Ф. БУРЛАЦКИЙ,
А. ГАЛКИН
Социология.
Политика.
Международные
отношения
ИЗДАТЕЛЬСТВО
«МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ»
Москва 1974

Бурлацкий Ф. М., Галкин А. А.
Б 91 Социология. Политика. Международные отноше¬
ния, М., «Междунар. отношения», 1974.
328.
Работа посвящена анализу теоретических и методологических проблем
социологии политических отношений. Объектом исследования являются страны
развитого капитализма. На основе диалектического и исторического материа**
лизма выявляется значение системного анализа, сравнительного метода, вффек**
тивность методики конкретных социальных исследований. Затем рассматриваются
проблемы социальной структуры как среды политической системы, социально*
политическое руководство, элементы политической системы, проблемы междуна*
родных отношений и мировой политики.
Б 10506—040
003(01)—74
БЗ—25—15—74
1ФБ
(С) Издательство «Международные отношения», 1974 г.

ОТ АВТОРОВ
Настоящая работа представляет собой попытку рассмотреть некото¬
рые теоретические проблемы, характеризующие методологию изучения
политической структуры и политики индустриально развитого капита¬
листического общества. Она основана на применении методологии
диалектического и исторического материализма, системного анализа
в его марксистско-ленинской интерпретации, а также сравнительного
анализа.
В соответствии с этим замыслом из многообразной проблематики,
характеризующей жизнь капиталистического общества в странах За¬
падной Европы и США, мы отбирали только те, которые, на наш
взгляд, помогут углубить представления о социологических проблемах
политики и международных отношений. Поэтому в поле зрения авто¬
ров попали прежде всего вопросы о соотношении социальной струк¬
туры и политической системы; об элементах, институтах и коммуни¬
кативных связях в политической системе; о политическом руковод¬
стве; о теории международных отношений и мировой политики.
Конкретный анализ этих объектов, естественно, потребовал выясне¬
ния некоторых принципиальных категорий и понятий, а также мето¬
дов исследования, специфичных для данного объекта.
Настоящая книга служит логическим продолжением предыдущих
работ авторов, которые стремились сделать шаг вперед от общей
постановки задач социологического изучения политических структур
западного мира к их конкретному дифференцированному и системному
изучению. В свою очередь, настоящая работа должна послужить
звеном на пути к дальнейшей всесторонней разработке материалисти¬
ческой теории политических отношений.
Особенностью работы кроме ее по преимуществу методологиче¬
ского характера и специфичности объекта является также концентра¬
ция внимания читателей на наиболее актуальных в настоящем и бли¬
жайшем будущем сторонах общественно-политического процесса в
развитых капиталистических странах. Поэтому читатель соприкоснет¬
ся в книге в первую очередь с тем, какое влияние на социальную
3

структуру и политическую систему, формы и методы управления ока¬
зывают в этих странах научно-техническая революция, классовые
конфликты внутри капиталистического общества, развитие государ¬
ственно-монополистического капитализма, острые противоречия на
международной арене. В поле зрения авторов постоянно находился
вопрос о том гигантском влиянии, которое оказывают на все мировое
развитие, в том числе на характер отношений и направленность по¬
литики западных стран, мировая социалистическая система, рабочее
н национально-освободительное движение.
Этими же соображениями определяется и необходимость сравни¬
тельно широкого рассмотрения современных буржуазных социально-
политических теорий. Учитывая большой интерес к затронутым в
книге проблемам различных кругов читателей, мы стремились к мак¬
симально популярному изложению материала. В какой мере нам уда¬
лось осуществить свои замыслы, судить, как всегда, читателю.

ГЛАВА
ПЕРВАЯ
КАТЕГОРИИ, ПОНЯТИЯ,
МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Одно из наиболее примечательных явлений социальной
жизни нашего времени — резкое возрастание роли полити¬
ки как фактора материальной и духовной жизни человече¬
ства. Политика оказывает влияние на развитие экономики,
на формы и масштабы распределения материальных благ, на
идеологию, культуру, мораль, семью, быт, словом, на все
стороны жизни общества. Невозможно составить сколько-
нибудь полное представление о социальной жизни, о функ¬
ционировании государства, не обращаясь к изучению при¬
роды политики.
Социальные революции новейшего времени, образование
системы социализма, развал колониальных империй и воз¬
никновение новых национальных государств, обострение и
усложнение классовой и национальной борьбы, изменение
технических средств взаимосвязи между народами и военно¬
технических средств — все эти и многие другие факторы по¬
ставили в центр социальных сил, а значит и в центр внима¬
ния исследователей, внутреннюю и международную полити¬
ку в ее самых разнообразных аспектах.
Первым ответом на эту потребность явилось невероятное
увеличение объема исследовательской работы в области по¬
литики и политических отношений. Выпускаемые ежегодно
книги, брошюры, статьи насчитывают десятки и сотни
тысяч названий и распространяются в миллионах экземпля¬
ров, оказывая огромное влияние на деятельность руково¬
дящих политических сил. Следующим ответом на выявив¬
шиеся и растущие потребности явилась попытка теснее свя¬
зать политику с наукой, разработать методический аппарат
для изучения и обобщения фактов политической жизни.
Советская наука всегда уделяла огромное внимание по¬
литике. Она имеет разработанную и научно обоснованную
методологию — диалектический и исторический материа-
5

лизм,— которая лежит в основе подхода к изучению поли¬
тических процессов, явлений, фактов. Попытки «советоло¬
гов» доказать, будто научная разработка проблем политики
не имеет прочных традиций в марксизме-ленинизме, ни в
малейшей мере не отвечает действительности.
К. Маркс и Ф. Энгельс дали блестящие примеры анали¬
за политических явлений. Напомним о таких работах, как
«Классовая борьба во Франции», «Восемнадцатое брюмера
Луи Бонапарта», «Гражданская война во Франции», «К жи¬
лищному вопросу», «Революция и контрреволюция в Герма¬
нии»,. Не ограничиваясь анализом классовых отношений и
их влиянием на политику, К. Маркс и Ф. Энгельс рассмат¬
ривали роль различных слоев внутри тех или иных классов,
борьбу отдельных групп и, наконец, роль личностей, руко¬
водителей, идеологов и т. д. Это обстоятельство важно отме¬
тить еще и потому, что современные исследователи полити¬
ческих явлений далеко не всегда доходят до такой степени
конкретности в рассмотрении проблем.
Глубина теоретического анализа и конкретное исследова¬
ние богатейшего эмпирического материала — вот что харак¬
теризует произведения основоположников марксизма, по¬
священные актуальным политическим проблемам современ¬
ной им эпохи.
Проблемы власти и политики стояли в центре внимания
В. И. Ленина. Находясь на посту руководителя социалис¬
тического государства, он обобщил огромный опыт научного
руководства обществом и управления экономическими, со¬
циальными и политическими процессами. В трудах В. И. Ле¬
нина мы находим замечательные образцы разработки поли¬
тической теории. Достаточно напомнить о таком фундамен¬
тальном произведении, как «Государство и революция», в
котором была продолжена марксистская традиция глубоко¬
го социологического анализа проблем государства, борьбы
пролетариата за установление диктатуры рабочего класса,
конкретных форм деятельности и существования социалис¬
тического государства. В. И. Ленину принадлежит истори¬
ческая заслуга в определении характера и задач политиче¬
ской власти в период строительства социализма и комму¬
низма, важнейшие идеи о руководящей роли партии в обще¬
стве, о работе государственного аппарата, о направлениях
экономической политики, о принципах взаимоотношений го¬
сударств с различными социальными системами и многие
другие. Идеи К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина лежат
в основе научной теории политики.
6

К. Маркс и Ф. Энгельс на протяжении всей своей дея¬
тельности уделяли большое внимание исследованию приро¬
ды политики, политической власти, характера политической
деятельности, формулируя и осуществляя на практике тре¬
бования пролетарской политики в противоположность поли¬
тике правящих классов. Они не только разработали обще¬
теоретические, методологические основы науки, но и показа¬
ли замечательные образцы конкретного анализа политиче¬
ского процесса, деятельности государства, политических
партий, отдельных вождей и т. п.
Разработка политики как науки была выдвинута
В. И. Лениным как одна из важнейших теоретических задач.
В его работах мы находим все основные идеи, касающиеся
диалектического метода и социологического анализа полити¬
ческих явлений. Анализируя политические явления своего
времени, В. И. Ленин самым пристальным образом всмат¬
ривался во все стороны политического процесса: тщательно
и конкретно анализировал природу институтов власти и уп¬
равления, структуру и деятельность партий, профсоюзов,
борьбу классов и отдельных групп в сфере политики, поли¬
тическое поведение масс, их вождей и других политических
лидеров, социальную психологию. Находясь на посту руко¬
водителя партии и государства, он заложил основы науки
об управлении, представляющей собой важнейшую состав¬
ную часть науки о политике.
Эти замечательные традиции воплощаются ныне в дея¬
тельности коммунистических и рабочих партий, которые на
своих съездах и пленумах не только вырабатывают полити¬
ческую линию, дают ответы на конкретные политические
задачи, но и двигают вперед политическую теорию. Огром¬
ную роль в этом, по всеобщему признанию, сыграли съезды
КПСС и Программа нашей партии. «Наша партия, — гово¬
рил тов. Л. И. Брежнев, — партия научного коммунизма.
Она неуклонно руководствуется марксистско-ленинской
наукой, самой передовой, революционной наукой современ¬
ности, делает все для ее дальнейшего развития. Теоретиче¬
ское осмысление явлений общественной жизни, ее главных
тенденций позволяет партии предвидеть ход общественных
процессов, вырабатывать верный политический курс, избе¬
гать ошибок и субъективистских решений»1. Большой вехой
на пути развития марксистской политической теории яви¬
лись совещания коммунистических и рабочих партий 1957,
1960 и 1969 годов. Серьезный вклад в разработку проблем
политики как науки внесли коммунистические и рабочие
7

партии европейских стран социализма. Велика заслуга в
анализе новых явлений политической жизни капиталисти¬
ческого мира и дальнейшего развития теории революции
коммунистических и рабочих партий стран несоциалистиче¬
ского мира. Богатейшее идейное наследие К. Маркса,
Ф. Энгельса и В. И. Ленина, решения и выводы по теоре¬
тическим проблемам политики съездов и конференций ком¬
мунистических и рабочих партий, международных комму¬
нистических форумов — вот та методологическая база, ко¬
торая представляет теоретические основы марксистско-ле¬
нинской науки о политике.
1. Политика как объект
научного анализа
В сфере политических отношений наиболее выпукло находят
свое выражение социальные интересы классов, наций, групп
и отдельных людей; политика служит ареной борьбы, а так¬
же сочетания этих интересов на основе конкретного соот¬
ношения социальных сил. Особенность политики состоит в
том, что это наиболее подвижная часть надстройки, подвер¬
женная сильным влияниям не только фундаментальных
(экономика, классы и т. д.), но и других факторов (группо¬
вые и личные интересы и взгляды, уровень представлений
и культуры людей и пр.). Особенностью политики является
также то, что это активная и действенная сфера обществен¬
ной структуры, оказывающая на нее непосредственное и по¬
вседневное воздействие.
Материалистический подход к изучению политики оз¬
начает применение законов диалектики, исторического мате¬
риализма к познанию политических явлений. Такой подход
устанавливает существенные связи экономических, геогра¬
фических, биологических, демографических и иных факто¬
ров с политической системой, государством, правом, полити¬
кой и включает в себя общую методологию изучения поли¬
тических процессов. Основу, сердцевину материалистиче¬
ского анализа составляет исследование прямых и обратных
связей и взаимных влияний между экономическими, соци¬
ально-политическими и идеологическими отношениями,
классами и социальными слоями, политикой и государством,
властью и правом и другими составными частями над¬
стройки.
8

Марксизм требует выделения из всех общественных от¬
ношений отношений производственных, как основных, пер¬
воначальных, определяющих все остальные отношения. Ос¬
нователи научного социализма отвергли формально-юриди¬
ческий подход к политическим явлениям, который господ¬
ствовал в науке в ту пору, и впервые дали социологический
анализ политики. К числу важнейших выводов марксизма
по этим вопросам относятся: во-первых, учение о базисе и
надстройке, об определяющем влиянии способа производ¬
ства материальных благ на государство, право, политику;
во-вторых, учение об активном обратном воздействии госу¬
дарства, права, политики на экономическую и социальную
жизнь; в-третьих, учение о классовой борьбе как об основе
общественного развития в целом и в особенности о полити¬
ческой борьбе; в-четвертых, учение о неизбежности замены
буржуазного государства и политики буржуазии социалис¬
тическим государством и пролетарской политикой в резуль¬
тате революции, о постепенном отмирании государства и
политики в условиях коммунизма. Тем самым описание
внешних форм политического процесса уступило место под¬
линно научному анализу социальной природы государства
и политики.
Существенное значение для понимания характера вла¬
сти и политики имеет развитая Г. В. Плехановым идея
о роли народных масс и личности в истории, проблема со¬
отношения класса, массы, руководителей и др.
В знаменитом предисловии к работе «К критике полити¬
ческой экономии» К. Маркс писал: «Первая работа, кото¬
рую я предпринял для разрешения обуревавших меня со¬
мнений, был критический разбор гегелевской философии
права... Мои исследования привели меня к тому результату,
что правовые отношения, так же точно как и формы государ¬
ства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так на¬
зываемого общего развития человеческого духа, что, наобо¬
рот, они коренятся в материальных жизненных отношениях,
совокупность которых Гегель, по примеру английских и
французских писателей XVIII века, называет «граждан¬
ским обществом», и что анатомию гражданского общества
следует искать в политической экономии» 2.
Все прежние социологические теории либо совершенно
игнорировали реальную основу государства, либо видели в
ней нечто побочное, не связанное непосредственно с исто¬
рическим процессом. К. Маркс доказал, что именно матери¬
альное производство есть тот базис, который определяет
9

характер и формы государственной жизни. Этот вывод
Маркса имел революционизирующее значение для научной
критики эксплуататорского строя и для обоснования той
идеи, что общественная жизнь уже созрела для перехода на
новую, более высокую ступень.
Классическое определение взаимосвязи базиса и над¬
стройки, общества и государства, как известно, дано
К. Марксом в «Капитале». Маркс пишет: «Непосредствен¬
ное отношение собственников условий производства к не¬
посредственным производителям — отношение, всякая дан¬
ная форма которого каждый раз естественно соответствует
определенной ступени развития способа труда, а потому и
общественной производительной силе последнего,— вот в
чем мы всегда раскрываем самую глубокую тайну, скрытую
основу всего общественного строя, а следовательно, и поли¬
тической формы отношений суверенитета и зависимости, ко¬
роче, всякой данной специфической формы государства» 3.
Взаимоотношения между базисом и надстройкой, одна¬
ко, не носят одностороннего характера. Напротив, полити¬
ческая надстройка оказывает, в свою очередь, огромное воз¬
действие на всю общественную жизнь. Ф. Энгельс писал,
что «обратное действие государственной власти на экономи¬
ческое развитие может быть троякого рода. Она может дей¬
ствовать в том же направлении — тогда развитие идет бы¬
стрее; она может действовать против экономического раз¬
вития — тогда в настоящее время у каждого крупного на¬
рода она терпит крах через известный промежуток времени;
или она может ставить экономическому развитию в опреде¬
ленных направлениях преграды и толкать его в других на¬
правлениях. Этот случай сводится в конце концов к одному
из предыдущих. Однако ясно, что во втором и третьем слу¬
чаях политическая власть может причинить экономическому
развитию величайший вред и может вызвать растрату сил
и материала в массовом количестве» 4.
Это высказывание убедительно показывает несостоя¬
тельность попыток вульгаризаторов марксизма изобразить
дело так, будто марксизм сводит весь процесс политическо¬
го развития к прямой и непосредственной зависимости от
производственных отношений. Наряду с определяющим
влиянием экономики огромное воздействие на все сферы об¬
щественной жизни, в особенности на такую подвижную их
часть, как политический процесс, оказывают иные разнооб¬
разные факторы. К их числу относятся классовая структу¬
ра, национальный состав общества, его мораль, правосозна¬
10

ние, идеология, культура, политические традиции, междуна¬
родная обстановка и др.
Ф. Энгельс решительно отмежевывался от тех мнимых
последователей марксизма, которые в качестве единствен¬
ного определяющего принципа общественного развития бра¬
ли исключительно экономические отношения, становясь тем
самым на позиции экономического детерминизма. Ф. Эн¬
гельс писал, что производство и воспроизводство действи¬
тельной жизни, согласно материалистическому пониманию
истории, является определяющим моментом лишь в конеч¬
ном счете. «Ни я, ни Маркс большего никогда не утвержда¬
ли. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смы¬
сле, что экономический момент является будто единственно
определяющим моментом, то он превращает это утвержде¬
ние в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную
фразу. Экономическое положение — это базис, но на ход ис¬
торической борьбы также оказывают влияние и во многих
случаях определяют преимущественно форму ее различные
моменты надстройки: политические формы классовой борь¬
бы и ее результаты — государственный строй, установлен¬
ный победившим классом после выигранного сражения,
и т. п., правовые формы и даже отражение всех этих дейст¬
вительных битв в мозгу участников, политические, юридиче¬
ские, философские теории, религиозные воззрения и их
°	5
дальнейшее развитие в систему догм» .
Поэтому, анализируя политические системы и конкрет¬
ную политику, невозможно ограничиваться указанием лишь
на экономические интересы, нужно искать те конкретные
факторы, или, как писал Ф. Энгельс, различные моменты
надстройки, которые непосредственно определяют появле¬
ние и жизнедеятельность тех или иных политических инсти¬
тутов, осуществление того или иного курса в политике.
Анализ должен быть максимально конкретизирован, хотя,
разумеется, обязательно связан с выявлением конечных
экономических факторов и интересов, оказывающих опре¬
деляющее воздействие на политический процесс.
«Дело обстоит совсем не так, что только экономическое
положение является причиной, что только оно является ак¬
тивным, а все остальное — лишь пассивное следствие, — пи¬
сал Ф. Энгельс.— Нет, тут взаимодействие на основе эконо¬
мической необходимости, в конечном счете всегда прокла¬
дывающей себе путь» 6.
Понимание всей сложной диалектической связи между
различными факторами, оказывающими влияние на полити¬
11

ческую систему и политику, не должно ни в коей мере зату¬
шевывать главного — учения об определяющем влиянии
способа производства материальных благ на весь историче¬
ский процесс. Как писал В. И. Ленин, «хаос и произвол, ца¬
рившие до сих пор во взглядах на историю и на политику,
сменились поразительно цельной и стройной научной теори¬
ей, показывающей, как из одного уклада общественной жи¬
зни развивается, вследствие роста производительных сил,
другой, более высокий» 7.
В. И. Ленин писал, что политика есть участие в делах
государства, направление форм, задач, содержания деятель¬
ности государства. Политика начинается там, где миллио¬
ны; не там, где тысячи, а там, где миллионы, там только
начинается серьезная политика8. В. И. Ленин призывал
марксистских политиков «стремиться к научному изучению
фактов, лежащих в основе нашей политики» 9. Он указывал,
что политика имеет «свою объективную логику, независи¬
мую от предначертаний тех или иных лиц или партий» 10.
«Политика есть концентрированное выражение экономи¬
ки» и,— говорил В. И. Ленин, выразив в четкой и лапидар¬
ной форме решающее влияние экономического фактора на
формирование политики. Это положение противостоит тра¬
диционным взглядам буржуазной политической науки,
склонной рассматривать политику как сферу жизни, ото¬
рванную от экономики и, во всяком случае, не определяе¬
мую ею. С другой стороны, оно противостоит и вульгариза¬
торским концепциям маоизма с характерными для них субъ¬
ективистскими лозунгами, вроде того, что «политика есть
командная сила».
«Диалектическим методом — в противоположность ме¬
тафизическому — Маркс и Энгельс называли не что иное,
как научный метод в социологии, состоящий в том, что об¬
щество рассматривается как живой, находящийся в постоян¬
ном развитии организм (а не как нечто механически сцеп¬
ленное и допускающее поэтому всякие произвольные комби¬
нации отдельных общественных элементов), для изучения
которого необходим объективный анализ производственных
отношений, образующих данную общественную формацию,
исследование законов ее функционирования и развития» 12.
Изучение конкретных политических явлений требует,
во-первых, объяснения экономических интересов, которыми
они в конечном счете определяются, и, во-вторых, уяснения
всей системы социальных факторов и противоречий, через
которые в конечном счете пробивают себе дорогу экономи¬
12

ческие интересы. Реалистический анализ политических про¬
цессов предостерегает нас против обеих крайностей: против
недооценки конечного определяющего влияния экономиче¬
ского интереса на политику и против игнорирования относи¬
тельно самостоятельной роли всей суммы социальных и по¬
литических факторов, особо влияющих на те или иные кон¬
кретные решения и шаги.
Важнейший фактор, определяющий характер политиче¬
ских процессов,— классы и другие социальные группы.
К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «...Всякое движение, в ко¬
тором рабочий класс противостоит как класс господствую¬
щим классам и стремится победить их путем давления изв¬
не, есть политическое движение... Из разрозненных эконо¬
мических движений рабочих повсеместно вырастает полити¬
ческое движение, то есть движение класса, стремящегося
осуществить свои интересы в общей форме, то есть в форме,
имеющей принудительную силу для всего общества»13.
Представление о политическом движении как важнейшей
стороне классовых взаимоотношений лежит в основе марк¬
систского подхода к политике.
Вслед за К. Марксом В. И. Ленин неизменно подчерки¬
вал, что политика есть отношения между классами. Но это
не все. Отношения между классами могут носить экономи¬
ческий, идеологический, социально-психологический и иной
характер. Специфичность политики состоит в том, подчер¬
кивал В. И. Ленин, что она «есть область отношений всех
классов и слоев к государству и правительству, область вза¬
имоотношений между всеми классами» 14. Иными словами,
политическое движение есть такая сфера взаимоотношений
между классами, которая касается главным образом про¬
блем деятельности политической власти и политического ру¬
ководства.
Отсюда видно, что центральным пунктом теории поли¬
тики и конкретных политических исследований является
понятие власти. Оно дает ключ к пониманию политических
институтов, политических движений и самой политики. По¬
этому целесообразно остановиться на нем более подробно.
К. Маркс и В. И. Ленин неоднократно указывали, что
понятие власти относится к числу коренных понятий поли¬
тической теории. В. И. Ленин писал, что «переход государ¬
ственной власти из рук одного в руки другого класса есть
первый, главный, основной признак революции как в стро¬
го-научном, так и в практически-политическом значе-
15	°	°
нии этого понятия» , что «коренной вопрос всякой револю¬
13

ции, вопрос о власти в государстве» 16. «...Классовая борьба
становится настоящей, последовательной, развитой, лишь
тогда, когда она охватывает область политики. И в полити¬
ке можно ограничиться мелкими частностями, можно идти
глубже, вплоть до основного. Марксизм признает классовую
борьбу вполне развитой, «общенациональной» лишь тогда,
когда она не только охватывает политику, но и в политике
берет самое существенное: устройство государственной вла¬
сти» 17.
Выяснение вопроса о характере власти как в социалис¬
тическом, так и в буржуазном обществе, общего понятия
власти в целом имеет важнейшее значение для понимания
природы политики и государства. Только на этой основе
можно выделить политику и политические отношения из
всей суммы общественных отношений18. «Ни обойти, ни
отодвинуть вопроса о власти нельзя,— писал В. И. Ленин,—
ибо это именно основной вопрос, определяющий все в раз¬
витии революции, в ее внешней и внутренней политике» 19.
Первое, что бросается в глаза при анализе понятия влас¬
ти, это использование его в очень широком смысле.
К. Маркс и Ф. Энгельс употребляют термин «власть» не
только применительно к социальным отношениям, но и для
характеристики отношений человека и природы. Они пишут,
что на первых ступенях своей истории люди зависят от при¬
роды, «власти которой они подчиняются, как скот» 20. Раз¬
витие цивилизации ведет, по их мысли, к ослаблению гос¬
подства природы над человеком, овладевающим ее закона¬
ми. Ф. Энгельс пишет: «На каждом шагу факты напомина¬
ют нам о том, что мы отнюдь не властвуем над природой
так, как завоеватель властвует над чужим народом, не вла¬
ствуем над ней так, как кто-либо находящийся вне приро¬
ды,— что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом
принадлежим ей и находимся внутри ее, что все наше гос¬
подство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех
других существ, умеем познавать ее законы и правильно их
21
применять» .
Здесь термин «власть» используется как синоним гос¬
подства скорее метафорически. В другом месте Ф. Энгельс
писал, что «условия жизни, окружающие людей и до сих
пор над нами господствовавшие, теперь подпадают под
власть и контроль людей» 22.
В этих высказываниях природа выступает и как объект,
и как субъект власти. Однако нас интересует не понятие
власти в столь широком, в том числе и метафорическом, зна-
14

кений, а социальная и политическая характеристика влас¬
ти. Разработка этой важнейшей стороны проблемы нашла
достаточно широкое отражение в трудах основателей науч¬
ного социализма. Развивая их взгляды, В. И. Ленин прово¬
дил разграничение между властью и государством. Он пи¬
сал, что общественная власть существовала еще задолго до
появления государства. Она сохранится в той или иной
форме и после его исчезновения. Критикуя точку зрения
Петра Струве, который доказывал, что государство сохра¬
нится и после уничтожения классов, В. И. Ленин писал:
«Прежде всего, он совершенно неправильно видит отличи¬
тельный признак государства в принудительной власти:
принудительная власть есть во всяком человеческом обще¬
житии, и в родовом устройстве, и в семье, но государства
тут не было... Признак государства — наличность особого
класса лиц, в руках которого сосредоточивается власть»23.
В. И. Ленин развивает в этом случае мысль Энгельса, кото¬
рый писал, что особенностью государства является наличие
публичной власти, отделенной от массы народа.
Самое характерное для политики как классового явле¬
ния — ее прямая или косвенная связь с властью и деятель¬
ностью властвования. Только на этой основе, как нам кажет¬
ся, можно выделить политику и политические отношения из
всей суммы общественных отношений.
Если попытаться дать самое общее определение полити¬
ки, то можно было бы сказать, что политика — это форма
взаимоотношений между классами, социальными группами,
нациями, связанная прямо или косвенно с проявлениями
власти и деятельности властвования.
В обыденной жизни и научной литературе термин
«власть» используется в самых разных смыслах, являясь од¬
ним из наиболее полисемантичных и неопределенных. Есте¬
ствоиспытатели говорят о власти над природой, филосо¬
фы — о власти над объективными законами общества,
социологи — о власти социальной, экономисты — о хозяйст¬
венной, юристы — о государственной, психологи — о влас¬
ти человека над самим собой, родители — о семейной влас¬
ти и т. п. Крайняя запутанность и разбросанность значений
этого термина дала повод буржуазным социологам для весь¬
ма скептических оценок возможности его научного опреде¬
ления, хотя все они единодушно признают ключевое зна¬
чение этого понятия.
Социологи США считают власть существенным факто¬
ром социальной кинетики, видят в ней комплекс проблем,
15

особенно привлекательных для социологов и философов24.
Французский социолог Р. Арон говорит об ореоле мистики
и таинственности, который окружает власть. Специалист по
истории политических учений Ж. Шевалье отмечает озабо¬
ченность и тревогу человека перед лицом невероятной ги¬
пертрофии власти в современном обществе25. М. Альбак пи¬
шет, что «именно теперь феномен власти больше всего при¬
влекает внимание теоретиков публичного права и предста¬
вителей политической науки» 26. Ф. Буррико подчеркивает,
что «в своей политической форме власть ставит наиболее
грозную загадку» 27. Французский социолог М. Крозье, ис¬
следуя эту проблему, высказал мысль, что объективно су¬
ществующий механизм связи и взаимодействия различных
видов власти в обществе должен найти отражение в их об¬
щих чертах и признаках, фиксируемых учеными» 28. Он счи¬
тает, что для социологов концепция власти является самой
необходимой, ибо власть присутствует во всех процессах об¬
щественной жизни. М. Крозье видит источники трудностей
в смутности и неопределенности понятия власти в обиходе у
социологов, хотя они, несмотря на это, весьма энергично ма¬
нипулируют этим понятием, решая проблемы своей науки и
общественной практики. Выход из тупика, по мнению Кро¬
зье— в использовании теории решений и организации29.
Для определений власти, предлагаемых западными со¬
циологами, типичны либо крайний эмпиризм, отрицающий
философскую концепцию власти, либо абстрактное социоло¬
гизирование, отрывающее понятие власти от ее реального
содержания. Несмотря на внешнюю несовместимость, обоим
подходам свойственно игнорирование классового содержа¬
ния власти.
Довольно типичную для позитивистов позицию по этому
вопросу занимает М. Дюверже. Он отказывается рассмат¬
ривать власть, авторитет под углом зрения «метафизиче¬
ским или философским»; его не интересует, обоснована ли
эта власть теоретически, признан ли разумом факт командо¬
вания одних людей другими. Констатируя факт существо¬
вания власти во всех человеческих обществах, и в особен¬
ности в национальном, он предлагает обращать главное вни¬
мание на то, посредством каких практических методов эта
власть заставляет себя уважать и какими средствами она
добивается повиновения 30. Надо, впрочем, указать на непо¬
следовательность М. Дюверже: пытаясь обрисовать некото¬
рые общие признаки власти, он прибегает и к философскому
их обоснованию.
16

Широко распространены среди буржуазных социологов
определения власти, тяготеющие к биологизму. Французс¬
кий социолог М. Марсель отмечает, что «власть не есть
факт специфически человеческий, она имеет предпосылки и
корни в биологической структуре, которая обща нам с жи¬
вотными» 31. А. Поз, анализируя понятие «власть», прихо¬
дит к выводу, что основа власти заключена в природе чело¬
века как биологического существа 32. М. Дюверже находит
феномен политики и власти не только у животных, но и у
насекомых. «Социальная реальность,— пишет М. Дювер¬
же,— как она известна непосредственно людям, содержит
идею руководителя, власти и авторитета. В обществе власть
предстает феноменом столь же естественным, как вода,
огонь, град в физическом универсуме» 33. Бертран де Жуве-
нель категорически заявляет, что «власть есть для нас факт
природы» 34.
Биологическая концепция власти восходит своими кор¬
нями к мыслителям древности. Еще Аристотелю было не
чуждо рассмотрение власти как «естественного» состояния
в обществе, предопределяемого самой природой. Он писал:
«Властвовать и подчиняться не только одна из необходимо¬
стей, но также одна из полезностей; с самого рождения од¬
ни предназначены для власти, другие — для подчинения.
Имеются многие виды властвующих и подвластных, и всег¬
да власть над более высокостоящими подвластными имеет
более высокий характер, например, власть над диким зве¬
рем или над человеком; ведь свершаемое лучшими и явля¬
ется лучшим. Когда же одно властвует, а другое подчиняет¬
ся — в этом есть их некоторое (совместное) действие» 35.
Биологический подход, однако, встречает серьезные воз¬
ражения и в среде западных социологов. Ж. Гелороже, на¬
пример, полностью исключает какие бы то ни было анало¬
гии между человеческим обществом и биологическим орга¬
низмом. Ж. Бюрдо подчеркивает, что власть и общество
рождаются вместе. Ж. Лапьер строит свою концепцию влас¬
ти на ее оценке как исключительного атрибута обществен¬
ной организации, как социального факта, присущего общест¬
венной группе, и выводит понятие власти из «факта при¬
надлежности человека к группе» зб.
Рассмотрение власти как специфически общественного
явления, несомненно, продвигает вперед исследование ее
природы. Но те буржуазные социологи, которые исходят ис¬
ключительно из теории стратификации и игнорируют деле¬
ние общества на более крупные социальные совокупности с
17

противоположными интересами, закрывают для себя доро¬
гу к пониманию сущности проблемы.
Попытки уйти от чрезмерно широкого понятия власти
привели некоторых социологов к его неправомерному суже¬
нию. Мы имеем в виду концепцию, сводящую власть к вли¬
янию и контролю. Например, Г. Саймон использует поня¬
тие «власть» и «влияние» как синонимы 37. Наиболее край¬
нюю позицию занимает Ж. Бержерон, который решительно
возражает против использования термина «власть», предла¬
гая его заменить понятием контроля, обладающим, по его
мнению, огромными преимуществами, к числу которых он
относит и большую идеологическую нейтральность38. Такой
подход фактически демонстрирует бессилие научного анали¬
за категории власти и отвергается многими западными со¬
циологами.
Приведем для сравнения несколько наиболее типичных
и интересных определений власти в зарубежной социологи¬
ческой литературе. В «Словаре социальных наук», изданном
в Канаде, значится следующее: «Власть в ее самом широком
смысле обозначает: а) способность, осуществленную или
нет, производить определенный эффект, б) влияние, осуще¬
ствляемое человеком или группой какими-либо средствами
на поведение других людей по намеченным путям» 39. Это
определение, по существу, является разработкой известной
характеристики, которая была сформулирована еще Максом
Вебером. «Власть,— писал он,— означает любую возмож¬
ность проводить внутри данных социальных отношений соб¬
ственную волю даже вопреки сопротивлению, независимо от
того, на чем такая возможность основана» 40. Высказанная в
ту пору, когда господствовали юридические концепции
власти, идея М. Вебера о власти как возможности прово¬
дить волю, несомненно, имела весьма плодотворное значе¬
ние. Теперь она лежит в основе большинства определений
власти, даваемых западными социологами. Впрочем, сами
они нередко признают приоритет марксизма в этом вопро¬
се. Действительно, именно Ф. Энгельс определял отношения
власти как волевые отношения. «Авторитет в том смысле,
о котором здесь идет речь,— писал он,— означает навязыва¬
ние нам чуждой воли; с другой стороны, авторитет предпо¬
лагает подчинение» 41. Но в отличие от марксизма, который
выделил классовую волю как основу власти, буржуазная со¬
циология выделяет институциональную волю: волю господ¬
ства партии или иной организации и т. п.
Нельзя не отметить, что определение Макса Вебера ока¬
18

залось «слишком классовым» для ряда современных запад¬
ных социологов. Они пытаются заменить его «более индиф¬
ферентными» в социальном отношении характеристиками:
на место воли они ставят право, на место господства — уп¬
равление, влияние или контроль (Р. Арон, М. Крозье).
По нашему мнению, определение природы власти пред¬
полагает следующие условия. Первое: необходим классовый
подход как основа определения власти в обществе. Второе:
необходим конкретный социологический подход, учитыва¬
ющий плюралистический характер власти в обществе, где
одновременно идет концентрация социально-политической
власти и ее диффузия, поскольку в процесс властвования в
той или иной форме втягиваются все более широкие группы
населения. Третье: необходимо не только конструировать
общее понятие власти, но и выяснить специфические особен¬
ности отдельных ее видов — экономической, политической,
государственной, общественной, семейной и т. п. Четвертое:
необходимо различать виды общественной и личной власти,
которые переплетаются между собой, но могут быть и не
связаны друг с другом (например, власть родителей не
есть классовая власть). Пятое: необходимо различать осо¬
бенности власти в разных социально-политических структу¬
рах. Если в антагонистических обществах становым хребтом
власти остаются отношения господства и подчинения, то в
социалистических обществах им на смену все более прихо¬
дят отношения, основанные на руководстве, управлении,
влиянии, контроле. Шестое: конструируя общее понятие
власти, нужно особенно выделять волевые (основанные на
силе) и правовые начала, которые тесно связаны между со¬
бой, но не всегда совпадают друг с другом.
С учетом этих соображений можно предположить сле¬
дующее общее определение: власть есть реальная способ¬
ность осуществлять свою волю в социальной жизни, навя¬
зывая ее, если необходимо, другим людям; политическая
власть как одно из важнейших проявлений власти характе¬
ризуется реальной способностью данного класса, группы,
индивида проводить свою волю, выраженную в политике и
правовых нормах.
Понятие политической власти, в свою очередь, значи¬
тельно шире понятия государства. В чем же коренная осо¬
бенность государственной власти? Политическая деятель¬
ность осуществляется не только в рамках государства, но и
в других составных частях социально-политической систе¬
мы: в рамках партий, профсоюзов, международных органи¬
19

заций, таких как ООН, и т. д. Больше всего приближает
нас к пониманию природы государственной власти ее спо¬
собность добиваться осуществления тех или иных целей с
помощью принуждения.
Государственная власть не обязательно использует при¬
нуждение для достижения своих целей. Она может доби¬
ваться их и другими средствами — идеологическим воздей¬
ствием, экономическим стимулированием и т. п. Но она об¬
ладает монополией на то, чтобы принудить членов общества
к выполнению своих предначертаний. С внешней стороны
власть связана со способностью навязывать волю подвласт¬
ным, а с внутренней — с подчинением (добровольным либо
принудительным) подвластных этой воле. Государствен¬
ная власть — это такая форма общественной власти, кото¬
рая имеет классовый характер, опирается на специальный
аппарат принуждения и располагает монопольным правом
издавать законы и другие распоряжения, обязательные для
всего населения.
Она в равной мере означает определенную организацию
и фактическую деятельность по осуществлению целей и
задач этой организации.
Но анализ политики под углом зрения жизнедеятельно¬
сти власти слишком широко раздвигает рамки политиче¬
ских исследований. Для понимания предмета политики как
науки существенны такие признаки власти: во-первых, вза¬
имосвязь с политической системой и, во-вторых, право и
способность к принятию обязательных для всего общества
решений по распределению ценностей между различными
общностями и индивидами. Такая позиция, на наш взгляд,
учитывает как институциональный, так и функциональный
подходы к изучению политического процесса.
Политическая система понимается в этом случае не про¬
сто как сумма входящих в нее институтов, а как система
взаимосвязи классов, социальных сил, слоев и групп (на¬
пример, государственного и партийного аппарата), посред¬
ством которых вырабатываются и проводятся в жизнь авто¬
ритетные решения. Под авторитетными решениями мы
понимаем такие решения (не обязательно выраженные в пра¬
вовых нормах), осуществление которых обеспечивается либо
с помощью силы, либо посредством убеждения или иных
воздействий и которые признаются обязательными боль¬
шинством общества.
Политическая система и политический процесс являют¬
ся, таким образом, основным объектом политического ис¬
20

следования. Это то, что составляет сердцевину всех наук,
изучающих политику.
На Западе теоретическим исследованием политических
явлений заняты три дисциплины: «политическая наука»,
«политическая социология» и «политическая антрополо¬
гия». Границы между ними довольно искусственны: на до¬
лю «политической науки» выпадает традиционная пробле¬
матика государствоведов, она и развилась из юридической
традиции; возникла она в 70—80-х годах XIX столетия в
США и Европе; «политическая социология» возникла в
30-х годах XX в.; ее основная проблематика находится на
стыке социологии и «политической науки». «Политическая
антропология» посвятила себя главным образом анализу
политических явлений в развивающихся странах. Это деле¬
ние не общепринято среди политологов Запада, его придер¬
живается главным образом большинство исследователей в
США. Некоторые же политологи, например М. Дюверже,
считают, что «политическая социология» и «политическая
наука» — это одно и то же.
Различия между этими дисциплинами варьируются по
странам. В США они все больше уподобляются друг другу
по принципам подхода и концептуальному аппарату, в Ев¬
ропе различия между «политической наукой» и «политиче¬
ской социологией» существенны; здесь часто идет борьба
двух принципиально различных методов подхода к изуче¬
нию политической действительности. Для марксистов эти
различия не играют существенной роли на мировоззренче¬
ском уровне, потому что в этом отношении все три дисцип¬
лины очень близки.
Возникнув на рубеже XIX и XX веков, буржуазная по¬
литическая наука развивалась, с одной стороны, под влия¬
нием запросов практики развития государственно-монопо¬
листического капитализма, а с другой — как один из ответов
буржуазной социологии на марксизм, на учение о клас¬
совой борьбе, о классовом характере государства. Западные
политологи более или менее единодушно признают, что по¬
литическая наука вначале появилась в США. Первые аме¬
риканские исследователи политики начали с отрицания гос¬
подствовавших в коцце прошлого века в США правовых
теорий как не отвечавших американской действительности.
Особенно остро они критиковали теорию равновесия и раз¬
деления властей, отстаиваемую большинством буржуазных
правоведов Европы. В противовес этим концепциям Ч. Бэрд
предложил создать политическую науку, которая соответст¬
21

вовала бы американским условиям. С самого начала амери¬
канские политологи сосредоточили свое внимание на изуче¬
нии функционирования правительственных учреждений.
При университетах возникли кафедры управления, занятые
главным образом изучением правительственной деятель¬
ности.
Но это только внешняя сторона дела. Главные причины
появления политической науки в США определяются преж¬
де всего тем, что в конце XIX века, когда на смену периоду
развития «свободного капитализма» пришел монополисти¬
ческий капитализм, произошло значительное расширение
объема деятельности и властных полномочий государства.
Развилась огромная государственная машина. Для ее ус¬
пешного функционирования было необходимо знание как
технических вопросов управления, так и общественно-поли¬
тической жизни в целом. Поэтому империалистические го¬
сударства, и прежде всего США, стали все шире финанси¬
ровать исследования социологов и политологов, так что в
конечном счете эти отрасли знания заняли главенствующее
место в системе общественных наук, потеснив философскую
и юридическую науки.
Этим задачам не отвечал формально-юридический под¬
ход, который господствовал в конце прошлого века в амери¬
канской науке о государстве, перекочевав в нее из Европы,
главным образом из Германии, всегда отличавшейся силь¬
ной школой юриспруденции. Новая наука, которая получи¬
ла вскоре наименование политической, в отличие от преж¬
них учений о государстве, обратила внимание на связь
государства и общества, а также сделала попытку более ре¬
алистически подойти к анализу деятельности правительст¬
венных учреждений. Характерно, что представители этой
отрасли знания в первую очередь обратились к изучению
практических и даже чисто технических проблем управле¬
ния. И только впоследствии они стали изучать те общест¬
венные факторы, которые оказывают влияние на формиро¬
вание и деятельность государственных учреждений. Новое
направление буржуазной политологии было заложено Уолте¬
ром Липпманом и другими американскими исследователями,
которые занялись изучением общественного мнения. Вслед
за этим большое место в американской политологии заняло
исследование партий, а также так называемых «групп дав¬
ления», оказывающих влияние на формирование политики.
На европейском континенте политическая наука появи¬
лась значительно позже, чем в США. Ее активное развитие.
22

в сущности, началось только после второй мировой войны и
шло в значительной степени в русле идей американской
школы политологии. Немалую роль в распространении по¬
литологии сыграла ЮНЕСКО, которая не только санкцио¬
нировала автономность политической науки как самостоя¬
тельной отрасли знания, но и многими средствами содейст¬
вовала ее дальнейшему распространению.
Напомним, что на конференции политологов, организо¬
ванной ЮНЕСКО в Париже, было решено употреблять
термин «политическая наука» в единственном числе и было
признано, что основными предметами политической науки
являются власть и государство42. Тем самым была предпри¬
нята попытка внести определенную ясность в те споры, ко¬
торые велись и до сих пор ведутся между представителями
различных наук: юристами, которые утверждают, что в ос¬
нове политической науки лежит наука о государстве; фило¬
софами, которые рассматривают политическую науку как
разновидность социальной философии; социологами, кото¬
рые под политической наукой понимают науку о власти; ис¬
ториками, которые определяют предмет политической науки
под углом зрения исторической эволюции политического
процесса, и т. п.
Названная конференция отказалась от попыток дать оп¬
ределение политической науки и четкую характеристику ее
предмета, полагая достаточным на нынешнем этапе обозна¬
чить лишь основные объекты исследования. Надо заметить,
что с точки зрения выделения объекта исследования подход
ученых, которые придерживаются разных позиций, доста¬
точно близок. Подобно тому, как социологи изучают обще¬
ство, политологи направляют свое внимание на проблемы
политики, политической власти, государства, политической
системы.
При определении предмета и метода в буржуазной поли¬
тической науке противоборствуют два основных течения,
характеризующих разное понимание специфики политиче¬
ской жизни. Первый подход рассматривает политическую
жизнь с точки зрения института, через который она выра¬
жена; второй — с точки зрения деятельности или поведе¬
ния, для которых институты есть лишь одна из определен¬
ных исторических форм. В первом случае политическая нау¬
ка определяется как изучение области правительственных
или политических институтов государства. Во втором слу¬
чае она характеризуется как наука о власти или наука о
принятии решения.
23

Вплоть до середины XX века политическая наука чаще
всего трактовалась как наука о государстве. Этот подход
берет начало еще от Н. Макиавелли, который пытался соз¬
дать законченное учение о государстве и впервые употребил
сам термин «государство». Лишь в последнее время наряду
с термином «государство» все более широко стал употреб¬
ляться термин «политическая система», более адекватно вы¬
ражающий специфику предмета политических наук. Подход
к предмету политической науки с точки зрения рода дея¬
тельности или осуществляемых функций начал формиро¬
ваться в буржуазной мысли еще в XIX веке, но закрепился
только в середине XX века.
Наряду с разграничением институционального и функци¬
онального подходов к трактовке предмета буржуазной по¬
литической науки была проделана известная эволюция и в
понимании основного объекта исследования. Если раньше
таковым считалось государство, то на рубеже XIX—XX
веков стали рассматривать само государство не как сумму
официальных норм, а как систему социальных групп, сорев¬
нующихся за власть. В частности, Трейчке (1897 г.) и пер¬
вые политические социологи, такие как Гумплович (1885 г.),
Радзенховер (1893 г.) и Оппенгеймер (1907 г.), рассматри¬
вали силу и власть в борьбе между группами или классами
как главный аспект политических взаимоотношений. В США
такие представления о предмете политических исследований
стали завоевывать признание позднее, чем в Европе, из-за
отрицательного отношения к европейской социальной фило¬
софии и теории вообще. Лишь в 1930 году Дж. Кэтлин и в
1934 году Ч. Мерриам стали рассматривать политику как
систему взаимоотношений по поводу власти. К ним присо¬
единились другие ученые—Дж. Лассвелл (1948 г.), М. Ка¬
план (1950 г.), В. О. Кей (1942 г).
Понятие власти оказалось плодотворным на пути разви¬
тия функционального подхода к предмету политической на¬
уки. Но сама неопределенность определений этого понятия,
их чрезмерная широта, а главное отказ от классовой харак¬
теристики власти сохранили в политической науке Запада
непреодолимые трудности при вычленении ее предмета.
В середине XX века появилось сразу получившее широкое
распространение определение власти через понятие реше¬
ния. Власть стали рассматривать как управление всеми со¬
циальными процессами, основанное на принятии и осущест¬
влении решений. На этой основе политическая жизнь стала
пониматься как система взаимоотношений, в рамках кото¬
24

рых формулируются и внедряются в жизнь решения обще¬
ства, а политическая наука — как наука о формировании
общественной политики. Этот подход, начало которому по¬
ложили работы К. Шмидта, очень скоро завоевал господ¬
ствующее положение среди политологов США, а затем и в
других странах Запада.
Осознание односторонности такой позиции привело к по¬
пыткам соединить теорию принятия решений с описанием
политической системы. Именно описание политической сис¬
темы как системы поведения или группы взаимосвязей,
через которые осуществляются и проводятся в обществе обя¬
зательные решения, было признано главной задачей поли¬
тической науки. Еще один шаг по пути конкретизации пред¬
мета политической науки был связан с использованием в
ней концепции распределения ценностей. Политическая си¬
стема стала рассматриваться в буржуазной науке как меха¬
низм по распределению ценностей путем принятия решений.
Во всех этих трансформациях подхода буржуазных по¬
литологов к пониманию предмета политической науки за¬
метную роль сыграл бихевиоризм. Подобно другим общест¬
венным наукам, буржуазная политическая наука начала
исследовать конкретное поведение как в формальных (юри¬
дически оформленных) структурах, так и в неформальных
группах. Она обратилась к индивиду, к его отношениям, по¬
буждениям, оценкам и знаниям.
Особенно значительным оказалось влияние бихевиориз¬
ма в политической науке США. Еще в 1908 году Г. Уоллес
в работе «Человеческая природа в политике» обратился к
политическим побуждениям как к новому, неинституцио¬
нальному фактору политической жизни. Эта идея была вос¬
принята рядом исследователей. У. Липпман в «Обществен¬
ном мнении» (1922 г.) писал о роли стереотипных мнений
в формировании поведения индивидов. Дж. Лассвелл в
«Психологии и политике» (1930 г.) попытался использовать
психоанализ в качестве метода, позволяющего обнаружить
влияние скрытых, подсознательных побуждений на полити¬
ческую активность. В 30-х годах в широких масштабах по¬
пыталась применить психологические методы к изучению
политики так называемая чикагская школа. Один из наибо¬
лее известных популяризаторов такого подхода — Дж. Кэт¬
лин пишет в своей работе «Систематическая политика»:
«Из всех междисциплинарных взаимоотношений, которые
являются практически важными для политической науки,
наиболее важна взаимосвязь между политикой и психоло¬
25

гией. Для современного автора она является основной»43.
Делая упор на индивидуальное поведение людей, бихе¬
виористы фактически отказываются от анализа общества
как единого целого и обрекают себя на описание сравнитель¬
но второстепенных факторов, влияющих на политический
процесс. Пытаясь найти выход из тупика, в который заво¬
дит политическую науку чрезмерная психологизация, бур¬
жуазные политологи обращаются к теории групп. Эта тео¬
рия, которую в сферу политических наук перенес А. Бэнтли,
возникла как прямая попытка дать альтернативу марксист¬
ской теории классов. С этой точки зрения весьма характер¬
но следующее высказывание Бэнтли: «Экономический базис
политической жизни нужно, конечно, полностью учитывать,
хотя из этого вовсе не следует, что экономический базис...
является главенствующим, основным в определении полити-
ческой активности»
По утверждению представителей этого направления, со¬
циальные группы объединяются прежде всего на основе
общности интересов, а не на основе производственной дея¬
тельности, экономических факторов, реального обществен¬
ного положения. Для Бэнтли группа существует лишь как
некое количество людей, имеющих общий интерес. Он обра¬
щает особое внимание на мотивы, чувства, желания, эмоции
и иные психологические факторы, совершенно игнорируя
глубинные социальные причины, которыми они порожда¬
ются.
Бихевиористы утверждают, будто марксизму чуждо изу¬
чение индивидуальной и массовой психологии как фактора
политической жизни. Открытие роли психологического фак¬
тора они приписывают западной психологии. Это, однако,
не соответствует действительности. Как известно, В. И. Ле¬
нин не раз возвращался к вопросу о том, какую роль в рево¬
люционной борьбе играет массовая психология, и прежде
всего взгляды и настроения рабочего класса. Он писал, что
вывод материализма о зависимости «хода идей от хода ве¬
щей единственно совместим с научной психологией» 45. Од¬
нако для марксизма-ленинизма главным является призна¬
ние определяющего влияния объективных производствен¬
ных отношений, классовой борьбы; именно это влияние
позволяет понимать массовую и индивидуальную психологии
как важные факторы формирования политики, политических
отношений.
Надо сказать несколько слов и о том значении, которое
придается буржуазной политической наукой теории приня¬
26

тия решений. Один из ревностных пропагандистов этой тео¬
рии — Р. Снайдер пишет: «Подход с точки зрения приня¬
тия решений имеет две фундаментальные цели: помочь ус¬
тановить решающую структуру в политической сфере, где
имеют место изменения, и помочь подвергнуть систематиче¬
скому анализу поведение людей в процессе принятия реше¬
ний, которое ведет к действию и поддерживает действие» 46.
За основу анализа Р. Снайдер предлагает брать события
или политическое решение, изолируемое от других событий
в целях «углубленного исследования». Далее имеется в ви¬
ду исследование непосредственных причин, которые приве¬
ли к данному решению, и анализ поведения людей в процес¬
се принятия решения. Снайдер полагает, что для изучения
любого политического решения достаточно проанализиро¬
вать три важнейшие переменные: сферу компетенции, связь
и информацию, мотивацию.
Конечно, изучение этих факторов, в особенности при ис¬
следовании самого процесса принятия решения, может дать
серьезный материал для исследования. Но один лишь такой
анализ не может объяснить подлинных тенденций социаль¬
ной и политической жизни, которые в конечном счете нахо¬
дят свое проявление в том или ином конкретном решении.
Изучение биографии лиц, принимающих решение, их обра¬
зовательного уровня, служебной карьеры, принадлежности
к тем или иным группам представляет определенный инте¬
рес и не должно игнорироваться. Но сводить все дело толь¬
ко к этому — значит закрывать глаза на глубинные обще¬
ственные потребности и интересы, которые, между прочим,
оказывают определяющее влияние и на формирование поли¬
тических взглядов и представлений лиц, принимающих ре¬
шение.
Наряду с бихевиоризмом огромное влияние на современ¬
ную американскую политическую науку оказывает прагма¬
тизм в его различных разновидностях. Прагматизм в сфере
политических исследований явился попыткой отказа от фор¬
мально-юридического, а также институционального изучения
внешних форм политической жизни и перехода к более реа¬
листическому взгляду на политический процесс. Не имея,
однако, собственной цельной теоретической базы, прагма¬
тизм нередко паразитирует на концепциях вульгарного ма¬
териализма, — эклектически соединяя их с элементами дру¬
гих философских систем. На этой основе в американской по¬
литической науке «политический реализм» выродился в
конечном счете в апологетику политической реальности импе¬
27

риалистических государств, которая понимается как не под¬
лежащая критике с позиций того, что прагматисты называ¬
ют «абстрактной философией» и «абстрактной моралью».
Одним из наиболее типичных представителей этого на¬
правления является Ч. Мерриам. Он предлагает положить в
основу анализа политики «силу» как главную пружину по¬
литического процесса. Только «сила» — жизненная реаль¬
ность, утверждает Мерриам47. «Экономические, религиоз¬
ные, расовые противоречия приходят и уходят, — пишет
Мерриам.—Борьба и войны, которые являются результатом
столкновений интересов и групп и жестокости прини¬
маемых ими решений, героические усилия, вызванные жаж¬
дой власти, являются с социологической точки зрения толь¬
ко эпизодами в длинной борьбе за регулирование и приспо¬
собление противоречивых типов человеческих личностей,
обусловленных нашим социальным и биологическим насле¬
дием, и модификацией этих типов посредством бесконечно
многообразного социального опыта» 48.
В основе «политической реальности», по Мерриаму,
опять-таки лежат индивидуальная человеческая воля, инди¬
видуальные человеческие страсти, в особенности жажда вла¬
сти и применение силы. Именно это, по его мнению, должно
составлять главный объект, изучаемый политической нау¬
кой. Но, поставив на место социальных критериев личные,
индивидуальные критерии, Мерриам и другие представите¬
ли прагматизма затушевывают ту самую «политическую
реальность», которая составляет суть общественно-полити¬
ческих отношений капиталистического общества. Оговорки
Мерриама о существовании «напряженности в отношениях
между группами, которая вызывает необходимость в орга¬
низационных политических действиях»49, остаются не бо¬
лее чем оговорками, ибо реальный анализ политического
процесса связывается в первую очередь с изучением дея¬
тельности отдельных личностей и их психологии.
Другой представитель этого направления — Лассвелл
сделал попытку преодолеть пропасть, отделяющую «теорию
силовых тенденций» от социальной жизни. Он видит зада¬
чу политической науки в развитии реалистического анализа
политики в связи с социальными процессами. В качестве
исходного принципа такого анализа Лассвелл выдвигает по¬
нятие «ценностей» в политике. Он пишет: «Кто, что, когда
и как получает, таков коренной вопрос при анализе полити¬
ческих действий и политического процесса» 50. Сама полити¬
ческая наука, по его мнению, есть исследование вопроса о
28

распределении ценностей в зависимости от распределения и
использования власти. К числу важнейших ценностей он от¬
носит: силу, уважение, честность, благополучие, привязан¬
ность, богатство, просвещение, мастерство. «Немногие, об¬
ладающие большинством каких-либо ценностей, являются
элитой, остальные — масса и статисты»51. Теория элиты,
таким образом, переплетается у Лассвелла с теорией «рас¬
пределения ценностей» как исходного пункта политического
процесса. Последним словом этих теорий является апология
насилия, толкуемого в качестве единственной и неизбежной
«политической реальности», надежного ответа империалис¬
тической «элиты» на политическую активность, а тем бо¬
лее— революционные действия массы, отнесенной предста¬
вителями прагматизма к категории статистов.
Большинство американских политологов толкует полити¬
ческую науку как науку о власти. Дж. Лассвелл определяет
политическую науку как эмпирическую дисциплину, иссле¬
дующую «формирование власти и участие в ней», а также
«политическое действие, производимое в целях достижения
власти».
Таким образом, если буржуазная политическая наука на
европейском континенте отпочковывалась от юриспруден¬
ции (во Франции) либо философии (в Германии), то в
США она появилась на основе развития исследований по¬
литической жизни различными социологическими школами
и с самого начала ставила перед собой, по преимуществу,
цели практические, была тесно связана с учреждениями,
разрабатывающими практическую политику. Такая направ¬
ленность американской политической науки привела ее, с
одной стороны, к отрицанию значения общеполитической
теории, а с другой — к более или менее откровенной аполо¬
гетике американской политической структуры, с позиции
которой фактически оцениваются все другие политические
системы современности. Классовая направленность здесь
особенно бьет в глаза в сравнении с западноевропейскими
политическими теориями, претендующими на объектив¬
ность, тщательно затушевывающими, как правило, свою
приверженность к тем или иным социально-политическим
структурам.
Мы остановились на некоторых типичных исходных по¬
зициях западной политической науки. Если попытаться в
целом охарактеризовать присущие ей основные тенденции,
то можно сказать следующее: политическая наука, пожалуй,
больше, чем любая другая отрасль буржуазной обществен-
29

нои науки, вынуждена считаться с условиями жизни нашего
динамичного и противоречивого века и приспособляться к
его требованиям. Это объясняется как объектом ее исследо¬
вания — политикой и политическими отношениями, пред¬
ставляющими собой самый подвижный элемент обществен¬
ной жизни, так и ее функциональной ролью, поскольку бур¬
жуазная политическая наука прямо и непосредственно
ставит себя на службу политическим институтам правящих
классов. На нее не может не оказывать влияния вся совре¬
менная обстановка: острейшая борьба двух мировых систем,
растущие во всем мире симпатии к социализму, и в частнос¬
ти в развивающихся странах, повышение активности масс,
усиление их борьбы за влияние на политические процессы,
развитие государственного капитализма с его тенденцией к
рационализации производства и управления и т. п. Поэтому
в западной политической науке в наше время мы видим, с
одной стороны, больше реализма и стремления анализиро¬
вать действительные факты политической жизни, с дру¬
гой — резко усилившуюся социальную направленность, хо¬
тя и тщательно прикрываемую видимостью объективизма и
научности.
Современная западная политическая наука не может иг¬
норировать колоссального влияния марксистской социоло¬
гии, которая показала не только свое теоретическое превос¬
ходство, но и практическую эффективность, став орудием
преобразования социальной действительности в одной тре¬
ти мира.
Но, отказавшись от господствовавших прежде философ¬
ских теорий и не приемля марксизм, западная политиче¬
ская наука получила в качестве отмщения полное отсутствие
сколько-нибудь серьезной теоретической базы.
2. Методы изучения политики
Конкретное изучение политических явлений основывается
на: 1) методологии исторического материализма, 2) мето¬
дах теории политики, 3) конкретно-социологической мето¬
дике, Такое разграничение, как нам представляется, отве¬
чает различным уровням исследования: методология выра¬
батывается историческим материализмом, метод лучше все¬
го характеризует материалистическую социологию полити¬
ки, а методика — конкретное исследование политической
жизни.
30

Материалистическое понимание истории, которое откры¬
ло определяющее значение способа производства матери¬
альных благ, а также прямые и обратные связи между бази¬
сом и надстройкой, дают ключ к выявлению природы таких
сложных социальных явлений, как государство, политиче¬
ская система, политика. Вместе с тем диалектический и ис¬
торический материализм представляет собой общую методо¬
логию, применяемую во всех науках, в том числе в исследо¬
ваниях государства и политики 52.
Применение материалистической диалектики к анализу
политических явлений, как и ко всякой конкретной сфере
деятельности, имеет свои специфические особенности. Про¬
следим это на некоторых примерах 53.
Важнейшее значение для понимания природы политиче¬
ских систем, международных отношений, внутренней и вне¬
шней политики государств имеет закон единства и борьбы
противоположностей, составляющий основу классового ана¬
лиза жизни общества. В раздвоении единого на противопо¬
ложности и их взаимном противоборстве В. И. Ленин видел
самый фундаментальный закон, больше того, «суть... диа¬
лектики». «Развитие есть «борьба» противоположностей»,—
писал Ленин. И дальше: «Единство... противоположностей
условно, временно, преходяще, релятивно. Борьба взаимоис¬
ключающих противоположностей абсолютна, как абсолютно
развитие, движение»54.
Эти мысли В. И. Ленина имеют чрезвычайно важное
значение для анализа современных политических структур,
их функционирования, их борьбы и взаимодействия. Без
выявления противоположных тенденций, которые заложены
в современных буржуазных государствах, претендующих,
однако, на официальное выражение национальных интере¬
сов, невозможно понять ни их природу, ни их политику. Без
учета характера социальных сил, выступающих против бур¬
жуазной власти, невозможно прогнозировать радикальные
изменения политической структуры в результате грядущих
революций.
Борьба между новым и старым, между революционной
и консервативной сторонами политических явлений, в ходе
которой старое вытесняется новым,— такова определяющая
черта всякого политического процесса.
Суть социально-политической жизни капиталистическо¬
го общества характеризует закон классовой борьбы, прежде
всего между пролетариатом и капиталистами. Классовый
подход был и остается основой анализа бурной и насыщен-
31

ной острыми конфликтами политической жизни буржуазно¬
го государства.
Нельзя, однако, игнорировать тот факт, что это государ¬
ство существует и как единая структура, которая, по словам
Ф. Энгельса, держит в узде противоположные классы, не
давая им взаимно уничтожить друг друга и взорвать обще¬
ство. Хотя такое единство в буржуазном обществе времен¬
но, релятивно, оно существует и особенно явственно прояв¬
ляется в сфере внешнеполитической деятельности буржу¬
азных государств. Обязательства, которые они на себя при¬
нимают, действия, которые они совершат, выражая волю гос¬
подствующих классов, в то же время осуществляются име¬
нем всего общества; угнетаемые классы независимо от своей
воли вовлекаются в осуществление этих действий.
Различие между методологией, методами и методикой
исследования отражает уже сложившуюся объективно сис¬
тему средств, используемых для анализа политических
изменений. Надо заметить прежде всего, что это разграниче¬
ние не носит принципиального характера, поскольку незави¬
симо от используемых методов и процедур любое исследова¬
ние политических процессов может быть научным, лишь
опираясь на марксистско-ленинское мировоззрение, на диа¬
лектический и исторический материализм. Речь идет, таким
образом, о разграничении приемов анализа на разных уров¬
нях изучения действительности и приближении к объекту
на высшем уровне (охватывающем весь исторический про¬
цесс во всех его взаимосвязях и опосредствованиях) и эм¬
пирическом уровне исследования.
Методология несет мировоззренческую нагрузку и слу¬
жит необходимой предпосылкой всякого исследования. Что
касается методов, и в особенности методик и процедур, то
они в меньшей мере непосредственно связаны с идеологией.
Возьмем для примера функциональный анализ. Он приме¬
няется и марксистами, и немарксистами, выполняя различ¬
ную познавательную нагрузку не сам по себе, а в зависи¬
мости от мировоззренческих основ, на которых базируется
исследование в целом. Системный анализ, изучение роле¬
вых особенностей различных структур, сравнительный ана¬
лиз и другие методы социологического уровня исследования
служат эффективными средствами познания политических
отношений, выступая как необходимое дополнение к общей
методологии исследования.
С другой стороны, представляется целесообразным раз¬
граничение методов и методик. Если метод характеризует
32

способ подхода к изучению действительности, отражающий
общую взаимосвязь и логику жизненных процессов, то ме¬
тодика есть лишь сумма приемов, по преимуществу техни¬
ческих, применяемых для накопления и систематизации эм¬
пирического материала. Особое значение для социально-по¬
литических исследований имеет та революция, которая
произошла в технике, процедурах и средствах исследорания
на основе достижений математики, кибернетики, широкого
применения вычислительной техники. Это позволило по-но¬
вому организовать сбор, хранение и анализ фактических
данных, относящихся к событиям и явлениям политической
жизни.
Например, для анализа политической структуры эффек¬
тивен метод системного анализа, рассматривающий полити¬
ческие отношения как единую систему функций, ролей,
структур. А для накопления эмпирического материала, от¬
ражающего процесс функционирования тех или иных инсти¬
тутов, эффективны статистические выборки, анкетирование,
интервьюирование и другие процедуры и технические при¬
емы. Само собой разумеется, что это разграничение (мето¬
дология, методы и методика) имеет в определенной мере
условный характер, что исследователь использует в конкрет¬
ном исследовании всю сумму средств познания действитель¬
ности, не подразделяя их во всех случаях по названному
или другим критериям.
В общей форме можно сказать, что в области политиче¬
ских исследований применяется методология и методика,
вырабатываемые социологической наукой, с учетом всей спе¬
цифики, присущей политике как объекту исследования. Эта
оговорка весьма существенна. Она означает, во-первых, что
для осуществления конкретного исследования политической
жизни необходимо провести тщательный отбор среди выра¬
ботанных историческим материализмом и конкретной соци¬
ологией методов в интересах наибольшей результативности
исследования и, во-вторых, что материалистическая теория
политики претендует и на разработку специфической ме¬
тодики, применяемой только для конкретных исследований
политических отношений.
К числу важнейших методов 55, которые используются в
исследованиях политики, относятся: 1) теория факторов,
изучающая влияние экономики, культуры и т. п. на поли¬
тический процесс; 2) дифференцированный анализ социаль¬
ных общностей (класс, нация, социальная группа), их роли
в политической жизни; 3) структурный и функциональный
2—168
33

анализ политических институтов (государство, партия,
политический режим); 4) системный анализ больших и ма¬
лых политических структур; 5) комплексный анализ поли¬
тического управления и руководства обществом; 6) комму¬
никационный анализ взаимодействий элементов политиче¬
ского процесса; 7) анализ соотношения сил как фактора
формирования политических отношений, особенно на меж¬
дународной арене; 8) анализ политической динамики;
9) сравнительный метод сопоставления близких или про¬
тивоположных политических систем; 10) методы политиче¬
ского планирования и прогнозирования и др.
Перечисляя методы, мы указали на те сферы, где они,
как нам кажется, наиболее эффективны. Само собой разуме¬
ется, что всестороннее изучение политических отношений
требует применения всех этих методов в их совокупности на
основе марксистской методологии, вырабатываемой истори¬
ческим материализмом, а применительно к интересующему
нас объекту — материалистической теории политики. Что
касается методики политических исследований, то она осно¬
вана на применении примерно тех же приемов и средств, что
и в других областях и сферах конкретных социальных ис¬
следований.
Специфика применения к сфере политических отноше¬
ний общесоциологических законов о решающем влиянии
способа производства материальных благ в обществе обя¬
зывает: а) выявить конкретные социальные факторы, ока¬
зывающие непосредственное влияние на политический про¬
цесс; и 6) анализировать мощное обратное влияние поли¬
тики, политической системы на экономический базис.
Наряду с экономикой, о чем говорилось выше, более или
менее существенное влияние на характер государства и по¬
литики оказывают другие моменты — географические усло¬
вия, демографические особенности, а также психологические
факторы. Признавая некоторое, впрочем, весьма второсте¬
пенное, значение биологических факторов, влияющих на
особенности психического склада наций, а через них па по¬
литику, марксизм в то же время решительно отвергает тео¬
рии, провозглашающие примат биологических факторов в
регулировании общественного процесса. Наука полностью
опровергла теории неравноценности рас и наций, служив¬
шие обоснованием притязаний на политическое господство
отдельных народов. Уже давно доказано определяющее
влияние социальной среды на формирование индивидуаль¬
ной и, тем более, социальной психологии.
34

Более существенное влияние на государство и политику
оказывают географические, или, шире, геофизические, усло¬
вия. По-видимому, существование восточных деспотий во
многом объяснялось трудными климатическими условиями
(особенно трудностями водоснабжения), которые требовали
огромной концентрации массы человеческой энергии для
самосохранения и сносного существования общества. Мож¬
но также предположить, что в странах, где имелись естест¬
венные барьеры против иностранных нашествий, чаще фор¬
мировались демократические системы (как, например, в
Швейцарии), тогда как в странах, не защищенных приро¬
дой, легче пробивала себе дорогу тенденция к сильной мо¬
нархической власти. В современной жизни географический
фактор сохраняет известное значение, например с точки
зрения обороны, а также может сказаться на степени цент¬
рализации государства. В территориально более крупных
государствах имеется естественная потребность в усилении
в интересах единства начал централизации.
Однако географический фактор не может ни в какой ме¬
ре конкурировать с социальными, прежде всего экономиче¬
скими, факторами. Не только марксисты, но и многие бур¬
жуазные социологи отвергают географический детерминизм.
Он опровергается бесчисленными конкретными социальны¬
ми исследованиями, доказавшими прямую зависимость пси¬
хических и культурных форм жизни человека от социаль¬
ной среды, а также его творческое воздействие на измене¬
ние самих социально-культурных условий.
Демографический фактор также может при известных
условиях оказать свое влияние на политику. В частности,
демографическое давление, и особенно его высшая степень—
так называемый демографический взрыв, нередко использу¬
ется политическими силами для агрессивных и захватниче¬
ских акций извне. Однако само по себе количество населе¬
ния и его размещение не является определяющим моментом
ни во внутренней, ни во внешней политике.
Куда более значительно и глубоко влияет на политиче¬
скую структуру общества, на государство и политику куль¬
тура общества. Понятие культуры в широком смысле слова
включает в себя все, что является продуктом человеческой
деятельности, — материальные и духовные ценности, весь
комплекс идей, обычаев, социальных и политических инсти¬
тутов, воплощающих стремления людей, признанные нормы
и способы поведения и т. п. В этом смысле культура неред¬
ко употребляется как синоним цивилизации.
2*
35

В данном контексте речь идет о более узком понятии
культуры как важного фактора политической жизни. Поэто¬
му мы оставляем в стороне материальную культуру — эко¬
номику, социальные институты и пр., и коснемся главным
образом духовной культуры 56.
Духовная культура представляет собой весьма важный
по значению фактор воздействия на политические отноше¬
ния и политическую борьбу. Если производительные силы
и соответствующие им производственные отношения опре¬
деляют общие основы существования каждого данного об¬
щества (характер собственности, социальная структура,
право, мораль и т. п.), то духовная культура во многом оп¬
ределяет формы политических институтов, методы и сред¬
ства их функционирования, их цели. То, что в результате
буржуазной революции в Англии возникла конституцион¬
ная монархия, во Франции — республика, деградировавшая
вскоре к империи Наполеона, в США — президентская де¬
мократическая республика, определялось не только эконо¬
мическими условиями, которые были сходными в своих ос¬
новах, но и историческими традициями, идеологией и поли¬
тическими целями руководящих сил и другими элементами
духовной культуры, оказавшими влияние на соотношение
классовых сил.
К. Маркс и Ф. Энгельс подчеркивали, что на ход исто¬
рической борьбы оказывает влияние не только экономиче¬
ское положение классов, но и различные элементы надстрой¬
ки, в том числе политические, юридические, философские,
религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систе¬
му догм. Эти элементы во многих случаях могут оказывать
определяющее воздействие преимущественно на форму
исторической борьбы, а также на формы политической жиз¬
ни, государства, политического режима и т. д. Влияние ду¬
ховного фактора, включающего в себя и политическое со¬
знание, противоречиво, поскольку оно отражает противоре¬
чивый характер культуры разных классов, слоев, групп,
наций. Механизм этого влияния включает в себя рацио¬
нальные и эмоциональные формы и методы воздействия,
и может быть исследован с помощью методик социальной
психологии и конкретной социологии.
С этой точки зрения, для науки, изучающей проблемы
государства и политики, особенно важно, основываясь на
идее детерминизма, исследовать не только объективные, но
и субъективные факторы, лежащие в основе тех или иных
политических процессов и явлений. Политическая жизнь —
36

сфера самого активного проявления деятельности отдель¬
ных личностей, социальных групп, классов, наций. Это сфе¬
ра, где субъективная воля руководителей оказывает особен¬
но значительное влияние как на содержание, так и на форму
социальных процессов (хотя источник самой этой воли мож¬
но в конечном счете обнаружить в интересах тех или иных
социальных групп и классов). Тот факт, что фашистский
режим приобрел неодинаковые политические формы в Гер¬
мании и Испании, конечно, связан с конкретными условия¬
ми этих стран. Но немаловажное значение имели и разли¬
чия субъективного порядка: в идеологии гитлеризма и фран¬
кизма есть как общие черты, так и существенные особен¬
ности.
Иными словами, законы общественной жизни устанав¬
ливают глубокую, существенную, повторяющуюся связь и
зависимость между явлениями или различными сторонами
одного и того же явления. Но сами они находятся в тесной
связи с другими законами и поэтому проявляют себя как
господствующая тенденция, пробивающая себе дорогу лишь
в конечном счете в процессе борьбы с другими, в том числе
с противостоящими ей, тенденциями.
Правильное понимание объективного характера законов
государства помогает нам глубже анализировать природу
современных политических систем с учетом различных тен¬
денций, проявляющихся в них.
Исторический материализм в целом дает наиболее об¬
щую, так сказать, космогоническую картину политической
жизни народов и стран, делая акцент прежде всего на исто¬
рическом подходе. Он концентрирует внимание на законо¬
мерностях, присущих всем социально-экономическим форма¬
циям, вырабатывает отвечающие такому подходу наиболее
общие понятия и категории. Но для понимания конкретных
политических явлений, состояний, ситуаций, для изучения
и прогнозирования эволюции политических структур такой
глобальный подход должен быть дополнен углубленным
изучением фактов политической жизни и их теоретическим
обобщением в системе понятий и категорий, вырабатывае¬
мых на основе конкретно-социологического анализа каждой
данной системы, каждой данной ситуации.
Как уже отмечалось выше, основным фактором, непо¬
средственно определяющим характер политических процес¬
сов, являются классы и другие социальные группы.
Но углубленный анализ политики не ограничивается
изучением классовых интересов в целом и их общего влия¬
37

ния на политическую жизнь той или иной страны. Он идет
дальше, к более конкретному социологическому анализу
роли, политического веса и форм деятельности различных
слоев и групп внутри тех или иных классов, как господст¬
вующих, так и угнетенных. Такой подход особенно необхо¬
дим для понимания политических процессов, которые лишь
в конечном счете определяются экономическими и классо¬
выми интересами.
Классовый подход к пониманию политики не имеет ниче¬
го общего с какой бы то ни было вульгаризацией и прими¬
тивизацией понимания политических процессов. Политика
государства, как правило, безусловно, является концентри¬
рованным выражением интересов господствующего класса
или классов. Но в ней находит свое выражение, пускай кос¬
венное, деформированное и нередко извращенное, давление
других классов, которые служат объектом господства и уг¬
нетения. В послевоенный период, например, в законодатель¬
стве ряда капиталистических стран зафиксированы более
или менее значительные социальные завоевания рабочего
класса. Понятно, что этого удалось добиться в результате
ожесточенной борьбы рабочих против капиталистов посред¬
ством давления рабочего движения на буржуазные госу¬
дарства. Примером подобного рода давления может служить
национализация угольной, сталелитейной и других отраслей
промышленности в Англии в начальный период после вто¬
рой мировой войны, когда у руководства находились лейбо¬
ристы.
Все это показывает, что изучение политики как специ¬
фического явления общественной жизни требует не только
общих теоретических определений, но и конкретного (в том
числе опирающегося на социологические методы), глубоко
дифференцированного анализа политических интересов раз¬
личных группировок как внутри правящих, так и эксплуа¬
тируемых классов.
Столь же конкретного подхода требует и изучение раз¬
личных форм влияния на политику такого фактора жизни
общества, как культура, включающая в себя мораль, идео¬
логию, религию, науку и т. д. С точки зрения механизма
влияния этого фактора на политические отношения важно
учитывать различие уровней культуры — класса, нации,
группы, личности. Культура класса в той или иной мере
объединяет в себе как национальные, так и интернациональ¬
ные моменты и выражает наиболее существенные особеннос¬
ти идеологии, целей, норм и мотивов социального поведе¬
38

ния, вкусов, навыков, обычаев. Культура группы, отражая
характерные черты культуры класса, к которому принадле¬
жит данная группа, вместе с тем отличается определенным
своеобразием системы ценностей и способов поведения, ко¬
торые приобретают обязательный характер для членов дан¬
ной группы, оказывая влияние в том числе и на политиче¬
ское поведение (например, голосование на выборах).
Национальная культура, будучи дифференцированной в
классовом отношении, в то же время содержит элементы
надклассовые (язык, многие произведения зодчества, изо¬
бразительного искусства и т. п.). Культура индивида вклю¬
чает в себя наряду с элементами классовой, групповой,
национальной культуры личные модели поведения, ценно¬
сти и идеи, нередко даже неизвестные окружающим. Иссле¬
дуя конкретную политическую ситуацию и поведение в ней
людей, необходимо учитывать специфическое влияние на
эту ситуацию каждого уровня культуры.
Польский социолог Ян Шепаньский указывает следую¬
щие пути влияния духовной культуры на общественную
(в том числе политическую) жизнь: а) социализация и
формирование отдельного индивида; б) создание систем
ценностей; в) эталоны действий, поведения и поступков;
г) создание моделей институтов и социальных систем 57.
Под социализацией индивида имеется в виду его при¬
способление к общественной жизни на основе обучения,
убеждения и наказания, позволяющее ему сознательно дей¬
ствовать в рамках данного общества и регулировать свои
отношения с обществом.
Под системой ценностей подразумевается определенным
образом организованная совокупность предметов матери¬
альной или духовной жизни, действительных или вообража¬
емых, которым личность, группа, класс приписывают изве¬
стное положительное или отрицательное значение и которые
выступают в качестве ориентиров и регуляторов деятельно¬
сти. Высшими ценностями для разных людей и групп могут
быть предметы благосостояния, произведения искусства и
других видов творческой деятельности, а также власть,
нравственные или религиозные идеалы и нормы, престиж,
слава, честь и т. п. Поведение людей и групп, стоящих пе¬
ред выбором тех или иных ценностей, определяется их пред¬
ставлением об иерархии ценностей. Будучи результатом
воспитания, воздействия среды, сознательной деятельности,
ценности служат важным регулятором человеческих поступ¬
ков, мерилом оценки поведения других людей.
39

Ценностные ориентации непосредственно выступают как
существенный мотив политического поведения, например в
период выборов органов власти, руководящих деятелей го¬
сударства, партии. Если, скажем, одни группы общества
больше озабочены проблемами внутреннего развития обще¬
ства, то другие могут ставить на первый план интересы
внешней безопасности либо национального величия и т. п.
Под эталонами поведения понимаются схемы или спосо¬
бы деятельности — средства удовлетворения интересов и
потребностей людей на основе их ценностных ориентаций.
Входящие сюда схемы, стереотипы обычно приспособлены к
определенным ситуациям, а повторяются нередко в силу
обычаев и привычек, принятых в данном обществе, классе,
группе. Если рассматривать общественную жизнь как сово¬
купность ситуаций, в которых люди вступают в отношения
друг с другом, то эталон поведения предопределяет диапа¬
зон личных реакций на ситуацию, признаваемых нормаль¬
ными в среде данного класса или группы. Таковы, напри¬
мер, негативная реакция на выступление представителя оп¬
позиционной партии, поддержка члена своей партии, кол¬
лективная защита от нападения грабителя и т. п.
Влияние культуры на социально-политическую жизнь
происходит и путем выработки моделей поведения индиви¬
дов, а также политических институтов и форм политических
отношений.
В советской литературе все более завоевывает себе при¬
знание понятие политической культуры. Политическая куль¬
тура означает, по нашему мнению, уровень знаний и пред¬
ставлений различных классов и слоев общества, а также ин¬
дивидов о власти и политике, а также определяемую этим
степень их политической активности. Несомненно, политиче¬
ская культура масс, групп, классов, руководителей и руко¬
водимых должна стать предметом особых исследований, по¬
скольку этот фактор влияет на формирование и функциони¬
рование политических институтов, на принятие, восприятие
и выполнение решений.
Из числа других факторов, оказывающих влияние на по¬
литику, исследования требуют соотношения между полити¬
кой и наукой, политикой, идеологией и моралью, политикой
и религией и другими формами общественного сознания.
Таковы некоторые методологические принципы иссле¬
дования политики. Теперь о методах и методике исследова¬
ний. Здесь на первое место мы ставим системный подход.
Он лежит в основе настоящего исследования.
40

Известно, что проблемы государства изучаются эконо¬
мистами, юристами, социологами, историками и др. под уг¬
лом зрения экономических, правовых, социальных, истори¬
ческих аспектов жизнедеятельности государства. Но в ре¬
альности государство не существует как расчлененная
структура или как совокупность различных, не связанных
между собой ролей и функций. Оно существует как единое
целое, как система со своими субструктурами, отдельными
подразделениями, функциями, ролями. Всесторонний ана¬
лиз государства предполагает, следовательно, как изучение
отдельных его функций, так и всей системы, включающей
все прямые и обратные взаимосвязи и зависимости. Этот
системный подход особенно характерен для теории полити¬
ки, в то время как функциональный анализ более применим
в конкретных эмпирических исследованиях. Такой подход
к изучению политики полностью отвечает духу ленинской
традиции, которая требует максимально конкретизирован¬
ного анализа социально-политической жизни как условия
выработки революционной тактики 58.
На наш взгляд, системный подход представляет собой в
первую очередь выяснение взаимосвязей и свойств сово¬
купности объектов. Он предполагает установление с относи¬
тельной точностью расположения системы во времени и в
пространстве, обозначение ее структуры (объектов и про¬
цессов), взаимодействия, установление отношений к целому
в рамках системы и уровня интеграции. Иными словами, си¬
стема обозначает способ взаимодействия двух или более
элементов, а ее анализ — методы проникновения в части
и функции систему.
Другой существенный признак системного анализа —
проблемный или целевой подход. Системный подход озна¬
чает установление взаимосвязи между всеми сферами поли¬
тической жизни под углом зрения «дерева целей». Выдви¬
гается главная цель, а затем в соответствии с ней формули¬
руются и остальные цели, построенные как иерархическая
лестница.
Системный анализ политики предполагает, во-первых,
интегрированный подход к политической системе как едино¬
му целому, во-вторых, изучение целей политики и принима¬
емых решений в этой сфере, в-третьих, моделирование со¬
циально-политических процессов.
Известно, что изучением социально-политических инсти¬
тутов капиталистических стран занимаются философия, тео¬
рия государства и права, экономическая наука и история,
41

каждая из которых применяет специфические для них ме¬
тоды. Что же дает системный подход?
Если философия интересуется прежде всего происхожде¬
нием и развитием государства, закономерностями перехода
от одного типа государства к другому в широких рамках об¬
щественно-экономических формаций, если правоведение
изучает преимущественно конституционные и правовые фор¬
мы государственной жизни, то в основе системного подхода
лежит выявление взаимодействия, развития и функциони¬
рования политической системы как единого целого.
Системный подход к изучению власти и управления
требует не ограничиваться изучением государственных ин¬
ститутов, а идти дальше — к анализу политических систем
и структур в целом, а также отдельных их элементов, в осо¬
бенности процедур принятия политических решений. При
этом политические институты необходимо изучать не в ста¬
тике, а в динамике. Системный анализ ставит своей целью
тщательно следить, так сказать, за биением пульса полити¬
ческой жизни в каждый данный отрезок времени в каждой
стране. Только при этом условии можно изучать причины
тех или иных изменений во внешней и внутренней политике
государства и предвидеть их дальнейшую эволюцию.
Важнейший элемент системного подхода — определение
целей как иерархии взаимосвязанных задач. Совокупность
целей в Европе, коренной поворот к разрядке и миру на
этом континенте включает в себя выработку стратегиче¬
ских, тактических, длительных, ближайших, основных или
частичных задач. Примером может служить Программа ми¬
ра, выдвинутая XXIV съездом КПСС. Основная целевая
установка исходит из сочетания твердого отпора агрессии
с конструктивной линией на урегулирование назревших
международных проблем и постепенного осуществления
программы всеобщего мира.
Эта программа включает в себя и такие сравнительно
близкие по времени задачи, как обеспечение коллективной
безопасности. Она включает в себя и такую перспективную
задачу, как существенное ослабление, а затем прекращение
гонки вооружений и осуществление всеобщего и полного
разоружения.
Глобальные цели — предотвращение мировой термо¬
ядерной войны и сохранение всеобщего мира — здесь под¬
крепляются борьбой за ближайшие конкретные задачи —
конструктивное политическое урегулирование с учетом ин¬
тересов народов в горячих точках мира.
42

Как видим, осуществление Программы мира — это мно¬
гоплановая и разнообразная деятельность КПСС и госу¬
дарства, основанная на реалистической оценке соотношения
сил на мировой арене.
Выработка цели — лишь первый этап системного под¬
хода. Наиболее высокий уровень абстрагирования и упро¬
щения проблем — построение модели.
Каковы пределы применимости на нынешнем уровне
знания моделирования в процессе принятия социально-по¬
литических решений? Заметим прежде всего, что имеется
несколько способов моделирования и несколько типов мо¬
делей. Первый тип носит название физического, или порт¬
ретного, моделирования. Это довольно традиционный и
сравнительно широко и давно используемый способ. Фото¬
графия лица, чертеж самолета или даже рисунок художника
могут рассматриваться как физическая модель, отражающая
определенные свойства объекта, явления, процесса или сис¬
темы.
Второй тип модели — аналоговый. Он предполагает изо¬
бражение определенных свойств объекта через набор пара¬
метров, характеризующих другой, более известный объект.
Например, движение электричества уподобляется потоку
воды в трубах, традиционный любовный конфликт — через
треугольник и т. п.
Наконец, третий тип модели носит название символиче¬
ского, цифрового, поскольку он использует для определения
качества объекта математические символы в виде уравнения
или системы уравнений.
Нельзя отрицать значения двух первых видов моделей.
Они помогают с помощью изобразительных и логических
средств подвергнуть объект более глубокому и основатель¬
ному анализу. Тем самым вносится элемент культуры в
процесс принятия решений. Но только третий тип и пред¬
ставляет собой моделирование в современном и точном смы¬
сле этого слова. Математическая модель, используемая в
исследовании операций, призвана точно изобразить взаимо¬
связи между различными элементами с целью прогнозиро¬
вания поведения объекта в предполагаемых условиях.
Математическое моделирование имеет смысл только тог¬
да, когда на выходе мы получаем прогноз ситуации или
конкретную рекомендацию. Очевидное достоинство матема¬
тического моделирования в том, что оно позволяет отыскать
маскимально точное решение; очевидная слабость — труд¬
ность формализации реальных жизненных процессов.
43

Процесс моделирования неизбежно связан с упрощени¬
ем, и очень трудно определить, какая степень упрощения до¬
пустима, чтобы сохранить сущность объекта. Социальная
наука сама еще оказывается недостаточно подготовленной,
чтобы предложить четкий набор параметров, необходимых
для составления математических моделей. Построение моде¬
лей главным образом используется для углубления понима¬
ния того, как функционирует сложная система, для уясне¬
ния главных черт проблемы и возможных альтернатив.
Как видим, пока еще моделирование главным образом
помогает раскрепостить человеческий разум и интуицию и
направить его на более эффективное решение проблемы.
Оно направляет творческую мысль руководителя в русло
новых идей, альтернативных предложений и проектов, но
отнюдь не избавляет его от необходимости самостоятельно
принимать решение. Это касается даже и экономических
проблем. Что же говорить о социальных и политических
проблемах, которые во много раз сложнее и труднее подда¬
ются учету и формализации?
Думается, что при освоении метода моделирования нам
нужно двигаться постепенно от этапа к этапу, если мы не
хотим уподобиться человеку, который силится овладеть
высшей математикой, не усвоив арифметику и алгебру. Для
начала было бы хорошо, если бы мы научились строить ана¬
логовые модели социальных процессов, опирающиеся на со¬
циальную статистику, хорошо обработанную и системати¬
зированную с помощью ЭВМ. И только после этого можно
было бы сделать следующий шаг для создания работоспо¬
собных символических моделей, где точно определены чис¬
ловые значения для переменных на основе анализа факто¬
ров, достаточных для определения той или иной ситуации.
Электронно-вычислительная машина открыла необозри¬
мые ныне возможности не только для накопления инфор¬
мации, но и для сопоставления альтернатив и выбора более
предпочтительного решения. Однако эти возможности могут
быть использованы лишь тогда, когда будет разработан по¬
нятный машине язык программирования, когда можно бу¬
дет описать проблему с помощью специальных символов
или, иными словами, создать наряду с сотнями известных
человечеству языков новый язык. Для этого науке понадо¬
бятся не только длительные сроки, но и органическое вза¬
имодействие и сотрудничество всех специальностей — эко¬
номистов, социологов, философов, лингвистов, математиков.
Системный анализ кладет в основу выбора информации
44

функциональный принцип. Это означает отбор и обработку
таких данных, которые связаны с целью, решаемой данной
системой или подсистемой. Эта информация должна содер¬
жать компактные характеристики всех тех процессов, ре¬
зультаты которых приводят систему к выбранной цели. Из¬
быток информации также вреден, как и ее недостаток.
Наряду с системным подходом мы придаем большое
значение сравнительному анализу. В последние годы в стра¬
нах социализма получил распространение метод сравнитель¬
ного правоведения, который дает хорошие результаты при
изучении общих черт и особенностей права в различных
странах. По аналогии с этим положительный эффект может
дать применение сравнительного метода в теории полити¬
ки — сопоставление политических институтов, форм и мето¬
дов деятельности партий, государственных органов я обще¬
ственных организаций в различных странах. Таким путем
легче вынести за скобки то, что представляет общую зако¬
номерность для всех государств, и определить специфиче¬
ские особенности, отражающие конкретные условия в каж¬
дой политической структуре. Разумеется, сравнительный
метод не может использоваться механически, он должен
корреспондировать с конкретно-историческим подходом:
ведь различные страны находятся на разных этапах своего
развития 59.
Иногда пытаются рассматривать империалистическое
государство как категорию, единообразную во всех странах
развитого капитализма. Между тем даже самое поверхност¬
ное знакомство с политикой США или Англии, Франции
или Японии, Западной Германии или Италии позволяет
увидеть многие, весьма существенные особенности, которые,
несомненно, связаны с самой природой этих государств.
Применение сравнительного метода для анализа типа и
форм империалистических государств, их партийной струк¬
туры, представительной системы и т. д., вплоть до конкрет¬
ной политики правительств, позволило бы раскрыть многие
тайны во взаимоотношениях внутри империалистического
лагеря, а также между теми или иными буржуазными госу¬
дарствами и странами социализма.
Что касается сравнения политических систем развиваю¬
щихся стран, то это вообще совершенно «нераспаханное
поле». Большое число государств, возникших в странах Аф¬
рики и Азии в последние десятилетия, пока еще изучается
в самой общей форме, главным образом под углом зрения
их внешнеполитического курса — тяготения к пмпериахис-
45

тической или социалистической системам. Сравнительный
анализ этого конгломерата социальных и политических ин¬
ститутов до сих пор остается делом будущего60.
Важной составной частью теории политики является по¬
литическое прогнозирование и планирование. Нет нужды
доказывать, что это наиболее трудная сфера научных пред¬
сказаний, поскольку политика представляет собой, как уже
говорилось, наиболее подвижный и наиболее подверженный
разнообразным влияниям элемент надстройки. Тем не менее
в известных пределах и здесь возможно и необходимо про¬
гнозирование основных тенденций. Но оно предполагает
использование всей суммы методологических и методиче¬
ских приемов социологии политики.
Вообще говоря, проблема конкретно-социологического
подхода к политике состоит не столько в том, что изучать,
сколько в том, как, какими методами (и какие конкретные
цели преследуя) проводить исследования в области госу¬
дарства и политики.
Именно поэтому важное значение приобретает конкрет¬
ная методика политических исследований, использующая
прежде всего то, что уже накоплено в этом отношении прак¬
тикой конкретных социальных исследований: 1) анализ ста¬
тистических данных; 2) методика исследования обществен¬
ного мнения (составление анкет, интервьюирование); 3) ме¬
тодика наблюдения; 4) методика изучения документов;
5) метод социального эксперимента; 6) классические мате¬
матические методы; 7) моделирование, выработка альтерна¬
тивных предложений; 8) использование теории игр и т. д. 61
Важнейшей предпосылкой углубления политических ис¬
следований является более значительное использование ста¬
тистической информации в этой области и ее умелая обра¬
ботка. В работе «Статистика и социология» В. И. Ленин
писал: «Надо попытаться установить такой фундамент из
точных и бесспорных фактов, на который можно бы было
опираться, с которым можно было бы сопоставлять любое
из тех «общих» или «примерных» рассуждений, которыми
так безмерно злоупотребляют в некоторых странах в наши
дни. Чтобы это был действительно фундамент, необходимо
брать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся
к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исключе¬
ния...
Исходя из этих соображений, мы решили начать со ста¬
тистики, вполне сознавая, конечно, какую глубокую антипа¬
тию вызывает статистика у некоторых читателей, предпочи¬
46

тающих «низким истинам» «нас возвышающий обман», и у
некоторых писателей, любящих провозить под флагом «об¬
щих» рассуждений об интернационализме, космополитизме,
национализме, патриотизме и т. п. политическую контрабан¬
ду» 62.
Сбор социальной информации, осуществляемый как че¬
рез научно-исследовательские центры, так и через государ¬
ственные и общественные организации — одно из важней¬
ших условий глубокой разработки конкретных проблем по¬
литики как науки.
Линейное программирование, факторный анализ, латент¬
ный анализ, теория игр — все эти методы пока не нашли
достаточно серьезного применения в наших политических
исследованиях.
Все сказанное о применении конкретно-социологических
методик к изучению политических процессов ни в коей мере
не означает отказа от использования давно сложившейся
методики, присущей правовой науке, которая имеет большие
традиции в исследовании политики. В последние годы в
этой области знания были сделаны значительные шаги впе¬
ред. В юридическую науку все глубже внедряются конкрет¬
но-социологические методы, связанные, в частности, с коли¬
чественным анализом жизнедеятельности государственно¬
правовых институтов. Ряд ученых в странах социализма
разрабатывают проблему применения математической ло¬
гики для изучения правовых вопросов 63.
Очевидно, что специфическая методика теории политики
ни в коей мере не может противопоставляться методике
юридической науки. Вообще ни одно политическое исследо¬
вание не может быть сколько-нибудь объективным, полным
и точным, если оно не осуществляется на основе комплекс¬
ных методов. Последовательное применение материалисти¬
ческой диалектики, традиционные «качественные», а также
количественные методы, метод сравнения политических и
правовых институтов, словом, использование всей суммы
приемов, включая и математические методы,— только все
это в комплексе может дать действительно объективную
картину политической жизни и позволит приблизиться в
этой сфере по точности к выводам естественных наук.
Мы рассмотрели, таким образом, методологию, методы
и методику, применяемые марксистами для исследования
политических систем и процессов, а также конкретной поли¬
тики. Если говорить в самой общей форме о специфических
особенностях философского, политико-социологического и
47

юридического подходов к политике, то они заключаются,
во-первых, в использовании различных методов и методик
исследования, во-вторых, в степени приближения к конкрет¬
ным фактам общественной жизни, в-третьих, в постановке
конкретной исследовательской задачи.
Философия на основе материалистической диалектики
изучает наиболее общие закономерности развития полити¬
ческих структур, государства, права, политики и вырабаты¬
вает наиболее общие категории развития человеческого
общества. Юриспруденция сосредоточивает основное внима¬
ние на изучении конституционных и правовых форм поли¬
тической жизни. Теория (или социология) политики рас¬
сматривает конституционные и правовые формы как один
из элементов политического процесса. Ее больше интересует
динамика политической жизни, деятельности партий, госу¬
дарственных организаций, подбор руководителей, функцио¬
нирование всей политической системы, все факторы ока¬
зывающие влияние на формирование политики. Иными сло¬
вами, она делает упор не на самые общие закономерности,
не на правовые формы политического процесса, а на анализ
реальных механизмов движения политической действитель¬
ности, на то, как живет и проявляет себя политическая
власть постоянно и повседневно. Теория политики претен¬
дует, таким образом, на то, чтобы дать ключ к пониманию
всех перипетий политической жизни современности во всех
их взаимосвязях.

