Часть первая. Места
Глава II. Замок Монсегюр
Глава III. Замок Керибюс
Глава IV. Высокогорная долина Арьежа
Глава V. Графство Разе
Часть вторая. Кем были катары?
Глава II. Маздеизм
Глава III. Манихейство
Глава IV. Богомилы
Глава V. Катары
Часть третья. Загадка катаров
Глава II. Катаризм и друидизм
Глава III. Солярный культ?
Глава IV. Катары в свете германо-скандинавской мифологии
Глава V. Монсегюр и Грааль
Пива VI. «Царская кровь»
Глава VII. Память о катарах
Библиография
Text
                    Жан Маркаль 4


Жан Маркаль
Жан Маркаль МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ ЕВРАЗИЯ Санкт-Петербург
УДК 141.330 ББК 86.4 М27 Jean Markale MONTSÉGUR ET L’ÉNIGME CATHARE Перевод с французского М.Ю. Некрасова, И.A. Эгипти Компьютерный дизайн М.Р. Хафизова Маркаль, Ж. М27 Монсегюр и загадка катаров / Жан Маркаль; пер. с фр. М.Ю. Некрасова, ИА Эгигтги. — СПб.: Евразия, 2008. — 364, [4] с. ISBN 978-5-8071-0271-3 (С.: Ист.библ.(84)) Серийное оформление С.Е. Власова ISBN 978-5-8071-0219-5 (С.: ПКДВ(84)) Серийное оформление А.А. Кудрявцева Историки-литературное исследование Жака Маркаля посвяшено загадкам катарской ереси и тайнам замка Монсегюр, их последнего оплота в безнадежном противостоянии королю Франции и римско- католической Церкви. Что в доктрине катаров наделило их столь могущественными и беспощадными врагами. Что скрывали последние посвященные в неприступной крепости и сумели вынести накануне сдачи. Был ли это Святой Грааль, или же сокровища Иерусалимского Храма. И что есть Грааль, который здесь искали посланцы Третьего Рейха. Действительно ли тамплиеры покровительствовали катарам, за что и поплатились унаследовав их тайну, равно как и их судьбу. И почему именно замок, напоминающий архитектурой солярный храм, и расположенный на склонах горы издревле почитаемой священной стал символом тайн и загадок катаров. Действительно ли здесь замешана «царская кровь», и след ее приведет нас в Ренн-ле-Шато. УДК 141.339 ББК 86.4 © Pygmalion. Gérard Watelet, 1986, 2001 © Перевод. М.Ю. Некрасов, 2006 © Перевод. И.А. Эгипти , 2006 © ООО «Издательство Евразия», 2006 © Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2007
Часть первая МЕСТА
Глава I ДОЛГИЙ ПУТЬ К МОНСЕГЮРУ Название «Монсегюр» памятно всем с того момента, как в 1244 году на склонах горы, которую называют свя¬ щенной, запылал костер, испепеливший двести пять не¬ честивцев, уличенных в ереси и упорствовавших в своих заблуждениях. Но пламя этого костра как будто озаряет по-прежнему не только глубокие долины Арьежских Пи¬ ренеев, но и извивы нечистой совести человечества. То, что в царствование доброго короля Людовика IX, ставше¬ го святым Людовиком, могло считаться просто полицей¬ ской операцией (и действительно было таковой) или при¬ скорбным и непредвиденным случаем, приобрело всече¬ ловеческое измерение, сурово напоминая о нетерпимости, фанатизме и несправедливости людей. Прежде всего о не¬ справедливости, хоть с религиозной точки зрения, хоть с политической: ведь мы больше не признаем — по крайней мере, когда событие относится к прошлому, — что народ можно лишать его глубинных верований и одновременно политической независимости. Ведь никто уже не может сомневаться, что альбигойский крестовый поход имел в рав¬ ной степени как политический, так и религиозный харак¬ тер, и оба этих мотива превосходно сочетались и дополня¬ ли друг друга в экономическом смысле. «Несправедли¬ вость» Монсегюра стала преступлением. А преступления забываются не так быстро: они даже имеют неминуемое
8 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ свойство возвышать тех, кто стал их злополучной жерт¬ вой. Кровь христианских мучеников навсегда запятнала почву римских цирков, и на Голгофе все еще стоит крест Иисуса. Но не тот же самый: крест, на котором распяли Иисуса, имел форму буквы «тау», а тот, который показы¬ вают нам, — солярный символ, унаследованный из глуби¬ ны времен. В самом деле, порой, когда «событие», достойное со¬ хранности в памяти людской, проходит через фильтр вре¬ мени, оно не то чтобы лишается первоначального значе¬ ния — это значение изменяют и обогащают новые нюансы. Иногда даже бывает, что место, где совершилось «собы¬ тие», воспринимается как существенный элемент памяти о нем, придает событию символическое значение, расши¬ ряя его и одновременно деформируя. Так случилось с Монсегюром — очагом катарского сопротивления Церкви и капетингской власти. Двести пять совершенных, которые бросились в костер, были бы очень удивлены, если бы их спросили, где они спрятали Грааль. Хотя это слово — Грааль — окситанского происхождения, не факт, что ката¬ ры знали о нем или связывали с ним те смутные представ¬ ления, в которые облекаем его сегодня мы. Только с конца XIX века, особенно после «Парсифаля» Рихарда Вагнера, Монсегюр стал ассоциироваться с Граалем. Надо еще ска¬ зать, что Рихард Вагнер бурно возмутился бы, узнав о та¬ кой ассоциации: ведь он был глубоко убежден — и могло ли быть иначе? — что замок Грааля находится в Баварии или на берегах Рейна. Правда, Вагнер излишне грешил германизмом и забывал отчасти о приоритете кельтских и окситанских текстов на тему Грааля. Как бы то ни было, напрашивается констатация: Монсегюр — это катарская крепость или храм, а также — возможно — замок, где Ко¬ роль-Рыбак бережно хранил то, что Кретьен де Труа, пер¬ вый заговоривший об этом, осторожно называет un graal
МЕСТА 9 (некий грааль), не уточняя, впрочем, о чем идет речь. Это лишь усугубило таинственность, и Монсегюр, орлиное гнездо, куда стекаются все облака в мире, приобрел бес¬ спорно легендарную ауру. В моей памяти Монсегюр — это прежде всего несколь¬ ко строчек и рисунок в резко антиальбигойском школь¬ ном учебнике, на страницах которого возникала фигура Симона де Монфора — неусыпного стража ортодоксии, наделенного чертами героя. В те времена я не мог усом¬ ниться в том, что пытались мне внушить. К тому же Мон¬ сегюр и катары — это было очень далеко, как во времени, так и в пространстве: мой мир тогда ограничивался Пари¬ жем и Бретанью. Только позже, в 1942 году, когда я учил¬ ся в третьем классе1, тень Монсегюра вновь сгустилась благодаря образу Броселиандского леса, который, с одной стороны, был для меня реальностью как край моего детст¬ ва, а с другой — снова напомнил о себе потому, что я стал изучать литературу французского Средневековья. В самом деле, наш преподаватель литературы, Жан Ани, с тех пор написавший замечательные произведения, был страстно влюблен в романы Круглого Стола и в современную по¬ эзию. Тогда у меня появилась возможность ближе позна¬ комиться с легендой о Тристане и Изольде, с легендой о Мерлине, которую я уже отчасти знал, и с легендой о Пер¬ севале, который ищет Святой Грааль. Но одновременно с этим погружением в прошлое я знакомился и с поэтами XX века* в том числе с Морисом Магром. А ведь Морис Магр — это не только открытие современной литературы, это еще и Грааль в Монсегюре. Конечно, я не имел об этом определенного мнения. Грааль для меня был чем-то абстрактным, равно как и 1 Классы во французской школе имеют обратную нумерацию: пер¬ вый класс — предпоследний. — Примет, пер.
10 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ крепость Монсегюр; однако я удивлялся, что рыцарские приключения, которые, как я полагал, бывали только в Бретани, происходят на территории Пиренеев, Это был мрачный период оккупации. По радио, находившемуся под контролем немцев, часто передавали «Прелюдию и смерть Изольды» Вагнера, как и прелюдию к «Парсифа- лю», или «Восхваление страстной пятницы»-; я любил эту музыку и люблю до сих пор, потому что слушал ее, когда сочинял сценарии на артуровские мотивы. Я уже видел фильм Марселя Карне «Вечерние посетители», который привел меня в восторг и окончательно убедил забраться в самые глубины Средневековья, чтобы найти то, чего, должно быть, не заметили другие. Немного позже я видел «Вечное возвращение» Жана Деланнуа, где миф о Триста¬ не так великолепно — и так верно — изложен Жаном Кок¬ то. Кино, музыка, средневековая литература, современная поэзия — этот причудливый альянс сделал из меня то, чем я стал: рыцаря без возоаста, ведущего поиски некоего Грааля, который ускользал от меня каждый раз, когда мне казалось, что я могу его обрести: на повороте дороги, в темных лесах, которые мое воображение населяло сказоч¬ ными существами, странными женщинами, которые появ¬ ляются из холмов, чтобы указать путнику направление — может быть, и ложное. Во всем этом Моноепор играл роль маяка, но такого маяка, которого достигать было незачем, поскольку для меня замок Грааля мог находиться только в Бретани, даже в Великобритании: ведь я знал, что истоки артуровских романов следует искать за Ла-Маншем. Конечно, я читал комментарии, указывающие на сходство между названия¬ ми «Монсегюр» и «Монсальваж»: так назывался замок, где раненый король Амфортас ждал прибытия Парсифа- ля. Я даже сверился с текстом Вольфрама фон Эшенбаха, который Вагнер использовал для создания либретто своей
МЕСТА II оперы, но нашел мало связи: между Muntsuhasche (Вольф¬ рам использует это слово), то есть «Горой Спасения», и Мансегюром, то есть «Надежной Горой». А когда я на¬ правлялся в Монсюр, что в Майеине, я? знал, что это на¬ звание, как и название арьежекого- замка, означает то же самое Мот Securus. Впрочем, во французских романах за¬ мок Грааля — это Корбеник, и по своему утробному анти¬ германизму — в то время это было скорее хорошо — я решительно исключал Монсальваж из круга легенд, нахо¬ дившегося в поле моего зрения. Оставался, вполне понят¬ но, Монсегюр. Но это была альбигойская цитадель; слова «катары» я еще не знал. Альбигойцы тогда в моем представлении бы¬ ли отщепенцами, людьми со странными идеями, которые верили в бога зла, противопоставленного богу добра. Во всяком случае, я не видел ничего общего между этими еретиками из иного мира и кельтами, которых я уже в те времена подозревал в неприятной склонности к ереси Но одной и той же ересью это быть не могло. И когда я, читая поэмы трубадуров, задавался вопросом, что это за таинственная Дама, недоступная и никогда не видан¬ ная, которую они воспевают с такой любовью, мне ни на секунду не приходило в голову, что это могло быть ино¬ сказание, означающее церковь верующих и совершенных. Поскольку мои склонности тогда были глубоко «монисти¬ ческими» и я решительно отвергал абсолютное противо¬ поставление добра и зла, для меня тогда было невозможно ощутить близость с этими еретиками-дуглистами. Впро¬ чем, Окситания была очень далека, и силовые линии мое¬ го воображения в основном проходили по побережьям Арморики. С тех пор Монсегюр ушел в самые глубины моей памя¬ ти и всплыл из них только в конце шестидесятых годов. Поводом стал переданный по Французскому телевидению
12 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ драматический очерк Стеллио Лоренци о катарах, не ли¬ шенный занимательности и честно рассказавший самой широкой публике об основных событиях трагедии, пере¬ житой населением Окситании в XIII веке, — обо всем, чего не говорили школьные учебники. И прежде всего порази¬ ли меня вступительные кадры этой серии, роскошные и величественные: вид — вероятно, с вертолета — на кре¬ пость, вознесенную на внешне неприступную гору и при движении камеры буквально вращавшуюся, словно коме¬ та, ищущая место посадки в центре взбаламученного мира. А благодаря музыкальному сопровождению, взятому из «Александра Невского» Сергея Прокофьева, эта картина приобретала нечто от чуда, что-то граничащее с галлюци¬ нацией. Я испытал головокружительное впечатление, ко¬ торое с тех пор меня не покидало. Я почувствовал, что передо мной пробел, пустота, и это чувство вызвал у меня не только поэтический образ, очень сильный сам по себе, но еще и подоплека этого образа. Заполнить ту пустоту, которую я ощутил, могли только таинственные катары, о которых я ничего не знал и кото¬ рые вошли в историю на манер кельтов — через посредст¬ во легенды. Но как отыскать их следы, как разглядеть в творениях духа, произведениях литературы, изобрази¬ тельных искусств, архитектуры те черты, которые инкви¬ зиторы, остервенело их искавшие, фатально истребили? Я прочитал некоторые работы Рене Нелли; но катарское мышление, которое он воскресил, было столь далеким от моих собственных интересов, что в направлении, которое можно было бы назвать «теологическим», дальше я не пошел. Зато меня околдовывала поэтика трубадуров, и у некоторых из них я пытался найти путь, который привел бы меня в Монсегюр — настоящий Монсегюр, находящий¬ ся нигде, но повсюду, идеальное и тайное хранилище во¬ ображаемого мною Грааля.
МЕСТА 13 Я многим обязан Рене Нелли. Он познакомил меня с одним из важнейших текстов окситанского Средневековья — «Романом о Джауфре», великолепный перевод которого он опубликовал. Эта архаическая артуровская эпопея, соз¬ данная гениальным писателем, дала мне почти все ключи, открывающие тайны легенды об Артуре и Граале. Это фун¬ даментальный текст, замысел которого относится к более раннему времени, чем ставшие ныне классикой повество¬ вания Кретьена де Труа и «Ланселота в прозе». Он показал мне тонкие связи между средневековой окситанской куль¬ турой и кельтскими традициями. И я признаю, что не раз замечал в этом тексте тени верующих и совершенных. Но на путь, с которого я уже не мог сойти, Рене Нелли вывел меня прежде всего своим очерком об эротике тру¬ бадуров. Я отчаянно пытался установить прочные связи между кельтскими представлениями о любви, воплощен¬ ными в легенде о Тристане и в ирландских эпопеях, и знаменитой «куртуазной любовью», которую я предпо¬ читаю называть fine amor [тонкая, утонченная любовь (провакс.)] такое выражение кажется мне более под¬ ходящим по глубинному смыслу. В свете этого очерка то, что раньше казалось мне просто изощренной куртуазной игрой, не противоречащей правилам христианской мора¬ ли, становилось переплетением архаических ритуалов, ма¬ ло согласующихся с обычными нормами христианской ортодоксии. Fine amor вдруг приняла странный облик, и от нее отчетливо потянуло запахом серы. Я много раз читал, что на поэзию трубадуров оказал влияние ислам, но то, что я обнаружил в ней, не было, конечно, арабской куль¬ турой. По всей очевидности это был дохристианский и доисламский путь посвящения, и я начал думать, что ка¬ тары были чем-то обязаны ему. Как мы увидим, эта догад¬ ка была вовсе не далека от реальности. И этот путь посвя¬ щения неоспоримо вел в крепость Монсегюр. Проблема
14 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ состояла в том, чтобы спроецировать историю катаров на выделенную таким образом схему. Монсегюр казался мне еще очень далеким. Были и другие знаки, причем один из них очень мне не нравился: это было странное произведение Отто Рана «Крестовый поход против Грааля». Смущало меня не со¬ держание книги: я уже читал и о кельтах в целом, и о Граале в частности куда более невероятные измышления, чем бредни Отто Рана, впрочем, лишь повторявшие бред¬ ни более загадочного персонажа — Антонена Гадаля. И не тот факт, что проблемой -Грааля или катаров заинтересо¬ вался немец: об Отто Ране я по (существу не знал ничего, а изыскания, сделанные об этом человеке Кристианом Бер- надаком, еще не были опубликованы. Зато легко было по¬ нять, что, значит, в тридцатые годы, во времена подъема нацизма, немецкие интеллектуалы, не инакомыслящие, но «официальные», а следовательно, ведущие себя в соответ¬ ствии с идеологией национал-социализма, ,гто~то искали в Пиренеях, у -катаров, а точнее — в Монсегюре. Опять то же самое сближение Монсегюр — Монсальваж. И я знал, что Адольф Гитлер намеревался отметить окончательную победу Третьего рейха исключительной и грандиозной по¬ становкой «Парсифаля» Вагнера. Я также знал, что при рождении нацизма в Германии присутствовали странные феи — более или менее тайные .ассоциации с 'отчетливо оккультными устремлениями, вроде так называемой груп¬ пы «Туле», ассоциации, .которые называли «Полярными» и которые все претендовали на восстановление нордиче¬ ского арийского порядка в противовес средиземноморско¬ му и семитскому космополитизму. Я превосходно созна¬ вал, что Грааль, Грааль Вагнера и Вольфрама фон Эшенба- ха, но не кельтский, мог быть’Символом расовой чистоты: двусмысленность средневекового немецкого текста давала возможность для самых безумных толкований. Но при чем
МЕСТА 15 тут катары? Слово «катар» означает «чистый»; ...Будьте бдительны.... В‘ этих обстоятельствах, видя, что-любое изыскание на тему катаров побудило бы: меня рассматривать гипотезы, которые мне' противны; так как я по глубокому убежде¬ нию резко не приемлю идеологии национальеоциализма, я решил покинуть путь Монсеггора. Я* не отправлюсь в Пиренеи, которых я не знаю и которые меня не привлека¬ ют. Я оставлю в покое катаров, и какое мне дело, что с ними можно связать Грааль. Мой Грааль был в другом месте, и я изо всех сил демонстрировал его — хотя бы. в виде загадочной резьбы на затерянной гранитной опоре внутри холма на острове Гавринис в заливе Морбиан. Впрочем, я едва скрывал раздражение всякий раз, когда мне говорили о Монсегюре и о Граале, и вступал в науч¬ ную дискуссию, доказывая несовместимость дуалистиче¬ ского мышления катаров и монистической системы кель¬ тов. Катары были всего-навсего еретиками,, как множест¬ во других, только им не посчастливилось найти защиту у столь могущественных государей, какие помогли Лютеру или Кальвину, А Монсегюр — не более чем крепость, взгроможденная на вершину скалы, и во Франции, а имен¬ но в Пиренеях и Центральном массиве, таких множество. В Бретани, хоть бретонцы и называют свои холмы «гора¬ ми», крепостей на вершинах нет. Но есть святилища, часто весьма скромные часовни. Они и привлекли мое внима¬ ние, именно на их фундаментах я стал находить следы друидов. А слово «друиды», надо сказать, говорило мне гораздо больше, чем слово совершенные. В 1978 году я вел цикл радиопередач, который назвал «Маленькая антология народных верований», суть кото¬ рых была в том, чтобы давать слово последним очевидцам проявления этих верований в разных областях Франции. Я только что закончил передачу о Бретани вместе со своими
16 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ старыми соратниками Пьером-Жакезом Элиасом и Шар¬ лем Ле Кентреком и решил перейти к Лангедоку. Собесед¬ ник для меня нашелся сразу же: Рене Нелли. Но поскольку время поджимало, а Нелли был занят, мне пришлось в последнюю минуту поменять планы. Так же как, приехав в Бельгию, я провел передачу с ходу, и на сей раз я прибыл с утра в Тулузу, где меня ждал техник ФР-3, чтобы сопрово¬ ждать меня и записывать, что я буду говорить. Для начала я завязал интересный диалог с Даниэлем Фабром, одним из лучших специалистов по устным окситанским предани¬ ям, который тогда преподавал в университете Мирайя. Потом мы выехали в Верниоль, небольшой городок в окрестностях Памье, где я встретился с Аделеном Мули- сом, примечательным человеком, одним из самых искрен¬ них творцов окситанского интеллектуального ренессанса, начавшегося после войны. Тогда-то впервые в жизни я на самом деле ступил на землю катаров. Дорога на Фуа вела к вершинам, наполовину скрытым облаками, и я различал на них снег. Пиренеи предстали передо мной чем-то вроде затерянного мира, и мысль о том, чтобы углубиться в них, вызывала едва ли не страх. Чувство головокружения, ко¬ торое я испытал на вступительных кадрах телефильма о катарах, вновь охватило меня. Но, проезжая Саверден, я при своей маниакальной склонности к этимологии не мог не вспомнить, что все-таки нахожусь на кельтской земле: в это название бесспорно входило галльское слово duno — «крепость». Что за крепость? Образ Монсегюра вновь за¬ маячил передо мной. Мы записали многочасовой разговор с Аделеном Му- лисом. Он говорил обо всем и часто отвлекался, поддаваясь страсти, которую испытывал к своему краю и к «уставам», которые обнаружил в нем. Когда он говорил об Эсклар- монде де Фуа, у меня возникало впечатление, что он был с ней хорошо знаком и не раз встречал на извилистых
МЕСТА 17 тропках, у места слияния двух горных рек. Однако в ма¬ леньком особняке, где обитал Аделен Мулис, все было спо¬ койным, мирным. Катаров там вовсе не было, но они находились очень близко. Я ощущал их присутствие, как знакомых теней, подающих мне знаки. Мы устроили стран¬ ную трапезу в одном ресторане Памье. Аделен Мулис был агностиком. Техник — иудеем. Я — тем же, кем и всегда: христианином по рождению, попавшим в ловушки друи¬ дизма. Мы много спорили. Там я понял, что нахожусь в другом месте, в стране, которая содержит все зародыши ереси, в стране, которая не такова, как другие, и где все еще живут катары, пусть никто об этом не знает, не гово¬ рит и даже не думает. Любой камень казался мне реликви¬ ей. Под любой крышей прятались тайны. Я бы хотел пой¬ ти дальше. На сей раз я знал, что дошел бы до Монсегюра. Аделен Мулис проводил меня до границы; остальное за¬ висело от меня. Но я приехал туда с очень четкой задачей, не позволяв¬ шей отвлекаться на что-то другое. В последний раз поблу¬ ждав по улицам Тулузы в попытке распутать запутанные узлы отношений графа Раймунда VII с королем Франции, я вернулся в Париж, где с большим трудом «смонтировал» слова Аделина Мулиса, чтобы включить их в свои пере¬ дачи. Однако катарский яд уже просочился мне в жилы. То, что открылось мне, было уже не далеким и несколько абстрактным миром, а чем-то упрямым, как обнаружен¬ ная истина, которую принимаешь, потому что не можешь найти аргументов против. Прежде всего пришлось констатировать, что катары были и есть. Учение такого рода, когда его приверженцы без колебаний предпочитают лучше умереть, чем отречься, достойно интереса, даже если его не разделяешь. И кроме того, немыслимо, чтобы, несмотря на преследования и упор¬ ное стремление уничтожить эту доктрину, она исчезла
18 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ полностью. Я ощущал, что катары рядом, хотя-не мог опо¬ знать лиц, под которым они действуют в южнофранцуз¬ ском обществе XX века. Я чувствовал, что этот край про¬ никнут иным духом. Так я пришел ко второй комсгатации: я ничего не знаю о катаризме, кроме тех банальных об¬ щих мест, которые приводятся в школьных учебниках и туристических путеводителях. Может быть, в конце кон¬ цов, в этом учении было что-то сверх примитивного дуа¬ лизма, согласно которому зло и добро ведут беспощадную борьбу меж собой в образах дьявола и Доброго Бога. Здесь явно крылось нечто куда более богатое оттенками и ори¬ гинальное. Но готов ли я к встрече с ним? Ответ был отрицательным. Я не освободился до конца от своего инстинктивного недоверия. Отправиться в Мон- сегюр означало, возможно,утолить любопытство, открыть нечто, но означало также и погрузиться во чтогто немного пугающее. Я слишком хорошо знал свое пристрастие к фантазиям на темы кельтов и, в частности, друидизма, что¬ бы не опасаться открыть еще что-нибудь связанное с этим в Монсегюре. И тень Отто Рана не говорила мне ничего утешительного. Если в кельтской мифологии нет рагнаре- ка, «сумерек богов», то германская эсхатология, которую я различал за историей, рассказанной Отто Раном,, оттал¬ кивала меня, исключая всякую мысль о фундаментальном исследовании, Я также говорил себе, что край катаров на¬ ходится в вестготской Септимании, оставившей много сле¬ дов на окситанской земле. Вестготы пришли из Швеции. Грааль Монсегюра был Граалем Вольфрама фон Эшенба- ха: это был германо-иранский Грааль, хранимый рыцаря¬ ми с повадками эсэсовцев. У меня не было ни малейшего желания писать историю Третьего рейха, пусть даже в сим¬ волической форме. Однако 1978 год был для меня ознаменован маневра¬ ми, направленными на сближение с цитаделью катаров, и
МЕСТА 19 этим я был обязан Мари Мон. Немного бретонка, немного каталонка, но прежде всего уроженка Лангедока и к тому же гугенотка, она обладала всем необходимым, чтобы вве¬ сти меня в самое сердце ереси. Она погружалась в хо¬ лодную и бурлящую воду источника Барантон и утвер¬ ждала, как я думаю, с полным основанием, "что кальвини¬ сты Окситании — отдаленные потомки «Добрых людей», которых преследовала инквизиция Она в одиночестве предавалась созерцанию за стенами Монсегюра, укрытая от холодного ветра, который, угодив в долину, отдавался в окружающих горах подобно долгому тоскливому крику, донесшемуся из глубины веков. Однако она чувствовала, что это место совсем не однозначно, что в нем нет ничего ни ясного, ни определенного и что на закате солнца в ку¬ пах худосочных деревьев и по краям растрескавшихся скал иногда вырисовываются жутковатые тени. Именно Мари Мон привела меня «а пог Монсегюр. Приехав из Тулузы, где я еще раз упомянул «проклятое золото», по легенде происходившее из Дельф, привезен¬ ное галлом Бренном и оскверненное римским прокон¬ сулом, я вернулся в Саверден и под платаны площади Памье. Но на сей раз л зашел дальше. Успокоенный зрели¬ щем надежной громады замка Фуа, бдительного стража страны, которая смущала и завораживала меня, я увидел поднимающиеся вершины Пиренеев, название которых напоминало мне об «огне» и «чистоте». Говорили, что здесь заблудился Геракл и встретил юную Пирену. Эта история известна во многих вариантах; другая версия утверждает, что означенный Геракл, блуждая на другом конце Галлии, влюбился в юную царевну по имени Галатея, воспользо¬ вался ей, чтобы основать Алезию, и имел от нее сына по имени Галат, предка галатов и галлов. Известно, что этот Геракл, имеющий мало отношения к греческому полубо¬ гу, — в то же время и Гаргантюа, ставший фольклорным
20 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ персонажем, а в того, в свою очередь, перевоплотился кельтский бог Огмий или Огма, великан, охраняющий до¬ роги и сковывающий людей чарами своего слова. Пире¬ неи достойны подобного великана, и следовало бы выяс¬ нить, почему недалеко от Монсегюра, с другой стороны перевала Ла-Фро, открывается вход в ущелье Ла-Гаргант. Впрочем, к югу от Монсегюра над местностью доминирует скала Ла-Гург высотой в 1619 м, как будто защищающая и пог, где возведен катарский замок. А ведь название «Ла-iypr» бесспорно родственно имени Гаргантюа. Таким образом, мое приближение к Монсегюру проис¬ ходило в особо сложной мифологической атмосфере, где смешивались чисто катарские элементы, германские не¬ домолвки и кельтские реалии. Мне было позволено зада¬ ваться вопросами и пытаться ответить на них, не распаляя воображение до крайности. Мы прибыли по дороге, идущей через Монферье и пет¬ ляющей между отрогов Ольмских гор. Дальше внизу, на одной вершине из многих, были видны руины. Но в самом ли деле это были руины? В этом краю, где скалы треска¬ ются от зимнего мороза и палящего летнего солнца, уже не поймешь, кто виновник разрушений — люди, время или вечно переменчивая природа. Земля покрыта зубцами, словно для защиты от вторжений из других мест. Но стражники, некогда ходившие дозором вдоль этих изви¬ листых линий укреплений, сейчас исчезли. И на склоны гор теперь врываются дороги, проходя через пихтовые ле¬ са, через ровные пространства, где растет лишь самшит, зелень которого порой сливается с цветом эродированных камней. Растительность здесь странная, потому что похо¬ жа одновременно на растения гор и пустошей. Однако я нашел кое-что знакомое — ту же грандиозность, какую встречаешь иногда в ландах Бретани, вдалеке от людского мира, где как будто часто витает память о загадочных,
МЕСТА 21 сверхъестественных обитателях, которые некогда опусто¬ шили их. В Бретани ланды — это владения Корриганов, ночных существ, сбивающих с дороги путников, у кото¬ рых нет опознавательного знака, дающего право на пере¬ сечение запретных зон. А кто был здесь? Кто прятался за кустами, ожидая с моей стороны знака, чтобы принять или отвергнуть меня? Так мы достигли подножия пога. Снизу он представлял собой фантастическое зрелище, какого я не ожидал. Он был больше, выше, неприступней, чем на фотографиях или гравюрах. Еще более диким, хоть и в том же ландшаф¬ те, который умело сняли кинематографисты для кадров, оказавших на меня такое впечатление. Теперь я был готов. Мне нужно было пойти на штурм вершины, ибо именно там я должен был обрести свет. Думаю, я никогда не карабкался по склону горы ни так быстро, ни с такой легкостью. Пусть под ногами рас¬ катывались камни, пусть из-под подошв исчезала трава — я поднимался и поднимался. Я вспомнил тот эпизод из «Конца Сатаны» Виктора Пого, где поэт изображает, как охотник Нимрод взлетает в небо в клетке, сбитой из облом¬ ков Ноева ковчега, которую несут четыре орла. И орлы поднимались... Почему я, собственно, подумал об орлах? Утверждение, что Монсепор — орлиное гнездо, будет об¬ щим местом, вопиющей банальностью: конечно, крепость, вознесенная на горный пик, называется орлиным гнездом. Ну и что? Орлы поднимаются выше, чем могут дойти лю¬ ди в своих попытках выведать у Неба его тайны. Так я добрался до стен. Не раздумывая больше, я про¬ шел через них южными воротами, отметив только под плитой, служащей порогом, странный рисунок в форме пен¬ таграммы, неумело сплетенной с гибкой веточкой. В кон¬ це концов, почему бы нет? Мне же говорили, что пен¬ таграмма была у катаров распространенным символом:
22 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ видимо, посетители этого места делали символический, жест, чтобы проникнуть- в «святая святых». Проводя ночь на бретонской ланде, нужно, чтобы заклясть. Корриганов, взять в руку раздвоенную, палку. В Мояоегюре золотая ветвь вполне могла иметь пятиугольную форму. Я не дол¬ жен был ничему удивляться. Внутри стен свистел ветер, словно негодуя на мое втор¬ жение. Я слышал, как он завывает вдоль валов, стараясь проникнуть в мельчайшее отверстие, к самый затаенный уголок. Куда же я попал? Правду сказать, у меня возникло чувство, что я в тюрь¬ ме, расположенной между небом и землей. Я очень испу¬ гался, что уже не смогу выйти и буду вынужден остаться здесь навечно. Это мимолетное впечатление, мелькнувшее на десятые доли секунды, показалось мне необъяснимым. Вспомнил ли я многочисленные народные сказки, где речь идет о замке, висящем в воздухе и загадочным образом подвешенном на четырех золотых цепях к чему-то, о чем не говорится, но что находится выше и невидимо? Или я подумал о той «Хрустальной палате», куда в очень кра¬ сивом средневековом тексте «Безумие Тристана» герой собирался увезти королеву Изольду, как он под видом су¬ масшедшего заявлял королю Марку? А эта «Хрустальная палата» — не то же ли самое, что «Солнечная палата» ирландских легенд, где всякий, кто туда попадет, будет возвращен к жизни небесным светом? И в то же время, может быть, это еще и «Невидимый замок», «воздушная тюрьма», куда фея Вивиана заточила чародея Мерлина? Épîumoir Merlin, как сказано в одном тексте XIII века? Все эти мысли Мелькали в моей голове, и я никак не мог навести в них какой-то порядок. Они приходили мне на ум в ритме порывов ветра. Воображение — вещь пре¬ красная. Главное — уметь им пользоваться, а для этого надо его обуздывать. Я по-прежнему считаю, что это были
МЕСТА 23 не более чем мимолетные образы, и, входя в крепость Монсепор, я отнюдь не проводил параллелей между зна¬ комыми мне легендами и многократно высказанной ги¬ потезой, что это отроение — на гамом деле солярный храм. Я довольствовался тем, что переживал этот миг. И я прожил его плохо. На дворе два человека проводили измерения с помо¬ щью мерной цепи. Они лихорадочно записывали цифры на плане. Еще один шел вдоль стен и пытался определить их красную линию. На восточной платформе, куда можно было забраться да лестнице, кто-то декламировал стихи по-немецки. Б свою очередь поднялся и я. Вдалеке вни¬ зу — вершины, ничего, кроме вершин. Голос чтеца уносил ветер. И я посмотрел вниз. Я никогда не испытывал столь сильного, столь мучи¬ тельного головокружения, как в тот раз. Смотря на эти искромсанные склоны, на эти ущелья, открывшиеся подо мной, словно адская бездна, я не мог победить в себе чув¬ ства неясного ужаса. Тщетно я уговаривал себя — ничего не помогала Паскаль где-то рассказал или, вернее, пред¬ положил, что, если между обеими башнями собора Па¬ рижской Богоматери положить очень прочную, но очень узкую доску и обязать самого смелого в мире философа пройти по ней от одной башни к другой, того охватит та¬ кой страх, что он откажется идти. Паскаль хотел проде¬ монстрировать, что рассудочная уверенность бессильна перед могуществом воображения и что последнее — наше врожденное свойство. Правда, у Паскаля не закружилась голова, когда он проводил свой знаменитый опыт со ртут¬ ным столбиком на горе Ле-Пюи-де-Дом. Я же испытал головокружение, и столь жестокое, что был вынужден отойти от стен. Там, по крайней мере, я хоть и чувствовал себя в тюрьме, но ощущал иллюзию безопасности.
24 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Но когда надо было спускаться обратно, это было го¬ раздо хуже. Думаю, я никогда не испытывал чувства такой пустоты внутри. И это чувство было вызвано видом скло¬ на, на который я и внимания не обратил, когда весело поднимался, но который теперь предстал моим глазам во всей безмерности. Мне пришлось ползти, продираться на четвереньках сквозь колючки, потому что я совершенно не доверял камням тропинки, которые непременно пока¬ тятся у меня из-под ног и вызовут гигантскую лавину, а она обязательно унесет и меня. Жан-Жак Руссо, которому страдание доставляло определенное удовольствие, прово¬ дил целые часы, склонившись над опасными пропастями, и даже бросал в них камушки, воображая, что это он сам низвергается в самую темную бездну страха. Всякая безд¬ на — это открытое материнское чрево. Если мы боимся, что она нас поглотит, не значит ли это, что мы боимся обратного пути, боимся прервать непрерывную линию становления и раствориться в первичном океане несуще¬ ствования? Мне хотелось бы ответить «да». Но только ли это присутствовало здесь? Мысль человека, похоже, быстрее ее словесного выра¬ жения. Что значило это непреодолимое головокружение? Подо мной простиралось воображаемое, и я мог его вос¬ принимать; значит, оно не было ирреальным, и не матери¬ альная пустота мучила меня в то послеполуденное время, когда я с грехом пополам спускался по склону пога Монсе- гюра. Я задаюсь вопросом, не промелькнуло ли передо мной на миг видение трагедии, которая произошла в этом месте в 1244 году, когда в пламени у подножия пога погиб¬ ло двести пять совершенных. И за пределами этого жерт¬ воприношения, дым от которого не развеялся, я думаю, также была громадная пустота, составляющая загадку ка¬ таров. Тайна всегда пугает. Но она влечет. Страдая от го¬ ловокружения, испытываешь и некое наслаждение: погру-
МЕСТА 25 жение в бездны мрака столь же волнует, столь же возбуж¬ дает, как и взлет к пламени солнца. Это, несомненно, по¬ тому, что мрак и свет — две внешне противоположных стороны единой по существу реальности. Был ли дуализм катаров ложным дуализмом? Четыре года спустя я вернулся в Монсегюр. У меня не было ни малейших оснований не возвращаться и не ка¬ рабкаться вверх. Но на этот раз, поднимаясь, я делал это медленно, осторожно, останавливаясь на каждой площад¬ ке, в любом особом месте, гтобы оглянуться и осмотреть только что пройденный путь — как он выглядит, расстоя¬ ние, отделявшее меня от земли. В замке ветра не было. И не было никого. Этим осен¬ ним утром солнце светило кротко, ласково, привычно. На севере струилась легкая дымка. На юге огромная масса Пиренеев таяла в очень пока еще бледном небе. Камень стен имел прежний цвет, а наверху, на платформе, я мог смотреть на горизонт и на гигантские ущелья, ничуть не опасаясь, что они меня поглотят. Пространство, прости¬ равшееся подо мной, было моим. И деревня Монсегюр показывала мне свои красные крыши, словно приглашая к отдыху и спокойной мирной жизни, очень далекой от бурь и ураганов, сотрясающих мир. Я знал, что в этих горах есть мирная гавань, где я, как путник, мог бы найти приют. Но я также понял, что, пускаясь в путь по неведомым тропам, всегда надо оглядываться назад: тщательно отме¬ чая пройденный путь, извлечешь пользу из любого поиска, потому что в конечном счете главное — не таинственный объект, поблескивающий за туманной завесой, а сам поиск...
Глава П ЗАМОК МОНСЕГЮР Чары Монсегюра, какой бы ни была сила их воздейст¬ вия, вызваны двумя главными причинами: с одной сторо¬ ны, крепость, носящая это имя, имеет крайне примеча¬ тельное положение, с другой — здесь разыгралась истори¬ ческая трагедия, отбрасывающая тень достаточно далеко, чтобы провоцировать самые бредовые выдумки. К этому, впрочем, следовало бы добавить особые мотивы всех, кто интересуется Монсегюром и катарами и кто, очень веро¬ ятно, ищет совсем не одно и то же. Крепость Монсегюр стоит на поге (pog), то есть возвы¬ шенности (peek или puig) — считают, что это слово проис¬ ходит от латинского podium (возвышенное место), но на самом деле его корни уходят значительно дальше, похо¬ же, в докельтские эпохи, и их можно найти также во фран¬ цузском pic. При этом крепость занимает не весь пог Монсегюр. Сам пог — это колоссальная глыба известняковых горных по¬ род длиной около километра и шириной от трехсот до пятисот метров. Максимальная высота —1218 метров. Эта скальная глыба отделена от массива Таб (который некото¬ рые непременно желают называть Фавором — Thabor), массива, образованного Ольмскими горами, горами Ла- Фро (1925 м), пиками Сен-Бартелеми (2348 м) и Суларак (2368 м). С этой вершины панорама открывается во все
МЕСТА 27 стороны* и понятно, почему эта местность была заселена е самой глубокой древности: это даже не столько «надеж¬ ная гора», сколько настоящий «прекрасный обзор», ве¬ ликолепный наблюдательный пост, благодаря которому можно было господствовать над всем краем. Но высота была не единственным достоинством этого места. Его расположение, совершенно исключительное, делает пог настоящей природной крепостью, в которой замок был только одним из элементов. На самом деле эта глыба почти неприступна, кроме как с юга: там она имеет более пологий склон, соединенный с подстилающим пластом, который окружает вершину кольцом неправиль¬ ной формы примерно в ста пятидесяти метрах ниже нее. В остальных местах отвесные стены высотой от шестиде¬ сяти до восьмидесяти метров образуют столь же надеж¬ ные укрепления, какими были бы возведенные крепостные стены. К востоку от крепости, со стороны, где гора пред¬ ставляет собой наиболее впечатляющее зрелище, платфор¬ ма вершины переходит в очень узкий гребень, шириной всего несколько метров, который не было нужды укреп¬ лять, потому что природа защитила его грозными отвес¬ ными скалами высотой метров по сто. На оконечности этого гребня и находился передовой пост обороны Мон- сегюра, знаменитый барбакан, который во время осады 1244 года был захвачен посреди ночи — причем не обош¬ лось без страшных потерь — баскскими наемниками на службе инквизиции. Из этого-то барбакана они и обстре¬ ливали из камнемета стены и внутреннюю территорию замка, отчего вскорости гарнизон сдался и произошла из¬ вестная трагедия. Лучше всего помнят именно катарскую историю. Однако тем самым забывают, что первоначально это место не име¬ ло никакого отношения к еретикам и что катарский Монсе- гюр просуществовал всего лет сорок. Раскопки, регулярно
28 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ проводившиеся на поге с начала века, а особенно с 1956 го¬ да, показали, что это место было обитаемым в самые раз¬ ные эпохи. Прежде всего надо развеять общее заблужде¬ ние: те развалины, какие можно видеть сейчас, остались не от того замка, который был осажден инквизиторами, — по крайней мере, некоторые. На самом деле после осады 1244 года крепость занимал королевский гарнизон, и в конце XIII века ее переоборудовали, как все так называе¬ мые катарские замки этих краев. Они представляли собой те стратегически важные пункты на ненадежных террито¬ риях и близ каталонской границы, которые немыслимо было бы не использовать, даже если придется их пере¬ строить, чтобы они стали еще крепче. Далее надо сказать, что общий план крепости датиру¬ ется самым началом XIII века, и это бесспорно, даже если в нем можно заметить некоторые аномалии, дающие по¬ вод для различных спекуляций. Но определить, как выгля¬ дело здание до 1200 года, абсолютно невозможно. И в этой связи у нас есть небезынтересная информация: в XII веке Монсегюр не входил в список крепостей фьефа Мирпуа, который в то время зависел от графа де Фуа. Это доказы¬ вает, что до водворения здесь катаров в 1206 году на поге Монсегюр были разве что развалины. Ведь населена эта местность была с очень давних вре¬ мен. Раскопки позволили обнаружить к северу от крепо¬ сти, но на той же платформе, развалины настоящей дерев¬ ни. Но так как места было мало, освоение территории про¬ исходило вертикально: разные культуры возводили свои постройки над прежними строениями. А поскольку сред¬ невековая застройка значительно преобладала над прочи¬ ми, точно определить, что относится к той или иной эпо¬ хе, нелегко. Тем не менее найдены доисторические предметы, точ¬ нее, эпохи неолита: режущий наконечник стрелы типа
МЕСТА 29 позднего Шассе (от 3000 до 2000 гг. до н. э.), а также маленькие ножи, отбойник и колющий наконечник стре¬ лы халколитического типа (от 2000 до 1800 гг. до н. э.). Во всяком случае, доисторические племена часто бывали в районе Монсегюра. Большое число культурных следов найдено, в частности, в пещерах Лас-Мортс, Ле-Тютей или на отроге Моранси, не говоря уже о группе пещер в высо¬ когорной долине Арьежа, в окрестностях Юсса-ле-Бен, очень популярной местности благодаря источникам горя¬ чей воды, важном центре заселения. Что касается бронзо¬ вого века и кельтского железного века, они также дают о себе знать остатками жилищ или погребений, довольно многочисленными поблизости. Римские поселения в районе Монсегюра возможны, но, кроме одной бронзовой монеты III века н. э., никаких до¬ казательств их существования нет; правда, римляне почти не селились на возвышенных местах, предпочитая разме¬ щать свои лагеря и сторожевые заставы в долинах, где им было легче контролировать дороги, которые в горах были большой редкостью. Фактически район Монсегюра, похо¬ же, приобрел определенное значение только к концу Рим¬ ской империи, с приходом вестготов. Известно, что вестготы оставили неизгладимый отпе¬ чаток в культуре большей части Окситании. Они заселили большую территорию между Нарбонном и Аженом, Руэр- гом и Перигором, Пиренеи, не доходя до Сердани и Ком- менжа. Эти вестготы, пришедшие из Швеции несколь¬ кими волнами нашествия, были далеко не такими «вар¬ варами», как хотят нам внушить: прежде всего они не отличались большей жестокостью, чем все остальные на¬ роды того времени, и, далее, если они иногда разрушали города, то отстраивали другие и создали блистательную культуру, свидетельства которой приводит археология. Так, благодаря им возникла знаменитая Септимания, позже
30 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ ставшая Разе, вскорости разделенная на три графства — Каркассон, Нарбонн и собственно Разе, то есть Ренн-ле- Шато, или Ренн-ле-Бен. В рамках вестготского админи¬ стративного устройства уже начинает вырисовываться сеньория Мирпуа, включающая в себя район Монсегюра. После мусульманских вторжений и отвоевания этих зе¬ мель франками сформировалась феодальная структура; тогда появилось графство Фуа, в зависимость от которого попала сеньория Мирпуа, а значит, и Монсегюр. В Раннее средневековье жизнь обитателей Монсегюра, должно быть, походила на жизнь всех остальных горцев: чем, кроме скотоводства и скудного ремесла, они могли заниматься в этом бедном, но не сказать чтобы негосте¬ приимном краю, где, по правде говоря, удобнее было скрываться, чем вести доходный промысел? Если бы на поге не поселилась катарская община, то ли чтобы укрыть¬ ся там, то ли чтобы в уединении медитировать и совер¬ шать обряды, сегодня бы никто не говорил о Монсегюре, и развалины замка не возносили бы к небесам загадочный призыв на языке, которого мы даже не понимаем. Итак, в начале XIII века катары начали посещать пог Монсегюр. У северного фаса стали строиться маленькие домики, образовав настоящую деревню. Один из этих до¬ миков принадлежал лично некой Форнейре, матери мест¬ ного сеньора Рамона де Переллы, одного из вассалов Ра- мона-Рожера, .графа де Фуа. Это были времена, когда под покровительством графа Тулузского Раймунда VI ересь распространялась по всему Лангедоку. Но катары ощуща¬ ли угрозу, надвигающуюся с севера: притязания короля Франции на окситанские земли становились все явствен¬ ней, а катары знали, что Филипп Август воспользуется малейшим предлогом, чтобы ввести войска и аннексиро¬ вать территорию страны, которая неудобна для капетинг- ской монархии. Этот предлог был налицо — альбигойская
МЕСТА 31 ересь, яростно обличающая официальные- проповеди и прежде, всего наносящая ущерб местным церковникам, ли¬ шая их паствы. Филипп Август пытался добиться от папы разрешения на крестовый поход, чтобы пресечь распро¬ странение ереси. Тогда вожди катаров попросили- Рамона- де Переллу укрепить руины Монсегюра. Рамон перестроил крепость, также зная, что конфронтация неизбежна. В 12Q6 году Эсклармонда, сестра графа де Фуа, получила consolamen- tum — высшее причастие, правду сказать, единственное причастие катаров, тем самым войдя в число совершенных среди верующих. В то же самое время один испанец, До¬ миник де Гусман, который станет знаменитым святым Домиником, поселился в Фанжо, в самом сердце страны, приняв на себя миссию вернуть ее к ортодоксальному уче¬ нию. Потом в 1206 году произошло убийство Петра де Кастельно, папского легата, которое стало для папы Инно¬ кентия III предлогом, чтобы провозгласить крестовый по¬ ход. Жребий был брошен. Симон де Монфор во главе ко¬ ролевских войск разорил страну и добился бесспорных успехов. Но если казалось, что Окситания потеряна для катаров, крепость Моисегюр не подверглась нападению, и в ней поселялось все больше верующих. Поражение при Мюрев 1213 году возвестило конец свободной Окситании и в то же время спокойной жизни катаров. Отныне, чтобы выжить, им надо было прятаться и избегать грозных аген¬ тов инквизиции, этой огромной машины для подавления умов и сжигания тел, предоставленной в распоряжение монахов святого Доминика под ответственность Святого Престола. Симон де Монфор умер в 1218 году, святой До¬ миник — в 1221 году, Раймунд VI Тулузский — в 1222 году. Сын последнего, Раймунд VII, в 1226 году был отлучен, по¬ тому что проявлял слишком большую терпимость в отно¬ шении катаров и выражал желание отвоевать все домены,
32 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ которые начали прибирать к рукам северные крестонос¬ цы. Но в 1229 году граф Тулузский был вынужден поко¬ риться, согласно договору в Mo между ним и Людови¬ ком IX, на самом деле между ним и Бланкой Кастильской, в чьих руках находились бразды правления королевством до совершеннолетия сына. Договор в Mo нанес катаризму очень жестокий удар; даже если Раймунд VII вел очевидную двойную игру, он вынужден был пожертвовать некоторыми слишком вид¬ ными еретиками, чтобы спасти других. Катарам, которых в основном очень хорошо принимало даже католическое население, потому что они оказывали сопротивление фран¬ цузской оккупации, пришлось создать собственную орга¬ низацию. В1232 году по предложению диакона Гиллабер- та из Кастра они созвали внушительный собор. В ходе этого собрания они официально попросили Рамона де Пе- реллу, который не принадлежал к их числу, но покрови¬ тельствовал им, согласиться на поселение в деревню всех катаров, которые захотят там укрыться, а также попроси¬ ли усилить замок. Рамон де Перелла колебался: он знал, что, соглашаясь на просьбу катаров, он ставит себя вне закона и против него могут подняться Церковь и француз¬ ский король. Но он понадеялся на положение пога Монсе- пор, считавшегося неприступным. Наконец он согласился и велел укрепить крепость и гарнизон. Надо сказать, у катаров были средства, чтобы внести свою лепту в эти приготовления к обороне. Они владели громадной казной, происхождение которой все еще оста¬ ется несколько загадочным, и поместили ее в подземельях замка. Они щедро платили Перелле и вносили свой вклад в содержание гарнизона. Монсегюр тогда стал настоящим светочем катаризма, «синагогой Сатаны», как писали некоторые хронисты той эпохи. Многочисленные паломники стекались сюда со
МЕСТА 33 всей Окситании, чтобы послушать проповеди «добрых лю¬ дей». Удивительно, что сенешали короля не сделали ни одной попытки захватить Монсегюр до того, как его укре¬ пления были усилены, и ничего всерьез не предпринима¬ ли также против паломников. Похоже, Бланка Кастиль¬ ская по причинам, которые нам неизвестны, на практике щадила катаров, при этом громко провозглашая, что их необходимо уничтожить. Позиция регентши по отноше¬ нию к Раймунду VII далеко не была ясной1. Однако Раймунд VII, находясь в неудобной позиции, должен был предоставлять свидетельства благонамерен¬ ности по отношению как к королевской власти, так и к папе. Конечно, он регулярно заявлял протесты против дей¬ ствий инквизиции в его доменах: он очень хорошо знал, что местные епископы и священники куда менее сурово, чем братья святого Доминика, борются с еретиками, и тем самым помогал последним. Впрочем, он добился времен¬ ной приостановки действий инквизиции в своих владени¬ ях на четыре года, с 1237 по 1241 год, и это было относи¬ тельным успехом. Но в качестве компенсации ему самому приходилось демонстрировать суровость по отношению к некоторым слишком видным «добрым людям»: так, он должен был забрать из Монсегюра альбигойского диако¬ на Жоана Камбитора и еще трех еретиков и сжечь их на костре в Тулузе. Именно тогда, в 1240 году, умер Гиллаберт из Кастра. Эта яркая фигура катаризма стала легендарной: рассказы¬ вали, что он давал consolamentum и проповедовал в не¬ скольких сотнях населенных пунктов под носом у инкви¬ зиции, несомненно пользуясь защитой со стороны графа Тулузского. На смену Гиллаберту из Кастра, настоящему 1 О странной снисходительности Бланки Кастильской к графу Ту- чузскому см.: Markale, Jean, Le Chêne de la sagesse: un roi nommé saint Louis. Paris: Hermé. 1985.
34 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ главе катарской религии, пришел Бертран из эн-Марти. А через год, чувствуя себя все более затравленным, Рай- мунд VII был вынужден пообещать королю Людовику IX разрушить замок Монсегюр. Он осадил замок, но, разуме¬ ется, это не повлекло никаких последствий: осада была чистой формальностью, да и крепость считалась непри¬ ступной. Представление о том, как в то время мог выглядеть Монсегюр, можно составить на основе письменных доку¬ ментов, в частности рассказов хронистов, а прежде всего благодаря систематическому изучению территории в све¬ те данных последних раскопок. Сам по себе замок составляет лишь часть оборонитель¬ ной системы: он имеет небольшую площадь по сравнению с погом в целом. Это только важная часть очень обширно¬ го комплекса, соответствующего скальному отрогу, стены которого по всему периметру более или менее отвесны. Если внимательно посмотреть на этот отрог с высоты стен, можно заметить, что освоено было все плато. Очевидно, что проще всего разглядеть военные сооружения. За пре¬ делами замка, самой возвышенной точки, можно увидеть укрепления на южном склоне, наиболее уязвимом из-за относительной простоты доступа, как можно проверить сегодня. Передовые укрепления есть и на северном скло¬ не, где их едва можно различить, потому что сейчас они скрыты под растительностью. На востоке аванпост, позво¬ ляющий контролировать выход из ущелья Карруле, был усилен расположенным чуть северней наблюдательным постом на Рок-де-ла-Тур, дающим возможность контроля над входом в то же ущелье. Деревня располагалась на северном склоне между зам¬ ком и сквозниками, прикрывавшими подступы к ней. Что¬ бы изолировать поселение с востока и запада, достаточно было самой горы. В этой-то деревне и проживала община
МЕСТА 35 верующих и совершенных. На самом деле немыслимо, что¬ бы эти люди, занятые медитациями и интеллектуальными построениями, могли жить внутри крепости: там распола¬ гались солдаты-наемники Рамона де Переллы, и только в случае опасности катары укрывались за стенами. Площадь замка составляет почти семьсот квадратных метров. В центре находился маленький открытый моще¬ ный двор размером около ста квадратных метров. Вокруг него в три яруса размещались постройки разного назначе¬ ния — казармы, мастерские, арсеналы и склады. На дозор¬ ный путь и к входным укреплениям можно было пройти по трем лестницам. Именно в этой части замка жили вои¬ ны, которых набрал Рамон де Перелла и которыми в мо¬ мент осады командовал Пьер-Рожер де Мирпуа. Обычно их количество оценивают в сто пятьдесят человек, но большинство из них, как это было принято, взяло с собой семьи, что заметно увеличило численность населения. Были также конюшни, потому что специально оборудо¬ ванной дорогой в замок можно было провести лошадей и мулов. Известно, что лошади были очень небольшого роста и превосходно подходили для использования на кру¬ тых горных дорогах. Раскопки показали, что гарнизон располагал очень обширным арсеналом: копьями, дроти¬ ками, кинжалами и датами, снарядами для пращи и стре¬ лами. Обнаружили также большие каменные шары, весом от 60 до 80 кг, которые хранились в крепости и использо¬ вались в качестве снарядов к метательным орудиям типа требюше. Занятия этих воинов были достаточно разнообразны. Они обеспечивали охрану укреплений, приводили в поря¬ док или ремонтировали оружие, сопровождали провиант¬ ские обозы или охраняли ту или иную особу, покидавшую эти места либо возвращавшуюся в них. Внеслужебное вре¬ мя они, должно быть, проводили за игрой в кости: ведь
36 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ при раскопках нашли множество костяшек из обычной и слоновой кости. Восточную платформу замка окружают самые толстые стены — в 4,2 м, что составляет значительную величину. Это место, полностью обнесенное деревянными галерея¬ ми, лучше всего подходило как для наблюдения, так и для руководства обороной. На западе, в действительности на северо-западе, на¬ ходились донжон и обширная цистерна. В последнюю на¬ бирали воду, стекавшую с крыш по каменным или терра¬ котовым желобам; переливной желоб позволял обеспечи¬ вать деревню, располагавшуюся на террасе ниже донжона. Емкость этой цистерны оценивают в пятьдесят кубомет¬ ров воды. В нижнем зале донжона для освещения было проде¬ лано пять окон. Четыре из этих окон расположены попар¬ но на противоположных стенах и ориентированы на вос¬ ход солнца в день летнего солнцестояния. Эта особен¬ ность, можно предполагать, дает весомый аргумент тем, кто желает видеть в крепости Монсегюр солярный храм, однако это не более чем один аргумент: мало ли построек, в архитектуре которых принят во внимание восход солнца в день солнцестояния, но не дающих никаких оснований искать в этом религиозную мотивацию. Но поскольку в данном здании учтен и восход солнца в день зимнего солн¬ цестояния, нельзя полностью исключать гипотезу соляр¬ ного храма, сочетающегося с очень эффективной систе¬ мой обороны. Одна дверь нижнего зала выходит на винтовую лестни¬ цу, которая ведет на этаж, освещенный четырьмя больши¬ ми окнами. Именно там находилось жилище сеньора. Этот этаж был снабжен большим камином у южной стены, и только через этот этаж можно было пройти в жилой кор¬ пус. Все было прикрыто галереями и черепицей. Но в этой
МЕСТА 37 изощренной архитектуре ничего по-настоящему специ¬ фического нет. Постройка прежде всего учитывает осо¬ бенности местности, а работы, предпринятые после осады 1244 года, исказили облик собственно катарского замка. На южном склоне на пути, по которому можно было пройти в замок, было устроено три сквозника. Этот путь, проделанный в нескольких метрах от крепости, был вы¬ рублен в скале и представлял собой нечто вроде короткой лестницы с парой десятков широких ступеней. Южные во¬ рота особо велики — 1,95 х 3,25 м — и были защищены деревянными галереями (hourds) на высоте стен, где мог¬ ли располагаться защитники ворот. Галереи держались на «воронах», то есть на консольных выступающих камнях, поддерживавших концы балок. Этих «воронов» можно ви¬ деть и теперь. До порога можно было дойти через ряд деревянных клетей, отчасти выдвижных, что доказывает: эти ворота, самые уязвимые, были наилучшим образом приспособлены для обороны. Под защитой этого внушительного массива обитатели Монсепора, катары, жили в поселении, простиравшемся под стенами замка и на части пога. В первой половине XIII века самый крупный квартал деревни располагался вокруг дон¬ жона. Недавние раскопки обнаружили на площади в ше¬ стьсот квадратных метров и на пяти уровнях три жилища с пристройками и сетью коммуникаций. Рядом с одним из этих домов находилась цистерна для снабжения водой. Эти деревянные и каменные постройки сообщались меж¬ ду собой узкими лестницами. Они наслаивались друг на друга, как черепица, и, похоже, использовалась любая го¬ ризонтальная поверхность. Может быть, чтобы получать горизонтальные плоскости для постройки жилищ, даже насыпали грунт или долбили скалу. В бывшей деревне Монсегюр имеется с полсотни жилищ такого типа. После осады 1244 года немногие оставшиеся жители и, возможно.
38 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ новые пришельцы поселились ниже, у подножья пога, в месте под названием Пра-де-ла-Глейзо, под нынешней автостоянкой, и только после религиозных войн люди на¬ чали селиться в том месте, где деревня Монсепор нахо¬ дится сегодня, ниже ущелья Карруле, под прикрытием от северных ветров и ближе к плодородным землям равнины. Ведь на поге Монсегюр надо было выживать. Зимой жилища обогревались простыми очагами, горящими сре¬ ди камней, причем дым выходил через отверстие в крыше или через дверь. Стенной камин, появившийся не ранее XI века, распространился еще не повсюду, и в Монсепоре им пользовались только в главном зале донжона. Мебель в жилищах была самой элементарной и состоя¬ ла из убогого ложа, сундуков, табуретов и скамей. Закры¬ вать комнаты позволяли деревянные двери с железными засовами. Освещали дома свечами и железными масляны¬ ми лампами типа «калей» (calèlh), то есть с четырьмя го¬ релками. В состав посуды входили кувшины, различные терракотовые сосуды, стаканы для питья и ножи. При ка¬ ждом жилище был хотя бы маленький водоем. Можно задаться вопросом, за счет чего жили эти люди, отрезанные от мира на бесплодной горе и не имевшие при¬ родных ресурсов. Фактически выжить можно было толь¬ ко за счет скотоводства, которым могли заниматься на склонах, и скудного земледелия. Нельзя исключать и охоту, а также ловлю рыбы в соседних горных реках. Кроме того, никогда, даже в самые трудные периоды осады, не прекра¬ щалось снабжение Монсегюра извне: сообщение с внеш¬ ним миром всегда было возможным. Оставалась проблема воды, и именно эта проблема стала причиной сдачи. Согласно открытйям археологов, основой питания здесь были злаки, пшеница и рожь. Были обнаружены много¬ численные бычьи, бараньи, косульи, кабаньи кости, а так¬ же остатки рыбьих костей. Вероятно, мясо хранили здесь
МЕСТА 39 в соленом и копченом виде, и его запасы всегда были в изобилии. Пусть питание было не первоклассным, но его вполне хватало, и хроники, повествующие об осаде, не упоминают о голоде. Жившие здесь катары проводили время не только в медитациях или религиозных упражнениях. В дополне¬ ние к пастушеской и земледельческой жизни они были вынуждены активно заниматься материальными делами. Они изготовляли одежды из шерсти баранов, из шкур жи¬ вотных и производили также растительные или минераль¬ ные краски, необходимые для окраски этих одежд. Они пряли шерсть на веретенах. Они резали ее железными ножницами и сшивали, используя бронзовые наперстки. Они делали поясные пряжки и шпеньки. Не забывали и о декоративных элементах, подвесках, кольцах и нагрудных крестах, а также о туалетных принадлежностях: пинцеты для выщипывания волос были необходимы для удаления заноз и колючек. И разумеется, они не могли забывать о собственно религиозных или просто символических пред¬ метах, таких как знаменитые свинцовые жетоны (méreaux), выполнявшие, вероятно, роль пропусков на тайные собра¬ ния, или загадочные пентаграммы, точное значение кото¬ рых еще далеко не известно. Можно было бы рассматривать Монсегюр как подобие монашеского поселения: под защитой крепости и зани¬ мавшего ее гарнизона катары в деревне как таковой яко¬ бы вели жизнь, аналогичную жизни ортодоксальных ка¬ толических монахов. Но это представление далеко от ре¬ альности. Прежде всего надо проводить различие между двумя категориями катаров, совершенными и верующими. Совершенные дошли до высшей степени не только посвя¬ щения, но и «чистоты» жизни. Получив по своей просьбе consolamentum, только они могли считаться истинными ка¬ тарами. Практикуя строгость, сексуальное воздержание,
40 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ вегетарианство, они, согласно катарским верованиям, бы¬ ли готовы вернуться в Царство Божье, не претерпев ново¬ го воплощения с целью очиститься и избавиться от пора- бощенности материей — созданием Сатаны. Они не могли ни носить оружия, ни заниматься работой, которая счита¬ лась унизительной, их делом были медитация, проповеди и отправление культа. Для верующих подобная строгость была не обязательна, потому что они еще не достигли той же степени мудрости и «чистоты». Они знали, что им при¬ дется переродиться, чтобы завершить инициацию и пол¬ ностью очиститься. Поэтому упомянутые запреты, особен¬ но в сфере питания и сексуальных отношений, на них не распространялись. Но из благоговения перед жизнью ни один катар — теоретически — не имел права носить ору¬ жия и вести войну. Так вот, бесспорная военная окраска жизни в Монсе- гюре заставляет предположить, что его жители в боль¬ шинстве не были катарами. Кроме того, обнаружение кос¬ тей животных наводит на мысль, что не все жители были вегетарианцами. К тому же верующие и совершенные вели активный образ жизни, и в повседневной деятельности тех и других принципиальных различий не было. Все это пока¬ зывает, что в начале XIII века в Монсегюре существовала разнородная катарская община, более близкая к кельт¬ ским христианским монастырям Ирландии, чем к цистер- цианским аббатствам того времени. К тому же ее религи¬ озное значение было тесно связано с политическим. Воз¬ можно, что около 1240 года Монсегюр воспринимали как катарскую столицу, и совершенно определенно, что в нем видели оплот, настоящий символ окситанского сопротив¬ ления капетингской оккупации. Результатом этого стали события, которые привели к трагедии 1244 года. Известно, что в 1241 году Раймунд VII Тулузский был вынужден вновь подтвердить королю Франции свою вер-
МЕСТА 41 ность монархии и свою волю продолжать борьбу с ересью. Он даже осадил пог, не слишком усердствуя, что позво¬ ляло ему уверять посланцев короля и инквизиторов, что попытки захватить Монсегюр тщетны. Раймунд VII пре¬ восходно вел двойную игру. Он ждал лишь удобного слу¬ чая, чтобы изгнать французские войска и восстановить целостность своих доменов. К тому же, не имея наследни¬ ка мужского пола, он всеми силами пытался расторгнуть брак с Санчей Арагонской, которая была бесплодна, что¬ бы жениться на женщине, которая родит ему сына. Но Людовик IX и Бланка Кастильская предпринимали все¬ возможные маневры, чтобы помешать ему вступить в но¬ вый брак; их план был намечен заранее — дочь Раймунда, Жанна Тулузская, выйдет за Альфонса де Пуатье, брата святого Людовика, и в результате графство тулузское рано или поздно станет ленным владением королевского рода. В этих условиях Раймунд VII хотел выиграть время. Бесспорно, он пользовался услугами катаров, покрови¬ тельствуя им, потому что они были врагами короля Фран¬ ции, а в глазах населения, по преимуществу католическо¬ го, — представителями сопротивления северным угнета¬ телям. Раймунд VII поддержал бы любую еретическую секту, выскажи она несогласие с королевской политикой. И в 1242 году он стал душой обширного заговора, в который вступили всегдашний противник Бланки Кастильской — iyrö де Лузиньян, граф Маршский, Генрих III Плантаге- нёт — король Англии и герцог Аквитанский, графы Фуа, Комменжа, Арманьяка и Родеза, а также виконты Нар- бонна и Безье. Почти вся Окситания объединилась в эту пока что тайную коалицию, и император Фридрих II, ра¬ дуясь возможности создать проблемы для капетингской мо¬ нархии, оказывал заговорщикам осторожную поддержку. К несчастью для окситанцев и, разумеется, для самих катаров, восстание вспыхнуло слишком рано вследствие
42 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ драмы, которая имела вид мелкого инцидента, но была, возможно, результатом намеренной провокации со сторо¬ ны королевской власти. На самом деле у Людовика IX и Бланки Кастильской во всем графстве Тулузском были свои осведомители, чтобы не сказать — шпионы. Они не преминули предупредить своих хозяев, что затевается что- то серьезное. Можно выдвинуть следующую гипотезу: Па¬ риж был заинтересован, чтобы восстание разразилось как можно раньше, прежде чем заговорщики по-настоящему подготовятся, — это бы оправдало быстрый ввод королев¬ ских войск и сделало последний эффективнее из-за него¬ товности противника. Доказательств этого нет, но гипоте¬ за продолжает существовать, поскольку ее, похоже, под¬ тверждают последующие события. Шел май 1242 года. В Авиньонне, местечке в земле Ло- раге, относящейся к землям графа Тулузского, размести¬ лись со своим судом два инквизитора — брат Арнольд Гильем из Монпелье и брат Стефан из Нарбонна. Они поселились в замке Авиньонне, гарнизоном которого ко¬ мандовал Рамон д’Альфаро, байле (то есть бальи) Раймун- да VII. Рамон д’Альфаро отправил гонца к Пьеру-Рожеру де Мирпуа, командиру гарнизона Монсегюра, предупреж¬ дая о присутствии двух инквизиторов, которые прослави¬ лись фанатизмом и жестокостью. Реакция в Монсепоре не заставила себя ждать: у многих катаров и солдат гарнизог на были родственники, которых истязали или сожгли упо¬ мянутые инквизиторы. Полсотни рыцарей и воинов со¬ брались и направились в Авиньонне. По мере их проезда по стране их ряды пополнялись сочувствующими, кото¬ рые также желали отомстить за близких. Вылазка была далеко не тайной: что этот отряд намерен перебить ин¬ квизиторов, знали все. Но, что любопытно, не нашлось никого, чтобы предупредить об этом будущих жертв. Это только укрепляет гипотезу о провокации.
МЕСТА 43 Заговорщиков ждал сам Рамон д’Альфаро и проводил их в замок, прямо в комнаты, где спали брат Арнольд и его сотоварищи. Началась резня, и каждый желал принять участие в этой «чистке». Все члены суда, включая нотария й привратников, были убиты. В случае если бы инквизи¬ торам удалось уйти, на дорогах, выходивших из Авиньон- не, их ждали отряды всадников. Так что те не могли избе¬ жать катарского «правосудия». Люди из Монсегюра вер¬ нулись к себе в крепость, и едва новость распространилась, как восстала вся Окситания. И Раймунд VII занял Альби, землю, которой его незаконно лишил король Франции. Реакция королевской власти была крайне резкой. Па¬ па потребовал примерного наказания, и следовало вос¬ пользоваться ситуацией, чтобы окончательно покончить со всеми, кто мешал аннексии графства тулузского. Ряд плохо подготовленных сражений показал, что окситанцы чрезмерно поспешили. К тому же в результате каких-то темных сделок граф де Фуа изменил, и вскоре Раймун- ду VII, побежденному на поле боя и оставленному союз¬ никами, пришлось еще раз просить пощады у короля Лю¬ довика IX. Тот не поверил ни одному из покаянных слов, произносимых графом Тулузским, но Раймунд старался обращаться не непосредственно к нему, а к королеве-ма- тери Бланке Кастильской. Та, хоть и раздраженная пове¬ дением окситанского кузена, обязала Людовика IX дого¬ вориться с ним, оставив ему графство, которое ее сын хотел конфисковать. Такая позиция Бланки Кастильской остается необъяс¬ нимой и вызывает много вопросов. Можно задуматься, не было ли у Раймунда VII тайных средств давления, по¬ зволявших добиваться королевского снисхождения при том, что он был закоренелым мятежником и отлученным, то есть его домены подлежали конфискации. Во всяком случае известно, что королева Бланка оставила по себе
44 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ любопытную память в народе на катарских землях, а именно в Разе, где ей приписывают одно загадочное со¬ кровище. Правда, имя королевы — Бланка — наложилось здесь на очень распространенную в Пиренеях веру в суще¬ ствование «белых дам» (dames blanches), то есть фей, цар¬ ствующих над подземным миром пещер, очень многочис¬ ленных в этих краях. Как бы то ни было, убийство инквизиторов в Авиньон- не вызвало кровавые репрессии. Монсегюр, откуда вышли убийцы, на гамом деле стал «синагогой Сатаны», и очень похоже, что с того момента как католическое духовенство, так и королевская власть пустили в ход все средства, что¬ бы захватить крепость и уничтожить, физически и симво¬ лично, все, что она олицетворяла. Людовик IX надеялся «возвратить» Раймунда VII, тем более что ему были нужны храбрые и опытные рыцари для похода в Святую землю; он присоединился к мнению Бланки Кастильской, желав¬ шей пощадить графа Тулузского. Но если король мог про¬ щать или по крайней мере демонстрировать великодушие, у Церкви не было никаких причин забывать избиение ин¬ квизиторов. Она считала, что Монсегюр надо разрушить. Ко на Раймунда VII для этого не рассчитывали. Его пред¬ почли отправить в Рим, чтобы он мог отстоять свое дело перед папой и добиться отмены приговоров о своем отлу¬ чении. Его отсутствие было выгодным: им воспользова¬ лись, чтобы подыскать надежного человека, который бы «отрубил дракону голову», и выбор пал на Гуго дез Арси, сенешаля Каркассона. По Лоррисскому договору от января 1243 года Рай- мунд VII Тулузский должен был полностью признать свое поражение и поражение всей Окситании. Он был прощен, но на очень суровых условиях: в частности, ему пришлось дать письменное обязательство покарать виновников убий¬ ства в Авиньонне, прекратить всякие сношения с импера-
МЕСТА 45 тором и осадить все крепости, где укрываются катары. Граф Тулузский подписал это обязательство. В мае 1243 года армия в десять тысяч человек, порази¬ тельно большая для того времени и с учетом гористого рельефа местности, под командованием сенешаля Каркас- сонского и теоретически под духовным водительством Петра Амьеля, архиепископа Нарбоннского, заняла исход¬ ные позиции вокруг Монсегюра. Началась долгая осада, растянувшаяся на год. Армия не торопилась и оборудовала для себя кварти¬ ры, которые образовали нечто вроде эллипса, окружавше¬ го почти всю гору, кроме ее восточной стороны, где очень глубокое ущелье, проделанное текущей с массива Таб гор¬ ной рекой, делало склоны слишком крутыми для исполь¬ зования. Лагеря отдельных частей неравномерно распре¬ делились на разных уровнях, и разница по высоте между лагерями юго-восточного и противоположного склона могла достигать четырехсот-пятисот метров. Перед пози¬ циями всех отрядов были вертикальные горные стены, по¬ зволявшие осажденным не опасаться никакого приступа и в то же время дававшие им возможность для неожидан¬ ных атак. Наверху, на поге, вся крепость и катарская де¬ ревня были обнесены по краю пропастей прочным дере¬ вянным палисадом, имевшим проход, которым в течение всей осады будут пользоваться самые опытные из осаж¬ денных для сношения с внешним миром. Ведь фронт ко¬ ролевских войск никогда не был непроходимым, и в той разнородной, сильно пересеченной и вообще не поддавав¬ шейся изучению местности иначе быть не могло. На поге бесспорным господином был Бертран из эн- Марти, катарский епископ, наследовавший Гиллаберту из Кастра. Но был и Пьер-Рожер де Мирпуа, не принадлежав¬ ший к катарам, но руководивший всеми оборонительны¬ ми операциями. Гарнизон состоял из рыцарей и воинов,
46 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ а последние взяли с собой семьи. Вероятно, во время оса¬ ды население нога Монсепор составляло человек пятьсот, куда входили полсотни совершенных женщин, столько же мужчин и почти двести верующих. Поначалу осада представлялась совершенно бесполез¬ ной. Она началась в мае 1243 году, и за полгода осаждаю¬ щие ничуть не продвинулись. На наименее крутых скло¬ нах произошло несколько столкновений, не принесших никакого результата: природа местности позволяла горст¬ ке людей успешно противостоять силам, имевшим огром¬ ное численное превосходство. Через полгода осаждающие получили подкрепление в лице Дуранда, епископа Альби¬ гойского, и группы стратегов, имевших опыт в использо¬ вании боевых машин. Но, с другой стороны, и осажден¬ ный гарнизон пополнился ценным бойцом — Бертраном де ла Беккалариа, который тоже был знатоком машин, происходил из Капденака и поставил свои знания на служ¬ бу делу катаров. В общем, обе стороны оказались в рав¬ ном положении. Но осаждающие, убедившись, что штурм возможен лишь в случае, если он будет подготовлен спе¬ циалистами и людьми, которым знакомы все тайны гор, призвали на помощь баскских наемников. В ноябре 1243 года группе этих басков удалось закре¬ питься на южном склоне, на сто пятьдесят метров ниже крепости. Эта позиция была не слишком удобной, но она позволяла проводить другие операции, тем более что ут¬ вердиться здесь баски сумели прочно. В боевое положе¬ ние поставили требюше, из которого, хотя и снизу, не¬ сколько каменных ядер удалось забросить в восточный барбакан замка. Кстати, на этом направлении осаждаю¬ щие в дальнейшем и сосредоточили все усилия. Однажды ночью в конце декабря группа легко вооруженных добро¬ вольцев направилась в южные скалы, под отрог, которым пог заканчивался с восточной стороны. Их вел проводник,
МЕСТА 47 знавший тайные тропы, — по всей вероятности, катар-ре¬ негат. Они взобрались на гребень и перебили охрану бар¬ бакана. Баски, ожидавшие на защищенных позициях, в свою очередь вступили в бой, ворвались в барбакан и, не¬ смотря на ожесточенное сопротивление его защитников, сумели захватить его. Рассказывают, что, когда наступил день, добровольцы из ночной экспедиции затрепетали от ужаса при виде бездны, над которой они карабкались, не замечая опасности, которой подвергаются. Добавляют, что они уверяли товарищей: мол, никогда бы не пошли на та¬ кой риск, если бы знали о трудности похода или могли увидеть пропасть. Взятие восточного барбакана переломило ход сраже¬ ния и значительно сократило длительность осады. Дейст¬ вительно, на этой позиции, позволявшей наблюдать за противником почти на уровне крепости, люди епископа Альбигойского начали собирать огромный камнемет, и это в двадцати четырех метрах от стен замка. Этот камне¬ мет позволил метать за укрепления каменные ядра весом от шестидесяти до восьмидесяти фунтов, наносившие боль¬ шой ущерб как крышам, так и стенам. Ситуация, которая до тех пор была благоприятной скорей для осажденных, готовых годами сдерживать королевские силы, измени¬ лась в пользу осаждающих. Пьер-Рожер де Мирпуа, командир гарнизона Монсе- гюра, не питал иллюзий по поводу будущего. Ему удалось убедить епископа Бертрана из эн-Марти вывезти катар¬ скую казну. Благодаря пособничеству нескольких часовых из королевской армии, которых просто-напросто подкупи¬ ли, появилась возможность переправить большое количе¬ ство золота и серебра в укрепленную пещеру в высокогор¬ ной долине Арьежа, а потом — в замок Юссон в Доннеза- не. Там хранители казны попытались нанять отборный отряд, чтобы он напал на крестоносцев, смял их ряды и по
48 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ восточному гребню прорвался в Монсегюр, уничтожив камнемет или обратив его против осаждающих. Догово¬ рились с одним каталонским вождем, в большей или мень¬ шей мере бандитом с большой дороги, неким Корбарио, который взялся осуществить эти операции. Попытка про¬ валилась — прежде всего потому, что люди Корбарио тем¬ ной ночью заблудились в ущелье Лассе, не сумев занять нужную позицию. И камнемет епископа Альбигойского продолжал наносить значительный урон крепости. В первый день марта 1244 года осажденные, хорошо подготовившись, предприняли вылазку. Их отбросили. Пьер-Рожер де Мирпуа понял, что долго так продол¬ жаться не может. Не то чтобы не хватало провизии или возможностей для связи с внешним миром. Ночью отря¬ ды воинов прорывали блокаду, установленную королев¬ ской армией, и под руководством надежных людей доби¬ рались до крепости. Другие приносили сообщения епи¬ скопу Бертрану из эн-Марти. Таким образом можно было получать оружие и даже провизию. Но тревогу стала вы¬ зывать проблема воды: цистерны загрязнились, потому что в них упало множество крыс. Впрочем, полагали, что это не случайность, а измена и что для этого специально подкупили кого-то в гарнизоне. Следовательно, нужно бы¬ ло срочно принимать решения, чтобы избежать самого худшего. Всем дали понять, какова реальная ситуация; катары положились на Рамона де Переллу и Пьера-Рожера де Мирпуа, предоставив им все полномочия для ведения пе¬ реговоров о почетной сдаче. Оба командира отправили гонца к сенешалю Каркассонскому с запросом, на каких условиях они могут'сдать Монсегюр. Осада длилась уже почти год. Командиры королевских войск были измучены. Они также понимали, что никогда не смогут взять крепость приступом. Гуго дез Арси, архи-
МЕСТА 49 епископ Петр Амьель и инквизитор Ферьер приняли боль¬ шую часть условий, выдвинутых осажденными. Все, кто сдастся, сохранят жизнь и не будут потревожены, если со¬ гласятся искренне признаться в своих провинностях. Они уйдут с оружием и пожитками, и против них не будет пред¬ принято никаких санкций за участие в убийстве, совер¬ шенном в Авиньонне. Осажденным давали срок в пятна¬ дцать часов, и 16 марта они должны были сдаться. Назначение этого срока вызывает вопрос: с чем связа¬ на такая снисходительность? Была выдвинута гипотеза: может, хотели позволить катарам в последний раз отме¬ тить солярный праздник, вероятно, манихейского проис¬ хождения, в день весеннего равноденствия. Но казалось удивительным, что победители, столь непримиримые к ереси, способны на подобную терпимость. Впрочем, вто¬ рое проявление снисхождения, заключавшееся в том, что всех признавших свою вину отпускали, на самом деле бы¬ ло грозной ловушкой: победители очень хорошо знали, что настоящие катары, особенно совершенные, не отрекут¬ ся от своей веры и предпочтут умереть на костре. В ночь, предшествующую сдаче, Пьер-Рожер де Мир- пуа организовал побег четырех совершенных, которых предварительно отделил от остальных и спрятал в подзе¬ мельях замка. Он дал им возможность спуститься по кана¬ там вдоль высокой восточной стены горы. Что это были за четыре человека? Вероятно, катары, знакомые с опреде¬ ленными тайнами, возможно — с местоположением каз¬ ны, или, по меньшей мере, «миссионеры», которым было поручено распространять учение дальше. Если только они не забрали какие-то документы, чтобы поместить их в на¬ дежное место. Понятно, во всяком случае, что этот побег в последний момент, при невероятных условиях и при всей таинственности, которую предполагает подобное событие, вызвал к жизни множество гипотез и столько же бездока-
50 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ зательных истолкований. Говорят и о подземном леднике на горе напротив Монсегюра: беглецы якобы спрятали до¬ кументы или казну в этот ледник, а высота ледника с каж¬ дым годом убывает: достаточно набраться терпения и до¬ ждаться момента, когда лед возвратит доверенное ему. Но есть риск, что ждать придется долго. Тогда, 16 марта 1244 года, обитатели Монсегюра поки¬ нули вершину пога. Двести пять катаров отказались при¬ знавать свои заблуждения и изъявили упорное желание сохранить свою веру. Среди них, разумеется, был епископ Бертран из эн-Марти, но были и женщины, в частности, Эсклармонда де Перелла, дочь местного сеньора, ее мать Корба де Перелла и бабка Маркезия де Лантар. Немедлен¬ но возвели костер — возможно, на месте, которое называ¬ ется Прат дель Краматс (Луг Сожженных) и где находит¬ ся памятник. Но точное его место неизвестно. Во всяком случае, костер был зажжен, и «еретики» бросились в него с пением, убежденные, что возвращаются к первоначаль¬ ной чистоте тех времен, когда Зло еще не извратило дви¬ жение мира. Через несколько недель в Париже король Людовик IX, которого мы называем святым Людовиком, был извещен о взятии Монсегюра и об аутодафе, которое за этим по¬ следовало. Говорят также, что именем короля крепость принял во владение Ги II де Леви, разместив там гарнизон из верных людей. Для Людовика IX важным было именно это: владеть в самом сердце ненадежных земель непри¬ ступной крепостью, где могла бы проявлять себя его власть. Остальное, то есть сожжение еретиков, было не более чем полицейской операцией, и такое происходило уже не f первый раз. Впрочем, èro совесть была спокойна: ерети¬ кам дали возможность выбрать свою судьбу, и если они предпочли умереть, ответственность за это несут они са¬ ми. Таков был суровый закон того времени, и никто не
МЕСТА 51 возмущался им, даже катары, для которых презрение к миру было правилом жизни. Об этом аспекте проблемы несколько забывают. В то время было нормальным сжигать людей за их религиоз¬ ные убеждения, поскольку действовало золотое правило: устранять все, что неортодоксально, во имя величайшего блага большинства верующих. Тем самым лишь вопло¬ щались в жизнь слова Евангелия: когда ветка сгнила, ее отрубают и сжигают, чтобы остальное дерево выжило. Ни¬ когда инквизиторы, кроме отдельных фанатиков, не имев¬ ших больше возможности проявить свои неврозы и са¬ дизм, не испытывали чувства, что совершают несправед¬ ливость, когда отправляли мужчин и женщин на костер, прежде подвергнув их пыткам. Иные времена, иные нра¬ вы. Впрочем, если бы в власть в Окситании взяли катары, вероятно, они бы так же повели себя по отношению к ка¬ толикам, которые бы не пожелали отречься от своей веры. К чему может вести такая позиция, показали войны между протестантами и католиками: терпимости не было ни с одной, ни с другой стороны. Зато в обоих лагерях присут¬ ствовало насилие. Костер Монсегюра кажется нам низостью. Но обычно забывают сказать, что катары, погибавшие в нем, были сгастливы: пламя позволило им достичь Совершенства, которого они искали всю жизнь. Это замечание шокирует? Правда, костер все еще горит, как сказал Андре Бретон в одной из своих поэм. И нет признаков, что он затухнет в наших закопченных душах. Именно благодаря ему Монсегюр вошел в историю. И в легенду. Но где различие между историей и легендой?
