От автора
Два основных этапа развития позднего родового общества на юге СССР
Орудия производства Триполья
Глава II. О находке орудий производства на площадках и в землянках
Глава III. Примерный состав орудий, обнаруженных на «трипольских» стоянках
Глава IV. Орудия Триполья и их назначение
Глава V. Орудия охоты, оружие и главнейшие технические приспособления
Глава VI. Орудия производства на некоторых «трипольских» стоянках вне СССР
Глава VII. «Старые» и «новые» орудия производства на «трипольских» стоянках
Глава VIII. О населении площадок и землянок
Глава IX. О природе, окружавшей население площадок и землянок
Домашние животные Триполья
Глава II. Собака в Шипенице
Глава III. Животные в Бильче-Злото
Глава IV. Домашнее животное в Кошиловцах
Глава V. Домашнее животное в Петренах
Глава VI. Домашние животные в «трипольских» стоянках Днестро-Бугского района
Глава VII. Домашние животные в стоянках Днепровского района
Заключение
Указатель географических названий
Указатель латинских названий животных
Указатель именной
Список сокращений
Resume
Оглавление
Таблицы [Иллюстрации и др.]
Text
                    Л cad ё ті е N. Mar г d’histoire de la culture mat ć riel I e
В. BOGAEVSKY
к
LES INSTRUMENTS DE PRODUCTION
ET
LES ANIMAUX DOMESTIQUES DE TRIPOLIE
Edition d’Etat Edition Sociale-Ёсопо m і que Section de Leningrad 1937



Государственная академия истории материальной культуры им. Н. Я. Марра Б. Л. БОГАЕВСКИЙ ОРУДИЯ ПРОИЗВОДСТВА и ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ ТРИПОЛЬЯ огяв Государствен ое социально-экономическое издательство Ленинградское отделение 1937
9 В-73 Доб. 902 Книга проф. Б. Л. Богаевского «Орудия производима и домашние животные Триполья» содержит обширный, преимущественно археологический материал из музеев СССР и заграницы, знакомящий с техникой и животноводством на территории УССР и юго-восточной Европы за пять тысяч лет до наших дней (около 3000—1500 гг. до н. э.). Книга предназначена для археологов, историков доклассового общества, а также для лиц, занимающихся историей техники и историей происхождения домашних животных.
ОТ АВТОРА Три темы настоящей работы — «Два основных этапа развита позднего родового общества на юге СССР» (1933 г.), «Орудия производства Триполья» (1932 г.) и «Домашние животные Триполья>: (1931.г.) — объединены общей целью показать на конкретном материале основные этапы развития «трипольского» позднего родового общества на юге СССР в правобережной Украине и определить, насколько это представляется возможным при нынешнем состоянии наших археологических и этнографических и, где это возможно, лингвистических источников, характерные черты этих этапов и составлявших их главнейших эпох. Третья часть работы, посвященная выяснению вопроса о прирученном домашнем'животном, была мною написапа еще в 1931 году. Я включил ее в настоящую работу, не подвергая ее значительной переработке. Настоящая работа должна быть рассматриваема не столько как решение выдвинутых вопросов, сколько как попытка эти вопросы поставить. Ограничение исследовательских возможностей проистекает прежде всего из-за недостаточно удовлетворительного состояния добытых раскопками археологического и остеологического материалов. Кроме того, я был лишен возможности проработать необходимый для моих целей материал, представленный остатками так наз. обмазки, сохранившей .в целом ряде случаев следы обработки дерева, употребленного на постройки. Конечно, я не мог' затронуть все вопросы, вставшие передо мной на, пути работы, и должен был ограничиться изложением общих линий развития общества, заселявшего «площадки» и жившего в «землянках». Автор 25/VII 1936 г. &&
Два основных этапа развития позднего РОДОВОГО ОБЩЕСТВА НА ЮГЕ СССР На состоявшемся в начале августа 1932 года в Лондоне I международном конгрессе протоисторических и доисторических наук венгерском^ археологу Томна (Тотра) было поручено организовать особый комитет для изучения существовавших отношений между эгейским миром и балкано-дунайскими странами в эпоху так наз. расписной керамики.1 Постановление конгресса было принято по заслушании многочисленных ДОКЛаДОВ, ПОСВЯЩеННЫХ «ЮГО-ВОСТОЧНОЙ Европе», 0 в связи с сообщением Васица (Vassits) о желательности вызвать к жизни интернациональную организацию по доисторическим изысканиям в долине Дуная.2 „.По поводу деятельности III секции в области изучения юго- восточной и средней Европы специальный обозреватель в английском журнале «Человек» (Man) писал: «Прогресс преисторических изысканий в * Восточной Центральной Европе за последние годы замечателен и он помог не только разрешить проблему распространения земледельческих народов на заре века металлов, но специально оживил в Англии интерес к этим вопросам. Поэтому конгресс особенно оценил, и приветствовал доклады, касающиеся этих областей Европы». 3 і В какой же степени, можно спросить, эта проблема «распространения земледельческих народов» действительно разрешена и что же теперь остается еще сделать, в этом направлении? Такой вопрос тем более своевременно поставить”что за последние годы за границей, действительно, появилось значительное число весьма интересных и содержащих ряд бесспорно ценных наблюдений и остроумных положений работ, без которых нельзя обойтись при изучении так наз. трипольской культуры, отношение к которой авторов этих работ нас специально интересует в настоящей статье. В Англии особенно необходимо отметить работы Чайльда (Childe) .4 В Швеции Андерсон (Andersson) сближает Триполье с открытыми 1 Proces verbaus de la troisieme гёишоп du Conseil permanent, б, VIII, 1932, пункт В. В состав комитета вошли: Tompa, Andriesescu, Blegen, Dumitrescu, Fewkes, Grbic, Heurtley, Kunze, Marton, Mylonas, Pelekides, Popov, Unversagt, Vassits, Vel- kov Wace ’2 Man,’ 1932, № 240—265, стр. 214. 8 Там же. 4 Childe, The east european relations of the Dimini Culture, JHS, 1922. Его же, The dawn of european civilization, London, 1922. О расписной керамике, кроме ука«
им «культурами» Яншао и Ганьсу в Китае.* 1 В Германии известны работы Вильне, расиста и формалиста, и Шухардта, ставшею фашистским «ученым», _а также Губерта Шмидта. За последние годы многочисленные работы по Семиградью (Румыния) в интересующее нас время дал Шроллер (Schroller), стоящий на резко выраженных миграционных и формально-типологических позициях.2 В Австрии «трипольскими» вопросами с точки зрения антинаучной «теории культурных кругов» занимаются реакционный исследователь Менгин и его ученик Иенни (Jenny), отчасти Христиан. В Праге Трипольем. занимается Чикаленко, типичный исследователь миграционист, преданный формально-стилистическому и типологическому «методу» и принимающий в качестве незыблемых законов все положения, связанные с применением этих пресловутых «методов». В Польше Козловский, подходя к Триполью лакя^е чисто типологически „и пользуясь преимущественно данными керамики, привлекает, материал, добытый раскопками В. В. Хвойко и Э. Р. Штерна, дри использовании одновременно польского материала. В Румынии нельзя не отметить работ венгерского ученого Лашло (Laszló) по.Эрожду, которые, несмотря на господство «типологического метода» в оценке добытых результатов, имеют свое значение вследствие широко поставленных .раскопок и богаты стратиграфическими наблюдениями. 3 Весьма интересны работы Роска (Roska), 4 а также Иона Нестора (Jon Nestor).5 Из румынских ученых «эпохой расписной, керамики» отчасти заняты Андри- есеску и Думитрескуфшпіїгевси).6 В Венгрии весьма обстоятельной в археологическом отношении работой является книга Томна о бюккской и тисской «культурах», в которой, автор опубликовал занных работ, Чайльд говорит также в The most anejent history of East, London, 1929; есть французское дополненное издание: L’orient prehistorique, Paris, 1935. Его же, The Danube in prehistory, Oxford, 1929; Notes on some Indian and east Iranian pottery. Ancient Egypt, 1933, март — июнь. 1 Например, Andersson J. G., Preliminary Report on archeological research in Kansu, Peking, 1925; Arne, Painted stone age pottery from the province of Honan, Peking, 1925; Andersson, Children of the Yellow Earth, London, 1934. 2 Schroller, Die bemalte Keramik im Komitat Haromszek, Szekely Nemzeti Museum, Sepsiszentgyory, 1929, стр. 327, 337; его же, Die jungsteinzeitliche bemalte Keramik in Siidosteuropa. MDASW, LVII, стр. 153; его же, Hausbau in der jungsteinzeit- lichen bemalten Keramik, Tagungsberichte d. deutschen Anthropol. Gesellschaft, Leipzig, 1928, стр. 91; его же, Dreissig Jahre Urgeschichtsforschung in Siebenbiirgen, Siebenbiir- gische Vierteljahrschrift, 1932,№ 2; его же, Die Stein- und Kupferzeit Siebenbiirgens, ZfE, 1931; его же, Schnurkeramik in Siebenbiirgen, Brandenburg, Berlin, 1930, отд. оттиск, стр. 1; его же,Die Stein-und Kupferzeit Siebenbiirgens, Berlin, 1933; его-же, Die nordische Kultur in ihren Beziehungen zur Bandkeramik, Hildesheim, 1932, в Nachrich- ten aus Niedersachsens Urgeschichte, 1932, A? 6. 3 Laszló, Les types divers des vases peints d’Ariusd (Erósd), Dacia, 1924, стр. 1—27; его же Stations de Pópoąue prśmycenienne dans le соті tat de Haromszek, Dolgozatok, 1911; его же Asatasok az Erósdi óstelepen. Dolgozatok, 1914. Эта статья известна мне только по работе Schroller, Die Stein- und Kupferzeit Siebenbiirgens, стр. 40—43. 4 M. Roska, Die Vorgeschichte des Seklerlandes, Cluj, 1929, стр. 7 и след.; его же, liber die Schnurkeramik in Siebenbiirgen. PZ, 1925, 1—2, стр. 85. 5 Jon Nestor, Zur Chronologie der romanischen Steinkupferzeit, 1928, 3—4, стр. 143. 6 Pumifcescu, Fouilles dę Guinelpit?a, Pacia, 1925, стр. ЮЗ. ' 6
результаты своих раскопок, вскрывших для Венгрии.новые эпохи позднего неолита. Не ставя своей целью разбора многочисленных работ упомянутых авторов, нельзя не заметить, что в большинстве случаев эти работы носят обычный формально-типологический характер и преимущественно посвящены описательному изучению керамики, главным образом ее орнаментации. При этом, если мы примем во. внимание даже наиболее широко поставленные работы, например Шроллера и Чайльда и отчасти Томпа, все же в конечном счете и они оказываются построенными формально, с широким использованием миграционной и расовой «теорий». Вообще, весь собранный ныне весьма обширный археологический материал подвергался исследованию так, что обычным построением работ является простое описание добытого материала таким, каким он добыт. Если найдены сосуды такой-то формы, украшенные такой-то орнаментацией, то это описывается' и подтверждается. Если является возможность говорить на основании найденных костей животных или зерен о земледельческом характере поселения, то это и утверждается. Конечно, такая черновая й предварительная работа нужна. Но дальше этого, как правило, изучение не идет. Нигде не ставится вопроса, почему возникают те или иные формы сосудов, орудий, поселений, почему они изменяются, как следует понимать их исчезновение? Сказанного не нарушают объяснения некоторых авторов об изменении данного периода развития в зависимости от условий внешней природы, — вопроса о причинах изменения самого общества и в этих случаях не ставится. Таким образом, можно сказать, вопрос, что найдено, преобладает в работах по юго-восточной Европе, и в них мы вовсе, не встречаем вопросов, почему и как. Положение «проблемы распространения земледельческих народов» я попытался изложить при помощи приводимой ниже таблицы, которую я построил на основании редких до сих пор работ но исследованию археологического материала, основанных на стратиграфии раскопок. Приводимая таблица (табл.1) отражает формально-типологическое распределение «культур» «расписной керамики» в Румынии, Венгрии и Фессалии и построена главным образом на- работах Шроллера, Лашло, Губерта Шмидта, Томпа, Цунды, Уэса и Томпсона. Построения этих ученых, которые ими в большинстве случаев зафиксированы в своих таблицах, сопоставлены мною со схемами, построенными чисто типологическим путем. Из приведенной таблицы.можио сделать, несколько главнейших выводов. Из таблицы совершенно ясно вытекает, что в Румынии, Венгрии н Фессалии интересующий нас период был Представлен четырьмя различными этапами, из которых два средние должны быть понимаемы как основные и характерные для «эпохи расписной керамики» так называемого энеолита, представленной на юге СССР «трипольской культурой». «Расписнойкерамике» предшествует период «ленточной» или «сцирально-меандровой» керамики (Bandkeramik) сред- 9
He-европейского «неолита» в разных его видах. Четвертый этап принадлежит уже периоду после «расписной керамики», на место которой становится «шнуровая керамика» (Ścłmurkeramik) и другие виды керамики с углубленным и налепным орнаментом «медного» и «ранне-бронзового века». Орудия и некоторые детали их изготовления также существенно отличаются от предыдущего времени. Наконец, характерной отличительной чертой «после-трипольской керамики» являются погребения в каменных ящиках скорченных костяков. Таким образом, можно сказать, что так называемая эпоха расписной керамики представлена двумя эпохами, обычно обозначаемыми формально, как «культуры» А и В. Затем, на основании стратиграфических данных можно заметить, что развитие тех или иных мест поселений совершалось различными темпами. Лашло свои наблюдения по этому поводу выразил в форме положения о «стоянках с мощными напластованиями»1 умедленным ходом развития — из напластования мощностью около 3,5 метра в Эрбжде три метра заняты были, как замечает Лашло, шестью слоями, принадлежавшими к одной «культуре». 2 Равным образом, таблица показывает, как это уже отметил в некоторых своих работах Шроллер, не давая однако объяснения наблюденным фактам, 3 что развитие «культур» в разных частях шло различно — стоянки в юго-восточном (Priesterłmgel) и среднем (Tordos) Семиградьи, принадлежа на определенном этапе в общем к одному периоду, имели свои особенности развития. Я думаю, что Эрбжд и тем более «Холм жрецов» принадлежат в своих начальных эпохах, даже по сравнению с Тордошем, к более позднему времени. Также в известном отношении ранний ‘Эрбжд, я думаю, следует рассматривать как более позднее явление, чем ранние эпохи, например Кукутены А. Как мы видим, редкие стратиграфические данные позволяют сделать,шаг вперед по сравнению с работами, устанавливающими периодизацию разбираемого времени тблько на основании типологии орнамента и морфологии сосудов. Однако ни Лашло, ни Шроллера не заинтересовала стратиграфия с точки зрения почвообразования и истории климата, что не могло не оказывать воздействия на характер флоры и фауны. Поэтому при всех достижениях, которые мы можем отметить в работах некоторых западно-европейских ученых, необходимо все же сказать, что положение вопроса о «культуре эпохи расписной керамики» все же мало изменилось за 60 лет существования этого вопроса за границей и свыше 35 лет работы по Триполыо у нас, — основные вопросы о том, почему возникла, как развивалась и почему «погибла» «культура расписной керамики» до сих пор еще на западе не поставлены. Но эти вопросы и не могут быть по существу 1 Laszló, ук. соч., стр. 26 — Эрожд принадлежит «aux centres a couches profon- des>>. 2 Там же. 3 Schrollejr, Die Stein-und Kupferzeit Siebenbiirgens, стр, 38 и след. 10
выдвинуты до тех пор, пока изучение находимых при раскопках вещей будет рассматриваться как принадлежащее особой обладающей своими какими-то научно-исследовательскими «методами» науке— формальной археологии. В противоположность приведенной выше схеме (табл. 1) я выдвигаю другое построение (табл. 2), которое должно показать основные этапы истории развития позднего родового общества на юге СССР («трипольская культура») в определенных условиях изменявшейся природы. Не претендуя на полное разрешение всех запутанных и сложных вопросов, связанных с Трипольем,я пытаюсь показать на основе всех доступных источников развитие матриархата на поздних ступенях развития материнского рода и на этапе начавшего складываться, раннего отцовского рода. Из составленной таблицы, на которой видно, что до сих пор хуже всего изучены предшествующие Триполью и «после-триполь- ские» периоды, можно сделать следующие выводы. Трицолье не представляет собой какого-то изолированного явления: археологические источники показывают, что развитие Триполья протекало параллельно с различными периодами «расписной керамики» юго-восточной Европы, как это устанавливает стратиграфия раскопок, и при этом в течение нескольких различу ных климатических эпох. .Во всех своих археологических периодах Триполье, обнаруживая сходство в характерных чертах своих основных этапов, обладает в то же время особенностями. Одновременно археологические источники отчетливо показывают, что кроме ряда типичных для Триполья признаков, отличающих его от западно-европейских стоянок внутри самого Триполья, можно наблюдать местные отличия, проявляющиеся на разных этапах в различной форме; так, представляется возможным установить пережитки полихромии при преобладании монохромной керамики; с другой стороны, необходимо учитывать отличия между отдельными стоянками. В одно и то же время сосуществовали, начиная с некоторого разного в различных местах момента, поселения, представленные площадками разных размеров (большие, средние, малые), и землянки различных типов (ранние и поздние). В связи со сказанным необходимо иметь в виду (на таблице этого показать было нельзя) наличие нескольких главных географических районов, в которых были расположены стоянки со своими, местными, особенностями. Так, наиболее крупными «трипольскими» районами, имевшими в разное время различное значение, были: 1) Днепровский, 2) Бугский, 3) Средне-Днепровский, 4) Деснинский. Однако ни археологические, ни естественно-исторические источники сами по себе не в состоянии объяснить ни последовательность этапов развития, ни их взаимоотношения и характер взаимосвязанности. Указанные источники могут лишь констатировать наличие тех или иных фактов, какими они являются перед глазами исследователя при раскопках и какими они оказываются после их технической обработки. Лишь понимаемые как виды исторических документов u
археологические и естественно-исторические источники могут быть использованы для реконструкции истории общества, жившего в различных районах юга СССР и оставившего после себя веществен: ,ные остатки, вскрываемые раскопками. Весьма существенную пользу оказывают этнографические источники, представляемые современными технически отсталыми племенами, находящимися на стадии, соответствующей той, на которой находилось население Триполья. Также необходимо привлечение лингвистического материала, приемы увязки которого с данными материального производства, к сожалению, еще мало изучены. ' С исторической точки зрения Триполье, как я пытался это показать на таблице, входит, как и сходные с ним стоянки в юго-восточной Европе, в понятие архаической формации и представляет собой один из позднейших этапов развития родового общества до установления патриархата. Практически археологические и естественно-исторические данные позволяют судить пока в общих чертах о конкретных особенностях тогда существовавшего общества. При этом прежде всего бросается в глаза неравномерность развития Триполья: отдельные материнские общины в тех или иных районах имели свои темпы развития. С исторической точки зрения эти общие местные отличия понятны. При одинаковости экономической структуры общества на этом позднем этапе родового общества с его первобытно-коммунистическим способом производства в сильной степени сказывается преобладание в разное время той или иной стороны домашнего производства, в котором еще не выделились основные его отрасли. Мотыжное земледелие, при мелком скотоводстве, собирательстве и охоте играющее второстепенную роль, то же земледелие при незначительной роли крупного скотоводства и, наконец, крупное скотоводство и охота при второстепенной роли мотыжного земледелия, — все эти различные сочетания основных сторон производства, не могли, конечно, не создавать отличий между общинами. В связи со сказанным необходимо понимать также и формы жилища и характер поселения. Для нас важны не площадки и землянки сами по себе, но те, кто в них жили. Лучше всего это, например, видно в Лукашах — здесь мы имеем площадки, но все «вещи», обнаруженные на них, совершенно не похожи на обычные трипольские, находимые, например, на Приднепровских площадках. Очевидно, что вещи на полтавских площадках 1 были сработаны людьми, общественные потребности и «вкусы» которых изменились.' Словом не площадки «развивались» — большие площадки не сами по себе становились меньшими и не они порождали землянки, которые одно время сосуществовали с площадками, а изменялись отношения строивших эти сооружения людей в производстве, в распределении и потреблении. Большие и малые площадки и 1 В. Щербаківський, Мальована неолитична кераміка на Полтавщині, Прага, 1д2Ба 12
землянки свидетельствуют о том, что они были сооружены ЛЮДЬМИ, общественные потребности которых видоизменялись. В отдельных случаях удается установить при этом конкретные иллюстрации к тому, что все эти видоизменения отношений людей менаду собою сопровождались одновременно развитием «распорядка труда» и возникновением ранней коллективной собственности, на этапе существования ранних племен составлявшей еще достояние материнского рода. Можно также наблюдать наличие внутри- общинного обмена и развитие его с переходом на стадию между- общииного обмена как в пределах юга СССР, так и вне его. С исторической точки зрения понятен и отмеченный нами выше неравномерный ход развития Триполья — различные общественные коллективы в разной степени изменяли окружавшую и менявшуюся природу и в этом длительном процессе в разной степени изменяли и самих себя. При наличии пережиточных форм производства, сохранявшихся в одних коллективах, когда другие уже более или меиее полностью перешли на иной этап, неравномерность развития становилась еще более сильно выраженной. Поскольку же те и другие коллективы, обладая различными потребностями, производили предметы материального производства для их удовлетворения, очевидно, что эти «вещи», взятые в целом, отличались друг от друга: они были изготовляемы индивидами, «отъединившимися» в различных общинах — «старых», в которых продолжал господствовать материнский род, и «новых», при наличии определившегося роста экономического значения мужчины. После всего сказанного, беря Триполье в целом, в совокупности основных этапов его общественного развития, я думаю, мы должны сказать, что «трипольское общество» представляло собою родовое общество, развитие которого шло по линии разложения материнского рода, основным занятием членов которого было мотыжное земледелие, к патриархату в связи с ростом экономического значения мужчины и развитием крупного скотоводства, сопровождавшегося всеми признаками, о которых говорит Энгельс в своей знаменитой работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства». В Трипольи, при изменившейся естественно-исторической обстановке, я думаю, мы имеем частный случай имманентного развития позднего родового общества, которое проделало следующие этапы: во-первых, этап существования и господства материнского рода, во-вторых, этап родового владения скотом при наличии главным образом мелкого скотоводства и, в-третьих, этап начала развития экономического значения мужчины, главы рода при еще сильном значении элементов материнского рода. Этот последний этап представляется мне возникающим и протекающим в процессе «ниспровержения матриархата», о котором говорит Энгельс. В Трипольи, пока оно оставалось «Трипольем», этой «решающей революции», однако, еще не произошло. Триполье поэтому остановилось в своем развитии на этапе Господства материнского рода, дойдя лишь до порога образования 13
рПййего оїцовскоґо рода. В связи с этйм йё только бесполезным, но и ненаучным и политически реакционным является стремление некоторых исследователей определить «расовый» или «этнический» характер обитателей' Триполья, делая из них, например, то «арийцев» и «прото-славян», то видя в них «круглоголовую расу» малоазийского происхождения (Христиан), или «тохарий- цев» (Менгин). Эти и подобные им «индо-германские теории» НОСЯТ определенный политический характер, ярко выступающий в работах, например, расистов и формалистов Коссины и Вильке. Образование развитых племен на территории Триполья произошло уже в после-трипольское время, когда обитатели поздних площадок и землянок перешли на новый этап общественной жизни, ха- рактернс'тика которого лежит за пределами настоящей работы. Как можно видеть после сказанного и на основании таблицы основных этапов истории Триполця в сопоставлении с типологической первой таблицей, «проблема распространения земледельческих народов на заре века металлов» 1 не только не разрешена на Западе, но еще, как я думаю, там даже правильно и не поставлена. 1 Man, 1932, № 240—265, стр. 214,
ОРУДИЯ ПРОИЗВОДСТВА ТРИПОЛЬЯ ГЛАВАI В ВОПРОСУ ОБ ИЗУЧЕНИИ ОРУДИЙ ПРОИЗВОДСТВА ТРИПОЛЪЯ Орудия производства' так наз. Триполья, представляющие со времени первых раскопок В. В. Хвойко в 1898 г. на р. Бобрице, 1 довольно значительный материал, несколько увеличившийся за последние годы, не подвергались специальному изучению и до сих пор не приведены в сколько-нибудь удовлетворительную систему. Вопрос о наличии оружия в Трипольи даже не поставлен. Неизвестно, можно ли говорить о процессе превращения некоторых «трипольских» орудий в оружие, что это было за оружие, на каком этапе развития общества в Днепро-Днестровском районе оно появилось и каковы были причины, вызвавшие потребность использовать орудие труда для защиты и нападения и выработать специальные орудия — оружие. До сих пор существуют лишь неполные и по большей части недостаточные «археологические» и чисто формальные описания отдельных вещей, изолированных .от остальной массы находок, обнаруженных при раскопках. При этом орудия производства продолжают фигурировать под традиционными наименованиями .без всякого .учета технических процессов, для выполнения которых они создавались, и без установки функционального специального назначения того или иного орудия. Так, до сих пор мы встречаем употребление названия «топора» в приложении к роговым орудиям, которые по своим техническим качествам не могли выполнять работу, характерную для топора. Иногда наименования эти неясны и сбивчивы, как например «дву- шарие» или «двукубие», и подчас явно ошибочны, как например топор-молоток из кости (С. С. Гамченко). „Известные мне, кроме нескольких страниц из Ф. К. Волкова,2 работы, в которых разбирается вопрос об орудиях Триполья, мало облегчают существующее положение. , Так, С. G. Магура одно время рассматривал трипольскую культуру как какое-то однородное целое, неизвестно как появив- 1 Volkov, Congres international d’anthropologie et d*archeologie prśhistorique, 1900, Paris, 1902, стр. 40. 2 Хв. Вовк, Передісторичні знахідки на Кириливській улице у Київі, Материал и до Украінсько-руськоі етнольогіі, Львов, І899, стр. 16—20, 16
тееся й почти бесследно йсйезнувшее,. й говорил об орудиях производства, применяемых в..той или иной отрасли хозяйства, как об известных и не заслуживающих особого рассмотрения фактах, например: на охоте употреблялись «копья, лук и, быть может, праща», «наконечиики стрел сделаны нз кремня, обсидиана и кости». Если изучать, например, трипольские стрелы исторически, то получились бы более интересные выводы, о чем мы скажем ниже. В тех случаях, когда Магура разбирает материал более разносторонне и детально, он делает полезные наблюдения, как например в отношении грузил. В общем же и после работы Магуры роль орудий труда в хозяйстве Триполья остается по существу невыясненной. 1 2Вторая известная мне работа относится еще к довоенному периоду. Попытку поставить и разрешить вопрос о «технике орудий», выяснить рабочее назначение орудийтруда и установить наличие оружия Триполья сделал еще в 1911 г. С. С. Гамченко в своем отчете об археологических исследованиях по трипольской культуре в Подолье в 19,09 г., оставшемся, ненапечатанным и представляющем, следовательно, источник архивного значения. 3 К сожалению, в своей статье, напечатанной в сборнике «Три- пільска культура на Украіні», С. С. Гамченко орудиям труда уделяет всего 16 строчек простого перечисления. 3 В работе румынской исследовательницы Дунареану-Вульпе (Du- nareanu-Vulpe), посвященной происхождению и развитию медных топоров в области Карпат, для оружия Триполья ничего не дается. Исследовательница, исходя из неправильной оценки условий находки медного топора в Веремье, и полагая, что топор был найден на площадке, разбирает, пользуясь порочным формально-типологическим приемом, соотношение между .топором из Веремья, рисунок которого она берет у Миннза, и другими топорами так наз. «венгерского типа». Вопроса о плоских медных топорах, найденных на трипольских площадках, Дунареану-Вульпе совсем не'затрагивает. 4 Как можно видеть, литература по теме нашей работы более чем скромна. Также и само состояние основных наших археологических источников недостаточно удовлетворительно, о чем в настоящей работе я коснусь лишь в связи с разбираемым вопросом. Отдавая дань должного уважения и необходимого внимания расконочной деятельности В. В. Хвойко, открывшего на Украине трипольскую культуру, нельзя одновременно не отметить и тех недостатков 1 С. С. Магура, Питания до побуту трипильскоі культурі, сборник «Трипільска культура на Украіні», Киев, 1926. 2 С. С. Гамченко, Археологические исследования 1909 г. в Подолье по Трипольской культуре А, 1911 (476 стр. текста на машинке, архив ГАИМК). 3 С. С. Гамченко, Спостереження над данними дослідів Трипільскоі культури 1909—1913, в сборнике «Трипільска культура на Україні», -Киев, 1926, стр. 37. . 4 E.-^Dunareanu-Vulpe, Sull origine е l’evoluzione della scuri di ramę Carpata-Da- nubiane, Ephemeris Daco-Romana, 1930, стр. 181, рис. 2. Cp. Nestor, Biicherbespre- chungen в PZ, 1929, 3—4, стр. 319. 16
археологических кампаний 6. В. Хвойко, которые сказываются при работе над орудиями Триполья. Нельзя не пожалеть, что до сих пор нет отчетливо и полностью вскрытых площадок на достаточно большом пространстве, чтоб иметь возможность судить не только о законченных формах отдельных площадок различных размеров, но и их группах во взаимном отношении друг к другу. Остается все еще недостаточно отчетливым также и расположение площадок по кругу с «центральной» площадкой в середине его, как об этом писал В. В. Хвойко, 1 поскольку, например, в Жу- ковцах не вся площадь, занятая этими площадками, была им обследована и зафиксирована в дневниках. Затем, остается по. .большей части неясным точное местонахождение найденного оружия или групп их на том или ином участке площадки или землянки, 2 как это мы имеем, например, в раскопках С. С. Гамченко. При перечислении находок, вместо точного определения числа и рода предметов дается общее число всех предметов так, что невозможно узнать, сколько и какие именно предметы обнаружены. Что может дать, например, сведение о том, что.найдено «несколько прекрасно отделанных наконечников стрел, три кремневых ножа, несколько скребков и других кремневых предметов, всего 54 штуки»?3 Весьма часто приходится., иметь дело с неясными определениями орудий, причем повидимому одно и то же орудие иногда в различных местах работы' называется разными именами, как например острие, шило. Обычно неясны условия находки того или иного орудия, причем в нескольких случаях предметы относятся к числу подъемного материала. Затруднения в работе возникают также и вследствие того, что инвентаризация находимых предметов обычно велась суммарно, а при обозначении места находок предметов весьма часто одновременно перечислялось несколько пунктов. 4 Нельзя также не отметить неудовлетворительности издания орудий. Известные таблицы в работах В. В. Хвойко с эффектно расположенными орудиями содержат слишком много предметов, снятых в небольшом масштабе, вследствие чего необходимые для понимания назначения орудия подробности ускользают. К сожалению, таблицы не сопровождаются рисунками и эскизами орудий, нет их плана, профиля и сечения, а также отсутствует точное обозначение материала, из которого сделано орудие. Ценнейший материал, добытый В. В. Хвойко, еще в 1924 г., когда я его- видел, не был систематизирован и был экспонирован на планшетке с прикрепленными на них декоративно расположенными орудиями. Печальные образцы этого совершенно устарелого приема хранения 1 В. В. Хвойко, Труды XI археологического съезда в Киеве,т. I, М., 1901, стр. 76!?. 2 Там же, стр. 766. К сожалению до сих пор не использованы в печати записные книжки В. В. Хвойко, в которые он заносил свои наблюдения * во время хода раскопок. 8 Там же. 4 Такова довольно частая форма записи находок в\инвеята$>ной книге Государственного музея им. Шевченко в Киеве. 2 Б Л. Богаевский — 1123 и
«древностей» я видел в 192? году заграницей, напрймер, в архео- логическом отделе естественно-исторического музея в Вене, или на запыленных планшетках, содержащих предметы, найденные в 70-х годах в Городнице, Бучаче, в археологическом отделе музея Академии, наук в Кракове. Что касается раскопок Е. Р. Штерна, то площадь вскрытой стоянки была очень незначительна и на ней, как известно, было обнаружено ничтожное количество орудий. При ознакомлении с важными в деле понимания Триполья раскопками С. С. Гамченко в 1909—1913 годах в Подольи на среднем течении Буга, давшими весьма ценный материал по орудиям и оружию, пришлось столкнуться с трудностями иного порядка. Не- смотря.на чрезвычайно тщательно произведенные раскопки и подчас чересчур детальную фиксацию отдельных «этапов» работы, все же остаются не вполне ясными, обнаруженные С. С. Гамченко, «улееобразные» надземные и сводчатые подземные сооружения. Еще более неясным кажется мне отнесение С. С. Гамченко надземных построек к «более позднему» периоду, а подземных к «более древним». Реальные свидетельства говорят, как мы увидим ниже, по моему мнению, против такой последовательности. Нельзя не отметить также, что хотя С. С. Гамченко и обращает внимание на технику изготовления орудий, отмечает материал орудий, дает необходимые зарисовки и учитывает назначение орудий и оружия, однако специальная терминологии неотчетлива,—так, трудно согласиться с автором, как мы увидим ниже, когда он говорит о костяном молотке-топоре. Неясно также, какое специальное рабочее назначение имело «двукубие», как определяет автор, что зерна были «поджарены», а не просто обуглились при пожаре, и т. д. Раскопки последних лет, в некоторой степени учитывающие недостатки прошлых исследований, все же не дают возможности на основании до сих пор опубликованных, отчетов воспользоваться ими без затруднений в деле выяснения характера трипольских орудий. К сожалению, и раскопки археологического комитета ВУАН, при всей ценности достигнутых результатов, не дают все же возможности составить ясное представление о полном содержании целой и законченной полевыми исследованиями трипольской стоянки с точно фиксированным инвентарем и расположением на площадке предметов и групп их в отношении друг к другу. Как можно было убедиться, при работе над выяснением характера трипольских орудий труда приходится серьезно считаться с недостаточностью наших источников, которую до некоторой степени можно будет смягчить привлечением к изучению трипольских орудий и оружия сравнительного материала как из одновременных стоянок типа «Триполья» юго-восточной Европы, так и из внеевропейских различных стоянок, более или менее совпадающих по времени с трипольскими, хотя в этих случаях обычно имеются налицо отмеченные выше затруднения. 18
Кроме їого, в деле Проверки рабочего назначения тех или иных орудий существенную помощь окажут и этнографические источники, которые покажут орудия, изготовленные в условиях «отсталой техники» и находящиеся в употреблении в наши дни у различных народов архаического уклада, первобытно-коммунистический способ производства которых представляет аналогии к Три- полью. Мы несколько подробно останавливаемся на затруднениях, возникающих на нашем пути, прежде всего вследствие того, что в. нашей работе мы считаем невозможным пользоваться формально- типологическим методом при изучении орудий как отдельных вещей или как изолированных от всего остального инвентаря находок «археологических памятников» или интересных «древностей». Для пас средства труда, следовательно, также орудия производства в частности — «... не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд».1 Таким образом, изучение орудий труда Триполья одновременно требует выяснения того, как в этих орудиях труда находили свое отражение первобытно-коммунистический способ производства, соответственные ему отношения производства, существовавшие между людьми в обществе Днепро-Днестровского района в изучаемое нами время, и отношения распределения и обмена. Разумеется, говоря об орудиях труда и об оружии как о «вещах для нас», а не о формальных предметах, оторванных от жизненной, т. е. общественной действительности своего времени, мы упомянутые выше отношения людей в производстве не должны рассматривать в какой-то декларативной форме. Совсем наоборот: эти отношения должны нам стать ясными через изучение «общественных вещей», порожденных процессом материального производства — ив первую очередь техникой. Но здесь сразу же необходимо со всей ясностью определить наше отношение к двум моментам. Поскольку мы установили, что орудия труда и оружие мы будем рассматривать как порождения материального производства, постольку мы этим уже сказали, что эти орудия мы должны изучать в их изменяемости. Но, что это значит, если мы не допускаем возможности определять происходившие изменения орудий, как вещественных предметов, путем применения «формально-типологического метода», устанавливающего, что меняются именно сами вещи? Орудия видоизменялись потому, что эти изменения возникали от того, что в отношениях между людьми, делавшими эти вещи, наступали изменения. Следовательно и техника менялась не сама по себе, как будто она стояла над орудиями и вне человека, но изменялась общественно вместе с изменявшимися отношениями людей в процессе производства. 1 Маркс, Капитал, т. I, 1936, стр. 131, « 19
Таким образом, становится ясйьім, что, говоря об орудиях и технике, мы никак не можем свести все наше изложение к реконструкции техники как к приему изготовления тех или иных орудий. Поскольку мы только что выяснили общественный характер техники, она должна нами рассматриваться как общественное производство. Но в таком понимании техника теряет свою «буржуазную» природу и изолированную самостоятельность и становится одним из элементов производительных сил. Совершенно ясно, следовательно, что целое не может быть сведено к своей части. Наоборот, все элементы производительных сил становятся производительными силами только в их конкретном единстве и целостности в процессе общественного производства; иными словами, конкретные производительные силы и реальные производственные отношения в их единстве, как единстве формы и содержания, являются для нас показателями «анатомии общества», применявшего орудия труда и начавшего пользоваться оружием, которые мы подвергнем изучению на страницах этой работы. После сказанного, мне кажется, становятся особенно отчетливыми затруднения, которые стоят перед нами вследствие неполноты и неотчетливости наших основных археологических источников. Ведь орудия труда и оружие Триполья только при учете всего материала стоянок, где они были найдены, смогут дать нам ответ о тех отношениях людей в производстве, в результате которых эти вещи были сделаны для употребления.
ГЛАВА II О НАХОДКЕ орудий ПРОИЗВОДСТВА НА ПЛОЩАДКАХ И В ЗЕМЛЯНКАХ Для всестороннего изучения орудий труда Триполья необходимо иметь дело с массовым материалом, учитывая, насколько это возможно по состоянию наших источников, точные условия местонахождения отдельных орудий и групп их в отношении друг к другу и к другим предметам, обнаруженным на площадках или в землянках. Обратимся прежде всего к раскопкам В. В. Хвойко и в первую очередь ознакомимся с орудиями, найденными на площадках,1 пользуясь в этой части нашей работы наименованиями, установленными В. В. Хвойко. I. О р у д и я из камня 1. Зернотерки. Для примера приведем в более подробном описании условия находки зернотерок на одной из площадок в урочище Должок (площадка № 1).2 Площадка № 1, как и другие 13, находилась «в 3 верстах» от с. Веремье в юго-восточном направлении и была расположена над глубоким оврагом с речкой, по покатому краю возвышенности, на юго-восточной стороне оврага. Площадка, имевшая в общем 27 Х..15 м, была обнаружена па глубине 20—40 см от поверхности земли и при раскопках была разделена на 4 отдела. Площадка служила жилым помещением. На ней были обнаружены: 2 кости оленя, куски перебитых «костей животных», точнее неопределенных, створки раковины Unio. О наличии злаков можно было судить на основании ячменной, пшеничной и просяной мякины, которая была примешана к обмазке. На площадке были найдены «камни со следами обработки», 2 пращных камня, 4 камня со сглаженной поверхностью, 2 кремневых скребка и «зернотерки», число которых не приведено. Кроме того были обнаружены сосуды (целые и части их) и женские статуэтки. Местонахождение предметов было отмечено только в отношении сосудов: 10 разбитых и 1 целый сосуд были найдены 1 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, стр. 768 к ел, ? Ткм ще. П
во II отделе площадки, 7 разбитых сосудов находились в III отделе; в I отделе были собраны только обломки сосудов. Статуэтки лежали во II отделе между пластами глины под раздавленными сосудами. Из приведенного описания можно только узнать, что на площадке № 1 были найдены «зернотерки». ’ Примерно из таких же описаний площадок мы узнаем, что зернотерки были найдены на весьма многочисленных площадках. Так, в Веремьи Хвойко отмечает зернотерки почти на всех вскрытых им площадках. Например, Хвойко указывает: 5 зернотерок на пл. № 1; 1 зернотерка в виде плоского камня, на нем «шарик с апельсин» на пл. № 2; 2 зернотерки в виде плоского камня на нл. № 4; 1 зернотерка плоская З X 14 см с растиральным камнем на пл. № б; 3 зернотерки плоские на пл. № 6; 2 зернотерки плоские на пл. № 8 (одна из них с пестом в..30 см диаметром); 1 зернотерка плоская на пл. № 9. Кроме того, зернотерки в различном количестве с «пестами» и без них были обнаружены также на площадках в урочище Таборище, 1 в Трипольи, 2 в урочище Должок. 3 В Жуковдах на площадке № 2 Хвойко нашел 11 камней, -бывших большей частью зернотерками. Из других орудий на этой площадке Хвойко отмечает только 7 пращных камнейщ 4 кремневых орудия. 4 На другой площадке в Жуковдах (пл. №"4) находилось 5 зернотерок, 2 пращных камня, 2 роговых «топорика» из лосиного и оленьего рога, «костяной кинжал» и кремневый нож с отбитым концом.5 Всего на площадках Хвойко обнаружил примерно 37 зернотерок. К зернотеркам должны быть отнесены 3 каменных песта, 6 а. также различной формы и величины камни, служившие, как говорит Хвойко, также для растирания зерна.7 2. Шары каменные. В. В. Хвойко обнаружил.на различных площадках в Веремьи, Халепьи, Жуковдах .и в Таборище около 27 «каменных» шаров различной величины. Один раз Хвойко отмечает, что «шарик» был сделан из гранита (Веремье, пл. № 4). В Веремьи на пл. № 2 «шарик с апельсин» лежал, как отмечает Хвойко, на зернотерке; такой же «шарик с апельсин» находился на площадке № 6 в Веремьи. Повидимому, надо донимать как камни для растирания и 11 каменных шариков «с апельсин» на площадке № 5 в Халепьи. Иногда Хвойко отмечает, что каменный шарик был «отлично» обработан. Один раз Хвойко упоминает об отлично обработанном шарообразном камне «с человеческую голову», вокруг' которого лежали 22 подвеска из глины (Веремье, пл. № 2). Из всего сказанного следует, что каменные шары, обычно «с апельсин»' 1 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, стр. 792. 2 Там же, стр. 793. 3 Там же, стр. 789. 4 Там же, стр. 770. 5 Там же, стр. 771. 6 Площадка № 3 в уроч. Должок (ук. сот., стр. 788). 7 Например, 9 больших камней, сглаженных сверху, на площадке № б в Х;е леньи (ук, соч,, стр. 777), 22.
величиною, Хвойко рассматривал как своего рода жернова для растирания зерна, причем он отличал от этих «шаров» каменные песты для растирания зерна, которые Хвойко иногда называл верхними жерновыми камнями. 3. Камни пращныс. Помимо каменных шаров Хвойко отмечает находки на площадках около 17 пращных шаров, отличающихся от первых, повидимому, своими меньшими размерами. Ма- гура, не указывая точно происхождения «пращных камней», дает для наибольшего экземпляра из песчаника (№ 4584) из окрестностей Триполья диаметр в 6 см, а для наименьшего экземпляра из гранита — 4,5 см. 1 На некоторых площадках было найдено до 7 таких пращных камней (Жуковцы, пл. № 2), на других по 2 (Жу- ковцы, пл. № 4) и по одному. Невольно поднимается желание точнее ознакомиться с 11 жерновыми камнями-«шариками», найденными в Халепьи, и 7 пращ- ными камнями из Жуковцев — тем более, что в землянках пращные камни иногда бывали «круглых» размеров (Ржищево, землянка № 1). 2 Можно ли строго различать, как это делает Хвойко, один «шары» и «шарики» от других? 4. Серпы. На пл. № 3 в Халепьи Хвойко нашел 5 кремневых серпов 21 см. длины, расположенных по его наблюдению вокруг сосуда, стоящего вверх дном. 3 Магура. отмечает в раскопках В. В. Хвойко около Халепья 22 изогнутых обоюдоострых серпа хорошей работы из красновато-серого кремня без следов ретуши. 4 Если измерения размеров серпов были сделаны верно, то на площадках в Халепьи находилось всего 26 кремневых серпов. О более точном определении рабочего назначения этих «серпов» я скажу ниже. 5. Нож кремневый. На площадках Хвойко отмечает находку кремневых ножей, причем число их трудно установить точно, так как только 5 ножей имеют ясное местонахождение на площадках Веремья — 2 ножа были найдены на пл. № 6 и по одному на пл. №№.2, 3 и 9. Что же касается остальных ножей, то, к сожалению, о них говорится так: «ножи кремневые-, скребки, острия более 20 штук разных» на площадке № 1 в урочище Таборище.5 Совершенно неизвестно, как в этой суммарной записи распределены были орудия разных категорий. 6. Скребки кремневые. Приведенная выше запись о 20 ножах, скребках и остриях лишает ясности и вопрос о числе скребков. На площадках Хвойко отмечает 8 кремневых скребков в Веремьи на площадках № 5 (1 экз.), № 7 (2 экз.), №8 (1 экз.), № 2 (2 экз.), в Должке на площадке № 1 (2 экз.). К этому числу следует присоединить какое-то количество скребков из Таборища., 1 С. О. Магура, ук. соч., стр. 106, рис. 5 и 6. 2 В. В. Хвойко, раскопки 1901 г. в области Трипольской культуры, ЗРАО, 1904, вып. 2, стр. 13. 8 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, стр. 774. 4 С. О. Магура, ук. сои., стр. 100, рис.іаиіб. Магура дает размеры «серпов» для наибольшего экземпляра № 4742: длина 18,4 см, ширина 3,4 см, толщина 0,05 см; для наименьшего экземпляра № 7730: длина 12,2 см, ширина 2,6 см, толщина 0,05 см. 5 В, Ę. Хвоіщо, XI арх. съезд, стр, 791,
7. Острил кремневые. Какие-то орудия с неопределенным наименованием «острие» упомянуты Хвойко в составе «20 орудий разных» из урочища Таборище. Повидимому под этими кремневыми остриями следует понимать «проколки», о которых говорит, например, Н. Е. Макаренко в раскопках в Евминке. 1 8. Топор каменный. На площадке № 9 в Веремьи Хвойко отмечает находку одного разбитого каменного топора с двумя просвер- линами. Тут же были обнаружены кремневый нож и жерновой камень зернотерки. 2 9. Камень шлифованный. Шлифованный из песчаника камень Хвойко отмечает на пл. № 9 и полированный камень на пл.- № 10 в Веремьи. Последний лежал под сосудом, перевернутым вниз горлом. Кроме упомянутых групп орудий, Хвойко отмечает на площадках в Жуковцах наличие еще каких-то неопределенных «кремневых орудий» (пл. № 1—б экз.,' пл. № 2—4 экз.) и немногочисленных кремневых осколков.3 II. Орудия из кости и рога 1. Острие костяное. На пл. № 2 в Веремьи Хвойко обнаружил «острие в виде костяного копья», 4 лежавшее в северо-восточной части площадки вместе с кремневым ножом и скребком неподалеку от большого камня в восточной части площадки, окруженного упомянутыми выше 22 глиняными подвесками, в противоположной части площадки, где находилась зернотерка (юго-восточный край площадки при ее конце). 2. Шило костяное. Костяное шило найдено в Халепьи па пл. № 5. 3. Топор роговой. Хвойко упоминает о б топорах из оленьего рога. Один топор с просверленным отверстием был найден в Веремьи на пл. № 6 (см. табл. XXI, 3), другой «топорик» лежал па пл. № 3, а третий «топорик» с обгоревшим концом находился на пл. № 1 в урочище Таборище. Два роговых топорика (один из лосиного, другой из оленьего рога) со следами огня отмечены при маленькой (7,6 X б м) площадке № 4 в Жуковцах. 5 4. Кинжал костяной. На плошадке малых размеров № 4 в Жуковцах Хвойко отмечает, что им была найдена «кость, обделанная в виде кинжала». 1 III. Орудия из глины 1. Пряслица. Два глиняных пряслица Хвойко отмечает на пл. № 6 в Веремьи. 1 Коротке Звідомлення, за археологічні досліді за 1925 рік, Київ, 1926, стр. 64. 8 В. В. Хдойко, XI арх. съезд, стр. 783. Кремневый нож — табл. XXI. 3 Там же, стр. 770, 771. 4 Там же, стр. 786. 5 Там же, стр. 787, стр. 772 (ЗКукдвды),
2. Грузила. На пл. № 1 в Халепьи Хвойко отмечает находку 22 грузил. 1 *ІУ. Орудия из металла Хвойко нашел на площадках 4 медных топора. Один плоский топорик из чистой меди находился на пл. № 8 в Вереыьи, 2 небольших топора тоже из чистой меди были найдены там же на пл. № 9. 2 Четвертый медный топорик был случайно найден и происходит, быть может, с площадки около с. Щербаневки в 7 километрах от Триполья. 3 * * * Приведенный нами перечень орудий, найденных В. В. Хвойко на площадках, несмотря на возможную неполноту, все же позволяет сделать некоторые наблюдения, которые получат подкрепление при ознакомлении с материалами других раскопок. Прежде всего, хотя я и не собираюсь дать цифры, которые могли бы претендовать на статистическую определенность, весьма красноречиво сопоставление количества найденных на площадках каменных, костяных и металлических орудий г каменных орудий — 180, костяных — 6 и металлических (медных) — 4. Такое соотношение не является случайностью. Как бы ни относиться к этим цифрам с точки зрения статистики, необходимо сказать, что на площадках, раскопанных В. В. Хвойко, преобладающее значение имели каменные орудия. Незначительную роль играли костяные орудия, а металлические представляли явное исключение. Таким образом, камень (В. В. Хвойко упоминает песчаник, гранит, кремень) являлся главным материалом для изготовления орудия. Значение камня в жизни обитателей площадок отчасти подчеркивается еще тем, что камень шел также для каких-то строительных целей — В. В. Хвойко отмечает довольно многочисленные случаи (22 экземпляра) находок на площадках камней различной величины и формы, носящих следы обработки. Малое количество найденных пряслиц может быть объяснено легкой, разрушаемостыо этого рода предметов и, возможно, случайностью. 4 Совершенно иную картину представляют находки из землянок. I. О р у д и я из к а м и я 1. Зернотерки. В землянках, где, по словам В. В. Хвойко, особенно часто встречались зернотерки, он нашел около 6 зерно- 1 Ср. С. С. Магура, ук. сот., стр. 110. 3 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, табл. XXI, рис. б, 7 и 8. 3 Там же, табл. XXI, рис. 10. Ныне в Историческом музее в Москве; на этикетке надпись: «Площадка при с. Щербаневка, Киевский у.». 4 0 значении глины в техническом производстве Триполья говорить не приходится, — гончарное дело, глиняные статуэтки и применение глины при постройках в качестве обмазки хорошо известны, 26
терок, в то время как на площадках было им обнаружено 37 штук. 1 Зернотерки находились в землянках в Ржищеве (№ 7—1 экземпляр, № 12 — зернотерка с пестом, № 3 — зернотерка в виде каменной плиты) и на «усадьбе Светославского» в Киеве (яма № б и №№ 11 и 12 — зернотерка с круглым камнем). В одной землянке в Ржищеве (№ 7) был найден каменный пест. 2 • 2. Шары каменные. Хвойко отмечает находку «шариков». Один шарик «обтесанный, шестиугольный» лежал в землянке № 3 в Ржищеве. На площадках мы отмечаем примерно 27 экземпляров. 3. Пращные камни. В землянках найдено примерно до 10 пращ- ных камней (9 в землянках в Ржищеве и 1 в Трипольи). 3На площадках отмечено около 17 камней. 4. Ножи кремневые. Число найденных кремневых ножей в землянках установить трудно, так как, наряду с упоминанием о 6 ножах (яма № 3 — 1 экз., № 5—3 экз. и № 11—12—1 экз.) на «усадьбе Светославского» и (1 нож в землянке № 2) в Ржищеве, Хвойко отмечает «ножи» (сколько?) в яме №3 на «усадьбе Светославского». • Неясность в числе найденных «ножей» мы отмечали и в отношении находок на площадках. Также, говоря про содержание ямы № 5, Хвойко пишет, что там были найдены «3 кремневых ножа, наконечники стрел, всего 54 штуки». 4 5. Скребки кремневые. В землянках в Ржищеве и на «усадьбе Светославского» Хвойко отмечает находку 15 скребков. Сравнить это число с количеством скребков, обнаруженных на площадках, нельзя из-за отмеченной выше неясности в упоминании скребков в общем счете с ножами и остриями. 6. Топоры каменные. Хвойко отмечает 2 каменных «топорика» (на площадке — 1 экз.) с пришлифованным острием в ямах № 1 и- № 37 на «усадьбе Светославского». 7. Стрелы кремневые. В землянках на «усадьбе Светославского» Хвойко отмечает видимо довольно значительное число найденных наконечников стрел из камня, примерное количество которых, к сожалению, установить по отчетам нельзя, вследствие того, что стрелы включены в число 54 штук разного «орудия», найденного в яме № 5. Можно только отметить, что в яме № 3 был найден один наконечник стрелы, а в яме № 11—12 — 3 штуки. На площадках Хвойко стрел не находил. Кроме упомянутых групп орудий В. В. Хвойко упоминает еще о каком-то «кремневом орудии» в землянке № 12 в Ржищеве и кремневых осколках (8 экз.). Кроме того Хвойко отмечает наличие в землянках около 16 камней различной величины со следами обработки. 1 В. В. Хвойко, Раскопки 1901 г. в области Трипольской культуры, ЗРАО, 1904, выл. 2, стр. 24. Ср. С. С. Магура, ук. соч., стр. 101. 2 В. В. Хвойко, Раскопки, стр. 16. 3 С. 0. Магура, ук. соч., стр. 106. 4 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, стр. 766, §6
II. Орудия из кости 1. Топоры роговые. Хвойко отмечает находку в землянках 26 роговых топоров, в то время как на площадках он нашел всего три экземпляра. Напомним примерное содержание находок в' землянках, раскопанных Хвойко. Так, в Ржищеве в землянке № 7, состоявшей из двух частей, было обнаружено в первой яме: кости животных, рыбная чешуя, ракушки, рог оленя дельный с зарубкой на нем. Из орудий — каменный пест, пращный камень, зернотерка, 2 костяных острия. 1 Кроме того, здесь были обломки сосудов из глины и 2 расписные женские статуэтки. Во второй яме находились: кости животных, несколько ракушек, 3, пращных камня, 2 кремневых осколка, топор из оленьего рога и топор из рога лося. 2 Кроме того здесь был найден также обломок сосудов и разбитая женская статуэтка. Не входя в подробности, отметим, что топоры, обычно обозначаемые Хвойко как «топорики» из оленьего и лосиного рога, в одном, двух и трех экземплярах встречались почти в каждой землянке на «усадьбе Оветославского» и в Ржищеве. Иногда эти «топорики» имели просверленное отверстие, в других случаях они обозначались как «двухконечные» (яма № 1 на «усадьбе Оветославского») и отмечалось, что топор сделан «из широкой расколотой кости» (яма № 1 там же). В общем, насколько отмечался материал, из которого были изготовлены «топорики», можно сказать, что из оленьего рога было сделано 13 экземпляров, из лосиного — 7. Просверленных топоров было найдено по два. На площадках Хвойко отмечает находку всего лишь 3 топоров. 1а. Топоры костяные. Костяных топоров Хвойко отмечает 4 экземпляра в землянках на «усадьбе Оветославского». Один из топориков был просверлен. 2. Острия костяные. Хвойко отмечает находку в землянках 20 костяных острий, в «ямах» на «усадьбе Оветославского». находи* лись по 3 острия (№ 1 и № 26). В'яме № 11—12 Хвойко упоминает о 5 «остроконечных костяных предметах хорошей отделки». В землянках в Ржищеве попадались по 1, по 2 и по 4 острия (№ 1, №3, № 7).3 На площадках Хвойко отмечал лишь одно острие в виде «копья». 3. Долото роговое. Хвойко отмечает находку 3 «долот» из рога. Один «предмет из рога лося, похожий на кремневое долото с бороздкой», найден был в яме № 2 на Кирилловской улице,4 два других были обнаружены в Ржищеве: в землянке № 8 находилось долото из, рога,’ а в землянке № 12 — из оленьего рога. 5 1 Там же, рис. 2—5 и 1—3. 2 В. В. Хвойко, Раскопки, табл. IY, рис. 14 и 18. 3 Там же, табл. II, рис. 5, 6, 8 и 11. 4 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, табл. XVIII, рис. 15, & В. В. Хвойко, Раскопки, табл. IV, рир. 4 ц 8, 37
За. Долото костяное. Хвойко нашел 3 костяных долота — два в яме № 25 на Кирилловской улице и одно в землянке № 3 в Ржи- щеве.1 4. Мотыга роговая. «Подобие мотыги из рога лося» Хвойко отмечает в яме № 6 по Кирилловской улице. 2 35. Челнок ткацкий. В яме № 11—12 на «усадьбе Светославского» Хвойко нашел «костяное изделие, быть может, ткацкий челнок». 6. Крючок рыболовный. Хвойко отмечает находку 2 рыболовных крючков из кости, найденных им в землянках в Ржищеве около Щучинки и Валики. Один крючок, как говорит Магура, находится в Киевском музее. 8 Кроме упомянутых групп орудий, Хвойко отмечает еще находку в землянках каких-то «костяных орудий», «орудия из трубчатой кости» в землянке № 8 в Ржищеве, орудия из рога лося, оленьего рога, рогового орудия (4 экземпляра в различных землянках в Ржищеве), « 8 костяных, бстрых, плохо сглаженных орудий». Кроме того, Хвойко упоминает об «обработанном роге оленя» (яма № 26 по Кирилловской ул.), «обработанном роге животного» (там же яма № 15) и «части оленьего рога с зарубками» (Ржищево, землянка № 3). Упоминает Хвойко также и о костяной ручке какого-то орудия в яме № 3—4 по Кирилловской улице. 4 і III. Предметы из глины Хвойко упоминает о 7 пряслицах в землянках, причем о трех из них говорит, что пряслица были орнаментированы (ямы № 18 и № 42 по Кирилловской улице). Из ознакомления с содержанием землянок мы видим, что орудий из камня здесь было найдено 70 экземпляров, в то время как. изделий из рога и кости обнаружено 83. Металлических орудий не было найдено совсем, а из глины мы отметили наличие 7 пряслиц. Указанные данные, несмотря на всю неотчетливость в цифровых показателях тех или иных групп орудий, приобретают особое значение при сопоставлении их с данными площадок. . Действительно мы имеем: Площадки Землянки 1. Орудия из камня 180 70 2. '» » кости и рсга 9 83 3. » » глины . . 2 7 4. » » металла И О Из приведенного на нашей таблице сопоставления инвентарей орудий на площадках и в землянках ясно, что в то время как обитатель площадок главным материалом для изготовления своих орудий имел камень, население землянок находило свое 1 В. В. Хвойко, Раскопки, табл. II, рис. 12. 2 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, табл. XVIII, рис. 22. 3 С. С. Магура, ук. сои., стр. 108. 4 В. В. Хвойко, XI арх, с^езц, ртр. 757, рис, б},
основное сырье в кости и роге различных животных й, главным образом, оленя и лося. Как ни недостаточны наши цифры, однако простое сопоставление каменных и костяных предметов показывает, чт'о не может быть простой случайностью, что на площадках было найдено всего 9 костяных и роговых предметов, а в землянках 83. Цифры могут несколько измениться, но дело, ведь, не в одних голых цифровых показателях. Так, на первый взгляд может показаться, что раскопки в Райках дают иные результаты: здесь примерно на 46..орудий из камня на площадках, на них было обнаружено около 9 орудий из кости. 1 По сравнению с приведенными данными на таблице кажется, что в Райках костяное орудие было более распространено. Однако, необходимо принять во внимание условия залегания археологических вещей. Оказывается, что В Райках предметы из камня.и кости попадались в разных «горизонтах», часто отделенных друг от друга пластом чернозема. Следовательно, сооружение площадок относится к разным эпохам и одни площадки «постепенно» сменяли другие. 2 К этому следует добавить, что в соответствии со сказанным раньше костяные орудия, вероятно, относятся к более поздним площадкам, которые были населены во время по- . стройки землянок. То же, примерно, можно сказать и относительно раскопок в Кадиевцах, около Каменец-Подольска. Здесь, как и в Райках, было обнаружено в большинстве каменное орудие, среди которого попадались архаические формы «кампинийской» традиции. Кроме того были найдены 4 орудия из кости и рога. Ценной находкой является кремневый наконечник стрелы с вогнутым основанием, т. е. формы, появляющейся в обиходе позднее, чем наконечники в виде равностороннего, треугольника. Сде- довательно, очевидно, что в Кадиевцах.мы имеем дело тоже с площадками разного времени. За это отчетливо говорит керамика, часть которой с полихромной росписью относится к раннему этапу , населения площадок. Такое же положение, видимо, можно наблюдать и в соседних Вавках, где площадки «могли пережить несколько фаз», хотя последовательности их не удалось установить. 3 Как можно заметить, Райки и Кадиевцы не противоречат нашим выводам: костяное орудие,. видимо,. должно быть отнесено к более поздним площадкам. Когда мы рассматриваем костяной инвентарь землянок, то становится очевидным, что мы имеем перед собой определенную отрасль производства с определенными, как мы увидим ниже, навыками и приемами. При этом, число определенных Хвойко орудий значительно „возрастает, если мы нспомним о частых упоминаниях им различных костяных и роговых орудий, почти в каждой 1 Коротке Звідомлеиня, за археологічні досліді за 1926 рік, Київ, 1927, стр. 75. 2 Там же, стр. 73. 3 Там же, стр. Ш. 2»
землянке встречавшихся по нескольку штук. Ничего.подобного мы не замечаем на площадках. Возможно, что и те 9 орудий из кости и рога, которые были найдены на площадках, потеряют свое значение, как орудия, специально изготовлявшиеся в условиях жизни человека на площадках: обитатели площадок в течение длительного существования на Днепре и Днестре изменялись и могли начать делать костяные орудия на площадках, когда в. землянках этот материал в силу определенных условий общественной жизни стал господствующим. И наоборот — на площадках, в противоположность землянкам, преобладало каменное орудие и обработка камня как определенная отрасль производства должна была стоять относительно высоко. Затем, инвентарь землянок показывает отличия и большое разнообразие в группе орудий. Мы отметили наличие костяных стрел, крючка и «ткацкого челнока». * * * Отсутствие медных орудий не должно нас удивлять и причины этого мы отметим в дальнейшем изложении. При всех явных отличиях в инвентаре орудий площадок и землянок необходимо отметить наличие в нем и сходных орудий из камня, указывающих на сохранение в силе аналогичных в жизни обитателей площадок и землянок трудовых процессов. Не входя в более подробное рассмотрение значения расхождения двух инвентарей орудий производства Триполья, отмечу, что наблюдения о значении каменного орудия для площадок и костяного орудия для землянок вовсе не ограничиваются одним только материалом раскопок В. В. Хвойко. Так как вопрос о взаимоотношениях каменного и костяного орудия имеет весьма существенное значение, то необходимо проверить наши выводы еще на другом массовом материале из старых раскопок С. С. Гамченко в б. Подольи и ВУАК на Киевщине (Халепье, Веремье, Томашевка около Умани) и в Черниговщине (Евминка около Остра). Результаты исследований трипольских площадок, произведенных силами ВУАК, на основании вкратце опубликованных важнейших данных 1 в отношении орудий Триполья и оружия сводятся к следующему. На частично раскопанных площадках и в ямах с «кухонными отбросами» при них были обнаружены следующие группы орудий. I. Орудия из камня 1. Зернотерки. Находки зернотерок весьма часты. Зернотерки из гранита (в обломках) были найдены, в Желудовке. Можно напомнить, что зернотерка из красного гранита с несколько вогнутой поверхностью была найдена на одной из площадок в Суш- ковке. 2 В Веремьи был найден «ручной жернов» в форме плоского камня. В Томашевке отмечаются находки зернотерок разных раз- 1 Коротке Звідомлення, Київ, 1926, стр. 8. *• С. Q. Магура, ук. соч., стр. 101, 80
меров. Б одном месте На Поверхности площаднн Лежала зернотерка с круглым камнем («верхний жернов») на ней. В другом месте находились две зернотерки, в третьем была обнаружена зернотерка «крупного размера». В Грушовой в «Бусловке» на площадке был найден длинный пест трехгранный из серого камня (дл. 0,088 м). Верхние жернова (песты) из гранита красноватого цвета и серого песчаника были найдены в обломках в Желудовке. 2. Камни пращные. Пращный камень отмечен на площадке в Томашевке и 4 камня в форме «кули» были найдены в Грушовой. В «кухонных ямах» в Желудовке было найдено 10 пращных камней, в яме № 3 — 2 экземпляра серого и коричневого цвета (диам. 0,06 см), в яме № 4 — 6 экземпляров, в яме № 8 — 2 экземпляра. 3. Ножи кремневые. В Томашевке отмечена находка 3 ножей в двух местах раскопанной площадки. 4. Долото. На площадке в Томашевке было найдено «каменное шлифованное долото». 5. Скребки. Находки скребков различных размеров и форм из кремня разного цвета довольно часты. Отчёт отмечает более 10 экземпляров. В Желудовке было найдено в «кухонных ямах» б скребков: один круглый черного кремня, один длинный скребок черного непрозрачного кремня, один скребок желтоватого кремня и 2 миниатюрных скребка прозрачного и черного непрозрачного кремня. В «Грушовой» были найдены 4 скребка: 2 продолговатых из черного кремня, 1 «клиновидный» из желтого кремня и 1 скребок из белого кремня. «Скребки» из кремця (сколько, не указано) были найдены также в Евминке. 6. Проколки. В Евминке отмечена находка проколки из кремня. 7. Пила. В Томашевке была найдена 1 «цилка» кремневая (обожженная). 8. Топор. В Грушовой были обнаружены 3 топора. 1 топор («секира») с просверленным проухом из темносерого твердого камня с широкой средней частью (0,063 м) и коротким лезвием при длине 0,092 м и диаметре проуха 0,026 м. От двух других топоров из случайной находки сохранились только части — от одного обломок режущей части, от другого — кусок передней части. 9. Стрелы. Магура отмечает, что при раскопках в Халепье был найден кремневый наконечник стрелы очень хорошей, почти ювелирной работы. 1 Кроме того в Евминке были обнаружены кремневые наконечники стрел «равносторонние, длинные с заостренными, опущенными вниз бородками». Кроме упомянутых групп орудий на площадках был найден маленький (диам. 0,04 м) нуклеус желто-коричневого кремня в Грушовой, а также осколок красного непрозрачного кремня в Желудовке и несколько обломков камней со следами обработки в Желудовке и Грушовой. В Ка- диевцах на одной из площадок был обнаружен кремневый отбойник. 2 1 Там же, стр. 106. > $ Коротке Звідомлення, Київ, 1927. 31
И. Орудия из кости 1. Долото. Б «кухонной яме» № 4 в Желудовке была обнаружена «часть расколотой косточки со сглаженным концом в форме узкого долотца». 2. Крючок рыболовный. В «кухонной яме» в Желудовке. отмечена находка обломка костяного рыболовного крючка. 1 III. Орудия из глины 1. Пряслица. В Евминке было найдено пряслице' орнаментированное, а в Грушовой отмечается в числе случайных находок пряслице или грузило продолговатой формы. 2. Грузила. Находки грузил довольно часты. В Томашевке было найдено 5 грузил «для рыболовной сети». Там же в различных местах площадки находились'еще 16 грузил. В Желудовке отмечено грузило, с «нарезной орнаментацией», лежавшее в «кухонной яме» № 7, а в Грушовой упоминается о находке грузила коричневого цвета в форме двух срезанных конусов, соединенных основаниями и другого в форме «гипсового» (?) конуса с широким основанием и несквозным четырехсторонним углублением сверху. Разобранный нами состав орудий на площадках, раскопанных ВУАК на местах прежних исследований В, В. Хвойко, как можно было убедиться, в основном дает аналогичную картину с находками орудий В. В. Хвойко. Дополнительные раскопки 1925 года показали вполне отчетливо, что главную и основную массу составляли каменные орудия. По сравнению с камнем два орудия из кости представляют собою редкое исключение и поднимают вопрос о значении тех площадок, обитатели которых пользовались костяными орудиями, и, в частности, рыболовными крючками, отмеченными ками в составе орудий землянок среднего Приднепровья. Раскопки С. С. Гамченко в Винницкой области (в б. Подольи) по вопросу об орудиях труда и оружии и относительно взаимоотношений различных групп орудий в различных жилых сооружениях того времени дают интересный материал. Не входя в подробности, мы, пользуясь отчетами С. С. Гамченко, находящимися в архиве ГАИМК в Ленинграде, остановимся на разборе интересующего нас инвентаря, найденного С. С. Гамченко во время раскопок, проведенных к Криничанском районе в Криничках. При этом мы остановимся лишь на наиболее полно сохранив-. шихся «памятниках». 2 I. Район с. Кринички Памятник Ml. На «полу» площадки кроме керамики в разных участках лежали: осколки нижнего жернового камня, каменные * 81 С. С. Магура, ук. соч., стр. 108. 8 К вопросу о значении открытых С. С. Гамченко «сооружений» мы вернемся ниже.
зернотерки, «ударный» камень, каменное «двушарие» и каменное «двукубие» и плоский камень (известняковый кварцевик). Из кухонных остатков на некоторых участках и, главным образом, в краевой полосе пола в большом количестве находились осколки и куски костей (целые кости попадались редко) человека, диких и домашних .животных — быка, коровы, козла, козы, барана, овцы, лошади, кабана, свиньи, собаки «и т. д.»,1 а также куски угля. Спорадически, преимущественно около очага, на некоторых участках находились «дубовые» угольки и комочки «пепла», кремневые орудия и осколки их, как, например, серпы, наконечники стрел «и т. и.» и «кусочки двустворчатых раковин». Памятник М 2. На полу площадки, кроме керамики, находившейся на всех участках, и особенно в большом числе около печки и но краям ее очертания (полоса около 1,8 м), был обнаружен «метательный» шар. Также на всех участках попадались плоские камни, шлифовальные камни, куски нижнего жернового камня, обломки 2 зернотерок, осколки кремня, обломки кремневых ножей, серпов и скребков, В большом количестве были найдены раздробленные кости ^животных. Памятник М3. На полу площадки, нодвергавшемся обновлению, кроме керамики, встречавшейся главным образом с краев сооружения, глиняных бус и статуэток, были отмечены: осколки кремня, обломки камней (известняк, кварцит, песчаник), пращные камни, «куранты», куски костяного шила и костяные гладилки. Кроме того были найдены расколотые и раздробленные кости человека и животных, а также черепа животных и 2 обломка рогового стержня быка. Памятник М 4. На полу, носившем следы подправок, находились: многочисленные расписные и простые сосуды (до 100 штук), преимущественно, около печки и по краям нола, глиняные статуэтки животных, осколки кремневых орудий — ножи, серны, скребки, сосредоточенные главным образом на некоторых участках, пращные камни, курант, большой нижний жерновой камень 2 из кварцита, лежавший почти против печки и распавшийся на 15 кусков, 2 разбитые зернотерки (известковый кварцит), находившиеся около жернового камня. Кроме того, на разных участках пола находились плоские камни разных, размеров. Памятник М 5. На полу сооружения; кроме расписных сосудов, бус , и глиняных статуэток человека и животных, находились, главным образом около печки и по краям сооружения, обломки кремневых орудий — ножи, серпы, шилья и скребки, преимущественно, на определенных участках, каменные орудия из кварцевика, кварцита и гранита: топоры, долота, клинья, ударные камни, зернотерки, нижние жерновые камни, куранты, гла- 1 Неясно, как С. С. Гамченко определял отличия костей козы, козла и овцы и барана. Также надо пожалеть, что остается неизвестным, какие же животные скрываются в формуле «и т. д.»? а Размеры^находимых орудий и их рабочие особенности будут нами учтены при детальном изучении функционального значения орудий. См. ниже. З Б. Л. Богаевский — 1123 83
дилкй и метательные камни. Из кости были найдены? «молоток- топор», шило и два подвеска. Кроме того, были найдены кости человека, животных, раковины и обожженные зерна ячменя, пшеницы и проса. 1 Памятник №6. На полу со следами подправки, кроме расписных и животнообразных сосудов и человеческих статуэток, находились обломки кремневых орудий (ножи, скребки, серпы) и кремневые осколки. На некоторых участках были найдены с десяток плоских камней (песчаник, кварцевик). Кроме того отмечается находка мелких обломков округлого нижнего жернового камня из кварцевика, около которого лежали 2—3 небольшие зернотерки овальной формы. Такие же 2 зернотерки были найдены и на другом участке площадки. По всей площади пола, поближе к краям и, особенно, на некоторых участках лежали раздробленные кости человека и обычных животных, а также раковины. Около печки был обнаружен дубовый уголь, попадавшийся и на других участках. Памятник М 7. На полу площадки, кроме расписной керамики, особенно, около двух печек и статуэток, лежали: нижний раздробленный округлый жерновой камень из кварцевика, около которого находились 2 зернотерки, ударный камень, шлифовальный камень, обломки кремневых орудий (нож), «каменный топорик-клин» (без обозначения породы камня). Кроме того были найдены кости человека и обычных животных и раковины. Памятник № 8х На полу, носившем следы подправки, кроме керамики, встречавшейся повсюду, находились обломки кремневых орудий (ножи, серпы, скребки), кремневые осколки, обломКи; ударных орудий, куски шлифовальных камней, гладилок, курантов, метательных камней, нижний жернов из кварцевика и 2 небольшие зернотерки. Кроме того были обнаружены Сильно измельченные, почти превращенные в порошок кости животных. Памятник находился в плохом состоянии вследствие близости его к обрыву.2 Памятник М 10. На полу лежали, кроме немногочисленной расписной посуды и глиняных бус, каменное долото, обломки кремневых орудий, (серп, нож, шило), куранты из кварцита, обломки Плоского камня от кварцевика, обломок нижнего жернового камня из кварцевика и 1—2 зернотерки. Кроме того были обнаружены кости человека и животных. Памятник № 11. На полу сильно разрушенного памятника лежали, кроме немногочисленной посуды и глиняных бус, кремневые осколки, обломки нижнего жернового камня и зернотерок, обломки гладилок, курантов и ударных камней, кремневый скребок, «что-то напоминающее хлебец или овальную лепешку». Кроме того, были найдены раздробленные кости обычных животных и раковины. 1 Неясно, каким путем С. С. Гамченко определил, что найденные зерна были предварительно «обожжены». 2 Памятник № 9 сильно попорчен и не представляет интереса по находкам. 34
Памятны М 12. На лолу, кроне расписной и нерасЛисной, украпіенной «нарезным» орнаментом посуды и статуэток, находились: обломки кремня, обломки кремневых орудий (ножи, скребки, серпы, шилья), обломки ударных орудий, зернотерок и курантов. Кроме того были найдены раздробленные кости человека, обычных ^животных и раковины. Памятник М 13'. На полу, кроме сосудов с разным орнаментом и черепков неорнаментированной посуды, были найдены: кремневые орудия (нож, серпы, скребки), кремневые осколки, нижний жерновой камень, зернотерка, гладилка, ударный камень. Кроме того были обнаружены кости человека, обычных животных и раковины. На одном из участков лежал олений рог. • Памятник МЫ. На полу, кроме посуды, в большинстве имевшей «резной» орнамент, повсюду были находимы: обломки кремневого орудия (ножи, скребки, серпы), осколки кремня, нижний жерновой камень, обломки 2 зернотерок, ударное орудие. Кроме того около жернового камня и зернотерок были обнаружены зерна пшеницы и ячменя, как и в памятнике № б. Помимо этого, были найдены кости человека и обычных животных. Кроме того кости оленя и раковины. 11. Немировский район Здесь, как отмечает С. С. Гамченко, «до-эгейская культура», т. е. «трипольская», изучена «лишь до некоторой степени, можно сказать, всего частично» в Замчиске Щербатова городища, где обследованы всего две точки с признаками до-эгейской культуры. Памятник М 15. На ровном и тщательно выглаженном полу, кроме расписной посуды и статуэток женщины и животных, находились на разных участках: обломки кремневого орудия (серп, нож, шило, скребки), обломки кремня, нижний жерновой камень из гнейсо-гранита, зернотерки, метательный камень, ударный камень. Как и на других площадках были обнаружены повсюду и, главным образом, в южной части кусочки раздробленных костей и зубов животных (бык-корова, кабан-свинья, баран-овца, лошадь, собака) и человека, там же осколки двустворчатых раковин и сухопутных улиток. Кроме того, как говорили крестьяне, с этого же памятника были собраны — посуда, статуэтки, два куранта, кубический ударный камень, костяное шило и костяное орудие — лопатка. Памятник М 16. На полу со следами подправки на различных участках находились обломки кремневых орудий, осколки кремня, нижний округлый жерновой камень из гнейсо-гранита, две зернотерки из гнейсо-гранита, плоские камни, вероятно гладилки тоже из гнейсо-гранита. Сосуды попадались также на некоторых участках. Кроме того, повсюду, но главным образом на некоторых участках, «где, кажется, были остатки, костров», встречались осколки костей человека и животных и кусочки раковин. Тут же
Лежали также кремневые орудий, осколки крёмня и черепки Но* суды. Про обследованный памятник № 16 С. С. Гамченко говорит, что «вообще данное глиняное сооружение по своей конструкции явилось идентичным с таковыми же сооружениями №Nś 1—15; только те были типа надземного, а эти подземного». С. С. Гамченко предполагает, что обнаруженные им на одном участке выбоины могли быть следами «удара тяжестью бревна (с нарубленными ступеньками), которое, быть может, в этих местах устанавливалось для входа и выхода». 1 Исследованная С. С. Гамченко в Криничках «группа» надзем- ных сооружений, имевших, по его мнению, улееобразную форму, а также надземное сооружение № 16, представлявшее собою «сводчатую пещеру» относятся, как думает С. О. Гамченко, к разным эпохам трипольской культуры. Наиболее древними были, по мнению С. С. Гамченко, землянки; надземные улееобразные сооружения относятся к более позднему времени и представляют собою пережиток прежней формы жилища в пещерах.2 Как я надеюсь показать в дальнейшем изложении, соотношение этих типов жилища в Трилольи было обратным. Не вдаваясь сейчас в рассмотрение этого вонроса, остановимся на некоторых весьма важных выводах, получающихся от ознакомления с группами найденных С. С. Гамченко орудий. Прежде всего, совершенно бес* спорным является, что все основные группы орудий на площадках Криничек были представлены каменными орудиями. Костяные орудия являлись большой редкостью и мы могли отметить только 6 экземпляров — 3 шила (памятники №№ 3, б и 15), 1 «молоток- топор» (№ б), 1 гладилку (№ 3), 1 «костяное орудие в виде лопатки» (Na 15). Кроме того были найдены 2 костяных подвеска. При этом одно шило и «лопатка» были обнаружены не при раскопках и представляют подъемный материал. Значение каменного орудия при почти полном отсутствии в повседневном употреблении костяного орудия, усиливается еще в силу того, что нельзя объяснить недостаток костяного орудия недостачей сырого материала. Наоборот, на каждой площадке в изобилии находились кости различных домашних животных; при этом, как отмечает С. С. Гамченко, во всей массе костей редко встречались целые экземпляры, большинство костей было разбито и расколото, но ни одна из них не была использована в качестве орудия. Следовательно, обитатель криничанских площадок, обладая кремнем и в достаточном числе разнообразным поделочным камнем и деревом, не нуждался в обработке кости. К этому необходимо еще добавить, что среди значительного числа обнаруженных костей подавляющая масса была представлена костями домашних животных. С. С. Гамченко очень редко мог отметить на- 1 С. С. Гамченко, Археологические исследования, стр. 275. 2 О. С. Гамченко, Спостереження над данними дослідів Трипільскоі культури 1909—1913, в сборнике «Тришльска культура Україні», стр. 191. 36
личие костей диких животных, упоминая лишь раза два о находке 4 костей * оленя (памятник № 14) и рога оленя (памятник № 13). Если мы вспомним, что костяное орудие в трипольских землянках на среднем Приднепровьи было сделано, главным образом, из рога оленя и лося, то можно прийти к заключению, что, хотя население Криничек и обладало достаточным количеством костяного материала, однако по качеству он не мог сравниться с оленьими костями и рогами, которых в обиходе Криничек и не хватало. Таким образом, как мы видим, население Криничек, которое было уже хорошо знакомо со скотоводством и разводило домашний скот, не использовало костей животных (даже кабана и свиньи) для выделки орудия, а того наилучшего костяного материала, который добывался в результате охоты, в его распоряжении находилось совершенно недостаточно. Сказанным я не хочу утверждать, что обитатели криничанских площадок не знали охоты—наличие пращных камней, костей и рогов оленя говорят об охоте. Но для меня является очевидным, что охота не представляла собой главного занятия населения в Криничках. А поскольку это было так, то и выделка необходимого для охотника костяного орудия и оружия не могла оказать сколько- нибудь заметного влияния на изготовление орудия из костей домашнего животного или хотя бы из костей и клыков кабана и свиньи. Однако мне можно возразить, указав на то, что в приднепровских землянках весьма часто находятся также кости домашних животных. Создается, следовательно, впечатление, что на Днепре, так же, как и на Буге, жизнь на площадках и в землянках протекала в одинаковых условиях: и там и здесь было скотоводство и, следовательно, остается непонятным, почему же в одном случае при наличии скотоводства охота играла большую роль и в употреблении главное значение имели костяные и роговые орудия, а в другом — человек почти не занимался охотой и широко пользовался не костяным, а каменным орудием. И все же, как это мы увидим ниже, такого противоречия в наших утверждениях нет, если только правильно установить соотношение между «площадками» и «землянками» и учитывать конкретные •особенности развития отношений людей в производстве, которые, меняясь, изменяли вместе с тем и основные отрасли хозяйства. Было бы совершенно неправильно, если бы мы говорили о •скотоводстве и охоте в Трипольи, забывая о земледелии, и рассматривали земледелие, скотоводство и охоту так, как будто бы человеческие коллективы, занимавшиеся обработкой земли, приручением и одомашниванием животного и охотой на дикого зверя в окружавших лесах, оставались теми же самыми и общественно не изменялись и не подвергали новым переделкам окружавшую их природу. Во всяком случае, после ознакомления с массовыми находками орудий труда и по работам В. В. Хвойко, ВУАК и С. О. Гамченко мы можем определенно сказать, оставляя на время остальные выводы из обследования поселения в Криничках, что в разных м@ет#£ трипольской культуры различные исследователи, пряме- 87
нявпше разные приемы раскопок и не думая о доказательстве каких-либо предвзятых положений, своими находками показали, что население площадок пользовалось, как своим главным орудием, каменным орудием, а обитатели землянок преимущественно употребляли костяное орудие, хотя и не пренебрегали также и каменным. Выводы, к которым мы пришли на основании археологического материала, вполне подтверждаются данными, полученными при изучении остеологических находок в Криничках В. И. Громовой. 1 2В районе Криничек наиболее существенным отличием, по мнению В. И. Громовой, является меньшее количество мелкого рогатого скота в Криничках по сравнению с другими близлежащими районами. Главное место в остатках, обнаруженных на площадках, занимают кости домашнего быка, составляя 67% всех найденных костей. Кости эти почти всегда были раздроблены, что указывает на употребление их в пищу для добывания костного мозга. На втором месте в Криничках стоят мелкий рогатый скот и домашняя свинья. Для Криничек характерно также почти полное отсутствие костей лошади и очёнь незначительное количество остатков собаки. Дикие животные, как отмечает В. И. Громова, «не играли, очевидно, существенной роли в жизни трипольца» — на данном этапе его развития — добавим от себя. Кости диких животных в Криничках составляют, по наблюдениям В. И. Громовой, 7% от общего числа найденных костей.3 Возможно, замечает В. Й. Громова, что незначительное число остатков собаки объясняется малой ролью диких животных в Криничках, т. е. слабо развитой охотой. Необходимо еще отметить ценные наблюдения В. И. Громовой над костями быка. Кости его, говорит автор, «явственно группируются в две различные породы. Одна из этих пород очець. крупная, размерами равная нашему черкасскому быку, а иногда1, превосходящая его и достигающая размеров дикого тура (Bos1, primigenius Boj.), с большими сильно сплющенными рогами и: массивными конечностями, преобладает в Криничках». 3 Другая мелкая, тонконогая, с короткими рогами, сходная с ярославской и владимирской породами и низкорослым торфяным скотом западно-европейского неолита «играет лишь незначительную ро>лв> в Криничках». В Криничках нет ни одной площадки, говорит В. И. Громова,, каким бы малым количеством костей она ни была представлена, (в худшем случае — двумя), в которой не было бы налицо хотя-, одной кости крупной породы. В процентном отношении сказан-, ное выражается в 57% костей крупного скота и 9% мелкого. 4 1 В. И. Громова, Материалы к познанию фауны Трицольской культуры, ЕЗМАН 1927, стр. 83. 2 Там же, стр. 88. 3 Там же, стр. 89. 4 Там же, стр. 90. 38
Важно при этом отметить, что в Криничках нередки находки отдельных костей переходного «промежуточного» характера, значение чего я постараюсь объяснить ниже. В. И. Громова справедливо говорит, что «при всей неполноте сборов Гамченки трудно приписать случайности эти факты».1 При этом необходимо обратить внимание еще на одно обстоятельство. Как мы видели, в Криничках не было ни одной площадки, на которой не встречались бы кости животных и среди этих костей, по словам В. И. Громовой, всегда находились хотя бы две кости быка. Следовательно, частота встречаемости костей на площадках является вполне установленным фактом. Но чт?о означает это постоянное наличие костей — какое количество особей скота представляют эти часто встречающиеся в Криничках кости? Можно ли говорить о том, что частота встречаемости костей указывает и на значительное число голов скота? В. И. Громова дает на поставленный вопрос отчетливый ответ. Оказывается, что при 118 определенных костях В. И. Громова могла установить для всех площадок Криничек наличие всего 36 особей, которые по видам животных распределяются следующим образом: бык — 13 особей, домашняя свинья — 9, мелкий рогатый скот — б, лошадь — 2, дикий кабан — 1 и олень — 4. Хотя «как всегда, при учете остатков необходимо принимать во внимание случайность попадающегося материала», 2 однако, не будет ошибочным утверждать, что в общем количество скота, которым располагало население площадок Криничек, скорее было незначительным, чем крупным. Скотоводство, видимо, еще не достаточно установилось и процесс выработки хозяйственно-необходимой породы еще не закончился, чем, вероятно, объясняется наличие быка переходного, промежуточного типа. В связи со сказанным, возрастает значение найденных в большом количестве жерновых камней и зернотерок, встречающихся . на каждой .площадке в Криничках иногда по нескольку штук. Жернова и зернотерки, а также зерна ячменя, пшеницы и проса, а также кремневые серпы, если они действительно были этим орудием, указывают на значение земледелия в Криничках, которое при сравнительно незначительно еще развитом скотоводстве переходного типа и при ничтожной роли охоты представляло господствующую отрасль хозяйства населения Криничек. После всего сказанного становятся понятными находки на площадках, раскопанных в небольшом числе, например, М. К. Якимо- вичем в Отарой Вуде в Киевской области или А. А. Спицыным около селения Колодистого. Так, на площадках, вскрытых М. К. Яки- мовичем,3 были обнаружены следующие орудия из камня: жернова (4 экз.), кремневое орудие для-растирания зерна, кремневые ножи (2 экз.), кремневый наконечник стрелы (на пл. № 3), клин из гнейсо¬ 1 Там же, стр. 87. > 2 Там же, стр. 86. 3 А. А. Спицын, Раскопки глиняных площадок близ с, Колодистого, Киевской губ., ИАК, вып. 12, 1904. стр. 87. 39
гранита (пл. № 6), шаровидное кремневое орудие. Кроме того наші. № 2 и № 3 находились «какие-то каменные орудия» и обработанные камни. Из кости было сделано долото (пл. № 7), а из оленьего рога какие-то 2 «орудия», встретившиеся на пл. № 3 и № 4. Из глины были отмечены находки 50 грузил, из которых 40 лежали на пл. № 4. Иными словами на площадках Старой Вуды, как правило, преобладает каменное орудие, а костяное составляет исключение. Интересно при этом отметить, что на одних и тех же площадках были обнаружены орудия разных типов и сделанных из различного материала. Так, на площадках № 3 и № 4 находились: 1) каменные орудия, 2) кремневые ножи, 3) кремневый наконечник стрелы, 4) орудие из оленьего рога и 5) 40 грузил из глины.
ГЛАВА III ПРИМЕРНЫЙ СОСТАВ ОРУДИЙ, ОБНАРУЖЕННЫХ НА „ТРИПОЛЬСКИХ“ СТОЯНКАХ После ознакомления с содержанием площадок и землянок, мы можем установить примерный состав орудий и оружия на трипольских стоянках, временно пользуясь принятыми исследователями наименованиями. Состав орудий рисуется в следующем виде: I. Грузила 1) ткацкие 2) рыболовные 3) «подставки» IL Долота или долотца 1) каменное 2) костяное 3) роговое III. Дротик 1) копье 2) острие IY. Жертва 1) верхние (см. пест, шар) 2) нижние V. Зерттерки VI. Камни 1) полировальные 2) шлифовальные VII. Клин каменный VIII. Копье (см. дротик) IX. Крючки рыболовные костяные X. Куранты (см. пест) XI. Мотыга роговая топор роговой (?) XII. Ножи кремневые XIII. Юстрия» копье (Веремье) шило проколка XIV. Песты верхний жернов шар растиральпый курацщ XV Пила XVI. Пращный камень XVII. Проколки острия шилья 1) костяное 2) каменное XVIII. Пряслица XIX. Серпы XX. Скребки осколки 1) длинные 2) круглые 3) клиновидные 4) миниатюрные XXI. Стрелы 1) каменные а) кремневые б) обсидиановые 2) костяные 3) роговые XXII. Тотры а) крупные б) малые («топорик») A. Каменные 1) а) с пришлифованным лезвием б) с просверленными 1—2 отверстиями 2) клиновидный с широкой средней частью и коротким лезвием 3) «топор-молоток» (Гамченко) Б. «костяные топоры» B. «роговые топоры» 1) с отверстием 2) без отверстия 41
Р. Медные топоры ІХХІІІ. Шары пращные жерновые XXIV. Шилья проколка XXV. Челнок ткацкий (?) XXVI. Костяные лощит XXVII. Молотки острие костяное Кроме того С. С. Гамченко употребляет странные термины, как «двушарие» и «двукубие», для орудий, представляющих собою, быть может, своего рода кастеты или особые орудия для растирания глины. Перечисленные группы орудий, как мы видели, хотя в общем и встречаются на площадках и в землянках, однако некоторые — более часто на площадках, другие, наоборот — в землянках. Кроме того есть орудия, которые, как например «топор-молоток», встречаются редко, другие, например, как ножи — обычны и на площадках и на землянках, хотя отличаются по частоте встречаемости. Как известно, между площадками и землянками существуют отличия. G. С. Гамченко, например, выражая господствующее мнение, думает, что землянки представляют собою более раннюю стадию развития трипольской культуры, так как «улееобразные площадки», по его мнению, представляют пережитки древней жизни в пещерах. Конечно, подобное объяснение является формальным так же, как и обычные утверждения, доказывающие древность землянок грубостью находимого в них инвентаря и примитивностью его. Равным образом, из простого сопоставления одних групп орудий с другими и путем более или менее остроумных соображений о характере выполнявшейся ими работы мы не сможем получить необходимых указаний на взаимоотношения площадок и землянок и, следовательно, каменных и костяных орудий. «Формально-типологический метод» рассмотрения серий орудий с точки зрения их возможной «эволюции», с увеличением одних видов орудий и с уменьшением или исчезновением других также ничего не может дать, кроме чисто внешних наблюдений, лишенных действительной почвы, на которой возникали изменения. Словом, орудия, взятые как археологические предметы сами по себе и изолированно от окружавшей их обстановки, не могут, дать никаких научных выводов. И это понятно после сказанного нами в начале работы: вещи сами по себе — «мертвы». Следовательно, если мы хотим понять изменения в орудиях труда Триполья, то это сделать можно только выяснив предварительно, в результате каких происходивших изменений в отношениях между собой людей в производстве изменялись отношения общественного человека к орудиям, которые он, с одной стороны, продолжал выделывать по-старому, но в то же время, с другой стороны, вследствие новых потребностей, делал по-новому, так, чтобы орудия наилучшим образом отвечали «их идее и назначению» в процессе труда. 1 1 Маркс, Капитал, т. I, 1936, стр. 133,
Что же мы можем сказать об изменениях в отношениях людей в производстве на основании раскопок? К сожалению, раскопки «трипольских стоянок» дают нам до сих пор еще недостаточное количество материала, чтоб во всех деталях можно было судить с необходимой ясностью об этапах развития форм общественной жизни населения среднего Приднепровья. Все же, особенно на основании раскопок С. С. Гамченко, можно сделать ряд наблюдений, которые помогут нам с большей точностью разобраться в вопросе об орудиях труда Триполья и определить также наличие в нем оружия и причины его появления. Не углубляясь в подробности, отметим лишь важнейшее. Прежде всего можно констатировать, что площадки в Криничках, границы которых С. С. Гамченко в большинстве случаев удалось определить, представляли собою сооружения довольно значительных размеров. В этих крупных постройках, нередко в разных их местах были расположены иногда по две печки. В других случаях (например, пл. № 16) на полу площадок можно было отметить остатки нескольких кострищ, 1 около которых, вероятно, собирались группы обитателей площадки, оставившие здесь свои следы в виде расколотых костей животных и глиняной посуды. Необходимо также упомянуть, что О. О. Гамченко удалось в общем подметить, что отдельные группы предметов попадались не только по всему полу площадки, но были преимущественно сосредоточены на некоторых определенных участках поверхности пола. Так, можно было заметить скопление посуды около печек и краев площадки. Тут же находились иногда большие массы костей животных. Жернова, зернотерки и зерна иногда можно было отметить на участках против печки и т. д. То же самое можно сказать в некоторых случаях и в отношении орудий. Весьма часто каменные орудия были находимы вместе, преимущественно, на одном каком-то участке. При этом характерно, что почти всегда при упоминании находки кремневых орудий отмечалось наличие и кремневых осколков. Создается впечатление, что некоторые части довольно обширной «площадки» Представляли собой «рабочие» участки, где изготовлялись необходимые для производства орудия. Как можно заметить, площадка представляла собою, Как я думаю, не что иное, как своего рода «большой дом», в котором находило себе местопребывание довольно значительное население, являвшееся «большой семьей», как можйо предполагать матриархального типа. Отдельные семейства имели на площадке свои печи и очаги и внутри родов существовал естественно выработавшийся в ряде поколений распорядок труда, проявлявшийся в том, что часть членов этой первобытно-коммунистической матриархальной общины преимущественно занималась изготовлением орудия, другая могла быть занята ткацким делом или иными отраслями коллективного 1 С. С. Гамченко, Археологические исследования, стр. 276.
