о




v


S


о
Норберт Элuас


О




о












1-
r '
,
.
-.0


.......,...


,...


,)
\'1."..,


f.(


"'






Норберт
Элuас
Придворное
общество
Исследования по социолоrии
короля и придворной аристократии,
с Введением:
Социолоrия и история
перевод с шмetjКОZО
А. П. КyxrruтKoвa. К. А. Левu:nсо"/tа.
А. М. перлова. Е. А. пруд"/tuковой,
А. К. Судакова
языки СЛАВянской культуры
Москва
2002

ББК 63.3(49)==Сл
Э 46
1]
Издание выпущено при поддержке
Института .OrKPblToe общество. (Фонд Сороса)
в рамках меl'апроекта .Пушкинская библиотека.
тыв edition is published with the зирроп of the Ореп Society
Institute within the framework of .Ризhkin Library. megaproject
Редакциониый совет серии .Уииверситетская библиотека.:
Н. С. Автономова, Т. А. Алексеева. М. л. Андреев. В. и. Бахмин,
М. А. Веден,шина, Е. Ю. rениева. ю. А. Кимелев. А. Я. Ливерrант.
Б. r. Капустин. Ф. Пинтер. А. В. ПOJJетаев, и. М. Савельева,
л. П. Репина. А. М. Руткевич. А. Ф. Филиппов
.University Library. Editorial Council:
Natalia Avtonomova, Tatiana Alekseeva. Mikhail Aпdreev. Vyacheslav
Bakhmin. Maria Vedeniapina. Ekaterina Genieva, Yuri Kimelev.
Alexander Livergant. Boris Kapustin. Frances Pinter. Aпdrei Poletayev,
Irina Savelieva. Lorina Repina. Alexei Rutkevich. Alexander FiIippov
Элиас Норберт
э 46
Придворное общество: Исследования по социолоrии КОJIOля
и придворной аристократии, с Введением: Социолоrия и исто
рия / Пер. с нем. А. П. Кухтенкова, К. А. Левинсона,
А. М. Перлова, Е. А. Прудниковой, А. К. Судакова. М.:
Языки славянской культуры, 2002.  368 с.  (Studia
blstorica).
ISBN 594457 0342
в книre ВНДНОI'O немецкоl'O СОЦИОЛОl'а и историка середины ХХ века
Норберта Элиаса на примере франЦУЗСКОI'O королевскоl'O двора XVII
XVIII вв. исследуется такой общественный институт, как .придворное
общество.  совокупность короля, членов el'O семьи, приближенных и
cлyr, которые все вместе составляют единый механизм, функциони
рующий ПО CTpornM правилам. Автор показывает, как размеры и пла
нировка ЖИЛища, темы и тон разl'Oворов, распорядок дни и размеры
расходов  эти и MHorne дрyrие стороны жизни людей двора заданы, в
ОТЛИЧИе, например, от буржуазных слоев, не доходами, не родом заня
тий и не личными пристрастиями, а именно положением относительно
королевской особы и стремлением сохранить и улучшить это положение.
КНИl'а рассчитана на широкий Kpyr читателей, интересующихся ис
ТОРИКОСОЦИОЛОl'ИЧескими сюжетами.
На переплете: UJl.J/.юстрауии из K1tuZU А Дюма (,Людовик XlV и ezo вею>
Outside Russia, apart from the Publishing Ноизе itself (fax: 095 246-2020 с/о
М153, Email: koshelev.ad@mtunet.ru), the Dапish bookseller G 'Е.С GAD (fax:
45 86 20 9102, E-mail: slavic@gad.dk) has exclusive rights for sales оп this book.
Право на продажу этой книrn за пределами России кроме издательства .Языки
славянской культуры. имеет только датская КНИI'OТОРI'OВ8И фирма G. Е. С GAD.
9rДПЛf>
@ А. П. Кухтенков, К. А. Левинсон,
А. М. Перлов, Е. А. Прудникова,
А. К. Судаков. Перевод на рус. яз., 2002

Сод ер жанuе
Предисловие nepевоачu",ов б
1. Введение: Социолоrия и история 10
11. Предварительные замечания к постановке проблемы 50
ш. Структуры жилища как показатель общественных структур 56
Iv. Об особенностях придворно-аристократической сети
[ социальных связей 86
V. Этикет и церемониал: поведение и умонастроение людей
как проявления потестарных отношений в их обществе 100
VI. Скованность короля этикетом
и возможностями обретения престижа 146
VII. Становление и эволюция придворноrо общества Франции
как следствия смещения центров власти в обществе в целом 182
VIII. К социальному происхождению аристократической
романтики в процессе перемещения знати
к королевскому двору 264
IX. К социоrенезу революции 328
Пpuложеиuе 1.
О представЛе'Н.UU, будто возможно zосударство
без структурных конфлuктов 338
Пpuложеиuе 2.
О позu,/&uu иHm.eндaHтa в болъшом придворно-аристQ'Кратu"Ческом
домохозяйстве: опыlт ут(JЧШ!'Н.UЯ хозяйствеиноzо этоса
придворной apиcтQ'Кpaтии 346
Име'Н.ной указате.лъ 358
предметныlй у",азател.ъ 360

