Как это уступить свою территорию? Вы что, изволите
шутить? Ким-сонсэн, я полагаю, что сейчас мы заняты об-
суждением важного вопроса, от решения которого зависит
судьба нации.
Чхон Ам побагровел.
— Чхон Ам-сонсэн! Я не собираюсь здесь шутить. /Леня
только разочаровывает тот горький факт, что вы пытаетесь
412

выдавать волка за овцу. Вам известно, что на территории США
в свое время жило коренное население. Нынешние переселен-
цы переправились туда на пиратских судах, истребили, словно
зверя на охоте, почти всех трудолюбивых аборигенов, ни-
когда не поднимавших руку на другую нацию, а потом забра-
ли их территорию. Разве это не так? Одно племя было уничто-
жено до последнего человека, и о существовании его на пла-
нете можно узнать только по скелету, найденному при раскоп-
ках. Как же нам верить слащавым обещаниям Вильсона, если
ок не дает гарантии, что освободит Америку от белых пере-
селенцев н переправит их через Атлантический оксан обратно
туда, откуда они пришли? Разве можно вверять судьбу нашей
нации «демократическому государству», которое, купаясь в
море крови, разглагольствует о свободе, равноправии н
человеколюбии?
Взгляд Кнм Хен Чжика, выступившего с резкой критикой
Чхон Ама, стал суровым.
— А это... — растерявшийся Чхон Ам хотел было что-то
сказать, но не решился.
В зале поднялся шум.
— Ким-сонсэн прав!
— США — страна, захваченная пиратами, отнявшими
чужую территорию!
— Разговор о свободе и независимости — это чистая
ложь!
— Не верю, не верю!
Послышались и другие крики.
Побагровевший священник вскочил.
—Ким-сонсэн, вы глубоко ошибаетесь. Американцы
только исполняли священные указания бога о ликвидации
варварства и дикости, о создании цивилизации и гуманного
общества.
— Правильно. Именно эти указания «бога», — начал
опять Ким Хен Чжик, и в аудитории воцарилась тиши-
на. — Этот «бог» приказал нм «уничтожить» всех нег-
ров и люден желтой расы, за исключением белых, а «богиня
Свободы», о которой говорил Чхон Ам-сонсэн, защищает
таких, как она сама, белых. Не надо далеко ходить за при-
мерами. Недалеко отсюда, внизу течет Тэдонган. На дне Тэ-
донгапа лежат винтовки и орудия, при помощи которых по-
сланцы «бога» и «богини Свободы» — американские пираты об-
рушили огонь на наши головы. Вот каково подлинное лицо
413

и сущность янки. Священник, если уж верить богу, то только
«богу» Кореи! Чхон Ам-сонсэн, разве этот потомок «бога» и
«богини Свободы» Вильсон не считает корейский народ на-
цией, которую надо уничтожить, как индейцев, проживавших
ранее на территории США? Вы думаете, что он из сочувст
вия к нам изгонит японцев и «преподнесет» нам «независи-
мость»? Мы этому не верим и не поверим никогда, как пи
один патриот-кореец не поверит этому.
Ким Хен Чжик обвел зал горящими от возбуждения гла-
зами.
— Какая разница быть в когтях у волка с когтистыми
лапами или забраться на спину волка с острыми клыками.
Именно это они вам и предлагают. Какой бы волк ни был, он
остается волком и рано или поздно сожрет нас, — продолжал
он. — Мы должны отдавать себе ясный отчет в том, что только
с помощью своих собственных сил, своих собственных кула-
ков, своего собственного оружия можно уничтожить наброси-
вшихся на тебя волков и спасти свою судьбу. Я обращаюсь
с этим призывом к вам, всем участникам совещания, стремя-
щимся познать истину, преисполненным боевого духа.
Окончив речь, Ким Хен Чжик еще раз посмотрел на при-
сутствующих и. одернув пплу белого турумаги из рами, спо-
койно сел на свое место. 11есколько минут в зале стояла та-
кая тишина, что, казалось, люди перестали дышать. Чхон Ам
и священник Пэк сидели в полном смятении. Чхон Ам взма-
хнул рукой, зашевелил губами, но так ничего и не сказал.
Неожиданно встал учащийся, сидевший впереди Ким
Хен Чжика. Подняв над газовой кулак, он громко кри-
кнул:
-• Правильно! Мы пойдем за Ким Хен Чжик-сонсэннимом!
Чхон Ам-сонсэн, перестаньте. Мы не верим Вильсону!
В зале снова послышались возгласы:
— Мы отвергаем вашу теорию опоры на внешние силы!
— Восстановим суверенитет своими силами!
— Мы целиком и падкостью одобряем заявление
Ким Хен Чжик-сонсэннима!
— Мы все пойдем за Ким Хен Чжик-сонсэннимом!
— Мы все пойдем за Ким Хеп Чжик-сонсэннимом!
Чхон Ам и священник Пэк чувствовали себя в растерян-
ности. Пэк испуганно махал рукой. Придя в себя, Чхон Ам об-
вел зал гордым взглядом и, крикнув: «Время покажет, какой
путь правилен!», вышел из класса и быстро ретировался в
414

сторону ворот. Священник Пэк. вытарая пот со лба, поспешил
следом за ним.
— Сонсэнним! — дрожащим от волнения голосом обра-
тился к Ким Хен Чжику Чо Пхиль У.
Посмотрев вслед двум беглецам, Ким Хен Чжик медленно
повернулся к Чо Пхиль У.
— Уже глубокая ночь. Если нужно обсудить какой-либо
вопрос, то давайте быстрее. Нам следует быть осторожными и
усилить наблюдение. Пошлите двух учеников проследить, куда
направились Чхон Лм и священник Пэк. Я думаю, что они не
пойдут на предательство, но на всякий случай ничего не поме-
шает.
— Хорошо-
После того, как Чо Пхиль У отправил несколько членов
Общества наблюдать за Чхон Лмом и Пэком, совещание про-
должило свою работу.
Митинг протеста было решено провести на Моранбоне в
полдень двадцать девятого августа. Рабочие заводов и фабрик,
учащаяся молодежь, служащие должны незаметно прийти
в район горы Моранбон, в одно и то же время собраться в наз-
наченном месте по обеденному гудку и принять участие в ми-
тинге. Одновременно по всему городу должны быть расклеены
листовки, зовущие жителей на борьбу, что наверняка приве-
дут врага в замешательство.
После ухода собравшихся в классе остались вместе с
Ким Хен Чжиком Чо Пхиль У, Пан Ин Су, О-сонсэн, рабочий
и лысый джентльмен — представитель Союза торговцев и
предпринимателей, член Национального общества.
Сидевший до самого конца совещания с опущенной от
растерянности головой и не проронивший ни одного слова.
О-сонсэн вдруг поднял свое покрасневшее лицо и, повернув-
шись к Ким Хен Чжику, медленно заговорил:
— Извините, пожалуйста, Ким-сонсэнним. Этот человек
специально приехал ко мне, чтобы заморочить голову кра*
сивыми словами. Я думал, что его мнение нельзя совсем отвер-
гнуть. и поэтому привел его сюда...
Кнм Хен Чжик с минуту подумал и, повернувшись к
директору, резко сказал:
— О-сонсэн, то, что произошло сегодня вечером, должно
послужить хорошим уроком для нашего Национального обще-
ства, поэтому мне хотелось бы откровенно высказать вам свои
соображения.
415

— Будьте так любезны, — вяло проговорил директор, по-
давленный серьезным тоном Ким Хен Чжика. Остальные при-
сутствующие сосредоточенно смотрели на его посуровевшее
лицо.
— Очень жаль, что вы себя так повели. Весной прошлого
года вы уже проявили интерес к нелепой теории Чхон Лма об
опоре на внешние силы. Несмотря на такой горький опыт, вы
и на этот раз не устояли перед его пустой болтовней, создали
трудности для нашего движения. Сегодня в этом зале находи-
лись члены Национального общества, являющиеся его главной
опорой. Однако они не сумели решительно опровергнуть пре-
дательскую теорию Чхон Ама об опоре на внешние силы.
А ведь это могло свести на нет всю проделанную нами ра-
боту. Я это говорю не потому, что хочу осудить ваши посту-
пки. Мы должны вскрыть причины такого положения дел и
искоренить недостатки.
И Ким Хен Чжик подверг серьезному анализу ошибки,
допущенные его единомышленниками. Все присутствующие
слушали его, опустив головы.
— Это, — продолжал Ким Хен Чжик, — происходит
потому, что в ваших головах еще живут идеи, мало чем от-
личающиеся от взглядов Чхон Ама.
— Ким-сонсэнним, это... — подняв голову, начал было
Пан Ин Су, но учитель опередил его.
— Вы хотите сказать, что это слишком строго, да? Я то-
же говорю вам это, дороги^друзья, с болью в сердце.
Ким Хен Чжик закрыл глаза, задумался и затем про-
должил:
— Но сказать обязательно надо, так как это в интересах
развития нашего Национального общества и перспектив дви-
жения за независимость. Сегодня вы не сумели опровер-
гнуть теорию Чхон Ама. А причина этого в том, что в нашем
сознании еще живут идеи низкопоклонства, суть которых
сводится к следующему: корейцы — нецивилизованная на-
ция небольшой страны, нм не хватает сил, чтобы решить свою
судьбу, и без поддержки больших стран, без опоры на них они
не смогут существовать. Мы должны глубоко прочувство-
вать, что именно эта позорная идея раболепства перед силь-
ным привела страну к гибели. И хотя мы поднялись на борь-
бу не на жизнь, а на смерть, эти прогнившие идеи низкопо-
клонства нелегко изжить, потому что они укоренялись века-
ми в сознании нашего народа. Об этом, в частности, свиде-
416

тельствует сегодняшний случай, когда наши товарищи проя-
вили к Чхон /Чму определенное внимание и нерешительность
при осуждении его теории. Нам необходимо ясно осознать,
что мы еще не освободились от идей низкопоклонства и дол-
жны решительно бороться против этого зла. Я так говорю с
вами потому, что считаю это своим товарищеским долгом.
Ким Хен Чжик окончил свою речь. Несколько минут в
опустевшем классе стояла тишина. Вдруг О-сонсэн поднял
голову и с горечью сказал Ким Хен Чжнку:
— Сонсэнним, я совершил большую ошибку, я действи-
тельно виноват перед нашим Обществом, — и снова опустил
голову.
— Ну вот и хорошо. Что ошибка большая — это так.
Но вы ее осознали. Только не забывайте об этом в своей
дальнейшей деятельности. Уже поздно, друзья, пора расхо-
диться.
Пан Ин Су, Чо Пхиль У и другие смотрели на Ким
Хен Чжика с чувством глубокого уважения.
Ким Хен Чжик пробыл в городе еще два дня. Он провел
большую подготовительную работу к предстоящему высту-
плению. Вернулся домой на двадцатый день.
Встретив мужа, Кан Бан Сок сообщила ему, что несколь-
ко дней назад к ним приехал Чху Пхун, но, не застав его,
пошел к Хон Чжун Гору, сказав, что будет там ждать его
возвращения. Ким Хен Чжик сразу же послал человека за
Хон Чжун Гором. Чху Пхун и Хон Чжун Гор пришли
в полночь.
Чху Пхун вступил в Корею по поручению начальников
отрядов Чха Го Рюна и Вон Дон Ю. Ои обстоятельно расска-
зал Ким Хен Чжнку о деятельности отрядов, которые в
тесном взаимодействии разведали районы, прилегающие к
побережью, усиленно проводили учения, отрабатывали техни-
ку налета, добывали оружие. А теперь ждут команды
Ким Хен Чжика.
С радостью выслушав рапорт товарищей, Ким Хен Чжик
указал им на некоторые недостатки, рекомендовал более тща-
тельно готовить текст листовок, не идти на авантюру, орга-
низовывая слишком крупные операции, советовал делать все
в меру имеющихся сил.
Подготовительная работа в Сончхоне шла успешно.
Но произошло неожиданное событие, и Хон Чжун Гор вместе
с Чху Пхуном пришли к Ким Хен Чжику.
417

Накануне днем в селе Вондон, расположенном недалеко
от Сончхона, появились два чиновника из филиала управле-
ния табачной монополии и произвел» обыск во всех домах.
Стоило им обнаружить в кармане какого-нибудь жителя
хотя бы щепотку табака, они били его по лицу и налагали
штраф в сумме десяти вон. И без того готовая подняться на
борьбу сельская молодежь с трудом сдерживала свой гнев
к возмущение. Один из чиновников обнаружил в кисете ста-
рика сушеные листья травы дурнишка. Не разобравшись,
ударил по лицу » заорал на него, требуя заплатить штраф.
Старик, у которого потекла из носа кровь, не смог стерпеть
такого унижения н взорвался:
— Ах ты, сукин сын, смотри, разве это табак? Дикарь
поганый из племени, не признающего ни отцов, ни матерей.
Самурай позеленел от злости и изо всех сил ударил ста-
рика тростью по спине
— Бей гада!... — чаша терпения переполнилась и груп-
па парней набросилась на чиновника, избила его до полу-
смерти. К вечеру нагрянули полицейские и увели шестерых
юношей в город. Весь следующий день из камеры уездного
полицейского управления неслись душераздирающие крики
избиваемых ребят.
Разгоряченный Хон Чжун Гор продолжал:
— Сейчас самураи решили воспользоваться случаем и
проучить жителей уезда, не подчиняющихся японским зако-
нам. Полицейские и чиновники из Управления табачной
монополин образовали несколько групп, шныряют по
селениям и чинят обыски. Л наши хотят сейчас же выступить
против япошек. События развиваются с такой быстротой, что
мы не знаем, что предпринять.
Ким Хен Чжик задумался и медленно заговорил:
— Нельзя опережать события. Учтите, что выступление
вашего уезда явится одним из звеньев всенародной борьбы.
Поэтому вы можете выступить только через четыре дня. в
годовщину «дня национального позора». А эти события пой-
дут нам на пользу. Направьте товарищей во все села с тем,
чтобы они серьезно предостерегли жителей против легкомы-
сленных поступков — выступления в одиночку. Организуйте
дело таким образом, чтобы послаппые вами товарищи разо-
блачили происки врага и поддержали боевой дух их населе-
ния, усилили его ненависть к врагу.
Ким Хен Чжик дал подробные указания о том, какие на-
418

до принять меры, чтобы справиться с неожиданным оборотом
событии. Он обещал прислать в день выступления людей,
которые окажут помощь Хон Чжун Гору.
В ту же ночь Хон Чжун Гор и Чху Пхун вернулись домой.
Приближалась годовщина <дня национального позора».
В канун ее Ким Хен Чжнк был очень занят. Он часто
получал письма, телеграммы, принимал связных.
2
В тот день в городке Сончхон был большой базар. С ран-
него утра из далеких деревень, расположенных от города за
много ли, начали собираться люди. Базарная площадь напо-
минала встревоженный пчелиный улей. Но почему-то на ба-
зар в этот день пришло больше мужчин, чем женщин. Среди
них встречались знакомые лица.
Хон Чжун Гор принес на спине чнге с дровами. А Пен
Ок Рим, переодевшись пожилой крестьянкой, пришла на ба-
зар, неся на голове корзину' с сушеным папоротником. Вслед
за ней прибыла Сун Хн из Нэдона. Она тоже принесла
корзинку с сушеным торачжи'. Мелькали лица Хо Ги Сона,
Со Чхун Бо, Цой Сок Мана, отца Команнё и старшеклас-
сников школы Мснсин — Ен Чхуна, Кап Тора и других ребят.
По указанию Ким Хен Чжика вчера ночью они все собрались
в сслс Чхангор. А сегодня утром прибыли в Сончхон для того,
чтобы присоединиться к выступлению крестьян.
На площади были также парни и мужчины из числа
активистов движения, приехавшие из Чхангора и других сел,
вместе со своими односельчанами. Люди были взволнованы,
глаза их сверкали.
Каждый из них обходил базар и, найдя Хон Чжун Гора
среди крестьян, торговавших дровами, подходил к нему и,
обменявшись парой слов, уходил. Несмотря на то, что на
базаре в этот день было много народу, здесь было тише, чем
обычно. Было видно, что все собравшиеся взволнованы,
чувствовалась какая-то напряженность. Люди собирались
1 Дикорастущий съедобный корень.
419

по нескольку человек и шептались о чем-то между собой.
Только торговцы, пришедшие из других мест, зычно кричали:
«Купи, купи!»
С утра на базаре появились несколько японских поли-
цейских, чиновников нз филиала Управления табачной моно-
полин и отделения по сбору налогов, что тоже было необыч-
ным. Бряцая саблями и крича, они обходили базар. Сегодня
ош» вели себя грубее, чем обычно. Они взимали налоги со
всех, без исключения, даже с тех, кто продавал веники. С
особым рвением искали табак, везде рыскали, переворачива-
ли все, что попадало им под руку, — связки дров, пакеты с
яйцами, корзинки с каштанами и яблоками. Размахивая
ножнами сабель, они отшвыривали ногами корзинки продав-
цов и покупателей. Корзинки катились по земле, из них па-
дали каштаны и яблоки. Кудахтали связанные за ноги куры.
Тут и там раздавались звонкие пощечины. Японцы и чинов-
ники проверяли одежду, раскрывали все кисеты, выворачи-
вали карманы. Если кто-то осмеливался не подчиниться их
требованию, они пинали его ногами.
— Жулики! Вы нарушаете законы великой империи Япо-
нии. Губернатор приказал вам подчиниться законам япон-
ской империи или умереть.
— Смотрите, сволочи! Ваших ендонцев так проучили, что
они еле живыми сидят.
Японцы свирепствовали, избивали люден. Казалось,
что сегодня здесь на базаре они мстили за избитого до полу-
смерти в Бидоне японского чиновника.
Все собравшиеся на базаре с гневом и ненавистью смо-
трели на японцев. Руки сами сжимались в кулаки.
Обстановка становилась все более напряженной.
Сидевший среди торговцев дровами Хон Чжун Гор с
болью в сердце следил за происходящим на базаре. Он с тру-
дом сдерживал себя, глядя на то, как японские полицейские,
крича озверевшими голосами, отшвыривают ногами корзины
покупателей и бьют невинных людей. Кровь ударила в голо-
ву. глаза горели гневом .Он был готов броситься на японцев
бить, бить и бить их беспощадно. Все готово, но время еще
не подошло, до полудня было еще далеко. Делать нечего, на-
до терпеть, пока не пробьет час выступления. Это стоило ему
огромных душевных мук. Перед ним прохаживались горев-
шие нетерпением товарищи, пришедшие на базар из разных
сел.
420

Вдруг в центре базара поднялся страшный шум. Было
слышно, как орал японец, и крик сопротивлявшейся женщи-
ны. Люди бросились к месту происшествия.
Хон Чжун Гора охватило тревожное предчувствие. Он
поднялся и тоже побежал на крик.
— Простите, господин, хоть один раз простите. Муж
мой серьезно болен. Он, наверно, скоро умрет. А я еще не су-
мела достать ему лекарство. Чтобы купить лекарство, я
продаю эти табачные стебельки. — Молила о пощаде по-
жилая крестьянка, держась за сумку, которую вырывал у нее
молодой чиновник-японец. Женщина рыдала.
— Вог дура. Обмануть меня вздумала. Гони штраф в
30 вон или пошли в филиал управления. Посажу тебя за ре-
шетку, — орал японец. Схватив женщину за руку, он тянул ее
за собой. Она умоляла о прощении и упиралась, но японец
был неумолим.
— Гм, — невольно вырвалось у Хон Чжун Гора. Руки
сами сжались в кулаки.
— Больше нельзя терпеть! — прошептал ему кто-то.
Вокруг Хона стояли несколько парней и с нетерпением
смотрели на него. Их глаза горели гневом. Рядом с корзин-
кой в руках стояла Пен Ок Рим. Ее горящий взгляд был то-
же устремлен на Хона.
— «Бей гадов!» — чуть было не вырвалось у Хона. По с
большим трудом он сдержал себя и закрыл глаза. Еще
не все собрались. По намеченному плану товарищи, живущие
в городке Сончхоне, выйдут на улицу в полдень, с обеденным
гудком. Значит, еще надо немного подождать. Ведь
Ким Хен Чжнк не раз говорил ему, что ни в коем случае нель-
зя действовать поспешно...
— Будем действовать по плану! Все на свои места! Смо-
трите за тем, чтобы люди нс совершали необдуманных посту-
пков, — твердым голосом сказал Хон Чжун Гор и снова
направился туда, где торговали дровами. Пен Ок Рим посмот-
рела ему вслед и кивнула головой.
Чем ближе приближался полдень, тем больше оживлялся
базар. Вся его площадь и прилегающие к нему улицы Сон-
чхона были наводнены покупателями и продавцами.
Наконец над городком раздался гудок.
Хон Чжун Гор резко поднялся, его глаза метали искры.
Он быстро пошел в центр базара. И тогда Пен Ок Рим, си-
девшая около повозки парня, приехавшего из села Чхангор,
421

тоже поднялась. Их взгляды встретились. Хон Чжун Гор
подошел к ней и тихо сказал:
— Начинаем...
— Поняла. — ответила Пен Ок Рим. Ее голос чуть зад-
рожал от волнения, глаза блестели. Люди направились к
центру базара. Пен Ок Рнм быстро забралась на повозку.
Ее охраняли чхангорские юноши. Сун Хи стояла тут же ря-
дом у повозки и горящими глазами глядела на Пен Ок Рнм.
На базарной площади шумел народ. Пен Ок Рим оглянулась
вокруг, сердце ее застучало. Чуть успокоившись, она за-
говорила:
— Граждане! — разнесся над базаром ее чистый и звон-
кий голос. Все взоры устремились к ней.
— Граждане! — еще раз прокричала Ок Рнм.
— Кто эта девушка? — глядя на нее, спрашивали люди
друг у друга. Повозку окружили люди.
— Только что мы были свидетелями злодеяний японцев.
Один из них своими грязными звериными лапами избил не-
винную корейскую женщину и потащил ее в участок. Я ви-
дела, как по ее щекам текли кровавые слезы. В чем она ви-
новата? Дома в постели лежит и умирает ее больной муж.
Она не смогла достать больному лекарства, так как у нее нет
денег. Она выращивала табак, но его у нее отобрали япон-
ские грабители. Продать немного сухих табачных стеблей,
чтобы купить больному мужу хоть несколько таблеток лекар-
ства к тем помочь умирающему — было последней надеждой
этой бедной женщины. Но она была избита японцем и, хар-
кая кровью, упала на землю. Почему ей выпала такая горь-
кая доля? — В ее голосе звучал горячий призыв.
— Убить японца!
— Убить его!
Людей охватил гнев. Они кричали, размахивая кулаками.
— Молодец, — невольно себе под нос пробормотал Хон
Чжун Гор, с тревогой глядевший на Ок Рим. Когда ей по-
ручали выступить на базаре, Хон Чжун Гор беспокоился о
том. сможет ли она хорошо выполнить это поручение. Но Пен
Ок Рим уверенно начала свое выступление, сумела затронуть
за живое своих слушателей, начав свой рассказ с события,
очевидцами которого они сами только что были.
— Граждане! Это еще не все, — продолжала Пен Ок
Рим. — Всего несколько дней назад в селе Ендон японцы до
полусмерти избили корейского старика за то, что оп курил
422

траву дурнишка. А потом они арестовали молодых парней из
этого села, бросили их в полицейский участок и подвергли
жестоким пыткам. Говорят, что все они находятся в тяже-
лом состоянии. И сегодня на этом базаре также много корей-
цев были избиты, их принудили заплатить несправедливый
штраф. Какое возмутительное надругательство, и такому же-
стокому унижению, оскорблениям подвергаются не один —
два человека, а большинство собравшихся здесь корейцев, вся
корейская нация. Мы трудимся на поле от зари до зари,
до седьмого пота, но каждый год голодаем и вынуждены пи-
таться кореньями, чтобы не умереть с голоду. Мы выращи-
ваем хлопок и коноплю, но ходим в лохмотьях. Но стоит ко-
рейцу сказать лишь одно слово недовольства против угнете-
ния и унижения, которым он подвергается со стороны япон-
цев, как его тут же избивают и бросают в тюрьму. Сегодня
корейский народ стал бесправным рабом, не имеющим своей
Родины, нет для него даже клочка неба, на который он мог
бы посмотреть, нет ни пяди земли, по которой он мог бы сво-
бодно ступать.
Ок Рим умолкла, посмотрела вокруг н увидела сотни смо-
трящих на нее глаз, горящих огнем местн. От волнения лицо
ее покрылось румянцем, большие черные глаза светились,
словно звезды на ночном небе.
— Корейцы! — продолжала она. — Сегодня — «день
национального позора». Именно в этот день семь лет назад
наша страна была захвачена самураями. С каждым годом все
более жестокими становятся гнет и эксплуатация со стороны
японцев. Они обрекли корейцев на голодную смерть, дерут с
нас три шкуры, убивают и расстреливают. Одним словом, не
гнушаются никакими средствами для уничтожения нашей на-
ции. Корейцы! Почему мы должны стоять на коленях перед
самураями и жить под их жестоким сапогом? Этому не бы-
вать! Разве можно терпеть, чтобы славный корейский народ,
имеющий пятитысячелетнюю историю, изнывал под пятой
самураев. Мы все как один должны подняться на борьбу.
Вот воззвание к соотечественникам. Его послали вам пат-
риоты, которые сражаются не на жизнь, а на смерть за неза-
висимость страны. Японские грабители ввели монополию на
табак и тем самым лишили средств к существованию сон-
чхонскнх крестьян, которые издревле занимались выращива-
нием табака и жили на доходы от него. Перед нами только
два пути —или подняться на борьбу, или сидеть дома сложа
423

руки и умирать с голоду. Поднимайтесь на борьбу! Долой
табачную монополию! Требуйте повышения заготовительных
цен на табак! Требуйте немедленного освобождения узников
села Ендон! Да здравствует независимость Кореи! Все как
один идем в уездное муниципальное управление, в полицей-
ский участок н в управление табачной монополии! Мы ни на
шаг нс отступим и будем бороться до тех пор, пока не удовле-
творят наши требования.
Ок Рим достала из корзинки листовки и бросила их в
толпу. Десятки белых листовок «Воззвания» разлетелись над
головами людей. Сун Хи, стоявшая у повозки, тоже вынула
листовки из корзинки и бросила их в самую гущу собрав-
шихся. Одновременно точно такие же листовки были раз-
бросаны по всему базару другими участниками выступле-
ния. Парод зашумел. Послышались возгласы:
«Да здравствует независимость Кореи!» — Это кричали
находившиеся в толпе Ен Чхун, Кап Тор и другие юноши,
пришедшие из села Нэдон. Возгласы потрясали базарную
площадь. В это время Ок Рнм куда-то исчезла.
— Пошли на главную улицу!
— Вперед!
— Покажем самураям!
Толпа двинулась в сторону центральной улицы. Впереди,
выкрикивая лозунги, шагала молодежь из Чхангора, Сондо-
ра н Янчжи. Тысячи крестьян и жителей города, собравшихся
на базаре, хлынули грозным потоком на улицу. Началась
демонстрация.
Демонстранты направились к центру городка. Был среди
них и Хон Чжун Гор. С трудом удерживаясь на ногах в этом
людском круговороте, он повернул голову н крикнул:
— Ок Рим, уходите отсюда скорее!
Ок Рим шла сзади с группой женщин и, видимо, не слы-
шала Чжун Гора. Она кричала вместе со всеми.
— Ок Рим! — Хон Чжун Гор взял ее за руку, когда она
подошла к нему. Она остановилась и посмотрела на него. В
ее лучистых глазах, налитых кровью, сверкали искорки.
— Уходите скорей. Ок Рим, опасно!
— Нет, не могу...
— Приказываю, — решительным тоном проговорил Хон
Чжун Гор.
— Я не могу уйти. Разрешите мне идти с вами, — сказа-
ла она. Взгляд се был умоляющим, губы слегка вздрагивали.
424

Увидев горящие глаза Ок Рим, Хон Чжун Гор не смог
больше настаивать на ее уходе.
Отпустив ее руку, он круто повернулся и побежал вперед.
Ок Рим последовала за ним. Небольшая улица была запол-
нена народом. Из переулков прибывали новые демонстранты
и вливались в единый поток.
Услышав шум и увидя колонну людей, несколько полицей-
ских вышли на улицу. Но, посмотрев на грозный вид демон-
странтов, они быстро куда-то ретировались.
Стоявшие на центральной улице три здания японских уч-
реждений под железной кровлей потонули в людском море.
Толпа ревела от гнева. Казалось, вот-вот она ворвется в зда-
ния и учинит в них погром. Люди выкрикивали свои
требования.
Вдруг из полицейского участка выбежала группа воору-
женных японцев. Они начали стрелять в воздух, на мгнове-
ние толпа замерла и немного отступила.
— Немедленно расходитесь, иначе всех перестреляем! —
прокричал старший полицейский.
На улице воцарилась тишина.
— Ыль Сок, Сун Чхор, ко мне! — вдруг нарушил тишину
крик Хон Чжун Гора. Его глаза горели ненавистью.
Почти одновременно юноши быстро подбежали к нему.
Одним из них был молодой парень, которого Хон Чжун
Гор посылал с поручением к Ок Рим.
— Ыль Сок, беги налево к Хо Ги Сону из Нэдона, а ты,
Сун Чхор, — к крестьянам Вондона! Передайте им, что нам
надо быстрей дойти до ворот полицейского участка и уездно-
го муниципалитета и непременно предъявить наши требова-
ния. Поняли?
— Ясно! — Оба юноши быстро сорвались с места.
Хон Чжун Гор повернулся к толпе и, высоко подняв ру-
ку, крикнул:
— Вперед, корейцы!
— Вперед, вперед! — закричала толпа.
— Ни шагу назад, только вперед.
— Смерть япошкам!
— Ура-а-а! — демонстранты с криком ринулись вперед,
сметая все на своем пути.
Над толпой неслись возгласы возбужденных людей, ло-
зунги и требования из «Воззвания». Народная волна устреми-
лась вперед. Казалось, вот-вот она обрушится на здания
425

уездного муниципального учреждения, полицейского участка
и филиала Управления табачной монополии.
Во дворе участка стояли испуганные полицейские. Они
дали с перепугу несколько залпов в воздух. Но люди не оста-
новились и продолжали двигаться вперед. Растерявшиеся
полицейские убежали в помещение.
Толпа, остановившись около кирпичного забора, за кото-
рым находились японские учреждения, шумела словно раз-
бушевавшееся море. Дома, в которых засели японцы, выгля-
дели утлыми суденышками, в которые вот-вот захлестнут
грозные волны.
Снова раздались крики возбужденных людей.
— Отменить монополию па табак!
— Повысить заготовительные цены!
— Немедленно выпустить арестованных!
Грозные возгласы сотрясали японскую «цитадель», из
каждого окна которой торчали стволы винтовок.
Все японские чиновники собрались в полицейском уча-
стке. Начальник уездного муниципалитета и директор филиа-
ла Управления табачной монополии находились в комнате
начальника полицейского участка Они смотрели на окна,
стекла которых дребезжали от возгласов демонстрантов. От
страха их лица покрылись холодным потом.
Начальник полицейского участка, с грозными усами
вверх, нервно набрал номер телефона и закричал в трубку:
«Ллло, алло!» I !о ответа не последовало, и он бросил трубку.
— Черт возьми, порпали провод! — занервничал японец.
Насмерть перепуганные чиновники выжидающе смотре-
ли на начальника полиции. Взяв саблю, он со злостью посмо-
стрел на открытое окно, через которое доносились крики лю-
дей. Разъяренный японец заскрежетал зубами, обнажив свой
желтый сдвоенный кривой зуб.
— Господин Канда! Как теперь быть? — вставая, спросил
худощавый начальник уездного муниципалитета, одетый в
парадный мундир.
— Что делать? — переспросил начальник полиции. Вы-
ражение его лица было суровым. — Надо действовать,
как подобает мужчинам Японии. Только вперед!
— Пустые разговоры. Разве не стреляли только что? —
Тучный директор филиала Управления табачной монополии
от растерянности вскочил.
426