Глава Ш ЗАМОК КЕРИБЮС Монсегюр был не единственной цитаделью катаров, и даже если костер 16 марта 1244 года нанес очень жесто¬ кий удар катарскому сопротивлению, он не означал конца катаризма. К тому же другая из таких крепостей держа¬ лась еще одиннадцать лет после взятия Монсегюра, и это была столь же важная и внушительная крепость — Ке- рибюс, расположенный намного восточней, на границе Окситании и Каталонии, то есть в пограничной области, история которой всегда была столь же бурной, сколь ее рельеф — пересеченным. Здесь уже не Пиренеи, а Корбьеры. Это бесплодный горный массив, ограниченный с севера долиной реки Од, с юга — долиной реки Альи и образующий нечто вроде пе¬ реходной области между Центральным массивом и Пире¬ неями. Климат здесь средиземноморский, что не исклю¬ чает отдельных суровых зим. Здесь выращивают виноград, по крайней мере на наиболее удобных склонах, защищен¬ ных от трамонтаны, и все-таки это «дурная земля» (gaste terre), если воспользоваться выражением, каким в «Поис¬ ках Святого Грааля» называют унылые земли вокруг зам¬ ка Короля-Рыбака: здесь преобладают галечник и низкие кусты, словно ветер и солнце, сговорившись, долго и тер¬ пеливо изводили эти надменные возвышенности, невыно¬ симые для небес.
МЕСТА 53 Именно на вершине одного из известковых выступов южного барьера массива Корбьер поднимается замок Ке- рибюс, словно окаменевший призрак, наблюдающий одно¬ временно за горами и морем. Скальный гребень, на кото¬ ром он стоит, отмечая границу департаментов Од и Вос¬ точные Пиренеи, тянется с востока на запад от Тотавеля до Бюгараша в графстве Разе, еще одного странного места, где живет память о самых ранних катарах. В настоящее время этот гребень можно пересечь по трем перевалам, в том числе по Гро-де-Мори, когда-то называвшемуся Гро-де-Керибюс, над которым с одной стороны возвыша¬ ется скала Рок-де-ла-Пукатьер, поднимаясь на 770 м, а с другой — скала Рок-дю-Курбас высотой 939 м с массив¬ ной громадой замка, ранее охранявшего проход. Ведь этот южный барьер Корбьер трудно пересечь с севера на юг, и по этой причине он долго был границей между Лангедо¬ ком и Каталонией — между Францией и Руссильоном, как пишут в исторических книгах. К северу вдоль склонов этого скального гребня, где пре¬ обладает то выжженный солнцем или растрескавшийся от мороза камень, совершенно лишенный растительности, то пустошь, поросшая соснами, тимьяном и розмарином, те¬ чет ручей Кюкюньян, приток Вердубля. Здесь-то на самом деле и находится деревня Кюкюньян, которую прославил Альфонс Доде — или, скорее, его «негр» Поль Арен, напи¬ савший для него «Письма с моей мельницы», — и которую то и дело помещают в Прованс, забывая, что Доде был лангедокцем. В конце концов, разве знаменитая пропо¬ ведь кюкюньянского кюре не выдержана в духе инквизи¬ торов и доминиканцев, суливших ад сектантам — привер¬ женцам дуалистской ереси? К югу — утес, напоминающий отвесные склоны Монсе- гюра. Здесь ощущаешь такое же головокружение. Склон резко обрывается к реке Мори, притоку Альи, давшей свое
54 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ имя деревне и территории, где производят известные ви¬ на. Пейзаж величественный — может быть, менее внуши¬ тельный, чем окрестности Монсепора, может быть, эти места не столь подняты к небу, не так близки к снегам, но все-таки вид здесь впечатляет, во всяком случае, все здесь более беспорядочно, более раздроблено и фактически на¬ много более таинственно. Прогуливаясь по горам, можно там и сям, в лощинах или на защищенных склонах, обна¬ ружить заброшенные или разрушенные овчарни, свиде¬ тельствующие о том, что в прошлые века здесь активно пасли скот. Есть и виноградники, карабкающиеся вверх так высоко, как только можно, — единственное нынешнее богатство этого обездоленного края. Однако человек всегда обитал в массиве Корбьер. Археологические раскопки обнаружили остатки поселе¬ ний времен верхнего палеолита вдоль долины Вердубля, в Тотавеле и в пещерах Гро-де-Падерн, очень близко от того места, где находится Керибюс. Селились здесь и в мегали¬ тическую эпоху, о чем напоминали кое-какие следы, на¬ пример менгир близ Кюкюньяна, ныне исчезнувший, как и многие другие памятники. А в кельтский железный век эту область заселил галльский народ вольков-тектосагов, от которых, вероятно, происходит знаменитый окситан¬ ский крест, перенятый позже катарами, а после них гуге¬ нотами. В римскую эпоху, когда этот край стал провинцией — Нарбоннской Галлией, вершины Корбьер сделались пре¬ восходными пунктами наблюдения за тем, что происхо¬ дит на побережье: нельзя забывать, что по лангедокскому берегу происходили активные миграции. Здесь прошли Ганнибал и его карфагеняне, которые двигались с юга Ибе¬ рийского полуострова и направились в Италию. Римляне создали здесь Домицианову дорогу, обеспечившую им гос¬ подство над всем Иберийским полуостровом. Когда они
МЕСТА 55 открыли в Корбьерах залежи руд металлов, были проло¬ жены многочисленные вспомогательные дороги, чтобы обеспечить разработку рудников. Вдоль этих путей, один из которых проходил через Кюкюньян и вел из Тюшана в Бюгараш, построили немало галло-римских вилл, от ко¬ торых остались заметные развалины. Потом по этой Домициановой дороге вторглись вест¬ готы, вытеснившие в 419 году римлян. Отсюда вестготы распространялись по территории, которая станет Септи- манией, пока в 507 году их не победили франки. С тех пор Корбьеры стали северной границей королевства вестго¬ тов. Но вскоре Септимания попала в руки мусульман, ко¬ торых только в 759 году выбил отсюда Пипин Короткий; в начале IX века земля Пейрепертюз, включавшая место, где будет построен Керибюс, составляла часть обширной территории, которую Карл Великий передал своему кузе¬ ну Гильему в награду за победы над сарацинами. Но этот край плохо переносил каролингское владыче¬ ство. На самом деле здешнее население было очень разно¬ шерстным, и каждый народ, поселявшийся здесь, остав¬ лял глубокий след. В некоторых местах витала тень Меро- вингов и вспыхивали мятежи, что побудило Карла Лысого расколоть Септиманию надвое, чтобы легче было власт¬ вовать над ней. И в 865 году она была разделена на собст¬ венно Готию и Испанскую марку. Эта марка в 874 году стала апанажем Вильфрида Мохнатого, графа Барселон¬ ского, имевшего с сеньором Каркассона общий сюзерени¬ тет над землей Со, Доннезаном, землей Фенуйед, землей Пейрепертюз и графством Разе. В 1020 году название «Керибюс» впервые было упомя¬ нуто в письменном документе, а в 1066 году Беренгар, ви¬ конт Нарбоннский, принес оммаж Гильему, графу Бесалу, за замок Керибюс, доходы от которого его супруга Гарсин- да получила вприданое от своего отца Бернара Тайефера.
56 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ В XII веке вследствие хитросплетения наследований и союзов замок Керибюс вошел в состав большой террито¬ рии, зависимой от четырех графских домов — графов Бе- салу, Сердани, Барселоны и Прованса. Но из-за особого положения этой земли, которая постоянно была спорной и на которую претендовали то одни, то другие, здесь появ¬ лялось все больше руин и от былого величия не осталось почти ничего. Поэтому на территории, покинутой жите¬ лями и лишившейся ресурсов, в конце XII века нашли убе¬ жище многочисленные катары, бежавшие от начинавших¬ ся преследований. Но только в 1209 году начался знаменитый альбигой¬ ский крестовый поход. 22 июля этого года были перебиты все жители Безье. Крепости, занятые восставшими ерети¬ ками, падали одна за другой под натиском войск, которыми командовал Симон де Монфор. В августе капитулировал Каркассон. В следующем году, в июле 1210 года, в Минер¬ ве было истреблено сто пятьдесят катаров. В ноябре после четырехмесячной осады был взят замок Терм. В 1211 году настал черед крепости Лавор; избиения вошли в систему. Поражение при Мюре 12 сентября 1213 года ознаменова¬ ло конец первого крестового похода: вся земля катаров была оккупирована, за исключением Фенуйеда и Пейре- пертюза, куда входил и Керибюс. Все здешние мелкие сеньоры сочувствовали катарам, но за это были офици¬ ально лишены своих фьефов: они стали так называемыми файдитами. Однако окончательно военный крестовый поход завер¬ шился договором в Mo, подписанным в 1229 году. Отныне задачу борьбы с ересью — и сохранения французского гос¬ подства над Окситанией, причем обе задачи были нераз¬ делимы, — доверили инквизиторам, а те в любой момент могли обратиться за помощью к королевским войскам и к вассалам, по видимости примкнувшим к королю Фран-
МЕСТА 57 ции. В Корбьерах тогда применяли тактику терпеливого изматывания гарнизонов последних крепостей, занятых катарами или их сторонниками. Керибюсом тогда командовал рыцарь Шабер де Барбе¬ ра, раньше занимавшийся постройкой военных машин для арагонского короля, а со смертью виконта Пьера де Фе- нуйе в 1242 году облеченный всей военной властью над еще независимыми замками региона. Это был человек, преданный идеям катаров, который стремился защитить всех, кто избежал костров и уцелел после сражений кре¬ стового похода. В 1230 году в Керибюсе поселился катар¬ ский епископ Разе — Бенедикт де Терм. В 1241 году он здесь умер. Один документ того времени уточняет, что в Керибюсе можно было встретить высокопоставленных представителей ереси, в частности, диакона Петра Парера, некоего Раймунда из Нарбонна и другого еретика по име¬ ни Бюгарег: похоже, что это имя связано с одним из са¬ мых странных мест в Разе — Бюгарашем, как называется и западная вершина южного гребня Корбьер; как предпола¬ гается, это место хранит память о болгарах, или «буграх», вероятных предшественниках катаров Окситании. Разумеется, после падения Монсепора Керибюс, также неприступная крепость, получил огромное значение и стал выглядеть второй «синагогой Сатаны». Но против Кери- бюса ничего не предпринималось. Сенешали Каркассона довольствовались тем, что захватывали хуже защищен¬ ные и менее удачно расположенные замки, как Падерн и Молье в 1248 году или же Пюилоран и Сен-Поль-де-Фе- нуйе в 1250 году. Однако тиски с двух сторон Керибюса неумолимо сжимались. Вернувшись в 1255 году из крестового похода, Людо¬ вик IX, желавший создать в Каркассоне первоклассный пояс обороны, решил сделать все возможное, чтобы Кери¬ бюс попал под королевскую власть Он назначил сенешалем
58 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Каркассона Пьера д’Отея и поручил ему осуществить эту операцию. Дальнейшие события известны плохо и остаются до¬ вольно темными: тексты, касающиеся осады и падения Ке- рибюса, весьма невнятны и часто противоречат друг дру¬ гу. Однако бесспорно одно: в мае 1255 года Пьер д’Отей начал окружение замка Керибюс. Это сделать было не проще, чем окружить Монсегюр. Керибюс построен на чем-то вроде скального зубца, в свою очередь возвышающегося над обрывистым греб¬ нем. Его естественные укрепления впечатляют: он окру¬ жен пропастями, с наименее крутой стороны гребня его эффективно защищал массивный донжон, так что кре¬ пость могла долго не бояться любых действий многочис¬ ленной армии. К тому же у сенешаля были трудности с набором контингента, необходимого для военных дейст¬ вий. Похоже, прелаты Лангедока отказали ему в помо¬ щи — несомненно, просто из шантажа: тогда местное ду¬ ховенство пребывало в конфликте с сенешалями короля по корыстным причинам материального характера. Тогда Пьер д’Отей попросил поддержки у архиепископа Нар- боннского. Тот не ответил. Пьер д’Отей направил посла¬ ние Людовику IX, заявив протест, но король не мог ничего сделать, кроме как приказать сенешалю Бокера прийти на помощь каркассонскому коллеге. Просьбы о помощи со стороны Пьера д’Отея объяснялись не самой по себе осадой, для которой требовалось не более тысячи пра¬ вильно расставленных воинов, а угрозами со стороны ко¬ роля Арагона, дававшего понять, что он без колебаний пройдет со своей армией через Лангедок, чтобы достичь Монпелье, где взбунтовались его подданные. А ведь ара¬ гонский король всегда поддерживал превосходные отно¬ шения с защитником Керибюса — Шабером де Барбера. Наконец после многих проволочек архиепископ Нарбонн-
МЕСТА 59 ский прислал подкрепление, «потому что замок Кери- бюс — прибежище еретиков и разбойников и тем самым оное дело касается Церкви». Но условия, в которых происходила осада, не были благоприятны для каркассонского сенешаля. С одной сто¬ роны, он понимал, что никогда не сможет сломить сопро¬ тивление Шабера де Барбера в его крепости, потому что к ней нельзя было даже приблизиться, как к Монсегюру, чтобы установить камнемет; с другой стороны, его беспо¬ коило происходящее по ту сторону каталонской грани¬ цы — сковав свои силы под Керибюсом, он предоставлял свободу, действий арагонскому королю. Поскольку глав¬ ная опасность грозила из другого места, Пьер д’Отей в сентябре 1255 года снял осаду Керибюса, твердо решив больше не предпринимать этой бесполезной авантюры. Однако в конце года крепость Керибюс была официально возвращена королю Франции, который — теоретически — купил ее у ее владельца Нуньо Санча в 1239 году. Так что же случилось? Все шансы представить корректную версию фактов имеет одна гипотеза, выводящая на сцену Оливье де Терма, одного из тех, кто в обществе Раймунда Транкавеля развя¬ зал в 1239 году восстание файдитов с целью вернуть кон¬ фискованные земли. Из-за нерешительности Раймунда VII Тулузского восстание было подавлено; Транкавелю и Оли¬ вье де Терму пришлось сдаться. И Оливье, окончательно примирившись с королем Франции, после сопровождал его в крестовый поход и вел себя геройски. Пользуясь ми¬ лостями Людовика IX и, вероятно, получая хорошую пла¬ ту, он слегка подзабыл, что был сыном того Раймунда де Терма, который умер в темницах старого города в Каркас¬ соне после взятия его замка в 1211 году, во время первого из альбигойских крестовых походов. В равной мере он забыл, что приходился племянником катарскому епископу
60 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Бенедикту де Терму, укрывшемуся в Керибюсе и умерше¬ му там в 1241 году. По всей вероятности, Оливье де Терм, очень хорошо знавший Корбьерские горы, потому что часто наносил там ущерб королевским войскам, заманил Шабера де Барбера в ловушку. Попав в плен, Шабер де Барбера в обмен на свободу и жизнь сдал крепость. Один документ уточняет, что он обещал выполнять условия, которые были ему про¬ диктованы, «едва за тысячу марок серебра под поручи¬ тельство Филиппа де Монфора и Пьера Вуазена». Впо¬ следствии имя Шабера де Барбера трижды упоминается в официальных актах, в частности, 12 сентября 1278 года он участвовал в подписании договора о разделе Андорры между епископом Урхельским и графом де Фуа. Это дока¬ зывает, что он снова попал в милость. Что касается катаров, нашедших убежище в Керибю¬ се, — что с ними сталось, неизвестно: ни один документ ни словом не сообщает о их судьбе. Однако вероятно, что, коль скоро крепость Керибюс не была ни взята, ни сдана под давлением осады, катары, как говорится, исчезли в неизвестном направлении, постаравшись, чтобы о них за¬ были, и, может быть, эмигрировав в Северную Италию. «Последний оплот независимости Юга» пал — бесславно, но и без ненужных избиений. Может быть, поэтому Кери¬ бюс не получил такой репутации, как Монсегюр. Для это¬ го ему недостало сожжения еретиков. Впоследствии эта крепость под властью короля Фран¬ ции стала становой осью всей системы обороны, распо¬ ложенной между Руссильоном и Францией. В 1258 году были проведены масштабные работы, что, как и в Монсе- гюре, значительно йсказило тот облик, какой могло иметь катарское строение. В 1260 году малочисленный, но энер¬ гичный гарнизон включал шателена и десять сержантов. В 1321 году стены были снова дополнены и усилены.
МЕСТА 61 В1473 году замок был взят войсками арагонского короля, пришедшими освободить Руссильон от французской окку¬ пации, но в 1475 году французы вернули себе эту кре¬ пость. А в 1659 году после подписания Пиренейского договора, подтверждавшего аннексию Руссильона Фран¬ цией, Керибюс утратил всякое стратегическое значение. По 1789 год в крепости проживал род Кастерас Сурния, а потом она стала добычей ветров и воспоминаний. Однако надо признать: Керибюс не только производит сильное впечатление благодаря своему положению, не ме¬ нее удивительному, чем у Монсегюра, — он еще и столь же загадочен. Может быть, катаров здесь, как и в Монсегюре, привлекала не только «неприступность». Конечно, как и в отношении Монсегюра, никаких точных выводов сделать невозможно как из-за нехватки письменных документов, так и из-за трансформаций, которым подвергся первона¬ чальный замок, но некоторые вопросы возникают. А бе¬ зумное желание катаров находиться на вершине, в самых сложных жизненных условиях, но в контакте с небом, осо¬ бенно вдохновляет на выдвижение спорных гипотез об их «солярных храмах». Керибюс — конечно, «орлиное гнездо» и, как сказано, «сокол, крепко сжатый в кулаке скалы». Это выражение, принадлежащее Гастону Мули, совершенно верно и, кроме того, остроумно. Когда смотришь на крепость снизу, тем больше чувствуешь мощь и смелость замысла, что архи¬ тектура, насколько ее можно оценить с первого взгляда, отличается образцовой сдержанностью. Широкая тропа равномерно поднимается по северному склону, наименее крутому, до насыпной площадки, которую ограничивает с северо-запада срезанная ныне стена. Отсюда лестница, одни ступени которой вырублены в скале, другие сложены из тесаного камня, через остатки первого порога и через сквозники ведет ко входу в крепость. А в этой крепости,
62 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ в отличие от Монсегюра, имеется три кольца стен, распо¬ ложенных ступенчато и увенчанных донжоном. Нижнее кольцо состоит из трех частей. Первая пред¬ назначена для защиты входной лестницы и образована стеной, ориентированной с севера на юг. Вторая, идущая с востока на запад, защищает вход посредством «ловуш¬ ки» (assommoir), сделанной в наружной поверхности внут¬ ренней стены и имеющей круглый арочный свод. Третья стена поднимается к востоку и окружает первое кольцо. Внутри — лестница, ведущая от пропасти и выводящая ко второму кольцу, представляющему собой гигантскую сте¬ ну, за которой еще видны остатки большого прямоуголь¬ ного здания — вероятно, поста охраны, напротив кото¬ рого находилась цистерна, чьи внутренние стенки были герметизированы розовым слоем «раствора из осколков черепицы» Таким образом мы достигаем третьего кольца, которое издалека выглядит самым мощным, построено из извест¬ кового камня и заключает в себе несколько строений и внушительный массив донжона. Войдя внутрь этого коль¬ ца, налево обнаружим длинный сводчатый зал, который с южной стороны освещен бойницей, а с северо-западной к нему пристроена угловая башня, вероятно защищавшая первую цистерну. Направо можно увидеть трехэтажный жилой корпус, обильно освещавшийся с южной стороны через многочисленные окна. Внутри — два двора, распо¬ ложенных на разных уровнях, и вторая цистерна под ма¬ леньким строением. В глубине, к югу, — донжон, одно из самых примечательных сооружений этого рода во всей Окситании. Действительно, в этом донжоне можно найти все для обеспечения успешной защиты замка, как и всего восточ¬ ного склона горы. Но удивительно то, что в самом сердце этого здания обнаруживается архитектурный ансамбль
МЕСТА 63 совершенной красоты — знаменитый «зал колонны», по поводу которого выдвигались столь же смелые, сколь и разнообразные гипотезы. Первое впечатление: ты находишься внутри святили¬ ща. То есть это зал, который сегодня выглядит выше, чем прежде, потому что тогда он делился на два этажа. Но поражает здесь единственная огромная колонна, вознося¬ щаяся к потолку, где она переходит в четыре малых свода со стрельчатыми оконными переплетами, — такая архи¬ тектура необычна для этих суровых мест. Внешний свет проходит сквозь своеобразные двойные оконные проемы, фактически сквозь единственный проем, крестообразный средник которого разделяет два нижних прямоугольных окна и два верхних окна в форме угловых арок. Этот про¬ ем проделан в углублении, а вдоль стен идут две каменные скамьи, называемые «кусьежами» (coussièges). Длина стен зала составляет здесь семь метров с каждой стороны. Неизвестно, служил ли этот зал капеллой. Величест¬ венность этого места, эта колонна, чрезвычайно напоми¬ нающая пальму с асимметричными ветвями, как будто на¬ водят на эту мысль. Но где находился алтарь? Или это катарское святилище? Может быть, здесь отправляли эзо¬ терический культ? Все эти вопросы остаются без ответа. Но бесспорно надо сказать, что повсюду, где побывали катары, они оставили по себе странную память и, во вся¬ ком случае, элементы достаточно неоднозначные, чтобы разжечь воображение... Однако к катарским замкам или, по крайней мере, к замкам, которые называют катарскими, относятся не только Монсегюр и Керибюс. Недалеко от Керибюса, в тех же Корбьерах, но далее в глубину, по другую сторону от Кюкюньяна, находится Пейрепертюз. Само название этого замка свидетельствует, что здешняя пустошь имеет необычный характер, изобилуя впадинами и буграми: слово
64 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ «Пейрепертюз» означает «Дырявый Камень». Ведущая к этой крепости дорога — узкая и трудная, и перед идущим по ней возникает странный памятник, в котором даже не сразу опознаешь замок: скорей это похоже на природное укрепление, изваянное из камня переменчивой погодой. Но по мере приближения понимаешь, что различать тво¬ рения природы и человека не всегда легко, тем более что Пейрепертюз, в отличие от более компактного Керибюса, раскинулся так широко, что теряется в продолжающих его острых скальных гребнях. На самом деле это уже не по¬ стройка с одним двором, как Керибюс и также Монсегюр, а настоящая деревня, «небесный Каркассон», по выраже¬ нию Мишеля Рокебера, которому не давали покоя «цита¬ дели Головокружения». Собственно замок — не более чем центр обширного ансамбля, построенный на огромной скале, которая возвышается надо всей местностью. Пейрепертюз производит впечатление своим положе¬ нием, очень отличаясь в этом плане от других замков того же типа. Но история здесь почти не оставила действитель¬ но заметных следов. И даже нельзя исключать, что катары вовсе не селились здесь и окситанское сопротивление не нашло здесь никакой поддержки. Очень плохо подготов¬ ленный к восстанию 1239 года, Пейрепертюз пал сразу же, после нескольких дней осады, под напором французов, когда королевские войска, одержав победу над Транка- велем, хлынули в Корбьеры. Фактически единственное известное лицо, побывавшее в Пейрепертюзе, — это зна¬ менитый Энрике Трастамарский, испанский гранд и пре¬ тендент на кастильский трон. Он нашел убежище в Пейре¬ пертюзе в 1367 году, прежде чем добился успеха в своем предприятии и стал Энрике Великодушным. Но к тому времени здесь давно забыли о катарах. Все в тех же Корбьерах, над Тюшаном, возносит свои слегка романтические руины замок Агилар. Правду ска-
МЕСТА 65 зать, здесь сохранились лишь остатки большого кольца стен и донжона с римской капеллой. Очень вероятно, что в на¬ чале альбигойского крестового похода многочисленные катары, бежавшие из соседних деревень или уцелевшие после побоищ, некоторое время укрывались в замке Аги¬ лар. Но документов на этот счет нет. Лучше нам известен замок Терм, расположенный тоже в Корбьерах, но северо-западнее, по соседству с Разе. Терм — один из крупнейших замков в окрестности, и он дал имя всему здешнему краю — Терменес. Во время пер¬ вого крестового похода его защитники оказали ожесто¬ ченное сопротивление королевским войскам. В 1210 году крепость выдержала четыре месяца непрерывного обстре¬ ла из камнеметов. Наконец Симон де Монфор сломил это отчаянное сопротивление и захватил в плен здешнего сеньора — Раймунда де Терма. Тот, не будучи катаром, всегда проявлял снисхождение к еретикам и, во всяком случае, не мог стерпеть вторжения в Окситанию людей с Севера. Симон де Монфор заточил его в темницу в Кар¬ кассоне, где тот и умер. Его брат был катарским еписко¬ пом. Что касается его сына, Оливье де Терма, он принял активное участие в восстании 1239 году, после чего был вынужден сдать свои крепости Агилар и Терм, принести публичное покаяние и, как известно, выдать последнего защитника Керибюса. Название «Терм» бесспорно связа¬ но с катаризмом. Но от самого замка осталась только гру¬ да руин. Руины можно увидеть и в Пюилоране, на полпути меж¬ ду Кийяном и Сен-Поль-де-Фенуйе. Но здесь руины рос¬ кошные, они поднимаются среди лесистых гор, и пейзане более напоминает Монсегюр, чем Керибюс. Тропа, веду¬ щая к крепости, сначала представляет собой не более чем проход между двумя огромными живыми изгородя¬ ми из дрока, а потом буквально вклинивается в просвет,
66 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ перерезанный несколькими защитными стенами. Войдя в ворота, попадаешь в ловушку: фактически это ложный вход, углубление в стенах без перекрытия, где невозмож¬ но избежать стрел из направленных в одну точку бойниц настоящего входа и камней, метаемых с верха куртины. Двор низкий: это просто небольшое пространство, огоро¬ женное высокими стенами, поднимающимися на отрог. Похоже, чтобы защищать замок, хватило бы дозорного пути — настолько глубока и отвесна пропасть, открываю¬ щаяся под самыми стенами. В дополнение к стенам сдела¬ но всего две башни. Донжон относится к XII веку. В Пюилоране все маленькое, даже сводчатый зал со стрельчатыми оконными переплетами, занимающий внут¬ реннюю часть башни. Но эти малые размеры, отнюдь не исключающие удлиненности в небо, придают всему ансамб¬ лю странный, почти тревожный вид. Окрестности, порос¬ шие лесом, превращают эту крепость в некое логово при¬ зраков или даже вампиров, как в Карпатах. Но частыми гостями Пюилорана были вовсе не вампи¬ ры. На самом деле в первой половине XIII века здесь бы¬ вали многочисленные катары. Правда, некоторые север¬ ные католики считали еретиков демонами, жаждущими крови! К несчастью, документов об этом периоде нет, и никто точно не знает, был ли Пюилоран одним из послед¬ них прибежищ катаров, как Монсегюр или Керибюс, как ничего не известно ни о событиях, которые привели к его сдаче, ни об обстоятельствах, при которых она произош¬ ла. Что касается находившихся здесь катаров, они тоже исчезли. После себя они оставили только легенды, прежде всего, легенду о Белой даме, в которой иные опять-таки узнают королеву Бланку Кастильскую. Но в 1880 году в эту Белую даму еще верили, как напоминает Луи Федье, дотошный историк графства Разе и диоцеза Алет: «Бе¬ лая дама — все еще живое воспоминание галло-кельтской
МЕСТА 67 эпохи, воплощение жриц друидического культа, две ты¬ сячи лет назад проводивших таинства своего дикого обря¬ да, воспоминание, по сей день живущее в этих краях. Белая дама замка Пюилоран появляется в некоторые эпохи, зимними ночами при свете растущей луны, и, вла¬ ча за собой свои призрачные вуали, обходит столь впе¬ чатляющие развалины башен и укреплений старинной крепости». Мы в Пиренеях, напротив Корбьер. Белые дамы, как хорошо известно, посещают все долины Пиренеев до само¬ го атлантического склона. Одну как-то видели даже в Лур¬ де, в пещере Массабьель. Впрочем, эти Белые дамы осме¬ ливаются заглядывать и в Корбьеры, особенно в графство Разе, где их якобы неоднократно встречали. Конечно, вспоминать шатобриановский образ Велледы несколько излишне, потому что с точки зрения исторической нет ни¬ каких доказательств, чтобы это были друидессы. А вот феи имеют кельтское происхождение — галло-кельтское, как сказал бы Луи Федье. Правда, в 1880 году в тех краях о катарах столько не говорили, зато самый расцвет пере¬ живала кельтомания. Повсюду находили друидические па¬ мятники, возникшие самое меньшее за две тысячи лет до друидизма. Утверждали, что бретонский язык — древней¬ ший язык в мире и на нем говорили в земном раю. Утверж¬ дали, что Иисус не был евреем, потому что был галилея¬ нином, а значит, «галлом». Эти подробности о состоянии умов в регионе Пюило- рана, Монсегюра и графства Разе в конце XIX века небес¬ полезны. Они представляют собой данность, которую надо иметь в виду, изучая открытие катаризма заново в после¬ дующие десятилетия. Вновь возникли странные предания, касающиеся Иисуса и Марии Магдалины — она же Белая дама — и связанные с Разе. Катаров причудливым обра¬ зом связывали с тамплиерами — хранителями Грааля и с
68 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ наследниками древних друидов — жертвами римско-като¬ лических репрессий. А в те же времена, в безвестности, некий аббат Буде, который станет кюре Ренн-ле-Шато, го¬ товил книгу о «подлинном галльском языке», книгу столь же экстравагантную, сколь и очаровательную, но возник¬ шую, конечно же, неслучайно.
Глава IV ВЫСОКОГОРНАЯ ДОЛИНА АРЬЕЖА В нашем представлении земля катаров — это Оксита- ния. Это неверно: катаризм имел отношение лишь к очень определенным районам Южной Франции, а с другой сто¬ роны, забывают, что он в равной мере спорадически про¬ являлся и на севере, прежде всего в Шампани, не говоря уже о Северной Италии — зоне, где он, похоже, возник впервые. Надо также напомнить, что люди того времени не называли этих еретиков катарами: это название иногда употребляли только последние в разговорах меж собой. Они были известны под богословским названием «дуали¬ сты», под разговорным названием «патарены» — по всей очевидности, этот термин представляет собой искаженное слово «катар», а в целом, особенно с 1209 года, под родо¬ вым названием «альбигойцы». Значит ли это, что центром ереси был город Альби и его ближайшие окрестности? Конечно, нет: в Альби было не больше катаров, чем в других городах Лангедока. Даже похоже, что Альби был менее затронут ересью, чем другие города, и очень многие из его жителей вступили в ополчение для участия в во¬ оруженной борьбе с еретиками. Возможно, это название связано с памятью об одном характерном случае: в начале XII века епископ Альбигойский Сикард попытался сжечь нескольких еретиков, но население, чтя свободу мнений, их освободило. Можно видеть в этом названии и память о
70 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ теологических дискуссиях, которые в 1176 году в Альби вел с еретиками сам архиепископ Нарбоннский; эти дис¬ куссии в основном представляли собой диалог глухих и закончились провалом. На самом деле народ в Окситании обыкновенно называл катаров «добрыми людьми», что бы¬ ло формой признания их нравственных достоинств, но не имело никакого дополнительного географического смысла. Точно описать расселение катаров в средневековой Окситании трудно, поскольку оно было очень неравно¬ мерным, часто зависело от социальных или экономиче¬ ских условий, часто — от присутствия катарских «диако¬ нов», которые более или менее успешно проповедовали или подавали пример собственной жизнью. Эту трудность усугубляет тот факт, что ересь поражала все классы насе¬ ления без всякого различия. Бенедикт де Терм и Раймунд де Мирпуа были, например, наследниками знатных и бо¬ гатых семейств. Эсклармонда де Фуа была виконтессой. Но с ними соседствовали бюргеры — богатые и бедные, крестьяне, ремесленники, профессиональные солдаты, — оставившие свое ремесло как несовместимое с доктри¬ ной об уважении к жизни, бродяги, разумеется, клирики- отступники, короче, разношерстная и разнородная масса. В некоторых деревнях катарами были все. В других не было ни одного катара или их было совсем мало и порой им приходилось скрываться. Точно так же встречались де¬ ревни, где преобладали ортодоксальные католики. Но тем не менее Тулуза с ее университетом, с ее концентрацией населения была глубоко и более или менее тайно проник¬ нута катарским духом. Наконец, имелись сочувствующие, которые, не обращаясь в катаризм, вполне допускали ря¬ дом с собой присутствие катаров и при надобности помо¬ гали им, насколько это было в их силах. Скольких катаров спасли таким образом от тюрьмы или костра инквизиции правоверные католики!
МЕСТА 71 Однако катарскую зону можно совместить с областью, находившейся в ленной зависимости от графов тулузских: прежде всего это само графство Тулузское, одно из наибо¬ лее организованных и самых процветающих государств того времени. Перед крестовым походом 1209 года это графство распространялось на полтора десятка наших нынешних департаментов, включая Верхний Лангедок, Арманьяк, Ажене, Керси, Руэрг, Жеводан, Конта-Венес- сен, Виваре и Прованс, причем последний зависел от Свя¬ щенной Римской империи. К этому надо добавить владе¬ ния вассалов графов Тулузских, то есть виконтов «Каркас¬ сона, Безье, Альби и Разе» (династии Транкавелей), очень небольшие владения виконтов Нарбоннских и прежде все¬ го земли графа де Фуа на юге. Распределение ереси по этой обширной территории было, очевидно, очень нерав¬ номерным: очень слабо представленная в Провансе и Ви¬ варе, она достигала максимальной концентрации в собст¬ венно Тулузской области, в Разе и в графстве Фуа. Можно задаться вопросом, почему в зоне влияния гра¬ фов Тулузских катаризм имел такой успех, и этот вопрос будет связан с проблемой окситанской цивилизации. В целом все окситанское проникнуто латинским, сре¬ диземноморским духом. Графство тулузское было стра¬ ной письменного права в отличие от северных государств, где существовало обычное право. Римское влияние пред¬ ставлялось очевидным, как и в лингвистической сфере: окситанский язык или, скорее, разные окситанские диа¬ лекты якобы ближе к латыни, чем диалекты языка «ойль». Но это неправда. Окситанский язык развивался парал¬ лельно языку «ойль», но забывают сказать, что этот язык претерпел меньше влияний других языков, чем язык севе¬ ра. Он остался чище, то есть в общем стал результатом эволюции поздней латыни, на которой говорило населе¬ ние, первоначально использовавшее галльский язык, что
72 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ происходило сравнительно долго. В диалекты языка «ок» в значительном количестве вошли кельтские основы, на¬ много в более знагительном, чем в диалекты языка «ойль». Что касается права, то, если оно и было писаным и про¬ являло явные следы римского влияния, неменьшую роль играли местные обычаи, очень отличающиеся от север¬ ных, сильно отмеченных германским духом. Фактически в конце XII века Окситания графов Тулуз¬ ских являла собой гармонический синтез латинской и кельтской цивилизаций, была ретортой, где развивались зародыши иной цивилизации, которая могла бы запо¬ лонить Западную Европу, если бы не была сломлена, раз¬ давлена, уничтожена, систематически и сознательно, ко¬ ролевской властью Капетингов и сеньорами Севера при соучастии Римской церкви и под прикрытием лозунга кре¬ стового похода в защиту правой веры. Окситания не представляла собой монолитный блок, совсем наоборот. Многие сеньоры, в большей или мень¬ шей степени зависевшие от Тулузского дома, воспринима¬ ли эту зависимость как очень растяжимое понятие: форма вассалитета определялась доброй волей каждого сеньора. Даже в пределах своих доменов крупные феодалы должны были платить взаимностью своим вассалам, в большинст¬ ве обладателям неприступных крепостей, практически распоряжавшимся этими замками по собственному разу¬ мению. Отношения между сеньорами были прежде всего отношениями человека с человеком и не определялись иерархическими правилами, диктуемыми из одного абсо¬ лютного центра, как в римской модели. Напротив, окси¬ танское общество отличалось чисто горизонтальным ти¬ пом связей, как это было в ранних кельтских обществах1. 1 Структуры и характеристики горизонтального общества кельт¬ ского Типа я подробно описал в своей книге: Markale.Jean. Le roi Arthur et la société celtique. Paris: Payot. 1981. 3' éd.
МЕСТА 73 И хотя урбанизация, феномен по преимуществу средизем¬ номорский, а не кельтский, достиг очень высокого уровня, реальная жизнь демонстрировала все признаки некоего подобия федерации, созданной по доброй воле всех в духе демократических тенденций. Города Юга в то время были очень населенными и очень богатыми. Тулуза считалась третьим городом Евро¬ пы после Венеции и Рима. Эти города сохраняли чувство независимости и свободы, и уже возводились первые «бас- тиды», которыми распоряжались сами жители, что будет способствовать социально-экономическому перевороту. Консулы или «капитулы», избираемые жителями, пра¬ вили ими в демократическом духе и в конечном счете навязывали сеньорам свою волю. И если общественные классы существовали — эта структура была основой обще¬ ства, — между ними не было непроницаемых перегоро¬ док, потому что серв легко мог освободиться и стать бюр¬ гером, а сын последнего мог надеяться однажды вступить в ряды рыцарства. В этой разнородной среде существовал обычай общаться друг с другом, знать друг друга, а к ина¬ комыслящим проявляли больше снисходительности. Речь, конечно, не идет о терпимости, но люди прилагали значи¬ тельные усилия, чтобы уживаться вместе. Все эти условия способствовали как торговому, так и культурному обмену. Тому свидетельство — окситанская литература, представляющая собой результат синтеза раз¬ ных традиций. И именно в 1улузу во время восстания сту¬ дентов и профессоров Парижского университета, вспых¬ нувшего в 1229 году из-за негибкости Бланки Кастиль¬ ской, стекутся самые блистательные интеллектуалы того времени, привлеченные духом свободы, который царил на университетских занятиях. Все это могло только спо¬ собствовать развитию в этих краях дуалистической рели¬ гии, заслугой которой была постановка фундаментальных
74 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ проблем, даже если ей было очень трудно пытаться их решить. Во всяком случае, это объясняет укоренение здесь катаризма. После 1244 года, то есть после сдачи Монсепора, ката- ризм стал еще более скрытным, чем был первоначально. Конечно, инквизиция нанесла роковой удар его развитию. Но религии живучи, и при помощи новых законов или аутодафе их окончательно не уничтожишь: преследуемая религия уходит в подполье, увековечивает память о своих мучениках, сохраняет свою доктрину и иногда модифи¬ цирует ее, приспосабливаясь к обстоятельствам, которые могут быть новыми, даже рискуя впоследствии исчезнуть из-за нехватки новых последователей и настоящего обу¬ чения. Это происходило с друидизмом в течение всего пе¬ риода поздней Римской империи: он умер прекрасной смертью или был поглощен нарождающимся христианст¬ вом. Это произойдет и с катаризмом. Но ему понадобится не меньше века, чтобы исчезнуть. Известно, что осажденные в Монсегюре сумели выне¬ сти свою казну и что в ночь перед сдачей четверо совер¬ шенных бежало, взяв с собой «секреты». В других местах, в Керибюсе и других логовах дуалистов, были выжившие — люди, выполнявшие миссию спасения и сохранения ката¬ ризма. Надо думать, они сумели воссоздать какую-ника¬ кую катарскую церковь. Вопрос в том, чтобы выяснить, куда могли укрыться эти последние «добрые люди» и как некоторые из них могли не побояться инквизиции и побе¬ дить безразличие, с которым окситанское население отно¬ силось к ним. Между 1150 и 1240 годами, в последний период разви¬ тия этой ереси, катаны, видимо, создали солидную, так сказать, церковную организацию. Она почти не напоми¬ нала церковь по традициям и целям, потому что катаризм исключал всякое священство и иерархию, но перед лицом
МЕСТА 75 преследований пришлось организовать некую контрцер¬ ковь. Так, были диоцезы с епископом во главе каждого. Правду сказать, эти диоцезы были не более чем условны¬ ми территориями, а епископ — одним из совершенных, но его выбирали исходя из того, что он лучше всех сможет сохранять доктрину и распространять ее. Судя по всем источникам, имеющимся в нашем распо¬ ряжении, можно допустить, что семь катарских епископств было в Италии и семь во Франции. Один огромный диоцез был на севере Франции, резиденция епископа которого, вероятно, находилась в Шампани, а шесть остальных — в Окситании, что доказывает ограниченный ареал распро¬ странения ереси. Это были диоцезы Альбигойский, Тулуз¬ ский, Каркассонский, Комменжский, Разеский и Ажен- ский — как видно, они приблизительно совпадали с доме¬ нами Тулузского графства. Но после 1244 года сохранить эту организацию стало трудно. В ходе репрессий она развалилась, и катаризм, полностью уйдя в подполье, должен был сосредотачивать¬ ся в отдаленных местах, таких как высокогорная долина Арьежа в окрестностях Тараскона. Большое количество совершенных и верующих, покинув Окситанию, бежало от доминиканского террора в Ломбардию, где они надеялись раствориться среди населения городов и их предместий. Другие остались и создали то, что можно назвать послед¬ ней катарской церковью — нечто вроде диоцеза Сабарте: так называется местность, окружающая высокогорную до¬ лину Арьежа. Почему Сабарте? Прежде всего потому, что это мало- посещаемое место, укрытое Пиренейскими горами, кото¬ рые не являются непроходимыми лишь для тех, кто знает тайные тропы, и защищенное также массивом Таб. С другой стороны, это недалеко от Монсегюра, и, вероятно, сокро¬ вище Монсепора, если таковое было, спрятали в одной из
76 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ многочисленных пещер этой местности. Во всяком случае, почти бесспорно, что во второй половине XIII века Сабар- те был прибежищем последних катаров. И именно там епископ Петр Отье, прибывший из Ломбардии, в конце века лет десять осуществлял настоящую апостольскую миссию и обходил все ловушки инквизиторов. Те пы¬ тались любыми способами заполучить его и подкупили одного верующего, чтобы он выдал им Петра Отье. Но пре¬ датель был вовремя разоблачен, и другие катары бросили его в пропасть. Петр Отье, похоже, организовал диоцез Сабарте на осо¬ бый манер. Его учение как будто не во всем походило на учение начала века; правда, Петр Отье испытал влияние итальянских катаров, и, как бы то ни было, дуалистское учение, которое никогда не было зафиксировано письмен¬ но, в течение полувека тоже изменялось. Во всяком слу¬ чае, именно в те времена возникла знаменитая практика endura, породившая бесчисленные комментарии и столь же бесчисленные легенды. Речь идет о чем-то вроде мис¬ тического самоубийства, состоявшего в том, чтобы умо¬ рить себя голодом или холодом, и в конечном счете похо¬ жего на религиозную форму мирской практики эскимосов. Но в 1320 году Петр Отье, его родственники и друзья были схвачены в результате удачной облавы. Их сожгли. Так кончил жизнь последний из известных истории катар¬ ских епископов. Однако нескольким верующим во главе с совершенным Гильомом Белибаста удалось ускользнуть, и они бежали в Северную Испанию. Но Гильом Белибаста был не слишком достоин тех, кого сожгли в Монсегюре: он назывался совершенным и получил consolamentum, что по идее исключало для него всякую сексуальную жизнь, одна¬ ко это не мешало ему пренебрегать духовностью ради сво¬ ей наложницы и ее ребенка. В конечном счете Белибаста не смог долго скрываться: в 1321 году агенты инквизиции
МЕСТА 77 заманили его в ловушку в окрестностях Тулузы, он был схвачен и возведен на костер. В высокогорной долине Арьежа особое внимание при¬ влекает территория Юсса, потому что на ней находится много пещер, в которых обнаружили некрополи и на стен¬ ках которых нашли странные рисунки, вырезанные или сделанные краской. Отсюда всего один шаг до утвержде¬ ния, что эти гроты Сабарте служили последним катарам тайниками или даже храмами. И в XIX веке этот шаг с легкостью сделали некоторые лица, заинтересованные в том, чтобы извлечь доход из местности за счет туризма. Факел еще ярче разгорелся в XX веке прежде всего благо¬ даря Антонену Гадалю, бывшему учителю, влюбленному в свой родной Сабарте, и, что многое объясняет, предсе¬ дателю объединения по обслуживанию туристов в Юсса- ле-Бен. Юсса-ле-Бен — маленький курорт с минеральными во¬ дами, место, вероятно, известное галлам и римлянам, во¬ шедшее в моду в XV веке благодаря целительным свойст¬ вам, которые приписывали теплой воде его многочислен¬ ных источников, а в конце XIX века во многом утратившее популярность. Видимо, этот «город вод» нуждался в но¬ вой молодости. И в нем «нашли» катаров, мало того — даже Святой Грааль. А чего стесняться? Ведь так же посту¬ пили, чтобы получать доход, с местечком Ализ-Сент-Рен в департаменте Кот д’Ор, поместив в нем, вопреки всем латинским и грегеским текстам, Алезию Верцингеторига, тогда как настоящая Алезия может находиться только в горах Юры. Но в Ализ-Сент-Рен ее поместила официаль¬ ная история, Верцингеториг же — праотец всех фран¬ цузов, как знает всякий, и уверенность в этом опирается на императорский декрет Наполеона III, поддержанный официальными археологами Республики и выгодный объ¬ единениям по обслуживанию туристов, а также группам
78 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ коммерсантов. Так что это неискоренимо. Но в Сабарте память о катарах не связана с официальной археологией, и утверждения об их присутствии уже даже не имеют серь¬ езной поддержки. Это не значит, что здесь нельзя найти следов «добрых людей». Надо только считаться с реаль¬ ностью и не впадать в истолковательский бред. Территория Юсса усеяна пещерами и источниками. Подземная вулканическая активность здесь очевидна, что должно было вызывать у доисторических народов одно¬ временно мирской и религиозный интерес: теплые воды, текущие из недр земли, неизбежно имеют божественное происхождение, — вероятно, вся местность была огром¬ ным святилищем, посвященной теллурическому божест¬ ву, которое питает людей и покровительствует им. Из вер¬ тикальной стены, где открывается вход в пещеру Рамплок, время от времени вырывается пар, свидетельствуя о жиз¬ ни внутри. Эта «дымящая дыра» через пропасть сообща¬ ется с подземным озером теплой воды, куда поступает во¬ да термального источника. Пятнадцать-двадцать тысяч лег назад вода, должно быть, уходила в луга, окаймляю¬ щие теперь Арьеж, и образовала теплые ручьи, болота и топи. Эта теплая вода должна была привлекать охотни¬ чьи, а потом пастушеские племена, селившиеся близ Ньо. Впрочем, из Ньо в Юсса можно пройти знаменитой пеще¬ рой Ломбрив, одной из самых обширных в Европе. И теп¬ лые грязи излечивали раны, облегчали некоторые болез¬ ни. Так вот, хорошо известно, что в древние времена ис¬ точники целебных рек и вод всегда вызывали религиозное почитание, поскольку медицина и религия были интимно связаны. Не идут ли и по сей день в Лурд скорей по меди¬ цинским причинам, чем из-за внезапного всплеска рели¬ гиозности? Конечно, пещера Ломбрив вызывает любопытство и восхищение. Она огромна. Различные скальные залы, еле-
МЕСТА 79 дующие один за другим, демонстрируют редкое разнооб¬ разие известковых отложений, сталактитов и сталагмитов. Кроме того, здесь можно в изобилии увидеть загадочные рисунки, распаляющие воображение самого рационали¬ стичного посетителя, и собрать богатый археологический «урожай». В течение всего XIX века этим широко пользо¬ вались искатели, бывавшие здесь из любопытства или в корыстных целях. В 1877 году археолог Гюстав Марти так описал резуль¬ таты осмотра пещеры Ломбрив: «Когда строили лестни¬ цы, ведущие на дно „Большого зала“, для установки ступе¬ ней удалили сталагмитическое перекрытие этих помеще¬ ний, нечто вроде объемистых плит, и нашли в большом количестве человеческие останки. Я достиг этого места... Кладбище находится в самом конце коридора. Вошел в этот скорбный зал, где было погребено более пятисот че¬ ловек и чьи останки были покрыты сталагмитными слоя¬ ми. Эта комната имеет 82 м длины, ее средняя ширина составляет 18 м, включая большую нишу, находящуюся справа, высота колеблется от 8 до 15 м, зал полностью перекрытый. В этом месте нашли в большом количестве человеческие останки, чем и объясняется название, ко¬ торое дали ему проводники... Отсюда в большом коли¬ честве извлекли бронзовые изделия тех времен, очень примечательные, топоры из шлифованного камня, брон¬ зовые рыболовные крючки, волчьи, собачьи и лисьи зубы с проделанными отверстиями; некоторые из этих изде¬ лий помещены в музеи естественной истории в Тулузе и в Бордо. В конце кладбища есть проход под названием Пустыня Сахара, названный так проводниками... Немного дальше проход делает небольшой изгиб, очень малозаметный; в центре этой дуги есть небольшое углубление, тоже присы¬ панное песком; покопавшись в нем, я нашел человеческие
80 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ останки и волчьи и лисьи зубы с проделанными отвер¬ стиями. В этом помещении я обнаружил человеческие останки, очаги с углями, четыре сланцевых литейных фор¬ мы: одна — для шпилек, вторая — для наконечников шнур¬ ков, третья формовала нечто вроде большой булавки или игольницы, четвертая — для литья копейных наконечни¬ ков, прекрасной работы и очень хорошо сохранившаяся. Внутренняя часть этой формы состоит из двух частей, ме¬ жду которыми заключался бронзовый сердечник, предна¬ значенный для формования полости втулки; я нашел так¬ же несколько черепков глиняной посуды»1. Похоже, уже общепризнано, что захоронения и мас¬ терские, открытые в пещере Ломбрив, бесспорно относят¬ ся к протоисторическим, если не к доисторическим време¬ нам. Журналист Жюль Метман, никогда не претендовав¬ ший на знание археологии и не озабоченный научной историей, собирался только поупражняться в сочини¬ тельстве милых историй на фоне природных декораций, чтобы растрогать читателей. В газете «Мозаика Юга» в 1892 году он писал: «Вход в пещеру Ломбрив открывается со склона горы, почти напротив водолечебницы; в прошлом году я посе¬ тил эту пещеру с большим удовольствием: я никогда не видел соборов, своды которых были бы более дерзкими, а нефы — более просторными; я не знаю дворцов, гале¬ реи которых были бы более широкими, более гулкими, более правильно проложенными. Я до сих пор с волне¬ нием вспоминаю момент, когда мы вчетвером достигли крупнейшего зала этой чудесной пещеры, каждый держал тусклую свечку, бледные отсветы огонька которой напо¬ ловину освещали белые сталактиты, свисавшие со свода 1 Marty; Gustave. Les grottes de l’Ariège et en particulier celle de Lombrives. Toulouse. 1877.
МЕСТА SI или возносившие от земли свои фантастические формы, и мы затянули глухим и заунывным голосом первые строфы „Dies irae“, а потом во все горло спели восхитительную партию хора из третьего действия „Роберта-Дьявола“»1. Тон был задан. И Жюль Метман использовал его, что¬ бы рассказать о событии, якобы случившемся в 1802 году в области Юсса и в пещере Ломбрив. Мол, контрабанди¬ сты, ставшие матерыми разбойниками, использовали эту пещеру как логово, и поскольку их бесчинства стали не¬ выносимыми, пришлось вызвать войска. Солдаты вступи¬ ли с разбойниками в страшный бой, и прямо внутри пеще¬ ры началась ужасная сеча между разбойниками и солдата¬ ми. И Жюль Метман, рассказав об этом в энергичном стиле, можно сказать, даже с эпическим размахом и под¬ линным литературным талантом, закончил так: «Пещера и по сей день хранит в некоторых местах следы побоища, только что описанного нами, и множество человеческих черепов и остовов, кое-где словно втоптанных в землю, доказывают: как бы ни старались собрать и вынести нару¬ жу останки жертв этой кровавой экспедиции, их число бы¬ ло настолько значительным, что для многих, несмотря на все эти старания, могилой служит то же место, где они расстались с жизнью». Вполне возможно, что разбойники использовали пе¬ щеры Юсса как логово или как склад, особенно во време¬ на, когда народная вера помещала в недра земли переход¬ ные, даже пугающие миры, где бывает только нечистая сила. Во время оледенений доисторической эпохи в этих пещерах жили, потому что они представляли собой един¬ ственное возможное убежище, а в эпохи, когда можно было жить на поверхности, эти пещеры, прежде всего глубокие 1 Цит. по: Bemadac, Christian. Montségur et le Graal: le mystère Otto Rahn. Paris: France-Empire. 1978.
82 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОЦ и мрачные, вызывали особый ужас, и народное воображе¬ ние населяло их разнообразными чудовищами. Может быть, в эти каверны дьявола люди входили только в слу¬ чае крайней необходимости, кроме отдельных смельча¬ ков, якобы открывавших там сокровища иного мира или предававшихся непристойным обрядам. Сборники легенд всех местностей, и особенно Пиренеев, обязательно сооб¬ щают о странных явлениях близ пещер такого рода; здесь, разумеется, обитает знаменитая Белая дама, и именно сюда она уводит детей, которых похищает в деревнях; здесь со¬ бираются людоеды, весело угощаясь человеческим мясом, и проводят свой шабаш черти в обществе ведьм — только последние и не боятся туда проникать. Пещеры — это за¬ претный мир. Но потому этот мир и влечет к себе. В том же конце XIX века, когда эрудиты центра канто¬ на, как их изящно называли, собирали все устные народ¬ ные предания, какие могли найти, чтобы заполнить стра¬ ницы бюллетеней научных обществ, один окситанский писатель, Наполеон Пейра, очень влюбленный в свой край, опубликовал «Историю альбигойцев» в трех томах. В третьем томе можно прочесть такие строки, посвящен¬ ные пещере Ломбрив: «Как пролить свет на эту мрачную драму, произошед¬ шую более пятисот лет назад, на глубине 2000 метров под землей, от которой не осталось иного свидетельства, кро¬ ме немой груды наполовину окаменевших костей?» И нас резко вталкивают в мир катаров 1244 года: «После того как благочестивый Луп из Фуа пришел молиться в пещеру Орнолак, пять-шесть, сотен горцев, бежавших из своих се¬ лений, мужчин, женщин, детей, поселилось в этом мраке и образовало вокруг катарского пастыря нечто среднее между мистической колонией и станом дикарей. Орга¬ низовался новый Монсегюр — уже не рыцарский, как тот,
МЕСТА 83 и не вознесенный к облакам, а, наоборот, мужицкий и затерянный в полости горы, в бездне, проделанной дилю¬ виальным потоком». Допустим. Но это не все: пещеру Ломбрив обнаружила инквизиция и окружили королевские войска с благосло¬ вения недавно обратившегося в ортодоксальный католи¬ цизм сеньора де Кастельвердена, владельца территории Орнолак, на которой находится пещера. «Сенешаль про¬ ник под обширный портик, вломился во внутреннее горло и полагал, что захватит всех разом, как выводок диких животных в глубине логова, под ротондой Лупа из Фуа, выхода из которой не было. Но это двойная пещера — точнее, так: восточный коридор протяженностью четверть лье, который он как раз миновал, представляет собой только преддверие верхней галереи, втрое более глубо¬ кой, чем основная пещера. На эту галерею можно было влезть по перпендикуляр¬ ной стене высотой в двадцать четыре фута, вертикальной, но разделенной пятью-шестью выступами, на которые бы¬ ли положены деревянные ступени. Катары, убрав за собой эти ступени, тотчас стали недостижимыми во мраке их подземного навеса. Католическое войско, рассчитывавшее загнать их в ротонде в тупик, само было пронзено, раздав¬ лено, поражено градом свистящих стрел и скачущих ка¬ менных глыб, а также дикими завываниями, прокатываю¬ щимися по этому темному зеву, которые, по мнению гео¬ логов, изрыгает океанский поток». Эпический стиль этого описания безупречен. Беда в том, что Наполеон Пейра желает быть не писателем, а ис¬ ториком. Он продолжает так: «Сенешаль отступил, собрал убитых, заделал камнем узкое восточное горло и замуро¬ вал катаров-победителей в их укреплении, ставшем их мо¬ гилой. Он еще несколько дней простоял лагерем у входа в пещеру, над Арьежем, а потом, когда в недрах скалы уже
84 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ не слышалось никаких движений, он, сочтя, что все кон¬ чено, спокойно спустился и вернулся в Тулузу». Все это как будто отмечено неумолимой логичностью. Во всяком случае, такое событие — в духе непримиримой борьбы той эпохи. Проблема состоит в том, что эту исто¬ рию рассказал один только Наполеон Пейра, не сослав¬ шись ни на какой источник. Он даже подробно описывает агонию замурованных катаров: «Они кротко покорились судьбе и печально улыбались в своей могиле. Плодоядные, привыкшие к долгим постам, охотно идущие на endura, возможность которой они при¬ берегали для последних страданий, они спокойно приня¬ ли эту казнь голодом, обычное и соответствующее их ре¬ лигии самоубийство... Некоторое время они еще прожили: у них были глиняные горшки, кучки овощей в углублени¬ ях скалы и недалеко оттуда — озерцо чистой воды. Но однажды у них все кончилось... Тогда они собрались вме¬ сте со своими семьями... Несколько мгновений благочес¬ тивое бормотание молитв перекрывалось голосом катар¬ ского пастыря, проповедовавшего Слово, которое было у Бога и было Богом. Верный диакон дал умирающим поце¬ луй мира и в свою очередь уснул. Все погрузились в сон, и только капли воды, медленно падавшие со сводов, веками нарушали гробовое безмолвие». Конечно, это превосходный репортаж. Но Наполеон Пейра несомненно опасался, что его рассказу не поверят. И, не упомянув в подтверждение своих слов ни одного документа того времени, он сразу же перешел к гугенот¬ ской эпохе: «Жак де Кастельверден был сеньором Орно- лака и его мрачной пещеры, уже два с половиной века как замурованной! Ténepb времена вновь открыли эту великую альбигойскую костницу. Протестанты, может быть искавшие в горных пещерах своих предков, ведомые смутными и трагическими воспоминаниями, проникли
МЕСТА 85 в эти склепы. Они вошли, они вступили в молельню Лупа из Фуа, поднялись по еще лежащим ступеням в верхнюю пещеру и обнаружили — о, ужасное чудо! — целое мно¬ жество спящих и лежащих людей, уже почти окаменев¬ ших и превратившихся в подобие своих же надгробных статуй». Надо отметить, что Наполеон Пейра забыл одну деталь, которую так хорошо описал раньше: ступени, ко¬ торые катары убрали, прежде чем их замуровали в пеще¬ ре, теперь оказались еще лежащими, и это по меньшей мере удивительно. Конечно, протестанты во время ре¬ лигиозных войн вполне могли забраться в пещеру Ломб- рив — не в поисках гипотетических предков, а просто затем, чтобы спрятаться. А войдя в центральную пещеру, они неминуемо обнаружили бы кости, поскольку послед¬ ние лежали здесь с доисторических времен. Но о подоб¬ ном открытии в XVI веке не говорит ни один документ, и Наполеон Пейра очевидным образом не упоминает источников. Мало того. Этот рассказ об открытии протестантами скелетов катарских мучеников завершается описанием фантастического видения: «Гора, три века оплакивавшая своих детей, из своих замерзших слез построила им ста¬ лагмитовые гробницы. Более того, она как бы возвела им триумфальный монумент и преобразила ужасную пещеру в базилику, чудесно украшенную лепкой и символически¬ ми скульптурами. Здесь можно было увидеть церковный престол, канделябры, урны; далее — священнические об¬ лачения, паллии, тиары; еще далее — фрукты, рассыпан¬ ные вокруг мертвых, дыни, грибы, символы жизни; и, на¬ конец, бронзовый колокол, огромная чаша которого, слов¬ но упавшая со свода, лежала на земле символом вечного безмолвия и в то же время знаком победы, одержанной этими мучениками над князем Воздуха, безмолвный ро¬ жок которого украшал их склеп».
86 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Хотя не очень понятно, какое отношение тиары и бо¬ гатые священнические облачения — даже как результат оптического обмана — имеют к совершенным, отрекшимся от мира и от суетных богатств Сатаны, в этом бредовом видении есть что-то трогательное. И его можно счесть символичным. Ошибка автора в том, что он выдает это за исторические сведения. А в краткой работе, изданной в 1963 году в Юсса-ле- Бен, где имя автора не указано, но воспроизводятся фраг¬ менты текстов Антонена Гадаля — председателя объеди¬ нения по обслуживанию туристов в Юсса, можно прочесть: «Катары с тысячного года жили в пещерах — огромных жилищах, надежных и приятных; некоторые пещеры они укрепили, сделав из них настоящие замки. Последние на¬ зывались спулъгами (spoulgas), или укрепленными пеще¬ рами. Так, буанская спулъга, резиденция епископа, стала буанской церковью». И в другом месте, о залах пещеры Ломбрив: «Эти стены покрыты загадочными символами и надписями всех веков. Здесь находится грандиозное серд¬ це всей пещеры — „Собор катаров“ (в 1244 году, после падения Монсегюра, эта пещера стала резиденцией ка¬ тарского епископа Амьеля Экара). С давних пор долины Арьежа и Со были связаны пещерами Ломбрив и Ньо. Благодаря этому прихожане храма духа имели путь сооб¬ щения между собой — совершенно безопасный и тайный». В другой же книжечке, также изданной в Юсса-ле-Бен, однако на сей раз от имени Антонена Гадаля, можно про¬ честь искаженную версию рассказа о замурованных ката¬ рах — вероятно, пересказ истории Наполеона Пейра. Здесь можно найти также всевозможные сведения о «пещер¬ ной республике Сабарте», сопровождаемые изъявления¬ ми горячей признательности Наполеону Пейра, называе¬ мому «рожком Аквитании», и некоему аббату Видалю, якобы нашедшему в Ватиканской библиотеке документ
МЕСТА 87 «первостепенной важности», который пока что могли пролистать «руки немногих, еще не очень сведущих» лю¬ дей. Публикация этого документа все еще заставляет себя ждать. К тому же Антонен Гадаль, председатель объединения по обслуживанию туристов в Юсса, был другом, идейным наставником и вдохновителем загадочного Отто Рана. Он помог тому открыть не только убежища и соборы катаров в Сабарте, но и символические знаки, находящиеся в пе¬ щерах, прежде всего в Ломбриве. Этому мы обязаны вели¬ колепной страницей из «Двора Люцифера» Отто Рана: «Разумеется, особенно взволновали меня свидетельства альбигойской эпохи. Их там много, но обнаружить их очень трудно. Я ходил целый год, не замечая, мимо рисун¬ ка, который рука катара нанесла углем на мраморной стен¬ ке в вечной ночи пещеры семь столетий тому назад: он изображает корабль мертвых, у которого вместо паруса — солнце, солнце, распространяющее жизнь и возрождаю¬ щееся каждую зиму!.. Видел я и дерево — древо жизни, — тоже нарисованное углем; а в самом укромном месте, в очень загадочном углублении, на камне вырезан контур голубя, в отношении которого считают, что он был симво¬ лом Бога-духа и изображался на гербе рыцарей Грааля». Приехали: Грааль — уже в Сабарте, хотя другие утвер¬ ждают, что он находится в Монсегюре. Это тем более воз¬ буждает воображение, что в параллельной долине Вик- дессо есть замок Монреаль-сюр-Со, где находится за¬ гадочный рисунок, который даже иные ученые якобы признают изображением Грааля. Но этот рисунок датиру¬ ется концом Средних веков или, может быть, даже XVII или XVIII веком и не имеет никакого отношения к ката¬ рам. Что же касается голубя, древа жизни и барки мерт¬ вых, их, вероятно, видели только Антонен Гадаль и Отто Ран — не считая тех, кто поверил их словам. Однако тем
88 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ самым Гадаль — ведь это он нашел все — связал катаров с солярным культом и с легендой о Граале в немецкой версии. Естественно, в пещерах Сабарте много граффити, и притом разных эпох. Есть даже многочисленные рисунки, вырезанные и нанесенные краской, которые восходят к верхнему палеолиту и бесспорно подлинные: в этом отно¬ шении особенно богата и интересна пещера Ньо. Но при чем тут катары? Фантастические утверждения Антоне¬ на Гадаля переходят в настоящие романы: пещеры Юсса становятся святилищами, где катары — а также рыцари Грааля — принимали посвящение. А поскольку граффити не особенно четкие, кое-кто рисует другие или делает с них подправленные копии1. Кристиан Бернадак, который родился в Юсса и хорошо знал Антонена Гадаля, воздал должное всем этим утверждениям, предприняв тщатель¬ ное их расследование, которое описал в книге «Тайна Отто Рана». Он напомнил, что историки первобытного общест¬ ва, интересовавшиеся настенными изображениями в пе¬ щерах Сабарте, давно пролили свет на иное происхожде¬ ние этих рисунков: ни один из них не датируется эпохой катаров. Катары в Сабарте жили, это очевидно. Высокогорная долина Арьежа на некоторое время дала им довольно 1 Я сам наблюдал манипуляции такого рода в отношении дольме¬ нов Морбиана, на опорах которых встречаются вырезанные рисунки. Поскольку эти рисунки, пострадавшие от времени и непогоды, фото¬ графировать трудно, их контуры можно сделать более четкими, обведя мелом. А делая это, очень просто дополнить или «исправить» изобра¬ жение в зависимости от того, какое значение ты хочешь ему придать. На полученной таким образом фотографии подделка неразличима, что позволяет иным «визионерам» давать такие комментарии, которые не¬ совместимы не только со здравым смыслом, но и с самым элементар¬ ным приличием. Кристиан Бернадак был свидетелем использования подобных приемов в пещерах Юсса
МЕСТА 89 надежное убежище, чтобы скрыться от инквизиторов. Но у нас нет доказательств этого и, во всяком случае, ни од¬ ного доказательства их проживания в пресловутых пеще¬ рах, которые называют местами посвящения и тайными святилищами. Кристиан Бернадак в этом отношении кате¬ горичен. «Катары, — пишет он, — никогда не жили в пе¬ щерах. Катары никогда не получали посвящение в пеще¬ рах. Катары не оставили ни единого знака на стенах Лом- брива, Вифлеема или Эрмита (две другие пещеры в Юсса). Катары никогда не укрепляли ни одного входа в пещеру. Катаров никогда не преследовали в „темных коридорах“. Катары никогда не отправляли никакого культа в камен¬ ных соборах в самой глубине Ломбрива... Единственный раз в книгах записей инквизиции обвиняемый признается, что прятался у входа в пещеру Бедейяк несколько часов, чтобы скрыться от преследователей. Сегодня прекрасно известно, где находились „дружеские дома“, „семинарии“, „хижины“, „поляны“ в лесу, дававшие кров преследуемым. В каждом показании перед инквизицией точно указыва¬ лись маршруты движения и центры приема». Словом, если хочешь остаться объективным, нельзя считать, что пещеры высокогорной долины Арьежа слу¬ жили катарам прибежищами или святилищами. Может быть, это обидно для любителей тайн и живописной эзо¬ терики, но это так. Во всяком случае, жалеть об этом нече¬ го: тайна есть в другом месте.
Глава V ГРАФСТВО РАЗЕ Разе, конечно, — один из самых странных краев, какие только бывают, по красоте его каменистых местностей, опять-таки напоминающих о Дурной земле вокруг замка Грааля, и его широких горизонтов, открывающих вид и на море, и на пиренейские вершины, и на расплывчатые очер¬ тания Центрального массива. Когда находишься в этом краю, возникает чувство, что ты замечтался, примерно как на ландах, окружающих Броселиандский лес в Бретани. Впрочем, это не единственная ниточка, объединяющая Ра¬ зе с армориканской Бретанью. Прежде всего есть само название «Разе» — слово, про¬ изошедшее от древнего Rhedae, засвидетельствованного многочисленными старинными документами. Поскольку вестготское население в этой местности было многочис¬ ленным, предположили, что это название имеет герман¬ ское происхождение. Якобы это вестготы основали кре¬ пость Ренн-ле-Шато в сердце Редезия, или Редденского пога. От последнего и происходят современные названия Ренн-ле-Шато и Ренн-ле-Бен. Надо отметить, что Ренном называется и столица Бретани, которая сначала именова¬ лась Кондате (слияние рек), а потом получила имя от оби¬ тавшего в ней галльского народа — редонов. Корень слов «Реда» и «редоны» бесспорно один и тот же, но к вестго¬ там он не имеет никакого отношения: слова с этим корнем
МЕСТА 91 встречаются у Цезаря (Rhedis equitïbus comprehensis, VI, 30) и других латинских авторов, когда речь идет об очень бы¬ строходных боевых колесницах. Первоначально эти сло¬ ва, видимо, означали «быстро бежать», и тот же корень обнаруживается в названиях «Рейн» и «Рона» — рек с «быстрым течением», а также в современном бретонском глаголе redek (бежать). В этом не может быть никаких сомнений, хотя некоторые и впадают в истолковательский бред, выводя это название от имени «Реда, бога молнии и гроз, чьи храмы были подземными», — наверно усматри¬ вая здесь английское red (красный). Откуда в этой местно¬ сти взяться английскому языку? Но вершины нелепости достигли другие люди, претендующие на звание писателей и прежде всего «посвященных» (во что?), чьи сочинения широко распространяют местные объединения по обслу¬ живанию туристов: включая в свои измышления мешани¬ ну столь же различных, сколь и неожиданных языков, они производят слово «Разе» от некоего «Аэр-Реда, змеи с но¬ гами, или мистической Вуивры». Конечно, этимология — кельтская, легенда о Вуивре — ставшей в Пуату Мелю- зиной — тоже, а аег действительно означает «змея», но в современном бретонском. Откуда в Разе мог взяться бретонский язык, к тому же современный? Нам возразят, что связи между Разе и Арморикой безусловно существо¬ вали. Да, но тут есть одна тонкость: народ редонов ни¬ когда не говорил по-бретонски, их язык был галльским, язык этот исчез, потому что друиды запрещали использо¬ вание письма, и изучающие его лингвисты, как Жорж Дот- тен, в период между мировыми войнами с большим тру¬ дом восстановили его основной словарь. Скажут также, что одно селение в Разе называется «Ла-Серпан»1. И что 1 По-французски слово le serpent (змея) — мужского рода. - При¬ мет. пер.
92 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ это доказывает? В Разе есть гадюки, как и в других местах, и иногда это слово имело женский род; почему здесь не¬ пременно надо видеть запечатленный образ некоего древ¬ него божества в образе змеи? К тому же найти в слове Rhedae слово аег очень трудно. Бредовые интерпретации такового рода, претендуя на разрешение проблем, только сильнее сгущают мрак. И проблем они отнюдь не снимают. Напротив, лишь обостряют. Ведь любые легенды, любое фантастические расшифровки, с каким бы упорством их ни сочиняли, ничего не объяснят без глубокого постиже¬ ния реальности, которая кроется за этими легендами. Эту- то реальность мы и должны уловить. В отношении Разе бесспорно одно: народ, давший это¬ му краю его название, был галльским народом, редонами, которых мы вновь обнаружим а Арморике, в бассейне Ви¬ лены. На первый взгляд может показаться странным, что один народ, таким образом, поселился в двух столь уда¬ ленных одно от другого местах. Но это далеко не исклю¬ чительный случай — миграции всегда происходили по¬ добным образом. Если говорить о галлах, то атребатов можно найти в Аррасе — которому они оставили свое имя — и в Великобритании, бойев — в Богемии (в назва¬ нии которой можно узнать название народа) и в Ла-Тест- де-Бюш близ Аркашона, где они в равной мере оставили свое имя, битуригов-вивисков — в Веве на берегах Женев¬ ского озера, в месте, которому они также дали свое имя, и в Медоке, осисмиев — в северном Финистере и в Эксме (деп. Орн), носящем их имя. Что касается габалов, обос¬ новавшихся в Севеннах, то они заложили свое поселение в Гаводене (Габалодуно), в современном департаменте Лот и Гаронна, прямо посреди территории, занятой народом нитиоброгов, и на границе земли петрокориев (Периге). Этот процесс хорошо известен. Все галлы пришли с Гарца. Во втором железном веке, в так называемую латенскую
МЕСТА 93 эпоху, около 400 года до н. э., они все пересекли Рейн. Среди них был и народ редонов, разделившийся на две группы: одна двинулась на запад, в Арморику, другая — на юг, в Корбьеры. Разве что можно еще допустить поздней¬ шую миграцию в 56 году до н. э. из бассейна Вилены вслед¬ ствие того, что Цезарь нанес поражение армориканской конфедерации, которую возглавляли венеты Ванна и в ко¬ торой участвовали редоны. Тогда последние, возможно, поселились в самых неудобных местностях огромной тер¬ ритории, занятой вольками-тектосагами, в краю, уже ис¬ пытавшем сильное римское влияние. Впрочем, топонимика Разе изобилует кельтскими эле¬ ментами, особенно в окрестностях Ренн-ле-Шато. Здесь можно отметить слово bec, то есть «острие», в названиях Сент-Жюлиа-де-Бек и Ла-Кум-де-Бек. Слово соите — галльское, означает «впадина» и обнаруживается также в названии Ла-Комм-де-Адрас. Ле-Безю (le Bézu) означает либо «береза», либо «могила» и встречается во многих местах. Название «Алет», похоже, раньше носил и Сен- Сервен (деп. Иль и Вилена) на земле армориканских ре¬ донов, словно бы случайно. «Артиг» происходит от корня arto — «медведь». Название пика Шалабр происходит от основы càlo, означающей «твердый». Название горной ре¬ ки Вердубль происходит от древнего. Vemodubrum, то есть «водный поток ольховых деревьев». Кассень — производ¬ ное галльского слова cassano, «дуб». Названия «Бельвиан» и «Белеста», как и другие сложные слова, включающие «Bel», происходят скорее от имени галльского солярного божества Беленоса, «Сияющего», чем от прилагательного, означающего красоту, хотя старинное французское «bel», означающее блистательную красоту и не имеющее ничего общего с латинским bellum, происходит от того же корня. Если уж говорить о солнечном божестве, то в названии деревни Гранес можно обнаружить имя галльского Апол-
94 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ лона — Гранноса; но галльский Граннос (в Ирландии — Дианкехт) гораздо в большей степени бог-воитель, чем солнечный бог. Что касается Лиму, самого знаменитого города Разе из-за его прославленного пенистого белого вина (blanquette) и его карнавала, его название, как и на¬ звание Лимур в Иль-де-Франсе, основано на галльском названии вяза, которое можно найти также в названиях Женевского озера (Léman) и Лиможа — города лемови- ков. Примеры можно было бы продолжать и дальше: они показали бы, что кельтов в этом крае жило немало, хотя южный тип этой местности не вызывает никаких Сомне¬ ний, во всяком случае по видимости. Таким образом, не без оснований аббат Анри Буде, ко¬ торый на рубеже XIX-XX веков занимал должность кюре Ренн-ле-Бена, написал и опубликовал в 1886 году книгу под заглавием «Подлинный кельтский язык и кромлех в Ренн-ле-Бене»1. Этот достойный служитель церкви, вед¬ ший мудрую и уединенную жизнь, утверждал, что обнару¬ жил утраченный галльский язык при помощи камней в своей местности. Для его воссоздания он смело использо¬ вал многочисленные языки, прежде всего английский, опять-таки непонятно почему, и свидетельства авторов, которые, как Шатобриан, ничего толком не понимали в лингвистике. Так, названия «Ренн» и «Реда» аббат Буде трактовал скорее оригинально: по его утверждению, народ редонов, как армориканских, так и корбьерских, якобы представ¬ лял собой «племя ученых камней: read (red) — ученый» hone — резной камень. Знание и наука были необходимы, чтобы узнать цель воздвижения мегалитов, а только те обладали разумом и смыслом, который узнали непосред- Boudet, Henri. La vraie langue celtique et le cromleck de Rennes-les- Bains. Carcassonne: Pomiès. 1886.