Предисловие перевО(}чU1Сов
Перевод книrи Н. Элиаса «Придворное общество» представлял немалые TPYДHOC
ти для коллектива переводчиков. Трудности эти связаны были как со стилистически
ми, так и с терминолоrическими ее особенностями.
Что касается aвTopcKoro стиля Элиаса, то для Hero, как и вообще для немецкой
научной прозы ero времени, характерны сверхдлинные (по русским меркам) слож
ные предложения с обилием распространенных определений, придаточных и т. п.
Эта синтаксическая и фразеолоrическая сложность знакома русским читателям на-
учной литературы. но не приветствуется ими, поэтому при переводе МНоrие наибо
лее трудные для восприятия фразы были разбиты на два или даже несколько отдель-
ных предложений.
Друraя черта, свойственная автору,  частое использование в тексте книrи слов
и выражений, которые употребительны в устном языке, rде они имеют уже COBep
шенно стертое значение и выполняют функцию «заполнителей пауз» в речи или яв
ляются просто (<паразитами»: also, gewissermaВen, ein(e) ganz bestimmte(r) и др. По
скольку В письменном языке они употребляются rораздо реже и в основном в своих
«словарных» значениях, у переводчика в первый момент складывается впечатление,
что они нarружены смыслом и вставлены не случайно. Дальнейшее чтение показыва
ет, однако, что это не так: в подавляющем большинстве случаев данные слова COBep
шенно очевидно употребляются автором не ради целенаправленноrо уточнения BЫ
сказывания, а по привычке речи. Поэтому там, rде наличие или отсутствие всех этих
«значит», «как бы» и «определенный» никак не влияло на смысл и понятность фразы,
они оnyскались при переводе ради разrрузки и без Toro длинных и сложных для чте-
ния предложений.
Некоторые метафоры, встречающиеся  однократно или постоянно  в немецком
тексте книrи Элиаса, представляются довольно сомнительными: «вершина поля», «ба
ланс напряжений», «структура баланса», «мноrополюсный механизм»  список приме-
ров можно было бы продолжить. Во мноrих случаях (разумеется, только коrда это не
наносило ущерба смыслу) переводчики постарались подыскать менее парадоксальные
выражения  например «вершина пирамиды», «баланс сил». Но все равно читатель об
наружит в тексте немало физических, rеометрических и прочих метафор, не соrласую
щихся ни с привычными научными понятиями, ни с обыденными представлениями.

Предисловuе nереводчU1Сов
I
I
и наконец, еще одна черта стиля Элиаса, которая наверняка бросится в rлаза чи
тателю,  это мноroчисленные повторы. Повторы мыслей в разных rлавах можно оп
равдать стремлением закрепить сказанное или связать одну тему с друrой. Но в He
мецком тексте книrи являются скорее правилом, нежели исключением, случаи, Kor
да одно и то же слово или словосочетание используется по несколько раз в предложе
нии или абзаце. Это противоречит правилам хорошеrо литературноrо стиля в pyc
ском языке, поэтому при переводе по возможности использовались синонимы и в He
которых местах  там, rде это не наносило ущерба содержанию,  конструкции были
переформулированы так, чтобы избежать повторов. Однако полностью устранить их
было невозможно.
е последней стилистической особенностью языка Элиаса соприкасаются и терми
нолоrические сложности, вставшие перед переводчиками. Замена повторяющеrося
слова различными синонимами не представляет большой проблемы, коrда значение
ero от этоro заведомо не изменится. Подобрать же синоним для термина, т. е. слова с
четко определенным и более или менее узким значением, часто бывает невозможно. А
в работе Элиаса положение дополнительно усyryбляется терминолоrической непрояс
ненностью: с одной стороны, автор реryлярно использует слова, которые в произведе
ниях друrих немецких историков, социолоrов и философов имеют более или менее yc
тойчивые значения и используются в научной литературе как научные понятия имен
но с этими значениями: так, например, слова «Macht», «Herrschaft», «Zwang», «Gruppe"
большинство читателей современной немецкой социолоrической и исторической ли
тературы привычно понимают том в смысле. который они имеют у Макса Вебера. Эли
ас. однако, никак не оrоваривает, в том же ли значении он их употребляет или в ином,
своем (ero очень сложное и дифференцированное отношение к понятийному инстру
ментарию Вебера допускает различные предположения на этот счет). О значении этих
слов приходилось всякий раз доrадываться. исходя из общих соображений и из KOHTeK
ста. В такой ситуации одни из переводчиков предпочитали ориентироваться на YТBep
дившиеся в русской научной литературе переводы этих слов (соответственно «власть..,
«rосподство'), «принуждение», «rруппа»), друrие  на собственное понимание их ceMaн
тики (так, применительно к приведенным примерам возможными считались варианты
соответственно «сила», «власть», «необходимость», «слой»).
е друroй стороны, Элиас вводит  без всякоrо определения и обычно без KOMMeH
тариев  не встречающиеся у дрyrих известных авторов выражения, которые использу
ются затем то на протяжении всей книrи, то лишь в однойдвух rлавах. Их терминоло
rический статус неясен, что опять же привело к некоторому разнобою в переводе: од-
ни из переводчиков рассматривали их в качестве устойчивых понятий и последова
тельно переводили одними и теми же, придуманными в силу собственноrо разумения,
эквивалентами, что приводило к появлению не всеrда внятных для pyccKoro читателя
неолоrизмов. Дрyrие же рассматривали их как «обычные.) слова с более или менее ши-
роким, интуитивно понимаемым значением, исходя из KOToporo переводили их CBO
бодно, сообразуясь с общим смыслом фразы.
Наиболее ярким примером такой терминолоrической непроясненности служит
слово «Figuration.). В немецком языке оно практически не используется. Элиас вводит
ero на первой же странице книrи, без всякоrо определения или комментария, и толь
7