— Не трусьте! He хватало нам еще встать на колени пе-
ред толпой. Сержант, отдай приказ стрелять.
— Стрелять? — долговязый сержант от удивления широ-
ко раскрыл глаза.
—Болван. Иди за мной. А вам советую быть готовыми
к бою.
Выхватив саблю из ножен, начальник полицейского уча-
стка выскочил в коридор. Все остальные побледневшие оста-
лись в кабинете, словно их ноги приросли к полу.
Через минуту раздался выстрел. Самураи, забившиеся в
угол в кабинете начальника, испуганно заметались. Еще гром-
че стали крики негодующей толпы, раздался звон разбитого
стекла, в комнату со свистом полетели камни.
— О-ох! — со стоном грохнул на пол директор, схвати-
вшись руками за голову. Град летящих камней бил по кры-
ше, окнам и залетал в комнату. Толпа становилась все
возбужденнее.
В голове уездного начальника, залезшего в панике под
стол, родилась какая-то идея. Он выскочил из-под стола, от-
крыл дверь и выбежал. Начальник полицейского управления
стоял в коридоре у подоконника и командовал стрельбой.
— Огонь! Огонь! — кричал он во все горло. Но поток
свистящих камней не давал полицейским возможности под-
нять головы. Наконец камень угодил в кричащего начальника
и разбил ему голову. Закрыв рукой рану, он прислонился к
стейке.
— Слушай, начальник, прекрати огонь!
— Прекратить! Что тогда будет? — прокричал перепу-
ганный не на шутку начальник. Куда только девалась хра-
брость этого бравого самурая, только что выскочившего в
коридор с намерением вести бой до победного конца.
— Надо прекратить огонь и попробовать поправить по-
ложение. А не то мятежники перебьют нас всех. Сначала сде-
лаем попытку и посмотрим. Взглянь вон туда.
— Куда?
Начальник осторожно поднял голову и посмотрел в окно.
От ужаса по спине у него побежали мурашки — ворота уча-
стка и уездного управления разнесены в щепки, неистово гор-
ланящая людская масса словно лавина хлынула во двор.
Вооружились тем, что попалось под руку, — дубинками, ло-
патами, кирками, вилами. На солнце поблескивают зубья вил.
427

«Вот эти зубья, может быть, проколят тебе кишки», — от
этой мысли у него мороз подрал по коже. Он невольно схва-
тился руками за живот и пробурчал себе под нос:
— Гм, прекратите огонь...
Хоц Чжун Гор отдал команду плотнее прижаться к за-
бору и сдерживать камнями полицейских стрелков. Сам же
с группой молодежи ворвался во двор полицейского участка.
Хо Ги Сон командовал людьми на левом фланге. Его
группа взломала ворота уездной управы и устремилась во
двор. Люди были полны решимости прорваться в помещения
и разделаться с негодяями. Но тут внезапно умолкла стрель-
ба. Хон Чжун Гор не знал почему, но все-таки приказал лю-
дям остановиться. Теперь противника, как попавшую в лову-
шку мышь, в любую минуту могут уничтожить. И он стре-
мился повысить боевой натиск осаждавших, более решитель-
но предъявить свои требования.
Наконец тихо открылась дверь полицейского участка с
выбитыми стеклами и из-за нее выскользнула фигура в фор-
ме полицейского.
— Господин уездный начальник, — заорал молодчик, -
предлагает вам начать переговоры. Присылайте своего деле-
гата.
Толпа мгновенно затихла.
Хон Чжун Гор внимательно посмотрел на полицейского,
затем повернул голову и мигнул юноше с хутора Чхангор.
Молодой человек, стоявший в толпе, сложил ладони рупо-
ром и закричал:
— У нас нет делегата я переговоры нам не нужны.
Пусть уездная глава и начальник управления сами выйдут
и ответят на наши требования!
— Глава, выходи!
— Давай нам начальника управления!
— Не выйдут — всех уничтожим!
Отовсюду неслись крики боевых товарищей. Хон Чжун
Гор стоял довольный. Толпа забурлила словно разбушевав-
шаяся стихия.
Япошка от испуга убежал в помещение. Демонстранты
еще сильнее заволновались. Накал достиг своего предела,
вот-вот собравшиеся бросятся на японцев.
Вскоре во двор вышел две робкие фигуры — начальник
уездного муниципалитета и директор филиала Управления
табачной монополии. Ноги у них подкашивались, наконец, уезд-
428

ный начальник немного пришел в себя, задвигал губами, пы-
таясь заговорить. Разъяренная толпа смолкла.
— Я искренне сожалею, что в нашем уезде возникло по-
добное несчастье, — начал он свою речь. — Если жители уе-
зда чем-то недовольны, они должны действовать разумно и,
выражая свои претензии, должны стараться прийти к ком-
промиссу. Подобный дебош и вам и нам ничего доброго не
сулит. Я хорошо понимаю, что вас беспокоит, и постараюсь,
чтобы в будущем подобного не было.
— Хватит распространяться. Говори дело! — крикнул кто-
то в толпе.
Люди снова заволновались.
— Отмените монополию на табак!
— Повысьте закупочные цены на табак!
— Освободите арестованных ендонцсв!
— Долой чиновничий произвол!
— Будете отвечать?
— Вытрясем из него душу!
Толпа с угрожающими криками шаг за шагом начала
двигаться к зданию. В воздухе снова засвистели камни. Они
упали на землю около начальника уезда.
Насмерть перепуганный, он вытаращил глаза и замахал
руками.
— Одну минутку... Ради бога, граждане, успокойтесь.
Я же говорил, что принимаю ваши требования. Я согласен с
вами. Согласен... — Он закивал головой и жалким голосом
пролепетал, что повысит закупочные цены на табак, запре-
тит произвол чиновников и выпустит на волю заключенных.
— Ладно. Тогда веди сюда ендонцев! — громко крикнул
юноша из Ендона.
— Слушаюсь, я сейчас... — Уездный начальник повер-
нулся назад, готовый уйти.
— Стойте на месте. Пусть идет директор филиала Упра-
вления табачной монополии.
Стоявший сзади в полной растерянности директор, не
успев сообразить в чем дело, быстро убрался в помещение по-
лицейского участка.
Стояла напряженная тишина. Скоро дверь участка сно-
ва отворилась и на двор вышли изнеможенные люди в белых
одеждах. Это были молодые ендонцы. Навстречу нм с радо-
стными возгласами хлынули демонстранты. Освобожденные
429

попали в объятия толпы. Люди улыбались от радости, не-
слись крики «Маисе!»
Хон Чжун Гор, наблюдавший за этим зрелищем, испыты-
вал огромное волнение.
— Хон-сонсэиним! — послышался чей-то мягкий голос.
Он обернулся — рядом с ним стояла Ок Рим. В подернутых
слезой глазах девушки светилась радость и восторг. И сразу
же горячее волнение охватило его душу, на глаза наверну-
лись слезы радости. Он видел воочию, как японский самурай
пал на колени перед корейцами. Правда, он это сделал не ис-
кренне, а стараясь спасти собственную шкуру. Но все-таки
это была победа: как ни неистовствовал озверевший враг, он
был вынужден капитулировать перед поднявшимся на борь-
бу народом. И пусть сегодня япошки стали на колени только в
одном уезде Сончхон. Но если в будущем все корейцы подни-
мутся на борьбу, горя желанием осуществить великую идею
Ким Хен Чжика, то все японские захватчики — и генерал-
губернатор, и император — падут на колени перед корейским
народом, будут молить о пощаде. И этот день неминуемо при-
дет. Но пока он не пришел, ты не имеешь права покидать
свой боевой пост, пусть тебе даже придется погибнуть.
Так думал Хон Чжун Гор, глядя на взволнованную Ок
Рим с ее светлыми, горящими глазами.
— Пхеньян и Сеул тоже, наверное, поднялись? — тихо за-
говорила девушка, улыбаясь, словно она прочла мысли
Чжун Гора.
В ответ он только кивнул головой.
Ликование торжествующего народа все нарастало.
Гром возгласов катился по улицам Пхеньяна и Сеула.
В тот день на горе Моранбон было необычайно много-
людно. Никогда еще посте того, как Корея оказалась под
пятой японского империализма, в этом чудесном уголке
Пхеньяна, так любимом корейцами, не было такого скопле-
ния народа.
К полудню гора Моранбон и ее окрестности стали еще
оживленнее. На набережной под отвесной скалой Чхонрюбек
собрались учащиеся юноши и девушки. Они ходили неболь-
шими группами — по пять-шесть человек. В зеленом сосно-
вом бору, вокруг беседки Ыльмильдэ сидели и веселились
молодые рабочие. В беседках Пубемну и Чхвесындэ отдыхали
430

и чинно беседовали солидные горожане. Через перекат плы-
ли к островку Панвольдо лодки с пассажирами.
Пробило двенадцать. Над городом послышался протяж-
ный заводской гудок. Моранбонская роща в одно мгновение
вобрала в себя весь людской поток.
Поросшая деревьями вершина Моранбона, перед кото-
рой как на ладони раскинулась красивая панорама Пхеньян-
ской крепости, берега извивающейся ленты Тэдонгана и зеле-
неющие поля Садонской равнины, заполнилась людьми, оде-
тыми в национальную одежду.
— Митинг пхеньянских жителей по случаю седьмой годо-
вщины «дня национального позора» объявляю открытым...
— громко произносит пожилой мужчина, поднявшийся на
возвышение. Ветер развевает полы его турумаги из рами.
Раздается гром аплодисментов.
Затем на возвышение поднимается учащийся, крепко
сжавший в руке кепку. Пламенная речь юноши зажигает
собравшихся. Они неоднократно прерывают его выступление
бурными, сотрясающими рощу аплодисментами и возгласами.
Средн собравшихся — О, Пан Ин Су, Чо Пхиль У. Окру-
женные учащимися, они дают им какие-то указания, после
чего учащиеся поочередно куда-то уходят, пробиваясь сквозь
плотную толпу.
С возвышения, ставшего трибуной для ораторов, высту-
пают люди всех возрастов и профессий: рабочий, женщина
в развевающейся по ветру юбке, пожилой интеллигент с
пушистыми усами. Ораторы осуждают преступления японских
империалистов. Их слова, идущие из самого сердца, звучат
как страстный призыв: восстановление независимости есть ве-
личайшая задача корейской нации и ее осуществление зави-
сит только от готовности к борьбе самого корейского народа.
Не успел последний оратор закончить речь, как в толпе
кто-то громко крикнул: «Да здравствует независимость Ко-
реи!» Этот призыв был подхвачен в едином порыве всеми
собравшимися на митинг. Затем людская лавина спустилась
с горы и заполнила улицы.
Это событие явилось полной неожиданностью для расте-
рявшегося начальника полицейского управления провинции
Южный Пхеньян. О случившемся ему сообщили утке в ту ми-
нуту, когда бурный поток демонстрантов стал растекаться в две
стороны к центру города и кварталу Киримри. Немедленно
последовал приказ о полной мобилизации полиции и жандар-
431

мерин. В беспорядке мчались к Моранбону грузовики, кон-
ница и пожарные автомобиля,
В воздухе над улицами и переулками закружились ли-
стовки с воззваниями. Прохожие поднимали листовки и, про-
читав их, начинали возбужденно кричать «Маисе!» Доска-
кав до демонстрантов, лошади жандармов, фыркая, закру-
жились на месте. Всадники громко горланили, бешено
размахивали саблями.
Возгласы «Да здравствует независимость Кореи!» стано-
вились все сильнее.
В это же время появились листовки с воззванием и над
Сеулом. В полдень завыли гудки, улицы потряс взрыв Высо-
ко в небо, словно стан птиц, взлетели листовки. Это сеульцы
подожгли набитые прокламациями самопальные трубы. На
этот раз им пригодился опыт общества «Кончжннхве». Оно
занималось в Сеуле несколько лет назад под руководством
Ким Хен Чжика.
На улицах все остановилось: и трамваи, и автомашины,
и прохожие. Только были слышны громкие возгласы: «Да
здравствует независимость Кореи!» Па время на сеульских
улицах воцарился беспорядок. Они напоминали растревожен-
ный улей.
Незадолго до этого японский генерал-губернатор начал
в своей резиденции обед в честь «седьмой годовщины анне-
ксии Корен Японией». В роскошном мраморном зале для
гостей был накрыт пышный стол, за который восседали аку-
лы япо1ккого империализма и нх корейские ставленники.
Генерал-губернатор поднял рюмку, наполненную красным
вином, и предложил тост за «семилетие аннексии». В это вре-
мя ему сообщили о беспорядках в городе. Эта весть была для
него громом среди ясного неба, — рюмка выскользнула из
руки и со звоном разбилась. По мраморному полу разлилось
красное, словно кровь, вино. На смену пиршеству приходило
кровавое похмелье.
3
В деревне Нэдон стояла, как обычно, тихая, безмятеж-
ная ночь. На небе ярко сверкали звезды. Молодой месяц залил
432

своим светом поля, примыкавшие к селу. Воздух был напоен
ароматом осени. От легкого дуновения ветерка шуршали на
полях высохшие стебли кукурузы и гаоляна. Река Ельпха-
ган мирно несла свои воды у подножия горы Понхвасан.
Ее округлая вершина, тень от которой закрыла село, хранит
тишину, словно великан, погрузившийся в раздумье.
В комнате за столом сидят Ким Хен Чжик и Чынсон. Огец
учит сына грамоте. Как всегда учитель спокоен и нетороплив,
как это село у горы Понхвасан. Даже тогда, когда обстано-
вка становилась напряженной, когда события принимали бур-
ный оборот, он по-прежнему оставался спокоен, словно горная
громада. Его жена Кан Бан Сок — в соседней комнате. Че-
рез приоткрытую дверь видно, как она утюжит одежду из бе-
лоснежного холста. Иногда она ставит утюг и, вытерев ла-
донью капельки пота со лба, с материнской радостью погля-
дывает на сына, который усердно водит карандашом в тет-
радке.
Ким Хеи Чжик внимательно следит за движением пухлой
ручонки сына, державшей карандаш, но его душа, его мысли
устремлены к местам сегодняшних событий — к Сончхону,
Пхеньяну, Сеулу. Колыхающийся поток людей на улицах
Сончхона, грозные раскаты возгласов «Маисе», сотрясающие
гору Моранбон, и гневные голоса протеста, листовки над Сеу-
лом. летящие словно стаи белых чаек...
Такой ему представлялась картина сегодняшней борьбы.
В памяти всплыли словно живые образы старшего брата его
жены и других борцов за свободу Родины — Чха Го Рюна,
Вон Дон Ю, Чху Пхуна, Пак Юн Хвана, Юн Сама. Он знал,
что люди, ведущие революционную работу во всех уголках
Родины и за ее пределами, в северной пограничной зоне Ам-
ноккана, на безбрежной равнине у подножия горы Куволь-
сан, на побережье Южного моря, с нетерпением ждут сиг-
нала к началу всеобщей борьбы.
Какие результаты принесло сегодняшнее выступление —
вот что интересовало его. Оно было первым. Но он ни на ми-
нуту не сомневался в его победоносном исходе. И это понятно:
тщательная подготовка выступления, опытные соратники,
пламенный патриотизм народных масс должны были обеспе-
чить успех выступления, если даже в ходе борьбы и возника-
ли непредвиденные трудности.
Ким Хен Чжик должен был осуществлять общее руковод-
ство борьбой, развернувшейся в разных районах страны, и
433

поэтому он не мог покинуть деревню Нэдон. Вот и теперь он
с нетерпением ждет прибытия связного.
— О, ты уже все написал.
Ким Хен Чжик посмотрел на сына. Чынсон положил
карандаш на стол и, усевшись поудобнее на кане, вниматель-
но посмотрел на отца. Оторвавшись от своих мыслей.
Кнм Хен Чжик взял тетрадку сына и бегло просмотрел напи-
санное. С этой весны Ким Хен Чжнк отдавал много времени
обучению сына, и вот теперь он уже умеет читать и писать
простые фразы. Окончив гладить, Кан Бан Сок из соседней
комнаты наблюдала за мужем, проверявшим тетрадь сына.
— Ну, давай-ка почитаем.
— Хорошо, папа.
Чынсон быстро встал и взял тетрадку из рук отца. Его
умные глаза живо блестели. Встав поудобнее и протянув
вперед руки с тетрадкой, он начал:
— Самым дорогим для патриота Лн Чжун Гына была
Родина. Она была ему дороже, чем его собственная жизнь,
— зазвенел его голос. — Ан Чжун Гын застрелил из ружья
одного из японских захватчиков, поработивших нашу страну.
Кнм Хен Чжик улыбнулся.
— Молодец, молодец, мой Чынсон. И написал красиво и
прочитал тоже хорошо. Л теперь послушай, Чынсон...
Положив обе руки на плечи сына, отец продолжал:
— Ты должен научиться у Ан Чжун Гына любить Родину
н ненавидеть ее врагов. Но нельзя бороться в одиночку, как
поступил Ан Чжун Гын.
Крепко сжав губы, Чынсон внимательно слушал отца,
стараясь понять смысл его слов. Довольный Кнм Хен Чжик,
не отрывая от сына взгляда, спросил:
— Ты видел гаоляновое поле за деревней?
- Да.
— Считал ли ты когда-нибудь, сколько стеблей гаоляна
там растет?
Беседа приняла новый оборот. Отец задал сыну ряд воп-
росов. Чынсон, ни разу не моргнув глазом, пристально смо-
трел ему в лицо.
— Их так много, что не счесть, — ответил сын. На лице
отца заиграла легкая улыбка.
— Ты прав. Им счету нет. Вырастешь — создай такое
войско, чтобы корейцев в нем было столько же, сколько в поле
434

стеблей гаоляна, н иди с ними воевать против самураев.
В одиночку невозможно истребить всех врагов.
Засияли глаза у Чынсона. понявшего смысл от-
цовских слов.
— Папа, я так и сделаю. — Чынсон уверенно кивнул
головой.
— Ну хорошо! На сегодня хватит. Можешь идти спать.
— Хорошо, папа.
Мальчик закрыл тетрадку, положил ее на стат и пошел в
соседнюю комнату, где сидела мать, наблюдавшая за ними.
Кан Бан Сок встретила сына добрым взглядом и улыбкой.
Кнм Хен Чжик пододвинул к себе толстую книгу, лежа-
вшую на стате, и принялся за чтение. Прочитав нескатько
строчек, он снова погрузился в раздумье. Взор был устре-
млен на стену, на которой красовалось слово «Чивон». Бук-
вы были написаны энергичным почерком, казалось, вот-вот они
оставят стену н взлетят.
Его мысли были в далеком будущем.
Нынешний этап борьбы — это татько первый шаг, если
исходить из дальних перспектив. Путь к революции длинен,
каждый шаг вперед — шаг в море огня. Но иного пути нет.
Не надо бояться, надо смело идти в огонь и, если в нем поги-
бнет отец, его дело продолжит сын, если погибнет сын, на его
место встанет внук. Из покачения в поколение надо идти по
пути революции. Лишь тогда этот замысел осуществится.
Подведя итоги нынешнему этапу борьбы, Ким Хен Чжик
задумался: в каком направлении должно развиваться в бу-
дущем революционное движение? Изменение обстановки гово-
рит за то, что штаб ревачюции нужно перенести в северные
пограничные районы страны. Необходимо обеспечить связь
между революционным движением в Корее и движением за
независимость за рубежом. При этом руководство политико-
просветительным движением и вооруженной борьбой должно
быть сконцентрировано в одном месте. Далее, было бы оши-
бкой сохранять руководящий центр в глубинном районе
страны, где имеется много вражеских сил и условия местности
неблагоприятны для борьбы. Ким Хен Чжик считал также
необходимым решительно усилить работу с массами, расши-
рить ее масштабы и на этой основе подготовить надежное
пополнение для вооруженных отрядов. Он считал, что когда
наступит решающий момент революции, на борьбу за неза-
висимость должны будут подняться самостоятельные силы ре-
435

волюцни, весь двадцатимиллионный корейский народ вместе
со своими вооруженными силами.
— Как ты думаешь, сегодня вернется отец Сун Хи? —
забеспокоилась Кан Бан Сок, глядя на мужа. Она отнесла
на вешалку гладко выглаженное турумаги и принялась
утюжить домотканную куртку. Услышав вопрос жены,
Ким Хен Чжик встрепенулся и посмотрел на нее. Ему было
жаль жену. Он никогда не рассказывал ей о своей работе, но
она, казалось, знала все, что происходит вокруг.
— Да, должен вернуться.
— Тогда пригласи его к нам в гости. Я приготовила ужин,
правда, ничего особенного у нас нет.
Что, ужин? — спросил Ким Хен Чжик.
- Да...
— Спасибо. Я даже о нем не думал...
Ким Хен Чжик сидел и смотрел на жену, продолжавшую
гладить белье. Его взгляд был полон искренней благодарно-
сти ей.
— Скоро вернусь. — Он встал и вышел во двор.
Ему не надо было никуда идти. Он медленно шел по до-
роге, ведущей к полю. Лицо ласкал легкий ночной ветерок.
Вдалеке, на дороге, освещенной лунным светом, показа-
лись фигуры людей. Голоса и шаги приближались. Он внима-
тельно посмотрел вперед и поспешил навстречу идущим.
— Смотрите, ребята, это идет сонсэнним!
— Боже мой!
— Сонсэнним!
Узнав его, люди бросились ему навстречу. Первыми под-
бежали к учителю его ученики Ен Чхун, Сун Хи и Кап Тор.
— Здравствуйте, сонсэнним, вот мы и вернулись! — ре-
бята низко ему поклонились.
— Рад видеть вас!...
Он приветливо похлопал каждого из них по плечу.
— Здравствуйте, сонсэнним. Мы все благополучно верну-
лись, — раздались взволнованные голоса Ги Сона, Чхун Бо и
Сок Мана.
— С приездом! Как я рад. что вы все благополучно вер-
нулись. — Не в силах скрыть охватившей его радости,
Ким Хен Чжик обменялся с ними крепкими рукопожатиями.
— Почему вы хромаете, Цой?
Ким Хен Чжик сразу это заметил, когда Цой шагнул ему
навстречу, протянув вперед руку. Цой Сок Ман замялся:
436

— Тут... Да вот бросился во двор полицейского участка
и напоролся на гвоздь.
— Да нет. Ему в ногу угодила пуля. Япошки стреляли, —
сказала Сун Хи.
— А тебя. Какая там пуля! Я же говорил тебе, что сон-
сэнниму не надо говорить об этом, — растерявшийся Цой
Сок Ман бросил косой взгляд на девушку.
— Рана серьезная? Войдем в комнату. Ее надо обрабо-
тать, — сказал обеспокоенный Кнм Хен Чжик и подошел к
собеседнику.
— Ничего, рана пустячная. Честное слово. Я даже сейчас
смогу добежать до Сончхона.
Отговариваясь, Цой Сок Ман отошел от учителя. Тут в
разговор вмешался Хо Ги Сон.
— Вы можете не беспокоиться. Пуля чуть-чуть задела го-
лень. Крови почти не было.
Это немного успокоило Ким Хеп Чжика.
— Ваше счастье, но все-такн рану надо перевязать. Ну
расскажите, как они стреляли? — поинтересовался учитель.
Ему ответил Со Чхун Бо.
— Мы так быстро налетели на врагов, что они были выну-
ждены стрелять вслепую и, в конце концов, подняли руки
вверх. Правда, некоторых наших ребят ранило.
— Самураи страшны только до тех пор, пока с ними не
схватишься. И чего мы их раньше боялись! — добавил Цой
Сок Ман.
По дороге в деревню Хо Ги Сон подробно рассказал о хо-
де борьбы в Сончхоне.
Представляя себе боевые действия Хон Чжун Гора, Пен
Ок Рим и других сончхонских товарищей, Ким Хен Чжик
почувствовал за них гордость.
— Молодцы, вы храбро сражались. Пойдемте ко мне.
Вижу, вы все проголодались, — предложил Кнм Хен Чжик,
когда они подошли к околице.
И он направился в сторону своего дома. Глубоко трону-
тые его отеческой заботой, они даже забыли из приличия от-
казаться от его приглашения и все пошли за ним следом.
Тепло встреченные хозяйкой гости уселись ужинать в
столовой.
Ким Хен Чжик, извинившись, ушел в соседнюю комна-
ту и уселся за письменный стол, чтобы написать письмо Хон
Чжун Гору.
437

Он писал ему о необходимости заблаговременно принять
все меры для того, чтобы избежать возможных осложнений
после сегодняшнего выступления сончхонцев. Он писал: «В
связи с тем, что следует ждать и повальных обысков и аре-
стов, предпринимайте решительные меры для сохранения под-
польной организации и обеспечения безопасности тех товари-
щей, которых могли раскрыть враги. Направьте их в Цзяньдао.
Примите в Корейское национальное общество людей, зака-
ленных на практике нынешней борьбы, расширяйте и укре-
пляйте нашу организацию...»
Пока Ким Хен Чжик писал, гости уже успели поужинать.
Он подозвал к себе двоих ребят. Внимательно посмотрев на
вошедших Ен Чхуна и Кап Тора, спросил:
— Сильно устали?
— Нет, совсем не устали, — бодро ответили они в один
голос.
— Ребята, можете лм сейчас сходить в село Чхангор?
— Конечно можем.
— Хоть десять раз.
— Хорошо. Тогда я вам дам важное поручение —
Ким Хен Чжик дал ребятам письмо и подробно рассказал, как
его передать Хон Чжун Гору.
Учитель посоветовал им немножко отдохнуть, но ребята
сразу же отправились в путь.
Разошлись по домам и Хо Гн Сон, Со Чхун Бо и Цой
Сок Ман.
На рассвете к Ким Хен Чжику прибыл долгожданный
гость — связной, поддерживающий связь между Пхеньяном
и Сеулом. Его сопровождал Чо Пхиль У. Связной оказался
тем самым врачом из больницы при медицинском институте
имени Севранс, который летом минувшего года лечил ране-
ного Ким Сок Ха, когда Ким Хен Чжик был в Сеуле. Он при-
был вечерним поездом и прямо с вокзала с Чо Пхиль У по-
спешил к Кнм Хен Чжику.
Выступления в Пхеньяне и Сеуле также увенчались успе-
хом. Выслушав подробный доклад, Ким Хен Чжик дал им
указания по поводу их дальнейшей деятельности. Кроме то-
го, он поручил Чо Пхиль У послать товарищам шифрованные
телеграммы со следующим текстом: «Торговля шла здесь
бойко. Ускорьте запланированные операции». «Термометр по-
казывает высокую температуру». «Ускорьте сельскохозяйст-
венные работы».
438

Чо Пхиль У и врач из Сеула сразу тронулись в обратный
путь.
Телеграммы Ким Хен Чжика, словно огненные молнии,
раскалывающие ночное небо, летели во все уголки страны —
на юг и север, на запад и восток.
В крупных портовых городах на побережье Южного моря
бастовали грузчики. Они побросали на землю мешки с рисом
и кричали: «Не дадим вывезти рис из Корен!», «Повысьте зар-
плату!»
Хлеборобы Хонама и Чэрёна словно волны нахлынули
на уездную управу с лозунгами: «Верните отнятые земли!»
Над улицами городов летали листовки. В резиденции японского
генерал-губернатора, начальника полицейского департамента,
в квартиры ненавистных японских чиновников и их пособ-
ников то и дело подбрасывали ультиматумы. На берегах
Амноккана внезапно появились отряды Армии независимости.
Они нападали на полицейские участки, гарнизоны, закидыва-
ли их бомбами и обстреливали из ружей.
Главные представители японского империализма в Ко-
рее — генерал-губернатор и начальник полицейского департа-
мента были охвачены паникой. Не так давно они гладили себя
по головке, болтали, что Корея полностью покорена и все тру-
дности позади. И вот разразился гром среди ясного неба. Враг
был вне себя от ярости, но его беспощадно били то в бок, то
в спину. Народные мстители внезапно появлялись и также вне-
запно исчезали. Что это? Отдельные вспышки ярости анти-
японски настроенного народа, накопившейся в связи с захва-
том Кореи? Или за этими выступлениями стоит какая-то мощ-
ная организация? Разобраться было невозможно. Но как это
могло возникнуть на голом месте? Ведь они беспощадно пода-
вляли и ликвидировали все политические и просветительские
организации, даже прояпонские общества своих приспешников.
Тогда, может быть, это просто разрозненные антияпонские вы-
ступления: они проходили ежегодно по всей Корее до ее ан-
нексии, проходят и сейчас.
Находя воззвания в своих домах, растерявшиеся враги
начинали свирепствовать еще сильнее, но никаких улик не
находили и еще больше приходили в ярость.
Из всех уголков сражающейся земли в деревню Нэдон
протянулись невидимые нити. Сюда постоянно приходили
439

люди, а отсюда нс прекращалась отправка телеграмм и пи-
сем. Забыв о сне, целый месяц Ким Хен Чжик руководил об-
щенациональной борьбой.
Она завершилась, как он и предполагал, к началу нового
учебного года. Ким Хен Чжик подвел итоги прошедшей борь-
бы, проанализировал ее опыт и уроки. В голове уже созрева-
ла идея организации нового этапа антияпонских выступлений.
Борьба вновь вдохнула силу в слабеющее движение за
независимость. Японские захватчики получили серьезный
удар. Окрепли и расширились ряды Корейского национально-
го общества. Как грибы после теплого дождя, быстро росли
массовые организации. Вся нация ожила, как земля, встречаю-
щая новую весну.
Нужно было немедленно начинать новый этап борьбы.
Ким Хен Чжик занялся подготовкой совещания революци-
онеров, действующих по всей территории Кореи. Собрание
должно было подытожить результаты нынешнего этапа борь-
бы и наметить новые боевые задачи.
4
Осень все больше заявляла свои права. Прошло несколь-
ко дней, как начался в Менсинской школе новый учебный
год.
Кнм Хен Чжик закончил подготовку совещания, о созы-
ве которого известил своих соратников, находящихся в Корее
и за ее пределами.
Прошло еще несколько дней. Однажды ночью к нему
неожиданно нагрянул гость, оказавшийся членом Националь-
ного общества в Ынрюре провинции Хванхэ. Он был очень
взволнован и рассказал, что в этой провинции несколько дней
назад внезапно начались повальные аресты.
Пак Юн Хван и другие члены общества схвачены, аре-
стовывают все новых и новых людей. Об обществе в полицию
донес связной провинции Кенсан и Чолла. Этот мерзавец ока-
зался сыщиком, давно пробравшимся в ряды движения за
независимость. Пак Юн Хвану, находящемуся за тюремной
решеткой, удалось послать на волю письмо. Он сообщал, что,
к счастью, агент знаком только с конспиративными связями
440

в некоторых районах на юге страны, заключенные будут бо-
роться решительно и до конца. Беда, кажется, не придет в
другие районы, но необходимы предупредительные меры, в
особенности нужно соблюдать крайнюю осторожность
Ким Хен Чжику.
После небольшого раздумья Ким Хен Чжик подробно рас-
спросил связного о положении в провинции Хванхэ, подсказал
ему, как спасти оставшихся на воле люден и той же ночью
обратно отправил его. Ким Хен Чжик принял решение преду-
предить о грозящей опасности организации Национального
общества, рискуя при этом своей собственной жизнью. Той
же ночью он составил шифрованные телеграммы и записки в
адрес людей, действующих по всей территории Кореи. По его
заданию несколько человек с рассветом отправились в рахти-
чные районы страны. Созыв собрания был отложен.
В эту же ночь Ким Хен Чжик послал Ен Чхуна и Кап
Тора в Пхеньян и Сончхон за своими единомышленниками —
Пан Ин Су и Хон Чжун Гором. Когда они приехали,
Ким Хен Чжик направил Пан Ин Су в Сеул, а Хон Чжун
Гора — в провинции Чолла и Кенсан, дав им задание
выправить там положение.
Ким Хен Чжик с нетерпением ожидал известий. Шли нап-
ряженные дни. Он был готов заплатить любую цену, лишь бы
предотвратить суровые испытания, грозившие жизни и суще-
ствованию организации. Внешне жизнь в деревне Нэдон про-
текала все так же спокойно. Ежедневно на рассвете, как ни в
чем не бывало, звучал горн Ким Хеи Чжика, днем из школь-
ных окон неслись звонкие голоса ребят.
Однажды после обеда, перед уроком физкультуры шко-
льники, выстроившиеся на площадке, ждали учителя. Нако-
нец дверь отворилась и на крыльце появился Ким Хен Чжик.
— Смирно! — громко скомандовал Кап Тор.
Поздоровавшись с ребятами, учитель сказал:
— Сегодня урок физкультуры мы проведем на реке Ель-
пхаган. Вы будете кататься на лодках.
Не успел он договорить, а ученики радостно заулыбались.
— Теперь идите домой и принесите что-нибудь наподобие
весел.
Дети с недоумением посмотрели на учителя.
— Вы, ребята, думаете, что на лодках есть весла? Это
для другой цели. Идите быстрей.
. Шушукаясь между собой, дети разошлись по домам.
441