хозяйства. Наконец, на некоторых участках, ближе к очагу происходило изготовление пищи и ее потребление. Сказацное относительно общинного характера населения получает подкрепление в чрезвычайном однообразии инвентарей площадок. Во всех разобранных нами 15 площадках в Криничках, в совокупности заселенных сравнительно довольно плотно, нахоа дились все необходимые для жизни орудия труда — каждая площадка имела прежде всего свои жернова и зернотерки, набор разнородной глиняной посуды и обычных кремневых орудий (ножи, серпы и скребки), шлифовальные и метательные камни, некоторое количество ударных орудий и в немногих случаях рыболовные грузила. Вероятно также каждая община имела свой запас зерна, хранимый тут же на площадке. Почти в каждой площадке находились статуэтки иногда женские и животные, иногда те или другие. Лишь изредка попадались, как достояние отдельной семьи, костяные изделия, из которых некоторые, как например «топор- молоток», представляли видимо особую редкость. Так же редко попадались стрелы — возможно, что некоторые роды уделяли охоте большее внимание, чем другие. Равным образом и предметы украшения в виде «глиняных бус», или особенно, костяных подвесков составляли родовую собственность лишь некоторых «больших семей». Таким образом, при наличии бросающегося в глаза однообразия и единообразия инвентаря орудий производства в Криничках отчетливо рисуется это население с его первобытно-коммунистическим способом производства. Общественный характер технического производства этих «больших домов» естественно находил свое отражение в повторяющихся устойчивых формах орудий и малом разнообразии их рабочих особенностей. Сказанное еще более приобретает значения, если мы вспомним, что основным занятием населения, сидевшего в своих матриархальных «больших домах» на плодородном легко поддававшемся обработке мотыгой лессе, который впоследствии тысячелетия перекрыли современным черноземом, составляло земледелие, при наличии которого известного развития достигло скотоводство; охота имела мало значения, собирательство доставляло съестных моллюсков и, вероятно, лесные продукты, а рыболовство в некоторых местах дополняло продукты преимущественно земледельческого питания. В противоположность большим «площадкам», как обширным, коллективным многосемейным жилищам, можно отметить наличие площадок среднего и малого размера, 1 а «землянки», как известно, представляли сооружения незначительных размеров, как можно 1 Е сожалению, как мы отмечали, до сих пор неизвестны вполне достоверные размеры площадок. Напомним некоторые размеры: большие: 27 м х 15 м (Должок), 18 х 13 (Жуковцы), 14 X 8 (Петрены); средние: 9,66 х 4,26 (Колодистое), 10,66 X X 8,60 (Колодистое); малые: 8x6 (Таборище), 4,6 х 6,6 (Старая Буда), 7 х 2,6 (Старая Буда). 44
будить, например, по землянкам в Ржищеве, где при средней глубине около 1,60 м землянки имеют 4—5 М ДЛИНЫ И 3—ЗV2 М ширины (землянка № 1 — 6,30 X 3,4 м или 2,20 X 2,60 м). Жилые прямоугольные ямы на Кирилловской улице при глубине от 0,60 до 1 м имели, например, 2,50 м длины при 1,50 м ширины (яма № 26), а круглые жилые ямы имели, примерно, диаметр в 1,50 м (ямы № 8 И № 9) или 2,50 м (яма № 30). Наконец, землянки на «усадьбе Свето- славского» Имели в некоторых случаях 4 м ширины (землянка № 1) и 2 м длины (землЯнка № 5). Весьма часто все землянки соединялись между собой коротким и узким (около 0,70 м) проходом. ' Таким образом, совершенно очевидно, что землянки сооружались для размещения в них незначительного числа обитателей. Эти малочисленные коллективы без сомнения представляли собою в противоположность «большим общинам» и крупным • матриархальным родам не что иное, как «парные семьи» ранних патриархальных родов. Встречающееся (отмеченное выше) соединение двух землянок при помощи узкого прохода подтверждает малосемейный характер нового типа жилья. На данном этапе развития первобытно-коммунистического общества характерным было при сохранении коллективистического хозяйства сокращение численного состава родового коллектива: сказывалось не стремление к расширению, что было типичным для «большой общины», но, наоборот, выступала потребность к «индивидуализации» мелких общественных групп. Если две такие семьи отцовского рода объединялись для совместной жизни, то такое соединение не могло уже произойти на основе старой большой коммуны, но находило свои организационные формы на почве объединения двух относительно малых коммун, живших на разных площадях в двух разных «своих» землянках, соединенных друг с другом проходом. По сравнению с населением площадок, население землянок, повидимому, как вскользь отмечают некоторые исследователи, было более редким. Таким образом, как мы видим, господство в употреблении каменного орудия и ничтожное значение костяного на площадках и, наоборот, преобладание костяного орудия при сравнительно слабом использовании каменного в землянках, должно находить свое объяснение не по линии формально-типологического изменения одних вещей, как таковых, но прежде всего в истории развития общественных форм жизни первобытно - коммунистического общества. Не углубляясь сейчас в этот вопрос, который мы подробно разберем во второй части настоящей работы, посвященной домашним животным Трйполья, нацомним лишь, что в землянках были обнаруживаемы, как обычное явление, кости домашних и диких животных в количествах, которые позволяют судить об изменениях в скотоводстве и возросшем значении охоты. Следовательно, мы можем предполагать, что в Трипольи на этапе землянок в той или иной форме протекал тот процесс, про который Энгельс говорил, что «...приручение домашних животных и разведение стад создали 45
неслыханные до того Источники богатства й породили совершенно hobhq общественные отношения».1 Конечно, приводя эти слова Энгельса, мы должны учитывать реальную обстановку, с которой мы имеем дело в Трипольи, и конкретный материал, находящийся в нашем распоряжении. Без сомнения, как это мы увидим во второй части этой работы, имея дело с трипольским материалом, мы должны особенно живо понимать, что «новое богатство» (т. е. стадо) «несомненно, первоначально... принадлежало роду. Но уже рано должна была развиться частная собственность на стада». 2 Напоминаем эти слова Энгельса для того, чтобы не создалось впечатления, будто в производственных отношениях обитателей землянок произошли уже такие резкие изменения, что у них выработалась вполне развитая форма частной соб- ственностд, произошло крупное общественное разделение труда и начали вырабатываться антагонистические противоречия — до этого на протяжении существования обитателей площадок и землянок дело еще не дошло. Сказанное относительно стоянок Трилолья на юге СССР не представляет собою какой-либо присущей им особенности. Наоборот, аналогичное положение можно наблюдать и в отношении стоянок так наз. трипольской культуры также в Дунайско-Днестровском районе. Наиболее яркий пример представляют результаты старых раскопок Теутша (Teutsch), не нашедших до сих пор своей оценки с интересующей нас точки зрения и в новейших археологических работах Шроллера (Schroller), копавшего в тех же местах в 1928 году. Теутш, производивший раскопки на «Холме жрецов» (Pries- terłmgel) около Бренндорфа (ныне в Румынии) на верхнем течении Ольта, притока Дуная, нашел остатки 3 землянок, вырытых в лессовидной почве на небольшом расстоянии друг от друга. Землянки, видимо, были населены в течение продолжительного времени, так как Теутш отмечает в них; три культурных слоя, содержавших различные но времени поделки, что особенно ясно можно было проследить на основании обильной керамики. Кроме керамики, человеческих и животных статуэток из глины в землянках было находимо довольно часто орудие из камня и в значительном числе костяное и роговое орудие самых разнообразных форм. Кроме того было найдено несколько предметов из меди, относящихся, повидимому, к более поздним этапам существования землянок. Большое число костяных и роговых орудий вполне закономерно, как это мы можем говорить после изложенного выше, сопровождалось «массовыми находками» костей домашних животных (бык, овца, свинья, а также собака), 3 употреблявшихся в пищу, и самых разнообразных диких зверей в том числе оленя, козла, кабана, 4 1 Энгельс, Происхождение семьи, 1934, стр. 56. 2 Там же. 3 Teutsch, Prahistorische Fundę, стр. 201—копролигы собаки в землянке № 2; его же, Die spatneolithischen Ansiedlungen, cip. 310; cp. стр. 202. 4 Подробнее о животных «Холма жрецов» см. ниже. 43
а также раковин съедобных моллюсков. Наличие грузил и медный крючок указывают на занятие рыболовством. Как мы видим, землянки «Холма жрецов» повторяют в основных и главных чертах картину, знакомую нам но находкам на среднем Приднепровьи. Отличие бренндорфских землянок от днепровских (находка медных предметов, обсидиановый наконечник стрелы) не указывают непременно на большую продолжительность поселений на Ольте, но скорее всего объясняются нахождением в районе, куда скорее могли попадать медные вещи из соседней Венгрии. Примеры землянок со всеми для них характерными признаками, я уверен, можно значительно увеличить. К сожалению, производившиеся до сих пор раскопки, без публикации сколько-нибудь подробных и ясных отчетов, не позволяют говорить о наличии землянок в том или ином районе без предварительной и специальной обработки этого вопроса, чего я, конечно, не могу сделать на страницах настоящей работы. Все же скажу, что в Шипенице, по моему мнению, наряду с открытыми там площадками, существовали также и землянки, следы которых, повидимому нашел еще Кайндль (Kaindl), неправильно их истолковавший.1 Землянки по роду своего устройства в лессе подвергались легче полному разрушению. В то же время отсутствие «обмазки» и глиняных полов, обычных следов площадок, не позволяют судить о том, что в данном месте была землянка. Однако, если при находках, о которых пишет Кайндль, им были обнаружены остатки печки и яма с кухонными отбросами, то, быть может, эти остатки и принадлежали исчезнувшей от времени землянке. Во всяком случае наличие сравнительно большого количества костяных орудий и керамики явно позднего типа указывает, по-моему, на то, что в Шипенице были «площадки», а затем «землянки». При этом, разумеется, я не хочу сказать, что здесь можно говорить о резком и единовременном прекращении существования первых и возникновении вторых. Я думаю, что, вероятно, долгое время, площадки, исчезнувшие как господствовавший тип жилища, в отдельных случаях могли продолжать свое существование По традиции. Население площадок в этих случаях могло воспринимать от обитателей землянок некоторые из их новых достижений и в свою очередь могло иногда влиять на них. Таким путем можно было бы ,в некоторых случаях объяснить, например, костяные орудия на площадках, или медные предметы в землянках. Так же и в Кошиловцах, кажется мне, можно найти следы некогда бывших там землянок, хотя раскопки Гадачека показывают нам, главным образом, «ремесленный поселок гончаров», как он говорит, При поселении, пользовавшемся для своей жизни площадками. Мне кажется, что «значительное число подземных печей, глубоко вырытых в лессе», о которых упоминает Чайльд (Childe), и неболь- 1 Kaindl, Prahistorisches aus Bukowina, Jahrbuch der Zentral-Kómmission fiir Erforschung und Erhaltung der Kunst- und historischer Denkmaler, Wien, 1904, стр. 26. 4?
шие ямы с кухонными отбросами, быть может, представляют собою также остатки землянок.1 Отметим еще, что найденные Козловским (Kozłowski) остатки сложенных из камней печей в Бучаче (Buczaez) в Галиции, Чайльд рассматривает как указание на существование здесь землянок. 2 * ’ • Таким образом, кажется мне, можно говорить о следах землянок, между Трипольем на среднем Днепре и на среднем Буге (С. С. Гам- ченко) и «Холмом жрецов» на верхнем течении Ольта, т. е. на всем протяжении «трипольских стоянок» в Польше (быв. В. Галиция), на Днестре (Кошиловцы и Бучач) и в Румынии (быв. Буковина) на Серете (Шипеница). Иначе говоря, на всем протяжении от Днепра до Дуная мы можем говорить о'двух основных этапах развития позднего родового общества, жившего «большими общинами» на площадках и «ранними отцовскими родами» в землянках и в разной форме осуществлявшего характерный для него первобытно-коммунистический способ производства. Итак, как мы видим, по данным истории развития общества в Дунайско-Днестро-Буго-Днепровском районе на позднем этапе архаической формации, небольшие землянки, как господствующая форма жилища, отвечавшего новым социальным условиям жизни, принадлежат более позднему времени, чем площадки. Устанавливаемая нами последовательность может быть подтверждена, к сожалению, пока только косвенным путем, на основании стратиграфических данных некоторых «трипольских» стоянок в Румынии. Приведем некоторые из этих соображений. Теутш уже давно сделал наблюдение, что в раскопанных им землянках на «Холме жрецов» три имеющиеся культурные слоя отличаются между собою тем, что расписная, хорошей выделки посуда встречается только в нижних слоях, почему Теутш называет их «слоями расписных сосудов» (Schichten der bemalten Gefasse). 8 Обломки этих сосудов, принадлежащих к различным группам керамики, расписаны или по белому красным о черным окаймлением, или белым по черному фону, или черным по светложелтому, причем композиции орнаментации представляют собою явно распадающиеся форм;ы, не давая обычных для ранних ступеней прочных, полихромных спиралевых композиций. 4 Наоборот, в верхних слоях землянок обычны грубо вылепленные от руки, толстостенные больших размеров сосуды для хранения припасов, как думает Теутш. Кроме того, в верхних слоях землянок некоторые сосуды по своей форме явно подражают формам сосудов нижних слоев. Встречаются также глиняные ложки с длинными рукоятками и грубые изображения человека и животных. В землянке № 2 Теутш нашел медное шило и каменный клин. В одной из землянок были найдены 2 тщательно сработанных наконечника стрелы из прозрачного кремня, 1 Childe, Schipenitz, стр. 267. * Там же, стр. 266. 8 Teutsch, Prahistorische Fundę, стр. 147. 4 Там же, табл. VI. 48
один в форме равнобедренного треугольника, другой с поперечным лезвием. 1 Приведенные наблюдения Теутша следует понимать в том смысле, что землянки на «Холме жрецов» были сооружены после того, как завершилась ранняя ступень полихромной спиралевой керамики,, ■обычно типичная для площадок в их начальной стадии развития. Как продолжение традиций этой расписной ранней керамики является поздняя керамика нижних слоев землянок. Таким образом, в данном месте землянки начали сооружаться еще при наличии старых форм жизни, и некоторое время обитатели их пользовались прочной традицией при изготовлении посуды, но мало-по-малу за ненадобностью они ее? оставили и стали делать другую обиходную посуду и изредка начинали получать медные изделия, которые, как мы видели, иногда попадаются на поздних, ■продолжавших, как мы говорили, существовать площадках. Наблюдения Теутша проверил Шроллер. По мнению Шроллера, •только меньшая часть юго-восточной, семиградской, румынской расписной керамики может быть отнесена к типу «Кукутены А» по терминологии Губерта Шмидта, большая же часть керамики должна быть отнесена к прежнему типу А—В по Губерту Шмидту. 2 3 * Человеческие статуэтки с углубленным орнаментом могут быть ютнесены к периоду «Кукутены А». На основной стадии развития семиградской керамики еще не было известно сверление каменных допоров, имеющих плоскую форму с прямоугольным сечением. Роговые мотыги имеют прорезанное отверстие прямоугольной формы. Наконечники стрел представляют обычно форму равнобедренника и реже равностороннего треугольника. Следует отметить наличие так наз. пинтадер. Переходная эпоха, как замечает Шроллер, постепенно вырастает из эпохи расписной керамики. Желтая материковая почва (лесс) постепенно переходит в коричневатый слой, который в верхней своей части почти незаметно примыкает к черному гумусу. В коричневом слое количество обломков расписной посуды становится все менее и менее значительным по мере приближения к верхней границе слоя. В этом слое Шроллер отмечает наличие керамики с красным покрытием или с натуральной поверхностью и с росписью в виде темнокрасных, окаймленных черным, полос. Встречаются также обломки с черной росписью по светлому фону. При этом бросается в глаза значительное число нерасписной посуды, сохраняющей однако формы расписной. В некоторых местах эта нерасписная керамика составляла самостоятельную ступень раз-} вития керамики, поверх которой постоянно располагался слов с так наз. шнекенбергской керамикой (Scłmeckenbergstufe). 8 1 Teutsch, Die spatneolithisehen Ansiedlungen, стр. 367. 3 H. Schmidt, Die Ausgrabungen von Oucuteni und Sarata-Monteoru im Lichtfe der agaischen Forschung, Jahrbuch des deutschen Archaologischen Institute, 1924, стр, 350. В последней работе (1932 г.) Шмидт оставил это обозначение. 3 Schroller, Die bemalte Keramik im Komitat Haromszćk, Szekeli Nemzeti Museum Emlekkonyv, Sepsiszent gy6rgy,_l929, стр. 2. 49
Таким образом, и по наблюдениям Шроллера поселения без полихромной керамики и с нерасписными сосудами, представленные, как показал Теутш, землянками, принадлежат переходной и более поздней эпохе, чем поселения, содержащие полихромную керамику, как численно преобладавшую. Ту же картину дает и стратиграфия Эрбжда, как это удалось установить Лашло. 1 Из семи слоев, установленных им в Эрбжде, собственно полихромная керамика (т. е. с красной, белой и черной росписью и с крепкой спиралевой орнаментацией) обычна только в нижних слоях 7—4. В слоях 3—2 расписная керамика почти не встречается, но зато в значительном числе представлена нерасписная посуда переходного периода.2 Верхний слой содержит керамику типа Шнекенберга. Расписную керамику и переходный этап в Оемиградьи Шроллер относит к так наз. медно-каменному веку, поскольку «картина всей культуры с ее богатой керамикой и кварцитовой индустрией носит явно неолитический характер, а изготовленные из чистой меди обиходные предметы и украшения представляют собой импорт». 3 Стадия Шнекенберга представляет собой, как говорит Шроллер, медный век. ■ Таким образом Эрбжд на своем переходном этапе представляет картину, наблюдаемую нами на «Холме жрецов». С этой точки зрения утверждение, что землянки появляются позднее, чем площадки» получает еще раз подкрепление. 1 Laszló, Les types divers de vases peints d’Arinsd (Er6sd), Dacia, 1924, стр. 1. 3 Там же, стр. 2. 3 Schroller, ук. соч., стр. 2.
ГЛАВА IV ОРУДИЯ ТРИПОЛЪЯ И ИХ НАЗНАЧЕНИЕ Поскольку, как мы видели, площадки и землянки отличаются друг от друга и по времени и в значительной части по составу орудий, хотя в некоторых случаях наблюдается сосуществование обоих типов поселения и наличие сходных орудий, необходимо учитывать видоизменения, которые в процессе своего общественного' развития вносил человек в орудия своей повседневной работы. При атом, прежде чем давать характеристику технической деятельности, населения площадок и землянок, необходимо, насколько это возможно при нынешнем положении с изучаемым материалом, выяснить функциональное назначение различных групп орудий, общий состав который мы привели выше, пользуясь распространенными. 'ДО сих, пор определениями видов орудий. Точное определение назначения орудий труда тем болбе необходимо, как мы уже говорили в начале работы, что изучаемые орудия представляют собой не простые «археологические» вещи, но* являются прежде всего «мерилом человеческой рабочей силы» и «показателем общественных отношений». Следовательно, правильная терминология должна внести ясность в понимание имевших место технических процессов, показать, какие из этих процессов характерцы для населения площадок и какие Для обитателей землянок, и содействовать уяснению отношений людей в производстве. Как мы говорили, существующая до сих пор терминология орудий труда совершенно неудовлетворительна. Понимая с технической точки зрения орудие в руках человека как орудие для непосредственного изменения формы и структуры обрабатываемого- материала, или только формы, или только структуры, возможно* весь трипольский инструментарий разделить на<-две основные категории: 1) орудия режущие и 2) орудия, специально осуществлявшие давление (удар и нажим) с различными группами специализированных орудий той или иной категории. Помимо орудий необходимо иметь в виду также наличие различных технических приспособлений, способствовавших- наиболее целесообразному осуществлению различных отраслей хозяйственной деятельности человека (например, ткацкие и рыболовные грузила, метательные камни и т. д.). Кроме того, в некоторых случаях окажется возможным 5Ł
установить в обеих основных категориях орудий, как особую группу, хотя тесно связанную с некоторыми группами специальных орудий, — оружие (как например, кинжалы или кастеты) и некоторые виды приспособлений для осуществления развивавшейся техники вооруженных столкновений между членами различных общин. В первую очередь необходимо обратить внимание на весьма обширную по составу и разнообразию группу режущих орудий, по отношению к которым существует значительная неясность в определениях отдельных групп орудий и в понимании выполняемых ими функций. Так, Зейферт говорит, что режущий инструмент есть орудие, которое проникает в материал или плотное тело с целью <его разрезать, т. е. разделить на две или несколько частей. 1 Такое определение носит формальный характер: режущие орудия весьма разнообразны, но в своей основе и по принципу действия все они основаны на применении клина и имеют, поэтому, широкую тыловую часть и противоположный ему острый рабочий край и две боковые поверхности (щеки). При действии режущего орудия оно выполняет, независимо от придаваемой ему специальной формы, основную работу клина, т. е. входит на -более или менее значительную глубину в обрабатываемый материал или плотное тело, производит обеими своими щеками давление на прилегающие части материала, и, преодолевая силу сцепления между его частями, разделяет, «раскалывает» материал на две части. Исходя из технической природы режущего инструмента, в Три- польи можно установить следующие группы режущих орудий труда и оружия, беря в данном случае, как и в последующем изложении не только материал, обнаруженный в пределах УССР, но и за границами СССР: 1) клин, 2) топор, 3) нож, 4) сверло, б) долото и скребок, 6) мотыга, 7) пила. Клин Клин, известный как двустороннее и одностороннее режущее орудие, встречается в обеих формах несколько раз. Об одном каменном орудии «в виде клина» из гнейсо-гранита на площадке № 6 в Старой Вуде упоминает М. К. Якймович.2 Один экземпляр из Пьяниш- кова в Уманском районе из раскопок Гимнера находится в Археологическом музее имени Маевского в Варшаве (рис. 1). Три клина были найдены Теутшемв землянках на «Холме жрецов». Все три нлина, как этого требует производимая ими работа, сделаны из тверу дого материала с раковистым изломом. Один из клиньев имеет 8 см длины, 5 см ширины и 2,8 см толщины (рис. 2). Два другие клина односторонние: 8 см длины, 3,5 см ширины, 1,6 см толщины и 6 см длины, 2,8 см ширины и 0,008 см толщины. А. А. Спицын отмечает: 1 Ср. Seyffert, Das Messer. Archiv fiir Antropologie, Braunschweig, 1911, 2—3, «тр. 91. Работа, написанная с формальной точки зрения, стоит ha почве «теорий» Каппа или Нуаре об «органической проекции» или «полупроекции» орудий труда. 2 М. К. Якимович, Отчёт о раскопках в Старой Вуде 1906 г., ОАК, 1908. Ср. Архив ГАИМК. 62
, на площадках около с. Колодистого можно сделать наблюдение о том, что «ясно, что плахи были расколоты помощью клиньев; обтеске они не подвергались». 1 Теутш нашел также в землянках в Штейнбрух- хюгеле (SteinbruchhOgel) около Кронштадта вместе е некоторыми медными Предметами около 24 штук, ' быть может, «плоских скребков» (flachę Schaber) из более или менее мелкозернистого легкого обламывающегося известняка. 2 3 По своей форме эти видимо весьма распространенные орудия представляют односторонний клин, но мягкий материал противоречит функциональному назначению этого рода орудий, требующего твердых горных пород, как на «Холме жрецов». Вряд ли эти орудия, служили в качестве скребка.' Скорее всего, я думаю, эти «плоские скребки» представляют собой мотыги для работы в мягкой лессовой почве стоянки. Рис. 1. Клив каменный (Пьяни шково). Топор Как мы видели, различные исследователи устанавливают в Три- польи топоры из камня, кости, рога и меди. Однако, прежде чем говорить о топоре в Трипольи, необходимо решительно возразить против обычного принятого мнения о костяных и роговых «топорах» Триполья. Действительно, могли ли эти орудия выполнять свое назначение, как топоры? Посмотрим для этого, какую работу производит топор-колун (Beil) и какую плотничный' топор (Axt). Ко Дун, как известно, употребляется, если необходимо от обрубка дерева отделить значительную его часть, например, расколоть его пополам. Тогда берут колун, укрепленный на длинной рукоятке . и с размаху с возможно большей силой ударяют им по торцу дерева. а Клинообразное лезвие колуна должно при этом преодолевать, кроме силы сопротивления между молекулами дерева, также трение, получающееся на‘щеках клина вследствие давления на них частей дерева. Таким образом, сила, заставляющая колун войти в тело, должна быть больше суммы сопротивлений от сцепления и трения. 4 Совершенно очевидно при ознакомлении с роговыми и костяными топорами землянок Триполья, что такую работу они не могли выполнять по самому характеру материала—эти «топоры» не соответ- Рис. 2. Клинья каменные (Пристерхюгель, Румыния). 1 А. А. Спицын, Раскопки глиняных площадок близ с. Колодистого, ИАК, 1904, стр. 113. Tentsch, Die spatneolitischen Ansiedlungen, стр. 367. 3 M. Г. Евангулов и И. М. Холмогоров., Технология материалов,' Л., 1929, стр. |232. 4 Там лее. 63
•ствуют своей идее: нижняя часть их по сравнению с колуном слишком мало заострена, а щеки выпуклы и представляют собой такие поверхности трения, что было бы совершенно нерационально пытаться этими инструментами раскалывать твердое и компактное тело. Еще менее роговые и костяные «топоры» были пригодны для выполнения более специальной и тонкой плотничьей работы, чтобы срубить, т. е. стесать небольшой слой от доски, бревна или планки. Для выполнения своего назначения плотничий топор в сечении представляет клин более тонкий, поэтому легче врезающийся в дерево по сравнению с колуном и требующий ряда ударов сравнительно небольшой силы. 1 Если же мы возьмем сечение костяного или рогового «топора», то увидим, что в данном случае эти «топоры», как топоры, совершенно не соответствуют своему назначению. Между тем, по своей форме эти костяные и роговые орудия в большинстве случаев бесспорно должны быть зачислены в состав групп режущих орудий. Подобно тому как и клин, «костяной топор» имеет плоскую тыльную и острую по сравнению с ней противоположную сторону; «костяной топор» имеет также две щеки. По приемам работы эти «топоры», укрепленные на рукояти, а иногда насаженные на нее, как показывают прорезанные или просверленные отверстия, видимо, употреблялись для работы, напоминающей действия с топором. Иными словами, по своей конструкции «топоры» из кости и рога, как и настоящие топоры из камня и меди, служили для разделения какого-то материала на части, причем относительно острый нижний край костяного «топора» с ясностью указывает на то, что разделение на части происходило путем проникновения вглубь обрабатываемого материала. Из сказанного вытекает, что материалом, на котором могло быть целесообразно применено действие костяного «топора», могла быть, по моему мнению, только легкая, т. е. поскольку речь идет о Три- польи, лессовая почва. Иными словами, костяные и роговые «топоры» в большинстве случаев являются, по-моему, мотыгами или кирками, с помощью которых выполнялись различные работы в лессе. В одном случае и В. В. Хвойко упоминает о «подобии мотыги из рога лося», говоря про находку костяного орудия с боковыми гранями и широким лезвием из землянки № 6 по Кирилловской улице в Киеве (рис. 3). 2 Мне кажется, что эта «мотыга» является скорее орудием типа долота илй молотком. Поскольку строение костяной и роговой мотыги основывается, как мы говорили, на принципе клина, эти мотыги, будучи род- Рис. 3. Мотыга пли молоток из кости (Трп- полье). 1 М. Г. Евангулов и И. М. Холмогоров, Технология Материалов, Л.. 1929, стр. 232. 2 В. В. Хвонко, XI арх. съезд, табл. XVIil, рис. 22. 54
ственпы топорам-колунам и клиньям, ’'должны быть рассматриваемы как режущие орудия. 1. Топоры из камня. Трипольские топоры, о которых, как и о других орудиях, к сожалению, еще не существует специальных работ, использовавших имеющиеся материалы из раскопок, не могут в настоящей работе найти исчерпывающего анализа. Как и в прочих случаях, остановлюсь на общих вопросах, учитывая недостаточность определений, каменных пород, из которых сделан топор, иногда неясность в описании форм и отсутствие необходимых графических изображений и рисунков топоров. В общем, нужно сказать, топоров из трипольских стоянок известно немного, но и скромный по, числу предметов материал позволяет уловить формы топоров, которые указывают, что они были изготовлены на разных этапах развития площадок и землянок. При этом, конечно, следует иметь в виду, что каменный топор, как орудие, изготовленное иногда из прочного крепкого камня, мог переходить из поколения в поколение, и что, следовательно, не всегда находка его на площадке или в землянке указывает на время изготовления топора. Что касается материала, то, как это обычно имеет место, топоры изготовлялись почти из всякого более или менее твердого камня. Так, известны топоры из кремня (Хврйко, Гам- ченко), кварцита и кварцевика,грацита(Гамченко), мергеля (В Шипе- ыице), «темно-серого твердого камня», «красноватого камня», «серого камня» (Макаренко); реже отмечаются топоры из шифера (Хвойко). По своей форме каменные топоры распадаются, как уже вскользь упоминалось, на две категории: 1) плотнйчьи топоры и доноры типа Колуна (Beil, Celt) или клинообразные топоры и 2) топоры столярные (Axt).. Разбирая известные мне «трипольские топоры», не только в пределах ССОР, но и вне его, можно сделать следующие наблюдения. Около с. Кадиевцы близ Каменец-Подольска в б. Подольи, на одной из пдощадок П. Н. Гагенмейстер нашел в 1926 году короткий небольшой топор (7 см вышины, 5 см ширины и 3 см толщины), округлый, с широкой тыловой частью (рис. 4).1 Как показывает профиль орудия, оно представляет собою топор-колун. Находка интересна в двух отношениях. Во-первых, большинство известных в окрестностях Каменец-Подольска площадок могут быть еще отнесены по всем признакам, в том числе на основании полихромной спиралевой росписи и формы сосудов^ к раннему этапу развития населения приднестровских площадок, продолжавших существовать и позднее. Упо¬ Рие. 4. Топор каменный (Винницкая область около Каменец-Подольска). 1 Рисунки Топора из Кадиевцев выполнены П. Н. Гагенмейстером, за что я ему весьма признателен. 56
Рис. б. Топоры каменные (Кукутены). требляя «археологические» термины, мржио сказать, что ранние* подольские площадки были одновременны с «Кукутенами А» и сходными с ними стоянками, а поздние синхронны с «Кукутенами В» (рис. 5). Во-вторых, такие каменные топоры с широким обухом (dick- nackiger Feuersteinbeil) весьма обычны на Подолыдине,1 Волыни и Галиции,2 и представляют собою в истории техники изготовления топора, свидетельствовавшей об изменениях в производстве этих орудий, ранний тип позднего неолита различных стран, например Италии, преимущественно, однако, севера, где встречаемость их в долменах (dolmen type) дает им датировку, примерно, 2600— 2300 гг. до н. э. (рис. 6). 3 В Шипениде, как отмечает Чайльд, среди сравнительно незначительного числа, каменных топоров преобладают каменные топоры с широким обухом (табл. I). 4 Таким образом, топор из Ка- диевец представляет собою один из ранних типов «трипольского» топора, который, как мы говорили, 1 Например, Aberg, Das Nordische Kulturgebiet in Mittel-Europa wahrend der jflngsten Steinzeit, Upsala, 1918, рис. 203. 3 Aberg, ук. соч., III, II, рис. 2 и 6. 3 Flint Implements, found near Wakefield, The Antiquaries Journal, 1932, стр. 461, рис. 6. (Англия). * Chi!de, Schipenitz, стр.. 284. 66
мог сохраниться в употреблении и в более позднее время. В землянках не раз В. В. Хвойко находил сходные топоры, которые не были изданы—топоры эти нешлифованные, но с пришлифованным лезвием, как, например, найденные в Райках (рис. 7, 1) или в Кошиловцах (рис. 7,2). В Поповом Городе в Винницкой области (на Могилевщине) были найдены хорошо отшлифованные топоры из сланца с широким и узким обухом. 1 На поздних площадках, но на их более раннем этапе, мы находим ка- і 2 менные топоры различной клино- _ образной формы. Такие топоры пай- дены В Криничках, где С. С. Гамченко Область. 2 — Кошиловцы, Воет., описывает ИХ как топоры «К лезвию Польша), уширенные. Отработаны с рабочих (широких) боков рядом первичных и вторичных отколов. Боковые грани по толщине получены путем мелких отбивов (ячеисто-раковистый излом). Лезвие слегка дугообразно и шире обуха. Обух усечен рядом мелких отбивов. В поперечном сечении боевые (рабочие) грани слегка дугообразны. Ёоевые грани отшлифованы и до лезвия (сверху вниз) образуют каждая около 5 плоскостей». 2 ' Иногда весь топор отшлифован. По длине, замечает С. О. Гамченко, топоры бывают представлены и 4 гранями (рис. 8) и 6 гранями (рис. 9). Такие клинообразные топоры известны также, например, из Кошилов- цев. 3 * * * Говоря про клинообразные топоры, конечно, не следует упускать из виду, что наличие их на площадках вовсе не ограничивает их употребления этим временем — клиновидные топоры известны и в послетрипольское время. Например, превосходный, тонкой шлифовки кремневый клиновидный топор Гадачек отмечает в одном из погребений со скорченным костяком в «Черной Воде» (Szarne Wody) в Га- 1 «Антропология», Киев, 1930, стр. 243, Рис. 8. Тонкообушный топор (Зам- рис. 10. чиско-Щербатово,- Винницкая об- 2 С. С. Гамченко, ук. соч., стр. 331. ласть. ГЭМ. № 4087—486). 3 Hadaczek, Album, табл. Ill, рис. А, фиг. 1,- 67
лидии.1 Быть может, к концу раннего этапа поздних площадок может быть отнесен обломок топора из находок В. В; Хвойко, хранящийся в Историческом музее в Москве. Как показывают рисунки топора и его графическое изображение, мы имеем односторонневыпуклый топор с двумя боковыми гранями и спадающим, горизонтально расположенным лезвием. Подобные топоры («herminette») известны также, например, в позднем неолите Франции. 2 Клинообразные топоры, судя по многочисленным аналогиям разных областей Европы, следует рассматривать как более поздние, по сравнению с топорами, типы колуна. По условной археологической хронологии такие «каменные кельты» характерны, например, для «коридорных гробниц» (Ganggraber) скандинавских стран, относимых Рис 9 Топор или обь1чно’ примерно, к 2300—1800 гг. до н. э. 3 4новидный (Вам- чиско-Щербатово, Винницкая область. ГЭМ. № ,4087—486). Примерно, одновременно с ранним этапом поздних площадок, начинают уже, как я думаю, устраиваться ранние землянки В. В. Хвойко отмечает, например, находку редкого, в землянках кремневого топорика «с пришлифованным острием» в землянке № 1 по Кирилловской улице. Небольшой двусторонневыпуклый кремневый топорик был найден В, В. Хвойко в одной из землянок. - 2. Топоры из известняка и сланца (шифера). Топоры типа колуна из известняка были найдены С. 0. Гамченко на По до ль- шине (рис. 10,1) и Теутшем в Пристерхюгеле в Румынии (рис. 10, 2), а также в довольно большом количестве были обнаружены в Попов-Городе. Они относятся к позднему этапу развития расписной керамики (табл. III). 4 В. В. Хвойко отмечает, что кроме обычного содержания 1 Hadaczek, La colonie indu- striełle de Koszylowce, Leopol,' 1914, табл. VI, рис. 49. 2 Capitan, Origine et mode de fabrication des principaux types d’armes et d’outils en pierr^ Kevue anthropologique, 1917, № 1. y The Antiquaries Journal, ук. соч., стр. 450, рис. 3 и 4. 4 «Антропология», Киев, 1930, cip. 242, рис. 10. 58 Рис. 10. Плоские широкообушные топоры-колуны (1 — Винницкая область. Белый песчаник. Гос. Эрмитаж. № 317—435. 2 — Пристер- хюгель. Известняк).
площадок, в Халепьи на одной из них «найден плоский, широкий каменный топор из шифера». Я думаю, что мы имеем здесь дело с мотыгой. 3. Каменные топоры с просверленными отверстиями. Наконец, к позднему этапу поздних площадок следует отнести находку нескольких каменных топоров с просверленными отверстиями. Так, В. В. Хвойко отмечает, что он нашел на пл. № 9 в Веремьи разбитый кремневый топор с двумя просверленными отверстиями. На площадке в Грушовой был обнаружен топор «темно-серого твердого камня с широкой средней частью (0,063 м) и коротким острием (длина 0,092 м, диаметр отверстия 0,026 м)». 1 Интересно, что в данном случае сверлению подвергся топор из твердого камня. Просверленные трипольские топоры весьма интересны. Шрол- лер на основании стратиграфии раскопок в юго-восточном Семи- градьи на «Холме жрецов» установил, что сверленные каменные орудия никогда не встречаются на этапе развития нолихромной керамики позднего типа, которую Теутш, например, нашел в землянках здесь же, на «Холме жрецов», а начинают изготовляться лишь на переходном этапе, когда расписная керамика уменьшается и численно возрастает нерасписная. 2 Таким образом, на «Холме жрецов» просверленные орудия встречаются только в поздних слоях землянок Семиградья, совпадающих по времени, как мы видели, с поздним временем приднепровских площадок и поздних землянок. Итак, как можно заметить, в Трипольи на разных этапах были употребляемы, хотя и немногочисленные, но различные топоровидные орудия. Мы могли отметить наличие каменных клиньев, топоров-колунов, клиновидных топоров с дугообразно изогнутым лезвием и топоров с горизонтально поставленными лезвиями. Все эти топоры, не имевшие просверленных отверстии, присоединялись к рукоятке, вероятнее всего, путем вставки в расщеп рукояти и обвязывания. Волее поздний этап развития площадок и землянок уже применял сверление каменных топоров и, следовательно, насаживание их на деревянные рукоятки. Вероятно, для топоров «с широкой средней частью и коротким лезвием», представлявших видимо тип колуна, употребительна была длинная рукоятка. Наоборот, для топоров, употреблявшихся для стесывания или раскалывания мелкого дерева, употреблялось короткое топорище. Сходное положение можно наблюдать и на трипольских стоянках Дунайско-Днестровского района. Так, в Кошиловцах среди довольно многочисленного каменного и костяного инструментария топоры составляют небольшую группу. Гадачек упоминает о раскопках клиновидных топоров и приводит один экземпляр разбитого топора с просверленным отверстием. Орудие было сломано еще в древности и на нем видно начатое сверлением и незаконченное новое отверстие в тыловой части. Сходный пример из Шипеницы приводит Чайльд (рис. 11). 1 Коротке Вві доил сипя, Київ, 1926, стр. 46. 2 Scliroller, ук.'соч., стр. 2. 59
Что касается двух приводимых Гадачеком «топоров» с сильно скошенным, лезвием [рис. 3 и 4 на табл. Ш]1, то я думаю, что эти экземпляры должны быть отнесены к другой категории орудий, так как при данной форме лезвия они не могут удовлетворять своему назначению, как топоры: при стесывании или колке большая часть закругленного лезвия, не выполняя действия клина, будет оставаться вне работы, действуя только завершением лезвия. Скорее всего эти «топоры» служили либо ножами специального назначения (я думаю в них видеть орудия кожевенного дела) или особым родом скребка для отделки, скорее всего, кожи. В Шипенице Чайльд упоминает, что «каменные кельты сравнительно редки в Шипенице, как и в большинстве другие стоянок этой культуры, что объясняется, вероятно, отсутствием подходящего материала.2 Большинство упоминаемых автором топоров сделано из мягкого мергеля и находится в плохой сохранности. Преобладает тип топора-колуна с широким обухом. , Некоторое подобие «колодкообразного» клина (shoe last type), как говорит Чайльд, похожее на клинья, характерные для «дунайских» экземпляров, представляет узкое долото (chisel , № 37264). «Лощило»у Гадачека [табл. III, рис. 17], по мнению Чайльда, представляет. параллель к шипеницкому экземпляру При этом Чайльд замечает, что внимательное рассмотрение археологического материала из Галиции в польских музеях убедило его в том, что «колодкообразный» топор-клин очень редко встречается с расписной керамикой «трипольского типа». 3 Как мы видим, в Веремьи, Кошиловцах и Шипенице были найдены но одному экземпляру просверленных каменных топоров, разбитых в древности и на которых начато было сверлением второе отверстие. Просверленный топор в Шипенице Чайльд сопоставляет с такими же топорами в «Кукутенах В» и думает, что они относятся ко времени так наз. Дунайского II периода с его керамикой, встречающейся в Моравии и „Силезии, в Гроссгартахе и в других местах юго-западной Германии. 4 По сравнению с редкостью каменных топоров Чайльд отмечает чрезвычайное изобилие «поделок из кремня», о которых мы скажем в свое время. Что же касается соображения Чайльда о том, что редкость каменных топоров объясняется отсутствием подходящего материала, то мне не кажется это убедительным. Как мы видим, незначительное количество топоров наблюдается и в приднепров- 1 В. прямые скобки взяты ссылки на рисунки в ра- ботах цитируемых авторов. 2 Childe, Śchipenitz, JRAI, 1923, стр. 284. 3 Там же. 4 Там же. Рис. 11. Мотыга-молоток с начатым сверлением проушины (Ши- пеницы). во
ских и прибугских стоянках в Кошиловцах и в Ши- пениде. Между тем, если даже допустить, что в Шипе- нице не хватало камня, то как объяснить незначительное число этих орудий там, где на площадках наблюдается большое скопление обработанного камня, зернотерок, метательных шаров и т. д.? Я думаю, что «алое распространение топоров объясняется тем, что в этом орудии в условиях «трипольской» жизни не было особой надобности, так как легкие обмазанные глиной постройки или перекрытия землянок не требовали значительной плотничьей обработки больших масс деревянного материала. В связи со сказанным становится понятным, что и в землянках на «Холме жрецов» на Ольте также было найдено незначительное' число каменных топоров. Несколько небольших размеров клиновидных топоров Теутш отмечает среди находок на «Холме жрецов». 1 При этом весьма интересным является находка Теутшем довольно значительного числа топоров из «поздне-неолитичееких стоянок» в окрестностях Кронштадта недалеко от Бренндорфа и «Холма жрецов». Так, Теутш отмечает в стоянке в Гешпренгберге (Gesprengberg) и в Шнекенберге (Scłmeckenberg) находку двух обломков топора- молотка, обломков 13 клиновидных топоров и нескольких целых и поломанных миниатюрных топоров-молотков (рис. 12), вылеплен- Рис. 12. Миниатюрный топор из глины (Пристер- хюгель, Румыния). дых из глины, имевших, вероятно, магическое значение, как и маленький топорик из известняка из Попов-Города (рис. 13) и из Кукутен (рис. 14).2 При этом большинство топоров имело просверленное отверстие, а некоторые из них, разбитые в древности, имели второе, законченное сверлением отверстие. 3 Просверленные топоры, равно как и топоры-молотки явно относятся к более позднему времени, чем поздние площадки и землянки. Как отмечает Шроллер, о чем мы уже имели, случай упоминать, такие просверленные топоры встречаются только начиная с верхних слоев переходного этапа на «Холме жрецов» и в Эрожде и обычны 'В так наз. «шнекенбергской культуре», которой была чужда расписная керамика. * Сказанное о редкой встречаемости каменных топоров в Трипольи от Дуная до Днепра подчеркивается еще и тем, что, как, мы скажем ниже, в стоянках Болгарии (рис., 15) и Фессалии каменные топоры представляют собою, '' 1,Teutsch, Prahistorische Fundę, стр. 200, рис. 183, 184, 52. 3 «Антропология», Киев, 1930, стр. 242 и рис. 12. 3 Teutsch, ук. соч., стр. 197, рис. 76, 77, 79, 96 —100; его же Die spatneolitbischen Ansiedlungen, стр. 393, Рис. 13. Топор камеи- рис. 154. ный (Попов-Город). * Schroller, ук. соч., стр. 2. 61
наоборот, распространенное и излюбленное орудие. 1 5. .Топоры из меди. В Трипольи до сих йор мне известно 8 медных топоров, найденных при различных условиях. Четыре из них были обнаружены, как мы говорили выше, В. В. Хвойко, который относил их к «культуре А» Трн- полья. Три из этих топоров были найдены на двух площадках в Веремьи и на участках около них. Так, один медный топор (рис. 16,1) [табл. XXI, рис. б], лежавший на глубине 70 см от поверхности, находился вместе с кремневым скребком и половинкой так наз. «биноклевидного» сосуда с красной росписью Рис. 14. «Топорики» роговые по белому фону. 2 В ДРУГОМ МЄСТЄ ТОЙ ЖЄ (Кукутевы). площадки на глубине 45 см «несколько южнее» первого был найден второй топор (рис. 16,2) [табл. XXI, рис. 7]. Наконец, за площадкой на некотором расстоянии от нее было обнаружено, ка'к пишет В. В. Хвойко, «пространство, усеянное комьями выжженной глины», за которым на глубине 75 см находился человеческий череп. По одной его стороне лежал дважды просверленный кремневый топорик, по Другой медный топорик (рис. 16,3) [табл.XXI, рис. 8] и кремневый нож. Кроме того за черепом находилось несколько сосудов. 3 Этот топорик в музее в Киеве имеет этикетку с указанием на находку в Трипольи. Четвертый, упоминаемый В. В. Хвойко, медный топор был им найден без точного указания условий находки и описания площадки, около Трийолья, против с. Щербаневки [табл. XXI, рис. 10]. 4 Все 4 упомянутые топора представляют собою плоские1 односторонне .выпуклые топоры без закраин. К этому типу относится также плоский 5-й по счету топор из меди из окрестностей Триполья (рис. 16,4). В инвентарной книге Киевского музея все 4 : топора, записанные под №№ 44037 — 44039 и 4407, показаны, кйк происходящие из Веремья и Триполья. Кроме перечисленных топоров В. В. Хвойко приводит на той же таблице еще один медный топор (рис. 16,5) [табл. XXI, рис. 9], о котором, к сожалению, нет упоминаний в тексте. Топор этот (№ 4406), как и другой из Щербаневки (№27488, 13смдл.ишир., около5см внизуи2,3см сверху), как мне сообщил Е. Ю. Кричевдкий, нри- 1 См. ниже. 3 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, стр. 783. Рис. 15. Топор 3 Там же, стр. 703. . клиновидный ка- 4 Ныне этот топор находится в ГИМ в Москве. В нашей ра- менпый (Валбу- боте мы приводим топор из Щербаневки по фотографии. пар, Болгария),
надлежит к тому же типу плоских односторонне выпуклых топо - ров, но отличается от первых тем, что рабочая его часть более округла и узка. Наконец следует упомянуть о находке С. С. Гамчеяко медного топора «культуры В» Триполья, похожего на первые четыре иа 4 Рис. 16. Топоры медные (Триполье). с. Колодяжного. 1 По своей форме упомянутые топоры представляют обычный тип для ранних эпох начинавшего входить в употребление металлического орудия, как, например, это показывают известные плоские медные топоры из находок в погребепиях в Ремеделло и Камерата в Италии или в свайных постройках на 1 В. К., Научно-исследовательские работы ВУАН, Хроника Археологии и Ми- стетцва, ч. III, 1931. 63
Мондзее в верхней Австрии и особенно в так наз. энеолите в «до- -унетйцкую эпоху» 1 или в «маршвитской культуре» но терминологии Зегера в различных стоянках в Моравии и Чехии. 2 Что касается изготовления трипольских медных топорйИ* то В. В. Хвойко думает, что «они или привозились готовыми или ЛИТЄЙ-1 щики, перекочевывая с запасом меди с места на место, могли производить отливку медных изделий там, где в этом оказывалась надобность». На это указывает, замечает В- В. Хвойко, «находка двух половинок глиняной формочки для отливки плоских медных топоров» (рис. 17).3 К этому вопросу мы еще вернемся несколько позже. Ничтожное число медный топоров в Трипольи заставляет думать, что эти орудия не могли являться обиходными орудиями Рис. 17. Формы из глины для отливания медных плоских топоров (Триполье). труда. Это были редкие предметы, получаемые некоторыми ставшими более сильными экономически общинами в процессе развивавшегося обмена, начинавшего приобретать несколько более постоянный характер, чему способствовало установление обмена готовыми изделиями или сырьем с далекими общинами Дунайского района. С другой стороны, прекрасная сохранность топоров и отсутствие изношенности рабочих их краев говорит за то, что, .если эти орудия, и применялись в. работе, то эти орудия столярної работы скорее всего имели не обыденный характер, но обладали каким- либо магическим обрядовым значением, как это часто бывает с предметами и средствами труда, как, например, мы это видели на примере маленьких глиняных топориков-молотков или известного топорика цз Попова Города. За это говорят и условия находки в Веремьй, например, топора № 8, лежавшего около черепа с другими пред- метами, конечно, не случайно. 4 1 Schr&nil, Studie о vzniku kultury bronzove v CecMch, Praha, 1921, erp. 90 ж рис. 2, фиг. ll, 13 и др. - 3 Seger, Aus Schlesiens Vorzeit, Breslau, 1914. 3 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, стр. 808; изображения формочек — см. Хв. Вовк, ук. соч., стр. 26, рис. 16 и 17; * В. В. Хвойко, XI арх. съезд, етр. 783, табл. XXI, рис. 8. 64
Рис. 18. Крючок рыболовный медный (Пристерхю- гель). Я думаю, что редкое применение в работе медных топоров подтверждается такще и сопоставлением их ,с другими орудиями. Мы отмечали не раз, что некоторые костяные мотыги или кирки были в работе поломаны и для их нового употребления приходилось снабжать уцелевшую часть новым отверстием для рукояти. То же явление мы отмечали и в отношении каменных топоров. Другие же орудия, как ножи, часто показывают изношенность рабочих краев. В подкрепление высказываемых соображений косвенно говорит также то, что в Италии и Австрии при всей редкости на ранних этапах медных топоров, они все же были найдены в таком количестве и вместе с набором других медных орудий и предметов украшения, что естественно возникает мысль о том, что здесь эти топоры, как и кинжалы, являлись несомненно рабочими орудиями, и редкость их находок указывает лишь на время начинавшегося их вхождения в обиход. Кроме того в указанных местах представляется возможным проследить дальнейшее развитие производства медных топоров и изменения их рабочей формы (так наз. Randleistenaxt, Lappen-Tullenaxt) по мере укрепления навыков в применении этих новых орудий. Наоборот, в Трипольи случайность, хотя и вполне закономерная, появления медных топоров подчеркивается — особенно, если мы вспомним известный до сих пор, весьма бедный и вряд ли имеющий шансы значительно пополниться инвентарь металлических предметов в «трипольских» стоянках от Дуная до Днепра. Так, в Кошиловцах, где медных топоров вообще не было найдено, имеются только простое шило и несколько обломков медной и серебряной проволоки.1 При раскопках «Холма жрецов» Теутш обнаружил сделанные из меди — рыболовный крючок (рис. 18), несколько похожих на иглы небольших шильев и обломки проволоки.2 Условия находки медных предметов в Кукутенах недостаточно ясны, но инвентарь их ничтожен. * * * 8 Как мы видим, незначительное число медных поделок на приднепровских площадках вполне согласуется с общей бедностью находок металлических предметов во всем «трипольском» районе от Дуная до Днепра. Можно сказать, что в Трипольи металл еще не получил своего хозяйственного применения. Поэтому находки медных топоров представляют интерес не столько в истории развития производства режущего орудия в Трипольи, в котором медные топоры не участвовали, сколько как показатели одного из поздних этапов развития Триполья и, в частности, поздних площадок. Медные предметы, начавшие появляться в Трипольи благодаря обмену, позволяют относить поздние площадки, равно как и одно¬ 1 Hadaczek, ук. соч., табл, VI, рис. 33 и 34. * Teutsch, Die spatneolithischen Ansiedlungen, рис. 33, 34 и 35; его нее Prahisto- rische Fundę, рис. 192 и 191. 8 Н. Schmidt, в ZfE, т. 43, стр. 594. 5 Б. Л. Богаевский —1123 65
временные с ними раннйе земяннки, примерно, к тому же времени, когда аналогичные предметы начали входить в употребление в Моравии и Чехии, в Италии и Австрии, т. е. ко времени так наз. меднокаменного периода, или по данным абсолютной и условной хронологии около второй половины III тысячелетия. Сказанного нисколько не опровергает находка известного обоюдоострого медного топора так наз. «венгерского типа», найденного в окрестностях Веремья, 1 о котором существует довольно обширная литература. 2 Топор был найден при случайных находках и к «трипольской культуре» имеет так же мало отношения, как и найденный в верхнем гумусовом сдое в Эрбжде двусторонний медный топор 3 или обнаруженный Теутшем «медный боевой топор» с «Крон- штадских лугов» (Kronstatter Wiesen) к «культуре» землянок на «Холме жрецов», 4 равно как и подражание этому медному топору в камне из Гельсдорфа. 5 Вероятнее всего теперь относить обе упомянутые находки к так наз. «шнекенбергской культуре» Шроллера. «Шнекенбергский» топор, выпадающий из ряда топоров «трипольского типа» землянок «Холма жрецов» находит свое совершенно определенное место в системе топоров «венгерского типа», как об этом писали Охранил, 6 Роска, 7 Чайльд 8 и Дунареану-Вульпе. По связи со сказанным, я думаю, что совершенно неправильно вводить обоюдоострый топор Веремья в вопрос об изучении орудий и оружия Трилолья и пользоваться этой случайной находкой, как примером «культуры А» Триполья по терминологии В. В. Хвойко. Так, например, Г. Шмидт полагает, что на ступени «Кукутены А» в употреблении были обоюдоострый топор «венгерского типа» и «быть может также простой плоский топор» 9 типа Ремеделло и Т-риполья. Но как мы видели, два эти типа топора также не могут принадлежать одному времени, как и каменные топоры без отверстия и с просверленным отверстием, о чем мы говорили выше. Против мнения Г. Шмидта выступает и Дунареану-Вульпе, отмечая, что в Эрбжде обоюдоострый топор был найден в слое, который, по ее мнению, отвечает ступени А—В Кукутен. Но, как справедливо замечает Нестор, переходная ступень А—В в Кукутенах представляет собою теоретическое построение, недостаточно обоснованное стратиграфическими данными, поэтому он думает, что на основании стратиграфии Кукутен, где имеются слои А и В, можно говорить о том, что обоюдоострый'топор представляет более древний 1 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, табл. XXI, рис. 11. * Boska, Die Vorgeschichte des Seklerlandes, 1929, рис. 17. Роска думает, что эти топоры могли служить мотыгами при добывании руды. Ср. Schroller, ук. соч., стр. 5. 3 Boska, ук. соч., стр. 20, рис. 17. ł Teutsch, Prahistorisciie Fundę, стр. 190, рис. 63. 3|Там же, рис. 62. •Jcchranil, ук. соч., стр. 27, рис. 3. 7 Boska, Die Vorgeschichte des Seklerlandes, 1929, стр. 20; его же статья в Аг* chaeologiai Ertezito, 1918, стр. 46. 8 Childe, The dawn of European Civilization, London, 1926. • H. Schmidt,. Vorgeschichte Europas, Leipzig, 1923, стр. 67. 66
тип, чем однолезвейный топор (Lochaxt) г. В отношении «венгерского топорами, особенно, на этапе так наз. бронзового века, эти соображения могут иметь значение. Но, принимая во внимание неясность многих вопросов относительно взаимоотношения металлических предметов и точных данных стратиграфического порядка в Кукутенах, спор об обоюдоострых топорах для Триполья никакого результата принести не может. Таким образом, для Триполья в его приднепровских стоянках остаются только обнаруженные В. В. Хвойко 7 плоских, односторонне выпуклых медных топоров, к которым присоединяется еще недавно найденный топор в Колодяжном. При этом уловить развитие производства медных топоров в Трипольи мы не можем — обоюдоострый топор из Веремья не представляет собою этапа в развитии плоских топоров, так как ко времени появления в обиходе топоров «венгерского типа», так наз. трипольская культура, как таковая, перестала существовать и общественно перешла в новую форму. Топор-кирку из Веремья необходимо рассматривать вместе с топорами, например, в Харьковщине и на Одесщиііе «раннего бронзового периода» юга СССР по терминологии Эберта. 2 В заключение необходимо поставить вопрос, который может , возникнуть, особенно, при ознакомлении с обоюдоострыми топорами «венгерского типа», являвшимися несомненно топорами, которые одновременно могли быть и боевыми топорами и топорами- мотыгами, — действительно ли медные, плоские односторонне выпуклые топоры были топорами? Форма их не могла бы служить препятствием для того, чтобы эти односторонне выпуклые орудия могли быть топорами. С другой стороны, материал этому также не мешал бы. При мягкости медь, именно в силу своей пластичности, в работе медного орудия должна была приобретать твердость: медный топор при работе приобретал на лезвии то, что называется «наклепом», образующимся от уплотнения в изделии частиц меди. Несмотря на быструю изнашиваемость, медное орудие могло в течение известного срока выполнять функции топора. В некоторых отношениях медный топор, благодаря образованию «наклепа» на лезвии, был даже более стоек в работе, чем бронзовый, который скорее был подвержен поломке вследствие хрупкости бронзы. С другой стороны вся история производства топора показывает, что древнейшей формой металлического топора является именно плоский, односторонне выпуклый топор, еще не имеющий закраины и в известной степени повторяющий своей формой тип каменного топора. Таким образом, плоские односторонне выпуклые оруді гя без закраин могут быть топорами. Выли ли они топорами в Трипольи — другой вопрос. Весьма интересны удлиненные топоры с округлой нижней частью (рис. 16,5). В общем эта форма не является типичной для ранних медных топоров в общей массе сравнительного материала. У меня соз- * *1 См. выше, стр. 16, примечание 4. * Ebert, Siiddeutschland im Altertum, Bonn, 1921, стр. 66 и рис. 23. *
дается впечатление, что такой топор мог быть скорее всего отлйт из привозного сырья на месте. Выше мы говорили о том, что как в Приднепровском Трипольи, так и в других стоянках, топоры в общем не составляли такого распространенного и излюбленного орудия, как в более позднее, после- трипольское время. Поэтому, если медные топоры привозились в готовом виде, то они могли находить свое применение и как топор. Если же он отливался на месте, то ему могли придать форму более употребительного орудия, как, например, тесла или долота, которые мы встречаем сделанные из меди, например в Плочнике в Югославии.1 Во всяком случае, употреблялись ли плоские односторонне выпуклые орудия в качестве топора или тесла и долота, они должны были быть применяемы к плотничьей работе над легким материалом. При этом, принимая во внимание их удовлетворительную сохранность, применение их в стоянках Приднепровья, напомним это, имело скорее идеологическое, чем техническое обоснование: работая старым орудием, получившим новую форму и сделанным из нового материала, обитатель площадки отражал в. оказываемом им внимании новому орудию реальное изменение в отношении к требованиям работы: работа, видимо, получала дальнейшую специализацию и, работая новым инструментом, работавшим казалось, что этим они обеспечивают лучшее качество работы, чем при употреблении старого своего орудия. Нож Весьма обычными и распространенными в Трипольи орудиями являлись кремневые ножи, находимые иногда по нескольку экземпляров почти на всех площадках и в землянках. Случай ненахож- дения ножа объясняются или плохим состоянием раскопанного места поселения или неполным его вскрытием. Кремневые ножи изготовлялись, как можно довольно уверенно говорить, на месте, на что указывает присутствие нуклеусов, иногда довольно больших размеров, найденных В. В. Хвойко и О. С. Гам- ченко вместе с ножами и отмечаемых, например, Чайльдом в Шипе* нице,2 3 * * * а также многочисленные ножевидные пластины, представлявшие заготовки, которые еще не получили необходимой отделки. Впрочем, иногда эти ножевидные пластины, достигающие до 10 см длины, носят на себе следы употребления. 8 На изготовление кремневого орудия на месте и в частности ножей указывает также наличие большого количества кремневых осколков, о которых особенно часто упоминает С. С. Гамченко в Криничках. 1 GrbiS, Plocnik, Belgrad, 1929. * Childe, Schipenitz, стр. 285.1 3 Например, В. В. Хвойко, XI арх. съезд, табл. [XIX, ’см. в 'нижнем ряду два экземпляра справа н слева от № 26; как и все екземпляри, расположенные дугой между ними (табл. XXI, рис. 14—26) — ножевидные пластины с ретушью или сле¬ ды употребления, фиг. 27 — ножевидная пластина. 68
Ножи в Трипольи, как показывают обломки их 1 и некоторые редкие дельные экземпляры, изображение которых приводит Ф. К. Волков (10 см дл., 2,5 см шир.) (рис. 19,2), 2 а также ножевидные заготовки имели в среднем, примерно, около 10 см длины и встречались различной формы. Рассматривая нож, как режущее орудие, состоящее из клинка и представляющее собою клиновидное лезвие, имеющее, следовательно, треугольное сечение и рукояти, можно установить некоторые основные типы трипольских ножей и определить функциональное их назначение, привлекая для сравнения ножи, употребляемые еще и теперь в различных существующих архаических укладах разнообразных групп населения с их отсталой техникой в разных частях света.3 Трипольские кремневые ножи, обычно односторонние, хотя встречаются и двусторонние, представляют по большей части два вида: встречаются 1) кривые «ножи» (рис. 19,3) и 2) прямые с более или менее ясно выраженным прямым срезом кончика ножа, напоминающие «перочинный нож» (рис. 19,1 и 2, у Хвойко —табл. XIX А и В). Кривые ножи, вероятно, более всего были употребляемы для выполнения различных видов столярно-плотничьих работ, а также могли служить в качестве скобеля при выделке деревянной посуды, как это практикуется у некоторых африканских племен в нащи дни. 4 * Кривые ножи могли также служить для вырезывания в мягком дереве орнамента или употребляться при выемчатой работе. Равным образом, эти относительно крупные и сильные ножи могли находить свое применение и при отделочной работе на кости или роге, а также при обработке кожи. Очень вероятно, что этими ножами можно было пользоваться также для резки ивовых прутьев, которые шли на изготовление корзин и плетеных сосудов. 6 Изогнутые ножи, даже «болгарского типа» я не могу считать серпами — часть «серпов» представляет простые заготовки, причем иногда при крупных экземплярах изогнутость конца возникает механически вследствие физических свойств кремневого нуклеуса, от которого отбивают длинную, тонкую, узкую пластину. С другой стороны, «кремневый серп» данной формы был бы очень хрупок. Второй тип ножа, в форме перочинного ножа, видимо, употреблялся для более легких и простых работ. Прямым ножом можно было выполнять различную работу стесывания при отделке легкого дерева, снимания коры, очистке овощей и плодов. Трипольские ножи, конечно, были снабжены деревянными рукоятями. В некоторых случаях на стоянках Приднепровья, как и Придне¬ 1 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, табл. XIX, рис. 1 и второй экземпляр слева от него в том же ряду. 2 Хв. Вовк, ук. соя., стр. 16, рис. 4 с. Впрочем,®. К. Волков думает, что этот нож может также быть наконечником копья. 3 Seyffert, Das Messer, Archiv fiir Anthropologie, 1911, стр. 91. 4 Там же, табл. VIII, рис. 21 и 23 — Америка и рис. 28 — Африка. 6 Ср., например, Э, Э. Керн, Ива, Л., 1919, стр. 65, рис. 17 б. 69
стровья, например, в Кошиловцах, заметны следы обработки кремня для прикрепления ножа к рукоятке, видимо, путем обвязывания. Зейферт справедливо указывает, что «именно ножи для резных работ (Scłmitz- messer) с особой отчетливостью показывают, как сильно зависит форма клинка от специального назначения, которому должен служить нож».1 Высказанное замечание Зейферта в общем приложимо, как мы видели, и к трипольским ножам. При этом, конечно, не следует думать, что в Трипольи была проводима строгая специализация в употреблений ножей со строгой дифференциацией тех или иных видов ножей между мужчинами и женщинами, как это имеет место, например, среди эскимосов или у некоторых племен северо-американских индейцев. 2 Пока ничто не указывает на то, что в Трипольи существовало такое разделение. Поэтому один и тот же нож в пределах работ, определяемых рабочей формой ножа, мог служить для их выполнения. Кроме этих часто встречающихся ножей, можно отметить и некоторые более редкие и специализированные их формы. Так, мне кажется, к числу ножей для резных работ следует отнести кремневые ножи с боковой выемкой в Трипольи и на «Холме жрецов», которые известны ещеи сейчас при производстве некоторых деревообделочных работ.3 Также я думаю, что некоторые, кремневые, отделанные ретушью пластинки, снабженные с одного края зазубринами, как в Тома- шевке (рис. 20,2), Слободке и на «Холме жрецов», следует рассматривать как ножи, выполнявшие работу стесывания вместе с применением грубой опиловки, как это имеет место и в наши дни. 4 В защиту высказываемого мнения может служить значительная отделка ■ ретушью края и срез конца ножа, как на экземпляре из Слободки, или отделка режущих краев на ножах «Холма жрецов». Если бы мы Имели дело только с пилами, а не ножами, Рис. 19. Ножевидные пластины. «Ножи» кремневые (Триполье). 1 Seyffert, ук. соч., стр. 140. а Там же’, таблі VIII, рис. 20. 8 Там же. 4 Там же, стр. 141, 1 12 > 3 Рис. 20. Пилки ив кремни (1 — Томашевка, Киевская область. 2 и 3 — Пристерхюгедь, Румыния), 70
или наоборот, то не зачем было бы отделывать орудия и до типу ножа, и по типу пилы. В некоторых случаях также ножи оправлялись так, Чтобы ПОЛЬЗО- Рис. 21. Кинжал роговой, незаконченный обра- ВатЬСЯ, ГЛаВНЫМ обра- боткой (Винницкая область. ГЭМ). зом, зазубренной стороной, і В последнем случае, такие орудия могут быть сравниваемы с современными нам пилами-ножовками и особенно с так наз. наградкой. Наградка применяется «в случаях неглубоких пропилой, когда последний не должен доходить до краев куска дерева». 1 При помощи «трипольской наградки» могли быть выполнены работы, следы которой мы наблюдаем, например, на незаконченной отделкой роговой рукояти костяного кинжала из Криничек (рис. 21) или на костяном шиле, выпиленном из целого куска кости в Одесском музее, найденном около Унгеней при постройке б. Бессарабской железной дороги. В связи с сказанным о характере трипольских ножей, я думаю, что найденные Теутшем в Штейнбруххюгеле и Грефенберге «каменные ножи» из более или менее твердого известняка не следует рассматривать как ножи — это, скорее всего, каменные мотыги. Впрочем, это орудие, найденное Теутшем, как относящееся к так наз. «шнекенбергской культуре», выходит за пределы основных этапов развития Триполья. ( Сказанное относительно кремневых ножей, найденных, преимущественно, в пределах Украины, в большей или меньшей степени может быть повторено относительно стоянок в Шипенице, Копш- ловцах и на «Холме жрецов». При этом можно отметить, что в Коши- ловцах, кажется, было меньше кривых ножей и больше прямых. Также в Копшловцах были, видимо, употребительны ножи для привязывания к рукояти. Из Кошиловец известен также один пиловидный нож «наградка» для производства тонких работ.2 Долото 1. Каменное долото. Среди орудий, обнаруженных на площадках «около Триполья», в Криничках и в Томашевке, отмечены некоторые орудия, наиболее интересный и хорошо сохранившийся экземпляр которых хранится в Государственном историческом музее в Москве. Орудие, о котором идет речь, сделано из кремня, имеет нижнюю, рабочую часть отшлифованной, 1 Д. А. Ветютнев, Столярные инструменты, материалы приемы работ, М., 1928, стр. 16, рис. 15 и 16. 2 Badaczek, ук. соч., рис. 15 — первый'слева. Рис. 22. Долотовидное орудие типа полукруглого долота (Трилолье. ГИМ). 71
а остальная часть снабжена ячеиотыми сколами. Верхнее завершение орудия обито и отшлифовано. Как показывает изображение орудия (табл. ІУ, рис. б), оно довольно толсто и длинно, имеет плоскую спинку, две боковые грани и острое, слегка округлое лезвие (фаска), представляющее в профиль скошенную под тупым углом грань, как на долотовидном орудии из Триполья (рис. 22). , Из описания орудия становится ясно его рабочее назначение. Подобное орудие нужно было держать в руке в отвесном положе- йии и ударять молотком по верхней части. При этом в данном случае орудие, видимо, не нуждалось в рукояти, а чтобы оно не выскальзывало из рук, поверхность его была снабжена упомянутыми выше выбоинками. Так как верхняя часть не носит на себе следов удара тяжелым каменным предметом, то приходится думать, что удары наносились деревянной колотушкой. Описываемое орудие в обрабатываемом материале должно было выдалбливать прямоугольные углубления, так наз. «гнезда» в дереве и другие отверстия. Данная нами характеристика описываемого орудия представляет его как долото, употребляемое в плотничье-столярном деле. При этом нельзя не подчеркнуть целесообразности трипольского долота — нижняя часть была отшлифована, режущий край получил своего рода «заточку» для получения более точного результата в долблении, и верхний край не случайно представлял собою прямоугольную площадку — удар, приходясь по ровной поверхности, равномерно распределял свою силу на режущий край, а так как удар наносился деревянной колотушкой, долото не могло входить слишком глубоко в обрабатываемый материал — дерево, кость или рог. Сказанное в отношении трипольского долота в основном наблю-: дается и сейчас при работе этим инструментом, с той, конечно, разницей, что сейчас долота сделаны из стали и вправлены в цилиндрическую деревянную ручку, получающую равномерно распределяющую силу удара от деревянного молотка (так наз. киянка). По своему виду описанное до- лрто может быть названо применительно к современной терминологии, как «шиповое долото». О некоторых предметах, выполненных при помощи такого шипового долота, мы скажем несколько ниже. Рис. 23. Долотовидные орудия (1 — Любушка-Посад, Винницкая область. ГЭМ. № 4087—349. 2 — Винницкая область. Гос. Эрмитаж. № 317—460). 1 Менее отчетливые по своей рабочей форме долота отмечает 0. С. Гамченко на некоторых площадках в Криничках и Любушка-Посаде, описывая их, «как узкие» и срав- 72
нительно длинные тонкие клинья, лезвие которых по своей ширине мало чем превосходило обух (рис. 23). Каменные орудия, типа долота, можно отметить также и в раскопках Теутша, в Кукутенах и в Болгарии (рис. 24). Обитатели трипольских землянок знали также, повидимому, и другие виды долота. Так, В. В. Хвойко приводит на своей известной таблице орудий несколько кремневых предметов, представляющих продолговатые двугранные ножи с косым срезом под тупым углом и «желобком» на рабочей части. Более ясные примеры этого вида кремневого орудия можно видеть у Теутша. Одно из них, к сожалению, сохранившееся в обломках, представляет особый интерес, если его рассматривать в графическом рисунке. Орудие при плоской спинке и прямоугольном профиле имеет округлый выгнутый и режущий край, ограниченный небольшими кромками. Иными словами, такое орудие употреблялось так же, как и ранее описанное, для производства долбежных работ и может быть понято, как полукруглое долото, которое теперь употребляется для выдалбливания круглых дыр и для подчистки сверленых отверстий. 1 На «Холме жрецов» Теутш нашел несколько таких полукруглых долот. 2 2. Долота из рога и кости. Кроме кремневых долот В. В. Хвойко отмечал, как мы видели выше, находку в землянках роговых и костяных долот (рис. 25 и 26).3 Определить с точностью назначение этих орудий, хотя они и представляют благодаря своим скошенным режущим краям скорее всего тип долота, довольно трудно. Ограничимся поэтому пока лишь предположением. Один из видов этих костяных долот — «расколотая косточка со сглаженным концом в форме узкого долотца», как говорит Н. Е. Макаренко, 4 я думаю, мог применяться в Трипольи в корзиночно- плетеночном деле, о котором пока еще не имеется никаких работ, для раскалывания, например, ивового прута на шипы, как это имеет место в наши дни при работе с заостренной костяшкой, называемой «литарем».5 Правда, теперь такие «щепала» или «литаря» обычно приспособлены для раскалывания одновременно 3 или 4 частей, но в процессе работы применение костяного или рогового долота не встречает, мне кажется, препятствий. При работе роговым щепалом, как и теперь, можно было оказывать давление 1 А. И. Николаев, Плотничье дело, Л., 1932, стр. 21. 2 Teutsch, Prahistorische Fundę, стр. 200, рис. 180, 177 и 181. 3 В. В. Хвойко, ук. соч., ЗРАО, 1904, табл. IV, рис. 4; его ясе, Труды XI арх. съезда, табл. 18, рис. 15 и 17. ■ * Коротке Звідомлення, стр. 39 (Желудовка). 8 А. В. Новак и В. Я. Фиченко, «Кустарниковая» тара, Л., 1932, стр. 50: «Щепало изготовляется из твердого букового дерева, иногда из кости, лучшими же считаются Медные щепала. Нижняя часть щепала делается округло-ровной, как более удобной Для направления пальцем, а верхняя заканчивается 3 или 4 колунами». Ср. рис. 22 И 23 на стр. 51. Рис. 24. Доло- товидиое орудие из камня (Мадара, Болгария). 73
на широкую округлую часть орудия, а режущей фаской раскалывать толстый прут.1 Что касается другого вида долота, Рис. 26. Долото роговое со сре- изображенного и В. В. Хвойко, я ду- занным концом (Тридолье). маю, ЧТО ОНО употреблялось, Скорее всего, при обработке кожи для отделения, например, шкуры от туши. 3. Долото из металла. В трипольских стоянках медных долот, похожих на описанные выше кремневые, до сих нор еще не было найдено. Возможно, как отмечалось, что медные топорики, в частности один из них с округлой режущей частью, могли применяться также в качестве долота. Рис. 26. Долота (?) костяные (Тридолье). Рис. 27. Долота из меди (Плодник, Югославия). Что касается возможности использования медногр орудия подходящей формы для долбежной работы, лучше всего говорят медные долота, обнаруженные в Плочнике в Югославии (рис. 27), 2 стоянке «энеолитического периода», совпадающей с временем появления медных предметов в Трипольи на стадии поздних площадок, и землянок. - Стамеска Возможно, что в Трипольи существовал также третий тип долота в виде плоского долота, или стамески, служащей для подчистки дна и боков выдолбленных в дереве гнезд. Выть может, один экземпляр в собрании Государственного исторического музея в Москве представляет собою тип стамески. При взгляде на графический рисунок мы видим орудие, похожее на долото и на сверло, однако с тем отличием от Последнего, что данное 1 И. Козырев, Ивовый прут, Л., 1932, стр. 13, рис. 8. 2 Grbic, ук. соч. 74
орудие не имеет ясно выраженных направляющих кромок, а боковые грани закругленно соединяются с режущим нижним краем. При наличии плоской спинки описываемым орудием можно было легко производить работы подчистки углублений, выполненных долотом. Впрочем я не могу настаивать на защите специализированного назначения этого орудия. Орудия, употреблявшиеся в общинном хозяйстве, были в общем при отсутствии ремесленного разделения труда недостаточно еще специализированы и сохраняли в себе более или менее сильно выраженные следы старых, еще более универсальных орудий, чем орудия развитого родового общества. Скребок К числу орудий, работа которых основывается на принципе клина, т. е. на действии режущего характера, должны быть отнесены также различные орудия для сдирания ненужных частей поверхности обрабатываемого предмета и соскабливания остающихся от сдирания частей, удаления которых требует чистовая отделка.1 Прежде всего, к числу этих орудий должны быть отнесены скребки различной формы из кремня разного качества, находимые весьма обычно и на площадках и на землянках. Так в числе найденных скребков можно отметить две главные группы: 1) боковые скребки (рис. 28), как и в Кукутенах (ge- wołmliche Klmgenkrat- zer Г. Шмидта), 2) округлые скребки около 3 см длины (рис. 29,3), концевые скребки(рис.30,4), приостренные скребки (рис. 31). Рисунки скребков типа «плоского скребка» (около 7 см длины и 5 см ширины, 1 П. Ф. Щукин, Ручная шабровка и притирка, Л., 1932, стр. 28. 3 4 Рис. 29. Скребки округлые(I, 2, 3—Винницкая область. Гос. Эрмитаж. №№ 317—444, 317—443, 317—438. 4 — Киевская область, ■ Триполье). Рис. 28. Скребок боковой кремневый (Колодистое). 75
Flachschaber) из киевских землянок приводит ^Ф. К. Волков.1 Кроме относительно крупных скребков в Желудовке были найдены миниатюрные скребки черного непрозрачного и прозрачного кремня. Н. Е. Макаренко упоминает о находках «длинных и клиновидных» скребков из Желудовки. Скребки обычно были находимы по несколько экземпляров -на одной площадке или землянке. Кремневые скребки были найдены также в Шипениде2 3 и на «Холме жрецов». 8 В одном из обломков В. В. Хвойко вероятно можно видеть скребок с боковой выемкой [рис. XXI, 30]. 1 2 3 4 Рис. 30. Скребки концевые и боковые из кремня (1 — скребок концевой боковой. Колодистое. 2 — Любушка-Посад. ГЭМ. № 4087—360. 3 — Райки. 4 — Винницкая область. Гос. Эрмитаж). Трипольская стамеска, являясь по существу плоским долотом, могла служить также при малой, в общем, дифференциации процессов труда скребком, например, при отделке кожи или обдирании коры с прутьев при выделке плетеных корзин и сосудов. Скребки могли также работать в коже заостренной частью, так же, как «сверло-проколка» при изготовке отверстий в коже. Такое совмещение функций долбежного и строгального орудия, являющегося по существу режущим орудием, тем более представляется возможным, что с технической точки зрения процесс резания в указанных случаях в общем происходил одинаково в форме прерывистого движения орудия. Кроме этого, некоторые кремневые осколки, употреблявшиеся в качестве скребков, могли в некоторых случаях выполнять также функции кремневого ножа, поскольку и в этом случае процесс резания протекал так же, как и при строгании — с тем лишь отличием, что в данном случае движение орудия было не прерывистым, но непрерывным. 4 Скребки, как мы упоминали выше, были находимы почти на каждой площадке и в каждой землянке в относительно значительном числе. С. С. Гамченко отмечает, что обычно эти скребки были находимы вместе с ножами, «серпами» и кремневыми осколками. 1 Хв. Вовк, ук. соч., стр. 16, рис. 4 а, в. а Childe, Schipenitz, табл. XVIII, 2-й экземпляр справа в верхнем ряду. 3 Teutsch, Prahistorische Fundę, стр. 201, рис. 173—182, 4 Ср. Евангулов и Холмогоров, ук, соч,, стр. 525. 76
Скребки (рис. 28) из разных сортов кремня (простой и ломкий, прозрачный и непрозрачный), различного цвета (черный, белый, желтоватый) имели разнообразную форму: встречались круглые, овальные и длинные, более крупные и миниатюрные. При сопоставлении кремневых скребков с долотами разных видов и сверлами нельзя не отметить архаической формы этих орудий (рис. 32). 1 Действительно, долота и сверла представляли собою более или менее узко специализированное орудие, поскольку о специализации орудия можно говорить в условиях общины при отсутствии крупного общественного разделения труда. Скребки, наоборот, в своей мало дифференцированной форме совмещали функции, характерные для разных режущих орудий— они могли резать, как,нож, строгать, как плоское долото, и проделывать отверстия, как сверло. В связи с вщюлнением работы определенного назначения долото и сверло имели весьма отчетливо выраженную и целесообразную форму, отличающую один вид орудия от другого в специфических его рабочих частях, особенно выступающих в режущих кромках и гранях. Скребки, не имея такой отчетливой формы, являлись естественными, подходящими по форме и подправленными специально для работы отщепами кремня или осколками, полученными от нуклеуса. Словом, трипольский скребок и своим видом, и характером выполнявшейся при его помощи работы более всего напоминал скребки' раннего родового общества или начинавшего развиваться позднеродового. По сравнению с технически усовершенствованными «новыми» орудиями развитого родового общества на Днепре и в других местах, упоминаемые скребки представляли собою примера «старого» орудия, продолжавшего архаические традиции, которые сохранялись в Трипольи, потому что при некоторых формах работы эти примитивные орудия были экономически более выгодными. Наличие архаических орудий в Трипольи не является каким-то исключительным случаем. Наоборот, можно говорить, что сохранение традиций раннеродовых и позднеродовых обществ является довольно распространенным явлением в доклассовом обществе. При этом, в некоторых случаях можно говорить не только о' сохранении старых традиций, но также и о наличии самих оригинальных орудий, сделанных в ранние эпохи и сохранившихся до более поздних времен, когда новые поколения при некоторых работах пользовались древним орудием своих предков. В указанном отношении весьма интересные примеры представляют раскопки в Меримде-Бенисаламе (Merimde-Benisaiaine) в западной части дельты Нила. Юнкер отмечает в некоторых случаях находку на поверхности 1 Н. Schmidt, Cucuteni, cię. 46 и табл. 26. Рис. 31. При- остренный скребок (Старая Буда. Гос. Эрмитаж). П
Рис. 32. Орудия каменные (Кукутены).