....
'--
КО В п. 11 Введения объясняет, с какой целью он использует именно это необычное сло-
во, причем здесь он называет ero «ПОНЯтием» (Begriff). Нечто хотя бы отдаленно похо-
жее на определение понятия «Figuration» ПОявляется только в конце VI rлавы. В Книrе
этому ПОНятию принадлежит важнейшая концепryальная роль, поэтому при переводе
особенно остро встала проблема, с одной стороны, обеспечения ясНости, с друrой  ис
ключения неаyrентичных интерпретаций, которые в уСловиях неопределенности Tep
мина моrли произойти при поиске адекватной замены ему в русском языке. По своему
содержанию слово «Figuration» у Элиаса в одних контекстах близко к понятиям «KOH
фиrypация», «структура», «устройство», В друrих  к понятиям «социальный институт»
И «социальная система», в третьих  обозначает не столько структурный аспект OTHO
шений между людьми, сколько сам факт их принадлежности к некоторой обществен
ной Структуре. Поскольку от использования слова «система» В этом значении Элиас от-
казывается (см. п. 11, а также конец п. 9 Введения), а слово «институт» (Institut)
Einrichtung) употребляет иначе, то были ОСнования сохранить в РУССКОМ переводе эry
терминолоrическую новацию автора. Поэтому в большинстве rлав встречается pyc
ский неолоrизм «фиrypация». С друrой стороны, часть переводчиков предпочли ПОДО-
брать для Этоrо слова более понятные и знакомые русскому читателю замены, и в ре-
зультате в тексте встречаются такие переводы слова «Figuration», как «конфиrypация»,
«общественное образование», «социальная Структура», «Социальная rруппа / rруппи
ровка». Насколько можно судить по контексту. они не искажают авторской мысли.
Схожие проблемы доставило слово «Formation»: как правило, переводчики преk
почитали переВОkКальку «формация», но В некоторых случаях желание уклониться от
неизбежных для pYCCKoro читателя марксистских коннотаций вынуждало в зависимос
ти от контекста передавать «Fonnation» как «социальная rруппа» или «социальная
Структура», что более близко к смыслу Элиаса.
Слово «Zusammenhang» в силу своей терминолоrической непроясненности пере--
Водилось поразному: оно имеет в одних случаях явно значение «взаимосвязь, взаимо
связанность», в дрyrих  «контекст», В третьих  «Процесс», В четвертых  «rpуппа, кол
лектив». Найти одно-единственное русское слово, которое объединяло бы в себе все
эти значения, не представлялось возможным, поэтому подбирались разные слова с
тем, чтобы обеспечить ПОнимание фразы.
Специальноrо комментария заслуживают понятия, связанные с королевским ДBO
ром и несущие поэтому в книrе о «ПРидворном обществе» особую смысловую наrрузку.
Так, в соответствии с заМЫслом своей работы, Элиас пользуется словами «Hof»,
«hбfisсh» или друrими, Однокоренными им, в несколько более широком и в то же вре--
мя жестком значении, чем это предполаrается за словами «двор» или «придворные» В
обыденном РУССКОМ ЯЗЫке. «Придворное» общество обозначает не только определен-
ную rpуппу Людей или ее качества, но и определенную Стадию в развитии социума во-
обще. Поэтому в тексте встречаются такие непривычные словосочетания, как, напри
мер. «ДОПрИДВорное общество» (имея в виду как ДВОрянские, так и неДВОрянские соци
алЬные rруппировки, существовавшие до Toro, как французская знать покинула свои
поместья и обосновалась в массе своей при дворе) или же «люди дВора» (отличающие-
ся от «придворных» тем, что ВКЛючают в себя Людей необязательно только дворянско
[о происхождения). Немало хлопот доставил переводчикам авторский неолоrизм
8

Предисловuе nеревоаЧ,u?сов
"Verhofung»  слово, единоro aдeKBaTHoro перевода на русский не имеющее. В зависи
мости от ситуации оно переводилось как «перемещение ко двору», «укоренение при
дворе», «превращение дворян В придворных» И т. п.
Некоторые из сложносоставных слов и словосочетаний, постоянно встречающих
ся в книrе Элиаса, переводились везде одинаково (или с минимальными вариациями),
но были при переводе «усечены». Так, слово «berufsbiirgerlich», используемое наряду с
просто «biirgerlich», а местами и rораздо чаще последнеro, переводчикам представля
лось невозможным переводить на русский словосочетанием «профессиональнобуржу
азный», ибо оно двусмысленно, поэтому оно везде переведено как «буржуазный». Cy
ществительное «ВеrufsЬiirgеrtuш» во избежание той же двусмысленности переведено
не «профессиональная буржуазия») а либо просто «буржуазия», либо  там, rде важно
отличие этоrо слоя от не имеющей профессии и не зарабатывающей себе на жизнь
придворной знати,  «буржуазия, занятая профессиональной деятельностью / профес
сиональным трудом». В тех случаях, rде важно отличие между буржуа по сословной
принадлежности и буржуа по образу жизни, оно передается с помощью описательных
конструкций.
Сложносоставные слова «Staatsgesellschaft» и «Gesellschaftsverband» переводились
поразному в зависимости от контекста  первое чаще Bcero «общество», иноrда «rocy
дарство», второе  «общество» или «сообщество». В отличие от Toro, что можно было
бы предположить при взrляде на эти слова вне контекста, значение их, по мнению пе
реводчиков, не yrочняется за счет двух корней, и переводы «rосударственное общест-
ВО» или «обществоroсударство» и «общественный союз» или «общественное объедине--
ние» нисколько не облеrчили бы понимание авторской мысли.
В немецком тексте приводятся мноrочисленные цитаты из «Энциклопедии» Дид
ро, воспоминаний Лабрюйера, записок Сен-Симона и друrих французских источников
на языке ориrинала. В настоящем издании все они переведены на русский язык или дa
ны в переводах по существующим русским изданиям, если те вполне соответствовали
целям цитирования, т. е. содержали именно те слова и формулировки, на которые об
ращал внимание читателя Элиас. Французские тексты этих пассажей приведены в при-
мечаниях или (коrда это отдельные слова или короткие фразы)  в тексте, в скобках п<r
еле перевода. При этом сохранена орфоrрафия Элиаса: сверка цитируемых отрывков
с французскими ориrиналами БЬVIа невозможна по соображениям времени, тем более
что мноrие ССЬVIки неполны. По этой же причине все ССЬVIки в книrе приводятся в том
виде, как они даны в ориrинальном издании.
В целом и в частностях перевод представляет собой компромисс между требовани
ем без искажений передать сложные авторские высказывания и стремлением сделать
их понятными и удобоваримыми для русской читательской аудитории. Переводчики
смеют надеяться, что первое они в меру своих знаний и способностей обеспечили. Ha
сколько удалось второе  судить читателям.
Москва, 2001 z.

