Национальная политика: уроки опыта - Дзидзоев В. Д

Author: Дзидзоев В. Д

Tags: национальные отношения национальная политика национально-освободительное движение политика

ISBN: 5-7534-0719-6

Year: 2002

Similar

Национально-государственное устройство Башкортостана (1917-1925 гг.). Том 2. Часть 2

Этнические и региональные конфликты в Евразии Кн.3

Этнические и региональные конфликты в Евразии Кн.2

Нефть и независимость. К истории отмены британского мандата на Ирак 1928–1932гг

Text

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ВЛАДИКАВКАЗСКИЙ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР
СЕВЕРО-ОСЕТИНСКИЙ ИНСТИТУТ ГУМАНИТАРНЫХ
И СОЦИАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ им. В. И. АБАЕВА
* * *
МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
СЕВЕРО-ОСЕТИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
им. К. Л. ХЕТАГУРОВА
В. Д. ДЗИДЗОЕВ
НАЦИОНАЛЬНАЯ
УРОКИ ОПЫТА
МОНОГРАФИЯ
3-е издание

66.5
Дз-43
Дзидзоев В. Д.
Дз-43 Национальная политика: уроки опыта. Монография.—
3-е издание. Владикавказ: «Иристон», 2002 — 256 с.
15ВМ 5-7534-0719-6
п 0301010000-30 - оймпп еб 5
Д 1Я9(03)-2002 Бе3 0бЪЯВЛ' 66'5
Научное издание
Дзидзоев Валерий Дударович
«НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА: УРОКИ ОПЫТА»
Редактор А. У. Голиево
Художник Т. ф. Алипченкова
Технический редактор Б. Т. Бесоева
Печать с готовых диапозитивов. ЛРЛИЮ20762. Формат бумаги 60х84"1в. Бум. офс. Хз 1. Гарн. шрифта «Тайме».
Печать офсетная. Усл.п.л. 14,88. Учетно-изд. листов 16,77. Тираж 15000 экз. Заказ 479. С 30.
Республиканское издательско-полиграфическое предприятие им. В. А. Гассиева Комитета РСО—Алания по
печати и делам издательств. 362011, Владикавказ, ул. Тельмана, 16.
©Дзидзоев В. Д., 3-е издание, 2002
15ВМ 5-7534-0719-6 © Алипченкова Т. Ф., оформление, 2002

Предисловие к третьему изданию
В советское время было модно писать «о ленинской национальной
политике», «дружбе и братстве народов», «руководящей роли КПСС в
процессе сближения советских народов», «новой исторической общности —
советском народе» и т.д. По национальной политике советского государства и
межнациональным отношениям было написано намного больше брошюр,
монографий и диссертаций, чем по любой другой проблеме отечественной
истории XX века. Проблема взаимоотношений народов нашей страны,
конечно же, заслуживала и заслуживает самого большого внимания
исследователей. Но она же требовала и требует высокой профессиональной
подготовки, особой деликатности и, конечно, большой ответственности, чего, к
сожалению, не хватало значительной части историков, философов,
юристов и социологов, которые занимались разработкой этой сложной научной и
общественно-политической проблемы.
Автор книги «Национальная политика: уроки опыта» доктор
исторических наук, профессор Валерий Дударович Дзидзоев известен не только в
республиках Северного Кавказа, но и в научных кругах Москвы,
Санкт-Петербурга, Воронежа, Ростова-на-Дону, других крупных городах и вузах
страны как объективный и талантливый исследователь проблемы наций и
национальных отношений, федерализма Российского государства,
межнациональной конфликтологии, в целом кавказоведения.
В научных кругах страны имя и творческая деятельность профессора
В.Д. Дзидзоева хорошо известны, особенно тем, кто занимается
исследованием межнациональных отношений в Российской Федерации, Грузии,
Азербайджане, в целом на постсоветском пространстве. Он почти четверть
века серьезно и вдумчиво анализирует различные стороны и аспекты
национальной политики, сложных, порой противоречивых
межнациональных отношении, которые в конце XX — начале XXI вв. грозят устоям
многовековой Российской государственности. В.Д. Дзидзоев — один из
немногих исследователей национальной политики, кто, начиная свою
«научную карьеру» в благополучные для этой темы советские времена, не
изменил своему научному направлению в сложнейший период 90-х годов
XX в., когда все мы стремительно окунулись в водоворот, наверное,
самых грандиозных в истории России преобразований
общественно-политической и культурной жизни.
События, связанные с масштабными реформами (в большей части
неудачными и потому особенно болезненными) в 90-е годы XX в. повергли
3

абсолютное большинство россиян в шок. Парализованной оказалась и
интеллектуальная сфера Российской Федерации, отечественная
историческая наука. Отсутствие необходимого финансирования, равнодушное
отношение власть предержащих к ученым и их научным разработкам,
особенно в гуманитарной сфере, и многие другие «объективные
обстоятельства рыночных экономических отношений» довели историческую
науку до нищенского состояния, почти до развала. Что делать, а главное,
как писать и анализировать многие вопросы отечественной истории,
особенно вопросы наций и национальных отношений, межнациональной
конфликтологии, мало кто из ученых себе четко представлял. Многие
известные исследователи 70-х — 80-х годов XX в. по этой причине
преждевременно «сошли с дистанции». Часть исследователей, в конъюнктурных
целях, начала создавать фальсифицированные «научные труды»,
которые продолжают издаваться до сих пор. Еще одна часть
«ученых-исследователей» создавала «научную базу» и «теоретическое обоснование»
территориальным притязанием одних народов и субъектов Российской
Федерации к другим. Их труды также издавались большими тиражами,
накаляя общественно-политическую обстановку в стране,
межнациональную ситуацию на Кавказе.
В этой сложной обстановке профессор В.Д. Дзидзоев, оставаясь
верным принципом научности, объективности и правдивости, продолжал
создавать свои востребованные труды. Среди них достойное место
занимает книга «Национальная политика: уроки опыта», дважды изданная во
Владикавказе (в 1994 и 1997 гг.) и получившая широкий положительный
резонанс в научных кругах Российской Федерации. Третье издание
книги не только обосновано, но и необходимо. И не только по той причине,
что ее давно нет в продаже, а спрос на нее растет, и не только в
республиках Северного Кавказа. Многие проблемы, которые глубоко
анализируются в книге (например, «обоснованность» территориальных
претензий одних народов к другим, межнациональные конфликты в Закавказье,
особенно в Грузии, и их непосредственное влияние на
общественно-политическую, межнациональную обстановку в республиках Северного
Кавказа и др.) требуют пристального внимания не только
ученых-исследователей, но и политиков, государственных деятелей, партий,
общественно-политических движений, которые заинтересованы в
процветании Российской Федерации, всех ее народов и субъектов. Я не
сомневаюсь в том, что и третье издание книги профессора В.Д. Дзидзоева
«Национальная политика: уроки опыта» будет встречена научной
общественностью, специалистами и любителями истории так же тепло, как и
первые два издания.
Р. X. ГУГОВ,
доктор исторических наук, профессор,
заслуженный деятель науки Российской Федерации,
4

Введение
Еще недавно было широко распространено мнение, будто национальные
проблемы в нашей стране все более теряют свою актуальность. Этому во
многом способствовала официальная идеологическая машина, которая всеми
силами изображала международные отношения в самых радужных тонах.
Одновременно средства массовой информации и пропаганды внушали советским
людям, что в капиталистическом мире проблемы межнациональных
отношений обострились до крайности. При этом подчеркивалось, что национальные
отношения и в условиях буржуазного Запада оттесняются па задний план
общественных отношений. Чиновникам от идеологии хотелось убедить всех в
ослаблении роли национальных явлений в современном мире, независимо от
социально-политической системы. Однако действительность доказала
ошибочность этих взглядов. Сегодня этнические процессы,
национально-специфические моменты все более выдвигаются па передний план, приобретая порой
острый и решающий характер. Примеров тому много в Канаде, Испании,
Югославии. Еще больше их в нашей стране. Яркое свидетельство сказанному —
невиданный рост национального самосознания многих пародов страны.
Бурный рост национального самосознания в последние годы наблюдается и у
коренных народов Северного Кавказа. Этот процесс является закономерным и
потому его необходимо всесторонне изучать. Но при объективном научном
изучении сложных межнациональных процессов ученый должен по-новому
подходить к этой проблеме, совершенствовать понятийный аппарат, который
выступает в качестве важнейшего инструментария научного исследования.
Сегодня, как никогда, необходимо избавляться от штампов, талмудизма и
схоластики. Необходимо таю/се совершенствовать теоретический и
методологический характер исследований, публикаций. Не секрет, что теоретические
просчеты (например, «слияние наций» или образование новой социальной и
интернациональной общности советских людей — советского народа и т. д.)
особенно пагубно отразились на объективном изучении национальных проблем,
национальных процессов, межнациональных отношений, в том числе и в
республиках Северного Кавказа. Между тем до сих пор в литературе нет четкой фор-
5

мулировки понятия «коренной народ». Этот термин часто встречается в
научных исследованиях, на страницах печати, в других средствах массовой
информации и пропаганды. Чаще всего под ним подразумевают народы, давшие
название той или иной республике или национально-государственному
образованию. Но коренным народом может быть и такой, который не значится в
названии республики или области. Например, гагаузы в Молдове, грузины в
Абхазии, абазины в Карачаево-Черкесии и т. д. Многие до сих пор путаются в
таких понятиях, как «нация» и «народность», «национальная психология» и
«национальные чувства», «национальное самосознание» и т. д.
В настоящее время становится совершенно очевидным, что в нашем
многонациональном государстве, или даже в одном северокавказском регионе,
понятия «нация», «народ», «национальное самосознание», «национальное чувство»,
«национальная психология» — не абстрактные понятия, а реальность,
которой мы оперируем, как математики оперируют конкретными цифрами. К
сожалению, отечественные обществоведы в этом отношении до сих пор не
могут выйти из «периода застоя». В этом легко убедиться, проанализировав
слово «национальный», употребляемое обществоведами (и не только!) в
литературе в нескольких значениях: 1) когда имеются в виду процессы или явления,
характерные в целом для нации, народности, этнической или национальной
группы (например, национальное самосознание кабардинцев и балкарцев); 2) когда
речь ведется о национально-специфических явлениях или запросах (например,
национальные школы Северной Осетии или чеченские национальные танцы); 3)
когда речь идет о делах и проблемах государственной важности,
государственного масштаба (например, национализация земли в России после 1911 года,
национальный доход России, национальная сборная команда страны) и т. д.
Мы, сами того не замечая, используем в нашем лексиконе слово «нация» в
нескольких значениях. Во-первых, когда мы говорим русская, татарская,
кабардинская, осетинская нации, имея в виду русскую, татарскую, кабардинскую,
осетинскую этносоциальную общность. Во-вторых, когда мы рассматриваем
нацию как этническую общность в узком значении слова (например, нацией
именуются все корейцы или болгары, независимо от их государственной
принадлежности). В-третьих, когда мы говорим о нескольких странах (например,
Организация Объединенных Наций или антииракские многонациональные силы
и т. д.).
Даже приведенные простые примеры (над которыми, может, не всегда
задумываемся) наглядно демонстрируют значимость специализированной
этнической терминологии, которая отграничена от «государственной»
терминологии и позволяет четче различать национально-специфическое.
Специализированная национальная (этническая) терминология позволяет глубже
проникнуть в суть этносоциальных и межнациональных явлений.
6

Под этнической общностью (этникосом) понимается «исторически
сложившаяся на определенной территории устойчивая многопоколенная
совокупность людей, обладающих не только общими чертами, но и относитепьно
стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также
осознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований
(самосознанием), фиксированном в самоназвании (этнониме)»1.
Национальное самосознание и его бурный рост в последние годы многие
исследоватечи рассматривают как этнический парадокс современности. И с
этим трудно не согласиться. Этот феномен присущ кабардинцам и
балкарцам, чеченцам и ингушам, черкесам и осетинам, народам Дагестана и
карачаевцам, терским казакам и татам, многим другим народам региона и страны.
Современная жизнь с особенностями научно-технической революции
неминуемо ведет к усилению процесса интернационализации, который, по выражению
В. И. Ленина, интенсивно ломал национальные перегородки еще в начале XX
века2. Процесс интернационализации общественной жизни происходит
бурными темпами и ныне. Одновременно этническое национальное самосознание у
каждой отдельной нации повсюду усиливается. Это обусловлено многими
причинами. Растет уровень образованности народов Северного Кавказа.
Параллельно растет интерес к истории, культуре, языку, традициям своего народа.
Этому способствовала и политика гласности и демократизации. Большую роль
в самосознании народов Северного Кавказа республиканские средства
массовой информации и пропаганды, республиканские книжные издательства
«Эльбрус», «Ир» и другие, которые за последние годы выпустили немало книг,
способствующих росту национального самосознания кабардинцев, балкарцев,
осетин, других народов. Определенную роль в повышении чувствительности к
национальным сюжетам в Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Чечне,
Ингушетии и Дагестане играли увеличившиеся, особенно в 70-80-е годы, масштабы
миграции людей из глубинки Российской Федерации, других республик и краев
страны. Особенно обострено этническое самосознание у репрессированных в
годы Великой Отечественной войны народов — чеченцев, ингушей, балкарцев,
карачаевцев, калмыков, кавказских турок (турок-месхетинцев), крымских
татар, курдов, финнов и других народов. Эти народы испытали неимоверные
трудности, лишения и гонения, и потому они особенно чувствительны к любой
несправедливости в вопросе национальной политики, межнациональных
отношений.
Естественный рост национального (этнического) самосознания вовсе не
является причиной обострения межнациональных отношений. Есть и
конкретные причины, ряд обстоятечьств, которые и являются причинами
межнациональных конфликтов.
Конечно, нужно учитывать конкретную политическую, социалъно-эконо-
7

мическую, культурную ситуацию в той или иной республике. Не будет
преувеличением сказать, что ЦК КПСС своими волюнтаристскими необдуманными
решениями способствовал нагнетанию межнациональных отношений,
межэтнических страстей. И хотя в годы войны цечые народы — чеченцы, ингуши,
балкарцы, карачаевцы и т. д.— были депортированы в Среднюю Азию по
решению Государственного Комитета Обороны, тем не менее, в обыденном
сознании этот акт до сих пор ассоциируется с решением ЦК КПСС. Б опустевшие
дома «врагов народа» также насильно, по решению центральных властей,
вселили русских, осетин, лакцев, аварцев, кабардинцев, кумыков.
А сегодня потомки «врагов народа» и те, кого насильно вселили в 1944 году
в их дома, оказались по разные стороны межнационального противостояния.
Это особенно наглядно видно в ожесточенных, порой кровопролитных
межнациональных схватках из-за Пригородного района Северной Осетии (между
осетинами и ингушами) и Новолакского района Дагестана (между лакцами и
аварцами, с одной стороны, и чеченцами-аккинцами — с другой). Не народы
виноваты в этих конфликтах, а партия и советское правительство.
Сегодня национальный вопрос стоит так остро потому, что партия
большевиков и советское правительство совершали многие ошибки, вольные и
невольные, идущие с двадцатых годов. С первых лет советской власти легко и
быстро перекраивалась географическая карта огромной страны. Вот и
получилось, что исконно армянские земли с проживавшими там армянами
оказались в угоду политической конъюнктуре в пределах соседней республики.
Осетины, которых по численности еле хватило на одну маленькую республику,
оказались в двух национально-государственных образованьях — в составе
Российской Федерации и Грузии. Последствия такого разделения одного народа
весьма трагичны и поучительны для других. Есть еще один мощный источник
национализма, непосредственно выпестованный большевиками. Именно ЦК
КПСС, начиная с двадцатых годов, создавал везде и всюду, в том числе и на
Северном Кавказе, огромный слой управленцев, куда в основном попадали
посредственности. Постепенно с годами исчезало самое важное в
государственной жизни — это выдвижение людей по их дарованию. При такой зловещей
системе нация, вольно или невольно, становилась вторым бюрократическим
признаком. Назначали на все руководящие должности по принципу: член КПСС
— не член КПСС, коренной нации — не коренной. Главным становились
анкетные данные: национальность, пол, возраст и т. д.
Деловые качества, профессиональная подготовка, компетентность не
брались в расчет. Ни у кого не вызывало чувства протеста то обстоятельство,
когда биолог по образованию и бюрократ по призванию «становился»
редактором республиканской газеты, хотя ни разу ни одной газетной статьи не
написал. А физкультурник по образованию назначался секретарем райкома КПСС
8

по идеологии. Таких деятелей в республиках Северного Кавказа было много. Они
руководствовались житейским принципом: «Главное—усидеть в кресле, а там
хоть трава не расти...»
Политика ЦК КПСС долгие годы была направлена на необдуманные
массовые миграции почти во все советские республики, в том числе и на Северный
Кавказ.
В последние годы многие из нас осознали болезненность проблемы языка,
миграции. Почему, например, неформалы Кабардино-Балкарии или Северной
Осетии стараются остановить огромные масштабы миграции? Потому что
массовая необдуманная, необоснованная миграция населения приводит почти к
тем же результатам, что и массовые насильственные депортации целых
народов в 1944 году. Тогда высылали целые народы, а потом на протяжении
нескольких десятков лет различные центральные министерства и ведомства
стали растворять советские нации, которые сами по себе ни в чем не
виноваты. Многие из них переманивались министерствами и ведомствами из других
республик, краев, областей. Они, как правило, оставляли за собой пустоту и в
глубинке Российской Федерации, на Украине, в Белоруссии и в других местах.
Нужно понять всем, особенно представителям больших наций, что
«кабардинский комплекс» или «осетинский национализм» сейчас заключаются в том, что
кабардинцы и осетины, равно как и другие коренные народы Северного
Кавказа, боятся на своей собственной, исторически принадлежащей им
территории стать национальным меньшинством.
ЦК КПСС неоднократно создавал межнациональную напряженность в
различных республиках, когда волюнтаристски назначал руководителем
республики, то есть первым секретарем республиканской партийной организации,
непременно русского. При этом самым бестактным образом игнорировалось
мнение народа республики, специфические особенности той или иной нации. В
основном из-за этого произошли массовые выступления казахов в декабре 1986
года. Это было, кстати, на втором году перестройки.
Рост этнического, национального самосознания у народов страны имеет
свои объективные причины и специфические особенности. Это результат их
экономического, социально-политического развития после 1917 года. При всех
недостатках, деформациях все-таки за годы советской власти народы
Северного Кавказа достигли больших результатов в экономическом,
политическом и культурном развитии. Это не может не порождать законную
национальную гордость каждого из этих народов за свои достижения.
Иногда определенные круги используют рост национального самосознания
в неблаговидных цепях. Этот феномен в республиках Северного Кавказа
отдельные псевдолидеры наций пытаются превратить в благоприятную почву
для различного рода коллизий. Это особенно проявляется там, где межнацио-
9

нальные различия самозваные лидеры пытаются использовать как средство
для достижения корыстных групповых или личностных интересов.
Кровавые столкновения в Нагорном Карабахе, Сумгаите, Баку, Ереване,
Южной Осетии и других местах оказались для многих неожиданными и
ошеломляющими. Кровопролитные бои на межнациональной основе не могли не
шокировать общественное мнение, породив всеобщее уныние, апатию и
чувство социальной незащищенности. Все это явилось почвой для переосмысления
сложившихся за годы советской власти представлений о национальной
политике, межнациональных отношениях и процессах в стране. Обозначились и
крайности.
Первая. Попытка перечеркнуть достижения ленинской национальной
политики за годы советской власти. Правда, не так-то легко отрицать такие
завоевания национальной политики, как создание государственности
кабардинцев, балкарцев, осетин, чеченцев, ингушей, народов Дагестана. (Для сравнения
скажем, что несколько миллионов курдов на протяжении многих лет борются
за свою автономию и против режима Саддама Хусейна в Ираке. Однако всякий
раз такие попытки кончаются физическим уничтожением тысяч курдов.
Десятилетиями курдское национальное движение подавлялось в Турции не менее
жестоко, чем в Ираке. И это при том, что бывший турецкий президент Тургут
Озал заявил, что он тоже курд. На самом деле он только наполовину курд)5.
Невозможно отмахнуться и от той помощи, которую в первые годы
советской власти получали все народы Северного Кавказа. Без этой помощи
более сильных и развитых народов им невозможно было преодолеть социально-
экономическую отсталость.
Вторая крайность. Догматики, которых хватает и на Северном Кавказе,
обвиняют во всех грехах национальной политики, в межнациональных
конфликтах демократию и гласность. Дескать, разворошили улей — получайте
конфликты и войны.
Третья крайность. Это ультраперестройщики. Есть немало лидеров и
псевдолидеров, которые в своей политической платформе стоят левее левых.
Они, как правило, критикуют за «медленные темпы» преобразований. Для
таких утверждений нет достаточных оснований.
Есть еще одна крайность. Истоки ее в примитивном, одностороннем
освещении нашей истории за годы советской власти, роли КПСС и русской нации в
многонациональном государстве. Известно, что 70 лет нам внушали
малоубедительные, но подкрепленные «аргументами» легенды о безгрешности и
безошибочности политики партии коммунистов и ее лидеров. До недавнего времени
совершенно ошибочно считалось, что социалистическое общество и КПСС
только «мудро» разрешают межнациональные проблемы, которые нам, якобы,
достались от капитализма. Тщательно умалчивалось то, что социализм (тот, кото-
10

рыймы построили) и КПСС сами создают очаги межнациональной
напряженности. Иногда они создавались волюнтаристски, искусственно (например, ничем
не обоснованное решение ЦК КПСС назначить первым секретарем ЦК
компартии Казахстана Г. В. Колбина, в результате чего мы и стали свидетелями
известных межнациональных столкновений в декабре 1986 года в г. Алма-Ате). В
данной книге мы постараемся подробнее проанализировать очаги
межнациональной напряженности, причиной которых стали ошибочные решения
руководителей КПСС и советского государства.
Долгие годы реальные проблемы в сфере межнациональных отношений были
«закрытой» зоной. Они оставались вне поля зрения историков, философов,
юристов, других исследователей. Наше обществоведение в большом долгу
перед практикой межнациональных отношений. Теоретическое обоснование
вопросов национальной политики, соответствующей нынешнему этапу развития
страны, остается мало проработанным.
Основной источниковой базой настоящего исследования явился архивный
материал, а также тысячи газетных и журнальных статей,
опубликованных в центральной и местной печати за годы советской власти. Для их
поиска автор работал в архивах и библиотеках 12 городов страны, в том числе в
Москве и Санкт-Петербурге. Наиболее ценные архивные материалы по
интересующей нас проблеме были извлечены из Центральных государственных
архивов Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Чечено-Ингушетии и
Дагестана. Некоторые из них впервые становятся достоянием читателей. Эти
документы отражают отдельные стороны трагедии целых народов,
причины обострения межнациональных отношений, последствия необдуманных
решений руководителей партии коммунистов и советского государства.
Причины многих бед в сфере межнациональных отношений нужно искать в
истории 20—30-х годов. До недавних пор мы искали эти причины в
«пережитках прошлого», «буржуазной пропаганде», «отсталости и забитости
отдельной части народа», «недостаточной разъяснительной работе» и т. д. Одним
словом, причины бед мы искали не там, где нужно было. Поэтому во многом
долгие годы заблуждались.
Назрела острейшая необходимость в расширении научно обоснованных
фундаментальных работ по изучению злободневных проблем национальной
политики, межнациональных отношений как в целом по стране, так и в
отдельных республиках. Предлагаемая вниманию специалистов и читателей книга
представляет собой одну из попыток осуществления этой важной задачи
обществоведения.
11

Глава 1
КОЛОНИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА ЦАРСКОЙ
РОССИИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
В бывшем Советском Союзе проживало около 300 млн. человек,
представлявших более 160 наций, народностей, этнических и
национальных групп. Поэтому СССР считался одним из самых
многонациональных, полиэтнических государств мира. Основная часть населения
бывшего СССР входила в состав пяти языковых семей: 1)
индоевропейской (79,4 процента всего населения, в том числе славянская группа —
71,8 процента); 2) алтайской (16,2 процента, в том числе тюркская
группа — балкарцы, кумыки, ногайцы, азербайджанцы, татары и т. д. —15,9
процента); 3) уральской (1,6 процента); 4) картвельской (1,4 процента)
и северокавказской (1,2 процента). Народы алтайской языковой семьи
живут в Средней Азии, Казахстане, на Кавказе, в Поволжье, Сибири, на
Урале и Дальнем Востоке; картвельской и северокавказской — на
Кавказе, уральской — на северо-западе страны и в Поволжье.
С декабря 1991 года Союза ССР уже нет, но Российская Федерация,
как и бывший СССР, является одной из самых многонациональных стран
мира. А многие проблемы и «болячки» бывшего СССР присущи и
нынешней России, народы которой различаются не только по своей
численности, но и по этногенезу, социально-политическому,
экономическому и культурному развитию.
До 1917 года народы царской России находились на самых разных
уровнях развития. У большинства крупных народов европейской части
России (русских, украинцев, белорусов, литовцев, латышей, эстонцев),
а также грузин, азербайджанцев и некоторых северокавказских народов
(осетин, кабардинцев) развивался капитализм, а сами они уже
сложились (или начали складываться) в нации. Народы Средней Азии
находились на стадии феодализма, а народы Севера — юкагиры, алеуты, тофо-
лары, кеты, саамы, нивхи, нганасаны, чукчи и другие — на уровне
патриархально-родового строя.
12

Все эти и другие народы России в 1917 году «вместе стартовали» по
дороге, ведущей к «вершинам социализма». Неравномерным было и их
культурное развитие. Нужно иметь в виду еще одно обстоятельство:
большая часть населения была православной, многие миллионы
исповедовали мусульманство, на западе и северо-западе России жили
народы с католической или лютеранской ориентацией. Были также
буддисты и язычники. Каждый из регионов страны имел свои преобладающие
языковые системы, системы письменности, культурно-национальные
традиции и обычаи, которые играли не последнюю роль в жизни своих
конкретных носителей. Конкретные факты говорят о больших
различиях, которые имелись в культурном уровне народов страны.
В канун октябрьской революции 22 процента населения Грузии было
неграмотным. А в Туркменском крае среди коренных народов
неграмотных было 98 процентов.
Отсталой национальной окраиной России был и Северный Кавказ,
находившийся на краю духовного обнищания. Коста Хетагуров в
стихотворении «Взгляни» хорошо показал бесправие осетинского
народа, что было свойственно и другим горцам:
Народ, изнуренный заботой.
Нет места тебе ни в горах,
Ни в наших привольных полях:
Не стой, не ходи, не работай!1
Экономическая отсталость и политическое бесправие горцев
порождали отсталость и в области просвещения, народного образования.
В Дагестане, Чечне, Ингушетии, Северной Осетии, Кабарде и Бал-
карий было ничтожно малое количество школ. Царское правительство,
которое сейчас журналисты и горе-публицисты отдельных средств
массовой информации пытаются представить защитником трудящихся
масс, на самом деле мало заботилось о просвещении, особенно в
национальных окраинах. В Кабарде и Балкарии расходы на просвещение в
1911 году составляли 9 копеек на одного человека, т. с. в девять раз
меньше, чем в целом по России. Примерно такое же положение было в
Чечне, Ингушетии и Дагестане. До революции 1917 года на всю Кабарду и
Балкарию было только одно среднее учебное заведение — реальное
училище в Нальчике на 159 учащихся. Помимо этого были еще начальные
школы, многие из которых были примитивны. Но и в этих школах в
основном обучались дети богатых кабардинцев и балкарцев. Известные
просветители Шора Ногмов, Кази Атажукин, Султан-Бек и Мисост Аба-
евы, Талиб Кашежев, Исмаил и Сафар-Али Урусбиевы, Чах Ахриев и
другие боролись за просвещение горских народов. Однако эту борьбу
13

царское правительство встречало «в штыки». В результате среди
кабардинцев, балкарцев, чеченцев, ингушей, народов Дагестана грамотой
владели лишь отдельные представители аристократического слоя общества,
составлявшего духовную и военную иерархию. Немного лучше обстояло
дело в Северной Осетии, где школьная политика, как и в России,
строилась на принципе: «Православие, самодержавие и народность». С одной
стороны, такая политика была направлена на русификацию, ассимиляцию
малочисленного народа, чтобы подрастающее поколение осетин
(единственного народа на Северном Кавказе, исповедующего христианство)
воспитывалось в духе российского религиозного монархизма.
Обучение велось на малопонятном для горцев русском языке.
Первая школа в Северной Осетии была открыта в 1764 году в крепости
Моздок. В этой школе обучались, в основном, дети зажиточных осетин.
Школа воспитывала своих питомцев в духе преданности идеям
православия и монархизма. Тем не менее, значение моздокской школы трудно
переоценить, так как с ее деятельностью связано появление первого
осетинского букваря и первой осетинской печатной книги.
Отметим, что во многих монографиях и диссертациях
повторяется штамп о том, что народы Северного Кавказа только после
социалистической революции, с помощью русских специалистов, смогли создать
свою письменность. Для многих народов действительно так и было. Но
осетинский народ уже с середины XVIII века имел свою письменность,
о чем автор этой книги уже писал2.
В этой связи нельзя согласиться с Е. Т. Хакуашевым, который
утверждает, что «Кабардино-Балкария (вернее будет Кабарда и Балкария, так как
до 1921 года не было Кабардино-Балкарии — В. Дз.)... как и другие
национальные области страны, была областью сплошной неграмотности»3.
По инициативе «Осетинской духовной комиссии» для подготовки
священнослужителей из среды осетин был создан осетинский алфавит
на основе грузинской графики. Благодаря продуманной работе
«Осетинской духовной комиссии» на осетинский язык были переведены книги
религиозного содержания.
В 1798 году в Московской типографии синода4 была напечатана
первая книга на осетинском (иронском) языке под названием «Начальное
учение человеком, хотящим учиться, книг божественного писания».
Книга была издана на алфавите, в основе которого уже лежала
церковнославянская (а не грузинская) графика. Большая роль в выходе книги
принадлежала группе осетинских священников, ходатайство которых
поддержали влиятельные русские священники.
В 1820 г. известный осетинский просветитель И. Габараев (Ялгу-
зидзе), владевший осетинским, грузинским и русским языками, соста-
14

вил букварь и катехизис (религиозная книга, где излагается
христианское вероучение в форме вопросов и ответов) на осетинским языке.
В 1844 г. академик Российской Академии наук, финн по
происхождению, Андрей Шегрен составил алфавит и грамматику осетинского
языка на основе русской графики. В 1859 г. архимандрит (старший
монашествующий сан 2-й степени священства (перед епископом), обычно его
имеют настоятели православных монастырей) Иосиф при помощи и
участии осетинских священников написал букварь на осетинском
языке. Авторы букваря использовали алфавит, составленный А. Шегреном.
До конца XIX века это была единственная книга на осетинском
языке, применявшаяся в школах Северной Осетии. Уже в 1890 г. была
издана «Осетинская азбука», которую составил известный просветитель и
педагог А. Кануков. Эта книга была введена в школах как учебное
пособие по осетинскому языку.
Сотни осетин окончили учебные заведения, открытые во второй
половине XIX века в Северной Осетии. Это были первые кадры
осетинской интеллигенции, которые обучались в мужской и смешанной
гимназиях, двух реальных училищах, двух женских гимназиях,
кадетском корпусе во Владикавказе, Ардонской духовной семинарии,
Владикавказской Ольгинской женской школе. Последняя подготовила в конце
XIX века первые кадры учительниц-осетинок.
Эту школу высоко ценили Коста Леванович Хетагуров, Георгий
Михайлович Цаголов, философ-материалист Афанасий Гассиев, писатель,
юрист, публицист и революционный демократ Батырбек Туганов и
другие. Коста Хетагуров называл женскую школу (позже
реорганизованную в двухклассную учительскую школу) гордостью Осетии,
прекрасно видел ее перспективу, оказывал ей всяческую помощь. Терские
власти дважды планировали закрыть школу, но оба раза выдающийся поэт и
публицист заступался за нее, и, таким образом, школа продолжала
функционировать.
Отметим, что среди горцев Северного Кавказа Северная Осетия была,
единственным местом, где практически решался вопрос образования
женщины-горянки. Этому способствовал ряд обстоятельств. Большая
заслуга в этом принадлежала* «Леонардо да Винчи осетинского народа»
(А. Фадеев)— Коста Хетагурову, а также группе известных осетинских
просветителей, писателей, публицистов, журналистов. Среди них Г. Б.
Дзасохов (1880-1918), основоположник осетинской драматургии Е. Ц.
Бритаев (1881 -1923), А. Б. Есиев (1830-1926) и другие.
В учебных заведениях Северной Осетии детей бедняков было
крайне мало. Как правило, в них учились дети состоятельных слоев
населения. И все же благодаря этим учебным заведениям в Северной Осетии
15

до 1917 г. грамотность населения составляла до 14 процентов. В других
местах Северного Кавказа и во многих национальных окраинах России
положение было еще хуже. В. И. Ленин в работе «О продовольственном
налоге (значение новой политики и ее условия)» в 1921 г. писал:
«Посмотрите на карту РСФСР. К северу от Вологды, к юго-востоку от
Ростова-на-Дону и от Саратова, к югу от Оренбурга и от Омска, к северу от
Томска идут необъятнейшие пространства... И на всех этих
пространствах царит патриархальщина, полудикость и самая настоящая дикость.
А в крестьянских захолустьях всей остальной России?.. Разве не
преобладает везде в этих местах тоже патриархальщина, обломовщина,
полудикость?»5.
В целом по стране неграмотные составляли около 80 процентов
взрослого населения. Более 50 народов, в том числе кабардинцы,
балкарцы, чеченцы, ингуши, народы Дагестана и другие, до 1917 г. не
имели даже своей письменности53. Многонациональность России, многоук-
ладность хозяйства, разные религии, которые исповедовали народы
страны, придавали особую значимость межнациональным отношениям,
национальной проблеме в царской России. Этому способствовала
откровенно шовинистическая политика царских властей.
Формы национального угнетения были разнообразны и
распространялись почти на все нации и народности России. Евреи,
например, были ограничены в праве на образование, в праве жительства и
передвижения, в правах, касающихся государственной службы и т. п.
Существовало понятие «черта оседлости». В России в 1791 -1917 гг.
«чертой оседлости» считалась граница территории, на которой разрешалось
постоянное жительство евреям. Она охватывала 15 губерний Польши,
Литвы, Белоруссии, Бессарабии, Курляндии, Украины, Кавказа и
Средней Азии. Интересно отметить, что в трехтомном энциклопедическом
словаре, изданном в 1955 году, отсутствует понятие «черта оседлости».
Вероятно, не случайно. Это один из многочисленных примеров
«лакирования» мрачной действительности в сфере межнациональных
отношений. Однако были и более мрачные примеры. В Поволжье и на
Урале, в Казахстане и Средней Азии, в Закавказье и на Северном Кавказе
издавна практиковался захват земель у туземного населения с
передачей их казне, в помещичье владение и монастырям.
На Северном Кавказе после окончания Кавказской войны царское
правительство для поддержания власти предпринимало все новые и
новые, причем самые жестокие и коварные меры. Привыкший жить
свободно, горец не мог смириться со своим угнетенным положением и
оказывал бурное сопротивление шовинистической, колониальной
политике царизма. Об этом свидетельствуют имевшие место в 80-х годах в Се-
16

верной Осетии и в 90-х годах XIX в. в Чечне и Ингушетии волнения и
восстания горцев.
В 1830-1831 гг. в Северной Осетии карательные отряды царской
России «наводили порядок». Осетинские села Геналдон, Ламардон,
Верхний Чми, Кобан, Барзикау, Лац, Хидикус, Уалласых и многие другие
колонизаторы сожгли дотла. Уничтожались также посевы, горцев
арестовывали массами, недовольных ссылали в Сибирь, конфисковывали их
имущество. С еще большим ожесточением царские генералы сжигали и
разоряли кабардинские, черкесские, ингушские, чеченские аулы и села.
Генерал-майор царской армии (грузинского происхождения) Абхазов
возглавлял несколько карательных отрядов на Северном Кавказе. В
августе 1830 г. при «наведении порядка» в Северной Осетии этот палач
осетинского и других народов Северного Кавказа разработал даже план
геноцида осетин. Вот что он писал: «Познание характера и обычаев
горских народов, против которых действовал вверенный мне отряд, и
страны, ими обитаемой, показали мне, что правительство имеет все
средства к совершенному истреблению и покорению сил горцев, которых до
сего времени считали непобедимыми. Несколько опытов доказали мне,
что они весьма дорожат своими домами и хлебом. Если бы надлежало
приступить к решительному истреблению горцев, живущих по обеим
сторонам Военно-Грузинской дороги, то отряд, назначенный для сего,
вступив в земли горцев, должен непременно заняться истреблением хлеба
и домов жителей, а по выходе своем из ущелий расположить небольшие
части войск, чтобы запереть выходы из ущелий на равнину и тем
лишить тех, кои не предадут себя в совершенную власть правительства,
средств к пропитанию себя и своих стад. Сия решительная мера
принудит в скором времени сих горцев предать себя воле правительства и
сделает из них в непродолжительном времени самых послушных
подданных. Если правительство найдет полезным теперь или впоследствии
переселить горцев на равнину, то необходимо селить их вместе с
русскими казаками, приписывая четвертую часть горцев в отношении
российских казаков, и заставить их непременно вступать в брачные союзы
с русскими, через что в скором времени они сольются в один народ...»6.
Ярым колонизатором и надменным палачом народов Северного
Кавказа был другой генерал русской армии — Павел Дмитриевич Цици-
анов7. Этот грузинский князь быстро дослужился в русской армии до
генерала от инфантерии. С 1802 г. стал главнокомандующим русскими
войсками в Грузии, руководил присоединением к России Имеретии,
Мегрелии, Гянджинского, Карабахского, Шекинского и Ширванского
ханств. Был одним из самых жестоких и верных русскому царю
генералов. В народе его называли «презренным палачом» и «ярым колониза-
2 Дзидзос» В. Д.
17

тором». Неоднократно вынашивал планы физического истребления
горцев Северного Кавказа. Будучи главнокомандующим русскими
войсками на Северном Кавказе, генерал Цицианов издал приказ: «Карать,
колоть, рубить осетин без пощады, жечь их жилища»8. Такими
установками руководствовались русские чиновники администрации Терской
области в своей практической деятельности. Такие приказы окончательно
развязывали руки казакам, и без того страстным охотникам на горцев.
С установлением колониальной формы административного
управления на Северном Кавказе резко участились случаи нахождения
мертвых тел горцев. Это стало привычным делом. За убийство горца уже
никто не отвечал. Жестокий колониальный режим доводил
свободолюбивых горцев до отчаяния. Сегодня стало модным критиковать и
охаивать все советское и непомерно возвеличивать историю России до 1917
г. Средства массовой информации и пропаганды пестрят
«историческими открытиями» о том, что «до 1917 г. Россия была одной из самых
демократичных стран Европы», «культура россиян до
социалистической революции была на высоком уровне», «Россия не знала до 1917 г.
межнациональных и межрегиональных конфликтов и погромов» и т. д.
Очень часто ошибки допускают и видные деятели культуры, когда
затрагивают вопросы истории. Охотников высказаться на темы истории с
каждым днем становится все больше и больше. По-человечески это
понять можно. Жаль только, что допускаются иногда грубые и
непростительные ошибки. А они небезобидны. Известного художника Илью
Глазунова многие, в том числе и автор этих строк, уважают как
талантливого профессионала. Однако в вопросах истории художник допускает
серьезные ошибки. Он пишет: «Я рад, что мы, наконец, дожили до
Правды. Что не лакируем свое несовершенство. И уверен, что если так
пойдет дальше, то мы излечимся и от экстремизма в национальных делах...
Я сейчас должен напомнить всем присутствующим и готов поспорить,
что единственная страна, не знавшая колоний,— Россия. Она была и
есть духовный и материальный донор! Интернационализм, всемерная
отзывчивость — это, я бы сказал, генетическое свойство русского
народа». Это было сказано в беседе за «круглым столом» в редакции газеты
«Правда». Еще хуже, на наш взгляд, что эта фраза без комментариев и
уточнений попала на страницы книги доктора исторических наук,
профессора А. Черняка и профессионального журналиста А. Черненко,
которые работают в редакции газеты «Правда»9.
В книге «Консолидация» есть немало других спорных моментов,
некомпетентных утверждений, тенденциозных выводов.
Проанализируем утверждение о том, что «единственная страна, не знавшая колоний,
— Россия». Это тем более необходимо, что И. Глазунов «готов поспо-
18

рить» и доказать, будто в России их не было, а стало быть, не было и
колониальной экспансии, великодержавного шовинизма, угнетения
национальных меньшинств. Художник и авторы книги либо не знают
историю России XVIII—XX веков, либо преднамеренно приукрашивают
прошлое страны.
Можно напомнить хрестоматийную истину о том, что царская
Россия была «тюрьмой народов» и «жандармом Европы» (В. И. Ленин).
Нелишне напомнить и другую классическую фразу, которую произнес
император России Николай I («Палкин»), когда ему прямо на балу в
Петербурге доложили о революции в одной европейской стране:
«Господа, по коням! В Европе революция!» Таких примеров много. Нет
необходимости подробно их перечислять. Если бы И. Глазунов и авторы
книги «Консолидация» спросили потомков абхазов, адыгов, чеченцев,
ингушей, аварцев, даргинцев, кумыков, лезгин, лакцев, других народов
Северного Кавказа, они бы рассказали много интересного и ужасного о
Кавказской войне.
Автор данной книги исходит из того, что ученый-историк должен
раскрывать не только героические, но и трагические страницы истории
народа. Это следует делать, опираясь на достоверные документы и
факты. Нужны не сиюминутные, «заказные» оценки, а трезвый анализ
исторической обстановки, чтобы максимально приблизиться к Правде,
которую все ищут, но разными путями.
Социально-политическая неустойчивость народов Северного
Кавказа в начале XIX века облегчала царской России вмешательство в дела
горцев. Используя часть местных феодалов (ханы, беки, князья, уздени,
баделята, таубии и т. п.), которые связали свою судьбу с Россией,
царское правительство, начиная с середины XVIII века, активизировало свои
завоевательные, колониальные планы. Русские войска совершали
против горцев Северного Кавказа карательные экспедиции, приведшие к
трагическим последствиям.
Здесь необходимо особо подчеркнуть одно важное обстоятельство.
Мы считаем неправомерным смешивать и отождествлять два
совершенно разных понятия — субъективные цели царской России,
антинародную сущность ее колонизаторской политики на Северном Кавказе и
объективно-прогрессивные последствия присоединения горцев к
России.
В большом количестве научных трудов всесторонне обоснована
концепция объективно-прогрессивной, роли России в исторических
судьбах народов Северного Кавказа. Однако до сих пор недостаточно
показаны формы и методы колонизаторской политики русского царизма в
XVIII—XIX веках.
19

Отдельные историки (В. Б. Виноградов, М. М. Блиев, С. Ц. Умаров,
Б. М. Хашегульгова и др.) колониальную политику царизма на
Северном Кавказе в дореформенный период интерпретируют тенденциозно.
Они, подобно некоторым дореволюционным русским историкам,
считают целесообразным отказаться от употребления терминов
«колониальный режим царизма», «колониальная политика», «колониальная
экспансия» применительно к Северному Кавказу; утверждают, что царская
Россия не вела захватнических войн на Северном Кавказе, ее политика
в дореформенный период не является колониальной, так как страна не
была капиталистической. Следует напомнить мысль В. И. Ленина о том,
что колониальная политика существовала до новейшей ступени
капитализма и даже до капитализма.
На северо-восточном Кавказе с конца XVIII века насаждалась
колониальная система администрации. Царские власти планомерно и
повсеместно вводили колониальные порядки.
В начале XIX века колониальная политика царской России на
Северном Кавказе приобрела более жесткие формы. Это сопровождалось
усилением феодального гнета крестьян. Военно-феодальные методы
подчинения горцев вытекали из прямых установок русских царей. Николай I,
например, ставит перед генерал-фельдмаршалом Паскевичем задачу:
«Усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных»10.
Генерал Ермолов был на Северном Кавказе олицетворением
колонизаторской политики царской России. Он, говоря словами А. С.
Грибоедова, проводил политику «барабанного просвещения» горцев. В 1822 году
Ермолов построил в Кабарде несколько военных укреплений, в том числе
Нальчик. Они составили кабардинскую военную линию. Был создан
кабардинский временный суд. На территории Кабарды был установлен
царский военно-административный колониальный режим. Вынашивались
планы создания подобного режима и у адыгов северо-западного Кавказа,
других народов региона. Все это приводило к усилению национально-
освободительной борьбы горцев против царской России.
Необходимо отметить, что метрополия смотрела на Северный
Кавказ как на источник сырья. Царскую Россию привлекали природные
богатства края: свинец, марганец, цинк, цветные металлы и т. д. Все это
регулярно вывозилось в возрастающих размерах в Центральную
Россию. Царские наместники повсеместно вмешивались в земельные
отношения тех частей Северного Кавказа, которые вошли в сферу влияния
России. Царская военная администрация в области земельно-правовых
отношений признавала права «высшего сословия», снабжала ханов,
беков, князей «ордерами», «грамотами», «охранными листами»,
«билетами» на право владения землями. В результате такой политики в отдель-
20

ных местах (например, в Засулакской Кумыкии) коренные народы
лишались права собственности на землю. В аграрной политике на
Северном Кавказе русский царизм усиленно пытался механически,
игнорируя специфические географические, этнические и другие особенности,
перенести на горскую почву феодально-крепостнические отношения,
господствовавшие в Центральной России.
Вмешательство русской администрации в земельные отношения
горцев вызвало яростный протест со стороны местного населения. Тем
более, что такое вмешательство, как правило, ущемляло местных
крестьян. Генералы и офицеры царской России давали распоряжения по
земельным вопросам на Северном Кавказе. В тех условиях распоряжения
приобретали силу закона. Десятки конкретных фактов свидетельствуют
о том, что колониальная политика царской России явилась главной
причиной возникновения длительной, кровопролитной
национально-освободительной войны горцев Северного Кавказа в XIX веке.
Следует отметить один важный момент, который почему-то
игнорируется многими исследователями. В конце XIX — начале XX века в
буржуазном уголовном праве существовало реакционное
антропологическое направление, основателем которого был известный итальянский врач-
психиатр и криминалист Чезаре Ломброзо (1835-1909). Ломброзо и его
последователи пытались «научно обосновать», что в обществе
существует определенный тип «преступного человека». Такой человек, по
мнению Ломброзо, обладает от природы особыми биологическими
свойствами, передаваемыми по наследству, т. е. генетически. Врач-психиатр
и его последователи написали немало трудов, претендовавших на
научность, в которых «было доказано», что «преступный человек и его
потомство самой природой предназначены к совершению уголовных
преступлений. Ни воспитание, ни внешняя среда, ни материальное
благополучие, по мнению Ломброзо, не могли повлиять к лучшему на
«преступного человека». Так рождалась и утверждалась в определенных
кругах лженаучная теория «прирожденного преступника». Многим
«теоретикам» в царской России понравилось учение Чезаре Ломброзо. Они
моментально переняли это учение, усиленно пропагандировали в
России, механически приписав его горцам Северного Кавказа.
«Теоретики» в генеральских погонах охотно доказывали, что чеченцы, ингуши,
кабардинцы, балкарцы, черкесы, осетины, народы Дагестана по
природе своей являются преступниками. Для них учение Ломброзо стало
козырной картой в колониальном порабощении горцев Северного
Кавказа. Против лженаучной теории Ломброзо и колонизаторской политики
выступали лучшие представители русского народа — В. Г. Белинский,
А. С. Грибоедов, Н. А. Добролюбов, Н. В. Раевский, М. К. Цебрикова и
21

др. Колониальную политику осуждали видные представители горских
народов — К. Л. Хетагуров, И. Д. Кануков, Г. Н. Цаголов, Ш. Б. Ногмов и др.
На Северном Кавказе было немало русских чиновников, которые
придерживались взглядов Чезаре Ломброзо. Например, редактор газеты
«Терские ведомости» Е. Д. Максимов (псевдоним Слобожанин)
утверждал, что «экономические факторы... применительно к местным
условиям (Терской области.— В. Дз.) далеко не всегда имеют решающее
значение. Главной причиной преступлений остается именно дикость
населения, покровительство и укрывательство их массой туземцев, вполне
обособленных территориально, религиозно и административно». В
подтверждение своего вывода он привел три аргумента: 1) наличие злой
воли, проявляющейся якобы «в целом ряде деяний, освещенных адатом
туземного населения»; 2) склонность мужской половины туземного
населения к праздности; 3) хищничество, свойственное всем горцам.
«Плоскостные» туземцы, вполне обеспеченные землей, нисколько
якобы «не уступают в хищничестве горцам, очень стесненным в своих
земельных владениях»12.
Против таких колонизаторов и шовинистов разных мастей вел
ожесточенную, непримиримую борьбу выдающийся сын Осетии и России
Коста Леванович Хетагуров. Поэт и публицист открыто выступил
против Максимова-Слобожанина и разнес в пух и прах жиденькие
аргументы колонизатора. «Склонность мужской половины туземного
населения к праздности, — писал К. Л. Хетагуров,— наблюдается не в
одной Терской области и не у одних только туземцев, — следовательно,
она не является исключительным фактором, с которым необходимо
считаться только в Терской области»13.
По поводу основного аргумента Максимова-Слобожанина К.
Хетагуров писал, что более обеспеченные землей плоскостные туземцы
действительно не только не уступают в хищничестве горцам, как
утверждал редактор «Терских ведомостей», а наоборот, превосходят их. «Но из
этого вовсе не очевидно, что экономические факторы применительно к
местным условиям далеко не всегда имеют решающее значение. Дело
здесь в том,— писал К. Хетагуров,— что плрскостные туземцы чаще,
чем горцы, сталкиваются с прошлым, в особенности военнорусским
элементом»14, т. е. со своими колонизаторами.
В многочисленных столкновениях между русскими властями и
горцами, победителями и побежденными, колонизаторами и
порабощенными проявлялась «агрессивность и злая воля» туземцев. В этом
отношении Коста Хетагуров и Георгий Цаголов признавали «злую волю»
одной из причин преступности на Северном Кавказе, придавая ей
форму протеста против колониального режима. Большинство чиновников
22

царской администрации в Терской области не хотели замечать, что «злая
воля и агрессивность» у горцев проявляются как форма протеста против
насильственного захвата их исконных территорий, их порабощения,
эксплуатации, насилия, оскорбления и унижения их человеческого
достоинства. В таком случае «злая воля и агрессивность» вполне объяснимы и
даже оправданы. В подобных случаях речь идет о сопротивлении
колониальным властям, сопротивлении шовинистическому злу. На это
обращали внимание А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, М. Ф. Ахундов, М. К.
Цебрикова, К. Л. Хетагуров, Г. М. Цаголов, Чах Ахриев и многие другие.
А. И. Герцен в произведении «Вильям Пен» устами одного из героев
Карла Фокса говорил о том, что становятся разбойниками, грабят и
убивают, спасаясь от голодной смерти те, кого миллионами семейств
«пустили по миру бродить»15.
Н. Г. Чернышевский писал о том, что «бедность и нищета толкают
человека, независимо от национальности, к преступлениям и
нарушениям порядка»16. По мнению Чернышевского, основным источником
преступлений является материальная нужда, бедность. Он писал: «Если
бы устранить одну эту причину зла»... то «число преступлений
уменьшилось бы в десять раз...»17.
Н. А. Добролюбов также считал, что «причины преступлений
нужно искать в социальной среде, материальной нужде и бедности».
«Ворует человек оттого,— писал он,— что работы не нашел себе и с голоду
умирал...»18.
Коста Хетагуров считал, что установление царской Россией на
Северном Кавказе колониального режима вызвало бурный рост
различного рода преступлений. До колониальных порядков у осетин, например,
воровство считалось «позором» и «ремеслом, очень недостойным
горца». В статье «Накануне» К. Л. Хетагуров говорит о том, что
разбойники начали «нарождаться как грибы с начала семидесятых годов», т. е.
«после умиротворения края» царизмом. Великий поэт, публицист и
революционный демократ пришел к выводу, что главная причина роста
преступности на Северном Кавказе заключается «в коренных
изменениях экономического и административного строя страны».
Колониальная администрация на Северном Кавказе совершила
немало преступлений против туземного населения. Наиболее тяжелое из
них — физическое истребление горцев, систематическое принуждение
их покинуть исконные территории и переселиться в Турцию и другие
ближневосточные страны («махаджиры»). Но те, кто остался на.родине
своих предков, тоже подвергались гонениям, унижениям. Против них
проводилась политика дискриминации.
По существу, царские власти, придерживаясь колониальной поли-
23

тики на Северном Кавказе, уже тогда вбили мощный клин в
межнациональные отношения в Терской области. Последствия этой
колониальной политики пагубно сказываются до сих пор. Имеется в виду изъятие
у горцев лучших земель (и без того туземцам не хватало земли!) для
казачьих поселений, широкое применение различных штрафов,
непосильные налоги. Помимо этого, царские власти часто прибегали к
массовым выселениям непокорных горцев, издевались и оскорбляли их
национальные чувства, глумились над гордыми и свободолюбивыми
туземцами. Царский генерал Засс вошел в историю как один из самых
жестоких и надменных палачей черкесов (адыгов). Он любил
коллекционировать головы убитых черкесов. И таких примеров немало. Целый
ряд жестоких и репрессивных мер по отношению к туземцам шел
вразрез с тем, чего ожидала часть горского населения, желавшая быть в
составе России.
Коста Хетагуров всю жизнь проповедовал дружбу и братство
народов, призывал горцев изучать русский язык, русскую культуру и
традиции. Поэт и сам получил образование на русском языке в Ставрополе и
Петербурге. Немало стихотворений он посвятил лучшим
представителям русского народа. К. Хетагуров писал, что «осетины на Кавказе
никогда не служили враждебным элементом для русских и всегда питали к
ним чувство братской любви». Примерно то же самое писал известный
дореволюционный военный историк Н. Ф. Дубровин: осетины «с
давних времен» были «глубоко преданы русским». Факты неоспоримо
свидетельствуют о том, что осетины и некоторые другие горцы, вопреки
колонизаторской политике России, варварскому притеснению горцев на
их исконных землях, не теряли, тем не менее, чувства уважения и
преданности к русским. Видимо, потому, что для горцев большим
авторитетом были А. С. Грибоедов и М. Ю. Лермонтов, Л. Н. Толстой и А. С.
Пушкин, В. Г. Белинский и А. А. Бестужев-Марлинский и т. п.
Однако жестокая колониальная политика имела слишком пагубные
последствия для туземцев. КоСта Хетагуров писал: «Новые властители
Северного Кавказа, к сожалению, не вполне поняли правовые и
бытовые особенности завоеванных племен и решили сразу применить к ним
такие государственные нормы, к восприятию которых они решительно
не были подготовлены предшествовавшей своей историей. На
независимого, свободолюбивого, храброго и воинственного туземца решили,
без всякой предварительной подготовки, наложить бремя, о котором он
ранее не имел ни малейшего понятия. Это и послужило одной из
главнейших причин несогласий, установившихся между победителями и
побежденными»22.
Все это вызывало у горцев протест, а иногда и ненависть. Горцы
24

противились русским законом, которые были для них чужими,
непонятными и нежелательными. Проблему обостряли казаки, которых царские
власти, вопреки желанию туземцев, поселили на их территории. К тому
же многие казаки, поддерживаемые царской администрацией, вели себя
как победители. Они проявляли по отношению к туземцам надменность,
высокомерие, чванство. Помимо того, что казаки их экономически
разорили, они наложили на горцев ярмо «позорного рабства». Положение
казаков было куда более привилегированным, чем туземцев, которых
вдобавок еще убивали везде и всюду, по поводу и без повода. Горцам
преднамеренно приписывали все, что их могло скомпрометировать, что
могло послужить поводом для физического уничтожения. Здесь
царским властям и проводникам их политики казакам неоценимую помощь
оказало учение Чезаре Ломброзо. Казаки презрительно называли
горцев «гололобыми собаками». К. Хетагуров писал: «Ни один честный
казак не станет отрицать, что охота на «гололобых собак» до самого
последнего времени считалась у казаков очень занятным развлечением.
И действительно, они их били везде, при всяком удобном случае,— не
только в дороге, в лесу и в степи, но и у себя в станицах, ночью, в
сумерках, и даже днем, на глазах у собравшейся на даровое зрелище толпы»23.
Видя такую несправедливость, К. Хетагуров с горечью и обидой писал:
«Всякое воровство, всякая пропажа — от лошадей и быков до арбуза и
кочана капусты,— все взваливалось на туземцев»24. Конечно, среди
горцев, как и среди казаков, были воры, грабители, разбойники. Но было
немало и честных, порядочных, добросовестных людей, которые не
хотели обострять отношения с колониальными властями. Многие
туземцы прекрасно понимали, что казаки пришли на Северный Кавказ как
завоеватели, забрали у местных народов лучшие пахотные земли,
притесняли туземцев и т. д. Даже понимая все это, они не хотели воевать с
казаками, прекрасно осознавая трагические последствия вооруженного
противостояния. Но дело осложняли царские власти, многие из казаков,
которые все негативное приписывали горцам. Это оскорбляло самые
сокровенные чувства туземцев.
Царская администрация сама способствовала проявлению
недовольства, протесту порабощенных масс против антигорских настроений и
незаконных мер колонизаторов. Убедительным примером в этом плане
служит история знаменитого чеченского абрека Зелимхана Гушмазука-
ева. Известно, что Зелимхан стал знаменитым на весь край абреком
потому, что «столкнулись два мира». Воткак об этом писал известный
осетинский писатель Дзахо Гатуев: «Все, что делал царизм, что, по мысли его,
было справедливо, противоречило харачоевским (местность, где родился
и вырос Зелимхан.— В. Дз.) представлениям о справедливости»2 .
25

Бесстрашный и мужественный Зелимхан не был грамотным
политиком или военным. Он был простым горцем, но это не помешало ему
точно определить причину трагедии многих абреков. Он написал
прошение на имя председателя Государственной думы России, где были и
такие слова: «Я не родился абреком, не родились ими также мой отец и
брат, и другие товарищи. Большинство из них избирают такую долю
вследствие несправедливого отношения властей»26.
Народы Северного Кавказа испытывали страшный земельный
голод, особенно в горной полосе. Очень часто причиной кровавых
столкновений между самими горцами, с одной стороны, а также горцами и
казаками, с другой стороны, были границы пахотных земель. «Из-за
выгодных мест и воды постоянно возникают споры,— писал Коста Хе-
тагуров,— нередко кончающиеся кровопролитием... Спор о границах
тоже часто кончали свалкою; убийца спасался и поневоле делался
разбойником»27. Говоря о взаимоотношениях туземцев и казаков, К. Хета-
гуров писал: «Нескончаемые столкновения из-за межи, потравы,
порубки... усиливают ненависть между соседями»28.
Видный осетинский писатель, публицист и революционный
демократ Г. М. Цаголов также осуждал колониальные методы управления в
Терской области. Он писал: «Есть одна мера, которая может раз и
навсегда положить предел такому печальному положению вещей
(колониальным порядкам.— В. Дз.). Эта мера — полное устранение
бюрократического режима. Только тогда народная жизнь может стать на
правильный путь, когда сам свободный народ будет распоряжаться своими
судьбами»29.
В газете «Терские ведомости», которую Коста Хетагуров метко
назвал «мерзкие ведомости», время от времени появлялись статьи,
написанные в духе Чезаре Ломброзо. Редактор этой газеты заявил, что
«туземцы воруют не потому, что они бедны, а потому, что они не хотят
работать, привыкли лентяйничать и смотреть на воровство, согласно
своим традициям, как на молодечество»30. Против такого
шовинистического выпада колонизатора выступил Г. М. Цаголов, который заявил ему:
«Вы рассуждаете по данному допросу так, как у нас в области
(Терской.— В. Дз.) рассуждают по этому вопросу казаки и казачки, собираясь
по праздничным дням На завалинках и грызя от скуки семечки».
Г. М. Цаголов боролся за равноправие народов. Выступая в защиту
горцев, он писал о том, что межнациональному противостоянию на
Северном Кавказе активно способствует колонизаторская политика
царского правительства, антинародная, шовинистическая деятельность
генералов и офицеров на местах. Обвиняя русского царя и его
правительство в многочисленных бедах туземного населения, Георгий Михайло-
26