МЕСТА 95 ственно из уст друидов». Это было признанием, что друи¬ ды обладали большими познаниями, что единодушно под¬ тверждают все авторы греческой и латинской античности. Но, увы, мегалитические памятники принадлежат совсем иной цивилизации, нежели кельтская, и были возведены самое меньшее за две тысячи лет до прихода друидов. Для тезиса аббата Буде это некстати. И возникает вопрос, по¬ чему объяснение дается при помощи корявого англий¬ ского языка. Вероятно, автору для объяснения своего поступка были абсолютно необходимы угеные камни. Но ведь беда не приходит одна, поэтому можно отметить, что в окрестностях Ренн-ле-Бена кромлехов нет и никогда не было. Ну и что — аббат Буде за аргументами в карман не лезет. «Можно было бы задаться вопросом, почему наш курорт получил имя Ренн; причину этого легко найти, изу¬ чив эту странную местность поближе: на самом деле, ее горы, увенчанные скалами, образуют гигантский Кромлек с окружностью шестнадцать-восемнадцать километров». Все просто, достаточно лишь подумать. Коли так, не вы¬ зывает сомнений, что при ближайшем осмотре в горной цепи Ле-Пюи в Оверни можно обнаружить еще более впе¬ чатляющий кромлех, возведенный, вероятно, в честь бога Луга-Меркурия: я обеими руками за то, чтобы исследова¬ тель, столь же одаренный, как аббат Буде, — один из его многочисленных последователей, ведь они есть! — собла¬ говолил рассмотреть эту ситуацию поближе. Однако когда речь идет о народе, никогда не пользовавшемся письмом, эта одержимость резными камнями довольно удивитель¬ на. При ближайшем осмотре для «скопища больших кам¬ ней, носящего имя Кюгюйу» можно найти интересное тол¬ кование: «Эта масса отнюдь не целиком имеет естествен¬ ное происхождение; работа кельтов (sic) ясно заметна в восьми или десяти больших круглых камнях, принесенных
96 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ и положенных на вершину мегалита». В конце концов, слово «мегалит» означает «большой камень» и может быть применено к горе, но мимоходом можно отметить, что неточность наблюдателя, не знающего даже, восемь или десять больших круглых камней находится на месте, представляющем собой один из ключей к его системе, вызывает недоумение. «К счастью, на этот предмет проли¬ вает свет само название Кюгюйу (Cugulhou). Эти скалы — настоящие менгиры (допустим...), но безобразные и отнюдь не имеющие обычной формы других возведенных камней: to cock — поднимать, выпрямлять, ugly (eugly) — безобраз¬ ный, уродливый, мерзкий, to hew (hioü) — резать». Вот уж этимология поистине акробатическая, разумеется, пол¬ ностью английская, и к тому же с игрой слов, которой достойный служитель церкви, конечно, не желал и не за¬ метил: ведь to cock в просторечном английском означает то же, что и «bander» в столь же просторечном француз¬ ском, — «вставать». С лингвистической или топонимической, как и с исто¬ рической, точки зрения произведение аббата Вуде — даже не шутка: это невероятное переплетение лжи, недопусти¬ мых грубых приближений, нелепых и наивных утвержде¬ ний, которые никак нельзя оправдать даже при крайней снисходительности. Впрочем, это поняли и некоторые «герметисты» или журналисты, которых привлекали тай¬ ны Ренн-ле-Шато и окрестностей: не слишком зная, как поступить с текстом, которому они некогда пели дифирам¬ бы, они наконец распознали в нем гениальную и изощрен* ную криптограмму1. Аббат Вуде одним махом сделался предшественником Жака Лакана, а его книга — закодиро- 1 Пример такого толкования можно найти в книге Жерара де Седа «Проклятое сокровище Ренн-ле-Шато», имеющейся в русском перево¬ де Ш.: КРОН-ПРЕСС, 1998, с. 123-130). - Примег. пер.
МЕСТА 97 ванным планом отыскания «сокровища», спрятанного в Разе, возможно, даже сокровища катаров. Пожелаем же удовольствия любителям этого жанра. А таких, похоже, немало. Но все же нам придется задаться принципиальным вопросом: если произведение аббата Буде представляет собой столь чудовищный вздор, можно ли быть уверен¬ ным, гто так не было задумано? Очень хорошо известно, что великие классические тексты Средневековья, прежде всего сочинения Кретьена де Труа и те, что посвящены поискам Грааля, нашпигованы ловушками, несообразно¬ стями, парадоксами, тупиками, ложными свидетельства¬ ми и намеренными преувеличениями, и все это по воле авторов. Эти тексты действительно закодированы, и тре¬ буется терпение, чтобы распутать клубок, который они образуют все вместе. Так вот, очень похоже, что кни¬ га аббата Буде имеет ту же природу и составляет часть чего-то. Значит, ее следует рассматривать не в плане лин¬ гвистики, истории или даже игры слов и даже не в плане акрофонической перестановки букв, а в составе некоего целого. Потому что Разе, если он и образует нечто особое, спе¬ цифический край, не может быть отделен от остального, то есть от катарской области, которая включает Сабарте и район Монсегюра и для которой он бесспорно является центром. Разыскивать кельтские компоненты Разе — дело хорошее, но они представляют собой нечто вроде зеркала, сквозь которое просвечивают другие образы. Упорно за¬ мечая только надводную часть айсберга, рискуешь пойти ко дну, натолкнувшись на подводную часть, куда более значительную. Ведь у Разе есть история. Началась эта история давно. Раскопки, предпринятые в 1930 году под отрогом Ренн-ле-Шато, позволили обна¬ ружить солютрейские захоронения, то есть захоронения
98 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ времен верхнего палеолита, возраст которых — около 30 000 лет до н. э. Перерывов в проживании людей здесь не прослеживается, есть следы магдаленской эпохи, кон¬ ца палеолита, а с четвертого тысячелетия до н. э. земля Разе ощетинилась мегалитическими памятниками, из ко¬ торых сохранилось несколько экземпляров, в том числе менгир в Пейроле под названием Пейро Дрейто — «пра¬ вый камень». Настал железный век, и эти места заселили вольки- тектосаги и редоны. Культ воды, засвидетельствованный в Ренн-ле-Бене и в Алете, позволяет думать, что на терри¬ тории Разе, достаточно изолированной и богатой лесами, должны были находиться многочисленные места отправ¬ ления культа, знаменитые неметоны (nemetons) — святи¬ лища или поляны, посвященные божествам — хранителям или воителям, как Данное. В 121 году до н. э. территорию, которая станет назы¬ ваться Gallia Togata или «Нарбоннской Галлией», заняли римляне. След римлян еще заметен в Алете или Ренн-ле- Бене, где они использовали источники и благоустроили их, как делали почти повсюду в Галлии. Нашли также ос¬ татки римского пути из Алета в Ренн-ле-Бен — фрагмент большой дороги, которая должна была соединять Каркас¬ сон с каталонским побережьем и проходить через то, что нынче называется перевалом Святого Людовика. Но в Ренн-ле-Шато нет и следа римской оккупации, что впол¬ не объясняется привычками римлян селиться в долинах, чтобы лучше контролировать и содержать в порядке пути сообщения — жизненно важную систему для админист¬ рации. ответственной, за обширную и разбросанную тер¬ риторию. Особое значение Разе приобрел при вестготах. В этом краю была крупная крепость под названием Реда, которую упорно, без доказательств, отождествляют е Ренн-ле-Шато.
МЕСТА 99 И в 507 году, после того как Хлодвиг выиграл сражение при Вуйе и франки продвинулись до Пиренеев, крепость Реда, похоже, осталась в руках вестготов. Похоже также, что в те времена этот край извлек пользу от появления переселенцев еврейского происхождения, вероятно, дей¬ ствительно евреев диаспоры, бежавших из местностей, ко¬ торым грозила война, или желавших уйти от возможных гонений. К моменту, когда власть захватили Каролинги, в Ред- ском графстве несомненно проживал изгнанный меро- вингский принц Сигеберт IV (676-758), вероятно, сын Дагоберта II, убитого по приказу Пипина Геристальского. И полагают, что потомки Сигеберта IV должны были скрываться в горах Разе, избегая опасности, грозившей им со стороны Каролингов, прежде чем переселились в армориканскую Бретань, никогда не подчинявшуюся Ка- ролингам, и продолжили там свой род. В XIII веке, напри¬ мер, среди их возможных потомков числятся Гуго де Лу- зиньян, граф Маршский, и Алиса, номинальная герцогиня Бретонская. Этот период — самый спорный в истории Разе, но так¬ же самый богатый всевозможными событиями. Этой ме¬ стностью очень интересовался Карл Великий и, чтобы на¬ ходиться в курсе того, что там происходит, послал туда епископа Орлеанского, некоего Теодульфа. Тот сочинил о своей поездке поэму, указав, что Реда находится недалеко от Каркассона. Несомненно, это первое официальное упо¬ минание этого названия. И текст дает понять, что в то время Реда имела не меньшее значение, чем Каркассон. Согласно южному преданию, в городе Реда было 30 тысяч жителей и семь мясных лавок, а также монастырь, обору¬ дованный средствами для обороны. Все это вызывает со¬ мнения.. Конечно, южное предание преувеличивает, но значение Реды подтверждают и позднейшие документы.
100 МОНСЕПОР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Так вот, населенный пункт такого размера никак не мог находиться на месте Ренн-ле-Шато, занимающего слиш¬ ком ограниченную и небольшую территорию на своем от¬ роге, чтобы когда-либо считаться большим городом. И в фундаментах Ренн-ле-Шато ничто не подтверждает по¬ добной идентификации. Ренн-ле-Шато был в лучшем слу¬ чае наблюдательным пунктом со слабым гарнизоном, и более чем вероятно, что изначальная Реда находилась на месте Лиму. Как бы то ни было, Карл Великий интересовался этой местностью. Чтобы защитить Септиманию, постоянно подвергавшуюся набегам сарацин, за эту марку он назна¬ чил ответственным человека по имени Гильем Желлон- ский. Тот, совершив множество подвигов, закончил жизнь в монастыре Сен-Гильем-де-Дезер (Сан-Гильемская пус¬ тынь), который сам и основал. А этот Гильем Желлонский несомненно был Меровингом, потомком Сигеберта IV. К тому же его имя вошло в легенду: ведь это он стал Гильомом Оранжским, героем жест из цикла о Гарене де Монглане, доблестным истребителем сарацин и покрови¬ телем Людовика Благочестивого. В 813 году граф Редский Вера IV основал аббатство Алет — по крайней мере, если верить дарственной, силь¬ но смахивающей на фальшивку. Бесспорно лишь то, что в конце X века аббатство Алет, весьма населенное, входи¬ ло в состав некоего подобия конгрегации, которую воз¬ главлял аббат монастыря Сен-Мишель-де-Кюкса. А веком позже, в 1096 году, в Алете останавливался папа Урбан И, что свидетельствует о значении, какое приобрело это аб¬ батство. Период упадка для Алета начался с конца XII ве¬ ка, когда в Разе стало появляться все больше катаров. В 1317 году папа Иоанн XXII создал диоцез Лиму, но вследствие распрей по поводу доходов от Лиму, которые получали монахи, резиденция епископа в 1318 году была
МЕСТА 101 перенесена в Алет; тогда церковь аббатства стала кафед¬ ральной. Но в 870 году графство Разе перешло к Каркассонско- му дому. Город Реда, чем бы он ни был, Лиму или Ренн-ле- Шато, стал предметом сеньориальных ссор между графа¬ ми Каркассонскими и графами Барселонскими и перехо¬ дил из рук в руки, пока в 1067 году графиня Эрменгарда не продала за тысячу сто унций золота свой суверенитет над Каркассоном и Разе своему родственнику Раймунду Беренгеру, графу Барселонскому. Настала эпоха катаров. Разе оказался под знаменем Раймунда-Рожера Транкавеля, виконта Каркассона и Безье, признанного покровителя еретиков и защитника окситан¬ ской независимости. Во время крестового похода 1209 го¬ да Раймунд-Рожер был захвачен в плен Симоном де Мон- фором и умер в каркассонской тюрьме. Его сын был пере¬ дан графу де Фуа и воспитан при его дворе, где, что ни для кого не было тайной, кишели еретики из всех краев, кото¬ рых, однако, объединяло кое-что общее — ненависть к французам. И юный Транкавель во всеуслышание заяв¬ лял, что цель его жизни — отвоевание наследства, которо¬ го он лишен, то есть графств Каркассонского, Альбигой¬ ского и Разе. Этот Транкавель — фигура любопытная. Именно он стал душой восстания «файдитов» (сеньоров, лишенных владений) в 1239-1240 годах вместе с Оливье де Термом, одним из своих вассалов, который держал также Корбьеры, Терменес и крепости Керибюс и Пейрепертюз. Транкавель добился молниеносных успехов, которых не использовал, и похоже, в этот самый момент ему не помог Раймунд VII Тулузский, слишком долго колебавшийся. После реши¬ тельного контрнаступления французов Оливье де Терм по¬ корился королю и — несомненно, подкупленный Капетин- гами, — предал дело Транкавеля. Восстание закончилось
102 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ провалом, и Разе заняли королевские войска, преследовав¬ шие еретиков. Последние — очень многочисленные, судя по тому, что в 1225 году в графстве был создан катарский диоцез, — были вынуждены скрываться в недоступных местах. А в Разе таких хватало. Транкавель официально покорился королю, но не получил своих владений обрат¬ но и решил поселиться в Арагоне. Бесспорно одно: Транкавель отчаянно пытался отвое¬ вать Разе, похоже имевший для него исключительное зна¬ чение. И точно так же Людовик IX и Бланка Кастильская делали все, чтобы сохранить свое владычество над Разе и вытеснить Транкавеля. Именно эта решимость обеих сто¬ рон привлекла к фигуре Транкавеля внимание историков и комментаторов: может быть, он знал какую-то тайну, связанную с Разе, или был в курсе того, что в этом краю находится огромное сокровище? Возникло множество тол¬ кований, столь же разнообразных, сколь и неожиданных. Утверждали даже, что Транкавель был прообразом Персе- валя-Парцифаля (опять же Антонен Гадаль!..), добавляя ономастический довод: «Транкавель» означает «хорошо режет» (tranche bien), а «Персеваль» — «хорошо пронза¬ ет» (perce bien). Однако между обоими этими именами никакой связи нет, и слово «Персеваль» в равной мере может означать «Пронзи-Долину» (Perce-Val) или «Поте- ряй-эту-Долину» (Perd-ce-Val), причем в контексте вторая гипотеза выглядит более предпочтительной. Что касается этой идентификации, к которой в большой мере подтал¬ кивает биография Транкавеля, то ее абсурдность очевид¬ на: когда Кретьен де Труа около 1190 года написал «По¬ весть о Граале», где впервые в истории литературы вывел персонажа по имени Персеваль, юный Транкавель еще не родился. Может быть, тогда это был его отец, Раймунд- Рожер? Но жертва Симона де Монфора умерла в 1209 го¬ ду, и такая идентификация тоже несостоятельна.
МЕСТА 103 Надо отметить, что в Разе очень часто бывали и там¬ плиеры, основавшие здесь, в Безю, свое командорство. Очень похоже, что во время альбигойского крестового по¬ хода они играли весьма двусмысленную роль. Они не при¬ няли в нем угастия, по видимости оставшись в стороне. К тому же в 1209 году они якобы заключили соглашение с родом Аниоров, владевших местностью вокруг Ренн-ле- Шато. Считается, что это соглашение предполагало фик¬ тивную уступку тамплиерам владений, которые принадле¬ жали семье Аниоров и могли быть захвачены королев¬ ской властью, в частности Лавальдье и Кум-Сурд, а это означает, что тамплиеры согласились помочь разеским ка¬ тарам. Веком раньше они почти так же поступили в отно¬ шении евреев: один документ указывает, что в 1142 году некоторые разеские евреи, владевшие землями, сдали их в аренду тамплиерам. В 1156 году великим магистром ордена Храма был избран Бертран де Бланшефор1. Именно тогда тамплиеры, обосновавшиеся в Безю, привели туда настоящую коло¬ нию немецких работников, точнее, литейщиков для ра¬ боты на окрестных рудниках. Эти рудники, свинцовые, серебряные, медные и золотые, правду сказать, мало¬ значительные, разрабатывались еще в римские времена. Но удивительно то, что они привели туда не рудоко¬ пов, что казалось бы логичным, а литейщиков. Какая же работа имелась в виду? К тому же это были не местные люди и даже не французы — все выглядит так, как будто здесь хотели использовать таких работников, которые го¬ ворят на иностранном языке и которых не сможет понять местное население. Теперь понятно, почему столь много¬ численны местные предания о сокровище, спрятанном в 1 Полагали, что он принадлежал к разескому роду, но на самом деле он был членом' гиеньского рода Бланкафор.
104 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ окрестностях Ренн-ле-Шато. Иногда говорится о волшеб¬ ном золоте, которое дьявол охраняет в пещере под замком Бланшефор. Иногда о проклятом золоте Тулузы. Иногда о сокровище Иерусалимского храма. Иногда о сокровище тамплиеров. Иногда говорят даже о Граале. Но чаще всего говорится о сокровище катаров. Все это очевидным образом связано с Монсегюром. Те¬ перь установлено, что сделки между инквизиторами и за¬ щитниками Монсегюра — Пьером-Рожером де Мирпуа и Рамоном де Переллой — были заключены под ручатель¬ ство Рамона д’Аниора, сеньора Ренн-ле-Шато и Ренн- ле-Бена. Известно также, что после побега четырех совер¬ шенных, выделенных сопровождать «сокровище» (чем бы оно ни было), на вершине Бидорты был зажжен костер, чтобы оповестить осажденных в Монсепоре, что опера¬ ция прошла успешно. Так вот, этот костер разжег некий Эско из Белькера, специальный посланник Рамона д’Анио¬ ра. И очень вероятно, что четверо беглецов были приняты и спрятаны в Разе. Впрочем, семья д’Аниоров, похоже, играла в альбигой¬ ских делах роль неброскую, но существенную и весьма настораживающую. По всей видимости, во время кресто¬ вого похода 1209 года они находились на стороне ката¬ ров. Четверо братьев д’Аниор — Жеро, Отон, Бертран и Рамон, — к которым примкнули две из их кузин, оказали вооруженное сопротивление Симону де Монфору и, разу¬ меется, были отлучены от Церкви. Замки их конфискова¬ ли, но любопытно, что через очень недолгое время отлу* чение было снято и им даже вернули часть их владениш Замок Аниор надлежало снести, но в последний момент Людовик IX прислал специального гонца, чтобы отменить эту операцию. К тому же известно, что Рамон д’Аниор был принят при дворе Людовиком IX, проявившим по отношению к нему любезность просто удивительную, если
МЕСТА 105 учесть, что это был мятежник и союзник еретиков. Возни¬ кают некоторые вопросы, ответов на которые, очень воз¬ можно, получено не будет никогда. Но они позволяют выдвинуть гипотезу, подкрепляющую другую гипотезу — по поводу снисходительности Бланки Кастильской к Рай- мунду VII, Тулузскому: возможно, Рамон д’Аниор имел во владении (или по меньшей мере знал, где находится) «со¬ кровище», в данном случае — документы, доказывающие существование и сохранение некой ветви Меровингов, ле¬ гитимной династии, которую ввергли в забвение и изгна¬ ли узурпаторы Каролинги и их преемники Капетинги. Это лишь гипотеза, не более того. Она выглядит логичной, и в ее пользу можно было бы сказать, что она объяснила бы двусмысленную позицию Людовика IX и Бланки Кастиль¬ ской в отношении некоторых катарских вождей и некото¬ рых их союзников, равно как и их отчаянное стремление захватить окситанские территории. Эта гипотеза объяс¬ нила бы и историю загадочного аббата Беранже Соньера, кюре Ренн-ле-Шато с 1885 по 1917 год. Желая реставри¬ ровать свою церковь, в то время как его приход был очень бедным и сам он очень нуждался, он якобы обнаружил в одной колонне «сокровище», позволившее ему провести эту реставрацию и даже очень странным образом укра¬ сить святилище и его окрестности. Каким бы «сокрови¬ ще» в действительности ни было, аббат Соньер внезапно очень разбогател, но никогда не открыл, откуда он полу¬ чил это состояние1. Может быть, он продал какие-то доку¬ менты или, по крайней мере, пообещал за вознаграждение держать их в секрете? Это еще одна гипотеза, похожая на правду, но только гипотеза; достоверны лишь богатство аббата Соньера и сооружения, построенные им. 1 См.: Baigent Michael, Leigh Richard, Lincoln Henry. L’Énigme sacrée. Paris: Pygmalion, 1983.
106 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Как бы то ни было, семья д’Аниоров покровительст¬ вовала катарам и тамплиерам Разе. Семья де Вуазенов, которую король назначил «хранительницей» Разе, также находилась с тамплиерами в очень хороших отношениях, и во время, когда Филипп Красивый спровоцировал осуж¬ дение тамплиеров, один из членов этой семьи помог не¬ скольким из них спастись, укрывшись в Испании. Как раз Филипп Красивый и побывал в Разе в 1283 году. Он сопровождал своего отца, короля Филиппа Смелого, сына святого Людовика, во время поездки в Лангедок. Ко¬ роль остановился у Пьера де Вуазена, сеньора Ренна, дер¬ жавшего также от имени королевской власти весь Разе. Целью Филиппа Смелого было добиться нейтралитета ме¬ стных сеньоров, кое-кто из которых был вассалом арагон¬ ского короля, в задуманной войне с Арагоном. Этим объ¬ ясняется его визит к Пьеру де Вуазену. Но король напра¬ вился также к Рамону д’Аниору и был очень хорошо принят как Рамоном, так и его женой Алисой де Бланше- фор и его младшим братом Удо д’Аниором, которого Фи¬ липп Красивый с удовольствием сделал бы своим соратни¬ ком по оружию, но который предпочел стать тамплиером. Чем объясняется этот визит в подозрительное, да еще какое подозрительное семейство? Двое из дядьев Рамона были заведомыми катарами, а Алиса де Бланшефор, его жена, — дочерью сеньора — файдита и еретика, заклятого врага Симона де Монфора. Возможно, речь шла о заклю¬ чении брака: на самом деле впоследствии овдовевший Пьер III де Вуазен женился на Жордане д’Аниор, кузине Рамона. Так породнились обе этих семьи. Но зачем был нужен подобный брак, совершенный, вне всякого сомне¬ ния, по решению короля и некоторым образом реабили¬ тировавший д’Аниоров? Позже, в 1422 году, наследница Вуазенов Маркафава вышла за Пьера-Раймунда д’Отпуля, наследника одной из
МЕСТА 107 старейших и самых славных семей Окситании. Основа¬ телей этого рода называли «королями Черной горы». Во время альбигойского крестового похода они были ли¬ шены земель и замков за покровительство еретикам. А в 1732 году Франсуа д’Отпуль женился на Мари де Негри д’Абль, единственной наследнице владений семьи д’Анио- ров. У них было три дочери: Элизабет, жившая и умершая незамужней в Ренн-ле-Бене, Мари, вышедшая за своего кузена д’Отпуль-Фелина, и Габриэль, ставшая женой мар¬ киза де Флери. Так вот, Элизабет д’Отпуль имела разногласия с сестра¬ ми по поводу раздела владений. И в связи с этим она отка¬ залась передать им семейные бумаги и документы под предлогом, что наводить справки по этим документам опасно и что следует «разобрать и разделить, что отно¬ сится к фамильным документам, а что нет». Похоже, это значит, что в архивах д’Отпулей, наследников д’Аниоров, были документы, которые относились не к их семье и которые было бы лучше не слишком пристально рассмат¬ ривать. Что это были за таинственные бумаги? Вероятно, этого мы никогда не узнаем. Рассказывают, что в 1870 году нотариус, у которого хранились семейные бумаги, отка¬ зался передать их Пьеру д’Отпулю под предлогом, что не может выпустить из рук столь важные документы: это бы¬ ло бы крайне неосмотрительно. И добавляют, что среди этих документов числились генеалогии, заверенные пе¬ чатью Бланки Кастильской и доказывавшие существова¬ ние линии Меровингов. Как это можно знать, если нота¬ риус не пожелал передать документы? Но все это интригу¬ ет: совпадение на совпадении, и все глубже погружаешься в тайну. И когда аббат Соньер сделал свою находку в церк¬ ви Ренн-ле-Шато — ведь он действительно гто-то на¬ шел, — утверждают, что это было сокровище Бланки Кас¬ тильской.
108 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Таким образом, во всем этом деле обнаруживается ак¬ тивное и очевидное сотрудничество катаров и тамплие¬ ров. Не наводит ли это, не без оснований, на мысль, что тамплиеры, похоже, были «светской рукой» катаров, ко¬ торым запрещалось носить оружие? Во всяком случае, в Разе сговор между ними действовал в полную силу. Они построили грозную крепость в Безю, руины кото¬ рой можно еще видеть и сегодня. На плоскогорье Лозе, юго-восточнее Ренн-ле-Шато и северо-восточней Безю, находится место, именуемое «Замок тамплиеров». Это недавнее название, потому что в 1830 году на карте гене¬ рального штаба еще написано «руины Альбедена». Назва¬ ние это кельтское: albo-dmo, и любопытно, что в несколь¬ ких километрах1 от Ренн-ле-Шато и Ренн-ле-Бена оно встречается в переводе на франко-окситанский: там рас¬ положен замок Бланшефор, родовой замок семьи Бланше- форов. Это в самом деле «blanque fort», «белая крепость»1. Надо отметить, что на территории бывшей Галлии места постройки крепостей, укрепленных лагерей и даже горо¬ дов очень часто называются Виль-Бланш — Белый город. И Вьенн в Изере когда-то именовался Виндобона — «белая ограда»: это название сложено из двух других галльских слов — vindo, белый, и bona, укрепленное огороженное пространство. «Так вот, на плоскогорье Лозе я обнаружил следы трех концентрических стен, окружавших обширное простран¬ ство, и сделал с них выразительные снимки. Эти стены бесспорно носят отпечаток вестготских времен, о чем мож¬ но заключить по нескольким причинам: прежде всего 1 Некоторые утверждак)т, что от слова «Альбеден» происходит сло¬ во «Безю», что невозможно фонетически. К тому же название «Безю» (означающее «береза» или «могила», как в Гран-Бе в Сен-Мало) рас¬ пространено чрезвычайно широко и встречается в местах, где никогда не было крепостей.
МЕСТА 109 здесь заметны так называемые циклопические блоки, ве¬ сом по три-четыре тонны каждый, так что построенные из них стены нельзя перепутать с „низкими стенками“ (muret); далее, остатки стен имеют фактуру „рыбья кость“, характерную для вестготской эпохи и позже уже не при¬ менявшуюся. Следовательно, более вероятно, что Реда когда-то находилась здесь, чем на месте деревни Ренн-ле- Шато как таковой»1. На самом деле, возможно, древняя Реда находилась и на месте Альбедена. Но в той же мере возможно, что по¬ следний был лишь одной крепостью из многих в этом краю, очень подходящем для строительства укреплений на многочисленных вершинах, чтобы лучше контролиро¬ вать окрестности. Во всяком случае, это говорит о том, что Разе — идеальное место, чтобы скрываться и скрывать беглецов и тайны. Не было сомнений, что скрыты они будут надежно. В конце концов, почему «сокровище» катаров не могло быть спрятано в церкви Ренн-ле-Шато? В делах такого рода возможно все: доказательств в пользу этого довода 1 Chaumeil, Jean-Luc. Le trésor du triangle d’or. Paris: A. Lefeuvre, 1979, p. 114. Автор категорически отвергает тезис, что древней Редой был Лиму, как считаю лично я. На самом деле название «Ренн» не может происходить от слова Rhedae, вопреки тому, что утверждают Жан-Люк Шомей и многие другие, которые не учитывают простейших правил фонетики: откуда могло взяться двойное н? Rennes — форма, давно закрепившаяся во французском языке и логически вытекающая из Redones (как в Иль-де-Франсе), в крайнем случае от второго слова названия Pagus Reddensis, относящегося ко всей местности целиком, а не только к одной крепости. В результате эволюции этого слова в Окситании возникла форма Разе (Razès), так же как на современном бретонском языке Ренн пишется Roazhon. В Разе Ренн — родовое на¬ звание, сохранившееся в этой форме для двух населенных пунктов, но изначально название «Разе» относилось к самому погу. Напротив, на¬ звание «Реда» относится к крепости, но ничто не указывает, что это Ренн-ле-Шато.
110 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ нет, но нет и доказательств, позволяющих утверждать об¬ ратное. Притом было бы полезно изучить планировку, ко¬ торую аббат Соньер придал своей церкви и ее окрестно¬ стям после пресловутой находки, какими бы реальными мотивами этот служитель церкви ни руководствовался, и, главное, не углубляясь в поиски и толкования этого стран¬ ного случая, столь же разнообразные, сколь и бредовые, которые начались после Второй мировой войны. Эта церковь перенесла много перестроек, но ее апсида построена в XII веке. Это самая старая часть, из чего, прав¬ да, не следует, что прежде не существовало другого храма. Она посвящена святой Марии Магдалине, что сразу же отсылает к Востоку: по преданию, Мария Магдалина вы¬ садилась в Провансе, чтобы нести благую весть западному миру. Но «при злополучной встрече со сверкающим урод¬ ством, которое неправильно называют „сульпицианским“1, не один посетитель испытал в этом маленьком храме, где слишком много искусственного мрамора, тягостное чувст¬ во, весьма неожиданное в освященном месте. Средство же от этого — сосредоточиться и помолиться перед этими изображениями, утрированными до вульгарности, этими статуями, достойными проклятий Гюисманса из его „Со¬ бора“»2. Все это начинается снаружи, когда видишь над¬ пись над портиком: terribilis est locus iste, то есть «это место ужасно», причем надо заметить, что латинское слово iste может либо иметь уничижительный оттенок, либо быть притяжательным местоимением второго лица. Следует ли понимать: «ужасно это дурное место» или «ужасно твое место»? Любители тайн и дешифровщики фонетической 1 «Сульпицианским» во Франции называют дешевый религиозный стиль, от названия конгрегации св. Сульпиция, прославившейся произ¬ водством изделий в таком стиле. - Примет, пер. 2 Robin, Jean. Rennes-le-Château, la colline envoûtée. Paris: G. Tré- daniel, 1982, p. 28.
МЕСТА 111 каббалы оценят ситуацию и сделают выбор в соответст¬ вии с собственными убеждениями. Помню солнечный, почти жаркий сентябрьский день, когда я подошел к Ренн-ле-Шато. Выйдя из Куизы, мы, Мари Мон и я, прошли по дороге, которая поднимается по склону горы и проходит с другой ее стороны, направляясь к новому горизонту. У меня в самом деле было чувство, что я перехожу некую границу, один из тех перевалов, где, согласно старинным легендам, путника подстерегают та¬ инственные существа, чтобы в зависимости от их нрава указать ему дорогу или сбить с нее. И мы вошли в это селение, залитое солнцем, в этот закрытый город, в этот город, который казался мертвым, словно его охватило оцепенение, поднимающееся из недр земли. На оконечно¬ сти отрога в небо агрессивно вонзалась башня Магдала, и, казалось, в унылом каменистом ландшафте, который на западе венчали синеватые спереди горы, она стоит над бездной. Зрелище, может, и было грандиозным, но слегка тревожным: кто мог прятаться в долине или за эрратиче¬ скими валунами, которые можно было принять за воинов, обращенных в камень каким-нибудь святым чародеем вроде святого Корнелия в моем краю? А позади нас, за защитной полосой зеленых насаждений, находилась цер¬ ковь, немногим выше домов, едва различимая среди этой сонной массы. В Монсегюре я испытывал головокружение, паниче¬ ский страх пустоты. Здесь пустоты не было. И я чувство¬ вал, что она населена. Несомненно, призраками всех тех таинственных персон, которые заблудились в этом краю в течение веков. Они неминуемо должны были оставить сле¬ ды, которые я и пытался разглядеть, не слишком веря в успех. Эти призраки, вне всякого сомнения, ожидали от меня некоего знака. Но я не хотел подавать этого зна¬ ка, потому что не знал подлинной природы этих существ.
112 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Разумеется, эта предосторожность была излишней, но она объяснялась ощущением, что за мной наблюдают другие существа, совершенно реальные, знавшие, кто я, и не понимавшие, почему я покинул броселиандские ча¬ щи, чтобы затеряться в лабиринте, куда не должен был иметь доступа1. Но в тот день в Ренн-ле-Шато погода была такой хорошей, что я забывал читать туманные ли¬ тании. Мы хотели увидеть церковь; она была закрыта, и следовало дождаться полудня, чтобы посетить ее. Мы по¬ завтракали под деревьями, спокойно, мирно, в полном сознании, что переживаем особый момент. Меж столов и меж деревьев порхала дерзкая девчонка, как порхала по улицам деревни. Странная девчонка: ее звали Моргана. Такие вещи не придумывают, и должен сознаться, что, если с детства близко знаком с Мерлином и броселианд- скими феями, последние тоже никогда не упускают случая напомнить мне, что они — мои проводники в мире тем¬ ных реальностей. Потом мы пошли к церкви. Сама церковь, маленький парк, находящийся к югу от апсиды, и кладбище составля¬ ют странный ансамбль, несколько напоминающий знаме¬ нитые «приходские участки» Леона в северном Финисте- ре, но не столь величественный и красивый. Ведь в пер¬ вую очередь здесь поражает посредственность всего, что попадается на глаза. В портале кладбища с черепом, смею¬ щимся в свои двадцать два зуба, есть что-то мерзкое: где сдержанное и мрачное величие бретонских «триумфаль¬ ных портиков», которым этот портал грубо подражает? Конечно, есть любопытные объекты: водоем, холм с кре¬ стом, вписанным в круг, как у древних египтян, искусст- 1 Это чувство соответствовало реальности. Через три месяца некто, кого в тот день там не было, подробно рассказал мне о моем визите в Ренн-ле-Шато.
МЕСТА 113 венный грот временный алтарь для отпевания, опять-та¬ ки сделанный в подражание бретонскому погребальному искусству (знаменитой костнице), и прежде всего статуя Богоматери на постаменте времен Каролингов, повторно использованном, с выбитой заново надписью, распилен¬ ном и перевернутом. Возникает законный вопрос — поче¬ му. Говорят, все это имеет символический смысл. Понятно, что имеет, потому что можно распознать символы, при¬ надлежащие к разным традициям. Но разнородная меша¬ нина символов не обязательно что-то означает: синкре¬ тизм — всегда вырождение, которое начинается, когда уже не знают точного значения символов и когда за них хва¬ таются, чтобы сфабриковать тайну. Тем хуже, если на кладбище есть масонская могила: в конце концов тот, кто там покоится, имел полное право заказать себе склеп со¬ гласно личным убеждениям, и ничего удивительного в этом нет. Едва я вошел в церковь, как ощутил дурноту. Все здесь выглядело нездоровым с первого же взгляда, начиная с безобразной статуи дьявола Асмодея, стоящей у входа. Его выпученные глаза устремлены вниз и уставились в черно-белые плитки пола. Одно колено у него согнуто, разумеется, левое, и он держит тяжелую кропильницу. Пальцы его правой руки образуют кольцо и когда-то дер¬ жали вилы: очень традиционный образ черта. Над ним четыре ангела, каждый из которых совершает часть крест¬ ного знамения, а на постаменте написаны слова: par се signe tu le vaincras\ и в кружке — буквы В. S., инициалы кюре Беранже Соньера. На задней стене сверху — фреска, изображающая Хри¬ ста на цветущей горе, окруженного многочисленными фигурами, под горой — что-то вроде мешка, из прорехи 1 Сим знаком победишь его (фр.).
114 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ которого как будто сыплются пшеничные зерна, на заднем плане — пейзаж, в котором угадывается несколько дере¬ вень. Был сделан вывод, что это изображены окрестности Ренн-ле-Шато, а пшеничные зерна символизируют леген¬ дарное «сокровище», спрятанное здесь. С каждой стороны хора — гипсовые статуи в худшей довоенной сульпициан- ской традиции, изображающие Иосифа и Марию, оба держат младенца Иисуса, что выглядит странно. Можно обнаружить также статую и живописное изображение Ма¬ рии Магдалины, покровительницы церкви; у ее ног — че¬ ловеческий череп, лежащий на открытой книге. Что каса¬ ется крестного пути, в нем сразу же замечаешь аномалию: на самом деле он идет в обратном направлении, чем обыч¬ но принято во всех церквах. Среди прочих статуй, не¬ красивых и неинтересных, можно отметить двух святых Антониев — Падуанского и Отшельника, последний дер¬ жит закрытую книгу. Что во всем этом катарского или, по крайней мере, выдержано в катарском духе? На самом деле немногое. Может быть, особое положение дьявола напоминает, что катары верили в существование злого начала, воплощен¬ ного в Сатане, почти бога Зла, противостоящего богу Доб¬ ра. Эту дуалистическую концепции иллюстрируют и два святых Антония, а прежде всего два младенца Иисуса. Можно было сказать: младенец, которого держит Иосиф, олицетворяет мужское начало, то есть то, гто явственно, а младенец, которого держит Мария, — женское начало, тонкое, то есть то, гто скрыто. Почему бы нет? Это также могло бы иллюстрировать верование, которое выражено в некоторых катарских текстах: Иисус и Сатана — два сына Бога-Отца, два проявления божества, одновременно доб¬ рого и злого. Эта сторона катарского учения, которую комментаторы обычно игнорируют и которая как будто показывает, что катаризм — на самом деле ложный дуализм
МЕСТА 115 и подлинный монизм, словно была в этой церкви намерен¬ но подчеркнута введением этой необычной пары. Но весь смысл меняется из-за обратного порядка, от¬ меченного уже снаружи в перевернутом каролингском по¬ стаменте. Если смотреть на алтарь, Иосиф находится сле¬ ва, на мрагной стороне: некогда на этой мрагной стороне во время церемоний было место женщин, а дьявол и «дья¬ вольские» сцены, столь распространенные в Средние века в скульптуре соборов, изображались на северном фасаде. Здесь, в этой церкви Святой Марии Магдалины, Иосиф, явственное, мужчина, находится слева; получается, что младенец, которого держит он, — Сатана? А младенец, которого держит Мария, справа, то есть скрытая реаль¬ ность, — евангельский Иисус? Но тогда почему гротеск¬ ная статуя Сатаны находится справа, а крестный путь повернут в обратную сторону? Посещение этой церкви оставляет странное впечатление, вызывает нездоровое чувство: этот храм как будто больше подходит для черной мессы, чем для «нормальной». Есть только одна церковь тех же размеров, которую можно сравнить с Сент-Мари-Мадлен в Ренн-ле-Шато: это церковь Сент-Оненн в Треорентеке (Морбиан), в Бро- селиандском лесу. Я ее хорошо знаю, потому что принял определенное участие в ее реставрации и украшении, ко¬ торые имели место совсем недавно и происходили в дру¬ гих обстоятельствах, чем в Ренн-ле-Шато, но процесс был очень похож. Однако в Треорентеке, даже если художест¬ венные достоинства церкви остаются спорными, все ясно: о дуализме, тем более о «сокровище» нет и речи, и в сим¬ волике убранства нет никакой двусмысленности. Что на самом деле поражает в Ренн-ле-Шато — это ско¬ пление деталей, которые кажутся логически связанны¬ ми, а по рассмотрении оказывается, что они не стыкуют¬ ся и даже противоречат друг другу. К тому же заметны
116 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ заимствования из масонских и розенкрейцерских формул. По всей очевидности пол, изображающий шахматную дос¬ ку с белыми и черными клетками, ориентированную по четырем странам света, воспроизводит «мозаичный пол» франкмасонов. В этом, правда, можно усмотреть еще один намек на дуализм: шахматная партия — это столкновение сынов Света с сынами Тьмы. Почему бы нет? Во всяком случае, манихейство запечатлено здесь в топонимии: на¬ против разрушенной цитадели Бланшефор возвышает¬ ся зазубренный гребень Роко-Негро1. Но есть и другие намеки на масонство: восьмой этап крестного пути, где женщина во вдовьем покрывале держит за руку мальчика, одетого в шотландку, и девятый этап, изображающий всад¬ ника, которому нечего здесь делать, но фигура которого напоминает о степени Благотворного рыцаря Святого гра¬ да в Исправленном шотландском уставе. К тому же розы и кресты, украшающие каждый этап крестного пути, — не случайные элементы. Впрочем, надо отметить, что один из самых знаменитых представителей семьи д’Отпулей, Франсуа, в XIX веке был досточтимым мастером ложи «Карбонари» в Лиму. С другой стороны, надо знать, что, согласно измышлениям Антонена Гадаля о сабартеском Граале, одна розенкрейцерская секта основала в Юсса-ле- Бен поселение и даже воздвигла памятник Галахаду, сыну Ланселота Озерного, первооткрывателю цистерцианского Грааля. В Монсегюре находят катаров, легенду о Граале и «северян», чтобы не сказать — нацистов. В Сабарте — ка¬ таров, легенду о Граале и розенкрейцеров. В Разе находят все: катаров, тамплиеров, франкмасонов, розенкрейцеров, легенду о Граале, Меровингов и, разумеется, «северян», но намного более британских — несомненно, из-за шот¬ ландского происхождения масонства. Надо добавить еще 1 Соответственно «белая крепость» и «черная скала». — Примег. пер.
МЕСТА друидов — как же без них, — которые, как я считаю, ис¬ чезли самое меньшее тысячу сто лет тому назад. «Од всегда был землей, радушно принимавшей чаро¬ деев и колдунов, и не в резиденции епископа Каркассон- ского опровергнут нас, если мы станем утверждать, что о запретных обрядах (которые, во всяком случае, были та¬ ковыми, когда свирепствовала инквизиция) здесь, несо¬ мненно, можно говорить с большим правом, чем где-либо в другом месте. Аббат Соньер, местный уроженец и к тому же, как говорили, очень близкий к народу, не мог не знать, что большинство колдовских обрядов — не более чем ре¬ лигиозные обряды, проделанные в обратном порядке, и у всех фольклористов, за неимением экзорцистов, есть большие, подборки молитв, читаемых задом наперед, и историй о старухах, которые пятятся по крестному пути, произнося неразборчивые угрозы»1. К тому же мы знаем, что аббат Соньер ездил в Париж, якобы затем, чтобы отдать найденные в своей церкви доку¬ менты на проверку аббату Бьею, директору Сен-Сюльпис, что он встретил там будущего священника Эмиля Оффе, склонного к эзотеризму, что он посетил певицу Эмму Кальве, которая стала его любовницей, и побывал в круж¬ ке визионеров и герметистов, группировавшемся вокруг настоящих деятелей искусства — Клода Дебюсси, Стефана Малларме, Мориса Метерлинка, то есть в символистской и декадентской среде, связи которой с членами Теософского общества, с франкмасонами (шотландского устава) и ро¬ зенкрейцерами хорошо известны. Эта очень парижская среда только что открыла Вагнера и прежде всего «Парци- фаля». И это были времена, когда переводили и публико¬ вали средневековые тексты, как «Поиски Святого Грааля» 1 Robin, Jean. Rennes-le-Château, la colline envoûtée. Paris: G. Tré- dàniel, 1982, p. 144.
116 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ или «Тристан и Изольда», а также до тех пор неизвестные тексты из древней кельтской, галльской или ирландской литературы. Ни для кого не секрет, что «Пеллеас» Метер¬ линка и Дебюсси (чье название — имя Короля-Рыбака) — инициационная опера, написанная на основе германско- кельтских преданий. В общем, аббат Беранже Соньер был мостиком, соединявшим светский и интеллектуальный оккультизм Парижа с оперативным колдовством Разе. Способен ли был он на это? Если внимательно присмотреться к тому, что сдела¬ но из церкви в Ренн-ле-Шато, ответ может быть только отрицательным. Аббат Соньер всего лишь воспроизвел в буквальном смысле и с дурным вкусом, воистину редкост¬ ным, разговоры, которые он услышал. Если только это не сделано лишь затем, чтобы сбить с толку. Ведь такое нагромождение уродств, разнородных сим¬ волов, наивных искажений слишком примечательно, что¬ бы быть случайным. Церковь Сент-Мари-Мадлен в Ренн- ле-Шато не более чем грубая приманка, рассчитанная на то, чтобы отвлечь внимание. «Сокровище» катаров неиз¬ бежно находится в другом месте, и искать план, ведущий в эту церковь, настоящую «синагогу Сатаны», — значит те¬ рять время. Но Ренн-ле-Шато — еще не весь Разе. Это даже не древ¬ няя Реда. В этом странном и великолепном краю есть и другие места. Нет одного-единственного Ренна, их два. За¬ чем забывать о Ренн-ле-Бене, который по всей видимости был местом отправления культа во времена галлов и кото¬ рый хранит много тайн, пусть даже для них свойственно характерное качество тайн — безмолвие? Правда, по пуб¬ личной известности аббат Соньер, кюре Ренн-ле-Шато, полностью затмил аббата Буде, кюре Ренн-ле-Бена, сво¬ его собрата и все-таки друга, который напрасно вел про¬ стую жизнь, исключающую всякую скандальность.
МЕСТА 119 Было бы ошибкой пренебречь Ренн-ле-Беном. Это уди¬ вительный маленький курорт, источенный временем, ко¬ торый медленно разваливается при безразличии несколь¬ ких курортников, еще приезжающих «лечиться на во¬ дах»1. Это маленькое селение, укрытое в долине, в зеленой ложбине, контрастирующей с бесплодностью соседнего плато, наделено странным очарованием, совершенно уста¬ релым, во вкусе былого времени, по которому испытыва¬ ешь ностальгию, не лишенную приятности. Там чувствуешь себя в другом мире, в другом веке, в уютной тишине, кото¬ рую нарушает единственно шум водопадов Сальса: река протекает через весь город, кстати напоминая нам о суще¬ ствовании многочисленных соленых источников. В Ренн-ле-Бене действительно есть теплый источник, называемый «Ванна королевы», и предание утверждает, что он назван так в честь королевы Бланки Кастильской, приезжавшей сюда лечиться. Эта вода с температурой 41° имеет явственно соленый вкус, и анализ показывает до¬ вольно высокое содержание хлористого натрия. Немного дальше, в источнике Магдалины, или Годы, к соли добав¬ ляется серный компонент. Известно, что в окрестностях источников соленых вод в галльскую эпоху были важные места отправления культа, о чем свидетельствуют Соленые источники в Сен-Пер-су-Везле в Бургундии или Саленс («солончаки») в Юре, недалеко от подлинной Алезии, ко¬ торая была крепостью-святилищем. Это подтверждает, что Ренн-ле-Бен играл роль настоящего религиозного центра всего Разе. Память этих мест хранит странные образы: опять-таки Бланки Кастильской, за которой возникает 1 Деталь, не лишенная живописности: на фасаде одной водолечеб¬ ницы, в настоящее время закрытой, можно прочесть список болезней, от которых лечат в этом месте и в число которых входят катары. Нет, такого не выдумать, особенно в краю, где злоупотребляют игрой слов, чтобы не сказать — «птичьим языком».
120 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ тень Белой дамы, некогда называемой Феей вод и жившей в пещере, — фольклорный образ древней богини друид¬ ских времен; образ Марии Магдалины, совершенно неяс¬ ного персонажа, легенда о которой дает повод к коммен¬ тариям, способным увести очень далеко; наконец, образ божества, известного благодаря Цезарю, который назвал его Аполлоном, а на самом деле это не солнечный бог, а Аполлон Гранте (его имя отражено в названии «Гранес»), соответствующий ирландскому богу Дианкехту, который для исцеления раненых и воскрешения мертвых создал, согласно эпическому рассказу на гэльском языке, «Источ¬ ник здоровья»1. И потом, церковь тоже заслуживает, чтобы в нее за¬ глянули. Войдя под ее свод, ощущаешь, что находишься действительно в месте сосредоточения и молитвы, а не на дешевом базаре, как в Ренн-ле-Шато. Эта церковь от¬ личается простотой, которая граничит с янсенистской строгостью. В основном отреставрированная, поддержи¬ ваемая в хорошем состоянии и не связанная со множест¬ вом измышлений, она кое-что говорит тем, кто умеет ее слушать. И тем, кто умеет смотреть. Ведь здесь есть очень странная картина, достаточно старинная, которая изобра¬ жает «Христа с зайцем»2. Это живописное изображение, подаренное церкви Полем-Юрбеном де Флери: подоб¬ ных произведений дарители преподнесли храмам немало. Но «Христос с зайцем» едва ли был случайным подарком, К тому же отмечено, что это немного измененная и, глав¬ ное, обращенная в другую сторону копия полотна Ван Дей¬ ка 1636 года, хранящегося в Музее изящных искусств в Антверпене. 1 Markale, Jean. Le Druidisme. Paris: Payot, 1985. 2 Это название картине дали эзотерики: на колене полулежаще¬ го Христа якобы можно различить изображение головы зайца. — При¬ лег. пер.
МЕСТА 121 Что касается кладбища, то на нем есть курьезная моги¬ ла, вернее, двойная могила: на самом деле здесь обнару¬ жили две гробницы, приписываемые одному и тому же лицу — донатору картины Полю-Юрбену де Флери, при¬ чем даты его рождения и смерти, выбитые на памятниках, совершенно не совпадают, а надпись гласит: «Il est passé en faisant le bien» («Он прошел, творя добро») — здесь бес¬ спорно чувствуется розенкрейцерское влияние. Чем объ¬ ясняется это умышленное несовпадение дат? Чем объяс¬ няется существование двух могил одного и того же чело¬ века? Которая из них настоящая? Все эти вопросы должны бы задать себе те, кто ищет «сокровище». Северней, на дороге из Куизы в Арк, на территории Пейроля, есть одинокая могила, которая также вызывает много споров. Похоже, ее облик художник XVII века Ни¬ кола Пуссен использовал для картины «Аркадские пасту¬ хи», хранящейся в парижском Лувре. На ней виден тот же пейзаж, та же форма памятника, и пастухи у художника расшифровывают ту же надпись: Et in Arcadia ego, что бук¬ вально значит: «Я родился в Аркадии». Та же надпись яко¬ бы находилась на одной могиле в Ренн-ле-Шато — могиле маркизы д’Отпуль, но аббат Соньер якобы уничтожил ее, соскребя с камня. Все это очень запутано. Любители тайн объясняют, что Никола Пуссен, который был посвящен¬ ным (во что?), намеренно изобразил эту могилу. Но ана¬ лиз показывает, что скорее произошло обратное: могила на аркской дороге была сфабрикована в соответствии с картиной Пуссена. Это подделка. Но этот вывод ничего не дает, потому что можно спросить: зачем была нужна эта подделка? Тем более что существует картина Пуссе¬ на, что она очень загадочна и в ее происхождении много неясного. В 1656 году Никола Фуке, тогда супериндентант фи¬ нансов Людовика XIV, поручил аббату Луи Фуке, своему
122 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ младшему брату, связаться в Риме с художником Никола Пуссеном, которому тогда было шестьдесят два года, и заказать ему картину. В ответе суперинтенданту аббат со¬ общил, что Пуссен согласился, но задумал кое-что, чего нельзя открыть в письме. И выражения в этом письме, если только это не фальшивка (в истории Разе столько фальшивок, что доверять нельзя ничему), довольно лю¬ бопытны. На самом деле аббат пишет о «вещах, о которых я вскоре смогу рассказать Вам подробно, которые, со¬ гласно г-ну Пуссену, дадут Вам преимущества, каковых с великим трудом добивались от него короли и которых, по его словам, может быть, никто в мире не обретет в гря¬ дущие века...» А ведь, как известно, в 1661 году Нико¬ ла Фуке по приказу короля будет арестован и заменен Кольбером — по причинам, которые никогда не были по- настоящему выяснены. О чем же идет речь? Что это за вещи, благодаря кото¬ рым Фуке мог бы получить преимущества над королем Людовиком XIV? Следите за моими рассуждениями: ге¬ неалогии, заверенные печатью Бланки Кастильской и под¬ тверждающие существование меровингской линии, неда¬ леко. Это и есть «сокровище»? Мы явно ходим по кругу. К тому же известно, что Кольбер приказал провести опре¬ деленные разыскания в местных архивах, а также произ¬ вести раскопки. В таком случае не слишком важно, появи¬ лась ли могила до или после картины Пуссена: в проблеме это ничего не меняет. Еще есть церковь в Безю. В целом ничего интересного в ней нет, но все-таки там обнаруживаешь изображение, которое невольно ожидаешь увидеть в Разе: Грааль. Да¬ тировка этого рисунка неопределенна, но он не может быть старше XVI века. Значит, он не катарский. Однако странность этой чаши, которую, может быть, и неправо¬ мерно квалифицировать как Грааль, состоит в том, что
МЕСТА :2* она выглядит как «Босеан» тамплиеров — черно-белая. Правда, на территории Безю было тамплиерское коман- дорство. И известно, что тамплиеры или, по крайней мере, их преемники считаются зачинателями масонского дви¬ жения. Здесь мы опять-таки ходим по кругу. И наконец, Бюгараш. Это название горной вершины высотой 1230 м и деревни; обе расположены к юго-восто¬ ку от Ренн-ле-Бена, и, вероятно, гора обязана своим на¬ званием деревне. Но здесь мы напрямую возвращаемся к истории катаров. На самом деле деревня, похоже, получила свое назва¬ ние в IX веке, если верить одной грамоте 889 года, под¬ тверждающей владения аббатов обители Сен-Поликарп (деп. Од), где это название написано в латинизированной форме — burgaragio. В 1231 году обнаруживается форма Bugaaragium, в 1500 году — Bigarach, в 1594 году — Buga- raïch, в 1647 году — Beugarach, а современная форма за¬ фиксирована в 1781 году. Каков же смысл этого топонима, который не уникален, потому что к югу от Тулузы он встречается в форме «Буга- рош» (Bougaroche), а под Бордо — в форме «Бугараш» (Bougarach)? Корнем здесь мог бы быть германский ко¬ рень burg, означающий «крепость» (эквивалентный кельт¬ скому duno), но в древние времена в Окситании этот ко¬ рень никогда не использовался. Более вероятно, что здесь надо искать слово, происходящее от этнонима, давшего в Средние века, в частности, слова buîgari, bugares, burgars, bougres, a также современное французское bulgare (болгар¬ ский). Хроники VIII века сообщают о столкновениях меж¬ ду франками, аварами и болгарами. А в 1201 году один монах из аббатства Сен-Мариан в Осере упоминает «ересь, именуемую болгарской» и «еретиков, именуемых болга¬ рами». В 1207 году тот же монах пишет, что «ересь болгар разрослась». В отношении этих болгарских еретиков не
124 МОНСЕПОР И ЗАГАДКА КАТАРОВ может быть никакого сомнения: это катары, которые, что теперь определенно доказано, были преемниками ерети- ков-богомилов, происходивших из Болгарии и прошед¬ ших через Византию, прежде чем расселиться в Западной Европе. Таким образом, название «Бюгараш» вполне могло бы напоминать о первоначальном расселении «бугров» (это слово, приобретя уничижительный оттенок, осталось во французском языке) в Разе. Это логичное объяснение, у которого есть все шансы соответствовать истине. К тому же, похоже, между Бюгарашем и Монсегюром существо¬ вала связь, и на этот счет Фернан Ньель выдвигает со¬ блазнительную гипотезу. Он предполагает, что строите¬ ли — или восстановители — катарского Монсегюра, то есть люди, строившие замок около 1200 года, намеренно ориентировали крепость по средней точке восхода солнца, А ведь «на этой линии запад — восток оказывается Пеш- де-Бюгараш, высшая точка Корбьер, у которой не только высота — 1231 м — очень близка к высоте Монсегюра, но еще и та же самая широта — 42°52’... Точно определив направление запад — восток, они увидели, что в этом на¬ правлении вырисовывается вершина Бюгараш. Получив такой толчок, они, видимо, окончательно приняли этот ориентир, предложенный природой»1. Если принять эту гипотезу и учесть вероятную этимо¬ логию названия, можно счесть, что пеш Бюгараш был чем- то вроде дубликата Монсегюра. Если только не наоборот; но, во всяком случае, между двумя этими вершинами есть очевидная и особая связь, так же как между буграми и катарами. Теперь это уже не гипотеза, а бесспорная кон¬ статация: вполне можнб утверждать, что Бюгараш — гора и деревня — сыграли решающую роль в насаждении ката- 1 Niel Fernand. Les Cathares de Montségur. Paris: Seghers, 1976.
МЕСТА 125 ризма не только в Разе, но и во всей Окситании. Если Бюгараш появился раньше Монсегюра, может быть — но¬ вая гипотеза, — в нем следует видеть центральное святи¬ лище, нечто вроде первоначального омфала [пупа (грег.)], от которого концентрически распространялась ересь. Зна¬ чит, это не тайник для предполагаемого «сокровища» ка¬ таров, а священная гора, аналогичная знаменитой горе Меру, настоящий полюс, вокруг которого обращался дуа¬ листический мир, почти как в Ирландии вокруг священ¬ ного холма Тары формировались не только великие рели¬ гиозные выборы, сначала друидский, потом христианский, но и структуры гэльского общества и его разделение на множество королевств, специфика которых предполагала абсолютный идеальный центр. Одно странное произведение, очень малоизвестный ро¬ ман, хоть и принадлежащий всемирно известному автору, может помочь нам понять эту роль омфала, которую, ве¬ роятно, играл Бюгараш. Речь идет о романе Жюля Верна под названием «Кловис Дардантор». Жюль Верн, брето¬ нец из Нанта, помимо бесспорного литературного таланта и блестящего воображения, был известен как человек, страстно увлеченный параллельными, или тайными, нау¬ ками. Это постоянно проявляется во всех его произведе¬ ниях, даже самых «простых», самых популярных, и в квад¬ рате — в его более «мудреных» романах, как «Двадцать тысяч лье под водой», инициационном описании круго¬ светного путешествия на манер знаменитых «плаваний» из ирландской мифологии, «Таинственный остров», отсы¬ лающий к мифу об Авалоне, или «Черная Индия», масон¬ ские истоки которой уже очевидны. Жюль Верн сам, по всей вероятности, был одним из «детей вдовы», или, если угодно, «сынов Света». И даже если он не был посвящен, он знался со многими франкмасонами, в числе которых были его издатель Этцель, очень любопытный персонаж —
126 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Жан Масе, а также его друг Иньяр, вместе с которым он совершил путешествие в Шотландию. И он очень хорошо знал учения и обряды розенкрейцеров, чему свидетельст¬ во — его роман «Робур-завоеватель» (Robur le Conquérant), хотя бы сами инициалы его героя — R. С. Притом в романе «Кловис Дардантор» происходят стран¬ ные приключения: речь идет о поисках сокровища, и за¬ нимаются этим персонажи, сами имена которых уже крас¬ норечивы1. Этот поиск ведется на море и на суше, в краях, которые названы Северной Африкой, а на самом деле опи¬ сан Разе — окрестности Ренн-ле-Шато. Откуда Жюль Верн знал Разе? Вероятно, от своих друзей — масонов и розен¬ крейцеров, а также от некоего Жюля Дуанеля, главного хранителя архивов департамента Од, который опубли¬ ковал под псевдонимом описание ритуала посвящения в степень БРСГ (Благотворного рыцаря Святого града), высшую степень в Исправленном шотландском уставе, и который для аббата Беранже Соньера играл немаловаж¬ ную роль вдохновителя. Кстати, Жюль Дуанель был епис¬ копом некой агностической секты, вызывающей некото¬ рые подозрения в склонности к люциферианству. В об¬ щем, все одно и то же. Мы ходим по кругу вокруг церкви в Ренн-ле-Шато. Но Жюль Верн не довольствовался тем, что поместил Разе на землю Орана, отправив своих героев из Сета и 1 На эту тему см. книгу Мишеля Лами «Жюль Верн — посвященный и посвящающий»: Lamy, М/сйе/. Jules Verne initié et initiateur. Paris: Payot, 1984. Там можно найти множество деталей, связанных с этой пробле¬ мой, и очень интересные указания. Но читать эту книгу следует с осто¬ рожностью: похоже, автор не делает различия между серьезной ин¬ формацией и измышлениям^ некоторых одержимых, которые прини¬ мает за чистую монету, не проверяя их достоверности. Очень жаль: ведь открытие широких перспектив в изучении автора, который как будто известен всем и который на самом деле оказывается очень не¬ простым, — большая заслуга Мишеля Лами.
МЕСТА 127 проведя через Балеарские острова. В Оране, название ко¬ торого очевидно отсылает к or (золоту) и который он на¬ зывает «Гуараном арабов», что наводит на мысль о дерев¬ не Гург д’Оран в коммуне Кийян, герои оказываются в Старом замке, в квартале Бланки. Упоминается «Ванна королевы» близ Мерс-эль-Кебира, воды которой имеют «явственно соленый» вкус, «слегка припахивая серой» Перечень аллюзий такого рода можно продолжить. Важнее всего в этом романе образ капитана судна, на котором едут герои этой истории. Его особенность в том, что он никогда не покидает своего судна и, однако, он — распорядитель, тот, кто, похоже, руководит всем и направ¬ ляет остальных. Все стараются занять «хорошее место за столом», то есть близ капитана. И Жюль Верн уточняет, что под его командованием «нечего бояться. Попутный ветер — в его шляпе, и ему достаточно обнажить голову, чтобы подул полный бакштаг». Эти слова очень ясны: именно капитан знает направление, и он — хозяин ветров. Может быть, вы удивитесь, узнав, что зовут этого стран¬ ного капитана Бюгараш. Что из всего этого можно заключить? Ничего опреде¬ ленного, если мало-мальски считаться с исторической правдой и не раздувать любой ценой значимость вещей, которые, может быть, и не стоят того. Но все-таки совпа¬ дений слишком много, чтобы они были совершенно слу¬ чайными, это точно. Разе, особенно в пределах четырехугольника, образо¬ ванного Куизой, Арком, Гранесом и Бюгарашем, — мест¬ ность, которая задает загадки. Все лживо, или почти все, совсем как в Броселиандском лесу армориканской Бретани: апокрифические документы, позаимствованные задним числом легенды, подделанные, воссозданные или нарочно сфабрикованные памятники, бредовые комментарии - все. Да, все лживо. Кроме одной вещи. В Броселиандском
128 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОР лесу единственное, что не подделка, — это. бесспорно, ис¬ точник Барантон. А здесь что? Как в Броселианде, все рассчитано, чтобы привлечь внимание к очень широким тропам, которые полностью теряются в чаще. В некоторых версиях «Поисков Свято¬ го Грааля» рыцарей, которые ищут священный предмет, иногда принимают в замках, имеющих полное сходство с Замком Грааля. Но вскоре герои замечают, что идут по заколдованным владениям Клингзора. Или Мерлина, по¬ велителя иллюзии, но того, кто знает, потому что это образ верховного друида. Если бы надо было охарактери¬ зовать Разе одним словом, я бы сказал, что это страна заблуждения. Что это — последняя ловушка катаров? Местная легенда в Ренн-ле-Бен утверждает, что, когда скалы Лаваль-Дье повернутся, настанет конец времен. Впрочем, эсхатологические предания такого типа сущест¬ вуют почти повсюду. Но в краю, который несомненно ви¬ дел последних катаров Окситании, конец времен может наступить лишь тогда, когда будет спасена последняя че¬ ловеческая душа: тогда человечество вернет себе ангель¬ ский облик, который утратило в начале времен, и камни, освобожденные от тяжести отныне немыслимого Сатаны, обратятся к новой заре.
Часть вторая КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ?
Глава I ДУАЛИЗМ Катаризм — не из тех религий, которые возникли вне¬ запно благодаря проповеди пророка, объединившего во¬ круг себя первое ядро последователей, которые воплотят указания учителя на практике. Катаризм — не то, что на¬ зывают религией «откровения». Это результат долгого вы¬ зревания неких мыслей, не специфичных для христианст¬ ва. Впрочем, даже если катаров считали еретиками, то есть христианскими уклонистами, и поборники ортодоксии от¬ носились к ним как к таковым, еще не факт, что в катариз- ме объективно можно видеть религию христианского тол¬ ка. Из христианства он позаимствовал многие элементы, определенную традицию, тексты, которые прочел заново, но трудно утверждать, что это настоящее отклонение от христианской доктрины. Ход мыслей, завершением которого стал катаризм, встречается во всех религиозных системах со времен са¬ мой поздней античности: это дуализм, то есть взгляды, со¬ гласно которым мир и все, что имеет к нему то или иное отношение, возникли в результате столкновения двух анта¬ гонистических начал. Эта формулировка очевидно упро¬ щена: на самом деле все намного сложнее, хотя бы из-за оттенков, вносимых в саму концепцию двух начал и в суж¬ дения по поводу взаимодействия двух этих начал. Умозри¬ тельные построения в этой сфере бесчисленны и иногда
132 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ противоречивы. И сами катары, особенно в XIII веке, судя по всем свидетельствам, не избежали этих противоречий. Ведь катаризм не представлял собой жестко оформлен¬ ную религию с признанными и окончательными догмата¬ ми, которые бы считались официальными. Впрочем, у ка¬ таров не было и абсолютной иерархии, как в Римской церкви. Не существовало и катарских «церквей», и часто сколько было несхожих спекуляций, столько же и церквей. Прежде всего имеется фундаментальное различие между теми, кто исповедует абсолютный дуализм, и теми, кто склонен к относительному дуализму, — различие, которое можно заметить, только обратившись к проблеме наибо¬ лее вероятного его истока. Возможно, эта проблема начала проявляться, когда лю¬ ди, избавившись от трех «биологических» забот (как про¬ питаться, защититься и размножиться), задумались о сво¬ ей судьбе. Это неминуемо вело к рассуждению, которое уже можно характеризовать как метафизическое, потому что констатация существования смерти делала очевидным наличие злого по определению начала, а значит, наводила на мысль о борьбе с этим началом и вызывала тревожный вопрос, что будет после. В буквальном смысле смерть не оправдывали — жизнь и смерть еще не рассматривали как два лица одной и той же реальности: констатировали толь¬ ко, что есть жизнь и смерть и что два этих состояния явно противоположны одно другому, как ночь противополож¬ на дню, холод — теплу, страдание — удовольствию. Отголоском этих первых метафизических рассуждений в большей или меньшей степени являются все мифологии. Последние, какую бы форму они ни имели, эпическую или изобразительную, преобразуют абстрактные данности, от¬ носящиеся к традиции, то есть к совокупности верований, воспоминаний, наблюдений и социальных структур, в об¬ разы, которые легко передавать. Конечно, в мифологиче-
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 133 ских рассказах, которые чаще всего дошли до нас в лите¬ ратурной форме, а значит, переработанной, мудреной, за¬ кодированной и, может быть, измененной, очень трудно отличить старое от нового. Когда, например, говорят о греческой мифологии, имеется ли в виду мифология элли¬ нистической эпохи или архаического периода? Даже у Ге¬ сиода, хотя тот первым по времени «вывел на сцену» от¬ ношения богов между собой и богов с людьми, но уже был наследником долгой традиции, дозволительно усомнить¬ ся в самой структуре воспроизведенных мифов. Правду сказать, это только интерпретация мифа, а не миф сам по себе. То есть миф непостижим? Конечно, потому, что он представляет собой абстрактную сущность, которую, если надо ее передать, требуется материализовать в форме исторических событий. Так, например, во всех мифологи¬ ческих рассказах фигурируют конфликты, яростные вой¬ ны, преступления, катастрофы, которые нельзя восприни¬ мать буквально, но которые дают много ориентиров, сви¬ детельствующих о ходе мысли их создателей. В греческой мифологии, по крайней мере, в той, кото¬ рая известна нам по Гесиоду, обнаруживаются следы изна¬ чального дуализма — он проявляется в противостоянии Крона и Зевса. Сын, Зевс, восстает против отца, Крона. Он занимает место отца и оскопляет его, причем кастрация является символическим эквивалентом смерти. Но в ла¬ тентном состоянии конфликт существует и в самом образе Крона: сюжет об отце, дающем жизнь детям и пожираю¬ щем их, когда они родились, достаточно двусмыслен сам по себе. Этот-то сюжет по-настоящему и ставит проблему. На самом деле у Крона есть две противоречивые при¬ вычки, пусть даже сказано, что глотает детей, то есть заго¬ няет их в себя самого, в свое бессознательное, он из-за предсказания, что один из детей его свергнет. Таким обра¬ зом, он способен давать жизнь и приносить смерть, и это
J 34 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ происходит даже помимо его сознательной воли: закон самый скрытый, менее всего доступный для выражения навязывает его сознанию этот парадоксальный образ дей¬ ствия, откуда возникает понятие Необходимости, Судьбы, которой подвластны боги, как и люди. Следовательно, Крон не всемогущ, потому что внутри него действуют про¬ тивоположные силы. То есть образ верховного бога (Крон в теогонии — не верховный бог, но исполняет его роль) включает одновременно жизнь и смерть? Есть искушение считать, что так. Во всяком случае, противостояние гораздо в большей мере основано на этой амбивалентной стороне образа Крона, чем на войне олимпийцев с восставшими титанами или с гигантами, взбирающимися на Олимп, чтобы штур¬ мовать его. Эта война не более чем одно из следствий двой¬ ственности Крона, распределенной по наследству меж¬ ду его потомками или природой — между единосущными ему существами (Крон сам — титан). То же самое будет в германской мифологии, судя по поздним, но имеющим архаический вид текстам, обнаруженным у исландцев: борьба между богами-асами и богами-ванами — только следствие конфликта, выявляющего внутренние противо¬ речия божества, противоречия, которые будут вновь актуа- лизованы в скрытном и почти бессознательном соперни¬ честве между Одином-Вотаном и загадочным Локи, что, впрочем, великолепно ощутил Вагнер в своей «Тетрало¬ гии». И хотя кельтская мифология, собственно говоря, не содержит теогонии, в ней тоже встречаются войны между двумя соперничающими партиями богов, хотя бы те вой¬ ны, во время которых в ирландской эпопее сталкиваются племена богини Дану и племена Фир Волг, один за другим захватившие остров Ирландию. На самом деле эти впечатляющие битвы не более чем очень второстепенные проявления сущности. По грече-
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 135 ской мифологии уже нельзя понять — видимо, потому, что какие-то элементы ее утрачены, — истинный конфликт, который существовал между двумя антагонистическими силами. Зато это точно можно выявить по мифологиче¬ ским эпопеям германцев и кельтов, менее литературным, может быть, менее искусным и более близким к повсе¬ дневной традиции. У германцев мир существует лишь потому, что боги, построив крепость Асгард, изгнали гигантов, силы тьмы, которые ждут только удобного момента, чтобы броситься на приступ божественной твердыни, разрушить ее и тем самым уничтожить мир. Вот почему Один-Вотан посы¬ лает своих валькирий на поля сражений людей, чтобы за¬ бирать души самых доблестных воинов и отводить их в Вальгаллу (Valhöll), представляющую собой резерв бой¬ цов, оплот, необходимый для сохранения как мира, так и равновесия в нем. А это равновесие нестабильно, и на него то и дело посягают. У кельтов, согласно ирландским преданиям, боги, ка¬ кими бы они ни были, вынуждены постоянно бороться с таинственным народом фоморов, о котором известно очень немногое, который живет где-то за морем и посто¬ янно угрожает равновесию в мире. Несколько раз разби¬ тые в мифологической истории, фоморы снова появляют¬ ся в различные эпохи: они постоянно присутствуют в тени, в бессознательном, чтобы возникнуть, едва противник хоть чуть-чуть ослабнет. Их чудовищный облик уподоб¬ ляет их гигантам, но они воплощают и другое — силу от¬ рицания, живущего в самих богах, которые без угрозы с их стороны не имели бы возможности утверждать свое существование. Однако в гипотетических последствиях конфликта за¬ метно различие между кельтской и германской традиция¬ ми. У германцев Один-Вотан знает, что битва изначально
136 МОНСЕПОР И ЗАГАДКА КАТАРОВ проиграна, и его действия направлены только на то, что¬ бы как можно дальше оттянуть поражение, выиграть вре¬ мя. И германская эсхатология выглядит скорей зловещей: мир гибнет в огне, и существует одна надежда — может быть, введенная в традицию позже, — что родится новый мир, где воцарится загадочный сын Одина-Вотана, юный Бальдр, который был убит из-за коварства Локи, но вос¬ креснет. У кельтов, напротив, как будто нет эсхатологии: финальной битвы удается избежать благодаря появлению божества, никак не классифицированного и не имеющего функции, Луга — Ремесленника, Искусного Во Многих Ре¬ меслах, который одновременно фомор и представитель племен богини Лану и, следовательно, причастен к обеим враждебным сущностям. Во всяком случае, скрытое соперничество Локи и Одина- Вотана, как и двойная природа кельта Луга, под анекдоти¬ ческой внешностью ставят фундаментальную проблему. Почему божество, которое по определению может быть только совершенным, иногда совершает действия, кото¬ рые выглядят несовершенными? Иными словами, как бог может быть одновременно добрым и злым, коль скоро предполагается, что Добро, сакрализованное и помещен¬ ное на высшую ступень шкалы достоинств, представляет собой самую сущность бога? Все религии, все теологиче¬ ские системы постулировали существование бесконечно разумного, бесконечно доброго божества, и непонятно, почему этот добрый бог вдруг может совершать зло или, по крайней мере, позволять одновременно существовать в себе или рядом с собой существу, конечно, бесконечно умному, но и бесконечно злому. Все теологи, все идеологи всех прежних, нынешних (и будущих) религий столкнулись (или столкнутся) с фунда¬ ментальной проблемой, не дающей покоя людям с тех пор, как они осознали свое состояние: проблемой существова-
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 137 ния зла. В Книге Бытия есть сюжет о древе познания доб¬ ра и зла, и этот миф очень показателен. Адам и Ева до того, как съели плод этого дерева, счастливо жили в зем¬ ном раю. Съев этот плод, они обнаружили, что несчастны, и были вынуждены покинуть земной рай. Если перевести все это в план психологии, грехопаде¬ ние, какими бы ни были его мотивации и какой бы ни была причина запрета, — это осознание. Можно понять, что раньше люди жили в состоянии совершенной невинности, не умея различать, что было добрым и что — злым. Про¬ изошло событие: человеческое существо задумалось о сво¬ ей судьбе и внезапно осознало некую дихотомию, — и все переменилось: оставаться дальше в райском саду стало не¬ возможно. Нам говорят, что Адам и Ева устыдились, уви¬ дев друг друга голыми, то есть в реальности своего суще¬ ствования. Невыносимое зрелище: пробудившись от золо¬ того сна, они заметили, что несовершенны в совершенном мире. Им ничего не оставалось, кроме как удалиться в изгнание. Пламенный меч ангела — не что иное, как осоз¬ нание ими своей недостойности. Но оценить эту недостойность они могли только путем сравнения с некой высшей ценностью. Оценочное поведе¬ ние всегда основано на каких-то критериях. Адам и Ева, какими бы ни были элементы, которые содержат эти сим¬ волические образы, произвели оценку. А чтобы оценить, надо осознать. Если раньше они не были способны оцени¬ вать — это потому, что они не сознавали. Во время этого резкого разрыва с прежним душевным покоем они откры¬ ли несчастье, страдание, смерть, Зло в общем виде. Но, открыв Зло, они открыли и Добро: это было воспомина¬ ние о их прежнем состоянии, теперь спроецированное в прошлое как идеал, к которому следует стремиться, на¬ дежда, которою можно жить, то есть абсолютная ценность по сравнению с относительной, которую они приписывали
138 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ себе. Пойдем дальше: до «грехопадения» Адам был один, после «грехопадения» оказалось, что его два. И однако эти два были в одном. Словно он, как в одном фантастиче¬ ском рассказе, извлек из себя двойника, и этот двойник зажил независимой, параллельной жизнью, но при этом как его антагонист. Вспоминается сказка «Человек, поте¬ рявший свою тень»: с момента, когда тень начинает жить самостоятельно, у нее больше нет никаких причин следо¬ вать за человеком, чьей тенью она была. Но однако тень не стала отдельным цельным существом, а человек утра¬ тил важную часть того, что составляло его сущность. Боль¬ ше ни у одного, ни у другой ничего не получается. Текст Книги Бытия, хотя и вызывает многочисленные комментарии и множество толкований, в глубине остается темным: он ограничивается констатацией, что в какой-то момент истории людей они внезапно перешли из состоя¬ ния беззаботности в состояние озабогенности. Люди по¬ чувствовали себя виновными. Виновными в чем? Об этом мы ничего не знаем. Но кто говорит о виновности, гово¬ рит об изъяне, а этот изъян — несомненно нехватка чего- то, нехватка некой высшей реальности. Сюжет о древе познания добра и зла не единственное темное место в библейском тексте, касающемся «грехопа¬ дения». Когда говорят, что ангелы, соблазненные красо¬ той женщин, спустились на землю и соединились с ними, породив тем самым исполинов, которые населили мир до потопа, ввергнув его в разврат, — можно задаться вопро¬ сом: помимо всевозможных объяснений рационалистиче¬ ского типа с участием «инопланетян», нельзя ли предпо¬ ложить, что этот вымысел символизирует пленение небес¬ ных душ материей, идею, которая занимает видное место в учениях Платона, Пифагора и в катарских постулатах? Впрочем, ангелы, «познавшие» человеческих дочерей, так и называются этим словом: в тексте говорится о «сынах
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ 139 Божиих», и в стихе 6:2 вовсе нет речи о херувимах, кото¬ рые в стихе 3:24 охраняют путь к древу жизни. Ангелоло- гия Библии путаная, особенно в Книге Бытия, где Враг даже не упоминается. Это не змей-искуситель: о нем гово¬ рится только, что он был «хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог» (3:1). Если же отождеств¬ лять змея с Сатаной, придется признать, что последний — существо, исходящее от Бога. Действительно, как получи¬ лось, что Бог мог создать злое существо? Официальные тексты умалчивают о мятеже Сатаны, ве¬ личайшего и прекраснейшего из архангелов. Впрочем, об этих высших существах они вообще говорят очень нев¬ нятно. Херувимы появляются внезапно, без объяснения, кто они такие. Разве что — исходя из знаменитого поня¬ тия Элохим в стихе 1:2, которое стараются переводить как «Дух Божий», тогда как на самом деле это слово множест¬ венного числа, означающее «господа», — истолковать дело так, что Всевышний древнееврейской Библии только пер¬ вый — primus inter pares [первый среди равных (лат.)] — в загадочной когорте высших существ: архангелов, херуви¬ мов и серафимов. Разве змей не говорит Адаму и Еве: «Ко¬ гда вы вкусите их [эти плоды] ...вы будете, как боги, знаю¬ щие добро и зло» (3:5)? А после грехопадения Всевышний произносит двусмысленные слова: «Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло» (3:22). Ответственным за грех никоим образом не называют Сатану, и грех этот со¬ стоит, похоже, не в чем ином, как в нахождении доступа к познанию добра и зла — уделу Элохим, который они рев¬ ниво охраняли. Но запрет был наложен не только на древо познания добра и зла. В саду Эдема, в очень точно указанном месте, росло древо жизни, и, если мы правильно поняли, полу¬ чить доступ к древу жизни было можно, только съев плод с древа познания добра и зла. Ведь в своем проклятии
140 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Всевышний, выразив сожаление, что человек «похитил» познание добра и зла, заявляет: «Теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вку¬ сил, и не стал жить вечно» (3:22). Прежде всего надо от¬ метить, что Всевышний имеет дурной характер, что он, не желая делиться своей вечной жизнью с другими, безобраз¬ но жаден и ведет себя как обеспеченный капиталист. Что за удовольствие, если все люди будут такими, как я? Эти стихи Книги Бытия связаны с ранними верования¬ ми евреев: действительно, для них человеческая душа не была бессмертной, и единственная польза от религии со¬ стояла в том, что последняя позволяла установить особые связи между Богом и человеком, обеспечивая как можно более долгую и счастливую жизнь. Догмат о бессмертии души пришел к евреям лишь довольно поздно и был еще спорным: во времена Иисуса его признавали только фари¬ сеи и ессеи. Его исток, очевидно, надо искать в греческой философии, которая сама испытала восточные влияния. То есть в Библии проблема Зла упрощена до крайно¬ сти. С одной стороны — евреи, верные завету, который они заключили с Всевышним: это Добро; с другой — евреи, не верные завету, а также другие народы, — это Зло. Тогда им было не очень важно точно знать, кто такой Сатана, или обсуждать его происхождение. Фигура Сатаны, под каким бы именем он ни появлялся, — результат иранского влияния, а легенда о Люцифере, «Светоносце», павшем и погрузившемся во Тьму, появилась только в христианских глоссах. Метафизический масштаб Врага у евреев затме¬ вало его прагматическое и утилитарное значение. Делать зло значило, в аллегорической форме, следовать науще¬ ниям Врага и навлекать на себя отмщение Всевышнего. Правда, в формировании понятия Сатаны, воплоще¬ ния абсолютного Зла, немаловажную роль сыграли социо¬ логические компоненты. Ведь в повседневной жизни Зло
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ- 141 присутствует в разнообразных аспектах. Бедность, стра¬ дание, болезнь и смерть могут быть только внешними проявлениями этого абстрактного начала, которое будет все более и более стремиться обрести плоть — ужасную плоть — в воображении. Но если согласиться, что огромное большинство наро¬ дов живет в социальных условиях, при которых властвует Зло, можно понять, что эти народы задаются кое-какими вопросами. Им сказали, что мир, живые существа созданы богами. Но при своей пассивности эти народы все-таки сознавали некую несправедливость: удел был не у всех одинаков, и некоторые привилегированные лица жили на широкую ногу, тогда как другие, подавляющее большин¬ ство, работали и страдали исключительно на благо пер¬ вых. Они понимали, что живут в злом мире, то есть в ми¬ ре, где господствуют злые люди. Почему боги, о которых говорили, что они бессмертны (первая несправедливость) и всемогущи, так решили? Превосходный пример поста¬ новки такого вопроса — греческая трагедия: почему слу¬ чается, что боги так беспощадно крушат человеческие существа, даже когда те исполнены доброй воли? К тому же эти боги как будто даже испытывают удовольствие, причиняя людям страдание, вроде как зрители римского амфитеатра, аплодирующие обреченным, которые убива¬ ют друг друга или которых пожирают львы. Недалеко от этого ушел янсенизм, утверждающий, что Бог может отка¬ зать в благодати даже праведникам, потому что замыслы Бога неисповедимы. Тогда что же такое Зло и почему боги терпят существование Зла? Известно, что провозглашение принципа абсолютного Добра ведет к немедленному провозглашению противо¬ положного принципа: принцип Добра в нашей логике не¬ возможно представить, не уравновесив его принципом Зла. Вся проблема в том, чтобы выяснить, какое из начал
142 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ подчинено другому. Или что оба этих начала равны. Так вырисовывается доктрина, которую можно определить как дуализм и которая в течение веков будет заимствовать аргументы из различных мифологических традиций и из самых разных религиозных спекуляций. К этому очевидно приложила руку и философия. Пред¬ лагались разные решения, часто интересные, но обыкно¬ венно противоречивые и в любом случае чисто теоретиче¬ ские. Повседневная религиозная жизнь нуждается в чет¬ ких утверждениях, а не в гипотезах, будь они даже самыми логичными и наиболее удовлетворительными для разума. В некоторых случаях Зло принимали как неизбежность и заботу о решении этой проблемы возлагали на богов, цели которых непостижимы: это традиционная система греков до появления философии. Люди довольствовались кон¬ статацией существования Зла, оправдывая его необходи¬ мостью наказать человеческие существа за грех, совершен¬ ный в начале времен: в результате возникли мифы о дер¬ зости Прометея, ящике Пандоры, древе познания добра и зла, конце золотого века и т. д. Но с момента, когда в дело вмешалась философская рефлексия, принимать, несмотря ни на что, концепцию Бога — распространителя Добра и Зла стало трудно, тем более что в то же время начала формироваться система логики, которой, точно изложив ее, дал свое имя Ари¬ стотель: в силу принципа исключенного третьего Добро антиномично Злу, и наоборот. Тогда люди отказались ве¬ рить, что Зло проистекает из божественной природы, по крайней мере непосредственно. Зло стало самостоятель¬ ной сущностью, и злые силы, порождающие Зло, противо¬ поставили добрым сгокм, от которых исходит истинное Добро. Речь шла не собственно о двух божествах, одно¬ временно существующих и равно всемогущих, а о двух началах, точное происхождение которых не определено.
