/
Author: Ведерников А.Ф.
Tags: музыка вокал автобиография вокальное искусство издательство советская россия
ISBN: 5-268-00796-3
Year: 1989
Text
Александр
ВЕДЕРНИКОВ
Чтоб душа
не оскудела
Сколько раз в жизни подступало ко
мне отчаяние, когда я виде с Кал
калечатся, как забываются классика
и народная музыка... Но приходили
такие люди, как Ведерников, и я
понимал — не все пропало!
ГЕОРГИЙ СВИРИДОВ
Родники прекрасного
<*
Александр
ВЕДЕРНИКОВ
Чтоб душа не оскудела
Родники прекрасного
III
Максим Дормидонтович Михайлов.
На закате жизни, на чужбине,
каждый день ловя по радио Москву.
Шаляпин скажет: «Б Большом театре
ei ть бас Михайлов — какой
прекрасный гол i)С/»
Иван Михайлович Скобцов.
...Это просто образец исполнения
народной классики! Образец
мастерства, вкуса,
профессионализма, того настоящего,
искреннего, задушевного, красивого
пения, которое доходит до самого
сердца
Федор Иванович Шаляпин. 1903 г.
Песни волгарей бурлаков, крестьян взрастили великий дар Шаляпина.
ГоЛники прекрасного
V
Ьр.иья Пироговы у родного дома в селе Новоселки Рязанской области (слева
няправо): Александр, Алексей, Григорий и Михаил.
Славился по всей округе своим голосом крестьянин села Новоселки Рязанской
супернии Степан Пирогов — отец замечательной семьи русских певцов — братьев
11 н роговых.
гргей Яковлевич Лемешев.
'одним/ прекрасного
VII
Мария Петровна Максакова с артистами Воронежского народного хора. 1951 г.
Морил Петровна Максакова была прекрасной исполнительницей народных песен
I/ одной из первых академических певиц вышла на эстраду в костюме, близком
I национальной одежде.
ли извета Владимировна Шумская.
nJ iuiiu прекрасного
IX
/
'• лор Иванович Шаляпин и Сергей Васильевич Рахманинов,
пн* it 1890-х гг.
«1р Ильич Чайковский.
‘паники прекрасного
XI
Александр Филиппович Ведерников и Георгий Васильевич Свиридов в фойе
liojii.nioro театра Союза ССР во время телесъемок концерта из произведений
композитора.
Почему я стал петь Свиридова? Потому, что его музыка отвечав! моим идеалам,
уогцу пониманию искусства.
1иколай Андреевич Римский-Корсаков.
ц прекрасного
XIII
4<»р клуба «Горняк» уральского поселка
I м.шжелинка. А. Ведерников в центре
||«*рхнсго ряда. 1947 г.
А. Ф. Ведерников с матерью Анной
Дмитриевной. 1977 г.
...Когда я приезжал к маме, уже став
оперным певцом, мы всегда пели вместе
\ Ф. Ведерников в гриме Бориса Годунова в гримуборной Большого театра
п .«итракте спектакля «Борис Годунов».
XV
^ ihnihii прекрасного
И(ниород. Лето 1988 года. Празднование
1 ысячелетия крещения Руси. Дирижирует
Народный артист СССР Владимир
Минин.
Владислав Чернушенко.
Хорошо, что у нас есть такие музыканты, как Владимир Минин и Владислав
Чернушенко. Благодаря им и происходят на наших глазах открытия, равные
бесценным кладам.
Выдающийся русский композитор и теоретик музыки академик Борис Владимирович
Асафьев.
нрсьрисного
XVII
18 ©36.
NA ЫШШОГЬ ТЕАТР*»
f M ЛОСЛ’Ь ar^Mral^HMurli
• Г» 4«я ¥ Ллявимцу» V LU*6p*.
• a •* *1»01»ЖЫЖМ mruutf »а«4ГГ4ШЖМО Ж44£Г>
иь гигр&ын рать*
ЖИЗНЬ
ЗА ЦАРЯ,
йр«»••«<км«4 6<мкш*ж Сй^-рв •% мр*жъ д14ем«иг*« л
«. Й »1 ^ЛМЛ M в»ЖМ«*а«»Ш : С *44» 4Ь)ММ«<14 ы*
Г.и а Ги»««а. ярнд» И И Глш*а, дежоржщж
. Да» .«•!« орадс лмжджгчм** гжж*» ДсиаааО ма ptai.
I д*мр«а Ромдарж . хдда Г Н»«ар«.4а . ас | /*4’
•'>• Г Гомздги , ж» 3 д4«*« ша»а ДмяГ.- дкегк
«|4а«аан*1*4 Г К»>«/ржтьа«д , »мд» орждаДешьа
0е«»в*- Г Гпкдалж «к «иждегк. *рдг«ш лл^и^йль гр ем
!••• *)«««• Дмдржа Роддара, 01д»*4»« Бдда'аменгшар>
t Г бадмп». парад мд д м»к4 Амдра*
Годдард,
»<•«»• •• ••• вудуогкг Г>жм П*.манова, Самойдъ и fpe^a
Амдромсаа V м £ммрмаьк
ДЕЙСТВУЮ Ш1Я 3 И U 4
Брдвв* <в4вивмь, Ж*МИ^Э •• / "* ^«чомм *
р... *ar те.4ае0мг*а*имв вСусаямм*/ жа &V лЛвпщ,
• •в !••»*! •» Иоджсмаао к»о..р<4* / «а Д. »«—а
||.1в«вмаа» Pyre taro '&?•&, Г ав }^»>лммл,
Il•4ьc»l4 / «• .Ин«уав»
♦ ..>.14 И4Г .»*, Huatcaia ЖОМЫ
НАЧАЛО НЬ 7 ЧАСОВЪа
фиша первого представления оперы
hiniib за царя».
Осип Афанасьевич Петров.
...Самоучкой, получившим, главное свое
вокальное и эстетическос образование
в народе, у его певцов, был «дедушка
русской оперы», первый исполнитель
партии Ивана Сусанина при Глинке
и Пушкине Осип Афанасьевич Петров
Михаил Иванович Глинка.
Родники прекрасного
XIX
Заключительная сцена онеры М. И. Глинки Иван Сусанин —
«Иван Сусанин» в постановке Большого театра А. Ф. Ведерников.
СССР.
...Ксггственная потребность ради близких, ради, своей земли пожертвовать собой
без всякой рисовки, испокон веков свойственная русской душе,— такова основная
идея в И вана Сусанина». Она могуче воплощена Глинкой, и ее нужно донести
в целости и чистоте.
Непревзойденный исполнитель партии Ивана Сусанина М. Д. Михайлов.
прекрасного
XXI
Борис Годунов». Царь Борис — А. С. Пирогов. Пимен — М. Д. Михайлов.
можно артисту, выходшцему сегодня на сцену, быть нс достойным памяти
twin выдающихся предшественников?
•< । Норовим Мусоргскип.
Родники прекрасного
XXIII
Опера Глинки «Руслан и Людмила». Руслан — А. Ф. Ведерников.
...Русски опера — ионо из самых сильных и ярких достояний родной культуры.
В ней соединились в прекрасное целое отечественные традиции музыки, лите-
ратуры, живописи, танца, вокального и драматического искусства.
А. Ф. Ведерников в роли Пимена в «Борисе Годунове».
Родники прекрасного
XXV
«Русалка». Мельник — А. Ф. Ведерников.
...Даргомыжский для меня образец художественности, правды в музыке, простоты
Еще в самодеятельности учил я арию Мельника if «Русалке». На всю жизнь она
осталась одной из самых любимых моих партий.
Александр Сергеевич Даргомыжский.
Родники прекрасного
XXVII
Алексей Филиппович Кривченя.
...Замечательный был артист Алексей К ривченя... Это был художник огромной,
стихийной мощи, фантастического перевоплощения, самобытный, характерный
И слушал его часто и многое перенял у него.
Опера С. С. Прокофьева «Война и мир». Кутузов — Л. Ф. Кривченя.
Родники прекрасного
XXIX
Опера «Князь Игорь».
В роли князя Галицкого — А. С. Пирогов.
...Передо мной, как сейчас, непревзойденный Галицкий — Пирогов...
Александр Порфирьевич Бородин.
Родники прекрасного
XXXI
Л. Ф. Ведерников на собрании в Большом театре.
...Нс пора ли главному оперному театру страны вспомнить былые завоевания,
а вместе с ними извечную и главную свою миссию — быть пропагандистом лучших
образцов нишей классики?
Опера К. В. Молчанова «Зори здесь тихие...». Старшина Васков — А. Ф. Ведерников.
РОДНИКИ ПРЕКРАСНОГО
Александр
ВЕДЕРНИКОВ
Чтоб душа не оскудела
(ЗАМЕТКИ ПЕВЦА)
Москва
«Советская Россия»
1989
782
В26
Литературная запись
Т. И. Маршковой
Художник
Б. А. Лавров
В 4905000000-144 242_ 1989
М-105 (03) 89
ISBN 5—268—00796—3 •
•С Издательство «Советская Россия», 1989
НАЦИОНАЛЬНАЯ ГОРДОСТЬ
Понять тайну таланта невозможно. Нам доступно лишь
поклонение таланту и радость от того, что в одно время с нами
живет такой человек, как Александр Ведерников.
Это русский талант. Этим сказано многое. Умеем ли мы
дорожить талантом? Очень плохо. Это — только представить
жизнь певца, представить, как железные ветры эпохи гонят
по безжалостной земле вятского мальчишку... Кому тогда
нужен был его талант? И какое чудо, что, он выжил среди
бесовского разгула и плясок на развалинах национальных
святынь. Но было б слишком легко ругать кого-то за небреже-
ние к русским одаренным людям. А мы сами? Кака^ жесто-
кость царит средь нас друг к другу. Чт$ это? Обилие талантов?
Увы, их всегда мало. Жестокий естественный отбор? Испыта-
ние на прочность? Может быть. Как бы то ни было, истина
всегда ближе к страданию, чем к благополучию.
Он выходит навстречу ослепительному свету юпйтерОВ.
Он идет по сверкающему паркету сцены. Идет сквозь овации,
которые означают: сейчас придет тишина и ожидание. Он
сцепляет тяжелые мужские руки, дает неуловимый знак кон-
цертмейстеру.
О, если б мог выразить в звуке
Всю силу страданий моих...
Любой может быть сцена, любым освещение и аккомпанемент.
Но голос остается...
2**
36
Владимир Крупин
О, если б знать вы, дети, могли
Холод и мрак грядущих дней...
Зорю бьют...
Отец и старшие братья Александра Филипповича делали
колеса для телег и тарантасов. Сделать колесо — огромное
искусство. В его спицах заложен древний знак расходящихся
солнечных лучей. В тоске по умершему отцу привез Александр
Филиппович из Вятки тележное колесо. Вознес его под потолок,
превратил в светильник. Может, это нелепость? Нет, это символ.
Символ единения рукотворного творчества и нетленного света.
Дон Жуан или Кутузов, Мельник или Досифей — все это
не только образы, это — возможность показать неисчерпае-
мость таланта Ведерникова. В любом из воплощений вера в
подлинность героя настолько сильна, что кажется — певец
не просто создал образ, не просто вжился в него, а именно он
и есть Досифей, именно он сошел с ума, горюя о дочери, именно
он решает, сдать ли Москву... Но занавес, колыхаясь и
волочась по сцене, закрывает декорации, актеры выходят на
поклоны, и ты понимаешь — ты в театре. И понимаешь, что
был рядом с каким-то новым явлением, с прорывом в такие
состояния человека, которые утеряны, но которые возможны.
Ведь только что было чудо гармонии. Только что при тебе и поч-
ти в тебе соединились души поэта, композитора и певца.
Более того! Соединились они с мировой гармонией. Ведь эти
звуки не были придуманы композитором, они им были услыша-
ны. А эти слова диктовались поэту свыше. Тут тайна. Эти
слова дождались музыкального воплощения, эта музыка дож-
далась исполнителей. И наиболее выразилась через них, ибо
ими не исполнена даже, а рождена при нас.
Отлично осознаю, что не сказал о Ведерникове и сотой
доли того, что хотелось сказать. Но тут я почти бессилен, я
Национальная гордость
37
более чувствую, чем могу объяснить. Но не красноречивее ли
слов наше бессилие выразить нашу признательность?
В наше поворотное время самое трудное для молодежи, да
и не только для нее — выбрать верные жизненные ориентиры.
В искусстве, особенно в музыке, они не в каком-то прекрасном
далеке, а в прошлом. Та искомая гармония человека и природы
сказывается прежде в ощущении этой гармонии и се звуковом
выражении. Моцарт, Чайковский, Мусоргский, Глинка... Слу-
шаешь и входишь в состояние почти молитвенное. Хочется
любить и жалеть несчастных, помогать заблуди!им, утирать
слезы ребенку и смотреть вместе с ним на восход дарованного
нам природою солнца. Разве это возможно после шума и
грохота? Георгий Свиридов в разговоре со мной заметил (и я
с радостью доношу до сведения всех его слова о современной
рок-музыке): «Такая музыка тоже объединяет, но вокруг чего?
Вокруг пустоты».
А мы говорили с Георгием Васильевичем об Александре
Ведерникове. «Сколько раз в жизни подступало ко мне отчая-
ние, когда я видел, как калечатся, как забываются классика
и народная музыка. Ведь, на мой взгляд, это чуть ли не един-
ственное спасение для человеческой души. А ведь какие годы
проскрежетали над нами? Храмы, в которых была гармония
архитектуры и природы, росписей, звучащего слова и хора,
были объявлены... мракобесием. Большего мракобесия,
чем это объявление, не бывало от сотворения мира. И как было
не впасть в отчаяние? Но приходили такие люди, как Ведер-
ников, и я понимал — не все пропало!»