ГЛАВА
ВТОРАЯ
СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА
КАК СРЕДА ПОЛИТИЧЕСКОЙ
СИСТЕМЫ
Под политической системой обычно понимают совокупность
и взаимодействие политических институтов данного общест¬
ва, включая механизм власти и управления, политические
ориентации и поведение социальных групп и слоев, а также
различные формы общественно-политической организации
и активности. Эта система существует в среде, которую об¬
разует сложная совокупность социальных связей.
Социальная среда политической системы обладает суще¬
ственно большей динамичностью, чем сама система, которая
развивается преимущественно под влиянием импульсов,
идущих от среды. Это, разумеется, не исключает ни само¬
развития системы, ни обратного воздействия (обратных
связей) системы на среду. Тем не менее обязательным ус¬
ловием адекватного понимания процессов, происходящих в
политической системе, является прежде всего изучение из¬
менений в среде и их воздействия на систему.
В марксистско-ленинской социологии имеются богатые
традиции научного исследования в этой области. Известно,
какое большое значение придавали классики марксизма-ле¬
нинизма изучению взаимосвязи между социально-экономи¬
ческими, социально-психологическими и социально-полити¬
ческими процессами, происходящими в обществе, и сколь
многое было сделано ими практически. Величайший вклад
К. Маркса в социологию состоял в том, что он «положил
конец воззрению на общество, как на механический агрегат
индивидов, допускающий всякие изменения по воле началь¬
ства (или, все равно, по воле общества и правительства),
возникающий и изменяющийся случайно, и впервые поста¬
вил социологию на научную почву»
В распоряжении исследователя-марксиста имеются ныне
проверенные временем важнейшие методологические указа-
49

ния, научный инструментарий, классические образны кон¬
кретных исследований.
Основу социальной среды политической системы состав¬
ляет дифференциация общества в зависимости от места
больших социальных групп в системе отношений собствен¬
ности, общественного разделения труда и общественного
производства, то есть классовая и внутриклассовая социаль¬
ная структура.
Эта структура образует важнейшее звено в передаточ¬
ном механизме от экономической к политической сфере. Из¬
менения, происходящие в производительных силах и во
всей совокупности экономических отношений, сказываются
в первую очередь в социальной области, воздействуя на
дифференциацию и, соответственно, расстановку социаль¬
ных сил. И только пройдя через горнило социальных, клас¬
совых противоречий, столкновений, битв, эти изменения в
преобразованной форме сказываются на характере общест¬
венного, в том числе политического, поведения. «Люди всег¬
да были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и
самообмана в политике, пока они не научатся за любыми
нравственными, религиозными, политическими, социальны¬
ми фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интере-
о
сы тех или иных классов» .
Революционное рабочее движение всегда уделяло боль¬
шое внимание творческой разработке с позиций марксизма-
ленинизма проблем, связанных с процессами, происходящи¬
ми в социальной структуре. Результаты, полученные в ходе
исследования этих процессов, использовались для формули¬
рования ближайших, промежуточных и конечных целей ре¬
волюционной борьбы на каждом конкретном этапе; для вы¬
работки стратегии и тактики, для определения конкретных
боевых лозунгов 3.
Особый интерес к данной проблематике проявляется в
последние годы. Это связано с тем, что возросшие темпы
общественного развития ускорили сдвиги в социальной
структуре. Если раньше, для того чтобы их зафиксировать,
требовались десятилетия, то теперь счет идет на годы. Су¬
щественно возросла и глубина происходящих сдвигов.
Важную роль в этом сыграла научно-техническая рево¬
люция. Несмотря на то, что она вступила еще только в пер¬
вый этап, ее последствия в социальной области весьма су¬
щественны. Они сказались и в сфере обобществления тру¬
да, и в сфере его разделения, на качественном содержании
труда, на структуре потребления и т. д. В капиталистиче¬
50

ском обществе эти последствия трансформируются под воз¬
действием интересов социальных сил, играющих определяю¬
щую роль в системе, основанной на эксплуатации человека
человеком. Однако и в этом виде указанные последствия
очень важны, ибо в конечном счете являются фактором,
предопределяющим ее распад.
1. Теории стратификации
и их критика
Изменения, происходящие в классовой и более дробной
структуре, как известно, поддаются количественному изме¬
рению. Однако предварительно они нуждаются в качествен¬
ной интерпретации. Именно она дает ответ на немаловаж¬
ный вопрос: как и кого считать, что и с чем складывать?
При отсутствии такого ответа возможности для произвола
являются практически неограниченными.
Не случайно вокруг качественной интерпретации рас¬
сматриваемых процессов происходят наиболее острые схват¬
ки между марксистскими и буржуазными исследователями,
выдвигающими принципиально противоположные концеп¬
туальные схемы рассматриваемой структуры.
В далекое прошлое канули времена, когда изучение проб¬
лем социальной дифференциации прозябало на задворках
официальной буржуазной науки. Начиная с О. Конта и
Г. Спенсера данная проблематика прочно заняла свое мес¬
то в системе буржуазного «социального знания». В настоя¬
щее время вопросы социальной (или, как принято говорить
на Западе, стратификационной) структуры в большем или
меньшем объеме рассматриваются в большинстве социоло¬
гических работ, выходящих в капиталистических странах.
Эти вопросы находятся в центре дискуссий на всемирных
конгрессах Международной социологической ассоциации.
Проблемы социальной дифференциации и, соответственно,
социальной структуры обсуждаются на страницах массовой
печати, являются предметом острых идеологических споров,
используются в ходе политической борьбы.
При знакомстве с научной литературой, посвященной
этой теме, нетрудно заметить два существенно разнящихся
друг от друга методологических подхода. Один из них мож¬
но было бы условно назвать абстрактно-философским. Для
него характерно стремление к обобщениям глобального по¬
рядка, к составлению теоретических моделей, отражающих
крупные социальные процессы, к интуитивным прогнозам.
Большинство буржуазных ученых — сторонников такого
подхода скептически относятся к «непродуктивному», по их
мнению, копанию в мелочах реальной жизни с ее противо¬
речиями, не укладывающимися в логически продуманные,
тщательно классифицированные теоретические схемы. Ин¬
формация о действительных социальных процессах воспри¬
нимается ими как помеха. Иногда они используют ее в
качестве примера для пояснения какой-либо сугубо абст¬
рактной мысли. Но чаще всего высокомерно проходят мимо
нее, как мимо ненужного хлама.
Главный инструмент познания, по мнению сторонников
такого подхода,— высокий интеллект и интуиция, позволяю¬
щие без чрезмерных усилий, походя, отобрать из хаоса пер¬
вичных фактов все, что необходимо для понимания важней¬
ших процессов. В действительности в большинстве случа¬
ев — они лишь рабы той самой информации, которой на
словах пренебрегают, но информации, почерпнутой опосре¬
дованно, из вторых, а чаще третьих, рук, трансформирован¬
ной, неполной, искаженной.
Среди буржуазных социологов абстрактно-философского
направления имеются люди разных масштабов: серьезные
исследователи и мелкие эпигоны, консерваторы-охранители
и представители социально-критической мысли, отпетые ан¬
тикоммунисты и люди, пусть непоследовательно и робко, но
пытающиеся понять марксизм. В их работах наряду с из¬
мышлениями ненаучного плана можно найти интересные
мысли, меткие наблюдения, острую критику той обществен¬
ной и политической системы, в которой они живут и кото¬
рую изучают.
Естественно, что марксистская наука по-разному подхо¬
дит к различным сторонникам указанной школы. Реши¬
тельно разоблачая апологетический характер охранитель¬
ских философско-социологических теорий, она критикует
ошибки и в то же время творчески осмысливает социальное
знание, которое содержится в работах представителей лево¬
го крыла западной немарксистской социологии.
Это ни в коей мере не ослабляет отрицательного отноше¬
ния марксистско-ленинской науки к общему методологиче¬
скому принципу, который типичен для этого направления.
Очевидно, что сбору социальной информации обязательно
должны предшествовать выработка теоретической концеп¬
ции, выдвижение системы гипотез, четкое представление о
предмете исследования, о его цели. Важнейшую роль при
52

этом играют и интеллект, и интуиция, и практический опыт
исследователя.
Однако все это имеет научный смысл только в том слу¬
чае, если в конечном итоге направлено на изучение действи¬
тельности, на сбор, оценку и обобщение реальной социальной
информации. Именно такой подход всегда был характе¬
рен для фундаментальных работ классиков марксизма-лени¬
низма, посвященных анализу социальных и социально-поли¬
тических процессов.
В противном случае открывается необозримое поле для
произвольных спекуляций, фальсификации и ненаучных из¬
мышлений. Не случайно это поле оказалось крайне плодо¬
родным для произрастания ряда концепций, которые ис-
пользуются» в последние годы как идеологическое оружие
против марксизма-ленинизма и международного революци¬
онного движения.
Наиболее видное место в их ряду занимают теории «по¬
степенного растворения» рабочего класса, его «прогрессиру¬
ющей интеграции» в постоянно растущий «средний класс»
капиталистического общества, «консервативного перерожде¬
ния», «обуржуазивания» рабочего класса, превращения ин¬
теллигенции, рассматриваемой как социально-недифферен¬
цированное целое, в «новую ведущую силу общества»
и т. д.4
Эти теории, вызывающие очень острые дискуссии, в том
числе и на Западе, более или менее подробно рассмотрены в
советской марксистской литературе. Их критическому раз¬
бору посвящены ряд книг и множество научных статей5.
Гораздо меньшее внимание уделялось в последнее время
критике другого методологического подхода. Работы его
сторонников не рассчитаны на широкого читателя. Они не
цитируются массовой печатью, не вызывают ажиотажа, не
становятся предметом интеллектуальной моды. Тем не ме¬
нее по своему удельному весу именно они, а не работы пред¬
ставителей абстрактно-философской школы, определяют
действительное лицо современной социологии на Западе.
Именно на этих работах, как на основании айсберга, поко¬
ятся в конечном счете абстрактно-философские концепции,
о которых шла речь выше.
Представители этого направления называют себя «эмпи¬
риками», подчеркивая тем самым свою нацеленность на
сбор социальной информации, в данном случае касающейся
социальной структуры. Они презрительно отзываются о
своих теоретизирующих собратьях. Для них они просто
53

болтуны и верхогляды, паразитирующие на конкретных
фактах, которые собирают другие. Самих себя «эмпирики»
считают единственно серьезными исследователями в облас¬
ти социального знания. Все, что выходит за пределы сбора
и первичной оценки полученной информации, объявляется
ими стоящим вне пределов науки.
Разумеется, и у «эмпириков» есть свои теории, ибо без
них невозможно решить даже вопроса: что считать социаль¬
ной информацией, которую они, по их уверениям, успешно
собирают и оценивают? Но эти теории по возможности мас¬
кируются. В частности, осуществляется словесная подмена:
вместо теории говорится «концептуальная схема».
В своих «концептуальных схемах» «эмпирики», изучаю¬
щие социальную структуру, впрочем, как и их коллеги, за¬
нимающиеся другими вопросами, исходят из взглядов,
сформулированных в свое время Максом Вебером. Более то¬
го, есть все основания утверждать, что они практически не
пошли дальше интерпретации этих взглядов. Поэтому оце¬
нить занимаемые ими позиции можно только, имея в виду,
что говорил и писал по поводу социальной структуры этот
патриарх современной буржуазной социологии.
Усилия Вебера по развитию теории социальной структу¬
ры были сконцентрированы в двух направлениях. Во-первых,
он пытался «подправить» данную Марксом трактовку клас¬
са. Во-вторых, стремился поставить наряду с классовым
критерием социальной дифференциации другие, действую¬
щие автономно 6.
В понимании Вебера, класс — это основа для коллектив¬
ного действия, обусловленная жизненными возможностями
и представленная исключительно экономическими интереса¬
ми, касающимися добывания благ и получения дохода.
Вебер не отрицал значения собственности как типообра¬
зующего признака. Собственность и отсутствие собственно¬
сти, подчеркивал он, представляют собой основные катего¬
рии, описывающие все классовые ситуации. В то же время
само понятие собственности М. Вебер связывал исключи¬
тельно с процессом обмена. Отсюда и другое известное ве¬
беровское определение класса как «шанса на рынке» 7.
В целом подход М. Вебера к классовому признаку диф¬
ференциации общества отличался крайней нечеткостью,
противоречивостью, предельно затруднявшей возможность
выделения, а следовательно, и изучения реально существую¬
щих классов. Это впоследствии не раз признавали и многие
приверженцы его концепций.
54

В качестве дополнительных факторов социального деле¬
ния общественной совокупности Вебер выдвигал статус и
партии (или власть).
Статусные группы, в понимании Вебера, — это общнос¬
ти в соответствии с оценкой их авторитета. Авторитет ста¬
туса, по Веберу, не обязательно связан с классовой ситуа¬
цией. Напротив, этот авторитет может часто вступать в рез¬
кое противоречие с позициями, обусловленными частной
собственностью. Собственники входят обычно в различные
статусные группы и могут принадлежать к той же статусной
группе, что и неимущие.
Статусный престиж, неоднократно подчеркивал Вебер,
выражается в том, что от тех, кто желает принадлежать к
данному кругу, ожидается особый образ жизни. С этими
ожиданиями связано, в частности, ограничение социальных
общений (т. е. таких общений, которые не направлены на до¬
стижение экономических или каких-либо других деловых
целей). Ограничения могут касаться, например, браков, ко¬
торые считаются естественными только между людьми од¬
ного и того же статусного круга.
Принадлежность к статусной группе часто связана с оп¬
ределенными привилегиями. Большое значение, придаваемое
образу жизни, приводит к тому, что статусные группы ста¬
новятся носителями всяческих условностей, находящих свое
отражение в потреблении. Поэтому статусные группы могут
быть выделены через формы их потребления. Конкретным
выражением статусных групп М. Вебер, в частности, считал
профессиональные группы 8.
Соотношение между классовой и статусной классифика¬
циями, согласно Веберу, находится в прямой зависимости от
типа ситуации. Любой технический переворот и экономи¬
ческое преобразование, утверждал он, выдвигают на пер¬
вый план классовую ситуацию.
Если же основы добывания и распределения благ отно¬
сительно стабильны, то это благоприятствует статусной
стратификации.
Очевидно, что различия в образе жизни, на которые де¬
лал особый упор М. Вебер, обосновывая статусный фак¬
тор,— объективная реальность, заслуживающая тщатель¬
ного рассмотрения. В связи с этим могут быть приняты во
внимание и высказанные им отдельные соображения. Одна¬
ко различия в образе жизни могут и должны быть исследо¬
ваны лишь на основе базовых — классовых и внутриклас¬
совых различий. В противном случае они приобретают мис¬
55

тифицированную форму. А именно этим и грешили М. Ве¬
бер и особенно многие его последователи.
Воздействие третьего критерия (партий или власти) бы¬
ло сформулировано М. Вебером крайне неопределенно. Мо¬
жно предположить, что он имел в виду преобразование объ¬
ективной социальной структуры в структуру политической
ориентации и поведения под влиянием политических инсти¬
тутов. Однако эти политические институты выступают у
М. Вебера как независимая внешняя сила, что принципи¬
ально неверно. Фактически в данном случае Вебер не шел
дальше банальной констатации того факта, что объективная
социальная структура общества в преобразованном виде
отражается в социально-психологической и политической
сферах.
Впоследствии различные поклонники Вебера взяли на
вооружение разные стороны его концепции. Одних при¬
влекла идея статусной дифференциации, на которую они де¬
лали упор в своих исследованиях; других — идея уровня
власти как важного фактора формирования социальной ие¬
рархии общества; третьих — предложение использовать
профессии как эмпирический показатель социального рас¬
членения общества и т. д.
Так сложились отдельные направления, и поныне опре¬
деляющие исследования социальной структуры в буржуаз¬
ной социологии.
Социально-психологическое направление поставило в
центр угла изучение социальной дифференциации по ста¬
тусному признаку. Развитие этого направления неразрывно
связано с исследованиями известного американского социо¬
лога Уильяма Уорнера.
В основу методологии уорнеровских исследований было
положено предположение, что социальная дифференциация
не может быть конкретно прослежена на таком широком объ¬
екте, как общество в целом. Поэтому в качестве объекта ис¬
следования должна быть, по мнению автора, выбрана общи¬
на, которую он представляет как относительно автономную,
социокультурную систему, своего рода «микрокосм». Необ¬
ходимо, чтобы такая община была представительной и обла¬
дала некоторыми признаками, характерными для общества
в целом. Поскольку в сложном и многократно структуриро¬
ванном обществе ни одна община не может полностью отве¬
чать этим требованиям, следует выбрать несколько общин
из разных областей, с тем чтобы, сравнив полученные дан¬
ные, составить представление об общей структуре9.
56

Соответственно, Уорнером были выбраны для исследо¬
вания три небольших города. В 30-х годах было начато ис¬
следование Ньюбарипорта (Янки-Сити) — небольшого
портового города в Массачусетсе, насчитывавшего около
17 тыс. жителей. Одновременно с этой точки зрения изу¬
чался Олд-Сити — населенный пункт на юге США с на¬
селением в 10 тыс. В 40-х годах было начато исследование в
Моррисе (Джонсвилле), насчитывавшем также 10 тыс.
человек и расположенном на Среднем Западе. Наиболее
полно из них был обследован Янки-Сити.
Уже сами первичные методологические принципы, из ко¬
торых исходил Уорнер, предопределяли неизбежность прин¬
ципиального искажения результатов исследования. Прежде
всего социальная структура общества в целом не есть вос¬
произведение в увеличенных масштабах социальной струк¬
туры его территориальной части, тем более социальной об¬
щины. У макроструктуры есть свои специфические законо¬
мерности, которые нельзя проследить на менее высоком
уровне. Это не может быть компенсировано никакими кор¬
рективами, основанными на сравнительном анализе.
Кроме того, выбор конкретных объектов исследования,
осуществленный Уорнером, еще более усилил степень иска¬
жения, предопределенную первичной методологической по¬
сылкой. Внимание исследователей было нацелено не на
крупные промышленные центры, отражающие нынешний
этап экономического, социального и политического развития
Соединенных Штатов с его глубочайшими социальными
противоречиями и конфликтами, а на малые патриархаль¬
ные города, застрявшие на уровне начала XX века.
Разумеется, малые города тоже могут быть подвергнуты
исследованию, и это исследование даст научно значимые ре¬
зультаты. Однако совершенно неправомерно на основании
этих результатов делать выводы,1 относящиеся ко всему об¬
ществу.
Определив выбор объекта, Уорнер и его группа попыта¬
лись сформулировать набор гипотез, с которыми они соби¬
рались работать. Поскольку целью исследования был объ¬
явлен поиск «фундаментальной структуры», определяющей
«основную схему индивидуума», и в конечном счете его со¬
циальное поведение, встал вопрос о характере этой структу¬
ры. Первоначально предполагалось, что указанная струк¬
тура имеет экономическую основу. Разумеется, подобная ос¬
нова трактовалась не с марксистских позиций. Однако, во
всяком случае, предполагалось, что при исследовании струк¬
57

туры будут, по крайней мере, учитываться тип профессии,
объем собственности, уровень доходов. Но затем, по не
очень ясным причинам, была выдвинута другая гипотеза,
полностью игнорирующая экономический фактор. На ее ос¬
новании была сформулирована уорнеровская трактовка
класса.
«Под классом следует понимать два или более слоя лю¬
дей, относительно которых полагают, что они занимают со¬
циально более низкие положения, и именно так они ранжи¬
руются членами данной общины...» 10.
Для обоснования своей гипотезы Уорнер затратил много
усилий. Были разработаны изощренные методы зачисления
в различные «социальные классы» по поведению, репута¬
ции, символике, членству в различных социальных институ¬
тах, оценке статусного ранга представителей другой группы.
Проведены сотни интервью и массовые анкетные опросы.
Была осуществлена детальная количественная обработка по¬
лученных материалов.
Однако все это не вывело исследование за пределы той
ошибочной постановки проблемы, которая была заложена с
самого начала. Сконцентрировав внимание на социальном
расчленении по статусному признаку, Уорнер лишь подтвер¬
дил ту достаточно банальную истину, что в современном
американском обществе существуют группы, различающие¬
ся по уровню престижа. Социальные причины подобных
различий оказались за пределами его интереса. При этом
конкретный тип выделенных групп оказался в решающей
степени обусловленным спецификой исследуемого объекта —
малого провинциального американского города.
Тем не менее полностью игнорируя крайне ограниченное
значение полученного реального знания, Уорнер объявил
об открытии им основных компонентов социальной диффе¬
ренциации американского общества. На основании оценки
материала, собранного прежде всего в Янки-Сити, был сде¬
лан вывод о существовании шести социальных классов, ран¬
говый порядок расположения которых образует социальную
иерархию. Для этих шести классов были использованы сле¬
дующие обозначения:
верхний — верхний класс (ВВК)
нижний — верхний класс (НВК)
верхний — средний класс (ВСК)
нижний — средний класс (НСК)
верхний — нижний класс (ВНК)
нижний — нижний класс (ННК)
58

Верхний — верхний класс, в соответствии с трактовкой
Уорнера, состоит из семей старых поселенцев, состоятель¬
ность которых увеличивалась уже на протяжении несколь¬
ких поколений и которые (по крайней мере, по их собствен¬
ному представлению) составляют своего рода элиту. Второй
(нижний — верхний) класс включает быстро разбогатев¬
ших «выскочек», а также состоятельные семьи из этниче¬
ских меньшинств не англосаксонского и не североевропей¬
ского происхождения.
Верхний — средний класс образуют так называемые
«солидные буржуа», которые принимают особенно активное
участие в городских делах. Это — частью люди свободных
профессий, частью купцы и служащие. Однако среди них
могут оказаться и квалифицированные рабочие. Нижний —
средний класс Уорнер определил как мелкую буржуазию.
Он в общем и целом состоит из квалифицированных рабо¬
чих и служащих. В верхний — нижний класс были включе¬
ны неквалифицированные рабочие и мелкие торговцы. Са¬
мый нижний класс состоит из крайне бедного населения, и
прежде всего иммигрантов неевропейского происхождения.
Подобная же система из «шести социальных классов»
была обнаружена, по утверждению сотрудников Уорнера, и
на юге США в Олд-Сити и. Для Джонсвилля, который, по
сравнению с указанными выше общинами, был более моло¬
дым городом, была установлена только пятиступенчатая си¬
стема: там, по мнению исследователей, не сформировалась
верхушечная группа, состоящая из первых поселенцев на
этом месте.
Уже одно перечисление социальных групп, включаемых
Уорнером в его «классы», дает полное представление об ог¬
ромных резервах для субъективных, идеологических спеку¬
ляций, которые таит в себе предложенная им система. Она
позволяет произвольно перетасовывать реально существую¬
щие классы, социальные слои и группы и на этой основе де¬
лать любые выводы в интересах господствующей системы.
Продолжением этой традиции явились работы амери¬
канских социологов Норта и Хата, предложивших систему
социального ранжирования «рода занятий», официально
принятую ныне в Соединенных Штатах. В соответствии с
этой системой был проведен опрос населения, имевший
целью выяснение общественного престижа различных заня¬
тий. Высшая сумма баллов, которой оценивался престиж,
была определена в 100, низшая — в 20. После подсчета в
зависимости от полученного среднего балла была определе-
59

на иерархия 90 «родов занятий». Иерархию эту открывал
«род занятий» — «член Верховного суда» (96 баллов), а
замыкал «чистильщик сапог» (33 балла). Затем эти опросы
стали проводиться регулярно. Выявленная таким образом
иерархия и предлагалась в качестве базы, определяющей
социальную дифференциацию общества 12.
Исследования Уорнера, как и система Норта — Хата,
получили широкую известность, однако были крайне сдер¬
жанно встречены значительной частью буржуазных «эм¬
пириков», особенно за пределами Соединенных Штатов.
При оценке предложенного ими подхода обращалось внима¬
ние на то, что дифференциация общества по престижному
принципу отражает не его реальную структуру, а представ¬
ление о ней в общественном сознании и имеет весьма ограни¬
ченное значение. Весьма критически было оценено также
нигилистическое отношение ко всем без исключения мате¬
риальным факторам социальной дифференциации.
В противовес этой позиции были выдвинуты другие ас¬
пекты веберовской концепции социальной структуры. Наи¬
более заметное место в их числе заняла дифференциация по
реальному профессиональному признаку.
«Концептуальное» обоснование этому подходу дал наи¬
более известный из учеников М. Вебера Т. Парсонс. С точ¬
ки зрения Парсонса, общество следует рассматривать как
совокупность трех основных коллективов. Первый коллек¬
тив «конкретной функции», или организации, прототипом
которого можно считать промышленное предприятие, шко¬
лу, больницу. В этом коллективе основные роли выступают
в профессиональной форме. Второй коллектив — это «ассо¬
циации», прототипом которых являются политические орга¬
низации и церковь. «Ассоциации» представляют своих чле¬
нов, но в то же время также стремятся к организации ролей
по профессиональному типу. Наконец, третий — коллектив
«диффузной солидарности», представленный, в частности,
территориальными общинами, системой родства, этнически¬
ми группами и т. п. Так как любой нормальный индивиду¬
ум, особенно если он взрослый мужчина, состоит членом, по
крайней мере, двух коллективов, он обязательно обладает
ролью профессионального типа 13.
Отсюда делается вывод, к которому гораздо менее слож¬
ным путем пришел М. Вебер, что важнейшим критерием
социальной дифференциации должна считаться профессио¬
нальная принадлежность. При этом, подчеркивает Парсонс,
следует учитывать «различия в стиле», которые являются
60

результатом обладания предметами владения, блоками ком¬
муникаций и пр. Поскольку индивиды, выполняющие про¬
фессиональные роли, являются одновременно и членами
единиц родства территориальной и этнической групп, эти
факторы должны быть измерены отдельно и наложены на
структуру, которую образуют профессиональные роли.
В целом, по мнению Парсонса, должна существовать
корреляция между прямой оценкой профессиональных ро¬
лей, доходом, вытекающим из исполнения этих ролей, и ста¬
тусом людей, которые их исполняют. Такая корреляция и
определяет классовый статус, который представляет собой
не строгое единство, а слабосвязанный (скоррелированный)
комплекс 14.
Взгляды Парсонса легли в основу подхода к изучению
социальной структуры, который сами буржуазные «эмпири¬
ки» определили как «принцип многомерности». Этот прин¬
цип исходит из требования, чтобы модель структуры обще¬
ства была высокодифференцирована, по возможности осво¬
бождена от посторонних, ненаучных влияний и оснащена
хорошей измерительной техникой. Само по себе это требова¬
ние не вызывало бы возражений, если бы не его конкретная
интерпретация. Она обычно приводит к серьезным искаже¬
ниям реальной действительности. Освобождение от «посто¬
ронних влияний», формулируемое как «деидеологизация мо¬
дели», практически сводится к ее идеологизации в интере¬
сах правящего класса.
Дифференциация на основе «широкого набора» факто¬
ров оборачивается отказом от учета их реальной иерархии
и системы взаимных влияний.
Последнее легко установить, обратившись к конкретным
критериям многомерности, которыми оперирует большинст¬
во буржуазных ученых. В их работах в качестве независи¬
мых факторов выступает, например, распределение власти,
профессиональный престиж, доходы или состояния, образо¬
вание и знания, религиозные и ритуальные предпочтения,
семейные и этническо-групповые позиции. Такие показате¬
ли, как отношения собственности, место в общественном
разделении труда, форма получения дохода и т. д., обычно
выпадают.
Каждая общественная группа, каждый индивид класси¬
фицируются по всей совокупности предлагаемых измерений,
что приводит к такому дроблению общества в рамках моде¬
ли, которое делает полученные результаты практически
бесполезными. Попытки избежать такого дробления путем
61

выявления степени корреляции между отдельными типами
деления при отказе от признания иерархии критериев в со¬
стоянии лишь выявить систему совпадений. В механическом
конгломерате групп — больших и малых, формальных и не¬
формальных, ориентированных вовнутрь и вовне — раство¬
ряются действительно значимые для понимания социальной
структуры группы с существенно различными объективны¬
ми признаками 15.
За последние десятилетия было предложено бесчислен¬
ное множество индексов измерения социальной структуры,
основанных на многомерном подходе — от самых простых
(две переменные) до крайне усложненных (до тридцати и
более). Одним из наиболее распространенных в американ¬
ской социологии и в то же время доступных пониманию не¬
специалистов считается индекс Холлингсхеда. Этот индекс
основан на сопоставлении двух индикаторов: «рода заня¬
тий» и образовательного уровня.
Классификация «родов занятий» осуществляется Хол-
лингсхедом путем сложных манипуляций с такими показа¬
телями, как тип, содержание и «ценность» профессиональ¬
ной деятельности. В результате наиболее распространенные
занятия и профессии подразделяются им на семь групп,
размещенных в иерархическом порядке. В группу № 1, со¬
гласно методу Холлингсхеда, входят высшие руководители
официальных исполнительных органов, верхушка «большо¬
го бизнеса», крупные специалисты; в группу № 2 — менед¬
жеры частных компаний, верхушка «среднего бизнеса», ря¬
довые специалисты; в группу № 3 — административный
персонал, представители небольшого независимого бизнеса,
специалисты низших категорий; в группу № 4 — работники
умственной и духовной сфер, техники, владельцы мелкого
бизнеса; в группу №5 — квалифицированные работники
физического труда; в группу №6 — машинные операторы
и полуквалифицированные рабочие; в группу №7 — работ¬
ники неквалифицированного труда.
Соответственно, на семь групп подразделяется и уровень
образования — от лиц, имеющих ученую степень (группа
№ 1), до тех, кто окончил менее 7 классов (группа № 7).
Уже сама первичная градация, примененная Холлинг-
схедом, дает представление о его весьма произвольном обра¬
щении с эмпирическим материалом. Количество уровней,
которыми он оперирует, ничем не обосновано, если не счи¬
тать того обстоятельства, что в некоторых цивилизациях
цифра 7 по традиции считается священной. Крайне сомни¬
62

тельны методы, при помощи которых автор производит
группировку типов занятий и профессий. Известно, напри¬
мер, что официальный «Индекс профессий и занятий», издан¬
ный в 1960 году Бюро цензов США, насчитывает 15 000 на¬
званий видов деятельности, объединенных в 450 синтетиче¬
ских «родов занятий». Из этого количества Холлингсхед
использует только 300 названий. Многие из оставшихся вне
пределов его внимания профессий и занятий вообще не ук¬
ладываются в семичленную схему.
Эти и другие методические и технические пороки индек¬
са Холлингсхеда не раз критиковались в американской со-
°	16
циологическои литературе .
Однако главная причина несостоятельности индекса
Холлингсхеда состоит не в этом. Основываясь на дифферен¬
циации двух показателей, о которой говорилось выше, автор
предлагает свою модель классовой структуры общества.
Для этого он строит матрицу, пересечения на которой объ¬
являются «социальными классами», первичными элемента¬
ми структуры.
Знакомство с матрицей с особой очевидностью иллюст¬
рирует то обстоятельство, что структурирование общества
осуществляется Холлингсхедом по принципу: «куда хочу,
туда и ставлю». Никакого рационального объяснения, по¬
чему одна клетка отнесена к тому классу, а другая — к ино¬
му, не дается и не существует.
Создается впечатление, что вся работа сделана в инте¬
ресах «матричной симметрии», «полноты и законченности»
предлагаемой схемы.
Не менее очевидно и то, что показатель «уровень обра¬
зования», опосредованно выражая классовую структуру ка¬
питалистического общества, не может все же рассматривать¬
ся в качестве ее базового компонента, особенно в условиях
научно-технической революции, когда, вопреки усилиям гос¬
подствующего класса, образовательный уровень населения
возрастает довольно быстро. Это связано с тем, что при со¬
хранении высокой социальной дифференциации образова¬
тельная дифференциация проявляет тенденцию к сокраще¬
нию. Особенно различается ситуация в разных поколениях.
Если в старшем разрыв в образовательном уровне в той или
иной степени коррелируется с социальным разрывом, то в
17
младших корреляция постепенно исчезает .
Еще менее состоятелен второй широко распространен¬
ный в американской социологии индекс измерения социаль¬
ной структуры — «Социально-экономический индекс Дун-
63

кана» («СЭИ»). Этот индекс основан на попытке сопоста¬
вить три показателя: «род занятий», доход и уровень обра¬
зования. При этом «род занятий» трактуется автором ин¬
декса в социально-психологическом смысле как престиж того
или иного занятия. В отличие от Холлингсхеда, Дункан диф¬
ференцирует «роды занятий», исходя из данных опросов с
применением несколько модифицированной методики Нор¬
та— Хата, о которой шла речь выше.
Сопоставление чисто престижной группировки с группи¬
ровками, полученными в совершенно иной сфере (уровни
дохода и образования), дает настолько искаженную карти¬
ну, что это очевидно с первого взгляда. Так, например, в
результате деления на основе «СЭИ» занятого населения
США на 10 иерархических групп в 10-й (высшей) группе
оказываются объединенными судьи, физики, преподаватели
колледжей, банкиры, железнодорожные служащие (?), бри¬
гадиры в промышленности, производящей транспортное
оборудование (?), и т. д. В следующей по значению 9-й
группе присутствуют библиотекари, студенты-воспитатели,
банковские счетные работники, операторы на электростан¬
циях, работники нефтеобрабатывающей промышленности.
На низших уровнях лица близких профессий оказываются
разбросанными по различным группам. Работники промыш¬
ленности, производящей краски, оценены выше, чем заня¬
тые в производстве синтетических нитей, работники консер¬
вной промышленности отнесены к более высокой группе, чем
работники табачной (?), мойщики машин — чем лесорубы,
и т. д. 18
Несостоятельность наиболее распространенных амери¬
канских индексов измерения социальной структуры повы¬
сила интерес к соответствующим методикам, используемым
буржуазными «эмпириками» в Западной Европе. В част¬
ности, было выдвинуто предложение более широко приме¬
нять методы, на которых основана британская система цен¬
зов 19. Отличительная особенность этих методов — концент¬
рация внимания на признаках, связанных с типом и
характером занятости.
Соответствующая матрица строится на базе трех пере¬
менных: группах «статуса занятости», «синтезированных
профессиональных группах» и «социоэкономических груп¬
пах». Дифференциация по группам «статуса занятости» осу¬
ществляется путем деления занятого населения на пять
уровней: 1) самостоятельное, использующее наемную рабо¬
чую силу, 2) самостоятельное, не использующее рабочей
64

силы, 3) менеджеры, 4) мастера и надсмотрщики, 5) рабо¬
чие. Разделение по профессиональным группам — путем ук¬
рупнения соответствующих профессиональных списков.
«Социоэкономические группы» образуются в результате
расчленения занятого населения на 17 уровней в зависимос¬
ти от объема властных функций и выучки, определяемых
характером работы, а также необходимого для выполнения
этой работы образования. Например, в группу 1-го уровня
входят предприниматели и менеджеры крупных предприя¬
тий, в группу 8-го уровня — мастера и бригадиры, выпол¬
няющие функции наблюдения за операциями ручного тру¬
да, в группу 15-го уровня — сельскохозяйственные рабочие
и т. д.
На основе указанных переменных выделяются пять со¬
циальных классов, в той или иной мере совпадающих с клас¬
сами по индексу Холлингсхеда.
Позитивным в указанной методике является попытка в
той или иной степени (пусть недостаточно последовательно)
учесть отношения между трудом и капиталом в виде выде¬
ления групп, эксплуатирующих наемную рабочую силу, на¬
емных работников и т. д. В остальном ее принципиальные
недостатки немногим отличаются от недостатков американ¬
ских методик.
В целом есть все основания говорить о глубоком кризи¬
се как теоретических, так и эмпирических исследований со¬
циальной структуры в рамках буржуазной социологии.
Симптомы этого кризиса можно было бы сформулировать
следующим образом:
Во-первых, с предельной ясностью обнаружилась «идео¬
логическая заданность» таких исследований, рассчитанных,
в зависимости от политических позиций авторов, на то, что¬
бы доказать устойчивость существующей общественной си¬
стемы и неизбежность социального неравенства20, либо на
то, чтобы внести смятение в ряды революционного движе¬
ния путем искажения реальной расстановки социальных сил
в современном капиталистическом обществе21.
Во-вторых, выявилась принципиальная несостоятель¬
ность основных эмпирических подходов к исследованию со¬
циальной структуры. «Положение с конструированием стан¬
дартной шкалы социального класса,— констатируют извест¬
ные американские специалисты в этой области Хоуг и
Сусман,— является сейчас критическим» 22. Бесчисленное
количество методик, не отражающих ничего, кроме субъек¬
тивного подхода их авторов, стало настоящим бедствием,
3—168
65

практически исключающим возможность каких-либо сопос¬
тавлений.
В-третьих, при сравнении с действительностью потерпе¬
ли полное поражение все теории, основанные на концепци¬
ях «растворения», «интеграции» рабочего класса в «систе¬
му». Прогнозы, построенные на этих теориях, оказались
несостоятельными. Вместо спада классовой борьбы, предска¬
занного буржуазными специалистами по стратификации,
произошел ее подъем. И все говорит за то, что он будет про¬
должаться и в дальнейшем во всех развитых капиталисти¬
ческих странах.
Одним из важнейших результатов кризиса исследований
социальной структуры в рамках буржуазной социологии
явился растущий интерес научных кадров на Западе к мар¬
ксистской методологии изучения социальной дифференциа¬
ции в антагонистическом обществе.
«Корифеи» буржуазной социальной науки на протяже¬
нии многих лет не жалели усилий, чтобы создать искажен¬
ное представление о марксистско-ленинском подходе к этим
проблемам. Утверждалось, например, что марксистская тео¬
рия социальной структуры капиталистического общества
исходит из разделения его только на два класса — собствен¬
ников средств производства и наемных рабочих и не при¬
знает наличия промежуточных социальных слоев и внутри¬
классового деления. Марксизму-ленинизму приписывалось
сведение всех факторов социальной дифференциации обще¬
ства к экономическому, трактуемому крайне упрощенно.
Марксистский подход к исследованию социальной структу¬
ры объявлялся «неправомерно идеологизированным» и, сле¬
довательно, «некорректным».
Очевидно, что в действительности объектом этих атак
был не марксизм-ленинизм, а имеющая отдаленное отно¬
шение к нему, надуманная, карикатурная система взглядов.
Классикам марксизма-ленинизма всегда был чужд упрощен¬
ный подход к структуре общества.
К. Маркс, анализируя в середине прошлого века капита¬
листическое общество тогдашней Англии, выделял наряду
с рабочими и капиталистами и третий большой обществен¬
ный класс — земельных собственников23. Впоследствии
крупные земельные собственники слились с финансово¬
промышленной буржуазией, образовав единый капиталисти¬
ческий класс. Но и это вовсе не означало возникновения
чисто дихотомической структуры. В капиталистическом об¬
ществе сохранилась большая группа мелких собственников
66

города и деревни, обладающая признаками класса. В связи с
этим В. И. Ленин, анализируя классовую структуру буржу¬
азного общества в целом, говорил о наличии в нем трех
классов: буржуазии, мелкой буржуазии и пролетариата24.
При этом в работах классиков марксизма-ленинизма по¬
стоянно подчеркивалось, что наряду с большими обществен¬
ными классами существуют социальные слои и группы, не
входящие в классы.
Полностью лишена оснований и точка зрения, будто
марксистский подход к исследованию структуры общества
игнорирует все многообразие факторов, воздействующих на
его дифференциацию. Марксистско-ленинская теория соци¬
альной структуры основана на выделении нескольких ее
уровней, обеспечивая тем самым объективное, всестороннее
и глубокое исследование реальной дифференциации обще¬
ства во всем его многообразии. И понимание этого находит
все большее распространение среди тех, кто еще недавно
стоял на позициях, далеких от марксизма.
Немалую роль сыграло то обстоятельство, что исследо¬
вание конкретной действительности вынудило многих объ¬
ективных ученых-социологов рано или поздно, но прийти к
выводу, что изучаемая ими система, сторонниками которой
они первоначально являлись, весьма далека от совершенст¬
ва. Сильнее всего это сказалось на позициях молодого поко¬
ления социологов.
Отсюда постоянно возрастающая социально-критиче¬
ская струя, которая прослеживается в социологических ра¬
ботах, вышедших в последнее время на Западе. Консерва¬
тивное, охранительское крыло буржуазной науки вынужде¬
но все чаще переходить в оборону перед атаками радикально
настроенной смены. И это характерно как для социоло¬
гии в целом, так и для исследований социальной дифферен¬
циации и социальной структуры в частности.
Разумеется, социально-критическое направление в бур¬
жуазной социологии не гомогенно. В нем можно выделить
группу исследователей, занимающих умеренные позиции и
считающих своей целью инженерию — исправление наибо¬
лее явных, дисфункциональных пороков системы. В полити¬
ческом плане они питают симпатии к реформистским парти¬
ям и организациям, представляя их взгляды или защищая
их позиции.
Однако немало и таких, кто стремится к действительным
преобразованиям и может в перспективе сблизиться с марк¬
сизмом-ленинизмом.
3*
67

Решающую роль в этом процессе играет марксистско-ле¬
нинская наука, вскрывающая научную несостоятельность
буржуазных концепций стратификации, дающая позитив¬
ные ответы на сложные вопросы, поставленные нынешним
этапом развития буржуазного общества и показывающая
единственный выход из тупика, в который завел свои стра¬
ны капитализм.
2. Сдвиги в социальной структуре
современного капитализма
В отличие от буржуазной науки марксистско-ленинский под¬
ход к исследованию социальной (классовой и внутриклассо¬
вой) структуры с самого начала исключал односторонность
и субъективный произвол при решении этой крайне сложной
проблемы.
Согласно марксистской методологии, за основу анализа
социальной дифференциации общества берется четко огра¬
ниченное количество критериев: отношения собственности
(или отношение к средствам производства), место в общест¬
венном разделении (или роль в общественной организации)
труда, способ получения и размеры доли общественного бо¬
гатства, которой располагает та или иная социальная груп¬
па 25.
При этом предполагается выделение двух основных
уровней социальной дифференциации. Первичный уровень
образуется в результате выделения крупных подразделений
общественной совокупности — классов. За основу такого
выделения берется набор критериев, связанный системой
причинно-следственных отношений, причем один из них иг¬
рает роль базового.
Иерархию таких критериев применительно к современ¬
ному капиталистическому обществу можно изобразить при¬
мерно так 26:
В
А
где:
А — отношения собственности;
В — место в общественном разделении (или роль в об¬
щественной организации) труда;
68

С — способ получения доли общественного богатства;
Д — размеры приобретаемой доли общественного богат¬
ства.
Практически структуризация осуществляется следую¬
щим образом. Критерий А позволяет, опираясь на нацио¬
нальную статистику, расчленить самодеятельное население
на две основные группы — «самостоятельных» и «наемных»
работников.
Такое деление отражает объективную картину и может
быть использовано. Однако оно слишком приблизительно.
Сама дифференциация выявляется недостаточно.
Данные последних лет свидетельствуют, что в развитых
капиталистических странах доля лиц наемного труда в са¬
модеятельном населении колеблется от 60 до 90%. Очевид¬
но, что если ограничиться одним лишь критерием, о кото¬
ром шла речь выше, то получится картина почти недиффе¬
ренцированного общества, в котором в одну социальную
группу «наемных работников» входят и неквалифицирован¬
ный рабочий, и управляющий крупнейшим концерном, и
маленький клерк, и премьер-министр. С другой стороны, в
категорию «самостоятельных» приходится включать и вла¬
дельцев крупнейших состояний, и мелких торговцев, ремес¬
ленников, фермеров и т. д.
Для получения более четкой картины может быть ис¬
пользован критерий В. В условиях современного капиталис¬
тического общества, когда управление капиталом все больше
сливается с общественным управлением, роль в обществен¬
ной организации труда приобретает форму места в иерар¬
хии экономической и политической власти. Именно по месту
в этой иерархии и можно дифференцировать «наемных» ра¬
ботников.
К рабочему классу и группам, сближающимся с ним, на
основе этого критерия относятся те группы, которые не вы¬
полняют административно-управленческих функций. Остав¬
шаяся часть «наемных работников» на этой же основе под¬
разделяется на группу, входящую в средние слои, и группу,
являющуюся интегральной частью господствующего клас¬
са. Подобный критерий позволяет провести классовую диф¬
ференциацию таких формально-юридических, квазисоци-
альных категорий, как служащие и т. д., отдельные отряды
которых входят в различные классы.
При дифференциации «самостоятельных» применяются
дополнительные критерии С и Д. На основании типа и
69

уровня дохода Выделяется мелкая буржуазия города и де¬
ревни. Уровень дохода используется как индикатор при оп¬
ределении границ господствующего класса.
Вторичный уровень образует более мелкую сетку, кото¬
рая накладывается на классовую27. Она включает внутри¬
классовые, промежуточные, пограничные, вертикальные ус¬
тойчивые и вертикальные неустойчивые, временные соци¬
альные слои.
Внутриклассовыми слоями считаются социальные груп¬
пы, составляющие часть определенного класса и отвечаю¬
щие всем его характеристикам. Промежуточными — соци¬
альные группы, занимающие самостоятельное место в
социальной структуре общества, но не обладающие типооб¬
разующими признаками класса. Пограничными — социаль¬
ные группы, обладающие типообразующими признаками
нескольких классов.
Обычно такие группы находятся в переходной стадии
от одного класса к другому.
Под вертикальными социальными слоями понимаются
социальные группы, объединяющие части различных клас¬
сов и образующие своеобразный вертикальный срез. Если
такие группы объединяет относительно постоянный фактор,
то можно говорить о вертикально устойчивом слое; если
этот фактор обусловлен конъюнктурой, то мы имеем дело с
вертикально неустойчивым слоем.
Примером внутриклассового слоя может послужить про¬
мышленный пролетариат (как часть рабочего класса) или
средняя буржуазия (как часть господствующего класса).
Примером промежуточного слоя — так называемые «лица
свободных профессий», пограничного — рабочие-«землевла-
дельцы». Вертикальный устойчивый слой—это интелли¬
генция, объединяемая специфическим характером труда и
в то же время глубоко дифференцированная по классовому
признаку. С этой точки зрения могут быть рассмотрены и
группы национального меньшинства. Вертикальный неустой¬
чивый (временный) социальный слой образуют обычно им¬
мигранты, переселенцы и т. п.
Рассмотрев с этих позиций процессы, происходящие в
социальной структуре развитых капиталистических стран,
нетрудно установить, что научно-техническая революция,
которую они переживают, усилила ряд наблюдавшихся
раньше тенденций. Прежде всего можно констатировать
продолжающееся сокращение удельного веса той части на¬
селения, которое по характеру своей деятельности и месту
70

в системе собственности теснее всего связана с капиталисти¬
ческими производственными отношениями. Зеркальным от¬
ражением этого процесса является постоянное возрастание
доли и численности лиц наемного труда, о чем уже шла речь
выше.
Изменения в этой части самодеятельного населения но¬
сят не только количественный, но и качественный характер.
Исследования происходящих про¬
цессов еще далеко не завершены.
Отдельные проблемы, связанные с
объективно происходящими изме¬
нениями, являются объектом ожив¬
ленных дискуссий. Тем не менее по
основным, принципиальным вопро¬
сам выкристаллизовалась точка
зрения, отражающая нынешний
уровень марксистско-ленинских на¬
учных исследований в этой области.
Рассмотрение указанных изме¬
нений естественно начать с рабоче¬
го класса как исторически наиболее
активной, передовой социальной
силы. В последнее время в лексико¬
не части западных исследователей,
в том числе прокламирующих свою
близость к марксизму, все чаще фи¬
гурирует понятие «новый рабочий класс». В это понятие не¬
редко вкладывается различное содержание. Иногда, говоря
«новый рабочий класс», имеют в виду просто современный
рабочий класс, который, как всем известно, отличается от
классического пролетариата XIX века. В других случаях
под «новым рабочим классом» понимают отдельные новые
отряды рабочего класса, наиболее тесно связанные с научно-
технической революцией. При таком подходе «новый рабо¬
чий класс» как бы противопоставляется старому рабочему
классу.
Вне зависимости от содержания, которое вкладывается
в данное понятие, оно не может быть принято марксистской
наукой ни терминологически, ни, что гораздо важнее, со¬
держательно. Это обусловлено тем, что основная социаль¬
ная характеристика рабочего класса в капиталистическом
обществе остается неизменной, вне зависимости от уровня
развития производительных сил и степени внедрения науч¬
но-технической революции. Рабочий класс развитого капи¬
Таблица 1
Изменение удельного
веса лиц наемного труда
в индустриально разви¬
тых капиталистических
странах28
(в %)
Страна
1955 г
1970 г.
США. ...
81,9
91,6
ФРГ

75,0
82,6
Франция .
68,2
76.0
Англия
89,1
93,5
Италия...
—
67,8
Япония...
43,4*
63,4
* 1956 год.
71

тализма — это по-прежнему класс наемных работников, ан¬
тагонистически противостоящих капиталистическому классу
в силу того, что они лишены средств производства, живут
продажей своей рабочей силы, занимают подчиненное место
в системе отношений производства, подвергаются эксплуа¬
тации, выполняют чисто исполнительские функции и полу¬
чают доход, определяемый величиной стоимости их рабочей
силы.
Если говорить об изменениях, то им подверглись некото¬
рые эмпирические признаки рабочего класса. На более низ¬
ком уровне развития производительных сил выделение ра¬
бочего класса на практике осуществлялось на основании
двух главных признаков: продажа рабочей силы (отноше¬
ния найма) и определенный вид трудовой деятельности (по
преимуществу традиционный физический труд). По мере
углубления общественного разделения труда, особенно в
условиях научно-технической революпии, второй признак
становится все менее определенным. Некоторые виды тяже¬
лого Физического труда либо исчезают, либо отступают на
второй план. В наиболее передовых производствах в содер¬
жании труда возрастает интеллектуальный элемент. В свою
очередь, технизация простого и исполнительского умствен¬
ного труда усиливает в нем элемент труда физического. На
стыках разница почти незаметна. Это, разумеется, не озна¬
чает исчезновения на данном этапе различий между преи¬
мущественно физинрским. в том числе тяжелым и монотон¬
ным, трудом, с одной стороны, и чисто интеллектуальным —
с другой. Однако цепочка трудовых функций как бы вытя¬
нулась, а грани между ее отдельными участками стали прак¬
тически неразличимыми. Это означает, что такой признак,
как занятие тоадипионньтм. преимущественно Физическим,
трудом, не может быть использован для обозначения гра¬
ниц рабочего класса. И действительно, как установлено
марксистско-ленинской наукой, границы рабочего класса в
последние десятилетия значительно расширились за счет
вхождения в его состав новых отрядов, состоящих из работ¬
ников, занятых технизированным простым и исполнитель¬
ским умственным трудом.
Дискуссии, которые ведутся вокруг зачисления или не-
зачисления отдельных групп этих работников в рабочий
класс, отражают то объективное обстоите\ъство. что мы име¬
ем дело с определенным пооцессом, который продолжается
и будет продолжаться. Его интенсивность в отдельных
странах различна, что, в свою очередь, обусловливает раз¬
72

личия в степени объективной интеграции отдельных групп
работников умственного труда в рабочий класс. Кроме того,
как указывал В. И. Ленин, «капитализм не был бы капита¬
лизмом, если бы «чистый» пролетариат не был окружен
массой чрезвычайно пестрых переходных типов...»29. Иными
словами, верхняя граница рабочего класса, если попытать¬
ся изобразить ее графически, представляет собой не линию,
а своеобразную полосу, объединяющую группы переходного
типа. Эмпирическим признаком, маркирующим эту полосу,
может служить, как уже отмечалось выше, разделение об¬
щественных, в том числе производственных, функций на уп¬
равляющие и исполнительские. Выполнение управляющих
функций исключает отнесение данной группы к составу ра¬
бочего класса. Выполнение исполнительских функций харак¬
теризует группы, либо вошедшие в состав рабочего класса,
либо сближающиеся с ним. Расчеты, основанные на таком
подходе, дают следующую динамику удельного веса рабо¬
чего класса в индустриально развитых капиталистических
странах:
Таблица 2
Удельный вес рабочего класса в самодеятельном населении80
(в %)
Год
Есе развитые
капит.
страны
США
ФРГ
Фран¬
ция
Италия
Англия г
Япония
1950
54
70
63
45
39
73
27
1969 1
1	67
80
71
59—65
50-55
73
55
Составляя подавляющую часть самодеятельного населе¬
ния развитых капиталистических стран, рабочий класс обра¬
зует собственные структуры. Это:
1.	Неквалифицированные, необученные рабочие, выпол¬
няющие вспомогательную работу или занятые грубым фи¬
зическим трудом.
2.	Полуквалифицированные рабочие — узкоспециализи¬
рованные машинные операторы, подготовка и опыт которых
обеспечивают выполнение механических операций.
3.	Квалифицированные рабочие, обладающие высокой
специальной подготовкой, опытом и навыками, необходимы¬
ми для выполнения сложного труда.
73

4.	Высокий, технически образованный слой: техники, ря¬
довые инженеры и научно-технические работники (переход¬
ный, пограничный слой).
В зависимости от сфер приложения труда могут быть
выделены другие элементы структуры рабочего класса:
а) промышленный пролетариат, б) сельскохозяйственный
пролетариат, в) конторско-торговый пролетариат, г) проле¬
тариат духовного производства (переходная, пограничная
группа).
Примерное представление о соотношении различных от¬
рядов рабочего класса дают данные о распределении наем¬
ной рабочей силы по основным отраслям экономики:
Таблиц а 3
Распределение наемных работников по основным отраслям экономики
в 1970 году 81
(В %)
Страна
Промышл.
Сельское
хозяйство
Сфепа услуг,
включая торгево-
конт. деят.. фи¬
нансовые учрежд.
и гос. аппарат
США
44,3
1,7
54.0
ФРГ .
61.6
1.3
30.6
Франция
52,5
1,9
43.2
Италия
59,4
9,8
30.8
Англия
54,3
1.7
42,7
Япония
54,0
1,2
44,2
Как следует из приведенных данных, хотя удельный вес
отдельных отрядов рабочего класса и меняется, самым вли¬
ятельным остается промышленный пролетариат. По своему
объективному положению и уровню организации он являет¬
ся основным ядром, цементирующей и направляющей силой
класса.
Промышленный пролетариат — это наемные работники,
занятые в: а) обрабатывающей, б) горнодобывающей,
в) строительной промышленности, г) на транспорте и в
коммунальном обслуживании, д) связи и складском хозяй¬
стве. Разумеется, научно-техническая революция вызывает
серьезные изменения и в его составе. Прежде всего меняет¬
ся отраслевая структура промышленного пролетариата. Из
традиционных, отсталых и раздробленных отраслей про¬
74

мышленности (текстильной, обувной, швейной, а в послед¬
ние годы и угольной) рабочая сила переходит в наиболее
современные отрасли, отличающиеся высоким уровнем кон¬
центрации и монополизации производства (машинострое¬
ние, химия, электротехника).
В США доля занятых в машиностроительных и хими¬
ческих отраслях увеличилась за 1947—1965 годы с 33 до
40% всех рабочих и служащих обрабатывающей промыш¬
ленности. В ФРГ число наемных рабочих во всех отраслях
промышленности (за исключением строительства) состави¬
ло в 1966 году 125% к уровню 1950 года. В электротехниче¬
ской промышленности оно равнялось 313%, в обработке
искусственных материалов — 385, в общем машинострое¬
нии — 206, в самолетостроении и транспортном машино¬
строении— 170%. В Англии численность занятых по
найму выросла с 1954 по 1965 год в металлургии до 115%,
в машиностроении — до 114, в полиграфической промыш¬
ленности — до 119%. В то же время в пищевой промышлен¬
ности она упала до 95%, а в текстильной — до 78% и т. д.
В связи с резким ускорением технического прогресса
возросло вытеснение старых профессий, восходящих к эпо¬
хе ремесленного производства, — тяжелого физического и
квалифицированного ручного труда.
При всей противоречивости квалификационных измене¬
ний при капитализме на современном этапе развития тех¬
ники преобладающее значение получает тенденция к повы¬
шению квалификации. Согласно данным американской ста¬
тистики, квалификационный состав промышленного
пролетариата США изменялся следующим образом32:
Таблица 4
Год
Всего
Квалифициро¬
ванные
Полуквали¬
фицированные
Неквалифицированные
млн.
%
млн.
%
млн.
%
млн.
%
1940
22,6
100
6,1
27,1
10,9
48,2
5,5
24,7
1950
23,3
100
7,7
32,9
12,1
52,1
3,5
15,0
I960
24,2
100
8,5
35,4
12,0
49,5
3,7
15,4
1970
27,4
100
10,0
36,6
13,8
50,0
3,6
13,4
Приведенные в таблице цифры со всей определенностью
свидетельствуют о тенденции повышения численности п
75

удельного веса квалифицированных и полуквалифицирован¬
ных рабочих, с одной стороны, и об уменьшении числен¬
ности и удельного веса рабочих неквалифицированного
труда — с другой.
Правда, в европейских капиталистических странах эта
тенденция прослеживается не повсеместно ввиду более мед¬
ленного внедрения комплексной механизации и автоматиза¬
ции. Более заметной она стала в самые последние годы.
Таблица 5
Квалификационная структура рабочих обрабатывающей
промышленности
(в %)33
Страна
Год
Группы ра'ючих
квалифици¬
рованные
полуквалифи¬
цированные
неквалифи¬
цированные
ФРГ
1951
47,6
28,0
24,4
1970
40,9
37,0
21,8
Англия
1951
41,0
39,8
19,1
1969
39,2
38,5
22,3
Франция
1954
49,1
31,4
19,5
1969
37,7
39,9
22,4
Научно-техническая революция превращает уровень об¬
разования в важнейший элемент профессиональной подготов¬
ки. Поэтому, вопреки воле и устремлениям господствующего
класса, в последние десятилетия происходит убыстряющая¬
ся интеллектуализация промышленного пролетариата. По¬
казателем этого процесса может служить постоянное воз¬
растание медианных лет обучения этого слоя рабочего
класса.
Таблица 6
Медианное количество лет обучения в различных группах
промышленного пролетариата в США (от 18 лет и старше)84
Год
1950
1960
1969
Квалифицированные рабочие, мастера
Полуквалифицированные рабочие, операторы и
9,5
11,0
12,1
станочники
9.9
9.9
11,1
Неквалифицированные
8,5
8,6
10,0
76

в других слоях
Тенденция повышения образовательного уровня (а зна¬
чит и интеллектуализации) проявляется и
рабочего класса, хотя
и не так отчетливо:
Таблица 7
неп ромышленного
Медианное количество
пролетариата
лет обучения в слоях
в США (от 18 лет и старше)’5
Год
1950
1960
1970
Конторские и подобные им профессии
12,4
12,5
12,6
Торговые рабочие
12,1
12,4
12,6
Работники сферы обслуживания
8,8
9,7
11,3
Сельскохозяйственные рабочие, включая млад¬
ший управленческий персонал
8,1
8,3
8,4
По мере внедрения машинного производства и фабрично-
заводской системы организации труда в непромышленные
сферы народного хозяйства, связанные с материальным про¬
изводством, все отчетливее проявляется также тенденция к
размыванию и расширению границ промышленного проле¬
тариата. Так, превращение сельскохозяйственного труда в
разновидность индустриального приводит к постепенной
интеграции сельскохозяйственного пролетариата в промыш¬
ленный. Аналогичный процесс затрагивает и некоторые от¬
дельные группы торгового и конторского пролетариата. Од¬
нако в настоящий момент все эти слои продолжают сущест¬
венно отличаться от промышленного пролетариата.
На этих отличиях обычно спекулируют противники мар¬
ксизма-ленинизма, пытающиеся противопоставить ему свою
особую структурную схему развитого капиталистического
общества, в которой рабочий класс выступает как «вымы¬
ваемая» социальная группа, поглощаемая постоянно расту¬
щим «средним классом». В последнее время весьма активно
эту идею проводит экс-коммунист М. Джилас, провозгла¬
шенный буржуазной пропагандой ведущим специалистом в
данной области 36. При этом для «доказательства» широко
используются статистические данные, свидетельствующие о
быстром росте тех слоев рабочего класса, которые обычно
утапливаются буржуазной статистикой в аморфной учетной
категории служащих (или, употребляя афористичное выра¬
жение американской социологии, «белых воротничков»).
77

В эту категорию, как правило, включают всех, кто зани¬
мается нефизическим трудом и, будучи наемным работни¬
ком, получает твердо фиксированный оклад в виде недель¬
ного или месячного жалованья. Численность и удельный
вес указанной категории в структуре развитого капиталис¬
тического общества действительно быстро возрастают.
В 1947 году в Соединенных Штатах служащих было значи¬
тельно меньше, чем работников физического труда, оплачи¬
ваемых в форме почасовой заработной платы (22,2 млн. про¬
тив 23,6 млн.). В 1965 году количество служащих уже на¬
много превосходило количество работников физического
труда (31,8 млн. против 26,2 млн.). В 1975 году, согласно
прогнозам, численность служащих превзойдет численность
работников физического труда, получающих почасовую за¬
работную плату, на 40% (42,3 млн. против 29,7 млн.)37.
Аналогичные процессы наблюдаются и в других стра¬
нах развитого капитализма.
Быстрое возрастание численности и удельного веса слу¬
жащих по сравнению с работниками преимущественно фи¬
зического труда обусловлено рядом причин. Одной из наи¬
более важных среди них является рост производительности
труда в отраслях материального производства и быстрое
развитие под влиянием научно-технической революции тех
отраслей народного хозяйства, которые удовлетворяют рас¬
тущие нематериальные потребности общества. Второй —
растущая интеллектуализация труда в условиях его углуб¬
ляющегося разделения. Третьей — объективное возраста¬
ние роли информативных и управленческих функций в
постоянно усложняющемся общественном организме. Чет¬
вертой — искажающее воздействие капиталистической об¬
щественной системы, порождающей гипертрофированный
рост паразитирующих общественных институтов.
Все эти причины будут действовать и в будущем. Это
позволяет предвидеть дальнейший рост учетной категории
служащих («белых воротничков»), хотя ряд причин (повы¬
шение производительности труда в отраслях нематериаль¬
ного производства, в сфере услуг, дальнейшая механизация
конторского труда и т. д.) может тормозить такой рост.
Эта констатация не должна, однако, затемнять того об¬
стоятельства, что общие данные о росте численности слу¬
жащих скрывают за собой весьма различные, а иногда про¬
тивоположные процессы. Применительно к отдельным груп¬
пам такие данные могут быть свидетельством и расширения
рядов новых отрядов рабочего класса, структурных измене¬
78

ний в средних городских слоях капиталистического общест¬
ва, и углубления паразитизма буржуазного государства.
Дело в том, что рост этой категории работников не един¬
ственный признак, выражающий происходящие процессы.
Не менее важна с этой точки зрения углубляющаяся классо¬
вая дифференциация служащих, а также изменение харак¬
тера их труда и условий существования.
Даже на ранних этапах развития капитализма служащие
не являлись социально однородной массой. За объединяю¬
щими их признаками (наемный труд и фиксированное ме¬
сячное жалованье) скрывались существенные различия в
материальном положении, социальном статусе, месте в ие¬
рархии власти. Социальная дистанция между директором
фирмы и мелким клерком, между руководителем департа¬
мента и столоначальником всегда была очень велика. Гем
не менее эти различия не были столь полярными, чтобы но¬
сить классовый характер.
Возрастание массовости профессий, типичных для
категории служащих, наметившееся в конце XIX и особен¬
но на протяжении XX века, привело к размыванию тради¬
ционного материального и социального статуса основной
массы служащих. Это еще увеличило социальную дистан¬
цию между различными группами этой категории работни¬
ков. Небольшая верхушечная часть интегрировалась в сос¬
тав господствующего класса, несколько большая—сохранила
привилегированные позиции, позволяющие относить ее к
средним слоям населения. Наиболее массовая группа по ус¬
ловиям жизни перестала существенно отличаться от про¬
мышленных рабочих. Более того, слабая профессиональная
организованность представителей этой группы по сравне¬
нию с рабочим классом, меньшая готовность к применению
острых форм борьбы привели к тому, что в результате инф¬
ляционных процессов и неравномерности роста заработной
платы значительная часть низшей группы служащих стала
по материальному обеспечению уступать наиболее квалифи¬
цированным рабочим.
Научно-техническая революция существенно ускорила
дифференциацию служащих, внеся важные коррективы в
организацию общественного производства и вызвав быст¬
рую «индустриализацию» управленческого и конторского
труда. В результате основная масса служащих потеряла да¬
же косвенное отношение к управленческим решениям, став¬
шим прерогативой верхушечных и средних групп.
Сам тип труда рядовых служащих сблизился с типом
79

труда рабочих. Он все больше сводится к различным фор¬
мам обслуживания машинной техники — механизированных
и автоматических систем сбора и передачи информации, ав¬
томатических систем управления и подготовке материалов
для машинной обработки и т. д. Этот процесс будет продол¬
жаться и в дальнейшем.
Результатом такого развития явилась достаточно чет¬
кая, на этот раз классовая дифференциация служащих. Их
вертикальную структуру можно считать состоящей из трех
элементов: а) интегрированных в господствующий класс;
б) образующих специфическую группу в составе городских
средних слоев; в) ставших составной частью рабочего
класса.
Эмпирическим показателем, позволяющим выделить ин¬
тересующий нас в данном случае последний элемент, может
служить упоминавшийся выше критерий неучастия в любо¬
го рода управленческих решениях, представляющих собой
форму реализации власти господствующего класса. Этот по¬
казатель позволяет провести достаточно четкую границу и
перейти к количественным измерениям.
Сложнее обстоит дело с эмпирическим разделением пер¬
вого и второго элементов. Единой методики такого раз¬
деления пока нет. Существенные отклонения дают нацио¬
нальные различия.
Следует учитывать также, что разделение категории слу¬
жащих на элементы зависит от функциональных различий,
существующих в этой группе. С точки зрения этих разли¬
чий можно выделить четыре основные подгруппы: торговые
служащие, служащие промышленных предприятий, служа¬
щие управленческих промышленно-хозяйственных центров,
служащие государственных органов управления. В первых
двух подгруппах доля интегрированных в состав рабо¬
чего класса выше, а в состав господствующего класса — ни¬
же, чем это наблюдается в среднем. В последних подгруп¬
пах, расположенных ближе к основным центрам экономиче¬
ской и политической власти, соотношение обратное.
Количественные оценки, отражающие эту дифференциа¬
цию, могут быть даны лишь после решения основных мето¬
дических вопросов.
Глубокие структурные изменения происходят под влия¬
нием научно-технической революции и в неосновных соци¬
альных слоях развитого капиталистического общества.
На протяжении последних десятилетий в странах разви¬
того капитализма быстро сокращается удельный вес и чис¬
80

ленность традиционного крестьянства. Вот некоторые
данные:
Таблица 8
Изменение занятости в сельском хозяйстве развитых
капиталистических стран98
Страна
Численность (тыс.) населения
Доля всамодеят.
населении (в %)
19£0 г.
I960 г.
1970 г.
1950 г.
I960 г,
1970 г.
ФРГ
5218
3626
2406
23,6
14,0
9,0
Франция
6098
4185
2865
30,9
22,4
14,0
Италия
8990
6563
3683
43,9
32,8
19,6
Англия
1272
1028
707
5,4
4,2
2,9
США
7570
5458
3462
12,4
8,3
4,4
Япония
17517
13030
8860
48,5
29,0
17,4
В последующие годы выраженная в таблице тенденция
сохранялась.
Процесс этот имеет и технико-экономический, и социаль¬
ный аспекты. С одной стороны, в результате повышения
производительности труда происходит общее уменьшение
занятости в сельскохозяйственном производстве. С дру¬
гой — обострившаяся конкуренция приводит к быстрому
вытеснению самостоятельных мелких и средних крестьян¬
ских хозяйств и к концентрации сельскохозяйственного про¬
изводства на специализированных, чисто капиталистиче¬
ских фермах 39.
Поскольку в упомянутых странах большинство все еще
составляют мелкие и средние хозяйства, вымывание сель¬
скохозяйственного населения и концентрация производства
будут и в дальнейшем происходить довольно быстро. Этот
процесс сознательно форсируется при помощи государст¬
венно-монополистических мероприятий.
Разумеется, подобное развитие не может продолжаться
бесконечно. Сельскохозяйственное производство — важней¬
шая часть национальной экономики. Оно всегда останется
отраслью, в которой заняты большие массы населения. Тем
не менее времена, когда крестьянство образовывало, если не
большую, то во всяком случае весьма значительную часть
всего трудящегося населения, ушли для развитых капита¬
листических стран в прошлое.
81

Но дело не сводится к количественному уменьшению
самодеятельного населения, занятого в сельском хозяйстве.
Переход деревни от мануфактурной к промышленной стадии
производства повлек за собой крутую ломку устаревших
производственных отношений.
Гибнут архаические уклады, наследованные от докапи¬
талистических эпох. Исчезают целые социальные группы
аграрного населения, связанные с устаревшими формами
землепользования.
Происходит дальнейшее расслоение крестьян и ферме¬
ров. Бурное развитие капиталистических отношений в де¬
ревне привело в ряде стран к окончательному исчезновению
крестьянства как класса и расколу его на разные классы:
буржуазию, мелкую буржуазию и сельскохозяйственный
пролетариат.
В качестве эмпирических показателей, позволяющих ко¬
личественно оценить социальную (классовую) дифференци¬
ацию населения, занятого в сельскохозяйственном производ¬
стве, в свое время с успехом использовались данные о раз¬
мерах земельных наделов, о численности скота, об исполь¬
зовании или неиспользовании наемной рабочей силы. Эти
показатели частично сохранили свое значение и поныне. Од¬
нако внедрение результатов научно-технической революции
в сельскохозяйственное производство приносит ряд сущест¬
венных помех, что делает необходимым введение дополни¬
тельных показателей.
Так, при высокой механизации, характерной прежде все¬
го для хозяйства капиталистического типа, быстро падает
доля живого и возрастает удельный вес овеществленного
труда. В результате использование наемной рабочей силы
на крупных капиталистических предприятиях сокращается
быстрее, чем на некапиталистических фермах, использую¬
щих на короткий срок сезонных рабочих. Это приводит к
определенному искажению .пропорций. Значение размеров
земельных наделов уменьшается по мере возрастания в
сельскохозяйственном производстве роли капиталовложе¬
ний промышленного типа.
Применительно к США в качестве дополнительного эм¬
пирического критерия может быть использован предложен¬
ный С. Н. Наделем метод классовой дифференциации сель¬
скохозяйственного населения в зависимости от доли приба¬
вочной стоимости в фермерском доходе. Если прибавочная
стоимость составляет основу существования семьи фермера
и его хозяйства, то его можно причислить к числу капита¬
82

листов 40. По подсчетам Наделя, основанием для такого при¬
числения является владение фермой с валовым доходом,
превышающим 40 тыс. долл.
К числу пролетарских (и частично полупролетарских)
слоев сельскохозяйственного населения, по мнению того же
автора, могут быть отнесены наряду с сельскохозяйственны¬
ми рабочими так называемые частично занятые фермеры,
то есть лица, для которых доход, получаемый с земельного
участка, имеет вспомогательное значение.
Для капиталистических стран Западной Европы, где ин¬
дустриализация сельского хозяйства еще не достигла аме¬
риканского уровня, пока могут быть использованы, с неко¬
торыми модификациями, прежние критерии.
Важной характерной чертой структурных изменений,
происходящих в капиталистической деревне, является про¬
грессирующая монополизация производства и особенно
сбыта сельскохозяйственной продукции. В орбиту этой мо¬
нополизации попадают не только капиталистические, но и
мелкобуржуазные хозяйства.
В условиях все возрастающего господства монополий
над сельским хозяйством крестьяне и фермеры теряют бы¬
лую самостоятельность и независимость. Одновременно
происходит объединение сельскохозяйственных производи¬
телей как посредством кооперации, так и путем монополис¬
тической интеграции.
Процесс этот очень болезненный. Чаще всего он связан
с прямым разорением самостоятельных сельских хозяев, по¬
терей ими всего имущества или его значительной части.
Владельцы мелких и средних хозяйств, которым до поры до
времени удается избежать разорения, чтобы выжить в ус¬
ловиях ожесточившейся конкуренции, вынуждены снижать
себестоимость продукции за счет расширения рабочего вре¬
мени, отказа от материальных благ, ставших традиционной
составной частью жизненного уклада. Это — постоянный
источник социального накала в современной капиталистиче¬
ской деревне.
Не менее серьезные, хотя и весьма специфические, изме¬
нения происходят под влиянием научно-технической рево¬
люции в сложном конгломерате социальных rpvnn, опреде¬
ляемых обычно как городские средние слои. Исторически
основу этого социального конгломерата составляла город¬
ская мелкая буржуазия. Затем все больший удельный вес в
нем стала занимать еще недостаточно дифференцированная
категория служащих. Постепенно структура городских сред¬
83

них слоев приобретала все более сложную форму, некоторое
представление о которой может дать следующая схема:
Таблица 9
Старые средние слои
Новые средние слои
Городская мелкая
буржуазия
а)	мелкие предприни¬
матели в обраба¬
тывающей и добы¬
вающей промыш¬
ленности
б)	мелкие подрядчики
и субподрядчики в
строительной про¬
мышленности
в) ремесленники
г) мелкие розничные
торговцы
д) владельцы мелких
предприятий в сфе¬
ре обслуживания
Лица свободных про¬
фессий
а)	владельцы неболь¬
ших юридических
контор и частно¬
практикующие юри¬
сты
б)	владельцы неболь¬
ших медицинских
заведений и частно¬
практикующие вра¬
чи
в)	самостоятельные ар¬
хитекторы
г)	писатели и журна¬
листы, не являю¬
щиеся лицами на¬
емного труда
Средние служащие и
чиновники
а)	средний персонал
управленческого
аппарата частных
монополий
б)	средний персонал
управленческого
аппарата промыш¬
ленных, финансо¬
вых и торговых
предприятий
в)	высший и средний
персонал управ¬
ленческого аппа¬
рата небольших
предприятий
г)	средний персонал
управленческого
государственно -
административного
аппарата:
д)	средний персонал
в научно-исследо¬
вательских инсти¬
тутах, учебных
заведениях, меди¬
цинских учрежде¬
ниях. системе мас¬
совых коммуника¬
ций и т. д.
е) мелкие владельцы
средств транспорта
ж) хозяева мелких
контор в сфере
страхования и опе¬
раций с недви¬
жимостью
84

Сложность структуры городских средних слоев диктует
необходимость дифференцированного рассмотрения процес¬
сов в каждой составляющей их подгруппе.
Эмпирическим индикатором, определяющим границы, а
значит и объем мелкой городской буржуазии, служат отно¬
шения собственности (статус самостоятельного производи¬
теля) и размеры предприятия, предполагающие непосредст¬
венное участие владельца в процессе производства и изме¬
ряемые через число занятых по найму. При всей условности
этих границ принято считать, что в зависимости от страны
владельцы предприятий с числом занятых менее пяти-деся¬
ти человек могут быть причислены к мелкой буржуазии.
Механизация и автоматизация труда и связанное с этим
повышение его производительности в ряде случаев ставят
под сомнение адекватность этой границы. Однако в порядке
грубого приближения она пока может быть использована.
Полученные на основе такой методики данные на первый
взгляд свидетельствуют о том, что место городской мелкой
буржуазии в социальной структуре развитого капиталисти¬
ческого общества изменилось незначительно. Удельный вес
данной группы в самодеятельном населении либо сохранил¬
ся, либо незначительно уменьшился. В ряде стран абсолют¬
ная численность городской мелкой буржуазии даже несколь¬
ко возросла.
В Соединенных Штатах в 1939 году в обрабатывающей
промышленности насчитывалось 117 тыс. промышленных
предприятий с одним-девятью наемными рабочими (48,5%
всех предприятий), а в 1963 году—160 тыс. (52,1%).
В сфере услуг в 1939 году — 365 тыс. (56,5% ) предприятий
не пользовались наемной рабочей силой, а 35,5% —имели
одного-трех рабочих. В 1963 году соответствующие цифры
составляли 511 тыс. (53,8%) и 288 тыс. (30,3%)41.
В Англии число предприятий с десятью и менее заня¬
тыми сократилось с 1961 по 1966 год примерно со 150 тыс.
до 140 тыс.
В Федеративной Республике Германии численность ре¬
месленных предприятий менялась в послевоенные годы сле¬
дующим образом: 1951 год — 878970; 1955 год — 847 165;
1963 год — 733 294; 1967 год — 688 188.
Во Франции в 1954 году насчитывалось 734 тыс. ремес¬
ленников, в 1962 году их стало 611 тыс.
Такая же пестрая картина наблюдается в мелкой тор¬
говле. В США в 1939 году 753 тыс. (42,6%) розничных
торговых предприятий обходились без наемного труда, й
85