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 143 То есть о дуализме ложном — постольку, поскольку допус¬ калось, что оба начала созданы одним Богом, который единствен. Но фактически в конечном счете стали верить в персонализированное существование двух этих сущно¬ стей, то есть возник настоящий дуализм. Народ не очень разбирался в различиях между сущностью и существом: это философские тонкости. Пришло, однако, время, когда объяснение мира при по¬ мощи дуализма стало неудовлетворительным: вернулись к той же проблеме — невозможности поверить, что совер¬ шенное божество может терпеть существование несовер¬ шенства. Как добрый бог может, даже опосредованно, по¬ рождать Зло? Ответить, что он не хотел этого, означало признать, что он не всесилен, как утверждалось. Он может взять на себя ответственность только сам. Поэтому люди провели тонкое различие между видимым Добром и ре¬ альным Добром, отчего появилась знаменитая формула: «Ад вымощен добрыми намерениями». И главное, успо¬ коили себя выводом, что Бог, будучи совершенен, мог соз¬ дать только несовершенный мир: иначе человеческие су¬ щества сами были бы богами, и единственного Бога уже бы не было. Это подводит нас к гегелевской формулиров¬ ке об абсолютном боге, который то же самое, что ничто, потому что не знает, что он существует. Он может это узнать лишь постольку, поскольку перед ним находятся другие. А чтобы этих других он воспринял как других, они должны быть иными. Согласно логике, они не могут быть иными в смысле превосходства, потому что иначе Бог — уже не всемогущее, бесконечное и совершенное божество. Значит, эти другие должны быть иными в смысле «худши¬ ми». Что и требовалось доказать. Таким образом приходят к отождествлению несовер¬ шенства и Зла. А поскольку это понятия абстрактные, ко¬ торые все еще невозможно выразить, их конкретизируют
144 МОНСЕПОР- И ЗАГАДКА КАТАРОВ в форме некоего объекта. В данном случае это Дьявол. Демон. Сатана. Люцифер или как его еще называют. Он — призма, в которой сходятся все лучи герного солнца. И мир становится полем битвы, в которой сталкиваются орды Сатаны и ангельские легионы Бога. Во всем этом челове¬ ческое существо уже должно лишь выбрать свой лагерь. Но действительно ли оно может это сделать? Тогда-то и возникает вопрос о свободе воли. Если че¬ ловек полностью свободен, он способен к действенному выбору, как всегда утверждал Пелагий. Но если он сво¬ боден только по видимости, этот выбор ему навязывает слепая судьба, как в греческой трагедии. А если человек несвободен, на самом ли деле он ответствен? В случае ког¬ да эта ответственность сводится к нулю, мы впадаем в абсолютный детерминизм, представляющий собой другую форму фатализма. И это возвращает нас к исходной про¬ блеме, потому что можно было бы сказать: творить зло по необходимости не значит творить зло. Но можно было бы выдвинуть другое мнение: если некоторые люди обре¬ чены — может быть, предопределены — творить зло, значит, они принадлежат к многочисленной когорте «проклятых». У этой когорты должен быть вождь — отсюда представле¬ ние о дьяволе в самом ужасающем облике, противостоя¬ щем «богу сил». Мы ходим по кругу, потому что возвра¬ щаемся к проблематике Библии, где «жестокий и ревни¬ вый» Бог ведет свой избранный народ к завоеванию земли обетованной, уничтожая всех, кто оказывается на его пу¬ ти. Зло это? Никоим образом, потому что, с точки зрения древних евреев, избранный народ должен придерживать¬ ся тайного плана Всевышнего. Это другие — воплощения Зла, а священная вой^ — добро, и ее можно обнаружить и в проповедях Мухаммеда, и в различных крестовых по¬ ходах, в том числе альбигойских. «Убивайте их всех! Бог узнает своих!» Это признание римского католического
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 145 прелата, что человек несвободен и, делая выбор, должен положиться на Бога. Но это противоречит официальной доктрине Римской церкви и в конечном счете ближе к ка¬ тарским идеям. На самом деле для катаров свободы воли не существовало. Но они вводили новое понятие — пере¬ воплощений, необходимых, чтобы очиститься через по¬ средство материи и вернуться к истокам, к древу жизни или в мир Сущностей, столь дорогой Платону. В конце концов это означает отрицание Зла как абсолютной сущ¬ ности, потому что в конце времен последняя душа неми¬ нуемо очистится от материи и достигнет высшего мира, которого уже не покинет. Не является ли катаризм лож¬ ным дуализмом? Эти многочисленные и переплетающиеся проблемы по¬ казывают, как сложен вопрос дуализма. К тому же учения, имеющие дуалистическую окраску, противоречат друг дру¬ гу в разные времена и в ходе защиты от разных противни¬ ков. Их уже не распознать. Чтобы распутать этот клубок, лучше всего рассмотреть некоторые дуалистические концепции, проявившиеся в течение веков в разные культурные эпохи. Можно отме¬ тить, что религии, называемые политеистическими — впро¬ чем, проблему политеизма надо бы пересмотреть с учетом социальных функций, воплощенных в так называемых бо¬ гах, — намного меньше затронуты дуализмом из-за дроб¬ ления функций божества, чем религии монотеистического типа, постоянно путающиеся в противоречиях, связанных с единством божественных функций. Таким образом, дуа¬ листов и, следовательно, предшественников катаров надо искать в древней Персии и в иудеохристианской традиции.
Глава II МАЗДЕИЗМ Маздеизм - древняя религия индоевропейских персов, существовавшая, вероятно, с третьего тысячелетия до Ро¬ ждества Христова и до эллинистической эпохи. Эта рели¬ гия сформировалась на севере Ирана, включив в себя ав¬ тохтонные верования и многочисленные традиции, при¬ шедшие из долины Инда. Название маздеизм — позднее И дано по имени Ахурамазды, который, по персидским ве¬ рованиям, был богом света. Впрочем, эта религия никогда полностью не исчезала: она смешалась с другими религия¬ ми, оказала длительное влияние на зарождающееся хри¬ стианство, особенно на еретические секты, и местами со¬ хранилась, как, например, у бомбейских парсов в Индии, само название которых показательно и которые являются маздеистами, религия которых прошла длительное созре¬ вание. Это учение отличается высокой духовностью, в нем гармонично сочетаются архаичные ритуалы первобытных индоевропейцев, наличие класса жрецов, аналогичных брахманам, фламинам и друидам, — магов и чрезвычайно изощренная философская система, особенно после реформы Заратуштры, иначе называемого Зороастром. Священная книга маздеистов, эквйвалентная Библии или индийской Ригведе. — «Авеста», сборник религиозных и моральных предписаний, более или менее магических, мифологиче¬ ских рассказов и различных пророчеств. Не забудем, что
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 147 единственные представители священства, которые посе¬ тили младенца Иисуса, согласно христианскому преда¬ нию, — это маги1, которые, как говорят, пришли в Вифлеем, ведомые звездой. Было это или не было, нам не очень важно: этот визит магов к основателю будущей христиан¬ ской религии — символичный жест, красноречиво свиде¬ тельствующий, насколько первые христиане были обяза¬ ны иранской религии. Фундаментальные понятия маздеизма выглядят три¬ умфом дуализма. На самом деле все основано на перма¬ нентном конфликте между двумя началами: Добра, от имени которого выступает бог Ахурамазда, или Ормузд, и Зла, от имени которого выступает бог Ахриман, или Ангро- Майнью. Это беспощадная борьба, в ходе которой верх берет то один, то другой противник, чему соответствуют определенные периоды всемирной истории, одни из кото¬ рых проходят под знаком Зла, другие — под знаком Добра. В целом жизнь представляет собой результат этого проти¬ востояния двух начал. Но в конце времен Ахриман будет побежден и уничтожен, уступив победу Ахурамазде. Та¬ ким образом, дуализм здесь только временный, и в фина¬ ле он превратится в монизм. Маздеистская концепция, в мифологической форме представленная в виде борьбы двух богов, что встречается и во многих других традициях, упрощает проблему, но не решает ее окончательно, поскольку существование Ахри- мана оправдано лишь зыбкими постулатами. Впрочем, по¬ хоже, образ Ахримана — наследие древней религии индо¬ европейцев до их рассеяния и прежде всего до их поселе¬ ния в долине Инда, на Иранском нагорье и в Северной Европе. Действительно, Ахриман — это родовой бог ариев, то есть того ядра народов, которое мы теперь называем 1 В русском традиционном переводе — «волхвы». - Примет, пер.
148 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ индоевропейцами и которых объединяют языки, проис¬ ходящие от единой основы, социальные структуры (зна¬ менитая трехчастность) и определенные технические на¬ выки. В некоторых преданиях индийского континента его имя встречается в форме «Ариаман». То есть в том виде, в каком он изображен, Ахриман - это божество специфической социальной группы, класса завоевателей, которые пытаются сохранить свою перво¬ начальную чистоту и занимают позицию господ по отно¬ шению к другим классам, которые в свою очередь со¬ ответствуют покоренным народам. Если вдуматься в этот образ глубже и выйти за пределы расового контекста, мож¬ но понять, что это бог человеческого действия, бог внеш¬ него проявления. Он воплощает относительность в срав¬ нении с Ахурамаздой, который символизирует абсолют¬ ное. В целом маздеистская теология двойственна. С точки зрения публичной, в некотором роде экзотерической, она изложена в форме конкретного мифа: борьба двух божеств- антагонистов объясняет беспокойный характер мира и не¬ стабильность всего. Но с эзотерической точки зрения она соответствует очень замысловатой онтологии: если бы Ахурамазда был один, не только мира не существовало бы, но и Ахурамазда не сознавал бы своего существова¬ ния. Это уже гегельянская формулировка абсолютного и относительного. Ахриман, представлявший сначала ари- ев, потом — всех тварей в совокупности, есть явленный Ахурамазда, и именно поэтому существует мир. Но, ко¬ нечно, с учетом ненадежности существования, жизненный бурь, несправедливостей и несчастий, Ахримана наделили более «скандальными» чертами, и он стал ответственным за все, что представляется Злом. В результате эта теоло¬ гия начинает выражать усталость от трудностей жизни, а следствием этой усталости становится желание вернуть¬ ся туда, откуда все пришли, — в мир Сущностей, или Идей.
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 149 В. крайнем выражении из этого можно вывести буддий¬ скую концепцию бытия и небытия. Но имейте в виду: бы¬ тие — это Ахриман, а небытие — Ахурамазда в своей веч¬ ной нирване. Эта концепция обратна западной. Главное — знать, хочешь ли ты быть или не быть. А в таком случае маздеизм гораздо более созвучен системе идей Дальнего Востока, чем дальнего Запада. Об этом надо помнить, чтобы понять катаризм. Ведь совершенно очевидно, что именно Ахриман послужил прообразом иудеохристианского Сатаны. Но катары не до¬ вольствовались заимствованием этого представления, они добрались до эзотерического значения образа Ахримана и сделали последнего творцом материи, тем, кто рассеял первоначальную энергию божества в иллюзорном мире, который надлежит разоблачить, чтобы получить возмож¬ ность вернуться в мир высших реальностей, мир духовно¬ го Света, символом которого является Ахурамазда. При такой постановке вопроса нельзя с определенно¬ стью сказать, что маздеизм — это дуализм. Это утвержде¬ ние относительно верно, но верховный бог — все-таки Ахурамазда, имя которого означает «Господь-Мудрость». Этого верховного бога, по маздеистским верованиям, окру¬ жают светящиеся существа, Благодетельные бессмертные, которые представлены в точности как иудеохристианские архангелы и которым даны характерные имена, напри¬ мер: Бессмертие, Совершенная Добродетель, Благодетель¬ ное Благочестие. Символическая стихия этого верховного бога — Свет; таким образом, все, что дает свет, в пер¬ вую очередь огонь, причисляется к лагерю абсолютного Добра. С другой стороны, Ахриман представлен как несовер¬ шенное отражение Ахурамазды. Он имеет карикатурный вид, оставивший следы и в народной христианской тради¬ ции: на самом деле Дьявол в его гротескном, чудовищном.
150 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ отталкивающем виде, с его желанием создать иной мир, с его репутацией (в народных сказках) строителя мостов, которым всегда гего-то не хватает, пусть даже одного камня, — это новый облик Ахримана. И этот образ как будто соответствует представлениям катаров: если душа имеет божественную сущность и создана Богом, то мате¬ рия и тело — творения Сатаны, но эти творения несовер¬ шенны, тленны, потому что Дьявол не может создавать вечного. Так в наброске, но с примечательной отчетливостью вырисовывается теория, которую называют дуалистиче¬ ской и которая в скрытом виде обнаружится в большинст¬ ве религий и приобретет исключительное значение, вы¬ теснив все остальное, в западном катаризме. Дьявол — это карикатура Бога. И Ахримана тоже окружают существа уже не светящиеся, а темные, которым дали такие имена, как Жестокость, Заблуждение и Дурная Мысль. Все они — явные черти, которые вновь появятся в средневековом бессознательном. Все это ведет к определению жизненных норм. Мо¬ раль необходима, потому что всякое доброе дело спо¬ собствует будущей победе Ахурамазды, тогда как всякое дурное дело, усиливая значимость Ахримана, отсрочивает эту победу. Выбор ясен; именно поэтому совершенные катаризма будут столь непреклонны. Обязанности верую¬ щего маздеиста описываются тройственной формулой: иметь добрые мысли, произносить добрые слова и совер¬ шать добрые дела. Можно отметить, что эта формулиров¬ ка учитывает три основных плана: Мысль принадлежит к сфере Духа, Слово — к сфере Души, Дело — к сфере Материи и Тела. Эта «Триада», хорошо известная раннему христианскому богословию, но подзабытая официальной Римской церковью, вновь отчетливо появится в учении катаров.
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 151 Таким образом, в маздеизме есть четкая эсхатология. После окончательного падения Ахримана, то есть когда у него уже не будет причин существовать (он существует только благодаря тварям, которые следуют за ним, то есть не творят добро или творят его несовершенно), Ахура- мазда свершит Страшный Суд. Он откроет Книгу, где за¬ писано поведение каждого. Те, кто соблюдал заповеди «Авесты», то есть, по сути, все человечество, наконец при¬ мирившееся с собой самим, будут приняты в Рай Света, в царство Ахурамазды. Нельзя не заметить параллелей с христианской эсхатологией. Впрочем, есть и другие. Окончательное поражение Ахри¬ мана и сил Зла предвестят пророки и прежде всего мессия, Саошьянт, то есть Спаситель. Он придет, чтобы провоз¬ гласить, что близко время и что каждый должен готовить¬ ся, посредством молитвы и очистительных ритуалов, ко дню Страшного Суда. Это не имеет ничего общего с древ¬ нееврейской традицией, и тем, кто продолжает внушать себе, будто Новый Завет является продолжением Ветхого, следовало бы изучить «Авесту», чтобы понять, в чем со¬ стоят настоящие истоки христианства. Недаром же осно¬ ватель христианской религии — это святой Павел, пред¬ ставитель эллинистической греческой культуры, а не свя¬ той Петр, закоренелый иудей, низведенный всего лишь до олицетворения постоянства. Как и большинство древних религий, маздеизм вклю¬ чал некоторое количество обрядов жертвоприношения, что предполагает некую тенденцию к аристократизму: только богатые могли позволить себе приносить животных в жертву. Но пророк и реформатор Зороастр отменил эти жертвоприношения, справедливо рассудив, что этот жес¬ токий обычай только укрепляет силы Зла. Это очевидно привело к определенной демократизации религии, потому что отныне богатые и бедные имели равные возможности
152 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ для отправления культа. Кроме того, Зороастр свел это отправление к его простейшему выражению, и этот упро¬ щенный вариант мы обнаружим во всех религиозных сек¬ тах, причисляющих себя к дуалистическим, и в частности у катаров. Не слишком хорошо известно, были ли у маздеистов храмы. Этот вопрос остается спорным, но если они и бы¬ ли, речь идет не более чем о каких-то местах на горах, на возвышенностях, где, согласно Геродоту, персы предпочи¬ тали приносить жертвы. Похоже, маздеисты думали так же, как и друиды: божество не может быть заключено в по¬ строенных святилищах, и лучший способ почтить божест¬ во и войти с ним в контакт — выйти под открытое небо, а лучше — взойти на вершину, потому что вершины сим¬ волически соединяют Небо и Землю. То же было у кель¬ тов, чей неметон представлял собой либо поляну в лесу, либо вершину холма, но безо всякой крытой постройки. Есть доказательства существования культа Огня. На самом деле Огонь был символом светлого сияния Ахура- мазды, а также очищения, через которое должна пройти всякая тварь, прежде чем обретет изначальный свет. Гре¬ ческое слово, обозначающее «огонь», любопытным обра¬ зом связано с понятием «чистоты». Этот огонь зажигали на открытом воздухе, на алтарях, имеющих очень любо¬ пытную архитектуру, и в наши дни эти места называют Atech-gàh, то есть «места огня». Чаще всего эти алтари были двойными, один чуть выше другого, оба кубической формы, с углублением, проделанным на верхней плоско¬ сти. Впрочем, в этих алтарях-близнецах можно увидеть иллюстрацию главной догмы маздеизма — о существова¬ нии двух начал, которые борются меж собой. Греческий писатель и географ Страбон утверждает, что видел подоб¬ ные памятники в Каппадокии и маги поддерживали на них священный огонь.
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 153 Очевидно, что Зороастр, который был прежде всего философом, несколько модифицировал первоначальный маздеизм. Точно неизвестно, в какую эпоху жил этот очень важный персонаж интеллектуального приключения человечества — вероятно, благодаря репутации его сдела¬ ли героем легенды, но все-таки сквозь нее можно разли¬ чить некоторые черты реального человека, жившего, не¬ сомненно, в конце VII или в начале VI века до н. э. Это эпоха исторического Будды в Индии. Это начало блиста¬ тельной афинской цивилизации. Геродот, похоже, ничего не знал о Зороастре, но Платон упоминает его в своем «Алкивиаде», а Пифагор, другой полулегендарный пер¬ сонаж, согласно святому Клименту Александрийскому, входил в число его лучших учеников. Полагают, что он родился в Мидии и был убит в Бактриане во время одного из тех коллективных побоищ, которых, к сожалению, очень много в истории древнего мира, но легенда утвер¬ ждает, что его убило молнией — такая смерть, очевидно, более соответствует представлению, сложившемуся об этом вдохновенном пророке. Его имя Заратуштра на зендском языке, возможно, означает «Золотое светило» или «Сияющее светило», что наводит на мысль о про¬ звище, хотя современная этимологическая наука более склоняется к толкованию «Человек со старыми верблю¬ дами» на авестийском языке. Но Зороастр якобы при¬ надлежал к знатному роду, носившему имя Спитама, что значит «Белые». Нельзя не вспомнить о родовом назва¬ нии ваннских венетов, очень древнего народа, спорного происхождения, ко полностью кельтизированного, на¬ именование которого тоже значит «белые», но в то же время «принадлежащие к чистой расе». Как бы то ни бы¬ ло, эта идея «белизны», «света», «чистоты» полностью соответствует маздеистскому учению, как и катарским ве¬ рованиям.
154 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Все согласны, что Зороастр внес свой вклад в освобож¬ дение маздеизма от самых «фольклорных» элементов и что он постарался сделать более интеллектуальными и ду¬ ховными старые мифы, почитавшиеся традицией. Так, Солнце как таковое первоначально входило в число «бла¬ годетельных бессмертных», иначе говоря, рассматрива¬ лось как совершенно отдельный архангел, в некотором роде прямой заместитель Ахурамазды; под влиянием Зо- роастра оно стало простым символом, олицетворением ду¬ ховного Света и божественной чистоты, которой должно достичь всякое человеческое существо. К тому же заслуга Зороастра состоит в том, что он систематизировал и упо¬ рядочил древние традиции маздеизма и сделал из них связную и логичную цельность. После его смерти написа¬ ли «Авесту», которую поместили под его покровительство и которая якобы излагает слова пророка, продиктован¬ ные, по утверждению Зороастра, «Великим светом». Итак, маздеизм, пересмотренный и скорректированный Зороа- стром, выглядит типичной религией откровения, и в ико¬ нографии Ахурамазда, первоначально чисто духовное не¬ выразимое существо, становится антропоморфным, более понятным божеством, приобретая облик персонажа, воз¬ никающего из крылатого солнечного диска. На его вид определенное влияние оказали изображение Ашшура, бога халдеев, и культ солнечного диска у египтян. Ведь если на Древнем Востоке имели место контакты и смешение народов, происходило и взаимодействие раз¬ личных традиций. Особенно это заметно по вкладу маз¬ деизма в иудаизм времен Иисуса. И хоть после смерти пророка зороастрийский маздеизм с бесспорным успехом развивался прежде всего в Персии, он вышел далеко за пределы Иранского нагорья. На самом деле можно заме¬ тить, что он сохранился вплоть до мусульманских нашест¬ вий VII века, то есть просуществовал веков двенадцать,
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 155 что немало. Знаменитые евангельские волхвы — это жре¬ цы зороастрийского маздеизма. Это предание символич¬ но: часть доктрины распространилась на весь Ближний Восток, оказывая существенное и длительное влияние на сменявшие друг друга, начиная с нее, религиозные сис¬ темы. Эта одновременно грандиозная и драматичная концеп¬ ция борьбы Добра и Зла связна и логична; люди неминуе¬ мо должны были принимать такую веру, пусть даже с ва¬ риациями. К тому же идея финальной победы принципа Света давала надежду, как и религии мистерий, которые перевернули первоначальную греческую систему идей и проникли даже в Рим перед самым введением христианст¬ ва, подготовив, впрочем, тем самым триумф последнего. Отделив злые силы от доброго и совершенного Бога, соз¬ датели этой религии сумели объяснить мир, который пре¬ жде выглядел если не противоречивым, то, по крайней мере, подчиненным влиянию одних только демонов. Кро¬ ме того, сделав окончательным итогом победу Ахурамаз- ды над Ахриманом, жизнь наделили смыслом: отныне человек должен был служить светлым силам, чтобы уско¬ рить победу и тем самым способствовать установлению вечного блаженства. За несколько веков до христианской эры Ближний Восток полностью впал в застой вследствие ассирийской экспансии. Но этот застой заключал в себе нечто вроде питательной среды: под покровом глубочайшей тайны, особенно в Вавилоне или в Ниневии, между собой сооб¬ щались разные учения. Вавилонское пленение евреев про¬ изошло около 600 года до н. э., то есть в момент, когда начало распространяться учение Зороастра. Известно, что изгнание ознаменовалось временным прекращением по¬ литической жизни Израиля. Но в то же время произо¬ шла настоящая религиозная реформа. В древнееврейскую
156 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ традицию вошли новые концепции. В умы евреев, доселе представлявших себе гипотетического спасителя очень смутно, проникла идея мессии, который придет провоз¬ гласить конец времен. Образ древнееврейского Шатама, сформулированный очень неясно, начал уточняться, за¬ имствуя облик маздеистского Ахримана. В священных текстах появились ангелология и демонология, в то же время произошло определенное упрощение религиозного ритуала, крайне сложного и очень формализованного, притом этот ритуал приобрел логический смысл. Короче говоря, вавилонское пленение евреев благодаря их кон¬ тактам с другими традициями и прежде всего с маздеист- ской позволило отточить их мышление и в первую оче¬ редь развить мистику, которой, похоже, в первые времена у них напрочь не было. Но столь же действенное влияние маздеизм оказал и на Юго-Восточную Европу, особенно на греков. Это бы¬ ла эпоха, когда в Греции в религиозные обычаи и даже в менталитет стал проникать образ бога фракийского про¬ исхождения, но уже наполовину эллинизированного — Диониса. Последователи дионисийского культа, самыми выдающимися из которых были жрецы и бродячие про¬ поведники орфических сект, ходили по греческому миру и утверждали, что зло неотъемлемо от плотского тела чело¬ века и что тело — это тюрьма для души, вечной странни¬ цы, попавшей в ловушку — в ту юдоль слез, которой явля¬ ется внешний мир. Значит, единственный способ избежать этой беды и не попасть в ловушки Зла — подготовить избавление для этой души, практикуя аскезу и проводя мистерии. Непосредственно из этих проповедей возник орфизм одновременно с инициационной легендой об Орфее, который сам был уроженцем Фракии — страны, где позже появятся еретики, известные под названием богомилов, которые станут прямыми предшественниками катаров.
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 157 Это не говоря уже о том, что греческая философия не избежала влияния маздеистской мысли. Пифагор, был он учеником Зороастра или не был, высказывает ту же кон¬ цепцию о теле как «тюрьме души» и предается рассужде¬ ниям, близким к рассуждениям магов. Платон, хорошо знавший, что происходит в Персии и Северной Индии, излагал миф о заблудившейся душе, спустившуюся из цар¬ ства Духа, из таинственной, но светлой области Высших сущностей и мечтающую только вернуться туда, откуда она пришла. В эллинистическом мире, вскоре попавшем под власть Рима, это становится общим местом: мир бо¬ лен, он подчинен злым силам, материя — низшее творе¬ ние, но душа имеет божественную сущность, принадлежа¬ щую иному миру, который благ. Превратившись из самой изощренной онтологии в реалистическую философию, представление о главнейшем конфликте двух определяю¬ щих начал мира стало дуалистической доктриной в бук¬ вальном смысле, позволившей честным людям найти смысл в жизни. Но объяснения, как это произошло, найти не удается. Какими бы интеллектуальными они ни были, маз- деистские подходы, применяясь ко времени и к интересам людей, стали набором практических советов, как возро¬ диться через посредство литургии, аскезы и лишений, че¬ го у Зороастра нет. Этот дуализм обнаруживается в религиозной системе, которая к концу периода античности приобрела большую популярность и распространилась в Западной Европе, раз¬ несенная в основном легионерами восточного происхож¬ дения, — в культе Митры. В первые времена христианства культ Митры был столь влиятелен, что едва не вытеснил христианский культ. Между евангельским учением и уче¬ нием почитателей Митры на самом деле имелся опреде¬ ленный параллелизм, и их основные принципы были поч¬ ти идентичны.
158 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Митра позаимствовал свое имя из первичной индий¬ ской, арийской теогонии. Известно, например, что струк¬ тура архаичного индоевропейского общества выстраива¬ лась вокруг божественной пары, образованной богами Митрой и Варуной: второй представлял духовную и маги¬ ческую власть, первый — светскую, военную и судебную. Это соответствует идеальному образу социальной струк¬ туры, представленному в кельтском мире парой друид — царь и спроецированному на мир богов в качестве чего-то вроде архетипической модели. Нечто общее с этой мифо¬ логической парой имеет Янус, бог латинян, бог с двумя лицами, но в то же время бог начал. Но не из этого можно заключить, что митраизм вклю¬ чает элементы дуализма. Между Митрой и Варуной нико¬ гда не было антагонизма или борьбы: это два лица одной и той же реальности, и идеи Добра и Зла тут ни при чем. Митра и Варуна просто используют разные средства для достижения одной цели. Впрочем, малоазиатский Митра уже имеет мало общего с индийским богом: он гораздо ближе к Дионису или Орфею, гораздо ближе к Ахурамаз- де, а также к Иисусу Христу. На самом деле культ Митры символизирует физиче¬ ское и психическое возрождение через посредство энер¬ гии крови, проливаемой во время ритуального жертво¬ приношения Быка, потом — через посредство солнечной энергии, которая представляет собой высший видимый Свет, и, наконец, тонкой и неопределимой божественной энергии. Это возрождение предполагает, что был упадок, вырождение; действительно, существа суть пленники не¬ чистой или несовершенной материи, и долг людей — спо¬ собствовать совершенствованию всего, что существует. Та¬ ким образом, вернуть равновесие миру, в котором нару¬ шено равновесие и который стал жертвой физического и нравственного страдания, может постоянная борьба
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 159 Сынов Света с силами Мрака. Верующий призван всеми средствами бороться с этими силами Мрака, то есть со Злом, чтобы восторжествовали истина, духовная чистота, самопожертвование и великое всемирное братство су¬ ществ и вещей. Следовательно, Митра выглядит легендарной фигурой, которая становится абсолютной моделью человеческого действия. Он — распространитель жизненной энергии, по¬ велитель армий, гарант чистоты дня. Он — Sol invictus, то есть Непобедимое солнце, тот, кто умирает каждый вечер и воскресает каждое утро. Он находится у истока всего живущего и также играет роль демиурга. Его изображают в виде героя — который вскоре станет героем солярным, или культурным, — который зарезает быка: тот символи¬ зирует первое живое существо, а из разлившейся крови быка рождаются растения и животные. Иногда Митра приобретает гераклейский облик — человека со львиной мордой, чье тело обвито змеей, которая символизирует непрерывное возрождение. Говорили, что он родился из скалы 25 декабря, в день, когда после зимнего солнцестоя¬ ния уже несколько дней праздновали возрождение солн¬ ца. Сразу понятно, почему христиане после долгих коле¬ баний назначили дату рождения Иисуса на 25 декабря и заявили, что родился он в пещере. Митра — сын Матери- Земли, как и все живые существа; значит, имея ту же природу, что и они, он легко может увлечь их за собой для того, чтобы отвоевать Свет. Но митраизм почти ни¬ чего не говорит о силах, препятствующих этому отвое¬ ванию; понятно, что это прежде всего нечто, держащее человека в плену завзятого эгоизма, отчего он остается слепым, то есть лишенным Света. Можно отметить, что митраизм, в отличие от маздеизма, не ставит проблемы дуализма в онтологическом плане, а только в плане мате¬ риальном и психологическом, что приводит к созданию
160 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ довольно суровой системы моральных предписаний. Но это безусловно дуализм, который также разрешается по¬ бедой Света над Тьмой. Существовала также вариация маздеизма, развивав¬ шаяся одновременно с митраизмом, — зерванизм, назван¬ ный по персидскому имени греческого Крона, по имени бога Зервана. В зерванизме можно видеть результат эво¬ люции раннего маздеизма, если бы тот не испытал влия¬ ния Зороастра. Во всяком случае, это попытка разрешить проблему двойственности, которая в зороастрийском мыш¬ лении не всегда очень отчетлива из-за безусловного при¬ знания превосходства Ахурамазды. По зерванистским представлениям, Ахурамазда и Ахри- ман равны, по крайней мере изначально. Один из них — начало Добра и Света, другой — Зла и Тьмы. Оба этих божественных персонажа пребывают в постоянном кон¬ фликте, почему в мире и нет покоя. Но Ахурамазда и Ахри- ман — не верховные боги: это эманации высшего начала, Зервана, что на зендском языке означает «время», точ¬ нее — Зерван Аканара, «Бесконечное время». Между пер¬ сидским Зерваном и греческим Кроном есть определенное сходство: они оба — боги-творцы и пожиратели. Но слу¬ чай Зервана интересен в том отношении, что он порожда¬ ет оба начала, Добра и Зла. Таким образом, он содержит в себе то и другое: Зерван — бог Добра и (или) Зла, все зависит от выбора, который делаешь, обращаясь к нему. Проблема дуализма здесь разрешается гармоническим синтезом обоих антагонистических начал. Действительно, в абсолюте, то есть когда верховный бог, в данном случае Зерван, еще ничего не сотворил, ни¬ как не проявив себя, Добро и Зло сосуществуют в нем в некоем подобии нирваны, где нет действия, а только пас¬ сивное созерцание. Но в мире относительности, то есть начиная с момента, когда мир, сотворенный Зерваном,
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 161 начинает действовать, это действие возможно только, ес¬ ли оба этих начала разделяются и сталкиваются, прибли¬ зительно как электричество существует только в случае столкновения положительного и отрицательного тока: до их столкновения есть лишь потенциальная возможность появления электричества. Абсолютный Зерван, до сотворения мира, был, конечно, верховным богом, так как ему ничто не противостояло, но прежде всего — потенциальным богом. И его потенциал не дает ничего, в соответствии с гегелевским принципом. Но когда потенциал становится действием, обе составляющие приходят в движение и производят исторические собы¬ тия. Эти две составляющие — явно Добро и Зло, потому что ничего более антагонистического быть не может. Но мир существует только благодаря этой непрерывной борь¬ бе двух начал. Видно, что в зерванизме проблема дуализ¬ ма разрешается диалектическим рассуждением высшей пробы. На самом деле это даже не дуализм, потому что силы Добра и Зла сами по себе не более чем проявления некой Единой всеобщности. Додумались ли почитатели Зервана до онтологических выводов, какие можно сделать из их системы? Зерванизм распространился в какой-то части эллини¬ стического мира. Плутарх, делая намек на маздеизм, вос¬ производит его в форме зерванизма. Впрочем, это учение отмечено сильным влиянием митраизма, как и другие на¬ следовавшие ему религии, включая христианство. С него начинается то, что позже назовут умеренным дуализмом, в котором оба начала, Добра и Зла, по сути не существуют, потому что не являются независимыми, проистекая от од¬ ного высшего начала, предшествующего им и единого. Но с точки зрения всех, кто исповедовал умеренный дуализм, ощутимый мир, материя и физические существа всегда яв¬ ляются порождением злого начала, иначе говоря, Сатаны.
162 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Это мы и обнаружим в катаризме. Но надо признать, что зерванистская доктрина была очень искусным компромис¬ сом между монизмом и дуализмом как таковым, а в ко¬ нечном итоге — признанием абсолютного монизма, при¬ ведшим к появлению относительного дуализма.
Глава Ш МАНИХЕЙСТВО Первые времена христианства были отмечены удиви¬ тельным размножением сект разной природы, разного происхождения и разных воззрений. Прежде всего пото¬ му, что в тот период в средиземноморском мире прежние ценности рушились и народы начинали испытывать глу¬ бинную метафизическую тревогу. Официальная религия Рима уже представляла собой не более чем набор ритуа¬ лов политического характера, и никто больше не верил в богов с некоего Олимпа, который избытком своего рацио¬ нализма пошатнул и Прометей. Греческая религия раство¬ рилась в религиях мистерий, практикуемых на обоих бе¬ регах Эгейского моря. Митраизм, привезенный в багаже легионов, захватил берега Рейна. Друидизм укрывался в лесах, в стороне от больших римских дорог, на которых его уже в некотором роде начинали преследовать. Дионис наводнял улицы Рима поддельными вакханалиями. В этом невероятном смешении народов и идей уже никто не мог разобраться. Именно тогда распространилась христианская благая весть. Проникать в души было трудно, и надо откровенно сказать, что в самом своем начале христианство представ¬ ляло собой не более чем маленькую секту среди многих других, не намного более многочисленных, чем она, и ско¬ рее меньших, чем секта последователей Исиды и Осириса.
164 МОНСЕПОР И ЗАГАДКА КАТАРОВ К тому же глупо было бы представлять раннее христиан¬ ство религией организованной и имеющей доктрину. Хри¬ стианство в I веке н. э. сводилось к очень ограниченному проникновению в массы благой вести. И эта весть воспри¬ нималась очень по-разному в зависимости от конкретного случая, общественного класса, места и местных обычаев. Догмат был еще далеко не зафиксирован. Ритуал оставал¬ ся очень зыбким, структуры не существовало; тут и там, но чаще всего в Малой Азии вокруг миссионера, необяза¬ тельно ученика Иисуса, или «старца», иначе говоря, «пре¬ свитера» (греческое слово presbutos означает «древний, старый»), формировались местные церкви. Евреи уже рас¬ сеялись в виде «диаспоры», которая исчезнет не скоро, а власти проявляли тенденцию рассматривать христиан как инакомыслящих иудеев. Впрочем, разграничение между иудаизмом и христианством было тогда не очень отчетли¬ вым, и такие апостолы, как святой Павел, энергично боро¬ лись с идеей иудейства, которую по-прежнему поддержи¬ вал святой Петр, утверждавший даже, что нельзя сделать¬ ся христианином, если ты до того не был иудеем. Все это являет такую путаницу, какой еще не знавало человечество. В результате разные люди истолковывали христиан¬ скую благую весть очень по-разному. В результате даже в пределах того, что начали называть христианским населе¬ нием, возникло множество сект, которые по мере органи¬ зации становились отдельными группами, иногда не имев¬ шими прямых связей с другими. Первое следствие — это географическая разбросанность. Второе, не менее важное, состояло в том, что благую весть комментировали, обра¬ батывали и в конечно^ счете искажали самыми разными способами. Это продолжалось несколько веков, в течение которых после официального признания Константином христианской религии, а потом после Миланского эдикта, сделавшего ее государственной религией империи, тех, чьи
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 165 взгляды не совпадали со взглядами Рима, начали рассмат¬ ривать как уклонистов и еретиков. Инквизиции еще не было, но зародыши преследования уже появлялись. Они нашли благоприятную почву для развития. Среди разных течений мысли, которые все или обра¬ щались к прежним представлениям, происходящим из так называемых языческих религий, или откровенно заимст¬ вовали философские идеи, значительное место заняли сис¬ темы гностиков. То, что сегодня называют гностицизмом, от греческого слова gnosis, означающего «познание», — результат встре¬ чи, порой бурной, трех основных традиций: христианства, разумеется, зороастрийского маздеизма и греческой фи¬ лософии последователей платонизма или неоплатонизма. Сам по себе гностицизм — не религия и еще в меньшей степени монолитный блок: можно перечислить от шести¬ десяти до восьмидесяти школ, причислявших себя к этому течению мысли. Конечно, между этими школами сущест¬ вуют различия в методах и деталях, но для всех характер¬ но идейное направление, делающее из них совершенно особую систему. Тенденция, утвердившаяся здесь, — отказ приписывать Богу создание материального мира, который является пер¬ вопричиной существования Зла. То есть гностики были христианами, которые вспомнили наставления греческих философов и, поскольку Бог может быть только совер¬ шенным, отсекли Зло от божественного творения. Они предположили, что между нематериальным миром, оби¬ талищем и царством доброго Бога — стало быть, напоми¬ нающим мир архетипов Платона, — и материальным, ощу¬ тимым миром, несовершенным творением Сатаны, есть еще один или несколько миров. Этот промежуточный мир был населен полубогами, которых они называли зонами: это были существа, причастные одновременно к божест-
166 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ венной и к человеческой природе. Так вот, Иисус был одним из таких эонов, что очевидно является еретигеским утвер¬ ждением; но в те времена ожесточенно спорили, был ли Иисус человеком, возведенным в ранг бога, или вопло¬ щенным богом, и официального ответа на этот вопрос еще не поступило. Позиция гностиков прежде всего синтетична: они отка¬ зывались признавать пропасть между евангельской доб¬ рой вестью и гуманистической мыслью греческих филосо¬ фов и утверждали, что человеческий дух эволюционирует непрерывно. Они выражали сильное недоверие библей¬ ским книгам Ветхого Завета, целиком или частично от¬ вергая его. В плане внешней стороны религии наблюда¬ лось большое разнообразие практик. Некоторые секты ре¬ комендовали самый суровый аскетизм, чтобы достичь полного очищения бытия. Другие, наоборот, исходя из утверждения, что плоть — творение сатанинское, желали некоторым образом сжегъ ее, доведя до предела ее воз¬ можностей, чтобы полностью уничтожить. Последняя кон¬ цепция породила целый ряд более или менее магических практик сексуального характера, доходивших до разврата, что больше всего возмущало современников, не понимав¬ ших точного смысла этих занятий. Действительно, эта ка¬ тегория гностиков зашла в этой сфере очень далеко, но под внешней распущенностью скрывались глубинные мо¬ тивации, оправдывавшие ее. Во всяком случае, это была революция, позволившая освободить мысль от истории, как прежде понимали по¬ следнюю — от ветхозаветной истории, воспринимаемой как наследие исключительно еврейского народа и поэто¬ му вызывавшей подозрения в подлогах или искажении, и, наконец, от холодной греческой космологии, претендовав¬ шей на научное объяснение мира. Эта форма мышления, столь разнообразная в своих проявлениях, распространи-
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 167 лась по всему Ближнему Востоку и прочно воцарилась в Александрии, которая была настоящей ее столицей, так же как в Вавилоне и большинстве крупных городов. Гно¬ стические общины объединяли ученых и эрудитов, кото¬ рые были настоящей интеллектуальной элитой того вре¬ мени. Отсюда эта смесь магии, философии и символиче¬ ской мифологии, которую встречают во всех доктринах, причисляющих себя к гностическим. Гностические тенденции вскоре отразились и на дру¬ гих философских школах, как на неоплатониках, так и на пифагорейцах, не принадлежавших к христианскому ми¬ ру. Но под их влияние подпали и христианские церкви, вследствие чего сформировались группы, которые можно назвать еретическими, будь то даже новациане Северной Африки, требовавшие от своих священников абсолютной чистоты и полного отрешения от земных уз вплоть до не¬ мыслимого развоплощения. Богословы того времени, ко¬ торых назовут «отцами церкви», начали резко реагировать на это, и вскоре дуализм стал рассматриваться не иначе как ересь в числе прочих, но как ересь главная и непрости¬ тельная. Именно разновидность гностицизма, манихейство, пред¬ ставляет собой наиболее совершенный пример дуалисти¬ ческой ереси, ставшей настоящей религией со специфиче¬ скими ритуалами и догмами. Это название приобрело из¬ вестность, и в конечном счете так стали называть все, что исходит из фундаментального противостояния двух на¬ чал: например, о детективном фильме или классическом вестерне нередко приходится слышать, что сюжет этого произведения манихейский, хоть оно не имеет никакого отношения ни к религии, ни к метафизике и повествует только о борьбе добросердечного поборника справедливо¬ сти с ужасным извергом, стоящим вне закона. В конце кон¬ цов этот термин стали применять ко всему, что расколото,
168 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ разделено, пусть даже самым примитивным образом, на две внешне различные категории. Названия «манихей» и «манихейство» происходят от имени иранца Мани, или Манеса, родившегося в 217 го¬ ду н. э. в одном городке Центральной Вавилонии. Он был сыном некоего Патека, а мать его звали Мариам. Оба они имели персидское происхождение и, по всей вероятности, принадлежали к знатному роду — Аршакидов, династии, которая тогда правила Ираном. Известно, что его отец, официально исповедуя маздеистскую религию, пребывал, как говорится, «в духовном поиске». Он примкнул к гно¬ стической секте. Итак, Мани вырос в среде, которую вол¬ новали духовные проблемы, и, во всяком случае, испытал влияние гностицизма. Биография Мани достаточно запутана, потому что в ней смешаны элементы предания и реальные факты его жизни. В двенадцать лет он получил божью весть. Ему якобы явился в видении ангел, посланный «Царем Рая Света» и сказавший ему: «Оставь этих людей (из гности¬ ческой секты). Ты принадлежишь не им. Ты предназначен исправлять нравы, но ты слишком юн, и время еще не пришло». Через двенадцать лет ангел якобы передал ему второе послание: «Теперь время пришло. Изложи и про¬ возгласи во всеуслышанье свое учение». Это предпола¬ гает, что в течение этих двенадцати лет тот погрузился в изучение религии или теологии. Тогда он совершил по¬ ездку в Индию, а по возвращении из нее направился ко двору Шапура из династии Сасанидов, только что сменив¬ шей на персидском троне династию Аршакидов. Похоже, Мани был очень хорошо принят при этом дворе, где было много образованных людей, потому что нашел последова¬ телей в окружении царя и получил разрешение пропове¬ довать свою доктрину как сочтет нужным и где захочет. Рассказывают даже, что он обратил царя Шапура, и легенда
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 169 добавляет, что Мани увлек царя на небо, где оба некото¬ рое время висели в воздухе. Как бы то ни было, с 242 по 273 год Мани ходил по Персидской империи, которая еще была проникнута ста¬ рой маздеистской религией, и находил, похоже, все боль¬ ше и больше последователей. Но в 273 году умер Шапур — Мани лишился своей главной опоры. Конечно, сын Ша- пура, Ормазд, также покровительствовал пророку, но он процарствовал всего год, а на смену ему пришел его брат Бахрам, полностью преданный маздеистской религии и не желавший терпеть, чтобы в его царстве проповедовали ка¬ кую-то другую религию. Маги, очевидно ненавидевшие Мани, воспользовались этим, чтобы добиться его осуж¬ дения. Заключенный в тюрьму и прикованный к стене ка¬ меры, Мани в 277 году умер. После его смерти ученики продолжили его проповедь и разнесли ее по всему Средне¬ му Востоку. Они сумели создать подобие церкви, очень хорошо организованной, которая долго выдерживала на¬ падки противников — маздеистов или ортодоксальных христиан. Однако христианством это не было. Мани притязал на то, чтобы основать универсальную религию, попытавшись найти общий знаменатель всех существовавших великих религий. Его доктрина хорошо нам известна благодаря документам первостепенной важности, найденным в ки¬ тайском Туркестане и в Египте. Мани объявил себя преем¬ ником Будды, Зороастра и Иисуса. Если эти трое были пророками, говорившими соответственно для своих наро¬ дов, Мани обращался ко всем народам земли. Он также утверждал, что Будда, Зороастр и Иисус несли только неполное учение — каждый из них владел лишь частью истины и знания, полным же знанием владеет он, Мани, потому что он — последнее звено длинной цепи, послед¬ ний посланник Бога. И чтобы распространить это знание,
170 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Мани, в отличие от других пророков, довольствовавшихся обращением к своим ученикам, должен был сам записать то, что открыл ему Бог. Однако манихейство — не только гармоничный синтез маздеизма, буддизма и христианства: это еще и гнозис, по¬ тому что все основано на Знании. Нельзя обрести спасе¬ ние, не познав. Нельзя «умереть дураком». Вот «волшеб¬ ное слово» этой доктрины, претендующей на высокую ин¬ теллектуальность. К тому же единственная настоящая проблема, вместе с тем самая трудная для решения, — это проблема соединения божественной частицы, иначе го¬ воря — души, с телом, каковое представляет собой порож¬ дение земного мира, в свою очередь творения Демона и первопричины существования Зла. Так снова появляется понятие абсолютного дуализма. На самом деле учение Мани исходит из существования двух начал, которые не были порождены, которые вечны и равноценны, — Добра и Зла, чьи простейшие образы — Свет и Тьма. Но за этими словами вырисовывается на¬ много более прямое утверждение: Бог есть Добро, а Мате¬ рия — Зло. TÿT-то и начинаются трудности. По видимости все про¬ сто. Так вот, если внимательнее взглянуть на святого Авгу¬ стина, который долго был манихеем, прежде чем обра¬ титься и вступить с манихейством в борьбу, дело обстоит несколько иначе. В своем трактате «Против Фауста» он приводит воображаемый диалог между ним и манихеем Фаустом Милевским. И в этом диалоге Фауст утверждает, что в учении Мани есть только один бог: «Это правда, что мы знаем два начала, но только одно из них мы назы¬ ваем Богом; второе мы именуем гиле, или материей, или, как чаще всего говорят, Демоном. Так вот, заявляя, что тем самым мы вводим двух богов, вы также заявляете, что врач, рассуждающий о здоровье и болезни, вводит два
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 171 „здоровья“, или философ, говорящий о добре и зле, изо¬ билии и бедности, утверждает, что существует два „блага“ и два„изобилия“». Эта речь замысловата, но в ней несколько раз утвер¬ ждается, что манихеи, признавая существование двух не- сотворенных начал, верят в существование единственного Бога. Весь вопрос в терминологии, а противники мани¬ хейства не всегда хорошо понимали эту терминологию, что можно сказать также о позднейших инквизиторах и богословах — противниках катаров. На самом деле идея существования единственного Бога не исключает существования двух несотворенных начал. Зло, оно же Демон, оно же материя, — это в действитель¬ ности утверждение, противоположное Добру, нечто вроде Небытия, противопоставленного Бытию. Два этих начала содержатся в единственном Боге, но это только начала, а не божества. И к тому же Зло не более чем отрицание Добра или, скорее (это утверждение вновь появится в ка- таризме), Зло есть отсутствие Добра. Трудность состоит в том, чтобы узнать, почему Бог иногда может отсутство¬ вать. Но в этой формулировке нет ничего, что могло бы шокировать ортодоксального христианина, давно привык¬ шего слышать о муках ада, то есть абсолютного Зла, в которых навеки отсутствует Бог, то есть абсолютное Доб¬ ро. Опасность состоит в том, что в этом направлении мож¬ но зайти очень далеко и не без оснований, если следовать манихейской логике, заявить, что Бог может намеренно держаться в отдалении от чего-то и своим отсутствием провоцировать Зло. По сути такова позиция святого Авгу¬ стина, которую позже в обостренной форме переймут Кальвин и Янсений. Разумеется, это манихейское учение не могло переда¬ ваться в таком виде: некоторые вещи здесь могли бы по¬ нять только философы. Его надо было распространять в
172 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ виде образных историй и придать мифу такую форму, ка¬ кую способен постичь средний ум. Поэтому манихейство выражалось через посредство элементов, имевших мифо¬ логическую внешность. Если Добро и Зло — два противо¬ положных начала, они не могут жить вместе и, значит, находятся в областях, отделенных друг от друга. Видимо, поэтому Добро поместили на севере, или сверху, а Зло — на юге, снизу. Это всего лишь заимствование традицион¬ ного изображения небесного рая и подземного ада. Но такая локализация, несмотря на всю ее символич¬ ность, приобретает странный смысл, которого определен¬ но не предвидел Мани и к которому вернулись идеологи, вдохновляемые целями, далекими от чистого богословия. На самом деле Мани и его ученики утверждали, что «Отец Величия», «Царь Рая Света» обитает на севере, наверху. Что касается «Князя Тьмы», то он — на юге, внизу. Экзе¬ геты XX века, вдохновляемые расистскими теориями и ослепленные северной мифологией со всеми ее соответст¬ виями белизны и чистоты, не преминули обратиться к ма- нихейским сюжетам, особенно рассуждая о катарах и по¬ иске Грааля. Может быть, «северяне», спешившие (и все еще спешащие) в высокогорную долину Арьежа, на Мон- сегюр и в Разе, — манихеи? Символы опасны, когда они могут быть истолкованы на основании спорных и недоказанных критериев. Строго в мифологическом отношении автор манихейской доктри¬ ны не имел в виду ничего другого, кроме как конкретизи¬ ровать удаленность противоположностей друг от друга с помощью пространственных образов. Север манил своей таинственностью: почему бы не поместить там «Верхнее царство»? Все зависит öt социально-культурного контек¬ ста. Так, кельты, всегда обращавшие лицо к восходящему солнцу, считали север зловещей стороной, потому что он находился слева, но это не мешало им утверждать, что
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 173 друидизм и высшее знание пришли «с островов, располо¬ женных на севере мира». Размещение обиталища Высше¬ го знания на севере — общее место. И разумеется, для «северян», о которых шла речь, Юг может быть только царством Сатаны — семитов и чернокожих. Наверху, в та¬ инственном «царстве Туле», нас ждет Бог, каким бы он ни был; он окружен когортой эонов, находящихся под коман¬ дой архонтов. Тут заметны черты воинства, в котором нет ничего небесного, но которое заимствует свой «порядок» у этой чистой и совершенной организации. Внизу, во влаж¬ ном зное Юга, вокруг Князя Тьмы мечутся демоны, со¬ вершая беспорядочное — порядка здесь быть не может, потому что Зло есть отрицание того, что происходит на¬ верху, — и непрестанное движение, во время которого они бесконечно убивают друг друга и возрождаются. Сам по себе этот миф — совершенно связный. Но все это выливается в космогонию. В этой беспоря¬ дочной суете и в момент, определенный Временем, Князь Тьмы внезапно замечает мир Света. Может быть, он сам происходит из этого мира Света и испытывает по нему некоторую ностальгию, как Сатана в описании Виктора Гюго, одного из поэтов, который, несомненно, был вели¬ чайшим манихеем из всех? Это видение разжигает в нем желание завоевать этот мир, неизвестный или забытый, но во всяком случае чудесный и способный вызвать толь¬ ко вожделение. Итак, Князь Тьмы бросает свои полчища демонов на штурм царства Света. Отец Величия захвачен этим нападением врасплох. Чтобы защититься, он эманирует из себя первую форму — «Матерь Жизни», которая в свою очередь эманирует «Пер¬ вочеловека» — Ахурамазду маздеистов. Союзники этого первичного человека — пять стихий: Воздух, Огонь, Свет, Вода и Ветер. Ахурамазда отчаянно пытается отразить на¬ тиск демонов, но он побежден и вместе с пятью стихиями
174 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ поглощен нижним Мраком. Таким образом частица боже¬ ственной природы попадает в плен к Материи. Можно от¬ метить поразительные аналогии между этим манихейским мифом и германо-скандинавской мифологией, особенно в описании угрозы со стороны гигантов, всегда готовых броситься на крепость Асгард, где обитают боги, а также великой эсхатологической битвы, которая называется Раг- нарек, или Сумерки богов. Однако не все потеряно. Теперь Первочеловек обраща¬ ет к Богу молитву, повторив ее семь раз — символическое число временного цикла. В этой молитве он умоляет Выс¬ шее существо освободить его. Тогда «Царь Рая Света» порождает множество созданий, последнее из которых, «Живой Дух», спускается вниз в обществе «Матери Жиз¬ ни». Здесь заметно влияние христианства: Высшее суще¬ ство посылает некоторым образом «Святой Дух» в обще¬ стве Девы Марии. Живой Дух протягивает Первочеловеку руку, чтобы вытащить его из царства Мрака. Тем самым объясняется и оправдывается знаменитое «рукопожатие» манихеев, символически означающее их причастность к избранным. Итак, Первочеловек спасен. Он снова вознесен в верх¬ нее царство. Но в нижнем царстве ему пришлось оставить пять стихий, то есть некоторым образом свою душу. Эта субстанция, проистекающая из Добра, сама по себе светлая, осквернена контактом, который она поддержи¬ вает с Материей. Значит, нужно организовать мир так, что¬ бы однажды вернуть эту оскверненную «душу», очистить ее и вновь вознести в царство Света. Поэтому Высшее существо делит материю, которая смешана с божественной субстанцией. Из части, не оск¬ верненной Мраком, оно создаст Солнце и Луну. Этим, кстати, объясняется особый культ Солнца и Луны у мани¬ хеев: эти два светила считались сопричастными природе
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 175 Бога. Из другой части, оскверненной, но не целиком, поя¬ вятся звезды. Наконец, третья часть, полностью загряз¬ ненная Злом, послужит для создания растений и живот¬ ных. Наконец, в наказание демонам за нападение и за не¬ честие из их кожи, плоти, костей и экскрементов будет сделана земля, горы и воды. Следовательно, демонам грозит опасность навсегда по¬ терять всякий след светлой субстанции, и, не желая по¬ гружаться в вечную тьму после того, как видели царство Света, они соединяют всю световую энергию, какая у них осталась, в двух новых существах, которые они создают: в Адаме и Еве. Так объясняется возникновение человече¬ ства: люди — это остаток световой энергии, собранный и соединенный демонами. Но человеческая дуща, та боже¬ ственная искра, которая все еще остается, настолько пора¬ бощена материей, что уже не сознает своего божественно¬ го происхождения. Ее естественное состояние — вечное невежество. Она лишена знания. Но надежда на спасение остается: человечеству будет дана возможность избавле¬ ния. Знание будет ему даровано посланниками Высшего существа, то есть пророками, самые важные из которых — Ахурамазда и трансцендентный Иисус манихеев, называе¬ мый ими «Иисус Сияющий». А в конце времен произой¬ дет окончательная победа Бога Света над миром Материи, который будет уничтожен гигантским пожаром. Здесь можно отметить другую аналогию с германо-скандинав¬ ской традицией. Это видение Мани не лишено ни мощи, ни величия. Это мифология, пытающаяся рационально объяснить су¬ ществование видимого мира и присутствие Зла. Чтобы сде¬ лать это, Мани не все измыслил сам: чем бы ни было его «видение» в реальности, он многое заимствовал из тради¬ ционных представлений, которые были ему доступны, из мифологии, разумеется добавив к этому маздеистские
176 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ структуры. Эти традиционные представления, очевидно, следует искать не у германцев, несмотря на поразитель¬ ные аналогии, которые можно отметить. Более вероятно, что он нашел их в самом Иране и в ближайшей окрестно¬ сти, в зоне влияния скифов. После работ Жоржа Дюмези- ля стали известны тесные связи между мифологическими рассказами скифских народов и преданиями германцев и кельтов. Подробно проанализировав манихейскую космо¬ гонию, находишь любопытные сближения, особенно с ле¬ гендой о Граале и более всего в изложении немца Вольф¬ рама фон Эшенбаха. Видение Грааля здесь германо-иран¬ ское. На самом деле оно манихейское, и некоторые немцы, искавшие Грааль в Монсегюре или в краю катаров, имели для этого основания. Ведь очевидно, что катары — наследники манихеев. Это также значит, что катаризм скорей является отдель¬ ной религией, чем христианской ересью. Тогда при чем тут христианское богословие? Признание Иисуса одним из по¬ сланников Бога Света не соответствует в точности пред¬ ставлению о единственном Сыне Божьем, который явился спасти человечество, пожертвовав собой. И что в мани¬ хействе бросается в глаза — это тенденция к полному отре¬ чению от материи, поскольку она есть Зло, иногда заходя¬ щему очень далеко, вплоть до худших извращений. Аске¬ тизм можно довести до крайности, коль скоро в идеале телесную оболочку, в которую мы заключены, надо как можно скорее уничтожить; эта идея прямо подталкивает к самоубийству. Но Мани никогда не поощрял самоубий¬ ство, равно как и катары. Тем не менее двойственность сохранялась: эта тенденция проявлялась постоянно в ис¬ тории манихейских сект и нашла завершение в знамени¬ той endura катаров конца XIII века. Имеют место и дальневосточные компоненты. Если верующему удастся вырваться из хватки внешнего мате-
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 177 риалыюго мира и соблюсти правила морали, его душа по¬ сле смерти совершит триумфальное восхождение и попадет в царство Света, представляющее собой настоящую нирва¬ ну. В принципе это спасение может проистекать через по¬ средство некоего внутреннего просветления, которое по¬ зволит нам убедиться в двойственности нашей натуры. Здесь ощутимо буддийское влияние, но в отличие от вос¬ точной доктрины, которая делает акцент на чистом про¬ светлении, имеющем чувственную натуру, подталкиваю¬ щем к аскетизму, манихейская доктрина рассматривает просветление с более интеллектуальной точки зрения: это познание, гнозис. В сущности Мани связан с гностическим направлением. Тем самым манихейская мораль, предлагаемая сущест¬ вам для возвращения изначальной чистоты, становится моралью недеяния, что также не лишено двусмысленно¬ сти. Итак, внешний мир — творение Демона, и все дейст¬ вия по преобразованию этого мира, в какой бы форме они ни производились, — содействие Богу Зла. Пойдем даль¬ ше: всякое материальное улучшение, всякий культурный прогресс, всякое научное открытие, всякая новая техни¬ ка — все это способствует возрастанию силы Бога Зла и продлению существования того, что создал он. При такой постановке вопроса строгое соблюдение манихейской мо¬ рали привело бы к отказу от жизни, к вымиранию вида. Однако непохоже, чтобы манихеи когда-либо ратовали за эти крайние решения. Впрочем, они проводили различия между адептами своего учения. С одной стороны, были «чистые», «избран¬ ные», а с другой — «слушатели», или простые верующие. Первые были обязаны практиковать строгий, непримири¬ мый аскетизм, но вторые жили в миру, как и прочие люди, вступали в брак, работали и участвовали в жизни социаль¬ ной группы, к которой принадлежали. Их особым долгом
J 76 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ было содействовать во всем «избранным», чтобы те могли существовать. Тем самым «избранные» лишались возмож¬ ности грешить. Это может шокировать, и в этом есть опре¬ деленная тенденция к эксплуатации человека человеком. Но такую систему в большей или меньшей мере практико¬ вали все религии: «Трудитесь, старайтесь, кормите нас, ибо тем самым мы сможем молиться за вас». Точно так же поступают буддийские бонзы и нищенствующие монахи. Впрочем, простые верующие манихеи, похоже, вполне принимали эту иерархическую систему. В полной мере мы обнаружим ее и в катаризме: только совершенные обязаны соблюдать строжайший аскетизм, а верующие, живущие в миру обычной жизнью, обеспечивают их существование. Разумеется, только «чистые» могли претендовать на то, что после смерти попадут в царство Света. Но надежда сохранялась и у других, потому что, согласно учению Ма¬ ни, верующие после смерти перевоплощаются, и это про¬ должается до тех пор, пока они в очередной жизни не ста¬ нут «чистыми» сами. Зато если они вели жизнь, полно¬ стью подчиненную Материи, они рискуют после смерти переродиться в облике животного. Все это мы встретим и в катаризме. Манихейский культ, как и маздеистский, от которого он происходил, сводился к простейшему внешнему выра¬ жению. Похоже, манихейская религия обходилась без та¬ инств в том смысле, в каком их понимает религия христи¬ анская. Единственным обрядом, который можно уподо¬ бить таинству, был обряд рукоположения в момент, когда «верующий» вступал в число «избранных». Посредством этого жеста, аналогичного христианской конфирмации, «верующий» принимал в себя Дух. Конечно же, это обряд можно узнать в consolamentum катаров. В остальном культ состоял из песнопений, молитв, про¬ поведей, предназначенных для укрепления веры верую-
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 170 щих и обращения неверующих, и постов, порой очень строгих и продолжавшихся иногда до месяца. Были также публичные исповеди: верующих — «избранным», «из¬ бранных» — друг другу и общая исповедь всей общины по случаю праздника Бемы. Название этого праздника озна¬ чает «кафедра, престол» и намекает на символический престол, с которого Мани распространял свое учение. По¬ этому церемонию проводили перед высоким помостом, где якобы находился пророк. Другая церемония, сопровож¬ даемая песнями и молитвами, проводилась в память стра¬ стей Мани и его вознесения в царство Света. Вопрос о манихейских храмах все еще остается спор¬ ным. Аутентичных храмов манихейской религии не обна¬ ружено. По свидетельству святого Августина, имевшего больше прав говорить об! этом, чем кто-либо другой, у манихеев были места для собраний, а также храмы. Таким образом, он проводит различие между теми и другими. Предполагают, что манихейские храмы были очень про¬ стыми постройками без всякой отделки. Идея, которая, видимо, преобладала, заключалась в том, что строгость стиля может позволить войти в непосредственный кон¬ такт с духом Света. Поэтому позволительно думать, что эти храмы прежде всего были местами — аналогичными друидическим святилищам на открытом воздухе, — вы¬ бранными на основе определенных критериев, которые остаются очень загадочными, но были связаны со светом, а значит, с солнцем. Вот почему можно говорить о «соляр¬ ных храмах» и утверждать, что Монсепор когда-то был если не храмом, то, по крайней мере, солярным местом: известно, что ориентация крепости на восток в течение всего года указывает через Пеш-де-Бюгараш на среднюю точку восхода солнца. Согласно манихейскому мифу, Солнце — это остаток духовной субстанции, не загрязненный злом во время пле-
180 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА катаров нения Ахурамазды материей. Но к тому же солнце, как и в митраизме. является самым совершенным символом ду¬ ховного Света, в точности как крест у христиан. Не забу¬ дем, что крест, который мы обнаружим в Окситании как наследие галльского народа вольков-тектосагов, — очень древний символ солярного происхождения, так же как сва¬ стика и как кельтский трискель. Манихеи всегда моли¬ лись, повернувшись лицом к солнцу, и понятно, почему так стараются связать катарский культ и «культ» Грааля (описанного Кретьеном де Труа как ваза, испускающая чу¬ десный свет) с древним культом Солнца, которое рассмат¬ ривалось одновременно как символ духовного Света и как видимое проявление Божественного. Итак, манихейство выглядит учением, отмеченным вы¬ сокой духовностью, попыткой дать связное объяснение миру, ставшему добычей противоречий и Зла. Можно утверждать, что это совершенно самостоятельная, специ¬ фическая религия. Но, как ни странно, в разные времена на манихейство обрушивались самые жестокие гонения. Диоклетиан в 297 году призвал бороться с манихеями, ко¬ торые начали распространяться в Италии, Галлии и Испа¬ нии. В 389 году Феодосий велел осуждать их на смерть. В качестве организованной религии манихейство нахо¬ дилось при смерти. Христианские ортодоксы нанесли ему последние удары. Но на самом деле ни одна религия не исчезает. Ее идеи уходят в тень и иногда появляются вновь в другом изложении. И поскольку проблема существова¬ ния Зла все еще остается актуальной, в тот или иной день манихейские решения вновь выходят на поверхность.
Глава IV БОГОМИЛЫ В период, который называют то концом Древнего мира, то Ранним средневековьем, во всем христианском мире и окрестных регионах появилось множество самых различ¬ ных сект. Сохранившаяся дуалистическая теория часто проявлялась в форме сект — наряду с догмами, унаследо¬ ванными от всех возможных традиций. Так называемые варварские нашествия и смешения народов способствова¬ ли появлению этого вида синкретических систем: в мире, пребывающем в полной нестабильности и все время ис¬ пытывающем перемены, очень трудно ссылаться на ка¬ кие-то надежные, общепризнанные ценности. И однако люди отчаянно искали эти ценности, пытаясь найти ответ на тревожные вопросы, которые задавал себе мир. Христианская церковь явно казалась наиболее способ¬ ной обеспечить этот всеобщий характер ценностей. Но церковь тоже искала себя. Догма, которую она пропове¬ довала, оставалась еще очень хрупкой и к тому же была результатом компромисса, достигнутого между велики¬ ми богословами того времени, каждый из которых имел свой взгляд на вещи и расценивал евангельскую благую весть по-своему. Разобраться во всем этом было непросто. Только по отношению к тем, кого называли еретиками, Церковь обретала определенное единство: прежде всего — для борьбы с материальной угрозой (Церковь начала
182 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ превращаться в светский институт, и в игру вступили ма¬ териальные интересы), потом — чтобы прояснить доктри¬ ну, которая выглядела запутанной и не имела неколеби¬ мых основ. Но противники Церкви были многочисленными, пре¬ жде всего внутри самой же Церкви, которую они часто обвиняли в духовном и моральном разложении. Против¬ ники Церкви как института претендовали, как водится, на роль реформаторов и защитников истины. И чтобы доказать, что они защищают истину, они при изложении своих концепций опирались на все, что могли найти в священных текстах, философских системах, нравоучи¬ тельных трактатах. Так, явился некий Присциллиан, умер¬ ший в 385 году. Это был набожный испанец, пропове¬ довавший аскетическую монашескую жизнь по примеру отшельников: этот образ жизни был позаимствован на Востоке и начал распространяться. У Присциллиана было свое толкование всего, и он произвел собственный синтез, включив в принятую им христианскую догму интересы, похожие на языческие и свойственные, в частности, древ¬ нему друидизму. Но, в отличие от кельтов, он верил в то, что в мире присутствует два противоположных начала — добра и зла, и его учение, за некоторое время нашедшее сторонников, в конечном счете обернулось дуализмом. Около 660 года армянин по имени Константин основал в своей стране, подверженной различным культурным и религиозным конфликтам, новую секту, отличавшуюся особым преклонением перед апостолом Павлом. Ее члены станут называться павликианами и более века будут пред¬ ставлять собой группу свирепых воинов, против которых Византии придется бороться в то же время, когда она будет защищаться от арабов. К концу VIII века ее миссио¬ неры, очень активные, достигнут Болгарии, и по самый XII век эта секта сохранит на Балканах сильное влияние.