вич писал: «Это по его команде гремят здесь орудийная пальба и
выстрелы винтовок, льется народная кровь, раздаются немолчные плач и
вопли в аулах, сиротеют дети, матери лишаются сыновей...»32.
Широко используя лженаучную теорию Чезаре Ломброзо, царское
правительство и его администрация на Северном Кавказе под
предлогом борьбы с грабежами, разбоями и воровством установили жестокий
военно-колониальный режим, в котором туземцы задыхались и гибли.
В 1893 году было принято так называемое «Временное положение о
мерах для удержания туземного населения Терской области от
хищничества и, в особенности, от всяких насилий против лиц нетуземного
(читай: казацкого.— В. Дз.) происхождения». В этом документе
предусматривалась коллективная ответственность жителей того общества, в
сторону которого «вели следы» в случаях убийства, поранения, скотоко-
нокрадства, а также хищений любого другого имущества,
принадлежащего русско-казацкому населению. Коллективную ответственность
жители общества (села или района) несли в том случае, если виновника не
могли обнаружить или общество не выдавало его. Эту варварскую
политику и практику коллективной ответственности за «следы» Коста Хе-
тагуров называл «индейской наукой»33, а Георгий Цаголов
«хулиганским мероприятием»34.
Но и этого показалось мало русской администрации Терской
области. По приказу начальника области от 15 марта 1891 года было
запрещено проживание горцев одной национальности на хуторах и в пределах
поселения людей другой национальности. Горцам было запрещено
арендовать землю, «принадлежащую» русскому населению или горцам
другой национальности. Жестокость колониальных властей иногда
доходила до абсурда. После 1891 года Терская областная администрация
приказала не выпускать во Владикавказе после солнечного заката осетин,
грузин, других туземцев из их домов. За нарушение этого приказа
полиция имела право ареста «провинившегося» и содержания в тюрьме. В
отношении туземцев проводилась особая налоговая и штрафная
политика. Помимо тюремных заключений, экзекуций широко применялись
ссылки на остров Чечень (в ста километрах от города Кизляра). «Кто
убил?» — «Не знаем... Должно лез воровать — вот его и подстрелили»...
Этим кончалось,— писал с горечью К. Хетагуров,— обыкновенно су-
дебно-полицейское дознание о «мертвом теле», найденном в навозе или
в луже и вырытом какой-нибудь Агашкиной свиньей»35.
Начиная с 60-х годов XIX века, после окончания Кавказской войны
в Терской области, были организованы временные суды. В указе
генерала Ермолова временному суду, учрежденному в Кабарде, говорилось,
что «в состав его должны входить только «владельцы» и узденя, по од-
27

ному из каждого рода или фамилии. Все дела гражданские и спорные
между кабардинцами, равно и претензии на них от людей инородных,
разбираются и решаются по их древним обычаям и обрядам,
приспособляя оные, поскольку важность случаев дозволит, к правам
российским. Дела уголовные разбирательству суда сего не принадлежат и
подвергаются вообще законам и строгости военной»36.
Русские чиновники были уверены в том, что достаточно изъять
уголовные дела из судов по адату и шариату, и придет конец таким
преступлениям, как разбой, грабежи, убийства на почве кровной вражды.
Однако на деле получилось по-другому. Горцы и слышать не хотели о
русских законах, в которых достаточно разочаровались. Они привыкли
вершить судебные дела по своим древним обычаям и не мирились с
нововведениями колониальных властей. Тем более что расследования и
наказания по русским законам часто вели к скрывательству
совершаемых преступлений. Несмотря на старания царской администрации,
разбои, грабежи, убийства увеличивались в Терской области. Различные
налоги, штрафы и другие устрашительные меры ложились лишь
дополнительным грузом на туземцев, которые страдали теперь не только от
своих мулл, таубиев, баделят, узденей, ханов, беков, но и от
насильственных сборов на содержание царских жандармов и других «блюстителей
порядка». Русская администрация постепенно стала осознавать, что
карательные меры в отношении туземцев не дают желаемого результата.
Преступления и разбои в области увеличивались с годами.
Дальновидные и трезвомыслящие русские чиновники начали задумываться над
изучением «судебно-административной компетенции местных адатов».
С этой целью организовали на местах (при учрежденных русской
администрацией временных судах) комиссии по сбору и записи сведений об
обычаях и традициях народных и шариатских. Для этого дела
привлекались муллы и наиболее уважаемые люди каждого села. Известный
специалист по истории и этнографии народов Кавказа Ф. И. Леонтович
отмечал, что собиранием и изучением адатов и шариата русское
правительство хотело «дать народу такой суд, который, будучи сообразен с
его понятиями и обычаями, давал бы возможность постепенно, без
неудобств народа, перейти со временем к решению всех дел на основании
общих законов империи»37.
Но и здесь царская администрация не добилась успеха. Она
получила эффект бумеранга, так как попытки администрации ослабить
влияние адата и шариата усилили озлобление, противостояние и подъем
мусульманской борьбы за «веру Аллаха». Русские власти при помощи
отдельных местных князей и узденей выработали и узаконили такие ада-
ты, которые отвечали только интересам русских властей и местных бо-
28

гатеев. В основе управления покоренными горцами лежал известный
колониальный принцип: «Разделяй и властвуй!» Однако русские власти
пошли еще дальше. Они постепенно урезывали и ограничивали права
местных богачей.
Генерал Ермолов запретил, например, кабардинским князьям и
узденям отдавать своих детей на воспитание к «чужим народам». По
существу, генерал запрещал адыгам соблюдать один из самых
почитаемых и благородных обычаев. Институт аталычества у горцев Северного
Кавказа был одной из действенных форм сближения не только
отдельных людей, но целых фамилий и народов.
Влиятельные адыги отдавали своих детей на воспитание осетинам,
балкарцам, чеченцам или в другие горские общества. Сближение двух
семей и двух родов на этой почве считалось почетным. Запрещение
этого обычая расценивалось как посягательство на лучшие традиции и
вмешательство в сокровенные и уязвимые чувства адыгов. Генерал
Ермолов пошел еще дальше и запретил другой древний и свято соблюдаемый
обычай адыгов, балкарцев, осетин, ингушей, других горцев —
гостеприимство. Мотивировалось это тем, что в качестве гостей могли
скрываться воры, разбойники и другие преступники. При этом Ермолов
прибегал и к заигрываниям перед местными князьями, ханами и беками.
Чтобы окончательно не настроить всех против русских властей,
Ермолов давал и новые привилегии отдельным влиятельным туземцам.
Привилегии эти заключались в том, что в окружные суды избирались только
богатые и влиятельные люди (ханы, беки, таубии и т. д.) и
представители местного духовенства, которое лояльно относилось к русской
администрации. У беднейшей части туземцев были отняты, по существу, все
права и оставались одни обязанности.
Пытаясь приспособить адаты к суду по русским законам,
колониальные власти толковали их по-своему, по-русски. Большинство
местных ханов, беков, князей понимало весь абсурд подобной
интерпретации адатов, но из-за конъюнктурных, корыстных соображений
предпочитало молчать. Тем более, что такое толкование адата не
противоречило их личным интересам. Уважение к старшим, рожденное в среде
туземцев из поклонения мудрости и опыту старцев, перешедшее с годами
в почитание, превратилось чуть ли не в рабское подчинение властям и
имущим людям. Обычай добровольной дружеской взаимопомощи,
существовавший издревле у всех горцев Северного Кавказа
(по-осетински —зиу, по-чеченски —билха, по-аварски —гвай, по-лезгински.—мел
и т. д.), был глубоко народным по своей сущности и способствовал
развитию коллективистских чувств трудящихся. По первому зову горцы
оказывали друг другу помощь в сенокосе, в уборочных работах, в стро-
29

ительстве дома и т. д. Горская феодальная знать и до установления
колониальных порядков прибегала к традиции взаимопомощи с целью
использования даровой рабочей силы горской бедноты. При
колониальных властях систему добровольной бесплатной дружеской
взаимопомощи превратили в обязательный рабский труд на богачей.
Бедные туземцы не могли надеяться на справедливость царских
судов. Бесчинства, грабежи, насилия, чинимые царской администрацией
и местными богачами, сходили им с рук. Жалобы притесняемых
туземцев, как правило, поступали на разбор к непосредственным виновникам
или их покровителям. В таких случаях чаще всего разбор дела быстро
заканчивался «за отсутствием состава преступления», «за неимением
улик». Бывало и так, что бедного туземца самого привлекали к
ответственности «за клевету», «ложный донос» и т. д. Все это заставляло
разочаровываться в существовавших порядках, подталкивало туземцев на
решительные действия против колониальных властей. К. Хетагуров, Г.
Цаголов, А. Гассиев, А. Ардасенов и другие неоднократно критиковали
злоупотребления царских властей, взяточничество судей, прокуроров,
других чиновников. Они отмечали, что преступная деятельность
представителей господствующих классов возмутительна и опасна не только
сама по себе. Самая большая опасность этого явления, по мнению К.
Хетагурова, заключалась в том, что она способствовала
распространению преступлений среди других слоев населения. «Председатели
горских судов... живут исключительно взяточничеством»,— писал К.
Хетагуров в записке «Впечатления жизни»38. Взяточничество в Терской
области дошло «до таких невероятных размеров, что никакой туземец и
слышать теперь не хочет, чтобы по русским законам можно было
решить правильно даже самое пустое дело».
Коста Хетагуров приложил максимум усилий в деле разоблачения
колониальных властей Терской области. Не имея достаточной
поддержки и рискуя собственным благополучием, великий поэт и публицист
мастерски написал сатирическую поэму «Кому живется весело», где
показал возмутительные злоупотребления служебным положением,
жульничество и аморальность таких «колониальных правителей и
грабителей народной нищеты», как известный своей жестокостью начальник
Терской области генерал Каханов («Сенька Людоедов»), начальник
Владикавказского округа полковник-мракобес Голубов («Голубятников»),
редактор газеты «Терские ведомости» Максимов («Максим Лизоблю-.
дов»), атаман Баталпашинского отдела Братков («Иван Зуботычев») и
многие другие.
Колониальные власти особенно жестоко относились к бедному
туземному населению. Обычным делом стало осуждение ни в чем не по-
30

винных лиц из местного населения как преступников. Так, например,
осетинского бедняка Каирова заподозрили в убийстве семьи русского
Маринича. Каирову в юридическом порядке не доказали его виновность.
Тем не менее, его приговорили к смертной казни и повесили. Это
вызвало гнев и возмущение горцев. За него пытались заступиться некоторые
дореволюционные осетинские интеллигенты. Но к их голосу никто и не
думал прислушиваться. Другого осетина Кокоева обвинили в попытке
ограбить русского писаря, «хотя сам писарь не подтверждал этого». Если
осетин, чеченец, кабардинец, балкарец украл что-либо, то его считали и
убийцей, утверждая, что «вор в то же время есть и убийца»41.
Не будет преувеличением сказать, что на Северном Кавказе из числа
горской интеллигенции Коста Хетагуров был первым, выступившим во
весь голос против карательной политики колониальных властей в
отношении туземцев, против социальной несправедливости, полицейского
и судебного произвола. В высказываниях народного любимца и
заступника четко прослеживается мысль о том, что несправедливость
применения наказания в условиях колониальных порядков обусловливается
социальной принадлежностью того, в отношении кого применяются
наказания, экзекуции, репрессии. Особо следует остановиться на статье
«Неурядицы Северного Кавказа», которую опубликовала в 1899 году
газета «Санкт-Петербургские ведомости».
В этой статье Коста Хетагуров на конкретных и убедительных
примерах показал и доказал, что колониальная администрация Терской
области, особенно карательные органы царизма, совершенно по-разному
относятся к туземцам и казакам при совершении ими одинаковых
преступлений. Поэт пишет, что казаки ведут себя по отношению к
туземцам как победители, как хозяева, притесняя и без того бедного горца.
Последние, в свою очередь, стараются не отставать от казаков, которым
мстят в меру своих сил. К. Хетагуров пишет: «Но какая разница в
положении сторон! О наказаниях, которым подвергались туземцы до
окончательного «замирения», страшно и вспомнить... Преступление, за
которое туземца прогоняли сквозь строй, ссылали в Сибирь или просто-
таки расстреливали домашним порядком, казаку или вовсе сходило с
рук, или ограничивалось дисциплинарным взысканием»42. Читая слова
К. Хетагурова, невольно вспоминаешь аналогичные мысли из
ленинской статьи «Бей, но не до смерти». Осуждая царский произвол,
Владимир Ильич писал: «Когда они судят чинов полиции, они готовы
оказывать им всякое снисхождение; когда они судят за проступки против
полиции, они проявляют, как известно, непреклонную суровость»43.
Вероятно, К. Хетагуров хотел обратить внимание передовых людей
России на вопиющее беззаконие и разжигание межнациональных стра-
31

стей в Терской области, где администрация откровенно подстрекала
казаков против горцев. В своей статье поэт писал: «В то время, когда
мертвые тела туземцев, усматриваемые в юртах, а то и просто на улицах и
площадях казачьих станиц, остаются для последних без всякого
последствия, каждое «мертвое тело» казака вырастает обыкновенно в
экзекуцию для того туземного населения, в юрте которого оно усмотрено, будь
это хоть на самой проезжей дороге»44. К. Хетагуров обратил внимание
российской общественности на то, что царские сатрапы наносят
тройной удар по горцам: 1) судебная расправа; 2) широко применяемая в
Терской области военная экзекуция; 3) «параллельно с ними росла и
административная высылка»45.
Областная администрация, пользуясь безграмотностью и
бесправием туземцев, систематически нарушала статьи «Учреждений
Управления Кавказского края». Даже те куцые и ничтожные права туземцев,
которые предусматривались этим документом, грубо попирались. Поэт в
статье обратил внимание на грубейшие нарушения статей 26 и 29
«Учреждения Управления Кавказского края», согласно которым
применение административной высылки должно было иметь место после
рассмотрения этого вопроса в Совете главноначальствующего
(наместника.— В. Дз.), и что права последнего в этом отношении не могут быть
передаваемы начальству областной администрации46.
Внимательный анализ статьи «Неурядицы Северного Кавказа»
позволяет сделать вывод о том, что в ней, по существу, критикуются не
просто «неурядицы», а колониальные порядки царской России. Когда
автор с возмущением пишет, что «честные, правдивые и уважаемые
обществом» туземцы попадают в «клоповник» или ссылаются на остров
Чечень или в Сибирь, а еще хуже — поднимаются на эшафот, он, таким
образом, бичевал колонизаторскую сущность наказания.
Когда Коста Хетагуров писал, что за одно и то же преступление
одних «ссылали в Сибирь или просто-таки расстреливали домашним
порядком», другим оно «вовсе сходило с рук, или ограничивалось
административным взысканием», он тем самым показал всю подноготную
царских властей, которые издевались над горцами Северного Кавказа.
Одновременно поэт разоблачал некоторые положения «Свода основных
государственных законов Российской империи», которые фактически не
защищали интересы и права туземцев. В частности, статья 85 «Свода...»
гласила, что «сила законов обязательна для всех без изъятия российских
подданных...»47. На самом деле, в Терской области чуть ли не ежедневно
нарушали эту статью. Статья 74 гласила, что «никто не может быть
судим и наказан иначе, как за преступные деяния...»47. Тем не менее,
туземцев сажали в тюрьму, не имея против них ни одной серьезной улики,
32

приговаривали к высшей мере наказания, игнорируя и попирая
основные принципы юриспруденции. Беззаконие стало обычным «правилом
игры». Колонизаторы были уверены, что туземцы рано или поздно
смирятся со своей судьбой.
Сущность наказания, вопрос о справедливости его применения
необходимо рассматривать не отвлеченно, а в связи с существующим
социально-политическим строем, с колониальной политикой, с системой
угнетения и порабощения одних другими.
Применение жестоких мер репрессий к туземцам нужно считать, с
нашей точки зрения, несправедливыми, дискриминационными и в тех
случаях, когда основой их применения является совершение туземцем
воровства, к которому прибегают из-за крайне бедственного,
невыносимо голодного существования. Для «пресечения зла» колониальные
власти применяли в широких размерах штрафы, розги, тюремное
заключение, ссылки на остров Чечень и во внутренние губернии России. В то же
время своей шовинистической политикой те же власти способствовали
«процветанию зла». У туземцев Северного Кавказа при острой нехватке
земли отняли «право аренды и отхожего промысла вне района его
национальности», лишили его поденщицы (поденный — относящийся к счету,
учету или расчету по дням) и мелкого заработка в городах и слободах.
Колониальные власти, отобравшие лучшие земли туземцев для
многочисленного казачества, и не хотели задумываться над вопросами, которые
выдвигала сама жизнь горцев: «Чем и где жить?» К. Хетагуров по этому
поводу писал: «Чем должен жить туземец, у которого в горной трущобе в
лучшем случае всего только 1/4 десятины удобной, а в худшем — ни
одного квадратного вершка ни удобной, ни неудобной земли?»49.
К. Хетагуров говорит то же самое, что Ф. Энгельс о положении
английского рабочего класса: «Нищета представляет рабочему на
выбор: медленно умирать с голоду, сразу покончить с собой или брать то,
что ему требуется, где только возможно, т. е., попросту говоря, красть»50.
Эту же мысль высказал выдающийся азербайджанский философ и
просветитель М. Ф. Ахундов. В комедии «Мусье Жордан» он писал, что
«человек идет на воровство и разбой из-за голода и нужды», что
«действительно много нищих стали ворами и разбойниками»51.
Все эти высказывания убеждают в правильности вывода о том, что в
объяснении беспорядков и преступлений в Терской области нужно было
руководствоваться не лженаучной теорией Чезаре Ломброзо, а открыто
посмотреть на унизительные бытовыеусловия горцев.
Говоря о колониальной политике, многие исследователи почему-то
обходят широко применявшиеся администрацией Терской области
примеры внесудебной расправы с туземцами.
3 Дзплзоеи В. Д.
33

С 60-70-х годов XIX века широко практиковалась
административная ссылка туземцев на остров Чечень. В основном ссылали таких,
которые могли «представлять опасность могуществу Российской империи».
Степень этой опасности определяли чаще всего «на глазок». За
малейшее подозрение или проявление «беспокойства» по какому-либо
вопросу любой горец мог оказаться на острове Чечень, где погибло немало
лучших сынов народов Северного Кавказа. Сосланных на этот остров в
народе называли «заживо погребенными».
Местные власти располагали большими возможностями и
разнообразными методами усмирения свободолюбивых горцев. К
«подозрительным» и «неугодным» туземцам власти применяли так
называемое «перемещение» из одной местности в другую. Чаще всего
конечным пунктом такого перемещения был остров Чечень. Под видом
«перемещения» местные колонизаторы применяли обыкновенную ссылку,
которую даже в классических колониальных странах Запада могли
применять лишь за конкретно совершенные преступления. А в Терской
области по желанию или по прихоти даже пьяного чиновника могли
уважаемого и авторитетного в обществе горца отправить на острове
Чечень. При этом власти особенно не утруждали себя аргументами для
юридического доказательства вины ссылаемого. Условия нахождения
«перемещенных» на остров Чечень были даже тяжелее, чем условия
заключенных на острове Сахалин.
На Чечень отправлялись не воры, пьяницы, грабители,
разбойники, ростовщики или люди с неуживчивым буйным характером. Туда
ссылали в основном наиболее достойных, уважаемых в обществе
людей. Коста Хетагуров и другие революционные демократы Терской
области возмущались такими «перемещениями» туземцев, обращались
с жалобами в вышестоящие инстанции, писали обличительные статьи
по этому вопросу. Но все это, конечно же, не могло остановить
«маховик» колониального режима в области. Вот как описывает остров
Чечень Коста Хетагуров: «Окружность его не превышает 30 верст. Почва
— песчаная, с большою примесью ракушек и с самой жалкой, какую
можно только себе представить, растительностью. Климат
убийственно лихорадочный; на всем острове нет и признаков пресной воды. В
зимние месяцы остров совершенно отрезан от мира, и только с
наступлением весны и с освобождением пролива от льдин с ним
восстанавливается сообщение. Вся провизия и вообще предметы потребления
доставляются с материка.
Казармы, выстроенные для «переселенцев» на остров, рассчитаны
на 100 человек, но в них обыкновенно содержится до 150 и более. Жизнь,
какую им приходится здесь вести, не поддастся описанию. Лишенные
34

на целую зиму воздуха, тепла и света, питаясь круглый год самой
отвратительной пищей, не имея глотка пресной воды, им никогда не
позволяют отлучиться из казармы, не позволяют заниматься, наряду с
промысловыми крестьянами, рыбной и тюленевой охотой, словом,
лишают их всякой возможности применения даже мышечной силы, не
говоря уже о каком бы то ни было духовно-нравственном
усовершенствовании...
Срок ссылки назначается произвольно, от одного года до четырех и
более лет. По прибытии на остров в первый же месяц мощный и
подвижный туземец бледнеет, осовывает, впадает в тупое равнодушие,
заболевает злокачественной лихорадкой, которая, за полнейшим
отсутствием даже самой элементарной медицинской помощи, с поразительной
быстротой истощая организм, в несколько месяцев доводит его до
полного разрушения; нет почти случая, чтобы кто-нибудь выдержал
четырех- и даже трехгодичный курс этой излюбленной местною
администрацией школы перевоспитания туземцев»52.
Туземцы, сосланные в Сибирь, могли рассчитывать на возвращение
домой. Сосланные же на остров Чечень в душе уже навсегда прощались
с родными. Тысячи осетин, чеченцев, ингушей, кабардинцев,
балкарцев, карачаевцев закончили свой тяжкий жизненный путь на этом
проклятом туземцами острове. Многим из них не было еще и 30 лет. Зная,
что туземцы очень боятся этого острова, колониальные власти всячески
старались пугать ссылкой туда всех недовольных. Высокопоставленные
чиновники области даже рекомендовали нижестоящим держимордам
почаще напоминать туземцам об этом острове. Особенно в таких
«ценных указаниях» преуспевал начальник Терской области и наказной
атаман генерал Толстов. Этот колонизатор-мракобес на совещании,
состоявшемся в г. Владикавказе с участием начальников округов и участков
30 сентября 1903 года, требовал от своих «опричников» шире
применять ссылку на остров Чечень, чтобы в Терской области не было
недовольных русскими законами. Генерал с гордостью заявил, что нужно
повсеместно «перевоспитывать туземцев», и что «туземцы боятся этого
наказания больше, чем ссылки в Сибирь».
Справедливости ради следует отметить, что Коста Хетагуров
возмущался поведением и тех туземцев, которые становились на преступную
дорогу. Поэта глубоко беспокоило то, что «выданные обществами, но
возвращенные обратно в среду их порочные члены, ободренные своей
безнаказанностью, приступают обыкновенно с новой энергией к своей
преступной деятельности»54. Такой туземец вызывал у К. Хетагурова чувство
негодования и протеста. Причем не меньше, чем то, что «чиновничек,
бывало, без взятки жить не мог, и мало попадало за это их в острог!..»55.
35

Колониальные власти усиливали репрессии в отношении простого
народа, жизненные условия которого граничили с нищенством. В то же
время почти безнаказанно грабили и издевались над туземцами царские
чиновники.
Новые властители Северного Кавказа не понимали и не хотели
понять бытовые особенности, традиции и обычаи покоренных горцев, что
не могло не привести к взаимной отчужденности, обоснованным
обидам, внутренней озлобленности, которая временами переходила в
нескрываемую ненависть к колонизаторам и проводникам их политики —
казакам. Трагичность ситуации, на наш взгляд, состояла в том, что,
несмотря на свою победу над туземцами, казаки уже тогда начали сеять
семена межнационального раздора в многонациональной Терской
области. Многочисленные притеснения туземцев, систематические
издевательства над ними не могли не объединить последних в ненависти к
пришельцам. Колонизаторы, по меткому выражению К. Хетагурова, не
усвоили, что «одним росчерком пера и даже вымогательством
общественных приговоров нельзя уничтожить того, что создавалось и
поддерживалось веками»56.
Царские суды и чиновники Терской области не соблюдали
элементарных требований юриспруденции, цинично попирали права трудящихся
горцев. Они всегда и во всем руководствовались принципом: «У
сильного всегда бессильный виноват». Именно поэтому применяемые к
туземцам жестокие меры, спустя много лет, с изменением политической
обстановки в России, дали эффект бумеранга. Ниже мы об этом
подробнее скажем, когда речь пойдет о причинах трагедии казачества в 1918 и
1920 годах.
В России применяли сечение розгами, битье кулаками и т. д. С
особым размахом эти меры применялись к туземцам. На Кавказе, где
сверхзадачей администрации было «усмирение навсегда горских народов или
истребление непокоренных» (Николай I), жестокие репрессивные меры
в отношении коренных народов стали обычным явлением. Начальник
Терской области поучал своих подчиненных, что туземцы хорошо
воспринимают телесные наказания и потому их нужно чаще применять.
Этот колонизатор в отчете за 1891 год со ссылкой на записку
главнокомандующего войсками округа надменно хвастался, что «результаты этих
исключительных мер... оказались весьма благоприятны...»57
Дикие расправы, к которым прибегали жандармы и полицейские в
России, возмущали не одного К. Хетагурова, не только просветителей и
революционных демократов Терской области. В. И. Ленин писал:
«Противозаконное и дикое битье в полиции происходит в Российской
империи — без преувеличения можно сказать — ежедневно и ежечасно.
36

А до суда доходит оно в совершенно исключительных и крайне редких
случаях. Это нисколько не удивительно, ибо преступником является та
самая полиция, которой вверено в России раскрытие преступлений»58.
Народ, конечно, знал, что полицейским, жандармам, прокурорам,
судьям, адвокатам доверять нельзя. Большинство из них сами совершали
преступления, но умело прятали концы в воду. «Обратите внимание,
например, на то,— писал В. И. Ленин,— как бьют полицейские. Их пятеро или
шестеро, работают они со зверской жестокостью, многие пьяны, у всех
шашки. Они люди опытные и прекрасно знают, как надо бить. Удар
шашкой — улика, а избить кулаками — поди потом докажи, что избили в
полиции». «Избит в драке, взяли избитого — и все шито-крыто»59.
В Центральном государственном архиве Северной Осетии хранится
уникальный документ, который позволяет лучше «разглядеть» суть и цель
телесного наказания в мусульманской интерпретации, к которой
прибегали местные власти. За долгие годы безраздельного господства в
Терской области русские власти, особенно полицейские, довели до
абсолютного совершенства методы своей работы. Так, например, для
убеждения туземцев в обоснованности применения телесных наказаний
областная администрация прибегала к помощи религии и ее служителей. Тем
более, что среди служителей культа находились добровольцы, готовые
оказать посильную помощь генералам и чиновникам.
Так, в 1896 году начальник Грозненского округа докладывал
начальнику Терской области о том, что применение наказания
розгами, якобы, согласуется с законами шариата и адата. Начальник
округа приводил разъяснение кадия по этому вопросу: «Кадий
Грозненского городского суда объяснил: по шариату лишение
жизни вознаграждается сотней верблюдов, лишение человека кисти —
половиной цены жизни — пятьюдесятью верблюдами. Воровство
же на сумму около ползолотника золота наказывается, по шариату,
отсечением кисти руки, т. с. таким увечьем человека, которое
оценивается половиной цены жизни. Так строго карается шариатом
воровство на сумму около 1 рубля 50 копеек. Воровство же на
меньшую сумму по шариату должно караться по усмотрению властей, в
том числе и наказанием телесным. Исходя из этих соображений,
кадий даст следующее заключение: по шариату телесные наказания
допускаются, и наказания за кражу розгами строгостью своей
будут далеко уступать той мере строгости, которая могла бы
соответствовать мере строгости по шариату»60.
Для областной администрации большое значение имело узаконение
применения телесных наказаний. В результате различных махинаций,
заигрываний с горцами, подкупа и уговоров полицейское начальство в
37

1888 году добилось даже «одобрения» телесных наказаний жителями
ряда осетинских, кабардинских, балкарских селений, аулов и приходов.
По существу, удалось «узаконить» в Терской области сечение розгой.
Против этой меры решительно выступали А. И. Герцен, В. Г.
Белинский, К. Л. Хетагуров, Г. М. Цаголов, Чах Ахриев и другие авторитетные
люди России. Группа осетинских интеллигентов во Владикавказе
выступила в 1889—1890 годах против введения сечения розгами, что
вызвало «зубную боль» у начальника Владикавказского округа полковника
Голубова. «Интересно бы знать,— удивлялся полковник,— какими
соображениями руководствуются эти господа (группа осетинских
интеллигентов. — В. Дз.), говоря против этой меры» .
В этом ответе видна колонизаторская сущность руководства
Владикавказского округа, которое не понимало жестокости и
бесчеловечности сечения розгой.
А. И. Герцен с болью в душе писал: «Целые страны существуют без
телесных наказаний, а у нас еще ведут споры о том, сечь или не сечь?
Если сечь,— чем сечь? Если не сечь,— сажать ли на цепь в клетку?.. Что
лучше: розга или плетка?.. Какова плетка, какова розга?»62.
С этими словами перекликаются слова К. Хетагурова. С чувством
глубочайшей боли за туземцев поэт писал: «Секут так, что йо люли-
малина! Секут всенародно в Назрани с толком, с расстановкой, сначала
ингуша, потом осетина, потом опять ингуша и т. д. А как секут — это
надо видеть»63.
Герцен, Белинский, Добролюбов, Хетагуров, Ахриев, Ногмов и
другие прекрасно понимали, что применение позорного сечения розгами было
проявлением общей колониальной политики царизма. В стихотворении
«Додой» («Горе») поэт клеймит существовавшие жестокие порядки:
Цепью железной нам тело сковали,
Мертвым покоя в земле не дают.
Край наш поруган и горы отняли.
Всех нас позорят и розгами бьют.64
Инициатором установления военно-полицейского порядка в
Терской области было местное полицейское начальство. Оно широко
применяло самосуды, телесные наказания, способствовало распространению
лжесвидетельства. Вместе с тем судьи, как правило, игнорировали
настоящие свидетельские показания. Полицейское начальство
откровенно защищало интересы даже тех казаков, которые совершали тяжелые
уголовные преступления. Интересы же туземцев, их права попирались
везде и всегда. В такой обстановке, при поддержке полицейского
начальства, казаки открыто охотились на «голодных туземцев», «диких
38

азиатов», «ненавистных горцев». Горцев наказывали и убивали. Но за
это никто не нес уголовной ответственности. Показателен в этом
отношении такой пример. Шел судебный процесс над группой осетин во
Владикавказе. Они ложно были обвинены в убийстве русского
чиновника полиции. Вина осужденных не была доказана. Однако прокурор
Серебряков в своей обвинительной речи выразил «твердую уверенность»
в том, что, несмотря на невинность подсудимых, суд накажет их строго.
Мотивировалась такая уверенность прокурора тем, что «этого желает
сам князь Голицын», главнокомандующий гражданской частью и
наместник царя на Кавказе, командующий войсками Кавказского военного
округа. Однако профессиональный юрист Серебряков не мог не
чувствовать шаткости своей позиции. Он понимал, что суд при явной
недоказанности вины подсудимых может вынести оправдательный приговор и
освободить туземцев. Но этого нельзя было допускать. Поэтому
прокурор нагло фарисействовал, упражняясь в красноречии и надменности.
Он даже угрожал судьям, требуя наказания невиновных лиц. Обращаясь
к судьям, прокурор заявил:' «Я не думаю, что вы усомнитесь в
виновности подсудимых. Но если такое сомнение и явилось у вас, вы все-таки
должны вынести обвинительный приговор. Этого требуют интересы
поддержания престижа русской власти на Кавказе». Это еще одно
доказательство колонизаторской сущности применения наказания и его
целей в Терской области.
Видный писатель и журналист Георгий Цаголов работал
литературным сотрудником в газете «Терские ведомости», издававшейся во
Владикавказе на русском языке в 1868—1917 годах (вначале выходила
еженедельно, с 1884 года — два раза в неделю, с 1892 — три раза в неделю,
с 1901 года — ежедневно). Будучи талантливым публицистом, Георгий
Михайлович вел отчеты о судебных процессах. Ему приходилось
присутствовать на судебных процессах и при приведении в исполнение
высшей меры наказания. Г. Цаголов считал, что нередки были случаи,
когда к смертной казни приговаривали невиновных людей или за малую
провинность. Один такой случай публицист описал подробно. «Во
время исполнения смертного приговора,— писал Цаголов,— я вдруг
услышал со стороны виселицы чей-то жалобный протяжный стон. Сначала я
подумал, что это кабардинец посылает свое последнее «прости», а
потому в недоумении стал спрашивать себя: «Или это вырвалось из груди
его (осужденного.— В. Дз.) жгучее проклятие несбывшимся надеждам
и этому миру, где все — обман, неправда, бездушие?
А палач... Палач вновь подскакивает к жертве человеческого
«правосудия» и обеими руками дергает за плечи вниз...»66.
Г. М. Цаголов осуждал царские порядки в Терской области, говоря,
39

что такая шовинистическая колониальная политика не имеет
перспективы. Он аргументированно и талантливо критиковал систему царского
судопроизводства, особенно ее практику в Терской области. В ряде
работ Г. М. Цаголов убедительно показал антинародный, колониальный
характер областной администрации. Он призывал к революции, чтобы
покончить с безграничным произволом и беззаконием. Писатель
отстаивал необходимость человеческого отношения ко всем народам России.
Он был уверен, что только при взаимном уважении друг к другу народы
России смогут принести наибольшее благо своей Родине. Г. М. Цаголов
был противником смертной казни. Резко отрицательное отношение
Георгия Михайловича к высшей мере наказания окончательно сложилось
после приведения в исполнение приговора суда в отношении трех
кабардинцев. Близко воспринявший трагедию осужденных, Цалогов
некоторое время не мог прийти в себя. «Я пришел в станицу,— писал он,—
непримиримым противником смертной казни»67.
Мысли Цаголова перекликаются с тем, что писал известный
русский философ В. Соловьев, который решительно выступал против
смертной казни, называя ее «диким обычаем» и «варварским уголовным
правом». В. Соловьев писал: «Здесь заранее и заведомо обезоруженный и
связанный человек убивается человеком вооруженным, совершенно не
рискующим и действующим исключительно из низкого своекорыстия.
Отсюда специфически постыдный характер смертной казни и
безграничное всеобщее презрение к палачу»68.
В. Соловьев, Г. Цаголов и многие другие передовые люди России в
резкой форме выступали против применения смертной казни, других
пороков великой страны. Однако в России давно существовала
устойчивая традиция — не прислушиваться к мнению наиболее
авторитетных и достойных сыновей. Эта традиция, продолжающаяся несколько
столетий, сохраняется еще и в наши дни.
Говоря о колониальной политике в Терской области, необходимо
иметь в виду (наряду с административной ссылкой и «перемещением»
на Чечень и в Сибирь) актуальный и недостаточно изученный вопрос —
заселение территории горцев казачьим населением. В 1769 году русский
офицер Гастоти, посланный в Кабарду для выявления свободных земель,
где можно было бы поселить другие народы, в основном казаков,
доносил, что «все лежащие около Кабарды способные к поселению места...
заняты селениями Большой и Малой Кабарды, почему к поселению
других народов удобных мест не отыскалось»69. Тем не менее, во второй
половине XVIII века усилился приток на Северный Кавказ переселенцев —
русских, украинцев, казаков. Гребенские казаки к началу XVIII века
населяли ряд небольших «городков» по обоим берегам реки Терек: Курдюков,
40

Червленный, Наурский и т. д. Спустя некоторое время, гребенские
станицы были размещены на левом берегу Терека. В 1723 году там
обосновалось более 500 семей казаков. В 1735 году там поселилась новая большая
группа донских казаков. В 60-70-е годы XVIII века на территории между
Гребенским войском, крепостью Моздок и станицами Каргалинская, Бо-
роздинская, Дубовская поселились еще более 500 семей казаков (ранее
поселенных на р. Волге). В 80-90-е годы XVIII века новые казачьи
станицы появились при крепостях Павловской, Марьинской, Георгиевской и
других. Кроме казаков в центральной части Северного Кавказа в конце
XVIII столетия создавались села государственных крестьян (в основном
русские, украинцы, белорусы). Иногда они поселялись с казаками. Так
было, например, с селами по рекам Золке, Ташлы, Куре и т. д. В 80-е годы
там было устроено не менее 4 тыс. крестьян преимущественно Курского,
Воронежского, Смоленского наместничеств.
В начале XIX века еще более усилилось заселение территории
Северного Кавказа казаками, русскими и украинцами. Царская Россия
хорошо понимала, что нужно любой ценой удержать стратегически важный
Северный Кавказ. Но для этого необходимо было экономически
освоить богатые южные земли адыгов, осетин, чеченцев, других народов.
Колониальные власти построили на Северном Кавказе систему
оборонительных сооружений — Кавказскую линию. Она состояла из Кизлярс-
кой, Моздокской, Кубано-Черноморской и других укрепленных линий.
Строительство Кавказской линии завершилось в ходе завоевательной
войны царской России против горцев Чечни, горного Дагестана и
северозападного Кавказа. Кавказская линия была олицетворением
колониальной политики царизма, агрессии против горцев Северного Кавказа.
К началу XIX века на Кавказской линии было уже восемь казачьих
полков и одна горская команда общим числом 30 тыс. человек. Русское
военное командование в стратегических целях решило перевести на
передний край несколько казачьих станиц. За три года, с 1825 по 1827
год, было переселено 11 станиц (2647 дворов) с общим числом 8093
души. К 1830 году здесь появилось 15 новых крупных станиц —
Новогеоргиевская, Кисловодская, Ессентукская, Баталпашинская,
Николаевская и другие.
С сентября 1832 года на Кавказскую линию разрешалось
переселяться из внутренних губерний России тем казенным крестьянам, у
которых не хватало земли. Таковыми признавались те, у кого земельные
наделы были меньше пяти десятин на душу. Такая политика способствовала
ускоренному заселению казачьих районов. Уже в январе 1833 года более
30 больших сел было переведено в разряд казачьих станиц. Ряды казаков
пополнялись очень быстро, в основном за счет крестьян казенных сел.
41

Началось заселение станицами отдельных линий по рекам Сунжа,
Терек, Лаба и Зеленчук. С 1840 по 1849 годы казачье население
выросло с 162 421 до 241 794 человека. Среди казачьего населения было
много пришлого русского и украинского населения (иногородние). Им
чинили препятствия в переселении на Северный Кавказ. Но «запретные
меры», как правило, обходились, и иногородние заполонили исконные
территории горцев. Иногородние занимали важное место в развитии
производительных сил осваиваемого края.
Казачьи верхи старались держать иногородних на «вторых ролях».
Казаки требовали сохранения феодальной собственности на землю и
остальных привилегий казачества.
В начале XIX века происходило и вольное переселение на
Северный Кавказ помещичьих крестьян. По существовавшим законам России
такие «вольнопереселенцы» должны были быть возвращены своим
прежним помещикам. Однако желание заселить русским и казачьим
населением Северный Кавказ вынуждало официальные власти «закрывать
глаза» на массовое вольное переселение крестьян. Казачьи старшины
на своих хуторах часто скрывали от местных и центральных властей
беглых крестьян из глубинок России. Это делалось для того, чтобы
потом использовать их как дармовую или дешевую рабочую силу.
В 20-е годы XIX века стали распространяться слухи, что на новых
местах, в том числе и на Северном Кавказе, казенные крестьяне будут
освобождаться от податей, а помещичьи — от повиновения своим
хозяевам. Эти слухи подтолкнули десятки тысяч русских крестьян к
переезду на Северный Кавказ. Число добровольных беженцев с каждым годом
росло. Дело дошло до того, что Николай 1 «во всенародном
объяснении» 12 мая 1826 года заявил, что эти слухи ложные. Но, тем не менее,
побеги не уменьшились. Чтобы остановить беглых крестьян, власти стали
применять даже военную силу. В начале 30-х годов XIX века военными
было остановлено 1200 воронежских крестьян, а в 1847 году — более
20 тыс. человек из 46 русских селений.
Царское правительство мало заботилось о тех крестьянах, которым
все-таки удалось приехать на Северный Кавказ (за исключением
казаков). Оно охраняло интересы имущих классов и казачества. Однако все
русское население на Северном Кавказе использовалось для
расширения и освоения присоединенных земель горцев.
В Терской области было воздвигнуто более 70 казачьих станиц: Змей-
ская, Николаевская, Ардонская, Архонская, Приближная, Солдатская,
Малка, Екатериноградская, Сунженская, Тарская, Воронцово-Дашковс-
кая, Фельдмаршальская и другие.
Казаки жили в Моздоке, Прохладном, Кизляре, Владикавказе,
42

Нальчике и многих других местах Северного Кавказа. Колониальные
власти всячески старались расширить базу крепостнической
эксплуатации, ускорить подчинение туземцев региона своей власти, закрепиться
на захваченных в результате длительной и кровопролитной Кавказской
войны землях. Но для этого необходимо было создать, помимо прочего,
еще и опору путем превращения казачества в замкнутое военное
сословие и раздачи земель верхушке казачества, русской и местной
феодальной знати. Всего в начале XIX феодальной знати века было отдано 623
306 десятин земли.
В начале второй половины XIX века наступил кризис
крепостнической системы царской России. Пытаясь выйти из кризиса, правительство
заменило на Кавказе часть своих войск линейными казаками, которые
обязаны были содержать себя на службе. Многие
крестьяне-переселенцы вначале занимались мирным трудом — сеяли рожь, овес, ячмень,
пшеницу, просо. В горной местности сеяли лен и коноплю. Они также
разводили сады, огороды, виноградники, бахчи и т. д. Однако в конце
50-х — начале 60-х годов крестьяне-переселенцы были обращены в
казаков. Они были наделены земельными участками на условиях
средневекового пользования землей за службу. Вообще казачье
землепользование все время основывалось на консервативном феодально-сословном
праве — «земля за службу». Размер казачьего землевладения на
Северном Кавказе был очень велик. К середине XIX века казачьи войска
владели 43 процентами самых лучших предкавказских земель70.
Формально казачье землевладение считалось общинным. Земли
даровались войску в целом и только потом делились по станицам. Однако
при основании станиц, как правило, «общинный принцип нарушался
тем, что казачья верхушка получала, кроме права на общинные наделы,
участки земли в частную собственность — от 100 до нескольких тысяч
десятин (в зависимости от чина)»71.
Большинство казачьих старшин, не довольствуясь отведенными им
землями, занималось еще «самозахватом» земель. Таким образом, к ним
переходила значительная часть общинного юрта и запасных войсковых
земель. Казачьи старшины, «благодаря своей силе и значению,
занимали под хутора все более и более значительные пространства войсковых
земель»72. Казаки освобождались от налогов. Но они должны были в
обязательном — порядке нести военную службу. Горцы, в отличие от
казаков, «были обложены всеми видами налогов и повинностей»73.
На территории Чечни, Ингушетии, Осетии, Кабарды создавались
казачьи станицы, для которых отбирали лучшие пахотные земли, а
самих туземцев переселяли на худшие земли. У осетин, например, была
отобрана одна третья часть их плоскостной земли.
43

По положению 21 апреля 1869 года казачий надел на душу мужского
пола составлял 30 десятин, а в офицерских семьях — 200. И это
делалось на фоне острой нехватки земли у туземцев. В Осетии, например, на
душу населения мужского пола приходилось в плоскостной части 5
десятин, в горной — 3/4 десятины. Не лучшее положение было в Чечне,
Ингушетии, Балкарии. Безземельные семьи туземцев к концу XIX века
исчислялись тысячами. В Осетии, например, было около 900
безземельных дворов с населением 6000 человек, включая детей.
Интересные данные по этому вопросу можно найти в работе
историка Д. Григорова «Северная Осетия накануне второй
буржуазно-демократической революции в России»74. Григоров, например,
утверждает, что казачество на Тереке составляло 19,5 процента от всего
населения, а владело 60 процентами плоскостной земли. Основную массу
туземцев, таким образом, лишили источника существования — земли. Это
создавало не только продовольственные трудности, но и
межнациональное противостояние. Туземцы на своей исконной земле жили в
несколько раз хуже, чем те, кто пришел к ним с огнем и мечом. Это была
государственная политика, направленная, с одной стороны, против туземцев,
с другой — на разделение трудового русского населения на казаков и
«иногородних» мужиков. Благодаря такой политике казачество стало
привилегированным военным сословием, которое в массе своей верой
и правдой служило интересам царской России.
Характерно, что туземцы не делали различия между простыми
русскими и украинскими крестьянами, но очень отчетливо отделяли
казака от русского мужика. Практически царское правительство
поддерживало складывавшееся казачье дворянство, не препятствовало росту
имущественного неравенства и эксплуатации зажиточными казаками
крестьянской бедноты. Оно всячески поощряло вражду между
казачеством и туземцами.
На 1 января 1914 года во Владикавказском округе (без г.
Владикавказа) население составляло 129,9 тыс. человек. Земли же удобной было
285 993 десятины, причем 58 процентов этой земли было в руках
крупных землевладельцев и кулаков75. При такой катастрофической нехватке
земли горцы, разумеется, искали другие возможности прокормить
семью. В определенной степени горцев выручала аренда. Но и это
обходилось слишком дорого. Например, аренда 9 тысяч десятин земли
обходилась в 142 тысячи рублей. Около 89 тысяч рублей горцы платили за
покупку зерна и сена76.
Много земель у горцев отнимали для строительства заводов и
фабрик. На территории Терской области возникали различного рода
акционерные компании по разработке рудных месторождений. Природные
44

богатства области, сулившие большие прибыли, вызвали приток
деловых людей из российских губерний. В конце XIX века близ осетинского
селения Архон были обнаружены богатые залежи цветных металлов.
«Эта весть разнеслась чуть ли не по всей России... Каждый старался
раньше других поспеть в Архон, чтобы какими-нибудь путями взять в
руки эти богатства»77.
Под Алагирский серебросвинцовый завод было отрезано 4115
десятин из земель алагирских и дигорских осетин. Тысячи безземельных
горцев образовали армию «временнопроживающих», которые
вынуждены были скитаться по всей России в поисках средств существования.
В конце XIX века г. Владикавказ стал самым крупным городом в
Терской области. В 1900 году здесь проживало 50 403 человека78, в 1915
году свыше 75 тысяч человек79.
Как видим, за 15 лет население Владикавказа выросло на 25 тысяч
человек, или на 50 процентов. «Рост индустриального населения за счет
земледельческого,— писал В. И. Ленин,— есть явление, необходимое
во всяком капиталистическом обществе»80. Однако здесь следует иметь
в виду, что в приросте населения Владикавказа важнейшее значение имел
приток не окружающего сельского туземного населения, а
переселенцев из различных губерний России.
Национальный состав населения Владикавказа, по данным 1897 года,
был следующим: русские — 30 157, осетины — 4347, чеченцы и
ингуши — 460, балкарцы и кабардинцы — 119, представители других
национальностей — 9652, иностранные подданные — 1500, а всего — 43
740 человек81. Уже к 1915 году численность русских составила 46 870, а
всех представителей туземцев — около 9 тысяч человек82.
Чтобы представить себе миграционные процессы, приведем данные
о жителях Владикавказа по национальному составу на 1858 год. Из
общего числа жителей крепости русской национальности было 3921,
осетин — 980, греков — 54, армян — 68, грузин — 41, иностранцев — 32,
евреев — 29, персов — 23, ингушей — 13, татар — 8, чеченцев — 5,
кабардинцев — 4 человека83.
До 70-х годов XIX века горцам удавалось с большим трудом
переселиться с гор на плоскость. Но с 1876 года горцам, в частности осетинам,
была запрещено переселяться с гор на плоскость84. К этому времени около
30 тысяч осетин проживало в горах (около 50 тысяч осетин проживало
на плоскости). По данным специалистов, Осетинская равнина могла
вместить оставшееся в горах население. Были относительно свободные
казенные земли, сравнительно мало используемые земли казачьих
станиц, частных владельцев и т. д. Но на земли, которые могли прокормить
горцев и на которые они претендовали, царская администрация «стро-
45

жайше» запретила переселяться. Они нужны были ей для создания
будущего колонизационного фонда85.
Областная администрация создала такие условия для плоскостного
туземного населения, что оно вынуждено были отказаться от
гостеприимного отношения к нуждающимся переселенцам с гор. В конце 60-х
годов XIX века власти ввели в плоскостных селах общинное
землепользование. Села были наделены землей соразмерно числу дворов. Это
заставляло плоскостных жителей отказывать новым пришельцам с гор в
разрешении подселиться к ним. В документах тех лет говорится: «Общества
сих последних селений первоначально, в силу свойственного туземцам
гостеприимства, относились к новым поселенцам дружелюбно... С
течением же времени, по случаю естественного увеличения коренного
населения и формального отвода плоскостным селениям точно определенных
земельных наделов, коренные жители начали сами стесняться в
поземельном довольствии, и потому просьбы лиц, самовольно водворившихся там,
о выдаче им приемных приговоров, не только были отклонены
обществами, но они стали просить содействия начальства о выселении
пришельцев или в места их приписки, или туда, откуда они родом86.
Горная часть Терской области продолжала оставаться «краем
беспросветной нужды» (Г. М. Цаголов), где природные и
социально-политические условия жизни становились невыносимыми. Горные районы,
таким образом, становились основным резервом дешевых батрацких рук.
Безземельные и малоземельные горцы ранней весной покидали свои
семьи и уходили на равнину. Здесь они, как правило, батрачили до
поздней осени на полях помещиков, зажиточных казаков и кулаков. Горцы
выполняли все сельскохозяйственные работы — пахали, боронили,
пололи, жали и молотили казачий или кулацкий хлеб, косили и собирали в
стога сено. И лишь в начале зимы горец возвращался домой с
навьюченным на осла кукурузным зерном, полученным за несколько месяцев
работы. Но и привозимый хлеб не мог обеспечить нормальное
существование семьи горца. Он должен был искать другие средства и
возможности более сытой жизни. Но для этого он должен был переехать с семьей
на плоскость. Однако циркуляр № 300, изданный в 1876 году
начальником Терской области, запрещал переселение из горских аулов на
плоскость без специального разрешения. Прежде чем обратиться к
начальнику области за таким разрешением, ходатай должен был запасаться
«увольнительным приговором от своих обществ и приемным
приговором от общества, куда он собирался переселиться»87.
Большой знаток рассматриваемого вопроса доктор исторических
наук, профессор Б. П. Березов по этому поводу писал: «Для горца
получить «увольнительный приговор» не представляло большой трудности,
46

общества горных аулов с радостью выдавали их одноаульцам. Гораздо
сложнее было добыть «приемный приговор». За 30 лет (70-90-е годы)
таких случаев во всей Осетии было всего несколько десятков, и то в
большинстве своем тогда, когда житель плоскостного селения соглашался
принять на свой семейный пай общественной земли брата, отца или
другого близкого родственника».
Тем не менее, в 70-90-е годы XIX века переселение горцев на
плоскость приняло широкий размах. Наиболее отчаянные горцы
переселялись без разрешения, без всяких приемных листков. Сотни дворов из
нагорной полосы переселились «без ведома властей» на равнину. Но
они не имели права претендовать на земельные участки наряду с
равнинными жителями. С большим трудом, ценой неимоверных лишений
им удалось обзавестись примитивным жилищем (покупали клочок
земли у землевладельца), а затем нанимались батраками к
землевладельцам.
В Северной Осетии такие горцы получили название «временно
проживающих». Такие крестьяне были в Балкарии, Чечне, Ингушетии и
Карачае. Равнинные жители имели право выгнать «временно
проживающих» из села в любое время. Администрация Терской области
всячески поощряла такие репрессивные акты. «Новое обозрение» писало:
«Сельские общества как хозяева своих наделов вправе делать то, что им
заблагорассудится»89.
О численном составе «временно проживающих» нет точных
статистических данных. Однако ясно, что количество лиц этой
категории все время росло. И это не могло не влиять на межнациональные
отношения. Ибо туземец видел, что в плоскостной части зажиточно живут
местные богатей и казачьи верхи, которые имели земли в избытке.
Выясняя колонизаторскую сущность политики России на Северном
Кавказе, важно иметь в виду длительные экзекуции в виде простоя войск
в горских аулах и содержание их за счет туземцев, применение насилия
в отношении местных жителей. Если туземцы того или иного аула
выражали свое недовольство действиями администрации или отказывались
от беспрекословного выполнения ее требований (например, многие
чеченские аулы пострадали из-за невыполнения приказа начальника
Терской области выдать любимца народа знаменитого абрека Зелимхана), то
могли пострадать все. Любой аул мог пострадать, если бы жители
отказались от уплаты непомерных штрафов и необоснованных контрибуций
и т. д., или были заподозрены в нелояльности к колониальным властям.
В таких случаях специальные карательные подразделения направлялись
в тот аул или район. Каратели делали с туземцами все, что хотели:
грабили, разоряли и сжигали дома, избивали до полусмерти (иногда и до
47

смерти), всячески издевались и унижали человеческое достоинство
туземцев. Ко всему еще жители аула обязаны были бесплатно содержать
вооруженных казаков, прибывших к ним для наказания. Каратели
задерживались в аулах неделями, иногда и больше. Трехдневное
пребывание казаков с карательной миссией в одном сельском обществе стоило
последнему 813 рублей90. Долгое пребывание войск, бесплатное
содержание их, уплата всевозможных штрафов и контрибуций до предела
разоряли туземцев. В 1905 году в селении Христиановском (ныне г. Ди-
гора, Северная Осетия) казаки, прибывшие в карательных целях, за дни
сутки съели 12 быков, принадлежавших простым христиановцам. В том
же году жители осетинского села Кадгарон уплатили контрибуции 60
000 рублей, Ардона — 40 000, Алагира — 60 000, Ногкау —12 000, Хри-
стиановского — 20 000 рублей91.
Экзекуции иногда сопровождались применением розог, арестами,
убийствами. Генерал Ляхов, например, был большим специалистом по
наказанию туземцев. Сотни осетин, балкарцев, ингушей, чеченцев были
загублены по прихоти этого царского сатрапа. В осетинских и балкарских
семьях даже пугали детей именем Ляхова. В осетинском селении Маго-
метановском (ныне с. Чикола) по приказу генерала Ляхова во время
экзекуции было убито до 40 жителей обоего пола, в числе которых были и дети92.
Еще более жестокие экзекуции Ляхов и ему подобные генералы и
полковники провели в селах и аулах Чечни и Ингушетии — Атаги, Урус-
Мартан, Шали, Ачхой-Мартан, Назрань и т. д. Экзекуции стали
обычным явлением в кабардинских селах, балкарских и карачаевских аулах.
Проведение особой налоговой и штрафной политики в Терской
области является актуальной и злободневной темой. Особенно для тех, кто
пытается анализировать колониальную политику на Северном Кавказе.
Первый налог, которым туземцы стали облагаться с начала 60-х годов
XIX века, носил название «подымная подать». Этим налогом одинаково
облагались и богатые, и бедные. В дальнейшем туземцы платили
налоги трех видов: 1) государственные подати; 2) земские сборы; 3) мирские
сборы. Налоги с туземцев росли из года в год. Подымный сбор,
замененный впоследствии государственной податью, увеличился, например,
только у осетин с 18 тыс. в 1866 году до 41 тыс. в 190093. Сумма взыска-
ваемых с осетин налогов возросла с 85 731 руб. в 1889 году до 535 тыс.
рублей в 1916 году94. Примерно такое же положение было у ингушей,
чеченцев, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, черкесов, всех
туземцев. Помимо основных государственных налогов туземцы платили
налоги на содержание церквей, мечетей, земской стражи, рассыльных,
караулов, земской почты, медицинской помощи и т. д. Безграмотные и
придавленные колониальными властями туземцы не понимали, почему они
48

платят за предупреждение падежа скота, пожара, порчи и истребления
вредных насекомых, исправное содержание дорог и т. д. Мусульмане,
не привлекавшиеся к службе в царской армии, платили немалый
военный налог. Так всеми возможными средствами царские власти грабили
бедных туземцев. Платежеспособность людей в то время зависела от
размеров земельных участков. Тем не менее около 1000 «временно
проживающих» осетин (примерно столько же в Ингушетии, Балкарии,
Карачае), которые вели хозяйство только на арендованной у помещиков
земле, тоже платили налоги. В этой связи первый осетинский
дореволюционный философ-материалист Афанасий Гассиев с возмущением
писал: «Казаки освобождены от всяких государственных и земских
налогов, а мирские сборы не достигают и одного рубля на семью. Горцы
же обложены всеми видами налогов и повинностей»95. Такая политика
постепенно обостряла взаимоотношения местного населения и казаков.
Колониальные власти «ухитрились» ввести в Терской области закон
— плату за «доведенные следы». Многим колонизаторам Европы, Азии
и Африки даже не снились такие коварные, бесчеловечные законы. В
1892 году областная администрация разработала «Правила об
имущественной охране русского населения от хищничества горцев».
Совершенствуя эти «Правила...», колониальные власти в сентябре 1894 года
узаконили новое «Временное положение о мерах для удержания
туземного населения Терской области от хищничества и в особенности от
всяких насилий против лиц нетуземного происхождения». Данное
«Временное положение»... обязывало всех туземцев жить по принципам
круговой ответственности за каждый случай хищения скота или другого
имущества казаков и русского населения в тех случаях, когда
конкретного виновника не могли найти, а «следы преступления» вели в тот или
иной аул. В таком случае весь аул, на основании «следов преступления»,
жестоко наказывался. Такие меры признавались официальными
властями приемлемыми с точки зрения юриспруденции (опять по Чезаре Лом-
брозо!) и даже поощрялись как «эффективная воспитательная мера».
Коллективная ответственность общества устанавливалась, когда
полицейские заявляли, что преступление совершил туземец, но он не
пойман, а общество не выдает его, следы же преступления довели
полицейских до туземного населенного пункта на расстояние не далее одной
версты от его околицы, но там уже затерялись. Если же следы не
привели к конкретному населенному пункту, то все равно ответственность по
возмещению причиненного ущерба полицейские могли «на глазок»
возложить на один или несколько населенных пункгов, где проживали
туземцы и где предположительно мог скрываться преступник. Взыскание
производилось, как правило, без судебного решения. Достаточно было
4 Дэнлоеи В. Д.
49

административного приказания полицейского чиновника.
Известно, что у горцев издавна считалось большим оскорблением и
унижением, если враги (кроме врагов на это никто бы не пошел!)
уносили надочажную цепь. Она, подобно полковому знамени, считалась
священной, и уважающий себя горец готов был пролить свою кровь,
защищая надочажную цепь. Дом, из которого выносили эту цепь,
переставал быть домом. С мужчинами этого дома переставали считаться, с
ними не здоровались, и никто бы за них не выдал свою дочь. Зная этот
обычай и желая унизить и опозорить туземцев, полицейские в качестве
взысканий штрафа «за следы» забирали даже священную цепь над
очагом. Особенно это делалось в тех случаях, если хозяину нечем было уже
расплачиваться с колониальными властями. Все это вызывало у
туземцев особую ненависть к казакам и русским. Такая ненависть в
некоторых, особо пострадавших, семьях передавалась из поколения в
поколение. К тому же горский обычай обязывал каждого туземца мстить за
нанесенную обиду. В противном случае, как уже было сказано выше, он
переставал быть человеком. Даже такой царский сатрап, как начальник
Грозненского округа полковник И. Стрижев, признавался: «При всяком
воровстве в станицах, хотя бы таковое было совершено при содействии
своих же порочных казаков, вызываются репрессии за невыдачу воров
лишь по отношению туземных селений. Неравное отношение
правительства к казакам и туземцам вызывает в последних глухое
озлобление. Наложение штрафов на туземные селения, причем страдают
и правые и виновные, при доказанном многолетним опытом своей
безуспешной, в смысле действительной сдачи воров и грабителей и
отсутствие юридического основания в этой мере порождает, во-первых,
озлобление, во-вторых, стремление путем дальнейшей кражи возместить
нанесенные убытки и, в-третьих, убеждение, что не стоит воздерживаться
от воровства, так как никакая правда и самый честный образ жизни, раз
доведены следы до родного селения, не спасут от штрафа»96.
Такие признания самих представителей администрации говорят о
многом. И в первую очередь о том, что политика царской России была
направлена на конфронтацию, разжигание националистического
психоза. В большей степени этому способствовала организация «Общество
восстановления православного христианства на Кавказе»,
существовавшая в Терской области с 1860 года. В Северной Осетии большая
половина населения исповедовала христианство, меньшая — ислам.
Поэтому «Общество...» особую активность проявило в Северной Осетии. Оно
ставило перед собой задачу христианизации кавказских мусульман.
Такая задача стояла и перед миссионерским обществом «Осетинская
духовная комиссия», которое возникло в 30-40-х годах XVIII века. Но оно явно
50