725 тыс. (40,9%) имели одного-трех наемных рабочих.
В 1963 году соответствующие данные составляли 417 тыс.
(27,2%) и 650 тыс. (42,4%).
В ФРГ в 1950 году насчитывалось 467,6 тыс. предприя¬
тий розничной торговли, подавляющее большинство кото¬
рых принадлежало мелким владельцам. В 1961 году число
этих предприятий возросло до 598 тыс. Во Франции за
1950—1965 годы процент торговых предприятий, не приме¬
няющих наемного труда, снизился с 66,7 до 48,1%, зато до¬
ля предприятий, где занято от одного до пяти работников,
поднялась с 29,5 до 43,8%.
За этими общими цифрами скрываются сложные и край¬
не болезненные процессы. Под влиянием научно-техниче¬
ской революции меняется сама структура мелкого товарного
производства. Многие традиционные отрасли ремесла исче¬
зают. Мелкие производители постоянно вытесняются из
производства. Внешне это маскируется сохранением мелко¬
го бизнеса в торговле и в быстро растущей сфере услуг.
Структурные сдвиги в ремесле и мелком производстве
связаны с тяжелыми социальными последствиями. Только
меньшинство разоряющихся мелких предпринимателей со¬
храняют свой социальный статус, создавая самостоятельное
дело в другой, более перспективной отрасли. Гораздо чаще
в новые отрасли приходят новые люди, имеющие необходи¬
мые квалификацию и опыт. В то же время десятки и сотни
тысяч мелких городских буржуа лишаются прежних основ
существования. Даже если они находят новое занятие (а в
условиях острой нехватки квалифицированной рабочей силы
это обычно не очень сложно), это все равно ломает привыч¬
ный образ жизни, наносит серьезный денежный ущерб, вы¬
нуждает к переквалификации, влечет за собой потерю преж¬
него социального статуса.
Тяжелым остается положение и тех мелких хозяев, кото¬
рым удается сохранить свое дело или создать новое. Уро¬
вень доходов их основной массы не выше, чем у квалифици¬
рованного рабочего, при значительно большей продолжи¬
тельности рабочего дня. На мелкую городскую буржуазию
обычно не распространяется социальное обеспечение и стра¬
хование. При сохранении формальной независимости эконо¬
мическая самостоятельность мелких промышленников ста¬
новится все более призрачной. Получившая широкое разви¬
тие, особенно в сфере услуг, система договоров о поставках
и финансировании между крупными концернами и мелкими
предприятиями зачастую превращает последние в простые
86

филиалы гигантских фирм. Аналогичные явления наблюда¬
ются и в мелкой розничной торговле.
Изменения в подгруппе «лиц свободных профессий» но¬
сят также преимущественно качественный характер. В про¬
шлом выделение этой подгруппы было связано с характером
самих профессий. Их носители были независимыми произ¬
водителями духовных благ и услуг, владевшими собствен¬
ными орудиями производства. Они либо не применяли
наемный труд, либо применяли его в незначительном коли¬
честве в качестве подсобной рабочей силы. Поэтому исполь¬
зуемое для характеристики этой подгруппы понятие «лица
свободных профессий» нередко сохраняло содержательный
смысл.
Теперь этот смысл почти полностью утерян. Носители
бывших свободных профессий распределены ныне по раз¬
личным социальным группам. Это связано прежде всего с
превращением производства духовных благ и услуг в сферу
крупного коммерческого предпринимательства. Широкое
распространение получили крупные, средние и мелкие юри¬
дические фирмы, коммерческие учебные заведения, частные
поликлиники и больницы. Производство лекарств, носив¬
шее кустарный и полукустарный характер, превратилось в
мощную специализированную отрасль (фармацевтическая
промышленность). То же самое можно сказать об издатель¬
ском деле и т. д.
Владельцы предприятий и учреждений в сфере услуг и
духовного производства на правах пайщиков и акционеров
сконцентрировали в своих руках коупный капитал в виде
новейшей техники и оборудования. Фактически они влились
в качестве составной части в господствующий класс капита¬
листического общества.
Оборотной стороной капитализации духовного произ¬
водства и сферы услуг явилась потеря прежнего социально¬
го статуса основной массой бывших носителей «свободных
профессий» — рядовых юристов, врачей, учителей, журна¬
листов и т. д., выступающих ныне на рынке труда в качест¬
ве поодавца рабочей силы.
В оезультате в составе подгруппы «лица свободных про¬
фессий» остались лишь частнопрактикующие специалисты,
а также мелкие собственники в сфере духовного производст¬
ва и услуг, в области образования, здравоохранения и т. д.
Процесс еще не завершен, но дело явно идет к превращению
этой категории лиц в мелких предпринимателей, занимаю¬
щихся бизнесом на своем специфическом участке.
87

Удельный вес представителей данной подгруппы в об¬
щей профессиональной совокупности варьируется в зависи¬
мости от специфики профессий. В США, по данным перепи¬
си 1960 года, доля лиц, имеющих собственный бизнес или
самостоятельное занятие, составляла среди врачей 64,9%,
юристов — 64,1, фармацевтов — 36,9, писателей, журналис¬
тов — 13,3, ученых — 4,9% 42.
Наиболее массовую подгруппу в городских средних сло¬
ях составляют средние служащие и чиновники. В последние
десятилетия эта подгруппа проявляет явную тенденцию к
количественному росту, хотя не такому быстрому, как ут¬
верждают буржуазные исследователи, игнорирующие уско¬
ренную классовую дифференциацию служащих. Объектив¬
ные причины этого явления были отмечены выше, когда
речь шла о категории в целом.
С точки зрения вертикального деления указанная под¬
группа составляет часть особого вторичного социального
слоя, объединенного по признаку специфики трудовой дея¬
тельности,— интеллигенции. Поэтому имеет смысл рассмат¬
ривать ее в рамках анализа всего слоя.
Вокруг понятия интеллигенции и критериев ее выделе¬
ния в социальную группу на протяжении десятилетий ведут¬
ся ожесточенные споры. Эти споры отражают, с одной сто¬
роны, различия в подходе к проблемам социальной струк¬
туры в целом, имеющие, как правило, мировоззренческий
характер, а с другой — реальные трудности, с которыми свя¬
зано выделение и характеристика данной социальной груп¬
пы. Последнее, в частности, связано с глубокими изменения¬
ми, которые претерпевала интеллигенция в течение XX ве¬
ка, и особенно в последние десятилетия.
Немногочисленная в прошлом, интеллигенция представ¬
ляла собой своеобразную промежуточную группу, наиболее
тесно связанную с правящим классом, который она прежде
всего обслуживала и от которого больше всего зависела.
Однако даже в тех условиях интеллигенция не была клас¬
сово гомогенной группой. Показательно в этой связи, что
В. И. Ленин, характеризуя интеллигенцию как самостоя¬
тельный слой, не раз подчеркивал важную специфическую
черту этого слоя: «Интеллигенция потому и называется ин¬
теллигенцией, что всего сознательнее, всего решительнее и
всего точнее отражает и выражает развитие классовых ин¬
тересов и политических группировок во всем обществе»43.
Классовый подход к оценке интеллигенции позволил
марксистским исследователям своевременно подметить диф-
88

ференциацию данной социальной группы, углубляющуюся
по мере ее расширения. Большая заслуга в этом принадле¬
жит, в частности, крупному итальянскому марксисту
А. Грамши, обратившему внимание на то, что интеллиген¬
ция, объединенная по признаку специфики труда, может од¬
новременно быть интегральной частью различных, в том
числе антагонистических, классов.
Подобный подход приобрел особое значение, когда под
влиянием объективных процессов общественного развития
интеллигенция начала превращаться в одну из наиболее
массовых социальных групп. Этот вопрос, с одной стороны,
дал пищу извращенной, идеологически окрашенной трак¬
товке интеллигенции как новой социальной однородной си¬
лы, особого класса, которому объективно предопределена
господствующая роль в обществе, и т. д. С другой — он убе¬
дительно продемонстрировал, что, становясь массовой, ин¬
теллигенция во все большей степени обретает структурные
черты, представляющие собой своеобразный слепок со
структуры общества, в котором она существует. В частнос¬
ти, в антагонистическом обществе интеллигенция на более
высоком образовательном уровне воспроизводит свойствен¬
ную ему классовую дифференциацию со всеми ее характер¬
ными чертами.
Отсюда и своеобразие методологии исследования интел¬
лигенции. Она может и должна рассматриваться как единая
социальная группа с точки зрения специфики труда и обу¬
словленных ею социально-психологических и поведенче¬
ских особенностей. Но она может и должна в то же время
исследоваться как классовая дифференцированная совокуп¬
ность и составная часть соответствующих классов общества.
Наиболее широко распространено ныне определение ин¬
теллигенции как социальной группы людей, профессиональ¬
но занятых сложным умственным трудом. Это определение
пока недостаточно операционально, ибо до сих пор не су¬
ществует сколько-нибудь действенных способов выделения
сложного умственного труда. В качестве косвенного показа¬
теля за неимением лучшего принимается образовательный
уровень. К числу интеллигенции на основании этого показа¬
теля относятся лица, занятые в общественном производстве
и имеющие высшее и среднее специальное образование.
Практически же обычно используются группировки, кото¬
рые дает зарубежная, и прежде всего американская, статис¬
тика, выделяющая группу так называемых специалистов.
Иногда в нашей литературе прямо уподобляют группу
89

«специалистов» интеллигенции как социальному слою. Это
не совсем верно, ибо в зарубежной, и прежде всего амери¬
канской, статистике понятие «специалисты» трактуется су-
женно. Так, например, до 60-х годов в документы Бюро
цензов США в категорию «специалистов» не включались
так называемые «техники», то есть почти вся инженерно-
техническая интеллигенция. До сих пор исключены из этой
категории многие специалисты, работающие в государствен¬
ном аппарате, в руководстве промышленных корпораций
и т. д. Поэтому данные о специалистах, позаимствованные
из зарубежных источников без соответствующего перерас¬
чета, могут быть использованы лишь для выявления дина¬
мики, характерной для указанной социальной группы,—
темпов роста отдельных профессиональных групп, измене¬
ния соотношения между этими группами и т. д.
Но даже при всех этих ограничениях на основании офи¬
циальной статистики можно получить весьма впечатляю¬
щую картину. Главная характерная черта этой картины —
постоянный и ускоряющийся рост численности лиц, заня¬
тых сложным умственным трудом во всех промышленно раз¬
витых капиталистических странах.
Наиболее показательны в этом смысле данные по Соеди¬
ненным Штатам. На протяжении XX века численность но¬
сителей профессий, объединяемых категорией «специалис¬
ты», возросла с 1,2 млн. человек в 1900 году до 10,3 млн. в
1968 году. Поскольку этот рост существенно обгонял сред¬
ний рост общей занятости, удельный вес «специалистов»
увеличился с 4,3 до 13,6%. При этом основной прирост па¬
дал на 50—70-е годы. Согласно американским прогнозам, к
1980 году численность «специалистов» достигнет почти
15,5 млн.44
Указанный процесс был характерен для всех профессий
сложного умственного труда, однако темпы роста для раз¬
ных профессий были различными. Быстрее всего увеличива¬
лась численность научно-технической интеллигенции, вклю¬
чающей ученых, научно-вспомогательный персонал, инже¬
неров, техников 45.
В Соединенных Штатах в 1899—1900 годах высшими
учебными заведениями было присуждено примерно 29 тыс.
ученых степеней, в 1966—1967 годах было присуждено
721.6 тыс. степеней. Предполагается, что в 1974—1975 го¬
дах будет присуждено 1157,8 тыс. степеней.
В 1927 году в США исследованиями и разработками
было занято 19 тыс. ученых и инженеров. В 60-х годах в
90

этой области работало свыше 500 тыс. ученых и инженеров.
В 10 ключевых отраслях народного хозяйства (авиацион¬
ной, ракетной, машиностроении и т. д.) к середине 60-х го¬
дов научные и инженерно-технические работники составля¬
ли 15—20% всей рабочей силы. Всего в 1966 году в амери¬
канской промышленности насчитывалось около 1 млн. ученых
и инженеров высшей квалификации и 673 тыс. техни¬
ков. К 1975 году число инженеров должно вырасти, соглас¬
но прогнозам, на 1,0—1,5 млн.
Об аналогичной тенденции свидетельствуют данные по
европейским капиталистическим странам. В Англии в
1921 году насчитывалось 48 тыс. ученых и инженеров, в
1970 году — 346,0 тыс., в 1975 году (прогноз) — 463,5 тыс.
Во Франции к 1921 году было выдано 8274 диплома инже¬
нера и научного работника, а в 1966 году — 22 531 диплом.
Менее бурно, но также достаточно быстро возрастает
такая группа лиц интеллектуального труда, как работники
системы просвещения.
Таблица 10
Динамика занятости в системе образования
(в млн. чел.)
1955 г.
1965 г.
1975 г.,
оценка
США
2,8
5,0
6,3
Англия
0,6
0,8
0,9
Франция
0,5
0,8
0,9
ФРГ
0,5
0,7
0,9
Италия
0,4
0,6
0,8
Большие масштабы приобрела занятость в сфере меди¬
цинского обслуживания. В США в этой сфере работало в
1955 году 2248 тыс. человек; а в 1965 году — 3447 тыс.; в
Англии соответствующие цифры составляли 513 тыс.
(1955 г.) и 675 тыс. (1965 г.); во Франции — 323 тыс.
(1955 г.) и 460 тыс. (1965 г.); в Италии — 333тыс. (1955 г.)
и 443 тыс. (1965 г.); в ФРГ — 490 тыс. (1955 г.) и 670 тыс.
(1965 г.).
Всего в 18 наиболее развитых странах медицинским об¬
служиванием населения было занято свыше 7 млн. человек46.
Появление многочисленной категории занятых в области
общественного управления и учета, которая требует доста¬
точно высокого уровня образования, находит косвенное от¬
91

ражение в динамике численности аппарата административ¬
ного управления.
В Соединенных Штатах в таком аппарате в 1955 году
работало около 2,7 млн. человек, а в 1965 году — 3,7 млн.;
в Англии — 1,3 млн. (1955 г.) и 1,4 млн. (1965 г.); во
Франции—1,3 млн. (1955 г.) и 1,41 млн. (1965 г.); в
ФРГ — 1,3 млн. (1955 Г.) И 1,6 млн. (1965 Г.)47.
Развитие массовых коммуникаций, в свою очередь, по¬
влекло за собой появление большой группы лиц интеллек¬
туального труда, занятых их обслуживанием. В США, на¬
пример, число журналистов и редакторов увеличилось за
1950—1960 годы на 41%. Примерно такие же темпы роста
наблюдались в Западной Европе.
Констатируя численный рост интеллигенции, следует
одновременно учитывать, что ее фактическое влияние на
общественную и политическую жизнь увеличивается намно¬
го быстрее ее удельного веса. Это определяется рядом об¬
стоятельств: во-первых, тем, что интеллигенция играет ве¬
дущую роль в выработке общественной идеологии; во-вто¬
рых, тем, что она по роду своей деятельности через
систему просвещения и средств массовой информации ак¬
тивно участвует в создании массовых социально-психологи¬
ческих и политических стереотипов; в-третьих, тем, что она
занимает видное место в системе реализации политических
и административных решений.
Классовая дифференциация интеллигенции, о которой в
общих чертах шла речь выше, прослеживается во всех про¬
фессиональных группах, связанных со сложным умствен¬
ным трудом. В каждой из них имеется категория, опреде¬
ляемая как «самостоятельные», и категория, характеризуе¬
мая как «лица наемного труда». Доля первой категории в
среднем по всем профессиям составляла в 1960 году в США
около 12%, а второй — 88%.
Деление на эти категории, как мы уже указывали, недо¬
статочно четко отражает классовую дифференциацию, ибо
«самостоятельные» могут быть и крупными, и средними, и
мелкими собственниками, а среди лиц наемного труда, на¬
ряду с наемными рабочими, можно выделить ведущих пред¬
ставителей мира менеджеров и чиновников. Однако даже
при таком делении ясно прослеживается существенный раз¬
рыв в уровне доходов обеих категорий, отражающих реаль¬
ные социальные различия.
Так, по данным американского Бюро цензов, в 1966 го¬
ду медианный годовой доход «специалистов», не состоящих
92

в отношениях найма, определялся в 14880 долл., а «специ¬
алистов», продающих свою рабочую силу, — в 8958 долл.
При этом уровень квалификации, исчисляемый через коли¬
чество медианных лет обучения, в обоих случаях был оди¬
наковым (16,4 года). В отдельных профессиональных груп¬
пах разрыв был еще большим. Медианный годовой доход
работников здравоохранения, не состоящих в отношениях
найма, равнялся в том же году 16381 долл., а работников
здравоохранения, продающих свою рабочую силу, —
7931 долл.48
Нынешний уровень классовой дифференциации в каж¬
дой из профессиональных групп интеллигенции различен.
Несмотря на специфику отдельных стран, можно с полным
основанием считать, что наиболее глубоко объективные про¬
цессы дифференциации захватили научно-техническую ин¬
теллигенцию.
С одной стороны, эта профессиональная группа активно
пополняет ряды господствующего класса и его правящей
элиты. Правда, формально доля ее представителей среди
лиц, имеющих собственный бизнес или самостоятельное за¬
нятие, невелика (4,9% — ученые и 4,3% — инженеры). Од¬
нако они обычно занимают столь ключевые позиции, что это
с лихвой компенсирует сравнительную немногочисленность
«самостоятельных» ученых и инженеров по сравнению с са¬
мостоятельными представителями других профессий слож¬
ного умственного труда. Не меньшее значение имеет и то,
что среди научно-технических работников, занятых наем¬
ным трудом, представлена довольно многочисленная катего¬
рия «управляющих», многие из которых, распоряжаясь ог¬
ромным капиталом, в действительности являются частью
господствующего класса.
С другой стороны, основная масса научно-технических
работников подвержена более или менее глубоко зашедшему
процессу пролетаризации. Это проявляется не столько в
ухудшении материального уровня жизни (в связи со спе¬
цификой нынешнего этапа развития научно-технической ре¬
волюции, создавшей повышенный спрос на интеллектуаль¬
ную рабочую силу, инженерно-технические работники в раз¬
витых капиталистическихшстранах оплачиваются относитель¬
но выше, чем представители многих других профессий ум¬
ственного труда), сколько в изменении характера труда и
типа трудовых отношений.
Основная масса рядовых научно-исследовательских ра¬
ботников, инженеров и техников, как и рабочие физическо¬
93

го труда, полностью отстранена от принятия решении, каса¬
ющихся любых аспектов производственной практики. Соци¬
альная дистанция между владетельной и технократической
верхушкой современных крупных корпораций, с одной сто¬
роны, и рядовой массой научно-технической интеллиген¬
ции — с другой, не меньше, чем дистанция между этой вер¬
хушкой и основными отрядами рабочего класса.
В свою очередь, трудовая деятельность большинства ря¬
довых научно-технических работников связана не с управ¬
лением людьми, а с управлением машинами и механизмами,
с различными этапами их создания, надзора за ними и под¬
держания их в рабочем состоянии. Еще существующие раз¬
личия между этой группой трудящихся и основными отря¬
дами рабочего класса проявляются прежде всего в области
материального обеспечения и в возможности профессиональ¬
ного продвижения, которая у научно-технических работни¬
ков в целом больше, чем у рабочих, занятых преимущест¬
венно физическим трудом.
Среди медицинских работников дифференциация про¬
является не в столь яркой форме, хотя тоже достаточно оче¬
видна. Интеграция верхушки этой профессиональной груп¬
пы в состав господствующего класса происходит, но менее
интенсивно, чем в предыдущей профессиональной группе.
Наиболее интенсивно пролетаризуется средний и младший
медицинский персонал.
В сфере образования классовая дифференциация реали¬
зуется в форме нисходящей вертикальной социальной мо¬
бильности целой массовой профессиональной группы — учи¬
телей начальных и средних школ. Сама по себе эта профес¬
сиональная группа дифференцируется незначительно (осо¬
бенно, если пренебречь весьма малочисленной категорией
школьных административных работников). В то же время,
превращаясь в одну из самых массовых, она быстро теряет
не только прежний социальный статус, но и уровень жизни.
Характерно в этой связи, что в США по медианному уров¬
ню годового дохода в 1966 году (7629 долл.) учителя усту¬
пали всем другим группам «специалистов», в том числе ме¬
дицинским работникам и даже мастерам-надсмотрщикам.
Говоря о сдвигах в социальной структуре современного
капиталистического общества, нельзя сбрасывать со счетов
еще одно, хотя и побочное, но важное явление. Капитализм
со свойственной ему неспособностью решить основные со¬
циальные и моральные проблемы общества постоянно вос¬
производит в расширенных масштабах социальное дно.
94

Удельный вес деклассированных и уголовных элементов в
странах развитого капитализма очень велик и проявляет
тенденцию к увеличению. Процесс перестройки социальной
структуры связан с расширением числа деклассированных.
«Вымываемые» социальные группы и классы — постоянный
поставщик кадров для социального дна. Туда опускаются
те, кто не в состоянии оправиться от материальных потерь
и морального шока, связанного с разорением, кто не в си¬
лах приспособиться к новым условиям труда и образу жиз¬
ни, те, кто не сумел найти новую сферу для приложения
своего труда.
Но специфика современной обстановки состоит в следу¬
ющем. Научно-техническая революция, как уже отмечалось,
привела к существенному повышению требований к рабочей
силе. Для обслуживания новой сложной техники необходи¬
мы очень высокая квалификация и всесторонние знания в
смежных областях. Современный производственный про¬
цесс, требующий от рабочего большей эмоциональной и
нервной нагрузки, предъявляет особые требования к его
физическому и психическому состоянию. В результате в
развитых капиталистических странах всегда имеется опре¬
деленная, иногда значительная группа населения, практиче¬
ски не имеющая шансов включиться в производственный
процесс на приемлемых для себя условиях.
Подобная тенденция проявляется в различной степени
в зависимости от специфических условий каждой страны.
В одних (Италия) она маскируется устойчивым избытком
рабочей силы, в котором как бы растворяются группы, на¬
всегда выброшенные из производственного процесса. В дру¬
гих (Англия, Франция) она прослеживается лишь в перио¬
ды высокой конъюнктуры, теряясь при спаде или других
экономических трудностях, которые влекут за собой общий
рост безработицы. В третьих проявляется постоянно и до¬
статочно заметно.
Интересно в этой связи сопоставить среднегодовое коли¬
чество официально зарегистрированных безработных и чис¬
ло вакантных мест49 (см. стр. 96).
Таким образом, определенному количеству безработных
обычно противостоит число вакантных мест, составляющее
50 и более процентов от численности лиц, ищущих работу.
Особенно разительны данные, касающиеся Федеративной
Республики Германии. Даже в момент повышения безрабо¬
тицы там одновременно наблюдалась явная нехватка рабо¬
чей силы.
95

Таблица 11
(в тыс.)
Страны
1961 Г.
Ь66 Г.
1968 г.
Б
в
Б
В
Б
в
Англия
413
313,0
391
234
615
186,0
Франция
113,4
45,4
147,1
38,1
250,6
31,0
ФРГ
169,0
609,0
161,0
540,0
227,0
348,0
Япония
370,0
227,2
440,0
214,2
250,0
198,3
Б—число безработных.
В—число вакантных мест.
Состав социальной группы, оказавшийся вне производ¬
ственного процесса, начинает проявлять тенденцию к ста¬
бильности. В нее входят жертвы технологической безрабо¬
тицы, то есть люди, профессия которых в результате изме¬
нений в структуре производства уже не находит спроса.
Многие из них по возрасту или по другим причинам не в
состоянии приобрести иную специальность. Входят в эту
группу люди с низким уровнем образования (чаще всего
представители дискриминируемых национальных мень¬
шинств), исключающим возможность приобретения мини¬
мальной профессиональной подготовки.
Зависимость между объемом образования и уровнем
безработицы можно проследить, например, по следующим
данным50:
Заметное место в этой группе безработных занимают
лица с пониженной трудоспособностью, и прежде всего
представители старших поко¬
лений. По мере развертыва¬
ния научно-технической рево¬
люции возможности трудо¬
устройства этих людей посто¬
янно сокращаются вне зави¬
симости от ситуации на рын¬
ке труда. В 1970 году в США
длительность периода безра¬
ботицы для мужчин в возра¬
сте свыше 45 лет была почти
в два раза больше, чем у мо¬
лодежи в возрасте до 25 лет51.
Пребывание без работы пре¬
Таблица 12
П родол жите л ь ность
образования
(в годах)
Уровень без¬
работицы (в %)
(данные на
1964 г.)
0-4
10,4
5-7
8,5
8
7,5
9—10
7,8
12
4,8
13—15
4,0
16 и больше
1,4
96

вращается для многих из них в перманентное состояние.
Это обстоятельство приводит к их деклассированию и пре¬
вращению в особую люмпен-пролетарскую прослойку, для
которой характерны крайне бунтарские настроения.
Особенность этого бунтарства состоит в том, что носите¬
ли таких настроений — люмпен-пролетарии и другие де¬
классированные элементы капиталистического общества —
политически неразборчивы, крайне неустойчивы в симпати¬
ях и антипатиях, легко коррумпируются, готовы поверить
любым обещаниям, с чьей бы стороны они ни исходили.
Социально-структурные изменения, связанные с разви¬
тием государственно-монополистического капитализма и на¬
учно-технической революцией, не обошли стороной и гос¬
подствующий класс капиталистического общества. Не рас¬
сматривая подробно их последствий, перечислим лишь ос¬
новные тенденции.
Усилилась дифференциация господствующего класса.
Наибольшим по численности его слоем по-прежнему явля¬
ется средняя буржуазия. Объединяемая с крупным капита¬
лом интересами эксплуатации и сохранения общих условий
господства, она вместе с тем нередко имеет интересы, не со¬
впадающие с интересами крупных монополий, узурпирую¬
щих часть ее прибылей и ставящих ее в экономическую за¬
висимость. При всей значительности позиций, которые она
еще удерживает, ее роль в определении политики господст¬
вующего класса сокращается. Это прежде всего связано с
уменьшением объема ее экономической власти.
Противоречия в господствующем классе, вызванные
дальнейшим укреплением власти монополистического капи¬
тала за счет позиций средней буржуазии,—одна из важных
причин, подрывающих его монолитность. Другая причина,
значение которой постоянно растет, — развитие государст¬
венно-монополистического капитала. По отношению к ос¬
новной массе буржуазии государство начинает выступать
как контролирующая и даже опекающая инстанция, а в ря¬
де случаев и как прямой конкурент. В этих условиях эффек¬
тивность в хозяйственной деятельности в значительной сте¬
пени зависит от характера отношений с государственным
аппаратом.
Поскольку монополистическая буржуазия связана с ним
гораздо теснее, чем остальные группы правящего класса,
она получает от этого развития дополнительные преиму¬
щества. В конечном итоге она выигрывает даже в тех слу¬
чаях, когда государственно-монополистический аппарат,
4—168
97

действуя в интересах господствующего класса в целом, при¬
нимает решения, не угодные отдельным монополистическим
группам. Немонополизированная крупная и средняя бур¬
жуазия, как правило, проигрывает от данного процесса.
Это объясняет, почему в развитых капиталистических стра¬
нах сопротивление государственно-монополистическому раз¬
витию исходит также от влиятельных буржуазных кругов,
особенно из традиционных, чаще всего отсталых, отраслей
производства.
В самой монополистической верхушке постоянно проис¬
ходят столкновения между отдельными финансовыми груп¬
пами. По мере развития государственно-монополистического
капитализма конкуренция между ними приобретает форму
борьбы за влияние на государственный аппарат.
Результатом углубления процесса отделения капитала
собственности от капитала функции является формирование
специфической группы управляющих — менеджеров. Разу¬
меется, различие между ними и собственниками в ряде слу¬
чаев весьма относительно. Многие собственники сохраняют
в своих руках функции управления. С другой стороны, пре¬
успевающие менеджеры обзаводятся капиталом. Несмотря
на рост влияния менеджеров, решающее слово во всех слу¬
чаях принадлежит собственникам капитала. Тем не менее
определенная коллизия интересов менеджеров и собствен¬
ников — это объективная реальность.
Не подрывая общей сплоченности, проявляющейся осо¬
бенно явно тогда, когда речь идет о судьбах системы, про¬
тиворечия и столкновения между отдельными группами гос¬
подствующего класса при определенных условиях парализу¬
ют эффективность его действий и расшатывают систему его
господства.
3» Механизм воздействия
социальной среды
на политическую систему
Прослеженные выше сдвиги в социальной структуре про¬
мышленно развитого капиталистического общества сущест¬
венно воздействуют на все элементы политической системы
современного капитализма. Углубляя разрыв между соци¬
альной и политической структурой, эти сдвиги обостряют
свойственные капитализму глубинные противоречия, обост¬
ряют накал социальной, классовой борьбы, вынуждают пра¬
вящие круги капиталистических стран в той или иной мере
98

модифицировать политическую систему или отдельные ее
элементы, чтобы, пожертвовав малым, спасти главное — ка¬
питалистические производственные отношения и обуслов¬
ленные ими позиции социального и политического господст¬
ва. «Особенности современного капитализма в значительной
степени объясняются тем, что он приспосабливается к но¬
вой обстановке в мире... Однако приспособление к новым
условиям не означает стабилизации капитализма как сис¬
темы. Общий кризис капитализма продолжает углублять¬
ся»52.
Анализируя воздействие указанных сдвигов, следует
учитывать сложность и многоступенчатость существующих
механизмов передачи импульсов, идущих от социально-эко¬
номической сферы к политической и обратно. Связь между
ними осуществляется либо по этапам, через промежуточные
структуры, либо непосредственно, либо, чаще всего, и тем
и иным путем.
Примером непосредственного воздействия процессов в
социально-экономической сфере на политическую систему
является изменение политической географии под влиянием
перелива рабочей силы из сельскохозяйственного в промыш¬
ленное производство. Уход значительных масс населения из
деревни в город имел и имеет одним из первых политиче¬
ских последствий размывание традиционно консервативных
избирательных массивов, составляющих на протяжении
столетия основную социальную опору буржуазных партий
различного толка. Разумеется, простая перемена местожи¬
тельства, даже связанная с резким изменением окружающей
среды (типично сельской на ярко выраженную урбанисти¬
ческую), не ведет сразу к смене политических предпочтений.
Об этом будет еще идти речь ниже. Однако даже простая
диффузия консервативного избирательного массива неиз¬
бежно создает новую ситуацию, которая требует от соответ¬
ствующих партий приспособления, внесения изменений в
политическую линию на правительственном уровне и т. д.
Показательно в этой связи переименование в отдельных
странах Западной Европы ряда политических партий, на¬
зывавших себя на протяжении многих десятилетий аграр¬
ными (крестьянскими). В большинстве случаев они приняли
название партий Центра, ориентируясь тем самым на рас¬
ширение традиционной социальной базы за счет городских
средних слоев и новых отрядов рабочего класса.
Более опосредованным является воздействие на полити¬
ческую систему передвижений личности или целой соци-
99

альной группы в классовой структуре общества. Это пере¬
движение связано прежде всего с изменением их места в
системе отношений собственности, разделения общественно¬
го труда, в иерархии власти, в размерах и форме получения
доли национального дохода. Подобное изменение в опреде¬
ленных пределах непосредственно воздействует на систему
политических предпочтений и ориентаций, внося корректи¬
вы в политическое поведение.
Однако чаще всего передаточный механизм еще сложнее.
Изменение места в системе собственности, разделения об¬
щественного труда, в иерархии власти, в размерах и формах
получения доли национального дохода в первую очередь
сказывается на изменении внешних атрибутов существова¬
ния социальной группы, оказывает влияние на систему цен¬
ностей и предпочтений, свойственных членам социальных
групп и целым группам, формируя и преобразуя их об¬
щественно-политическую ориентацию и, естественно, пове¬
дение.
При этом влияния, обусловленные переменами на раз¬
личных уровнях (даже в тех случаях, когда эти перемены
вызваны аналогичной причиной), не всегда однозначны и
равновелики. Они то и дело пересекаются, усиливая, ос¬
лабляя или даже нейтрализуя друг друга. Если, например,
переход человека или социальной группы из иерархически
более высокой социальной категории в менее высокую со¬
провождается уменьшением доли получаемого им нацио¬
нального дохода или тем более абсолютным снижением
размеров дохода, понижением социального статуса и отри¬
цательным изменением внешних атрибутов — это действу¬
ет в одном направлении: обостряет социальное недо¬
вольство, которое трансформируется в ту или иную форму
политического поведения. Однако при переходе из более
высокой в менее высокую социальную категорию пониже¬
ние статуса может сопровождаться абсолютным увеличени¬
ем размеров получаемого дохода. В свою очередь, сохране¬
ние формального социального статуса нередко сопровожда¬
ется отрицательным изменением внешних атрибутов су¬
ществования и т. д. В таких случаях факторы ослабляют
друг друга, вызывая при различных сочетаниях неодинако¬
вые последствия.
Результаты воздействия социальных сдвигов видоизме¬
няются и в зависимости от специфики объекта. Социаль¬
ные группы — классы, внутриклассовые и межклассовые
слои, существующие в капиталистическом обществе, — это
100

не абстрактные равные друг другу единицы социального из¬
менения, как их оценивают многие буржуазные социологи.
Это специфические социальные организмы, дающие на оди¬
наковые стимулы различную реакцию. Рабочий класс реа¬
гирует на ущемление его прав иначе, чем мелкая буржуазия,
крестьянство — чем городские средние слои населения, де¬
классированные городские низы — чем интеллигенция,
и т. д. По-разному относятся они к изменению социального
статуса. Для рабочих эта проблема, как правило, имеет
меньшее значение, чем для мелких самостоятельных собст¬
венников, для интеллигенции — большее, чем для декласси¬
рованных слоев населения.
Серьезная дифференциация существует и в формах ре¬
акции на стимулы. Сравнительно более сплоченные группы
(и прежде всего рабочий класс) прибегают, как правило, к
более организованным и в то же время к более решитель¬
ным формам сопротивления. Для атомизированных соци¬
альных групп наиболее характерны пассивные формы борь¬
бы и сопротивления, а также отдельные бунтарско-анархи¬
ческие вспышки.
Существуют и различия, обусловленные возрастной
дифференциацией.
Если с учетом сказанного попытаться определить ос¬
новные черты социально-политических процессов, обуслов¬
ленных сдвигами в социальной структуре промышленно раз¬
витого капиталистического общества, то их можно было бы
сформулировать следующим образом.
Воздействие научно-технической революции на рабочий
класс способствует дальнейшему повышению его экономиче¬
ской роли. Возрастает сосредоточение пролетариата в глав¬
ных центрах хозяйственной жизни. Увеличение значения
квалификации и образования в повышении общественной
производительности труда означает расширение роли рабо¬
чего класса как основной производительной силы. Все это
образует объективную основу для усиления организован¬
ности и укрепления боевого духа современного пролетариа¬
та. Массовый приток в состав пролетариата представителей
других социальных слоев открывает широкие возможности
для расширения пролетарского влияния на новые группы
населения.
Следует, однако, видеть и другую, пусть временную,
сторону процесса. Иногда, особенно на первых порах, такой
приток приводит к тому, что в отдельные слои рабочего
класса проникает мелкобуржуазная идеология. В результате
101

эти слои могут быть вовлечены в действия, противореча¬
щие интересам пролетариата как класса.
С большими сложностями связана, например, интегра¬
ция в рабочий класс многочисленных выходцев из деревни.
Во многих развитых капиталистических странах кресть¬
янство, как уже говорилось, по традиции составляет соци¬
альную базу центристских и консервативных буржуазных
партий. Уходя в города, бывшие сельские жители попадают
в новое окружение, сталкиваются с новыми проблемами. Их
настроения и политические взгляды начинают во все боль¬
шей степени определяться не только традициями, но и свое¬
образием ситуации, в которой они находятся.
А воздействие ее весьма многообразно. Многие из тех,
кто уходит в город, сталкиваются с серьезными трудностя¬
ми при приобретении квалификации, обеспечивающей необ¬
ходимый жизненный уровень, в ряде случаев — при трудо¬
устройстве, при получении жилой площади и т. д. Если речь
идет не о зеленой молодежи, то возникают сложности с
адаптацией в новые городские условия.
Попав на промышленные предприятия, бывшие крестья¬
не начинают постепенно включаться в организованное ра¬
бочее движение. Однако происходит это не просто. Для тех
из них, кто сумел получить более или менее квалифициро¬
ванную работу, особенно в новых отраслях промышленнос¬
ти, приобретение статуса рабочего в ряде случаев связано с
улучшением общих условий жизни. В этих случаях форми¬
рование классового пролетарского сознания происходит
медленно и противоречиво.
В целом для подавляющего большинства выходцев из де¬
ревни характерно глубокое, иногда неосознанное недоволь¬
ство существующим строем. Однако на это недовольство
накладывается привычная для данной социальной группы
система консервативных взглядов. Старые политические
предпочтения постепенно вымываются. Но на смену им при¬
ходят политические привязанности самого различного
толка.
Своеобразные проблемы порождает присоединение к яд¬
ру рабочего класса его новых отрядов. Если исходить из
дальних последствий, то это явление весьма позитивное. Ни¬
велировка характера и условий труда, уровня и образа жиз¬
ни создает реальную базу для общности идейных и полити¬
ческих позиций. Совпадение социальных интересов и совме¬
стная борьба способствуют лучшему пониманию этой
общности.
102

Наиболее квалифицированные новые отряды рабочего
класса в силу своей образованности и общей культуры про¬
являют активный интерес и способность к пониманию слож¬
ных социально-экономических и политических проблем и
тем самым к восприятию идей научного социализма. Их
вовлечение в общий поток борьбы рабочего класса может
в перспективе значительно повысить уровень политической
культуры и «квалифицированности» рабочего движения,
его способность решать сложные задачи, которые ставит
перед ним нынешний этап развития. В результате притока
в его актив представителей новых отрядов может значитель¬
но повыситься весь уровень деятельности рабочих организа¬
ций. Это, в частности, относится к задачам, которые возни¬
кают в связи с участием рабочих организаций в различных
органах, и т. д.
С другой стороны, независимо от степени сближения но¬
вых отрядов с ядром рабочего класса, между ними сохраня¬
ются значительные идейно-психологические различия.
Представители этих отрядов более индивидуалистичны, ме¬
нее склонны к резким взрывам социального возмущения.
В ряде случаев «белые» и «синие воротнички» значительно
различаются по типу непосредственных требований. Если
промышленные рабочие активнее всего поддерживают тре¬
бования о повышении заработной платы и улучшении усло¬
вий труда, то низшие служащие и техники наряду с чисто
экономическими требованиями стремятся к облегчению ус¬
ловий профессиональной карьеры, проявляют повышенный
интерес к участию в управлении предприятиями и т. д.
Традиционная приверженность буржуазно-демократиче¬
ским идеалам, характерная для значительной части массо¬
вых слоев служащих, обусловливает их склонность к социал-
демократизму. Поэтому в ряде случаев, особенно в тех стра¬
нах, где слабы революционные традиции, процесс пролета¬
ризации служащих и инженерно-технических кадров
укрепляет позиции реформистских партий.
В то же время имеются немалочисленные группы «бе¬
лых воротничков», которых пролетаризация отбрасывает в
крайне правый лагерь. Обусловленное этим процессом из¬
менение условий труда и жизни они воспринимают очень
болезненно, как потерю прежних социальных позиций. Это
часто находит свое выражение не только в недовольстве дей¬
ствующей политической системой, но и во враждебности к
тому классу, частью которого они объективно становятся.
Свои основные усилия представители этой группы направ¬
103

ляют не на защиту требований, отражающих их реальные
интересы как слоя, а на борьбу за возвращение потерянного
статуса.
Политические и социальные завоевания рабочего клас¬
са, добытые в длительной и упорной борьбе, создали ему
прочные позиции для наступления на буржуазию и всю
капиталистическую систему. Это привело и в перспективе
будет приводить к быстрому росту политической активнос¬
ти пролетариата, укреплению его боевого духа. В то же вре¬
мя обусловленное этой борьбой повышение уровня жизни
породило в ряде случаев разные формы внутреннего прими¬
рения с капиталистической системой: ослабление интереса
к конечным целям борьбы, усиление чисто потребительской
психологии.
В этом же направлении действует растущая нервно-пси¬
хическая нагрузка на работе и влияние сложностей город¬
ской жизни в нетрудовых сферах жизни. Она ведет к поис¬
кам наиболее легких, бездумных форм досуга и культурного
потребления, к духовному опустошению.
Но повышение жизненного уровня может повлечь и ча¬
ще всего влечет за собой противоположные последствия.
Удовлетворение первичных материальных забот выдвигает
на первый план новые потребности — преимущественно со¬
циально-политического плана. Освобожденный от забот о
«хлебе насущном», современный пролетарий получает воз¬
можность со всей остротой поставить вопрос о коренных по¬
роках капиталистической системы: крайней ограниченности
демократизма, растущей отчужденности производителя от
средств производства и общества, социальном неравно¬
правии и несправедливости.
Постановке этого вопроса способствуют такие два по¬
следствия научно-технической революции, как увеличение
свободного времени и тенденция к повышению квалифика¬
ции, а значит, и образовательного уровня. Особое значение
имеет последняя. Воздействие ее проявляется двояко. Рас¬
ширение объема требований, предъявляемых к рабочей силе,
превращает вопрос о доступе к образованию и его качестве
в важнейшее условие профессионального успеха, а значит, в
конечном счете гарантированного уровня жизни. В резуль¬
тате требования в этой области приобретают для рабочего
класса не меньшее значение, чем традиционные, чисто эко¬
номические. В то же время реализация этих требований,
имеющих чисто политический характер, влечет за собой ко¬
ренное изменение социальных отношений. Требуя равенства
104

в области образования, рабочий класс наносит удар в нев¬
ралгический центр капиталистической системы, ибо покуша¬
ется на важнейшую привилегию господствующего класса.
Практическая борьба за это вплотную подводит рабочих к
проблеме отношения к строю в целом.
В свою очередь, рост образовательного уровня, происхо¬
дящий, несмотря на все социальные преграды, привносит
новое качество в социальную психологию рабочего класса.
Он становится все более интеллигентным. Это находит от¬
ражение в усилении рационалистически интеллектуального
подхода к проблемам. Роль иррациональных, стихийно¬
эмоциональных побуждений ослабевает, уступая место
стремлению к всестороннему анализу и оценке явлений.
Предрасположенность к восприятию антидемократических,
милитаристских и шовинистических идей уменьшается. Рас¬
ширяется культурный и политический кругозор рабочего
класса. А это влечет за собой особо нетерпимое отношение
к социальным язвам капитализма.
И хотя эти тенденции берут верх не во всех отрядах ра¬
бочего класса и проявляются с разной силой в различных
странах, именно они определяют лицо современного проле¬
тариата.
Характер воздействия структурных сдвигов на группо¬
вую психологию и общественно-политическую ориентацию
мелкой буржуазии города и деревни требует дополнитель¬
ного изучения. Насколько можно судить, характерная для
этих групп двойственность экономического положения, отме¬
ченная классиками марксизма-ленинизма, продолжает иг¬
рать определяющую роль в формировании их жизненных
позиций и политических взглядов.
Все более очевидное противоречие интересов этих соци¬
альных групп с интересами политики монополистического
капитала и всей государственно-монополистической системы
предопределяет их негативное отношение к обществу и его
институтам. В то же время свойственное мелкому буржуа
недоверчивое, а то и враждебное отношение к рабочему
классу порождает тягу к сильной власти, которая, по пред¬
ставлению мелкого буржуа, должна оградить его от мертвой
хватки крупного капитала и обезопасить от нажима со сто¬
роны рабочих.
Наиболее очевидно воздействие структурных сдвигов на
интеллигенцию. В целом, за исключением небольшой части,
вошедшей в состав господствующего класса, она по своему
объективному положению в обществе враждебна капитализ¬
405

му, в том числе его современному выражению — государст¬
венно-монополистической системе. У различных групп
интеллигенции эта враждебность определяется разными при¬
чинами. Для низших слоев большое значение имеют матери¬
альные условия жизни. Это прежде всего относится к таким
массовым категориям, как работники системы народно¬
го образования и низшие государственные чиновники и слу¬
жащие. Для них современный капитализм — это прежде
всего система, не способная создать им нормальные условия
труда и жизни, обеспечить справедливую заработную плату
и социальное обеспечение.
Недовольство других категорий, в частности научных
работников, представителей ряда свободных профессий, вы¬
зывается неспособностью и нежеланием государственно-мо¬
нополистической системы проводить в области науки, куль¬
туры такую политику, которая как по масштабам, так и по
содержанию отвечала бы объективным потребностям обще¬
ства. Большую роль играет и то, что в ходе профессиональ¬
ной деятельности представители этих категорий сталкива¬
ются со своеволием, бюрократизмом, некомпетентным вме¬
шательством государственно-монополистического аппарата
либо попадают в унизительную зависимость от частнокапи¬
талистических меценатов.
Источником недовольства различных слоев интеллиген¬
ции является «девальвация» социальной значимости про¬
фессий интеллектуального труда, принявшая в последние
годы особенно широкие масштабы. Став массовыми, эти
профессии потеряли ту исключительность, которая была
свойственна им прежде. А вместе с ней были потеряны зна¬
чительные материальные и престижные преимущества.
В то же время как степень враждебности широких
слоев интеллигенции к государственно-монополистическому
строю, так и формы ее выражения различны. Они варьиру¬
ются в зависимости от специфики положения различных
профессиональных или возрастных групп, от особенностей
положения в той или иной стране, в частности политическо¬
го и идейного климата, эффективности политики революци¬
онных рабочих партий и т. д.
В ряде стран влиятельные группы интеллигенции зани¬
мают консервативную позицию, в основе которой лежат со¬
хранившиеся социальные и социально-психологические свя¬
зи с господствующим классом, относительная замкнутость
и даже кастовость этих групп, весьма благоприятное мате¬
риальное положение.
106

Условия труда больших категорий интеллигенции, и
прежде всего полная зависимость их профессиональной
карьеры от благожелательного отношения работодателя,
способствуют развитию беспринципности, чинопочитания,
конформистских настроений. В политической области это
находит выражение в индифферентном отношении к общест¬
венной жизни, приверженности к политическим партиям
умеренного толка, чуждым «социальным экспериментам».
На этой почве расцветают технократические теории, кото¬
рые в конечном итоге исходят из возможности решить со¬
циальные проблемы общества, и прежде всего излечить го¬
сударственно-монополистическую систему от ее главных по¬
роков в результате совершенствования научных методов уп¬
равления ею.
Если представители этих категорий и испытывают не¬
довольство, то чаще всего не проявляют его: одни из опасе¬
ния поставить под угрозу свой социальный статус и мате¬
риальное положение, другие из почерпнутого из «опыта»
убеждения в опасности или бесполезности такого рода вы¬
ступлений.
С другой стороны, враждебность к государственно-мо¬
нополистической системе, помноженная на индивидуализм,
толкает отдельные группы интеллигенции на путь вспыш-
копускательства анархистского толка, крайнюю словесную
революционность.
Опасность таких позиций состоит не только в том, что
они могут привести к неподготовленным и несвоевременным
выступлениям и дают в руки господствующего класса пред¬
лог для расправы с революционным авангардом. Бунтарст¬
во, свободное от прочных социальных связей, вызывает
крайнюю неустойчивость политических позиций. Неизбеж¬
ное поражение бунтарских выступлений, отказ рабочего
класса оказать им поддержку могут вызвать эволюцию с
крайне левых позиций на крайне правые, как это было в
ряде случаев в 20-х и 30-х годах.
В целом, однако, все большая часть интеллигенции осо¬
знает, что единственная реальная возможность защитить
свои профессиональные, социальные и политические инте¬
ресы от господства чистогана и хватки капиталистического
государства — совместные действия с рабочим классом и
его революционным авангардом. Это находит свое выраже¬
ние и в растущей профессиональной организованности
больших отрядов интеллигенции, и в переходе профессио¬
нальных союзов, объединяющих лиц интеллектуального
107

труда, на последовательно классовые позиции, и в постоян¬
ном расширении поддержки большими группами интелли¬
генции революционных марксистских партий, в приходе ее
лучших представителей в ряды коммунистического дви¬
жения.
Наиболее эффективно указанные сдвиги сказываются на
позиции молодых поколений. Это объясняется рядом обсто¬
ятельств: во-первых, воздействие традиций на молодые по¬
коления, как правило, слабее, чем на старшие, а стереотипы,
возникшие на основе не столько личного опыта, сколько
различных форм внушения, менее устойчивы; во-вторых,
эмоциональное восприятие действительности у молодежи
обычно преобладает над рациональным.
Старшие поколения, добившиеся в результате упорной
классовой борьбы определенных уступок от предпринимате¬
лей и капиталистического государства в экономической и
социальной областях, невольно сравнивают свое нынешнее
положение с прежним — в довоенные и послевоенные годы.
Поскольку при таком сравнении чаша весов склоняется в
пользу настоящего, это если не примиряет с существующим
строем, то, во всяком случае, способствует более мягкой
оценке его внешних пороков.
Для молодежи такое сравнение является пустым звуком.
Объем потребления, с которым она сталкивается, вступив
в сознательный возраст, воспринимается ею как минимум,
особенно на фоне потребления высших социальных групп.
Социальные пороки государственно-монополистической сис¬
темы ощущаются гораздо острее. Осознание новых потреб¬
ностей происходит быстрее.
Особенно остро реагирует молодежь на неравенство в
вопросе образования. Недостатки в этой области, затраги¬
вающие старшие поколения лишь косвенно, со всей силой
бьют по ее интересам. Низкий образовательный уровень
части молодежи (особенно представителей национальных
меньшинств и других дискриминируемых групп) закрывает
путь к сколько-нибудь интересной, квалифицированной и
хорошо оплачиваемой работе. Он препятствует продвиже¬
нию по службе, ставит в заведомо неравные условия с вы¬
ходцами из других социальных групп.
Для другой части, получившей сравнительно лучшее об¬
разование, менее выносим нетворческий, отчужденный ха¬
рактер труда. Крайне болезненно воспринимаются молоде¬
жью и свойственные капиталистическому обществу разрыв
общественных связей, безыдейность, узость чисто матери¬
108

альных интересов и бесперспективность обыденной жизни.
Гораздо острее, чем старшие поколения, реагирует мо¬
лодежь на кризис политических структур современного ка¬
питализма, формальный характер демократии, лицемерие,
пронзившее все сферы общественной жизни.
Особое распространение подобные настроения получают
среди студенчества. Большую роль в этом играют некото¬
рые дополнительные обстоятельства. Расширение масшта¬
бов высшего образования в еще большей степени, чем в
межвоенные годы, подорвало кастовость студенческого кор¬
пуса. Доля выходцев из правящей верхушки сократилась до
небольшого процента. Основную массу студенчества состав¬
ляют представители средних слоев города и деревни, дети
служащих, интеллигенции. Увеличилась, хотя и крайне не¬
достаточно, доля представителей рабочего класса. Тем са¬
мым студенчество в своей массе стало более полно и всесто¬
ронне отражать настроения и взгляды широких масс на¬
рода.
Связанное с этим критическое отношение к господствую¬
щей системе обострилось рядом специфических, чисто сту¬
денческих проблем. В большинстве развитых капиталисти¬
ческих стран ассигнования на высшее образование на про¬
тяжении десятков лет отставали от реальных потребностей.
В результате материальное оснащение высших учебных за¬
ведений и обеспечение условий жизни студентов оказались
крайне плохими. Неудовлетворительна система стипендий,
не хватает общежитий, аудиторий, плохо оборудованы лабо¬
ратории. Ограниченность материальных ресурсов родите¬
лей большинства студентов исключает возможность суще¬
ственного улучшения условий жизни и учебы за счет собст¬
венных средств.
Перспективы профессиональной карьеры после оконча¬
ния высшей школы весьма неопределенны. Если для пред¬
ставителей отдельных, дефицитных профессий, как и вы¬
пускников привилегированных учебных заведений, пробле¬
мы трудоустройства практически не существует, то для
большинства оканчивающих высшую школу вопрос стоит
иначе. В большинстве стран развитого капитализма, несмот¬
ря на огромную потребность в квалифицированных кадрах,
возможности трудоустройства молодого поколения интелли¬
генции отстают от темпов расширения высшего образова¬
ния. Кроме того, как уже говорилось, условия жизни массо¬
вых категорий интеллигенции значительно хуже, чем те, ко¬
торые традиционно существовали в прошлом.
109

Жизненные трудности, подогревая недовольство студен¬
чества, направляют его не только против тех или иных кон¬
кретных недостатков, но и против их основного источника—
системы в целом.
Изложенное выше характеризует специфику социально¬
психологических и социально-политических позиций основ¬
ных групп населения в промышленно развитых капиталис¬
тических странах, но не их политическую ориентацию и по¬
ведение, поскольку последние, образуя более высокий
уровень, определяются и рядом других обстоятельств.
В любом случае для правильного понимания процесса
модификации политической ориентации и политического
поведения под воздействием сдвигов в социально-экономи¬
ческой сфере необходим анализ воздействия по меньшей
мере еще трех факторов: политической культуры, группо¬
вых закономерностей и реальных ситуаций.
Под политической культурой понимается институализи¬
рованный и неинституализированный исторический, соци¬
альный и политический опыт национальной или наднацио¬
нальной общности, оказывающей большее или меньшее воз¬
действие на формирование политической ориентации и
политического поведения индивидов, малых и больших соци¬
альных групп.
В последние годы понятие политической культуры ши¬
роко используется и в буржуазной социологии и политоло¬
гии. При этом политическая культура обычно трактуется
крайне суженно. Наиболее типична в этом отношении по¬
зиция Г. Алмонда и С. Вербы, известных буржуазных ис¬
следователей в данной области. В своей фундаментальной
работе «Гражданская культура. Политические отношения и
демократия в 5 странах» они рассматривают политическую
культуру только как «психологическую ориентацию по от¬
ношению к социальным объектам»53, практически исключая
из нее исторический опыт и тем самым отказываясь от вы¬
явления социальных причин формирования политической
культуры.
При исследовании ориентаций авторы исходят из того,
что эти ориентации включают в себя: 1) «познавательную
ориентацию», то есть знание и мнение о политической систе¬
ме, о ее ролях и носителях этих ролей, ее «входах» и «выхо¬
дах»; 2) «эмоциональную ориентацию», или чувства, испы¬
тываемые по отношению к политической системе, к ее роли,
персоналу и деятельности, и 3) «оценочную ориентацию» —
суждения и мнения относительно политических объектов.
110

Методика исследования, применявшаяся Алмондом и
Вербой для определения политической ориентации индиви¬
да, предусматривала выявление путем опроса информации о
том:
1.	Какими знаниями о своей стране и о своей политиче¬
ской системе вообще, о ее истории, размерах, местоположе¬
нии, мощи, «конституционных» характеристиках и т. п. он
обладает? Каковы его чувства к этим характеристикам си¬
стемы? Каковы его более или менее обдуманные мнения и
суждения о них?
2.	Какими знаниями обладает он о структурах и ролях,
о различных политических элитах и политических предло¬
жениях, которые включены в «верхний поток» осуществле¬
ния политики? Каковы его чувства и мнения по отношению
к этим структурам, лидерам и политическим предложениям?
3.	Что он знает о «нижнем» потоке проведения политики
в жизнь, о структурах, индивидах и решениях, действую¬
щих в этом потоке. Каковы его чувства и мнения о них?
4.	Как он осознает себя членом своей политической сис¬
темы? Что он знает о своих правах, полномочиях, обяза¬
тельствах и стратегии допуска к влиянию? Как он оценива¬
ет свои возможности? Какие нормы участия или исполне¬
ния он признает и использует при выработке политических
суждений?
Опираясь на материалы сравнительного исследования
политической культуры в пяти странах, основанного на ука¬
занной методике, Алмонд и Верба предложили следующую
типологию политических культур: а) патриархальная,
б) подданническая и в) активистская (или «культура учас¬
тия»).
Под патриархальной авторы понимают политическую
культуру, существующую в обществе, в котором либо не
сформировалась, либо только начала формироваться поли¬
тическая система.
Для подданнической культуры типично преимуществен¬
но пассивное отношение к политической системе. Личность,
ориентированная в духе подданнической культуры, осознает
специализированный авторитет правительства, испытывает
по отношению к нему положительные или отрицательные
эмоции, оценивает его как законное или незаконное. В то
же время такой личности свойственно стремление к отстра¬
нению от конкретных механизмов политической системы, от¬
сутствие готовности к активному участию в ее функциони¬
ровании.
111

Активистская культура определяется авторами как от¬
четливая ориентация индивидов на активную роль в поли¬
тической системе — вне зависимости от позитивного или
негативного отношения к ее отдельным элементам или к си-
стеме в целом .
Отдавая себе отчет в крайней схематичности предложен¬
ной типологии, Алмонд и Верба стремятся преодолеть ее,
ссылаясь на то, что указанные культуры не существуют в
чистом виде и что для конкретных обществ характерно раз¬
ное соотношение политических культур на низшем, среднем
и высшем уровнях.
Это, однако, не избавляет предлагаемый подход к иссле¬
дованию политической культуры от его важнейших пороков.
Во-первых, указанная дифференциация культур, отражая
некоторые, довольно банальные различия в политической
ориентации людей, действующих в обществах, находящихся
на различном уровне развития, из-за своего крайне общего
характера не способствует глубокому пониманию преобра¬
зующего воздействия политической культуры на индивидов
и группы. Авторы полностью игнорируют социальную,
классовую обусловленность различных форм политической
ориентации и поведения, лишая себя тем самым базового
критерия для действительно научной типологии политиче¬
ских культур.
Во-вторых, в соответствии со своим пониманием полити¬
ческой культуры Алмонд и Верба абстрагируются от ана¬
лиза как причин, формирующих ту или иную политическую
культуру, так и факторов, способствующих их трансформа¬
ции. Более того, всем своим изложением они создают впе¬
чатление, будто выделенные ими типы политических куль¬
тур — это некие первичные, неизменные единицы, которые
могут соотноситься, но никак не переходить друг в друга.
В-третьих, будучи апологетами американской политиче¬
ской системы, авторы исподволь пытаются подвести читате¬
ля к мысли, что именно эта система, как и сопутствующая
ей политическая культура, является международным этало¬
ном. При этом научный подход уступает место пропаганди¬
стскому.
Это, разумеется, не означает, что классификация в за¬
висимости от интенсивности связей основной массы граж¬
дан с политической системой (или, применяя более удачный
термин, от степени их включенности в политическую систе¬
му) должна быть полностью отвергнута. Она может быть
использована в определенной мере при изучении историче¬
112

ской последовательности формирования, модификации и
смены политических культур в обществах с различным со¬
циально-экономическим строем и при анализе политиче¬
ских культур, существующих в различных современных об¬
ществах.
Однако, чтобы стать эффективным инструментом науч¬
ного анализа, такая классификация нуждается в серьезных
уточнениях. Во-первых, полученная на ее основе картина
должна рассматриваться не как нечто застывшее, а как ре¬
зультат предыдущего и исходный пункт последующего исто¬
рического развития. Во-вторых, детализация такой класси¬
фикации должна быть осуществлена в результате классово¬
го подхода к формированию политической культуры.
Политическая культура в марксистском понимании—это
прежде всего зафиксированный в законах, обычаях и в клас¬
совом сознании исторический опыт как общества в целом,
так и его отдельных классов и слоев. Этот опыт охватывает
сферу отношений с внешней средой, с другими народами,
перипетии внутриполитической и социальной борьбы, по¬
следствия побед и поражений. Он может иметь как обще¬
значимые, так и специфические черты, присущие одной или
нескольким социальным группам.
При этом исторический (в том числе социальный) опыт
доходит до каждого поколения не в «чистом», а в опосредо¬
ванном виде — главным образом через систему закрепляю¬
щих его идеологических представлений, норм и ценностей.
Действие опосредующего механизма обычно усиливает раз¬
личия в восприятии одного и того же исторического опыта
различными социальными группами. Например, революция
1918 года в Германии осталась запечатленной в сознании
большинства немецкого рабочего класса как один из самых
славных, героических эпизодов в истории народа. Для зна¬
чительной же части господствующего класса, а также мел¬
кой буржуазии те же события символизируют поражение в
войне, разрушение привычных порядков, инфляцию и т. д.
Неудача всеобщей забастовки 1926 года в Англии до сих
пор воспринимается ее рабочим классом как трагедия, по¬
следствия которой ощущались многие годы. Для представи¬
телей правящего класса воспоминания об этом эпизоде —
один из источников осознания своей силы.
С другой стороны, различия в национальном историче¬
ском опыте во многом объясняют неодинаковое воздействие
сходных социально-экономических процессов на одни и те
же социальные группы. Общеизвестна, например, существен¬
113

ная разница в уровне политического сознания западноевро¬
пейского рабочего класса, с одной стороны, и американско¬
го — с другой. В силу своеобразия развития американского
капитализма материальные и социальные завоевания про¬
летариата выступали там на поверхность как результат чис¬
то экономической стачечной борьбы и бурного экономиче¬
ского развития страны. Это создало благоприятные условия
для преобладания в рабочем движении США аполитичного
тред-юнионизма. Отсутствие массовой рабочей партии за¬
трудняло для рабочего соединение в своем сознании борь¬
бы за защиту своих интересов с оппозицией к политической
системе и всему существующему строю, который восприни¬
мался и воспринимается до сих пор как «естественная» вне¬
шняя среда. Поэтому в США до сих пор социальный про¬
тест (преимущественно стихийный) питается прежде всего
материальными условиями жизни тех или иных групп рабо¬
чего класса.
В свою очередь, в большинстве западноевропейских
стран буржуазно-демократические свободы, а затем и соци¬
альные права рабочего класса завоевывались в революциях
и острых политических битвах. Поэтому в рабочем классе
таких стран, как, например, Франция, Италия и т. д.,
существуют не только устойчивые антикапиталистические
ориентации, но и достаточно выраженная готовность к ак¬
тивным воздействиям на общественную, в том числе и по¬
литическую систему в интересах ее социалистического пре¬
образования 55.
Глубокая дифференциация политической культуры в
рамках одной национальной общности делает оправданной
постановку вопроса о наличии в пределах национальной по¬
литической культуры своеобразных субкультур. В буржу¬
азной социологии и политологии политические субкультуры
привязываются преимущественно к регионам и призваны
отражать прежде всего их специфику. Очевидно, что регио¬
нальная специфика субкультур не должна игнорироваться.
Например, в Италии, на юге страны, в связи с исторически
сложившейся отсталостью экономических и социальных
структур имеется и своя специфическая политическая суб¬
структура. Применительно к Федеративной Республике
Германии можно говорить о политической субкультуре в
отдельных землях, например в Баварии, Шлезвиг-Голь¬
штейне и т. д. Тем не менее основным критерием выделения
субкультур должна быть их социальная обусловленность.
Поэтому есть все основания говорить о политической суб¬
114

культуре господствующего класса, рабочего класса, проме¬
жуточных слоев населения.
Исходя из сказанного, структуру политической культу¬
ры в современном промышленно развитом капиталистиче¬
ском обществе можно было бы представить в виде следую¬
щей матрицы:
Социальная
группа
Степень и характер включенности в политическую систему
низшая
средняя
высшая




Рабочий класс
с его внутренними
слоями
а)
в)
0)


Средние городские
слои






буржуазия
с ее внутренними
слоями
S)
’W



Деклассированные
группы
"""'’ill'
1 Позитивная включенность
Негативная включенность
IIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIII
• Наиболее характерный тип включенности данной социальной группы
Сама включенность может быть исследована на уровне
информированности, принятия ценностей системы и полити¬
ческого поведения.
Политическая культура, понимаемая в широком смысле
слова, фиксирует не только уровень включенности в полити¬
ческую систему и типы политических ориентаций, но также
традиционно сложившиеся механизмы воздействия на эти
процессы. В этом смысле существующие в каждой стране
формальные и неформальные объединения, организации и
115

институты, включая средства массовой информации, могут
рассматриваться не только как элементы политической си¬
стемы, о чем будет идти речь ниже, но и как элементы поли¬
тической культуры.
Механизмы группового воздействия на политическую
ориентацию и, соответственно, поведение исследованы еще
недостаточно. Очевидно, что такое воздействие сказывается
уже на уровне малых формальных и неформальных групп,
хотя они, как правило, носят неполитический характер и
замкнуты на весьма специфические, локальные цели. Гораз¬
до больше значение неформальных общественных структур,
возникающих на базе структур социально-экономических,
связанных с типами поселений, и т. д.
Действие такого рода структур особенно явственно про¬
слеживается в небольших сельских общинах с отсталыми
традиционно-патриархальными социально-экономическими
отношениями. На юге Италии политическая ориентация и
политическое поведение большинства жителей таких общин
на протяжении многих десятилетий определялись и опреде¬
ляются не только экономическими факторами и традицион¬
ными личными предпочтениями, но и групповыми традици¬
ями, поддерживаемыми позицией неформального руководст¬
ва общин в виде крупных землевладельцев, священника
и т. д., играющих роль референтной группы. С этим связано
также устойчивое влияние (в том числе и политическое),
которым пользуется в наиболее отсталых районах юга Ита¬
лии такая не только неформальная, но и прямо уголовная
организация, как мафия. В Англии на протяжении длитель¬
ного времени большое политическое значение имела так на¬
зываемая система «гнилых местечек» — традиционных
сельских избирательных округов с поредевшим населением,
голосовавшим исключительно в соответствии с указаниями
наиболее влиятельного землевладельца—лендлорда. В сель¬
ских общинах наиболее отсталых, преимущественно католи¬
ческих районов Федеративной Республики Германии поли¬
тическая ориентация и поведение большинства населения до
сих пор нередко определяются позицией священника и объ¬
единяемой им неформальной группы религиозных акти¬
вистов.
В малых городах политическое функционирование по¬
добной неформальной общественной структуры проявляется
не столь очевидно, однако продолжает оставаться немало¬
важным фактором формирования политической ориентации
и поведения граждан. Это хорошо прослеживается на при¬
116

мере Соединенных Штатов, где издавна существует множе¬
ство традиционно демократических и традиционно респуб¬
ликанских малых городов. Такое деление сложилось чисто
исторически и в значительной мере отражает личные и се¬
мейные традиции. Однако в качестве важного дополнитель¬
ного фактора большое значение имеет и групповое влия¬
ние — позиции большинства общины и ее неформального
руководства. Это влияние подкрепляется целой системой
неформальных санкций. Его игнорирование чревато мораль¬
ным осуждением, потерей престижа, нарушением личност¬
ных и групповых коммуникаций с вытекающими отсюда
экономическими последствиями.
Роль подобных неформальных структур не является не¬
изменной. Некогда она была очень велика. Однако по мере
усиления процесса урбанизации и расширения масштабов
горизонтальных демографических перемещений ее значение
постепенно падает. В настоящее время она тем меньше, чем
крупнее тип поселения. Одним из последствий этого являет¬
ся, в частности, ускорение размывания консервативных по¬
литических предпочтений урбанизированного сельского на¬
селения, о чем уже шла речь выше.
С этим, в свою очередь, связано возрастание роли, кото¬
рую играют в формировании политических ориентаций и по¬
ведения институциализированные организации. Здесь мож¬
но проследить своеобразную обратную зависимость: чем
крупнее тип поселения, тем выше влияние таких организа¬
ций. Поэтому одним из наиболее важных последствий про¬
цесса урбанизации, связанного с научно-технической рево¬
люцией, является постоянное возрастание роли институали¬
зированных организаций в формировании политического
сознания и поведения граждан.
Определенные изменения в политической стратегии гос¬
подствующего класса в развитых капиталистических стра¬
нах, о чем пойдет речь в главе IV, в значительной степени
являются своеобразной реакцией на это явление. Если еще
в начале XX века правящие круги противопоставляли мас¬
совому демократическому, и прежде всего революционному,
рабочему движению главным образом воздействие традици¬
онных неофициальных структур, обладавших большим вли¬
янием на широкие социальные категории, поставлявшие
основную (или во всяком случае значительную) часть изби¬
рателей, то в последние десятилетия основная ставка де¬
лается тоже на массовые политические партии и движения,
но стоящие на позициях чистого охранительства или осто-
117

рожного реформизма, не подвергающего опасности устои
системы.
Очевидно, что механизм воздействия организаций, охва¬
тывающих большие категории населения, существенно отли¬
чается от механизма воздействия, характерного для малой
группы или неформальной общественной структуры, более
широкой, чем малая группа.
Решающее значение для функционирования малой груп-
мы имеет личное общение. В массовой организации этот
фактор почти не играет роли. Малая группа минимально
структурирована. В организации внутренняя структура от¬
личается большой сложностью. В рамках малой группы свя¬
зи и взаимодействия предельно персонифицированы. При
этом каждый участник в состоянии лично интерпретировать
поведение и действия другого. В рамках организации воз¬
никают новые формы связи и взаимодействия при помощи
опосредованных, структурированных импульсов или через
средства массовых коммуникаций.
Огромное значение в качестве средства взаимосвязи и
взаимодействия в этих условиях приобретает идеология. На
это с самого начала обращали большое внимание классики
марксизма-ленинизма. Они неоднократно ставили вопрос о
необходимости внесения социалистической идеологии в мас¬
совое рабочее движение, видя в этом важнейший залог его
успешной борьбы за революционное преобразование обще¬
ства. В. И. Ленин, в частности, постоянно подчеркивал, что
.неуклонная борьба социалистической идеологии является
необходимым условием реализации революционных тенден¬
ций рабочего класса, его влечения к социализму 56.
В свою очередь, политические силы, отражающие инте¬
ресы господствующего класса, постоянно делали ставку на
то, что «наиболее распространенная (и постоянно воскреша¬
емая в самых разнообразных формах) буржуазная идеоло¬
гия... стихийно всего более навязывается рабочему» 57. В по¬
следние десятилетия в связи с дальнейшим расширением
роли идеологии их интерес к ней непрерывно возрастал.
Отсюда проявляемый ими особый интерес к выработке сво¬
ей «цельной» идеологии, которую можно было бы противо¬
поставить марксизму-ленинизму.
Формирование политической ориентации и поведения
под влиянием изложенных выше факторов происходит в ре¬
альных ситуациях или системе ситуаций. Эти ситуации ока¬
зывают обычно существенное влияние как на темпы данного
процесса, так и на его направление. Указанные ситуации
118

могут иметь и внутренний, локальный и международный,
глобальный характер. Крупные социальные потрясения как
в самой стране, так и за ее рубежами ускоряют процесс по¬
литических изменений в направлении, диктуемом социально-
экономическим развитием. Отсутствие таких потрясений,
поражение социальных, революционных движений, в свою
очередь, замедляют этот процесс. Известно, например, ка¬
кой огромный толчок политическому развитию в промыш¬
ленно развитых капиталистических странах дала Великая
Октябрьская социалистическая революция. На протяжении
последних десятилетий важнейшие политические процессы
в этих странах испытывали на себе мощное воздействие ми¬
ровой социалистической системы.
Аналогичное воздействие оказывают и ситуации мень¬
ших масштабов. В свое время «холодная война» служила
фактором, тормозившим позитивные политические измене¬
ния в странах развитого капитализма. И, напротив, разряд¬
ка международной напряженности, достигнутая в neoevm
очередь благодаря активной миролюбивой политике СССР
и других социалистических стран, создала условия для
ускорения таких изменений.
Выше уже говорилось о том, что воздействие социально-
экономических изменений на молодые поколения в целом
сильнее, чем на старшие. Отсюда следует, что давление в
пользу политических перемен, соответствующих социально-
экономическим сдвигам, как правило, тем больше, чем выше
удельный вес молодежи в самодеятельном населении стра¬
ны. Это дает ключ к пониманию той большой роли, которую
сыграла в ускорении политических процессов в развитых
капиталистических странах ситуация, связанная с последст¬
виями демографического взрыва, происшедшего в этих стра¬
нах, особенно в Западной Европе, в первые послевоенные
годы. Во второй половине 60-х годов в самостоятельную
жизнь вышли огромные массы молодежи. В структуре само¬
деятельного населения произошли серьезные изменения в
пользу младших возрастов. Это внесло существенные кор¬
рективы в процесс формирования политической ориентации
и поведения по этой группе стран в целом.
Очень велико воздействие экономических ситуаций, в
частности циклических колебаний промышленного произ¬
водства, финансовых потрясений и т. д.
На основании изложенного выше можно попытаться
составить примерную модель формирования политического
сознания и, соответственно, политического поведения боль-
119

шой социальной группы капиталистического общества. Осо¬
бый интерес, естественно, представляла бы модель форми¬
рования классового сознания и поведения пролетариата.
Построение такой модели предполагает системное рас¬
смотрение как внутренней структуры процесса, так и его
взаимосвязей с внешней средой. Поскольку речь идет о про¬
цессе, то в качестве его элементов могут быть выделены
уровни сознания. В соответствии с ленинским подходом пред¬
ставляется целесообразным взять за основу три укрупнен¬
ных уровня:
а)	«социальное недовольство» (или «стихийный про¬
тест»);
6)	«осознание классовой общности» и как более разви¬
тая форма данного уровня «вызревание антагонизма к клас¬
су капиталистов»;
в)	«понимание форм и методов революционного преобра¬
зования общества».
В качестве важнейшего элемента внешней среды должны
фигурировать материальные условия жизни и труда, ко¬
торые при более детальном анализе могут быть дифферен¬
цированы путем выделения более дробных единиц (усло¬
вия существования, образ жизни, тип труда, качество тру¬
да, организация труда, трудовое окружение и т. д.). Этот
элемент выступает в роли основной переменной, котооая
обусловливает магистральное направление процесса. Спе¬
цифические особенности процесса применительно к регио¬
нальным (национальным) группам, а также темпы его про¬
текания (как и конечная степень созревания пролетарского
сознания) определяются другими элементами среды: уров¬
нем развития социалистической теории, политической куль¬
турой данной исторически сложившейся общности, особен¬
ностями ее структурной организации, ходом конкретно-ис¬
торического процесса.
Графически такая модель могла бы выглядеть следую¬
щим образом (см. стр. 121).
Подобную модель можно уже наполнять конкретным ис¬
торическим материалом.
Учитывая объективно обусловленные различия в соци¬
ально-экономических сдвигах, которые происходят сейчас в
различных промышленно развитых капиталистических стра¬
нах, а также своеобразие политических культур, традицион¬
ной групповой структуры и конкретных ситуаций, однознач¬
ное и одновременное протекание процессов в социально-по¬
литической сфере современного капитализма практически
120

невозможно. Тем не менее эти процессы обладают опреде¬
ленными общими чертами, отражающими основное направ¬
ление развития.
В целом есть все основания считать, что социально-струк¬
турные изменения, связанные с научно-технической рево¬
люцией, заметно расшатали традиционные политические
устои развитого капиталистического общества. Не преуве¬
личивая степень социально-политического кризиса совре¬
менной капиталистической системы, можно тем не менее
констатировать, что эта система стала болезненнее реагиро¬
вать на конъюнктурные стимулы, как внешние, так и внут¬
ренние. Если раньше, для того чтобы вызвать достаточно
острую реакцию, были необходимы глубокий экономический
кризис или серьезные внешнеполитические потрясения (на¬
пример, затяжная кровопролитная война), то в современ¬
ных условиях эта система остро реагирует на незначитель¬
ные спады и даже замедление в темпах роста или на любые
заметные внешнеполитические неудачи. Примером могут
служить спорадические обострения политической ситуации
в условиях относительно высокого уровня жизни во Фран¬
ции, Англии, Италии и Соединенных Штатах.
121

Политическая активность революционных классов и сло¬
ев современного капиталистического общества, отражающая
в конечном счете материальные условия жизни и труда, вы¬
ступает как непосредственный результат сдвигов в полити¬
ческом сознании. Она находит свое выражение в различных
формах, начиная от стихийного недовольства, бунта, заба¬
стовочной борьбы, участия в избирательных кампаниях,
политических движениях против милитаризма и реакции и
кончая организованной политической борьбой через партии,
профсоюзы, парламенты, международные организации. На
уровень, характер, формы этой активности, наряду с фунда¬
ментальными эклектическими факторами, существенное
влияние оказывает политическая культура, исторические
традиции, национально-генетическая природа типов цен¬
ностных ориентаций, особенности политической символики
и др. исследования внутренних и внешних источников изме¬
нений политического сознания и активности, помогает прог¬
нозировать, по крайней мере в общих чертах, влияние со¬
циальной структуры на процесс развития и функциониро¬
вания политической системы.