1. Введение: Социолоrия и история
1. Двор правителя в rосударствах эпохи «cTaporo порядка» (ancien
пgimе) и то своеобычное социальное образование, которое возникало
при каждом таком дворе  придворное общество,  представляют собой
боrатое поприще для социолоrических исследований. В абсолютных M<r
нархиях, rде роль сословнопредставительных учреждений в управлении
была сведена к минимуму, двор монарха соединял в себе, как и на более
ранних этапах развития rосударства, коrда централизация еще не достиr
ла такой степени, функцию домохозяйства всей авryстейшей семьи с
функцией центральноrо opraHa rосударственной администрации, с
функцией правительства. Личные и профессиональные задачи и OTHO
шения высших лиц rосударства еще не были так cTporo и недвусмыслен
но разделены и специализированы, как позднее в индустриальных наци
ональных rосударствах. В последних opraHbI общественноrо контроля 
парламенты, пресса, суды, конкурирующие в публичной политике па}r
тии  во все большей степени вынуждают произвести относительно
cTporoe разделение личных и служебных дел, и это касается даже самых
моryщественных персон в rосударстве. В династических же монархиях с
их придворными элитами обычным делом было более или менее ярко
проявленное единство дел личных и служебных или профессиональных,
а мысль о том, что их можно или нужно разделять, возникала лишь эпи
зодически и в зачаточной форме. Такое разделение не диктовалось об
щепринятым служебным или профессиональным этосом, а возникало в
лучшем случае из чувства личной обязанности более моryщественному
человеку либо из страха перед ним. Семейные отношения (привязан
ность или соперничество), личная дружба и личная вражда были в чис
ле обычных факторов, влиявших на правительственные и прочие офи
циальные дела. Поэтому социолоrические исследования придворноrо
общества с определенной стороны проливают свет на раннюю стадию
развития европейских rосударств.

I
,
1. Введe1tие: Со'Цuолоzия u истopwt
Разумеется, дворы и придворные общества как центральные соци
альные фиryрации\ rосударства существовали не только в истории eBp<r
пейскиХ стран. В тех ведших завоевательную политику или, наоборот,
стоявших перед уrрозой завоевания крупных rосударствах доиндустри
альноrо периода, в которых управление обществом с развитым разделе
нием труда осуществлялось по всей территории из единоrо центра, BO
обще заметна сильная тенденция к тому, чтобы в однойединственной
социальной позиции  позиции монарха  концентрировать власть, дa
лекО превосходящую по силе власть, которой пользовались обладатели
всех прочих социальных позиций. И там, rде это имело место,  в цeHT
рализованных великих rосударствах античноrо мира, в Китае, в Индии,
в предреволюционной Франции HOBoro времени  повсюду двор MOHap
ха и общество придворных образовывали моryщественную и пользовав
шуюся большим престижем элиту.
Двор правителя и придворное общество суть, таким образом, специ
фические социальные фиrypации, которые нуждаются в изучении не
меньше, чем rорода или фабрики. Исследований и источников об отдель
ных дворах имеется несметное множество. Не хватает социолоrических
исследований. Сколько ни занимались социолоrи феодальными или инду
стриальными обществами, придворное общество, которое  по крайней
мере в истории Европы  возникает из первоrо и rибнет в последнем, бы
ло оставлено ими практически совершенно без внимания.
2. Развитие придворноrо общества, без сомнения, связано с Hapac
тающей централизацией rосударственной власти, с растущей монопо
лизацией двух rлавных источников власти всякоrо суверена: собирае
мых со Bcero общества податей  «налоrов», как мы их называем,  а TaK
же военной и полицейской власти. Но до сих пор редко ставится и по
тому остается нерешенным важнейший вопрос динамики общественно
ro развития  вопрос о том, как и почему на определенной фазе разви
тия rосударства образуется такая социальная позиция, в руках обладате
ля которой концентрируется чрезвычайная по своим возможностям
власть. Чтобы осознать значение этоrо вопроса, нужно несколько пере
строить восприятие, перейдя от историческоrо к социолоrическому
видению проблемы. Первое высвечивает отдельных индивидов, т. е. в
данном случае Toro или иноrо короля как человека, второе же  кроме
этоrо еще и общественные позиции, т. е. в данном случае позицию KO
роля В ее эволюции. В обществах на этой стадии развития, в династиче
10 переводе слова «Figuration» и дрyrих понятий, вводимых автором. см. Предисловие
переводчиков.  Пpuм. nepe8.
11