«неолитической стоянки», среди множества кремневых «неолитических» орудий, подлинных «палеолитических орудий». В других случаях обитатели «неолитической» стоянки изготовляли и употребляли орудия, по виду совершенно напоминающие «палеолитические» и совершенно отличные от «неолитических»,1 По этому поводу Юнкер говорит: «переживаниеархаических и, поразительно, что именно раннепалеолитических форм орудий, ловидимому, весьма характерно для египетского неолита, на что в отношении к Верхнему Египту Морган обратил внимание более 30 лет тому назад».2 3 В частности, к числу таких архаических орудий в Меримде, как и в Трипольи относятся «плоские» скребки (Flachschaber).8 Таким образом, как продолжает Юнкер, «заслуживает большого внимания, что в культуре, достигшей такой значительной высоты в технике обработки кремня, наряду с этим были изготовляемы совершенно примитивные орудия».4 Следовательно, в Меримде материал раскопок говорит о наличии здесь развитого родового общества, обладавшего также чертами, не встречающимися в родовом обществе на Днепре и в других местах юго-восточной Европы, и которое пользовалось в некоторых случаях орудиями, характерными для раннеродового общества. Отмечаемый нами факт наличия в Трипольи архаических орудий среди более развитых в техническом отношении орудий, как и в совершенно других местах пребывания позднего родового общества, интересен не сам по себе, а главным образом потому, что указывает на изменения, которые происходили в отношениях между собою людей. Архаическая, «отсталая» техника на этапе развитого родового общества в Трипольи была в свое время, на более раннем этапе развития общества, обычной и, если не новой, то во всяком случае еще не старой техникой. Общественный человек, развиваясь, усовершенствовал технику изготовления своих орудий в связи с ростом потребностей и сохранял при этом в некоторых случаях старые технические приемы. Таким образом, наличие архаических орудий в Трипольи позволяет нам говорить о том, что родовое общество на Днепре не являлось здесь, как и в других местах, в каком-то готовом и сложившемся виде, но имело длительную «до-трилольскую» историю, вскрытие содер- 1 Junker, Vorbericht flber die dritte von der A. d. W. in Wien in Vereinigung mit dem^Egyptiska Museet in Stockholm untemommene Grabung auf der neolithischen Sied- lung von Merimde-Benisalame, Wien, 1932, erp. 62. 8 Там же, соч., схр. 87. 3 Там же, табл. VIII в, рис. 13, 2 и 3. 4 Там же, стр. 88. Рис. 33. Лощила костяные (Веремье). 79
жання которой является неотложной нсследовательской задачей ближайшего времени. К вопросу об архаической традиции в Трипольи нам придется еще раз вернуться в заключении нашей работы. Лощила Для выглаживания шкур в Трипольи употреблялись, продолжая старую и длительную традицию неолита, месолита и палеолита. костяные и роговые лощила плоской (рис. 33) и округлой (рис. 34) формы. 12 з Рис. 34. Лощила из кости (1 — Веремье. 2 и 3 — Триполье). Лощила в форме плоских костяных ножей применялись, например, в Коптил овцах (рис. 35). Сверла Среди кремневых орудий в собрании Государственного исторического музея в Москве один обломок (табл. IV, рис. 2 и б) заслуживает особого внимания. Как показывает рисунок (рис. 6) это орудие, рассматриваемое в фас, имеет длинные боковые грани и две кромки, сходящиеся под углом, образуя режущий край. С этими орудиями из окрестностей Триполья, быть может, можно сопоставить найденный Теутшем на «Холме жрецов», хотя незначительный обломок и плохой рисунок мешают настаивать на нашем предположении. При ознакомлении с графическим рисунком мы можем сказать, что имеем дело с продолговатым орудием, в сечении представляющим треугольник с притупленной вершиной и скошенной НОД тупым утлом режущей частью, представляющей в фас острый угол. К этому типу орудия могут быть отнесены несколько экземпляров у Теутша с «Холма жрецов»; (Teutsch, рис. 173, 175, 182), а также некоторые орудияуВ.В. Хвойкохиу Чайльда(табл.Гу,рис.4)2ирисуноксори- 11 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, табл. XXI, рис. 35. * Childe, Schipenitz, рис. 29 а. 80
Рис. 35. Лощило костяное (Кошиловцы, Польша). гинала (табл. IV, рис. 1). К тому же типу, но более сильно выраженному, могут быть отнесены орудия уТеутша с «Холма жрецов» (Teutsch, рис. 179) и других мест (Teutsch, рис. 171). Какие же это были орудия? Прежде всего, можно сказать, что эти бесспорно режущие орудия не могли быть долотами, для которых нет надобности (по характеру выполняемой ими работы) в нижних кромках. В интересующих же нас орудиях ясно выраженные на московском экземпляре кромки были технически увязаны с боковыми гранями. Если мы постараемся понять взаимоотношения упомянутых частей орудия, то должны прежде всего отметить, что боковые грани остры — они представляют собою, следовательно, режущие края. Тогда при остром завершении орудия нижние кромки могли служить для направления режущих краев в желательную сторону при продолжении сопротивления обрабатываемого материала. Иначе говоря, эти кромки можно понимать как направляющие кромки. Из всего сказанного, я думаю, что описываемое орудие должно было действовать так, чтобы его режущие края выполняли главную работу при помощи направляющих кромок острого конца, образуемого этими кромками. При этом работа орудия была двусторонняя— оно могло, будучи поворачиваемо на острие направо и налево, срезать с обрабатываемого материала необходимую часть поверхности. Таким образом, я думаю, что описываемое нами орудие представляет .собою трипольское сверло, при этом, в форме не бурава, которое не было известно, но так наз. перки и именно двусторонней перки. Весьма интересна еще одна техническая особенность трипольского сверла. Современные стальные сверла имеют в сечении форму параллелограмма, в то время как кремневые сверла Триполья представляют в сечении либо треугольник, либо трапецевидные формы с прямой или округлой нижней сто- . роной. Сравнение . форм сечения этих сверл показывает с ясностью. . что современные работающие при помощи коловорота в плотничьем деле и на станке при холодной обработке металла сверла работают Рис. 36. Наконечники-сверла кремневые (Триполье). 6 Б. Л. Богаевский —1123 81
. в одном направлении, в то время как трипольские сверла работали рывками, направляемые то в одну, то в другую сторону. На некоторых примерах можно, я думаю, проследить применение кремневого сверла. На «Холме жрецов» Теутш нашел обломок роговой мотыги со сквозным прямоугольным отверстием неровной формы. Повидимому это отверстие было выполнено двумя орудиями. Сперва при помощи каменного долота было с двух сторон выдолблено в кости на определенную, удобную для долота, глубину, отверстие требуемой по рукоятке величины. Затем в отверстие было вставлено сверло, направляемое то в ту, то в другую сторону, которое снимало необходимые части поверхности рога и просверлило окончательно отверстие. Таким образом, мне кажется, мы можем на конкретном примере показать объединение в рабочем действии нескольких разнородных и специализированных орудий производства: долота, которое выполняло под ударами деревянного молота долбежную работу, и второго, режущего орудия — сверла (рис. 36). Рис. 37. Проколки кремневые (Триполье). Рис. 38. Проколки костяные (Веремьеї. Кроме этих специализированных орудий необходимо отметить употребление редких кремневых проколок (рис. 37). Значительно большим распространением пользовались костяные проколки (рис. 38), а также многочисленные костяные шилья (рис. 39). Пила Кроме отмеченных выше (стр. 70) ножевидных пластин с пиловидными краями (рис. 20, 2), в некоторых стоянках, например в Пристерхюгеле, употреблялись кремневые пилки (рис. 20, 2 и 3). Мотыги (кирки) 2. Мотыги из рога и кости. Из 30 упоминаемых В. В. Хвойко роговых и костяных «топоров» разной формы некоторые, как например «топорики» из оленьего рога из землянки № 18 на Кирилловской улице, вряд ли могут быть рассматриваемы как мотыги. 1 1 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, табл. XXI, рис. 19 и 20. 82
Эти маленькие роговые предметы или употреблялись в качестве лощила, или, быть может, если они имели сквозное отверстие, представляли собою подражание настоящей мотыге и могли служить для каких-то магических обрядовых целей вроде миниаюрного, отлично сделанного во всех деталях топора-молотка (Hammerbeil) из глины, о котором упоминает Теутш. 1 Выть может; также и еще некоторые «топоры» не -являлись мотыгами и служили для каких-то иных целей. Подавляющее же большинство остальных «топоров», о которых говорит В. В. Хвойко, представляют собою, как мы установили-, мотыги (рис. 40 и 41, 2), из 1 2 3 которых большие имеют ПО 16 ИЛИ 10 СМ Рио- 39. Шилья костяные длины. У некоторых рукоять достигала ^Хасть. ^c.^p™. 33 см. Большинство этих орудий, как Зі7 467 и 317.I452). мы говорили, происходят из землянок, сделаны из рога обычного лося и, реже, оленя, как более твердого по сравнению с костью материала. Из кости мьі іимеем всегб 4 «топорика» или 1/7 всего известного числа «топоров» (если исключить 2 упомянутых выше миниатюрных орудия). По своей форме найденные мотыги распадаются на 2 категории: одни из них имеют прорезные или сверленые, сквозные отверстия2— они насаживались, вероятно, на короткую деревянную рукоятку, другие же служили вкладышами в удобные для держания, несколько изогнутые короткие роговые рукоятки, похожие на топорища, как показывает экземпляр, найденный в киевских землянках. Вкладышем. вероятно, служил также экземпляр из землянки № 7 в Ржи- щеве. 3 Нельзя при, этом не отметить, что изображаемое обычно с вкладышем топорище из оленьего рога представляет собою результат своего.рода фантазии. Наделе, как отмечает Ф. К. Волков, при раскопках около большого топорища лежала «секира», приходившаяся как-раз в отверстие топорища. Из приведенного места неясно, нашел ли Ф. К. Волков роговой или каменный вкладыш. 4 В последнем случае мы имели бы, 1 Teutsch, Die spatneolithischen Ansiedlungen, стр. 392, рис, 146. 2 На некоторых экземплярах заметны начатые и неоконченные отверстия (напр., рис. 16, табл. XYIII у Хвойко, XI оъезд), другие имеют глубокое, но несквозное отверстие (рис. 21 табл. XVIII). 3 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, табл.’ XVIII, рис. 20 Рис. 40. Мотыга poro- и 31, табл. IX, рис. 16. вая (Триполье). * 4 Там же, стр. 17, рис. 7, верх. 83
конечно, топор. При роговом или костяном вкладыше орудие представляло собой мотыгообразный инструмент для тонкой работы при отделке землянки. Этот тип мотыг, напоминающий обычные, например, для Робен- гаузена вкладные орудия (топоры и мотыги), быть может представлял собою более раннюю по времени форму орудия. Мотыги с отверстиями в свою очередь распадаются на несколько групп. Некоторые мотыги В. В. Хвойко характеризует как «двуконечные» — это удлиненные и расширенные посредине мотыги из рога лося, имеющие, повидимому, два острых конца. 1 Сохранившийся экземпляр, поломанный еще цри жизни обитателей землянци, имеет начатое сверлением второе отверстие. Видимо роговой материал представлял собою большую ценность 'И попорченное орудие подверглось исправлению для сохранения своего рабочего значения. С другой стороны, этот пример бережливого отношения к своим орудиям производства интересен тем, что показывает, что при изменении размеров и формы мотыги она продолжала служить, хотя, вероятно, для выполнения какой-либо новой работы. Вторую группу составляют мотыги из изогнутого рога с острым концом и тяжелой округлой тыльной частью, как например мотыга из землянки № 8 в Ржищеве, 2 полной аналогией которой может служить «роговое орудие» из Под-Града при Мадаре из Болгарии. 8 К этой же группе должна быть отнесена также мотыга из оленьего рога с площадки № 6 в Веремьи, а также костяной «топор - молоток» — клин, длиною 14,4 см из Кри- ничек, изготовление которого С. С. Гамченко подробно описывает : «Повидимому,—говорит С. С. Гамченко, — отрубленный рог оленя около 15 см был обработан к Концу лезвия 8 гра-. нями, из которых 2 рабочих (передняя и задняя), 2 боковых и 4 промежуточных. Передняя грань спущена к лезвию двумя поперечными плоскостями, а задняя — тремя; по длине легкая кривизна (выпуклость вперед). Обух толстый, -по ребру 8 мел- 1В.В. Хвойко,ук. соч.,табл. XVIII, рис. 16-и 25. 2 В. В. Хвойко, Раскопки, табл. IV, рис. 21. Рис. 41. Мотыги костяные (2 — мотыга- 3 Попов, Материали за проучване на. молоток-клин. Кринички, Винницкая об- селището «Под-Града» при Мадара, Изве- ласть. ГЭМ. № 4087—334. 2 — мотыга- стия Болгарского археологического дру- молоток. Триполье). жества, 1912, рис. 99. 84
V. ,П!>Ч$ ,Vf# им шш I. ких граней. В расстоянии 1/4 —l/б общей длины от обуха просверлено с двух сторон круглое отверстие (диаметр 2,4— 2,6 см) для рукоятки. Все грани шлифованные» (рис. 41, 2). 1 Некоторые «мотыги» являлись орудиями другого назначения, например, для глушения рыбы, как об этом мы скажем ниже. 2 Приведенный С. С. Гам- ченко рисунок профиля «топора-молотка» (рис. 41, 2) с бесспорной ясностью указывает, что нижний, образующий тупой угол, рабочий конец орудия, предназначался для выполнения действия, характерного для резца, основанного на принципе клина. Конец костяного орудия углублялся в мягкую почву и «отламывал» от нее комки неправильной формы. 3 Третью группу составляют мотыги, отличавшиеся от второй тем, что одна их половина заканчивалась остро, а вторая имела довольно равномерную, округлую, цилиндрическую форму. Что касается упоминаемого В. В. Хвойко «топорика из широкой расколотой кости» в землянке № 1 на Кирилловской улице, то я думаю, что это орудие не было ни топором, ни мотыгой. Возможно, что оно служило своего рода «проколкой» для просверливания углубления или отверстия в мягком материале. Сходные костяные мотыги-молотки были употребительны, например, также в Вильче Злото (рис. 42, 2) и в Кошиловцах (рис. 42,2) в Польше и в Мадаре в Болгарии (рис. 42, 3). Роговые мотыги кроме Трйполья (табл. У, рис. 1) были известны также и в Кукутенах (рис. 43), Шипенице (табл. У, рис. 4), в Югославии (Плочник) (табл. V, рис. 2) и в Японии (табл. V, рис. 3). 2) Мотыги (кирки) из камня. Из находок В. В. Хвойко в землянках можно отметить наличие также некоторых мотыгообразных орудий из разной породы мягкого камня. Так, например, одна из таких мотыг (ок. 13,5 см дл.) сделана из красного шифера и имеет Рис. 42. Злото. 2 - Мотыги роговые - Копшловцы. 3 — гария). (1 — Бильче- Мадара, Бол- 1 С. С. Гамченко, ук. соч., стр. 332. 2 К числу «мотыг» этого рода, невидимому, должна быть также отнесена сохранившаяся половина орудия (ок. 12,5 см длины) со следами просверленного отверстия у В. В. Хвойко, XI арх. съезд, табл. XXI, рис. 2. 3 Ср., например, резец (рис. 293) на стр. 293 в ук. работе Евангулова и Холмогорова. 85
пришлифованный рабочий конец. Противоположный конец, которым мотыга была прикреплена к рукояти, остался необработанным [рис. XIX, 26, часть шлифованного края]. Другая небольшая мотыга, от которой сохранился только кусок рабочей части, была сделана из сланца [рис. XIX, г]. Повидимому, некоторые орудия из мягкого известняка, найденные в урочище Попов-Город на Могилев- щине, представляют собою такие мотыги для обработки земли.1 Сходные орудия, которые Коршак рассматривает как каменные мотыги, были найдены также около Канева в местечке Линцы и около села Севериновки на Подолыцине (табл. II). 2 Возможно, что изданные Теутшем треугольной формы «ножи» (ок. 12 см дл. и 6 см шир.) из твердого известняка из Штейнбруххюгеля и Грефенберга являлись также мотыгами, а не орудиями для снимания или скобления кож.3 Впрочем, как мы говорили, упомянутые места находок относятся к. эпохе так наз. «шнекенбергской культуры», непосред-' ственно следовавшей уже за «трипольской» р Румынии (Семи- градье). Разобранные нами группы мотыг, представляющих по сравнению с другими видами орудий Триполья весьма многочисленную категорию орудий, указывающую на их распространенность, поднимают два основных и связанных между собою вопроса. Почему роговые и костяные мотыги входили в состав орудий преимущественно обитателей землянок, составляя редкое орудие на площадках? Чем можно объяснить разнообразие форм и размеров мотыг? Казалось бы, что, если население площадок занимал ось преимущественно земледелием, то именно оно нуждалось для обработки почвы в прочных, прежде всего, роговых и костяных мотыгах. Как 1 мы говорили,' скотоводство только начинало развиваться, а охота существовала, хотя и не играла решающей роли. Если бы для земледельческих целей роговые мотыги были необходимы, то конечно население площадок, знакомое с техническим употреблением рога и кости, добилось бы усиления охоты и получило бы для основной.отрасли хозяйства необходимый и хороший, материал. Между тем мы видим, что были найдены всего три роговые и костяные мотыги и только на двух площадках в Веремьи и одна в урочище Таборище. В Криничках роговая мотыга была найдена только на одной из 15 раскопанных площадок. При этом я думаю, что известные нам 4 роговые мотыги с площадок указывают на поздний характер этих площадок, существовавших при господстве уже формы жизни в землянках, причем вполне вероятно, что на площадки эти орудия попали с землянок в результате начинавшего играть некоторую (более значительную) роль случайного обмена между отдельными общинами. 1 «Антропология» 1930, т. III (за 1929 г.), стр. 242. * К. Коршак, Земледельческие орудия ранних родовых общинна Украине, На-'- укові записки, 1934, № 1, стр. 52, рис. 1, 2 и 3 на стр. 45. 8 Teutsch, Prahistorische Fundo, стр. 192, рис. 67—69. 86
С другой стороны такое же недоумение возникает и по поводу находки в таком большом числе роговых и костяных мотыг в землянках, обитатели которых занимались, главным образом, скотоводством и охотой при второстепенном значении земледелия. Между тем создающаяся неясность легко рассеивается, если мы обратим внимание на те трудовые процессы, которые должны были иметь место при сооружении землянок и площадок. Землянка, представлявшая, как мы знаем, довольно сложное двухъярусное подземное сооружение с печами и лежанками, коридорами и ступеньками, требовала выполнения значительных земляных работ, тяжесть которых отпадала вследствие удобства работы в легкой лессовой почве. Рис. 43. Мотыга роговые (Кукутеиы). В связи с сооружением в лессе землянок прежний обитатель площадок для удовлетворения новых потребностей и выработал новое орудие — мотыгу. При помощи одних мотыг он мог производить основную работу по устройству самой жилой ямы, для чего разрыхлял землю и разбивал ее комья. Пользуясь мотыгами других форм, обитатель землянок производил фасонные работы — вырезывал и обтачивал поверхность лежанок, вырубал в лессе ступеньки и пробивал проходы из одной землянки в другую. Пользуясь мотыгой, как киркой, при производстве земляных работ, человек, конечно, использовал некоторые подходящие для этого роговые и костяные кирки. Таким образом, я думаю, что основное недоумение, возникающее при обнаружении значительного числа мотыг в землянках, должно •рассеяться, тем более, что использование рогового или костяного ^орудия в качестве кирки было известно с давних времен, например, 87-
при добывании кремня в Синение (Spiennes) в своеобразных «неолитических копях» в Бельгии, 1 как об этом уже думал Ф. К. Волков.2 Не исключена возможность, что и в Трипольи помощь в получении местного кремня могла оказывать та же роговая мотыга, особенно, заостренная с двух концов. Дав посильное объяснение основному неясному вопросу, мы. однако, еще не осветили вопроса относительно обработки земли под посев населением площадок. Бели у обитателя землянок существовала возможность, как мы говорили, пользоваться киркой из рога и кости как земледельческой мотыгой, то этого не могло сделать население площадок. Затруднение, однако, отпадает, если мы признаем, что обработка легкой лессовой почвы, освобожденной от травяного покрова или леса, могла происходить при помощи каменных мотыг, обычной на архаическом до-пашенном и, в частности, до-сошном этапе развития земледелия палки-копалки, деревянной мотыги или деревянных орудий вроде «суковатки», или «царапки», употребляемых на севере при подсечном земледелии, 3 которого, конечно, мы вовсе не предполагаем существовавшим в Трипольи. На возможность применения при обработке легкой лессовой почвы «суковатки» наводят, например, -найденные в Кошиловцах роговые мотыги, представляющие собою не что иное, как один из развилистых рогов оленя. Такое орудие, представляющее собою подобие древесного сука, вполне могло заменить действительно удобный для взрыхления крепкий сук дуба или орешника. Отмеченные в Трипольи роговые мотыги были в употребленри также в Кошиловцах (изредка), Шипенице (один не очень отчетливый пример) и в большом числе в землянках на «Холме жрецов». Отмечу также, что в стоянках Сескла и Димини в Фессалии роговые мотыги найдены были в очень большом количестве, причем среди них находились роговые «суковатки», некоторые из которых вполне напоминают кошиловские. 4 Ударные орудия При разборе режущих орудий нам приходилось отмечать два основных приема работы этими орудиями — удар и нажим. Мы видели, что топором ударяют по торцу дерева, чтобы он вошел на ту или иную глубину или расколол его, или отколол, или стесал 1 Ср. Dursin, Les relations commerciales entre Spiennes et le Nord de la Belgique, Congres National, Bruxelles, 1930, стр. 993. 2 Хв. Вовк (ук. соч., стр. 16, рис. 5), говоря про роговые орудия (спица 13—18 см длины), заметает, «котрі яко рогалія могли здаватися до копани глини (як pics у Spiennes у Бельгії)». И сейчас для копания глины часто употребляют «копаницу», т. е. железную кирку; см. Могильченко, Гончарство в с. Олешкі у Черниговщині, Мате- риали до украінсько-руськоі етнольогіі, Львов, 1899, стр. 54, рис. 1 и 2. 3 П. Н. Третьяков, Подсечное земледелие в восточной Европе, Л., 1932, стр. 23 (Известия ГАИМК, т. XIV, вып. 1,1932). 4 Tooovtaj, At' Ttpoiouopixai axporcoXes Дї]рл]чіоо ^at SecxXoo, ’AlHjvat, 1908, табл. 17, рис. 4, 14, 12. 88
определенный слой дерева. При работе долотом или стамеской применялись комбинированные приемы удара и нажима; удар деревянным молотком наносился на рукоятку и благодаря этому лезвие нажимало на поверхность обрабатываемого материала и своим давлением, усиленным ударом, снимало нужный слой. При действии скребком или лощилом основным приемом работы был нажим, как непрерывное давление, в результате которого или снимался необходимый слой, или, наоборот, он уплотнялся при применении лощила. • Таким образом, при работе режущим орудием, в силу технической его природы, для осуществления процесса резания применялись в той или другой форме основные приемы прерывистого удара и непрерывного нажима. При этом, наличие долота указывает на то, что в Трипольи должно было быть известным ударное орудие, без применения которого работа долотом не могла иметь места. Однако, при сравнении с довольно многочисленными и разнообразными режущими орудиями, представлявшими в элементарной форме все основные виды режущих орудий, специальные ударные орудия представлены единичными экземплярами. Отчасти, такая редкость ударных орудий может быть объяснена тем, что часть их вероятно была сделана, как мы отмечали, из дерева. Так, вероятнее всего, из дерева былр сделаны молотки для работы с долотами, как современная так наз. «киянка»; равным образом из дерева должен был быть сделан большой молот для забивки в лесс свай, для сколачивания деревянных пластин пола на площадках и т. д. Такие молоты, напоминающие так наз. «барс», могли представлять собою простой тяжелый обрубок дерева, насаженный на длинную рукоять. С другой стороны, отсутствие хозяйственного значения металла не могло вызвать к жизни кузнечного дела, для которого требовался бы молоток из твердого камня или металла. Для редких же предметов из мягкой меди, обрабатываемых в холодном виде, были достаточны имевшиеся в распоряжении деревянные орудия производства . Возможно, что в гончарном деле находили свое применение деревянные молотки-'«колотушки» для разбивания комьев глины.1 Таким образом, сам материал, подвергавшийся обработке, не требовал ударных орудий, сделанных из камня. Поэтому, на том этапе развития родового общества, на котором находились более ранние земледельческие «матриархальные» и более поздние скотоводческие уже становившиеся «патриархальными» общины, элементарные экономические условия не требовали изготовления в больших количествах на среднем Днепре и в других местах бассейна Днестра, Буга и нижнего Дуная специальных ударных орудий, хотя в других местах, например в Северной Европе, каменные молотки разной формы и были уже весьма употребительны. В отношении же «трипольских общин» почти полное отсутствие каменных молотков становите г еще более наглядным, если вспо¬ 1 Ср. М. Могильченко, Гончарство в с. Олешкі у Чернигівщині, Львов, 1899, стр. 55, рис. 4. 89
мнить, что в стоянках по Дунаю и его притокам «шнекенбергская культура» по терминологии Шроллера широко применяла сверленные каменные молотки, которые были в значительном числе найдены еще Теутшем, например, в Штейнбруххюгеле или Гельс- дорфе. Что касается площадок и землянок правобережного Приднепровья, то здесь до сих пор еще не было найдено каменных молотков. В Криничках наличие таких молотков также не очень ясно. С.. С. Гамченко думает, что один из найденных им каменных шаров, имевших цилиндрическое углубление (быть может, естественного происхождения), наполненное какой-то белой массой, .мог быть насажен на палку и употреблялся «как булава» или молот для раздробления камня. В Кошил овцах Гадачек паше л один неправильной овальной формы, грубо отделанный молот из крупнозернистого камня с незаконченным.отверстием для рукоятц. 1 По своей архаической форме этот молот несколько напоминает небольшие месо- литические молоты, например, из Маглемозе.2 3 Более крупных размеров молот Теутш нашел на «Холме жрецов». Молот этот (рис. 44) ок. 15 см дл. и 10 см шир. снабжен поперечной бороздкой для привязывания к рукояти и служил, по мнению Теутша, для разбивания камня.8 Вот пока и все известные мне экземпляры каменных молотков Триполья. Разумеется, сказанному не противоречит значительное количество обнаруженных на площадках, особенно в Криничках, камней разной величины, носящих на себе следы обработки. Раздробление камня не требовало непременно применения каменного молота — камень добывали, вероятно, путем загона клина в трещины или расселцны. Удары по клину, наносимые или тяжелым деревянным «барсом», или простым камнем удобной формы откалывали необходимые куски камня, которые в дальнейшем подвергались обработке, главным образом, при помощи шлифовальных камней. Можно еще отметить, что некоторые из костяных и роговых мотыг могли употребляться также в качестве молотков (рис. 45 и 46), если они имели тяжелые округлые тыльные части, как у одного экземпляра у Хвойко и у «молотка-топора» у С. С. Гамченко [рис. 50, 2]. Выть может, такие костяные молоты были употребительны также при рыбной ловле, выполняя роль современных «чекушей» или «саковищ», о которых писал Ф. К. Волков, говоря, что рыбаки в Добрудже, прежде чем вытянуть пойманную на донные крючки рыбу 1 Hadaczek, ук. соч., табл. III, рис. 12. 2 Menghin, Die mesolithische Kulturentwicklung in Europa, XVII Bericht der romisch-germanischen Kommission, 1927, стр. 191, рис. 214. 3 Teutsch, Prahistorische Funde, стр. 200, рис. Рис. 44. Молоток каменный (Пристерхюгель). 90
в челнок, подтягивают ее к поверхности воды и бьют ее по голове упомянутым орудием.1 Жерновые камни (зернотерки). К числу ударных орудий, работавших путем применения нажима, должны быть отнесены многочисленные жерновые камни, находимые, как отмечалось выше, на каждой площадке, Рис. 45. Молоток роговой (Три- а также обнаруженные в большом полье). количестве и в землянках. 2 С. 0. Магура устанавливает для ручных зернотерок, складывавшихся из двух частей — нижнего большого и верхнего малого жерновых камней, две разновидности в зависимости от выполнявшейся работы. а К первому виду Магура относит большие продолговатые нижние жернова без специального углубления с незначительной выемкой посредине, образовавшейся в процессе работы от движения по поверхности камня крупного верхнего, жернова, который, размельчая зерно, стирал поверхность нижнего камня, особенно на середине, где он производил свое главное рабочее действие, останавливаемый здесь после раската взад и вперед. Жернова этого рода, изготовленные из весьма твердого беловато-серого песчаника, достигают 57*см дл., 34 см шир. и 15,5 см толщины. Некоторые большие жернова, сделанные из красного гранита, как экземпляр из Сушковки, имеют 42 см дл., 22,5 см шир. и 14 см толщины. На жернове из Сушковки прогиб по середине больше, чем у других экземпляров этого рода. Другой тип жерновов имеет, по наблюдениям Магуры, на верхней части округлое углубление. Один такой жернов из беловато-серого песчаника с желтоватым оттенком из раскопок В. В. Хвойко представляет неправильной формы треугольник и имеет 40 см дл., 33 см шир. и 16,5 см толщины с одного конца и 4 см с противоположного. Форму углубления у жерновов второго типа Магура объясняет тем, . что на этих жерновах работали небольшим верхним камнем, который приводился в кругообразное движение на одном и том же месте, а не прокатывался с одного конца камня до другого с рабочей остановкой на середине нижнего жернова, как в первом случае. Что касается верхних жерновых камней, то, принимая во внимание невозможность установить'во всех случаях, являются ли данные камни верхними жерновами или обломками нижних, в общем можно сказать, что они представляют 1 Хв. Вовк, Украінске рибальство у Добруджи, Мате- рияли до украінсько-руськоі етнольогіі, Львов, 1899, стр. 41, рис. 4. ион,. jlyхилишл ли- 2 В. В. Хвойко, ЗРАО, стр. 24. стяной (Триполье). 3 С. С. Магура, ук. соч., стр. 101. 91
собою полушарие, работающее нижней плоской поверхностью. Другие жернова имеют шарообразную форму разной величины, часто напоминая своими размерами «апельсин», по выражению B. В. Хвойко. Напомним, что такие каменные шары были находимы лежащими на нижних камнях. • Некоторые из полукруглых жерновов из раскопок В. В. Хвойко сработаны из красного гранита и в диаметре имеют до 7,5 см при 4,5 см толщины. 1 Довольно подробно описывает зернотерки также C. С. Гамченко. «Нижние камни, — говорит в своем «Отчете» С. С. Гамченко, — изготовлявшиеся в Криничках из крупнозернистого камня (известковый квардевик), изготовлялись округленной формы и снизу делались плоскими для придачи камню устойчивости. Камни эти внутри округленно стесывались для помещения в образовавшейся выемке зерна для растирания. Верхний жерновой камень (зернотерка) изготовлялся из того же материала, низ его был плоский, план округленный (овальный и т. п.) и сечение также округленное, чтобы можно было работать двумя руками. Шероховатость углубления нижнего жернова и тайая же рабочая часть зернотерки должны были быть целесообразны». Обработка обоих камней выполнялась очевидно путем отбивов, причем низы обоих орудий — путем притирки — делались плоскими. С. С. Гамченко неоднократно отмечает, что зернотеркой работали «как теркой». С. С. Гамченко приводит размеры найденных им жерновов, встречавшихся обычно, к сожалению, разбитыми на куски. 2 Так один жерновой нижний камень (памятник № 6) округлой формы имел 13—14 в. диам. при 2,5—3 в. высоты с центральным углублением для размола диаметром около 9 в. и около 0,75 в. глубины. Жернов в памятнике № 4А, разбитый на 15 кусков, имел 9 в. X Юв. X 1,5 в. Углубление — 0,5 в. Жернов памятника № 3 имел 12 в. в диаметре при толщине в 2 в. и с углублением около 8 в. диаметром и 0,5 в. глубины. Жернов памятника № 7 имел размеры: 9 в. X 10 в. X 2 в. Вогнутость имела, примерно, 0,5—0,75 в. глубины и т. д. Обычно жерновые камни находились около печек, причем зернотерки по. большей части находились подле нижнего жернова или по близости от него. Интересно отметить, что иногда подле жернова находилось по две зернотерки. Назначение найденных орудий бесспорно: в некоторых случаях, как мы отмечали выше, около жерновов были найдены зерна хлебных злаков. Наблюдение С. С. Гамченко о преднамеренной придаче рабочей части зернотерки шероховатой поверхности для того, чтобы ею можно было работать «как теркой», невольно поднимает вопрос о разном характере работы по измельчению зерна. Возможно, что шероховатой зернотеркой зерно могло сперва обдираться, давая грубый помол. Затем зернотерками с более сглаженной поверхностью можно было получать относительно мелкий помол. Быть 1 С. С. Магура, ук. соч., стр. 102. 2 С. С. Гамченко приводит размеры в вершках. 92
может к числу таких зернотерок должны быть отнесены и части так наз. «курантов» из мелкозернистого песчаника, которые работали на камнях мелкозернистого сложения, выполнявших, видимо, роль шлифовальных камней. Шлифовальные и гладильные камни. Куранты. К числу ударных Орудий, работавших, как и жернова, путем нажима, должны быть отнесены также шлифовальные и гладильные камни, а также «куранты». При этом, конечно, не всегда можно провести точное разграничение рабочих функций этих камней, которые иногда, быть может, представляли собою, как мы упоминали, жерновые камни для тонкого помола или для растирания краски. Относительно этих камней С. 0. Гамченко делает следующие замечания. Шлифовальные камни, сравнительно мелкозернистого сложения, иногда очень тонкого, имели округленную, овальную и прямоугольную форму. При помощи этих камней сглаживали и шлифовали орудия и разный материал. Гладильные камни более крупнозернистые, почти той же формы, как и шлифовальные, при преобладании прямоугольных камней, служили, как показывает плоская рабочая сторона, для сглаживания и выравнивания поверхности сооружения, производили затирку, притирку, обмазку. Куранты, сделанные из мелкозернистого песчаника, небольших размеров, имели удлиненную формуй служили, как думает С. С. Гамченко, для растирания красок, употреблявшихся для росписи сосудов,, а также, возможно, для росписи построек, лица и тела.
ГЛАВА V ОРУДИЯ ОХОТЫ, ОРУЖИЕ И ГЛАВНЕЙШИЕ ТЕХНИЧЕСКИЕ ПРИСПОСОБЛЕНИЯ: Кроме разобранных нами видов орудий труда, употреблявшихся в различных производствах в зависимости от рода и характера материала, необходимо остановиться в общих чертах на орудиях охоты и оружии и ознакомиться с главнейшими техническими приспособлениями, употреблявшимися в Трипольи. К составу найденных при раскопках орудий охоты, которые в большинстве случаев еще невозможно отделить от употребления их в качестве оружия, должны быть отнесены: 1) наконечники стрел, 2) наконечники копий, 3) пращные камни, 4) метательные камни, употреблявшиеся вероятно, как «боласы», 5) кастеты (?), 6) «булавы» и палицы, 7) кинжалы. Последние три вида Орудий могли служить также специальным, оружием. К числу рыболовных орудий может быть предположительно отнесена отмеченная нами роговая «чекуша» для глушения, рыбы. Технические приспособления составляли: 1) крючки рыболовные,, 2) грузила для сетей, 3) грузила ткацкие, 4) челноки ткацкие, 5) фор-, мочки для отливки медных предметов и 6) тигли для плавки металла, как определяет Е. Ю. Кричевский некоторые мелкие сосуды, изготовленные из глины. Стрелы. Несмотря повидимому на большое количество наконечников стрел, найденных на площадках и в землянках Триполья (рис. 47,3 и табл. IV, рис. 3 и 7), точного числа их установить не-, возможно, вследствие недостаточности отчетов раскопок, о чем Упоминалось выше. Если судить по напечатанным отчетам, то как будто на площадках наконечники стрел обычно были находимы в единичных экземплярах (Петрены, Старая Вуда, Колодистое, Ха- лепье). 1 Впрочем, С. С. Гамченко отмечает, что в Криничках кремневые наконечники стрел встречались часто, а костяные редко.2 Кремневые наконечники стрел были найдены также в Евминке.3 1 В. В. Хвойко (XI арх. съезд, стр. 786), говоря о раскопках 1-й площадки в Ве- ремьи, отмечает «очень изящной работы наконечник стрелы или дротика, сделанный из обожженной кости». 2 С. С. Гамченко, Тріпільска культура, стр. 37. 3 Коротке Звідомлення, стр. 64. 94
Наоборот, В. В. Хвойко, говоря о раскопках «ям» на «усадьбе Светославского», постоянно отмечает находки многочисленных кремневых наконечников стрел. Так, например, «кремневые наконечники стрел» были им найдены на «месте № 3». В «смеси» различных остатков в яме № 5 было обнаружено «несколько прекрасно отделанных 3 4 5 Рис. 47. Наконечники стрел (1 — Пристерхюгель, Румыния. 2 — Болгария. 3 — Колод истое. 4 и 5 — Щипепица). кремневых наконечников стрел». В «смеси», обнаруженной при раскопке № 6, находились «три кремневых наконечника стрел». На площадках В. В. Хвойко ни разу не отмечает находки наконечников стрел, если не считать «наконечника стрелы или дротика» на первой площадке в Веремьи. 1 Таким образом, как будто недостаточные, к сожалению, наши данные все же говорят за то, что в землянках стрелы и, следова- 1 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, стр. 786. 95
тельно, лук были довольно обычными орудиями охоты, а на.площад- ках встречались реже и, как правило, на площадках позднего типа, с чем хорошо увязывается упоминание о нескольких наконечниках стрел в Евминке, стоянке явно весьма позднего типа, существовавшей наряду, вероятно, с поздними землянками. Неотчетливость цифровых показателей увеличивается еще и вследствие того, что помимо кремневых, обсидиановых и костяных наконечников в употреблении, вероятно, находились деревянные стрелы, применявшиеся особенно для охоты на птиц. В пользу такой возможности, кроме этнографических параллелей 1 говорят также легкость изготовлейия деревянных стрел и доступность материала по сравнению с камнем и костью. Насколько наконечник стрелы ценился, показывает уцелевшая часть небольшой кремневой стрелки со следами вторичной обработки, найденная на площадке около с. Колодистого и пострадавшая от огня. 2 3 Что же касается наконечника стрелы из обсидиана в Петренах, кремневого наконечника почти-что «ювелирной работы» в Халепьи, то, конечно, эти наконечники вряд ли употреблялись для охоты и скорее всего представляли собою своего рода охотничьи амулеты. Однако, несмотря на всю неотчетливость материала, представленного найденными наконечниками стрел, они все же представляют значительный интерес. Прежде всего, можно говорить об употреблении в Трипольи лука и стрел; при этом в данном отношении, как и в других случаях, стоянки нравобережной Украины не стоят изолированно: кремневые наконечники стрел были найдены также и на площадках в Коши- ловцах, в Шипенице (рис. 47, 4 и 5) и в землянках на «Холме жрецов» (рис. 47,2), а также в Эрбжде 8 [рис. 55] и в Болгарии (рис. 47,3). Затем, важно отметить, что наконечники стрел обнаружены на площадках с таким инвентарем, который показывает, что они принадлежали к позднему типу матриархальных общин. За позднее время говорит и факт нахождения большинства наконечников стрел в землянках Триполья. Таким образом, наличие стрел и лука (хотя и не найденного в оригинале) вполне согласуется с крупным значением, которое имела охота на этапе поздних площадок и ранних землянок и, в частности, охота на птиц и быстро бегущую дичь. Наконец, весьма ценным является то, что все найденные наконечники стрел и кремня, обсидиана и кости не представляют собою один и тот же тип — наоборот, они отчетливо распадаются на две группы: к первой относятся наконечники в форме равностороннего, реже равнобедренного треугольника, другую группу составляют более поздние наконечники с вогнутой нижней частью. К первой группе относятся наконечники: из Триполья, например, в собрании Исторического музея в Москве (рис. 47,1 и 4), Хале- 1 Например, у некоторых. племен Южной Америки в области Рио-Негро или в Гвиане. * А. А. Спицын, Раскопки глиняных площадок, стр. 100, рис. 14. 3 Schroller, ук. соч., стр. 4, рис. 2.
пья, Райки, 1 часть наконечников в Шипе- нице, на «Холме жрецов» и в Эрбжде <(рис. 48). Ко второй принадлежат, например, один наконечник из Шипеницы (рис. 47, 5), а также и из Шнекенберга, 2 ряд кремневых наконечников из Штейнбрух- хюгеля около Кронштадта несомненно эпохи так наз. «шнекенбергской» культуры3 (рис. 49). Шроллер на основании стратиграфических данных отчетливо показал, что на «Холме жрецов» в ранних слоях с распиской керамикой встречались, как и в Эрбг •жде, только наконечники стрел в форме равносторонних или равнобедренных треугольников, в то время, как в верхних олоях переходного времени, соответствующих так наз. «пшекенбергской культуре», где характерным признаком является нерасписная посуда, попадались только наконечники стрел с вогнутым основанием. 4 Наблюдения Шроллера подтверждаются также материалом других, не принадлежащих к типу поселений «Холма жрецов» и Эрбжда, поселений, относимых к «позднему неолиту», но к более развитому этапу общества этого времени, и содержащих сверленые каменные орудия, как например, стоянка около Деблица (Dablitz) в Чехове ловакии. 5 Таким образом, бесспорным является, что наконечники стрел первой группы по времени более ранние, чем наконечники второго рода. В применении к украинскому материалу мы можем сказать, что в общем поздние площадки и ранние землянки Триполья, принадлежащие по всему характеру общества ко времени ослабления матриархальных общин и к началу развивавшихся патриархальных общин, дольше удерживали в отдельных частях материального производства старый тип наконечников стрел в форме треугольника, чем это наблюдается в стоянках на верхнем Днестре и Дунае. Возможно, что приверженность к старой форме наконечника стрелы стояла в связи с характерной для Триполья Украины бедностью отделки орудий из плохого местного кремня. Делать же наконечники стрел с вогнутой нижней 1 Коротке Звідомлення, Київ, 1927, табл. 2, рис. 6. 2 Schroller, ук. соч., стр. 4, рис. 8. 3 Teutsch, Die spatneolithischen Ansiedlunąen, стр. 392, рис. 144—155. 4 Там же, стр; 2. 5 Storch, Neue Fundę des Spatneolithikums von Dablitz (Bohmeii), W. P. Z., 1915, рис. VIII. Рис. 49. Наконечник -стрелы с выемкой. Кремень (Пристер- жюгель. По Шрол- леру). Рис. 48. Наконечник стрелы, треугольный (По Шроллеру). 7 Б. Л. Богаевский — 1123 97
частью, которых не требовало состояние охоты, было, конечно-» сложнее, чем изготовлять более простые треугольные наконечники, тем более,что, как мы говорили, редкие каменные стрелы вероятно- заменялись в Трипольи деревянными. Копье (дротик, острие). Из раскопок В. В. Хвойко известно- несколько, хорошо отделанных ретушью удлиненных узких кремневых наконечников, достигающих до 12 см длины, к сожалению изданных не полностью и неудовлетворительно [рис. XXI, 28—около 5 см дл., также 29, 24 и 13]. Вероятнее всего, следует рассматривать эти острия как наконечники копий (как думают В. В. Хвойко и Ф. К. Волков),1 прикреплявшиеся путем обвязывания в расщеплении деревянного древка. 2 Наконечник копья в Криничках и стрелки в Замчиско-Щербатово отмечает С. С. Гамченко (рис. 50,1). Выть может, некоторые из костяных «острий» в Трипольи, как и в При- стерхюгеле (рис.50, 2) служили также в качестве наконечников копий. Относительно наконечника из обожженной кости, найденного на. площадке в Веремьи, В. В. Хвойко, как мы отмечали выше, колебался, признать ли найденное острие наконечником копья или стрелы. Трудно также с точностью определить истинное назначение- крупного костяного предмета (17 см дл. и 2 см шир.), называемого- Ф. К. Волковым каким-то «острием» (якесь начине) с продольным желобком. Вероятнее всего этот предмет, имеющий заострение Сг. двух кондов, никакого отношения к копью не имеет — предста-. вляет собою «подобие ткацкого челнока», о котором упоминает- В. В. Хвойко. 8 . Рис. 50. 1 — костяной (около 5 см дл.) и 29. В. В. Хвойко отмечает со слов Све- наконечпик копья (Зам- тославского, что последний на месте ямы № 3 «нашел чиско-Щербатово. ГЭМ. раньше кремневое копье прекрасной работы» (XI арх. № 4087 — 490). 2 — съезд, стр. 766). К сожалению, этим указанием нельзя^ острие из рога оленя ни в какой мере воспользоваться. В общем копья, повидимому, не принадлежали к числу распространенных орудий и составляли принадлеж¬ ность стоянок лишь некоторых районов, гдо применению их способствовали условия охоты. Выть может один кремневый наконечник в Шипенице, изданный у Чайльда [третий предмет нижнего ряда слева на табл. ХУНГ]» принадлежит копью. В. В. Хвойко предполагал, что трипольские копья служили метательными орудиями. Пращи и метательные камни («бола'»). Среди весьма многочисленных категорий найденных в Трипольи камней, имеющих округлую форму (шары, шарики, пращные мета- 1 Хв. Вовк, Передисторичні знахідки, стр. 15» рис. 4 е, около 11 см длины. 2 К ЧИСЛ}7 наконечников копий с большей или меньшей степенью достоверности можно отнести обломки у В. В. Хвойко, XI арх. съезд, табл. XXI, рис. 13, 28 1 2 (Пристерхюгель). 3 В. В. Хвойко, ук. соч., стр; 19, рис. 9. 98
тельные камни), могут быть выделены прежде всего два вида их: шаровидные камни крупных размеров (например, с «человеческую голову»), служившие, очевидно, зернотерками, и небольшие «шарики» «с апельсин», которые если и употреблялись также иногда в качестве зернотерок, поскольку некоторые из них были найдены лежащими на нижних жерновах, все же, видимо, имели свое специальное назначение. К числу этих небольших камней из известняка или гранита, видимо, должны быть также отнесены: каменный шарик, обтесанный, шестиугольный, из землянки № 3 в Ржищеве и шаровидное кремневое орудие, найденное на площадке № 4 в Старой Вуде, упоминаемое М. К. Якимовичем. 1 Размеры этих камней колеблются от 6 до 4,6 см. 2 Наконец, среднее место занимают шаровидные камни, обозначаемые В. В. Хвойко обычно как «пращные камни» или «крупные пращные камни». Выделяя наиболее крупные шары в качестве зернотерок для работы на больших нижних жерновах и допуская применение «шаров» средней величины также иногда, как зернотерок, все же представляется возможным установить специальное назначение этих многочисленных предметов, находимых иногда по несколько штук на площадках и в землянках. Как показывает экземпляр из Райков, снабженный желобками, крестообразно пересекающимися, такие камни были перевязаны, вероятно, ремнями или плетеными жгутами, и служили, очевидно, в качестве одной из форм «бола». В других случаях камни обертывались куском шкуры или ткани и, прикрепленные к ремню или длинной веревке, служили также метательным орудием. Возможно, что кроме такой формы в Трипольи были употребительны также пращи в узком смысле слова, как деревянные орудия с расщепиной или ремни, в которые вкладывались для метания камни. Что касается маленьких «шариков», то они, видимо, употреблялись также в орудии, представлявшем по существу одну из разновидностей -пращи и лассо: два или три таких шарика, обернутые в кожу и соединенные друг с другом недлинными ремешками, представляли собою метательный снаряд, известный под именем «бола». Такие «бола» широко распространены у многих индейских племен Патагонии в Южной Америке или у индейцев северо-западного- берега Северной Америки (бола с костяными шариками) и имеют радиус действия до 100 шагов. Животное или поражается на смерть или, обычнее всего, падает, так как брошенные шарики, обматываясь вокруг ног, ниспровергают животное. Палица («булава»), кастеты. При широком применении дерева для построек и распространении деревянных орудий (молотки, колотушки и т. д.) возможно, вероятно, допустить употребление такого древнего и широко распространенного, особенно на ранних этапах развития раннего родового общества, орудия, как палица. 1 М. К. Якимович, ук. соч., ОАК, 1908. 2 С. С. Магура, ук. соч., стр. 106. 99
До сих пор, не говоря об австралийцах, палицей на охоте пользовались, например, древние перуанцы, убивавшие с помощью этого примитивного орудия крупных животных, как гуанако. Кроме деревянных палиц в употреблении могли быть также и каменные, хотя вероятно реже. В некоторых случаях каменные палицы были известны в форме «булавы», состоящей из пяти шарообразных оконечностей, как найденная В. В. Хвойко на пл. № 1 в Be- ремьи. По словам В. В. Хвойко эта «булава», лежавшая на «самом материке» на глубине 1 м 46 см от поверхности почвы, находилась под сосудом, наполненным пережженными человеческими костями. 1 Выть может, эта «прекрасно сделанная» каменная булава 2 служила орудием охоты и, выполняя в нужных случаях функции оружия, являлась также каким-либо отличительным знаком «старейшины», авторитет которого поддерживал установленный распорядок труда в патриархальных общинах на этапе еще продолжавшего быть в силе матриархального уклада жизни. Некоторой параллелью к трипольской «булаве» могут являться искусно выделанные из камня «скипетры», так наз. banner stones некоторых современных индейских племен южных и северо-восточных областей Северной Америки. К числу палиц должны быть также отнесены и различные формы, повидимому, каменных кастетов, известных с так наз. позднего неолита, например, во Франции, 3 и представленных, например в Криничках, орудиями, которым С. С. Гамченко придал странно звучащие названия, как двукубие или двушарие, хотя возможно и совершенно иное назначение их—как орудий гончарства.4 Так же, как каменные палицы, кастеты могли быть употребляемы и в качестве орудия охоты и как оружие. Кинжалы. На одной из площадок «культуры В» в Жуковцах В, В. Хвойко говорит, что на глубине 60 см от поверхности земли «находилась кость, обделанная в виде кинжала», 5 находившаяся •здесь вместе с двумя роговыми топориками и кремневым ножом с отбитьшыконцом. К сожалению, В. В. Хвойко не дает изображения найденного «кинжала», представляющего единственный экземпляр, хотя возможно, что некоторые из найденных острых костей служили ■также в качестве колющего орудия охоты и оборонительного и наступательного орудия. Роговой изогнутый «кинжал» с ручкой отмечает С. С. Гамченко (рис. 21). Подобные костяные и роговые острия, обозначенные исследователями, как кинжалы, были находимы во многих стоянках на Днестре и Дунае. Так, например, хорошо отделанные в форме кости 1 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, стр. 779. 2 Там же, стр. 772. 3 Coutil, Casse-tete en silex, trouve a St.-Quentin des Isles pres Bernay (Sure), Bulletin de la Sociótó Prśhistoriąue de France, 1903, стр. З, рис. 1. 4 Luschan, Steingerate aus Neu-Guinea, ZfE, 1900, стр. 87, приводит изображения «двушарий» из камня, которые употребляются для размельчения глины. 5 В. В. Хвойко, ук. соч., стр. 772. 100
«кинжалы» могут быть отмечены из старых раскопок Кайндля, 1 а также и на «Холме жрецов» (рис. 51,1). Кроме того, в Бильче- Злото были найдены исключительные по законченности и технической работе и по изяществу выполнения костяные кинжалы (рис. 51,2), подражавшие, как думает Га- дачек, металлическим образцам, 2 но, вернее всего, повторявшие деревянные ножи этой же формы, встречающиеся, например, в Робенгаузене.3 Эти парадные экземпляры интересны для нас в нескольких отношениях. Прежде всего костяные кинжалы из Бильче-Злото показывают, что на данном этапе весьма поздних площадок кинжалы были уже распространены. Видимо кинжалы носились постоянно при себе, подвешенными к поясу, как показывает подражание ушку на одном из экземпляров. И наконец можно думать, что эти кинжалы, как и каменная «булава», служа атрибутами патриархальной власти, являлись, вероятно, в первую очередь не столько орудием охоты, сколько оружием. Вполне закономерно, что в Бильче-Злото, в известной своей части относящемся к поздним этапам развития матриархального рода, который находился уже в процессе разложения, было найдено также лезвие медного кинжала (рис. 52,1), по своей форме напоминающее ранние ножи, найденные Гиллебрандом (НШе- brand) в могильнике в Пуста-Иствангазе (рис. 52, 4). 4 Конечно, медные кинжалы в Бильче-Злото так же, как и кинжалы из кости, : не были орудием охоты, но являлись прежде всего оружием, хотя могли служить подспорьем и на охоте. Интересно, что медный кинжал является новым примером, иллюстрирующим, что в жизни матриархальных общин протекали общественные процессы, которые, не уничтожая первобытно-коммунистического характера общества, изменяли отношения людей в производстве: некоторая часть населения поздних площадок начинала испытывать необходимость в защите себя и своего достояния от врага. Следовательно, в хозяйстве отдельных групп обитателей площадок образовывалась, вероятнее всего на основе растущего ско¬ 1 Рис. 51. Кинжалы костяные (1 — Пристерхюгель* 2 — Бильче-Злото). 1 Kaindl, см. выше, стр. 47. 2 Hadaczek, ук. соч., табл. IV, рис. 19, 20. 3 Messikommer, Die. Pfahlbauten von Kobenhausen, Zurich, 1913, табл. XVII, рис. 5 и, особенно, рис. 6. 4 Hillebrand, Das fruhkupferzeitlićhe Graberfeld von Pustaistvanhaza, Budapest, табл. IV, рис. 5. 101
товодства, родовая собственность, устанавливавшаяся укреплявшимся обменом, которая требовала защиты, поскольку начинали вырабатываться неравные условия жизни различных общин, особенно при наличии скотоводства. Разобранный намив общих чертах археологический материал* служащий источником для понимания характера орудий производства, позволяет сделать два вывода. Прежде всего, можно сказать, что в Трипольи на позднем этапе развития общества, именно на ступени начавшегося разложения матриархальных большесемейных Гобщин и складывавшихся патриархальных общин, развивались несогласия. Не меняя пока мирного в общем уклада родового общества, противоречия давали однако себя чувствовать в возникавших, вероятнее всего из-за скота, столкновениях, требовавших защиты при помощи орудия охоты, становившегося вследствие этого оружием. Мы не будем преувеличивать значения этого слабого еще оружия, так же как не будем подчеркивать его отдельно от орудий производства, — отметим лишь как бесспорный для нас факт, что общественные условия складывались так, что люди в отношении друг к другу начали испытывать потребность в новом использовании орудий труда в качестве оружия. В делом же нужно сказать, что жизнь общества в Трипольи отличается еще мирным земледельческо-скотоводческим и охотничье-собирательским характером. 102
Второй вывод может быть сделан относительно характера -охоты в Трипольи. Нельзя не подчеркнуть, что главные типы орудий охоты, как небольшие стрелы, метательные копья или дротики, пращи и бола, представляют собою метательные орудия, рассчитанные на легко подвижную (каклтицы) и быстро бегущую дичь. Скорее всего, можно себе представить, что охота при данных формах орудия, и принимая во внимание степной характер окружавшей местности в сочетании с овражными лесами, носила характер вспугивания и преследования дичи — это была охота гоном. С охотой гоньбой согласовалось бы также, как мы увидим во второй части работы, распространение собаки, одна из пород которой, насколько можно понять, была воспитана для такой охоты. В связи со сказанным становится понятной и вторая группа охотничьих ударных и режуще-колющих орудий, частично употреблявшихся также как оружие. Последним актом охоты гоном являлось добивание раненого или ниспровергнутого при помощи «бола» животного: палица, кастет и кинжал служили для этой цели подходящим орудием. Словом, помня, что сходство не есть тождество и что современные этнографические источники не рисуют нам с полной отчетливостью общества архаической формации, можно в общем представить себе, что обитатели поздних трипольских площадок, как и землянок, организовывали свою охоту примерно так, как это делают различные племена Патагонии в Южной Америке. Орудия и принадлежности рыболовства Судя по довольно значительным остаткам костей и чешуи рыб различных видов, найденных В. В. Хвойко на площадках и особенно в землянках и Н. Е. Макаренко в яме с кухонными отбросами (яма № 9) в Халепьи, рыболовство в Трипольи играло, видимо, значительную роль, чему, как справедливо отмечает С. С. Магура, содействовали географические и топографические условия поселений 1 на берегах больших рыбных рек и их притоков. К сожалению, археологический материал цз раскопок весьма беден и, конечно, далеко не полон, так как, например, рыболовные принадлежности из дерева и снасти из плетеного материала не могли сохраниться.Все же и то немногое, чем мы располагаем, позволяет в общих чертах понять характер рыболовства в Трипольи. 1. Крючок рыболовный. В. В. Хвойко, нашел в двух землянках около Ржищева поблизости от деревень Щучинки и Валики два костяных крючка. Один, хранящийся в музее им. Шевченко в Киеве,2 из землянки № 9 (рис. 53, Ї) длиной в 5,4 см имеет острие без зубца и снабжен округлым расширением в верхней части стержня для привязывания к снасти. От второго крючка, из землянки № 14, 1 С. С. Магура, ук. соч., стр. 107. 2 С. С. Магура, ук. соч., стр. 108,—приводит и остальные размеры крючка. 103
к сожалению, сохранился только стержень с удлиненной головкой для привязывания. Повидимому, этот крючок был несколько больше первого (рис. 53, 2). В Халепьи Н. Е. Макаренко нашел в 1925 году обломок костяного крючка. На других стоянках Триполья вне Украины костяных крючков пока еще не было найдено, что должно быть объяснено случайностью, так как рыболовством, например, население землянок на «Холме жрецов», расположенном на реке Ольте, бесспорно' занималось, как об этом говорят найденные два небольших (около 2 см длины) крючка, согнутых из медной проволоки, с отточенным острием без бородки и загнутым петелькой концом стержня (рис. 18). Сопоставление костяных и медных крючков весьма поучительно. Костяные крючки крупных размеров снабжены прочной головкой для крепкого шнура. При этом, размеры крючка, я думаю, были продиктованы не неуменьем сделать из кости маленькие крючки, а. рабочим назначением крючка. Действительно, если мы вспомним, что обитатели Триполья умели изготовлять из кости тонкие иглы и снабжать их, как в Криничках, миниатюрными сквозными отверстиями, то, очевидно, они сумели бы сделать из кости небольшие крючки, если бы это было им нужно. С другой стороны, очень интересно сопоставление трипольских крючков с костяными крючками, найденными среди свыше 1000 костяных и роговых изделий в стоянко так наз. позднего неолита в Нумацу (Numazu) в округе Мияги (Miyagi) в Японии. 1 Островное положение Японии, способствовавшее в эпоху позднего родового, общества развитию рыболовства, содействовало также выработке соответствующих рыболовных орудий. Среди множества костяных крючков можно, прежде всего, отметить крючки (ок. 6 см дл.) (рис. 53, 3), почти полностью повторяющие трипольские. С другой стороны здесь же были найдены крупные крючки с бородкой у самой вершины острия с внутренней стороны, такие же крупные крючки с двумя: бородками с внутренней и внешней стороны ПОЧТИ Y основания острия, а также маленькие крючки, ок. 2 см длины с бородкой на внешней стороне. Наконец, можно отметить еще двойные крючки с длинными зазубренными, повернутыми друг к другу остриями. Кроме крючков на Рис. 53. Крючки костяные (1, 2 — Веремье, 1 Kashiwa Oyama, Korekawa- Киевская область. 3 — Корекава, Япония. 4 — Fundę, Zeitschrift fiir Prahistorie, Маглемозе, Дания). 1930, 4, рис. 13. 104
этой стоянке было найдено также значительное число гарпунов различной формы. Нет сомнения, что весь этот разнообразный ассортимент рыболовных орудий не может быть отнесен к одной и той же эпохе. Но, не входя в рассмотрение этого интересного вопроса, 1 Отметим лишь, что в Нумацу изготовлялись маленькие крючки тонкой работы и вырезывались большие крючки. Эти крупные крючки простой работы, напоминая, как мы говорили, трипольские, в то же время своей архаической формой как бы продолжали традицию изготовления известных ранних костяных крючков в Маглемозе (рис. 53, 4). Конечно, упоминая о Маглемозе, мы не имеем в виду объяснять крючки землянок на Днепре и такие же крючки в раковинных кучах Японии (до японцев) ни «влиянием» Маглемозе, ни тем более, какой- либо миграцией форм или «народов». На данном этапе развития позднего родового общества сохранились традиции, выработанные на месте более ранними этапами того же родового общества и обязанные своим возникновением в конечном счете общим в Дании, на Днепре и в Японии общественно-экономическим условиям. Таким образом, возвращаясь к трипольским крючкам, думаю, что крупные крючки архаического типа выделывались преднамеренно, так как в маленьких крючках, которые можно было бы сделать, не было потребности. Но, если так, то приходится иметь в виду характер рыболовства, для которого были пригодны эти крупные крючки. 1 Мне кажется, что при наличии господствовавшего первобытнокоммунистического способа производства, несмотря на протекавшие процессы его разложения,, различные производства носили еще ясно выраженный коллективный характер. Словом, рыбная ловля была организована коллективно, как это имеет место и в различных архаических укладах вплоть до артельных ловецких организаций. Вероятно, крупным костяным крючком ловили не индивидуально на удочку с удилищем и леской, но ставили так наз. переметы или донные удочки. Крупные крючки, прикрепленные вместе шнуром к веревке перемета, составляли общую снасть,, и улов обращался в пользу общины, согласно обычаям распределения в первобытно-коммунистическом обществе. Этнографической параллелью к предполагаемому способу осуществления рыбной ловли может служить, например, украинское рыболовство в Добрудже, о котором давно писал Ф. К. Волков. 2 Таким образом, простейшей организованной формой рыболовства на Днепре являлась коллективная ловля при помощи перемета. Однако, мы не можем представить себе неподвижной ни одной отрасли домашнего производства родового общества. Как мы говорили, 1 Ср. Lampert, Prahistorische Fischerei und Fischerei-Gerate, Archiv fur Fische— reigeschichte, 1914. 2 Хв. Вовк, Українське рибальство у Добрудясі, Материяли до Украінсько- руськоі етнольогіі, Львов, 1899, стр. 33. 105
в стоянках Триполья изредка попадаются медные изделия, привозимые в готовом виде или изготовляемые на месте из привезенного сырья. Медные предметы, не имевшие еще широкого хозяйственного применения и попадавшие путем укреплявшегося обмена в наиболее «ильные в экономическом отношении общины, составляли редкость и ставили в этом отношении отдельные общины в исключительное положение. Таким же образом, как и в отношении медных кинжалов в Бильче-Злото, на что мы указывали выше, я думаю, надо рассматривать и наличие медных крючков, попадавшихся в верхних, т. е. более поздних слоях землянок «Холма жрецов». Маленькие медные крючки, которые могли являться и своего рода магическими «амулетами», должны были служить в то же время и для практических целей. Но, конечно, больше вероятия, что эти маленькие и легкие крючки, непригодные для ловли крупной рыбы, употреблялись не для ловли рыбы переметом, но для индивидуальной ловли, вероятно при помощи примитивной удочки, к удилищу которой прикреплялась более или менее тонкая леска, подходящая к ушку крючка. 2. «Чекуши». Как мы видели выше, быть может, в состав орудий рыболовства должен войти «костяной молот», в котором следует скорее видеть «чекушу» или «саковицу». При ловле переметом рыбы сперва подводят ее к поверхности воды, потом оглушают чекушею, ударяя по голове, и вытягивают. 3. Гарпуны. Быть может, в число орудий рыболовства следует также включить некоторые костяные острия с бородкой, найденные 'Теутшем на «Холме жрецов». Подобные орудия, как и в Японии, могли служить гарпунами илн своего рода острогами для багрения рыбы. Семиградские «гарпуны», как и японские, небольших размеров — около 12 см длины; некоторые из них были снабжены отвер- ■стием (рис. 54) или утолщением для привязывания веревки. Поскольщу японские орудия бесспорно являлись гарпунами для ловли рыб, я думаю, нри наличии сходных черт с семиградскими остриями, последние скорее всего должны быть понимаемы как орудия рыболовства, а не охоты и тем более не какого-либо ремесла вроде ткацкого. На шнекенбергской ступени развития культуры в Семиградьи Теутш нашел роговое, обломанное снизу острие с бороздкой, около 6 см длины, —мне кажется, что и оно могло служить гарпуном при ловле рыбы, хотя могло быть использовано и в качестве наконечника дротика, поскольку оно, как показывает желобок рога, могло быть насажено на дерево.1 4. Грузим. С. С. Магура, подвергнув обследованию трипольские «грузила», установил, что часть их несомненно употреблялась при 1 Teutsch, Die spatneolithischen Ansiedlungen, рис. 106. Рис. 54. Гарпуны жостяные (Пристер- хюгель). 106
рыболовстве, служа грузилами для сетей. 1 Характерным примером рыболовных грузил Магура считает 10 экземпляров, найденных М. К. Якимовичем на площадках в Старой Буде. Все эти грузила имеют форму «кули», немного примяты около отверстия и не отличаются повсюду ровной поверхностью. Стенки и края отверстий стерты веревкой, на которую они были нанизаны. Наибольший экземпляр имеет, примерно, 6,6 см в диаметре при высоте в 4,4 см, диаметр отверстия около 1,2 см [рис. 12]. Размеры наименьших экземпляров — 4,5 см диаметр, 3,2 см высота, 0,9 см диаметр отверстия [рис. 12]. Рыболовные грузила хорошо и равномерно обожжены. Форма грузил, характер отверстий и хороший обжиг указывают,как думает Магура,что эти грузила были прикрепляемык рыболовным сетям. А. А. Спидын в своем отчете о раскопке площадок около с. Коло- дистого отмечает, что «по словам соседей Ильи Гайшука на их усадьбах в разное время были найдены... 84 грузила, лежавшие рядом, как бы на неводе». 2 Сообщение интересное, но, к сожалению, на него нельзя полагаться как на безупречный источник: свидетели такого расположения грузил — недостаточно надежны, хотя сам по себе факт вполне возможен. Важнее приводимые Магурой современные параллели к употреблению глиняных грузил при рыбной ловле. Магура упоминает о собрании современных глиняных грузил в Кабинете антропологии и этнологии имени Ф. К. Волкова в Киеве. Некоторые из современных грузил имеют цилиндрическую форму, друтие — бочкообразную. Современную форму грузил Магура объясняет подражанием металлическим грузилам, причем отмечает, что небольшие грузила размерами превосходят металлические. Как показывает •современное употребление глиняных грузил, глина представляет вполне пригодный материал для этих приспособлений для рыбной ловли.3 Орудия и приспособления для ткацкого дела 1. Ткацкий челнок из кости. См. выше. 2. Грузила, глиняные. К числу грузил для ткацкого станка Магура относит грузила конической формы (Магура, рис. 8 и 9), иногда с закругленным верхом и напоминающие усеченную четырехгранную пирамидку. 4 Все эти грузила, в противоположность рыболовным, всегда плохо и неравномерно обожжены, что понятно, так как им не предстояло быть в воде. Некоторые грузила бывают до 9,5 см высоты при 6,7 см диаметра основания и 3,8 см диаметра верхней части. Отверстие, диаметром до 1 см, у них помещается на высоте 4,5 см от основания. Кроме этих принадлеж¬ 1 С. С. Магура, ук. соч., стр. 109. 2 А. А. Спицын, ук. соч., стр. 13. 3 С. CL Магура, ук. соч., стр. 109. 1 Там же. 107
ностей ткацкого дола, быть может, к нему могут быть отнесены некоторые предметы, сантиметров 10 длины, сделанные из полых лучевых костей животных, найденные Теутшем на «Холме жрецов». 1 Эти предметы, полые внутри, имеют с обоих концов полукруглые обрезы (рис. 55). Внутри заметны следы стирания, возникшие от какого-то употребления этих предметов. Теутш думает, что эти предметы могли употребляться в качестве грузил или, быть может, они применялись в верегіочно-плете- ночном или ткацком деле для сучения веревок или толстых нитей и шнуров. Наконец к числу принадлежностей для прядения нужно отнести глиняные так наз. пряслица, изредка находимые на площадках и обычно в землянках. При этом нужно заметить, что пряслица эти бывают двух родов — без украшений и орнаментированные. Неорна- ментированные пряслица были найдены, например, на площадках в Веремьи, в Грушовой. Орнаментированные же пряслица найдены только в Евминке, площадки которой, как мы неоднократно отмечали, принадлежат к весьма позднему времени, когда характерным типом поселений уже явились землянки. Можно вообще сказать, что в противоположность площадкам,, в землянках орнаментированные пряслица были найдены в весьма значительном числе.2 Конечно, не случайно такое распределение пряслиц между площадками и землянками. Почему в одном случае человек лепил пряслица и не снабжал их украшениями и почему в землянках выделывал их в большем числе и покрывал орнаментом, который, конечно, не играл только декоративной роли, но имел какое-то- пока ускользающее от нас смысловое, магическое значение? 3 Ответ, я думаю, надо искать в специфических чертах общественной жизни, которыми отличались ранние площадки от землянок.. Поскольку обитатели поздних площадок и землянок занимались скотоводством значительно больше, чем это делало население площадок, постольку они имели в своем распоряжении относительно большее количество шерсти овцы и козы, почему и требовалось Рис. 56. Орудия костяные для протягивания нити (Пристерхюгель). для сучения шерстяной нити большое число пряслиц. При этом я думаю, что вряд ли из шерсти изготовлялись ткани — шерсть шла 1 Teutsch, Die spatneolithischen Ansied- lungen, стр. 367, рис. 5. 2 Например, Хв. Вовк, ук. соч., стр. 25,. рис. 15. 8 Пряслицы, найденные в Райках с обычной орнаментацией накольчатого типа, НО' снабженные изображениями каких-то животных, выполненных белой краской, требуют особого рассмотрения, которому я не могу их подвергнуть в настоящей работе. См. Коротке Звідомлення, Київ, 1927,. табл. XVI, рис. 3. 108
на различное ручное вязанье и, быть может, изготовлялись теплые носильные вещи, при помощи шерстяных нитей нашиваемых на растительную ткань или мягкую кожу, как у шумерийцев или на Крите и в античной Греции (так наз. каунаке), где такие теплые одежды из нашитых шерстяных нитей я видел у крестьян горных областей во время моих работ в Греции.
ГЛАВА ГГ ОРУДИЯ ПРОИЗВОДСТВА ИА НЕКОТОРЫХ „ТРИПОЛЬСКИХ“ СТОЯНКАХ ВНЕ СССР Изучая в основных чертах орудия производства, технические приспособления и оружие Триполья, мы одновременно привлекали также соответствующий материал из стоянок вне Украины и приводили в качестве параллелей орудия — главным образом из Ши- пеницы в Румынии (Буковина), Кошиловцев в Польше (Восточная Галиция) и с «Холма жрецов» в Румынии (б. Семиградье). Кукутены мы преднамеренно оставили в стороне, так как интересующий нас в настоящей работе материал по орудиям еще недостаточно хорошо выяснен по сравнению с известной расписной керамикой этой важнейшей стоянки. 1 При этом сравнительном рассмотрении стоянок от Дуная до Днепра мы могли убедиться, что имеем дело с обществами одного и того же типа, жившими и, следовательно, развивавшимися, т. е. изменявшимися в весьма однородных условиях окружавшей их природы в лессовой полосе, прорезываемой многоводными реками. Поэтому нет ничего удивительного в том, что орудия материального производства во всех упомянутых нами стоянках имеют чрезвычайно много тождественных в основном черт — в конечном счете одинаковые социально-экономические условия породили и одинаковые виды орудий, как часть бывших в распоряжении людей средств труда. Трипольские стоянки на Днепре или Днестре, таким образом, не представляли собою чего-то исключительного и изолированного, — наоборот, население площадок, как и обитатели землянок, по своему общественному значению принадлежали к обществам, представлявшим определенные и поздние этапы в развитии относительно позднего родового общества. Но при всем сходстве в основных чертах, обусловленных одним и тем же способом производства и, следовательно, одними и теми же производственными отношениями и производительными силами, в орудиях различных стоянок необходимо отметить, кроме социально обусловлен- 1 При написании настоящей работы я еще не имел в своем распоряжении последнего издания находок из Кукутен: Н. Schmidt, Cucuteni in der oberen Moldau, Ru- manien, Leipzig, 1932, которую мог использовать только частично лишь при сдаче рукописи в печать в 1936 году. 110
ных крупных отличий между землянками и площадками, также различные местные особенности, благодаря которым все эти далекие от нас по времени общества выступают перед нами в живых и конкретных условиях реальной жизни. Так, например, в приднепровских стоянках Триполья мы отмечали наличие в общем не слишком обильного кремневого орудия плохого качества. В Криничках, как кажется, кремневое орудие было более частым, хотя кремень все же был плох по своему качеству и беден по отделке. Кремневые орудия почти совсем отсутствуют в стоянках на урочище Попов- Город. Наоборот, в Копшловцах кремень встречается довольно часто- причем в употреблении был также прекрасный ленточный кремень,, которым богата Восточная Галиция. В приднепровских стоянках Триполья орудия из ленточного кремня, как например в собрании Государственного исторического музея в Москве, представляли явное исключение и являлись, вероятно, изделиями из привозного- материала,попадавшего, быть может, в Триполье из стоянок той же Восточной Галиции. Равным образом, в Шипенице Чайльд отмечает необыкновенное богатство кремневых поделок из темнозеленого кремня, в изобилии встречающихся в Польше (б. Восточной Галиции). Благодаря изобилию материала и особенно хорошему его качеству в Шипенице мы имеем орудия стойкой ретушью, иногда достигающие довольно крупных размеров. Орудия из местного кремня встречаются также среди поделок в Петренах и в Кукутенах, как отмечает Чайльд.1 Наоборот, при богатстве и разнообразии кремневых орудий в Шипенице, орудия и различные поделки из камня редки и плохого качества, вследствие недостатка в подходящем материале. В противоположность этому в Криничках мы могли отметить широкое использование различных горных пород, дающих разнообразный строительный и поделочный камень (известняк, гранит, кварцит- и др.), в изобилии встречающихся на Украине, где, например, граниты залегают на небольшой глубине и имеют выходы по берегам рек и оврагов в Винницкой и Киевской областях 2 с их густой сетью трипольских поселений. Затем для землянок, как и для поздних площадок, было характерным костяное и роговое орудие, благодаря которому А. А. Спи- цын говорил о «костяном веке» как продолжении неолита и переходе к медному веку, 3 а Теутш отмечал аналогичное явление в отношении к «Холму жрецов» в противоположность Вутмиру, где- было найдено много костей животных, но отсутствовало костяное орудие.4 Однако не все стоянки имели костяное и роговое орудие- одинакового качества. По тщательности выделки и художественно- 1 Childe, Schipenitz, стр. 284. 2 Например .Н. М. Земницкий, Карьеры сырья и их эксплуатация, Л., 1932,. стр. 34. 3 А. А. Спицын, Разведки памятников материальной культуры, Л., 1927, стр. 31. 4 Teutsch, Prahistorische Fundę, стр. 202. Ш
-сти обработки бесспорно первое место занимало Бильче-Злото, где видимо некоторые общины уделяли особое внимание технике ■обработки кости. Наконец, аналогичные наблюдения можно сделать и в отношении редких медных изделий в Трипольи. В стоянках среднего Приднепровья были найдены пока только медные топоры. В Криничках и Петренах медных изделий не было найдено совсем, так же, как и в Шипенице. Наоборот, в Вильче- Злото было найдено относительно много медных изделий, а в Ко- шиловцах кроме меди было известно также серебро (обломок серебряной проволоки). Эти и подобные им отличия в орудиях производства, не меняя основного характера состава орудий стоянок, интересны помимо прочего также и в том отношении, что они позволяют уловить наличие результатов развивавшегося в Трипольи обмена между отдельными общинами, в силу которого некоторые общины получали готовые изделия или сырье, которое не попадало другим. Оказанное о родовых обществах на различных этапах их развитие на территории от Днепра до нижнего и среднего течения Дуная может быть прослежено с учетом соответственных изменений в родовых обществах в различных северо-балканских странах, в частности, в разных стоянках Болгарии, Югославии, Македонии (например Олинф)1 и Фессалии. Не имея возможности останавливаться из-за недостатка места на этих стоянках, отмечу лишь, что, по сравнению с ними, особенно явственно подчеркиваются некоторые черты, отмеченные нами в орудиях труда Триполья. Так, например, болгарские стоянки, которые мы застаем в общем на несколько более позднем этапе развития, чем ранние площадки Триполья, имели однако, видимо, аналогичную историю, поздние послетрипольские этапы которой в некоторых отношениях более выразительны, чем соответствующие эпохи на Украине, например, в отношении каменных сверленых •орудий. Таким образом, материал болгарских раскопок позволяет нам, как это мы сделаем в заключении нашей работы, несколько более отчетливо определить общественную ступень развития родового общества в Трипольи и отметить его два основных внутритриполь- ских этапа. Если же мы сравним между собою более или менее близкие в основном этапы развития Триполья и болгарских стоянок, например, в Салманове, Мадаре или в Югославии в Плочнике, то мы можем сказать, что при замечательном иногда совпадений некоторых костяных и роговых орудий, болгарские стоянки имели многочисленный и разнообразный инвентарь каменного орудия, сделанного из хорошего кремня. Можно сказать, что кремневые орудия некоторых болгарских стоянок более всего напоминают по своему характеру кремневые орудия Шипеницы и в этом отношении отличаются от трипольских на Днепре в Криничках. С другой стороны, наряду с хорошим 1 Mylonas, Excavations at Olynthos, Baltimore, 1929. 112
кремневым орудием и отделанными каменными орудиями в Болгарии, как и в Трипольи, можно выделить груцпу клиновидных орудий, которые по своему «архаическому» характеру указывают на то, что в Болгарии, как и в Трипольи, существовала старая традиция в изготовлении некоторых видов орудия. Наконец, сходные наблюдения можно сделать и в отношении орудий из меди. В общем, как и в Трипольи, подавляющее большинство болгарских стоянок не знало хозяйственного употребления медпого орудия. Как в Дунайско-Днепровском районе, на отдельных стоянках были обнаружены единичные предметы из меди. 1 Однако, при всем сходстве Югославия представляет весьма важные отличия. Такие стоянки, как Плочник,2 показывают, что в иных случаях некоторые поздиеродовые общества, стоявшие в целом на одном и том же уровне общественного развития, как например в Трипольи, уже начали более широко пользоваться медным орудием. В Плочиике было найдено, наряду с господствовавшим обычным каменным, костяным и роговым инвентарем, четыре медные долота и мотыгообразный топор одного из венгерских или моравского типа с круглым отверстием для насаживания рукояти. Вероятно, стоянка в Плочнике должна быть отнесена к одной из несколько более поздних эпох длительно продолжавшегося заключительного этапа родового общества до перехода его к послетрипольским формам общественного коллектива. Равным образом, во многих отношениях большой интерес представляют собою известные стоянки Сескла и Димини в Фессалии. Представляя собою стоянки родового общества, которые можно рассматривать как относящиеся к несколько более поздней эпохе раннего этапа развития трипольских площадок (типа Кудринцы I или Кукутены А), фессалийские площадки интересны для нас прежде всего в отношении того, что они, как известно, существовали на трипольском этапе родового общества еще в то время, когда, например, на Крите мы имеем не только так наз. древне-минойский период, но также и расцвет минойской культуры в средне-минойском периоде. Таким образом, Сескла и Димини невозможно ставить в линию прямого развития по отвлеченной схеме, поскольку часть их истории совпадает с обществами, хотя и родового типа, но во многом значительно отличавшимися от отсталых для данного времени родовых общин Фессалии. Интересна еще одна особенность Сескла и Димини, — в этих стоянках не было найдено металлических орудий. Между тем и расписная керамика, и каменное, костяное и роговое орудие были представлены в значительном числе и в превосходном подчас исполнении. Иначе говоря, наличие редких в этих обществах медных орудий вовсе не имело столь большого значения, чтобы они в чем-либо существенно могли изменить господствовавшие приемы работы, 1 См. ниже, стр. 121 п 124. а Grbic, ук. соч.; см. ниже, стр. 122. 8 Б. Л. Богаевский — 1123 113
осуществлявшейся е помощью старинного и привычного традиционного орудия. Не забудем, что в кругу разбираемых обществ юго- восточной Европы, Плочник в Югославии был обставлен за все время своего длительного существования богаче других стоянок медным орудием — но все это богатство сводится только к четырем медным долотам и одному топору-мотыге! Касаясь других сторон орудий Сескла и Димини, необходимо сказать, что, в противоположность Триполью, в фессалийских стоянках, при всем сходстве в основных чертах орудий, бросается в глаза распространенность кремневых и обсидиановых наконечников стрел и разнообразие их форм. В Трипольи мы отмечали только наконечники треугольной формы и среди них один наконечник из обсидиана. В Фессалии, кроме ранних наконечником стрел в форме равностороннего треугольника, обычны наконечники шнекенбергского типа с вогнутым основанием, а также наконечники со стерженьком для насаживания в древко стрелы. Таким образом, разнообразие и значительное число найденных наконечников указывает, с одной стороны, на необходимость различать в Фессалии, как и в других местах, шнекенбергскую стадию развития, а с другой — особенно отчетливо оттеняет место трипольских стоянок в развитии позднего родового общества юго-восточной Европы, — Триполье в своих основных этапах принадлежит более ранней, в общем, стадии его развития, чем Болгария, Македония, Югославия и Фессалия. Можно еще заметить, что обычность стрел в Фессалии и редкость их в Трипольи указывает на незначительное в общем использование их на охоте, что стояло в связи с основным характером охоты, происходившей, как мы говорили, в форме гона вспугнутой и преследуемой дичи. После сказанного можно заметить, что так наз. Триполье, представленное многочисленнейшими поселениями родового общества на различных этапах его развития в Дунайско-Днепровском районе, обнаруживает собою особенности, отличавшие его в некоторых отношениях от сходных по существу обществ на юго-востоке Европы. Сказанное можно было бы повторить и для ряда стоянок восточного Средиземноморья, учитывая в каждом отдельном случае местные конкретные особенности. Но сказанное не ограничивается ближайшими юго-восточными соседями Триполья. Почти те же наблюдения можно сделать и для более далеких восточных районов, где мы можем констатировать наличие позднего родового общества, особенности которых еще более оттеняют специфический характер Триполья. Если мы возьмем, например, неолитическую стоянку в Бени- саламе в Меримде, в западной части дельты Нила, о которой мы уже имели случай говорить, то здесь прежде всего бросаются в глаза две особенности. С одной стороны земледельческие скотоводческо-охотничьи общины в Венисаламе не знали расписной посуды. С другой — поражает необыкновенное количество каменного орудия при малом числе костяного и рогового. Каменное орудие, особенно кремневое, носит архаический характер и повторяет в общем по¬ 114
этому древние основные формы орудий, среди которых нет отчетливо выраженных топорообразных орудий. По количеству каменного орудия, наличию которого способствовали богатые залежи местного кремня, .использование каменного орудия, уцелевшего от раннего родового общества (палеолит), в Венисаламе превосходит Фессалию и Болгарию. При этом каменное орудие оттеняет наличие, с одной стороны, в Трипольи орудий «архаического.типа», а с другой, подчеркивает технические усовершенствования каменного орудия. Словом, каменный инструментарий в Венисаламе, имеющий довольно единообразный характер, подчеркивает наличие двух ступеней развития техники в Трипольи — старой, идущей от раннего родового общества и эпох его разложения (месолит) и новой — развитого позднего родового общества. Наоборот, если мы возьмем недавно открытые Орелем Штейном стоянки в Вазиристане и северном Белуджистане, нас поразит на первый взгляд такой отличный от Триполья материал своим сходством по существу с трипольскими стоянками. Не говоря о том, что в различных стоянках, как Dabar-Khot, Sur-Jargal, Кгапаї или более поздних как Periano-Głmndai, обычны расписная керамика, териоморфные сосуды и женские статуэтки, следует отметить, что в этих стоянках преобладает кремневое и костяное. орудие, а металлические предметы редки и представлены единичными находками медной проволоки и медного наконечника стрелы.1 ( Каменное орудие, как и в Трипольи, представлено двумя «техниками» — «архаической» и новой. Как и в трипольских стоянках, здесь найдены в довольно большом числе «скребки» и ножевидные отщепы, различные «острия» и кремневые ножи в виде пластины. К «новой» технике может быть отнесен ряд орудий. Наконечники стрел имеют' обычную для Триполья форму равностороннего треугольника. Найдено довольно много длинных ножей (7 — 8 см дл., сохранившихся обломков), напоминающих ножи Болгарии и Шипеницы. Прекрасно отделанный продолговатой формы ивового или лаврового листа наконечник копья также напоминает некоторые крупные наконечники копий из землянок Приднепровья. В Dabar-Khot, как и в Трипольи, были найдены пращные камни.2 * Между прочим, в Dabar-Khot, как и в Трипольи, где были найдены формочки для отливки медных топоров, происходила отливка медных изделий, как показывает находка нескольких снабженных 4 или 6 отверстиями глиняных сосудов (вышина около 10 в.), служивших, как предполагает Штейн, плавильными тиглями.8 Находки в Вазиристане и Белуджистане указывают, что Триполье, которое невозможно изолировать, прикрепляя его развитие к Украине, оказывается, по характеру общества сходно не только с позднеродовыми обществами юго-восточной 1 Aurel Stein, An archaeological tour in Waziristan and northern Baluchistan, Cal¬ cutta, 1929; Memoirs of the archaeological Survey of India, № 371. a Stein, ук. соч., табл. XVI, рже. D. E. 41.
Европы, но имеет свои аналогии, при всех местных отличиях, и в стоянках, пограничных с восточными областями. Таким образом, на примерах находок в Вазиристане и Белуджистане с полной ясностью выступает вполне условное и, по существу, ничего не говорящее название, как «Триполье». «Трипольская культура» —не формальный комплекс типологически объединенных вещей, но определенный этап развития позднего родового общества в одной из его повторяющихся форм. С другой стороны, близость стоянок в Белуджистане с Три- польем и отдаленность в детальных чертах с Бенисаламом показывает, что Триполье принадлежит не вообще к позднему родовому обществу, которого в этой отвлеченной форме никогда и нигде не существовало, но к определенным группам родовых обществ, достигших своего позднего этапа общественного развития и разложения. Сказанное может быть еще в одном отношении подчеркнуто находками на некоторых стоянках в Японии, например, в Корекава,' о которой мы говорили выше. Нет сомнения, что раскопанные здесь стоянки принадлежали позднему родовому обществу. Наличие расписной керамики, женских статуэток, а равно как изобилие и разнообразие подчас замечательно обработанного кремневого орудия, множество костяных и роговых орудий — указывают на близость этого инвентаря обитателей землянок к инвентарю Триполья. Однако и расписная посуда и статуэтки во всех деталях значительно отличаются от трипольских, как и белуджистанских, хотя в редких случаях и наблюдаются кое-какие сходственные элементы, например в применении спиралевой орнаментации. Но в одном отношении японские стоянки резко отличаются от трипольских: в Трипольи, особенно в Криничках, во множестве были найдены жернова и зернотерки, в Японии зернотерки попадались в единичных экземплярах. Обитатели землянок на островах Японии занимались в первую очередь рыболовством и собиранием моллюсков, затем добывали пищу охотой. Земледелие не имело еще никакого существенного значения и, быть может, только некоторые общины начинали разводить хлебные злаки. Таким образом, японские стоянки с особой силой подчеркивают. земледельческий характер тех групп населения, в жилищах которых было найдено довольно много зернотерок.1 2Не буду останавливаться на стоянках в Китае (в Яншао и Гань- су)а — относительно них пришлось бы многое повторить из сказанного про Белуджистан и Японию. Одно только необходимо подчеркнуть: в указанных стоянках Китая мы имеем лишний раз подтверждение того, что поздние родовые общества с расписной керамикой, каменными и костяными орудиями и с появлением единичных предметов из меди на поздних этапах никогда не были ограничены одной какой-либо частью Европы или Азии. 1 Kashiwa Oyama, ук. воч., рис. 12. 2 См. ниже, стр. 158. 116
Поздние родовые общества, одни более сходные в деталях своей жизни с трипольскими, а другие далекие от них, хотя по характеру и представляют тот же тип общественного коллектива, встречаются в самых различных, но не во всех частях Европы и Азии. Разобранные нами примеры могли бы подсказать одно наблюдение и заставить сказать, что позднеродовые общества, которые мы отмечаем на' Среднем Днепре, тяготеют к южному поясу: «трипольские общества» мы отметили в балканских странах, Вазиристане, Белуджистане, Китае и, с некоторыми оговорками, в Японии. И однако такое наблюдение не было бы правильным, так как его нарушает материал, в изобилии найденный при раскопках в Аризоне в северо-западной Америке. Таким образом, и на юге, и в некоторых случаях в северных широтах, мы встречаем одинаковые в общем и сходные во многих частностях родовые общества на одной из стадий их исторического развития и в Европе, и в Азии, и в Америке. Сходство, как видим, во всех этих случаях возникало не от миграций и не внутри каких- то не существующих в. исторической действительности «культурных кругах», но вследствие общности социально-экономических условий, обусловливавших их развитие.
ГЛАВА VII „СТАРЫЕ" И „НОВЫЕ" ОРУДИЯ ПРОИЗВОДСТВА ИА „ТРИПОЛЬСКИХ“ СТОЯНКАХ Выше мы установили в отношении орудий труда существенное отличие между площадками и землянками, сказывавшееся в том, что население площадок пользовалось каменным орудием и, вероятно, деревянным, употребляя костяное и роговое только на позднем этапе, в то время как обитатели землянок работали, главным образом, с помощью костяных и роговых орудий, имей также в распоряжении каменные и деревянные. Отмеченное отличие мы объясняли изменениями отношений людей в производстве. Но кроме этих крупных изменений мы видели, что в различных местах, где существовали родовые Общества, находившиеся на. этапе развития, на котором мы застаем родовые общества в Дунайско-Днепровском районе, наблюдаются местные отличия. Необходимо еще раз остановиться на них и уяснить, нельзя ли в местных отличиях уловить, кроме признаков, характерных именно для данного общества, такие отличия, которые имели место во всех или во многих из интересующих нас обществ. Конечно, и в данном случае, мы не можем говорить об этих повторяющихся изменениях в отвлеченной форме. Считая так наз. «типологический метод», в какой бы форме он ни проявлялся, совершенно антинаучным приемом исследования, поскольку он оперирует с «сериями вещей», оторванных от условий жизни общественных коллективов, мы, констатируя общность данного вида отличий, должны сразу же показать, как конкретно эти отличия находили свое выражение в том или другом реальном обществе. Мы уже вскользь упоминали выше о том, что в Трипольи, как например, и в Бенисаламе, можно наблюдать своего рода «архаическую» традицию, находившуюся в известном отношении с господствовавшими приемами материального производства. Такое же положение констатирует также Орель Штейн относительно находок в Sur- Jargal. Штейн отмечает, что «контраст между архаическим видом всех этих каменных орудий и современным высоко развитым керамическим делом, свидетельством чего служит расписная керамика обследованных стоянок, поистине весьма поразителен».1 В другом 1 Stein, ук. соч., стр. 75. 113
месте Штейн говорит, что в различных стоянках и в культурных остатках погребальных курганов на р. Зобе (Zhob) можно наблюдать наличие «длительного, но однородного культурного периода» (a prolonged but homogeneous culture period).1 Керамика, являющаяся благодаря своей орнаментации наиболее характерным критерием этой культуры, в Белуджистане всегда была находима в сопровождении каменных орудий неолитического типа, и также, но в малой степени, вместе с употреблением меди для изготовления оружия и украшений. Поэтому, обнаруженные в Вазиристане и Белуджистане остатки культуры Штейн относит к так наз. энеолиту. Из приведенных примеров ясно, что упоминаемые нами отличия выступают в двух формах: с одной стороны, эта «архаическая традиция» сказывается в том, что при наличии «неолитических орудий» попадаются и «палеолитические» (Бенисалам), а с другой стороны, эта архаическая традиция выступает при сопоставлении неолитических орудий с медными и неолитических орудий с высоко развитой керамикой. Прежде чем сделать какие-либо выводы из этих двух форм наблюдаемых отличий, посмотрим, какие конкретные случаи «архаической традиции» и в какой именно ее форме встречаются на различных стоянках. В Трипольи мы наблюдаем обе формы. Так, наряду с кремневыми орудиями, как скребки различной формы, ножевидные пластины, «проколки», продолжающими в ослабленной форме поздне-палео- л’итические и после-палеолитические традиции, встречаются наконечники копий. Что это могло быть, показывают приведенные нами примеры из Бенисалама. Затем к числу поздне-палеолитической и преимущественно «месолитической традиции» могут быть отнесены: 1) господствующее положение рогового и костяного орудия в землянках, 2) употребление палицеобразных орудий, 3) применение частичного шлифования некоторых орудий, как это имело место в кампинийской эпохе, 4) характер изготовления костяных рыболовных крючков, с которыми впервые в Европе мы встречаемся в Маглемозе. С другой стороны, наряду с орудиями, отражающими «архаические традиции» так наз. палеолита и месолита, и развитыми каменными орудиями мы отмечали наличие редких орудий из меди. Интересный пример «архаической традиции» недавно сообщил Петерсен относительно «культуры роговика» (Hornstein-Kultur) из Нижней Силезии (рис. 56).2 Петерсен на примере находок резаков, «клиньев» (Spalter), «топоров-колунов» и «заостренных ножевидных пластин», найденных им в Верхнем Эльгуте (Obere Ellguth) в Нижней Силезии, показал наличие кампинийской традиции и традиции «эпохи кухонных куч» в Верхней Силезии, Австрии (Drachen- 1 Там же, стр. 41. а Petersen, Eine alterttimliche Hornstein-Kultur aus Niederschlesien, Fortschritte und Forschungen, 1932, N° 14, 128. 119
hóhle), Венгрии (Miskolcz). Напомним, что пережитки кампи- нийских форм орудий Юнкер наблюдает в Бенйсаламе. В Китае раскопки Андерсона в Хенани и Ганьсу показали наличие той же архаической традиции, но принявшей здесь другую форму. Наряду с обычными каменными орудиями архаическое впечатление производят плоские четырехугольные и полукруглые ножи с отверстием в верхней закругленной части.Такие ножи, еще и сейчас существующие у ряда племен, как отмечают Андерсон 1 и Зейферт, несомненно представляют собою орудия, в которых сохраняются традиции «эолитической техники»,— такие ножи удобнее всего не столько «брать», сколько «захватывать» боковым движением руки, еще недостаточно развитой для специализованных движений пальцев. Так же к архаической традиции «азильско-тарденуазского времени» может быть отнесен роговой нож из Хеи Нинг Хсиена (Hsi Ning Hsien) эпохи Яншао, лезвие которого составлено из мелких осколков кремня.2 Приведенные примеры, число которых можно было бы легко увеличить, показывают с достаточной ясностью на наличие в позднеродовых обществах традиций материального производства, Характерных для некоторых этапов развития раннего родового общества и эпохи его разложения без необходимости говорить о «влияниях», происходивших из каких-то «центров». 3 1 Andersson, A early Chinese culture, Peking, 1923, табл. 1. 2 Andersson, Preliminary report on archaeological research in Kansu, Peking,'1926.' 8 Изредка в буржуазной литературе встречаются работы, в которых сходство объясняется без применения «теории влияний» i Ср. Kandy ba, Les outils en pierre de la Cśramiąue peinte nśolithique en Galicie Orientale, Obzor Prehistoricky, 1930—1931. 120 Рис. 66. Орудия из роговика (Германия).