ГЛАВА
ТРЕТЬЯ
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ
РУКОВОДСТВО
Важнейшую сторону изучения функционирования и разви¬
тия общественной, в том числе политической, системы со¬
ставляет исследование социальных групп, подгрупп и инди¬
видов, непосредственно реализующих процесс осуществле¬
ния власти в рамках всего общества. Ключ к решению этой
проблемы дает марксистско-ленинское учение о классах и
классовом характере государственной власти. Оно дает воз¬
можность выявить социально-экономическую обусловлен¬
ность формирования и смены таких групп, механизм выра¬
ботки ими социально-политических позиций, специфику ре¬
ализации социальных, экономических и политических целей,
характер взаимосвязей между указанными группами и всем
обществом и т. д.
Марксизмом-ленинизмом выработаны в этой области
устойчивые научные традиции. Классическим образцом
конкретно-исторического исследования социальных сил, реа¬
лизующих процесс осуществления власти в классово-анта¬
гонистическом обществе, служат работы К. Маркса «Граж¬
данская война во Франции», «18 брюмера Луи Бонапарта»,
ленинский анализ империализма, как высшей стадии капи¬
тализма, многочисленные статьи В. И. Ленина, посвящен¬
ные анализу политики царского правительства во время
революции 1905—1907 годов и в последующий период. Со¬
ветскими и зарубежными учеными-марксистами исследова¬
ны многие аспекты данной проблемы на последующих эта¬
пах исторического развития !.
В буржуазной социологии имеет хождение легенда, буд¬
то марксисты-ленинцы, исследуя данную проблематику,
уделяют внимание исключительно месту классов в функцио¬
нировании и развитии общества и тем самым «упускают из
виду» реальную роль более мелких социальных — меж-
123

классовых и внутриклассовых — групп, не говоря уже об
отдельных исторических личностях. В действительности же
такой подход характерен лишь для вульгаризаторов марк¬
сизма. Как показывают классические образцы марксистских
исследований, их неотъемлемой, органической чертой явля¬
ется анализ конкретных форм реализации власти на раз¬
личных уровнях, включая личностный. Принципиальное от¬
личие марксистского и немарксистского подхода к исследу¬
емому объекту состоит совсем в ином. На всех уровнях
исследования марксизм исходит из классового характера об¬
щественной структуры, а значит, из классовой обусловлен¬
ности интересов и поведения групп и лиц, реализующих об¬
щественную власть. «...Социолог-материалист, делающий
предметом своего изучения определенные общественные от¬
ношения людей,— писал В. И. Ленин,— тем самым уже изу¬
чает и реальных личностей, из действий которых и слага-
ются эти отношения...» Л
Выдвижение марксизмом понятия «господствующий
класс», являющегося важным вкладом в развитие общест¬
венной науки, предполагает, в частности, детальный анализ
процесса осуществления им своего господства. Это значит,
что использование такого понятия не только не исключает,
но, напротив, предполагает всестороннее рассмотрение тех
составных частей класса, которые играют наиболее замет¬
ную роль в данном процессе. Отсюда и конкретные задачи
по изучению социально-политического лидерства, решение
которых падает на социологию политики.
1. Правящая элита современного
капитализма
Изучение верхушечных групп (правящей элиты), через ко¬
торые реализуется господство буржуазии в современном ка¬
питалистическом обществе, является объектом острой идей¬
но-политической борьбы между марксистской и буржуазной
социологией. Иногда эту борьбу пытаются свести к терми¬
нологическому спору — к вопросу о том, как именовать эти
группы: «правящей элитой», как уже давно принято в зару¬
бежной социологической литературе, или господствующими
слоями, правящими группами и т. д.
Поиски наиболее адекватной научной терминологии —
вопрос, безусловно, важный. И они будут продолжаться.
Однако преувеличенное внимание к этой стороне дела чре¬
124

вато забвением того, что расхождения марксистской и не¬
марксистской социологии, в том числе по данному вопросу,
носят принципиальный характер. Первостепенное значение
имеет не семантика слова, а то содержание, которое вклады¬
вается в термин.
Буржуазная социология, изучая правящею элиту, про¬
тивопоставляет ее анализ классовому анализу общества.
Для нее правящая элита — это общественная группа, стоя¬
щая вне классов или над классами. Для марксистской соци¬
ологии речь идет об изучении верхушечных групп различ¬
ных слоев, составляющих в своей совокупности господству¬
ющий класс, групп, которые отражают интересы данного
класса и осуществляют в соответствии с этим управление
экономической, социальной и политической жизнью обще¬
ства.
Указанное различие в подходе предопределяет диамет¬
рально противоположные позиции марксистской и буржу¬
азной социологии на теоретическом, методологическом и
конкретном эмпирическом уровнях исследования. Это хоро¬
шо прослеживается при ознакомлении с историей становле¬
ния и развития элитарных теорий в буржуазной социо¬
логии.
Рассмотрение этой истории обычно начинают со взгля¬
дов Николло Макиавелли. Именно он впервые привлек
серьезное внимание к проблеме элиты как правящей груп¬
пы, осуществляющей руководство обществом. Однако дей¬
ствительное начало систематических исследований в данной
области в большей степени связано с трудами Вильфредо
Парето. Заметное место в дальнейшей разработке теорий
элиты заняли работы Гаэтано Моска и Роберто Михелса.
Попутно в связи со своими глобальными общественными
концепциями эти вопросы затрагивали Огюст Конт, Макс
Вебер и другие величины буржуазной социологии.
Отличительной чертой всех этих исследований с самого
начала был большой разнобой в подходах и оценках. В этом
легко убедиться, сопоставив подход различных авторов к
такой коренной проблеме, как типология элиты. Н. Макиа¬
велли подразделял элиты — в зависимости от формы осу¬
ществления власти — на «львов» (сторонников неприкры¬
того насилия) и «лис» (предпочитающих гибкие методы).
В. Парето, отталкиваясь от взглядов Макиавелли, различал
«спекулянтов» (элиты, приспособленные к динамической
ситуации) и «рантье» (подходящих для ситуации статиче¬
ской). О. Конт рассматривал смену элит в исторической
125

последовательности. В соответствии с его схемой, изменение
типа общества влекло за собой изменение типа элит. Сна¬
чала доминировала элита «священников», затем «магов» и,
наконец, «ученых». Для Макса Вебера элиты соответство¬
вали различаемым им формам господства: они могли быть
традиционными, рациональными или харизматическими.
По мере приближения к нашему времени разнобой в
этой области не уменьшился. Д. Сандерсен и Р. Нафе под¬
разделяют элиты на статическую и исполнительную (по
личным качествам), а также профессиональную и группо¬
вую (по типу влияния): первая характеризуется внешним
воздействием на определенную группу, вторая — влиянием
на группу изнутри3. У А. Голднера элиту образуют три ти¬
па руководителей — агитаторы, бюрократия и неформаль¬
ные лидеры4. Д. Ризман различает три вида элиты, свя¬
занные с тремя формами управления—традиционной, внут¬
ренней и внешней. Первой соответствует статическая
элита, второй — динамичная, третьей — подражательная.
У Д. Липпита и Р. Уайта разбивка элит производится по
стилям управления — демократическому, авторитарному и
либеральному: каждому из них отводится свой тип элиты.
X. Ласуэл, Д. Дернев и А. Росуэл выделяли политическую
и хозяйственную элиты. Кроме того, они считали необходи¬
мым различать технически-организаторскую от непосредст¬
венно активно не действующей интеллектуальной, духовной
элиты. У К. Мангейма встречается деление элит на интел¬
лектуальную, художественную и морально-религиозную5
и т. д.
Безусловно, в ряде случаев типология элит, предлагае¬
мая отдельными авторами, в какой-то мере отражала струк¬
турные особенности правящей верхушки общества на раз¬
личных этапах его развития. В целом, однако, случайный
характер критериев, положенных в основу типологии, явная
идеологическая заданность или же, напротив, примитивный
эмпиризм, которыми грешат все предложенные схемы, ис¬
ключали возможность всесторонней оценки структуры пра¬
вящей элиты, не говоря уже об объективном определении
ее места в обществе.
Многочисленность взаимоисключающих позиций приве¬
ла к величайшей неразберихе. Не случайно один из наибо¬
лее серьезных современных буржуазных социологов, зани¬
мающихся этой проблемой, швейцарец Эгги, был вынуж¬
ден констатировать: «Частое употребление понятия «элита»
не должно создавать представления, будто социологией точ¬
126

но установлено, какое содержание имеется при этом в ви¬
ду» 6.
Тем не менее во всем этом хаосе можно выделить не¬
сколько школ, проявивших определенную устойчивость.
Одной из самых влиятельных среди них были одно время
«макиавеллисты» (Парето, Моска, Михеле и т. д.). Общие
черты в их теориях можно сформулировать таким образом:
1.	Элита — это более или менее сплоченная группа, об¬
ладающая особыми духовными, социальными и политиче¬
скими качествами.
2.	Она осознает себя как привилегированный и домини¬
рующий слой и воспринимается как таковой превалирую¬
щей частью общества.
3.	При изменении общественных форм и типов господ¬
ства сохраняются определенные отношения власти, так же
как и формы ее проявления. Иными словами, изменения в
конечном итоге приводят только к персональным переста¬
новкам, а не к структуально новым комбинациям.
В соответствии с этими взглядами «макиавеллисты», как
правило, концентрировали внимание на механизме образо¬
вания элит, их взаимодействия между собой и обществом в
целом. Подобный подход позволил им выявить некоторые
объективные закономерности развития правящих групп, оп¬
ределить отдельные происходящие в них процессы. Это
можно сказать и о частных наблюдениях, касающихся цир¬
куляции элит, у Парето и Моска и о соображениях Михел-
са по поводу бюрократизации правящих групп. Однако су¬
губо внеисторический, чисто формальный подход к объекту
исследования, стремление к глобализации выявленных про¬
цессов и тенденций, свойственные большинству представи¬
телей данной школы, в значительной мере обесценили зна¬
чение их исследований. Как правило, элита выступает в них
как вневременная категория, не зависящая или почти не
зависящая от социальных процессов. При этом различие в
общественных системах исчезает: элита рабовладельческая
становится предельно похожей на элиту феодальную, фео¬
дальная — на капиталистическую и т. д.
Но порок теорий данной школы не только в этом. У ее
основателей, как и у большинства их последователей, при¬
знание существования элиты и особого механизма ее взаи¬
модействия с обществом превратилось в апологетику эли¬
тарной системы. Разделение общества на всемогущую вла¬
ствующую элиту и подчиняющуюся ей пассивную массу
было возведено в неотъемлемое условие развития. Значение
127

процессов, происходящих в самой элите, гипертрофирова¬
лось. Не случайно подавляющее большинство теоретиков
этой школы в политическом плане всегда тяготели к консер¬
вативным, правым силам, а некоторые из них оказались не¬
посредственно в лагере фашистов.
Влияние этой школы прослеживается по настоящее вре¬
мя и находит свое выражение в самых крайних формах. Вот,
например, как формулируют свой подход к проблемам эли¬
ты современные «макиавеллисты»: «История всех обществ,
как прошлых, так и будущих,— это история господствую¬
щих классов...» 1.
Однако пороки макиавеллистской школы настолько оче¬
видны, что подвергаются острой критике со стороны зна¬
чительной группы буржуазных социологов-элитистов.
Отличительными чертами «макиавеллистов», отмечал,
например, западногерманский социолог Ганс Дрейцель, яв¬
ляются: а) антигуманистическое, антидемократическое
мышление, явное преувеличение роли вождя; б) волюнта¬
ризм и иррационализм; в) аморальность и враждебность к
идеологии; г) антиэволюционизм и антиисторичность;
д) антилиберализм, сопряженный с консервативным акти¬
визмом 8.
Длительное время большой популярностью в буржуаз¬
ной социологии пользовались так называемые ценностные
теории элиты. С «макиавеллистами» сторонников этих тео¬
рий объединяли безусловный аристократизм и апологетика
элиты. Однако черты эти проявлялись у них в менее грубой
форме. Были, в частности, предприняты попытки преодо¬
леть характерные для «макиавеллистов» антиисторизм и от¬
кровенно циничное отношение к проблемам захвата и осу¬
ществления власти. При этом, однако, были выброшены за
борт и те немногие положительные элементы, которые име¬
лись в макиавеллистских теориях. Реальная борьба правя¬
щих кругов подменялась иллюзорной идеей естественного
выделения обществом наиболее ценных сил, способных наи¬
лучшим образом осуществлять руководство.
С подобной системой взглядов были связаны и поиски
«рациональной» элиты, характерные для Огюста Конта, и
особое внимание, уделявшееся Максом Вебером духовной
элите как защитнику основных человеческих ценностей,
и анализ противоречий между ценностными и неценностны¬
ми концепциями, свойственный К. Мангейму.
Большую роль в формировании ценностных теорий сыг¬
рали «сен-симонисты». У них можно найти почти все эле¬
128

менты, которые характеризуют это направление в дальней¬
шем: и резкое деление общества на массу и элиту, и оправ¬
дание власти элиты ее ценностными качествами и идеальны¬
ми устремлениями.
Недалеко ушли от основоположников ценностных теорий
их современные сторонники. Для Крафа цу Сольмса эли¬
та— это небольшое число субъективно высококвалифици¬
рованных и интенсивно обучаемых людей 9. Арнольд Гелен
включает в состав элиты каждого, кто обладает самодисцип¬
линой, самоконтролем, чувством дистанции и представле¬
нием о дальнейшем росте 10. «Элита,— пишет Герхард Шре¬
дер,— это меньшинство, осознающее свое единство и совме¬
стную социальную ответственность, способное к высшим
достижениям и в то же время проявляющее готовность пре¬
творить свои знания и духовные решения в практические
действия» и. Весьма близок к этим позициям и Р. Дарен-
дорф с его апологетикой либеральной элиты 12.
Положительная программа современных сторонников
ценностных теорий удивительно однообразна. Их идеал —
это «здоровое спокойное общество... с неизбежной иерархи¬
ческой структурой, в котором индивид обладает счастьем
знать свое место, а элита — внутренним авторитетом» 13.
Эволюция и смена элит трактуются ими как производ¬
ное от смены ценностных критериев общества. Динамика
этой смены рисуется следующим образом:
1.	Общие ценности, считающиеся само собой разумею¬
щимися и образующие «основы социального порядка», усту¬
пают место множественности относительных ценностей. Это
приводит к «социальной неуверенности».
2.	Релятивизация ценностных показателей вызывает по¬
вышенную социальную мобильность. Жесткая иерархиче¬
ская структура общества начинает подменяться рациональ¬
ным принципом вертикальных перемещений, основу кото¬
рых составляют общественные достижения.
3.	Усиливается неустойчивость социального статуса и
тем самым неопределенность критерия, в соответствии с ко¬
торым происходит причисление к элите.
4.	Социальные изменения, и прежде всего тенденция к
демократизации, ведут к увеличению числа элитных групп.
Внутренний состав групп меняется в результате повышен¬
ной мобильности. При этом исключительность элит посто¬
янно нарушается 14.
В последние десятилетия ценностные теории элиты по¬
стигла, однако, та же судьба, что и макиавеллистскую шко¬
5—168
129

лу. Их явный аристократизм шел вразрез с ростом влияния
масс на общественное развитие, поставившим господствую¬
щий класс перед необходимостью приспосабливаться к это¬
му процессу.
Постепенно все большее влияние стало приобретать но¬
вое течение — функциональные теории элиты, взгляды ко¬
торого тесно связаны со взглядами школы функциональной
стратификации.
Идеологические задачи, которые ставят перед собой сто¬
ронники функциональных теорий элиты, были в свое вре¬
мя откровенно сформулированы О. Штаммером. Цель со¬
стояла в том, писал он, чтобы «развеять пессимистический
взгляд на перспективы развития существующего (капита¬
листического) общества». В частности, необходимо было оп¬
ровергнуть тезис Михелса о фатальной неизбежности пре¬
вращения процесса организации в процесс бюрократизации.
Функциональные теории элиты открывали в этом отноше¬
нии большие возможности, ибо «функциональная элита —
это форма реализации демократии» 15.
Общей чертой, объединяющей функциональные теории
элиты, является отрицание элиты как единой субстанции.
Каждая материнская (базисная) группа, утверждает, на¬
пример, О. Штаммер, выделяет свою элиту. Это выделение
происходит на основе принципов, свойственных данной
группе. Элита каждой группы воздействует на ее развитие
и в то же время представляет ее интересы в обществе. Об¬
щая элита образуется в «условиях демократии» путем «ин¬
теграции» отдельных элит. При этом, правда, проявляется
определенная тенденция к олигархизации, однако демокра¬
тический механизм позволяет предотвратить изоляцию элит
от базисных групп 16.
Идея множественности элит оказала большое воздейст¬
вие на многочисленную группу буржуазных ученых, зани¬
мающихся конкретными социологическими исследованиями.
Под ее влиянием их основное внимание было сосредоточено
на изучении процесса формирования элит отдельными бо¬
лее или менее мелкими группами. В ходе такого изучения
были достигнуты определенные позитивные результаты.
Однако при этом проблема правящей элиты как бы потону¬
ла в проблеме элиты как таковой. Представление об иерар¬
хии элит было фактически потеряно. Механизм господства
стал восприниматься как равнодействующая от усилий раз¬
личных элит и результат компромисса между их интереса¬
ми. Объективно это означало отказ от научного подхода к
130

проблеме во имя затушевывания реальных отношений гос¬
подства и подчинения.
Особое место среди западных исследователей элиты за¬
нимает сформировавшаяся в послевоенные годы леволибе¬
ральная группа, наиболее ярким представителем которой
был ныне покойный Райт Миллс. Западные исследователи,
исходя из некоторых чисто формальных признаков, относят
ее к макиавеллистской школе. В действительности же эта
группа представляет собой особую школу, отличительной
чертой которой является решительный разрыв с характер¬
ной для «макиавеллистов» апологетикой элиты и элитарной
системы. Изучение современной правящей элиты она сопро¬
вождает резкой критикой формирующейся государственно-
монополистической системы и связанных с нею явлений бю¬
рократизации общества и вымывания демократии 17.
Методология, применяемая представителями этой груп¬
пы, не всегда безупречна. Ей свойственны и абсолютизация
возможностей правящей элиты, и недооценка сил, противо¬
стоящих ее власти. Критика антидемократических тенден¬
ций, связанных с ростом самовластия правящей верхушки,
ведется с либерально-демократических позиций. При всем
этом проведенный анализ рисует реалистическую картину
системы власти в развитых капиталистических странах, и
прежде всего в США. Эта картина вконец разбивает пред¬
ставление о нормально функционирующем демократическом
и социальном обществе, которое пытаются создать апологе¬
ты капитализма.
Модель распределения власти в США Миллс изобража¬
ет в виде пирамиды, нижний уровень которой является
уровнем «фактического бесправия». Это — масса или «поли¬
тически инертное общество». Средний уровень власти отра¬
жает групповые интересы, он играет второстепенную роль и
наиболее заметен при анализе работы конгресса. Реальная
же власть принадлежит руководителям корпораций, прави¬
тельственным руководителям, верхушке военщины, которые
и образуют властвующую элиту.
Эта элита, пишет Миллс, «состоит из людей, занимаю¬
щих такие позиции, которые дают возможность им возвы¬
ситься над средой обыкновенных людей и принимать реше¬
ния, имеющие крупнейшие последствия... Это обусловлено
тем, что они командуют важнейшими иерархическими ин¬
ститутами и организациями современного общества... Они
занимают в социальной системе стратегические и команд¬
ные пункты, в которых сосредоточены действенные средст¬
5*
131

ва, обеспечивающие власть, богатство и известность, кото¬
рыми они пользуются» 18.
Ядро правящей элиты, по Р. Миллсу, состоит прежде
всего из людей, которые свободно переходят от командных
ролей в верхах одной из господствующих иерархий к подоб¬
ным же ролям в другой иерархии. Элита не является твор¬
цом истории, однако она в состоянии навязать остальному
обществу такие решения, которые могут иметь для него оп¬
ределяющее значение.
Важной позитивной стороной концепций Р. Миллса яви¬
лось то, что он решительно восстал против попыток уподоб¬
лять правящую элиту элите политической, имеющих самое
широкое распространение среди буржуазных социологов.
В своих работах он убедительно показал, что правящая эли¬
та капиталистического общества, представляя собой единый
социальный организм, обладает сложной структурой, и что
политическая элита является, хотя и очень важной, но всего
лишь частью этой структуры. Правда, детального рассмот¬
рения проблемы соотношения и иераохии элитных групп в
рамках правящей элиты работы Р. Миллса не содержали.
Не будучи марксистами, Р. Миллс и его последователи
тем не менее противопоставили себя подавляющему боль¬
шинству буржуазных социологов. Не удивительно в этой
связи, что позиции миллсовской школы с самого начала по¬
пали под ожесточенный обстрел наиболее тяжелой социоло-
гическои артиллерии **.
В роли одного из решительных оппонентов Р. Миллса
выступил, в частности, широко известный американский со¬
циолог Даниэл Белл. Он упрекал Миллса за «неточную
терминологию», за такой «институциональный» подход к
политике, при котором военные, экономические и политиче¬
ские группировки считаются «институтами», а не «хаотич¬
ными группировкями». Тут же Д. Белл пытался опроверг¬
нуть положение Миллса о том, что элита принимает важ-
неишие политические решения и т. д.
С критикой концепций Р. Миллса выступил также такой
известный представитель современной американской социо¬
логии как Талкот Парсонс21.
Марксистские исследователи верхушечных групп господ¬
ствующего класса (правящей элиты) исходят из примата
экономической власти при одновременном учете сложной
системы прямых и обратных связей между ней и другими
видами власти, прежде всего политической. На этой основе
решаются основные методологические проблемы этих иссле¬
132

довании, в частности определение структуры и границ того
социального слоя, который можно охарактеризовать как
правящую элиту.
Само понятие предполагает, что речь должна идти о ка¬
тегории лиц, принимающих решения, которые оказывают
существенное влияние на функционирование и развитие об¬
щественного организма. Такие решения могут приниматься
как в экономической, так и в политической сферах. При этом
решения, принятые в политической сфере, могут носить пре¬
имущественно экономический, а в экономической — преиму¬
щественно политический характер. Сами эти сферы тоже не
однородны. В рамках буржуазного общества экономическая
сфера может быть подразделена на частную и государствен¬
ную подсферы, политическая — на политическую в узком
смысле этого слова, бюрократическую и идеологическую
(или коммуникационную).
Сам процесс принятия решений — сложный и многосту¬
пенчатый. Решающую роль в нем играют не только те, кто
формально визирует решения или берет на себя за них от¬
ветственность. В зависимости от ситуации такую роль могут
исполнять лица, формально не облеченные всей полнотой
власти, однако имеющие большой вес при подготовке и об¬
суждении решений, а также в ходе их практической реали¬
зации или наблюдения за исполнением.
Известно, например, какую огромную роль в принятии
экономических решений в частной сфере играют крупные
держатели акций — даже не обладающие контрольным па¬
кетом, хотя формальным органом, на который возложено
принятие решений в акционерном обществе, является прав¬
ление или генеральная дирекция. При принятии экономиче¬
ских решений в государственной сфере весьма велико влия¬
ние группы экспертов, состоящих, как правило, из лиц, не¬
посредственно отражающих интересы крупнейших частных
монополий и представителей технократической верхушки.
В свою очередь, политические решения, принимаемые под
воздействием многочисленных «групп давления», определя¬
ющую роль среди которых играют защитники интересов
крупных частных монополий, формулируются и осуществ¬
ляются при самом активном, а иногда и определяющем уча¬
стии бюрократической верхушки.
Сказанное выше предопределяет и подход к выявлению
рамок и внутренней структуры правящей элиты капиталис¬
тического общества. Ее слоем, который функционирует на
поверхности, формально выступая в качестве основного но¬
133

сителя властных функций, является политическая элита.
С точки зрения структуры власти она распадается на две
части: группа, принимающая политические решения, и груп¬
па, оказывающая политическое давление. В буржуазной со¬
циологии, как уже говорилось, широко распространено мне¬
ние, согласно которому политическая элита является веду¬
щей. Иногда только ее и характеризуют как правящую эли¬
ту22. Однако подобная точка зрения не может считаться
состоятельной.
Разумеется, реальные возможности политической элиты
весьма велики. Принимаемые ею решения носят наиболее
общий характер. По мере развития государственно-монопо¬
листического капитализма и, соответственно, расширения
сферы компетенции буржуазного государства политические
решения становятся определяющими далеко за пределами
того круга проблем, которые по традиции считаются поли¬
тическими.
Однако в принятии этих решений политическая элита
далеко не свободна. На практике ее роль и влияние сущест¬
венно ограничены и зависят от конкретной обстановки: со¬
отношения классовых сил в стране, остроты социальных
противоречий, расстановки сил в самой правящей элите,
специфики формы политического строя.
Наибольшей свободой действий политическая верхушка
обладает в условиях режимов тоталитарного фашистского
типа. Но и в буржуазно-демократических странах степень
влияния политической верхушки может быть различной. Во
Франции в условиях V республики оно существенно выше,
чем накануне ее возникновения. В Соединенных Штатах
прерогативы политической власти были всегда больше, чем
в западноевропейских государствах.
Немалую роль играет такой фактор, как партийно-по¬
литическая стабильность. В Англии с ее двухпартийной си¬
стемой политическая элита обладает большей свободой ма¬
невра, чем в Италии со свойственной ей множественностью
представленных в парламенте партий. Важное значение име¬
ет прочность большинства в парламенте, на которую опира¬
ется правящая политическая группа, и т. д.
Существенное влияние на позиции политической элиты
может оказывать обострение социально-классовой обстанов¬
ки в стране. Пока противостоящие классы уравновешивают
друг друга, политическая верхушка, лавируя и заигрывая
с различными социальными силами, может не только укре¬
пить свои позиции, но и приобрести определенную свободу
134

рук. Но все это — только до определенного предела. За
этим пределом начинается распад политической власти.
Основной костяк правящей элиты образуют владельцы
монополий, а также директора и управляющие частных го¬
сударственных компаний, или экономическая элита. Ее вли¬
яние в капиталистическом обществе обусловлено огромной
концентрацией экономической мощи. В отношении полити¬
ческой элиты она выступает как решающая группа давле¬
ния. Формы воздействия на политическую власть, которые
она применяет, весьма многообразны. Тут и субсидирование
политических партий, и финансирование политических кам¬
паний, и давление на правительства через парламент, а на
парламент — через разветвленную систему лоббизма, и пря¬
мой подкуп, и экономический саботаж неугодных решений,
и организация заговоров для свержения попавших в неми¬
лость политических режимов.
Разумеется, власть экономической элиты тоже не беспре¬
дельна. Она зависит от степени концентрации экономиче¬
ской мощи, неодинаковой в различных странах. Немалую
роль играет уровень сплоченности самой хозяйственной вер¬
хушки. Пределы ее власти ограничивают также противосто¬
ящие ей социальные, классовые силы, наличие мощного ра¬
бочего движения, руководимого революционной партией,
степень организации антимонополистических сил. Поэтому
в Соединенных Штатах свобода рук экономической элиты
несравненно больше, чем в Англии, в Англии — чем во
Франции или Италии с их мощными коммунистическими
партиями.
Меньшим, чем две первые группы, но тем не менее дос¬
таточно большим влиянием обладают руководящие деятели
бюрократического аппарата. Иногда их считают составной
частью политической элиты. Однако специфика их положе¬
ния в системе власти, интересов и характера воздействия на
общественный организм позволяет рассматривать их как
отдельную группу. Влияние бюрократической элиты осуще¬
ствляется двумя путями. Во-первых, ее представители обла¬
дают полномочиями для принятия важных решений в той
сфере, которую они непосредственно опекают. Такие реше¬
ния, хотя формально и не носят политического характера,
могут в ряде случаев оказывать определяющее воздействие
на общественную жизнь. Во-вторых, у них имеются огром¬
ные возможности влияния как на характер принимаемых
общеполитических решений, подготовку котооых они осуще¬
ствляют, так и на проведение их в жизнь. История разви-
135

гых капиталистических стран знает немало примеров, когда
формальные прерогативы политической власти не могли
быть реализованы из-за саботажа чиновной бюрократии.
Место военной элиты в правящей верхушке зависит от
степени развития милитаризма. При низком уровне она не
играет самостоятельной роли. Общественные позиции ее
представителей зависят от места, которое они занимают в
других группах элиты, — политических связей, размеров
личного богатства и т. д. Рост удельного веса военной кли¬
ки превращает ее в самостоятельную силу. В Германии, на¬
пример, это произошло еще на раннем этапе развития импе¬
риализма. В кайзеровской империи военная клика, рекрути¬
руемая из дворянства, в значительной степени определяла и
делала политику. Военные круги были главным резервом,
из которого черпались руководящие государственные кад¬
ры. Это особое положение сохранилось и на последующем
этапе. Взгляды командования рейхсвера во многом опреде¬
ляли политические решения сменявших доуг друга герман¬
ских правительств веймарского пеоиода. Его позиция в ко¬
нечном итоге обеспечила приход Гитлера к власти. В ФРГ
по мере расширения бундесвера растут и его политические
амбиции.
Наибольшей степени милитаризации сре*и стран оазви-
того капитализма достигли Соединенные Штаты. Именно
там и отмечается значительное влияние военной верхушки.
Это влияние реализуется как в политической, так и в хозяй¬
ственной сферах. В политической области основная форма
влияния военной элиты в обычных условиях — давление.
В экономической — она получила возможность выступать
непосредственно. Огромные масштабы военного бюджета и
рост стоимости военной техники превратили военное ведом¬
ство в крупнейшего государственного заказчика. На этой
базе выросла общность интересов военного командования и
частных монополий, работающих на военные нужды, кото¬
рая привела к возникновению военно-промышленного ком¬
плекса как важнейшего фактора развития общества.
Несколько особняком стоит так называемая идеологиче¬
ская (или коммуникационная) элита, В нее обычно вклю¬
чают ведущих деятелей науки, искусства и культуры, вер¬
хушку духовенства, а также лиц, направляющих деятель¬
ность средств массовых коммуникаций. Как уже отмечалось
выше, эффективное управление современным капиталисти¬
ческим обществом невозможно без целенаправленного фор¬
мирования его идейной и культурной жизни. Господствую¬
ще

щии класс вынужден прилагать максимум усилии для под¬
держания ведущего положения своей идеологии, усиления
ее воздействия на массы. Важнейший залог эффективности
этой деятельности — активное участие в ней лиц, играющих
ведущую роль в идейной и духовной жизни. Это невозмож¬
но без определенной степени их слияния с правящей эли¬
той.
Осуществить такую интеграцию удается, однако, дале¬
ко не всегда. Проще всего интегрируются лица, направляю¬
щие деятельность средств массовых коммуникаций. Боль¬
шинство из них входит в правящую элиту через ее другие
группы — как крупные собственники (владельцы газет, част¬
ных радиостанций и коммерческих телевизионных компа¬
ний) или государственные чиновники (руководители госу¬
дарственных органов информации). Сложнее дело с веду¬
щими деятелями науки и культуры. Специфика духовной
деятельности нередко обусловливает определенную степень
критического отношения к действительности. Кроме того,
высокое общественное признание несовместимо с позициями
плоского конформизма. Немалую роль играет еще и то, что
влияние в данной сфере обычно носит неофициальный ха¬
рактер.
Интеграция указанной группы может быть в ряде слу¬
чаев осуществлена путем применения различных форм кор¬
румпирования. Тем не менее ее большая часть пытается со¬
хранить относительно независимое положение либо оказы¬
вается в оппозиции к системе. Ввиду этого идеологическая
верхушка входит в правящую элиту лишь частично.
Характеристика состава правящей элиты в какой-то сте¬
пени очерчивает и ее границы. В структурном плане они
становятся более или менее ясными. Гораздо сложнее обсто¬
ит дело с определением той черты, которая отделяет основ¬
ную часть правящего класса от элиты.
Научно разработанные критерии в этой области почти
полностью отсутствуют. Большие тоудности доставляет
буржуазная социальная статистика. Она не содержит боль¬
шинства данных, имеющих решающее значение для опреде¬
ления социальных отношений в обществе. Чтобы устано¬
вить, хотя бы приблизительно, размеры крупных состояний,
требуется сложнейший пересчет, основанный часто на кос¬
венных данных и предположениях. Определить реальное
влияние этих состояний, естественно, еще труднее.
Пытаясь заполнить пробелы официальной статистики,
отдельные буржуазные социологи при определении границ
1Э7

элиты используют методы оценки элитных позиции по уров¬
ню их престижа среди различных слоев населения. Другой
метод состоит в анкетном опросе представителей самой пра¬
вящей верхушки. В основу причисления к элите кладется
самооценка.
Гораздо объективнее картина, которую можно получить
на основе перечня должностей и позиций, обладание кото¬
рыми обеспечивает включение в состав элиты. Обращение
к этому методу, однако, требует предварительного решения
важного методологического вопроса — об объеме элиты. Су¬
ществует тенденция свести эту категорию к узкому кругу—
нескольким сотням лиц. Подобный подход не следует от¬
вергать полностью. Очевидно, что в рамках правящей вер¬
хушки можно выявить свою элиту. Поскольку такое выде¬
ление отражает объективный процесс концентрации полити¬
ческой и экономической власти, эта группа, безусловно,
заслуживает самого тщательного изучения.
Однако чрезмерное сужение объема элиты связано с
большими научными потерями. Изучение всего лишь одно¬
го, пусть даже очень важного горизонтального среза не дает
адекватного представления о социальном слое в целом. Кро¬
ме того, предельное ограничение круга лиц, подлежащих
изучению, существенно сужает возможность выявить про¬
цессы, используя закон больших чисел.
Перечень должностей и позиций, обладание которыми
равнозначно включению в правящую элиту, варьируется
в зависимости от национальной специфики.
Например, позиционный список политической элиты
для Федеративной Республики Германии включает прези¬
дента, канцлера, членов федерального кабинета министров,
премьер-министров и министров отдельных земель, обер-
бургомистров наиболее крупных городов, лидеров политиче¬
ских партий, стоящих на позициях признания существую¬
щей системы, членов правлений этих партий, руководителей
земельных и наиболее крупных местных организаций, чле¬
нов президиума бундестага, руководителей его фракции и
парламентских комиссий, руководителей фракций в ланд¬
тагах и наиболее крупных городских магистратах.
Перечень, составленный для Соединенных Штатов,
включает наряду с президентом и министрами штаб личных
советников Белого дома, членов сената, губернаторов шта¬
тов, мэров наиболее крупных городов, руководителей боль¬
шинства и меньшинства в палате представителей и в зако¬
нодательных собраниях штатов, руководящих деятелей пар-
138

тииной машины демократической и республиканской партий
на высшем и среднем уровнях и т. д.
Определяя экономическую элиту по принципу, о кото¬
ром шла речь выше, мы получим следующий перечень (для
Западной Германии): председатели наблюдательных сове¬
тов, председатели правлений и генеральные директора веду¬
щих акционерных обществ, владельцы и директора наиболее
крупных частных фирм, председатели и члены руководства
предпринимательских объединений, председатели промыш¬
ленных и торговых палат, наиболее крупные акционеры, не
занимающие перечисленных выше должностей. Перечни для
других промышленно развитых капиталистических стран
охватывают примерно тот же круг лиц с поправкой на спе¬
цифику национального хозяйственного и, в частности, акци¬
онерного права.
Важно также определить круг фирм, руководители кото¬
рых могут быть включены в такие перечни. Вопрос этот так¬
же решается для каждой страны отдельно с учетом разли¬
чий в уровне промышленного развития, степени концентра¬
ции капитала, размеров национального богатства и т. д.
На основе должностных перечней составляются персо¬
нальные списки, которые конкретизируются путем привле¬
чения материалов библиографических справочников. Необ¬
ходимые для исследования данные выделяются, формализу¬
ются, а затем обрабатываются математически.
Центральное место в исследовании правящей элиты за¬
нимают вопросы ее формирования. От того, как оно осуще¬
ствляется, зависит состав элиты, а значит, и социальное со¬
держание осуществляемой ею системы господства. Реше¬
ние этого вопроса имеет большое идеологическое значение.
Доказать, что элита формируется на рациональных прин¬
ципах, соответствующих интересам общества, и в своем со¬
ставе отражает его социальную структуру, — значит оправ¬
дать ее существование и тем самым всю систему в целом.
Напротив, выявить классовую обусловленность формирова¬
ния элиты, тенденцию к разрыву социальных связей с об¬
ществом и даже выдвинувшим ее классом, к самоизоляции—
значит показать принципиальное несовершенство системы,
при которой она возникает, обосновать необходимость ее
замены.
Стремление к самозамыканию, свойственное обычно пра¬
вящей элите, разумеется, никогда не было абсолютным. Да¬
же рабовладельческая олигархия при всей ее иммобильнос¬
ти, хотя и с большим трудом, но абсорбировала наиболее
139

выдающихся представителен других социальных групп.
Ряды феодального дворянства пополнялись не только в ре¬
зультате естественного воспроизводства, но и за счет вклю¬
чения гражданского и военного служилого люда и т. д. Од¬
нако относительность самозамыкания ни в коей мере не
ослабляет значения того, что в силу своих внутренних зако¬
номерностей элита постоянно старается отгородиться от
остального общества.
Буржуазная социология признает это обстоятельство в
той мере, в какой оно касается прошлого. Как только речь
заходит о современном капитализме, ее позиции решительно
меняются.
Для буржуазных исследователей — апологетов сущест¬
вующего строя современная правящая элита — это открытая
социальная группа, вхождение в которую обусловлено лишь
личными качествами человека 23.
Соответственно трактуются и основные принципы фор¬
мирования элиты. Если при феодальном строе таким прин¬
ципом считается родовитость, а при традиционно-буржуаз¬
ном— размеры собственности, то для современного «инду¬
стриального массового общества» критерием селекции про¬
возглашаются личные достижения и успехи (результатив¬
ность)24.
Разумеется, далеко не у всех буржуазных социологов
противопоставление критериев селекции выступает столь
категорично. Многие из них признают, что критерии родо¬
витости и собственности еще не потеряли своего значения.
Однако примат результативности подчеркивается в боль¬
шинстве случаев.
Было бы, разумеется, неверным утверждать, что личные
достижения не играют важной роли при формировании со¬
временной капиталистической элиты. Любой господствую¬
щий класс и его элита, безусловно, заинтересованы в успеш¬
ной реализации своей власти, в укреплении своих позиций
и системы. В этом смысле критерий результативности всег¬
да имел определенное значение для формирования любой
элиты в истории человеческого общества. В тех случаях,
когда этот критерий в должной мере не применялся, про¬
исходило вырождение элиты. Позиции ее подрывались,
власть ослабевала и ей приходилось уступать место другой,
обладающей более тесными связями с общественной струк¬
турой и тем самым большей жизненной силой. С этим, ра¬
зумеется, приходится считаться и современной капиталисти¬
ческой элите.
140

В целом заинтересованность господствующего класса в
результативной правящей элите, как и уровень требований,
предъявляемых объективной обстановкой к ее представи¬
телям, теперь неизмеримо выше, чем когда-либо раньше.
Дело, однако, в том, что само формирование элиты опреде¬
ляется не столько абстрактным рациональным началом,
сколько социальными закономерностями. Господствующий
класс, исторически исчерпав свои общественные функции,
чтобы удержать власть, пытается, как правило, отгородиться
от напора свежих социальных сил, в том числе и чисто пер¬
сонально. Механизм самосохранения, вырабатываемый этим
классом и его элитой, побуждает их ставить на пути попол¬
нения за счет социально-чуждых элементов труднопреодо¬
лимые преграды в виде дополнительных критериев отбора.
В том же направлении действуют социально-психологиче¬
ские факторы: привычка быть среди своих, традиционный
объем формальных требований к членам элиты. Немалую
роль играет свойственное замкнутому кругу стремление к
протекционизму и непотизму. В результате как господст¬
вующий класс, так и правящая элита лишаются возможно¬
сти абсорбировать все наиболее способные и активные
элементы общества, способствуя тем самым формированию
лидеоов, возглавляющих противостоящие социальные силы.
Правящая элита современного капитализма не представ¬
ляет в этом отношении исключения. Если и можно говорить
о применении принципа личных достижений, результатив¬
ности при ее формировании, то только в крайне ограни¬
ченной степени.
Первая форма ограничения заключается в том, что по
принципу результативности формируется лишь незначи¬
тельная часть элиты. Чаще всего это происходит в полити¬
ческой области, где правящая верхушка в большей степени
идет на то, чтобы абсорбировать наиболее способных и
перспективных деятелей, даже если они являются выход¬
цами из других классов. Это в решающей степени связано
с особенностями политической жизни капиталистического
общества: наличием влиятельных противостоящих сил и
связанной с этим особой заинтересованностью в создании
и сохранении широкой социальной базы, в том числе за
счет групп, не являющихся частью господствующего класса.
В экономической области критерий результативности
играет более или менее важную роль при формировании
слоя крупных управляющих (менеджеров), от успеха дея¬
тельности которых в решающей степени зависят доходы и
141

тем самым благосостояние и политическое влияние всей эко¬
номической элиты.
Проникновение новых сил в бюрократическую и воен¬
ную верхушку на основе критерия результативности проис¬
ходит по-разному в разных странах. Степень такого про¬
никновения зависит от силы традиций и уровня бюрократи¬
зации общества. В Англии, с ее традиционной замкнуто¬
стью «истеблишмента», оно происходит медленнее, в Сое¬
диненных Штатах, Франции и некоторых других странах—
быстрее.
Вторая форма ограничения состоит в том, что отбор по
принципу результативности происходит не во всем общест¬
ве, а только в его определенной, высшей части. Иными сло¬
вами, для того чтобы продемонстрировать результатив¬
ность и добиться вхождения в правящую элиту, необхо¬
димо уже обладать достаточно высокими социальными
позициями; определенной степенью материальной незави¬
симости, соответствующим уровнем и типом образования,
связями и знакомствами в правящих кругах.
Существует еще одно обстоятельство, ограничивающее
применение принципа результативности при селекции. Ре¬
зультативность предполагает не только необходимые лич¬
ные качества, но и умение оповестить о них окружающих,
добиться соответствующей общественной оценки. Но такое
умение — это не обязательно производное от высокой дело¬
вой квалификации. Иногда оно представляет собой лишь
форму ее имитации. В условиях капиталистического общест¬
ва, с его ожесточенной конкуренцией в социальной сфере
и огромным значением рекламы, такая имитация стано¬
вится, если не правилом, то во всяком случае частым явле¬
нием. Не случайно некоторые западные социологи, зани¬
мающиеся этими вопросами, считают, что правильнее было
бы говорить не о результативности (личных достижениях),
а об успехе25. Этот критерий действительно используется
при селекции элиты. Однако он вовсе не обеспечивает того
абстрактного идеала («нужный человек на нужном месте»),
который апологеты современного капитализма пытаются
выдать за действительность.
«Возникает вопрос, — пишет западногерманский социо¬
лог В. Шлюхтер, — действительно ли профессиональная
структура индустриального общества в целом обеспечивает
столь идеальные условия для отбора элиты... Было бы не¬
плохо исследовать, в какой степени оно создает в некоторых
секторах механизм, который затрудняет, если не делает
142

невозможным, истинный отбор по результативности... Впол¬
не возможно, что такое исследование покажет, что измене¬
ние механизма отбора в результате закономерностей, свой¬
ственных этому обществу, столь трансформирует характер
отбора, что речь должна идти вовсе не об обществе резуль¬
тативности...» 26.
Считается, что в «индустриальном» обществе сущест¬
вуют три формы селекции правящей элиты: делегирование,
призвание (или назначение) и «самоусовершенствование».
Некоторые западные социологи добавляют к этому четвер¬
тую форму — протекцию. Подразделение это носит, однако,
сугубо формальный характер. Делегирование, например,
происходит не само по себе, а в результате активной дея¬
тельности самого кандидата («самоусовершенствование») и
его отбора внешними силами (назначение).
В свою очередь, «самоусовершенствование» само по себе
никак не может считаться решающим фактором продви¬
жения по социальной лестнице. В лучшем случае оно лишь
способствует такому продвижению. Обеспечивают же его
делегирование или прямое назначение. Несостоятельно и
выделение в качестве особой формы отбора протекции.
В большинстве случаев — это неотделимая часть и делеги¬
рования и назначения.
Таким образом, на практике существуют всегда лишь
две формы отбора сверху: косвенное назначение (делегиро¬
вание) и прямое назначение («призвание»). Самовключение
в состав правящей элиты следует рассматривать как дей¬
ствие, происходящее за рамками официального механизма
селекции.
Отбор сверху предполагает соответствие качеств канди¬
дата комплексу представлений, уже господствующих в пра¬
вящей элите. Естественно, что этот комплекс вовсе не адек¬
ватен объективной ценности данной личности не только
для общества в целом, но и даже с точки зрения господст¬
вующего класса.
«Нормы, конституирующие объективный уровень тре¬
бований (к селекции. — Авт.), — отмечает упоминавшийся
уже выше Шлюхтер, — не являются результатом лишь объ¬
ективных потребностей социальной системы. Они форми¬
руются также под влиянием субъективных представлений
м	«	27
индивидов, действующих в данной системе» .
И далее: «Предписания, которые санкционируют пози¬
тивное или негативное поведение лиц, являющихся канди¬
датами на выдвижение, диктуются не только базисными
143

группами, из которых они выходят, но и самими уже сфор¬
мировавшимися элитами» 28.
Практически представители элиты, осуществляющие
отбор или играющие решающую роль при окончательном
решении, касающемся той или иной кандидатуры, руковод¬
ствуются четырьмя типами мотивов, сформулированных в
свое время Максом Вебером. Во-первых, традиционными,
то есть стремлением выдвигать лиц своего круга и тем са¬
мым способствовать однородности и сплоченности руково¬
дящей группы. Во-вторых, эмоциональными — субъектив¬
ными симпатиями или антипатиями к тому или иному лицу
или группе лиц. В-третьих, оценочно-рациональными, при¬
меняя по отношению к кандидатам в состав элиты сущест¬
вующие в ней субъективные представления о принципах
поведения человека и обязательных для него взглядах.
И только в последнюю очередь (в-четвертых) они руковод¬
ствуются деловыми, рациональными соображениями — объ¬
ективно доказанной способностью кандидата выполнять по¬
ложенные ему функции 29.
Далеко не всегда эти мотивы полностью осознаются те¬
ми, кто ими руководствуется, чаще всего они действуют
подсознательно. Но с точки зрения итогов селекции это не
имеет практического значения.
В результате лица, рассчитывающие проникнуть в пра¬
вящую элиту через установленную систему заграждений,
должны не только продемонстрировать полный идеологиче¬
ский конформизм, но и отвечать ряду дополнительных нор¬
мативных требований.
В Федеративной Республике Германии, для того чтобы
сделать карьеру, верхней ступенькой которой явилось бы
вхождение в правящую верхушку, необходимо обладать, как
минимум, следующими предпосылками.
Во-первых, социальное происхождение родителей дол¬
жно быть достаточно высоким. Используя принятую в за¬
падногерманской социологии градацию, можно сказать, что
выходцы из высшей страты имеют в этом отношении гораз¬
до больше шансов, чем выходцы из высшей средней, пред¬
ставители высшей средней — существенно больше, чем сред¬
ней. Шансы на быстрое продвижение по социальной лест¬
нице выходцев из нижней средней страты очень невелики,
а из низшей страты — практически равны нулю. Компенса¬
цией за недостаточно репрезентативное социальное проис¬
хождение может, правда, служить женитьба на представи¬
тельнице более высокой социальной группы.
144

Во-вторых, необходим определенный тип воспитания в
соединении с университетским образованием. В-третьих,
кандидат в элиту должен принадлежать к одной из двух
основных религий и обладать совершенно определенной сис¬
темой взглядов. Четвертое условие успешного продвиже¬
ния — это выбор профессии или рода деятельности, откры¬
вающий большие шансы на продвижение30. С некоторыми
видоизменениями эти же условия определяют селекцию
элиты и в других странах развитого капитализма.
В какой степени эти условия сказываются на структуре
правящей элиты, видно из данных таблицы.
Таблица 15
Социальная структура населения и правящей алиты ФРГ31
(в %)
Население в целом . .
Федеральные министры
(1949—1963 гг.) . . .
Высшие чиновники минис¬
терства внутренних дел
Судьи высших рангов .
Работники министерства
иностранных дел ....
Генералы бундесвера (1955—
1962 гг.)
Профессура
Менеджеры
54
738
856
369
180
4155
318
4,6	38,6
30	50
50	44
60	35
73	25
(91)*
66
(79)*
(9)*
32
(16)*
13,3 38,6
4	6
5	—
3	—
• Данные, основанные на выборочной оценке.
При всей условности социальной разбивки и критериев
отбора лиц, включенных в состав правящей элиты, мате¬
риалы таблицы весьма показательны. Две «низшие» груп¬
пы, объединяющие свыше 50% населения, представлены
среди федеральных министров лишь 10%, среди менедже¬
ров и высших чиновников министерства внутренних дел —
5%, а среди генералитета — не представлены вовсе.
Весьма интересно с этой точки зрения и более деталь¬
ное рассмотрение социального происхождения отдельных
элитных категорий.
145

Таблица 16
Социальное происхождение западногерманских менеджеров"
(в %)
Социальная группа
Сам
Отец
Тесть
Дед
1-я (высшая) группа
100
79
68
46
2-я группа
	//
16
30
48
3-я группа ....
	н

5
2
4
4-я (низшая) группа
	н

0
0
1
Как следует из таблицы, категория менеджеров прояв¬
ляет весьма высокую социальную стабильность даже в
третьем поколении и большую замкнутость в том, что каса¬
ется официальных семейных отношений.
Данные по Италии (см. таблицу) можно принять с еще
большими оговорками, чем по Западной Германии.
Таблица 17
Социальное происхождение правящей верхушки Италии33
(в %)
1-я (высшая)
группа
2-я группа
З-я группа
4-я (низшая)
группа
Неклассифи-
цир. группа
Политические деятели
Экономические руководители и ад¬
21,1
50,0
9,9
4,9
14,1
министраторы . .
44,5
45,7
5,2
1,9
2,7
Церковнослужители ....
26,3
23,7
39,5
10,5
—
Преподаватели университетов . .
Лица свободных профессий и дея-
51,0
40,8
—
8,2
—
телиискусства
42,3
51,1
5,0
0,4
1,2
Репрезентативность отбора лиц соблюдалась менее тща¬
тельно, чем в ФРГ, вопросы формулировались не так чет¬
ко. Разбивка на категории элиты была недостаточно диф¬
ференцированной (например, в политическую элиту вклю¬
чены все политические деятели, в том числе стоящие на
позициях непримиримой борьбы против существующей
системы, а значит, противостоящие правящей элите). При¬
числение последних двух категорий к правящей элите, как
уже говорилось раньше, весьма условно, вне зависимости
146

от уровня личного богатства и т. д. При всем этом тенден¬
ция к социальной замкнутости, особенно в отношении двух
низших групп, проявляется со всей очевидностью.
Данные по другим странам развитого капитализма сви¬
детельствуют о том, что и там положение складывается
примерно так же.
Значение образовательного ценза при селекции правя¬
щей элиты видно из следующего.
При исследовании образовательного уровня правящей
элиты ФРГ, проведенном по изложенной выше методике,
выяснилось, что по состоянию на 1967 год университетское
образование (один или более университетов) имели 50%
членов политической элиты, 39%—бюрократической и
26%—экономической. Высшие учебные заведения неуни¬
верситетского типа закончили 12% представителей полити¬
ческой элиты, 6%—бюрократической и 1%—экономиче¬
ской34. Для сравнения укажем, что доля лиц с универси¬
тетским образованием в ФРГ немногим превышает 1%.
В США по состоянию на 1968 год университетское об¬
разование имели 83% членов политической элиты, 81% —
бюрократической и 76% — экономической 35.
В Англии уровень образования (на 1968 г.) составлял
для политической элиты: а) привилегированные универси¬
теты— 52%; б) общие университеты— 12%; для бюрокра¬
тической элиты: а) привилегированные университеты —
80%; б) общие университеты — 25%; для экономической
элиты: а) привилегированные университеты — 44%; 6) об¬
щие университеты— 16% 36.
В Италии 80% правящей верхушки составляют лица,
имеющие университетское образование. Среди них 75% ру¬
ководящих политических деятелей и 71% экономических
руководителей и администраторов 37.
Последствия неадекватного отбора крайне неблагопри¬
ятны для самой правящей элиты и очень опасны с точки
зрения общественных интересов. Социальная замкнутость
приводит к тому, что возможности элиты перестают соот¬
ветствовать задачам, которые объективно встают перед об¬
ществом. Разумеется, капитализм не потерял способности
время от времени выдвигать крупных политических деяте¬
лей. Однако общий средний уровень остается относительно
низким. Это существенно усиливает возможность внутри¬
политических и внешнеполитических просчетов, последствия
которых могут быть губительными для всего человечества.
Существенно замедляется циркуляция элиты. О среднем
147

уровне циркуляции можно говорить только применительно
к политической элите (министры, руководящие деятели
парламента). Для остальных элитарных групп, и прежде все¬
го для экономической элиты, характерен низкий уровень
циркуляции. Практически, единственной формой выбытия
из рядов элиты для представителей финансовой олигархии
является смерть, для руководителей политических партий
из других общественных организаций — смерть или уход в
отставку по старости. При тоталитарной системе правления
перемены в правящей элите осуществляются лишь путем
ликвидации ее отдельных представителей или полного кра¬
ха всей системы.
Прямым последствием замедленной циркуляции являет¬
ся высокий средний возраст правящей элиты. Для эконо¬
мической элиты наиболее типичен возраст 60—65 (ФРГ)
и 55—65 лет (Англия, США). Для бюрократической—
60—65 (ФРГ, Англия) и 50—65 лет (США). Несколько
ниже средний возраст политической элиты: 55—60 (ФРГ,
Англия) И 50—65 лет (США)38.
Несмотря на острый дефицит квалифицированных руко¬
водящих кадров, который испытывают все без исключения
развитые капиталистические страны, и расширение рамок
правящей элиты в связи с развитием государственно-моно¬
полистического капитализма, представительство более низ¬
ких социальных слоев увеличивается очень медленно и ни
в коей мере не отвечает изменениям, происходящим в со¬
циальной структуре общества.
При сохранении нынешнего механизма селекции и сис¬
темы подготовки кадров положение не изменится. Как уже
указывалось, непременным условием быстрого продвиже¬
ния по социальной лестнице становится даже не просто выс¬
шее, а университетское образование. Шансы же выходцев
из низших социальных категорий получить такое образо¬
вание по-прежнему невелики.
Односторонность социального рекрутирования — прямое
свидетельство отсутствия у правящей элиты необходимых
социальных связей с подавляющим большинством общест¬
ва, ее замыкания в себе. Однако разрыв этих связей и сте¬
пень замыкания в действительности гораздо больше, чем
это следует из данных о представительстве в элите выход¬
цев из низших социальных категорий. Будучи допущенны¬
ми в элиту, лица, вышедшие из низов, не представляют в
ней социальных слоев, в состав которых они некогда входи¬
ли. Под воздействием механизма отбора в правящей верхуш¬
148

ке оказываются лишь те, кто полностью принял господст¬
вующую систему ценностей. В этих условиях полная адап¬
тация пришельцев происходит очень быстро. Более того,
пытаясь преодолеть комплекс неполноценности, связанный
с низким социальным происхождением, большинство из тех,
кто в конечном итоге попал в «святая святых», становятся
более ревностными защитниками «групповых ценностей»,
интересов и предрассудков правящей элиты, чем ее тради¬
ционные члены.
Первостепенную важность с точки зрения функциони¬
рования правящей элиты имеет характер взаимоотношений
между отдельными элитными группами. Изучение этих
взаимоотношений на основе марксистской методологии убеж¬
дает, что сложный структурный состав элиты не исключает
высокой степени ее сплоченности. Все входящие в элиту
группы заинтересованы в сохранении и нормальном функ¬
ционировании существующей общественной системы. Все
они по-своему представляют интересы господствующего
класса, с которым связаны бесчисленным количеством ни¬
тей. Для большинства из них свойственны общность тра¬
диций, привычек, взглядов, идей и всей системы ценностей.
Многих из них объединяют личные, а иногда и семейные
узы.
Большую роль играет свойственная государственно-мо¬
нополистическому капитализму тенденция к сращиванию
частных монополий с государством. Этот процесс сущест¬
венно воздействует и на отношения в правящей элите. По¬
скольку решение экономических вопросов приобретает сугу¬
бо политический, а политических — экономический харак¬
тер, грани между политической и экономической элитами
начинают размываться: появляется промежуточная — поли¬
тико-экономическая элитная группа. Аналогичным образом
сближаются экономическая и бюрократическая элиты.
Усиливается обмен между элитными группами, который
осуществляется в основном по двум каналам. Во-первых, по
мере отделения капитала-собственности от капитала-функ¬
ции часть крупных собственников, особенно из младшего
поколения, обращается к другим сферам деятельности, по¬
полняя верхушку бюрократического аппарата и военной
клики или уходя в политику. Тем самым автоматически
поддерживается уровень социальной сплоченности элиты.
Во-вторых, происходит перемещение кадров между элит¬
ными группами в ходе карьеры. Перемещение это носит
многосторонний характер. Крупные собственники и менед¬
149

жеры становятся политиками и военными, политики и гене¬
ралы занимают ведущие посты в экономике.
Следует, однако, учитывать, что возможности второй
формы циркуляции ограничены объективным процессом
дифференциации различных сфер руководящей деятельно¬
сти. Переход от одной сферы деятельности к другой неред¬
ко является результатом замаскированной платы за оказан¬
ные ранее услуги. Для отставных генералов посты в эконо¬
мике— чаще всего синекуры, а их деятельность в этой
области носит не активный, а репрезентативный характер.
Для многих бизнесменов, особенно в США, назначение
на видный политический пост — это форма социального
самоутверждения, достигаемого по дешевке — в качестве
компенсации за финансовую помощь правящей партии.
Разумеется, социальная, классовая сплоченность правя¬
щей элиты вовсе не равнозначна гармонии между состав¬
ляющими ее группами. Не следует, конечно, принимать
всерьез утверждения некоторых буржуазных социологов,
будто борьба внутри правящей элиты — это чуть ли не
стержень общественного развития39. Тем не менее такая
борьба представляет собой важный фактор, который заслу¬
живает внимательного рассмотрения.
Специфика положения отдельных групп правящей эли¬
ты часто приводит к различному пониманию интересов
своего класса и тем самым общества в целом. Для предста¬
вителей частных монополий наиболее характерен узкоэго¬
истический подход к экономическим и политическим про¬
блемам. Они рассматривают их прежде всего с точки зре¬
ния непосредственной выгоды для своей компании или
финансовой группы. Более отдаленные экономические и по¬
литические последствия предлагаемых мероприятий для
системы в целом, как правило, игнорируются.
Монополии часто восстают против государственного ре¬
гулирования экономики, опасаясь, что оно ограничит свобо¬
ду их действий. От экономической элиты исходит главное
сопротивление мерам, которые могут в финансовом отноше¬
нии ущемить ее интересы, даже если эти меры экономически
необходимы. Несмотря на заинтересованность в ослаблении
накала классовой борьбы, представители монополий тормо¬
зят проведение назревших социальных мероприятий.
Политическая правящая элита, напротив, имеет возмож¬
ность подойти к проблемам с более гибких позиций, отра¬
жающих интересы класса в целом. В нормальном функцио¬
нировании всего экономического механизма она заинтересо¬
150

вана гораздо больше, чем в благополучии его небольшой
части. Политической элите виднее отдаленные последствия
тех или иных конкретных мероприятий.
Немалую роль играет и то, что лицам, действующим в
политической области, приходится считаться и с различием
интересов в самом правящем классе и с позицией других
классов. При всей ограниченности демократической систе¬
мы в странах развитого капитализма обратная связь в сфе¬
ре политики там существует. Поэтому полное игнорирова¬
ние позиций и интересов массы избирателей может привес¬
ти к политическому краху.
Различия в оценке интересов класса и системы в целом
существуют между гражданскими политиками и верхушкой
военной касты. Гражданским политикам обычно свойствен¬
ны большее понимание сложности проблем и путей их реше¬
ния, большая гибкость и склонность к компромиссам. Воен¬
ные в буржуазном обществе предпочитают грубые прямо¬
линейные решения. В политическую жизнь они привносят
навыки, усвоенные на военной службе, — преклонение перед
четкой иерархической системой, абсолютизацию идей воин¬
ской дисциплины, нетерпимое отношение к длительным об¬
суждениям и дискуссиям, пренебрежение к интеллекту¬
алам. Разумеется, бывают случаи, когда генерал, оказав¬
шись на политическом посту, проявляет необходимую гиб¬
кость и понимание обстановки, в то время как гражданский
политик действует с прямолинейностью солдафона. Но это
исключение не опровергает, а лишь подтверждает правило.
Бюрократической верхушке, как и бюрократии в целом,
свойствен особый консерватизм. Характерное для нее
стремление к замыканию в себе, к подмене интересов об¬
щества ее собственными, кастовыми интересами зачастую
приводит к разрыву социальных связей и полной потере
обратной связи с массой. Возникающие общественные про¬
блемы трактуются бюрократией, как правило, с позиции
собственной касты. Это порождает столкновения между
высшей бюрократией и другими группами правящей элиты.
Происходят конфликты между частными монополиями
и бюрократией. Первые проявляют недовольство чрезмер¬
ным, на их взгляд, административным усердием бюрокра¬
тического аппарата и в то же время медлительностью и не¬
поворотливостью бюрократической машины. Вторых раз¬
дражает своеволие частного капитала, его способность
успешно ускользать от хватки бюрократического механизма.
Сложные отношения складываются в ряде случаев меж¬
151

ду верхушкой бюрократии и политической элитой. Государ¬
ственные деятели развитых капиталистических стран то и
дело сетуют на неподвижность, недостаточную гибкость и
исполнительность бюрократической машины. В ряде случа¬
ев ее видных представителей делают козлами отпущения
за политические просчеты и провалы. В свою очередь, выс¬
шая бюрократия едва скрывает свое скептическое отноше¬
ние к профессиональной квалификации и способностям по¬
литических деятелей, дающих ей распоряжения.
Каждая из элитных групп выступает как целое только
по отношению к другой группе или внешним силам. Сами
же по себе они далеко не едины. Обратимся к политиче¬
ской элите. Даже в тоталитарном государстве, где проти¬
воречия обычно загоняются внутрь, правящая политическая
группа, как правило, распадается на противоборствующие
клики, борьба между которыми не теряет остроты из-за
того, что происходит подспудно. Эта борьба то и дело при¬
водит к персональным переменам, а в ряде случаев и к пол¬
ной смене политической верхушки при сохранении в непри¬
косновенности основ режима.
Еще очевиднее столкновение сил в политической элите
в государствах с буржуазно-демократическим строем. Мно¬
гопартийная система, при которой интересы различных сло¬
ев правящего класса представлены различными политиче¬
скими силами, неизбежно порождает борьбу за влияние.
Особенно острой она становится в том случае, когда на
повестку дня встает вопрос о смене формы правления в
рамках системы. В таком случае единство классовых инте¬
ресов не мешает различным частям политической элиты за¬
ниматься взаимоистреблением.
Борьба внутри экономической верхушки внешне обычно
менее ожесточения. Тем не менее ее сплоченность также
весьма условна. В финансовой олигархии, составляюшей
основное ядро экономической элиты, существует постоян¬
ная коллизия интересов между монополистической и немо-
нополизированной буржуазией. В этой борьбе монополисти¬
ческая буржуазия обладает рядом крупных преимуществ.
Как правило, она представляет наиболее современные, а
значит, и перспективные промышленные отрасли. Ее силы
гораздо концентрированнее. Она имеет возможность в боль¬
шей степени опереться на поддержку государственного
аппарата, с которым связана теснее, чем ^монополизиро¬
ванная крупная буожуазия. Тем не менее позиции послед¬
ней остаются весьма сильными и в отдельных отраслях, и в
152

менее развитых регионах. Используя традиционные связи
и влияние, немонополизированная буржуазия имеет воз¬
можность опереться на крайне консервативные политические
силы и местные органы противопоставив их центральным.
В рамках монополистического капитала непрерывно про¬
исходят столкновения между отдельными финансовыми
группами. Острая конкуренция между ними находит выра¬
жение и в традиционных формах, и в форме борьбы за
влияние на государственную машину, от позиции которой
во все большей степени зависит политика в области финан¬
сирования, стимулирования промышленного развития и рас¬
пределения заказов.
Результатом углубления процесса отделения капитала-
собственности от капитала-функции явилось появление в
рамках финансовой олигархии особого слоя управляющих —
менеджеров. Его отличие от собственников капитала, ра¬
зумеется, весьма условно. В ряде случаев сами собственни¬
ки сохраняют в своих руках функции управления. С другой
стороны, преуспевающие управляющие обзаводятся капи¬
талом. Несмотря на рост влияния менеджеров, решающее
слово во всех случаях принадлежит владельцам капитала 40.
Тем не менее определенная коллизия интересов менедже¬
ров и собственников — это объективная реальность. Опека
владельцев капитала, зачастую неквалифицированная, вы¬
зывает сопротивление управляющих. Постоянно сталкива¬
ясь с владельцами, они не в меньшей степени, чем другие
социальные силы, ощущают общественную бесполезность
и паразитизм данной прослойки. Будучи теснее связанными
с экономической жизнью и производством, управляющие,
как правило, проявляют большее понимание необходимости
государственного вмешательства в экономику, широкого
социального маневрирования, рассчитанного на смягчение
остроты классовой борьбы.
Военная элита обычно выступает более сплоченно. Од¬
нако внутри нее также имеются различные, сталкивающиеся
друг с другом группы. В догитлеровской Германии позиции
военщины были в какой-то мере ослаблены постоянной
грызней между той ее частью, которая пошла на службу
республике и попала в ряды рейхсвера, и другой — оказав¬
шейся за его пределами. Во Франции в период острого
кризиса V республики военная верхушка оказалась рас¬
колотой на сторонников де Голля и оасовцев. В Греции
внутренние разногласия в армейской верхушке приведи к
свержению одного военно-диктаторского режима другим.
153

В большинстве случаев расхождения в рядах военной
элиты порождаются внешними причинами: связями тех
или иных ее представителей с различными политическими
и экономическими силами. Иногда, однако, они носят и
внутренний характер. Например, в Соединенных Штатах
издавна существует острое соперничество между руковод¬
ством отдельных родов войск — армии, флота и авиации.
Это соперничество находит свое выражение не только в
борьбе за ассигнования, но и определяет различие в пози¬
циях представителей отдельных родов войск по вопросам
большой политики.
Чтобы определить соотношение тенденций к сплочению
и разъединению правящей элиты и выявить равнодействую¬
щую, важно установить, как воздействуют на них три ос¬
новных фактора развития современного капиталистического
общества: сосуществование и борьба противоположных со¬
циально-экономических систем, научно-техническая револю¬
ция и развитие государственно-монополистического капи¬
тализма.
Прежде всего произошли определенные изменения в со¬
отношении сил между группами в правящей элите. Полити¬
ческая верхушка оказалась перед необходимостью в гораздо
большей степени, чем раньше, считаться с позициями не
только господствующего класса, но и других классов и со¬
циальных слоев общества. В какой-то степени это увеличи¬
ло для нее свободу маневра и тем самым ослабило прямую
зависимость от отдельных монополий. В то же время уси¬
ление исполнительной власти ограничило возможности пря¬
мого давления на нее через законодательные органы, кото¬
рое длительное время являлось одной из главных форм ре¬
ализации влияния монополистической буржуазии.
Расширение экономических функций государства предо¬
ставило политической элите возможность принимать опре¬
деляющие решения в той области, в которой она прежде
обладала минимальными прерогативами. Разумеется, сво¬
бода рук политической верхушки в данной сфере относи¬
тельна. Границы этой свободы определяются рамками са¬
мой социальной системы. Любые действия, существенно
ущемляющие интересы монополистической буржуазии, при¬
водят к бегству капиталов, сокращению инвестиций, подры¬
ву устойчивости валюты и тем самым — всего экономическо¬
го механизма. Однако, не выходя за эти рамки, политиче¬
ская верхушка может действовать, не слишком опасаясь за
свои позиции.
154

Аналогичное воздействие оказывает развитие государ¬
ственного предпринимательства. В каждом отдельном слу¬
чае расширение государственного сектора в промышленно¬
сти, то ли в результате национализации, то ли путем госу¬
дарственных инвестиций, может отвечать интересам
монополистического капитала. Идя по этому пути, государ¬
ство берет на себя дополнительные расходы, создавая
инфраструктуру, которую затем используют монополии,
перенимая убыточные отрасли либо выплачивая монополи¬
ям компенсацию за отчужденные предприятия. Однако на
определенном этапе расширение государственного сектора
приводит к качественным изменениям: влияние частных
монополий может оказаться ограниченным лишь отдельны¬
ми сферами экономики.
Все это не означает, что позиция монополистического
капитала автоматически подрывается. Прежде всего сама
политическая элита, несмотря на специфику своих функций
и интересов, — это плоть от плоти своего класса. Она выра¬
жает в наиболее общем виде интересы системы. Кроме
того, изменения, о которых шла речь выше, бьют не по мо¬
нополистической верхушке в целом, а только по той ее час¬
ти, которая в меньшей степени связана с государственным
механизмом. Одновременно растет влияние той части хо¬
зяйственной верхушки, которая непосредственно связана
с системой хозяйственного регулирования, осуществляемого
государством. Усиление влияния политической элиты идет
ей только на пользу. Именно ее руками и в ее интересах
направляется государственное регулирование и осуществля¬
ется государственная экономическая политика.
Следует, конечно, учитывать, что речь идет лишь о
тенденции. Ее проявление зависит от специфики страны,
общей экономической ситуации, расстановки политических
сил, особенностей политического строя. В странах, где поли¬
тическая активность сил, противостоящих господствующему
классу, выше, а общая ситуация диктует необходимость
большего лавирования, относительная независимость и тем
самым влияние политической верхушки больше. Ослабле¬
ние политической активности рабочего класса и трудящихся
масс укрепляет позиции частномонополистической верхуш¬
ки. При стабильном экономическом положении монополи¬
стическим группам легче осуществлять свое влияние, чем
при нарушении стабильности. Большое значение имеет уро¬
вень государственного предпринимательства в каждом кон¬
кретном государстве. При низком уровне возможности огра¬
155

ничения влияния частномонополистического капитала зна¬
чительно ниже, чем при высоком, и т. д.
Существенные изменения происходят и в позициях бю¬
рократии. Возникновение жесткой административной струк¬
туры способствует распространению ее влияния на новые
области. Усложнение общественной жизни, расширение
круга проблем, требующих политического решения на выс¬
шем уровне, повышение требований к компетенции лиц,
принимающих такие решения, приводят к тому, что высшие
политические инстанции оказываются перед необходи¬
мостью формально санкционировать акции, действительное
значение которых не может быть ими осознано. Это означа¬
ет, что практически право решения в политической области
в ряде случаев переходит в руки лиц, официально высту¬
пающих в роли исполнителей.
Усложняется сам состав бюрократической элиты. По
традиции основной сферой ее действий было государствен¬
но-административное управление. Усиление деятельности
государства в экономической области привело к появлению
значительной прослойки государственно-хозяйственной бю¬
рократии, сомкнувшейся с экономической элитой и частично
слившейся с ней. Стремление современного капиталистиче¬
ского государства осуществлять регулирование духовной
жизни общества привело к формированию культурно-идео¬
логической бюрократии. Параллельно происходит процесс
бюрократизации партийно-политической жизни, в ходе ко¬
торого сформировалась партийно-политическая бюрократия,
формально независимая от государственной машины, но
действующая в тесном контакте с ней.
Традиционный тип бюрократа-служаки, формалиста и
консерватора, видящего основной смысл жизни в пункту¬
альном выполнении инструкций, сохранился. Однако наря¬
ду с ним появился новый тип бюрократа — эксперта, тех¬
нократа, с большими амбициями в специальной и политиче¬
ской областях. В новых отраслях бюрократического аппарата
этот тип бюрократа становится доминирующим. Свойствен¬
ные ему энергичность и мобильность приводят к тому, что
он во все большей степени проникает и в верхушку бюро¬
кратии. Именно через эту категорию чаще всего реализует¬
ся процесс перехода важных политических решений в руки
бюрократической верхушки и, соответственно, рост влияния
бюрократии.
Сложность отношений между различными группами пра¬
вящей элиты и внутри них, усугубляемая изменением роли
156

и влияния отдельных групп, находит выражение и в усиле¬
нии личного соперничества. Существование многочисленных
персональных и родственных связей, характерных для эли¬
ты в целом, о чем уже шла речь выше, и циркуляция пер¬
сонала между отдельными группами не могут снять этой
проблемы. При значительной остроте противоречий личные
и родственные отношения теряют свою силу. Усиление цир¬
куляции же само по себе создает дополнительные проблемы.
Представители политической элиты и высшей гражданской
бюрократии обычно не в восторге от вторжения в сферу
их деятельности военных. Профессиональные военные бо¬
лезненно реагируют на вмешательство в их дела менедже¬
ров, гражданских теоретиков и т. д.
Не подрывая общей сплоченности правящей элиты, про¬
являющейся особенно явно тогда, когда речь идет о судьбах
системы, противоречия и столкновения в верхушке правя¬
щего класса могут, при определенных условиях, парализо¬
вать эффективность его действий, расшатать систему его
господства. Достигнув определенного уровня, они создают
объективные условия для кризиса верхов как одной из
предпосылок возникновения революционной ситуации.
2. Групповое и индивидуальное
лидерство
Содержательное исследование формирования и структу¬
ры правящей элиты помогает выявить особенности реализа¬
ции власти каждой из составляющих ее групп. Для эконо¬
мической и бюрократической (в том числе военной) элит
наиболее типично осуществление властных функций по за¬
крытым каналам, для политической и коммуникационной —
по внешне открытым. Это различие весьма важно. Откры¬
тые формы реализации власти выдвигают осуществляющие
их группы на общественную авансцену. Информация об их
деятельности, при всей ее ограниченности, гораздо шире,
чем информация о деятельности других групп. Больше и
формальных возможностей для контроля за нею. В процессе
исторического развития обществом выработаны правила
поведения политического руководства и система ограничи¬
телей, которая, при всем ее несовершенстве, ставит это
руководство в определенные рамки.
Осуществление власти по открытым каналам предпола¬
гает в качестве одной из важнейших функций установле¬
ние непосредственных связей со всем обществом, прямую
157

апелляцию к его активной части, ее мобилизацию на под¬
держку всего того, что является необходимым для осущест¬
вления власти правящей элиты или, по крайней мере, для
обеспечения благожелательного нейтралитета.
В свою очередь, использование закрытых каналов пре¬
допределяет поведение иного рода: умение обеспечить спло¬
ченность элитарной «группы интересов», найти пути для
укрепления ее позиций, использовать механизм власти, что¬
бы добиться осуществления своих целей и нейтрализации
противостоящих им устремлений.
С различием в каналах и, соответственно, типах осу¬
ществления власти связаны требования к индивидуальным
качествам лиц, входящих в те или иные группы правящей
элиты. Очевидно, что «идеальная» модель преуспевающего
менеджера — технократа и собственника, использующего
скрытые рычаги общественной власти, отличается от «иде¬
альной» модели высокопоставленного бюрократа, знающего
силу вовремя подготовленной (задержанной) бумаги, или
прожженного политикана, освоившего современные методы
массового воздействия — как через средства массовых ком¬
муникаций, так и путем прямых контактов с рядовыми
гражданами.
Разумеется, «идеальные» модели, о которых шла речь
выше, могут существовать лишь в абстракции. В реальной
жизни, учитывая к тому же растущие персональные пере¬
плетения между различными структурными элементами
правящей элиты, черты различных «идеальных» типов мо¬
гут быть (и часто бывают) свойственны одному человеку.
Можно найти также немало примеров, когда представитель
одной элитной группы обладает чертами, которые, согласно
«идеальной» модели, должны были бы быть присущи пред¬
ставителю совсем иной и т. д.
Тем не менее приведенное выше различие отражает оп¬
ределенную закономерность и поэтому является плодотвор¬
ным с точки зрения научного исследования. Реализуется
это различие при помощи своеобразного механизма селек¬
ции. Его основная пружина — критерий успеха, о котором
уже шла речь выше, но действующий уже в рамках самой
правящей элиты. Например, для занятия ведущих пози¬
ций в рамках экономической элиты недостаточно просто
получить в наследство крупное состояние. Необходимо
обладать умением сохранить и умножить его в ожесточен¬
ной борьбе с конкурентами. Отсутствие такого умения (или
желаний) обычно является побудительной причиной перехо¬
158

да в другую элитную группу. Применительно к Федератив¬
ной Республике Германии это можно проследить на приме¬
ре части наследников Стиннеса, Тиссена, Круппа, лишь
немногие из которых, оставаясь в составе правящей элиты,
активно действуют в предпринимательской сфере. Приме¬
нительно к Соединенным Штатам можно сослаться, напри¬
мер, на разветвленную семью Рокфеллеров, часть которой
продолжает заниматься большим бизнесом, а часть пере¬
ключилась на активную деятельность в сфере «большой по¬
литики».
Этот же процесс можно проследить на материале других
элитных групп. Элитарные позиции родителей (например,
размеры их состояния) могут открыть (и, как правило,
открывают) путь для вхождения в бюрократическую элиту
и для быстрого продвижения по ступеням ее иерархии. В то
же время для выбора такой карьеры и тем более для ее
успешной реализации необходимы, по меньшей мере, готов¬
ность, склонность и способность принимать и реализовать
в ходе конкретной деятельности достаточно унылые «пра¬
вила игры» этой элитной группы. Не случайно, подавляю¬
щее большинство высокопоставленных «карьерных» бюро¬
кратов в развитых капиталистических странах — это выход¬
цы хотя из социальной верхушки (господствующего
класса), но отнюдь не из самой правящей элиты.
Условием большой политической карьеры в условиях
современного капитализма (особенно в Соединенных Шта¬
тах) является наличие достаточно больших финансовых
средств, необходимых, по крайней мере, для успешного
старта. Джон Кеннеди сумел достаточно рано начать такую
карьеру и стать президентом США в значительной степени
потому, что имел за своей спиной мощный клан, распоряжав¬
шийся многими миллионами. Но его личные качества сыгра¬
ли в этом также немаловажную роль. Нельсону Рокфеллеру
пришлось удовольствоваться карьерой поскромнее (постом
губернатора штата Нью-Йорк), хотя стоявшие за его спи¬
ной миллионы были многочисленней, чем те, которые обе¬
спечили продвижение Кеннеди, и т. д.
Разумеется, типология лидеров как части правящей
элиты не может быть сведена к структурным критериям,
тем более что сама структура правящей элиты, как было
показано выше, постоянно меняется. Каждая историческая
эпоха, каждый исторический поворот выдвигают свои спе¬
цифические требования к различным группам правящей
верхушки, соответственно воздействуя на их формирование.
159

Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить наиболее
распространенный тип крупного преуспевающего бизнесме¬
на в Соединенных Штатах в конце XIX — начале XX века
и в настоящее время. Собирательный образ миллионера,
который можно составить по материалам американской
классической литературы, выглядит достаточно определен¬
но. Это, как правило, «зелф мейд мэн», выкарабкавшийся
из низов благодаря исключительному упорству и неразбор¬
чивости в средствах, человек с бульдожьей хваткой и со¬
стоянием сомнительного происхождения. Уровень его обра¬
зования крайне низок, цивилизованность — минимальна.
Его внешний, чисто демонстративный демократизм при¬
крывает необузданность нрава и крайние формы самодур¬
ства.
Конечно, и в то время имелось немало представителей
экономической верхушки, образ которых не совпадал с изо¬
браженным. Общую картину это, однако, не изменяло.
Современную верхушку, осуществляющую экономиче¬
скую власть в Соединенных Штатах, представляет совсем
иная личность. Это — либо наследник большого состояния
во втором или третьем поколении, либо специалист-менед¬
жер, сделавший себе состояние в ходе административно-хо¬
зяйственной деятельности. Неотъемлемые внешние атрибу¬
ты такой личности — корректное соблюдение правил пове¬
дения, позволяющее судить о хорошем воспитании, высокий
уровень образования (предпочтительно университетского),
более широкий объем профессиональных знаний, подчерк¬
нутый аристократизм. При этом способность выполнять
функции персонифицированного капитала, о которых гово¬
рил К. Маркс, во втором случае даже выше, чем в первом.
Историческое развитие изменило и систему требований,
предъявляемых к членам политической элиты.
Традиционная буржуазная либерально-парламентская
система сформировавшаяся во второй половине XIX века,
была рассчитана на низкую политическую активность основ¬
ной массы населения. В политическую систему были вклю¬
чены, как правило, лишь наиболее состоятельные и образо¬
ванные социальные группы. Поэтому типичным представи¬
телем политической элиты мог считаться ориентированный
на эти группы политик парламентарной карьеры. Его обыч¬
ный путь — от рядового члена парламента через парламен¬
тария «министериабельного» к государственному деятелю.
Отличительными чертами такого деятеля обычно являлись
гуманитарное (преимущественно юридическое) образова¬
ло

ние, большая или меньшая степень политической ориенти¬
рованности (включая высокую долю беспринципности),
изворотливость, умение устанавливать необходимые контак¬
ты и красноречие. Последнее качество в ряде случаев имело
столь большое значение, что могло сыграть определяющую
роль в политической карьере.
Последующее развитие капиталистического общества
внесло коррективы в его политическую систему. В ходе
классовой борьбы возросло влияние масс на общественные,
в том числе политические, процессы. Расширение функций
государства, о котором шла речь выше, привело к услож¬
нению функций политической деятельности. Ускорение об¬
щественного развития, связанное с коренной ломкой усто¬
явшихся, традиционных структур, еще больше обострило
и так уже острые проблемы, с которыми столкнулся капи¬
тализм. Одновременно появились новые инструменты и
методы политического воздействия на массы.
Соответственно, традиционного политика-парламентария
стали вытеснять политические лидеры «нового» типа: во-
первых, лидер-демагог, апеллирующий к широкой, преиму¬
щественно неорганизованной, массе, спекулирующий на ее
инстинктах, предрассудках, традиционном консерватизме,
политической неискушенности, обусловленной отсутствием
опыта; во-вторых, политический бюрократ, специалист по
созданию политических организаций и руководству ими,
владеющий методами массовой манипуляции.
\ Впервые возросшая роль политических лидеров «нового»
типа со всей очевидностью выявилась в процессе становле¬
ния и развития фашистских и фашизоидных режимов в
20—30-х годах. И Муссолини в Италии, и Гитлер в Герма¬
нии, и Пилсудский в Польше, и многие другие лидеры край¬
не правых политических элит в капиталистических странах
предвоенной Европы отличались от своих предшественни¬
ков не только политической программой, но и методами
реализации власти. Все они играли в «народных вождей»,
обращались «непосредственно к народу», говорили о его
«насущных социальных проблемах», обещали стоять на
«страже его интересов». Характерно, что, будучи защитни¬
ками интересов господствующего (капиталистического)
класса и членами его правящей элиты, все они по происхож¬
дению были выходцами из низов. Это обстоятельство помо¬
гало им лучше понять психологию мелкобуржуазной мас¬
сы, к которой они прежде всего обращались, играть на ее
слабых струнах. Изменились даже критерии политической
6—168
161

речи. Это были уже не парламентские рулады, построенные
по всем правилам ораторского искусства, рассчитанные на
эрудитов. В политический обиход были введены грубые,
примитивные призывы, рассчитанные на эмоции толпы,
отсутствие у нее привьцщи рассуждать, на создание атмо¬
сферы МаССОВОГО nCHX03JE_X
^Наряду с лидерами этого толка появились также поли¬
тики второго -плана, державшие в руках важнейшие органи¬
зационные нитиД
^Возрастание роли политических лидеров «нового» типа
происходило и после краха фашистских режимов, представ¬
лявших собой крайнюю, кризисную форму реализации про¬
цесса государственно-монополистического развития совре¬
менного капитализма. Смягчились лишь внешние проявле¬
ния поведения, в том числе апелляции к массамГу
Особенно очевидно это можно проследить на примере
Соединенных Штатов. Подбор кандидатов на ведущие по¬
литические должности, связанные с выборами или другими
формами контакта с массой, стал производиться с учетом
их внешних данных: физической привлекательностью, фото¬
геничностью и т. д. Избирательная стратегия начала стро¬
иться прежде всего на умении кандидата непосредственно
воздействовать на массовую аудиторию. Для принятия наи¬
более спорных политических решений стало применяться
обращение непосредственно к публике. Поэтому особое зна¬
чение начали придавать способностям излагать проблемы
применительно к уровню массового сознания. Общеизвест¬
на та постоянно растущая роль, которую играют сейчас в
политической элите так называемые организаторы, руково¬
дящие аппаратом политических организаций и движений.
С точки зрения социологического исследования изуче¬
ние различных каналов реализации власти, как и типологии
личностей, использующих эти каналы, одинаково интересно.
Исторически сложилось, однако, так, что наиболее всесто¬
роннему и внимательному рассмотрению подвергалась по¬
литическая элита.
ч^Проблему типологии политических лидеров пытались
решить еще античные мыслители начиная с Платона и
Аристотеля. Эта проблема была в центре внимания всех
последующих исследователей, занимавшихся государством
и политической системой. Типология политических лиде¬
ров — основной вопрос всех элитарных теорий, о которых
уже шла^оечь выше, — от Макиавелли до его современных
апологетов^
162

Большое значение с этой точки зрения имеет исследова¬
ние природы лидерства в буржуазном обществе.
Эмпирические исследования, проводимые в этой области
за рубежом, представляют определенный интерес, по край¬
ней мере, с точки зрения фактического материала, хотя
методологические подходы и многие выводы вызывают
серьезные возражения.
Одно время наиболее распространенной в буржуазной
социологии концепцией, пытающейся объяснить феномен
лидерства, была так называемая «теория черт». Согласно
этой теории, лидерство объяснялось как чисто социально¬
психологический феномен, а лидером объявлялся человек,
обладающий особой совокупностью психологических черт.
£Одним из первых попытался выявить специфические
лиЧТюстные черты лидера американский социолог Э. Богар-
дус. Среди таких черт он называл чувство юмора, такт,
способность привлекать к себе внимание. Лидера, согласно
взглядам Богардуса, формируют и выделяют из среды
окружающих его людей «энергия, ум и характер». «Пре¬
восходящие интеллектуальные дарования доставляют лич¬
ности выдающееся положение, которое рано или поздно
411
приводит к лидерству»^
Очевидно, что определенные личностные качества игра¬
ют немаловажную роль в процессе выделения лидера.
С этой точки зрения подход Богардуса отражал некоторую
реальную сторону рассматриваемого процесса. Однако, бу¬
дучи гипертрофированной, она привела к выводам, прин¬
ципиально расходящимся с действительностью. Основная
слабость позиций Богардуса — отказ от учета социальной
обусловленности процесса выдвижения лидера. Лидер в его
трактовке выступает не как продукт социальных отношений,
а как некий вечный тип, обладающий определенным био-
42
психологическим комплексом .
Конкретные попытки определить черты, характерные
для лидерства, сразу же выявили полную несостоятель¬
ность «теории черт». Американский социолог К. Берд,
обобщив 20 исследований лидерства, основанных на «тео¬
рии черт», составил список 79 черт, присущих лидерам.
Из 79 черт 65 были упомянуты только однажды, 16—20 —
дважды, 4—5 — трижды и только 5%—четырежды. Мно¬
гие из приведенных черт оказались взаимоисключающими.
Другой американский социолог — Р. Стогдилл обобщил
данные уже 124 исследований лидерства и обнаружил еще
большую путаницу43. Так, например, сам Стогдилл в своем
'6*
163

исследовании доказывал, что лидер должен обладать боль¬
шим интеллектом, чем члены его группы. В то же время
конкретные исследования других социологов, в частности
Ю. Джаннингса, показали, что для лидерства в бизнесе
превосходящий ум далеко не всегда необходим, а иногда
даже нежелателен
Несмотря на выявившиеся принципиальные пороки «тео-
ри черт», исследования, основанные на ней, продолжаются.
Одновременно, пытаясь найти выход из возникшего тупика,
некоторые буржуазные социологи выдвинули теорию лич¬
ности как «функции ситуации».
«Поведение лидера, — писали американские социологи
В. Дилл, Т. Хилтон и В. Рейтман, — которое вполне под¬
ходит для одной ситуации, может быть полностью непри¬
годно в другой. Поведение бригадира на сталелитейном за¬
воде весьма отличается от того, как должен вести себя руко¬
водитель исследовательской лаборатории. И хотя это не
столь очевидно, то же самое относится к различному психо¬
логическому климату в эквивалентных жизненных ситуа-
4^
циях» .
Аналогичная точка зрения была высказана и другими
западными социологами. «Человек, который является от¬
личным руководителем бюро прогнозов США на островах
Рождества, может потерпеть неудачу как директор всего
бюро и наоборот» 46.
Ситуационизм не отрицает полностью «теории черт», а
пытается, так сказать, интегрировать ее. Многие из сторон¬
ников этой теории исходят из того, что черты лидера просто
варьируются в зависимости от ситуации. Так, А. Голднер
пишет: «Ситуационный подход к лидерству не отрицает,
что качества личности играют важнейшую роль». Однако
«в одной ситуации один человек может стать лидером, в
о	47
другой — нет» .
Исследования лидерства, основанные на ситуационист-
ском подходе, дали определенные, иногда небезынтересные
материалы. Показательны с этой точки зрения работы со¬
циологов социально-критического направления. Исследова¬
ния Э. Фромма, Д. Рисмена и некоторых других показали,
что чаще всего в странах капиталистического мира в каче¬
стве лидера выступает беспринципный человек, являющий¬
ся всего-навсего «функцией ситуации», своего рода флюге¬
ром, действующим «по обстоятельствам». Это «человек с
рыночной ориентацией» (Фромм) или «внешне ориентиро¬
ванный индивид» (Рисмен). Человек «с рыночной ориента¬
164

цией» относится к себе как к товару, который надо продать,
и вырабатывает в себе качества, соответствующие конъ¬
юнктуре или «ситуационному спросу» 48.
В последние годы весьма острой критике подвергается
и сам ситуационизм. В этой связи указывается, что оценка
лидера преимущественно как «функции ситуации» равно¬
значна подходу к индивиду как к пустому ящику, запол¬
няемому обществом. Дженнингс критикует ситуационизм,
например, за то, что, принижая активность личности, он
упускает из поля зрения тот момент, когда лидер овладева¬
ет ситуацией. «Великие события — всегда свадьбы между
человеком и временем. Великий лидер «чувствует» ситуа¬
цию и знает как... обратить ее в свой актив» 49.
В последних исследованиях зарубежных, и прежде всего
американских, социологов пробивает себе дорогу новая точ¬
ка зрения, согласно которой лидерство должно определять¬
ся через отношение ведомых к лидеру. Соответственно, на
первый план выдвигается анализ не самих лидеров, а по¬
следователей, их психологических интересов и запросов.
«Следующим шагом в более разумной концепции лидер¬
ства было включение личности последователя и нужд груп¬
пы в концепцию лидерства»50, — пишет Т. Хейман.
«Именно последователь, — пишет Сэнфорд, — восприни¬
мает лидера, воспринимает ситуацию и в конечном счете
принимает или отвергает лидерство»51. Хэмблин, Бэрк и
другие исследуют лидерство под углом зрения «способности
лидера удовлетворять нужды последователей» 52.
Подобное лидерство Дженнингс называет «атмосферным
лидерством»: «Член группы, который стремится быть ли¬
дером, прежде всего пытается почувствовать «дух» или «мо¬
ду», соответствие которым позволяло бы ему достичь своей
цели без проявления особой инициативы и без большого
риска». Лидером становится человек, наиболее успешно
осуществляющий ориентацию на других.
Обычно социологи, принимающие концепцию опреде¬
ляющей роли последователей, считают все их влияние не¬
гативным, видят в нем причины ослабления лидерства,
превращения лидеров в марионеток. Например, Дженнингс
упрекает американских лидеров за то, что им не хватает
воли к власти. Эти руководители «могут быть высокомер¬
ными, жаждать господства, стремиться к высокому положе¬
нию, но они не способны взять себя в руки и выработать
свой собственный курс... Они движутся вместе с группой,
преследуя свои цели»53.
165

Эволюция подходов к лидерству, характерная для современ¬
ной буржуазной социологии, свидетельствует, что игнори¬
рование социальных, классовых факторов неизбежно лиша¬
ет исследователей основополагающего критерия научного
подхода. Это, разумеется, не означает, что результаты
исследований лидерства на Западе не могут быть исполь¬
зованы марксистской наукой. Часть эмпирических данных,
несмотря на очевидную порочность методологии, может и
должна стать объектом марксистского анализа. Однако при
этом, оценивая результаты указанных эмпирических иссле¬
дований, следует постоянно помнить, что проблема руковод¬
ства в условиях классовых антагонистических формаций не
может быть решена на уровне микроколлективов; саму
структуру групп нельзя до конца понять, отвлекаясь от
объективной структуры общества.
Сердцевину дискуссий об общественно-политическом ру¬
ководстве всегда составляли споры о соотношении сильной
личности (наследственного владыки, героя, харизматиче¬
ского лидера) и исторически сложившегося, традиционно
действующего механизма власти. Эти споры типичны для
буржуазных социологов и в настоящее время.
В зависимости от позиций, занимаемых в этом споре,
буржуазных социологов, изучающих данную проблему,
можно разбить на три основные группы: 1) проповедников
культа «сильного человека»; 2) апологетов традиционной
буржуазно-парламентской системы, отрицающих тенденцию
к тоталитаризму, свойственную современному капитализму,
и проповедующих идеи «демократического лидерства», и
3) критиков автократических тенденций с буржуазно-либе¬
ральных и мелкобуржуазных позиций.
Современная апологетика «сильной власти» (и, соответ¬
ственно, сильной личности) имеет своим истоком консерва¬
тивную традицию в политической мысли, кульминацией
которой явилась идеология фашизма. Известно, что важную
составную часть этой идеологии составлял принцип вождиз¬
ма, «обеспечивающий, согласно фашистским представлени¬
ям, наилучшую реализацию функций общества и государ¬
ства».
«Человек должен признавать авторитет. На этом поко¬
ится принцип вождизма и общности. Раса и кровь сами по
себе еще не создают общности... Поэтому фюрер, который
воплощает авторитет нашего общества, для нас неприкаса¬
ем. Фюрер нации стоит выше критики для любого немца
на вечные времена... Никто не имеет права задаваться воп-
166

^осом: прав ли фюрер и верно ли то, что он говорит? Ибо,
повторяю еще раз: то, что говорит фюрер, верно» 54.
' Принцип вождизма трактовался фашистскими идеолога¬
ми не только как необходимость подчинения верховному
вождю, но и как основная форма построения государствен¬
ной иерархии сверху донизу. Нацистский государственный
или партийный чиновник на любой ступени не просто поль¬
зовался самыми широкими полномочиями, но и провозгла¬
шался полновластным вождем в своей области. На практике
это превращалось в своеобразную ленную систему, при
которой каждый вассал, соблюдая верность сюзерену, был
полным господином в своих владениях. Теоретически это
объявлялось лучшей формой централизованного управления
страной и обществом и, более того, высшим проявлением
народовластия.
Подобная система организованного самоуправства и без¬
закония, исключавшая любые формы самоуправления и
инициативы снизу, прикрывалась ссылками на народные
истоки неограниченной власти верховного вождя. Фюрер
объявлялся олицетворением воли народа, выразителем его
национального и расового духа. Соответственно, воля «фю¬
рера» приравнивалась к воле народа, а беспрекословное
выполнение его приказов или приказов подчиненной ему
иерархии — выполнению чаяний и нужд народных.
В такой крайней форме апологетика «сильной личности»
присутствует ныне лишь в неофашистских писаниях. Одна¬
ко в смягченном виде она имеет широкое распространение.
При этом для обоснования роли «сильной личности» ис¬
пользуются три основных тезиса. Во-первых, обращается
внимание на то, что «свободное» (читай — капиталистичес¬
кое) общество переживает на нынешнем этапе глубокий со¬
циально-политический кризис. Этот кризис углубляется
серьезными структурными сдвигами, обусловленными науч¬
но-технической революцией. Для его преодоления необхо¬
дима максимальная концентрация усилий, невозможная при
малоподвижном и инертном бюрократическом аппарате
власти. Отсюда особая потребность в личности, способной
сломить рутину и добиться необходимых решений.
«В период; когда происходит кризис или глубокая со¬
циальная трансформация, роль вдохновенных слуг и проро¬
ков народа приобретает свое полное величия значение»55.
Во-вторых, делается упор на то, что выход широких
масс на политическую арену, способствуя размыванию
опосредствованных, передаточных политических структур,
167

ставит лидера в непосредственный контакт с массой, чт^
обеспечивает ему свободу рук по отношению к действующий
политическим институтам. Чем более эгалитарным стано¬
вится общество, тем сильнее в нем тенденция к концентра¬
ции абсолютной власти в руках лидера. Это особенно про¬
является в больших государствах (империях), которые
даже из-за своих размеров не могут управляться республи¬
канскими, демократическими институтами.
Подобная позиция откровенно изложена, например,
Амари де Рейнкорхтом в его работе «Грядущие Цезари»:
«Цезаризм является логическим следствием двух причин:
роста мировой империи, которая не может более управлять¬
ся республиканскими институтами, и постепенного распро¬
странения массовой демократии, которая завершается лик¬
видацией свободы и концентрацией верховной власти в ру¬
ках одного человека» 56.
Третий тезис связан с оценкой специфики ситуации,
сложившейся во многих развивающихся странах. Согласно
этому тезису, скорость и глубина социальных сдвигов в
так называемом «третьем мире», приводящая к тотальному
разрушению традиционных структур, делает политическую
систему, основанную на «сильной власти» и возглавляемую
лидером харизматического типа, единственно эффективной
и возможной на протяжении длительного этапа. Этот под¬
ход является господствующим в большинстве работ, посвя¬
щенных исследованию процессов, происходящих в разви¬
вающихся странах. При этом либо воспроизводятся, с не¬
большими модификациями, положения о харизматическом
лидерстве Макса Вебера57, либо дается отличная от него
трактовка феномена «харизмы» 58.
Буржуазные леволиберальные и мелкобуржуазные ис¬
следователи, выступающие с критикой действующей капи¬
талистической системы, говоря о свойственной ей тенденции
к «сильной власти», выдвигают, если отвлечься от нюансов,
как правило, те же аргументы. Однако, в отличие от консер¬
вативной школы, они расценивают эту тенденцию примени¬
тельно к развитым капиталистическим странам не как
выход, а как угрозу, не фактор гомеостазиса системы, а
симптом ее распада.
Защитники буржуазно-парламентской системы либо
вообще отрицают существование проблемы, объясняя исто¬
рические прецеденты случайными отклонениями дисфунк¬
ционального плана, либо пытаются предложить синтез пар¬
ламентско-бюрократического механизма и личной власти.
168

«Адекватная демократическая теория, — утверждает
американский исследователь А. Шлезингер (младший),—
признает, что демократия не является самоуправлением и
что лидерство — не враг самоуправления, а лишь средство,
которое применяется в его функционировании и, наконец,
что цезаризм — это скорее результат неудачи слабого прав¬
ления, нежели продукт сильных властвующих личностей...
И поскольку демократия развивает реалистическую концеп¬
цию, отводящую должное место лидерству в демократиче¬
ском процессе, она признает роль лидерства как свидетель¬
ства человеческой свободы и способствует удовлетворению
устремлений героических лидеров, в услугах которых она
с течением времени, возможно, будет меньше нуждаться»59.
Марксистские исследования в данной области опирают¬
ся на классические образцы содержательного анализа соци¬
альных и социально-политических основ возникновения
бонапартизма как системы «сильной власти», который со¬
держится в работе К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина.
При этом анализе они исходили из того, что капитализм
обычно обращается к бонапартистскому инструментарию в
тех случаях, когда острота классовых противоречий доходит
до предела, делающего невозможной любую другую форму
правления 60. Возникающая в этих условиях атмосфера со¬
здает объективную возможность для захвата власти инди¬
видом и группой, которая может опереться, пусть на не¬
большую, но реальную силу.
Режим, возникающий в результате такого захвата влас¬
ти, является самовластным лишь номинально. Его действия
определяет сложившаяся система социальных связей.
«Как и в старой абсолютной монархии, в современной
бонапартистской, — писал, характеризуя французскую
«вторую империю», Ф. Энгельс, — действительная прави¬
тельственная власть находится в руках особой офицерской
и чиновничьей касты... Самостоятельность этой касты, кото¬
рая кажется стоящей вне и, так сказать, над обществом,
придает государству видимость самостоятельности...»61. Эта
видимость, как подчеркивал Энгельс, не должна, однако,
обманывать относительно действительного классового со¬
держания государства.
У В. И. Ленина есть ряд очень точных и глубоких заме¬
чаний о причинах, побуждающих правящие классы исполь¬
зовать бонапартистские методы или соглашаться с ними.
«А для того, чтобы быть надежным стражем, — писал он
еще в 1901 году, — недостаточно в наше время пушек, шты¬
169

ков и нагаек: надо постараться внушить эксплуатируемым,
что правительство стоит выше классов, что оно служит не
интересам дворян и буржуазии, а интересам справедливо¬
сти, что оно печется о защите слабых и бедных против бо¬
гатых и сильных и т. д.» 62.
Определяя признаки бонапартизма, В. И. Ленин отме¬
чал свойственное ему стремление опереться на военщину
(«на худшие элементы войска»), склонность «брататься с
подонками общества, с прямыми ворами и жуликами, чтобы
держаться не только на штыке» 63.
В другом месте он говорил об условиях, делающих воз¬
можным успех бонапартистских приемов. «Если демократи¬
ческие классы бессильны или особенно ослаблены времен¬
ными причинами, то подобные приемы могут сопровождать¬
ся «успехами» в течение ряда лет» 64.
Анализ, данный классиками марксизма-ленинизма, на¬
шел свое подтверждение в таком историческом феномене,
как фашизм, появление которого наложило глубокий отпеча¬
ток на политическое развитие человеческого общества в
20—40-х годах.
Тоталитарные тенденции, лежащие в основе нынешнего
стремления к сильному политическому лидерству, не пол¬
ностью адекватны тем, которые привели в свое время к
установлению фашистских режимов. Однако их социально-
экономические и социально-политические корни аналогич¬
ны. Дело не только в остром кризисе, который не может
быть решен иначе, чем с помощью экстраординарных мето¬
дов. Дело прежде всего в характере этого кризиса, в том,
что он обнажает несостоятельность существующей полити¬
ческой системы, которая перестает эффективно выполнять
свою надстроечную роль над базисом.
Отвоевание определенных демократических прав народ¬
ными массами (хотя далеко не в таких масштабах, как это
изображают буржуазные социологи) ставит, в свою оче¬
редь, перед политической системой современного капитализ¬
ма такие проблемы, которые она решать не хочет и неспо¬
собна. Ее традиционный механизм, рассчитанный на иные
масштабы, не в состоянии адекватно реагировать на им¬
пульсы, идущие от массовых политических организаций и
движений.
В этих условиях обращение к сильной власти, к «хариз¬
матическому лидеру», «герою» может действительно пока¬
заться (и зачастую кажется) панацеей от всех бед, которые
обрушиваются на политическую систему капитализма. И в
170

этом отношении буржуазная апологетика сильной власти,
сильной личности весьма показательна как отражение опре¬
деленных настроений и расчетов. Однако, как показал, в
частности, опыт и бонапартизма и фашизма, обращение к
лидеру, «герою» является лишь паллиативом. Сама по себе
«сильная власть», персонифицированная в одном человеке,
не в состоянии решить назревшие проблемы и только соз¬
дает новые.
«Целеустремленность» в принятии решений, якобы свой¬
ственная лидерам харизматического типа, обычно является
внешней. Решения принимаются на основе недостаточной
односторонней информации. Их реализация контролируется
только сверху, то есть односторонне. Необходимость созда¬
ния жесткой структуры как предпосылки реализации еди¬
ноличной сильной власти порождает бюрократическую про¬
слойку, которая вскоре приобретает негативные черты
бюрократии, существовавшей при прежней власти, не обла¬
дая ее компетентностью. Перекрытие последних каналов
обратной связи, существующих при парламентском режиме,
лишает политическое руководство возможности исправлять
свои наиболее грубые просчеты.
В конечном итоге такая система, как показывает истори¬
ческий опыт, подвергается внутреннему разложению, загни¬
вает и не выдерживает серьезных испытаний, которые ста¬
вит перед ней жизнь.
Демократические и революционные движения в капита¬
листических странах активно противостоят попыткам уре¬
зать завоеванные в упорной борьбе права трудящегося
народа под предлогом общественной потребности в «силь¬
ной власти». Они полностью отдают себе отчет в том, что
сила этой власти будет направлена против общества в це¬
лом, в интересах его одного небольшого слоя. Это, разу¬
меется, не означает безоговорочной поддержки существую¬
щей политической системы, пороки которой общеизвестны.
Очевидно, что коренные социальные преобразования, перед
которыми стоят капиталистические страны, находящиеся на
различных уровнях развития, могут потребовать «сильной
власти». Но эта «сильная власть» не имеет ничего общего
с той, о которой идет речь в консервативно-буржуазных
социологических изысканиях. Она опирается не на «хариз¬
матического лидера», «героя», призванного спасти сущест¬
вующую систему, а на политическое движение передового
класса, ставящее своей целью коренное преобразование всей
социально-политической структуры.