-
.....
Норберт Элuас. Прuдвориое общество
ских rосударствах, можно неоднократно наблюдать, что, даже коrда
KOHKpeTHoro обладателя этой позиции единовластноrо монарха  а то и
целую династию  умерщвляют или изrоняют с трона, от этоrо нимало
не изменяется характер общества как династическоrо rосударства, в KO
тором правят автократические властители либо их представители.
Сверженноrо или умерщвленноrо короля заменяет обыкновенно дpy
rой король, изrнанную династию  друrая династия. Только с ростом ин
дустриализации и урбанизации обществ уменьшается (с некоторыми
колебаниями) та реryлярность, с которой на место cBeprНYToro CYBepe
на или отрешенной от власти династии рано или поздно встает друrая
династия, друrой наследственный rосударь с такой же полнотой власти.
Существовала определенная фиryрация взаимозависимых индивидов, ]
делавшая не только вОзможным, но, по всей Видимости, и необходи
мым такой порядок, при котором однаединственная семья или ее пред
ставители на протяжении веков или тысячелетий неизменно правили
мноrими тысячами людей, без какойлибо ВОЗМОжности контроля. Bo
прос о том, какова была природа этой специфической социальной фи
rypации, есть, следовательно, один из rлавных вопросов, с которыми
мы сталкиваемся при СОциолоrическом исследовании придворноrо об
щества. Но если мы спрашиваем, как было возможно, чтобы на опреде
ленной фазе развития орrанизованных в rосударства обществ вновь и
вновь воссоздавалась общественная позиция неоrраниченноrо MOHa}r ..,.
ха, которую мы обозначаем словами «император» или «король», то им
плицитно мы тем самым спрашиваем одновременно и почему эта пози
ция в наши дни постепенно исчезает.
3. В представленных здесь исследованиях обстоятельно разбирается
придворное общество только одной определенной эпохи. Но Социолоrи
ческое исследование социальных институтов этой эпохи не будет пред
ставлять никакоrо интереса, если не иметь в виду, что придворные обще
ства можно найти во мноrих rосударствах на протяжении длительной фа
зы общественноrо развития и что задача СОциолоrическоrо исследова
ния одноr<rединственноrо придворноrо общества включает в себя разра
ботку моделей, которые позволят сопоставлять различные придворные
общества. Только что поставленный вопрос  какая состоящая из взаим<r
зависимых людей фиrypация позволяла отдельным индивидам и незначи
тельному KPYry их помощников удерживать кормило власти в руках своих
и своей династии, зачастую весьма продолжительное время, осуществляя
более или менее неоrpаниченную власть над подавляющим большинст
вом подданных?  сам по себе уже указывает на то, что даже исследование
одноrо уникальноrо придворноrо общества может внести вклад в прояс
12

1. Введe1tuе: СО'ЦUОЛОZИЯ u uстория
(
нение всеобъемлющих социолоrических проблем общественной динами
ки. Как мы увидим в дальнейшем, власть каждоrо данноrо правителя дa
же в эпоху так называемоrо абсолютизма отнюдь не была такой Heorpa
ниченной и абсолютной, как ее представляет выражение «абсолютизм».
Даже корОЛkсолнце Людовик XIV, KOToporo часто приводят как пример
монарха, определявшеrо все и правившеrо абсолютно и неоrраниченно,
оказывается при более внимательном рассмотрении человеком, KOTO
рый в силу cBoero королевскоrо положения был включен в весьма специ
фи чес кую сеть взаимозависимостей. Сферу своей власти он Mor coxpa
нить только при помощи очень тщательно выверенной стратеrии, KOTO
рую диктовала ему своеобразная структура придворноrо общества в уз
ком и общества в целом  в более широком смысле. Без социолоrическо
ro анализа специфической стратеrии, с помощью которой, например,
Людовик XIV сохранял постоянно находившуюся под уrрозой свободу Ma
невра в позиции короя, И без разработки модели той особой фиryрации
людей, перед лицом которой индивид, находившийся в этой позиции,
Mor и должен был иrрать по определенной стратеrии, если не хотел про
иrpать в большой иrре, мы не сможем ни понять, ни объяснить поведе
ние Toro или иноrо властителя.
Тем самым HeMHoro проясняется соотношение между постановкой
проблемы у социолоrа и у историка. При том что в силу rосподствую
щих привычек мышления социолоrическое исследование леrко может
быть ошибочно понято как исследование историческое, такое проясне
ние может оказаться небесполезным. Историческая постановка вопро
са, как достаточно часто подчеркивают, предусматривает внимание
прежде Bcero к уникальным событийным рядам. Если историк занимает
ся французским двором XVH и XVIH веков, то в центре проблематики
находятся деяния и черты характера определенных индивидов, и в oco
бенности  самих королей.
4. Систематическое же изучение проблем Toro типа, о котором шла
речь в вышеизложенных замечаниях,  проблем социальной функции
короля, проблем социальной структуры двора во французском общест
ве семнадцатоrо и восемнадцатоrо веков  направлено не на «уникалk
ное», на которое только и ориентируется до сих пор вся историоrра
фия. Отказ историка от систематическоrо исследования общественных
позиций  например, позиции короля,  а тем самым, значит, и от ис
следования тех стратеrий и возможностей выбора, которые диктовала
каждому конкретному королю ero позиция, приводит к своеобразному
усечению и оrраничению исторической перспективы. То, что называ
ют историей, зачастую выrлядит при этом как скопление абсолютно не
13