Свиридов обязан Ведерникову исполнением многих и
многих своих произведений. Но, думая даже так, что если бы
этого и не было, то Свиридов любил бы Ведерникова ничуть
не меньше за его подвижническое, ратоборческое сражение за
сохранение и чистоту русской музыки. Эта борьба прежде всего
делом: Ведерников представил нам высочайшие образцы
38
Владимир Крупин
песенного исполнения. Другая сторона — его борьба как об-
щественного деятеля. Боль его души и сердца — это и моя
боль, это, думаю, и боль читателей этой книги. Как хочется,
чтобы нас становилось год от году все больше и больше!
Живите долго, Александр сын Филиппов Ведерников, уро-
женец земли вятской, причастник великого искусства!
Владимир КРУПИН
Глава первая
ЛЕГКО ЛИ БЫТЬ МОЛОДЫМ?
Тридцать лет спустя...— Музыка: спрос и предложение.—
Что сегодня в эфире?— «Рок», торт с портретом Бетховена,
или Мона Лиза ценою в один рубль.— Физическое в ущерб
духовному.— Когда не страшны «эпидемии»
...Я иду на спектакль. Сегодня — «Иван Суса-
нин», в котором я пел больше ста раз. Иду привыч-
ным маршрутом: от улицы Неждановой до Боль-
шого театра — подать рукой. В морозном воздухе
мерцают уличные фонари. В мягком приглушен-
ном свете розовеют колонны Большого. Здесь всег-
да оживленно перед спектаклем и столько жажду-
щих заполучить «лишний билет». «Театр уж полон,
ложи блещут...» Так было десять, двадцать, трид-
цать лет назад. Но все ли тут радужно, благо-
получно, совершенно, как кажется? Знаю, что нет,
и это не можед не тревожить меня.
Меня волнует все, что связано с музыкой.
Тридцать лет я служу на оперной сцене, выступаю
на разных концертных площадках, часто езжу по
стране. Как много за эти годы переменилось в
нашей жизни, в искусстве. Хорошо, если б только
к лучшему...
Теперь мы часто жалуемся на то, что молодежь
наша повально увлечена неистовыми звуками и
ритмами заемного происхождения. Интерес к
ним сугубо потребительский. Скучно слушать Ба-
ха, скучно смотреть пьесы Чехова... Подавай раз-
влечения. Конечно, не вся молодежь такая. Но
40
Глава первая
факт остается фактом: большинство отдает пред-
почтение ультрамодным музыкальным течениям,
а народную классику воспринимает как нечто
отжившее свой век. Но ведь вместе с этим проис-
ходят и другие, невосполнимые потери: утрачи-
ваются нравственные ценности — сердечность,
душевность, человечность, стремление к идеалам,
любовь к родной культуре, природе, а это уже
далеко уходит за пределы просто споров о вкусах в
музыке. Здесь уместно напомнить одно высказыва-
ние Гоголя: если при похвальной жадности знать
чужеземное, упустишь из виду свои, русские
начала, то знания эти не принесут добра, собьют,
спутают и разбросают мысли.
Музыка — это идеология. Так было во все
времена. Что будет звучать с подмостков оперных
театров, с эстрадных площадок, с телевизионных
экранов и бесчисленных магнитофонных кассет,
определит не только формирование музыкальных
вкусов юного поколения, но и его эстетические
и этические идеалы. В конечном счете музыка
трансформируется в мировоззрение. Психоз массо-
вой культуры, ее дешевое и пошлое заигрывание
с молодежью происходят с нами и у нас. И по-
тому каждый из нас в ответе за тех, кто перестал
думать, сострадать, делать добро, помогать ближ-
нему, мучиться сложнейшими вопросами бытия,
кто перестал искать радость и вдохновение в
бессмертной классической музыке. Каждый из нас
в ответе, каким станет новое поколение, что будет
у него за душой, с чем оно придет в следующий,
такой уж близкий век. И если говорить о перест-
ройке нашего общества, то она, на мой взгляд,
Легко ли быть молодым?
41
должна заключаться прежде всего в возврате к
духовности.
Не так давно я вернулся с Урала, где прошла
моя юность. Пел в сопровождении органа Баха,
Генделя, Гайдна в новом концертном зале—
это бывшая церковь Александра Невского в Челя-
бинске. Потом выступал в заводских домах
культуры — исполнял русскую классику: романсы
Алябьева, Глинки, Даргомыжского, Мусоргского.
Не скажу, что публика охладела к таким концер-
там — билеты были распроданы, но интерес в
основном проявляет к ним старшее поколение.
Как до обидного мало в залах молодежи на кон-
цертах классической и народной музыки в срав-
нении с тем, что было в послевоенные годы,
когда люди после перенесенных страданий и горя
потянулись к серьезному искусству — душа не
принимала фальшь. Вспоминаю свою юность: как
мы, студенты Московской консерватории, были
счастливы хоть с галерки послушать Максима
Дормидонтовича Михайлова, Надежду Андреевну
Обухову, Александра Степановича Пирогова, Сер-
гея Яковлевича Лемешева, Елизавету Владими-
ровну Шумскую, Марию Петровну Максакову, по-
пасть в театр на «Евгения Онегина», «Князя
Игоря», «Русалку». И не только мы, студенты
музыкальных вузов: консерватория обычно имела
пропуска, уж во всяком случае на последний ярус.
Вообще рабочая, студенческая молодежь. Был та-
кой хороший старый кинофильм «Музыкальная
история» с Лемешевым в главной роли. Так вот его
42
Глава первая
герой, двадцатилетний Петя Говорков, шофер так-
си, пропадал вечерами то в оперном театре, то в
клубе самодеятельности, где репетировал со свои-
ми же товарищами с автобазы «Евгения Онегина».
И такой вот энтузиазм, тяга к прекрасному,
большому искусству бытовали в предвоенные годы,
когда снимался этот фильм, и в особенности,
как я уже говорил, после войны. Да и Большой
театр для всех тогда был доступней, чем сейчас,
когда его зал наполовину, а то и больше, забит
иностранцами. В то время люди шли в Большой
на общих основаниях, как это принято, надо
сказать, в подобных театрах во всем мире и по сей
день.
Оперных кумиров у нас давно уже потеснили
эстрадные. А вместе с этим отодвинулись на вто-
ростепенный план и классика, и народная песня.
Популярность какой-нибудь заезжей рок-группы
среди молодежи — дело беспроигрышное: зритель
массовый и максимальный кассовый сбор.
А вот с чем, с каким зарядом человек с такого
зрелища уходит, администрацию залов и руково-
дителей филармоний и концертных организаций
явно не беспокоит. Да что там, и наша промыш-
ленность теперь от спроса не отстает. Я как-то
слышал по радио, что у нас из 100 процентов
выпускаемой дископродукции 90 процентов отво-
дится эстраде, а 10 процентов (подумать толь-
ко!)— классике и народным записям. В таких же
примерно пропорциях обрушивают на современ-
ного человека лавину беспорядочных звуков эфир
и экран.
Раньше так называемые модные музыкальные
Легко ли быть молодым?
43
течения у нас находились как бы под запретом.
И ажиотаж вокруг западной эстрады, причем не
лучшего сорта, разгорался, как мне кажется, в не-
малой степени из-за этой недозволенности, и у
многих молодых людей интерес к ней был вызван
своего рода протестом: «Хочу знать, хочу иметь
то, что труднодоставаемо, что не разрешают!»
И вот кассеты и диски, приобретенные за грани-
цей, попадали в руки дельцов и спекулянтов.
Одни их умело размножали, другие доставали из-
под полы. Сейчас, как высказываются ободренные
деятели массовой культуры, пришло время хоро-
шее, демократия — покажут всех! Популярная
музыка, поп-искусство получили теперь, несомнен-
но, полную свободу, возможность вовсю проявить
себя. И разом из всех щелей, как давно копив-
шаяся отрыжка, хлынул суррогат... Должно бы,
казалось, наступить пресыщение, но нет — волна
его все нарастает и нарастает.
Я редко смотрю телевизор (только очень
хорошие передачи), но однажды меня более чем
удивил комментарий поэта Андрея Вознесенского
к выступлению нашего рок-ансамбля, увидев-
шего в несомненном явлении массовой культуры
«классичность» и даже «национальную самобыт-
ность». В чем и каким образом усмотрел тут на-
циональную самобытность известный литератор,
если рок сам по себе возник не у нас, а в Америке и
не имеет ровным счетом никакого отношения к
нашей тысячелетней культуре? Так немудрено
совсем сбить с толку наших подростков, и без того
не знающих истоков родного искусства, и вырас-
тить из них законченных космополитов. А что зна-
44
Глава первая
чит в данном случае приклеенная «классичность»?
Ведь так, с подменой подлинных критериев, ничего
не стоит откровенный ширпотреб выдвинуть в
разряд событий, возвести в ранг классики, а саму
классику объявить архаизмом. Зрелый-то человек
поймет, где мишура, стеклярус, побрякушка, а где
драгоценность. А молодой — он еще в поисках се-
бя, правды, истины, какой-то смутной новизны, и
его легко обмануть, ввести в заблуждение, если
нет в его сознании прочных нравственных и ху-
дожественных основ. «За новизной бежать смирен-
но народ бессмысленный привык» — это еще Пуш-
кин сказал.
Вовсе не собираюсь противопоставлять класси-
ку року. Величины эти несопоставимы, и игра не
стоит свеч. Дискуссии о том, какая музыка
нужнее, серьезная или легкая, начавшиеся еще в
30-е годы и искусственно распаляемые по сей день,
давно показали свою бесплодность. Всем ясно,
что легкая музыка нужна. Она была и будет,
так же как и серьезная. Разные типы музыки и
цели преследуют разные, как полотна живописи и
предметы интерьера, украшающие быт. Но и та, и
другая музыка может быть хорошей и плохой,
созидающей и разрушающей. А это уже тема ино-
го разговора, иная проблема, связанная и с духов-
ным обнищанием, и с упадочным, драматич-
ным состоянием культуры, нравственности, с
потребительским мировосприятием.
«Правда» опубликовала письмо любимых в на-
роде писателей Юрия Бондарева, Василия Бело-
ва и Валентина Распутина «Легко ли быть моло-
дым?» (ноябрь 1987 г.), под которым подпи-
Легко ли быть молодым?
45
сался бы я сам. В иерархии детских и юношеских
ценностей, замечают авторы письма, ныне на од-
ном из первых мест стоят развлечения и вещи.
Не хватает идеалов. По существу, отсутствует
трудовое воспитание. А могучие соперники
влияния на детей в лице радио и телевидения
активно склоняют к мысли, что весь мир только
и знает, что поет и танцует под одуряющие звуки.
И в этом, так сказать, вся прелесть жизни.
Откуда же им быть, высоким духовным запро-
сам-то? Они ведь не возникают сами по себе.
Вправе ли мы требовать этого от молодежи, если
сами воспитали их потребителями с психологией
«брать, а не отдавать», «забавляться, а не состра-
дать». Установка «все на потребу мещанину»,
разоблаченная Лениным, так и не изжила себя
до сих пор. Как-то попал мне в руки «Крокодил»
со знаменитой «Шоколадницей» Ж.-Э. Лиотара на
обложке, только с карикатурным лицом и бутылкой
шампанского на подносе. А внутри, на развороте
журнала, на полудохлых клячах восседали в дозо-
ре у винной точки шаржированные васнецовские
богатыри с сизыми носами алкоголиков. Кому, для
чего выгоден такой спекулятивный «юмор», а.по
существу, надругательство над шедеврами? Вся-
кая пошлость, циничность страшно прилипчивы.
Дурная ассоциативность не менее опасна, чем
бранное слово в присутствии ребенка. Но они ос-
таются у нас безнаказанными.
Разрушению понятия искусства служит и со-
вершенно неуместная эксплуатация (для выступ-
лений сомнительного толка) прекрасных наших
залов, с давними замечательными традициями и
46
Г лава первая
историей. Вот в одной из центральных газет я
прочел отзыв молодых учителей, отдыхавших в
Ленинграде и попавших на концерт разреклами-
рованного модного ансамбля. Концерт этот про-
ходил не где-нибудь, а в Большом зале оперной
студии Ленинградской консерватории. В том
самом здании старейшего в нашей стране музы-
кального учебного заведения, где учились
Чайковский, Лядов, Ипполитов-Иванов, Мясков-
ский, Прокофьев, многие и многие выдающиеся
люди нашей земли. «Нас встретила торжественная
тишина залов. Вокруг — скульптуры известней-
ших композиторов, портреты прославленных ис-
полнителей,— рассказывали авторы письма.—
Словом, душа была подготовлена к встрече с
прекрасным. И что же увидели мы?..» Недоумению
и возмущению их не было предела. Выходы конфе-
рансье сопровождались затасканными и плоскими
шутками. Солист в помятом костюме, исполняв-
ший современный шлягер про любовь, изображал
руками силуэт женской фигуры, а затем жестами
приглашал пройти за кулисы какую-то сидящую
в зале девушку. Рев электроинструментов в зале
с изумительной акустикой довел присутствующих
до того, что они в прямом смысле слова схватились
за головы и ушли в возбужденно-болезненном
состоянии. Дикое явление? Но кто же и когда будет
у нас нести персональную ответственность за
такие извращения культуры, кто и когда убережет
наши храмы искусства от подобных нечистот?
И это ведь не единичный случай. Зачем далеко
ходить за примерами... Даже наш прославленный
Колонный зал Дома союзов, ранее знаменитый
Легко ли быть молодым?
47
зал Благородного собрания, овеянный славою
имен Пушкина, Достоевского, бывший центром
русской культуры, иной раз предоставлялся эст-
радным «звездам», внедряющим в сознание лю-
дей безвкусицу, провоцирующим физиологизм,
нездоровые эмоции. Мало того, это транслируется
на многомиллионную аудиторию радиослушате-
лей, передается по Центральному телевидению...