На переправе Мэкчжон стояли две пустые лодки.
Ким Хен Чжик разделил воспитанников на две группы, чтобы
в каждую из лодок вошло семь-восемь человек. Сам сел на
лодку, где старшим был пазначеп Ен Чхун. Небо было затя-
нуто облаками, но вода была лазурная. Можно было видеть,
как ходят по дну крупные рыбины. Лодки медленно поплыли
по реке.
— Ребята, сейчас начнем лодочные гонки. Отсюда до то-
го края утеса и обратно, — проговорил учитель.
Только теперь дети поняли, зачем учитель велел им взять
приспособления для гребли. Послышались ликующие возгласы
ребят. Каждый хвастается своей силой, кричит, что его лодка
возьмет верх.
Отвесная стена утеса высилась у самого берега реки До
конца обрыва было еще далеко.
— Марш! — отдал команду учитель.
Услышав команду, ребята, сидевшие вдоль бортов в два
ряда, начали грести досками, которые они принесли из дома,
дружно крича: «Раз, два, взяли!» Кормовыми веслами ору-
довали наиболее сильные ребята. Лодки быстро мчались вниз
по течению, обгоняя друг друга. Попутный ветер еще боль-
ше увеличивал их скорость.
— Раз, два, взяли!.. Раз, два, взяли!..
Все чаще звучали веселые выкрики юных гребцов, все бы-
стрее неслись вперед лодки. Первой достигла утеса лодка с
Кнм Хен Чжиком. Она сразу же развернулась в обратном нап-
равлении. Вторая — немного отстала от первой. Обратный
путь гребцам предстояло преодолевать против течения. К то-
му же подул сильный встречный ветер и лодки стали посте-
пенно терять скорость. Их захлестывали волны. Ребята расте-
рялись, сникли, начали грести вразнобой. Носы лодок раска-
чивались из стороны в сторону, течение начало их сносить на-
зад. Наблюдавший за этим зрелищем, учитель громко крик-
нул, стараясь перекричать шум реки:
— Не торопитесь! Займите свои места и начинайте друж-
но грести. Гребите только по команде старшего.
Гребцы успокоились. Ен Чхун и Кап Тор, крепко взяв-
шись за кормовые веста, начали громко командовать:
— Раз, два, взяли!
Волны беспрестанно хлестали о борта лодок. Глядя на
набегавшие волны, Ким Хен Чжик погрузился в раздумье.
Как эти свирепые волны на этой реке, волны арестов зах-
442

лестнулн сейчас провинции Кенги, Чолла, Кенсан. Не ис-
ключено, что черные тучи надвинутся и на северные провин-
ции. Наверное, единомышленники уже получили его указания
и развертывают бурную деятельность, пытаясь сократить воз-
можные потери до минимума, обеспечить безопасность орга-
низаций и соратников, добиться поворота дела в лучшую сто-
рону.
Из Пхеньяна вернулся связной Хо Ги Сон. Он передал
Ким Хен Чжику просьбу директора О немедленно уйти в под-
полье, ссылаясь на появившиеся в городе зловещие признаки.
Однако он не внял этим предостережениям.
Раз дело приняло такой оборот, нужны срочные меры для
зашиты организации и товарищей, действующих в различных
районах провинции Пхеньян. Он еще не получил сообщений
о том, как выполняются его указания, направленные во все
районы страны. Не было также вестей от Пан Ин Су и Хон
Чжун Гора, уехавших в Сеул и провинцию Кенсан. И он не
мог себе позволить покинуть Нэдон, пока не убедится, что его
сподвижники по борьбе и организации находятся в безопас-
ности.
«Каким бы свирепым ни был шторм, я должен его преодо-
леть!» — твердо решил Ким Хен Чжик, глядя на волны, беше-
но хлеставшие о борта лодок.
Крики учеников становились все реже. Они гребли, кре-
пко сжав губы, их лица вспотели. Ветер ревел все сильней.
Казалось, вот-вот он перевернет лодки, ход которых становил-
ся все тише. Но вот лицо учителя преобразилось. Подняв го-
лову, он устремил свой взор вперед. До цели еще далеко. Впе-
реди стремнина, где река бешено мчит свои кипящие воды.
Учитель быстро встал.
— Ребята, трудно?
- Да.
— А что труднее? Спускаться вниз или подниматься
вверх?
— Подниматься в несколько раз труднее.
— Почему?
— Потому, что приходится идти против сильного тече-
ния, — послышался с другой лодки громкий голос Кап Тора.
— Вам тяжело, а что будет, если мы перестанем грести?
— Нас понеоет вниз, — ответила Сун Хи, находящаяся в
лодке с учителем.
— Верно. Нас неизвестно куда унесет, может быть, мы на-
443

летим на скалы и разобьемся вдребезги, а, может быть, нас
унесет в безбрежное море, и мы никогда не вернемся домой.
Что же мы должны делать, чтобы добраться до переправы
Мэкчжон?
Дети молча смотрели на него.
— Нельзя сдаваться волнам. Надо грести изо всех сил.
Так же обстоит дело и с нашей страной — неизвестно куда ее
несет течение. Плохие теперь времена. Сейчас нашу страну
сносит все больше вниз. Если мы не остановим это движение,
то наша Родина навсегда погибнет. Как ни тяжело, мы долж-
ны бороться до последнего и победить, чтобы наша Родина
пришла к берегу возрождения. Вы меня поняли, ребята?
— Поняли! — дружно ответили взволнованные ученики.
— Ну теперь надо сняться с мели. Дружно налегайте на
весла. Раз, два, взяли! — скомандовал учитель.
Ученики начали дружно грести, подбадривая себя крика-
ми. Носы лодок задрались вверх, и они быстрее пошли вверх
против течения. Ребята раскраснелись, по их лицам стру*
нлся пот. Но нх взгляд был полон решимости.
— А ну, еще! — подбадривал их Ким Хен Чжик.
— Раз-два, раз-два!
Крики ребят заглушали рев реки, и наконец лодки ми-
новали стремнину.
Грести стало легче — река стала широкой, легкие волны
на ее поверхности ласково играли. Но ребята по-прежнему гре-
бли с азартом. Приближалась переправа Мэкчжон. Довольный
Ким Хен Чжик посмотрел на своих воспитанников и тихо спро-
сил:
— Как настроение?
— Хорошее, — глядя на учителя, хором ответили сияю-
щие ребята.
— Верно. Вот так вы должны пройти всю жизнь. Толь-
ко тогда вы познаете смысл жизни. При любых невзгодах вы
не должны забывать своей великой цели — служить Родине и
нации. К этому вы должны непоколебимо стремиться, проби-
ваясь сквозь штормы и бури.
— Есть! — в один голос ответили гребцы.
И эхо, отраженное от утеса, с грохотом пронеслось над
всей ширью реки.
— До переправы уже недалеко. Пука, наляжем на весла
и одним махом будем там!
Лодки словно стрелы разрезали водную гладь.
414

Ким Хеи Чжик стоял на носу одной из них и задумчиво
смотрел на горизонт. В его памяти оживали образы товари-
щей по революции, смело идущих навстречу бурям, навстречу
вражескому неистовству.
«Товарищи, мы сами подняли волны революции. И ка-
кими бы страшными они ни были, мы будем уверенно вести
свой корабль, — мысленно разговаривал он с ними. — Если
грянет еще более жестокая буря, мы должны пробиться и
сквозь нее. Лишь тогда мы достигнем солнечного берега на-
дежды — берега возрожденной Родины».
Он думал о том, как в это самое время воодушевить сво-
их товарищей, вдохнуть в них новую силу и указать им наибо-
лее верное направление действий, чтобы они действовали уве-
ренно без малейших колебаний н вышли победителями из
всех испытаний.
После уроков Кнм Хен Чжик начал писать письма, кото-
рые он собирался повторно отправить Чо Пхиль У в Пхеньян,
Пен Ок Рим в Сончхон и другим подпольщикам в Анчжу и
Кэчхон. В этих письмах он предупреждал об опасности, о том,
что враг может произвести аресты патриотов и в северных
провинциях страны. Ким Хен Чжик подробно излагал меры,
которые надлежало принять для защиты организации и то-
варищей. Он направил Хо Ги Сона в Пхеньян, Кэчхон и Ан-
чжу, а Цой Сок Мана — в Сончхон. Когда вернутся они и
прибудут другие товарищи, направленные им в южные про-
винции, Кнм Хен Чжик сразу же переберется в пограничный
район на Амноккан; это он уже решил раньше.
5
Кан Бан Сок работала на бататном паче матери Коман-
нё.
— Хватит вам работать, самоним. Скоро обеденный час.
Приготовьте сонсэнниму обед, — с благодарностью сказала
хозяйка пачя, держа в руке мотыгу, к которой налипла жел-
тая земля.
Но Кан Бан Сок продолжала собирать выкопанный ба-
тат, каждый клубень которого был с кулак. Кучки выко-
панного батата в бороздах все увеличивались. На лбу
445

Кан Бан Сок блестели капельки пота. Улыбаясь, она сказала:
— Надо еще поработать. Какой хороший урожай! Даже
копать интересно.
Вот и замечательно. В этом году в Нэдоне выдался
богатый урожай батата. У нас уродился такой же крупный
портулак, как у матери Команнё, — вмешалась в беседу
мать Сун Хи. Она разогнула спину, обрывая ботву карто-
феля.
— Все это благодаря самониму. Как приехали вы в нашу
деревню, так все время — и весной и летом — занимаетесь
для всех выращиванием картофеля: проращиваете ростки, са-
жаете рассаду, учите всех нас выращивать картошку. Если
бы вы не подсказали и не помогли, нам даже в голову не
пришла бы мысль об этом.
— Правильно ты говоришь. А теперь ты должна при-
гласить гостей, — пошутила мать Кап Тора, работающая чуть
поодаль.
— Обязательно. Вечером сварю целый котел картофеля.
Заранее приглашаю всех вас. Л вы, самоним, приходите к нам
с Чынсоном.
— Спасибо, обязательно приду.
— Пу, самоним, идите домой.
— Ничего. Надо довести до конца начатое дело.
Женщины снова оживились. Скоро обеденный час.
Кан Бан Сок хотела поскорее докопать начатую грядку и
идти домой. Работа у нее спорилась. Вдруг с края поля пос-
лышался голос:
— Мама! Чхоль Чжу проснулся. — Это был ее сын. — Я
дал ему диких ююб, а он их бросает.
У Чынсона карманы куртки были набиты ююбами.
— Идите, идите же, самоним, — стала уговаривать бла-
годарная мать Команнё.
— Вот видите, ему невтерпеж. Ну, я пошла, и.звните.
Сняв с головы платок, она стряхнула им пыль с одежды.
— Мама, дай мне мотыгу. Я докончу. — Сын протянул
к ней свои пухлые ручонки все в царапинах. Он покололся об
ююб, когда собирал плоды.
— Ладно. Только ты не копай, а помоги собирать клубни.
— Хорошо, мама.
Чынсон с радостью подбежал к грядке.
— Лучше ты иди поиграй.
446

— Я уже наигрался. Смотрите, какая крупная картошка!
Куда надо ее складывать? Сюда?
— Хватит тебе трудиться, лучше пошел бы играть. Вот
молодец! Недаром говорят: у хороших родителей достойные
дети... Малышам-то трудно забраться на гору, вот и Чынсон,
знаете, туда за дикими ююбами забирается. И потом раздает
их ребятам да столько, что у них карманы разбухают. Моя
дочка Команнё ходит за ним как за братишкой...
Под хвалебные слова в адрес ее сына Кан Бан Сок отпра-
вилась домой. Привязав Чхоль Чжу к спине, она зажгла огонь
в очаге. Поставила в котел миски с обедом и вскипятила суп.
Затем уселась перед очагом. Со стороны школы доносились
голоса ребят. Внимательно слушая их, она подкидывала в очаг
высохшие сосновые иглы.
Ночью прибыл Пан Ин Су, которого так ждал ее муж. Де-
ла у него, слава богу, шли неплохо. Давно вернулись в село
Хо Ги Сон и Цои Сок Маи.
Теперь муж, видимо, дожидается Хон Чжун Гора.
Кан Бан Сок тревожило будущее ее мужа. Она долго нс
решалась об этом сказать ему. П все же однажды она посо-
ветовала ему скрыться из дома. Хотя бы на некоторое время.
— Ничего, не беспокойся, — ответил ей муж, улыбаясь. —
Защитить нашу организацию от опасности куда важнее, чем
снасти свою собственную жизнь. Скоро придет Хон, тогда я и
уеду. Прошу тебя приготовить меня в дорогу.
Обстоятельства заставили его так поступать. Это пре-
красно понимала Кан Бан Сок. Но ее беспокоило то, что, цели-
ком отдав себя революционной работе, он не обращает вни-
мания на опасность, угрожавшую его жизни.
Суп закипел. Из котла пошел пар. Кан Бан Сок встала,
взяла кувшин и вышла во двор за водой. Вдруг она услышала
лошадиный топот, доносившийся со стороны соседнего села.
Ее охватило тревожное предчувствие. Она поставила кувшин
па завалинку, вышла на улицу и оглядела деревню. На шос-
сейной дороге показались трое конников. Поднимая облако
пыли, лошади мчали всадников прямо к школе. Взгляд
Кан Бан Сок невольно переметнулся с дороги на школу. От-
куда не переставали литься звонкие голоса читавших ребят.
— Отец Чынсона! — пронзительно закричала она. Не
успела сделать несколько шагов в сторону школы, как во двор
влетели японские полицейские и спрыгнули с коней. Двое из
них вскинули винтовки с примкнутыми штыками и взяли на
447

мушку школьные двери. Третий полицейский, с нахальным ли-
цом, одетый в штатский костюм, размахивая тростью, поднял-
ся на крыльцо. С грохотом распахнув дверь, самурай ворвал-
ся в класс.
В классе сразу воцарилась тишина. Но эта, щемящая ду-
шу, тишина с такой тяжестью давила на грудь Кан Бан Сок,
что ей стало трудно дышать. Тут же до нее донесся резкий
голос мужа.
— Кто тебе позволил сюда ворваться. Тебе захотелось ос-
квернить святыню своими грязными сапогами? Пошел вон!
Дерзнувший войти в класс полицейский в штатском ша-
рахнулся назад. Он был подобен собаке, в испуге поджавшей
хвост. Спотыкаясь о ступеньки, едва не упал. Выкатив-
шись только во двор, он почувствовал себя уверенней.
Ким Хен Чжик не спеша обулся и вышел на крыльцо. Сто-
явшие в растерянности полицейские навели на него свои вин-
товки. Не обращая на них никакого внимания, учитель спокой-
но подошел к полицейскому в штатском.
— Что вам угодно?
Ким Хен Чжик держался с большим достоинством, и ра-
стерявшийся самурай начал разводить канитель. Громко по-
кашляв, полицейский нерешительно проговорил:
Прошу вас ненадолго к нам. Надо расследовать...
— Расследовать?.. — Кнм Хен Чжик посмотрел на него
в упор. — Хорошо. Подождите. Я закончу начатый урок.
Когда он повернулся, распахнулись сразу три двери н
раздался детский крик:
— Сонсэнним!
Шумной ватагой хлынули из класса ученики.
Не оставляйте нас, сонсэнним!
— Не отпустим нашего сонсэниима!
— Не уходите от вас, сонсэнним!
Плотно окружив своего учителя, ребята стали кричать на
полицейских. Это был» Ен Чхун, Кап Тор и их товарищи. Хо
Сун Хи и другие малыши, уцепившись за учителя, заревели.
Ким Хен Чжик с жалостью посмотрел на своих воспитан-
ников. Крепко обняв обеими руками малышей, он закрыл гла-
за. Щемящая жалость к детям охватила учителя. Как ему не
хотелось выпускать из своих объятий этих несчастных, несмы-
шленых крошек, лишенных ласки, заброшенных как и их Ро-
дина, которых Ким Хен Чжик успел полюбить как своих род-
ных детей. Настал час разлуки. Когда он снова увидится с ни-
448

ми? Его ждет тюрьма. Сколько времени будет он в ней муча-
ться — никто не знает этого.
Кнм Хен Чжик гордо поднял голову и посмотрел на пла-
чущих учеников.
— Ребята! — мягко, но властно прозвучал голос учителя.
— Ну зачем это? Нельзя так. Идите-ка в класс учиться. Я
ни в чем не виноват и скоро вернусь к вам. И вы, Сун Хи,
Ен Чхун, идите тоже в класс со своими друзьями, живо!
Учитель погладил по голове прижавшихся к нему малы-
шей, осторожно освободился от них и не спеша спустился во
двор.
Один из полицейских, прицелившихся в учителя, вытащил
из-за спины веревку и пошел к учителю.
Руки прочь! Невинного вязать? Я пойду сам. Голос
Ким Хен Чжика звучал резко. Его глаза горели гневом Поли-
цейский с веревкой опешил и, казалось, прирос к земле. Уви-
дев Кан Бан Сок, стоявшую у двери дома, Ким Хен Чжик по-
дошел к ней.
Принеси мне турумаги и шляпу.
С минуту Кан Бан Сок стояла в растерянности, а затем
вошла в дом и дрожащими руками сняла с вешалки черное
турумаги и шляпу каштанового цвета. Взяв у жены одежду,
он неспешно надел турумаги.
— Ребята, идите в класс, — повернулся он к ученикам.
Доканчивайте урок, потом идите домой. Помните, что до моего
возвращения школа должна оставаться в полном порядке.
Кап Тор, Ен Чхун, на вас особенно надеюсь.
Сонсэнним! Раз вы уходите... — Двое юношей броси-
лись к учителю, на глаза у них навернулись слезы.
— Ребята, успокойтесь. Помните, что я недавно вам гово-
рил на Ельпхагане.
— Не забудем, сонсэнним...
Ким Хен Чжик повернулся к жене.
Ты не беспокойся. Я скоро вернусь. Оставляю тебе
свои дела.
Молча глядя на мужа, Каи Бан Сок внимательно слу-
шала его. Вдруг у нее закололо сердце и зарябило в глазах.
Большими усилиями она взяла себя в руки.
Кнм Хен Чжнк медленно пересек двор. Вслед за ним пос-
ледовали полицейские. Кан Бан Сок стояла неподвижно, при-
кусив губы. Ким Хен Чжик уже дошел до школьных ворот. В
это время раздался детский крик:
449

— Папа!..
К отцу подбежал Чынсон и прильнул к нему. Вслед за
ним к воротам школы нахлынула толпа односельчан. Поли-
цейские начали кричать, пытаясь разогнать толпу, но люди, не
обращая на них внимания, оттолкнули их от учителя и окру-
жили его. Подняв вверх руку, он стал успокаивать разбуше-
вавшихся людей. Приласкал своего сына, погладив его по голо-
вке. Затем, пробившись сквозь плотно обступивших его одно-
сельчан, он медленно вышел за школьные ворота.
Пройдя еще несколько шагов, Ким Хен Чжик остановил-
ся и посмотрел на школьный двор.
— Муж мой! — тихо произнесла Кан Бан Сок. Ноги са-
ми несли ее к мужу. Но сделав несколько шагов, она остано-
вилась как вкопанная.
— Папа! — громким голосом позвал отца Чынсон и мет-
нулся за ним. Односельчане и школьники шли следом за
учителем.
Хо Ги Сон спешил в Нэдон. Он был в деревне Чунбами и
весть о приходе полицейских дошла до него позже. Он не ве-
рил своим ушам, услышав об аресте Ким Хен Чжика. Увидев,
что учитель уже вышел за околицу, он вдруг остановился и
крикнул вдогонку.
— Сонсэнним!
В глазах потемнело. Он долго стоял словно обезумевший.
За околицей крестьяне замедлили шаг. Все меньше станови-
лась фигура учителя. Но вот Хо Ги Сон пришел в себя. Глаза
его метали молнии.
— Нет, мерзавцы! — Хо Ги Сон бросился бежать за учи-
телем. Он решил во что бы то ни стало спасти Ким
Хен Чжика — пусть даже для этого ему придется поже-
ртвовать собственной жизнью. Он мчался что есть духу по до-
роге, ведущей к мэкчжонской переправе.
Кан Бан Сок продолжала стоять на площадке школы.
Уже скрылся из виду ее муж, но она все стояла Потом она
увидела сына, идущего по тропинке возле родника Вот он огля-
нулся назад. «Нагрянули и на нас суровые испытания», — с
грустью подумала она. Сын остановился в нескольких шагах
от матери.
— Мама! — Глаза его сверкнули гневом.
— Чынсон, милый мой! — Мать притянула к себе сына и
погладила его по голове. — Скоро вернется твой папа. Коне-
450

чно, вернется. Опять будет драться с япошками и непременно
добьется независимости Родины. Слышишь, что я говорю?
Она говорила не только своему сыну, но и самой себе.
Кан Бан Сок посмотрела в сторону мэкчжонской переправы.
Порывистый осенний ветер подних.иТ на полях сероватые тучи
пыли. Показались угрюмо идущие односельчане и школьники.
Они ходили провожать учителя. На его проводы вышла почти
вся деревня — старик Чон Чжин Гу шел без головного убора
и турумаги, Чхун Бо шел с серпом в руке. С ними были так-
же Сок Ман, отец Команне и другие пожилые мужчины, бабу-
шка Ли Сип До, мать Сун Хи и мать Ен Чхуна, мать Юбока
из соседнего хутора Чунбами и другие женщины.
— Что же нам теперь делать?
— Чынсон, что тебе сказать... Почему эти злодеи, япо-
шки... забрали твоего папу, такого доброго, ин в чем невин-
ного?..
О! Пусть гром поразит всех самураев до единого!
Чего бог смотрит!
— Ох, самоним, как же нам теперь быть?
Каждый изливал свое горе Каи Бан Сок.
Сун Хи закричала: «Мама!» н разрыдалась, ухватившись
за нее. Держа одной рукой Чынсона за плечо, Тык Пу то и
дело вытирал кулаком катившиеся слезы. Глядя на односель-
чан, Кан Бан Сок немного успокоилась, пришла в себя и по-
благодарила людей за их внимание и заботу о муже. Вспом-
нила, что теперь заботы о них ложатся на се плечи.
«Врагам нельзя показывать слабость. Так говорил
муж», - - подумала она и, осмотрев собравшихся, тихо заго-
ворила:
— Успокойтесь. Что говорил перед своим уходом отец
Чынсона? Если он узнает, что вы пали духом, он не будет
знать покоя. Думаю, ничего страшного не случится. Они под-
няли руку на невинного человека. Расходитесь по своим до-
мам. И вы, школьники, идите домой, а после обеда опять
приходите в школу, чтобы продолжать учебу, как об этом вам
наказал сонсэнним. А ты, Сун Хи, перестань плакать.
— Пе падайте духом, друзья, слушайтесь самоним. В
Хаккёге мы обсудим все вопросы и примем нужные меры... —
добавил старик Чон Чжин Гу. Но и он сам не мог скрыть от
окружающих, как тяжело у него на душе.
Убитая горем мать с сыном остановилась около крыльца
дома. Она чувствовала, как слабеют руки и ноги Делать ей
451

ничего не хотелось. Комната выглядела мрачной и опустевшей.
Она не знала, к чему приложить руки. Пойти в дом? Но что
делать в опустевшем доме?
«Надо посмотреть суп, наверное, готов», — пронеслась в
голове мысль. Она подумала, что сейчас это для нее дело са-
мое важное, и пошла на кухню. Но тут же она остановилась:
для кого она варила суп? Ей подумалось, что ее ожидают де-
ла поважнее этих пустяков, но что именно — она сама еще
не знала. На завалинке стоял одиноко кувшин для воды, ко-
торый она поставила, когда увидела скачущих полицейских.
Так и не собравшись с мыслями, она взяла кувшин и пошла
на кухню.
Не прошло и нескольких секунд, как послышались бы-
стрые шаги.
— Самоним дома?
Это был запыхавшийся Хо Ги Сон.
Какая досада! Я был готов любой ценой вырвать
сонсэннима из лап полицейских и добрался до мэкчжонской
переправы... А он выбросил из рукава рубашки вот эту за-
писку. И мигнул мне — иди, мол, обратно. Вот и пришлось мне
отказаться от своих планов.
Хо Ги Сон протянул Каи Баи Сок маленькую записочку.
Лицо его пылало от досады. Взяв записку, Кан Бан Сок раз-
вернула ее. С большим трудом прочла:
«Сжечь документы, сообщить в Сончхон .» Наверное, он
ее писал карандашом прямо в рукаве. Что бы это значили его
слова «сообщить в Сончхон?» Но она сердцем поняла смысл
его слов. Мужу хотелось сказать: сообщи в Сончхон Хон Чжун
Гору, чтобы он нс приходил в Нэдон после своего возвраще-
ния в Сончхон. Кан Бан Сок глубоко тронул этот благородный
поступок мужа; ведь он захвачен врагами, находится в нево-
ле, но не забывает о спасении своего товарища. Кан Бан Сок
понимала, что время не терпит.
— С бумагами справлюсь я сама, — сказала она. — А
вы. отец Сун Хи, срочно сходите в Сончхон. Сообщите учите-
льнице Ок Рим об аресте отца Чынсона и предупредите, что-
бы Хон Чжун Гор не приезжал в Нэдон и предпринял там не-
обходимые меры.
Хорошо. Сейчас же отправляюсь. Хо Ги Сон повер-
нулся и быстро ушел.
Чынсон, иди-ка на школьную площадку и понаблюдай,
не идет лн кто в деревню. Если заявятся япошки или какие
452

сомнительные люди — позови брата Чхоль Чжу. Понял?
Хорошо. — Чынсон, сидевший в одиночестве на зава-
линке, побежал на школьный двор.
Кан Бан Сок осмотрелась по сторонам и быстро свернула
за забор. Она направлялась к тайнику, находившемуся на
крыше над самым навесом у дымовой трубы. Подняв там
одну из черепиц, она вынула оттуда завернутый в платок све-
рток бумаг. Вошла на кухню, сунула в очаг пучок леспедезы
и подожгла его. Вспыхнуло пламя. Вынула документы из
узелка, но как-то не осмелилась сразу бросить их в пламя.
Документы были написаны мелким почерком.
Каждая фраза, каждая буква была результатом более
чем десятилетней работы мужа, плодом его неутомимого раз-
мышления. Сколько бессонных ночей он рылся в книгах, об-
разовавших в комнате целую гору! Сколько километров прохо-
дил он днем и ночью, постоянно рискуя жизнью.
Она вдруг вспомнила осунувшееся лицо мужа с кистью,
просидевшего всю ночь напролет и так и нс решившего на-
писать ни одной буквы. Вот он входит в дом, весь промокший
от утренней росы. Строчку за строчкой, букву за буквой муж
создавал ценою титанического труда.
Руки ее дрожали, и она никак не могла их заставить бро-
сить документы в огонь. Так или иначе, а бумаги придется
уничтожить. Это надо сделать ради мужа. Веки горели.
Кан Бан Сок закрыла глаза и бросила в очаг бумаги. Они
вспыхнули и сгорели, осталась лишь белая горка пепла. Она
сидела и с грустью смотрела на него.
Вдруг послышался конский топот. И тут же раздался
крик: <Чхоль Чжу!> Во двор вбежал сын. Мать испуганно
вскочила. Топот солдатских сапог, грохот распахиваемых две-
рей. Ее глаза вспыхнули. Она открыла дверь, ведущую из ку-
хни в комнату. В комнате появился надменный полицейский.
Он так резко распахнул две.рь, что она слетела с верхней
петли и повисла боком. Стол, стоявший у двери, с открытым
яшиком, сдвинулся с места.
Кан Бан Сок почувствовала, как от гнева горят ее глаза.
— В чем дело? Почему вы так врываетесь в чужой
дом? — крикнула она.
Сейчас мы произведем обыск.
Полицейский, не обращая на нее никакого внимания,
естал на кан сапогами, перепачканными землей. Он обшарил
453

своими вытаращенными глазами комнату, вдруг остановил
взгляд на комоде и направился к нему.
— Убирайся вон! — раздался резкий голос Кан Бан Сок.
Она подошла к комоду и закрыла его собой. От неожиданно-
сти полицейский опешил.
— Куда ты тянешь свои грязные руки, — еще резче про-
кричала Кан Бан Сок.
- Я же сказал, что мы пришли произвести обыск. — По-
ведение пылающей гневом женщины не на шутку озадачило
полицейского.
— Вот какая ваша самурайская мораль! Арестовали не-
винного человека, нахально, без разрешения хозяйки дома вор-
вались в чужую женскую половину, топчете ее грязными са-
погами, копаетесь в чужих вещах. Таков ваш самурайский
закон?
Знаешь, что за это положено по закону? — полицей-
ский начал ей угрожать.
— По закону? Вот тебе! — Она плюнула ему в лицо. —
Разве найдется в Корее человек, который мог бы избавиться
от вашего разбойничьего закона? Ну, рыщи, раз душе угодно.
— Кан Бан Сок рывком открыла комод и начала бросать
в лицо полицейскому одежду.
— Ну, смотри, пока не надоест.
— Ух, ты...
Япошка, скрежеща зубами, попятился назад.
— Смотри, смотри! Ну, рви в клочья.
Кан Бан Сок-разорвала первую попавшуюся в ее руки
вещь и бросила клочья в физиономию полицейского.
Чынсон с сжатыми кулачками стоял рядом с матерью и
смотрел исподлобья на полицейского.
Перепуганный полицейский все пятился назад, пока, за-
цепившись за порог, зашатался и чуть нс упал. Он выскочил
во двор. Там стоял другой полицейский, который, видимо, уже
провел обыск н классе, — он держал подмышкой гектограф.
Вид у него был ошалевший.
Кан Бан Сок вышла на завалинку.
— Ну, что тебе еще хочется посмотреть? Вот тебе на! —
и она кинула в японца шкатулку для шитья.
На шум во дворе сбежались соседи и школьники, они с
восхищением наблюдали, как Кан Бан Сок расправлялась с
полицейскими.
Полицейские поняли, что штыки и винтовки бессильны
454

перед этой пламенной патриоткой. Тогда один из них с неско-
лькими книгами, которые тот схватил, врываясь в комнату, оп-
рометью выскочил из-за калитки. Его примеру последовал н
второй полицейский.
Кан Бан Сок гналась за ними до самой школьной площа-
дки. Вскочив на коней, полицейские прокричали: «Ну, погоди!»
и обратились в бегство, поднимая за собой клубы пыли.
Увидев около себя своего сына, Кан Бан Сок крепко об-
няла его. Не сводя своего гневного взора с удаляющихся вса-
дников, она спокойно и твердо желала, чтобы каждое слово
навсегда врезалось в его память, сказала сыну:
— Чынсон, сын мой! Запомни этих врагов. Это они заб-
рали твоего отца. Они мучают нас, захватили нашу страну.
Никогда не забывай этого. Вырастешь большим, будь бес-
пощадным и отомсти врагу.
Обязательно, мама! — ответил сын, крепко сжимая
свои маленькие кулачки. Он устремил свои горящие гневом
глаза на убегающих япошек. Он никогда не забудет своих
врагов.
Когда Кан Бан Сок вернулась во двор, соседки и ученика
мужа приводили в порядок дом, в который пришла беда. Они
молча смотрели на Кап Бан Сок, не зная, как се утешить.
Кан Бан Сок подошла к ним и тихо проговорила:
— Я сделаю все сама. Спасибо. Извините, что я так рас-
шумелась. Эти самураи разбойники. Забрали пи в чем не-
повинного человека, а потом нахально ворвались в чужой дом.
Мерзавцы! Нечего нам бояться этих варваров и падать перед
ними на колени! Мы — хозяева своей земли, а они — разбой-
ники с большой дороги, нагло занимаются грабежом средь
бела дня. Почему мы должны слаться им? Враги бряцают
оружием, хватают людей, разрушают дома, но все равно их
не надо бояться. Пусть враги лютуют, мы должны собраться
с духом, набраться смелости. Мы должны вести себя как хо-
зяева в своем доме, жить с гордо поднятой газовой. Учебу в
школе надо продатжать, как при отце Чынсона. Все односе-
льчане должны сплотиться в борьбе. Кап Тор и Сун Хи! Что
вы тут делаете? Ведь учитель вам дал задание, вы должны
быть заняты весь день. Оставьте в покое эту дверь и идите с
учениками в класс. Надо учиться. Этим вы поможете учителю
и своему селу.
— Слушаемся. Ребята, пошли в класс, будем читать
455

вслух! — взволнованно крикнул Кап Тор своим друзьям, и все
ребята дружно пошли в школу.
— Занятие в вечерней школе надо тоже продолжать. С
сегодняшнего дня я сама, хотя у меня и не хватает знаний,
буду вести занятия. Тык Пу, — попросила она стоявшего ря-
дом юношу, предупреди, чтобы все собрались сегодня в
школе.
Хорошо, — взволнованным голосом ответил Тык Пу.
Собравшиеся соседи с большим волнением смотрели на
Кан Бан Сок Послышалась громкая песня, се пели в школе
ученики.
Какое горе, о нация Кореи!
Четыре тысячи лет истории
Была ты не покоренной из века в век,
А ныне, что с тобою стало?
Песня была возвышенной и торжественной.
Бесконечными цепями ты скована.
Но будешь освобождена нашими руками.
II вскипят моря, содрогнутся горы.
Услышав: *Да здравствует независимость!»
Пламенные слова этой песни задевали за самые чувстви-
тельные душевные струны людей, собравшихся во дворе. Зву-
ки песни неслись по всей деревне.
Кан Бан Сок задумалась. Враги схватили мужа, он те-
перь в неволе, но его великий дух зажег в народе патриотизм
и антияпонские настроения, его посев дал обильные всходы у
подножия Понхвасана. Эти чувства сохраняются в сердце каж-
дого человека вместе с .мелодией этой песни, сложенной му-
жем. Ее сердце охватило волнение, она почувствовала, как
горит ее лицо. Большим усилием воли она сдержала себя и не
показала людям своей слабости. Кан Бан Сок ясно понимала,
какая большая задача возложена на нее. Она должна помочь
всем односельчанам свято хранить идеалы ее мужа.
Но постигшее семью испытание — это только начало бе-
ды. Никто не знает, какие грозные бури обрушатся на село.
Кан Бан Сок дала себе клятву: она заменит мужа и будет до
конца бороться за его идеалы.
456

Вымыв после ужина посуду, Кан Бан Сок сняла передник,
одела домотканную кофту и юбку и отправилась в вечернюю
школу, взяв с собой Чынсона.
Когда они пришли в школу, Тык Пу уже был там. Он на-
чал топить класс, подкладывая дров в печку. Узнав всю глу-
бину души Кан Бан Сок, юноша добровольно взялся ей помо-
гать. Чистое сердце, добрые поступки молчавшего парнишки
вызывали у нее чувство благодарности. Прошлой ночью муж
сказал ей, что он возьмет Тык Пу с собой на Север и там
включит в ряды борцов за независимость Кореи. Что с ним те-
перь делать? С этой мыслью она вошла в класс и зажгла ке-
росиновую лампу. Засветились окна. Она вышла на завалинку
и подошла к навесу, где висел школьный колокол, посмотрела
на деревню, на которую опустились вечерние сумерки. Только
в нескольких домах горел свет. Трубы не дымились. Лишь из
одной вилась струйка дыма. Это был дом помещика Пак Бен
Тхэ, стоящий напротив, чуть к востоку. Кап Бан Сок казалось,
что ее сердце давят горести и страдания, переживаемые одно-
сельчанами от ареста Кнм Хен Чжика. Но слезами делу нс
поможешь, а тем более такому делу, как осуществление его
идеалов.
«Люди, вставайте! Вставайте, чтобы жить так, как нака-
зал сонсэнним!» — кричало все в ней. Увидев рядом с собой
сына, мать ему приказала:
— Бей в колокол!
Хорошо, бодрым голосом ответил ои и, стоя па цы-
почках, начал дергать за веревку.
Дон-дон-дои!..
Звон колокола полетел и повис над деревней.
— Бей сильнее!
Изо всех сил зазвонил в колокол Чынсон.
Дов1-дон-дон!
Отворяются двери в домах. Слышен шум шагов, разго-
воры идущих в школу людей.
«Не беспокойся, отец Чынсона, за нас! Бейся с врагами. Я
заменю тебя здесь и во что бы то ни стало выполню твою
волю», — мысленно сказала себе Кан Бан Сок.
Звон колокола, в который звонил Чынсон, раздавался
все громче и громче. Его подхватывало и повторяло неумолч-
ное эхо.