Норберт Элuас. Пpuдвориое общество
связанных между собою отдельных поступков отдельных людей. Pac
смотрение человеческих взаимосвязей и зависимостей, а также долrо
временных, часто повторяющихся структур и процессов, к которым OT
носятся такие понятия, как «rосударства», или «сословия», или «фео
дальные», «придворные» И «индустриальные» общества, пока еще
обычно находится за пределами или, во всяком случае, на периферии
сферы традиционных исторических исследований. Поэтому отдеЛk
ным и уникальным данным, которые ставят в центр внимания такие ис
следования, недостает научно разработанной и верифицируемой систе
мы координат. Взаимная связь отдельных феноменов остается в значи
тельной степени делом произвольной интерпретации, а довольно час
то  умозрительных построений. Поэтомуто в исторической науке, как
понимают ее сеrодня, и нет настоящей преемственности исследований:
идеи относительно взаимосвязи событий сменяют друr друrа, а в долr<r
срочной перспективе каждая из них представляется столь же верной и
столь же недоказуемой, как и любая друrая. Еще Ранке заметил: «Исто
рию всеrда переписывают заново... Каждое время и ero основное Ha
правление присваивает ее себе и переносит на нее свои мысли. COOT
ветственно раздают хвалу и хулу. Все это так и плетется далее, пока BO
все не перестанут узнавать сам предмет. Тоrда не поможет ничто, кроме
возвращения к первоначальному сообщению. Но стали бы вообще изу
чать это сообщение без импульса от современности? ...Возможна ли co
вершенно истинная история?2»
5. Слово «история» все время используют как для обозначения Toro, о
чем пишут, так и caMoro процесса написания. Это создает немалую пута
ницу. На первый взrляд «история» может по казаться ясным и беспроблем
ным понятием. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что за
простым, казалось бы, словом скрывается множество нерешенных про
блем. То, о чем пишут,  объект исследования  не является ни истинным,
ни ложным; только то, что об этом пишут,  результат исследования  M<r
жет оказаться истинным или ложным. Вопрос в том, что, собственно, яв
ляет собой объект историоrрафии. Что такое есть тот «предмет», О KOTO
ром Ранке rоворит, что за всеми похвалами и порицаниями историоrра
фов ero часто уже невозможно распознать?
Сам Ранке не Mor предложить на этот жryчий вопрос дрyrоrо ответа,
кроме призыва обратиться к первоначальному сообщению, к историчес
ким источникам. Это требование изучения источников, тщательной pa
2 L. и R.anke. Tagebuchblatter, 1831  1849, in: «Das politische Gesprach und andre Schriften
zur Wissenschaftslehre», Наllе, 1925. S. 52.
14

1. Введe1tuе: СО'ЦUОЛОZИЯ u uстория
боты с документами стало ero большой заслyrой 3 . Оно дало мощный им
пульс всем историческим исследованиям. Без Hero во мноrих областях
выход на социолоrический уровень проблем был бы невозможен.
Но как раз в том случае, если роль фундамента для писания истории
отводится тщательной работе с документами, и встает понастоящему BO
"рос о задаче и предмете историческоrо исследования. Образуют ли дo
кументы, первоисточники информации субстанцию истории?
Они  так кажется  суть единственно надежное в ней. Все остальное,
что может предложить нам историк, это, можно сказать, интерпретации.
Эти интерпретации бывают весьма различны от поколения к поколению.
Они зависят от Toro, на что направлен интерес той или иной эпохи и KO
ro или что в ту или иную эпоху хвалят и хулят историоrрафы. Ранке YKa
зал на корень проблемы: историоrраф раздает хвалу и хулу. Он не только
, в этой связи может быть интересно то признание учености немецких историков, кото-
рое несколько лет назад выразил один из авторитетнейших анrлийских ученыхистори
ков, профессор А. У. Саутерн, в своей вступительной лекции, "The Shape and Substance
of Acadernic History», Oxford, 1961, S. 15 ff.: «В своей вступительной лекции 1867 rода
Стэббс с уверенностью rоворил о том, что "наступают хорошие времена" в исторических
исследованиях, ибо приходит историческая школа, построенная "на обильном собранном
и орrанизованном материале, который ныне rотовится к публикации". Он предвидел He
далекое время, коrда история сможет перестать быть простой задачей для детей или opy
дием, "которое может позволить людям произносить эффектные речи перед невежест
венными слушателями и издавать блестящие статьи для людей, которые читают только ra
зеты", и стать вещью, которую "любят и возделывают ради нее самой", включая "широкое
распространение историческоrо образования, которое сделает жульничество бесполез
ным, а фальсификацию невыrодной".
В чем же оказалось неверным это предвидение? rоворя вполне откровенно. Анrлия не
у.цержалась наравне с rерманией и каждый rод отставала все более и более. В 1867 rоду
Стэббс знал, но, я думаю, не принимал в достаточной степени во внимание великую рабо-
ту издателей Monurnenta Gerrnaniae Historica; и кроме Toro, так Mor он подумать, у Анrлии
ведь есть свои Record Publications и своя собственная Rolls Series, в которой за десять лет
с 1857ro по 1867й было опубликовано более семидесяти томов. В свете этоrо рекорда
Стэббсу. возможно, простительно было не понять в 1867 roдy, что ситуация в Анrлии бы
ла совершенно отлична от ситуации в rермании. Но к 1877 и тем более к 1884 [оду он не
Mor не заметить различия. В Анrлии поток публикаций источников сократился; было об
наружено "MHoro недостатков в научном аппарате источников уже опубликованных. В [ep
мании не только работа по изданию источников продолжалась в том же объеме и на замет
но более высоком уровне научноrо обеспечения, чем в Анrлии  оrорчительное различие,
которое было бы еще заметнее, если бы не собственные публикации Стэббса,  но работа
немецких издателей каждый rод находила себе дополнение во все более и более впечатля
ющем множестве моноrрафий. Теперь модно, иронизировать над этими памятниками TeB
TOHcKoro усердия, но ни один серьезный ученый не почувствует склонности к иронии: и
любому. кто видел, как это происходило. это должно было показаться самым поразитель
ным событием в истории науки. Ничеrо подобноrо этому никоrда прежде не бывало».
15