А ведь в нашем народе веками жило стремление
к красоте, воспитывалась святость в отношении к
искусству. «Искусство — наша религия»,— гово-
рил Врубель, призывая возвышать современников
величавыми образами духа, уводить их от ме-
лочей повседневности. Теперь мы уже забыли
такое понятие, как храм искусства. А между
тем оно предполагает совершенно определенное
настроение, состояние человека, в котором он
способен глубоко постигнуть сущность великих
творений. Теперь же на какой-нибудь выставке
объектом всеобщего внимания зачастую становит-
ся нечто скандальное и антихудожественное. А
лучшие вещи так и остаются незамеченными.
Без отношения к искусству как началу духовному
восприятие его будет только потребительским,
постоянные же разговоры о широте вкусов и
взглядов ведут, по существу, к их размыванию,
к расхлябанности.
Еще несколько лет назад на Западе в качестве
«украшения» на джинсах можно было увидеть
в миниатюре знаменитые полотна Леонардо да
Винчи, Рафаэля — да что там говорить!—
48
Глава первая
практически весь Лувр. Можно было съесть торт
с изображением Бетховена... Подобные «образцы»
всякого рода сумочек, пакетов и маечек с мировы-
ми шедеврами перекочевали и к нам. Мало того,
мы сами изготовляем похожие изделия. Не так
давно я видел, например, обыкновенные хозяй-
ственные сумки с Моной Лизой стоимостью в один
рубль, выпущенные Бердянским промкомбинатом.
Достаточно посмотреть хотя бы репродукцию зна-
менитой картины, чтобы понять, сколь высок ее
художественный уровень. И вдруг такое кощун-
ственное, жестокое снижение его, девальвация
истинной красоты. А яркие полиэтиленовые паке-
тики с рок-звездами в разных видах и крупным
планом? Уже не один год они мелькают на улицах
чуть ли не у каждого третьего в руках. Кто и зачем
разрабатывает такую продукцию, тиражирует,
внедряет в нашу жизнь?
А ведь та же самая мода на рок и бит сродни
таким безобидным сумочкам. Благополучно
пересаженные на нашу почву семена чуждых
ритмов и звуков давно и успешно дают свои
всходы. И вот уже бытует мнение, что рок — это
больше, чем музыка, это некий «энергический
центр новой культуры молодежи». Да и как тому
не быть, если мы сами способствуем распростра-
нению, пропаганде теперь уже «советского» рока, у
нас взращенного, расплодившегося в сотнях оду-
ряюще однообразных ансамблей, устраиваем все-
союзные «роковые» конкурсы и фестивали, насаж-
даем в городах и селах будоражащие молодежь
дискотеки, дабы «не без пользы» проводила она
свое свободное время. Пожалуй, эта «польза»
Легко ли быть молодым?
49
налицо: духовная пустота, утрата и подмена
нравственных и художественных идеалов, отрыв от
национальных корней. И как верх совершенства
и отличия — черные жилеты с во всю спину нама-
леванной надписью «Metal! rock» на наших под-
ростках и изолирующие их от всех и вся наушни-
ки с «раскрепощающими» (что?) звуками. (В на-
роде их недвусмысленно называют дебильниками.)
Ну, как же, приходится слышать: молодежи
это нравится, ей это интересно, мол, каждому
возрасту и поколению — свое. Но правы выдаю-
щиеся наши писатели в том письме в «Правду»,
утверждая, что подобные разглагольствования об
особой, так называемой молодежной культуре
пропитаны ничем иным, как демагогией. И дема-
гогия эта способна опять же только еще больше
смутить неокрепшие умы. Попробуй разберись:
что хорошо, а что плохо, если с детства этого
понять не помогли, если с раннего возраста и слух,
и душа засоряются отбросами. Что доступ-
ней, бездумней, примитивней, то привьется, при-
липнет без труда. А тут еще звуковая экзотика —
много шума, грохота, крика, как принято сейчас
говорить, активной ритмики. Все это поверхност-
но, декоративно, не требует душевных затрат, не
вызывает сопереживания. Заблудиться в таком
хаосе звуков так же просто, как в незнакомом
лесу. Но кто проведет, покажет дорогу?
Мы упорно навязываем подрастающему поко-
лению мысль о том, что в наш напряженный и
бурный век жизнь молодых людей особенно пси-
хологически сложна, и рок, и всякая там аэро-
бика как раз служат психологической разгрузке.
50
Глава первая
Это, так сказать, философская подкладка явления.
Или вот выступает перед многомиллионной ауди-
торией известный артист балета Вяч. Гордеев и
расхваливает новомодный брейк. Это хорошо,
заявляет он, потому что развивает физически.
Ну как может расценивать услышанное какой-
нибудь начинающий брейкер или металлист, с ног
до головы увешанный наклепками, скрепками?
Значит, все правильно, я на верном пути: в газетах
пишут, по телевизору говорят и показывают, даже
прославляют. А уж у непосвященных и вовсе гла-
за загораются. А мы тем временем не дремлем,
идем дальше: рекламируем новообразованные сек-
ции современного танца, приобщаем к этому само-
му «полезному» брейку и иже с ним молодежь.
А если это хваленое физическое в ущерб духов-
ному, если оно уродует нравственно, и мало то-
го — психически? На этот счет, как известно,
существуют определенные исследования, и сов-
сем не без оснований Василий Иванович Белов
высказал в своем поучительном романе «Все впе-
реди» мысль о том, что идеологические наркоти-
ки нисколько не слабее физических. Как сооб-
щалось в печати, белорусские ученые проводили
психофизиологические опыты по поводу воздей-
ствия рокомании на организм человека. И что же?
Медики пришли к выводу: у молодежи, одурманен-
ной роком, снижаются умственные способности, в
том числе способность к творческому мышлению,
ухудшается память, а запись, воспроизводимая на
звуковом пределе, оказывает сильнейшее возбуж-
дающее, типа наркотического, действие. К тому
же появляется и прогрессирует склонность к
Легко ли быть молодым?
51
эгоизму, индивидуализму, формируется установка
«для себя», «ради себя», «сам по себе».
Массовая культура вообще, и рок как ее прояв-
ление в частности, при всей внешней мнимой
массовости, а точнее — скопищности не объеди-
няет людей, а, напротив, ведет к внутренней
замкнутости и, как, на мой взгляд, точно выразил-
ся писатель Юрий Бондарев, к одиночеству в тол-
пе. Потому что при этом не происходит общения
душой. Какая уж там душа, если цели-то пресле-
дуются совсем иного качества — возбудить нездо-
ровые инстинкты, страсти.
Весь опыт духовной жизни человечества, всех
предшествующих поколений учит совершенно
другому. Человек ведь создан для того, чтобы
трудиться и испытывать радость от своего труда,
чтобы любить, сострадать, помогать ближнему,
заботиться о семье, о процветании своей Родины.
Он должен, наконец, задуматься, зачем живет
на земле, и если потребуется, даже пожертвовать
собой ради Отчизны. Законченному же эгоисту,
подчинившему свое существование бездумным и
дешевым удовольствиям, ничего не надо. А это
духовная распущенность, и не только духовная.
Такие люди плохо работают, с ними вообще труд-
но жить в обществе — они не способны не только
па добрый поступок, но и на нормальный, душев-
ный человеческий разговор. Короче, происходит
полный распад личности, человек теряет свою
самоценность, богатство натуры, отпущенное
ему природой, поддается чувству стадности, утра-
чивает исконно национальные черты.
Ясно, нормальный человек не может всю жизнь
52
Глава первая
пребывать в экзальтированном состоянии, ему
все-таки потребуется естественная среда обита-
ния. Но надо ему помочь обрести эту среду!
Иначе он задохнется.
* * *
Мой младший сын Боря — сейчас он студент
Суриковского института — очень увлекался поп-
музыкой. Старшего, Александра, слава богу, это
поветрие миновало. Так вот у Бориса была целая
картотека — столько у него скопилось пластинок,
кассет со всякими записями. Он все эти течения
знал назубок, вырезал и собирал портреты «звезд»
и фотографии ансамблей из разных журналов.
Одно время даже забросил любимое занятие —
рисование. Приходил и включал эту музыку... Те-
перь пелена начинает спадать, как дурной сон.
Определившись в своих стремлениях и некоторым
образом успокоившись, сын стал тянуться к
большой литературе, классической музыке. У него
появилась потребность в глубоком познании мира,
необходимом ему для работы, для опыта жизни.
Но надо, конечно, при этом учесть, что выздоров-
ление происходило не просто так, вдруг: переболел
роком — пришел к Чайковскому. Начать с того, что
с детства он бывал на моих спектаклях и кон-
цертах. Дома, конечно, слышал хорошую музы-
ку — ведь я, по моим понятиям, пою только хоро-
шую музыку. И, если б не было в нем с самого
начала этого сильного противоядия, еще неизвест-
но, к чему бы это увлечение привело. Я так думаю:
если б наши дети с малых лет соприкасались с
Легко ли быть молодым?
53
какими-то замечательными образцами искусства, и
прежде всего родного, обучались понимать настоя-
щее, никакие эпидемии мод, никакие западные
поветрия не были бы так страшны, так опасны, как
геперь. И не уделял бы я здесь столько внимания
музыке (и музыке ли?), которая вовсе не заслу-
живает того, чтобы о ней так много говорить.
Но упование на то, что на Западе намечается
возврат к серьезной музыке, что за рубежом
рок — вчерашний день, а завтра он изживет себя
и в нашей стране, для нас не может быть утеши-
тельным. Потому что любая болезнь, как известно,
сама по себе не проходит, а последствия часто
бывают непоправимыми. Не случайно нам делают
прививки против вредных вирусов: организм выра-
батывает иммунитет и, уж если тогда пристанет
какая инфекция, переборет ее, перенесет в более
легкой форме. Коли есть такой иммунитет,—
пусть себе даже интересуются роком — все равно
придут, вернутся к подлинному, настоящему, что
уже было сызмальства заложено. А сейчас, при
существующем нашем воспитании — придут ли?
Уверен, если нас будут постоянно убеждать, что
мы живем в такое время, когда утверждение
«Мусоргский лучше рок-музыки» не аксиома для
всех, от своей национальной и культурной без-
грамотности мы не оторвемся. Слишком много
нами уже утрачено. Хорошо, если небезвоз-
вратно...
Покажите мне музыку, какую поет народ, и я
скажу вам, какова нравственность народа и кто
им управляет, изрек один философ. И это так.
Если человек не испытывает потрясения от Мо-
54
Глава первая
царта, Бетховена, Чайковского, если его не трога-
ют звуки родных песен,— он ущербен, духовно
неполноценен, а сколь это не единичный случай,
а явление, то уже признак духовного вырождения
общества.
Не забуду письма молодых парней, прочитан-
ные в газетах: «Я считаю себя металлистом, ув-
лекаюсь музыкой. Вообще у металлистов никакой
идеологии нет...», «Слушаю западные радиостан-
ции. Состою на учете в наркологическом диспан-
сере. Люблю хард-рок...» Или: «Для меня два ве-
личайших события в жизни — это полет Гагарина
в космос и появление группы «Битлз». Ребятам
еще только по 18—20 лет, но люди эти уже поте-
рянные. И это страшно. Так до каких же пор мы
будем отдавать на откуп приходящим рокам наши
нравственные ценности, плодить хиппи, тунеядцев,
умножать Иванов, родства не помнящих, рабов
чужих ритмов и чужих одежд? Это с нашими-то
богатейшими историческими и художественными
традициями, изначальным стремлением отечест-
венной культуры к правде, добру и красоте!
55
Глава вторая
ВСЕ ЛУЧШЕЕ В НАС ВОСКРЕШАЯ
Холмы, заросшие пихтой.— Ярмарка в Кукарке.— Вятские
посиделки.— Как я стал певцом.— Из глубины России.—
И от дедов к отцам, от отцов к сыновьям...— У наших песен —
русские начала.— От Осипа Петрова до Ивана Скобцова.—
Почему все великие — классики?— «Высота ль, высота подне-
•кч'ная...» — Музыкальное завтра: подлинное и мнимое.—
Георгий Свиридов.— Последователи
Ты запой мне ту песню, что прежде
Напевала нам старая мать...
Сергей Есенин
Из души живые звуки
В стройный просятся мотив.
Николай Рубцов
Я вятич. Родился в селе Мокино, что на холмах,
('ело наше громадное. Церковь было видно чуть
ли не за двадцать верст. Красиво вокруг, простор-
но. Гигантский овраг, к нему — маленькие ов-
ражки. Дальше — леса дремучие стоят. Холмы,
заросшие пихтой... Несколько лет назад нарисо-
вал я этот такой родной мне пейзаж. Сейчас он
висит на стене в моей московской квартире,
постоянно напоминая милую мою родину, к кото-
рой всегда тянется душа. Этот дорогой образ
живет во мне с рождения и навеки. Всё перед
глазами: большой бревенчатый дом — он и сейчас
еще стоит, крытый двор...
Мои родные жили на Вятке кланом, все в одном
доме — пять братьев и среди них мой отец.
56
Глава вторая
Вся семья занималась ремеслом: делали таранта-
сы — это старое ремесло. Делали рабочие кареты и
на выезд — парадные, чтобы втулочки латунные,
чтобы сбруя играла, чтобы сама кошелка была
сплетена как следует, черным лаком покрыта.
Работали день и ночь. Сами были кузнецы, сами
столяры, сами плотники, шорники — все сами де-
лали. Сами плели кузова и возили на ярмарку в
Кукарку (теперь это город Советск).