Не менее отчетливо представляется архаическая традиция, сохранявшаяся пе от позднего родового общества к раннеродовому, но от позднеродового к его дальнейшему развитию и разложению, — археологически говоря, к энеолиту, предваряющему «век металла», т. е. в последних своих эпохах представляющему ступень наибольшего разложения родового общества в его переходе к раннеклассовому обществу, к государству. Если взять в сводном виде материал, представляемый медными орудиями, найденными в упомянутых выше местах, то картина получается следующая: На стоянках Триполья найдены металлические изделия: I. Триполье II. К о ш и л о в ц ы и Бильче-Злото III. Бильче-Злото IY. Э р б ж д V. «X о л м ж р е д о в» VI. К у к у т е н ы 2 8 плоских топоров из чистой меди, относящихся по терминологии В. В. Хвойко к «культуре А». В «культуре В» так же, как и в Петрепах, никаких металлических поделок не обнаружено, если не считать медного плоского топора из с. Колодистого. 1) 2 четырехгранных шила, 2) кусочек металлической спирали, 3) несколько цилиндрических обломков из меди (бусы, как предполагает Чайльд). 1) плоский кинжал (рис. 52,1) 2) бритва 3) шило 1) кинжал плоский из , верхнего слоя (Terramaraschicht) (рис. 52,3) 2) шило 3) медное колечко из нижней части того же верхнего слоя,1 21) 2 медных крючка (рис. 18). 2) обломки медной проволоки. 1) плоский медный топор или мотыга (дл. 12 см, шир. 4 и 2,5 см) 2) шилья (7 экземпляров, дл. целых экземпляров 5,7—8,2 см) 1 Koska, Die Vorgeschichte des Seklerlandes, Cluj, 1929, рис. 13,14. Роска отме- чает, что медные предметы попадаются во всех слоях Эрбжда, стр. 272. 2 Н. Schmidt в ZfE, 1911 {т. 43), стр. 694, рис. 14 и 15; Н. Schmidt, Cucuteni, стр. 59—63. Как и в ранних статьях о Кукутенах, так и в заключительной монографии условия находок металлических предметов, в том числе и трех медных шильев, найденных в трех разных ямах с «поздней керамикой» на различной глубине (1,50, 0,75 и 1,90 м) остаются неясными, несмотря на оговорку Шмидта, что бронзовые трехгранные наконечники стрел, бронзовые и железные фибулы и железные шилья «mit der Cucuteni-Kultur nichts zu tun haben».. Плоский кинжал был найден при раскопках на «холме Кукутен» (auf der Qetatuia von Cucuteni). К слою «Кукутены А» Шмидт отнес кинжал на основании архаической его формы и по данным химического анализа. 121
3) одностороннє режущий топор с трубчатой втулкой для рукояти (дл. 9,5 см, шир. лезвия 3,6 см). 4) 3 браслета из «бедной» бронзы (медь с малым процентом олова). 5) кинжал (дл. 19,2 см, шир. 6 см). 6) бритва (дл. 4 см, шир. 0,7 и 1,8 см). 7) бусы трубчатые (дл. 4,3 см). 8) 3 шила из железа. Напомним, что в Кукутенах, хотя верхние слои были потревожены, Г. Шмидт считает, что большинство поделок относится к различным слоям раннего напластования, т. е. по его терминологии к Кукутенам А. VII. Плочник 1)4 медных долота (рис. 27). 2) медный топор-мотыга (рис. 57). УШ. Кар а-А рнаут1 1) три иглы разных размеров из меди Моровица2 2) медное шило. К о д ж а-Д е р м е н 3) клин медный (рис. 58). IX. Белуджистан Редкие находки обломков металли¬ ческих браслетов, наконечников стрел или копий. X. К и т а й 3 1. Chia Yao 1) Мелкие поделки из меди в могиль¬ никах. 2. Ssu Wa Shan 2) Мелкие поделки из меди в большом числе из могильников. 3. Hsien Tien 3) Предметы из меди, в том числе нож из поселений. Напомним, крвме того, находку в Анау: XI. Анау 1) Северный курган, культура 1: мед¬ ные и свинцовые украшения. 2) Северный курган, культура 2: медные и свинцовые украшения и оружие (кинжал или наконечник копья) из меди. 3) Южный курган, культура 3: «бедная бронза», кинжалы, серпы, наконечники копий, наконечники стрел из меди без примеси олова, но с примесью свинца. 1 Известия на. Българското археологическо дружество, 1913, стр. 224, рис. 98 б. 3 Попов, Раскопки в пещерата Моровица, Известия на Българското археологическо дружество, 1913, стр. 284, рис. 215. 3 Andersson, Preliminary report, стр. 18, рис. 6 и стр. 23. 122
Как известно, в Анау «культура 3» относится к более позднему времени1 * и выводит нас за пределы интересующего нас этапа развития позднего родового общества, оставаясь в широком масштабе все же принадлежностью родового общества. Все упоминаемые медные предметы относятся к эпохам после «культуры Яншао» и ее расписной керамики в Ганьсу и по существу также выводят нас за пределы интересующего нас этапа разложения родового общества в Китае, как это мы говорили про «шнекенберг- скую культуру» в Семиградьи. Рис. 67. Мотыга медная Рис. 68. Клин медный (Плочник, Югославия). (Кодака-Дермен, Болгария). Также и в стоянках в долине Инда в Индии орудия в Мохен- джо Даро были представлены, главным образом, кремневыми поделками и, преимущественно, топорами. Предметы из меди, особенно в Хараппе, попадались редко.3 Если сопоставить найденные на огромном пространстве от Дуная до Желтой реки и Инда в ничтожном числе медные орудия с тысячами каменных поделок, то становится совершенно очевидным, что единичные медные предметы нельзя оценивать так же, как каменное или костяное и роговое орудие. Наличие медных предметов, поскольку они еще не вошли, а только начинали входить в хозяйство, заставляет понимать их как новые и чуждые трудовым навыкам общественного человека предметы. Поэтому все эти медные топоры, кинжалы, серпы, бритвы и долота являлись лишь ^предметами, попадавшими в отдельные 1 Pumpelly, Excavations in Turkestan, Washington, 1908. a Б. Л. Богаевский, Босток и Запад в их древнейших связях, Новый Восток, 1923, № 12, стр. 221. 123
общины, где они могли играть роль распространителей знакомства с новыми орудиями. Вероятно, как мы говорили, некоторые медные орудия могли иметь значение магических амулетов и они являлись, с другой стороны, предметами своего рода «роскоши». В качестве предметов «роскоши» медные орудия не могут быть рассматриваемы как характерные орудия производства на поздних этапах Триполья, так как к ним могут быть приложены известные слова Маркса о том, что «...предметы...роскоши имеют наименьшее, значение при технологическом сравнении различных эпох производства». 1 Но в то же время все эти металлические предметы представляют несомненно большой интерес: прежде всего, замечательно, что во всех отмеченных нами случаях, за исключением, быть может, Анау, на каждой из стоянок было найдено только несколько предметов из меди. Нигде, кроме Плочника и Триполья (4 долота и 8 топоров) не было обнаружено однородных предметов в нескольких і экземплярах. С другой стороны, раз на отдельные стоянки попадали или медные изделия в готовом виде, или медь в необработанном виде (тигли и формочки для плавки и отливки предметов), то должны были существовать общества, одновременные с трипольскими, в которых медные орудия и оружие уже вошли в хозяйственный обиход. Триполье на своем этапе развития не дало развития металлургии и металлического производства, как это мы наблюдаем в некоторых местах в Венгрии (Pustaistvanhaza и Velemszentvid) или Чехословакии (Моравия до-унетицкой и унетицкой эпохи). Так же и в Анау мы имеем постепенный рост металлического производства. Следовательно, редкие поделки из меди или серебра (Кошиловцы) служат примерами совершавшегося обмена между днепровскими общинами и более далекими их соседями. При этом не следует думать, что здесь мы имеем дело с какими-либо переселениями: все говорит за то, что имел место обмен, вероятнее всего опосредствованным путем: от одной общины объекты обмена переходили к другой и достигали, наконец, приднепровских стоянок. После сказанного предметы из меди, найденные в Трипольи, интересны как пример того, что «трипольские общины», совпадая во времени с общинами,уже знавшими металлургию и металлическое производство, в общем не использовали новых достижений и,отставая в этом отношении, продолжали развиваться в линии своего развития, почти не подпадая влиянию новой техники. Как мы видим, приведенные примеры с полной ясностью показывают нам, что в основных двух этапах развития позднего родового общества в Приднепровьи и в других частях Украины и вне ее, сказывалось постоянное присутствие «архаической традиции», которую мы можем теперь понять так: материальное производство в Трипольи освобождалось от архаических навыков и приемов, выработавшихся на последних этапах раннего родового общества и начавшего складываться позднего родового общества, и создавало одновременно новую традицию в изготовлении орудий труда, которая однако на 1 Маркс, Капитал, т. I, 1936, стр. 131 (примечание 6). 124
поздних этапах Триполря начинала становиться архаической в отношении к начавшим появляться орудию и оружию из меди. Закрепляя свои наблюдения в форме установления наличия архаической техники, нелишне будет со всей отчетливостью выяснить, что мы по существу подразумеваем, когда говорим об изменениях в орудиях труда., т. е. в вещах, форма которых вызывает, например у Штейна, впечатление «архаических предметов». Могут ли «вещи» иметь, как вещи, какое-то им присущее движение, т. е. диалектическое изменение? И почему вещи меняются? После сказанного в начале работы, на основании всего нашего изложения, очевидно, что вещи сами по себе не имеют никакого значения. После сказанного само собой встает вопрос о том, кто же реально изменял эти вещи? Кто были эти «новые» и «старые» люди в Три- ПОЛЬИ? '
ГЛАВА VIII О НАСЕЛЕНИИ ПЛОЩАДОК И ЗЕМЛЯНОЕ Обыкновенно до сих пор, когда исследователи площадок и землянок на Днепре и в других районах ставят вопрос о том, кто является строителем этих сооружений и кто выделывал разнообразные предметы обихода, находимые при раскопках, они для разрешения выдвинутого вопроса привлекают один и тот же ассортимент испытанных аргументов, к числу которых относятся: «народ», его «прародина» (Urheimat) и «прапребывания» (Ursitze), «культура», «миграции», «вытеснения» и «оттеснения» одних народов другими, движение внутри все объясняющих волшебных «культурных кругов» или «культурных провинций». Кроме того, почти всегда все эти и подобные им «понятия» имеют под собою более или менее отчетливо выраженную политическую, узко-националистическую почву, присутствие которой сказывается в том, что «носители» «трипольской культуры» оказьщаются непосредственными предками или украинцев, или славян, или, еще шире говоря, оказываются частью индогерманцев. Не имея возможности входить в детальное рассмотрение всех этих вопросов, остановлюсь на главнейших «теориях», знакомство с которыми необходимо для иной постановки вопроса. Уже из сказанного можно было бы сделать вывод о том, что вопрос о «носителях трипольской культуры» не мог вызвать слишком большого разнообразия в «объяснениях» и должен был разрешиться в различных формах, но в пределах двух главных построений, — одни из теорий делали создателями трипольской культуры индогерманцев или арийцев, или индоиранцев со всеми их «племенными» подразделениями (например, фракийцы). Другие теории, не наклеивая определенной расовой или племенной этикетки, выводили обитателей площадок и землянок из «Малой Азии». За последнее время, наконец, выдвинута еще новая по форме, но по содержанию ничем не отличающаяся от основных построений, «тохарийская» теория Мен- гина. Откровенно говоря, после всего нашего изложения, можно было бы вовсе не останавливаться на всех выдвинутых «объяснениях» происхождения обитателей Триполья, поскольку эти «теории» лишены какого бы то ни было реального содержания. 126
Все существующие «теории», по нашему мнению, оказываются плодом классово обусловленной фантазии исследователя. Однако, для того, чтобы еще более резко оттенить ненаучный характер упомянутых «теорий» в сопоставлении их с постановкой вопроса, оправдываемого конкретным материалом находок, необходимо привести наиболее яркие примеры существующих объяснений происхождения, изменения и исчезновения «носителей трипольской культуры». Для В. В. Хвойко, прежде всего, судя по найденным черепам, является очевидным, что «обитавший здесь (т. е. в среднем Придне- провьи) народ был арийским, почему всю описываемую культуру я позволяю себе назвать древне-арийской и в частности охарактеризовать ее, как прото-славянскую».1 «Перелет птиц, совершающийся ежегодно и до сих пор по тому же направлению, указывает... на существование в то время благополучных условий, в смысле сплошного материка, простиравшегося иногда на всем пути их следования. Эта-то местность и могла быть прародиной арийского длинноголового племени, с которым мы встречаемся в нашем исследовании».2 Эти «арийские племена» могли находиться тогда уже в первой эпохе неолитической культуры, замечает В. В. Хвойко. Часть этих племен в «постоянной эмиграции» попала на запад, другая па север, а третья часть этих племен распространилась на северо-восток и северо-запад — в Прикарпатской области — юго-западной России, и для В. В. Хвойко понятно, почему эти племена поступали так: «холмистые должны с изобилием рек и озер представляли наболев удобства для оседлого образа жизни»... Эти арийские племена стали земледельческими и жили на площадках и землянках. В другой форме, но прочные «индогерманские» позиции в вопросе о трипольской культуре занимал Коссина,3 один из наиболее ярко выраженных представителей воинствующей и наиболее реакционной националистической археологии в Германии. В несколько иной форме индогерманскую теорию проводит верный соратник Коссины — Вильке. 4 Считая «происхождение арийцев юго-западной России твердо установленным (gesichert)», Вильке доказывает, что это положение полностью подтверждается археологическими и лингвистическими данными, почерпаемыми из других мест расселения индогерманцев. Совпадая во взглядах с Губертом Шмидтом, Вильке помещает «прапребывания» (Ursitze) фрако-фригийцев в страны но нижнему течению Дуная и в области, которые могли быть расположенными к северу от них. Иными сло- 1 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, стр. 810. 2 Там же. 3 Kossinna, Der Ursprung der Urfinnen md Urindogermanen md ihre Ausbreitung nach dem Osten, Mamuś, 1909, (I). Теперь E. Ю. Кричевский, Индогерманский вопрос, археологически разрешенный, Сборник статей к сорокалетию научной деятельности Н. Я. Марра, «Из истории докапиталистических формаций», М. — Л. 1933, стр. 168—203. 4 Wilcke, Die Herkuuft der Indo-Iranier, Jahrbuch des stadtischen Museums fiir Volkerkmde, Leipzig, 1918, стр. 46. 127
вами, вся эта территория была местом распространения неолитической культуры, сходной с соседней и, в первую очередь, родственной культурой южной России с ее богато развитой росписью сосудов. 1 Конструируемый Вильке франко-фригийский «культурный круг» на приложенной к его работе карте Г. Шмидта своими отрезками заходит в иллирийский, греческий, индоиранский и славянский «круги». Построив свои геометрические круги народов, Вильке радуется тому, что и «круг индогерманских отдельных народов фактически замкнут без всяких пропусков, и эта картина построения на археологическом материале полностью покрывается картиной, которую дает сравнительное языкознание о первоначальном взаимно перекрывающем напластовании отдельных индогерманских наречий».2 Из этого «круга», несмотря на его законченность, выпадают, как с сожалением констатирует Вильке, тохарийцы и хетты, равно как «прапребывания» балтийско-славянских групп народов. Индогерманскую теорию поддерживает также Эберт, нарочито неясно выражающий свой взгляд о «носителях трипольской культуры» в виду того, что «последнее слово по этому вопросу еще не сказано». По изложению вопроса у Эберта можно понять, что «домикенская культура южной России» была древнеевропейской, арийской или индо-германской, и она погибла не под натиском «северных племен», но вследствие «шедшего с востока движения кочевников погребений с окрашенными костяками». 3 От «индогерманской», «арийской» или «древне-европейской» теорий мало чем отличается теория «малоазийского происхождения трипольской культуры». А. А. Спицын со спокойной уверенностью говорил в заключении своего отчета о раскопках площадок у с. Колодистого, что «.. .киевские площадки принадлежат одному из фракийских племен и что обнаруженная на них богатая и высоко-развитая культура — восточная, именно, малоазиатская. Последние раскопки г. Пем- нелли близ Асхабада (т. е. Анау. Б. Б.) показали, что древности той же культуры имеются и в Средней Азии». 4 Между прочим фракийские племена оказываются чрезвычайно послушными. У А. А. Спицына они носители «малоазийской» культуры, а у Вильке «древне-европейской»! . Своеобразную, но не менее «убедительную» теорию высказывает Гадачек. По его мнению, главный очаг всей группы «культур с расписной керамикой», в которую входит и Триполье, находился в Египте, в материковой Греции и на греческих островах. Отсюда, по мнению Гадачека, эта культура распространилась широкими полосами через Понт на север, где прибытия этой пышной культуры ожидало бедное местное неолитическое население, поднявшее свою неолитическую культуру до высоты трипольской. 1 Wilcke, ук. соч., стр. 47. 2 Там же, стр. 47. 3 Ebert, Siidrussland im Altertum, Borni, 1921, стр. 37. 4 А. А. Спицын, ук. соч., стр. 118,
К сожалению, культура эта погибла вместе с гибелью микенской культуры, которую уничтожило, в конце концов, переселение дорийцев. Под влиянием крупных переселений померкли лучи микенской культурыина севере, т. е. в Приднепровьи. 1 Наконец, отметим еще одну из новейших форм «малоазийской» теории у Христиана (Christian). 2 По мнению этого автора, принимающего теорию Пика (Peake), «носителями трипольской культуры были короткоголовые средне-азиатского типа, которые находились под властью одной из северных аристократий» (!). Христиан полагает, что земледельческое население Анау было родственно земледельцамТриполья и также, как они, являлось представителями «круглоголовой расы».3 Нельзя вновь не отметить курьезной неувязки: у Хвойко трипольские носители обладали «длинными головами», а у Пика и Христиана на плечах «трипольцев» сидели «круглые головы», являющиеся по В. В. Хвойко принадлежностью угро-финских племен монгольского происхождения. В формах ли головы лежит разрешение вопроса о Трипольи?! Что касается «тохарийской теории», то, по существу, она является одной из разновидностей «индогерманской», заполняя до известной степени пустоту в системе культурных кругов на карте Г. Шмидта у Вильке. Не останавливаясь подробно на этой совершенно произвольной теории, отмечу лишь, что Менгин, выставляя «тохарийскую гипотезу» (Tocharer-Hypothese) под влиянием некоторых работ берлинского синолога Франке (Franke), стремится выяснить в «этническом отношении «положение» восточных спирально-меандровых культур». Оказывается, восхищается Менгин, Франке «удивительным образом удалось показать», что тохарийцы были не кем иным, как «трипольскими людьми» 4 (Tripoljeleute). Не разделяя восхищения Менгина перед проницательностью Франке, мы все же охотно удивляемся построениям обоих авторов. Не стоило бы уделять всем этим теориям столько внимания, 'вели бы они не доказывали так отчетливо своей несостоятельности и не содействовали, как доказательства противного, еще более отчетливому выявлению противоположных взглядов, непримиримо расходящихся с «индогерманскими» и «малоазийскими» фантазиями. Действительно, если возникновение, развитие и уничтожение «трипольской культуры» было обязано передвижениям племен, принадлежавших одной «благородной», «белой» «расе» арийцев, встает прежде всего вопрос, как же объяснить наличие бесспорных черт в остатках материального производства в Китае, куда, со¬ 1 W. Antoniewicz, Karl Hadaczek und die Vorgeschichtsforschung in Galizien, Wien, 1916, № 1—4, стр. 8. 2 Christian, Untersuchungen zur Palaoethnologie des Orients, MdAGW in Wien, 1924, T. LIV, стр. 41 и 42. 3 Там же, стр., 41. 4 Menghin, Die ethnische Stellung der ostbandkeramischen Kultnren der Tochare und Hettiter, Ювілейний Збірник на пошану акад. Грушевського, т. І, Киев, 1928. 129 9 Б. Л. Богаевский —1123
гласно, например, мыслям В. В. Хвойко, никак не могла «проникнуть» «другая половина арийского народа, принужденная отступать в Азию», так как, помимо естественных преград, в виду соединения Каспийского моря с «Черным», этому мешало «противодействие- местного желтокожего населения»,1 которое, как думал Хвойко, всегда было одним и тем же с самого «начала» своего существования. Как объяснить сходные с трипольскими черты в Японии или Америке? Также и в Египте никак не могли находиться индо- германцы, которым «сам бог» велел быть в «древней Европе» и селиться, прежде всего, в Германии. Словом, при первом же соприкосновении с материалом рушится: исходное и основное утверждение индогерманских националистов о том, что «трипольская культура» принадлежала индогерманцам или арийцам. Вслед за этим падает и второе важнейшее положение о «нрото- славянском» или «фракийском» или «тохарийском», т. е. индогерманском нроисхождении носителей трипольской культуры. Если на минуту встать на точку зрения «индогерманцев», то, принимая во внимание весь разобранный нами материал, не ограничивая его- юго-восточной Европой и передней Азией, где по взглядам «индогерманцев» сидели арийские народы, но продвигаясь и дальше на восток и в Северную Америку, окажется, что на юге СССР носителями «трипольской культуры» были «протославяне» или «фракийцы», а в северо-восточном и северо-западном Китае носителиюесспорно сходной с «Трипольем» «культуры Яншао» должны были быть «протокитайцы» или «протомонголы». Но если это так, то выходит, что и белые арийцы и «желтокожие» народы, мешавшие первым проникнуть в Азию, находились на одном и том же уровне развития, ничем не были лучше один другого и «создавали» необычайно сходные «культуры». Но, оставаясь на почве фактов, мы этим самым делаем невозможным приписывание обнаруженных раскопками материалов тому или иному определенному народу. «Протославянская», трипольская культура юга ССОР оказывается «протокитайской» на лессовых пространствах северо-западного и северо-восточного Китая или «культурой эпохи после корзинщиков» в северо-западной Америке (Аризона), Совершенно естественно возникает вопрос о том, допустимо ли вообще с научной, т, е. марксистско-ленинской, точки зрения, видеть в носителях общественной жизни архаической формации на позднеродовом этапе ее истории представителей современных народностей— славян, китайцев, северо-американских индейцев и т. д v На разбираемом нами этапе развития общества ни о каких народах и тем более нациях говорить невозможно, так как такие общественные объединения еще не сложились в историческом про-. цессе образования общества. Для изучаемого периода можно говорить только о родовых группах в виде матриархальных больших 1 В. В. Хвойко, XI арх. съезд, стр. 810. 130
общин, которые в своем процессе социально-экономического развития и разложения переходили на этап развития патриархального рода. Говоря о позднем родовом обществе, мы должны иметь в виду, что основной общественно-хозяйственной формой его являлось племя. Родовая организация «дальше племени... не пошла; союз племен означает уже начало ее разрушения...». 1 Но, как я думаю, население Триполья на высшем своем этапе развития только еще подходило к выработке племенных объединений, что осуществилось, однако, позднее и не на самом раннем этапе послетрипольской истории общества на Украине. Но, как же тогда объяснить изменения в истории общества, занимавшего площадки и землянки Триполья? Постановка ответа подготовлена всем нашим предыдущим изложением — причины изменений в жизни обществ в Дунайско-Днепровском районе лежали не в движениях по степям, горным долинам, нагорьям и рекам племен и народов, но в социально-экономических изменениях условий, в которых оказывались люди в отношении друг к другу в производстве. Следовательно, дело не в славянах, фракийцах, тохарийцах, китайцах или японцах, которые еще не могли существовать, а в том, чтобы определить, какие же противоречия в производственных отношениях и производительных силах или, иными словами, какие противоречия в способе производства, понимаемом в масштабе архаичёской формации, происходили в интересующее нас время. Не имея возможности подвергать детальному рассмотрению поставленный выше вопрос, выяснение которого требует специальной работы, остановимся на нем лишь применительно к изучаемому нами конкретному материалу из Триполья. Мы установили, что отличие площадок от землянок, в общем, выражалось в том, что историческое движение заключалось в переходе земледельческих родов, матриархальных большесемейных общин с охотой, собирательством и началом скотоводства (приручение и начало одомашнивания скота) к отцовскому роду и патриархальной семье с охотой и скотоводством на первом плане и с земледелием и собирательством на втором. Словом, кратко говоря, движение общества закончилось в переходе от земледелия к скотоводству, как преобладающей форме патриархального хозяйства. В чем же реально заключались специфические черты ведущего противоречия, разрешение которого подвигало общество в Три- польи вперед? Иными словами, в какой форме проявлялись противоречия между производственными отношениями и производительными силами? Такой вопрос сохраняет все свое значение и для разбираемого времени доклассового общества. Не забудем, что «...приручение домашних животных и разведение стад создали неслыханные до того источники богатства и породили совершенно новые общественные отношения», — как отмечает Энгельс, противопо¬ 1 Энгельс, Происхождение семьи, 1934, стр. 90. « 131
ставляя ход общественного развития fe Старом свете Америке. 1 Но сказанное Энгельсом в отношении Европы и Азии в целом сохраняет свое значение и для отдельных их частей и имеет силу для частных случаев, оправдываемых конкретным материалом, как в Трипольи. Для общества, которое стало особое внимание уделять содержанию и разведению скота, создавалось, с поправкой на этап развития скотоводческого хозяйства и с учетом окружавших условий природы, положение, о котором говорит Энгельс: домашний скот представлял собой «... имущество, которое требовало лишь надзора и самого примитивного ухода, чтобы размножаться все в большем и большем числе и доставлять обильнейшую молочную и мясную пищу». 2 При этом однако нужно сразу же сказать, что и при изменившихся условиях общество продолжало еще оставаться первобытно-коммунистическим и сохраняло свойственный ему способ производства; поэтому образовывавшееся богатство «первоначально... принадлежало роду», —говорит Энгельс. «Но уже рано должна была развиться частная собственность на стада», — добавляет он. 3 Какие же выводы можно сделать из создавшегося в трипольских матриархальных общинах нового положения, в силу которого в щ недрах протекал процесс разложения и создавались вместе с этим ранние отцовские роды? Мы не раз отмечали уже, что при выработке новых форм общественных коллективов, история не вытягивалась в прямую отвлеченную линию развития. При наличии землянок продолжали существовать поздние площадки. Иначе говоря, не во всех местах и даже не в каждой общине данного района, следует думать, в одинаковой степени развивалось скотоводство. Кроме того, в отдельных общинах нельзя было ожидать вполне одинакового количества скота и однородных стад. Скотоводство, различно применявшееся в различных случаях, создавало условия для экономического отличия одних общин от других. Иначе говоря, скотоводство, как одна из отраслей производства, благодаря разнородности своего осуществления и своего применения, неизбежно создавало различия также и в получавшемся прибавочном продукте и, следовательно, в его распределении и потреблении. При развитии скотоводства не все общины и не все члены отдельных родов получали такое же равномерное распределение, как в случаях производства, распределения и потребления земледельческого продукта при наличии слабого еще мелкого по преимуществу скотоводства. Сказанному отнюдь не противоречит тот факт, что на некоторых поздних площадках были найдены относительно большие остатки костей домашних животных. Истинное значение этих кажущихся обильными остатков мы выяснили выше. Но сейчас отметим еще одну сторону этого вопроса. 1 Энгельс, Происхождение семьи, 1934, стр. 56. 2 Там же. 8 Там же. 132
Если подходить к археологическим источникам не с типологическим и формальным рассмотрением их, но исторически, то необходимо сказать, что дело не в самих площадках и землянках, как таковых, но в том, кто здесь жил. Ведь на площадках могли жить обитатели, занимавшиеся уже не старыми отраслями производства, как население ранних площадок, но старыми отраслями в их новой форме, как и жители землянок. Более того, площадки в некоторых случаях могли быть использованы под жилье матриархальными еще общинами, но в которых уже выступали проявления складывавшихся отцовских родов. К сожалению, до сих нор нет еще вполне удовлетворительно проведенных раскопок, которые позволили бы считать, что все — даже малейшие и на первый взгляд кажущиеся не имеющими никакого значения — факты и явления были бы отмечены исследователем. Нет, к сожалению, и вполне хорошо сохранившихся площадок. Но здесь могло происходить, примерно, то же самое (но в иной, конечно, форме), что мы имеем на Крите на поздних этапах последнего поздне-минойского периода: большие «старые» минойские родовые поселения домашних общин были теперь использованы новыми микенскими обитателями лишь частично и в соответствии с потребностями ранней моногамной семьи на начальном этапе складывавшейся сельской общины. Прежние условия перестали действовать в старом виде, изменились и обитатели, вызвавшие в ранних поколениях эти изменения, но стены старых зданий и прежние, приспособленные для новых условий помещения остались стоять. Внешними показателями этой длительной истории существования площадок при отсутствии стратиграфических данных отчасти могут служить следы переделки глиняных полов и следы всевозможных переделок помещений. Свидетельствует о разных эпохах одной и той же площадки также керамика, как например в Шипе- нице или Кошиловцах, где большая часть керамики относится к поздним временам, а меньшая говорит о принадлежности к ранним площадкам. Необходимо обратить внимание еще на одно немаловажное обстоятельство. Параллельно-c развитием скотоводства, как одной из главных отраслей хозяйства, можно заметить, шло также усиление обмена, который, как отмечал Маркс, «имеет свою особую историю».1 Не случайно, конечно, именно на поздних этапах развитияТриполья путем обмена появляются редкие металлические изделия. В. В. Хвойко отмечает, что.медные вещи обычно относятся к «культуре В» по его терминологии и никогда не встречаются в «культуре А». Равным образом обмен зеленым и ленточным кремнем происходил на позднем этапе. Такой обмен, как я старался выяснить, требовал более или менее развитого междуобщинного обмена. Поскольку есть все основания говорить о развившемся обмене, можно предполагать, что остававшийся по существу случайным 1 Маркс, Нищета философии, 1931, стр. 37. 133
обмен становился необходимостью и начинал проникать внутрь общин, где обмен уже начинал сказываться. Так, например, я думаю, что некоторые предметы украшения из металла в Криничках могли служить предметами обмена между членами общины. Думаю, что при развитии скотоводства могли иметь место также случаи обмена мясными и молочными продуктами или кожей между отдельными родами в' остававшихся еще материнскими общинах. łaK, мне кажется, происходило в Кошиловцах.1 Но, если правильны наблюдения, что обмен начал общественно осознаваться как необходимость., то из этого следует сделать соответствующий вывод: возникало неравномерное имущественное положение отдельных общин и родов. Такому положению вещей, как я думаю, способствовало развитие скотоводства, содержавшего все предпосылки к созданию известного имущественного неравенства одного рода по сравнению с другим. Но, если это так, то необходимо сделать еще одно замечание. При росте обмена и начале имущественного неравенства между общинами и родами, которое, надо сейчас же это подчеркнуть, отнюдь не создавало еще антагонистических отношений в обществе, неравенство могло происходить только потому, что в отдельных общинах создавались излишки в виде приплода скота и запасов зерна. Иными словами, способ производства в скотоводческом хозяйстве создавал данные для обмена и, следовательно, распределение и потребление также приобретали новые формы. Таким образом, после всего сказанного, мы должны сказать, что на этапе, обнаруживавшегося процесса перехода от матриархальных общин к общинам с господством раннего отцовского рода наблюдается возникновение мало еще расчлененного примитивного имущественного неравенства, как следствие развития складывающейся новой стороны производства — скотоводства, вызывающего изменения в распределении и потреблении. Иными словами, при наличии господствовавшего в организованном позднем родовом обществе архаической формации первобытно-коммунистического способа производства с ясным распределением и потреблением, внутри того же способа производства возникали элементы иначе организованного распределения и потребления, что указывало на рост в обществе противоречий между производственными отношениями и производительными силами. Ведущее противоречие в Трипольи конкретно должно было проявляться в новых формах труда при развитии скотоводства, усилении по-разному выступавшего в отношениях между различными общинами и родами обмена и возникновении родовой собственности. ' Как мы видим, «создателями трипольской культуры» были общественные коллективы позднего родового общества в закономерном диалектическом своем развитии сперва на этапе преобла- 1 См. ниже, гл. IV. Ш
Дания земледелия в их хозяйстве, а затем на переходной ступени к этану усиления значения скотоводства со всеми возникавшими из этого последствиями. История развития общества в Триполи от Днепра до Дуная протекала задолго до сложения крупных племенных образований, почему ни о каких «славянах», «фракийцах» или «тохарийцах» и речи быть не может. Но восстанавливаемая нами история одного из этапов позднего родового общества в Трипольи составляет только одну из глав истории этого длительного времени. Сказанное о Трипольи может ■быть повторено с незначительными изменениями и в отношении таких же родовых обществ в Болгарии, Югославии, Фессалии, Иране,1 Белуджистане, Туркестане, Китае и Японии, Америке и Северной Африке. И во всех этих случаях так же, как и по отношению к Триполью, нет возможности применять этнические имена, известные из более поздних периодов истории общества -с более социально-экономически развитыми коллективами, как союзы племен и «народцы», или брать имена, относящиеся уже п раннеклассовым формациям, предполагающим иные способы производства, чем первобытно-коммунистический. 'Следовательно, говоря о вне-трипольских общинах, также нет юснования говорить о каких-либо иных социально-экономических коллективах, как только о материнских и ранних патриархальных родах. Следовательно, ни о каких прародинах или покидаемых в угоду ■буржуазных историков «местах пребывания», миграциях народов и рас невозможно говорить, если стоять на научной материалистической точке зрения понимания исторических явлений. Просто кажется смешным говорить о переселениях и выселениях из прародин «длинноголовых» и «круглоголовых», когда во всем мире ранние родовые общества исторически развивались по •существу по одним и тем же законам исторического развития, отличаясь. друг от друга лишь местными особенностями в процессах перехода к поздним родовым обществам, развивавшимся на разных этапах. . Таким образом, для нас представляется совершенно очевидным, что так наз. «трипольская культура» является в своем археологическом, наименовании не чем иным, как проявлением одной из форм •общественного развития позднего родового общества на определенном егО этапе разложения, характеризуемом в одном из моментов •общественной жизни переходом от поздних матриархальных общин к раннему отцовскому роду, начинавшему складываться внутри материнского рода. Внешними признаками этого начавшегося разложения материнского рода являлись, с одной стороны, наличие «старых» общин, но уже развивавших в больших размерах скотоводства, и «новых» ■общин со скотоводством и охотой, характерных в условиях Три- полья. С другой стороны, на переходный этап указывает также и то, 1 См. ниже, стр. 2Э0. 135
что Триполье по всем данным не находилось еще на этапе развитых племен. Сравнение Триполья с ранними и более развитыми периодами в Крите и в Микенах в Греции или Мохенджо-Даро и'Хараппа в Западной Индии, где мы имеем уже и племена и, в некоторых случаях, «союзы племен», когда эти позднеродовые общества на высшем этапе' разложения первобытного коммунизма переходили к господству патриархата,1 подтверждает наше предположение.. Таким образом., в силу имманентного развития позднего родового общества раннего Триполья мы можем наблюдать диалектический его переход к высшей на данном этапе ступени позднего Триполья с развитием в материнских общинах патриархальных элементов. Но констатирования одного внутреннего развития общества недостаточно: общество, о котором мы говорим, не представляло' собою, конечно, общества «вообще» и не существовало вне условий конкретной, окружавшей его и изменявшейся природы. Поэтому необходимо попытаться отдать себе отчет также в том. какое значение имели изменившиеся условия природы в истории родового общества в Трипольи. Мы свяжем наше рассмотрение этих взаимоотношений с вопросом о том, почему именно на данном этапе истории родового общества, в Трипольи противоречия между производственными отношениями и производительными силами выразились по существу в виде перехода, носившего характер процесса разложения от матриархата к патриархату. Конечно, при нашем уровне знаний о Трипольи я не претендую на разрешение этого пока еще чрезвычайно сложного вопроса. 1 Б. Л. Богаевский, Первобытно-коммунистический способ производства на Крите и в Микенах и его разложение, Сборник «Памяти Карла Маркса», Академия Наук СССР, Л., 1933, стр. 728, табл. I. .
ГЛАВА ЇХ О ПРИРОДЕ, ОКРУЖАВШЕЙ НАСЕЛЕНИЕ ПЛОЩАДОК И ЗЕМЛЯНОК Оставались ли условия окружавшей обитателей «Триполья» природы неизменными в течение не менее 1 500 лет существования здесь населения на устанавливаемых нами этапах развития позднего родового общества в Днепро-Дунайском районе, примерно, за время от 3 000 до 1 500 гг. до н. э.? К сожалению, отчетливого ответа при нынешнем состоянии нашего знания о Трипольи на поставленный вопрос в конкретных формах пока получить еще невозможно. Вообще такой вопрос, насколько я знаю, даже не поставлен. Поэтому нет уверенности в том, что при раскопках отсутствовал материал для суждения об изменениях в природе Триполья. Так как внимание археологов не было направлено в интересующую нас сейчас сторону, то многие явления и факты могли проходить мимо исследователя и безвозвратно погибали. Между тем имеются основания думать, что поставленный нами вопрос может получить необходимый ответ с помощью почвоведов, климатологов и геологов, 1 Зоологов и ботаников. Прежде всего выдвинутый вопрос невольно поднимается, как только оказывается возможным уловить хотя бы более или менее ясные следы стратиграфии трипольских стоянок, дошедших до нас, как известно, в самом плачевном состоянии в силу своего расположения на лессовой почве и обычно на высоких берегах или склонах возвышенностей и потому в силу размывания легко сползающих вниз в овраги и балки. Чрезвычайно денными поэтому являются наблюдения Лашло в Эрбжде и Шроллера на «Холме жрецов» над стратиграфией стоянок и их особенностями. Лашло,2 описывая стратиграфию стоянки в Гаромшеке на холме Тиишк (Tyiszk) в Эрбжде, отмечает, что' 1 Ср. Б. Ф. Земляков, О после-ледниковых колебаниях климата и их значении в археологии, Проблемы докапиталистических формаций, 1934, № 2, стр, 49 и 63; его же, Работы на строительстве Беломорско-Балтийского канала, Археологические работы ГАИМК на новостройках в 1932—33 гг., Л., 1935, стр. 22. В дальнейшем изложении, равно как и при составлении таблицы, я пользовался ценными указаниями. Б. Ф. Землякова, которому выражаю свою признательность. а Laszló, Station de Pepoque' prśmycśnienne, Dolgozatok, 1911, рис. 5 — снимок, с археологических слоев на холме Tyiszk в Эрбжде; описание их, ук. соч., стр, 235. 13?
этот холм составляет высшую точку холма, поднимающуюся на 60 м над Ольтом и расположенную на 538 м над уровнем моря (рнс. 59). Стоянка занимала примерно 5 000 кв. м (130 X 45 м). Лашло дает характеристику напластования вскрытых им 6 метров на глубине в среднем до 4 м. Последовательность слоев следующая: непосредственно над материком располагается слой серо-зеленоватого (gris-verdatre) цвета (1а), содержащий кухонные остатки. Выше, на высоте около 1,20 м от материка находится пласт обуглившейся земли (terre са1стёе) яркокоричневого цвета (rouge brique vlf) с остатками жилища (I) в нескольких слоях. На этом нижнем обожженном пласту (couche calcinee inferieure) лежит второй слой «кухонных остатков» (II), тоже серо-зеленоватого цвета мощностью около 1м. На глубине примерно около 1,30 м под современной поверхностью начинается верхний слой (III) обожженной земли (couche superieure de la terre calcinee) в 40—50 см толщины. Над верхними обожженными местами встречаются «кухонные остатки», прикрытые черноватым «гумусом» (humus noiratre). Лашло пишет, что в черном гумусе, обозначенном в разрезе IY а, он нашел in situ расписные сосуды в то время, как найденные в слое желтого гумуса (IY f) характеризуют совершенно иную культуру (caracte- risent une toute autre civilisation), точное время которой еще не может .быть определено из-за недостаточности находок. В этом слое желтого гумуса были найдены обломки сосудов с углубленным орнаментом; быть может, думает Лашло, слой IV относится «к эпохе бронзы». Таким образом, разрез данного места стоянки в Эрбжде У IV III II I о Характеристика цветности пластов и слоев, хотя и не может -считаться безукоризненной с точки зрения почвоведа, все же при нынешнем положении вопроса о стратиграфии представляет ценность, так как наблюдения сделаны на одном месте и приложенный 138 їс. 59) представляет следующую схему: f е ) cd Ь J а Современная поверхность Желтый гумус Неописанные слои Новая культура Черный гумус • 1. Черноватый гумус 2. Слой «кухонных остатков» Верхний- пласт обожженной земли Слой серо-зеленоватого цвета Слой обожженной земли кирпично-красного цвета Неописанные слои Слой серо-зеленоватого цвета Лессовый материк Остатки поселения с расписной керамикой
it описанию фотографический снимок позволяет до некоторой степени проверить описание разреза. Прежде всего интерес представляет характеристика «верхних» пластов. По существу пласты IV и III представляют собою явную картину деградирования почвы, протекавшего в разное время. «Желтый гумус» (IVf), в котором В. Ф. Земляков подозревает скорее гумус «буровато-серого» цвета, указывает на эпоху влажного климата, на время надвигания леса на степь. Наоборот, черный и черноватый гумус (IVa) свидетельствует о временах с более сухим тслиматом, характеризующим наличие степей. В связи со сказанным нижние слои в Эрбжде должны были образоваться при поселении, «существовавшем в условиях сухого климата. Зит4! ■ I і I I I I I I I • 1 : I I I I I I 1 I ШіііМЇЇШ I! І! І!!! і I і і і І і 11 і|і!іі!!|:|і|:і!і!!|!І>!|1|і!|!|!||і1 I I I I I I I I I I I I I I < ł I I I I I I 1 1 шг Ша Ш Л If la Рис. 59. Разрез стоянки в Эрбжде (по фотографии). Таким образом деградированный чернозем (IVf и IVa) является драгоценным указанием на имевшие место три разные эпохи в истории природы Эрбжда: сухой климат, указывающий на отсутствие в Эрбжде степи с богатым черноземом, сохраняя сухой характер, начинал увлажняться и превратился в конце концов в климат, отличавшийся влажностью. При этом, как мы видели, поселения с расписной керамикой существовали в степных условиях с климатом сухим в начале и более влажным в конце, а «совершенно иная культура» развивалась в условиях надвигания леса на степь при климате, ставшем влажным. Примерно сходную картину дает Шроллер. Шроллер пишет, что на «Холме жрецов» он не мог установить никаких резко отделенных друг от друга слоев. «Желтая материнская почва постепенно переходит», замечает Шроллер, «в коричневатый слой, который вверху почти незаметно примыкает к черному гумусу». 1 В «корич¬ 1 Schroller, ук. соя., стр. 1. 139
невом слое» черепки расписной посуды становились все более редкими по мере приближения к поверхности. Переходная ступень, керамики, по наблюдениям Шроллера, вырастает, по его выражению, постепенно из расписной керамики. Из наблюдений Шроллера вытекает, что на «Холме жрецов» мы- встречаем также деградированный чернозем. При характеристике- цветности слоев, данной Шроллером, с точки зрения почвоведения, можно в общих чертах, учитывая суммарность описания Шроллера, установить следующую картину изменений климата: почвы желтого- цвета, на которых располагались поселения с расписной керамикой, свидетельствуют об эпохах сухого степного климата. «Коричневый слой» с его различными горизонтами, из которых верхний незаметно присоединяется (anschliesst) к черному гумусу, указывает на продолжавшийся процесс усыхания, причем возможно было значительное ухудшение условий окружавшей природы — степи приобретали вид характерный, например, для «астраханских степей», покрытых разнообразными видами полыни, представляющей, .ныне прекрасный подножный корм для многочисленных калмыцких стад и табунов. Во время существования материнских общин, материальные остатки жизни которых сохранились в коричневых слоях почвы, переходивших к черному гумусу, можно констатировать начавшийся процесс увлажнения климата и наступления леса на степь. Если к стратиграфическим наблюдениям Шроллера присоединить археологические описания Роска (Roska) находок в Тор- доше .в б. среднем Семиградьи, то следует сказать, что поздний неолит «с- расписной керамикой», отличной от расписной керамики Эрбжда, должен быть отнесен к эпохам, в течение которых господствовал влажный климат, представлявший климатический оптимум. Таким образом, для юго-восточной Румынии (б. Семиградье) можно установить следующую последовательность изменений в климате: J. Влажный климат II. Сухой климат 1. Сухой климат с сохранением в большей или меньшей степени влажного характера 2. Сухой климат «полынных степей» III.III. Климат с характерными признаками увлажнения Поздний неолит Энеолит I с расписной керамикой Энеолит II, переходная ступень или ступень «нерасписной керамики с формами сосудов расписной керамики» «Медный век», «шнекенбергская культура» При этом надо заметить, что стоянки на «Холме жрецов», как мы уже говорили, должны быть относимы к относительно поздней времени, которое можно определить как время ранних землянок. Следовательно, даже в нижних частях «коричневого слоя» расписная посуда уже представляла собою поздние типы по сравнению, 140
например, с более ранними типами Кукутен А или Кудринцев I. В верхних же частях разбираемого слоя мы имеем уже явное преобладание нерасписной посуды, характерной для «шнекенберг- ской культуры», представляющей местный вариант «культуры после- трипольского времени». Таким образом, на «Холме жрецов», как и в Эрбжде, но с местными отличиями, «эпохи полихромной расписной керамики» надают на конец периодов господства влажного климата и развиваются, главным образом, на этапе с преобладанием сухого климата. Наоборот, «послетрипольская культура» относится к эпохам наступления леса на степь при новом влажном климате. Нельзя не пожалеть, что при раскопках стоянок «трипольской культуры» ни разу еще не было применено взятие проб пыльцы, анализ остатков которой дал бы возможность, наконец, восстановить более или менее точно растительный покров и определить существование в те или иные эпохи определенных видов деревьев и кустарников. Следует выразить пожелание, чтобы при ближайших раскопках была, наконец, применена простая в техническом отношении методика получения проб для определения пыльцы, дающая такие замечательные результаты при исследовании торфяников. Об отсутствии «пыльцевого анализа» невольно вспоминаешь, изучая раскопки jC. С. Гамченко. Повидимому аналогичная с выше описанной картина имела место в Криничках при раскопках С. С. Гамченко. Обследование осыпей, оврагов и мест хозяйственных выемок дало картину, приблизительно, следующего залегания слоев земли: 1) чернозем, 2) лессовидный, мергельный суглинок, 3) лесс, 4) цветной песок, 5) известняк, 6) железистый песчаник, 7) известковый песчаник, 8) цветные глины. Вода, по наблюдениям С. С. Гамченко, двухъярусная: верхний ярус над лессом и нижний, В котором расположено большинство современных «криниц» (колодцев) среди известняков и песчаников. При разведках С. С. Гамченко обнаружил следующую, обычно -повторяющуюся картину: I — чернозем (глубина 1 аршин); в верхней его части встречались только остатки современной жизни, а нижняя часть обычно связана с верхней частью следующего слоя; II—мергельный суглинок (1 аршин 2 верш.) и III—лесс. По слоям находки располагались, например, таким образом: в нижней части чернозема и в верхней части мергельного суглинка встречались разрозненные осколки костей и зубы быка, лошади, свиньи, собаки, козы, овцы, кусочки обожженной глины с отпечатками стволов лозы и дубовых пластин, черепки (тонкие и толстые) с росписью и без нее. Вместе с этими черепками встречались черепки грубой серой посуды, в черепе которых было много толченых раковин, осколки кремня и зернотерки. В лессе находок не было сделано. Раскопки продолжались на глубину «1 саж. 1 арш. 8 верш.». Повидимому, мергельный суглинок светлокоричневого цвета в верхней, прилегающей к черно- .зему, части и желто-пепельный в нижней части, соответствует «коричневому» слою Шроллера. 141
После ознакомления с стратиграфией некоторых «трипольских стоянок» на лессе, история общинных поселений Триполья рисуется, примерно, в следующем виде. В начале ранних эпох, составлявших ранний этап Триполья, господствовал влажный климат, находившийся в процессе своего превращения в сухой. На этом этапе земледельческие общины с мало развитым еще мелким скотоводством существовали в благоприятных условиях для обработки легких лессовых почв (особенно в состоянии их увлажненности) главным образом при помощи каменной мотыги. Одновременно условия для широкого разведения скота не были благоприятны. Затем, мало-по-малу, в связи с продолжавши- мися изменениями в климате наступил режим сухого климата, в течение действия которого на пути имманентного развития материнских общин был выработан поздний этап Триполья, создались благоприятные условия для разведения скота, чему способствовал новый растительный покров степей. Однако, одновременно, изменения в характере почвы при деградировании чернозема создавали неблагоприятные условия для обработки новых почв с помощью мотыг. Наконец в конце периода сухого климата началось его увлажнение и появились первые признаки наступления леса на степь, который в Криничках, как показывают следы дубовых плах в постройках, рос в «трипольские» времена так же, как совсем недавно, пн словам стариков.1 Предполагаемые нами изменения в климате и почвах, падавший на поздний этап Триполья, протекали не изолированно. Надо отчетливо представить себе, что процесс образования новых — стенных — лесов, дополнявших старые, овражные, с которыми они не были генетически,' как известно, связаны, и образования новой почвы должен был протекать в течение многих десятков поколений. Незаметно для себя, некоторые из поколений оказались в другой природной обстановке, чем та, в которой жили их предки. Но встреча общественного человека с новыми условиями труда не происходила в какой-то механической форме. Надо представить себе, что данные поколения населения ранних площадок, выработав во взаимодействии с природой формы ее подчинения своим нуждам, встречаясь с изменениями в природе, прежде всего применяли к овладению новыми условиями старые свои способы, но постепенно их меняли для более рационального использования новых сторон природы. Однако, изменявший условия природы человек общественно и сам изменился в течение поколений. Таким образом, когда количественно изменились группы населения, выросли новые молодые поколения, которые использовали переданный и накопленный опыт. В конце концов случилось так, что старыми средствами нельзя было справиться с новыми условиями природы. Нужно было решать, посильные задачи. Иначе говоря: благодаря росту лесов создались 1 С. С. Гамченко, ук. соч., стр. 139 и 140. 142
благоприятные условия для охоты. Наоборот, почва стала менее- подходящей для мотыжного земледелия. Плужное же земледелие еще невозможно было осуществить. Зато растительный покров новой почвы оказался благоприятным для того, чтобы развить старое скотоводство на более высокой для этого времени ступени. Скотоводство и охота естественно заняли в трудовом процессе первое место. Что касается земледелия, то оно продолжало существовать в тех случаях, когда это позволяли благоприятные для мотыжной обработки условия почвы.
ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ ТРИПОЛЬЯ ГЛАВА I ДОМАШНЯЯ СВННЪЯ В ЛЬЯНИШКОВЕ I В археологическом музее им. Е. Маевского в Варшаве (Museum Er. Majewskiego w Warszawie) хранится недавно изданное богатое собрание предметов так наз. трипольской культуры из раскопок Гимнера (Himner) в Попудне и в Пьянишкове (Pieniazkowa) на Подоле, Уманского района, Киевской области.1 Среди вещей этой весьма интересной во многих отношениях коллекции, некоторые •сведения о которой приводил Козловский, находятся, кроме весьма обычных в трипольских стоянках изображений быка и барана, две редкие и реалистично выполненные фигурки животных бесспорно свиной породы (табл. VII, рис. 5 и 7),2 изображения которых приводятся по фотографии, присланной мне проф. Антоневичем (Antoniewicz). Первая (№ 23718-26) фигурка животного (табл. VII, рис. б) вылеплена из розоватой массы (около 6,1 см длины и 6 см наибольшей высоты), вторая (№ 2317-13/3) сделана из светложелтой массы (около 5,8 см длины и 5 см наибольшей высоты). Однако при детальном ознакомлении с изображениями интересующих нас животных, в чем мне оказал существенную помощь заведующий отделом млекопитающих Зоологического музея Академии наук Г. П. Адлерберг, которому приношу искреннюю благодарность, оказывается возможным довольно точно охарактеризовать пьянишковских свиней, принадлежащих к одним из лучших произведений трипольской глиняной пластики. Первое животное при рассмотрении оригинала привлекает к себе внимание превосходно переданным движением громадного и грузного кабана с тяжелой опущенной мордой, поднятыми ушами, напряженной, мощно выгнутой спиной и с опущенным, как •это обычно бывает у дикой свиньи, хвостом (Sus scrofa L.—Sus scrofa ferus). Второе изображение (табл. VII, рис. 7) отличается от первого. Статуэтка представляет животное небольшого роста с легким телом на высоких ногах с менее выраженным загривком, чем у кабана. 1 Himner, Etude sur la civilisation ,pr6mycśnienne dans le bassin de la mer Noire, d’aprJs des fouilles personnelles, «Światowit», Warszawa, 1933, стр. 26. 2 H. Oehak, ,L’art plastique dans la culture ćnśolithiąue de la cśramiąue pein- te en Pologne, «Światowit», 1933, стр. 202, табл. XII, рис. 1 и 27. На стр. 246 приведены размеры статуэток свиней. 144
Голова мало вогнута и узкая морда сильно вытянута и заканчивается заостренно. Короткий хвост приподнят характерным для свиньи завитком и, несмотря на облом, показывает, что он заворачивался вбок. Глиняная статуэтка в общем довольно точно передает худощавую и неоткормленную свинью, которой приходится много двигаться и самой добывать себе пищу, вследствие чего у нее образовалась приспособленная для вырывания корней и‘корнеплодов длинная морда, как например, по сообщению т. Элле, у чувашских свиней или «дворовых» свиней Одесской области (около Херсона), которых не выдерживают в «сажах» для выкармливания, на что обратила мое внимание Н. Л. Вистелиус. Как полагает Г. П.'Адлерберг, статуэтка изображает домашнюю сранью (Sus scrofa L. — Sus scrofa domesticus) с ее характерным для домашнего вида хвостом «крючком».1 . Помимо этих двух изображений свиньи, более подробное описание фигурок которых заменяет красноречивая поза животного, в кругу так наз. трипольской культуры известны еще две статуэтки из Кошиловдев на Днестре,2 которые Гадачек (Hadaczek) считает за'изображения свиней. В одном из этих животных, несмотря на фрагментарное его состояние и «схематическую трактовку головы без рыла »(Гадачек), можно признать изображение свиньи благодаря характерной округлости спины и короткому хвосту. Что касается второго животного, то о нем, во всяком случае на основании фотографии, судить очень трудно, тем более, что линия спины нехарактерна для свиньи.и непонятной остается левая часть'туловища, хотя Гадачек, нашедший этот экземпляр во время своих раскопок, и называет его по каким-то признакам свиньей «с обломанными ушами и свиным рылом».3 В дальнейшем мы будем считаться лишь о тремя достоверными изображениями свиньи. Как можно видеть, изображения свиньи в Трипольи были весьма редки и тем большее значение приобретают фигурки дикого кабана и домашней свиньи из Пьянишкова. Редкость изображений свиньи, бросающаяся в глаза по сравнению с обычностью статуэток быков; баранов и овец, имеет, как мы постараемся показать ниже, свои причины. Недостаток изображений свиней до известной степени восполняеїся остеологическим материалом, найденным в различных стоянках эпохи расписной керамики трипольского типа от Ольта в Румынии (б. Семиградье й Буковина) вплоть до Днепра. Сопоставление костных находок со статуэтками свиньи позволит нам сделать ряд наблюдений, помогающих уяснить некоторые характерные черты хозяйства позднего родового общества в Дунайско-Днестро-Днепровском районе. Так, В. В. Хвойко 1 Ор. Я. И. Хавесои, Аборигенные свиньи Чувашии, Сборник «Проблемы происхождения домашних животных», Л., 1933, стр. 313, рис. 9., 2 Hadaczek, La colonie industiielle de Koszyłowce, Album des fouilles, IAopol, 1914. 8 Там же, стр. 19 к №. 303— Schweinchen: «Ohren. sińd beschadigt. Vorne ist der Rlssel angegeben». Там же, стр. 19 к № 304 — Schweinchen: «Der Kopf ist shematisch behandelt mit Betonung der grossen Ohren und Unterdriickung des Riissels». 145 10 Б. Л. Богаевский —1123
кратко отмечает находки костей свиней в различных раскопанных им киевских стоянках на Днепре. При раскопках на «усадьбе- доктора Светославского» в Киеве на площадке N° 3 был найден обработанный клык кабана вместе с костями птиц, рыбы, рыбьей чешуей, ракушками, щитками черепахи и обычным предметным инвентарем.1 2 Затем, отшлифованные кабаньи клыки были обнаружены среди обычного инвентаря на площадке № 5 и № 11—12.% К юго-востоку от Веремья в направлении к Стретовке в урочище Таборище были найдены 2-3 клыка дикого кабана вместе с частью- рога козули или сайги и костями лошади, овцы, коровы, ракушками, костями рыбы и щитками черепахи.3 Челюсть кабана была найдена в Щербаневке. В Ржищеве в землянке № 1 находились кости свиньи, лошади, быка и овцы, которые отмечены также и около- города Канева.4 5 6A. А. Спицын обращает внимание на площадках около села Коло- дистого на наличие костей дикого кабана и домашней свиньи, домашнего быка, козла и собаки.® B. И. Громова определила присутствие домашней свиньи (Sus> scrofa domesticus) но найденным костям из раскопок В. Е. Козловской в Сушковке в Уманском районе Киевской области вместе с костями быка (Bos taurus) и мелкого скота.® Равным образом и в трипольских стоянках Валтского района Молдавской АССР были обнаружены кости как дикого кабана очень крупных размеров,7 так и «незначительные по числу и плохой сохранности» остатки домашней свиньи, не позволяющие с точностью определить, произошла ли здесь свинья от европейского- дикого кабана или мелкой торфяной свиньи, которую В. И. Громова считает за особый вид.8 Также и в известной трипольской стоянке в Петренах, по определению проф. В. Д. Ласкарева, находились кости, челюсть и зубы, домашней свиньи (Sus scrofaL.), вместе с костями 6bnca(Bos taurusL.),. овцы и козы.9 Принимая во внимание неизвестно на чем основанное мнение о довольно значительном наличии костей свиньи, С. С.. Магура приходит к выводу, что домашняя свинья (Sus scrofa do- 1 В. В. Хвойко, Каменный век среднего Приднепровья, Труды XI арх. съезда в Киеве, стр. 766. 2 Там же, стр. 766. 3 Там же, стр. 791. В. В. Хвойко говорит о роге «серны». 4 В. В. Хвойко, Раскопки в 1901 г. в области Трипольской культуры, ЗРАО,. 1904, стр. 12. 5 А. А. Спицын, Раскопки глиняных площадок близ с. Колодистого, ИАК, 1904,. вып. 12, стр. 118. 6 С. С. Магура, Питания побуту на підстави Трипільскоі культуры, Сборник «Трипильска культура на Украіні», Киев, 1926, стр. 103. 7 В. И. Громова, Об остатках млекопитающих каменного века из Закавказья, ЕЗМАН, 1929, стр. 429. 8 В. И. Громова, Материалы к познанию фауны трипольской культуры, ЕЗМАН, 1927, стр. 98, 100, 102. 8 Э. Р. Штерн, Доисторическая греческая культура на юге России, Труды XIII археологического съезда 1906 г., стр. 33 и табл. V, 26 (кость свиньи), 27 (челюсть- свиньи), табл. VIII, 13 (зубы свиньи). 146
mesticus) «представляла крупное экономическое значение» в жизни населения Триполья.1 Аналогичную картину представляют «редкие» (few) остеологические находки в Шипенице в Буковине на Днестре, которые были определены для Чайльда проф. Антонием (Antonius) в Вене. В Шипенице были найдены кости дикого кабана наряду с костями зубра (Bos primigenius), оленя (Cervus elapłms) и др., а также и домашней свиньи, быка, собаки. Несколько небольших обломков костей указывают ^на присутствие козы, овцы и лошади неопределенной породы.2 Почти такой же материал, как выше описанный из Днестровского и Днепровского районов, дают находки костей свиньи Тейчем (Teutsch) в разных местах по Ольту в Румынии (б. Семигра- дьи). Так, в поселении в Гешпренгберге (Gesprengberg) вместе с остатками обмазки хижин, обломками кремня, фрагментами керамики и многочисленными глиняными статуэтками животных, среди которых изображений свиньи нет, были обнаружены кости быка, овцы, оленя, косули, бобра, а также ракушки.3 Также в известной стоянке в Пристерхюгеле (Priesterhiigel), давшей между прочим многочисленные известные женские статуэтки, были обнаружены кости разнообразных диких и домашних животных, определенных в 1903 г. директором музея в Германштате Кимаковичем (Kimako- wicz). Здесь были найдены кости домашней и дикой свиньи (Sus scrofa). Некоторые из этих костей заслуживают особого упоминания. Так, были найдены нижние отделы плечевых костей свиньи (т. наз. fovea supratrochlearis posterior) более широкие, чем у современной домашней свиньи с искусственно просверленным (?Б.Б.) отверстием на каждой.4 Затем, очень интересно упоминание о находке лобной кости весьма старой дикой свиньи (sehr alten Wildschweines) со слабыми следами глубокого шрама от удара каменным топором. Шрам имеет 15 мм дл., 6 мм ширины и 5 мм глубины в месте входа лезвия топора. К этой борозде шрама вплотную подходит угол лезвия каменного топора, найденного вблизи лобной кости. Наконец, один из найденных клыков кабана был отделан в форме продолговатой лопаточки.5 6Из других домашних животных отмечается присутствие быка (Taurus taurus L.), овцы (быть может муфлона, как и в Петренах, Ovis sp.) и домашней собаки (Canis familiaris L.). Богаче были пред¬ 1 С. С. Магура, ук. соч., стр. 103: «велику экономичну вагу мала й свиня», так как при раскопках «завсіди знаходят багато свинячих кісток» — насчет обилия нахр- димых костей свиньи хотелось бы иметь более точные указания автора. 2 Childe, Schipenitz, JRAS 1923, стр. 286. 3 Teutsch, Prahistorische Fundę aus dem Burzenlande, MdAGW, 1900, стр. 193, О стратиграфии «Холма жрецов» (Priesterhiigel) по наблюдениям Шроллера в 1928 г. см. Schroller, Die bemalte Keramik im Komitat Haromszek, Szśkely Nemzeti Museum, 1929; см. табл. I. 4 Вряд ли прав Кимакович, говоря об искусственных отверстиях, так как на упомянутых костях имеются естественные отверстия, на что обратила мое внимание В. И. Громова. 6 Teutsch, Die spatneolithischen Ansiedlungen mit bemalter Keramik am oberen Laufe des Altflusses MdPCdAdW, Wien, 1903, стр. 380. * 147
ставлены дикие звери, среди которых можно отметить медведя, волка, лисицу, рысь? дикую кошку, бобра, благородного оленя, дикую безоарову козу (Capra aegagrus), серну (Rupicapra rupi- capra L.), козулю (Capreolus capreolus.L.). 1 ' ' ■ Равным образом в Эрбжде были обнаружены кости домашней и дикой свиньи, медведя, чубарого оленя (CerviiS dama) и беркута (Aquila fulva). Между прочим среди предметов обихода был найден правый нижний клык дикой свиньи с остро отшлифованным концом.2 Так же и во многих стоянках Болгарии, синхронистичных.с Три- польем, обнаружены кости домашней дикой свиньи. 3 II Присутствие дикой одомашненной свиньи мы отметили во многих стоянках от Ольта до Днепра. 4 Изображения свиньи были, судя по имеющемуся в нашем распоряжении материалу, весьма редкими. . Но и эти немногочисленные фигурки свиньи во многих отношениях представляют большой интерес и подымают целый ряд вопросов. Прежде всего необходимо обратить внимание на то, что статуэтки свиньи никак не могут рассматриваться нами как порождения праздной фантазии какого-то неведомого нам мастера этой далекой эпохи расписной керамики. Несомненно, изображения и притом реалистические, насколько это было тогда возможно выполнить, появились в современном им обществе потому, что в его реальной, т. е. хозяйственной жизни, свинья имела достаточно большое экономическое значение, чтобы получить свое идеологическое отражение в художественном образе. Необходимо, следовательно, рассматривать остеологический материал и' фигурки свиней, украшения и различные поделки из свиных зубов (лопаточка из клыка кабана, отточенные зубы нижней челюсти кабана и т. д.) не изолированно, но, наоборот, объединение», стремясь использовать каждую категорию материала в качестве источника для понимания характера того этапа позднего родового общества, нужды которого они удовлетворяли, каждая по Своему назначению. Разнообразие и постоянство находимого материала, связанного со свиньей, заставляют рассматривать это животное не как случайное, но как имевшее определенное значение в хозяйстве Триполья. ' 1 Teutsch, Prahistorisehe Fundę, стр. 201, рис. 189 на стр. 200. 2 Teutsch, Die spatneolithischen Ansiedlungen, стр. 380. 3 Popoff, Beitrage zur Vorgeschichte Bulgariens, ZfE, 1912, стр. 88; Попов, Раскопки в пещерата Моровица, Известия на Българското археологическо дружество, 1913, стр. 289. 1 К сожалению, неясио положение с вопросом о свинье в Кукутенах и ее изображениях, о наличии которых без ссылки на источники упоминает Moisil, Privire asupra antichitatilor preistoriche ale Romaniei, Buletinul comisiunii monumentelor istoriche, Buearesti, 1910, говоря, что главным образом известны изображения быков, овцы, собаки, свиньи и оленя. Н. Schmidt (Cucuteni, Berlin, 1932) не упоминает находок костей свиньи, как и других животных, не уделяя вопросам земледелия и скотоводства необходимого внимания; среди статуэток животных (табл. 33) изображений свиньи не найдено. Так же неясно присутствие свиньи в Черноводах, где Шухардт не отмечает находок костей животных, SchuChardt, Cemavoda, PZ, 1924, стр. 9. 148
Принимая во внимание совокупность известного нам материала, касающегося свиньи, необходимо поставить несколько вопросов, посильному разрешению которых служит настоящая работа. Прежде всего находки костей кабана и домашней свиньи ставят вопрос о природный условиях местности, в которых было расположено то или другое поселение. Затем естественно возникает вопрос о том, каким образом домашняя свинья оказалась в составе хозяйства. Необходимо сделать попытку определить, хотя бы примерно, эпоху развития общества, в течение которой в его хозяйстве оказалась домашняя свинья. Два указания остеологического материала у Пристерхюгеля весьма красноречивы. Как мы отмечали выше, среди остатков животных, найденных здесь, были обнаружены кости козули. Как известно, козуля, будучи в общем неприхотливой, все же требует определенных условий места обитания. Она является прежде всего животным леса. Правда, козули не селятся в сплошных лесных массивах, предпочитая пересеченную открытыми пространствами лесистую местность. Но все же в совершенно безлесных местностях, например в степи, ее нет.1 Между прочим, еще в настоящее время козули встречаются в Валтском районе Молдавской АССР, в Уманском • районе и живут по Днепру до Киевской области.2 3 Иначе говоря, в наши дни границы распространения козули захватывают те территории, на которых мы встречаем многочисленные следы поселений Триполья. , Второе указание дают некоторые особенности рогов оленей. Кимакович обращает внимание на находку левого венчика рога молодого оленя с остатками стержня рога, отмечая бросающиеся в глаза малые размеры венчика (auffallend verkiimmerte Rose) — особенности рога указывают, что он принадлежал оленю, жившему в неволе. К этим же заключениям Кимакович приходит и при изучении остатков двух других рогов.8 Таким образом, по мнению Кимаковича, молодых оленей держали в неволе и, быть может, подвергали одомашниванию.4 Присутствие оленя указывает на наличие по Ольту лесов, существенную часть которых составляли дубы и, вероятно, липы, что согласуется с влажным еще и теплым климатом, в котором становились заметными черты наступающего более сурового режима. В отношении состава лесов можно указать, что при раскопках трипольских стоянок, в Валтском районе С. С. Гамченко обнаружил отчетливые следы употребления для построек дубовых плах. Интересно, что еще в наше время в оврагах и балках, которыми изобилует сильно пересеченная местность около Валты, имеются небольшие дубовые «овражные леса».5 Таким образом, из сказанного можно сделать вывод, что поселе¬ 1 Г. П. Дементьев, Козуля, М., 1933, стр. 16. 2 Там же, стр. 17. 3 Kimatowicz, в ук. соч. Teutsch, Die spatneolithischen Ansiedlungen, стр. 380. 4 Там же. 5 См. выше, стр. 142. 149
ния в Пьяншпкове, как и на «Холме жрецов», равно как и в других стоянках, расположенных на лессовых возвышенностях, были расположены в открытых, сильно пересеченных местностях. Овражные леса, заполнявшие овраги и балки, состояли, главным образом, из дуба и других лиственных пород, а также из различных дикорастущих плодовых деревьев, как яблоня, груша, слива, и разнообразного ягодника (малина, смородина и др.), имелись и грибы,1 корнеплоды и всякие коренья. Ландшафт оживлялся рекой или многочисленными ручьями, берега которых были покрыты густыми зарослями кустарников, ив, камыша и осоки. Условия природы, как мы видим, особенно благоприятствовали жизни свиней, козуль и оленей.1 Присутствие дикого кабана, особенно, в сочетании с такими животными, как медведь, благородный и чубарый олень, рысь, несомненно указывает на ясно выраженный лесистый характер мест поселения, — леса в эти эпохи должны были покрывать не только холмы в сильно перерезанной балками и оврагами местности, на которых обычно располагались поселения, но также склоны и отроги гор, где водились серны и козули, и высокие берега Ольта, Днестра и Днепра. Штерн на основании находой костей дикой и домашней свиньи сделал еще в 1906 г. заключение о том, что все лишенные ныне лесов пространства прежнего округа Бельцы — Хотин в Бессарабии, где были расположены поселения, раскопанные в Пет- ренах, были покрыты лесами; так еще в совсем недавнее время леса встречались в северней Бессарабии.2 Оказанное о лесах в отношении дикого кабана сохраняет свою силу и дЛя домашней свиньи, которую, как замечает Штерн, никогда не находят в хозяйстве обитателей степей, так как для свиньи наилучшее место для пастбища в лесу. Кроме того, присутствие дикого кабана, бобра (Семиградье) и развитого.рыболовства указывает также на то, что и берега рек были покрыты густыми зарослями тростника и другой приречной растительностью, в чаще которых водились дикие кабаны, как это имело место еще не так давно в зарослях, покрывавших дельты Днепра и Буга. Таким образом, при рассмотрении характера трипольских поселений необходимо учитывать их связанность с окружавшими овражными лесами. В этой близости земледельческого и оседлого хозяйства Триполья к лесам (рйс. 60), богатым зверем, сказывается еще бывшее на ранней ступени развития родовое общество (так наз. неолита), которому приходилось отвоевывать от сплошного леса участки земли для посева. Эта же близость к лесам объясняет и неизбежность охоты, имевшей относительно большое значение в жизни человека Триполья, в хозяйстве которого она наряду со слабым в общем мотыжным земледелием и мало развитым скотоводством составляла один из основных элементов. 1 Ніпшег, ук. соч., стр. 40, рис. 1 — вид перерезанной волнистой возвышенности Попудни. 2 Э. Р. Штерн, ук. соч., стр. 9. 150
Рис. 60. Окрестности Триполья (рисунок В. В. Хвойко). Наблюдения Кимаковича оживляют наши сведения о жизни обитателей Пристерхюгеля в эпоху Триполья, и связь с лесом рисуется реальной. Трудно отказаться от того, чтобы не представить себе картины охотников, возвращающихся из ближайших овражных лесов с живой добычей — теленком оленя, которого они будут держать у себя в ограде. Нетрудно себе представить, что так же, как молодого оленя, человек с еще большей легкостью мог пригнать к своей землянке или на «площадку» выводок поросят, после опасной встречи с дикой свиньей, которую ему удалось поразить ударом каменного топора в лоб. Пример с молодым и, быть может, прирученным оленем косвенным образом интересен для направления пути решения второго из поставленных нами вопросов о том, каким образом в хозяйстве общества разбираемой эпохи оказалась домашняя свинья. Нужно ли при решении этого вопроса прибегать к бесплодной теории миграций народов и племен, которые как будто бы могли привести с собою домашнюю свинью, доместикация которой, как. думал одно время Рютимейер (Rfltimeyer), протекала где-то в Азии, или же следует отбросить и в этом случае миграции на больших расстояниях, как это приходится делать и с миграциями человека и приносимых им с собою предметов или завозимых им животных, о чем так любят писать все историки буржуазного направления. Штерн уже давно высказал мнение, что разведение свиньи не связывается с хозяйством кочевых или полукочевых обществ в виду того, что свинья не может совершать длительных переходов. Таким образом, присутствие свиньи в хозяйстве Триполья подчеркивает, по ■его мнению, прочный оседлый образ жизни, к которому перешли обитатели площадок в Петренах. Однако, в утверждениях Штерна все же нельзя усмотреть определенного отрицательного отношения к возможности импорта свиньи в Европу из какой-то точно не определенной местности ее происхождения, как это доказывал в свое время Рютимейер, мнение которого разделяли Конрад Келлер, 161
Дюрст (Duerst), Кремер (Kramer), Отто и другие.1 Отчетливый ответ на интересующий нас вопррс дает история дикой и домашней свиньи в работах противников теории миграций и импорта этого животного, как это делают, например, Гильцгеймер (Hilzheimer), 2 3 Пира (Pira),s Штаффе (Staffe),4 Г. П. Адлербе'рг у нас.5 Одно, из положений Штерна об отсутствии свиньи в хозяйстве кочевнических обществ подтверждается раб'отами Штаффе и Гильц- геймера; последний, передавая мнение Штаффе, замечает, что. для свиньи передвижения на далекие расстояния невозможно предполагать, так как свинья, как трудно перевозимое животное, вряд ли, в противоположность другим животным, было когда-нибудь спутником кочевника. Перечисленные выше авторы, мнение которых суммирует Гильцгеймер в своей статье в словаре Эберта, дают весьма интересный' материал, из которого мы возьмем .основные положения, отсылая желающих ознакомиться более подробно с вопросом о домашней свинье к перечисленным выше спецйальным работам. Дикая свинья (Sus scrofa L., иногда Sus scrofa ferus Gmelin) выработалась в Европе из свиньи третичного периода уже в раннем четвертичном периоде, составляя, как и позднее, излюбленное животное охоты в капсийскую эпоху позднего палеолита, как об этом красноречиво говорят изображения на скалах в Испании.6 С плейстоцена дикая свинья в Европе живет без перерыва. Более того, в сущности, как замечает Гильцгеймер, дикая свинья Европы и в Азии и в северной Африке принадлежит к одному морфологическому кругу, представляя то более ранние, то более поздние по времени варианты одного и того же рода. К мысли об единстве рода свиньи на примере русских и монгольских кабанов приходит и Г. П. Адлерберг, обращая внимание при этом на неудовлетворительность существующей классификации рода свиньи (Sus).7 Адлерберг, изучая «большие серии» кабанов Азии и Европы, расходится с западно-европейскими учеными, стремящимися установить несколько различных рас кабанов (boar races). Различные видоизменения, служащие, например, для Неринга (Nebring) показателями особого рода свиней, не являются достаточными признаками. На всем протяжении от Японии, как это недавно подтвердили раскопки,8 включая все пограничные области СССР 1 Hilzheimer, Ebert — RLdV, т. XI, под словом Schwein. 2 Там же, т. XI, стр. 382. 3 Pira, Studien zur Geschichte der Schweinrasse insbesondere derjenigen Schwedens, Zoologische Jahrbucher, 1909, 233 (Suppl., X, 2). 4 Staffe, Ober die Wild-und Hausschweine der Sudetenlander in vorgeschichtlicher und geschichtlicher Zeit und iiber das sogenannte Torfschwein (Sus palustrjs Rut.); cm. Arbeiten der Lehrkanzel fur Tierwelt an der Hochschule fur Bodenkultur in Wien, 1923, стр. 101. 6 Adlerberg, Preliminary synopsis of Russian and Mongolian wild boars, ДАН, 1930, 91; Г. П. Адлерберг, К вопросу о происхождении домашних животных, Сборник «Проблема происхождения домашних животных», Л., 1933, стр. 185. 6 Obermaier, Fossil man in-Spain, New Hawen, 1915. 7 Adlerberg,, ук. соч., ДАН, стр. 91. 8 Cp. ниже. 152
и Монголии, и вплоть до Западной Европы, можно говорить только о «географических» расах или подвидах единого рода, которых Адлерберг насчитывает в числе пяти. , Многочисленность рассматриваемых, как самостоятельные,, видов дикой свиньи объясняется, повидимому, тем, что исследователи мало считались с тем, что свинья «чрезвычайно легко реагирует на внешние влияния» (Гильцгеймер), и легко меняет свое обличье. В связи с этой, характерной для свиньи, морфологической пластичностью необходимо рассматривать и вопрос б доместикации свиньи, которая, как показывают раскопКй, в своей домашней форме, появляется, видимо, относительно поздно. Так, в ранних «кухонных кучах», в которых попадаются кости собаки, козы, овцы и быка, свинья отсутствует. На стадиях поздних кухонных куч свинья уже, как можно думать, была известна. Чаще Свинья встречается на этапе развития позднего родового; общества (так наз. неолита). Так, например, Штаффе не может отметить присутствие свиньи в поселениях раньше времени спирально-меандровой керамики (Bandkeramik), что чрезвычайно важно. Новейшие наблюдения Штаффе 1923 г. подтверждают данные, собранные Пирой в 1909г. v согласно которым свинья в Скандинавских странах и, в частности, в Швеции не встречается до времени «корридорных гробниц» (G-ang- graber), т. е. по Губерту Шмидту до 3 000 г. до н. э.1 Что касается Швейцарии, то здесь домашняя маленькая так наз. торфяная свинья встречается лишь в поздних свайных постройках, в (то время как находимые кости свиньи в ранних поселениях принадлежат к дикому ее виду.2 Равным образом, Штробель полагает,' что торфяная домашняя свинья верхней Италии произошла из местного «дикого- материала». В парадлель сказанному можно привести, что маленькая торфяная свинья в Померании (Triebsee), по мнению Неринга, представляла собою изменившую в домашнем состоянии свою форму дикую местную свинью. Так же и в Дании находимые в торфяниках остатки свиней представляют собой выродившиеся формы дикой свиньи. " \ Как можно видеть, история дикой и домашней свиньи, особенно благодаря работам Пиры, Штаффе и Штробеля, весьма убедительна показывают, что «факт импорта домашней свиньи из Азии должен, быть отброшен» (Гильцгеймер)., Домашняя свинья, благодаря податливости своего дела к изменениям, образовалась в разных областях Европы на месте и из местного «дикого материала», когда в ней, в силу новых условий жизни в хозяйстве, человека, накопилось достаточно много признаков, чтобы прежнее количество, делавшее ее дикой свиньей, пере- 1 Ср. Н. Schmidt, Vorgeschichte Europas, Leipzig, 1923, табл. II. 2 Характерно для формального метода в изучении истории свиньи, что миграцио- нист К. Келлер, выводящий сложным путем в Европу свинью из какого-то неопределимого -и не могущего быть точно определенным (Keller, ук. соч., стр. 63) центра, Азии, вынужден на основании остеологического материала признать, что по строению черепа «торфяная свинья только немного удалялась от дикой свиньи». 153
•шло в новое качество, нашедшее свое оформление в виде сперва полудикой прирученной, а затем домашней свиньи. После изложенного, возвращаясь к оставленным нами трипольским стоянкам, мы не можем не использовать полученных из истории развития дикой и домашней свиньи указаний для применения их к местному дикому материалу лесистых отрогов Карпат и овражных лесов, покрывавших населенные холмы по Ольту и высокие лессовые берега Днестра и Днепра, перерезанные оврагами. Действительно, с одной стороны, раскопки обнаружили довольно значительные и, во всяком случае, неслучайные остатки костей дикой свиньи и кабана. С другой — костный материал определенно говорит о наличии в хозяйстве Триполья домашней свиньи, о чем свидетельствуют глиняные фигурки свиньи из Пьянишкова и Кошиловцев. При этом нет никаких оснований говорить о завозе свиньи в места пребывания обществ, оставивших предметы т. наз. трипольской культуры. Следовательно, остается одно возможное объяснение: домашняя свинья (Sus scrofa domesticus) в Румынии (б. Семиградье и Буковина), Польше (Восточная Галиция) и на юге СССР вырабатывалась из дикой свиньи (Sus scrofa ferus), водившейся в лесах, окружавших поселения обитателей на берегах Ольта и Днестра, равно как и в овражных лесах Днепра, подобно тому, как это имело место на юге ‘Средиземноморья в Италии, в Средней Европе, в Нижней Австрии, Судетах, в Германии при возрастании значения скотоводства, в Грос- гартахе на Рейне, в Иордансмюле в Силезии или в Носвице, а на севере в Дании и Швеции. Предлагаемое нами объяснение возникновения свиньи в хозяйстве Триполья, логически вытекающее из всего предыдущего изложения, могло бы встретить возражение с точки зрения возможности, быстрого превращения дикой свиньи в домашнюю в сравнительно короткий срок, покрываемый трй стадией развития трипольской культуры, на которой свинья появляется. Но это возражение отпадает в силу отмеченной выше характерной пластичности организма свиньи, быстро поддающейся внешним условиям суще- ствовация. По сообщению Г. П. Адлерберга еще и сейчас можно наблюдать быстрое, требующее всего года или двух, одомашнивание дикой свиньи. Так, в Марокко на городской площади можно было в 1930 году видеть мирно разгуливающего мароккского кабана {Sus scrofa barbarus), который приобрел свой новый, одомашненный вид, потеряв свойства дикого зверя, которыми он обладал еще в полной мере год назад, когда был доставлен в город с гор среднего Атласа.1 Следовательно, и в Трипольи также легко и в короткое время могло происходить одомашнивание местной дикой свиньи. После сказанного выше, нельзя ли определить, хотя бы примерно, тот этап развития родового общества в Трипольи, На котором в его хозяйство вошла свинья? Важным указанием при этом будут служить глиняные фигурки свиньи, так как, для того чтобы были причины их делать, свинья должна была уже получить настолько 1 Г. П. Адлерберг, ук. соч., Сборник, стр. 187, рис. 1. 164
большое значение, что она побуждала членов общины выразить общественный интерес к полудикой-полудомапшей свинье в пластической форме глиняных статуэток этого животного. Нельзя при этом еще раз не отметить, что фигурки свиньи, как и лошади, по сравнению с изображениями быка и овцы, весьма редки, хотя Козловский, имея, быть может, в своем распоряжении неизвестный мне и неопубликованный материал, отмечает, что в поселениях, типа Полудни, встречаются «фигурки зверей, чаще всего, вола и свиньи».1 Поселение в Пьянишкове, как и многие другие места трипольской культуры, не дает права рассматривать его, как относящееся целиком к одному этапу своего существования. Отметим некоторые бросающиеся в глаза отличительные черты ЗЗьянишкова, как я это мог сделать по работе в музее в Варшаве и по описанию этого поселения у Козловского, с мнением которого мне приходится неоднократно не соглашаться. Прежде всего, но ■сравнению с Понудней (материал которой хранится в том же музее), ■отличающейся преобладанием расписной керамики киевского и, как правильно, отмечает Козловский, петренского типа,2 в Пьянишкове при нынешнем составе добытого раскопками материала господствует не расписная керамика, но, наоборот, керамика с углубленным орнаментом различного характера и типа. Проф. Козловский, видимо на основании выставленной в витрине с материалом Пьяниш- кова керамики, пришел к выводу, что «здесь еще совсем не встречается расписная посуда».3 Поэтому, по его мнению, Пьянишково должно быть отнесено к периодам, предшествующим расписной ■керамике, в том числе Бильче-Злото и Кошиловцев. Однако, с утверждением проф. Козловского я не могу согласиться. В одной из витрин с керамикой из Попудни я заметил изданный у Козловского как происходящий из Попудни 4 один сосуд типа «бокатой урны» (buggled. urn) Иайльда, имеющий № 23685 по нумерации музея имени Маевского в Варшаве, с орнаментацией, резко расходящейся но своим мотивам с общим типом росписи Попудни (табл. VI). Наоборот, ■орнаментация этого сосуда весьма близко подходит к орнаментации углубленными линиями на грушевидном сосуде из Пьянишкова, изданном также у Козловского,5 а также к орнаментации некоторых ■статуэток оттуда же. Первый сосуд мне казался непонятным среди всего остального материала из Попудни. Когда я обратился к йроф. Антоневичу .с просьбой дать мне разъяснение об условиях находки заинтересовавшего меня сосуда, обратив внимание на его сходство с Пьянишково, то проф. Антоневич мне сообщил, что 1 Kosłowski, Młodsza epoka kamienna w Polsce (neolit), Lwów, 1924, стр. 122: ■«figurki zwierzęce najczes'ciej wołu i s'wini». 2 Там же,‘стр. 126." 3 Там же, стр. 111. Утверждение Козловского, основанное, как мы увидим ниже, на ошибке, принимает Л. А. Динцес, делающий на основании этой соответствующие ответственные выводы в своей работе: «Прочерченный трипольский орнамент культуры А», Сборник I, Государственная академия истории материальной культуры, Бюро по делам аспирантов, Л., 1929, стр. 22. 4 Kosłowski, ук. соч., табл. XXIX, рис. 15. 5 Там же, табл. XXVIII, рис. 5. 165
он происходит из Пьянишкова.1 Но наличие расписного сосуда в Пьянишкове сразу изменяет понимание керамического материала с углубленным орнаментом. Прежде всего, пьянишковский расписной сосуд и по своей форме, и по композиции орнаментации должен быть отнесен к поздней стадии развития Триполья. Характерный обычно обегающий сосуд спиралевый орнамент здесь заменен конструктивной композицией явно «рамочного типа» (Rahmenstil) Гернеса. Затем, сам орнамент построен из элементов распавшейся спирали, получивших уже новую геометризованную форму. Наконец, орнамент своими частями покрывает всю поверхность сосуда; как это имеет место в покрытой керамике типа Кукутен А или в Кудринцах. Таким образом, на расписном сосуде из Пьянишкова можно отметить как признаки, относящие его к поздней стадии развития Триполья, так в то же время и элементы, указывающие на связь его с ранними эпохами этой поздней стадии. Что касается углубленной орнаментации, то, не входя в ее подробное рассмотрение, следует отметить, что она представляет по крайней мере три вида, вероятно различные по времени, из которых один может быть понят в связи с расписной керамикой, представляя собой пример поздней керамики. Таким образом, расписная керамика Пьянишкова дает указания на поздний тип развития орнаментации. Быть может, точнее следует говорить о раннем этапе поздней стадии Пьянишкова. Возможно, к этому этапу должен быть отнесен также один из биноклевидных сосудов из Пьянишкова, производящий впечатление настоящего биноклевидного сосуда из позднего киевского Триполья.2 В согласии с этой датировкой расписного сосуда стоят и некоторые женские реалистические статуэтки: у одних из них намечено уже разделение ног, как у некоторых статуэток Кошиловцев, у других — ноги выполнены раздельно с моделировкой колен и изгибом нижней части го лени,«как бы для передачи движения. С реалистичностью изображений части женских статуэток вполне согласовалась бы и превосходная для этого времени моделировка обеих фигурок свиней, равно как и большинства пьянишковских зверей. Таким образом, мне кажется, что изображения свиней в Пьянишкове должны быть отнесены к одному из поздних этапов поселения Пьянишкова. Из сказанного вытекает, что мы должны учитывать в Пьянишкове наличие и более ранних этапов, представленных частью сосудов с углубленным орнаментом и низкими биноклевидными сосудами, в которых сохраняется прежняя самостоятельность обеих чаш на подставке. Что же касается до двух каменных топоров, найденных, как говорит Козловский, 3 в Пьянишкове в землянке, то они не могут быть привлекаемы к датировке какого- 1 Проф. Антоневич подтвердил сказанное письмом в ответ на мой вопрос о происхождении сосуда № 23685, прислав мне снимок с сосуда, который я и воспроизвожу. 2 Этот сосуд я видел в шкафу 65 на второй полке снизу в музее имени Маевского- в Варшаве. 3 Kosłowski, ук. соч., стр. 116. 156
ннбудь этапа, так как они до сообщению проф. Антоневича представляют собою случайный и не пьянишковский подъемный материал, с которым нам, следовательно, нечего делать.1 Оказанное в отношении времени появления изображений свиньи на одном из поздних этапов поселения в Пьянишкове может быть повторено и относительно статуэтки свиньи из Кошиловцев. Поселение в Копшловцах, существовавшее, как отмечает Гадачек, в течение долгого времени, 2 3 4 не давая возможности расчленить историю поселения на этапы на основании стратиграфических данных, позволяет однако сделать одно общее наблюдение: ранние этапы жизни Кошиловцев, представленные сосудами с темным покрытием и белой росписью в виде сплошных спиралевых лент, выступают значительно слабее, чем позднее время ,с сосудами с черной росписью по светлому фону. В этом отношении ранние Кошиловцы могут быть сравниваемы, например, с Шипеницами, 8 Васильковцами1 иКрутобо- родинцами, как они представлены в Государственном историческом музее в Москве, где белая спиралевая роспись может быть наблюдаема лишь на четырех примерах, а меандроиды, характерные для " ранних периодов расписной Керамики, встречаются всего на двух обломках.5 Поэтому приходится говорить, что, хотя Кошиловцы, как мы увидим ниже, имели свою раннюю историю, но о ней мы знаем мало, так как до нас дошел, главным образом, материал, говорящий о развитии этого поселения в различных эпохах позднего 'этапа родового общества с расписной керамикой. Итак, можно сказать, что все три фигурки свиньц принадлежат к позднему этапу «расписной керамики» в целом и должны быть относимы к одной из ранних эпох этого этапа в Пьянишкове и Коши- ловцах. Что же касается находимых в различных стоянках костей дикой и домашней свиньи, то они, повидимому, относятся как к ранним, так и к поздним эпохам, как, например, в Шипенице, несомненно в Сушкове, в некоторых стоянках Приднепровского района и в Петренах, часть жизни которых протекала синхронцстично, например, со Старой Будой. Поздняя датировка фигурок свиней из Пьянишкова и Кошиловцев тем более интересна, что она вызывает потребность объяснить хозяйственные причины, которые должны были вызвать изображение -свиньи именно на этих этапах жизни обеих общин, хотя и там и здесь свинья была известна и раньше. Но прежде чем перейти кнамеченной задаче, необходимо в общих чертах ознакомиться с использованием свиньи в других синхрони- •стичных поздних родовых обществах как близких, так и далеких от разбираемых районов областях Афревразии. Мы не будем касаться ' материала из различных областей Средней Европы, так как выше нами была дана в общих чертах характеристика положения домаш¬ 1 Письменное сообщение проф. Антоневича от июня 1931 г. 2 Hadaczek, ук. соч., стр. 4. 3 Childe, Scłnpenitz, ' JRAJ, 1923, стр. 278<См. ниже. 4 Zbiór Wiadomości, т. XIV. 5 См. ниже. 167
ней свиньи в хозяйстве эпохи так наз. спиралево-меандровой керамики 1 и в одновременных хозяйствах различных северных стран. К тому же этот материал, как относящийся к временам, предшествовавшим т. наз. трипольской культуре, имеет свои особенности и является темой специальной работы. Поэтому для получения сравнительного материала мы остановимся на областях Дальнего и Среднего Востока, на ранних эпохах так наз. до-династического Египта и на Восточном Средиземноморья времени «Эгейской культуры». Повторяемость основных подмеченных на трипольском материале явлений не должна будет нас удивлять, так как во всех перечисленных областях мы будем встречать общества на сходном этапе развития архаической формации. При этом, конечно, придется считаться с особенностями материала, порожденного местными условиями жизни данной общины. Так, например, на Дальнем Востоке в Яншао в северо-восточном Китае Андерсон обращает внимание на то, что во всех обнаруженных здесь стоянках находятся кости свиньи в таком количестве, что наличие их «прямо поражает». 2 3 * Клыки кабана употреблялись для изготовления наконечников, стрел -и для подвесков, имевших, вероятно, магическое значение. Встречающаяся в китайских стоянках III тысячелетия свинья принадлежала, повидимому, домашнему виду. Андерсон отмечает, что еще и до сих пор свинья для китайца, в противоположность монголу, составляет излюбленную еду. Наконец, в одной из стоянок поздне-неолитической земледельческой культуры Помон (Jomon-Kultur) в.Корекава в северо-восточной Японии, где среди органических остатков преобладают моллюски, из домашних животных обнаружены кости лишь домашней собаки (Canis familiaris) и свиньи (Sus lencomystax leucomystax), которая, по словам исследователя, была сильно распространена по всей Японии. Интересно, что в Корекава были найдены довольно многочисленные женские статуэтки своеобразного местного типа.8’ Из Средней Азии весьма ценный материал дает Анау. В северном, наиболее древнем кургане, на одном из этапов развития которого можно отметить употребление меди и свинца, в наиболее глубоких слоях встречаются следы древнейшего земледелия (пшеница и ячмень) и сперва, как думает Пемпелли, были известны животные только в диком состоянии (бык, лошадь, овца, свинья, газель,, красный олень, лисица и волк). Затем, можно наблюдать процесс постепенного одомашнивания на месте диких животных и выработки из некоторых из них пород длиннорогого быка (Bos macroce- ros), домашней свиньи, лошади и двух пород овец. Расписная керамика, встречающаяся наряду с грубой домашней посудой, не знает, как известно, спиралевой орнаментации, к кото¬ 1 Например, в Иордансмюле в Силезии, см. Seger, Aus Schlesiens Vorzeit, Breslau, 1916. 2 Franz — Andersson, Archaologische Studien in China, MdAGW,l924, crp. 71: «Die- Haufigkeit von Schweineknochen ist geradezu verbliiflend». 3 Kosliiwa Ohyama, Korekawa-Funde, Zeitschrift fur Prahistorie, 1930, (II), № 4,. стр. 22. 158
рой имеются лишь предпосылки, как замечает Пемпелли.1 В дальнейшем встречаются фигурки домашних животных, среди них не попадается, однако, свиньи. Известны также женские статуэтки различного типа. В Малой Азии Штерн, отмечая отсутствие находок костей свиньи в стоянках с местной культурой, напоминает, что Вирхов в свое время обратил внимание на изобилие костей свиньи в поселении так наз. Трои II. Можно добавить* что недавно в Кади-Кеой (Kadi- Keoi), на месте энеолитического поселения на берегах Босфора, по времени относящегося к периоду до Трои I (неолит), были обнаружены наряду с костями домашних животных также кости домашней свиньи. ' ' Во многих отношениях весьма интересны находки свиньи в последних раскопках Юнкера в Египте. Юнкер нашел в Меримде (Merimde) в западной части дельты Нила остатки обширного неолитического поселения.2 Как думает Юнкер, здесь примерно за пять тысяч лет дон. э. жило общество, отличное по своему укладу от того, с которым нас знакомят находки в Нагада и Вадари. Хозяйство общества, жившего в западной части дельты, отличалось смешанным характером, представляя объединение довольно хорошо развитого земледелия, скотоводства и охоты. Из хлебных злаков сеялся один из видов пшеницы (Triticum dicoccum), а из домашних животных разводили быка, овцу, козу и, главным образом, свинью. Найденные при раскопках кости домашней свиньи поражают, как отмечает Юнкер, своей многочисленностью.3 Наряду с домашней была известна .также дикая свинья, водибшаяся в густых зарослях дельты. Клыки дикого кабана употреблялись для подвесков и нашивок. Крупное значение, которое имела свинья в жизни общинно-родового общества в Меримде должно быть особенно подчеркнуто, принимая во внимание отмеченное уже Геродотом враждебной отношение египтян к этому животному, рассматриваемому как ненавистное тифоническое существо. При этом, по словам Геродота те, кто разводил свиней, были в пренебрежении у остальных сограждан и не допускались в члены храмовых общин.4 Египтяне, как известно, не ели свинины, хотя некоторые, видимо, по традиции держали в своем хозяйстве свиней лишь, как думают, для втаптывания зерна в илистую почву. Сведения, сообщаемые Юнкером на основании новых его раскопок, интересны для нас как своим неегипетским 1 Pumpelly, Explorations in Turkestan, Washington, 1908. 3 Junker, Die Grabung der Wiener Akademie der Wissenschaften an der neolithischen Siedlung von Merimde-Benisalame, в «Forschungen und Fortschritte», 1930, № 4, crp. 60 и 1931, № 1, crp. 2. 3 Junker, ук. соч., 1931 г., стр. 2; Hopfner, Der Tierkult der alten Agypter nach den griechisch-romischen Berichten und wichtigeren Denkmalem, Denkschriften d. A. d. W. in Wien, 1914, стр. 63; Dawson, The pig in ancient Egypt. JRAS, 1928. Указанием на эти две работы я обязан М. А. Шеру, за что выражаю ему признательность. 1 Новые раскопки Юнкера опровергают мнение К. Келлера, который думал, что в Африку свинью завезли из Азии (С. Keller, ук. соч. етр. 63). 169
характером и всем укладом жизни, так и совпадением с основными чертами родовых обществ на Востоке и в Дуиайско-Днепро-Дие- стровском районе. Раскопки в западной части дельты еще только начаты и обещают дать много интересного и, вероятно, обнаружат присутствие женских статуэток, ожидать находок которых тем более есть осш> вания, что они уже найдены как в ранних додинастических периодах, так и в бадарийской «культуре», обнаруживая подчас поразительное сходство с трипольскими статуэтками.1 Как мы увидим ниже, быть может, наличие женской статуэтки в те эпохи, когда свинья имела крупное хозяйственное значение, может объяснить странный на первый взгляд факт, что в поздних эпохах династического Египта свинья имела отношение к Изиде, которой посвящались амулеты в форме свиньи из кости, фаянса или бронзы.2 История свиньи в первобытно-коммунистических общинах на разных этапах их развития в Восточном Средиземноморьи (так наз. неолит и «эгейская культура»), например, на Крите, откуда мы имеем более или менее значительный и разнообразный материал, показывает знакомую картину. Плиний говорит в своей «Естественной истории», что еще в его время в окрестности Кидонии в Западном Крите водились дикие кабаны, вымершие в наши дни. Свидетельство Плиния тем более заслуживает доверия, что, как отмечает К. Келлер,3 клыки дикой свиньи (Sus scrofa ferus) были обнаружены в слоях средне-миной- ской эпохи (2100—1580 до и. э.) в Тилиссе, недалеко от Кноса. К концу средне-минойского периода (средне-минойский III, т. е. 1700—1580 до и. э). относится изображение дикого кабана на одной из резных печатей (табл. VII, рис. 1 и 2).4 В это же время охота на дикого кабана составляла занятие обитателей Крита, как об этом можно судить на основании изображения на обломке одного стеатитового сосуда.5 Нет оснований думать, что охота не практиковалась также и в более ранние периоды. Домашняя свинья, вероятно, вначале в виде полуприрученного животного встречается наряду с диким кабаном уже в ранних общинах на Крите (неолит), причем, по мнению Г. И. Адлерберга, высказанному в беседе со мною, нет оснований относить критскую свинью к особому, импортированному на остров виду «индийской свиньи» (Sus indicus), как думает Келлер, сторонник, как мы говорили, формально-миграционной теории. 1 Б. Л. Богаевский, Древне-минойский период в системе культур IV—III тйс., Сообщения ГАИМК, 1927, стр. 30. Повидимому, высказанное мною в 1931 году предположение оправдалось: Junker, Vorbericht iiber die dritte... Grabung auf der neoli- thischen Siedelung von Merimde-Benisalame, Wien, 1932, стр. 68, рис. 6 — изображение обломка, вероятно женской статуэтки. 2 Hopfner, ук. соч., стр. 63. 3 С. Keller, Eine Herbstfahrt nach Kreta, Zurich, 1910, 43. 4 Matz, Fruhkretische Siegel, Berlin, 1928, табл. XIV, рис. 1 b. 5 C. Keller, Die Stammesgeschichte unserer Haustiere, стр. 64—65. 160
.Домашняя свинья на Крите, как; можно думать, образовалась из местного дикого материала. На дальнейшем этане уже складывавшегося отцовского рода на Крите (так наз. древне-минойский период — 3 000 — 2 100 до н. э.) свинья, видимо, настолько прочно уже вошла в хозяйственный обиход, что общие изменившиеся условия жизни и в частности религия, особенно ярко сказавшаяся в монументальных коллективных погребениях,1 выработали идеологическое оформление понимания свиньи. Так, в Каву си (Kavonsi) в восточном Крите из средней поры жизни эпохи развитого первобытно-коммунистического общества (так наз. древне-минойский II период) сохранилась вырезанная из слоновой кости фигурка свиньи (табл. VII, рис. 3), употреблявшаяся, как показывает сквозное отверстие, в качестве подвеска, конечно, с магической щелью. По требованию религии изображение свиньи последовало на его владельцем после его смерти и было помещено в его погребальной пещере.2 К сожалению, слишком обще трактованное изображение не позволяет говорить о принадлежности свиньи к дикому или домашнему виду. Из несколько более позднего времени известна печать в виде передней части свиньи (табл. VII, рис. 4).3 Интересной подробностью этой печати, имевшей, как выясняет Н. Я. Марр, магическое значение,4 является орнаментация ее щитка, на котором изображены связанные между собою три S-видных завитка в спиралевой композиции, в общем мало распространенной еще в (керамике того времени, в противоположность господствовавшей спиралевой росписи трипольской посуды. Нельзя не вспомнить, упоминая о спирали в ее связи с изображением свиньи, что на Крите общины носили матриархальный характер, в связи с чем было выработано представление о религиозно-магическом значении женщины, как об этом можно судить по многочисленным женским статуэткам как раннего, так и развитого родового общества. В ближайшее время, на этапе домашней общины в так наз. •средне-минойском периоде, произошло, видимо, окончательное одомашнивание свиньи, как об этом можно судить на основании многочисленных глиняных статуэток этого животного, найденных в пользовавшемся большим почетом в эти времена культовом месте «Великой Богини» в Петсофа. Эти изображения во многих отношениях интересны: животное, представленное в живо схваченной позе •е широкими насторожившимися ушами, без острого, как у пьяниш- ковской свиньи, загривка, имеет, как на-критских монетах греческого времени,4 сильно выраженную линию углубления, головы, и короткую, в противоположность «трипольским» свиньям, морду 1 Xanthoudid.es, The vaulted tombs of Messara, London, 1925. 3 E. H. Hall, Excavations in eastern Crete. Vrokastro, Philadelphia, 1914, стр. 185, ірис. 108. 3 Matz, ук. соч., табл. VIII, рис. 4. 4 H. Я. Марр, см. ниже стр. 175 о значении слова «свинья». 11 Б. Л. Богаевский —1123 161
с поднятым кверху пятачком (табл. VII, рис. 6). Затем обращает на себя внимание значительное число найденных фигурок свиньи вместе с изображениями быков, овец и собак-лаек.1 Статуэтки животных из Петсофа нельзя не сравнить с известной чашей на Палекастро средне-минойского периода, заполненной внутри лепными фигурками животных, образующих обширное «стадо», расположенное под охраной «пастуха».2 Можно думать, что и фигурки свиньи из Петсофа входили в состав «магических» стад, приносившихся земледельцами в священный участок, и должны были поставить свинью под охрану божества и обеспечить ее плодовитость. Наконец, отметим типичные фигурки свиньи типа Петсофа из Палекастро того же средне-минойского периода.3 Интересно отметить также одно обстоятельство, уже привлекавшее наше внимание в отношении свиньи из Пьянишкова. Хотя свинья, как мы видели, на Крите была известна издавна и составляла, как справедливо отметил Глотц (Glote), один из основных продуктов питания наряду с овцой и козой, 4 ее изображения получили особо ширбкое распространение лишь с начала средне-минойского периода. Сказанное можно наблюдать, как в Кносе на севере острова и в Фесте на юге, так, например, и в мелких поселениях, как в Ти- лиссе, где состав животных, судя по остеологическому материалу, был разнообразен и богато представлен. Так, К. Келлер определил в Тилиссе три вида быка (Bos primigenius, Bos brachyceros, Bos. domesticus), дикую и домашнюю козу (Capra aegagrus creticus, Capra domestica) и дикую и домашнюю свинью (Sus scrola ferus, Sus domesticus indicus). Удивляет отсутствие среди перечисленных животных овцы (Оvis aries palustris) и собаки (Cams creticus), кости которых в ближайшее время поздне-минойского периода (1680— 1260 до н. э.) обнаружены в Тилиссе, равно как и кости лошади (Cavalos) и благородного оленя (Cervus elaphus). 5 Так называемый микенский период (1260—1100 до н. э.), в течение которого протекал процесс разложения первобытно-коммунистического общества в материковой Греции, в частности в Пелопоннесе, который привел к выработке античной рабовладельческой формации, дает достаточный, главным образом идеологический, материал, чтобы судить о значении дикой и домашней свиньи. Хорошо известна фреска во дворце Тиринфа с изображением охоты с собаками на кабана в густых зарослях. Весьма распространены были резные камни и золотые кольца с изображением кабанов и свиней и охоты на них. Среди многочисленных глиняных статуэток, животных в Микенах встречаются фигурки свиней со стоячими 1 Evans, The Palace of Minos, т. I, Oxford, 1920, стр. 163. 2 Там лее, стр. 181, рис. 3]. 3 BSA, т. IX, стр. 356. 4 Glotz, La civilisation ćgćenne, Paris, 1923, стр. 193. 5 Хатинах-/), ТбХіоаое МічонЦ, Eph. А, 1912, стр. 231. 162