не могло справиться с этой нелегкой задачей. Поэтому в сентябре 1860 г.
комиссию упразднили, а ее функции и задачи перешли к «Обществу
восстановления православного христианства на Кавказе». Представители
«Общества...», наделенные большими полномочиями, осуществляли
колониальную политику. Они обманывали туземцев, подкупали их,
прибегали к экзекуциям и насилию. Дело доходило до того, что власти
отбирали насильно жену-христианку у мужа-мусульманина. Таких примеров
было немало. Власти силой отобрали, например, жену мусульманина Хад-
жимета Хатагова (село Донифарс) христианку Гуасамайху Агуеву,
которую отправили к ее родителям в Дигорскос ущелье (с. Ахсау). При этом
муж был строго предупрежден, чтобы больше не сошелся с женой, иначе
заплатит большой штраф. Обозленный и упрямый Хатагов, вопреки
предупреждениям, снова взял свою жену, заплатил штраф 300 рублей.
Однако администрация снова отослала жену Хатагова к ее родителям, а мужу
запретили появляться в селении, где находилась его жена97.
В силу конкретных обстоятельств некоторые народы из
христианского вероисповедания переходили в мусульманское (иногда под
влиянием могущественного соседа — кабардинцев). Но в таких случаях власти
арестовывали «новоиспеченных» мусульман и высылали во внутренние
губернии России . Это было «законом», об этом знали все народы. Такой
великодержавный религиозный шовинизм, с нашей точки зрения,
нужно рассматривать как одну из причин массового переселения мусульман
Северного Кавказа (особенно адыгов) в Турцию и другие
ближневосточные страны. Сотни тысяч туземцев вынуждены были покинуть
родные очаги и скитаться на чужбине. Многие из них были обречены на
голодную смерть или нищенское существование в мусульманской, но
все же чужой стране. Адские муки, которые испытали вынужденные
переселенцы («махаджиры») в Турцию, навсегда останутся на совести
(если таковая была!) колониальных властей. Подробно мы не будем
касаться этой проблемы. О ней, в целом правдиво, рассказал известный
кабардинский писатель и журналист Хачим Кауфов в романе «Вечные
странники», отрывки из которого напечатал журнал «Точка зрения»99.
Справедливости ради отметим, что в «Вечных странниках» имеются
отдельные неточности. Например, Бекир Сами-бей — сын генерала
царской армии Муссы Кундухова, ставший в 20-е годы XX века министром
иностранных дел Турции, ошибочно представлен читателям
кабардинцем100. Но это не умаляет ценности в целом интересного и
познавательного произведения писателя о кавказских мусульманах, ставших волею
русского царя вечными изгнанниками.
В 60-е годы XIX века русский академик П. Г. Бутков писал:
«Наблюдаемо было правило древних римлян, чтоб для пользы Кавказс-
51

кого края ссорить между собою разных кавказских народов, дабы они,
ослабляя свои силы, оставляли больше нас в покое»101. Конечно,
колониальные власти опасались совместной, продуманной и
организованной борьбы туземцев против угнетателей. Поэтому администрации под
разными предлогами удавалось спровоцировать столкновения между
отдельными народами (осетинами и ингушами, ингушами и чеченцами,
кабардинцами и балкарцами, карачаевцами и осетинами и т. д.). При
более ухищренной и продуманной подготовительной работе
администрация могла спровоцировать кровавые столкновения даже между
представителями одного народа. Так, например, известный русский ученый,
академик Иоган Антонович Гюльденштедт писал, что отдельные округа
в Осетии «ведут между собою открытую войну и сами себя
истребляют»102. Еще Екатерина II поучала своих верноподданных генералов:
«Разногласия между горцами облегчит наше предприятие (читай:
покорение.— В. Дз.). На это дело и денег не жалеть»103. Конечно, денег для
окончательного покорения туземцев Северного Кавказа не жалели.
Практические деяния Терской администрации вписывались в общие
установки и стратегические цели Петербурга.
Анализ колониальной политики царской России будет неполным,
если не сказать об организации военной диктатуры в Терской области и
на всем Кавказе.
С 1860 года во главе управления горцами Северного Кавказа были
поставлены военные, которые образовали «Военно-народное
управление горцами». Вся полнота военной, административной и
гражданской власти теперь уже принадлежала главнокомандующему
Кавказской армией. С марта 1888 года общегубернское управление было
упразднено. Вместо него ввели военное управление. Административное
и полицейское управление Терской области и Терского казачьего
войска вместе с военным составом перешло в ведение войскового атамана
Кавказских казачьих войск и командующего войсками Кавказского
военного округа.
С 1880 года был установлен порядок передачи уголовных дел в
военно-политические суды. В сентябре 1893 года в Уставе уголовного
судопроизводства России появились «существенные дополнения,
которые преследовали цель усовершенствовать судопроизводство. В
«юридическом» документе было сказано, что «впредь до искоренения
разбойничества в Кавказском крае все дела о разбое, умышленном
убийстве, грабеже с насилием, поджогах жилых строений, восстаний и
вооруженном сопротивлении властям, совершенные туземцами, без
различия национальности, сословия и вероисповедания, велено было
представлять наместнику Кавказа для передачи их по своему усмотрению из
52

ведения общих судебных установлений на рассмотрение военного суда
для осуждения виновных по законам военного времени»104. Так под
различными предлогами царские власти наводили колонизаторский
порядок. Самые элементарные права, которыми обладали даже индейцы
Америки, грубо и цинично попирались в отношении туземцев
Северного Кавказа. Таковы исторические факты. А они говорят о том, что 23
декабря 1905 года начальник Терской области кровожадный генерал И.
Колюбакин во избежание революционных выступлений объявил по всей
области военное положение. В начале января 1906 года он послал
карательный отряд в Чечню. Каратели во главе с генералом Ляховым
разгромили Урус-Мартан, Мехкеты, Шали и другие чеченские села. Затем
по приказу Колюбакина каратели направились в Северную Осетию, где
с особой жестокостью разгромили и сожгли села Христиановское (ныне
г. Дигора), Магометановское, Кадгарон, Ногкау, Кора-Урсдон и т. д.
Коста Хетагуров писал, что Кавказ «в настоящее время находится
на военном положении»105.
Для оправдания своих варварских актов колонизаторы всеми
возможными средствами создавали о туземцах Северного Кавказа (вообще о
всех туземцах Кавказа и Средней Азии) ложное общественное мнение,
будто все они по природе своей разбойники и грабители, ненавидят
русских и Россию, не способны к восприятию русской и европейской
культуры, и в этом отношении их невозможно перевоспитать.
Туземцев презрительно называли «дикарь», «хищник», «абрек»,
«разбойник», «грабитель» и т. д. Эти оскорбительные ярлыки,
присваиваемые туземцам, не сходили со страниц печати и официальных деловых
бумаг. В. И. Ленин возмущался тем, что свободолюбивого горца
оскорбительно называли «капказец», «капказский человек»106. Языки, на
которых говорили туземцы, называли «собачьими»107.
Многие журналисты и писатели умело клеветали на осетин, чеченцев,
ингушей, кабардинцев, балкарцев, всех горцев Кавказа, что отвечало
колонизаторской политике самодержавия в отношении туземцев.
Разумеется, были и добросовестные русские. Иногда они открыто
заступались за туземцев, критиковали колониальные порядки на
Кавказе. Например, декабрист А. А. Бестужев-Марлинский писал: «Несмотря
на то, что они (горцы Северного Кавказа.— В. Дз.) находятся на низкой
ступени культурного развития* все-таки они люди и часто более
благородные и одаренные, чем представители большого света»108. Он очень
возмущался тем, что «какой-нибудь русский барии, погрязший по уши в
невежестве, называет черкеса дикарем»109.
Генерал Н. Н. Раевский с болью в душе писал военному министру
А. И. Чернышеву: «Я здесь первый и один по сие время восстал против
53

пагубных военных действий на Кавказе, и от этого вынужден покинуть
край. Наши действия на Кавказе напоминают все бедствия
первоначального завоевания Америки испанцами, но я не вижу здесь ни подвигов
геройства, ни успехов завоеваний Пицара и Кортеца. Дай бог, чтобы
завоевание Кавказа не оставило в русской истории кровавого следа,
подобно тому, который оставили эти завоеватели в истории испанской»110.
Тысячи невинно наказанных людей вызывали в России и чувство
протеста. Например, русская писательница М. К. Цебрикова в 1889 году
написала «Открытое письмо императору Александру III, где говорилось:
«Рядом с карами по приговору суда у нас существуют еще полицейско-
административные; последними правительство отделывается от врагов
своих, когда нет достаточных улик для первых. Но что же это, как не
беззаконный произвол? Человека губят не на основании выясненных
доказательств его действий, но на основании «внутреннего убеждения»
чинов государственной полиции... Приказы административной ссылки
формулированы так: хотя нет достаточных улик для осуждения по суду,
но он или она ссылается туда-то. Эти шемякинские приговоры перейдут
к потомству: говорят, будто под ними стоит подпись Вашего
Величества. Сколько гибнет жертв!
Политические преступники — беззащитные жертвы произвола,
доходящего до зверства»111.
Таких фактов в истории народов Кавказа было очень много. Нет
возможности полностью о них рассказать, это тема отдельной книги.
Однако даже приведенные факты убедительно доказывают колониальный
характер царской администрации в Терской области и на Кавказе.
Специально не занимавшимся вопросами истории народов Кавказа эти
позорные факты, может, и неизвестны. Хотя любой историк на Северном
Кавказе не может не знать историю колонизации края и ее пагубные
последствия. Плохо то, что некоторые видные деятели культуры
страны, русские писатели и поэты до сих пор не осознают (и не хотят
осознавать!) катастрофические для туземцев последствия политики
колонизации Кавказа. Авторитетные в своем деле люди, они со страниц
центральных периодических изданий, радио, телевидения заявляют о том,
что в России колоний не было, как не было национального ущемления
малочисленных народов, а принципы демократии достигли чуть ли не
своего апогея. Но для таких утверждений нет достаточных оснований.
Все, о чем мы говорили выше, убеждает в обратном.
Любовь к России не должна быть помехой для лучшего понимания
ее истории. В передаче центрального радио «Трибуна публициста» 25
марта 1991 года принимали участие академик В. Тоболин, писатель В.
Захарченко и художник И. Глазунов, который снова с пафосом заявил:
54

«Когда Россия была богатой и сильной, к ней тянулись и другие народы
— армяне, грузины, татары, азербайджанцы и т. д. С сильными все
хотят дружить. Это естественно. Теперь, искажая правду и историческую
действительность, нас, русских, обвиняют во всех грехах в национальных
республиках, все нации СССР, для которых мы, русские, были
донорами. Многие хорошие начинания в двадцатые годы в национальных
республиках были делом рук русских, на русские средства»...
Для таких утверждений нет достаточных оснований. Здесь больше
эмоций, чем анализа исторических фактов. Талантливый художник не
виноват, что не знает биографию великого князя «всея Руси» (с 1533 г.),
первого русского царя (с 1547 г.), сына Василия III Ивана IV Грозного
(1530-1584). Мало-мальски знакомый с биографией Ивана Грозного
хорошо знает завоевательскую политику этого действительно грозного
русского царя, который огнем и мечом покорил в 1552 году сильное
Казанское ханство. Через четыре года царь, понеся большие потери,
разгромил Астраханское ханство. Именно Иван Грозный силой «прибрал к
рукам» Казанское и Астраханское ханства, то есть предков
современных татар, которые, по убеждению И. Глазунова, «тянулись к России...»
При Иване Грозном началось вовсе не добровольное
присоединение Сибири в 1581 году. Такое присоединение народов Сибири стоило
не только им, но и простым русским солдатам, ставшим волею русского
царя завоевателями, много крови. О том, как покорялись «добровольно»
некоторые северокавказские народы и как они «тянулись к России», уже
было сказано. Отметим, что тезис «с сильными хотят все дружить» не
выдерживает элементарной критики. Сильные всегда покоряют слабых.
А дружат только равные, за что, кстати, сейчас и борются почти все
бывшие советские народы и республики.
Можно понять и разделить озабоченность художника тем, что
«искажают правду и историческую действительность»... Да,
действительно, есть немало примеров искажений и фальсификации нашей
истории, и сам И. Глазунов грешит этим. Вполне возможно, что художник
не виноват. Вероятно, он лучше знает «приятные страницы» истории
России, мрачные страницы которой от него, видимо, скрыли. Или,
может быть, он их просто не увидел. Человек, как правило, предпочитает
слушать или читать из истории своего народа то, что доставляет
удовольствие, понятную национальную гордость, способствует воспитанию
национального самосознания, национального величия. Однако в
истории каждого народа можно найти немало такого, что не доставляет
потомкам удовлетворения, задевает их национальную гордость. Потому-
то чаще всего такие факты старательно «лакируют» ура-патриоты и
дилетанты от истории. Но такие попытки тщетны, да и благородными их
55

не назовешь. Еще Н. Г. Чернышевский говорил о том, что
«исторический путь — не тротуар Невского проспекта; он идет целиком через поля,
то пыльные, то грязные, то через болото, то через дебри. Кто боится
быть покрыт пылью и выпачкать сапоги, тот не принимается за
общественную деятельность»112. Образно говоря, И. Глазунов «боится быть
покрыт пылью и выпачкать сапоги», но все же «принялся за
общественную деятельность». А в результате получилось искажение нашей
истории. Конечно, обидно и бестактно звучат огульные обвинения всех
русских в республиках. Действительно, есть такие факты. Но и сам И.
Глазунов бестактен, когда утверждает, что «все хорошее в СССР было
исключительно делом рук русских. Именно такие штампы-тезисы с
первых лет советской власти внушали всем — и русским, и нерусским. Цель
их — доказать, что нерусские народы просто не смогут жить без
России, без русских. И чем «убедительнее» были доводы, тем
«авторитетнее» считался автор. Но эту легенду в наши дни уже невозможно
пропагандировать, ибо она работает не на стабильность в межнациональных
отношениях, а на конфронтацию и противостояние. А это очень опасно
для хрупкого Федеративного Договора Российской Федерации. И.
Глазунов, Э. Володин, В. Соколов, О. Мешков, А. Черненко, М. Подключ-
ников, нальчанин Федор Безгодько,,2а, и другие действительно не знают
о том, что многие республики отдают центру не меньше, чем получают.
Критикуя националистов Кабардино-Балкарии, бывший партийный
работник Ф. Безгодько пишет: «У российского парламента есть средство
отрезвить националистов — снять их с российского бюджета... Почему
калужский, ставропольский крестьянин или рабочий должен содержать
на своем горбу потерявших честь и совесть рантье, опьяненных
непонятным величием. И тогда та же Кабарда, провозгласившая
самостоятельность, уже через месяц поймет, что значит для нее Россия и какой
неблагодарной она оказалась по отношению к ее народу»1126.
Такие шовинистические выпады способствуют лишь нагнетанию
страстей, межнациональному противостоянию и бесконечным склокам.
На первом съезде народных депутатов бывшего СССР первый
заместитель Председателя Совета Министров бывшего СССР Л. Воронов
менторским тоном заявил, что Узбекская ССР получает три миллиарда
дотации из союзного бюджета. Потом выступил народный депутат от
Узбекистана Т. Аманов и убедительными фактами опроверг утверждение
Л. Воронова. Т. Аманов заявил, что узбеки переживают тот факт, что
Совет Министров СССР, не разобравшись в существе вопроса, считает,
что Узбекская ССР живет на дотации. Но, сказал Аманов, ведь
Узбекистан сдает более двух третей хлопка, выращиваемого в стране. А это 11
миллиардов рублей, внесенных в казну, и не просто рублей, а золотых.
56

Известны другие хрестоматийные факты. В годы Великой
Отечественной войны 70 процентов всех запасов бензина поступало из Баку. Около 70
процентов запасов вольфрама и молибдена страны добывают в недрах
Кабардино-Балкарии. За годы советской власти на валюту был вывезен
практически весь марганец (добываемый в Грузии) наилучшего качества, по
неполным и заниженным данным на сумму свыше 200 миллиардов
долларов113. А это, учитывая реальное соотношение доллара и советского рубля,
в несколько раз превышает бюджет Грузии за годы советской власти.
Можно привести еще немало других фактов, аргументов, чтобы показать
ошибочность точки зрения И. Глазунова и других авторов. Так же рассуждает
«Литературная Россия», которая пишет: «Десятилетиями дотации из
бюджета России в бюджеты союзных республик шли для «ликвидации
фактического неравенства», пока изрядно не обессилили донора. А
обессиленный разве кому выгоден и интересен? Вот одна из объективных причин
появления окраинного национализма, вот одно из объяснений того, что
национализм ставит вопрос о развале СССР»114. Безусловно, Россия, самая
богатая из республик, понесла большие потери, особенно в первые годы
советской власти. Россия оказала большую помощь республикам, в том числе
и Северного Кавказа. Но ведь Россия, или точнее будет сказано Центр
получал немало из республик. Ведь не другие республики присвоили
богатства России и русского народа. Вместо обид, необоснованных упреков и
тенденциозных выводов следует, на наш взгляд, глубоко и всесторонне
анализировать пагубные последствия гонки вооружений, непомерного
ассигнования международного коммунистического и социалистического
движения, карибского кризиса, дорогостоящего строительства в Египте, Индии,
Анголе, Мозамбике, Эфиопии, в других странах, корейской, египетской,
афганской войн, покорение космоса и т. д. Ведь не секрет, что все это и еще
многое, чего мы не знаем (в тоталитарном государстве люди мало знают о
том, куда и на какие цели уходят народные средства), тяжелым бременем
легло не только на могучие плечи мощной России, но и на более слабые
плечи всех республик и народов бывшего СССР.
В эпоху гласности и демократизации рушатся мифы и легенды,
созданные за годы советской власти. Для совершенствования
межнациональных отношений, правильной выработки стратегического курса в
этом вопросе необходимо развеять миф о том, что Россия и русские
кормили и кормят «иждивенцев» в лице нерусских народов и всех
республик. Возьмем, к примеру, Кабардино-Балкарию.
Более 10 лет правительство автономной республики добивалось того,
чтобы снять поставки 6 тысяч тонн мяса в союзный (СССР) и
республиканский (РФСФР) фонды. И только сейчас, благодаря усилиям
народных депутатов РСФСР и правительства КБР удалось решить эту
57

проблему. Это не национализм кабардинцев и балкарцев. В этом
ничего эгоистичного нет. По данным Госкомстата РСФСР, при
среднероссийском уровне производства мяса на душу населения 68 кг
Кабардино-Балкария с показателем 62 кг занимает 47 место среди 71 региона
Российской Федерации. Средний уровень потребления мяса по РСФСР
составляет 75 кг на душу населения с год. А в Кабардино-Балкарии
средний уровень потребления мяса достигает 50 кг, что является 69
показателем по Российской Федерации. По тем же данным (в
пересчете на каждого жителя), в Магаданской области производится 51, а
потребляется 104 кг мяса, в Московской соответственно 41 и 90 кг.
Свердловской — 38 и 73 кг, Тюменской — 46 и 79 кг. Отсюда видно, что
уровень потребления мяса в Московской, Магаданской, Свердловской
и других областях намного превышает уровень собственного
производства. И, наоборот, не только Кабардино-Балкария, но и другие
республики, области, края Северного Кавказа имеют отрицательный
баланс производств; этого необходимого продукта. Дагестан, например,
занимает последнюю строчку в таблице. Это же откровенная
дискриминация в отношении дагестанцев, которые производят по 41 кг на
душу населения, а потребляют всего лишь по 36 кг. Прав
ученый-экономист из Нальчика А. Жаманов, который пишет: «Можно понять
людей, проживающих в полуголодных краях,— скорее всего они видят
столько мяса на бумаге, а не на столе.
Но и мы едим то же самое статистическое мясо. Вдобавок ко всему
за наш гостеприимный, но скудный стол ежегодно садятся сотни тысяч
курортников, туристов, альпинистов со всех концов страны, общее
число которых превышает население Кабардино-Балкарии. Всесоюзный
курорт Нальчик, в отличие от ряда других, не получает ни одного
килограмма мяса в виде дотаций»115. Справедливости ради следует отметить,
что более 91 процентов электроэнергии, практически весь объем
металла, цемента, большой перечень товаров народного потребления
поступает в Кабардино-Балкарию из других республик и городов страны. Но
такие предприятия, на Тырныаузский вольфрамо-молибденовый
комбинат, Кабардино-Балкарский завод алмазного инструмента, нальчикский
комбинат «Искож», Нальчикский завод Телемеханической аппаратуры и
ряд других, являются крупнейшими монополистами всесоюзного
масштаба, и от их стабильной работы в решающей мере зависит
благополучие многих важных государственных дел.
Таких фактов немало в Северной Осетии, Карачаево-Черкесии,
Дагестане. Этого не учитывают те, кто считает, что национальные
республик являются «иждивенцами» России, а Россия является донором для
всех остальных.
58

Г л а в а 2
ПРОБЛЕМЫ ИЗ 1918—1920 ГОДОВ
Пакануне социалистической революции в Терской области остро
стоял аграрный вопрос. Тем не менее, Северный Кавказ все больше
превращался в специализированную колонию по производству
товарного хлеба и сырья для промышленности России.
За один 1911 год отсюда было вывезено 31 342 760 пудов хлеба
против 18 164 611 пудов в 1900 году116.
В расширении посевов различных культур большую роль сыграло
усовершенствование сельскохозяйственной техники. Сейчас в средствах
массовой информации и пропаганды много пишут и говорят о
дореволюционной России, ее «высочайшей культуре», «огромных
успехах в сельском хозяйстве» и т. д. А некоторые писатели (Б. Можаев, В.
Белов, В. Солоухин и другие), не утруждая себя конкретными
аргументами, утверждают, что в дореволюционной России хлеба и других
сельскохозяйственных культур было больше, чем в остальных европейских
странах. Однако фактами такие выводы не подтверждаются. Ниже мы
приведем некоторые данные о сборах урожая по ведущим
сельскохозяйственным культурам в России и Германии за 1905 год. Было собрано
с одного гектара в пудах117:
1. В европейской части России
2. В Германии
Пшеницы
64,
128
Ржи озимой
41
104
Картофеля
428
971
Еще хуже было положение с сельским хозяйством в горах
Северного Кавказа.
Наместник Кавказа граф Воронцов-Дашков накануне февральской
59

буржуазно-демократической революции писал, что население крайне
недовольно гнетом помещиков, и недовольство государственным
строем может возникнуть само собой, так как крестьяне видят «только
полное отсутствие заботливости о его нуждах со стороны правительства, за
последние 35 лет не издавшего ни одного законоположения, которое
изменило бы к лучшему крестьянский быт»118.
Вот такую характеристику политики царизма в национальных
окраинах дал генерал, которого никак не заподозришь в симпатиях к
трудовому народу. 1910-1920 годы были годами дальнейшего разорения
трудящихся масс, крестьянства. В особо тяжелых условиях в эти годы
находились горцы Северного Кавказа. В работе «Край беспросветной
нужды» Георгий Цаголов писал, что «65 процентов всего числа плоскостных
туземных селений должны быть признаны малоземельными»119.
Земельный голод буквально душил туземцев. Он острее всего
ощущался в горных районах Ингушетии, Осетии, Балкарии и Карачая,
где в среднем на 1 душу населения приходилось пахотной земли 0,1-0,3
десятины120. Цены на землю ежегодно возрастали. В некоторых районах
Северного Кавказа стоимость одной десятины земли в 1909 году
превышала 2,5 тысяч рублей. В Галиатском приходе Дигорского ущелья
Северной Осетии одна десятина пахоты стоила от 736 до 2664 рублей121.
Не лучше обстояло дело в горах Балкарии и Ингушетии, где
десятину земли многие горцы не в состоянии были купить. Это
способствовало распространению арендной формы землепользования, причем
арендные цены тоже росли безудержно, что создавало новые трудности.
Горцы Терской области ежегодно выплачивали арендной платы 777 079
рублей, в том числе: горские общества Кабарды — 65 570 рублей, Осетии
— 230 628, Ингушетии — 49 943, Чечни — 400 000. В среднему одну
мужскую душу у туземцев арендной платы приходилось 7 рублей122.
Известный ученый-историк, профессор М. И. Гиоев по этому
поводу пишет: «Горцы... даже умирая, не могли быть похоронены в землю за
неимением таковой, их хоронили где-нибудь в складках скалы,
прикрывая плитняком»123.
В. И. Ленин считал 8 десятин земли на двор в среднем по России,
безусловно, недостаточным для содержания семьи. Он говорил, что это
население «пауперы, нищие, наделенные ничтожными клочками земли,
с которых нельзя жить, на которых можно только умирать голодной
смертью»124.
Большой интерес представляет и мнение начальника окружного
штаба Терской области генерала Белявского, который с тревогой
докладывал по инстанции: «Вопрос о земельном устройстве жителей
нагорной полосы, занимающей около 1/3 Терской области, настолько уже на-
60

зрел, а увеличивающиеся с каждым годом земельные недоразумения
между населением достигли таких пределов, что всякое промедление в
разрешении этого вопроса представляется более чем нежелательным»125.
Колониальные власти формально признавали необходимость
разрешения земельного вопроса, который тесно переплетался с
национальным. Были даже созданы различные комиссии и проекты, якобы,
для подготовки земельной реформы в Терской области. Но дальше
кабинетных рассуждений дело не шло. А межнациональная ситуация уже
обострилась настолько, что в любой момент могла перерасти в
межнациональную войну.
Правительственная комиссия в 1908 году подготовила проект
землеустройства туземцев Терской области. Он был подготовлен
второпях, непродуманно, без учета интересов трудовых горцев, их
специфики, национальных особенностей и т. д. Одним словом, этот проект не
мог разрешить извечную земельную проблему горцев. Поэтому видный
осетинский революционер, общественный деятель И. Датиев (в первые
годы советской власти нарком земледелия Горской республики)
правильно подметил, что «предлагаемые проекты преследуют цель не
землеустройства трудящихся.., а только полнейшее расстройство земельного
быта горцев»126.
В порыве отчаяния и всеобщего разочарования горцы Ингушетии в
телеграмме на имя депутата Государственной думы М. М. Ковалевского
писали: «Власти, по-видимому, решились окончательно истребить наше
племя и выжить его»127. .
Нерешенность земельного вопроса способствовала росту
отходничества туземцев. Власти лишили их возможности применять
свою силу на родной земле, прокормить семью в пределах своей
территории. Поэтому туземцы массами уезжали в поисках работы во все
концы России, во все страны мира. Так горцы в поисках работы оказались
на севере России, в Сибири, Закавказье, Канаде, США, Германии,
Франции, Бельгии, Швеции и других странах. Страдания безграмотных
туземцев Северного Кавказа в этих странах трудно даже описать.
С. М. Киров писал, что «осетины давно знают, что такое капитализм
не только отечественный, но и заокеанский». Многие и многие из них
годами жили в Америке, Канаде и там подлинно испытали
капиталистическую эксплуатацию»128.
Особенно усилилось отходничество в 1910-1917 годах. Так,
например, с 1910 по 1913 год, по неполным'данным, осетин за пределами
Терской области работало более 10 тысяч человек129. В этот счет не
вошли 3,5 тысячи постоянных рабочих промышленных предприятий130.
В годы первой русской революции на предприятиях Баку и Тифлиса
61

работало 17 тысяч осетин. В основном все они были
неквалифицированными рабочими, выполняли самую тяжелую, грязную и трудоемкую
работу с минимальной оплатой. В поисках хотя бы временной сельхоз-
работы на плоскость спускалось почти все трудоспособное население
Чечни, Ингушетии, Осетии, Балкарии, Карачая и Дагестана. По данным
известного историка Северного Кавказа Ивана Федоровича Мужева,
«накануне первой русской революции в Кабарде с отходничеством было
связано более половины, а в Балкарии — 1/6 всех хозяйств»131.
Из Дагестана накануне октябрьской революции ежегодно
отправлялись на сезонные работы более 137 тысяч туземцев132. То же самое
происходило в горных районах Чечни, Ингушетии, Карачая, а также в селах
Адыгеи.
Без всестороннего анализа экономического, политического и
социального положения на Северном Кавказе в начале XX века
невозможно дать правильную оценку путей и методов борьбы за решение
национального и аграрного вопросов как накануне октябрьской
революции, так и в первые годы советской власти. А всесторонний анализ
усложняется тем, что колониальные власти в официальной статистике
не давали социальной и классовой характеристики горского аула.
Официальная статистика выделяла лишь дворян, почетных граждан,
духовенство, купцов, мещан и цеховых. Горцы, как правило, вносились в
общую графу — «туземцы сельского сословия». Так дореволюционная
статистика мешает разглядеть эволюцию социально-экономического
положения населения национальных районов Северного Кавказа.
В официальной статистике за 1878 год у туземцев были выделены
лишь так называемые «привилегированные сословия», под которыми,
вероятнее всего, подразумевались духовенство, князья, беки, ханы, ба-
делята и т. д. К этим сословиям было отнесено 7178 человек обоего пола
кабардинцев, 1087 осетин, 424 кумыка. В статистическом документе нет
данных о социальном составе чеченцев, ингушей и балкарцев133. У
казачества в особое сословие были выделены только потомственные
дворяне, которых насчитывалось 1721 человек.
Таким образом, капиталистическое развитие в Терской области
вносило коренные изменения в социальный состав туземцев, у которых
появились новые слои населения, вроде «почетных граждан». А эти
«почетные граждане» были разновидностью сельской буржуазии.
Упорная борьба туземцев за землю не прекращалась и после победы
октябрьской революции. Декрет о земле, принятый на второй день
победы советской власти на II Всероссийском съезде Советов, положил
начало аграрным преобразованиям по всей России, в том числе и
Терской области.
62

Однако немедленное претворение в жизнь идей декрета о земле в
национальных районах Северного Кавказа в силу ряда объективных и
субъективных причин оказалось невозможным. II съезд народов
Терека, состоявшийся в марте 1918 года в Пятигорске и Владикавказе,
признав советскую власть, обсуждал и земельный вопрос. Он решался в
соответствии с установками декрета о земле. II съезд народов Терека
образовал специальную земельную секцию. В нее вошли
представители всех туземных народов, русских и казаков. От Осетии — Моргоев и
Тандуев, от Кабарды — Хажнагоев и Козырев, от Балкарии — Энеев и
Настуев, от иногородних — Гречко и Шевцов, от социалистического
блока — Сахаров и Меликов, от казаков — Ерославский и Ткачев, от
горских евреев (татов) — Ифраумов и Гельфат. Докладчиками по
земельному вопросу были выдвинуты Иванченко, Павлецкий, Сахаров и
Месяц.
В докладах и решениях съезда предлагалось признать необходимой
безвозмездную и немедленную передачу беднякам, всем нуждающимся
помещичьих, казенных, бывших кабинетских, церковных и
монастырских земель.
Земельная секция пришла к выводу о необходимости передачи всех
земель в пользование трудового земледельческого населения без
различия национальности и пола. Вся земля должна была перейти к
трудовому народу без выкупа. На съезде было заявлено, что землей должен
пользоваться лишь тот, кто ее обрабатывает, и лишь до тех пор, пока он
ее сам может обработать. Был поставлен вопрос о перераспределении
земельного фонда Терской области между всеми народами. Для этого
выделили группы народов по степени обеспеченности землей:
1. Обеспеченные территориально и наделением (казачество).
2. Обеспеченные территориально, но не обеспеченные наделением
(кабардинцы).
3. Малоземельные (плоскостные осетины, ингуши, карачаевцы и др.).
4. Безземельные (горцы, т. с. все живущие в горах осетины, ингуши,
чеченцы, карачаевцы и др.).
Далее в докладе отмечалось, что земельный вопрос тесно
увязывается с национальным, и поэтому правильное решение земельного
вопроса будет иметь далеко идущие положительные последствия и
объединит все народности Терского края. Съезд ликвидировал своим
решением аренду земли. Горцы освобождались отныне от необходимости
платить сотни тысяч рублей золотом из своих скудных сбережений.
Арендованные земли, находившиеся в трудовом пользовании туземцев,
сохранялись за ними до окончательного разрешения земельного вопроса в
области.
63

Съезд подошел к решению земельного вопроса конкретно,
обдуманно, учитывая всю сложность и специфику проблемы. Были очерчены
цели и задачи будущих земельных органов, указаны конкретные
принципы удовлетворения отдельных категорий населения (туземцы
плоскостной части, горцы, русские, казаки) землей.
Вопросами землепользования и землевладения должны были
заниматься специальные земельные отделы при народных советах,
объявленные единственными законными распределителями земель с их
недрами, водами, лесами и т. д. Земельные отделы стали органами по
подготовке и проведению Основного закона о социализации земли.
Земельные отделы обязаны были распоряжаться всеми землями,
поступающими в их ведение. Отделы имели право наделять
нуждающихся крестьян, независимо от национальной и религиозной
принадлежности, землей, определять нормы бесплатного выпаса скота, взимать
плату за пользование общественными пастбищами, разрешать споры,
следить за рациональным использованием земли и т. д. Высшей
инстанцией при решении земельных споров в Терской области был Терский
областной земельный отдел. По новым законам землей и инвентарем
наделялись самые нуждающиеся, т. е. те, которые не имели ни
собственной, ни надельной земли. После них землей наделялись малоземельные,
а потом уже все остальные. Такой принцип очередности
предусматривался при распределении «живого и мертвого» инвентаря.
Однако съезд не решил один из главнейших вопросов — о
переселении безземельных горцев на фондовые земли.
Таким образом, самые нуждающиеся туземцы получили
минимальное облегчение. По новым законам крестьянин получал столько земли,
сколько мог обработать своими силами. Немалую роль играло лучшее
обеспечение инвентарем, тягловой силой, семенами и т. д. Практически
в более выгодном положении оказались зажиточные хозяйства. II съезд
народов Терека конфисковал крупные помещичьи и государственные
земли и передал их беднякам. Но некоторые важные вопросы съезд не
смог решить. Например, юртовые земли остались в
неприкосновенности, не затрагивались также старые принципы общинного
землепользования в селах, аулах, станицах. Не решили также вопрос о
перераспределении земель между селами, районами и народами.
Земельный вопрос в Терской области разрешался не такими
быстрыми темпами, как в центральных районах России. И тем не менее трудно
переоценить фактическое начало кардинального разрешения аграрного
вопроса, нахождение верных путей в решении этой вечной проблемы.
Однако пламя гражданской войны не позволило довести до конца
начатые преобразования. Земельный вопрос, несмотря ни на что, оста-
64

вался яблоком раздора, источником крайней напряженности в
межнациональных отношениях. Доктор исторических наук, профессор М. И.
Гиоев по этому поводу пишет: «Горцы хорошо помнили период, когда
колонизаторы лишили их исконных земель и обрекли на муки и
страдания. Не хотели расставаться с землей и казачьи верхи. Вот почему
земельный вопрос здесь был прежде всего важнейшим политическим
вопросом, вопросом взаимоотношений между народами края. Этим
объясняется исключительная острота на Тереке земельного вопроса и то, что
он стал своеобразным пробным камнем при решении всех остальных
вопросов. Здесь борьба за советскую власть теснейшим образом
переплеталась с борьбой за землю.
От успеха в осуществлении аграрных преобразований во многом
зависела и прочность Советской власти на местах»134.
От себя добавим, что от успеха в этом вопросе в первую очередь
выигрывали межнациональные отношения в Терской области.
Решения П съезда народов Терека по земельному вопросу
значительно приободрили всех крестьян, особенно туземцев. Они теперь стали
смелее требовать коренной ломки устоявшихся земельных отношений и
удовлетворения своих нужд. Туземцы ставили вопрос о немедленной
передаче им части войсковых и казенных земель, излишков казачьих
станиц, которые долгие годы находились в их арендном пользовании.
Г. К. Орджоникидзе так описывал эти события: «Получив от нас
благословение... ингуши вновь вернули себе те земли, которые лет
пятьдесят тому назад принадлежали им. Они вернули себе тот аул, который
когда-то назывался Онгуш»135.
Одновременно ингуши захватили земли, на которых проживали
временно с разрешения Войскового правительства. Они захватили так
называемый «Галашкинский войсковой земельный участок» — около
33 424 десятин, на котором находились хутора: Галашки (1346 десятин),
Мужичи (1029 десятин), Верхний Датых (1072 десятин) и Сарали-Опи-
ева (328 десятин)136. Ингуши попытались вернуть себе земли,
занимаемые казачьими станицами Терская, Сунженская, Фельдмаршальская и
другими. Дело дошло до применения оружия. Казаки отстояли свои
станицы, более того, они разгромили и сожгли ингушский аул Бардабос.
Весной 1918 года ингуши возделывали конфискованные у казаков
земли. Однако они обрабатывали эти земли вооруженными, готовыми в
любой момент вступить в схватку за землю.
Конфисковали земли казачьих верхов й в Северной Осетии
(станицы Архонская и Ардонская). Здесь, однако, дело обошлось без
кровопролития. В деле конфискации помещичьих и казачьих земель
«революционную решительность» проявили безземельные горцы Ингушетии,
5 Дзидзосв В. Д.
65

Осетии, Чечни, Балкарии и Карачая. Так, например, жители Куртатинс-
кого ущелья Осетии весной 1918 года организованно перешли на
плоскость, где заняли казенные поляны в Суадаге, Кодахджине и Дзуарикау.
Другие безземельные горцы, воодушевленные примером первых,
заняли земли помещиков Белогорцева, Савченко, Черкасова и Атаманова в
районе станицы Ардонская. Вскоре помещик Белогорцев с отрядом
вооруженных казаков явился к горцам, которых «хотел проучить». Однако
вооруженные горцы были настроены решительно и тоже «хотели
проучить» ненавистного помещика. Отряд казаков вынужден был отступить.
Горцы отразили налеты вооруженных отрядов ардонских и кадгаронс-
ких землевладельцев. Вот таким путем жители Куртатинского ущелья
Владикавказского округа завоевали бывшие помещичьи земли. Участки
Белогорцева и Савченко были закреплены за безземельными
крестьянами селений Дзуарикау и Хидикус.
Решение земельного вопроса в Терской области встретило яростное
сопротивление землевладельцев Чечни, Ингушетии, Осетии, Кабарды,
Балкарии, Карачая, которых активно поддерживали служители культа.
Казачьи верхи вообще объявили войну этим реформам. И это понятно,
так как борьба за землю способствовала ликвидации эксплуататорских
классов, к которым относились и казачьи верхи.
Тем не менее, усилиями советской власти были сделаны первые шаги
в решении земельного вопроса и в казачьих районах. Казачья беднота
при помощи советской власти добивалась своих прав. Так, например, в
станице Михайловской 3 апреля 1918 года «раздел земли был
произведен подушно без различия социального положения жителей»137.
Некоторые станицы Сунженской линии и Кизлярского отдела также
произвели передел земли без различия пола, по количеству членов
семьи. Землей наделили также иногородних крестьян.
Ожесточенный характер углублявшейся гражданской войны,
естественно, затормозил аграрные преобразования в Терской области. На III
съезде народов Терека, проходившем в мае 1918 года в Грозном, одним
из главных вопросов был земельный. Этот же вопрос рассматривался и
на IV съезде народов Терека (август 1918 года, г. Владикавказ).
Съезд своим решением наделил чрезвычайными полномочиями
Совет Народных Комиссаров Терской республики. С одной стороны, это
было необходимо, учитывая до предела обострившуюся политическую
и межнациональную ситуацию в крае. Г. К. Орджоникидзе и другие
руководители советской власти были страшно напуганы
белогвардейскими полковниками Соколовым и Беликовым, которые во главе казачьих
войск вторглись во Владикавказ и развернули известные кровавые
«августовские события».
66

С другой стороны, чрезвычайные полномочия способствовали
нарушению элементарных норм морали, забвению светлых идеалов
революции и преступлением против целых народов. Так Совет Народных
Комиссаров Терской республики, пользуясь своими чрезвычайными
правами, выполнил решение III съезда о переселении казачьего
населения из станиц Тарской, Сунженской и Ахки-Юртовской138.
Освободившиеся таким образом казачьи земли были переданы безземельным и
малоземельным ингушам.
Совет Народных Комиссаров в августе 1918 года принял
декларацию, где еще раз подчеркивалось: «Мероприятия по справедливому рас-
предлелению земель между безземельными и малоземельными
горцами, крестьянами, иногородними и казаками должны проводиться
немедленно»139. Насколько «справедливо распределяли земли» и к каким
межнациональным отношениям вело такое распределение, мы
постараемся показать ниже.
История советского государства, столь «богатая» на различного рода
искажения и деформации, нарушения прав человека и массовые
репрессии, наверное, не знает более жестокого акта геноцида (1918-1921
гг.), чем тот, который по инициативе Чрезвычайного комиссара Юга
России Г. К. Орджоникидзе был учинен против терских и Сунженских
казаков. Этот вопрос, конечно же, очень сложный и требует серьезного,
вдумчивого анализа историка-профессионала. Нужно объективно, правдиво
рассказать о трагедии казаков. Отметим, что в разъяснение этого
вопроса некоторые средства массовой информации, в том числе и
центральные, вносят путаницу, а иногда просто фальсифицируют историю.
Некоторые местные газеты трагедию казачества ошибочно сваливают на
Сталина. «Антиказаческое настроение Сталина подтолкнуло его в 1919
году издать указ (директиву) по расказачиванию, что на практике
означало уничтожение казачества только за то, что оно казачество, —
утверждает «Ленин гьуэгу».— Лишь вмешательство Ленина и Свердлова
(отчасти и Троцкого) спасло казачество от зловещей кары Сталина»140.
Журнал «Огонек» по этому вопросу пишет: «Политика так
называемого «расказачивания» дала свои горькие плоды. Идейными
вдохновителями этой политики были Троцкий, Сырцов, Френкель,
Ларин, Ходоровский и другие»141.
Республиканская молодежная газета Северной Осетии «Слово»
пишет: «Нельзя замалчивать и факты варварской депортации казачьего
населения с Сунженской линии, осуществленной в 1918-1920 гг. с
участием Сталина и Орджоникидзе»142.
Даже газета «Правда» допускает ошибку, когда утверждает, что в
Пригородном районе Северной Осетии жили казаки, «но их в 1921 году
67

выселили по воле Сталина»143. Правда состоит в том, что «казаков с
территории Северной Осетии выселили по воле и распоряжению Г. К.
Орджоникидзе, а в освободившиеся казачьи дома вселили ингушей»144.
В целом правдиво о политике расказачивания рассказал журнал
«Москва» в статье Евгения Лосева «Трижды приговоренный»145. Мы
лишь отметим, что «в той трагедии вина лежит на Троцком и Свердлове.
Директива Свердлова от 29 января 1919 года предлагала истребить
казаков. Пленум ЦК РКП(б) 16 марта 1919 года отменил январскую
директиву Свердлова»146. Но, тем не менее, на Северном Кавказе именно
казаки восемнадцати станиц Сунженского округа (бывшей Сунженской
линии) подверглись жестоким репрессиям и массовой депортации.
Здесь необходимо проанализировать политическую ситуацию в
регионе накануне массовой депортации казаков. Для этого нужно четко
представлять чересполосицу, которую в первые годы советской власти
на Северном Кавказе считали серьезной помехой на пути решения
земельного вопроса. Нет необходимости доказывать, что без решения
земельного вопроса нельзя было нормально решить и национальный
вопрос. Чересполосица же представляла собою раздробленность
землепользования на несколько обособленных участков, отделенных землями
других пользователей. Если участок расположен среди земель другого
землепользования внутри его границ, то такая чересполосица называлась
вкрапливанием, что и имело место в Терской области, а затем и Терской
республике.
Одна часть руководителей советской власти считала невозможным
в условиях чересполосицы проводить земельные реформы. Они
придерживались решений III съезда народов Терека, где многие
делегаты высказывались в пользу ликвидации чересполосицы путем
постепенного переселения казачьего населения в Пятигорский отдел. Однако
такое решение окончательно обострило межнациональную рознь
казаков и горцев. Парадокс состоял в том, что сохранение старых форм
чересполосного землепользования, когда лучшие участки земли были у
казаков, тоже служило почвой межнациональной вражды.
К чести эсеров и меньшевиков, они правильно критиковали
аграрную программу большевиков как направленную против интересов
трудового казачества. Они решительно выступили против переселения
казачьего населения. Некоторые даже видные историки называли
провокационной такую позицию эсеров, меньшевиков и всех, кто был против
переселения казаков. Сегодня уже нет сомнений, что провокационную
позицию в этом сложном вопросе занимала часть большевиков во главе
с Г. К. Орджоникидзе. В резолюции V съезда народов Терека (декабрь
1918 г.) было сказано: «Пятый областной съезд терских трудовых наро-
68

дов считает, что разрешение земельного вопроса в области отнюдь не
стоит в плоскости исключительной необходимости переселения станиц,
аулов и селений, а в плоскости равномерного распределения всего
областного земельного фонда между трудящимися всех народов области, не
исключая частичного устранения чересполосицы по мере надобности, с
согласия заинтересованных сторон»147.
В резолюции съезда выражалась озабоченность «спешным
уничтожением чересполосицы и установлением границ между отдельными
племенами путем переселения части населения»148.
Решения V съезда народов Терека должны были стабилизировать
сложнейшую политическую ситуацию в республике, где четко
определились две враждующие крайности: 1) казачьи верхи изображали всех
горцев врагами всего казачества и иногороднего (в основном русского)
крестьянства; 2) решительно настроенная часть горского населения,
которая под революционными лозунгами требовала выселения всего
казачьего населения из пределов Терской республики.
Съезд главное внимание уделил нуждам безземельных и
малоземельных горцев. В этих целях из областного земельного фонда было
передано балкарцам 24 381, чеченцам Веденского и Грозненского округов 90
000, осетинам Владикавказского округа 30 000 десятин земли. Всего было
отдано безземельным горцам 200 000 десятин149. С марта по ноябрь 1918
года трудовому крестьянству (в основном туземцам) было передано 650
тыс. десятин частновладельческих земель (куда входили и земли
казачьих верхов)150.
Тем не менее, земли для туземцев не хватало. Ингуши претендовали
на казачьи земли. Чрезвычайный комиссар Юга России Г. К.
Орджоникидзе поддержал ингушей, и судьба казаков была предрешена. Местные
органы власти во главе с Г. К. Орджоникидзе наметили к выселению
около 20 тыс. человек из 20 казачьих станиц Сунженского округа
(бывшей Сунженской линии). Вместо того, чтобы лучше разобраться в
сложившейся трудной и противоречивой ситуации, понять боль и
трагедию казачества и прекратить их изгнание, Г. К. Орджоникидзе настоял
на своем, и казаков изгнали. Нельзя сказать, что с этой акцией все
соглашались. Один из руководителей осетинской фракции V съезда народов
Терека (ноябрь — декабрь 1918г.) Симон Алиевич Такоев решительно
выступил в защиту казачества, чем вызвал недовольство Г. К.
Орджоникидзе. «Осетинская фракция,— говорил Такоев на V съезде народов
Терека,— поручила мне заявить, что она с уничтожением чересполосицы,
т. е. изгнанием казаков.— В. Дз.) не согласна... Разве для того, чтобы
наградить землей одних, необходимо лишить земли других трудовых
хлеборобов? В своих требованиях земли не следует ссылаться на исто-
69

рические границы, хотя бы потому, что, например, исторические
границы Осетии были в разное время различны. Границы ее то доходили до
Дуная и Днестра, то сокращались в рамках гор... Как осетины, так и
ингуши и чеченцы, только под охраной русских могли в свое время
спуститься на плоскость. Чем же виновато трудовое казачье население, что
его, хотя бы в стратегических целях, поселили здесь?
...Осетинская фракция поручила мне заявить еще вот что: на
осетинскую территорию вклиниваются четыре казачьих станицы. Мы
предлагаем этим станицам не уничтожать чересполосицы, а уничтожить
административное разделение и слиться в одну административную
единицу с Осетией»1503. Однако к голосу С. А. Такоева не прислушались.
Казаки стали первыми в истории советского государства, против кого
применили бесчеловечный акт геноцида.
Тем временем на Северном Кавказе развернулись ожесточенные бои
гражданской войны. 8 февраля 1919 года Добровольческая армия
генерала Деникина вторглась с боями в пределы Терской республики. Силы
были неравные, и советская власть временно пала. Деникин и его
генералы везде и всюду старались восстановить прежние порядки
капиталистов и помещиков. Около 90 процентов армии Деникина, как и сам
Антон Иванович («царь Антон»), были казаками. Поэтому на
территории Терской республики деникинцы принялись запищать интересы
казачества. С приходом Добровольческой армии казаки и горцы снова
поменялись ролями. Теперь казаки стали выселять горцев из своих
станиц. Генерал Ляхов 19 марта 1919 года обратился с воззванием «К
населению Терско-Дагестанского края», где говорилось, что генерал
Деникин ставит себе в обязанность преследовать всею силою закона всякую
проповедь, направленную против права частной собственности, под
каким бы именем эта проповедь не велась.
4 февраля 1919 года начальник Нальчикского округа разослал
начальникам участков и старшинам селений циркулярное предписание, где
говорилось, что все декреты советской власти отменяются, а
частновладельческие права на землю восстанавливаются. «Ввиду
отмены декретов, изданных советской властью на частную собственность,
впредь до разрешения этого вопроса Учредительным собранием,—
сказано в документе,— предписываю объявить обществам на полных
сходах и всем частным собственникам, чтобы все хозяйства и отдельные
лица, пользовавшиеся частновладельческими земельными участками,
уплатили бы частным собственникам арендную плату за 1918 год по
соглашению с владельцами»151.
В Чечне, Ингушетии, Северной Осетии, Кабарде, Балкарии, Кара-
чае создавались специальные комиссии по определению убытков зем-
70

левладельцев, понесенных после установления советской власти в
начале 1918 года.
Эти комиссии тщательно собирали сведения о деяниях
представителей советской власти, о разгроме домов помещиков и казачьих верхов.
Они же определяли возможные варианты возмещения убытков
землевладельцев.
30 июня 1919 года Большой войсковой круг Войска Терского
рассмотрел вопрос «О вселении разоренных ингушами и чеченцами станиц». По
решению круга срочно восстанавливались разоренные казачьи станицы и
выселялись с войсковой земли все ингушские хутора и поселки152.
Казаки фактически начали силой изгонять ингушей из большинства
плоскостных населенных пунктов. Решением круга предусматривалось
также возмещение чеченцами и ингушами всех убытков, которые
понесли казаки при выселении Сунженской, Терской, Фельдмаршальской
и других станиц.
На заседании междуплеменной согласительной комиссии 7 ноября
1919 года генерал-лейтенант В. Писарев сказал: «...ради разрешения всех
принципиальных вопросов, дабы уладить экономические вопросы и тем
установить справедливое и дружественное взаимоотношение между
русским и горским населением... ради всего этого не следует добавлять
ни плоскостным, ни горным ингушским поселениям какой-либо части
из войсковых станичных земель или казенных лесов, и даже
уступленные лет 20 назад под хутора Галгашинский, Алиутский, Мужичи и Бар-
дабос возвратить Терскому войску, а казенно-оброчную статью
«Длинная долина» также считать с удалением жителей тех хуторов в свои
горские общества»153.
На деле это означало начало новых репрессий в отношении
трудящихся масс Чечни и Ингушетии. Карательные экспедиции под
руководством генерала Ляхова, одна беспощаднее другой, направлялись в
различные села Чечни, Ингушетии, Осетии, Балкарии. Деникинцы
жестоко мстили горцам за верность советской власти, а ингушам вдобавок
еще «за антирусские и антиказаческие настроения». Десятки чеченских,
ингушских, осетинских, кабардинских и балкарских сел и аулов были
разграблены и сожжены. Тысячи горцев казнили за симпатии к
советской власти. Тюрьмы были переполнены туземцами. Жители
осетинского селения Христиановское уплатили деникинцам контрибуцию: 100 млн.
рублей, 1000 лошадей с седлами, 1500 бурок, 200 кинжалов и поясов в
серебряной оправе. Имущество революционеров и их семей было
полностью расхищено. Однако через несколько дней карательный отряд под
командованием генерала Вадбольского полностью разграбил и
разгромил Христиановское.
71

«Деникинцы окружили селение Христиановское,— писал С. М.
Киров в «Правде»,— предъявили требование в трехчасовой срок выдать
один миллион пудов хлеба, 500 лошадей с седлами, 500 бурок, 5 тыс.
винтовок, 2 млн. патронов. Кроме того, жители от 20 до 30 лет должны
были немедленно мобилизоваться, а главное, выдать 400 керменистов
(членов осетинской революционно-демократической партии «Кер-
мен»)»154. Христиановцы все до единого были выселены, имущество
полностью разграблено, а многие дома сожжены.
Такие акции проводились и в других селах Терской республики.
Добровольческая армия предъявила, например, Ингушетии
практически невыполнимые требования. Всю скотину, сельхозорудия, седла,
брички и прочее, розданное при помощи советской власти при выселении
казачьих станиц Тарской, Сунженской, Кахановской, Ильинской,
Фельдмаршальской, Ахки-Юртовской, а также хутора Тарского, необходимо
было срочно вернуть казакам, бывшим хозяевам. Ингуши обязывались
также немедленно уплатить стоимость оставленных казаками (при
выселении) озимых посевов 1918 года, яровых культур, фруктовых и
овощных садов. Помимо этого чеченцы и ингуши обязывались возместить
все убытки, понесенные жителями казачьих станиц от краж и грабежей
с 1914 года. Чеченцы и ингуши обязаны были уплатить за каждого
убитого казака или казачку (даже если юридически не доказана вина
туземца) 15 тысяч рублей за время с 9 июля 1914 года по 1919 год. Посевы
ингушей на станичных юртовых наделах немедленно и безвозмездно
переходили к потерпевшим казакам. В селах и аулах, где
останавливались белогвардейцы, туземцы обязаны были их кормить. Взрослое
мужское население чеченцев и ингушей обязано было поступать на службу
в армию Деникина.
Аул Насыр-Корт, селения Экажево, Сурхахи и другие не смогли
выполнить условия контрибуции. Их разграбили и почти уничтожили.
У ингушей, как и у других горцев, сильно развито чувство сострадания
к соплеменникам, взаимопомощи и моральной поддержки. Некоторые
ингушские села, вопреки запретам, оказали помощь жителям
пострадавших селений и аулов. В наказание на них наложили дополнительную
контрибуцию. Селение Базоркино, например, дополнительно уплатило
казакам миллион рублей, отдало 2400 пудов хлеба, 1200 овец, 240
быков и коров, 108 лошадей, 400 винтовок, 89 тыс. патронов155 и т. д. 14
ноября 1919 года «Правда» сообщала о новой контрибуции, которую
наложили казаки на ингушей в июле 1919 года.
Каждый двор должен был дать винтовку с 200 патронами,
револьвер системы «наган» с 50 патронами, 25 пудов кукурузы и 200 рублей
николаевских денег. Помимо этого, каждые два двора должны были дать
72

лошадь с седлом, быка или корову и 4 барана. А все боеспособное
мужское население подлежало мобилизации в Добровольческую армию.
Деникинцы уничтожили около 20 чеченских аулов, а также
ингушские селения Далаково и Кантышево. Той же участи подверглись многие
кабардинские и балкарские села и аулы. С каждого кабардинского аула
«казаки Деникина взяли 500 штук винтовок, 100 штук рогатого скота,
300 штук баранов, 100 000 рублей деньгами, обоз в 50 арб. Кроме того,
Кабарда должна была снарядить 6 кавалерийских полков. Казаки
повесили в Кабарде 2572 человека»157. Особенно жестоко обошлись с селами
Малой Кабарды — Ахлово, Инороково, Бороково и другие
кабардинские села были разграблены и сожжены. Насилие и грабежи стали
нормой поведения деникинцев. И никого не могли обмануть публичные
заверения генерала Деникина о его стремлении к справедливому
разрешению аграрного и национального вопросов, когда на деле горцы снова
оказались в положении второстепенных граждан. Восстановились
привилегии казаков, к которым перешли земли, имущество и право
распоряжаться ими.
Это вызвало особую ненависть туземцев к казакам. Деникин
сокрушался, что горцы Северного Кавказа не признают власти
верховного круга, а, наоборот, поддерживают большевиков. В наказание
горцам Антон Иванович послал карательный отряд во главе с генералом
Колосниковым в Чечню, Ингушетию и Осетию. Вскоре генерал
докладывал верховному главнокомандующему Добровольческой армией, что
«задание выполнено четко». А это означало, что многие села и аулы
туземцев снова были разграблены и сожжены.
Все это окончательно настроило туземцев против казаков, так как
они осуществляли варварские приказы ляховых, вадбольских,
колосниковых и прочих душителей трудового народа. Слово «казак» стало у гсдо-
цев символом насилия, грабежа, вопиющей несправедливости и
безысходности.
В начале 1920 года горцы превратились в грозную силу, наносящую
смертельные удары в спину Добровольческой армии. А в марте 1920
года весь Северный Кавказ был освобожден от белогвардейцев.
Деникин бежал, а советская власть была восстановлена. В освобожденных
горских районах невозможно было провести выборы в Советы.
Восстанавливать же старые, существовавшие до начало 1919 года, было
нецелесообразно. Решено было придать юридическую силу революционным
комитетам. * *
8 апреля 1920 года приказом Северо-Кавказского ревкома был
создан чрезвычайный орган власти в Терской области, куда вошли: грузин
В. Квиркелия (председатель), чеченец Т. Эльдарханов и осетин С. Тако-
73