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 183 Доктрина павликиан известна плохо, потому что они избегали рассказывать о ней непосвященным и даже внеш¬ не сообразовывались с культами и уставами Христианской церкви, чтобы сбить с толку противников и избежать пре¬ следований. Но известно, что эта доктрина была основана на вере в два антагонистических начала. По мнению пав¬ ликиан, мир и живых существ сотворил Демиург, то есть Князь Тьмы. Они напрочь отвергали Ветхий Завет и счи¬ тали евхаристию жестом, лишенным смысла. Для них крест, хоть в качестве орудия мучительной казни Иисуса, хоть в качестве солярного символа, не представлял особой ценности. Несмотря на все это, они пытались сблизиться с христианством, хотя бы затем, чтобы «подорвать его из¬ нутри», а также чтобы разыскать в Писании аргументы в поддержку своих утверждений. Это был удобный способ обращать в свою веру, не уходя слишком далеко от Церк¬ ви, и прежде всего это позволяло создавать силу тем более действенную, что она скрывалась в тени. В результате пав- ликиане в начале VIII века стали достаточно многочис¬ ленными, чтобы влиять на политику царств, где они жи¬ ли. В верхнем течении Евфрата они даже основали коло¬ нию, которую долго удерживали вооруженной силой в стране, уже ставшей мусульманской. Когда в 878 году они были побеждены византийцами, значительное число их стало солдатами в императорских армиях, остальных же выслали на Балканы. Там-то павликиане и нашли терри¬ торию, подходящую для распространения дуалистической доктрины. Славяне начали селиться на Балканском полуострове с VI века, создавая там разрозненные и не связанные меж¬ ду собой колонии. Именно болгары объединили разные славянские поселения и дали стране, созданной таким об¬ разом к югу от Дуная, свое имя. В середине IX века мис¬ сионеры, посланные Римом, принялись проповедовать
1Ы МиНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОЕ Евангелие в Болгарии, находившейся на стадии славянско¬ го неоязычества. Но по откровенно политическим причи¬ нам патриарх Консгантинопольский, недовольный инте¬ ресом Рима к землям, которые он считал сферой своего влияния, послал туда собственных миссионеров. Возник¬ ло явно выраженное соперничество между христианами римского устава и христианами греческого устава (раско¬ ла еще не было) и ситуацией воспользовались секты с манихейскими тенденциями, в первую очередь павликиа- не. В ходе этого нового смешения традиций и под воздей¬ ствием разнородных влияний, исходящих из Византии, более или менее признанного убежища всех тогдашних еретиков, возникла новая секта — богомилов. Во второй четверти X века в Болгарии, в горном и не¬ доступном округе Македонии, сельский священник по имени Богомил начал проповедовать мелкой знати, низ¬ шему духовенству и крестьянам. Он призывал не к вос¬ станию против крупной знати и высшего духовенства, а напротив, к смирению и поиску ясности с помощью мона¬ шеской жизни - единственного средства найти утешение в этом низком мире, охваченном смутами и ставшем до¬ бычей сил Зла. Это было первым предписанием, которое решили соблюдать ученики этого священника, названные по имени своего учителя богомилами: свидетельства еди¬ нодушно утверждают, что в первое время богомилы были аскетами и отшельниками, одевались в простые одеж¬ ды, призывали к покорности и кротости, творили много¬ численные молитвы и предавались долгим медитациям. Они отвергали церковную пышность и все таинства, кото¬ рые считали бесполезными и чисто формальными, как и все культовые отправления, совершаемые напоказ. И прежде всего они были убежденными иконоборцами, что, впро¬ чем, в то время в Византии не у всех вызывало отторжение. В более мирском плане Богомил и его ученики выступали
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? против силы и богатства учрежденных государств: по их мнению, все это было только тщетой и ничтожеством. То что правдиво, скромно, смиренно, и есть Христос, но Хри¬ стос скорее символический, чем реальный, а ждать от этой земли он может только несправедливостей, гонений и слез. Учение богомилов представляется нам несколько за¬ путанным, потому что мы знаем его только от врагов, и те не всегда единодушны в пунктах, которые стараются опровергнуть. Однако можно утверждать, что в нем суще¬ ствовало две тенденции: к абсолютному и к умеренному дуализму. Согласно первой тенденции, Материя была творением Демона, а Дух — творением Бога. Значит, следовало от¬ вергнуть все, имеющее касательство к материи, практико¬ вать строгий аскетизм, воздерживаться от всяких поло¬ вых связей, не пить вина, не есть мяса и вести существова¬ ние, исполненное нужды и лишений. Что касается креста, богомилы отвергали его, потому что символизирует он только жестокость. Богомильские общины, склонные к этой тенденции, отказывались от всякой организации, ко¬ торая была бы земной, а значит, плохой, и не признавали никакой иерархии. Эта радикальная позиция окончатель¬ но ставила их в положение маргиналов и даже навлекала активные гонения, но последние надо было терпеть со смирением в подражание Христу, который считался при¬ мером и образцом. Для второй тенденции характерна более сложная сис¬ тема идей. Первоначально существовал некий духовный мир, над которым царствовал Бог. Троица существовала в нем, потому что Сын и Святой Дух не более чем образы Отца; эта означало отрицание официального догмата, за что болгарских богомилов стали называть «монархиана- ми». Но Сатана тоже был сыном Бога: он был даже стар¬ шим сыном и получил миссию заведовать делами небес
186 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ с помощью множества ангелов, ему подчиненных. Тут есть связь с христианскими преданиями, касающимися Люци¬ фера, которые можно также найти в некоторых версиях легенды о Граале. Так вот, Сатана из гордыни восстал и увлек за собой в мятеж часть ангелов. Но восстание Сата¬ ны и ангелов потерпело неудачу, и они были низвергнуты с небес; тогда-то, чтобы отомстить, они создали землю и второе небо — звездное. В этой концепции изначально существует только один Бог и в конечном счете лишь одно начало. Зло появилось только начиная с мятежа и привело к карикатурному соз¬ данию материи. Но от объяснения, погему Сатана восстал, миф воздерживается. Тут-то умеренные дуалисты посто¬ янно и сталкиваются с загадкой, которую неспособны раз¬ гадать. Очевидно, что радикальный дуализм, постулируя вечное сосуществование двух начал, напрочь устраняет проблемы такого рода. Но при такой постановке вопроса надежды на выход нет: мир всегда будет под пятой у Сата¬ ны, и всякая религиозная жизнь бесполезна. Однако внутри этого мира Сатана из земли и воды соз¬ дал человека. Он вдохнул в последнего свой дух, но по¬ просил Бога вдохнуть в только что созданное существо немного и своего духа, чтобы оно стало некой связью меж¬ ду ними. Миф очень странный: он не объясняет, почему для Сатаны так важно, чтобы человек был связью между ним и Богом, и, главное, почему Бог согласился на сделку. Можно отметить, что в скрытом виде этот миф можно найти в легенде о рождении и зачатии Мерлина, записан¬ ной в XII веке Робером де Вороном под влиянием клю- нийских монахов: Мерлин предстает там Первочеловеком, сыном беса и святой женщины, и использует силы обоих миров. Но как в случае Мерлина, который, будучи наде¬ лен «сатанинскими» силами, использует их во имя Добра, в богомильском мифе есть очень отчетливый намек на
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 187 возможность для человека благодаря дару, полученному от Бога, уничтожить злое начало и, следовательно, вер¬ нуться в прежнее состояние, предшествовавшее восстанию Сатаны. Оставлена надежда на спасение не только самому индивиду, но и всему творению, включая Сатану. Итак, возвращаемся к мифологическому богомильско¬ му рассказу: Бог согласился на предложение Сатаны, вло¬ жил частицу своего духа в Адама и то же сделал для Евы, после того как Сатана создал последнюю. Но Сатана, что¬ бы придать своему созданию больше веса, подбил Змея, то есть Сознание, убедить Еву вступить в половую связь с Адамом и зачать. В наказание Бог лишил Сатану божест¬ венного облика и отнял у него всякую возможность к со¬ творению. Но оставил ему полную возможность распоря¬ жаться миром, который тот уже создал. Здесь первородный грех истолковывается как плот¬ ский. Может быть, не случайно, если библейский текст гласит: «Адам познал Еву». Тут любопытная коннотация между Познанием в смысле знания или сознания и поло¬ вой связью. К тому же дерево с запретными плодами — это древо познания добра и зла, то есть, в символическом плане, познания разницы между двумя полами. Отсюда можно прийти к другим толкованиям первородного греха, которых богомилы не сделали: они довольствовались от¬ казом от половых отношений как от уловки Сатаны, по¬ зволившей ему продлить жизнь своему созданию. Отсюда запрет, наложенный на зачатие, по крайней мере для той категории верующих, которая достаточно созрела для это¬ го, достаточно сознательна, чтобы соблюдать целомудрие. Ведь у богомилов, как и у манихеев, было два вида адеп¬ тов. «Избранные», достигшие высшей стадии, должны бы¬ ли строго соблюдать все заповеди и читать молитвы — семь раз днем и пять ночью. Другие были простыми «верую¬ щими», еще не сумевшими преодолеть в себе искушений,
188 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ которые поддерживал в них Сатана, поскольку присутст¬ вовал в их духе. Но «верующие» имели возможность стать «чистыми». Это происходило в ходе церемонии, имевшей свой экви¬ валент у катаров и похожей на церемонию рукоположе¬ ния у манихеев. Это было нечто вроде крещения Святым Духом, которое богомилы формально противопоставляли христианскому крещению, считая последнее бесполезным. Это «таинство», если можно так сказать, вероятно, пред¬ полагало длительную подготовку или инициацию. Новый «избранный» должен был исповедаться, провести некоторое время в молитвах и медитациях, соблюдая при этом пост. После этого в присутствии собрания «избранных» и «ве¬ рующих» он получал окончательное посвящение, вклю¬ чавшее его в категорию «избранных». Похоже, эта цере¬ мония сводилась к тому, что новому «избранному» возла¬ гали на голову Евангелие и читали «Отче наш», в то время как участники собрания пели гимны, держась за руки. К этой метафизической мифологии добавлялась вера в перевоплощение. В текстах, касающихся богомилов, от¬ крыто об этом не сказано, но без такой веры, как и у мани¬ хеев, обойтись было нельзя, потому что она решала про¬ блему «верующих», которые неминуемо были бы осужде¬ ны, если бы не имели возможности перевоплотиться и тем самым очистить свое божественное духовное начало от всякой жизненной материальности. Некоторые богомиль¬ ские секты, исповедовавшие радикальный дуализм, отри¬ цали воскрешение плоти и Страшный Суд. Но богомилы, похоже, признавали переселение душ — не для «чистых», которые освободились окончательно, но для «верующих», которые должны были некоторым образом пройти свое чистилище в последующих земных жизнях. Правда, дог¬ мат о перевоплощении противоречит христианскому дог¬ мату о воскрешении и Страшном Суде.
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ Богомилы довольно долго оставались в Болгарии и в ближайших окрестностях Константинополя — как на зем¬ лях, подчиненных империи, так и на землях, завоеванных мусульманами. Их изгоняли и преследовали, особенно христиане. Но просачиваться через Балканы в западном направлении они стали преимущественно после 1140 года, когда император Мануил Комнин принял энергичные ме¬ ры против них и их влияния в городе. Тогда их в большом количестве можно было встретить на землях, ныне со¬ ставляющих Югославию, на далматийском берегу и в Се¬ верной Италии. Скоро они проникли в итальянские горо¬ да, добрались до Окситании и Северной Франции. Один документ, копия которого сохранилась в книгах записей каркассонской инквизиции, упоминает «секрет еретиков Конкореццо, привезенный из Болгарии епископом Наза- рием». Ведь в Средние века на Западе говорили не «бого¬ милы», а «болгары» или «бугры» — их называли так по стране, где богомилы дольше всего проживали. Добрались ли богомилы до Монсегюра и появился ли катаризм благодаря им? Есть искушение усмотреть пря¬ мую преемственность между богомилами и катарами: точ¬ ки соприкосновения их доктрин более чем очевидны, те и другие — дуалисты. К тому же название «Бюгараш» в Разе достаточно свидетельствует если не о реальном при¬ сутствии болгарских богомилов в этой местности, то по меньшей мере о связи между болгарской и альбигойской ересями. Притом в Окситании нашли некоторые изобра¬ жения, однозначно напоминающие произведения бого¬ мильского искусства, хотя бы знаменитые дискообразные кресты. В Окситании насчитывается немало таких крестов. Есть они и в Болгарии. Но они есть и в Швеции — стране происхождения вестготов. Что бы то ни было заключить о происхождении этих каменных крестов трудно. Известно, что богомилы отка-
190 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ зывались почитать тот крест, который им навязывали римляне. Для них крест был не орудием мучительной каз¬ ни Иисуса, а солярным символом или же геометрическим изображением человека-Иисуса, где концы креста соот¬ ветствуют голове, двум рукам и ногам. Таким образом, это живой Христос, а не бог, умерший на орудии казни для представителей самых низших классов общества. Они, как позже катары, могли представлять Иисуса только живым человеком с распростертыми руками или с изображением солнца вместо головы, отчего все приобретало совсем дру¬ гое значение. Когда же богомилы и катары использовали латинский крест, они никогда не изображали на нем тело Иисуса, находя в таком изображении нечто оскорбитель¬ ное и низкое. Позже так же станут поступать протестанты. У катаров иногда будет использоваться и розетка, симво¬ лизируя солярного Христа. Не отрицая возможного богомильского влияния на форму некоторых крестов, найденных в Окситании, надо все-таки отметить, что эти кресты обычны на всей терри¬ тории, которая зависела от графов Тулузских. На каком основании во что бы то ни стало усматривать в них ка¬ тарскую или богомильскую символику? Крест с четырь¬ мя ветвями, вписанный в круг, входит в состав герба гра¬ фов Тулузских, и символ это очень древний — он возник задолго до эпохи катаров. Проблемой этих крестов зани¬ мались многие экзегеты. На эти кресты извергли потоки слов «эзотерики» и «герметисты» всех мастей. Конечно, эти кресты интригуют. Но если проявить любознатель¬ ность и посмотреть, например, в Кабинете медалей На¬ циональной библиотеки в Париже на галльские монеты народа вольков-тектосагов, населявшего Лангедок в эпо¬ ху Цезаря, на большой части этих монет можно уви¬ деть знаменитый крест с четырьмя ветвями, вписанный в круг, — таинственный дискообразный крест. В тулузской
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 191 Окситании этот крест — несомненно кельтский, об этом убедительно говорят данные археологии и нумизматики. Он не имеет никакого отношения ни к богомилам, ни к катарам, если не считать, что принадлежит одновременно к сфере болгарской и окситанской культур. А также, не забудем, к сфере шведской культуры, откуда произошли вестготы. Тем не менее было бы немыслимо отрицать контакты между богомилами и будущими катарами. Их доктрины слишком близки. И некоторые изобразительные памят¬ ники, кроме крестов, показывают, как обращает внимание Рене Нелли, «что между богомилами и катарами в плане изобразительной символики были такие же контакты, как в плане религиозном и философском. Мы, естественно, не утверждаем, что эти сюжеты изобрели богомилы, но счи¬ таем, что катары позаимствовали эти темы у них»1. При¬ чина этого, похоже, понятна. Во всяком случае, богомильство по своей сути пред¬ ставляет собой оригинальное смешение, с одной стороны, серьезной попытки реализовать в этом мире предписания реформированной христианской морали, с другой — дуа¬ лизма, сначала вошедшего в повседневность, прежде чем стать догмой. «Богомильство очень родственно этому не¬ обыкновенному еретическому течению на Западе и внесло в него дуализм. Но богомилы и катары не абсолютно иден¬ тичны. Запад никоим образом, в том числе и в отношении еретиков, которых он чаще всего преследовал, не пред¬ ставляет собой просто копию Востока. Пусть учение, Пи¬ сание, миссионеры пришли с Востока. Но ересь на Западе с начала этого тысячелетия имела свои законы и свой об¬ лик, присущий только ей»2. 1 Neïïi, René. Le Phénomène cathare. Toulouse: Privat, 1964, p. 188. 2 Borst, Amo. Les Cathares. Paris: Payot, 1974, p. 65.
192 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Действительно, к проявлениям сходства надо относить¬ ся с осторожностью и избегать наложения культур, очень разных по происхождению и по сути. Если аналогии меж¬ ду двумя разновидностями религии очевидны и реальны, из этого еще автоматически не следует, что одна вытекает из другой. Если Восток насчитывал немало ересей, то и на Западе их хватало. Об этом шли многочисленные дискуссии на соборах, и новые идеи повсюду вызывали к жизни движе¬ ния, приводившие к созданию сект, хоть иногда сводились лишь к проповедям, не влекущим последствий. Великий страх тысячного года благоприятствовал появлению недол¬ говечных пророчеств, и в душах от него что-то осталось, даже когда поняли, что конец света наступит не завтра. В первые годы XI века один шампанский крестьянин как-то вернулся с поля, прогнал жену и, сломав распятие в церкви, отказался платить священнику десятину и произ¬ нес красноречивую речь о том, что ветхозаветные книги надо отвергнуть. Вскоре он нашел последователей среди крестьян, но в конечном счете все его покинули, и он был брошен в колодец. Был ли он безумцем? Однако в его бе¬ зумии можно заметить некоторые очень знакомые черты богомильства. В 1018 году в Аквитании возникла многочисленная группа, оспаривавшая могущество креста, крещение и брак и отказывавшаяся принимать в пищу некоторые продук¬ ты. В 1022 году в окрестностях Тулузы для загадочных наставлений собрались еретики из разных европейских ре¬ гионов. В 1022 году один перигорский крестьянин увлек своей проповедью нескольких дворян и нескольких свя¬ щенников из орлеанской церкви Сент-Круа; они понесли благую весть к Руану. Все, что они предлагали, чтобы, так сказать, реформировать Церковь, было попросту взято из богомильских теорий. Для них материя была нечистой;
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 193 брак, крещение, исповедь и причастие следовало отверг¬ нуть, так же как церковную иерархию, так называемые благие дела и молитвы. «Истинные христиане» живут не¬ бесной пищей, и верующий очищается наложением рук. Осужденные на костер приказом короля Роберта И, они пошли туда со смехом и приняли свою судьбу как люди, уверенные, что немедленно попадут в «Рай Света». В ту эпоху хватало всевозможных примеров такого ро¬ да. Бывший провансальский священник Петр Брузиус хо¬ дил по Южной Франции и утверждал, что надо сносить церкви, сжигать распятие, вместо того чтобы почитать орудие казни Христа, и молиться где угодно, хоть в стой¬ ле. В 1126 году Петра Брузиуса сожгли. Во Фландрии мирянин по имени Танхельм клеймил Церковь, ставшую настоящим «домом разврата». Он утверждал, что всякий человек столь же близок к Богу, как мог быть близок Хри¬ стос, потому что обладает Святым Духом и является суп¬ ругом Девы Марии. В те же времена бывший клюнийский монах Генрих Еретик, исключительно одаренный оратор, выступая в качестве миссионера, обошел всю Южную Францию. Он грозно обличал Церковь, а его последовате¬ ли, видевшие в нем ангела с неба, проводили его пламен¬ ные призывы в жизнь: оскверняли церкви, жгли распятия, избивали священников и принуждали монахов к браку, обычно с блудницами, которым впоследствии предписы¬ валось вести почтенную семейную жизнь. В Бретани ори¬ гинал Зон де Летуаль вообразил себя «Тем, кто придет судить живых и мертвых». Он собрал группу привержен¬ цев, с которыми грабил церкви, замки и монастыри, а по¬ том часть собранных таким образом богатств раздавал крестьянам. Он действовал в Броселиандском лесу, неда¬ леко от знаменитого источника Барантон. Зон уверял, что обладает магическими способностями, и при случае исполь¬ зовал их на посторонних. Его последователи называли его
194 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ «Сеньор Сеньоров». Он утверждал, что будет судить ог¬ нем мир, доверенный ему Богом. Его скипетр имел форму буквы «игрек». Когда две ветви подняты к небу, это озна¬ чает, что две трети мира принадлежат Богу-Отцу. Когда те же ветви обращены к земле, то две трети этого мира во власти Зона. Конечно же, Зон де Летуаль играл на созву¬ чии своего имени со словом еит в литургии (Per Eum qui venturus est judicare vivos et mortuos1). B 1148 году он пред¬ стал перед собором под председательством папы и был приговорен к заключению, в котором и умер. Был ли он безумцем? Следовало бы отметить бесспорную связь его имени с зонами гностиков — полубогами, которые правят промежуточными мирами. Большинство из этих еретиков в реальности были «ви¬ зионерами», иногда искренними, часто убежденными в том, что осуществят коренные реформы в Церкви, очень далекой от идеала совершенства. Все они искали опреде¬ ленную форму воздержанной жизни перед лицом мира, где процветает несправедливость и где богатства немно¬ гих вызывающе выставлены напоказ перед огромной мас¬ сой бедняков. Они столкнулись с сильным противником: все они закончили жизнь на костре или в тюрьме. Но это не были интеллектуалы. Аргументы, которые они выдвигали, чрезвычайно просты, чтобы не сказать — элементарны, и во всяком случае совершенно очевидны. К теологии это никакого отношения не имеет. Так вот, настали времена, когда ересь могла выжить, только опи¬ раясь на свод догматов. И такой свод создали катары. 1 Для Того, кто должен прийти, чтобы судить живых и мертвых (лат).
Глава V КАТАРЫ Действительно, в качестве представителей особой сек¬ ты, а уже не в качестве богомилов катары появились в Западной Европе в XII веке. Если они более не носили название богомилов, так это потому, что уже не были ими. Так сказать, они растворились в другом, и пусть наследие богомилов было существенным, совокупность верований и практик катаров к нему не сводится. В любом случае катаризм не выглядит связной и орга¬ низованной системой, включающей все сферы религиоз¬ ной жизни в традиционных рамках. Это и не точка встре¬ чи разнородных сект, сведенных вместе только прихотью истории. Скорее это было расплывчатым объединением жизненного опыта и чаяний разных людей, мало-помалу сконденсировавшимся в форме догмата и практической морали. На самом деле катаризм как единое целое зиждет¬ ся на обобщении опыта людей, начавших с попыток всего лишь придать глубокий смысл жизни в мире, который ли¬ шен связности и отмечен печатью Зла. Основой такого духовного опыта очевидно является непримиримое противоречие между душой чистого чело¬ века и миром, который дурен. И какие бы различные идей¬ ные школы ни различали в катаризме, а именно позицию так называемого радикального дуализма и позицию так называемого умеренного дуализма, все сводится к одному
196 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ и тому же постулату: «Вначале существовало два принци¬ па — Добра и Зла, и в них извечно существовали Свет и Тьма. Из начала Добра вышло все, что есть Свет и Дух; из начала Зла вышло все, что есть Материя и Тьма». Эти слова — часть символа веры флорентийских катаров. По¬ нятно, что катары переняли дуализм у манихеев и бого¬ милов. Но у тех еще не была по-настоящему объяснена, не решена одна проблема: почему ангелы пали. По какой причине Сатана восстал и увлек за собой других ангелов (некоторые говорили — всех ангелов), и теперь эти анге¬ лы — человеческие души, заключенные в Материи и под¬ павшие под власть Несовершенства и Зла? Богомилы говорили просто о восстании. Иудеохристи- анская традиция склонна объяснять все гордыней, Грехом против Духа. Это очень расплывчато. Катары, не утвер¬ ждая этого, исходили из стихов 6:1-3 Книги Бытия: «Ко¬ гда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто из¬ брал. И сказал Господь: Мой Дух не навсегда останется в человеке, потому что человек — только плоть1; пусть бу¬ дут дни их сто двадцать лет». Эти строки далеко не ясны. Вне всякого сомнения, они происходят из архаического предания, которое во време¬ на Моисея было уже не очень понятным и которое из хро¬ нологических соображений поместили в Книгу Бытия. Но суть остается в том, что Сыны Божии, то есть ангелы, бы¬ ли охвачены похотью. Еще бы выяснить, что представля¬ ют собой в реалиях этого мифа «дочери человеческие»: ведь очевидно, что в катарской проблематике это падение ангелов могло произойти только до сотворения мира. 1 В русском синодальном переводе: «Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками: потому что они плоть». — Примет, пер.
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 197 Умеренные катары напоминали, как и ортодоксальные христиане, что Люцифер, прекрасный и добрый архангел, был введен в заблуждение злым духом. Но, утверждая это, они вставали на позицию абсолютного дуализма, постули¬ руя существование некоего злого начала самого по себе. Радикальные дуалисты дают более логичное объяснение: Сатана-Люцифер восстал против Бога из зависти, но один. Потому он и был отброшен. Но он захотел отомстить и привлечь к себе других ангелов. Он тридцать два года ждал у небесных врат, а на следующий год спрятался в царстве Бога, чтобы тайно прельщать других ангелов своими со¬ кровищами, и прежде всего прелестями некой женщины. Ангелы заинтересовались, но они не знали, что такое жен¬ щина. Тогда Сатана привел к ним женщину, которую толь¬ ко что создал — возможно, это Лилит из древнееврейского мифа, — и представил ее им. Ангелы, загоревшись безум¬ ным вожделением, разбили сверкающий небесный свод и бок о бок с Сатаной бросились в битву, чтобы сделать его властителем царства Света. Но их тела были сражены, а их души пали. Все это напоминает сражения, описан¬ ные в индоевропейских космогониях. Но ваны, атакую¬ щие богов асов в германо-скандинавской мифологии, ро¬ дом не из божественного мира — они приходят из других мест. И к тому же после этой беспощадной войны ваны и асы заключают мир и создают единую группу, чего в катарском мифе не случается. Лишь история Проме¬ тея, титана, восставшего против других, олимпийских ти¬ танов, имеет определенные аналогии с историей падения ангелов и завершается тем, что Прометея приковывают к горе Кавказа. Опять-таки согласно катарскому мифу после этого с неба, сменяя друг друга, упали девять дней и девять но¬ чей, долгие и тяжелые, плотнее, чем стебли травы или капли дождя, пока наконец Бог, полный гнева, не узнал,
198 МОНСЕПОР И ЗАГАДКА КАТАРОВ что происходит, и не решил, что никогда больше женщина не войдет в ворота царства Света. Тут можно отметить довольно явственный антифе¬ минизм, что несколько удивляет, если знаешь, что среди катаров было много женщин и что есть немало приме¬ ров совершенных женщин, дошедших до предела в своей вере. Девять дней и девять ночей можно также истол¬ ковать как «мировые дни», иначе говоря, «века» (долгие периоды), о которых говорят «Веды» (один день Брах¬ мы соответствует четырем миллиардам лет), и соотнести их с палеозойской эрой в представлениях современной науки. Чтобы понять катарский миф, опять-таки надо обра¬ титься к стихам 1:6-7 из Книги Бытия: «И сказал Бог: да будет твердь среди воды, и да отделяет она воду от воды. И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью». Девять дней и девять но¬ чей, которые падают, сравниваются с каплями дождя и стеблями травы. Фактически речь идет о том самом зна¬ менитом разделении вод неба и земли, иначе говоря, о создании иного пространства, которое будет владением Са¬ таны. Эти мифологические представления можно связать и с современными научными наблюдениями. На самом деле Земля, находясь в 150 миллионах километров от Солнца, оказывается близко к середине зоны, где темпе¬ ратуры позволяют воде существовать в твердой, жидкой и газообразной формах. Эта зона занимает очень ограни¬ ченное пространство — около 2% Солнечной системы. Та¬ ким образом, существование человека, похоже, связано с двумя условиями: наличием воды в трех формах и все¬ мирным тяготением. 3to показывает, насколько справед¬ ливо мифы придают важное значение воде. Также не слу¬ чайно вода играет существенную роль и в религиозных представлениях. Но прежде всего в катарском мифе надо
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 199 обратить внимание на то, что появление земной жизни совпадает в нем с падением ангелов. Разумеется, этот миф ничего не объясняет. Он доволь¬ ствуется тем, что ставит неразрешимые вопросы. Как вос¬ ставшему Сатане удалось вернуться в царство Света? Знал ли об этом Бог (ведь ему ведомо все, что происходит)? Является ли Бог бессильным свидетелем или он желает Зла? Как могли ангелы согрешить, если никакого зла в них не было? Что такое грех? Можно сказать, что катар¬ ский миф как минимум не блещет логичностью. Но и текст Книги Бытия не более логичен. Опять-таки все видимые и тленные вещи, и в частности тела людей, создал Демон. Бог создал то, что прочно: Не¬ зримое и нетленную человеческую душу. Умеренные ката¬ ры к этому кое-что добавляют: когда Сатана вместе с пад¬ шими ангелами закончил создавать мир, Бог послал на землю ангела, сохранившего ему верность, и этот ангел — Адам, чьими прямыми наследниками считали себя ката¬ ры. К несчастью, этот ангел попал в плен к Сатане и был вынужден облечься в человеческий облик, но поскольку в эту зависимость он попал невольно, в конечном счете он будет спасен, а вместе с ним и все его потомки. В других версиях катарского мифа Сатана мучительно пытается вдохнуть жизнь в недвижные формы, которые он создал. Это продолжается триста лет. Но всякий раз, когда эти тела из грязи сохнут на солнце, вода, то есть кровь, испаряется. Бог, которому известно все, приказы¬ вает ангелам, которые бродят внизу, не спать во время пребывания на земле. Разумеется, ангелы засыпают, и в это время Сатана захватывает их и вводит в безжизнен¬ ные тела, которые создал. Вариант основного мифа, однако тесно связанный с этой версией: речь идет, если использовать более онто¬ логическую терминологию, о пленении божественного
200 МОНСЕПОР И ЗАГАДЬ \ КАТАРОВ Архетипа человеческим. Но это не может произойти без привнесения сексуального мотива. Заснувших ангелов охватывает ночная похоть. Кстати, в некоторых катарских текстах говорится, что созвездия по ночам творят разврат, и в астрологии этот космический разврат был назван coitus. В более психологическом плане и в средневековом кон¬ тексте мы обнаруживаем здесь знаменитое верование в инкубов и суккубов, демонов мужского и женского пола, которые по ночам пытаются соединиться с людьми, поль¬ зуясь их сонным состоянием: совершенный образец ре¬ зультата такого союза между демоном-инкубом и женщи¬ ной представляет собой чародей Мерлин. Понятно, что здесь можно не приплетать инкубов и суккубов и увидеть в этом определенные физиологические реакции эроти¬ ческого характера, возникающие во сне и приводящие к ночным поллюциям, от которых добрых христиан пре¬ достерегали. Эту версию важно рассмотреть еще и потому, что она выявляет связь человеческого существа с космосом; мо¬ жет быть, его тело и создано из грязи, но душа у него ангельская — она принадлежит к горнему миру. И все по¬ ведение человека — постоянный поиск равновесия между тяжестью материи и легкостью небесной стихии, одушев¬ ляющей его. Очевидно, что главную проблему такой по¬ стулат все-таки не решает: каким образом душа, имея тон¬ кую, небесную и нематериальную природу, могла быть за¬ ключена, притом с легкостью, в грубое и тяжелое тело? Катары — сторонники абсолютного дуализма — предлага¬ ют такой ответ: ангельская душа хоть и находится в плену у человеческого тела, однако оставила свое ангельское те¬ ло на Небе. Таким образом, ангельское существо, став че¬ ловеческим, разорвалось, разделилось. И оно неизбежно будет желать покинуть свое плотское тело, чтобы вернуть¬ ся в ангельское.
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 203 Это ловкое решение в том смысле, что объясняет по¬ требность в духовности, характерную для человеческого существа, трансцендентность, присутствующую в нем. Но те же радикальные катары придумали третий элемент того, что станет настоящим диалектическим умозаключе¬ нием: существует, говорят они, связь между телом и ду¬ шой разделенного ангела. Эта связь — Дух, текущий между Небом и Землей в поисках той души, которую сможет при¬ знать своей парой. Когда он находит ее, происходит оза¬ рение: в этот момент человек становится катаром, то есть совершенным. И поскольку он больше не разделен (при¬ знак чего — половое чувство), он больше не имеет сексу¬ альных желаний, не испытывает похоти и готов воссоеди¬ ниться с Небом. Здесь обнаруживается представление о триаде, уже встречавшееся в маздеизме: человек обязан своим сущест¬ вованием трем началам — Телу, Душе и Духу, какие бы особые значения ни придавались каждому из этих терми¬ нов. Достоинство этого объяснения в том, что оно предла¬ гает решение проблемы воскресения Иисуса. На самом деле благодаря последним научным иссле¬ дованиям стало известно, что в знаменитую Туринскую плащаницу было завернуто тело человека, умершего му¬ чительной смертью. Был ли это Христос? Не в этом дело. В настоящее время ученые разных убеждений, изучавшие и анализировавшие плащаницу, констатировали следую¬ щее: в эту ткань заворачивали труп, но ее не разворачива¬ ли, и ничего от тела в ней больше нет. Это значит, что тело, помещенное в плащанице, смогло покинуть сверну¬ тую плащаницу, не разворачивая ее. Понимай как знаешь, потому что это вызов законам природы и самой расхожей логике. Ученые не сделали никаких выводов, и это не их задача. Они констатировали. Но если обратиться к ка¬ тарскому тезису, согласно которому ангелы, плененные
202 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Сатаной, оставили свои тела на Небе, можно предполо¬ жить, что Иисус, который для катаров был только анге¬ лом, пришел на землю, не облекшись в плотское и демо¬ ническое тело, а в своем небесном теле. Вопрос об Иисусе Христе, очевидно, имел для катаров принципиальное значение. Именно ответом на вопрос, ка¬ кое место следует уделять Иисусу и в чем его сущность, они больше всего отличаются от остальных христиан. В целом для катаров Иисус не Сын Божий, не Сын Человеческий и не краеугольный камень Писания. Его роль между перво¬ начальным падением и возвращением на Небо не более значительна, чем его существование: он — проповедник, а не спаситель. Радикальные дуалисты утверждали, что Христос был ангелом, который, в отличие от падших анге¬ лов, не имел никакого касательства к греху, то есть к плот¬ скому телу; отсюда его воскресение — которое было не единственным — и вознесение в Небо. Что до Марии, то это ангел и не мать Христа в плотском смысле слова. Иисус довольствовался тем, что прошел герез ухо Марии и при¬ нял человеческое обличье, лишенное всякой плотской сла¬ бости. Это знаменитый сюжет оплодотворения через ухо, то есть посредством Глагола, который странным образом обнаруживается в изображении кельтского Огмия-Огмы, бога силы и красноречия. Умеренные дуалисты использовали тот же тезис. Но поскольку для них творцом материи все-таки был Бог, они не оспаривали воплощения Христа. С их точки зрения, ангел Христос стал Человеком в Марии и лишился плот¬ ского тела во время вознесения. Тогда воскресение можно было считать реальным. Но, похоже, катары не имели еди¬ ного мнения о личности Иисуса. Если он пришел на землю — говорили некоторые — значит, он тоже согрешил и стал подвержен всем людским слабостям. Другие возражали, что он явился на землю
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 203 только в облике плотского человека, но в своем ангель¬ ском теле. Дело доходило даже до утверждений об одно¬ временном существовании двух Христов. Земной Христос, умерший в Иерусалиме, несомненно был дурным челове¬ ком, а Мария Магдалина, прелюбодейка и распутница, ко¬ торую он взял под защиту, была, вне всякого сомнения, его наложницей. Истинный Христос, небесный, который не пил и не ел, родился и был распят в невидимом мире. Любопытная концепция... Утверждение о существовании земного Христа, любовника — или мужа — Марии Магда¬ лины, намного позже вызовет к жизни странные расска¬ зы, средоточием которых был Ренн-ле-Шато, где как раз есть церковь, посвященная Марии Магдалине. Согласно этим рассказам, явно не поддающимся проверке, Мария Магдалина, супруга земного Христа, поселилась в Разе с детьми — то есть с детьми земного Христа, — и те, пород¬ нившись с франкским родом, стали предками династии Меровингов1. Катарская теология выводит иногда в зага¬ дочные сферы... Наконец, настоящая проблема состоит в том, чтобы выяснить, зачем Иисус — земной или небесный — явил¬ ся на землю. Некоторые говорили, что, также совершив плотский грех, он был вынужден отбывать покаяние за собственный проступок и заодно искупать проступок всех остальных ангелов. Согласно другому утверждению, жерт¬ воприношение Иисуса на кресте ничего не дало: это лишь мифологическое событие, и в то время как Иисуса распя¬ ли на земле, на Небе распяли Сатану. Дуализм постоянно возвращается к этому вопросу и в конце концов заключа¬ ет, что оба, Иисус и Сатана, были сыновьями Бога: хоро¬ ший сын и дурной сын. Во всяком случае, реставраторы 1 См.: Baigent Michael, Leigh Richard, Lincoln Henry. L’Énigme sacrée. Paris: Pygmalion, 1983.
204 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ церкви в Ренн-ле-Шато придерживались этого мнения, изобразив по обе стороны от алтаря двух младенцев Иису¬ сов. Но у последних катаров была тенденция все в боль¬ шей мере принимать ортодоксальную христианскую док¬ трину, согласно которой Христос — одновременно Бог и Человек. Надо сказать, что, обсуждая эту тему й высказы¬ вая мнения сколь разнородные, столь и странные, они со¬ всем запутались. Во всяком случае, все катары, радикальные или уме¬ ренные, признавали, что Иисус принес весть и указал путь отречения, необходимый, чтобы обеспечить спасение. Если тезис о падении ангелов составляет исходную точку ка¬ тарской доктрины, то возвращение на Небо и абсолютное освобождение от материи — явно выраженная высшая цель. Таким образом, человеческое существо живет на этой земле, чтобы отбыть покаяние, искупить свой разрыв с Богом и вновь завоевать свой ангельский статус. На этот счет никаких расхождений в разных катарских идейных течениях нет. Это ведет к эсхатологии и формированию морали. Человеческие существа — потомки падших ангелов, следовательно, сами являются ангелами в результате либо наследственности, либо переселения душ. Радикальные дуалисты выдвинули такое положение: «Моя душа — это душа ангела, который после падения прошел через мно¬ жество тел, как через множество тюрем». Умеренные дуа¬ листы утверждали, что это зарождение души в душе и тела в теле будет происходить до конца времен. Одни лишь совершенные не нуждаются в перевоплощении: их души будут в чем-то вроде временного рая ждать судного дня, когда Бог отделит добрых от злых. Но в этом они проти¬ воречат другим умеренным дуалистам, считающим, что конец времен наступит лишь тогда, когда все души будут спасены. Радикальные же дуалисты говорят, что душа
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? совершенного немедленно попадает на Небо, тогда как душа того, кто еще не «совершенен», должна перево¬ площаться до полного очищения. Те же радикалы предпо¬ лагают, что возможно перевоплощение в облике животно¬ го — например, в наказание за беспутную жизнь или за то. что не прилагаешь усилий к очищению. При всем том, по мнению умеренных дуалистов, конец света будет ужасен. Земля станет добычей пламени, если только не обратится в огненное пекло или не разрушит¬ ся, вернувшись тем самым в божественный хаос. В этом опять-таки очевидны связи с северной мифологией. Но радикалы полагают, что, когда все будут восстановлены в прежних правах, на земле больше ничего не изменится. Видно, что воззрения катаров на эсхатологию скорей мож¬ но назвать путаными, впрочем, по мере эволюции их взглядов они все больше воспринимали ортодоксальную христианскую эсхатологию, что нисколько не отменяло их основной доктрины. Мораль выглядит явно более отчетливо и намного про¬ ще. Она исходит из констатации, что по сути есть всего один грех — разрыв с Богом. Все остальные грехи — раз¬ новидности этого. Единственная проблема состоит в том, чтобы выяснить, был ли этот основной грех намеренным или невольным. Умеренные дуалисты отстаивали Свободу воли, радикалы ее отрицали. Но оба течения были едино¬ душны в следующем: тот, кто отказывается принадлежать к миру, тем самым демонстрирует, что не от мира сего и, следовательно, не зависит от Сатаны. Таким образом, для катара грешить значило терпеть мир. И он не мог прово¬ дить различия между простительным и смертным греха¬ ми: всякий грех был смертным. Так, в вопросе половых отношений катары занимают позицию, которая выглядит оригинально. Любая половая связь имеет отношение к плоти и грозит продлить сущест-
206 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ вование дела Сатаны до бесконечности — значит, это грех. И при такой постановке вопроса связь в браке ничем не лучше связи вне брака. Никакой разницы тут нет. Эта-то позиция и навлекла на катаров обвинение в примиренче¬ стве и вседозволенности. Действительно, они не видели никаких различий между законными и незаконными свя¬ зями, свободной любовью, гомосексуализмом, адюльте¬ ром или инцестом и даже зоофилией. Но их обвинители могли бы вспомнить, что в раннем христианстве Церковь, испытывая сильное влияние святого Павла и отцов церк¬ ви, пришла почти к той же концепции. И только потому, что, с одной стороны, нужно было обеспечить сохранение вида, с другой — считаться с человеческой природой, Рим¬ ская церковь в конечном счете согласилась терпеть брак, заодно используя его, чтобы ограничить возможности лю¬ дей к воспроизводству и предавать анафеме все прочие формы сексуальности. Надо еще уточнить, что Церковь только терпит брак. Это не Церковь женит супругов. Это не священник их соединяет. Это делают сами супруги, а священник присутствует лишь как свидетель, фиксируя этот акт. Осуществление таинства брака, коль скоро это таинство, доверено самим супругам, и отвечают за него они сами; современные католики, совершенно заморочен¬ ные морализаторскими речами духовенства, уже и не от¬ дают себе отчета в этой реальности, которая, надо сказать, обличает изрядное лицемерие со стороны Римской церк¬ ви. В любом случае эта «вседозволенность» не относилась к совершенным, поскольку те соблюдали строгое воздержа¬ ние: они достигли той стадии духовного развития, которая уже не допускала никакого проявления слабости. Иначе дело обстояло с простыми верующими: будучи еще слиш¬ ком тесно связанными с материальным миром, они могли жениться или практиковать свободную любовь. И в неко¬ торых катарских группах внебрачные отношения едва ли
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ- 207 не предпочитались, потому что их целью не было зачатие и, значит, вместо двух грехов совершался только один. Полагают, что подобный образ мыслей мог вести к неко¬ торым крайностям или излишествам, которые неодно¬ кратно обличали инквизиторы. Но у совершенных было много других обязанностей, по¬ мимо целомудрия. Они должны были воздерживаться от всякой пищи, полученной вследствие размножения; мясо как дьявольская плоть находилось под категорическим за¬ претом. Но отвергались также сыр, яйца и молоко. Любо¬ пытно, что терпели рыбу, потому что, по катарским веро¬ ваниям, рыбы не рождались, а самопроизвольно появля¬ лись из воды. Однако в пост рыбы, так же как и вина, избегали; следовало довольствоваться хлебом и водой. В предписаниях катарской морали есть еще важней¬ ший запрет, по крайней мере для совершенных: ни под каким предлогом нельзя убивать. Этот запрет распростра¬ нялся и на животных, в которых, согласно учению о пере¬ селении душ, могут заключаться души некоторых людей, а значит, и некоторых ангелов, вынужденных переродить¬ ся в низшем облике за грехи в предыдущей жизни. Это заводило очень далеко, потому что исключало всякую за¬ конную защиту действием, грозящим убить или даже ра¬ нить агрессора. Катары были не только вегетарианцами, но в принципе и убежденными сторонниками ненасилия. Убийство — смертный грех, потому что наказание и казнь злодеев — дело Бога, а не папы, императора или какого- либо государя. Этот запрет создал для катаров много проблем, особен¬ но в худшие моменты гонений. Во время альбигойского крестового похода, если совершенные никогда не брались за оружие, многочисленные верующие, не обязанные строго соблюдать этот запрет, участвовали в боях и даже совер¬ шали убийства, как убийство инквизиторов в Авиньонне.
208 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Но чаще всего защиту катаров обеспечивали наемники и сочувствующие, не обращенные в катаризм: это прояви¬ лось в 1244 году в Монсегюре. Вероятно, что тамплиеры, роль которых во время альбигойского крестового похо¬ да официально была очень скромной, иногда выступали на поле боя на стороне катаров. Противники катаров да¬ же уверяли, что тамплиеры были «светской рукой» совер¬ шенных. В остальном катарская мораль в основных чертах сов¬ падала с моралью ортодоксальных христиан, а также боль¬ шинства других еретиков. Главным было не запрещать, а показывать, что некоторые действия замедляют процесс возвращения к ангельским истокам или даже препятству¬ ют ему. Чем больше катар сознавал, что он ангел, тем больше он избегал возможностей грешить. Катарская мо¬ раль отличается очень высоким уровнем в том смысле, что не ограничивается негативными правилами. Напро¬ тив, это позитивная мораль, поощряющая упорно стре¬ миться к чистоте. И именно эта сторона дела привлекала мужчин и женщин, имевших дело с совершенными. Много¬ численность катаров доказывает, что их пример был убе¬ дительным, а их мораль удовлетворяла людей. Наконец, в религиозном обряде, крайне простом, тоже было нечто привлекательное для верующих, утомленных нескончае¬ мыми римскими церемониями. Как у богомилов и всех остальных дуалистов, у катаров количество ритуальных действий было сведено к строго¬ му минимуму. Это были молитвы, песнопения, посты в некоторые дни недели и прежде всего проповеди. Совер¬ шенные были прежде всего «Людьми Слова». Вероятно, проповеди завершались дискуссиями, в которых могли участвовать слушатели. Молитвы и проповеди читались где угодно, на открытом воздухе, в лесах, замках и част¬ ных домах. Непохоже, чтобы у катаров были храмы, к
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 209 досаде любителей тайн, видящих в Монсегюре катарский, или манихейский, или даже солярный храм. Монсегюр, как и некоторые другие места, играл, конечно, особую роль, но как символическое благо, как духовный «полюс», в том же смысле, что и гора Меру в Индии или холм Тара в Ирландии. Но о «храме» как таковом говорить нельзя, что отнюдь не лишает значения это место, бесспорно са¬ кральное. Как и богомилы, катары не принимали таинств Рим¬ ской церкви, в том числе крещения: поскольку все они были ангелами, катарам достаточно было совершить ри¬ туальный жест, который, как предполагалось, вводит их в божественное сообщество; они уже находились там, только в состоянии «успения». Осознать это состояние и исцелиться должны были они сами. Они, разумеется, от¬ вергали брак, который в то время, чтобы его признавали официально, мог быть только католическим, потому что мирского гражданского состояния не существовало, — и довольствовались неопределенным гражданским обрядом. Таким образом, в глазах инквизиторов семейные катары (имеются в виду простые верующие) воспринимались как сожители. И, не признавая таинства покаяния, катары практиковали нечто вроде публичной исповеди: совершен¬ ные признавались в грехах перед собранием совершенных и верующих, почти как у манихеев. Единственным таинством, если его можно так назвать, которое практиковали катары, был знаменитый consola- mentum. Он проводился в двух разных формах, соответ¬ ствовавших двум различным ситуациям. Прежде всего consolamentum давался верующему, желающему вступить — и которого сочли достойным вступить - в категорию со¬ вершенных. В этом случае новый совершенный должен был обязаться соблюдать все правила, связывающие тех, кто утверждает, что достиг достаточной степени мудрости и
210 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ чистоты. Это был акт крайней важности, потому что полу¬ чить это звание — или стать им облегенным — можно бы¬ ло только раз в жизни. Этим объясняется строгость, суро¬ вость, упорство и вера совершенных, а также безмятежное приятие ими смерти, когда их приговаривали к сожжению на костре. Отречься от своей веры значило навсегда от¬ речься от своего consoîamentum, то есть деградировать с риском оказаться в низшем положении во время следую¬ щего воплощения. Другая форма consoîamentum могла быть совершена со¬ вершенными над верующими просто по просьбе последних, но только в случае, когда тем грозила смертельная опас¬ ность. Это был некоторым образом эквивалент крещения, которое любой христианин мог совершить над человеком, который еще не крещен и которому угрожает смерть. Но действие этого consoîamentum не сохранялось надолго: ес¬ ли человек оставался жив, таинство теряло силу, и его можно было совершать несколько раз, в зависимости от обстоятельств. Ритуал в том и другом случаях был идентичен. У ве¬ рующего, который желал стать совершенным, спрашивали, хочет ли он вернуться к Богу и Евангелию. Если он отве¬ чал утвердительно, с него брали обещание, что на будущее он воздержится от всякой запретной или нежелательной пищи, что не будет вступать в плотскую связь, что не будет лгать, что не будет клясться и что никогда больше не покинет катарскую общину, даже под страхом смерти от огня, воды или любой другой. Принеся эти обещания, кан¬ дидат читал «Отче наш», единственную допущенную ка¬ толическую молитву, однако разрешенную только совер¬ шенным, — потому ч^о «Отче наш» считался молитвой, которую ангелы читают перед престолом Бога, — и в ере¬ тической версии: вместо рапет quotidianum [хлеб насущ¬ ный] говорилось рапет supersubstantialem, «сверхсубстан-
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 211 циальный хлеб», потому что для катаров материальный хлеб был созданием дьявола, как и все остальное. После того как новый избранник зачитывал это «еретическое» «Отче наш», совершенные налагали руки на него и возла¬ гали ему на голову «Книгу» — вне всякого сомнения, Еван¬ гелие. Наконец, ему даровали поцелуй, и все собрание па¬ дало перед ним ниц. Есть и еще один обряд, совершенно особый, известный нам только по осаде Монсегюра в 1244 году: convinenza. Это вариант consolamentum на случай войны, совершав¬ шийся над воинами, которые рисковали получить смер¬ тельную рану и утратить дар слова. Прежде чем пойти в бой, они «договаривались» с совершенными, что над ними будет совершен consolamentum без того, чтобы они отвеча¬ ли на традиционные вопросы и читали «Отче наш». Но такая convinenza была, похоже, актом совершенно исклю¬ чительным. Остается проблема endura. У катаров была настолько пессимистичная концепция мира, что их противники не колеблясь считали их склонными к самоубийству: по всей логике люди, верящие, что они ангелы, заключенные в тюрьму телесной оболочки, могут испытать искушение со¬ кратить путь и как можно быстрее бежать из своей тюрь¬ мы. К тому же их смелость перед лицом смерти, даже са¬ мой ужасной — на костре, и голодовки, которые предпри¬ нимали некоторые из них в застенках инквизиции, могли способствовать поддержанию мнения о некоем подобии ритуального самоубийства. Но это были лишь отдельные случаи, и никакого следа призывов к самоубийству в ка¬ тарской доктрине нет. Если вдуматься, самоубийство ско¬ рее помешало бы процессу очищения, которое происхо¬ дит благодаря покаянию и страданию, претерпеваемому в мире. Но что остается немного загадочным — это практи¬ ка endura.
212 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Эта практика не древняя и касается только послед¬ них катаров, катаров XIV века. Благодаря книгам записей инквизиции известно, что еретики, в основном женщины, доводили себя путем endura, то есть длительного голода¬ ния, до смерти. Это голодание якобы им предписывал диа¬ кон их общины. Факт, похоже, исторически доказан, и есть другие примеры, когда катары уходили в горы посреди зимы, чтобы умереть от голода и прежде всего от холода. Но эта практика ограничена во времени — она относится только к началу XIV века — и в пространстве — она затра¬ гивает лишь область Юсса-ле-Бен и высокогорную долину Арьежа. Вне этих пределов ни одного подобного примера не известно, и в любом случае этого не происходило в бо¬ лее ранние времена, когда катаризм имел сильную органи¬ зацию. Несомненно, в этой endura надо видеть последнее и отчаянное проявление катарской веры в эпоху, когда дело катаров было уже обречено. Это не мешает некоторым на¬ шим современникам, называющим себя катарами XX века, выделять endura как аутентичный ритуал и даже пропове¬ довать ее, делая из нее один из самых важных элементов учения. Надо напомнить, что знаменитый Отто Ран, автор книги «Крестовый поход против Грааля», бесспорно на¬ цист, таинственно исчезнувший в 1939 году, якобы совер¬ шил endura в горах на австрийско-германской границе1. Сакральный аспект такого самоубийства, хорошо извест¬ ный и практикуемый у эскимосов среди стариков, ставших бесполезными для племени, породил множество легенд... В любом случае это доказывает, что на рубеже XIII- XIV веков катаризм уже угасал и каждая группа катаров, 1 Потому что среди его предков якобы были евреи — факт отврати¬ тельный и несовместимый с его принадлежностью к СС. Кристиан Бер- надак приводит ряд аргументов, стремясь доказать, что тот не покон¬ чил с собой, но его начальники велели ему исчезнуть, чтобы вновь появиться под другим именем.
КЕМ БЫЛИ КАТАРЫ? 213 избежавшая инквизиции, поступала по собственному ра¬ зумению. Между рассеявшимися катарами уже не было связей. Но в конце XII - начале XIII века такая связность, такое, можно даже сказать, единство были очень крепки. Тогдашние катары создали диоцезы. В пределах каждого диоцеза, помимо огромной массы верующих, были совер¬ шенные, «избранные», считавшие, что только они и есть «катары», то есть «чистые». Но некоторые из этих совер¬ шенных носили сан диаконов, и на них, вероятно, была возложена особая миссия — в частности, проповедовать перед населением, чтобы обратить его, или перед верую¬ щими, укрепляя их веру. Пусть слово «диакон» не сбивает с толку: катары отвергали всякую священническую иерар¬ хию и саму идею священства. Лишь в контакте с орто¬ доксальными христианами, чтобы более эффективно про¬ тивостоять им, катары заимствовали у Церкви размытую иерархическую систему, чтобы координировать усилия и организовать защиту перед лицом гонений. Обычно тех, на кого следует возложить ответственные должности, выбирали верующие и совершенные, собрав¬ шись на общее собрание. Некоторые катары жили изоли¬ рованно, как настоящие отшельники: они не участвовали в жизни общины. Других, стало быть, назначали диакона¬ ми, и жили они в основном в городах. Именно из их числа выходили проповедники, мудрецы, теологи. Некоторым образом они были духовными вождями общины. Но соб¬ рание совершенных брало на себя также избрание ответ¬ ственного главы диоцеза. Его именовали епископом, но это просто удобное название, не более того. Кстати, если епископ неудовлетворительно выполнял положенные ему функции, собрание могло отозвать его и выбрать на его место другого. Епископ служил всей катарской общине, не имея никаких священнических прерогатив. Он был лишь первым среди себе подобных, притом временно, волей
214 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ обстоятельств. И избирали его в некотором роде демокра¬ тическим путем. При епископе могли быть два коадъюто¬ ра, «старший сын» и «младший сын», помогавшие ему в выполнении его задач, и если епископ умирал, ему насле¬ довал старший сын, пока община не изберет другого епи¬ скопа. Так поддерживалось единство — выглядящее с пер¬ вого взгляда немыслимым — групп, состоящих из мужчин и женщин разного происхождения и порой исповедовав¬ ших несхожие взгляды, групп, полностью признававших свободную дискуссию и никогда не отвергавших с порога аргументы противников. Нельзя говорить о терпимости: скорей уж стремление к постоянному поиску истины спо¬ собствовало тому, что катаров запомнили как мужчин и женщин образцового благочестия и величайшей интеллек¬ туальной честности. Но потому-то они и представляли опасность для Римской католической церкви: они подава¬ ли плохой пример как прихожанам, так и населению, кото¬ рое хотела вовлечь в свою орбиту монархия Капетингов. Поэтому нужно было их ликвидировать. И любыми средствами. Что и было сделано.
Часть третья ЗАГАДКА КАТАРОВ
Глава I КАТАРЫ СРЕДИ НАС Пламя Монсегюра поглотило не только две сотни му¬ чеников, не пожелавших отказаться от своих убеждений: вера в то, что совершенные, будучи чистыми ангелами, вер¬ нутся в царство Света, придавала им силы и мужество, но не спасла от гибели ни катаров, ни их религию. Трагиче¬ ская развязка событий 16 марта 1244 года стала финаль¬ ным эпизодом в истории катаризма: последователей уче¬ ния ожидало либо бегство, либо цепкие лапы инквизиции. Разумеется, нельзя обойти молчанием тот факт, что на протяжении последующих веков кое-где возникали очаги религии катаров, учение вновь оживало и находило под¬ держку у населения. В этом нет ничего удивительного: религия, получившая в свое время столь широкое распро¬ странение, не могла исчезнуть в один миг, повинуясь при¬ казу церковного суда. Однако не будем забывать, что речь идет не о простом запрете со стороны властей, а о пла¬ номерном уничтожении катаризма. К ограничительным мерам, примененным Церковью к совершенным, более подходит выражение «повсеместное истребление». Го¬ сударственная власть не отставала от власти церковной: Окситания оказалась в руках Альфонса Тулузского, графа Пуату, действовавшего по наущению королевской капе- тингской администрации. По всей вероятности, последний всплеск катаризма пришелся на первую треть XIV века,
218 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ поскольку в период с 1321 по 1335 год инквизиция возоб¬ новила «охоту на ведьм», огласив множество приговоров по делу о катарской ереси. В ходе времени подобные об¬ винения стали выдвигаться все реже, а концу XIV века и вовсе исчезли. Можно с уверенностью сказать, что инкви¬ зиция оставила в покое Окситанию лишь после того, как французы потерпели ряд трагических неудач в ходе Сто¬ летней войны — следовательно, к концу XIV века «катар¬ ская ересь» прекратила свое существование. В истинности этого утверждения можно усомниться: известно, что религии всегда оставляют свой след в исто¬ рии. Однако оговоримся: бесследно исчезла лишь «обо¬ лочка» катаризма, его организационная структура и ри¬ туалы, бывшие в ходу у совершенных. То, что произошло с вероучением катаров, схоже с эволюцией другой древней религии. Так, завоевание Галлии Цезарем, наложившим запрет на распространение кельтских вероучений, знаме¬ новало собой конец друидизма. Не желая мириться с по¬ добным положением вещей, друиды поначалу скрывались в лесах, избирая труднодоступные места для проведения своих обрядов, но шло время — и последователей друи¬ дизма становилось все меньше. В конце концов, кельтские жрецы растворились в общей массе верующих, приняв но¬ вую форму духовности: они стали христианами. Подобное изменение произошло и с последователями катаризма. Истребление Безье и холокост Монсегюра положили на¬ чало разобщению катаров: их учение подвергалось гоне¬ ниям и нападкам; культурные связи, существовавшие ра¬ нее, были разорваны; рассеянные по свету, укрывшиеся в недосягаемых для инквизиции местах, ученики катаров более не могли поддерживать друг друга и тем самым про¬ длевать жизнь своей религии. Однако все вышесказанное не означает, что подобными мерами был умерщвлен дух катаров. Не будем забывать, что, в отличие от исчезнув-
ЗАГАДКА КАТАРОВ 219 ших друидических обрядов и ритуалов, кельтское миро¬ воззрение еще долгое время играло заметную роль в сред¬ невековом христианстве (особенно четко традиции друи¬ дов прослеживаются в укладе ирландской и бретонской церквей). То же можно сказать и о духе катаров: несмотря на учиненный разгром движения, катаризмом была «за¬ ражена» большая часть Окситании. Провансальцы до¬ вольно легко поддавались «еретическим» настроениям: так, в XVI веке большинство из них встало под знамена Реформации. В связи с этим отметим тот любопытный факт, что протестантское движение, распространившееся в Окситании, охватило лишь те земли Прованса, где дол¬ гое время было заметно влияние катаров. Конечно, из это¬ го нельзя делать вывод о том, что протестантизм — это наследие катаризма. Подобное предположение ошибочно, однако невозможно отрицать то, что семена протестан¬ тизма упали в этом случае на благодатную почву. Впро¬ чем, судя по некоторым деталям, можно говорить если не о кровном родстве этих течений, то об их общем источни¬ ке, затерянном в глубине веков: знаменитый гугенотский крест похож на окситанский, а в его символике нашли от¬ ражение некоторые катарские традиции. Однако, какие бы доводы мы ни привели в поддержку «катарского духа», все же следует признать, что те или иные отголоски веры катаров являются лишь «побочным эффектом» исходного учения, своеобразным «неокатариз- мом», если можно так выразиться. Поэтому я бы посове¬ товал соблюдать величайшую осторожность при изучении многочисленных свидетельств, говорящих в пользу того, что в регионе Монсегюра, Арьежа или Разе и поныне мож¬ но отыскать следы катаров. Многие из таких «указаний» вполне могут оказаться лжесвидетельствами. Когда на глаза мне попадается человек, с самым серьезным ви¬ дом утверждающий, что он является одним из последних
220 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ катаров, я не в силах сдержать улыбки. На своем веку мне пришлось перевидать столько любопытных образчиков «друидов», убежденных в своей принадлежности к этой касте, — вероятно, в силу этого незыблемого убеждения они украшают свою персону всевозможными живописны¬ ми «кельтскими» атрибутами, — что теперь меня уже не смущают ни катары, ни великие магистры всевозможных обществ и сект. Несмотря на то что друидизм исчез в не¬ запамятные времена, его учение и ритуалы вновь привлек¬ ли внимание публики. Однако все эти обряды и верова¬ ния, вошедшие в моду в конце XVIII века, есть не что иное, как изобретательная выдумка обществ, более или менее склонных к эзотерике. Говоря откровенно, нам следует признать, что современная наука знает лишь немногое (скорее почти ничего, чем что-либо) о быте, нравах или религии друидов. Известные нам «современные друиды» не имеют никакого отношения к древним жрецам высше¬ го ранга. Сколь бы ни были чисты их намерения, какой бы искренней ни была их вера в «генеалогическое род¬ ство» с древними кельтами, нынешних друидов можно назвать разве что «неодруидами». Некоторые из них, пре¬ красно осознавая это, без особых усилий принимают по¬ добное условие, не утаивая приставку «нео-» от окружаю¬ щих. К сожалению, другая часть «неодруидов» не столь предупредительна. Зачастую от них можно услышать, что они являются «доподлинными друидами, вдохновленны¬ ми самими Небесами», что производит на публику, жад¬ ную до всего необычного, огромное впечатление. Среди них найдутся и те, кто, по-видимому, потерял последнее уважение к чему-либо сакральному: в противном случае чем еще можно объяснить их гротескные церемонии и ри¬ туалы, проводимые в менгирах из полистирола? Вероят¬ но, им и в голову не приходит, насколько смешно выгля¬ дят подобные действия, поскольку этим они не ограничи-
ЗАГАДКА КАТАРОВ 221 ваются. Помимо полистирольных менгиров, ими изобре¬ тена целая друидическая иерархия, образующая орден: друиды в белых одеяниях, барды в голубых одеждах и жрецы в зеленом облачении. Только вот ведь несчастье... во всех кельтских языках, которые нам известны, не суще¬ ствует разлитых лексем для зеленого и голубого цветов: для их обозначения всегда использовалось одно и то же слово. Какое откровение заставило «неодруидов» воспол¬ нить этот пробел в индоевропейском словаре? Я даже боюсь представить, что творится сейчас в об¬ ластях, расположенных на территории древней катарской Окситании: должно быть, там и поныне, между Юсса-ле- Бен и Ренн-ле-Бен, по ущельям, перевалам и долинам ски¬ таются катары, избирая для своего пути лишь окольные дороги... Можно ли назвать этих странников преемни¬ ками катаров? Пожалуй, я воздержусь от ответа. Говоря откровенно, от него меня удерживает лишь то, что у совер¬ шенных все же есть некоторое преимущество перед друи¬ дами: согласно их верованиям, катарам доступно перево¬ площение, в то время как друиды в него не верили. Ны¬ нешние последователи катаризма могут, по крайней мере, считать себя новым воплощением средневековых катаров, что следует из их собственного учения. Человеку XX века, считающему себя друидом, подобная роскошь недоступ¬ на — правда, он в свою очередь может воспользоваться другой, не менее сумасбродной уловкой: теорией о пере¬ селении душ. К подобному приему, заметим, некоторые «неодруиды» не замедлили прибегнуть. Однако отложим шутки в сторону: история «неоката¬ ров» заслуживает серьезного подхода к делу. XIV век стал той точкой отсчета, начиная с которой можно говорить об исчезновении (или забвении) религии совершенных. С это¬ го момента связь с интересующей нас культурной тради¬ цией на долгое время прерывается, поэтому мы вправе
222 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ утверждать, что любая попытка восстановить этот рели¬ гиозный культ не может возродить к жизни подлинное, аутентичное учение совершенных. Плоды подобной рекон¬ струкции можно назвать лишь «неокатаризмом». Впро¬ чем, это прекрасно понимал и сам Деода Роше, в свое время занимавшийся историей окситанских катаров и по праву считающийся реформатором этого течения. Рене Нелли называл этого человека «философом, обладающим благоразумием и осмотрительностью», в отличие от боль¬ шинства его последователей, заполонивших эти края в на¬ дежде отыскать здесь пресловутые сокровища или Грааль. «Роше никогда не давал воли своему воображению, — до¬ бавляет Рене Нелли, — однако он, как и его ученики, ве¬ рил в воображаемое существование некоего пиренейского Грааля». Деода Роше родился в департаменте Од в 1875 году. Большую часть своего времени исследователь посвятил изучению различных философских систем, пытаясь оты¬ скать в древнейших традициях (а затем и в религии ма- нихеев) те утерянные звенья, которые помогли бы нам узнать все о происхождении, эволюции и самой сути уче¬ ния катаров. Роше ожидала карьера в магистратуре, но он отказался от судейского кресла и вернулся в Разе, в Арк (к слову заметим, что в этих краях находился тот самый таинственный камень, который, если верить знающим лю¬ дям, изобразил на своем полотне Пуссен). Здесь, в 1950 го¬ ду, повинуясь внезапному порыву, он основал Общество изучения катаров, которому (уже после смерти Роше) су¬ ждено было превратиться в мощный интеллектуальный центр, служащий неоценимым подспорьем в историче¬ ских изысканиях. Главной целью этого научного общества является поиск источников, способных пролить свет на то, откуда берет начало катаризм, неотделимый, по утвержде¬ нию Роше, от самой Окситании, ставший ее духом и плотью.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 223 Не менее важной задачей для исследователей оказывается выявление всевозможных последствий этого религиозно¬ го течения. К решению подобных проблем в Обществе изу¬ чения катаров относятся со всей ответственностью и осто¬ рожностью, подключая к своему поиску различные науч¬ ные методы и дисциплины. Такой способ исследования применяется и к теориям, уже проверенным временем, и к новым, даже чересчур смелым, гипотезам. Отправившись на поиски утерянных традиций, Роше допускал, что учение катаров представляло собой своеоб¬ разную инициацию, в ходе которой, через испытания ду¬ ха, уверенность новообращенного перерастала в веру, в то время как духовные упражнения позволяли неофиту уви¬ деть и понять то, что было недоступно большинству лю¬ дей. В подобной трактовке катарского учения чувствуется сильное влияние философии Рудольфа Штайнера, этой за¬ гадочной (если не сказать «колдовской») личности. Отка¬ завшись от доктрин Теософского общества в результате интеллектуальных разногласий с его лидерами, Штайнер вскоре основал собственную школу — Школу Антропосо¬ фии. Следует признать, что это был не только одаренный ученый, обладавший «духовным оком» (воспользуемся определением из его же учения), но и глубоко порядоч¬ ный человек, чья честность не уступала щепетильности. Он не одобрил решения теософов принять на веру все «тайные» доктрины, то есть безоговорочно подчиниться традиции Дальнего Востока. Штайнер был убежден в том, что у Запада есть собственная традиция, и эта убежден¬ ность подтолкнула философа к ее поискам. Деода Роше, на чье мировоззрение наложила сильный отпечаток Антро¬ пософская школа, был не менее озабочен вопросом о воз¬ ращении Западу его утерянных корней, что выразилось в его неустанном поиске и изучении наследия катаров. Бла¬ годаря ему (убежденному, как и Штайнер, в том, что все
224 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ ответы следует искать в нас самих) история окситанских еретиков стала общественным достоянием, катаризмом за¬ интересовались как оккультные круги, так и широкие слои общества: началось «возрождение культа катаров». Вне всякого сомнения, Деода Роше заслуживает восхищения и уважения, а труды этого ученого до сих пор служат приме¬ ром тем, кто, как и он сам, неустанно стремится к разгадке того, кем же на самом деле являлись катары. Однако другой человек в нашей истории вряд ли заслу¬ живает похвального слова... Антонен Гадаль. Скромный учитель на пенсии — и глава Инициатического центра Юсса-ле-Бен, на которого в свое время оказали сильное влияние идеи Теософского общества (впрочем, нельзя ска¬ зать, что этот старый агностик усвоил их верно). Этот че¬ ловек обожал свою малую родину и был готов на все, что¬ бы извлечь из нее пользу, при этом, однако, совершенно не думая о какой-либо материальной выгоде. Просто он был одним из тех мечтателей, о которых упоминал Рене Нелли. Антонен Гадаль родился в Сабарте, в том самом верхо¬ вье долины Арьеж, где пещеры, казалось, помнят то, чего не в силах вспомнить человек: истории незапамятных вре¬ мен. В молодости, до начала Первой мировой войны, Га¬ даль познакомился с Адольфом Гарригу, который посвя¬ тил свою жизнь археологическим поискам и библейским изысканиям, пытаясь тем самым разгадать тайну катаров. Зараженный энтузиазмом Гарригу, Гадаль стал его предан¬ ным учеником, однако, в отличие от учителя, он не оста¬ новился на изучении пещер и средневековой теологии. По¬ лучив (благодаря изучению «Парсифаля» Вагнера) до¬ вольно туманное представление о Граале, он выдумал свой, «пиренейский Святой Грааль». Помимо этого «изо¬ бретения», Гадаль известен тем, что в свое время он опуб¬ ликовал биографию Адольфа Гарригу и исследование об
ЗАГАДКА КАТАРОВ 225 инициации катаров, более напоминающее исторический роман. Позднее в свет вышло его «Наследие катаров», в котором Гадаль изложил свои мысли о нынешних наслед¬ никах катарской традиции: ими, по его мнению, являются голландские розенкрейцеры, члены «Духовной Школы Зо¬ лотого Розенкрейца». Нельзя сказать, что эта гипотеза оригинальна: один из удивительных поэтов, Морис Магр, уже говорил о том, что духовными преемниками ката¬ ров, скорее всего, являются розенкрейцеры. Он утверждал даже, что основатель этого ордена Христиан Розенкрейц на самом деле был катаром, которому передали свои зна¬ ния альбигойцы, нашедшие приют в Германии. В подоб¬ ной теории читателя может смутить лишь тот факт, что Христиан Розенкрейц был вымышленным персонажем... однако гипотеза имеет право на существование: дело в том, что в Юсса-ле-Бен была основана школа «золотых ро¬ зенкрейцеров»1. Продолжая дело Антонена Гадаля, умер¬ шего в 1966 году, «золотые розенкрейцеры» основали в Юсса его музей; они и поныне не упускают случая отдать дань памяти «преданного, неутомимого открывателя тайн катаров», «любимого брата» и «старейшего служителя ордена». К великому сожалению, Гадаль не был «просто мечта¬ телем»: своими сумасбродными идеями ему удалось одур¬ манить неисчислимое множество наивных или доверчи¬ вых людей, попавших его стараниями в омут гигантской мистификации. Не обращая внимания на достоверные данные, полученные в ходе археологических исследова¬ ний, большинство людей по-прежнему верят измышле¬ ниям этого человека, чьи «открытия» порой основаны на 1 Это общество не имеет ничего общего с орденом розенкрейцеров, известным под именем «AMORO. Официально штаб-квартира этой организации находится в Eure.
226 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ заведомо ложных фактах. Такова роль Антонена Гадаля в этой истории. Беда в том, что с легкой руки таких исследователей следы катаров теперь находят во всем, что нас окружает. Отныне ни одна пещера и ни один замок не обходятся без надписей, оставленных катарами. Но что говорить о граф¬ фити, если последователями Гадаля был обнаружен сам Грааль... Кристиан Бернадак охотно вспоминает о курьез¬ ном случае, когда он принес Антонену Гадалю осколки глиняного сосуда, датирующегося приблизительно концом бронзового века. В ответ на просьбу установить, какую функцию мог выполнять этот предмет в древности, Гадаль произнес целую речь по поводу «драгоценных осколков, которые доказывают, что в этих краях проводили свои священные культы катары. Проходя сквозь символиче¬ скую и сакральную стену, они направлялись в этот неф, где, в каждом алькове, выдолбленном в стене, находился масляный светильник или восковая свеча...»1. Впрочем, добавляет Бернадак, «Гадаль всегда использовал одну и ту же стратегию: пренебрежение и презрение к тем текстам и источникам, которые противоречили его фантастическим теориям»2. Пренебрежение, выказываемое первоисточникам, Га¬ даль, как кажется, сумел передать и своим ученикам. Из воспоминаний все того же Кристиана Бернадака мы узна¬ ем о забавном происшествии, о котором ему рассказал его дед. Речь пойдет о Жозефе Мандемане, президенте Ини- циатического общества Тараскон-сюр-Арьеж. В свое время Монсегюр находился в ведении этого общества, бывшего вечным соперником инициатического центра в Юсса-ле- Бен. Жозеф Мандеман был рьяным поклонником катаров, 1 Bemadac, Christian. Le mystère Otto Rahn, p. 34. 2 Ibid., p. 110.
ЗАГАДКА KATAPÖB 227 следы которых он не переставал искать, однако у него хва¬ тало благоразумия не опускаться до тех бредовых идей, которыми вволю потчевал читателя Гадаль. «Однажды — если мне не изменяет память, произошло это в пещере Сент-Элали — Мандеман поймал с поличным одного мо¬ лодого немца, решившего внести свой вклад в наследие катаров: он самолично чертил на стене катарские знаки. Для немца эти уроки рисования окончились не лучшим образом: прямым ударом в нос Мандеман отправил „ху¬ дожника“ в госпиталь Сабарте. Что, впрочем, не помеша¬ ло тому немцу по возвращении на родину опубликовать книгу о Монсегюре и катарах. Его звали Отто Ран»1. Этот случай действительно произошел с тем самым Отто Раном, чье произведение впоследствии оказалось столь востребованным по обе стороны Рейна. Однако воз¬ дадим кесарю кесарево: книга Отто Рана не появилась бы на свет, если бы за его спиной не стоял идейный вдохнови¬ тель и главный источник информации — Антонен Гадаль. Впрочем, подобные заслуги не снимают с него ответствен¬ ности за распространение ложных сведений о катаризме и Граале. Кристиан Бернадак, раскрывая мошенничества Гадаля, не смог отказать другу юности в индульгенции, говоря о нем как о «поэте», тем самым оскорбив всех остальных людей, занимающихся этим прекрасным ремес¬ лом. Поэту от Бога не стоит овладевать иной профессией, его мир — это поэзия. Антонен Гадаль, напротив, мнил себя археологом, историком, философом и чуть ли не столпом нового духовного течения. Я не был знаком с Га- далем, однако прочел все, что ему удалось написать. По¬ добная мера стоила мне немалых усилий. Чтобы осилить все литературное наследие Гадаля, нужно запастись терпе¬ нием и отвагой: смысл его текстов темен настолько, что Bernadac. Christian. Le mystère Otto Rahn, p. 11.
228 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ приходится дважды перечитывать абзац, чтобы нащупать нить его странных рассуждений. Произведения Гадаля, вышедшие после его смерти большими тиражами (благо¬ даря его верным ученикам), посвящены катаризму в це¬ лом и пиренейскому Граалю в частности. Все это снабже¬ но различными соображениями по поводу еретических или эзотерических сект, рассеянных по миру. Я внимательнейшим образом изучал его тексты, но ни одна строгка не смогла удержать моего внимания... Это причудливая смесь нелепых небылиц, непонятно из¬ ложенных и неизвестно где почерпнутых. Цитаты, изред¬ ка встречающиеся в тексте, приведены не полностью или заведомо неточны. В ходе знакомства с произведением складывается ощущение, что автор не имеет понятия о существовании средневековых источников-оригиналов. Я даже не уверен в том, знал ли он полностью «Парци- фаля» Вольфрама фон Эшенбаха, основу основ для пире¬ нейского истолкования Грааля: Гадаль пользуется лишь фрагментами этого произведения, притом взятыми из ис¬ следований других авторов, которым, видимо, тоже не¬ доставало терпения, чтобы сверить цитируемые отрывки с первоисточником. Что мешало исследователю окситан¬ ской истории воспользоваться восхитительным переводом «Парцифаля», сделанным Эрнестом Тоннела? Ответ прост: опасение, что сведения из первоисточника, пусть даже переводного, заставят его теории с треском провалить¬ ся. Гадаль перемешивает эпизоды, принадлежавшие перу Вольфрама фон Эшенбаха, с фрагментами из других вер¬ сий этой легенды, уделяя их изучению столь же мало вни¬ мания, как и «Парци^алю». Вновь зададимся вопросом: отчего исследователь проигнорировал прекрасный перевод «Персеваля» Кретьена де Труа, осуществленный Люсьеном Фуле, или два неплохих переложения «Поисков Свято¬ го Грааля», сделанные Альбертом Пофиле и Альбертом
ЗАГАДКА КАТАРОВ 229 Бегеном? Ответ тот же: из опасения, что его построения и гипотезы не будут соответствовать истине. Ко всему вы¬ шесказанному добавим, что Антонен Гадаль, мнящий себя археологом, выказал полнейшую неосведомленность в этой науке и, по-видимому, с трудом понимал, чем же ис¬ торик отличается от автора исторических романов. При¬ зывая к обновлению духа на манер катаров (и, видимо, намереваясь стать лидером нового течения), он вряд ли разбирался в самой природе дуализма, не будучи силен ни в метафизике, ни в теологии. Его наивность была настоль¬ ко велика, что он всегда попадал пальцем в небо. Пожалуй, следует отдать должное Гадалю: он был не¬ плохим президентом для Инициатического общества, во времена его правления в это маленькое царство стекались толпы народа. Он довольствовался славой в своем «узко¬ специальном» кружке. Тем не менее именно на этом чело¬ веке лежит главная ответственность за все досужие вы¬ мыслы насчет катаров и Грааля, произнесенные или напи¬ санные в течение последних пятидесяти лет. Однако не могла ли постичь его та же участь, что и аббата Соньера из Ренн-ле-Шато? Не был ли он марионеткой в руках Тео¬ софского общества или общества Туле? Правда, подобное предположение ни в коей мере не оправдывает ни его ма¬ нипуляции с собственным именем, которое, по его утвер¬ ждению, происходит от имени «Галахад» (рыцарь, на¬ шедший Грааль)1, ни махинации с тем забавным мону¬ ментом, который был сооружен в Юсса-ле-Бен и назван «памятником Галахада». Не будучи злым, я все же не могу удержаться от мысли, что Антонен Гадаль опошлил дух 1 Гадаль составил из своего имени анаграмму «Галад». Правда, он и понятия не имел о том, что в немецкой версии легенды (на которой он остановил свой выбор, намереваясь использовать ее как доказатель¬ ство своей правоты) ни имени, ни самого рыцаря Галахада нигде не упоминается.