Глава восьмая
СКВОЗЬ ИСПЫТАНИЯ
I
В кабинете начальника отдела полиции провинции Юж-
ный Пхеньян теперь сидел Ватанабэ — начальник департа-
мента полиции при японском генерал-губернаторстве в Корее.
Он осуществлял руководство расследованием «дела Корей-
ского национального общества».
Несмотря на помпезность, с которой была обставлена ком-
ната шефа полиции, какая-то гнетущая атмосфера действовала
на ее посетителей.
Сидевший за большим письменным столом Ватанабэ по-
грузился в чтение материалов допросов, проведенных за пос-
ледние несколько дней. Уже больше месяца он не имел возмо-
жности как следует выспаться и сейчас его воспаленные от
бессонницы глаза с трудом следили за строчками.
Временами на его лицо набегала недовольная гримаса.
Прочитав весь доклад до последней страницы, раздосадо-
ванный Ватанабэ недовольно отбросил его в сторону.
«Дурачье! Топчутся на одном месте», проворчал он про
себя и тупым взглядом уставился в потолок.
Расследование вновь столкнулось со многими затруднени-
ями и, хотя немало трудностей уже преодолено, на сей раз,
кажется, дело зашло в тупик.
В последние дни Ватанабэ болезненно переживал свои
прошлые промахи, допущенные нм при расследовании «дела
Корейского национального общества». Еще в самом начале,
когда агенты, действовавшие в провинции Хванхэ, донесли ему
об этом обществе, Ватанабэ нужно было задушить его в са-
458

мом зародыше, но вот тут-то н была допущена им непоправи-
мая ошибка.
Ватанабэ не обратил особо серьезного внимания на сооб-
щение начальника отдела полиции провинции Хванхэ о том,
что организация движения за независимость Кореи, именуемая
Корейским национальным обществом, имеет намерение высту-
пить в этой провинции против несправедливых актов Восточно-
колонизационного общества. Он воспринял это сообщение сли-
шком спокойно.
Вот почему он отдал лишь один приказ: арестовать и
строго наказать некоего Пак Юн Хвана, считавшегося руково-
дителем организации, и несколько других подозрительных лиц.
Кроме этого, никаких мер нс было принято.
Сразу же после аннексии в 1910 году Япония уничтожила
в Корсе все организации политического и культурно-просвети-
тельного движения корейцев. Были рассмотрены сотни дел,
связанных с подпольными организациями. Но все они были по-
хожи на черенки, еще не успевшие пустить корни, и поэтому
было более чем достаточно выдернуть показывавшиеся на по-
верхности ростки.
Ватанабэ думал тогда, что «дело Корейского националь-
ного общества», возникшее в провинции Хванхэ, относится
именно к этой категории не особенно важных дел и поступил
весьма опрометчиво. Это привело его к непоправимой ошибке.
Как выяснилось впоследствии, общество распространило свою
деятельность на провинцию Кенги и другие южные провинции
страны, оно пустило свои корни и на севере — в районе Пхе-
ньяна. Затем было получено еще одно, заслуживающее само-
го серьезного внимания, сообщение. В порту Инчхон был аре-
стован некий священник Пэк. Он приехал в Корею из-за грани-
цы и собирался снова ее покинуть. На допросе выяснилось,
что священник имел в Корее связь с организацией, называемой
Корейским национальным обществом, и что его руководите-
лем, который встречался н имел неприятную беседу с Пэком,
был не Пак Юн Хван, а учитель Менсннской школы Ким
Хен Чжик, недавно арестованный отделом полиции провинции
Южный Пхеньян. Полицейские арестовали его по доносу
Пак Бен Тхэ — помещика села Нэдон уезда Кандон, но тог-
да еще не было точно установлено, что именно он является
руководителем Корейского национального общества. Ватана-
бэ, позже узнавший подоплеку событий, пришел в замеша-
тельство. Полученные им факты привели его к заключению о
459

том, что Корейское национальное общество — это необыч-
ная подпольная организация.
Факты свидетельствовали, что дело это является чрезвы-
чайно важным и не идет ни в какое сравнение с прежними
многочисленными делами, связанными с движением за неза-
висимость.
Получив беспощадный разнос у генерал-губернатора,
ошеломленный Ватанабэ в пожарном порядке отбыл в Пхень-
ян, где сразу же создал штаб-квартиру по расследованию это-
го дела. Под его руководством по всей Корее была проведена
массовая полицейская облава. Однако все его старания сколь-
ко-нибудь заметного результата не принесли.
Достаточно было, чтобы человека признали сочувствую-
щим, не важно, есть ли для этого веские основания или нет,
его сразу же записывали в разряд подозреваемых и арестовы-
вали. Более ста арестованных были посажены в тюрьму при
отделе полиции провинции Южный Пхеньян. Камеры были
битком набиты людьми, казалось, что стены вот-вот не выдер-
жат и лопнут.
В следственном отделе арестованных каждый день подве-
ргали страшным пыткам. Мучители не останавливались ни пе-
ред чем, стремясь вырвать у арестованных признания. Но вес-
ких улик, которые бы удовлетворили Ватанабэ, так и не было
получено.
Заключенных, которые, по его мнению, были знакомы с
подоплекой событий, не удалось заставить развязать языки,
остальные же подозреваемые не имели, по всей видимости,
никакого понятия о действующем в глубоком подполье Корей-
ском национальном обществе.
Взбесившийся Ватанабэ пытался во что бы то ни стало
решить две задачи.
Во-первых — раскрыть подлинное лицо и корни Корей-
ского национального общества. Хотя им удалось схватить
Кнм Хен Чжика, который по их мнению наверняка является
руководителем этого общества, все же стало очевидно, что
созданные им организации сохранились и по-прежнему дей-
ствуют в обширных районах самой Корен и за ее пределами,
причем действуют со знанием дела и не оставляют никаких
следов. Например, стоило только зацепиться за дело в про-
винции Хванхэ, как местная организация словно сквозь землю
провалилась. Это закрывало путь к дальнейшему проведению
расследований.
460

Стоило японцам обнаружить подозрительных людей, име-
ющих отношение к подпольной организации, и послать на опе-
рацию группу полицейских, а нужный человек уже успевал
скрыться от глаз полиции н уйти в подполье.
Во-вторых — Ватанабэ пытался получить подтверждение
своему предположению о том, что Корейское национальное об-
щество имеет связь с движением за независимость и рядом ан-
тияпонских выступлений народа, имевших место в прошлом
году и активизировавшихся особенно летом этого года.
Ватанабэ интуитивно догадывался, что резкая активиза-
ция движения за независимость связана, возможно, с деяте-
льностью Корейского нацио'налы1ого общества. Его предполо-
жение довольно убедительно подтверждали некоторые факты.
Они говорили о том, что в подготовке выступления в провин-
ции Хванхэ, направленного против действий Восточно-колони-
зационной компании, принимали активное участие члены Ко-
рейского национального общества. Затем, на совещании по
вопросу о проведении митинга жителей Пхеньяна присутство-
вал руководитель общества Ким Хен Чжик, где между ним и
Сон Се Хо, священником Пэком и другими лицами, приехав-
шими из Шанхая, развернулась острая дискуссия. А если
так, то можно ли считать, что другие происшествия не имеют
никакого отношения к Корейскому национальному обществу?
Подозрительно, например, было то, что в летний период уча-
стились налеты отрядов Армии независимости в пограничных
районах, что на сеульских улицах распространялись листовки,
выпущенные в связи с годовщиной аннексии Кореи, и, нако-
нец, обнаруженное во дворе его дома письмо с прямой угрозой
в его адрес, особенно встревожившее его. А бунты крестьян
и портовых рабочих в провинциях Кенсан и Чолла, выступле-
ния народных масс в Соичхоне против введения монополин
на табачные изделия?
Властям, продолжающим вести эти поиски вслепую, все
еще никак не удается ухватиться за ариаднину нить и все это
только затягивает следствие.
Недавно, а точнее ровно неделю тому назад, разгневан-
ный Ватанабэ, громко стукнув кулаком по столу, отдал не-
ожиданный для подчиненных приказ:
— Интенсивнее допрашивайте учителя Ким Хен Чжика.
Чо Пхиль У, Пак Юн Хвана и их сообщников и не стесняйте
себя в средствах и методах. За одну неделю нужно докопа-
ться до истины. В противном случае полетят ваши головы.
461

И вот теперь перед ним на столе лежит результат стара-
ний его подчиненных — протоколы допросов — целый грос-
сбух. Но что там написано? Протоколы наглядно демонстри-
ровали Ватанабэ аляповатую работу его подчиненных, их не-
состоятельность, неспособность выполнить порученную им за-
дачу. Беспомощность подчиненных вызывала у него не столь-
ко гнев, сколько чувство досады н разочарования. В прото-
коле все громче звучал голос Ким Хен Чжика и других ста
причастных к делу людей, стойких и непокоренных, чью волю
не могли сломить никакие страшные пытки и даже угроза фи-
зической расправы.
Уверенность в себе, умение говорить, вызывающий ува-
жение весь внешний облик Кнм Хен Чжика поставили следо-
вателей в тупик. В ходе следствия полицейские чиновники из
обвинителей часто превращались в обвиняемых
Пак Юн Хван отказывался вообще давать показания,
чем привел в ярость подручных Ватанабэ. Ничто не могло за-
ставить его говорить — ни вода с красным перцем, ни раска-
ленные крючья.
Чо Пхиль У на допросе ожесточенно сопротивлялся и сам
переходил в контрнаступление. Он был для них загадкой. Чем
ожесточеннее становились пытки, тем яростнее и громче он
проклинал врагов.
Иначе вел себя О-сонсэн.
Во время допроса он сидел прямо, как-то весь собра-
вшись. Невозмутимым, холодным, как лед, взглядом он смо-
трел вперед и отвечал, что ничего не знает — ни об учителе
Ким Хен Чжнке, ни о Корейском национальном обществе, что
он, как педагог, поборник справедливости и правды, сочувст-
вовал благородным поступкам своих учеников. Он отрицал все
с таким отчаянным упорством, что, казалось, ничто не может
заставить его развязать язык.
Были в протоколе и скучные записи допросов людей, бли-
зких к учителю Ким Хен Чжику, арестованных в селе Нэдон.
Хо Гн Сон решил прикинуться дурачком. Он заявлял на
допросах, что ума не приложит, в чем повинен учитель Ким
Хен Чжик, учивший грамоте детей бедняков, и за что аресто-
вывают таких, как он, да и невежд-крестьян. И в самом деле
трудно было понять, то ли он круглый невежда и не прича-
стен к делу Национального общества, то ли валяет дурака?
Поведение Цой Сок Мана казалось еще глупее. Стоило
ему задать вопрос, как он начинал рассказывать о том, что
462

не имело никакого интереса для следователей. Стали спраши-
вать его, не видел ли он незнакомых людей в селении, и не ус-
пели еще закончить вопрос, а он уже пустился в разглаголь-
ствования, размахивая руками. Да, говорит, как-то заходил
в селение продавец-лекарь с пиликалкой (скрипкой), ходил
по домам, играл грустную песню «Ариран» и затем стал про-
давать жабий жир. В тот день щенок Команнё, следовавший
по пятам за лекарем, так надоел последнему, что тот стал его
отгонять, бросать в него камнями, один из камней угодил в
щенка и перебил ему лапу. Из-за этого бедного щенка пере-
ругались бабушка Команнё и лекарь
Ватанабэ, добравшись до этих строчек протоката, вконец
раздосадованный, с размаху стукнул кулаком по столу.
Объемистый протокол был заполнен подобными, одна не-
лепее другой, подробностями.
Ватанабэ направил свой невидящий взгляд в потолок и
сокрушенно вздохнул. Силы уже на исходе и перепробованы
все методы. Его охватило ожесточение. Вдруг он
встряхнулся и вскочил, словно ужаленный. В глазах его пока-
зался недобрый блеск.
«Придется пойти ва-банк. Ведь он тоже в конце концов
человек», — думал он.
Бряцая саблей, Ватанабэ обошел стат и нажал кнопку,
укрепленную сбоку стола. Вскоре в его кабинет вошел нача-
льник провинциального отдела полиции.
— Приведи учителя Кима. Я сам займусь!
— Учителя Кима? — Начальник отдела был крайне уди-
влен.
— Чего ты испугался? Приведи, говорю, да живо!
Когда он торопливо вышел из комнаты, Ватанабэ, скре-
стив руки на груди, начал нервно ходить по комнате, позва-
нивая шпорами.
В тюрьме при провинциальном отделе полиции камеры
были расположены по обеим сторонам коридора. В дальнем
конце коридора находилась одиночная камера, в которую был
заточен Ким Хен Чжик. Скрестив руки на груди, он сидел на
пату, прислонившись спиной к стене, и смотрел на дверную ре-
шетку.
Он похудел. На бледном его лице местами были видны
кровоподтеки и ссадины. Но как всегда он был спокоен и не-
возмутим. У него был все тот же живой блеск его глаз.
Из зала двухэтажного кирпичного здания, пристроенного
463

к левому углу тюрьмы, до камеры доносится шум. И сегодня
там пытают арестованных по делу Корейского национального
общества.
В комнате следователя начальник полиции и заведующий
отделом уголовных дел день и ночь ведуг допрос подозрева-
емых.
Если допрашиваемый упорствует, его уводят в камеру,
где палачи пытают жертву. Сейчас там тоже кого-то пытают,
иногда слышатся крики и стоны истязаемого.
Ким Хен Чжнк сидит неподвижно, закрыв глаза. Он о
чем-то задумался.
Напротив его камеры через коридор была камера, в ко-
торой сидели Чо Пхиль У, Хо Гн Сон, Цой Сок Ман и другие
его друзья, арестованные одновременно с ним. Когда нача-
лось следствие по делу Национального общества, японцы пе-
ревели всех «преступников», находившихся до этого в тюрь-
ме, в другие места. Но все же камер не хватило, в одиночные
камеры они упрятали только Ким Хен Чжика, Пак Юн Хвана
и О-сонсэна, а остальных после первого допроса держали по
нескольку человек в каждой камере. Камеры своими решет-
чатыми дверями были обращены в коридор, так что камера,
расположенная напротив, хорошо просматривалась.
В камере, что находится как раз напротив одиночки учи-
теля, лежит Чо Пхиль У, укрытый ободранным одеялом. Не-
сколько дней подряд его подвергали жестоким пыткам. Сей-
час он в очень тяжелом состоянии, глаза запали, резко выда-
лись скулы, все лицо в синяках и кровавых ссадинах. Рядом
с ним сидят, прислонившись к стене, юноша в форме, Хо Ги
Сон и Цой Сок Ман.
Хо Ги Сон и Цой Сок Ман шепчут друг другу на ухо.
— Мне почему-то думалось, как попадешь в тюрьму, так
тебе и крышка, — говорит Сок Ман. — Сначала со страху да-
же в глазах потемнело... А, оказывается, их «е так уж трудно
обвести вокруг пальца.
— Обвести-то можно, но ты все же придерживай язык,
не болтай лишнего, — предупреждает друга Хо Ги Сон и
улыбается.
— Будь спокоен. Благодаря сонсэнниму теперь мой язык
как дверь на замке. Л когда нужно, он становится острым как
бритва. Указания сонсэниима о том, как отвечать на допросе,
для меня закон. Через мою закрытую дверь на допросе выле-
тают только самые нужные слова и, знаешь, метко летят в цель.
464

Когда я, брат, размахивая руками, стал показывать, как тор-
гует лекарь, допрашивавший меня полицейский сначала сам
покатился со смеху. Но потом догадался, что я его дурачу.
Глаза выкатил и орет: «скотина». Затопал ногами и влепил
мпс пощечину. Л я не хочу в долгу остаться. Кричу: за что
бьешь человека? Ведь сам велел подробно рассказать, что
делал лекарь в селе. Полицейский, видимо, понял, что прош-
ляпил, и успокоился.
— Молодец. Ты стал довольно смелым.
Теперь мне ничего не страшно. Только мысль о сон-
сэнииме меня угнетает. Надо, чтобы он отсюда благополучно
выбрался, а здесь, в тюрьме, мы ему обузой...
Посмотрев на камеру, в которой сидел учитель, Цой Сок
Ман произнес еще тише:
— Верно говоришь. Мы должны были в Нэдоне...
Дальше они стали говорить так тихо, что нельзя было ни-
чего разобрать.
Ким Хен Чжик все также неподвижно сидит и смотрит
сквозь решетку окна, пробитого высоко в стене.
Уже месяц Ким Хен Чжик ведет мужественную, неуто-
мимую борьбу в тюрьме. Это не было борьбой за то, чтобы
выдержать обрушившиеся на него пытки и допросы. Такой про-
блемы для него вообще не существовало. Он ведет тяжелую
борьбу за то, чтобы сохранить организацию и товарищей на
вате, чтобы сберечь жизнь ста с лишним своих сподвижников,
находящихся вместе с ним в тюрьме.
Прежде всего надо было уяснить себе положение дел.
Изучая состав арестованных товарищей, а нх было более ста
человек, Ким Хен Чжик заключил, что враги еще не смогли
раскрыть организацию Корейского национального общества
и ведут аресты вслепую, на основании имеющихся в нх распо-
ряжении отрывочных материалов, связывая их с событиями,
имевшими место в провинции Хванхэ, а также на основе дога-
док в связи с выступлениями прошлого года по случаю годо-
вщины аннексии Кореи. Средн арестованных в действительно-
сти было мало членов Национального общества, мало оказа-
лось и тех, кто был опознан как член Национального общества.
Большинство арестованных составляли те, которые имели от-
ношение к различным ге и обществам дружбы, школам в
районе действия членов Национального общества. Поэтому
сколько ни старайся следователь, нз них ничего не выколо-
тишь.
465

Кроме того, сам характер и содержание вопросов дали
возможность Ким Хен Чжику разгадать тайный замысел вра-
га, нащупать его слабые места. Ему удалось установить, что
японцы пока узнали только о том, что Корейское нацио-
нальное общество существует и его членами являются Чо
Пхиль У. Пак Юн Хван, О-сонсэн и ряд других лиц. В то же-
время им не известны масштабы организации Корейского на-
ционального общества, ее состав, характер деятельности.
Поэтому-то они сейчас «3 кожи лезут вон, чтобы раскрыть пол-
ностью всю организацию Корейского национального обще-
ства, выяснить его деятельность и, в частности, установить,
какое отношение имеет общество к выступлениям, ши-
роко развернувшимся до этого в различных районах страны.
Поняв суть дела, Кнм Хен Чжик уверенно руководил бо-
рьбой против колонизаторов и в тюрьме.
Он дал указание своим единомышленникам отрицать на
допросах свою принадлежность к Национальному обществу,
отрицать связь между деятельностью его членов и выступле-
ниями по случаю годовщины дня аннексии. Он говорил им, что
единственный путь к спасению дорогой для каждого корейца
организации, ее участников и в том числе самих себя — му-
жественное сопротивление, полное отрицание всего того, что
могло бы дать возможность японцам пополнить их сведения о
деятельности общества.
Это указание учителя было немедленно передано по всем
камерам. И арестованные товарищи с мужеством и упорством
стойко выдержали все зверские пытки врагов. В результате
в течение месяца после ареста Ким Хен Чжика дело не дви-
нулось с мертвой точки и это еще больше разъяряло врагов.
Ким Хен Чжнк окончательно убедился, что волна жесто-
чайших пыток, захлестнувшая на неделю тюрьму, является
свидетельством бессилия врага. И твердо веря, что очередное
противоборство увенчается победой заключенных, он продол-
жал воодушевлять своих товарищей и уверенно вел их на
борьбу с врагом в отчаянно-трудных тюремных условиях.
Полученная им вчера вечером записка от Пан Пн Су еще
больше укрепила его уверенность в успехе. В ней сообщалось,
что в соответствии с его указаниями Хон Чжун Гор и Пен Ок
Рим из Сончхона, Юн Сам из провинции Кенсан, Мэн Ген
Чжэ нз Сеула и ряд других товарищей, которые могли попасть
под подозрение врага, уже ушли в подполье и продолжают ра-
ботать, чго жертв больше не было, что вооруженные отряды.
466

действующие в пограничном районе у реки Лмноккан, все бо-
лее расширяют зону своих действий и наносят врагу ощутимые
удары.
В записке были emo больше обрадовавшие учителя строки
о том, что в Нэдоне члены организаций Хаккёге, Хянтхоге,
Пнсокге и ученики школы, сплотившись вокруг Каи Бан Сок,
продолжают занятия в вечерней школе и помогают семьям
арестованных закончить уборку урожая.
Эти радостные вести явились огромной воодушевляющей
поддержкой учителя. Как ни неистовствуют японцы, как ни
беснуются их приспешники и предатели, его соратники, оста-
вшиеся на свободе, и организации продолжают стойко боро-
ться, двадцатнмнллнонный угнетенный народ следует за Ко-
рейским национальным обществом. Посмотрим — чья возьмет!
Понемногу радостное возбуждение улеглось. Вот он слы-
шит шелест колыхающихся на ветру листьев дерева, одиноко
стоящего перед окном камеры, гудение телеграфных проводов
и снова погружается в раздумье.
Его мысли улетают куда-то далеко в пасмурное небо. Он
думает о будущем, о новых планах освободительной борьбы,
которую он развернет после выхода из тюрьмы, где ему наве-
рняка придется пробыть несколько лет. Думы, думы, думы...
Теперь уже нельзя строить планы руководства револю-
ционной борьбой, рассчитанные на Нэдон или другие подоб-
ные ему глухне места страны. Надо выбрать новые районы,
новые направления н новые методы деятстьности. Какой вы-
брать район? Надо помнить, что в теперешних условиях труд-
но обеспечить внутри страны оперативность и высокую актив-
ность в деятельности революционных организаций. Может
быть, тогда покинуть Родину? Нет, этого делать нельзя. Нуж-
но найти такое направление борьбы, такие места и районы, та-
кие методы деятельности, которые бы позволяли успешно со-
четать органическую связь революционного движения и по-
литико-просветительного движения внутри страны с военной
деятельностью за ее пределами и обеспечить единое руковод-
ство этими движениями. В соответствии с таким планом центр
деятельности следует, как уже было продумано, переместить
на север, ближе к границе, а революционные силы надо пере-
формировать. Для этого необходимо направить ряд товарищей
в Цзяньдао и пограничные районы и создать там опорные пун-
кты освободительного движения. Тула можно направить тех
4G7

товарищей, которые сейчас находятся в подполье и деятель-
ность которых сейчас сужается трудными условиями. Кнм
Хен Чжик мысленно перебирает возможные кандидатуры
и в его памяти проплывают образы его товарищей.
Он все глубже погружается в раздумья. Одна мысль сме-
няет другую, одни замыслы приходят на смену другим...
Кнм Хен Чжик даже не услышал гулкий топот, прибли-
жающийся к его камере. Он очнулся от своих дум только тог-
да, когда за его спиной одновременно с щелчком открываемо-
го замка раздался оклик: «Ким-сонсэн!»
Он неторопливо повернулся. В дверях камеры стояли за-
ведующий особым отделом и тюремщик.
— Выходите, — сказал заведующий особым отделом.
Даже врагов он заставил уважать себя. В первое время,
правда, полицейские пытались грубо обращаться с ним, как
с преступником, но он дал им достойный отпор. Кнм Хен Чжик
заявил им, что он не признает закона, который дает грабите-
лю, вторгшемуся в чужую страну, право обращаться с хозяи-
ном, защищающим свою Родину, как с преступником, что он
откажется давать показания, если с ним будут обращаться
подобным образом. После этого он не стал отвечать на вопро-
сы, не реагировал на крик, сидел неподвижно, словно камен-
ная гора. Полицейские врывались в камеру и пытались силой
вытащить из нее Ким Хен Чжика, но тогда поднялись все ка-
меры и дали отпор полицейским. После этого случая японцы
были вынуждены обращаться с Кнм Хен Чжиком вежливо.
Его непоколебимая воля, принципиальность, несомненно, при-
давали его единомышленникам огромную силу, вселяли в них
уверенность, чувство гордости.
— Что вам нужно?
— Господин начальник департамента полиции хочет
встретиться с вами.
— Начальник департамента полиции? Хорошо. Я согла-
сен
Ким Хен Чжик не спеша поднялся. Он подумал, что бу-
дет интересно посмотреть хеть раз на физиономию началь-
ника департамента полиции, которая, наверное, пасмурнее,
чем осенняя погода.
Чо Пхиль У, лежавший в ближайшей камере, пододви-
нулся к двери и уставился своими горящими глазами на за-
ведующего особым отделом, стоявшего в коридоре. Вдруг он
увидел Ким Хен Чжика и громко вскрикнул: «Сонсэнним!»
46Я

Вскочил и снова сел. Удивленные Хо Гн Сон и Цой Сок Ман
подошли к решетке.
Вот и сейчас Ким Хен Чжик медленно идет по коридору,
глядя на соседние камеры. Для него была самой большой от-
радой увидеть лица своих товарищей хотя бы на такие ко-
роткие мгновения, когда ему доводилось идти по коридору на
допрос или с допроса. Он смотрел на своих товарищей взгля-
дом. полным любви, сочувствия и поддержки. И даже тогда,
когда враги подвергали его жесточайшим пыткам, он шел пи
коридору твердой походкой и улыбался глядевшим на него
из камер товарищам.
Вот и теперь его приветствуют взгляды друзей, их лида
светятся надеждой и уверенностью. Он видит среди них Пак
Юн Хвана, Чо Пхиль У, О-сонсэна, Хо Ги Сона, Цой Сок
Мана, Чон Чжин Гу, учащихся Пхеньяна, портовых рабо-
чих из провинций Кенсан и Чолла и других своих единомыш-
ленников.
' Дверь в кабинет начальника департамента полиции отво-
рилась и туда уверенной походкой вошел Ким Хен Чжнк.
Ватанабэ изучающе посмотрел на вошедшего учителя.
Ким Хен Чжик спокойно, твердо и с достоинством подо-
шел к Ватанабэ.
Не веря своим глазам, оторопевший самурай поднялся.
Что это за человек? Знает ли он, какая ему предстоит схва-
тка?
Растерявшийся Ватанабэ смотрел на все приближающего-
ся к нему человека и невольно сделал шаг навстречу.
— Вы хотели меня видеть? — первым спросил Кик
Хен Чжик. Его взгляд выразил превосходство и явное презре-
ние к самураю.
— Совершенно верно, — поспешно ответил Ватанабэ.
Ну, что вас интересует? — снова спросил Ким
Хен Чжик и, не ожидая приглашения, присел на стул, стояв-
ший за его спиной. Ведь попал впросак не он, а Вата-
набэ, которому фортуна явно изменила. Наконец Ватанабэ
постепенно овладел собой и попытался изобразить на лице
серьезное выражение.
Подавленный достоинством в поведении и всем внешним
видом Ким Хен Чжнка, он сразу почувствовал в нем человека
сильной воли и незаурядного ума. Шеф полиции делал отча-
янные попытки взять себя в руки. Поправив форменный китель
н бренча длинной саблей, висевшей на поясе. Ватанабэ мед-
469

лекно подошел к тяжелому кожаному креслу, стоявшему пе-
ред письменным столом, и уселся в него.
— Так, я спрашиваю, нет ли у вас желания что-нибудь
нам сказать? — Ватанабэ пытался придать своей персоне
серьезный вид. В глубине души он, видимо, питал какую-тона-
дежду на эту встречу.
Ким Хен Чжик уже раскусил состояние духа Ватанабэ,
попавшего в тупик.
— Ха-ха, — рассмеялся он. — У вас лицо как у жалкого
деревенского старикашки, который с любопытством глядит на
рассказчика. Но, к несчастью, я ведь человек сравнительно
молодой, так нс могу рассказать чего-нибудь такого, что бы вас
удовлетворило.
— Что? Какой старик?!
Ватанабэ обалдело взглянул на него и силой ударил ру-
кой по столу.
— Довольно! Вы кого дурачите?
Послушайте, не стоит так визжать. Кого напутает ваш
крик? Я не шучу и говорю вполне серьезно.
— Вы представляете себе, с кем имеете де-io и по каком/
делу здесь находитесь, и свое теперешнее положение?
— Мое положение? Превосходное. Поймал жулика м си-
жу с ним.
— Что?
Ватанабэ вконец взорвался от ярости. Ударив еще раз по
столу, он вскочил и инстинктивно схватился за саблю. В это
время дверь в комнату отворилась и в комнату влетел началь-
ник отдела полиции.
Рассвирепевший Ватанабэ взглянул на перепуганного на-
чальника отдела, прикрыл глаза и попытался взять себя в ру-
ки. Так уже во время первого допроса из-за этой контратаки
учителя он потерял самообладание и опозорил себя. И он всу-
нул в ножны обнаженную на вершок саблю.
— Начальник отдела. Выйдите!
Начальник отдела щелкнул каблуками и быстро вышел.
Ватанабэ заложил руки за спину и начал ходить по комнате.
Кнм Хен Чжик с насмешкой наблюдал за ним.
Самурай снова уселся в кресло.
— Помните, что сегодня у вас здесь последний шанс. Бук-
вально последний.
— Зачем такая спешка? Бросьте свои пустые угрозы, луч
ше скажите, что вас интересует.
470