А какие ярмарки тогда у нас бывали! С кару-
селями, песнями, плясками, гармошками, ярки-
ми нарядными костюмами и радостной цвет-
ной кипенью — необыкновенными расписными
игрушками... Леса у нас богатые, и потому Вятка
исстари славилась не одной своей Дымкой, но
прежде всего деревянными промыслами. На яр-
марки и свозили народные художники из местных
сел и деревень свои произведения. Сколько там
было всяких дуг, колес, деревянных резных ложек.
Так эта красота на всю жизнь тогда в меня и
вошла. Ярмарка в Кукарке превращалась каж-
дый раз в удивительный сказочный праздник,
какой сегодняшним людям, молодежи тем более, и
не снился. В повести, где много воспоминаний
детства, один мой земляк-писатель так описывает
наши вятские ярмарки-базары: «...Все кипело.
Приезжали татары, смотрели коней, марийцы
ходили в белых длинных рубахах, марийки зве-
нели пришитыми к подолу монетками. Удмурты
торговали лаптями. Всего было полно... Глиняной
посуды, корзин, игрушек. Мы не больно-то смот-
рели на другое, нам бы лиственничной или сосно-
вой серы, сваренной с медом, да кедровых ореш-
Все лучшее в нас воскрешая
57
ков...» Ярмарок на Руси было сотни, но в каждом
крае — своя, особенная. Вот что сказано о русских
ярмарках в очерках о народной эстетике — «Ладе»
у Василия Белова: «Самая маленькая ярмарка
объединяла всего несколько деревень. На ярмарке,
которая чуть побольше, гармони звучали по-разно-
му, но плясать и петь еще можно было и под чужую
игру. На крупных же ярмарках... уже слышна бы-
ла разноязычная речь, а музыка не только других
губерний, но и других народов. Торговля, следова-
гельно, всегда сопровождалась обменом культур-
ными ценностями. Национальные мелодии, орна-
менты, элементы танца и костюма, жесты, наконец,
национальный словарь одалживались и пополня-
лись за счет национальных богатств других наро-
юв, ничуть не теряя при этом основы и самобыт-
ности».
Благодарен судьбе, что застал то время, когда
бытовали еще народные обычаи, обряды. Песни...
Без них было, как без хлеба! И звучали они не
только по праздникам. В семье у нас все пели.
На все село славились певуны: в нашем селе запо-
ют — в соседнем откликнутся. Да откликнутся-то
нс на тот же, а на иной мотив. Совсем рядом вроде
деревни, а одну и ту же песню везде пели по-раз-
ному: не перенимали нашу мелодию, а сочиняли
свою. Представляете, какой творческий запал,
какие художественные возможности, способности
были у народа! Когда родные мои пели за работой,
а это было почти всегда, вся деревня собиралась
слушать. У отца был бас, были и тенора. Помню,
как часто у нас и в соседних домах собирались
просто попеть и общеизвестные, и свои, краевые.
58
Глава вторая
местные деревенские песни. И я подпевал своим
тогда высоким дискантом. Многие вятские песни
знал... Так и потянуло меня с тех пор к музыке.
В детстве, когда собирались гости, я пел гостям и
соло — за пятачок. Мои родители, зная еще одну
мою склонность — к рисованию, поощряли меня.
Была у нас в доме кошка-копилка с дыркой.
«Ну-ка, Сашка, спой!» — говорили мне. Я —
на стул, за спинку брался и пел песни. Кто пятак,
кто три копейки положит. На эти сбережения
покупал я себе краски и карандаши.
И впоследствии, когда я приезжал к маме на
родину, уже став оперным певцом, мы всегда
пели вместе. Даже незадолго до ее смерти,
когда она была совсем больна. Это был ритуаль-
ный обычай. Потребность души. И не только у
нас, вятичей. По всей России.
Теперь это, скорее, исключение, чем правило.
Дома, в семье, не услышишь народную песню, а
если вдруг кто из пожилых людей и вспомнит ее,
то дети и внуки их вряд ли подтянут. Какое
там, еще скажут: смешно, мол, в преддверии
XXI века ратовать за «Во поле березонька стоя-
ла», вы бы еще агитировали отказаться от авто-
мобилей и вернуться к лошадкам. Другие-де
времена, другие вкусы, другие мелодии...
А песню-то наш народ шлифовал веками, кру-
пицу за крупицей отбирал лучшее, художествен-
ное. Песня передавалась из поколения в поколение,
была душевной необходимостью. Отсюда опреде-
ленное восприятие: музыка должна была быть
напевной, понятной. Русской народной песней с
детства прививалась любовь к своему краю, его
Все лучшее в нас воскрешая
59
людям, истории. Вот почему основное место в
носин гании нужно уделять народному искусству,
народной музыке, то есть нашему началу начал.
И от дедов к отцам,
От отцов к сыновьям
Эта песня идет по наследству...—
поется в знаменитой нашей «Дубинушке». Так пел
Шаляпин — и то была правда жизни. Поем и мы
геиерь. Но в действительности-то оборвалась
вечно живая ниточка, нарушился вековой лад.
Все больше и больше заколоченных, безжиз-
ненных домиков по России... Здесь некогда текла
мерная, налаженная столетиями жизнь. А теперь
сиротеют, гибнут русские деревни. Умирают ста-
рики, уехала в города молодежь, не понимая, что
<»г земли-то не уйдешь, не скроешься никуда.
11одумать только: до войны в одной только Киров-
ской области было 35 тысяч деревень, а теперь
всего 5 тысяч. Тяжело, больно видеть, как уходит
1снь ото дня из-под ног животворная, ничем не
шменимая почва, что была для нас не только
кормилицей, но и родоначальницей нравственных
ценностей. Обезлюдив деревни, мы лишаемся той
огромной силы, которая не только нас хлебом
кормила, но питала и нашу культуру, музыку,
литературу...
Раньше-то как было? Работал крестьянин в по-
ле — косил, молотил, пахал — все с песней, и труд
ему был в радость, в удовольствие. Тогда жизни
без песен вообще не существовало — ни в буд-
ни, ни в праздник. Утратил человек свою кровную
связь с землей и природой — нарушился вековой
60
Глава вторая
уклад сельской жизни, а вместе с этим утратилась
связь с песенной, да и не только песенной —
народной культурой. Ушло из его жизни то живое
тепло, что согревало душу в ненастье, врачевало
горе. Печаль ли, радость ли — душа требовала
выхода и выливалась в песне. А песни были на
все случаи жизни, на каждое время года. Трудо-
вые, плясовые, любовные, игровые, хороводные,
рекрутские, духовные, шуточные, ямщицкие,
солдатские, детские, величальные, песни-плачи,
причитания — не перечислить!
Вспомним Гоголя: «Покажите мне народ, у ко-
торого бы больше было песен. Наша Украина
звенит песнями. По Волге, от верховья до моря,
по всей веренице влекущихся барж разливаются
бурлацкие песни. Под песни рубятся из сосновых
бревен избы по всей Руси. Под песни мечутся из
рук в руки кирпичи и как грибы вырастают
города. Под песни баб пеленается, женится и
хоронится русский человек. Все дорожное: дво-
рянство и недворянство летит под песни ямщиков.
У Черного моря безбородый, смуглый, со смолис-
тыми усами казак, заряжая свою пищаль, поет
старинную песню, а там на другом конце, верхом
на плывущей лодке русский промышленник бьет
острогой кита, затягивая песню».
А вот что по этому же поводу писал Н. А. Доб-
ролюбов: «Песни существуют у всех народов, но,
по свидетельству всех занимавшихся исследова-
нием народной поэзии, ни один народ не отличает-
ся такой любовью к пению, как славяне и между
ними русские. У нас народ сопровождает пением
все торжественные случаи своей жизни, всякое
Все лучшее в нас воскрешая
61
чело, всякое веселье и печаль. Еще в колыбели
дети убаюкиваются песнями, подрастая, они сами
выучиваются напевать народные песни. Собирает-
ся зимой молодежь крестьянская на посиделки,
и здесь раздаются песни; приходит весна, вы-
ходя г поселяне встречать ее, составляют хороводы,
вшивают венки и при этом непременно поют песни.
I'.дсг крестьянин пахать землю, он облегчает труд
свой песней, собираются крестьяне жать, косить
в знойную рабочую пору, и здесь песня звучит,
освежая их средь тяжелых трудов. Провожают
лето, празднуют уборку хлеба — опять с песнями.
11есня сопровождает поселянина во всех его об-
щественных трудах; она же следует за ним и в се-
мейную жизнь его. Собирается ли молодец женить-
ся, его сватанье, девишник, свадьба — все это
непременно оглашается песнями... Настает ли
тяжелая разлука с семейством, мать провожает
сына, жена мужа — с рыданиями, причитаниями
и пением. Умирает ли человек, над ним раздаются
похоронные, печальные песни. Так ли почему-ни-
будь нападает грусть-тоска на душу, она сейчас
изливается в грустной песне...» В этих словах боль-
шого пропагандиста народного творчества вся
родословная русской песни, которая из столетия
в столетие шла от дедов к отцам, от отцов к сы-
новьям, обогащаясь и обновляясь. Подумать
только: сколько же знал наш народ песен, и каж-
дый человек в отдельности, если одних только сва-
дебных были сотни! Водили хороводы. А хоровод
вовлекал каждого в общее действо, побуждал к
соучастию, к сотворчеству. И каждый вплетал
в удивительное российское многоголосие свой го-
62
Г лава вторая
лос, свою партию. Для любого человека песня
являлась самовыражением.
Попадалась ли вам на глаза красивая
книжка с узорами вышивок на обложке —
«Старинная севская свадьба»? Составила ее наша
современница, старейшая учительница из города
Севска Брянской области Ольга Андреевна
Славянина. В этом свадебном своде около трехсот
величальных, лирических, шуточных песен — и
это образцы только западных областей России!
Хорошо известно, как интересовался, собирал и
записывал народные песни А. С. Пушкин. По
свидетельству очевидцев, живя в Михайловском,
великий поэт хаживал на деревенские ярмарки к
Святогорскому монастырю и, переодетый в
крестьянское платье, чтобы не смущать крестьян
своим «господским обличьем», слушал и записы-
вал песни слепцов, любил смотреть, как водят
деревенские хороводы. Пушкин собрал и записал
более 60 народных песен — исторических, быто-
вых, обрядовых. Он даже задумал научное изда-
ние сборника народных песен, но осуществить
этот замысел ему не удалось. Изучение старин-
ных песен, сказок и т. п., считал он, необходимо
для совершенного знания свойств русского языка.
Велика, неохватна русская народная песня, ее
красота, ее духовная, патриотическая, граждан-
ская сила. Безгранично народное воображение,
воплощенное в прекрасных поэтических образах.
И тем тяжелее, больнее сознавать, что новые
наши поколения обделены своим отчим богатст-
вом, что из окон какой-нибудь уцелевшей север-
ной деревушки льется не родная задушевная
Все лучшее в нас воскрешая
63
мелодия, а рвется все тот же взятый у Запада
напрокат, чуждый ей пресловутый рок.
Меля поразил такой случай. Выступал я в
Венгрии на одном предприятии. Там же была
Ю1 да небольшая наша советская делегация.
Принимали нас очень тепло. Много я спел на
бис». Закончился концерт, а венгры возьми да
। iiioii наши старинные русские песни: «По диким
пеням Забайкалья», «Эй, ухнем!», «Степь да степь
кругом», «Липа вековая», «Ах ты, ноченька»...
( пели они не один десяток наших народных пе-
сен — на русском языке, причем зная все слова —
oi начала до конца. Зная то,-что мы давно забыли
сами. И это поставило нашу делегацию далеко не
в завидное. положение, не могло не встрево-
4<н гъ, не задеть чувства национального достоин-
< ।на.
А ведь в песне русской — голос наших предков,
iyi.ua народа, его самобытный характер. Где бы я
пп был за рубежом, везде в нас интересует и
ценится прежде всего наше, национальное, само-
"|.|гное. И самый большой успех всегда у народ-
ной песни и русской классики — искусстве на
все времена, и потому предавать его забвению
равноценно самоуничтожению. Но все больше и
больше удаляемся мы от своих основ, отодвигае-
мых от нас волной пошлых и безродных изде-
лий массовой культуры, удаляемся от того
времени, когда вся простонародная Россия пела
• На старой калужской дороге» и «Стеньку Ра-
шна», играла на гармошках и балалайках, ко-
64
Г лава вторая
торые превратили теперь в атрибут этакой
сермяжности. Я не хочу сказать, что все сейчас
должны заиграть на балалайках и запеть «Стеньку
Разина». Не об этом речь. Ведь раньше никто
никого не заставлял это делать. Люди играли
и пели потому, что просила душа. Но если унич-
тожается сама природа существования народной
культуры,— это становится губительным для на-
ции.
Талантливейший публицист начала нашего
века М. О. Меньшиков отмечал, что в деле подъема
национального самосознания России русская
музыка, песни делают гораздо больше, чем слово.
Если слово стучит в рассудок русскому обывателю,
то они стучат ему в сердце. Народные исполни-
тели — какой-нибудь беспечный артист с балалай-
кой или бесхитростная певица, считал он, с первых
же минут захватит слушателя, заставит проснуть-
ся и затрепетать, завидев край родной, и почув-
ствовать, что такое мы.
О величайшем воздействии, которое оказывали
своим искусством народные исполнители, говорит
И. С. Тургенев в своих «Певцах»: «Не одна во по-
ле дороженька пролегала»,— пел он, и всем нам
сладко становилось и жутко. Я, признаюсь, редко
слыхивал подобный голос... в нем была и непод-
дельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и
власть, и какая-то увлекательно-беспечная,
грустная скорбь. Русская, правдивая, горячая
душа звучала и дышала в нем, так и хватала вас за
сердце, хватала прямо за его русские струны...