230 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ катаров и идею самого Грааля, предоставив эти духовные ценности в распоряжение обществ, называющих себя кто интеллектуальными, кто спиритуалистическими, но в це¬ лом пропитанными темной расистской идеологией. Интерес к катарам не угасает вот уже более сотни лет. Кем на самом деле были эти таинственные совершенные, какими «тайнами» они владели? Большинству из нас ка¬ жется, что катары стремились передать грядущим поколе¬ ниям некое послание, которое пробудило в нас страсть к поиску. Тайну катаров пытаются постичь как историки, археологи и философы, так и серьезные оккультные об¬ щества и пророки-ясновидцы. Тот факт, что катары под¬ вергались гонениям, делает их симпатичными нам уже при первом знакомстве, еще до того, как мы узнаем об основ¬ ных постулатах их учения. XX век, стремительно идущий к концу, еще не научил нас быть терпимыми друг к другу, но, по крайней мере, сумел доказать нам, что множество мнений, существующих в этом мире, имеет право на рав¬ ное сосуществование, поэтому любую форму репрессии в области верований мы уже воспринимаем как. посягатель¬ ство на человеческое достоинство. Однако не будем забывать и о другой стороне медали. Начиная с эпохи Просвещения хор голосов в защиту Разу¬ ма и свободного Духа, во все времена притесняемых Цер¬ ковью, не перестает шириться и крепнуть. Разумеется, первыми в списке разоблачений, предъявляемом духовен¬ ству, оказываются катары: не особо вникая в суть альби¬ гойской драмы, люди спешат воздвигнуть памятник муче¬ никам катарской веры, в то время как симпатия (которую человечество издревле испытывало ко всем гонимым и уг¬ нетенным) перерастает в истовое восхищение. Однако не стоит обольщаться: какими бы «совершенными» и «чис¬ тыми» ни казались нам катары, они, тем не менее, не хуже и не лучше своих современников. Разумеется, среди них
ЗАГАДКА КАТАРОВ 231 были натуры исключительные: умные, благочестивые, ми¬ лосердные к ближнему своему мужчины и женщины. Но, присмотревшись к общей массе катаров хорошенько, мы увидим в ней и глупцов, и спекулянтов, и лицемеров. Ка¬ тары обвиняли Римско-католическую церковь в низости и бесчестии, разоблачали лицемерие и безнравственность священников: без сомнения, у них были на то причины. Но и сами инквизиторы частенько обвиняли катаров в таких грехах, о которых мы предпочтем умолчать. Ска¬ жем лишь одно: грехи были у всех — и у катаров, и у их идейных противников. Не стоит забывать и то, что общество, выстроенное по распространенной в ХП-ХШ веках модели «монархиче¬ ский режим плюс церковные органы власти», не могло мириться с существованием иной социальной ячейки — катаров, не вписывающихся в предложенную структуру. По той же самой причине, завоевав Галлию, римляне не рискнули оставить кельтам их привычный социальный уклад, поскольку кельтская модель могла уничтожить их собственные общественные институты. Отказ и уход от мира, проповедуемые катарами, представляли угрозу для христианского общества: подобные действия могли по¬ шатнуть, а то и вовсе расшатать сложившиеся социальные устои. Поэтому ответные меры Церкви и государства, пус¬ тивших в ход все, чтобы уничтожить «ересь» (на самом деле бывшую всего лишь иной концепцией жизни), мож¬ но считать закономерными и в какой-то мере естествен¬ ными. Читатель, должно быть, заметит, что утверждать подобное было бы по меньшей мере оскорбительно. Дей¬ ствительно, с точки зрения человека, живущего в XX веке, инквизиция — это чудовищное изобретение, однако в кон¬ тексте XIII века ее вполне можно оправдать. Можем ли мы вновь оказаться «потенциальными кли¬ ентами» инквизиции, всегда готовой подкинуть хворосту
232 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ на тлеющие угли (что может вернуть Церкви ее былое сияние, если не пламя костров)? Не окажемся ли мы са¬ ми во власти какой бы то ни было религии, гласящей, что лишь в ее учении хранится непреложная Истина? Это маловероятно. На самом деле, ересь пленяет и опьяняет нас — все мы в какой-то мере ощущаем себя великими еретиками. Мы всем сердцем сочувствуем жертвам, по¬ гибшим на кострах инквизиции, но на самом деле это крокодиловы слезы: те далекие во времени мученики вол¬ нуют нас лишь потому, что в них мы видим самих себя, наше неосознанное потаенное стремление погрузиться в глубины неизведанного, гтобы найти в них нетто но¬ вое, как говорил Бодлер, не преминувший уточнить свою мысль: «Ты Бог иль Сатана? Ты Ангел иль Сирена? Не все ль равно...» Близится к концу беспокойный век, а вме¬ сте с ним заканчивается тысячелетие, вселяя во многие сердца тревогу и неосознанную веру в тысячелетнее цар¬ ство Христа. Страх человеческого существа, оказавшего¬ ся лицом к лицу с непостижимым бытием, поселился в нас с того момента, как физики пришли к выводу о непо¬ знаваемости материи. На наших глазах произошло круше¬ ние традиционной системы ценностей, казавшейся нам вечной... Все это неизбежно склоняет людей на сторону всевозможных ересей. Обнаружив, что нам чего-то недос¬ тает, не найдя ответа или утешения ни в религии, ни в мире, мы всеми силами пытаемся отыскать это недостаю¬ щее звено, понять причину пустоты, образовавшейся в нас, и поскорее ее заполнить. Поэтому, когда в веренице эпох мы вдруг замечаем группу, общину, сообщество людей, исключенных из социума лишь за то, что они избрали иной путь, мы бросаемся к ним за помощью: нам кажется, что лишь этим людям было доступно иное знание, прези¬ раемое другими и затерявшееся вследствие этого в глуби¬ не веков.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 232 Каждая эпоха обращается к своему прошлому, освежая в памяти события минувших дней и переосмысливая ушед¬ шие традиции: в этом суть человеческого прогресса. Про¬ шлое многогранно, и это заставляет нас относиться с пристальным вниманием ко всему, что когда-либо было устранено в угоду официальной власти или религии. Ката¬ ры, ушедшие с арены истории именно по этой причине, окутаны туманом таинственности: известно, что совершен¬ ные владели неким загадочным секретом, что лишь под¬ стегивает любопытство исследователей. Утерянные секре¬ ты воспламеняют людское воображение, ибо каждый че¬ ловек по сути своей либо охотник за сокровищами, либо рыцарь, отправившийся на поиски Грааля. Нет ничего удивительного в том, что неустанный инте¬ рес, проявляемый современниками к феномену катаров, сопровождается горячим любопытством ко всему, что свя¬ зано с тайной Святого Грааля. Интерес к Граалю не осла¬ бевает с тех пор, как мир был околдован гением Вагнера, создавшего удивительный мелодический ряд (порой неот¬ вязно звучащий в нашем мозгу) для заключительной сце¬ ны «Парсифаля». Главный герой этой феерии (в нашем понимании совершенный, гистый) чуть было не сбивается с пути истинного, попав в волшебные сады Клингзора, царство цветочных дев, чей пленительный аромат слиш¬ ком силен, чтобы учуять опасный запах серы... Однако, несмотря на все препятствия, Парсифаль все же становит¬ ся королем Грааля. Опера Вагнера покорила умы многих людей — поэтому я прекрасно понимаю тех, кто ищет Грааль в Монсегюре, пытаясь найти тот извилистый путь, что приведет их в незримый замок, видимой оболочкой которого является крепость катаров. Подобное видение проблемы соответствует дуалистическому учению совер¬ шенных. существует Иисус земной, «видимый», бывший супругом или сожителем Марии Магдалины, - но есть и
234 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Христос небесный, «невидимый», «чистейший из чистых». Вполне возможно, что Иисус небесный был прообразом сияющего ангела, чей свет, исходящий из Грааля, узрел Парсифаль (Персеваль). Однако во время своего пребы¬ вания в Монсальваже (Корбенике), увидев таинствен¬ ный кортеж с истекающим копьем, серебряным подно¬ сом и «кубком» в руках прекрасной девы, Персеваль не задал вопроса, который должен был прозвучать из его уст. С позиции катарского мировоззрения Персеваль являет собой тот тип человека, который дремлет в дьявольской ловушке материи и не ведает о своей ангельской сущ¬ ности. Лишь помощь другого ангела, женщины, может пробудить его и открыть ему то, что он попал в западню. В легенде о Граале этому ангелу даются разные имена: в уэльском варианте это не только многоликая Императ¬ рица, но и уродливая девица на муле, в то время как в изложении Вольфрама фон Эшенбаха это будет Кундри. Но Персеваль не догадывается, что его ангелом-спасите- лем будет и Мелисанда. Однако в каждом из текстов, повествующих о Граале, говорится о том, что дорогу в таинственный замок, обитель Чаши, не так-то просто отыскать. Иногда рыцари стоят перед замком, но не видят его, будучи околдованы виде¬ ниями, навеянными Сатаной или его подручным чаро¬ деем (практически все колдуны этого эпоса, за исключе¬ нием Мерлина, являются помощниками дьявола). Порой реальность кажется настолько яркой и очевидной, что ее невозможно увидеть. Множество людей, околдованных тайной «священного фиала», блуждают в поисках ответа в горах Таб или пещерах Юсса; другие пытаются отыскать тайный путь, ведущий к пещере Марии Магдалины. Не жалея своего времени в погоне за призраками, они неуто¬ мимо бросаются на поиски того, что корнями вросло в землю этого бесплодного края и живет в нем и поныне.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 235 Этот фантом — всего лишь отражение нашей веры в то, что существует другой, иной мир. Проблема лишь в том, что дорога, ведущая к замку, легко может завести в тупик. В краях, бывших когда-то ареной истории, воспоминания не исчезают бесследно: та¬ кие места еще долго хранят память о своем героическом прошлом. Но памяти присуща избирательность. Своим ка¬ призным и непостоянным нравом она напоминает фей, что подвергают первого попавшегося им путника испыта¬ ниям, дабы решить, указать ли ему верное направление или заманить в ловушку. «Время пророков», в котором мы живем, породило на свет несметное множество прорицателей. К несчастью, все они говорят на языке, непонятном простому смертному. Как часто можно видеть, насколько противоречивы их предсказания... Это всего лишь игра. В «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха есть один любопытный эпизод: после неудачного визита в Мон- сальваж юный герой встречает отшельника Треврицента, которого можно назвать духовным наставником Парци- фаля, ибо он указывает рыцарю путь, по которому тот должен проследовать. Помимо прочего, отшельник рас¬ сказывает ему, что когда-то хранителями Грааля были «ангелы, которые не были ни хорошими, ни плохими». Но далее Треврицент неожиданно признается, что он сол¬ гал. Подобное признание лишь доказывает, что в зада¬ чи наставника не входит указание правильного пути: он может поделиться с учеником разве что крупицами сво¬ его знания, при этом смешав истину и вымысел. Если ученик достоин быть «избранным», то он сам найдет путь и отличит правду от лжи. Такова роль наставника: обу¬ чать, но не решать за своего ученика, поскольку именно ему, а не его учителю предстоит осуществить поиск-ини¬ циацию.
236 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Поэтому, прежде чем погрузиться в тайну катаров, сто¬ ит вспомнить о ловушках, расставленных на пути самими наставниками (или же теми, кто незаконно присваивает себе это звание). Истинный духовный учитель не кричит на всех перекрестках, что он таковым является. На самом деле наставник подобен замку Грааля: мимо него про¬ ходят, не замечая его присутствия. Лишь немногие могут узнать и признать его — и лишь некоторым из них удается уличить наставника во лжи. Найдется ли человек, что сумеет отделить истину от вымысла в том потоке славословия, который омывает Грааль и катаров? Вступив на этот зыбкий путь, исследо¬ ватель тут же узнает, что у каждого второго уже предоста¬ точно свидетельств в пользу своей теории и не хватает лишь самого малого, чтобы добраться до истины... но не следует попадаться на этот манок. «Секрет» катаров, «со¬ кровище» катаров, «Святой Грааль» — это всего лишь сло¬ ва, под которыми этот «каждый второй» подразумевает то, что ему захочется. Это напоминает обычай в испан¬ ских ресторанах: у них можно заказать только то, что при¬ несет с собой посетитель. Так почему бы не отправиться на поиски катаров в такие известные центры, как Монсе- гюр, верховье долины Арьеж или Разе? В конце концов, что если Монсегюр был лишь призмой, вобравшей в себя все лучи человеческого разума? Подобная гипотеза будет иметь, по крайней мере, одно достоинство: крепость ката¬ ров в ее трактовке обретает черты солнечного храма. Однако вспомним об одной стародавней традиции: в сказках и легендах о дьяволе, решившем что-либо по¬ строить (например, мост), его работа всегда остается неза¬ конченной. Не xeaTaet лишь самого малого — одного- единственного камешка, — но этого достаточно, чтобы мост рухнул. Увы, это мост дьявола, а дьявол, даже в рели¬ гиях, основанных на крайнем дуализме, все же не может
ЗАГАДКА КАТАРОВ 237 исполнять роль господа Бога. Камешка не хватает лишь потому, что Бог нашел ему лучшее применение. Исследователи Монсегюра, очарованные «Парцифа- лем» Вольфрама фон Эшенбаха, нечасто обращают внима¬ ние на его литературного предшественника, «Персеваля» Кретьена де Труа. Однако отдадим должное «Персевалю, или Повести о Граале»: в этом тексте сохранилось гораздо больше архаических черт, приближающих нас к первона¬ чальному источнику, к легенде-архетипу. Вследствие это¬ го фрагмент, соответствующий эпизоду с отшельником Треврицентом, довольно сложно понять: смысл его темен, а сам рассказ не несет той философской нагрузки, какую он обрел в изложении фон Эшенбаха. Итак, в этом эпизо¬ де рассказывается о том, что некий священник «прошеп¬ тал Персевалю на ухо молитву и повторял ее вплоть до того, пока рыцарь не запомнил ее. Множество имен Бога заключала в себе эта молитва, и среди них были величай¬ шие из имен: ничьи человеческие уста не имели права про¬ износить их, если только не грозила человеку смерть или великая опасность. Обучив этим словам Персеваля, от¬ шельник велел не произносить их — до тех пор, пока не случится рыцарю попасть в большую беду»1. Такова эта замечательная история. В дальнейшем ры¬ царь воспользуется молитвой, что поможет ему избежать смерти. Таким образом, можно считать, что благодаря свя¬ щеннику и его «тайным словам» Персеваль обрел квази¬ бессмертие... Кретьен де Труа не закончил «Повесть о Граале», поэтому нам неизвестно, намеревался ли он ко¬ роновать Персеваля на царство Грааля. Вполне возможно, что это не входило в его литературные планы. Однако что можно сказать о тайной и в какой-то степени опасной 1 Chrétien de Troyes. Perceval, trad. Lucien Foulet. Paris: Stock, 1947, p. 153.
238 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ молитве, заключавшей в себе имена Божьи? В подобном рассказе слышны отголоски древнееврейского предания о Лилит, покинувшей Адама и преследуемой ангелами Божьими. Лилит отказалась повиноваться приказам Все¬ вышнего, ибо она знала тайное, невыразимое имя Бога. Не¬ смотря на христианскую «оболочку» «Повести о Граале», мы не уверены, что этот эпизод может послужить приме¬ ром ортодоксии. Тайная молитва — вот тот самый камешек, которого не хватает в постройке дьявола для того, чтобы мост не обва¬ лился. Кто знает — возможно, катары были близки к тому, чтобы найти тайное, невыразимое имя Бога. Возможно даже, что им удалось узнать его. Однако был ли передан этот секрет? Кому доверили катары свою тайну? Где мо¬ жет храниться это знание: в Монсегюре или в Керибюсе, в пещере Ломбрив или в замке Монреаль-де-Со, в Бюга- раш или в Ренн-ле-Шато? Или же тайного знания были удостоены Ренн-ле-Бен, Г]ране или замок Юссон? Или, возможно, продолжать поиск следует в замке Пуйверта, в котором находятся графические изображения легенд о короле Артуре? Кто, если не Отшельник, поможет иам отыскать «тайные имена Бога»?
Глава II КАТАРИЗМ И ДРУИДИЗМ В день семисотлетия осады Монсегюра, то есть 16 мар¬ та 1944 года, когда Франция еще переживала дни немец¬ кой оккупации, Жозеф Мандеман в компании нескольких друзей посетил Монсепор, бывший в то время в ведомстве Инициатического общества Тараскон-сюр-Арьеж. Целью поездки стало открытие памятника, небольшой стелы в честь Мориса Магра, первого президента общества «Дру¬ зей Монсегюра», скончавшегося в 1939 году. Памятник решено было установить на склоне пога. Испросив на то разрешения компетентных органов и уведомив немецкие оккупационные власти о намечающемся сборе, Жозеф Мандеман и шесть его товарищей очутились в Монсегюре. Это были Антонен Гадаль, Поль Салетт, Рене Клястр, Мо¬ рис Рок, Поль Филип и писатель Жозеф Дельтей. Церемо¬ ния открытия прошла без помех: на участников сбора ни¬ кто не обратил внимания, разве что маленький немецкий самолет, пролетавший в тот момент над Монсегюром. Бе¬ лой струей дыма он прогертил в небе кельтский крест... Кельты в Монсегюре — и немецкая авиация! Такая ис¬ тория затмевает все кельтские легенды... К тому же, в от¬ личие от них, у этой истории есть очевидцы, в той или иной степени подтверждающие факт появления в небе не¬ мецкого самолета, однако мнения по поводу его маневров
240 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ сильно расходятся. Вот что говорил Поль Филип, бывший в то время президентом Инициатического общества Тара- скона: «Ближе к полудню мы заметили какой-то малень¬ кий самолет, выписывающий круги над замком — белый дым от его двигателя распускался в небе, оставляя нечет¬ кий след. Затем двумя дымовыми линиями самолет пере¬ сек окружность, оставленную в небе реактивной струей. Мы пришли к заключению, что таким образом он хотел вычертить кельтский крест». Слишком красиво для прав¬ дивой истории... которая впоследствии стала чуть ли не гимном немецко-французской дружбе в изложении писа- теля-националиста, творившего под псевдонимом Сен-Лу. Он придал этому незначительному событию глубокий символический смысл — и это ему прекрасно удалось (как и любому другому, кто пытается описать событие, не будучи его свидетелем): чего не сделаешь ради того, чтобы восславить «германско-кельтское братство»? Луч¬ шего подарка галлам Монсегюра немцы и придумать не могли! Впрочем, стоит заметить, что впоследствии схема¬ тическая эмблема кельтского креста была использована в политических и философических целях; как часто бывает, подобное использование никоим образом не соответство¬ вало ни его истинной символике, ни менталитету древних кельтов. Однако свидетельство Жозефа Дельтея противоречит мнению Поля Филипа: «Утром 16 марта 1944 года мы на¬ ходились в замке Монсегюр — ь то время как воображе¬ ние уже перенесло нас в те далекие дни 1244 года, когда в этих стенах разыгралась альбигойская драма... Над разва¬ линами замка некоторое время кружил небольшой само¬ лет на поршневом двигателе, перевозивший, как потом мы узнали из газет, Розенберга (идеолога национально-социа¬ листической партии). Действительно, он описал над нами несколько кругов, но я со всей уверенностью заявляю, что
ЗАГАДКА КАТАРОВ 241 он не оставил в небе какого-либо креста, о котором было столько сказано или написано»1. Дельтей категоричен: он не видел никакого кельтского креста. Филип пользуется более мягкой и расплывчатой формулировкой: в небесах остался неясный след — и, поспорив некоторое время, группа решила, что он напоминает очертания кельтского креста. Я не могу с уверенностью сказать, был ли в небесах тот пресловутый крест, но, даже не зная состава очевидцев, я мог бы побиться об заклад, что среди них был Антонен Гадаль... Лишь ему могло прийти в голову, что появление над Монсегюром крохотного немецкого самолета было, оказывается, делом государственной важности: таким вот образом — кельтским крестом в небе — нацист, занимаю¬ щий высокий должностной пост, поприветствовал своих галльских кузенов по арийской линии. Рассказ о кельтском кресте в небе может рассмешить читателя, но может и возмутить: искажение исторических фактов и смешение таких разнородных понятий, как друи¬ ды, катары, Грааль и нацизм, приводит к мысли о том, что все эти явления как-то связаны между собой. Появление кельтов в «деле катаров» не редкий случай: Гадаль видел друидов повсюду и, разумеется, считал их предшественни¬ ками совершенных. К тому же распространенное мнение о том, что Монсегюр является замком Грааля, лишь подли¬ вало масла в огонь: в крепости катаров начался активный поиск следов друидических культов. Та же участь постигла Юсса и Ренн-ле-Шато. Разумеется, следы были найдены. Поэтому попытаемся расставить все по своим местам. Действительно, невозможно представить, чтобы на терри¬ тории, заселенной в те времена кельтскими племенами 1 Bemadac, Christian. Le mystère Otto Rahn, p. 260-261.
242 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ (вольками-тектосагами или редонами), не существовало друидов. Леса и горы этого отдаленного края как нельзя лучше подходили для друидического культа. Однако есть одно препятствие, мешающее дать утвердительный ответ: друиды оставили после себя еще меньше следов, нежели катары. Мегалитические сооружения, зачастую им припи¬ сываемые, опередили появление кельтов на два тысячеле¬ тия. Не стоит также искать какие-либо памятники пись¬ менности, созданные друидами: они не приняли обычая сохранять свои знания в письменном виде. Пшотезу о по¬ явлении в этих краях древних кельтских жрецов могут подтвердить лишь находки археологов и данные топони¬ мии. Более ничего. В таком случае, быть может, связь между кельтами и катарами следует искать в духовной сфере? Нельзя ли найти нечто общее в их доктринах, в системах мысли и, наконец, в религиозных традициях, являющихся остовом любой древней цивилизации? Думая поставить знак ра¬ венства между учениями кельтов и катаров, любители ско¬ рых выводов рискуют обмануться: в этом плане совершен¬ ных и друидов разделяет даже не пропасть, а неизмеримая бездна. С онтологической точки зрения дуализм катаров не имеет ничего общего с верованием кельтов, основой кото¬ рого является монизм, учение о всеединстве. Друиды на¬ стаивали «на малопонятном и глубоком единении» жи¬ вых существ и неодушевленных предметов, создателя и его создания, материи и духа. Подобное соответствие не похоже на то, о котором идет речь в Изумрудной скрижа¬ ли: «То, что внизу, подобно тому, что вверху, а то, что вверху, подобно тому, что внизу». Для того чтобы эта фор¬ мулировка приняла вид, напоминающий постулат друи¬ дов, из нее нужно извлечь сравнение: то, что внизу, есть то, что вверху.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 243 Таким образом, можно говорить, что кельты стави¬ ли знак равенства между окружающим их миром и ми¬ ром потусторонним, этой обителью богов и героев, ме¬ стом, куда отправлялись души умерших. Врата иного мира распахивались во время празднества Самайн (Самхейн), кельтского Нового года, ставшего в христианской тради¬ ции праздником Всех Святых. В ночь на 1 ноября скрытое от простых смертных потустороннее пространство ста¬ новилось видимым, поэтому человек мог без труда пере¬ нестись из одного мира в другой и вернуться обратно, подтверждая тем самым догмат о единстве зримого и незримого. Вполне вероятно, что кельтское общество, управляемое друидами, союзниками короля, изо всех сил старалось придерживаться образа иного, божественно¬ го мира. Подобная вера предполагает диаметрально противопо¬ ложное видение мира материального. Человека более не держат оковы материи: она дает ему полную возможность свободного развития, поскольку мир находится в состоя¬ нии вечного, непрерывного становления. В таком понима¬ нии бытия нет места идеям о грехопадении и искуплении, нет места самому Сатане, духу Зла, создавшему несовер¬ шенный мир ради того, чтобы высмеять творение бога Света. У кельтов не было Сатаны, эта идея перешла к нам от персов. Облик галльского Цернунна (Цернунноса), ро¬ гатого бога, дьявол получил лишь потому, что христиане никак не могли избавиться от этого стесняющего их боже¬ ства, являвшегося олицетворением физической силы и плодородия. Однако если в мире нет Сатаны, следовательно, не су¬ ществует и проблемы Зла. Как метафизическое понятие, Зло у кельтов отсутствовало — или, точнее, обладало не бытийным, но причинно-следственным характером: все дело в природе человека, далекой от совершенства, что
244 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ вполне естественно, если вспомнить о непрерывной эво¬ люции мира. Совершенство, то есть что-либо завершен¬ ное. равноценно небытию. Проявление Зла в любой его форме — боль, несправедливость, страдание, болезнь или насилие — это лишь череда случайных помех, без кото¬ рых, однако, невозможно достичь высшей ступени. Отсут¬ ствие принципа Зла не приводит к вседозволенности или примиренчеству: напротив, примеры, взятые в кельтской мифологии или в житиях великих кельтских святых, убе¬ ждают нас в том, что человеческое существование пред¬ ставляло собой постоянное усилие достичь если не совер¬ шенства, то более высокого уровня. Итак, отсутствие столь важных для христианства понятий избавляло кельтов от необходимости считать этот мир порождением дьявола или ожидать прихода мессии, указующего путь в царство Света. Христианизация кельтского мира прошла успешно лишь потому, что вера в воскрешение Иисуса была в ка¬ кой-то степени похожа на доктрину кельтов о возрожде¬ нии души в ином мире. Однако напомним то, с чего мы начали наше рассужде¬ ние: одной из основ кельтской доктрины является вера в возрождение, в то время как в религии катаров ключевым понятием было «перевоплощение». Что бы ни утверждали всевозможные толкователи (в большинстве своем незна¬ комые с подлинными кельтскими текстами), доктрина о переселении душ неизвестна ни друидам, ни кельтской ми¬ фологической традиции. «Смерть — лишь середина длин¬ ной жизни...» — такие слова вложил в уста друида рим¬ ский поэт Лукан. В подобном изречении, пожалуй, можно усмотреть одну из черт, роднящую катаров и кельтов: ни те ни другие не испытывали страха смерти, поскольку зна- чи, что за ней обязательно последует некое иное состоя¬ ние. Однако в остальном, даже в преставлениях об этом «инобытии», их мнения расходились. Вместо того чтобы
ЗАГАДКА КАТАРОВ 245 воспринимать жизнь как наказание, кельты усматривали в ней повод к индивидуальной эволюции1. Последствия столь разного подхода к действительно¬ сти отразились во многих сферах человеческой деятель¬ ности. В социальном плане катары оградили себя множе¬ ством запретов и ограничений (воздержание, целомудрие, отказ от материальных благ) лишь в силу того, что окру¬ жающий мир и его устройство (общество, структура вла¬ сти и т. д.) являются порождением дьявола. К такому не¬ совершенному миру можно испытывать лишь презрение. Кельты, напротив, восхищались миром, божественным во всех проявлениях, рассматривая его как средство совер¬ шенствования. Лучшим способом на пути к улучшению стала мораль, превратившаяся к тому времени в свод пра¬ вил, помогающих принять верное решение. Действитель¬ ность — не наказание, а благо, в то время как Зло — это лишь препятствия на пути к Добру (иными словами, это Добро, не достигшее совершенства). Подобные утвер¬ ждения можно найти и в ортодоксальном христианстве, в основе августинианского мировоззрения. В них нет ниче¬ го общего с манихейством, отрицающим существование чего-либо: Добра или Зла, рая или ада, дня или ночи, жиз¬ ни или смерти — вместо всего этого есть лишь одна мно¬ голикая действительность. Несходство мировоззрений кельтов и катаров стало причиной их различного отношения к Природе. Для ката¬ ров Природа, как и бытие, полна изъянов. Из того, что совершенные были вегетарианцами, вовсе не значит, что они относились к природе уважительно: катары довольст¬ вовались тем, что не замечали ее. Напротив, друидическая 1 Подробнее о религиозных учениях, морали и метафизике кельтов см.: Marcale.Jean. Le Druidisme. Paris: Payot; 1985.0 переходе друидов в христианство, а также о первых христианских общинах в Ирландии и Бретани см.: Marcale, Jean. Le Christianisme celtique. Paris: Imago; 1984.
246 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ концепция мира относит любые природные явления и объекты в ряд божественных проявлений; более того, об¬ щение с Богом невозможно без ее помощи, поскольку в ее лоне ничто не мешает полному погружению в область трансцендентного. Разумеется, все это вызывает у друи¬ дов уважение к окружающей среде обитания; к подобному образу мыслей и действий сейчас применимо определение «экологический». Однако под Природой мы подразумеваем не только го¬ ры, реки, леса или птиц; это и сам человек, его тело. Для кельтов плоть не была проклятой; она превозносима ими в той же мере, что и человеческий разум, поскольку душа и тело — это две стороны одной медали, одной и той же дейст¬ вительности. Улучшать тело значит совершенствовать душу (или, по выражению древних, «mens sana in corpore sano»), следствием чего является отсутствие каких бы то ни было сексуальных запретов или чувства вины. В большинстве своем запреты носили магический характер, регулируя слож¬ ную систему отношений индивида с его окружением, но не заключали в себе каких-либо моральных коннотаций. Итак, найти соответствия между крайним или умерен¬ ным дуализмом катаров и монизмом друидов довольно сложно, не имея четкого представления о том, что пред¬ ставляло собой друидическое мировоззрение. Аналогию между их учениями можно заметить лишь в нескольких случаях. Самое важное касается концепции Христа: из¬ вестно, что Иисус, по мнению катаров, «воплотился от Духа Святого и Марии Девы» через ее уши. Такая трак¬ товка заведомо исключала из истории сексуальный аспект и в то же время соответствовала ортодоксальной доктри¬ не: жизнь Иисусу дал Святой Дух в обличье голубя. Эта птица, как кажется, играла заметную роль в «изобрази¬ тельном искусстве» катаров, а впоследствии досталась в наследство и гугенотам.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 247 Не следует, однако, брать на вооружение лишь общеиз¬ вестное толкование, используемое как в катаризме, так и в ортодоксальном христианстве: на самом деле история этого образа (благодаря которому удалось избавиться от щекотливого вопроса о грехе, неотъемлемом от любого зачатия) не так проста, как кажется. Этой птице нашли удачное применение: иными словами, если бы голубя, оли¬ цетворяющего Святого Духа, не существовало, его стоило бы выдумать. Однако этот символ появился в незапамят¬ ные времена — разве не голубь принес Ною оливковую ветвь? Мне, разумеется, могут возразить, что в этом слу¬ чае голубь являлся символом мира... он стал символом мира, отвечу я: в Книге Бытия ему действительно отведе¬ на роль вестника возрождения человечества, его восста¬ новления. Однако если принять во внимание то, что этот текст Писания является не чем иным, как позднейшей пе¬ реработкой мифа, появившегося на свет задолго до эпохи Всемирного потопа, то решение относительно «символа мира» должно быть пересмотрено. На самом деле рассказ о Ное, собравшем «каждой тва¬ ри по паре», и его ковчеге, странствующем по пустынным водам, воплотил в себе черты древнего предания о боги¬ не начал, чье имя, вероятно, было «Nuah». Восстановив Архетип, давший начало легенде Ветхого Завета, мы пой¬ мем первоначальный смысл этого мифа. По пустынным первозданным водам странствует девственная богиня на¬ чал, Нуа. Затем в истории появляется голубь, несущий в клюве ветвь, которую он доставляет на ковчег. Не стоит прибегать к психоанализу, чтобы понять глубинный смысл этого эпизода: речь, конечно же, идет об оплодотворении девственной богини, благодаря чему на свет впоследствии появляется человечество. Вне всякого сомнения, голубь в этом случае являет собой Святого Духа, духа Божьего. Однако как подобный союз — богиня Нуа и Дух Святой —
248 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ наполнит землю народами? Что позволит им явить на свет новое человечество? Только одно: Слово, божественный Глагол, что не раз подтверждает Евангелие от Иоанна, столь почитаемое катарами: «В начале было Слово, и Сло¬ во было у Бога, и Слово было Бог» или «И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины». Итак, Слово становится способом созидания, или абсо¬ лютным и непознаваемым Богом, выполняющим креатив¬ ную функцию. В этом случае создатель воедино слит с инструментом: чтобы человеческий разум сумел постичь Бога, нужно было изобразить его в виде того, кто выпол¬ нял его действие, — в обличье голубя. Однако если голубь был Святым Духом, Словом, боже¬ ственным Глаголом, то оплодотворение, произведенное им, не могло происходить иначе, как герез уши. Поэтому мы можем утверждать, что символ голубя в религии был использован не только ради того, чтобы умолчать о ще¬ котливом сексуальном вопросе, касающемся зачатия, но и для того, чтобы донести до верующего более важное зна¬ ние о всемогуществе Слова. Миф катаров о непорочном зачатии Девы Марии через уши является вариантом об¬ щепринятого в христианстве рассказа о Благовещении* однако в их понимании этой легенды кроется иной смысл: Словом действовал не ангел, а сам Бог. Подобная концепция нашла отражение и в друидиз¬ ме, в основном благодаря роли, выпавшей на долю Слова. В силу различных причин друиды не пользовались пись¬ мом, более доверяя устному способу передачи знаний. Именно Словом друид мог изменять мир, воздействуя как на дух, так и на материю (поскольку они были единым целым). С точки зрения кельта, друид по природе своей был Богом — в силу того, что все кельтские боги были друидами и наоборот. Из «Записок о галльской войне» Цезаря нам известно, что один из кельтских священнослу-
ЗАГАДКА КАТАРОВ 249 жителей носил имя «Gutuater». Отрывок не вполне ясен, однако одно можно сказать точно: по всей видимости, один из соавторов Цезаря, Гирций, принял слово «gutuater» за имя собственное, в то время как оно было нарицатель¬ ным, что впоследствии подтвердилось благодаря исследо¬ ванию надписей. «Gutuater», образованное от корня «guth» («слово», «речь»), означает «Отец Словй»; тот же корень можно найти в слове, означающем в Ирландии колдов¬ ские чары, — «гейс», страшный прием, дающий Слову не¬ ограниченную способность созидания. Итак, основополагающим элементом в религии ката¬ ров можно считать Слово. Не будем забывать, что помимо нескольких простых обрядов, таких как consolamentum, в основном катары воздействовали на умы окружающих проповедями. Их письменное наследие невелико, посколь¬ ку в большей степени совершенные действовали Словом, сохранив о себе память как об умелых красноречивых ора¬ торах. Слово помогало обращать окситанцев в свою веру и передавать свою доктрину. Совершаемые богослужения не обходились без проповедей, общая направленность которых вполне соответствовала сказанному в Евангелии от Иоан¬ на. Истинный совершенный, «чистый среди чистых», — это Ангел, услышавший глас Божий. Послание Бога катар стремится передать тем, кто еще не сумел достичь того духовного уровня, благодаря которому можно понять то, о чем говорит Всевышний. Дева Мария, занимающая осо¬ бое положение в учении катаров, смогла услышать Бога (следовательно, ей удалось достичь этого уровня). Такая трактовка положила начало размышлениям о сущности Девы, что впоследствии привело католиков к догмату о непорочном зачатии. Итак, вот то общее, что есть в доктринах катаров и друидов: значимость Слова как одного из божественных проявлений, Слова творящего и воссоздающего. Не будем,
250 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ правда, забывать то, что умение творить мир было прису¬ ще и Сатане, владевшему «искусством Слова», однако его творениям все же чего-то недоставало. Умение создать и воссоздать мир принадлежало лишь Богу. Это отражено даже в мифе о потопе (правда, в этом случае предание обросло историческими реалиями, скрывшими от нас его первоначальный смысл). Сходным в учениях катаров и друидов оказывается не только их отношение к Слову. Обратимся к другому клю¬ чевому понятию, имеющему не меньшую значимость как в символической мифологии совершенных, так и в друи¬ дической доктрине: это понятие Света. Бог в понимании катаров, манихеев и маздеистов является царем царства Света. Разумеется, в христианском вероучении Богу при¬ писываются те же свойства — это бог Света, подтвер¬ ждение чему мы вновь находим в Евангелии от Иоанна: «В Нем (в Слове) была жизнь, и жизнь была свет челове¬ ков; и свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Далее святой Иоанн говорит о себе («Он пришел для свидетель¬ ства, чтобы свидетельствовать о свете, дабы все уверовали через Него»), после чего продолжает: «Был Свет истин¬ ный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир. В мире был, и мир через Него начал быть, и мир его не познал». Если мы правильно поняли смысл его слов, то перед нами не что иное, как идентификация Света и Слова. Вопрос, который мы затронули, оказывается не столь простым, как может показаться на первый взгляд: чтобы решить его, необходимо вернуться к теории созидания, бытовавшей у катарор в начале XIII века. «Католиче¬ ские теологи противопоставили обычное действие «facere» («делать», то есть сотворить некую вещь из имеющегося материала) действию «сгеаге» («созидать», или сотворить некую вещь «из ничего», «ex nihilo»), в то время как
ЗАГАДКА КАТАРОВ 251 для катаров такого различия не существовало. Термины «facere» и «сгеаге» в основном были для них эквивалент¬ ными. Бог — это «creator sive factor», «созидать» или «делать» для катаров всегда означало «создавать, оттал¬ киваясь от предыдущей, ранее существовавшей субстан¬ ции»1. Похоже, что эта концепция не вписывается в рамки традиционной логики, включающей в себя закон исклю¬ ченного третьего, согласно которому истинно или само высказывание, или его отрицание — третьего не дано. Тем не менее катары настаивали на извечном сущест¬ вовании некой субстанции, некоего абсолютного небытия, которое будет оставаться таковым до тех пор, пока за него не возьмется творец, создатель. И вот здесь им на помощь приходит религия маздеистов: катары заимствуют из их учения образ вечного и нетленного Света, субстанции, дав¬ шей начало всему сущему. Инородная традиция легко при¬ жилась у катаров, поскольку трактовка маздеистов пре¬ красно подходила к учению о царстве Света, родине пад¬ ших ангелов, то есть человеческих существ. Итак, все началось с того, что первоначальный Свет «объял самого себя», распространяясь повсюду и создавая различные формы, сумевшие сохранить в себе частицы той светлой энергии, которая дала им жизнь. Можно было бы срав¬ нить эту концепцию с сугубо научной теорией Большого взрыва, путем которого произошла Вселенная. Рассеян¬ ные в пространстве частицы не были сотворены ex nihilo, поскольку они принадлежали первоосновной материи — или, говоря словами катаров, скрытому Свету, который ждал своего часа, чтобы «вырваться на свет». Как мы видим, совершенных не обошло стороной и гностическое учение об эманации. Созидание, по мнению катара Жана де Люжио, неотделимо от создателя, как лучи солнца 1 Nelli, René. Le phénomène cathare. Toulouse: Privât. 1964, p. 27.
252 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ немыслимы без светила: все созданное в этом мире явля¬ ется эманацией Света-первоосновы. Учение о Свете, творце и материи, повлияло не только на эсхатологические концепции или моральный кодекс ка¬ таров, но и на их речевой запас: в проповедях совергиенных довольно часты упоминания о свете или белизне. Но не может ли быть столь частое упоминание света отголоском так называемого «солярного культа»? Это маловероятно: катары все-таки не маздеисты. Но тем не менее мифоло¬ гии катаров присущ солярный характер, что сближает ее с кельтской традицией. Однако прежде чем утверждать то, что учение кельтов относилось к религиям солярного типа, следует с предель¬ ной Осторожностью изучить документы, на первый взгляд говорящие в пользу такого довода. В наше время многие «неодруиды» пытаются восстановить утерянный культ, проводя празднества в честь древних богов солнца (при¬ чем их церемонии проходят как в дни солнцестояния, так и в дни равноденствия). Так, например, они напомнили нам, что день святого Иоанна Крестителя (25 июня по григорианскому стилю) когда-то был кельтским праздне¬ ством, уходящим корнями в седую древность. Однако за¬ метим, что костры, зажигавшиеся в день святого Иоанна, являются наследием древнейших цивилизаций, не имею¬ щих ничего общего с кельтской культурой, появившейся гораздо позднее. Это подтверждают и документы, так или иначе упоминающие о кельтах: ни в одном из них нет ни слова об этом празднике, проходившем в день солнцестоя¬ ния. Кельтские празднества обладают отличительной осо¬ бенностью: от солнцестояния или равноденствия их все¬ гда отделяет сорок дней. Таким образом, известные празд¬ ники кельтов приходились на начало ноября, февраля, мая и августа. Памятники солярного типа (такие, как Стоун¬ хендж или мегалитический ансамбль Карнака) оставила
ЗАГАДКА КАТАРОВ 253 после себя цивилизация, появившаяся на свет гораздо раньше, нежели племена галлов и бриттов. Досадно, что личности, столь усердно изображающие друидов, упусти¬ ли из виду этот важный, исторически подкрепленный факт: это лишь бросает тень на их «родственную связь с друидами». На самом деле все, что в друидическом культе и в кельтской мифологии относится к солнцу, может яв¬ ляться наследием предшествующей культурной традиции, впоследствии более или менее усвоенной кельтскими пле¬ менами. Разумеется, в преданиях кельтов можно отыскать отго¬ лоски религии солярного типа, однако они практически незаметны. Так, в своих «Записках...» Цезарь упоминает об одном галльском божестве, называя его Аполлоном, но при этом не оговаривая, что этот бог имеет отношение к солнцу: кельтский Аполлон лишь «прогоняет болезни», это божество-знахарь (впрочем, у греков Аполлон вы¬ полнял ту же функцию). В Галлии и Британии этого бога называли либо Гранносом, либо Беленусом. Этимология имени Беленус (или Беленое) проста: оно означает «свер¬ кающий». Истоки имени Граннос можно отыскать в гэль¬ ском языке: похожий корень есть в слове «grian» («солн¬ це»). Впрочем, вполне вероятно, что «Беленое» могло произойти и от слова «bel», соответствующего прилага¬ тельному «хороший», но не являвшегося латинским кор¬ нем. Топонимика края катаров и поныне хранит память об этих богах: древний корень «bel» отчетливо виден в наименовании Белеста, а имя Гранноса легко узнавае¬ мо в названии деревни Гране, неподалеку от Ренн-ле- Шато. Однако следует признать, что солярную функцию в кельтской мифологии берут на себя не Граннос или Бе¬ леное, а древняя богиня Солнца, впоследствии ставшая прототипом известной героини, легендарной белокурой Изольды.
254 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Действительно, в Галлии, помимо Беленоса, можно было встретить и другое имя: Белисама («сияющая»), об¬ разованное от того же корня, но имеющее форму превос¬ ходной степени прилагательного. Имя этого божества сохранилось в названии города Беллем, в Орне; о ней упоминается в нескольких надписях галло-романской эпо¬ хи — автор надписи, оставленной на камне в Сен-Лизье (Арьеж), уподобил ее римской богине Минерве. В Брита¬ нии эта кельтская Минерва носит имя «Сулевия», значе¬ ние которого не вызывает сомнений: речь идет о богине Солнца. К слову сказать, в кельтских и германских языках слово «солнце» было женского рода, а «луна» — мужско¬ го, что, к сожалению, часто упускают из виду при анализе древних великих легенд. Так, главный герой «Песни о Ни- белунгах» Зигфрид не солярный, но лунарный герой, в то время как Брунгильда (или валькирия Сигрдрива, погру¬ женная в сон пленница Одина, заточенная в крепости, над которой разлито зарево огня) — образец солярного ге¬ роя1. То же самое можно сказать и об Изольде. Прототипом Изольды можно считать Грайне, героиню ирландских саг, в чьем имени не составит труда узнать все тот же гэльский корень «grian». Как гласит легенда, жена короля Финна Грайне, полюбившая прекрасного Диармай- да (который, однако, не был влюблен в нее), добилась взаимности, использовав «гейс», опасное колдовское закли¬ нание: молодой герой полюбил Грайне настолько сильно, что не мог жить без нее. Обратившись к легенде о Тристане и Изольде, мы увидим тот же сюжетный каркас: сначала Тристан равнодушен к Изольде, которая, желая добиться его любви, пускает в хоц любовный напиток (эквивалент «geis»), имеющий столь сильное действие, что Тристан бо¬ лее не может жить без Изольды. В прозаическом романе 1 Marcale.Jsan. Siegfried, ou ГОг du Rhin. Paris: Retz, 1984.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 255 XIII века, использующем этот сюжет, появляется новое дополнение: любовь Тристана настолько велика, что он не может выжить без соития с Изольдой, происходящего, по крайней мере, один раз в месяц. Символический смысл этого эпизода нетрудно понять: Изольда, солярная герои¬ ня, отдает свое тепло и жизненные силы лунарному пер¬ сонажу Тристану. На протяжении двадцати восьми дней лунарный герой понемногу теряет силы и наконец исче¬ зает. Это момент лунного затмения: луна, не освещенная более солнечными лучами, растворяется в вечной ночи, становясь равноценной небытию. Но соитие с Изольдой возвращает Тристану жизненные силы — и луна вновь воз¬ никает на небосводе. Однако у этой легенды трагический конец: вернувшись слишком поздно, Изольда не успевает залечить раны Тристана. Иными словами, солярная ге¬ роиня не успевает сообщить свою энергию лунарному ге¬ рою, и Тристан, лишенный помогавшей ему силы, более не может вернуться к жизни. Утверждать, что в основе легенды о Тристане и Изоль¬ де лежит катарский миф, будет, на наш взгляд, преувели¬ чением: несмотря на то что в этой истории можно усмот¬ реть даже некоторое сходство с персидским преданием, ее происхождение не вызывает сомнений — это ирландский миф. Однако другой крайностью станет отрицание того, что у этих историй нет ничего общего. Миф о Тристане и Изольде прекрасно известен окситанским трубадурам, че¬ му найдется множество подтверждений. «Духовная связь» между мифами выражается в том, что в них присутствуют элементы солярной символики. Чтобы убедиться в этом, достаточно пересказать легенду о Тристане «на катарский лад», то есть раскрыть ее смысл согласно катарской док¬ трине. Во всех мифологических системах, принадлежащих индоевропейским народам, можно отыскать богиню Све¬ та — другое дело, что в ходе времен этому божеству могли
256 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ придать иные функции. Так, с приходом патриархата и, соответственно, новой системы ценностей знаменитая скифская Диана, божество солярного типа, превратилась в лунарную героиню1. Возможно даже, что героем соляр¬ ного типа, наделенным чертами богини-женщины, был и Ахурамазда из иранской мифологии. Таким образом, белокурая Изольда — это олицетворе¬ ние Света-первопричины, утерянного сияния первобыт¬ ного Рая. Восстание ангелов привело к тому, что восстав¬ шие стали пленниками Материи. Всеми силами падшие ангелы стремятся вернуться в царство Света, но, ослеп¬ ленные иллюзиями-ловушками Сатаны, не могут увидеть обратной дороги. Этому препятствует сам Сатана (что, кстати, заложено в семантике самого слова «дьявол» — «быть поперек дороги»): те, кто пытается вернуться в цар¬ ство Света, неизменно встречают его на своем пути. В ле¬ генде о Тристане его функции берет на себя Морольт, ве¬ ликан, напоминающий фоморов из ирландских легенд. Морольту, пожирающему свои жертвы, отдают молодых юношей и девушек — так и Сатана увлекает свою добычу в преисподнюю, дабы лишить человека надежды на спасе¬ ние. Тристан борется с чудовищем и побеждает: иными словами, падший ангел Тристан, не забывающий о своем происхождении из царства Света, устраняет преграду на пути к нему. Отныне путь свободен, однако Тристан не знает, куда идти; к тому же борьба с Сатаной подорвала силы героя: его раны не заживают. Сев на корабль, Три¬ стан отправляется в плавание наудагу, то есть погружается 1 Подобное изменение системы ценностей отразилось в мифе о Пи¬ фоне (теллурической матери-богини), убитом Аполлоном (небесным богом-мужчиной), которому были переданы солярные функции Диа- ны-Артемиды, в то время как самой Диане (его сестре-близнецу) была отведена «лунарная роль». См.: Marcale, Jean. La Femme celte. Paris, Payot: 8 éd., 1985.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 257 в первозданные воды, которые отделяют мир иллюзор¬ ный от мира реального. Наконец его корабль пристает к берегам Ирландии, то есть к берегам иного мира, в котором живет Изольда. Излечив Тристана, Изольда влюбляется в него и ищет слу¬ чая, чтобы проявить свою любовь. Но герой еще не пони¬ мает, что перед ним то, к чему он неосознанно стремился: он хочет отдать Изольду в жены своему дяде Марку. Что¬ бы добиться этого, он должен сразиться с другим порож¬ дением Дьявола: в Ирландии водится огромный дракон, монстр, пожирающий свои жертвы. Тристан побеждает чу¬ довище, но, отравленный зловонным дыханием монстра, чуть было не погибает. И вновь на помощь ему приходит Изольда — она снова залечивает раны героя, исполняя роль архаического, светлого и животворящего, солярного божества. Однако Тристан остается слеп и глух к любви героини. Тогда, устроив все так, чтобы ее служанка ошиб¬ лась кубком, Изольда выпивает «травяное вино» (любов¬ ное зелье) — то же самое делает и Тристан. У любовного напитка, фигурирующего в легенде, своя история: в кельт¬ ской мифологии его место занимало зелье познания, одна¬ ко французские интерпретаторы легенды, желая снять ви¬ ну с Тристана и Изольды за их соитие, превратили вол¬ шебное зелье, дающее знание «всего, что было и будет», в любовный напиток. Отныне Тристан, наконец признав¬ ший в Изольде тот источник Света, который он столь дол¬ го искал, более не может жить без нее, без ее животворных лучей: так у человеческой души, вспомнившей о своей принадлежности божественному миру, узнавшей о своей ангельской сути, более нет обратного пути. Катар, став¬ ший совершенным, не может более отказаться от своей вновь обретенной ангельской сути. Истолковав легенду о Тристане подобным образом, мы не стремились доказать, что ее создали катары: ее
258 МОНСЕПОР И ЗАГАДКА КАТАРОВ мифологическая основа всего лишь иллюстрирует доктри¬ ну совершенных, и ничего более. В свою очередь, доктрина могла принять обличье легенды, поскольку та имела боль¬ шой успех в XII-XIII веках. Истории такого рода замеча¬ тельны тем, что их легко можно использовать в качестве «устного носителя» для многих религиозных или метафи¬ зических тем: для этого достаточно, сохранив исходный сюжет, изменить в нем несколько деталей. Если продолжать истолкование легенды в том же клю¬ че, то в любви Тристана и Изольды можно увидеть свое¬ образное отражение теории об эманации. Луна бессильна без Солнца: ее свет — это свет солнечный, Луна остается невидимой до тех пор, пока ее поверхности не коснутся солнечные лучи. Тристан, лунарный герой, может сущест¬ вовать лишь благодаря лучезарной Изольде; иными сло¬ вами, Тристан — это ее чистая эманация. Не будем забы¬ вать, что эманация предполагает постоянную связь двух объектов; на этом настаивали и сами катары, видевшие в подобной связи возможность обретения падшими ангела¬ ми надежды на спасение. Поскольку теорию об эманации, как и любую другую, невозможно понять без наглядного примера, выразителем доктрины катаров стала легенда о Тристане. Что, как не любовная история, может утаить от посторонних ушей еретический смысл послания? Труба¬ дуры, неустанно поющие славу «владычице» и «богине» — Прекрасной Даме (точнее, воплощенному в ней Совершен¬ ству), пользовались той же уловкой. Разумеется, утверж¬ дать, что под видом Прекрасной Дамы трубадуры про¬ славляли катарскую церковь, будет не вполне корректно. Прежде всего следует заметить, что катарской церкви как таковой не существовало вовсе: речь идет лишь о груп¬ пах катаров, которые создали общество со своей иерар¬ хией ради того, чтобы выжить. В истории мы не найдем подтверждения тому, что «катарская церковь» была моно-
ЗАГАДКА КАТАРОВ 259 литным объединением, подобным Римско-католической церкви. Если допустить, что в поэзии трубадуров скрыт «катарский» смысл, то Прекрасную Даму можно считать олицетворением первозданного Света, пред которым пре¬ клоняется каждый верующий. Отсюда проистекает столь странный эротизм «fine amore», куртуазной любви. «Fine amore» ни в коей не мере не изобретение катаров: они использовали ее так же, как термины «диоцез», «епископ» и «диакон». Однако подобное прославление Света ставит новую проблему, касающуюся природы дуализма. Каким бы ни был дуализм катаров — крайним или умеренным, — в нем рано или поздно появлялся щекотливый вопрос: какое ме¬ сто следует отвести Сатане? Самое малое, что можно ска¬ зать по этому поводу, следующее: мнения о месте и роли дьявола в различных религиозных системах не совпадали. Порой Сатана, как и Иисус, был сыном Божьим; в рав¬ ной степени он мог воплощать в себе принцип, сосущест¬ вующий с принципом Добра, олицетворением которого был Бог. Одно из толкований, данных падению ангелов, может показаться неясным и в какой-то мере двусмысленным: падшие ангелы-мятежники приняли обличье демонов или людей потому, что «погубив себя, от превращались в тех, кем они уже были когда-то» (Рене Нелли). Иными слова¬ ми, падшие ангелы могут вернуться к «дьявольскому» об¬ личью, поскольку оно потенциально присутствует в них. Вот что поразительно в дуализме катаров: понимание то¬ го, что Зло — порождение Сатаны или же он сам — уже изначально заложено во всем. В таком случае если док¬ трина совершенных имеет целью показать, что все в этом мире слито воедино, можно ли называть катаров дуали¬ стами? Иными словами, не следует ли из их концепции то, что в самом Боге найдется место и Сатане? Или, по крайней
260 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ мере, что Бог Света, то есть первозданный Бог, заключает в себе и Добро и Зло одновременно? Порой кажется, что постулаты этой концепции мож¬ но найти и в католической теологии, однако в последней системе есть еще одно немаловажное понятие — свобод¬ ная воля. Бог предоставил своим созданиям свободу, след¬ ствием чего стало как падение ангелов, так и грехопадение Адама. Однако в подобных условиях Бога нельзя счи¬ тать «Добром и Злом одновременно»: право выбора все равно остается за человеком. Конечно, святой Августин попытался уменьшить значение выбора, введя понятие божьей благодати, способной направлять и указывать путь, но все же главный акцент поставлен на индивидуаль¬ ной ответственности человека. Катары, напротив, исклю¬ чают из своей системы понятие свободной воли: выбора для них не существует. «Согласно доктрине, добрые люди всегда были с истинным Богом, а злые люди — с Дьяво¬ лом; такой небесный порядок полностью исключал поня¬ тие свободы» (Рене Нелли). Итак, возможность грехопадения была заложена в че¬ ловеке изначально. Однако некоторые идеологи ката- ризма в своих рассуждениях пошли еще дальше: теория об эманации позволяла сделать вывод о том, что в кон¬ це концов спасение обретет и сам Сатана, поскольку ко¬ нец света не наступит до тех пор, пока не будут спасены все души. Итак, более не существует ни вечного ада, ни Зла вне Бога. В Боге заключено как Добро, так и Зло, но эти столь разные состояния не враждебны друг дру¬ гу: они стали антагонистами с того момента, как на свет, вместе с первым его творением, появилось понятие от¬ носительности, разделившее эти две категории. Добро, ставшее, как и его вечный противник, относительным, всегда будет вступать в борьбу со Злом — и борьба эта будет продолжаться до тех пор, пока мир не вернется к
ЗАГАДКА КАТАРОВ 261 абсолютному состоянию, пока не наступит конец относи¬ тельности. Ни один католический теолог не отважился бы под¬ держать такую еретическую доктрину. Даже сами катары, высказывая подобные мысли, принимали все меры пре¬ досторожности, чтобы не сказать лишнего. Скорее всего, основная масса верующих и большая часть совершенных упрощали проблему, довольствуясь классическим образом Сатаны: создатель Материи, окруженный толпой демонов. Такое представление мало чем отличалось от изображе¬ ния нечистой силы, бывшего в ходу у католиков. Лишь немногие из теологов придерживались описанной выше концепции, которую, вне всякого сомнения, можно на¬ звать монистической. Что вновь возвращает нас к мониз¬ му друидов. Итак, еще одно совпадение в учениях кельтов и ката¬ ров? Вполне возможно, однако, выявить его следует при помощи глубокого анализа. В основе доктрины катаров лежит попытка объяснить, что стало причиной человече¬ ских страданий и несовершенства мира. Если вновь обра¬ титься к символу солнечного Света, охватывающего про¬ странство вокруг своей исходной точки, то можно понять, что Зло является следствием отдаления, удаленности от источника света. Зло — это несовершенство; иными слова¬ ми, это то пространство, которое в наименьшей степени освещено Светом. Поэтому не стоит говорить ни об отри¬ цании Добра, ни о Сатане, играющем роль нигилиста: Зло несводимо к отсутствию Добра, оно представлялось ката¬ рами как недостаток или отсутствие первозданного Света. Сходные мотивы можно обнаружить и в учении друи¬ дов. Согласно ему, мир находится в вечном становлении, в котором нет места ни Добру, ни Злу — есть лишь движе¬ ния, которые не всегда согласованы между собой, что мо¬ жет привести к дисгармонии. Существа, принимающие
262 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ участие в созидании мира, стремятся к своему совершен¬ ству, завершенности. Достигнув совершенного состояния, человек избавляется от внутренних противоречий. Одна¬ ко завершенность означает конец творения, вследствие че¬ го может исчезнуть не только человек, но и бытие. Таким образом, человек и окружающий его мир неразрывно свя¬ заны: непрерывное, вечное становление мира невозможно без человеческих усилий. В том же вечном движении, ста¬ новлении, согласно друидической концепции, находится и сам Бог. Глубокое отличие между доктринами катаров и друи¬ дов заключается в том, что у кельтов нет первозданного Бога: кельтский Бог — это результат коллективных дейст¬ вий всех существ, в то время как сами существа происхо¬ дят от Бога. Материя не является ни Злом, ни средством, помогающим душам вновь обрести царство Света: это иная сторона бытия, первое бытие Духа. Исходя из этого, довольно сложно говорить о единстве взглядов катаров и друидов. Каким бы ни был дуализм катаров, пусть даже ставший под конец монизмом, понятным лишь теологам, все же эти две системы несовместимы. Бог в понимании кельтов немыслим в образе неизменной, застывшей суб¬ станции — он, как и весь мир, находится в непрерывном становлении, во всем множестве материальных и духов¬ ных его проявлений. Материя и Дух, в свою очередь, иден¬ тичны по сути, отличаясь друг от друга лишь формой. Для катаров Бог всегда был: после падения ангелов, лишив¬ шихся Света, он вновь стал Духом, отрицающим Материю в силу ее иллюзорности. Несмотря на видимое сходство в некоторых моментах учения, эти две концепции несопоставимы. Ни один друид (если, конечно, он друид) не станет катаром. Обратное может произойти лишь в мечтах или в расстроенном во¬ ображении.
Глава Ш СОЛЯРНЫЙ КУЛЬТ? Вероятно, в воображении читателя уже сложился свой образ Монсегюра и его окрестностей: затерянный край, полный тайн, — его дороги исхожены людьми, грезящими о далеких временах катаров, а на горных тропинках и в пещерах можно повстречать романтиков, ищущих Святой Грааль... Однако столь пленительный образ Монсегюра не может затмить его реальное значение для истории: собы¬ тия 1244 года превратили его в своего рода символ сопро¬ тивления окситанского народа, защищавшего от неизбеж¬ ной колонизации лангедокскую цивилизацию. Пожалуй, один этот исторический факт гораздо важнее, чем сотни гипотез о секретах окситанского края. Памятник, установленный у подножия пога, — яркое тому свидетельство, напоминающее о том, к чему может привести людская нетерпимость... Кое-кто, возможно, за¬ метит, что окситанский край перестал быть независимой страной еще до трагедии, разыгравшейся в стенах крепо¬ сти катаров, — точкой отсчета может служить битва при Мюре. Однако холокост Монсегюра говорит сам за себя, и поныне потрясая людское воображение. Вне всякого сомнения, именно здесь, 16 марта 1244 года, катары и провансальцы, находившиеся в подчинении графа Тулуз¬ ского и графа де Фуа, потеряли свою независимость — как
264 МОНСЕПОР И ЗАГАДКА КАТАРОВ потеряли ее в конце XV века бретонцы в битве у Сент- Обен-дю-Кормье. Костер Монсегюра стал простым и емким образом жестокой победы французской гегемонии над непохожей Окситанией. Замок катаров действительно можно назвать настоящим памятником смерти. Смерти ни за что. Вот отчего навевают грусть его древние стены. Вот отчего в крепость и поныне стекаются те, кто осознает, что в тот страшный день у Окситании отняли душу. Окситанцы чем-то напоминают катаров: дьявол застал их врасплох, когда они крепко спали. Очнувшись, окси¬ танские «падшие ангелы» обнаружили, что они стали «пленниками материи» — иного уклада, непривычного и чуждого им. Как следствие этого, безрадостное странство¬ вание, тоскливый взгляд, устремленный к горам, окутан¬ ным легкой дымкой, — словно там, в этом тумане, про¬ скальзывает тень утерянной страны, отчего сжимается сердце у тех, кто все еще хранит ее былой образ в памяти. Но ветер, гуляющий в стенах крепости, доносит до ме¬ ня не дух былого времени, а лишь странные, искаженные голоса. И вечернее солнце соскальзывает с гребня горы за горизонт, как сирена в глубокие воды... А утром на пог взбираются те, у кого хватает смелости и энтузиазма подняться к руинам замка в столь ранний час праздника летнего солнцестояния. Что заставляет лю¬ дей (и, надо сказать, множество людей) за два дня до солнцестояния или спустя два дня штурмовать вершину горы, на которой расположился замок катаров? Желание увидеть, как первые лучи солнца, прорезавшие тьму на востоке, скользнув по вершине Бюгараш, коснутся бойниц донжона... Это, очевидно, неслучайно. Стоунхендж, странный па¬ мятник мегалитической эпохи и бронзового века, распо¬ ложенный на равнине близ города Солсбери, графство Вилтшир (Англия), имеет любопытную особенность: в утро
ЗАГАДКА КАТАРОВ 265 летнего солнцестояния первые лучи света падают на цен¬ тральный камень, после чего следуют от него к галерее, напоминающей церемониальную аллею. Предполагают, что это сооружение играло роль солнечного храма. Диодор Сицилийский сообщил о нем то, что приписывала памят¬ нику местная традиция: согласно ей, девятнадцать лет под¬ ряд в Стоунхендж спускался сам Аполлон (этот временной отрезок, соответствующий длительности солнечного цик¬ ла, будет вновь использован в кельтском христианстве). Можно найти и другие образцы подобных сооружений — например, аллея менгиров Карнака, в Морбиане. Не вы¬ зывает сомнения и то, что замок Монсегюр был задуман и построен с тем расчетом, чтобы в донжон проникали пер¬ вые лучи солнца в день летнего солнцестояния. Это обстоятельство позволило предположить, что Мон¬ сегюр, игравший роль оборонительного сооружения, став¬ ший центром сопротивления катаров, изначально был задуман как храм. В пользу подобного предположения го¬ ворит и то, что условия капитуляции крепости были до¬ вольно странными: нападавшие предоставили осажден¬ ным отсрочку в пятнадцать дней, чтобы защитники замка смогли покинуть Монсегюр 16 марта. Это было сделано ради того, чтобы позволить катарам провести их ритуаль¬ ный солнечный праздник (пересчет времени позволяет установить, что равноденствие в тот год выпадало на 15 марта). Но о чем это может свидетельствовать? Равно¬ денствие — это не солнцестояние. В таком случае, быть может, речь идет о манихейском празднестве? Однако катары, в свое время почерпнувшие множество идей из учения Мани, все же не были манихеями: доказать, что альбигойцы были последователями солярного культа или, по крайней мере, проводили подобные церемонии, на наш взгляд, невозможно. Все это лишь досужие домыслы тол¬ кователей.
266 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Однако отрицать не значит объяснить; если подумать, проблема не столь проста, как кажется. Прежде всего обращает на себя внимание расположе¬ ние Монсегюра, особенно по отношению к пику Бюга- раш. Далее, вызывают сомнение военно-оборонительные возможности замка (даже несмотря на то, что мы точно не знаем, как выглядел замок катаров — в конце XIII века в его планировку были внесены изменения); крутой спуск и окружающие крепость пропасти охраняют Монсепор от врагов лучше, нежели вся его военная архитектура. За¬ мок невелик, его стены недостаточно высоки, а ворота более украшают замок, чем защищают его. К тому же платформа, находящаяся на самом верху пога, не полно¬ стью охвачена оборонительными сооружениями, на севе¬ ре и юге можно видеть два-три метра, оставленных без присмотра. Если этот оборонительный ансамбль исполь¬ зовался как в Пейрепертюзе или Керибюсе, то крепость должны были укрепить со всех сторон. Почему все оста¬ вили как есть? В ответ на этот вопрос появилась гипотеза о солнеч¬ ном храме, превратившемся в замок по приказу Рамона де Переллы. Инженером, разработавшим проект будущего оборонительного укрепления, был Арнольд де Беккала- риа. Незавершенность конструкции может быть объясне¬ на тем, что работы по укреплению крепости велись в спеш¬ ке. Фернан Ньель, а вслед за ним и другие исследователи провели измерения, которые доказали, что замок был воз¬ веден с учетом особенностей солнечного цикла в этих краях. Он убежден, что весь архитектурный ансамбль Монсегюра задуман в соответствии с положением эклип¬ тики на звездном небе, иными словами, с прохождением солнца через зодиакальные созвездия. Подобное соот¬ ношение между точками на плоскости и на небосводе не так-то легко заметить: тому предшествуют сложные тща-
ЗАГАДКА КАТАРОВ 267 тельные расчеты, основанные на угломерных измерениях замка. Разумеется, если прилагать все усилия к поиску неких соответствий между архитектурными доминантами кре¬ пости и солнечными ориентирами, то их всегда можно найти. Возьмем хотя бы Карнак: чего только не отыскали в нем исследователи, составляя поразительные графики и схемы аллей менгиров и кромлехов! Их расчеты были сде¬ ланы на основе расположения тех или иных монументов, однако из них непонятным образом исчезали те менгиры, которые не вписывались в теории и расгеты... Конечно, столь удобный способ вычислений позволяет говорить о мегалитическом ансамбле Карнака все, что вздумается. То же можно сказать и о Монсегюре: данные, полученные Фернаном Ньелем, могут убедить в своей правоте лишь тех, кто хочет в это верить или заранее убежден в истин¬ ности теории. При помощи небольшого преувеличения можно доказать все что угодно. Однако Монсегюр действительно был создан по проек¬ ту, в основу которого легла некая концепция. Впрочем, то же самое можно сказать практически обо всех значимых памятниках Средних веков. В то далекое время катаров и католиков, ортодоксов и еретиков ни одна постройка, будь то храм, крепость или обычное жилище, не производи¬ лась без учета религиозных, астрологических или даже ма¬ гических критериев. Это общее правило Средневековья: строители соборов строго следовали проверенным време¬ нем традициям — от этого прежде всего зависел исход предпринятой ими работы. Традиции, передаваемые из поколения в поколение, понемногу превращались в эзоте- ригеское знание, доступное лишь членам гильдий. В орео¬ ле таинственности, окружавшем деятельность строитель¬ ных корпораций (масонов), нет ничего сверхъестествен¬ ного: мне еще не встречался ни один человек, кричащий
268 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ направо и налево о том, что он наткнулся на золотую жи¬ лу. Разумеется, секреты мастерства, приносившего непло¬ хой доход, всегда хранили в тайне от всех. Исходя из этого, следует тщательным образом прове¬ рить гипотезу, согласно которой Монсегюр был солнеч¬ ным храмом. Археологические данные в этом случае приводят к не¬ утешительному выводу: исследования внутри замка и за его пределами, в самой деревне, не позволяют сказать что- либо определенное по этому поводу. Найденные в стенах крепости предметы, включая знаменитые пентаграммы, также не могут служить доказательством того, что в этом месте мог находиться солярный храм. Конечно, у защит¬ ников «солярной» гипотезы есть сильный козырь: по их мнению, все следы культа были уничтожены инквизици¬ ей, посчитавшей его слишком сильной ересью. Но в доку¬ ментах инквизиции, содержащих различные обвинения, нет ни единого упоминания о так называемом солнечном культе. Если бы он существовал, то инквизиторы не упус¬ тили бы возможности сообщить о нем: разве подобную «ересь» нельзя было использовать в качестве обвинения? В конце концов если бы в Монсегюре или в других местах, облюбованных катарами, проводились ритуальные цере¬ монии, напоминавшие культ манихеев (или даже маздеи- стов), то об этом было бы известно. Этот довод, похоже, ничуть не смущает сторонников солярной гипотезы. Ответ прост: о ритуальных церемо¬ ниях катаров не было известно, потому что они прово¬ дились втайне от всех. В них принимали участие лишь совершенные, опасавшиеся рассказывать о культе кому бы то ни было. Утверждать, что объект не известен лишь потому, что о нем никто не говорит? Если мне не из¬ меняет память, подобное доказательство называется со¬ физмом.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 26‘Э Однако приведем более серьезное возражение. Допус¬ тим, что солярный культ действительно существовал — в таком случае в его основе должен лежать какой-либо ри¬ туал. Но из всех документов, сохранивших память о ката¬ рах, ясно одно: число ритуалов было сокращено ими до минимума. Молитва, обряд consolamentum и собрания, на которых читались проповеди, — вот те немногочисленные простые церемонии, проводимые катарами в любых мес¬ тах, ибо они не строили храмов. Идея создания какого- либо культового сооружения противоречила самой док¬ трине: для катаров материя была порождением дьявола. Поэтому мысль о том, что Монсегюр был храмом, посвя¬ щенным солнцу, можно считать следствием неуемного во¬ ображения. В таком случае остается дать объяснение, обратившись к самой солярной символике. Благодаря ей гипотеза о культе может выглядеть достаточно убедительно. Монсегюр действительно был выстроен с учетом сол¬ нечного цикла. Мы знаем, что солнце играло важную роль в мифологии катаров: оно олицетворяло собой Свет, пер¬ вооснову, давшую жизнь всему сущему. Греческий или ге¬ ликоидальный кресты, используемые катарами, равным образом как и крест, бытовавший у вольков-тектосагов, несомненно, являлись когда-то элементами солярной сим¬ волики. В этом нет ничего сверхъестественного, особенно если вспомнить, что кельтский трискель или германская свастика (точнее, индийская) также являются солярными знаками. Солнце — древний мифологический образ, ха¬ рактерный для многих культурных традиций. Солярный культ достиг наивысшей степени своего раз¬ вития в бронзовом веке, в частности, на севере Европы, на берегах Балтийского моря. Многочисленные предметы культа, относящиеся к этому времени, подчеркивают пер¬ воосновную роль, приписываемую дневному светилу, в том
270 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ числе и его функцию проводника душ в загробный мир. Впоследствии представления о солнце как о божестве бы¬ ли подхвачены новыми цивилизациями, в результате чего черты солярного культа можно увидеть в различных ре¬ лигиозных традициях Азии и Европы. Среди них своей простотой и доступностью выделялось учение маздеистов, оказавшее сильное влияние на митраизм, манихейство и богомильство; дуалистическое понимание мира, присущее маздеизму и развитое последователями вышеперечислен¬ ных учений, передалось и катарам. Все эти течения (прав¬ да, каждое на свой лад) либо практиковали культ солнца, либо использовали его образ в качестве основы учения. У нас нет доказательств в пользу того, что солярной была и религия кельтов, однако у многих героинь в кельтской мифологической традиции обнаруживаются черты, род¬ нящие их с солярными божествами. Отголоски этой тра¬ диции можно обнаружить даже в цикле легенд о короле Артуре, поскольку сюжеты этих рассказов взяты из древ¬ них бретонских или ирландских преданий. Черты древних солярных литургий отразились и в хри¬ стианстве. Так, в образе Сына Божьего, умершего на кре¬ сте и воскресшего, можно увидеть сходство с Sol invictus, с умирающим и воскресающим божеством-солнцем, суще¬ ствовавшим в религии маздеев и последователей Митры. Неслучайно праздник рождения Иисуса отмечают 24 де¬ кабря: это время символического появления на свет Мит¬ ры, произошедшего от Матери-Земли; приблизительно в то же время проводились и римские сатурналии, праздне¬ ства карнавального типа. В этот день высота солнца над горизонтом начинала меняться в сторону увеличения све¬ тового дня: на смену зиме и длинным ночам спешили вес¬ на и лето. Возможно, что слово «Noël» («Рождество») вполне могло возникнуть не от латинского «Natal» (die), а от греческого «neo helios» («новое солнце»). Подобная
ЗАГАДКА КАТАРОВ 27i этимология (разумеется, если она не ошибочна) позволя¬ ет предположить, что появление на свет Иисуса в действи¬ тельности отождествлялось с «рождением» солнца, что впоследствии было забыто или исключено в угоду офици¬ альной Церкви. Рождение ребенка-божества в пещере, че¬ ствуемое ангелами, пастухами, а затем и магами (волхва¬ ми), напрямую связано с древнейшей верой, закрепившей в себе основы первобытного знания: в момент, когда путь Солнца, источника света и тепла (то есть жизни), удлиня¬ ется, наступает время всеобщего обновления. Однако все это не решает вопроса о том, каким обра¬ зом совершенные были причастны к солнечному культу. Стойкая неприязнь катаров к каким бы то ни было куль¬ товым церемониям объяснялась тем, что совершенные счи¬ тали их порождением материи, в их глазах ритуальные действия были «языческими», «дьявольскими». В таком случае могли ли они допустить, что в определенное время солнечный свет мог стать способом причащения (разуме¬ ется, в символическом смысле)? В их текстах-доктринах нет ни единого упоминания об этом, но оно и понятно: речь шла о частном, а не всеобщем способе отправления религиозных обрядов. Между доктриной и методом, каким она претворяется в жизнь, всегда существует расхождение: обряды верующих могут сильно отличаться от теоретиче¬ ских постулатов их веры. Будет ли верным представление о том, что часть катаров, осознавая свою принадлежность к манихейству, все же практиковала культ, называемый солярным, считая его прежде всего аскетическим? Следует серьезно изучить этот вопрос, если мы хотим понять, какое значение имел Монсегюр для катаров, точ¬ нее, почему замок был выстроен с таким расчетом, чтобы первые лучи света в день летнего солнцестояния касались бойниц донжона. По правде говоря, это единственная зацепка, позволяющая нам говорить о том, что в основу
272 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ проекта замка была положена некая концепция. Мы по¬ старались дать этому свое объяснение, подкрепив нашу гипотезу данными, взятыми из других, не катарских, ре¬ лигиозных традиций. Возможно, наше объяснение будет приемлемо для всех. Говоря о важной роли Евангелия от Иоанна, мы имеем в виду то, что учение катаров почерпнуло в нем идеи, ка¬ сающиеся, в частности, значимости Слова и Света, подоб¬ ных друг другу начал. Этот священный текст наилучшим образом подходил к их учению о первозданном царстве Света. Однако катары опирались не только на канониче¬ ское Евангелие: идеи, способные подкрепить их веру, со¬ держались и в апокрифическом варианте библейской ле¬ генды. Речь идет о «Вознесении (Видении) Исайи» — этот текст дошел до нас в трех манускриптах, сохранивших эфиопский перевод греческого оригинала, ныне утерянно¬ го. Этот памятник — своего рода компиляция, повествую¬ щая о пророке Исайе и его вознесении на седьмое небо. Возможно, что эта история построена по той же архаи¬ ческой модели, что и повествование маздеистов «Арда- Вираф-наме»: в экстатическом состоянии, длящемся семь дней, Вираф оказывается в небесных сферах, поочередно посещая луну, солнце и звезды (то есть чистилище), а за¬ тем переносясь в ад и в небеса к Ахурамазде. «Вознесение Исайи» — это сплав различных традиций: исследователи находят в нем черты древнееврейского, древнеперсидского, христианского и, без сомнения, гно¬ стического учений. Наибольший интерес в этом памятни¬ ке вызывает иерархия духовных сфер, представленных в виде семи небес. Представления о многоуровневом небе корнями уходят в незапамятные времена: с теорией семи небес были знакомы как вавилоняне, так и евреи. Она по¬ лучила распространение и среди катаров — правда, в не¬ сколько измененном виде. Дело в том, что как для них, так
ЗАГАДКА КАТАРОВ 273 и для самого автора «Видения Исайи» царством абсолют¬ ного духа были лишь шестое и седьмое небеса. Низшие уровни отдаляли ангелов от божества; помимо этого, их общество не было однородным — среди них существовали как «ангелы по правую руку от трона Его», так и «ангелы по левую руку от трона». Отсутствие однородности, в рав¬ ной степени как и удаленность от божества, привели к то¬ му, что Сатана сумел обольстить ангелов во всех низших сферах: об этом повествует другой катарский текст, «Тай¬ ная вечеря». Шестое и седьмое небеса — это то место, где Свет хранится в своей нетронутой первозданной чистоте: «Затем появилось иная Слава, неописуемая и несказан¬ ная, на которую я не мог взирать открытыми глазами духа моего, не мог и ангел, вознесший меня, ни кто-либо из ангелов, поклонявшихся Господу, которых я до этого ви¬ дел. Но я узрел, что лишь славные праведники покло¬ няются Славе Его». Иными словами, духовный Свет на седьмом небе обладает исключительными свойствами, его сияние затмевает любой иной источник света. Tÿ же идею Кретьен де Труа вложил в описание Святого Грааля: сия¬ ние Грааля затмевает не только свет восковых свечей, освещающих залу, но и сияние самого солнца. Стоит задержать внимание на этой мысли. Итак, где-то (как правило, не ниже небес) существует особое место, где свет хранится в своей первозданной чистоте. Первые лучи солнца, падающие на землю в день летнего солнцестояния, являются эманацией чистейшего, первозданного, ослеп¬ ляющего света. В таком случае донжон Монсегюра, при¬ нимающий на себя первые лучи солнца в день солнцестоя¬ ния, можно считать олицетворением седьмого неба. Этот мотив встречается как в народных сказках, так и кельтской мифологии: речь идет о широко распространен¬ ном образе «замка в облаках», «воздушного замка» — или об архаической форме этого образа, о «Зале Солнца».
274 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ В бретонском рассказе «Сага о Янн»1 герой, отправив¬ шийся на поиски приключений на верном коне (в чем обличье скрывается родной отец героя, волшебник), дол¬ жен завоевать для правителя Бретани дочь короля Форту- ната. Сходный сюжет, напомним, встречается и в легенде о Тристане: герой желает добыть невесту для своего дяди. Благодаря волшебному коню, сослужившему добрую служ¬ бу, герою удается покорить юную деву. Однако во время обратного путешествия принцесса в тоске произносит сле¬ дующие слова: «Прощай, мой отец! Прощай, народ моей страны! Прощай, мой прекрасный замок на четырех золо¬ тых цепях и четырех львах, самый крепкий замок во всей стране! Как я была счастлива в нем! Отныне его золотые ключи ничем не смогут помочь мне — они лишь усилят мою тоску по дому!» Далее можно было бы ожидать, что героиня, как и Изольда, заставит героя выпить любовное зелье, однако принцесса поступает иначе: она бросает зо¬ лотые ключи в море. Разумеется, как только принцесса оказывается при дво¬ ре будущего супруга-короля, она ставит условие: их свадь¬ ба состоится лишь в том случае, если ей доставят сюда «прекрасный замок на четырех золотых цепях и четырех львах». Иными словами, для принцессы, обитательницы Иного мира, двор правителя Бретани становится местом ссылки; чтобы смягчить горечь изгнания, она требует вер¬ нуть ей «воздушный замок» — единственное связующее звено с ее родиной, Иным миром. Тема вполне катарская: падший ангел (принцесса) помнит о первозданном Свете и пытается вернуть его при помощи символического ритуала. «Замок в воздухе» фигурирует не только в бретонских сказках, но и во многих европейских мифах. В «Саге о 1 Markale, Jean. La tradition celtique en Bretagne armoricaine. Paris: Payot, 4 èd., 1984, p. 148-168.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 275 Коадалане», в этом странном бретонском рассказе1, вол¬ шебник Фуке живет «между небом и землей, в золотом замке на четырех серебряных цепях». В другой бретон¬ ской легенде, «Дева-Лебедь»2, дочери могущественного волшебника «обитают в прекрасном дворце, украшенном золотом и хрусталем, — во дворце, парящем высоко в небе над морем и удерживаемом четырьмя золотыми цепями». Лангедокский вариант этой истории, «Черная гора»3, по¬ вествует о дочерях волшебника, женщинах-утках, чей за¬ мок стоит на самой высокой горе; те же детали можно найти и в версии басков4. Однако каким бы ни был способ, помогающий замку удержаться в небе, — будь то золотая цепь или скалистый пик — каждому из этих замков прису¬ щи солярные черты. Помимо этого, «девица-лебедь» от¬ носится к одному из древнейших фольклорных образов: лебедь — это северная птица, наделенная солярными чер¬ тами. В кельтской мифологии можно найти множество примеров женщин, способных принимать обличье лебедя: в основном это существа иного мира, феи, божества или, пользуясь терминологией катаров, ангелы. Впрочем, гер¬ мано-скандинавская мифология не исключение: вальки¬ рия, полюбившая Зигфрида-Сигурда, появляется перед ним в образе лебедя, что лишний раз доказывает ее соляр¬ ную сущность. В бретонской сказке «Замок в небе»5 древний сюжет приобретает былую значимость. Юный герой отправляет¬ ся странствовать по свету в надежде заработать себе на хлеб. На пути его оказываются различные препятствия, 1 Markale.Jean. La tradition celtique, p. 169-185. 2 Ibid., p. 186-191. 3 Markale.Jean. Contes occitans. Paris: Stock, 1982, p. 223-233. ' Markale, Jean. Récits de la mort des pays de France. Paris: Ch. de Banillat, 1986. 5 Markale.Jean. La tradition celtique, p. 262-266.