ушами, как на Крите.1 Наконец, дикая и домашняя хорошо откормленная свинья и поросенок хорошо известны также по гомеровским поэмам, особенно, по Одиссее, которые несомненно отражали в некоторых своих частях условия жизни микенских и тиринфских баси- левсов.2 Вероятно в микенском периоде создавались и некоторые из мифов и легенд о борьбе героев с диким вепрем, уничтожавшим посевы, которые сохранились до античной Греции, где они во все времена пользовались распространением. Правда, говоря об изображениях домашней свиньи в Микенах, трудно с точностью установить их идеологическое содержание. Быть может, глиняные изображения свиней имели больше отношения, как мы увидим ниже, к плодовитости женщин, чем к размножению этого животного. Хозяйственное значение свиньи продолжало сказываться также на протяжении всей античной формации как в Греции, так и в Италии. Но, конечно, на этих страницах я не имею возможности входить в рассмотрение чрезвычайно обширного и разнообразного материала и часто весьма сложного для получения выводов без предварительных специальных работ. Поэтому остановимся лишь на некоторых примерах для того, чтобы показать, что: 1) при античном, т. е. рабовладельческом, способе производства, пережиточно сохранялись весьма часто старые традиции первобытно-коммунистических общин; 2) эти пережитки объяснялись, как исторической связью общества античной Греции с архаической формацией восточного Средиземноморья (так наз. эгейская культура), так и ранними сношениями с общинно-родовыми обществами северо-балканских и при- дунайских областей; 3) благодаря обилию греческого материала, можно составить более жизненно представление о роли свиньи в хозяйстве и значении ее в идеологии общества поздней архаической формации, и, наконец, 4) античный материал при всей своей полноте все же недостаточен для освещения некоторых вопросов, которые были вызваны вхождением свиньи в хозяйственную жизнь «трипольских» общин, так как античное общество перешло к рабскому способу производства уже в те времена, когда память о многих явлениях начальной поры становления земледельческого хозяйства или совсем исчезла или сохранилась в обрядах и мифах настолько неясно, что трудно получить из ненадежного материала прочный вывод. Поэтому, не довольствуясь необходимым для наших целей материалом античности, нам придется привлечь данные, говорящие о роли свиньи в первобытно-коммунистических обществах некоторых современных отсталых технически групп человечества, стадиально близких к родовому укладу. В Греции, как и в прежние времена, особенно, на ранних этапах античной формации, в некоторых частях общества сохранялась коллективная охота на кабана и дикую свинью, как это можно 1 С. Keller, Die Tierbilder der altkretischen Kunst, в журнале «Aus der Natur», 1910 (t. VI). 2 Из 21 упоминания свиньи у Гомера два (песнь X; 264 и песнь XXIII, 32) встречаются в Илиаде, остальные в Одиссее. * 163
судить, например, по драматическому изображению на крышке пиксиды Додвеля УІІ в. до и. э., на которой представлен разъяренный кабан, смертельно ранивший одного из двух охотников, вооруженных копьями, и подвергшийся нападению третьего охотника с луком. 1 Также и в распространенных в Греции мифах об охоте на калидонского вепря и в уходящих корнями в далекие времена излюбленных легендах об охоте Одиссея в лесах на склонах Кирфиса около Дельф на вепря' и раненого им в ногу, и в мифе о борьбе Геракла с эвримантской свиньей, губившей посевы, отразился интерес к дикой свинье, о которой мы говорили, разбирая материал «трипольских» общин. 2 3 Интересно, что в мифе об эвримантской свинье, уничтожение которой являлось одним из 12 подвигов Геракла, покровительницей излюбленного героя была, как всегда, Афина, представлявшая собою на почве Греции оформление одной из многочисленных функций критской «Великой Богини». Иными словами и в античной Греции даже в отношении к дикой свинье сохранила свое значение старая формула, характерная для матриархального уклада поздне-архаической формации, о связи свиньи с женщиной: Геракл полубог-полугерой, достигший своего значения в античной Греции, одерживает победу только благодаря покровительству женщины. В хозяйстве античного грека свинья всегда имела большое значение. Свиней держали в стадах, выгоняя на поле, как об этом мы узнаем из мифа об Эвбулее, 8 и откармливали на убой в хлевах, пользуясь также откормленными поросятами. 4 Свиныо держали главным образом ради ее мяса, 5 которое считалось самым лучшим и полезным (то 8ixoiótoitov хрєас), по словам Плутарха.6 Кожа и щетина шли на обработку. 7 Свиной помет, как отмечает Теофраст, употреблялся для удобрения горького миндаля и гранатового дерева.8 Плодовитость свиньи, экономически оправдывавшая ее содержание, удивляла греков 9 тем, что свинья могла дважды в год приносить поросят по числу сосков 10 иногда по 12 штук, причем несоответствие между количеством родившихся поросят и числом сосков, по мнению римлян, служило неблагоприятным указапием .на неурожайный год и предстоящее бедствие. 11 Хозяйственная польза и удивительная плодовитость свиньи, в связи с значением, которое имела идея плодородия, обусловленная 1 Walters, History of pottery, London, І, стр. 316. 2 См. выше, стр. 144—148. 3 Schol. Luc. Dial, meretr., 2, 1; Cm. RhM, XXV, стр. 549. 4 Cp. Guenther, Viehzucht bei Homer, см. II., XII, 363; Od., II, 300; XX, 163. На острове Кос Афродите приносили откормленную свиныо, Ditt. Syl., № 621. 5 Porph. de abst., I, 14. 6 Plut. Symp., IV, 6,1. 7 Cp. Bluemner, Gewerbe und Technologie der alten Griechen und Romer, Leipzig, 1874. 8 Theophr. C. p., III, 9, 3. 9 Porph. de abst., I, 15. 10 Varro, De re rustica, II, 2, 14. 11 Там же, II, 2, 17. 164
земледельческим хозяйством греков, нашли разнообразное идеологическое отражение в общественном сознании греков. Прежде всего, свинья находила свой «идеальный рефлекс» в качестве излюбленного жертвенного животного в магических обрядах плодородия и очищения и религиозном культе, а также? в элевзинских мистериях. 1 Свинья, особенно, супоросая и хорошо откормленная 2 была связана ритуально, главным образом, с Де- метрой и Персефоной-Корой, Посидоном Посадником и, реже, с Афродитой, благодаря чему, по представлениям греков, посевным хозяйствам обеспечивалось плодородие, а женщина, «подражающая в браке и беременности земле», 3 становилась в замужестве плодовитой и приносила здоровье и красивое потомство. В изобразительном искусстве, обычно с практической, религиозной или магической целью, свинья также занимала довольно значительное место, особенно в распространенных бронзовых и глиняных поделках. Известны, например, бесчисленные статуэтки свиньи, приносившиеся, как и фигурки быка и других домашних жиротных, с целью охраны цлодородия самого животного в храмы й часовни Деметры. Реже изображения выделывались из серебра. 4 Затем, большим и повсеместным распространением в Греции на ее островах и в италийских колониях (особенно, в Сицилии) пользовались магико-религйозные изображения женщин и девушек, держащих свиней у груди или в опущенной руке поросенка за заднюю ногу.5 Повидимому, подобные изображение приносились Деметре, например, в ее храме в Тегее, девушками при вступлении в брак и женщинами для получения потомства. Иногда мы встречаем изображения обнаженной женщины,' лежащей на свинье, как например, на одной статуэтке в музее в Сиракузах, или группы, представляющей Плутоса, как богатого бога, с петухом в руке, н Персефону-Кору с рогом Изобилия, сидящих на свинье.6 7 Наконец, можно отметить изображения лежащей на боку свиньи с сосунками- норосятами, служащие красноречивой иллюстрацией к приведенным выше словам Порфирйя о плодовитости свиньи.? В крупной пластике можно привести в качестве примеров изображения свиньи в жертвенной процессии на фризе Парфенона, на рельефах храма Асклепия или на небольшом рельефе с надписью, вероятно, Посидону Посаднику в Сцарте.8 1 Ср. Б. Л. Богаевский, Земледельческая религия Афин, Петроград, 1916. я Например, ср. Demosth. стр. 663. Посидону Фиталмшо на Родосе приносилась в жертву свинья, см. Dittenberger, Sylloge, т. II, 622, Афродите на Косе — коза, козленок и свинья, см. там же, т. II, 621. Ср. Nilsson, Die griechischen Feste mit Aus- scliluss der athenischen, Leipzig, 1908, стр. 386. 3 Б. Л. Богаевский, Земля и почва в земледельческих представлениях греков, ЖМНПо., 1912. 4 Winter, Die antiken Terrakotten, т. I, Berlin, 1903. 5 Например, Winter, ук. соч.,.І, стр. 92, рис. 7, 8; стр. 93, рис. 6, 16; стр. 101, рме. 4, 5; стр, 116—119. * Б. Л. Богаевский, Земледельческая религия Афин, стр. 142. 7 Терракотовая группа в Национальном музее в Афинах. 8 Nilsson, ук. соч., стр. 83. 165
В вазовой, особенно черно-фигурной, живописи, когда сильны были отголоски жизни первобытно-коммунистических общин, еще довольно обычны были сцены охоты на кабанов и фризы из кабанов и других зверей. Позднее довольно часто изображались сцены жертвоприношений, в которых фигурировали свиньи и поросята. Из области литературы упоминания свиньи мы встречаем в мифографической и общей литературе, начиная с Илиады и Одиссеи, и в ученой естественноисторической (Аристотель, Теофраст) и в агрономической литературе вплоть до геопоников, а также в различных надписях, содержащих религиозные постановления. Наконец, в разнообразнейшем бытовом материале представления, связанные со свиньей,встречались вплоть до конца античности.«Свинья» иногда служила синонимом для выражения «женщины»; «свиньей» назывались половые части женщины, 1 2 особенно, кормилицы * (как в некоторых эротических частушках современной Венгрии), 3 и бороздки хлебного поля. 4 В употреблении были женские и возникшие под их влиянием мужские «свиные» имена, как Херины (Xotplvi)) первой и Херилы (Хоф(Хт)) второй жены Еврипида и Херил — имя аттического трагического актера, современника Эсхила.5 Наконец, в народной астрономии, вошедшей потом в состав астрономической литературы греков, плодовитая свинья с ее выводком поросят была перенесена в виде «свиного созвездия» на небо (uaosc).6 Число примеров можно легко увеличить и заполнить ими целую книгу и ряд специальных статей, но и приведенного материала достаточно, чтобы показать, каким идеологическим вниманием была окружена свинья в античном обществе, содержавшем в низовых своих слоях мелкого производителя-земледельца многочисленные пережитки догреческой истории, когда первобытно-коммунистические общины Греции имели с общинами Дунайско-Днестро-Дне- провского района типа Пьянишкова и Копшловцев больше общего, чем отличного. Отметим лишь в заключение, что в настоящее время свинья потеряла свое прежнее значение и в хозяйстве современного грека играет незначительную роль, редко употребляясь в пищу и уступив свое место козе и овце.7 Примерно такое же отношение к свинье в основных чертах, как в Греции, но, конечно, с многочисленными местными изменениями, можно наблюдать почти во всех областях Европы еще и в настоящее время. Так в Германии с ее развитым свиноводством и распространенным употреблением в. пищу свиньи, в Баварии, например, 1 Ср. Б. Л. Богаевский, ук. соч., стр. 175. 2 Varro, ук. соч., II, 9, 10. 3 Anthropophyteia, 1906, стр. 52. 4 Б. Л. Богаевский, ук. соч., стр. 176. 5 Раш., I, 14, 3. 6 Horn., II. XVIII, 436; Hes., О., 613. 7 Struck, Zur Landeskunde you Griechenland, Frankfurt, 1912, стр. 110. В 1899 году при 4 568 151 овец, 3 339 439 коз и 408 744 рогатого скота свиней было всего 79 716 голов (стр. 111). 166
я еще в 1910 году видел в особых магазинах, торгующих реквизитом для церквей, отлитые из простого некрашенного воска фигурки свиней, которые за несколько пфеннигов продавались для приноше ния св. Николаю и богоматери. В некоторых церквах Мюнхена по добные восковые фигурки свиньи и других животных занимали большие пространства на стене и у подножья статуи богоматери. Свиные •статуэтки приносились для охраны свиньи от болезни. Накануне Нового года 31 декабря в день св. Сильвестра в Мюнхене было в обычае дарить друг другу «свиней св. Сильвестра» (Silvesterschwem- •chen) из свинца или серебра с петелькой на спине для ношения в качестве подвеска «на счастье», как это делали минойцы III тысяче- .летия в Кавузи на Крите и египтяне. Интересен пример классового переоформления древнейшего мотива охраны посевов и посадок от нападения свиней, приводимый К. Келлером. В начале XIX в., когда в Германии сильны были еще феодальные порядки, один пастор в Вюртемберге жаловался своему господину на то, что «его королевского величества высочайшие свиньи пожрали мой верноподданнический картофель» и просил о возмещении убытков.1 Так, от трипольских времен и подвигов Геракла, уничтожившего эвримантскую свинью, и вплоть до пресмыкающегося немецкого попа, в хозяйстве различных общественных укладов проходит исконная тревога мелкого производителя о сохранности возделанного им участка земли. Сходные представления, изложение которых наполнило бы •объемистые томы, мы встречаем и в Италии, начиная с 'архаической и античной формаций и вплоть до феодализма, когда в некоторых итальянских новеллах передавался древний, обратившийся в сказочный, мотив о царевиче-кабане, за которого одна за другой выходят замуж вопреки своей воле девушки, которых он убивает клыками в брачную ночь, пока его не полюбила жена, расколдовавшая егб ■своей любовью. 2 В новой форме новеллы мерцает старый мотив о женщине, связанной с земледелием и свиноводством, оттесненной затем хозяйственно мужчиной при патриархальном строе общества. "Так и во Франции, 3 и в Англии, и особенно в Ирландии, уделявшей в своих героических сагах свицье большое внимание, 4 налицо примеры хозяйственного внимания к полезному дикому и домашнему животному. Так же, наконец, и в разных частях СССР от архаических времен до недавнего времени были сильны представления и обряды, связанные со свиньей с различными местными видоизменениями, у чувашей, на Украине и в различных местах Кавказа. Так, например, по сообщению т. К. Элле, со свиньей морфологические особенности и хозяйственное положение которой мы -отмечаливыше, связаны многочисленные представления, указывающие на ее значение как на доземледельческой стадии жизни чувашей, чак и после перехода их к земледелию. Так свинье приписывается 1 С. Keller, ук. соч., стр. 66. 2 Ср. Муратов, Новеллы итальянского возрождения, М., 1913. 3 Ср. Goudąrd, Notice sur les mśdailles avec pieds de sangliers, Toulouse, 1880. 4 Ирландские саги, Л., 1929, стр. 93: Повесть о свинье Мак-Дато. 167
изобретение земледелия, 1 в топонимике встречаются названия, дословно обозначающие «керемет щетины» (mart keremetj). Со свиньей связаны различные магические представления — так, свиныо берут для охраны бани; различные опухоли и всевозможные болезни называют «свинкой» (siisna yanah pulna: буквально — челюсть свиньи стала с ним, т. е. с больным) и лечат их сложными приговорами, и заклинатель изгоняет болезнь, как думают, в конце концов с помощью соломинки. 2 Наконец, отметим, что, когда у чу: вата долго нет детей, то при рождении девочки ей дают имя Ха- врок — свинья, а мальчику — «Дуб». Также со своими особенностями, но, в основном, часто совпадая, выступает перед нами, к сожалению, до сих пор еше разрозненный материал Украины, связанный со свиньей и в хозяйстве, и в различных представлениях, и обрядах, и в языке, как это недавно показал Н. Я. Марр в работе, к которой мы вернемся ниже. III Разобранный нами основной «трипольский» и более полно предт ставленный сравнительный материал позволяет сделать несколько предварительных выводов. Прежде всего, материал позволяет отметить на определенном длительном синхронистическом этапе многочисленные первобытно-коммунистические общества поздней архаической формации как в различных степных областях на юго-востоке Европы, по выражению* Чайльда, 3 и на юге СССР, так и дальше в Средней Азии (Анау), на Дальнем Востоке в Китае (Ганьсу, Яншао) и в Японии (Коре- кава), в Малой Азии (Кадй-Кеой, Троя II), в Восточном Средиземноморья (так наз. неолит Крита и его древне-минойский период) ив Северной Африке, в дельте Нила (Меримде). В кругу архаических общин в Дунайско-Днестро-Днепровском районе (так наз. Триполье) сходство повторяющихся между собою явлений было сильнее незначительных в общем местных изменений, благодаря чему возможно установить, что особое хозяйственное- значение свинья получила на раннем этапе позднего общинно-родового общества. Сравнительный материал показывает со своей стороны, что архаические общины в разных частях света отличались между собою то больше, то меньше, причем отличия между ними все же были менее значительны, чем отличия от Триполья. Таким образом, при специальном исследовании того или иного материала необходимо учитывать имманентные закономерности, характерные для первобытно-коммунистической общины разных частей света и об- 1 В. К. Магницкий, Материалы к объяснению старой чувашской веры, стр. 18;. Ашмарин, Сборник чувашских пословиц, Чебоксары, 1926, стр. 37. 2 По. рукописи доклада К. Элле, Названия селений Чувашской республики на. местных говорах чувашей, доложенного в груше языка в ГАИМК. 2 СЫМе в JHS, 1922, стр. 281. 368
ластей. При этом, разумеется, при всех наблюдаемых местных видоизменениях выступает основное, роднящее все общины между собою, сходство, проявляющееся в первобытно-коммунистическом способе производства с его переоформлением на разных стадиях развития коллективистического родового хозяйства. Следовательно, трипольские общины на Дунае, Днестре и Днепре, хотя и обладали своей закономерностью развития, не стояли изолированно и стадиально изменялись в системе однородных обществ внутри архаической формации. Затем, сравнительный материал в тех случаях, когда оп оказывается более полным и лучше изученным, позволяет говорить, особенно в Восточном Средиземноморье о том, что формы первобытно-коммунистического общества и возникавшие в его недрах явления материального и надстроечного порядка, переоформляясь пережиточно, сохранялись на протяжении более поздней формации, вышедшей из архаической. Однако, при разборе основпого и сравнительного материала необходимо обратить еще внимание на две его особенности отрицательного характера. Мало еще изученный «трипольский» материал не позволяет получить из него самого все необходимые и прочные данные для подкрепления наблюдаемых нами на основании остатков материальной культуры изменений в процессе самодвижения первобытной общины. С другой стороны, сравнительный материал, нередко находясь сам в положении «трипольского», весьма важный для разрешения некоторых неясных вопросов Триполья, недостаточен для выяснения других фактов. В последнем случае сравнительный материал оказывается вторым неизвестным в уравнении и не может поэтому привести к необходимым выводам. Является поэтому необходимым привлечь еще одну категорию «равнительного материала, который дают некоторые группы современного человечества, находящегося еще в наши дни на. этапе первобытно-коммунистической жизни и встречающегося на его различных ступенях, сходных с прожитыми человеком далекими тысячелетиями. Этот так наз. этнографический материал особенно, ценен тем, что он остается достаточно архаичным и неподвижным на нынешнем этапе развития отсталых обществ. Благодаря указанным обстоятельствам этнографические источники позволяют судить об явлениях далекого прошлого, о которых умалчивают другие наши источники, и дают возможность понять вопросы возникновения и развития целого ряда существенных сторон жизни архаических общин, даже не вполне тождественных с ними. Так, у южно-африканских пастушеских народов первоначально приручается мелкий скот, а рогатый еще не разводится. Впоследствии количество скота увеличивается й разведение рогатого скота приобретает все большее значение в хозяйстве. Особенно интересны условия вхождения в хозяйство свиньи, за которой, как и за собаками и курицами, на многих Полинезийских островах должны наблюдать женщины. Так, минкопи на Боль¬ 16»
ших Андаманских островах и негритосы средней части Малайского полуострова, когда во время охоты удавалось поймать несколько небольших кабанов, никогда не убивают их на месте, а помещают в загонах внутри своих поселений и кормят их, пока они не разжиреют. Убивают кабанов на праздниках. Негритосы Никобарских островов к югу от Андаманских островов постоянно, а не только временно, держат в небольших загонах полуручных кабанов, которым они через день дают бегать в окрестностях селений. Вместе с тем они продолжают охотиться на молодых •кабанов, которых не убивают. Пойманные супоросые свиньи, от которых можно скоро ожидать поросят, обычно сохраняются, пока поросята не подрастут. Регулярное свиноводство мы находим у папуасов и меланезийцев. Папуасы в южной части Новой Гвинеи, охотясь на свиней и маленьких кенгуру с помощью собак и считая мясо особенно лакомым, имеют начатки свиноводства, но плохо знают приемы рационального •скотоводства: они разводят маленьких большеголовых свиней («папуасская свинья») и быстро их пожирают. Даже у самых развитых папуасских племен редко можно встретить свиной хлев; по большей части свиней держат ночью в закуте, которая часто устраивается под -стоящим на сваях домом, а днем дают бегать на свободе по всему поселку. Байнинги, меланезийцы, стоящие в хозяйственном отношении несколько выше папуасов, занимаясь земледелием, держат немного скота. Некоторые общины имеют несколько штук полу- прирученных свиней и несколько собак для охоты на диких •свиней и казуаров. Кроме того байнинги держат немного куриц. 'Также и баттаки, наряду с земледелием, занимаются немного скотоводством и держат свиней, коз, собак, а также прирученных буйволов (карбау) и маленьких лошадей. У даяков с их характерными «большими домами», скотоводство более развито, чем у полинезийцев. Уже Кук застал у даяков домашних животных — свиней, собак для охоты на кабанов и оленей. Изредка встречались козы, прирученные буйволы (карбау) а также маленькие куры і и гуси. 1 IY В деле уточнения той ступени развития этана позднего родового общества в Трипольи, на которой происходило хозяйственное освоение свиньи, существенную помощь приносит анализ слова «свинья* в одной из работ Н. Я. Марра. 2 Предварительно, однако, необходимо остановиться на некоторых 1 Кунов, Всеобщая история хозяйства, т. I, М.—Л., 1929. 2 НІ Я. Марр, Яфетические зори на украинском хуторе, Избранные pą-боты, т. У, 1930, стр. 224—:271. 470
вопросах, подводящих к выяснению поставленной задачи. Прежде .всего, использованный нами разнообразный материал указывает на существовавшую хозяйственную связь между дикой и домашней свиньей, на что между прочим указывает наличие совместно находимых на трипольских стоянках костей дикой и домашней свиньи. Затем, сравнительные, этнографические данные весьма отчетливо показывают, освещая далекое прошлое Тринолья и синхронистич- ных с ним родовых обществ в других частях Европы и Азии, что в позднем родовом обществе происходило приручение дикой местной •свиньи и затем одомашнивание, которое, видимо, нередко останавливалось на полуприрученном состоянии свиньи. ' В этом процессе одомашнивания свиньи обычно повторялся ряд фактов хозяйственного значения. Так, ранняя так наз. «торфяная •свинья» швейцарских свайных построек, равно как низкорослые свиньи в поздних родовых обществах, например, Океании, представляют животных, сохраняющих еще в значительной степени признаки, свойственные дикому виду. Морфологически сказанное выражается малым изгибом в построении головы с удлиненной мордой, а также длинными тонкими ногами и худощавостью тела. Перечисленные признаки у домашней свиньи указывают на особенности жизни животного в условиях земледельческой родовой общины: свинья днем бегает в поисках пищи и только ночью она находится в загоне. Свиного хлева, где бы свинья держалась для откорма, в ранних хозяйствах неизвестно. 1 Такое положение имеет место еще, например, и сейчас, по словам т. Элле, во многйх хозяйствах в Чувашской АССР. Отмеченные нами признаки бросаются в глаза при взгляде на •свинью из Пьянишкова, поэтому мы должны, кажется мне, приняв во внимание приведенный сравнительный материал, притти к заключению, что в Пьянишкове, а также и в Кошиловцах, свинья находилась лишь в полуприрученном состоянии — свинью не откармливали в хлевах, но держали лишь для охраны в загонах, в силу чего свинья должна была главным образом сама искать себе пищу. Труднее объяснить, зачем понадобилось производить одомашнивание •свиньи, хотя бы и остановившегося на известном нам пока этапе полуприручения. Мы видели, как происходило это приручение, но какие причины побудили человека заняться доместикацией свиньи и какие последствия повлекло за собою установление примитивного, как у папуасов, свиноводства? В Трипольи дикая и домашняя свинья отмечены, как мы говорили, почти во всех известных нам стоянках. Изображения свиней, однако, принадлежат явно поздней ступени позднего этапа Тринолья. Таким образом, раннее Триполье не знает статуэток свиньи, так как, видимо, не было повода подчеркивать особо ее значение, как 1 Ср. С. Keller, ук. сот., стр.' 62. Келлер, говоря про Torfschwein, замечает1 -«es handeltsich lediglich um ein Haustier, das man nicht in die Stallungen bannte, sondern frei laufen liess*. 171
это сделало позднее Триполье. Сам собою напрашивается вывод, что в общем ранняя стадия Триполья знала главным образом дикун> свинью и, если и держала пойманных на охоте животных в загоне, то лишь на короткое время до первой надобности употребить ее- в пищу. Затем, в одну из поздних эпох раннего этапа уже начали вырабатываться приемы приручения свиньи, которые на позднем Трипольи привели к прирученному состоянию свиньи. Следовательно, охота, кроме избавления посевов от набега диких свиней, стремилась снабдить общину мясом свиньи, как это происходит еще и теперь, например в современных общинах папуасов. Мне кажется, что по аналогии с поимкой диких свиней для еды, свинью начали приручать и разводить также в первую очередь для обеспечения мясной пищей. Но самая потребность иметь у себя около жилья свинью наводит на мысль искать причины, заставлявшие держать это животное дома вместо того, чтобы ходить за ним на охоту. Доместикацию свиньи можно объяснить двумя причинами. Прежде всего, как это уже отметили В. В. Хвойко и Штерн, обитатели площадок жили в условиях прочного оседлого раннего земледельческого хозяйства. Следовательно, человек имел около своего поселения возделанные и засеянные участки проса, ячменя, пшеницы. Но при оседлости и обеспеченности зерновой пищей, подкрепленной продуктами охоты и собирательства, население несомненно возрастало, в связи с чем увеличивалось число поселений, и расширялась, следовательно, посевная площадь. Достаточна взглянуть хотя бы на карту обнаруженных В. В. Хвойко поселений около Триполья (рис. 61), чтобы убедиться, как густо для данного времени были заселены и именно в позднем Трипольи холмистые- плодородные пространства в этой части нагорного берега среднего Приднепровья. Но увеличение посевной площади влекло за собою сокращение площади современных лесов и уменьшение дичи в них, отодвигая на данном этапе охоту на второстепенные места. Кроме- того, необходимо учитывать также, что с увеличением посевов необходимо было вести в защиту их истребительную охоту на вредителей полей и в первую очередь подвергать уничтожению стада диких свиней. Охота при развитии работ на поле становилась менее выгодной, отрывая человека от возделываемой земли на более продолжительное время, чем раньше, когда общинный поселок материнского рода был еще окружен лесом или находился на его опушке и истреблял полезной для пропитания дичи больше, чем нужно. Можно предполагать, что при невозможности обходиться при. слабом в общем посевном мотыжном хозяйстве без мясной пищи, доставляемой охотой, нужно было вместо того, чтобы ходить за дичью в леса, держать в загоне подле жилища диких свиней, как это- имело место, как мы говорили, иногда с оленем. Таким образом, на основе упрочившегося земледелия и необхо- 'димости защиты посевов от набегов свиней и обеспечения мясного . питания сперва держали временно диких свиней в неволе, в силу 172
чего их выводки превращались в полуприрученных животных, которых можно было использовать для еды, пока поля не приносили нового урожая. V Итак, на ранней ступени позднего этапа Триполья одновременно протекало несколько взаимно обусловливавших друг друга хозяйственных процессов различного значения, вызванных неравномерно развивавшимися родовыми общинами в Трипольи. Распространившееся и укреплявшееся мотыжное земледелие, естественно, влекло уменьшение площади лесов и вызывало, с одной стороны, ослабление значения охоты, во всяком случае для некоторой части общины, как главного источника пропитания, а с другой, видоизменяло ее, придавая особое значение охранно-истребительскому характеру, охоты. Одновременно, как мы говорили, изменялся и способ использования мясной пищи. Благодаря сохранению живого запаса мяса в виде, главным образом, плодовитой свиньи и, быть может, оленя, были найдены пути к приручению свиньи. Таким образом, на данном этапе .Триполья развитие земледелия, •ослабление охоты и начавшийся рост значения скотоводства в некоторых случаях в виде примитивного свиноводства являлись обстоятельствами, которые не могли не оказывать воздействия на все стороны общественной тогдашней жизни, изменения в которой по существу ведь и вызывали к жизни перечисленные новые обстоятельства, подчинявшие в свою очередь общественного человека. Но обрисованное нами положение трипольских общин имеет «еще одну сторону. В начале нашей работы мы обратили внимание на то, что среди распространенных в Трипольи статуэток быков ц баранов, о которых мы скажем ниже, изображения свиньи очень редки. Вряд ли это может быть объяснено случайностью и исключительно недостаточностью найденного материала. Дело, вероятно, обстояло иначе. Конечно, в далеком прошлом, как и в современных первобытно-коммунистических большесемейных общинах материнского рода в Океании, не каждая община и не всегда одновременно держали в своих загонах свиней. Но наличие в одних общинах свиньи, при отсутствии ее в других, создавало не имевшие пока крупного значения условия временного неравенства. Иными словами, одни общины обладали некоторыми нужными для жизни продуктами в сезонное время года, когда другие общины должны были или обходиться без них или прибегать к обмену, носившему еще весьма случайный и отнюдь не регулярный характер. Подобное положение в современных первобытно-коммунистических общинах повело к тому, что свинья составляет собственность не всей общины, как остальные продукты питания, но частную собственность того или иного материнского рода. В некоторых случаях частновладельческий и в то же время коллекти¬ 173
вистический характер отношений к домашней свинье усиливаете® еще тем, что свинья в некоторых современных первобытно-коммунистических обществах играет роль натуральной единицы торговли и обмена. Мне кажется, что ничто не препятствует признать и для трипольских общин характер нарождавшихся частновладельческих, отношений к свинье при сохранении первобытно-коммунистического способа производства. В частности, можно предположить, что материнские общины в Пьянишкове и в Кошиловцах, при прочих равных с другими общинами условиях, занимались свиноводством и дер-- жали в своем коллективном хозяйстве полуприрученных свиней, принадлежавших различным материнским родам. Но при нашем допущении экономического значения свиньи необходимо считаться с тем, что значение сказывалось не только в факте расширения естественных производительных сил, но также и во всем распорядке труда в данной общине, особенно в части добавочных, хотя и не очень значительных на наш взгляд работ, связанных с приручением свиньи, ее содержанием в загонах и охране. Наконец, свинья нашла, как показывают статуэтки, и свое- идеологическое оформление, отражавшее роль свиньи в хозяйстве, трипольских общин. Но каково было содержание этой идеологической формы реакции на хозяйственное значение свиньи? Обозначая лепные глиняные изображения пьянишковской и кошиловской свиньи термином, «статуэтки», мы невольно направляем внимание на их значение, как произведений искусства. Однако, нет ничего более ошибочного,, как принимать эти статуэтки за художественные- «безделушки». Идеологическое осмысление свиньи, представленной в художественном образе, надо искать в области «древней естественной религии» и в художественном ремесле. Иными словами, свинью, вызвавшую самые разнообразные представления в связи с особенностями ее животного организма, необходимо рассматривать прежде всего в области «естественной религии», фантастически и искаженно отображавшей явления окружавшей человека действительности. 1 Предлагаемое нами толкование находит свое йодтверждение в лингвистике. Важно было в первую очередь подчеркнуть не то, что свинья служила важным животным питания, каким она. была и до приручения, а то, что, являясь животным, поставлявшим продукты питания, она этим лучше , обеспечивала питанием именно данную общину или некоторые ёемьи этой общины, которая поэтому и была более обеспеченной. Вследствие этого одна община при общем отсутствии в родовом обществе «бедных» и «нуждающихся», являлась все же фактически более обеспеченной, чем другая. Делая реалистические статуэтки свиньи, чело¬ 1 О том, что условия существования этих древних общественно-производственных организмов идеально отражаются в древних естественных и народных религиях, мы читаем у Маркса, Капитал, т. I, 1936, стр. 40. 174
век неправильно думал, что этим он мог добиться как увеличения: кисла свиней, так и обеспечить их плодовитость и оберечь от гибели. Однако^ при этом необходимо подчеркнуть, что свинья, как новый, более или менее регулярный источник пищи, конечно, имела значение не только со стороны своей материальной значимости, но в значительной степени со стороны того социально-экономического- значения, которое она имела у общин, освоивших приручение свиньи: хотя бы в виде ее полуприручения. Общественное значение освоения свиньи вскрыто и показано' в указанной выше работе Н. Я. Марра. Н. Я. Марр, давая анализ; слов, обозначающих свинью, справедливо говорит, что название- свиньи отмечает ее «не как съедобное животное и не по физическим свойствам, интересующим зоолога, а по социальной тоте- мически закрепленной в верованиях и обрядах функции». 1 Здесь- налицо увязка представления о «солнце» с «звуковым комплексом porg (-<—*■ purg) ч- pork (-<—>purk)». Проникая с помощью палеонтологического анализа в глоттогоническую стадию, когда слагались названия домашних животных, Н. Я. Марр дает направление нашей, мысли, говоря, что связь «свиньи», как культового существа, в увязке- тотемных предметов одного и того же «племени», точнее, определенной производственно-социальной группировки уже не скифо-кельтского, а рошского объединения, выплывает в укр. «роха» «свинья»- (отсюда «рох» «хрюканье свиньи»), a roq (-«- ro-k) -»-rok, ведь это означало «солнце», resp. «небесенок». 2 В вскрытой лингвистической связи свиньи с определенной «производственно-социальной группировкой» мы находим подтверждение проводимому в нашей, работе идеологическому значению свиньи, выработанному трипольскими общинами, державшими прирученных свиней. Пережиток создавшегося в недрах первобытно-коммунистических общин положения сохранился в более позднее время в рабовладельческой формации в Греции и Италии. К ранее сказанному добавим яркие пережитки в Италии. Известный плебейский «свиной род» (Porcia gens)3 Варрон объясняет, как указывающий на занятие свиноводством его далеких основателей. Вероятно, специальное исследование покажет, что известный мифологический «царь», племенной вождь этрусков Порсена, нринадлежит этапу развитых этрусских общин, когда «божественный свинарь» Порсена заступил место начальника рода, после отмены матриархата, став во главе- одного из отцовских родов. Позднее в политической легенде Порсена потерял, конечно, древний свиной характер имени, так же, как его не сохранил и знаменитый Марк Порций Катон из рода. Свиньиных (Porcia gens). В параллель к сказанному можно в виде- аналогии привести также и другие римские роды как «Козловы» «Caprilius» или «Овчинники» (Ovinius), из которых Овиний Галь- ский (Ovinius gallicanus) был известен еще в 316 г. н. э. 1 Н. Я. Марр, ук. соч., стр. 232. 2 Там же, стр. 234. 3 Liv., 39, 32 и 40: Ср. Plut., Poplicola, 11. 175»
Наряду с этими скотоводческими родами, можно отметить также огородно-земледельческие. Так, известные роды Фабиев,. Лентулов и Цицеронов в далехше времена были, конечно, производственно связаны с разведением бобов, чечевицы и гороха. Интересно при этом отметить разделение в поздние времена, вероятно на этапе разложения родового общества в его переходе ■к государству, скотоводческих и чисто земледельческих родов, в именах которых сохранялась память б более древних животных мелкого скотоводства (свинья, овца, коза) и злаков мотыжно- огородного хозяйства (бобы, чечевица, горох), предшествовавших в Италии разведению хлебных злаков. На приведенных примерах, на которых мы не будем дольше останавливаться, можно, мне кажется, уловить аналогии с нашим трипольским материалом. Как там. так и здесь древнейшие «роды» были связаны со свиньей, указывая на происшедшую когда-то дифференциацию земледельческого и скотоводческого хозяйства и на общую «яфетическую» почву, на которой протекали все эти процессы внутри первобытнокоммунистических трипольских ранних и «пеласгическо-этруских» •общин, задолго до образования античного государства. Наконец, как в Италии, Греции, так и в современной Украине, как показывает палеонтологический анализ украинских слов, . обозначающих «свинью», «поросенка», сохраняются пережитки далекого прошлого родовых материнских общин архаической формации. После знакомства с палеонтологическим анализом слов, обозначающих свинью, и примерами, указывающими на пережиточность значения свиньи в обозначении производственных родов, мы можем, кажется мне, без насилия над материалом вскрыть вероятное идеологическое содержание пьянишковских статуэток. Статуэтки свиньи представляли собою прежде всего изображения животного, приобретавшего новое значение в режиме питания. В то же время эти изображения в сознании тогдашних обитателей площадок обладали магическим значением и, согласно практике «восполнения недостающего»,1 помогали якобы для сохранения, размножения и охраны домашней свиньи. Наконец, статуэтки свиньи являлись овеществленными знаками коллективной собственности на свинью, мясом которой могла распоряжаться не вся, а лишь определённая часть родов, составлявших общину, имевшая возможность совершать обмен свиньи на другие становившиеся необходимыми этой части общины предметы или продукты. При этом, поскольку домашняя свинья, как это мы видели выше, была всегда связана с женщиной, нет никаких оснований думать, что хозяйственное освоение свиньи значительно нарушило существовавшие производственные отношения и внесло изменения в распорядок труда, как он складывался между женщиной и мущиной. 1 Б. Л. Богаевский, К вопросу о значении так наз. «колдуна» в «Пещере трех •братьев» в Арьеже во Франции, Советская Этнография, 1934, № 4, стр. 72. См. ниже стр.289. ' _176
Община й іірй наличии в ёё хозяйстве свиньи йродолжаЛа осМ* Ьаться материнской, но однако самый факт начавшегося приручения свиньи указывал на подготовку условий, при которых остававшееся еще в силе господство материнского рода начнет поддаваться изменениям, которые все более увеличивались при освоении новых домашних животных и, особенно, крупного рогатого скота.
РЛ AB Alt СОБАВА В ШИПЕНИЦЕ I В известной стоянке с расписной керамикой в Шипенице на Серете в Румынии (Буковина) Чайльд отмечает, на основании определений проф. Антония найденных в небольшом количестве костей, присутствие следующих животных: Bos primigenius, Cervus elaphus, Spalax typhlos и дикого кабана (wild boar), а также домашних быка, свиньи и собаки. Несколько небольших обломков костей принадлежат козе, овце и лошади, точное определение видов которых нельзя произвести вследствие ничтожного количества найденного костного материала. 1 Такое малое количество определенных костей животных следует рассматривать как результат случайности и плохой сохранности костей. Заключения о малом применении домашнего животного в хозяйстве современного общества, или ничтожной роли охоты не следует делать в данном случае, основываясь только на малом количестве костей. Кайндль неоднократно упоминает о значительных количествах обнаруженных при раскопках 1902 и 1903 гг. обожженных, истлевших, равно как и целых, но, видимо, вследствие своей раздробленности не поддававшихся определению костей.2 Приходится считаться также с тем, что, вероятно, большая часть костей не была взята при раскопках, проводившихся местным землевладельцем любителем-археологом Костиным (Kostin). Кроме того, в Шипенице были весьма распространены костяные изделия, изготовлявшиеся на месте, как например проколки, лощила и «кинжалы» из трубчатых костей. 3 Словом, в Шипенице, как и в других стоянках того времени, животное играло значительную роль в хо- 1 Childe, Schipenitz: a late neolithic station with painted pottery in Bukowina, JRAI, 1923. Teutsch (см. выше ук. соч., стр. 372) отмечает среди костей животных в Пристерхюгеле кости Canis lupus L. и Canis familiaris L. В трипольских стоянках собака встречается в общем редко, б костей, принадлежавших четырем особям рода Canis familiaris, отмечает В. И. Громова из раскопок С. С. Гамченко в Криничках и Любушка-Посаде, б. Подольской губ., б. Балтского уезда. См. В. И. Громова, Материалы к познанию фауны трипольской культуры, ЕЗМАН, 1927, стр. 87. 2 Kaindl, Prahistorisches aus Bukowina, Jahrbuch! der Zentral-Kommission fur Erforschting und Erhaltung der Kunst- und historischer Denkmaler, Wien, 1904, 3 Там же, стр, 23, 25, 26, 36, 40. 178
йяйстве обитателей поселений на (Зербтб. Тай зйе, как й S Другие местах, разведению домашних животных и обилию охотничьего зверя способствовали природные условия в Шипенице. Местность Балечинка (Baleczinka), где производились раскопки в 1903 г., расположенная перед домами и садами западной части современной Шипеницы, представляет превосходные условия для поселений: Балечинка защищена со всех сторон, будучи расположена на легкой волнистой возвышенности, тянувшейся с запада на восток. На юге в настоящее время равнина Идет по северному берегу Прута. По* как думает Кайндль, в далекие времена река Протекала непосредственно или очень близко у подошвы возвышенности. Теперь Здесь находится небольшой ручей. В северном направлении Балечинка спускается к сырым, покрытым тростниками местам и глубоко лежащим хлебным полям, покрывающим дно, спущенного несколько десятилетий тому назад, пруда. В этом месте также протекает ручей. На самом высоком пункте северного края Балечинкй И было расположено поселение, остатки которого были раскопаны в 1903 году. 1 Таким образом, как видно из описания местности, поселение, как обычно, было расположено на высоком берегу реки, изрезанном оврагами и балками, по дну которых протекали ручьи и росли овражные леса. Берега Прута и протекавших ручьев были покрыты густыми тростниками, служившими приютом диких кабанов и. других зверей и дававшими, как отмечает Кайндль,; материал для устройства крыш легких мазанок поселений.2 Местность, подобная Балечинке, представляла необходимые условия для развития оседлого населения, занятого земледелием, скотоводством и охотой на зверя в окружавших овражных лесах и прибрежных зарослях. Аналогичные экологические условия мы отмечали выше для стоянок от Ольта до Днестра и Днепра. Большее значение животного в Шипенице может быть отмечено также на основании найденных многочисленных глиняных статуэток, главным образом быков и баранов, одного из которых Чайльд принимает за льва (табл. XII, рис. 6),3 а также благодаря многочисленным изображениям животных, нанесенных черной краской на поверхность сосудов. 1 Там же, стр. 26. 2 Там же. 3 Childe, ук. соч., стр. 281: «ап unexpected exception was provided by the lion... The likeness is so good that we can scarcely doubt, that the artist had seen the animal portrayed». Сходство со львом я при рассмотрении оригинала в Natur-Historisches Museum в Вене, как и на фотографии с оригинала, признать не могу, — животное несомненно изображает барана: по сторонам головы сохранились основания, видимо, тяжелых заворачивающихся рогов. Весьма реалистично сделаны половые органы животного, о чем Чайльд не упоминает. Если бы мастер хотел изобразить льва, то, конечно, он снабдил бы его характерными для животного кошачьей породы органами. Между тем мастер показал пол животного, желая подчеркнуть барана как производителя. Глаза, быть может, были вставлены. В пользу моего истолкования «льва», как барана, говорит выставленный в музейном зале обломок крупных размеров статуэтки барана, у которого тоже сохранились только основания рогов. * 179
Рис. 62. Ленточные звери на сосуде из Шипеницы. ІЗ їїіипеніще, КаК й в ■ Бильче-Злото, 1 животное, выполненное черной краской по красной поверхности сосуда или по тонкому желтоватому и белесоватому покрытию, обычно помещалось в верхней части сосуда, ближе к горлу «бокатых» (bulging urn) «биконических урн» с вдавленным в плечи горлом, прикрывавшимся тарелкообразной покрышкой, по большей части крупных размеров (0,50—0,80 см, хотя встречаются сосуды в 0,25 см) и с росписью черной или черной и красной красками.1 2 3'По большей части животное помещается в свободном поле под горлом сосуда под полосками, идущими под ним и ближе к изгибу спирали, подымающейся к одному из плеч сосуда.8 Иногда, но видимо реже, животное изображалось в свободном поле, ограниченном в верхней своей части спускающейся линией спирали.4 * * На сосудах встречаются по одному и по два изображения животных (рис. 62).5 Кроме больших сосудов, животные иногда изображались также на середине, как в Старой Вуде,6 и на маленьких сосудах, например, на тонкостенных «бутылочках» (сир) в Шипениде в Ашмо- леанском музее в Оксфорде (табл. XI, рис. 1), 7 на дне чаши в Томашевке,8 на горле сосуда из Винницкой области (около Могилева)9 или на поле средней части сосуда, свободной от орнаментации 10 (табл. XI, рис. 2) в Трипольи. В общем, животные на сосудах в Шипениде принадлежат к одному стилистическому типу: их можно назвать «ленточными зверями» по форме и стремительно движущимися по характеру позы животного. Но при всем единообразии в изображении животных, отличающемся по справедливому замечанию Чайльда от изображения животных в других местах, 11 ленточные звери 1 См. ниже, гл. III. Некоторые из приводимых рисунков животных сделаны мною во время работы в музеях и представляют собою рабочие зарисовки, но не являются публикацией памятников. * СЫМе, ук. соч., стр. 269. 3 Там же, стр. 270, рис. б, 9. 4 Там же, рис. б; в Петренах см. ниже. 8 Там же, рис. 27. 8 Б. Л. Богаевский, Раковина в расписной керамике Китая, Крита и Три- полья, Л., 1931, стр. 77, рис. 47. 7 Childe, ук. соч., табл. XV, рис. 2. 8 Б. Л. Богаевский, ук. соч., стр. 86, рис. 67. 9 Коротке Звідомлешш за 1926 рік, Київ, 1927, XXXV, табл. I, 5. 10 Альбом зарисовок В. В. Хвойко в Архиве ГАИМК. 11 СЫМе, ук. соч., стр. 282. 180
Шипеницы выступают в нескольких вариантах (рис. 63). Животные разного вида представлены прежде всего в стремительном движении вперед. Одни из них имеют вытянутое тело, подобранную заднюю часть тела и подогнутые под себя задние и протянутые передние НОГИ И ЯВНО нахо- Рис. 63. Ленточные звери на сосудах из Шипеницы, дятся в состоянии сильного бега и яростного нападения или преследования.1 Значение движения описываемых животных хорошо подтверждает, например, изображение охоты, вырезанное на скалах в Абу Балласа (Abou Balias), в Ливии; слева представлен бегущий охотник с луком и стрелами, а перед ним изображена собака в ошейнике с насторожившимися ушами, поднятым и загнутым вперед хвостом и подобранными под себя задними ногами, настигающая антилопу с детенышем,-в которую попадает стрела (табл, VIII, рис. 2).2 Особый интерес представляет моментальный снимок бегущей собаки, например на охоте за зайцами (табл. VIII, рис. I).3 Как видно из приводимых ниже иллюстраций, в некоторых моментах преследования животного собаки имеют различно изогнутое тело й по-разному подобранные задние ноги и держат различно хвост, напоминая позу собаки, преследующей зайца на приведенном выше рисунке (табл. VIII, рис. 1). Некоторые из собак, например собака на табл. XI, 3 но своей позе чрезвычайно близко подходит к стремительно движущимся животным Шипеницы. Таким образом, чуждые и кажущиеся на первый взгляд произвольные фигуры животных в Шипенице на деле оказываются изображениями, в основе которых лежит меткое и верное наблюдение действительно стремительного бега собаки. Не имея возможности входить сейчас в рассмотрение подробностей, отмечу лишь, что своеобразные «кинематографические» изображения бегущих животных поднимают важный вопрос о характере изощренности наблюдений и остроте глаза обитателей Шипепицы. У всех упоминаемых в Шипенице зверей подчеркнута их агрессивность: лапы снабжены когтями (рис. 63 и табл. XI), а на хвосте, в Шипенице всегда загнутом, видны какие-то шипы (рис. 63 справа внизу и табл. XI, рис. 3 и 6).4 У некоторых животных насторожены 1 Там же, рис. 28. 2 Cahiers cTArt, 1930, № 8—9, рис. 13 при стр. 449. 3 Иллюстрация, изображающая преследование зайцев собаками на охоте в Англии, взята намц'из Arbeiter Intemationalzeitung, 1931, № 43. \ Chi Це, ук. соя., рис, 28 —нижний рисунок третьего вертикального ряда. т
уши и взъерошен крутой загривок.1 Другие животные переданы в скользящем вниз движении, точно они к чему-то подкрадываются, 2 3 причем об одном из этих животных, которое Чайльд называет «грифоном», я скажу несколько подробнее ниже (рис. 69). По внешнему виду среди всех этих животных можно различать «вытянутый» 8 и «укороченный» тип. 4 Может быть, как простое формальное видоизменение рисунка, потерявшего свой смысл, следует рассматривать изображение «прыгающего» животного, освобожденного от «колючих» деталей.5 Сразу же отметим в изображениях животных своеобразный характер передачи их движений, стилистический анализ которого не входит в задачи настоящей работы. Животное в Шипенице, как и в других стоянках этого времени, изображалось в основе реально, несмотря на стилизацию, отвечая социальному заказу тогдашнего общества в установившейся длительно вырабатывавшейся традиции и в полной формальной против.оположности образам быстро движущегося животного, например, крито-микенского периода: в восточном Средиземноморьи господствует известная, названная С. Рей- наком, 6 7 схема «летучего галопа» (gallop volant), при котором животное в беге изображалось распластанным, точно висящим в воздухе, с вытянутыми по одной линии передними ногами вперед и задними назад (рис. 65,2).7 В Шипенице, наоборот, задние ноги у животного всегда подобраны под себя и только передние сильно вытя- йуты вперед. Иначе говоря, крито-микенское животное изображалось в значительно большей степени отвлеченно, чем в Шипенице или в Абу Валласе. Сходные позы животных в некоторых случаях встречаются по традиции и значительно позднее, когда, видимо, необходимо было подчеркнуть стремительность движения собаки. Так, например, явно пережиточный образ «шипеницкого» животного мы встречаем на погребальных сосудах из Паша-Киой (Pasa Kjoj в Болгарии в' эпоху Галыптатта.8 Интересно изображение «шипениц- 1 Childe, ук. соч., рис. 28 — последний рисунок справа в четвертом ряду. 2 Там же, рис. 28 — нижний рисунок. 3 Там же, рис. 28, № 60764. 4 Там же, рйс. 28, №№ 60789, 60846. 5 Там же, рис. 28, № 50789. 6 Remach, La reprśsentation du galop, RA, 1901, 248. 7 Например: Мчащийся бык на известной фреске «Игры с быками» в Кносе на Крите (Evans, The Palace of Minos, Oxford, t. Ill, 1930), собаки на фреске охоты на кабана в Тиринфе, одна из которых приведена на нашем рисунке в условной передаче, сближающей «микенскую» собаку с «шипеницкой». См. Rodenwaldt, Tiryns, Leipzig, 1912, т. II, стр. 13; Б. Л. Богаевский, Крит и Микены, Л., 1924, стр. 213, рис. 56. Известны грифоны, переданные в схеме «летучего галопа» на золотых бляшках в шахтовых могилах в Микенах ранне-микенского периода. См. К. Muller, Fruhmykenische Reliefs aus Kreta und vom griechisćhen Festlande, Jahrbuch des Pęutschen Arcjiąęolo-» gischen Instituts, 1915. 8 Ebert, RLdV под словом Pas а-Kjoj, Щ ‘ Рис, 64. «Волк». Изображение на лезвии меча палача (Германия, 1547 г. н. э.).
12 3 Рис. 65. Три вида изображения бега животного (1 — Триполье. 2 — Крит и Микены. 3 — Крит). кого» типа собаки или «волка», как метка мастера на лезвии большого меча палача 1547 года (рис. 64), — меч, как разъяренный пес или свирепый волк должен был обрушиться на жертву. 1 Второй тип в Шипениде, видимо, встречающийся редко; составляют животные, изогнутые дугой. Особенно интересно одно из этих изогнутых животных: оно как будто прыгает и раскрывает пасть (рис. 62 — вверху слева), как животное на сосуде из Винницкой области, повернув голову назад справа налево.2 Позднее, главным образом, уже в ранних классовых обществах, животное в беге изображалось еще более формально и отвлеченно — имея твердый упор на задние ноги, животное изображалось с поднятыми и вытянутыми вперед передними так, как будто животное только собиралось двинуться с места. Таковы, например, изображения собаки в греко-скифском искусстве 3 (табл. IX, рис. 1) или передача скачущего рыцаря в некоторых рукописях феодального общества 1457 года4 (табл. IX, рис. 2). Таким образом, в истории изображения бегущего животного в раннем развитом родовом обществе «трипольская» передача бега является наиболее жизненной и динамической, как это видно при сопоставлении трех видов передачи бега (рис. 65). И Небольшое количество предметов из Шипеницы, выставленных в Государственном доисторическом и раннеисторическом музее в Берлине (Staatliches Museum fur Vor- und Fruhgeschichte) и хранящихся в магазинном зале музея, происходит из собрания упомянутого выше шипеницкого землевладельца Костина, предоставившего большую часть найденного им и изданного Чайльдом материала в доисторический отдел естественноисторического музея в Вене, где я мог, благодаря любезности дирекции музея, изучить его во время моей командировки за границу от ГАИМК. Среди берлинского собрания дважды встречается изображение интересующих нас животных, приводимое нами по фотоірафии музея, 1 См., например, W. М. Schmidt, Altertiimer des burgerlichenundStrafrechts, insbe- sondere Folter- und Strafwerkzeuge des bayerischen National-Museums, Miinchen, 1908, стр. 49, рис. 69. 3 Childe, ук. соч., рис. 27 — животное слева. 3 Ср., например, серебряный сосуд со сценой охоты на льва из раскопок Н. И. Веселовского в кургане Солоха. ОАК, 1913—15 гг. 4 Huber, Bayerischer Kunstkalender, Miinchen, 1911. Помещаемый рисунок взят цз рукописи № 514 из монастыря Andechs э. Hof- und Staatsbibliothek в Мюнхене. ада
сделанной для меняв 1.928 г. Изображения на обоих сосудах составляют денное добавление к венскому материалу. В. магазинном зале музея’в, Берлине хранится обломок верхней части с отогнутым краем горла большого биконического сосуда светложелтой массы «четвертой» формы Чайльда.1 Поверхность обломка покрыта неравномерно нанесенной иногда полосами тонкой омывкой (wash), по которой черной краской глубокого тона выполнен рисунок. В верхней части обломка проходит ряд полосок, перехваченных в одном месте черным шаровидным пятном—пережитком спиралевого завитка; несколько ниже, поднимаясь к плечу сосуда, проходит зубчатая полоска, над которой в том же направлении тянется ряд других. На окаймленном полосками сверху и снизу свободном поле помещено животное знакомого нам типа, но с некоторыми особенностями (табл. X, рис. 1). Животное, следуя поднимающимся'вверх нижним полоскам, изображено в соответствующем движении: принадлежа к вытянутому типу, животное снабжено сильными когтями, устремляется вверх, загнув хвост, снабженный четырьмя колючками (табл. XI, рис. 3), как у одного из зверей в Вене.2 Голова берлинского зверя не обычна: рисовальщик, видимо, хотел передать особенности какого-то известного ему животного и для этого изобразил голову с высоким черепом, выступающей лобной частью и удлиненной мордой, которую он чересчур вытянул. Сочетание: формы головы с обычным изображением тела производит впечатление рисунка смешанного типа, в котором можно отметить своеобразно переданные «реалистические» черты животного. Обращает на себя также внимание еще одна подробность, не встретившаяся мне. ни на одном изображении животных в расписной керамике Дунайско-Днестро-Днепровского района-. На нашем рисунке (табл. XI, рис. 3) видна деталь, улавливаемая на фотографии (табл. X, рис. 1) и проверенная мною по оригиналу. Деталь эта изображает несколько изогнутую узкую полоску со срезанной верхней и заостренной нижней частью. Нет основания думать, что эта полоска возникла случайно — известные нам изображения животных, при всей своей странной для нас форме, весьма закончены, й все их детали, поскольку нельзя говорить о случайном движении кисти или исправлении части рисунка, были несомненно понятны тогдашнему зрителю. В полоске, идущей поперек «шеи» животного, я думаю видеть изображение ошейника, а в самом звере, как это станет более ясным в дальнейшем изложении, усматриваю передачу нападающей собаки крупной охотничьей породы, похожей на дога. При изучении берлинского животного я невольно вспоминал известную фреску из Тиринфа, изображающую охоту на вепря с помощью крупных собак с высоким лбом и вытянутой мордой в ошейниках, как у собаки, преследующей оленя на печати средне- минойского периода на Крите (рис. 66).3 Если представить себе 1 Childe, ук. соч., стр. 270, рис. 10. 2 Там же, стр. 283, рис. 28 — нижний «зверь» в третьем вертикальном ряду, 3 Mate, Die iriihlaetischen Siegel, Berlin, 1938, ^абд. XIV, рцс. Je, №
Рис. 66. Собака, преследующая оленя (Резная печать. Крит, 2100—1580 гг. до н. э.). передачу нападающей на вепря собаки в условной форме и черном рисунке, то мы легко получим подобие нашего зверя (рис. 67). 1 Ошейники изображены также на гиеновых и борзых собаках, своры которых на ремне ведет египтянин на одном рельефе (рис. 68).2 Еще больший интерес представляют изображения животных на восстановленном из многочисленных обломков сосуде из Шипеницы в третьем зале доисторического отдела музея в Берлине. Сосуд обычной в Шипенице биконической формы, так же как и обломок в магазинном зале, вылеплен из светложелтой массы, и на нем также по тонкой омывке, местами нанесенной полосами, помещены два зверя. Один из них, приходящийся, к сожалению, на месте склейки четырех обломков сосуда (табл. X, рис. 2 и табл. XI, рис. 4) и в части, поверхность которой значительно попорчена, может быть восстановлен в силу указанных причин в рисунке лишь частично. Но и того, что от зверя сохранилось, достаточно, чтобы судить об его виде. Животное, как обычно, помещено на свободном поле под горлом и под рядами черных полосок, перехваченными черным шаровидным пятном. Животное представлено устремляющимся вкиз; тело его округло, спина немного выгнута, треугольная морда с приподнятыми ушами вздымается несколько вверх, нога сильным движением вытянута вперед и вниз. Хвост с утолщением на конце приподнят и загнут вперед. Никаких когтистых элементов на звере нет. В изображении этого зверя весьма интересна его форма, существенно отличающаяся от всех нам известных в Шипенице и находящая свои ближайшие аналогии в животных на сосудах из Бильче-Злото в Археологическом музее Академии наук в Кракове (см. ниже рис. 74). Аналогией к упомянутому изображению могут служить два животных на одном горшке в Киеве (см. ниже стр. 278). По сравнению с обычными изображениями шипеницких зверей наше животное передано в совершенно иной манере. Подчеркиваемый обычно ленточный характер животного здесь отсутствует, хотя вполне ясен «динамический» стиль рисунка. Если бы рисунок зверя сохранился полностью, то, не сомневаюсь, можно было бы уловить некоторые элементы ленточности в изогнутой линии нижней части тела и текучей линии спины. Но в общем, по сравнению с обычными изображениями животных, наш экзем- Рис. 67. Условное изображение одной из робак на фресре из Тиринфа. 1 Б. Л. Богаевский, Крит и Микены, Л., 1924, рис. 66. 8 Е. А. Богданов, Происхождение домашних животных, М., I913t стр. 17, РИР. 7. 186
пляр следует рассматривать как передающий более реальный рисунок животного, в котором я думаю также уловить изображение собаки, но, как мы увидим ниже, иной породы, чем выше описанная охотничья. Относительная реалистичность изображения собаки особенно ярко подчеркивается рисунком другого зверя на другой стороне того же сосуда (табл. XI, рис. 6). Этот второй зверь принадлежит к укороченному типу, передан весьма условно и снабжен когтями на передней «лапе» и «колючками» на задней ноге и на кончике хвоста. Следовательно, на одном и том же сосуде мы имеем изображение двух зверей — собак, выполненных в различной манере, условно реалистической и отвлеченно стилизованной. Своего рода параллелью и значительно более позднего времени для второго зверя может служить изображение четырех «собак» на погребальных урнах из одного кургана галыптатского периода из Болгарии (Pasa-Kjoj) и на золотых пластинках клада из Михалкова. Рис. 68. Свора гиеновых и борзых собак (Египет. Рельеф на камне). Таким образом, три разобранных изображения животных на сосудах в Берлине передают собак, повидимому, двух различных пород — крупной и маленькой, о которых мы скажем подробнее ниже. В связи с предлагаемым обозначением животных на сосудах в Берлине как собак, я принимаю изображенные на сосудах из Ши- пеницы в Вене зверей также за собак. Собаки, находясь в сильном движении бега и изображенные в угрожающей позе (преувеличенно переданные когти, взъерошенный загривок), приготовляются к нападению или огрызаются и не подпускают врага к охраняемому ими месту. Одно из животных, быть может, представляет собою лающую собаку. В связи с предлагаемым толкованием шипеницкого животного, как охраняющей и нападающей собаки, следует рассматривать также «грифона» Чайльда (рис. 69,1), 1 1 Childe, ук. соч., стр. 283, рис. 28, № 50987,
Грифону, находящемуся в верхней части весьма больших размеров (около 0,65 см) бокатой урны (№ 50987) розоватой массы и с желтоватым покрытием (wash) соответствует второй зверь .обычного вида на другой стороне того же сосуда. 1 Про грифона Чайльд говорит: «особенно интересен грифон № 50987. Конечно, возможно, что выступ крыльев на спине должен быть отнесен за счет случайности или позднейшего пятна, но тщательное исследование при помощи лупы склоняет меня предположить, что он был частью первоначального изображения». 2 * При рассмотрении «грифона» йа оригинале я не мог получить твердого убеждения, которого нет и у Чайльда, в том, что выступ на спине животного передает крыло. У меня создалось впечатление, что начатая рисовальщиком для каких-то целей полоска была им оставлена и образовала неорганический придаток на теле животного обычного шипениЦкого типа. Выть может, как параллель к «крылу» грифона, следует рассматривать также выступ у первого из разобранных нами берлинских зверей, у которого в верхней'части тела имеется неясный придаток. По всему имеющемуся в нашем распоряжении материалу решительно нет повода говорить о «грифоне», образ которого не мог возникнуть на данном этапе развития сознания и формы мышления. Сложные фантастические образы крылатых животных, характерные для Египта и Месопотамии и еще редкие на Крите даже конца средне-минойского периода, были чужды Триполью. Таким образом, за отсутствием точных указаний в истории идеологии общества так наз. Триполья, я склонен рассматривать грифона Чайльда, как обычное изображение собаки, подобно тому, как это мы имеем и во втором звере на том же сосуде. Необходимо обратить внимание еще на одну особенность. Расписная композиция интересующего нас сосуда с «грифоном» выполнена черной и красной красками и содержит явные элементы «метоп- ного» или «рамочного» построения, 8 значение которого мы отметим ниже. Кроме того имеются некоторые интересные подробности в способе нанесения изображений животных на сосуде. При изучении грифона Чайльда (рис. 69,7) по оригиналам, я заметил, что на 1 Там же, стр. 271, рис. 9. 2 Там же, стр. 281. 9 Ср, (ЭДЩе, ук. сот,, стр. 271, рис. 9, 181
сосуде сохранились слабые следы красных и местами белых полосок, отмеченных на нашем рисунке (рис. 69,2). Как показывают остатки четырех полосок ниже когтей задней лапы животного, грифон, вероятно, был нанесен поверх красных полосок. Наше наблюдение получает подкрепление при рассмотрении второго зверя, который был написан поверх красных, сопровождаемых белыми, полосок. Таким образом, думается мне, сосуд с «грифоном» представляет собою сравнительно довольно частый в Шипенице тип «переписанного» сосуда, своего рода «керамический палимпсест», о значении которого нам придется еще говорить в связи с вопросами о возможной датировке шипеницких животных. ' Таким образом, я думаю, что животные в Шипенице, с которыми мы имели дело, на предыдущих страницах, представляют собою условные, но в основе реальные, изображения собак разной породы находящихся в позе различных стремительных движений, различного значения и, главным образом, бега и нападения. 111 По счастливой случайности представляется возможным защитить предлагаемое нами толкование описанных выше животных в Шипенице как собак. На одном небольшом обломке из Бйльче-Злото, хранящемся в археологическом отделе музея Академии наук в Кракове, изданном Гадачеком, хорошо сохранилось выполненное коричневатой краской изображение бегущей небольшой собаки, вероятно из породы лаек, с характерными для примитивного вида стоячими ушами, 1 2 вытянутой мордочкой и изогнутым «саблевидным» хвостом. Поза и движение собаки схвачены весьма удачно (табл. XI, рис. б). Можно подумать, что собака остановилась на бегу, приподняв уши. Все же, при общей реальности выполнения рисунка, необходимо отметить наличие стилизации, сказывающейся в придаче собаке некоторого «ленточного» характера. Однако, при всех условных чертах изображения «краковская собака» весьма сильно отличается от большинства ранее нами описанных животных, несколько подходя к собаке из третьей залы Берлинского музея. Но при всей своей условности и отличиях собака из Кракова должна все же рассматриваться вместе со всеми «ленточными» собаками Шипеницы и других мест, в категорию которых она входит и по своему стилистическому выполнению. Я думаю, что следует также считать собакой одно из животных, в верхней части известного сосуда из Крутобородин- цев в Винницкой области.3 Крутобородинская собака интересна, как и краковская; тем, что ленточный ее характер не уничтожил 1 Hadaczek, La colonie industrielle, табл. XXI, рис. 192; ср. С. Keller, Die Stam- mesgeschichte unserer Haustiere,, Leipzig, 1909, стр. 41. Номенклатура «хвостов» у собаки взята мною из таблицы нроф. С. П. Боголюбского, выставленной на Конференции по эволюции домашних животных в марте 1934 г. в Ленинграде. 2 В. В. Хвойко, Раскопки площадок в с. Крутобородинцы, Летичевского уезда, Подольской губ. и вблизи Веремья, Киевского у. и губ., Древности, Труды MĄO, Москва, 19Q9, табл. VIII, ' , J88
полностью некоторых, реальных по существу, черт животных, Собака крупной породы, вероятно ив породы овчарок, родственной лайкам, 1 изображена в позе скорее всего бега с откинутыми назад длинными стоячими, как у ранних видов собак, остроконечными ушами и приоткрытым ртом. Лапы собаки изображены с подчеркнутыми когтями. По сравнению с более или менее реальной передачей черт собаки Изображение ее мохнатого хвоста так наз. «со знаменем» все же отличается условностью так же, как и хвосты других животных на том же сосуде, а равно и уши, составляющие и в настоящее время один из характерных признаков определения породы собаки. Следует обратить внимание еще на одно обстоятельство: подольская собака составляет, как и в Петренах,2 часть целой фризовой композиции, имевшей, вероятно, смысловое и, быть может, сюжетное содержание — собака помещена на сосуде вместе с изображением оленя, козы и козла. Иначе говоря, собака была представлена как охотничья и в то же время пастушеская, охраняющая стада коз от нападения волка. Наконец, следует сделать еще одно небольшое замечание: изображение собаки с открытым ртом надо понимать, вероятно, как передачу лающей собаки, как это мы отмечали по поводу одного из изогнутых животных из Шипеницы. В заключение рассмотрения своего рода «реальных» изображений собак следует отметить странное для нас составное животное на одном из сосудов из Вильче-Злото в Кракове, которое я в одной из своих работ назвал «собако-лошадью»:8 задняя нога животного несомненно принадлежит к животному лошадиной1 породы, в то время как морда с высоким лбом и вытянутой нижней частью, уши и характерный загиб хвоста более всего подходят к передаче изображения собаки. Таким образом, как мы увидим, в основе разобранных нами выше ленточных зверей из Шипеницы лежат подвергнувшиеся стилизации или, наоборот, как мы увидим ниже, более или менее свободные от стилизации изображения собак, с большим или меньшим числом признаков, характерных для этого животного. Поэтому, мне кажется, мы можем рассматривать в ленточных зверях из Шипеницы изображения употреблявшихся для охоты и охраны в степи стад собак: крупных, похожих на догов, родственных овчаркам, и лаек мелкой породы. Наряду с реальными изображениями собак ц расписной керамике следует также отметить довольно редкие изображения этого животного, вылепленные из глины, как например статуэтка из Кошиловцев, изданная Гадачеком (табл. XI, рис. 8). 4 1 С. Keller, ук. соч., стр. 42; рис. 5 — изображение дикой формы гончей, водя- щейся в Эфиопии (Canis simensis). • 2 См. ниже, стр. 261. 3 Б. Л. Богаевский, Изображение лошади' в поздне-родовом обществе Днестре- Днепровского района, Сообщения ГАЇЇМК, 1931,'стр. 22; см.< ниже стр. 226. 4 Hadaczek; ук. соч., табл. XXXIII, рис. 306. т
. tv Какое значение могли иметь изображения'собаки на сосудах Из Щипеницы? Чайльд 1 и, особенно, узкий формалист и миграционист Чика- ленко 2 3 и Шухардт 8 описывают этих странных для нашего восприятия зверей исключительно с точки зрения их декоративного значения, как это делали Гадачек в 1901 г. и Кайндль в 1904 г., 4 и объясняют появление ленточного животного как результат простого механического превращения спиралевой ленты в момент ее ослабления в «бегущую собаку». Шухардт при этом не затрудняется для подкрепления своей мысли о механическом возникновении ленточ'- ной собаки прибегать к реконструкции таких элементов в стияйза- ционном процессе, которых никогда не существовало в обиходе гончаров, расписывавших трипольские сосуды. По сравнению с Чикаленко и Шухардтом, на работах которых я подробнее остановлюсь в другом месте, Чайльд проявляет все же наиболее живое отношение к разбираемому вопросу. Хотя он также считает, что териоморфные изображения из Шипеницы имеют чисто декоративное значение и не составляют частей самостоятельного рисунка, он все же делает оговорку, заявляя, что эти изображения «должны иметь свою историю, так как кажущаяся неопределенность изображений не является следствием неспособности художника, а скорее результатом сознательной стилизации». Чайльд справедливо замечает, что /«каждая стоянка имеет свои отличия» в изображении животных.5 За границей один только Вильке (Wilcke), миграционист, расист и формалист, сопоставляя более реалистично выполненных животных на сосудах из Бильче-Злото с изображениями зверей на погребальных урнах в Болгарии (Pasa-Kjoj), 6 в Венгрии (Fokoru) и Восточной Галиции (Michałków), 7 придает животным магико- религиозный смысл. По мнению Вильке, изображение собак как особых демонических существ помещалось на сосуде, содержавшем прах умершего, для уничтожения его (Leichenfressende Hunddamonen). 8 К мнению Вильке мы'еще вернемся, а сейчас отметим, что одними эстетическими побуждениями никоим образом нельзя объяснить наличие животных на сосудах, так как 1 СЫМе, ук. соч.‘, стр. 282. а Cikalenko, Die Bedeutung der Schypenitzer Ansiedlung fiir das Verstandnis der EntwicklUng der ukrainischen bejnalten Keramik, Księga .Pamiątkowa ku czci Prof. Dr. W. Demetrikiewcza, Krakow, 1931, стр. 11 отдельного оттиска. То же чисто формально-типологическое понимание «животного орнамента» (I’omement animal) автор проводил и в более ранней своей работе «Etude sur Involution de la cćramique nćolithiąue peinte ukralnienne», 1927, стр. 11. См. ниже, стр. 212. 3 Schuchardt, Alteuropa, Berlin, 1926. *■ Kaindl, ук. соч., стр. 41, примечание. 6 Childe, ук. соч., стр. 282. ® Wilcke, Ebert, RLdV, под словом Paśa-Kjoj. 7 Hadaczek, Złoto Skarby Michalkowskie, Krakow, 1914. 8 Wilcke, Die Religion der Indogermanen, Leipzig, 1923, cip. 103. 190
Сама кажущаяся для нас тейерЬ только декоративной роспись, особенно спнралевая или спирально-меандрическая, имела на определенных этапах смысловое значение, как еще и в наши дни у многих отсталых групп человечества. Нельзя также забывать, что интересующие нас собаки, по большей части были помещены на верхней части крупных но своим размерам и громоздких сосудах и занимали небольшое и не бросавшееся в глаза место, сливаясь с общей спиралевоЙ композицией. Поэтому напрашивается вывод, что декоративное назначение животного не имело основного значения в композиции. Я думаю, что собака на сосудах Шипеницы, как и в других местах, так же мало преследовала вызов эстетического впечатления у зрителя, хотя нельзя говорить о полном отсутствии художественного их значения, как и изображения на скалах и на стенах пещер в ранне-коммунистических обществах (палеолит) и позднее, в развитых первобытно-коммунистических общинах (неолит), в частности, например, в Северной Африке; как это хорошо известно, изображения часто помещались с таким расчетом, что они не могли быть легко усмотрены' посторонним зрителем. Поэтому говорить о чисто декоративном значении ши- пеницких собак можно только, если рассматривать их на книжных страницах, изолированно, как это и делают упомянутые буржуазные авторы. Стоя на почве формального и стилистическо-тинологического «метода» исследования, невозможно понять появление изображений животных на интересующих нас сосудах. Действительно, почему вдруг стали появляться спирали из лент животных? Почему ослабление спирали требовало превращения ее элементов в зверей и, прежде всего, в собак? Кто был заказчиком., на эти сосуды со зверями? О чем рассказывал рисунок зверя смотрящему, на него и для чего этот рисунок был выполнен? Эти и подобные им вопросы, обычно не интересующие западноевропейских ученых, не могут не подниматься, если только рассматривать археологический материал как один из важнейших источников для понимания истории конкретного общества. Вопросы, поставленные нами выше, весьма трудны, так как они требуют выяснения хозяйственной роли собаки, но имеют при этом дело, главным образом, с ее изображением в живописи, покрывающей сосуды, так как сохранившийся остеологический материал не поддается определению. Необходимо, следовательно, показать, как реальные собаки, охранявшие стада и жилища обитателей Шипеницы и помогавшие им на охоте, превращались в «ленточных зверей» на сосудах, помня, что только «... люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное общение, изменяют вместе с данной действительностью также свое мышление и продукты своего мышления».1 Выше мы упоминали мнение Вильке, принимающего собак на сосудах из Бильче-Злото за «трупо-пожирающих демонов». Я не со- 1 Маркс и Энгельс, Немецкая идеология, 1935, етр. 17. 191
гласей с ййсто формальным объяснением Ёильке ito двум причинам. Прежде всего я не могу допустить наличия в Трипольи вырабатывавшихся представлений об отвлеченных духах или божествах, хотя бы и воплощенных в образах собак: на этане общественного развития Триполья, представленном больше-семейными родовыми общинами материнского типа, анимистические представления были еще мало выработаны — в основном религия Триполья, Хотя по этому вопросу еще нет специальных исследований, представляла, как я думаю, по существу, «естественную религию», в некоторой степени осложненную сравнительно еще слабо развитым анимизмом. Поэтому нет оснований говорить о божествах или «демонах», составляющих достояние «народной» религии на поздней ступени развития позднего родового общества и, особенно, при складывавшейся системе религии на высшем этапе разложения родов.ого общества. Затем, необходимо обратить внимание на построение большей частью громоздких и тяжелых сосудов из Вильче- Злото, которые,по мнению Вильке, сторонника теории трупного сожжения в Трипольи, служили «погребальными урнами». Как правило, в керамике Триполья нижняя коническая часть сосудов оставалась' (в противоположность, например, биконическим сосудам Кукутен А) свободной от орнамента. На больших сосудах из Шипеницы и Вильче-Злото эта техническая особенность бросается резко в глаза, представляя контраст между верхней заполненной орнаментом половиной сосуда и неразрисованной его нижней частью. Затем, большинство крупных «бокатых урн» не очень устойчивы, вследствие чего часть крупных сосудов, помещенных в магазинном зале Венского музея наверху стелажей, прочно прикрецлены клеем к полке! Таким образом эти большие шипеницкие сосуды должны были или полностью своей конической частью помещаться в углублении в земле, над которой возвышалась лишь их верхняя расписная часть, нередко покрывавшаяся покрышкой, или сосуды вставлялись только отчасти в особое углубление. Так как эти бокатые сосуды были находимы и в Шипенице, и в пещере Вильче- Злото вместе с предметами обихода в таких условиях, которые не дают указаний на ритуальное назначение этих сосудов, то, я думаю, надо искать их назначение в другом направлении. К тому же, думается мне, разбираемые сосуды слишком велики для содержания пепла или костей человека. В то же время самый труп, конечно, никоим образом не мог быть вдвинут в сосуд, как, например, это имело место в могильнике средне-минойского периода в Сфунгаре на Крите, так как диаметры горла шиленицких сосудов слишком узки. Поэтому необходимо предположить, что большие сосуды Шипеницы, как и Вильче-Злото, служили, подобно некоторым другим большим и широко открытым сосудам, для хранения прежде всего зерна и муки или сушеных Плодов и овощей, как и расписные сосуды в Кнссе или, например, в Каковате в Элиде поздне-минойского периода, где крупные расписные сосуды были найдены наполненными смоквами. і К сожалению, трипольские сосуды для хранения запасов (Vor- ik
ratsgefasse), no выражению Кайндля,1 всегда были Паходймь! в обломках и при них не было обнаружено остатков зерна или плодов, как на Крите или в Микенах. Наши предположения об указанном хозяйственном назначении крупных сосудов могут быть, хотя и косвенным образом, подтверждены. Так, на глиняной модели «трипольской площадки», найденной в Попудне в Уманском районе Киевской области, 2 изображена наклонившаяся вперед женщина, быть может, стоящая на коленях, держащая двумя руками, несколько наклонно, плоский «камень», который она приводит в движение по другому более крупных размеров «камню», неподвижно укрепленному на небольшом возвышении с закраинками, как это мы имеем на одной зернотерке из Коджа-Дермен в Болгарии «трипольского времени». 3 Женщина изображена мелющей зерно: зернотерка открытой стороной повернута к небольшому углублению, в которое ссыпается мука. Интересно при этом отметить, что у женской фигурки (типа щипоносых статуэток Триполья) изображены глаза в виде сквозных отверстий — работающая женщина «смотрит», и по замыслу представлена охраняющей взором зерно и муку от порчи. За женщиной стоят три грушевидных сосуда. Мастер, видимо, стремился передать возможно более реально форму и особенности сосудов, для чего он их Сделал, снимающимися со своих мест. По сравнению с размерами женской фйгуры эти сосуды явно должны были изображать сосуды крупных размеров, о которых мы говорили выше. Первый за женщиной сосуд по своему верху украшен углубленным орнаментом. Интересно, что каждый из сосудов плотно стоит в круглом углублении, проделанном в прямоугольной глиняной пластинке, передающей, вероятно, доску или специальные глиняные подставки с отверстиями, в которые вставлялись для устойчивости узкой частью конического низа большие сосуды. Также на модели «хатки» (В. Е. Козловская), найденной в Суш- ковке, за женщиной, растирающей зерно, помещены три сосуда, прикрепленные, как и сама фигурка, к «доске». 4 Таким образом, изображения животных на бокатых сосудах, стоявших с запасами продуктов, должны быть поставлены в связь не с прахом умерших, скрытых в земле, но зерном, хранившимся в сосудах, и с приготовлением муки грубого помола. Как известно, обитом я говорил в одной из моих прежних работ,5 6 сосуд в эти ранние эпохи рассматривался в своеобразной идеологии членов архаической общины как живой хранитель того, 1 Kaindl, ук. сот., стр. 17, рис. 4. 3 Himner, Etude sur la civilisation ргётусётеппе dans le bassin de la mer Noire, d’aprls des fouilles personnelles, в «S wiato wit), 1933, (XVII) стр. 162. 3 Попов, Коджа-Дерменската могила при гр. Шумен, Известия на Българскою археологическо Дружество, 1916—1918, стр. 5, рис. 66. 4 В. Е. Козловська, Точки трипільскоі культури біля с. Сушківкина Гуманщині, (розкопи ріку 1916), Трипільска культура на Україні, Киев, 1926, стр. 63, рис. 1 и 2. 6 Б. Л. Богаевский, Обряды, связанные с горшками в культе арвальских братьев, ЖМНПр., 1908. 13 В. Л. Богаевский —1123 193
что в нем находилось. Но сам йо себе один сосуд еще ие был в состоянии, по тогдашним представлениям, справиться со всеми теми зловредными силами, которые, как думали, могли оказаться губительными для хранения припасов. Требовалось поставить сосуд под охрану более сильного, чем он сам, существа, которое могло бы прежде всего своим «злоотгонительным», апотропаическим, видом отстранить вредоносное воздействие и обратить в бегство всякого, подходящего со злым умыслом к сосудам. В связи с этим я склонен толковать собак на сосудах с их агрессивными позами, как апотропаических животных, охранявших запасы в сосудах. При этом я думаю, что магическое значение собака на сосудах Шипеницы приобрела опосредственным путем,, так как обычно собака, как показывает история религии, не связана органически с хлебным полем и зерном, но прежде всего с охраной скота и охотой. Впрочем в стоянках трипольской культуры собака могла охранять посевы от губительных набегов на них дикой свиньи и кабанов, водившихся в изобилии в прибрежных зарослях и овражных лесах. Не потому ли отчасти собака в греческой религии и мифологии была связана с Аресом, что этот воинственный бог греков на одном из этапов своей истории имел, как давно показал Рошер, явную связь с земледелием? Иными словами, я склонен думать, что собака мыслилась оберегающей сосуды с зерновыми, а потом вообще съестными припасами потому, что она охраняла' стада овец и коз и жилище, а также гнала дикого зверя на охоте. Мы показали роль собаки как апотропаического животного по представлениям общественного человека «трипольского» времени. Полагаю, что в основных чертах может быть также доказано довольно ясно основное хозяйственное значение собаки как охранительницы образовывавшихся на разбираемом этапе Триполья стад мелкого домашнего животного. Наконец, может быть показано знаг чение собаки для охоты. Вернемся еще раз к единственному в своем роде изображению на сосуде из Крутобородин- цев(рис. 70), на котором собака выступает в двойной роли: с одной стороны, изображение оленя в сочетании с собакой позволяет предполагать о значении собаки на охоте гоном на оленей, водившихся в расположенных около стоянки овражных лесах, как это мы отмечали выше, говоря о «Хол¬ Рио. 70. Звери на сосуде из Крутобородинцев. 194
ме жрецов» в Семиградьи, но особенно важным является сочетание собаки с саблерогой козой, у которой показаны сосцы и, видимо, козлом, показанным при общем сходстве изображения отличающимся от первого животного отсутствием сосцов. Собака в данном случае показана охраняющей и загоняющей коз. В этом своем значении собака должна была выступать и в отношении овец, довольно многочисленные статуэтки которых были обнаружены в различных «трипольских» стоянках. Так, очень интересны недавние находки на Могилевщине в урочище Попов-Город в местечке Озаринцы, — здесь при раскопках было обнаружено несколько статуэток, видимо, овец, вылепленных из тонкой массы серо-желтого цвета. 1 Наличие нескольких статуэток животных, найденных в одном месте, позволяет заключить о желании подчеркнуть множественность овец, которыми обладала община, а не единичное и редкое животное. Из других мест известны также относительно довольно частые изображения овец. Также две фигурки овец из глины «с полными сосцами» (voile Zitzen pfeilartig abgeplattet), как отмечает Гадачек, известны из Кошиловцев (табл. XII, рис. 1 и 2). 2 Статуэтки баранов, кроме упомянутого выше барана (табл. XII, рис. 6), известны также из Кошиловцев (табл. XII, рис. 7), Вильче-Злото (табл. XII, рис. б), Незвишки (табл. XII, рис. 3), а также несколько экземпляров с «Холма жрецов» 3 и из Кукутен позднего периода (Cucu- teni В). 4 , Мне кажется, без всякого насилия над фактическим материалом мы имеем все основания связать изображения собаки с фигурками овец, — идеология отражала действительные отношения, искажая их, поскольку все эти изображения имели в созцании людей, изготовлявших их, религиозное, магическое значение. Характер религиозного искажения действительности выступает особенно сильно, если мы обратим внимание еще на одну черту в хозяйственной связи собаки с овцами и козами; оберегая стада мелкого скота, собака этим содействовала охране числа животных — косвенно содействовала, по господствовавшим представлениям, размножению животных. На последнее обстоятельство указывает ряд черт. У Одна из овец с полными сосцами из Кошиловцев представлена, повидимому, беременной (табл. XII, рис. 1), как это нередко 1 «Антропология», т, III, Киев, 1930, стр. 269, рис. 9. 2 Hadaezek, ук. соя., табл. XXXII, рис. 301 и302 и стр. 19; ср. Hadaczek, Osada przemysłowa w Koszyłowcach, z epoki eneolitu, «Archivum Naukowe», т. II, Lwów, 1914, стр. 67. 3 Hadaczek, La colonie industrielle, табл. XXX, рис. 300 (Кошиловцы); Cghac, L’art plastique dans la culture ónóolithiąue de la córamiąue peinte en Pologne, в «Swia- towit», 1933, табл. XI, рис. 3 (Вильче-Злото) и рис. 4 (Незвишка); Teutsch, стр. 194, рис. 86, 87, 88 , 89 , 90, 91 (Гешпренгберг около Кронштадта в б. Семиградьи). 4 Schmidt, Н., Cucuteni, Berlin, 1932, стр. 66, табл. 33, рис. 17 и табл. 35, рис. 24.
мм видим на женских статуэтках из Винницкой области 1 й йз Кукутен. 2 Затем не случайно у барана из Шипеницы тщательно изображены его половые части несомненно с желанием подчеркнуть барана как производителя. Кроме того, в небольшой витрине с вещами из Шипеницы в Естественпоисторическом музее в Вене выставлен неказистый на первый взгляд, но весьма важный не изданный еще обломок (№ 36983 по нумерации музея). Небольшой обломок бурой' массы представляет собою часть единственной пока в своем роде женской статуэтки:. со спины видно разделение ягодиц, а спереди углубленными линиями показано разделение ног и очертание живота. Самым интересным, однако, является небольшое, но довольно глубокое несквозное отверстие, которое нельзя понять иначе, как изображение половьгх частей. Значение этой удивительной статуэтки довольно ясно: среди множества женских статуэток, так характерных для этого времени употребления расписной керамики с спиральной орнаментацией; в целом венский обломок, несомненно, подчеркивает женщину в ее*' плодородящем значении, как упомянутые выше статуэтки беременных женщин. Наиболее близкой по смыслу (не по времени) аналогией может служить изданное Гернесом каменное изображение женщины, питающей грудью одного ребенка и рождающей другого, из некрополя раннего Галыптатекого1 времени в Незакции (Nesactium) около Полы на южной оконечности Истрии на Далматинском побережья. 3 Не имея возможности в настоящей работе углублять поставленный вопрос, ограничусь указанием лишь на то, что аналогичное по форме' изображение женских половых органов мы встречаем ; в ряде памятников, передающих магическую сцепу сочетания, о чем недавно писал проф. Е. Г. Кагаров. 4 Вероятный смысл венского обломка мне, после сказанного, представляется'весьма ясным. Особый интерес в связи со сказанным приобретает фрагменти-- рованиое изображение (сохранилось 5 см), как думает Томна, овцы из Бодрогкерештура: 5 6 у овцы, шерсть которой передана, как обычно, углублением, сильно подчеркнуты ее половые части (табл. XII, рис. 4). Венгерскую статуэтку овцы следует толковать в том смысле,, как и обломок венской статуэтки. 1 М. Макаренко, Етюди з обсягу Трипільскої культури, Сборник «Трипільська культура на Украіні», Київ, 1926, стр. 209 — «Une statuette de femme enceintes, табл. I, верхнее изображение. 2 H. Schmidt, Cucuteni, Berlin, 1932, стр. 64. Говоря про статуэтки ранпего периода Кукутен (Cucuteni А), Шмидт отмечает: «Vereinzelt findet es sich, dass am brettartigen Oberkorper ein stark hervorstehender Bauch anmodelliert ist, damit scheint die Schwangerschaft des Weibes angedeutet zu sein», см., табл. 33, рис. 8. 3 Hornes, Die prahistorische Nekropole von Nesactium, Jahrbuch der Zentral-Kom- mission fiir Erforschung und Erhaltung der Kunst- und historischen Denkmaler, Wien, 1906, стр. 341, рис. 439; см. также, Hornes-Menghin, Urgeschichte der bildenden Kunst in Europa, Wien, 1926, стр. 474, рис. 2. 4 Е. Г. Кагаров, О двойных антинодально расположенных изображениях духов в примитивном искусстве, Сборник МАЭ, т. I!, стр. 213, рис. 93. 6 Tompa, A neolithikum Bodrogkeresztńron, А. Е., 1927,стр. 271, немецкое резюме и рис. 16, фиг. 13; теперь; Tompa, Die Bandkeramik in Ungarn, Budapest, 1929, табл. XXXIX, рис., l*. 136
Таким образом, в Бодрогкерет- туре в эпоху, близкую и отчасти совпадающую с трипольской культурой (по терминологии Тома Бюк- ская культура II) с овцой были связаны представления о плодородии ЖИВОТНОГО. Как мы видим, изображение собаки в сочетании с овцами и козами могло преследовать не. только охрану их в стаде от нападения хищника — волка, но и оберечь их плодовитость. Выть может в связи с желанием обеспечить плодовитость животного надо разби- ' рать ленточных собак в Петренах с изображением у них половых органов.1 При нашем понимании значения собаки на сосудах из Шипеницы, а в связи с этим и толковании смысла изображений животных на сосудах из других стоянок Дунайско-Днестро-Днепровского района, приобретают новый смысл изображения животных в расписной керамике и спирали — этого основного элемента орнаментации, имевшего в свое время смысловое значение. Оставляя выяснение этого вопроса до специальной работы, посвященной роли животного на разных этапах развития поздних первобытно-коммунистических общин Дунайско-Днестро-Днепровского района, отмечу лишь, что я склоняюсь к мысли о том, что собака в ленточной орнаментации не могла механически превращаться в «ленточное животное», якобы возникшее при распаде спирали только потому, что протекал какой-то особый процесс распада спиралевой композиции. Собаке в ленточном изображении был придан смысл, который приписывался спирали в силу того, что спираль в значительной степени начала ослабевать и, наконец, выродилась в чисто декоративную схему и стала распадаться в стилизационном процессе на составные элементы, так как потеряла свой хозяйственно-магический смысл под влиянием появившейся в росписи собаки. Вопрос, следовательно, приводит к тому, чтобы выяснить, в силу каких жо реальных экономических обстоятельств возросло общественное внимание к собаке, выразившееся в том, что она не только в реальной форме, как в Кошиловцах, но, позднее, в сокращенном виде пиктографической формулы, например, в общинах киевского Приднестровья,2 появилась с апотропаическо-магиче- ской целью на сосудах Шипеницы? Рис, 71. Сосуд с собаками и ящерицей из Гаиьсу. 1 См. ниже, стр. 261, рис. 77. 2 См. ниже, стр. 278 и рис. 79 и 80. 197
Напомним, что на поздней стадии жизни общества в Ганьсу в северо-западном Китае (около 700—300 до и. э.) на одном из сосудов из могильника в Хсиен Тиене (Hsien Tien) встречается знакомая нам композиция: на сосуде (рис. 71), украшенном погребальными мотивами, как толкует Андерсон зубчатую ленту под горлом со спиралями и меандром на плечиках сосуда, помещены две ленточные собаки: одна из них касается передними лапами завитка спирали, а другая помещена в поле за его завитком.1 Интересно, что на другой стороне сосуда изображены две овцы или козы, напоминая композицию сосуда из Крутобородинцев. YI При рассмотрении изображений собак на сосудах из Шипеницы мы могли заметить, что все они нанесены черной краской по светлой поверхности сосуда, покрытого спиралевыми композициями, выполненными либо одной черной краской, либо черной и красной. Мы говорили также, что «грифон» изображен, как и второе животное на том же сосуде, черной краской поверх красных и красных с белым полосок. Таким образом, мы имеем дело с различными Манерами покрывать поверхность сосуда спиралевыми композициями, — примем нялась черная роспись, черная и красная и красная с применением белой краски. Все эти три манеры принадлежат различным этапам использования расписной керамики, хотя и могут встречаться одновременно: при преобладании черной росписи, роспись черной и красной красками могла продолжать применяться в качестве пережитка прошлого, как в поздне-минойском I периоде, когда уже излюбленным был черный рисунок по светлой поверхности, окончательно сменившей покрытую поверхность средне- минойской керамики; иногда по черному рисунку повторялся тот же рисунок, выполненный белой краской. Что касается «переписанных» сосудов в Шипенице, то они могли собою представлять сохранившиеся старые изделия, которые были использованы для новых целей. Таким образом, различия в изображении собак и применение различной техники росписи при явном господстве черной росписи указывают на то, что керамику Шипеницы, как и других одновременных стоянок, нельзя рассматривать как нечто цельное. Тоже самое необходимо сказать и относительно изображений самих собак на сосудах, которые, как мы видели, представляют известные различия не только в разных стоянках, но и в самой Шипенице, ца что обратил уже внимание Чайльд.2 Наоборот, сказанное приводит к необходимости уловить движение исторического процесса в Шипенице и постараться определить, на каком этапе позднего родо¬ 1 J. G. Andersson, Preliminary report on archeological research in Kansu, Peking, 1926, табл. З, рис. 2. 2 Childe, ук. соч., стр. 282. 198
вого общества в Шипе- нице начали применять изображения собак в расписной керамике? Необходимо при этом иметь в • виду, что на основании изучения керамического материала из Шипениды в целом, представляется возможным выделить весьма важную группу, на которую уже обратил внимание Чайльд. 1 Эту группу отличают от ранних упомянутых видов расписной керамики четыре признака: 1) применение полихромной росписи, выполненной черной и' белой, иногда также красной красками по натуральной светлой или серой поверхности, 2) нанесение обычной росписи на весь сосуд, а не только на верхнюю его половину, 3) форма сосудов, из которых некоторые весьма сходны с известными сосудами Кукутен А и 4) сочетание спиралевой орнаментации с меандрической. Редкую эту полихромнук» группу керамики Шипеницы составляют известные мне 5 более или менее крупных обломков и один восстановленный сосуд у Кайндля 2 и отмеченные у Чайльда 3 четыре обломка (рис. 72) и глубокая чаша венского собрания.4 Кроме того в эту группу входят несколько обломков из Шипеницы, которые я видел в музее Дзедушицких и 3 обломка в музее им. Шевченко в Львове — на этих обломках полихромная роспись черная с белым нанесена на серый фон. Важно, что вся приведенная у Кайндля группа полихромной керамики была обнаружена им в одной и той же траншее, которую Кайндль проложил у южного края. Видимо, вся эта группа, найденная вместе, относится к одному времени; некоторые из грубых и толстых обломков составляли, как думает Кайндль, часть большого сосуда для хранения запасов. Масса была плохого качества: глина плохо промята и смешана с гравием, чего нельзя было наблюдать на других сосудах. Тем более бросается в глаза, замечает Кайндль, «богатая роспись сосудов». 5 6Венские черепки похожи по своим техническим качествам на 1 Там же, стр. 278. 2 Kaindl, ук. соч., стр. 20, рис. 9—13. 3 Childe, ук. соч., стр. 279, приводит два обломка: рис. 26 слева — № 60983 в Вене, а справа № 50984. 4 Там же, табл. ХУ, рис. 4; фотография исполнена в Urgeschichtliches Institute Венского университета. 6 Kaindl, ук. соч., стр. 20. 199
только что описанные; Чайльд отмечает их грубую выделку, подмесь гравия, недостаточность обжига. Черепки принадлежат, по мнению Чайльда, к глубоким чашам. Роспись использована непосредственно по натуральной поверхности и подверглась, как он отмечает, лощению, с чем я не согласен, так как блестящая поверхность является результатом не «доисторического» лощения; но происходит от недавнего и вряд ли заслуживающего одобрения покрытия лаком всей поверхности черепка для сохранения его от порчи. Очень интересным является состав расписной композиции данной группы — в ней выступают характерные спиралевые ленты раннего кукутенского типа А, висящие овальные фестоны и ме- аидроиды. Чайльд, сопоставляя полихромную группу с керамикой Кукутены А и Городницы, справедливо замечает, что «эти аналогии недостаточны, чтобы позволить нам заключить о том, что этот вид был импортирован откуда-то с Карпат». «Более вероятно, что мы имеем здесь остатки поселения другого времени, чем то, которое доставило предметы, сохраняющиеся в Вене. В виду тонкой спира- левой декорации этих черепков, возможно, что они близки к Кукутенам I». 1 Однако, Чайльд ошибается, говоря, что белая роспись «никогда, более в Шипенице не употреблялась так же, как в современных ей стоянках Молдавии, Бессарабии и Киевской губернии».2 • Явные аналогии к полихромной группе Шипеницы мы имеем в редких образцах из Копшловцев, изданных Гадачеком, из Куд- ринцев на Збруче в собрании ИАЭ, в некоторых группах керамики в стоянках около г. Каменец-Подольска, например, около с. Ка- диевцы или Вавки и в некоторых черепках из Крутобородинцев, хранящихся в Гос. историческом музее в Москве, среди которых, между прочим, находится один обломок с меандроидом. Таким образом, полихромная группа керамики в Шипенице по времени близка Кукутенам А, Городнице I, ранним Кудринцам и другим одновременным с ними стоянкам. Иначе говоря, все упомят иутые нами полихромные черепки принадлежат в общем к ранней стадии расписной керамики и предшествуют керамике, в которой господствуют композиции, выполненные черной краской по белому фону. Из сказанного вытекает, что сосуды в Шипенице, на которых встречаются композиции, выполненные черной и красной красками, а равно как и сосуды с красными и красными с белыми полосками, должны принадлежать к ранним эпохам позднего этапа развития родового общества в Шипенице. Я хотел бы именно так датировать упомянутую керамику, а не относить ее к поздним эпохам раннего этапа, так как здесь отсутствуют главные признаки полихромной керамики, отмеченные выше. Кроме того, самый стиль композиций явно представляет различные ступени стилизационного изменения, 1 СЫМе, ук. соч., стр. 2791 2 Там ясе, стр. 278. 200
в основе которого должны были лежать причины общественного характера, заставлявшие человека предъявлять иные требования к рисункам на привычных для него сосудах. Следовательно, не входя в дальнейшее рассмотрение вопросов истории керамики, можно утверждать, что в общем изображения собаки на сосудах Шипениды принадлежат к ранней эпохе позднего этапа жизни общества в Шипенице. УП Изображения собаки в Шипенице, как можно убедиться по нашему изложению, распадаются .на две. главные группы: одну и наиболее значительную составляют собаки «ленточного» вида, другая представлена более или менее условно-реалистически выполненными собаками (например, в Берлине, Кошил овцах, Бильче- Злото, изображения двух собак.в Киеве). Примерно, такие же группы можно отметить и в других местах Триполья, где были обычны изображения животных. Так, в Петренах, наряду с ленточными разнообразными животными, в том числе и собаками, можно выделить довольно разнообразно составленную группу реалистических животных, которые по своеобразному реализму представляют в некоторых своих экземплярах высшее достижение художественного домашнего ремесла общества с господством материнского рода. За пределами Дунайско-Днестро-Днепровского района можно наблюдать с известными изменениями но существу, примерного же соотношение. Так, в Восточном Средиземноморьи изображение лаек на золотых и серебряных пластинках древне- минойского периода из могил Мохла (рис. 73) и Сиры при . всей реалистичности выполнения животных все же более условны и ленточны, чем известное изображение летящей на крышке стеатитового сосуда гончей.1 Так же в поздне-минойском периоде женское божество изображено между фантастическими крылатыми собаками, а юноша представлен стоящим между двумя . реально выполненными, крупными псами, вероятно охотничьими догами.2 Наконец, в Тиринфе мы имеем великолепную фреску с охотой на вепря, где изображены весьма реально доги, 3 а на тиринфском обломке представлена в сильной спиралевой стилизации странная собака неопределенной породы. 4 Возникает вопрос, в каком соотношении друг к другу находятся обе упомянутые нами группы: представляют ли реалистически выполненные собаки животных, которые подверглись стилизации и «художественному вырождению», или, наоборот, реальные изобра¬ 1 Б. Л. Богаевский, Крит и Микены, Л., 1924, стр. 74, рис. 27 — лайки, одна из которых приведена в настоящей работе для сопоставления, выполнены в черной росписи. 2 Б. Л. Богаевский, Мужское божество на Крите, Яфетический сборник, т. VI, 1930, стр. 193, рис. 22 и 23. 3 Б. Л. Богаевский, Крит и Микены, стр. 213, рис. 66. 4 См. выше. 201
жения представляют собою освобождение от' стилизационной манеры изображения? Учитывая возможность различного разрешения вопроса, как, например, в отношении Тиринфа, где стилизационные собаки принадлежали уже этапу разложения позднего родового общества, или росписи Дунайско-Днестро-Днепровского района, относящиеся к времени, еще предшествовавшему сложению домашней общины, 1 приходится говорить, что главное значение имели фантастические ленточные звери, возникшие в общем ранее, чем реалистически выполненные, в силу их назначения служить охраняющими существами. Таким образом, я думаю, что в Шипениде, как и в других местах Трицолья, реалистические изображения петренского типа возникли позднее и имели иное значение, чем когтистые фантастические ленточные собаки. В защиту выставленного положения можно привести следующие соображения: ленточные звери встречаются на сосудах, сохранявших частично старую традицию полихромией росписи, поскольку .спиралевая композиция, как в Шипенице, была выполнена иногда черной и красной красками или для рисунка были использованы сосуды с красными и белыми полосками. Затем, и это мне представляется наиболее важным, собаки, не игравшие, как я старался показать, исключительно декоративной роли на сосуде, изображались, как образы, которые должны были обладать наряду со спиралями особым значением, являясь, как и спирали,своего рода определенными пиктографами. Поэтому при выполнении изображений собаки, как определенного образа, один из членов материнского рода, отражавший в своей ремесленно-художественной работе хозяйственные интересы как свои, так и остальных общинников, не мог выполнять рисунков-пиктограмм животного иначе, как в «ленточной» манере; спиралевые смысловые композиции, являвшиеся одновременно и художественной орнаментацией сосуда, оставались еще в целом понятными общей массе общинников, и лишь некоторые из отдельных родов начинали вносить новое истолкование, сказавшееся на изменении ранее излюбленной в керамике, в росписи жилища (например, в Болгарии, Румынии — Эрбжд) и в татуировке тела (например Кукутены, Фессалия) спирали. Таким образом, спиралевая композиция, несомненно оказавшая влияние- на характер изображений животных в росписи, спираль и собака, как новый элемент смысловой композиции, должны были быть выражены .общественно обусловленным стилем выполнения, но 1 Б. Л. Богаевский, Первобытно-коммунисти- ческий способ производства на Крите и в Микенах, в Сборнике «Карлу Марксу Академия наук СССР», Л,, 1933, стр. 728, табл, I и II. Рис. 73. Изображение лайки на золотой пластинке (Могильник в Мохле. Крит). №
в разной манере. Каждый образ при этом имел определенное значение: один, как спираль, был связан с неясными для нас пока отношениями в условиях развитого матриархата с мотыжным земледелием и незначительным развитием скотоводства; второй — собака — сигнализирует о вырабатывавшихся в недрах материнского рода изменениях, приводящих значительно позднее к его ослаблению и одновременно указывает на возраставшее значение преимущественно мелкого скотоводства. Наконец, ленточные звери позволяют проследить, пока лишь в общих чертах, историю их изменений, выражавшую, по существу, с учетом запаздывания идеологических изменений по сравнению с изменениями породившей их в конечном счете материальной базы, имевшие место изменения в противоречивых отношениях между примитивными производственными отношениями и состоянием мало еще развитых в общем производительных сил. Как мы увидим ниже, условные пиктограммы животных на сосудах Триполья в среднем Приднепровьи представляют собою, конечно, значительное изменение условно-реалистических образов животных в Шипенице или Крутобородинцах. Таким образом, я думаю, что условно-реалистические изображения собак могли появиться лишь на определенном этапе использования спиралевой композиции и при этом не как простое подражание ей, но как изображения, имевшие свои причины существования. Спираль была поэтому использована лишь как первичный и понятный тогдашнему человеку образ, причем при создании «ленточных» животных и, в частности, собак спираль во многих отношениях потеряла и свою форму и свое содержание. После сказанного можно легко понять значение фантастических ленточных животных более позднего, чем Триполье, времени, о которых мы упоминали вскользь выше, например, из Болгарии, Венгрии и Польши (Восточная Галиция). Я думаю, что все эти «чудовищные» собаки Паша-Киоя, Фокору, Михалкова, как и знаменитые звери на поясах из Кобани, представляют собою не что иное, как запоздалую традицию религиозно-магического значения в изображении собаки как существа, охраняющего и отгоняющего зло. После нашего объяснения различия между двумя видами изображений, мне думается, становится более понятным и сосуществование обоих видов иногда без непременной генетической связи одного с другим в смысле необходимой стилизации реального образа. VIII Крупное значение собаки в Шипенице подчеркивают разобранные нами изображения. Но так как в эти времена «отношения практической повседневной жизни людей» не могли представлять конечно еще прозрачные и разумные связи их «между собою и с природой», 1 то отраженный в религиозном сознании 1 Марке, Капитал, т. I, 1936, стр. 40.