Он пел, и от каждого звука его голоса веяло
чем-то родным и необозримо широким, словно
Все лучшее в нас воскрешая
65
таком а я степь раскрывалась перед вами, уходя в
<»• '(’конечную даль. У меня, я чувствовал, закипали
и.। сердце и поднимались к глазам слезы...»
') природе русской народной песни замечатель-
но писал и И. А. Бунин в рассказе «Косцы»:
><>||н косили и пели, и весь березовый лес, еще
!«• утративший густоты и свежести, еще полный
инетов и запахов, звучно откликался им... Они
были «дальние», рязанские. Они небольшой
артелью проходили по нашим, орловским, местам,
помогая нашим сенокосам... Они пели: «Ты про-
щай, любезный друг!» — подвигались по березово-
му лесу, бездумно лишая его густых трав и цветов,
и пели, сами не замечая того. И мы стояли и
слушали их, чувствуя, что уже никогда не забыть
iniM л ого предвечернего часа и никогда не понять,
а главное, не высказать вполне, в чем такая
питая прелесть их песни.
Прелесть ее была в откликах, в звучности
(>гре ювого леса. Прелесть ее была в том, что никак
пс была она сама по себе: она была связана со
всем, что видели, чувствовали и мы и они, эти
ря iaнекие косцы. Прелесть была в том несознавае-
мом, но кровном родстве, которое было между ими
и нами — и между ими, нами и этим хлебород-
ным полем, что окружало нас, этим полевым воз-
духом, которым дышали и они и мы с детства, этим
предвечерним временем, этими облаками на
уже розовеющем западе, этим свежим, молодым
Лесом, полным медвяных трав по пояс, диких
несметных цветов и ягод, которые они поминутно
срывали и ели, и этой большой дорогой, ее просто-
ром и заповедной далью. Прелесть была в том, что
I 10К
66
Глава вторая
все мы были дети своей родины и были все вместе и
всем нам было хорошо, спокойно и любовно без
ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо,
не должно понимать, когда они есть. И еще в том
была (уже совсем не сознаваемая нами тогда)
прелесть, что эта родина, этот общий дом была —
Россия, и что только ее душа могла петь так, как
пели косцы в этом откликающемся на каждый их
вздох березовом лесу».
Духовное могущество нашей песни неизмеримо
и неисчерпаемо. Каждый может открыть в ней для
себя источник мудрости, познания жизпи. В ней
правда и красота. Душа народа, его чаяния, печа-
ли, надежды, то, что заповедовал он нам, потом-
кам, знать и помнить на века. А заповедовал он
высокие мысли и чувства, любовь к своей земле,
ширь и мощь русского характера. Вообще в народ-
ном понимании песня, искусство, любое мастерство
для того и существуют, чтобы помогать человеку
жить, чтобы давать ему новые силы, делать его
лучше. Как тут не поспорить с кумирами современ-
ной эстрады, завидующими скульпторам и живо-
писцам («картины и скульптуры не стареют»),
одновременно и утверждающими, что песня нужна
только сегодня или никогда. До свидания, «песня-
1987», здравствуй, «песня-1988»! Это, конечно,
смотря какая песня. Песен-однодневок, на один
сезон развелось сейчас хоть пруд пруди. Запом-
нить даже некоторые из них невозможно да и нет
надобности — серость и бессмыслица редкост-
ная. «Все бегут, бегут, бегут, бегут...» — и так
до умопомрачения. Но вместе с такими «шедев-
рами» эстрады в одну упряжку с песней, которая
Все лучшее в нас воскрешая
67
• •уиы голько сегодня, выходит, впрягается и под-
'iiiiiiio хорошее. Лучшие наши советские песни —
Мокроусова, Соловьева-Седого, Блантера, песни
военных лет... Наконец, народные — как быть с
ними? Значит, в архив? Но неужели нужны дока-
ннельгтва, что только истинно настоящее — веч-
но II если оно почему-либо уходит из жизни, то
неминуемо влечет за собой потери нравственные,
о ховпые...
Русские песни просты, безыскусны, общечело-
вечны. Каждая из них — откровение, перевора-
чивающее душу. Вот уж действительно правду
• I I шл наш народ, что из песни слова не выкинешь.
Разве можно что-то выкинуть, поправить в рож-
к иных сердцем «Глухой неведомой тайгою»,
Ловкой рябине», любимой шаляпинской «Про-
шан, радость»... Сколько трагической силы, тоски,
। дубинного смысла в таких вот незатейливых и
ipycriibix, как все настоящее, строках:
Умру, в чужой земле зароют,
Заплачет маменька моя.
Жена найдет себе другого,
А мать сыночка никогда...
Я много и часто пел наши удивительные
народные песни в концертах, записывал на плас-
тики и просто не представляю без них своей
жизни. Ведь если б не пели у нас в семье, в деревне,
стал ли бы я певцом? И во время войны, когда я
учился в горном техникуме (а жили мы тогда в
। ироде Коркине — это в угольных районах Челя-
бинской области), у нас в самодеятельности глав-
ным репертуаром были народные песни. Разведет
68
Глава вторая
наш баянист гармонь — а мы: «Не шуми ты, рожь,
спелым колосом...» Помню, на одном из самодея-
тельных конкурсов я пел «Есть на Волге утес»
и получил первый в своей жизни приз — отрез
на костюм. В годы войны русская песня еще крепко
жила в народе, росла в нем.
А каких выдающихся музыкантов-самородков
давала наша земля, вооружив их с малолетства
большой школой родной песни! «...Почти все зна-
чительные русские музыканты родились не в сто-
лицах, а внутри России,— писал В. В. Стасов,—
в провинциальных городах или в поместьях своих
отцов и там провели всю первую молодость (Глин-
ка, Даргомыжский, Мусоргский, Балакирев, Рим-
ский-Корсаков). Другие немало годов своей
юности прожили в провинции, за городом, в час-
тых и близких соприкосновениях с народной
песней и народным пением». Добавим: не только
музыканты. Деревня, сельская местность в извест-
ной степени формировали и гений Пушкина, Лер-
монтова, Гоголя, да почти всех великих людей
Отечества.
Народные исполнители были лучшими храни-
телями певческих законов и традиций и, приходя,
в музыкальный театр, обогащали его сокровищами
народного пения. Самоучкой, получившим главное
свое вокальное и эстетическое образование в наро-
де, у его певцов, был «дедушка русской оперы»,
первый исполнитель роли Ивана Сусанина при
жизни Глинки и Пушкина Осип Афанасьевич Пет-
ров. Когда он дебютировал на оперной сцене в
«Волшебной флейте» Моцарта, то, по свидетельст-
ву современников, не знал даже клавиатуры рояля.
Все лучшее в нас воскрешая
6»
< )днако это нисколько не помешало ему блестяще
исполнить трудную партию Зароастро. О. А. Пет-
рова называли Щепкиным русской оперы, а Мо-
дест Мусоргский в конце 50-х годов прошлого
века оценил его место в истории отечественного
оперного театра так: «Петров — титан, вынесший
па своих гомерических плечах почти все, что соз-
вано в драматической музыке — начать с 30-х го-
юв... Как много завещано, как много незабвен-
ного и глубоко художественного преподано до-
рогим дедушкою».
Песни волгарей — бурлаков, крестьян взрасти-
ли великий дар Шаляпина. Это родное с детства
искусство, простое и искреннее, красота и раз-
чолье среднерусской природы сформировали не-
повторимые черты его могучей личности, его пев-
ческой культуры, артистической манеры, которые
снискали ему всемирный триумфальный успех на
века. Но, став знаменитостью, вкусив лавров
славы, он навсегда остался «простым русским
парнем». Именно так: «Простому русскому парню
Федору от его товарища по судьбе А. Пешкова» —
подписал свою фотокарточку Горький, подарив ее
Шаляпину в память об одной их встрече. И хотя
со многих своих снимков Федор Иванович смотрит
па нас этаким франтом, одетым по последней моде,
гам он признавался друзьям, что терпеть не может
сюртуков разных и шляп, а отдает предпочтение
простой русской поддевке и картузу. И где бы ни
был, где бы ни выступал Шаляпин, он всюду
пропагандировал нашу народную песню, воспи-
гавшую его грандиозный талант. Помните, что
сказал о нем М. Горький: «Ф. Шаляпин —
70
Глава вторая
лицо символическое, это удивительно целостный
образ демократической России, это человечище,
воплотивший в себе все хорошее и талантливое
нашего народа... Такие люди, каков он, являются
для того, чтобы напомнить всем нам: вот как силен,
красив, талантлив русский народ! Вот плоть от
плоти его, человек, своими силами прошедший
сквозь тернии и теснины жизни, чтобы гордо
встать в ряд с лучшими людьми мира, чтобы петь
всем людям о России, показать всем, как она —
внутри, в глубине своей — талантлива и крупна,
обаятельна».
С «Ваньки-ключника» под переборы дедовой
гармошки на завалинке, со слушания по весне
скворцов и соловьев украдкой в барском саду,
с колядок на святках, с протяжной «Лучинушки» в
ночном начался путь к музыке крестьянского
паренька из села Кольцовка Казанской губернии
Максима Михайлова. На закате жизни, на чужби-
не, каждый день ловя по радио Москву и услышав
молодого певца, Шаляпин скажет: «В Большом
театре есть бас Михайлов — какой прекрасный
голос!» Во всю ширь русской души, с огромным
вдохновением и мастерством, с бережностью к
великой сокровищнице своего народа пел Максим
Дормидонтович Михайлов «Всю-то я вселенную
проехал», «Среди долины ровныя», «По диким сте-
пям Забайкалья», веселую «Вдоль по Питер-
ской»... Он не кончал консерваторий. Пел, как
душа повелит. И когда его спрашивали, с каких
лет он начал развивать свой голос, полушутя-
полусерьезно отвечал: «Еще с люльки!» Бывало,
рассказывал певец, в страду все уйдут в поле, а
Все лучшее в нас воскрешая
71
смотреть за грудными младенцами старуху полу-
i.iyxyio оставят. Ей кричат: «Бабушка, Максим
плачет!» А она: «Ничего, пусть орет, глотка шире
бу чет!» Конечно, это шутка артиста, но и правда.
Волжские просторы, песни народа пробудили в
мальчике любовь к. музыке, пению, укрепили
его природные данные, открыли путь в Искусство.
Много песен певал ямщик Иван Пирогов, от-
правляясь в дальний путь по проселочным рязан-
ским дорогам. За могучий голос старого ямщика
прозвали, по семейному преданию, «колоколом
Ивана Великого». Славился по всей округе своим
голосом и его сын Степан — крестьянин села Ново-
селки Рязанской губернии, отец замечательной
семьи русских певцов, братьев Пироговых: Ивана,
Михаила, Григория, Алексея, Александра. Алек-
сандр Степанович Пирогов, которого я имел
счастье слушать в Большом театре, говорил, что
для творческого роста особенно много дали ему его
рязанские земляки, в частности, для образа
Мельника в опере «Русалка» Даргомыжского,
который лепил он, по его словам, со своего
отца. Очень хочу посоветовать прочесть всем
небольшую книжечку старейшего оперного ар-
гпета Алексея Петровича Иванова «Чудо на Оке»,
повествующую об уникальной певческой династии
братьев Пироговых (М.: Советская Россия,
1984), где автор вспоминает свои встречи и
совместную работу с талантливыми певцами.
Ведь так незаслуженно мало рассказываем мы о
выдающихся людях нашего Отечества, что новые
поколения не знают о них ровным счетом ничего.
( просите кого-либо из молодых, тем более из
72
Глава вторая
подростков, кто такие Григорий и Александр
Пироговы, и вряд ли кто ответит на этот вопрос.
Вправду, как говорил наш поэт, мы ленивы и
нелюбопытны, и «замечательные люди исчезают у
нас, не оставляя по себе следов».
Сергей Яковлевич Лемешев, родившийся и
выросший в деревне Князеве Тверской губернии,
с русскими народными песнями, впитанными с
первых дней жизни, не расставался никогда. Пел в
художественной самодеятельности, пел, когда
учился в консерватории, позже постоянно включал
их в свой репертуар, с годами открывая в них все
новые высоты. Вспоминая свое деревенское детст-
во, он часто рассказывал, как талантливо, с боль-
шой душой пел его отец, как замечательно играл
на рожке и подыгрывал отцу, когда тот пел, его
друг пастух. Рассказывал и об одном удивитель-
ном певце-самоучке, которого встретил на деревен-
ской свадьбе. «В большинстве случаев он пел пес-
ни,. наполненные какой-то светлой, лирической
грустью, вроде «То не ветер ветку клонит»,
«Липа вековая»,— вспоминал Сергей Яковле-
вич,— и тогда-то я особенно почувствовал красоту
и силу русской песни. Пение Егорушки рождало
какое-то трепетное волнение и желание петь само-
му».
В 40-е годы Комитет по делам искусств ор-
ганизовывал смотры на лучшее исполнение рус-
ской народной песни, повторяю, тогда любимой в
народе. На одном из них первых премий были
удостоены Сергей Яковлевич Лемешев и Мария
Петровна Максакова. Мария Петровна была
прекрасной исполнительницей народных песен и
Все лучшее в нас воскрешая
73
одной из первых академических певиц вышла на
н граду в костюме, близком к национальной одеж-
и*.
Я пела их в детстве и юности для своего
\ ювольствия,— писала в своих воспоминаниях
М. 11. Максакова,— и скорее всего именно они
(.!<• га вили меня выбрать профессию певицы, по-
м<»1 in понять прелесть русской классической опе-
ры-. Как пела она «Матушка, что во поле пыль-
но? •>, «Что ты жадно глядишь на дорогу», «Помню,
а еще молодушкой была»... Помните это дивное
произведение? (Слова Е. Гребенки в народном
варианте.)