Пустые? Вы глубоко ошибаетесь. Вы человек слишком
наивный.
— Наивный? Вообще-то говоря, мы, корейцы, — народ
простодушный, с чистым сердцем.
— Чепуха! Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что мы
затягиваем решение данного дела из-за своей слабости или
нерешительности. Наше великодушие имеет свои пределы.
Нам жалко ваших людей и особенно вас, Ким-сонсэн.
— Жалко? Даже ушам своим не верю.
— Я думаю, вам, человеку разумному и образованному,
должно быть известно, как могущественна великая японская
империя. Разве есть теперь в мире кто-нибудь, кто бы осме-
лился вступить в противоборство с нашей империей? Ну, что
молчите? Вы, корейцы, говорят, мастера наносить удар голо-
вой. Вспомните пословицу: головой бьют скалы. Мы терпели-
во разбираемся в нынешних событиях и будем дальше дейст-
вовать умеренно, осуществляя руководство всем Корейским
полуостровом. И причина этого не в нашей какой-то слабости,
а в осуществлении нашей первоначальной цели присутствия
на полуострове, которая состоит в том, чтобы обеспечить ко-
рейцам спокойствие и процветание.
— Ха-ха... Что ни слово, то откровение...
— Оставьте свои шутки, Ким-сонсэн. Стоит нам взяться
за дело, и от вас и вашего Корейского национального общест-
ва останутся одни воспоминания. Мы можем превратить весь
полуостров за один день в пустыню.
— Вот теперь ясно. Попробуйте, если вы такие храбрые.
— Ким-сонсэн, вам бы лучше серьезнее отнестись к делу.
Хотя вы и ведете себя весьма заносчиво и допускаете оскорби-
тельные выпады против нас, нам жалко, что зря пропадет
наш вольный дух, ясный ум и великодушие.
— И чем же я вам должен заплатить за все ваши похвалы
в мой адрес?
Не понимая, шутит ли его подследственный или говорит
серьезно, Ватанабэ с удивлением смотрел на учителя.
— Об этом не стоит даже говорить. Сообщите нам кое-
какие факты, н мы гарантируем вам исполнение всех ваших
желаний.
— Какие факты вас интересуют? — спросил Ким Хен Чжик.
То ли из любопытства, то ли потому, что вопрос показался
ему смешным, Ким Хен Чжик улыбнулся.
— Хорошо. Скажите, пожалуйста, во-первых, о процессе
471

образования Корейского национального общества, о системе
центральной и местных организаций, а также о руководящем
Составе и членах этого общества.
— Ну я так и думал. А что еще?
— Расскажите правду об организации дебошей, устроен-
ных весной вашим обществом по всей Корее, Например, о мас-
совом митинге протеста в Пхеньяне, о крестьянских выступле-
ниях в провинции Хванхэ против Восточно-колонизационного
общества, о дебоше в Сончхоне и отказе пусанскнх портовых
грузчиков от работы, о распространении воззваний в Сеуле.
— И это все?
— Да все. Совсем немного.
Ватанабэ с серьезнейшим видом смотрел на своего собе-
седника. От предвкушения интересной беседы в горле у са-
мурая что-то забулькало.
Ким Хен Чжик снова улыбнулся, словно он был рад этой
беседе. Ватанабэ попался ему на улочку. Ким Хен Чжнк еще
раз убедился, что враг ничего не знает об обществе.
— Получается, что вы зря дрожите от страха перед Ко-
рейским национальным обществом, о котором вы даже не зна-
ете, существует ли оно в действительности. К сожалению, и
я ничего не знаю, смогу только ответить, сколько членов в Ко-
рейском национальном обществе.
Пожалуйста, — поторопил его Ватанабэ, привскаки-
вая от нетерпения в кресле,
— Мне хотелось бы прежде всего спросить вас. Сколько
человек участвовало в этом году в антияпонской борьбе?
— К чему такой вопрос? По-видимому, десятки тысяч
человек, — ответил Ватанабэ, с недоумением поглядывая на
Кнм Хен Чжика.
— Все они, на мой взгляд, члены Национального обще-
ства.
— Все они принадлежат к этому обществу? Расскажите
поподробнее.
Ответа не последовало. Взгляд Ким Хен Чжика был по
лои презрения и ненависти.
Господин шеф департамента полиции, не считаете ли
вы себя круглым дураком? До чего ж вы наивны! Даже не
акаю, как вас назвать — то ли вы такой наивный, то ли у вас
нс все дома, то ли вы вообще живой анахронизм. Вы выдаете
себя чуть ли не за персону номер один в нашей стране, но по-
чему же вы так плохо знаете корейцев? Из вашей грязной
472

fiarew не выйдет ничего путного, только га мн убедитесь, что
ны — невежественный человек. И это все!
— М-м... — промычал Ватанабэ. Искаженное от злости
лицо его налилось кровью.
Кнм Хен Чжик с презрением смотрел на Ватанабэ, лоб
ногорого покрылся испариной.
Япошка еще раз что-то промычал, замотал жирной шеей,
словно на него надели хомут, и вдруг порывистым движением
расстегнул волосатой рукой крючки на френче. Затем резко
встал из-за стаза и визгливо крикнул:
— Эй, начальник!
В кабинет влетел испуганный внезапным визгом Ватана-
бэ начальник полицейского отдела.
— Тащи его к мастеру заплечных дел.
Кнм Хен Чжик вышел из комнаты так же спокойно, с до-
стоинством, как и вошел в нее.
Как только дверь за ним захлопнулась, Ватанабэ, снача-
ла стоявший, словно истукан, повалился в кресло.
2
Сонсэнним, сонсэнним!..
Как сквозь сон услышал Кнм Хеи Чжик чей-то тревож-
ный голос и очнулся. Он медленно поднял веки и увидел над
собой, на высоком потолке красную, как хлеб из гаоляна, лам-
почку. Он постепенно пришел в себя. Затем он едва услышал
какой-то неясный голос.
Сонсэнним, вы меня слышите? — спросил его Чо Пхиль
У. Ким Хен Чжик поднял голову, взглянул на камеры напро-
тив. Через решетки на него напряженно смотрели встре-
воженные глаза. Чо Пхиль У сидел, прижавшись обеими ру-
ками к металлическим прутьям решетки и вплотную прильнул
к ней лицом. Рядом с ним учитель увидел озабоченные лица
Хо Ги Сона и Цой Сок Мана.
Вдруг Кнм Хен Чжик подумал: «Глупо так лежать, когда
товарищи смотрят на меня». Ему очень хотелось встать, он
всеми силами попытался приподняться, но невыносимая боль
пронзила его истерзанное тело. После нескольких мучитель-
473

ных попыток oil, сдерживая стоны, сел, привалившись спиной
к пене.
— Сволочи, так нобили сонсэнннма... — пробормотал Чо
Пхиль У. Сердце его закипело гневом. — Погодите, мы най-
дем на вас управу. — Чо сжал кулаки н ненавидящим взгля-
дом посмотрел в коридор.
Ким Хен Чжик медленно открыл глаза. Его отсутствую-
щий взгляд был устремлен на окно. За окном стояла темная
ночь, дул порывистый ветер. Он подумал, что сейчас уже за
полночь. Вспомнил, как враги подвергли его жесточайшим не-
человеческим пыткам, как без посторонней помощи, неуве-
ренными шагами он добрался до камеры, как у него потемне-
ло в глазах и он потерял сознание, увидев косые лучи захо-
дящего солнца, падающие сквозь решетку окна, пробитого
к противоположной стене.
Ким Хен Чжик повернул голову в сторону безмолвно на-
блюдавших за ним товарищей и, мягко улыбаясь, спросил:
— Который час?
Только что в коридоре часы пробили час, - ответил
Цой Сок Ман.
— Час. А что же это вы не спите? Скорей ложитесь. Завт-
ра мы им тоже дадим бой, надо набраться сил. Ну, ложимся.
— Как вы себя чувствуете? — взволнованно спросил Чо
Пхиль У.
— Не татько мы, но и другие камеры не спят, беспокоят-
ся о вас, — добавил Хо Ги Сон, сидящий рядом с Чо.
— Что? И в других камерах не спят? — удивленно сказал
Ким Хен Чжик. — Передайте, что я жив и здоров.
В коридоре раздались шаги. Все напряженно посмотрели
туда. Это появился надзиратель Пак и все с облегчением
вздохнули.
Попав под благотворное влияние Ким Хен Чжика, этот
надзиратель по своей доброй воле стал выполнять его про-
сьбы и поручения. Через него учитель поддерживал связь с
внешним миром — с Пан Ин Су, с арестованными товарища-
ми.
Пак внимательно осмотрелся вокруг и тихо спросил че-
рез решетку:
— Сонсэнним, как вы чувствуете себя? Во всех камерах
спрашивают о вас.
— Спасибо, — поблагодарил Ким Хен Чжик. — Скажите
им, Пак, что я жив-здоров, пусть они не беспокоятся обо мне.
474

— Слава богу, что вы пришли в себя. С вами ничего
пс случилось? — с радостью и недоверием переспросил надзи-
ратель.
— Как видите, я цел и невредим. Идите и передайте. Зря
они беспокоятся, пусть ложатся спать.
— Будет сделано! — Пак облегченно вздохнул. В каме-
рах послышалось оживление, приглушенные разговоры. Горя-
чее волнующее чувство охватило Ким Хен Чжика. Ему каза-
лось, что он слышит радостное биение сердец своих арестован-
ных соратников, хотя они находятся в разных камерах. И вме-
сте с тем он ощутил чувство законной гордости. Ведь вместе с
ними и здесь в тюрьме он развертывает настойчивую борьбу,
срывая черные замыслы врагов.
— Ложитесь спать. Я тоже ложусь, — обратился Кнм
Хен Чжнк еще раз к товарищам, сидящим в противополож-
ной камере.
Арестованные стали укладываться на свои места на хо-
лодном деревянном полу. Кнм Хен Чжик тоже прилег, но вско-
ре опять поднялся, решив написать обращение ко всем за-
ключенным товарищам, а также письмо, которое Пан Ин Су
передаст Хон Чжун Гору. Ведь сейчас самый удобный мо-
мент — дежурит надзиратель Пак.
Не успел Ким Хен Чжик приподняться, как напротив кто-
то шепотом позвал его. Учитель повернулся и увидел Чо
Пхиль У, который по-прежнему сидел и держался за металли-
ческие решетки. Его глаза горели гневом. Учитель остановил
на нем свой взгляд и вплотную пододвинулся к дверной ре-
шетке.
— Чего вы не спите, надо беречь свое здоровье, — тихо
сказал Ким Хен Чжнк. — Ну, скорее ложитесь спать.
Чо Пхиль У молчал. Его лицо исказила гримаса негодо-
вания и горькой боли.
— Сонсэнним! — проговорил сквозь зубы Чо Пхиль У, в
упорд глядя на Ким Хен Чжика. Его глаза горели так, как это
бывает при сильном возбуждении.
— Чего вы опять разволновались! Поберегите свои нер-
вы, — мягко сказал ему Ким Хен Чжнк. Видимо, от того, что
его здоровье сильно ухудшилось, Чо Пхиль У в последние дни
часто раздражался по самым незначительным причинам.
— Обидно, до чего обидно! — с чувством горечи воскли-
кнул Чо. Он был не в силах унять волнение. Учитель молча
слушал. — По нашей вине Национальное общество попало в
475

печальное положение. Мы навлекли беду н на вас... Так и
кончится наша борьба... — Чо Пхиль У не смог договорить
фразу до конца, слова застряли где-то в горле. Вдруг
Кнм Хен Чжик резко изменился в лице.
— Вы думаете, кончилась наша борьба? — сурово спро-
сил учитель.
— Как сказать... ведь все-таки мы сидим... — неуверенно
ответил Чо Пхиль У. Его взгляд выражал отчаяние.
Учитель задумался. Ему стало понятно, почему теперь
этот человек нервничает и легко раздражается по любому по-
воду, большому или малому. Но нет ничего страшнее для ре-
волюционера, чем впасть в отчаяние.
— Вы напрасно так думаете, — не поднимая голоса, спо-
койно сказал Ким Хен Чжик.
— Я?.. — Чо Пхиль У посмотрел на учителя виноватым,
непонимающим взглядом.
— Да. Наша борьба не кончилась, наоборот, она только
начинается по-настоящему.
Чо Пхиль У недоумевающе смотрел па пего. Кнм
Хен Чжику захотелось крепко взять за руку своего собе-
седника.
— Конечно, наше Национальное общество сейчас пере-
живает серьезные испытания. Но это в буквальном смысле сло-
ва испытания в процессе борьбы, а не его разгром. И до того
времени, когда настанет день возрождения Родины, на нашу
долю еще много раз выпадут испытания неизмеримо более се-
рьезные, чем это, сегодняшнее. Вы подумали об этом?
— Так-то оно так, но что мы можем делать, когда ны
здесь в неволе...
— Чо, неважно, на чью долю выпали эти лишения. Важ-
но, чтобы каждый из пас рассматривал эго испытание не как
разгром, а как временное затруднение, тернии, сквозь которые
он должен смело пробиться вперед. Корейское национальное
общество не разгромлено и по-прежнему действует. Цели,
которые мы поставили перед Национальным обществом, его
идеи и боевой дух крепко овладели умом и сердцем широких
народных масс пашей Родины, а наши организация, наши бое-
вые соратники и следующие за нами народные массы продол-
жают борьбу.
— Об этом-то, сонсэнним, я тоже...
— Конечно, ведь это так? — улыбаясь, перебил его
476

Ким Хен Чжик. Я понимаю, что и без моих слов вам элр
ясно. Мне понятна ваша тревога и даже овладевшее вами от-
чаяние, заставившее вас сказать такие слова. По вы должны
крепко запомнить, что если революционер хотя бы временно
впадет в уныние и потеряет веру в свои идеалы, утратит уве-
ренность в своих силах, это будет страшнее вражеского шты-
ка, направленного в его грудь. Все это, в конце концов, может
привести к настоящему поражению. Раз мы решили посвятить
всю свою жизнь революционному движению, мы должны быть
всегда готовы идти навстречу к более серьезным трудностям.
Не исключено, что нам предстоят трудности, справиться с ко-
торыми, пожалуй, будет труднее, чем умереть. Но революци-
онер не имеет права решать, жить ли ему или умереть. И если
революция потребует отдать твою жизнь, ты должен без ко-
лебания ее отдать, как ни тяжело тебе расстаться с жизнью.
Но если она велиг тебе жить, то даже в самом невыноси-
мом положении, в котором легче было бы умереть, ты должен
жить и выполнять требования революции. Так велит долг ре-
волюционера.
Ким лен Чжик говорил медленно, спокойным дружеским
юном. И как только он кончил, Чо Пхиль У медленно поднял
голову и, глядя на него сквозь решетку, воскликнул:
— Сонсэнним! Простите меня. Я ошибался...
— Пу вот и хорошо, раз вы меня поняли. Самое важное
для вас, Чо, — скорее восстановить свое здоровье. Надо быть
здоровым телом и духом. Я попросил надзирателя Пака дос-
тать для вас лекарства. Когда он вам его даст, не забывайте
вовремя принимать его, а теперь ложитесь и отдыхайте.
Сейчас лягу. — Спазмы сдавили горло Чо Пхиль У.
Разволновались и другие заключенные, которые, прикину-
вшись спящими, внимательно слушали их разговор.
Когда все уснули, Ким Хен Чжик достал запрятанный в
одеяле огрызок карандаша » листок бумаги.
В записке, написанной для Пан Ии Су, он предложил пос-
леднему немедленно встретиться с Хон Чжун Гором и пере-
дать ему, чтобы он собрал скрывающихся в провинции Юж-
ный Пхеньян товарищей н развернул работу в Западном Цзя-
ньдао. При этом Хон Чжун Гор должен взять с собой также
находящуюся в подполье учительницу Пеп Ок Рим и Тык Пу
из Нэдоиа. Сразу же посте прибытия в Западное Цзяньдао он
должен также подробно доложить Кан Чжин Соку об обста-
новке в этом районе и передать, чтобы тот немедленно вер-
477

нулся на Родину для руководства работой Корейского наци
онального общества.
В конце письма Ким Хен Чжик написал несколько строк
для своей жены в Нэдон.
За решеткой незаметно забрезжил рассвет.
3
В один из поздних осенних дней из Мангендэ в Нэдон при-
были брат Ким Хен Чжика — Кнм Хен Рок и брат
Кан Бан Сок — Кан Ен Сок.
Кан Бан Сок несказанно обрадовалась своим гостям.
Они были обеспокоены тем, что Кан Бан Сок вдали от
родных мест бедствует с детьми без мужа, и вот они пришли
забрать Кан Бан Сок в родной дом.
— Посылая нас к тебе, мать сказала, что в беде надо
прежде всего искать помощь у родных. Она наказала нам во
что бы то ни стало привезти тебя домой, — стал уговаривать
ее Ким Хен Рок.
— Сестра, отправляй вещи, пока река не замерзла, и пое-
хали! Зачем тебе здесь одной бедствовать! — со своей сторо-
ны советовал ей родной брат.
Кан Бан Сок задумалась.
— Спасибо за внимание, — сказала она после некоторого
молчания. Честно говоря, я бы с удовольствием поехала. Слу-
чается, что в году бывает три засухи и все равно идут с сер-
пами снимать урожай. Как же человек может ждать от жизни
только хороших дней? И в жизни тоже бывают засухи. Надо
уметь пережить их.
— Так-то оно так, сестренка, — обронил брат. — Но как
нам оставить тебя одну с детьми в чужом краю... Мы не мо-
жем уехать без тебя. А в такое время нужно жить, собравшись
всем вместе, опираясь друг на друга. Вот мой тебе совет.
— Но мне сейчас уехать никак нельзя, — ответила
Кап Бан Сок, взяв брата за руку. — Никто из арестованных
в Нэдоне еще не вернулся. Каждый думает, что так случилось,
потому что они патриоты своей Родины. Их вдохновитель —
отец Чынсона. А я — его жена. Так как же я могу в его отсут-
ствие уехать. Что скажут люди? Надо дождаться, чем кончи-
478

тся это дело, и только тогда я омогу уехать отсюда. Достойно
ли человеку бежать, спасая свою собственную шкуру? Мне на-
до остаться здесь, чтобы выполнить волю отца Чынсона —
пробуждать односельчан, делить с ними горе и радость, защи-
щать село. Таков долг жены революционера. Обо мне не бес-
покойтесь и возвращайтесь обратно. Когда настанет подходя-
щее время — приеду сама. Какое у нас богатство, чтобы по-
сылать его на лодках? Все уместится в одном узле.
Что могли возразить Ким Хен Рок и Кан Ен Сок этим лат-
ным убежденности и благородства словам Кан Бан Сок.
Таким образом, Кан Бан Сок убедила их возвратиться до-
мой, сама же осталась с твердой решимостью ждать мужа
здесь. Еще аккуратнее, чем раньше, стала одевать она двух
своих сыновей, держала дом в чистоте и порядке. Несмотря на
то, что японцы закрыли школу и запретили детям учиться,
Кан Бан Сок каждый день убирала школу, заботилась о сох-
ранности всех учебных принадлежностей и пособий. По вече-
рам женщины приходили в дом Кан Бан Сок. Она рассказы-
вала им о патриотах-патководцах, о женщинах-патриотках,
обучала их грамоте, воспитывала их так, чтобы они стали дос-
тойными женами и матерьми верных патриотов своей Родины.
Незаметно пришла зима. В день, когда в воздухе закру-
жились первые снежинки, из Пхеньяна от Пан Ин Су приехал
человек с вестью о Ким Хен Чжике. Он рассказал нэдонцам,
«по муж Кан Бан Сок и другие арестованные сельчане муже-
ственно борются в тюремных застенках. Самураи же зашли
•в тупик. Скоро наступит конец страданиям нэдонцев, их ос-
вободят. Ким Хен Чжик наказал также жене хорошенько
воспитывать детей, продатжать вести вечернюю шкату и за-
ботиться об односельчанах. Кан Бан Сок живо представила
себе образ мужа, смело ведущего борьбу за тюремной реше-
ткой. С удовлетворением подумала она о том, что после аре-
ста мужа она не сидела сложа руки, а, выполняй его волю,
трудилась на благо деревни.
Пан Ин Су передал Кан Бан Сок также наказ
Ким Хен Чжика послать Тык Пу вместе с Хон Чжун Гором,
который отправится с юношами в Западное Цзяньдао. И она
решила заранее подготовить Тык Пу для этого дела.
Пан Ин Су сообщил Кан Бан Сок, что на Ким Хен Чжика
донес Пак Бен Тхэ и поэтому с ним надо вести себя очень ос-
мотрительно.
«Вот кто донес?!» — Глаза Кан Бан Сок запылали гневом.
479

Теперь ей стало понятно, почему Пак Бен Тхэ, заметив ее да-
же издали, сворачивал с пути.
Однажды Кан Бан Сок неожиданно столкнулась на доро-
ге с Пак Бен Тхэ. Он не знал, куда деться, и смущенно про-
молвил, что, мол, видимо, дела у ее мужа плохи и она, бедня-
жка, без него, наверное, так бедствует. Притворно выразив
свое сочувствие ей, он поспешно удалился.
Кан Бан Сок побагровела от гнева. Мало изрубить на ку-
ски этого мерзавца. Сердце пылало гневом. Но она видела то-
лько один путь отмщения. Храня в глубине души жгучую не-
нависть к врагу, она не жалела своих сил, выполняя поруче-
ния, данные ей арестованным мужем.
Спустя двое суток к Кан Бан Сок ночью прибыл новый
гость — Хон Чжун Гор. Войдя в комнату, он положил обе ру-
ки на кан и опустился на колени перед Кан Бан Сок.
— Самоннм, какое великое горе — враги отняли у нас
нашего соисэннима! Это мы виноваты, мы... — и он громко
зарыдал.
— Не надо так убиваться, в чем вы виноваты? Успокой-
тесь, пожалуйста, — растроганная таким теплым вниманием к
ее мужу, Кан Бан Сок не могла больше говорить.
— Нет, мы виноваты. Мы навалили на плечи сонсэнннма
слишком тяжелую ношу... Надо было в первую очередь поза-
ботиться о его безопасности... О если бы моя жизнь была го-
дна на то, чтобы спасти сонсэнннма... Я должен был его охра-
нять!.. — Хон Чжун Гор испытывал сильное угрызение сове-
сти, он всхлипывал и как бы проглатывал обрывки фраз...
Кан Бан Сок хотела утешить Хои Чжун Гора, по не знала
как это сделать и рассеянным взглядом смотрела на него.
— Нс надо сильно расстраиваться. Вам предстоит боль-
шое дело. Лучше поговорим о будущих делах.
— Самоннм, — сказал Хон Чжун Гор, вытирая рукавом
слезы и глядя прямо ей в глаза. — Сегодня пришел, чтобы
отомстить врагу! — Глаза его сверкали огнем.
— Отомстить врагу?
— На сонсэнннма донес Пак Бен Тхэ. Я убью его. — До-
став из-за пояса пистолет, он вскочил и был готов ринуться
на расправу.
— Что вы говорите! — запротестовала Кан Бан Сок. —
Успокойтесь! Я и без этого мысленно уже сотни раз казнила
его! Но так поступать мы не можем.
— Почему нельзя?!
480

— Вы думаете, что если мы с ним расправимся, будет по-
льза для отца Чынсона и движения за независимость?
Хон Чжун Гор промолчал. Он с трудом сдерживал волне-
ние, в его глазах еще горел огонь мести.
— Самоним, значит, оставить этого изверга в живых?
— Будет и ему кара. Движение за независимость увен-
чается победой, и этот мерзавец вместе с японскими колони-
заторами будет стерт с лица земли.
— Может быть и так, но все же... — пробормотал про
себя Хон Чжун Гор, устало усаживаясь па кан. Воцарилось
молчание.
— Послушайте, Хон Чжун Гор, — снова заговорила
Кан Бан Сок, глядя на него своими светлыми глазами. —
Отец Чынсона поручил вам отправиться с юношами в Цзянь-
дао и там осуществить одно большое мероприятие — создать
надежные отряды из молодежи. И раз вы действительно хо-
тите сделать полезное дело для отца Чынсона, вы должны
выполнить это поручение. Если вы сейчас убьете Пак
Бен Тхэ, ваша безопасность окажется под угрозой, а это
плохо, ведь на вас возложена важная задача, да и ничего
доброго не сулит это также и отцу Чынсона.
— Понял, самоним... — упавшим голосом ответил Хон
Чжун Гор и глубоко вздохнул.
— Посидите здесь немножко. Я быстро вернусь.
Кан Бан Сок зашла в дом к Ен Чхуну и наказала ему не-
заметно привести к ней Тык Пу и тут же вернулась к Хон
Чжун Гору.
— А как чувствует себя Пен Ок Рим? — Она нарочно
перевела разговор на другую тему, чтобы успокоить Хон Чжун
Гора.
— Ах, право, чуть не забыл. Ок Рим перед моим отъездом
просила меня передать эти книги вашему Чынсону, ведь он,
мол, сейчас так тоскует по отцу... — спохватился Хон Чжун
Гор и развязал узелок. На капе поближе к топке безмятеж-
но спал рядом с братцем Чынсон. Хон Чжун Гор положил нес-
колько книг около его подушки и погладил его по головке.
— Эти книжки с картинками да детские журналы для
него.
— Большое ей спасибо! Ок Рим — человек чистой души
и твердого характера. Она, должно быть, поедет с вами?
— Да... — ответил он неопределенно и почему-то покра-
снел.
481

По губам Кан Бан Сок пробежала улыбка.
— Помогайте там друг другу. Бороться в одиночку тру-
дно. Тем более Ок Рнм — женщина, которой предстоит рабо-
тать на чужбине, поэтому вы должны стать ее надежной опо-
рой.
— Хорошо... — задумчиво произнес Хон Чжун Гор. Ее
слова крепко запали в его душу.
Пока они разговаривали, на дворе появился Тык Пу. Два
дня назад Кан Бан Сок сказала юному батраку, что Ким
Хен Чжик наказал ему идти в Цзяньдао и, взяв в руки
ружье, бороться за независимость Кореи. С тех пор он с нете-
рпением ждал этого момента и провел две бессонные ночи.
Тык Пу вошел в комнату. На нем была одежда из грубой тка-
ни, в которой он всегда ходил, через плечо было переброшено
несколько пар соломенных лаптей.
— На что тебе их столько? — спросила, улыбаясь,
Кан Бан Сок и сняла с его плеча связку лаптей.
— Шагать-то далеко... — смущаясь пробормотал Тык Пу.
В его глазах светился лучик надежды.
— Ты, Тык Пу, первый раз видишь этого дядю?
— Нет, уже несколько раз видел.
Хон Чжун Гор усадил Тык Пу рядом с собой.
— Тебе предстоит отправиться в дальний путь с этим дя-
денькой, — сказала Кан Бан Сок.
— Я готов. Дяденька, вы тоже пойдете сражаться?
— Хо-хо, я-то думал, что он парнишка-тихоня, а он, ока-
зывается, шустрый. Ну как, ты готов драться с ружьем в ру-
ках?
— Ага!
— Ну что же, будем вместе бороться. Готов ли ты трону-
ться в путь прямо сейчас?
— Да, я сказал батракам, с которыми я сплю в одной ка-
морке, что буду ночевать у дружка, так как в нашей каморке
очень холодно. Я могу идти сейчас же.
Кан Бан Сок слушала его, с грустью глядя на Тык Пу. На
нем были изодранные хлопчатобумажные штаны да куртка
без ватной подкладки. Десять лет проработал в батраках, а в
награду получил беспросветную бедность. Он гол как сокол.
Если бы были живы его родители, не послали бы они сына
в далекий путь с пустыми руками, отрезали бы себе хоть во-
лосы! От этих мыслей у Кан Бан Сок защемило сердце.
Кан Бан Сок молча встала и вынула из сундука узел с
482

одеждой. Здесь была и та ватная одежда, в которой
Кнм Хен Чжик ездил прошлой весной в Цзяньдао. Эту оде-
жду она снова выстирала и отремонтировала. Кроме того,
из узелка она извлекла новую ватную одежду, затем сняла со
стены большую рубашку и меховую шапку.
— Бери, — сказала Кан Бан Сок, протягивая вещи Тык
Пу, — переоденься в соседней комнате.
— Что вы? — от неожиданности Тык Пу широко раскрыл
глаза и сделал шаг назад.
Это, наверное, вещи вашего мужа. Оставите их, я по-
том... — запротестовал и Хон Чжун Гор, глубоко тронутый ее
вниманием.
— lie беспокойтесь. У мужа есть что одеть. Ну помогите
мальчику поскорее переодеться и немедленно отправляйтесь.
Кан Бан Сок подала одежду Тык Пу.
— Мама! — обняв одежду, воскликнул Тык Пу. Из его
больших глаз градом покатились слезы.
— Эх, ты, мужчина, а еще берешься за большое дело...
Ну, скорее переодевайся! Были бы живы твои родители, не пос-
лали бы тебя в таком виде.
Обняв одежду, Тык Пу все стоял и плакал. Наконец, все
было готово.
Кан Бан Сок проводила их до горы, возвышающейся за
деревней, и простилась с ними.
— Мама, я буду смело бороться и отомщу врагу за наше-
го сонсэнннма. Никогда не забуду того, что вы сделали для
меня! — Тык Пу низко ей поклонился.
— Береги себя, учись и борись на славу. Ну, доброго
пути!
Придерживая подол юбки от порывов холодного ветра,
Кан Бан Сок долго стояла, провожая его благословляющим
взглядом.
Именно в этом месте Ким Хен Чжик всегда встречал и
провожал своих товарищей
4
Известие об аресте Ким Хен Чжика потрясло Хон Чжун
Гора. Он не мог найти себе места, горе тяжелым камнем лег-
483

ло на сердце. При одной только мысли об этом острая боль
пронзала его душу. Да, это по его вине арестовали
Ким Хен Чжика. Учитель спас его от верной смерти, учил его
жить как подобает настоящему человеку. Ким Хен Чжик,
рискуя собственной жизнью, выручил его из беды. А что сде-
лал он? Из рук вон плохо заботился о его безопасности и
допустил, чтобы его арестовали, а теперь он может только
наблюдать со стороны за Ким Хен Чжиком, терпящим страш-
ные муки в застенке!
Время мучительно тянулось. Выполняя задания, учителем
переданные из тюрьмы. Хон Чжун Гор объехал провинцию
Южный Пхеньян. Вернувшись из поездки, он получил от Пан
Ии Су новое распоряжение учителя — отправиться в Цзянь-
дао. Здесь же он узнал о том, что на Ким Хен Чжика донес
Пак Бен Тхэ.
И Хон Чжун Гор поспешил в Нэдон, чтобы застрелить
этого мерзавца и только после этого уйти в Цзяньдао.
Но теперь, после встречи с Кан Бан Сок, шагая темной
ночью, он почувствовал, что-то возбужденное состояние, ко-
торое он испытывал почти целый месяц, стало постепенно про-
ходить. После этой встречи с Кан Бан Сок ему казалось, что
он видел самого Ким Хен Чжика. Временами, когда Хон Чжун
Гор ошибался и начинал без всяких на го причин волноваться,
он всегда отправлялся в Нэдон. И стоило ему только послу-
шать Ким Хен Чжика, который обладал таким широким кру-
гозором н светлым умом, с душевной теплотой относящегося
к нему, как Хон Чжун Гор осознавал свои ошибки и словно
прозревал. Подобное чувство ощутил Хон Чжун Гор и на этот
раз.
Ведь действительно нет такого человека, который горевал
бы о Ким Хен Чжнке больше, чем Кап Бан Сок. Кому, кому,
а уж ей-то больше всех хочется спасти Ким Хен Чжика и на-
казать Пак Бен Тхэ.
Однако у нее хватило терпения и хладнокровия, чтобы за-
ботиться об односельчанах с их семьями и справиться с дела-
ми, которые не успел завершить ее муж. Она не унывала, не
впадала в отчаяние, а старалась исполнить то, ради чего жил
и боролся ее муж. Она претворяла в жизнь его великий замы
сел и всеми силами поддерживала революционное движение.
Именно в этом она видела подлинный смысл жизни, свое пре-
дназначение жены революционера. Она настойчиво боролась.
Проявление ее хладнокровного, нежного, отзывчивого, новме-
484

сте с тем сильного и стойкого характера Хон Чжун Гор ви-
дел во всем — ив чисто убранных комнатах, и в настойчивых
словах о том, что убийство Пак Бен Тхэ не сулит ничего доб-
рого для Ким Хеи Чжика, и в проводах Тык Пу, словно род-
ного сына.
От этих воспоминаний Хон Чжун Гор расчувствовался -
на глазах заблестели слезы умиления. Он невольно склонял
голову перед благородным образом Кап Бан Сок, отдающей
все ради дела Ким Хен Чжика и революции.
Теперь он всем своим существом осознал важность пору-
ченного ему дела, к которому ранее относился пренебрежите-
льно. Хон Чжун Гор и Тык Пу прибавили шагу и к рассвету
следующего дня добрались до Чхангора.
На условленном месте они встретились с десятью парня-
ми. Каждому из них Хон Чжун Гор разъяснил, как добраться
до шалаша на перевале Хванчхорен, миновав Сипчхан, Кач-
хан, Пукчхан, Мэисан, Ненвон и Ончхон. Причем идти они
должны были по двое, чтобы не привлекать внимание врагов.
Хон Чжун Гор разбил их на пары и они тронулись в путь.
Перед самым уходом он строго наказал им ни в коем случае
не заходить в населенные пункты. В одной из пар ушел и Тык
Пу. Последними тронулись Хон Чжун Гор и Пен Ок Рим. Она
оделась мужчиной, надела большую рубашку, доходящую ей
до колен, меховую шапку, обернула ноги портянками, обула
лапти. Всей своей внешностью она стала похожа на красноще-
кого красивого парня, с усердием шагавшего по крутой горной
тропе.
Глаза и лицо Ок Рим светились радостным волнением, и
это чувство она не могла скрыть. Да, она уходит на далекую
чужбину, чтобы выполнить волю Кнм Хен Чжика, теперь вся
се жизнь будет целиком отдана революционной борьбе. Но бы-
ла еще одна причина, заставившая ее волноваться. Ведь ее
спутником был Хон Чжун Гор.
— Устали? — спросил ее шедший впереди Хон Чжун Гор.
— Нет, еще не устала.
— Пойдем потише. Это я по привычке так, всегда шагал
один и поэтому привык ходить быстро.
— Ничего, шагайте быстрее. Я вас догоню. Мы не отста-
нем от других.
— Об этом нечего беспокоиться. Мы идем прямой доро-
гой, торопиться не надо. Хуже будет, если вы сотрете себе но-
ги, — и он лукаво улыбнулся.
485