ев (заместители), кабардинец Б. Калмыков, ингуш И. Зязиков, казак А.
Дьяков, балкарец Ю. Настуев, а также командующий войсками Терской
области — военный комиссар области обрусевший грек Н. Гикало. В
свою очередь приказом Терского облревкома были созданы ревкомы:
Кабардино-Балкарский — во главе с Б. Калмыковым, Осетинский — во
главе с С. Мамсуровым, Чеченский — во главе с Т. Эльдархановым,
Ингушский — во главе с Г. Ахриевым.
Во Владикавказе и Грозном, выделенных в самостоятельные
административные единицы, были созданы свои ревкомы. Ревкомы
уделяли большое внимание разрешению аграрного и национального
вопросов. Их деятельность в 1920 году по решению вопроса
землепользования нужно рассматривать как продолжение работы советских органов
в 1918 году. Разгром Добровольческой армии Деникина, естественно,
предрешил судьбу всех постановлений белогвардейских генералов и
полковников, в том числе и по земельному вопросу. Казаки и горцы
снова поменялись ролями. Большевики начали снова отбирать земли
казаков. Трудовым массам горского аула возвращались земли, отобранные у
казаков и помещиков еще в 1918 году, а также скот, недвижимое
имущество, сельскохозяйственные орудия и прочее, что принадлежало
сторонникам (а кое-где и просто сочувствующим) Деникина. Для более
полного удовлетворения нужд горцев ревкомы решили выделить и часть юр-
товых земель казачьих станиц, а также плоскостных селений Кабарды,
Осетии, Чечни, Ингушетии.
Ревком Кабардино-Балкарии, например, весной 1920 года
распределил между малоземельными крестьянами около 70 тыс. десятин земли,
которую отобрали у бывших помещиков, зажиточных элементов, в том
числе и казаков. Это составляло почти 12 процентов всех земельных
угодий Нальчикского округа.
В Северной Осетии только в апреле 1920 года ревкомы наделили
землей более 20 тыс. крестьянских хозяйств. Здесь для горцев был
образован земельный фонд (16 тыс. десятин) за счет плоскостных сел и
казачьих станиц. Во всех вопросах, особенно в распределении земли,
ревкомы строго следовали классовому принципу.
6 октября 1920 года представители ингушского народа обратились с
письмом в Народный Комиссариат по делам национальностей РСФСР.
В письме говорилось, что в Ингушетии, по приблизительным
подсчетам, добровольческая армия разрушила 5613 хозяйств, 8 аулов и 13
хуторов. Ингуши лишились всего имущества и скота, конфискованного
врагами158. Почти полностью были разрушены ингушские селения Эка-
жево, Базоркино, Далаково, Сурхахи и другие.
Добровольческая армия Деникина, разумеется, никого не щадила. И
74

все же наибольшую жестокость деникинцы продемонстрировали при
разграблении и уничтожении сел и аулов Дигории в Северной Осетии и
Ингушетии. Здесь после изгнания деникинцсв население осталось в
катастрофическом положении, так как у них все было конфисковано. В
приказе Осетинского ревкома говорилось: «Неслыханное ограбление
имущества населения, произведенное Добровольческими частями,
поставило жителей некоторых селений в самое критическое положение.
Увезены все сельскохозяйственные орудия, рабочий скот.
В особенно бедственном положении очутилось селение Христианов-
ское, жители которого за отсутствием плугов и рабочего скота не в
состоянии были приступить даже к весенним работам»159.
В еще более бедственном положении находились жители горной
полосы. Представители Алагирского ущелья 25 апреля 1920 года писали в
Осетинский ревком: «Жители ущелья обречены на вымирание, на
голодную смерть, если не будет организована общественная помощь
населению кукурузой до нового урожая... Разгром казачеством кутанов
горцев.., политика Добровольческой армии по отношению к горцам
обрекли население ущелья на вымирание. Контрибуции, штрафы,
кормление бесконечных карательных отрядов вконец разорили и без того
скудное хозяйство горцев... Теперь горцы ущелья мрут голодной смертью в
небывалых, невиданных до сих пор размерах»160.
Ревком, конечно, оказывал помощь, хотя ее явно не хватало.
Например, в Кабарде и Балкарии с мая по сентябрь 1920 года пострадавшим
от деникинцсв было выдано 1 600 700 рублей. Им было также отпущено
на 593 882 рубля пайков и пенсий 97 9391 рубль161. Правительство
Российской Федерации оказало большую помощь пострадавшим горцам
Северного Кавказа.
В апреле 1921 года на Учредительном съезде Советов Горской
республики С. М. Киров говорил: «Нужно сказать прямо, что мы сейчас
находимся в состоянии ужаснейшего обнищания, ужаснейшей нужды
во всех отношениях. У нас нет самого необходимого, самого
насущного, что в мирной обстановке может понадобиться на каждом шагу.
Сейчас вы необходимого не найдете не только в селах, аулах, но даже и в
'городах. Голод, нужда дошли до крайних пределов.
Не могу не вспомнить здесь той картины, которую мы видели в
глухом Дагестане или здесь, на Тереке: когда женщине нужно было выйти
за водой, то объявлялось, чтобы мужчины сидели дома, не выходили на
улицу, ибо женщины выходили за водой в чем мать родила — им нечем
было прикрыть свою наготу»162.
Трудно описать нужду и бедствия трудового народа после изгнания
Добровольческой армии. Ревкомы отдавали земли богачей десяткам ты-
75

сяч хозяйств горных районов. И тем не менее земли не хватало,
бедность продолжала душить туземцев. Для того, чтобы лучше
представить нужду горцев в земле, приведем цифровые данные.
Из 111 887 чеченцев-горцев земли хватало на 47 470 человек,
остальных (64 417) необходимо было переселить на плоскость, где им
требовалось по меньшей мере более 160 тысяч десятин земли.
В нагорной Ингушетии проживало 13 148 человек. Земли хватало
там на 4556 человек, остальные 8592 человека должны были
переселиться йа плоскость.
Более 47 тысяч осетин и 7080 балкарцев также подлежали
переселению на плоскость. Для горцев Северной Осетии нужно было изыскать
34 492 десятины, для балкарцев — 30 440 десятин земли163.
Земельные споры, особенно между казаками и ингушами, доходили
и до вооруженных столкновений. Ингуши, поддерживаемые
большевиками во главе с Г. К. Орджоникидзе, начали селиться на землях
казачьего населения.
Следует иметь в виду, что к середине 1920 года политический
бандитизм на Северном Кавказе стал грозной опасностью для советской
власти. В Тифлисе был создан «Комитет содействия горцам и терским
казакам по их освобождению от большевиков». В него вошли в качестве
председателя генерал Туманов, генерал Меликов (начальник штаба),
полковник Лисицын, поручик Погодин, полковник Натиев, генерал
Влажное, ротмистры Эльдаров, Кравченко, Колесников и другие. Они
надеялись вовлечь горцев в борьбу против советской власти. Тогда же была
создана еще одна антисоветская организация — «Центральный комитет
Закавказской горской народной партии», куда собрались уцелевшие
сторонники Деникина и всевозможные враги советской власти. В тот же
период в Чечне, Ингушетии, других местах Северного Кавказа
действовали турецкие агенты, которые агитировали горцев против русских и
России. На Северный Кавказ приехал министр иностранных дел
Турции Бекир Сами-бей (сын генерала царской армии Муссы Кундухова,
уехавшего в Турцию в 60-с годы XIX века вместе с кавказскими «мухад-
жирами»). Он добивался приезда сюда под предлогом посмотреть
родные места своего отца. Но здесь Бекир Сами-бей попытался
агитировать горцев к отходу от России, чтобы они ориентировались на Турцию
с тем, чтобы присоединиться к мусульманской империи.
В бывшем Центральном партийном архиве имеется интересный
документ (телеграмма В. Квиркелия Г. Орджоникидзе), где говорится о
провокационной работе министра иностранных дел Турции, других
турецких агентов на Северном Кавказе.
Принятие ингушским съездом решения «О желательности незави-
76

симой республики»164 и создание в ингушском селе Гамурзиево «Союза»
с лозунгом независимой горской республики под покровительством
Антанты В. Квиркелия считал результатом провокационной работы
турецких агентов и их министра165. Даже внук Шамиля, проживавший в
Турции, приехал на Северный Кавказ. Он, как и Бекир Сами-бей,
приехал не просто полюбоваться красотой родины предков, а проводил здесь
конкретную работу по агитации горцев отделиться от России и
присоединиться к Турции. В итоге все эти антисоветские провокации
провалились.
С. М. Киров, Г. К. Орджоникидзе, В. В. Квиркелия, С. Г. Буачидзе и
другие видные деятели большевистской партии постоянно
информировали Совет Народных Комиссаров РСФСР и лично В. И. Ленина о
положении на Северном Кавказе. 28 сентября 1920 года С. М. Киров долго
беседовал с В. И. Лениным, после чего в письме к Г. К. Орджоникидзе
сообщал об указаниях Владимира Ильича: «Общая линия поведения —
опора на горцев... Землю надо дать чеченцам»166.
Воодушевленный указаниями В. И. Ленина, Г. К. Орджоникидзе
окончательно решил проучить контрреволюционное казачество Терека.
Ингуши и казаки на протяжении многих лет, по существу, воевали за
земли, на которых проживали казаки. Так формировалась
межнациональная ненависть, которая достигла своего апогея в 1920 году, когда второй
раз на Тереке победила советская власть. Именно тогда пришло время
«окончательно и навсегда» наказать казаков.
Со всей откровенностью следует осудить, хотя бы спустя 75 лет,
решения партийных и советских органов о массовой депортации
терских и Сунженских казаков. О жестокости этого акта говорил на съезде
народов Терской области 17 ноября 1920 года даже Сталин: «Советская
власть долго терпела, но всякому терпению бывает конец. И вот,
вследствие того, что некоторые группы казаков оказались вероломными (т. с.
выступили против советской власти.— В. Дз.), пришлось выселить
провинившиеся станицы и заселить их чеченцами (ингушами.— В. Дз.).
Горцы поняли это так, что теперь можно терских казаков безнаказанно
обижать, можно их грабить, отнимать скот, бесчестить женщин.
Я заявляю, что если горцы думают так, они глубоко заблуждаются.
Горцы должны знать, что Советская власть защищает граждан России
одинаково, без различия национальности, все равно, являются ли они
казаками или горцами. Следует помнить, что если горцы не прекратят
бесчинств (разрядка моя.— В. Дз.); Советская власть покарает лх со
всей строгостью революционной власти»167. В те тревожные и
трагические для казачества дни проводились многочисленные сходы и
собрания. На них казаки просили объяснить причины этой бесчеловечной
77

акции, требовали прекратить глумление над ни в чем не виновной
станичной беднотой, массовые зверства, изнасилования, грабеж и
убийства. 9 апреля 1920 года жители станицы Сунженской убедительно
просили Терский областной ревком и лично председателя
Северо-Кавказского ревкома Г. К. Орджоникидзе «...во избежание тех бедствий,
которые мы уже перетерпели при первом переселении (в 1918 г.— В. Дз.)...
отменить распоряжение о переселении жителей нашей станицы»168. О
чрезвычайно тяжелом положении казаков говорит и то, что в своем
прошении они согласны были хотя бы отсрочить их выселение до осени,
«дабы могли воспользоваться посевами озимого и ярового хлебов,
чтобы не умереть голодной смертью...»169.
Однако просьбы казаков остались без внимания. По существу, их
выгоняли с тех территорий, где они проживали 150-200 лет. Та самая
межнациональная рознь, которую «шлифовали» на протяжении
столетий царские генералы и чиновники, дала в годы гражданской войны
такие омерзительные результаты, как геноцид казаков. Ограниченность
большевиков проявилась в том, что и после 1920 года продолжалась
политика геноцида в отношении казаков. Большевики могли исправить
свою политическую ошибку уже в 1920 году на Учредительном съезде
Горской республики. На этом настаивали несколько человек во главе с
С. А. Такоевым.
Однако к их мнению никто не прислушался. Делегация горских
народов во главе с С. Мамсуровым 25 января 1921 года на заседании
коллегии Наркомнаца обсуждала возможности разрешения земельного
вопроса в Горской республике. В принятом постановлении говорилось:
«Ввиду перенаселенности территории ГАССР, горская делегация просит
ВЦИК вынести постановление о выселении всех станиц Сунженского
отдела»170.
В кратчайшие сроки предусматривалось завершить переселение
казаков станиц Ассиновской, Нестеровской, Петропавловской, Ильинской,
Карабулакской, Ардонской, Архонской, Змейской, Николаевской,
Александровской и других. Речь шла о 18 станицах Сунжеской линии,
которые остались чересполосно между горскими народами.
Большевики не только не исправили свою ошибку, но еще и возмущались
«медленными» темпами переселения казаков. Так, например, в тезисах го-
роблпарткома «Учредительный съезд ГАССР и его постановления по
земельному вопросу» отмечалось: «В срочном порядке переселить все
казачье население, оставшееся до настоящего времени на территории
Горской республики, за пределы последней»171.
Многие делегаты Учредительного съезда жестокое решение против
казаков обосновывали ссылками на колониальную политику царской
78

России, жестокость царских генералов, отобравших лучшие земли у
горцев. Делегаты съезда отмечали, что казаки появились на Северном
Кавказе в результате колониальной политики, им несправедливо достались
лучшие земли, и они являются причиной межнациональной
напряженности.
В тезисах гороблпарткома говорилось: «До тех пор, пока будет
существовать разъединение отдельных горских народностей, благодаря черес-
полосности и вклиниванию между ними контрреволюционных
казачьих станиц, неизбежны провокации, вечные столкновения,
неустойчивость положения и постоянная тревога, то есть не может быть мирной
обстановки, а следовательно, и спокойного созидательного труда.
Отсюда постоянная угроза и беспокойство для Советской власти»172.
Вопрос выселения казаков обсуждался на 1 горской областной
конференции РКП(б). В решениях конференции жестко и принципиально было
сказано, что «разрешение земельного вопроса мыслимо только за счет
выселения казачества»173. Сегодня уже нет сомнений, что это было
актом произвола по отношению к целому народу — казакам, которые были
объявлены врагами советской власти. Беда советской власти состояла,
на наш взгляд, в том, что она создала прецедент решения сложнейшего
вопроса о целом народе «вообще», без учета классового расслоения в
станицах. Потом, спустя 20-25 лет, в годы Великой Отечественной
войны, массовые репрессии и депортации целых народов, огульно
обвиненных в измене Родине «вообще», без учета конкретных обстоятельств,
стали обычным явлением в деятельности большевистской партии. Не
допусти в 1918 - 1920 годах прецедента массового выселения
казачества и, может быть, в годы Великой Отечественной войны чеченцы,
ингуши, балкарцы, турки-месхетинцы, калмыки и другие народы не были
бы обречены на мучительную, губительную и позорную ссылку в
далекие края. Таким образом была заложена «мина замедленного действия»
и в межнациональные отношения на Северном Кавказе. «Мина»,
разрушительное действие которой народы Северного Кавказа ощущают
по сей день.
Конечно, многие казаки в годы гражданской войны воевали против
советской власти. В массе своей казаки и не могли не быть в рядах
врагов социалистической революции. Они имели немалые привилегии,
дарованные царской властью, за которые и боролись с Красной Армией в
1918 - 1920 годах. Казаки имели право бесплатного медицинского
обслуживания, образования, провоза багажа на железнодорожном
транспорте, гарантированное землепользование (каждый казак по
достижении 17 лет обязательно получал 30 десятин земли из станичного фонда.
Поэтому у них очень поощрялось рождение мальчиков — будущих хо-
79

зяев земли и воинов) и т. д. Подавляющее большинство казаков всегда
было на стороне царского самодержавия. В революции 1905-1907 годов
казаки успешно душили восставший народ. Новочеркасский
политехнический институт, основанный в 1907 году, был своеобразным
подарком Николая II центру донских казаков — г. Новочеркасску «за верную
службу самодержавию в смутные 1905-1907 годы». Эти очевидные
факты почему-то обходятся многими исследователями. А они являются, с
нашей точки зрения, главными причинами неприятия советской власти
основной частью казачества, которое защищало свои привилегии, свой
пай.
И все же слишком рискованно было объявлять все казачество
однородной массой в экономическом и политическом отношениях. Да и
в рядах защитников советской власти были казаки. В годы гражданской
войны красные командиры А. Дьяков, М. Легейдо и другие бок о бок с
горцами Северного Кавказа боролись против казачьей контрреволюции.
Правильно указывал Симон Алиевич Такоев на III и IV съездах народов
Терека, что трудовое казачество, которого не борется против советской
власти, не должно отвечать ни за действия колониальных властей, ни за
действия контрреволюционного казачества. С. А. Такоев как опытный
политик и стратег предупреждал, что выселение всего казачьего
населения будет страшным и необоснованным наказанием и трудового
казачества, а также иногороднего населения. А это будет означать предельное
обострение межнациональной ситуации в регионе, последствия
которой будут просто непредсказуемы. Прошедшие годы подтвердили
мудрость и дальновидность этого политика.
Говоря о трагедии казачества, необходимо отметить еще одну
крупную ошибку, допущенную руководителями казаков. В годы
гражданской войны большинство казаков, особенно их руководители,
«заболело» идеей образования чисто русской автономии на Северном Кавказе.
Авторы этой идеи пытались собрать все русское население Северного
Кавказа, четко отделить границами от туземцев, на земле которых
проживали, создать особую автономию. Столицей своей будущей
автономии они видели Грозный (некоторые предлагали и Моздок). Эти
требования были достаточно принципиальными и недостаточно
обоснованными. Они настроили против казаков даже тех большевиков, которые
до этого относились к ним терпимо, лояльно.
Этими причинами можно объяснить выселение казаков сначала из
Терской, а затем из Горской республики. Но оправдать этот
бесчеловечный акт геноцида целого народа, конечно же, нельзя. Ингуши заняли
опустевшие дома высланных казаков, их движимое и недвижимое
имущество. Так начиналась новая эра в истории деформации человеческой
80

морали новых строителей «светлого будущего», «будущего всех людей
земного шара». Однако через 24 года, в феврале 1944 года, ингушей
постигла та же участь, что и казаков в 1918 - 1920 годах. Мораль
продолжала деформироваться.
Изучая материалы печати первых лет советской власти, мы
обратили внимание на статью Г. А. Астахова в газете «Коммунист» за 6 августа
1920 года (№ 100 и 101) «Задачи областного съезда Советов». Автор
пишет, что «сумбурный период» 18-19 годов — это тяжелая вереница
ошибок, создавшая вместо классовой борьбы в деревне отвратительный
суррогат в виде национальной распри». Другие газеты в то время не
смели говорить о «суррогате», они предпочитали петь дифирамбы
большевикам, их мудрости, дальновидности и гениальной прозорливости.
Жизнь, однако, эти прогнозы опровергла.
6 Дзидзоев В. Д.
81

Глава 3
ОТ РЕПРЕССИЙ И ДЕПОРТАЦИЙ НАРОДОВ
К ИХ РЕАБИЛИТАЦИИ
С годы гражданской войны в России погибло более 13 миллионов
человек. Дорогой ценой досталась победа советской власти. Уже
первые годы советской власти показали большие возможности, которые
открывает социализм для развития наций и народностей. Благодаря
усилиям многих поколений советских людей были достигнуты большие
успехи в экономической, политической, культурной, национальной
сферах. И все же нет достаточных оснований для того, чтобы рисовать
развитие национальных отношений за годы строительства социализма в
розовых тонах.
Чтобы полнее осознать происходящие ныне в различных регионах
страны процессы, истоки возникающих межнациональных
столкновений, необходимо лучше знать историю России, каждой отдельной
республики и «суверенного» народа. Необходимо знать историю прошлого
и настоящего. Однако до сих пор недостаточно полно, всесторонне
освещается история народов Северного Кавказа,
национально-государственного строительства в многонациональном регионе. Немало
«белых пятен» образовалось в истории народов Российской Федерации. Но,
пожалуй, самым крупным и трудносмываемым «пятном» оказалось
насильственное переселение в 1943-1944 годах с родных земель
балкарцев, карачаевцев, калмыков, чеченцев,.ингушей и других народов в
Среднюю Азию, Казахстан, Якутию, Красноярский и Алтайский края,
Новосибирскую, Томскую и Тюменскую области, лишение их национальной
государственности. Конечно, накануне и в годы Великой
Отечественной войны пострадали и другие народы: корейцы, финны (ингерман-
ландские финны, проживавшие в Ленинградской области), курды, тур-
ки-месхетинцы («кавказские турки»), крымские татары, советские
немцы, греки-понтийцы, армяне, проживавшие в Крымской АССР, часть
кабардинцев, хемшины, лазы и другие. Их также насильно депортиро-
82

вали, что нанесло существенный ущерб национальному развитию этих
народов.
Насильственное переселение целых народов, обвиненных в
«измене Родине», не могло не подорвать дружбу народов страны. Ведь
средства массовой информации и пропаганды усиленно муссировали
сфабрикованную в канцелярии Л. П. Берия версию о враждебности этих
народов к советской власти, социалистическому Отечеству, о том, что они
воевали на стороне фашистов против нашей Родины. Люди других
регионов и республик, в отсутствие гласности и элементарных норм
демократии, были лишены возможности судить о «народах-предателях»
объективно и непредвзято. По существу, другие советские народы мало
что знали о депортированных народах. Правду знали единицы. Но они
молчали, потому что хотели жить на свободе.
Анализируя документы тех далеких времен, невольно удивляешься
той вольности и непродуманности, с которой руководители партии и
государства решали судьбы целых народов и республик, перекраивали
границы, отнимали у кого-то или передавали кому-то земли. Все это,
как в 1918-1920 годах (в отношении казачества), не могло не иметь
тяжелейших последствий для межнациональных отношений будущих
поколений. Но, видимо, об этом меньше всего думали, например, авторы
Указа Президиума Верховного Совета СССР «о ликвидации Чечено-
Ингушской АССР и об административном устройстве ее территорий».
Текст указа большой, но тем не менее его следует привести полностью,
чтобы лучше понять современные проблемы в межнациональных
отношениях на Северном Кавказе. «В связи с тем, что в период
Отечественной войны,— говорится в указе,— особенно во время действий
немецко-фашистских войск на Кавказе, многие чеченцы и ингуши (сколько
именно?— В. Дз.) изменили Родине, переходили на сторону
фашистских оккупантов, вступали в отряды диверсантов и разведчиков,
забрасываемых немцами в тылы Красной Армии, создавали по указке немцев
вооруженные банды для борьбы против Советской власти, а также
учитывая, что многие чеченцы и ингуши («многие» — это большинство
или меньшинство?—В. Дз.) на протяжении ряда лет участвовали в воору-
женных выступлениях против Советской власти и в течение
продолжительного времени, будучи не заняты честным трудом,
совершают бандитские налеты на колхозы соседних областей, грабят и
убивают советских людей,—=■ Президиум Верховного Совета СССР
постановляет:
1. Всех чеченцев и ингушей, проживающих на территории Чечено-
Ингушской АССР, а также в прилегающих к ней районах, переселить в
другие районы СССР, а Чечено-Ингушскую АССР ликвидировать.
83

Совнаркому СССР наделить чеченцев и ингушей в новых местах
поселения землей и оказать им необходимую государственную помощь
по хозяйственному устройству.
2. Образовать в составе Ставропольского края РСФСР Грозненский
округ с центром в городе Грозном.
Включить в состав Грозненского округа гор. Грозный и следующие
районы бывшей Чечено-Ингушской АССР: Атагинский, Ачхой-Марта-
новский, Грозненский, Надтеречный, Старо-Юртовский,
Урус-Мартановский, Шалинский, Шатоевский — в существующих границах,
Гудермесский район за исключением восточной части, Сунженский район
за исключением западной части, Галанчожский и Галашкинский
районы за исключением южной части этих районов и северо-западную часть
Курчалоевского района.
3. Включить в состав Дагестанской АССР следующие районы
бывшей Чечено-Ингушской АССР: Введенский, Ножай-Юртовский, Саяса-
новский, Чеберлоевский — в существующих границах, а также Курча-
лоевский и Шароевский районы за исключением северо-западной части
этих районов и восточную часть Гудермесского района.
Установить границу между Грозненским округом и Дагестанской
АССР с севера на юг: от излучины р. Терека, что западнее селения Аза-
мат-Юрт, по западной окраине его на высоту 29,7, западнее ж. д.
станции Кади-Юрт на высоту 54,4 по восточной окраине селения Найберды
до границы Курчалоевского района у северных скатов высоты 438,1 и
далее на запад через выее-тыЗЗЗ,5; 192,9; 164,9; 139,0 и далее на юго-
запад на высоту 143,3 западнее селения Курчалой в направлении
высоты 193,4 до стыка границ Шалинского и Курчалоевского районов и
далее на юг и юго-запад по границе Шалинского района до стыка границ
Атагинского и Шатоевского районов до стыка границ Шатоевского, Итум-
Калинского и Чеберлоевского районов.
4. Включить в состав Северо-Осетинской АССР гор. Малгобек и
следующие районы бывшей Чечено-Ингушской АССР: Ачалукский,
Назрановский и Пседахский — в существующих границах,
Пригородный район за исключением его южной части, западную часть
Сунженского района, а также восточную часть Курпского района
Кабардино-Балкарской АССР.
Установить границу между Грозненским округом и
Северо-Осетинской АССР с севера на юг по существующей юго-западной границе
Надтеречного района до высоты 522,9 с выходом на высоту 489,5, далее на
юг через высоты 273,3; 808,1 и далее восточнее селения Карабулакская
с выходом на границу Назрановского района восточнее селения Яндыр-
ка, далее на юг по существующим восточным границам Назрановского
84

и Пригородного районов до пересечения с границей Грузинской ССР,
устанавливаемой настоящим Указом.
В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1
марта 1941 года о включении города Моздока в состав Северо-Осетинс-
кой АССР установить границу между Северо-Осетинской АССР и
Ставропольским краем от р. Терека у северо-западного угла границы
Надтеречного района на северо-запад через высоту 114,1 по западной
окраине станицы Стодеревская, через отметку 139,1, хутор Туков и до
юго-западной окраины хутора Старо-Хохлачев, далее по прямой на юго-
запад до железнодорожного разъезда Черноярский, далее 3 километра
на запад по линии железной дороги до пересечения с шоссе, далее на
юг до р. Терека у западной окраины станицы Черноярская.
Внести следующие изменения в границу между Северо-Осетинской
АССР и Кабардино-Балкарской АССР: от стыка границы
Северо-Осетинской АССР и Кабардино-Балкарской АССР, что в 1,5 километрах юго-
восточнее высоты 459,2 на север по западной границе Пседахского
района до горы Хушако, далее на северо-запад через западную окраину
поселка Малгобек и далее по р. Курп до впадения в р. Терек у отметки
144,8 и далее на запад по р. Тереку до юго-западной окраины станицы
Черноярская.
5. Включить в состав Грузинской ССР следующие районы бывшей
Чечено-Ингушской АССР: Итум-Калинский район — в существующих
границах, западную часть Шароевского района, южную часть Галанчож-
ского, Галашкинского и Пригородного районов, а также юго-восточную
часть Гизельдонского района Северо-Осетинской АССР.
В связи с этим внести следующие изменения в существующую
государственную границу между РСФСР и Грузинской ССР: линию
границы установить от существующей границы западнее горы Гиморай-
Хох и восточное отметки 4776 на северо-восток по р. Геналдон,
западнее селения Нижняя Саниба, далее на северо-восток до р. Терека и
далее по хребту горы Мат-Лай через высоты 3002,0; 2223,2 по хребтам гор
Джар-Лам и Цорей-Лам южнее селения Кожвинч через высоты 2072,6;
2275,5; 2327, севернее селения Никарой и далее на восток по северной
и восточной границе Итум-Калинского района до стыка ее с границей
Шароевского района у высоты 2059,3 и далее на восток по северной
границе Шароевского района до р. Шаро-Аргун, далее на юго-запад по
р. Шаро-Аргун до устья р. Харкадс-Ахк (Хуландой), далее на юг по
рекам Харкадс-Ахк (Хуландой) и Харгаб-Ахк с выходом на
существующую государственную границу Грузинской ССР у высоты 4090,0».
Такие, или примерно такие указы за подписью «всесоюзного
старосты» М. И. Калинина и секретаря Президиума Верховного Совета СССР
85

А. Горкина были приняты во время Великой Отечественной войны в
отношении калмыков, балкарцев, карачаевцев, советских немцев и
других «народов-предателей». Об этом уже знают почти все. Однако не
перестаешь удивляться (если быть честным и правдивым. В противном
случае до истинных причин межнациональной розни трудно, почти
невозможно дойти) имперскому методу определения границ между
народами и республиками. По ничем не обоснованной воле земли одних
народов переходили к другим народам и республикам. Земли, республики,
народы превращались в своеобразные шахматные фигуры, которые
хозяин переставляет с клетки на клетку. Какой здравый смысл был в том,
что часть земель ЧИ АССР передавалась Северной Осетии, Дагестану,
Грузии? Это, правда, объяснялось тем, что «многие чеченцы и ингуши
изменили Родине». Но и такое объяснение не давало, разумеется, права
лишать целые народы национальной государственности и изгонять их с
родных земель. Еще менее продуманной выглядит передача «восточной
части Курпского района Кабардино-Балкарской АССР в состав Северо-
Осетинской АССР» и «юго-восточной части Гизельдонского района Се-
веро-Осетинской АССР в состав Грузинской ССР». Ведь кабардинцам и
осетинам не предъявлялись даже те формальные обвинения, из-за
которых лишились родных земель их соседи. И тем не менее часть
кабардинских и осетинских земель (разумеется, без ведома кабардинцев и
осетин) оказалась в составе соседних республик.
Прошло много времени. В 1956 году состоялся XX съезд КПСС, на
котором разоблачили культ личности Сталина, осудили практику
наказания целых народов, наметили пути преодоления ошибок и деформаций в
национальной политике. Восстанавливая историческую справедливость
в отношении репрессированных народов, 28 апреля 1956 года был
принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О снятии ограничений
по спецпоселению с крымских татар, балкарцев, турок — граждан СССР,
курдов, хемшинов и членов их семей, выселенных в период Великой
Отечественной войны». Такие указы были приняты и в отношении других
«народов-предателей». Балкарцы, карачаевцы, чеченцы, ингуши,
калмыки после 13 лет изгнания вернулись на свои родные земли. В отношении
турок-месхетинцев, крымских татар, немцев Поволжья, финнов
(Ленинградской области) и некоторых других народов и в конце 50-х годов
существовали дискриминационные меры (открытые и скрытые). Именно они
стали серьезным тормозом на пути восстановления автономии немцев
Поволжья, крымских татар, возвращения в родные места финнов, курдов,
турок-месхетинцев. Таким образом, реабилитация репрессированных
народов на деле оказалась половинчатой. А для турок-месхетинцев, финнов
и других реабилитация оказалась не более чем помилованием.
86

В 1989 году турки-месхетинцы вторично за годы советской власти
были изгнаны с традиционного места проживания - теперь уже из
Узбекистана. Все это требует серьезного, вдумчивого анализа. Чтобы в
будущем не повторялись трагедии целых народов, необходимо глубоко и
всесторонне рассмотреть факты массового беззакония, творимые
руководителями и сотрудниками НКВД и НКГБ.
В период гласности и демократизации советского общества в
республиках Северного Кавказа появилось немало интересных публикаций.
В некоторых из них не совсем обоснованно утверждалось, будто в
Кабардино-Балкарии, Чечено-Ингушетии, других местах Северного
Кавказа в годы Великой Отечественной войны не было политического
бандитизма, диверсионных отрядов и бандитских формирований из числа
коренных жителей. Вероятно, это делается для того, чтобы «доказать»
идеальность своего народа, абсолютную безгрешность всех до единого
перед Родиной, всеобщий патриотизм и героизм незаслуженно
репрессированных в годы войны народов. Чаще всего так, или примерно так,
пишут те, кто ищет «полную правду» о своем народе, кто «хочет
изучать историю не в оболганном виде», кто печется о том, чтобы «наши
политики изучали правдивую историю своего народа» и т. д. Однако
сеть опасения, что эти авторы, равно как и средства массовой
информации, где они выступают, искажают правду. Они или не хотят знать
полную правду, или знают, но преднамеренно умалчивают о ней. Сказать
правду вовсе не значит выступать против какого-либо народа.
Жаждущий правды должен иметь мужество читать и те страницы истории
своего народа, от которых не приходит в восторг.
Не зная позорного поражения русских в битве при р. Калка (1222 г.),
невозможно понять всю трагедию татаро-монгольского нашествия на
Русь, причины многих бед русского народа, оценить по-настоящему
великую победу на Куликовом поле 8 сентября 1380 года (во главе с
Дмитрием Донским). Читая страницы истории, посвященные блистательной
победе М. И. Кутузова в Отечественной войне 1812 года, необходимо
помнить о страшном поражении великого русского полководца в войне
против Наполеона под Аустерлицем 20 ноября (2 декабря) 1805 года,
когда он, раненый, спасся бегством!73.
Русские, разгромив с союзниками Наполеона, вошли в Париж. Но
не нужно забывать, что французы раньше вошли в Москву и даже
сожгли ее. Таких примеров много. Необходимо знать и то, и другое. Мы
же воспитаны так, что предпочитаем знать только «славные страницы»
своей истории. Мы знаем своих героев, но не знаем (а порой и не хотим
знать) своих антигероев. Мы любим читать о Героях Советского Союза
Алиме Байсултанове, Мухажире Уммаеве, Ханпаше Нурадилове, Хава-
87

жи Магомет-Мирзоеве, Ирбайхане Бейбулатове, Османе Касаеве,
защитниках Москвы, Ленинграда, Брестской крепости, Киева, Кавказа,
Смоленска и т. д. Но когда кто-либо упоминает о предателях, дезертирах,
коллаборационистах, бандитских формированиях, то многие из
журналистов, не разобравшись глубоко и всесторонне в вопросе, из
патриотизма и «лучших побуждений» начинают доказывать недоказуемое. Они
готовы до хрипоты спорить, чтобы хотя бы кого-то «убедить», что
таковых «у них» не было. Для такого шелкопера неважно, что есть
неопровержимые факты, свидетельствующие о массовых злодеяниях
коллаборационистов и бандитов. К тому же они в архивах не работали, с
серьезными документами по истории Великой Отечественной войны не
знакомы, или знакомы поверхностно. А некоторые из них даже не читали
мемуары наших прославленных полководцев, но все это не мешает им
доказывать свою «концепцию» хода и событий Великой Отечественной
войны. Таких «писателей» при большом желании можно понять. Но
оправдывать их нельзя. Аналогичные сочинения о минувшей войне
никогда не приблизят нас к правде, которую все ищут. Нельзя лгать
печатным словом даже из лучших побуждений. Тем более что предатели,
дезертиры, коллаборационисты и бандитские формирования на
территории Северного Кавказа не могут умалить великого подвига советского
народа в войне с Германией. Нет никаких сомнений в том, что в этот
подвиг внесли свой вклад и народы Северного Кавказа. Абсолютное
большинство из них мужественно сражалось с немецко-фашистскими
захватчиками. Однако, к сожалению, нужно признать, если мы хотим
докопаться до истины, что были здесь и черные силы — предатели
Родины, изменники и бандитские формирования. Это ни в коем случае не
оправдывает насилия над целыми народами, их депортации и геноцида.
И все-таки факты — упрямая вещь.
Ни один истинный журналист или ученый не будет себя унижать
стремлением представить свой народ непогрешимым, идеальным,
лишенным антигероев. В этом плане интерес представляет мнение
известного балкарского писателя А. М. Теппсева: «Много прекрасного,
отважного, мужественного было в жизни народа,— пишет Алим
Магомедович,— но было и такое, за что горько расплачивались последующие
поколения. Это естественно, ибо нет в мире племени, народа, нации, в
жизни которых не переплелись бы добро со злом, смелость с трусостью,
отвага с духовным дезертирством. Так было и в жизни балкарского
народа. В своем тяжком пути он испытал и радость человеческой отваги,
но пережил и горькое предательство иных своих отроков»174.
Конечно, в стремлении показывать историю своего народа без
негатива, идеализировать каждый шаг каждого представителя своей националь-
88

ности легко разглядеть акт патриотизма, любви к соотечественникам,
которых всегда хочется видеть достойными, храбрыми,
мужественными, мудрыми и благородными. Но когда к естественному патриотизму,
святому от Бога чувству, подмешивается ложь, пусть и «святая», жажда
любой ценой лакировать какие-то строки или страницы Истории, то
благородство могучего и созидательного порыва патриотизма существенно
искажается, деформируется, а иногда даже компрометируется. Ибо
деформированный патриотизм опасен перевоплощением в национализм,
который, как правило, переходит в экстремизм. 1987 - 1994 годы в
нашей стране изобилуют подобными примерами.
Сегодня Кабардино-Балкария, весь Северный Кавказ законно
гордится именем талантливого поэта и писателя, лауреата
Государственной премии им. Горького, Героя Социалистического Труда Акима
Пшемаховича Кешокова, произведения которого издаются
большими тиражами не только на языках народов бывшего СССР, но и за
рубежом. Напомним, что в 70-е годы в родной Кабардино-Балкарии
многие чиновники от литературы, партийные и советские
руководители организовали гонения на его интересный роман «Сломанная
подкова». А. П. Кешокова тогда не просто травили. Кое-кто
поспешил объявить его «врагом № 1 кабардинского народа». А между тем,
его «Сломанная подкова» является одним из лучших романов,
правдиво отражающих суровую военную действительность на Северном
Кавказе, неблаговидные дела некоторых руководителей Кабардино-
Балкарии, их некомпетентность и аморализм. Несмотря на гонения
на А. П. Кешокова, а также на его роман, сегодня ясно, что был прав
он, а не те, кто его «судил».
В среде народов Северного Кавказа, в силу ряда конкретных причин
существует устоявшееся мнение, будто показывать в исторических
исследованиях негативные стороны жизни народа — предательство
интересов этого народа. Критиковать недостатки, тем более вскрывать
негативные факты истории — значит подрывать национальный престиж и
авторитет народа, значит давать повод «другим» думать плохо о
«своем» народе и т. д. Есть историки и писатели, которых в разное время
жестоко критиковали за правдивое освещение истории (Айтматов Ч.
«Джамиля»; Искандер Ф. «Созвездие козлотура»; Евтых А. «Двери,
открытые настежь»; «Улица во всю длину»; Магомедов Р. «Борьба горцев
за независимость под руководством Шамиля». Махачкала, 1939; «Имам
Шамиль». Махачкала, 1941; Гаджиев В. «Движение кавказских горцев
под руководством Шамиля в исторической литературе». Махачкала, 1956;
Рамазанов X. «Колониальная политика царизма в Дагестане в первой
половине XIX в». Махачкала, 1956; Гусейнов Г. «Из истории общес-
89

твенно-философской мысли в Азербайджане в XIX веке». Баку, 1950. Г.
Гусейнова «критики» довели до самоубийства).
Освещая вопросы Великой Отечественной войны, репрессии и
депортации целых народов, газеты и журналы иногда допускают
ошибки, искажают факты, вводят читателя в заблуждение. Так, отдельные
средства массовой информации Кабардино-Балкарии и
Чечено-Ингушетии пытаются доказать, будто во время Великой Отечественной войны
на территории этих республик бандитских формирований не было.
Однако в Российском Центре хранения и изучения документов новейшей
истории хранятся документы, из которых явствует, что только в Чечено-
Ингушетии в 1942 году было обезврежено 232 бандитские группы, у
которых было изъято 17 тыс. единиц огнестрельного боевого оружия, в
том числе 108 пулеметов и 19 минометов175.
В Кабардино-Балкарии действовало 50 бандитских формирований
общей численностью 3 тыс. 241 человек176. Данной проблемой долгое
время занимается доктор исторических наук Николай Федорович
Бугай. Из секретных архивов ему удалось извлечь интересный материал,
который был уже опубликован, в том числе и в печати
Кабардино-Балкарии. Согласно этим данным, всего на Северном Кавказе за три года
войны (1941-1943) было ликвидировано 963 банды (17563 человека). И
в 1944 году на Северном Кавказе оставалось 145 банд (3144 человека).
В Кабардинской АССР бесчинствовали пять банд общей численностью
725 человек176а.
Эти данные убедительно опровергают утверждение доктора
исторических наук профессора X. Ибрагимбейли о том, что «никаких
антисоветских буржуазно-националистических воинских формирований,
легионов или организации из чеченцев и ингушей не создавалось, как
не было и восстаний...». Трудно согласиться и с утверждением
«Грозненского рабочего»1766, будто террористические акты, грабежи и
злодеяния совершали на территории Чечено-Ингушетии отдельные
предатели, отпрыски контрреволюционного казачества, реакционное
духовенство, уголовные преступники. Они грабили и убивали своих же
земляков — чеченцев, ингушей, представителей других национальностей,
советских патриотов, учителей, председателей сельсоветов, колхозов,
партийных и советских работников, активистов.
Речь нужно вести не об «отдельных предателях» и тем более
«отпрысках контрреволюционного казачества», хотя таковые тоже были.
Разговор нужно вести о вооруженных бандитских формированиях из числа
коренных жителей, которые совершали дерзкие налеты на колхозы,
совхозы, милиционеров и сотрудников госбезопасности, нанося им
немалый ущерб.
90

Отдельные ученые и публицисты пытаются доказать, что
«балкарский народ отправил на фронт 15 тыс. своих сыновей из 40 тыс.
населения этого периода»177. Газета народной общественной организации
«Терс» (Балкарский форум) (№ 5, март - апрель 1991 г.) на второй
странице пишет: «Мужественно сражались на фронтах Великой
Отечественной войны 15 тыс. сыновей балкарского народа». А на третьей странице
той же газеты сказано, что «балкарский народ отправил на фронт около
16 тыс. своих сыновей». Таких противоречий немало в печати. И они
убедительно свидетельствуют о вольном обращении с цифрами и
фактами, что, конечно же, недопустимо. Действительно, многие славные
сыны балкарского народа героически сражались на фронтах Великой
Отечественной войны. Защищая Родину, они продемонстрировали
образцы мужества, героизма и стойкости. Сотни из них награждены
высокими правительственными наградами. И все же нет достаточных
оснований утверждать, что из 40 тысяч балкарцев 15 или 16 тысяч сражались
на фронтах Великой Отечественной войны. Это просто невозможно, так
как даже при большом желании из 40 тыс. всех балкарцев невозможно
было отобрать 16 тыс. здоровых мужчин (ведь женщин, детей, юношей,
стариков, больных, инвалидов и т. д. не забирали на фронт) для
отправки в Красную Армию. К тому же цифровые материалы в печати должны
документироваться, т. е. подкрепляться ссылками на первоисточник, чего
не делают авторы публикаций.
Уважаемый ученый, народный депутат СССР с трибуны II съезда
народных депутатов СССР утверждал, что после выселения балкарцев
в марте 1944 года за героические подвиги «восемь балкарцев были
представлены к званию Героя Советского Союза, в том числе и посмертно»178.
Раз есть точная цифра восемь, то, разумеется, должны быть и точные
фамилии. Но они не указываются. Видимо, потому, что цифра эта не
подкреплена фактами и документами. Даже такой известный ученый,
как доктор исторических наук, профессор X. Ибрагимбейли, допускает
ошибку, когда утверждает, что в годы Великой Отечественной войны 36
чеченцев и ингушей стали Героями Советского Союза179. Цифра
преувеличена в несколько десятков раз.
Если историки глубоко и всесторонне, объективно и непредвзято не
исследуют предысторию и историю жестокой расправы над целыми
народами в годы гражданской войны, накануне и в годы Великой
Отечественной войны, то можно быть уверенным, что правду мы так и не
узнаем. А не узнав правды, невозможно* исправить ошибки и
преступления, что, в свою очередь, чревато возможностью повторения ужасов
геноцида.
2 ноября 1943 года с завидной оперативностью с железнодорожной
91

станции Джегута в товарных вагонах вывезли около 70 тыс.
карачаевцев — коренное население Карачаевской автономной области. Город
Карачаевок (до 1944 г.— г. Микоян-Шахар) был переименован и до 8
января 1957 года назывался Клухори. Большая часть упраздненной
автономной области была включена в состав Грузинской ССР (так
называемый Клухорский район Грузии). 4 сентября 1944 года Президиум
Верховного Совета Грузинской ССР принял указ, который «узаконил»
грузинские названия всех карачаевских населенных пунктов.
В первые дни Великой Отечественной войны десятки тысяч
калмыков встали на защиту Родины. В общей сложности за годы войны около
30 тыс. калмыков сражались в рядах Красной Армии. Тысячи из них за
проявленные мужество и героизм были награждены боевыми
наградами. Восемь сынов 140-тысячного калмыкского народа стали Героями
Советского Союза. Легендарные подвиги совершил двадцатилетний
комсомолец Эрдни Деликов — первый калмык, удостоенный звания Героя
Советского Союза. О нем, как и о многих других его земляках, уже во
время войны писали фронтовые газеты, в том числе и «Красная Звезда».
Они стали живым олицетворением преданности Родине, мужества и
стойкости. Для сравнительно немногочисленного народа восемь Героев
Советского Союза, тысячи орденоносцев — показатель их вклада в общую
победу над врагом, свидетельство того, что они вместе с другими
патриотами бок о бок сражались за святое дело. Тем не менее Л. Берия, И.
Серов, Б. Кобулов и другие «архитекторы» репрессий приготовили
«новогодний подарок» калмыкам. В конце декабря 1943 года на них
обрушился державный гнев руководителей партии и государства.
Калмыкская АССР в одночасье была ликвидирована, а народ
сослали в Сибирь. Стариков, детей, женщин, больных, инвалидов войны,
голодных и замерзших, в сильные морозы вывозили из родных мест в
товарных вагонах. В начале войны была построена железная дорога
Астрахань — Кизляр. Строительные работы в основном выполняли
калмыки и русские: две трети трассы проходило по территории Калмыкской
АССР. В холодные декабрьские дни 1943 года многие из строителей этой
дороги отправлялись в товарняках в еще более холодные края. В
отличие от чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев, других
репрессированных народов, которые даже на чужбине были расселены более или
менее компактно, калмыков разбросали по всей Сибири — от
Тюменской области до Красноярского края и далее до Сахалина, от Салехарда и
Игарки до китайской границы.
Всеми возможными средствами пытались скомпрометировать
репрессированные народы. Это делалось для того, чтобы оправдать жестокость
сотрудников НКВД по отношению к целым народам. Например, о калмы-
92

ках бериевские вампиры усиленно распространяли слухи, что, дескать,
они не только бандиты и предатели, но и людоеды. Объясняли это тем,
что якобы у них такие обычаи сохранились с древних времен. Сибиряки
сначала поверили слухам, и лишь со временем узнали истинных
калмыков — трудолюбивых, уважительных и мужественных людей.
Каждый калмык в спецкомендатуре подписывал такую бумагу: «Я,
такой-то, состоящий в спецкомендатуре такого-то района, такого-то края
РСФСР, даю настоящую расписку в том, что Указ Президиума
Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года о том, что я выслан навечно и
за самовольный выезд из мест обязательного поселения подлежу
привлечению к уголовной ответственности и осуждению к 20 годам
каторжных работ, мне объявлен». Жестокость «бериевской машины»
продолжала свое страшное дело. Солдат и офицеров калмыкской
национальности, воевавших в составе Красной Армии, обманным путем, под
предлогом будто на Урале формируются национальные воинские части,
отозвали с фронта в город Кунгур. Отсюда их организованно направили на
строительство ГЭС на реке Косьва. Заслуженные офицеры,
орденоносцы, поднимавшие солдат в атаку на фашистов, попали в распоряжение
генералов и офицеров НКВД.
Вчерашние патриоты и герои войны гибли от непосильной работы
при скудном пайке. Однако еще больше убивало честных калмыков
клеймо «предателя и изменника Родины», несправедливость, возведенная
командой Берия в ранг истины в последней инстанции, моральная
подавленность и всеобщее уныние. Тех, кто доходил до изнеможения, но
еще в силах был передвигаться, так же, как и больных, списывали как
забракованный скот и отправляли в Сибирь. Тысячи калмыков, честные
и мужественные сыны нашей Родины, не дождавшись реабилитации,
так и умерли на чужбине с клеймом «предателя Родины».
9 января 1957 года, ровно через тринадцать лет и тринадцать дней,
калмыки были реабилитированы. Была восстановлена и Калмыкская
АССР. О трагедии представителей этого народа, уцелевших в Сибири, о
неимоверных многолетних страданиях талантливо поведал известный
калмыкский писатель Алексей Балакаев в романе «Тринадцать лет и
тринадцать дней».
Выселением калмыков руководил генерал армии И. Серов,
несколько дней находившийся в Элисте. Столицу Калмыкской АССР
переименовали в Степной. Калмыкские названия улусов (районов) и их центры
были заменены на русские. Территорию бывшей Калмыкской АССР
включили в состав Астраханской, Ростовской и Сталинградской
областей. Такое разделение территории до сих пор отражается на всех
сторонах жизни калмыков и трудящихся Калмыкской республики.
93

20 февраля 1944 года в бронированном поезде Лаврентий Берия и
его заместители генерал армии Серов и генерал-полковник Кобулов,
начальник канцелярии НКВД генерал-лейтенант Мамулов, некоторые
другие высокопоставленные сотрудники НКВД приехали в г. Грозный.
У них уже был разработанный в строгой секретности план
«молниеносного» выселения всех без исключения чеченцев и ингушей180.
23 февраля 1944 года — в день Красной Армии — начали собирать
всех чеченцев и ингушей под предлогом «праздничного мероприятия».
Направляясь «на сбор», многие еще не знали, что над ними навис
дамоклов меч. Когда собрали всех, то по команде генералов и старших
офицеров их посадили в товарные вагоны и отправили в Казахстан и
Киргизию. Удивительно легко попирались элементарные права целых
народов. Чеченцев и ингушей выслали за месяц до Указа Президиума
Верховного Совета СССР от 22 марта 1944 года, согласно которому ЧИ
АССР упразднялась и преобразовывалась в Грозненскую область. Семь
районов бывшей Чечено-Ингушской АССР с райцентрами получили
русские названия.
В Казахстан и Киргизию были сосланы чеченцы-аккинцы (иногда
их называют «аккинцы» или «ауховцы»), которые издавна проживали в
Ауховском районе Дагестана. Они являются этнической группой
(ветвью) чеченского народа. В 1940 - 1944 годах их было 25-26 тыс.
человек. Многие из них мужественно сражались на фронтах Великой
Отечественной войны. Сотни их были награждены высокими наградами
Родины. Неувядаемой славой покрыл себя чеченец-аккинец Герой
Советского Союза Ханпаша Нурадилов, уничтоживший в бою более 800
гитлеровцев. Однако неоспоримые заслуги перед Родиной многих тысяч
чеченцев не брались в расчет командой Берии. Ауховский район был
переименован в Новолакский. При этом необходимо отметить, что в
переименованный район насильственно были переселены из Лакского и Ку-
линского районов Дагестана 6,5 тыс. человек за неполных два месяца.
Только по официальным данным, с 1944 по 1947 год от малярии, тифа и
других инфекционных болезней, голода и резкой перемены
климатических условий умерло 2 тыс. человек, т. с. 30 процентов от общего
числа переселившихся. В результате такого переселения 15 населенных
пунктов в Лакском и Кулинском районах навсегда исчезли с карты
Дагестана. Трагедию лакцев по воле властей разделили аварцы-алмакцы.
Несколько тысяч семей аварцев, так же, как и лакцы, в течение полутора
месяцев были насильственно переселены в Ауховский район. При
переселении и они испытали невероятные трудности, так как многие из них
впервые спустились на плоскость на постоянное местожительство. О
проблеме лакцев, аварцев-алмакцев и чеченцев-аккинцев подробнее бу-
94

дет сказано в следующей главе. А здесь отметим особую жестокость
солдат, офицеров и генералов НКВД, которые расправились с
некоторыми чеченскими, балкарскими, ингушскими селами в феврале 1944
года. Среди них чеченские села Хайбах, Ялхарой, Лоцкара, Псхша,
ингушские — Цорм, Гули, Таргим, балкарские — Глашево, Сауту и
другие. Они сполна разделили участь чеченского села Дадыюрт,
разграбленного и уничтоженного солдатами генерала А. П. Ермолова,
белорусского села Хатынь, сожженного дотла немецко-фашистскими
захватчиками, вьетнамского села Сонгми, сожженного по приказу
американского офицера Колли. Разница только в том, что трагедию Хатыни и
Сонгми (в меньшей степени Дадыюрта) знает российская и мировая
общественность. Трагедию Хайбаха, Ялхороя и других уничтоженных и
сожженных сотрудниками НКВД сел до сих пор под разными предлогами
стараются «замять» и забыть. Но особенность всех варварских акций
состоит в том, что они удивительно точно и старательно передаются из
поколения в поколение, взывая к справедливости и покаянию.
Когда на нашу Родину вероломно напал Гитлер, многие балкарцы
(их было 40 тыс. всего) честно и мужественно сражались на фронтах
войны. Десятки и сотни балкарцев были в числе героических
защитников Брестской крепости, Москвы, Ленинграда, Киева, Минска. Многим
балкарцам, которые до войны и знать не знали расположение русских
городов Смоленска, Воронежа, Ростова-на-Дону, Липецка, Белгорода,
Тулы, Орла, Можайска и других, судьба уготовила героическую смерть,
защитников этих и других городов от немецко-фашистской нечисти.
Сотни балкарцев продемонстрировали беззаветное служение Родине,
образцы героизма и самопожертвования. Об этом ярко и убедительно
говорят подвиги Героев Советского Союза Алима Байсултанова и Му-
хажира Уммаева, а также героические деяния Кайсына Кулиева, Адиль-
гери Соттаева, Эрменби Ксанаева, Керима Отарова, Махти Кульчаева,
Абдуллы Кучмазова, Хакима Тюбеева, Харуна Аттоева, Хакима Деппу-
ева, Ибрагима Доттуева и многих других. Легендарный летчик Алим
Юсуфович Байсултанов — гроза фашистских воздушных асов,— был
первым из кабардинцев и балкарцев, удостоенным звания Героя
Советского Союза. Однако в феврале-марте 1944 года заслуги многих
славных сынов этого малочисленного народа были перечеркнуты.
Балкарцев было решено выселить в день международного праздника женщин
— 8 марта 1944 года. Предыстория этой акции такова. 25 февраля 1944
года на железнодорожную станцию Орджоникидзе к Лаврентию
Павловичу Берия были вызваны партийные и советские руководители
автономных республик Северного Кавказа. Среди них был и первый
секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП(б) Зубер Докшокович Куме-
95

хов, оставивший потомкам интересные воспоминания, которые
хранятся в Центральном госархиве КБР. Из этого документа явствует, что 25
февраля 1944 года в 9.00 часов генерал-полковник Кобулов провел Ку-
мехова в вагон-салон (подобие пульмана). В салоне находились Берия,
генерал армии Серов, нарком внутренних дел и нарком
госбезопасности Кабардино-Балкарской АССР, полковник госбезопасности Бзиава и
Филатов. «Берия встретил меня крайне недружелюбно,— писал 3. Д.
Кумехов,— и разразился площадной бранью и нецензурными
ругательствами в адрес Кабардино-Балкарии, которая, по его словам, не
удержала район Эльбруса и сдала его немцам. После того, как был исчерпан
весь возможный запас ругательных слов, он сообщил, что население
Кабардино-Балкарии подлежит выселению»181.
8 марта 1944 года со всех районов КБ АССР балкарцев свезли под
конвоем на железнодорожную станцию Нальчик. Так началось
выселение этого народа. В течение 18 суток в товарных вагонах их везли в
Казахстан и Киргизию. Кабардино-Балкарская АССР была
преобразована в Кабардинскую АССР, часть ее районов и сел (балкарских)
переименованы.
14 марта 1944 года Л. П. Берия докладывал на заседании политбюро
ЦК ВКП(б) о ходе и результатах тотального наказания чеченцев,
ингушей, других «народов-предателей». Вечером того же дня в Кабардино-
Балкарский обком ВКП(б) 3. Д. Кумехову позвонил Г. М. Маленков и
сказал, что по докладу Берии тот освобожден от занимаемой
должности182.
Для выселения чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев, турок-
месхетинцев, курдов, хемшинов, калмыков и других народов
использовались войска НКВД, другие войсковые соединения и части, огромное
количество железнодорожного и автомобильного транспорта.
В осуществлении коварных планов Берии помогали его верные
соратники, заплечных дел мастера в тылу — Кобулов, Мамулов, Мильштейн,
Пияшев, Цанава, Рухадзе, Меркулов, Деканозов, Гоглидзе, Мешик, Ка-
ранадзе, Влодзимирский, Гвешиани, Бзиев.а и другие.
В чужие и далекие края под конвоем отправили и семьи
сражавшихся па фронтах войны солдат и офицеров — балкарцев, карачаевцев,
чеченцев, калмыков и т. д. Назовем хотя бы родителей и брата Героя
Советского Союза Эрдни Деликова, единственного брата Героя
Советского Союза X. Нурадилова, сестру Героя Советского Союза М. Уммаева,
семьи и родителей Героев Советского Союза А. Байсултанова, И. Байбу-
латова, X. Магомет-Мирзоева, А. Идрисова, X. Багатырева, О. Касаева,
Н. Санджирова и многих других. Герой Советского Союза калмык Л.
Манджиев был отозван с фронта и выслан в Сибирь. Герой Советского
96

Союза Б. Хечиев, как и 85-летний классик балкарской поэзии Кязим
Мечиев, погиб в среднеазиатских степях. Уже после победы над
немецко-фашистскими захватчиками был сослан в Среднюю Азию Герой
Советского Союза чеченец Хансултан Дачиев. Туда же были отправлены
боевые офицеры, награжденные за героические подвиги почетными
наградами Родины чеченцы М. Висаитов, М. Тапсаев, Б. Тунгаев, А.
Дотмурзиев, Б. Умаров, карачаевцы М. Айдеболов, X. Хасанов,
балкарцы А. Соттаев, X. Деппуев, И. Доттуев, Э. Ксанаев и многие другие.
Невозможно сполна рассказать о трагедии народов, наказанных
политическим режимом времен Великой Отечественной войны. Акты по
ликвидации национальной государственности балкарцев, карачаевцев,
чеченцев, ингушей, калмыков, других народов, массовое их
переселение в Казахстан, Среднюю Азию, Сибирь, жестокое обращение с ними
карательных органов, лишение их элементарных прав человека могут
быть приравнены к практике русских генералов Ермолова, Абхазова,
Цицианова, Паскевича, Засса, Вельяминова, Булгакова и других,
которые уничтожали туземцев Северного Кавказа, изгоняли в Турцию и
другие ближневосточные страны, где многие из них умирали в нищете и
забвении. По своей жестокости при проведении отдельных операций
(например, уничтожение чеченского села Хайбах, балкарских сел Гла-
шево и Сауту и т. д.) офицеры и солдаты НКВД превзошли даже тех
царских генералов, которые любили коллекционировать головы убитых
туземцев Северного Кавказа.
Многие из спецпереселенцев оказались в ссылке близ Акмолинска
(ныне г. Целиноград). Там находился печально известный Акмолинский
лагерь жен изменников Родины (сокращенно АЛЖИР). Здесь отбывали
наказание жены видных советских ученых, государственных и
партийных работников, военачальников и деятелей культуры. Они, разумеется,
не рекламировали себя, хотя некоторые из них были доцентами,
профессорами, лауреатами авторитетных всесоюзных и международных
премий. Они прекрасно понимали, что чеченцы, балкарцы и другие
народы никакие не «предатели Родины», что их скомпрометировали
чиновники из ведомства Берии, так же, как и узниц АЛЖИРА.
Встречи с узницами АЛЖИРА дали многое спецпереселенцам. До
сих пор есть немало очевидцев среди чеченцев, ингушей, балкарцев и
других народов, которые тепло вспоминают жен Н. И. Вавилова, М. Н.
Тухачевского, И. Э. Якира и других «врагов народа».
Октябрьская социалистическая революция дала чеченцам, ингушам,
балкарцам, калмыкам и некоторым другим народам право на свободную
жизнь, национальную автономию, на социальное и культурное развитие.
Это справедливо считалось для малочисленных народов самым круп-
7 Дзидзоев В. Д.
97