Помню — я еще молодушкой была,
Наша армия в поход далекий шла,
Вечерело. Я стояла у ворот.
А по улице все конница идет...
Вдруг подъехал ко мне барин молодой,
«Напои,— сказал,— красавица, водой»,
А напившись, нежно руку мне он жал,
Наклонился и меня поцеловал...
Долго я тогда смотрела ему вслед,
Помутился предо мною белый свет,
Всю-то ноченьку мне спать было невмочь:
Раскрасавец барин снился мне всю ночь.
А потом уж, когда вдовушкой была,
Пятерых уж дочек замуж отдала —
К нам приехал на квартиру генерал,
Весь израненный был, жалобно стонал.
Посмотрела — встрепенулася душой,
Это тот же самый барин молодой,
Та же удаль, тот же блеск в его глазах,
Только много седины в его кудрях.
74
Г лава вторая
И опять я, как и прежде, не спала,
И опять душой младешенька была...
Всю-то ноченьку мне спать было невмочь -
Раскрасавец барин снился мне всю ночь...
Изумительные поэтические строки! Наши
народные песни возникали от соприкосновения
с лучшими образцами национальной поэзии.
Сколько их написано на стихи прекрасных русских
поэтов, в том числе Некрасова, Кольцова, Сури-
кова, Никитина, Трефолева! Вот только самые
популярные из них: «Соловьем залетным»,
«Хуторок» (слова Алексея Кольцова); «Славное
море — священный Байкал» (слова Дениса
Давыдова); «Вот мчится тройка удалая» (слова
Федора Глинки); «Ой, полна, полна коробушка»,
«Меж высоких хлебов затерялося» (слова Нико-
лая Некрасова); «Тонкая рябина», «Уродилась
я» (слова Ивана Сурикова); «Дубинушка», «Ког-
да я на почте служил ямщиком» (слова Леонида
Трефолева)...
Шаляпин, Михайлов, Пирогов, Лемешев...—
они несли нам нашу песню живой и задушевной,
потому что то была частица их жизни. Да что
там — все лучшие наши певцы были лучшими
исполнителями народной песни. Нежданова, Обу-
хова... Замечательно пела русские песни превос-
ходная наша оперная певица Елизавета Влади-
мировна Шумская, недавно ушедшая из жизни.
Казалось, мелодия и слова их рождались из
внутренней потребности ее души, ее радостью и
бедой, грустью и тоской, сомнением или надеж-
дой... Но знают ли, слышали ли Шумскую наши
дети, пропагандируем ли мы ее высочайшее
Все лучшее в нас воскрешая
75
искусство? А Иван Михайлович Скобцов... Это
просто образец исполнения народной классики!
< И>разец мастерства, вкуса, профессионализма,
того настоящего, искреннего, задушевного, кра-
сивого пения, которое доходит до самого сердца.
Вспоминаем ли мы о нем? Пишем ли? Гово-
рим?..
Л сколько еще безвестных народных талантов,
певцов-самородков было на Руси! Несть им числа!
11 все потому, что существовала, благоденствова-
i.i га питательная среда, которая давала такие
всходы. И эта питательная среда — живые
|р.|диции нашего народа — трудовые, нравствен-
ные, культурные, без опоры на которые развитие
панионального искусства просто невозможно.
I [редвижу возражения: народные песни, тради-
ции... Но жизнь, мол, не стоит на месте. Как же
новаторство? Опять же хорошо сказал по этому
поводу Гоголь: прежде чем вводить что-либо но-
вое, нужно не как-нибудь, но в корне узнать
• трое, иначе применение самого благодетельней-
шего открытия не будет успешно.
11очему наши великие композиторы стали
классиками? Потому что всем своим творчеством
они привязаны к песенной культуре народа. Кры-
лато изречение Глинки: «Народ создает песни, а
мы, композиторы, их только аранжируем». «Что
касается вообще русского элемента в моей музыке,
I. е. родственных с народной песнью приемов
в мелодии и гармонии,— писал Чайковский,—
ю но происходит вследствие того, что я вырос в
глуши, с детства самого раннего проникся неизъяс-
нимой красотой характеристических черт русской
76
Глава вторая
народной музыки, что я до страсти люблю русский
элемент во всех его проявлениях, что, одним
словом, я русский в полнейшем смысле этого
слова».
Вот обмолвился я о современной иронии по
поводу «Во поле березонька стояла». Я не приду-
мал это. Слышал, читал в газетах. А ведь она,
березонька эта, в финале Четвертой симфонии
Чайковского звучит. И всегда наша классическая
музыка была крепка своей неразрывной связью
с народной песней. Вот, наверное, мало кто узнает
сейчас в хоре «Мужайся, княгиня» из оперы Боро-
дина «Князь Игорь» древнюю русскую песню.
А ее композитор отыскал и записал под Владими-
ром. Речь, конечно, не о механическом перенесе-
нии народной мелодии в музыкальное произведе-
ние. Дело в ее художественном перевоплощении.
В том, чтобы передать дух, цель песни, или в
том, чтобы воскресить ее, как это сделал Римский-
Корсаков в «Садко» с песней «Высота ль, высота
поднебесная», взятой им из сборника Кирши Да-
нилова, которая звучит в финальном хоре 4-й кар-
тины оперы:
Высота ль, высота поднебесная,
Глубота, глубота окиян морс,
Широко раздолье но всей земле,
Глубоки омуты днепровские...
Главное — передать народный характер. Вот
в чем единство композитора и народа. Известно,
что некоторых критиков, современников Римского-
Корсакова, даже ввела в заблуждение песня
Все лучшее в нас воскрешая
77
1еля из «Снегурочки» «Туча со громом сговари-
нллась». Они посчитали ее народной, но аранжи-
рованной композитором, в то время как она це-
ликом была создана именно им. Настолько близок,
схож ее напев с народным. А «Майская ночь»,
Сказка о царе Салтане» с ее «Во саду ли, в
огороде», то и дело меняющей свой оркестровый
наряд», «Псковитянка» с ее, как писал Цезарь
Кюи, русской музыкой по мыслям, их разработке
и гармонизации, «Царская невеста»... Да что там:
все оперы Римского-Корсакова, вся его музыка —
о| народа, его песенной культуры. «Я прислуши-
вался к голосам народного творчества и природы
в брал напетое и подсказанное ими в основу своего
пюрчества» — так объяснял секрет своего мастер-
ица композитор.
Всеми своими корнями, воспитанием, творчест-
вом был привязан к России Сергей Васильевич
Рахманинов. Покинув ее в 1917 году, композитор
грагически переживал разлуку с родиной. Уехав
in России, Рахманинов перестал сочинять. «У
изгнанника, который лишился музыкальных кор-
ней, традиций и родной почвы, не остается жела-
ния творить,— писал он в те тяжелейшие для него
годы,— не остается иных утешений, кроме неру-
шимого безмолвия нетревожимых воспоминаний».
11ервое произведение вдали от родины Рахманинов
написал лишь через девять лет после расставания с
ней. Это были, что знаменательно, Три русские
песни для хора и оркестра. Первую из них —
Ах ты, Ванька» он записал с напева Шаляпина,
«Белолицы, румяницы вы мои» — слышал от
и местной тогда исполнительницы русских песен
78
Г лава вторая
Надежды Плевицкой, а третью — «Через речку,
речку быстру» — помнил с детства... |
«Гений — всегда народен»,— сказал Алек-
сандр Блок. Почему же, почему вся наша клас-
сика — произведения Глинки, Даргомыжского,
Мусоргского, Бородина, Чайковского, Рахманино-
ва — построена па народных основах? Ответ пре-
дельно ясен. Мы говорим на языке, который вышел
из глубин веков. Но ведь и у пашей музыки
свой язык, своя история. И восходит она к началу
начал — народной песне. В ней — и старинные
византийские лады, и распевность... Отсюда идут
традиции. Какие? Основная наша национальная
музыка всегда была связана со словом. Сейчас]
очевидно засилье инструментальной музыки,]
появляется много сочинений, оторванных от
родной почвы, культуры, народных традиций?
Мало того, и очевидно кому-то это выгодно, имен^
но они зачастую провозглашаются «новым сло|
вом» космического века, «музыкальным завтра».
Что греха таить — у нашей национальной музыки
были раньше, есть и теперь ниспровергатели]
Для снобов и Чайковский ничто. Они обвиняют его
в банальности и сентиментальности. Разрушители
национальной, народной музыки ратуют за некий
якобы универсальный, космополитический язык,
за некую якобы изменившуюся психологию слуша!
теля, который ждет новых форм и решений, прин]
ципиально отличных от прошлого. Век-то, мол,
сложный и бурный. А музыка должна отражать
время. Но уже сейчас ясно, что дни таких сочине]
Все лучшее в нас воскрешая
79
ни it скоротечны — их не питают корни, и они уми-
рают, едва появившись, не находя отклика у
। к । де й.
К сожалению, в искусстве нашего века, и в
и.иней отечественной музыке тоже, появилось
много ложного, неправедного, легкомысленного,
пгпрочувственного. Думаю, именно в этом одна из
важных причин того, что публика равнодушна
। большому количеству ныне создаваемой серь-
е той музыки. Сейчас тьма композиторов — такого
просто никогда не было. Это, может, и хорошо, с
о пюй стороны: дороги в творчество у нас откры-
। ы — пожалуйста, сочиняй па здоровье. Но и
пл<>\о. Потому что только единицы из них можно
и.। шить подлинными художниками. Большинство
же занимается тем, что отнимает время и место
\ хорошей музыки. И это большая беда.
Допустим, мы призываем молодежь: «Рок —
ио вредно, это нехорошо, слушайте серьезную
му 1ыку!» И что же? Молодежь попадает «в руки»
i.iK называемой серьезной современной музыки,
которая не вызывает в пей ничего, кроме нспони-
1.НШЯ, просто отторжения. И наши попытки в
ыком случае отвлечь молодежь от того же рока
пцстны. Совершенно ясно: пока такая музыка бу-
н । отнимать место у настоящей, с роком, страсти
по которому все разгораются, или другой спеша-
щей ему на смену какой-нибудь новой напастью,
нам не справиться. И при этом должен сказать,
•ио никуда не годится наша критика, которая
in привыкла говорить правду. А между тем и в
области музыкальной критики наши традиции бы-
|п совсем иными. Пример тому — замечательные
80
Глава вторая
статьи и рецензии Одоевского, Серова, Лароша,!
Стасова... И радость искусства — так это была!
всеобщая радость, и провал — так провал. Отме-|
чались малейшие недостатки, и это только помога-|
ло музыкантам, композиторам. Умная, правдивая]
критика всегда помогает. У нас же сейчас!
существуют персоны, которые трогать непозволи-1
тельно, критиковать нельзя. Пусть то, что они:
делают,— плохо, все равно мы лелеем их, возносим
на пьедестал, создавая и укрепляя мнимые авто-
ритеты. А ложь в искусстве — дело страшное, и]
дурной вкус — это тоже ужасно. И об этом люди]
должны знать, об этом им надо говорить —1
открыто, глубоко, талантливо, без всяких оглядок
на мнимые авторитеты. ]
Лишь очень немногое из того, что ныне создает-
ся, истинно правдиво и, следовательно, талантли-j
во. Проверить это исполнителю не так сложно.1
Более тридцати лет выхожу я к слушателю с
народными песнями, ариями из опер, романсами и|
должен сказать — очень и очень немногое из со-
временного можно петь в концерте рядом с Глин-
кой, Шубертом, Мусоргским... Публика отлично]
чувствует, кто есть кто. Ее не обмануть! I
Но земля русская никогда не оскудевала талан-1
тами. Почти ежедневно звучит по радио, телеви-
дению музыка Георгия Свиридова к пушкинской'-
«Метели», его «Время, вперед!»; слушая его «Дере-|
вянную Русь», «Маленький триптих», романсы, мы
узнаем современника-классика, потому что в осно-
ве этих произведений — все те же народные ис-{
токи. Но разве вместе с тем Свиридов не новатор?!
Мое знакомство и дружба с Георгием Василье-
Все
лучшее в нас воскрешая
81
ничем Свиридовым начались с его вокального
цикла «Страна отцов» на слова А. Исаакяна.
Тогда я уже знал свиридовскую «Поэму памяти
Веснина», которая потрясла меня, слушал его пес-
ни на слова Роберта Бернса, но музыка «Страны
отцов» показалась мне непривычной, мелодичес-
ки трудной. Такой музыки я еще не пел. однако она
мне чем-то понравилась. Впервые я шел к Свири-
дову домой — они жили тогда (а это было трид-
цать лет назад) на улице Огарева. Меня поразила
необыкновенная энергия Георгия Васильевича,
(Ч'о пристальный интерес к жизни, искусству и
литературе. У нас обнаружилось много общего во
вкусах, взглядах. Казалось, что само время несло
в себе нечто новое, и отзвук этого нового я нашел
1ля себя в музыке Свиридова.