человека реальные сторожевые функции собаки, направленные на охрану стад, превращались в сознании ее обладателя в магические свойства животного, обеспечивавшие, по тогдашним представлениям, сохранность и размножение овец и коз. Также стремительный бег и яростное нападение собак на зверя было искажено осознанно как проявление собакой магической ее силы, присущей собаке как отгонительнице зла и помощнице на охоте. Хозяйственное и обусловленное ими идеологическое значение собаки в Шипепице тем более важно, что собака была известна не во всех родовых обществах, пользовавшихся расписной керамикой. Так, например, собака, повидимому, не встречается в Анау или, если и была там известна, то не оставила сколько- нибудь крупных следов в идеологии тогдашнего человека. Равным образом в некоторых стоянках Триполья, особенно под Киевом на берегах Днепра, собака встречается или редко, или в таких изображениях, которые заставляют думать о каких-то иных отношениях к собаке, чем в других стоянках. Иными словами, если в Шипенице, Кошиловцах и, как мы увидим ниже, в Бильче-Злото, Петренах и Киеве, собака играла крупную роль, то это указывает иа большое значение входившего в хозяйство мелкого скота. В связи с этим не может быть случайностью, что в Криничках в б. Подольи, где преобладал крупный скот (67%) и свиньи 15%, на 6,5% мелкого скота приходится только 2% костей собаки 1 (диких животных было уже мало). В этих общинах, видимо, мелкий скот разводился мало, по сравнению с общинами в Крутобородинцах в том же Подольи. Тем более необходимо себя спросить, почему же в течение одной из ранних эпох позднего этапа развития родового общества в Шипенице собака получила такое большое значепие в 'хозяйстве, 2 что нашла сильное отражение в идеологии обитателей Шипеницы? Выше мы показали невозможность видеть в изображениях собак простые декоративные рисунки в пашем смысле слова. Более того, мы стремились доказать, что собака в ленточной орнаментации не была простым видоизменением спирали — собака, по нашему мнению, в общем переносила на себя значение, которым обладала спираль, однако видоизменив ее содержание. Собака иа сосудах становилась своего рода пиктографическим знаком с семантическим определенным смыслом по рабочей функции собаки, прежде всего имевшей отношение к скотоводческой части примитивного хозяйства Шипеницы. Как хорошо известно, домашняя полудикая собака была уже известна в периоде ранних «кухонных куч» датских побережий, где она существовала вместе с овцой и козой, а также быком. В эпоху ранних «кухонных остатков» собака несомненно выполняла обе свои функции; она была спутницей охотника в лесу 1 В. И. Громова, ук. соч., стр^ ЮЗ. 2 К сожалению, мне осталась \здоступной работа Dure, Untersuchungen tiber neolithische Knocłienreste aus Ost-GaJWen, Zeitschrift fur das landwirtsohaftliche Yer- suchswesen in Oesterreicli, 1909, стри 77—86. 204
й охраняла общинное йосеЛеййе й редких еще овец и коз. Иными словами, у собаки было два хозяина: ею пользовался охотник в лесу и в горах и в то же время она принадлежала большесемейному материнскому дому как его коллективная собственность. 1 Какие же изменения, можно предполагать, произошли в характере владельческих отношений к собаке на Серете в Буковине? Вряд ли можно предполагать какие-либо изменения в использовании охотничьей деятельности собаки. Как и раньше, так же, как и в наши дни, собака находилась в личном пользовании охотника, члена общины. Изменению подверглась, следовательно, собака в ее .отношении к объектам охраны. Видимо, некоторые семьи, входившие в состав тех или иных родов общины, особенно заинтересованные в разведении овец и коз и в увеличении их стад, этим самым нуждались более других семей в собаке для охраны мелкого скота и выразили возросшие свои хозяйственные интересы к собаке в различной форме идеологии — в магии и в изобразительной деятельности человека, наносившего на сосуды и лепившего из глины изображения собаки скорее всего для целей магических обрядов воспроизводства и охраны стад. Иными словами, необходимо поставить вопрос о том, какие изменения произошли в укладе жизни большесемейной общииы материнского рода в отношении одних групп семей К другим; Необходимо притти к заключению, что потому появилось так много охраняющих собак на сосудах с зерном, что значительно возросло количество овец и коз, начавших составлять коллективные стада, которые нужно было охранять с помощью собаки. Не могу не вспомнить живого примера наших дней: в степях Хортобаги (Horto- bagy), например, в Венгрии большие стада овец, принадлежащих поселку, пастух пасет под охраной черных небольших лаек/табл. XV, рис. 1), напоминающих «трипольских» собак из Вильче-Влото. Стада охранялись с помощью собаки, она же одновременно оберегала посевы от овец, коз и от набегов свиней. Таким' образом, многочисленные изображения собаки указывают на имевшее место увеличение мелкого скотоводства. В связи с этим стоит, как я полагаю, появление в Трипольи мужских статуэток, которые, несмотря на всю свою редкость, по сравнению с массой женских фигурок, все же ясно говорят о возраставшем новом значении мужчины в связи со скотоводством, о чем я подробнее скажу в специальной статье. Сейчас же скажу, что к появлению мужских статуэток в позднем Трипольи могут быть приложимы в известном смысле слова Маркса о том, что «накопление овец делает меня пастухом» 1 — мужские статуэтки, обычно с перевязью через плечо, для сумки, являющейся своего рода отличительным признаком пастуха, о котором сохранились упоминания даже в отрывках некоторых пастушеских песен античной Греции, представляли по-моему именно этих ранних «трипольских» пастухов. 1 Маркс, Ё критике политической экономии, І935, стр. 130. 206
Но наличие стада, хотя бы и мелкого скота, и появление пастухов указывает на изменения, складывавшиеся в недрах материнского рода. Следует предположить, что прежняя, давно сложившаяся коллективная собственность, в том числе и на домашних животных, принадлежавших целой общине, стала подвергаться изменениям в том смысле, что она начала превращаться в коллективную собственность рода, остававшегося еще материнским, но уже вступившего на путь общественного своего изменения, поскольку в его недрах начало вырастать экономическое значение мужчины. Словом, к данному этапу истории Триполья можно приложить формулировку Энгельса о том, что «новое богатство» в виде стад домашнего скота «несомненно, первоначально... принадлежало роду». 1 Энгельс прибавляет: «Но уже рано должна была развиться частная собственность на стада».2 Резюмируя сказанное, я полагаю, что в Трипольи мы после времени приручения домашних животных застаем этап начавшегося «разведения стад» 3 и раннюю эпоху перехода стад, преимущественно мелкого скота, во владение рода, оставшегося еще материнским, но уже начавшего вырабатывать предпосылки к образованию отцовского рода в его раннем состоянии. Как мы увидим в дальнейшем, для Триполья, как оно представлено археологическими памятниками, при сопоставлении с другими обществами и в освещении этнографических данных, начало сложения родовой собственности являлось пределом его исторического развития: на этапе существования раннего отцовского рода Триполье существует уже в переоформленном состоянии, о котором говорят находки в послетрцпольских стоянках, рассмотрение которых не входит в задачи настоящей работы. Таким образом, изображения собак на сосудах Шипеницы рассказывают о продолжавшемся этапе господства матриархата, в недрах которого уже начался процесс сложения патриархата, который позднее опрокинет, по словам Энгельса, 4 матриархат. При образовании коллективной родовой собственности в виде стад овец и коз, показателями увеличения которых служили, как мы говорили, собаки, в отдельных родах, составлявших большесемейную материнскую общину, начали складываться зародышевые формы «нового богатства» в виде накопления скота и получения продуктов от него. Новые условия использования стад создавали имущественные отличия между "становившимися более или менее мощными и остававшимися экономически слабыми родами. При этом однако, как и в родах, державших свиней, в общине в целом еще не создавалось никакого антагонистического противоречия, так как коллективные, т. е. родовые имущественные отличия, не были еще настолько сильно выраженными, чтобы 1 Энгельс, Происхождение семьи, 1934, стр. 66. 8 Там же. 8 Ср. там же. 4 См. там же, стр. 58 (стр. 40 немецк. изд. 1934 г.). 206
ё материнских общинах образовались «бедняки» и «богатые». Способ производства оставался попрежнему первобытно-коммунистическим. Однако родовая форма собственности содержала предпосылки к дальнейшему изменению. Скот, находясь во владении рода и оберегаемый пастухами с помощью собак, ослаблял хозяйственное значение женщины как главы земледельческой общины и, наоборот, способствовал росту экономического значения мужчин. Так, примерно, можно представить себе выработку новых обстоятельств, в силу которых собака приобрела явно подчеркнутое хозяйственное значение. Благодаря этому можно говорить об увеличении количества именно мелкого скота, а не крупного, существовавшего в небольших количествах, хозяйственная ценность которого возрастает в ближайшую эпоху того же позднего этапа трипольских общин. Однако поскольку из одних археологических памятников, представляющих собою важнейший исторический источник, не всегда возможно получить ответ необходимой ясности, нужно использовать также данные общего учения об языке. Н. Я. Марр, говоря о сибилянтной разновидности формы «sobą» замечает, что она «обращает на себя внимание в слове, имеющем значение «личности», «персоны», которое звучит «о-соба» и бук- вальво значит «один (о-) [из коллектива]* Собы», т. е. тотема производственно-социальной группировки, впоследствии .племенного названия». 1 , Дата этой производственно-социальной группировки, по словам Н. Я. Марра, хозяйственно «намечается одомашпением древнейшего животного передвижения именно еще в ней, как то явствует из самого названия его — «собака» (-*-* so + bal-ka), И теперь понятно,—продолжает Н. Я. Марр,—почему у этой основы, исконной для русского языка, такое количество разнообразнейших значений», как например «собь» «все свое, имущество, животы, пожитки», «собина», диалектологически «собь» [| so be], значит: «пожитки», «достояние», «богатство» II «скот», перм. «приданое», вят. «скот приплодный, вскормленный дома теленок» и т. д. 2 Резюмируя свою работу, Н. Я. Марр в соответствии с мнением Энгельса устанавливает на основании палеонтологии развитие понятия собственности, отмечая, что после раннего периода архаической формации «собственность меняет свое содержание, становясь достоянием той или иной группы общего коллектива и еще более меняет свое содержание, когда bна обращается в частную или индивидуальную собственность».3 Сводя*сказанное к краткой формулировке, можно сказать, что изображения собак на сосудах Шипеницы и особенно фантастические для нас когтистые собаки отражали идеологическое внимание 1 Н. Я. Марр, Право собственности по сигнализации языка в связи с происхождением местоимений, Избранные работы, т. III, М. — Л., 1934, стр. 193. 2 Там же. у 3 Там же, стр. 197. 207
к собаке, понятное на почве усиления значения собаки в деле охраны стад мелкого скота, увеличение которого в свою очередь указывает на происходившие изменения форм коллективистического владения скотом и возрастание в процессе начинавшегося разложения материнской болНшесемейной общины значения скотоводства и вместе с этим роли «отца» и «мужа». Этнографический материал показывает, что собака в прирученном виде обычно встречается в общинах, перешедших к оседлому земледельческому образу жизни и приступивших к приручению мелкого скота (свиней, коз). Одновременно с занятием земледелием и разведением мелкого скота продолжает существовать охота с собакой, которая гонит зверя и выгоняет его охотнику. Словом, в отношении собаки, как и для свиньи, этнографический материал показывает нам в современности условия, которые во многих отношениях сходны с условиями первобытно-коммунистических общин далекого прошлого. Итак, как мы могли убедиться на основании разобранного материала, изображения собак на сосудах Триполья и, в частности Шипеницы, являющиеся для западно-европейских ученых порождением праздной художественной фантазии, превращавшей распадавшуюся неизвестно почему спираль в фигуры собак и других зверей, являются на самом деле красноречивыми примерами, полными жизненной силы, свидетельствующими об изменениях поздней хозяйственно-общественной жизни первобытно-коммунистических общин в Дунайско-Днестро-Днепровском районе, когда в земледельческом посевно-огородном общинном хозяйстве крупное значение начал приобретать ■ мелкий скот, требовавший усиления его охраны. Развивавшиеся в процессе начавшегося разложения большесемейных матриархальных общин формы родовой коллективной собственности и рост, потребностей в ее охране отлагались в общественном сознании и приобретали идеологические формы, в которых искаженно отражались представления новой собственности, связанной с усилением мелкого скотоводства. В частности, одной из рожденных такой идеологией форм охраны родовой собственности были фантастические для нас когтистые собаки, охранявшие, по представлениям тогдашнего человека, стада и жилища обитателей Шипеницы.
ГЛАВА III ЖИВОТНЫЕ В БИЛЬЧЕ-ЗЛОТО Домашние ж и в о т н ы е в В и л ьче- 3 л то ' (собаки, быки, овцы) I Вильче-Злото, эти «приднестровские Помпеи»1 в Польше (Восточная Галиция) иа Серете, в округе Ворщов (Borszczów), принадлежит к числу тех стоянок с расписной керамикой так наз. трипольского типа, которые, начиная с 1876 года упоминаются в популярных и сводных работах по так наз. доисторической археологии, фигурируют в каждом специальном исследовании по трипольской культуре и находят свое место в трудах, посвященных выяснению неолита, вызывая этим невольно впечатление, что важная эта стоянка настолько |Хорошо изучена, что может служить своего рода классическим местом, отчетливо определяющим этап развития общества, оставившего после себя в Вильче-Злото разнообразные поделки. Однако впечатление о хорошей изученности Вильче-Злото обманчиво, — переиздание у Гернеса, главным образом, керамики и статуэток ввело незначительную часть находок из Вильче-Злото в мировой научный обиход и сделало таким образом старые зарисовки Оссов- ского как бы каноническим материалом по трипольской культуре Восточной Галиции. Но в археологическом отношении Вильче- Злото, как и богатейший материал из раскопок, остается до сих пор по существу неизвестным. Характерна в данном отношении статья Костржевского (Kostrzewski) в словаре Эберта. Вильче- Злото известно, прежде всего, остатками поселения, расположенного в обширной пещере, одной из многочисленных в Восточной Галиции. 2 Пещера Вильче-Злото («Werteba») известная уже в 70-х гг. XIX века (Chmielecki), начала разрабатываться с перерывами лишь значительно позднее — сперва Киркором (Kirkor в 1876—78 гг.). 1 N. N., Pompei naddniestrzańskie, «Kraj», Petersburg, 1906, № 62. 2 Hornes, Kultur der Urzeit, Leipzig, ч. I, 1912, русский перевод: Гернес, Культура доисторического прошлого, ч. I, М., 1913 (2-е изд. 1923), стр. 118; Hornes-Men- ghin, Urgeschichte der bildenden Kunst,Wien, 1926 (1-е изд. 1898 г., 2-е 1916 г.), стр. 316; также Jahrbuch der Zentral-Kommission fiir Denkmalpflege, 1906 (N. F.), t. Ill, ч. I, стр. 27, рис. 256—269. 14 Б. Л. Богаевский —1123 209
а затем Оссовским (1890—92 гг.), который исследовал ее аа протяжении 800 метров, не дойдя, однако, до ее завершения. Наконец, Деметрикевич (Demetrikiewicz) 1 работал в Бильче-Злото в 1898— 1904 и 1907 гг. Несмотря на 30 лет исследований пещеры, до сих пор основным нашим источником являются старые описания находок. С1907 года, следовательно уже 30 лет, как работы по исследованию пещеры прекратились. Недалеко от пещеры, поблизости от дворца князя Сапеги, в 1884 году Павлович (Pawłowicz) открыл второе поселение, которое, начиная с 1889 года, исследовал Оссов- ский, принявший характерные для Триполья «площадки» за остатки могильника с захоронением в «погребальных урнах» с кирпичной обкладкой. Костржевский отмечает, что на «дворе усадьбы Сапеги» так же, как и в пещере, были найдены расписные сосуды, иногда с так наз. «лицевым мотивом», глиняные статуэтки, кремневые, роговые и костяные поделки, беспорядочно разбросанные между большим количеством обожженных кусков глины от обмазки, покрывавшей стены жилища. Несмотря на то, что со времени работ Киркора прошло уже 65 лет, а последние находки поступили в музей Академии наук в Кракове 25 лет тому назад, большинство исследователей до сих пор обречено пользоваться в основном немногочисленными литографическими таблицами, приложенными к краткимописаниям Киркора 2 и Оссовского.3 Только некоторые вещи из Бильче-Злото были в 1914 году изданы Гадачеком в подлинных фотографиях в его «Альбоме» предметов из раскопок в Кошиловцах. 4 Положению дела мало помогли несколько страниц без планов раскопок и иллюстраций у Богдана Януша, 5 равно как скудные строчки в работах Козловского и Антоневича.6 Между тем, большой керамический материал, преимущественно раскопок проф. Деметрике- вича из Бильче-Злото, с которым мне удалось в общих чертах познакомиться в 1927 году, благодаря любезности проф. Деметрике- вича и д-ра Журо,веко го, представляет весьма значительный интерес. При этом, к сожалению, когда я. работал в Кракове, предмету из раскопок 70—80-х гг. хранились еще в трудно доступных шкапах. Также не весь упоминаемый в литературе археологический материал из Бильче-Злото оказался доступным для изучения, — 1 Ср. Demetrikiewicz, Groty wykute w skałach Galicyi Wschodniej, Krakow, 1903; Bohdan Janusz, Kultura przedhistoryczna Podola Galicyjskiego, Lwów, 1919, стр. 86. 2 A. Kirkcr, Zbór Wiadomości do anthropologii krajowej, т. II, 1878, cip. 16; T. III, 1879, стр. 20 и 37. 3 Ossowskij, Zbiór, T. XV, 1891, стр. 4, 62—68; т. XVIII, 1896, стр. 1—28. • 4 Hadaczek, Album, табл. V, 22, 24, 27 (кость); табл. VI, 32 (медь); табл. XI; табл. XIX, 162; табл. XXI, 190—192 (керамика); табл. XXV, ,стр. 227, 228, 248 (женские статуэтки). 4 5 Bohdan Janusz, ук. соч., стр. 78—86 (с библиографией). 6 Kosłowski, Młodsza ероса kamienna w Polsce (Neolith), Lwów, 1924, стр. 126, 133, 134, 148, 161, 196; W. Antoniewicz, Z dziedziny organizacji nauki, Warszawa, 1926, стр. 17, 19; его же Archeologja Polski, Warszawa, 1926, стр. 70—72. 210
так я Не видел упоминаемых Гадачеком Металлических веіцей: «в Бильче», говорит Гадачек, «в пещере были найдены: длинный прут из латуни с четырехугольным сечением, лезвия кинжалов в форме ивового листка, лезвия бритв, изогнутых в форме серпов, и две цилиндрические бусы».1 Нельзя не отметить неясности в словах Гадачека, особенно, относительно «латунного» прута, а также количества найденных предметов: до сих пор, как известно, в «трипольских» стоянках металлические предметы были находимы в единичных экземплярах, причем до сих пор еще совершенно неизвестны медные серпы. Таким образом, говорить о Бильче-Злото на нынешнем этапе его изучения представляет значительные трудности, особенно, в отношении стоящей перед нами задачи — о значении домашнего животного. Несмотря на такое плачевное состояние археологического материала из Бильче-Злото, некоторые исследователи оперируют с Бильче как с определенной и законченной в себе величиной, пользуясь в основном упомянутыми выше случайными находками и недостаточными публикациями. Так, например, Козловский в приводимой им таблице «неолитических культур», к числу которых он относит Триполье, помещает Бильче в графу после Триполья, Попудни и непосредственно перед Кошиловцами. 2 Таким образом, с одной стороны, все Триполье оказывается синхронистичным Кукутенам А, а Бильче выступает^ как один из главных и наиболее ясных представителей времени Кукутен В. Между тем находки Бильче в «Пещере» и на «Усадьбе Сапеги» указывают, что Бильче-Злото нельзя рассматривать как единое историческое целое и в нем следует различать различные эпохи. Таким образом, правильно относя Бильче к позднему времени, Козловский делает все же основную ошибку, не видя в материале Бильче разнородности археологических памятников и считаясь только с находками в «Пещере». ‘ В этом отношении, несмотря на свой формально-типологический метод, Антоневич, 3 все же уделяет некоторое внимание историческому характеру материала из Бильче, поскольку он стремится лишить его цельности и уловить в нем различия, хотя,-К сожалению, тоже ограничивается только находками из «Пещеры». 4 Исключительным формализмом отличается работа Чикаленко, который совершенно не считается с недостаточностью того археологического материала, на основании которого он делает свои характерные типологические и миграционные построения. Также произвольно основываясь на известном издании Петрен Штерном, Чикаленко устанавливает ход «развития» орнамента от желтофигурного, т. е. фонового выявления, к чернофигурному, позитив¬ 1 Hadaczek, Album, предисловие, стр. б. 2 Kozłowski, ук. соч., стр. 161. 3 W. Antoniewicz, Z dziedziny organizacji nauki, Warszawa, 1926, стр. 19. 1 Там же, стр. 17—18. * 211
ному рисунку.1 Установив совершенно формальный, надуманный ход развития орнаментации керамики Бильче от «пятна» к «линейному рисунку», Чикаленко црихОдит к заключению, что Бильче, быть может, представлял собою весьма важный культурный центр и его влияния сказывались на керамике близких и далеких поселений, как Костовцы, Кошиловцы и Шипеница. Одновременно, и само Бильче начинает подпадать чужим влияниям. Так, белая спиралевая орнаментация по темному покрытию в Бильче может быть объяснена только «чужими влияниями». И по форме, и по орнаменту эти сосуды совершенно чужды Бильче, встречаясь обычно в Городнице, Васильковцах, «образующих изолированную группу в украинской, расписной керамике и оказывавших некоторое влияние на орнаментацию Бильче-Злото, в его последних фазах развития». Не исключается возможность, «что Городница ввозила свою керамическую продукцию в Бильче- Злото». Дав законченное построение развития керамики Бильче- Злото, Чикаленко затрагивает в конце работы вопрос об отношении поселения в «Пещере» Бильче-Злото к Петренам и говорит, что «поселение в пещере, насколько можно судить по немногочисленным предметам, которые Опубликованы, принадлежит более развитой эпохе, когда в Галицию проникло влияние из Петрен», где «появился животный орнамент и откуда он распространился во многих одновременных стоянках с расписной керамикой». 2 Таким образом, Чикаленко, признавая недостаточность проведении! раскопок и неполноту опубликованного материала, несмотря на это, считает, пользуясь формально-типологическим «методом», допустимым предлагать построение, претендующее на научную обоснованность. II Не имея возможности входить в подробное рассмотрение отличий археологического материала с поселения в «Пещере» в Бильче- Злото и обнаруженного на «Усадьбе Сапеги», остановимся лишь на главнейших вопросах, необходимых для специальной темы настоящей работы. Прежде всего следует отметить, что оба поселения на основных этапах своего существования проделали одинаковый в общем путь общественного развития с тем лишь различием, что в «Пещере», невидимому, более длительно были представлены поздние и позднейшие этапы, в то время как на «Усадьбе» некоторые ранние этапы продолжались дольше. Так, например, по указаниям проф. Деме- трикевича, посуда, черная роспись которой сопровождается много¬ 1 L. Tschikalenko, Aperęu sur Involution de la cćramiąue ukrairiienne peinte пёо- lithique, Сборник Трипільска культура на Украіні, Київ, 1926; ср. ćikalenko, Etude sur involution de la c6ramiqee n6olithiq’ue peinte Ukralnienne, I. Petreny en Bessarabie, Obzór Praehistoricky, Prague, 1927; Die Bedeutung der Schipenitzer Ansiedlung fiir das Verstandnis der Entwicklung der ukrainischen bemalten Keramik, Księga pamiątkowa ku czci Prof. Dr. W. Demetrykiewićza, стр. 4, 6, 8, 10, 11. 2 L. Tchikalenko, Aperęu, стр. '239. 212
численными мелкими белыми полосками, была совершенно неизвестна в «Пещере». В общем можно думать, что поселение на «Усадьбе» было более ранним, чем поселение в «Пещере» и продолжалось затем, существуя наряду с поздним поселением в «Пещере». Керамика Бильче представляет три группы с некоторыми подгруппами. К первой, наименее полно представленной, относится керамика с полихромной росписью, наличие которой оправдывает наблюдение Антоневича, отметившего, что «в орнаментации посуды из Вильче-Злото преобладает трехцветная роспись, указывающая на сильнейшее вырождение криволинейных мотивов и особенно спирали». 1 Из своего верного наблюдения Антоневич однако не сделал необходимых выводов в отношении установления соотношения между группами полихромной и одноцветной керамики. Равным образом Антоневич, констатируя наличие полихромной росписи в Бильче, не уточнил значения своего утверждения о преобладании в Бильче полихромии, в силу чего может создаться совершенно превратное мнение, будто вся керамика Бильче отличается. многоцветной росписью, вроде Кукутеи А. Одну из незначительных, дошедших до нас, групп полихромной керамики составляют сосуды с темным покрытием и белым рисунком, иногда представляющим собою петельчатые ленты, или многочисленные полоски, или обычные широкие ленты. Иногда проходящая параллельно белой полосе красная окаймлена черным, как это имеет место в ранних этапах Эрбжда, в Кудринцах и в стоянках около Каменец-Подольска. Группа светлофонной, «желтой» керамики с белой криволинейной росписью, очевидно, является показателем одного из ранних этапов развития Бильче и должна была быть в употреблении, примерно, в одно время с темной покрытой керамикой в Шипенице, Кошиловцах, Васильковцах, Городнице I, Крутобородинцах и, следовательно, существовала параллельно с Кукутенами А. Таким образом, совершенно очевидно, отпадает необходимость прибегать к теориям влияний и завоза посуды в Бильче из близких и далеких центров, как это хочет делать Чикаленко, считая, что всякая отличающаяся от обычной, т. е. от сохранившейся случайно, керамика свидетельствует о завозе редкостных экземпляров какими- то ранними любителями «иноземной посуды» в Бильче. Темная керамика с белой росписью в Бильче находила свое применение на раннем этапе жизни Бильче и сохранялась пережиточно и позднее. Особой подгруппой полихромной керамики можно считать довольно многочисленные остатки так наз. «белой керамики», сосуды которой либо выполнены из белой массы, либо имеют на темноватой натуральной поверхности белесоватое тонкое покрытие, на которое нанесены бело-черно-красный, или бело-черный, или черно-красный рисунок. Иногда по кремовому покрытию проходят красные полоски. Черно-красный рисунок, видимо, уже как пережиток, встре¬ 1 W. Antoniewicz, Archeologja Polski, стр. 7G. 1^ 213
чается и позднее, причем наряду с основным черным рисунком детали его выполнялись фиолетово-красно! краской. Второй основной и наиболее распространенной группой керамики является светлофонная, желтая или красноватого фона посуда с черной росписью без применения белой краски и с употреблением иногда, как было сказано, фиолетово-красной. В частности, для этой керамики «Пещеры» характерны сосуды — пифосы, как в Шипенице, крупных размеров, с изображениями животных, о существовании которых, повидимому, Чикаленко не подозревает. Вторую группу посуды из Бильче-Злото можно сопоставлять с керамикой Кукутен В. Наконец,третья группа керамики Вильче представлена многочисленной «серой» посудой, грубой изготовки с углубленным наколь- чатым и накладным орнаментом, обычно встречающейся на поздних этапах Триполья, в Пьянишкове, Сушковке, а также и в киевском Трипольи. Эта серая посуда сосуществовала, как домашняя обиходная посуда, наряду с расписной, подчас имея черные и красные полосы, нанесенные с внутренней стороны сосуда по горлу. Быть может в Пьянишкове на каком-то этапе эта серая посуда дожила до времени завершения эпохи расписной керамики, как и сосуды из киевских землянок. Таким образом, в противоположность Чикаленко с его теорией влияний и импорта в Вильче чуждой посуды, я думаю, что изменения в формах и росписи сосудов вызывались закономерным изменением на месте в материнских родовых поселениях в Бильче- Злото. Здесь, как и в других местах трипольских стоянок Дунайско- Днестро-Днепровского района, мы наблюдаем наличие темнофонной посуды с белой и полихромной росписью, светлофонной керамики с основным черным рисунком при наличии серой грубой посуды, на которой иногда орнаментация дополнялась росписью. В связи со сказанным представляется совершенно формальным утверждение Чикаленко о том, что кратеровидные сосуды Вильче с их черной росписью по светлому фону являются древнейшими типами Триполья. Равным образом, не могу никак согласиться также и с тем, что родиной «животной орнаментации» являются Пе- трены, 1 поскольку в Вильче мы не только находим животных, но, как мы увидим, в формах, настолько отличных от Петрен, что есть полное основание говорить о местном использовании животного в живописи. Таким образом, общество в Бильче-Злото, проделывая некоторый, сходный с другими стоянками путь развития, обладало своими местными особенностями. После сказанного естественно возникают вопросы: на каком же этапе развития Вильче в росписи-его сосудов появляются изображения животных? Какое значение имели эти изображения в коллективной жизни обитателей поселения в Вильче? . . 1 См. выше, стр. 212. 214
III К сожалению, ответ на поставленный вопрос дать труднее, чем по отношению к другим, ранее разобранным нами стоянкам, так как раскопки, как они велись в Бильче, не дали в наше распоряжение сколько-нибудь отчетливого остеологического материала. Однако все же можно судить о присутствии и значении животного в жизни обитателей Бильче на основании различных данных. Например, Оссовский при своих раскопках на «Усадьбе Сапеги» неоднократно отмечал нахрдки обожженных костей животных, не •поддающихся по своему плохому состоянию точному определению. Так, в некоторых случаях Оссовский находил обожженные кости на дне сосудов, 1 однажды он отмечает находку части лопатки животного 2 и говорит об обожженных костяных орудиях из лопатки и длинных костей животного.3 Костяные и роговые орудия и различные поделки из них в Бильче еще больше, чем в Шипенице, говорят о значении животного в жизни обитателей Бильче. Так, Гадачек издал ряд замечательных по своей отделке костяных, прекрасно сохранившихся орудий: В употреблении были превосходно отполированные костяные «кинжалы», по'определению Гадачека, или ножи разной величины и формы, плоские и узкие острия, как стилеты, 4 по-моему последние — скорее всего шилья. Еще более интересны два орнаментированных кинжала великолепной отделки. Один из них представляет плоский нож (ок. 15 с'м), с отлично вырезанной рукоятью и продольным выступом хребтовой линии. Рабочая часть кинжала отделена от рукоятки врезанной линией. Также углубленные линии рельефно подчеркивают контуры рукояти и образуют на ней углубление, которым заканчивается стержень ножа; вероятно, это углубление передавало в стилизованном виде петлю ножен, на которой кинжал подвешивался на пояс. Другой кинжал, меньших размеров, имеет резко подчеркнутый двумя продольными линиями рельефный стержень, украшенный в верхней части ножа накрест пересекающимися линиями. Рукоятка кинжала покрыта геометрическим узором и в верхней части снабжена сквозным отверстием для подвески кинжала. Первый кинжал мог иметь реальное рабочее значение, а второй, вероятно, являлся магическим амулетом, вроде известных миниатюрных бронзовых кинжалов Западной Сибири в коллекции ИАЭ. В обоих кинжалах интересна их форма и отделка, несвойственная костяным изделиям. Гадачек отмечает в обоих кинжалах «свободное подражание бронзовым кинжалам».5 Мне кажется,'однако, что в костяных «кинжалах» проявляется скорее всего подражание 1 Ossowski, Zbiór, 1892, стр. 80, рис. 6; стр. 81, рис. 6. 2 Там зке, стр. 82. 3 Там асе, стр. 83. 1 Hadaczek, Album, табл. V, рис. 27, 28 (шило?), 29, 31. 5 Там асе, стр. 9, — объяснение рисунков «freie Imitationen der bronzenen Dolche», 216
деревянным ножам из Твердых пород (например, ясеня) с рукоятью, найденным і например, в Робенгаузене. 1 Наряду с развитой, как мы видели, и значительно индивидуализированной техникой обработки кости, необходимо отметить также изделия из рога. В Вильче-Злото, как в Кошиловцах, пока орудий из рога найдено немного, но что они были в широком употреблении, с ясностью показывает приведенная Антоневичем 2 3 роговая мотыга крупных размеров (около 30—40 см). Мотыга имеет тяжелый, несколько свисающий назад обух, узкий перехват с широкой проушиной для насадки на тяжелую рукоять и косо срезанный нижний край. 8 Наряду с описанными орудиями из рога необходимо отметить, чтобы подчеркнуть значение кости животного, весьма интересные в идеологическом отношении некоторые костяные поделки. Прежде всего следует выделить единственное в своем роде, вырезанное из плоской костяной пластинки изображение стилизованной головы быка с характерными крупными лироподобными рогами (табл. XIII, рис. 1). На тщательно отполированной поверхности пластинки пунктиром изображена женская фигура с вздетыми руками, 4 с которых спускаются подвески в виде цепочек, как у женских фигур на одном поздне-минойском кольце5 или на некоторых фигурных бляхах Кавказа.6 Бесспорно, костяная голова быка служила магическим амулетом и была нашита к одежде или прикреплена к какому-то деревянному предмету. Не входя в подробности этого замечательного предмета, заслуживающего специального исследования, отмечу лишь, что объяснение, которое я нахожу для истолкования изображения женской фигуры на «лбу» быка, мною дано пока в общих чертах в одной из моих недавних работ.7 По моему мнению голова быка с женской фигуркой из Бильче-Злото имеет но существу то же значение, что сходные изображения на Крите, представляющие сцены поимки быка, а затем и игры с быками, имевшие на Крите магическое значение и связанные с обрядами, якобы способствовавшими, размножению быков. Особый интерес женщины с быком в Бильче-Злото заключается в том, что здесь изображена только женщина, в то время как на Крите в конечных эпохах древне-минойского периода (3000— 2100 до н. э.), так, особенно, в средне-минойском периоде, обычно представлены мужчины. Иначе говоря, в Бильче-Злото вероятно существовали обряды магического характера, связанные с поимкой и приручением и началом одомашнивания круторогих быков, 1 Messikommer, Robenhausen, Zurich, 1913, табл. XVII, рис. 6 слева (8,8 см дл. и 1,5 см шир.). 8 Antoniewicz, Archaeologja Polski, табл. XII, рис. 11, стр. 310. Роговая мотыга хранится в музее имени Шевченко во Львове. 3 Ср. Pfeiffer, Die Werkzeuge der Steinzeitmenschen, Jena, 1920, стр. 230, рис. 394. 4 Hadaczek, Album, табл. V, рис. 23. ' 5 Б. Л. Богаевский, Крит и Микены, Л., 1924, стр. 71, рис. 60. ® Например, Ж. Морган, Первобытное человечество, М., 1924, стр. 222. 7 Б. Л. Богаевский, Минотавр и Пасифая на Брите в свете этнографических дан¬ ных, Сборник «С. Ф. Ольденбургу Академия Наук СССР», Л. ,1934, стр. 101, рис. 9. 216
причем исполнительницей этих обрядов была женщина, отстаивавшая свое значение как родоначальницы и главы большесемейной общины в эпоху, когда стали складываться условия, начинавшие выдвигать экономическое значение в материнском еще роде мужчины. Большой интерес разбираемый редкий памятник представляет при сравнении с дошедшими до нас поздне-минойскими фресками игр с быками, в которых участвуют девушки и юноши. Сцены эти, отвечавшие, конечно, бывшим тогда в действительности играм с быками, должны были уже в зрелищных действиях вызывать в памяти зрителей, членов домашней общины на Крите, значение женщины, некогда учйстницы вместе с мужчиной охоты на быков. Таким образом, костяная голова быка с женской фигурой из Бильчё-Злото заполняет недостававшее нам звено в истории «игр с быками», — сперва в магическом обряде, на этапе господства еще материнского рода, участвовали, видимо, только женщины. В эпоху укрепления отцовского рода, особенно в условиях домашней патриархальной общины были часты изображения игр с быками при участии только мужчин, а позднее, в конечных эпохах существования развитой домашней общины мы имеем театрализованные зрелищные действия, в которых участвуют и девушки, и юноши. Из сказанного вытекает, что головка быка с женщиной указывает на крупное значение, которое имело это животное в жизни обитателей Бильче-Злото. Гадачек хочет видеть также и в другой костяной пластинке, снабженной восемью сквозными отверстиями и двумя рядами пунктирных точек, изображение головы быка, рассматривая его как амулет. Неясно однако, найдено ли это чересчур стилизованное изображение в Бильче-Злото или в Кошиловцах? 1 Другие изданные Гадачеком костяные поделки следующие: шесть вырезанных из кости подвесок, в которых Гадачек предположительно видит изображения «идолов» (в роде кикладских), и пластинка, которой придано некоторое подобие человеческой фигуры.2 Как мы видим, в Бильче-Злото обработка кости и рога была весьма развита и в техническом отношении стояла весьма высоко, как показывают упомянутые превосходные изделия. Орудиями производства являлись кремневые ножи разной формы, долота, мелкие «сверла», изготовлявшиеся на месте, на что указывают найденные Оссовским ядрища и отбойники. Возможно предположить также использование кремневых ножичков и медных ножей и шильев. После сказанного мне кажется бесспорным крупное значение, которое имели дикие и домашние животные в хозяйстве обитателей Бильче-Злото. Многочисленные изображения разнообразных жи¬ 1 Hadaczek, Album, табл. V, рис. 22; также изображение на табл. V, рис. 24, которое Гадачек считает за голову быка, сделано слишком обще. 2 Там же, табл. V, рис. 25 и 26. 217
вотных на сосудах, наряду с упомянутыми выше костяными амулетами быков, дают красноречивое подкрепление высказанному утверждению. IV Прежде всего остановимся на тех изображениях животных, которые переданы в своеобразной условно-реалистической манере, отличной от рисунков Шипенйцы. На одном изданном Гадачеком сосуде (табл. XIII, рис. 3)с высоким горлом, со спиралевой, ослабленной в своей форме орнаментацией, несомненно смыслового магического характера, внутри широкого завитка спирали помещено изображение быка, который, несмотря на ленточный характер своего выполнения, позволяет довольно отчетливо уловить намерение мастера передать не вообще крупное рогатое животное, но его определенный вид. У быка на сосуде1 изображены крупные, развесистые рога, напоминающие лиру, как у головы быка, вырезанной из костяной пластинки. Изображение на сосуде передает, видимо, животное в беге и напоминает такого же круторогого быка на одном обломке из Бильче- Злото (табл. XIII, рис. 4).2 Видимо, изображения быка передают привычный для обитателей Вильче-Злото тип животного. Реальные черты длиннорогого быка можно подчеркнуть, сопоставив, например, изображения быков из Вильче-Злото с быками светлой окраски, пасущимися теперь в степях Хортабаги в Венгрии (табл. XIV, рис. 1) или с серыми, «черкасскими» волами Украины, или с большерогими быками, Италии и круторогими потомками первобытного быка на полях Андалузии в Испании (табл. XIV, рис. 2). Не приводя известных и многочисленных археологических примеров «круторогих» (длиннорогих) быков, одновременных с трипольской культурой, подчеркиваем, что изображения длиннорогих быков из Вильче-Злото представляют крупный интерес в двух отношениях. Прежде всего изображения соответствуют «трипольской» действительности, как об этом говорит В. И. Громова 3 на основании остеологического материала из раскопок С. С. Гамченко в Подолыцине и В. Е. Козловского в Сушковке в Киевской области устанавливающая наличие двух пород быка. Одна из них — «мелкая, тонконогая^ короткими рогами, размерами сходная с русскими северными породами (Владимирской и Ярославской) и низкорослым торфяным скотом западно-европейского неолита». 4 Эта мелкая порода не была представлена в Сушковке и играет лишь незначительную роль в Криничках, одной из трипольских стоянок, раскопанных около Балты С. С. Гамченко, и, наоборот, встречается в другой стоянке, в Любушка-Посаде. Другая порода — «очень 1 Hadaczek, Album, табл. XIX, рис. 162. 2 Там же, табл. XXI, рис. 19Q. 3 В. И. Громова, Материалы к познанию фауны трипольской культуры, ЕЗМАН, 1927, стр.89—90. * Там же, стр. 89. 218
крупная размерами, равная нашему черкасскому быку, а иногда превосходящая его и достигающая размеров дикого тура (Воз primigenius Boj.). Эта порода почти исключительно господствует в Сушковке, преобладает в Криничках и совершенно отсутствует в Любушка-Посаде». 1 В. И. Громова указывает, что чистокровная порода представлена мелким скотом. Наоборот, крупный скот, в том числе трипольский, следует считать не чистой формой, но несомненно помесью азиатской и европейской форм. 2 Каковы были пути образования в Дунайско-Днестро-Днепров- ском районе крупного быка, покажет еще будущее исследование, но «как бы то ни было, интересно уже и то, — справедливо говорит В. И. Громова, — что не только археологические, но и зоологические данные заставляют расчленять трипольскую культуру на какие-то различные формы (скорее всего стадии во времени), учитывая близость друг к другу обеих культур», представленных в Сушковке и Криничках, и в Любушка-Посаде. В хозяйственном отношении, как отмечают некоторые исследователи, крупная степная порода рогатого скота на Украине, в Венгрии, на полях римской Кампаньи в Италии употребляется теперь преимущественно для работ и выгодна для мяса, но дает мало молока. Поэтому экономически крупная порода выгодна теперь для выгона в степях на подножный корм и не требует дорого стоящего корма в стойлах. Современные данные для нас интересны в том отношении, что на этапе господства поздних материнских общин, когда бык только что начинал приобретать хозяйственное значение, это животное встречается в Вильче-Злото и било представлено крупной породой. При простых формах земледельческого хозяйства, крупный скот в Вильче, конечно, содержался не в стойлах, но пасся в степи и служил, главным образом, как поставщик мяса, кожи и кости. V Наряду с реалистичными изображениями быка, глиняные статуэтки которого, вероятно, существовали, но случайно не сохранились в Вильче-Злото, особенно часты были изображения мелкого животного, выполненные в разнообразной местной ленточной форме на многочисленных крупных размеров сосудах, обнаруженных Де- метрикевичём при его раскопках в «Пещере». Сосуды эти обладают рядом особенностей, которые представляют интерес для нашей темы. В общем сосуды могут быть отнесены к категории «бокатых» урн (bulging urn) по терминологии Чайльда, 3 и представлены двумя формами с несколькими незначительными вариантами — одни из них относятся к разряду «биконических» 1 Там же. 2 Там же, стр. 96. 3 Childe, Schipenitz, стр. 270, рис. 10. 219
сосудов (по Чайльду — «form 4» — biconical urns), похожих на сосуды Шипеницы, другие в Шипеыице не встречаются и напоминают по форме известный сосуд из Веремья, — сосуды эти имеют округлую широкую верхнюю часть с гладким и «срезанным» отверстием без закраинки и с невысоким горлом и вытянутую и суживающуюся нижнюю часть. Иногда сосуды снабжены небольшими знаками, расположенными почти под горлом. Сосуды искусно вылеплены из массы палевого или розоватого цвета и имеют тонкое водянистое покрытие — обычно оранжево-красного цвета. Черная роспись дополняется красными узкими и широкими полосками. Все упомянутые сосуды, имеющие изображения животных, отличаются весьма крупными размерами, как показывают, например, величины шести сосудов: эт сосудов Высота Окружность в месте перехвата Диаметр -горла в метрах 1 0,88 ок.г2,23 0,17 2 0,85 » 2,50 0,35 3 0,83 — 0,63 4 0,76 » 1,86 — 5 0,75 » 2,00 0,31 6 0,73 » 1,75 0,33 Как видно, высота сосудов колеблется от 0,88 до 0,73 м при наибольшей окружности сосуда в месте перехвата от 2,50 до 1,75 м. Таким образом, в среднем, сосуды с животными в Бильче-Злото имели 0,85 м вышины при охвате 2,50—2,23 м и 0,75 м при охвате 2—1,75 м. Помимо своих размеров, упомянутые сосуды отличаются чрезвычайной неустойчивостью, которая усиливается вследствие крупных размеров сосудов. Вероятно, крупные эти сосуды из Бильче либо входили нижней частью в отверстия в земле, либо вставлялись в особые подставки, как об этом мы можем судить на основании модели из Понудни, где миниатюрные бокатые сосуды, как мы упоминали выше, укреплены в кольцеобразных подставках. • Прежде чем перейти к описанию интересующих нас изображений зверей, необходимо вкратце остановиться на построении и стиле композиций, на которых эти звери встречаются. Обычно, верхняя часть отделяется от тела сосуда черной простой или зубчатой полосой; на образовавшемся свободном пространстве нередко рас- положены остающиеся пока непонятными изображения в виде «полумесяцев» или волнистые «змейки». Ниже на большей части проходят две черные полоски, между которыми проведены три — четыре узкие красные полоски. Далее все тело сосуда до перегиба к нижней части разбивается на несколько (4—6) полей широких и трапециевидной формы, образованных двумя заканчивающимися иногда внизу треугольниками черными полосами, внутри которых 220
идут одна йди дне красные полосы, часто перекрытые рядом мелких овалов. Образовавшиеся свободные поля заполнены спирале- вой композицией, построение которой иногда чередуется; на одном поле тянется книзу от широкого черного треугольника узкая изогнутая полоска; изворачиваясь, она примыкает к широкому кругу с отверстием посередине, через которое просвечивает красный фон сосуда; другая полоска отходит от черного круга и, загибаясь, расходясь треугольником, упирается в полосу, отделяющую тело сосуда от нижней части. На соседнем поле та же композиция повторяется в обратном порядке. Иногда круги с отверстиями посредине заменяются сплошными черными шарами, тяжело висящими на тонких изогнутых полосках. На свободных участках трапециевидных полей обычно над верхней или около нижней спирали расположены выполненные черной краской звери, встречающиеся по одному или но двое, редко в трех экземплярах. Из приведенной характеристики композиции необходимо сделать три главных вывода: 1) Тело сосуда делится на ряд полей, заполненных рисунком. Таким образом, мы имеем дело не с композицией, покрывающей своим непрерывным рисунком все пространство тела сосуда, но, наоборот, с прерывистой композицией. Пользуясь терминами Гернеса, мы можем сказать, что на крупных сосудам из пещеры Вильче-Злото господствует не «обегающий» (Umlaufstil), но «обрамляющий», «рамочный» стиль. 2) Спираль представлена не только в чрезвычайно ослабленном; виде, но даже в искаженном состоянии: при выполнении рисунка гончар-рисовальщик, очевидно, утерял понимание спирали, поскольку характерные для нее завитки превратил в своем позитивном рисунке в черные круги или шары, заменившие петлю или глазок прежней спи- ралевой ленты. Спирали в новом их виде или представляли для членов общины в Вильче-Злото новый смысл, или превратились в декоративную орнаментацию, поскольку миновала надобность в спирали как смысловом рисунке. 3) Животные, выполненные в различной, по-существу, однако все же ленточной манере, настолько отличаются в характере своей ленточности от «выродивщейся» спирали, что никак не могут своим видом в какой-нибудь степени подтвердить положения Чикаленко: ленточные собаки в Вильче не представляют собою превратившихся в декоративные элементы спиралей, так как тогда они должны были бы иметь совершенно иной и нам не встречавшийся еще образ — собаки в Вильче-Злото, как и в других местах, образовались, как мы говорили выше, по требованиям идеологии, изменявшейся общественным человеком в новых условиях жизни. Таким образом, как мы видим, животные на больших и громоздких сосудах из Вильче-Злото встречаются в таких композициях, 'стиль которых должен быть определен как стиль, порожденный общественными условиями одного из поздних этапов жизни обитателей Вильче-Злото. Пользуясь не научным, но образным старым выражением, можно для краткости назвать спиралевую композицию в Бильче- 221
Злото как выполненную в вырождающемся стиле. Однако необходимо сейчас же сделать ряд существенных оговорок, которые покажут невозможность строго относиться к таким выражениям, как «вырождение» спирали. Действительно прежде всего следует подчеркнуть, что господствующий черный рисунок на сосудах из пещеры в Вильче-Злото почти всегда сопровождается довольно значительным применением красной краски. При этом красным выполнены не ТОЛЬКО дополнительные узкие 'ИЛИ широкие полосы, но также и ряд остающихся для нас пока загадочными изображений. Иначе говоря, при несомненно позднем характере композиций на сосудах из Бильче, исполнители их должны были еще отдавать дань традиции полихромной — более ранней — манеры живописи. Сказанное приобретает тем большее значение, что применение красного цвета в росписи мы не можем рассматривать как вызванное одними только художественными требованиями, — красная раскраска, как и спираль, имела смысловое — вероятно магическое значение. Таким образом, несмотря на явно поздний характер композиций, в них сохранились следы прошлого. То же можно сказать и относительно характера «рамочного» стиля Вильче-Злото. Расположение свободных поле^ в косом направлении лишает его геометрической неподвижности «метопов», например, встречающихся'на некоторых сосудах Шипеницы или Старой Вуды. Еще важнее завершение черных косых полос треугольниками, — если проследить историю изменений спирали в Дунайско-Днестро- Днепровском районе в эпоху «Триполья», то легко заменить, что эти черные полоски, заканчивающиеся треугольниками, но существу представляют собою непонятные и ненужные теперь части спиралей, которые в своем непрерывном сочетании ранее покрывали все тело сосуда; теперь же часть спиралей выступает как центральный рисунок, а другая их часть свелась к этим полоскам, заканчивающимся треугольниками. При нашем объяснении становится понятным, думается мне, косое расположение всей композиции, сохранявшей отголоски прежнего расположения композиции «бегущих» спиралевых лент. Я думаю, что спиралевые композиции, несмотря на явное ослабление общественного внимания к их значению, хотя и свидетельствуют о позднем этапе Вильче-Злото, но должны одновременно рассматриваться как показатели одной из ранних ступеней этого наступавшего позднего этапа. Выдвигаемое положение станет еще более отчетливым, если мы вспомним упомянутые выше' сосуды из Старой Вуды; спиралевые композиции представляют иногда еще более измененный вид, причем никогда не встречается применение красных полосок, как традиции сравнительно недавнего прошлого. Не имея возможности входить в подробности, я мог бы в качестве аналогии привести пример из Восточного Средиземноморья. Полихромная роспись керамики средне-минойского периода сохраняется в качестве пережитка в применении дополнительно к чер- 222
пой росписи по светлому фону белой или красной краски в течение поздне-минойского I и иногда еще в начале поздне-минойского II. Как я думаю, археологичесхш средне-минойский период и поздне- минойский I и II периоды исторически относятся к одному и тому же этапу существования на Крите домашней общины, но с тем отличием, что средне-минойский период принадлежит к ее ранней ступени, а два начальные поздне-минойские — к поздней. 1 Примерно такое же соотношение на более раннем этапе господства еще материнского рода и до сложения отцовского существовало и в Вильче-Злото, Поселение в «Пещере» Вильче-Злото принадлежало в целом к позднему Триполью, .но крупные сосуды со зверями принадлежали к ранней ступени, которая должна была относиться к времени, еще близкому к завершавшемуся раннему Триполью, представленному в Бильче поселением на «Усадьбе Са- пеги». При нашей относительной датировке крупных сосудов Бильче становится, кажется мне, понятным характер и манера выполнения зверей. Остановимся на некоторых из этих изображений. На одном округлом «бокатом» сосуде две стороны свободны от изображения зверей, а на двух других в поле ближе к линии перегиба помещено по зверю (рис. 74), устремляющемуся вправо к изогнутой полосе, обрамляющей красные полоски. Один из зверей явно передает собаку—животное изображено, невидимому, остановившимся на бегу: загнув хвост с утолщением — «кисточкой» на конце, как у современных венгерских овчарок (рис. 74, 2), собака подняла морду и насторожила уши и, как можно себе представить, лает. Другая собака, с более реально написанными настороженными ушами, в общем, сделана в условной манере, хотя хорошо передает действие: как и первая, эта собака, как бы скачет на месте, лая и накидываясь (рис. 74, б). На другом сосуде зверь расположен между «завитком» спирали и верхним треугольником основания ее ленты. Этот зверь (рис. 74, 3) показан в значительно более условной манере, чем второй, и отличается от первых своей изогнутой ленточностью, сближающей его со зверями на сосудах Шипе- ницы. Второй зверь расположен на той же стороне, что и первый, и находится в узком поле недалеко от треугольника основания второй спирали под зубчатой полосой, отделяющей тело сосуда от горла. Интересен четвертый зверь на большом сосуде в 84 см выс. Как и первый зверь, он находится вблизи линии перегиба сосуда и заполняет почти все узкое пространство между полосой, окаймляющей красные полосы, и спиралью справа. Животное (рис. 74,4 и табл. ХУ, рис. 2) не имеет головы—невидимому изображение животного было нанесено после выполнения рисунка спирали; гончар, расписывавший сосуд, или не рассчитал места и, нарисовав животное 1 Б. Л. Богаевский, Энгельс о происхождении греческого рода, «Вопросы истории доклассового общества», Сборник к 50-летию книги Фр. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», изд. АН СССР, М. — Л., 1936, стр. 577. 228
довольно крупных размеров, плотно подогнал шею зверя к части спиралевой ленты, или же, изображая безголовое животное, он преследовал этим магическую цель, остающуюся мне неясной. Любопытны детали в изображении хвоста зверя: помимо «кисточки» на конце хвоста отчетливо видны как бы три растительных лепестка — весь хвост напоминает ветку, подчеркивая этим «растительную» форму хвостов ранее описанных трех зверей. При этом я не думаю, что в этом случае имело место простое стремление к декоративности. Скорее всего можно предполагать, что придавая «ра- Рис. 74. Животные на сосудах из Бильче-Злото (Краков). стительный» характер животным в Бильче-Злото, как это, видимо, нашло свое отражение и в «хвостах со знаменем» зверей в Круто- бородинцах, гончар-рисовальщик, отвечавший создаваемыми образами пониманию своих коллективных заказчиков, проводил в жизнь положение, значительно позднее нашедшее свое новое выражение у Теофраста: «растения живут подобно живому существу», — знаменитый ученик Аристотеля еще в III в. дон. э. (372—287 до н. э.) стоял на точке зрения своеобразного единства жизни животного, растения и человека, 1 чем он выгодно отличался, например, от курьезного немецкого «естествоиспытателя» Шмитца (Schmitz), который в своем «ученом» трактате «О'причинах движения в природе» (Die Ursache aller Bewegung in der Natur) серьезно доказывал трансформацию животного в растение. Так, -например, как по¬ 1 Б. Л. Богаевский, Очерк земледелия Афин, IL, 1916, стр. 129. 224
Рис. 75. «Эволюция животного в растение». ДЯ. лагал Шмитц, «растительный» хвост льва возник в результате «эволюционного развития змеи в пальму» (рис. 75)1 2 так же, как тюльпан возникает, как «доказывает» Шмитц в результате «трансформации»... лебе- Пятбе животное (рис. 76) расположено тоже на крупном сосуде между треугольным основанием ленты спирали и ее завитком справа. В отличие от ранее описанных животных в данном изображении, при всем сходстве с собакой, бросаются в глаза особенности в выполнении конечностей, которые более всего напоминают ноги лошади. Об этой «собако-лошади» я подробнее скажу несколько ниже.3 Наконец, остановимся еще на шестом звере (рис. 74, 1), который вместе с двумя другими выполнен на сосуде высотой в 76 см. Животное расположено в верхней части свободного поля между косыми полосами и треугольным основанием спиралевой полоски. Думаю, несмотря на легкое сходство со свиньей, что мы имеем дело и в этом случае с собакой, которая изображена в той же позе, что и первые две, описанные нами. От второго зверя на упоминаемом сосуде сохранились только нижние части ног; судя по имеющимся остаткам ног, животное, как обычно, делает упор на заднюю ногу, приподымаясь и вытягивая вперед переднюю. Третья собака, от которой сохранились ничтожные следы, теперь восстановлена по примеру первой. Из приведенного описания животных на больших сосудах из «Пещеры» Вильче-Злото можно сделать несколько выводов. Прежде всего, бросается в глаза, что собака постоянно расположена в свободном поле, обычно, с поворотом в сторону спирали, причем в одном случае шея животного упирается в спираль. В этом случае, следовательно, место расположения собак сходно с выше описанным сосудом из Вильче-Злото, на котором 1 Цитирую по книге:, Zimmer- mann, L’homme. Problemes et mer- veilles de la nature humaine, Брюссель (франц. перев. с 8-го немецк. изд.), стр. 5, рис. 2. 2 Там же, стр. б. рис. 1. 3 См. ниже, стр. 230. (< Рис. 76. «Собако-лошадь» (Изображение на сосуде из Бильче-Злото). 15 Б. Л. Богаевский —1123 225
длиннорогие быки 1 расположены на свободном Ноде над изгибом спиралевой ленты, составленной из двух коричневато-черных и трех красных полос. Затем, ленточность этих зверей, как это мы уже отмечали, решительно не дает повода к выводу формы собак из спирали, представленной в состоянии своего распада. Но и ленточная манера, в которой выполнены быки, несмотря на более прочное построение спирали, все же не дает оснований говорить о, быке как декоративной форме спирали. Наоборот, Гадачек справедливо отмечает «схематическое изображение быков», — изображения быков написаны на сосуде как фигуры подлинных животных, а не как ленты спиралей. То же, несмотря на большую «схематичность» в некоторых случаях, можно сказать про собак. Первая из описанных нами скорее всего может быть сопоставлена с условно-реальным изображением лайки, которое, конечно, выполнено на сосуде как подлинная, бегущая и остановившаяся собака, а не как «териоморфная спираль». Таким образом, необходимо подчеркнуть, что при разных ма-. нерах изображения животных, в основном все же явно выступает стремление дать образ реального животного — собаки и быка. Если же мы будем говорить о «собако-лошади», то и в этом случае то и другое животное составлялось из характерных для него реальных черт. Что касается разных манер выполнения, то вероятнее всего допустить различное время изготовления изображений — быки на сосудах и бегущая лайка, вероятно, несколько более раннего времени, чем бегущий бык на обломке сосуда и ленточные собаки на крупных сосудах, которые тоже могли относиться-к различному времени, в общем более позднему, чем сосуд с быками. Необходимо подчеркнуть также третью особенность в изображении собак, бросающуюся в глаза при сопоставлении с рисунками на сосудах из Шипеницы. В противоположность шипеницким собакам, бильчанские в общем лишены когтистых атрибутов, взъерошенных загривков и стремительных нападающих движений. В связи с этим характерные для Бильче-Злото позы собак — иные, чем в Шипенице: если в Шипенице господствовала «кинематографическая» быстрота яростных собак, то в Бильче вырабатывается поза упора на задние ноги при вытянутых вперед передних ногах; такую позу собаки каждый может легко наблюдать и в наши дни. Сказанное не противоречит «шипеницкой» позе собак, — мне кажется, что по времени следовало бы расположить известные нам изображения собак в Бильче таким образом: 1) бегущая лайка, 2) безголовая собака Бильче (рис. 74, 4) и, как более поздние, 3) первая (рис. 74, 1), вторая (рис. 74, 2) и третья собака (рис. 74, 3). В заключение, из сопоставления поз собак в Шипенице и Бильче 1 Hadaczek, Album, стр. 14; при описании сосуда (табл. XIX, рис. 162), говоря о «schematisch dargestellte Ochsen mit langen breiten Hornem», не отмечает их числа. 226
л думаю, что, если при изображении первых сказывалось стремление дать образы яростно нападающих зверей, то при выполнении собак в Вильче преследовалась цель, которую, примерно, можно выразить так: собака, лая, не подпускает близко подойти к тому сосуду, на котором она изображена, по мысли рисовальщика, как живая. Из сказанного вытекает и мое понимание значения изображения собаки, по существу в известной степени повторяющее ранее сказанное о собаках в Шипенице; по моему мнению, собаки па сосудах из Вильче-Злото, по представлению тогдашних обитателей «Пещеры», должны были оберегать сосуды и их содержимое и не допускать приближения к ним. Иначе говоря, собака на сосудах в Вильче, по мнению делавших их изображения, выполняла ту же работу охраны, как известное изображение собаки из породы гончих на Крите так паз. древне-минойского периода, лежащей па крышечке каменного круглого сосуда. 1 VI При изучении поселений в Пьяпишкове и Шипенице мы познакомились с особенностями этих поздних материнских общин, когда в их хозяйстве домашние животные начали приобретать более крупное значение, чем ранее. Особенности можно отметить также и в Вильче-Злото при сохранении в родовых его поселениях общих с другими общинами в Ду- иайско-Днестро-Днепровском районе черт. Действительно, в Вильче-Злото, как и в других стоянках этого времени, наряду с мотыжным земледелием и охотой, мы находим и скотоводство. При этом, в то время, как в земледелии и охоте трудно уловить изменения, мы в отношении скотоводства можем сделать наблюдения над некоторыми изменениями в хозяйстве Вильче, которых в такой степени не удается наблюдать ни в Шипенице, ни в Пьянишкове. Так, при некоторых общих животных во всех трех перечисленных стоянках (мелкий скот, рогатый скот и собака), в Пьянишкове наше внимание привлекли, главным образом, изображения свиньи, которые показали особый интерес к этому животному. Иными словами в материнской общине в Пьянишкове свинья приобрела настолько большое хозяйственно-экономическое значение, что ее потребовалось оформить идеологически в виде статуэток. В Шипенице мы видели, какое большое значение на позднем этапе ее общественной жизни имела собака, потому что она начала охранять многочисленные мелкие стада, принадлежавшие родам, обладавшим овцами и козами при небольших количествах крупного рогатого скота. Наконец, в Вильче мы видели, что большое значение приобретает крупная порода уже метисованного быка, который с точки зрения зоолога принадлежит более поздней стадии, чем мелкий ро¬ 1 Б. Л. Богаевский, Крит и Микены, Л., 1924, стр. 81, рис. 3G. 227
гатый скот. Но в Бильче, кроме поздней крупной породы быка, ё хб* зяйство входит в обращение также и прирученная степная лошадь, о чем я подробнее говорю ниже. Таким образом, в Бильче, как мы видели, скотоводство приобретает относительно более крупное значение, чем в других общинах. Наконец, к особенностям Бильче нужно отнести и применение, правда, видимо, в редких случаях,изделий из металла. Так в Бильче были найдены медное четырехгранное шило, бритва, а также кинжал или нож.1 Сходный кинжал или нож хранятся также в музее в Житомире вместе с несколькими обломками сосудов из Бильче- Злото, о чем мне сообщил А. А. Иессен, которому я весьма признателен за указания и за предоставление зарисовки ножа, по которой выполнен приводимый рисунок (рис. 62, 2)? Кроме того в Бильче-Злото были обнаружены две медные трубчатые бусы.2 Медные кинжалы из Бильче-Злото сходны с весьма ранним медным плоским ножом-кинжалом из могильника Пустаи- ствангаза, а также из Бодрогкерештура и Гбдблб (Godolo) в Венгрии эпохи энеолита, по датировке Гиллебранда. К этому же времени относится медное шило из Пустаиствангаза.3 Отмеченные медные изделия из Бильче-Злото хорошо подчеркивают поздний этап поселения в «Пещере» й, таким образом, косвенно датируют и крупные сосуды с собаками при учете ранее сказанного о различных эпохах, составлявших позднее время Триполья. Медное оружие, найденное в Бильче-Злото, указывает, следовательно, что мирные отношения чередовались с враждебными столкновениями между отдельными общинами. При этом, поскольку медные изделия были в данное время весьма редкими, кинжалы- ножи составляли достояние, конечно, далеко не всех родов. Иначе говоря, только некоторые из родов путем нерегулярного еще и мало развитого междуобщинного обмена получали возможность добывать медное оружие, предоставлявшее отдельным общинам, роды которых владели этим оружием,. более сильные средства защиты и нападения. Нельзя считать случайным, что находки ранйих первых изделий из меди, а в том числе редкого оружия, относятся к начинавшему складываться позднему этапу так наз. трипольской культуры, когда в Бильче-Злото мы наблюдаем известное увеличение значения крупного скотоводства. Вместе с увеличением крупного рогатогс скота и начавшимся освоением дикой лошади возрастало значение степей, где паслись стада мелкого скота и на подножном корму держался крупный рогатый скот. Создававшиеся условия, подготовленные имманентным развитием материнских общин в. обстановке изменявшейся природы, о чем мы говорили выше, под¬ 1 Hadaczek, Album, стр. 9; описание медных изделий на табл. VI, 32 (а — бритва с — кинясал-нояс, d — шило). 2 Там же, табл. VI, 32. 3 Hillebrand, Das fruhkupferzeitliche Graberfeld von Pustaistvfmhaza, Budapest 1929, стр. 31, табл. IV, 6. 228
готовляли общественную почву для выработки в цедрах материнских общин раннего отцовского рода. Как можно заметить, на складывавшемся позднем этапе Три- полья создавалось достаточно поводов для того, чтобы имели место ранние и вероятно еще не слишком частые вооруженные столкновения, порождаемые развивавшейся в некоторых наиболее мощных общинах новой родовой собственностью в виде стад мелкого домашнего скота и увеличения домашнего крупного рогатого скота. Лошадь в Б и л ь ч е - В л ото I Гадачек издал на таблице XXI «Альбома раскопок» в Копт- ловцах обломок одного большого сосуда из Бильче-Злото собрания археологического музея Академии наук в Кракове, сопроводив его кратким описанием: «auf rot bemaltem Grund Vorder- und Hinterteil eines schwarz gezeichneten Pferdes».1 Во время своей командировки от ГАИМК в Польшу летом 1927 года я был в Кракове и мог подробно ознакомиться с изданными Гадачеком обломками, которые представляют куски верхней части крупного сосуда с низким, сильно отогнутым краем, желтоватой массы, хорошего обжига, с неравномерным оранжево-красным, по очень плотным покрытием. Рисунок животного выполнен хорошей черной краской, а дополнительные элементы черной и фиолетово-красной краской, отличной от тона покрытия поверхности (табл. XVI, рис. 2). Гадачеку, однако, осталось неизвестным, что, кроме изданных им, к сожалению, в слишком уменьшенном виде (наиб, высота оригинала 0,20 см и наиб, ширина 0,27 см) обломков, в музее хранятся еще три обломка, из которых два с зубчатым орнаментом и четырьмя рядами фиолетовых полосок приходятся вплотную к правой части правого обломка Гадачека, а третий, самый интересный, с изображением части передней ноги неправильной формы и неумело выполненной, принадлежал, по всем данным, к тому же сосуду, хотя и получает свое место, располагаясь ниже шеи и головы лошади, но не примыкает непосредственно ни к одному из имеющихся в наличности обломков (табл. XVI, рис. 2 и 3). Гадачеку остался также неизвестным небольшой обломок верхней части другого сосуда с сильно отогнутым горлом, желтоватой массы, с оранжевым тонким покрытием и черным рисунком: па обломке сохранилась весьма удачно выполненная слегка горбоносая голова лошади с насторожившимися ушами и приоткрытым, как у первой, ртом. Необходимо отметить еще одно упомянутое выше изображение, составленное, повидимому, из собаки и лошади, в верхней части на одном из многочисленных крупных бокатых сосудов из Бильче- ' Злото. Фигура животного сохранилась полностью, и по нему мы знакомимся с положением ног непарнокопитого животного — ’ Hadaczek, ук. соч., табл. XXI, стр. 15, рис, 191,
несомненно лошади. Следует отметить интересную подробность в способе выполнения мастером рисунка собако-лошади. Рисовальщик сперва привычным ему движением кисти выполнил в обычной ленточной орнаментальной манере тело с загнутым кверху и вперед хвостом и головой, как у большинства собак на сосудах из Бильче- Злото. Затем к готовому телу были пририсованы ноги, причем на оригинале отлично видно, что верхняя часть задней ноги наложена на поверхность уже ранее нанесенного краской тела животного (рис. 76). Нельзя, думается мне, при взгляде на собако-лошадь из Бильче- Злото не вспомнить одного положения Н. Я. Марра: «по палеонтологии речи «лошадь» была наречена по «собаке».1 После сказанного и на основании изложенного материала можно предложить на приводимом выше рисунке гипотетическую реконструкцию наиболее ранней лошади из Бильче-Злото времени господства материнского рода. В проверке прилагаемого рисунка мне оказали помощь своими указаниями В. И. Громова и В. И. Громов. Не останавливаясь на подробном зоологическом описании изображенной лошади и недостатках выполнения, отмечу главное. Нельзя не обратить внимания на тонкую, вытянутую, длинную шею, на длинный хвост, стержень которого заканчивается своеобразной метелочкой. Спинной хребет «плоско выгнут кнаружи и образует тупой угол» (Брэм), хотя подъем крупа неправилен. Накрнец, ноги, как было сказано, дополненные мною от второго животного, действительно могут принадлежать только животному рода Equidae, за что говорят копыта и щеточка над копытом. Словом перед нами, несомненно, конеобразное животное. Но какое именно? Этот вопрос я невольно задал себе перед клеткой кианга в зоологическом саду в Берлине. Передо мной стояла небольшая «лошадь», но с хвостом, как у коровы или критского быка. К приводимому рисунку и к киангу Берлинского зоологического сада вполне приложимо описание Брэма 2 дикой лошади: «Кулан киргизов, джиггетай (длинноухий) монголов, лошадь степей по Пржевальскому или кианг тибетцев характеризуются крайне легким телом, тонкими и довольно высокими конечностями с маленькими копытами. Голова со стоячими ушами несколько тяжела. Спинной хребет плоско выгнут кнаружи и образует тупой угол. Кулана обезображивает прямая острая спина и некрасивый коровий хвост. Грива коротка и стоит дыбом». 3 Отмечаемая подробность, отсутствующая на изображениях из Бильче-Злото, видна хорошо на лошади на одном из сосудов «первого стиля» из Элама, 4 а также на изображении, быть может, из 1 Н. Я. Марр, Бретонская нацменовская речь 6 увязке языков Афревразии, ИГАИМК, т. VI, вып. I, стр. 28; ср. Н. Я. Марр, Первая выдвиженческая яфетидодо- гическая экспедиция по обследованию мариев, Л., 1929, стр. 21—23. 2 Брэм, Жизнь животных, СПб, 1893, стр. 62. 3 Там же, стр. 62. 4 Mśmoires de la dślśgation ęn Perse, ХІД, 830
слоновой кости, лошади из Суз.1 После сопоставления описания Брэма и нашей характеристики изображенного на рисунке животного мы имеем основание считать, что на сосудах из Бильче-Злото даны изображения «лошади степей», т. е. кулана или тарпана. Остановимся еще на позе изображенного животного. Я думаю, что животное изображено в быстром беге: «спугнутый кулан, — говорит Брэм (стр. 68), — бежит всегда против ветра, подымает на полном бегу голову и вытягивает свой длинный хвост». В дополнение к упомянутым изображениям кулана в поздней расписной керамике необходимо присоединить несколько глиняных статуэток, повидимому дикой лошади, быть может «лошади Пржевальского». Одна, найденная Гадачеком в Кошиловцах, сохранилась почти полностью 2 и передает несомненный тип лошади: у животного длинная шея,тяжелая горбоносая голова и прямая спина.Хвост лошади, от которого сохранилось только основание, был поднят, как думает Гадачек. Следовательно, мы имеем повторение мотива, отмеченного при описании собако-лошади. От другой статуэтки сохранилась выразительная голова ржущей лошади с насторожившимися ушами (табл. XYI, рис. 4). Головка эта была найдена В. Е. Козловской в ее раскопках около дер. Сушковки в Уман- ском районе Киевской области. 3 Итак, нам известно б—6 изображений животных из вида «лошадь», передающих тип кулана и дикого степного скакуна — лошади (Equus caballus caballus): 1) обломок, изданный Гадачеком, с добавлением к нему, 2) голова, вероятно, лошади на обломке другого сосуда тоже из Бильче-Злото, 3) собако-лошадь из Бильче-Злото, и особенно 4) сушковская и б) кошиловецкие лошади. Если сопоставить эти изображения лошади с весьма многочисленными всевозможными «собаками» из Шипеницы и животными из Крутобородинцев и не менее многочисленными статуэтками быков, то необходимо прийти к выводу, что изображения лошади были редки и передавали, видимо, еще мало знакомое животное. С редкостью изображения лошади вполне совпадает незначительность находок костей лошади (Equus caballus) в стоянках так наз. трипольской культуры юга СССР, как это убедительно показала В.И. Громова,4 изучавшая костный материал из Сушковки и раскопок С. С. Гамченко около Балты в Молдавской АССР. Приняв во внимание раскопки В. ,В. Хвойко, отметившего кости 1 Contenau, Manuel d5archóologie orientale, Paris, 1927, стр. 49, рис. 18. 2 Hadaczek, ук. соч., табл. XXXII, рис. 298. Гадачек издал на той же таблице (рис. 299) «голову лошади», тщательную моделировку которой он особо отметил. По приведенному неотчетливому снимку невозможно составить никакого мнения. 3 В. Еозловська, Точки тріпільскоі культури біля с. Сушкивки, на Гуманыцини в сборнике «Трипільска культура на Україні», Київ, 1926, стр. 43. Приводимый у меня рисунок сделан с увеличением в 2 раза со снимка у Козловской (ук. соч.). Когда я рассматривал в Государственном музее им. Шевченко головку лошади, я заметил, что она имеет слегка открытый рот, как у ржущей лошади. 4 В. И. Громова, Материалы ц дознанию фауны Трипольской культуры, ЕЗМАН 1937, стр. 83,
лошади у города Канева и в местечке Ржищеве, 1 В. И. Громова говорит, что из всех 245 определенных костей всего пять костей принадлежат лошади двух пород (более крупной и более мелйой) и что, повидимому, «собственной домашней лошади трипольцы не имели». 2 Таким образом, нужно отметить, что лошадь вошла в круг знакомства обитателей степей юга СССР эпохи расписной керамики на определенной хозяйственной стадии жизни общества, хорошо знавшего уже собаку, мелкий скот (овца, коза, свинья) и крупный (корова, бык двух пород). Более того, в некоторых местах трипольской культуры позднего времени среди животных остатков «первенствующую роль играли кости крупного домашнего животного». На втором месте стоял мелкий рогатый скот и домашняя свинья, редкие статуэтки которой из Пьянишкова мы описали выше. Именно в этих местах характерно почти полное отсутствие костей лошади.3 Какой эпохой можно датировать, примерно, время знакомства в Трипольи с лошадью, домашняя форма которой относится, обычно, к медному или даже к бронзовому веку? 4 Необходимо отметить, что все три конеподобные изображения из Бильче-Злото находятся на бокатых сосудах, на которых основной рисунок в черном снабжен дополнительными элементами, выполненными фиолетовой краской. Таким образом, как и другие бокатые сосуды с собаками, изображение лошади может быть отнесено к одной из ранних эпох позднего этапа Триполья. Статуэтки лошадей также относятся к позднему этапу; причем фигурка лошади в Сушковке относится к одной из поздних эпох этого позднего этапа, возможно, даже одной из конечных эпох. Что касается статуэток лошади в Кошиловцах, то уточнить ее время на позднем этапе затруднительно. Освоение лбшади, начавшееся, как я думаю, в ранние эпохи позднего этапа и продолжавшееся на ступени, представленной Сушковкой и более или менее современными ей стоянками, как например Старая Вуда и часть Томашевки, показывает лишний раз на совершившийся в недрах господствовавшего, но уже слабевшего, материнского рода процесс становления раннего отцовского рода. Таким образом, в некоторых, наиболее мощных тогда родах лошадь становилась «культовой», пользуясь словами Н. Я. Марра.5 Одновременно, в большинстве родов, не знавших лошади, главное внимание было обращено на мелкий скот при наличии ред¬ 1 В. В. Хвойко, Раскопки в 1901 г. в области Трипольской культуры, ЗРАО, 19(34, вып. 2. 8 В. И. Громова, ук. соч., стр. 101. 3 Ср. Pumpelly, The horse of Anau in its relation to history and the races of domestic horses, Explorations in Turkestan, т. II, Washington, 1908. 4 Д. H. Анучин, К вопросу о диких лошадях и об их приручении в России, ЖМНПр., 1896, стр. 50. * Н. Я. Марр, Скифский язык, Избранные работы, т, V, М, — Л., 1935, стр. 223; «За оленем и лошадь становилась культовой»,
кого крупного, а в других — на начавший возрастать в своем хозяйственном значении крупный рогатый скот. Таким образом, на позднем этапе Триполья необходимо отметить известную пестроту в использовании домашнего животного, что свидетельствует о начинавшемся ослаблении матриархата и подготовке патриархального послетрипольского времени. II Не считая при нынешнем состоянии истории лошади в развитом позднем родовом обществе свое построение лишенным гипотетического характера, 1 не могу все же не обратить внимания на то, что датировка изображений лошади в Трипольи не стоит изолированно, но находит себе подкрепление среди других разобранных памятников различных эпох позднего Триполья. При этом нельзя не обратить внимания на странное в своей категоричности утверждение Менгина, основанное на полном незнакомстве с трипольским материалом, касающимся лошади. Как формалист, миграционист и расист, Менгин полемизирует с Шрадером и другими индоевропеистами относительно «арийского» происхождения трипольцев, высказываясь против Шрадера. По мнению Менгина прочная и в себе замкнутая индо-германская культура отличается «особым отношением к лошади».2 Об отношении к лошади, утверждает Менгин, «в трипольской культуре нельзя заметить ни следа» (dafon ist in der Tripoljekultur nicłit das geringste zuverspiiren). «Никогда», продолжает Менгин «не сообщалось о костях лошади в Трипольи, хотя налицо имеются богатые находки». 3 Приведенный нами выше фактический материал показывает легковесный характер утверждений Менгина и лишний раз показывает, как мало фактического материала нужно расистам и мигра- ционистам для своих фантастических построений. На незнание Менгиным элементарных данных о лошади в Трипольи обратил внимание уже Гандерт, цитируя статью Штерна в известном словаре Эберта, в которой он отмечает наличие лошади в Трипольи. 4 Но сам Гандерт, занимаясь специально лошадьми, также недостаточно владеет материалом по лошади в Дунайско- Днестро-Днепровском районе, равно как и ученик Менгина, Флор, собравший значительный материал по истории лошади в своей тенденциозной книге, основанной на антинаучной «теории» культурных кругов венской католической школы патера Шмидта. 5 1 Gandert, Haustierfragen, Mannus, 1932, 1—2 (о лошади в Трипольи), стр. 382; его же, Ursprung und Geschichte des Pferdes bei den Germanen, Mannus, 1925; его же, Das Woldenberger Bernsteinpferd. Aus der Geschichte des Hauspferdes, Heimat-Ka- lender, f. d. Kreis Friedeberg, NF, 1925. Эта работа осталась мне неизвестной. Flor, Haustiere und Hirtenkulturen, Wien, 1930, 152—236. 2 Menghin, Weltgeschichte der Steinzeit, Wien, 1931, стр. 654. 3 Там же, стр. 554. 4 Gandert, Haustierfragen, стр. 381. 5 Flor, Haustiere und Hirtenkulturen, глава VI — Die Pferdezucht, Wien, 1930, стр. 152—236, 233
Не буду входить в рассмотрение археологического материала, говорящего о лошади в неолите и в эпохах металла, собранного Гаидертом, с формальными построениями которого нельзя согласиться. Не касаясь также вопроса о лошади в эпоху так наз. эгей- с#ой культуры, замечу лишь, что на Крите и в Греции лошадь входит в хозяйство позднее, чем в Трипольи, появляясь на этапе домашней общины на Крите и на этапе ранней сельской общины в Греции, где, например, в Микенах и в Тиринфе лошадь была использована выделившейся в это время «родовой аристократией».1 Равным образом и в Мохенджо-Даро и в Хараппе в долине Инда лошадь, как я думаю, была освоена, вероятно, также на одном из поздних этапов развитого родового общества.2 В связи со сказанным я пользуюсь случаем отметить в моей статье в «Сообщениях» ГАИМК 3 несостоятельность многих моих положений, как в понимании исторического хода развития «Три- полья», так и основной моей ошибки в утверждении феодального характера общества на Крите, в Греции и в Индии. В заключение отмечу лишь чрезвычайно важную находку поздне-палеолитического времени, представляющую косвенный интерес и для нашей темы. Рик (Rieck) обнаружил при раскопках одной поздне-палеолитической стоянки в Германии несколько небольших каменных статуэток животных, среди которых одна представляет дикую лошадь (табл. ХУІ, рис. I).4 Как видно по рисунку, статуэтка представляет так наз. Equus Przewalski Poljakoff. Эта разновидность дикой лошади входит, как мне указал В. И. Громов, в большую группу средне-четвертичных лошадей.так наз. Equus plicidens. При рассмо- , трении палеолитической статуэтки невольно бросаетсяв глаза известное сходство в ее исполнении с изображением лошади на обломках сосуда из Вильче-Злото, объясняемое принадлежностью изображенных животных, по существу, к одной и той же группе. Лошадь в Трипольи является, вероятно, одним из потомков поздне-палеолитической лошади. Находка Рика для нас представляет несомненный интерес, так как палеолитическая статуэтка лишний раз подчеркивает черты реального животного, которого изображал неведомый для нас гончар, расписывавший сосуды в Вильче-Злото. Но, более того, палеолитическая статуэтка лошади, как это мы скажем в заключении нашей работы, представляет особый интерес благодаря возможности понять ее значение в сопоставлении с известными изображениями животных в позднем палеолите, о чем я писал в одной из недавних моих работ.5 1 Б. Л. Богаевский, Первобытно-коммунистический способ производства на Крите и в Микенах, Сб. «Карлу Марксу Академия Наук СССР»^ Л., 1933, табл. I и II. 2 Marschall, Mohenjo Daro and the Indus civilization, London, 1931. 3 Б. Л. Богаевский, Изображение лошади в позднеродовом обществе Днестро- Днепровского района, Сообщения ГАИМК, 1931, № 1, стр. 20—25. 4 Rieck, Palaolithische Station mit Tier-Plastiken und menschlichen Skelett-Resten, Germania, 1932, № 1, табл. І, рис. 1. 5 Б. Л. Богаевский, К вопросу о значении изображения т. наз. «колдуна» в «Пещере трех братьев» в Арьеже во Франции, Советская Этнография, 1934, 4, стр. 70—72. т
Таким образом, палеолитическая статуэтка лошади открывает собою длинный ряд изображений лошадей на протяжении пеолита вплоть до энеолита, когда мы встречаем «трипольских» лошадей. Благодаря находке палеолитической статуэтки лошади, мы можем поставить более отчетливо вопрос об изменении семантического значения лошади на этапе позднего земледельческо- скотоводческого и охотничьего родового общества в Дупайско- Днестро-Днепровском районе по сравнению с лошадью в присваивающем охотиичье-собирательном раннем родовом обществе (т. наз. поздний палеолит).