ным завоеванием революции. В результате насильственного
переселения эти народы лишились своего главного завоевания.
Спецпереселенцы подвергались унизительным процедурам. Например, для любой
поездки (из села в село на свадьбу или похороны родственника) они
должны были получать разрешение спецкомендатуры НКВД. Насильственное
выселение целых народов стало трагедией, последствия которой еще
многие десятилетия будут отзываться щемящей болью в сердце.
Проблемы, конечно, есть и у других народов, но их нельзя сравнивать с
проблемами репрессированных народов. Их боль и трагедию должны
осознать все остальные. К этому обязывают нас прекрасные обычаи горцев,
общая судьба, традиции добрососедства, десятки тысяч родственных
связей, а также будущее наших детей. Ни в коем случае не сравнивая
трагедию депортированных с бедой переселенных по воле властей в дома
«народов-предателей» (беда и проблемы такого переселения особенно
ощутимы в наше время), следует напомнить некоторым историкам и
публицистам, что не народы виноваты в трагедии других народов, а
руководство партии и тоталитарного государства. Эту хрестоматийную
истину не хотят понять те, кто считает, что в выселении некоторых
народов виноваты «влиятельные представители соседнего народа». Не
утруждая себя аргументами, некоторые из них пишут, что «заместитель Л.
П. Берии генерал-полковник Б. Кобулов был осетином»182а, недостойно
намекая, что осетины чуть ли не все виновны в трагедии соседей. На
самом дело Богдан Кобулов (Кобулян) и его брат генерал Амаяк
Кобулов, были по национальности армянами1826, так же, как и другой
высокопоставленный генерал из ведомства Л. П. Берии С. С. Мамулов (Маму-
льян),82ы. Конечно, за их злодеяния (они были расстреляны вслед за Л.
П. Берией в 1953 г.) не должны нести ответственности армяне. Но тем
более за них не должны отвечать осетины. А такие намеки допускаются
в средствах массовой информации.
Необходимо понять, что не народы, тем более малочисленные,
повинны в деформациях и извращениях межнациональных отношений,
национальной политики времен Великой Отечественной войны и в
послевоенный период. Народы не могут быть предателями и
преступниками. Это не вызывает сомнений. Но точно так же не должно вызывать
сомнений, что в трагедии народа не повинен соседний народ. Все
народы стали жертвой преступлений существовавшего политического
режима, который искусственно натравил одни народы против других.
Результаты такой имперской политики слишком драматичны, а порой
трагичны.
Дорогую цену заплатили чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы,
калмыки, турки-месхетинцы, курды, другие «народы-предатели», высе-
98

ленные .в годы войны со своих земель. Дорого обошлось и обходится
переселение «народов-предателей» их извечным соседям осетинам,
кабардинцам, русским, украинцам, лакцам, аварцам, даргинцам. Об этом
подробнее будет сказано дальше.
XX съезд КПСС в 1956 году подверг решительной критике
массовые беззакония и произвол в отношении целых народов. Съезд
предпринял конкретные шаги для восстановления справедливости по
отношению к репрессированным народам. Были отменены как
неосновательные огульные обвинения большинства чеченцев, ингушей, балкарцев,
карачаевцев, калмыков, советских немцев, финнов, курдов, хемшинов,
других репрессированных пародов в активной помощи, в
пособничестве немецко-фашистским захватчикам183.
Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 9 января 1957 года
были восстановлены национальные автономии балкарского,
карачаевского, калмыкского, чечено-ингушского народов. Они были
реабилитированы как невинные. Но перед ними никто не извинился, как это
сделал президент США Джордж Буш в отношении репрессированных в годы
войны японцев. В США в годы второй мировой войны проживало
несколько сот тысяч японцев. После массированного налета японской
авиации на военно-морскую базу США Пирл-Харбор (в результате чего было
потоплено и повреждено много американских военных кораблей)
американские японцы, как и наши «народы-предатели», были
репрессированы. Лишь в 1990 году им была выплачена большая денежная
компенсация, а Джордж Буш официально извинился перед ними. Вот где
нужно нам перенимать зарубежный опыт.
Сегодня В. И. Ленина модно критиковать. Однако многое из его
наследия до сих пор не теряет своей актуальности. «Ничто так не
задерживает развития и упроченности пролетарской классовой
солидарности,— писал Владимир Ильич,— как национальная несправедливость, и
ни к чему так не чутки «обиженные» националы, как к чувству
равенства и к нарушению этого равенства, хотя бы даже по небрежности, хотя
бы даже в виде шутки...»184.
Та самая «национальная несправедливость», как зловещая тень,
сопровождала на протяжении многих сотен лет народы Северного
Кавказа, что и стало одной из главны* причин сохраняющейся в регионе
напряженности в межнациональных отношениях.
99

Глава 4
СОВРЕМЕННЫЕ НАЦИОНАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
О истории советского государства были периоды, когда
национальный вопрос решался с позиции силы, несправедливо по отношению к
целому народу (1918 — 1920 годы, геноцид Сунженских и терских казаков), на
более или менее справедливой основе (конец 20-х и начало 30-х годов),
когда он снова решался с позиций силы (30-е годы, проблема корейцев и
других обиженных народов), когда массовый произвол достиг своего
апогея (40-е годы), когда он пересматривался (50-е годы, возвращение
большинства репрессированных народов на свою историческую родину),
когда он считался решенным «полностью и окончательно» (60 — 70-е
годы), когда официально признали «серьезные проблемы» в этой сфере
(конец 80-х годов), когда открыто заговорили «о гражданской войне на
основе межнациональных противоречий» (начало 90-х годов).
На самом деле сложнейший процесс искусственно обостряемых
межнациональных отношений шел отнюдь не по календарю. Вот об этом
мы поразмыслим.
В условиях гласности сама логика жизни настойчиво требует
открытого и реалистического обсуждения причин деформаций
межнациональных отношений, перспектив нормальных взаимосвязей
между извечными соседями, как в целом по стране, так и в отдельных
регионах, особенно на Северном Кавказе.
Такая необходимость особенно ярко высвечивается на фоне
кровавых событий времен перестройки: Алма-Ата, Новый Узень, Фергана,
Нагорный Карабах, Сумгаит, Баку, Ереван, Абхазия, Южная Осетия и т.
д. Эти события по своей сути мало чем отличаются от гражданской
войны и потому заставили даже самых ярых апологетов советского
общества, сторонников казарменного социализма пересмотреть свои
устоявшиеся взгляды относительно «полной и окончательной решенности
национального вопроса».
100

Нет сомнений в том, что национальный вопрос в нашей стране не
решен и потребуется немало усилий, средств, такта и взаимоуступок,
прежде чем народы, «распри позабыв», перестанут представлять
опасность друг для друга.
Имперская политика гонений и наказаний целых народов привела к
тому, что часть вернувшихся в родные края народов «увидела»
непримиримыми врагами своих соседей. При этом не учитывается, что
соседи тоже пострадали от политического режима. Все народы пострадали.
И если какой-то народ пострадал чуть меньше, чем сосланный в
Казахстан или Сибирь, то это вовсе не причина для напряженности в
межнациональных отношениях. Тем не менее уже пятый десяток лет
отдельная категория репрессированных народов почти враждует со своими
извечными соседями кабардинцами, осетинами, лакцами и аварцами.
Волею советской власти, которая не привыкла спрашивать мнение
народа, часть кабардинцев, осетин, казаков, лакцев и аварцев в 1944 году
была почти насильственно переселена на освободившиеся земли
депортированных народов. В последнее время усилились требования
отдельной части бывших репрессированных народов к потомкам тех, кого
власти в 1944 году оперативно перебросили на территории упраздненных
автономий. При этом требования доходят до оскорбительных
ультиматумов. Удивляют и некоторые средства массовой информации.
Удивляют бестактностью, дилетантизмом, тенденциозными выводами.
Некоторые из них пишут о провокационных выступлениях в печати
соседней республики, о том, у кого в годы войны было больше изменников
Родины и бандитских формирований и т. д. и т. п. Одним словом,
создастся своеобразный образ врага в лице соседнего народа, стремление
почти в каждом его представителе видеть носителя абсолютного зла.
При этом часто искажаются история Великой Отечественной войны,
национально-государственного строительства на Северном Кавказе,
причины депортаций целых народов в Казахстан и Среднюю Азию и т.
д. Люди вводятся в заблуждение. Звучат сомнительные утверждения и
выводы, которые порой не выдерживают элементарной критики.
Межнациональная ситуация нагнетается, совершаются нападения, грабежи
и убийства. И все это на почве межнациональной неприязни.
9-10 сентября 1989 года в г. Грозном во Дворце культуры и техники
имени В. И. Ленина состоялся второй съезд ингушского народа,
придавший важное историческое значение судьбе ингушского народа и
оказавший определенное влияние на соседние ингушам народы, в первую
очередь на осетин. Именно к осетинам ингуши имеют территориальные
претензии. Спор из-за Пригородного района Северной Осетии стал
серьезной помехой в установлении добрососедских отношений между
101

осетинами и ингушами. Претензии ингушей не ограничивались только
Пригородным районом. Желая создать свою, отдельную от чеченцев,
национальную государственность,— они видели столицей своей
республики правобережную часть г. Владикавказа. Такие претензии к
осетинам многим в Ингушетии казались не только приемлемыми, но и
достаточно «обоснованными». Однако население Северной Осетии не было
согласно с необоснованными требованиями ингушей, что накаляло
межнациональную обстановку в регионе.
Второй съезд ингушского народа принял ряд документов и избрал
Оргкомитет «по восстановлению ингушской государственности в
форме автономии». Съезд был созван по инициативе и под руководством
национального ингушского движения — Народный фронт «Нийсхо»
(Равенство. Справедливость). Материалы съезда были опубликованы в
газете «Ингушский вестник» (орган Ингушского народного фронта
«Нийсхо», №1,1989 г.), на который мы ссылаемся.
В докладе «О социально-политическом положении ингушского
народа» имеется немало интересного и поучительного из истории
ингушей. Докладчик подробно осветил мужественную борьбу ингушей за
советскую власть в годы гражданской войны. Много внимания уделено
репрессиям и депортации чеченцев и ингушей в Казахстан и Среднюю
Азию. Однако в докладе имеются такие непроверенные факты,
тенденциозные выводы, сомнительные утверждения и откровенные выпады
против осетин и Северо-Осетинской республики, от которых можно
содрогнуться. Внимательное чтение доклада «убеждает» непредвзятого
читателя в том, что причина всех или почти всех бед ингушей кроется в
осетинах и Осетии. «Ингушский вестник» пишет: «На съезде
присутствовал полный интернационалистский дух... Ингушский народ перед всей
страной, перед всем миром высказал и выплакал свою боль, свои
страдания, свои чаяния и свои надежды. При этом не оскорбил и не унизил
ни один народ...»185
Попробуем разобраться, насколько действительно съезд «не
оскорбил и не унизил ни один народ». Грворя о проекте платформы КПСС
«Национальная политика партии в современных условиях»,
опубликованном в партийно-советской печати 17 августа 1989 года, докладчик
сказал: «Конечно, платформа КПСС не может охватить все стороны
развития межнациональных отношений на современном этапе. И все же,
на наш взгляд, нельзя было обойти такую кричащую проблему, как
ликвидация последствий репрессий целых народов. Кроме того, в проекте
платформы названы не все репрессированные народы, чья автономия
до сих пор не восстановлена. В этой плоскости заслуживает, на наш
взгляд, серьезного, вдумчивого рассмотрения следующее положение в
102

проекте платформы КПСС: «Принять все меры к решению проблем На-
горно-Карабахской автономной области, крымских татар, немцев
Поволжья, греков, курдов, корейцев, турок-месхетинцев и других».
Здесь смешаны два принципиально разных понятия в
межнациональных отношениях. Во-первых, армяне Нагорного Карабаха никуда не
выселялись и имеют свою национальную государственность. Во-вторых,
нельзя проблему Нагорного Карабаха рассматривать совместно с
проблемами репрессированных народов. Это совершенно разные понятия
в межнациональных отношениях. А после слов «турок-месхетинцев»
необходимо добавить слово «ингушей». Без учета сегодняшнего
положения ингушей рассмотрение национального вопроса будет неполным,
необъективным, противоречащим духу перестройки и нового
мышления»186.
Отсюда явствует, что: 1) ингуши считают, что их автономия до сих
пор не восстановлена и поэтому требуют от центральных властей,
чтобы они «стояли вровень» с турками-месхетинцами, греками, курдами,
корейцами и т. д.; 2) ингуши уверены, что проблема Нагорно-Карабахс-
кой автономной области менее актуальна, чем вопрос самостоятельной
автономии Ингушетии; 3) ингуши, по существу, не согласны с тем,
чтобы решить проблему Нагорного Карабаха «совместно с проблемами
репрессированных народов».
Весь мир знает, что из-за нерешености проблемы Нагорного
Карабаха между армянами и азербайджанцами шла война, которая унесла
сотни человеческих жизней, искалечила судьбы сотен тысяч армян и
азербайджанцев, а также других народов, проживающий в регионе.
Думаю, что по масштабам трагедии Карабах не уступает трагедии
репрессированных народов, особенно тех, кто восстановлен в своих правах.
Ведь в 1944 году была упразднена не самостоятельная автономия
Ингушетии, а Чечено-Ингушская АССР. Здесь необходимо учитывать один
очень важный момент, о котором почему-то «забывают» в Ингушетии.
В 1957 году, когда была восстановлена Чечено-Ингушская АССР, ей было
передано три района — Шелковской, Наурский и Каргалинский, ранее
не принадлежавшие ей. Территория этих трех районов в несколько раз
превышает территорию отошедшего в 1944 г. от бывшей ЧИАССР к
СОАССР Пригородного района, из-за которого не утихают
межнациональные конфликты, доходящие до кровопролития. Все это в Чечено-
Ингушетии хорошо известно. Знают об этом народные депутаты РФ от
Чечено-Ингушетии, которые любят нагнетать межнациональную
ситуацию в регионе из-за Пригородного района Северной Осетии. На
страницах печати, теле- и радиопередачах избранники народа М. Дарсигов, X.
Фаргиев, Б. Богатырев и другие однобоко, тенденциозно преподносят
103

истинные причины разногласий между осетинами и ингушами.
Российскую и мировую общественность они пытаются убедить в том, что по вине
«несговорчивых и агрессивных осетин» ингушам всегда жилось плохо,
что «осетины отобрали земли ингушей» и не возвращают их, что «в
Северной Осетии ущемляются права ингушей» и т. д. При этом приводятся
неубедительные или малоубедительные факты и аргументы. И уж совсем
плохо, что критикуя руководство партии и страны, а также «надменного
соседа», они ни разу не заикнулись о том, что в 1957 году вместо
«утерянного» одного района восстановленная Чечено-Ингушская АССР
«получила» целых три района с хорошими плодородными землями. Политики
и историки Северного Кавказа (в основном в Чечено-Ингушетии и
Северной Осетии) об этом знают.. Но ведь за пределами региона эти
подробности и тонкости малоизвестны. Почему бы и об этом, выступая с
высокой трибуны (да еще с телевизионной трансляцией на всю страну и мир),
не сказать избранникам народа, другим охотникам «искать правду всегда
и во всем». Об этом умолчал и докладчик на втором съезде ингушского
народа. Эту сторону вопроса не затронула и газета «Ингушский вестник»,
которая взяла эпиграф: «Правда! Равенство! Закон!» О какой же правде
идет речь, если умалчиваются очевидные факты?
В бывшем Центральном партийном архиве в Москве имеется
интересный документ, касающийся Пригородного района Северной
Осетии. На X (1973 г.) Пленуме Чечено-Ингушского обкома КПСС,
осудившего территориальные претензии ингушей к Северо-Осетинской
АССР, приводились откровения старого ингуша, инструментальщика
Малгобекского управления буровых работ Тархана Висенгерсевича Кул-
бужева. Осудив «происшедшие националистические выступления в г.
Грозном 16-19 января 1973 года», когда ингуши в очередной раз
требовали присоединить к ЧИ АССР (тогда еще не ставился вопрос о
самостоятельной Ингушской Республике) Пригородный район СО АССР,
Кулбужев заявил: «ЦК КПСС довольно четко разъяснил, что во время
восстановления Чечено-Ингушской АССР учитывалось
административно-территориальное устройство, этому вопросу было уделено много
внимания. Еще до того, как была восстановлена республика (ЧИ АССР.—
В. Дз.), группу ингушей и чеченцев, в которой был и я, пригласили в ЦК
КПСС. Наряду со многими вопросами там нам говорили, в частности, и
о Пригородном районе, говорили об экономической и политической
целесообразности, чтобы этот район был в пределах Северо-Осетинской
АССР. Это впоследствии было закреплено в Указе Президиума
Верховного Совета Российской Федерации. Вопрос ясен как нельзя лучше, и
тем более теперь непонятно, почему идет этот разговор. Вопрос о
Пригородном районе решен правильно и нечего его вновь поднимать» .
104

Неужели основной докладчик на съезде ингушского народа не
чувствовал оскорбления армян в словах «армяне Нагорного Карабаха
никуда не выселялись и имеют свою национальную государственность».
Уместно спросить докладчика, отчего же десятки тысяч армян
покинули свой родной очаг и уехали кто куда. Кому нужна такая автономия,
которая не может защитить элементарные права граждан? Чего стоит
национальная государственность народа, если в ней господствует
беззаконие, грабеж, насилие и национальное унижение? Непонятна
разница между ингушом, подвергшимся репрессиям со стороны ведомства
Берии, политического режима страны, и армянином (равно как и
азербайджанцем, русским, евреем, осетином, гагаузом и т. д.), который так
же подвергся репрессиям, но со стороны «неформалов», «соколов»,
«боевиков», «джигитов» и т. д.
Репрессированные народы спустя много лет узнали виновников своей
трагедии. Это Сталин, Берия, Серов, Кобулов, Мамулов и т. д.
Виновников давно нет в живых, их осудила наша и мировая общественность.
Но когда и кто, а главное, с кого спросят за нечеловеческие страдания и
муки, за зверства и пытки, за грабежи и насилие, за беженцев и геноцид
армян в Сумгаите, турок-месхетинцев в Узбекистане, осетин и абхазов в
Грузии? О трагедии «нерепрессированных» народов убедительнее
всего говорят цифры. С февраля 1988 по июнь 1991 года в
межнациональном конфликте в Нагорном Карабахе и вокруг него погибло 816 и
ранено более 5 тысяч человек. Немало там пропало и без вести. О
сожженных домах, грабежах, насилиях и т. д. и говорить не приходится. Их
столько, сколько бывает на войне. Такое положение было и в Южной
Осетии. Более 2000 осетин погибло и около 7000 ранено. Число без
вести пропавших осетин за год превышало тысячу человек. Многие
осетинские и абхазские села сожжены, разорены и разграблены. Однако
пострадали здесь не только абхазы и осетины. Десятки грузин убиты,
сотни и тысячи ранены и искалечены. Дома многих грузин (в Абхазии и
Южной Осетии) также сожжены и разграблены. Об искалеченных
людских судьбах и говорить не приходится. Ведь в Грузии несколько
десятков тысяч смешанных грузино-осетинских и грузино-абхазских семей.
И многие из них распались именно в разгар войны Грузии против
народов Южной Осетии и Абхазии в 1989-1993 годах. Есть ли
принципиальная разница между этими трагедиями? И там и тут грабежи,
насилие, разбой. И там и тут сильные и вооруженные люди убивают или
выгоняют из родного очага безоружных", бессильных по национальному
признаку. Разве армянские, турецкие, азербайджанские, абхазские,
осетинские и многие другие беженцы, как и репрессированные в 1944 году
народы, не оставили свои дома, свое имущество, обжитые и родные
105

места? Разве не проливали они слезы и кровь, как в 1944 году ингуши,
чеченцы, как в 1918-1920 годах Сунженские и терские казаки?
В отличие от докладчика, нам представляется совершенно
правомерной попытка рассмотреть совместно проблему Нагорного Карабаха
с проблемами репрессированных народов, которые до сих пор не могут
вернуться на историческую родину.
Нет необходимости здесь приводить все антиосетинские выпады
докладчика. Но некоторые из них нужно проанализировать для
выяснения «полной правды».
Анализ ситуации будет неполным, если не сказать об одной очень
важной стороне проблемы. В определенных кругах Ингушетии бытует
твердо устоявшееся мнение о том, что Сталин, Берия, Кобулов и целый
ряд высокопоставленных генералов НКВД были якобы осетинами.
Отсюда версия такая: все, что они делали, в том числе и депортации целых
народов в годы войны, делалось «для пользы и в интересах осетин».
Плохо то, что в эту кем-то сочиненную легенду охотно верят многие в
Ингушетии. Кое-кто и в Северной Осетии верит в осетинское
происхождение Сталина. Находятся «очевидцы» и «свидетели», которые
«видели и слышали», как Сталин и Берия разговаривали по-осетински, как
они заботились об Осетии и осетинах, с каким вниманием следили за
тем, что происходит у них «на родине», т. е. в Осетии, и т. д. Все это в
лучшем случае подкрепляется малоубедительными фактами. Например,
у Осипа Мандельштама есть стихотворение, посвященное Сталину, где
сказано: «И широкая грудь осетина...». В данном случае имеется в виду
«широкая грудь» Сталина. Отметим, что очевидцы, хорошо знавшие
Сталина, замечали в нем все — жестокий характер, мнительность,
подозрительность, «злой ум», дальновидность, умение схватывать суть
вопроса и т. д. Но никто и никогда не заметил «широкой груди» у
Иосифа Виссарионовича. У известного писателя Григория Коновалова в
романе «Истоки» в главе «Сталин и Черчилль. Кто они такие?» сказано:
«Дочь богатого владельца американской газеты «Нью-Йорк Тайме»
родила Уинстона Леонарда Спенсера от Рандольфа, потомка старинного
рода герцогов Мальборо. Матерью его, Иосифа (Сталина.—В.Дз.), была
Екатерина Георгиевна, дочь крепостного крестьянина — грузина, а
отцом — сапожник-осетин Виссарион Иванович Джугов» (см.: журнал
«Волга» — орган Союза писателей РСФСР и Саратовского отделения
Союза писателей, 1967, № 11, с. 52).
Известный русский революционер, публицист, литератор и
философ-идеалист Н. Валентинов (один из отзовистов), близко знавший В.
И. Ленина, И. В. Сталина, Л. Д. Троцкого и других руководителей
октябрьской революции и большевистской партии, в 20-е годы эмигриро-
106

вал в США, где издавал журнал «Новое слово». В первых номерах
своего журнала он написал подробные биографии Ленина, Сталина,
Троцкого и других вождей, с которыми долгое время работал в ЦК РКП(б).
Валентинов доказывал, что в крови у Ленина имеются «еврейская и
шведская ветви». А отцом Сталина он называл южно-осетинского
крестьянина Джугова (Джугаева).
Читатели романа Анатолия Рыбакова «Дети Арбата» также
обратили внимание, что Сталин своей родиной считает (если верить автору)
областной центр Юго-Осетии Цхинвали. Это тоже намек на осетинское
происхождение Сталина. В Цхинвали, конечно, рождались помимо
осетин грузины, русские, украинцы, армяне, греки и т. д.
Можно было бы не обращать внимания на намек писателя, если бы
не одно обстоятельство. В краткой биографии И. В. Сталина, изданной в
1953 году в Москве, сказано: «Сталин (Джугашвили) Иосиф
Виссарионович, родился 21 декабря 1897 года в городе Гори, Тифлисской
губернии»188.
В той же биографической книге сказано, что отец Сталина —
Виссарион Иванович, по национальности грузин, происходил из крестьян села
Диди-Лило Тифлисской губернии, по профессии сапожник... Мать
Екатерина Георгиевна — из семьи крепостного крестьянина Геладзе села
Гамбарсули»189.
Существует общепринятое мнение, что Сталин сам редактировал эту
книгу, хотя на титульном листе он, конечно же, не значится. В этой связи
непонятно, что ему помешало назвать себя осетином, если он таковым в
действительности был? Теперь представим себе, что он лично не
редактировал свою биографию. Но и в этом случае стопроцентно
исключается ошибка. (Так иногда некоторые полагают. Большей наивности трудно
даже придумать. Нужно себе четко представлять политическую
обстановку в СССР в 1953 году и тогда отпадает охота думать, что
составители краткой биографии «допустили ошибку», назвав вождя народов
грузином). Есть немало других аргументов, исключающих осетинское
происхождение Сталина.
В определенных кругах Северной Осетии уверены в том, что Г. К.
Орджоникидзе вел на Северном Казказе проингушскую политику,
пытался игнорировать интересы Осетии и осетин, других горцев региона.
И, наоборот, имя Г. К. Орджоникидзе очень популярно и уважаемо в
Ингушетии. Об этом можно было и не писать, если бы такие симпатии и
антипатии не передавались из поколения в поколение, часто обрастая
легендами, небылицами и всевозможными выдумками. А они, как
правило, не всегда бывают безобидными, порой создают сложности в
межнациональных отношениях между двумя извечными соседями.
107

На втором съезде ингушского народа было сказано: «В 1934 году
закончился период самостоятельного, а главное, успешного развития
ингушского народа. По воле Сталина его автономия была просто стерта
с географической карты. Вопрос, касающийся двух народов —
чеченского и ингушского,— этот диктатор решил волевым методом, не
спрашивая эти народы. Трудно понять такое благоволение «великого вождя»
к осетинам, если не его кровным родством с осетинами»190201.
Другими словами, докладчик намекает на то, что Сталин — осетин,
отсюда его отеческая забота о них. Докладчик пытался убедить
делегатов в том, что Сталин, обуреваемый заботой об осетинах, чуть ли не с
20-х годов стремился притеснять ингушей.
Осуждая политику репрессий и депортаций целых народов в
Казахстан, Среднюю Азию и Сибирь, следует со всей принципиальностью
заявить: в трагедии чеченцев, балкарцев, ингушей и других народов ни
осетины, ни другие соседние народы не виноваты.
На съезде ингушского парода были и другие необоснованные
претензии к Северной Осетии и осетинам. Например, бездоказательны
утверждения, будто город Владикавказ основан на месте древнего
ингушского аула Заур Коу, и что к этому городу осетины не имеют отношения.
Заур-Коу же, по мнению докладчика, был одним из главных
общественных центров Ингушетии. Отсюда вывод: Владикавказ, по мнению
лидеров Ингушетии, должен быть столицей Ингушской Республики. Далее
докладчик заявил: «Говоря об истории отторжения у ингушей их
исконных земель, в сущности, колыбели этого народа, нельзя не отметить
беспрецедентный характер этой непрерывной акции. Процесс этот длится
около двухсот лет, набирая темпы и расширяя масштабы в советский
период. Это заранее и тщательно разработанная, планомерно и
систематически осуществляемая политика, направленная на то, чтобы, скажем
прямо, в интересах осетин лишить ингушский народ своей территории,
истории, политического и этнического лица. Если обратиться к
бесспорным историческим фактам (каким именно и почему не приводятся
докладчиком?—В.Дз.), то ко времени основания крепости Владикавказской,
в непосредственной близости от ингушского селения Заурово,
обширную территорию, прилегающую к крепости с незапамятных времен,
занимали ингуши. Земли ингушей простирались далеко на запад от
современного города Беслан, основанного ингушом Берсом Богатыревым.
Именно поэтому ингуши до сих пор называют этот город своим
первоначальным именем — Берса-Юрт, и об этом прекрасно знают не только
ингуши, но и все наши соседи.
Кстати, в работе нашего съезда участвуют правнук основателя
Берса-Юрт, главный инженер Госинспекции по охране и использованию
108

земельного фонда ЧИ АССР, кандидат экономических наук Бембулат
Богатырев (который на сессии Верховного Совета РСФСР в 1990 году
договорился до анекдотичных утверждений, будто Владикавказ
основали предки ингушей 3,5 тыс. лет назад.— В. Дз.)»202.
Такую длинную цитату мы привели для того, чтобы понять, или хотя
бы попытаться понять, чего здесь больше: исторического дилетантизма,
наивности или необузданной неприязни к соседнему народу, в котором
видят причину всех своих бед и несчастий. Для большей ясности
проанализируем цитату с начала. По утверждению докладчика получается
так, что около 200 лет отбираются исконные земли ингушей в пользу
осетин. Это неправда. В первой главе «Колониальная политика царской
России на Северном Кавказе и ее последствия» мы попытались с
объективных позиций показать (на основе фактов и документов) одинаково
бесправное, ущемленное положение ингушей, осетин, балкарцев,
кабардинцев и других туземцев региона. Докладчик далее говорит: «Если
обратиться к бесспорным историческим фактам...» Но при этом
«бесспорные факты» подменяются совершенно бездоказательными
утверждениями о том, что г. Беслан основан ингушом Берсом Богатыревым. При
этом как «бесспорный факт» приводится малоубедительный аргумент,
что Беслан ингуши называют Берса-Юрт. Знает ли докладчик о том, что
осетины, например, г. Тбилиси называют на своем родном языке Калак?
Но это вовсе не значит, что Тбилиси основали осетины. Город Беслан
(бывшее село Тлатово) основан зажиточным осетином Бесланом Тлато-
вым в 1847 году, что подтверждается архивными документами, давно
введенными историками в научный оборот.
Докладчик не привел конкретные факты, которые бы доказывали
правдивость его утверждений о том, что «в период Кавказской войны
военные действия на Кавказе сопровождались изгнанием ингушей с
родных мест и заселением их осетинами и казаками. Так создавались
целые станицы». Да, действительно, царские власти «освобождали» от
туземцев земли для казаков. Но не для осетин. Докладчик приплюсовал
к казакам осетин, чтобы «доказать», будто соседний народ всегда
ущемлял интересы ингушей. Так искусственно создается образ врага в лице
осетин. «Только из среды защитников Брестской крепости,—
утверждает докладчик,— 15 чеченцев и ингушей были представлены к званию
Героя Советского Союза, но, естественно, в ставке Сталина и Берии эти
кандидатуры были отвергнуты». Да, действительно, много героев за
совершенные подвиги не получили заслуженных наград, в том числе и
звания Героя Советского Союза. Но этому мешали «в ставке Сталина и
Берии» уже после изгнания чеченцев, ингушей, балкарцев и других
народов из родных мест, т. с. после 1944 года. До 1944 года звания Героя
109

Советского Союза удостоились балкарец А. Байсултанов, чеченцы X.
Нурадилов, И. Байбулатов, X. Дачиев, А. Идрисов и X. Магомед-Мирзо-
ев. Неужели для этих чеченцев «в ставке Сталина и Берии» сделали
исключение, в отличие от защитников Бретской крепости? Это во-первых.
Во-вторых, почему не называют фамилии представленных к званию
Героя Советского Союза? Нужно отметить, что и среди осетин было
немало представленных к званию Героя Советского Союза. Но по каким-то
причинам они не получили золотые звезды Героев. Среди них
белорусский партизан Л. Джиоев, комбат X. Кануков, командир дивизии Герой
Советского Союза Г. Хетагуров (впоследствии генерал армии,
командующий Прибалтийским военным округом был представлен вторично к
званию Героя Советского Союза), X. Хатагов, Е. Гуриев и некоторые
другие. Непонятно, почему в ставке Сталина и Берии проглядели
«своих соплеменников». При такой «отеческой заботе об осетинах»
представленные к званию Героя Советского Союза осетины должны были
получить высокие награды Родины. В 1943 году в Крыму в критический
момент боя осетин Александр Калоев закрыл своим телом амбразуру
вражеского дзота и тем обеспечил успех своему подразделению. За этот
подвиг он был представлен к званию Героя Советского Союза, но его
кандидатура почему-то не прошла. Уже после 1944 года за
совершенные подвиги были представлены к золотой звезде Героя балкарец М.
Уммаев и чеченец М. Висантов. В высоких инстанциях их кандидатуры
тоже не прошли. Скорее всего, им помешала национальная
принадлежность. Хотя следует отметить, что немало русских, украинцев,
белорусов, татар, кабардинцев, армян, грузин и т. д. представлялись в годы
войны к высшей награде Родины, но так и не получили ее.
М. Уммаев и М. Висантов спустя 45 лет после победы, в мае 1990
года, получили звание Героя Советского Союза. Оба не дожили до этого
радостного дня. Александр Калоев получил это звание лишь в феврале
1991 года. Таких примеров много. Историки знают их. На конкретных
фактах мы хотели показать, что осетины не были привилегированным
народом. Справедливость обходила не только балкарцев, чеченцев,
ингушей. Она обходила и осетин, и кабардинцев, и русских, и евреев, и
татов, и многих других. В подтверждение можно привести не десятки, а
сотни и тысячи примеров. Нужно ли после этого говорить такую
злобную неправду об осетинах, заниматься недостойными намеками на то,
что Сталин и Берия благосклонно относились к «соплеменникам» и,
наоборот, «в интересах осетин» притесняли чеченцев и ингушей?
В этой связи хочется знать, в интересах какого народа были
репрессированы турки-месхетинцы, курды, хемшины, крымские татары, финны
(Ленинградской области), корейцы, поляки и некоторые другие наро-
110

ды? Может, на эту проблему посмотреть глубже и шире? Уверен, что
стоит лучше изучить архивные документы времен войны.
Предварительно их следует публиковать в печати. Тогда бы многие
новоиспеченные «специалисты» истории на Северном Кавказе
перестали видеть в осетинах, кабардинцах, лакцах и некоторых других народах
причину своих бед и несчастий.
Большое внимание докладчик уделил г. Владикавказу (бывшему
Орджоникидзе), его истории, этническому составу города. Следуя
антинаучной методологии, автор произвольно вырывает отдельные цитаты
из сочинений историков Е. Крупнова, С. Броневского, П. Буткова и
других для доказательства того, что «ингуши — коренные жители
Северного Кавказа, а осетины — пришельцы»203. Налицо попытка «доказать»,
что осетины пришельцы на Северном Кавказе. Известно, что в Грузии в
90-е годы самой популярной и модной темой в средствах массовой
информации и пропаганды стало муссирование антинаучной версии о том,
что южные осетины на территории Юго-Осетинской автономной
области не коренной народ, а пришельцы. Другими словами, осетины на
территории Грузии — «задержавшиеся гости», которым пора «уходить на
исконную родину — Северную Осетию». Об этом неоднократно
заявляли известные деятели культуры и науки Грузии. То же самое постоянно
твердил экс-президент Грузии 3. Гамсахурдиа. К чему приводит
пропаганда теории «хозяев» и «гостей» — мы уже знаем. Дальше об этом
будет сказано подробнее. Достойно сожаления, что в определенных
кругах Ингушетии охотно учатся у своих «коллег» из Грузии, у которых
заимствовали антинаучную версию «о пришлых осетинах». Разница
только в том, что нацисты в Грузии проповедуют эту версию в отношении
абхазов и южных осетин, а в определенных кругах Ингушетии — в
отношении северных осетин. Когда доморощенные знатоки, всякие
«специалисты», дилетанты и историки-любители начинают муссировать
версии о «пришлых нациях», коренных и некоренных народах Кавказа,
когда беззастенчиво пытаются присвоить себе историю, культуру,
территорию соседней республики, то невольно напрашиваются грустные и
тревожные мысли.
Нет необходимости доказывать, что осетины Северной Осетии
живут на своей исторической родине. Об этом написано много и
убедительно. Но именно это вызывает некоторую озлобленность тех, кто
видит в осетинах врагов своей нации, причину своих несчастий. Ясно, что
не для благовидной цели поднята на съезде ингушского народа
антинаучная, прогнившая версия о «пришлых осетинах». Выдергивая нужные
цитаты и притягивая их «за уши» к своей излюбленной версии,
докладчик утверждает: «Что касается города Орджоникидзе (Владикавказа),
111

то он основан на месте одного из ингушских аулов на правом берегу
Терека — Заур-Коу. Сегодня некоторые осетинские авторы всячески
стараются обойти, игнорировать этот факт, хотя и неудачно». Затем
докладчик сделал вывод: «Осетины появились в окрестностях
Владикавказской крепости лишь спустя определенное время после ее.
основания, в том время как ингуши с давних пор жили в селении своем Заур-
Коу, где была заложена Владикавказская крепость»205.
Далее в материалах съезда читаем: «Город Орджоникидзе
(Владикавказ) основан на месте древнего ингушского аула Заур-Коу, являющегося
одним из главных общественных центров Ингушетии.
На территории, занимаемой городом Орджоникидзе (Владикавказ),
и его окрестностях ингуши жили с незапамятных времен, а осетины
поселились около Владикавказской крепости, на левом берегу Терека,
лишь после основания этой крепости. Причем крепость
Владикавказская, по просьбе ингушей, была заложена на правом берегу Терека»206. В
своем желании доказать недоказуемое докладчик утверждает: «С
самого начала своего возникновения Владикавказ являлся
административным, торгово-экономическим и духовным центром ингушского народа.
Поэтому и защищали ингуши Владикавказ от посягательств других
кавказских племен (каких именно и когда?— В. Дз.) в последующие годы.
Поэтому и отбили и очистили ингуши Владикавказ от белогвардейских
частей в 1918-1919 годах. Никакие мотивы иного характера не могли бы
заставить ингушский народ умирать за это место — веками ими
руководило чувство Родины»207.
Читая такие строки, невольно задумываешься над необходимостью
лучше знать историю в целом и Северного Кавказа в частности. Такие
необоснованные утверждения накаляют страсти, настраивают друг
против друга соседние народы, создают аналог Карабаху. Ведь проблему
Нагорного Карабаха создавали не только политики, но и ученые, особенно
историки. Это же парадокс, что профессора и академики Армении
убедительно доказали — земля Карабаха с незапамятных времен
принадлежала армянам. При этом приводятся такие убедительные факты, с которыми
просто невозможно не считаться. Но когда читаешь профессоров и
академиков Азербайджана, то убеждаешься, что земля Карабаха издревле
принадлежала азербайджанцам. А в подтверждение приводятся десятки
убедительных аргументов, неопровержимых фактов, бесспорных
доказательств. Это парадокс вообще исторической науки. Но в результате
несовершенства методики доказательств исторических истин, вольного
обращения отдельными учеными с архивными и другими документами
получается искажение истории, которое привело к гражданской войне,
кровопролитию, трагедии целых народов, появлению десятков тысяч бежен-
112

цев. Не нужно быть крупным историком, чтобы разобраться в
некомпетентности утверждениях докладчика. Некоторые ингуши слишком
доверяют тенденциозным рассуждениям отдельных историков, особенно
дореволюционным. Конечно, нельзя игнорировать их мнение. Но нельзя
возносить написанное ими в ранг абсолютной истины. Они могли
ошибаться даже по не зависящим от них причинам.
Есть очевидные и убедительные факты, которые опровергают
утверждения, будто «осетины появились в окрестностях
Владикавказской крепости, лишь спустя определенное время после ее основания, в
то время как ингуши с давних пор жили в селении своем Заур-Коу, где
была заложена Владикавказская крепость». Если это действительно было
так, то почему со дня основания крепости осетины численно намного
превосходили ингушей? В 1784 году во Владикавказе было несколько
ингушей, а осетин несколько сот. В 1858 году, когда крепость была
преобразована в город, здесь жили 13 ингушей и 980 осетин. Накануне
октябрьской революции в городе проживало несколько десятков ингушей,
в 1923 году их стало 501 человек, в 1926 году — около полутора тысяч,
в 1944 году — более двух тысяч. Для сравнения напомним
опубликованные данные о том, что с 1957 по 1989 годы количество ингушей в
столице Северной Осетии составило почти 14,5 тыс. человек209. В целом
с 1957 по 1990 год ингушская часть населения Северной Осетии
возросла до 32 тысяч 783 человек, что составляет больше, чем было их на
момент выселения в 1944 году из оспариваемых пределов.
Уже в первые годы советской власти число осетин во Владикавказе
исчислялось несколькими тысячами. Исследователи, которые пытаются
доказать «ингушское происхождение» Владикавказа, умалчивают
некоторые бесспорные факты. Например, сведения немецкого лингвиста-
ориенталиста, члена Азиатских обществ в Париже, Лондоне,
Калькутте, Бомбее, академика Российской Академии наук Генриха-Юлиуса Клап-
рота (1783-1835 гг.). В своем «Путешествии по Кавказу и Грузии,
предпринятом в 1807-1808 гг.» ученый писал: «24 декабря мы
отправились по правому берегу Терека и оставили Владикавказ... Через четыре
версты у нас налево оказалось ингушское селение Сауква, которое
русские называют теперь Саурово. Оно расположено на крутом берегу
Терека, примерно в 2 верстах ниже* предгорий. От этого селения из
долины видна только высокая коническая башня, построенная из очень
белого известняка.
В Саурово живут ингуши вместе с осетинскими беглецами, почти
все в деревянных домах: осетины по количеству превышают ингушей,
так что селение можно считать настолько же осетинским, насколько
ингушским»210.
8 Дзилзоев В. Д.
113

Много интересных данных об осетинах и ингушах содержится в
«Дневнике» Штедера, который посетил Ингушетию и Осетию в 1781
году. Он писал, что «в Заурово жили и ингуши, и осетины, но последних
было больше»211.
Газета «Ингушский вестник» на с. 19 приводит выдержки из книги
Д. В. Раковича «Прошлое Владикавказа». Краткая историческая
справка. Ко дню 50-летия города (1861 — 31 марта 1911 гг.). «Известный
бытописатель Кавказа прошлого столетия Бутков говорит,— цитирует
газета слова Раковича,— что раньше прихода русских на этом месте
расположено было ингушское селение Заур. Сами осетины своим
наименованием Владикавказа Дзауджи-кау подтверждают как бы
справедливость показаний Буткова, т. к. Джауг —есть имя собственное Заур, а
Кау — значит селение; иначе селение Заура. Никак нельзя согласиться
с тем, что на месте нынешнего Владикавказа раньше стоял
осетинский аул Капкай, так как земля эта с незапамятных времен
принадлежала ингушам» .
Доктора исторических наук, профессора Л. П. Семенов, А. А. Тед-
тоев и кандидат исторических наук Г. И. Кусов писали: «На том месте,
где сейчас находится город Орджоникидзе (Владикавказ.—В. Дз.), с
давних пор существовал осетинский аул, называемый у местных жителей
Дзауджикау, т. с. поселок Дзауга»214. Эту точку зрения разделяли и
разделяют многие ученые Северного Кавказа, особенно Северной Осетии.
Такое утверждение весьма болезненно воспринимается некоторыми
ингушскими историками и любителями истории. На съезде ингушского
народа, по существу, высказывалось их мнение по этому вопросу. Здесь
необходим, как нам кажется, исторический экскурс. В УШ-1Х веках в
Предкавказье и Центральном Кавказе сложилось мощное
раннефеодальное государство — Алания (аланы — предки осетин), в котором с X
века христианство стало господствующей религией. В X - XII веках
Алания поддерживала тесные дружеские и политические
взаимоотношения с Византией, Грузией, Киевской Русью, Арменией и другими
государствами. В Алании была своя письменность.
XIII стал трагическим в истории Алании. В битве с
татаро-монголами аланы потерпели поражение. Падение раннефеодального аланского
государства вынудило оставшихся в живых алан уйти в неприступные
для врага северные и южные склоны Главного Кавказского хребта.
Татаро-монгольские полчища не задели предков ингушей — вайнахов, так
как они жили в труднодоступных горах. Лошади татаро-монгол не
приспособлены были к горным условиям, поэтому горцы спаслись от
нашествия сильного и коварного врага.
Аланы жили на равнине. Но после поражения и их бегства в горы
114

освободившиеся равнинные земли стали достоянием кочевых и
полукочевых адыгских племен и племенных образований Золотой Орды.
Отметим, что до нашествия татаро-монгол адыги и аланы
неоднократно вели между собой войны. В «Истории Кабардино-Балкарской
АССР» (в двух томах) сказано: «В X веке адыги вели войну с соседними
аланами, которые жили на востоке (за р. Лабой) и частично на севере
(на правом берегу р. Кубани). Аланы совершали набеги на адыгов (зи-
хов), которые жили вблизи Таманского полуострова, и вынуждали их
укрываться на одном из близлежащих островов, из которых тогда
состоял нынешний Таманский полуостров. При этом аланы использовали
политическую раздробленность адыгов. Последние для своей обороны
пользовались укреплениями, построенными у моря. Само собой
разумеется, что отношения адыгов с аланами, как и с другими соседями,
были не только враждебными»215.
Так некогда могущественные аланы в конце XIV века оказались в
катастрофическом положении. Сначала их разгромили татаро-монгольские
войска под предводительством Джэбэ-нойона, Тохучар-нойона и Субэдай-
багатура. А в середине XIV века на политической арене появился
среднеазиатский эмир Тимур (Тамерлан), мечтавший о возрождении
Монгольской империи в границах завоеваний Чингисхана и чингизидов.
В 1388 году войска Тимура захватили всю Среднюю Азию, откуда
они через Персию вторглись в Закавказье. Здесь Тимур разгромил и
опустошил Грузию, Армению и Азербайджан. Войска эмира совершили в
Алано-Осетию два опустошительных похода в 1386 и 1395 годах. Эти
походы привели к физическому истреблению значительной части ала-
но-осетинского населения и варварскому опустошению их страны.
Источники середины XV — начала XVI века рисуют катастрофическую
картину похода Тимура на алан-осетин: в Алании «нет поселенцев и
жителей, так как они были выгнаны и рассеяны по чужим областям при
нашествии врагов, а там погибли или были истреблены. Поля Алании
лежат широким простором. Это пустыня, в которой нет владельцев —
ни аланов, ни пришлых»216.
Известный грузинский историк XVIII века царевич Вахушти Багра-
тиони писал: «Во время похода Чингизовских ханов, особенно же
Батыя и Орхана, разорялись и опустошались города и строения их
(осетин.— В. Дз.), и царство овсов (осетин.— В. Дз.) превратилось в мтавар-
ство — княжество, и овсы стали убегать внутрь Кавказа, а большая часть
их страны превратилась в пустыню, она извратилась и раздробилась на
множество мтаварств, и с тех пор Осетия стала называться Черкесией,
или Кабардой»217. Другими словами, та часть территории, на которой
была расположена Осетия, стала называться кабардинской.
115

К XVII веку усилившиеся адыгские племена заняли северные
предгорья Центрального Кавказа. Они начали притеснять осетин, лишив их
исторической территории. Земли Осетии к этому времени
ограничивались четырьмя ущельями — Дарьяльским, Куртатинским, Алагирским
и Дигорским на северном склоне Главного Кавказского хребта и
несколькими мелкими ущельями в южной его части.
Грузинский игумен Христофор в 1743 году доносил в
Государственную коллегию иностранных дел России: «Между Осетией и Кизляром
кроме оных черкес (кабардинцев.— В. Дз.) иного никакого народу не
стоит. А пограничность имеет оная Осетия с Грузиею, с лезгинами и с
горскими черкасы»218...
Историческая наука располагает точными данными о том, что к
началу XIX века не только левый, но и большую часть правого берега
Терека занимало осетинское население, которое значительно
превосходило численностью соседей — ингушей и балкарцев. В самом начале XIX
века в нынешнем ингушском селении Джерах имелось около 40 дворов,
и все они были осетинские.
Известный советский ученый, профессор Н. Волкова писала, что в
Джерахском ущелье размещались пять осетинских поселений (Калмы-
кау, Уллагкау, Даллагкау, Джерах). А такие ингушские фамилии, как
Дуровы, Льяновы, Дударовы, Хаматхановы, Хаблиевы и другие имеют
осетинское происхождение. Уже со второй половины XIX века
усилился приток ингушского населения в Джерахское ущелье. Так начиналась
ассимиляция проживавших там осетин.
К концу XVII века ингуши и осетины начали переселяться в районы
верховий реки Камбилеевка, в частности, в местечко, известное как «Он-
гушта», Интересно отметить, что Вахушти Баргатиони писал о том, что
ранее жители Ангушта были черкесами (кабардинцами),
исповедовавшими мусульманскую веру219.
Мы, к сожалению, не располагаем данными о причинах ухода из
Ангушта черкесов-кабардинцев, о которых писал грузинский историк
XVIII века. Но после ухода кабардинцев наметился новый большой
приток жителей Джерахского ущелья и галгаевцев в Ангушта.
Впоследствии в 1859 году на месте Ангушта образовалась казачья станица
Тарская.
В XVIII веке в двух верстах от предгорий было основано село Зау-
рово, которое занимало земли южнее будущей Владикавказской
крепости. Население этого селения было смешанным — осетино-ингушским.
Однако осетинская часть населения составляла большинство (выше мы
цитировали Клапрота и Штедера). Севернее Заурово находился русский
воинский пост, отмеченный в документах XVIII века как «Капкай». Об
116

этом писал и А. С. Пушкин во время своего пребывания в Северной
Осетии. Капкай называют и осетинским селение Дзауджикау.
В «Кавказском календаре» за 1852 год сказано: «Владикавказский
пост по имени расположенного близ него осетинского аула Капкай
назывался еще «Капкайским»220. Есть и другие авторы, которые
Владикавказский пост называют Капкайским. Об этом писал в 1859 году и гене-
рал-ф.ельдмаршал А. И. Барятинский.
Уже на протяжении многих лет идет небезобидный спор между
учеными, деятелями культуры, искусства и литературы Ингушетии и
Северной Осетии по вопросу, связанному с селом, на месте которого
была якобы построена Владикавказская крепость.
В Ингушетии строительство крепости «привязывают» к селению
Заурово. В Северной Осетии — к селению Капкай-Дзауджикау. Нам
представляются ошибочными такие утверждения. Крепость
Владикавказская была построена не на месте Заурово, не на месте Капкая-Дзауд-
жикау. Нужно помнить, что крепость (впоследствии город) строили
русские в интересах (с первую очередь) русских и России.
Будущий русский город должен был «вписываться» в планы
русского правительства об организации горнорудных разработок в Осетии.
Первоначально строительство города намечалось неподалеку от Курта-
тинского ущелья, где имелись богатейшие залежи цветных металлов.
По первоначальным планам русских властей, город должен был
строиться севернее современного осетинского села Дзуарикау. Затем планы
строительства города менялись несколько раз. Победа России в войне
над Турцией в 1774 году, разумеется, существенно меняла планы
русского правительства на Кавказе, в том числе и строительство города.
В 80-х годах XVIII века на левом берегу Терека, у урочища «Эльхо-
тово», была основана русская крепость под названием Потемкинская
(еще в 1775 году астраханский губернатор П. Н. Кречетников ставил
перед императрицей Екатериной II вопрос о том, чтобы русскую
крепость основать на левом берегу Терека у урочища «Эльхотово»).
Однако через некоторое время русские власти убедились, что крепость
Потемкинская не отвечает первоначальным замыслам правительства
России — быстрому росту экономических и политических связей между
Россией и Грузией и налаживанию сообщения по Дарьяльскому
ущелью. Это необходимо было, так как царь Кахетии (с 1762 г. Картли-Ка-
хетинского царства) Ираклий II (1720-1798 гг.) вел прорусскую
ориентацию и готовился к «русскому подданству». А для этого необходимо
было наладить сообщение по Дарьяльскому ущелью. С этой целью
Ираклий II просил русское правительство о переносе крепости ближе к Да-
рьялу. С такой же просьбой к русскому правительству, по сведениям О.
117

П. Марковой, обращались влиятельные осетины221. Крепость
Потемкинская, куда они переселились, казалась им слишком отдаленной. Все
эти просьбы, а также практическая выгода самих русских, уже после
заключения Георгиевского трактата в 1783 году (договор между
Россией и Грузией) «подтолкнули» русское правительство к основанию в
преддверии Дарьяльского ущелья новой Владикавказской крепости.
Несомненно, что крепость расположилась в значительном отдалении от Зау-
рово. В доказательство сказанного можно сослаться и на рапорт
подполковника Матцена от 9 марта 1785 года, где указывается, что Заурово
находится дальше крепости. На такую «оторванность» Заурово от
крепости указывал и Клапрот, которого мы выше цитировали («через
четыре версты (от Владикавказа.— В. Дз.) у нас налево показалось
ингушское селение Сауква, которое русские называют теперь Саурово»).
Отметим, что академик Российской Академии наук В. Ф. Миллер
указывал, что Владикавказ построен в той местности, где некогда
находился ясский (осетинский) богатый город Дедяков (Тетяков)222,
разрушенный, как рассказывает летопись, в 1277 году. Профессор Б. В.
Скитский отмечал, что здесь существовала упоминаемая арабским
писателем и путешественником Масуди аланская крепость, а в XIII веке
находился многолюдный ясский город Дедяков, о котором упоминают
русские летописи223.
Вернемся, однако, к строительству Владикавказской крепости.
Сторонники «ингушского происхождения» Владикавказа тщательно
умалчивают об осетинском форштадте, именуемом Владикавказским аулом,
который находился с самого начала у Владикавказской крепости. Разве
это не говорит о том, что крепость строилась в местности, заселенной
осетинами? Есть факты, которые говорят о многочисленных просьбах
осетин, ставивших вопрос о строительстве крепости, способной
обеспечить им на равнине безопасность от набегов воинственных соседей.
Владикавказский аул был окружен рвом и высоким деревянным
частоколом с узкими воротами. С первого дня существования крепости
Владикавказский аул взял на себя определенные функции по вооруженной
защите крепости от возможных набегов горцев. Ему была поручена
оборона южной стены крепости. Данные о населении крепости также
подтверждают наши выводы. Так, население крепости в 1852 году состояло
из 3 тыс. 653 человек. Из них гражданских лиц: русских — 1081, осетин
— 883, грузин и армян вместе взятых — 99, евреев — 23, иностранцев
— 26. Остальные — военные224. Через четыре года в 1858 году население
Владикавказа насчитывало до 4 тыс. военных, 2642 человека обоего пола
гражданских лиц, принадлежащих к русским, осетинам, грузинам,
армянам, евреям, грекам. Как же объяснить этот факт, если действительно
118

«осетины появились в окрестностях Владикавказской крепости, лишь
спустя определенное время, в то время как ингуши с давних» пор жили
в селении своем Заур-Коу, где была заложена Владикавказская
крепость?». Как осетины оказались в крепости, да еще взяли на себя
миссию по ее защите? И где в это время были ингуши, «на землях которых
была заложена Владикавказская крепость?» Как видим, ответы на эти
вопросы есть, но они очень не устраивают некоторых историков.
На протяжении XVIII века горцы Северного Кавказа неоднократно
обращались к русскому правительству с просьбой разрешить им
выселиться с гор на равнину, где условия жизни были намного лучше и
привлекательнее. В решении этого вопроса было немало сложностей. Не
останавливаясь подробно на них, отметим, что в конце XVIII — начале
XIX века русские власти приступили к поэтапному переселению
осетин, чеченцев, ингушей, других горцев. Осетины получили земли в
районе Моздока и на Владикавказской равнине. Следует отметить один
важный момент. Осетинам, чеченцам, ингушам предоставлялись земли за
счет оттеснения с предгорных равнин кабардинских феодалов и
дагестанских владельцев. Сегодня этот очевидный факт тоже оспаривается,
хотя и необоснованно.
Из достаточно авторитетных источников явствует, что ингуши
получили разрешение выселиться с гор на равнину в конце XVIII —
начале XIX века. Земли, на которых они поселились, принадлежали
влиятельным кабардицам225.
Первыми ингушскими селениями, возникшими на бывших
кабардинских землях, были Назрань и Ачалуки. Чтобы лучше
представить проблему переселения горцев на равнину, нужно четко
представлять характер и размах Кавказской (точнее, русско-кавказской) войны.
Ареной кровопролитных сражений Кавказской войны стал
северо-восточный Кавказ. Русские власти предоставили ингушам территории,
примыкавшие к непосредственному театру военных действий, что было,
конечно же, небезопасно. В такой обстановке многие
ингуши-переселенцы стремились поселиться рядом с русскими и осетинами — на
более безопасной Владикавказской равнине. Однако земли всем
желающим не хватало, так как осетинское и казачье население раньше заняли
эту равнину. Поэтому желание многих ингушей поселиться здесь не
находило поддержки у местной русской администрации. Так, в 1844 году
ингуши обратились с просьбой поселиться рядом с Владикавказом.
Однако просьба была отклонена комендантом Владикавказской крепости.
Он писал: «Наделить назрановцев землею между Терском и Камбилеев-
ской считаю я невозможным... Пространство это совершенно
необходимо, как единственные сенокосные места для Владикавказского казачье-
119

го полка, для войск, располагаемых в самом Владикавказе и на Военно-
Грузинской дороге, и, наконец, для самих осетин. Поэтому я предлагаю
отмежевать часть этого пространства... Владикавказскому казачьему
полку и войскам, расположенным во Владикавказе,— а другую часть
оставить во владение осетин, которые и ныне ею владеют, тем более
права назрановцев на эту землю — сколько ни было собрано местных
сведений — ничем доказать быть не могли»226.
Этот документ многое проясняет. Думаю, что его должны знать те,
кто утверждает, будто «осетины появились в окрестностях
Владикавказской крепости лишь спустя определенное время после ее основания...»
В 1860 году Терская область была отделена от Кубанской.
Самостоятельная Терская область с центром во Владикавказе объединяла
Северную Осетию, Ингушетию, Чечню, Балкарию, Кабарду, Карачай,
Кумыкскую плоскость и Ногайские степи и делилась на семь округов.
Осетия составляла отдельный так называемый Владикавказский
округ. В область входили также четыре казачьих отдела: Кизлярский,
Моздокский, Пятигорский, Сунженский. Область находилась в
ведении военного ведомства. Во главе ее стоял начальник области с
областным правлением, который одновременно был наказным атаманом
Терского казачьего войска и командующим расположенными на
территории области вооруженными силами. Округа делились на участки.
Во главе участков стояли тоже начальники из военного ведомства.
Начальник участка одновременно исполнял обязанности судебного
пристава. Ниже их были сельские управления во главе со старшинами из
зажиточной части туземцев.
В 1859 году население Владикавказского аула (Ирыкау) составляло
1038 человек, одновременно внутри самой крепости находилось 158
осетинских дворов227. 31 марта 1860 года крепость была преобразована
в город Владикавказ. Из горцев только осетины получили статус
граждан города Владикавказа. Вскоре Владикавказский аул (Ирыкау) и
крепость слились в одно целое.
Отметим еще одно важное обстоятельство. С середины XIX в. в
крепости были открыты три учебных заведения: осетинское духовное
училище, школа военных воспитанников, училище для дочерей нижних
чинов и представителей влиятельных горских сословий. Немаловажную
роль в духовной жизни осетин сыграло и построение в крепости
осетинской (наряду с русской) церкви. Таким образом, с середины XIX века
Владикавказ, основанный на исконно осетинской земле, стал центром
экономической и культурной жизни осетин и Осетии. Такой вывод
напрашивается из аргументов, который приведены выше. Перечень
аналогичных фактов можно продолжить.
120

Такие неоспоримые аргументы нравятся не всем, но от этого они не
перестают быть аргументами.
Особо следует остановиться на одном вопросе. Утверждение о том,
что «с самого начала своего возникновения Владикавказ являлся
административным, торгово-экономическим и духовным центром
ингушского народа» не выдерживает даже элементарной критики. На
основе фактов мы показали выше, что «с самого начала своего
возникновения» ингушей не было во Владикавказе. Чтобы полнее выяснить
истину, необходимо детально проанализировать вопрос о временном
размещении административного управления Назрановского округа
Терской области во Владикавказе. Можно было бы не заострять внимания на
этом, если бы не откровенная фальсификация сути вопроса со стороны
заинтересованных кругов.
В средствах массовой информации и пропаганды Ингушетии,
особенно в газетах и журналах, ведется целенаправленная пропаганда,
«доказывающая», что Владикавказ был основан на месте ингушского села
Заурово, на исконно ингушской земле, и потому город (хотя бы правая его
половина) «законно принадлежит» ингушам. Такой вывод делает,
например, известный ингушский писатель Сайд Чахкиев в статье «Правда во
имя народа», опубликованной в трех номерах «Комсомольского
племени» (1,8, 15 февраля 1990 г.). То же самое пытаются доказать Б. Ториев и
А. Яндиев в статье «Владикавказ. К вопросу об истории города»,
опубликованной в двух номерах «Комсомольского племени» (13 и 20 сентября
1990 г.). Есть немало аналогичных публикаций в других периодических
изданиях Ингушетии. И на съезде ингушского народа отмечалось, что
Владикавказ — центр и родина ингушского народа. Не все даже
профессиональные историки Северного Кавказа знают детали и этого вопроса.
В 1907 году наместником императора на Кавказе был образован
новый Назрановский округ. 10 июня 1909 года Назрановский округ был
утвержден в высших инстанциях царской России. Государственный
совет и Государственная дума одобрили это решение и постановили:
«Назначить местопребыванием управления Назрановского округа местечко
Назрань»228. Однако для управления округа нужны были
соответствующие помещения для чиновников, чего не было в Назрани. По этой
причине в феврале 1909 года временно управление Назрановского округа
было переведено из Назрани во Владикавказ.
Управлению Назрановского округа во Владикавказе предоставили
помещение. Чиновникам этого управления областной центр больше
нравился, так как здесь условия работы и жизни были более привлекательными.
В последующие годы (1913-1916 гг.) Государственный совет и
Государственная дума возвращались к решению вопроса о местопребыва-
121