Тогда же я начал работать вместе со Свиридо-
вым и над произведениями русских композиторов-
классиков. Георгий Васильевич познакомил меня
с такими глубокими, сложными произведениями
Бородина, как романсы «Отравой полны мои пес-
ни», «Из слез моих», «Чудный сад»,— они пора-
зили меня необыкновенной свежестью мелодий,
изысканностью гармоний. И было нечто симво-
лическое в том, что репертуар наших совмест-
ных концертов отражал естественное течение
русской классической музыки. Первое отделение
концертов состояло, как правило, из произведений
Глинки, Даргомыжского, Бородина, Мусоргского,
второе — из романсов и песен Свиридова. Такое
построение программ точно соответствовало сущ-
ности второго отделения как продолжения и
развития традиций нашей классики. Позже я стал
82
Глава вторая
петь в первом отделении концерта только романсы
Бородина. Ведь помимо своего богатырского и
могучего эпического симфонизма и величайшего
создания — оперы «Князь Игорь» — Александр
Порфирьевич оставил нам в наследство прекрас-
ные романсы. Их немного, но каждый из них —
шедевр. Взрастали они на народном мелосе, а
это ли не самая благодатная почва? Тексты для
некоторых романсов, к примеру, «Спящая княж-
на», «Морская царевна», «Песня темного леса»,
написал сам композитор, что свидетельствует о
глубоком знании им стиля и образности русского
эпоса. В романсах Бородина для меня открылся
целый пласт былинной поэзии, веками сберегаемой
в народной памяти, ожили и как бы заново
зазвучали стихи Пушкина, Некрасова, А. К. Тол-
стого. Кстати, в работе со Свиридовым над произ-
ведениями русской классики я всегда чувствовал,
что философичность, лиризм сближают музыку
Свиридова именно с музыкой Бородина.
Особое значение в моей исполнительской
деятельности приобрела «Патетическая оратория»
Свиридова. 1959 год — пора нашей активной рабо-
ты над ней, пора интенсивных поисков. Произве-
дение это необычайно по своему гражданскому
пафосу и народности. Я, пожалуй, не знаю иных
сочинений, так ярко воплощающих
народный
порыв к справедливости, свету, добру, лучшей жиз-
ни. Исполняя «Патетическую ораторию» сотни
раз — в концертных залах Советского Союза, в
заводских цехах, на стадионах, в древнегреческом
Парфеноне, в лондонском «Фестивал-холле» и
других больших зарубежных концертных залах,—
Все лучшее в нас воскрешая
83
। каждый раз волновался, как впервые, и слуша-
ic. hi неизменно отвечали восторженным приемом.
Мало знаю я музыкальных произведений, кото-
рые гак бы воздействовали на публику! В 1972 году
к Большом концертном зале Лондона во время
исполнения финала «Патетической» публика вста-
ла Газеты впоследствии писали, что с тех пор,
как звучали оратории Генделя, англичане столь
мощной музыки не помнят.
Что главное в музыке Свиридова? В чем ее
притягательная сила? В правде искусства.
Го, что им написано, несет на себе печать народ-
ности. Музыка его — сама природа, она естествен-
на. всегда идет от души. Его музыкальный язык
нс изобретенный — он, как классический, как
народный, возник из самого строя русской речи,
из се особенностей, из живой интонации. Музыка
Свиридова несет в себе огромное содержание.
< >бразный мир ее многогранен. Одна грань допол-
няет другую. Мне все в его музыке одинаково
loporo: философские сочинения — блоковский
Голос из хора» и другие вещи на его стихи,
«Зорю бьют» из «Пушкинского венка», песни-
сценки («Как яблочко румян», бернсовский цикл),
образы юности, первозданности восприятий —
сочинения на пушкинские тексты; любовь к
природе, к деревне — на есенинские; пережива-
ния городского человека, его страдания и любовь—
«Петербургские песни»; гражданский пафос —
'Патетическая оратория»...
Судьбы людские, судьбы Родины — постоянная
тема творчества композитора. Кажется, он от
рождения думает об Отечестве, его истории.
84
Глава вторая
культуре. И знания его в этих областях порази-
тельны. Сейчас, когда с урбанизацией вымирает
крестьянская народная песня, для меня особен-
но драгоценна музыка Свиридова тем, что
она как бы заполняет образовавшуюся пустоту в
душах людей. Она требует от исполнителей высо-
кого мастерства. Почему я стал петь Свиридова?
Потому, что его музыка отвечает моим идеалам,
моему пониманию искусства.
Почему музыка Свиридова великая? Почему
она сразу же стала классикой? Потому, что она
несет ощущение правды времени, народа, в ней за-
ложены большие гуманистические идеи. А какое
всегда глубинное проникновение у Свиридова в
поэтической текст! Его музыка останется на все
времена, ей суждено жить вечно, потому что она
не дань сиюминутной моде. И как до сих пор совре-
менна, полнокровна, необходима человеку поэзия
Пушкина, Тютчева, Фета, музыка Глинки, Дар-
гомыжского, Чайковского, так будут необходимы
грядущим поколениям и сочинения Свиридова. В
этом я убежден. Они ни гранью не потускнеют,
сколько б ни минуло лет. Если науки могут
усовершенствоваться и изменяться, то поэзия не
стареет — эта мысль Пушкина может быть равно
отнесена и к музыке, живописи, архитектуре —
к подлинным созданиям искусства. «Между тем
как понятия, труды, открытия великих предста-
вителей старинной астрономии, физики, медицины
и философии состарились и каждый день заме-
няются другими, произведения истинных поэтов
остаются свежи и вечно юны»,— писал истинный
поэт. Рок — это мода, она пройдет, вслед за ней
Все лучшее в нас воскрешая
85
придст другая, которая тоже отомрет и никогда
и- и.пюмнит о себе. Все это временно, суетно,
ii.iOko. Хотя при такой сверхактивной пропаган-
|г, как у нас, может искусственно задержаться,
и главное, пагубно сказаться на новых поколениях.
Великое же остается жить и продолжает враче-
паи. и после нас души людей.
«...Музыкой можно передавать чувства раз-
iii.ii* не только добрые, но и дурные, жестокие,
фонетические, развратные, пустые,— утверждает
и.пп талантливый композитор Валерий Гаври-
лин, чьи произведения отличаются мелодизмом,
iipiui выраженной русской распевностью, неот-
п'лпмой от народных музыкальных традиций.—
Подлинно новое, смелое чувство прежде всего
чувство ясное, а потому понятное». Ясные,
понятные чувства выражает и его музыка, лишен-
ная какой бы то ни было измышленности, при-
думанности, эклектики. Сам Гаврилин всегда
повторяет, что создает свою музыку во имя
юстижения самого главного в жизни — братства
лю (ей. Ради этого, ради общения, сочинял музыку
народ, появлялись и пелись песни как духовная
• пи п> людей.
Валерий Гаврилин родился и вырос в Вологде,
। к* застал» еще в ранние годы жизни народную
песню, успел «подглядеть» обряды и гулянья.
< >тсюда вынес он и главную тему своего твор-
чества.
। 11мя Валерия Александровича Гаврилина стало
широко известно с появлением его вокального
86
Г лава вторив
цикла «Русская тетрадь», кстати, написанного на
слова народные. С тех пор немало хорошей музыки
создано композитором, много и успешно он пишет
для хора. И в этом тоже продолжает давнюю
традицию нашей музыкальной культуры. Россия
всегда гордилась хорами (в XVIII веке на Руси
была не одна тысяча хоров!), певческой хоро-
вой культурой. Начиная с Д. Бортнянского, все
русские композиторы писали для хора, усматривая
в нем и объединяющее значение для нации. Не слу-
чайно, что и Георгий Васильевич Свиридов пишет
главным образом хоровую, вокальную музыку. Это
в духе нашей основной музыкальной традиции:
ведь именно хоровая музыка была в народе
главной. Верен ей и ленинградский композитор!
Валерий Гаврилин. Глубокое впечатление остави-
ло у меня одно из последних его сочинений -1
«Перезвоны» (по прочтении В. М. Шукшина) I
исполнении Московского камерного хора noil
управлением Владимира Минина. Гаврилин 4
большой талант, и это его произведение грандиоЯ
но тем, что самым тесным образом связано |
народом. Все главное и разумное в мире тради!
ционно, считает Валерий Гаврилин (и это нашл|
отражение в его творчестве), традиционна
уходят корнями в землю деревья, традиционн||
для здоровья нужен чистый воздух. И традД
ционно для духовного здоровья нужна музыке
здоровых чувств, исповедальная и вещая, муд-
рая и понятная, и необходимая до такой степени
чтобы из явления искусства стать явлением
жизни. 1
Так что неистощим вечный источник, неистре]
Все лучшее в нас воскрешая
87
бима его родниковая струя. Есть у нас и другие
композиторы, которые обогащают мощное, живое
к'чение русской музыки. Оно, это течение, непре-
рывно, как неизбывна талантливость нашего
парода.
Костры, зажженные на вершинах
89
Глава третья
КОСТРЫ,
ЗАЖЖЕННЫЕ НА ВЕРШИНАХ
Мчится всадник над селеньями.— Чис чая лампада. Музыка
в детстве.— Что написал Мусоргский?—Пражские дудочки.—^
«А мы просо сеяли...» — Фонотеки как библиотеки. «ГусельЧ
ки», или Хрестоматия русских народных песен.— Колыбель-
ная у детской кроватки.— «Хор — центр школы». Есть ли
Рублевы в музыке? —1987 год. Большой зал Московской rocyj
дарственной консерватории.— Ленинградская хоровая капелла
имени М. И. Глинки и Московский камерный хор.— Сегодня
на экранах телевизоров.— Где можно услышать Максакову и
Пирогова? — Пласидо Доминго на стадионе «Уэмбли»
Я всегда верил в силу гуманного^
эстетически выраженного впечатления.
Впечатления мало-помалу накаплива-
ются, пробивают с развитием сердеч!
ную кору, проникают в самое сердце,
в самую суть и формируют человека!
А сформированному погуманнее чело-
веку получше привьются и всякие спе-
циальности.
Ф. ЛЕ Достоевский
•»
В сердце вскипала радость от
Мне повезло: в детстве я сразу соприкоснулся
с замечательными людьми, которые были связаны!
с искусством, с миром прекрасного и излучали это!
прекрасное, и я заразился им сам. Заразился
бараках, и впроголодь — время-то какое было
тяжелое... Война. Отец на фронте. Сколько я тогда;
всяких профессий сменил! И учеником токаря оыл,|
и в слесарке работал, и чернорабочим. И дома,
с коровой много заботы — накосить сена, убрать,
накормить, подоить. Зарабатывали в колхозе...
Копали по весне подстылую прошлогоднюю кар-
гошку... Все в работе, все в работе, но и учиться
надо было. Одна отрада — сходить в клуб, попеть,
порисовать. Мама у меня добрая была. Помню,
и все стены тогда дома изрисовал — бумаги-то не
было... По душа рвалась к искусству, ждала с ним
hi’ гречи.
В детские годы я впервые услышал из «черной
।aредки» репродуктора увертюру к опере Глинки
услан и Людмила» и сразу же «заболел» ею,
угнав в этой сказочной музыке дорогой образ —
милую свою родину. С тех пор живет во мне и
но сей день видение: над вятскими холмами и
।оврагами, над сияющим куполом храма и дре-
мучими лесами — над всей Россией — на коне с
картины К. Петрова-Водкина, будто спутник,
ьудто птица-тройка, проносится всадник, а мимо
мчатся селения, огни больших деревень, где свс-
нггся окно и моего родительского дома... С дет-
«• гва я был потрясен музыкой Бородина, его «Кня-
н'м Игорем».
светоносной красоты мелодий, от чувства гордости
«а свою землю, которую не покорить никому.
Во время Великой Отечественной войны музыка
[Бородина звучала особенно часто, она нужна была
Ji а к хлеб, ибо давала силы и рождала уверенность
и пронес уже через всю свою жизнь, хоть жил и ван победе... Музыка Глинки и Бородина вошла в
Пмою жизнь вместе
народными песнями
первое знакомство с большим искусством — с
великой русской оперой.
В школе, когда еще учился в седьмом классе.
с пушкинским лукоморьем,
и запечатлелась навсегда как
90
Г лава третья
пытался петь в хоре. Музицировали с соседом.
У него была балалайка, а я играл на гитаре.
Потом — самодеятельность в горном техникуме,
где учился. Огромное желание петь и... рисовать.
Дальше вышло так, что мне пришлось выбирать
между пением и живописью. Я даже подавал
«бумаги» в художественное училище. Поехал с ри|
сунками в Свердловск, но там прием в художеств
венное училище уже закончился, а в музыкаль-
ном, напротив, шли экзамены. Я и решил себя
попробовать. Спел. И меня приняли без докумен)
тов. Так я начал учиться музыке. I
Но не обо мне речь и не о том, как стать]
музыкантом или живописцем. Просто я хочу ска|
зать, как важно с самого раннего возраста зажеч]
душу стремлением к прекрасному. Дальше разую
сам начнет обрастать познаниями. I
Друзья мои, прекрасен наш союз: I
Он, как душа, неразделим и вечен, |
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных Муз. I
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Все те же мы: нам целый мир чужбина, I
Отечество нам Царское Село.
Так вспоминает и оценивает Пушкин своя
лицейские годы. Мы не задумываемся, а ведь эта
совсем не случайно, что из одного только первого
пушкинского, выпуска вышли такие выдающиес]
люди Отечества, как поэт Дельвиг, дипломат!
Горчаков и С. Ломоносов, декабристы Пущин
Кюхельбекер, боевой генерал Вольховский, море
плаватель адмирал Матюшкин, композитор Яков
Костры, зажженные на вершинах
91
лев. Люди возвышенных помыслов и больших
। ражданских идей во славу своей родины.
II не случайно потому, что лицеисты воспитыва-
лись на лучших образцах поэзии, музыки, изоб-
1>а штельного искусства, на почитании своей исто-
рии, народа. Прочтите или перечитайте «Записки
> Пушкине» Ивана Ивановича Пущина; друг ве-
iiiKoro поэта передаст в них тот дух патриотизма,
пободомыслия, творчества, который царил в Ли-
к'С. Вот как описывает он проводы гвардейских
юл ков на войну 1812 года: «...мы всегда были
|\т, при их появлении, выходили даже во время
классов, напутствовали воинов сердечною мо-
•IIIтвой, обнимались с родными и знакомыми —
усатые гренадеры благословляли нас крестами.