— Я для вас лишняя обуза. Но за меня можете не тре-
вожиться. В ходьбе у меня достаточный опыт. И в уездный
центр и в Нэдон, и в Пхеньян я всегда ходила пешком.
— Ходить по горным тропам — это не прогулка в Пхень-
ян, — подзадорил ее Хон Чжун Гор.
— Шагайте как надо, а я не отстану! Думаете, я одна не
найду дорогу?
Ну хорошо, давайте прибавим шагу. Поспешим к на-
шей цели, чтобы скорее громить самураев! Это будет наша
месть врагу за сонсэнннма, да и на сердце станет легче, —
уже серьезным тоном проговорил Хон Чжун Гор.
— Ваша правда. Страшно подумать, что Ким-сонсэнним
страдает за решеткой... — не закончив фразу. Пен Ок Рим
устремила свои взгляд в небо, окутанное ночной мглой.
— Ок Рим, сколько беспокойства и хлопот доставил я
сонсэнниму, но теперь твердо решил стать настоящим чело-
веком и с честью выполню задание, данное сонсэпнимом.
вступлю в один из отрядов Армии независимости и постара-
юсь превратить его в настоящую боевую часть! И когда сон-
сэнним выйдет из тюрьмы, он увидит отряд, каждый боец ко-
торого будет проникнут его великой идеей и вооружен совре-
менным оружием. И этот отряд без всякого промедления вы-
полнит любой его приказ.
— Я верю, что так и будет! — Голос Ок Рим от волнения
слегка дрожал.
И я нс сомневаюсь, что вы будете верны наказу сонсэн-
нима и создадите там, в Цзяньдао, хорошую школу, которая
подготовит резервы надежных борцов за независимость Кореи.
Клянусь, что отдам этому делу все свои силы!
— Молодец, Ок Рим! Объединим же свои силы и, несмо-
тря ни на какие трудности, выполним задание сонсэнннма!
В порыве нахлынувших на него чувств Хон Чжун Гор не-
произвольно взял Ок Рим за руки и пожал их.
— Пусть сбудутся ваши слова. — Глаза Ок Рим бле-
стели.
Дальше они шли матча.
На седьмой день они достигли шалаша на перевале Хван-
чхорен. В назначенное время пришли к шалашу и остальные
участники группы, в том числе и пара Тык Пу. Только двое
задержались и появились лишь в вечерних сумерках. Теперь
вся группа тронулась к северу, не подозревая, что нх подстере-
486

гает большая беда. Не успели они пройти несколько десятков
ли, как сзади раздался выстрел.
— Ни с места, руки вверх! — послышался грозный окрик.
Пули засвистели над их головами. От неожиданности парни
растерялись.
— Ложись, живо! — скомандовал Хон Чжун Гор. Держа
пистолет в руке, он укрылся за деревом. Полицейских было
более десяти, они то и дело открывали огонь.
Почему они здесь оказались? Два юноши, прибывшие по-
следними, нарушили приказ Хон Чжун Гора и остановились на
ночлег вчера ночью в одном из хуторов. Отсюда и началась
беда, но они этого не знали, а сейчас было не время выяснять
причину провала.
Хон Чжун Гор обернулся назад. Ок Рим и Тык Пу непод-
вижно лежали, крепко прижавшись друг к другу, за ними за-
легли остальные ребята. Они устремили на Хона тревожные
взгляды. Но Хон Чжун Гор не потерял присутствия духа.
— Я займусь ими, — сказал он, улыбаясь. — Л вы бегите
в том же направлении. Отсюда недалеко до Хагаруской тайги,
там и подождите меня.
— Так не годится, как же вы один... — запротестовала Ок
Рим, уцепившись за рукав его куртки.
— Будем драться все вместе! — Тык Пу вышел вперед,
его глаза загорелись отвагой.
— Правильно! — поддержали Тык Пу остальные юноши.
Лица их были суровы.
— Вы с ума сошли. Прежде всего, спокойствие и дисци-
плина, делайте, как вам приказывают. Ок Рим, ведите их! —
Сам Хон Чжун Гор, не теряя времени, побежал в дубовую
рощу, предварительно уложив метким выстрелом одного по-
лицейского, с криком повалившегося на землю.
Беспорядочно стреляя, враги начали преследовать Хон
Чжун Гора. Пробежав некоторое расстояние, он увидел бо-
льшой выступ на скале и укрылся за ним. Враги приближа-
лись. Хон Чжун Гор понял, что так просто ему не уйти. При-
дется сражаться до последнего патрона. Ловко перебегая от
дерева к дереву, он уложил еще нескольких полицейских.
Преследователи вели непрерывный огонь, укрывшись за кам-
нями и деревьями, н предлагали Хон Чжун Гору сдаться. По-
ка продолжалась перестрелка, в лесу начало смеркаться. Ему
казалось, что если затягивать время, то пользы от этого не
будет.
487

Хон Чжун Гор вставил последнюю обойму. Кроме нее, у
него осталась только одна бомба. Если в лесу еще больше сте-
мнеет, может быть, ему повезет и он уйдег от врага. Но, как
назло, ночь явно не спешила окутать своим покрывалом пло-
скогорье. Другого выхода не было. Надо сделать первый ход.
Хон Чжун Гор искусно отступал, перебегая от куста к кусту.
Вскоре со стороны преследователей послышались злобные
крики ненова загремели выстрелы.
I {емкого отбежав, Хон Чжун Гор вдруг остановился, как
вкопанный. Впереди был крутой обрыв, бездонная пропасть,
окутанная темной мглой. Звуки выстрелов приближались. Хон
Чжун Гор посмотрел налево и направо, отступать было неку-
да. Оглянулся назад и увидел сквозь кусты семь черных пятен.
Мелькнула мысль: «Неужели здесь предстоит мне смер-
тельная схватка с врагом?» Как-то не верилось, что наступает
конец и произошло все так быстро и неожиданно. Не может
быть! Но если ему придется погибнуть, то он не умрет, пока
не убьет всех этих негодяев. Укрывшись за одним из выступов
скалы па самом краю обрыва, он ждал полицейских. Пресле-
дователи образовали полукруг и тихо подкрадывались к нему,
укрываясь за деревьями.
— Бах! — раздался выстрел, и пуля сразила полицей-
ского, высунувшегося из-за большой криптомерии. Вскрикнув,
он уткнулся лицом в землю. Некоторое время япошки не осме-
ливались даже пошевелиться. Но вот кто-то из них не выдер-
жал и высунул из-за орешника голову. Хон Чжун Гор тут же
прицелился во врага, нажал на курок, но выстрела не после-
довало. Озадаченный Чжун Гор вынул обойму и увидел, что
патроны кончились. Преследователи заметили это и, подняв-
шись с места, стали медленно подходить к своей жертве. Хон
Чжун Гор закусил губы.
— Сволочи!.. — Было до слез обидно: «Неужели я поги-
бну?».
Враги все больше сжимали кольцо окружения и кричали
«Сдавайся!».
Вдруг глаза Хон Чжун Гора вспыхнули, словно молния.
Он достал из-за пояса бомбу.
Бомба была его неизменным спутником. Он всегда посил
се с собой во всех своих странствиях постране. Положив перед
собой железный шар величиной с маленькую тыкву, он достал
из-за пазухи портсигар и закурил, глубоко затянулся, с насла-
ждением выпустил дым и почувствовал, что к нему вернулось
488

былое хладнокровие. Отпек сигареты осветил глаза Хон
Чжун Гора, с ненавистью смотрящие на полицейских, его су-
ровое, мужественное лицо. В преддверии смертельной схватки
ему уже нечего было бояться. Да и жил-то он не из-за страха
перед смертью. Жаль только умирать, не выполнив до конца
задание Ким Хен Чжика. Но жизнь свою он не отдаст даром,
он ею жертвует во имя того, чтобы Ок Рим, Тык Пу и другие
товарищи шли по пути, указанному Ким Хен Чжиком.
— Ну, сволочи, погодите! Только подойдите сюда бли-
же! — Хоп Чжун Гор глубоко затянулся, и сигарета засвети-
лась красным огоньком. Он медленно поднес ее к фитилю бом-
бы. По шнуру побежал огонек. Японцы с ружьями наперевес
были от него уже в десяти шагах.
— Выходи сдавайся! — прокричал полицейский с мерзкой
физиономией, направив в его сторону пистолет.
— Выхожу, — отозвался Хон Чжун Гор и встал, высоко
подняв обеими руками бомбу. Тут же прогремел выстрел и
Хон Чжун Гор почувствовал, как что-то тяжелое ударило ему
в грудь. Он охнул и зашатался, но, призвав на помощь всю
свою железную волю, снова выпрямился.
— Получайте, проклятые самураи! — громко крикнул
Хон Чжун Гор и изо всех сил бросил вперед поднятую над го-
ловой бомбу. Раздался взрыв. В воздух поднялся огненный
столб, раздались страшные вопли его преследователей. В это
же мгновение в глазах Хон Чжун Гора потемнело и он упал,
словно подкошенный.
Пен Ок Рим с товарищами добрались до вершины сле-
дующей горы, когда нх остановил грохот выстрелов, доноси-
вшийся с соседней горы. С тяжелым предчувствием они смо-
трели туда, откуда была слышна стрельба. Выстрелы разда-
вались все чаще и перемещались по гребню скалы в сторону
обрыва.
Вдруг стрельба утихла. Во мраке ночи воцарилась тре-
вожная тишина. Что это могло означать? Сердце у Ок Рим
сжалось. Она представила себе улыбающегося Хон Чжун Го-
ра, обещавшего скоро догнать товарищей.
Нужно верить! Он обязательно будет жив! — успокаивала
себя Ок Рим. Наверное, он уложил всех своих преследова-
телей и вот-вот догонит нас. Сейчас он перебирается через
ущелье. Ок Рим с замиранием сердца ждала момента, когда
489

рослый Хок Чжун Гор вдруг появится меж густых кустарников.
В это время снова послышались выстрелы и через минуту
раздался взрыв.
Ок Рим машинально сделала несколько шагов. Над кру-
тым обрывом поднялся огненный столб.
— Брат! — закричал потрясенный Тык Пу, следовавший
за Ок Рим. Все юноши в молчании застыли позади них. Тре-
вожным взглядом они смотрели на темнеющий обрыв.
«Зачем я ушла от него. Если ему суждено было погибнуть,
и я должна была разделить его участь>.
— Ждите меня за перевалом, — суровым голосом прика-
зала товарищам Ок Рим и начала быстро спускаться.
Я пойду с вами! — Тык Пу последовал за ней. Оста-
льные тоже просили взять их с собой. Ок Рим отобрала то-
лько двоих парней, одним нз них был Тык Пу. Пока они доби-
рались до того места, где поднялся огненный столб, кругом
стояла мертвая тишина. Охваченная нетерпением Ок Рим не
выдержала и побежала.
Вдруг она в испуге остановилась. Кругом валялись трупы
в черной полицейской форме. Все враги погибли! Тогда где же
он?.. Сердце Ок Рим снова сильно забилось. Она пошла к
краю обрыва.
— Брат! — крикнул Тык Пу, шедший впереди Ок Рим, и
тяжело опустился на колени. У Ок Рим екнуло сердце.
—- А-а! — Ок Рим застыла иа месте.
Па коленях у Тык Пу лежал Хон Чжун Гор. Вся его ру-
башка была обагрена алой кровью. Лицо у Хон Чжун Гора
было безжизненно бледным, глаза закрыты.
Вдруг в глазах Ок Рим потемнело. Острая боль пронзила
ее сердце, и она потеряла сознание. Она пришла в себя, когда
раздался крик Тык Пу:
— Жив, жив!
Ок Рим бросилась к Хон Чжун Гору и взяла его за руку.
Рука была еще теплая, но пульс слабый, с перебоями. Сразу
же мелькнула мысль, что надо перевязать рану. Она сняла с
плеч котомку, которую носила как мужчина, и развязала ее.
Положив на его грудь белую коленкоровую кофточку, она ра-
зорвала юбку и перевязала рану. Затем положила голову ра-
неного на свои колени.
— Хон-сонсэнним, Хон-сонсэнним, очнитесь! — в отчая-
нии звала Ок Рим, но Хон молчал, глаза его были закрыты.
490

Нельзя терять времени. Надо найти дом, где можно ока-
зать раненому медицинскую помошь, — спохватилась вдруг
Ок Рнм. Но где же село? До того хутора, что они оставили по-
зади, — добрых семьдесят ли. Тут она вспомнила слова, не-
давно сказанные Хоном: «Пройдешь дальше еще несколько
десятков ли, преодолеешь безлюдную глушь и увидишь госте-
приимный хутор, где когда-то вместе с Кнм-сонсэнннмом мы
останавливались по пути в Цзяньдао». Да, нужно дойти до
этого места.
Ок Рнм подняла голову и посмотрела на своих спутников.
— Его надо нести.
Тык Пу, с трудом сдерживавший слезы, молча подставил
свою спину.
Вся группа направилась в Хагару, неся попеременно ра-
неного товарища. Дорога была незнакома, да и по такой гор-
ной тропе быстро не пойдешь.
«Зачем я оставила его одного!» — мысленно ругала себя
Ок Рим.
Но если бы она была рядом с Хон Чжун Гором, все равно
не смогла бы спасти его от беды. Несмотря на эту очевидную
истину, ее преследовала мысль, будто по ее вине стряслась бе-
да с Хон Чжун Гором.
Когда на небе погасало созвездие Ориона и над вершиной
восточной горы повис молодой месяц, раненый пришел в себя
и позвал Ок Рим.
— Я здесь... — дрожащим голосом откликнулась Ок Рим.
— Как ребята, ничего? — спросил Хон Чжун Гор, уста-
ло мигая глазами.
— Мы здесь, — хором ответили Ок Рим и ребята.
Луна своим холодным светом освещала лица Ок Рнм и
ее спутников. Хон Чжун Гор обвел их усталым, но спокойным
взглядом и глубоко вздохнул.
— Идите скорее. Оставьте меня здесь... Да как можно бы-
стрее... — и он снова потерял сознание.
— Хон-сонсэнним! — отчаянно звала его Ок Рим, касаясь
его плеча. Он молчал.
— Чего вы стоите? Быстро пошли. Поселок, должно
быть, недалеко.
К рассвету они добрались до глухого хутора Хагару.
Поселяне были взволнованы и поражены, узнав в раненом
Хон Чжун Гора, который в прошлом году побывал у них вме-
491

сте с Ким Хен Чжиком. Больше всех огорчились хозяин и хо-
зяйка дома, где останавливался Ким Хен Чжик.
Раненого уложили на кан поближе к очагу. Хозяин дома
сходил за двадцать ли за доктором. Хон Чжун Гору оказали
первую помощь. Однако обстоятельства не позволяли Хон
Чжун Гору и сопровождавшим его лицам оставаться здесь
долго. Были опасения, что здесь могут появиться японские по-
лицейские и учинить в селе обыск. Крестьяне укрыли их в пе-
щере, где когда-то обитали медведи. Жители хутора кто чем
мог помогли нм. Здесь Хон Чжун Гор лечился в течение пяти
дней.
Узнав об аресте Ким Хен Чжика, местные жители были
страшно возмущены этим зверством колонизаторов. Ким
Хен Чжик был в этих местах только один раз, но они на
всю жизнь запомнили его. И всякий раз, когда они собирались
вместе, они вспоминали его слова и с полным единодушием
выражали свою готовность принять участие в движении за
независимость.
Для Хон Чжун Гора они сделали все, что было в их силах.
День и ночь охраняли пещеру, за многие ли ходили за лекар-
ством.
Хозяйка дома, где нашел однажды приют Ким Хен Чжик,
и другие женщины три раза в день приносили раненому кашу.
Когда Хон Чжун Гор совсем потерял аппетит, они угощали его
картофельным куксу, вспомнив, что в прошлом году он с
таким наслаждением уничтожал это блюдо.
Пен Ок Рим, Хон Чжун Гора и других юношей глубоко
тронул благородный облик Ким Хен Чжика, который пробыл
здесь всего один день, но успел заронить в сердца хагаруцсв
семена патриотизма и человеколюбия.
На шестой день гости, от души поблагодарив жителей ху-
тора за теплый прием, сердечно попрощались с ними, уложили
Хон Чжун Гора на носилки и тронулись в путь. Сознание про-
чно вернулось к Хон Чжун Гору, по рапа все же продолжала
угрожать его жизни. Ранение было очень тяжелым, а меди-
цинская помощь самая примитивная. Вот почему Ок Рим спе-
шила. Хагаруцы «те просто провожали дорогих гостей, они не-
сли раненого почти целый день.
Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, юноши мо-
лча зашагали на север.
Ок Рим шла рядом с носилками, глядя на сумрачное,
свинцовое небо, затянутое облаками.
492

5
На исходе был декабрь. Во втором зале здания Пхеньян*
ского суда состоялся первый процесс по «делу Корейского на-
ционального общества:».
Угрюмый, мрачный просторный зал суда был битком на-
бит людьми и гудел, словно растревоженный улей. В первых
рядах сидели Кнм Хен Рок и другие родственники Ким
Хен Чжика, проживающие в Мангендэ и Чхнльгоре, а та-
кже Чон Чжин Гу, Хо Ги Сон, Цой Сок Ман и другие, приеха-
вшие из Тонсамри, Мэкчжоннару, Тодокри.
Недавно провинциальный отдел полиции, передавая дело
в прокуратуру, освободил всех арестованных, кроме Ким
Хец Чжика и двадцати других его сподвижников.
На высокой трибуне за судейским столом стояли в один
ряд кресла, а также кресло секретаря. Они были свободны.
Были еще пусты и места для обвиняемых. Снаружи здания
суда клокотала, ревела, протестовала учащаяся молодежь и
жители Пхеньяна. Они требовали, чтобы их пустили в зал су-
да. Разъяренные полицейские отгоняли толпу от здания.
Наконец, открылась левая дверь. Первым вошел полицей-
ский с ружьем в руке, в фуражке с ремешком, опущенным
под подбородок. Он свирепо посмотрел на входную дверь. Че-
рез минуту в зал спокойно вошел человек высокого роста, в
темно-синей форме подследственного.
Это был Ким Хен Чжик.
По залу прошелестел шепот: «Ким Хен Чжик-сонсэнним!»,
«Ким-сонсэнним!»
Сделав несколько шагов вперед, Ким Хен Чжик остано-
вился и обвел взглядом собравшихся в зале. Он сильно поху-
дел, но глаза его по-прежнему живо блестели. Все, кто был в
зале, привстали со своих мест и посмотрели на него. Взгляды
их выражали глубокое уважение к этому человеку.
Улыбнувшись, Ким Хен Чжик кивком головы приветство-
вал их.
— Тише! — крикнул полицейский, стоявший у двери. Но
никто не обратил внимания на его крик.
Кнм Хен Чжик шел по залу все так же медленно. Вслед
493

за ним в зал вошли Пак Юн Хван, Чо Пхиль У н О-сонсэн.
Когда Ким Хен Чжик и его товарищи заняли свои места, зри-
тели также постепенно уселись.
Через несколько минут вошел пожилой мужчина, одетый
в турумаги.
— Предатель! Японская собака! — раздались крики в
зале.
Священник Пэк втянул голову в плечи. Споткнувшись,
он зашатался и с трудом добрался до своего места. Пэк при-
сутствовал на суде в качестве свидетеля. Прокурор и секрета-
ри, все в черных мундирах, уселись слева от судьи. Подняв
свое ожиревшее лицо, прокурор тупо посмотрел в зал.
— Ти-ше! — опять закричал японец, стоявший у двери.
Наконец, через правую дверь в зал вошли остальные су-
дейские чиновники: старший судья, три судьи и один присяж-
ный. Все в черных мундирах, как дьявольские привидения. Все
они были направлены на этот процесс сеульским верховным
судом. Судебные чины с важным видом уселись на свои места
и свысока окинули взглядом публику.
Худощавый низкорослый старший судья занял место в
центре. Позвонив в колокольчик, он объявил судебное заседа-
ние открытым. Поднялся секретарь в очках. Он объявил сос-
тав суда, проверил наличие всех подсудимых и свидетелей и
затем зачитал обвинительный акт, состряпанный прокурату-
рой. Его металлический голос бил по нервам присутствующих,
словно электрический ток.
«...Таким образом, Ким Хен Чжик и другие подсудимые в
третьей декаде марта тысяча девятьсот семнадцатого года,
собравшись в Пхеньяне, организовали Корейское националь-
ное общество, членами которого являются следующие лица:
— Подсудимый Ким Хен Чжик, родился в селе На мри, во-
лость Копхен, уезд Тэдон, провинция Южный Пхеньан, место
жительства — село Тонсамрн, волость Коып, уезд Кандон, про-
винция Южный Пхеньан, профессия — учитель Менсинской
частной школы;
— Подсудимый Пак Юн Хван, родился в уездном центре
Понсан, провинция Хванхэ, место жительства — волость Ын-
рюр, уезд Ынрюр, провинция Хванхэ...»
Верзила-секретарь быстро, без запинки читал обвинитель-
ный акт, из которого явствовало, что все двадцать подсудимых
являются организаторами и членами Корейского националь-
ного общества.
494

Слушая секретаря, Ким Хеи Чжик н его сподвижники
презрительно усмехались. Далее, секретарь рассказал о целях
Корейского национального общества, о его деятельности, о
пропаганде патриотических антияпонских идей среди учащихся
Менсинской школы в селе Нэдон и Ынрюрской частной шко-
лы, об организации различных форм антияпонского движения
— демонстраций, митингов и забастовок, проходивших про-
шлым летом в провинциях Пхеньан, Хванхэ, Кенги, Кенсан,
Чолла, в городе Сеуле и других местах. В конце обвинительно-
го акта секретарь зачитал, что двадцать подсудимых являются
основателями вышеупомянутой антигосударственной тайной ор-
ганизации, преследующей цель свергнуть государственную
власть, и поэтому обвиняемые предстали перед настоящим су-
дом.
Прочитав акт, он с важным видом оглядел зал и уселся в
свое кресло.
Затем старшин судья объявил, что суд приступает к рас-
смотрению дела. Он обратился к подсудимым:
— Мне известно, что на следствии вы признали правиль-
ным предъявленное вам обвинение. Подтверждаете ли вы это
перед судом?
Вдруг раздался хохот. Все члены суда удивленно и с бес-
покойством посмотрели в зал.
Со скамьи подсудимых поднялся Пак Юк Хван.
— Господа, как вы позволили себе сфабриковать такой
лживый документ? Разве у вас есть доказательства того, что
я организовал в провинции Хванхэ заговор против Восточно-
колонизационной компании? И разве я признался в этом?
Пак Юн Хван снова рассмеялся.
— Подсудимый, как вы можете вести себя так непристой-
но в таком месте? — с яростью обрушился старший судья на
Пак Юн Хвана.
— Трудно удержаться. Ведь вы разыгрываете комедию.
Я никогда не признавал правильность предъявленного мне об-
винения и не признаю!
Пак Юн Хван вел себя на суде гордо и независимо.
Тут же со своего места вскочил толстый прокурор, молча
сидевший у края стола, и строгим тоном заявил:
— Не признаете? Не морочьте нам головы, а это не дока-
зательство? Разве вы не внушали учащимся и крестьянам ан-
тияпонские, так сказать, «патриотические» идеи?
— Это правильно. Но какое это отношение имеет к вы-
495

ступленням крестьян против подлых актов Восточно-колони-
зационной компании? Я как учитель обязан учить людей
справедливости и правде. Я говорил учащимся только правду!
Прокурор снова вскочил. Он хотел что-то сказать, но его
перебил звонкий голос О-сонсэна.
— Я тоже не признаю предъявленного мне обвинения!
Он подверг резкой критике составленное японскими вла-
стями обвинение, по которому он уличался в причастии к де-
лу Корейского национального общества и в организации вме-
сте с Ким Хен Чжиком митинга протеста. Вслед за ним все
подсудимые отказались признать предъявленные им обвине-
ния. И докер из Пусана, и крестьянин из провинции Чолла,
и юноша из Общества друзей-учащихся Пхеньянской сунсир-
ской средней школы и другие обвиняемые.
В зале снова поднялся шум. Растерявшиеся судебные чи-
новники не знали, что предпринять.
Ким Хен Чжнк с уважением посмотрел на своих товари-
щей. Он еще раньше узнал, что прокуратура передала суду
недостаточно обоснованные материалы по «делу Корейского
национального общества», и дал товарищам указания реши-
тельно и упорно не соглашаться на суде с обвинениями и дать
врагу достойный отпор.
Старший судья вскочил с места, схватил колокольчик и,
бешено зазвонив, заорал, стараясь перекричать шумевших в
зале.
— Тише!
Через некоторое время зал немного утих. Снова поднялся
прокурор, развевая широкими полами своего черного, как
смерть, мундира, он, стараясь изо всех сил быть спокойным,
заговорил:
— Подсудимые пытаются отрицать ясные, как день, фак-
ты своих преступных действий. Но я хотел бы предупредить,
что таким глупым поведением они только ставят себя в более
невыгодное положение. Позвольте мне сказать несколько слов
о программе Корейского национального общества, которую
все подсудимые поддерживали и осуществляли на практике.
Во-первых, в этой программе они называют великую япон-
скую империю агрессором и заклятым врагом Кореи. Далее,
в ней они призывают корейцев собственными силами ликви-
дировать японский режим, воспользовавшись для этого удоб-
ным моментом, когда Япония будет занята борьбой на Восто-
ке за сферы влияния с державами Европы и США. Это от-
496

крытый вызов политике японского губернаторства в Корее и
великой японской империи, это заговор, направленный на свер-
жение государственного строя. Уже один тот факт, что подсу-
димые одобрили эту программу, доказывает, что они являют-
ся участниками антигосударственного и антиправительствен-
ного заговора. Как вы, подсудимые, можете отрицать эти тяг-
чайшие преступления? — с жаром выпалил толстый прокурор.
Судьи, успокоенные, как им казалось, спасительной для
них тирадой прокурора, с облегчением вздохнули и надменно
посмотрели на подсудимых. В зале воцарилась тишина.
— Я хочу ответить господину прокурору, — нарушил тиши-
ну суровый и зычный голос Ким Хен Чжика. Он медленно под-
нялся, и внимание всех присутствовавших в зале сразу об-
ратилось к нему.
— Говорите, — заторопил его старший судья, немного
подавшись вперед.
Ким Хен Чжик обвел взглядом весь зал и, спокойно, от-
четливо произнося слова, заговорил:
Прежде чем ответить, я хочу задать вам один вопрос.
Здесь, видимо, присутствуют судебный чиновник из Токио и
многие судейские авторитеты Японии. Разрешите спросить вас.
Разве в Японии существуют только законы, преследующие ог-
рабленного человека, и нет законов, карающих поджигателей
чужого дома, убийц и бандитов? Прошу ответить на мой воп-
рос!
Этот неожиданный вопрос Ким Хен Чжика застал судеб-
ных чиновников врасплох. Они удивленно хлопали глазами.
Ким Хен Чжик своим пронзительным, сверлящим взглядом
уставился на судей.
— Подсудимый не имеет права задавать судьям такие
провокационные вопросы, закричал побледневший проку-
рор.
Л по-моему, ваш этот суд провокационный. Прошу от-
ветить на мой вопрос!
Кнм Хен Чжик решил не дать врагу передышки.
Подсудимый не должен задавать вопросы. Он обязан
только отвечать на вопросы прокурора, — опомнившись, про-
рычал старший судья.
Старший судья! Не выдавайте черное за белое. Я уже
сказал вам, что я не подсудимый и не преступник. Присутст-
вующая здесь публика сама сделает вывод, кто подсудимый,
а кто преступник. Вы даже не можете сказать, кто преступник.
497

бандит или ограбленный... Хотя это ясно даже ребенку. Поче-
му вы негодуете и не отвечаете на мой вопрос? Хорошо. Я сам
расскажу обо всем.
Собравшись с мыслями, Ким Хен Чжик продолжил:
— Почему вы не можете ответить на мой вопрос? Пото-
му, что вы сами разбойники, каких редко можно встретить
в истории.
Старший судья не выдержал и истерическим голосом за-
вопил:
— Прекратите, подсудимый!
Но Ким Хен Чжик продолжал говорить спокойным голо-
сом.
— Прошу не перебивать и внимательно выслушать меня.
У вас нет никаких доказательств нашего «преступления», ос-
нованных на действительных фактах. Ваши злодеяния же об-
личает история. Вы начали совершать свое преступление сорок
лет тому назад, когда из своих пушек разбили ворота чужой
страны. В тысяча восемьсот семьдесят шестом году вы посла-
ли в наши воды к острову Канхвадо свой агрессивный корабль
«Уньё» с пушками и солдатами.
В своем выступлении Ким Хен Чжик беспощадно разобла-
чил агрессию современного японского империализма против
Кореи. Он говорил так спокойно и уверенно, что даже судьи не
посмели прервать его. Они сидел» и молча слушали его, полно-
стью парализованные такой смелостью подсудимого. Ким
Хен Чжик говорил более тридцати минут. В своей речи
он вскрыл и сурово осудил агрессивные действия японского
империализма в отношении Кореи, сопровождавшиеся наглым
мошенничеством и серией жестоких убийств. Весь зал с напря-
женным вниманием слушал его.
— ... Многовековая история человечества знает много аг-
рессоров. грабивших чужие страны. По ей не известны такие
наглые и жестокие захватчики, как вы. Я расскажу вам толь-
ко о некоторых фактах ваших злодеяний, совершенных после
захвата нашей страны. Недавно вы арестовали сто двадцать
ни в чем не повинных патриотов, зверски истязали их и заби-
ли до смерти. Ваши палачи ломали им спины и ноги и затал-
кивали в яшики, а потом сбрасывали их с утесов, надевали
им на шеи деревянное ярмо и, подвесив к потолку, били пле-
тями, подвешивали люден за два связанных проволокой паль-
ца на перекладине и жгли их тела раскаленной проволокой,
связывали им руки и ноги и кололи шилом, иглами, ножами.
498

заживо заколачивали их в гробы и затем поставили их вверх
ногами. Ваши палачи заставляли патриотов ходить босыми
ногами по гвоздям, вбитым в доску. Подобных чудовищных
злодеяний еще не знает история человечества.
Но это только один пример.
Взгляните на нашу страну, раскинувшуюся на три тыся-
чи лн. Ее ущелья и горы, ее реки и поля потонули в море кро-
ви нашего безвинного парода. В ней покоится прах наших лю-
дей, ставших жертвой ваших штыков. Все эго есть живое до-
казательство вашего тягчайшего преступления перед нашей
нацией и человечеством. Вы могли заталкивать патриотов в
ящики, подвешивать к потолку и жечь их раскаленной прово-
локой, но не в ваших силах упрятать правду в ящик, повесить
ил» сжечь ее.
Разве можете вы отрицать эти злодеяния? Л в чем вино-
ваты мы? Разве только в том, что хотим вернуть себе потерян-
ную Родину, а вы, захватчики чужой земли и грабители чужо-
го добра, пытаетесь судить нас! Так кто же преступники? Мы
или вы? Вам придется нести ответ перед священным судом че-
ловеческой совести!
Так Ким Хен Чжик заклеймил позором агрессию япон-
ского империализма и его преступления. Он стоял, гордо под-
няв голову, его полный гнева, ненависти и презрения взгляд
был направлен на судебных чиновников, сидевших за столом.
Их лица побледнели, они сидели как на иголках.
В зале наступило минутное молчание. Вдруг с места вско-
чил ученик средней школы и крикнул:
— Они убийцы!
В зале поднялся шум. Все присутствующие поднялись и
начали кричать.
— Самураи должны убраться из нашей страны!
— Прекратить мошеннический суд!
Вскочившие один за другим судебные чиновники тщетно
пытались перекричать зал. Старший судья неистово звонил
в колокольчик. По его звук потонул в невообразимом шуме
разбушевавшегося зала. Растерявшиеся судьи поспешно поки-
нули зал.
Судебный процесс кончился провалом для японцев. А
через три дня они его возобновили, но на этот раз без каких-
либо объявлений, в тайне от народа. Судьи рассчитывали про-
вести теперь молниеносный процесс и все же судить аресто-
ванных патриотов. Но неведомо откуда узнавшие об этом жн-
499