нии Назрановского округа. Планировали построить в Назрани
административное здание для округа.
20 декабря 1913 года Государственный совет и Государственная дума
приняли закон, где было сказано: «Назначить временно (разрядка
моя.— В. Дз.) Владикавказ местопребыванием управления
Назрановского округа Терской области впредь до обеспечения этого управления
помещением в местечке Назрань, но не далее 1 января 1917 года, и
удовлетворить впредь до указанного срока чинов управления Назрановского
округа квартирным довольствием из окладов по городу Владикавказу»229.
Отметим еще один важный момент. Комиссия по соблюдению
законодательных постановлений при Государственном совете и
Государственной думе в июне 1916 года пришла к выводу о том, что действия
наместника на Кавказе по переносу управления Назрановского округа из Назрани
во Владикавказ были незаконными. Военный министр России получил
задание принять «все меры к скорейшему переводу управления
Назрановского округа в местечко Назрань и таким образом исполнить требование
закона от 10 июня 1909 года, исполняемое в течение четырех лет»230.
Читая эти документы, невольно удивляешься амбициозным и
малоубедительным рассуждениям отдельных историков, пытающихся
убедить неосведомленных в исторических реалиях, будто Владикавказ
со дня своего основания был центром и колыбелью ингушского народа.
Достойно сожаления и то, что за пределами Ингушетии (в
Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и других местах) находятся
«сердобольные» люди, которые в обычных дружеских беседах иногда пытаются
стыдить осетин, «отобравших экономический и духовный центр ингушей —
город Владикавказ». Их вводят в заблуждение новоявленные
псевдоисторики, неформалы, многие из которых непомерно переоценивают свои
знания по истории, а также газеты и газетенки, публикующие иногда весьма
сомнительные в историческом отношении и тенденциозные материалы.
Этот исторический экскурс понадобился не для того, чтобы задеть
достоинство ингушского народа. У этого оригинального народа
богатая, интересная и во многом трагическая история. Молодое поколение
ингушей может законно гордиться славными страницами своей
истории. Плохо то, что эту историю некомпетентные специалисты,
враждебно настроенные к соседним народам, и другие псевдолидеры нации
интерпретируют по-своему, преследуя неблаговидные цели, искажая правду
и факты. Эти, с позволения сказать, «лидеры нации» развязали
кровавые события в октябре-ноябре 1992 года.
Вернемся к утверждению о том, что ингуши защищали Владикавказ
от посягательств других кавказских племен и от белогвардейских
частей в 1918 - 1919 годах.
122

Если речь идет о XVIII — XIX веках, то это явная ложь. Выше мы
показали, что в те годы Владикавказ защищали казаки и осетины.
Фактов, опровергающих сказанное, нет в истории.
Если же речь идет о периоде гражданской войны, то говорить о
«посягательстве других кавказских племен» не приходится по
нескольким причинам. Во-первых, в годы гражданской войны на Северном
Кавказе племен не было, а были народности. Разница большая. Во-вторых,
гражданская война в России 1918 -1920 годов велась, как известно, не
по национальному признаку, а по классовому. Это признавали и
признают все, в том числе и самые ярые враги советской власти генералы Л. Г.
Корнилов, А. И. Деникин, П. Н. Врангель и другие.
А раз война велась по классовому признаку, то в
противоборствующих сторонах участвовали все нации и народности страны, в том числе
ингуши, осетины, чеченцы, кабардинцы и т. д. Красные и белые были у
всех народов. Так зачем представлять дело так, будто ингуши защищали
Владикавказ от посягательств безымянных «кавказских племен»?
Действительно, многие ингуши, особенно из отряда известного
ингушского красного командира Хизира Орцханова, мужественно
сражались в августовские дни 1918 года во Владикавказе с
белогвардейскими войсками полковников Беликова, Соколова и других. Многие
ингуши погибли тогда, защищая советскую власть. Вечная память им от
благодарных потомков многонационального Северного Кавказа.
Однако утверждение, будто «ингуши отбили и очистили Владикавказ от
белогвардейских частей в 1918-1919 годах» является сильно
преувеличенным. Попытаемся привести конкретные факты, которые помогут лучше
понять события гражданской войны в центре Терской советской
республики. Отметим, что в 1919 году Владикавказ и значительная часть
бывшей Терской республики были в руках деникинцев. Эту
хрестоматийную истину знают даже школьники старших классов. Вероятно,
докладчик просто перепутал факты, когда говорил об «очищении
ингушами Владикавказа от белогвардейских частей в 1918-1919 годах». Здесь
речь вдет о кровавых событиях в августе 1918 года. Для того чтобы было
понятнее, необходим новый исторический экскурс.
23 июля 1918 года во Владикавказе открылся IV съезд народов
Терека (всего в 1918 году было пять таких съездов). Его основная задача
заключалась в предотвращении гражданской войны в регионе. К тому
времени советская власть была уже провозглашена (на втором съезде
народов Терека в феврале 1918 года в Пятигорске). Делегаты съезда
приняли резолюцию о прекращении гражданской войны на Тереке. По
предложению Г. К. Орджоникидзе, С. А. Такоева, Ю. П. Фигатнера и других
в Моздок к главарям казаков, которые выступили против советской влас-
123

ти, дважды направлялись специальные делегации с предложением о
заключении мира. Расценив миролюбие съезда как признак слабости
советской власти, штаб вооруженного казачества во главе с полковником
Г. Бичераховым ответил ультиматумом: снять с Прохладненского
фронта все красноармейские части, отвести бронепоезд, сдать все замки от
пушек. Руководители казачества в ультимативной форме потребовали
также удаления с занимаемых постов председателя Совета Народных
Комиссаров Терской республики Ю. Г. Пашковского, военного
комиссара Я. П. Бутырина, народного комиссара внутренних дел Ю. П. Фигат-
нера и других видных деятелей советской власти. Ультиматум был
отвергнут. Сам Г. К. Орджоникидзе писал об этом так: «Съезд, получив
отрицательный ответ от Бичерахова и сделав еще несколько попыток
найти общий язык с трудовым казачеством, в конце концов принужден
был объявить войну Бичерахову и призвать все силы на борьбу с ним»231.
В антисоветский мятеж вовлекались большие силы. Для мощного
удара по Владикавказу намечалось собрать в станицах Архонской, Ардонской,
Змейской, в осетинских селениях Ардон, Алагир, Гизель, Хумалаг, Ольгин-
ское более двадцати конных и пеших сотен с пулеметами и артиллерией.
В самом городе была подготовлена к восстанию давно созданная
полковником Беликовым подпольная антисоветская организация
многочисленного офицерства и самообороны центра Владикавказа.
Особые надежды мятежники возлагали на четыре казачьи сотни
Сунженских станиц Тарской, Аки-Юртовской, Фельдмаршальской и
Сунженской, которые должны были стать непреодолимым заслоном с севера, за
Курской слободкой. Они питали особую ненависть к Г. К.
Орджоникидзе и советской власти, так как эти четыре казачьи станицы по решению
III съезда народов Терека (май 1918г., г. Грозный) должны были быть
переселены (расказачивание), а земли их переданы ингушам (во второй
главе настоящей книги подробнее рассмотрена эта трагедия).
Мятежники планировали в районе Эльхотово взорвать мост через
Терек и не допустить оказания помощи Владикавказу красноармейцами
с Котляревского фронта.
О такой тщательной подготовке к захвату Владикавказа 1 августа
1918 года с трибуны съезда предупреждал военный комиссар Я. П. Бу-
тырин. Дважды об этом на съезде говорил и комиссар внутренних дел
Ю. П. Фигатнер. Однако некоторые делегаты съезда поверили
вероломным казакам Ардонской, Архонской и других станиц, которые объявили
себя «нейтральными». Они заверяли представителей советской власти,
что не собираются воевать, а сами нелегально готовили силы для
нападения на город.
В те дни и газета «Терский казак» усиленно пропагандировала
«миролюбивые цели казаков».
124

Глава 5
НАУЧНАЯ НЕКОМПЕТЕНТНОСТЬ
И ПОЛИТИЧЕСКАЯ СХОЛАСТИКА
О ночь с 5 на 6 августа 1918 года во Владикавказ ворвался казачий
отряд под командованием полковника Соколова (личный представитель
Г. Бичерахова в стане мятежников). Казаки сняли красноармейский пост
у Деревянного моста и устремились к зданию штаба Красной Армии и
Совета на улице Московской (ныне ул. Кирова).
Первый и наиболее ожесточенный удар мятежников приняли на себя
бойцы 1-то батальона формировавшегося Владикавказского полка,
отряд керменистов (члены осетинской революционно-демократической
партии «Кермен») во главе с Карамурза Кесаевым, грузинский отряд
Александра (Саши) Гегечкори, жители Курской и Молоканской
слободок Владикавказа (в основном русские, осетины, евреи и др.). Сам Г. К.
Орджоникидзе писал, что «эти две слободки (Курская и Молоканская.—
В. Дз.) с первого же момента нападения без всякого колебания встали на
нашу сторону и самоотверженно дрались против казаков»232.
Полковник Соколов руководил всей операцией по захвату
Владикавказа. Несмотря на мужество и героизм защитников города,
мятежникам, ценой больших потерь, удалось занять весь
Александровский проспект (ныне проспект Мира), затем почту, телеграф и
соединиться с отрядом, наступавшим со стороны Верхне-Осетинской
слободки.
Большие потери с обеих сторон были в боях за Курскую слободку.
Там концентрировалась основная масса рабочих Владикавказского
металлургического завода, железнодорожных мастерских и других
промышленных предприятий, которые мужественно сражались с
мятежниками. Силами белых здесь командовал один из главарей мятежа
полковник Беликов. Штаб мятежников сосредоточил на Курской слободе
отборные части: офицерские отряды самообороны, самые надежные
сотни Сунженских казаков (земли которых уже отобрали новые власти в
125

пользу ингушей) и даже свой единственный бронеавтомобиль,
которому предназначалась роль стального клина в атаке на красных. Беликов в
своих мемуарах впоследствии отмечал, что даже женщины, дети и
старики помогали красным бойцам: выносили раненых, подносили
патроны, пищу и т. д.
Когда белогвардейцы напали на Владикавказ, Г. К. Орджоникидзе,
напуганный до смерти, вместе с некоторыми делегатами съезда тайком
бежал в Назрань, а затем в Базоркино. Он призвал оказать помощь
защитникам Владикавказа. За такую помощь обещал отдать ингушам
казачьи земли, решение о которых вынес еще III съезд народов Терека в г.
Грозном. Здесь опять необходимо сделать небольшое отступление.
Долгое время Г. К. Орджоникидзе, как и другие деятели партии и
государства, считался идеальным, безгрешным, выдающимся,
дальновидным и даже теоретиком марксизма, хотя на самом деле был
малообразованным и амбициозным человеком. Ему приписывали бесстрашие,
геройство, безграничное мужество и даже гениальный полководческий
дар, «выдающиеся заслуги в разгроме августовского антисоветского
мятежа в г. Владикавказе». Конечно, это было особо двурушническое,
лицемерное время, когда о таких, как Орджоникидзе, писали взахлеб, с
умилением. Его образ преподносили студентам исторических
факультетов 50-70-х годов как великого государственного деятеля, военного
стратега, талантливого дипломата, гениального специалиста в вопросах
марксизма, особенно в области национальных отношений. В первом томе
«Истории Северо-Осетинской АССР» (Орджоникидзе, 1966) на 61-й
странице помещена картина художника П. Зарона «Бой па улице Л.
Толстого в городе Владикавказе в августе 1918 года». Художник изобразил
критический момент кровавого боя между казаками и защитниками
города, которыми руководил Г. К. Орджоникидзе. «Пламенный Серго»
воодушевляет и указывает правой рукой, в каком направлении нужно
наступать защитникам города. До настоящего времени эта картина
украшает стены учебных заведений, гостиниц, музеев и т. д. И мало кто
знает, что художник сфальшивил: Г. К. Орджоникидзе в то время не было
там, и он, естественно, не мог руководить боем. На самом деле боем
руководили И. Митяев, С. Мартынов, П. Огурцов и другие
мужественные защитники города. Г. К. Орджоникидзе в первые дни мятежа, пока
не сбежал в Ингушетию, ночевал в специально отведенном для него
бронированном вагоне. Очевидец этих событий Д. 3. Коренев пишет:
«Г. К. Орджоникидзе, ночевавший в своем вагоне на вокзале, не имел
связи с Совнаркомом и ничего не знал о судьбе IV областного народного
съезда». (См.: Коренев Д. 3. Революция на Тереке. Орджоникидзе, 1967,
С. 299).
126

Возьмем второй том «Истории Кабардино-Балкарской АССР»
(Москва, 1967), где на 91-й странице помещена картина художника А. Кутате-
ладзе «Серго Орджоникидзе и Бетал Калмыков во главе партизанского
отряда. 1918 г.» Художник на фоне кавказских гор изобразил скачущих
на конях партизан, а впереди, «как всегда», воодушевляя других, скачет
«пламенный Серго».
На самом деле, это, конечно же, плод фантазии художника. Никогда
Г. К. Орджоникидзе не скакал на лошади впереди партизанского отряда.
Скакали другие, например, мужественный Назир Катханов,
бесстрашный Хаджимурат Асанов, легендарные красные командиры Асланбек
Шерипов, Хизир Орцханов, Гапур Ахриев, Мусса Саутиев, Александр
Гегечкори, Карамурза Кесаев, Сосланбек Тавасиев, А. Дьяков, X. Пеха-
циев, Г. Мироненко и другие, о которых художники осведомлены
меньше, чем о «легендарном Серго».
Не только сегодня, но и 20-30 лет назад профессиональные
историки Северного Кавказа знали истинную роль Г. К. Орджоникидзе в
пагубном расказачивании, установлении советской власти в регионе, в
августовских боях и т. д. Жаль только студентов-историков, вообще
молодежь, которую, несмотря на очевидные факты, продолжают кое-где
воспитывать по старинке. В этой связи отметим еще один парадокс. С чьей-
то легкой руки в печати республик Северного Кавказа стало традицией
писать о С. М. Кирове как о «посланнике В. И. Ленина на Северном
Кавказе». Сотни раз повторяют этот тезис газеты и журналы: если не в
начале статьи, то обязательно в заключении пишущий о С. М. Кирове
сочтет своим долгом подчеркнуть, что он — «посланец В. И. Ленина».
И никого из них не смущает тот хрестоматийный факт, что Киров
познакомился с Лениным на II Всероссийском съезде Советов, т. е. после
установления советской власти. Во Владикавказ же он приехал в 1909 году.
Вернемся, однако, к августовским боям 1918 года. На Молоканской
слободке кровью истекали бойцы Ефрема Кувшинова и керменисты Ка-
рамурзы Кесаева. Казачьи части предпринимали все усилия к тому,
чтобы сломить сопротивление защитников слободки и захватить делегатов
IV съезда. В ночь с 6 на 7 августа сюда были подтянуты новые части
белых, которые с ожесточением рванулись в новую атаку. Но штаб
обороны Молоканской слободки своевременно раскрыл замысел врага и
предпринял оперативные контрмеры.
Геройски сражались с казаками керменисты (они приехали из с.
Христиановского во Владикавказ за несколько дней до этого для охраны
IV съезда народов Терека).
Плечом к плечу с основными силами защитников города
героически сражались бойцы Зильгинского революционного отряда во главе с X.
127

Псхациевым, нальчикский отряд во главе с И. Ступниковым. Уже в
первые дни мятежа пали в неравной борьбе многие бойцы из Нальчикского
отряда, в том числе Аргутин, Пинхасов, Шабаев, Абрамов, В. Фомин, К.
Беспамятный, Г. Маруда, Блудов и другие. В первых боях погибли и
другие защитники города, в частности керменисты И. Цаликов, К. Елбаев,
Дз. Мзоков, Дз. Гаджиев, уполномоченный Чокпрода по Терской
республике Морозов, рабочие Владикавказских предприятий Чернышев,
Уткин и другие.
В боях за город, особенно в первые дни, отличился и бронепоезд
«Богатырь». Он был построен рабочими Владикавказских
железнодорожных мастерских. Бронепоезд был вооружен двумя орудиями и
станковыми пулеметами. Под командованием А. И. Автономова
(впоследствии погиб в горах Северного Кавказа) бронепоезд занял позиции в
районе железнодорожной станции и наносил сокрушительные удары по
очагам мятежников.
В кадетском корпусе собралось большинство народных комиссаров.
Они немедленно организовали штаб обороны города во главе с
военным комиссаром Я. П. Бутыриным. Кроме отрядов П. Кесаева и Е. Кув-
шинова штаб пополнился стоявшей в кадетском корпусе
красноармейской частью с гаубичной батареей под командованием Федора Тасуя. К
тому времени уже был организован и штаб обороны Курской слободки
во главе с И. Митяевым. Штаб ежедневно пополнялся добровольцами.
Здесь проявили свои организаторские способности руководитель
самообороны Курской слободки П. В. Огурцов и заведующий военным
отделов Владикавказского Совета С. С. Мартынов. Они умело вели
неравный бой с мятежниками. А тем временем к вокзалу отошел отряд Саши
Гегечкори и группа керменистов. Там стоял бронепоезд А. И.
Автономова, который бил из орудий по скоплениям мятежников, по их
артиллерии. Полковник Беликов писал впоследствии в своих мемуарах, что этот
бронепоезд нанес большой урон наступавшим казакам233.
Здесь необходимо отметить одну особенность методологии
изложения августовских событий во Владикавказе некоторыми историками. В
доказательство «выдающейся роли ингушей» в освобождении города от
белогвардейцев отдельные историки цитируют слова Г. К. Орджоникидзе,
сказанные в адрес ингушей (я их ниже цитирую). При этом они не
понимают слова Григория Константиновича, сказанные о мужестве и
героизме других. Это, во-первых. Во-вторых, они обходят другие
авторитетные источники относительно данных событий. Ими почему-то не
приводятся слова других видных деятелей советской власти на Северном
Кавказе, из которых явствует, что ингуши принимали активное участие,
но наряду с другими народами (не более!) в освобождении Владикавка-
128

за. Именно благодаря такой странной методологии подбора цитат из
сочинений только Орджоникидзе, вольной интерпретации фактов и
событий отдельные историки усиленно создают ложные «концепции» о
«выдающейся роли ингушей», о том, что «ингуши очистили Владикавказ от
белогвардейцев» и т. д. Такая «концепция» охотно подхватывается и
подтверждается некоторыми, особенно молодыми, в Ингушетии. И это
понятно. Легче всего убедить человека в том, что его предки были
великими, мудрыми и храбрыми. Можно понять юношу, желающего видеть
именно такими своих отцов и дедов. Плохо то, что для некоторых такое
желание становится смыслом жизни. Они, как правило, перестают
считаться с реальными фактами, которые сильно противоречат их
неуемному желанию.
На четвертый день кровопролитных боев защитники начали
постепенно отступать. Защитники штаба обороны города и привокзального
района отошли с боями к Курской слободке. Казаки отключили
водопроводную линию железнодорожной водокачки, и бронепоезд, который
в продолжение четырех дней самоотверженно громил город из орудий,
вынужден был уйти для заправки водой в Беслан. Перед отъездом
командир бронепоезда А. И. Автономов дал приказ выпустить
оставшиеся снаряды по городу. За ночь дали 200 выстрелов по казакам.
В докладе «Год гражданской войны на Северном Кавказе»,
сделанном Г. К. Орджоникидзе в Совнаркоме РСФСР 10 июля 1919 года,
отмечалось: «Если в августовские дни (война во Владикавказе.—В. Дз.)
после И-дневного сражения нам удалось отнять город у казаков обратно,
то это главным образом благодаря этим слободкам (Курская и
Молоканская.— В.Дз. )234. Из этого признания Г. К. Орджоникидзе («главным
образом благодаря...») уже явствует, что Владикавказ не «ингуши
очистили от белогвардейцев».
Продолжим дальше анализ событий августа 1918 года во
Владикавказе. Следует сказать особо о героизме группы бойцов-китайцев во
главе с Пау Ти-Саном (Колей) и Ли Сан-Нянем. Китайский
революционный отряд (около 300 человек) показал в первые дни боев бесстрашие и
мужество. Многие из них погибли. Группа китайцев закрепилась на
колокольне церкви близ здания штаба Красной Армии, вела круговой
обстрел, не давая тем самым казакам наступать на этом важнейшем
участке. (Впоследствии одна из лучших площадей г. Владикавказа была
названа в их честь Китайской. Однако в 70-е годы, в период обострения
советско-китайских отношений, площадь переименовали. Официально
она стала называться площадью Революции, хотя в народе ее
продолжали называть по-прежнему: Китайской. Несколько лет спустя, когда
советско-китайские отношения улучшились, площадь переименовали снова
9 Дзиязоев В. Д.
129

в Китайскую). Вот как описывает мужество китайцев очевидец событии
Дз. Коренев в книге «Революция на Тереке»: «Группа бойцов из отряда
Пау Ти-Сана поднялась на колокольню линейной церкви и ружейно-пу-
леметным огнем уничтожила мятежников. Эти храбрецы держались на
колокольне до бегства контрреволюционных банд из города»235.
В этих боях принимал участие и отряд А. М. Беленковича. «Около
помещения штаба и старого здания реального училища,— пишет Д. 3.
Коренев,— превращенного в казармы красноармейской части,
завязался упорный бой. Казаки с ходу ворвались на нижний этаж здания, где
спали красноармейцы, захватили винтовки, вывели пленных во двор,
но проникнуть на верхний этаж не смогли: проснувшиеся
красноармейцы крепко держали оборону. Они забрасывали казаков бомбами и
ручными гранатами; несколько гранат были заброшены даже в окна
первого этажа. Воспользовавшись паникой, вызванной взрывами гранат,
осажденные выскочили во двор и пробились в новое здание реального
училища (ныне Горский государственный аграрный университет.— В. Дз.).
Здесь находилась... часть отряда Беленковича и группа китайских
бойцов...»236. Общими усилиями они ударили по казакам и нанесли им
ощутимые потери.
Казаки ожесточились окончательно и хотели уничтожить не только
защитников города, но и тех, кто им сочувствовал. В их руки попало
много советских и партийных работников, которых беспощадно
расстреливали, в большинстве случаев не отправляя даже в штаб. Геройской
смертью пали, защищая Владикавказ, один из организаторов и
руководителей революционно-демократической партии «Кермен» Н. У. Кеса-
ев, члены этой партии Б. Цалиев, Д. Бязров, Н. Койбаев, большевики —
председатель Совдепа Ф. Г. Камалов, члены исполкома И. Н. Никитин,
Ф. И. Серобабов, заведующий политическим сектором военного отдела
Совдепа С. Я. Шмулевич, председатель Совета профсоюзов В. Огнев,
секретарь Совдепа В. Чхубиани и многие другие — всего более 100
человек.
Все они попали в руки казаков. Многие из них выдержали пытки и
издевательства озверевших противников и лишь потом были
расстреляны.
Командир грузинского отряда Саша Гегечкори был ранен в ногу. В
тяжелейших условиях хирург Л. Б. Газданов ампутировал ему ногу (в
первые годы советской власти в Грузии А. А. Гегечкори был народным
комиссаром земледелия).
Среди рядовых бойцов, отличившихся в первые дни мятежа,
следует отметить И. Кирова, В. Щеткина, Е. Семикова, А. Рамовского, А. Аба-
ева, В. Рамонова и других. В боях отличились также многие женщины, в
130

том числе: А. Кирова, М. Щетинина, М. Новосельцева, М. Макарова, И.
Полячек и другие.
Чтобы воодушевить казаков, из станицы Тарской был доставлен в
Курскую слободку броневик. Но защитники не дрогнули, тем более, что
им помог случай. Броневик испортился и застрял на одной из улиц.
Мятежники его срочно покинули. Куряне под огнем противника зацепили
его канатом и перетянули к себе. Нашли специалистов, которые быстро
исправили повреждение. Разыскали также водителя и пулеметчика, и
броневик двинулся против казаков. Об этом случае в Совнаркоме РСФСР
докладывал Г. К. Орджоникидзе237.
Тем временем в Ингушетию выехали Ю. П. Фигатнер, Ю. П. Бутя-
гин, Е. С. Богданов, Гапур Ахриев и другие. Орджоникидзе к тому
времени уже находился там. Все они приехали в Ингушетию для
организации помощи защитникам города. Сам Г. К. Орджоникидзе по этому
поводу говорил: «Ингушетия — это единственный открытый путь,
который мы имели от Владикавказа. На второй же день после нападения на
город был созван съезд ингушского народа в селении Базоркино, и
перед вооруженным ингушским народом был поставлен вопрос о той
опасности, которая грозила ему в случае успеха казачьего нападения (казаки
бы вернули себе те земли, которые по решению Грозненского съезда
народов Терека переходили к ингушам.— В. Дз.). Ингушский народ, не
минуты не колеблясь, изъявил свою готовность к борьбе и громадными
массами направился в город. К сожалению, недисциплинированность,
неорганизованность и неприспособленность ингушей к городской
войне не дали нам возможности сразу же сломить казаков. Но одно
выступление ингушей уже обеспечило нам победу. Мы были уже не одни.
Выступили ингуши, этот авангард горских народов , за которыми
потянулись, если не активно, то во всяком случае своей симпатией, все
остальные горцы»238.
Народный комиссар продовольствия Терской республики И. И. Элер-
дов писал о помощи ингушей: « Ночью я их (ингушей.— В. Дз.) спешил
и повел в бой. Но в условиях уличного боя в городе, да еще ночью, они
не смогли оказать существенной помощи»239. Отмечая помощь ингушей,
Д. 3. Коренев писал: «Ингуши были абсолютно не приспособлены к боям
на улицах города, но сам факт вооруженного выступления ингушского
народа на стороне советской власти имел огромное политическое
значение»240. Далее Д. 3. Коренев отметил одну важную особенность
происходящих событий: «На совещании в Назрани Г. К. Орджоникидзе и
народные комиссары (Ю. Фигатнер, Ю. Бутягин, Г. Ахриев и другие.— В.
Дз.) приняли важное постановление: разрешить ингушскому народу
окружить мятежные станицы — Сунженскую и Тарскую, разоружить их и
131

выселить казаков. Таким путем намечалось теперь выполнить
постановление III Грозненского областного народного съезда о переселении
станиц и передаче их земель ингушскому народу»241.
В том же докладе Совнаркому РСФСР Г. К. Орджоникидзе говорил:
«Ингуши активно стояли на нашей стороне и революционным путем
разрешили земельный вопрос. Получив от нас благословение на
окружение и изгнание казаков из Сунженской и Тарской станиц, они живо
окружили их и после четырех- или пятидневной осады станицы без
особого сопротивления сдались»242.
Сейчас некоторые историки и деятели культуры часто ссылаются на
.Г К. Орджоникидзе, когда хотят доказать, будто ингуши полностью
разделяли большевистские идеи, что они были за советскую власть и
понесли огромные потери во имя этой власти и т. д. На самом деле
безграмотные горцы вообще не понимали или плохо понимали
большевистские лозунги, тактические и стратегические задачи партии. Г. К.
Орджоникидзе, в случае победы советской власти, обещал безземельным и
малоземельным ингушам землю казачьих станиц. Этим привлек их на
свою сторону, чего он и сам не скрывал. На заседании бюро горских
фракций Терского народного Совета 2 октября 1918 года во
Владикавказе Г. К. Орджоникидзе говорил: «Я конечно, понимаю, что ингуши
поддерживают Советскую власть не ради прекрасных глаз товарища
Орджоникидзе, каковых, кстати сказать, у него не имеется, а ради той
земли, которую большевики обещали дать ингушскому народу»243.
Яснее не скажешь, а поэтому и комментарии излишни.
Любому объективному исследователю должны быть понятны
мотивы, заставившие ингушей (по крайней мере большинство) воевать и
проливать свою кровь. А потому неубедительны слова о том, что
«никакие мотивы иного характера могли бы заставить ингушский народ
умирать за это место — веками ими руководило чувство Родины». Борьба
шла за землю. Эта борьба в иной форме продолжается и сейчас.
В кровопролитные дни августа 1918 года ингуши окружили казачьи
станицы Сунженскую и Тарскую и приступили к выселению жителей.
Это осуществлялось не только по решению Грозненского съезда, но и
по личному распоряжению Г. К. Орджоникидзе. Узнав об этом, казаки
отряда полковника Ращупкина моментально покинули Владикавказ и
бросились спасать свои семьи и свои станицы. Это, разумеется,
ослабило силы контрреволюционеров.
О масштабах боев можно судить по такому примеру. С бронепоезда
из Назрани во Владикавказ прибыли две роты — 300 красноармейцев
(почти вес русские и украинцы) — рабочие Грозного, которые ударили
по казакам. По оценке Г К. Орджоникидзе, это было «маленькое под-
132

крепление»244. Накануне нападения казаков на Владикавказ военный
комиссар Грозного М. К. Левандовский, делегат IV съезда народов
Терека, выехал в Грозный. Он должен был отправить оттуда подкрепление
на Котляревско-Прохладненский фронт.
Однако изменившаяся ситуация во Владикавказе вынудила его
двинуть 300 бойцов из Назрани в столицу Терской республики. Многие из
них геройски погибли в районе Курской слободки и вокзала.
«Некоторые делегаты сражались в рядах защитников
Владикавказа,— пишет Д. 3. Коренев. — Часть осетинских делегатов направилась в
свои селения — поднимать трудящихся на борьбу с контрреволюцией.
Все отряды керменистов (почти во всех селах Осетии были керменис-
ты. Отряд К. Кесаева был из с. Христиановского.—В. Дз.) сразу же были
приведены в боевую готовность и сыграли большую роль в разгроме
бичераховщины»245.
В разгар боев правые эсеры и меньшевики (Семенов, Орлов, Кожан-
ный-Берман и др.) с благословения полковника Соколова собрали в
помещении Терского областного Народного Совета 17 настоящих и
бывших членов Народного Совета, оставшихся в городе. Кроме казаков,
эсеров и меньшевиков туда вошли семь чеченцев во главе с Я. Арсановым246.
Они объявили, что Совнарком бежал, бросив город на произвол
судьбы, и поэтому решили провозгласить свое собрание временным
Терским областным Народным Советом, а председателем его избрать
правого эсера В. Полюхова. Самозваный Народный Совет образовал
временный исполнительный комитет — самозваное правительство Терской
республики во главе с правым эсером И. Семеновым. «Народная власть»
призвала немедленно прекратить военные действия, что фактически
означало падение советской власти в Терской республике. В воззвании
к народам Терека правительство Терской республики осуждало
братоубийственную войну. В документе указывалось, что задача
«исполнительного комитета» — немедленное воцарение мира и порядка в области,
необходимого для созыва V областного Народного съезда, который и
выберет, мол, постоянную народную власть247. Новые власти выдали
полковнику Соколову полмиллиона рублей из государственного банка.
Руководство мятежа назначила на 14 августа генеральное
наступление на всех участках фронта. Однако брошенные в атаку белые
встретили организованный отпор и откатились на исходные позиции.
Некоторые части мятежников бежали в казачьи станицы Архонскую и Ардонс-
кую, а также Гизель.
15 августа во Владикавказ приехал полковник Георгий Бичерахов.
Он привез с собой шесть тысяч патронов и нового командующего
операцией по захвату города генерала Мадритова (вместо полковника Со-
133

колова). Вечером Бичерахов выступил с докладом на заседании
«исполнительного комитета» и заявил, что лично он был против
нападения на Владикавказ. Видимо, этим он хотел снять с себя
ответственность за злодеяния мятежников. Бичерахов уехал, а мятежники во главе
с Мадритовым назначили на 16 августа новое генеральное наступление.
Но и эта попытка провалилась. Окончательное поражение мятежников
стало свершившимся фактом 17 августа, когда ружейно-пулеметная
стрельба на всех участках обороны города смолкла. Белогвардейский
полковник Беликов записал в дневнике: «Ночью из Владикавказа
потянулись войска и беженцы с узелочками... Тяжелая была картина...
сердце разрывалось»248.
18 августа 1918 года из Ингушетии возвратились делегаты съезда и
члены правительства Терской республики, а 20 августа в здании
кинотеатра «Гигант» (ныне «Родина») возобновил работу IV съезд народов
Терека.
18 и 19 августа 1918 года толпы жителей города заполонили улицы
и площади. Некоторые кварталы еще дымились после пожаров, везде
были видны следы боев: сожженные и разрушенные дома и магазины.
Из тюрем освобождались арестованные, многим из которых грозила
смертная казнь. Повсюду напуганные и озабоченные люди разыскивали
близких и родных. Они ходили по городским кладбищам и другим
окраинам Владикавказа, где белоказаки расстреливали массами защитников
города и сочувствовавших им. В последующем, в память августовских
событий, некоторым улицам города были даны имена А. Гегечкори, С.
Шмулевича, Ф. Серобабова, Н. Кесаева (родственник командира отряда
керменистов), И. Никитина, Ф. Камалова, П. Огурцова и других бойцов,
защищавших Владикавказ и сложивших свои молодые головы ради
торжества советской власти. Есть в городе и улица Августовских событий.
При этом следует признать серьезным упущением партийных и
советских органов тот факт, что именами керменистов, ингушских
красноармейцев, красноармейцев М. Левандовского (о китайских добровольцах
говорили выше) и других героических защитников города не были
названы улицы и площади. А ведь многие из них погибли здесь, и они
своей кровью заслужили благодарную память потомков. Правда, о них
писали в газетах, журналах и книгах. Богатый и интересный материал о
них собран сотрудниками музея революции им. Кирова и
Орджоникидзе и республиканского краеведческого музея.
Этот экскурс в далекие августовские события 1918 года понадобился
для того, чтобы показать на основе убедительных и конкретных фактов
героические дела защитников Владикавказа, среди которых были
русские, осетины, ингуши, украинцы, грузины, китайцы, белорусы и
134

представители других народов. Ни один историк не сможет этого
отрицать. Примеры, которые нами приведены, основаны на архивных
источниках. Никто не отрицает заслуги ингушей, но не менее велик вклад в
победу китайцев, грузин, грозненских красноармейцев, осетин,
особенно керменистов, защитников Молоканской и Курской слободок. Разве
героическая смерть Н. Кесаева, Б. Цалиева, Д. Бязрова, Н. Койбаева, И.
Никитина, Ф. Серобабова, С. Шмулевича, В. Огнева, В. Чхубиани,
сотен других защитников города говорит о том, что «ингуши отбили и
очистили Владикавказ от белогвардейских частей в 1918- 1919 годах»? Я
допускаю, что на съезде ингушского народа не знали о том, что до
прихода отряда М. Саутиева и X. Орцханова защитники города, ценой
больших человеческих жертв и неимоверных усилий, остановили
ворвавшихся мятежников, которым именно поэтому не удалось, вопреки
утверждению докладчика на съезде ингушского народа, «окружить
здание, где заседали делегаты IV съезда народов Терека»249. В противном
случае, что бы им помешало взять делегатов в плен? Как бы из
«окруженного здания» удалось делегатам съезда Ю. Фигатнеру, Ю. Бутягину,
Е. Богданову, К. Дигурову, Г. Ахриеву и другим уехать в Ингушетию
вслед за Г. К. Орджоникидзе?
Читая материлы съезда ингушского народа, приходишь к мысли,
будто докладчик и делегаты установление советской власти на Тереке и
защиту считают исключительной заслугой ингушей. Им следовало бы
изучить документы, которые проливают свет на героические дела
других народов, других революционных сил. Создается впечатление, что
докладчик, вольно или невольно, опирается лишь на отдельные,
выборочные документы, игнорируя другие. Отсюда однобокое толкование,
проингушская интерпретация хода августовских событий. А это
порождает нездоровые настроения амбициозных и агрессивных людей,
поддерживает их претензии на столицу Северной Осетии. Вот какой
подтекст можно обнаружить при анализе отдельных тезисов доклада на
съезде ингушского народа. В частности, на съезде говорилось: «В августе
1918 года, когда белоказачье-осетинские банды полковника Беликова,
Кибирова (осетин.— В. Дз.) ворвались в город Владикавказ...»250. В
который раз докладчик стремится подчеркнуть «контрреволюционность
осетин», убедить делегатов в том, что у осетин в годы войны были
белогвардейские генералы и офицеры — Бичерахов, Беликов, Кибиров, Ми-
стулов, Хабалов, а в последующие годы «генерал-полковник Кобулов и
несколько генералов-осетин из ведомства Берии». Такой метод
изложения фактов, а также передергивание нужных цитат из сочинений Г. К.
Орджоникидзе говорит, на наш взгляд, о высоком уровне «искусства»
извращать действительные события и вводить людей в заблуждение. Во-
135

первых, на Владикавказ напали казачьи части под командованием
Соколова и Беликова (оба казаки, русские). Г. К. Орджоникидзе писал по
этому поводу, что 6 августа, в 5 часов утра, казаки под командованием
полковника Соколова напали на город251. Д. 3. Коренев также писал, что «6
августа на рассвете во Владикавказ ворвались контрреволюционные...
банды полковников Беликова и Соколова»252.
Конечно, то, что в город ворвались банды, ведомые Беликовым и
Кибировым,— не самая большая ошибка, прозвучавшая на съезде.
Просто фамилия Кибирова (действительно полковника белой армии)
привлекательна для некоторых тем, что она осетинская.
В расчете «сразить наповал» докладчик сказал, что в Северной
Осетии «нет данных об ингушах... в музее революции им. Кирова и
Орджоникидзе»253.
Не знаю, был ли докладчик в указанном музее или он доверился чьей-
то непроверенной информации. Лично я в том музее ежегодно
проводил занятия со студентами одного из вузов Владикавказа, когда изучали
тему «Гражданская война на Тереке». Там есть экспонаты,
рассказывающие об ингушском отряде, о Хизире Идиговиче Орцханове, его
боевых заслугах, дружбе с Г. К. Орджоникидзе и т. д. Есть там фотографии
многих из 300 грозненских красноармейцев, прибывших под
командованием М. К. Левандовского на защиту Владикавказа. Так что упрек
докладчика равносилен утверждению, что Д. Фурманов недостаточно
показал героизм В. И. Чапаева.
Касаясь вопросов истории, взаимоотношений народов, особенно
соседних, совместной борьбы за советскую власть в годы гражданской
и Великой Отечественной войн, национально-государственного
строительства на Северном Кавказе, историк, да и любой другой
исследователь, не должен подменять защиту своих позиций навешиванием
ярлыков на соседей, доказательство своей правоты — ее декларированием.
Мы коснулись лишь отдельных сторон доклада на съезде
ингушского народа. Если анализировать все выпады против осетин и Северной
Осетии, прозвучавшие на съезде, то понадобится написать в три раза
больше. Отдельные из них мы показали. Не останавливаясь на
остальных подробно (при необходимости это можно сделать), отметим еще
одну особенность некоторых историков, включая и докладчика на
съезде. Односторонне интерпретируя события гражданской войны, они
замалчивают при этом героические дела красноармейцев-осетин,
подвиги сотен керменистов, о которых еще в годы гражданской войны писали
С. М. Киров, Г. К. Орджоникидзе, С. Буачидзе и газета «Правда». Обо
всем этом известно историкам. В том же докладе Совнаркому РСФСР, в
котором Г. К. Орджоникидзе хвалил ингушей (на это место очень любят
136

ссылаться все историки соседней республики), сказаны хвалебные
слова и в адрес осетин. Их почему-то игнорируют, но мы нарушим эту
традицию: «Здесь я должен отметить,— говорил Г. К. Орджоникидзе,— что
за все время борьбы за обладание городом (Владикавказом.— В. Дз.) в
наших рядах дрались осетинские керменисты-коммунисты. Город вновь
оказался нашим»254. Даже одно это признание Григория
Константиновича убедительно опровергает домысел о том, что город «отбили и
очистили от белогвардейцев ингуши».
Точно даже неизвестно, представителей какой национальности
погибло больше при защите города. Но ясно, что город отстояли общими
усилиями, а не одного, пусть даже «краснейшего», народа.
Через весь доклад (на съезде ингушского народа) проходит
очевидная близорукость оратора, недостаток исторических познаний, слепая
вера в безгрешность Г. К. Орджоникидзе, исключительную
объективность сказанных им слов. Результатом этого стало непростительное
искажение истории, в частности, августовских событий. Если бы
докладчик знал, что слова Г. К. Орджоникидзе не догма, что их нужно изучать
не по отдельно вырванным цитатам, а в комплексе и в соответствии с
диалектикой развития и хода гражданской войны, он избежал бы этих
ошибок. Что касается установления советской власти в регионе, то за
это сложили свои головы сотни и тысячи кабардинцев, балкарцев,
осетин, русских, чеченцев, украинцев, казаков, грузин, татов, евреев,
других народов. Неужели кто-то может уверовать в то, что «красные
ингуши» без помощи других народов в состоянии были противостоять
Добровольческой армии А. И. Деникина?
Процитированные выше слова Г. К. Орджоникидзе о роли ингушей
в августовских событиях постоянно кочуют из газеты в газету, из
журнала в журнал, из книги в книгу. Они приводились и на съезде
ингушского народа255.
Однако Г. К. Орджоникидзе сказал это не на V съезде народов
Терека, как утверждалось на съезде, а в докладе Совнаркому РСФСР 10 июля
1919 года.
Из доклада Г. К. Орджоникидзе явствует, что до выступления
ингушей у защитников города было несколько воинских формирований. Он
их сам перечислял. В «Обращении Совета Народных Комиссаров
Терской республики к населению города Владикавказа о восстановлении
революционного порядка в городе» в конце августа 1918 года говорилось:
«Мирная жизнь города прервана бандами полковника Соколова, ночью
внезапно напавшими на город в то время, как заседал Народный съезд.
В течение одиннадцати дней население переживало все ужасы
гражданской войны на улицах города...
137

Советскую власть грудью своей отстояли героические ряды...
Терской Красной Армии, рабочих Курской и Молоканской слободок, боевые
отряды грузин, ингушей и осетинской революционной партии «Кер-
мен»258.
Особую роль, как отмечалось выше, Молоканской и Курской
слободок сам Г. К. Орджоникидзе подчеркивал и в телеграмме В. И.
Ленину259.
В резолюции IV съезда народов Терека «О разгроме
контрреволюционных банд во Владикавказе», принятой 21 августа 1918
года, сказано: «Четвертый съезд трудовых народов Терской
республики, представленный полностью всеми фракциями съезда, собравшись
на Чрезвычайном заседании в городе Владикавказе 20-го августа,
заявляет всем гражданам республики, что:
1. Преступный мятеж контрреволюционных банд... во
Владикавказе раздавлен усилиями доблестных красноармейцев, сынами
ингушского народа, славным отрядом партии «Кермен» и других
народов»260.
Можно еще привести аргументы в доказательство того, что до
выступления ингушей защитники города «были не одни» (если
конечно, под словом «мы» нужно иметь в виду защитников Владикавказа).
Но и приведенных достаточно, чтобы убедиться в нелогичности
утверждения Г. К. Орджоникидзе.
Говоря словами выдающегося ученого-ираниста профессора В. И.
Абаева, только с «кочки» зрения докладчика на съезде ингушского
народа можно утверждать, будто «ингуши отбили и очистили Владикавказ
от белогвардейских частей», тогда как на самом деле ингуши лишь
вместе с другими народами активно участвовали в изгнании белоказаков.
Кстати, докладчик и слова Г. К. Орджоникидзе исказил ( «Ингушский
вестник», с. 7).
Отметим, что в докладе Г. К. Орджоникидзе имеются, с нашей точки
зрения, и другие противоречия, уязвимые места. Например, давая
характеристику горцам, он, противореча себе, утверждал: «Каждая
горская народность прежде всего думает о своем народе. Когда бьют
соседа другой народности, он не идет к нему на помощь, он
только думает о том, как ему самому избегнуть
этого удара (разрядка моя.— ВДз.). Он не верит своим силам...»261.
С таким утверждением никак нельзя согласиться, так как сам
Григорий Константинович привел убедительный пример помощи ингушей
Владикавказу, где казаки били «соседа другой народности» (во
Владикавказе в то время находились русские, осетины, грузины и т. д.,
которые для ингушей были «соседом другой народности»). Это во-первых.
138

Во-вторых, следует вспомнить видного кабардинского революционера
Назира Катханова, который дважды устанавливал советскую власть в
Нальчике. Первый раз это было в сентябре 1918 года, когда Н. Катхано-
ву помогал большой революционный отряд осетин под командованием
Сосланбека Тавасиева (заместитель Ефим Чекоев, комиссар Тарас Со-
заев).
Второй раз это случилось 2 марта 1920 года, когда Назир Катханов и
известный осетинский революционер Данил Тогоев во главе большого
объединенного кабардино-осетинского отряда вошли в Нальчик. 20 марта
1920 года Катханов провозгласил советскую власть в Кабарде и Балка-
рии. Эти факты широко известны, они достаточно компетентно
освещены в исторической литературе262, поэтому подробно на них
останавливаться не будем. Понятно, что осетины оказали Н. Катханову
существенную помощь в установлении советской власти.
Зная обо всем этом, о революционной деятельности осетинской
революционно-демократической партии«Ксрмсн» (возникла в 1917 г. в с.
Христиановском), о славных делах красных бойцов Кабарды, Балкарии,
Чечни, только при большом желании и тенденциозности можно
утверждать, что в 1918 году только « ингушский народ весь встал на защиту
советской власти», а «все остальные горские народы... выжидали
исхода борьбы»263. Этот тезис усилиями некоторых историков и
публицистов давно превратился в догму, которую некоторые средства массовой
информации и пропаганды часто повторяют в спекулятивных целях. Эти
слова Г. К. Орджоникидзе приводились и на съезде ингушского
народа264. Любителей этой догмы не смущает тот факт, что историческая
наука располагает куда более острым и действенным оружием —
фактами, которые опровергают тенденциозный вывод Г. К. Орджоникидзе.
Парадокс состоит еще и в том, что Григорий Константинович в
некоторых местах сам себе противоречит. В том же докладе Совнаркому РСФСР,
говоря о событиях гражданской войны на Северном Кавказе в 1918-1919
годах, Г. К. Орджоникидзе говорил: «При приближении наших войск
мы имели бы на Северном Кавказе около 2 млн. горцев, которые как
один человек восстанут против Деникина. Когда мы отбросим
Деникина к Северному Кавказу, то там его уже добьют северокавказские горцы
и ингушское население (а разве ингуши не северокавказские горцы?—
В. Дз.). И сейчас партизанские отряды причиняют немало
неприятностей Деникину... Вся Ингушетия присягала на Коране, что ни один из них
не пойдет на сторону казаков и в случае войны все они будут драться
против казаков. Такую же присягу приняли чеченцы,
кабардинцы, осетины. До сего времени товарищи кермени
сты-осетины в горах Дигории не дают покоя
139

деникинским бандам. Наши товарищи нападали
на Деникина отрядами... Деникин принял самые
решительные меры против них, и село Христиа-
новское, этот очаг керменистов, было
разгромлено целиком. Женщины и дети угонял и сь... (разрядка
моя.— В.Дз.)».265
Даже одно это признание начисто опровергает его собственное
утверждение о том, что «все остальные горские народы... выжидали
исхода борьбы».
В том же докладе Г. К. Орджоникидзе признавался, что «после
вторжения Деникина крестьян стали вешать и расстреливать, а земли
возвращать князьям. В горах до сего времени стекаются кабардинцы
— карачаевские партизанские отряды, которые
борются против Деникина (разрядка моя — 2?. Дз.)266.
Разве это не противоречие самому себе? Ведь речь идет об одном и
том же периоде — 1918-1919 гг.
28 ноября 1918 года Г. К. Орджоникидзе в речи на открытии V
сессии съезда трудовых народов Терской республики говорил: «Теперь вся
Осетия, за исключением продажных предателей в офицерских погонах,
на нашей стороне... Большая Кабарда — вся советская... теперь в
результате энергии Малой Кабарды князья частью разбиты и спасаются в
горах, частью сидят у нас»267.
Эти слова подтверждают наши выводы о героической борьбе
чеченцев, осетин, кабардинцев, балкарцев за установление советской власти
в 1918 году.
Если «вся Осетия» и «Большая Кабарда» уже в 1918 году были
советскими, то это, видимо, не результат того, что осетины и кабардинцы
«выжидали исхода борьбы». Советскими они стали благодаря своей
мужественной борьбе, благодаря мужественной борьбе партии «Кермен»,
героизму и отваге десятков тысяч красных партизан, их бесстрашных
руководителей: Н. Катханова, X. Асанова, Ю. Настуева, Д. Тогоева, С.
Тавасиева, Г. Цаголова, Д. Гибизова, А. Гостиева и других.
Изучая историю гражданской войны на Тереке, взаимоотношения
народов Северного Кавказа в те годы, следует, на наш взгляд, опираться
не только на труды одного человека, если даже он был Чрезвычайным
комиссаром Юга России. Нужно анализировать и изучать другие
документы и первоисточники. Очень важно опираться при этом на труды С.
М. Кирова, который лучше Г. К. Орджоникидзе знал историю и
взаимоотношения народов региона, их культуру и быт, их вклад в революцию. До
сих пор никто никогда не пытался хотя бы элементарно сопоставить и
сравнить оценки, выводы, характеристики, которые давали народам Те-
140

река С. М. Киров и Г. К. Орджоникидзе. Нам кажется, это предмет
специального и большого разговора. При необходимости мы его охотно
продолжим. А пока приведем некоторые слова С. М. Кирова, которые не
совпадают с оценками Г. К. Орджоникидзе. Почему они не совпадают, об
этом читатель может и сам поразмыслить. Выше мы показали, как
Григорий Константинович «решил» проблему казачества Терека. Другого
мнения в этом вопросе придерживался С. М. Киров. На первом съезде
народов Терека 11 февраля 1918 года в Моздоке он говорил: «Если трудовой
казак не будет жить мирно с трудовым горцем (читай: ингушом или
чеченцем.—В. Дз.), то и Совет народных комиссаров вам не поможет. Здесь
говорили, что декрет Совета народных комиссаров разрешил земельный
вопрос. Вы ошибаетесь. Я сам принимал участие в создании земельного
декрета. Там сказано, что вся земля с переходом власти к Советам
переходит к народу. Но как получат землю Петр и Иван, там не сказано»268.
Зато мы сегодня знаем, как тогда получали «землю Петр и Иван», а
также ингуши и жители казачьих станиц. К чему такое распределение
земель привело, тоже знаем.
На II съезде народов Терека в Пятигорске 5 марта (20 февраля) 1918
года С. М. Киров вновь требовал признания лозунга «Республика
рабочих, крестьян, казаков и горцев»269. Другими словами, Сергей
Миронович выступал за равноправие народов Терека, за справедливое решение
национального и земельного вопросов. Он выступал категорически
против огульных обвинений целых народов, будь то казаки, ингуши,
чеченцы или другие горцы270.
Защищая интересы чеченцев и ингушей, С. М. Киров говорил на
съезде: «Я говорю с глубоким сожалением, что среди туземных
депутатов здесь нет представителей тех народов, которых здесь называли
огульно врагами порядка и мира (имеются в виду чеченцы и ингуши.— В.
Дз.). Я не смотрю на них так безнадежно и считаю, что
революционности у них имеется достаточно»271.
Предвидя ужасные последствия войны между казаками, с одной
стороны, и чеченцами и ингушами — с другой, С. М. Киров
предупреждал: «Войне на Тереке и Сунже аплодировать не придется. Поймите,
наконец, что единственный путь и для вас, казаки, и для вас, горцы, - это
во что бы то ни стало, ценою каких угодно жертв протянуть друг другу
братскую руку. Ибо какие бы вы жертвы при этом не приносили, они
будут несравненно меньше тех жертв, какие даст война. Вот война
длилась только один день — 15-го — 16-го (война за землю чеченцев и
ингушей с казаками 15 и 16 февраля 1918 года.— В.-Дз.), и уже погибло
с обеих сторон сто человек. Сколько их погибнет еще? Я спрашиваю
воинственных — сколько они еще потеряют?»272
141

Как видим, С. М. Киров не видел другого пути разрешения
сложнейшего вопроса, кроме как «протянуть друг другу братскую руку».
Этот принцип он отстаивал до конца. Но затем на Терек с
чрезвычайными полномочиями из Москвы прибыл Г. К. Орджоникидзе, который
«увидел», говоря современным политическим языком, альтернативу
кировскому решению — выселить казаков и заселить в освободившиеся
станицы ингушей.
Поступки и действия, аналогичные поступкам Г. К. Орджоникидзе,
С. М. Киров классифицировал как «преступные». В заключительном
слове на II съезде народов Терека Сергей Миронович говорил: «Мы не
видим никакой разницы между демократией русской, казачьей и
горской, и мы закрепили это даже в своем воззвании ко всем народам
Терской области на Моздокском съезде... Мы зовем всех трудящихся к
объединению, и я далек от мысли возлагать ответственность за все то, что
происходит в области (межнациональная вражда — В. Дз.), на ту или
иную национальную группу. И те, кто говорят, что в этом повинны
ингушский и чеченский народы,— те творят политическое
преступление. Но я говорил, что также преступно считать
все казачье население враждебным по
отношению к туземным народам (разрядка моя.— В. Дз.). Я говорил
о горячих головах казаков и горцев, и говорил не без основания. Тот, кто
знает события в Грозном, кто читал об этом в газетах, тот помнит,
вероятно, как около Назрани ингушская молодежь бросилась с винтовками
на пассажиров поезда и как старики-ингуши удержали их и спасли
русских и казаков, закрывая их полами своих черкесок, своим телом. Вот
горячие молодые головы ингушей. Но и среди казаков есть такие
головы. В моем распоряжении имеется документ... В нем один казачий
«военно-революционный комитет» в очень резкой, грубой и недопустимой
форме от имени казаков, которые истощились и исстрадались, требует
прямо покончить дело с чеченцами войною. Я этот документ привожу
не потому, что хочу кого-либо скомпрометировать, но я хочу сказать
казакам, что раз и навсегда надо покончить с точкой
зрения огульных обвинений целого народа (разрядка
моя.— В.Дз.)11Ъ. Далее в своем заключительном слове С. М. Киров вновь
высказался против того, чтобы возложить «всю ответственность за
происходящие сейчас (1918г. -В. Дз.) в области события на один народ»274.
Предупреждая воинственных казаков и горцев, он говорил: «Если в
нашем объединении не будет хоть одного народа, то оно никогда не будет
прочным»275. На деле так и получилось.
Уже эти высказывания характеризуют автора как большого знатока
проблемы межнациональных отношений на Северном Кавказе, дально-
142

видного и мудрого стратега, деликатного и интеллектуально развитого
человека. Обратите, пожалуйста, внимание на его мудрое
предостережение: «...так же преступно считать и все казачье население
враждебном по отношению к туземным народам». Разве не на такое
преступление пошел Г. К. Орджоникидзе, обвинивший огульно всех казаков
Терека и Сунжи?
Разве не целый народ (казаки, которых было более 20 тысяч
человек) был огульно обвинен во враждебности к туземцам, в
антисоветской деятельности, за что его и наказали жестоко? Таким образом,
глубоко правильный вывод С. М. Кирова о необходимости «раз и навсегда
покончить» с беспочвенными обвинениями целых народов Г. К.
Орджоникидзе и его единомышленники предали забвению. Напомним, что
Сергей Миронович предупреждал об этом в марте 1918 года. А через
несколько месяцев Григорий Константинович благословил ингушей и
представителей новой власти на выселение казаков, которые все повально
были обвинены в контрреволюционности. Удивительно при этом то, что
сам Г. К. Орджоникидзе неоднократно подчеркивал роль красных
казаков в установлении советской власти.
В телеграмме В. И. Ленину, Г. В. Чичерину и И. В. Сталину об
освобождении станиц Терской области от белогвардейской контрреволюции
Григорий Константинович 17 октября 1918 года писал: «Станицы Кара-
булакская, Ассиновская, Троицкая и Нестеровская в наших руках;
жители казачьих станиц мобилизованы от 20 до 45 лет, вчера ночью на 18
сентября станица Михайловская и курорт Серноводск были заняты нами;
настроение наших и казаков было боевое»276.
В другой телеграмме В. И. Ленину о разгроме
контрреволюционных банд в Грозном и. его окрестностях 14 ноября 1918 года Г. К.
Орджоникидзе писал: «13-го утром сотни казаков с гаубицей, с красным
знаменем перешли на нашу сторону у станицы Самашкинской, после
чего сама станица была занята без выстрела, следующие станицы
Романовская и Ермоловская сдались также без боя... Среди казаков полное
разложение... Трудовое казачество встречало
Советские войска с красным знаменем, с хлебом и
солью. Среди терского казачества решительный
перелом (разрядка моя.— В. Дз./. Настроение Красной Армии
великолепное. Казаки массами записываются в Красную Армию»277.
Так почему нельзя было приостановить массовое переселение
семей красных казаков, станиц, не выступавших против советской власти,
трудовых казаков, встречавших «Советские войска с красным знаменем,
с хлебом и солью»? Почему семьи казаков, «массами записавшихся в
Красную Армию», оказались разграбленными, оскорбленными, унижен-
143

ными? Почему Г. К. Орджоникидзе не приостановил их насильственное
выселение ни в 1918, ни в 1920-1921 годах? Почему этот
малограмотный амбициозный представитель центральной советской власти
огульно обвинил всех казаков в антисоветизме, во враждебности ко всем
туземцам? Здесь вопросов больше, чем ответов.
Г. К. Орджоникидзе в «Обращении к терским казакам о переходе их
на сторону Советской власти» в середине ноября 1918 года вновь
подчеркивал, что «казаки Карабулакской, Троицкой, Нестеровской, Асси-
новской, части Михайловской... сочли для себя преступлением
выступление против советской власти и добровольно вступили в
ряды славных бор цов за рабоче-крестьянскую
Россию (разрядка моя.— В. Дз.). Они ведут героическую борьбу за
Советскую власть против своих казаков»278. Что это за народная власть,
которая одинаково сурово карает своих врагов и защитников и
руководствуются ли она каким-либо моральными критериями?
Видя критическую межнациональную ситуацию в регионе и
придерживаясь принципа объективности, С. М. Киров на II съезде народов
Терека говорил: «Надо отбросить все племенные различия, надо собрать
ягнят в одну семью и ни одного волка буржуазии в эту семью не
пускать, ибо в момент острой опасности этот волк может всех нас
поссорить. И я утверждаю, что среди чеченцев и ингушей есть непобедимое
стремление быть с нами, в нашей семье. Но у них много
волков, и они ходят в причудливых шкурах. И вот
эти-то волки и мешают чеченской и ингушской
демократии слиться с нами (разрядка моя.— В. Дз.)»219.
Эти слова С. М. Кирова я привожу не потому, что хочу
скомпрометировать кого-то. Но очень хочется, чтобы любители
цитировать сочинения Г. К. Орджоникидзе во имя правды и объективности
иногда заглядывали и в сочинения его несомненно более грамотного
соратника. Это поможет им найти «правду всегда и во всем». Ведь не будут
же они утверждать, что С. М. Киров относился к какому-то одному
народу хорошо, а к другому плохо.
Можно было не спорить с Г. К. Орджоникидзе. Тем более что уже
представляю тенденциозные рецензии ура-патриотов и разгромные их
отзывы на свой скромный труд. Я могу даже отказаться от попытки
проанализировать работы Г. К. Орджоникидзе, посвященные
гражданской войне, подвергнуть сомнению объективность и безупречность его
высказываний и выводов. Допустим на мгновение, что этого, как и
раньше, делать нельзя. Но поможет ли это объективному исследованию
истории гражданской войны на Северном Кавказе? Искоренит ли эта
жертва всю нелепость последствий априорного утверждения, будто в 1918
году на Тереке ингуши выступили в защиту советской власти?
144