ГЛАВА
ЧЕТВЕРТАЯ
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
ИНДУСТРИАЛЬНО РАЗВИТОГО
КАПИТАЛИЗМА
Политическая система — сложное образование, обеспечи¬
вающее существование общества как единого организма,
централизованно управляемого политической властью. От¬
сюда следует, что первоочередной задачей анализа этой сис¬
темы является выделение составляющих ее структурных
единиц, изучение их функционирования, развития, взаимо¬
действия.
1. Понятие и элементы
политической системы
В основу методологического подхода к политической систе¬
ме кладется диалектически понимаемый системный анализ.
В отличие от буржуазной трактовки теории систем марк¬
систский, диалектический подход предполагает не только
выделение системы из среды, исследование ее взаимосвязи
со средой и внутри себя, не только обозначение основных
переменных, определение целей, альтернатив, видов и ме¬
ханизма деятельности. Он предполагает также, во-первых,
рассмотрение функционирования как элемента развития
системы; во-вторых, учет специфичности социальной сис¬
темы в сравнении с биологической и кибернетической, с
одной стороны, и политической системы как особого случая
общественной системы — с другой; в-третьих, исследование
конфликта под углом зрения единства и борьбы противоре¬
чий и противоположностей; в-четвертых, выделение глав¬
ных факторов изменений в политической системе, идущих
прежде всего от экономики и классовой структуры общест¬
ва. С этих позиций мы критикуем функционалистскую шко¬
лу Т. Парсонса, означающую отказ от изучения социаль¬
172

ных изменений качественного характера (отрицание клас¬
совой борьбы и революции, объективной природы соци¬
альных противоречий), чрезмерный упор на дедуктивные
методы, на манипулирование терминами в ущерб анализу
конкретных явлений.
В советской литературе по проблемам исторического ма¬
териализма и научного коммунизма, теории государства и
права за последние годы проделана большая работа по
исследованию ключевых политических категорий, прежде
всего таких, как политическая организация общества, госу¬
дарство, государственная власть, партия, партийное руко¬
водство, общественные организации и др.
Для ряда работ характерен социологический подход к
исследованию теоретических проблем политических отно¬
шений. В то же время в трактовке многих важных проблем,
в частности категории политической организации общества,
возникли серьезные противоречия и неясности. Некоторые,
в том числе ключевые, понятия социологии политических
отношений остались вне поля зрения исследователей. Оста¬
ется неразработанным вопрос о соотношении политической
системы и политической организации общества; есть весьма
неопределенное разграничение политической организации в
широком и узком смысле, а также и государства в широком
и узком смысле. В число элементов политической органи¬
зации в одних случаях включают только организации и уч¬
реждения (органы государства, партии, общественные орга¬
низации и др.), а в других случаях даже социальные общно¬
сти (классы, группы, нации, коллективы и личность).
Общее понятие политической организации общества форму¬
лируется так, что в него включаются классово противопо¬
ложные организации, например буржуазные и коммунисти¬
ческие партии в капиталистических странах. И, самое глав¬
ное, научное исследование по-прежнему ориентируется на
изучение организаций и в очень слабой степени на анализ
политического взаимодействия, поведения различных общ¬
ностей в политическом процессе, на изучение социальных,
политических и правовых норм. Разработка категории поли¬
тической системы индустриально развитого капитализма
должна помочь более четко определить весь комплекс поли¬
тических категорий и понятий, выделив особо такие важ¬
нейшие институты, как партия, государство, право.
И дело не только в противоречивости определений поня¬
тия политической организации общества. В конце концов,
обилие разнообразных точек зрения само по себе не может
173

быть аргументом за или против той или иной политической
категории. Но амплитуда колебаний вокруг этого понятия,
которое то сужается до собственно политических органи¬
заций, то расширяется до пределов всего общества (когда
им охватываются все социальные общности — классы, груп¬
пы, нации, — участвующие в политических отношениях),
невольно наводит на мысль об известной неудовлетворен¬
ности многих сторонников этой категории, об их стремле¬
нии вложить в нее не присущее ей имманентно содержа¬
ние. Ведь понятие организации, составляющее основу
названной категории,относится к числу достаточно опреде¬
ленных, традиционных понятий и едва ли может быть
истолковано так широко, как это предлагают некоторые
авторы. Организация предполагает по меньшей мере нали¬
чие общей цели, общей формальной структуры, четко опре¬
деленного состава участвующих лиц, правовых и социаль¬
ных норм, регулирующих их поведение и деятельность,
и т. п.
Очевидно, что понятие политической организации об¬
щества не может быть истолковано с позиций сложившихся
представлений о теории организации, ибо в реальности в
любом обществе существует не одна, а множество политиче¬
ских организаций — партий, представительных органов,
административных, местных, хозяйственных, военных и т. п.
В буржуазном обществе, кроме того, имеются политические
организации с прямо противоположными целями и функция¬
ми. Как можно считать, что все организации буржуазного
общества объединены общностью целей, функций, норм
поведения лиц, входящих в их состав? Куда точнее было
бы в этом случае говорить «политические организации»,
чем «политическая организация» общества.
Неудовлетворенность некоторых авторов понятием по¬
литической организации общества проявляется также в
попытке дать истолкование его в узком и широком смыслах.
Но это говорит лишь о том, что не найдено адекватное но¬
вое понятие, которое наиболее полно отражало бы одну
из названных характеристик — широкую или узкую. Мы же
не говорим, скажем, дерево в узком или широком смысле, а
используем такие понятия, как дерево, деревья, роща, лес.
Точно так же нет никакой нужды использовать политиче¬
ские категории в разных смыслах — узком, широком, широ¬
чайшем и т. п.
Нужно идти дальше и в направлении дифференциации
или конкретизации понятия, и в направлении более высоко¬
174

го уровня абстрагирования. Категория «политическая орга¬
низация» общества сыграла, несомненно, положительную
роль в познании многих важных аспектов политической
жизни общества, которые не охватывались традиционной
трактовкой понятия государства.
Правильное научное толкование и применение категории
«политическая система» позволяет, на наш взгляд, не толь¬
ко преодолеть трудности, которые возникли в связи с ис¬
следованием политической организации общества, но и
свести в единый комплекс все основные категории и поня¬
тия, характеризующие политическую жизнь общества. От¬
талкиваясь от этой категории, исследователи имеют воз¬
можность продвигаться со ступени на ступень в направле¬
нии все большей конкретизации и дифференциации
политических категорий, разрабатывая набор характерис¬
тик, поддающихся верификации (четким логическим опре¬
делениям) в целях эмпирического исследования.
Политическая система представляет собой одну из под¬
систем общества наряду с экономической и духовной, вы¬
деляемых по признаку сферы жизнедеятельности социаль¬
ных групп. Что же отличает политическую систему от дру¬
гих систем общества?
Первое — верховенство политической системы; это зна¬
чит, что она осуществляет верховную власть в обществе,
что ее решения обязательны для всего общества и каждой
его подсистемы.
Основная функция политической системы — мобилиза¬
ция ресурсов для достижения целей, которые выдвигают
перед обществом его руководящие социально-классовые
силы. Главное, что ее характеризует, — понятие власти.
Сравним с экономической системой, для которой главное —
это производство товаров и услуг, или с духовной системой,
для которой главная функция — адаптация индивидов на
основе установления образцов и норм поведения, и т. д.
Второе, что характеризует взаимодействие политической
системы с другими подсистемами общества, — это ее обу¬
словленность средой, в первую очередь социально-экономи¬
ческой структурой общества.
Располагая верховной властью в обществе, политическая
система тем не менее представляет собой надстройку, пре¬
допределяемую экономическим и социальным базисом об¬
щества.
Третья особенность политической системы — относи¬
тельная самостоятельность, определяемая наличием специ¬
175

ального механизма структур, ролей, функций, групп. По¬
литическая система — наиболее формализованная из всех
подсистем общества. Отношения в ее рамках, как правило,
регулируются специальными нормами — правовыми и поли¬
тическими.
Четвертое — активное влияние политической системы на
все общество, более активное, чем влияние любой другой
подсистемы общества, определяемое наличием у нее верхов¬
ной власти и возможности распоряжаться общественными
ресурсами; управление — ее важнейшее свойство.
Названные особенности могут быть отнесены к полити¬
ческой системе различных типов. Они наполняются конк¬
ретным социальным содержанием в каждой социально-
экономической формации, на каждом этапе ее развития.
От конституирующих признаков следует отличать ос¬
новные функции политической системы. К ним относятся:
1) определение целей и задач общества; 2) мобилизация
ресурсов; 3) интеграция элементов общества; 4) легитими¬
зация, под которой понимается соответствие реальной поли¬
тической жизни официальным политическим и правовым
нормам.
Определение целей и задач, а также мобилизация ресур¬
сов на их выполнение составляют главную функцию поли¬
тической системы, в то время как интеграция и легитимиза¬
ция являются одновременно функцией и политической
системы, и других подсистем общества, в частности духов¬
ной. На основе этих характеристик исследователь получает
возможность анализировать не только институциональные,
но и поведенческие аспекты политической жизни.
От конституирующих признаков и функций полити¬
ческой системы нужно отличать элементы. Мы предложили
бы выделить четыре группы элементов политической систе¬
мы общества в зависимости от их роли и выполняемой
функции: А — политическая структура, В — политические
и правовые нормы, С — политические отношения, D — поли¬
тическое сознание.
Элементами политической системы можно считать те
явления социальной жизни, те группы, нормы, функции,
роли, которые находятся в тесном взаимодействии с поли¬
тическим управлением. С точки зрения ролей и функций,
выполняемых теми или иными институтами политической
системы, можно различать монофункциональные, то есть
такие, которые выполняют исключительно политическую
функцию (партия), и полифункццональные, для которых
176

политическая функция и ее роль являются лишь одной из
многих, но тем не менее занимают существенное место
(профсоюзы, творческие объединения). Наконец, следует
отметить наличие эпизодических политических функций или
взаимодействий у тех институтов, организаций или групп,
для которых политика не стала одной из важных функций
(научно-технические общества и т. п.).
Политические аспекты деятельности имеются почти во
всех современных институтах, общностях и у отдельных
личностей. Но в политическую систему в качестве ее эле¬
мента входят только те институты, которые активно взаимо¬
действуют во власти и управлении и для которых такая их
деятельность представляет существенную характеристику.
Традиционным институтом политической системы явля¬
ется государство, которое, в свою очередь, состоит из ряда
функциональных подсистем, таких как законодательная
власть, исполнительная, судебная. Но политическая систе¬
ма не сводится к государству, хотя государство играет в
ней центральную роль. Она включает в себя многие другие
политические структуры, которые осуществляют функции,
жизненно необходимые ей для функционирования. Такие
структуры могут не иметь специальных атрибутов принуж¬
дения, но именно с их помощью или через них в конечном
счете формируются отношения между политической
властью и всем обществом, субъектом и объектом управле¬
ния. Именно через их посредство все члены общества вовле¬
каются в политическую жизнь, именно с их помощью фор¬
мулируются политические цели, словом, формируется вся
динамика политической жизни.
Наиболее очевидным образом все различие понятий по¬
литической системы и государства обнаруживается при
анализе политических институтов. Кроме государственных
органов в политическую систему входят и другие полити¬
ческие институты и организации, прежде всего политиче¬
ские партии. Значение этих элементов в политической сис¬
теме раскрывается на основе социологического подхода к
изучению политической системы и государства, который не
ограничивается анализом государства под углом зрения
конституционных и иных правовых норм.
Хорошо известно, что в политическом обиходе понятие
государства используется в двух смыслах: в узком смысле
государство — это один из институтов политической систе¬
мы, располагающий аппаратом принуждения, и в широком
смысле — как официальное выражение всего общества.
177

Во втором случае понятие государство фактически исполь¬
зуется как синоним политической системы. В этом смысле
обычно говорят «капиталистическое государство», «социа¬
листическое государство», «государства развивающихся
стран» или более конкретно — «Советское государство»,
«государство США» и т. д., хотя точнее было бы говорить
политическая система.
Нужно подчеркнуть, что классики марксизма-лениниз¬
ма исследовали государство не только в узком смысле, но и
в смысле политической системы, политической структуры.
Указывая на его социальную и классовую роль как машины
угнетения и господства, как механизма принуждения, они
в то же время рассматривали государство как публичную
власть, как самую форму существования антагонистического
общества, как определенное организованное единство. Под¬
черкивая сущность государства как орудия в руках господ¬
ствующих классов, К. Маркс и Ф. Энгельс в то же время
рассматривали его как официальную форму существования
общества. К. Маркс писал: «Возьмите определенное граж¬
данское общество, и вы получите определенный политиче¬
ский строй, который является лишь официальным выраже¬
нием гражданского общества» (курсив наш. — Авт.)1.
В работах К. Маркса и Ф. Энгельса мы встречаем поня¬
тие политической структуры, которое используется главным
образом как синоним понятия государства в широком смыс¬
ле слова.
Итак, понятие политической системы шире понятия го¬
сударства в общепринятом (узком) смысле слова. Но оно
шире и понятия политической организации общества, хотя
последняя и является наиболее существенным элементом
политической системы. Именно через политические органи¬
зации происходит выдвижение основных целей и задач об¬
щества и определение политической линии, формирование
политических и правовых норм, мобилизация всего общест¬
ва. Но политическая система, как уже говорилось, не сво¬
дится только к политическим организациям общества. Ре¬
альная политическая жизнь и политические отношения зна¬
чительно шире, чем жизнедеятельность политических
организаций. Сюда кроме политических и правовых норм
входят еще и политические отношения разных социальных
общностей, характеризующие процесс функционирования
политической системы.
Рассмотрим теперь более подробно элементы политиче¬
ской системы развитого капиталистического общества в их
178

взаимодействии, то есть в процессе функционирования и
развития.
Основным институтом политической системы, как уже
говорилось, является государство. По отношению к общест¬
ву государство выступает как орудие руководства и управ¬
ления со стороны господствующего класса. По словам
К. Маркса, деятельность классового государства «охватыва¬
ет два момента: а) выполнение общих дел, вытекающих из
природы всякого общества; б) специфические функции, вы¬
текающие из противоположности между правительством и
народными массами»2.
В деятельности государства проявляется не только об¬
щий интерес господствующего класса, но и влияние отдель¬
ных групп в рамках этого класса. С другой стороны, госу¬
дарство в своей деятельности не может не считаться с дав¬
лением рабочего класса, который добивается социальных
уступок, фиксируемых в законах.
Совокупная социологическая характеристика государст¬
ва исходит обычно из следующих критериев: во-первых, со¬
циального назначения государства; во-вторых, его органи¬
зационной структуры; в-третьих, специфических возмож¬
ностей, прав и полномочий в сравнении с другими общест¬
венными институтами; в-четвертых, характера отношений с
обществом, классами, нацией.
Наряду с важнейшей функцией подавления классовых
противников и охраны данного способа производства госу¬
дарство в странах развитого капитализма выполняет и дру¬
гие функции. К их числу относятся: регулирование хозяйст¬
венного процесса, деятельность в сфере социальных отно¬
шений и духовной жизни, осуществление внешней политики.
Обобщая, можно сказать, что государство отличается от
других социальных организаций, во-первых, наличием осо¬
бой группы людей, занятых исключительно управлением
всем обществом и охраной его экономической и социальной
структуры; во-вторых, монополией на принудительную
власть в отношении всего населения; в-третьих, правом и
возможностью осуществления внутренней и внешней поли¬
тики — экономической, социальной, военной — от имени
всего общества внутри и вне страны; в-четвертых, суверен¬
ным правом издания законов и правил, обязательных для
всего населения; в-пятых, организацией власти по опреде¬
ленному территориальному делению; в-шестых, монополь¬
ным правом на взимание налогов и сборов со всего населе¬
ния, на формирование общенационального бюджета и др.3
179

Детальный анализ политической природы и характера
деятельности государства связан с изучением его организа¬
ционной структуры, распределения функций между различ¬
ными органами, внутренней структуры и динамики государ¬
ственных институтов, путей формирования санкционируемой
государством официальной идеологии и системы цен¬
ностей, экономической и политической роли государства, со¬
циальной эффективности права, состава аппарата управле¬
ния, малых групп в политике, политического поведения
масс, политических ориентаций и ряда других конкретных
вопросов.
Марксистский анализ совокупности разнообразных при¬
знаков и функций государства, в основе которого лежит
изучение его классовой природы, противостоит буржуазным
плюралистическим теориям, особенно распространенным в
американской политической науке.
Сошлемся для примера на работу А. С. Юинга «Инди¬
видуум, государство и мировое правительство». В ней ука¬
зываются следующие признаки государства: а) оно одно
имеет право употреблять силу; б) оно всеохватывающе
(т. е. все сферы жизни по меньшей мере потенциально при¬
надлежат ему), тогда как другие объединения захватывают
самое большее лишь некоторые сферы жизни; в) быть его
членом — обязанность; г) его основа—территория; д) оно
полностью независимо и суверенно.
Юинг совершенно игнорирует экономическую и соци¬
альную природу государства. Концентрируя внимание на
некоторых — неглавных — признаках государства, он зату¬
шевывает тем самым его классовую сущность, его подлин¬
ную природу. Если говорить о гносеологической стороне во¬
проса, то подобное определение государства — а оно чрез¬
вычайно распространено в буржуазной политической науке
и в правоведении — является архаизмом даже с точки зре¬
ния буржуазной социологии. По сути дела, мы имеем дело
с незначительной модификацией формально-юридического
определения, которое было характерно для правовых и фи¬
лософских школ домарксова периода. Тот факт, что буржу¬
азная социология, несмотря на более или менее успешные
попытки преодолеть формально-юридический подход при
проведении конкретных исследований политических процес¬
сов современности, остается на позициях формально-юриди¬
ческого метода, когда заходит речь об общетеоретических
понятиях и категориях, лучше всего свидетельствует о ее
классовой ограниченности.
180

Важное значение для понимания политических процес¬
сов и конкретной политики имеет вопрос о формах государ¬
ства. Если за основу выделения типа государства берутся
экономические отношения и социальная структура, то для
суждения о его форме необходимо изучать его политическую
структуру, форму правления и государственного устройст¬
ва, политический режим и политическую динамику.
Такое понятие, как форма правления и государственно¬
го устройства, уже давно используется в советской юриди¬
ческой литературе. Под формой правления обычно понима¬
ется организация государственной власти, характеризуемая
ее формальным источником, под которым подразумевается
воля либо индивидуально определенного физического лица
(монарха), либо народа, либо того и другого вместе. Если
формальным источником государственной власти является
монарх, то такую форму правления принято называть мо¬
нархией. Если же по закону источником власти является на¬
род или большинство его, то в таком случае форма правле¬
ния именуется республикой.
В то же время чисто правовая характеристика форм го¬
сударства уже давно признана недостаточной в марксист¬
ской литературе. Подобное понимание, которое уходит сво¬
ими корнями еще в «Политику» Аристотеля, далеко не ис¬
черпывает всего богатства и разнообразия политической
жизни. Ограничение одним лишь делением на монархии и
республики иной раз вообще может запутать дело, ибо на
практике некоторые монархии оказываются гораздо
более демократичными, чем иные республики. Мы
уже не говорим о том, что понятие республики распростра¬
няется на государства различного и даже противоположно¬
го социального типа.
В связи с этим многими учеными в дополнение к поня¬
тиям формы правления и государственного устройства бы¬
ло выдвинуто понятие политического режима. Это понятие
с разных позиций разрабатывается как в марксистской, так
и в буржуазной науке.
Большое внимание к анализу политического режима про¬
являет американская политическая социология, что в целом
отвечает характерной для нее тенденции к накоплению и
описанию фактов реальной жизни. Однако критерии опре¬
деления политического режима, выводы, которые делаются
на их основе, не только ограниченны, но и представляют со¬
бой неприкрытую апологию американской буржуазной сис¬
темы.
181

Известный американский политолог Карл Ловенштейн
предлагает избрать критерием оценки политического режи¬
ма принцип, который «должен быть основан на оценке ме¬
тодов и техники, употребляемых в любом государстве для
проведения государственной политики. Форма правления —
это способ, посредством которого политическая власть со¬
здается и осуществляется людьми, стоящими у власти»4.
Исходя из такого критерия, Ловенштейн делит все совре¬
менные правительства на «политические демократии либо
автократии». Подобный подход полностью раскрывает под¬
линный характер его концепции. Анализ любого современ¬
ного государства — будь то социалистическое или буржуаз¬
ное— осуществляемый в отрыве от экономической струк¬
туры, от изучения реального соотношения и веса различных
классов при формировании политического режима и кон¬
кретной политики, по сути дела, бесплоден и может лишь
завести исследователя в тупик. В самом деле, при таком под¬
ходе в одной группе оказываются страны с противополож¬
ными структурами, внутренняя и внешняя политика которых
расходится коренным образом. В разряд автократических
попадают «классическая» диктатура (например, правление
Чан Кай-ши), «псевдореволюционная диктатура» (напри¬
мер, «перонистский режим»), ультрареволюционная дикта¬
тура (например, «диктатура коммунистов»), контрреволю¬
ционная диктатура (так называет Ловенштейн диктатуоу
Франко) и т. д. Тот факт, что автор привносит дополни¬
тельный элемент в характеристику режима власти с точки
зрения ее отношения к революции, мало меняет дело, ибо
все равно главным остается формальный критерий, толкуе¬
мый к тому же превратно. Между тем главным — и об этом
лучше всего свидетельствует анализ конкретной политики
названных выше режимов — являются факторы экономиче¬
ские, социальные, идеологические и др., о которых Ловен¬
штейн даже не упоминает.
Обращение к социологическому анализу реальной дея¬
тельности государства представляет собой определенный
шаг вперед в сравнении с традиционными школами государ¬
ства и права, ограничивавшимися изучением форм правле¬
ния в статике. Однако весь вопрос в том, с какими целями
предпринимаются социологические исследования и в чьих
интересах они ведутся. За малым исключением, такие ис¬
следования имеют своей целью найти более эффективные
средства для сохранения основ порядка, существующего в
капиталистическом мире.
182

В советской литературе политический режим обычно оп¬
ределяется как система методов осуществления государст¬
венной власти, характеризующих состояние демократиче¬
ских прав и свобод, отношение органов государственной
власти к правовым основам их деятельности.
Эта характеристика в целом является правильной, хотя
и нуждается в некотором дополнении. Упор в ней справед¬
ливо сделан на проблему демократии как основной критерий
политического режима. Это действительно главное, если
иметь в виду права и свободы трудящихся масс: ведь даже
самые антидемократические политические режимы могут
сохранять определенную степень свободы для представите¬
лей правящего класса. Кроме того, для понятия политиче¬
ского режима очень важно сопоставление официальных, в
том числе конституционных и правовых, форм с реальной
политической жизнью, провозглашенных целей — с дейст¬
вительной политикой.
В наше время, когда тяга народов к социализму колос¬
сально возросла, многие государства пользуются социалис¬
тическими лозунгами для определения своей природы,
своих целей и задач. Потому-то так важно сопоставлять мни¬
мые цели с подлинными социальными и политическими про¬
цессами.
Политическая терминология должна исходить как
раз из этого последнего: как бы ни прикрывалась гитлеров¬
ская Германия лозунгом национал-социализма, она была
государством террористической антирабочей диктатуры.
Определение политического режима буржуазного об¬
щества требует ответа на следующие вопросы: какие груп¬
пировки господствующего класса находятся у руководства
государством; каким методам господства и управления от¬
дается предпочтение — прямым, насильственным или кос¬
венным, демократическим; какие партии или партийные
коалиции выступают как руководящая сила; допускается ли
и в каких пределах деятельность институтов социальной
борьбы и давления, в частности оппозиционных, революци¬
онных партий, профсоюзов и других форм объединений тру¬
дящихся; каково положение личности в государстве и ряд
других.
Политическая история так называемого западного мира
накопила интересный материал для размышлений над судь¬
бами современного буржуазного государства. Она показала
огромную амплитуду политических форм буржуазного ми¬
ра, у одного конца которого находятся фашистские режимы,
183

а у другого — буржуазные демократии типа современной
Финляндии. Соотношение и борьба классовых сил в каж¬
дой стране, на каждом историческом этапе ее развития —
это главное, что определяет лицо той или иной политиче¬
ской системы.
Определение формы государства, как уже отмечалось,
предполагает учет политической динамики — понятия, ха¬
рактеризующего основные направления его политики. Как
известно, в политической литературе применительно к ка¬
питалистическим странам уже давно используют такие ха¬
рактеристики, как агрессивное или миролюбивое государ¬
ство. Нередко подобная характеристика оказывается да¬
же более существенной, чем определение политического
режима.
Можно, конечно, сказать, что политический режим вклю¬
чает в себя и характер политики. Однако это не совсем так.
Сопоставление внешней политики двух таких фашистских
государств, как Германия и Испания, которые в конце
30-х годов мало чем отличались по политическому режиму,
обнаруживает заметные различия в их политике. Испания
Франко в силу ряда причин была вынуждена отказаться от
активного агрессивного курса на мировой арене. В этом, в
частности, кроется одна из причин того, почему это фашист¬
ское государство сумело продлить свое существование бо¬
лее чем на два десятилетия в сравнении с другими фашист¬
скими странами. Следовательно, характеризуя особенности
фашистской Испании, мы непременно должны принимать во
внимание, кроме всего прочего, ее политический курс на ми¬
ровой арене.
Это же относится к современным капиталистическим
странам.
Как же с учетом всех этих соображений классифициро¬
вать основные группы современных политических систем?
С точки зрения политического режима и политической
динамики могут быть выделены следующие основные груп¬
пы буржуазных государств: фашистские, тоталитарные —
полуфашистские, авторитарные, военные диктатуры, консер¬
вативные парламентские и буржуазно-демократические пар¬
ламентские режимы. Политический режим и политическая
динамика, таким образом, характеризуют не тип государст¬
ва (все названные группы относятся к одному, буржуазно¬
му типу), а формы жизнедеятельности институтов полити¬
ческой структуры, методы господства и основные направле¬
ния политики в рамках данного типа. Разумеется, возможны
184

и более конкретные характеристики политической дина¬
мики и режима.
Фашистский режим представлял собой полное уничто¬
жение демократии, установление кровавой диктатуры наи¬
более реакционных и авантюристических групп монополис¬
тической буржуазии и помещиков, использующих в качест¬
ве своей массовой базы прежде всего мелкую буржуазию, а
также обманутую и развращенную часть рабочего класса.
Установление фашизма в Германии и Италии привело к
разгрому рабочих организаций, насильственному подавле¬
нию всякой оппозиции, в том числе социал-демократической
и буржуазно-либеральной, к ликвидации элементарных
прав и свобод трудящихся, подчинению народа произво¬
лу государственной машины, к физическому истреблению
лучших сил нации, расовому изуверству, проведению агрес¬
сивной внешней политики, к развязыванию мировой
войны 5.
Хотя сейчас нет фашистских режимов в том виде, в
каком они существовали в Германии и Италии, в капиталис¬
тических странах сохранились социальные условия, посто¬
янно возрождающие на новой основе тенденцию к установ¬
лению режима, прибегающего к фашистским методам прав¬
ления. Об этом говорит разгул маккартизма в 50-х годах и
рост популярности ультраправых (70-е гг.) в Соединенных
Штатах, заметное возрастание неофашистской угрозы в
Италии (70-е гг.) и т. д.
К фашистским государствам непосредственно примыка¬
ют тоталитарные полуфашистские диктатуры. В буржуаз¬
ной литературе делается попытка объединения самых раз¬
нородных политических Структур под шапкой тоталитариз¬
ма6. Подобная характеристика не имеет ничего общего с
научным подходом и ставит своей целью не только очернить
социалистические страны, но и попытаться отвести крити¬
ческую мысль в сторону от буржуазного мира. На самом де¬
ле тоталитаризм представляет собой одну из характерных
тенденций развития современного империалистического го¬
сударства, которая проявляется как в фашистских, так и в
полуфашистских режимах.
В открытом виде тоталитарный режим существует сей¬
час во франкистской Испании. Тоталитарная, военно-терро¬
ристическая диктатура установлена в Чили и некоторых
других странах.
Полуфашистские тоталитарные режимы не всегда связа¬
ны с полным запретом деятельности всех оппозиционных
185

организации, с внешней политикой, целиком подчиненной
подготовке к новой мировой войне, и другими признаками,
характерными для фашистского режима. При этом, однако,
для них весьма характерно широкое вмешательство государ¬
ства в социальную и личную жизнь в интересах сохранения
господства буржуазии, прежде всего монополистиче¬
ского капитала. Речь идет в данном случае не об экономиче¬
ском вмешательстве, границы которого в условиях капита¬
лизма, как правило, определяются интересами развития ка¬
питалистического хозяйства и соотношением классовых сил.
Речь идет о подчинении государственному аппарату общест¬
венных институтов, таких как парламент, органы самоуп¬
равления, буржуазные партии, профсоюзы, которые пре¬
вращаются в прямые институты социального господства
буржуазии.
В новой форме проявляет себя в буржуазных государст¬
вах и авторитаризм. В нынешних условиях авторитаризм
означает установление режима личной власти, резкое ослаб¬
ление прерогатив парламентских и иных демократических
институтов, попытку лавирования между различными клас¬
сами при сохранении в общем и целом господства монопо¬
лий. Тенденции к авторитаризму проявились в режиме лич¬
ной власти в период V республики во Франции7. В об¬
становке острого социально-политического кризиса, пора¬
зившего страну в конце 50-х годов, режим личной власти
был выдвинут в качестве альтернативы возможного перехо¬
да руководства в руки левого правительства. Вместе с тем
он не мог не отразить противоречивость тогдашней полити¬
ческой ситуации во Франции и во всем мире.
Установление авторитарного режима представляет со¬
бой один из ответов монополистической буржуазии на ре¬
волюционное движение масс в условиях, когда соотношение
сил в парламенте и других политических институтах все бо¬
лее складывается не в ее пользу. Неустойчивость прави¬
тельства, его неспособность проводить эффективную поли¬
тику используются в таких условиях как повод для уста¬
новления режима «твердой власти».
Каковы признаки авторитарного режима в отличие, с
одной стопоны, от парламентского, а с другой — от тотали¬
тарного? В сравнении с парламентским режимом авторита¬
ризм означает резкое усиление власти главы государства,
выполняющего, по сути дела, функции также и главы пра¬
вительства, фактическое лишение парламента прерогатив
верховного органа власти и контроля за политикой госу¬
186

дарства, ослабление институтов социальной борьбы и дав¬
ления на правительственную политику, приспособление из¬
бирательной системы к нуждам режима личной власти и, в
частности, использование референдумов для создания ил¬
люзии единства народа с главой государства. В практиче¬
ской политике этот режим характеризуется усилением отно¬
сительной самостоятельности государства не только от об¬
щества, но и от экономически господствующего класса в
целях сохранения и защиты социальной структуры в целом.
В отличие же от тоталитарного режима авторитаризм не
обязательно приводит к полному подчинению всего полити¬
ческого механизма (в том числе механизма партий, проф¬
союзов, общественных организаций) государству: силы оп¬
позиции ослаблены, но они существуют, имеют возможность
объединяться для борьбы с режимом; парламентские инсти¬
туты еще продолжают сохраняться и могут сыграть свою
роль в ликвидации авторитарной власти. Авторитаризм в
значительно меньшей степени, чем тоталитарные режимы,
проявляет склонность к применению насильственных мето¬
дов подавления социальных движений, предпочитая методы
социальной демагогии и компромиссов; он в меньшей мере
склонен к иррационализму и явному произволу в политике.
Фашистские, полуфашистские и авторитарные режимы
возникали до последнего времени при чрезвычайных исто¬
рических обстоятельствах. Наиболее же распространенной
формой буржуазного государства остается парламентарный
режим. В настоящее время он существует в большинстве
развитых капиталистических стран. Под парламентарным
режимом мы имеем в виду такую форму буржуазной власти,
при которой создаваемый на основе всеобщего избиратель¬
ного права парламент юридически выступает в качестве выс¬
шего органа власти и на деле располагает реальной возмож¬
ностью оказывать решающее влияние на законодательство,
политику, контролировать правительство. Эту характерис¬
тику, разумеется, необходимо сопроводить существенной
оговоркой: в нашу эпоху в буржуазных государствах су¬
ществует всеобщая тенденция к резкому снижению роли
парламентских институтов в пользу исполнительной власти,
о чем будет идти речь ниже.
В рамках парламентарного режима государство может
быть парламентской республикой, в которой парламент из¬
бирает как правительство, так и главу государства (если он
имеется), президентской республикой, в которой наряду с
парламентом существует самостоятельно формируемая пре¬
187

Зидентская власть, конституционной монархией и др. С точ¬
ки зрения партийной системы парламентский режим можно
разделить на многопартийный (Италия) и двухпартийный
(США).
Характеристика парламентарного режима в целом более
существенна, чем указание его разновидностей, поскольку
она акцентирует внимание на главных, а не на сравнительно
второстепенных атрибутах власти. Тот факт, что Велико¬
британия представляет собой конституционную монархию,
не отличает сколько-нибудь существенно ее политический
режим от парламентарных режимов в других западноевро¬
пейских государствах. Этот факт не означает также мень¬
шей демократичности политической организации Англии.
Напротив, общеизвестно, что именно здесь буржуазная де¬
мократия получила и сохраняет до настоящего времени свои
наиболее развитые формы.
Точно так же различия между парламентарной и прези¬
дентской республиками не могут быть признаны более важ¬
ными, чем разграничения, например, парламентарного и
авторитарного режимов.
Дальнейшая конкретизация понятия политического ре¬
жима предполагает анализ негосударственных институтов
социального господства, а также институтов социальной
борьбы и социального давления. Известно, что в ряде раз¬
витых капиталистических стран на протяжении многих лет
и даже десятилетий у руководства находятся социал-демо¬
кратические партии. Дает ли это основание для каких-то
уточнений представления о существующем там политиче¬
ском режиме и политической динамике? Ответ на этот
сложный вопрос требует конкретного анализа.
С одной стороны, является неопровержимым фактом,
что ни в одной стране, где социал-демократы находились у
руководства, они не поколебали основ социально-экономиче¬
ской системы. Ни в Англии, ни в Швеции, ни в Австрии, ни
в Финляндии правление социал-демократов не привело к
изменению характера собственности и общественных отно¬
шений. Как правило, оно не привело и к радикальным изме¬
нениям в области внутренней и внешней политики, хотя не¬
которые сдвиги на тех или иных этапах здесь имели место.
Например, в Австрии социал-демократы в послевоенный
период осуществили целый ряд важных преобразований, на¬
ционализировав важные отрасли хозяйства. В Швеции они
осуществили мероприятия в области социального законода¬
тельства с учетом некоторых интересов рабочего класса. Но,
188

повторяем, основы социальной структуры остались в этих
странах непоколебленными.
В общем и целом то же можно сказать и о политической
системе, которая по-прежнему может быть определена как
парламентарный режим. Тем не менее представляется важ¬
ным принимать во внимание сам факт социал-демократиче¬
ского правления, которое открывает большие возможности
для осуществления давления рабочего класса, всех трудя¬
щихся в целях демократизации режима, улучшения матери¬
ального положения масс, изменения внутренней и внешней
политики. Подобного рода политическую структуру можно
было бы предложить характеризовать как буржуазно-демо¬
кратический режим в отличие от буржуазно-парламентарно¬
го. Это позволило бы учитывать не только главное — харак¬
теристику буржуазной парламентской власти, но и неглав¬
ное — более или менее стабильное руководящее положение
социал-демократической партии в государстве. Это послед¬
нее обстоятельство с точки зрения философской или юриди¬
ческой науки не имеет существенного значения, но оно важ¬
но, когда речь идет о конкретно-социологическом и поли¬
тическом подходе, принимающем во внимание не только
макро-, но и микрофакторы.
Мы рассмотрели особенности фашистского, полуфашист¬
ского, авторитарного, парламентарного и буржуазно-демок¬
ратического режимов буржуазной власти. Общим для всех
них является то, что они выступают как форма государства
в условиях господства государственно-монополистического
капитализма. Наряду с этими основными формами сущест¬
вуют промежуточные, которые совмещают в себе черты
разных политических режимов либо служат формой перехо¬
да от одних к другим. Колоссальное влияние на политиче¬
скую структуру западных стран оказал выход масс на ши¬
рокую арену.
В связи с проблемой роли государства и его аппарата
как элементов политической системы возникает вопрос о
степени относительной самостоятельности государства в со¬
временном буржуазном обществе8.
К. Маркс и Ф. Энгельс рассматривали вопрос об относи¬
тельной самостоятельности государства в нескольких ас¬
пектах. Они указывали на обособление государства и его
аппарата от общества и превращение их из слуг общества в
его повелителя. По мере роста государственного аппарата и
его вещественных придатков, таких как тюрьмы, по мере
увеличения силы государства оно все 'более обнаруживает
189

тенденцию к возвышению над обществом, к подчинению его
себе 9.
Причину роста относительной самостоятельности госу¬
дарства К. Маркс и Ф. Энгельс видели также в постоянном
расширении его задач и функций. Общество порождает из¬
вестные общие функции, без которых оно не может обой¬
тись. Предназначенные для этого люди образуют новую от¬
расль разделения труда внутри общества. Вместе с тем они
приобретают особые интересы также и в противополож¬
ность тем, кто их уполномочил; они становятся самостоя¬
тельными по отношению к ним, и появляется государство 10.
Как видим, Ф. Энгельс отмечает наличие у государства не
только функции классового подавления, но и таких задач,
которые связаны с потребностями и интересами самого го¬
сударства.
Какова степень самостоятельности государства и его ап¬
парата в нашу эпоху? Вряд ли может вызвать сомнение вы¬
вод о резком увеличении самостоятельности империалисти¬
ческого государства в отношении общества в целом11. Об
этом свидетельствуют и возрастание экономической, поли¬
тической и идеологической мощи современного государства,
и расширение его социальных функций, и рост влияния ми¬
ровой политики на его функционирование, и многие другие
факторы.
Роль государства по-разному проявляется в условиях
различных политических режимов, колеблясь от абсолютно¬
го подчинения общества партийной и государственной ма¬
шине в условиях фашизма до регулирующей функции им¬
периалистического государства в экономике и огромного его
влияния на все другие сферы общественной жизни — в ус¬
ловиях парламентарного режима.
Расширение функций и задач современного капиталисти¬
ческого государства обусловлено не только объективными
фактами — ростом производительных сил, усложнением
всей общественной жизни, развитием государственно-моно¬
полистического капитализма, — оно опирается на причины,
коренящиеся в самой природе этого государства. Это осо¬
бенно бросается в глаза в области внешней политики. При¬
мером может служить гигантское расширение внешнеполи¬
тической деятельности и повышение активности США.
В основе этого явления лежат главным образом политиче¬
ские и идеологические причины. Роль, которую взяли на
себя идеологи этой страны, прямо вытекает из стремле¬
ния американской буржуазии задержать исторический про¬
190

цесс, воздвигнуть преграду на пути развития революцион¬
ного и освободительного движения. Политическая деятель¬
ность США, направленная на выполнение этих задач,
много лет составляла едва ли не главную заботу их хозяев.
С этим связана милитаризация экономики США, неви¬
данный рост военного производства, увеличение числа воен¬
нослужащих, расширение дипломатической, разведыватель¬
ной, идеологической служб за границей. Нигде социаль¬
ная природа буржуазного государства не бьет так в глаза,
как в сфере классовых отношений с другими странами, и в
особенности с социалистическими странами или развиваю¬
щимися государствами, отстаивающими свою независи¬
мость в борьбе с империализмом.
Современная практика показывает, что внешняя функ¬
ция буржуазного государства отнюдь не сводится к захвату
чужой территории и обороне своей страны. На самом деле
эта функция включает в себя самые разнообразные виды
деятельности, направленной на экономические, политиче¬
ские и идеологические цели, связанные с борьбой против со¬
циалистических стран, против рабочего и национально-ос¬
вободительного движения, а также с попытками разреше¬
ния противоречий в рамках самого империалистического
мира.
Расширились и внутренние функции современного бур¬
жуазного государства, что отражает общую закономер¬
ность — усиление активного вмешательства государства во
все сферы общественной и многие сферы личной жизни,
растущую эмансипацию государственного аппарата от об¬
щества. Наряду с упоминавшейся уже функцией регулиро¬
вания экономики появилась функция вмешательства в со¬
циальные отношения, связанная с попытками смягчить клас¬
совые антагонизмы, взять на себя роль арбитра во
взаимоотношениях между трудом и капиталом, расширить
законодательство в области социальных отношений. Уси¬
ление социальных функций само по себе является ответом
буржуазного государства на подъем классовой борьбы за
права и интересы пролетариата и всех трудящихся, полу¬
чивших дополнительный и могучий стимул в социальной де¬
ятельности социалистических государств.
Имея в виду направление, в котором развивается дея¬
тельность современного буржуазного государства в целом,
можно указать следующие его функции:
1.	Охрана капиталистического способа производства и
капиталистической собственности, всей социально-полити-
191

ческой структуры, порядка и законности, устанавливаемых
в буржуазном государстве.
2.	Регулирование экономики, содействие развитию про¬
изводительных сил в интересах монополистического капи¬
тала.
3.	Вмешательство в социальные отношения между капи¬
талистами и рабочими путем расширения социального зако¬
нодательства, осуществления арбитража и т. п. мер в соот¬
ветствии с интересами сохранения капиталистической систе¬
мы в целом.
4.	Направляющее влияние на функционирование входя¬
щих в институты социального господства средств массовой
коммуникации — печати, радио, телевидения, учреждений
культуры и образования в интересах воспитания всего на¬
селения в духе буржуазной идеологии и культуры.
5.	Защита экономических и политических интересов
данного буржуазного государства на международной арене.
6.	Идейно-политическая, экономическая и военная борь¬
ба против рабочего и национально-освободительного движе¬
ния.
Огромное расширение функций современного буржуаз¬
ного государства привело к невиданному развитию бюро¬
кратии, превратившейся в гигантскую машину со своей ие¬
рархией, своими нормами поведения, с особой дисциплиной
и привилегиями.
В какой степени можно говорить об относительной само¬
стоятельности механизма буржуазного государства не толь¬
ко от общества в целом, но и от правящих классов, которым
он в конечном счете служит? Этот вопрос требует специ¬
ального рассмотрения. С одной стороны, бесспорно, что го¬
сударственный механизм, отгороженный от общества целой
системой норм, правил, предрассудков, отражающий, кроме
всего прочего, известную специализацию труда в рамках
общества, не может не приобрести тенденцию к самостоя¬
тельности и независимости.
Среди факторов, делающих зависимость между господ¬
ствующим классом и государственным аппаратом опосред¬
ствованной и двусторонней, следует назвать: развитие го¬
сударственно-монополистического капитализма, с чем
связано огромное расширение экономической функции госу¬
дарства, давление на государство со стороны классовых сил,
противостоящих и борющихся против монополий; усложне¬
ние всех функций, связанных с управлением обществом, его
развитой экономикой, массовая активность в условиях со¬
192

циальных конфликтов; наконец огромное влияние междуна¬
родных факторов, прежде всего изменения соотношения сил
на мировой арене в пользу социализма, демократии и мира.
Все это приводит к тому, что государственный аппарат, ос¬
таваясь на страже капиталистического строя, приобретает
большую относительную самостоятельность, в том числе от
господствующего класса. Эту ситуацию можно было бы
также определить как большую «свободу рук» для защиты
существующей политической и социальной структуры.
Указанная тенденция находит свое выражение, в частно¬
сти, в неуклонном, отчасти иррациональном разбухании го¬
сударственного аппарата 12. Она проявляется также в связи
с чрезвычайно усложнившейся процедурой формулирования
политики и принятия решений 13.
Основной порок разбухания бюрократического аппарата
состоит не в том, что его содержание обходится весьма до¬
рого, хотя с этим тоже трудно бы мириться. Главное в дру¬
гом. Будучи построенным на чисто чиновничьей основе,
бюрократический механизм скоро перестает выполнять об¬
щественные функции, во имя которых он в действительности
был создан.
Как отмечал еще К. Маркс, для бюрократии всегда ха¬
рактерно отождествление процессов общества и даже клас¬
са, интересы которого она представляет, со своими сугубо
специфическими, бюрократическими интересами, стремле¬
ние игнорировать общественные потребности. По мере рас¬
ширения функций и компетенций бюрократического аппара¬
та такие тенденции приобретают всеобъемлющий характер.
Возникает угроза бюрократического самовластия, по¬
является и одерживает верх стремление к бесконтрольности.
Бюрократический аппарат как бы замкнут сам на себя, раз¬
виваясь по собственным законам. Соответственно замыка¬
ется в себе и бюрократическая каста.
Отсюда, разумеется, не вытекает, что бюрократия ста¬
новится промежуточной силой в буржуазном обществе.
К. Маркс и Ф. Энгельс писали о том, что в некоторых
исторических ситуациях государство может выступать как
более или менее самостоятельная сила, лавирующая между
борющимися классами 14.
Анализ таких ситуаций показывает, что это становится
возможным: 1) при крайней неразвитости классовых и со¬
словных отношений, особенно при наличии мощного обще¬
национального движения (Германская империя периода
Бисмарка); 2) в условиях острой классовой борьбы (импе-
7—168
193

рия Наполеона III); 3) в условиях хронического кризиса
власти, теряющей свою социальную опору (российская мо¬
нархия периода столыпинской реакции); 4) в условиях рез¬
кого ослабления буржуазной власти, когда наряду с прави¬
тельством буржуазии существует реальная власть рабочего
класса (Временное правительство Керенского). Следова¬
тельно, относительная самостоятельность государства в ли¬
це его военно-бюрократической машины, как правило, свя¬
зана с чрезвычайными историческими обстоятельствами и
проявляется в период переходных ситуаций, нередко имею¬
щих кризисный характер.
Возможны ли подобные ситуации в современных усло¬
виях? Опыт показывает, что возможны. Военно-бюрокра¬
тическая машина в фашистской Германии, выражая интере¬
сы наиболее агрессивной, наиболее террористической части
монополистического капитала, в то же время выступала как
сила тоталитарного господства над всем обществом, как
сила, лавирующая между различными классами и социаль¬
ными группами. Именно этим объясняется, что национал-
социалисты сумели обеспечить себе сравнительно широкую
социальную базу не только среди мелкой буржуазии, но да¬
же среди части рабочих. По мере укрепления фашистского
государства в Германии, подавления всех сил оппозиции,
возвышения партийного механизма над государственной
машиной, по мере усиления единоличной диктатуры Гитле¬
ра самостоятельность партийного, государственного и воен¬
ного механизма власти все более возрастала. Поэтому-то
монополистический капитал, выпустив фашистского джина
из бутылки, уже не смог своевременно загнать его обратно:
он оказался не в состоянии отстранить Гитлера от власти
даже в период, когда его военное банкротство стало совер¬
шенно очевидным. Рост самостоятельности бюрократическо¬
го механизма фашистской Германии был связан с состояни¬
ем глубокого кризиса, в котором находилась власть господ¬
ствующих классов. Важнейшее значение имело и то
обстоятельство, что гитлеризм получил возможность пара¬
зитировать на общенациональном стремлении преодолеть
последствия поражения Германии в первой мировой войне.
Как показал опыт фашистской Германии, вручение мо¬
нополистической буржуазией чрезвычайных полномочий во¬
енно-бюрократическому аппарату, будучи для нее на опре¬
деленном этапе выходом и спасением от непосредственной
угрозы пролетарской революции, в то же время не ослабля¬
ет, а, напротив, углубляет кризис. Крах фашизма послужил
194

наглядным уроком не только для народов, но и для импе¬
риалистической буржуазии. Как раз в этом следует искать
объяснение того, что она далеко не всегда и обычно с огляд¬
кой склонна прибегать к фашистским методам господства.
Она делает это лишь при исключительных обстоятельствах,
как правило, под угрозой ниспровержения ее власти.
Другой пример усиления тенденции к независимости во¬
енно-бюрократической власти — авторитарные тенденции в
правлении де Голля. Заметим, что они также появились в
период острого кризиса французского общества и госу¬
дарства, вызванного, однако, не угрозой ниспровержения
власти буржуазии, а неспособностью этой власти справить¬
ся со стоявшими перед ней острейшими проблемами (война
в Алжире, экономическая политика и др.).
Авторитарное правление было воспринято не только
как альтернатива левому правительству, но и как спасение
от пужадистов и оасовского движения. В этих условиях
генералу де Голлю удалось создать среди широких масс на¬
селения представление о себе как об общенациональной си¬
ле, которое он закрепил впоследствии своими реалистиче¬
скими шагами на мировой арене — ослаблением зависимос¬
ти от США и улучшением отношений с социалистическими
государствами. Деголлевская власть сумела, таким образом,
добиться известных успехов в решении внешнеполитических
проблем, в связи с которыми она и была призвана к руко¬
водству.
Иначе обстояли дела в сфере внутренней политики. Все¬
общая майская забастовка 1968 года чуть было не свалила
авторитарный режим, который выступал во внутренней по¬
литике как прямое орудие монополистического капитала.
Спасаясь от полного поражения, деголлевское правительст¬
во дало заверения рабочему классу о своей готовности
встать на путь радикального изменения экономической и
социальной структуры. Однако, не сумев найти эффектив¬
ного решения острейших внутренних проблем, де Голль был
вынужден уйти с политической сцены, перевернув еще одну
страницу в истории Франции.
Особый случай самостоятельности государственно" влас¬
ти представляют правительство Народного Фронта во Фран¬
ции в 1936 году и общедемократические правительства во
Франции и Италии в 1945—1947 годах. В эти пеоиодьт го¬
сударственная власть показала высокую степень соого^нос-
ти под воздействием классовой борьбы ги^^дться с интере¬
сами рабочего класса, всех трудящихся. Известно, напри¬
те
195

мер, что в конституцию, принятую в Италии вскоре после
войны под влиянием коммунистов, были включены многие
требования рабочего класса, в том числе право на труд, и в
общей форме заложены идеи постепенного преобразования
экономической структуры буржуазного общества в интере¬
сах трудящихся масс. Разумеется, и в этих условиях госу¬
дарственная власть сохраняла свою буржуазную природу,
оставаясь на почве капиталистического способа производст¬
ва. Однако она вынуждена была считаться с реальным со¬
отношением сил буржуазии и пролетариата* с огромным
подъемом революционной активности трудящихся. Опыт
Народного фронта, опыт демократических правительств во
Франции, Италии и некоторых других странах Западной
Европы после второй мировой войны дает интересный при¬
мер возможности (и пределов) использования буржуазной
государственной власти для осуществления некоторых важ¬
ных социально-экономических преобразований.
Однако в целом накопленный опыт свидетельствует о
том, что укрепление самостоятельности военно-бюрократи¬
ческой власти идет во вред рабочему классу и всем трудя¬
щимся. Это связано со свертыванием демократических прав,
свобод и институтов, с тенденцией к авторитаризму, тота¬
литаризму и фашизму.
Чтобы выработать наиболее эффективные методы воз¬
действия трудящихся масс на деятельность государственно¬
го аппарата и политической системы в целом, необходимо, в
частности, дифференцированное изучение различных звень¬
ев этого аппарата, их подверженности влиянию тех или
иных политических сил.
Марксистско-ленинская социология уже давно опроверг¬
ла попытки рассматривать работников государственного ап¬
парата как сплошную нерасчлененную массу, однозначную
с точки зрения состава и политических настроений. Нахо¬
дясь в целом на службе у правящих классов, государствен¬
ный аппарат, подобно всему буржуазному обществу, состо¬
ит из различных слоев, подверженных в той или иной сте¬
пени влиянию разных политических сил, действующих в его
рамках. С некоторой условностью структуру государствен¬
ного аппарата можно рассматривать по вертикали (имея в
виду его иерархическую организацию, отраженную в струк¬
туре должностей и окладов) и по горизонтали (имея в ви¬
ду структуру функций, выполняемых теми или иными сфе¬
рами государственного аппарата). В рамках социологиче¬
ского анализа государственного аппарата особое значение
196

имеет изучение социального происхождения представителен
его различных слоев, уровня их образования, образа жизни
и социальной психологии. Важно подвергнуть анализу так¬
же типичные методы выдвижения кадров государственного
аппарата, политическую приверженность чиновничества к
тем или иным партиям и идеологиям, формы его связи с
различными слоями общества.
Приведем данные, позволяющие выявить особенности
роста государственного аппарата в США, Англии и Фран¬
ции в целом и по отраслям (см. табл. 18, 19, 20).
Материалы, содержащиеся в таблицах, позволяют выя¬
вить некоторые общие закономерности. О быстром и посто¬
янном росте числа чиновников и служащих, занятых в го¬
сударственном аппарате, уже шла речь выше. Очевидно, что
этот рост связан прежде всего с развитием государственно-
монополистического капитализма, расширением социальных
функций государства и усложнением проблемы управления
в условиях «массового общества» и современной научно-тех¬
нической революции. Но дело не только в этом.
Обратимся к материалам, касающимся США. Там быст¬
рее всего росла численность департамента обороны, испол¬
нительных органов и аппарата федеральных учреждений.
По сравнению с довоенным периодом число занятых в де¬
партаменте обороны увеличилось почти в четыре раза. Ко¬
личество чиновников, занятых в исполнительных органах и
в федеральном аппарате, также возросло в несколько раз.
И если увеличение числа занятых в этих последних органах
еще может быть объяснено расширением экономической де¬
ятельности государства, то рост департамента обороны ука¬
зывает лишь на усиление милитаристских тенденций. Ста¬
ло быть, на динамике численности государственного аппа¬
рата сказывается и тенденция к милитаризации и бюрокра¬
тизации.
Характерно, что в Великобритании, где милитаристские
тенденции не получили в послевоенный период такого рас¬
пространения, как в США, численность занятых в военном
ведомстве возросла значительно меньше.
Представляет интерес функциональное разграничение
государственного аппарата. В этом отношении таблицы, ка¬
сающиеся Франции и Великобритании, более выразитель¬
ны, поэтому сошлемся на них. Государственный аппарат
можно расчленить на следующие основные группы:
А. Хозяйственные ведомства различного рода. Во
Франции сюда относятся министерства сельского хозяй-
197

00
св
а
ж
ч
а
Изменение занятости в различных подразделениях государственного аппарата США15
(в тыс.)
Судебные
органы
см
СО*
4,9
5,9
ю
о
Законодатель¬
ные органы
£
23,1
22,6
ТГ
ю
см
27,6
Прочие
департаменты
400
652,1
СО
ю*
793,9
864
Почтовый
департамент
326
512,5
586,7
614,2
707,1
Департамент
обороны
251
736,6
940,6
938,5
1 091,5
Исполнитель¬
ные органы
Z66
1901,3
2 242,6
2 346,7
2 662,6
Количество
занятых вфе-
дерал! ном
аппарате
526
966
1928
2 270
2 378
2 697
Обт»ее коли¬
чество заняты'
в госаппарате
2 676
00
со
4 402
6 026
8 353
10 091
12 136
Год
1919
1930
1940
1950
1960
1965
1968
198

CQ
tf
м
ч
4D
со
Изменение занятости в риличяък пэяршеленяж госуцрствегогэ аппарата Великобритании11
(в тыс.)
м этическая
кба и пр.
4,9
w
о
00
оо*
Оз
СЧ
О
22*
00
сч’
00
сч’
ипла
слу>
cf
ентрэльное
>авктельство
депарга. ент
юстиции
О
ю
а>-
t".
CD
о
о
о
сч
со*
сч
сч
СП
со
5
о
CD
о
CD
оо
о>
-ф
сч
со
CD
со
Агентстве
министе
об сествен
ительств
cd’
00
о?
д’
сч
сч
со
СО
вля,
плен-
порт
Tf
ь.
о
о
СП
г-
Toproi
промън
ноет
транс
оо
со
со
сч
CD
сч
CD
S
CD
CD
f4-
и
Ó. ж §
00
4,0
’ф
3,8
7,7
S‘9
7,7
5*4
со
CD
00
00
оо
Военное
ведомство
1*001
122,8
131,2
132,8
134,7
137,7
128,8
ые
о ва¬
нне
ггвенн!
(образ
наука
охране
г- Д-)
2,8
сл
со
00
сч’
сч’
00
СО-
о
со’
Об ц«
луги
кие,
драво
И 1
ID
CD
00
00
	£ w
82
них
м*
а>
аз
00
X
СО
00
оо
аз
3
со*
00
St
Е 8
сч
сч
со
нет
Обцее
кол-во
454,8
684,8
637,4
803,3
о
о
493,0*
00
g
Год
1
1940
S
аз
w
i	S
wat	W
1969
1970
1971
Без почтового ведомства-

Таблица 20
Изменение занятости в различных подразделениях
государственного аппарата Франции17
(в ТЫС.)	/
Министерства
1914 г.
1941 г.
1952 г.
1956^.
1962 г.
1967 г.
Министерство культуры
—
—
—


4,7
5,2
Министерство иностранных
дел
1,1
0,8
5,8
7,8
6,0
9,1
Министерство сельского хо¬
зяйства
8,4
10,0
16,7
18,2
25,4
34,9
Министерство ветеранов и
жертв войны .
—
6,9
9,6
9,8
8,4
7,7
Министерство оборудования
и жилья
—
—
103,4
101,4
97,0
93,3
Министерство кооперации
—
—
—
—
1,7
3,0
Министерство национального
образования
150,1
205,1
266,9
318,1
473,0
595,2
Министерство экономики и
финансов
—
—
129,6
134,9
142,9
154,5
Министерство промышлен¬
ности
0,9
2,0
3,04
3,8
3,7
3,9
Французское радио и теле¬
видение
—
2,4
4,7
6,4
11,3
13,2
Министерство внутренних
дел
1,8
31,2
70,2
74,8
89,1
84,5
Министерство юстиции
14,9
13,8
17,0
15,6
18,5
19,2
Министерство почт и сооб¬
щений
122,8
198,6
193,5
208,7
253,0
296,9
Министерство социальных
дел
—»
—
14,2
15,1
18,0
25,1
Служба премьер-министра
—
—
8,1
9,5
17,0
17,1
Министерство заморских де¬
партаментов и территорий
1,3
0,9
7,9
3,4
2,9
3,7
Прочее
96,0
138,4
28,2
—
—
—
Все гражданские министер¬
ства
301,3
471,7
916,8
927,5
1173,1
1366,5
Военное министерство . . .
71,2
180,4
217,7
179,8
153,6
147,6
Итого:
468,5
790,5
1062,7
1107,3
1326,7
1514,1
ства, оборудования и жилья, кооперации, экономики и фи¬
нансов, промышленности, некоторые другие.
Б. Финансовые ведомства.
В. Общественные услуги различного рода — образова¬
ние, наука, здравоохранение, почта и др. 18
200

Г. Ведомства, выполняющие прямые функции подавле¬
ния (охрана государственной безопасности, оборона).
Д. Ведомства пропаганды и информации.
Е. Ведомства, занятые иностранными делами.
Как видно из таблиц, в количественном отношении наи¬
большее число чиновников занято в сфере экономики и
культуры. Разумеется, и эти сферы в общем и целом обслу¬
живают интересы господствующего класса. Но по своему
функциональному характеру они более всего отражают диф¬
ференциацию труда, о которой писал Ф. Энгельс. Выполняя
волю руководящих политических сил, работники этих ве¬
домств в то же время, опять-таки в силу характера своей
деятельности, не могут полностью игнорировать объектив¬
ные общественные потребности. Не случайно служащие,
занятые в сфере управления экономикой и хозяйством, неред¬
ко выступают в поддержку идеи увеличения государствен¬
ного сектора в экономике и расширения социального законо¬
дательства. Это относится и к специалистам, занятым в сфе¬
ре здравоохранения, образования и культуры.
Обратимся теперь к дифференциации государственного
аппарата по горизонтали. С известным огрублением в этом
смысле можно говорить о его высшем, среднем и низшем
звеньях.
Высшее звено государственного аппарата детально рас¬
сматривается в главе, посвященной социально-политическо¬
му руководству. Соотношение между ним и другими груп¬
пами видно из следующей таблицы:
Таблица 21
Профессиональная структура госаппарата США в 1960 году1*
(в млн. человек)
Специа¬
листы
Рабочие
Контор¬
ские
служащие
Торговые
служащие
Работники
сферы услуг
0,4
0,7
1,2
0,4
0,6
Приведенная таблица охватывает не все подразделения
государственного аппарата и поэтому не дает полной карти¬
ны. И тем не менее приводимые в ней данные весьма пока¬
зательны.
201

Высшее звено государственного аппарата скрыто в графе
«специалисты» и составляет их небольшую часть. Среднее
звено, в которое входят большинство спецма’'истов и пясть
служащих, насчитывает о^оло попуми* ж’жона ие^овея. я ицп.
шее звено — более тоех мимночов. Поспешная наиболее
многочисленная категория работников государственного ап¬
парата представляет собой социальную соеду. подвержен¬
ную в той или иной мере воздействию поли^ниеских сил,
противостоящих капиталистической системе. Это открывает
дополнительные возможности использования части госу¬
дарственного аппарата в интересах революционного преоб¬
разования общества.
Элементами государства как подсистемы явпяи>^гя ис¬
полнительная. законодательная и судебная в*агти На раз¬
личных этапах развития СПОТ”птттяние	риагтями
складывалось по-разному. Для	систдмы со¬
временного госудапственно-монопплиг’™и*»г*л*’п запита дич¬
ма (в том числе для ее парламентарной Формы) на протяже¬
нии ояда лет было типтл<т«ъгм изменение этого соотношения
в попнау исполните’"'«пй власти.
В Соединенных Штатах, где по тоалинии прерогативы
исполнительной власти сосредоточены в ру^х президента,
послевоенные годы уапактеоизовались далъпейтттим vchпени¬
ем его позиций. Во Франции этот же пооттесс няшел отра¬
жение в конституции V республики, установление кото¬
рой подвело черту под политическим кризисом середины
50-х грдов.
По-своему проявлялась эта тенденция я странах с устой¬
чивой двухпартийной или поиближаюшейся к ней системой.
При такой системе возможны два варианта Фоомиоонания
исполнительной власти. Если одна из партий обладает
большинством в парламенте, она формирует правительство
самостоятельно или в союзе с малой партией-сателлитом.
Если налицо равновесие сил основных паотий. образуется
правительство «большой коалиции». В обоих случаях роль
парламента становится Формальной. Принципиальные пози¬
ции определяются партийными лидерами либо самостоя¬
тельно (если правительство однопартийное). либо в ходе
закулисных коа литтмпнных переговоров (если в нем участ¬
вуют две партии). Парламенту остается проштамповать при¬
нятые решения.
Но ослабление роли парламента проявляется не только
в этом. В ряде случаев он теряет способность решать конк¬
ретные вопросы просто из-за того, что недостаточно компе-
202*

тентен. Специфика политической деятельности в капиталис¬
тических странах с буржуазно-демократическим режимом
состоит, в частности, в том, что на парламентскую арену вы¬
двигаются люди, обладающие способностью завоевывать по¬
пулярность среди избирателей и по возможности долго со¬
хранять ее. Эта способность не предполагает, а иногда даже
исключает наличие глубоких знаний и умений в специальной
области. В то же время в связи с расширением функций со¬
временного государства на решение парламента выносятся
многочисленные специальные вопросы. Создание особых
парламентских комиссий не решает проблемы, ибо многие
рассматриваемые вопросы остаются тайной за семью зам¬
ками даже для членов комиссий. Практически получается,
что действительное решение принимают эксперты, подготав¬
ливающие законопроекты в министерствах или других
звеньях государственного аппарата. В большинстве случаев
представленный ими вариант с теми или иными поправками
становится законом.
Это касается не только узкоспециальных вопросов на¬
родного хозяйства, но и тех сфер деятельности, о которых
парламентам представляется ограниченная информация из
«соображений безопасности». Из-под их контроля фактиче¬
ски выходят органы разведки, превращающиеся в госу¬
дарство в государстве. Номинальный характер приобретает
контроль законодательных органов над военной сферой.
Особенно отчетливо эта тенденция проявляется в тех стра¬
нах, где развитие милитаристской машины приобрело ги¬
пертрофированный характер.
Отмечая все эти процессы, буржуазные социологи, за¬
щищающие принцип «сильной власти», утверждают, будто
усиление позиций исполнительных органов повышает ма¬
невренность и эффективность государственного руководст¬
ва и тем самым содействует упрочению системы в целом.
Для подтверждения этого тезиса зачастую ссылаются на
опыт Франции при де Голле и Федеративной Республики
Германии при Аденауэре.
Очевидно, что при определенных условиях свобода рук
государственного руководства таит немалые возможности.
Это особенно проявляется при кризисных ситуациях, во
время войны и т. д. Однако с точки зрения перспективы ос¬
лабление контрольных функций законодательных орга¬
нов — симптомы кризиса механизма власти.
При государственно-монополистическом капитализме со
свойственной ему гипертрофией государственного аппарата
203

парламент — не просто пережиток прежней системы руко¬
водства обществом или маскировочная накидка для обмана
легковерных. В современном механизме власти он выполня¬
ет важные функции.
Для господствующего класса — это одна из главных
форм контроля над политической и бюрократической эли¬
той, проявляющей в условиях государственно-монополисти¬
ческого капитализма особое стремление к самостоятельным
решениям. Как показал опыт фашизма, пренебрежение дан¬
ной формой может привести к тому, что элита выйдет из по¬
виновения и, руководствуясь собственными интересами, на¬
несет крупный ущерб самому господствующему классу.
Парламент всегда играл роль арены, на которой выясня¬
лись отношения между различными группами и фракциями
господствующего класса, уточнялось соотношение сил меж¬
ду ними, выявлялись интересы, заключались компромиссы.
При углубившейся дифференциации господствующего клас¬
са, характерной для современного этапа развития капита¬
лизма, значение этой роли возрастает.
По мере развития кризиса парламентаризма решение
принципиальных вопросов, как уже отмечалось, переносится
за кулисы. Однако полная ликвидация парламентской
арены обычно приводит к тому, что отдельные фракции гос¬
подствующего класса, используя близость к государствен¬
ному аппарату, завоевывают влияние, не адекватное их мес¬
ту в самом классе. Отсюда — постоянная заинтересован¬
ность значительной части этого класса в сохранении
определенных форм парламентаризма.
Еще большее значение имеет парламент как составная
часть механизма по управлению массами. Парламентские
дебаты как форма проявления недовольства в направлении,
выгодном господствующему строю, — средство, проверен¬
ное на протяжении столетий. Буржуазный парламент по¬
зволяет подменить решение вопросов их обсуждением. Он
создает среди народных масс иллюзию сопричастности к
политическому руководству. В условиях «массового общест¬
ва», когда ни одна система власти не может быть эффектив¬
ной, не обладая достаточно широкой социальной базой, это
имеет особое значение для господствующего класса.
Подрыв позиций парламента, ослабление доверия к нему
неизбежно приводят к тому, что политические процессы на¬
чинают протекать вне рамок парламентаризма. Оппозиция
выходит за пределы парламента. В этом еще одна причина
того, почему, несмотря на неудобства, которые причиняет
204

парламентская система всей буржуазии, и особенно ее вер¬
хушке, на очевидную угрозу ее позициям при наличии влия¬
тельных революционных пролетарских партий, эта система,
пусть в урезанном виде, остается важным звеном в механиз¬
ме власти капитализма.
Одно из важнейших последствий ослабления контроль¬
ных функций законодательных органов — уменьшение эф¬
фективности действий государственного механизма. Ослаб¬
ление зависимости от давления низов, пусть даже выражае¬
мого неполно, в опосредствованной форме, через парламент,
превращает этот механизм в систему, действующую лишь на
основе импульсов, идущих сверху. Исполнительность по от¬
ношению к этим импульсам становится решающим критери¬
ем оценки действий его звеньев. В результате инициатива
заменяется чинопочитанием, действенность — имитацией
усердия, результативность — шумихой. Постепенно машина
начинает работать вхолостую.
Но это означает, что прогрессирующее возвышение над
парламентами исполнительной власти и бюрократического
аппарата, свойственное современному развитому капитализ¬
му, чревато для него серьезными неприятностями.
Разумеется, в развитом капиталистическом обществе су¬
ществуют факторы, противостоящие беспредельному разви¬
тию подобных тенденций. Важнейший из этих факторов —
организованное рабочее революционное и демократическое
движение. Тем не менее несоответствие между социальными
потребностями общества и механизмом политического уп¬
равления им присутствует там перманентно. А на опреде¬
ленных этапах оно приобретает столь острый характер, что
препятствует бесперебойному действию механизма власти.
В таких случаях социально-политический кризис, скрывав¬
шийся до поры до времени в недрах строя, выходит наружу.
Важнейший институт современной политической системы
составляют партии, отличающиеся друг от друга многими
признаками: классовой сущностью и определяемыми ею по¬
литическими целями и идеологией, характером массовой ба¬
зы и социальных связей, местом и ролью в политической
системе, структурой, внутренним режимом и методами дея¬
тельности и т. д.
Западные политологи, отмечая изменение роли партий
в политической жизни, обычно кладут в основу анализа
партийных систем и типологии партий относительно несу¬
щественные признаки. М. Дюверже, рассматривая партии
как фактор, который имеет большее значение для понима-
205

ния динамики политической жизни, чем устройство государ¬
ственной власти, делает, однако, упор главным образом на
внутреннюю анатомию партий.
Предлагаемая им типология опирается на различия в
устройстве основных организаций, в общей структуре, ха¬
рактере членства и способе отбора внутрипартийной э^иты.
Исходя из этого, он выделяет четыре типа’ партий. К пер¬
вому он относит децентрализованные партии, уходящие
своими корнями в партийные объединения XIX века и со¬
хранившиеся сейчас в виде консепвативных и либеральных
партий в Западной Европе и в США. Ко второму — социа¬
листические партии континентальной Европы, охарактери¬
зованные как массовые централизованные партии, для ко¬
торых идеологические доктрины более существенны, чем для
партий первого типа. К третьему и четвертому типам — стро¬
го централизованные партии, которые имеют систему верти¬
кальных связей, обеспечивающую относительную изоляцию
низовых ячеек друг от друга и гарантирующую соблюдение
строгой, полувоенной дисциплины. В соответствии с предло¬
женным им принципом деления к последним двум типам от¬
несены фашистские и коммунистические партии, несмотря
на то, что. как отмечает сам Дюверже, между ними сущест¬
вуют глубокие различия, прежде всего с точки зрения поли¬
тических целей, идеологии, философии. Как раз на послед¬
нем примере особенно очевидна несостоятельность критери¬
ев, положенных Дюверже в основу классификации партий.
С марксистской точки зрения основными критериями
определения характера партий и построения их типологии
являются социальная и классовая сущность партий, их
идеология, программа, политические цели 20. Исходя из этих
критериев, можно эффективно исследовать структуру пар¬
тий, их устройство, методы деятельности. В таком случае
анализ организационных форм партий, механизма выдвиже¬
ния лидеров, места функционеров, партийной массы, поли¬
тического и правового статуса партии и т. д. будет допол¬
нять и углублять их классовую характеристику.
В зависимости от социальной сущности политические
партии могут быть разделены на буржуазные, мелкобуржу¬
азные. пролетарские, полупролетарские: с точки зрения
идеологии, политических целей — на праворадикалистские
(фашистские), консервативные, буржуазно-либеральные,
буржуазно-реформистские, социал-демократические, лево¬
социалистические, коммунистические и др.; с точки зрения
внутренней структуры — на военизированные, автократиче-
206

ские, демократические и др.; с точки зрения выполняемых
функций и места в политической системе — на властвую¬
щие, правящие, оппозиционные партии и т. д. Предлагае¬
мая совокупность критериев, на наш взгляд, позволяет дать
достаточно всесторонние и конкретные характеристики раз¬
личным партийным институтам, не упуская в то же время
главного — их социальное содержание.
Формирование партийных систем в каждой конкретной
стране определяется рядом факторов. В мире, пожалуй, нет
партийной системы, которая была бы точным отражением
классовой структуры общества. Точно так же и «чистые*
классовые партии представляют собой явление почти ис¬
ключительное, поскольку каждая партия стремится к рас¬
ширению своей массовой базы, в том числе и за счет при¬
влечения на свою сторону также представителей «чужих»
классов. В силу этого партийные системы определяются не
только классовым составом населения, но и историческими
традициями, политической культурой масс, национальным
составом населения, религиозными представлениями и т. д.
Определенное влияние на партийную систему оказывает
также характер избирательной системы: например, пропор¬
циональная система представительства нередко связана с
многопартийностью, а мажоритарная с одним туром голо¬
сования — с двухпартийной системой.
Роль партии в условиях разных политических режимов
капиталистического общества различна. Фашистский режим
означает, как правило, господство одной — фашистской —
партии, которая становится над государством и служит
прямо и непосредственно орудием монополий в целях обеспе¬
чения массовой базы их господства. Другие партии фактиче¬
ски начисто исключаются из политической жизни, револю¬
ционные и оппозиционные партии распускаются, запреща¬
ются, преследуются. Для фашизма характерно подчинение
государства партийному механизму, сращивание нацистско¬
го партийного и государственного аппарата, тотальное вме¬
шательство фашистской партии во все сферы общественной
жизни.
Полуфашистский режим также связан с неконституци¬
онным возвышением фашистской или полуфашистской парг
тии либо военной группировки, выражающей интересы мо¬
нополистического капитала, хотя здесь не исключается су¬
ществование в полузадушенном состоянии других политиче¬
ских объединений, а партийный механизм не обязательно
возвышается над государственным или сращивается с ним.
207

Правящая верхушка может осуществлять свою власть че¬
рез посредство государственных органов.
Авторитарный режим характеризуется возвышением ли¬
дера, который полностью контролирует положение в под¬
держивающей его партии и с ее помощью пытается форми¬
ровать массовую опору своей власти — путем непосредст¬
венного обращения к народу или другими методами. Здесь
сохраняются прочие, в том числе оппозиционные и револю¬
ционные, партии, однако их роль в государстве сводят на
нет посредством резкого ослабления значимости парламент¬
ских институтов и трансформаций избирательной системы.
Характер партийной системы в условиях капиталисти¬
ческого общества определяется многими обстоятельствами:
степенью зрелости классового сознания основных социаль¬
ных групп, соотношением классовых сил, историческими
традициями, формами и методами борьбы внутри правящих
классов, методами господства монополистического капита¬
ла и т. д. Благодаря этому партийная система отражает как
противоречия между классами, так и противоречия и кон¬
курентную борьбу в пределах одних и тех же классов.
Весьма показательна с этой точки зрения эволюция пар¬
тийной системы, связанная с общим процессом видоизмене¬
ния механизма власти в развитом капиталистическом об¬
ществе. Этот процесс начался сравнительно давно, сразу
же после первой мировой войны, когда было очевидно, что
прежняя система политического управления обществом, воз¬
никшая как отражение капитализма свободной конкурен¬
ции, стала терять прежнюю эффективность. Несоответствие
между методами управления экономикой и ее объективными
нуждами углублялось, проявляясь в виде особо острых раз¬
рушительных экономических кризисов. Усиление власти мо¬
нополий придавало особо очевидный характер ассоциальной
роли буржуазного государства. Рост влияния монополий
привел к тому, что формальный демократизм постоянно ус¬
тупал место их неприкрытому своеволию в чисто политиче¬
ской области.
Это, наряду с изменениями в социальной структуре, о ко¬
торых шла речь выше, подрывало массовую базу, на кото¬
рую опиралась политическая и административная система
капиталистического общества, приводило к политизации
классовой борьбы, росту среди трудящихся стремления к
замене социально-экономического строя.
Буржуазно-парламентской системе приходилось действо¬
вать в условиях, когда политически наиболее активная
208