тели города окружили зал суда и потребовали, чтобы их впу-
стили. И снова Ким Хен Чжик и другие подсудимые выступи-
ли на суде с доказательством своей неви1новности. Но враги,
вопреки всем законам справедливости, обвинили арестован-
ных во всех смертных грехах и вынесли приговор Ким
Хен Чжнку два года тюремного заключения, остальным
меныние сроки.
Подсудимые решительно отказались признать этот при-
говор. Весть о несправедливом суде разнеслась по всей стра-
не. Все громче раздавались голоса протеста против пригово-
ра. Такое необдуманное решение суда повлекло за собой бо
лыпие последствия.
За кулисами этого судебного фарса лопнул от злобы Ва-
танабэ — начальник департамента полиции при японском ге-
нерал-губернаторстве. Два месяца япошка провел в мучениях,
непосредственно руководя расследованием обстоятельств дея-
тельности Корейского национального общества, но ничего не
добился. За это время он даже сильно сохнул. Он не сомне-
вался в том, что Ким Хеп Чжик является руководителем Ко-
рейского национального общества, и чувствовал, что эта тай-
ная организация имеет широкую сеть, разветвленную по всей
Корее и подрывающую основу генерал-губернаторства. Не
хватало только доказательств. Нужно было заставить заго-
ворить Ким Хен Чжика. Но ни посулы, ни пытки — ничто не
могло заставить его говорить. Враги поняли, что Ким
Хен Чжик не из робкого десятка.
И хотя в груди врагов клокотала злоба, они не могли ни-
чего добиться. И тогда они решили строго наказать патрио-
тов, сфабриковав обвинительный акт. Им очень хотелось втай-
не уничтожит всех лиц, причастных к делу Корейского на-
ционального общества, но они не могли нс учитывать общест-
венного мнения.
Через несколько дней после провала суда, в кабинете
Ватанабэ состоялось тайное совещание руководителей юсти-
ции, полиции и жандармерии, длившееся целый день. Его уча-
стники пришли к выводу, что процесс следует возобновить и
стушевывать дело, приговорив «виновных» к смягченным сро-
кам наказания.
Если, думали они, невозможно получить нужные доказа-
тельства, то лучше скорее завершить процесс, вынести «пре-
ступникам» хотя бы более легкие меры наказания. Затягива-
ние суда только продемонстрирует бессилие «генерал-губер-
500

наторского режима» перед лицом всего мира, а когда будут
более благоприятные условия, они до конца раскроют деяте-
льность Корейского национального общества и полностью рас-
правятся с его руководителями. Если оставить это дело без
внимания, то спустя некоторое время эта организация снова
начнет свою деятельность. Нужно создать густую разведыва-
тельную сеть, зорко следить за деятельностью Корейского на-
ционального общества. Когда создадутся подходящие усло-
вия полностью уничтожить его. Исходя из таких сообра-
жений, враги торопились с завершением «дела Корейского
национального общества».
Они также учитывали внутреннее и внешнее положение.
Лело Корейского национального общества восстановило всю
корейскую общественность против полиции. В городах и де-
ревнях, в шкотах и учреждениях, где были арестованы его чле-
ны, развернулось движение за нх освобождение. Люди рину-
лись в уездные потицейские участки с требованием положить
конец судебному преследованию. Развернулось движение за
оказание помощи семьям арестованных. Среди различных
слоев населения нарастала симпатия к Корейскому нацио-
нальному обществу. В это время в России вспыхнула Октя-
брьская революция и коммунизм из призрака, витавшего почти
сто лет над миром, создавал реальные условия для победы на
шестой части Земли. Эго событие открыло глаза эксплуати-
руемым массам и угнетенным нациям всего мира. Несомнен-
но, победа Октябрьской революции в России еще более обо-
стрила обстановку в Корее, которая и без того была бурной
из-за дела Корейского национального общества. В таком пазо-
женин любые необдуманные действия могут повлечь за собой
неприятные последствия.
Если это так думали катонитаторы и их приспешники, то
в нынешних условиях лучше замять дело и выждать удобный
момент для латного уничтожения тайной организации.
Придя к такому выводу, японцы постарались представить
дело Корейского национального общества как несерьезное. В
начале нового года они снова устроили суд.
Ким Хен Чжик раскусил коварный замысел врага и дал
указание Кан Чжин Соку еще строже соблюдать конспирацию
и дисциплину в организации и быть всегда начеку. Вместе с
тем он предложил заключенным вести себя еще батее актив-
но, учитывая, что враг, потерпевший поражение на суде, был
в замешательстве.
501

Однажды из Мангендэ к Ким Хен Чжику пришел его мла-
дший брат Кнм Хен Рок. Он сообщил Ким Хен Чжику, что
для следующего суда они наймут адвоката, даже если для это-
го придется продать имущество всех родных.
- Мне не нужен адвокат. Адвокат такой же человек, как
и я. Зачем же тратить деньги? — сказал Ким Хен Чжик бра-
ту, улыбаясь.
На суде разразились еще более ожесточенные схватки,
и японцы опять попали впросак. В конце концов суд без вся-
ких на то оснований приговорил Ким Хен Чжика к полутора
годам тюремного заключения. Но Ким Хен Чжик снова отка-
зался признать законным приговор суда.
6
Через решетку в камеру падал серебристый лунный свет.
Ким Хен Чжик сидел, прислонившись спиной к стене. На его
коленях лежала газета. Глядя сквозь решетку на луну, он по-
грузился в глубокое раздумье. В газете сообщалось о том, что
в результате победоносной Великой Октябрьской социалисти-
ческой революции в России свергнуто буржуазное правитель-
ство, установлена рабоче-крестьянская власть, Ленин избран
на пост Председателя Совета Народных Комиссаров, а Совет
обнародовал Декрет о мире и Декрет о земле.
Победа на суде явилась итогом всей предшествующей
борьбы. Ким Хен Чжнк извлек из нее ценный опыт. На осно-
ве этого, а также па опыте борьбы предшествующего периода
он разработал великий план дальнейшего подъема революции.
Весть о великих революционных событиях в России дош-
ла до Ким Хен Чжика с опозданием. Он имел об Октябрь-
ской революции только общие сведения, но почувствовал, что
она отвечает его замыслам и идеалам. Услышав о победе Ок-
тябрьской революции, он еще раз убедился в том, что он был
на правильном пути.
Он определил целью революции не только свержение ста-
рого мира, изгнание с корейской земли захватчиков и дости-
жение независимости, но и строительство нового государства,
которое обеспечит эксплуатируемым и угнетенным трудящим-
ся массам счастливую жизнь. Цели, которые он поставил пе-
502

ред революционным движением, совпадали с задачами, ре-
шаемыми Октябрем. Ведь о подлинной независимости можно
говорить только тогда, когда будут уничтожены не только
иноземные агрессоры, но и привилегированные классы эк-
сплуататоров н будет построено такое государство, которое
обеспечило бы обездоленным, забитым трудящимся массам
счастливую жизнь. Именно такую цель поставил себе
Ким Хен Чжик. Он думал о революции, которая освободила
бы обездоленных, таких, как Кан Гн Дон и другие жители
Мангендэ, таких, как Гн Сон, Чхун Бо и Сок Ман из села Нэ-
дон и мальчик-носильщик, с которым он когда-то встречался
в Сеуле.
Ким Хен Чжик окончательно убедился в том, что такую
революцию нужно и можно осуществить не силами отдель-
ных деятелей движения за независимость и революционеров и
не путем опоры на иностранные силы, как это утверждал Чхон
Ам, а объединенными силами широких народных масс. Он
знал, что это верный путь. Правильность этого пути была уже
доказана в ходе многолетней борьбы.
О реальных объективных возможностях революции мож-
но сказать то же самое. Воспользовавшись удобным момен-
том, когда Европа и Россия были обескровлены мировой вой-
ной, гений революции Ленин, используя революционную си-
туацию в стране и в мире, немедленно поднял весь народ на
Октябрьскую революцию. Бесспорно, что для корейской нации
самый благоприятный момент наступит тогда, когда Япония и
державы Европы и Америки будут заняты грызней на Восто-
ке. Ким Хен Чжик принял близко к сердцу Октябрьскую рево-
люцию, завершившуюся под руководством Ленина победой.
Он почувствовал тесную связь между корейской революцией
и Октябрьской революцией.
На железных прутьях решетки все так же играл серебри-
стый лунный свет. Все существо Ким Хен Чжика наполни-
лось страстным желанием, жаждой революционной деятель-
ности. И хотя он находился в тюрьме, его мысли парили вы-
соко.
Ким Хен Чжик решил после освобождения из тюрьмы раз-
вернуть организаторскую и политическую работу в северных
районах страны. Он видел перед собой северное голубое не-
бо, высокие горы Чунганчжина и стремительное течение реки
Амноккан.
503

Какую важную задачу предстоигг решить на новом этапе
борьбы?
Прежде всего придется укрепить революционные органи-
зации внутри страны, расширить и укрепить Армию незави-
симости, действующую в Цзяньдао, приложить максимум уси-
лий к подготовке собственных революционных сил корейского
народа для выступлений на решающем этапе революции. Ос-
новное направление работы — идти в гущу народных масс и
сплачивать нх на основе великих революционных идей. Не ре-
шив эту задачу, нельзя расширить и активизировать поли-
тическую деятельность и военные действия. Ким Хен Чжик все-
гда подчеркивал, что революционное движение, оторванное
от масс, все равно, что дерево без корней. Это подтверждает
опыт Корейского национального общества и опыт революци-
онной деятельности Ленина. Без опоры на широкие слои тру-
дящихся, без массового фундамента движения нельзя думать
о широком размахе борьбы, например, такой, какой она но-
сила в истекший период. А если даже и удастся развернуть
борьбу, Национальное общество без привлечения народных
масс не выдержит натиска врага. Еще с юных лет он убедил-
ся в том, что только большому кораблю можно уверенно пла-
вать в безбрежном море. Эту истину он теперь испытал на де-
ле.
Надо развернуть активную, энергичную деятельность сре-
Аи широких масс народа. Но каким путем нужно проникать
в самую гущу народных масс, сблизиться с массами?
Наконец. Кнм Хен Чжик принял решение овладеть про-
фессией врача. Еще в ученические годы он проявлял большой
интерес к биологии. Он уже прочел немало книг по современ-
ной и восточной медицине. Если серьезно заниматься, то и в
тюрьме можно было овладеть фундаментальными знаниями
в области медицины, а они пригодятся для революции.
Кнм Хен Чжик был рад тому, что ему уже удалось до-
стать много медицинских книг, которых вполне хватит на оста-
вшиеся девять месяцев тюремной жизни. Передавать заклю-
ченным общественно-политическую литературу, кроме реакци-
онной литературы, было запрещено. Книги же но медицине
было достать легче. Пусть враги думают, чго Ким Хен Чжик
хочет после выхода из тюрьмы отойти от революционной дея-
тельности и стать врачом. Впоследствии, после освобождения,
это может послужить прикрытием его революционного дела.
Кроме того, врачебная практика также является хорошим
504

средством для близкого общения с широкими слоями народа.
Однажды утром Ким Хен Чжнк потребовал свидания с
начальником тюрьмы. Когда тот вошел в камеру,
Ким Хен Чжик попросил его передать родным перечень нуж-
ных ему медицинских книг, в том числе «Тоньнбогам», «Ый-
банрючн», «Ыйхакчжонсо» и разрешить их пересылку.
Суровая зима вела борьбу с наступающей на нее весной.
В Мангендэ на солнцепеке уже стаял снег. Местами появилась
зеленая травка, но в сосновых лесах на вершинах гор вес еще
лежал снег.
К полудню становилось тепло и чувствовалось наступле-
ние весны. Но к вечеру опять начинал дуть холодный ветер.
Ночью и на рассвете даже ззмерзала земля, все еще ощуща-
лось дыхание зимы.
Весной тысяча девятьсот восемнадцатого года Чыпсону
исполнилось шесть лег. Он все больше тосковал по отцу. Он
рос любознательным ребенком, его интересовало все, что про-
исходило вокруг.
Мам! Через десять дней пана придет? — поднявшись
однажды утром с постели, спросил Чынсон, показывая на сде-
ланные им на стене отметки.
Кан Баи Сок взглянула на сына и еле сдержала слезы.
Отметки, что делал мальчик по утрам огрызком каранда-
ша на стене, уже образовали длинный гребешок. Он начал де-
лать эти отметки еще в Кандоле, где семья жила в доме около
Менсннскон школы. Сын часто спрашивал у матери, когда вер-
нется отец. Она отвечала ему, чго огец возвратится через сто
дней.
Мамочка! Папа придет?
Не зная, как ответить на этот вопрос, мать только смотре-
ла на сына глазами, полными слез.
Мама, ты говорила, когда придет весна, придет и папа.
Через сто дней...
Так три месяца тому назад мать сказала сыну.
— Правильно, сынок. В Мангендэ пришла весна, Тэдон-
ган вскрылась, а отца все еще нет. Но он непременно придет.
Кан Бан Сок сама точно не знала, когда вернется Ким
Хен Чжик. Она вышла на кухню. На душе у нее было тя-
жело, руки опускались. Подумать только, как сын тоскует по
отцу, если он сделал уже девяносто отметок! ..
505

При этой мысли сердце Каи Баи Сок разрывалось на ча-
сти. Она винила себя в том, что не имела возможности осво-
бодить мужа. Всю свою любовь она обратила теперь на сына.
Она обязана расти его здоровым и сильным, так, как заве-
щал ей Кнм Хен Чжик.
Вместе с двумя сыновьими Каи Бан Сок недавно верну-
лась в Мангендэ из села Нэдон. Когда в результате упорной
борьбы из тюрьмы были освобождены некоторые жители Нэ-
дона, Кан Бан Сок решила оставаться там до тех нор, пока
ее муж не выйдет из тюрьмы. Однако родной отец и младший
брат мужа приплыли за ней на лодке, чтобы забрать ее в
Мангендэ. К тому же она сама думала, что Мангендэ ближе
к Пхеньяну и там она сможет больше помочь мужу. Это полез-
нее для революции, — решила она.
Хо Ги Сон, Чон Чжин Гу и другие жители села Нэдон
также предложили Кан Бан Сок переехать в Мангендэ. гово-
ря. что они сами справятся со всеми делами в селе. Они дали
ей слово снова открыть школу, сделать все так, как завещал
Ким Хен Чжик. И она переехала в Мангендэ.
Погруженная в свои печальные мысли, Кан Бан Сок и
стала механически мыть посуду.
Чынсон также расстроился. Он думал, что если отец не
сможет вернуться через десять дней, то неизвестно, когда он
возвратится вообще. Невидящим взором он смотрел то в сто-
рону реки Тэдонган, то на потолок. Он рассуждал обо всем,
словно взрослый.
«Мать говорила, что если бы не было на свете япошек,
то папа не сидел бы в тюрьме. Как прогнать этих злых, нена-
вистных врагов с нашей земли?» — эта мысль не покидала
ни на минуту Чынсона.
Была ранняя весна.
После завтрака Кан Бан Сок вышла в пате. Сын остался
дома. Он играл с деревенскими ребятами, но целый день его
мучила мысль об отце.
Поужинав, Кан Бан Сок предложила сыну пойти поката-
ться на качелях. Чынсон очень обрадовался. Он первым при-
бежал к тому месту, где висели качели. Кан Бан Сок часто
там качала сына. Но сегодня вечером ею овладело какое-то
неосознанное чувство.
— Мам, толкни только один раз. Тогда я смогу один рас-
качаться, — сказал, усевшись на качели, сын.
— Хорошо.
506

Кан Бан Сок подтолкнула руками качели, на которых
сидел сын. И дальше он стал раскачиваться сам, то откидыва-
ясь назад, то наклоняясь вперед, он взлетал все выше и выше,
вверх и вниз, вверх и вниз.
— Молодец, Чынсон. Ты видишь с высоты облака и го-
ры?..
Довольная мать улыбаясь следила за качелями.
— Мама, давай покатаемся вместе, — остановив качели,
сын потянул к себе за руку мать.
— Хорошо. Я люблю кататься с тобой.
Сев на качели, мать посадила сына себе на колени, потом
оттолкнулась от земли. Постепенно качели раскачались, про-
хладный ветерок приятно обдувал лицо.
— Мама! Спой что-нибудь.
— Хорошо. Спою, сынок.
И мать тихо запела песню в ритме движения качелей:
Небо-небушко высоко,
Поле-полюшко широко,
Л когда ты подрастешь,
Ты во всем их обойдешь.
Кан Бан Сок часто напевала сынишке эту песню, что-
бы пробудить в нем любознательность и вселить в него надеж-
ду на лучшее будущее.
— Мама, как хорошо ты поешь! Спой еще раз песню о
коричном дереве, которую ты пела мне в прошлый раз, —
попросил мальчик, глядя на луну, проглядывавшую сквозь со-
сновые ветви. Он, наверное, вспомнил, что когда-то мать спела
ему песню о коричном дереве и зайце, которые находятся там
на луне.
— Хорошо, — согласилась мать.
Они оба поглядели на круглую луну и мать снова запела.
Кан Бан Сок думала о том, что ясная луна разливает
свой свет ровно по всему свету, почему же на земном шаре
так много неравенства, несправедливости и противоречий. Лу-
на, наверное, светит в сквозь решетку в камеру, где находится
ее муж. Оп, возможно, тоже сейчас любуется луной. Как ему
там холодной зимой в тюрьме? Как оп чувствует себя теперь?
Она давно поняла, что совместная жизнь с революционе-
ром чревата многими трудностями и лишениями, но теперь
ее терзала только одна мысль о том, что она не может раз-
507

делить горе, трудности и страдания вместе с мужем, находя-
щимся в тюрьме. Она даже не могла оказать ему моральной
поддержки. Пройдут весна и лето, муж выйдет из тюрьмы и
продолжит свою революционную работу. Она внушила себе
мысль, что если она, оставаясь на воле, всеми силами будет
помогать своему мужу, то он благополучно выйдет из тюрь-
мы. Л когда он выйдет, она будет еще активнее помогать ему
в революционной работе и лучше заботиться о «нем.
— Мама, когда я вырасту, то создам корейскую армию,
чтобы отомстить японцам за отца! — сказал юный сын. лю-
бовавшийся луной, сидя на коленях матери. Услышав слова
сына, Кан Бан Сок очнулась от своих мыслей. В сверкающих
глазах сына она читала его крепкую решимость.
— Молодец, Чынсон. Обязательно отомсти за отца!
Кан Бан Сок крепко прижала к себе сына. Он снова за-
кивал головой. Глядя на него, она подумала, что нужно взять
его с собой на предстоящее свидание с Ким Хен Чжиком.
До сих пор она ходила одна на свидание с мужем, потому
что не хотела показывать сыну отца после перенесенных нм
пыток.
Придя домой, Кан Бан Сок постелила постель детям, а
сама начала шить новую одежду для старшего сына.
Он выглядел старше своих лет, но ей хотелось, чтобы сын
показался мужу еще более взрослым и сильным. Всю ночь
она провела за шитьем одежды для сына и для себя. Рано ут-
ром она приготовила завтрак.
Дул сильный ветер. Пыль столбом поднималась над пу-
стырем Потхонбор. Даже дороги не было видно.
Кан Бан Сок шла быстро. Юный Чынсон уверенно шагал
впереди и, видимо, не ощущал утреннего холода ранней вес-
ны. Шея его была обмотана шарфом, один конец которого
заброшен за плечо. На ветру развевались полы его мерного
холщового турумаги.
Мать любящим взглядом смотрела на сына. Он псе еще
думает, что они идут на хлопкоочистительный завод.
Когда они добрались до города, ветер немного утих. Они
зашли в письмоводительскую контору, находящуюся у ворот
Потхонмун. Там им написали прошение о свидании, после чего
они направились в тюрьму, что и на улице Ивамати.
Вот и здание Пхеньянской тюрьмы, обнесенное высокой
стеной. Хорош этот свет, где невиновные люди сидят в тюрьме,
окруженной высокой стеной, а разбойники своевольничают...
508

Кан Бан Сок долго не могла оторвать полный ненависти
взгляд от стены и железных ворот тюрьмы. Сын, держа руки
матери в своих руках, пристально смотрел на странный дом.
Мать тихо позвала его:
— Чынсон!
Он повернул голову к матери. Она обняла его за плечи
и спросила:
— Ты хочешь видеть папу?
— Конечно...
Он не понял, почему мать спросила его об этом.
— Сейчас увидишь папу.
— Где он?
— Там.
— В этом доме?
Чынсон недоуменно посмотрел на высокую стену забора
и чудовищное здание тюрьмы, на которую ему показывала
мать.
— Да, в этом доме!
Сын долго и пристально смотрел на тюремное здание и
внезапно спросил, словно возражая кому-то.
Почему папа находится в этом доме?
Кан Бан Сок не могла найти подходящего ответа. Ее
взгляд встретился с горящими глазами сына.
— Это те япошки, которые прошлой осенью приходили
в Нэдон, схватили папу и заперли его в страшный дом. Они
бросили в такие страшные дома многих патриотов Кореи и с
винтовкой в руках держат их под стражей.
— Значит, папа не может оттуда выйти? — с возмущени-
ем спросил сын, уставившись на здание тюрьмы.
Да, папа выйдет из этого дома только осенью. А осень
наступает после весны и лета.
— Там мы встретимся с папой?
— Да, там, — ответила мать и окрепшим голосом про-
должала. — Когда войдем в тюрьму, Чынсон, веди себя до-
стойно. При встрече с папой нас будут сторожить япошки с
саблями. Не бойся их, не плачь, веди себя как настоящий
мужчина. Гордись за папу. Он патриот, борющийся против
японцев. А ты его сын. Япошки с саблями хуже бандитов с
большой дороги. Мы должны вести себя гордо перед ними.
Этим мы обрадуем папу. Понял?
Она говорила не только сыну, но и самой себе.
— Да! — уверенно ответил сын, поняв, чего хотела мать.
509

Ким Хен Чжик медленно шел по темному коридору, веду-
щему в комнату для свидания. В коридоре пахло сыростью.
Лязг кандалов разносился по всей тюрьме.
Он остановился у окошка для свидания. В комнате было
темно. Слева сквозь небольшую форточку падал тусклый
свет. В углу комнаты за столом сидел бородатый надзиратель,
пронзительным взглядом следивший за Ким Хен Чжиком.
Ким Хен Чжик молча разглядывал решетчатое окошко,
в которое можно было увидеть только лицо посетителя. Снару-
жи окошко было плотно закрыто дощатой ставней. Будучи в
тюрьме, он уже несколько раз встречался с женой, младшими
братьями и друзьями. Каждый раз он видел их в это окошко.
Сколько человек стояло перед этим окошком, чтобы увидеться
со своими родными, друзьями хотя бы несколько минут? Ско-
лько жен, родителей, детей плакали перед этим окошком?
Сердце обливалось кровью у находящихся в заточении пат-
риотов, когда они видели родных и близких, пришедших на-
вестить их. Многие нз них уже погибли на эшафоте или в тю-
ремной камере. Сколько горя и страдания еще должны испы-
тать перед этим окошком патриоты, их родственники и друзья?
От этих дум в груди Ким Хен Чжика что-то заклокотало,
словно лава в ожившем вулкане.
Раздался злобный крик надзирателя, и деревянная став-
ня со скрипом отворилась. Стало светло. В маленьком окошке
показалось лицо Ким Хен Чжика.
— Папа! — раздался в мрачном тюремном коридоре звон-
кий детский голос.
Он услышал до бати знакомый родной голос сына.
Приглядевшись, он различил две человеческие тени за
окошком.
— О, Чынсон! И ты пришел!
Он говорил тихо, но в его голосе чувствовалась неудержи-
мая радость.
— Папа! — снова крикнул сын и подошел вплотную к
окошку. Он поднялся на цыпочки и протянул маленькие пух-
лые руки к окошку.
Кан Баи Сок тоже сделала псскатько шагов вперед.
Ким Хен Чжик хотел погладить руки сына, но не смог
протянуть свои руки через решетчатое окно и беспомощно опу-
стил их. Он сильно сжал кулаки. По всему телу пробежала
510

дрожь, словно его ударило электрическим током. Сердце его
бешено колотилось в груди. Но овладев собой, он улыбнулся
сыну. Сын сильно подрос и в холщовом турумаги выглядел
значительно взрослее.
— Молодец, Чынсон! Как учишься и отдыхаешь? — В эти
немудреные простые слова Ким Хен Чжик вложил всю свою
душу.
— Хорошо. Папа, Чхоль Чжу тоже подрос. Он уже не
плачет. Вчера сам сделал три шага.
—Три шага? Молодец!
Ким Хен Чжик был рад этим словам не только потому,
что Чхоль Чжу сделал три первые шага в своей жизни, а еще
потому, что старший сын старался обрадовать отца.
Он перевел взгляд на жену. Аккуратно одетая, она гордо
держалась перед японцами. Глядя на ее глаза, он понимал,
что творится в ее душе.
— Как себя чувствуют родители?
— Бабушка, мать и отец все здоровы. Я хотела прийти
одна, но Чынсон ни на минуту... — не договорив, жена пло-
тно сжала рот, с трудом сдерживая обуревавшие ее чув-
ства.
— Хорошо. Молодец. Как ты нарядно одела сына...
Ким Хен Чжик любящим взглядом смотрел на свою жену.
В душе он был благодарен ей за то, что она ведет себя гордо
перед врагами.
— Как поживают наши односельчане из Нэдона? Я слы-
шал, что ты недавно уехала оттуда.
—Вечерние занятия продолжаются. Менсинская школа
снова откроется весной.
— Спасибо. Хорошо, что ты так долго оставалась в Нэ-
доне и управилась со всеми сельскими делами. Этим ты при-
дала мне много бодрости. — Он говорил спокойно и просто,
тах, как говорят с очень близкими людьми.
— Я ничего особенного не сделала. Просто обсудила с
крестьянами, что и как делать, — ответила она, опустив вниз
смущенное лицо.
Наступила короткая пауза.
Вдруг Ким Хен Чжик оживился. Он снова заговорил бод-
рым голосом.
— Ты не слышала, как живут родители в Чхильгоре
и семья, которая приехала из Западного Цзяньдао? —
Ким Хен Чжнк намекал на Кан Чжин Сока и Хон Чжун Гора.
511

— Да, все здоровы.
— Как работали в поле? Если можно, передай, что нуж-
но хорошо подготовиться к полевым работам, так как земля
уже оттаяла.
— Хорошо. Передам, — уверенным тоном ответила жена.
Она сразу поняла, что речь идет о развертывании революци-
онной работы. Ким Хен Чжик довольно улыбнулся.
— За меня не беспокойся. Хорошенько смотри за стари-
ками. К сожалению, лишившись Родины, не могу как следует
выполнить свой сыновний долг перед родителями. Все надеж-
ды только на тебя.
— Об этом не беспокойся.
— Помогай Чынсону в учебе. Учи его родной речи и ари-
фметике систематически.
— Он уже многому научился, — ответила жена, положив
руку на плечи сына. Мальчик посмотрел на отца.
— Папа, я уже знаю наизусть «Родную речь» для уча-
щихся первого класса.
— Да?! Молодец. Пока я буду здесь, прочти учебники для
второго класса.
— Хорошо. Папа, когда вырасту, научусь и... — глядя
на отца ясными глазами, Чынсон хотел еще что-то сказать. Но
в этот момент раздался хриплый голос надзирателя.
— Свидание заканчивается!
Захлопнулась ставня. Стало темно. До Ким Хен Чжика
смутно доносился голос сына:
— Папа! Па-па!
Чынсон бил кулаком в закрывшуюся ставню.
Кнм Хен Чжик неподвижно стоял на месте. Он как буд-
то видел перед глазами сына, который ожесточенно стучал в за-
крытое окошко. Стук этот болью отдавался в сердце отца.
Наступила тишина. Но ему казалось, будто он все еще
слышит этот стук сына. Крепко стиснув зубы, он сказал себе:
«Чынсон, на сегодня хватит, иди домой. Из поколения в по-
коление будем биться с врагом и разобьем эту проклятую ста-
вню».
Он медленно пошел по коридору.
Кан Бан Сок с негодованием смотрела на стену. Она по-
тянула сына за руку. Но Чынсон стоял как вкопанный, не сво-
дя глаз со стены. Он слушал удаляющийся лязг кандалов.
Этот лязг как ножом полосовал сердце Кан Бан Сок. Взяв
себя в руки, она сказала сыну:
512

— Чынсон, пошли, сынок!
Но мальчик все еще продолжал стоять на месте не в си-
лах оторвать взгляда от стены с закрытым окошком.
— Папа скоро выйдет, — сказала мать.
Чынсон повернулся только тогда, когда мать еще раз дер-
нула его за рукав. В его глазах, сквозь набежавшие слезы, за-
горелся огонь ненависти и> решимости.
Когда мать с сыном вышли на двор, он остановил свой
взор на высоких толстых стенах тюрьмы и сказал:
— Мама1 Когда я вырасту, я разрушу тюрьму своим»
руками.
— Вот и хорошо. Разрушь ее, сынок! — ответила Кап
Бан Сок и крепко сжала горячие руки сына.