Факты — упрямая вещь. Они убеждают, что кабардинцы, балкарцы,
осетины, чеченцы, карачаевцы и другие народы в 1918-1920 годах
активно боролись за советскую власть. В подтверждение сказанного, как
мне кажется, были приведены достаточно убедительные, весомые
аргументы и факты. Конечно, от фактов можно отмахнуться, можно
умалчивать и не признавать их. Так поступают некоторые историки и
публицисты на Северном Кавказе. Но факты, как бы их ни обходили, не
перестают оставаться фактами.
Г. К. Орджоникидзе в 1918-1920 годах вбил мощный клин во
взаимоотношения ингушей и казаков. По его воле и распоряжению
казаки, как известно, подверглись репрессиям, последствия которых
пагубно сказываются до сих пор. В дни августовских событий этот
«пламенный» большевик был настолько напуган, что готов был ради победы
идти на уничтожение целых народов. «Цель оправдывает средства!» —
этим принципом руководствовался Г. К. Орджоникидзе, когда приказал
переселить и уничтожить целые казачьи станицы, где наряду с
контрреволюционерами было немало стариков, детей, женщин, больных и
инвалидов, которые были ни с красными, ни с белыми. Более того, среди
станичников были и те, кто сражался на стороне Красной Армии. Это
один аспект деятельности Г. К. Орджоникидзе на Северном Кавказе. С
другой стороны, тенденциозные и априорные оценки событий
гражданской войны и роли разных народов в борьбе за советскую власть,
данные в свое время Г. К. Орджоникидзе, были не столь безобидны, как
могло тогда показаться. Об этом красноречиво свидетельствуют
трагические события наших дней на Северном Кавказе. Вероятно,
исторической науке не престало жонглировать цитатами из сочинений
малограмотного большевика, идущими вразрез с реальными фактами.
10 Дзидзоев В. Д.
145

Глава 6
ТРУДНЫЕ ПУТИ КОНСОЛИДАЦИИ
1хасаясь взаимоотношений Ингушетии и Северной Осетии, ингушей
и осетин, следует сказать, что официальные власти царской России,
бывшего СССР и нынешней Российской Федерации иногда искусственно
обостряли отношения между ними. Свою лепту в это вносят и средства
массовой информации и пропаганды. Отметим, что многие из них,
особенно центральные, плохо знают подробности этой проблемы, историю
народов Северного Кавказа, казачества, города Владикавказа и т. д.
Например, заметка в «Комсомольской правде» «Ингуши остаются в России»
рассказывает о третьем съезде ингушского народа, завершившемся 3 июля
1992 года в г. Назрани (Ингушетия). «Декларация о необходимости
создания Ингушской республики,— пишет газета,— со столицей в
правобережной части Владикавказа принята на третьем съезде ингушского
парода в Назрани»280. При этом солидная газета не упоминает о том, что это
необоснованная претензия к соседней республике, ее столице. Редакция
газеты знает, что такое требование ингушей осуждается населением
Владикавказа и Республики Северная Осетия, накаляет и без того
обостренную межнациональную ситуацию в регионе. Обо всем этом газета
умалчивает. А это уже расценивается многими в Северной Осетии как
молчаливая поддержка с необоснованных притязаний ингушей.
9 сентября 1990 года по центральному телевидению по видеоканалу
«Советская Россия» был показан телевизионный фильм, который
представляет собой провокационную акцию, стимулирует разжигание
межнациональной напряженности и вражды, провоцирует вооруженное
столкновение между осетинами и ингушами.
В результате деятельности государственного руководства
Ингушетии, народных депутатов СССР и РСФСР, формальных и
неформальных организаций, воинствующих ингушских экстремистов Северный
Кавказ оказался в критическом, взрывоопасном состоянии. Политика
146

«Вперед на Осетию!» стала чуть ли не государственной идеологией в
Ингушетии. В формировании такой политики неоценимую помощь
оказывают печать, радио и телевидение.
Необходимо посмотреть на сложившуюся действительность сквозь
призму событий и фактов нашей недавней истории, оценить их во
взаимосвязи. Народный депутат РСФСР ингуш Б. Б. Богатырев на сессии
Верховного Совета РСФСР в конце 1990 года прямо грозил Осетии 80
тысячами боевиков.
Продолжением политики «дранг нах вест» («вперед на запад»)
нужно рассматривать и заклинания Центрального телевидения и
ингушских руководителей о том, что у ингушей истощилось «долготерпение»,
или призывы к священной войне мусульман («джихад»). Все это
недооценивать нельзя, ибо это не просто угрозы или шантаж. Наш регион
традиционно являлся ареной кровавых столкновений, что мы и
попытались показать в предыдущих главах. Сегодня все это необходимо
учитывать, если мы не хотим получить второй Карабах. Как видно из
вышесказанного, утверждение о том, что земли, на которые ингуши
претендуют, они занимали две-три тысячи лет тому назад, не соответствуют
историческим фактам.
Историки и политики из Ингушетии обязаны знать, как в одночасье
был разгромлен хутор Итальянский, основанный на осетинской земле
где-то в районе селения Чермен (Базоркино) добрыми и
трудолюбивыми словенцами, выходцами из бывшей Югославии.
Они знают или обязаны знать о вероломном нападении и
уничтожении ингушскими бандами осетинского селения Владимирского. В
научной литературе, газетах и журналах Северной Осетии публиковали
телеграмму В. И. Ленина в связи с этим разбойничьим актом. На
развалинах Владимирского было восстановлено селение, сегодня называемое
Старый Батакоюрт, а часть спасшихся от расправы жителей образовали
другое селение — Новый Батакоюрт. И таких примеров вандализма
много. Хочется, чтобы приверженцы завоевательной политики знали
подлинную историю своего народа, не только трагедию депортированных в
годы войны народов, но и многочисленные беды соседних народов. Ведь
только в этом случае можно понять друг друга.
Обострившиеся взаимоотношения ингушей и осетин стали
причиной созыва в сентябре. 1990 года чрезвычайной сессии Верховного
Совета Северо-Осетинской АССР. В ее обращении к Президенту СССР
Михаилу Сергеевичу Горбачеву, к Председателю Верховного Совета
РСФСР Борису Николаевичу Ельцину говорилось, что чрезвычайная
сессия обращается к ним «с тревогой за судьбу нашей
многонациональной Отчизны»281.
147

Учитывая важность этого документа, мы приведем его почти
полностью. В обращении далее сказано, что «деструктивные и
антиперестроечные силы стремятся разорвать вековые связи, углубляют
межнациональную рознь между народами. Верх берут тенденции, ведущие к
дестабилизации обстановки в стране. Этих крайне опасных явлений не
избежал и наш регион.
В соседней с нами Чечено-Ингушской АССР активизировали свою
деятельность экстремистские силы. Используя желание ингушского
народа создать автономную республику, спекулируя на национальных
чувствах и фальсифицируя факты истории, ингушские националисты
предъявляют необоснованные территориальные притязания к
суверенной Северо-Осетинской Автономной Советской Социалистической
Республике.
Второй съезд народных депутатов СССР восстановил
справедливость, дал суровую оценку противоправному акту депортации ряда
народов, в том числе и ингушского. Осетинский народ, все трудящиеся
многонациональной Северной Осетии поддержали это справедливое
решение, они с пониманием относятся и к желанию ингушского народа
иметь свою автономию. Однако трудящиеся республики категорически
против решения этого вопроса за счет ущемления жизненных
интересов других народов.
Неблаговидную роль в разжигании межнациональной розни стали
играть центральные средства массовой информации. В частности,
Центральное телевидение за последнее время организовало несколько
тенденциозных и односторонних передач по так называемой
«ингушской проблеме». Крайнее возмущение народов Северной Осетии вызвал
показ 9 сентября 1990 года часовой передачи по видеоканалу
«Советская Россия», в которой грубая фальсификация исторических фактов
сопровождалась воинственными призывами и разнузданной клеветой на
осетинский народ.
Мы, участники чрезвычайной сессии Верховного Совета Северо-
Осетинской АССР, считаем, что обсуждение и разрешение любых
проблем должно осуществляться только в рамках закона и
конституционными методами.
Основой для конституционной постановки и решения конкретных
вопросов должна быть нерушимость существующих сегодня границ.
Выражая волю народов Северной Осетии, чрезвычайная сессия
Верховного Совета требует оградить Северо-Осетинскую АССР от
посягательств на ее суверенитет»282.
В обращении чрезвычайной сессии к Верховному Совету Чечено-
Ингушской АССР говорится: «Мы, народные депутаты Северо-Осетин-
148

ской АССР, обращаемся к вам, народным депутатам Чечено-Ингушской
АССР, с призывом проявить мудрость и благоразумие в драматический
момент нашей общей истории. Мы обеспокоены тем, что обстановка в
нашем регионе накалена до предела. Ситуация каждый день, каждый
час может выйти из-под контроля и привести к кровавым
столкновениям народов, живущих в двух наших соседних республиках. Трудящиеся
Северной Осетии с сочувствием и пониманием относятся к проблеме
создания ингушской автономии и считают ее внутренним делом
народов Чечено-Ингушетии. Каждый народ, ингушский в том числе, имеет
право устраивать свою судьбу, исходя из собственных интересов, но при
этом не ущемляя интересы других народов. В связи с этим мы считаем
необоснованными, противоречащими Конституциям СССР, РСФСР и
Северо-Осетинской АССР, советскому законодательству
территориальные притязания к суверенной Северо-Осетинской АССР. От имени
народа Северной Осетии мы твердо и решительно заявляем: границы ее
неприкосновенны! Тревогу и беспокойство вызывают попытки
деструктивных сил довести дело до вооруженного конфликта. Удивляет и
позиция народных депутатов СССР и РСФСР от Чечено-Ингушетии, которые
с высоких трибун поддерживают незаконные требования и вводят свой
народ в заблуждение.
Наши предки всегда проявляли мудрость и дальновидность и
оставили в наследство потомкам традиции братства, родства и куначества.
Так давайте же сохраним и приумножим эти традиции, найдем дорогу к
сердцам и умам людей, ведь нашим детям, внукам и правнукам века
жить рядом! Мы призываем вас к диалогу и взаимопониманию»283.
Обеспокоенные создавшейся критической межнациональной
ситуацией в регионе с обращениями к чрезвычайной сессии Верховного
Совета СО АССР обратились участники учредительного собрания
общества «Хистагрты ныхас» («Совет старейшин»), а также
полумиллионное казачье население Терека и Сунжи.
В обращении казаков, подписанном атаманом Владикавказского
Круга Терского казачества Героем Советского Союза В. Д. Коняхиным,
говорится: «Мы давно с глубоким волнением и одобрением следим за
благородной деятельностью общественности и государственной власти
по восстановлению прав, чести и достоинства репрессированных
народов, подвергшихся кровавому произволу административно-командной
системы. Ничем, никакими доводами и «фактами» нельзя оправдать эти
преступления так называемых «необыкновенных» революционеров,
решившихся от имени народа и советской власти творить поистине
преступные деяния.
Мы приветствуем готовящийся по просьбе репрессированных на-
149

родов к рассмотрению на Верховном Совете РСФСР Закон России «О
репрессированных народах», ибо нам близка и понятна их боль не
только потому, что, как и всем нормальным людям, нашей совести противна
идея, допускающая применение насилия к ни в чем не повинным
людям, и в особенности, к детям, женщинам-матерям и старикам —
мудрости и совести народа, но также потому, что мы, часть русского
народа, сами одними из первых испытали на себе весь ужас геноцида и
депортации.
Сегодня стали широко известны факты чудовищных расправ,
творившихся по прямому указанию Троцкого, Свердлова, Орджоникидзе и
других «необыкновенных» лиц в отношении казачества.
Летом 1918 г. в отношении жителей станиц Тарской, Сунженской,
Фельдмаршальской, хутора Тарского был совершен кровавый произвол,
в результате которого погибли тысячи людей, а остальные остались без
крова, вынуждены были бежать. Начиная с этого времени, выселение и
геноцид продолжались по 1921 г.
17 апреля 1921 г. 70 тыс.283а казаков 18 терских станиц были подняты
в течение суток и выселены со своих мест, а 35 тысяч из них были
зверски уничтожены по дороге на железнодорожную станцию. И хотя
чудовищная директива Свердлова о расказачивании от 24 января 1919 г. была
к этому времени осуждена В. И. Лениным и отменена ЦК РКП(б), такие
ретивые «ультра-революционеры», как Орджоникидзе, продолжали ее
выполнять. Обо всем этом ужасе, затянувшем кровавую гражданскую
войну, имеются в Центральном государственном архиве СО АССР
подлинные документы.
Сотни тысяч ни в чем не повинных людей, в огромном своем
большинство взрослых тружеников, всей душой восприняли идеи советской
власти и честно сражались за них, подобно легендарному донцу Ф. К.
Миронову или терцу А. 3. Дьякову, семьи которых были в 1918 - 1921 гг.
выселены из родных мест исторического поселения казаков.
Большинство этих людей погибло»284. Далее в обращении казаков сказано:«Мы
обращаемся к вам с просьбой восстановить историческую
справедливость и официально от имени Верховного Совета СО АССР посмертно
реабилитировать десятки тысяч невинных жертв русского народа —
казаков, погибших в том числе и на территории Северной Осетии. А
также восстановить их честь и достоинство, вернуть им все их
гражданские права и компенсировать понесенный ущерб, чтобы их потомки
сегодня могли уверенно смотреть в будущее. Ибо поднимающие кое-где
голову новые экстремисты и националисты уже готовят новое
выселение и кровопролитие. Уже тысячи русских людей, в том числе казаков,
подвергаются угрозам и вынуждены покидать свои родные места на
150

Тереке и Сунже, а также уезжать из родных мест, опасаясь за своих
детей. Эти угрозы создают обстановку межнациональной розни и имеют
цель подготовить кровавые столкновения на Северном Кавказе.
Мы просим поддержать перед Верховным Советом РСФСР наши
требования признать казачество как субэтнос — часть русского
народа,— первым подвергшийся массовому принудительному переселению
и уничтожению в 1918 — 1921 гг. В списке репрессированных народов
в контексте готовящегося Закона РСФСР «О репрессированных
народах» полностью восстановить его в политических и хозяйственных
правах, а также компенсировать убытки. Ибо безнравственно оплакивать
одну кровь и оправдывать какую-либо другую. Умолчание же здесь, по
существу, является оправданием»285.
Эти обращения — убедительное свидетельство беспокойства и
тревоги многонациональной Северной Осетии, которая в мирное время
живет отнюдь не спокойно. Проблемы межнациональных отношений
здесь создавались на протяжении многих лет. И создавали их, конечно
же, не осетины и даже не «руководство Северной Осетии», как
утверждают кое-где. Ни в 1918-1921 годах, ни в последующие годы осетины не
имели отношения к массовым депортациям казаков, ингушей,
чеченцев, других «врагов народа». Ясно, что это делалось по вине
руководства партии и государства, ее руководителей и полномочных
представителей: И. В. Сталина, Г. К. Орджоникидзе, В. Квиркелия, Л. П. Берия и
других. Это они вбили клин, причем огромный и трудно удаляемый, в
межнациональные отношения на Северном Кавказе (и не только здесь).
Сказанное подтверждается событиями, происходящими в последние годы
в Дагестане. В предыдущих главах уже затрагивалась проблема
«нерепрессированных» народов Дагестана — лакцев и аварцев, оказавшихся
чуть ли не «виновниками» выселения в 1944 году чеченцев-аккинцев из
Ауховского района Дагестана. Напомню, что после выселения
чеченцев-аккинцев в Ауховский район, срочно переименованный в
Новолакский, были переселены из Лакского и Кулинского районов 6 тыс. 500
человек (за неполных два месяца). С 1944 по 1947 год от малярии, тифа
и других инфекционных болезней, голода умерло 2000 человек, т. с. 30
процентов от общего числа переселившихся286. Таким образом, 15
населенных пунктов в Лакском и Кулинском районах исчезли с карты
Дагестана.
Если подробно описывать тяжелейшее условия, при которых ново-
лакцам пришлось по воле властей налаживать жизнь на новом месте, то
понадобится писать фолианты. Отметим, что вследствие напряженной
работы двух поколений лакцев и аварцев были освоены новые земли,
значительно расширены ручным трудом посевные площади. Трудолю-
151

бивые и добродушные лакцы, а также аварцы, на протяжении
нескольких десятилетий кропотливым трудом достигли больших
социально-экономических успехов. Неузнаваемо изменилась жизнь населения
района. Лакцы, даргинцы, аварцы, другие народы, населяющие этот район,
жили дружно, не имея никаких претензий друг к другу. Многие из них
глубоко переживали трагедию своих соседей — чечецев-аккинцев.
XX съезд КПСС, а затем Указ Президиума Верховного Совета РСФСР
от 9 января 1957 года, снимающие клеймо позора с репрессированных
народов Северного Кавказа, позволили и чечснцам-аккинцам (кое-где с
большими трудностями и дополнительными препонами, иногда даже
искусственными) вернуться в родной Дагестан. Вот тут-то всплыли на
политическую арену многонационального Дагестана трудноразрешимые
межнациональные проблемы. Вернувшийся чечено-аккинский народ
потребовал восстановления его сел и района (Ауховского),
возвращения домов всех чеченцев. Однако прошло много времени — 13 лет,
ситуация в районе и республике изменилась. Им объяснили, что аварцы,
лакцы и другие народы тоже были насильно переселены в Новолакс-
кий-Ауховский район и переселять их заново в другие места нет
возможности. К чести чеченцев, они тогда проявили терпимость, мудрость
и понимание ситуации, которая сложилась после их выселения. Трудно
было, но они согласились на предложенные условия. Руководство
Дагестана расселило чеченцев-аккинцев в других местах. При этом оно
ссылалось на объективные причины, которые мешали выполнить
полностью требования народа-изгнанника. Сегодня население Новолакского
района категорически выступает против того, чтобы вторично
возвращаться в необжитые места. А лакцам и аварцам экстремистски
настроенные чеченцы иногда предлагают «уйти туда, откуда пришли на
землю аккинцев», т. е. обратно в горы. Но, во-первых, 15 населенных
пунктов, откуда их заставили переселиться в Ауховский район, исчезли.
Их практически уже нет. А во-вторых, десятки тысяч лакцев и аварцев
родились и выросли в Новолакском районе, который считают своей
родиной. По этой причине начались «трения» между лакцами, аварцами и
чеченцами-аккинцами. Эти «трения» выливались в драки, массовые
беспорядки и кровопролития.
Годы беззакония, произвола и насилия оставили тяжелый отпечаток
не только на судьбах депортированных в Среднюю Азию, Казахстан и
Сибирь народов. Можно без преувеличения сказать, что по своей
жестокости репрессии, примененные к миллионам советских людей разных
национальностей, мало уступают кровавым деяниям
немецко-фашистских захватчиков в годы войны, а по последствиям кое в чем даже
превосходят. До сих пор они больно отзываются в сердцах всех народов
152

Северного Кавказа. Последствия этой «топорной» политики, к
большому сожалению, еще долгие годы будут сказываться на народах
Северного Кавказа. Даже в начале 90-х годов эхо 20 - 40-х годов, когда были
насильственно выселены казаки, корейцы, турки-месхетинцы, курды,
хемшины, чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы, калмыки и другие
народы, отдается резонансом, сталкивая интересы больших групп
людей разных национальностей, хотя никогда (или почти никогда) раньше
они не имели особых претензий друг к другу, терпимо относились к
соседним народам, а многие из них жили в дружбе и мире. Однако
сегодня взаимоотношения народов региона стали сложными,
запутанными и напряженными. Взаимоотношения некоторых из них грозят
повторить трагедию Нагорного Карабаха. Последствия произвола и насилия
1944 года приходится преодолевать людям, которые родились после
войны. Этот сложнейший процесс задевает жизненные интересы не только
жителей Новолакского района, но и интересы аварцев, кумыков,
русских, других народов, проживающих в г. Хасавюрте и Хасавюртском
районе. Многие из «нерепрессированных» народов оказались как бы
между «молотом и наковальней». В самом деле, чеченцы-аккинцы были
репрессированы и насильно выселены. Этот чудовищный акт насилия
осужден советской и мировой общественностью. Сегодня
чеченцы-аккинцы реабилитированы и имеют право на восстановление
справедливости к ним. Но кто может отрицать, что лакцы и аварцы-алмакцы не по
своей воле, а по решению официальных властей, фактически так же
насильственно, в течение считанных дней, были переселены в Ауховский
район? Ведь фактически и они оказались жертвами той большой
политики, заправилы которой решили судьбу чеченцев-аккинцев. В этом
состоит парадокс сложившейся ныне в Дагестане сложной
межнациональной ситуации. И не только в Дагестане. Полностью
сказанное относится ко всему северокавказскому региону. Сложность и
парадоксальность проблемы состоит в том, что практически
невозможно восстановить полную справедливость (как того требуют
репрессированные в 1944 году народы) в отношении ингушей, чеченцев-аккинцев,
балкарцев, карачаевцев, не допуская при этом несправедливости в
отношении осетин, казаков, русских, лакцев, аварцев, даргинцев,
кабардинцев, черкесов, других народов, более полувека живущих на земле,
откуда были выселены «народы-предатели».
Сегодня почти каждый честный и порядочный человек, независимо
от национальности, мучается в поисках правильного решения этой
проблемы. Писатели и поэты, ученые и служители культа, народные
депутаты всех уровней и пенсионеры, офицеры и генералы, строители и
врачи республик Северного Кавказа кропотливо и вдумчиво пытаются най-
153

ти метод справедливого разрешения этой проблемы. Но пока не находят
ту волшебную палочку, по мановению которой можно разрешить этот
больной вопрос.
Большую работу в Дагестане проводит постоянная Комиссия по
вопросам национальной политики, межнациональных отношений и
общественных организаций, которая всесторонне изучила сложную и
затянувшуюся проблему чеченцев-аккинцев, лакцев, аварцев и других
народов. Комиссия принимала активное участие в поиске приемлемых
вариантов решение проблемы. Но решение, которое бы одинаково
удовлетворяло и чеченцев, и лакцев, и аварцев, до сих пор не найдено. На
втором съезде народных депутатов Дагестанской АССР в декабре 1990
года отмечалось: «Многие сегодняшние разногласия происходят от
однобокого, ошибочного представления, будто от тоталитарного режима
одни народы пострадали гораздо в большей степени, чем другие. Мы
все глубоко сочувствуем страданиям, которые выпали на долю
чеченцев-аккинцев. Но разве те же жестокие события обошли стороной
другие народности Дагестана?»287.
На сегодняшний день в Дагестане четко определились
конфликтующие стороны — Хасавюртовский, Новолакский и Казбековский
районы. Здесь не всегда и не все хотят понимать, что реабилитация
репрессированных народов вовсе не означает ущемление интересов других
народов. Соизмеряясь с реалиями существующей обстановки,
конфликтующим сторонам необходимо выйти из окопов, прекратить всякого рода
претензии и упреки друг другу. Необходимо совместными усилиями, в
спокойной обстановке искать приемлемые решения. На втором съезде
народных депутатов Дагестана отмечалось, что население
Новолакского района выступает за два варианта в решении проблемы. «Это обмен
или создание района севернее города Махачкалы. Остальные варианты
отвергаются. Если варианты с учетом требований жителей района не
будут поддержаны, то население района однозначно высказывается за
то, чтобы остаться там, где они живут и трудятся. В этом случае
ситуация может обостриться, в конфликт могут быть вовлечены соседние
народы»288.
Плохо то, что эти «два варианта в решении проблемы» пока не
нашли должного понимания в определенных кругах Дагестана. А тем
временем наиболее горячие головы и безответственные политиканы
призвали Верховный Совет и правительство Дагестана принять волевое, не
воспринятое всеми сторонами решение по этому вопросу. Им можно
напомнить, что в 1944 году в отношении чеченцев, ингушей, балкарцев
и других «народов-предателей» принимались волевые решения,
последствия которых слишком тяжело давят на всех нас. Нужно иметь в виду,
154

что приняв, допустим, несогласованное, неприемлемое для всех сторон
решение, можно только усугубить положение, осложнить и так
взрывоопасную обстановку в республике и в регионе.
Следует отметить еще одно обстоятельство. Каждая из
конфликтующих сторон считает, что только она занимает правильную позицию, и
вместо того, чтобы проявить добрую волю, максимум деликатности,
стремление к взаимопониманию и консолидации, ищет только какое-то
ущемление их интересов в любом из предлагаемых вариантов. Чечен-
цы-аккинцы считают, что Верховный Совет и Совет Министров
Дагестана искусственно создают препятствия на пути полного решения
вопроса восстановления Ауховского района. Лакцы Новолакского района,
проявив понимание, согласились переселиться на новое место, но
только с условием сохранения района. Они, в свою очередь, также
предъявляют требование к руководству республики, которое медленно решает
вопрос выделения земли под предлагаемый для них новый район.
Немало претензий к руководству республики высказывают аварцы
и кумыки. Аварцы селений Ленин аул и Калинин аул, а также г.
Хасавюрт, считают, будто Верховный Совет и Совет Министров РФ
игнорируют их законные интересы. А кумыкское население в категорической
форме выступает против отвода земли под новый район для лакцев
(которые «должны» уступить места жительства чеченцам-аккинцам).
Таковы позиции сторон. Конечно, есть в Дагестане и другие
проблемы в сфере межнациональных отношений. Но на сегодняшний день
самым актуальным стал вопрос Ауховского-Новолакского района,
взаимоотношения аварцев, кумыков, лакцев и чеченцев-аккинцев. Следует
отметить, что среди чеченцев-аккинцев есть немало агрессивно
настроенных, которые видят в лакцах и аварцах причину многих бед своего
народа. Некоторые не хотят понять, что аварцы и лакцы не оккупанты,
не враги чеченцам. Волей властей чеченцы были сосланы в среднюю
Азию, а лакцы, аварцы и другие народы были переселены на их места.
Ясно, что Берия и его сподручные не спрашивали при этом желания ни
чеченцев, ни лакцев, ни других народов. Эту простую истину иногда
кое-кто забывает. Немало чеченцев-аккинцев хотят волевым методом
выселить лакцев. Были попытки, драки и даже кровопролитие. Об этом
с тревогой говорилось на втором съезде народных депутатов Дагестана.
Мнение населения Новолакского района депутат А. А. Алиев изложил
так: «Мы два дня ходили, встречались не с руководителями
предприятий, учреждений, а непосредственно с-рабочими людьми, которые
трудятся на этой земле, и спрашивали их мнение о Новолакском районе.
Обращались мы к лакцам, аварцам, всем народам, которые там
проживают. Их мнение таково; с чеченцами у нас никогда в жизни не было
155

конфликтов, мы уважаем этот народ, нас принудительно
заселили сюда (разрядка моя.— В. Дз.). Если правительство признало
право чеченского народа восстановить Ауховский район, наша
единственная просьба: если правительство постановило сохранить все
наименования населенных пунктов чеченцев, надо также сохранить наши
населенные пункты, создать элементарные жизненные условия всем
проживающим в Новолакском районе. Единственная их просьба —
сохранить тот район в таком состоянии, в каком он есть. Где и в каком
месте конкретно — они вопрос не ставили»289.
В последнее время появилось немало неформальных объединений в
республиках Северного Кавказа. Много их и в Дагестане. И чем больше
их стало, тем крепче и противостояние в республике. Многие из них
предпочитают силовые решения проблемы, шантаж и прочие
недозволенные приемы. Остается сожалеть о том, что некоторые из них прямо
призывают «отобрать то, что принадлежит нам», т. е. насильственно
выселить лакцев и аварцев из Новолакского района. На втором съезде
народных депутатов Дагестана приводится весьма поучительный и
интересный пример: «В марте 1989 года два чеченца заходят к одному
лакцу Магомету во двор и говорят: дорогой Магомет, у нас к вам просьба,
все равно весной вас выселят отсюда, так что заранее уходите из этого
помещения. Лакец пригласил их в дом... Когда встреча закончилась, он
говорит: единственная просьба — оплатить за мой труд. То, что в
течении 45 лет в этом дворе строил, я вам оставляю как квартплату, а то, что
я в течение 45 лет сторожил ваш участок, будьте любезны, оплатите мне
и моей семье как сторожу. Ребята смышленые оказались, встали и молча
ушли. А когда... подсчитали, получилось, что этому «батраку» надо
заплатить 135 тысяч рублей»290.
Этот пример — убедительное свидетельство того, что необходимо
идти на взаимные уступки во имя сохранения дружбы народов,
обеспечения безопасности людей.
Альтернативы этому нет. Нельзя принимать такое решение, которое
бы удовлетворяло интересы только одной стороны. Такое решение
неминуемо породит новые проблемы. Нужно понять всем не только в
Дагестане, но и в других республиках, что реабилитация репрессированных
народов не должна ущемлять интересы других народов. Пока мы не
придем к пониманию этой истины, межнационального благополучия на
Северном Кавказе трудно ожидать.
Население Новолакского района, измученное межнациональным
противостоянием и озабоченное сохранением спокойствия в Дагестане, в
конце концов приняло решение оставить чеченцам Новолакский район.
Теперь этому району официально вернули прежнее название — Аухов-
156

ский. Лакцы, к чести для них, продемонстрировали высокий образец
подлинного интернационализма. Однако они столкнулись с новыми
проблемами. Руководство республики решило предоставить земли
севернее г. Махачкалы для новолакцев. Но против такого решения выступили
лидеры кумыкского народного движения «Тенглик». Они считают, что
земли, отведенные под новый будущий Новолакский район,
принадлежали кумыкам. А раз так, то эти земли лакцы не должны занимать.
Некоторые руководители «Тенглика» неоднократно заявляли, что уважают
лакцев, но не желают решать их проблемы в ущерб кумыкскому народу.
При этом кумыки тоже выдвигают достаточно обоснованные
аргументы и факты. А в результате получается тупиковая ситуация. И кумыки, и
чеченцы, и другие народы вроде бы правы. Но на деле получилось так,
что пострадали и до сих пор страдают «нерепрессированные» лакцы. И
таких парадоксов немало в республиках Северного Кавказа. Свою
лепту, как уже отмечалось выше, вносят в это средства массовой
информации. Например, республиканская газета Кабардино-Балкарии «Заман»
(«Время») опубликовала 21 января 1991 года статью доктора
исторических наук X. Хутуева «Исторические факты нужно достоверно
показывать». Большая дискуссионная статья читается с интересом, тем
более, что автор делает исторические экскурсы вплоть до XII века.
Однако он делает необоснованные и тенденциозные выводы. Не
останавливаясь на них подробно, отметим грубейшую ошибку и автора, и
газеты. «В соответствии с законом «О реабилитации репрессированных
народов»,— сказано в статье,— Дагестан недавно передал два района
Чечено-Ингушетии». Вероятно, автор перепутал возвращение
Новолакскому району Дагестана прежнего названия Ауховский. Этот район,
кстати, был и остается в Дагестане. И поэтому не понятно, о каких двух
мифических районах, переданных якобы одной республикой другой
ведут речь доктор наук и «Заман». Должно быть понятно, что такие
сообщения в печати взбудораживают издерганное население,— порождают
массу слухов, легенд о «хороших» и «нехороших» народах,
способствуют нагнетанию межнациональных страстей.
Я бы мог привести десятки ошибок и тенденциозных выводов в
других газетах Кабардино-Балкарии, Северной Осетии,
Карачаево-Черкесии, Адыгеи, Ингушетии и Дагестана. Имеются они, к сожалению, и в
центральной печати. Приведем одну из них. «Литературная газета»
опубликовала 13 ноября 1991 года (№ 45) статью «Кто стоит за указом
президента?» Автор Евгений — известный человек, заместитель
председателя Комитета по международным делам Верховного Совета Российской
Федерации2903. В недопустимых тонах критикует этот автор руководство
Чеченской Республики, «самочинное провозглашение некой независи-
157

мой республики» и вообще суверенитета бывших автономий. Но ведь
президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин говорил во
всеуслышание, что «бывшие автономные республики Российской Федерации
могут брать столько суверенитета, сколько смогут». Вероятно, об этом
заявлении президента знает и Е. Амбарцумов. Но самая шокирующая
ошибка состоит в том, что слово «Чечня» написано с маленькой буквы.
Может, это намек на то, что слова «Россия», «Армения», «Грузия» на
Северном Кавказе нужно писать с маленькой буквы?
Впрочем, Е. Амбарцумов не единственный, кто проявляет, мягко
говоря, «межнациональное» невежество. Недоумение вызвало и
выступление вице-президента России А. Руцкого 10 октября 1991 года по
российскому радио и телевидению. Чеченцев он несколько раз назвал
«чеченами». Неправильно были названы и ингуши. Слушая второго
человека в России, я представил себе мысленно сюжет: вице-президент
суверенной республики приехал в Киев и приветствует не украинцев, а
«украинов».
В культурном обществе это недопустимо. Тем более для
руководителя такого ранга. Ведь это все непосредственно затрагивает сферу
межнациональных отношений.
Во имя «исторической справедливости» некоторые народы
Северного Кавказа нагнетают обстановку, иногда создают ложные
представления о своей проблеме, привлекают слишком большое внимание
общественности к тому, что «руководство республики или Российской
Федерации преднамеренно уходит от решения проблемы» и т. д. Никто
не отрицает, что у репрессированных народов накопилось много
проблем. Но ведь не меньше их и у других народов. Например, ногайцев,
лакцев, аварцев и т. д. Разве не об этом говорит тот факт что 31 тысяча
аварцев в Хасавюртовском районе не представлена в районном
руководстве291. А что касается ногайцев, то у них проблем больше, чем у
репрессированных народов Северного Кавказа. Проблемы ногайского
народа должны быть известны всем в Дагестане и на Северном Кавказе.
В конце 1990 года по проблеме ногайцев в Ногайском районе Дагестана
прошел съезд представителей этого народа и терского казачества.
Историческая справедливость должна восторжествовать и в отношении
этого многострадального «нерепрессированного» народа. Указ
Президиума Верховного Совета РСФСР от 9 января 1957 года принес
неописуемую радость чеченцам-аккинцам, ингушам, балкарцам, другим
народам. Но широкая общественность, особенно за пределами
Северного Кавказа, почти не знает, что этот указ принес большое горе
ногайскому народу. С 9 января 1957 года, согласно этому указу, искусственно
были разобщены компактно проживавшие на территории Ногайской
158

степи народы, в том числе сами ногайцы. Такое решение имело
ощутимые пагубные последствия для ногайцев, для их демографического,
языкового, культурного, экономического развития. Ногайцы, как известно,
конституционно относятся к коренным народам Дагестана. Однако в
результате необдуманного, волюнтаристского решения властей с 1957
года ногайцы оказались в трех регионах — Дагестане,
Чечено-Ингушетии и Ставропольском крае. Но ведь ногайцы, как и все остальные
народы, хотят жить вместе. Они никому не угрожают, ни на чьи земли не
претендуют. Они хотят жить компактно, чтобы не потерять свой язык,
свои традиции, обычаи и древнюю самобытную культуру. Теперь
решение ногайской проблемы зависит не только и не столько от них, сколько
от соседних народов и руководства Дагестана, Чеченской Республики и
Ставропольского края. Есть немало других проблем в Дагестане. И не
только в Дагестане. Возьмем, к примеру, Калмыкию. Из 150 тысяч
калмыков более 20 тысяч живут за пределами своей республики. Но
проблема их не в этом. За пределами своих национально- государственных
образований живут десятки миллионов. Эти калмыки живут в основном
в Астраханской области, которой «великий реформатор» Н. С. Хрущев в
годы волюнтаризма подарил два сильных в экономическом отношении
района Калмыкской АССР — Приволжский и Долбанский. Ныне они
называются Наримановским и Лиманским районами Астраханской
области. Вот таким искусственным способом более 20 тысяч калмыков
оказались вне своей автономии, хотя и на родной земле. С этими
районами связана древняя и средневековая история калмыков. В этих
районах были сформированы знаменитые первые красные вооруженные силы
Калмыкии, которые вписали славные страницы в историю борьбы за
советскую власть. Здесь же были сформированы знаменитые калмыкс-
кие кавалерийские полки Красной Армии. В этих районах зарождался
калмыкский рабочий класс, появились первые ячейки большевистской
партии. Однако все это мало интересовало такого «теоретика»
марксизма, как Н. С. Хрущев, мнившего себя крупным специалистом в
вопросах национальной политики.
Нужно учитывать интересы всех народов республики, иначе
проблемам конца не будет. На втором съезде народных депутатов ДАССР
справедливо подчеркивалось: «Прежде чем решать вопросы
реабилитации репрессированных народов, надо было, видимо, принять те
механизмы, которые мы сегодня хотим иметь. Так, получается, что в 1944
году незаконно репрессировали одних,.такими же методами
репрессируем сегодня других. Тот же лакский, тот же аварский народы. Если наши
братья-чеченцы обижены в 1944 году, неужели мы должны обижать
наших братьев по республике аварцев теми же методами?»292.
159

Долгой и трудной дорогой шел дагестанский народ, руководство
республики, чтобы вернуть Новолакскому району прежнее название «Ауховс-
кий» и тем самым удовлетворить просьбы и требования чеченцев-аккин-
цев. Решили эту проблему. А многонациональный Дагестан продолжает быть
неспокойным. Кумыки во главе с «Тенгликом» пытаются создать внутри
Дагестана республику Кумыкстан. Лезгины на съезде лезгинского народа в
1991 году провозгласили создание самостоятельной республики Лезгистан.
Лидеры лезгинского национального движения «Садвал» пытаются
объединить в одну республику 207 тысяч лезгин Дагестана и около 200 тысяч
соотечественников из Азербайджана. Земли, на которых живут лезгины
независимого государства Азербайджан, должны войти по планам
некоторых руководителей «Садвала» в республику Лезгистан. Но это может стать
второй Южной Осетией, но в более жестокой форме.
Немало проблем накопилось у татов, табасаранцев, ногайцев, цаху-
ров, агулов, лакцев, других коренных народов Дагестана. Почти все они
требуют «восстановления исторической справедливости».
Народы Северного Кавказа, включая казачество, оказались
жертвами репрессий 20-40-х годов. Невозможно сказать с точностью, кто их
них в какой степени пострадал, кто кому больше обязан, кто кому
должен сегодня уступить и т. д.
Угнетенные народы обращали свои взоры на бывшего президента
бывшего СССР М. С. Горбачева, потом на президента Российской
Федерации Б. Н. Ельцина. Но пока реально мало что сделано. Решений,
постановлений и заверений было много. Но дело к лучшему не
сдвинулось. Наоборот, после принятия в 1991 году Закона « О реабилитации
репрессированных народов» межнациональная ситуация в республиках
Северного Кавказа резко обострилась. А в Северной Осетии произошли
даже вооруженные межнациональные конфликты, в ходе которых
пролилась кровь невинных людей293.
Закон такой, конечно, нужен. Но мудрость и дальновидность
руководителей страны должны проявиться в разработке механизма его
реализации.
Для этого можно было, наверное, лучше изучить зарубежный опыт,
привлечь талантливых ученых — историков, юристов, философов,
экономистов, богословов, наконец, старейшин Северного Кавказа. Можно
было, наверное, опубликовать несколько проектов этого закона для того,
чтобы всенародно обсудить его, всем высказать свое мнение. Вместо
этого российские руководители, открыто играя на национальных
чувствах и обидах репрессированных народов, срочно приняли этот закон.
В результате, в который уже раз, хоть и под разными предлогами,
официальные власти столкнули лбами целые народы.
160

Данные наших социологических исследований говорят об усилении
межнационального противостояния между осетинами и ингушами,
кабардинцами и балкарцами, аварцами, лакцами, с одной стороны, и
чеченцами-аккинцами — с другой, после принятия закона «О
реабилитации репрессированных народов».
Неудивительно, что прошли годы после его принятия, а он так и не
заработал. Видимо, и не заработает, пока наши законодатели не
разработают мудрый механизм его реализации.
Восстанавливая историческую справедливость в отношении одних
народов, нельзя допустить несправедливость в отношении других.
Никакие конфликтные ситуации, споры, большие или малые, на разных
уровнях невозможно решить без взаимных уступок. А уступает, как
правило, не слабый, а наоборот, сильный, сознательный и великодушный.
Очень часто репрессированные народы в земельных спорах с
соседями ссылаются на родовые кладбища, останки предков, которые
находятся якобы на «чужой территории». Вопрос этот деликатный, сложный
и касается не одних только чеченцев и ингушей. Другие народы
Северного Кавказа — осетины, кабардинцы, черкесы, аварцы, лакцы и т. д. в
таком же положении. А иногда и в худшем, если иметь в виду павших за
советскую власть на фронтах гражданской и Великой Отечественной
войн. Могилы представителей «нерепрессированных» народов
разбросаны по всей огромной стране, по странам Европы, включая
объединенную Германию. Конечно, такого не должно было быть. Но так
случилось. И если эти могилы дороги потомкам, то они всегда с любой точки
земного шара найдут туда дорогу и время для их посещения. И,
наоборот, если могилы предков не волнуют потомков, найдутся сотни причин
не посещать их.
Репрессированные народы особенно чувствительны к национальной
обиде, национальному неравноправию. Руководители, писатели и
журналисты, ученые и публицисты иногда не учитывают эту особенность
психологии репрессированных. Это создает дополнительные сложности
в межнациональных отношениях. Приведу примеры. А. М. Османов в
1986 году издал в Москве книгу «Дагестан». Автор среди более 30 наций
и народностей Дагестана выделил 11 более крупных по численности
населения — аварцев, даргинцев, лезгин, кумыков, лакцев, табасаранцев,
ногайцев, рутульцев, цахуров, агулов, татов. Тогда чеченцы-аккинцы
составляли три процента от всего населения Дагестана, т. с. были на
седьмом месте. В количественном же отношении не вошли ни в число
коренных, ни в число многочисленных. Думаю, что это не случайная ошибка, и
она не украшает позицию автора. Умышленное извращение таких фактов
только осложняет нашу жизнь, взаимоотношения людей.
11 Дзидзоев В. Д.
161

Доктор юридических наук, профессор ДГУ X. Халилов на
страницах «Дагестанской правды» пишет: «Советская федерация
способствует совершенствованию национальных отношений, укреплению дружбы
народов, их сближению, ликвидации негативных явлений, которые... еще
имеют место — дают о себе знать проявления местничества, тенденции
к национальной замкнутости, настроения национального чванства»294.
Правильно пишет профессор. Однако далее он рассуждает о том,
что Дагестан — многонациональная республика и поэтому в состав
Советов избираются представители всех народов, конкретно перечислил
нации и народности, имеющие своих депутатов. Он назвал, помимо
коренных народов Дагестана, даже молдаван, удмуртов, кабардинцев,
чувашей. О чеченцах он «забыл» сказать. Вроде бы это мелочь. Но
профессору и солидной газете это не делает чести, ибо им хорошо
известны боль и трагедия чеченцев, которых значительно больше в Дагестане,
чем молдаван, удмуртов, кабардинцев и чувашей вместе взятых. Таких
ошибок и упущений не должно быть.
Трудно согласиться и с дагестанским историком Э. Д. Баглиевым,
который в своей книге «Руководство партийной организации Дагестана
переселением горцев на равнину» пишет: «9 января 1957 года Указом
Президиума Верховного Совета СССР была восстановлена автономия
народов Чечено-Ингушетии. Размещение этого населения было
предусмотрено частично и на территории Дагестана»295.
Неосведомленный в вопросах истории народов Северного Кавказа
может подумать, что до 1944 года чеченцы никогда не жили в
Дагестане. А теперь в порядке дружеского жеста кто-то решил помочь
чеченцам, которым разрешили частично поселиться в соседней республике.
Вроде бы не такая серьезная ошибка автора книги. На фоне
больших и грубых ошибок можно не обращать внимания на «мелочи». Но
это такие «мелочи», которые отравляют нашу повседневную жизнь,
настраивают людей друг против друга, создают межнациональный
дискомфорт. Примеров аналогичного характера немало. Можно понять
возмущение чеченцев этими фактами. Все это работает не на консолидацию
народов, а на конфронтацию. Такие факты бесследно не проходят, они
оставляют неприятный осадок в душах не только чеченцев, но и всех
порядочных людей.
Проблемы, созданные советской властью в 1944 году, до сих пор
сказываются и в Кабардино-Балкарии. В предыдущей главе мы
показали трагедию балкарцев и карачаевцев, сосланных в среднеазиатские
степи в 1944 году. Тогда Кабардино-Балкарская АССР была преобразована
в Кабардинскую АССР. О балкарцах в республике даже не упоминалось
(разве что шепотом в узком кругу), ибо было опасно говорить о «наро-
162

де-предателе». В энциклопедиях, справочной и иной литературе не было
даже упоминания о балкарцах. В них не упоминались и другие
«народы-предатели» — чеченцы, турки-месхетинцы, ингуши и т. д. По этому
поводу Кайсын Кулиев горько иронизировал: «В наших энциклопедиях
можно найти сведения о блохе, но сведений о балкарцах не найдете...»
Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 9 января 1957 года
восстановил автономию балкарского народа, лучшие сыны которого
достойно сражались на фронтах Великой Отечественной войны.
Кабардинская АССР была преобразована в Кабардино-Балкарскую АССР.
В последние годы, особенно в период гласности и демократизации,
отдельные балкарцы, выступая в средствах массовой информации, на
различных митингах и собраниях, а также на первом съезде
балкарского народа в начале апреля 1991 года, утверждали, что «восстановление
автономии балкарского народа Указом Президиума Верховного Совета
СССР от 9 января 1957 года «О преобразовании Кабардинской АССР в
Кабардино-Балкарскую» не повлекло за собой фактического
восстановления утраченных прав, даже прежних
административно-экономических районов, существовавших к марту 1944 года, и создания
необходимых условий для социально-экономического и культурного развития
балкарского народа»296.
Для того, чтобы лучше понять проблемы межнациональных
отношений в многонациональной Кабардино-Балкарии, необходим хотя бы
небольшой исторический экскурс в прошлое. Балкарцы является
древними и коренными жителями Кавказа. На протяжении многих веков им
пришлось участвовать в войнах, набегах и сражениях. Они пережили и
горе, и радость. Наиболее тесные экономические и культурные связи
сложились у балкарцев и Балкарии с более могущественными
кабардинцами (адыгами), а также осетинами, грузинами, карачаевцами
(родственным народом) и другими народами.
Большие изменения в жизнь балкарцев внесла социалистическая
революция 1917 года в России. Балкарцы активно боролись за победу
социалистической революции, установление советской власти не
только в Кабарде и Балкарии, но и на Северном Кавказе. За идеи советской
власти героически сражались лучшие и наиболее авторитетные сыны
балкарского народа — Магомет Энеев, Юсуф Настуев, Солтан-Хамид
Калабеков, Хаджимурат Асанов, Конак Батчаев, Келлет Ульбашев, Жу-
нус Махиев, Ильяс Трамов, Бисолат Таулуев, Хаджй Ногеров, Мусос
Жабелов, Идрис Кучменов и многие другие. Тысячи балкарцев погибли
за советскую власть. Сразу же после освобождения Терека от
белогвардейцев и других врагов советской власти был образован Терский
областной ревком во главе с В. М. Квиркелия (тот самый, который руководил
163

и осуществлял операцию по выселению Сунженских и терских казаков).
Ревкомы (революционные комитеты), как известно, были
чрезвычайными органами власти, создавшимися в период иностранной военной
интервенции и гражданской войны. Они сыграли большую роль в борьбе
и победе советского государства над интервентами и белогвардейцами.
Наряду с этим ревкомы иногда принимали ошибочные решения. Но это
предмет особого разговора.
С выполнением Терским облревкомом своих задач были
восстановлены формы государственного устройства. 4 августа 1920 года
состоялся областной съезд народов Терека. Представители всех коренных
народов области, в том числе балкарцы, подвели итоги работы, проделанной
ревкомом, а затем избрали исполком Терской области. Президиум
облисполкома был образован в составе: председатель Президиума В. М.
Квиркелия (грузин), заместители председателя Н. Ф. Гикало (русский),
И. И. Элердов (грузин), зав. отделами: И. И. Элердов, Н. Ф. Носов, К.
Борукаев, Д. Тогоев, Ц. Гадиев, А. Д. Гацолаев, В. М. Кесаев и другие297.
С переходом к мирному строительству встал вопрос о национально-
государственном строительстве народов Северного Кавказа. 14 октября
1920 года на заседании Политбюро ЦК РКП(б) совместно с делегатами
первого съезда народов Востока в общих чертах обсуждали вопросы
национально-государственного строительства. На заседании было
признано необходимым «проведение в жизнь автономии, в
соответствующих конкретным условиям формах, для тех восточных национальностей,
которые еще не имеют автономных учреждений»298.
Руководствуясь этим решением, Кавбюро ЦК РКП(б) 27 октября 1920
года поддержало идею образования на Северном Кавказе двух
многонациональных автономных республик — Дагестанской и Горской.
17 ноября 1920 года в помещении Владикавказского театра открылся
съезд народов Терской области. Декларацию правительства РСФСР об
образовании Горской Автономной Советской Социалистической
Республики огласил нарком по делам национальностей И. В. Сталин. На съезде
выступили С. М. Киров, Г. К. Орджоникидзе, Т..Э. Эльдарханов и другие.
20 января 1921 года ВЦИК РСФСР утвердил образование Горской
АССР. В декрете правительства указывалось, что Горская республика
объединяет территорию, занимаемую чеченцами, осетинами,
ингушами, кабардинцами, балкарцами, карачаевцами и русскими,
проживающими в бывшей Терской области. На первом съезде балкарского народа
30 марта 1991 года, касаясь этого вопроса, было сказано, будто декрет
правительства включал в состав горской республики «Чечню,
Ингушетию, Кабарду, Балкарию, Осетию и Карачай. Горская республика
делилась на шесть округов, образованных по национально-территориально-
164

му принципу: Кабардинский, Балкарский, Владикавказский
(Осетинский), Чеченский, Ингушский, Карачаевский»299. Вольно или невольно,
но получается, что русским не отводилось места в Горской АССР.
На самом деле в постановлении ВЦИК указывалось, что Горская
республика «образуется как часть РСФСР и включает в свой состав
территорию, занимаемую чеченцами, осетинами, ингушами, кабардинцами,
балкарцами, карачаевцами и смежным, чересолосно
проживающим русским населением(разрядкамоя.—В.Дз.)»300.
Помимо вышеперечисленных округов Северной Осетии и всей Терской
области г. Владикавказ и промышленно развитый г. Грозный с районом
нефтепромыслов в соответствии с решением ВЦИК выделялись в
отдельные административные единицы (наравне с округами),
подчиненные, как и округа, непосредственно высшим органам Горской
республики.
В состав Кабардинского округа вошла северная часть бывшего
Нальчикского округа. Южная часть бывшего Нальчикского округа вошла в
Балкарский округ. Центром и Кабардинского, и Балкарского округов стал
г. Нальчик.
С 6 по 8 апреля 1921 года проходил первый съезд Советов
балкарского округа. На съезде обсуждались злободневные вопросы
балкарского народа, связанные со строительством социалистического общества.
Признанный революционер и лидер балкарского народа Магомет Алие-
вич Энеев был избран председателем исполкома.
Через месяц после образования Горской республики руководство
Кабарды поставило перед Москвой вопрос о своем выделении из
состава республики. Б. Калмыков приложил немало усилий в решении этого
вопроса. 1 сентября 1921 года ВЦИК постановил выделить из состава
Горской республики «Автономную область кабардинского народа,
непосредственно связанную с РСФСР». В оперативном отделении от
Горской АССР Кабарды свою роль сыграли многие факторы, в том числе
личная дружба Сталина и Калмыкова. Это тема особого разговора.
Причины выхода Кабарды из состава Горской республики еще будут
проанализированы. Мы лишь отметим, что в январе 1922 года коллегия
Наркомнаца признала целесообразным выделение Балкарии из Горской
АССР и образование объединенной Кабардино-Балкарской автономной
области. 16 января 1922 года ВЦИК издал декрет «Об образовании
Кабардино-Балкарской автономной области». В третьем пункте декрета
говорится: «Съезды Советов Кабарды й Балкарии избирают на общих
основаниях, каждый в отдельности, свои исполкомы, которые
составляют на паритетной основе общий объединенный Кабардино-Балкарский
областной исполком...»301.
165

Данное положение («паритетная основа...») с 1922 года стало
предметом больших и малых разговоров, споров, дискуссий между
кабардинцами и балкарцами. Паритетная основа устраивала балкарцев, но не
устраивала кабардинцев, которые видели в этом свое ущемление. Вокруг
этого положения было немало недоразумений, упреков и домыслов. Это
тоже тема специального разговора.
Третий пункт декрета ВЦИК на практике не выполнялся. 17 августа
1922 года Кабардинский обком РКЩб) и Балкарское окружное бюро
РКП(б) приняли Положение по объединению Кабарды и Балкарии. Этот
документ, по существу, отрицал возможность создания национальных
исполкомов в отдельности для Кабарды и Балкарии и предполагал
создание объединенного исполкома, состоящего на треть из кабардинцев,
на треть из балкарцев и на треть из русских. Этот принцип в
дальнейшем претерпел существенные изменения. Не останавливаясь на
больших успехах, которые были достигнуты трудящимися
Кабардино-Балкарии, необходимо сказать вкратце о некоторых фактах.
До 1924 года автономная область делилась на пять
административных округов: Нальчикский, Балкарский, Баксанский,
Мало-Кабардинский и Урванский. К 1926 году к названным округам добавились три
новых: Нагорный, Прималкинский, Казачий. В 1930 году в области округа
были упразднены. Взамен были созданы районы. В 1935 году в
Балкарии было четыре административных района — Черекский, Чегемский,
Хуламо-Безенгийский и Эльбрусский.
О трагедии балкарцев в годы Великой Отечественной войны мы уже
писали выше. Нет необходимости доказывать, что несколько тысяч
балкарцев героически сражались на фронтах войны. Многие из них были
награждены почетными и высокими наградами Родины. Об этом
общественность республики и страны хорошо знает. 9 января 1957 года
вышел долгожданный Указ Президиума Верховного Совета СССР,
который реабилитировал репрессированные народы. Но реабилитация на
деле оказалась половинчатой, и поэтому многие из них до сих пор
считают себя ущемленными и обделенными.
30 декабря 1958 года постановлением Совета Министров РСФСР
«О дополнительных мерах помощи в хозяйственном и
культурно-бытовом строительстве балкарскому населению, возвращающемуся в
Кабардино-Балкарскую АССР для обустройства балкарских сел» было
выделено из государственного бюджета более 9 млн. рублей капитальных
вложений и 214 тыс. рублей лимита проектно-сметных работ. Эти
средства планировалось пустить на строительство объектов народного
образования для балкарцев. Однако руководство Кабардино-Балкарской
АССР решило внести изменения в первоначальные планы. Постановле-
166

нием бюро обкома КПСС и Совета Министров КБ АССР от 5 февраля
1959 года балкарским населенным пунктам для указанных целей было
выделено всего 1,73 млн. рублей. Из лимитов, отпущенных на
строительство объектов культуры для балкарских сел, были построены Дома
культуры в кабардинских селениях Заюково и Чегем I (здесь живет и
незначительная часть балкарцев). Все это стало предметом большого и
неприятного разговора на первом съезде балкарского народа. «Не
потому ли появилось,— отмечалось на съезде,— другое специальное
постановление бюро Кабардино-Балкарского обкома КПСС от 15 апреля 1959
года «О серьезных недостатках и нарушениях в использовании
государственных средств, выделенных на хозяйственное устройство балкарского
населения»302.
Известно, что во все времена балкарцы были отменными
животноводами. Но в последние годы в балкарских селах и колхозах
поголовье скота всех видов резко сократилось. Многие балкарцы на
различных митингах, в средствах массовой информации и пропаганды, на
первом съезде балкарского народа приводили и приводят аргументы и
факты, которые убеждают, что главной причиной бедственного
положения в этом важном деле является резкое ухудшение состояния горных
сенокосов и пастбищ, нерациональное их использование и огромная
нагрузка, что неминуемо ведет к ухудшению этих угодий. Ежегодно
выводятся из хозяйственного пользования большие площади на
исконно балкарских землях и, таким образом, наносится большой ущерб
народному хозяйству республики. Многих балкарцев (и не только)
возмущает тот факт, что правительство КБР до сих пор не приняло
надлежащих мер по рациональному использованию земель в горных районах.
Эти вопросы серьезно обсуждались на первом съезде балкарского
народа. «Пахотных земель и пастбищ в горных селах остро недостает,—
отмечалось на съезде,— в то же время с согласия правительства нашей
республики большие площади отводятся под заповедники и заказники.
И это делается вроде бы в благородных целях защиты окружающей
среды, сохранения флоры и фауны. Но фактически мы видим совсем
другое. То и дело в этих заповедных местах высаживаются «десанты»
всевозможных «радетелей» природы, своих и иностранцев, которые
безжалостно истребляют ценных животйых. А местные жители не имеют права
даже взять отсюда вязанку хвороста или скосить здесь охапку травы»303.
Не лучше обстоят дела по строительству больниц, поликлиник,
других учреждений здравоохранения. Из 9 млн. рублей капитальных
.вложений, отпущенных постановлением Совета Министров РСФСР от 30
декабря 1958 года, по назначению использовано 5 млн. 615 тысяч.304 Это
вызывает чувство обиды и негодования у многих балкарцев. На протя-
167

жении последних лет балкарская общественная организация «Тере»
(первоначальное название «Ныгьыш»), многие балкарцы видят полную
реабилитацию своего народа в том, чтобы: 1) добиться паритета с
кабардинцами в руководстве республики; 2) решить вопрос о
восстановлении административно-территориальных районов Балкарии,
существовавших на момент насильственного выселения в 1944 году (в 1957 и в
последующие годы не были восстановлены Хуламо-Безенгийский, Эль-
брусский и Черекский районы, но зато «дали» новый Советский район).
Такие требования прозвучали на первом съезде балкарского народа.
Помимо этих, на съезде были выдвинуты и другие требования «по
полному восстановлению прав балкарского народа». Среди них: 1)
включить в новую Конституцию КБР положение о том, что Кабарда и Балка-
рия являются суверенными субъектами, образующими на основе
Договора единую республику; 2) считать необходимым, чтобы высшие
органы законодательной и. исполнительной власти КБР возглавлялись
представителями двух коренных народов, давших название республике.
На съезде и в различных публикациях печати очень часто звучат
слова «историческая справедливость», «полное восстановление прав
балкарского народа», «полная реабилитация репрессированных народов»
и т. д. Все это необходимо. Никто и нигде не будет отрицать, что
историческая справедливость не должна торжествовать, а репрессированные
народы не нуждаются в полной реабилитации. Мне кажется, что
необходимо дать статус репрессированных всем, кто помимо своей воли, по
решению советской власти, был втянут в события 1943-1944 годов, когда
выселяли народы Северного Кавказа и Калмыкии. Ущерб должен быть
возмещен всем, кто в той или иной мере пострадал от насильственного
переселения. Например, лакцы, аварцы, осетины, кабардинцы и т. д.
Историческая справедливость нужна не только репрессированным,
но и другим народам. Некоторые требования репрессированных
народов («во имя исторической справедливости») сегодня просто
невыполнимы, если не ущемлять прав и такой же «исторической
справедливости» других народов. Очень хочется, чтобы эту истину понимали все.
Ведь никто вроде бы открыто не выступал против необходимости
строить цивилизованное общество. Но в цивилизованном обществе должны
жить цивилизованные люди. К сожалению, этого многим не хватает, часто
преобладают амбиции и гонор.
Да, действительно, есть немало факторов, которые говорят о
серьезных проблемах балкарского народа. И все же некоторые упреки и
намеки на «кабардинскую сторону», которые прозвучали и на съезде
балкарского народа, и в публикациях местной и центральной печати, не
следовало бы делать. Этим делу не поможешь, а межнациональная ситуация
168