часть населения — большие отряды рабочего класса, отчуж¬
даясь от буржуазного общества, не желали придерживаться
принятых в нем правил. Постоянная оппозиция части ра¬
бочих партий парламентским комбинациям приводила к то¬
му, что они перестали отражать, даже в искаженной форме,
действительное социальное лицо общества. Своеобразный
политический абсентеизм на парламентском уровне сущест¬
венно затруднял создание прочных коалиций, предопреде¬
ляя тем самым неустойчивость правительств. В условиях
поднявшейся в то время революционной волны перед бур¬
жуазией в большинстве государств развитого капитализма
встал во всей своей остроте вопрос о путях сохранения гос¬
подства. Тогда-то и наметился первый поворот от политики
верхушечного либерализма к политике, основанной на идее
«интеграции» масс в систему. В кризисной ситуации этот
переход привел не к демократизации строя, как это можно
было предположить, исходя из абстрактных схем, а к при¬
менению все более совершенствующихся методов манипули¬
рования массами.
Одной из форм реализации этой политики было подклю¬
чение правосоциалистических партий к участию во власти.
Другой — создание массовых праворадикалистских, фа¬
шистских движений и передача им — полностью или час¬
тично — рычагов политического управления.
Известно, что фашизму с самого начала была отведена
роль жандарма по отношению к революционной части на¬
рода. И эту роль он выполнил успешно. Но роль жандарма
не исчерпывала социально-политической функции фашизма.
Для спасения политической системы было мало контррево¬
люции в традиционном смысле этого слова, то есть реакции
на революционные выступления путем кровавого насилия.
Необходимо было, кроме того, предотвратить революцион¬
ные выступления в будущем, решив наиболее неотложные
проблемы, но так, чтобы это отвечало интересам существу¬
ющего строя. Речь шла не просто о контрреволюции, а о
контрреволюции превентивной, опирающейся на массовое
движение и использующей для укрепления строя социаль¬
ные сдвиги, сорвавшие с привычного места массовые катего¬
рии населения, последствия войны, обострившей эти процес¬
сы, и неспособность буржуазно-либерального государства
дать ответ на возникшие в связи с этим социальные проб¬
лемы.
После второй мировой войны и краха фашистского бло¬
ка основная ставка в еще большей степени, чем в межвоен¬
209

ный период, была сделана на то, чтобы интегрировать соци¬
ал-демократические партии в систему, обеспечив ей тем са¬
мым широкую базу.
Отсюда то особое место, которое занимают в политиче¬
ской системе современного буржуазного государства социал-
демократические партии. На протяжении последних деся¬
тилетий эти партии значительно укрепили свои позиции.
Их социальной базой являются рабочий класс и городские
средние слои.
Социальный состав социал-демократических партий, вы¬
росших на почве рабочего движения, и сохранение среди ря¬
довой массы социал-демократов искреннего стремления к
социализму открывают благоприятные возможности для ре¬
волюционного воздействия на них со стороны коммунисти¬
ческих партий, для объединения левых сил на платформе
защиты интересов рабочего класса, дела социализма и мира.
Конечно, господствующий класс в своей основе до сих
пор предпочитает опираться на более близкие ему буржуаз¬
ные политические силы. Приход к руководству в буржуаз¬
ном государстве социал-демократической партии, как пра¬
вило, связан с кризисом буржуазных партий.
Поэтому после второй мировой войны был взят курс на
создание массовых буржуазно-реформистских партий, спо¬
собных, подобно социал-демократии, сыграть роль привод¬
ного ремня от государственно-монополистического аппара¬
та к массовым социальным общностям. При этом ставка де¬
лалась на политическую мобилизацию части населения,
находящейся под сильным влиянием конфессиональных ор¬
ганизаций. Не случайно именно послевоенный период ха¬
рактеризовался появлением в большинстве европейских
стран развитого капитализма массовых политических пар¬
тий клерикального типа, выступавших с умеренно рефор¬
мистской программой. Этому способствовало сохранение и
даже укрепление в результате военной трагедии религиоз¬
ных настроений во многих слоях общества, особенно в Ита¬
лии, ФРГ, Австрии, Бельгии.
Христианско-демократические партии нередко ведут за
собой довольно широкие слои трудящихся. Примером мо¬
жет служить итальянская Христианско-демократическая
партия. Согласно оценкам ряда исследователей, работавших
независимо друг от друга, эту партию обычно поддержива¬
ют около четверти всех рабочих 21.
Это обстоятельство вынуждает руководство клерикаль¬
ных партий приспосабливаться, маневрировать, идти на сп-
210

ределенные уступки массам в целях сохранения своего влия¬
ния. С другой стороны, открываются благоприятные воз¬
можности для воздействия на рядовую массу христианских
демократов со стороны коммунистических партий. В этом
отношении показательно укрепление контактов путем раз¬
вертывания плодотворных обменов мнениями, дискуссий
между коммунистами и католиками в Италии, а также в не¬
которых других западноевропейских странах.
Создаются также и неклерикальные буржуазные массо¬
вые партии, опирающиеся на различные социальные слои
трудящихся и мелкую буржуазию. Частной формой этого
процесса является расширение социальной базы уже су¬
ществующих папаин. Примером может служить демократи¬
ческая партия США, которая в свое время представляла
собой объединение таких оазнородных элементов, как план¬
таторы-рабовладельцы Юга и пролетарские элементы вос¬
точных и северо-западных штатов. В последнее десятилетие
в связи с длительным пребыванием в оппозиции партия
усилила свое влияние среди мелкобуржуазных элементов;
за нее голосует также большинство рабочих, участвующих
в взорах.
Представление о социальной базе демократической (а
также республиканской) партии, располагающей устойчи¬
вым влиянием в оазных слоях общества США, дают мате¬
риалы таблицы 22. Демократической партии чаще отдают
предпочтение фермеры, квалифицированные и неквалифи¬
цированные рабочие. Республиканская партия пользуется
большим влиянием среди торговцев, бизнесменов, служа¬
щих.
Таблица 22
Род занятий и политическое предпочтение 22
			(в %)

Занятие
Политические партии которые по мнению
опрашиваемых
лучше сгг'жат людям, по¬
добным им сам м
мнение
благоприятное
республикан¬
цам
мнение,
благоприятное
демократам
безразличие и
без какого- ’
либо мнения
Бизнесмены и специалисты
56
22
22
Служащие
27
39
34
Фермеры
20
52
28
Квалифицированные рабочие
15
59
26
Неквалифицированные рабо¬
чие
8
62
30
211

Несмотря на сокрушительное поражение, которое по¬
терпел фашизм во второй мировой войне, в большинстве ка¬
питалистических стран сохраняются праворадикалистские и
откровенно неофашистские партии, организации и объеди¬
нения. Легальное существование этих партий и групп
используется правящими силами в целях социальной демаго¬
гии, направленной на создание альтернативы для политиче¬
ского выбора масс; с другой стороны, неофашистские орга¬
низации служат орудием в борьбе с демократическими си¬
лами.
Ставка на осуществление власти при помощи массовых
партий, объединяющих и ведущих за собой значительные
отряды трудящихся, предопределила широкое использова¬
ние государственно-организованной системы социального
маневрирования, предусматривавшей ряд уступок различ¬
ным категориям населения. Все это в целом, безусловно, по¬
высило эффективность механизма власти, обеспечив его бо¬
лее гибкое реагирование на социально-политические про¬
цессы, происходящие в капиталистическом обществе, и
периодическое снижение социального накала.
В то же время переход от «классических» к модернизи¬
рованным методам политического управления оказался да¬
леко не простым делом. Он происходил и происходит в об¬
становке острой борьбы в самом господствующем классе.
Применение методов политического заигрывания с массами
(вне зависимости от форм, в которых происходит это за¬
игрывание) вызвало глубокое недовольство консервативной
части буржуазии. Обращение к современным методам поли¬
тического управления, рассчитанным на мобилизацию ши¬
роких масс для укрепления власти правящего класса, встре¬
тило упорное сопротивление политических сил, возникших
на основе прежней системы управления и неспособных при¬
способиться к новым формам реализации власти. В резуль¬
тате попытки консолидировать политический лагерь, стоя¬
щий на позициях защиты и укрепления капиталистической
системы, не дали в большинстве стран развитого капитализ¬
ма сколько-нибудь ощутимых результатов.
Особенно сильное сопротивление было оказано меропри¬
ятиям в социальной области. Если наиболее крупные совре¬
менные монополии, осознав необходимость социального ма¬
неврирования, даже проявили инициативу в этой области,
идя на дополнительные уступки своим рабочим коллекти¬
вам, то большинство предпринимателей встретили подобную
политику в штыки. Социальное маневрирование было вос¬
212

принято ими как проявление слабости государственной вла¬
сти, неправомерная уступчивость по отношению к наемной
рабочей силе, подрыв основ капиталистической системы.
Последствия маневрирования в политической области
оказались неоднозначными. Мобилизация масс в интересах
государственно-монополистической системы могла быть
проведена только под лозунгами пусть умеренного, но
все же реформизма. Вне зависимости от действительных на¬
мерений тех, кто дал начало этой политике, лозунги, под
которыми она проводилась, получили самостоятельное зна¬
чение. Политически активизировавшиеся массы стали с
большей или меньшей активностью добиваться или, по
крайней мере, ожидать реализации неотложных реформ, во
имя которых их разбудили от политической спячки. Однако
объем этих реформ, а тем более их воздействие, были мини¬
мальны. Прежде всего их пропагандистская оранжировка
была с самого начала шире реальных намерений. Часть ре¬
форм оказалась практически неосуществимой при капита¬
лизме. Но даже более скромные планы натолкнулись на
крайнее сопротивление групп господствующего класса.
И хотя нововведения нередко прокламировались сверху
и в своем большинстве были рассчитаны на лучшее приспо¬
собление капитализма к сложившимся условиям, каждое
из них трудящимся приходилось вырывать с боем. Обещан¬
ные реформы либо просто гибли в пучине юридической ка¬
зуистики, либо превращались в собственную тень.
Естественно, что результаты политики осторожного ре¬
формизма оказались иными, чем предполагали те, кто стоял
у истока этого курса. Она вызывает разочарование, расша¬
тывает веру в политические силы, проповедующие умерен¬
ный реформизм, стимулирует стремление к глубоким соци¬
альным переменам. В еще большей степени эти настроения
охватывают часть населения, уже давно включившуюся в
политическую жизнь.
В результате правящий класс очутился перед острой
дилеммой. Отказаться от методов, основанных на принципах
«массового общества» и политически мобилизующих целые
социальные категории, опасно, учитывая возросшее влия¬
ние народных масс на политику. Продолжать использовать
этот механизм — значит идти на новые уступки массам, ибо
даже при дальнейшем совершенствовании средств манипу¬
лирования их эффективность в решающей степени зависит
от реальных материальных, социальных и политических ус¬
ловий, существующих в обществе.
213

Маневрирование в социальной области, призванное под**
крепить модернизируемый механизм власти, достигло сво¬
ей цели лишь частично. Воздействие искусственно создан¬
ного «культа потребления» на политическую активность и
отношение масс к существующему строю оказались ограни¬
ченными. Удовлетворение благоприятными изменениями в
условиях материальной жизни в принципе не предотвратило
выработки классового, антикапиталистического сознания.
Большое значение оно имело лишь в тех странах, где не
существовало серьезных традиций классовой политической
борьбы, а поэтому социальные маневры буржуазии воспри¬
нимались не как вынужденное отступление, а как своего
рода социальная благотворительность. В тех же случаях,
когда маневр следовал за нажимом рабочего класса, повы¬
шение жизненного уровня способствовало углублению клас¬
сового, антикапиталистического сознания. Поэтому владе¬
ние телевизором или автомашиной не мешало значительной
части рабочих выступать в роли решительных противников
строя и принимать активное участие в социальных и поли¬
тических боях.
Более того, удовлетворение первичных материальных
требований привело к тому, что на передний план в созна¬
нии трудящихся начали выдвигаться новые заботы, порож¬
денные пороками капитализма, которые модернизированные
методы управления обществом не только не ослабили, но,
напротив, даже усилили.
То, что уровень образования, как уже отмечалось выше,
стал решающей предпосылкой профессионального совершен¬
ствования и продвижения вверх по социальной лестнице,
превратило равный доступ к образованию в важнейший
объект борьбы рабочего класса и других трудящихся. Успе¬
хи в этой борьбе стали одним из важнейших критериев
эмансипации пролетариата и тем самым его готовности к
роли руководящей политической силы. Но это означает, что
один из важнейших эпицентров классовой борьбы переме¬
стился в такую область, где поле маневра для правящей
верхушки сужено до предела.
Современные средства производства, созданные на базе
научно-технической революции, потребовали принципиаль¬
но нового отношения к ним рабочей силы. Сокращение сро¬
ков морального износа оборудования сделало необходимым
быстрое использование всех его возможностей. Его высокая
стоимость с особой остротой поставила проблему бережно¬
го, поистине хозяйственного отношения к нему. Иными сло¬
214

вами, интересы высшей рентабельности современной техни¬
ки потребовали от работника не просто добросовестного
отношения к своим обязанностям, но максимальной мобили¬
зации духовных сил и энергии. Но такой отдачи нельзя до¬
биться путем внешнего, преимущественно административно¬
го контроля. Она требует развития в работнике поистине
творческого отношения к труду.
Для этого, однако, необходимо чувство хозяина. Его мо¬
жно вызвать в условиях общественной собственности на
средства производства, когда общественный характер собст¬
венности не выступает в мистифицированной форме. Если
частный характер собственности либо совсем не прикрывает¬
ся, либо едва маскируется анонимностью акционерных и
других обществ, добиться такого результата невозможно.
Отдельные попытки сделать это с помощью системы «че¬
ловеческих отношений» и других методов, призванных соз¬
дать у рабочего коллектива чувство сопричастности к соед-
ствам производства, серьезных результатов не дали. Рас¬
тущее отчуждение производителя от средств производства,
особо опасное в обстановке научно-технической революции,
является во всех развитых капиталистических странах об-
щепоизнанным фактом.
Преодоление отчуждения было бы возможно, если бы
рабочий коллектив получил неограниченное право демокра¬
тического контроля на производстве. Требования такого
рода занимают сейчас большое место в борьбе рабочего клас¬
са. Но их последовательная реализация подорвала бы прин¬
цип «хозяин в доме», на котором основано капиталистиче¬
ское производство. На это частные владельцы, не отрицая
самих себя, пойти не могут. Неполное же осуществление
требования не может решить проблемы отчуждения.
Вызванная научно-технической революцией быстрая ур¬
банизация общества ведет к разрыву традиционных связей.
Растущие расстояния между местом жительства и работы,
напряженный темп жизни, высокая отдача нервной энер¬
гии, транспортные трудности, постоянный дефицит времени
способствуют замыканию индивида в узкой группе, а иног¬
да даже почти полному разрыву неформальных обществен¬
ных связей. Идеология и практика капиталистического об¬
щества не препятствуют этому процессу, а, по сути дела, ак¬
тивно форсируют его. В то же время эта тенденция вступает
в противоречие с политическими потребностями современно¬
го капитализма, которому необходимы определенные фор¬
мы общественной активности как предпосылка действенно¬
го

сти системы манипулирования массами. Бюрократическое
окостенение, о котором шла речь выше, распространяется и
на буржуазные политические партии, призванные служить
гибким рычагом подвода массовых социальных слоев к под¬
держке политического режима. Разбухание организационно¬
го аппарата, дающее на первых порах реальные положитель¬
ные результаты, на определенном этапе создает разрыв об¬
ратной связи. Стремление к всеобъемлющей регламентации
сверху убивает инициативу местных организаций и создает
отчуждение между функционерами и рядовыми членами.
Незнание бюрократией специфики положения на местах,
слабая или неверная реакция на настроения избирателей рас¬
шатывают традиционные связи между партией и ее сторон¬
никами. Сопровождающие бюрократизацию внешние при¬
знаки — специфический образ жизни и формы поведения
бюрократии, замедленная смена руководящего политическо¬
го состава — порождают прямое отчуждение, которое если
даже не приводит к немедленному отходу масс избирателей,
то, во всяком случае, делает их поддержку чисто формаль¬
ной. Видимость эффективно действующего политического
организма скрывает большую или меньшую потерю способ¬
ности выполнять свои классово обусловленные обществен¬
ные функции.
Стремясь противостоять этим тенденциям, господствую¬
щий класс пытается использовать для повышения эффек¬
тивности своей политики общественные науки. Этим, в ча¬
стности, объясняется быстрый рост численности социологов
и политологов и их растущее использование в интересах ме¬
ханизма власти. В США, например, насчитывается 25 тыс.
социологов и 5 тыс. человек, специализирующихся в облас¬
ти политической науки. Во всех университетах этой страны,
как, впрочем, и других капиталистических стран, имеются
социологические факультеты и читаются специальные курсы
политической науки. В составе различных промышленных,
правительственных, рекламных учреждений работает 2,5 тыс.
социологов. В Англии насчитывается 1 тыс. социологов.
Правительственные учреждения пользуются опросами об¬
щественного мнения не только для изучения настроения
различных слоев населения, но и для воздействия на них.
Социологи оказывают активную помощь аппарату уп¬
равления по сбору и обработке информации, по прогнози¬
рованию экономических, социальных и политических про¬
цессов, помогают находить оптимальный путь для достиже¬
ния целей, которые ставят перед собой правящие круги.
216

Последствия использования достижений в области об¬
щественной науки в целях осуществления власти могут быть
весьма противоречивыми. С одной стороны, оно обеспечива¬
ет применение более утонченных методов для укрепления и
защиты капиталистического строя. С другой — элементы
рационализма и объективного анализа, сопутствующего раз¬
витию социологии и политической науки в западных стра¬
нах, в состоянии стать фактором, который может использо¬
вать рабочее движение, особенно в своей борьбе за ближай¬
шие цели — за улучшение экономического положения,
развитие социального законодательства, осуществление де¬
мократических реформ, тем более что в западной социологии
и политологии наряду с откровенно апологетическим имеется
также прогрессивное направление.
Институтам политической системы в развитых капита¬
листических странах противостоят институты социальной
борьбы и социального давления. Они, разумеется, не входят
в политический механизм господствующих классов, а, нао¬
борот, противостоят ему.
Особое место среди этих институтов занимают револю¬
ционные партии рабочего класса и других слоев трудящихся
и связанные с ними профсоюзы и иные объединения. Имен¬
но эти организации являются могучим препятствием на пу¬
ти превращения парламентарного режима в фашистские, ав¬
торитарные и тоталитарные режимы.
Современная эпоха отмечена ростом организованности
и сплоченности прежде всего рабочего класса. Сейчас рабо¬
чий класс во всех развитых капиталистических странах име¬
ет свои коммунистические партии. В Италии число комму¬
нистов превышает 1,5 млн. Итальянская коммунистическая
партия занимает видное место в парламенте и муниципаль¬
ных органах власти, оказывает решающее влияние на круп¬
нейшее профсоюзное объединение страны. Огромным влия¬
нием пользуется и компартия Франции, в которой состоит
свыше 600 тыс. человек. Это влияние в полной мере выяви¬
лось на президентских выборах 1974 года. Около 100 тыс.
человек насчитывает компартия Испании. Массовую базу
в стране имеют компартии Финляндии и некоторых других
западноевропейских государств.
Рост активности трудящихся находит выражение в ук¬
реплении профсоюзного движения. Хотя некоторые проф¬
союзные объединения в капиталистических странах испы¬
тывают большое влияние реформистских партий, в целом
их боевой дух повышается. Усилилась тенденция к сближе¬
217

нию, объединению усилий профсоюзов различной ориента¬
ции. Профсоюзы играют заметную роль в социальном ме¬
ханизме современного капиталистического общества.
Коммунистические и рабочие партии, примыкающие к
ним профсоюзы и другие общественные организации ведут
огромную работу по размыванию социальной базы власти
монополий в капиталистических государствах, оказывают
серьезное давление на деятельность этих государств в об¬
ласти экономического и социального законодательства.
Организации рабочего класса и других прогрессивных
слоев общества, располагающих во многих странах средст¬
вами массовых коммуникаций, служат выразителями демо¬
кратических стремлений масс, содействуют росту демокра¬
тических и социалистических тенденций.
Коммунисты в капиталистических странах выступают за
птиоокую демократизацию всей общественной жи^ни. кото¬
рая должна охватить и политическую сферу — расширение
прав парламентов. местных органов власти установление
справедливой избирательной системы и т. п. 23
Существенным элементом в политике kommvhhctob в
борьбе за социализм и демократию является линия на объ¬
единение всех антимонополистических сил. Единство дейст¬
вий рабочего класса, крестьянства, интеллигенции, соедчих
слоев позволило бы нанести поражение монополистическому
капиталу и осчтпествить поворот в сторону демократии и
сопт<ялъчпго поогоесса.
Важное значение в этой связи имеет вопрос о путях и
методах воздействия трудящихся масс, их авангарда — оа-
бочего класса и коммунистических партий на деятельность
rocvAanr'TBeHHoro аппарата и политической системы в це¬
лом. Парламентская и внепар * аментс^яя борьба компар¬
тий. создание общественных организаций различного типа,
групп давления, активное воздействие через коммунистиче¬
скую и демократическую печать, радио, телевидение, заба¬
стовочное движение, митинги и демонстрации, усиление
влияния в государственном аппарате и армии — изучение
всех этих методов представляет не только теоретический, но
и большой практический интерес.
Сушественное влияние на политическую жизнь буржу¬
азных стран может оказывать критически настроенное или
оппозиционное общественное мнение. В подавляющем боль¬
шинстве западных стран легально существует коммунисти¬
ческая печать.
Сравнительно широкое распространение имеет общеде¬
218

мократическая пресса. И хотя господствующее положение
повсеместно занимают органы печати, радио и телевидения,
находящиеся на службе правящих классов, тем не менее ре¬
альное воздействие оппозиционной печати на политику в
этих странах значительнее, чем ее удельный вес.
Воздействие на общественное мнение является одним из
важных каналов, используя который коммунистические пар¬
тии капиталистического общества могут добиваться подго¬
товки условий для демократических реформ.
2. Управление и организация
Функционирование политической системы осуществляется
как процесс руководства и управления обществом. Динами¬
ка управленческой деятельности в развитых капиталистиче¬
ских странах представляет собой самостоятельную науку и
заслуживает специального рассмотрения. Мы коснемся
здесь лишь некоторых тенденций в развитии этой науки под
влиянием научно-технической революции в тесной связи с
интересующей нас темой — политические институты как
элементы политической системы.
Системный анализ процесса управления предполагает
изучение целей, альтернатив, механизма принятия и выпол¬
нения решений, контроля и коррективов.
Первой предпосылкой этого анализа проблемы управле¬
ния, на наш взгляд, является выяснение особенностей уп¬
равления как одного из проявлений специфически человече¬
ской способности делать «свою жизнедеятельность предме¬
том своей воли и своего сознания»24. Это предполагает
отказ от попыток рассматривать управление людьми как ва¬
риант или особый случай управления вещами. На самом де¬
ле имеется качественное различие между процессами управ¬
ления людьми, наделенными сознанием, энергией, актив¬
ностью, ценностными установками, и неодушевленными
предметами — техническими процессами и механизмами, не¬
зависимо от степени их сложности.
Надо заметить, что попытки отождествить или сблизить
эти разнохарактерные процессы так же стары, как сама фи¬
лософия. Они предпринимались с древнейших времен как
раз теми мыслителями, которые рассматривали историю че¬
ловеческого общества как стихийный процесс, подобный
развитию природы. Парадокс состоит в том, что сейчас эти
идеи подхвачены и модернизированы некоторыми из теоре¬
тиков, слишком легковесно верящих в беспредельные воз¬
219

можности кибернетики и уповающих на возможность авто¬
матизации даже процессов социальной жизни.
При всем различии подходов этих теоретиков и некото¬
рых представителей домарксовой философии, ставивших
знак равенства между законами природы, животного мира
и человеческого общества, в конечных своих выводах они
очень близки, поскольку отрицают специфичность, особен¬
ность управления в человеческом обществе. В обоих случаях
изучение всей сложности и противоречивой динамики со¬
циально-политической жизни фактически подменяется ана¬
лизом закономерностей, присущих неживой природе или
животному миру.
Один из современных представителей подобного рода
взглядов — Дж. Льюис пишет, например, что социальное
развитие — это в некотором роде такой же бессознательный
процесс, как и эволюция животного мира25.
Для нас самоуправление — специфическая особенность
человеческой практики, и важнейший критерий социального
прогресса мы видим как раз в том, в какой мере общество
овладевает законами своего развития, становится способ¬
ным управлять и направлять свою жизнедеятельность. Сти¬
хийный, неуправляемый процесс был характерен для чело¬
веческого общества на ранних ступенях его истории. Тогда
действительно столкновения бесчисленных стремлений лю¬
дей и отдельных действий приводили к состоянию, анало¬
гичному тому, которое господствует в лишенной сознания
природе. Тогда, действительно, в общем и целом в обществе
господствовала случайность. Стихийный механизм регули¬
рования системы выражался в тенденции к известной стаг¬
нации общества.
Примером могут служить, в частности, старые индий¬
ские общины, которые постоянно воспроизводили себя в
одной и той же форме и, будучи разрушены, возникали сно¬
ва в одном и том же месте под тем же самым именем. В со¬
ветской литературе подобный тип общества, получивший на¬
звание традиционного, или застойного, характеризуется ори¬
ентацией на прошлое, установкой на следование заветам
предков, на стихийное воспроизводство прошлых отношений
в будущем. Индивидуальное сознание здесь действует как
частица, «винтик», реализующий заданную программу, но
не как автономная ступень ее функционирования (структу¬
ра традиционного сознания в принципе исключает индиви¬
дуальное новшество, расценивает его как нарушение сло¬
жившейся системы отношений).
220

По-новому выступает проблема управления в развитых
социально-экономических структурах, в условиях, когда
промышленность постоянно производит перевороты в тех¬
ническом базисе производства, а вместе с тем и в функциях
рабочих, и в общественных комбинациях процессов труда.
Разумеется, в условиях капиталистической системы возмож¬
ности управления остаются ограниченными, стесненными ее
рамками, поскольку здесь по-прежнему господствуют сти¬
хийные процессы, но тем не менее эти возможности неизме¬
римо возрастают в сравнении с любой неразвитой социаль¬
ной структурой. Уже здесь возникает объективная воз¬
можность опереться на достижения научно-технической
революции в целях усиления регулирующего воздействия на
общественно-политическую жизнь.
Современная научно-техническая революция особенно
настоятельно требует нового типа социального управления.
Таким образом, чем ближе мы подходим к конкретному
социологическому анализу процессов управления в каждом
данном обществе, на каждом данном этапе его развития, тем
большую значимость приобретает изучение специфических
особенностей механизма сознательного воздействия управ¬
ляющего органа системы на протекающие в ней процессы.
Следующий шаг при исследовании проблемы управления
должен быть сделан в направлении конкретного изучения
политической системы. Следовательно, от общих историче¬
ских законов, присущих человечеству на всех этапах его
существования, к закономерностям развития каждой конк¬
ретной социальной системы, а от этих последних — к функ¬
ционированию политической системы в каждый данный ис¬
торический момент — таков, на наш взгляд, путь анализа
проблемы управления, ведущий к пониманию всей сложно¬
сти динамики процессов политической жизни.
Не ставя перед собой задачи дать определение понятия
политического управления, ограничимся лишь указанием на
необходимость его функционального разграничения с поня¬
тием политического руководства. Такое разграничение пред¬
ставляет существенное значение для характеристики функ¬
ционирования власти в условиях капитализма. Это тесней¬
шим образом связано и с понятием классового характера
государства.
В современных западных государствах монополии повсе¬
местно осуществляют руководящую роль в отношении всего
общества и государства. Тем не менее обычно они не берут
на себя функции непосредственного управления 26. Как пра¬
221

вило, эти функции выполняют профессиональные политиче¬
ские деятели и специалисты, формируемые и выдвигаемые
через структуру партий, профсоюзов, чиновничьего аппара¬
та. Монополии оказывают свое решающее влияние на всю
политику империалистических государств по самым различ¬
ным каналам: самим фактом концентрации в своих руках
всех ключевых рычагов в экономике; направлением деятель¬
ности и финансированием определенных партий и политиче¬
ских кампаний; влиянием на определение конституционного
режима; формированием общественного мнения через нахо¬
дящиеся в их руках печать, радио и телевидение; формиро¬
ванием различных групп давления при парламентах и госу¬
дарственных учреждениях, а также другими средствами.
Непосредственное же управление находится в руках много¬
численной армии чиновников, которая отнюдь не обязатель¬
но рекрутируется из среды монополий или даже из среды
наиболее имущих классов. Трумэн и Джонсон, например,—
выходцы не из среды капиталистов, а из средних слоев, они
проделали типичную для американской политической систе¬
мы карьеру профессиональных политических боссов и чинов¬
ников. что не мешало им выполнять свои социальные функ¬
ции даже более откровенно, чем это делал, скажем, миллио¬
нер Кеннеди.
Сторонники буржуазной демократии широко используют
в пропаганде тот факт, что непосредственным управлением в
государственном аппарате заняты не сами монополисты, а
разного рода специалисты. Они говорят в этой связи о
«революции управляющих», об ослаблении влияния капита¬
ла на экономическую и политическую жизнь и т. п. Но эти
доводы несостоятельны в научном отношении. Все, или по
крайней мере все основные, рычаги по руководству государ¬
ством находятся как раз в руках монополий и тех групп из
среды имущих классов, которые разделяют с ними полити¬
ческую власть.
Этот факт лучше всего обнаруживается в период крити¬
ческих точек развития буржуазных государств, когда моно¬
полии уже прямо и непосредственно вмешиваются в реше¬
ние коренных проблем общественной жизни. Классическим
примером в этом отношении являются действия промыш¬
ленников Германии в 1933 году, которые в специальном
письме потребовали от Гинденбурга вручить бразды прав¬
ления Гитлеру. В другие же. более спокойные периоды мо¬
нополисты предпочитают оставаться в тени, что ни в коей
мере не ослабляет значения того вывода, что именно им
222

принадлежит экономическая и политическая власть в импе¬
риалистических государствах. Осуществляя руководство че¬
рез посредство огромной армии чиновников государственно¬
го аппарата, через парламенты и органы местного самоуп¬
равления, используя пропагандистскую машину, буржуаз¬
ную науку, различные механизмы выработки альтернатив¬
ных решений, монополии сохраняют руководство обществом
в своих руках.
«Тот особый слой, в руках которого находится власть в
современном обществе,— писал В. И. Ленин,— это — бюро¬
кратия. Непосредственная и теснейшая связь этого органа
с господствующим в современном обществе классом буржуа¬
зии явствует из истории (бюрократия была первым полити¬
ческим орудием буржуазии против феодалов, вообще протиЬ
представителей «стародворянского» уклада, первым высту¬
плением на арену политического господства не породистых
землевладельцев, а разночинцев, «мещанства») и из самых
условий образования и комплектования этого класса, в ко¬
торый доступ открыт только буржуазным «выходцам из
народа» и который связан с этой буржуазией тысячами
крепчайших нитей...» 27.
По нашему мнению, в основе различия понятий руко¬
водства и управления лежит различие уровней делегирова¬
ния власти: у руководства он наибольший. Руководство
означает способность осуществлять свою волю путем воздей¬
ствия в различных формах на руководимый объект. Разу¬
меется, руководство связано с наличием тех или иных власт¬
ных функций и полномочий, однако не сводится к осущест¬
влению власти. Например, руководство со стороны
политической партии основано в первую очередь на идейном
воздействии на массы. Та или иная партия может осуществ¬
лять функции прямого принуждения только в отношении
своих членов: может их наказывать, исключать из партии,
обязать выполнять свои решения и т. п. Что касается ос¬
тальной массы населения, то эффективность руководства
партии целиком зависит от ее политики, от того, в какой
степени ее идеи и конкретные решения отвечают интересам
тех или иных социальных групп.
Разграничивая понятия руководства и управления, необ¬
ходимо оговориться, что в данном случае мы имеем в виду
управление в узком смысле слова, главным образом полити¬
ческое управление.
Что касается таких понятий, как «контроль» и «влия¬
ние», то они либо входят как составной элемент в более об-
223

щие понятия («руководство», «управление»), либо выража¬
ют сравнительно меньшую степень участия во власти и в
управлении. Как правило, понятие контроля применяется в
отношении социальных групп, привлекаемых властью время
от времени к выполнению политических функций (напри¬
мер, выборы в капиталистических странах), а понятие влия¬
ния — для характеристики неформальных полномочий тех
или иных людей или групп.
Огромное влияние на всю сферу управления в развитых
странах капитализма оказывает научно-техническая рево¬
люция и ее требование коренной модернизации управления
производством, как и другими сферами жизни. В отличие
от промышленной революции в XVIII веке современная на¬
учно-техническая революция, начинаясь в науке и технике,
имеет всесторонний и даже, можно сказать, всеобъемлющий
характер. Она затрагивает все сферы общественной жизни:
экономику, культуру, управление. Ее социальным содержа¬
нием становятся изменения в общественном разделении тру¬
да, социальной структуре, культуре, потребностях и инте¬
ресах людей.
Как же сказывается научно-техническая революция в уп¬
равлении? Первое и самое очевидное — это изменение тех¬
нической базы управления. Речь идет о применении <— все
более широком и прогрессирующем — разного рода элект¬
ронно-вычислительной техники для решения управленче¬
ских задач. Здесь уместно сослаться на пример стремитель¬
ного распространения компьютеров в сфере управления про¬
изводством в США. Вот некоторые красноречивые цифры:
в 1955 году в Соединенных Штатах работало около
1000 электронно-вычислительных машин; к 1975 году, со¬
гласно имеющимся прогнозам, общая численность ЭВМ до¬
стигнет 80 тыс. единиц. Только эксплуатация ЭВМ про¬
мышленными компаниями США потребовала в 1969 году
затрат в сумме 14 млрд. долл.
В сборнике «США: современные методы управления»
содержатся хорошо подобранные материалы, анализирую¬
щие прогнозы вторжения НТР в сферу управления в Аме¬
рике 28. Американские специалисты полагают, что сейчас
только начинается настоящее царство вычислительных ма¬
шин. Они утверждают, что в 70-х годах вычислительные
машины станут хозяевами в промышленности как инстру¬
мент анализа, управления и принятия решений. Сама же
промышленность этих машин образует в течение десятиле¬
тия третью великую отрасль в мире после нефтяной и авто¬
224

мобильной. Уже сейчас компьютерами пользуются в эконо¬
мике США не только для накопления и обработки инфор¬
мации, но и для анализа ситуации в области финансов, сбы¬
та, планирования и контроля. Мы не говорим уже о контор¬
ской работе, где вычислительная техника используется уже
давно и успешно.
Вычислительная техника в сфере управления в США
используется прежде всего для решения управленческих и
организационных задач. Более сложный этап состоит в со¬
здании комплексных систем управления, которые опираются
на современную технику, методы обработки информации и
принятия оптимальных решений. Благодаря этому преодо¬
левается разрыв в уровне автоматизации собственно произ¬
водственной и административной сфер.
В 1962 году президент США Дж. Кеннеди писал участ¬
никам Всеамериканской конференции по проблемам управ¬
ления: «Все мы признаем роль космонавтов, их заслуги в
качестве пионеров, проложивших первые пути в космосе, но
в основе их подвига и многих других вдохновляющих успе¬
хов новой техники и технологии лежит сложная работа по
передовой организации и управлению новой системой. Мо¬
жет быть, это менее романтично, но это очень важно для
успехов наших усилий по подъему и росту обороны, науки,
экономики».
«Кибернетический переворот», «индустрия информа¬
ции» — все это стало тривиальными, ходовыми характерис¬
тиками тех изменений, которые вызываются научно-техни¬
ческой революцией. Применение ЭВМ вызвало к жизни
появление новых профессий — программистов и инженеров-
электроников. Сейчас в США имеется свыше 200 тыс. спе¬
циалистов этого рода. К 1975 году, по имеющимся прогно¬
зам, потребуется около одного миллиона программистов и
примерно полмиллиона инженеров по информационным сис-
99
темам .
Это первое, но далеко не единственное, что вносит науч¬
но-техническая революция в сферу управления. Другое на¬
правление, не случайно сопутствующее внедрению ЭВМ,—
применение системного подхода для прогнозирования и пла¬
нирования экономических и социальных процессов. Нако¬
нец, третье направление — изменение организационных
форм управления на основе требований эффективного внед¬
рения в экономику достижений науки и техники и теории
организации. Все это предъявляет новые требования к кад¬
рам. Появились новые специальности в сфере управленче¬
8—168
225

ского труда (программисты, моделисты). Происходит пере¬
квалификация кадров управленческого персонала в соответ¬
ствии с требованиями применения системного анализа к
экономико-математическим методам моделирования.
Под влиянием требований государственно-монополисти¬
ческого капитализма и научно-технической революции про¬
изошли серьезные сдвиги в развитии теории управления и
организации — наряду с экономическими теориями нее
большее место стали занимать социологические и социаль¬
но-психологические исследования процесса управления.
Ф. Тейлор, который пришел в теорию из практики, счи¬
тается на Западе основателем науки менеджмента в про¬
мышленной системе. Теорию организации он рассматривал
почти исключительно под углом зрения повышения эконо¬
мической эффективности. Человеческая сторона отношений
осталась вне поля его зрения. Его интересовали стимулы и
измерение результатов работы. Последователи Тейлора, та¬
кие как Гилберт, Эмерсон, положили начало течению, полу¬
чившему название инженерной психологии. Но ее бурное
развитие началось с применения электронно-вычислитель¬
ных машин. Узость подхода дала достаточно поводов для
критики тейлоризма как системы выжимания пота, игнори¬
рующей социальную сторону отношений на производстве.
Кроме того, тейлоризм совершенно исключал из объектов
своего исследования государство, армию, церковь и другие
организации.
Социологическое направление в исследовании организа¬
ции было заложено в западной науке работами Макса Ве¬
бера, и прежде всего его посмертным трудом «Экономика и
общество» 30 (1921 г.). Его теория идеальной бюрократии
исходила из рационального управления ролями на основе
технической квалификации. Эта квалификация устанавли¬
вается посредством формальных методов, например провер¬
кой знаний, тестами и т. п. В основу его подхода был поло¬
жен принцип иерархии, рациональности, порядка и объек¬
тивности. Вебер предлагал строгое регламентирование
деятельности работников четко установленными правилами.
Они должны были устранить необходимость конкретных
указаний для каждого случая. Само собой разумеется, что
при таком подходе формирование аппарата управления дол¬
жно было бы происходить не на основе выборов, а на осно¬
ве назначения. Веберовская теория рациональной бюрокра¬
тии легла в основу мощного течения в западной теории ор¬
ганизации, которая оказала значительное влияние на пути
226

и формы приспособления буржуазного аппарата управления
к современным условиям.
Сравнительно новое течение в теории организации свя¬
зано с развитием социальной психологии. Оно было зало¬
жено в 20-х годах на основе изучения малых групп в органи¬
зации. Впоследствии в своем развернутом виде это течение
получило название теории «человеческих отношений».
Это направление связано с так называемым Готорнским
экспериментом, ставшим впоследствии знаменитым. Иссле¬
довательская группа, работавшая на Готорнском заводе в
США, обнаружила любопытный факт — зависимость про¬
изводительности труда и атмосферы отношений на произ¬
водстве — между рабочими и управляющими, инженерами
и т. д. Исследователи сосредоточили свое внимание на двух
пунктах: создании благоприятной социальной атмосферы
на работе и методах осуществления надзора. Они обнаружи¬
ли, что коренная проблема, с которой столкнулись современ¬
ные промышленные рабочие — это потеря чувства соци¬
альной связи и распада системы ценностей. Как раз этим
мотивировалась необходимость внедрения «человеческих
отношений» в производство. Это была попытка восстанов¬
ления социальных связей исключительно в интересах повы¬
шения производительности труда. Иными словами, если
раньше на первое место ставились только экономические
стимулы («курица в каждом котелке»), то теперь в центр
выдвигалось внимание к человеку.
Серия социальных законов «нового курса» Франклина
Рузвельта, по крайней мере отчасти, была навеяна этими
теориями. Они выдвигали задачу поднять статус рабочего,
роль коллективных договоров, предоставить определенные
права профсоюзам. Многие предприниматели охотно под¬
хватили эти идеи: они решили, что им выгоднее, не повышая
заработной платы рабочим, платить им хорошим отношени¬
ем на производстве. Отсюда родилось участие рабочих в
прибылях, привлечение их в качестве акционеров. Практи¬
ческий смысл для рабочего в этом ничтожный, но социаль¬
но-эмоциональные иллюзии таким путем сеятся большие.
В последнее время под влиянием системного подхода в
США появилось новое течение, направленное на изучение
организационных форм и структуры управления. Самое све¬
жее слово здесь состоит в попытках отойти от традицион¬
ных «функциональных» или «линейно-функциональных»
форм построения организации и связать структуру с дости¬
жениями теории информации. Представители этого течения
8*
227

видят ряд недостатков в функциональной структуре. Они
утверждают, что функциональная система переносит центр
тяжести на обеспечение отдельных элементов за счет орга¬
низации как единого целого. При таком подходе руководи¬
тель функциональной структуры склонен считать свои зада¬
чи главными, а не исходить из общих целей организации.
Слабая координация функций, отсутствие горизонтальных
связей, что затрудняет планирование и контроль, установка
на самосохранение каждой структурной единицы — таковы,
по мнению современных американских теоретиков, распро?
страненные недостатки функционального типа организации.
С середины 60-х годов под влиянием самых последних
теорий организации в США были предприняты попытки
создания гибких организационных структур для выполне¬
ния отдельных программ. Программный или проектный
принцип организации основан на том, что создаются более
или менее универсальные структурные подразделения для
достижения определенных целей или осуществления кон¬
кретной программы. Таким путем хотят укрепить горизон¬
тальные межфункциональные связи и обеспечить приоритет
общих задач перед частными.
На практике, однако, попытки осуществления этих прин¬
ципов несколько охладили пыл его восторженных почитате¬
лей. Возникли свои сложности — нестабильность структу¬
ры, отсутствие должной специализации персонала, дублиро¬
вание в разных звеньях, трудности долгосрочного планиро¬
вания и др. Однако принцип — рассматривать структуру
не как иерархию соподчинения, а как процесс решения кон¬
кретных проблем тем не менее считается плодотворным все¬
ми современными американскими теоретиками.
В последние годы в США получила широкое применение
так называемая система ППБ (планирование, программиро¬
вание, бюджетирование). Вначале она была применена ми¬
нистерством обороны, а затем во многих других министерст¬
вах и ведомствах. В 1970 году более 60% различных феде¬
ральных программ было проанализировано и рассмотрено
с тпчки зрения системного подхода на основе применения
ППБ. Эта система ставит своей целью помочь официальным
лицам, принимающим решения, более эффективно исполь¬
зовать общественные ресурсы.
Одним из инициаторов — энтузиастов проведения этой
системы был небезызвестный министр национальной оборо¬
ны США Р. Макнамара, которого не случайно называли
счетно-решающей машиной. Американские специалисты ут¬
228

верждают, что только благодаря внедрению этой системы
министерство обороны США за период с 1964 по 1968 год
сэкономило 14 млрд. долл, по сравнению с первоначальны¬
ми наметками. Тем не менее эта система подверглась суро»
вой критике со стороны политических противников Макна¬
мары и прежней администрации в целом.
Придя к руководству, новая администрация Р. Никсона
все же сочла необходимым поддерживать дальнейшее раз¬
вертывание и этой системы. При президенте были созданы
советы по многим проблемам — по улучшению окружающей
среды, по проблемам городов, по делам сельской местности.
На них была возложена задача разработки научных мето¬
дов с целью составления программы. Наконец, в 1969 году
при Белом доме была образована научно-исследовательская
группа по национальным целям. Перед ней была выдвинута
задача определения перспектив развития и оценки долго¬
срочных последствий нынешнего экономического и социаль¬
ного развития, выработка предложений и альтернативных
курсов, сопоставление потребностей и возможностей, инте¬
грирование результатов научно-исследовательских работ,
которые производятся в стране.
Совершенствование организации управления стало в
США одной из сфер большого бизнеса. В стране сейчас
имеется 2,5 тыс. консультативных фирм, которые берут под¬
ряды на разработку конкретных программ для тех или иных
фирм, концернов, предприятий. Эти консультативные орга¬
низации сейчас продают свои услуги клиентуре в Запад¬
ной Европе и других районах мира. Более 70% ведущих
корпораций США и сотни крупнейших концернов в других
странах пользуются услугами консультативных фирм.
Современный анализ процесса управления делает основ¬
ной акцент на теории принятия решений — выяснении пу¬
тей разработки целей — политических, экономических, со¬
циальных, механизма сбора и обработки информации, выра¬
ботки альтернатив, оптимизации решений, контроля за их
исполнением, внесения коррективов.
Важнейший этап управленческого процесса — осуществ¬
ление целей и задач. Основные цели политики — завоева¬
ние, сохранение, укрепление и расширение власти, защита
экономического и социального строя, который служит ее
опорой, централизованное управление обществом, основан¬
ное на монополии государственного принуждения. Власть
выступает и как цель политики, и как средство для решения
социальных, экономических, культурных и иных задач.
229

Таковы самые общие цели политики. Но она выдвигает
и более частные задачи, связанные с регулированием полу¬
чения и распределения тех или иных экономических, соци¬
альных, культурных благ, созданием в обществе выгодных
для данного класса или классов внутренних и внешних ус¬
ловий существования, укреплением социальной опоры власти
и т. п. Речь идет, иными словами, о промежуточных целях,
о создании желаемых ситуаций или преодолении при мини¬
мальных издержках невыгодных и опасных ситуаций.
Политические цели — конечные и промежуточные —
определяются господствующими классами и формулируют¬
ся политическими лидерами и идеологами. Эти цели могут
быть в той или иной мере реалистичными или иллюзорны¬
ми, рациональными или иррациональными, достижимыми
или недостижимыми. С определением целей связана, следо¬
вательно, эффективность функционирования власти.
Необходимо различать классовые, групповые и личные
цели в политике. Основные, главные ее цели, как правило,
отражают интегрированные интересы господствующих клас¬
сов. Они касаются таких фундаментальных устоев общест¬
ва, как защита господствующей системы собственности и
социальных отношений, и потому воплощаются в основных
институтах политической системы — государстве, консти¬
туции, партиях, структуре средств массовой коммуникации
и т. п. Что касается промежуточных и частных целей в по¬
литике, то они нередко выражают групповые и даже личные
интересы. Например, гонка вооружений в капиталистиче¬
ских странах больше отвечает интересам военно-промыш¬
ленного комплекса, политика мирного сосуществования —
интересам тех групп монополий, которые заинтересованы в
торговых связях со странами социализма.
Политические цели формируются в ожесточенной борь¬
бе, в которой участвуют самые различные силы: классы,
группы, нередко соперничающие за влияние. Проследить
истоки того или иного политического плана, линии, замысла
и составляет одну из задач политического исследования.
Политические цели обычно предопределяют и выбор
средств для их достижения, методов разработки решений и
их осуществления на практике.
Мы не ставим перед собой задачу рассмотреть всю сум¬
му средств и методов, используемых для разработки поли¬
тических целей. Назовем лишь в порядке перечисления ос¬
новные проблемы этой обширной темы. Сюда относятся:
соотношение стихийности и сознательности в разработке по¬
230

литики; способы решения конфликтов, представляющих со¬
бой «узел» политического развития; проблема выбора реше¬
ния; значение и последствия политической ошибки; пробле¬
ма неотложности решения в политике; научные методы
прогнозирования политических ситуаций; реализм, утопизм
и иррационализм в политике. Очевидно, что каждая из этих
проблем нуждается в самостоятельном анализе.
В тесной связи с этим стоит проблема принятия реше¬
ний как важная составная часть науки управления и теории
политики. Сам термин «теория принятия решений» (Decisi¬
on making theory) появился в середине XX века и вскоре
прочно вошел в обиход социологов и политологов различ¬
ных школ и направлений. Теория принятия решений прило¬
жима ко всем общественным наукам, поскольку она отра¬
жает процессы, проходящие во всех сферах социальной
жизни. Специфика же политических решений состоит в
том, что они исходят от органа политической власти и ха¬
рактеризуют важный этап процесса его функционирования.
Теория принятия решений предполагает изучение сле¬
дующих компонентов: само решение, социально-историче¬
ские условия его формирования, промежуточный элемент
(реформатор), через который проходит решение. В свою
очередь, социально-исторические условия включают в себя
конкретную ситуацию, состояние системы, альтернатив¬
ные решения, реакцию власти на альтернативные решения в
саморегулирующихся и открытых системах, требования пе¬
ремены решения — технические или социальные, волю к
принятию решений, сферу приложения решения, эффектив¬
ность решения, обратное влияние.
Немалый интерес представляет изучение различных пу¬
тей влияния на политические силы, от которых зависит
принятие решений (это определяется конкретными социаль¬
но-историческими ситуациями). В зависимости от способно¬
сти к принятию решения в критической ситуации политиче¬
ские системы могут характеризоваться как революционные
либо как консервативные, неспособные к трансформациям.
При наличии в системе социальных ожиданий, связанных с
изменением целей и ценностей данной социальной системы,
а также групп, которые выступают выразителями этих ожи¬
даний, и при неспособности (или нежелании) органов влас¬
ти провести изменения, требуемые обществом или его ча¬
стью, возникает революционная, или кризисная, ситуация.
Возможные следствия этой ситуации: а) власти, манев¬
рируя, отвечают на выдвигаемые требования серией полу-
231

мер, формальной реорганизацией системы, по существу не
решая назревших задач; б) органы власти принимают ре¬
шение о кардинальной реорганизации данной социальной
системы; в) власти не реагируют на социальные устремле¬
ния общества — тогда кризисное состояние распространя¬
ется на все общество. Так теория принятия решений при
правильном ее истолковании по своей проблематике пере¬
плетается с коренными задачами борьбы за переустройство
общества на революционных началах.
Представляют интерес некоторые результаты эмпириче¬
ских исследований в области теории принятия решений с
применением математических методов. Одна из наиболее
содержательных работ по этой проблеме, выпущенных в
свет в последние годы,— исследования Герберта Саймона31,
ведущего американского специалиста по вопросам примене¬
ния электронно-вычислительной техники для моделирова¬
ния психологических и социальных процессов.
Герберт Саймон, автор и соавтор более двухсот моно¬
графий и статей по проблемам реорганизации и управления,
причисляет себя к радикалам по взглядам на технические
перспективы автоматизации и к консерваторам по оценкам
ее социально-экономических перспектив. Он полон восхище¬
ния перед безграничными возможностями научно-техниче¬
ского прогресса, но, хотя и признает законными опасения
ученых за дальнейшие судьбы общества, пытается всеми си¬
лами развеять эти опасения, предлагая ряд частичных пре¬
образований.
Нас интересует в данном случае его попытка определить
пределы применимости математических методов в теории
принятия решений. Вот как он разбивает процесс принятия
решений: 1) поиски проблемы для принятия решений, или
«информационная» деятельность; 2) поиски возможных пу¬
тей для принятия решений, или «конструктивная» деятель¬
ность; 3) выбор опоеделенного пути, или «альтернатив¬
ная» деятельность. Все решения автор подразделяет на два
класса: программируемые и непрограммируемые.
Программируемые решения обычно не содержат в себе
каких-либо творческих индивидуальных моментов, в то вре¬
мя как непрограммируемые решения основываются на твор¬
ческих интеллектуальных способностях человека. Методы
принятия программируемых решений обычно основываются
на хорошо изученных правилах и процедурах. Современная
техника принятия программируемых решений предполага¬
ет, по утверждению Саймона, использование всевозможных
232

математических методов и обработку данных на электронно-
вычислительных машинах.
Традиционные методы принятия непрограммируемых ре¬
шений основываются обычно на продуктивном мышлении
человека, его опыте и интуиции. Непрограммируемыми яв¬
ляются, например, решения, принимаемые при разработке
стратегических планов во время военных действий, а также
все решения в области административного руководства. При
решении такого рода задач разработка эффективных мате¬
матических моделей затруднена из-за больших содержа¬
тельных и формальных сложностей. Стремление во что бы
то ни стало подогнать эти задачи под математическое ре¬
шение может привести к тому, что действительная проблема
упростится до такой степени, что утратится всякое сходство
с реальностью. Предостерегая против веры во всесилие чис¬
то математических методов, Саймон делает такое заключе¬
ние: сфера применения математики огромна, и она все бо¬
лее расширяется, но нельзя предположить, чтобы она охва¬
тила всю область принятия решений.
В работе Г. Саймона в целом правильно ставится вопрос
о роли формализованных теорий в сфере социально-полити¬
ческих исследований. Нельзя не согласиться и с его призы¬
вом к большой осторожности при математизации и киберне¬
тизации анализа общественных явлений, поскольку соци¬
ально-политические процессы связаны в основном с реше¬
нием непрограммируемых задач.
Наконец, надо сказать о дальнейшем развитии теории
организации. В политической сфере проблемы организации
занимают особо важное место, ибо через их посредство клас¬
сы и другие социальные группы добиваются осуществления
своих целей и удовлетворения своих интересов.
Обычно под организацией в зарубежной социологии по¬
нимают социальные единицы (или группы людей), которые
преднамеренно создаются и перестраиваются для осуществ¬
ления определенных целей. К числу организаций относятся
корпорации, паотии, армии, школы, больницы, церкви,
тюрьмы и пр. Из их числа исключаются племена, классы,
этнические группы, связанные узами дружбы, семья и дру¬
гие социальные общности. Организацию обычно характери¬
зуют с помощью таких понятий, как разделение труда, вла¬
сти и коммуникаций, содействующих осуществлению опре¬
деленных целей; наличие одного или нескольких центров
власти, которые управляют согласованными усилиями орга¬
низации и направляют их на осуществление ее целей; струк¬
233

тура организации и методы ее развития в целях повышения
эффективности; кадры и методы их перестановки и замены.
* *
Развитие экономических, социальных и политических
процессов в современном капиталистическом обществе в по¬
следние десятилетия подвело к этапу острых социально-по¬
литических кризисов. Обострение кризисных явлений вызы¬
вает мобилизацию сил защитников оказавшейся под угро¬
зой системы. Соответственно совершенствуется стратегия
борьбы за сохранение ее устоев.
Прежде всего предпринимаются усилия, для того чтобы
более последовательно и целеустремленно проводить поли¬
тику социального маневрирования, оказавшуюся по рйду
причин недостаточно эффективной на предыдущем этапе.
В частности, большое внимание уделяется попыткам пере¬
хватить и выхолостить передовые лозунги, под которыми
ведется ныне социальная и политическая борьба. Речь идет
о том, чтобы более решительно, чем прежде, осуществлять
определенные реформы, которые требует народное движе¬
ние. и использовать их для укрепления политических пози¬
ций государственно-монополистического капитализма.
Не исключено, однако, и другое. В сложном положении,
теряя контроль над массами, господствующий класс, как
показывает опыт, склонен прибегать к открытой силе.
При этом он, не задумываясь, сжигает богов, котооым по¬
клонялся, и поклоняется богам, которых сжигал. В после¬
военные десятилетия в чистом виде такие действия были
редкими. Гораздо чаще стратегия правящей верхушки оп¬
ределялась формулой: политический и социальный маневр+
+ прямое насилие. Однако соотношение этих элементов
определяется и будет определяться особенностями и тради¬
циями страны, остротой социально-политического кризиса,
расстановкой политических сил, ситуацией, в которой нахо¬
дится правящая верхушка, и крепостью позиций массовых
движений, противостоящих господству монополистического
капитала.

ГЛАВА
ПЯТАЯ
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
МЕЖДУНАРОДНЫХ
ОТНОШЕНИЙ
И МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ
Международные отношения с момента своего возникнове¬
ния являются объектом научного изучения. Закономерности
этих отношений издавна рассматривалась философией. Их
конкретные проявления испытывались историей. Формы ре¬
гулирования этих отношений составляли предмет междуна¬
родного права.
Однако в современных условиях традиционные методы
исследования международных отношений оказались недос¬
таточными. Решающую роль в этом сыграла коренная лом¬
ка привычных представлений об этом предмете, вызванная
научно-техническим и социальным развитием. Применение
историко-сравнительного метода было заторможено отсут¬
ствием сравнительных ситуаций. Философский подход, ос¬
нованный на высокой абстракции и анализе типичных соци¬
ально-экономических ситуаций, оказавшись перед изобили¬
ем новой конкретной информации, не укладывающейся в
привычные схемы, обнаружил слабости. Юридический под¬
ход, связанный с описанием правовых форм социально-по¬
литического процесса и международно-правовым решением
назревших проблем, выявил недостаточную эффективность
в условиях, когда силовой элемент стал стержнем, вокруг
которого напластовываются межгосударственные связи.
Разумеется, все эти средства научного исследования со¬
храняют свою ценность. Международные отношения в боль¬
шей мере, чем любая другая сфера общественной жизни,
нуждаются в комплексном подходе. Однако наиболее пло¬
дотворным для изучения новых явлений представляется со¬
циологический подход, и прежде всего системный анализ,
который основан на исследовании взаимодействий всех эле¬
ментов и сил, участвующих в международной жизни, кон¬
кретных и реальных ситуаций, позиций и целей социальных
235

факторов, характера и источников конфликтов, их реальной
цены, социально-психологических факторов, влияющих на
тех, кто принимает решения.
К. Маркс и Ф. Энгельс дали образцы конкретно-содер¬
жательного анализа международных отношений. Серия на¬
писанных ими работ, посвященных оценке общеевропейской
ситуации, последствий восточной политики Англии и Фран¬
ции, внешней политики царской России, международного
значения гражданской войны в Соединенных Штатах и т. д.,
до сих пор остается непревзойденным образцом всесторон¬
него, прежде всего социологического, материалистического
исследования проблем международной политики.
Традиция марксистских исследований в области между¬
народных отношений была продолжена и развита В. И. Ле¬
ниным. Классической марксистской работой в этой области
была и остается книга «Империализм, как высшая стадия
капитализма». Разумеется, объект исследования этой книги
гораздо шире, чем внешнеполитическая сфера; тем не менее
социальный механизм внешнеполитических отношений про¬
слежен в ней с поразительной точностью и скрупулез¬
ностью. Можно назвать также десятки других книг и статей
В. И. Ленина, имеющих непревзойденное значение для по¬
нимания социологических проблем международных отноше¬
ний.
Ленинские работы, посвященные мировой политике,
важны не только с точки зрения методологии. Огромную
ценность представляет и заключенный в них содержатель¬
ный анализ. Исследуя колониальную политику великих дер¬
жав, конкретные отношения между Россией и Японией на
Дальнем Востоке, европейский узел противоречий, специфи¬
ку отношений между Соединенными Штатами и Европой,
В. И. Ленин с предельной ясностью вскрыл систему связей
между экономическими, социальными и политическими ин¬
тересами правящих социальных групп и классов и целями,
характером и методами внешней политики великих держав
и показал механизм этих связей.
До Октябрьской революции система империализма без¬
раздельно господствовала на земном шаре; после победы ре¬
волюции Советское государство находилось в окружении
капиталистических стран, совокупные силы которых значи¬
тельно превосходили мощь социалистической страны. Те¬
перь империализм не только перестал быть безраздельно
господствующей силой, ему противостоит мощная мировая
социалистическая система, возросшее национально-освобо¬
236

дительное движение, организованная сила рабочего класса
и всех трудящихся.
При изучении системы международных отношений осо¬
бое значение имеет факт неуклонного изменения соотноше¬
ния сил на мировой арене — прогрессирующее ослабление
системы империализма и рост могущества мирового социа¬
лизма, всех сил прогресса и мира. В. И. Ленин говорил, что
после 1917 года ни одно международное явление не может
быть правильно понято, если не поставить во главу угла Со¬
ветскую Россию. Тем более ни одно явление не может быть
понято сейчас без учета факта существования социалистиче¬
ской системы. В нашу эпоху мировое развитие определяется
ходом и результатами борьбы и соревнования двух противо¬
положных социальных систем — социалистической и капи¬
талистической. В этом отличительная особенность эпохи.
Мировая социалистическая система и ее развитие оказыва¬
ют огромное влияние на всю совокупность международных
отношений, на дело мира во всем мире.
Основное внимание было уделено В. И. Лениным такой
кардинальной проблеме, как войны в эпоху империализма.
Для Ленина-исследователя война была не только вооружен¬
ным конфликтом большего или меньшего масштаба с кон¬
кретной датой конца и начала. Он рассматривал ее как зве¬
но в цепи событий, в начале которой лежали коллизия эко¬
номических интересов, степень социального накала в стра¬
нах — участницах конфликта, политические устремления
правящих групп и классов. Он тщательно изучал подоплеку
этих событий: расстановку классовых и политических сил в
соответствующих странах, специфику групповых интересов,
особенности механизма власти, деятельность дипломатиче¬
ского аппарата.
Основанные на этом анализе выводы отличались пора¬
зительной точностью. Задолго до начала первой мировой
войны В. И. Ленин различил контуры надвигающейся воен¬
ной угрозы. Уже в первые дни войны он определил ее ха¬
рактер, предполагаемые масштабы, позиции сторон и наи¬
более вероятные пути выхода из мирового военного кон¬
фликта. Это дало ему возможность разработать единствен¬
но правильную в тех условиях стратегию революционного
рабочего движения.
Очевидно, что значение этих преимуществ особенно ве¬
лико в современных условиях, когда роль международных
отношений резко возросла и есть все основания считать,
что этот рост будет продолжаться в дальнейшем.
237

Возрастание значения международных отношений обус¬
ловлено объективными причинами. Одной из наиболее важ¬
ных среди них является превращение системы социализма
в решающий фактор мирового развития. Это обстоятельст¬
во, с одной стороны, вызвало поляризацию международных
отношений, а с другой — обеспечивает все большее влияние
реального социализма на их развитие, на формирование ми¬
ровой политики.
Бесспорным является факт, что внешнеполитические
действия государств и коалиций служат выражением и фор¬
мой классовой борьбы на международной арене. Поэтому в
сложившихся условиях любые внутренние процессы ска¬
зываются на международной атмосфере, а внешние — на
внутреннем развитии гораздо сильнее, чем в предшествую¬
щие эпохи. Важнейшим фактором возрастания роли меж¬
дународных отношений стала научно-техническая револю¬
ция в военном деле. Создание современных средств массо¬
вого уничтожения с особой остротой поставило проблему
войны и мира. Предотвращение новой мировой термоядер¬
ной войны превратилось в предпосылку дальнейшего про¬
гресса человечества. Но это значит, что повысилось значе¬
ние той сферы государственной деятельности, в рамках ко¬
торой решается данная проблема Таким образом, и с этой
точки зрения международные отношения приобрели допол¬
нительное влияние.
Расширение объема этой сферы связано также с сущест¬
венным ростом числа субъектов международных отношений.
За истекшие десятилетия количество государств, выступаю¬
щих на международной арене, заметно возросло. Одновре¬
менно возросла и продолжает возрастать внешнеполитиче¬
ская свобода действий у тех стран, котооые раньше облада¬
ли лишь формальной независимостью. В результате многие
вопросы, решавшиеся прежде во внутриполитической сфере,
стали объектом внешнеполитических решений. Иными сло¬
вами, произошло своеобразное перераспределение функций
между внутриполитической и внешнеполитической сферами
в пользу последней.
Возросшее значение международных отношений при¬
влекло к ним пристальное внимание буржуазных ученых.
С начала 50-х годов в данную область хлынули интеллекту¬
альные силы, занятые прежде в иных сферах.
Было бы односторонним расценивать эту активность
только с точки зрения пропаганды. Пропагандистская на¬
правленность большинства исследований очевидна. Но за
238

пропагандой, как и за модой, которой стала международная
проблематика, скрываются и серьезные практические рас*
четы. Объективные потребности управления в странах раз¬
витого капитализма выдвинули перед общественными нау¬
ками социальный заказ: разработать более совершенный
инструментарий для реализации внешнеполитических целей.
Не случайно проблематикой международных отношений
занимаются такие крупные научные силы в западных стра¬
нах, как Дж. Алмонд, Г. Моргентау, М. Каплан, Б. Броди,
Э. Бехэн, Г. Киссинджер, П. Нитце, Р. Осгуд, Т. Шеллинг,
Г. Кан, Р. Арон и др. В этой обстановке западная буржуаз¬
ная социология также стала проявлять особый интерес к
весьма перспективному системному анализу.
Одним из первых буржуазных ученых, попытавшихся
применить системный подход к исследованию международ¬
ных отношений, был американец Э. Райт ł. Опираясь на
опыт, накопленный естественными науками, он пришел к
выводу, что анализ этих отношений наиболее перспективен,
если рассматривать их как целостную совокупность, нахо¬
дящуюся в своеобразном аналитическом силовом поле взаи¬
модействий2, которое составляют материальные, мораль¬
ные, интеллектуальные и психологические факторы. Воз¬
действие этих факторов, согласно Райту, характеризуется
как силой, так и направлением (вектором).
Работы Э. Райта явились шагом вперед по сравнению с
предыдущими исследованиями буржуазных социологов, спе¬
циализирующихся в области международных отношений,
ибо исходили из необходимости всестороннего учета как
внешних, так и внутренних факторов их развития. Однако в
целом предложенная им модель страдала рядом принципи¬
альных недостатков. Оппоненты Райта, в том числе среди
буржуазных ученых, с самого начала обращали внимание
на нечеткость и чрезмерную усложненность его методологи¬
ческих позиций, смешение уровней абстракции, непоследова¬
тельность при выборе факторов, произвол в их количествен¬
ной оценке и т. д.
Реальные недостатки концепций Райта укрепили распро¬
страненную до этого точку зрения, согласно которой сис¬
темный подход на «глобальном» международном уровне не
имеет реальной перспективы. Поэтому большинство буржу¬
азных исследователей сосредоточили свое внимание на си¬
стемном анализе конкретных явлений и процессов (теория
конфликтов, анализ ситуаций и др.). Это направление до
сих пор остается господствующим в западной социологии.
239

1.	Международные отношения
как система
Основные марксистские принципы системного анализа при¬
менительно к общественным, в том числе политическим,
процессам были изложены выше. В данном случае уместно
говорить лишь о специфике объекта.
Как известно, при рассмотрении любой совокупности
как системы сразу же выделяются два комплекса проблем —
один, связанный с процессами внутри нее, и другой, кото¬
рый порождается ее отношениями со средой. Применитель¬
но к рассматриваемому объекту указанные комплексы обре¬
тают форму закономерностей функционирования и разви¬
тия международных отношений как таковых, с одной сторо¬
ны, и взаимосвязи между этими отношениями и экономиче¬
ским, социальным и политическим развитием на националь¬
ном (государственном), региональном и глобальном уров¬
нях— с другой.
Говоря об этих комплексах, следует, конечно, постоянно
помнить, что указанное разделение весьма условно. Очевид¬
но, что на эмпирическом уровне существует самая тесная
связь между функционированием и развитием международ¬
ных отношений и совокупностью воздействий, идущих к
ним от среды и обратно. В ряде случаев трудно определить,
к какому из двух комплексов следует отнести тот или иной
фактор, ту или иную ситуацию. Движение протеста против
американской агрессии во Вьетнаме может быть рассмотре¬
но как импульс, исходящий из внешней среды, и как эле¬
мент самой системы международных отношений. Острый
финансовый кризис, поразивший валютную систему совре¬
менного капитализма в 70-х годах, в зависимости от подхо¬
да выступает по отношению к системе международных отно¬
шений и как внешний, и как внутренний фактор.
Однако в интересах анализа условное выделение обоих
комплексов оправдано, ибо открывает дополнительные воз¬
можности изучения тех связей, которые формально разры¬
ваются. Важно только избегать абсолютизации такого раз¬
рыва, постоянно помня, что любое членение живой ткани
общественного процесса носит в большей или меньшей мере
теоретический характер.
Обращаясь к конкретному материалу, исследователь
международных отношений сразу же сталкивается со слож¬
ной и принципиально важной методологической проблемой
выбора системообразующих связей, или. иными словами, ос¬
240

новной, базовой системы. Разумеется, с формальной точки
зрения системой можно считать любой целостный комплекс
взаимосвязанных элементов, образующих особое единство
со средой. Системному анализу поддается и отдельная ситу¬
ация, и региональное объединение, и т. д. Но если принять
за базовую систему лишь часть международных отношений,
то в роли среды данной системы будут выступать явления,
события и действия, как правило, сами являющиеся частью
международных отношений. При системном анализе, напри¬
мер, ближневосточной проблемы, средой являются в первую
очередь официально сформулированные интересы и пози¬
ции каждого из заинтересованных государств или групп го¬
сударств.
Очевидно, что, применительно к каждому конкретному
случаю, такой подход может быть оправдан. Он позволяет
проанализировать варианты развития событий, действия
заинтересованных сторон, облегчить поиски наиболее опти¬
мального решения. Однако в более широком плане подоб¬
ный подход таит в себе серьезную опасность замыкания ис¬
следования в преимущественно дипломатической сфере, за¬
бвения экономической и социальной обусловленности меж¬
дународных процессов.
Этот серьезный недостаток может быть преодолен толь¬
ко в том случае, если за базовую, исходную систему будет
принята вся совокупность международных отношений, то
есть вся система связей, образующая мировую политику,
под которой мы понимаем общую линию международного
развития, складывающуюся под воздействием классовой
борьбы на международной арене, национальных политик и
исторических традиций. В этом случае в качестве среды бу¬
дут фигурировать импульсы, поступающие в международ¬
ную сферу через внутриполитические механизмы нацио¬
нальных государств. Подобный выбор системы позволяет
проследить воздействие основных факторов, определяющих
формирование и развитие внешнеполитических интересов, а
также подоплеку конкретных внешнеполитических акций,
которые в конечном счете определяют политическую реаль¬
ность международных отношений.
Иными словами, выделение всей совокупности междуна¬
родных отношений как базовой системы представляет собой
наиболее адекватную форму исследования воздействия на
эти отношения первичных общественных процессов, проис¬
ходящих в материальном базисе и политической надстройке
каждой конкретной страны.
241

Выделение всей совокупности международных отноше¬
ний в качестве базовой системы, разумеется, не исключает
системного подхода к международным процессам на регио¬
нальном и ситуационном уровнях. Региональные и ситуаци¬
онные системы выступают в этом случае как подсистемы
или элементы общей системы международных отношений и
изучаются в этом качестве. При таком ранжировании воз¬
можность преувеличения значения важных, но по своему
значению вторичных или даже третичных факторов сводит¬
ся до минимума.
В этой связи понятно, почему противоположность под¬
хода марксистов и буржуазных социологов, занимающихся
системным анализом международных отношений, прояви¬
лась, как уже отмечалось, прежде всего при выборе базовой
системы. Для немарксистской социологии всегда было харак¬
терно пренебрежение экономическими и социальными фак¬
торами общественного развития, переоценка чисто полити¬
ческих и личностных воздействий. Такая позиция предпо¬
лагает определенные методологические решения. Отсюда и
концентрация усилий на системном анализе частных проб¬
лем, формально оправдываемая трудностями, с которыми
связан системный подход к более обширной сфере.
Эта тенденция хорошо прослеживается по работам аме¬
риканского профессора М. Каплана, составившего себе имя
в данной области3. Каплан сознательно избегает термина
система международных отношений и предпочитает опери¬
ровать понятием международной системы. При этом под ме¬
ждународной системой понимаются варианты расстановки
сил на основе некоторого набора участвующих организа¬
ций, государств или групп государств (акторов — по терми¬
нологии М. Каплана).
Всего Капланом первоначально было выделено шесть
типов международных систем: система «баланса сил», сво¬
бодная биполярная система, жесткая биполярная система,
универсальная система, иерархическая система и система ве¬
то. Затем были предложены различные модификации от¬
дельных систем 4.
При моделировании систем Каплан использует пять ти¬
пов переменных: основные правила, правила преобразова¬
ния, переменные классификации акторов, переменные, опи¬
сывающие боевой потенциал, и переменные, связанные с
информацией.
В системе «баланса сил» основными акторами являются
только национальные государства с широкими военными и
242

экономическими возможностями. Это — система, в которой
не существует дифференциации ролей. Предполагается, что
если в ней насчитывается менее пяти государств-акторов, то
она может оказаться неустойчивой. Если имеется пять или
больше таких государств, то они проявляют заинтересован¬
ность в том, чтобы не допустить устранения других госу¬
дарств как основных акторов системы, сохранив их как бу¬
дущих союзников. В то же время каждый из акторов заин¬
тересован в максимальном обеспечении безопасности путем
получения больших, чем равные, возможностей в системе.
Поэтому они образуют союзы и вступают между собой в
войны. Но войны эти носят локальный характер, а союзы
быстро меняются. Возникающие коалиции чаще всего на¬
правлены против акторов, стремящихся к господству или
обладающих организационными или идеологическими пре¬
имуществами, способными обеспечить господствующее поло¬
жение. Любое из союзных государств-акторов может быть
приемлемым партнером, ибо только таким образом оно в со¬
стоянии обеспечить себе оптимальную вероятность того, что
будет членом победившей коалиции или не слишком постра¬
дает при поражении, если окажется в проигравшей коали¬
ции. Такая система, по Каплану, абсолютно устойчива.
В свободной биполярной системе роли дифференцирова¬
ны; они состоят из акторов различных типов: отдельных
государств, блоков государств, лидеров блоков, членов бло¬
ков, неприсоединившихся стран и универсальных организа¬
ций. Устойчивость такой системы возрастает в том случае,
если лидеры блоков обладают монополией на атомное воо¬
ружение. Союзы создаются на базе постоянных общих ин¬
тересов. Войны имели бы тенденцию к превращению из ло¬
кальных в тотальные, если бы не сдерживающее влияние
огромной разрушительной силы ядерного оружия, а также
посреднической деятельности неприсоединившихся стран и
универсальных акторов. Такая система в принципе менее
устойчива, чем система «баланса сил».
Жесткая биполярная система в принципе имеет много
общего со свободной биполярной системой. Отличие состо¬
ит в том, что в жесткой системе упраздняется роль непри-
соединившегося государства и в значительной степени атро¬
фируется роль универсальной организации. В случае воз¬
никновения такой системы она характеризовалась бы очень
высоким напряжением.
Универсальная система, выделяемая Капланом, носит
чисто предположительный характер. Она могла бы, по его
243

мнению, возникнуть в том случае, если бы ряд политических
полномочий был передан универсальной организации. Та¬
кая система потребовала бы от части своих членов переори¬
ентации, поскольку предпочтение было бы оказано коллек¬
тивным и международным ценностям.
Иерархическая система выглядит как некая модифика¬
ция универсальной. Предполагается, что она могла бы воз¬
никнуть вследствие изменения масштабов международной
организации или установления единоличной власти какого-
либо одного актора.
Система вето — это система государств-акторов или бло¬
ков-акторов, в которой каждый актор располагает значи¬
тельным запасом атомных вооружений. Члены такой систе¬
мы не склонны к образованию союзов. Они стремятся к то¬
му, чтобы вероятность войны не увеличивалась, но при этом
сохранялось бы напряжение, порождающее относительную
неустойчивость. Эта система менее устойчива, чем свобод¬
ная биполярная система.
Приведенное выше достаточно подробное изложение
трактовки М. Капланом международных систем позволяет
выявить ее серьезные методологические недостатки. Оче¬
видно, что при таком подходе плохо используются богатые
возможности системного анализа и резко сужается круго¬
зор исследователя. При этом в самом поле исследования,
которое избрал себе Каплан, неизбежно возникают принци¬
пиальные искажения, ставящие под сомнение предполагае¬
мые результаты.
Сознательно отказавшись от анализа воздействий, иду¬
щих от сферы, лежащей вне международных отношений,
М. Каплан получил схемы, лишенные реальных связей с
конкретной действительностью. Из шести международных
систем, которыми он оперирует, четыре, по его собственно¬
му признанию, носят предположительный или нормативный
характер. Только две из них — система «баланса сил» и
свободная биполярная система — имеют выходы на эмпи¬
рическую ситуацию. Однако эти выходы весьма условны,
поскольку каждой из упомянутых систем предпосланы ак¬
сиомы, отражающие либо личную ценностную ориентацию
автора, либо односторонне интерпретированный историче¬
ский опыт.
По меньшей мере странно звучит, например, утвержде¬
ние М. Каплана, будто система «баланса сил», которую он
исследовал особенно тщательно, порождает лишь войны ло¬
кального типа. Эмпирическим аналогом системы «баланса
244

сил», насколько можно судить, является классическая си¬
туация, существовавшая в мире во второй половине XIX —
первой половине XX века, хотя сама схема неточно пере¬
дает эту ситуацию. Известно, однако, что такая система по¬
родила не только локальные войны (с некоторой натяжкой
такими войнами можно было бы считать прусско-австрий¬
скую войну 1866 г., франко-прусскую войну 1870—1871 гг.
и русско-японскую войну 1904—1905 гг.).В ее рамках гото¬
вилась и разразилась кровопролитная первая мировая вой¬
на 1914—1918 годов и в какой-то мере еще более разруши¬
тельная вторая мировая война.
Таким образом, один из важных постулатов М. Каплана
применительно к наиболее исследованной системе не выдер¬
живает сопоставления с реальной действительностью.
То же самое можно сказать и о втором важном постула¬
те, относящемся к системе «баланса сил». Автор считает ее
абсолютно устойчивой. О степени этой «устойчивости» мож¬
но судить потому, что в результате первой мировой войны,
возникшей в рамках системы, из цепи крупных империалис¬
тических держав выпало важнейшее звено: царская Россия.
Вторая мировая война привела к дальнейшему сужению
сферы действия указанной международной системы в ре¬
зультате победы социалистических революций в ряде стран
Европы и Азии. Да и сама оставшаяся система пережила
такие потрясения, что фактически преобразовалась, в соот¬
ветствии с критериями самого Каплана, в иную — биполяр¬
ную систему.
Существенные искажения в процессе исследования меж¬
дународных систем того типа, который выделен М. Капла¬
ном, обусловлены также тем, чт© из-за отрыва внешнеполи¬
тических процессов от импульсов извне акторам произволь¬
но приписываются априорные цели. При этом не
учитывается ни тип общественных отношений в данном об¬
ществе, ни расстановка классовых сил, ни институциональ¬
ный механизм, ни реально существующие внешнеполитиче¬
ские ценности, ни каналы воздействия на органы, принима¬
ющие внешнеполитические решения, ни характерные
особенности личности или аппарата, которые принимают
такие решения.
Предполагается, например, что каждый актор, действую¬
щий в рамках международной системы, постоянно, вне за¬
висимости от ситуации стремится к максимализации влас¬
ти. Очевидно, однако, что такой подход с самого начала
ставит на одну доску агрессивные и миролюбивые государ¬
245

ства. Это совершенно неверно, особенно в условиях, когда
существуют государства с различным социально-экономи¬
ческим строем, накладывающим решающий отпечаток на
формирование внешнеполитических целей. Но даже если
рассматривать ситуацию применительно лишь к капиталис¬
тическому миру, приписывание всем акторам извечного
стремления к максимализации власти неправомерно. Опре¬
деление внешнеполитических целей обусловлено набором
факторов и может меняться во времени. Анализируя исто¬
рический опыт, нетрудно выявить ситуации, при которых
внешнеполитической целью достаточно большого и сильного
государства становилось, например, стремление к сохране¬
нию уровня власти. Внешнеполитической целью при опре¬
деленных обстоятельствах может стать сохранение или по¬
лучение мира даже за счет сокращения уровня власти.
В предвоенный период в международной системе балан¬
са сил, по Каплану, включавшей нацистскую Германию,
фашистскую Италию, Соединенные Штаты, Англию и
Францию, два актора (Германия и Италия) ставили своей
целью максимализацию власти в форме прямой территори¬
альной экспансии, а три остальных добивались сохранения
уровня власти за счет государств и народов, не входивших
в упомянутую систему. Подобное соотношение целей нашло,
как известно, свое выражение в так называемой политике
умиротворения.
За 70 лет до этого, в период героической Парижской
коммуны, контрреволюционное Версальское правительство
охотно пошло на «минимизацию внешнеполитической влас¬
ти», чтобы получить мир, необходимый для расправы с ре¬
волюционным движением внутри страны.
Очевидно, что приписывание акторам однозначных,
твердо фиксированных априорных целей не может быть по¬
ложено в основу действительно научного исследования.
Пытаясь преодолеть эту очевидную трудность, другой
американский ученый — проф. Генри Моргентау, попытался
разработать понятие национального интереса. Очевидно,
что национальный интерес — это реальный фактор, опреде¬
ляющий внешнеполитическое целеполагание. Тем не менее
попытки Моргентау определить этот фактор, даже по оцен¬
ке его буржуазных коллег, оказались малоплодотворными.
Национальный интерес — крайне сложное, синтетическое по¬
нятие, поддающееся расшифровке только при всестороннем
учете материальных и социальных условий существования
государства. Его нельзя определить однозначно, вне зави¬
246

симости от экономической ситуации внутри страны и за ее
пределами, расстановки классовых сил и т. д. Поэтому на¬
циональный интерес редко бывает стабилен во времени.
Кроме того, попытка выявить цели актора через призму
национального интереса исходит из предположения о ра¬
циональном поведении социальных групп и личностей, реа¬
лизующих этот интерес через внешнеполитические решения.
В действительности же рациональное поведение таких групп
и личностей возможно лишь в тех случаях, когда социаль¬
ные интересы, которые они отражают, совпадают с объек¬
тивными потребностями господствующего класса и его го¬
сударства или более широкой общности. В противном случае
в борьбе рационального и иррационального начал чаще все¬
го побеждают последние.
Методологические пороки исследования частных между¬
народных систем, выявленные на примере работ Каплана,
в большей или меньшей степени характерны и для других
буржуазных исследователей, применяющих системный ана¬
лиз в целях изучения международных отношений, —
К. Дойча, К. Боулдинга, А. Раппопорта и т. д.
Эти пороки еще раз подтверждают принципиальную
важность соблюдения основных марксистских принципов
исследования. Действительно научный анализ частных меж¬
дународных систем, очевидно, должен отвечать ряду пред¬
варительных условий. Во-первых, опираться на закономер¬
ности, вытекающие из анализа базовой системы совокупных
международных отношений. Во-вторых, выделение частных
международных систем должно исходить из объективных
критериев, и прежде всего реально существующих внешне¬
политических групп. Формализация ситуации, необходимая
для ее перевода на математический язык, не должна вызы¬
вать помехи, которые искажали бы само ее содержание.
Правила поведения предполагаемых акторов системы долж¬
ны сохранять свое реальное социальное содержание.
2.	Система и среда
в международных отношениях
Выделение международных отношений как целостного ком¬
плекса взаимосвязанных элементов позволяет всесторонне и
содержательно рассмотреть всю совокупность отношений
между этой системой и окружающей средой.
247

Поскольку речь идет о системе отношений, то в роли
среды выступают тоже отношения, но складывающиеся в
другой сфере: не межгосударственной, а национальной.
Иными словами, проблема взаимодействия системы и среды
в данном случае — это прежде всего проблема влияния ре¬
альной ситуации в отдельных странах и группах стран на
международные отношения и, соответственно, международ¬
ных отношений на положение в каждой стране. При этом
реальная ситуация должна пониматься расширительно —
как результат взаимодействия экономических, социальных
и политических процессов.
Классическим примером исследования воздействия ре¬
альной ситуации в отдельных странах и группах стран на
систему международных отношений является осуществлен¬
ный В. И. Лениным анализ империализма, как высшей ста¬
дии капитализма, о котором уже шла речь выше. В. И. Ле¬
нин вскрыл объективные экономические и классовые пру¬
жины формирования специфической внешнеполитической
стратегии великих держав в конце XIX — начале XX века,
убедительно показав, что в основе этой стратегии лежало
объективно обусловленное стремление сформировавшегося
финансового капитала к экономическому и политическому
разделу мира.
Эта форма воздействия внутренней ситуации на между¬
народные отношения на последующих этапах была всесто¬
ронне исследована учеными-марксистами, применявшими
ленинскую методологию.
Вскрытые В. И. Лениным закономерности полностью
сохранили решающее значение для понимания современной
международной обстановки. Общеизвестно, например, от¬
рицательное воздействие, которое оказывают на общую
международную ситуацию эгоистические интересы и пози¬
ции военно-промышленного комплекса в Соединенных Шта¬
тах. Непрекращающаяся гонка вооружений, теряющая по¬
следние связи с интересами безопасности втянутых в нее
национальных государств, в значительной степени обуслов¬
лена тем, что в ее продолжении и наращивании кровно за¬
интересованы крупнейшие военно-промышленные монопо¬
лии, связанные тысячами нитей с разветвленным государст¬
венно-монополистическим аппаратом.
Экономические интересы монополий лежат в основе про¬
изводимой развитыми капиталистическими странами поли¬
тики неоколониализма. Курс на экономическую и политиче¬
скую интеграцию, осуществляемый в ряде районов капита-
248