ГЛАВА IV ДОМАШНЕЕ ЖИВОТНОЕ В ВО ШИЛ ОВЦА X I Кошиловцы в Польше (Восточная Галиция), в округе Зале- щики в бассейне Днестра впервые стали известны в археологической литературе, примерно, с 1878 года, когда Шнайдер (Sznajder)' нашел здесь несколько расписных черепков глиняных сосудов, которые он отнес К римскому времени.1 Затем в 1906 году при работе на огороде, частично принадлежавшем местному владельцу имения, известного под именем «Лагерь» (Obóz), вновь попались расписная посуда и глиняная статуэтка, привлекшие внимание владельцев имения, обследовавших некоторые участки, на которых были обнаружены куски обожженной глины, черепки расписной посуды и обломки кремня. Во время небольших пробных раскопок были .обнаружены в значительном количестве куски обожженной глины, расписная посуда, костяные и кремневые орудия и статуэтки.2 3Приглашенный из Черновиц Кайндль, копавший в Шипенице, произвел дополнительные обследования «Лагеря» и провел небольшие раскопки, подтвердившие значительный интерес, который представляли Кошиловцы, 8 обнаружившие сходство с такими стоянками, как Шипеница, Городница, Бильче-Злото. Результатами раскопок Кайндля заинтересовался Пржибислав- ский (Przybyslawski), подвергший критическому обзору раскопки Кайндля и решивший, в виду важности Кошиловцев, произвести организованные раскопки в более широких размерах. 4 * Смерть Пржибиславского помешала выполнению намеченного плана, который был несколько позже частично выполнен Гадачеком, который систематически копал в течение пяти лет (1908—1912). Не вдаваясь в подробности, поскольку ближайшей нашей задачей является ознакомление с домашними животными в Кошилов- 1 Janusz Bohdan, Kultura przedhistoryczna Podola Galicyjskiego, Lwów, 1919, стр. 106. % 2 Hadaczek, Osada przemysłowa w Koszyłowcachz epoki eneolitu, «Archivum Naukowe», отдел II, том II, № 1, Lwów, 1914, стр. 4. 3 Kaindl, Neolithische Fundę mit bemalter Keramik in Koszyłowce, Jahrbuch fiir Altertumskunde, Wien, 1908, 2—5. 4 Przybyslawski, Sprawozdania grona cf k. konserw. Galicyj wschód., 1906, N? 44—51, 1909, № 2—3. 9 * 286
Цах, Остановимся вкратце на основных данных, которые необходимы для наших целей. Копшловцы расположены в типичной для лессовой полосы Приднестровья холмистой местности, изрезанной характерными «балками», покрытыми ныне, как это было, вероятно, и в эпоху архаической формации, обычной овражной растительностью.1 Местность «Лагерь» расположена на склоне каменистого холма из красного известняка, прикрытого пластом дилювиальной глины в несколько метров глубины. Небольшая речка, ныне ручей Джурин, обтекающая с трех сторон возвышенность, придает холму, мягко спускающемуся к речке, характер полуострова,2 легко защищаемого со стороны соединения его с остальной частью возвышенности. Таким образом, Копшловцы в топографическом отношении весьма напоминают расположение Шипеницы. О своих раскопках в «Лагере» Гадачек сообщает следующие, к сожалению весьма краткие, данные. Тщательно проведенные, раскопки, говорит Гадачек, на протяжении двух траншей с шириною, примерно, около 12 м не обнаружили никаких следов ни жилых построек, ни каких бы то ни было самостоятельных жилых участков, вопреки мнению Кайндля, считавшего, что он нашел здесь остатки жилищ бывшего здесь поселения. 3 Гадачек констатирует, что на протяжении всей площади раскопок под тонким слоем гумуса от 0,30 до 0,50 см толщины находился мощный пласт обломков глиняной посуды разных размеров от 10 до 30 см. На раскопанных участках обнаружились небольшие круглые очаги и углубления, вырытые в этом археологическом пласте из глиняных обломков. Почва, прикрытая этими обломками, простиралась на глубине от 20 до 30 см; ниже, под слоем обломков, почва была довольно мягкой и оказалась перемешанной с кусками угля, золой, обожженной глиной, различными предметами «неолитической эпохи», а также обломками расписной посуды, орудиями и предметами обихода из камня и кости,, статуэтками, ткацкими пряслицами, каменными плитами, зернотерками, раковинами назекных моллюсков, а также разбитыми костями различных: животных. 4 К этому Гадачек добавляет, что тщательные изыскания поверхности на пространстве 20—25 м ширины и 68 м длины вскрыли наличие 18 очагов, находившихся очень близко один к другому,причем, по мнению Гадачека, совершенно неравномерное расположение этих очагов исключает, как он думает, предположение о том, что очаги могли служить для домащних целей. Гадачек, сравнивая открытые им очаги с очагами поселения гончаров в Неслухове (Nieslouchów) периода ранних кочевников,5 полагает, что Копшловцы представляли собою тоже «гончарное поселение». «Обитатели этой неолитической колонии», пишет Гадачек, 1 Hadaczek, Album, табл. I. 2 Hadaczek, Osada, стр. 7; Hadaczek, Album, стр. 3. 3 Hadaczek, Album, стр. 3; Hadaczek, Osada, стр. 7. 4 Hadaczek, Osada, стр. 7—8. 6 Там же, стр. 8; Hadaczek, Album, стр. 4; 237
«занимались в широких размерах гончарством и изготовлением глиняных грузил для ткачества и прядения, а также лепкой статуэток, кац показывают сотни обломков, разбросанных в разных местах и встречающихся в различных слоях почвы (dans les differentes couches du sol)». 1 «Эта промышленная колония (colonie industrielle), — продолжает Гадачек, — существовала по крайней мере несколько столетий, но она обнаруживает единообразный характер (caractere monoforme), и различные слои почвы (les diverses couches du sol) не дают никаких средств для установления хронологической последовательности, которая позволила бы расчленить обильные остатки этой культуры.» 2 В свете открытий в Кошиловцах и в Вильче-Злото выступает весьма отчетливо «неолитическая культура» в бассейне Днестра, замечает Гадачек. Строго говоря, как можно видеть, речь идет об эпохе энеолита, так как наряду с предметами, главным образом, из шлифованного камня в «колонии Кошиловцев», равно как и в пещере в Вильче-Злото, найдено несколько предметов из меди, бронзы, серебра, а на некоторых предметах из камня и кости проявляется, как полагает Гадачек, стремление подражать изделиям из металла, 3 «которые очевидно нужно было приобретать в этих северных областях посредством торговли на ввоз (par le commerce d’importation) из стран юга». Кроме того, в «колонии Кошиловцы» были найдены в большом количестве кремневые желваки и предметы из камня, сходные по своему материалу с орудиями, предназначенными для обработки.» 4 Вряд .ли можно Согласиться с большинством утверждений Гада- чека. Прежде всего, незначительная площадь раскопок, особенно, при находке обожженной глины на большей вскрытой площади и отсутствие каких бы то ни было указаний на границы, определяющие пределы раскопанного участка, как самостоятельного целого, не дают основания для утверждения, что Кошиловцы являлись только поселком гончаров, а не представляли собою обычного трипольского селища,. Находка гончарных обжигательных печей не подтверждает мнения Гадачека и не опровергает возражений против него. Действительно, главный аргумент за принадлежность гончарных печей к «промышленной колонии», а не к поселению, Гадачек основывает на том, что соединение этих 18 очагов между собою в группы было неравномерным. Мы так мало еще обладаем массовым материалом по гончарным печам, что совершенно невозможно устанавливать какие-то правила в расположении этих печей. И, в конце концов, только характер расположения групп печей дает Гадачеку основание построить свое утверждение, — весь же комплекс обнаруженного материала, вплоть до раздробленных костей животных, ни 1 Hadaczek, Album, стр. 4. 4 Там ясе. 3 См. выше, стр. 215. Как мы говорили в костяных кинжалах в Кошиловцах сказывалось скорее подражание ножам из крепкого дерева. 1 Hadaczek, ук. соч., стр. 4. 238
6 какой своей части решительно не содержит достаточных указаний на специфичность Кошиловцев как исключительно «промышленного центра», что противоречило бы существу отношений первобытно-коммунистического общества. Пример с неслуховскими гончарами также ничего не доказывает, учитывая позднее время, различия в условиях жизни и, главное, отсутствие уверенности в том что в Неслухове мы, действительно, имеем дело с рабочей стоянкой ремесленников гончаров. Равным образом, никаких доказательств в пользу мнения Гадачека нельзя извлечь из факта нахождения в Кошил,овцах единичных мелких изделий из металла и камня, происходившего, вероятно, из Подолья. Появление в стоянках с расписной керамикой предметов из других мест должно быть объясняемо начавшим развиваться междуобщинным обменом на более или менее далеких расстояниях. Нет надобности при находках завезенных предметов сейчас же строить «теории» о «ремесленной колонии» и говорить о широко организованной торговле. Таким образом, нет достаточных данных, которые препятствовали бы нам рассматривать Кошиловцы как характерное общинное поселение позднего родового общества, обладавшего целым рядом специфических и весьма важных черт, позволяющих более точно установить историческое место Кошиловцев на этапе начавшегося ослабления материнского рода и выработки условий для сложения раннего отцовского рода. Предварительно необходимо остановиться еще на разборе утверждения Гадачека относительно времени существования Кошиловцев. Так, признавая справедливым указание Гадачека на длительность существования Кошиловцев, нельзя вместе с тем полностью согласиться с его утверждением относительно единообразного характера Кошиловцев, хотя бесспорно, что в целом Кошиловцы, как и любая другая стоянка «Триполья», обладают известным единообразием. Все же при единообразии Кошиловцев в целом можно, хотя в общих чертах, установить наличие двух основных этапов, осуществлявшихся в течение различных эпох их общественного развития. Правда, в Кошиловцах, как и в большинстве трипольских стоянок, расположенных на лессовых почвах, чрезвычайно затруднительно говорить о четкой стратиграфии. Приходится при этом прибегать к помощи косвенных доказательств. Гадачек указывает на отсутствие ясной стратиграфии в Кошиловцах. Но в связи с этим совершенно непонятными остаются его утверждения, когда Гадачек говорит о находках тех или иных предметов в «различных слоях почвы». К сожалению, Гадачек, говоря так, нигде не дает расшифровки своих утверждений и не показывает, какие предметы и в каких «слоях» были найдены, чем эти слои отличаются друг от друга и в каких соотношениях друг к другу они находятся. В частности, Гадачек, к сожалению, совершенно не упоминает, из обломков посуды какого рода составлялся слой в 10—30 см, в котором были обнаружены гончарные очаги, затем расписная керамика, остатки которой были обнаружены ниже на 20—30 см была ли сходна или отличалась от составлявшей верхний 239
слой? Наконец, в гончарных печах, глубина которых колеблется от 40 до 45 см, а в двух из них достигала 1 м 20 см и 1 м 30 см, наблюдались ли отличия между предметами, залегавшими в различных горизонтах? Пока мы не знаем содержимого «различных слоев почвы» и их взаимоотношений между собою, весь культурный слой в Коши- ловцах может нами рассматриваться, к сожалению, как аморфный пласт с разнообразными и многочисленными археологическими остатками в широком смысле слова. Было бы весьма желательно, если бы могли быть опубликованы дневники раскопок Гадачека и его различные заметки, относящиеся к Кошиловцам. Если же подобных материалов не имеется, было бы весьма существенным продолжение раскопок в «Лагере» и в других местах Кошиловцев. Значение для науки Кошиловцев требует полного и всестороннего их археологического обследования и изучения. Мне пришлось пользоваться материалом в том виде, как он издан и как я его видел в музеях в Львове и Кракове. Поэтому прежде всего приходится в общих чертах устанавливать основные этапы Кошиловцев, как об этом можно судить по керамике, без чего вопрос о времени изображений животных и их характере останется совершенно изолированным. К сожалению, классификацию керамики Кошиловцев с отнесением к различным родам ее тех или иных видов изображений животных, как это сделал Богдан Януш, 1 нельзя рассматривать иначе, как интересную попытку систематизации керамического материала, поскольку соотношения между изображениями животных и различными видами Посуды стратиграфически не оправданы, а стилистически не достаточно выяснены. Не вдаваясь в подробности гончарного производства, можно в отношении керамики Кошиловцев сделать следующие наблюдения, беря керамический материал в целом. Прежде, всего бросаются в глаза две особенности керамики Кошиловцев и ее орнаментации. Кошиловцы, с одной стороны, резко отличаются от Кукутен А, Кудринцев I и полихромной керамики, например, Кадиевцев, около Каменец-Подольска, а также Городницы I. С другой стороны, Кошиловцы имеют также очень большие отличия от Шипеницы. Затем, керамика Кошиловцев в ряде случаев 'отличается от «трипольской» керамики в целом. Действительно, полихромная керамика Кошиловцев весьма своеобразна, представляя в орнаментации сосудов преимущественно сочетания белой и черной или белой с буровато- или коричневато-красной росписью. Обычная для ранних эпох Кукутен, Кудринцев и Кадиевцев роспись красной, белой и черной красками в Кошиловцах в общем встречается весьма редко. Еще сильнее отличия керамики Кошиловцев выступают в полихромной орнаментации. Так, здесь, как правило, полностью отсутствуют крепко организованные спиралевые и меандрические композиции, обычные на раннем этапе расписной керамики «Триполья». Если же спиралевая орнаментация применялась, то она, за ничтожными исключениями, представляла собою сочетания в сильнейшей 1 Janusz Bohdan, ук. соч., стр. 109. '240
■степени и разнообразно измененных спиралей, иногда составленных не из обьгщых «лент», но «елочных» мотивов. Часты также мотивы «распавшейся спирали», как это обычно на одном из поздних этапов расписной керамики в Эрбжде или на «Холме жрецов». Сказанное ■ОТНОСИТСЯ К ПОЛИХрОМНОЙ РОСПИСИ, НО ОСОбеННО СИЛЬНЫ BHflOH3MeŁ нения спирали в монохромной керамике с черной росписью по светлому фону, которую иногда можно рассматривать как принадлежащую времени, например, после керамики Старой Вуды. При второстепенном значении спиралевой орнаментации в поли- хромной керамике Кошиловцев господствуют различные композиции, обычно не встречающиеся в расписной керамике ранних эпох, представленные, например, Кукутенами А. Так, в полихромной росписи белой и черной красками весьма обычны различного вида мотивы опоясывания, оплетения и обрамления сосуда узорами геометрического рода («плетенки», «елочки», «стропильцы» и т. д.). Иначе говоря, в полихромной керамике Кошиловцев в росписи встречаются часто мотивы, характерные для нерасписной керамики, где •они выполнены в различной углубленной манере. Нахожу необходимым отметить в Кошиловцах наличие некоторых сосудов, которые вызывают сравнение с сосудами из Моравии, а другие — с керамикой ранних эпох бронзы, как например сосуды о «луновидными» ручками (так наз. ansa lunata).1 Из сказанного вытекает, что керамика Кошиловцев, хотя и содержит две основные категории сосудов — полихромных и монохромных, однако, должна быть в отношении полихромной посуды отнесена к одной из конечных эпох полихромной керамики, конца, например, Кукутен А, но еще до Кукутен.В. Необходимо при этом считаться со специфической формой полихромии Кошиловцев, представленной орнаментацией, в которой отсутствуют спиралевые мотивы. Наряду с этим следует отметить, что в Кошиловцах можно наблюдать единичные примеры, показывающие наличие полихромной росписи более раннего типа, как это мы видели уже в Шипенице, отчасти в Пьянишкове и Бильче- ■Злото на«Усадьбе Оапеги». Иначе говоря, хотя,как гЬворит Гадачек, •стратиграфия раскопок и не дает возможности установить хронологическую последовательность эпох керамики, все же в общих чертах ■она показывает, что Кошиловцы не могут быть отнесены к одному и единому времени существования поселения, но пережили различные этапы. Так, удается установить наличие эпохи ранней расписной керамики, хуже всего представленной раскопками, так как видимо поселение на нозднем этапе своей жизни при постройке новых жилищ уничтожило следы более раннего времени. Затем мы видим наличие ■одной из эпох конца этапа ранней полихромной керамики и, наконец, можем констатировать наличие поздней эпохи расписной керашки с монохромной росписью черным по светлому на протяжении нескольких эпох. Устанавливая через керамику, как массовый материал, эти деле¬ 1 Hadaczek, ук. соч., табл. XIII, рис. 119. 16 Б. Л. Богаевский—1123 241
ния, мы должны считаться, что резких границ между отдельными эпохами не существовало, и в более поздние времена могли в качестве пережитков сохраняться старые формы. Устанавливаемое нами археологическое деление керамического материала из Кошиловцев подтверждают также, как мы увидим,, другие категории археологических намятпиков. Не переводя пока наших археологических источников на язык общественных отношений, ознакомимся теперь с материалами, говорящими о домашнем животном в Кошиловцах, учитывая разные эпохи существования здесь поселения. 0 домашних животных в Кошиловцах, кроме остеологического материала, которому посвящена специальная статья Дуре (Dure), * говорит довольно значительное число разнообразных археологических памятников — статуэтки животных и отдельные их части, териоморфные сосуды и изображения животных, нанесенные краской на сосуды. В целом можно сказать, что в Кошиловцах были известны; домашний крупный рогатый скот двух пород: длиннорогий и короткорогий, мелкий домашний скот (овца, коза, свинья), а также собака разных пород и, как мы говорили выше, более редкая лошадь. Кроме изображений домашних животных, сохранились также изображения диких — горный козел, олень (обломок рога из глины) и птицы. Разбирая в отдельности различные виды животных, можно заметить следующее. I. Бык. Среди дошедших до нас статуэток домашних животных; из Кошиловцев, бык, нол которого почти всегда подчеркнут, занимает первое место по числу изображений.1 2 Особую группу составляют изображения длиннорогого быка с полихромией росписью.. Так, одна фигурка (14 см дл.), хорошей работы, вылеплена из светлосерой глины с очевидным желанием передать естественную окраску животного. В стремлении реальности мастер изобразил глаза, двумя углублениями, рот показал углубленной чертой, вылепил складки шеи, пупок и половой орган быка. Хвост показан коротким. На теле проведены белой водянистой краской вертикальные полосы (табл. XVII, рис. 2).3 Другая статуэтка еще более реалистичной работы показывает быка с сильно загибающимися внутрь развесистыми рогами, полуоткрытым ртом, мощными складками кожи на груди. Вся фигурка быка была полностью окрашена, как показывают сохранившиеся следы, в светлокрасный цвет, причем передняя часть головы и концы рогов окрашены белой краской. Вдоль ноги спускается черная полоса (табл. XIII, рис. 2).4 Третья сильно фрагментированная статуэтка длиннорогого быка на теле но¬ 1 Dure, Untersuchungen fiber neolithiche Knochenreste aus Ostgalizien, Zeitschrift ffir das landwirtschaftliche Versuchswesen in Oesterreich, 1909,77—86; Cehac, «Światowi!», 1933, cip. 198, различает длиннорогую породу Bos primigenius и коротконогу» Bos priscus и думает также о Bos taurus с короткими рогами; Hadaezek" Osada, стр. 56—68. 2 Cehac, ук. соч., cip. 193. 3 Hadaezek, Album, табл. XXXI, рис. 283 и 284. * Там же, табл. XXXI, рис. 286; Cehac (ук. соч., стр. 193) считает фигурку изображением короткорогого быка. 242
сит дугообразные углубленные линии, передающие без сомнения волосяной покров животного (табл. XVII, рис. 3). 1 В музее имени Дзедушицких в Львове я видел обломки статуэтки быка из розоватой глины, на спине которого темнокрасной краской был нанесен неправильной формы четырехугольник. Вероятно, в свое время все тело быка было покрыто белой краской, как можно судить по двум другим обломкам статуэток быков, у которых спина и бока были окрашены белой краской, передающей цвет шкуры, и красной краской, покрывающей четырехугольником хребет и часть бока (табл. XVIII, рис. 1 и 2). 2 Кроме расписных статуэток длиннорогих быков в Кошиловцах были найдены также реалистической работы и нерасписные, одна из которых изображена с сильно очерненным задом и с длинным, хвостом. 3 Кроме упомянутых статуэток, размеры которых колеблются в пределах 14 см, были найдены также две маленькие фигурки длиннорогих быков, из Которых меньшая имеет всего 2,5 см длины. 4 Наряду с домашними быками в Кошиловцах известны также и изображения быков с выступающими вперед короткими рогами, В которых Гадачек усматривает изображения «буйволов или зубров». Гадачек приводит одну такую статуэтку суммарной работы короткорогого быка без следов росписи. 5 Впрочем, должен, заметить, что трудно сказать на основании одной статуэтки, действительно ли мы имеем в ней изображение короткорогрго быка, поскольку рога сохранились плохо. Помимо статуэток, передающих быка с явным стремлением подчеркнуть реалистическце черты животного, следует отметить сохра- нивщиеся, к сожалению, в обломках, без голов, статуэтки быков,, у которых задние ноги снабжены просверленными отверстиями. 6 На обломке тела другого животного, которое Гадачек почему-то принимает тоже за быка, сохранились два сквозных отверстия над задней и передней ногами,7 а у третьей статуэтки, быть может тоже быка, видно сквозное отверстие, проходившее в горизонтальном направлении сквозь все тело животного.8 Помимо упомянутых статуэток быков в Кошиловцах был цайден пока единственный в своем роде весьма своеобразный терйоморф- ный сосуд. Сосуд имеет форму стоящего быка с двумя шеями и с двумя головами. На спине животного имеется круглое отверстие, прикрываемое небольшой выпуклой покрышкой. На боках животного имеются небольшие ушки, узкие отверстия по краям которых соответствуют покрышке. Повидимому, как думает Гадачек, перед нами схематическое изображение двух быков, идущих друг подле 1 Hadaczek, Album, табл. XXXI, рис. 290. 2 Там же, табл. XXXII, рис. 292 и 293. 3 Там же, табл. XXXI, рис. 285. 4 Там же, табл. XXXI, рис. 287. 5 Hadaczek, Osada, стр. 55; его же, Album, табл. XXXI, рис. 291. 6 Hadaczek, Album, табл. XXXI, рис. 294; аабл. XXXII, рис. 295. 7 Там же, табл. XXXII, рис. 296. * Там же, табл. XXXII, рис. 297. 243
друга 1 и соприкасающихся своими развесистыми рогами. 2 Весь этот странный сосуд был покрыт полосами, проведенными коричнево - красной краской. Наконец, необходимо отметить скульптурное использование отдельных частей тела быка. Так, на обломке одного нерасписного сосуда сохранилась налепная голова быка с короткими рогами. 3 В другом случае сохранилось изображение глиняных рогов быка с частью, как думает Гадачек, головы. Рога, по мнению Гадачека, были в качестве украшения налеплены на сосуде больших размеров. 4 II. Овца. Баран. Гадачек отмечает в Кошиловцах две незна¬ чительной работы нерасписные фигурки овец с короткими, изогнутыми в сторону рогами или «ушами» и с отчетливо вылепленным выменем. В третьей фигурке Гадачек думает увидеть, несмотря на отломанные рога, основываясь на характерной передаче свисающего зада, изображение барана, 5 две статуэтки которого были найдены также в Вильче-Злото и Незвишке. Головы баранов Гадачек думает видеть также в налепных головах животных на обломках некоторых сосудов.6 , • III. Свинья. См. выше. IV. Собака. См. выше. Гадачек отмечает старательно вылепленную небольшую статуэтку собаки с острыми ушами, ниспадающими вперед. Тело собаки покрыто мелкими углублениями, которые Гадачек понимает как изображение клочьев волос.7 V. Лошадь. Гадачек отмечает в Кошиловцах почти полностью сохранившуюся статуэтку коня с длинной шеей, тяжелой горбоносой головой, с раскрытым ртом и с прямой спиной. Хвост лошади, от которого сохранилось только основание, был, как думает Гадачек, поднят. У коня, как и у большинства других животных изображены половые органы.8 Кроме этой статуэтки, Гадачек говорит еще о находке обломка левой части головы, тщательно моделированной, лошади.9 К сожалению, но изданному изображению обломка невозможно составить никакого представления о находке.10 Кроме изображений домашних животных, Гадачек отмечает обломки статуэток оленя (обломок рога), птицы (фрагмент головы), иалешные головки козерога,11 а также териоморфный, окрашенный красной краской сосуд в виде птицы, сидящей на стволе.12 1 Hadaczek, Album, табл. XX, рис. 173 и 174. 2 Hadaczek, Osada, стр. 36. 3 Hadaczek, Album, табл. XXI, рис. 180; Cehae, ук. соч., стр. 200, табл. XI, рис. З и 4. 4 Hadaczek, Osada, стр. 37. 5 Hadaczek, Album, табл. XXXII, рис. ЗОЇ, 302, 300. 6 Там же, табл. XXI, рис. 181. 7 Там же, табл. XXXIII, рис. 305. 8 Там же, табл. XXXII, рис. 298. См. ниже. • * Hadaczek, Osada, стр. 67. 10 Hadaczek, Album, табл. XXXII, рис. 299. 11 Там же, табл. XX, рис. 183. 12 Там же, рис. 172. 244
II Археологический перечень изображений домашних животных позволяет сделать ряд наблюдений. Прежде всего, даже принимая во внимание неполноту находок, неизбежную при археологических раскопках, вскрывших лишь случайную часть стоянки, можно сказать, что крупный рогатый скот и в первую очередь бык привлекал главное внимание обитателей Кошиловцев. Гадачек отмечает свыше 15 изображений быка, в то время как овца и лошадь встречались только два раза, а баран и собака известны по одному экземпляру. Не придавая цифрам находок статистического значения, все же нельзя считать случайностью преобладание изображений быка над изображениями других животных. Значение преобладающей роли быка подчеркивается с разных сторон. Так, все известные нам кошиловские изображения быка вовсе не представляют собою повторения одного какого-то типа,—наоборот, изображения представляют, как мы видели, две породы быков и, кроме того, изображения эти весьма разнообразны и по форме и по их значению. Следовательно, бык повторно и в разных отношениях вызывал к себе общественное внимание. Кроме того, и это весьма существенно, изображения быка никак не могут быть отнесены к одному и тому же времени — они, как я думаю, относятся к различным этапам существования Кошиловцев. Действительно, большая часть изображений быка снабжена полихрсщной росписью; преследующей далеко не простые декоративные цели. Наоборот, росписью подчеркивался - реализм изображений, — быки были представлены сероватыми, как и современные венгерские или украинские круторогие волы, или черными, как в/наши дни андалузские потомки длиннорогих быков. В некоторых случаях, мы видели, на морде быка черного цвета была изображена отметина особого рода — «лысина», которую, по моему мнению, следует рассматривать как возникшую в результате наследования признаков при скрещивании животных разной масти.1 Таким образом, окраска статуэток быков Кошиловцев указывает на наличие в стаде одномастных и пятнистых животных. В связи с передачей более или менее точной окраски животных, стоит также стремление к наибольшему реализму изображений: тело моделируется как можно тщательнее, морде придается по возможности живое выражение. Наконец, в связи опять-таки с желанием дать реальное изображение находится подчеркивание пола животного — все статуэтки в Кошиловцах без исключения представляют быка как мощного производителя. Отметим еще одну подробность. На некоторых статуэтках, как мы говорили, нанесены краской на боках и по хребту неправильные красные четырехугольники с черным окаймлением. Не углубляясь в этот вопрос, напомним, что в Сушковке нам при- 1 Ю. А. Филипченко, Частная генетика, Л., 1928, И, стр. 125, рис. 26, 3. 245
дется отметить статуэтку быка, на спине которого углубленной линией очерчен сходный треугольник. 1 Известной аналогией могут служить нанесенные краской на светлую поверхность изображений быков четырехугольники в поздне-минойскую и микенскую эпоху.2 Я думаю, что в Кошиловцах, как и в других упомянутых случаях, мы имеем изображения накинутых На быка покрывал в виде кусков плетенки или ткани, 3 вероятно, для предохранения от оводов и мух. Подобные «попоны» для быков существовали, например, в Южной Франции еще в 40-х гг. XIX в., как об этом говорил Теофил Готье (Gauthier): «по выходе из Шаранты, —пишет Готье, —попадаешь в безбрежные степи и здесь встречаются первые повозки, запряженные быками, большинство которых носит покрышки из белого полотна (caparaęon de toile blanche), которые предохраняют быков от оводов и мух». «Пет ничего более странного, как видеть этих быков в рубашке», добавляет Готье. 4 Таким образом, кажущаяся на первый взгляд как будто чисто декоративная деталь, на самом деле передавала реальный предмет — бычачье покрывало. Все отмеченные нами подробности в своем сочетании бесспорно увеличивают реалистичность изображения быка и подчеркивают активное внимание, которым он был окружен. Тем более интересно подчеркнуть связь реалистически выполненных лепкой статуэток быков с их полихромной росписью: как мы говорили вначале, своеобразная полихромйя Кошиловцев относится еще к раннему этапу полихромной керамики, однако, к. поздней его эпохе. В связи со сказанным нельзя не отметить, что наиболее ранние женские статуэтки Кошиловцев также полихромны, так как они расписаны белой и красной краской и отличаются реализмом выполнения. При этом нужно сейчас же сказать, что роспись встречается также и на статуэтках более позднего тина, но в этом случае роспись, как и на сосудах, монохромна и выполняется черной или красной краской. Таким образом, как можно заметить, нолихромная группа реалистически выполненных статуэток быков с длинными рогами принадлежит поздней или даже конечной эпохе раннего этапа существования Кошиловцев, когда в обиходе была нолихромная керамика и полихромные женские статуэтки, передававшие татуировку женщин этого времени. В заключение нужно отметить, что наряду с группой поли- хромных реалистических статуэток длиннорогих быков, мы отмечали также некоторые изображения быков с полихромией, но пред-. 1 Hadaczek, Album, табл. XXXII, рис. 292. 2 V. Miiller, Mykenische Fundgegenstande im Berliner Volkerkundemuseum, PZ, 1928, 3—4, стр. 317, рис. 4, фиг. 3 и табл. XXXV. 3 Cehac (ук. соч., Стр. 194) говорит о покрывале вроде чапрака (przykrycia, wro- dzaju czapraka). 4 Thśophile Gauthier, Voyage en Espagne, Paris, 1865, стр. 7. 246
вставляющие собою фантастические фигуры, порожденные своеобразной религиозной идеологией этого времени. К числу этих изображений должны быть отнесены сосуды в форме двух быков, представлявших по мало обоснованному мнению Гадачека парную запряжку волов, 1 налепные рога 2 3 и головы быков на сосудах,£ вероятно, для охраны их содержимого. Наряду с расписными статуэтками быков в Кошиловцах были -обнаружены также изображения быков и без росписи. Между прочим в числе нерасписных изображений Гадацек отмечает статуэтку короткорогого быка. Нельзя не отметить, что все эти нерасписные статуэтки быков выполнены более суммарно и поэтому в общем довольно сильно отличаются от реалистически исполненных поли- .хромных статуэток. С группой нерасписных более или менее условных изображений быков должны быть сопоставлены нерасписные или расписанные одной краской женские статуэтки. Такое сопоставление позволяет сделать несколько наблюдений. Большинство женских статуэток этой группы выполнено значительно более условно, чем группа полихромных статуэток. Таким образом, как можно думать, нерасписные изображения быков и женские статуэтки второй группы относятся, примерно, к одной и той же, вероятно, длительной эпохе. К этому следует присоединить еще одно наблюдение: среди общей массы кошиловских женских статуэток бросаются в глаза некоторые «доскообразные» и «щипоносые» изображения, которые по своей форме должны быть отнесены, очевидно, к группе условно выполненных статуэток. Между тем они полихромны. 4 По моему .мнению, такое на первый взгляд несоответствие объясняется тем, что, когда полихромия, как правило, исчезла, в некоторых случаях, вероятно для удовлетворения требований религиозного порядка, необходимо было прибегать к приемам прошлого времени и создавать традицию полихромией росписи, которая применялась к условным изображениям, удовлетворявшим вкусы нового времени. Таким образом, полихромия сама но себе еще ничего не доказывает, но применение ее к статуэткам условного типа позволяет считать ее исключением. Из сказанного необходимо сделать определенный выв'од: женские статуэтки, расписанные одной краской, и статуэтки без росписи должны относиться к тому времени, когда полихромную керамику, как правило, сменила монохромная с росписью темной краской -(черной или красной) по светлой поверхности. Но мы хорошо знаем, что монохромная керамика типа, например, Кукутен В, -относится к поздней эпохе расписной керамики «трипольского типа» в целом, когда полихромная керамика, если и встречалась, то лишь - Hadaczek, Album, табл. XX, рис. 173 и 174; Hadaczek, Osada, стр. 36; Cehac, jk. соч., стр. 208. 2 Hadaczek, Album, табл. XX, рис. 186. 3 Там же, табл. XXI, рис. 180. 4 Там же, табл. XXVII, рис. 249; табл. XXVII, рис. 244.
б качестве сосудов, сохраняемых, вероятно, с особой целью для выполнения магических обрядов. Таким образом, статуэтки быков без росписи, в противоположность расписным, относятся к позднему этапу существования Ко- шиловцев. Сказанное распространяется также и на мужскую статуэтку из Кошиловцев. Из 80, примерно, человеческих статуэток в Ко- шиловцах только около Vxo приходится на долю мужских изображений. Из этих восьми статуэток одна, условно выполненная, носит следы раскраски красной краской 1 — повидимому, эта статуэтка представляет аналогию к поздним женским статуэткам с монохромной росписью. Остальные семь статуэток, за исключением обломка одной, представляют довольно однородную группу более или менее- схематически выполненных мужских фигур, заканчивающихся клинообразным завершением. Одна из, фигурок выполнена с женскими грудями, но с подчеркнутым мужским полом. 2 У некоторых статуэток пунктирными или углубленными линиями условно показана через плечо перевязь, на которой у одной из статуэток показан висящим неотчетливый предмет, вероятно, нож. От этих условных статуэток существенно отличается единственная в своем роде по реалистичности выполнения мужская голова, к сожалению, сильно пострадавшая от времени. Помимо живо исполненной моделировки, весьма интересен головной убор, представляющий род шлема в виде круглой шапочки с выступающим гребнем, снабженным сквозными отверстиями, которые были в.свое время снабжены перьями или волосом. По аналогии с реалистическими женскими фигурками и статуэтками быков мужская статуэтка с головой в шлеме должна быть также отнесена к эпохе завершения раннего- периода Кошиловцев. Что касается изображений остальных животных в Кошиловцах,. то все они лишены окраски, а по своему внешнему виду частью относятся к более раннему времени, если основываться на той или иной степени реалистического выполнения (овцы, собака),, частью же к позднему (свинья, лошадь, баран). Конечно, наши датировки? никоим образом не могут быть рассматриваемы как вполне достоверные и высказываются нами предположительно. В заключение я хотел бы обратить внимание еще на одну особенность некоторых человеческих статуэток. У целого ряда женских фигурок на ногах коричневато-красной краской показана обувь и подвязки. 3 Из чего была сделана обувь? Мне кажется, ответ может быть получен при рассмотрении некоторых статуэток. Так одна странная женская статуэтка составлена из двух частей — верхняя женская половина помещена на подставку, имеющую форму ноги в полувысокой, хорошо моделированной обуви. На сохранившейся ноге другой статуэтки довольно больших размеров видна 1 Hadaczek, Album, табл. XXX, рис. 280. 2 Там же, табл. XXIX, рис. 275. 3 Там же, табл. XXXIII, рис. 208. 248
также полувысокая обувь. Гадачек справедливо, по моему мнению,, замечает, что обувь показана, как сделанная из мягкой кожи. По. краям обуви, как замечает Гадачек, сделаны для украшения похожие на фестоны вырезы. 1 На мой взгляд, мы имеем не фестоны, а отверстия, сквозь которые в действительной обуви был пропущен шнурок, стягивавший вокруг ноги мягкий сапожок. Таким образом, принимая наличие обуви из мягкой кожи наподобие так наз. чувяк, удобных в частности для ходьбы по болотам и траве, можно, я думаю, рассматривать нанесенную коричневато- красной краской обувь на статуэтках как условное обозначение кожаных сапожков. В связи с распространенным, как показывает значительное число «обутых» статуэток, употреблением кожаной обуви в Коши- ловдах стоят и некоторые орудия производства. Так, среди довольно значительного числа режущих орудий в Кошиловцах можно выделить несколько ножей как с полукруглым лезвием, завершающим орудие, 2 так и с полукруглым лезвием, поставленным под различным углом. 3 Подобные резаки, мне кажется,, могли быть употреблены как ножи современных 'сапожников для выкраивания из обделанной шкуры кусков нужных размеров для. обертывания ноги в качестве обуви. К сожалению, мы не имеем возможности точно определить, какая кожа шла на изготовление обуви в Кошиловцах, и обречены- на высказывание предположения, которое однако, ,как мне кажется, не будет стоять изолированно. Большое значение, которое, как мы видели, имел в Кошиловцах: крупный рогатый скот, позволяет думать, что в Кошиловцах была известна выделка кожи быка, коровы, теленка, и что можно, еле-' довательно, говорить о наличии раннего кожевенного производства, в первобытно-коммунистических общинах в Кошиловцах. В заключение нельзя не отметить,что археологический материал Кошиловцев позволяет нам сделать ряд связанных между собою-, выводов. Кошиловцы существовали в течение длительного времени.. Начальный период отчасти представлен редкой полихромной ке~ , рамикой раннего типа — особенно полихромной керамикой эпохи, завершения раннего периода.- Кроме того, в Кошиловцах хорошо- представлен поздний цериод с монохромной росписью. Уже в эпоху завершения раннего периода Кошиловцев длиннорогому быку уделялось, по сравнению с другими домашними животными, особое- внимание. Наряду с длиннорогим бьшом, повидимому, в Кошиловцах существовала также короткорогая порода. С течением времени — повидимому еще в эпоху завершения раннего периода — произошло не только одомашнивание крупного рогатого скота, но и был освоен процесс скрещивания различных пород, в результате чего- 1 Там же, габл. XXVIII, рис. 258. 2 Там же, табл. III, А, рис. 1—2. 3 Там же, табл. III, А 3 и А 4. 249,,
наряду с одномастным скотом в стаде появлялись пятнистые животные. Общественное внимание, которым был окружен рогатый скот и, особенно, бык как производитель, нашло выражение также и ■в искаженной форме представлений о быке в первобытной идеологии населения Кошиловцев в качестве предметов обрядового назначения. Крупный рогатый скот, вызванный к хозяйственной жизни в раннюю эпоху Кошиловцев, видимо, достиг особого значения в течение поздней эпохи. Если с полихромными статуэтками быка нельзя не связывать полихромных фигурок женщин, равно как нельзя не отметить отсутствия мужских изображений, то, наоборот, в позднюю эпоху с быками и другими животными необходимо связывать наличие мужских статуэток, число которых, однако, было в Трипольи ничтожно по сравнению с женскими статуэтками. Более того: в позднюю эпоху рогатый скот видимо требовал особой охраны и защиты, и не случайно, что некоторые статуэтки изображали вооруженных мужчин. Начало развития крупного скотовод- -ства объясняет также развивавшееся кожевенное производство и, в частности, выделку кожаной1 обуви. При всем этом не следует упускать из виду двух обстоятельств. Говоря о ранней эпохе Кошиловцев, мы все же должны помнить, что, поскольку наиболее ранние виды керамики типа Кукутен А были очень редки и в целом крепкая спиралевая и меандрическая орнаментация' была совсем чужда Кошиловцам, Кошиловцы в общем должны занимать одно из сравнительно поздних мест раннего Тринолья. Такая оговорка необходима для того, чтобы уточнить время укрепления в хозяйстве приднестровских общин значения крупного рогатого скота: Затем, говоря о крупном рогатом скоте, мы не должны преувеличивать размеров стада. Кошиловцы в целом представляют своими -археологическими материалами весьма красноречивое свидетельство о том, что разведение крупного рогатого скота еще стояло в самом начале и требовало много общественных забот, отразившихся и в выработке ряда фантастических отражений действительности. Процесс становления стада крупного скота нашел свое выражение косвенным образом также, и в человеческих фигурках. Действительно, как мы упоминали, из 80 статуэток только восемь изображали мужчину. Следовательно, естественно приходит мысль, что при введении крупного рогатого скота в хозяйство мужчина -еще не играл в этом деле такой крупной роли, чтобы ее подчерки-, вать идеологически. Однако в относительно скором времени первобытно-коммунистическое общество, которое до сих пор подчеркивало свое отношение к женщине, создавая, как образный язык втих отношений, множество женских статуэток, оказалось вынужденным констатировать происходившие изменения в матриархальных отношениях и начало через мужские статуэтки подчеркивать роль мужчины в скотоводстве. Оба вопроса — с одной стороны, рост крупного скотоводства 250
и появление в обиходе мужских статуэток, что в действительной жизни указывало на значение мужчины в хозяйстве и, с другой, следовательно, известное уменьшение роли женщины были органически связаны между собою. По существу, два этапа в Коши- ловцах, устанавливаемые археологическими материалами при понимании последних как исторических документов, указывают на изменения отношений людей между собою в производстве. Кошиловцы в ту эпоху, когда мы начинаем их лучше узнавать, представляли, исторически говоря, этап начавшего сказываться ослабления материнского рода, при наличии роста в его недрах экономического значения мужчины и происходившего становления раннего отцовского рода. Археологически поздняя эпоха Коши- ловцев — это этап дальнейшего ослабления значения женщины, укрепление значения мужчины, начинавшего овладевать новым «богатством», представленным крупным рогатым скотом, принадлежавшим еще материнскому роду. Вооружение мужчины указывает на дальнейшее возрастание значения скотоводческого «богатства», на начавшееся проявляться некоторое имущественное неравенство между общинами и необходимость защищать коллективную собственность от захвата ее враждебными общинами. Кошиловцы, как мы видим, представляют весьма важную стоянку в Дунайско-Днестро-Днепровском районе.
ГЛАВА V ДОМАШНЕЕ ЖИВОТНОЕ В ПЕТРЕНАХ Петрены, вблизи городка Бельцы, в Бессарабии, где были произведены раскопки Э. Р. Штерна, 1 давшие известный материал по «трипольской культуре» и вошедшие в мировой научный обиход в области археологии, принадлежит к числу таких ставших «классическими» стоянок, к которым обычно обращаются, как к дающим вполне законченные в своей бесспорной определенности факты и указания. Не вдаваясь в подробности, отмечу лишь, например, что Айлио (Ailio), основываясь на раскопках Штерна, считает, повторяя в основном мысль Штерна, что «статистически расписные сосуды в окрестностях Киева образуют меньшую часть сосудов — в Пе- ■тренах, наоборот, за немногими исключениями они господствуют». 2 В этом утверждении кроются два положения в различном отношении' неясные — прежде всего, ни о каких сведениях статистического характера в области «трипольских» раскопок говорить невозможно, принимая во внимание случайность мест раскопок, незначительность вскрытых пространств и отсутствие сводной синоптической и синхронистической работы. С другой стороны, сопоставляя расписные сосуды Петрен и стоянок в ближайшем к Киеву районе, необходимо учитывать разнообразные виды расписной керамики, относящейся к различным эпохам. Следовательно, если проводить сопоставление двух районов Триполья между собою, то необходимо было бы во всяком случае указать на совпадения и отличия в различных группах керамики. Можно также отметить некоторую неясность, скрывающуюся в классификации Чайльда различных трипольских стоянок, согласно которой, наряду с восточной группой (Eastern group) «собственно Триполья»- (Tripolye culture proper), Петрены, наряду с Кукутенами, Шипе- ницей, Бильче-Злотом и другими польскими (восточно-галицийскими) стоянками относятся к «центральной группе» (a central group). 3 1 Э. Р. Штерн, Доисторическая греческая культура на юге России, Труды? XIII археологического съезда, 1907, т. I, стр. 9. 2 Ailio, Fragen der russischen Steinzeit, Helsingfors, 1922, стр. 98. 3 Childe, Schipenitz стр. 264.
Неясно, имеет ли в виду Чайльд центральное в географическом отношении месторасположение. Петрен, или же Петренам приписывается значение главного пункта трипольской культуры, в том смысле,-как об этом говорил, например, Штерн, утверждая, согласно своей теории о развитии трипольской росписи, что высокая техника изготовления сосудов в Петренах сопровождалась прогрессивным развитием изобретенной росписи сосудов, более быстро осуществлявшимся'в центре изобретения, т. е. в Петренах, чем на периферии .«культурного круга», где, как в Киеве, новая «мода» прививалась медленнее. 1 Наконец, приведу еще недавнюю характеристику значения Петрен Чикаленко, который в несколько иной форме по существу повторяет мнение Штерна и Чайльда. Чикаленко отмечает, что «Петрены были, вероятно, одним из самых крупных центров культуры своего времени, влияние которого можно констатировать на многих других стоянках, как Шипеница в Буковине и Бильче- Злото в Галиции и другие». 2 В своем'Утверждении, как и в других случаях, о которых мы говорили выше, 3 Чикаленко исходит из субъективных впечатлений, подкрепленных «наблюдениями», вытекающими из «формальнотипологического метода» и лишенными всякого критического обоснования «теории миграций» и заимствований, при которых очень большое внимание уделяется, например, тому, что в изображении одного животного хвост поднят вверх, вместо того, чтобы быть опущенным вниз. 4 Приведенные утверждения и им подобные, по моему мнению, не имеют научного характера. Приходится, к сожалению, констатировать, что единственной работой о Петренах, ценность которой заключается прежде всего в полученном раскопками новом археологическом материале и его описании, а также в интересном для своего времени истолковании сходных явлений, остается старая работа Штерна. Упоминания же о Петренах в других работах представляют более или менее остроумные догадки, основанные на незначительном в общем, хотя и первоклассном материале, которому приписывается особое значение. Между тем, при работе над трудом .Штерна необходимо учитывать отсутствие, с одной стороны, воспроизведений материала по фотографиям, а с другой—неточности передачи зарисовок с предметов и, в частности, изображений животных на сосудах, как они выполнены были художником. 5 1 Щтерн, Труды XIII археологического съезда, стр. 65. 2 Cikalenko, Etude sur Involution de la c&ramique neolithique peinte Ukrainienne. Obzór praehistorioky, Praha, 1927, стр. 11. 3 См. выше стр. 211. 4 Cikalenko, Die Bedeutung der Schypenitzer Ansiedlung fiir das Verstandnis der Entwicklung der ukrainischen bemalten Keramik, Księga Pamiątkowa ku czci Prof. Dr. W. Demetrikiewicza, Krakow, 1930, стр. 11. 5 К сожалению, я не мог специально для этой работы проработать собрание Государственного музея в Одессе. 253
Недостаточность существующего археологического материала из Петрен ощущается при всякой попытке поставить для исследования специальный вопрос, как это имеет место и в настоящей моей работе, к которой, особенно, в отношении Петрен, вполне приложимы слова В. И. Громовой: «в литературе можно найти очень немного сведений о фауне трипольской культуры». 1 Перечень домашних животных в Петренах, как замечает В. Й. Громова, «в общих чертах» совпадает 2 с составом домашних животных в других трипольских стоянках в Подолыцине и Киевщине, о чем мы будем еще подробнее говорить. Наши сведения о домашних животных в Петренах на основании костного материала сводятся к следующему. Штерн отмечает, что «костей на раскопанных площадках встречалось в довольно большом количестве». 3 Правда, добавляет он, в большинстве случаев кости так сильно перегорели, что определение их оказалось невозможным. Лучше сохранившиеся экземпляры были исследованы проф. В. Д. Ласкаревым, который установил, что большинство костей принадлежит домашним животным— овце, козе, свинье (Sus scrofa L.) и быку. 4. Что касается овцы, то «в общем в Петренах найдено мало овечьих костей». При этом В. Д. Ласкарев отмечает «козеобразный характер остатков костей», в чем Э. Р. Штерн усматривал подтверждение своей мысли о том, что домашние овцы в Петренах являлись результатом приручения местных диких пород. Овцы в Петренах, по мнению Э. Р. Штерна, были похожи на муфлона и «гривистую овцу». Относительно козы Штерн говорит только, что «найденные в Петренах козьи кости доказывают, что жителям нашей стоянки это животное- было хорошо известно».5 Находка свиных костей и челюсти позволила Штерну сделать два заключения — одно о лесистом характере окружавшей Пе~ трены природы, а другое относительно занятий земледелием населения петренских площадок.6 Помимо относительно небольшого количества костей перечисленных животных, главная масса остеологического материала принадлежит быку. В. Д. Ласкарев обращает внимание, что все эти кости были сильно раздроблены, даже большие тазовые кости разбиты на мелкие куски, а мелкие из них имеют следы обработки и, повидимому, служили орудиями. Объем и величина костей позволяет заключить, пишет Штерн, 7 что они принадлежали представителям крупной породы Bos taurus L. «Мы таким образом имеем основание причислить рогатый скот в Петренах к одомашненной породе Bos primigenius, тем более, 1 В. И. Громова, ук. соч., стр. 102. 2 Там же, стр. 102. 3 Штерн, ук. соч., стр. 32. 4 Там же, стр. 33. 5 Там же. 6 Там же, стр. 34. 7 Там же. 254
что в неолитическом поселении в Шипениде в Буковине с аналогичной культурой найден череп этого Bos primigenius».1 Попутно отметим, что Штерн в угоду своей теории о том, что площадки в Петренах являлись «домами мертвых», т. е. погребальными сооружениями, выставляет совершенно необоснованное предположение о том, что нахождение раздробленных костей указывает на то, что животные были разделяемы на куски для жертвоприношения, — по-моему, раздробление костей свидетельствует об употреблении мяса животных в пищу и извлечении костного мозга для еды. Таким образом в Петренах Штерн устанавливает на основании костного материала наличие на первом месте быка крупной породы, овцы, козы и свиньи. К этому, как мы увидим, присоединяются данные археологического порядка — статуэтки быка, коровы и теленка, причем Штерн в двух статуэтках усматривает изображение короткорогого быка. Кроме того на сосудах изображены осел или лошадь, а также в большом числе «собаки», которые Штерн принимает за изображения низкорослой «торфяной собаки» (Canis farni- liaris palustris).2 Наряду с остеологическим материалом необходимо при рассмотрении вопроса о домашнем животном в Петренах привлечь также археологический материал — статуэтки животных и изображения животных на сосудах. Предварительно необходимо, не углубляясь, однако, специально в вопрос, требующий особого рассмотрения, обратить внимание на положение расписной керамики Петрен в так наз. «трипольской культуре». і Если сравнить весь известный нам петренский материал, например с Кощиловцами, с одной стороны, и с шипеницким, киевским, и особенно, с находками в Старой Вуде — 0 другой, тб можно заметить следующее. Прежде всего, сосуды из Петреи по своей форме, технике обработки поверхности, выполнению орнаментации и ее построение не представляют собою единого целого, но, наоборот, заставляют говорить о различных группах сосудов, отличия которых между собою могут быть объяснены только, если допустить длительность существования поселения и различные этапы его истории. К сожалению, отсутствие стратиграфических данных не позволяет установить отчетливо взаимоотношение групп сосудов и сопутствующий им комплексы других археологических памятников. Приходится поэтому установить предположительно соотношение на основании всестороннего сравнения совокупности признаков, отличающих одни группы сосудов от других. Затем можно сказать, что Петрены в целом, как это установил Штерн и неоднократно отмечалось рядом исследователей, в известном смысле должны быть отнесены к более- раннему периоду трипольской культуры. К. В. Хилинский в общем делает правильное наблюдение, утверждая, что «петренские сосуды проф. фои-Штерна почти тождественны с трипольскими типа «В», 1 Там ate. 2 Там асе, стр. 32. 265-
•по классификации В. В. Хвойко», 1 т. е. относятся к более раннему времени. Однако нужно уточнить значение этого раннего периода. В этом отношении может помочь сопоставление не столько с киевским материалом В. В. Хвойко, сколько, например, с сосудами из Кошиловцев, Шипеницы и Старой Вуды. При сопоставлении с Ко- шиловцами становятся сразу же ясными два обстоятельства: во- первых, в Петренах полностью отсутствует полихромная роспись, которую мы могли отметить в Кошиловцах как относящуюся к одной из поздних эпох полихромии типа Кукутен А или Кудрин- цев I и, во-вторых, — Петрены в отношении орнаментации сосудов представляют' собою типичную стоянку с господством керамики, характерной для Триполья относительно поздней спиралевой композиции. При этом, следует заметить, что, несмотря на отсутствие полихромии, характер этой орнаментации таков, что аналогии к ней следует искать в стоянках со спиралевой орнаментацией •типа Кукутен А или Кудринцев I. Говоря более точно, можно сказать, что в Петренах мы встречаем в пережиточном состоянии измененную спиралевую орнаментацию типа Кукутен А, следами которой является, между прочим, дополнение черного рисунка узкими красными полосами — своего рода форма полихромии, как •об этом мы говорили относительно Бильче-Злото. В то же время господствующий численно на сосудах Петрен вид композиций дол? жен быть сопоставлен с Кукутенами В. Что касается сравнения с Шипеницей и Старой Будой, то необходимо заметить следующее: Петрены имеют больше сходства, при всех существующих отличиях, с Шипеницей, чем со Старой Вудой. Иначе говоря, Старая Вуда в целом относится по-моему к несколько более поздней эпохе, чем керамика Петрен, сходная с Кукутенами В. Таким образом, после изложенного по заданиям настоящей работы в кратких словах, примерно, так можно охарактеризовать место Петрен в общей системе трипольских стоянок. Петрены, продолжая традицию ранних стоянок с полихромной керамикой, но не применяя уже полихромии, даже в кошиловском виде, занимают по тому материалу, которым мы сейчас располагаем, время более позднее, чем ранний этап Кошиловцев, причем не следует думать при этом, что Петрены представляют собою более позднее продолжение Кошиловцев: Кошиловцы, как мы видели, занимали другое место в технике оформления керамики, чем Петрены, но по времени обе стоянки отличались друг от друга. С другой стороны, Петрены, сближаясь с Шипеницей, не совпадали с ней в отношении ее полихромной керамики. Иначе говоря, Петрены могут быть сближены в известном смысле с поздней эпохой Шипеницы. Что же касается Старой Вуды, то Петрены в общем относятся к более раннему времени, но в какой-то эпохе своей поздней жизни сосуществовали с Старой Вудой. 1 К. В. Хилинский, Из археологии Киевской земли, Сборник статен, П., 1913, •стр. 4. 256
Нодводй Итог, мойіно сказать, что для Петрёй характерны все черты, которые показательны для Стоянок более поздних, чем раннее Триполье типа Кукутен А, и для эпох, например, Ку- кутен В, но не доходящих до времени длительного завершения Кукутен В. Оловом, Петрены должны быть относимы, по моему мнению, к ранним и средним эпохам позднего этапа Триполья. . После этого необходимого для всего дальнейшего изложения отклонения, вернемся к основному вопросу о домашнем животном в Петренах. Как известно, статуэтки животных в Петренах Штерн нашел в очень небольшом количестве: быка, коровы и теленка. 1 Особенно интересны целые фигурки и обломки длиннорогого быка,2 а также вполне уцелевшие фигуры большого и малого экземпляра рогатого скота с почти горизонтально расходящимися короткими рогами.3 Особое внимание, видимо, при лепке обращалось на возможно более реалистическую передачу формы длинных, широко расставленных и несколько загибающихся назад мощных рогов, крупные размеры которых особенно бросаются в глаза по сравнению с небольшим телом животного. В связи с подчеркиванием рогов, как наиболее характерного признака, стоит весьма суммарная выделка тела быка. При сравнении с полихромными изображениями круторогих быков в Шипенице можно заметить, что петренские статуэтки резко отличаются от группы шипеницких статуэток реалистического выполнения, — ни глаз, ни раскрытого рта, ни прекрасно выполненных тяжелых складок кожи на груди, ни моделировки крупа и половых органов мы на петренских статуэтках быка не видим. Ближе петренские статуэтки к другой группе шипеницких быков, у которых при реалистическом выполнении рогов тело в общем выполнено более формально, хотя и у этих статуэток заметны некоторые реалистические подробности (половые органы, моделировка крупа). Более всего петренских быков по характеру выполнения их тела можно сопоставить с изображением короткорогого быка Шипеницы, которое мы относим к более позднему времени. Таким образом, статуэтки быков в Петренах занимают среднее место между реалистическими фигурками быка второй группы Шипеницы и статуэтками короткорогих быков, более схематично переданных. Подобная форма полуреалистических статуэток быков в Петренах на мой взгляд согласуется с нашей датировкой Петрен. Нельзя при этом не подчеркнуть, что вряд ли является случайностью изображение исключительно длиннорогого, а не короткорогого быка в Петренах. Не случайно также, что статуэтки не стилизованы, как это часто бывает и как мы это, например, увидим в Киевском районе, но явно передают определенную породу быка. 1 Штерн, ук. сон., стр. 17. 4 Там же, табл. VII, 17. 3 Там же, стр. 17. т 17 Б. Л. Богаевский —1123
То и другой обстоятельство находят свое объяснение: Штерн От-1 мечал, что на площадках в Петренах кости быка принадлежали животным очень крупных размеров, сродным с первобытным быком, отличавшимся рогами необычайной величины. Поскольку Штерн не указывал на находку костей короткорогого быка, можно предполагать, что в Петренах его не было. Таким образом статуэтки быков отражали действительное положение с этим животным в Петренах, а жизненность выполнения рогов указывает на то, что интерес к этому домашнему животному еще не потерял для населения площадок актуальной остроты. Последнее находит свое подтверждение в следующем не маловажном обстоятельстве. Наряду со статуэтками быков в Петренах, как и в других местах «трипольской культуры», сохранились на некоторых сосудах и обломках стилизованные изображения как надежных голов быков, так и их рогов, выполненных настолько суммарно, что нельзя серьезно говорить об определении породы изображенного животного, хотя и создается впечатление о передаче изображения морды короткорогого быка, которую Вильке совершенно произвольно принял за голову лисицы!1 Характерно, что все налепные изображения голов и рогов быков находятся или на монохромных и явно весьма поздних расписных сосудах или, как правило, на нерасписных, грубой выделки сосудах серого или бурого цвета и с поверхностью, покрытой полосками, проведенными гребенчатым орудием. Таким образом, в позднейших эпохах Петрен изображения быков выполнялись, по сравнению с более ранним временем, как особые символические знаки, стилизованно, формально и безжизненно. Помимо 'пластических ранних и поздних изображений быков, в гораздо более значительном количестве мы встречаем в Петренах изображения животных, выполненных темной краской на светлой поверхности сосудов. К сожалению, петренские рисунки животных, составляющие часть своеобразного «звериного стиля» Триполья, еще не подверглись всестороннему изучению и до сих пор только Чикаленко специально занимался изображениями животных на сосудах трипольской культуры и, в частности, в Петренах, подходя к этому ценнейшему материалу, как мы уже говорили, с антинаучным «формально-типологическим методом», применение которого в данном случае совершенно искажает значение серьезного для понимания Триполья вопроса.2 Не повторяя ранее сказанного и не входя в подробности вопроса о «зверином стиле», который должен составить содержание специальной работы, отмечу лишь совершенную неудовлетворительность работы Чикаленко в отношении петренских расписных изображений животных. В одной из своих работ Чикаленко в угоду своей надуманной «теории» о механическом превращении спирале- 1 Wilcke, Die Herkunft der Indo-Iranier. Jahrbueh des stadtischen Museums fiir Volkerkunde zu Leipzig, Leipzig, 1918, стр. 4, рис. 34 в. * См. выше. 258
fibix лёйт орйамёнтацйй в зкйвотйых, ийійет: «треугольйоё йоле нй одном сосуде после предварительного добавления некоторым местам ушей, когтей и хвоста, превращается в животное с хвостом вверх. Что это не является натуралистическим искусством, но представляет только стремление оживить непонятные фигуры, показывают изображения быков с когтями.» 1 Раз установившись, продолжает Чикаленко, животный орнамент продолжает жить самостоятельной жизнью, и даже на многочисленных образцах керамики Петрен, на образцах более позднего времени можно заметить изображения животных, которые выказывают натуралистический характер. 2 В другой своей работе Чикаленко, приписывая Петренам чрезвычайно важную роль как центра художественных «влияний», утверждает, что «в то время, как после распада S-видной спирали на основе петренского орнамента возникает звериный орнамент», он обнаруживает две основные формы — животное с опущенным хвостом и животное с поднятым хвостом; в Шипеницу из Петрен проникла только последняя основная форма, которая «здесь нашла свое дальнейшее развитие». 3 Мы останавливаемся несколько подробнее на словах Чикаленко, чтобы подчеркнуть произвольность его утверждений, которая углубляется недопустимым обращением с материалом. Так, не говоря о полной недоказанности «влияний» Петрен на Шипеницу, Чикаленко берет только те изображения животных, которые должны подтвердить его «теорию». В частности, Чикаленко пользуется только одной группой изображений «ленточных зверей» с поднятыми и опущенными хвостами и оставляет в стороне другую группу, которая не подходит для него как обладающая «уже натуралистическим характером». Но прежде всего надо было бы доказать принципиальное отличие в значении изображений «непонятных» треугольников, ставших зверями, и фигур реальных зверей. Это тем более было бы необходимо, что даже с группой ленточных зверей Чикаленко распоряжается также произвольно, беря и в данном случае лишь то, что ему выгодно. Так, используя изображения «ленточных зверей», у которых подчеркнут мужской их пол, т. е. отмечена явно реалистическая черта, Чикаленко, отрывая эти фигуры от «натуралистической группы», рассматривает их как завершение «эволюции» ленточных зверей от «треугольника», награжденного по неизвестной причине гончаром ушами, хвостами и когтями, вплоть до «ленточных зверей» с половыми признаками. В заключение еще один пример недопустимого отсутствия критического отношения Чикаленко к изображениям зверей, которые, как он прекрасно знает, известны нам не по фотографическим снимкам, а по зарисовкам художника. Такое положение наших источников обязывает к особой осторожности при их использовании. 1 Cikalenko, Etude sur Involution de la córamique nśolithiąue, стр. 11. 2 Там же, стр. 11. 3 Cikalenko, Die Bedeutung, стр. 11. * 269
Чикаленко же в угоду сВоей надуманной «теорий», йе сййТайсЬ с этим, основывает один из своих ответственных аргументов о механическом оживлении треугольников на том, что изображения «быков с когтями» (рис. 77,У— два рис., справа внизу) (boeufs a griffes) явно ненатуралистичны. Между тем, как каждый может убедиться 'при сличении довольно неотчетливых изобра^ жений на сосудах с зарисовками на таблицах, рисунки значительно отличаются друг от друга и «когтистые быки» в значительной степени созданы художником) в общем весьма хорошо, нужно это отметить, передавшим в своих зарисовках петренскую керамику. Таким образом, как можно видеть, построения Чикаленко для нашей работы не могут содействовать уяснению изображений животных на сосудах Петрен. Поэтому, обращаясь непосредственно к интересующему нас материалу, мы оставим в стороне работы Чикаленко. .Расписные животные на сосудахв Петренах (рис. 77,У и 2, 78,) представляют большой интерес в трех отношениях: по составу животных, по стилю изображения и по характеру композиций. Так, мы встречаем в большинстве случаев одиночных зверей или группы их, свободно разбросанные по поверхности сосуда. С другой стороны, значительно реже на горле сосуда попадаются расположенные один за другим животные: иногда разного вида животные следуют вереницей друг за другом, оставляя местами свободные промежутки; 1 в других случаях однородные животные образуют как бы сплошной пояс; 2 наконец, один раз можно отметить сложную фризовую композицию, основанную на принципе «противопоставления» одного зверя другому, причем оба животные отделены друг от друга расположенными по вертикали прерывистыми линиями. 3 Нас интересуют отмеченные виды, поскольку оказывается возможным различить использование зверей, выполненных в разном стиле в различных композициях. Так, в одних случаях используются исключительно стилизованные «ленточные звери» трех видов: 1) мелкие изображения, известные нам уже по Шипенице (рис. 77, І), 2) более крупные ленточные звери в сильном изгибе (рис. 77,2) 4 и 3) ленточные звери с реалистическими подробностями (собаки с половыми органами)5 (рис. 77,7). В фризовых композициях (рис 77,1 — вверху справа и слева) были употребительны только изображения первых двух видов — более реалистические изображения в этих композициях неизвестны. Кроме того «ленточные звери» всех трех видов встречаются обычно, как свободные фигуры на поверхности сосудов. 1 Штерн, ук. соч., табл. IX, рис. 7. 2 Там же, табл. XX, рис. 2; ср. табл. IX, рис. 2. 3 Там же, табл. IX, рис. 5; ср. противопоставление разных и сходных животных,' отделенных группой вертикальных черных и красных полосок, табл. VIII, рис. 3, 2. 4 Там же, табл. IX, рис. 8; табл. XI, рис. 12 б. 6 Там же, табл. IX, рис. 7; рис. 5 зверь слева. Ж
Таким образом, очевидно, что «ленточные звери» в разных своих видах представляли господствующий тип изображений зверей (собак, как думает Штерн), 1 причем «реалистические» ленточные звери составляли, видимо, довольно редкое явление. Обычность J 2 Рис. 77. Изображения зверей на сосудах из Петрен. ленточных зверей подчеркивают единичные примеры изображения зверей, выполненных в «реалистическом стиле», при котором ленточный характер животного изменен до неузнаваемости под влиянием желания передать как можно лучще цодлинное животное. * Т?ьм же? стр. 30,
Рис. 78. Животные на сосудах из Так, в этом реалистическом стиле выполнены изображения, быть может, «козы»,1 осла или низкорослой лошади (рис. 78)2 и сильно пострадавшее изображение животного,. которое в сохранившейся Части напоминает, как думает Штерн, обезьяну (рис. 79 вверху справа)?! 3 Как можно видеть, расписные изображения животных в Петренах распадаются на две неравные группы: большая по числу изображе¬ ний состоит из ленточных зверей, лишенных «реалистических» черт, а меньшую, наоборот, составляют «реалистические» изображения, т. е. ленточные звери с реалистическими чертами и реалистические изображения, в которых почти полностью отсутствует ленточный характер животного. Из сказанного следует сделать предположение о том, что обе группы изображений вряд ли могут быть отнесены к одной и той же эпохе существования Петрен. Изменения в стиле и характере изображений не возникли сами по себе — только с точки зрения буржуазного ученого, оперирующего «формально типологическим методом», «животный орнамент», как говорит Чикаленко, «продолжает жить самостоятельной жизнью». 4 Для нас изменения в изображениях животных являются показателями того, что в отношении людей между собой в производстве происходили изменения, в силу которых членов, составлявших общинные поселения площадок в Петренах, переставали удовлетворять те изображения, которые раньше отвечали их примитивной идеологии. Конечно, говоря так, я вовсе не хочу утверждать, что в Петренах произошли какие-то резкие изменения в общественной жизни, — изменения, о которых идет речь, отражали движение общества в пределах одного и того же этапа жизни Петрен. Таким образом, «реалистические» и «условные» изображения животных принадлежат различным эпохам Петрен. Если это так, то нельзя отрывать расписные изображения животных от пластических. Иначе говоря, я думаю, что реалистические звери на пе- тренских сосудах должны быть связаны с реалистическими статуэт-' ками быков в Петренах. Но тогда «условные» ленточные звери должны относиться к более поздней эпохе Петрен. При этом эти поздние изображения должны быть относимы как к поздней монохромной расписной керамике Петрен, так и к «серой керамике» 1 Штерн, ук. сот., табл. XI, рис. 12 а. . 2 Там же, табл. И, рис. 2. 3 Там же, табл. XI, рис. 13 а. 4 Cikalenko, Etude ьцг Involution de la c^ramique пеоІЩіЦие, стр, Ц, щ
с налепньши головками быков и «бычачьими рожками». Точно •разграничить обе группы трудно, хотя налепные изображения, по-моему, более поздние, как это можно судить по некоторым весьма поздним сосудам из Сушковки. Сказанное о Петренах может быть подтверждено некоторыми сопоставлениями из ранее нам знакомого материала. Так, реалистические расписные животные Петрен заставляют, например, вспомнить изображения длиннорогого быка на одном сосуде из Вильче- Злото, который мы относим к ранней для Вильче эпохе. 1 С другой стороны, реалистические статуэтки петренских быков мы рассматриваем как несколько более поздние по сравнению с кошиловецкими. Таким- образом, реалистические изображения животных в Петренах одного, примерно, времени, что изображения на ранних сосудах из Бильче-Злото и несколько позднее ранних полихромных статуэток быков в Кошиловцах. Интересно сопоставление расписных зверей Петрен с изображениями в Шипениде. Мне кажется, что появление ленточных зве- рей-собак в Шипениде, сопровождавшееся началом распада смыслового значения спирали в конце первого основного и раннего этапа общественного развития населения площадок в Шипениде, произошло несколько позднее, чем в Петренах, где этим небольшим ленточным фигуркам предшествовало ленточное изображение реалистического типа. . Я думаю, что дело обстояло, примерно, так: реалистические ленточные изображения в росписи, как и в пластике, появляются в Петренах несколько позднее, чем в Кошиловцах. К ним затем прибавляются реалистические изображения вроде петренского осла. Затем мы имеем ленточных зверей условного ленточного вида, совпадающего с значительным изменением спиралевого орнамента. На этом этапе появляются, без влияния Петрен, и ленточные звери в Шипениде. Таким образом, я думаю, что в раннюю известную нам эпоху Петрен в хозяйственном обиходе Петрен значительно возросло значение длиннорогого быка. Изменения отношений людей друг к другу в производстве нашли частичное отражение в живых росписях и статуэтках быков. Вероятно, в Петренах, как редкое животное, вошла также лошадь, костей которой пока не найдено, и осел, который был известен, примерно, в это время уже на Востоке, на Крите и в свайных постройках Европы. Новое и редкое животное было отмечено в росписи сосудов. В заключение отмечу одно обстоятельство. Если правильно мое предположение, что реалистические изображения животных отражали в себе изменения в общественных отношениях людей между собою, при хозяйственном освоении новых животных, то этим самым следует говорить о том, что появление условного характера изображений животных было обязано тому, что ранее новое, редкое и не вполне еще освоенное общественным человеком ł Сад. табл. XIII, рис. 3-. Щ
домашнєє животное все более и более становилось привычным и потому все меньше привлекало к себе внимание. В связи с этим стоит, я думаю, то, что в Петренах мы впервые в Трипольи встречаем такое использование животных в росписи, которое, повидимому, в некоторых случаях преследовало уже не столько магические цели, как в Шипенице и в тех же Петренах, сколько декоративные. Так, я думаю что фризовые композиции на сосудах в Петренах вряд ли имели специальное религиозное значение. Наоборот, одиночные ленточные и реалистические изображения на теле сосуда, вероятно, продолжали иметь магический смысл. Сказанное об ослаблении семантики расписных животных в Петренах в другом отношении может быть повторено относительно некоторых изображений па сосудах киевского Триполья.
ГЛАВА VI ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ В „ТРИПОЛЬСКИХ^ СТОЯНКАХ ДНЕСТРО-БУТСКОТО РАЙОНА В наших сведениях о домашних животных Триполья особое место занимают стоянки на территории современной Молдавской АССР (б. Балтский уезд, б. Подольской губ.), остеологический материал которых из раскопок С. С. Гамченко был специально исследован, как об этом мы говорили, В. И. Громовой.1 Не повторяя ранее сказанного, остановимся еще раз на указанной работе, про которую С. Н. Воголюбский говорит, что «к одним из интересных описаний вполне возможно отнести данные В. Громовой о Трипольской культуре».2 В. И. Громова подвергла детальному и осторожному обследованию костный материал, преимущественно с шести площадок в районе Криничек и с двух площадок в районе селения Любушка-Посад. Исследование костей животных, находимых, как мы видели, в раздробленном виде почти на каждой площадке, раскопанной С. С. Гамченко, показывало, что население площадок имело в своем распоряжении: 1) быка двух пород, 2) свинью, 3) козу, 4) овцу; б) собаку и 6) лошадь. Интересно процентное соотношение общего количества костей фауны обоих исследованных районов: Equus Bos Sus scrofa Мелк. ро¬ Canis Дик. Район cabal lus taurus dom. гат. скот familiar is животи. І. Кринички. 2,5 67 15 6,5 2 7 II. Любушка-Посад. . 2,5 58 13 18,5 8 * По числу особей материал распределяется следующим образом: Район Equus cabal Jus ' Bos taurus Sus scrofa domest. Мелк. рогат. скот Canis familiaris Дик. животи. І. Кринички 2 13 9 5 2 36 II. Любушка-їїосад. . 4 24 13 10 4 64 1 См. выше, стр. 38—39. 2 С. Н. Воголюбский, Проблема происхождения домашних животных, Сборник Щроблевд происхождения домашних животных», выц. I, JJ., 1933, стр. 34. §65
Весьма важными являются цифровые соотношения, указывающие на различия в породах крупного рогатого скота в обоих районах. Так, Породы I. Крупная . . . II. Мелкая. . . . Кринички 48°/о 97о Любушка- Посад 58V. В. И. Громова устанавливает следующие наиболее существенные результаты своего обследования костных остатков в Криничках и Любушка-Посаде. Оба исследованных района по видовым соотношениям очень сходны между собой. Наиболее существенными являются лишь следующие отличия: меньшее количество мелкого рогатого скота в Криничках по сравнению с Любушка-Посадом и отсутствие костей диких животных в Любушка-ІІосаде. Затем, первое место в остатках занимают кости домашнего быка, составляя в Криничках 67% всех костей. Кости быка почти всегда были раздроблены, что указывает на употребление в пищу. Мелкий рогатый скот и домашняя свинья стоят, по мнению В, И. Громовой, на втором месте.' Соотношение между этими животными колеблется в разных районах, но, как замечает В. И. Громова, нет возможности сейчас решить, отражают ли эти колебания изменения в хозяйственном обиходе на разных стадиях трипольской культуры. Кроме того, В. И. Громова обращает внимание на почти полное отсутствие костей лошади, а также на незначительное количество остатков собаки. 1 Что касается диких животных, то незначительное число костных остатков указывает, что в Криничках и Любушка-Посаде охота не играла существенной роли.2 Особого внимания заслуживают наблюдения В. И. Громовой относительно крупного рогатого скота в обследованных районах. Одна из этих пород, очень-крупная, размерами .равная, как отмечает В. И. Громова, нашему черкасскому быку, а иногда превосходящая его и достигающая размеров дикого тура (Bos primige- nius Boj.) с большими, сильно сплющенными рогами и массивными конечностями. Эта крупная порода преобладает в Криничках и совершенно отсутствует в Любушка-Посаде. Вторая порода мелкая, тонконогая с короткими рогами, размерами сходная с русскими северными породами (ярославской, владимирской) и низкорослым торфяным скотом западно-европейского неолита свайных построек, свойственна Любушка-Посаду и играет незначительную роль в Криничках.3 Очень интересно при этом, что «мелкий бык из Любушка-Посада отличался, повидимому, чистотой породы. Материал однороден: все кости сходны в размерах с костями торфяного скота из свайных построек Швейцарии».4 Наоборот, круц-
ный, как из Криничек, отличается, как отмечает В. И. Громова, «значительной вариацией всех костей в размерах». 1 К этому необходимо прибавить еще одно наблюдение, которое делает В. И. Громова. В то время как в Любушка-Посаде население пользовалось только мелкой породой быка, в Криничках встречается и мелкий и крупный и, кроме того, в Криничках нередки находки отдельных костей переходного, промежуточного типа. Мне кажется, что из этих наблюдений В. И. Громовой с неизбежностью вытекает вывод о том, что в Криничках мы имеем один из районов скрещения между собой особей крупной и мелкой породы, признаками чего является как наличие скота промежуточного типа, так и значительная вариация типа крупного быка. К этому следует добавить, что, как мы отмечали выше, незначительное количество особей крупного рогатого скота в Криничках и Любушка-Посаде говорит скорее всего за то, что разведение крупного скота находилось еще в периоде своего освоения. При этом, не разделяя колеблющегося отношения В. И. Громовой к вопросу о происхождении «торфяного», т. е. мелкого рогатого скота, я думаю, что мы имеем в настоящее время значительное число данных, позволяющих говорить с большей уверенностью о местном происхождении так наз. «торфяного», или «мещерского», или мелкого рогатого скота, и можем обоснованно отвергать как внеевропейское происхождение его из какого-то теоретически построенного центра, так н завоз мелкого скота на юг СССР из западно-европейских стоянок. 2 Впрочем, в настоящей работе трудно входить в рассмотрение вопроса о происхождении торфяного скота, о чем за последнее время вышел ряд статей. 8 Принимая местное происхождение мелкого рогатого скота, мы можем, думается мне, присоединить к выводам В. И. Громовой еще некоторые наблюдения. Так прежде всего наличие чистой мелкой породы крупного рогатого скота и смешанный характер крупной породы приводят к мысли о том, что «торфяной» скот стал приручаться и одомашниваться раньше, чем крупный. Следовательно, население' площадок в Любушка-Посаде, вероятно, имело в своем распоряжении раньше и сохранило дольше мелкий рогатый скот. Но этот же торфяной скот находился во владении материнских родов и в Криничках, как на это указывают найденные остатки костей мелкого рогатого скота. Но, затем, в отличие от Любушка- Посада, население Криничек добилось приручения крупного рогатого скота и научилось скрещивать его со старой местной породой. 1 Там же, стр. 91. 2 Там же. 3 В. В. Гольмстен, К вопросу о древнем скотоводстве в СССР, Сборник, «Проблемы происхождения домашних животных», стр. 79; ее же, Некоторые замечания Карла Маркса к истории скотоводства, Проблемы истории докапиталистических формаций, 1933, № 3—4, стр. 62; В. И. Равдоникас, К вопросу о возникновении скотоводства (с критикой работы В. В. Гольмстен), Проблемы ирторвд докациталистиче- Кедх формаций, 1934, № 3, стр, 24, W
Нельзя не вспомнить при этом, что, по словам акад. Н. И. Вавилова, украинская степь характеризуется благоприятными условиями для одомашнивания диких животных. 1 Таким образом, наличие местной «торфяной» породы, примеры переходных типов скота и преобладание крупной породы в Криничках приводят к заключению о том, что площадки, раскопанные С. С. Гамченко, должны быть относимы к различным этапам общественного развития их населения, о чем мы уже говорили, применительно к орудиям труда. К сожалению, отсутствие стратиграфии не позволяет с уверенностью говорить о том, что площадки Любушка- Посада по своему археологическому материалу древнее Криничек, тем более, что мы не располагаем в отчетах С. С. Гамченко необходимыми сведениями относительно тех или иных предметов или групп их, относятся ли они к Криничкам или к Любушка-Посаду. Но, несмотря на отсутствие данных в архивных отчетах о раскопках, факты, сообщенные В. И. Громовой, заставляют говорить о разновременности поселений в Криничках и Любушка-Посаде. При этом, конечно, не следует сказанное вытягивать в какую-то отвлеченную прямую линию «развития»: повидимому, дело обстояло таким образом, что в некоторых ранних эпохах жизни Кринички и Любушка-Посад находились на одном и том же этапе, но затем население Криничек в хозяйственном отношении продвинулось сильнее вперед, чем обитатели площадок в Любушка-Посаде, которые несколько отстали. Находящиеся в нашем распоряжении археологические материалы не противоречат сказанному, поскольку, например, массовый материал, как керамика, совершенно определенно говорит о невозможности рассматривать его как однородное целое. Наоборот, оказывается возможным сделать следующее наблюдение. В общей массе керамики из раскопок С. С. Гамченко возможно выделить небольшое число объектов, которые могут быть рассматриваемы как нолихромные я имею в виду, например, обломки в Русском музее лощеных чаш с орнаментом так наз. «выявленных овалов», темный рисунок которых окаймлен белой краской. Можно отметить также редкие обломки с черной и красной росписью, хранящиеся в Русском музее. Эти скромные нолихромные остатки принадлежат к родственной группе керамики из Кудринцев, которая должна быть отнесена к одной из ранних эпох позднего периода керамики с черной росписью по светлому фону. В известной степени черную роспись с белым можно сопоставить по времени с полихромной Кошиловцев. Во всяком случае, без сомнения, часть керамики, к сожалению как это обычно бывает, хуже всего сохранившаяся, относится к раннему для стоянок около Балты этапу. Главная же масса керамики представляет собою различные виды монохромной керамики типа Кукутен В, Бильче-Злото из «Пещеры», отчасти Петрен и Киева. Наконец, как и в Петренах, имеется группа грубой «се- 1 Н. И. Вавилов, Роль советской науки в изучении проблемы происхождения до, машних животных, Сборник, стр. 6, т
£юй» керамики с йалейными рожками, которую мь! отйосйМ к эйо- хам завершения Триполья. Таким образом, не вдаваясь в подробности истории керамики, керамика, как и остеологический материал, говорят о наличии двух основных этапов существования площадок в Криничках и в Лю- бушка-Посаде. К сожалению, в противоположность Петренам и другим ранее разобранным стоянкам, площадки в Молдавии дают мало археологического материала, подтверждающего костные находки. Так, в расписной керамике изображения животных на поверхности сосудов отсутствуют. Можно только отметить некоторые терио- морфные сосуды, например, в Русском музее, в виде мисочек на ножках, расписанных черной краской так, что получается впечатление тела животного, покрытого шерстью или волосами. Налей- иые сильно стилизованные головки животных позволяют говорить о баране или овце. В одном из таких животиообразных сосудов С. С. Гамченко усматривает изображение коровы.1 Равным образом раскопки 0. 0. Гамченко дали очень немного остатков пластики: он отмечает находку «фигурки лошади, собаки и птицы (с кадыком)». При этом 0. С. Гамченко говорит, что ста- 'туэтка лошади была, видимо, окрашена под масть лошади. 2 Если это так, то окрашенная статуэтка лошади представляет известную аналогию с расписными быками в Кошиловцах. Фигурка собаки, как замечает С. С. Гамченко, не носит следов окраски, которую заменяет серый цвет глины, передающей масть животного. К сожалению, относительно Других мест поселения «трипольской культуры» в Винницкой области мы не располагаем достаточными данными о домашних животных. Поэтому поневоле наше описание в этой части работы будет носить еще более предположительный характер, чем остальное изложение, которое, как мы это подчеркивали в предисловии, не может претендовать на нынешнем этапе нашего знакомства' с Трипольем, на какие-нибудь исчерпывающие объяснения. Все же и те неполные и разрозненные данные, которыми мы располагаем, позволяют уловить общие стороны интересующего нас вопроса. Так, весьма ценны некоторые находки В. В. Хвойко, копавшего в 1909 году на территории с. Крутобородинцы, расположенной в холмистой местности на реке Утице, впадающей в Днестр. 3 Почва здесь, как отмечает Хвойко, по большей части каменистая, состоящая, главным образом, из сплошного слоя кремня, поверхность которого, смотря по местности, покрыта то толстым, то незначительным слоем «глеи- стого чернозема». 4 При производстве исследования мест, расположенных ближе 1 С. С. Гамченко, Отчет, стр. 325* 2 Там же, стр. 319. 3 В. В. Хвойко, Раскоцки площадок в с. Крутобородинцы, Летичевского уезда, Подольской губ. и вблизи с. Веремья, Киевского уезда и губ., Древности, Труды М. А. О., 1909, стр. 281. * Там же, стр. 282. 269
к середине возвышейнбстй, Ё. Ё. Хвойко оїмейаеї, что «здесь Нё- сомненно находились также... площадки»1. Однако, «несмотря на все наши старания и труды, результаты были весьма неудачны: все раскопанные нами здесь площадки уже раньше были совершенно разрушены», пишет Е. В. Хвойко. На этих разрушенных площадках был найден единственный в своем роде сосуд с расписными зверями, принадлежащий к числу таких керамических изделий, про которые В. В. Хвойко справедливо писал, что они отличались особого рода своеобразной и весьма редкой росписью.2 В. В. Хвойко отмечает, что интересующий нас сосуд (рис. 70), как и другие, здесь обнаруженные, «оказались... украшенными прекрасной пестрой росписью». К сожалению, совершенно неясно, какую именно полихромию имел в виду В. В. Хвойко, тем более, что тут же он отмечает, что роспись была «по большей части черного, белого, коричневого, яркокрасного или бурого цвета» и что «она прилипла к стенкам со всех сторон окружающей их глеистой земли». 3 Занимающий нас сосуд, как показывает его реставрированный вид в Историческом музее в Москве, имел роспись черного цвета, сопровождаемую красными полосками. Сосуд опоясан измененными до неузнаваемости спиралями, расположенными в четырех отрезках, образованных выродившимися завитками спира- левых лент, причем резко подчеркнутые вертикальные линии придают всей этой орнаментации характер «рамочного стиля». Зубчатый поясок отделяет спиралевую композицию от верхней части сосуда. Здесь на поверхности сосуда под горлом несимметрично расположены один за другим четыре зверя. Епереди, видимо, показан олень с рогами, напоминающими глиняные рога оленя из Коши- ловцев, за оленем находится, как уже мы отмечали выше, вероятно, собака, а с другой стороны мы видим козла и козу. Непонятное мохнатое червеобразное изображение отделяет коз от оленя. 4 Животные, изображенные в «ленточной манере», показаны, видимо, в разных позах: олень, мне кажется, мчится галопом, подбирая под себя задние ноги, преследуемый собакой с торчащими ушами, раскрытым ртом и «выпрямленным» мохнатым хвостом. Коза, у которой подчеркнуто изображено вымя с Двумя сосками (две другие черточки изображают космы шерсти), остановилась, подняв хвост. Козел к ней подбегает. Несмотря на свою «лен- точность» животные все же выполнены с своеобразным реализмом и должны быть, по-моему, сопоставляемы с «реалистическими» изображениями некоторых ленточных собак с подчеркнутым полом в Петренах. Реалистичность и ленточность зверей из Крутобородинцев стоит в кажущемся несоответствии с орнаментационным поясом из спиралей, потерявших свою форму. Однако, я думаю, что это противоречие двух манер на одном сосуде имеет свои причины. 1 В. В. Хвойко, ук. соч., стр. 284. 2 Там же, стр. 285, табл. VIII. 3 Там же, стр. 285. 4 См. выше, рис. 70. 270
Йаличйе черной й красной красок йрй явном госйоДстве черной росписи по светлому фону указывает, что мы имеем пережиток полихромии. Однако, по всему виду роспись должна быть отнесена к керамике типа Кукутен В, но в этом длинном позднем периоде занимая одну из ранних его эпох. В этом случае, как это мы уже не раз отмечали, появление в росписи изображений стояло в связи с изменением спиралевой орнаментации, потерявшей свое прежнее смысловое значение. Поэтому, по моему мнению, сосуд из Круто- бородинцев представляет один из частных случаев, иллюстрирующих факт изображений в живой манере зверей при схематичном рисунке прежде бывшей подвижной спирали. На основании сосуда из Крутобородинцев мы можем говорить о наличии в коллективном хозяйстве населения площадок козеводства. К сожалению, мы ничего не можем сказать про других животных. Мы мало знаем также и домашних животных других стоянок Винницкий области (б. Подолье). Про Кудринцы в письме ко мне П. В. Сюзев писал, что он обнаружил там «кости домашних животных», не указывая, к сожалению, каких именно. Отмечал П. В. Сюзев также наличие в Кудринцах костяных и роговых орудий, а равно и присутствие костей оленя и обломков оленьих рогов. Изданных П. В. Сюзева никаких специальных выводов сделать нельзя. Что касается керамики, то интересен один обломок серого сосуда грубой выделки, украшенный ногтевым и веревочным орнаментом. В верхней части обломка находится схематично выполненная налепная головка быка с длинными широко расставленным рогами. В головке не трудно узнать суммарную передачу длиннорогого быка, с которым мы встречались в Кошиловцах, Криничках и Петренах. Сосуды с налепными «рожками» относятся, как мы уже говорили, к конечным эпохам Триполья. На данном обломке крупный интерес представляет ранний, видимо, «веревочный» орнамент, характерный, как показал Шроллер, для так наз. «шне- кенбергской культуры», сменившей культуру «ранней расписной керамики» в юго-восточной Румынии (б. Семиградье).1 При раскопках в окрестностях местечка Озаринцы в центре деревни Попов-Город, р чем мы говорили выше,2 был обнаружен интересный и новый материал, характеризующий пока точно не определяемую раннюю эпоху трипольской культуры. Прежде всего важны орудия из известняка, занимавшие первое место по сравнению с редкими кремневыми поделками. Некоторые из орудий более крупных размеров служили, видимо, мотыгами, представляя собою своего рода «колодкообразный клин», типичный для стоянок лессовой полосы со спиралево-меандровой керамикой.3 Керамика в Попов-Городе, представляя новый вид, имеет обычно спирале- вый рельефный орнамент — выпуклый «канеллированный» и углуб¬ 1 См. выше, стр. 8 примечание 2 и егр. 86. Ср. табл. I. 2 См, выше, стр. 57. ж , :См. выше, стр. 86. Ср. табл. II и III, 1 и 2. 271
ленный — «врезанный» н сопровождаете^: красной и белой рос* писью, благодаря чему ее можно характеризовать как преимущественно расписную. Кроме того в Попов-Городе, помимо обломков человеческих, вероятно, женских статуэток, было найдено несколько статуэток животных, частью довольно хорошей сохранности, но к сожалению, с поломанными роками, частью же сильно пострадавшие от времени. Статуэтки, быть может, изображают овец.1 Отмеченные нами виды находок хорошо увязываются друг с другом. Керамика со спиралевым орнаментом, мотыги, употреблявшиеся в мотыжном земледелии, женские статуэтки, мелкий рогатый скот — овцы — при отсутствии крупного рогатого скота показы - вают, видимо, один из ранних этапов жизни населения площадок. Впрочем окончательное суждение следует отложить до дальнейших раскопок в Попов-Городе. Отметим в заключение еще некоторые находкк на Могилев- щине, обнаруженные в раскопках, произведенных ВУАН. 2 * В одном месте интересно отметить находку сосудов, нескольких женских статуэток схематического вида и сосудов позднего периода с типичной монохромной росписью черным по светлому фону, как в Ку- кутенах В. На одном из этих сосудов в поле под горлом изображено причудливое животное, напоминающее некоторые изображения собак на сосудах Шипеницы. Любопытна при этом одна мелкая подробность — животное было изображено ,в обычной «ленточной» шипеницкой манере, без ног, которые были пририсованы к телу в виде тонких полосок, снабженных двумя «когтями».8 Напомним, что на одном сосуде в Петренах мы могли отметить,как исключение, сходную в некоторых отношениях фигурку животного — «собаки» шипеницкого типа. Из сказанного мы можем сделать несколько выводов. Прежде всего в Днестро-Вугском районе, в Винницкой области и на территории Молдавской АССР, если брать материал в целом, можно заметить, что он позволяет говорить о наличии двух этапов в разведении домашних животных. Один характерен составом стада Любушка-Посада, где мы имеем: короткорогий, «торфяной» мелкий скот и мелкий рогатый скот, игравший, видимо, большую роль в Любушка-Посаде, чем в Криничках. Выть может, козы на сосудах из Крутобородйнцев и статуэтка овцы в Попов-Городе отражают интересы населения площадок, занимавшегося мотыжным земледелием и разведением коровы и быка мелкой породы и мелкого рогатого скота. Возможно, что в одних случаях в хозяйстве преобладало козе- водство, а в других овцеводство в малых еще размерах. Разведение быка мелкой породы, коз и овец относится, судя по сопутствующему археологическому материалу, к различным' ранним эпохам позднего' периода. 1 См. выше, стр. 196. 2 Коротке Звідомлення, Київ, 1927. 8 Там же, табл. I, рис. б. 272
К сожалению, ММ йййеґб йе можем пока сказать о скотоводства раннего периода, представленного керамикой Кукутен A. G другой стороны, мы имеем состав стада, как в Криничках, характеризуемого преобладанием длиннорогого быка и коровы крупной породы и уменьшением значения мелкой породы, а также мелкого рогатого скота. Кринички и сходные с ними стоянки принадлежат в основном к поздним эпохам позднего периода Триполья. В отношении этого позднего периода можно сделать еще два наблюдения. На Могилевщине мы отметили на одном сосуде причудливое, изображение «собаки» шипеницкого типа. При сопоставлении этой «собаки» с собакой на сосуде из Крутобородинцев можно сказать, что первое изображение должно быть относимо к весьма поздним эпохам, когда ставилось целью не столько передача реального животного, сколько условное его изображение. «Собака» на сосуде из Винницкой области около Могилева представляет собою своего рода «пиктограф» — образ, имевший магическое содержание охраны сосуда, как об этом мы говорили по поводу некоторых изображений в Шипенице. К вопросу о пиктографических изображениях животных мы вернемся ниже, говоря о Приднепровьи. Сейчас же отметим только, что изображение на сосуде из Могилева интересно как показатель известного ослабления живого общественного внимания к домашнему животному, которое ранее, видимо в процессе вхождения в хозяйство, вызывало к себе больше идеологического интереса своей новизной и необходимостью освоения животного. Затем наличие налепных головок длиннорогого быка на позднейших сосудах из раскопок С. С. Гамченко и в Кудринцах указывает, что крупная порода продолжала господствовать на протяжении всего позднего периода вплоть До эпохи начинавшегося завершения «трипольской культуры». И еще в одном отношении интересны упомянутые налепные головки быков — они Представляют' некоторую аналогию в смысле своей схематизации и стилизации с причудливыми животными «шипеницкого типа» на сосуде из Могилевщины. Там и здесь мы встречаем стилизованные формы животных, но в разном виде; и тами тут эти схематические изображения относятся к позднему периоду. Я думаю, что упомянутые два. вида схематического изображения животного принадлежат различным по времени поздним и конечным эпохам позднего Триполья.
ГЛАВА VU ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ В СТОЯНКАХ ДНЕПРОВСКОГО РАЙОНА Из многочисленных стоянок «трипольской культуры» в Приднепровья и в различных местах Киевщины особый интерес для нашей темы представляют старые раскопки В. Н. Доманицкого и А. А. Спицына около с. Колодистого б. Звенигородского уезда и В. Е. Козловской в Сушковке в Уманском районе, так как остеологический материал, обнаруженный на вскрытых площадках, был определен специалистами. Определение костей животных в Коло- дистом в 1904 году производил зоолог Зоологического музея Академии наук Е. В. Пфиценмейер, а кости из Сушковки обработала В. И. Громова. На площадках около Колодистого кости, обычно, были находимы в раздробленном и частью пережженном виде. Так, на 2-й площадке были обнаружены кости следующих домашних животных: 1) Sus domesticus, 2) Bos domesticus, 3) Capra hircus 4) Canis domesticus. Собака принадлежала к породе лаек. Кроме костей домашней свиньи были найдены также остатки дикой (Sus scrofa).1 На 4-й площадке находилось небольшое количество костей дикой свиньи и остатки козы, в которой Пфиценмейер предполагает видеть какой-то особый вид Capra (sp.?). На 6-й площадке, под обмазкой площадки находились кости Bos domesticus, Capra hircus. На 6-й площадке было обнаружено небольшое количество мелких, раздробленных и пережженных косточек животных и до десятка расколотых костей, определить которые из-за плохой сохранности не удалось. Наконец, на одной большой площадке в группе площадок около села Тального, раскопанной Доманицким в 1900 году, было найдено несколько мелких косточек и бабки теленка.2 Как мы вйдим, состав стада был вполне определенный, — главное место занимали свинья и крупный рогатый скот и коза. Собака была тоже известна и встречалась в той породе, которую мы отмечали в Шипенице и Вильче-Злото. В Колодистом отсутствовали овца и лошадь. К сожалению, мы ничего не знаем о породе крупного рогатого скота. 1 А. А. Спицын, Раскопки глиняных площадок близ с. Колодистого Киевской губ., ИАК, 1904, стр. 87. 2 Там же, стр. 112. 274
В Сушковке В. Й. Громова определила следующее состояние стада: 1. Bos taurus — 61,5% общего количества фауны. 2. Sus scrofa domesticus — 29%. 3. Мелкий рогатый, скот — 19,6%. 4: Equus caballus — 1,6%. б. Дикие животные — 6,5%. При этом крупный рогатый скот в Сушковке был представлен N двумя породами: 1) крупная порода — 48,5% и 2) мелкая порода 3%. ч Таким образом, В. И. Громова приходит к выводу, что в Сушковке крупная порода, похожая на первобытного быка, «почти исключительно господствует, а низкорослая почти отсутствует».1 Так же, как в Криничках, «крупный бык в Сушковке .отличался значительной вариацией костей в размерах».2 На основании остеологического исследования В. И. Громова полагает, что Суш- ковка, подобно Криничкам, принадлежит более позднему времени, чем Любушка-Посад, где население имело мелкого, но чистокровного быка. По сопоставлении Сушковки с Криничками 3 В. И. Громова приходит к следующим результатам. 4 Стоянки Лошадь , Бык Мелкий скот Собака Свинья Дикие животн. кроме свиньи L Сушковка . . . 1,5% 51,5% 19% 21% 6,5% II. Кринички . . . 2,5% 67% 6,5% 2% , 15% 7% Таким образом, в поселениях южных частей Днестро-Бугского района и на юге Киевской области мы встречаем довольно сходную картину, отличающуюся лишь в частностях. Так, в Сушковке при относительно меньшем числе крупного рогатого скота, сильнее представлены мелкий рогатый скот и свинья; собака отсутствует, что, быть может, должно объясняться скорее всего случайностью. Во всяком случае мы видим, что скотоводство в Сушковке бесспорно занимало крупное место, а данные остеологического анализа позволяют говорить о том, что процесс освоения скотоводства достиг известной высоты, поскольку в Сушковке, как и в Криничках, местная «торфяная» порода была изжита и на ее место вступил крупный скот, получившийся от скрещения двух пород. Помимо остеологического материала, к счастью, нашедшего своего исследователя, в Сушковке было найдено исключительно большое для Киевщины число — до 28 штук — статуэток животных. 5 1 В. И. Громова, ук. соч., стр. 89. * Там же, стр. 91. 8 Там же, стр. 96. * Там же, стр. 103. 8 В. Е. Козловська, ук. соч., стр. 67. * №
Вполне закономерно, что среди фигурок животных на первом месте стоят изображения быка различных размеров. Следует отметить единственное пока изображение коровы с тяжелым выменем. 1 Одна статуэтка быка имеет на спине у боков углубленные линии, образующие неправильный четырехугольник, который В. Е. Козловская справедливо понимает как изображение «попонки»:2 выше мы говорили о покрывалах на быках в Кошиловцах и приводили живую параллель из Франции. Из изображений других животных заслуживает внимания головка ржущей лошади. Кроме того, на некоторых сосудах грубой выделки в Сушковке мы находим налепные «рожки» быков, как это мы видели в других местах. В ранней керамике Сушковки никаких изображений животных не встречается. Таким образом, как мы видим, в Сушковке пластические изображения животных хорошо объясняются тем общественным вниманием, которое уделялось домашнему животному. Что касается датировки Сушковки, то, не имея возможности входить в подробности этого вопроса в настоящей работе, могу лишь сказать, что Супкковка без сомнения должна быть отнесена в целом к позднему Триполыо и, в частности, как я думаю, к различным эпохам этого позднего Триполья. За это говорит как значительно ослабленная спиралевая композиция при полном отсутствии следов, полихромии, так между прочим и то, что на некоторых расписных сосудах имеются налепные бугорки, обычно встречающиеся только на серой посуде грубой выделки. Видимо, что.часть расписной керамики относится к тому времени,когда в обиходе стала укрепляться эта «серая» посуда, характерная для конечных эпох Триполья. За позднее время говорит также характер женских статуэток. Таким образом, еще раз можно констатировать наличие относительно развитых форм скотоводства на позднем этапе жизни населения площадок. Кроме Сушковки весьма интересные во, многих отношениях статуэтки животных были найдены в 1913 году Гимнером в Пьяниш- кове тоже около Умани. По сравнению с данными о домашнем животном в Колодистом и Сушковке материалы из остальных мест раскопок в Киевщине представляют жалкую картину, позволяющую судить об интересующем нас вопросе лишь в самых общих чертах. Прежде всего, как отмечает В. В. Хвойка, кости обычно были находимы в расколотом, размельченном и обожженном виде, не допускающем никаких определений. Кроме того, весьма часто при обнаружении костей отмечался лишь самый факт находки без указания животного, к которому относились кости. Наконец, в случаях находок костей в годном для определения состоянии, объяснения, видимо, давались 1 В. Е. Козловська, ук. соч., стр. 67. 2 Там же, стр. 67, рис. 4; Cehak (ук. соч., стр. 198) Думает, что эти четырехугольники изображали «седла» для езды на волах, как в Узбекистане. 276
на глаз без какого бы то ни было научного уточнения. Поэтому наши сведения о костях, обнаруженных на площадках среднего Приднепровья сводятся, например, к следующему: I. Триполье— площадка № 1—конский череп; № 3 — перебитые и пережженные кости животных. В другом месте упоминаются кости лошади и других животных.1 II. Урочище Должок — на пл. № 3 — пять костей лошадг и дикой или домашней овцы; на пл. № 4 — перебитые в переж женные кости животных. III. Халепье — на пл. № 2— кость и зубы лошади, коств быка; 2 3 на пл. № 5—перебитые кости животных. IV. Жуковцы — отмечаются находки расколотых костей животных, а также зубы и кости лошади; на пл. № 1 — кости животных; на пл. № 2 — расколотые кости и зубы лошади. V. Веремъе — пл. № 7 —челюсть' лошади; № 8 — разбитые кости животных, две кости ног лошади; 8 JV° 11 — кости баранов с черепами в двух кусках,, найденные вне площадки. VI. Таборище — на пл. № І — были найдены кости лошади, овцы, коровы; из диких животных — кабана и серны. VII. Щербаневка — челюсть кабана, статуэтка овцы. Таким образом, на площадках в различных местах возвышенности около Триполья на Днепре были разводимы: 1) крупный рогатый скот (бык, корова); 2) овца, баран; 3) лошадь. Более точные данные установить трудно, равно как и соотношение этих групп животных к другим; так создающееся впечатление явного преобладания лошади, остатки которой найдены чуть ли не на каждом месте около Триполья, вряд ли соответствует действительности, насколько можно судить по ничтожным остаткам лошади в Криничках и Сушковке. Также мало дают в отношении домашних животных раскопки М. К. Якимовича в Старой Вуде. На площадках №№ 1 и 3 были обнаружены пережженные и перебитые кости животных. Интересно лишь отметить, что; на, пл. № 1 была найдена мужская статуэтка, представляющая, как известно,, редкость среди человеческих фигурок Триполья. На пл. №5 Якимович отмечает находку пережженных костей животных и статуэтку «барашка». 4 *Как можно видеть, в районе Приднепровья и в Старой Вуде было найдено всего несколько статуэток животных. Несколько статуэток животных из глины В. В. Хвойко нашел, быть может, около дер. Юшки в районе Триполья. В Гос. историческом музее в Москве хранятся эти изображения быков, барана (табл. XVII, рис. 4). Не лучше обстоит наше знакомство с остатками домашних животных в землянках, в которых кости также, как отмечает В. В. Хвойко, постоянно находимы в раздробленном и пережженном 1 В. В. Хвойко, Труды XI археологического съезда, стр. 793. 2 Там же, стр. 774. 3 Там же, стр. 782. 4 М. К. Якимович, Раскопки площадок в Старой Буде; Киевской губ., Звениго¬ родского уезда, рукописный отчет 1906 года. (Архив ГАИМК). 277
виде. Поэтому можно только сказать, учитывая весь материал в землянках в Киеве и около Ржищева, что население землянок имело в своем распоряжении лошадь, быка, свинью и овцу, как показывают, например, остатки указанных животных на нл. № 1 около Ржищева.1 В землянках статуэток животных не было найдено. Некоторые косвенные указания относительно животных дают налепные изображения на серых сосудах грубой выделки. Так, на одном обломке довольно хорошо сохранилась голова быка с длинными, широко расставленными рогами, характерными для быка крупной породы, как в Сушковке или Криничках. Помимо указанного материала весьма интересны довольно часто встречающиеся на сосудах Приднепровья и Старой Вуды причудливые изображения животных. 2 Киевских «животных» можно разбить на две категории, внутри которых возможно установить несколько групп. I. «Ленточные звери-». В противоположность Петренам, ленточные звери, можно сказать, в росписи сосудов в Киевщине занимали ничтожное место. Можно отметить лишь один сосуд из раскопок В. В. Хвойко с резко выраженным угловатым профилем тела и горла, в верхней части которого помещаются два «бегущих» животных, исполненные в «ленточной» манере. Быть может, как разновидность «ленточных зверей» следует рассматривать на одном обломке Киевского музея странное «животное», у которого тело показано, как продолговатый, заостренный овал. II. Звери «шипеницкого типа». Большинство изображений животных может быть скорее всего сближаемо с изображениями зверей-собак на сосудах Шипеницы, с одним изображением на сосуде в Петренах и с одним животным на сосуде из раскопок около Могилева. При этом, однако, «киевские звери» гораздо более разнообразны по своему виду, как это можно видеть на наших рисунках (рис. 79 и 80). Но в общем все эти изображения могут быть охарактеризованы как искажения бегущей «собаки», телу которой придавалась обычно форма треугольника, задние ноги и хвост изображались дугой или двумя линиями, образовывавшими угол, и иногда снабжались «когтями». В некоторых случаях искажение вида животного шло еще дальше и теперь понять реальную форму животного еще труднее, чем в случаях с «собаками». Так одно из таких изображений показывает какое-то изогнутое фантастическое животное со множеством ножек, насаженных на колючий стержень (рис. 80 внизу слева). Видимо, все эти изображения представляли собою своеобразные пиктографы, истинное значение которых пока еще ускользает от нашего понимания. 3 1 В. В. Хвойко, ЗРАО, 1904, стр. 12. 2 А. И. Лишшченко и В. В. Хвойко, Сосуды со знаками из находок на площадках трипольской культуры. Записки Одесского общества истории и древностей, т. XXIII, стр. 199. 3 Кроме приведенных на рисунках изображений в Гос. музее в Киеве имеется еще ряд обломков с фигурами «пиктографических зверей», выполненных в сходной с приведенной манере. 278
К числу животных «шипеницкого типа» следует отнести и «собак» на сосудах из Старой Вуды в собрании Гос. Эрмитажа. Таким образом, в стоянках Киевской области мы находим весьма разнообразные материалы, по которым приходится судить о состоянии скотоводства. Мы имеем следующий состав стада: I. Крупный рогатый скот (бык, корова и теленок) двух пород — крупная, преобладающая порода и мелкая, встречающаяся как остатки местной «торфяной» породы: Сушковка, Колодистое, Халепье, Таборище, Киев, Ржищево. II. Мелкий рогатый скот: 1) овца, баран: Сушковка, Веремье, Должок, Таборище, Киев, Ржищево. 2) коза: Колодистое. Рис. 79. Изображения животных па обломках сосудов из Триполья. III. Свинья: Сушковка, Колодистое, Киев, Ржищево. IV. Собака: Колодистое. V. Лошадь: Сушковка, Халепье, Таборище, Триполъе, Должок, Жуковцы, Киев, Рлшщево. При этом статуэтки животных распределены весьма неравномерно, поскольку большинство найдено в Сушковке и только по одной около Триполья и Старой Вуды. Налепные головки длиннорогого быка отмечены в Сушковке и около Триполья. Наконец, характерно, что трипольское животное в Киевской области встречается только на сосудах Приднепровских стоянок, причем почти полностью отсутствуют «ленточные звери» петренского типа и, наоборот, обычны укороченные звери «шипеницкого вида» с местными вариациями. Положение с домашними животными в Киевской области поднимает в заключение вопрос о взаимоотношении всего этого 279
<г< а Рис. 80."' Изображения животных на обломках сосудов из Триполья (Детали рис. 79). довольно пестрого по своему составу материала. При этом можно сделать одно наблюдение. Материал, остеологический и археологический, указывает, на то, что перед нами памятники в основном в известном отношении однородные, при незначительном числе таких данных, которые в известной степени находятся в противоречии с остальной массой находок. Так, при господстве в хозяйстве быка крупной породы, существует и мелкая порода, но она занимает, видимо, последнее место. При наличии большого числа статуэток животных в Сушковке, в других местах они, можно сказать, отсутствуют, так как две статуэтки «овцы» только подчеркивают, что статуэтка животного составляла исключение, а не правило. Равным образом, при наличии изображений животных в'расписной керамике, «ленточные звери» составляли исключение, а схематизированные и доведенные до степени пиктографов изображения зверей преобладали. . Словом, все те явления, которые на протяжении нашей работы мы могли приурочивать к различным ранним эпохам, — в Киевской области представлены наименее сильно. Иначе говоря, редкие элементы раннего Прошлого показывают нам, что в Киевщине ранний "период был преодолен и мы застаем трипольские стоянки в Киевской области на позднем этапе развития общественной жизни населения площадок и, особенно, землянок, как мы! об этом говорили в первой части нашей работы. Сказанное подтверждает приведенный нами в первой части работы анализ орудий. Равным образом, наше утверждение находит себе оправдание и в истории гончарного производства в Киевской области. В общем же в отношении керамики можно сделать следующее наблюдение. Керамика отнюдь не представляет собою однородного целого, но в массе принадлежит в позднему периоду Триполья, представляя ряд аналогий с Кукутенами В. При этом, конечно, говоря о позднем периоде Триполья, необходимо его рассматривать также не как одно и единообразное время — наоборот, и этот период состоял из ряда отличавшихся друг от друга эпох при общем основном единстве периода. Наряду с преобладающей монохромной керамикой, а затем с серой керамикой грубой выделки, известна в общем редкая по количеству: 1) керамика, темная роспись на которой сопровождается дополнительным рисунком, выполненным красной краской, 2) керамика, красный узор которой окаймлен черной краской, и 3) «белая» керамика (сосуды из белой массы) с красной росписью, иногда окаймленной черной. Все эти виды керамики, составлявшие в Киевской области исключение, здесь, как и
Рис. 81. Ленточный козел (1 — деталь рисунка на сосуде. 2— сосуд с козлами (Тепе-Сиалк. Кашан. Рисунок Б. Б. Пиотровского). в других местах имели преобладающее значение в более раннее время. Таким образом, в целом трипольские стоянки Киевской области в том виде, как их до настоящего времени знает археологическое исследование, относятся к позднему периоду, представленному различными поздними эпохами. В этом отношении весьма характерны изображения животных, особенно при сопоставлении с рисунками животных в других местах. Так, мне кажется, мы можем в больших линиях установить следующие крупные периоды существования этих изображений, вызванных к жизни различными интересами людей в их отношениях друг к другу в производстве: I. «Реалистические» изображения животных в Петренах, Коши- ловцах, животные на сосуде из Крутобородинцев. Реалистические ленточные звери в Петренах. II. Ослабленные «реалистические'» животные в Шипенице, условные «щипеницкие» животные. III. «Пиктографический тип» животных в Киевской области, Петренах, Винницкой области (около Могилева). Подчиненное место ленточных животных среди других расписных изображений. Таким образом, мы видим, что Киевская область, как и другие места «Триполья», переживала различные этапы общественного развития населения площадок и землянок, причем, из всего сказанного видно, что стоянки Киевской области на среднем Днепре нельзя рассматривать как «классический» центр собственно Триполья, как это, например, делает Чайльд. Триполье в Киевской области представляет поздний этап его развития, требующий еще, как и остальные стоянки Триполья, длительных полевых и камеральных исследований. Наше изложение, при нынешнем состоянии наших сведений о «Три- нольи», ни в какой степени не претендует на разрешение поставленных вопросов, но имеет целью ТОЛЬКО поставить ЭТИ вопросы рисовка в Музее в Огок- и дать им'предварительное объяснение. гольме). 281
ЗАКЛЮЧЕНИЕ і На протяжении нашей работы мы рассмотрели весьма значительный и разнообразный археологический материал, который можно было отчасти подтвердить этнографическими источниками, а в незначительной, к сожалению, степени, вследствие неразработанности приемов увязки данных языка и материального производства, лингвистическими данными. На основании изложенного можно сделать некоторые выводы, причем необходимо еще раз подчеркнуть, что утверждения мои никоим образом не могут быть рассматриваемы как исчерпывающие и окончательные положения. Наоборот, при нынешнем состоянии изучения «трипольской культуры» выводы неизбежным образом носят предварительный характер и должны поэтому рассматриваться скорее всего, как заключения, которые могут содействовать дальнейшему продвижению изучения поставленных вопросов, поскольку они выдвинуты и связаны один с другим. Такое положение создается прежде всего в силу того, что весь материал, находящийся в нашем распоряжении, чрезвычайно различен по своим качествам — в одних случаях мы располагаем довольно полными и разнообразными данными, а в других — скудными и односторонними. Затем, к сожалению, до сих пор ни в одном из исследованных пунктов раскопки не были произведены так, чтобы создать уверенность о полном исчерпании археологического содержания данного места раскопок. До сих пор мы не имеем достоверных данных о том, что представляла собою в реальной законченности «площадка» и в каком соотношении площадки находились друг к другу. Далее, при характере лессовой почвы, на которой, обычно, располагались «трипольские» поселения, очень скудно представлена стратиграфия стоянок. В конце концов пока единственным фактическим примером стратиграфического чередования слоев служат снимок в работе Лашло, 1 а также описание стратиграфии Пристерхюгеля у Шроллера 2 и, отчасти, наблюдения С. С. Гамченко в его старой работе, находящейся в рукописи. 3 При таких условиях можно говорить лишь о раннем и позднем этапе развития «трипольской культуры», а также о после-триполь- ском времени. Наконец, ценнейший, но все же недостаточный остеологический материал до последнего времени находился в большом пренебрежении. Кости животных брались случайно, многое оставлялось па месте; нередко кости определялись на глаз и в лучшем случае давалось описание морфологического характера. Такие работы, как исследования В. И. Громовой, до сих пор составляют редкое и отрадное исключение. Но, к сожалению, В. И. Громова, как она не раз подчеркивала, вынуждена основывать свои выводы недалеко неполном во всех отношениях материале. 1 Laszló, Stations de l’epoque prómycśnienne dans le comitat HSromszek, Dolgo- zatok, 1911, рис. 5 и описание на стр. 235. См. выше, рис. 59. 2 Schioller, Die bemalte Keramik im Komitat Haromszek, стр. 2. 3 См. выше. 282
Но, как бы то ни было, даже при всей недостаточности материала, все же, мне кажется, можно наблюдать повторяющиеся факты, которые при их взаимосопоставлении вызывают предположения о наличии закономерной связи между ними. Предположения находят себе укрепление, если при изучении всего материала полученное наблюдение оказывается стоящим не изолированно, но находит необходимое освещение и попадает в отношения прочной связи с другими фактами. После этих необходимых замечаний необходимо выделить следующие, наиболее, мне кажется, отчетливые положения, оправдываемые различными видами археологического материала и данными иных источников. Прежде всего, необходимо констатировать, что в пределах бесспорного единства материала, взятого в целом и на протяжении всех Дунайско-Днестро-Буто-Днепровских районов, наблюдаются значительные местные различия, указывающие на наличие двух основных этапов во времени и на специфические особенности для данной стоянки в определенную эпоху. При этом можно установить в Трипольи ранний и поздний этапы и несколько эпох, причем оказывается, что в отношении нашей основной темы для нас особенно важен поздний этап. Действительно, ранний этап Триполья типа Кукутен А или Кудринцев I археологически не дает для уяснения положения с домашними животными отчетливого необходимого материала. Что же касается позднего этапа, то он интересен в трех отношениях: прежде всего поздний этап не представляет собою какого-то единого цел pro, затем, в связи с этим, оказывается возможным выделить несколько эпох позднего этапа, из которых для нас особенно интересны две — «ранняя эпоха», которую в некоторых случаях приходилось называть поздней эпохой раннего этапа, в зависимости от того, насколько в разбираемом материале преобладали элементы, характеризующие ранний или поздний этап Триполья. «Поздняя эпоха» ведет к завершению второго этапа; при этом в ряде случаев приходится говорить о нескольких ранних и поздних эпохах. И, наконец, возможно более или менее датировать этими эпохами наличие естественноистори'ческих и археологических остатков. В указанном отношении мы могли путем анализа конкретного материала в реальных местных условиях установить наличие нескольких видов переживания раннего периода в позднем. В одних случаях (например, Шипеница, Кошиловцы) наличие обнаруженной полихромной керамики типа Кукутен А и Кудринцев I указывает на то, что данная стоянка существовала в раннее время, старые формы керамики которой могли, как исключение, встречаться позднее. Затем наличие ослабленной полихромии в виде белой росписи по темному фону или окаймления красного черным или белым черного — указывает на продолжающуюся традицию полихромии в более позднее время, о котором говорит совокупность остальных находок. Наконец, мы видим наличие еще более ослабленной формы полихромии, встречающейся в виде узких 283
и более широких красных полосок, сопровождающих черную роспись по светлому фрну (Кошиловцы, Билъче-Злото с «Усадьбы Сапеги», Петрены). В связи со сказанным, как правило, во всех разобранных ттями стоянках основная масса остеологического и археологического материала, знакомящего с изображениями животных, должна быть относима именно к этой «ранней эпохе» позднего этапа. Повидимому, именно к начальным эпохам позднего этапа Три- полья должны были относиться, как я старался показать, большинство известных нам изображений животных в Пьянишкове, Шипенице, Кошиловцах, отчасти в Петренах. При- этом, конечно, следует иметь в виду, как это подчеркивалось, что, говоря о наличии многочисленных остатков домашних животных, я вовсе этим не хочу сказать, что домашнее животное было совершенно неизвестно в течение раннего этапа Триполья. Как мы говорили и в разделе, посвященном орудиям производства, домашнее животное и особенно мелкое, находило уже применение в хозяйстве, главную основу которого составляло, однако, мотыжное земледелие, выполнявшееся женщиной. На позднем же этапе домашнее животное, и особенно крупное, начало приобретать значительно более крупное значение в хозяйстве. На позднем этапе Триполья, видимо, можно говорить о начавшемся сложении скотоводства, которое стало приобретать, особенно в изменившихся естественноисторических условиях, 1 значение ведущей отрасли земледелия. В Трипольи, однако, скотоводство не получило господствующего положения, как можно судить по совокупности всего археологического материала. Иначе говоря, поздние стоянки Дунайско-Днестро-Буго-Днепровского районов с исторической точки зрения должны быть рассматриваемы как представлявшие собою поселения большесемейных материнских родов, в которых только начинали складываться отношения, характерные для раннего отцовского рода. Другими словами, в пределах существования так наз. трипольской культуры продолжал господствовать матриархат в том его понимании, как это говорил Энгельс, уточнивший положения Моргана, и начинал складываться патриархат. Однако, молодая и новая сила «отцовского права» проявилась лишь в послетрипольское время, которое пока еще только начинает вырисовываться перед глазами исследователя. Возраставшее значение скотоводства на позднем этане Триполья нашло свое выражение в изображении животных на сосудах в росписи и в статуэтках животных, среди которых первое место занимают многочисленные фигурки быков. Не случайно, что в Кукутенах А, где домашнее животное было известно, Г. Шмидт не может отметить с достаточной определенностью статуэток домашних животных. Шмидт упоминает только «переднюю часть животного 1 См. выше, гл. IX.