Норберт Элuас. Пpuдвориое общество
передает с великой тщательностью то, что сказано в документах,  он это
оценивает. Он по собственному усмотрению распределяет свет и тени,
причем зачастую так, словно бы это само собой разумеется, и делает он
это в соответствии именно с теми идеалами и мировоззренческими прин
ципами, которым он среди идейных разноrласий своей собственной эпо
хи привержен. То, как он видит «историю», И даже то, что он считает «ис
торией» , определяется нынешними, актуальными для историка обстоя
тельствами. Он производит отбор среди событий прошлоrо в свете Toro,
что представляется ему хорошим и дурным сейчас, в настоящем.
Именно на это, очевидно, намекал Ранке, коrда rоворил о том, что
«хвала И хула» скрывают сам «предмет». Так оно, в сущности, и осталось.
Тщательность документальноrо фундирования, надежность ссылок на ис
торические источники и в целом знание об исторических источниках
значительно выросли. В этом заключается известное  можно было бы
сказать, единственное  обоснование научноrо характера историоrра
фии. И все же исторические источники это фраrменты. В историоrра
фии пытаются на основании этих фраrментарных остатков восстановить
взаимосвязь событий. Но в то время как ссылки на источники поддаются
проверке, совмещение и интерпретация фраrментов в значительной CTe
пени отданы на произвол каждоrо отдельноrо исследователя. Им HeДOCTa
ет твердой точки опоры, которую в более зрелых науках дают исследова
телю модели взаимосвязи, именуемые rипотезами и теориями, развитие
которых там сопряжено постоянной обратной связью с накоплением OT
дельных данных. В этих более зрелых науках форма постановки вопро
сов, подбор данных и разработка обобщающих моделей оказываются бла
rодаря такой обратной связи сравнительно независимыми от цeHHOCT
ных разноrласий, принесенных из вненаучных споров. В историоrрафии
же вненаучные rруппировки, интересы и идеалы, с которыми Отождеств
ляет себя исследователь в окружающем ero обществе, определяют в зна
чительной мере то, что он высветит в исторических источниках, а что oc
тавит в тени и как он увидит их взаимную связь. Это напоминает то, как
люди ИЗ обломков построек прошлых времен строят себе дома в стиле
cBoero времени. Здесь заключается основная причина Toro, что, как пи
сал Ранке, «историю всеrда переписывают заново». Каждое пОколение
выбирает себе руины из прошлоrо и возводит из них дома на свой собст
венный лад в соответствии со Своими идеалами и оценками.
6. Изза этой недостаточной автономности исторической науки от
острых противоречий и споров, имеющих место в тех обществах, rде
производится и потребляется «история», большая часть современной
историоrpафии носит протонаучный или квазинаучный характер. В
16

1. Введe1tuе: СО'ЦUОЛОZИЯ u uстория
этом недостатке автономии коренится одна из rлавных особенностей,
которыми отличается историоrрафия от более зрелых научных дисцип
лин: историческим исследованиям не хватает той специфической пре
емственности развития, которая характеризует исследовательскую рабо
ту в более зрелых науках. В этих последних со сменой поколений Hapac
тают не только объем и достоверность частноrо знания, но, в теснейшей
связи с ними, также объем и достоверность знания о взаимосвязях меж
ду отдельными данными. В историоrрафии же имеет место разве что He
прерывный прирост знания отдельных данных, но нет преемственности
в приросте знания на уровне взаимосвязей. В более старых и более зре-
лых науках прежние rипотезы и теории о характере взаимосвязей, суще
ствующих в какойто специальной области или во вселенной в целом, во
мноrих случаях сохраняют свое значение как ступени на пути к поздней
шим rипотезам и теориям, потому что эти последующие шаrи были бы
невозможны без шаrов более ранних. Позднейшие шаrи ведут дальше,
чем предыдущие, но те не утрачивают cBoero значения как звенья в не-
прерывной цепи исследовательской работы. Без Ньютона нельзя вполне
понять Эйнштейна. Непрерывный проrресс науки не обязательно  а на
самом деле тем реже, чем увереннее и автономнее становится процесс
научной работы,  превращает обобщающие модели более ранних эта
пов в макулатуру. А в области историоrрафии является пока еще скорее
правилом, нежели исключением то, что книrи исследователей, работав
ших три или более поколения назад, лежат теперь в библиотеках MepT
вым rрузом. Мы рисковали бы быть неверно понятыми, если бы не при
бавили, что в этом отношении социолоrия отличается от историоrра
фии в лучшем случае степенью проявления этоrо дисконтиниутета. И
там, и тут недолrовечные оценки и идеалы, рождающиеся из злободнев
ной полемики, служат вместо относительно автономных теорий, Moдe
лей взаимосвязей, которые поддавались бы проверке и  при получении
HOBoro частноrо знания  пересмотру. Однако социолоrи отличаются от
историков помимо Bcero прочеrо осознанием Toro, что всё, включая по
становку и отбор отдельных проблем, зависит от reTepoHoMHoro произ
вола каждоrо отдельноrо исследователя или от reTepoHoMHbIX убежде
ний и конвенций тех или иных исследовательских коллективов. И так
это и останется, покуда исследователи хотя бы не постараются, постоян
но сохраняя обратную связь с развитием частноrо знания и не поддава
ясь влиянию переменчивых и мимолетных конъюнктур своей собствен
ной эпохи, разработать такие модели взаимосвязей, которые будут aBT<r
номнее и адекватнее, нежели предшествующие. В историоrрафии, Ha
сколько можно видеть, не предпринимается никаких усилий в этом Ha
правлении и отсутствует даже понимание Toro, что без разработки более
17