диетического мира, обусловлен не только объективными
потребностями развития производительных сил, но и стрем¬
лением реальных владельцев средств производства поста¬
вить эти потребности на службу своим эгоистическим инте¬
ресам.
Другой комплекс импульсов от среды к системе между¬
народных отношений, который издавна анализируется марк¬
систской социологией, связан с активностью народных масс.
Для апологетов классового, элитарного общества всегда
было характерно отрицание огромного воздействия масс на
общественные процессы. Третирование массы как инертно¬
го, пассивного фактора и даже тормоза развития издавна
служило идейному оправданию отстранения трудящихся от
политической и общественной жизни и концентрации влас¬
ти в руках немногочисленной олигархии — будь то тирани¬
ческие режимы в древнегреческих полисах, феодальная вер¬
хушка средневековых государств или господство денежных
мешков, финансовых и промышленных магнатов в эпоху
монополистического и государственно-монополистического
капитализма.
Неспособность масс к общественному творчеству особен¬
но подчеркивалась в тех случаях, когда речь заходила о
международных отношениях. Это было связано с тем, что
оценка роли масс во внешнеполитической сфере отражала не
только субъективное отношение к ним буржуазных идеоло¬
гов, но и реальную обстановку, существующую в эксплуата¬
торском обществе. Исторически сложилось так, что с момен¬
та возникновения классов и государства его внешнеполити¬
ческие функции оказались узурпированными небольшой
кастой «избранных». Влияние народных масс на внешнепо¬
литические решения и действия оказалось еще более кос¬
венным, опосредованным, чем влияние на другие сферы
деятельности государства. И так продолжалось на протяже¬
нии многих столетий.
Марксизм как истинно демократическое учение всегда
уделял большое внимание выявлению действительного мес¬
та народных масс в общественном процессе, в том числе и
их влияния на сферу международных отношений. Это на¬
шло свое яркое отражение и в многочисленных ленинских
работах.
Рассматривая эту проблему, В. И. Ленин постоянно ис¬
ходил из известного положения К. Маркса о том, что «вмес¬
те с основательностью исторического действия будет... рас¬
ти и объем массы, делом которой оно является» 5.
249

В то же время В. И. Ленину, принципиальному против¬
нику народничества любого толка, всегда было чуждо абст¬
рактное обожествление «массы». Выдающийся ученый и
блестящий практик, он никогда не порывал связей с реаль¬
ной жизнью и видел действительность во всей ее противоре¬
чивости. Обращаясь к понятию массы, В. И. Ленин подхо¬
дил к нему дифференцированно, выделяя из него классы, со¬
циальные слои и группы, анализируя степень зрелости,
уровень организованности и сознательности тех или иных
слоев и групп. Он никогда не позволял утопить в расплыв¬
чатом термине «масса» такие понятия, как рабочий класс и
его авангард.
Поэтому и к проблеме воздействия народных масс на
международные отношения В. И. Ленин тоже подходил по-
разному, в зависимости от того, интересы и влияние какого
класса определяли их поведение. Влияние одного типа он
считал положительным. Другие действия, представляющие
собой отражение «элементов народной темноты»6, он оцени¬
вал как вредные, даже если они временно пользовались под¬
держкой массовых слоев населения.
В необходимых случаях В. И. Ленин, не колеблясь, шел
против течения, если оно влекло не в ту сторону. Достаточ¬
но вспомнить позицию, которую заняли В. И. Ленин и боль¬
шевики в первые месяцы мировой войны 1914—1918 годов,
когда большая часть российской общественности оказалась
охваченной националистическим угаром, ленинские установ¬
ки в период борьбы вокруг заключения Брестского мира
и т. д.
Методология исследования влияния народных масс на
систему международных отношений, разработанная
В. И. Лениным, приобрела особое значение в современных
условиях. Заметно возрос объем такого влияния, обуслов¬
ленный прежде всего глобальными социально-политически¬
ми сдвигами, характерными для современной эпохи. Веду¬
щую роль среди них сыграло возникновение мировой социа¬
листической системы, распад колониальной системы
империализма, растущая организованность и политическая
сознательность народных масс, и прежде всего рабочего
класса в капиталистических странах, расширение объема
его экономических, социальных и политических завоеваний.
Научно-техническая революция оказывает большое
влияние на проблему участия народных масс в мировых со¬
бытиях. С одной стороны, она существенно повышает заин¬
тересованность народных масс в решении международных
250

проблем» от которых зависит их будущее. С другой сторо¬
ны, в связи с созданием орудий массового уничтожения и
концентрацией власти в руках военно-политической элиты
возникает необходимость в новых формах воздействия на
научную сферу, имеющих целью решение коренных проб¬
лем — прекращение гонки вооружений, ослабление влияния
на политику военно-промышленных комплексов, борьба с
наиболее агрессивными социальными группами в среде пра¬
вящих классов.
Научно-технический прогресс сделал наш мир как бы
меньше, теснее. Расширились географические рамки между¬
народных интересов народных масс любой страны. Собы¬
тия в самых отдаленных уголках мира, представлявшие ра¬
нее интерес главным образом для профессиональных дипло¬
матов и других специалистов, стали привлекать к себе
внимание гораздо более широкого круга лиц. Этому в зна¬
чительной степени способствовало развитие и совершенст¬
вование массовых коммуникаций.
Гораздо острее, чем прежде, воспринимаются народными
массами проблемы войны и мира. Войны, особенно мировые,
всегда являлись величайшим бедствием для народов. Тем
не менее прежде они никогда не ставили под вопрос само
физическое существование целых стран и континентов.
Иное дело в современных условиях, когда перманентно су¬
ществует угроза возникновения всеобщей термоядерной ка¬
тастрофы, когда от разумного решения внешнеполитических
проблем в буквальном смысле слова зависит жизнь каждого
человека.
Истории послевоенных десятилетий известен целый ряд
массовых движений, наложивших заметный отпечаток на
решение международных проблем. Позиция этих движений
сказалась при заключении таких международных соглаше¬
ний, как договоры о запрещении ядерных испытаний на по¬
верхности земли, в атмосфере и на море, об ограничении
распространения ядерного оружия, о запрещении размеще¬
ния на дне морей и океанов и в его недрах ядерного оружия
и других видов оружия массового уничтожения и т. д. На¬
строения народных масс повлияли на ход переговоров об
ограничении ракетно-ядерных вооружений. Важным факто¬
ром международного положения стали кампания за прекра¬
щение американской войны в Юго-Восточной Азии, массо¬
вое движение в пользу углубления разрядки международной
напряженности, созыва, а затем успешного завершения ев¬
ропейской конференции за мир и безопасность.
251

Изучение воздействия народных масс на международные
отношения свидетельствует о том, что расширение такого
воздействия открывает новые, дополнительные возможнос¬
ти для обуздания агрессивных происков международного
империализма и для позитивного решения сложных между¬
народных проблем. В то же время оно делает еще более не¬
обходимым, чем прежде, упорную, кропотливую, настойчи¬
вую работу по политическому просвещению народных масс,
их организацию на борьбу за мир, мирное сосуществование
и демократическую внешнюю политику.
Последнее связано с тем, что привлечение масс на сторо¬
ну миролюбивого внешнеполитического курса далеко не
всегда представляет собой простую задачу. Во многих капи¬
талистических странах интерес к международным пробле¬
мам растет быстрее, чем повышается общая политическая
сознательность населения. Этим широко пользуются гос¬
подствующий класс и его правящая элита. Они эксплуати¬
руют в своих интересах неинформированность и предрас¬
судки наиболее отсталой части народных масс, которая
сравнительно недавно включилась в системы внешнеполити¬
ческих и международных интересов. Огромную роль в этом
играют современные методы формирования общественного
мнения. Идет постоянная спекуляция на озабоченности на¬
селения проблемой безопасности своей страны, на заинтере¬
сованности части трудящихся в определенном процветании
военного бизнеса и т. д. Отсюда известная пассивность, ко¬
торую проявляет до сих пор в отношении важнейших меж¬
дународных вопросов некоторая, иногда значительная часть
населения в капиталистических странах.
Очевидно, что подобная пассивность, пусть даже при¬
входящая, тоже представляет собой наряду с активностью
в области международных отношений определенный им¬
пульс, идущий от среды к системе.
Марксистский анализ решающего влияния социальных
классовых отношений на международные отношения не ис¬
ключает, вопреки утверждениям буржуазных социологов,
что существуют источники импульсов общенационального
характера в виде объективных потребностей развития об¬
щества в целом, традиционно сложившейся совокупности
внешнеполитических ценностей, систем предпочтения и т. д.
Они лишь исходят из того, что общенациональные импуль¬
сы обязательно проходят сквозь призму классовых, соци¬
альных интересов, приобретая в результате этого весьма мо¬
дифицированные формы. Если эти импульсы приходят в
252

резкое столкновение с социальными интересами, то в конеч¬
ном итоге воздействие последних оказывается решающим
Воздействие импульсов, идущих от среды к системе, реа¬
лизуется через различные каналы.
Оно может быть непосредственным. Так, социальная ре¬
волюция, которая зачастую связана с коренной внешнепо¬
литической переориентацией, прямо воздействует на систе¬
му международных отношений еще до того, как эта переори¬
ентация нашла свое выражение в конкретных внешнеполи¬
тических решениях. Такое же влияние оказывают успехи
социальных преобразований в рамках страны или группы
стран, если они имеют международное значение и получили
широкий резонанс. Известно огромное воздействие на поло¬
жение во всем мире экономических достижений Советского
Союза и других социалистических стран, успехов советской
науки и техники. Непосредственно влияют на международ¬
ные отношения и массовые движения, выдвигающие внеш¬
неполитические требования, особенно если эти движения
выходят за рамки отдельных стран. Возможно также пря¬
мое воздействие на международные отношения затяжного
политического кризиса в стране, обладавшей до этого боль¬
шим весом при решении внешнеполитических вопросов,
и т. д.
Однако наиболее распространенным каналом, через ко¬
торый поступают импульсы в систему, является националь¬
ная внешняя политика. В ее сфере формируются внешнепо¬
литические цели и определяется совокупность внешнеполи¬
тических действий по их реализации. Поэтому одной из
важнейших задач теории международных отношений явля¬
ется изучение процесса прохождения импульсов через этот
канал и искажений, которым они при этом подвергаются.
Важнейшую роль в данном процессе играет институцио¬
нальный механизм, который формулирует внешнеполитиче¬
ские цели, намечает пути их достижения и осуществляет
конкретные внешнеполитические действия. Структура тако¬
го механизма может быть различной, однако в любом слу¬
чае он включает в свой состав инстанции, подготавливаю¬
щие, принимающие и реализующие внешнеполитические ре¬
шения.
С социологической точки зрения процесс формулирова¬
ния, принятия и реализации внешнеполитических решений
можно изучать двояко. Один путь изучения предполагает
исследование его нормативных параметров. Эмпирически
(на основании анализа сформулированных и принятых
253

прежде решении, оказавшихся успешными с точки зрения
заданных целей, или путем опроса экспертов) выявляются
каналы поступления информации, уровни ее использования,
ее минимально необходимый объем на каждом из этих уров¬
ней, методы оценки и взвешивания информации, разработки
альтернатив, их сопоставления, уровни подготовки и приня¬
тия решений, наиболее эффективные механизмы их реализа¬
ции. На основании полученных данных разрабатываются
теоретические модели принятия внешнеполитических реше¬
ний, которым придаются эмпирически выявленные числен¬
ные значения. Опираясь на эти модели, для их проверки и
уточнения проигрываются гипотетические ситуации.
Составление моделей принятия внешнеполитических ре¬
шений сопряжено с большими сложностями, чем их разра¬
ботка применительно к другим объектам. Это обусловлено
рядом специфических обстоятельств. Сама ситуация явля¬
ется более сложной. Широкий круг целей и планов увеличи¬
вает диапазон возможных толкований обстановки. Повторе¬
ние ситуации сравнительно редко, а возможность экспери¬
ментальной проверки практически отсутствует. Значителен
разрыв во времени между возникновением проблемной си¬
туации и полным раскрытием ее значения. Изменение эф¬
фективности результатов решения существенно затруднено.
Источники информации являются более обширными и ме¬
нее надежными. Принятие решений зачастую происходит в
острой обстановке, в условиях резкого ограничения во вре¬
мени.
Все это, разумеется, сказывается на результатах модели¬
рования. Тем не менее указанный подход, открывая возмож¬
ности для использования новейших математических мето¬
дов: теорий игр, информации, графов, линейного, динамиче¬
ского и эвристического программирования и т. д., дает
полезные практические результаты и поэтому получает в
последнее время все более широкое распространение как в на¬
шей стране, так и за рубежом. В то же время он не в со¬
стоянии выявить основные социальные механизмы формули¬
рования, подготовки, принятия и реализации внешнеполи¬
тических решений. Эта задача может быть решена только с
помощью второго подхода — путем исследования не норма¬
тивного, а реального социального процесса преобразования
импульсов, идущих от среды к системе.
В социально неоднородном классово антагонистическом
обществе разрыв между нормативной и реальной структу¬
рами весьма велик. Внешнеполитические решения формули-
254

руются, принимаются и осуществляются под давлением
различных социальных сил и зависят в конечном счете от
их реального соотношения.
Кроме того, немаловажную роль играют качество и объ¬
ем поступающей информации, ее правильная интерпрета¬
ция, уровень отработанности механизма выработки альтер¬
натив и их адекватной оценки.
Очевидно, что прежде всего принимаются во внимание
общие интересы господствующего класса, связанные с со¬
хранением созданной им социально-экономической системы.
Однако, поскольку господствующий класс далеко не одно¬
роден, при подготовке и принятии конкретных внешнеполи¬
тических решений большее значение приобретает учет инте¬
ресов его более или менее влиятельных фракций. Он осу¬
ществляется либо путем оценки силы и значения этих групп
инстанцией, принимающей внешнеполитические решения,
либо под влиянием групп давления, которые действуют че¬
рез политическое представительство в законодательных ор¬
ганах и в правительстве, через систему лоббизма и при по¬
мощи формирования или имитации общественного мнения.
В конечном итоге при несовпадении внешнеполитических ин¬
тересов отдельных групп правящего класса целевые уста¬
новки в области внешней политики формулирует та его
часть, которая имеет больший доступ к механизму власти.
Наряду с этим инстанции, принимающей решения, осо¬
бенно когда речь идет о политическом уровне, приходится
учитывать в качестве дополнительного фактора интересы
и позиции социальных слоев и групп, не входящих в состав
господствующего класса, но важных с точки зрения сохра¬
нения его господства. Известно, например, насколько остро
заинтересован господствующий класс развитых капиталис¬
тических стран в политической поддержке крестьянства, ко¬
торое на протяжении длительного времени составляло
прочную избирательную базу буржуазной социально-эконо¬
мической системы. Чтобы сохранить такую поддержку,
при определенных внешнеполитических — преимущественно
внешнеэкономических — акциях учитываются и интересы
если не всей этой социальной группы, то какой-то ее части.
Это можно хорошо проследить на примере разногласий
между странами так называемой «Малой Европы» по пово¬
ду создания «общего рынка» сельскохозяйственных продук¬
тов. Поскольку эта акция неизбежно связана с ухудшением
условий сбыта продовольственных товаров на «общем рын¬
ке», а значит — с ухудшением финансового положения сель-
255

скохозяиственных производителен, правительства соответ¬
ствующих стран выдвигают оговорки, которые вызваны
прежде всего опасениями по поводу возможной реакции
сельского избирателя.
В ряде капиталистических стран господствующему клас¬
су противостоят организованные и целеустремленные поли¬
тические силы, отражающие интересы эксплуатируемых со¬
циальных групп, и прежде всего рабочего класса. В этих
условиях реализация интересов правящего класса наталки¬
вается на серьезное сопротивление и последнему приходит¬
ся считаться с ним. Иногда противодействие бывает на¬
столько мощным, что конкретные действия, вытекающие из
целевых установок правящего класса, подвергаются серьез¬
ной модификации.
Можно встретить также случаи, когда на определенных
этапах по конкретным вопросам внешнеполитические интере¬
сы различных социальных групп совпадают или идут парал¬
лельно. Во время второй мировой войны влиятельная часть
правящих классов капиталистических государств — участ¬
ников антифашистской коалиции была заинтересована в по¬
беде над странами фашистского блока — Германией, Итали¬
ей и Японией. В этом отношении ее стремления совпадали
с интересами и стремлениями широких народных масс, хо¬
тя конечные цели были различны.
Тем не менее такие совпадения нечасты. Если они и име¬
ют место, то сохраняются недолго. При первом же измене¬
нии ситуации внешнеполитические интересы антагонистиче¬
ских классов расходятся. Достаточно напомнить о резком
изменении позиции правящих кругов Соединенных Штатов
и Англии в отношении Советского Союза, наметившемся
уже к концу второй мировой войны, и особенно проявив¬
шемся после разгрома фашистских держав.
Гораздо чаще имеет место мнимое совпадение, которое
объясняется тем, что основная масса трудящихся недоста¬
точно четко осознает свои действительные интересы. Реша¬
ющую роль в этом, как уже говорилось, играет низкий уро¬
вень политической организации трудящихся, слабость аван¬
гарда пролетариата, недостаточная информация, воздейст¬
вие методов манипулирования через массовые коммуника¬
ции. Но такое мнимое совпадение не может быть прочным.
Рано или поздно его размывает суровая реальность соци¬
альной жизни.
В цехом внешнеполитические цели и, соответственно, ре¬
шения эксплуататорского класса обычно отражают не на¬
256

циональные государственные интересы, а интересы господ¬
ствующего класса или правящих групп, которые его
представляют. При этом, поскольку важнейшие внешнепо¬
литические решения принимаются сравнительно небольшим
кругом лиц, келейно, большую роль в процессе формулиро¬
вания целей и принятия решений приобретает личностный
элемент. Иногда эта роль так возрастает, что коллизия со¬
циальных интересов трансформируется в закулисную игру,
смахивающую на придворные интриги. Объяснение приня¬
тых решений, выносимых на суд общественности, носит в
этих случаях чисто маскировочный характер.
Очень важно учитывать также то, что сформулирован¬
ные цели и принятые решения могут подвергаться сущест¬
венной корректировке в ходе их реализации.
Среди субъективных факторов реализации внешнеполи¬
тических целей и решений особого внимания заслуживает
непосредственный механизм такой реализации — аппарат
внешнеполитической службы. По мере расширения значения
внешней политики и международных отношений сфера дей¬
ствия и численность этого аппарата непрерывно возрастают.
В буржуазной социологической литературе проблемы аппа¬
рата внешнеполитической службы рассматриваются пре¬
имущественно с точки зрения нормативных функций,
квалификации и компетенции персонала. Это, безусловно,
важная сторона дела. Однако при таких исследованиях за¬
частую игнорируется необходимость изучения роли аппа¬
рата в системе внешней политики государства и анализ его
действий как выразителя социальных интересов.
Проблемам принятия внешнеполитических решений уде¬
ляет большое внимание и буржуазная социология. При
этом, если на первых этапах исследования концентрирова¬
лись прежде всего на нормативном подходе, то в последние
годы были предприняты попытки выявить реальный соци¬
альный фон процесса.
Эти попытки явно прослеживаются уже в работах
Р. Снайдера, Брука и Б. Сэпина, относящихся к середине
50-х годов 7Принятие решений определяется ими как «про¬
цесс, который имеет своим результатом выбор из социально
определенного числа проблематичных, альтернативных про¬
ектов одного проекта, склонного вызвать определенное со¬
стояние дел в будущем»8. В модель принятия решений вво¬
дится понятие окружения, которое, в свою очередь, подраз¬
деляется на два слоя: социальное и политическое институ¬
циональное окружение.
257
1/2 Ю—168

Коренной порок концепций Снайдера, Брука и Сэпина в
том, что, выделив понятие «социального окружения», они
не вложили в него научно обоснованного содержания. Под
социальным окружением, в соответствии с их трактовкой,
понимается набор разнородных, различных по способам вы¬
деления и значению явлений и факторов: общеценностные
ориентации, главные характеристики социальной организа¬
ции, основные социальные процессы, структура социальных
групп, социальная дифференциация и специализация и т. д.
Гораздо четче социальный контекст процесса принятия
решений проявляется в более поздних работах. Например,
К. Дойч, анализируя механизмы выработки внешнеполити¬
ческих решений в США, выделяет пути уровней воздейст¬
вия. Первый — социально-экономическая элита, составляю¬
щая 2—3% населения, но держащая в своих руках компа¬
нии, концерны, корпорации. Второй — политическая и пра¬
вительственная элита. Третий—хозяева и руководители
системы массовых коммуникаций. Четвертый — лидеры
мнений. Пятый — небольшая политически активная часть
о
населения .
При всей уязвимости предложенной типологии она в
большей мере, чем прежние, корреспондирует с реальным
положением дел.
То же самое можно сказать о схеме принятия внешнепо¬
литических решений, выдвинутой М. Брехером, Б. Стайн-
бергом и Дж. Стейном (Канада). Последние исходят из то¬
го, что принятие этих решений есть определенная процеду¬
ра, которая может быть подразделена на шесть ступеней.
Первая — группа внешних и внутренних факторов, назван¬
ных авторами «операционной средой». Вторая — совокуп¬
ность средств массовых коммуникаций, отражающих влия¬
ние «операционной среды» и передающей информацию
«выносящей решение элите». «Выносящая решение элита»
(третья ступень), подготавливая решения, должна учиты¬
вать воздействие четвертой ступени («психологической
среды»), то есть пропустить предполагаемые решения через
«фильтр» идеологических и психологических установок. На
пятой ступени формулируются стратегические и тактиче¬
ские решения. На шестой — нормативно реализуется при¬
нятие решений. На всех этапах осуществляется как прямая,
так и обратная связь 10.
Несмотря на существенные упрощения и искажения (не¬
дооценку закрытых механизмов социального воздействия),
предложенная схема обладает определенными достоинства¬
258

ми — дает сравнительно высокий уровень формализации и
может быть подвергнута не только качественному, но и час¬
тично количественному анализу.
Одна из специфических особенностей внешнеполитиче¬
ских решений состоит в том, что они принимаются, как пра¬
вило, в условиях риска, конфликта и неопределенности.
Трудности определения этих понятий и, тем более, измере¬
ния приводят некоторых социологов к полному иррациона¬
лизму в исследовании природы политики. Некоторые иссле¬
дователи полагают, что попытка считать политику наукой
должна привести к косности, ибо только риск является чем-
то определенным, тогда как возможности всегда только
предположительны п.
Другие исследователи, хотя и признают возможность
научного подхода к принятию политических решений, тем
не менее тоже считают, что главное в процессе принятия ре¬
шений — это интуиция политика, его личные качества и
12
суждения .
Конечно, интуиция играет важную роль в политике, как
и в любом другом творческом процессе. В. И. Ленин, кото¬
рый был одновременно политическим лидером и политиче¬
ским мыслителем, неоднократно подчеркивал, что полити¬
ка — это и наука, и искусство, одно другому не противоре¬
чит, а присутствует одновременно 13. Он ставил задачу пост¬
роить внешнюю политику СССР не на интуиции и случай¬
ных политических и дипломатических комбинациях, а на
научно обоснованных принципах, которые включают в себя
познание закономерностей и тенденций общественного раз¬
вития на базе исторического подхода, классовую оценку со¬
циально-политических явлений в прямой связи с внутрен¬
ней политикой и экономикой страны.
Важнейшее значение с точки зрения влияния среды на
систему международных отношений имеет не только харак¬
тер, но и сила воздействия поступающих импульсов. Одним
из решающих факторов, определяющих эту силу, является
международный вес (авторитет) государства.
В буржуазной социологии широко распространена точка
зрения, согласно которой это понятие сводится к военной
силе. «Международный авторитет государства измеряется
его способностью нанести ущерб»14, — пишет в своей «Со¬
циологии политики» французский исследователь Г Бутуль.
Разумеется, военная сила — весьма важный фактор. Но
одной этой констатации мало. Военная сила измеряется не
только свойственными ей формальными атрибутами. Она —
1/2 10’
259

прежде всего результат экономической мощи, уровня произ¬
водительных сил. «Ничто так не зависит от экономических
условий, как именно армия и флот, — писал в свое время
Ф. Энгельс. — Вооружение, состав, организация, тактика и
стратегия зависят прежде всего от достигнутой в данный
момент ступени производства и от средств сообщения» 15.
На связь между военной организацией страны и всем ее
экономическим и культурным строем неоднократно обращал
внимание и В. И. Ленин.
Иными словами, даже оперируя понятием военной си¬
лы, необходимо обращаться к ее непосредственным истокам.
Не случайно, во многих работах, посвященных социологии
международных отношений, предпринимаются попытки оп¬
ределить международный вес государства, взяв за количест¬
венный индикатор совокупный национальный продукт или
другие близкие к нему показатели.
Теория соотношения сил действительно дает ключ к по¬
ниманию взаимоотношений на мировой арене при двух ус¬
ловиях: во-первых, если ее рассматривать как частный слу¬
чай применения классовой, а также групповой (например,
межимпериалистические противоречия) борьбы к сфере
международной жизни; во-вторых, если в понятие силы
включать не только военные, но и другие факторы — эконо¬
мические, политические и т. д. Анализ соотношения сил
предполагает учет и измерение всех этих факторов во всей
их динамике и во всех их противоречиях.
Немалое значение имеет, например, моральный потен¬
циал, который выступает в международных отношениях и
как материальный фактор. Высокий моральный престиж оп¬
ределяет высокий уровень доверия со стороны союзников и
возможных партнеров, помогает укреплять безопасность,
обеспечивает не только моральную, но и физическую под¬
держку в критические моменты. Очевидно, что падение мо¬
рального потенциала Соединенных Штатов и рост мораль¬
ного престижа национально-освободительного движения на¬
рода Южного Вьетнама отложили свой отпечаток на ход
военных действий в Юго-Восточной Азии. Рост престижа
арабских народов стал важным фактором мирного урегу¬
лирования на Ближнем Востоке.
Немалое значение для международного веса государства
имеет профессиональный уровень внешней политики. Пра¬
вильная оценка расстановки сил, умение точно определить
позицию в сложных ситуациях, распознавать друзей и про¬
тивников могут частично компенсировать и меньший объем
260

силы. Во всяком случае, сентенция известного арабского пи¬
сателя XII века Ибн-Зафера — «нужна гора хитрости, что¬
бы уравновесить крупицу силы» — к международным отно¬
шениям относится лишь частично.
Взаимодействие между средой и системой международ¬
ных отношений предполагает, как уже указывалось, наличие
импульсов, идущих не только от среды к системе, но и от
системы к среде. При этом воздействие указанных импуль¬
сов тем сильнее, чем неустойчивее социально-политическая
ситуация и политические институты в том или ином госу¬
дарстве. Обратившись к опыту развивающихся стран, не¬
трудно установить, что их развитие в огромной степени за¬
висит не только от внутренних, но и от международных фак¬
торов: от влияния социалистической и капиталистической
систем, от экономических и политических взаимоотношений
с ними. Наглядный пример этого — взаимоотношения США
с государствами Латинской Америки. Не говоря уже о пря¬
мом военном вмешательстве (интервенция в Доминиканской
Республике), США оказывают огромное, а в некоторых
случаях даже определяющее воздействие на внутреннюю
политику ряда латиноамериканских стран.
В свою очередь, внешняя политика социалистических
государств создает благоприятную международную обста¬
новку для некапиталистического пути развития молодых,
национальных государств, избравших социалистическую
альтернативу. Эта помощь предоставляет гарантии от пря¬
мого военного, а также политического вмешательства импе¬
риалистических сил, дает возможность использовать опыт,
накопленный социалистическими странами, их материаль¬
ную поддержку.
Воздействие международных отношений на внутреннюю
политику проявляется и в иных формах. Общеизвестно, на¬
пример, что обострение внешнеполитической напряженнос¬
ти, как правило, приводит к укреплению позиций наиболее
крайних, экстремистских сил. Политические движения, вы¬
ступающие за агрессивную политику, получают в этих ус¬
ловиях возможность опереться на более широкую массовую
базу. Ссылки на внешнюю угрозу служат дополнительным
аргументом в пользу «жесткого» внутриполитического кур¬
са. Напротив, разрядка международной атмосферы, пози¬
тивное решение внешнеполитических конфликтов содейст¬
вуют укреплению политических движений, выступающих за
миролюбивую политику вовне и прогрессивное, демократи¬
ческое развитие внутри страны.
9—168
261

Особенно велико воздействие внешнеполитических им¬
пульсов на внутреннюю политику в острых кризисных си¬
туациях: при возникновении угрозы военных столкновений
большого масштаба, в обстановке войны, в условиях пора¬
жения. Вначале война, даже явно несправедливая, особенно
если она сопровождается первыми успехами, вызывает
подъем националистических и даже шовинистических наст¬
роений, на которых паразитируют заинтересованные поли¬
тические силы. В своем анализе международной ситуации в
начале мировой войны 1914—1918 годов В. И. Ленин особо
отмечал пагубное влияние, которое оказала на расстановку
политических сил в воюющих странах затопившая их волна
шовинизма. Затяжка военных действий, возрастание объе¬
ма жертв и бедствий, поражения вызывают отрезвление,
подъем антивоенных, революционных настроений. Именно
из этого исходил, в частности, В. И. Ленин, оценивая перс¬
пективы развития революционного кризиса в ходе первой
мировой войны.
Последующие события убедительно доказали всю спра¬
ведливость такого подхода. Первая мировая война содейст¬
вовала вызреванию революции в России, революционному
подъему в Германии и Венгрии, обострению революционной
ситуации во многих других странах. При всей специфике
второй мировой войны одним из ее важнейших последствий
была ликвидация наиболее реакционных фашистских и про¬
фашистских режимов и победа социалистических революций
в целом ряде стран Европы.
Разумеется, связь между войной и революцией не явля¬
ется постоянной. Не все войны кончаются революциями и
не все революции порождаются неудачными войнами. Ис¬
тинные революционеры не заинтересованы в войнах как
движущем факторе революции, ибо войны обрушивают на
народные массы бездну бедствий, углубляют нищету, раз¬
рушают производительные силы. «Социалисты, — писал
В. И. Ленин, — всегда осуждали войны между народами как
17
варварское и зверское дело» .
Особенно это относится к современному периоду, когда
существует угроза всеобщей термоядерной войны, последст¬
вия которой трудно вообразимы. Однако в прошлом войны,
не носившие освободительного, справедливого характера,
особенно империалистические войны, нередко играли роль
фермента революционного развития.
Воздействие импульсов, идущих от системы к среде, так¬
же может быть прямым и опосредованным. Прямым обычно
262

бывает влияние на социально-психологические и идеологи¬
ческие процессы. Определенное международное событие вы¬
зывает соответствующую массовую реакцию, превращаю¬
щуюся в фактор внутриполитической жизни.
Внешнеполитические неудачи администрации Джонсона
в немалой степени предопределили сдвиги в структуре по¬
литических симпатий в Соединенных Штатах и способство¬
вали поражению демократов на президентских выборах
1968 года. Напротив, улучшение внешнеполитических пози¬
ций Франции в результате проведения де Голлем независи¬
мого внешнеполитического курса сыграло большую роль в
укреплении голлистского режима. Заключение правительст¬
вом Брандта—Шееля (ФРГ) договоров с Советским Сою¬
зом и Польской Народной Республикой имело своим ре¬
зультатом сдвиг влево, нашедший свое отражение в резуль¬
татах парламентских выборов 1972 года, и т. д.
Воздействие внешнеполитических импульсов на эконо¬
мические и социальные процессы обычно опосредованно.
Возникновение конфликтной ситуации может иметь своим
результатом решение об увеличении расходов на вооруже¬
ние. В свою очередь, такое решение окажет отрицательное
воздействие на социальные условия существования населе¬
ния через механизм налогообложения, инфляционные
процессы и т. д. С этим связаны определенные политические
последствия. С другой стороны, при капиталистической сис¬
теме хозяйства повышение военных расходов может времен¬
но взбодрить оказавшуюся в состоянии застоя экономику и
создать иллюзию улучшения ситуации. Выйдя за опреде¬
ленные рамки, расширение затрат на вооружение окажет гне¬
тущее воздействие на народное хозяйство. В таком случае
последствия для экономики с самого начала примут негатив¬
ную форму воздействия.
В каждом из этих случаев можно проследить свою це¬
почку отношений: стимул — реакция.
Механизм, фильтрующий и опосредующий импульсы,
идущие от системы к среде, в своих основных чертах тот
же, что и при прохождении импульсов от среды к системе.
Меняются лишь некоторые функции его отдельных звеньев.
Аппарат реализации внешнеполитических решений (дипло¬
матическая служба) выступает в данном случае как прием¬
ник и первичный фильтр внешней информации. Звенья,
формулирующие внешнеполитические решения, играют роль
ее анализатора и оценщика. Инстанции, принимающие ре¬
шения, выступают в своей прежней роли, однако принима¬
9*
263

ют или предопределяют решения уже не только во внешне¬
политической, но и во внутриполитической областях.
При этом действуют те же социальные закономерности,
что и при прохождении импульсов от среды к системе. Со¬
циально обусловленные предпочтения сказываются еще на
уровне первичного отбора информации. Они оказывают ре¬
шающее воздействие при ее оценке и в значительной степе¬
ни предопределяют принятые решения.
Показательна с этой точки зрения история возникнове¬
ния «холодной войны». Разумеется, действительные ее при¬
чины коренятся в распаде мира на две социальные системы
и их нельзя свести к искажающему воздействию «механиз¬
ма передач». Тем не менее оно также сыграло немалую роль
при подготовке и проведении «холодной войны»: начиная от
тенденциозного подбора информации о намерениях Совет¬
ского Союза и оценки его внешнеполитических целей и кон¬
чая пагубными для дела мира решениями в области внеш¬
ней и внутренней политики США и других капиталистиче¬
ских стран.
Выделение и анализ с марксистских позиций импульсов,
идущих от среды к системе международных отношений и
наоборот, прокладывают путь для формализации процесса
их взаимодействия как предпосылки более широкого ис¬
пользования математических методов, составления строгих
моделей системы и постепенного перехода от качественного
описания к количественному.
Все это, разумеется, задача будущего. Ее решение со¬
пряжено с серьезными трудностями: исключительной слож¬
ностью самого процесса взаимодействия, большим количест¬
вом переменных, отсутствием математического аппарата,
пригодного для описания весьма специфических социальных
явлений. В целом, однако, эта область представляет собой
почти нетронутое поле для исследования.
3.	Внутренняя структура системы
Всесторонний анализ взаимодействия системы международ¬
ных отношений со средой помогает определить объективные
критерии исследования внутренней структуры этой систе¬
мы. Ее костяк образует не произвольные переплетения в
дипломатической сфере, как считают буржуазные социоло¬
ги, а более или менее устойчивые сочетания внешнеполити¬
ческих ценностных установок и целей, обусловленных эко-
264

комическими и социальными факторами, прежде всего спе¬
цификой общественного строя.
Прежде всего необходимо определить критерии для вы¬
деления подсистем из общей системы международных отно¬
шений. К числу таких критериев можно отнести: социально-
классовые, социально-экономические, социально-культур¬
ные, региональные. Речь идет о группировании государств
на той или иной основе. Разумеется, во многих случаях сис¬
темы группировки и коалиции государств складываются с
учетом нескольких названных критериев.
Главный критерий выделения международных подсистем
в современном мире — социально-классовый. В рамках об¬
щей системы международных отношений можно выделить
социально-классовые структурные единицы, отражающие
современную дифференциацию государств в соответствии
с их социально-экономическим строем, уровнем и на¬
правлением социального и политического развития. Иными
словами, следует прежде всего иметь в виду совокупности,
образуемые в результате внешнеполитической деятельнос¬
ти: а) социалистических стран, 6) промышленно развитых
капиталистических стран и в) разнородной группы госу¬
дарств, которые обычно не совсем точно определяют как
развивающиеся.
Подобное деление в общих чертах достаточно полно вос¬
производит глобальную картину расстановки сил в совре¬
менной мировой политике. Это, разумеется, не означает, что
оно полностью накладывается на существующую в каждый
данный момент совокупность внешнеполитических группи¬
ровок.
Прежде всего для этого указанное деление недостаточно
дробно. Не менее важно и то, что внешняя политика, как
уже указывалось выше, связана с социально-экономической
системой при помощи опосредующих механизмов, работа
которых может вызвать значительные смещения. В резуль¬
тате внешняя политика становится далеко не всегда пол¬
ностью адекватной закономерностям и потребностям
строя.
Показательный пример такого смещения — внешняя по¬
литика Китайской Народной Республики. Под воздействи¬
ем ряда внутриполитических факторов — низкого уровня
экономического и социального развития, несовершенства
политических структур, влияния традиционного национа¬
лизма, личностных качеств политического руководства
и т. д., ее внешняя политика по своему содержанию переста¬
265

ла отражать существо социального строя и вступила в про¬
тиворечие с внешней политикой государств социалистиче¬
ского содружества.
Очевидно, что на каждую из социально-классовых струк¬
турных единиц (подсистем) распространяются определен¬
ные закономерности, свойственные системе в целом. Все эти
единицы представляют собой совокупность отношений меж¬
ду юридически независимыми государствами. Формы отно¬
шений фиксируются при помощи правовой процедуры.
При всем этом между международными структурными
единицами существуют принципиальные различия. Поляр¬
ными в этом отношении являются принципы внешней поли¬
тики стран социализма и развитого капитализма. В странах
развитого капитализма внешнеполитическое целеполагание,
стратегия и тактика определяются так называемым тради¬
ционным представлением о международных отношениях.
Внешнеполитические цели намечаются, исходя из традици¬
онной системы ценностей (отношения подчинения — гос¬
подства, раздел сфер влияния, политика силы, военного
присутствия и т. д.), в основу стратегии и тактики кладется
принцип: «цель оправдывает средства».
В социалистических странах происходит становление но¬
вых международных отношений. С момента возникновения
социалистического содружества отношения внутри него
строились на основе равноправия, братства, сотрудничества
и взаимной помощи. Первостепенное внимание уделялось
обеспечению взаимной безопасности, предотвращению по¬
пыток внешних сил вызвать реставрацию старых социаль¬
но-экономических порядков. Были предприняты серьезные
усилия для решения в духе взаимопонимания сложных меж¬
национальных проблем, представлявших собой наследие
прошлого. В процессе социалистической интеграции были
заложены основы сближения национальных хозяйств.
Результаты указанного процесса оказались весьма пози¬
тивными. Важнейшие спорные вопросы, отравлявшие много
лет международную атмосферу, нашли разрешение. Созда¬
на эффективно действующая Организация Варшавского
Договора, направляющая коллективные усилия по обеспе¬
чению безопасности социалистических стран Европы. Ко¬
ординируются внешнеполитические действия, имеющие
целью упрочение мира и безопасности, борьбу против им¬
периализма, оказание помощи и поддержки национально-
освободительному движению, и в первую очередь прямым
жертвам империалистической агрессии. Активно действует
266

Совет Экономической Взаимопомощи, в рамках которого
практически реализуется общая тенденция к экономической
интеграции. Все более широкие масштабы приобретает вза¬
имный обмен опытом в области экономического, социально¬
го и политического строительства, науки, культуры и т. д.
Естественно, что процесс становления новых междуна¬
родных отношений длителен и сложен. Не всегда преодоле¬
ние старых традиций происходит безболезненно. Для реше¬
ния ряда проблем требуется время. Кроме того, сам процесс
развития неизбежно выдвигает новые сложные вопросы.
«Сегодняшний мир социализма с его успехами и перспек¬
тивами, со всеми его проблемами, — отмечалось в Отчет¬
ном докладе ЦК КПСС XXIV съезду Коммунистической
партии Советского Союза, — это еще молодой, растущий
социальный организм, в котором не все устоялось, многое
несет на себе отпечаток прошлых исторических эпох... Его
развитие, естественно, идет через борьбу нового со старым,
через разрешение внутренних противоречий»18.
Процесс совершенствования отношений между социалис¬
тическими странами требует от социологов-марксистов, спе¬
циализирующихся во внешнеполитической области, решения
ряда конкретных научных задач, и прежде всего связанных
с соотношением интернациональных и национальных инте¬
ресов во внешнеполитической практике.
Выделение социально-классовых структурных единиц
международной системы выдвигает в качестве актуальной
задачи и проблему взаимоотношений между ними. От пра¬
вильного ее решения в реальной жизни зависит, как извест¬
но, очень многое, в конечном счете само существование че¬
ловечества.
Марксистской теорией сформулирован ряд принципов
применительно к каждому типу отношений. Эти принципы
неоднократно опробованы в ходе внешнеполитической прак¬
тики.
В отношениях между социалистическими и капиталисти¬
ческими странами Советский Союз отстаивает принцип мир¬
ного сосуществования государств с различным обществен¬
ным строем. Этот принцип предполагает наряду с реши¬
тельным отпором агрессивным поползновениям империа¬
листических сил постоянное стремление к нормальным,
добрососедским отношениям с капиталистическими стра¬
нами, которые проявляют готовность поддерживать такие
отношения, развитие международных экономических, науч¬
ных и культурных связей.
267

Отношения с развивающимися странами определяются
стремлением социалистических государств «проводить та¬
кую линию в международных делах, которая способствует
дальнейшей активизации всемирной антиимпериалистиче¬
ской борьбы, укреплению боевого единства всех ее участии-
f Q	о
ков» , сочувствием и поддержкой народов и стран, встав¬
ших на путь самостоятельного развития.
Внешнеполитические цели и устремления промышленно
развитых капиталистических стран, как известно, весьма
противоречивы. Соответственно, противоречивы и тенден¬
ции, которые здесь проявляются. Среди крупных капита¬
листических стран в этом вопросе легко выделить полярные
внешнеполитические установки. Между ними существует
множество промежуточных позиций. В целом же, вопреки
агрессивным устремлениям империализма, общемировое
экономическое, социальное и военно-политическое развитие
благоприятствует политике мирного сосуществования, кото¬
рая, как отмечалось на XXIV съезде КПСС, превратилась
«в реальную силу международного развития»20.
Что касается развивающихся стран, которые весьма не¬
однородны, целевая установка на поддержку самостоятель¬
ного национального развития, на оказание помощи нацио¬
нально-освободительной борьбе против колониализма и нео¬
колониализма, на развитие равноправного сотрудничества
в целом вызывает благоприятную реакцию, положительно
влияет на мировую политику.
Сложнее обстоит дело с вопросом о совместимости обеих
целевых установок социалистического содружества — на
мирное сосуществование с капиталистическими странами, с
одной стороны, и поддержку национально-освободительного
движения и самостоятельного развития молодых националь¬
ных государств (которое в ряде случаев направлено против
интересов отдельных капиталистических держав) — с
другой.
Буржуазные политические деятели и ученые, специали¬
зирующиеся в области международных отношений, утверж¬
дают, будто обе установки принципиально несовместимы и
что эта несовместимость создает в системе международных
отношений высокое напряжение, чреватое серьезной угро¬
зой. В доказательство приводятся случаи, когда поддержка
национально-освободительной борьбы угнетенных народов
поставила социалистические страны перед необходимостью
прямой конфронтации с той или иной крупной капиталисти¬
ческой державой.
268

Подобная позиция отражает принципиальное непонима¬
ние реальной диалектики развития международных отноше¬
ний. Эти отношения, как уже говорилось выше, развивают¬
ся в тесной взаимосвязи с внешней средой, представляющей
собой постоянно меняющуюся совокупность. Поэтому в ин¬
тересах устойчивости международных отношений необходи¬
мо постоянно учитывать объективный характер таких изме¬
нений. И напротив, установка на сохранение преодолевае¬
мого ходом развития статус-кво есть прямой путь к расша¬
тыванию системы.
Это очень хорошо прослеживается на конкретном мате¬
риале. Интересы системы международных отношений тре¬
буют уменьшения разрыва в уровне экономического разви¬
тия и тем самым материального благосостояния промыш¬
ленно развитых и развивающихся государств. Это связано
с тем, что, обостренный общественными условиями, этот
разрыв образует базу возрастающей социальной напряжен¬
ности, которая ввиду специфики ситуации начинает приоб¬
ретать межнациональную форму.
В реальной жизни наблюдаются, как известно, признаки
не уменьшения, а, напротив, углубления существующего
разрыва. Изменение этой тенденции возможно только в ре¬
зультате образования в молодых, освободившихся государ¬
ствах социальных и политических структур, которые бы
расковали производительные силы и сняли преграды эконо¬
мическому, общественному и политическому развитию.
Но такие структуры могут возникнуть только в резуль¬
тате слома устаревших структур, отражающих ушедшие в
прошлое экономические и социальные отношения. Наиболее
вероятная и эффективная форма такого слома — взрывы в
политической сфере.
Иными словами, неотъемлемой предпосылкой движения
вперед большинства молодых, развивающихся стран явля¬
ется прохождение их через особый этап, характеризующий-
су бурным революционным развитием. Это развитие может
приобретать и насильственные формы в зависимости от спе¬
цифики ситуации, характера расстановки и соотношения
сил и ряда других факторов. Однако в любом случае подоб¬
ное развитие является непременным условием снятия в пер¬
спективе напряженности в сфере международных отноше¬
ний, вызванной отсталостью стран, в которых проживает
большинство населения земного шара. Тот, кто поддержи¬
вает такое развитие, способствует устойчивости системы, в
том числе и эффективности мирного сосуществования.
269

Разумеется, есть и другая сторона этой проблемы. Пре¬
образование устаревших социальных и социально-политиче¬
ских структур вызывает, хотя и не обязательно, внешнепо¬
литическую переориентацию соответствующего государства.
Осмысливание этого процесса нередко происходит под влия¬
нием устаревших представлений об иерархии внешнеполити¬
ческих ценностей и целевых установок. Будучи пропущен¬
ной через призму консервативного внешнеполитического
мышления, такая переориентация воспринимается не как
один из неизбежных (пусть субъективно для кого-то не¬
приятных) последствий общего развития системы, а как по¬
теря позиций, влияния, престижа. Отсюда интервенцио¬
нистский зуд, выливающийся в ряде случаев в экспорт
контрреволюции. Конфликт, возникающий в этом случае,
действительно становится фактором международной напря¬
женности и может деструктивно воздействовать на всю сис¬
тему. Однако это уже не имеет прямого отношения к рас¬
сматриваемой проблеме о совместимости принципа мирного
сосуществования и поддержки процесса национального и
социального освобождения в молодых развивающихся стра¬
нах. Комплекс связанных с этим вопросов следует рассмат¬
ривать скорее в плане преодоления устаревших внешнеполи¬
тических стереотипов.
Наряду с характером взаимоотношений между структур¬
ными единицами немалое значение имеют тип и частота
вза содействий.
Международные отношения по своему типу подразделя¬
ются на экономические, политические (дипломатические и
правовые) международные отношения, международные на¬
учные и культурные связи, идеологические отношения.
Между этими типами существует свой сложный механизм
взаимодействий. Объем экономических связей во многом
зависит от характера дипломатических отношений. Благо¬
приятную атмосферу для таких связей создает их фиксация
при помощи международно-правовых норм. Научные связи
могут выступать как дополнение или предпосылка экономи¬
ческих. Культуоный обмен способствует возникновению ат¬
мосферы. содействующей улучшению дипломатических от¬
ношений. В свою очередь, устойчивые экономические отно¬
шения создают необходимые предпосылки для политического
урегулирования и т. д.
Социологический подход к исследованию международ¬
ных отношений позволяет выявить определенную иерархию
этих взаимодействий. В. И. Ленин в свое время уделял
270

большое внимание роли экономических интересов как пру¬
жины развития межгосударственных отношений в полити¬
ческой и духовной областях. На основе анализа таких инте¬
ресов в странах Антанты после окончания гражданской
войны в России он сделал вывод о неизбежности перехода
ведущих капиталистических стран от политики интервенции
к политике торговли с молодым Советским государством —
вывод, который лег в основу планирования внешней полити¬
ки Советской России.
Прогрессирующая интернационализация международ¬
ных хозяйственных связей существенно усилила значение
таких отношений. Их решающее влияние прослеживается во
многих международных акциях, в том числе и в тех, кото¬
рые внешне носят чисто политический характер. Это дает
основание отнести международные экономические связи к
первичным, базовым в системе международных отношений.
Подобная констатация, разумеется, не означает абсолю¬
тизации экономических связей. В современных международ¬
ных отношениях, для которых характерна, как уже отмеча¬
лось, существенная идеологизация, соображения идеологи¬
ческие могут искажать характер экономических связей,
играя роль либо тормоза, либо искусственного стимулятора.
Так, например, Соединенные Штаты на протяжении многих
послевоенных десятилетий по ряду соображений, в том чис¬
ле идеологического порядка, искусственно ограничивали
свою торговлю с социалистическими странами, несмотря на
то что это наносило существенный ущерб их собственным
экономическим интересам. С другой стороны, они всячески
форсировали торговые отношения с рядом стран-сателли¬
тов, хотя для этого не было оснований.
Следует также иметь в виду, что развертывание торгов¬
ли не обязательно ведет к улучшению политических отноше¬
ний. Очень часто оно действует в обратном смысле. Это на¬
глядно видно на примере торговых связей между промыш¬
ленно развитыми капиталистическими и развивающимися
странами. Ввиду неравного веса партнеров внешнеэкономи¬
ческие отношения используются для навязывания слабой
стороне невыгодных для нее условий, демпинга, неэквива¬
лентного обмена и т. д. Развитие такой торговли вызывает
естественное недовольство населения страны, которая несет
потери и может иметь своим следствием весьма отрицатель¬
ные политические последствия. Известно также, что острая
торговая конкуренция между капиталистическими держава¬
ми— один из источников политической напряженности.
271

Все это исключает детерминированную последователь¬
ность развития отношений: сначала экономические, затем
дипломатические и т. д. Эта последовательность зачастую
определяется другими факторами, и прежде всего конкрет¬
ной ситуацией.
Между социально-классовыми структурными единицами
международной системы существуют все типы взаимосвя¬
зей. Однако их иерархия и значение различны. В отношени¬
ях между социалистическими и развивающимися странами
политические связи занимают большее место, чем в отноше¬
ниях между социалистическими и капиталистическими. При
этом политические связи обычно предшествуют хозяйст¬
венным.
Идеологические связи наиболее типичны для отношений
внутри структурных единиц. В какой-то мере они присутст¬
вуют в отношениях между социалистическими и развиваю¬
щимися, а также (применительно к отдельным государст¬
вам) между капиталистическими и развивающимися стра¬
нами.
Экономические связи существуют повсеместно. Однако
по содержанию они весьма различны. Социалистические
государства строят свои торговые отношения на равноправ¬
ных основах; для развивающихся государств создается в
ряде случаев режим наибольшего благоприятствования.
Для экономических отношений капиталистических и раз¬
вивающихся стран до сих пор характерно нарушение прин¬
ципа равноправия.
Принято считать, и для этого имеются веские основания,
что показателем устойчивости, жизнеспособности и нормаль¬
ного функционирования международных отношений может
служить объем взаимодействия между подсистемами. Для
того чтобы определить его, необходимо выделить единицы
измерения, найти коэффициенты соотношения между таки¬
ми единицами и разработать методику измерения примени¬
тельно к каждому типу отношений. Работы в этой области
только начаты. Можно лишь предположить, что основной
тенденцией развития таких отношений является расширение
их объема.
Поддаются выделению и более частные подсистемы: во¬
енно-политические союзы (НАТО. СЕАТО, СЕНТО) —
специфические объединения государств, ставящих общие
военные цели. Эта наиболее традиционная форма межгосу¬
дарственных объединений приходит во все более острое
противоречие с тенденциями развития мировой системы
272

международных отношении и противостоит таким ее инсти¬
тутам, как Организация Объединенных Наций; экономи¬
ческие международные союзы («общий рынок») —объеди¬
нение группы стран в интересах локального экономическо¬
го сотрудничества и групповой интеграции. В этом своем
качестве они противостоят развитию мирового рынка и
международного экономического и научно-технического со¬
трудничества всех государств и народов. Можно отметить
и социально-культурные, а также региональные междуна¬
родные подсистемы (нередко они совпадают). На почве еди¬
ных интересов и позиций по крупным международным проб¬
лемам возникают более или менее стабильные неоформлен¬
ные союзы и коалиции.
Военно-политические и экономические союзы, а также
неоформленные коалиции действуют обычно в рамках соци¬
ально-классовой структурной единицы. Однако при опреде¬
ленных обстоятельствах они выходят за ее пределы. В ка¬
честве примера можно сослаться на опыт антигитлеровской
коалиции, состоявшей из государств с различным социаль¬
ным строем и сыгравшей решающую роль в разгроме фа¬
шистских держав. В этой связи представляется целесообраз¬
ным раздельное рассмотрение гомогенных подсистем, к ко¬
торым относятся государства одного типа, подчиняющиеся
единой политической концепции, и гетерогенных, в которые
входят государства различных социальных систем.
Структура системы международных отношений, естест¬
венно, не сводится к перечисленным единицам. Продолжая
деление, мы приходим к уровню элементов, в роли которых
выступают внешнеполитические (или международные) си¬
туации.
Международную ситуацию можно определить как пере¬
сечение внешнеполитических взаимодействий, определяемое
временными и ссдержательными параметрами. Ситуации
подразделяются на неконфликтные и конфликтные. Некон¬
фликтной является, например, ситуация, связанная со сти¬
хийным бедствием большого масштаба, которая требует
соочного вмешательства ряда государств Землетрясение в
Перу, эпидемия холеры в Индии и т. д.). Под конфликтной
ситуацией обычно понимают ограниченный временными
рамками процесс острого противостояния внешнеполитиче¬
ских интересов, связанного с конкретным развитием собы¬
тий Зарибский кризис, ближневосточная война и т. д.).
Общая методология исследования конфликтной ситуа¬
ции предполагает учет объективных и субъективных факто¬
273

ров, приводящих к международному конфликту. Учитывает¬
ся материально-техническая база вовлеченных в конфликт
государств и их экономический строй, социальная система
и политическая организация, структура общественного со¬
знания на идеологических и социально-психологических
уровнях. Принимаются также во внимание идеологические и
социально-психологические ориентации и установки правя¬
щих классов, их отдельных групп, сила противодействия со
стороны угнетенных классов в антагонистическом общест¬
ве и т. д.
На этой основе выявляется природа и характер данной
конфликтной ситуации, источник конфликта, ступени, по
которым нарастает опасность дальнейшего обострения конф¬
ликта, и, наконец, способы разрешения или урегулирования
конфликта, а в некоторых случаях—его предупреждения21.
Указанные факторы при нынешнем состоянии науки по¬
ка не поддаются формализации (хотя исключать такую воз¬
можность в дальнейшем было бы неверно). Данное обстоя¬
тельство делает общие модели конфликтной ситуации недо¬
статочно строгими — ив этом их существенный недостаток.
Применяемая ныне частичная формализация позволяет рас¬
пространить получаемые выводы лишь на ограниченное ко¬
личество явлений. Практическую пользу приносит, напри¬
мер, составление шкалы возможного возрастания опасности
конфликта (по принципу стимул — реакция). Математиче¬
ские методы применяются для определения набора возмож¬
ных реакций на то или иное внешнеполитическое решение,
наиболее вероятных вариантов развития событий и т. д.
В зарубежной социологии получили широкое распрост¬
ранение так называемые иммитационные игры. В ходе та¬
ких игр определенная личность выступает в качестве дейст¬
вующего лица (актора) внешнеполитической ситуации, осу¬
ществляя за него оценку ситуации и принимая решения.
Этот метод аналогичен методу опроса экспертов, широко
применяемому в социологической науке вообще, и обладает
всеми слабостями, свойственными этому методу. Недоста¬
точная компетентность эксперта или отсутствие у него не¬
обходимой информации о факторах, которые в действитель¬
ности определяют конкретное внешнеполитическое решение
(а такая информация, как известно, обычно тщательно за¬
секречивается). могут поинципиально исказить результаты
иммитационной пгоы. Как показала практика подобных игр
в Соединенных Штатах, полученные на их основании выво¬
ды следует оценивать с большой осторожностью.
274

Еще больше возможность искажений при составлении
так называемых сценариев, когда каждый из экспертов ри¬
сует возможное развитие ситуации на основании свободной
гипотезы, без детального обоснования предлагаемых вари¬
антов и без строгого выведения сюжетов из детерминируе¬
мой обстановки.
В отличие от буржуазных социологов, абсолютизирую¬
щих нынешний уровень исследований конфликтных ситуа¬
ций, марксистская социология ясно представляет себе пре¬
делы их применения. Расширенная трактовка этих пределов
таит в себе серьезные практические опасности. В то же вре¬
мя даже разработанные, весьма несовершенные методы
представляют собой шаг вперед по сравнению с их полным
отсутствием, оценкой ситуации исключительно на основе ин¬
туиции и отрывочной информации, достоверность которой
зачастую бывает весьма сомнительной.
Подобно подсистемам элементы системы международных
отношений находятся друг с другом в тесной и весьма слож¬
ной взаимосвязи. Типология возникающих на этой основе
взаимовлияний предельно затруднена, ибо число элементов
(ситуаций) не может быть определено даже приблизитель¬
но. Эмпирически выявленные взаимовлияния и взаимодей¬
ствия могут быть использованы лишь в качестве примеров.
В. И. Ленин в свое время, анализируя цепь событий, ко¬
торые привели к возникновению первой мировой войны,
убедительно показал, как австро-сербский конфликт через
сложную систему как внутриполитических, так и внешнепо¬
литических воздействий сказался на ситуации в западной
оконечности Европы и решающим образом предопределил
судьбу Бельгии, ставшей невольной жертвой стычки ги¬
гантов.
Аналогичную цепь взаимовлияний можно проследить на
протяжении всей истории международных отношений. На¬
падение милитаристской Японии на Перл-Харбор, положив¬
шее начало японо-американской войне на Тихом океане, ус¬
корило вступление США в войну против нацистской
Германии, чему до этого весьма противилась наиболее реак¬
ционная часть американской правящей элиты. В годы вто¬
рой мировой войны ситуация, складывавшаяся на европей¬
ском континенте (и прежде всего ход военных действий),
определяла развитие международных событий во всех угол¬
ках земного шара. Победа над фашистской Германией и
Италией, а также милитаристской Японией стала важней¬
шим фактором принципиально новой ситуации на обширной
275

периферии колониальных империй и обеспечила успех ряда
национально-освободительных движений.
В начале 70-х годов ситуация, сложившаяся на
Ближнем Востоке, отравляя международные отношения, от¬
рицательно сказывалась на обстановке даже в диаметраль¬
но противоположной части мира. Напротив, позитивное ре¬
шение карибского конфликта в свое время стало одной из
важных причин положительного развития событий на дру¬
гих континентах и т. д.
Совокупность взаимодействий между подсистемами и
элементами системы международных отношений образует
объективную основу ее относительной самостоятельности.
Признание такой самостоятельности марксистской наукой
не равнозначно недооценке влияния внешней — экономиче¬
ской, социальной и политической среды, которой обычно
грешат буржуазные ученые. Оно лишь предполагает нали¬
чие автономных процессов внутри самой системы, взаимо¬
действующих с поступающими извне импульсами. Именно
в ходе этого взаимодействия и происходит постоянная транс¬
формация системы.
4.	Развитие системы
международных отношений
Международные отношения, подобно любым общественным
отношениям, представляют собой развивающуюся систему.
Это убедительно показывает историко-сравнительный ана¬
лиз. На каждом этапе исторического развития эти отноше¬
ния имели свой специфический облик.
К середине XIX века сложилась система международ¬
ных отношений, которую принято считать традиционной.
На ее основе возникли представления о закономерностях
мирового развития, которые до сих пор господствуют среди
социологов Запада. Эти представления игнорируют то об¬
стоятельство, что сейчас мы имеем дело с международными
отношениями, требующими принципиально нового подхода.
Наиболее существенные различия между традиционной
и современной системами международных отношений, если
обобщить сказанное выше, сводятся к следующему:
1.	Традиционная система могла практически рассмат¬
риваться как бесконечная во времени. Она включала в себя
в качестве интегральной части состояние войны и мира.
276

С возникновением войны (даже такой, как мировая) сово¬
купная система не распадалась, а переходила в новую фазу.
Более того, состояние войны играло роль одного из наибо¬
лее важных факторов развития системы.
Появление средств массового уничтожения поставило на
повестку дня практическую возможность взаимоуничтоже-
ния человечества. В этих условиях международные отноше¬
ния теоретически приобрели во временном плане конечный
характер. Война, имеющая вероятным следствием ликвида¬
цию человеческой общности (либо близкие к этому послед¬
ствия), перестала быть частью системы. Тем более она пе¬
рестала играть роль фактора ее гомеостазиса. В том же пла¬
не начала меняться и роль войн меньшего масштаба,
которые сами по себе непосредственно не связаны с угрозой
всеобщего уничтожения.
Возможность распада системы международных отноше¬
ний в результате самоуничтожения человечества выдвину¬
ла на первый план необходимость осознанного регулирова¬
ния, имеющего целью ее сохранение. Эта необходимость
была усилена еще и тем, что, как указывалось выше, всеоб¬
щая война и в меньшей степени войны более «скромного»
масштаба потеряли (или начали терять) прежнюю роль в
процессе саморегулирования системы.
2.	Традиционные международные отношения складыва¬
лись в социально-экономически однородном мире. Характер
внутреннего устройства хотя и влиял на те или иные сторо¬
ны внешней политики государства, но не определял их. То
же самое можно сказать и об идеологии. В той мере, в ка¬
кой идеологический элемент привносился в систему между¬
народных отношений, он играл вспомогательную, преиму¬
щественно маскирующую роль.
Международные отношения современного типа отража¬
ют ситуацию, существующую в мире, разделенном по при¬
знаку социально-экономического строя. Влияние этого фак¬
тора на внешнеполитическую ориентацию государства весь¬
ма существенно. Конфронтация в современных
международных отношениях — это прежде всего (по край¬
ней мере на данном этапе) противостояние различных со¬
циальных систем. Социально-идеологический фактор пре¬
вратился из вспомогательного в один из определяющих. Его
роль в формировании элементов системы международных
отношений превзошла роль, которую играли в прошлом тра¬
диции, геополитические факторы и даже соображения эко¬
номической выгоды. Возникшая на этой базе структура
277

международных отношений приобрела биполярные очерта¬
ния, хотя, разумеется, не сводится к биполярности.
3.	Традиционная система международных отношений
функционировала преимущественно в политической сфере,
концентрируясь в том ее секторе, который получил наиме¬
нование дипломатии. В этих условиях влияние среды при
всей его важности носило ограниченный и опосредованный
характер. Оно сказывалось прежде всего на характере от¬
дельных решений и проявлялось во всю мощь преимущест¬
венно в чрезвычайных, кризисных ситуациях. Дипломатия,
при посредстве которой формировались международные от¬
ношения, обладала значительной долей автономии. Тем са¬
мым имелась определенная свобода маневра для сохранения
или восстановления устойчивости системы, не детерминиро¬
ванная жестко развитием внешней среды.
Сейчас, при возросшей потребности в такой свободе ма¬
невра, возможности для нее сократились. Международные
отношения, как уже отмечалось выше, осуществляются ныне
и в экономической, и в социальной, и в политической, и в
идеологической сферах. Реализуясь через все эти сферы,
влияние среды приобрело более прямой характер. Этому же
способствовало свойственное для нынешнего этапа развития
резкое возрастание роли масс в формировании внешней по¬
литики. Революция в области средств информации до пре¬
дела урезала чисто техническую автономию дипломатии.
4.	Традиционная система представляла собой равнодей¬
ствующую от внешних политик немногих великих держав и
нескольких десятков средних и малых государств. Огромные
территории земного шара, на которых проживала большая
часть человечества, были исключены из этой системы и
представляли собой объект внешней политики. Структура
системы была сравнительно проста, ситуации обозримы.
Сложные проблемы взаимоотношений между народами раз¬
витых стран и колониальными вызревали в рамках внутрен¬
ней политики соответствующих империй.
Современные международные отношения — это комп¬
лекс внешних политик почти полутораста государств. Боль¬
шинство из них — молодые развивающиеся страны. Серьез¬
ное увеличение численности и типов элементов системы, ес¬
тественно, усложнило ее структуру. Возникновение проблем
ускорилось, в то время как возможности их решения за¬
труднились.
Разрыв в экономическом и социальном уровнях молодых
и промышленно развитых стран, обусловленный многими
278

десятилетиями колониального угнетения, создал особую
внешнеполитическую ситуацию, которая наложилась на би¬
полярную структуру, о которой шла речь выше. Отдельные
молодые страны сделали четкий социально-экономический
выбор и внешнеполитически стали ориентироваться на тот
или другой полюс. Однако большинство из них в силу спе¬
цифики своего положения заняло в системе особую пози¬
цию, которая не совсем точно определяется как «неприсо¬
единение». В пределах этой позиции имеется множество
тенденций, каждая из которых проявляет стремление стать
господствующей.
С точки зрения динамики важнейшие и отличительные
черты системы международных отношений, с которой мы
имеем дело в настоящий момент, — сложность и лабиль¬
ность структур, повышенная реакция на внешние стимулы,
а также крайняя слабость механизмов саморегулирования.
Было бы неверным рассматривать эти характеристики
как носящие одностороннюю «ценностную» нагрузку. Слож¬
ность и известная неустойчивость системы являются в то
же время важнейшей предпосылкой ее развития; повышен¬
ная реакция на внешние стимулы может быть отрицатель¬
ным или положительным фактором в зависимости от харак¬
тера воздействия. Отличительные черты системы дают ос¬
нование для однозначного истолкования только в одном
отношении: все они свидетельствуют о том, что сознатель¬
ное, рациональное, целенаправленное вмешательство в ее
функционирование и развитие не просто желательно, но
стало важнейшим условием ее существования. Иными сло¬
вами, система, о которой идет речь, нуждается в существен¬
ном повышении степени организованности, если понимать
под этим способность и возможность противодействовать
возмущениям относительно достижения цели как состоя¬
ния, к которому стремится система в силу своих структур¬
ных взаимосвязей.
Особенности системы предопределили трансформацию
иерархии внешнеполитических ценностей и целевых устано¬
вок. В традиционных международных отношениях конечной
задачей национального государства считалась та самая мак¬
симализация власти, о которой шла речь при рассмотрении
взглядов М. Каплана, — расширение места данного госу¬
дарства в системе, усиление его воздействия на нее в своих
интересах. Отсюда то значение, которое придавалось
сферам влияния, приобретению новых территорий, установ¬
лению различных форм господства над другими народами.
279

Удачная аннексия, округление владений, завоевание новых
источников сырья и рынков сбыта служили символами ус¬
пеха; потеря контролируемых территорий, сужение сферы
влияния — бесспорным свидетельством неудачи.
Через эту призму рассматривалась и проблема безопас¬
ности буржуазного государства. Отсюда особый интерес к
так называемым стратегическим границам, которые, соглас¬
но широко распространенным воззрениями, должны были
быть отодвинуты возможно дальше, и готовность во имя
этой цели подвергнуть любому испытанию равновесие меж¬
дународных отношений.
По инерции эти ценностные установки еще воздействуют
на внешнеполитическое мышление правящих сил в странах
капитализма, а иногда и определяют его. Однако современ¬
ная система международных отношений объективно требу¬
ет иной иерархии ценностей, а значит и целевых установок.
Избавление человечества от всеобщего истребления
превратилось в абсолютную ценность. Любая традиционная
целевая установка, противоречащая сохранению всеобщего
мира, не может рассматриваться как рациональная.
В свою очередь, решение проблемы безопасности пере¬
стало быть жестко связанным с географическими фактора¬
ми. Гораздо большее значение с точки зрения безопасности
приобрели общая международная атмосфера, характер от¬
ношений с соседними государствами, наличие или отсутст¬
вие системы взаимных коллективных гарантий, степень меж¬
дународного доверия. Соответственно, успех или неуспех
внешней политики государства стали определяться совсем
иными критериями.
Отличительные черты современной системы междуна¬
родных отношений придали особое значение соотношению
ее дальнейшего развития и сохранения устойчивости. Оче¬
видно, что в устойчивости системы международных отноше¬
ний (если понимать под устойчивостью предотвращение
распада системы в результате всеобщей термоядерной ка-
тастоофы) объективно заинтересовано все человечество.
Буржуазные исследователи-системники, рассматривая
пооблему устойчивости, обычно сводят ее к равновесию.
Даже в тех случаях, когда это понятие открыто не приме¬
няется, оно постоянно имеется в виду при анализе.
Один из видных бvoжvaзныx исследователей междуна¬
родных отношений — Д. Истон, например, признает, что,
«хотя подход, берущий за основу концепции равновесия,
редко используется сознательно, тем не менее он пронизы¬
280

вает большую часть политических исследований, особенно...
в международных отношениях»22.
С точки зрения марксистской социологии смысл, вкла¬
дываемый в это понятие, некорректно описывает определен¬
ные состояния системы международных отношений. Чаще
всего равновесие представляется как состояние, противопо¬
ложное развитию. Не случайно в качестве равноправного
синонима в буржуазной социологической литературе ис¬
пользуется термин «стабильность», смысловая нагрузка ко¬
торого еще более эквивалентна понятию постоянства.
Такое понимание равновесного состояния фактически от¬
рицает возможность изменений системы во времени, что
справедливо только для консервативных систем. Разумеет¬
ся, отдельным элементам рассматриваемой системы могут
быть свойственны равновесные состояния.
Отклонения от равновесного состояния, как было пока¬
зано выше, происходит под влиянием импульсов, исходящих
от внешней среды, и процессов, происходящих в самой сис¬
теме. Эти же влияния воздействуют на возвращение к си¬
туации, близкой к равновесной.
Соответственно, импульсы, воздействующие на систему
международных отношений, могут быть подразделены по
типу своего воздействия на отклоняющие и компенсатор¬
ные. Если взять внешние воздействия, то в роли отклоняю¬
щих выступают интересы военно-промышленных комплек¬
сов, трансформированные в совокупности социальных и по¬
литических действий, в групповую систему ценностей,
массовую идеологию и т. д. Компенсирующее влияние ока¬
зывает реальное соотношение сил в глобальном противо¬
стоянии противоположных социально-экономических сис¬
тем, препятствующее реализации отмеченных выше интере¬
сов. Обратившись к внутренним (для системы) процессам,
отклоняющими импульсами можно считать внешнеполити¬
ческие акции типа экспорта контрреволюции, а компенси¬
рующими — регулирование спорных проблем, заключение
международных договоров и т. д.
Для упрощения анализа влияния внешних и внутренних
импульсов могут рассматриваться раздельно.
Подобный подход имеет определенное практическое зна¬
чение. Он позволяет продвинуться вперед в формализации
описания процесса развития и функционирования системы
международных отношений и тем самым в применении ма¬
тематических методов для выявления ее общих закономер¬
ностей.
281

Например, проблема устойчивости системы международ¬
ных отношений по отношению к внешним воздействиям мо¬
жет быть проанализирована на основе аналогии с неинер¬
циальными системами.
При математическом анализе вместо устойчивости про¬
цессов, протекающих в реальных системах, можно исследо¬
вать устойчивость решений дифференциальных уравнений,
описывающих эти процессы. Это позволяет не только с еди¬
ной точки зрения рассматривать качественно различные
процессы и динамику их развития, но и принимать во вни¬
мание такие ситуации, которые не всегда могут быть полу¬
чены в действительности или наступление которых нежела¬
тельно (например, крайне экстремальные случаи, приводя¬
щие к разрушению системы).
Системы, аналогичные международной, обычно описы¬
ваются нелинейными дифференциальными уравнениями.
Исследование устойчивости решений уравнений такого ви¬
да показывает, что такая устойчивость может быть доста¬
точной только в том случае, если воздействие совокупности
импульсов, поступающих извне в результате естественно
протекающих процессов, компенсируется при помощи управ¬
ляющих стимулов.
Иными словами, в современных условиях, которые ха¬
рактеризуются особым динамизмом (как в экономической,
так и в социальной и политической сферах), устойчивость
системы международных отношений не может более под¬
держиваться при помощи механизмов саморегулирования,
образуемых в результате стихийного взаимодействия откло¬
няющих и компенсаторных импульсов. Обеспечение этой
устойчивости требует сознательных, целенаправленных и
эффективных действий, имеющих целью сохранение систе¬
мы, то есть прежде всего предотвращение всеобщей истре¬
бительной войны.
В основе этого вывода лежит реалистическая оценка ха¬
рактера такой войны. Исследование характера будущих
войн обычно основывалось на анализе предыдущих войн.
Такой подход в данном случае нуждается в существенном
уточнении.
Конечно, компаративный метод, как подчеркивали еще
Огюст Конт и Эмиль Дюркгейм, относится к числу основ¬
ных методов в области общественных наук23. В современ¬
ной социологии сравнение совпадений в социальных инсти¬
тутах и в социальной жизни с полным основанием считается
важным рабочим инструментом социолога. Компаративный
282

метод нужен и для изучения характера термоядерного конф¬
ликта.
Но сравнивать — значит не только сопоставлять анало¬
гичные или подобные явления, анализируемые с помощью
одной и той же техники исследования. Сравнивать — зна¬
чит также сопоставлять различные и противоположные яв¬
ления, имеющие общие причины или сходные институцио¬
нальные формы. Иными словами, сравнительный метод
предполагает исследование как сходства, так и различия.
Анализ показывает, что сравнение всемирной термо¬
ядерной войны с любыми иными войнами в прошлом обна¬
руживает больше различий, чем сходства, и дает основание
утверждать, что мировая термоядерная война, если бы она
разразилась, представляла бы собой качественно новое яв¬
ление с различных точек зрения — военной, социальной,
экономической, политической, нравственной. В конечном
счете мировая война означала бы катастрофу для всего че¬
ловечества.
Эта война не знала бы географических границ, не оста¬
вила бы в стороне ни одно государство. Разрушение средо¬
точий экономической жизни привело бы к нарушению свя¬
зей между производством, сбытом, потреблением, поставило
бы на грань голодной катастрофы миллионы людей. Эта
война означала бы коренную ломку сложившихся форм об¬
щественной жизни: падение традиционных институтов, па¬
рализацию деятельности государственных механизмов, рас¬
пад отношений на производстве, привычных связей между
отдельными людьми.
Американский социолог Аймен А. Геттинг попытался
представить картину будущих войн. Он разработал стати¬
стическую таблицу, где сопоставлено число войн и число
убитых в различные исторические периоды. Цифры навели
его на мысль о некоей закономерности: число убитых быст¬
ро возрастает по мере роста населения и развития цивили¬
зованности. Он назвал эту закономерность раскручиванием
спирали смерти.
Согласно выводам Геттинга, процент убитых на войне
по отношению к населению Зем*и возрастает каждые пол¬
столетия в 4,5 раза. В 1820—1859 годах население нашей
планеты насчитывало 1 млрд.; за этот период в 92 войнах
было убито 800 тыс. человек, то есть 0.1% всего населения.
В 1860—1899 годах населения было 1,3 млрд., войн— 106,
убито — 4,6 млн. человек, или 0.4% населения. В 1900—
1949 годах население составляло 2 млрд., число войн — 117,
283

убито 42 млн. человек, или 2,1% населения. Далее идет
прогноз (методом экстраполяции): в 1950—1999 годах на¬
селение составит примерно 4 млрд., предполагается
120 войн, в которых будет убито 406 млн. человек, или
10,1% населения. В 2000—2050 годах население составит
10 млрд., число убитых — 4,5 млрд., или 40,5%, в том чис¬
ле 3,6 млрд, в одной войне. Через 80—130 лет (если исхо¬
дить из подсчетов Геттинга) в войнах будет уничтожено
100% населения24.
Изменение военно-технического характера войны делает
все более бессмысленной надежду на приобретение каких-
либо выгод в результате всеобщего термоядерного конф¬
ликта. В ядерный век существенно меняются политические
цели войны. Формула Клаузевица, согласно которой боль¬
шая и мощная война соответствует большой политике, «не
работает» в условиях термоядерного конфликта, ибо чем
больше размах такой войны, тем в меньшей степени она бу¬
дет отвечать интересам большой политики, поскольку побе¬
дившие будут не в лучшем положении, чем побежденные.
Целью войны всегда было достижение определенных вы¬
год — экономических, территориальных, стратегических,
престижных. Ни одна из этих целей не может быть достиг¬
нута в результате взаимного термоядерного поражения.
Экономический потенциал будет в огромной степени повсе¬
местно разрушен, выжженная и опустошенная территория
не представит никакой ценности, а престиж перед лицом та¬
ких бедствий будет выглядеть как наивная игрушка людей
каменного века.
Что касается нравственной, то есть истинно человече¬
ской, точки зрения, то приговор подобной перспективе был
вынесен человечеством на следующий же день после траге¬
дии Хиросимы и Нагасаки.
Характерна современная мотивация в области войны и
мира. В прежнее время, в том числе в канун первой и вто¬
рой мировых войн, мотивация связывалась со стремлением
получить какие-то выгоды и преимущества (например, тер¬
риториальные), либо изменить социально-политическую
структуру другого государства, либо изменить систему меж¬
дународных отношений в Европе, Азии и других районах
мира и т. п. Это включало в себя наступательную войну в
качестве составного элемента. Нынешняя социально-психо¬
логическая атмосфера вокруг возможного термоядерного
конфликта и понимание его последствий исключили элемент
выгоды из системы мотивации всемирной войны. Безумные
284

высказывания мнимых революционеров, утверждающих,
что мировая термоядерная война, хотя и может привести к
гибели половину человечества, будет иметь в конечном сче¬
те положительные результаты для мировой цивилизации,
находят безусловное осуждение со стороны всех разумных
и честных людей.
Следовательно, мировая термоядерная война не имеет
себе аналогов в прошлом — ни в отношении ее возможных
последствий, ни в отношении ее военно-технического харак¬
тера, ни в отношении ее социально-политической направ¬
ленности. И сравнительный метод здесь служит скорее
средством выявления различий, чем сходства.
Между тем анализ механизма возникновения войн и
структуры международных отношений в основе своей до¬
вольно часто остается на уровне доатомной стратегии. При¬
чины этого лежат в самой политической реальности, где по-
прежнему, как и в доатомную эру, продолжают действовать
традиционные механизмы международной политики. Среди
них наибольшую опасность представляет производство
ядерного оружия. Этот процесс имеет две тенденции. С од¬
ной стороны, дальнейшее накопление ядерного оружия и
усиление его поражающей мощи, с другой — распростране¬
ние этого оружия. Это последнее в известной мере ослаб¬
ляется договором о нераспространении ядерного оружия, к
которому присоединилось подавляющее большинство госу¬
дарств мира. Однако опасность сохраняется, и обострение
напряженности в том или ином районе мира может раньше
или позже повлечь за собой стремление того или иного го¬
сударства войти в атомный клуб, а технически создание та¬
кого оружия становится общедоступным.
Согласно расчетам зарубежных специалистов, даже са¬
мые небольшие по экономическому потенциалу и террито¬
рии страны в обозримой перспективе смогут иметь доста¬
точную мощность для производства сотен плутониевых бое¬
головок в год.
Следующая опасность — фактическое узаконение войн с
применением обычного оружия. В последние годы харак¬
терно стремление сделать привычными для человечества ло¬
кальные войны, создать впечатление, что они не motvt спро¬
воцировать термоядерный конфликт. Но война США во
Вьетнаме как раз наглядно показала опасные последствия
такой позиции: она привела к глобальному обострению
международной напряженности, заморозила решение мно¬
гих назревших международных проблем, в которых были
285

заинтересованы страны с разными социальными системами
(например, переговоры и соглашения о системе ПРО), уси¬
лила влияние военно-промышленного комплекса в США.
Имеется и еще одна опасность — социально-психологи¬
ческая пассивность части населения в вопросах ослабления
гонки вооружений и предотвращения мирового конфликта.
Произошла огромная эволюция от состояния шока, вызван¬
ного атомными бомбардировками, до состояния успокоен¬
ности (или безысходности) населения во многих странах
Запада.
Немалую роль в этом играет сформулированная еще
У. Черчиллем идея «сдерживающей функции» оружия мас¬
сового уничтожения.
Новая ли это идея? Быть может, она представляет со¬
бой оригинальное изобретение, специфичное для ядерной
стратегии, которое обыкновенная логика еще не в силах ос¬
мыслить? Отнюдь нет. Когда был изобретен порох, на¬
шлись люди, которые «предсказывали», что его распростра¬
нение приведет само по себе к ликвидации войн.
Во второй половине XIX столетия А. Нобель, изобре¬
тя динамит, заявил: «Может быть, мои заводы покончат с
войной скорее, чем ваши конгрессы. В тот день, когда два
крупных армейских соединения смогут мгновенно уничто¬
жить друг друга, все цивилизованные нации придут в ужас
и распустят все армии»25. Вскоре произошла франко-прус¬
ская война, а через 50 лет — первая мировая война.
Опыт убедительно показал всю наивность веры в фа¬
тальность мира в результате гонки вооружений. Необходи¬
мо видеть связь между военно-техническим характером вой¬
ны и глубокими экономическими и социальными причинами
военных конфликтов и самой гонки вооружений, которые
используются монополиями как орудие для извлечения
сверхприбылей. Война может стать технически бессмыслен¬
ной. Это верно, но посчитаются ли с этим пушечные короли
и империалистические завоеватели — вот в чем вопрос.
Нужна борьба против империализма, нужны реальные си¬
лы, противостоящие войне, чтобы превратить возможность
мира в реальность мира. Такой вывод марксизма полностью
подтверждается в нашу эпоху.
Наиболее сильный довод, который приводят сторонники
так называемого «ядерного сдерживания», состоит в том,
что прошло уже более четверти века после второй мировой
войны, а третьей мировой войны, несмотря на острейшие
международные конфликты, перманентную напряженность,
266

локальные войны и международные кризисы, удалось избе¬
жать.
Анализ факторов, которые привели к такому результа¬
ту, позволяет выделить следующие гипотезы:
1.	Мировая война не разразилась, поскольку она стала
бессмысленной в результате угрозы взаимного уничтожения
или нанесения непоправимого ущерба.
2.	Мировую войну удалось предотвратить в результате
образования биполярной международной системы после вто¬
рой мировой войны, которая привела к равновесию сил и
сделала сомнительной (или невозможной) победу одной из
сторон в мировом конфликте.
3.	Мировую войну удалось предотвратить в результате
превосходства сил мира над силами, заинтересованными в
развязывании термоядерной войны.
Мы полагаем, что все эти факторы сыграли свою роль,
но решающим является третий фактор.
Еще Ф. Энгельс высказал предположение, что может на¬
стать такое время, когда прогресс военной техники сделает
войну бессмысленной. Подобные высказывания можно най¬
ти и у В. И. Ленина.
Если предположить, что гонка вооружений (ядерного, а
впоследствии еще более действенного — биологического и
химического оружия) будет продолжаться такими же тем¬
пами, как сейчас, еще 50—100 лет, то это сделает техниче¬
ски осуществимым самоуничтожение человечества и пре¬
вращение Земли в огненный шар, лишенный пригодной для
жизни атмосферы. Уже теперь эксперты утверждают, что
с технической точки зрения возможно создание «машины
судного дня» — устройства, которое могло бы уничтожить
все живое на Земле. Однако само по себе одно это не может
привести к всеобщему миру. Экономические и политические
кризисы, постоянно в той или иной форме поражающие
капиталистические страны, приход к руководству в тех или
иных странах авантюристических сил фашистского типа,
эскалация локальных конфликтов, наконец, случайность
могут привести к термоядерному конфликту.
Биполярная система в международных отношениях пос¬
ле второй мировой войны также сыграла известную роль в
сохранении всеобщего мира. Соотношение сил (военных,
экономических, политических) между Советским Союзом и
другими социалистическими странами, с одной стороны,
США и другими капиталистическими странами — с другой,
сложившееся вскоре после второй мировой войны, содейст-
287

вовало созданию определенного равновесия сил. Однако
это равновесие оказалось возможным в результате того, что
социалистические страны выступили как важнейшая сила
в борьбе за предотвращение мировой войны, ограничение
гонки вооружений и запрещение в конечном счете термо¬
ядерного оружия.
Именно с этим мы связываем решающее значение
третьего, наиболее универсального и всеобъемлющего фак¬
тора — превосходства сил мира над силами войны. Речь
идет в этой связи не только о соотношении военно-полити¬
ческих сил в рамках биполярной системы, а о политических
факторах, действующих также в рамках западных союзов.
Растущее влияние рабочего класса, прогрессивной интелли¬
генции, которые в массе своей выступили против термоядер¬
ной войны, воздействие мирового общественного мнения,
позиция такого участника Атлантического блока, как
Франция, борьба миролюбивых сил с экстремистами среди
правящих кругов США — все это создало такую ситуацию,
которая делала практически невозможным для агрессивных
политиков принятие решения о развязывании «превентив¬
ной» т. е. наступательной термоядерной войны. Огромное
значение для улучшения дела всеобщего мира имело то об¬
стоятельство, что на международную арену вступили и ак¬
тивно ведут борьбу против сил агрессии и колониализма
новые молодые развивающиеся государства в странах Азии
и Африки. Это внесло существенные изменения в расста¬
новку сил на мировой арене и стало важным фактором про¬
тиводействия империалистической политике.
Однако ни превосходство сил мира над силами войны,
сыгравшее решающую роль в предотвращении термоядер¬
ного конфликта, ни растущее осознание бессмысленности
термоядерной войны, ни равновесие сил в рамках биполяр¬
ной системы даже в совокупности не позволяют уповать на
автоматическое предотвращение термоядерной катастрофы.
Все новые достижения в военной технике вносят элемент
неравновесия в соотношение военных сил; биполярная меж¬
дународная система находит противодействие в попытках
создания «третьей», «четвертой» силы как в Азии, так и в
Европе со своей системой ценностей и ориентаций; возмож¬
ные научно-технические и социальные взрывы и катаклиз¬
мы (экономические и политические кризисы, появление
тоталитарных диктатур, усиление влияния военно-промыш¬
ленного комплекса и др.) — все это может усилить тенден¬
цию к международной анархии и усугубить военную опас¬
288