276 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ но он преодолевает их благодаря своей воле и сноровке. Однако в призрачном замке удача, как кажется, покидает нашего героя. В колодце, расположенном в саду этого зам¬ ка, томится юная дева: подобная деталь возвращает нас к одной из прозаических версий легенды, бытовавшей в XIII веке, — согласно ей, Ланселот Озерный, будучи в зам¬ ке Печальной Стражи, вызволил деву из адского колодца, в котором она была заключена. Однако в бретонской сказ¬ ке, чтобы освободить деву, герой должен бодрствовать три ночи. Ему почти удается это сделать, но к концу третьей ночи юноша не выдерживает и засыпает. «Юная дева не смогла разбудить юношу. Тогда она сказала ему: ты най¬ дешь меня в замке на трех золотых цепях, который парит над морем, но ты не попадешь туда до тех пор, пока не износишь пары железных сапог». В конце концов, молодой человек отыщет замок в воздухе, в чем ему помогут ста¬ рец, три ворона, стая неясытей и великан, которому герой должен будет отдать на съедение гасть своей ягодицы. Каждая деталь этого рассказа обладает своей значимо¬ стью. В образе принцессы легко угадывается душа ангела, по-прежнему обитающая в царстве Света. Надежда оты¬ скать ее живет в каждом земном создании: достаточно лишь отправиться на ее поиски — и мечта о восстановле¬ нии былого единства, разрушенного в день падения, ста¬ нет явью. Однако мало кто способен довести этот поиск до конца. Стоит заметить, что в большинстве подобных исто¬ рий действуют и два старших брата главного героя: отпраг вившись на поиски, они терпят неудачу. Причины их прог вала могут быть разными, но суть одна: старшие братья не обладают зрением духовным, они неспособны разглядеть что-либо дальше своей телесной оболочки. Главный герой (как правило, самый юный из всех) достигает конечной цели, однако и он попадает в ловушку материи, засыпая по истечении срока испытания. Ангельской душе приходится
ЗАГАДКА КАТАРОВ 277 указывать ему путь, точнее, приблизительное направле¬ ние, в котором ему следует двигаться. Самым тяжелым испытанием становится поиск «воздушного замка», что¬ бы отыскать его, нужно обращаться к различным помощ¬ никам-проводникам. При этом результат будет положи¬ тельным лишь в том случае, если юный герой отсечет часть от своей плоти: как кажется, это достаточно ясно символизирует отказ от каких-либо материальных благ. Итак, главное, что может помочь вернуть человеку цар¬ ство Света, — это поиск, о чем столь красноречиво говорит легенда. Но абстрактное понятие первозданного Света, не¬ понятное человеческому разуму, не вызывает у падшего ангела ни интереса, ни желания вновь обрести его. Поэто¬ му нужно его конкретизировать: так на свет появляется образ воздушного замка, поддерживаемого тремя или че¬ тырьмя золотыми или серебряными сверкающими цепя¬ ми. Но где может находиться такой замок? Конечно, в небе, в том самом таинственном небе, где свет не знает границ и преград. Иногда замку служат опорой четыре льва. Лев — это знак огня, то есть света, но в то же время он является символом силы и благородства — следовательно, в воз¬ душном замке мы вновь обретаем достоинство, присущее нам с самого начала. Между тем образ воздушного замка становится фан- тазматическим: он — зеркало мира небесного, своеобраз¬ ная призма, в которой сходятся все лучи. Этот заворажи¬ вающий магический образ вселяет надежду в сердца пад¬ ших созданий и призывает к действию. К теме воздушного замка обращались на протяжении всего средневековья, об¬ лекая ее в плоть всевозможных легенд и рассказов. Так, очевидная связь с этим древним сюжетом прослеживается в одном из эпизодов легенды о Тристане и Изольде. Речь идет о рассказе «Безумие Тристана», повествую¬ щем о визите Тристана к королеве Изольде. Сопровождая
278 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ короля Марка (символизирующего ночь), главный герой притворяется глупцом; роль шута, которую он взял на се¬ бя, позволяет Тристану валять дурака при дворе, одновре¬ менно обращая к Изольде восхитительно двусмысленные речи. В один из моментов беседы этот «глупец» просит короля предоставить королеву Изольду на его попечение. Тогда Марк спрашивает, куда же его «шут» поведет ко¬ ролеву. Тристан отвечает: они отправятся в хрустальный покой, в небесный чертог, в котором сходятся все лучи света — там Изольда и он сам познают полное блаженство. Этот образ принадлежит отнюдь не автору «Тристана и Изольды»: гораздо ранее он появляется в других расска¬ зах ирландского эпоса. В одном из них речь идет о хру¬ стальном чертоге, где восстанавливает силы юный герой. В другом («Сватовство к Этайн») говорится о некоем сол¬ нечном покое Энгуса: он помогает героине, превращен¬ ной в красную муху, восстановить свои силы, утраченные в борьбе с сильным колдовским ветром. В третьей саге ирландского эпоса («Плавание Майль-Дуйна») королева таинственного острова, напоминающего воздушный за¬ мок, принимает героя в стеклянной крепости: попав в нее, герой видит хрустальную комнату, в которой хранятся ча¬ ны, наполненные неиссякаемым напитком. Этот список можно пополнить еще одной историей, входящей в цикл легенд о рыцарях Круглого стола. Со¬ гласно преданию, чародей Мерлин, околдованный феей Вивианой, которой он доверил свои секреты, уснул в неви¬ димом замке в самом сердце леса. Таким образом, послед¬ ним прибежищем Мерлина стала хрустальная башня — или замок в небесах. Этот мифологический образ как две капли воды похож на тот, о котором мы ведем речь. Воз¬ душным замком всегда владеет колдун, фея или таинст¬ венная королева, которая на самом деле является древним солярным божеством. Небесная обитель уподоблена гор-
ЗАГАДКА КАТАРОВ 279 нилу, куда стекаются солнечные лучи, или пеги алхимика, где первичная Материя становится Философским камнем. Таким образом, загадочный небесный чертог есть не что иное, как место превращения. Говоря словами катаров, именно в нем создания, попавшие в ловушку материи, про¬ буждаются, оживленные благотворными лучами перво¬ зданного света. Достижение воздушного замка необходи¬ мо для того, чтобы вновь обрести ангельскую душу в ее первозданной полноте. И, как правило, этот «хрусталь¬ ный покой», «небесный чертог» или «Зал Солнца» может находиться лишь в небесах, на острове в сердце океана или, в крайнем случае, на вершине горы. Как в случае с Монсегюром. Итак, знаменитый донжон, освещаемый первыми лу¬ чами дня летнего солнцестояния, вполне может быть «на¬ глядным архитектурным пособием», воплотившим идеи древнего мифа, созвучного онтологической концепции катаров. Мы не собираемся утверждать, что Монсегюр выполнял функцию солярного храма: в намерения совер¬ шенных никогда не входило создавать какие-либо святи¬ лища. Крепость катаров была местом молитвы и размыш¬ ления — лишь с такой точки зрения мы можем назвать это сооружение сакральным. Возможно, к нему применимо еще одно определение — «инициатический центр» — однако из понятия «инициация» в данном случае следует исключить ритуальный или магический оттенок. В теории и практике катаров нет места каким-либо колдовским ритуалам, не¬ смотря на то что магия так или иначе присутствовала во многих древних религиях, не исключая римско-католиче¬ ский или византийский католицизм. Впрочем, стоит напом¬ нить, что отказ от любого ритуала и магии был присущ и протестантизму, «дальнему родственнику» катаризма. Возможно, Монсегюр - «Зал Солнца» — и есть то са¬ мое «сокровище» совершенных, их единственный секрет.
280 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Однако в нем нет ничего исключительного или таинствен¬ ного: в «Зале Солнца» могли проводить время в простой молитве, к которой обращался каждый верующий, желая достичь духовного пробуждения. Подобное можно найти в традициях масонов: прежде чем появиться перед своими новыми братьями, ученики масонов проходили инициа¬ цию — кандидата укладывали в гроб, а затем извлекали из него, что символизировало воскресение из мертвых. Од¬ нако, несмотря на очевидное сходство, в этих двух «поме¬ щениях» есть существенная разница. «Гроб» был, взят из иной мифологической традиции: его образ, означавший перерождение, пришел из древней религии теллурическо¬ го типа, согласно которой все метаморфозы происходят в утробе Матери-Земли. Мифологический образ «Зала Солнца» принадлежит религии нового, небесного типа: превращение «человека старого» (ангела, спящего в ло¬ вушке материи) в «человека нового» (пробудившегося ангела) происходит в области духа, имманентного Света. Перерождение позволяет «новому человеку» достичь не¬ измеримых высот седьмого неба. Это всего лишь гипотеза. На наш взгляд, она возвраща¬ ет Монсегюру его былую значимость — святилище, место уединения и молитвы, — но при этом позволяет обойти стороной ловушку «солярного культа». Действительно, ка¬ тары переняли многие идеи у манихеев и маздеистов, ко¬ торые в свою очередь применяли на практике культ, напо¬ минающий солярные ритуалы (правда, у нас нет точного знания насчет того, насколько эти церемонии соответст¬ вовали солярному культу). Однако катары стремились улучшить ритуал, не желая приносить Дух в жертву Мате¬ рии. Поэтому гипотеза о том, что 15 марта 1244 года в Монсегюре произошло некое культовое действо по слу¬ чаю весеннего равноденствия, является плодом воображе¬ ния толкователей XX века. Мы не имеем ни единого тому
ЗАГАДКА КАТАРОВ 281 доказательства, а главное — подобная церемония проти¬ воречила бы самой доктрине катаров, их обычаю вести скромную жизнь, отказываясь от материальных благ. И тем не менее в донжоне Монсепора находится таин¬ ственный «Зал Солнца»... Факт, который невозможно от¬ рицать или обходить молчанием. Тогда... почему бы не согласиться с тем, что этот дон¬ жон исполнял роль зала размышлений и молитв? Что ме¬ шает увидеть в нем один из тех «Залов Солнца», о которых остались упоминания во всех фольклорных традициях за¬ падной Европы? Что если этот замок является символиче¬ ской призмой, где сходятся лучи всех светил, как матери¬ альных, так и духовных? Иными словами, что если это тот самый воздушный замок, к которому стремятся герои ле¬ генд и эпосов, видя в нем конечную цель своего поиска: обретение Света?
Глава IV КАТАРЫ В СВЕТЕ ГЕРМАНО-СКАНДИНАВСКОЙ МИФОЛОГИИ В ходе века открылось, что проблема катаров волнова¬ ла не только южан-окситанцев, но и многих северян, пред¬ метом исследования которых была североевропейская мифология: история катаризма увлекла немецких, нидер¬ ландских, англосаксонских и скандинавских интеллектуа¬ лов. Интерес к катарам не угасал и в оккультных общест¬ вах, бытовавших на севере Франции: им были охвачены не только герметисты и эзотеристы, но и парижские круги символистов и декадентов конца XIX века. Среди тех, кто посещал эти общества, можно было увидеть Гюисманса, Малларме, Реми де Гурмона, Элимира Бурже, Вилье де Лиль-Адана, Мориса Метерлинка, Клода Дебюсси, «сира» Пеладана, странного Жюля Буа («официального любовни¬ ка» Эммы Кальве, любовницы аббата Соньера), Сент-Ива д’Альвейдра, Станислава Гуайту и многих других. В этом длинном списке встречаются и такие имена, как Анатоль Франс (вольнодумец, но совсем не такой реалист, как о нем думают) и Жюль Верн (многие из книг которого пред¬ назначены отнюдь не для детей). Образ действий и мыслей этих новооткрывателей ката¬ ров различен — все они принадлежат к разным философ¬ ским течениям. Пожалуй, единственное, что может род- нить их меж собой, — это общее увлечение произведением
ЗАГАДКА КАТАРОВ 283 Рихарда Вагнера (даже несмотря на то, что порой это исступленное обожание сменялось решительным непри¬ ятием Вагнера, как в случае с Дебюсси). Воздействие му¬ зыкальной концепции Вагнера на умы интеллектуалов, увлеченных катаризмом, было как благотворным, так и негативным. С одной стороны, идеи немецкого компози¬ тора, воплощенные в «Парсифале», послужили толчком к глубокому изучению истории и культуры катаров, благо¬ даря чему появился ряд уникальных открытий и наблюде¬ ний. Но, с другой стороны, они полностью исказили моти¬ вацию этих исследований, воплотив метафизические и ми¬ фологические основы «средиземноморской ереси» в одной из самых сомнительных форм немецкого эзотеризма. Говоря о средиземноморском аспекте катаризма, сле¬ дует проявлять осторожность. Действительно, в основном катаризм получил распространение в Италии и Оксита- нии. Однако в большей степени «катарской ересью» была охвачена северная Италия, в то время как южная ее часть осталась в стороне от этого учения. Во времена Средне¬ вековья население северной Италии было смешанным, включавшим в себя отнюдь не средиземноморские наро¬ ды: это были кельты из долины По, ломбардцы и остготы, венеты и иллирийцы, а также славяне (в частности, бого¬ милы), проникавшие в Европу через балканские земли, и германцы, подчиненные Священной Римской империи. В свою очередь, нельзя говорить и о том, что катаризм распространился во всей Окситании: под его влияние по¬ пала лишь древняя Септимания, то есть земли вестготов, заселенные потомками германо-скандинавских племен и кельтских народов-автохтонов, практически незатрону¬ тых романизацией. Таким образом, в альбигойской ереси можно обнаружить и германскую составляющую. К тому же если катаризм окрашен в христианские то¬ на, если доктрина совершенных опирается на некоторые
284 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ иудеохристианские тексты (однако не принимая в расчет некоторые другие, не менее важные письменные памятни¬ ки), то в таком случае речь не может идти об отклонении от христианской нормы. Перед нами отдельная, особая религия, появившаяся в непосредственном окружении христианства. Ее нельзя назвать ересью: религиозная кон¬ цепция катаров, основанная на дуализме, корнями уходит в античность, во времена дохристианских верований. Сле¬ дует подчеркнуть то, что в основе всего лежит индоевро¬ пейская система — не будем забывать, что иранцы были одной из ветвей этого таинственного народа, в незапамят¬ ные времена занимавшего огромную территорию. Конечно, это вовсе не означает, что явление, присущее индоевропейской социокультурной системе или языку, впоследствии нашло отражение в традициях каждого на¬ рода, появившегося в результате распада индоевропейской общности. Теория дуализма не прижилась в греческой тео¬ логии, ее нет и в кельтской мифологии — в то время как в германо-скандинавской мифологической традиции она со¬ хранилась практически в неизменном виде. О мифологии германских племен нам известно лишь то, что рассказали о ней римский историк Тацит, памятни¬ ки средневековой немецкой литературы и поздние, но со¬ хранившие множество архаичных черт исландские саги. К основной массе германцев, обитающих на материке, стоит также отнести скандинавские и исландские народы. Благодаря этому будет легко установить соответствия между их мифологическими системами: так, германский бог Вотан, о котором сообщает Тацит, используя имя «Wutanaz», — не кто иной, как Один из исландских саг; германский герой Зигфрид известен скандинавам под име¬ нем Сигурд и т. д. Если бы в нашем распоряжении не ока¬ залось памятников письменности, оставленных сканди¬ навами, обращенными в христианство, то мы ничего не
ЗАГАДКА КАТАРОВ 285 узнали бы о первобытной мифологии германцев, обитав¬ ших на материке. При внимательном изучении мифопоэтических обра¬ зов оказывается, что основные черты германо-сканди¬ навской традиции схожи с мифологической системой на¬ родов Центральной Азии. Поэтому нет ничего удивитель¬ ного в том, что нечто общее можно найти и в двух других традициях: в германо-скандинавской мифологии и маз¬ деизме. Мифология — это своеобразный генетический код ци¬ вилизации, заключающий в себе информацию об усло¬ виях ее формирования, среди которых немаловажное ме¬ сто занимает климатический фактор. В рассказах, остав¬ шихся в наследство от древних скифов центральной Азии (и реконструированных Жоржем Дюмезилем1), мир нахо¬ дится в состоянии непрерывной борьбы двух антагони¬ стических начал, холода и жары. Жесткий континенталь¬ ный климат с несоразмерностью лета и зимы является, согласно преданиям, следствием величайшего противо¬ стояния богов-оппозиционеров. Таким образом, в битве Ахурамазды (Света и Огня) и Ахримана (Мрака и Холо¬ да) отразились реальные черты повседневной жизни, в то время как природный контраст стал основой для возник¬ новения дуализма. В рассказах скифского происхождения появляется пер¬ сонаж по имени Батрадз. Этот герой был рожден доволь¬ но необычным способом: матв Батрадза умерла до его ро¬ ждения, поэтому его донашивал отец — таким образом, Батрадз родился из его спины. Батрадз раскален, как огонь, и одет в железные доспехи; от него веет жаром; в течение всей жизни он борется против холодных темных сил, выступая в роли защитника людей. 1 Dumézil, Georges. Romans de Scythie et alentours. Paris: Payot, 1977
286 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Батрадз похож на Кухулина, грозного воина из ирланд¬ ского эпоса, однако многие черты, присущие скифскому герою, у его ирландского собрата отсутствуют. Но кое-что все же остается: чтобы остудить свой пыл, Кухулину при¬ ходится окунаться в чан с холодной водой, которая от прикосновения героя начинает закипать. В германо-скан¬ динавской мифологии этот отголосок архаики исчезает: герой эпоса — обычный храбрый воин, достойный того, чтобы оказаться после смерти в Вальхалле, куда его уно¬ сят валькирии. При помощи таких героев, твердых, как железо, и пылких, как огонь, боги могут оказать сопро¬ тивление силам Тьмы, таящимся в глубинах земли. Эти силы, нашедшие отражение в образе великанов, готовятся к битве против богов, против небесной обители Асгарда, жилища асов и ванов (скандинавских богов), в котором находится Вальгалла. Иными словами, божества Асгарда являются Совершенными, Чистыми, а воины Вальгаллы — верующими, которые, еще не освободившись от оков ма¬ терии, образуют промежуточное звено между миром Зла и миром Добра. Однако эсхатологические идеи катаров оптимистичны (Сатана и его легионы будут заключены в огненном озе¬ ре), в то время как в германской мифологии нападение великанов на мир богов будет финалом истории: в ходе последней битвы все (в том числе и богов) уничтожит Огонь. Единственной надеждой остается вера в воскреше¬ ние Бальдра, сына Вотана-Одина, убитого по вине злокоз¬ ненного Локи. Вслед за воскрешением юного бога после¬ дует возрождение мира, который будет полностью отли¬ чаться от прежнего. Однако представления о рагнареке и возрождении мира описаны в скандинавских текстах до¬ вольно туманно, что вызывает вопрос о том, не говорит ли подобная эсхатологическая концепция о вере германцев и скандинавов в уничтожение существ и вещей.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 287 Несмотря на различие представлений о загробном ми¬ ре, в концепциях нордических народов и катаров есть од¬ но общее: непримиримая борьба двух начал, Света-Огня и Мрака-Холода. Души падших ангелов, погруженные в сон, томятся в темном холодном царстве Сатаны-Материи. Пробудиться и ответить на зов могут лишь души, коснув¬ шиеся божественного Огня, исходящего из царства Света. Конец света мыслится катарами как торжество Огня, что роднит их представления с эсхатологическими германо¬ скандинавскими идеями. Огонь знаменует конечную по¬ беду созданий Света над порождениями Тьмы: из пламе¬ ни, как Феникс, возрождается Бальдр (несомненно, персо¬ наж, имеющий одни корни с Батрадзом). Но какой ценой дается эта победа? Ценой наивысшего отречения, уничто¬ жения любой материальной субстанции, то есть пресече¬ ния рода человеческого, который есть не что иное, как временные оковы первозданного Света, подверженные порче. Вот поэтому «Новый человек» в германо-сканди¬ навской мифологии может появиться на свет лишь ценой мирового катаклизма. Та же идея содержится и в доктрине катаров: полного очищения можно достичь лишь с помо¬ щью огня. Это подтверждает сам образ действий совер¬ шенных в день 16 марта 1244 года: взошедшие на костер катары пели гимны, восхваляющие Свет. Очищение — таково главное слово. Появление этого понятия у катаров закономерно, по¬ скольку, с их точки зрения, материальный мир есть не что иное, как переход от первозданного ангельского состоя¬ ния к дьявольскому. Но подобное представление чуждо германо-скандинавскому видению мира, согласно которо¬ му сознание появилось из первоначального Хаоса. Как только сознанию дан первый толчок, оно более не может остановиться: дойдя до крайних пределов, оно должно вы¬ свободиться от сжимающей все оболочки, очиститься в
288 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ ходе жизни-борьбы, жизни-противостояния. В книге Отто Рана «Двор Люцифера» — в этом дневнике путешествия, который он вел, будучи в краях катаров, — можно на¬ ткнуться на странное размышление: «Я пришел с Севера. Я собираюсь отправиться на Юг. Мне нелегко начать свое путешествие, ибо вновь и вновь мой взор обращается к северу. К той „Полночной стране“, где, как известно, находятся гора Сбора и Корона». Там же: «Завтра, приблизительно в этот же час, я поверну к Югу — и мое сердце полно желанием осветить этот мрак, насколько мне это удастся. Да будет мне позволено быть „носителем света“!» Словесный узор, не более того. Книга Отто Рана не представляет никакой научной и даже эзотерической цен¬ ности, на ее страницах читатель найдет лишь туманные мечты, перемешанные с разоблачительными (притом пол¬ ностью ложными) наблюдениями. «Дневник» Отто Ра¬ на — это послание того, кому был указан путь, того, кто истово верит в существование некоего идеального места, где Свет победит Тьму. Для него этим местом станет Мон- сегюр, крепость на вершине горы, принимающая на себя первые лучи в день летнего солнцестояния. Именно там, в «Зале Солнца» на верху донжона, человека ждет символи¬ ческое очищение, его возрождение. Слова об «очищении» и «возрождении» в устах этого немца приобретают двусмысленный оттенок, особенно ес¬ ли вспомнить, что Отто Ран состоял в рядах СС. «Миссия» Отто Рана начинает вызывать подозрение, поскольку за его спиной маячат тревожащие разум тени. Прежде всего это стланная личность Ганса Горбигера, автора сумбурной и непонятной гипотезы о происхожде¬ нии и эволюции мира. Основным «научным» постулатом этой теории является утверждение о том, что материя- первооснова состояла из огромного скопления некоего
ЗАГАДКА КАТАРОВ 289 «космического льда», поэтому вся история человечества являет собой вечную борьбу льда и огня, отталкивания и притяжения. Теория Горбигера переиначивает идеи, взя¬ тые из германо-скандинавской мифологии, приводя их в соответствие с требованиями начала XX века, то есть соединяя их с теорией рас, недалеко ушедшей от идей национал-социалистов. Неудивительно, что окружение Адольфа Гитлера испытывало симпатию к Горбигеру и его доктрине. В 1925 году немецкий писатель Эльмар Брюгг обратил к нему прочувствованные слова: «Великая заслу¬ га Горбигера в том, что он сумел воскресить интуитивное знание наших предков о конфликте огня и льда, воспетого „Эддой“. Он явил эту борьбу современникам. Он научно обосновал тот грандиозный образ мира, которому присущ дуализм материи и силы, рассеивающее отталкивание и собирающее притяжение». Еще немного подобных выражений — и покажется, что ты читаешь произведение, написанное катаром... Действи¬ тельно, разве нельзя назвать падение ангелов и создание материи «рассеивающим отталкиванием»? А образ «соби¬ рающего притяжения» — разве это не олицетворение пер¬ возданного Света, притягивающего пробудившиеся ан¬ гельские души к исходной точке — или к «точке сбора» в этих «великих мифических северных землях», чей образ неотступно преследовал воображение Отто Рана? Однако не пылкая фантазия Отто Рана породила на свет этот образ... Истоки его следует искать в учении, охватившем умы людей в эпоху романтизма: Европа (и особенно Германия) стала ареной борьбы двух научных течений, одно из которых называли «нордическим», а дру¬ гое — «средиземноморским». Без сомнения, все это нача¬ лось с произведений госпожи де Сталь, в то время как открытие и изучение в ходе XIX века кельтских и герман¬ ских мифов позволило говорить о существовании двух
290 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ абсолютно разных мифопоэтических систем. Одна из них — «нордическая», «варварская» — в ходе веков сознательно подавлялась другой, «средиземноморской» (или «аристо¬ телевской») системой, получившей широкое распростра¬ нение на Западе. Однако рассуждения о мифологии, ли¬ тературе и искусстве с «нордических» позиций привели к появлению в конце XIX века «нордического учения», сильно отличавшегося от своего первозданного вида. При¬ чину этого перерождения можно увидеть в антинаучных теориях, схожих с измышлениями Горбигера: подобные лженаучные идеи служили как прикрытием для действий политиков, так и удобным инструментом для их махина¬ ций. В результате нордические мифы (такие, как Гипербо¬ рей, Атлантида или Ultima Thulé) превратились в новояв¬ ленные символы, присущие новому образу мысли челове¬ чества: истина пришла с Севера, но в течение двадцати веков ей не позволяла проявить себя «средиземномор¬ ская» доктрина, основанная на иудеохристианском уче¬ нии. Чтобы проложить дорогу к утерянной истине, доста¬ точно уничтожить иудеохристианские доктрины и вернуть былую значимость древним традициям Севера. Подобная мера возродит к жизни доктрины, уничтоженные или пре¬ следуемые доминирующей идеологией, то есть все те эзо¬ терические, религиозные, философские учения, которые назывались еретическими. Разумеется, одним из ярких примеров «утраченной ис¬ тины» стали катары, преследуемые инквизицией и истреб¬ ленные по приказу светской власти (союзника власти ду¬ ховной, бывшей адептом иудеохристианства). Помимо это¬ го, некоторые постулаты учения катаров напоминали идеи, присущие германо-скандинавской мифологии. Все это объ¬ ясняет, почему в конце XIX - начале XX века катарская ересь вызвала столь пристальный интерес со стороны немцев, точнее, немецких последователей «нордической теории».
ЗАГАДКА КАТАРОВ 291 «Нордическая теория», «тайна катаров», «утраченные традиции»... вспомним еще об одном факторе, не давав¬ шем улечься шумихе вокруг этих теорий: о существовании всевозможных эзотерических обществ, утверждавших, что они владеют «утерянным секретом» и напрямую связаны с великими «посвященными» прошлых веков. Среди них было всемогущее Теософское общество, от которого впо¬ следствии отошел Рудольф Штайнер. Не будем забывать и о «Golden Dawn» («Золотая Заря», основана в 1887 году), провозгласившем себя продолжателем традиций розен¬ крейцеров, возрожденных в Англии в 1867 году. В свое время его президентом был ирландский поэт Йейтс, один из реформаторов кельтской традиции. Члены этого обще¬ ства посвящали свое время ритуальным магическим обря¬ дам, пытаясь понять, какой силой и властью мог обладать человек, прошедший через инициацию. Подобные идеи нашли отражение в довольно странной теории о непре¬ рывности инициатической традиции, которая сохранилась благодаря некой расе, ставшей в течение веков «чистой». Творцом этого учения был англичанин Алистер Кроули, один из членов «Golden Dawn». Известно, что впослед¬ ствии Кроули скажет: «До Гйтлера был я». Говоря вкратце, практически каждое тайное общество на свой лад говори¬ ло о существовании некой «чистой аутентичной тради¬ ции», носителем которой являлась «чистая раса», вопло¬ щение надежды всего человечества. Пробуждение иллюминизма, деятельность «Golden Dawn», распространение розенкрейцеровских обществ — все это привело к тому, что начало XX века стало для Гер¬ мании временем расцвета всевозможных «философских» сект. Ни для кого не было тайной, что в основе всех этих новоявленных учений лежала теория о «чистой расе» (ра¬ зумеется, арийской), утверждающая превосходство нор¬ дической традиции над «средиземноморским космополи-
292 МОНСЕПОР И ЗАГАДКА КАТАРОВ тизмом». Наконец, среди множества сект появилось, вне всякого сомнения, повлиявшее на идеологическую основу нацизма: общество «Туле». Духовным отцом общества «Туле» был «Немецкий орден», основанный в 1912 году. Одному из его вдохнови¬ телей, Рудольфу фон Зееботтендорфу, было отдано в рас¬ поряжение баварское отделение ордена; вскоре в нем про¬ изошел раскол, в результате чего на свет появилась груп¬ пировка «Туле». Имя, выбранное этим обществом, говорит о многом: оно отсылает к Ultima Thulé, образу мифиче¬ ского и в то же время реального гиперборейского острова, где происходит вечная борьба между огнем и льдом (вул¬ канами и торосами). Возможно, имя «Туле» происходит от индоевропейского корня, означающего «равновесие» (на санскрите «Tûla»); стоит заметить, что этот же корень обозначал когда-то положение Полярной звезды в созвез¬ дии Весов. Возможно также, что в основу имени легло греческое слово «tholos» («туман»), что как нельзя лучше характеризует этот далекий остров. Что бы то ни было, общество «Туле» оказало глубокое влияние на людей, осно¬ вавших баварскую национал-социалистическую партию. Не желая более развивать эту тему, напомним лишь слова Альфреда Розенберга, ярого идеолога нацизма: «Общест¬ во „Туле“? Благодаря ему все и началось! Их тайная док¬ трина помогала нам распространять свою власть — дейст¬ вие ее было гораздо ощутимее, чем все усилия дивизий „S. A.“ и „S. S.“. Основатели этой организации были на¬ стоящими чародеями». «Магический» аспект воздействия группы «Туле», став¬ шей живительным источником для нацистского движения, не раз становился предметом изучения, поэтому мы не станем повторяться. Для нас более важным оказывает¬ ся интерес, проявленный к катарам всеми тайными или «философскими» обществами: разумеется, этот интерес
ЗАГАДКА КАТАРОВ 203 следует рассматривать в свете поиска утерянной тради¬ ции, возврата нордического символизма. Несмотря на то что катарское учение распространилось в южных странах, его «нордические» черты не вызывают никакого сомне¬ ния и вполне объясняют, почему потомки «нордической расы» неожиданно заинтересовались катарами. Они пыта¬ лись понять, в чем суть, истинный смысл учения совершен¬ ных — и что представлял собой их таинственный «секрет» (если, конечно, он существовал на самом деле). Нашествие «Полярных», о котором сообщает арьежская «La Dépêche» от 16 марта 1932 года, не газетная утка: в тот год в Юсса и Орнолак нагрянул Отто Ран. Ежедневная газета Тулузы задается тем же вопросом: «К чему приведут эти поиски? Кто найдет катарские сокровища и манускрипты первым: господин Арно, французский инженер, ищущий их в Мон- сегюре, — или господин Рам (sic, речь идет об Отто Ране), немецкий „Полярный“, пытающийся обнаружить их в Орнолаке?» Какой бы ни была конечная цель исследова¬ телей — реальной или воображаемой, фантазматической или символической, — всякий поиск в стране катаров в конце концов сводился к отыскиванию «сокровища». «Полярные», о которых шла речь в 1932 году, были «группой иностранных гостей, членов теософического об¬ щества, штаб-квартира которого находится в Париже», — такое определение дала им «La Dépêche». Однако нас не волнует вопрос о том, что искали в этих краях «Поляр¬ ные», нас не интересует, удалось ли Отто Рану отыскать то, что он искал. Люди всегда находят то, что решают найти. Проблема заключается в том, чтобы понять, почему имен¬ но Монсегюр и края катаров подстегивали «нордических» исследователей к поиску. В германо-скандинавской мифологической картине ми¬ ра Север является не столько географической точкой, сколько символическим местом — центром, где сходятся
294 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ великие силы, дающие жизнь миру. Полюс (особенно се¬ верный) — это репрезентация одного из способов модели¬ рования пространства: в его образ человек вложил свои представления о середине мира как о центре жизненной активности. Через полюс проходит мировая ось, вокруг которой организовано пространство во всех его проявле¬ ниях, будь они духовными или материальными. Следова¬ тельно, полюс является опорой (или вершиной) мировой оси, то есть ее омфалом, пупом земли. Когда-то эта точка связывала зародыш мира с его первопричиной, но при ро¬ ждении пуповина была перерезана: связи между миром и матерью-субстанцией более не существовало. Однако на месте разрыва остался «рубец», «шрам», который всегда может открыться, благодаря чему мир снова войдет в кон¬ такт с тем, гто ему предшествовало. В свою очередь, ни одна инициатическая доктрина не может существовать без связи с ее первоосновным, исходным содержанием, кото¬ рое дает ей опору и обеспечивает долголетие. Духовность, какой бы она ни была, не является порождением «ех nihilo»: согласно Мирче Элиаде, она тесно связана с «illud tempus», без которого теряется весь ее смысл. Даже если «illud tempus» не занесено в хроники и летописи, оно все же существует — благодаря неотвратимому следованию мысли нынешней за мыслью прошлого. Любая доктрина, любая попытка объяснить мир покоится на крепкой осно¬ ве, но эта основа будет тем прочнее и устойчивее, чем теснее будет ее связь с первоначальным мифом. Полюс как середина мира является сакральным центром, местом первоначального мифа. Для греков таким центром были Дельфы, для ирландцев — Тара, а для карнутов — священ¬ ная роща, в которой, согласно Цезарю, собирались друи¬ ды всей Галлии. Итак, как в катаризме, так и в германо-скандинав¬ ской мифологии идеальным местом, источником мировой
ЗАГАДКА КАТАРОВ 295 гармонии является полюс — абсолютный Север, спрятан¬ ный в сердце вечного льда и скрывающий свою тайну под ледяной толщей. Поскольку в его образе заложен концепт белизны (и, соответственно, первозданной чистоты), Се¬ верный полюс становится олицетворением места, исклю¬ чающего возможность физического или духовного осквер¬ нения: это край, где нет Зла, поскольку Зло — это несовер¬ шенство, осквернение, вырождение. Затерянный во льдах неоскверненный полюс прекрасно соответствует образу первоначальной ангельской сути человека (по крайней ме¬ ре, такой она могла быть в представлении катаров). Одна¬ ко образ полюса двойственен: вечный лед и холод означа¬ ют также интеллектуальный и духовный сон человека, ибо холод есть смерть. Холод убивает способность мыслить и действовать — это своего рода нирвана, при которой в человеке угасает желание жить. Однако это становится по¬ тенциальной энергией: полюс девственен — следователь¬ но, в нем есть будущее. Вполне вероятно, что роль такого полюса мог взять на себя и Монсегюр. Суета и шум мира не достигали верши¬ ны пога, находившегося, подобно воздушному замку из легенд, между небом и землей. Однако Монсегюр можно уподобить и крепости, запертой во льдах, — крепости, не имеющей ни выхода, ни входа, поскольку окружающие льды защищают ее гораздо надежнее, чем каменные сте¬ ны, охраняющие Монсегюр. Он подобен Асгарду, этому германскому Олимпу, где восседает одноглазый Один- Вотан — в том случае, если он не странствует по миру, внезапно появляясь из тени, облаченный в широкий плащ и широкополую шляпу, надвинутую на лоб. В ирландских сагах есть упоминание о том, что роди¬ ной друидизма были некие «северные острова земли». От¬ сюда можно было бы сделать вывод о том, что кельтизм имеет прямое отношение к нордическому мифу, однако не
296 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ стоит понимать эти слова буквально. Тот «идеальный се¬ вер», откуда кельты, согласно ирландскому мифу, получи¬ ли научное знание, основы магии и религию, — всего лишь простое указание. На самом деле «север» (в значении «се¬ редины мира») одновременно может быть «нигде и по¬ всюду»: он более ощущаем, нежели поддается рациональ¬ ному объяснению. Издавна люди знали, что Север — это таинственное направление, приводящее в область неясно¬ го, туманного и бессознательного. Но этот путь уготован большинству людей: если попытки отважного человека преодолеть ледовой барьер, то есть нарушить вечное без¬ молвие полюса, увенчаются успехом, то он сможет уви¬ деть то, что находится на другой стороне. Вот почему множество людей взбирается на вершину пога Монсегюра — это символический полюс, мифологи¬ ческий Олимп, середина мира. Катары и утаенный ими «секрет» — это лишь предлог для того, чтобы подняться на вершину горы и увидеть, обрести Свет. Для многих на¬ родов древности край, лежащий по левую руку от них, был зловещим, приносящим беспокойство, таинственным: там, ближе к северу, никогда не появлялось солнце. Сле¬ довательно, лишь там можно было узнать, гто есть солн¬ це, — но удавалось это немногим. Таково, как кажется, значение полюса в мифологиче¬ ской традиции. Вобравший в себя все образы обретенной чистоты, полюс притягивает к себе человека, как магнит¬ ную стрелку компаса. Такое же воздействие оказывает на людей и его олицетворение — Монсепор, «маяк катаризма».
Глава V МОНСЕГЮР И ГРААЛЬ В 1933 году, после того как в верховье долины Арьежа и Монсегюре побывал Отто Ран, произошло любопытное происшествие: на гладкой стене небольшой пещеры, нахо¬ дящейся под руинами замка Монреаль-де-Со, был обна¬ ружен рисунок, некое символическое изображение, вы¬ полненное в цвете. Открытию была посвящена статья в «La Dépêche», написанная Алексом Куте; впоследствии ри¬ сунок изучил специалист по истории первобытного обще¬ ства, аббат Глори. Вот что сообщает Алекс Куте о находке: «Это квад¬ рат, нарисованный красной краской, его стороны рав¬ ны приблизительно сорока сантиметрам. В него вписаны два других квадрата поменьше. Последний, самый ма¬ ленький, заключен в рамку из андреевских и греческих крестов: кресты нарисованы двойными линиями. Внутри этого квадрата изображены другие кресты, чередующие¬ ся с языками красного пламени. Снаружи квадрата, над ним, нарисовано копье; рядом с копьем находится крас¬ ный круг, внутри он серого и белого цветов. Шесть кре¬ стов, начертанных одинарными линиями, разбросаны по стене». Более ничего. Но под пером Антонена Гадаля рисунок преображается: «Именно там, в этой пещере с двумя или
298 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ даже тремя выходами... находился рисунок, имевший пря¬ мое отношение к галльскому „Персевалю“ Кретьена де Труа. Он выполнен тремя красками: белой, черной и крас¬ ной. Это изображение довольно крупного размера, одна¬ ко слегка подпорченное временем и непогодой: на камен¬ ной стене виднеются красные кресты, расколотый меч, копье, блюдо (sic) с пятью каплями крови и Грааль в виде блистающего солнца, находящийся по центру рисунка. Картина уникальна: один лишь взгляд, брошенный на сте¬ ну пещеры, — и перед нашими глазами проплывает вся история о рыцаре Персевале»1. Далее следуют различ¬ ные комментарии Гадаля. На первый взгляд может по¬ казаться, что автор основывает свою теорию на произ¬ ведении Кретьена де Труа, но на самом деле отрывки, которые он приводит в качестве комментария к рисункам, взяты им из разных источников: это «Парцифаль» Вольф¬ рама фон Эшенбаха, «История о Святом Граале» и «Поис¬ ки Святого Грааля». Очевидно, Антонен Гадаль так и не удосужился прочесть Кретьена де Труа полностью — то же можно сказать и о других приведенных им в качест¬ ве примеров текстах. Взять хотя бы то, что три цвета, о которых он сообщает читателю (белый, черный и крас¬ ный), упоминаются в уэльском варианте легенды о Граа¬ ле, а не в «Персевале» Кретьена де Труа (в котором гово¬ рится лишь о двух цветах — белом и красном). К тому же 1 Gadal, Antonin. De l’héritage des Cathares, Ussat-les-Bains, 1980, éd. par les Rose-Croix de Haarlem, p. 29 et suiv. Где-то ближе к середине книги расположена репродукция (sic) этого знаменитого рисунка: Га¬ даль отретушировал его и раскрасил. Читателя, желающего получить объективное представление об этой картине, мы отсылаем к книге Ре¬ не Нелли («Le phénomène cathare», Toulouse, Privat, 1964), к черно¬ белой фотографии № 14 на с. 129. Сравнение говорит само за себя: оно еще раз подтверждает, что для доказательства того, что недоказуемо, бывают хороши любые средства.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 299 этот пассаж является общим местом во всей кельтской ли¬ тературе1. Итак, Гадаль нашел Святой Грааль в Монреаль-де-Со... несмотря на то что ранее он нашел его в Монсегюре! Но... увы, обнаруженный рисунок не имеет никакого отноше¬ ния к катарам или тамплиерам; его нельзя отнести даже ко времени самого Кретьена де Труа — без сомнения, он появился на стене пещеры в XVIII веке (или, в крайнем случае, в XVII веке). «Его могли сделать в относительно недавнее время. Возможно, над ним трудилась деревенская колдунья — или же молящийся пастух, просто-напросто вдохновленный тем, что он видел в церкви: например, са¬ ван с его серебряными каплями или фрески, украшавшие стены храма (фриз с греческим крестом, повторяющийся мелкий орнамент из языков пламени и т. д.)»2. К тому же спустя некоторое время в расселине неподалеку от пеще¬ ры были обнаружены и другие рисунки, выполненные в том же стиле, но более «фольклорного» характера. Нужно обладать богатым воображением, чтобы увидеть в схема¬ тическом рисунке на стене пещеры знаменитый кортеж Грааля, описанный Кретьеном де Труа: копье более напо¬ минает кинжал XV века, о подносе трудно сказать что- либо определенное, а «Грааль» больше похож на солнеч¬ ный диск (символическое изображение головы Христа), чем на священную Чашу. Что же касается капель крови, то они, вопреки описанию Кретьена де Труа, не стекают с копья. И кроме того, как говорит Рене Нелли, если на этом рисунке действительно изображен Грааль, то «это 1 Подробный анализ темы трех цветов в кельтской литературе, с соответствующими цитатами и отсылками, можно найти в моей книге: Maritale, Jean. Le Graal. Paris: Retz, 1982, p. 27-28. В ней представлено детальное описание всех версий легенды о Граале: при тщательном их изучении оказывается, что все варианты легенды полностью разлигны. 2 Nelli, René. Le phénomène cathare, p. 184.
300 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ вовсе не означает, что он является творением катаров, по¬ тому что мы не знаем ни одного документа, позволяюще¬ го нам утверждать, что катары относились к мифу о Граале с особым вниманием». В таком случае возникает закономерный вопрос: поче¬ му в краях катаров, особенно в Юсса-ле-Бен и Монсегюре, легенды о Граале пользуются большой популярностью? Ответ очевиден: из-за неточной и неполной информации, содержащейся в некоторых версиях этой легенды, особен¬ но в ее немецком «изводе», принадлежащем перу Вольф¬ рама фон Эшенбаха. Для разъяснения этого вопроса стоит вспомнить лите¬ ратурную историю Грааля и ее хронологию. Первое про¬ изведение, посвященное поиску «священного фиала», — это окситанский «Роман о Джауфре», появившийся в 1180 го¬ ду. Он повествует о приключениях рыцаря короля Артура, который, преодолевая препятствия на своем пути, прохо¬ дит все стадии поиска-инициации. Однако о Граале в окси¬ танском романе не упоминается. Первым автором, явив¬ шим миру этот таинственный предмет, был Кретьен де Труа, поэт из Шампани. «Персеваль, или Повесть о Граале», на¬ писанная им приблизительно в 1190 году по заказу графа Фландрского Филиппа Эльзасского, была не окончена (без сомнения, умышленно). В период с 1190 но 1210 год у неоконченного «Персеваля» появились четыре различных продолжения; помимо этого, было задумано «Разъясне¬ ние», нечто вроде предисловия к получившемуся таким образом роману. Приблизительно в то же время на свет появляются еще два литературных памятника: «Передур» (ок. 1200 г.) и «Перлесво» (ок. 1195 г.). Первый из них, написанный на валлийском языке, сохраняет архаические черты в гораз¬ до большей степени, нежели вышеупомянутые тексты. Однако несмотря на то что приключения главного героя,
ЗАГАДКА КАТАРОВ 301 Передура, во многом напоминают авантюры Персеваля, об объекте «Грааль» уэльский рассказ умалчивает. Во вто¬ ром тексте, созданном на французском языке, чувствуется сильное влияние идей аббатства Гластонбери — и Грааль занимает в нем видное место. Все эти тексты можно на¬ звать «франко-британскими»: их отличительная особен¬ ность в том, что они представляют собой разные вариан¬ ты одного и того же исходного мифа. В другой серии текстов, появившейся в период с 1200 по 1250 год, архаические черты почти полностью исчезают, уступая место новой духовной концепции — христианст¬ ву. Вне всякого сомнения, каждая из этих версий несет на себе отпечаток цистерцианства. Прежде всего это «Иосиф Аримафейский» Робера де Борона, своеобразный синтез библейской истории и кельтской легенды: впервые тема Грааля была вплетена в новозаветный рассказ о страстях Христовых. Следом появляются странная поэма «Дидо- Персеваль» (обработка утерянного стихотворного романа Робера де Борона), «История о Святом Граале» (перело¬ жение «Иосифа») и «Поиск Святого Грааля». Два послед¬ них текста входят в прозаический цикл «Повесть о Лан¬ селоте Озерном» (или «Ланселот-Грааль»), вобравший в себя множество легенд о короле Артуре. Главным героем «Поиска Святого Грааля» становится Галахад, сын Лансе¬ лота Озерного: именно ему, а не Персевалю, удастся найти этот священный предмет. Таким образом, на смену «архаи¬ ческому» герою приходит «христианизированный» пер¬ сонаж, являющий собой образец святости, созданный в соответствии с нормами и постулатами цистерцианской теологии. Ни в одном из этих текстов, будь то «цистерцианский» или «франко-британский» источник, нет ни одной детали, позволяющей соотнести тему Грааля с доктриной катаров или утверждать, что замок Грааля находился в Монсегюре.
302 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Однако не стоит забывать, что существует и третья вер¬ сия этой легенды (назовем ее «германо-иранской»): речь идет о двух произведениях Вольфрама фон Эшенбаха, о «Парцифале» и «Титуреле», созданных приблизительно в 1210 году. В этой версии легко можно обнаружить не только связь с катаризмом, но и объяснение того, чем при¬ влекали катары сторонников «нордической теории» или почему последние предполагали, что замок Грааля распо¬ ложен в Монсепоре. Действительно, оказавшись по другую сторону Рейна, тема Грааля приобрела самобытные черты, отдалившие ее от исходной кельтской схемы. Конечно, создавая «Парци- фаля», Вольфрам фон Эшенбах довольно точно придер¬ живался сюжета «Персеваля» Кретьена де Труа — и это неудивительно, поскольку сам автор признался читателю в том, что его произведение является обработкой (а кое- где и дословным пересказом) французского романа. Одна¬ ко разрыв между «Парцифалем» и «Персевалем» очеви¬ ден, и дело даже не в том, что версия Вольфрама фон Эшенбаха оказалась длиннее: произведения стали разны¬ ми не столько по облику, сколько по духу, их наполняю¬ щему. То, что когда-то было мифом, унаследованным от кельтов, мифом, приведенным разными французскими ре¬ дакторами в соответствие с религиозной идеологией, ста¬ ло философическим и даже герметическим произведени¬ ем, наполненным эзотерическими деталями. Германию конца XIII века можно уподобить тиглю, в котором оказывались разнородные на первый взгляд идеи и течения, благодаря чему на свет мог появиться удиви¬ тельный сплав, как то было в случае цистерцианства во времена Людовика Святого. В поэзии миннезингеров зре¬ ли зерна грядущего немецкого иллюминизма (что пре¬ красно сумел показать Вагнер в своих «Нюрнбергских миннезингерах»), а на горизонте немецкой культуры уже
ЗАГАДКА КАТАРОВ 303 видны были проблески «Авроры, или Утренней зари в вос¬ хождении» Якоба Беме... Интерес к секретным ритуалам и инициациям, понемногу охватывающий умы немцев, стал причиной зарождения тайных обществ. Одновременно с их появлением увеличилось число алхимиков, но их це¬ лью стало познание великих секретов вселенной, заклю¬ ченное в поиске философского камня. С Востока приходи¬ ли не только дорогие товары, такие как духи и специи, но и забытые культурные традиции. В свою очередь, мона¬ стырские ордена (как, например, Тевтонский орден) пре¬ вращались в подобие цехов и гильдий, что приводило к появлению настоящих инициатических обществ. Учения, появлявшиеся в рамках таких центров, представляли со¬ бой своеобразное сочетание элементов, заимствованных из христианства, восточных религий, учений некоторых сект и ислама; возможно даже, что им были известны не¬ которые элементы из учений Малой Азии, Ирана и окре¬ стностей Гималаев. Вольфрам фон Эшенбах, по всей вероятности, уроже¬ нец Баварии, входил в окружение ландграфа Тюрингии Германа; среда, в которой он обитал, была пропитана ок¬ культизмом. Множество его произведений осталось неза¬ конченным, но эта судьба миновала «Парцифаля»: он до¬ шел до нас в виде длинной поэмы, в центральную часть которой, по признанию самого автора, легла обработка романа Кретьена де Труа. Однако нельзя сказать, что про¬ изведение шампанского поэта было единственным источ¬ ником его вдохновения. Действительно, начало произведения посвящено при¬ ключениям отца Парцифаля, в то время как Кретьен де Труа не уделил родителю Персеваля ни строчки. Возможно; конечно, что этот новый герой является вымыслом самого Вольфрама фон Эшенбаха, решившего таким образом предварить приключения Парцифаля, но есть и другие
304 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ вкрапления... Как, например, объяснить появление в по¬ эме сводного брата Парцифаля, в жилах которого течет кровь европейца и мусульманина, — или упоминание в последней ее части Лоэнгрина, сына Парцифаля, потом¬ ки которого были известны как Истории, так и Леген¬ де (например, Готфрид Бульонский)? Как нам кажется, эти герои были заимствованы из источников, далеких от кельтского оригинала, ставшего основой романа Кретьена де Труа. Следуя литературной моде того времени, желавшей, чтобы авторы произведений беспрестанно ссылались на своих предшественников, Вольфрам фон Эшенбах при¬ знался, что его вдохновила легенда, отличная от той, ко¬ торую изложил Кретьен де Труа: Немало стоило труда Рассказ Кретьена де Труа Здесь выправить с таким расчетом, Что то, что было нам Киотом Поведано, восстановить И эту быль возобновить, Не высосав ее из пальца...1 На протяжении всего произведения Вольфрам еще не раз обратится к некоему «Киоту Провансальцу», который «писал на французском». Указание на язык и вовсе сби¬ вает с толку, потому что провансалец того времени мог писать на окситанском диалекте, но не французском язы¬ ке. Критики, взявшие на вооружение тот факт, что Вольф¬ рам довольно часто цитирует Провена из Брие, в то время как «Киот» является немецкой огласовкой имени Гуйо 1 Вольфрам фон Эшенбах. Парцифаль. Стихотворный перевод взят из книги: Средневековый роман и повесть. М.: Худ. лит., 1974.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 30? (или Гййо), решили, что таинственным информатором Вольфрама мог быть известный поэт Пойо из Провена, автор множества поэм и сатирической Библии, столь же остроумной, сколь и беспощадной. Однако, на наш взгляд, это всего лишь совпадение. Не исключено и то, что пресловутый «Киот Прован¬ салец» — всего лишь выдумка, литературное лукавство Вольфрама фон Эшенбаха. Действительно, имя Гюйо (Гийо) связано с корнем «guille» (англо-саксонское «vile», анг¬ лийское « while»): старое, ныне исчезнувшее французское словечко, одновременно означающее «обман» и «вздор, пустяк». Французская литература ХН-ХШ веков дает нам множество примеров словесной игры, основанной на омо¬ нимии корня «guille» и имен Гийом, Гюйо или Гийо. Са¬ мый известный каламбур подобного рода фигурирует в знаменитом фарсе XV века «Адвокат Патлен», а выраже¬ ние «Меня здесь за Гийома держат?» означает попросту, что кого-то в компании упорно принимают за дурака. Иными словами, в эпоху, когда трубадуры активно исполь¬ зовали «trobar dus» («темный стиль») и различные прие¬ мы словесной игры, вполне возможно, что своим «Киотом Провансальцем» достопочтенный баварец Вольфрам фон Эшенбах попросту «держал нас за Гийома». Однако это не избавляет от вопроса, что же послужило дополнительным источником при создании «Парцифаля». Вот что сказал по этому поводу сам Вольфрам: Историю Грааля под секретом, Пусть знает, что своим запретом Связал меня великий мастер Киот. Сказав, что он один найдет Место, где он обо всем расскажет. Когда ему Авентюра прикажет.. Киот, продолжая со мной беседу
.306 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Сказал, что нашел в знаменитом Толедо Сие удивительное сочинение В первоначальном его изложении. На арабском писано языке, Оно хранилось в тайнике... Хоть письменность у них другая. К чернокнижию не прибегая. Киот их азбуку постиг Без помощи волшебных книг. Он человеком был просвещенным. Но, что важней, он был крещеным! А лишь крещеному дано Открыть, что для других темно. И силы неба охраняли От некрещеных суть Грааля... Язычник увидеть Грааль не может... (Впрочем, нас это не тревожит...) Итак, Вольфрам фон Эшенбах утверждает, что исполь¬ зованная им легенда о Граале родилась на Востоке, в то время как Запад ознакомился с ней благодаря арабскому манускрипту. Многочисленные детали, разбросанные по всему тексту, позволяют говорить о том, что восточное про¬ исхождение легенды не являлось очередной мистифика¬ цией Вольфрама, как в случае с «Киотом Провансальцем»: действительно, их нельзя отнести ни к кельтской тра¬ диции, ни к деталям, заимствованным у Кретьена де Труа. Прежде всего обращает на себя внимание рана Анфор- таса, Короля-Рыбака (имя которого образовано от латин¬ ского корня «infirmitas», в то время как во французских текстах король носит имя Пелес, отсылающее к имени кельтского божества Пуйла, государя Аннуина). Вольфрам отмечает, что ранение приносило королю нестерпимые мучения, когда он мерзнул: ни в одном тексте, посвя-
ЗАГАДКА КАТАРОВ 307 щенном Граалю, мы не встречаем подобного уточнения. Поэтому в Парцифале, излечивающем короля, четко про¬ слеживается сходство с Индрой, солярным богом, поро¬ дившим солнце, небо и зарю. В то далекое время, когда арийцы еще не пришли в долину Инда и занимали север¬ ные земли, Индре приписывали свойства божества, спо¬ собного растапливать лед. Образ Короля-Рыбака ничуть не хуже вписывается в традиции древнеиндийской мифологии. Золотая рыба — первая аватара Вишну, помогающего возродить мир, унич¬ тоженный потопом. Впоследствии этот символ нашел от¬ ражение в образе рыбы (ichtus), олицетворявшей у пер¬ вых христиан богочеловека Иисуса. В одной из концепций тибетского буддизма золотая рыба символизирует созда¬ ния, погруженные в океан Сансары (бытия, состоящего из бесконечной цепи переходов из одного существования в другое); преодоление этого состояния позволяет достичь нирваны, освобождающей от оков реинкарнации, и стать Буддой («просветленным»). В то время как задачей само¬ го Будды — Рыбака, уловляющего в свои сети «золотых рыб», — становится проповедь дхармы, учения, при по¬ мощи которого можно достичь нирваны. Религия такого рода близка по духу доктрине катаров, согласно которой ангельская душа, заключенная в Материю, пробудившись, стремится вновь обрести первозданный Свет, в чем ей мо¬ жет помочь совершенный. В тексте Вольфрама (и только в нем) отец Парцифаля отправляется сражаться на Восток, в сторону Багдада, где и находит свою смерть. Но на Востоке у него появля¬ ется сын Фейрефиц (чье имя означает «серый сын»), кото¬ рый примет участие во многих приключениях Парцифаля. В облике Фейрефица есть довольно любопытная особен¬ ность: его происхождение (сын европейца и мусульманки) должно было отразиться на цвете его кожи — и Вольфрам
308 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ фон Эшенбах дополнил описание внешности своего героя эпитетом «черный и белый», «пятнистый». Однако не сто* ит думать, что подобное описание свидетельствует о не¬ умении автора подобрать нужные слова. Образ, в основу которого легло сочетание «белого и черного», двузначен: в нем можно увидеть конкретное воплощение дуалистиче¬ ского принципа. Часть приключений Гавана, описанных в «Парцифале», происходит в волшебном дворце Клингзора — персонажа, которому впоследствии будет отведена одна из ведущих ролей в опере Рихарда Вагнера. Дворец Клингзора, опи¬ санный Вольфрамом с особой тщательностью, удивитель¬ ным образом похож на буддийские монастыри Кабула или дворец в Каписе (Беграме) с его троном, вполне сопоста¬ вимым с Волшебным ложем. Вне всякого сомнения, автор прекрасно разбирался в восточных традициях, используя их в качестве декораций, на фоне которых разворачива¬ лось основное действие. Замок Грааля в «Парцифале» носит имя Мунсальвеш, или Монсальваж («Дикая гора» или «Гора спасения»), в то время как в романе Кретьена де Труа у него нет названия, а в «цистерцианской» версии легенды оно иное: Корбе- ник. Однако в этом случае стоит вспомнить еще об одном замке — точнее, об одной из крепостей манихеев, когда-то располагавшихся на севере Персии. Речь идет о крепости «Ruh-1-Sal-Schwâdeha» на озере Хамун, в Систане, на гра¬ нице Ирана и Афганистана. Заметим, что «Ruh-I» в пере¬ воде означает «гора»... В таком случае не могло ли имя «Монсальваж» быть смысловой (или, по крайней мере, фонетической) калькой названия «Ruh-1-Sal-Schwâdeha»? Подобное сходство слишком точное, чтобы быть случай¬ ностью: как нам кажется, оно вполне может служить дока¬ зательством того, что на рассказ о Парцифале оказало влияние манихейство.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 309 Все вышесказанное ясно указывает на то, что между Монсальважем и Монсегюром невозможно поставить знак равенства: их связывает разве что первый слог в их назва¬ ниях, произошедший от одного и того же корня. Однако «восточные аллюзии», найденные нами в тексте Вольфра¬ ма фон Эшенбаха, помогают понять, почему Монсегюр стал замком Грааля преимущественно в воображении нем¬ цев. Как бы то ни было, в тексте Вольфрама можно уло¬ вить то, что имеет прямое отношение к катарам. Лишь в одном памятнике, посвященном поиску Граа¬ ля, — в «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха — этот таинственный предмет изображен в виде драгоценного камня, к которому в Страстную пятницу прилетает голубь, олицетворяющий Святого Духа. Согласно самому Вольф¬ раму, этот камень называется «lapsit exillis». Немного под¬ правив орфографию, мы получим более понятное «lapis exillis»: «lapis» по-латыни обозначает Камень. Причиной гою, что породило на свет столь непохожий на другие образ Грааля, могла стать, по мнению некоторых, лин¬ гвистическая ошибка. Известно, что Вольфрам фон Эшен- бах довольно сносно владел французским языком, однако не раз допускал при переводе ошибки, искажавшие перво¬ начальный смысл. Так, серебряное блюдо для разделки в романе Кретьена де Труа превратилось в рассказе Вольф¬ рама в ножи. Но каким образом Чаша, вобравшая в себя Кровь Христову (или простой сосуд, о котором говорил Кретьен де Труа), могла стать драгоценным камнем? Не¬ которые из исследователей предположили, что Вольфрам, воспользовавшись описанием Грааля у Кретьена де Труа, неточно его перевел: драгоценные камни, которыми был оправлен этот таинственный объект, таким образом, пре¬ вратились в сам объект. Однако этому можно найти и дру¬ гое объяснение: дело в том, что весь контекст произведе¬ ния как нельзя лучше оправдывает появление в нем столь
310 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ странного образа. Прежде всего в этом можно усмотреть намек на алхимию: «lapis exillis» напоминает «lapis elixir», термин, используемый арабами для обозначения Фило¬ софского камня. Далее, «небесный камень Грааль» тут же воскрешает в памяти «Черный камень» храма Каабы в Мекке, а также множество историй подобного рода, в ча¬ стности легенду, согласно которой чаша Грааль была вы¬ сечена из гигантского изумруда, сорвавшегося со лба Лю¬ цифера во время его низвержения во мрак1. В подобной легенде можно уловить нечто схожее с концепцией ката¬ ров: камень становится символом той ангельской чисто¬ ты, которая остается в человеческой душе после ее заточе¬ ния в темницу материи. Вдобавок ко всему Рене Нелли предположил, что в «lapis exillis» следует видеть «lapis е coelis», то есть «камень (упавший) с небес». Эта гипотеза кажется довольно привлекательной2. Ко всему этому, «Камень-Грааль» Вольфрама фон Эшен- баха напоминает знаменитую драгоценность манихеев, образ которой был использован в буддийской традиции: «padma mani», солярный символ освобождения. Сходные черты можно найти в индуистской мифологии, в образе древа жизни. Это и Хварна, упомянутая в «Авесте»: маги¬ ческий объект, являющий себя во множестве форм, «ко¬ торый повелел водам источников течь, растениям — под¬ ниматься из земли, а ветру — собирать облака, способст¬ вовал рождению людей и дал ход небесным светилам». 1 В этот список мы легко могли бы поместить примеры, взятые из кельтской традиции: например, королевский камень Тары в Ирландии, или камень коронования. Он вскрикивал, когда будущий король Ирлан¬ дии вставал на него: тем самым камень помогал выявить того, кто был предназначен для роли правителя. Королевский камень, в свою оче¬ редь, заставляет вспомнить о «Погибельном сиденье» из легенды о Граале в цистерцианской версии. 2 Согласно другой гипотезе, «lapis exillis» можно было перевести как «камень изгнания», что вновь приводит нас к доктрине катаров.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 311 «Камень-Грааль» Вольфрама обладает теми же свойства¬ ми, что и Хварна. К тому же на этот камень маздеистов садится голубь, приносящий зерно Ханны, — в то время как голубь, доставивший гостию на «Камень-Грааль», при¬ нес ее в страстную пятницу (в северной традиции — день возрождения солнца). А что говорить о буддийском обра¬ зе святой Девы, которая несет сокровище, наполняющее сердца окружающих радостью? Имя юной девы, несущей Грааль, — Репанс де Шой, то есть «распространяющая ра¬ дость»... Все эти детали, не являющиеся плодом вообра¬ жения, позволяют нам сказать, что Вольфрам фон Эшен- бах сознательно превратил «сосуд» Кретьена де Труа в «Камень, упавший с небес», значение и функции которого почерпнуты в восточной традиции, в маздеизме. Та же культурная традиция подпитывала и катаризм. Однако есть и другие черты, позволяющие нам устано¬ вить связь между «Парцифалем» Вольфрама и катарским учением. Прежде всего «Парцифаль» роднит с катаризмом идея чистоты (порой становящаяся навязчивой). На поиски чистоты может отправиться любой герой — даже не обла¬ дающий целомудрием или девственностью (правда, у Ваг¬ нера последнее качество героя превращается в обязатель¬ ное условие для осуществления поиска). Абсолютная чис¬ тота, достичь которой не так-то просто, не имеет ничего общего с той простотой и наивностью, характеризующей героя Кретьена де Труа. Для Парцифаля чистота стано¬ вится сознательным жизненным критерием: именно она позволяет ему преодолеть все этапы инициации и стать королем Грааля. Его сын Лоэнгрин — Рыцарь Лебедя, сим¬ волической птицы, — последовал по тому же пути: ему пришлось расстаться со своей супругой, герцогиней Бра- бантской, поскольку та нарушила страшный запрет, ка¬ сающийся его имени и происхождения. Чистота ведет к
312 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Совершенству, высшей цели катарской аскезы. Королю Грааля удается пройти этот путь: он решает дилемму «Доб¬ ро-Зло» в пользу отказа от Зла. Это своего рода победа Ахурамазды над Ахриманом, Солнца над Мраком. В свою очередь дева, несущая Грааль, более не напоминает ни де¬ ву Грааля в романе Кретьена де Труа, ни загадочную мно¬ голикую императрицу из уэльского «Передура», ни Элейну, дочь Пелеса в «Ланселоте Озерном», родившую Галахада, сына Ланселота. Репанс де Шой чиста и непорочна. Она может умереть, но она возродится, как Феникс. Другая деталь, отсылающая нас к катарам, — это во¬ прос, который должен задать Парцифаль, чтобы излечить раненого Короля-Рыбака. В других версиях этой легенды герой ради спасения правителя обязан разгадать тайну Грааля, однако перед Парцифалем стоит более простая за¬ дача. Он всего лишь должен спросить: «Король, отчего ты страдаешь?» Это выражение идеального сочувствия, дос¬ тавшееся в наследство от далекого буддизма: благодаря ему душа сможет пробудиться, покинуть свою телесную темницу и, наконец, получить доступ к радости в царстве Света. Ритуал, упомянутый Вольфрамом фон Эшенба- хом, разумеется, не христианский и тем более не кельт¬ ский: вне всякого сомнения, перед нами катарский обряд, напоминающий consolamentum. В отличие от других вер¬ сий легенды, излеченный Парцифалем Король-Рыбак не умер — напротив, Анфортас помолодел и посвятил себя служению Граалю. Король был ранен в гениталии (по¬ скольку злоупотреблял ими), однако Чистота Парцифаля возродила его. Пожалуй, с этой точки зрения нужно рассматривать и Эсклармонду из пиренейских легенд, бытовавших в том числе и в окрестностях Монсегюра. Это Белая Монахиня, синтез античной богини начал и исторического персона¬ жа Эсклармонды де Фуа, погибшей во время холокоста
ЗАГАДКА КАТАРОВ 313 1244 года. По легенде, Эсклармонда выходит из озера, в котором она обитает, и бродит вдоль стен Монсегюра. Не¬ подалеку от него, в Монферье, рассказывают любопыт¬ ную историю, напоминающую одну из галльских легенд1: однажды некий крестьянин женился на фее, которая дела¬ ла все, чего бы он ни пожелал. Однако она поставила одно условие: супруг не должен был называть ее «fado», то есть «феей» (или «безумной» — второе значение этого слова). Разумеется, запрет был нарушен, и фея, превратившись в голубя, улетела. Затем крестьянин заметил, что каждый день во время его отсутствия фея возвращалась, но как только он входил в дом, она вновь исчезала, превращаясь в голубя2. В этой истории легко узнать миф о Мелюзине, однако фея не становится змеей-драконом, а принимает облик птицы, что более соответствует северной мифоло¬ гической традиции. Точнее, она становится женщиной-го- лубем. Известно, что в окрестностях Монсегюра находили голубей, сделанных из камня или глины; один из них на¬ ходится в Юсса-ле-Бен, а второй — в самом Монсегюре3. В этом случае на ум приходит не только голубь, каждую Страстную пятницу приносящий гостию на Камень-Грааль, но и изображение Святого Духа в катарской традиции, а также гугенотский крест, к нижнему треугольнику которого крепится подвеска в виде голубя с распростертыми крылья¬ ми, — и все это связано воедино с голубем, приносящем Ною оливковую ветвь. Такие совпадения говорят о многом. 1 Markale.Jean. L’Épopée celtique en Bretagne. Paris: Payot, 3 éd., 1985, p. 273-276. Речь идет о «Легенде о Ллин и Фан». Некоторые ее черты можно обнаружить в лангедокской сказке о Черной Горе (Markale.Jean. Contes occitans, p. 223-233), но в ней юная дева оказывается женщи- ной-уткой. 2 Moulis, Adelin. Croyances, superstitions, observances en Comté de Foix. Verniolle (Ariège), 1975, p. 12-14. 3 Nelli, René. Le phénomène cathare, p. 162-164.
314 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Вольфрам фон Эшенбах утверждал, что манускрипт, найденный Киотом Провансальцем в Толедо, составил некий Флегетанис: это был еврей, ведущий свой род от Соломона, однако отцом его был араб. Нет ли в этом со¬ общении скрытого намека на иудейское происхождение Кретьена де Труа? Имя Флегетанис появилось путем игры слов: это «искаженная транскрипция „Falak-Thani“, араб¬ ского выражения, обозначающего второе небо, небо Мер¬ курия-Гермеса, находящееся под защитой „вестника богов вместе с S. Aïssa“, то есть под охраной Иисуса. Это второе небо... управляет жизнью и духовным знанием»1. Вольф¬ рам не выказывает особого расположения к Флегетанису, «поклонявшемуся корове, которую он принимал за бога» (указание на тавроболический культ, относящийся к мит- раизму). Однако Флегетанис «умел предсказывать исчез¬ новение каждой звезды и момент ее возвращения на небо¬ свод»: таким образом, Вольфрам фон Эшенбах делает из него астролога. Итак, речь идет об образе, имеющем отно¬ шение к переселению душ, что вполне соответствует веро¬ ваниям катаров. Однако есть еще более точные соответствия. По словам Вольфрама, «существовал некий предмет, называвшийся Граалем: об этом имени поведали Флегетанису звезды. Часть ангелов доставила Грааль на землю, но сами ангелы вернулись к звездам, поскольку были слишком ъисты, гто- бы остаться внизу». Помимо этого, Вольфрам утверждает, что эта история осталась Флегетанисом непонятой (пото¬ му что он был язычником), тогда как христианин Киот Провансалец, узнав о явлении ангелов, решил, что Грааль был доверен «крещеным христианам, столь же чистым, как и сами ангелы». Тогда «Киот, этот мудрый учитель, начал искать в латинских книгах, где же мог обитать столь 1 OUivier, Albert. Les Templiers. Paris: Le Seuil, 1958, p. 72.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 315 чистый народ, достойный того, чтобы стать хранителями Грааля. Он читал хроники королевства Бретани, Франции и Ирландии и множество других, пока не нашел то, что искал, в Анжу». Появление в этой истории графства Анжуйского не¬ случайно: долгое время оно находилось во власти дина¬ стии Плантагенетов, правителей Англии и покровителей Бретани. Благодаря им легенды о рыцарях короля Арту¬ ра и Святом Граале получили широкое распространение, а аббатство Гластонбери стали принимать и за мифический остров Авалон, и за таинственный замок Грааля. Однако почему Вольфрам фон Эшенбах особо выделил три стра¬ ны: Бретань, Францию и Ирландию? Вероятно, таким образом он решил указать на очевидный кельтский след в теме Грааля. Но что думать об этом •«чистом народе, достойном того, чтобы стать хранителями Грааля»? Кто они — катары, тамплиеры или иные «избранные» наро¬ ды? Заметим, что среди перечисленных Вольфрамом стран Германия не названа, однако упоминание об «избранно¬ сти» предопределило судьбу этой версии... Впоследствии ее смысл стал обрастать еретическими коннотациями, что более всего проявилось в позднейших ее продолжениях, тяготеющих ко всякого рода арийской мистике: храните¬ ли Грааля превратились в непримиримых хранителей ра¬ совой чистоты, устраняющих все чужеродные элементы, не допущенные к тайне Грааля. Тем не менее, несмотря на все инородные детали, рас¬ сказ Вольфрама фон Эшенбаха построен по той же схеме, что легла в основу романа Кретьена де Труа. «Сын вдовы» Парцифаль в один прекрасный день покидает мать, ради того чтобы стать рыцарем при дворе короля Артура. Его приключения мало чем отличаются от авантюр Персеваля или Передура из уэльского эпоса: он попадает в таинст¬ венный замок, видит знаменитую церемонию Грааля, но
316 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ не задает нужного для излечения короля вопроса — после чего, уехав из замка, узнает правду о Граале и умножает усилия, чтобы вернуться в замок и излечить Короля- Рыбака. Как и Персеваль, он встречает на своем пути на¬ ставника — отшельника, оказавшегося вдобавок его дядей по материнской линии. От него Парцифаль получает не¬ обходимые сведения о Граале. Имя этого отшельника — Треврицент. В версии Кретье¬ на де Труа он излагает Персевалю общеизвестные истины, в то время как Вольфрам фон Эшенбах коренным образом меняет его речь, добавляя в нее невероятно длинные экс¬ курсы с указаниями, порой противоречащими друг другу. Выполняя функции наставника, Треврицент вводит героя в курс дела, объясняет причины того или иного явления — и при этом искажает некоторые факты (проще говоря, лжет, в чем сам же и признается). В начале своего рассказа Треврицент развивает те¬ му, которая была использована в цистерцианской версии Грааля: о том, как на смену десятому легиону ангелов (Лю¬ циферу и восставшим ангелам) пришла человеческая раса, а место Люцифера занял, соответственно, Адам. В речи Треврицента можно усмотреть завуалированную отсылку к Свету: «Мысль способна отвратить человеческий взгляд от солнца; несмотря на то что ее нельзя запереть ни на один замок, мысль спрятана и потому недоступна чело¬ веческим созданиям; мысль — это тот мрак, непроницае¬ мый для солнечного света. Но божество способно осве¬ тить все; его сияние проходит сквозь стены, выстроенные на его пути мраком...» Как нам кажется, о том же гласит и доктрина катаров: отведав плодов древа познания, чело¬ веческое существо попало в тенета своей мысли и отныне ждет, чтобы его пробудил луч божественного света. Воз¬ можно также, что этим божественным светом является Грааль.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 317 Треврицент открывает Парцифалю, что такое Грааль, однако в большей степени он описывает воздействие, про¬ изводимое этим священным предметом на тех, кто его охраняет. По всей видимости, хранителями оказываются тамплиеры, «которые часто отправляются верхом на поис¬ ки приключений в дальних краях. Каков бы ни был исход их битвы, победа или поражение, они принимают его со спокойным сердцем, во искупление своих грехов». Одна¬ ко — почему тамплиеры? От немецкого автора было бы естественно ожидать, что он сделает хранителем Грааля какой-нибудь немецкий орден, например Тевтонский. На¬ до полагать, что в эпоху Вольфрама фон Эшенбаха, почти за век до уничтожения тамплиеров, «бедные рыцари Хри¬ стовы» уже приобрели репутацию не только прекрасных воинов, но и хранителей какой-то таинственной традиции. Именно тогда Вольфрам принялся за описание Грааля (че¬ го не сделал Кретьен де Труа): Святого Мунсальвеша стены Храмовники иль тамплиеры — Рыцари Христовой веры — И ночью стерегут и днем: Святой Грааль хранится в нем!.. Грааль — это камень особой породы: Lapsit exillis — перевода На наш язык пока что нет... Он излучает волшебный свет, Пламя, в котором, раскинув крыла, Птица Феникс сгорает дотла, Чтобы из пепла воспрянуть снова, Ущерба не претерпев никакого, А только прекраснее становясь... Вот она — взаимосвязь Меж умираньем и обновленьем!
318 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Все это схоже с одним явленьем, Известным у птиц под названьем линька. А ну, мозгами пораскинь-ка — И ты проникнешь в сущность дива!.. ...Слушай дальше терпеливо. Грааль, он тем и знаменит, Что человечью жизнь хранит. Тот, кто на камень глянет, Пусть знает: хоть побьют, хоть ранят, Семь дней уж точно он не умрет! Это известно наперед. Достаточно лишь посмотреть — И невозможно умереть В течение недели! Диво, в самом деле!.. ...Исполнен к людям доброты, Грааль сохраняет их черты До самой старости молодыми, Вот только делает седыми С теченьем лет их волоса — Знать, здесь бессильны все чудеса!.. Подобное описание наталкивает на мысль о Пирах Бес¬ смертия, упоминаемых в различных мифологиях: можно вспомнить, в частности, «Гостеприимство Достопочтенной Головы Брана», описанное в уэльском «Мабиногионе», или рассказ о пире, на который попадает Передур (в по¬ следнем случае место Грааля в кортеже занимает отруб¬ ленная голова на блюде)1. Но в образе «Камня-Грааля» присутствует бесспорный алхимический оттенок: это Фи¬ лософский камень, обретенный благодаря как духовному, так и материальному поиску: путем множества операций 1 Maritale. Jean. L’Épopée celtique en Bretagne, p. 51-53.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 319 первичная грубая материя становится чистой, очищенной субстанцией, обладающей силой. Философский камень от¬ крывает путь к совершенному знанию великих секретов мира, может являться «универсальным врачевателем» и дает квазибессмертие. Однако аудиторией Вольфрама фон Эшенбаха было христианское общество... Вероятно, это сказалось на твор¬ ческом замысле писателя: опасаясь того, как подобное общество воспримет столь еретические (если не сказать языческие) идеи, Вольфрам придал повествованию хри¬ стианский колорит: В ночь на пятницу страстную Грааль, о коем повествую, Из-под заоблачных высот Белоснежного голубя на землю ждет. По заведенному порядку На камень дивную облатку Небесный голубь сей кладет. Так повторяется из году в год... Облаткою Грааль насыщается, И сила его не истощается, Не могут исчерпаться никогда Ни его питье, ни его еда, Ни сокровища недр, ни сокровища вод, Ни что на суше, в реке или в море живет. Несметны у Грааля богатства... Иными словами, хранители Грааля находятся в приви¬ легированном положении, которому можно лишь позави¬ довать: кто бы не пожелал стать членом такого элитарного общества? Однако условия «приема в члены общества» огово¬ рены:
320 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ О как же попасть в Граалево братство И как о том, что ты избран, узнать?.. Надпись на камне умей прочитать! Она появляется время от времени С указанием имени, рода, племени, А также пола того лица, Что призвано Граалю служить до конца... Служение это и есть испытание! Зато уготовано место заранее, Вернейшее место в господнем раю, Тому, кто жизнь отдаст свою, Но верность Граалю сберечь старается!.. ...Чудесная надпись никем не стирается, А по прочтенье, за словом слово, Гаснет, чтоб появился снова Дальнейший список в урочный час И также, прочитанный, погас... ...Когда небеса сотрясало войною Меж Господом Богом и Сатаною, Сей камень ангелы сберегли Для лучших, избранных чад земли... Итак, братство хранителей Грааля действительно пред¬ ставляет собой закрытое общество: его рыцари выбраны таинственным магигеским способом. Они избранные. Их ни в коей мере нельзя считать кандидатами на должность хранителя — те, кто придерживаются такого мнения, не принимают в расчет критерий их отбора, указанный Вольф¬ рамом фон Эшенбахом. Однако слова, прозвучавшие из уст Треврицента, способствовали тому, что Грааль превра¬ тился в «базовый камень» тайного общества, охраняемого посвященными; в него не вступают добровольно — в его ряды призывают. Образ тамплиеров, охраняющих Грааль, стал еще более ярким в произведении Рихарда Вагнера,
ЗАГАДКА КАТАРОВ 321 воплотившего в своем «Парсифале» идеи Вольфрама, в силу чего «Парсифаль» приобрел двойственный оттенок. Пожалуй, этим можно объяснить столь большую популяр¬ ность этого сочинения Вагнера в нацистских кругах. Дей¬ ствительно, братство хранителей Грааля можно считать идеальной моделью эзотерического общества: достаточ¬ но вспомнить общество «Туле» и его «филиалы» в Герма¬ нии и других местах. Разве в знаменитой «Балладе о коро¬ ле Туле» нет упоминания о некой золотой гсиие, которой владел правитель? Образ Грааля долгое время был свя¬ зан с идеей крови, поскольку, согласно некоторым вер¬ сиям легенды, в священной Чаше хранилась Кровь Хри¬ стова. В версии Вольфрама фон Эшенбаха, в которой на месте чаши оказывается камень, кровь, казалось бы, должна отсутствовать. Однако этот мотив никуда не ис¬ чез: хранители Грааля относятся к отдельной, ограничен¬ ной потомственной линии, это своеобразное «кровное братство», однако кровь, связывающая этих побратимов, «чиста», не замутнена чужеродными расовыми приме¬ сями. От такого понимания «ордена Грааля» всего лишь один шаг до теорий гитлеровского СС... В то же время рассмотрение хранителей Грааля в таком ключе оправ¬ дывает интерес, проявляемый нацистами — и Отто Ра- ном одним из первых — к легендам, согласно которым Грааль находился в Монсегюре, в стране катаров, то есть у «чистых». Не будем забывать и то, что целью Гкглера было вовсе не сохранение расы, а создание новой, «чистой нации» путем биологических изменений, которые могли осущест¬ вить лишь истинные арийцы. Согласно гитлеровской идее, в эту элиту должны были входить члены СС. Сегодня образ этой организации стал несколько расплывчатым: го¬ воря об их деятельности, в основном вспоминают о том, что они выполняли полицейские функции. Однако стоит
322 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ вспомнить и о другой стороне этой организации: прежде всего это был религиозный и эзотерический Орден с чет¬ кой иерархией, сложной системой правил и не менее слож¬ ным порядком отбора кандидатов. «В высших эшелонах власти (нацистского режима) находятся руководители „Черного Ордена“, о существовании которого национал- социалистическое правительство никогда не объявляло открыто. В недрах партии шли разговоры о тех, кто были посвящены в члены этого общества, однако законного названия оно не получило. Кажется, их доктрина, так и не сформулированная полностью, покоилась на вере в некое могущество, превосходившее возможности обычно¬ го человека»1. Сегодня хорошо известно, к чему привели поиски «чистой расы» — к попытке построить «новый мир», основанный на критериях, возникших из тьмы ве¬ ков: изничтожение «низших» рас и биологические иссле¬ дования, осуществленные на людях и достигшие высот извращения. Шквальный огонь мая 1945 года был достойным отве¬ том на эту попытку. Казалось, что мечтам Гитлера, как и самому диктатору, пришел конец, однако его идеи подпи¬ тывали не только национал-социалистическую рабочую партию... Ими были заражены и другие общества. Участь Третьего рейха миновала их лишь потому, что официаль¬ но они в него не входили. Черный орден, существующий и поныне, находится в других местах: в Броселианде, Мон- сегюре, Юсса-ле-Бен и окрестностях Ренн-ле-Шато. Эту организацию всегда тянуло к катарам в целом и к Граалю в частности, поскольку этот Камень, по их мнению, может сделать человека всемогущим. Черный орден, не будь в оби¬ ду сказано скептикам, является наследником традиции, 1 Louis Pauweîs-Jacques Bergier. Le matin des magiciens. Paris: Gallimard, I960, p. 358.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 323 которую ввели странные хранители Грааля, описанные в «Парцифале»1. Однако дадим слово Вольфраму фон Эшенбаху: Служители Грааля — братья. Отважны до невероятья, Они со всех концов земли Святой Грааль стеречь пришли, Закрыв для посторонних входы... Их снарядили все народы... В первый визит Парцифаля в Монсальваж его имя еще не появилось на камне — вот почему он не задал вопроса: «Отчего ты страдаешь, король?» После такой неудачи его изгоняют из замка, сопровождая действие странными сло¬ вами: «Пускай на тебя падет вся ярость солнца!» Что озна¬ чает проклятие, столь непохожее на христианское, но, оче¬ видно, пришедшее с Востока благодаря традиции маздеи- стов? И можно ли растолковать этот эпизод следующим образом: душа Парцифаля, недосягаемая для лучей солн¬ ца, спит крепким сном во мраке материи — и упускает 1 Небольшое отступление: присутствие в названии ордена слова «черный» вовсе не означает, что его члены занимаются черной магией или практикуют какие-либо сатанинские обряды. Во-первых, «черной» или «белой» магии не существует — есть просто магия. Во-вторых, название «Черный орден» появилось благодаря черной униформе СС. Эта организация была одним из видимых порождений Черного орде¬ на, но не единственным: чтобы это понять, нужно вспомнить о том, что творилось в Германии до Гитлера. Тогда станет ясно, что СС была всего лишь побочным явлением — прискорбным, но переходным. В-треть¬ их, под именем «Черный орден» подразумевается множество обществ, называемых «философскими», главной характеристикой которых яв¬ ляется их неофициальность и скрытность. Подобный Черный орден, существующий и по сей день, принимает различные обличья, в основ¬ ном безобидные* На этом мы поставим в отступлении точку, не вдава¬ ясь в ненужные подробности.