Норберт Элuас. Пpuдвориое общество
автономных моделей взаимосвязи, более автономных теорий даже ca
мый отбор данных из изобилия документов отдается на откуп недолrо
вечным и непроверяемым исследовательским конвенциям. Значение MO
делей взаимосвязи как факторов, определяющих постановку и отбор
проблем, вполне отчетл.иво видно уже на примере замысла этой книrи.
Соrласно тем традиционным и обычно не подверrаемым рефлексии MO
делям взаимосвязи, которые определяют отбор и оценку проблем в ИСТО
рической науке, мноrие из проблем, разбираемых в этих социолоrичес
ких исследованиях, равно как и документы, необходимые для их иссле
дования, имеют в лучшем случае второстепенное значение. Изучение, к
примеру, расположения помещений во дворцах или деталей придворн<r
ro этикета может по казаться собиранием курьезов, если мерить ero aJr
шином историка. Но, как выясняется, исследование орrанизации жили
ща, общая орrанизация той архитектурной оболочки, в которой проте
кает жизнь семей Toro или иноrо общества, дает нам весьма надежную и
притом верифицируемую информацию об основных контурах брачных
отношений, характерных для людей в этом обществе, и их взаимоотно
шений с дрyrими людьми из их Kpyra общения. Придворный этикет, KO
торый соrласно шкале ценностей буржуазноиндустриальных обществ
может представляться чемто совсем неважным, суryбо «внешним» И, MO
жет быть, смешным, оказывается, если мы признаем за структурой при
дворноrо общества автономию, в высшей степени чувствительным инди
катором и В высшей степени надежным инструментом для измерения
престижа ИНДИВида в сети ero социальных связей.
\ в общем и целом можно сказать, что уже само избрание придворноrо
общества предметом исследования не очеНkТО соrласуется с rосподству
ющей ныне популярной системой ценностей, часто оказывающей влия
ние на историческую науку. Династические властители и их дворы на HЫ
нешнем этапе развития общества все более и более теряют свое значе-
ние. Они на сеrодняшний день относятся к числу отмирающих общест
венных фиryраций. В тех из развитых стран, rде они вообще еще сущест
вуют, они утратили значительную часть своей прежней власти и cBoero
прежнеrо престижа. По сравнению с порой cBoero расцвета придворные
общества наших дней являются, самое большее, лишь подражаниями.
Представители восходящих социальных форм зачастую рассматривают
эти реликты прошедшей эпохи со смешанными чувствами.
Понятно, что эта расхожая неrативная оценка не содействует aдeK
ватному пониманию своеобразия придворноrо общества как обществен
ной формы, имеющей столь же отличный и ярко выраженный характер,
как и, например, феодальные элиты или партийные элиты индустриаль
ных обществ. Последним сеrодня уделяется более пристальное внима
18
"

1. Введe1tие: Со'Циолоzия и история


,


ние, очевидно, потому, что это современные общественные типы, а БОЛk
шинство людей интересуются собственной эпохой более, чем всеми дpy

rими. Феодальные же элиты представляют собой заметный и сравнитель

но четко очерченный предмет социолоrических и исторических штудий,
вероятно, потому, что их можно хладнокровно, с большой дистанции pac

сматривать как rенетические праформы и контрастную противополож

ность современных фиrypаций. Феодальные общественные формы Ka

жутся чем
то давно прошедшим; как правило, уже никто не находится в
состоянии борьбы с ними, а порой их даже представляют в романтичес

ки приукрашенном виде, с положительными оценочными акцентами. А
что касается придворноrо общества, то, поскольку и в наше время еще cy

ществуют эпиrонские формы этой социальной формации, оказывается
труднее осознать, что и оно обладает своими специфическими CTPYКТYP

ными особенностями, которые можно выявить как таковые, независимо
от Toro, считать ли их хорошими или нет. В отношении постепенно YCT

раняемых ныне от власти придворных элит, потомков некоrда моryщест

веннейших элитных rрупп мноrих европейских стран, у более молодых,
восходящих элит индустриальных национальных rосударств нередко еще
сохраняется неrативная оценка и оборонительная позиция
 отrолосок
противостояния прежних дней, которое часто бывало весьма жестким. В
этом случае опять же оценки и аффекты, характерные для общества в цe

лом, сказываются на отборе Toro, что исследователь сочтет значимым
для исторической и общественной науки, а что нет. Такие принятые в Ha

роде оценочные мнения пока еще отбрасывают тень на изучение и даже
катеrориальное описание придворноrо общества.
Вовсе не так просто показать, что я имею в виду, коrда rоворю, что
нужно сознательное усилие, чтобы обеспечить большую степень aBTOHO

мии отбора и формулировки социолоrических проблем (независимо от
Toro, относятся ли они к современности или к прошлому) от принимае

мых как сами собой разумеющиеся и потому не проверяемых расхожих
оценок. Но вот один пример. Если мы ставим себе задачу приблизиться к
объяснению и пониманию Toro, как люди MOryт быть п<rразному связаны
дрyr с дрyrом, то все типы взаимоотношений, в которые люди вступают,
все общественные фиrypации равноценны. Здесь мы вновь, в несколько
более широком смысле, сталкиваемся с тем, о чем rоворил Ранке, коrда
отмечал фундаментальную равноценность всех периодов истории. ОН TO

же по--своему пытался указать на то, что исследователи, которые хотят по

нять взаимосвязи между людьми, сами закрывают себе подступ к предме

ту, если руководствуются при этом предвзятыми оценками, принадлежа

ЩИМИ их собственной эпохе и их собственной rруппе. Адекватное и KOM

петентное исследование любоrо социальноrо образования, любоrо объе



19