ность. Отсюда вытекает необходимость поиска кардиналь¬
ных решений.
Термоядерный и электронный век поднял проблему со¬
хранения всеобщего мира и недопущения катастрофического
конфликта на уровень ценности номер один в любой ие¬
рархии международных ценностей, независимо от точки от¬
счета. Именно эта проблема объективно выступает как глав¬
ная цель мировой политики в последней трети XX века,
когда наука и техника демонстрируют все свое величие и
все свои опасности.
Понятие всеобщего мира как категории, отвечающей ин¬
тересам всего человечества, приобретает смысл в сравнении
с относительными ценностями в политической деятельнос¬
ти, к числу которых относятся национальное величие, госу¬
дарственный престиж, превосходство силы или националь¬
ное господство.
Наше разграничение абсолютных и относительных цен¬
ностей не тождественно представлениям тех исследовате¬
лей, которые предлагают разграничение ценностей на ин¬
ституционализированные (так или иначе связанные со
структурами, системами и институтами) и универсальные
(вытекающие из биопсихологической природы человека).
Такое разграничение восходит своими корнями к теории ес¬
тественных прав человека, обоснованной с непревзойденным
пафосом и силой в «Общественном договоре» Ж.-Ж. Руссо.
Но оно имеет те же слабости, поскольку естественные или
универсальные права или ценности не могут не испытывать
на себе влияние социальных институтов и культуры.
Сказанное выше не означает, однако, что все формы ми¬
ра имеют абсолютную или относительную ценность. Когда
речь идет о мире между господствующими и угнетенными
нациями, властвующими и подчиненными классами, угне¬
тающими и зависимыми государствами, уместно деление на
справедливый и несправедливый мир, ибо сохранение тако¬
го (несправедливого) мира имеет свою цену, которую угне¬
тенные нации и классы вправе отвергнуть. Отказ или воз¬
держание от социального насилия не всегда есть благо и,
следовательно, отнюдь не всякий мир представляет собой
цель национальной политики.
Всеобщий мир как категория мировой политики предпо¬
лагает рассмотрение всего человечества как единой систе¬
мы, выделяемой из других систем и имеющей оформившие¬
ся отношения как внутри себя, так и с внешней средой. Но
сам системный подход должен, как мы уже говорили, рас¬
289

сматриваться диалектически. Диалектический метод, обос¬
нованный Гегелем, развитый К. Марксом и В. И. Лениным,
изучает явления общественной жизни под углом зрения
единства и борьбы противоположностей. Мировая система
международных отношений представляет с этой точки зре¬
ния такое поле, где сталкиваются и сотрудничают самые
разнообразные, в том числе противоположные, силы.
Современный мир являет собой картину острых эконо¬
мических. социальных, политических, идеологических конф¬
ликтов. Никогда противостояние политических систем, рас¬
полагающих новейшими орудиями массового уничтожения,
не было столь впечатляющим и грозным. Борьба противо¬
положностей, острейшие противоречия на международной
арене — главная бросающаяся в глаза особенность жизни
современного человеческого общества.
Однако нужно видеть не только природу противополож¬
ных начал, но и природу единства человечества, проанали¬
зировать возможность сотрудничества различных сил, учи¬
тывая их во многом противоположные устремления. Не¬
смотря на все приливы и отливы в международных
отношениях в послевоенный период, сотрудничество в таких
сферах, как экономика, наука, техника, культура, коммуни¬
кации, имеет явные тенденции к расширению и углублению.
Экономический интерес, сам характер острого экономи¬
ческого соревнования, стремление продемонстрировать пре¬
восходство в области социальных отношений служат теми
факторами, которые стимулируют экономические, научно-
технические и культурные связи.
Сложнее обстоит дело в сфере политических отношений:
здесь элемент конфликта до нынешнего времени превалиро¬
вал над элементом сотрудничества. Несмотря на то что
предотвращение мировой войны представляет для народов
всех стран, несомненно, большую ценность, чем выгоды тор¬
говли и научно-технического обмена, этот общечеловеческий
интерес деформируется на Западе в результате действий
заинтересованных сил и социальных групп (например, воен¬
но-промышленного комплекса), и политических иллюзий,
предрассудков и просчетов (недостаток информации о дея¬
тельности и планах противной стороны и т. п.).
Заслуживает внимания разграничение понятий, предла¬
гаемое рядом западных исследователей, — негативный и по¬
зитивный мир. Под негативным миром понимается обычно
отсутствие войны или отсутствие насилия между организо¬
ванными группами; под позитивным миром — наличие при¬
290

знаков сотрудничества, сосуществования, основанных на
определенном взаимопонимании и кооперировании усилий
различных соционациональных групп.
Однако, когда речь идет о всеобщем мире, термин «нега¬
тивный мир» едва ли применим. Предотвращение мировой
войны при всех условиях — позитивное явление. Кроме то¬
го, в сфере общемировой политики негативного мира не су¬
ществует, поскольку здесь стали фактом различные формы
экономического, научно-технического, политического со¬
трудничества, международных коммуникаций и т. п.
Мы бы предложили разграничивать следующие поня¬
тия:
— пассивный всеобщий мир, в котором хотя и содержат¬
ся элементы позитивного сотрудничества, однако продолжа¬
ется гонка вооружений, сохраняется международная напря¬
женность, имеющая тенденцию к сползанию к термоядер¬
ному конфликту;
— активный всеобщий мир, означающий крепнущее мир¬
ное сосуществование государств различных систем и ослаб¬
ление международной напряженности, всестороннее и взаи¬
мовыгодное сотрудничество между странами;
— планируемый всеобщий мир, под которым имеется в
виду такое международное состояние, когда осуществляют¬
ся целенаправленные меры, ведущие не только к ослабле¬
нию напряженности, но и к прекращению гонки вооруже¬
ний, поэтапному разоружению, а в конечном счете к ис¬
ключению мировых войн и гарантированному всеобщему
миру. Антиподом планируемого мира является пассивный и
стихийный мир, построенный на равновесии сил и гонке во¬
оружений, векторы которого устремлены к термоядерной
войне 26.
5. Планирование всеобщего
мира и сотрудничества
В досоциалистической литературе имелись две основные по¬
зиции относительно путей обеспечения всеобщего мира в
будущем. Первая предусматривала создание мирового фе¬
дерального правительства либо всемирных органов, кото¬
рые выполняли бы функции сохранения всеобщего мира;
вторая — развитие системы равновесия сил и институциа-
лизацию этой идеи либо в системе блоков, либо в междуна¬
родно-правовых нормах.
291

Идея создания мирового правительства с ограниченны¬
ми функциями восходит своими корнями к далекому про¬
шлому: ее мы находим еще у Платона. Весьма четко эта
идея была сформулирована Иммануилом Кантом в его ра¬
боте «К вечному миру». Многие социалисты-утописты так¬
же придерживались той точки зрения, что единственной
перспективой установления прочных и дружеских взаимо¬
связей между народами является создание мирового прави¬
тельства.
По нашему мнению, в современных условиях эта идея
является утопической, поскольку в обозримой перспективе
ближайших десятилетий нет никаких путей создания миро¬
вого правительства. Напротив, мы видим дальнейшую диф¬
ференциацию государственной жизни во всем мире, появле¬
ние десятков новых государств, распад крупных колониаль¬
ных и полуколониальных образований. Эта тенденция,
связанная со стремлением наций к независимости и самоопре¬
делению, будет развиваться и дальше. Борьба за националь¬
ную независимость стала одним из наиболее впечатляющих
явлений в,жизни человечества во второй половине XX сто¬
летия.
Не следует забывать и о том, что идея создания мирово¬
го правительства на деле могла бы быть использована в ка¬
честве знамени, призыва, устремленного к мировому гос¬
подству, к диктаторству. Опыт показал, что мировое прави¬
тельство как идея воплощается зачастую в доктринах
мировой империи, мирового тотального насилия, в первую
очередь это проявилось в деятельности гитлеровского фа¬
шизма.
В современном мире с его невиданной экономической,
политической и социальной дифференциацией это означает
такую форму нивелировки, которая в 99 из 100 случаев бы¬
ла бы навязыванием извне форм социальной жизнедеятель¬
ности, какими бы благими мотивами или намерениями ее ни
пытались оправдать. Борьба и соревнование противополож¬
ных начал в мире при всех своих видимых издержках имеет
тот колоссальный плюс, что служит могучим стимулом для
развития всех социальных структур, национальных систем
и всего человечества. Руководство, осуществляемое из еди¬
ного центра, в значительной мере устранило бы действия
этого могучего общечеловеческого стимула, заложило бы
тенденцию к стандартизации экономической и социальной
жизни, стимулировало бы дальнейшее отчуждение инди¬
вида.
292

Умозрительно можно себе представить, что мировое пра¬
вительство могло бы стать действительным фактом лишь в
результате мировой термоядерной войны. Если предполо¬
жить, что какая-либо великая держава сумела бы остаться
в стороне от основных термоядерных ударов и сохраниться
в большей мере, чем другие, она могла бы осуществить бо¬
лее или менее эффективную попытку создания мировой им¬
перии. При всей видимой фантастичности этого предполо¬
жения его тем не менее вынашивали некоторые доктринеры
на Востоке, которые пытались спровоцировать термоядер¬
ный конфликт между СССР и США. Сам этот факт должен
послужить достаточным предостережением против любых
стремлений пропагандировать идею мирового правительства
в обозримой перспективе.
Серьезную роль в укреплении всеобщего мира может
сыграть дальнейшее развитие ООН. В Коммюнике о совет¬
ско-американских переговорах в Москве указывалось, что
обе державы будут стремиться повышать эффективность
ООН на основе строгого соблюдения ее Устава. Планы и
предложения, направленные на развитие ООН, заслужива¬
ют внимания, поскольку это единственный всемирный ин¬
ститут, потенциально способный к осуществлению совмест¬
ных действий в защиту мира и прогресса.
В то же время нужно учитывать, что угроза термоядер¬
ного конфликта может потребовать принятия решений, ис¬
числяемых минутами и секундами. В таких решениях прак¬
тически сможет участвовать не только ограниченное число
государств, но и чрезвычайно ограниченное число ответст¬
венных лиц. По этой причине в обозримой перспективе
ООН сможет стать важным орудием планирования всеоб¬
щего мира лишь при условии достижения предварительного
согласия по крайней мере между теми, кто располагает наи¬
большими ракетно-ядерными потенциалами.
Существуют различные варианты развития системы
международных отношений, основанных на равновесии сил.
Одним из них является дальнейшее развертывание системы
блоков и их распространение на все государства мира.
Некоторые исследователи полагают возможным возник¬
новение таких, например, блоков, как Североамериканский,
Европейский, Латиноамериканский, Африканский, Араб¬
ский, Индийский, Китайский и др. Их фантазия простира¬
ется так далеко, что они пытаются представить себе некие
формы управления и правящие органы в рамках свободных
международных блоков, наличие дисциплины и правил ре¬
293

гулирования внутренних конфликтов. Высокая степень су¬
веренности блоков и мобилизация совокупной военной мо¬
щи входящих в них государств должны были бы гарантиро¬
вать безопасность этих стран и создать новую систему рав¬
новесия сил. Такая система, как полагают исследователи,
имела бы преимущество по сравнению с системой нацио¬
нальных государств и давала бы более прочные гарантии
сохранения всеобщего мира.
На примере этой картины предполагаемого будущего
мы видим все недостатки и пороки системы международных
отношений, основанной на равновесии сил и гонке вооруже¬
ния. Логически экстраполированная в будущее нынешняя
международная система действительно имеет тенденцию к
созданию региональных военно-политических союзов и объ¬
единений. Но именно это привело бы к усилению гонки тер¬
моядерных и иных видов вооружения теперь уже в рамках
блоков и союзов, обладающих достаточной автономией в
своих действиях. Замена биполярной системы плюралисти¬
ческой системой усилила бы действие факторов, работаю¬
щих на мировой термоядерный конфликт; возможность фак¬
тического узаконения обычных войн с их тенденцией к эска¬
лации термоядерного конфликта усугубила бы влияние то¬
талитарных, иррациональных и случайных моментов, возвела
бы, в сущности, непреодолимые препятствия на пути осу¬
ществления поворота в сторону от гонки вооружения.
Какова же конструктивная альтернатива системы равно¬
весия сил, которая (хорошо или плохо) содействовала бы
сохранению всеобщего мира? Такой альтернативой мы по¬
лагаем планируемый всеобщий мир, то есть такое состояние,
когда осуществляются целенаправленные действия, ведущие
к укреплению международного мира и предотвращению ми¬
ровой термоядерной войны.
Возникновению такого международного состояния дол¬
жен предшествовать переход от пассивного всеобщего ми¬
ра к активному всеобщему миру, перерастающему в плани¬
руемый мир.
Советский Союз с первых дней своего существования
выступал с предложениями о заключении между государст¬
вами справедливого мира. Советское правительство неодно¬
кратно выдвигало мирные планы и программы, направлен¬
ные на ослабление международной напряженности и разору¬
жение. Эти шаги и инициатива Советского правительства
хорошо известны: Декрет о мире в 1917 году, предложения
по разоружению, выдвинутые советской делегацией на Ге¬
294

нуэзской конференции 1922 года, советский план по сокра¬
щению и ограничению вооружений на Женевской конферен¬
ции 1932—1934 годов, программа всеобщего и полного раз¬
оружения на XIV сессии Генеральной Ассамблеи ООН,
договоры и соглашения 60-х годов о запрещении испытаний
ядерного оружия в трех средах, о запрещении размещения
ядерного оружия на дне морей и океанов, о мирном исполь¬
зовании космического пространства, о нераспространении
ядерного оружия и др. На XXIV съезде КПСС была из¬
ложена развернутая программа активной борьбы за мир и
укрепление международной безопасности.
В последнее время человечество получает доказательства
того, что планировать мир и международное сотрудничест¬
во вполне возможно. Благоприятные перемены на мировой
арене осуществляются не разрозненно, а по намеченному
плану. Это не только реагирование на возникающие ситуа¬
ции. Это единая, взвешенная, реалистическая и устремлен¬
ная в перспективу система мер по оздоровлению всего меж¬
дународного климата. Упрочение единства стран социализ¬
ма, прекращение империалистической агрессии во Вьетнаме,
твердая решимость добиться политического урегулирования
на Ближнем Востоке, позитивный поворот в отношениях с
ФРГ, укрепление политических позиций ГДР, обеспечение
безопасности в Европе, достижение взаимопонимания
СССР с Соединенными Штатами Америки, развитие со¬
трудничества с Японией, ограничение стратегических во¬
оружений и растущие перспективы прекращения гонки во¬
оружений — все это звенья одной цепи, одного плана, от¬
раженного в Программе мира.
Конечно, говоря о планировании, мы имеем в виду не¬
что иное, чем, скажем, в области экономики, где план есть
закон, обязательство. Планирование социальных процессов
не равнозначно экономическому планированию. Тем более
это относится к области международных отношений, где все
решается соотношением сил, борьбой тенденций.
Разумеется, недостаточно говорить о прогнозе. Про¬
грамма мира имеет целью активное воздействие на систему
международных отношений. Если прогноз представляет со¬
бой обозримую перспективу, а фантастика рисует вообра¬
жаемую перспективу, то план означает регулируемую пер¬
спективу.
Будущее многовариантно. Во многих отношениях оно в
руках настоящего. Прогноз дает пучок возможностей, а
план отбирает лучшую альтернативу, оценивает ресурсы и
295»

мобилизует силы для ее претворения в жизнь. Следователь¬
но, от нынешнего поколения людей зависит, какая из тен¬
денций развития современного мира станет реальностью —
быть ли всеобщему миру и сотрудничеству народов, быть
или не быть человечеству на планете Земля.
Главная цель планирования мира — предотвращение
термоядерной войны. В последней трети XX века, когда
наука и техника, как уже отмечалось, демонстрируют все
свое величие и все свои опасности, мировая политика кон¬
центрируется в первую очередь вокруг этой цели.
Но это не единственная цель. Планирование мира имеет
конструктивную задачу осуществить переход к нормально¬
му для состояния всеобщего мира сотрудничеству между
всеми народами и государствами.
Мировая термоядерная война, если бы она разразилась,
коснулась бы всех народов земного шара, независимо от то¬
го, в рамках каких социальных структур они живут, хотят
или не хотят они участвовать в конфликте. Отсюда следует,
что, провозглашая в Программе мира задачу предотвра¬
щения термоядерной войны, Советский Союз отстаивает не
только интересы своих народов, но и интересы всего чело¬
вечества.
Большое значение для укрепления всеобщего мира име¬
ли советско-американские соглашения, заключенные в 1972—
1974 годах. Документы, подписанные двумя великими дер¬
жавами, важны не только для них, но и для оздоровления
всей международной обстановки. Выраженное в Основах
взаимоотношений между Союзом Советских Социалистиче¬
ских Республик и Соединенными Штатами Америки обяза¬
тельство приложить все усилия для предотвращения войны
представляет существенный вклад в мировую политику.
Договор об ограничении систем противоракетной обороны
и Временное соглашение о некоторых мерах в области ог¬
раничения стратегических наступательных вооружений зна¬
менуют начало поворота в направлении сдерживания гонки
вооружений.
Новым крупным шагом на этом пути явилось бессроч¬
ное Соглашение о предотвращении ядерной войны, предус¬
матривающее создание системы реальных гарантий между¬
народной безопасности с целью устранить в конечном счете
угрозу возникновения ядерной войны. Серьезную роль, не¬
сомненно, сыграют и подписанные в Вашингтоне Основные
принципы переговоров о дальнейшем ограничении страте¬
гических наступательных вооружений. Это значит, что со-
296

ветско-американские отношения постепенно выходят на
новый путь, что осуществляется поворот от длительного пе¬
риода «холодной войны» к периоду дружественного сотруд¬
ничества между двумя странами. Это означает превращение
хороших отношений между СССР и США в постоянный
фактор международного мира; это знаменует развитие ши¬
рокого процесса коренного оздоровления международной ат¬
мосферы.
Для истории существенны не столько отдельные факты,
сколько тенденции. Важно не только, как быстро идет по¬
езд, а в каком направлении он движется. На наших глазах
начат крупный поворот вектора международных событий.
При благоприятном течении дел это может в конечном сче¬
те привести к коренному изменению всей системы отноше¬
ний государств в современном мире.
Мыслящие и прогрессивные люди на всем земном шаре
уже давно ждут этого. Поэтому-то они так горячо приветст¬
вуют усилия Советской страны и ее руководителей, направ¬
ленные на то, чтобы осуществить переход от четвертьвеко¬
вого периода «холодной войны» к сохранению мира, взаим¬
ного уважения и сотрудничества между государствами
Востока и Запада.
Соглашения между СССР и США означают крупный
шаг в борьбе человечества за то, чтобы выиграть прочный
мир. На смену концепции «равновесия страха», на смену
слепому упованию на силу ядерного или какого-либо дру¬
гого оружия приходят новые принципы отношений, осно¬
ванные на конструктивном решении вопросов разрядки и
мирного сотрудничества.
В основе достигнутых соглашений — и на это указывают
решительно все зарубежные комментаторы — лежит прин¬
цип равенства СССР и США и взаимного уважения инте¬
ресов. Этот принцип предполагает, что ни одна из сторон не
будет стремиться к достижению превосходства термоядер¬
ных сил. Это равенство противостоит концепции «равнове¬
сия страха», поскольку ограничивается гонка вооружений и
создаются предпосылки и необходимые условия для следую¬
щих шагов на этом пути.
Принципиальное значение имеет тот факт, что СССР и
США формулируют внешнеполитические цели, отражаю¬
щие не только двусторонние интересы, но и общечеловече¬
ские. Стороны заявили, что они считают своей конечной
целью всеобщее и полное разоружение, включая ядерное
разоружение, под строгим международным контролем и что
11—168
297

созыв Всемирной конференции по разоружению может сыг¬
рать в этом процессе положительную роль.
Две великие державы согласились, что целью их поли¬
тики является устранение опасности ядерной войны. Они
приняли обязательства действовать так, чтобы предотвра¬
тить возникновение ситуации, способной вызвать опасное
обострение их отношений, избежать военных конфронтаций
и чтобы исключить возникновение ядерной войны между
ними и между каждой из сторон и другими странами. СССР
и США договорились воздерживаться от угрозы силой или
ее применения против другой стороны, против союзников
другой стороны и против других стран в обстоятельствах,
которые могут поставить под угрозу международный мир
и безопасность. Эти принципы, которые характеризуют
мировую политику, отвечающую интересам всего человече¬
ства, включаются в качестве составного элемента во внеш¬
нюю политику каждой из держав.
Состояние планируемого мира базируется на реалисти¬
ческом прогнозе сохранения идеологической и политической
борьбы между двумя основными мировыми системами. Оно
означает лишь, что выносятся за скобки и становятся юри¬
дически запрещенными и практически неосуществимыми
действия, ведущие к мировой войне. В первую очередь таки¬
ми действиями являются применение термоядерного и иных
видов оружия массового уничтожения, их производство и
испытание, развертывание агрессивных, региональных войн.
Неизбежная идейно-политическая борьба на междуна¬
родной арене, а также экономическое соревнование противо¬
положных систем не должны переходить в состояние воен¬
но-политических международных конфликтов; последние
должны разрешаться невоенными средствами. Некоторые
ученые называют такое ограничение уровня международных
конфликтов «инкапсуляцией», при которой исключаются
определенные типы конфликтов и устанавливается органи¬
зационный механизм проведения в жизнь достигнутых со¬
глашений и предложений («капсула»). Такие исследовате¬
ли полагают, что «инкапсулированные» стороны теряют не¬
которую долю в своей «автаркии», образовывая общность
и входя в общую политическую организацию. По их мне¬
нию, такая общность создает социально-политические усло¬
вия, необходимые для обеспечения согласованности, а со¬
гласованность, в свою очередь, служит базисом для огра¬
ничения конфликтов. Они рассчитывают, таким образом, на
институциализацию конфликта и тем самым трансформа-
298

цию его природы, которая имеет как политико-организаци¬
онные, так и социентальные аспекты (создание сообщест¬
ва) 27.
С нашей точки зрения, в обозримой, то есть поддающей¬
ся прогнозу, перспективе речь может идти лишь об измене¬
нии форм и методов разрешения международных конфлик¬
тов, направленных на предотвращение всеобщей войны, а
не о создании мирового сообщества. Выдвижение этой по¬
следней цели в условиях сохранения объективно противопо¬
ложных социальных структур может лишь запутать дело.
Мертон А. Каплан, разрабатывая проблему создания систе¬
мы ослабления международной напряженности, пишет: «Та¬
кая система предполагает, что произойдет изменение как
внутри американской, так и внутри советской системы. Со¬
ветское общество станет более открытым и менее агрессив¬
ным, а США с меньшей горячностью будут защищать меж¬
дународный статус-кво. Мы предполагаем улучшение совет¬
ской системы и приручение китайской системы...»28.
Такая позиция нуждается в критической оценке в двух
отношениях: во-первых, ввиду необъективного подхода к
позиции стран социализма и стран капитализма и, во-вто¬
рых, ввиду выдвижения в качестве условий ослабления на¬
пряженности структурных и социально-политических сдви¬
гов в рамках двух противоположных мировых систем.
На самом деле поиск путей ослабления международной
напряженности и укрепления всеобщего мира должен исхо¬
дить из реалистической оценки состояния конфликтующего
и дифференцированного мира сейчас и в прогнозируемой
перспективе. Реальной альтернативой могут явиться планы
всеобщего мира, выработанные учеными и политиками, по¬
ложенные в основу деятельности по крайней мере ведущих
держав и международных организаций. Они могут служить
отправной точкой для поворота, а в конечном счете для ра¬
дикальных изменений в системе международных отношений
в интересах сохранения всеобщего мира.
Рассуждая теоретически, возможность создания и реа¬
лизации подобных планов заложена в диалектике современ¬
ного международного развития и научно-технического про¬
гресса. Человеческое общество, рассматриваемое как
единство противоположных начал, может, сохраняя проти¬
воположность в одних отношениях (идеологических, соци¬
ально-политических), быть ареной единства и сотрудничест¬
ва в других отношениях — в борьбе за укрепление всеобще¬
го мира, экономический, технический и социальный прогресс
11*	299

народов. Теоретически противоречия и борьба совместимы
с сотрудничеством и единством. Согласно исторической точ¬
ке зрения, такая возможность представляется в достаточ¬
ной мере обоснованной. Великий пример тому — сотрудни¬
чество и союз стран с различными социальными структура¬
ми в войне против фашизма. Если такое сотрудничество
могло стать фактом во время обычной войны, то оно тем бо¬
лее может стать фактом в условиях опасности термоядерной
войны.
В этой связи надо указать на большое значение той ха¬
рактеристики целей внешней политики, которая содержится
в Основах взаимоотношений между Союзом Советских Со¬
циалистических Республик и Соединенными Штатами Аме¬
рики. Здесь говорится о том, что обе державы обязуются
приложить все усилия для предотвращения войны и для
создания условий, способствующих разрядке напряженнос¬
ти, обязуются укреплять всеобщую безопасность и между¬
народное сотрудничество. СССР и США исходят из общей
убежденности, что в ядерный век не существует другой ос¬
новы для поддержания отношений между ними, кроме мир¬
ного сосуществования. Обе стороны придают важное зна¬
чение принятым совместно соглашениям, равно как и само¬
му повороту в своих взаимоотношениях, которые все более
становятся фактором мировой политики, имеющей целью
предотвратить возникновение ядерной войны и обеспечить
дружественное сотрудничество народов.
С точки зрения науки планирование всеобщего мира
требует анализа таких понятий, как поворот в гонке воору¬
жений, разоружение и его этапы, гарантии неядерным дер¬
жавам, всеобщее участие в программе разоружения, санк¬
ции в отношении государств, настаивающих на продолже¬
нии гонки вооружений, дифференциация международной
ответственности различных держав за сохранение всеобщего
мира, соглашения (двусторонние, многосторонние, мировые)
о мероприятиях по реализации планов мира, альтернативы
концепции равновесия сил и, наконец, характер новой систе¬
мы международных отношений в условиях мира без термо¬
ядерного оружия.
Итак, главное звено в осуществлении планов всеобщего
мира — прекращение гонки вооружений, постепенное раз¬
оружение в области термоядерных средств, а в конечном
счете полный отказ от производства и применения термо¬
ядерного оружия. Опыт уже в достаточной мере показал,
что осуществление таких планов — дело чрезвычайной
300

сложности и высокой ответственности. Но другого выбора
у человечества нет.
Ученые могут оказать содействие политикам во всесто¬
ронней информации относительно перспектив и опасностей
гонки вооружения, в объективном изложении позиции по¬
тенциальных или подлинных противников реальными пред¬
ложениями, направленными на решение экономических и
социально-политических проблем на этом пути.
Но планирование всеобщего мира не сводится к реше¬
нию задачи прекращения гонки термоядерного вооружения
и отказа от его применения. Оно должно отвечать цели соз¬
дания активного всеобщего мира, основанного на взаимо¬
выгодном международном сотрудничестве во всех сферах —
экономической, научно-технической, культурной.
Советско-американские соглашения о сотрудничестве в
области окружающей среды, исследования и использования
космического пространства в мирных целях, в области нау¬
ки и техники, медицинской науки и здравоохранения созда¬
ют благоприятные условия для развития взаимных торго¬
вых и других экономических связей. Договоренность о раз¬
витии торгового обмена, достигнутая в последнее время
между двумя державами, служит хорошей базой для раз¬
вертывания всестороннего сотрудничества в тех областях
жизнедеятельности, в которых заинтересованы не только
народы двух стран, но и все народы мира.
Планирование всеобщего мира предполагает и создание
новой социально-психологической атмосферы. Мы рассмат¬
риваем международную напряженность одновременно как
социально-политическое и социально-психологическое состо¬
яние человеческого общества. Разумеется, международная
напряженность в конечном счете определяется социально-
экономическими и политическими факторами. Для нее име¬
ют особое значение формы и методы, в которые облекается
борьба на международной арене, сам стиль политических от¬
ношений.
В создании социально-психологической атмосферы так¬
же большую роль могут сыграть ученые. Профессиональный
уровень анализа, осуществленного проф. Г. Киссинджером
в работе «Ядерное оружие и внешняя политика», достаточ¬
но высок. Однако думается, что его научные усилия были
бы более плодотворны, если бы вместо задачи создания
стратегической доктрины он выдвинул задачу разработки
проблем всеобщего мира. Стратегическая доктрина ставит
целью, по его убеждению, претворять могущество в полити¬
301

ку, определять, за что стоит бороться и какую силу следует
применять для достижения тех или иных результатов 29.
Между тем основная проблема лежит не столько в сфере
военно-политической стратегии, сколько в сфере междуна¬
родной политики.
Нельзя не согласиться с Дж. Гэлбрайтом, который при¬
зывает социологов-международников США сосредоточить
свои усилия на разработке проблем прекращения гонки во¬
оружений и укрепления мира вместо профессионального об¬
служивания идеологии «холодной войны» 30. Растущее вли¬
яние науки может и должно быть использовано исключи¬
тельно в целях укрепления мира и социального прогресса.
Ограничение и прекращение гонки вооружений, а в пер¬
спективе— запрещение термоядерного оружия в решающей
степени зависят от двух крупнейших держав мира, распола¬
гающих наибольшим термоядерным потенциалом,— США и
Советского Союза. Некоторые дипломатические и междуна¬
родно-правовые достижения последних лет (договоры о за¬
прещении испытаний ядерного оружия в трех средах, о не¬
распространении ядерного оружия, переговоры по ограниче¬
нию стратегических вооружений и др.) внушают надежду
на возможность серьезных сдвигов в деле ограничения и
прекращения гонки вооружений.
Наряду с этим существует проблема влияния на другие
государства и международные системы в области укрепления
гарантий против термоядерного конфликта. В ряду полити¬
ческих и международно-правовых мер заслуживает внима¬
ния, как нам представляется, договор-обязательство этих
двух держав осуществлять совместные акции в отношении
любого другого государства, применившего ядерное оружие.
Такой договор, особенно если бы к нему присоединились
другие державы, мог бы стать важной гарантией дела мира.
Последние события, и в особенности договоры в Европе
и советско-американские соглашения, создают блгоприят-
ную обстановку для дальнейших шагов по укреплению все¬
общего мира. Серьезную роль в этом отношении призваны
сыграть Европейское совещание с участием США и Кана¬
ды, продолжение переговоров об ограничении стратегиче¬
ских вооружений СССР и США, проведение Всемирной
конференции по разоружению.
Крупный прорыв из железного кольца «холодной вой¬
ны» был сделан во время советско-американских перегово¬
ров в Москве на высшем уровне. Важное значение для пре¬
одоления последствий «холодной войны» в Европе имел
302

визит Л. И. Брежнева в ФРГ и соглашения между СССР и
этим государством.
Особую роль сыграли итоги визита Л. И. Брежнева в
США, который ознаменовал собой еще один шаг, означаю¬
щий поворот от взаимного недоверия к разрядке и взаимо¬
выгодному сотрудничеству и заложил хорошую основу для
нормального развития советско-американских отношений.
Как подчеркивается в документах ЦК КПСС, результаты
советско-американских переговоров вносят одновременно
крупный вклад в закрепление процесса разрядки напряжен¬
ности и упрочения всеобщего мира.
В борьбе за укрепление всеобщего мира и сотрудничест¬
ва огромная роль принадлежит общественным силам. Это
убедительно продемонстрировал Всемирный конгресс миро¬
любивых сил, который состоялся в Москве в октябре 1973
года. Более ста национальных комитетов в подавляющем
большинстве стран мира готовили эту встречу. Представи¬
тели Запада и Востока, Юга и Севера, социал-демократы и
коммунисты, католики и буддисты, национальные деятели и
пацифисты, сенаторы и министры включились в многоэтап¬
ное движение к конгрессу. Среди делегатов было более 200
депутатов национальных парламентов из нескольких десят¬
ков стран мира.
Характерная особенность этого конгресса — дух диало¬
га, сотрудничества, взаимопонимания и активных действий.
На пленарных заседаниях и в 14 комиссиях выступило око¬
ло 1000 ораторов. Здесь были высказаны самые разнооб¬
разные точки зрения по поводу форм, методов и самих це¬
лей борьбы за мир и мирное сосуществование, амплитуда
которых колебалась от идеи создания мирового правитель¬
ства до идеи революционной борьбы за мир. Несмотря на
разнообразие позиций, удалось выработать общую платфор¬
му, зафиксированную в документах, принятых конгрессом.
Это — свидетельство качественного сдвига в движении ми¬
ролюбивых сил.
По всеобщему признанию, ycnexv в решающей степени
способствовало выступление Л. И. Брежнева на тему «За
справедливый, демократический мир. за безопасность наро¬
дов и международное сотрудничество». Делегат** конгресса
были единодушны в своем мнении, что речь Л. И. Брежне¬
ва, которая дала ответы на основные вопросы соноеменной
мировой политики и подтвердила твердый курс Советского
государства на разрядку международной напряженности,
послужила платформой консолидации миролюбивых сил.
303

Общественные движения за мир играют особую роль в
создании психологического климата, который служит пред¬
посылкой поворота во всей системе международных отноше¬
ний. Психологический климат «холодной войны» и кон¬
фронтации стимулировал недоверие, рознь, озлобление и
страх. В такой атмосфере любая искра выглядела вспыш¬
кой, вспышка воспринималась как костер, а от костра, разу¬
меется, уже недалеко до всемирного пожарища. Психологи¬
ческий климат, который формируется ныне, стимулирует до¬
верие, диалог, взаимопонимание, сотрудничество.
Борьба идей в таких условиях не прекращается, а услож¬
няет свой характер и свои формы. Она идет при посредст¬
ве широкого распространения информации, развитии кон¬
тактов между государствами и народами, культурного обме¬
на подлинными ценностями. Опираясь на свою классовую
идеологию мира и социального прогресса, социализм полу¬
чает возможность для дальнейшего наступления на позиции
«холодной войны» и социальной реакции. Что касается
форм, то марксистам чуждо слепое озлобление, которое
В. И. Ленин назвал самым худым советчиком в политике.
Благородные цели определяют и средства в борьбе за мир,
за объединение всех потенциальных союзников, в том чис¬
ле колеблющихся и неустойчивых, за разумные, взвешен¬
ные. взаимоприемлемые решения и действия.
Марксистская философия мира — это философия обще¬
человеческих целей. Ей чужды утопичность и прекрасноду¬
шие пацифизма. Это глубоко реалистическая философия, ос¬
нованная на анализе соотношения сил войны и мира, разви¬
тия природы этих явлений в нашу эпоху. Ее смысл не в том,
чтобы замалчивать классовые противоречия или отказы¬
ваться от своих принципов, от политических симпатий и
антипатий, а в том, чтобы в сложном и дифференцирован¬
ном мире, предвидя возможную угрозу катастрофы, на¬
ходить верный путь ко всеобщему миру и сотрудничеству.
Сотрудничество — вот ответ на вопрос о реальных путях
борьбы за мир и прогресс. Великим примером сотрудничест¬
ва и союза стран с различными социальными структурами
была война против фашизма. Но даже в условиях «холод¬
ной войны» тенденция к экономическому и политическому
сотрудничеству пробивала себе дорогу через все мнимые и
реальные «железные занавесы».
Разрядка международной напряженности является об¬
щепризнанным фактом. Менее осознан мировой обществен¬
ностью другой факт: сама политика разрядки стала объек¬
304

том острой борьбы социально-классовых систем, политиче¬
ских и идеологических течений на международной арене,
Вокруг этой политики — ее ближайших и перспективных це¬
лей — развертывается ныне процесс нового размежевания
международных сил.
Нельзя не видеть, что после периода растерянности и
даже шока, который пережили сторонники «холодной вой¬
ны» в Европе, Азии, Америке, они стали перестраивать ря¬
ды, менять тактику, изыскивать новые возможности, чтобы
ослабить, затормозить и даже повернуть вспять процесс ме¬
ждународной разрядки. Особую ставку они делают на раз¬
вертывание психологической войны как средства возобнов¬
ления политической и военной конфронтации.
Проводников такой политики и пропаганды иногда назы¬
вают «тенями прошлого». Но это не только прошлое. Для
многих политических сил это настоящее, тени которого тя¬
нутся в будущее.
Лихорадочный поиск идеологического оружия привел
многих противников разрядки к попыткам гальванизации,
казалось бы, давно похороненного историей тезиса — «о геге¬
монизме» и «сговоре» двух «сверхдержав» — СССР и США.
Больше других усердствуют в пропаганде названного те¬
зиса китайские руководители. Идет ли речь о соглашениях
между СССР и США по поводу предотвращения термо¬
ядерной войны, о переговорах в Вене, о европейском сове¬
щании по безопасности, о мирном урегулировании ближне¬
восточного конфликта, имеем ли мы дело с пропагандистами
из «Жэньминь жибао» или с выступлениями официальных
китайских представителей в ООН — везде и всюду мы слы¬
шим назойливые звуки пропагандистской бормашины Пе¬
кина — «гегемонизм», «диктат», «сговор». «Сговор» во имя
чего — мира или войны, сотрудничества или конфронтации,
«сговор» против кого — агрессоров или их жертв, «сго¬
вор» для чего — урегулирования военных конфликтов или
провоцирования их — механическая китайская пропаганда
даже не доходит до таких «тонкостей». Прогорклая при¬
права идет к любому блюду, она просто не сходит со стола.
На X съезде КПК была предпринята попытка подвести
некую теоретическую базу под эту пропаганду. В отчетном
докладе Чжоу Энь-лая так характеризуется расстановка по¬
литических сил в современную эпоху: «Сегодня за гегемо¬
нию бооются главным образом две ядерные сверхдержа¬
вы — США и Советский Союз. Их цель захватить мировую
гегемонию... Они ведут схватку и вместе с тем вступают в
305

сговор друг с другом, причем, сговариваются между собой,
чтобы еще ожесточеннее вести схватку». Дальше идет ха¬
рактеристика сил противостоящих «гегемонизму сверхдер¬
жав». Это страны пресловутой «промежуточной зоны».
«В своей борьбе против гегемонизма и политики силы сверх¬
держав третий мир, народы Европы, Северной Америки и
Океании поддерживают и воодушевляют друг друга»31.
Чтобы как-то подкрепить эту более чем диковинную
оценку соотношения сил в современном мире, маоисты пыта¬
ются опереться на... В. И. Ленина, совершенно искажая
смысл его идей. Приводя слова В. И. Ленина о том, что
«для империализма существенно соревнование нескольких
крупных держав, их стремление к гегемонии», они даже не
заикаются о том, что эта характеристика была высказана
до Октября и относилась исключительно к буржуазным го¬
сударствам. Общеизвестно, что главным в ленинском анали¬
зе эпохи, наступившей после победы Октября, был тезис
о расколе мира на две социально-классовые международные
системы — империалистическую и социалистическую, о не¬
избежности политической борьбы и экономического сорев¬
нования между ними, о необходимости мирного сосущество¬
вания в целях предотвращения вооруженного конфликта
стран с различным социальным строем.
Между тем маоизм начисто отрицает классовый анализ
расстановки сил на международной арене. В материалах X
съезда даже не упоминается мировая социалистическая си¬
стема, как, впрочем, и мировая система капитализма. Что
касается понятий «сверхдержавы» и «промежуточная зона»,
то они не содержат в себе ничего, кроме констатации эле¬
ментарного факта о том, что в мире имеются большие и ма¬
лые государства. Какова природа и политика «сверхдер¬
жав»? Каков характер и политика средних и малых госу¬
дарств, входящих в так называемую «промежуточную зо¬
ну»? В ее рамках оказываются такие государства с явно
различными интересами, как Англия, Швеция и Франция,
Китай, Индия и Пакистан, Куба, Чили и Южно-Африкан¬
ская Республика и т. д.
Особенно беспринципно выглядят попытки маоистов
сыграть на национальных чувствах малых держав, противо¬
поставить их интересы политике Советского Союза. Нам
нет нужды приводить факты о том, что СССР, как и дру¬
гие страны социализма, на протяжении всей истории своего
существования был и остается главным оплотом народов в
их борьбе за свою свободу, за независимость малых держав
306

от диктата империалистических государств. Эти факты об¬
щеизвестны.
Добиваясь ослабления международной напряженности,
СССР использует этот процесс не только в интересах укреп¬
ления безопасности своей страны, других социалистических
стран, но и всех народов земного шара. Естественно поэ¬
тому, что мы добиваемся не снижения, а повышения роли
так называемых малых и средних государств, политика ко¬
торых идет в русле мирного сосуществования и разрядки на¬
пряженности. Это наши естественные союзники в борьбе
за дело всеобщего мира, социального прогресса.
Важнейшую цель своей внешней политики Советский
Союз видит в умелом сочетании разрядки напряженности,
улучшения отношений между СССР и США с решитель¬
ным отпором империалистической агрессии, с последова¬
тельной борьбой против их попыток вмешательства в дела
народов и государств, отстаивающих свое правое дело. Так
было в период американской агрессии против вьетнамского
народа, который получал всю экономическую, политиче¬
скую и военную помощь от СССР и других стран социализ¬
ма. Так было и во время последнего конфликта на Ближнем
Востоке, в ходе которого СССР оказывал всю необходимую
помощь арабским народам. Так будет и впредь. Как подчер¬
кивал Л. И. Брежнев на Всемирном конгрессе миролюби¬
вых сил, Советский Союз стоит за справедливый и демокра¬
тический мир, выступал и выступает в защиту всех народов,
борющихся за свое социальное освобождение.
В то же время нельзя не видеть того значения, которое
приобрели в современных условиях отношения между
СССР и США. Политическая линия Советского государст¬
ва в вопросах сотрудничества с ведущей капиталистической
державой хорошо известна. Она исходит из коренных инте¬
ресов международной безопасности, всеобщего мира и соци¬
ального прогресса. Она основана на понимании особой от¬
ветственности, которую несут ведущие державы двух соци¬
альных миров, располагающие наиболее мощными ракетно-
ядерными потенциалами, за проблему предотвращения ми¬
ровой термоядерной войны и укрепление мира на планете.
Что могут противопоставить этому наши критики? Воз¬
врат к «холодной войне» между СССР и США? Военную
конфронтацию? Лихорадочное продолжение гонки термо¬
ядерного вооружения? Экономическую блокаду? Во имя ка¬
ких целей? В мировой политике нет таких целей, которые
оправдывали бы подобную альтернативу.
307

Но такие цели есть у современных руководителей Китая.
Давайте посмотрим, какая реальная политика стоит за их
шумливыми заявлениями по поводу «гегемонизма сверхдер¬
жав». Против чего выступают и что защищают маоисты на
мировой арене?
Они выступают против договоров СССР и Польши с
ФРГ, а также четырехстороннего соглашения по Западному
Берлину. Они выступают против общеевропейского совеща¬
ния по безопасности и сотрудничеству, против созыва все¬
мирной конференции по разоружению, а также против сове¬
щания пяти ядерных держав. Они выступают против созда¬
ния зон мира в различных районах, в том числе в Азии.
Казалось бы, что плохого можно усмотреть в соглашении
СССР и США о недопущении войны друг с другом, о пре¬
дотвращении мировой термоядерной катастрофы? Но нет
таких бранных слов, которые не произнесла бы китайская
пропаганда по этому поводу.
Как видим, все, против чего так ожесточенно борются
руководители КНР, и есть то, что получило повсеместно на¬
звание политики разрядки международной напряженности.
Другой политики разрядки в мире не существует.
А что поддерживают китайские руководители на между¬
народной арене? Они поддерживают все те силы и структу¬
ры, которые служат препятствием на пути к разрядке. Они
активно поддерживают политику сохранения империалисти¬
ческих блоков, в том числе любых планов объединения За¬
падной Европы — военных, экономических, политических.
Они защищают военный блок НАТО, хотя эта организа¬
ция, как известно, создана и существует под руководством
США — одной из «сверхдержав», по китайской термино¬
логии. Они выступали против предоставления законного
места в ООН 75-миллионному народу вновь образовавшей¬
ся Республики Бангладеш. Они всячески препятствуют мир¬
ному урегулированию конфликта на Ближнем Востоке с уче¬
том интересов и позиций арабских народов. Они выступают
против запрещения термоядерного оружия, против запре¬
щения применения силы на мировой арене.
Но это и есть самая откровенная защита политики «хо¬
лодной войны» и международной напряженности.
В последнее время тезис о «сговоре» двух сверхдержав
все более уступает место в китайской пропаганде несконча¬
емым словоизвержениям по поводу «гегемонизма» одной из
них — Советского Союза. Вся мировая общественность яв¬
ляется свидетелем беспрецедентного систематического по¬
308

ношения руководителями КНР всей внешней и внутренней
политики КПСС, Советского государства и правительства,
всего нашего народа. Пожалуй, со времен гражданской вой¬
ны, да еще периода борьбы с фашизмом наша страна не
сталкивалась с подобными действиями со стороны держа¬
вы, которая находится в мирных, а не в военных отноше¬
ниях с СССР.
Можно было подумать, что антисоветизм и есть главная
цель внешней политики КНР. На самом деле борьба против
СССР для Китая не столько цель, сколько средство. А цель,
как известно, всегда фундаментальнее средства.
Все гораздо сложнее и проще одновременно. Сложнее
потому, что имеются — впрочем, еще менее благовидные —
расчеты маоистской группы, касающиеся не только их
внешней, но и внутренней политики. И проще потому, что
вся их игра может быть сведена к простому знаменателю,
имя которому — национализм.
Напомним, что открытые призывы китайского руковод¬
ства к развертыванию «войны против войны», что означало
требование превентивного термоядерного удара со стороны
СССР и их «успокоительные» заверения насчет того, что
даже если в итоге мировой войны погибнет половина чело¬
вечества, все равно «победившие народы крайне быстрыми
темпами создадут на развалинах империализма в тысячу
раз более высокую цивилизацию».
Теперь из тактических соображений китайские руково¬
дители пытаются изобразить себя чуть ли не сторонниками
мирного сосуществования. На X съезде КПК Чжоу Энь-лай
жаловался, что КНР незаслуженно выставляют противни¬
ком разрядки международной напряженности. Но у народов
мира не такая короткая память. Кстати говоря, китайские
руководители нигде не отмежевывались от приведенных вы¬
ше заявлений. И не случайно — вся их внешняя политика
идет в прежнем русле, ее цели остались неизменными, ме¬
няется только тактика.
Как мы видели, подлинная цель китайских руководите¬
лей на нынешнем этапе состоит в том, чтобы помешать раз¬
рядке международной напряженности, обострить междуна¬
родные отношения, прежде всего отношения между СССР
и США, и в такой обстановке любой ценой добиться усиле¬
ния влияния КНР на международные дела.
Но и это — лишь ближайшая цель КНР. Цель более
далекого прицела состоит в том, чтобы превратить Китай
в один из главных центров международной политики. Не
309

случайно китайские пропагандисты сейчас усиленно рекла¬
мируют буржуазную концепцию «пяти центров мировой по¬
литики», под которыми имеются в виду СССР, США, Ки¬
тай, Япония и Западная Европа.
Однако и борьба за превращение Китая в один из пяти
центров мировой политики также представляет собой не
окончательную, а лишь промежуточную цель маоистов. Ми¬
ровое господство «поднебесной» — вот их затаенная главная
цель на мировой арене. Они готовы идти к ней 20, 50 и 100
лет, отравляя сознание 800-миллионного китайского народа
ядом национализма, заставляя его идти на любые жертвы.
Конечно, от такой, с позволения сказать, цели до реаль¬
ности дистанция не меньше, чем от «поднебесной» до небес.
Конечно, их наивная «мечта» о мировой гегемонии будет по¬
хоронена самим китайским народом, она умрет, как умерли
другие реакционные националистические утопии XX века —
о «новом порядке в Европе», о «тысячелетнем рейхе», об
арийском господстве в мире. Умрет рано или поздно...
А что если поздно?.. Беда в том, что уже сейчас эта шови¬
нистическая идеология берется за основу политики КНР,
рушит ее естественный союз со странами социализма, отрав¬
ляет сознание отсталой части масс в самом Китае.
Если исходить из такого понимания подлинных целей
маоистов, то становятся понятными все их внешнеполити¬
ческие повороты и «скачки», становится понятной и приро¬
да того феномена, который получил название «зоологиче¬
ского антисоветизма». Советский Союз является самым
последовательным борцом за дело мира и социального про¬
гресса народов, за ослабление международной напряженнос¬
ти. Стало быть, борясь против этой политики, надо нано¬
сить удары по СССР. Не случайно начало резкого поворота
в политике КНР в отношении СССР еще в 60-х годах — от
дружбы к конфронтации — было связано с усилиями нашей
страны по ослаблению международной напряженности, в
том числе в советско-американских отношениях.
КПСС и Советское государство пользуются заслужен¬
ным авторитетом в коммунистическом, рабочем и нацио¬
нально-освободительном движении. Но как раз сюда прежде
всего устремлены националистические притязания маоис¬
тов. Значит, надо наносить удары по авторитету КПСС и
Советского государства, изображая их проводниками «ге¬
гемонизма» и «социал-империализма». Наконец, не следует
забывать об интересах маоистов в их внутренней политике.
Переход китайских руководителей на позиции национализ¬
ме)

ма внутри страны, отказ от международного опыта социа¬
лизма должен был повлечь взрыв антисоветизма, ибо, не
изолировав Китай от СССР и других стран социализма,
Мао Цзэ-дун не смог бы одержать победу в «культурной
революции».
На X съезде было сделано заявление о том, что КНР
готова будто бы нормализовать свои отношения с СССР, но
только на принципах мирного сосуществования32. Иными
словами, полностью перечеркиваются принципы дружбы и
интернационализма, характерные для отношений между
странами социализма.
Значит ли это, что Китай отказывается от положения
социалистической державы и выходит из состава мировой
социалистической системы? Значит ли это, что Китай офи¬
циально заявляет о своем возврате на националистический
путь, которым страна шла до 1949 года? Самим китайским
руководителям предстоит разъяснить это. Что касается
СССР, то он не раз заявлял о своей готовности улучшать
отношения с КНР по государственной линии на принципах
мирного сосуществования. Но как представляют себе мао¬
истские руководители мирное сосуществование с СССР? Их
нескончаемые нападки на политику СССР на мировой аре¬
не, их оголтелая антисоветская пропаганда внутри Китая,
их призывы к подрывной деятельности внутри СССР —
если все это и есть мирное сосуществование по Мао Цзэ¬
дуну, то что такое «холодная война»?
Некоторые не особенно дальновидные политики Запада
радуются антисоветизму китайских руководителей. Они
изображают это как конфликт двух «коммунистических ги¬
гантов», который может пойти на пользу буржуазным госу¬
дарствам. Однако опыт последних лет уже достаточно пока¬
зал, что обострение отношений в любом районе мира среди
любых государств отражается на всей системе международ¬
ных отношений. Что же говорить об отношениях таких дер¬
жав, как КНР и СССР? Кроме того, хорошо известно, что
под дымовой завесой борьбы с СССР Китай ведет наступ¬
ление на интересы не столь могучих государств, прежде все¬
го в районе Азии. Об этом многое могут рассказать миру
народы Индии, Бангладеш, Индонезии, Юго-Восточной
Азии.
Все это требует бдительности. И не только от социалис¬
тических стран, но и всех государств, в том числе от тех,
кому ныне адресуются искусственные улыбки из Пекина.
Нельзя не видеть, что тезис о сговоре «ядерных сверх¬
311

держав», усиленно пропагандируемый китайскими руково¬
дителями, в последнее время иной раз используется опреде¬
ленными политическими силами в Европе.
Наиболее крайние проповедники подобных взглядов ви¬
дят единственную альтернативу против усиления влияния
«ядерных держав» в создании нового военно-политического
блока стран Западной Европы, оснащенного своим термо¬
ядерным оружием. Подобные призывы время от времени
раздаются на заседаниях совета НАТО, «еврогруппы»
этого блока, на сессиях ЕЭС, парламентариев западноевро¬
пейского союза. Именно от таких сил исходят требования
укрепления партнерства НАТО с КНР в целях противо¬
поставления «мощи» СССР и ослабления зависимости За¬
падной Европы от США.
Уже сам по себе факт выдвижения такой политической
программы лучше всего свидетельствует о характере и на¬
правленности пропаганды новоявленных критиков «сговора»
сверхдержав. Это делает понятным, почему все они полно¬
стью игнорируют такое важнейшее обстоятельство, что
именно Европа стала тем регионом, где наиболее полно про¬
явились позитивные результаты поворота от «холодной
войны» к прочному мирному сосуществованию. В послед¬
ние годы в процессе претворения в жизнь выдвинутой Со¬
ветским Союзом Программы мира были ратифицированы
договоры между СССР и ФРГ, а также Польшей и ФРГ,
зафиксировавшие нерушимость существующих европейских
границ. Оформлен договор между ФРГ и ЧССР относи¬
тельно признания недействительным мюнхенского сговора
1938 года. Заключен комплекс соглашений по Западному
Берлину, а также договор об основах отношений между ГДР
и ФРГ, ознаменовавший собой окончательный прорыв ди¬
пломатической блокады Германской Демократической Рес¬
публики. Тем самым сделаны важные шаги в направлении
развития Европы по пути к миру и безопасности.
В интересах прочного мира в Европе Советский Союз
развивал добрые отношения с Францией в соответствии с
«Принципами сотрудничества», принятыми обоими госу¬
дарствами. Существенно улучшились и расширились связи
СССР с Федеративной Республикой Германии. Получило
дальнейшее развитие все то позитивное, что вошло в прак¬
тику взаимоотношений Советского Союза с такими государ¬
ствами как Финляндия, а также Италия, Скандинавские
страны и ряд других.
Позитивные сдвиги наметились в решении общеевропей¬
312

ских проблем. Были созданы условия, обеспечивающие воз¬
можность успешной работы общеевропейского совещания по
вопросам безопасности и сотрудничества. Совещание нача¬
ло обсуждение и поиски путей решения проблем общеев¬
ропейского мира, чтобы положить конец подозрениям и
страхам, порожденным «холодной войной», дать европей¬
ским народам уверенность в завтрашнем дне.
В свете ожесточенной кампании вокруг «сговора сверх¬
держав» уместно поставить вопросы: является ли советско-
американское сотрудничество негативным или позитивным
фактором для развития общеевропейского сотрудничества;
уменьшаются ли в результате удельный вес и степень вли¬
яния на европейские и мировые проблемы государств За¬
падной Европы?
Весь послевоенный опыт убедительно показывает, что
улучшение советско-американских отношений на принципах
мирного сосуществования есть, безусловно, позитивный
фактор и для европейского сотрудничества, и для безопас¬
ности всех европейских государств, и для усиления влияния
государств Западной Европы на мировую политику. Кто не
помнит, что началом «холодной войны» во всем мире послу¬
жило как раз ухудшение советско-американских отношений,
которое наступило вскоре после окончания второй мировой
войны? Именно в такой обстановке был создан военный
блок НАТО, который, по признанию самих западноевропей¬
ских политиков, на долгие годы привязал европейских уча¬
стников к атлантической военно-политической колеснице.
Уроки истории показывают, что «холодная война» меж¬
ду СССР и США — один из важнейших источников на¬
пряженности на европейском континенте, ослабления внут-
риевропейских связей, усиления атлантической зависимости
больших и малых государств Западной Европы.
Что касается планов военно-политического объединения
Западной Европы, а также других планов развертывания
системы международных блоков, то — это тупик для поли¬
тики мира. Это установка на обострение международной на¬
пряженности, на подготовку, новой мировой войны.
Единственной конструктивной альтернативой является
постепенная перестройка всей системы международных от¬
ношений на принципах равновесия безопасности и междуна¬
родного сотрудничества, предлагаемая Советским Союзом.
Выступая на Всемирном конгрессе миролюбивых сил,
Л. И. Брежнев сказал: «Народы хотят мира надежного и
необратимого, основанного, если можно так выразиться, на
313

равновесии безопасности и взаимного доверия. Это мир, от¬
крытый для широкого международного сотрудничества во
имя прогресса» 33. Первым условием становления такой си¬
стемы отношений является разрядка международной напря¬
женности, которая включает в себя активную борьбу против
сторонников «холодной войны», политики блоков, как бы
они ни маскировали свой обветшалый, но все еще весьма
опасный национализм.
Как видим, на пути к полному осуществлению Програм¬
мы мира имеется еще немало препятствий. Тем не менее
анализ коренных тенденций политического развития на ме¬
ждународной арене позволяет прогнозировать дальнейшее
постепенное потепление международного климата, укрепле¬
ние сил, отстаивающих дело мира на Земле. В политике,
как нигде, важны активность, борьба, действия. Чем боль¬
ше сил накапливается на той стороне, которая выступает
за мир, тем больше гарантий, что мировую термоядерную
катастрофу удастся избежать. Тем больше надежды на то,
что планируемый мир станет реальностью.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Основной вывод настоящей работы можно было бы свести
к простой мысли: чтобы правильно представить себе, куда
идет процесс политического развития стран развитого капи¬
тализма, необходимо не только изучать тенденции их внут¬
реннего развития, но и поставить их в тесную связь с анали¬
зом всего человеческого общества как системы. К числу
важнейших факторов, выходящих за рамки географических
границ и отдельных социальных структур, относятся: су¬
ществование противоположных социальных систем; выход
на самостоятельную политическую арену новых государств
Азии, Африки и Латинской Америки; научно-техническая
революция и то влияние, которое она оказала на изменение
военно-технического характера мировой войны, формы ком¬
муникативных связей между государствами, международ¬
ные отношения, экономическая интеграция; новые формы
борьбы и сотрудничества различных политических сил.
Разумеется, как и в прежние эпохи, политическая струк¬
тура и процессы политического развития в своих наиболее
существенных чертах определяются факторами внутреннего
развития каждого данного общества. Первостепенное место
здесь занимает классовая борьба, национальные конфликты,
столкновение интересов различных социальных групп. Ис¬
торические традиции, культурные и иные социально-психо-
логические моменты, несомненно, накладывают и сейчас глу¬
бокий отпечаток на эволюцию элементов политической
системы, политических институтов, традиций политических
институтов, традиций политической жизни. Конкретное раз¬
личие в формах парламентаризма в США, Англии, Фран¬
ции, Швеции определяется по-прежнему этими внутренними
особенностями американского, английского, Французского и
шведского капиталистического общества. Но мы не сможем
315

по-настоящему глубоко понять новые явления в механизме
функционирования общественно-политических систем стран
Запада, и в особенности в политической динамике различных
государств и их объединений, не охватывая взглядом всю
картину современного мирового развития, не включая в
свой анализ такие переменные, как международный соци¬
ализм, национально-освободительное движение, научно-тех¬
ническая революция, экономическая интеграция и многие
другие. Особенность современной эпохи состоит как раз в
том, что сейчас, как никогда прежде, общие тенденции раз¬
вития всего человечества и система мировых взаимосвязей
оказывают все более растущее влияние на процесс внутрен¬
него развития во всех странах.
Пример ленинской работы «Империализм, как высшая
стадия капитализма», где в основу положен анализ импери¬
ализма как мировой системы, оказывается глубоко плодот¬
ворным и на нынешнем этапе, когда империализм уже пере¬
стал быть единственно универсальной системой, когда ему
противостоят противоположные и иные социально-полити¬
ческие системы с собственными законами и тенденциями
функционирования и развития. Такой методологический
подход представляется единственно правильным не только
при анализе системы международных отношений и мировой
политики, но и при изучении и прогнозировании политиче¬
ских процессов в странах развитого капитализма.

ПРИМЕЧАНИЯ
Глава первая
i
2
Э
4
6
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
«Материалы XXIV съезда КПСС», М., 1971, стр. 101.
К. Маркс	и	Ф.	Энгельс,	Соч.,	т.	13, стр. 6.
К. Маркс	и	Ф.	Энгельс,	Соч.,	т.	25, ч. II, стр.	354.
К. Маркс	и	Ф.	Энгельс,	Соч.,	т.	37, стр. 417.
К. Маркс	и	Ф.	Энгельс,	Соч.,	т.	37, стр. 394—395.
К. Маркс	и	Ф.	Энгельс,	Соч.,	т.	39, стр. 175.
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 23, стр 44.
См. В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 33, стр. 340.
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 34, стр. 109.
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 14, стр. 190.
В. И. Лени н. Полное собрание сочинений, т. 42, стр. 278.
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 165.
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 33, стр. 282—283.
В. И.	Ленин,	Полное	собрание	сочинений, т. 6,	стр.	79.
В. И.	Ленин,	Полное	собрание	сочинений,	т.	31,	стр.	133.
В. И.	Ленин,	Полное	собрание	сочинений,	т.	32,	стр.	127.
В. И.	Лени н,	Полное	собрание	сочинений,	т.	23,	стр.	239.
См. В. И. Лени н, Полное собрание сочинений, т. 23, стр. 239.
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 34, стр. 200.
К.	М арке	и	Ф.	Энгельс,	Соч.,	т.	3,	стр.	29.
К.	Маркс	и	Ф.	Энгельс,	Соч.,	т.	20,	стр.	496.
К.	Маркс	и	Ф.	Энгельс,	Соч.,	т.	19,	стр.	227.
В.	И. Ленин, Полное собрание сочинений, т.	1, стр. 439.
См. Г. Беккер и А. Восков, Современная социологическая
теория в ее преемственности и изменении, М., 1961, стр. 486.
См. J. J. Chevalier, Les tendences politiques. Les grands cou-
rants de la pensee mondiale contemporaire, Paris — Milan, 1961,
t. 2, p. 1532.
26 M. H a 1 b e c q, L’Etat — son
27 F. В o u г г i c a u d, Esquisse
autorite, son pouvoir, P., 1964, p. 9.
d’une theorie de 1’autorite, P., 1961,
P. 8.
28	M. Crozier, Disparition de la politique? Pouvoir et societe,
P., 1966.
29	См. M. Crozier, Pouvoir et organisation. Archives europeennes
de sociologie, P., 1964, t. V, n. 1, pp. 52—5Q
317

30	См. М. Duverger, Institutions politiques et droit constitution-
nel, P., 1960, p. 17.
31	M. Marsa!, L’autorite, P., 1958, p. 9.
32	Cm. A. Pose, Philosophic du pouvoir, P., 1948, p. 14.
33	M. Duverger, op. cit., p. 22.
34	B. d e J o u v e n e 1. Du pouvoir, Geneve, 1947, p. 34.
35	«Политика Аристотеля», M., 1893, стр. 12.
36	J.-W. L a p i e r r e, Le pouvoir politique, P., 1953, p. 5.
37	См. H. A. Simon, Notes on the Observation and Measurement of
Political Power, «The Journal of politics», 1953, p. 501.
38	Cm. G. Bergeron, Fonctionment de L’Etat, P., 1965, pp. 39—43.
39	«А Dictionary of the Social Sciences», Ottawa, 1964.
40	Max Weber, Wirtschaft und Gesellschaft, erster Teil, Tubingen,
1956, S. 28.
41	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 18, стр. 302.
42	См. Н. G г о s z у k, Francuska concepcja nauki politycznej, Lublin,
1964, str. 45—46.
43	G. Catlin, Systematic Politics, Toronto, 1962, p. 38.
44	A. Bentley, the Process of Government, Cambridge, Mass., 1967,
p. 209.
45	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 137.
46	R. Snyder, Foreign Policy Decision — making. An Approach to
the Study of International Politics, N. Y., 1962, p. 186.
47	Cm. Ch. Morri am, Political Power, «А study of Power», Glen¬
coe, 1950, p. 179.
48	I b i d., p. 30.
49	Ibid., p. 15.
50	H. Lass we 11, World Politics and Personal Insecurity, «А study
of Power», Glencoe, 1950, p. 3.
51	I b i d., p. 57.
52	О применении законов исторического материализма к изучению
явлений политической жизни см. П. Н. Федосеев, Диалектика
современного общественного развития, М., 1965; «Основы марк¬
систской философии», М., 1964.
53	В книге Д. П. Горского «Проблемы общей методологии наук и
диалектической логики» рассматриваются проблемы методологии,
имеющие значение и для политических исследований. Диалекти¬
ческая логика, пишет Д. П. Горский, есть наука «о закономер¬
ностях формирования, изменения и развития наших знаний —
понятий, законов, гипотез, научных теорий: о логических средст¬
вах и методах, использующихся при этом; о способах проверки
наших знаний» (Д. П. Горски й, Проблемы общей методологии
наук и диалектической логики, Л., 1966, стр. 6).
54	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 29, стр. 317.
65 См. Р. П э н т о, М. Г р а в и т у, Методы социальных наук, М.,
1972.
56	Интересный обзор политических исследований в странах Запада
по проблемам власти сделан А. Василенко и Ш. Гумеровым в
ИКСИ АН СССР.
57	См. Я и Ш е п а н ь с к и й, Элементарные понятия социологии, М.,
1969, стр. 38—44.
58	См. «Проблемы методологии системного исследования», М., 1970.
59	См. Имре Сабо, Социалистическое право, М., 1964, стр. 130—
135.
318

00 См. С. Л. 3 и в с, О методике сравнительного исследования в науке
(^государстве и праве, «Советское государство и право», 1964 г.,
61 О методике конкретных социальных исследований см. В. А. Ядов,
Методология и процедуры социологических исследований, Тарту,
1968; Б. А. Грушин, Мнение о мире и мир мнений. Проблемы
методологии исследования общественного мнения, М., 1971.
62 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 30, стр. 350—351.
Заметим, что В. И. Ленин придавал большое значение изучению
общественного мнения через анкеты (см. СУ — РСФСР, 1918 г.,
№ 49, стр. 573).
63 См., например, В. К н э п п, О возможности использования кибер¬
нетических методов в праве, М., 1965.
Глава вторая
1	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 139.
2	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 23, стр. 47.
3	См. Н. Н. Иноземцев, Современный капитализм: новые явле¬
ния и противоречия, М., 1972; Ю. А. Красин, Ленин, революция,
современность, М., 1967; В. В. Загладим, Мировой революци¬
онный процесс на современном этапе, М., 1970; «Социально-поли¬
тические сдвиги в странах развитого капитализма», М., 1971.
4	См., например, Н. Kahn and A. Wiener, The year 2000,
N. Y.—L., 1968; S. L i p s e t, Political Man, N. Y., 1960; T. В. В ot¬
to m о г e, Classes in Modern Society, L., 1966; H. Marcuse,
An Essay on Liberation, Boston, 1969; etc.
5	См., например, «Рабочий класс — главная революционная сила»,
М., 1973; «Рабочий класс — ведущая сила мирового революцион¬
ного процесса», М., 1974 и др.
6	См. Max Weber, Klass, Status und Partie, «Wirtschaft und
Gesellschaft», B. III, Кар. 4, SS. 631—640.
7	Ibid., SS. 631—633.
8	Ibid., SS. 636 etc.
9	Cm. William L. Warner, Structure of American Life, Edin¬
burgh, 1952, p. 33 ff.
10	W i 11 i a m L. Warner and Paul S. L u n t, The social Life
of a Modern Community, New Haven, 1941, p. 82.
11	Cm. A. D e v i s, B. Gardner, M. Gardner, Deer South, Chi.,
1941, p. 12 f.
12	См. M. R. Hodge, P. M. Siegel and P. H. Rossi, Occupa¬
tional Prestige in the U. S. 1935—63, «American Journal of Sociolo¬
gy», XI, 1964, pp. 286—302.
13	См. T. Parsons, A Revised Analytical Approach to the Theóty
of Social Stratification, «Essays in Sociological Theory», Glencoe,-
1964, pp. 419—420.
14	I b i d., pp. 426—427.
15	См. Г. M. Андреева, Современная буржуазная эмпирическая
социология, М., 1965, стр. 68—69.
16	См., например, М. R. Haug and М. В. Sussman, The Indiscri¬
minate State of Social Class Measurement, «Social Forces», June
1971, n. 4, p. 549 ff.
17	См. M. R. Haug and M. B. Sussman, op. cit.
18	Ibid.

19	См. «General Register Office. Classification of Occupations», L.,
1966.
20	См., например, «Class, Status and Power: Social Stratification in
Compartive Perspective», N. Y.—L., 1966.
21	См. H. Marcuse, op. cit.
22	M. R. H a u g and M. B. Sussman, op. cit.
23	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. II, стр. 458.
24	См. В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 34, стр. 297.
28	См. В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 39, стр. 15.
28	Обратные связи в данном случае не имеют существенного значе¬
ния и поэтому не фиксируются.
27	См. В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 41, стр. 58—59.
28	См. «Рабочий класс — ведущая сила мирового революционного
процесса», стр. 52.
29	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 41, стр. 58.
30	«Рабочий класс — ведущая сила мирового революционного про¬
цесса», стр. 58.
31	Та м же, стр. 59.
32	Рассчитано по «Statistical Abstract of the United States», 1970,
p. 225.
33	См. «Международное рабочее движение», M., 1972, стр. 102.
34	Рассчитано Я. Н. Керемецким по «Occupational Trends in the
U. S. 1900 to 1950», Bureau of the Census, Wash., 1958; «Manpower
Report of the President», 1970, pp. 257—258.
35	I b i d.
38	Cm. «New York Times», 4 Aug. 1972.
87	Cm. «U. S. President. Manpower report», Wasch., 1968, pp. 207, 304.
38	Источники: для 1950 года — «Labour force projections: 1965—
1985», Parts I, IV, Geneva, 1971; для 1960 и 1970 годов — «Laboure
force. Statistics 1959—1970», P., 1972.
39	См. С. H. H а д e л ь, Социальная структура современной капита¬
листической деревни, М., 1970.
40	См. там же, стр. 83 и сл.
41	Здесь и далее по данным национальных статистик.
42	См. подробнее А. Мельников, Интеллигенция США: числен¬
ность, состав, социальная дифференциация, «МЭиМО», 1970 г.,
№ 1, стр. 107 и сл.
43	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 7, стр. 343.
44	См. М. Harrington., Old working class, new working class,
«Dissent», 1972, Winter, pp. 158—159.
45	См. С. H. На дель, Научно-техническая интеллигенция в совре¬
менном буржуазном обществе, М., 1971, стр. 60 и сл.
48	См. М. В ы д р о, Социальные последствия роста сферы услуг. Со¬
циально-политические сдвиги в странах развитого капитализма,
М., 1971, стр. 161 и сл.
47	Та м же.
48	Расчеты Я. Н. Керемецкого.
49	По данным национальной статистики.
80	См. Ch. Killingsworth, Structural unemployment in the Uni¬
ted States, «Keynes: Updated or outdated», Levington, Mass., 1970,
p. 86.
81	Cm. «The employment problems of older workers. US Department
of Labor. Bureau of Labor statistics», 1971.
82	«Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 14—15.
320

63 Almond, Gabriel, Verba, Sidney, The Civil Culture. Poli¬
tical Attitudes and Democracy in Five Countries, Princeton, 1963,
p. 11 ff.
84 I b i d.
55 См. Г. Г. Дилигенский, Массовое политическое сознание в
условиях современного капитализма, «Вопросы философии», 1971 г.,
№ 9, стр. 55.
и См. В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 6, стр. 41.
57 Та м же.
Глава третья
1	См., например, Е. Варга, Капитализм двадцатого века, М.,
1961; С. Меньшиков, Миллионеры и менеджеры, М., 1965;
М. Волков, Финансовый капитал и финансовая олигархия, М.,
1961; С. Ааронович, Правящий класс, М., 1962; В. Перло,
Империя финансовых магнатов, М., 1968 и т. д.
2	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 424.
3	См., D. Sanderson, R. N a f е, Studies in Rural Leadership,
«Publications of American Sociological Society», Oct., 1929,
pp. 1C3—175.
4	Cm. A. W. G о 1 d n e r, Studies in Leaderschip, N. Y., 1950, p. 55 ff.
6	См. K. Mannheim, Mensch und Gesellschaft im Zeitalter des
Umbruchs, Darmstadt, 1951.
8Urs Eggi, Die Gesellschaftliche Elite, Bern, 1960, S. 119.
7	J. H. M e i s e 1, Der Mythus der herrschenden Klasse: Gaetano
Mosca und die Elite, Dusseldorf, 1962, S. 10.
8	См. H. D r e i t z e 1, Elitebegriff und Sozialstruktur, Stuttgart,
1962, S. 124.
9	Cm. Max Craf zu Solms, Echte Demokratie und Elitegedan-
ke, Fr./M., 1948.
10	Cm. Urs Eggi, op. cit, S. 108.
11	G. Schroder, Elitebildung und Soziale Verpflichtung (im
K. W. M о m s e n, Elitebildung in der Wirtschaft, Darmstadt, 1955,
S. 26).
12	Cm. Urs Eggi, Macht und Herchaft in der Bundesrepublik,
Fr./M., 1969, S. 24.
18	W. Ropke, Die Gesellschaftskriege der Gegenwart, Zurich, 1968,
S. 68.
14	Cm. Urs Eggi, Die Gesellschaftliche Elite, S. 108.
15	Otto Stammer, Das Eliteproblem in der Demokratie, «Schmol-
lers Jahrbuch 71», Yg., Bd. II, S. 526.
18	I b i d.
17	См. Райт Миллс, Властвующая элита, М., 1959.
18	Та м же, стр. 24.
19	См. А. В. Димитриев, Политическая социология США, Л.,
1971, стр. 52—55; D. Bell, The end of Ideology, Glencoe, 1960,
p. 47 ff.
20	См. А. В. Димитриев, указ соч., стр. 54.
21	См. Т. Parsons, The Distribution of Power in American Cociety,
«World Politics», 1957, vol. X, n. 1, pp. 130—132.
22	См., например, S. Aronson, Status and Kinship in the Higher
Civil Service, Cambridge, Mass., 1964.
321

23	См. Н. D г е i t z е 1, op. cit.
24	См. Urs Eggi, Die Gesellschaftliche Elite, S. 136.
25	Cm. Wolfgang Schluchter; Der Elitebegriff als soziolo-
gische Kategorie, «Kolner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsy-
chologie», 1963, Nr. 2, S. 247.
26	I b i d.
27	Ibid., S. 251.
28	I b i d.
29	Cm. Fr. Fiirstenberg, Das Aufstiegsproblem in der modernen
Gesellschaft, Stuttgart, 1962, SS. 65—66.
30	См. E. S c h e u c h, Fuhrungsgruppen und Demokratie in Deutsch¬
land, «Die neue Gesellschaft», Nr. 5, 1966, S. 360 ff.
31	«Beitrage zur Analyse der deutschen Oberschicht», Munchen, 1965,
S. 16.
32	В эту категорию включены все лица, занимающие ведущие адми¬
нистративные посты в крупных обществах и на предприятиях.
33	По данным Y. Meynaund, Rapporto Sulla classe dirigente Ita-
liana, Milano, 1966, p. 339.
34	Обработка данных по биографическим справочникам Е. Глазовой
и Г. Сафроновой.
35	Обработка данных Г. Мазуриным.
36	Обработка данных Л. Горшковой.
37	См. J. Meynaud, op. cit., р. 341.
38	Обработка данных по биографическим справочникам Е. Глазо¬
вой, Г. Сафроновой, Г Мазурина и Л. Горшковой.
39	См. Hugo О. Engel man, «American Journal of Economy and
Sociology», 1962, Oct., vol. 21, No 4, pp. 347—349.
40	См. по этому вопросу С. Меньшиков, Миллионеры и менед¬
жеры.
41	Е. Bogardus, Leaders and Leadership, N. Y., 1934, p. 138.
42	См. Г. К. А ш и h, Доктрина «массового общества», M., 1971,
стр. 81 и сл.
43	См. R. S t о g d i 11, The Political Leadership, «Journal of Psycho¬
logy», 1948, pp. 35—71.
44	См. E. Jennings, An Anatomy of Leadership, N. Y., 1960, p. 151.
45	W. Dill, T. Hilton, W. R e i t m a n, New Managers. Pat¬
terns of Behavior and Development, Englewood Cliffs, 1963, p. 227.
45	C h. Adrian and Ch. Press, The American Process, N. Y.,
1965, p. 377.
47	Цит. по Г. К. А щ и h, указ. соч>
48	E. Fromm, The Sane Society, N. Y., 1955; D. Reisman etc.,
The Lonely Crowd, N. Y., 1953.
49	E. Jennings, op. cit., pp. 15, 89.
50	T. H a i m a n n, Professional Management. Theory and Practice,
Boston, 1962, p. 445
51	F. S a n f о г d in: «Groups, Leadership and Men», Pittsburg, 1951.
62	W. Burke, «Journal of personality», 1965, vol. 33, No 1, p. 60.'
53	E. J e n h i n g s, op. cit. '
54	Речь P. Лея на курсах подготовки руководящих кадров для
НСДАП. Цит. по L. Poliakov, J. Н u 11, Das Dritte Reich und
seine Denker, B., 1959, S. 19.
55	Y. Maritain, Man and The State, N. Y., 1960, p. 140 f.
56	Цит. no A. Schlesinger, On Heroic Leadership and the Dil-
.lema of Strong Man. and Weak People, «Encounter», Dec. 1960,
No. 87, pp. 3—11.
322

57	См., например, W. F г i e d 1 a n d, For a Sociological Concept of
Charisma, «Social Forces», Boltimore, 1964, vol. 43, No 1.
58	См. C. Friedrich, Political Leadership and the Problem of the
Charismatic Pauer, «Journal of Politics», 1961, vol. 23, No 1.
59	A. Schlesinger, op. cit.
60	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 17, стр. 341.
61	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.. т. 18, стр. 254.
62	В. И. Л е н и и, Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 74.
63	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 34, стр. 49; т. 17,
стр. 274.
64	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 22, стр. 321.
Глава четвертая
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 27, стр. 402.
2	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. 1, стр. 422.
3	См. «Марксизм-ленинизм, общая теория государства и права, ос¬
новные институты и понятия», М., 1970. О марксистском понима¬
нии типа и формы государства см. Ю. А. Тихомиров,
Н. П. Фарберов, Исследование по теории государства, «Право¬
ведение», 1972 г., № 3; М. И, Байтин, Марксистско-ленинское
понятие государства, «Правоведение», 1971 г., № 2.
4	«The Nature of Politics», N. Y., 1960t p. 174.
5	См. А. А. Галкин, Германский фашизм, M., 1967.
6	См. С. Friedrich, Z. J. Brzezinski, Totalitarian dictatorship
and authority, Cambr., 1966.
7	См. «Партия в системе диктатуры монополий», М., 1964, стр. 240.
8	См. В. Е. Гулиев, Демократия и современный империализм.
Очерки теории капиталистического государства и политической ор¬
ганизации буржуазного общества, М., 1970.
9	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 171.
10	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 163, 171.
11	См. Е. Варга, Очерки по проблемам политэкономии капитализ¬
ма, М., 1965; «Империалистическое государство и капиталистиче¬
ское хозяйство», М., 1963; С. Б. Маринин, США — политика и
управление, М., 1967.
12	В блестящем памфлете Нордкота Паркинсона «Закон Паркинсо¬
на или пути прогресса» убедительно и ярко показан бурный рост
бюрократии в Англии вне зависимости от реальных потребностей
управления. Один из примеров, приводимых автором: аппарат
министерства колоний Англии вырос с 372 человек в 1935 году
до 1661 человека в 1954 году, и это в то время, когда Англия
утратила большую часть своих колоний (см. С. Нордкот
Паркинсон, Закон Паркинсона или пути прогресса, «Иностран¬
ная литература», 1959 г., № 6, стр. 220).
13	Американские политологи утверждают, что, для того чтобы осу¬
ществить мероприятие политического характера, в США необхо¬
димо одобрение: 1) высших чиновников государственного ведом¬
ства, непосредственно занимающихся данным вопросом, 2) коми¬
тета палаты представителей, ведающего данной областью поли¬
тики, 3) комитета правил палаты представителей, 4) палаты
представителей, 5) соответствующего комитета в сенате, 6) пре¬
зидента (или большинства в 2/3 обеих палат); 7) Верховного суда.
Такая усложненность процедуры принятия решений, подспудно
323

имеющая целью задачу торможения нововведений, а стало быть,
консервацию существующих порядков, служит в то же время про¬
явлением монополизации государственным аппаратом права на
формулирование политики.
14	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 62—63.
15	Рассчитано по «Employment and Earning Statistics for the United
States 1909—1968», Wash., 1968, pp. 818—822.
16	Рассчитано no «Annual Abstract of Statistics», L., 1949, No 86,
p. 106; 1955, No 95, p. 117; 1966, No 103, p. 119; 1969, No 106,
pp. 129—130; 1971, No 108, pp. 135, 128.
17	«Annuire statistique. De la France», P., 1966, p. 14; 1969, p. 72.
18	Заслуживает внимания вывод о том, что социальная деятельность
составляет важную функцию современного буржуазного государ¬
ства (см. М. Баглай, Капитализм и «социальная демократия»,
гл. I, М., 1970), а также интересные соображения Ю. А. Арба¬
това об идеологической функции империалистического государ¬
ства (см. Ю. А. Арбатов, Идеологическая борьба в совре¬
менных международных отношениях, М., 1970).
19	См. «Современный рабочий класс капиталистических стран», М.,
1965, стр. 113.
20	См. «Партии в системе диктатуры монополий», М., 1964.
21	См. «Социально-политические сдвиги в странах развитого капи¬
тализма», М., 1971, стр. 266.
22	Рассчитано по L. Free and Н. С a n t г i е 1, The Political Beliefs
of Americans. A Study of Public Opinion. New Brun Swick-New
Jersey, 1967, p. 144.
23	См. «Программные документы борьбы за мир, демократию и со¬
циализм», М., 1964, стр. 62; «Международное Совещание комму¬
нистических и рабочих партий. Документы и материалы», М.,
1969.
24	К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Из ранних произведений, М., 1956,
стр. 565.
См. Дж. Льюис, Человек и эволюция, М., 1964, стр. 148.
О методах прямого и косвенного господства буржуазии см.
В. Е. Гулиев, Демократия и современный империализм, М., 1970,
стр. 271. 274—275.
27	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 439—440.
28	См. «США: Современные методы управления», М., 1971, стр. 50;
см. также «Современные методы внутрифирменного управления
в капиталистических странах», М., 1971, стр. 96—105.
29	См. А. X. Людин, Н. В. Махров, Ю. А. О л е й н и к - О в о д,
Организация управления производством в капиталистических
фирмах (опыт Западной Европы), М., 1971, стр. 75.
30	М. Weber. Economy and society. An outline of interpretive so¬
ciology, N. Y., 1968.
31	H. A. Simon, The New Science of Management Decision, N. Y.,
1963.
S 8
Глава пятая
1	См. A. Wright, The Study of International Relations, N. Y., 1955.
2	I b i d., p. 543.
3	См. M. Kaplan, System and Process in International Politics,
N. Y., 1957; его же, Macropolitics, N. Y., 1969.
324

4	M. Kaplan, Macropolitics, pp. 209—242.
8	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 90.
8	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 10, стр. 360—361.
7	См. R. С. Snyder, N. W. Bruck, В. Sapin, Decision — Making
as an Approach to the Study of International Politics, Princeton,
1954.
•Ibid., p. 90.
• См. K. W. Deuysch, The Analysis of International Relations.
N. Y., 1968, p. 101. Цит. по Д. В. Ермоленко, Социологические
исследования в международных отношениях, «Вопросы филосо¬
фии», 1971 г., № 1, стр. 81—82.
10	Т а м ж е, стр. 83—84.
11	См. Г. Киссинджер, Ядерное оружие и внешняя политика,
М., 1959, стр. 488.
12	См. Ч. Хитч, Руководство обороной, М., 1968.
13	См. В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 41, стр. 65.
14Bouthoul, Gaston, Sociologie de la politique, P., 1965, p. 32.
18	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 171.
16	См. В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 9, стр. 156.
17	В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 26, стр. 311.
18	«Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 13—14.
10	Т а м же, стр. 22.
20	Т а м же, стр. 23.
21	См. Д. В. Ермоленко, указ, соч., стр. 78—79.
22	D. Easton, Categories for the System Analysis of Politics, N. Y.,
19, p. 145.
23	Cm. A. Comte, Cours de philosophic positive v. 4—5, philosophi
sociale, P., 1877; E, Durkneim, The Rules of Sociological
Method, Glenoc, 1958.
24	Cm. R. Clark, Science of War and Peace, N. Y., 1972, p. 4.
25	I b i d., p. 7.
26	Эта идея была предложена в работе Ф. М. Бурлацкого «Плани¬
рование всеобщего мира — утопия или реальность?», М., 1970.
27	См. А. Е t z i a n i, The Active Society, N. Y., 1968, p. 587.
28	M. A. Kaplan, Macropolitics, pp. 228—229.
20	См. Г. Киссинджер, Ядерное оружие и внешняя политика,
стр. 50.
30	См. Дж. Гэлбрайт, Новое индустриальное общество, стр. 391.
31	См. «X Всекитайский съезд КПК» (Документы), Пекин, 1972.
32	См. там же.
33	Л. И. Брежнев, За справедливый, демократический мир, за
безопасность народов и международное сотрудничество, М., 1973,
стр. 42.

ОГЛАВЛЕНИЕ
От авторов	.	,	3
Глава первая. КАТЕГОРИИ, ПОНЯТИЯ, МЕТОДЫ
ИССЛЕДОВАНИЯ "	5
1. Политика как объект научного анализа .	8
2. Методы изучения политики	30
Глава вторая. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА КАК СРЕДА
ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ	49
1.	Теории стратификации и их критика ...	51
2.	Сдвиги в социальной структуре современного капита¬
лизма	.	....	. .	68
3.	Механизм воздействия социальной среды на поли¬
тическую систему	98
Глава третья. СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ РУКОВОД¬
СТВО	123
1. Правящая элита современного капитализма	124
2. Групповое и индивидуальное лидерство .	157
Глава четвертая. ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ИНДУСТ¬
РИАЛЬНО РАЗВИТОГО КАПИТАЛИЗМА	172
1. Понятие и элементы политической системы	172
2. Управление и организация	219
Глава пятая. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ МЕЖДУНА¬
РОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ И МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ 235
1.	Международные отношения как система	240
2.	Система и среда в международных отношениях	247
3.	Внутренняя структура системы .	.	.	264
4.	Развитие системы международных отношений .	276
5.	Планирование всеобщего мира и сотрудничества	291
Заключение	315
Примечания	317

Федор Михайлович Бурлацкий
и Александр Абрамович Г алкин
Социология. Политика.
Международные отношения
Редактор Г. И. Самолетов
Мл. редактор Н. А. Калинская
Оформление художника В. В. Маркова
Художественный редактор Р. А. Казаков
Технический редактор М. А. Полуян
Корректор Э. К. Гаврута

A09445. Сдано в набор 28/11 1974 г. Подписано в пе¬
чать 12/VII 1974 г. Формат 84Х108|/з2- Бумага тип.
№ 2. Усл. печ. л. 17,22. Уч.-изд. л. 18,24. Тираж
10 000 экз. Изд. № 42—Ю. Издательство «Междуна¬
родные отношения» 103031. Москва К-31. Кузнецкий
мост, 24. Заказ № 168. Ярославский полиграфкомбннат
«Союзполиграфпрома» при Государственном комитете
Совета Министров СССР по делам издательств, поли¬
графии и книжной торговли. Ярославль, ул. Свободы, 97.
Ueua 1 р. 29 к.