324 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ возможность пробудиться, поскольку герой не задает по¬ ложенного вопроса? Если подобная трактовка допустима, то этого эпизода вполне достаточно, чтобы охарактеризо¬ вать текст Вольфрама как катарское произведение. В речи, обращенной к Парцифалю, Треврицент расска¬ зывает и о ране Анфортаса. В самом деле, можно лишь подивиться тому, что Святой Грааль излечивает всех (по крайней мере, в течение недели), но только не того, кто в этом действительно нуждается — короля Анфортаса. Но дело в том, что над королем тяготеет проклятие. Он ранен и лишен сил, «потому что во время своего любовного поис¬ ка не сумел соблюсти чистоты». Этот странный пассаж вызывает недоумение: что за поиски любви? Быть может, речь идет о некой форме «платонического» чувства? Даль¬ нейшее повествование заставляет отказаться от мысли, что в этом отрывке заключено представление о «fine amor», или «куртуазной любви», — она не имеет никакого отно¬ шения к «платоническому» чувству или к упомянутому понятию «чистоты». Любовь в «общине хранителей Граа¬ ля» подчинена строгим правилам, главное из которых та¬ ково: кавалер или дама никогда не должны любить того, кто ниже их по положению, — нарушение запрета чревато вырождением рода. Итак, от Треврицента мы узнаем, что ...Анфортас был влюблен И столь любовью ослеплен, Что позабыл о Святом Граале. Иные страсти в нем взыграли, И словно боевой пароль — „Амур!“ — произносил король... Он славно бился, смело дрался, В любую битву так и рвался, Что — прямо вынужден сказать — Нельзя со святостью связать...
ЗАГАДКА КАТАРОВ 325 О, злые рыцарские игры!.. И вот язычник, родом с Тигра, Отравленным пронзил копьем Того, кто братом, королем И сверстником мне доводился... По мысли автора, тяжелая рана, нанесенная Анфортасу, послана ему в наказание за то, что он осмелился полюбить женщину, которую не позволил любить Грааль, то есть вся община его хранителей. Вот почему королю не могут помочь никакие врачебные ухищрения. Лишенный сил Анфортас не излечится до тех пор, пока некий рыцарь не задаст ему вопрос: «Король, отчего ты страдаешь?» Тогда королю придется ответить, то есть признать свой грех. Признание снимает с него вину и возвращает ему ангель¬ скую суть, которой он лишился после падения. Все это пока что прекрасно соответствует доктрине катаров. Наконец Кундри, вестница Грааля, объявляет Парци- фалю, что его имя появилось на камне: Ты вскоре будешь коронован Первейшей из земных корон, Вступивши на Граалев трон. На камне письмена сказали, Что небеса тебя назвали Владыкой, избранным судьбой! Твоя Кондвирамур с тобой Граалем вместе будет править. Таким образом, Кундри берет на себя заботу уточнить, что супруга Парцифаля общиной одобрена: он не рискует опуститься до любви к женщине, которая недостойна его. А далее Кундри и вовсе сбивается на «астрологический» бред, давая звездам арабские имена, «известные знатному
326 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ и богатому Фейрефицу, который, белый и черный, сидел подле нее». Парцифаль разрушил чары Клингзора, злого двойника Анфортаса, чей замок как две капли воды похож на Мон- сальваж. Клингзор, как повествует Вольфрам, был быв¬ шим герцогом Мантуи; король, чью жену он обольстил, в ответ на это оскопил его. Его рана неизлечима, и он берется за магию, чтобы отомстить другим людям за свое поражение. В этом случае невольно вспоминается Крон, оскопленный и порабощенный Зевсом. Интересно то, что всю основную работу в замке берет на себя Гаван, как и его литературный двойник Гвальхмаи в уэльском «Переду- ре»: подобно солярному божеству, он приносит в замок Клингзора свет, пробуждает спящих, освобождает рыца- рей-пленников. Лишь после всех этих приготовлений в замке появляется сам Парцифаль. Наконец, пережив множество приключений, пройдя все испытания, Парцифаль может задать вопрос Анфортасу, который, ответив на него, тем самым излечивается. Пар¬ цифаль становится королем Грааля. Его «пятнистому» брату достается в жены Репанс де Шой, дева Грааля, с ко¬ торой он отправится на Восток. Там у них появится ребе¬ нок, который станет знаменитым пресвитером Иоанном, основателем христианского государства на Востоке, рядом с Эфиопией. Что же касается сына Парцифаля, Лоэнгри- на — точнее «Lorrain Garin», героя «chansons de geste Ga¬ rin» — он станет прославленным «Рыцарем Лебедя». Со¬ гласно легенде, его потомками будут как Готфрид Бульон- ский, так и правители Лотарингии, будущие герцоги де Гизы, вечные претенденты на трон Франции. Казалось, что таким образом Вольфрам фон Эшенбах решил соединить род королей и богов посредством символа Грааля. Однако из всего прочитанного становится ясно, что таинственный замок Монсальваж отныне не допускает
ЗАГАДКА КАТАРОВ 327 в свои стены «непосвященных», даже если ради этого ге¬ рой обрек себя на жизнь, полную лишений. Аскеза, как это было в других версиях легенды, более не имеет ника¬ кого значения. Отныне в Монсальваж можно попасть только в том случае, если герой избран — но «избран¬ ность» эта не зависит от самого героя: это своего рода кооптация, скрытая под видом предсказания, начертанно¬ го на камне. Такой подход к «хранителям Грааля» красно¬ речиво говорит о стремлении к крайнему элитизму, о не¬ сомненном восхищении автора перед избранной Богом (или Дьяволом!) расой, призванной исполнить священную миссию, в которую входит не только охрана Грааля, но и возрождение человечества. Но какими средствами? В этом все дело... Грааль, повторимся, — это «сосуд» (даже когда изобра¬ жен в виде камня). А в сосуде том хранится кровь. Соглас¬ но древнееврейской вере, кровь является проводником ду¬ ши, средством ее передачи. Несмотря на то что идея эта не нашла отражения в традициях многих индоевропейских народов, ее все же можно распознать в понятии «священ¬ ного потомства», обязанного сохранять первоначальную чистоту в столь переменчивом мире Сатаны, даже если ради этого придется скрываться среди простых смертных и бороться за существование. Произведение Вольфрама фон Эшенбаха от первой до последней строчки выстроено на странной инициатической схеме, основным элементом которой становится кровь, чью первоначальную чистоту следует сохранить. Именно в этом миф катаров и легенда о Граале вновь сходятся (заметим только, что Грааль не имеет ничего общего с материальным объектом в той же степени, как сокровище катаров не имеет отношения к ма¬ териальным ценностям) К произведениям Вольфрама фон Эшенбаха относит¬ ся и «Титурель», неоконченная поэма величиной в сто
328 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ семьдесят строф: вероятно, в дальнейшие замыслы автора входило разобраться в генеалогическом древе рода Граа¬ ля. Надо заметить, что «Титурель» в еще большей степени погружен в эзотерику, нежели «Парцифаль». Смысл этого произведения временами затемнен, однако цель, пресле¬ дуемая Вольфрамом, вполне понятна: он прилагает все усилия к тому, чтобы доказать существование расы Грааля. Титурель — имя первого короля Грааля. Поэма повест¬ вует о любви Сигуны, двоюродной сестры Парцифаля, к Шионатуландеру, сыну принца и вассалу Гамурета. Оба персонажа являют собой совершенные образцы расы Граа¬ ля, этого отборного семени из рук самого Бога. Элиту Грааля не беспокоят какие-либо мистические или рели¬ гиозные вопросы: им не нужно думать о спасении души или Ином мире, им неизвестно понятие греха... Бог тре¬ бует от них немногого: силы и смелости в бою, красоты и верности в любви — и этого у героев «Титуреля» не отни¬ мешь. «Все воинство Грааля — это Избранные: избранни¬ ки судьбы из разных земель, чья слава прочна и вечна (строфа 44). На какую бы почву ни упало это семя страны Грааля, ему было дано расцвести и избежать тех, кто по¬ жинал их цепом бесчестья» (строфа 45) Ч Эти строки появились на свет в XIII веке. Если бы Вольфрам фон Эшенбах знал, насколько созвучны они бу¬ дут тому умонастроению, что охватит Европу в первой по¬ ловине XX века... Пожалуй, они лучше любых коммента¬ риев объясняют, почему тема Грааля, пересмотренная и подкорректированная Вольфрамом, оказалась на воору¬ жении у некоторых философских течений (преимущест¬ венно немецких). Столь же понятным становится и безу¬ держное стремление подобных теоретиков найти верное ‘ Titurel, trad. Jean Fourquet, Lumière du Graal, Marseille, Cahiers du Sude, 1951, p. 243.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 329 место для замка Грааля. Этим идеальным местом стано¬ вится Монсегюр, окутанный туманом катарской тради¬ ции, — он хорош не только для того, чтобы найти в нем некий сакральный предмет, но и для того, чтобы быть дви¬ жущей силой некоего крупномасштабного действия. Мон¬ сегюр, символический северный полюс нового человече¬ ства, управляемого хранителями Грааля... Итак, Грааль Вольфрама фон Эшенбаха далек от своего первоначального образа: неисчерпаемого котла изобилия и вдохновения, фигурировавшего в кельтских текстах. Он далек от образа чаши, собравшей в себя святую Кровь Христову, пролитую ради спасения всего мира. Далек он и от представлений катаров о падших ангелах, пытающих¬ ся обрести потерянный Свет, но знающих, что все их уси¬ лия будут напрасны, пока не обретут спасение все души. Тройное отречение: от кельтской метафизики, послания Христа и катарского видения мира, примиренного с са¬ мим собой. Ради чего? Должно быть, Монсегюр и впрямь таит в себе оккульт¬ ную силу: иначе как можно было вобрать в себя столь несхожие образы, стать объектом столь противоречивых поисков, воплотить в своем образе безумные фантазии, обладающие двойным смыслом? В конце концов, если серьезно подумать, то нет никакой разницы в том, где визуализировать Грааль: в донжоне Монсегюра, Бросели- андском лесу или аббатстве Гластонбери. Проблема заклю¬ чается в том, что никто не знает, что же он в себе хранит.
Глава VI «ЦАРСКАЯ КРОВЬ» Бегство четырех совершенных, ускользнувших из Мон- сегюра накануне страшной расправы над двумя сотнями «еретиков», и поныне не дает покоя воображению. То сми¬ рение, покорность судьбе и даже спокойная радость, с ка¬ кой приняли смерть катары, заставляют усомниться в том, что побег четырех совершенных был вызван лишь желани¬ ем спасти свою жизнь: хочется думать, что на то была особая причина — какое-то тайное поручение, возложен¬ ное на беглецов всей катарской общиной. Если «беглецы» Монсегюра действительно существовали, то, следователь¬ но, существовала и некая вещь, которую им нужно было доставить в надежное место, дабы она не попала в руки инквизиции или солдат королевской армии. А поскольку у нас нет никаких сведений о реальной природе этой «не¬ кой вещи», мы даем волю воображению. Самое простое (и самое правдоподобное), что можно сказать по этому воп¬ росу, — это предположить, что катары спасали некие мате¬ риальные ценности. Действительно, легко представить, как четверо закаленных людей, прекрасно знающих местность, под покровом ночи перевозят тяжелый груз, избирая для своего пути лишь козьи тропы над опасными пропастями. Однако путь, по которому направились четверо совер¬ шенных, известен не более, чем природа перевозимых ими
ЗАГАДКА КАТАРОВ 331 сокровищ. Люди, интересующиеся этим вопросом, выдви¬ гали множество гипотез о том, куда могли отправиться «беглецы Монсегюра» и кто мог стать их возможным по¬ средником. Под подозрение подпадали то замок Юссон, то пещеры Юсса, то Орнолак в Разе. Однако какое это имеет значение? Даже если предположить, что катары до¬ брались до безопасного тайника, предназначенного для их сокровища, то не стоит забывать, что прошло слишком много времени... Охотники за сокровищами, принимаю¬ щие на веру все, что когда-либо говорили на эту тему, рискуют не раз обмануться в своих ожиданиях. Проблема заключается не столько в том, чтобы выяс¬ нить, где катары спрятали сокровище, сколько в том, что¬ бы понять, гто они спрятали. Однако стоит предупредить читателя: время от времени некоторые люди будоражат публику сообщениями о том, что они владеют секретными документами (или, в большинстве случаев, что они видели или изучали подобные документы). Сначала, как правило, они остерегаются предъявлять весь документ или хотя бы его часть, но после долгих уговоров и просьб они наконец предоставляют его — и тогда довольно быстро выясняет¬ ся, что документ этот ложный. В историях могут быть под¬ тасованы даты, всевозможные уставы и генеалогии ока¬ зываются сфабрикованными, свидетельства невозможно проверить, рисунки или картины являются подделкой или фальсификацией, а цитаты зачастую либо ложные, либо вырванные из контекста. И это лишь малая часть спосо¬ бов надувательства. Первой нормальной и обязательной реакцией на со¬ общение о том, что найден тот или иной «секретный» документ, должно быть недоверие. Качество, присущее настоящему тайному документу, — прежде всего его сек¬ ретное существование. Этого критерия может быть доста-
332 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ точно, чтобы сразу отказаться от дальнейшего изучения документа, пускай даже это сильно огорчит того, кто его нашел. Здравый смысл должен подсказать читателю про¬ стую истину: если некую вещь нужно сохранить в тайне, то обычно принимаются все меры предосторожности для того, чтобы не оставить никаких указаний о ее местона¬ хождении. А читателю шпионских романов и подавно известно основное правило всевозможных агентов: сек¬ ретное сообщение передается, как правило, в устной фор¬ ме и гораздо реже в письменной; в последнем случае ни один шпион не затягивает с уничтожением письменного свидетельства. Итак, пусть же нас более не пичкают исто¬ риями о «тайных» документах, найденных волшебным образом и годных лишь для того, чтобы подтвердить лож¬ ную гипотезу. Это требование в большей степени хотелось бы предъявить наукам, называемым оккультными, однако, увы, этим грешит и научная дисциплина история: архи¬ вистам прекрасно известно, что большая часть материа¬ лов, хранимых ими с подобающим почтением, состоит из подделок всевозможных сортов. В случае с четырьмя катарами, исчезнувшими накану¬ не капитуляции Монсегюра, логично было бы предполо¬ жить, что в их задачи входило выполнение некой миссии, а миссия эта заключалась в том, чтобы передать какие-то тайные указания определенным лицам. Возможно, им уда¬ лось выполнить поручение: они доставили то, что было увезено ими из Монсегюра, по назначению. Разумеется, они остереглись оставить какие-либо следы, способные привести нас к разгадке тайны, справедливо опасаясь то¬ го, что они могут быть использованы инквизицией или королевской властью. Это все. Подобная догадка никоим образом не мешает увязать между собой некоторые необъяснимые, смущающие иссле-
ЗАГАДКА КАТАРОВ 333 дователей факты; напротив, их сопоставление вполне мо¬ жет прояснить некоторые стороны этого дела. Например, тот факт, почему французский король, расправившись с катарской ересью и подчинив себе Окситанию, не пере¬ ставал проявлять интерес к стране катаров и к краю Разе в частности. Неистовство капетингской монархии по отно¬ шению к несчастному Транкавелю, на первый взгляд, ни¬ как не вяжется с тем благодушием и дружелюбием, кото¬ рое проявляла Бланка Кастильская к Раймунду VII, графу Тулузскому, вероломному вассалу, покровительствовавше¬ му еретикам. К слову сказать, в легендах графства Разе то и дело упоминается Белая королева — очевидная конта¬ минация исторического персонажа с волшебной Белой да¬ мой из пиренейских легенд. Неслучайно также, что сокро¬ вище, найденное Соньером в церкви, в одной из опор ал¬ таря, так называемой «вестготской колонне» (но на самом деле ее нужно отнести к каролингской эпохе), называли «сокровищем Бланки Кастильской». Возможно, ситуация была следующей: Бланка Кастиль¬ ская знала, что Раймунд VII, Транкавель и, без сомнения, еще кто-то из их окружения получили в свое распоряже¬ ние некие документы или устные сведения, касающиеся французской монархии. Возможно также, что эти доку¬ менты или сведения были переданы им катарами (или, по крайней мере, клириками из среды катаров). Возможно, наконец, что документы, доставленные катарами, предна¬ значались для своего рода давления на власть — иными словами, для шантажа. Другой волнующий факт — уже рассмотренное нами в предыдущей главе отношение между катарами и про¬ изведением о Граале, созданным Вольфрамом фон Эшен- бахом. В XIII веке среди немецких ученых мужей, про¬ никнутых духом оккультизма, ходило мнение, что между
334 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ еретиками-катарами и хранителями 1]рааля была очевид¬ ная связь — следовательно, Грааль вполне мог быть катар¬ ским «талисманом». Эта подзабытая идея вновь приобрела популярность в конце XIX века благодаря немецким интел¬ лектуалам и французским оккультным кругам; не забыл о ней и следующий век. Попробуем объяснить это так: Грааль, со времен Креть¬ ена де Труа ставший политическим объектом и неодно¬ кратно используемый в этом ключе различными идеоло¬ гами, можно рассматривать как отсылку к «сокровищам» катаров, иными словами, к документам или устным сведе¬ ниям, касающимся французской власти. Известно, что цикл «chansons de geste du roi» (героические песни о дея¬ ниях Карла Великого) представлял собой нечто вроде мифологического подтверждения легитимности капетинг- ской монархии, наследницы каролингской династии. Из¬ вестно также, что цикл легенд о рыцарях Круглого стола являлся тем же мифологическим подтверждением для ди¬ настии Плантагенетов, предполагаемых наследников зна¬ менитого короля Артура. Однако цикл Грааля, появив¬ шийся тем не менее в артуровском цикле, говорит о еще одной королевской линии — о тайной династии, берущей начало от царя Давида. На свете еще не было такой королевской или княже¬ ской семьи, которая не хвалилась бы своими исключи¬ тельными предками. Когда таковых не хватало, короли принимали срочные меры; либо искусно привязывали се¬ бя и свой род к какому-нибудь героическому персонажу из прошлого, либо пользовались для этих целей мифоло¬ гическим героем или божеством. Так, в Риме люди рода Юлиев, к которому принадлежал Юлий Цезарь, утвержда¬ ли, что они являются потомками троянского Энея, то есть самой богини Венеры. Французский род Лузиньянов вел
ЗАГАДКА КАТАРОВ 335 свое происхождение от феи Мелюзины, а Плантагенеты уверяли, что их династия ведет род от анжуйской феи — правда, потом анжуйская фея из родословной исчезла, но появился король Артур. Что касается Меровингов, этих «длинноволосых королей», основатель их рода, Меровей, был рожден (точнее, зачат) при довольно странных обстоя¬ тельствах: когда его мать, жена короля Клодио, была бе¬ ременна, в один прекрасный день она направилась к океану, чтобы выкупаться. Там, как гласит предание, ее обольсти¬ ло неведомое морское чудовище, «живущее по ту сторону моря», соответственно, оплодотворив ее. Таким образом, можно сказать, что Меровей был рожден «от двух отцов». Разумеется, такие истории, основанные на «двойном происхождении» героя, нередки в различных мифологи¬ ческих традициях. По всей очевидности, предками Меро- вея (или какого-либо иного персонажа, скрывающегося под этим именем) были франки (род Клодио) и некий дру¬ гой народ, оставивший о себе в легенде столь яркий образ морского чудовища; скорее всего, это племя пришло из-за моря. Поскольку документы, касающиеся первых Меро¬ вингов, полностью отсутствуют, более к этому нечего до¬ бавить. Однако некоторыми сведениями мы все же распо¬ лагаем: Меровингов ни разу не короновали (Хлодвига в Реймсе крестили, но королем не сделали), тем не менее они считались королями уже с двенадцати лет. Они упор¬ но отказывались стричь волосы; о них говорили, что они сведущи в магии и обладают сверхъестественными спо¬ собностями. Несмотря на то что Меровинги по большей части были кровавыми тиранами и убивали без зазрения совести, их семейство пользовалось значительной репута¬ цией — иного слова, как аура, в этом случае не подобрать. Говоря об ауре, мы исключаем из него мистический отте¬ нок, она была «священной», однако скорее в языческом,
336 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ нежели в христианском смысле: ведь, откровенно говоря, обращение Хлодвига было в большей степени политиче¬ ским актом, не особо отразившимся на его личной жизни. Как, собственно, и на личной жизни его потомков. Наконец, в этой запутанной истории о потомках Хлод¬ вига, не дававших покоя ни себе, ни другим, появляет¬ ся Дагоберт II, вернувшийся во франкское королевство из Англии. Он был убит в декабре 679 года; вне всякого сомнения, убийцы были подосланы майордомом Пипи- ном Геристальским. Дагоберта II похоронили в королев¬ ской часовне святого Ремигия в Стене, что в Арденнах, а в 872 году его канонизировали, что было для того времени событием исключительным. Власть перешла к другой вет¬ ви Меровингов, к «ленивым королям», как впоследствии назвала их история; ее представители были игрушками в руках каролингского майордома. После смерти Хильде- рика III, на смену которому в 751 году пришел Пипин Ко¬ роткий, королевский род Меровингов прекратил свое су¬ ществование. Итак, согласно общепринятой версии, Дагоберт II был последним Меровингом старшей ветви. История гласит, что он вступил во второй брак с Гизелой, дочерью графа Разе, Веры II. Но далее историю невозможно отличить от легенды: от этого брака у Дагоберта II родился сын; коро¬ левского отпрыска после гибели отца прятали в Разе, во владениях его деда. Таким образом, благодаря прямому наследнику Дагоберта II род Меровингов никогда не пре¬ рывался. Сигиберт IV, сын Дагоберта II, — довольно лю¬ бопытный персонаж: факт его реального существования не вызывает сомнений, но формально он ничем не под¬ твержден. Доказательством могли бы послужить перга¬ менты, найденные аббатом Соньером в своей церкви, од¬ нако их оригиналов так никто и не видел. Вероятнее всего,
ЗАГАДКА КАТАРОВ 337 рассказ о Сигиберте IV, ставшем графом Разе, все же не вымысел: его далекими потомками в XIII веке считались граф Марша tyro де Лузиньян и герцогиня Бретонская Алиса, союзница Раймунда VII тулузского, принимавшая участие в феодальной борьбе против Бланки Кастильской и Людовика IX. Какими бы темными и запутанными ни были обстоятельства этой истории, она все же позволяет принять гипотезу о том, что «сокровище» катаров могло содержать некие документы для шантажа правящей пар¬ тии, династии Капетингов. Дополним эту картину еще одним штрихом, что, собственно, уже сделал за нас Нико¬ ла Пуссен: стоит вспомнить обстоятельства щекотливого «дела», касавшегося его картины «Аркадские пастухи». Как известно, на этом полотне были изображены окрест¬ ности графства Разе, а сам художник, по одной из версий, знал некий секрет, которым он поделился с Никола Фуке, после чего последний оказался в опале. Все эти неясности подчас раздражают, поскольку тайна, чье присутствие ощущается всеми, порождает на свет гипотезы, которые довольно нелегко опровергнуть. Кроме того, в легенде о Святом Граале немало и дру¬ гих, «собственных» тайн: например, природа этого сакраль¬ ного объекта или то окружение, в котором он находится, те самые таинственные «хранители Грааля». Вольфрам фон Эшенбах утверждал, что ими были тамплиеры, одна¬ ко не стоит понимать этот термин буквально, даже не¬ смотря на то, что «бедные рыцари Христовы» заключали союз с катарами. Действительно, тамплиеры довольно час¬ то выступали в роли их покровителей, что шло вразрез с элементарными правилами дисциплины, существовавши¬ ми внутри Римско-католической церкви. Итак, чтобы ответить на интересующий нас вопрос, следует разобраться в двух вопросах: первый — чем же на
338 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ самом деле был Святой Грааль для действующих лиц этой истории; второй — кем был Иисус Христос для катаров. Ответ на первый вопрос таится в одном из самых рас¬ пространенных поэтических и писательских приемов XII— XIII веков: в игре слов или, если на то пошло, в фонети¬ ческой каббалистике, ярким примером чего служит уже упоминавшийся «Киот Провансалец» Вольфрама фон Эшен- баха. Однако речь сейчас идет о Граале. В тексте Кретьена де Труа он еще не «святой». Это простой сосуд, более на¬ поминающий кельтский котел изобилия и вдохновения, нежели чашу, собравшую Кровь Христа. «Святым» Грааль сделали последователи Кретьена де Труа, продолжившие его роман, и авторы «Перлесво», цистерцианской версии легенды: священное содержимое реципиента (Кровь Хри¬ ста) дало соответствующий эпитет самому реципиенту (кубку, чаше или фиалу). Поскольку старофранцузский язык еще не обладал устойчивой орфографической нор¬ мой, в манускриптах появлялись вариативные формы на¬ писания, в том числе и слитные: «sangral», «sangreal» й «sangraal». Так, в XV веке, на страницах английского ро¬ мана Томаса Мэлори, компилятора артуровских легенд, уже доминирует форма «sangreal». С этой формы — «sangreal» — и начинается та самая «каббалистическая» игра слов, поскольку положенный пробел между формами «san» и «gréai» можно легко пере¬ нести: «sang» и «real». В то время как «sang real» в пере¬ воде на современный французский язык означает «sang royal», то есть «царская кровь». Итак, можно ли предпо¬ ложить, что таинственный Грааль был просто-напросто «царской кровью», иными словами, образным обозначе¬ нием династии, ведущей свое начало от королевского рода Грааля, связанного посредством Иосифа Аримафейского с библейским царем Давидом?
ЗАГАДКА КАТАРОВ 339 Подобная идея кажется привлекательной. Конечно, это всего лишь гипотеза, но она подкрепляется фактом, отраженным во всех версиях легенды: «святой» Грааль был собственностью людей из священного рода, появившегося на свет еще во времена царя Давида. Кем бы ни был ге¬ рой Грааля — Ланселотом Озерным, его сыном Галаха- дом «Чистым», Персевалем, Перлесво или Парцифалем, — нужно помнить одно: он всегда приходился племянником Королю-Рыбаку и отшельнику-наставнику (Тревриценту у Вольфрама); он являлся потомком Иосифа Аримафей- ского (бывшего отпрыском царя Давида); и, наконец, ему принадлежал небесный изумруд, из которого была сдела¬ на чаша Грааля. Конечно, сведения об этой исключительно мифологи¬ ческой династии порой озадачивают: в «роду Грааля» встречаются библейские персонажи, несколько марги¬ нальных епископов и короли, заимствованные из кельт¬ ских преданий (например, король Эвелак, в чьем имени отражено название мифического острова Авалона, рая в друидической концепции мира). Однако столь разнород¬ ный список преследует одну-единственную цель: показать, что род Грааля никогда не прерывался. То же самое стрем¬ ление упрочить «ветвь Грааля» побудило Вольфрама фон Эшенбаха рассказать о том, кто последовал за Парцифа¬ лем: Лоэнгрин, предок королей Иерусалима и лотаринг¬ ских герцогов. В конце концов, подобная преемственность приведет к тому, что «царская кровь» Грааля отыщется даже в жилах герцогов де Гизов (прекрасно понимавших, что такое родство будет хорошим козырем в игре за коро¬ ну Франции). Та же кровь будет струиться и в жилах дина¬ стии Габсбургов (последние члены этой фамилии, в свою очередь, живо заинтересуются делом аббата Соньера и Ренн-ле-Шато).
340 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Все это сбивает с толку. Но в еще большей степени мо¬ жет сбить с толку информация, взятая из всевозможных «секретных досье», появившихся с недавнего времени в большом количестве: вопрос об их подлинности по-преж¬ нему остается открытым. Однако обратимся к одной любопытной традиции, бы¬ товавшей в Ренн-ле-Шато, в графстве Разе и во многих других местах: к культу некой Марии Магдалины. В неза¬ памятные времена ей была посвящена церковь в Ренн-ле- Шато. А в XIX веке в той же деревушке появляется башня «Магдала», построенная аббатом Соньером, решившим разместить в ней свою библиотеку. Такое название лиш¬ ний раз подчеркивает незримое «присутствие» таинствен¬ ной святой в этих местах. Чтобы найти этому объяснение, придется обратиться к некоторым катарским концепциям, касающимся личности Иисуса Христа. Надо сказать, что определение места и ро¬ ли Иисуса было для катаров нелегким делом. Согласно одним катарским учениям, он не был Сыном Божьим: согласно другим, он таковым являлся, но другим сыном Всевышнего был Сатана: в результате весь мир превра¬ тился в арену военных действий, поделенную двумя сы¬ новьями, ставшими символами беспощадной борьбы Доб¬ ра и Зла. Многие катары считали, что Иисус был ангелом, явив¬ шимся пробудить души, уснувшие в ловушке материи. Од¬ нако этот тезис понемногу обрастал смысловыми нюанса¬ ми — вплоть до предположения о существовании второго Христа. Действительно!, земной Иисус, распятый на кресте в Иерусалиме, мог быть только «ложным, мнимым», а Ма¬ рия Магдалина, занимающая привилегированное место подле него, была, очевидно, его сожительницей или даже супругой. Истинный Христос был рожден и распят в мире
ЗАГАДКА КАТАРОВ 341 невидимом; этот «высший мир» не является в понимании катаров Небом — это настоящее поле битвы, где столкну¬ лись два принципа, Добро и Зло1. Земной Иисус, в отличие от своего небесного собрата, жил обычной человеческой жизнью — следовательно, как и у всякого обычного чело¬ века, у него могли появиться дети. Кто же стал наследни¬ ком Иисуса и Марии Магдалины? Ни для кого не секрет, что «реальная», не подслащен¬ ная Евангелиями жизнь Иисуса Христа полна загадок. Начнем с того, что Иисус не мог быть плотником из Наза¬ рета — в то время этого города еще не существовало. По¬ добное суждение появилось в силу того, что Иисус входил в религиозную секту назореев. Далее, вряд ли рождение Сына Божьего произошло в стойле или пещере: это лишь символическое место. Иисус не был беден; согласно неко¬ торым каноническим Евангелиям, он принадлежал к цар¬ скому роду Давида. В период с пятнадцати до тридцати лет Иисус словно исчезает из истории — нам ничего не известно о том, где он был в это время и чем занимался. Его манера вести проповедь говорит сама за себя: так мо¬ жет излагать свои мысли человек, обученный ремеслу ора¬ тора. Но кто обучал Иисуса? Все это для нас тайна. Порой Иисуса называют «равви», «учитель», что следует пони¬ мать в значении латинского «magister», но не «dominus». Подобное звание в то время было предназначено для «докторов» теологии, обязательным условием для кото¬ рых было вступление в брак. Впрочем, еврейское общест¬ во в эпоху Иисуса Христа вовсе не придерживалось пози¬ ций целибата; напротив, любой обычный человек должен был иметь семью. Евангелия полностью устранили из жиз¬ ни Иисуса сексуальный аспект — впрочем, так же они 1 Borst, Amo. Les Cathares, p. 142.
342 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ поступили и с Девой Марией. Однако и по сей день непо¬ нятно: что могло быть предосудительного в браке Христа? К тому же, согласно самим Евангелиям, Иисус никогда не осуждал брака, в отличие от святого Павла, полной его противоположности. Анализ некоторых эпизодов из жизни Иисуса, особен¬ но знаменитой сцены «брака в Кане Галилейской», приво¬ дит к целому ряду вопросов. Почему Иисус во время пира вел себя как настоящий хозяин дома? Не мог ли это быть его собственный брак? И если его — то с кем? Не с той ли самой Марией из Магдалы? Ведь первой, кому явился Иисус после воскрешения, была она... О Магдалине (и о спорных вопросах, касающихся ее личности) можно было бы рассказать многое: эта женщи¬ на, без сомнения любившая Иисуса, принадлежала к бога¬ тому сословию и, скорее всего, была одним из первых его учеников, а не раскаявшейся блудницей, о которой нам прожужжали все уши, в то время как в Евангелии об этом даже не упоминается1. Все эти и другие догадки понемногу приближают нас к ответу на вопрос, почему в графстве Разе был когда-то распространен культ Марии Магдали¬ ны. Согласно одной из легенд, после смерти Иисуса и на¬ чавшихся гонений против евреев (в то время христиан считали одной из еврейских сект) Мария Магдалина по¬ кинула Палестину и прибыла в Окситанию, возможно, в Массилию (Марсель) или в устье Роны (где ныне город Сент-Мари-де-ла-Мер). Далее, вместе со своими детьми она обосновалась либо в Сен-Боме, где были обнаруже¬ ны следы ее культа, либо в Разе, где ее культ был не ме¬ нее распространен. Ее дети продолжили род, поскольку 1 Подробнее об этой теме см.: Байджент М„ Ли Р., Линкольн Г. Священная загадка. СПб.: АО «Кронверк-принт». 1993.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 343 известно, что одна из наследниц этого рода сочеталась браком с северным королем, возможно, с самим Клодио Длинноволосым, отцом Меровея. Таким образом, Меровей, «рожденный от двух отцов» (иными словами, двойного происхождения), был потомком не только франкских ко¬ ролей, колдунов и чудотворцев, но и божественного рода Иисуса и Марии Магдалины, даже если этот Иисус был лишь земным двойником того, кто сражался со Злом в невидимом, высшем мире. Итак, гипотеза (к несчастью, слишком часто выдавае¬ мая за аксиому) такова: «сокровище» катаров, утаенное в Ренн-ле-Шато или в каком-либо ином месте Разе, явля¬ лось документом, подтверждающим существование меро- вингского потомства, божественной династии, отстранен¬ ной от власти каролингскими узурпаторами и их капе- тингскими преемниками. Такое предположение вполне оправдывает интерес, питаемый Бланкой Кастильской к «сокровищу»: подобный документ заставлял заново пере¬ смотреть вопрос о праве на престол ее сына Людовика IX и, разумеется, всей капетингской династии. Не об этом ли секрете знал Никола Пуссен, передавший его Никола Фуке? Не этот ли секрет удалось раскрыть аббату Беранже Соньеру, сумевшему извлечь из него выгоду — деньги в обмен на молчание? Не обратился ли он в первую очередь к Церкви — хотя бы в силу того, что Римско-католическая церковь играла не слишком достойную роль в деле, ка¬ сающемся ухода с престола Меровингов и воцарения Ка- ролингов? На все это можно ответить: «Почему бы нет?» Эта ги¬ потеза ничем не хуже других; ее заслуга в том. что она заставила пошатнуться незыблемый фундамент офици¬ альной истории, в большинстве случаев усеченной, пол¬ ной неточностей и обмана. Однако, к сожалению, в нее
344 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КлТАРОВ попутно врос миф о «Великом Монархе»: грядущий вла¬ стелин мира, потомок божественного рода, появится на земле приблизительно в 2000 году, в таинственных доли¬ нах Разе, словно новоявленный король Артур, очнувший¬ ся от своего спокойного сна на острове Авалон. В сущно¬ сти. почему бы Авалону не находиться в окрестностях Ренн-ле-Шато? Разве не верили катары в то, что в один прекрасный день император Фридрих II (долгое время по¬ дозреваемый в ереси и неоязыческих обрядах) воскреснет и спасет совершенных и верующих, собрав из них новую нацию? Что на это ответить? Только одно — миф об уснувшем и возродившемся монархе встречается практически в лю¬ бой культуре: это и король Артур, и Фридрих Барбаросса, уснувший в горах Германии, и тот же Великий Монарх. Поэтому... пускай Великий Монарх появляется в таинствен¬ ных долинах Разе. Главное, чтобы он не был Антихристом! Как говорит многословный Жан Робен, «во всех фольк¬ лорных традициях у темных сил имеется личный топос, так же, как, например, существует сакральное пространст¬ во паломнических мест. Говоря об окрестностях Ренна, можно признать, что таких мест там хватает в избытке. Однако в таком случае следует выяснить, каково то таин¬ ственное соотношение между загадочным тиглем (местом) и алхимическим процессом, им производимым. И порой становится невозможно понять, служит ли это место лишь способом передачи определенного воздействия или же это вещее место само порождает эгрегоры (воспользуемся словарем оккультистов) и таким образом намагничивает мыслеформы (все тот же словарь) самих мистификато¬ ров»1. Суровые слова. Должно быть, не зря утесу в окрест- 1 Robin, Jean. Rennes-le-Château, la colline envoûtée, p. 163.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 345 ностях Арка, возвышающемуся на 666 метров (число Зве¬ ря в Апокалипсисе), дали имя Скалы Святого Михаила Но, как говорил Пеги, «все то, что пригодно для греха, пригодно и для благодати». Именно в таком случае дуа¬ лизм преодолевает свои противоречия. Однако существует еще одна гипотеза, касающаяся свя¬ щенного потомства, о котором знали катары. Детальный анализ всех текстов легенды о Ц>аале и внимательное изу¬ чение того, что говорится в них о Ланселоте Озерном, ключевом персонаже всего цикла, может привести к лю¬ бопытным выводам. Ибо Ланселот Озерный, чье первое, настоящее имя Га- лахад, не только наследник священного королевского рода Грааля: он его завершение. Ланселот не смог стать коро¬ лем Грааля лишь по одной причине: из-за любви к короле¬ ве Гиневре и, соответственно, из-за греха прелюбодеяния, от которого он не может избавиться. Точнее, причина кро¬ ется в том, что его Грааль — это королева Гиневра, образец Красоты, Совершенства и абсолютной Любви1. Однако его сын Галахад успешно завершил поиск Святого Грааля, иными словами, подтвердил торжество «царской крови». Итак, Галахад — наследник священного рода, но не только по линии отца Ланселота, потомка Иосифа Арима- фейского и царя Давида: те же корни и у его матери — знаменитой девы Грааля, приходившейся дочерью самому Королю-Рыбаку. Галахад — этот плод воображения писа¬ телей начала XIII века, творивших во времена регентства Бланки Кастильской, — являет собой совершеннейший об¬ разец божественного рода, вобравший в себя всю его силу 1 Markalejean. Lancelot et chevalerie arthurienne. Paris: Imago, 1985. В этой книге я детально изложил мотивацию Ланселота во время поис¬ ка Грааля.
346 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ и святость. Именно ему было позволено узнать, что же таил в себе Грааль; увидев то, что было скрыто в нем, Гала- хад воскликнул, что он познал все тайны мира, — но, едва успев произнести это, он скончался на руках у друзей, по¬ скольку его человеческая природа не смогла вынести та¬ кого знания. Иными словами, в тот миг, когда Галахад смог постичь все тайны мира, он достиг Совершенства — того, о котором говорили катары: Галахад узрел божест¬ венный Свет, поглотивший его. Но почему он смог его увидеть? Потому, что в тот момент он понял, что в его жилах струится «царская кровь». Ланселот пережил своего сына. Во время крушения мира короля Артура, наступившего после смерти короле¬ вы Гиневры, он стал отшельником и окончил свою жизнь в уединении и молитвах. Все это дает возможность пред¬ положить, что в обличье романтического персонажа Лан¬ селота выступал иной, реально существовавший герой: отшельник времен Меровингов, то есть эпохи короля Артура, таинственный святой Фрамбур (или Фрамбо), считавшийся предком Капетингов. Итак, сформулируем наконец вторую гипотезу: «сок¬ ровище» катаров заключалось в знании таинственного и священного рода Грааля, восходившего к царю Давиду. Продолжателями рода были Иосиф Аримафейский и, воз¬ можно, Иисус и Мария Магдалина. Род закончился на Ланселоте Озерном, ставшим святым Фрамбо, одним их предков династии Капетингов. Таков был истинный «Свя¬ той Грааль», иными словами, таково было генеалогическое древо этой царской линии. Именно такое доказательство могло стать предметом неустанных поисков Бланки Кас¬ тильской. По поводу второй гипотезы можно сказать то же, что и о первой: «Почему бы нет?» Пока что это самое логичное
ЗАГАДКА КАТАРОВ 347 и правдоподобное из всех объяснений, касающихся «со¬ кровищ» катаров, спрятанных четверкой беглецов из Мон- сегюра, успевших спастись ту в мартовскую ночь 1244 го¬ да, за которой последовал день капитуляции крепости и казни катаров. В подобном предположении нет ничего ма¬ гического или сверхъестественного. Однако литургия святой Марии Магдалины включает в себя гимн, вторая строфа которого гласит: «Утерянная драхма спрятана в царском сокровище, а камень драго¬ ценный, очищенный от скверны, превосходит сиянием своим небесные светила». Разве это не описание Грааля? Разве это не совет очистить изумруд, упавший со лба Лю¬ цифера, чтобы Грааль — «царская кровь», струящаяся в жилах спящих ангелов, — смог наконец засиять во всем своем величии?
Глава VII ПАМЯТЬ О КАТАРАХ Финальной точкой в истории катаризма принято счи¬ тать начало XIV века. Однако если к тому времени орто¬ доксальному христианству удалось расправиться с катара¬ ми, это вовсе не означает, что Церковь смогла уничтожить и их образ мыслей. Вероучение катаров о двух основных началах, находящихся в бесконечной борьбе, отразилось во многих последующих философских системах. В основе толкования мира как места, управляемого силами Зла, в котором человеческая душа ощущает себя пленницей, ле¬ жит катарская идея о падении ангелов. Общепризнанным положением любой аскезы является катарский тезис о спасении, достижимом путем отказа от благ земного мира, и об очищении, без которого невозможен путь к Свету. Рассмотрев основные черты христианского мировоззре¬ ния, появившегося после уничтожения катарской ереси, можно спросить себя, что стало причиной столь ярой не¬ терпимости Церкви: в доктрине катаров нет ничего тако¬ го, что могло бы шокировать христианское сознание. Сле¬ дует ли заключить из этого, что репрессиям подвергались в основном люди, утверждавшие, что спасение души за¬ висит прежде всего от человека, в то время как участие в этом Церкви не обязательно? Подобное утверждение вновь прозвучит во времена Реформации.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 349 Действительно, похоже, что Реформация XVI века взя¬ ла на вооружение некоторые идеи катаров, чуть ли не дословно повторив их критические высказывания, на¬ правленные в адрес Римско-католической церкви. Катары обвиняли ее в том, что ею движет лишь материальный интерес, что она забыла о своей божественной миссии и перешла на сторону Сатаны, помогая ему вводить в за¬ блуждение души, еще верующие в Свет. Суровая духовная аскеза, учение о предопределении судьбы человека, о том, что спасение не принадлежит самому человеку, находится вне его воли, отказ от догмата всеобщности крестной жертвы — все эти постулаты кальвинизма свидетельст¬ вуют о том, что реформаторы пошли по тому же пути, который когда-то предлагали катары. Конечно, катарское учение о переселении душ не было принято кальвиниста¬ ми: человеческое существо может обрести спасение лишь в одной жизни, другой ему не дано. Но несмотря на то что кальвинизм, проникнутый суровым «северным» духом, столь мало соответствовал южному темпераменту, он все же быстро охватил умы южан — и это неслучайно. Как и то, что наибольшее распространение он получил в регио¬ нах, отмеченных печатью катаризма. Однако в данном случае речь идет о преемственности идей, осуществляемой элитарной частью общества, то есть теми, кого можно считать духовными учителями. Если мы обратимся к учению катаров, то, без сомнения, обнару¬ жим в нем отголоски идей их предшественников: богоми¬ лов, манихеев и даже ортодоксов. Все это появилось в уче¬ нии стараниями просвещенных людей, идеологов течения. В то время как другие идеологи, в свою очередь, заимство¬ вали что-либо из катарских традиций, развивая и переос¬ мысливая какие-либо их концепции. Это одно из незыб¬ лемых правил истории человеческой мысли. Но не стоит забывать и о другой, не элитарной части общества: что
350 МОНСЬТЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ удалось сохранить ей, особенно если учесть, что учение катаров привлекало к себе множество верующих? Было бы странно, если бы катаризм не оставил ни одного отпе¬ чатка на повседневном, бытовом уровне, то есть не закре¬ пился бы в том, что мы называем «народной памятью». Не будем говорить о символах. Неотъемлемое свойство любой символики — закрепиться в памяти и оставаться в ней даже тогда, когда символ теряет значение и ценность. В свое время на свет появились три символа — окситан¬ ский, катарский и гугенотский кресты, — о которых мож¬ но сказать лишь то, что они словно отлиты на один манер, то есть сделаны по одному и тому же образцу. Особенно это заметно в случае гугенотского креста: в его символике появляется катарский голубь, хотя значение его не со¬ ответствует тому, которое вкладывали в голубя сами ка¬ тары. У кальвинистов голубь означает Святого Духа, и только его. У катаров голубь в большей степени олицетво¬ рял душу, освободившуюся из темницы Сатаны и ожи¬ дающую того мига, когда можно будет устремиться в выс¬ шие сферы. Пожалуй, именно этот смысл можно увидеть в одном из преданий страны Монсегюр, в легенде о фее, превра¬ щавшейся в голубя. Волшебница попыталась спасти чело¬ века, дав ему богатство и благополучие, однако эта попыт¬ ка была бы успешной лишь в том случае, если бы человек соблюдал основной запрет: не произносить слов «фея» или «безумная». Существуют и другие варианты запрета: человек не должен гневаться на фею или бить ее. Или же, как в пуатевинской легенде о Мелюзине, он не должен настаивать на том, чтс^бы увидеть истинное лицо феи, иначе он не вынесет вида этого сверхъестественного су¬ щества. В таком контексте у Мелюзина вполне может быть олицетворением катарского Совершенства, пытающегося спасти людей, околдованных иллюзиями мира-материи,
ЗАГАДКА КАТАРОВ 351 однако в контексте христианской ортодоксии ее образ очернили, превратив Мелюзину в демоническое существо. Из чего можно заключить, что люди в то время еще не понимали смысла послания катаров, гласящего о том, что очищение доступно любому существу. Иными словами, мир еще не был готов вернуться к первозданному Свету. То же можно сказать и о сказочных образах таинствен¬ ных женщин, которых порой можно встретить в долинах, на берегу ручья или реки* В Ренн-ле-Шато их называют «mitoune»: молва гласит, что они обольщают молодых лю¬ дей. Иногда, подстерегая свои жертвы на берегу реки, они принимают обличив прачек: это довольно распространен¬ ный фольклорный образ, встречающийся и в Бретани, — однако этих «Ночных прачек» следует остерегаться еще больше, чем «mitoune». Мы не ошибемся, если скажем, что все эти «mitoune», все эти «Ночные прачки» или пире¬ нейские «Белые Дамы» не что иное, как образное вопло¬ щение Ереси в умах деревенских жителей. Обольститель¬ ные и опасные волшебные создания, способные погубить того, кто попадется им в руки, подобны еретическим докт¬ ринам, обольщающим тех, кто рискнет пойти наудачу, не проявляя осторожности и не придерживаясь общеприня¬ тых догм, иными словами, тех, кто не склонен к конфор¬ мизму. Столь негативные образы, фигурирующие в ле¬ гендах, появились в результате планомерного осуждения всего того, что считалось в те времена маргинальным. Но порой бывает обратная ситуация: ересь, или попро¬ сту маргинальная мысль, скрытая в том или ином стран¬ ном обличье, вновь обретает утраченное влияние — и в таком случае ей вновь приходит на помощь устное народ¬ ное творчество. Так совершенно безобидные, на первый взгляд, сказки и предания на самом деле оказываются осовремененной версией древних верований. Действи¬ тельно, народная память ничего не забывает.
352 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Возьмем, к примеру, широко известную сказку о краса¬ вице и чудовище. В каждой провинции этой истории при¬ дают различные оттенки: меняются детали, появляются новые подробности — но сюжет остается неизменным. Речь идет о девушке, которой приходится расплачиваться за неосторожность отца: ее отдают таинственному чудови¬ щу, наделенному некими сверхъестественными способно¬ стями. Чтобы спасти жизнь своего отца, она должна стать супругой чудовища, то есть преодолеть отвращение к мон¬ стру. Если она выдержит это испытание, то в один пре¬ красный день чудовище превратится в прекрасного прин¬ ца, бывшего все это время под заклятием колдовских чар. Однако история может варьироваться. Порой девушке не удается преодолеть отвращение, и чудовищу приходит¬ ся еще долгое время ждать от нее того спасительного дея¬ ния, которое вернет ему прежний облик. Или же девушка нарушает некий запрет: задает запрещенный вопрос или узнает тайну чудовища, его истинное лицо. В таком случае чудовище вынуждено уйти в другие края, а девушке при¬ ходится искать его. Чтобы найти своего суженого, она должна износить три пары железных туфель. Символический смысл этой истории прост. Чудовище, то есть заколдованный принц, — это падший ангел, пле¬ ненный Сатаной, заключенный им в материальную обо¬ лочку (отсюда безобразный облик героя). Единственной возможностью ангела вернуть свой прежний облик стано¬ вится бескорыстная любовь девушки. Итак, рассматривая этот частный случай в свете доктрины катаров, мы пре¬ красно видим общий замысел, основную идею катаризма: мир несовершенен и охцачен силами зла лишь потому, что ему не хватает милосердия, совершенной любви. Вновь вернув в этот мир совершенную любовь, можно искоре¬ нить зло, освободить душу, плененную им. Преимущество сказки в том, что она может передать эту прекрасную
ЗАГАДКА КАТАРОВ 353 идею, не прибегая к долгим объяснениям или теоретиче¬ ским доказательствам. Сказка трогает душу, а не разум — в этом причина столь длительной жизни духа катаров. Другим свидетельством этой «долговечности» служит не менее популярная сказка, в основном известная как «Тело без души». Как и у первой легенды, у нее множество версий, особенно в Стране Басков и Бретани, где эта тема получила наибольшее распространение. Ее главный пер¬ сонаж — чудовище с поистине дьявольскими наклонно¬ стями: этот ненасытный монстр, не брезгующий челове¬ чиной, творит свои черные дела, в частности требуя от жителей страны отдавать ему каждый год самую красивую девушку, как правило, принцессу. Наконец отважный юно¬ ша (или человек зрелых лет в других версиях) решает по¬ бедить монстра; однако сначала герою приходит на помощь «супруга» монстра-людоеда. Она предупреждает юношу, что одолеть чудовище в честном бою невозможно — он неуязвим, поэтому она будет действовать хитростью, то есть попытается узнать его секрет. И ей это удается — «Тело без души» рассказывает ей следующее: «Я не могу умереть, потому что моя душа хранится в тринадцатом яйце куропатки, сидящей в зайце, которого не поймает ни один охотник. Заяц спрятан в утробе страш¬ ного волка, пожирающего все, что он видит. А волк нахо¬ дится в чреве льва, который вселяет ужас во всех»1. Такую версию легенды можно услышать в Верхней Бре¬ тани, но в Нижней Бретани эта история сохранила массу любопытных подробностей: «Я был рожден от русалки и волка, и мое имя — Тело без души» — «Как? — спросила принцесса. — Тело без ду¬ ши? Но как в таком случае ты можешь жить?» — «Благо- 1 Markalejean. Contes populaires de toute les Bretagne. Rennes: Ouest- France, 1977, p. 107.
354 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ даря великому духу, придающему мне необычайную силу. Но мое могущество несравнимо с тем, каким бы оно стало, если бы я мог овладеть своей душой» — «Так, значит, у тебя все же есть душа, только она не с тобой?» — «Увы, — произнес Тело без души, — она не со мной. Если бы я вернул ее себе, не было бы ничего такого, чего бы я не мог сделать. Обретя душу, я перевернул бы мир вверх дном» — «Но ты, наверное, мог бы легко вернуть ее себе?» — «Увы, это слишком сложно. Множество раз я пытался ее обрес¬ ти, но никогда не мог добраться до нее. Именно поэтому меня навсегда отправили на остров посреди моря. Однако моя душа не так далеко от меня... приблизительно в десяти милях, на другом огромном острове»1. Этот отрывок из сказки (повторимся, из народной сказ¬ ки, сохранившейся в устной традиции), без сомнения, со¬ держит в себе двойной смысл, точнее, дополнительный оттенок, в котором легко распознать катарскую концеп¬ цию дуализма. Согласно этой доктрине, в любом существе есть три основополагающих начала: тело, душа, дух. Прав¬ да, после подобного утверждения возникал вопрос: как от¬ личить дух от души... Однако это вечная проблема: «инь» и «ян», «animus» и «anima», всевозможные споры по по¬ воду точного определения «mens» и «spiritus», представ¬ ления об «астральном теле» и «эгрегоре», используемые различными оккультными школами... Вплоть до сего¬ дняшнего дня ни у кого нет точного ответа на этот во¬ прос — и катары не исключение из правил. Тем не менее, каково бы ни было точное значение этих понятий, ката¬ ры, придерживавшиеся идей крайнего дуализма, уверяли, что Сатане удалось обольстить лишь «треть» ангела, ины¬ ми словами, лишь его душу, но не дух. Некоторые из них утверждали даже, что при любом воплощении (которое 1 Markale.Jean. La tradition celtique, p. 205.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 355 равноценно падению) ангельская душа оставляла свое те¬ ло на небесах, в то время как в материальную оболочку ее заключал Сатана. Однако связь между душой и телом — то есть дух — оставалась в некоем промежуточном мире: в этом мире-посреднике, расположенном между небом и землей, дух, как Элохим, «носился над водою», отыски¬ вая своего двойника, душу. Если же духу удавалось найти ее, то наступало озарение: существо становилось ката¬ ром, то есть совершенным. Иными словами, дух в концеп¬ ции катаров напоминает ангела-хранителя, без которого невозможно слияние двух начал, разъединенных сила¬ ми зла. Во втором варианте сказки упоминается о необычном рождении героя (сын русалки и волка, дьявольских жи¬ вотных) и о Создателе, некоем великом духе. О каком соз¬ дателе идет речь — о Боге, породившем душу, или о Сата¬ не, создавшем тело? Сложно сказать. Однако ясно одно: душу существа отделили от тела сознательно, дабы поме¬ шать чудовищу обрести настоящую силу, которая могла бы перевернуть вселенную вверх дном. Бессилие героя по имени «Тело без души» — своего рода кара, проклятие, лишающее человека его возможностей. В подобной дета¬ ли нельзя не увидеть сходства с идеей катаров о падении ангелов с дальнейшим пленом в оковах материи. Однако душа героя (или его дух) бережно хранит его способности. Она всего лишь отделена от тела. Если существу удастся вновь обрести душу, он вернется в свое исходное состоя¬ ние, вернет свою сущность. Однако сделать это ему не по силам: «Моя душа в огненно-рыжем яйце, спрятанном в голубе. Голубь спрятан в лисе, лис в волке, волк в кабане, кабан в леопарде, леопард в тигре, тигр во льве, а лев в людоеде, не похожем ни на человека, ни на животное»1. 1 Maritale, Jean. La tradition celtique, p. 206.
356 МОНСЕПОР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Странное уточнение... Оно напоминает другую сказку, ставшую детской песенкой о козле, «не желающем вы¬ лезать из капусты». Чтобы заставить козла убраться из огорода, приходится искать собаку, но та отказывается по¬ виноваться, и так далее1. На самом деле это всего лишь отголоски архаичного сюжета, легко узнаваемого и в зна¬ менитом Орехе каббалистов: нужно расколоть скорлупу и снять кожуру, чтобы добраться до ядрышка, то есть до того божественного, что спрятано внутри. Душа чудови¬ ща, описанного в сказке, — это его божественное начало, однако после грехопадения это начало стало пленником иного тела, иной материи, куда его поместили, дабы не допустить воссоединения. Лишь вмешательство героя или героини позволяет добраться до души, заключенной в яйце, которое находится в голубе, что само по себе очень значи¬ мо. Но в данном случае достаточно просто разбить яйцо: освобожденная душа улетает, а тело не может более жить, поскольку прервана связь, соединявшая их все это время. Народные предания — великолепный способ увекове¬ чивания идей катаров, ярчайшее доказательство непре¬ рывности катарской мысли... Можно было бы привести и другие легенды, заключающие в себе символику, приме¬ нявшуюся обычно альбигойскими теологами. Вероятно, совершенные все же хотели, чтобы их призыв был услы¬ шан даже после их исчезновения, но письмо — слишком опасный способ для послания грядущим поколениям. Го¬ раздо более безопасны сказки, легенды, предания — все то, что передается из поколения в поколение изустно: устное творчество охватывает все слои общества и не боит¬ ся цензоров. 1 В частности, тот же мотив лег в основу рассказа «История о козле Було» {Markalejean. Contes occitans, р. 60-65). Эта версия сказки, рас¬ пространенная в Лимузене, рассказана на манер фацеций, однако не теряет первоначальной схемы.
ЗАГАДКА КАТАРОВ 357 Искусство (и все то, что называют «художественным», устный рассказ, например) на первый взгляд невинно. Это игра, чья конечная цель — развлечь или околдовать, вос¬ хитить. Суть магии не в том, чтобы изрекать непонятные для простых смертных слова. Магия — это искусство, уме¬ ние передавать что-либо под видом игры. Что же тогда сказать о наилучшей форме игры — о театре, соединившем два вида магии: музыку и слово? Отныне мы знаем (или догадываемся), каким может быть истинный смысл такой оперы, как «Волшебная флейта» Моцарта. Без особого труда мы понимаем намеки и недо¬ молвки в таком сложном произведении, как «Парсифаль» Рихарда Вагнера; отныне нам ясно, что идеи катаров про¬ никли в «Парсифаля» благодаря Вольфраму фон Эшенба- ху. В таком случае почему бы нам не обратиться к еще одному произведению «из той же оперы»? Я имею в виду странное произведение Мориса Метерлинка и Клода Де¬ бюсси «Пелеас и Мелисанда». На самом деле разговор пойдет о драме-инициации, об очередной игре, в которой слились музыка и сцена, о произ¬ ведении, в сюжетных линиях которого раскрывается уже знакомая нам «катарская тема»: коллизии ангельской души. Итак, «Пелеас и Мелисанда» — это общепризнанный шедевр символизма. Следовательно, в нем мы обнару¬ жим... символы. Однако, помимо огевидных символов, все произведение наполнено незаметными символическими деталями, не менее действенными, чем легко узнаваемая символика. Прежде всего это касается центрального пер¬ сонажа, трогательной до слез Мелисанды... Остерегайтесь трагических героинь, которые заставляют плакать от уми¬ ления! Образ, вызывающий слезы такого рода, заслоняет от нас истинную суть вещей. Разве можно назвать «нежной и мягкой» Андромаху Расина — опасную женщину с силь¬ ным характером, расчетливую, умеющую ловко скрывать
358 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ свои чувства, готовую на все ради собственной выгоды и победы своего сына? Но какими душевными свойствами обладает Мелисан- да, кто она на самом деле? Нам это неизвестно: мы видим, как она выходит из сумрачного замка Аркеля, бродит по огромному лесу, то теряясь в сумраке деревьев, то вновь выходя из тени... она плачет у фонтана, где ее и находит принц Голо. Нет, это не Мелюзина: та поджидала Раймон- дина, чтобы одарить его богатством и сделать его могуще¬ ственным — причем взамен на все это она предложила саму себя. Мелисанда ничего не ждет и никого не поджи¬ дает: она угнетена и подавлена. Откуда она появилась? Из другого места, но никто так никогда и не узнает, где же оно. О том, что было в ее «прошлой жизни», можно лишь догадываться: в чаше фонтана сверкает корона, «корона, которую дал мне он». Кто этот «он»? Голо хочет достать корону, но Мелисанда запрещает ему это делать, как и отказывается она от любого контакта с Голо: «Не касай¬ тесь меня! Иначе я брошусь в воду!» Но Голо забирает ее с собой. Итак, Мелисанда, ныне супруга Голо, живет в странном королевстве Аркеля, кото¬ рое зовется «Allemond». Разумеется, это игра слов, вклю¬ чающая в себя и французское «Allemande» («немка»), и франглийское «ail le monde» («весь мир»), и даже кельт¬ ское «all», то есть «другой», что в сочетании дает нам «Иной мир»... Ничего, в символизме бывали случаи и по¬ страшнее. Почему бы не увидеть в этом имени и такое — «Ah! le monde!» («Ох уж этот мир!») — с оттенком пре¬ зрения, прекрасно подходящим к иллюзорному миру-ма¬ терии? Читатель уже чувствует, что мы вновь обратились к доктрине катаров — но как к ней не обратиться, если Голо как нельзя лучше подходит под определение дьяво¬ ла? С точки зрения катаров, это точное подобие Сатаны, поймавшего душу падшего ангела (Мелисанды) в ловушку
ЗАГАДКА КАТАРОВ 359 материи (узы брака). Соответственно, Мелисанда — это пленница иллюзорного сатанинского мира. Однако заме¬ тим, что пленницей она стала в какой-то степени по доб¬ рой воле: она отказалась от короны, упавшей в воду, и согласилась стать супругой Голо — тирана, узурпировав¬ шего власть своего деда Аркеля (в чьем имени слышно как грозное «Архангел», так и двусмысленное «Арк», назва¬ ние деревни неподалеку от Ренн-ле-Шато). Нет ли в име¬ ни «Голо» отсылки к Голему из оккультной традиции? Вполне возможно — если только оно попросту не взято из бретонского языка, где «golo» означает «свет». В таком случае не может ли он быть «Падшим Светом», мятежным Люцифером, низвергнутым в бездну? Ведь, несмотря на это, в душе Люцифера все же остается свет, его прежняя суть, пусть даже он и прилагает все усилия к тому, чтобы лишить его других. Однако если Голо — Сатана, то Мелисанда — его луч¬ шая ученица... Идеальный тип «испорченной молодежи». Она лжет. Она вводит Голо в заблуждение, но никогда в этом не признается. Она прекрасно осознает, что делает, когда она останавливает свой выбор на Пелеасе. И она приводит его к гибели. У Пелеаса «говорящее» имя, это транскрипция имени «Пелес». Так в «Смерти Артура» Мэлори звали Короля- Рыбака: Пелес — это Пуйл из кельтских легенд, король- божество из иного мира, избравшее в жены богиню Риан- нон, чье имя означает «Великая Королева». Отсылка к Королю-Рыбаку у Метерлинка очевидна. Из разговора Аркеля с Пелеасом мы узнаем об отце героя, ни разу не появившемся в пьесе: он прикован к постели таинствен¬ ной болезнью, заставляющей его страдать на смертной одре, но не дающей ему смерти. Мелисанда соблазняет Пелеаса — как когда-то Кунд- ри обольстила Анфортаса в изложении Рихарда Вагнера.
360 МОНСЕПОР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Мелисанда, в чьем имени слились Мелисенда из хроник крестового похода и фея Мелюзина, как две капли воды похожа на Кундри, сообщницу Клингзора, удерживавшего рыцарей в своем саду наслаждений при помощи чаровниц «цветочных дев». Однако вслед за таким утверждением непременно по¬ следует вывод: «порочное дитя» Мелисанда так же, как Кундри или «уродливая девица на муле» Кретьена де Труа, является посланницей Грааля — и это позволяет увидеть лирический персонаж Метерлинка и Дебюсси в ином све¬ те, поскольку Мелисанда указывает Пелеасу неведомый для него путь, невидимый самим героем. Уронив свое об¬ ручальное кольцо в источник, Мелисанда избавляется от Голо. Ее супруг (в тот момент необъяснимым образом упавший с лошади), узнав, что Мелисанда потеряла пер¬ стень, велит ей немедленно отыскать его. В ответ Мели¬ санда лжет: она утверждает, что потеряла кольцо в гроте на берегу моря. Символы кольца и пещеры говорят сами за себя: думаю, они лучше, чем я, пояснят читателю, зачем Мелисанда увлекла в этот грот Пелеаса... Отныне эти два героя неразрывно связаны. Однако Голо охватывает по¬ дозрение: король пытается дать понять своему юному бра¬ ту Пелеасу, что он о многом догадывается, — этому по¬ священа сцена в подземелье-гроте, пахнущем смертью. Трагический смысл всего действия в том, что Пелеас так и не понял сути миссии Мелисанды: он хочет уехать — и уехать в одиногку. Тогда Мелисанда удерживает героя, чтобы проститься с ним, но в то же время зная, что Голо уже выследил их. Итак, Пелеас не покинет Мелисанду: он погибнет от руки Голо. И все же он покидает ее: освобож¬ денный, вопреки его воле, от своей телесной оболочки, в тот самый момент, когда он кричит о своей любви к Мелисанде, он уходит в истинное царство, проникнутый божественным Светом. Мелисанда, дав жизнь хрупкой и
ЗАГАДКА КАТАРОВ 361 болезненной девочке, умирает, следуя за Пелеасом в цар¬ ство обретенного Света. Грааль был доступен каждому из этих героев. Голо — признающий, что он «как слепец, ищу¬ щий свое сокровище в глубинах моря» — так и не обрел его. Словно в ответ на это. Аркель лишь повторит: «Будь я Богом, я пожалел бы людские сердца...» Прекрасные сло¬ ва... Аркель сострадателен. Лишь всеобщей Любви, Мило¬ сердию, дано пробудить поглощенные тьмой души. Голо пока что далек от такого состояния. Он неудержи¬ мый охотник, убийца, проливающий кровь потому, что не может ею насытиться. Лишь кровь придает ему силы, воз¬ вращает жизнь его телу: это живой мертвец, своего рода вампир. Он — иллюзия. Это Сатана-обманщик, это второй Клингзор: как и он, Голо способен удерживать души в сво¬ ем феерическом саду, слишком темном для райского сада. Зачем это нужно Голо? Затем, что душа, согласно мно¬ гим древним верованиям, неразрывно связана с кровью. «Только плоти с душею ее, с кровию ее, не ешьте» (Бы¬ тие, IX, 4). И это прекрасно знали катары — иначе бы совершенные не отказывались от пищи из плоти и кро¬ ви. Поэтому, когда в цистерцианских версиях мы видим Грааль, наполненный Кровью Христа, мы понимаем, что в этом Граале хранится божественная душа. Та самая, что заключена в косточке ореха или в голубином яйце «Тела без души», — в яйце того самого голубя, что приносит гостию к Камню-Граалю. Катары и легенда о священном Граале. Они неразрыв¬ но связаны. Даже если Грааль — это «sang royal». Ибо совершенные — это священный род Грааля, это те, кого пробудил Свет, нисходящий с небес. Мелисанде уда¬ лось передать послание. Порочная и таинственная, пришед¬ шая из Иного мира, подобная женщинам-птицам из древ¬ них легенд, она передала весть о Граале падшим ангелам.
362 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Только падший ангел может спасти своих собратьев, ибо погублены они были одним из них... Мелисанде, подобно Галахаду, не дано было прожить долгую жизнь — она вновь стала женщиной-птицей, покинув этот мир в обли¬ чье голубя. Но она дала жизнь маленькой девочке, кото¬ рая обессмертит послание, передаваемое в священном ро¬ ду хранителей Грааля. Тех хранителей, в чьих жилах струится «царская кровь», — та самая сияющая божественная Душа, светившаяся в гла¬ зах совершенных 16 марта 1244 года, несмотря на то что под погом Монсегюра уже разгорался костер инквизиции, пламя которого не погаснет еще долгое время... Бъезу-Ланво, Вильнев-сюр-Лот, 1985-1986.
БИБЛИОГРАФИЯ Alleau, R., Hitler et les sociétés secrètes. Paris: Grasset, 1969. Angebert, J.-M., Hitler et la tradition cathare. Paris: Laffont, 1971. Baigent, M., Leigh, R., Lincoln, H„ LÉnigme sacreée. Paris: Pygma¬ lion, 1983. Bayard, J.-P., La symbolique de la Rose-Croix. Paris: Payot, 1976. Bernadac, Ch., Le mystère Otto Rahn. Paris: France-Empire, 1976. Blum, J., Les Cathares ont écrit. Ferrières (Tarn), 1983. Borst, A., Les Cathares. Paris: Payot, 1974. Boudet, H., La vraie langue celtique, rééd. Paris: Belfond, 1978. Brissaud, A., Hitler et l’Ordre noir. Paris: Perrin, 1969. Chaumeil, J.-L., Le trésor du Triangle d’Or. Paris: Lefeuvre, 1979. Guillot, R. P., Le défi cathare. Paris: Laffont, 1975. Lamy, M., Fuies Verne, initié et initiateur. Paris: Payot, 1984. Marie, F., La résurrection du grand Cocu. Bagneux, S. R. E. S., 1981. Markale, J., Les Celtes. Paris: Payot, 1969. La femme celte. Paris: Payot, 1972. La tradition celtique. Paris: Payot, 1975. Merlin l’Enchanteur. Paris: Retz, 1981. Le Graal. Paris: Retz, 1982. Contes occitans. Paris: Stock, 1982. Siegfried ou l’Or du Rhin. Paris: Retz, 1984. Le Christianisme celtique. Paris: Imago, 1984. Lancelot et la chevalerie arthurienne. Paris: Imago, 1985. Le Druidisme. Paris: Payot, 1985. Le Chêne de la Sagesse. Paris: Hermé, 1985. Monteils, J.-P., Le dossier secret de Rennes-le-Château. Paris: Belfond, 1981.
364 МОНСЕГЮР И ЗАГАДКА КАТАРОВ Nelli, R., Érotique des Troubadours. Toulouse, Privat, 1963. Le phénomène cathare. Paris: Payot, 1975. Le musée du catharisme. Toulouse, Privat, 1966. Histoire secréte du Languedoc. Paris: Albin Michel, 1978. Niel, F., Albigeois et Cathares. Paris: P. U. F., 1955. Les Cathares de Montségur. Paris: Seghers, 1973. Rahn, O., La croisade contre le Graal. Paris: Stock, 1964. La cour de Lucifer. Paris: Tchou, 1974. Robin, J., Rennes-le-Château, la colline envoûtée. Paris: Trédaniel, 1982. Roché, D., EÉglise romaine et les Cathares albigeois. Arques, С. E C.. 1937. Sède, G. (de), Le trésor cathare. Paris: Julliard. 1966. Le sang des Cathares. Paris: Plon, 1976.
ОГЛАВЛЕНИЕ Часть первая. Места 5 Глава I. Долгий путь к Монсегюру 7 Глава II. Замок Монсегюр 26 Глава III. Замок Керибюс 52 Глава IV. Высокогорная долина Арьежа 69 Глава V. Графство Разе 90 Часть вторая. Кем были катары? 129 Глава I. Дуализм 131 Глава И. Маздеизм 146 Глава III. Манихейство 163 Глава IV. Богомилы 181 Глава V. Катары 195 Часть третья. Загадка катаров 215 Глава I. Катары среди нас 217 Глава II. Катаризм и друидизм 239 Глава III. Солярный культ? 263 Глава IV. Катары в свете германо-скандинавской мифологии 282 Глава V. Монсегюр и Грааль 297 Пива VI. «Царская кровь» 330 Глава VII. Память о катарах 348 Библиография 363
УЖЕ В ПРОДАЖЕ ЖАН БЛЮМ РЕНН-ЛЕ-ШАТО ВЕСТГОТЫ, КАТАРЫ, ТАМПАИЕРЫ СЕКРЕТ ЕРЕТИКОВ События, которым посвящена эта книга, легли в основу известного бестселлера Дэна Брауна «Код да Винчи». Ренн-ле-Шато, маленькая деревушка на юге Фран¬ ции, в XX веке стала средоточием загадочных слу¬ хов: местный кюре Беранже Соньер вызвал скандал своим вызывающим, неподобающим священнику по¬ ведением. Скромный служитель Церкви тратил ко¬ лоссальные суммы на постройку собственной усадь¬ бы, устраивал роскошные приемы, открыто ссорился со своим епископом. То, что поначалу казалось эксцентричными выходка¬ ми, имело более серьезную подоплеку. Молва упор¬ но связывала богатство кюре с таинственным сокро¬ вищем, которое якобы Соньер нашел во время рестав¬ рации приходской церкви, — страшным секретом, позволявшим священнику едва ли не шантажировать Ватикан и самого папу римского. Так что же мог найти простой французский кюре в сельской церквушке, что на смертном одре его друг-священник не смог дать ему отпущение грехов? Сокровище вестготов или катаров? Святой Грааль? Старинные рукописи, содержащие разоблачение ос¬ нов христианской веры? % Автор книги предлагает свою, во многом шокирую¬ щую версию. Г
J ч ГОТОВЯТСЯ К ВЫХОДУ книги АЛЕН ДЕЗГРИ ТАЙНЫЕ ИСТОРИИ ГРААЛЯ АЛЕН ДЕЗГРИ ОРДЕН ТАМПЛИЕРОВ И РЫЦАРСТВО МАСОНОВ ЖАН МАРКАЛЬ ЖИЗОР И ТАЙНА ТАМПЛИЕРОВ ЖАН-ЖАК БЕДЮ РЕНН-АЕ-ШАТО РОЖДЕНИЕ МИФА Г
Научно-популярное издание Маркаль Жан Монсегюр и загадка катаров Главный редактор В.В. Чубарь Ответственный редактор В.Ю. Трофимов Верстка Е.А. Антонова Корректор Н.Э. Тимофеева Подписано в печать 22.11.07 г. Формат 84хЮ87з2. Уел. печ. л. 19,32. С.: И.Б.(84). Тираж 2500 экз. Заказ № 7860. С.: ПКДВ(84). Тираж 2500 экз. Заказ № 7860. ООО «Издательство «Евразия». 197110, г. Санкт-Петербург, ул. Барочная, д. 2, лит. А. пом 3-Н Тел.: 235-99-06; 329-05-85 E-mail: eurasia@vmb-service.ru Издание осуществлено при техническом участии ООО «Издательство АСТ» ОАО «Владимирская книжная типография» 600000, г. Владимир, Октябрьский проспект, д. 7. Качество печати соответствует качеству предоставленных диапозитивов
Р Историко-литературное исследование Жана Маркаля посвящено загадкам катарской ереси и тайнам замка Монсегюр, последнего оплота катаров в безнадежном противостоянии королю Франции и римско- католической Церкви. Что в доктрине катаров наделило их столь могущественными и беспощадными врагами? Что скрывали последние посвященные в неприступной крепости и сумели вынести накануне сдачи? Был ли это Святой Грааль или же сокровища Иерусалимского Храма? И что есть Грааль, который здесь искали посланцы Третьего Рейха? Действительно ли тамплиеры покровительствовали катарам, за что и поплатились, унаследовав их тайны, равно как и их судьбу? И почему именно замок напоминающий архитектурой солярный храм и расположенный на склонах горы, издревле почитаемой священной, стал символом тайн и загадок катаров? Действительно ли здесь замешана «царская кровь» и след ее приведет нас в Ренн-ле-Шато? ISBN ч7а-5-ав71-вгп-5 9 785807 102195