в стиле А» (fier-]?rotome im A-Śtile).1 2 Сохранившаяся часть сосуда, расписанная красной, черной и белой красками, служившая, видимо, ручкой, изображала скорее всего морду быка; уцелевшая часть рога окрашена в красный цвет и имеет две поперечные черные полоски. Круглые глаза налеплены и под одним имеется одна небольшая черная косая полоска, а под другим — две. На остальной части «ручки» — полосы и фестоны, обрамленные черным в стиле позднего нолихромного Эрбжда. Наоборот, в Кукутенах В статуэтки животных, среди которых преобладают бык и корова, довольно многочисленны. а Известны также и териоморфные чаши Кукутен В.3 В позднюю эпоху позднего Триполья укрепление скотоводства продолжалось, как это показывают Вильче-Злото, Кошиловцы (частично), Петрены, Сушковка, Колодистое и другие стоянки Киевской области. При этом необходимо сделать два замечания. В позднюю эпоху как статуэтки, так и изображения животных в росписи на сосудах, в общем теряя свою относительную реальность, получают все более схематический вид и со временем приобретают «пиктографический» характер как в условных «животных значках» Киевской области, так и в сокращенных образах Животных в виде налепных голов или рогов быков на сосудах. Характерно при этом почти полное отсутствие статуэток животных в пластике в Киевской области, где единственное исключение пока представляет Сушковка. В завершающее поздний этап время в Трипольи при наличии серой керамики грубой работы исчезают статуэтки животных и, конечно, расписные изображения. Однако домашние животные не только не исчезают, но, наоборот, как можно судить по костным остаткам и орудиям производства, увеличиваются и в числе и в значении. Таким образом вкратце можно сказать, основываясь на археологическом материале, что в раннем Трипольи домашние животные играли относительно небольшую роль. Затем, начиная с первых времен позднего Триполья, значение домашних животных все возрастает. Археологически сказанное выражается в том, что в раннем Трипольи в изученных нами районах изображений домашних животных почти неизвестно. Большая часть их падает на раннюю эпоху позднего этапа Триполья, когда появляются также изображения животных в живописи. Затем статуэтки, видимо, численно уменьшаются, а изображения в живописи схематизируются нри одновременном возрастании значения животных в хозяйстве, на что указывает остеологический материал. Наконец, в эпоху завер- 1 Н. Schmidt, Cucuteni, табл. 9, рис. 3 — последний обломок справа; на стр. 66 отмечает, что «was die Fundschichten anlangt, so kommen die meisten Tiere aus den oberen und mittleren Ablagerungen. Aber auch im Brandschutt der altfesten Hiitten (Ar. a, b., 13, 17) haben sich Kinder und Hunde gef unden». При наличии «смешанных слоев» и слишком общем характере упоминания о статуэтках животных «древних хижин», вряд ли правильно делать вывод о наличии статуэток Кукутен А. 2 Там же, табл. 33, рис. 13, 15—18 (Кукутены В); табл. 35, рис. 23 и 24 из «смешанных слоев». 2 Там же, табл. И, рис. 1, 3, 4. 285
тения Трийольй на сосудах встречаются налепные изображения частей животных — главным образом длиннорогих быков — в виде очень схематизированных голов с длинными рогами (так наз. серая керамика «с рожками»). Необходимо также отметить, что при исследовании остеологического материала, равно как при изучении костяных и роговых орудий, можно констатировать увеличение значения охоты в поздних эпохах параллельно с ростом значения скотоводства. Характерно при этом, что охота, например в Петренах, видимо, основы-' валась главным образом на добывании молодых особей, как показывают, например, кости «благородного оленя». Таким образом, становится очевидным, что в позднюю эпоху Триполья стадо домашних животных уже определилось с некоторыми изменениями в составе в различных стоянках, при явном преобладании в большинстве мест крупного рогатого скота. Достигнуто было умение скрещивать породы и получать улучшенную породу крупного скота. Археологический материал позволяет уловить также весьма важные сопутствующие росту крупного скотоводства изменения в отношениях людей между собою в производстве. Особенно следует отметить, например, такие факты. Статуэтки животных принадлежат ранней эпохе позднего этапа Триполья и встречаются, следовательно, в эпохи ослабления общественного внимания к спирал евой орнаментации. К одной из этих ранних эпох позднего времени относится также появление на сосудах «ленточцых» зверей, сперва, реалистического вида, а затем условного и схематичного. В эпоху завершения Триполья при наличии сильнейшего упадка спиралевой композиции изображение животных в росписи принимает характер пиктографов, а статуэтки животных почти полностью исчезают. Вместе с этими изменениями следует подчеркнуть^ что видоизменяется также женская статуэтка и появляется мужская, которую, повидимому, необходимо относить к эпохе, представленной поздней Шипеницей, некоторыми стоянками Киевской области (например мужские статуэтки Исторического музея и Антропологического музея Университета в Москве). Таким образом, не случайно, что по мере роста скотоводства происходили изменения основного типа спиралевой полихромной орнаментации, господствовавшей в раннем Трипольи при наличии женского мотыжного земледелия с мелким скотоводством и распространенных расписных женских статуэток, украшенных часто также спирале- вым орнаментом, и в обращение входили мужские статуэтки, первоначально сочетавшие в себе ряд признаков женских изображений. Однако, в пределах Триполья мужские статуэтки никогда не получили такого распространения, чтобы вытеснить женские. Можно сказать, что мужские статуэтки заняли место наряду с женскими, но не вытеснили их. 1 1 Б. Л. Богаевский, Мужское божество на Брите, Яфетический сборник, 1930. 286
Далее следует отметать в эпоха, представленные Ёильче-Злото и поздними Кошиловцами, появление наряду с орудиями производства оружия и «шлемов» (Кошиловцы), наличие которых явно указывает, что между отдельными общинами бывали враждебные столкновения. Наконец нельзя не отметить, как мы говорили уже, что иногда в некоторых стоянках были находимы также металлические предметы или камень (завозной кремень), которые указывают на имевший место междуобщинный обмен (Кошиловцы, стоянки около Триполья).1 Если отмечаемые нами новые, по сравнению с ранним Три- польем, факты и обстоятельства постараться понять исторически в отношении порождавших их общественных условий, то следует подчеркнуть, что все они становятся понятными при наличии таких изменений в отношениях людей между собою в производстве, когда возрастало экономическое значение мужчины за счет женщины. Конечно, сказанным я не хочу утверждать, будто в пределах Триполья произошло настолько сильное ослабление значения женщины, что произошло «ниспровержение матриархата». В Трипольи дело не дошло до этого, но общественное развитие шло в этом направлении, как показывает возраставшее экономическое значение мужчины. Таким образом, рост скотоводства в изменившихся естественно- исторических условиях, ослабление значения женщины и усиление экономической роли мужчины являлись сторонами одйого и того же процесса изменения производственных отношений и состояния производительных сил. Рост скотоводства объясняет наличие потребности в охране его, с одной стороны, и вооруженных столкновений из-за него — с другой. Оговорюсь еще раз при этом, что я вовсе не хочу сказать, что всюду и во всех общинах на протяжении Дунайско-Днепровского района крупное скотоводство в одинаковой степени достигло крупного значения. Наоборот, как неоднократно отмечалось, археологический материал, как он ни скуден, все же отражает значительную пестроту общественных отношений и отличия в темпах общественного развития. Так, некоторые общины, видимо, пользовались • преимущественно мелким скотом. (свиньи, овцы, козы). При этом опять-таки далеко не везде одинаково встречались овцы и козы — скорее создается впечатление, что козы, в общем, имели меньшее значение, чем овцы. Равным образом, далеко не все общины могли держать крупный рогатый скот. Видимо, в некоторых местах долго сохранилась мелкая «торфяная» местная порода. То же можно сказать и относительно лошади, которая представляла собою редкое в хозяйстве животное, содержавшееся далеко не всеми общинами. Но при всем этом можно сказать, что область распространения трипольской культуры в Дунайско-Днестро-Дне- провском районах совпадает с районом, который следует рассма- 1 См. выше. 287
'ривать как одни из центров раннего животноводства,* основанного на освоении местного дикого материала. В заключение следует отметить еще одно обстоятельство, на которое я уже обращал внимание при изучении орудий производства в Трипольи. Наряду с ростом земледелия увеличивалось значение охоты, которая достигла Своей высоты в поздних эпохах позднего Триполья, когда крупное скотоводство приобрело в некоторых общинах уже крупное хозяйственное значение. Изменения в идеологии, однако, непосредственно не совпадали с изменениями материальной базы. Не входя в подробности этого совершенно еще не разработанного для Триполья важного вопроса, обратим внимание на следующие факты, подчеркивающие значение скотоводства и освещающие крупное хозяйственное значение быков. Прежде всего, самый факт статуэток животных и изображений животных в росписи доказывает идеологическое значение домашних животных. В частности, можно отметить для быков подчеркнутый реализм изображений пола животного, очевидно, как производителя. У коровы особенно отмечено вымя, как, например, в одной статуэтке из Кукутен^и в Сушковке. Со статуэтками быка происходили, видимо, какие-то обрядовые действия, — мы говорим о статуэтках быка с просверленными ногами и полым телом. Г. Шмидт отмечает единственный в своем роде миниатюрный экземпляр быка, у которого между шеей и основанием рогов с двух сторон нанесены отверстия для продевания шнурка и подвешивания. 1 2 Затем, мы отмечали отдельно взятые налепные рога в Кошиловцах и позднее налепцые головы быков и рога обычно на серых сосудах грубой выделки. Вероятно, статуэтки быков, покрытые «чепраками», имели религиозное значение. Особо следует отметить вырезанную из костяной пластинки голову длиннорогого быка с изображением женщины с воздетыми рунами. 3 Далее следует отметить статуэтки овец, изображенных с тяжелым выменем и открытыми половыми частями, а также баранов, изображение пола которого подчеркивало его значение как производителя. Наконец, на существование какого-то магического обряда указывает собрание костей, прикрытых черепом барана, как об этом говорит В. В. Хвойко. Кроме того, «собаки» на расписных сосудах в Шипенице, вероятно, являлись изображениями животных, охраняющих стада, служили апотропаическими магическими знаками, отгонявшими злое от содержимого сосудов. На сосудах 1 В прочитанном на Конференции по эволюции домашних животных в АН СССР (март 1934) докладе «Материал^ к истории козы и других древних животных СССР», В. И. Громова подчеркивала крупное значение района Триполья как одного из центров образования домашних животных. а Н. Schmidt, ук. соч., стр. 66. 3 См. табл. XIII, рис. 1. Б. Л. Богаевский, Пасифая и Минотавр на Крите свете этнографических данных, в Сборнике статей «Сергею Федоровичу Ольденбургу пятидесятилетию научно-общественной деятельности 1882—1932», Изд. Академии Наук СССР, Л., 1934. 288
из Петрен мы отмечали также некоторые изображения собак с подчеркнутым полом. Как мы видим, археологический материал указывает на тесную -связь изображений домашних животных со скотоводством именно в те эпохи позднего Триполья, когда эта отрасль хозяйства начинает приобретать особое социально-экономическое значение. ^Конечно, все эти затронутые вопросы, число которых можно увеличить в различных степенях, необходимо разобрать в специальной работе с привлечением сравнительного материала, что невозможно сделать в настоящей работе, посвященной определенной теме. Какое же значение имели разобранные нами разнообразные изображения домашних животных, магическую силу которых, по представлениям тогдашних людей, мы в общих чертах определили? Прежде всего необходимо отметить, что в отношении магического характера изображений животных следует повторить в основном то, что мы отмечали и по поводу самого разнообразного археологического материала Триполья. Хотя все изображения животных представляются мне имевшими магическое значение, однако религиозные обряды и магические действия были различны, поскольку религия обитателей трипольских площадок искаженно отражала различную практику их общественной жизни. Прежде всего основное значение имело порожденное действительной общественно осознаваемой потребностью стремление к воспроизврдству поголовья скота и укреплению плодовитости животного. Реально это стремление в искаженной форме думали удовлетворить магическим обрядом, как об этом я писал по поводу некоторых изображений ранней первобытной коммуны, так наз. палеолита.1 С этой точки зрения я рассматриваю также и поздне-палеолитические статуэтки животных в том числе и лошади. 2 С этой целью подчеркивались специфические черты пола самцов и самок. Поэтому с моей точки зрения неудовлетворительны замечания Г.)Шмидта относительно значения статуэток домашних животных. Г. Шмидт считает эти статуэтки посвятительными, вотивными изображениями и думает о роли их как заместителей при якобы имевшем место приношении быка в жертву, 3 Эти слишком формальные общие положения совершенно не соответствуют этапу сознания и формам мышления обитателей площадок Триполья. Более правильны объяснения Е. Ф. Шмидта, указывающего «на чрезвычайное изобилие» (extraordinary frequency)4 статуэток домашних животных из самого различного материала (глина, разный камень, серебро), обнаруженных при его раскопках в Тепе-Гиссар (Tepe-Hissar) около Дамгана в северо-восточ¬ 1 См. выше, стр. 176, примечание 1. 2 См. табл. XVI, рис. 1. , 3 Н. Schmidt, ук. соч., стр. 66. • 4 В. F. Schmidt, Tepe-Hissar excavations, 1931, The Museum Journal, 1933, № 4, «тр. 357. 19 Б. Л. Богаевский —1123 289
ном Иране. Про статуэтки животных (овцы, барана, собаки), относящихся к различным слоям Тепе-Гиссар времени доисторической иранской «расписной керамики», Е. Ф. Шмидт говорит, что это были магические изображения одомашненных животных, сделанные с целью увеличить их число и благосостояние их обладателей. Другие статуэтки, изображающие дичь в степях или на холмах, помогали охотнику привлечь животных и защитить его от хищных зверей, как это показывает алебастровое изображение тигра из III слоя. Правильная, по существу, мысль Е. Ф. Шмидта, страдает основным недостатком, поскольку он с обычной для буржуазного исследователя точки зрения рассматривает доисторическое время, модернизуя его. Так для Е. Ф. Шмидта в III—II тысячелетии до н. э>. скот находился в частной собственности отдельного владельца. По моему мнению, идеологическое значение статуэток — служить магическим средством воспроизводства домашнего животного — подчеркивает, с одной стороны, желание восполнить недостаток в животном, с другой, указывает на сравнительную еще редкость домашнего животного, понятную для времени, когда скотоводство только начинало приобретать крупное значение. Помимо основного своего значения, статуэтка животного преследовала, по мысли тогдашних людей, как это я подчеркивал, апотропаические цели — собака охраняла сосуды и их содержимое и стада. Наконец, возможно, что в некоторых случаях, статуэтка могла- играть роль магического изображения, обеспечивавшего домашний скот как новое богатство, составлявшее собственность рода. Я думаю, что изображенные росписью на теле одного длиннорогого быка из раннего слоя (Hissar I) знаки представляли собою своего рода тамгу, 1 — знак родовой собственности. Быть может, как опознавательные знаки частной коллективной собственности следует рассматривать черные полосы на морде «быка» из Кукутен A. Ł Сходные в основном и отличающиеся временными и местными специфическими чертами общества существовали и дальше на Востоке, как об этом можно судить, например, в Иране, в Кашанн (рис. 81), в Белуджистане и в Китае (Ганьсу и Яншао), где= мы встречаем расписную керамику, знаем о крупном значении женщины и имеем изображения домашних животных в живописи на сосудах и в пластике. Весьма интересны в этом отношении некоторые сосуды и» Ганьсу, которые я видел в музее в Стокгольме из раскопок Андерсона — на одном раннем кувшине, который я привожу по наброску в музее: в нижней части имеется спиралевая композиция, а на горле сосуда изображено несколько ленточных животных, выполненных черным по светлому фону (рис. 82). К более позднему времени относится сосуд, в верхней части которого в геометризо- 1 Е. F. Schmidt, ук. соч., табл. ХСШ, А. и В. 8 См. выше, стр. 285. 290
ванной манере изображена, вероятно, мужская фигурка с вздетыми руками, а в нижней —две козы по сторонам «загона» (рис. 83). Наконец, ко времени «после расписной керамики», но как ее пережиток, относится сосуд 1 из Хсиен Тиень с двумя собаками, из которых одна «прыгает» на спираль.2 Вероятно сходное значение магического воспроизводства и восполнения недостающего имели изображения из золота лам, составляющих целое стадо, 3 как трипольские статуэтки или, особенно, бычачье стадо в чаше из Палекастро. 4 Золотые ламы, недавно найденные при раскопках в Перу, представлявшие собою живой пережиток раннего «археологического1 периода», отвечавшего эпохе «расписной керамики», лишний раз указывают, что первобытно-коммунистическое общество в Америке имманентно со своими специфическими особенностями проделывало путь своего общественного развития. Таким образом, использовав различные археологические, этнографические и отчасти лингвистические источники, мы получаем возможность понять в общих чертах основные этапы развития в Трипольи скотоводства. Вкратце молено сказать, что процесс одомашнивания протекал наиболее интенсивно в позднем Трипольи, когда одомашниванию подверглась крупная порода быка и овцы. В это же время началось приручение и приведение в полу- домапшее состояние дикой лошади. Новые условия степей в Днестро-Днепровском районе особенно были благоприятны для 1 Сосуд из Тепе-Сиадк в Кашане с изображениями «ленточных» баранов находится в Гос. Эрмитаже. Приводимый в тексте рисунок выполнен Б. Б. Пиотровским, которому я выражаю благодарность. 2 См. выше, рис. 71. ' 3 Bennet, Peruvian gold, Natural History, 1932, № 1. 4 Evans, The Palace of Minos, т. І, рис. 130. • 291
процесса одомашнивания 1 Что же касается собаки, то, вероятно, она была уже известна и в более раннее время, но в позднем Три- польи, как я старался показать, видимо, были разводимы различные ее породы. Равным образом, вероятно, в позднем Трипольи (f-обака была научена охоте «гоном». Свинья, вероятно, тоже в позднем Трипольи перешла на положение домашнего животного. Таким образом, в общем следует говорить о раннем Трипольи как об эпохе приручения домашних животных, а позднее Триполье необходимо понимать как эпоху одомашнивания как прирученных животных в основном, так и достигших полудомашнего состояния в отдельных случаях. При этом, конечно, говоря о животных и учитывая медлительность процессов приручения и одомашнивания (кроме, быть может, свиньи), мы имеем в виду не отдельных особей, но говорим о скотоводстве как производстве домашнего скота в ряде поколений. При овладении процессом одомашнивания общественный человек сумел освоить процесс скрещения местной породы мелкого быка и коровы с крупным рогатым скотом. Не случайно, видимо, среди статуэток Животных подавляющее большинство изображало длиннорогого быка (известны только две статуэтки коровы) иногда,с подчеркнутым его полом: бык изображался как мощный производитель, улучшавший местную мелкую породу. Ловля и приручение, а затем одомашнивание крупного рогатого скота повышало значение охоты. И, конечно, не случайно, что на протяжении позднего Триполья обычно обнаруживаются вместе с костями домашних животных кости диких. Не менее характерным для периода одомашнивания крупного рогатого животного является то, что в Дунайско-Днестро-Днепров- ском районе скот держался, видимо, преимущественно для употребления в пищу, на что указывают отмеченные археологами находки костей, даже тазовых, в расколотом, раздробленном и размельченном виде. Молочное хозяйство в Трипольи, если и имело место, то, видимо, еще незначительное. Все сказанное на основании одних даже наблюдений над остеологическим и отчасти археологическим материалами позволяет еще раз подчеркнуть, что весь приводимый нами материал красноречиво говорит о крупном значении, которое в Трипольи, на позднем этапе его, выпадало на долю мужчины. История подтверждает наши предположения. Триполье, как я это говорил выше и отмечал также в других работах,2 представляет собою длительное время в течение двух основных этапов; ранний этап показывает нам наличие крепкой еще первобытнокоммунистической общины, во главе которой стояла женщина, глава материнского рода. На позднем этапе проявляются уже признаки процесса разложения материнского рода. Изменения •отношений людей между собою в производстве, являвшиеся в ре¬ 1 См. выше, ГЛ. IX. 2 Б. Л. Богаевский, Первобытно-коммунистический способ производства на Крите и в Микенах, Сборник «Карлу Марксу Академия Наук СССР», табл. II. 292
зультате имманентного развития общества в неразрывной связи с окружавшими его условиями природы, выразились между прочим в переходе от мотыжного земледелия с подчиненным значением в хозяйстве прирученных и полуодомашненных животных к хозяйству, в котором наряду с мотыжным земледелием складывалась новая крупная отрасль хозяйства — скотоводство. Первоначально «новое богатство» — домашний скот — принадлежал материнскому роду. Но уже в позднем Трипольи стали сказываться социально-экономические результаты того, что «новое богатство» создавалось и увеличивалось благодаря мужчине, который начинал играть все большую и большую роль в роде. Таким образом, на основании всего сказанного об орудиях производства и домашних животных в первобытно-коммунистическом обществе в Дунайско-Днестро-Вуго-Днепровском районе мы можем говорить о местных формах проявления господства материнского рода и начале его разложения с образовавшимися в процессе этого разложения предпосылками для ниспровержения матриархата п установления господства патриархата. В Трипольи удается наблюдать процесс становления раннего отцовского рода и проследить рост социально-экономического значения мужчины скотовода и охотника, не оставлявшего при этом собирательства и принимавшего участие в земледелии. В заключение необходимо подчеркнуть, что Триполье в целом и в частности в отношении орудий производства и домашнего животного не представляет исключительного и изолированного явления, но составляет часть исторического процесса развития позднего родового общества, обладавшего несомненными отличиями по сравнению с ходом развития, например, в восточном Средиземноморья (так наз. эгейская культура). «Трипольская культура», проявлявшаяся различно в разных стоянках Дунайско-Днестро-Вуго-Днепровского района, представляет собою конкретный случай в истории развития позднего родового общества на этапе развитого матриархата при начавшихся определяться в нем предпосылках к образованию отцовского рода не только в отмеченном районе в юго-восточной Европе, 1 но и в различных частях Азии и вероятно также в разных частях Америки. 1 В дополнение к ранее указанным статуэткам животных, пиленным частям до- мапших животных на сосудах, животнообразным ручкам и териоморфиым сосудам см. Schroller, Die nordische Kultur in ihren Beziehungen zur Bandkeramik, Hildesheim, 1932, стр. 7; De Mot, Vases ógeens en forme d’animaux, RA, 1904, стр. 201; Evans, The tomb of Double Axe, London, 1914 (Archeologia, т. 65), стр. 85; Glanville, Therio- morphic vessels, Journal of Egyptian Archeology, 1926, стр. 52—69; Spiess, MdAGW, 1914, стр. 17; Michna, Ein Tiergefass aus Znaim, Sudeta, 1930, № 1—2, стр. 73.
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИИ Абу Баллас 181, 182 Австрия 8, 64, 65, 66, 119, 154 Азия см. также Малая Азия и Средняя Азия 116, 117, 130, 132, 152, 153, 159, 171, 293 Америка см. также Северная А., Южная А. 117, 130, 132, 135, 291, 293 Анау 122, 123, 124, 128, 129, 158, 168, 204 Англия 7, 56, 167, 181 Андалузия 218; табл. XIV, 2 Андаманские о-ва, см. также Большие Андаманские о-ва, ПО Аризона 130 N Арьеж 176, 234 Асхабад 128 Атлас 154 Афины 165, 224 Афревразия 157, 230 Африка *135, 159 Бавария 166 Бавки 29, 200; табл. 2 Бадари І59 Балдуиар 62 Балечинка 179 Валики 28, 103 Балта 218, 231, 268 Балтский район 146, 149, 178, 265 Белуджистан 115, 116, 117, 122, 135, 290 Бельгия 88 Бельцы 150, 252 Бенисаламе 114, 115, 116, 118, 119, 120 Берлин 183, 184, 185, 186, 188, 201, 230; табл. X, XI, 3, 4, 6 Бессарабйя 150, 200, 252 Бильче-Злото 85, 101,102,106,112,121, 155, 180, 185, 188,189,190,191,192, 195, 201, 204, 205, 209, 210,111, 212, 213, 214, 215, 216,“ 217, 218, 219,220, 221, 222, 223, 224, 225, 226, 227, 228, 229, 230, 231, 232, 234, 236, 238, 241, 244, 252, 253, 256, 263, 268, 274, 284, 285, 287; табл. XI, 5; XII, 5; XIII, 1, 3, 4; XV, 2; XVI, 2, 3; табл. 1, 2. Бобрица 15 Бодрогкерепггур 102,196,197, 228; табл. XII, 4. ‘ Болгария 61, 62, 73, 84, 85, 95, 96, 112, 113, 114, 115, 123, 135, 148, 182, 186, 190, 193, 202, 203 Большие Андаманские о-ва 170 Борщов 209 Босфор 159 Брасово табл. 2 Бренндорф 46, 61 Буг 18, 37, 48, 89, 150 Бугский район 11 Буковина 48, 110 145, 147, 154, 178, 205, 253 Бусловца 31 Бутмир 111 Вучач 18, 48 Вазиристан 115* 116, 117, 119 Варшава 52, 144, 155, 156 Васильковцы 157, 212, 213 Вена 18, 147, Д39, 183, 184, 186, 196, 200; табл. І, XI, 8 Венгрия 8, 9, 47, 120, 124, 166,190,203, 205, 218,, 219, 228; табл. XII, 4; XIV, 1; табл. 1 Веремье 16, 21, 22, 23, 24, 30, 41, 59, 60, 62, 64, 65, 66, 67, 79, 80, 82, 83, 84, 86, 95, 94, 98, 104, 108,146,188, 220, 269, 277, 279 Верхний Эльгут 119 Верхняя Силезия 119 Винницкая обл. 32,-55, 57, 58, 71, 72, 75; 76, 83, 84, 111, 180, 183, 188, 195, 269, 271, 272, 273, 281 Волынь 56 Вюртемберг 167 Галиция 48,56,60,110,112,154,190, 203 209, 212, 253 — восточная 236 Ганьсу 8, 116, 120, 123, 168, 197, 198, 281, 290, 291 Гаромпїек 137 Гатнос табл. 2 Гвиана 96 294
Гельсдорф 69, 90 Германия 8, 60, 120, 127, 130, 154, 166, 3,67, 182, 234; табл. XVI, 1 Германштадт 147 Гешпренгберг 61, 147, 195 Годоло 228 Голиграды табл. 2 Городница 18 , 200, 212, 213, 236 , 240; табл. 1 Грефенберг 71, 86 Греция 128, 109, 136, 162, 164, 165, 166, 175, 176, 205, 234 Гроссгартах 60, 154 Грушевая 31, 32, 59, 108 Далматинское побережье 196 Дальний Восток 158, 168 Дания 104, 105, 153, 154 Деблиц 97 Дельфы 164 Деснинский район 11 Джурин 237 Димини 88, ИЗ, 114; табл. 1 Днепр 30, 48, 61, 65, 79, 89, 105, 110, 112, 117, 126, 135, 145, 146,148,149, 150, 154, 169, 179, 204, 277, 281 Днепровский район И, 147, 274 Днепро-Днестровский район 15, 19, 189, 234, 291 Днепро-Дунайский район 137 Днестр 30, 48, 89 , 97, 100,145,147,150, 154, 169, 179 , 236, 238, 269 Днестро-Бугский район 265, 272, 275 Добруджа 90, 91, 105 Должок 21, 22 , 23, 44, 277, 279; табл. 2 Дунай 7, 46, 48, 61, 65, 89, 90, 97,100, 110, 112, 123, 127, 135, 169, Дунайско-Днепровский район 46, 48, 64, ИЗ, 114, 118, 131, 145, 160, 287 Дунайско-Днестро-Днепровский район 59, 166, 168, 184, 197, 201, 202, 208, 214, 219, 222, 227, 233, 235, 251, 283, 284, 287, 292 Дунайско-Днестро-Буго-Днедровский район 293 Евминка 24, 30, 31, 32, 94, 96, 108; табл. 2 Европа 7, 9,18, 79, 88, 89,114,116,117,' 119, 130, 132, 151, 153, 154, 157, 166, 168, 171, 263, 293 см. также Зап. Европа Египет 79, 128, 130, 3,58, 159, 160, 186, 187 Желтая река 123 Желудевка 30, 31, 32, 73, 76 Житомир 102, 228 Жуковцы 17, 22, 23, 24, 44, 100, 277, 279 Закавказье 146 Залещики 236 Замчиско-Щербатово 35, 57, 58, 98 Западная Европа 153, 267 Западная Индия 136 Збруч 5, 200 Звенигородский у. 274, 277 Зоб 119 Инд 123, 234 Индия, см. ткаже Зап. Индия 123, 234 Иордансмюль 154, 158 Иран 135, 290 Испания 152, 218 Истрия 196 * Йталия 56, 63, 65, 66, 153, 154, 163, 167, 175, 176 , 218, 219 Кавказ 2, 16 Кавуси 161, 167 Кадиевцы 29, 31, 55, 56, 200, 240; табл. 2 Кади-Кеой 159, 168 Каковат 192 Каменец-Подольск 29, 55, 200, 213, 240 Камерата 63 j Кампанья 219 Канев 86, 146, 232; табл. II Кара-Арнауї 122 Карпаты 16, 154, 200 Каспийское море 130 1 Кашан 281, 290, 291 Киев 15, 17, 26, 28, 30, 54, 62, 103, 107, 146, 185, 201, 204, 252, 253, 268, 278, 279 Киевская обл. 39, 57, 70, 75, 104,111, 144, 146, 149, 188, 193, 200, 218, 231, 254, 256, 257, 269, 275,, 279, 280, 281, 285, 286; табл. XVI, 2, 4 Киевский у. 277 Киевщина 274, 275, 276, 278, 280; табл. 2 Кидония 160 Кирфис 164 Китай 8, 116, 120, 122, 123, 129, 130, 135, 158, 168, 180, 198, 290 Кнос 160, 162, 182, 192, табл. XVII,I Княжая гора табл. 2 Кобань 203 Коджа-Дермен 122, 123, 193 Колодистое 39, 44, 53,75,76,94,95,96, 107, 121, 128, 146, 174, 276, 279, 285, табл. 2 Колодяжное 63 Корекава 104, 116, 158, 168 Кос 164 Костовцы 212 Кошиловцы 47, 48, 57, 59 , 60, 61, 65, 70, 71, 80, 85, 89, 90, 96, 102, 110, 111, 121, 124, 133, 134, 145, 154, 155, . 156, 157, 166, 171, 174, 189, 195, 197, 200, 201, 204, 210, 211, 212, 213, 216, 217, 229, 231, 232, 236, 237, 238, 239, 295
240, 241, 242, 243, 244, 245, 246, 247, 248, 249, 250, 251, 255, 256, 263, 268. 263, .270, 271. 276, 281, 283, 284, 285, 287, 288; табл. XI, 8; XII, 1—2, 7; XIII, 2; XVII, 3; XVIII; табл. 2. Краков 18, 184, 188, 189 , 210, 224, 229, 240 Кринички 32, 36, 37, 38, 39, 43, 44, 57, 68, 71, 72, 84, 86, 90, 92, 94, 98, 100, 104, 111, 112, 116, 134, 141, 142, 178, 204, 218, 219, 265, 266, 268, 269, 271, 272, 273, 275, 277, 278; табл. 2 Крит 109, 113, 133, 136, 160, 161, 162, 163, 167, 168, 180, 182, 183, 184, 185, 187, 192, 193, 201, 202, 216, 217, 223, 227, 234, 263, 286, 288, 292; табл. VI. I, 2, 4, 6; XVII, I; табл. 2 Кронштадт 53, 61, 66, 97, 195 Крутобородницы 157, 188, 194, 198, 200, 203, 204, 213, 224, 231, 269, 270, 271, 272, 273, 281; табл. 2 Кудринцы 5,113,141,156, 200, 213, 240, 256, 268, 271, 273, 283; табл. 2. Кукутены 10,49 , 56, 60, 61, 62, 65, 66, 75, 78, 85, 87, 110, 111, ИЗ, 121, 122, 141, 166, 192, 196, 196, 199, 2Ó0, 202, 211, 213, 214, 240, 241, 247, 260, 262, 256, 267, 268, 271, 271, 280 283, 284, 286, 288, 290; табл. 1, 2 «Лагерь» 236, 237, 240 Ленинград 32 Летичевский у. 188, 269 Ливия 181; табл. VIII, 2 Линцы 86; табл. II, 2 Лондон 7 Лукаши 12, табл. 2 Львов 199, 216, 240, 243 Любушка-Посад 72, 76, 178, 218, 219, 265, 266, 267, 268, 269,272, 275 Маглемоза 90, 104, 105, 119 Мадара 73, 84, 85, 112 Македония 112, 114 Малайский полуостров 170 Малая Азия 126, 159, 168 Марокко 154 Меримде 79, 114, 159, 168 Меримде-Бенисаламе 77 Месопотамия 187 Микены 136, 162, 163,182, 183,193, 201, 202, 216, 227, 234, 292 Михалкове 186, 203 Мияги 104 Могилев 180, 273, 278, 281 Могилевщина 57, 86, 195, 272, 273 Молдавская АССР 146, 200, 231, 265, 272 Монголия 153 Мондзее 64 Моравия 60, 64, 66, 124, 241 Моровица 122. 148 Москва 25, 58, 62, 71, 74, 80, 91,111,157, 200, 270, 277, 286 Мохенджо-Даро 123, 136, 234 Мохл 201, 202 Мюнхен 167, 183; табл. IX, 2 Нагада 159 Незакций 196 Нёзвишка 195, 244; табд. XII, 3» Немировский район 35 Неслухов 237, 23Ś Нижняя Силезия 119 Никоборские острова 170 Нил 77, І14, 159, 168 Новая Гвинея 170 Новосилка табл. 2 Носвиц 154 Нумацу 104, 105 Одесса 253 Одесская обл. 145 Одесщина 67 Озаринцы 195, 271 Океания 173 Оксфорд 180 Олешки 88, 89 Олинф 112 Ольт 46, 47, 48, 61, 104, 138, 145, 147, 148, 149, 150, 154, 179 1 Остер 30 Палекастро 162, 291 Патагония 99, 103 Паща-Киой 182, 203 Пелопонес 162 Перу 291 Петрены 44, 94, 96, 111, 112, 121, 146, 147, 151, 157, 180, 189, 197, 201, 204, 211, 212, 214, 252, 253, 254, 255, 256, 257, 258, 259, 260, 261, 262, 263, 264, 268, 269 , 270, 271, 272, 278, 281, 284, 285, 286, 289; табл. 1, 2 Петсофа 161, 162 Плочник 68, 74, 85, 112, ИЗ, 114, 122, 124; табл. V, 2 Под-Град 84 Подолия 19, 30, 32, 55, 56, 86, 144, 178,188, 204, 218, 239, 265, 271 Подолыцина 254, 269 Пола 196 Полинезийские острова 169 Полтавщина 12 Польша 8, 48, 57, 85, 110,111, 154, 203, 209, 229, 236; табл. V, 4 Померания 153 Помпеи 209 Понт 128 Попов-Город 57, 58, 61, 64, 86, 111, 195, 271, 272 296
Попудня 144, 150, 155, 193, 211, 220; табл. І Прага 8 Приднепровье 32, 37, 43, 47, 68, 69, 90, 112, 115, 124, 127, 129, 146, 157, 172, 203, 273, 274, 277, 278 Приднестровье 197, 237 Прикарпатская обл. 127 Пристерхюгель 10, 46 , 47, 48, 49 , 50 , 52, 53, 58, 59, 61, 65, 66, 70, 71, 80, 81, 82 , 88 , 90 , 95 , 96 , 97, 98, 101, 104, 106, 108, 110, 111, 147, 149, 150, 151, 178, 195, 241, 282; табл. 1, 2 Прут 179 Пустаиствангаза 101, 228 Пьянишково 52, 53, 144, 145, 150, 154, 155, 156, 157, 162, 166, 171, 174, 214, 227, 232 , 241, 276,“ 284; табл. VI, VII, 5, 7 Райки 29, 57, 76, 97, 108 Рейн 154 Ремеделло 63, 66 Ржищево 23, 26, 27, 28, 45, 83, 84, 99, 103, 146, 232, 274, 279 Рио-Негро 96 Робенгаузен 84, 101, 216 Родос 165 Румыния 8, 9 , 46, 48, 53, 61, 70 , 86 , 95, 110, 140, 147, 154, 178, 202, 271; табл. 1 Салманово 112 Севериновка 86, табл. II, 3 Северная Америка 99, 100, 130 Северная Африка 152, 168, 169 Семиградье 8, 10, 50, 59, 86, 106, 110, 123, 140, 145, 147, 150, 154, 195, 271; табл. 1 Серет 48, 178, 179 , 205, 209 Сескл 113, 114; табл. 1 Сибирь 215 Силезия 60, 154, 158 Сира 201 Сиракузы 165 Сицилия 165 Скандинавские страны 153 Слободка 70 Солоха 183, табл. IX, 1 Спарта 165 Спиенн 88 Средиземноморье 154, 158, 160, 163, 168, 169, 182, 201, 222, 293 Средне-Днепровский район 11 Средняя Азия 128, 158, 168 СССР 9,12,13, 46, 52,130,152,154,167, 168,232,267, табл. 2 Старая Вуда 39, 40, 44, 52, 77, 94, 107, 157, 180, 222, 232, 241, 255, 256, 277,*278, 279, табл. 2 Стокгольм 281, 290 Стретовка 146 Судеты 154 Сузы 231 Сушковка 30, 91, 146, 157, 193, 214, 218, 219 , 231, 232 , 245, 263 , 274,275, 276, 277, 278, 279, 280, 285, 288; табл. XVI, 2, 4; табл. 2 Сфунгара 192 Таборище 22,23,24,44, 86,146, 277, 279 Тальное 274 Тегея 165 Тепе-Гиссар 289, 290 Тепе-Сиалк 281, 291 Тиишк 137 Ти лисе 160, 162 Томашевка 30, 31, 32, 70, 71, 180, 232 Тордош 10, 140; табл. 2 Триполье 5, 7, 8, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 25, 30, 36 , 37, 43, 45, 46, 48 , 51, 52 , 53 , 54, 61, 62 , 63, 64, 65, 66, 67, 68 , 69 , 70, 71, 72 , 73, 74, 75, 77 , 79 , 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86 , 87, 88, 90, 91, 94, 96, 97, 98, 99,102,103,104,106,110,111, 112, 113, 114, 115, 116, 118, 119, 121, 124, 125, 126, 128, 129, 130, 131, 132, 133, 134, 135, 136, 137, 142, 145, 147, 148, 149, 151, 154, 156, 168, 169, 170, 171, 172, 173, 183, 187, 192, 193, 194, 201, 202, 203, 204, 205, 206, 208, 210, 211, 214, 223, 228, 229, 232, 233, 234, 239, 240, 250, 253, 257, 258, 264, 265, 269 , 271, 273, 276, 277, 279, 280, 281, 283 , 284, 285, 286, 287, 288, 289, 291, 292, 293; табл. IV, 2, 3, 5, 6, 7; V, 1; XVII, 4; рис. 61; табл. 1, 2 Троя II 159, 168 Туркестан 135 Узбекистан 276 Украина 5, 16, 52, 71, 96 , 97, 104, 110, 111, 112, 115, 124, 131, 167, 168, 176, 196, 218, 219, 231; табл. III Уманский район 52, 144, 146, 149, 193, 231, 274 Умань 30 , 276; табл. 2 Унгени 71 УССР см. Украина Утица 269 Фессалия 9, 61, 88, 112, 113, 114, 115, 135, 202; табл. 1 Фест 162 Фокору 203 Франция 58, 100, 167, 176, 234, 276 — южная 246 Халепье 22, 23, 24, 25, 31, 59, 94, 96, 97, 103, 104, 277, 279 Хараппа 123, 136, 234 297
Харьковщина 67 Хенань 120 Херсон 145 Холм жрецов см. Пристерхюгель Хортобаги 205, 218 Хотин 150 Хеи Нинг Хсиен 120 Хсиен Тиень 198, 291 Черниговицы 236 Черниговщина 30 , 88 , 89 Черноводы 148 Черное море 130 Чехия 64 Чехословакия 97, 124 Шаранта 246 Швейцария 153, 266 Швеция 153, 154 Шипеница 47, 48, 55, 56, 59,60,61,68, 71, 76, 85, 88, 95, 96, 97, 98, 110, III, 112, 115, 133, 147, 157, 178, 179, 180, 181, 182, 183. 185, 186, 187, 188, 189, 190, 191, 192, 194, 196, 197, 198, 199, 200, 201, 202, 203, 204, 206, 207, 208, 212, 213, 214, 2І5, 218, 220, 222, 226, 227, 231, 236, 237, 240, 241, 252, 253, 256, 257, 259, 260 , 263 , 272 , 274, 278, 281, 283, 284, 286, 288, табл. I, IV, 1, 4; V, 4; X, XI, 1; XII, 6; табл. 1, 2 Шнекенберг 61, 97; табл. 2 Штейнбруххюгель 53, 71, 86, 90, 97 Шумен 193 Щербаневка 25 , 62, 146 , 277 Щербатово городище 35 Щучинка 28, 103 Элам 230 Элида 192 Эрбжд 8, 10, 50, 61, 66, 96, 97, 102, 121, 137, 138, 139, 140, 141, 148, 202, 213, 241, 285; табл. 1, 2 Эфиопия 189 Югославия 68, 74, 85, 112, 113, 114, 123, 135; табл. V, 2 Южная Америка 96, 99, 103 Юшки 277 Яковица табл. 2 Яншао 8, 116, 158, 168, 290 Япония 85, 104, 105, 106, 116, 117, 130, 135, 152, 158, 168; табл. V, 3 Abou Balias 181 Amóriąue 308 Anau 232 Ariege 309 Ariusd 8 Asie 308 Baleczinka 179 Baluchistan 115 Belgique 88 Bernay 100 Bessarabie 212 Bilce-Zloto 309 Bohmen 97 Borszczów 209 Boug 306 Buczacz 48 Bukowina 47, 178 Bulgarien 148 Burzenland 147 €ernavoda 148 China 158 Crete 161 Cucuteni 110, 121, 148, 195, 196, 285; табл. 1 Dabar-Khot 115 Dablitz 97 Danube 8, 306, 307, 309 Dniepr 306, 307, 309 Dniester 306, 307, 309 Drachenhohle 119, 120 Egypt 8 Erosd 8 Espagne 246 Europa 196, 308 Fokoru 190 France 309 Galicie 120, 210, 236 Glina табл. 1 Godolo 228 Gesprengberg 61, 147 Griechenland 166 Gumelnitza 8 Hlromszek 8, 147, 282 Hortobigy 205 Hsi Ning Hsien 120 Hsien Tien 198 Kadi-Keoi 159 Kansu 8, 120 Kavousi 161 Korekawa 104, 158 Koszyłowce 145, 195 , 236 Kranai 115 Kreta 160, 182 Mer Noire 144, 193 Merimde-Benisal&me 77,. 79, 159, 160 298
Messara 161 Michałków 190 Miyagi 104 Mohenjo-Daro 234 Moldau 110, 285 Nesactium 196 Neu-Guinea 100 Niederschlesien 119 Nieslouchow 237 Numazu 104 Obera EUguth 119 Oboz 236 Olynthos 112 Ost-Galizien 204, 242 Pasa Kjoj 182, 186, 190 Pcriano- Ghundai 115 Perse 230 Perubia 291 Petreny 212 Pieniazkowa 144 Podoi Galicyjski 236 Pologne 144, 195 Pompei 209 Priesterhugel 10, 46, 147; табл. 1 Pruth 294 Pustaistvanhaza 101, 124, 228 Ifcobenhausen 216 Rumanirn 110 Schenckenberg 61, 295 Schipenitz 56, 80, 111, 147, І57. 178, 190, 212, 219, 252, 253 Schlesien 64, 158 Schweden 152 Seklerland 8, 121 Siebenbiirgen 8, 10 Spain 152 Spiennes 87, 88 St. Quentin 100 Steinbruvhhugel 53 Stovkholm 79 Sur-Jargal 115 Tepe-Hissar 289 Tirvns 182 Tordos 10 Triebsee 153 Tripolie 284, 295, 296 Turkestan 123, 159, 232 Tyiszk 137 Ungarn 196 Velemszentvid 124 Wasiristan 115 Wien 79 Woldenberg 233 Zhob 119 Znaim 2, 93
УКАЗАТЕЛЬ ЛАТИНСКИХ НАЗВАНИЙ ЖИВОТНЫХ Aquila fulva 148 Bos brachyceros 162 — domesticus 162, 274 — macroceros 158 — primigenius 147, 162, 178, 219, 254, 255, 266 — taurus 146, 254, 275 Canis creticus 162 — domesticus 274 — familiaris L. 147, 158, J 78 — familiaris palustris 255 — lupus 178 — simensis 189 Capra (sp. ?) 274 — aegagrus 148, 162 — domesticus 162 — hircus 274 Capreolus capreolus L. 148 Cavalos 162 Cervus dama 148 Cervus elaphus 147, 162, 178 Equidae 230 Equus caballus caballus 231, 275 — plicidens 234 — Przewalski-Poljiakoff 234 Ovis aries palustris 162 Ovis sp. 147 Rupicapra rupicapra L. 148 Spalax tvphlos 178 Sus domesticus indicus 162, 274 — indivus 160 Sus leucomystax leucomystax 158 — palustris 152 — scrofa 147, 274 barbarus 154 domesticus 145, 146, 154, 275 ferus 144, 152, 154, 161, 162 L. 145, 146, 152, 154 Taurus taurus L. 147
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕННОЙ Лдлерберг, Г. П. 344, 145, 152, 153, 154, 160 Айлио 252 Андерсон 7, 120, 158, 198, 290 Апдриесеску 8 Алтоневич, В. 144, 155, 156, 157, 210, 211, 213, 216 Антоний 147, 178 Анучин, Д. Н. 232 Арес 194 Аристотель 166, 224 Асклепий 165 Афина 164 Афродита 164, 165 Ашмарин 169 Богаевский, Б. Л. 126, 136, 160, 165, 166, 176, 180, 182, 185,189, 193, 201, 202, 216, 223, 224, 227, 234, 267, 286, 288, 292 Богданов, Е. А. 185 Боголюбский, С. П. 188, 265 Брэм 230, 231 Вавилов, Н. И. 268 Васиц 7 Веселовский, П. И. 183 Ветготнев, Д. А. 71 Вильке 8, 14, 127, 128, 129, 190, 191, 192, 258 Вирхов 159 Вистелиус, Н. Л. 145 Вовк, X. см. Волков, Ф. К. Волков, Ф. К. 15, 69, 76, 83, 88, 90, 91, 98, 105, 107, 108 Гагеимейетер, П. Н. 55 Гадачек 47, 57, 59, 60, 90, 101, 128, 145, 188, 189, 190, 195, 200, 210, 211, 215, 217, 218, 226, 229, 231, 236, 237, 238, 239, 241, 243, 244, 245, 247, 249 Гайшук, И. 107 Гамченко, С. С. 15, 16, 17, 18, 30, 33, 32, 34, 35, 36, 37, 39, 41, 42, 43, 48, 55, 57, 58, 63, 68, 72, 76, 84, 85, 90, 92, 93, 94, 98, 141, 142, 149. 178, 218, 231, 265, 268, 269, 273, 282 Гандерт 233, 234 Геракл 164, 167. Гернес 156, 196, 209, 221 Геродот 159 Гиллебрпнд 101, 228 Гильцгеймер 152, 153 Гимнер 52, 144, 276 Глотц 162 Гольмстен, В. В. 267 Гомер 163 Готье, Т. 246 Громов, В. И. 230, 234 Громова, В. И. 38, 39, 146, 147, 178, 204, 218, 219, 230, 231, 232. 254, 265, 266, 267, 275, 282, 288 Грушевський 129 Дементьев, Г. П. 149 Деметра 165 Деметрикевич 209, 210, 212, 219 Динцес, Л. А. 155 Доманицкий, В. Н. 274 Думитреску 8 Дунареану-Вульпе 16, 66 Дуре 242 Дюрст 152 Евангулов, М. Г. 53, 54, 76, 85 Еврипид 166 Журовский 210 Зегер 64 Зейферт 52, 70, 210 Земляков, Б. Ф. 137, 139 Земницкий, Н. М. 111 Пенни 8 Иессен, А. А. 228 Изида 160 Кагаров, Е. Г. 195 Кайндль 47, 178, 179, 190, 193, 199, 236, Катон, М. П. 176 Келлер, К. 151, 153, 159, 160, 162, 167 301
Керн, Э. Э. 69 Кимакович, 147, 149, 151 Киркор 209, 210 Козловская, В. Е. 146, 155, 193, 231, 274, 275, 276 Козловский 8, 48, 144, 156, 210, 211, 218 Козырев, И. 74 Коршак, К. 86 Коссина 14, 127 Костин 178, 183 Костржевский 209, 210 Кремер 152 Кричевский, Е. Ю. 62, 94, 127 Кук 170 Кунов 170 Ласкарев, В. Д. 146, 254 Лашло 8, 9, 10, 50, 137, 138, 282 Лентулы 176 Линниченко, А. П. 278 Магнитский, В. К. 168 Магура, С. С. 15, 16, 23, 25, 26, 28, 30, 31, 32, 91, 92, 99, 103, 106, 107, 106, 146, 146 Маевский, К. 52, 144, 155, 156 Макаренко, Н. Е, 24, 55, 73, 76, 103, 104, 195 Маркс, К. 19, 42, 124, 133, 136, 174, 191, 202, 203, 205, 234, 267, 292 Марр, Н. Я. 127, 161, 16ч8, 170, 175, 207, 230, 232 Менгин 8, 1*4, 126, 129, 233 Млниз 16 Могильченко, М. 89 Морган, Ж. 79, 216, 284 Муратов 167 Неринг 152, 153 Нестор, И. 8, 66 Николаев, А. И. 73 Новак, А. В. *73 Овиний Гальский 176 Одиссей 164 Ольденбург, С. Ф. 216, 288 Оссовский 209, 210, 215 Отто 152 Павлович 210 Пасифал 216, 288 Пемпелли 158, 159 Персефона-Кора 165 Пик 129 Пиотровский, Б. Б. 281, 291 Пира 152, 153 Плиний 160 Плутарх 164 Попов 84, 148, 193 Порфирий 165 Посидон-Посадник 165 Посидон-Фиталлий 165 Пржевальский 230, 231 Пржибиславекий 236 Пфиценмейер, Е. В. 274 Равдоникас, И. В. 267 Рейнак, С. 182 Рик 234 Роска 8, 66, 140 Рошер 194 Рютимейер 151 Сапега 210, 211, 215, 223 , 241, 284 Светославский 26, 27, 28, 45, 95, 146 • Сильвестр 167 Спицын, А. А. 39, 52, 53, 96, 107, 111, 128, 146, табл. 2 Охранил 66 Сюзев, П. В. 271 Теофраст 164, 166, 224 Теутш 46 , 48 , 49, 50, 52, 53, 58, 59, 61, ‘66, 73, 80, 81, 82, 83, 90, 106, 108, 111, 147 Томна 7, 8, 9, 196, 197 Томпсон 9 Третьяков, П. Н. 88 Уэс 9 Фабии 176 Фйлипченко, Ю. А. 245 Фиченко, В. Я. 73 Флор 233 Франке 129 Хавесон, Я. И. 145 Хаврок, 168 Хвойко, В. В. 8, 14, 15, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 32, 37, 54, 55, 57, 58, 59, 62, 64, 66, 67, 68, 69, 73, 74, 76, 80, 82, 83, 84, 85, 90, 91, 92, 95, 98, 99, 103, 121, 127, 129, 130, 133, 145, 146, 151, 180, 188, 231, 232, 256, 269, 270, ,276, 277, 278, 288; табл. XI, 2; рис. 61 Херил 166 Херила 166 Хилинский, К. В. 255, 256 Холмогоров, И. М. 53, 54, 76, 85 Христиан 8, 14, 129 Цицероны 176 Цунда 9 Чайльд 7 , 9, 47 . 48, 56, 59, 60, 66, 68, 80, 98, 111, 121, 147, 155, 168, 178, 179, 180, 182, 183, 184, 186, 190, 198, 199 , 200 , 219 , 220 , 252, 253, 281 302
Чикаленко 8, 190, 211, 212, 213, 214, 221, 253, 258, 259, 260 Шевченко, Т. 199, 216, 231 Шер, М. А. 159 Шмидт, Г. 8, 9, 49, 66, 75, 121, 122, 127, 128, 129, 153, 196, 233, 284, 288, 289 Шмидт, Е. Ф. 289, 290 Шмитц 224, 225 Шнайдер 236 Шрадер 233 Шроллер 8, 9, 10, 46 , 49 , 50 , 59 , 61, ► 66, 90, 97, 137, 140, 141, 271, 282 Штаффе 152, 153 Штейн, О. 115, 118, 119, 125 Штерн, Э. Р. 8, 18, 146, 150, 151, 159, 172, 211, 233, 252 , 253 , 254, 255, 257, 258, 260, 261, 262 Штробель 153 Шухардт 8, 190 Щербаківський, В. 12 Щукин, П. Ф. 75 Эберт 128, 152, 209, 233 Эвбулей 164 Элле, К. 145, 167, 168, 171 Энгельс, Ф. 13, 46, 131, 132, 191, 206, 223, 284 Эсхил 166 Юнкер 77 , 79, 120, 159 Лкимович, М. К, 39 , 52 , 99, 107, 227 Януш, Богдан 210, 240 Aberg 56 Adlerberg, G. 152 Ailio 252 Andersson, J. G. 7,8,120,122,158,198 Andriesescu 7 Antoniewicz, W. 129, 144, 210, 211, 213, 216 Antonius 147 Arne 8 Bennet 291 Blegen 7 Bogayevskij, B. 309 Eapitan 58 Cehak, H. 144,195, 242, 244, 246, 276 Ghilde 7, 47, 48, 60, 68, 80, 111, 147, 157, 168, 178, 179, 180, 181, 182, 183, 184, 186, 187, 190, 198, 199, 200, 219, 252 Chmielecki 209 Ghristian 129 «Cikalenko, L. 190, 212 , 253, 259 , 262 Contenau 231 Coutil 100 De Mot 293 Demetrikiewicz, W. 190, 210. 212 Demosthenes 165 Dittenberger 165 Duerst 152 Dumitrescu 7, 8 Dunareanu-Vulpe 16 Dure 204, 242 Dursin 88 Ebert 67, 128, 152, 182 Evans 162, 182, 291, 293 Fewkes 7 Franke 129 Gandert 233 Gauthier, T. 246 Glanville 293 Glotz 162 Goudard 167 Grbić 7, 68, 74, 113 Guenther 164 Hadaczek, K. 57, 58, 65, 71, 101, 145, 157, 188, 190, 195, 210, 211, 215, 216, 217, 218, 226, 228, 229, 231, 236, 237, 238, 241, 242, 243, 244, 246, 247 , 248, 249 Hall, E. H. 161 Heurtley 7 Hillebrand 101, 228 Hilzheimer 152 Himner 144, 150, 193 Homer 164, 166 Hopfner 159, 160 Hornes 196, 209 Huber 183 Janusz Bohdan 210, 236, 240 Jenny 8 Junker 79, 159, 160 *Kaindl 47, 101, 178, 179, 190, 193, 199, 236 Kandyba 120 Kashiwa Oyama 104, 116, 158 Keller, C. 153, 160, 163, 167, 171, 188 189 Kimakowicz 147 Kirkor 209, 210 Kossina 127 Kostin 178 Kostrzewski 209 Kozłowski 48, 155, 210 Kramer 152 Kunze 7
Łampert 105 Laszló 8, 10, 50, 137, 282, Livius 175 Luschan 100 Majewski, E. 144 Marschall 234 Marton 7 Marx, К. 307 Matz 160, 161, 184 Menghin 129, 196, 209, 233, Messikommer 101, 216 Michna 293 Moisil 148 Muller, K. 182 Muller, V. 236 Mylonas 7, 112 Nehring 152 Nestor Jon 8, 16 Nilsson 165 Obermaier 152 Ossowskij 210, 215 Ovinius gallicanus 175 Pausanius 166 Pawłowicz 210 Peak 129 Pelekides 7 Petersen 119 Pfeiffer 216 Pira 152 Plutarch 175 Popov 7, 148 Przybyslawski 236 Pumpelly 123, 159, 232 Reinach 182 Rieck 234 Rodenwaldt 182 Boska 8, 66, 121, табл. 1 Rutimeyer 151 Schmidt, E. F. 289 , 290 Schmidt, H. 49 , 65, 77, 110, 121, 148, табл. 1 153, 195, 196, 285, 288, 289 Schmidt, W. M. 183 Schmitz 224 Schranil 64, 66 Schroller 8, 10, 46, 49, 50, 61, 96, 97, 139, 147, 282, 293, 307; табл. 1 Schuchardt 148, 190 Seger 64, 158 Seyffert 52, 69, 70 табл. 1 Spiess 293 Staffe 152 Stein, A. 115, 118 Storch 97 Struck 166 Teutsch 46 , 48, 49 , 53, 61, 65, 66 , 73, 80, 83, 86, 97, 106, 108, 111, 147, 148, 149, 178, 195 Theophrast 164 Thompson табл. 1 Tompa 7, 196; табл. 1. Tschikalenko, L. cm. Ćikalenko, L. Tsountas табл. 1 Unversagt 7 Varro 164, 166 Vassits 7 Yelkov 7 Volkov 15 Wace 7 Walters 164 Wilcke 127, 128, 190, 258 Winter 165 Xanthoudides 161 Zimmermann 225 Taoov'cas 80 XaTcr/]B<btY] 162 ХоірОл] 166 XoiptVY) 166
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ БУАК — Всеукраинская археологическая комиссия. ГЭМ — Государственный этнографический музей в Ленинграде. ГИМ — Государственный исторический музей в Москве. ДАН — Доклады Академии Наук СССР. ЕЗМАН — Ежегодник Зоологического музея Академии Наук СССР. ЖМНПр. — Журнал министерства народного просвещения. ВРАО — Записки Русского археологического общества. ИАК — Известия Археологической комиссии. ИГАИМК — Известия Государств, академии истории материальной культуры. МАО — Московское археологическое общество. ОАК — Отчеты Археологической комиссии. РМ — Русский музей в Ленинграде. Сборник МАЭ (ИАЭ) — Сборник Музея антропологии и этнографии (ныне Институт антропологии, археологии и этнографии) Акад. Наук СССР. АЕ — Archaeologiai Ertesito. BSA — Annual of the British School at Athens. Ebert — RLdV — Ebert, Real-Lexicon der Vorgeschichte. Eph. A — Ephemeris Archaeologiki. JHS — Journal of Hellenic Studies. JRAI — Journal of the R. Anthropological Institute. JRAS — Journal of the R. Asiatic Society. MdaGW — Mitteilungen der anthropologischen Gesellschaft in Wien. MdpCdAdW — Mitteilungen der prahistorischen Commission der Akademie der Wis~ senschaften in Wien. PZ — Prahistorische Zeitschrift. RA — Revue archóologiąue. RhM — Rheinisches Museum. WPZ — Wiener Prahistorische Zeitschrift. ZfE — Zeitschrift fiir Ethnologie.
LES INSTRUMENTS DE PRODUCTION ET LES ANIMAUX DOMESTIQUES DE TRIPOLIE B. Bogaevsky Resume1 Dans son ensemble, Tripolie appartient a la longue epoque de la societe de la gens tardive, c’est-a-dire de la societe communists primitive, dont elle est une des manifestations locales dans le has- sin du Dniepr, du Boug, du Dniestr, du Pruth et du moyen et haut Danube. Dans son developpement historique, dontle debut ne peut encore etre fixe d’une manure precise, la societe de la gens de Tripolie (terme conventionnel designant les differentes «cultures», de Г epoque de la ceramique peinte dans les regions susenumerees) a traverse deux etapes fondamentales, qui en somme represented deux manifestations di- verses du matriarcat evolue. La premiere comprend trois epoques,. Au d&but, le regime matriarcal predomine encore tris fortement lors de l’etablissement par «plateformes», maisons pour grande familie servant de logis commun et de lieu d’exercicedes cultes dela gens, parfois aussi de lieu de sepulture. Cette epoque premiere est caracterisee par le travail de la terre a la houe et Tapprivoisement de petits animaux, principalement d’interieur. La chasse et la cueil- lette competent l’agriculture. Un trait caracteristique de ce temps est la ceramique a peinture polychrome. Un peu plus tard (seconde epoque) se developpe l’elevage du betail. L’animal domestique appartient encore к la gens de la ligne maternelle. Les «plateformes» sont de grandes dimensions, mais dans certaines regions on constate l’existence de «plateformes» de grandeur moyenne. II convient de noter ici le debut de l’echange entre gens et l’apparition du cuivre et des statuettes masculines. Enfin, Tissue de la premiere etape (epoque tardive) est marquśe par Taccroissement du role economique de 1’homme, en correlation avec le developpement de l’elevage. Les agglomerations humaines se morcellent, les grandes «plateformes» semblent disparaitre, rem- placees par des «plateformes» moyennes et petites. Un des traits carac- teristiques de l’epoque est le renforcement de l’echange entre com- munautes, qui acquiert une importance assez considerable a cóte de Techange a Tinterieur de la communaute. La ceramique polychrome' 306
perd nettement sa position predominate. Les statuettes masculines deviennent plus frequentes, bien que rares encore. Pour la premiere fois apparaissent en nombre restreint des instruments et objets de parure, principalement en cuivre. Le Tripoli^ tardif, qui constitue la seconde etape fondamentale, est characterise par l’affaiblissement du regime matriarcal et la formation en son sein du patriarcat dans sa forme premiere. Le travail 4e la terre a la houe passe au second plan, l’elevage du gros betail acquiert une importance economique plus grande et la chasse se de- veloppe. En тёте temps, selon toute probabilite, se renforce la proprićte privee de la gens, l’echange intercommunal s’etend sur de- 'grandes distances et il se produit de frequentes rencontres armees entre communautes. La population habite maintenant de preference :«ur des «plateformes» de petites dimensions ou dans des logis souter- rains. La ceramique polychrome cёde la place a une ceramique mono- •chrome a dessin noir sur fond clair, complete parfois par un dessin rouge, faible reminiscence de l’ancienne ташёге (premier stade de l’etape tardive). ' L’epoque qui fait suite к Tripolie est caracterisee par des ё1ё- ments typiques par ex. pour la culture «Schneckenberg III» (Schrol- ler). Le matriarcat perd sa preponderance, il est remplace par le patriarcat naissant, en тёте temps que se constituent des tribus рагМсиНёгев. L’auteur attire egalement 1’attention sur leg changements survenus 4ans la nature ambiante; dans son ensemble, Tripolie embrasse deux epoques diffśrentes du climat atlantique — le Tripolie anpien est une epoque de climat do их et sec, encore humide a son debut; le Tripolie tardif, au contraire, a un. climat sensiblement plus sec, qui ne presente certains indices d’humidite que vers la fin. Аргёв Tripolie s’etablit un climat subboreal avec avancement de la forёt sur la steppe. La seconde partie de l’ouvrage est consacrśe a la question encore :mal etudiee des instruments de production de Tripolie, en rapport avec l’histoire du developpement des communautes a regime matriarcal de la region Danube-Dniestr-Dniepr. L’auteur montre que les «plateformes» se rapportent a un.; epoque plus ancienne que les habitations souterraines. L’auteur soumet ensuite a un examen technique les differentes categories d’instruments et de dispositifs. Le vaste materiel archeologique, qui constitue une source histq- .rique' de premier ordre, permet de tirer des dśductions, basees sur les faits, de l’affirmation bien connue de Marx que les instruments de travail servent non seulement de criterium de la force-travail de l’homme, mais sont representatifs aussi des rapports sociaux de l’epoque ой avait lieu le travail. L’śtude critique des instruments de production, appuyee par les 4onnees de l’ethnographie, qui, elle aussi, est une source historique de prime importance, montre que nous avons affaire ici avec une * 307
societe de gens tardive en voie de transformation, puisque cet outil- lage appartenait aux habitants des «plateformes» et des «logis souter- rains» agriculteurs et eleveurs d’une part, chasseurs et ramasseurs d’autre part — les communautes a grande familie du matriarcat tardif commenęaient к evoluer du cote du patriarcat, qui ne s’etablit toute- fois qu’a I’epoque post-tripolienne. Faisant sortir Tripolie de son isolement, l’auteur le confronte- avec les stations du Sud-Est de l’Europe, de 1’Asie et de l’Amśrique- qui s’en rapprochent par leurs trouvailles archeologiques, tout en relevant leurs differences locales. II arrive a la conclusion que Tripolie constitue un cas particulier dans le processus general d’evolution des societes de gens tardi-matriarcales vers les societes patri- arcales dh au developpement , historique different suivant les endroits. L’auteur se demande ensuite, qui śtaient les habitants de Tripolie. Par qui etaient confectionnes et modifies les instruments de' production ici etudies? A l’etape consideree de l’histoire de la formation economi- cosociale communiste primitive, il ne saurait śtre question, ni de- peuples, ni к fortiori de nations, vu que ces groupements historique» ne s’6taient pas encore constitues, «Tripoliens» est une appellation tout к fait formelle et conven- tionnelle vide de sens. En substance, les «Tripoliens» sont les habitants des territoires forestiers du Sud-Est de l’Europe, de ГАаіе et du Nord-Est de l’Amerique, reunis en collectivity de gens, тёте pas encore de tribus, qui ont existe approximativement, avec des variations, locales, entre 3000 et 1500 ans avant notre ёге. A la fin de la seconde partie de son travail, 1’ąuteur etudie les changements intervenus dans le milieu naturel ou se trouvaient les stations «tripoliennes» dans les differentes regions forestieres et emet certaines considerations touchant les nouvelles formes d’adaptation de la societe aux conditions naturelles variables creees par les changements du climat atlantique. La troisióme et dernićre partie, intitulee «Les animaux domes- tiques de Tripolie», tente d’elucider l’origine et les premieres phases de developpement de l’elevage к Tripolie. L’auteur montre qu’a la premiere etape du developpement, le Tripolie ancien ne connaissait que l’animal apprivoise, et la domestication n’a commence qu’e, l’epoque finale de cette premiere etape. Par consequent c ’est a, la seconde etape, au Tripolie tardif, que 1 ’homme s’est assimile l’art de la domestication et a commence a connaitre le phenomene du croisement, ce qui s’est reflete dans les figurations de bovides a robe tachet6e. Le stade tardif du Tripolie ancien ou le premier stade du Tripolie tardif sont done, d’apres l’auteur, les epoques. du developpement initial de relevage a Tripolie. Toutefois, тёте a l’epoque de son epanouissement relatif, l’elevage n’a pu arriver au niveau ou il devient la branche essentielle de l’economie rurale naturelle. Se basant sur l’ensembledes sources de diverses categories qu’it. 308
avait a sa disposition et traduisant les donnćes archeologiques dans le langage des rapports sociaux, l’auteur montre que l’eievage nait dans les conditions du matriarcat, lorsque a lieu aussi l’apprivoi- sement des animaux et les premieres tentatives de domestication. Mais le gros betail n’acquiert son importance qu’a 1’śtape ой com- mencent le declin du matriarcat et l’av^nement du patriarcat. L’eievage, surtout celui du gros betail, n’a pas atteint le тёте developpement dans toutes les communautes de la region Danube — Dniestr — Dniepr. Certaines d’entre elles possedaient principalement du menu betail (pore, mouton, chevre). La quality du gros betail diffśrait egalement suivant les regions. En certains endroits se main- tenait la petite race locale dite des tourbieres. Le cheval etait un animal rare, qui n’existait a l’etat demi-apprivois6 que dans quelques communautes, ой le role economique de ГЬотте devait etre particulifcrement important. Par contrę le chien, de races varices, se rencontrait presque dans toutes les communautes, servant a garder les troupeaux de menu betail, la maison et les champs contrę les attaques des sangliers, et a la chasse. L’auteur cherche a etablir le sens probable des figures animales peintes sur les vases. A son avis celles des chiens avaient une signification magique, apotropaique, et dans l’esprit de ГЬотте d’alors devaient proteger le contenu du vase, comme par exemple a Bilez#- Zlote, ой les gros vases, les pithos, contenaient selon toute vraisem- blance les provisions de grain oude fame grossiere. Les statuettes animales avaient une autre signification. L’auteur pense qu’elles possedaient egalement un caractere magique et devaient accroitre la fecondite des animaux doihestiques, suppleant ainsi, suivant les representations religieuses de l’epoque, к llnsuffisance de ЬЄ~ tail, explicable a l’6tape premiere de l’eievage. La question de la magie «qui supplee au manque» est traite specialement par lui dans un travail recemment publie.1 1 В. Bogayevskij. Sur la signification du «sorrier» de la grotte des Trois Frfcres» dans I’Ariege (France). L’Kthnographie Soviótique, № 4, 1934.
TABLE DES MATIERES Pages De Г auteur 5 Les deux ё t a p e s fondamen tales dudeveloppement de la gens tardive dans leSud d e TU R S S 7 Les instruments de production de Tripolió 15 Chapitre I. Sur Г etude des instruments de production de Tripolió — Chapitre II. Sur les instruments trouyós dans les «plateformes» et les habitations souterraines 21 Chapitre III. Composition approximative de Poutillage trouvó dans les stations «tripoliennes» 41 Chapitre IV. La destination des instruments de Tripolió 51 Chapitre V. Engine de chasse, armes et principaux engins techniques 94 Chapitre VI. Les instruments de production de quelques stations «tripoliennes» situóes hors de rURSS 110 Chapitre VII. Les instruments «anciens» et «nouveaux» dans les stations «tripoliennes» 118 Chapitre VIII. Sur la population des «plateformes» et des habitations souterraines : 126 Chapitre IX. Sur le milieu naturel oh vivaient les habitants des stations «tripoliennes» 187 Les animaux domestiques de Tripolió 144 Chapitre I. Le pore a Pieniąźkowa — Chapitre II. Le chien a Chipenitza 178 Chapitre III. Les animaux a Bilcze-Zlote 209 a) Les animaux domestiques a Bilcze-Zlote (chiens, taureaux, mou- tons) — b) Le cheval a Bilcze-Zlote 229 ^hapitre IV. Les animaux domestiques a Koszylowce 236 Chapitre V. Les animaux domestiques a Pótreny 252 Chapitre VI. Les animaux domestiques dans les stations «tripoliennes» de la region Dniestr—Boug 265 Chapitre VII. Les animaux domestiques dans les stations de la region du Dniepr. 274 Conclusions 282 Index des noms góographiques 294 Index des noms latins des animaux 300 Index des noms propres 301 Listę des abbróviations 305 Rósume ' 306
ОГЛАВЛЕНИЕ Стр. От автора 5 Два основных этапа развития позднего родового общества на юге бССР \ 7 Орудия'производства Триполья * 15 Глава I. Е вопросу об изучении орудий производства Триполья — Глава II. О находке орудий производства на площадках и в землянках . . 21 Глава III. Примерный состав орудий, обнаруженных на «трипольских» стоянках 41 Глава IV. Орудия Триполья и их назначение 51 Глава V. Орудия охоты, оружие и главнейшие технические приспособления 94 Глава VI. Орудия производства на некоторых «трипольских» стоянках вне СССР 110 Глава VII. «Старые» и «новые» орудия производства на «трипольских» стоянках 118 Глава VIII. О населении площадок и землянок 126 Глава IX. О природе, окружавшей население площадок и землянок 137 Домашние животные Триполья '. . 144 Глава I. Домашняя свинья в Пьянишкове Глава II. Собака в Шипенице 178 Глава III. Животные в Бильче-Злото 209 а) Домашние животные в Бильче-Злото (собаки, быки, овцы) — б) Лошадь в Бильче-Злото 229 Глава IV. Домашнее животное в Кошиловцах 236 Глава V. Домашнее животное в Петренах 252 Глава VI. Домашние животные в «трипольских» стоянках Днестро-Бугского района 265 Глава VII. Домашние животные в стоянках Днепровского района 274 Заключение 282 Указатель географических названий 294 Указатель латинских названий животных 309 Указатель именной 301 Список сокращений ~ 305 Кёзшпё 306
ОШ. редактор. О. Крюгер. Техн. редактор И. Смирнов. Переплет по рисунку худ. И. В. Варвар. Сдано •в набор 4/XII 4936 г. Подписано к печати 3/V 4933 г. Соцэкшз «Л? 4660. Тираж 6 250 же. Леторлит № 4318. Заказ «Л? 4423. -Формат 62ХМ1/ів. Объем 23>4 уч.-авт. л. 49V2 я* л. Ą-2 л. вклеек., Цена книги 8 р. 75 к. Переплет 4 р. 75 к. 2-я типография ОГИЗа РСФСР треста *Полиграфкни- га» еПечатный Двор» цмени А. М. Горького. Ленинград, Гатчинская, 26.
ТАБЛИЦА I Орудия каменные. Шипепица. Вена (Естественно-исторический музей). Б. Л. Богаевский — 1123
ТАБЛИЦЫ II и III
'ТАБЛИЦА IV Орудия разные кремневые. 1 и 4 — сверло (Шипеница). 2 и 6 — сверловидное орудие (Триполье. ГИМ). 3 и 7 — наконечник стрелы (Триполье. ГИМ). 5 — долото плоское (Триполье. ГИМ).
ТАБЛИЦА V 4 Мотыги роговые. 1 — Триполье. 2 — Плочник, Югославия. 3 — Япония, ( 4. — Шипеница, Восточная Польша.
ТАБЛИЦА УГ Сосуд из Пьянишкова.
ТАБЛИЦА VII 6 7 ‘ Изображения свиней. 1 и 2 — резной камень. Крит (ок. 1700—1680 гг. до н. э.). 3 — статуэтка слоновой кости. Крит (ок. 3000—2400 гг. до н. э.). 4 — печать в форме свиной головы. Крит (2100—1900 гг. до н. э.). 5 — Пьянишково. 6 — Крит (ок. 2100—1700 гг. до н. э.). 7 — Пьянишково.
ТАБЛИЦА VIII 1 о Бегущие собаки. 1 — моментальный снимок бегущей собаки, преследующей зайца. 2 — собака, преследующая лань с теленком (Ливия). Наскальный рисунок.
ТАБЛИЦА IX 1 — Скифский всадник и бегущая собака. Серебряный сосуд. (Курган Солоха). 2 — Скачущий рыцарь. Рукопись 1457 г. (Мюнхен).
ґЧ- ТАБЛИЦА X 1 2 Собаки на сосудах из Шипеницы (Берлин).
ТАБЛИЦА XI Собаки. 1 — Шипеница. 2 — Триполье (рисунок В. В. Хвойко). 3 — Берлин* 4 — Берлин. 5 — Бильче-Злото. 6 — Берлин. 7 — Вена. 8 — Кошиловцы.
ТАБЛИЦА XII ( Овцы, бараны и бык. 1 и 2 — Кошиловцы. 3 — Незвишка. 4 — Бодрогкерештур (Венгрия). 5 — Бильче-Злото. 6 — Шипеница. 7 — Кошиловцы.
ТАБЛИЦА XIII З 4 Длиннорогие быки. 1 — Голова быка из кости (Бильче-Злото). 2 — Обломок статуэтки быка (Кошиловцы). 3 — Бык на сосуде (Бильче-Злото). 4 — Бегущий бык на обломке сосуда (Бильче-Злото).
ТАБЛИЦА XIТ 1 2 Длиннорогие быки (1 — Венгрия. 2 — Андалузия),
ТАБЛИЦА XV 1 2 1 — Венгерские овчарки. 2 — Собака на сосуде из Бильче-Злото,
ТАБЛИЦА XVI 1 Изображения лошадей. 1 — Каменная статуэтка. Верхний палеолит (Германия), 2 — Остатки изображения лошади из Бильче-Злото. 3 — Восстановленный рисунок лошади на обломке сосуда из Бильче-Злото. См. рис. 2. 4 — Глиняная голова ржущей лошади (Сушковка, Киевской рбл).
ТАБЛИЦА XVII 4 Быки. 1 — Пятнистый бык. Фреска. Крит: Кнос (ок. 1580 г. до н. э.). 3 — Кошиловцы. 4 — Триполье.
ТАБЛИЦА XVIII 1 2 Быкп в попонах (Кошпловцы),
да**!*ъ I £рг « -^Жж» fe fi Wltjlf/\W^/ і ^ / ^УіШтч' О Ш% %<««’"«“ ągfr ^«Ое. % . ft щ u uMw *** 'У^£т% i«g^j»a ТРИПОЛИ Невестки fP«l JecHOBia W" Долина Х^ Рис. 61. Карта поселений около Трпполья. Составлена В. В. Хвойко.
Таблица 1 Распределение «культур» расписной керамики в Румынии, Венгрии, Фессалии па основании стратиграфических данных по Schroller, Boska, L&szló, Tompa, Tsountas, Wace, Thompson Б Сравнительные сопоставления юкк (Blikk) пе¬ рио¬ ды Фессалия Румыния Триполье и CQ :Я 3 О л Фессалия Триполье О Glina III стиль И III 1 О Н (С) (Schroller) Я ! і 1 4D 3 о Культура о so 64 «Бодрогкерештура» н (Bodrogkereszturer О Kultur) S3 Фессалия н Триполье II Я II (Tompa) ч **3 (В) о Колоколовидная Триполье «В» 03 керамика о Gumelnitsa 33 (Glockenbecher- Петрены со keramik) М Димини— Попудня Tsani . ■ 3S Бильче-Злото 1 V * А® Шипеница І 1Т) (Menghin) Тисекая культура (Theiss-Kultur) Начало Триполья і jj Монохромная кера¬ (Schroller) мика. 1 И Керамика с углублен¬ |і ным орнаментом реже Gumelnitsa Триполье «А» о і «В» Городница <9 зо і (Menghin) 1 і Фессалия о о ! Двуцветная и моно- I so Т хромная керамика оез sa и 1 цветного покрытия. (А) о Преобладание углу¬ бленного орнамента а Сескл— Boian ч ! Tsani «А» О і vf Бюккская культура о I iY ’ 0J ш (Biikker Kultur) : S3 Триполье I 11 Керамика с черной (Tompa) росписью по нату¬ w ! 1 I ральной поверхности Древнейшая ленточная керамика (Bandkeramik) Юго-восточное Семиградье Периоды Ш Климат II «3 ч 3м о Й ° и в sil ЬггС О Ч ег вд а-я ч в и ВфО о ю В И св сп> CJ И В «« о.© а м И и н w о 3«В а I й «в О св И-.Н О ев CD м I ®о В Л й ч Фло¬ ра Почва Чернозем СГ в о. в *а м о о й в о ЯЁ Поздний слой Средний слой Нижний слой Верхний слой Нижний слой «Холм жрецов» (PriesterhUgel) Шпекенбергская ступень (Schneckenbergerstufe) Нерасписная керамика с веревочным орнаментом (Sehnurkeramik). Молотки-топоры. Кривые ножи из известняка. Наконечники стрел из кремня с вогнутым основанием. Медные топоры «венгерского типа». Женские статуэтки неизвестны. Погребения в каменных ящиках в скорченном положении — ОДИН ИЛИ не-' сколько костяков Эрбжд (Ariusd) Переходная ступень Ступень нерасписной керамики. Значительное количество нерасписной керамики с Формами сосудов расписной. Уменьшение расписной керамики. Керамика с красным покрытием или с натуральной поверхностью и с красной росписью с черным окаймлением. Изредка керамика только с черной росписью Ступень расписной керамики Полихромная керамика. Женские статуэтки с углубленным орнаментом. Печати (pintaderas). Односторонне выпуклые каменные топоры с прямоугольным сечением. Наконечники стрел из кремня в Форме равнобедренного, реже равностороннего, треугольника. Роговые мотыги с прорезанным отверстием. Отсутствие просверленных каменных орудий Тордош, Среднее Семиградие по Koska и Schroller. Расписная керамика, отличная от Эрбжда Керамика с красной или белой росписью, накольчатая керамика с красной росписью, накольчатая керамика Ndndruwale Накольчатая керамика «Wittenbergkultur» Ленточная керамика «дунайского типа», более позднего, чем в Чехии и Моравии і «г ев £8 ш V! II I VII , Керамика с «шнуро- I вым» орнаментом. Молотки-топоры. Мед- I ные топоры «венгер- I ского типа». Плоские I медные топоры. Погребения скорченії ых костяков в каменных ящиках I Переходная ступень Расписная керамика редка или отсутствует. Нерасписная керамика с Формами сосудов расписной керамики. Ланцетовидный кинжал из меди типа Pustaistvanhaza Ступень расписной керамики Полихромная керамика Прямоугольное жилище типа мегарона. Расписная керамика. Односторонне выпуклые каменные топоры с 4-угольным сечением.' Отсутствие печатей (pintaderas) Землянки. Односторонне выпуклые каменные топоры е прямоугольным сечением. Печати (pintaderas) Полихромная керамика. Древние Формы сниралево - ленточной керамики (Bandkera- mik) ч >• W Кукутепм (Cucuteni) Изделия из бронзы. Грубая серая керамика с углубленным орнаментом. Керамика с «веревочным» орнаментові Укрепленное поселение возвышенности как в «А «В». Поселение из мелких do- строек у подошвы холм а. Погребения со скорченными костяками о. ая Монохромная .керамирн Редкие изделия из меди. Г, черная роспись по краснЬ поверхности. Иногда красі а роспись. Керамика со uięy ровым орнаментом. Серая керамика с накладным орнаментом («бычачьи рожки»). Угловатые Формы сосудоэ. Много женских статуэток типа «В», пряслица; статуэтки животных; много быкЬв, овца, собака. Укрепление с валами из камней и внешним рвом. Цоздние. хижины Полихромная керамика Округлые Формы сосудов. Спиралевая орнаментация. Женские статуэтки типа «А». Глиняные грузила. Отсутствие пряслиц. Отсутствие металла ор- Керамика с углубленным наментом ленточного тйпа. Керамика с росписью иуіглу- ' орнаментом ! пленным Укрепленное поселение из камней и внутренний Ранние хижины вал ров) 1 Menghin в AVPZ, 1936, стр. 164 относит «Виттенбергскую культуру к «веку бронзы».
Основные этапы истории развития позднего родового общества на юге ОСТР fТрипольская культура) Таблица, 2 У S Укрепление раннего отцовского рода. Развитие племен. Ниспровержение матриархата Площадки с нетрипольским инвентарем Землянки Скотоводство. Охота. Собирательство. Земледелие на 2-м месте Медные топоры «венгерского типа» (Ве- ремье). Керамика с «веревочным орнаментом» Кяяжая Гора.1 Гат- ное и Брасово.2 Яковн- ца. Лукаши. Евминка. Кошиловцы Ш «Щнекевберг» Холм жрецов» і! Эрбжд I < и С* 4> о с ІН о О) tec СО Развитие родовой ' собственности. Укрепление между общинного обмена и редкий обмен па далеких расстояниях. Процесс сложения^ раннего отцовского рода Рост экономического'зна- чения мужчины. Усиление междуобщинного обмена Малые площадки В некоторых местах малые площадки Частые наконечники стрел треугольной Формы. Медные редкие орудия и изделия. Каменные просверленные орудия Ранние землянки Мотыжное, земледелие на 2-м месте. Рост охоты. Рост крупного скотоводства: бык, лощадь Увеличение стад мелкого ?скота Ловля л приручение крупного скота Преобладание костяных орудий. Керамика с «бычачьими рожками». Исчезновение полихромии. Черная роспись. Редкая красная роспись с черным окаймлением как пережиток по шхромии. Красный фон и натуральный. Рост нерасписной керамики. Подражание старым Формам. ! Угловатые Формы со- | судов і Малые передние площадки і ! .Мелкое скотоводство, I свинья, коза, овца, собака. Собирательство. Рост охоты. Мотыжное земледелие Медные топоры—единичные находки. Редкие наконечники стрел треугольной ФОРМЫ Евминка, Голнграды. Новосилка (около Бильче-Злото), Старая Луда, Сушковка, Умань, Кринички II, Бильче-Злото U Шипеиица 11 Кошиловцы II Нетрены II Еукутены В Кошиловцы і Бильче-Злото I Крутобородинцы Холм жрецов» и о н С <М о> а> о о я я> Начала междуобщинного обмена. Мелкое скотоводство во владении женского рода Средине и большие площадки Преобладание (как и раньше( каменных несверленых орудий. Редкие мужские статуэтки. Женские статуэтки. Округлые Формы сосудов. Уменьшение полихромий Колодистое Старая Буда ґпл. ММ 4 и 5) Киевщина (напр. уроч. Должок) Петрены I Эрожд Y- I II о Л ч о см И « <х> — 5Я і Женщина как глава рода (материнский род). Больше-семейные дома; виу- триобщннный обмен * Ранние племена Ранние большие площадки Мотыжное земледелие. Собирательство, охота. Приручение мелкого скота Полихромная керамика. Округлые Формы. Крепкая" спиралевая и местами меандро- вая орнаментация. Женские статуэтки. Каменное орудие Кринички I Кадиевцы (уроч. Бавки) Кудринцы 1 «Холм цов» Эрбн|, VII Кукуте Торд жре- ш :д VI (ы А >ш 1 А. А. Спицын, Разведки памятников материальной культуры, Л., 1927, стр. 83. 2 Устное указание А. А. Спицына. Б. Л. Боглевский —1123 Сухой теплый климат при сохранении влажности Время значительного усиления сухости климата Время в начальных эпохах с некоторыми признаками увлажнения климата увлажнения в конечных эпохах климата
ОПЕЧАТКИ Стр. Строка Вколонка Напечатано Следует читать 242 7 снизу '■— коротконогую короткорогую 294 13 сверху левая о-ва, ПО о-ва » 2 снизу правая Гатнос Гатное 296 20 сверху левая - Крутобородницы ' Крутобородинцы 299 1 » правая Schenckenberg 61,295 Schneckenberg 61,307 » 12 » » Stovkholm Stockholm 18 » » Tripolie 284, 295, 296 Tripolie 284, 307, 308 » 18 » левая Perubia Peruvian gold » 4 снизу » 291 , 306 » 1 » » Rumanirn Rum Sinien 300 9 » правая indivus indicus 301 21 сверху левая Боголюбский, С. П. Боголюбский, С. H. 302 6 » правая Равдоникас, И. В. Равдоникас, В. И. Б. Л. Богаевский, Орудия производства и домашние животные Триполья —1123