постепенно, но уверенно обостряется. Никто не может отрицать
больших проблем балкарского народа. Но кто может сказать, что этих
проблем нет у кабардинцев? Они, к сожалению, имеются и у других
народов Северного Кавказа, в целом страны.
Не описывая подробно проблемы кабардинцев (адыгов), все же
следует понимать, что этот древний и уникальный народ на протяжении
столетий претерпел многие бедствия, Не секрет, что ныне на
исторической родине адыгов, называвшейся Черкесией, проживает значительно
меньше адыгов, чем на чужбине, более чем в 20 странах. Сегодня адыги
живут в Турции, Сирии, Иордании, ФРГ, США, Голландии, Израиле,
Югославии и других странах.
30 марта 1991 года в Нальчике состоялся первый съезд балкарского
народа. Через неделю 6 апреля 1991 года здесь же состоялась первая
Конференция кабардинского народа. Здесь также обсуждались
наболевшие проблемы кабардинцев. В докладе члена Президиума Совета
общественной организации кабардинского народа Адыгэ Хасэ X. Б. Хоконо-
ва отмечалось: «Около 2 млн. черкесов находятся в Турции, 70 тыс.— в
Сирии, 50 тыс.— в Иордании, 20 тыс.— в ФРГ, 6 тыс.— в США. В
других странах — Голландии, Японии, Израиле, Югославии и др. также
находятся тысячи и тысячи адыгов»305.
Бесспорно, во многих странах живут адыги (кабардинцы, черкесы,
адыгейцы), так же, как чеченцы, осетины, абхазы, балкарцы,
карачаевцы и другие народы. Действительно, много адыгов живет в Турции,
Сирии, Иордании и других странах. Однако цифры в докладе X. Б. Хо-
конова, вероятно, нужно рассматривать как приблизительные. Никто не
может точно подсчитать численность адыгов, абхазов, чеченцев или
осетин в Турции. Здесь нужно учитывать, по меньшей мере, два важных
обстоятельства. Во-первых, в Турции черкесами называют не только
действительных черкесов (в нашем понимании), но и всех
представителей северокавказских народов, которые волей царских властей были
вынуждены переселиться туда в XIX веке. Во-вторых, в Турции
официальная идеология признает всех жителей страны только турками. В
переписях населения Турции, в отличие от наших, не указывается
численность не турок, т. е. представителей других народов/Конечно, они там
живут, владеют турецким языком, иногда занимают высокие
государственные должности (например, сын Муссы Кундухова Бекир Сами-бей
в начале двадцатых годов занимал пост министра иностранных дел
Турции, а несколько адыгов стали видными государственными деятелями и
военачальниками этой страны), но официально все они считаются
турками. Поэтому численность того или иного нетурецкого народа в этой
стране можно определить весьма приблизительно. Вот эти обстоятель-
169

ства не учитывают местные средства массовой информации и
пропаганды, когда пишут и говорят о зарубежных соотечественниках.
Поэтому они часто допускают ошибки, тенденциозные суждения, иногда
преподносят читателям и слушателям противоречивые факты и данные.
Приведу примеры. В статье «Живой источник» «Советская молодежь»
пишет: «В Турции и некоторых других странах Ближнего Востока
проживают более двух миллионов адыгов»306. Та же газета потом написала: «В
одной Турции (там, правда, никто не считал) проживают три с
половиной миллиона адыгов...»307. Не хочется даже полемизировать с
безграмотными суждениями газеты. Она опровергает не только свое
предыдущее утверждение, но и показывает пример того, как нельзя писать. Ведь
любой читатель вправе спросить: если «там, правда, никто не считал»,
то как же «Молодежка» определила цифру в «три с половиной
миллиона»?
Газета «Красное знамя» пишет: «Во время завоевания Кавказа 90
процентов адыгов (кабардинцы, адыгейцы, черкесы) вынуждены были
покинуть свою страну и переселиться в Турцию. Сейчас там проживает
два миллиона потомков изгнанных... »308.
«Кабардино-Балкарская правда» утверждает, что «сегодня на
Родине проживает лишь одна шестая часть черкесов (адыгов.— В. Дз.).
Остальные разбросаны по всему свету»309.
Газета «Версия» тоже высказывает свое «мнение», согласно
которому «ныне за рубежом проживает более пяти миллионов черкесов»310.
11 ноября 1989 г. в передаче Кабардино-Балкарского радио на
русском языке было сказано: «20 млн. советских людей проживает за
границей, из них 3 млн. украинцев, 2,5 млн. адыгов, по 2 млн. русских,
армян, 800 тыс. белорусов...» То же самое писала затем и «Кабардино-
Балкарская правда»311.
Как видим, средства массовой информации весьма вольно
обращаются с цифрами. Бывает даже так, что газета сегодня указывает одну
цифру, а завтра — другую. Это порождает у внимательного читателя
недоумение. Конечно, такого не должно быть. Однако вернемся к
другим проблемам кабардинского народа.
После столетней войны (1763—1864), навязанной русскими царями
народам Кавказа, оставшиеся в живых адыги вынуждены были
покинуть свои места и переселиться в Турцию. По существу, это было
насильственное изгнание целого народа. Есть достаточно весомые аргументы,
убеждающие в трагедии адыгов во время их изгнания со своей родины.
Многие погибли на берегу Черного моря, ожидая корабли. Другие
утонули в море. Десятки тысяч погибли на чужбине от голода, болезней,
нищеты. Разве это не геноцид адыгов? Результаты такой политики царс-
170

кой России слишком пагубно отразились даже на потомках
северокавказских адыгов.
В мою задачу не входит подробное описание страданий, мучений и
лишений, которые испытали адыги на чужбине. К чести для них, они,
несмотря ни на что, смогли сохранить свою культуру, обычаи,
традиции, язык. Им удалось сохранить Адыгэ хабзэ (свод неписаных правил
поведения кабардинцев). И сегодня среди них есть немало желающих
вернуться в Кабардино-Балкарию, на родину отцов. Но такие вопросы
просто так не решаются. Здесь нужна поддержка не только парламента
Кабардино-Балкарии, но и парламента Российской Федерации. Этот
вопрос серьезно обсуждался на первой Конференции кабардинского
народа. «Наш Верховный Совет мог бы принять закон об адыгах,—
отмечалось на Конференции,— как о репрессированной и насильственно
изгнанной со своей исторической родины нации, провести его через
Верховный Совет СССР, добиться принятия соответствующего решения
ООН. Мы должны делать все, чтобы общественность не только нашей
страны, но и всего мира узнала о нашей трагической истории,
поднимать на борьбу за принятие такого решения. Если адыги получат статус
«народа-изгнанника», тогда наши соотечественники получат
возможность приезжать в нашу страну и уезжать без особых сложностей»312.
Отметим, что это не единственная проблема кабардинского народа.
У него, также, как у балкарского и других народов, много проблем, и
решать их нужно сообща, помогая и сочувствуя друг другу. Взаимные
упреки и нападки никому не принесут пользы. Они, наоборот, обострят
межнациональные отношения. Тем не менее неуместных заявлений,
упреков друг другу, недостойных намеков, искажений и даже прямой
фальсификации истории немало в средствах массовой информации
Кабардино-Балкарии. Нет необходимости говорить о пагубной роли таких
выступлений и публикаций. Это понятно. Приведу несколько примеров.
Многие балкарцы в средствах массовой информации и пропаганды
неоднократно отмечали сочувствие и помощь, которую оказывали
кабардинцы, русские и другие народы балкарцам в марте 1944 года, затем в
1957-1960 годах. Например, заслуженный работник культуры КБ ССР и
РСФСР X. Ч. Залиханов в статье «Помнить добро» пишет: «В
последние годы многие авторы призывают сказать правду. Попытаюсь внести
свою лепту в это дело. После выселения балкарцев 8 марта 1944 года в
Нальчике в четырех тюрьмах, а именно столько их было в столице
республики, содержалось несколько тысяч горцев балкарской
национальности. Обвинялись они в предательстве, бандитизме. Судьба их была
предрешена. И если до 8 марта они получали передачи и как-то могли
поддерживать свои силы, то после высылки родных надеяться было не
171

на что. И тут совершенно неожиданно для НКВД передачи
подследственным начали приносить женщины и старики — кабардинцы. Они
бесстрашно заявляли властям, что не могут допустить, чтобы их соседи,
знакомые умерли от голода. Когда тюремщики заявили: «Кого вы
жалеете, это же бандиты, враги Советской власти!», старики отвечали: «Кто
они, нам лучше знать...»313.
Отметим еще раз, что X. Ч. Залиханов — не единственный
балкарец, публично отметивший благородство многих кабардинцев. Не
будем забывать и суровое время, при котором за такое благородство к
балкарцам можно было угодить в тюрьму.
Теперь послушаем выдержки из доклада, прозвучавшего 8 марта 1991
года, на митинге, посвященном Дню памяти жертв насильственного
выселения балкарского народа. Это тем более важно, что он был
полностью опубликован в газете «Балкарский форум» (№ 5, март — апрель
1991 г.). «Мы вернулись, пережив все ужасы геноцида,— говорилось в
докладе,— но нам не только не принесли извинений, но продолжали
кампанию клеветы»314. Здесь непонятно, кто продолжал «кампанию
клеветы» — официальные органы власти, средства массовой информации
и пропаганды или соседние народы? В чем выражалась «кампания
клеветы»? Докладчик должен был разъяснить эти моменты, чтобы не было
никаких кривотолков. «Мы вернулись, похоронив в изгнании половину
своего народа,— отмечалось в докладе,— но к нашему возвращению
отнеслись так (кто именно?—В. Дз.), словно мы вернулись после
увеселительного прогулочного путешествия»315.
И здесь докладчик неконкретен и потому непонятно, кого он
обвиняет: партийные и советские органы или соседние народы. По крайней
мере, такие утверждения задевают достоинство и дружеские чувства
кабардинцев, русских и других народов Кабардино-Балкарии. К тому
же докладчик слишком перегнул палку. «Разве забыть те радостные дни
1957 года,— утверждает X. Ч. Залиханов,— когда балкарцы после 13
лет изгнания возвращались к родным очагам? Тысячи и тысячи
кабардинцев, русских выходили на железнодорожные станции, со слезами на
глазах встречали невинно пострадавших (балкарцев.— В. Дз.)»3]6.
Докладчик на митинге утверждал: «Мы вернулись, но этого до сих
пор не заметили (кто именно такой слепой?—В. Дз.), ибо не
восстановлены наши права, не восстановлена справедливость. Мы вернулись, но
наше возвращение на Родину все еще продолжается. Мы не обрели еще
свою Родину и живем на своей земле как в гостях»317.
Да, действительно, нерешенных проблем у балкарцев осталось
достаточно. Были препятствия в восстановлении незаслуженно попранных
прав балкарского народа. Но утверждать, что возвращение балкарцев
172

«не заметили», ибо «не восстановлены» их права, «не восстановлена
справедливость», значит не знать историю, или преднамеренно вводить
публику в заблуждение. И уж тем более не соответствует
действительности утверждение докладчика, будто балкарцы «не обрели еще свою
Родину» и живут «на своей земле как в гостях». В «гостях» балкарцы
жили 13 лет в Средней Азии. Неужели они в Кабардино-Балкарии
чувствуют себя так же, как в Киргизии или Казахстане? Разве те огромные
достижения, которых они добились с 1957 по 1991 год, говорят о том,
что «балкарцы в республике рассматриваются (кем?— В. Дз.) как часть
населения, а не как коренной народ...»318 и что до сих пор «геноцид
продолжается?»319 Кому и для чего нужно убеждать людей, будто балкарцы
в Кабардино-Балкарии такая же «часть населения», как например,
осетины, евреи, таты, грузины, армяне, корейцы? Не думаю, чтобы
здравомыслящие балкарцы серьезно воспринимали такие заявления. Ясно, что
подобные утверждения ничего общего не имеют с «поисками правды».
Они очень напоминают басни одного закавказского политического и
государственного деятеля, который хочет убедить всех в том, что
балкарцы и некоторые другие народы являются якобы «жертвами советской
власти». Но такие утверждения опровергаются фактами. Всех своих
будущих оппонентов прошу внимательно ознакомиться с выступлением
Героя Социалистического Труда, академика X. Ч. Залиханова на II
съезде народных депутатов СССР 15 февраля 1989 года.
Несколько слов необходимо сказать о нашумевшей статье
Владимира Лукьяева «А вы вернетесь, верьте мне...», опубликованной в первом
номере (за 1989 год) журнала «Юность». Статья интересная, легко
читается и понимается. Даже сторонний человек невольно проникается
чувством сострадания к балкарцам и другим репрессированным народам.
Но в ней имеются отдельные неточности и штрихи, которые заставляют
негодовать и недоумевать кабардинцев, русских и других соседей
балкарцев. Их можно понять, так как Лукьяев незаслуженно окрестил их
мародерами. Это слово в словаре русского языка С. И. Ожегова имеет
такое толкование: «тот, кто грабит население в районах военных
действий, а также убитых и раненых на поле сражения, грабитель»320. А
теперь послушаем В. Лукьяева: «В 1943-1944 годах в Казахстан и
Киргизию привезли около 700 тыс. обездоленных спецпереселенцев. Дома
и утварь, одежда и громадное количество скота и птицы — все было
брошено на их злосчастной родине и стало легкой добычей
мародеров (разрядка моя.— В. Дз.)»т. Вот и получается, что все
оставшиеся в республиках Северного Кавказа, Калмыкии и других
местах народы только и ждали несчастья репрессированных, чтобы стать
«мародерами». Однако есть факты, свидетельства очевидцев, в том чис-
173

ле и балкарцев, которые опровергают утверждение Лукьяева. И уж
совсем не следовало кабардинцев сравнивать с фашистами. Но как иначе
понимать слова В. Лукьяева: «Приезжаем в наше село Гунделен и идем
к своему дому, из которого нас выселили тринадцать лет назад... Такого
разорения даже немцы при отступлении не сделали
(разрядка моя.— В. Дз.)»322. В том селении жили кабардинцы, пока
балкарцы были в изгнании. И хотя автор статьи не называет их поименно,
но недостойный намек прекрасно поняли те, кому он был адресован. А
ведь многие из тех, на кого намекает В. Лукьяев, прекрасно относились
(по крайней мере не мародерствовали) к своим извечным соседям —
балкарцам. Трудно согласиться и с утверждением автора, будто для
людей немусульманской веры «нет ничего святого». Иначе как можно
понять его утверждение, будто все балкарцы считали, что дети умершей
женщины поступят согласно обычаям и не уподобятся «гяурам» (у
мусульман гяуром считается любой человек иной веры.—В. Дз.), для
которых нет ничего святого (разрядка моя. — В. Дз.)»Ъ2Ъ.
Здесь даже нет необходимости полемизировать с автором, так как
слишком очевиден абсурд его тезиса. Не делает В. Лукьяеву чести
попытка облить грязью народы республик Средней Азии и Казахстана.
Многие из балкарцев неоднократно отмечали в целом
доброжелательное отношение киргизов, узбеков, казахов и других народов к
репрессированным. «Балкарцы с благодарностью вспоминают жителей
киргизских, узбекских, казахских и русских селений (гяуров.— В. Дз.),— пишет
X. Ч. Залиханов,— которые в трудный март 1944 года пришли на
помощь, делились последней горстью муки, риса, кукурузы»324. В
докладе, прозвучавшем на митинге, посвященном Дню памяти жертв
насильственного выселения балкарского народа, также отмечалось: «Сегодня
мы обращаемся со словами искренней благодарности к народам
Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана, чье сострадание мы испытали в годы
геноцида и чья земля для нас на 13 лет стала второй родиной!»325.
Однако, вопреки очевидному, В. Лукьяев на всю страну утверждает
прямо противоположное, будто местные жители в Киргизии так и не
смогли «уразуметь наши понятия о поступке и расплате»326. Другими
словами, к балкарцами и другим репрессированным народам в
Киргизии «местная общественность» относилась плохо. Но кому и для чего
нужны такие упреки и намеки? А их много в печати республик
Северного Кавказа. Каждый неуместный намек, каждый необоснованный
упрек порождает у другой стороны негодование, возмущение и чувство
обиды. Поверхностные рассуждения по сложнейшим вопросам
национальной политики, национально-государственного строительства,
вопросам Великой Отечественной войны, восстановления автономий быв-
174

ших репрессированных народов просто недопустимы. Такие ошибки,
как правило, становятся предметом дискуссий и ненужных споров. Они
провоцируют межнациональное противостояние. А такое
противостояние обнаружилось и в Кабардино-Балкарии, особенно после первого
съезда балкарского народа и первой Конференции кабардинского
народа. Некоторые решения съезда балкарского народа полностью
отвергаются как неприемлемые Конференцией кабардинского народа.
В постановлении первого съезда балкарского народа сказано:
«I. Считать необходимым решение следующих вопросов: 1)
восстановление районов Балкарии в пределах землепользования на момент
выселения балкарского народа в марте 1944 года... 3) конституционное
закрепление механизма участия Балкарии в подписании Союзного и
Федерального договоров в качестве равноправного субъекта этих
договоров; 4) конституционное закрепление положения о формировании
Верховного Совета республики на основе функционирования двух
равноправных палат — палаты республики и палаты национальностей,
которая формируется на паритетной основе...
II. Обратиться к Верховному Совету КБ ССР, Верховному Совету
РСФСР, Верховному Совету Союза ССР с предложением до
подписания Союзного и Федеративного договоров законодательно решить
вышеназванные вопросы...
III. В случае подписания РСФСР и КБ ССР Союзного договора до
выполнения настоящего постановления балкарский народ как субъект
Республики считает себя не связанным с этими договорами.
IV. Съезд выражает надежду, что его решения встретят понимание и
поддержку со стороны всех граждан КБ ССР. Они продиктованы
исключительно стремлением восстановить попранные права
балкарского народа, заботой о сохранении мира и согласия...»327.
Прошло несколько дней после первого съезда балкарского народа, и
первая Конференция кабардинского народа постановила: «1) реализуя
право на самоопределение народа Кабардино-Балкарии, исходя из
Декларации о государственном суверенитете КБ ССР и результатов
референдума СССР на территории КБ ССР, просить Верховный Совет
республики рассмотреть проект Договора о союзе суверенных республик и
сформировать полномочную делегацию для его подписания.
Одновременно добиваться обязательного участия в работе над проектом
Федеративного договора делегаций Кабардино-Балкарии для учета в нем
суверенных прав и интересов КБ ССР; 2) в результате ультимативного
требования депутатов балкарской национальности и беспрецедентного
давления партаппарата на членов КПСС в ущерб кабардинскому и другим
народам республики в Декларацию о государственном суверенитете КБ
175

ССР заложен антиконституционный и антидемократический принцип
формирования одной из палат Верховного Совета КБССР на
паритетной основе по национальному признаку. Последующие события и
решения I съезда балкарского народа показали, что эта уступка была
воспринята лидерами «Тере» и группой балкарских депутатов как слабость
и беспринципность высшего органа государственной власти
Кабардино-Балкарии.
От имени кабардинского народа мы категорически отвергаем
паритетность по национальному признаку в законодательном,
исполнительном и судебном органах республики, как не имеющую аналогов в
отечественной и мировой государственно-правовой практике, нарушающую
элементарные демократические принципы; 3) конституционное
закрепление принципа паритетности по национальному признаку в высших
органах власти республик может привести к акциям гражданского
неповиновения, ответственность за которые должен нести Верховный
Совет КБ ССР; 4) отвергнуть требования по восстановлению так
называемых районов Балкарии в пределах землепользования к марту 1944
года как исторически необоснованные, противоречащие Декларации о
государственном суверенитете КБ ССР, ведущие к межнациональному
конфликту. Просить Верховный Совет КБ ССР опубликовать до
принятия решения о восстановлении административных районов республики
все материалы, касающиеся исторических границ и поземельных
отношений в Кабарде; 5) считать неприемлемыми предлагаемые в
постановлении I съезда балкарского народа условия подписания Союзного и
Федеративного договоров как вступающие в противоречия с Декларацией
о государственном суверенитете КБ ССР и результатами референдума
СССР на территории республики. Согласно проекту Договора о Союзе
суверенных республик субъектами Союза являются республики, и
Договор должен приниматься их высшими органами власти; 6) признавая
право балкарского народа на самоопределение, равно как и
кабардинского, но учитывая, что десятки тысяч балкарцев проживают в
кабардинских населенных пунктах и на исторической земле Кабарды,
считать, что территориальные размежевания могут привести к неизбежной
и вынужденной миграции значительной части балкарского населения
из-за политических амбиций некоторых лидеров «Тере» и народных
депутатов КБ ССР.
Конференция кабардинского народа обращается к балкарскому
народу с призывом не поддаваться пропаганде, ведущей к нарушению
наших традиционных дружеских отношений и сеющей вражду и ненависть
между нами, призывает всех жителей Кабардино-Балкарии, независимо
от их национальной принадлежности, сделать все возможное ради со-
176

хранения территориальной целостности республики, гражданского мира
и согласия»328.
Внимательный анализ материалов съезда и Конференции балкарцев
и кабардинцев убеждает в непростой ситуации, которая сложилась в
сфере межнациональных отношений в Кабардино-Балкарии. Есть,
конечно, немало нерешенных вопросов в сфере экономики, культуры,
языка, как у кабардинского народа, так и у балкарского. Важно при их
решении не переходить на язык ультиматумов и угроз.
А они прозвучали на различных уровнях как с одной, так и с другой
стороны. В конце концов на съездах балкарского, затем кабардинского
народов провозгласили две республики — Балкарскую и Кабардинскую.
Все это закономерно. Не будет преувеличением сказать, что
провозглашением Республики Балкария, по существу, воплощалась в жизнь мечта
многих балкарцев, к которой они во главе с М. А. Энеевым стремились
с 1922 года. Надо сказать, что в последнее время и среди кабардинцев
раздавались голоса о том, чтобы отделиться от балкарцев и
восстановить самостоятельную Кабардинскую республику (такая республика
существовала с 1944 по 1957 год).
На основании Декларации о провозглашении Республики Балкария
и национального суверенитета балкарского народа (принята на втором
этапе первого съезда балкарского народа 17 ноября 1991 года в г.
Нальчике) и в соответствии с частью 5 и частью 6 статьи 9 Закона Кабардино-
Балкарской ССР «О всенародном голосовании (референдуме) КБ ССР»
был проведен референдум балкарского народа со следующей
формулировкой вопроса референдума: «Поддерживаете ли Вы провозглашение
национального суверенитета балкарского народа и Республики
Балкария как субъекта, образующего РСФСР»? Подавляющее большинство
избирателей (94,8 процента), принявших участие в голосовании,
ответили положительно. Это более 80 процентов от числа внесенных в списки
избирателей.
10 января 1992 года съезд кабардинского народа принял решение о
восстановлении Кабардинской Республики. Эти важные решения двух
соседних народов поддержал Верховный Совет Кабардино-Балкарской
ССР.
В настоящее время идут сложные межнациональные процессы в
Кабардино-Балкарии, связанные со стремлением балкарского и
кабардинского народов к реализации своего права на самоопределение в
форме самостоятельных национально-государственных образований. Однако
следует отметить два важных момента. Во-первых, съезд балкарского
народа наделил свой орган — Национальный Совет балкарского народа
(съезд кабардинского народа назвал свой орган Конгрессом кабардинс-
12 Дзидзоев В. Д.
177

кого народа) — властными полномочиями, что с юридической точки
зрения неконституционно.
Президиум Верховного Совета Кабардино-Балкарии отмечал,
например, что принятое первым съездом балкарского народа постановление
«Об образовании Национального Совета балкарского народа» в ряде
пунктов противоречит Конституции КБ ССР и действующему
законодательству КБ ССР. Парламент республики постановил считать
недействительными и не подлежащими исполнению решения Национального
Совета балкарского народа, являющиеся прерогативой органов
государственной власти и управления.
Во-вторых, в Кабардино-Балкарии с начала 1992 года возникло
движение «За сохранение единства Кабардино-Балкарии»
(сопредседатели координационного совета движения — вице-президент КБР Г. С.
Губин, академик X. Ч. Залиханов и бывший председатель Совмина КБР
М. И. Докшоков).
В определенных кругах республики сторонников этого движения
именуют консерваторами, приверженцами тоталитарного режима,
агентами бывшего обкома КПСС, противниками демократии и права наций
на самоопределение и т. д. Однако серьезный анализ межнациональной
ситуации, экономические возможности, волеизъявления русского и
русскоязычного населения единой пока Кабардино-Балкарии позволяет
сделать вывод о том, что движение «За сохранение единства Кабардино-
Балкарии» возникло не случайно и не на пустом месте. Большинство
сторонников этого движения демократично настроены, образованны,
хорошо ориентируются в сложнейшей общественно-политической
ситуации. Однако перспективу экономического, культурного,
политического развития кабардинцев и балкарцев они видят в единой суверенной
республике. Только время рассудит, кто в начале 90-х годов стоял на
более приемлемых позициях.
Теперь судьба Республики Балкария и Кабардинской Республики
зависит от позиции президентов Кабардино-Балкарской Республики и
Российской Федерации, парламентов КБР и Российской Федерации.
На протяжении нескольких лет, анализируя межнациональные
отношения в Кабардино-Балкарии, Северной Осетии,
Карачаево-Черкесии, Адыгее, Ингушетии и Дагестане, я пришел к выводу, что многие
причины натянутых отношений некоторых северокавказских народов
являются следствием национальной политики, проводившейся царской
Россией, а затем большевиками и коммунистами. Выше показано, какие
мощные клины были вбиты в межнациональные отношения в XVIII —
XIX веках, затем в 1918-1921 годах. Самым пагубным образом
отразились на взаимоотношениях народов события 1943-1944 годов, связан-
178

ные с репрессиями и депортациями одних народов в Среднюю Азию,
Казахстан и Сибирь, а других в освободившиеся таким образом села и
районы. Не все возможное было сделано для полной реабилитации
репрессированных народов и в 1957-1960 годах. В первую очередь в этом
виноваты партийные и советские органы вплоть до ЦК КПСС,
Верховного Совета, Совета Министров РСФСР и СССР. А годы шли, неся с
собой новые проблемы. Одно поколение сменилось другим, а партийные
и советские органы даже те проблемы, которые легче было решить в 60-
70-е годы, откладывали в долгий ящик. Но не только партийные и
советские органы повинны в создавшейся ситуации. Важное значение,
особенно для народов Северного Кавказа, имеет преодоление негативных
стереотипов в отношении соседних и других народов, как правило,
передающихся из поколения в поколение.
Сегодня многие народы, особенно малочисленные, «болеют одной
болезнью». Они, как никогда раньше, стараются изучить свою историю,
язык, традиции, обычаи. Каждый из них в отдельности прилагает
немало усилий, чтобы возродить самобытную культуру своего народа. Все
это хорошо и достойно подражания. Однако, наряду с этим,
необходимо, как нам кажется, серьезно изучать культуру, быт, традиции, обычаи,
историческое прошлое, а еще лучше знать язык того народа, который
дал название той или иной республике. Это не чей-то каприз, а
жизненная необходимость. Нелегкая жизнь выдвигает много требований к нам.
В том числе и то, о котором я говорю.
В преподавании истории, в пропагандистской, во всей
воспитательной работе необходимо честное, доказательное, аргументированное
разъяснение основных процессов национальной политики,
межнациональных отношений.
В республиках Северного Кавказа есть десятки тысяч людей,
которые знают историю Москвы и Санкт-Петербурга, Франции и Англии,
Японии и США, биографии многих видных деятелей литературы,
искусства. Это, конечно же, хорошо. Но плохо то, что они не знают, на
каком языке писали и пишут свои оригинальные произведения Расул
Гамзатов, Кайсын Кулиев, Алим Кешоков, Давид Кугультинов, Мус-
тай Карим, Танзиля Зумакулова и другие выдающиеся поэты
современности. Такой нигилизм отражается и на межнациональных
отношениях.
Настало время для лучшего знакомства с историей и культурой друг
друга. В этом помогут всевозможные диспуты, дискуссии, «круглые ст<?-
лы», телефильмы и т. д. Возможности у средств массовой информации
и пропаганды здесь большие. Их нужно только умело и со знанием дела
использовать.
179

Глава 7
МЕЖЭТНИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ В ЗАКАВКАЗЬЕ
И ПРОБЛЕМЫ МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫХ
ОТНОШЕНИЙ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
1хавказ — одна из ключевых точек не только российской, но и
мировой политики. На протяжении нескольких столетий Кавказ был и
остается местом притяжения мощных геополитических сил. Кто владеет
Кавказом, тот контролирует положение во многих регионах земного
шара, особенно на Ближнем Востоке и Средней Азии. На Кавказе
соприкасаются два мира — мусульманский и христианский.
Сегодня на Кавказе фактически решается судьба будущих народов
этого уникального региона, а может быть, и судьба Российской
Федерации. От развития общественно-политической и межнациональной
ситуации на Кавказе зависит перспектива взаимоотношений между
мусульманским и христианским мирами. Можно напомнить, что в Нагорном
Карабахе в начале 1988 года пролилась кровь в межнациональных
войнах. Фактически проблема Нагорного Карабаха представляется началом
распада величайшего государства современного мира — СССР.
Проблема заключается в том, что противоречия кавказских народов могут стать
причиной распада и Российской Федерации.
Процесс уничтожения единства и территориальной целостности
Российской Федерации набирает обороты. Пока слабые. И если
руководители страны в срочном порядке не разработают приемлемую,
цивилизованную политику в сфере межнациональных отношений,
экономики, экологии, демографии, внешней политики Российской Федерации,
то развал нашего государства станет свершившимся фактом. Сначала
гражданская война на межнациональной основе полыхала в Грузии,
Азербайджане, Молдове, но потом — в октябре — ноябре 1992 года —
горячая точка появилась в Северной Осетии, на которую вероломно
напали боевики из Ингушетии. Таким образом, на территории Российской
Федерации обильно пролилась кровь (осетин, ингушей, русских,
украинцев, кабардинцев, персов, евреев и др.) в войне за территорию. Во
180

всей этой сложной, неоднозначной ситуации на Северном Кавказе
много непонятного, нелогичного и странного. Руководство Российской
Федерации ведет себя так, будто не совсем осознает происходящее в
сложном, этнически пестром регионе. Между тем анализ фактов и ситуации
в целом позволяет предполагать наличие загадочной третьей силы,
влияние которой ощущается как на Северном Кавказе, так и в Закавказье.
Иначе чем объяснить появление противоречащих друг другу законов —
о реабилитации репрессированных народов и об Ингушской
Республике, объявление моратория на передел границ и Федеративный договор и
т. д. До сих пор парламент РФ почему-то не дал политической и
правовой оценки вооруженному вторжению ингушских экстремистов в
Северную Осетию. Никто не может обвинить весь ингушский народ, но
организаторы, вдохновители преступной акции должны быть наказаны.
Времени для этого прошло достаточно. В этой оценке нуждаются не
только народы Республики Северная Осетия. Она может стать гарантом
того, что на территории Российской Федерации подобное больше не
повторится.
Однако самая большая опасность для Российской Федерации
состоит не в осетино-ингушском противостоянии. При всем драматизме его,
трагичности для обоих народов, эту проблему общими усилиями все-
таки можно решить. Значительно большую опасность таят
межнациональные войны в Грузии и Азербайджане, явившиеся также следствием
вмешательства той же третьей силы. К примеру, с момента
провозглашения независимой Грузии, т. с. с 1990 года, в этой стране произошли и
ведутся три гражданские войны: 1) грузино-осетинская; 2)
грузино-грузинская (когда грузины силой оружия свергли президента 3.
Гамсахурдиа); 3) грузино-абхазская. Можно согласиться с мнением известного
абхазского историка, депутата Верховного Совета Абхазии Станислава
Лакобы, который считает, что «Грузия де-факто развалилась, чем
больше Россия будет цепляться за Тбилиси, тем больше проблем будет на
Северном Кавказе и в самой РФ, а противоречивые процессы в
северокавказском регионе могут стать детонатором для всей России»329.
Сегодня многие ученые, политики, военнослужащие, простые
труженики справедливо выражают недовольство руководством Российской
Федерации. Видные ученые, писатели, поэты, деятели искусства,
общественные и национальные организации республик Северного Кавказа
неоднократно обращались к президенту и парламенту РФ с просьбой
серьезно обсудить сложнейшую ситуацию в северокавказском регионе
в связи с грузино-осетинской и грузино-абхазской войнами, повлиять
всеми возможными средствами на руководство Грузии, чтобы
остановить геноцид малочисленных народов этой страны. Однако эти обраще-
181

ния остаются без должного внимания. Такое пренебрежительное
отношение к серьезным проблемам говорит о многом, но в первую очередь о
непонимании руководителями федеративного государства психологии,
традиций и обычаев большинства народов Северного Кавказа. Сегодня
в Российской Федерации есть немало таких людей, которые не
понимают северокавказских добровольцев, сражающихся на стороне Абхазии,
а ранее Южной Осетии. В Москве, Санкт-Петербурге, других
крупнейших городах РФ многие называют северокавказских добровольцев
«мусульманскими фанатиками», «наемными убийцами», «уголовниками»,
«головорезами» и т. д. Такие оценки ничего общего не имеют с правдой.
Их можно сравнить с тем, как в царской России (которую сейчас
некоторые публицисты и журналисты возносят за «демократичность»)
ежедневно в столичных и других официальных и частных газетах
публиковались обширные материалы под рубриками: «В стране абреков и
воров», «В диком крае», «Варварские обычаи и нравы» и т. д., где
горские народы изображались варварами и кровожадными бандитами и
ворами, бессердечными и жестокими, глупыми и неспособными к
восприятию культуры и образования, мирной жизни и цивилизованных
порядков. Те, кто хорошо знал психологию, обычаи, традиции горцев, кто
изучал их историю серьезно и объективно, выступали против таких грубых
искажений в пропаганде истории народов Северного Кавказа. Среди них
не только К. Л. Хетагуров, Г. М. Цаголов, М. К. Абаев, но и русские —
М. Ю. Лермонтов, А. А. Бестужев-Марлинский, М. К. Цебрикова, Г. М.
Туманов, С. М. Киров и другие. Непосредственное знакомство с
жизнью горских народов открыло перед ними страшную картину людского
горя, многочисленных страданий и произвола колониальных властей. В
1910 году С. М. Киров писал в газете «Терек», издававшейся во
Владикавказе: «В одних газетах Кавказ фигурирует под рубриками «Грабежи
и разбой», в других под более поэтическими «В стране абреков» и,
наконец, в третьих — «Предстоящее нашествие». Вокруг этих
измышлений досужих публицистов ведется серьезная полемика»330. И в царской
России, и в наши дни правду писали и пишут те, кто тщательно изучает
историю, культуру, быт, нравы, обычаи и традиции народов Северного
Кавказа, кто непосредственно знаком со многими представителями
интеллигенции, простыми тружениками каждого северокавказского
народа. «Демократизм у них всегда был доведен до крайних пределов»331,—
писал о чеченцах в середине XIX века помощник главнокомандующего
Кавказской армией. Эти слова с полным правом можно отнести к
ингушам и аварцам, кабардинцам и даргинцам, лакцам и балкарцам. В
первую очередь потому, что представления горцев о государственном
устройстве, правах и свободе человека существенно отличаются от анало-
182

гичных понятий, принятых в США, Франции, Бельгии, Голландии и
активно внедряемых нынче в Российской Федерации. До окончания
Кавказской войны многие горцы жили не по законам конституций, а по
нормам традиционного права — адата. Правила его были священны, для их
исполнения не требовался государственный аппарат принуждения — его
функции с успехом выполнял род (фамилия). До середины XIX века
аварцы, даргинцы, лакцы, чеченцы, ингуши, балкарцы, другие народы
Северного Кавказа не знали тюрем, полиции, смертной казни (в
европейском их понимании), постоянно действующей бюрократии и т. д. До того,
как большинство горцев попало под власть Российской империи,
характерной для него чертой было максимальное сосредоточение власти
внизу, в сельских общинах, а затем делегирование полномочий снизу вверх.
Значение и влияние рода и сейчас еще достаточно сильно у чеченцев,
ингушей, балкарцев, карачаевцев, народов Дагестана. Каждый
балкарец, чеченец, ингуш или черкес знает самых дальних своих
родственников, даже если он с ними ни разу не виделся. Обычай обязывает каждого
родственника заступиться за родственника или друга (кунака), если
последнему грозит опасность. Отступивший от этого святого правила
считается предавшим интересы, традиции рода, и даже целого народа.
Такой человек, кем бы он ни был, не будет пользоваться авторитетом и
уважением членов рода, соплеменников, других горцев.
Таковы в основном представления о традиционном и справедливом
государственном устройстве, укоренившиеся в сознании большинства
народов Северного Кавказа, часть которых (или ближайшие этнические
родственники их) волею судьбы оказалась на территории нынешней
Грузии и подвергалась там не только оскорблениям и унижениям, но и
геноциду. Это в первую очередь касается южных осетин, абхазов и ква-
рельских дагестанцев (в основном аварцев), хотя добровольцы-северо-
кавказцы, чувствительные ко всякому принуждению и
несправедливости, готовы сражаться за попранные права турок-месхетинцев, русских,
греков и других изгоев независимой Грузии.
Малочисленные народы Кавказа все больше убеждаются в том, что
их спасение в объединении. Видимо, поэтому Конфедерация народов
Кавказа становится все более мощной общественно-политической
организацией. КНК, в отличие от руководства РФ и Грузии, пытается
реально помочь малочисленным народам Кавказа, подвергшимся агрессии со
стороны «малой империи», каковой становится на наших глазах Грузия.
Большинство народов Северного Кавказа, как и бывшего СССР, на
конкретных примерах убеждается в прозорливости академика А. Д.
Сахарова, который предвидел, что «малая империя», каковой остается
Грузия, освободившись от гнета метрополии, сама станет угнетателем «ма-
183

лых народов». То же самое неоднократно говорил талантливый
осетинский писатель А. Гучмазов, который погиб в 1992 году, защищая свой
родной Цхинвали. «Если Грузия станет независимой,— говорил
писатель,— то осетинам, абхазам и еще многим негрузинам придется свою
кровь проливать, прежде чем доказать тбилисским шовинистам свое
право жить и работать на земле своих предков...»
К сожалению, слова А. Гучмазова, как и пророчество опального
академика А. Д. Сахарова, сбываются в точности. Однако непонятной
остается позиция руководства РФ и генерального секретаря ООН.
Почему-то война в Южной Осетии и Абхазии по непонятной причине
остается вне сферы внимания ООН. Поверхностно и односторонне этот
вопрос рассматривается парламентом и президентом РФ.
В такой позиции многие северокавказцы видят не только
несправедливость к малочисленным народам, но и необходимость
сплотиться вокруг борющихся за свою независимость народов. Тем более,
что в мировой истории были случаи, когда на стороне слабого и
малочисленного народа с оружием в руках воевали добровольцы из других
стран. Например, известно, что в советско-финской войне 1939-1940
годов на стороне Финляндии воевали десятки тысяч добровольцев из
Швеции, Норвегии, Дании, других стран. И не только потому, что в
Финляндии у добровольцев были родственники. Главная причина участия
скандинавских добровольцев объясняется тем, что в их сознании война
ассоциировалась со справедливой борьбой малочисленного финского
народа против сильного СССР. Добровольцы из латиноамериканских
стран были в рядах аргентинцев, когда в 1982 году из-за Фолклендских
(Мальвинских) островов они воевали с более сильной во всех
отношениях Англией. Причина участия добровольцев, по мнению
специалистов, была в том, что Аргентина и аргентинцы, по их мнению, вели
справедливую войну с более могущественным агрессором. Вполне
допустимо, что были и еще будут «добровольцы», преследующие иные цели. Но
все-таки нельзя сбрасывать со счетов характер, психологию, традиции
народов, задействованные в войне. Нет сомнений в том, что на стороне
Абхазии воюют северокавказские добровольцы в основном потому, что
они чувствительны ко всякому принуждению, к любой форме
несправедливости. Они четко осознают боль и трагедию абхазов.
Многие постепенно начинают понимать, что при «малых империях» судьбу
и участь абхазов или южных осетин могут разделить другие
малочисленные народы Кавказа. Это тоже способствует сплочению народов.
Сознание горцев Северного Кавказа отторгает имперскую политику
Грузии в отношении абхазов, южных осетин, кварельских дагестанцев и
других национальных меньшинств.
184

В мировоззренческом плане между «цивилизованным Западом» и
«диким Востоком», куда исторически и преимущественно
географически относится Российская Федерация, разница огромная. В политике эту
разницу необходимо постоянно учитывать. Иначе ни одну проблему мы
так и не решим. Если молодые парни, представляющие не одну и две, а
десятки национальностей, приходят добровольно в Абхазию воевать на
ее стороне, то это не признак «мусульманского фанатизма», «дикости
народа», «уголовного характера», «подстрекательской роли Адыгэ Хасэ»
и т. д. Нужно глубже и основательнее разобраться в проблеме. Но этого
не хотят делать руководители высокого ранга. Просто так умирать
никто не хочет. Сознательно на смерть не идут и ради денег. А ради великих
целей шли и будут идти. Идея независимой, свободной Абхазии — это
идея свободных народов Кавказа. Эту идею можно назвать великой. И
ради ее торжества гибнут чеченцы и кабардинцы, аварцы и осетины,
абхазы и казаки, даргинцы и русские. Русские тоже воюют на стороне
абхазов, ибо они так же чувствительны к чужой боли, к
несправедливости, к угнетению слабых сильными, как и большинство других
добровольцев всех времен и всех войн. И великий русский писатель, лауреат
Нобелевской премии А. И. Солженицын всеми возможными
средствами осуждает, критикует и разоблачает диктаторов местного значения,
руководителей и идеологов «малых империй». В известной статье «Как
нам обустроить Россию?» А. И. Солженицын подверг резкой критике
руководство «демократической Грузии» за притеснения, гонения и
геноцид южных осетин, абхазов, турок-месхетинцев, других
малочисленных народов.
Хотелось бы обратить внимание наших политиков на два факта. А.
И. Солженицын так описывает поведение чеченцев в лагерях:
«Была одна нация, которая совсем не поддавалась психологии
покорности — не одиночки, не бунтари, а нация целиком. Это чеченцы...»332.
Думаю, не будет большим преувеличением, если то же самое скажем о
кабардинцах (черкесах), аварцах, даргинцах, абхазах, других народах,
которые также мало поддаются психологии рабства и покорности. Свой
бунтарский характер и психологию свободолюбия они уже
демонстрировали не раз. И было бы очень хорошо во всех отношениях, если бы не
было больше причин демонстрировать их. А это во многом зависит от
политиков Российской Федерации, Грузии и Азербайджана. Это первое,
на что хотелось обратить внимание.
И еще о психологии добровольцев с Северного Кавказа. Выше мы
коснулись принципиальной разницы в мировоззрении «цивилизованного
Запада» и «дикого Востока». Необходимо отметить, что нет четких и
единых критериев «цивилизованности» и «дикости» народов. Тем бо-
185

лее сейчас, когда «свободные» средства массовой информации и
пропаганды порой выдают за образцы цивилизации цинизм и алчность,
национальный нигилизм и проституцию, жестокость в отношении старших,
включая родителей, и нежелание исполнить свой гражданский долг.
Разницу между двумя мирами —«цивилизованным» и «диким» — очень
емко выразила в своем обращении горская молодежная организация
содействия Абхазии: «Вы, цивилизованные народы, утрачиваете главное
в жизни — способность ощущать чужую боль. А мы, дикие народы
Кавказа (как нас называют), воспринимаем эту боль — боль Абхазии — как
свою. В этом мы разные»333.
В этих словах вся правда о характере горца, которого как в царской
России, так и нынче некоторые щелкоперы склонны преподносить
доверчивому российскому читателю как «дикого», «фанатичного»,
«необузданного» и «кровожадного». И мало кто знает, что это
настоящая дезинформация.
Пассивность руководства Российской Федерации в решении
кавказских проблем, откровенное заигрывание с Тбилиси, ничем не
оправданное нежелание содействовать решению проблемы южных осетин и
абхазов возмущает не только народы Северного Кавказа, но и многих
россиян, в том числе в Москве и Санкт-Петербурге. Российская
общественно-политическая газета «Народная правда», издающаяся в
Санкт-Петербурге, пишет: «Нынешнее правительство России делает все, чтобы
оттолкнуть народы Кавказа, вызвать к ним неприязнь у русского народа.
Подвластные правительству демократические средства массовой
информации активно формируют устрашающий образ «спекулянтов и
бандитов кавказской национальности». И российских демократов не смущает
откровенно расистский характер такого клише; по существу, это все равно
что говорить о «черномазых преступниках» или «славянских
недочеловеках»334. В этих словах горькая правда. Это второе, на что следует
обратить серьезное внимание. Первоочередная задача руководителей
Российской Федерации, включая Министерство иностранных дел и Госком-
нац, состоит, на наш взгляд, в том, чтобы.добиваться от руководства
Грузии федеративных отношений с Абхазией, Аджарией и Южной
Осетией. Без этого Северный Кавказ может превратиться в бесконечный во
времени Нагорный Карабах,
В цивилизованном решении проблем Южной Осетии, Абхазии, ква-
рельских дагестанцев, турок-месхетинцев, других национальных
меньшинств свою роль должна сыграть настоящая грузинская
интеллигенция, продолжающая лучшие традиции Шота Руставели, Давида Гура-
мишвили, Ильи Чавчавадзе, Мераба Мамардашвили и других. Но, к
сожалению, позиция грузинской интеллигенции в национальном вопросе
186

мало отличается от позиции 3. Гамсахурдиа и Т. Китовани, Э.
Шеварднадзе и Г. Каркарашвили. И это наводит на грустные мысли. Значит, в
Грузии, как в Германии в начале 30-х годов, главной стала национальная
принадлежность.
Когда интеллигенция Грузии ратует за единство и территориальную
целостность страны, их можно и нужно понять. Но их перестают
понимать, когда они, вслед за бывшими уголовниками, психически
нездоровыми политиканами, многократно повторяют тезис о том, что «в Грузии
нет и не будет автономий», что «у них национальной проблемы нет»,
что «там всем народам живется хорошо», что «все негрузины в этой
стране являются задержавшимися гостями гостеприимных грузин» и т.
д. Некоторые деятели культуры Грузии, вопреки историческим фактам,
пытаются внушить всем, что «грузины самый добрый и миролюбивый»,
«самый древний и цивилизованный народ». При этом многочисленные
статьи в газетах и журналах, радио- и телепередачи содержат немало
ошибочных выводов, тенденциозных суждений и оскорблений в адрес
осетин, абхазов, турок-месхетинцев, русских, азербайджанцев и других
народов. Научное бессилие перед конкретными фактами в них до такой
степени очевидно, что становится даже жаль их авторов.
Выше уже упоминалась статья А. И. Солженицына «Как нам
обустроить Россию?», опубликованная в «Комсомольской правде» и
«Литературной газете» в 1990 году. В ней, помимо прочего, лауреат Нобелевской
премии выступает в защиту осетин, абхазов, турок-месхетинцев. Это
возмутило многих в Грузии. Известные деятели культуры Грузии
писатель Леван Хаиндрава и кинорежиссер Эльдар Шенгелая написали
«Открытое письмо А. И. Солженицыну», опубликованное в «Литературной
газете» (1990, № 43, 24 октября). Внимательный и всесторонний
научный анализ этого письма свидетельствует о приверженности авторов
политике экс-президента Грузии 3. Гамсахурдиа в отношении
негрузинского населения страны. Запланированный в канцелярии 3.
Гамсахурдиа и «в ногу» взятый старт на штурм Цхинвали, Сухуми и Батуми, в
полной боевой выкладке печально известных обвинений южных
осетин, абхазов, турок-месхетинцев, не оставляет сомнений в том, что дело
свергнутого президента живет в кругах интеллигенции. Даже авторитет
А. И. Солженицына не смущает авторов письма, когда они явно
фальсифицируют историю, когда они, увлеченные обывательским принципом
«лишь бы оправдать любой ценой грузин», упустили одну деталь,
вернее — подтвердили старую истину, что в .спорах и дискуссиях
замалчивание очевидных фактов или односторонняя их интерпретация, не
говоря уже об откровенных извращениях исторических событий, вскрывает
лишь беспомощность и бессилие. Для оправдания имперской политики
187

Тбилиси, конечно, «нужно» оскорблять южных осетин, абхазов, турок-
месхетинцев, русских, кварельских дагестанцев и других. Для
оправдания грузинского шовинизма «необходимо» всеми возможными
средствами исказить, извратить, а если получится, перевернуть всю историю,
культуру, традиции, обычаи негрузинских народов, которых просто
окрестили «задержавшимися гостями» в Грузии. Во всей этой возне
непонятно многое, но в первую очередь то, что часть интеллигенции
(уверен, мнение Л. Хаиндравы и Э. Шенгелая разделяют многие в Грузии),
вопреки природе интеллигента, с легкостью приносит в жертву
правдивую историю осетин и абхазов (с историей других народов-изгоев они
вообще перестали считаться). Анализ конкретных фактов убеждает
объективного исследователя в том, что на протяжении последних лет из
корыстных целей немало грузинских ученых, писателей, деятелей
культуры вместо действительной истории преподносят откровенные
фальшивки. Подтверждению этого тезиса, по существу, и посвящался
всесторонний и скрупулезный анализ «Открытого письма А. И.
Солженицыну» Л. Хаиндравы и Э. Шенгелая. И еще. Извращая и
фальсифицируя историю южных осетин, абхазов, турок-месхетинцев, кварельских
дагестанцев, других народов, пишущая братия из Грузии вводит в
заблуждение всех: грузин, осетин, абхазов, всех, кто поверит, кто лишен
возможности самостоятельного исторического анализа.
Два видных деятеля культуры Грузии, занимаясь софистикой,
обращаются к Нобелевскому лауреату: «Вы пишете о «притеснении
абхазцев, притеснении осетин». И здесь, к сожалению, Вы, Александр
Иссаевич, проявляете слабую осведомленность. Вот всего несколько
официальных цифр о «притеснении абхазцев». Составляя на
территории Абхазской Автономной ССР всего 17,8 процента населения, абхазы
занимают в Верховном Совете Абхазской АССР 57 из 140 депутатских
мест, то есть 41 процент, а грузины, которых в Абхазии 45,7 процента,
имеют 38 процентов депутатских мандатов. Из 119 членов обкома
абхазов — 52 человека, т. е. 44 процента, грузин — 49 человек, т. е. 41
процент; в совете министров Абхазской АССР из двенадцати министров 8
абхазов.
Теперь о культурном притеснении. Составляя, напоминаем, 17,8
процента населения Абхазской АССР, абхазы имеют собственные:
университет, телецентр, национальный театр, книгоиздательство, «толстые»
литературные журналы, прессу, школы, творческие союзы (писателей,
художников, композиторов), фольклорные ансамбли.
Скажите, какая национальная группа в СССР (или где бы то ни было),
насчитывающая 93 тыс. человек, имеет все это?»335.
Этот аргумент грузинские шовинисты приводят при каждом удоб-
188

ном случае, чтобы упрекнуть абхазов. Всякий раз, когда речь заходит о
Республике Абхазия, абхазской нации, ее суверенитете и достоинстве,
многие грузинские авторы, так же, как Л. Хаиндрава и Э. Шенгелая,
считают своим «почетным долгом» напомнить, что абхазы составляют
на территории Абхазии около 18 процентов населения. Вокруг этого
факта уже давно ведется политическая спекуляция. Вместо
схоластических рассуждений и пассивной регистрации на страницах печати
отдельных фактов, которые, как правило, запутывают проблему, в том числе
и абхазскую, мы постараемся проанализировать и выяснить, почему и
благодаря кому абхазы на территории республики превратились в
этническое меньшинство. Но для этого необходим, исторический экскурс.
Он уводит нас от темы, но без него трудно понять проблему абхазов и
имперские замашки руководителей Грузии.
В жизни каждого народа бывают трагические периоды, которые в
последующем накладывают на его судьбу труднопреодолимые
препятствия для его полного возрождения и расцвета. Таким трагическим
периодом для многих народов Кавказа, в том числе абхазов, является
массовое их переселение («махаджирство» или «мухаджирство»)336 в
Турцию после окончания Кавказской войны. Речь идет о насильственном,
вынужденном переселении абхазов, черкесов (адыгов), чеченцев,
аварцев, даргинцев, лакцев, других коренных народов Кавказа. Из-за
колониальной политики царской России некоторые народы Кавказа были
поставлены на грань полного исчезновения. Среди них и абхазы,
которые оказались после выселения в Турцию, другие страны Ближнего
Востока, входившие в состав Османской империи337, малочисленной
народностью Кавказа, этнический облик которой существенно изменился.
Сегодня трудно понять историю абхазского народа (как и черкесов
(адыгов), чеченцев, аварцев и др. народов), его современные проблемы,
в том числе и в межнациональных отношениях с другими народами
Грузии, без изучения той ее органической части, которая после Кавказской
войны оказалась в Турции, других странах Востока.
После Крымской войны338 Западный Кавказ для царской России
приобрел особое значение. Парижский мир339 был невыгодным для России,
т. к. не давал возможности базироваться на Черном море. А от своих
колониальных намерений Россия не собиралась отказываться. И тогда
был принят на вооружение план генерала Евдокимова. При покорении
Западного Кавказа, по его плану, Россия опиралась на Кубанское казаье
войско и линиями новых поселений должна была «стеснять постоянно
горские племена до полной невозможности жить в горах»340. План этот
предусматривал совершенное вытеснение горцев «из страны», т. е.
России341. Поэтому царские генералы заняли со стороны Черного моря Су-
189

хуми и Гагры, чтобы овладеть Абхазией. На севере русские заняли
Анапу и Новороссийск. Далее царские войска, как писал в 1882 году А. П.
Берже, координированными действиями регулярно теснили
«непокорные» прибрежные племена342.
Царизм интенсивно осуществлял «план покорения Кавказа».
Известный дореволюционный русский историк Р. А. Фадеев писал о том, что
план царизма заключался «в изгнании горцев из их трущоб и заселении
Западного Кавказа русскими»343. Война против горцев, в том числе и
абхазов, носила жестокий и бескомпромиссный характер. Сегодня
находится немало конъюнктурщиков, которые не желают знать правду о
Кавказской войне и ее последствиях. Историков, занимающихся этой
проблемой и, таким образом, вносящих свою лепту в историческую
науку, некоторые склонны обвинять чуть ли не в разжигании
межнациональных страстей. Но послушаем, что писал известный
русский дореволюционный историк-кавказовед Е. Д. Фелицын, который не
отличался симпатией к горцам. Кавказская война, пишет Е. Д.
Фелицын, шла «с неумолимой суровостью. Черкесские аулы выжигались
сотнями (разрядка моя.— В. Дз.), посевы их истреблялись или
вытаптывались лошадьми, а жители, изъявлявшие покорность, выселялись на
плоскость под управление... приставов, непокорные же
отправлялись на берег моря для переселения в Турцию
(разрядка моя.— В. Дз.)ъи. В сентябре 1861 года Кавказ посетил сам
Александр II, который решил обозреть вновь покоренные земли горцев
после длительной Кавказской войны. К нему обратилась большая
делегация черкесов с просьбой прекратить дальнейшие захваты их земель,
«тех мест, где родились и жили... отцы и деды» адыгов345. Делегация
выражала недоумение и протест действиями царских генералов,
политикой и практикой заселения черкесских земель казаками, станицами и
крепостями. Черкесы убедительно просили императора, чтобы
генералы его армии не выжигали их аулы, «не пролагались дороги и
прекратились военные действия»346. Однако Александр II и слышать не хотел об
этом. Покорение Кавказа для него означало не меньше, чем для других
царей и императоров России. Он категорично заявил: «Я даю месячный
срок — абхадзехи347 должны решить: желают ли они переселиться на
Кубань... или же пусть переселяются в Турцию (разрядка
моя.— В. Дз.)ЪА*. Царское правительство в течение 1862 года
продолжало теснить горцев и изгонять их с Кавказа в Турцию. Кутаисский
генерал-губернатор Н. П. Колюбакин 19 июня 1862 года высадил десант уже
в самом устье р. Сочи и нанес несколько сокрушительных ударов
горцам, в числе которых были и абхазы. Благодаря мужеству и отваге убы-
хов349 удалось остановить на некоторое время продвижение войск Ко-
190

любакина. Но в дальнейшем и воинственные убыхи не могли уже
противостоять царским войскам.
В начале 1863 года на Кавказ прибыл новый главнокомандующий
и наместник, великий князь Михаил Николаевич350. По
характеристике известного государственного деятеля России С. Ю. Витте,
Михаил Николаевич «был человеком довольно ограниченным,
государственно ограниченным, государственно малообразованным»351.
Известный историк П. А. Звайончковский, всесторонне изучивший
биографию великого князя, писал, что «взгляды его в своей основе были,
естественно, реакционны352. Новому «вершителю судеб» народов
Кавказа предписывалось «упрочить только что сделанные
завоевания и довершить покорение западной части хребта»353, т. е.
осуществить планы окончательного покорения или изгнания горцев в
Турцию. Михаил Николаевич проявил талант «государственно
ограниченного» деятеля в вопросе выселения горцев с их исторической
родины. Во время его наместничества «было немало сторонников
изгнания абхазов, черкесов и других народов Кавказа во главе с
графом Евдокимовым и Лорис-Меликовым»354. Ф. Ф. Торнау, хорошо
знавший ситуацию и расстановку сил на Кавказе, называл генерала
Евдокимова «покорителем-истребителем черкесских племен
правого фланга Кавказской линии»355.
Главным средством для покорения народов Кавказа была
«признана» военная колонизация, с чем было связано выселение горцев в
Турцию. «Осенью 1860 г. было решено прекратить бесполезные
экспедиции,— писал начальник штаба кавказской армии генерал А. П. Карцов,—
и приступить к систематическому заселению гор казачьими станицами;
горцев выселить на плоскость, подчиняя там
нашему управлению (разрядка моя.— В. Дз.)»Ъ5Ь.
Этими мерами царская Россия стремилась лишить горцев
естественных убежищ в горах и поставить их окончательно под контроль
колониальных властей, окружив со всех сторон казаками. Генерал А. П.
Карцов писал: «На северной покатости западной части Кавказских гор не
осталось ни одного горца; южная покатость, вплоть до морского берега,
очищена от всякого населения»357. А. Фонвиль был свидетелем ужасов
насильственного выселения горцеЁ. «Мы имели случай,— писал он,—
вблизи видеть поражающую нищету этого несчастного народа;
ежедневно мы встречали новые партии горцев, выселявшихся в земли, еще
не занятые войсками; последние дожди и наводнения погубили
большое число этих переселенцев, и мы
беспрестанно встречали на нашем пути трупы
(разрядка моя.— В. Дз.). Голод был страшный; много несчастных погиб-
191

ло от него... Иногда нас принимали в аулах, но мы бежали оттуда, боясь
заразиться болезнями, которые уничтожали целые населения аулов»358.
Другой очевидец трагедии массового выселения горцев в Турцию
И. Дроздов писал: «Мы врезались в самое густое население; аулы на
каждой версте, или, вернее сказать, иногда верст на пять, на шесть
тянутся сплошные аулы, расположенные хуторами. Судя по количеству
домов и запасам хлеба, надо предполагать, что здесь было чрезвычайно
большое население; но навстречу к нам, при истреблении их
жилищ (разрядка моя.— В. Дз.), выезжало обыкновенно не более
двух, трех человек, и то редко»359. В 1863 -1864 годах войска царской
России приступили «к очистке от туземного населения» береговой
полосы. Генерал А. П. Карцов считал необходимым дать возможность
черкесам, абхазам, другим «непокорным народам» переселиться в Турцию,
рассматривая это как проявление человеколюбия360. В начале 1864 года,
по плану ненавистного горцам царского генерала Н. Евдокимова,
войска двинулись на южный склон Главного кавказского хребта. Это
преднамеренно было сделано в зимних условиях, когда «уничтожение
запасов и селений действует гибельно, горцы остаются совершенно без
крова, с меньшими средствами для защиты и крайне стеснены в пище»361.
Царские генералы, как свидетельствуют документы, непременным
условием окончани