Эпилог
ЗЕЛЕНАЯ СОСНА
1
Ким Хен Чжик вышел из тюрьмы осенью 1918 года. Был
солнечный день. У ворот тюрьмы его ожидали отец н брат,
принесшие с собой носилки. Но Ким Хен Чжик отказался
сесть в носилки и пешком отправился в ЛАангендэ.
В Мангендэ его встречали члены семьи и односельчане.
Вся деревня бурлила, как в праздник.
Вечером дом Ким Хен Чжика наполнился до отказа жи-
телями села. До глубокой ночи он рассказывал им о страшных
пытках, которым подвергают заключенных патриотов в тю-
рьме, и сердца слушающих переполнились ненавистью к япон-
ским захватчикам.
На другой день в Мангендэ приплыли на лодке жители
Нэдона. Это были Чон Чжин Гу, Хо Ги Сон, Со Чхун Бо,
Цой Сок Ман, Ен Чхун, Кап Тор и Сун Хи, которые пользо-
вались любовью Ким Хен Чжика и учились у него. Со сле-
зами радости на глазах они здоровались с дорогим учителем.
Разволновался и Ким Хен Чжик. Нэдонцы привезли с собой
немного кукурузы, урожай которой выдался в этом году на
славу. Они растили ее так, как советовал им Ким Хен Чжик.
Особенно обрадовала его весть о том, что под руководством
членов Корейского национального общества активно действу-
ют организации Хаккёге, Хянтхоге и Писокге, что снова откры-
лась Менсинская школа, где учительствует юноша, оставив-
ший среднюю школу.
Первое время после своего возвращения домой Ким
Хен Чжик был прикован к постели.
514

Кан Бан Сок ухаживала за больным день и ночь. Три раза
в день она варила для него лекарство из трав и готовила ри-
совый отвар. Каждый раз, когда она промывала специальным
раствором глубокие раны мужа, покрывшие все его тело, она
испытывала острую боль и жгучую ненависть к врагу.
На следующий день после выхода Ким Хен Чжика из тю-
рьмы его младший брат Ким Хен Рок целый день где-то про-
падал. Он вернулся домой только к вечеру и принес на чиге
мешок соевых бобов.
— Говорят, после тюрьмы очень помогает соевый творог.
Приготовь из этих бобов творог для брата, — сказал он
Кан Бан Сок.
В душе она испытывала глубокую благодарность деверю
за то, что после того, как Ким Хен Чжик начал руководить бо-
рьбой за независимость страны, его младший брат взвалил на
свои плечи все бремя по хозяйству и прокормлению большой
семьи.
Бабушка и родители Ким Хен Чжика, его братья и сест-
ры, невестка старались кто как мог помочь больному, делали
для него все, что было в их силах.
И уже через несколько дней Ким Хен Чжик, почувствовав
себя лучше, стал подниматься с постели. Опираясь на палку,
он теперь делал небольшие прогулки. Увидев сына, с трудом
поднявшегося на ноги, его мать Ли Бо Ик несказанно обра-
довалась и в то же время с гневом послала проклятия япон-
цам:
— Лх, мерзавцы! Искалечили сына.
Она хорошо помнила сына здоровым парнем, когда он
ходил в среднюю школу.
Однажды утром он, вспомнилось матери, как всегда, встал
с постели рано. Сделал зарядку, облился холодной водой, а
затем пробежал вокруг села. Когда во двор вышли его млад-
шие братья, он протянул им обе руки и сказал:
— Ну-ка, подтянитесь на моих руках.
Обрадованные братья Хен Рок и Хен Гвон повисли на его
руках, крепких и сильных. Он даже покружился с ними по дво-
ру. Мать не верила в скорое выздоровление сына и еще боль-
ше возненавидела японцев.
Благодаря дружным заботам родных Ким Хен Чжик бы-
стро поправился. Его железная воля помогла побороть недуг
и закалить организм. После того, как он начал ходить, он ста-
рался больше гулять по лесу или в поле. Дома вил веревки
515

или читал книги. Во время прогулок по окрестностям Нам-
ри, он о многом думал, о судьбе Родины, о борьбе за незави-
симость.
Однажды, как всегда, на рассвете он поднимался на гору
Мангенбон. Уже выпал снег и вся земля лежала под белым
покрывалом. Серое небо предвещало наступление лютых мо-
розов. Он же ощутил в себе прилив силы, горел желанием сно-
ва начать как можно быстрей свою революционную деятель-
ность. В последние дни он окончательно решил начать новый
этап борьбы. Мысль об этом возникла у него еще тогда, когда
он был в тюрьме и теперь с нетерпением ждал приезда стар-
шего шурина Кан Чжин Сока. Незадолго до освобождения из
тюрьмы, через одного человека, он попросил его выяснить по-
ложение дел в организациях Корейского национального обще-
ства, по-прежнему действовавших по всей стране. Они усло-
вились встретиться в Мангендэ. После выхода из тюрьмы он
узнал, что шурин отправился на задание вместе с Пан
Ин Су. По возвращении шурина он должен был проанализи-
ровать результаты его поездки, обсудить с ним очередные за-
дачи на новом этапе борьбы и немедленно приступить к рабо-
те.
Был вечер, снег валил крупными хлопьями. Ким
Хен Чжик, закрыв книгу, вышел на завалинку. Он пос-
мотрел на небо. Этой зимой выпало много снега. За последние
дни это уже третий большой снегопад. Взяв палку, ои медлен-
но сошел с завалинки во двор.
Зеленый сосновый бор на горе Намсан, недавно замерз-
шие Сунхваган и Тэдонган, безбрежное поле Чунхва и отро-
ги Тэбосана, Мухаксана и Рёньаксана — все в белом убран-
стве.
Ким Хен Чжик медленно шел по тропинке вдоль подно-
жия Намсана, глядя на Мангенбон. Он был без турумаги и
шапки. Снег падал на его обнаженную голову и плечи. Он с
наслаждением ощущал, как на его лице тают снежники. Нахо-
дясь в течение года в тюрьме, он сильно истосковался по при-
роде. Бывало, в тюремной камере, слушая шум дождя, ему хо-
телось попасть под дождь и промокнуть до последней нитки.
Глядя через решетку на падающие хлопья снега, ему хотелось
побродить по заснеженным полям, окунуться в снежные сугро-
бы. Его неудержимо тянуло на волю. Находясь в тюремном
застенке, он особенно остро ощущал, как дорога для человека
свобода. Мысль о том, что вся нация изнывает в одном боль-
516

шом застенке, в который превратили его страну японские зах-
ватчики, вызывала в его сердце острую боль.
Ким Хен Чжик дошел до той поляны в сосновом бору, где
два года назад он встретился с шурином. Ему казалось, что
вот-вот появится шурин и пробасит: «Зять>.
Где-то он теперь? Не шагает ли по лесам и полям? Ему
так хотелось свидеться с шурином. Он вспомнил Пак Юн
Хвана, Хон Чжун Гора, Пен Ок Рим, Ким Сок Ха, Мэн
Ген Чжэ, Юн Сама, Вон Дон Ю, Чон Ен Тхэ, Ча Го Рюна и
других соратников по революционной борьбе. Он был благо-
дарен им за то, что в течение года, пока он был в тюрьме, они,
несмотря на многие трудности, не только сохранили револю-
ционные организации, но и расширили их. Нужно было как мо-
жно скорее встретиться с ними, обсудить дела и с новой си-
лой развернуть решительную борьбу с врагом.
Ким Хен Чжик шел неспеша. Вдруг он остановился на краю
обрыва над Тэдонганом. На обрыве росла одинокая старая
сосна. Наверное, ей несколько сот лет, ствол дерева невозмож-
но было обхватить одному человеку. Сосна зацепилась своими
корнями за камни в расщелинах скалы. Ветры и бури изогну-
ли ее ствол, но ее зеленые ветви были устремлены в небо. Сло-
вно великан, чуть пригнувшись под тяжестью снега, стоит она
над рекой и полем, покрытыми белым саваном. А снег все ва-
лит и валит.
Затрещала ветка, не выдержавшая тяжести снега. Ким
Хен Чжик поднял голову и посмотрел на сосну. Окутан-
ная снежной пылью, с легким свистом упала на землю сломан-
ная ветка, и в сердце Ким Хен Чжика что-то оборвалось. С
беспокойством он посмотрел на сосну. То ли от треска сло-
мавшейся ветки, то ли как будто от гнева и ненависти сосна
задрожала, сбрасывая толстый слой снега, придавившего де-
рево. Снежная пыль осела, и снова воцарилась тишина. Вет-
ви сосны, стряхнувшие с себя снег, гордо выпрямились, слов-
но посылая вызов хмурому небу.
Ким Хен Чжик улыбнулся. Его охватило радостное вол-
нение, ему казалось, что судьба этой могучей сосны, стоящей
на краю обрыва, так похожа на судьбу его и его товарищей,
ьа судьбу всех корейцев. Преодолеет ли она испытания, встре-
тит ли снова солнечную весну или будет похоронена под
снегом. Да так: грудью проложить себе дорогу или сдаться
перед невзгодами — другого нет пути. Ким Хен Чжик подошел
517

к сосне, прикоснулся рукой к ее стволу, как в латах, и взгля-
нул на ее снежную крону.
«Молодец, сосна! Потерпи немножко! Твоя весна непре-
менно придет!..» — словно декламируя стихи, говорил себе
Ким Хен Чжик.
Снег хлестал по его все еще бледному лицу и всему телу,
но он продолжал стоять по колено в снегу и восхищенно гля-
дел на сосну. Он нашел то место, где сломалась ветка, как
будто это была человеческая рана. А вот и сама упавшая вет-
ка. Она лежит недалеко от его ног и кажется особенно зе-
леной и свежей. Он поднял ветку. Держа ее в руке, он смот-
рел на облачное небо, с которого сыпал снег.
2
Кан Бан Сок отложила в сторону шитье и посмотрела
на мужа. Ким Хен Чжик сидел за столом и держал перед со-
бой книгу. Но, казалось, он ее не читает. Погруженный в глу-
бокое раздумье, он глядел на стену, на которой были выведе-
ны две буквы — «Чивон». Он написал это слово в том году,
когда покинул Сунсирскую среднюю школу. Бумага пожел-
тела от времени, но энергичный, размашистый почерк много
говорил о человеке, писавшем его.
Кан Бан Сок почувствовала, что муж чем-то взволнован.
Последние дни он больше молчал, увлекался ’пением, погру-
жался в мысли, уходил гулять в лес. Его глаза иногда свети-
лись блеском. Он весь ушел в свои мысли, думал о чем-то
важном. Кан Бан Сок знала, что все это значит. Таким был
он тогда, когда ему пришлось прекратить свою учебу в средней
школе, хотя ему так хотелось учиться. Так было и тогда, когда
два года тому назад он переехал из Мангендэ в Кандон. Таким
он был и прошлой весной, когда готовился к созданию Корей-
ского национального общества. Это было затишье перед бурей.
Все это предвещало крутой поворот в его жизни. Она инстин-
ктивно почувствовала, что в его голове уже созрел новый план
и вот-вот он снова покинет семью. Сердцем все это она чувст-
вовала и уже несколько дней шила новую одежду для мужа,
ожидая его скорого отъезда.
О чем он думает? Она увидела яркий блеск его глаз и
518

заметила, как шевелятся его губы. Кнм Хен Чжик повернулся
к жене и попросил;
— Принеси тушеннцу. Она стоит на шкафике.
Он был явно чем-то взволнован. Отложив шитье в сторону,
Кан Пан Сок встала н пошла за тушеницей. Держа тушсни-
цу в руке, она подошла к мужу. Достав из ящика белый лист
бумаги, он положил его на стол. Кан Пан Сок начала разво-
дить тушь. Кнм Хен Чжик выбрал тонкую кисть и обмакнул
ее в разведенную тушь. Засучив рукава, он как бы нацелил
кисть и, собравшись с мыслями, начал писать. Через несколь-
ко минут были готовы восемь строк. Кан Бан Сок начала чи-
тать еще не успевшие просохнуть буквы.
Знаешь ли ты, товарищ.
Что зеленая сосна на горе Намсан,
Перенеся все страдания снежной зимой.
Вновь оживет, когда придет солнечная весна!
На что мне жизнь,
Если я не верну Родине независимость.
Пусть меня разорвут в куски, но верь, друг.
Ничто не покорит меня в борьбе за свободу!
Ким Хен Чжик тепло улыбался жене, читавшей его стихи.
Он спешил записать стих», родившиеся в его голове, и те-
перь с удовольствием слушал жену. Он сожалел, что не мог
полностью передать все те глубокие чувства, которые он ис-
пытал, стоя там, перед одинокой сосной, росшей на краю об-
рыва. По основную мысль ему, кажется, удалось передать
хорошо. Жена перечитала стихи еще раз.
Понравились стихи? — спросил Ким Хен Чжик. Жена
медленно подняла голову. Читая стихи мужа, Каи Бан Сок
еще раз убедилась в том, что ее муж разрабатывает новый
план и готовится поднять новую революционную бурю.
— Хорошие стихи. Мне кажется, что когда-то я сама ис-
пытывала подобное чувство, встретившись с зеленой сосной.
— Спасибо. Сегодня я гулял в лесу на горе Намсан.
Вдруг в голову пришла такая мысль и я выразил се в стихах...
Ким Хен Чжик замолчал и посмотрел на жену. Сколько
физических и душевных мук перенесла она за один год, когда
он сидел в тюрьме, и после его освобождения, неся на своих
хрупких плечах все тяготы жизни, — думал Ким Хен Чжик.
519

Вокруг глаз у жены появились мелкие морщинки, обветренное
лицо осунулось. Сердце его сжалось от жалости к жене.
Кан Бан Сок ждала, когда муж снова заговорит. Он ко-
лебался. Ему трудно было рассказать жене о своих планах.
Но когда-нибудь он должен это сделать.
— Я должен снова уехать из дому.
— Скоро? — вопреки ожиданию спокойным голосом
спросила жена.
— Да. Хотя завтра, если придет человек.
— Так срочно? Конечно, я была уверена, что ты снова
уедешь. Лучше бы тебе переждать зиму, до тех пор пока окон-
чательно окрепнешь..,
— Я совсем здоров. Как ты это догадалась, что я соби-
раюсь уехать?
Ким Хен Чжик с сомнением посмотрел на жену. Она нем-
ного замялась и потупила взгляд.
— Просто я догадалась. Ты не должен оставаться... —
Кан Бан Сок не смогла договорить.
— Я не должен оставаться дома?.. Ты правильно сказала.
Весь наш век нам предстоит провести в разъездах. Понимаешь
почему?
— Скажи сам.
Взяв в руки шитье, Кан Бан Сок с улыбкой на устах ста-
ла ждать.
— Если сосна на Намсане выстоит все страшные зимние
вьюги, то после зимы она снова встретит весну и оживет. И не
только оживет, но и вырастет. Таков закон природы. Но в
человеческом обществе существуют совсем другие законы.
Если будешь переживать бури испытания, то зима не от-
ступит и не придет весна. Человек должен бороться с бурями и
выдерживать испытания, своими собственными силами пре-
одолевать зиму и приближать весну. Мы создали Корейское
национальное общество, добились успехов в первой битве. В
то же время на нас выпали суровые испытания. Но ведь это
только первая вьюга на пороге зимы. Настоящий мороз и си-
льная буря еще впереди. В преддверии суровой зимы мои
товарищи, организации и народные массы ждут меня. Они
ждут от меня помощи. Как я могу сидеть на теплом кане, го-
воря, что у меня плохое здоровье?
— Ты прав. Я тоже последую твоему примеру. Куда ты
на этот раз собираешься?
— Я направлюсь в пограничный район на Амноккане.
520

Сначала наведаюсь в Чунганчжин н посмотрю, можно литам
осесть.
— В Чунганчжин?
— Тысяча ли отсюда на север. Чунганчжин находится на
самом севере страны. Там высокие горы н могучая река, кли-
мат там суровый. И люди тоже крепкие, полетать самой при-
роде Чунганчжин в старину был одной из важнейших кре-
постей на севере страны...
Ким Хен Чжик с увлечением рассказал жене о северной
природе, об истории этого пограничного района. Слушая мужа,
Кан Бан Сок подшивала в одежду и носки мужа толстый
слой ваты. Она думала приготовить ему еще один комплект
одежды на смену.
Вдруг во дворе раздались чьи-то шаги, послышался ка-
шель. Оставив работу, Кан Бан Сок поднялась и, открыв
дверь, выглянула во двор. Из снежной темноты появилась вы-
сокая человеческая фигура в турумаги и шапке-ушанке. В
этом человеке она сразу узнала старшего брата.
— Брат! — тихо позвала Кан Бан Сок и спустилась па
завалинку.
— А, это ты, шурин! — Ким Хен Чжик тоже поднялся и
вышел на завалинку.
— Зять! — послышался знакомый, немного дрожащий
глухой голос Кап Чжин Сока. Он поднялся на завалинку.
— Шурин! — В голосе Ким Хен Чжика тоже чувствова-
лось волнение. Они крепко пожали друг другу руки и молча
постояли.
— Как ты вынес все это в тюрьме?.. — наконец, спросил
хриплым голосом Кан Чжин Сок. В его голосе чувствовались
негодование и тревога. Ким Хен Чжика охватило такое чув-
ство, будто что-то подхлестнуло его сердце.
Да ничего. Вот тебе-то я оставил действительно слиш-
ком много дел... — Ким Хен Чжик не смог договорить. Пос те
короткой паузы Кан Чжин Сок сказал:
— Пан Ин Су тоже пришел, — и обернулся. Пан Ии Су
стоял в стороне, пока шурин и зять здоровались. Оп поднялся
на завалинку и подошел к Ким Хен Чжику.
— Сонсэнним! — сказал он и осекся.
Пан Ин Су был в европейском костюме. Ким Хен Чжик
взял его за руки. Так произошла встреча боевых друзей по
революционной деятельности. Он был искренне рад этой
встрече.
521

— Что же мы стоим во дворе, пойдемте в комнату.
Гости сняли шапки и, стряхнув ими с себя снег, вошли в
дом.
Опп поклонились бабушке и родителям Ким Хен Чжика,
сидевшим в комнате рядом с кухней. Кан Бан Сок вышла на
кухню, затопила очаг, потом вымыла котел. Младший брат
вышел во двор, чтобы в случае опасности предупредить соб-
равшихся в доме друзей.
Гости и Ким Хен Чжик уселись на кан во второй от ку-
хни комнате. Они не знали, с чего начать разговор. Ведь за
это время у них накопилось так много волнующих вестей. Они
радовались встрече и молча глядели друг на друга.
— Вы сильно похудели, — сказал Пан Ин Су, разгляды-
вая лицо Ким Хен Чжика.
— Мерзавцы, что они сделали с невинным человеком... —
Кан Чжин Сок сжал кулак, готовый хоть сейчас броситься на
ненавистных японских угнетателей.
— Я чувствую себя хорошо. Только вот не успел доста-
точно загореть... — бодро заявил Ким Хен Чжик, пытаясь ус-
покоить гостей.
— Нет, выглядишь ты еше плохо. Не беспокойся о деле
и отдохни до весны, — сказал Кан Чжин Сок, взглядываясь
в лицо зятя.
— Пусть тебя нс волнует мое здоровье. В тюрьме я про-
чел много медицинских книг. — Кнм Хен Чжик громко рас-
смеялся. Он немного успокоил своих гостей.
— Счастье наше, что ты благополучно вышел из тюрьмы.
Просто не верится, как будто вижу сон, — радостно прогово-
рил Кан Чжин Сок.
— Мы с нетерпением ждали, когда вы освободитесь. Мы
снова приобрели для себя духовную опору, — эти слова Пан
Ин Су сказал с большой сердечной теплотой.
— Что вы. В тюрьме я мог вести борьбу с врагом только
благодаря тому, что многие товарищи продолжали наше дело
и сумели сохранить организацию.
Эти его слова не были комплиментом. На самом деле су-
ровые испытания еще крепче связали соратников по револю-
ции, находившихся как за решеткой, так и на свободе.
— Вести о твоей мужественной борьбе на суде очень об-
радовали меня. Мы все узнали о твоих словах на суде: «Кто
является преступником перед священным судом человеческой
совести? Те, кто занимается мошенничеством, убийством н гра-
522

бежом, или хозяева своей земли, которые хотят освободить ее?
Ответьте!» Говорят, ты так набросился на японцев, что они,
как караси, вытащенные из воды, разинули свои рты. Как это
замечательно. — Кан Чжин Сок весело рассмеялся.
— Брат, я не хотел уступить им даже в словесной пере-
палке. Теперь расскажи, как поживают товарищи на местах?
— Да, все хорошо. Все беспокоятся о тебе. Они просили
меня передать тебе вот это. — Ка« Чжин Сок развязал свер-
ток и вынул из него большой пакет.
— Возьми это тонизирующие средства.
Ким Хен Чжнк молча взял пакет обеими руками и, поло-
жив его на кан, сказал:
— Большое спасибо за помощь. Никогда не забуду за-
боты и любви товарищей.
Кан Чжин Сок стал рассказывать о положении дел в
Цзяньдао.
— Согласно твоему указанию, я передислоцировал отря-
ды Вон Дон Ю и Чха Го Рюна в безопасный район вдали от
границы. Их взводы расквартировал в близлежащих населен-
ных пунктах, чтобы охранять население и его имущество и по-
могать народу. Связь между двумя отрядами превосходная.
Бойцы Чха Го Рюна и многие юноши, прибывшие из Корен,
обучаются военному делу. Тык Пу зачислен в отряд Чха Го
Рюна. Он очень беспокоится за тебя.
— Как он учится? — спросил довольный Ким Хен Чжик.
— Он занимается прилежно. Хон Чжун Гор изо всех сил
старается открыть военное училище. Учительница Ок Рим пре-
подает в школе Сахвечжунмен родную речь, историю и гео-
графию.
— Значит, все успешно действуют на своих постах. Брат,
спасибо всем вам за старание.
— Не за что. Зять, ты даже из тюрьмы хорошо руководил
нашей борьбой. Еще рано говорить о том, что в Цзяньдао все
благополучно. Средине и мелкие организации и отряды Армии
независимости, действующие в Линьцзяне, после того, как ты
был там, переходят на нашу сторону. Но крупные организации
Линьцзяна и особенно Фусуна, Хвадяня, Гирина и других го-
родов пяти районов видят над собой только свой клочок неба,
как лягушки в колодце, и грызутся из-за сферы своего влия-
ния л клевещут друг на друга. Таково положение в отрядах
Ким Рён Чхона и Сим Хон Чжина. Перепутанные прошлым
выступлением наших отрядов, японцы то и дело засылают
523

агентов и выжидают удобного момента, чтобы переправиться
через реку Амноккан и развернуть там крупные карательные
операции...
Кан Чжин Сок подробно рассказал о трудностях в Цзя-
ньдао, о работе революционных организации и товарищей, дей-
ствующих внутри страны. Были восстановлены понесшие бо-
льшие потери организации районов Пхеньяна и Ынрюра, ак-
тивизировалась деятельность организаций Сеула, провинций
Кенсан, Чолла и Пхеньан.
Ким Хен Чжик сердечно поблагодарил своих боевых дру-
зей за их деятельность и продолжал:
— Нынешнее положение в стране и за ее пределами под-
тверждает правильность взятого нами курса. Летом прошлого
гсда мы с большим успехом и ко времени организовали анти-
японскую борьбу. Обстановка в мире такова, что с приближе-
нием конца мировой войны, как мы и предвидели, начали еще
больше обостряться противоречия между странами Запада
и Японией. На предстоящей мирной конференции воюющих
держав в скрытой форме продолжится борьба между Японией
и этими державами. Япония не захочет уступить захваченных
ею во время войны территории в Азии, а США п европейские
державы не захотят с этим согласиться. Осенью прошлого го-
да в России совершилась Октябрьская революция и шестая
часть земного шара оторвалась от старого мира. Это повергло
империалистов в замешательство, а революционное сознание
народов восточных и западных стран все более повышается.
Такая общая тенденция современного развития находит свое
отражение и в положении в нашей стране. Антияпонская бо-
рьба Корейского национального общества вселила в народные
массы надежду и уверенность в свои силы, к тому же народ
стал понимать смысл великой революции в России. Это повы-
сило стремление корейских патриотов добиться собственной
независимости и осуществить в стране революцию.
— Правильно. Все товарищи убеждены в том, что наве-
рняка сложится такая ситуация, которую вы предсказы-
вали. — Пан Ин Су выразил единодушное мнение всех това-
рищей, с которыми ему довелось беседовать во время его пое-
здки по революционным организациям.
Ким Хен Чжик продолжал свой рассказ:
— Наша актуальная задача — еще шире развернуть
деятельность Корейского национального общества и подгото-
вить достаточно сильные собственные революционные силы,
524

способные в решительный момент добиться освобождения
Родины...
Затем Кнм Хен Чжик изложил им свой новый курс даль-
нейшей борьбы, выработанный и продуманный нм в тюрьме.
Он поставил задачу как можно шире развернуть работу среди
рабочих и крестьянских масс.
Опушая Ким Хен Чжика, Кан Чжин Сок и Паи Ин Су
были захвачены этими ясными и четкими перспективами ре-
волюционного движения.
В частности, Ким Хен Чжик предложил нм обсудить кон-
кретные меры по переводу руководящего центра в пограни-
чный район Амноккана, по централизованному руководству
всей военно-политической деятельностью в Корее и Цзяньдао.
Кроме того, он поставил задачу окончательно развенчать идею
опоры на внешние силы и умело сочетать легальные и нелега-
льные методы борьбы.
На востоке забрезжил рассвет. А снег продолжал все идти.
Ким Хеи Чжик проводил гостей до Намсана.
— Когда ты отправишься в путь? — озабоченно спросил
Кан Чжин Сок, глядя на бледное лицо зятя.
— Завтра, ответил Ким Хен Чжик.
Нет. Это слишком рано. Ты еще плохо выглядишь. К то-
му же теперь такой мороз.
— Занимайтесь до весны домашними делами и отдыхай-
те, — посоветовал со своей стороны и Пан Ин Су.
— Спасибо. Я и так уже начинаю болеть от безделья, —
рассмеялся Ким Хен Чжик.
— Знаю, отговорить вас никто не сможет. Отложите свой
отъезд хотя на денек. По пути я зайду в село Нэдон к Ен
Чхуну и Кап Тору. Возьмите их с собой. Их родители просят
взять сыновей в отряд. А Ен Чхун и Кап Тор сами тоже хотят
вступить в отряд, — сказал Пан Ин Су.
— Вот как? Они, наверное, уже стали совсем взрослы-
ми? Хорошо. Но не присылайте их сюда. Я сам зайду по пути
в Нэдон и посмотрю, как там живут люди.
— Зять, береги себя...
Кан Чжин Сок пожал руки Ким Хен Чжику. Кан
Чжин Соку предстояло осуществлять руководство революци-
онной деятельностью в Корее.

3
Глубокой ночью Ким Хен Чжик рассказывал родным о
своей предстоящей поездке.
— Вог по каким причинам я должен отправиться в дале-
кий путь. Извините меня за то, что я покину вас.
Он не стал больше продолжать. Ему хотелось рассказать
о многом, но он воздержался, считая ненужным рассказывать
подробно о революционной работе старым родителям.
Отец молча слушал сына, глядя на пляшущий огонь коп-
тилки и посасывая трубку. В комнате собралась вся семья: ба-
бушка, родителя, братья Ким Хен Рок, Ким Хен Гвон, Кан
Бан Сок, сестры, невестка... Все молчали. В тишине слы-
шалось только дыхание Чынсона, спящего на теплом кане, воз-
ле бабушки. Кан Бан Сок, сидевшая рядом с невесткой, по-
глядывала то на свекра, то на мужа.
Тишина в комнате действовала угнетающе на Ким
Хен Чжика. Он раскаивался в том, что только сейчас рас-
сказал нм о своей поездке. Ведь на рассвете он должен уже
отправиться в путь. Но все же когда он выложил все, что было
на душе, ему стало легче. И успокоившись, он ждал, что ска-
жет ему отец.
Никто не нарушал тишину. Братья, невестка и бабушка
тоже смотрели на отца.
На дворе выла вьюга.
Отец, глубоко потянув трубку, выпускал дым.
Сейчас отправишься? — хриплым голосом спросил отец.
— Завтра утром, — ответил Ким Хен Чжик.
И тогда, повернувшись к сыну, отец сказал:
— Хорошо, иди.
Ким Хен Чжик молчал.
— Нс беспокойся о семье. Иди, коли надо, — повторил
отец.
— Отец... — тихо сказал Ким Хен Чжик и опустил го-
лову.
— Я вот что хочу тебе сказать, — продолжал отец тихим
и строгим голосом. — Ты занимаешься движением за независи-
526

мость уже не один год. И по возрасту ты не молодой. Я плохо
знаю о твоих делах. Но догадываюсь, что ведешь за собой
многих людей. Если так, то твоя жизнь должна быть посвяще-
на не семье, а движению за независимость. Раз поставил ве-
ликую цель, то ты должен приступить к ее осуществлению не-
медленно. Не беспокойся о семье, иди смело.
В строгом голосе отца звучала глубокая, горячая любовь
к сыну.
Ким Хен Чжик поднял голову и воскликнул:
— Отец! Я никогда не забуду твои слова.
Всем своим существом он ощущал горячую любовь отца
и его большое доверие.
— Чансон, твой отец прав. И дед твой всегда говорил тво-
ему отцу так же. Вот его слова: «Жизнь получил ты от роди-
телей, но отдать ее надо Родине...» Не беспокойся о семье, иди
и занимайся большими делами! — подбодрила внука бабу-
шка, сидевшая около прялки. От волнения сердце Ким
Хен Чжика забилось еще сильнее.
— Бабушка, спасибо. Я не забуду твой совет.
— Брат, хотя мы не можем помочь тебе в твоем движе-
нии за независимость, но с домашними делами мы управимся.
О доме не беспокойся, — вмешался в разговор Ким Хен Рок,
хлопая по плечу младшего брата.
— Верно. Когда подрасту, я тоже вступлю в движение за
независимость вместе с братом, — сказал младший брат, све-
ркая глазами.
— Молодец. Подрастешь — иди за братом и бей врага
вместе с ним... — поддержал его отец, весело посмеиваясь. На
глаза Кан Бан Сок навернулись слезы.
Кнм Хен Чжик всем сердцем ощущал горячую любовь
семьи.
А ночная вьюга бушевала все сильнее, снег хлестал по
окнам и дверям дома. В комнатах все еще горел свет. На кух-
не шелушили в ступе зерно. Оттуда также доносилось позвя-
кивание посуды. Это мать и невестка готовили Ким Хен Чжику
завтрак и пищу на дорогу.
Во второй от кухни комнате отец вязал цветные лапти для
Чынсона. В другой комнате у коптилки сидела жена и бабу-
шка Ким Хен Чжика и чинили его одежду.
Под удары пестика и позвякивание посуды, под вой вьюги
Ким Хен Чжик беседовал с младшими братьями. Он просил их
хорошенько помогать старым родителям по хозяйству и в дру-
527

гих домашних делах. Рассказывал нм подробно о междуна-
родном и внутреннем положении, о перспективах движения за
независимость. Он убеждал их в необходимости серьезно учи-
ться, иногда даже в ущерб домашним делам и просил не за-
бывать односельчан.
Рассвело. Вьюга все еще не унималась.
Рано позавтракав, Ким Хен Чжик начал собираться в
дорогу.
Он одел большую куртку на толстой ватной подкладке и
обмотки. Кан Бан Сок помогала мужу. Чынсон глядя на отца,
надевавшего матерчатые обмотки, вдруг спросил:
— Папа, ты опять идешь бороться с японцами?
Ким Хен Чжик повернулся к сыну:
— Да, — и улыбнулся сыну.
Мальчик на минуту задумался и снова спросил:
— Папа, а мне нельзя вместе с тобой пойти?
Тебе?!
Ким Хен Чжик поднял голову. По выражению лица сына
было видно, как сильно он хочет поехать вместе с отцом.
Ким Хен Чжик кивнул головой.
— Пойдешь. И ты, и мама. Но только потом, когда по-
зову.
— Правда! — воскликнул сын.
— Конечно, папа никогда не говорит неправду, — под-
твердила улыбающаяся Кан Бан Сок.
— Ой, как здорово! Папа! Мама тоже будет бороться с
япошками?
— Конечно. И мама, и ты, и Чхать Чжу и твои дяди —
все будут бороться с япошками. Только жди, когда я позо-
ву тебя, и хорошо слушайся маму и много занимайся.
—Хорошо, — бодро ответил сын и убежал в соседнюю
комнату, в которой находились его дяди.
Улыбнувшись жене, Ким Хен Чжик открыл дверь и вы-
шел на завалинку.
В комнату ворвалась снежная пыль. Кнм Хен Чжик на-
дел лапти и крепко завязал шнурки. Отворилась дверь сосед-
ней с кухней комнаты и во двор вышли бабушка, мать, Ким
Хен Рок, сестра и другие члены семьи. Было еще темно.
Кнм Хен Рок нес на спине узел брата. Не было видно татько
отца.
Ким Хен Чжик подошел к двери соседней комнаты. Он
поправил на себе одежду. Всю ночь напролет отец вил вере-
528

вку. Вил он веревку не только потому, что это была срочная
работа. Ким Хен Чжнк хорошо знал, что у него на уме, поэто-
му с особым чувством воспринят шум, доносившийся из этой
комнаты.
Он тихо открыл дверь. Отец остановил работу, посмотрел
— да, один год он пробыл в Кандоне, один год в тюрьме. За
эти годы голова отиа вся поседела, на лице появилось еще
больше морщин.
Ким Хен Чжик вспомнил слова отца, сказанные прошлой
ночью.
Он низко поклонился отцу.
— Все готово? — спросил обычным тоном отец.
— Да, — ответил он.
Больше ничего не сказав, отец встал и вышел па зава-
линку. Ким Хен Чжик спустился со ступенек во двор. Стоя на
завалинке, отец взглянул на небо. Вьюга разбушевалась еще
сильнее
— Плохая погода, — промолвил отец и посмотрел на сы-
на, стоявшего во дворе.
— Вот что я хочу тебе сказать.
— Слушаю тебя, отец.
— Чтобы осуществить великий план, нужно завоевать
доверие людей. «И дракон может подняться в небо, если за-
воюет доверие». Есть такая старинная пословица. Человек
тоже может свершить большие дела, только помогая другим
людям и завоевывая их доверие.
— Понятно, отец.
— Не беспокойся о семье. Мелкой души человек, который
заботится только о своей семье, не может свершить больших
дел. Судьба настоящего мужчины — погибнуть на поле боя за
Родину и народ. Только тогда можно сказать о таком челове-
ке, что он был предан Родине и выполнил свой долг.
— Я крепко запомню твои слова.
В этих суровых напутственных словах Ким Хен Чжик по-
чувствовал настоящую большую любовь отца к своему сыну.
— Иди, — тихо сказал отец.
— До свидания... — Ким Хен Чжик еще раз отвесил зем-
ной поклон.
Он хотел попрощаться с бабушкой и матерью, но они уже
направились к воротам. И он пошел вслед за ними.
Прибежали односельчане. Неизвестно, как они узнали об
529

отъезде Ким Хен Чжика. Родные и односельчане проводили
его до околицы.
Добравшись до горки, он низко поклонился бабушке и
матери, попрощался с односельчанами и, погладив по голове
сына, тронулся в путь.
Провожающие долго стояли на горке.
Стоявший перед домом отец то и дело поглядывал на не-
бо. Его беспокоила плохая погода.
Сквозь метель и вьюгу Кнм Хен Чжик медленно шел по
тропинке. Потемневшие от мороза сосны раскачивались на
вьюжном ветру из стороны в сторону. Северное небо было все
закрыто снежным занавесом.
Вот он прибавил шагу, и ему показалось, что сосны, стоя-
вшие в глубоком снегу, еще сильнее закачались, словно и они
провожали его в дальний северный путь.
Он снова остановился перед старой сосной. Свирепство-
вала вьюга, пригнула она сосну, и, казалось, вот-вот старая
сосна вырвется с корнем и улетит в пропасть, но она, могучая,
выдерживая натиск буйных ветров, опять выпрямляется.
«Прощай, зеленая сосна на Намсане. Я вернусь к тебе
вместе с новой теплой весной, с весной воскрешения!» — про-
шептал Ким Хен Чжик и быстро пошел вперед навстречу бу-
шующей вьюге.

Напечатано в Корейской Народно-
Демократической Республике
JA 471110