Не одна слеза тут пролита...» «Когда начались
поенные действия, всякое воскресенье кто-нибудь
11 родных привозил реляции...— рассказывает
>н далее.— Газетная комната никогда не была
|уста в часы, свободные от классов: читались
i.'iiiepepbiB русские (и иностранные) журналы при
|с\молкаемых толках и прениях; всему живо
•(•чувствовалось у нас: опасения сменялись
юсторгами при малейшем проблеске к лучшему.
1рофессора приходили к нам и научали нас сле-
шгь за ходом дел и событий, объясняя иное,
i.iм недоступное.
Таким образом мы скоро сжились, свыклись,
юразовалась товарищеская семья; в этой
смье — свои кружки; в этих кружках начали
•бозначаться, больше или меньше, личности
( i/кдого; близко узнали мы друг друга, никогда
•<• разлучались; тут образовались связи на всю
92
Глава третья
жизнь». Во главе Лицея стояли самые выдающие
ся не просто педагоги — просветители! Вот как
отозвался сам Пушкин об одном из любимейших
лицеистами преподавателей, читавшем курс по-
литических и нравственных наук: I
Куницыну дань сердца и вина! 1
Он создал пае, он воспитал наш пламень, 1
Поставлен им краеугольный камень, Я
Им чистая лампада возжжена... 1
Эта чистая лампада и освещала до конца
дней путь самого Пушкина и его друзей.
Если слух наш, как и разум, настроен с детств;
на лад и гармонию, все дурное, наносное, не
здоровое отойдет, окажется за-их пределами, кап
отсеивается временем суетное, искусственное, чуж!
дое. И первый, самый верный помощник в этом -1
богатейшая наша культура. Не зная глубоко е<|
истоков, основ, того, что было до нас, можно ли
считаться образованным, можно ли воспитать |1
себе высокие нравственные качества? I
Вот- мы всё возмущаемся: «Рок, ширпотрей
захватили всё! У молодежи много практицизма
бездуховности, ей свойственны заботы о меркан
тильных благах» и т. д. Но ведь возмущаться!
то можно сколько угодно — будет ли от этой
толк? Надо что-то делать, противопоставляти
противодействовать тому, что въелось, как ржав!
чина, и разъедает, подтачивает еще здоровой
неиспорченное! Надо что-то предпринимать, а н|
умиляться профанации искусства «канканом!
(по словам великого драматурга Александра Ни!
колаевича Островского — так он называл вс]
Костры, зажженные на вершинах
93
развязное, вульгарное, непристойное, антихудо-
жественное). У нас же пока идет преуспевание
по части пропаганды этого самого «канкана».
Воспитать духовно, воспитать вкус, воспитать
музыкально — ддя этого одних разговоров мало:
нужна реальная основа. Когда с малолетства
человека, еще не способного вполне проявлять
( вою волю, приучают к красоте, звуков, красок,
слов, когда детей приучают слушать простые, за-
душевные народные песни, да к тому же в заме-
чательном исполнении, или включают сказочную
музыку того же «Щелкунчика» Чайковского,
доступную и трехлетнему ребенку, и в том же
детском саду водят с ними хороводы под русские
песни, они уже начинают постепенно познавать
мир прекрасного, и'вероятность потребности в
чем-то дурном будет наименьшей. Если же наши
дети ничего этого нс получают, если они не привы-
кают к хорошему, настоящему, откуда же взяться у
них потребности в этом хорошем? Вот и ловит их,
неподготовленных, в свои сети массовая культура,
будучи у всех на слуху, на виду, и человек уже
считает, что ничего другого нет и быть не может, а
если и было когда-то, то, мол, не возвращаться же
к лаптям. Так он принимает за эталон то, что ему
то и дело подсовывают в блестящих ярких оберт-
ках. Пусть внутри ничего нет — пустая побрякуш-
ка, а человек хватается за эту побрякушку, потому
что просто и легко, дается без усилий да и к друго-
му ничему не подготовлен.
Ко всему ведь приучаемся. И к плохому, и к
хорошему. Приучаемся к табаку и вину, к бес-
смыслице, обману, вседозволенности, накопитель-
94
Глава третья
ству... Ко всему. Все зависит от воспитания. «Вос- |
питание, или, лучше сказать, отсутствие воспита- I
ния, есть корень всякого зла»,— замечал Пуш- !
кин. Я считаю, что сейчас у нас воспитание
подрастающего поколения просто выпущено из
рук. Родителям самим по себе заниматься было
некогда. То строили, то стремились к материаль-
ному благополучию. А школа... Мы пока все еще
обсуждаем, какой ей быть, сходясь во мнении, что .
система нашего воспитания, и эстетического i
также, в том виде, в каком она существует сей- j
час, никуда не годится: нужна коренная перестрой-
ка. Все это, конечно, верно. Но повторюсь: от
бурных слов перейти надо к делу, и — что еще
важнее — дело это должно попасть в надежные
руки. i
Разве не забота школы — развивать в человеке
самостоятельное мышление, творческое начало? '
Но у нас оно до сего времени только подавля-j
лось, сводилось к однообразию, стадности. Так
утрачивается и потребность в художественном i
самовыражении — будь то пение, рисование, да
просто яркий, самобытный язык, взгляд на тот или
иной предмет, явление. Помню, как в школе я
пытался своими способами доказать теоремы.
Это вызывало смех, хотя в моем представлении I
настоящий педагог, учитель должен был только I
радоваться любому самостоятельному слову, дви-
жению мысли. Ибо опять у Пушкина: «Самос-1
тоянье человека — залог величия его». В школе|
меня не понимали, я тоже не понимал, почему надо]
все «по книгам» говорить — объяснял по-своемуj
Как окончил ее — сам не знаю. Сейчас еще нет-
Костры, зажженные на вершинах
95
нет да и услышишь: «Что? Ведерников? Консерва-
тория? Нет, это не тот Ведерников»...
Вот уже много лет разрабатывалась у нас и
внедрялась система музыкального воспитания,
которая вошла в сознание наше как детище
Д. Кабалевского. Не стану вдаваться в подроб-
ности ее структуры. Выдумывать можно все, что
угодно. Но я совершенно уверен в одном: не надо
ничего усложнять — это не принесет успеха, так
же как и не надо ничего упрощать. Есть и всегда
были в народе такие образцы, которые одинаково
близки и доступны в любом возрасте. Убежден:
не может быть специально детской музыки, как и
литературы чисто детской. Это выдуманные поня-
тия. «Детские» композиторы, «детские» писа-
тели — что за странное деление? Может, для того,
чтоб скрыть свою несостоятельность? Есть хоро-
шая и плохая музыка, так же как есть хорошая и
плохая литература, и ничего больше. Если книги и
музыка настоящие, они принесут пользу в любом
возрасте. Выбором же литературы и музыки сугубо
«для детей» мы чаще всего способствуем ограни-
ченному, облегченному восприятию искусства.
Интерес к культуре возникает, если человек
образован. Вспомним детство Толстого, Достоев-
ского, Лермонтова... Они росли и развивались в
семьях, где читались лучшие произведения оте-
чественной и мировой классики, пелись русские
песни, бытовала национальная культура в ее са-
мых высоких образцах. Народная, классическая
музыка — ребенок сначала понимает ее с какой-то
одной, доступной ему стороны, позже, с годами,
возникает углубленность. Все больше и больше,
96
Глава третья
дальше и дальше. Потому что настоящая музыка
очень многонланова, очень многогранна, и малень-
кий человек, становясь старше, начинает откры-
вать в ней все новые и новые грани, образы,
краски, воспринимать объемно и через это позна-
вать многообразие мира.
Что же происходит у нас, в наших обще-
образовательных школах? Что могут дать уроки
пения, где поют «Крокодила Гену» или что-нибудь
в этом роде и то только до 8-го класса? В старших
классах музыкальных занятий нет вообще. Да и в
начальных — какая от таких уроков польза? Час
для развлечений? Никто к ним всерьез не
относится — ни учителя, которых, как сообщалось
в печати, сейчас в нашей стране вполовину меньше,
чем самих школ, ни соответственно — ученики.
Музыкальная культура там не изучается. Несколь-
ко «дежурных» пионерских песенок, набивших
оскомину. Диапазон — от Чичкова до Шаинского.
Вот такие убогие у нас школьные программы.
Что же в таком случае нам требовать от детей?
О формировании какого общественного музыкаль-
ного вкуса можно то и дело рассуждать? Эти
разговоры здорово расходятся с практикой. |
Вырастая, наши дети и понятия не имеют ни о
песенном богатстве, которое их народ накопил за
столетия своего развития, ни о сокровищах музы-
кальной классики. Спросите школьника: сколько,]
какие народные песни он знает или что написал'
Мусоргский? Окажется, чаще всего, что не знает]
ни одной, а Мусоргского хорошо еще, если назовет!
Костры, зажженные на вершинах
97
композитором. Я, так сказать, не с потолка это
бору. В московских школах распространяли подоб-
ные анкеты, и таковы были ответы на них. Каким
/нс образом наши дети воспримут свою националь-
ным культуру, коли она для них неведома, как они
будут слушать классику, если к тому не приучены
и просто не умеют ее слушать? Это то же самое,
•ио стоять в музее перед шедевром живописи и
не видеть его.
А между тем болгарские дети, оканчивая
обычную школу, могут не только ориентироваться
| различных музыкальных произведениях, но и
шлют ноты. У немецких детей на концертах, как
правило, в руках клавиры, и они слушают музыку,
ни гая по клавиру. Я уже не говорю о Японии, где
чу п> ли не все в детстве обучаются игре на каком-
11160 инструменте. А Чехословакия с ее знамени-
н.1ми пражскими дудочками, похожими на сви-
ргльки, на которых играет каждый второй ребенок!
11 это дает не только здоровье нравственное,
in/ и физическое: развивает легкие, грудную клет-
ку, правильное дыхание. Так же, кстати, и пение.
Но сейчас наши дети почти не поют. А если и
поют, в тех же детских хорах, которых в Россий-
ской Федерации крайне мало, то в основном сочи-
нения современных композиторов, часто пишущих
«пои песни без учета возможностей детского
голоса. И это приводит к тому, что голоса ломают-
ся, еще не успев окрепнуть, установиться. Раньше
не народные песни, напротив, развивали голоса, и
их, как мы знаем, на Руси было много. Теперь
। о человеческий голос пора занести за редкостью
н Красную книгу. Мы вот сейчас поставлены в
I 108
98
Глава третья
тупик проблемой певческой: некого брать в опер-
ный театр. I
В более выгодном положении в отличие от
России в этом смысле республики Прибалтики,]
Грузии, где все-таки живы национальные музы-
кальные традиции, где распространено хоровое
пение. У пас же выступает по радио девочка из
чудом образовавшегося фольклорного ансамбля в
каком-то московском техникуме и говорит: «Для
чего нам забили голову этим роком? Ведь мы же
русские. Мы должны любить свои, русские, песни,
свою музыку!» Да, должны любить! Но прежде
всего должны знать, понимать, не предавать заб-
вению, кто ты, откуда родом. Мы же, выходит,
в большинстве своем и не задумываемся об этом.
Живем — и ладно. И вот вам еще один из приме-
ров. Поставьте рядом грузинского и русского
мальчишек и попросите сплясать свой националь-
ный танец: грузин тут же пустится в «Лезгинку»,
а русский не будет знать, что делать... 1
Как избавиться от музыкальной безграмот-
ности, национального невежества? Эти вопросы
очень и очень не простые. Их не решить разом.
Надо многое менять в сознании, мировоззрении —
процесс не одного года. Как, с чего начинать?
Да с той же школы, с детского сада. Как конкрет-
но представляю я себе такое воспитание? Напри-
мер, должны быть простые музыкальные игры с
первого класса, с садика. Игровые музыкальные
занятия. Ведь раньше же это было в нашем народе:
Костры, зажженные на вершинах
99
образуют дети два ряда друг против друга,
берутся за руки. Одни:
А мы просо сеяли, сеяли...
Iругие:
А мы просо вытопчем, вытопчем...
Л чем же вам вытоптать, вытоптать?..
А мы коней выпустим, выпустим... и т. д.
И весело детям, и интересно, все они вовлече-
ны в единое игровое и музыкальное действо.
Сейчас этого не знают, не поют. Повторяю, мы
имеем такой богатый национальный материал,
такой красоты и духовной силы, что нам ничего,
больше не надо выдумывать. Конечно, все нужно
систематизировать, причем с расчетом на многие
годы. Но важно: что положить в основу этой
системы. Для меня совершенно ясно, что такой
исходной основой должна стать только народная
песня. И конечно, классика, золотая наша класси-
ка, которая у нас так многообразна. Два столпа
национальной культуры — вот на чем необходимо
строить серьезнейшую программу музыкального
воспитания, охватывающую и дошкольные уч-
реждения, и школы, и вузы, и, разумеется,
средства массовой информации. И заниматься
>той программой, ее воплощением в действие, в
жизнь должны люди не просто с музыкальным
образованием, а подвижники, энтузиасты, кото-
рым дорога духовно-нравственная культура
народа.
Почему национальной культуры? Потому, что,
100
Г лава третья
как я уже говорил, наш музыкальный язык имеет
свои национальные особенности, как и язык раз-
говорный. Ребенок, вырастая, все-таки начинает
объясняться не на чужом, а на родном языке.
Точно так же и в музыке: он должен научиться
понимать свой язык, научиться своему родному!
музыкальному мышлению. Это вполне естественно
и не требует каких-либо особых доказательств,I
как то, что мы не можем не дышать. А он у нас
изумительно богатый, этот музыкальный язык. I
И только глубоко познав его, открыв для себя,
человек начинает сам постепенно тянуться к миро-
вым пластам, мировым шедеврам музыкальной
культуры. Только тогда путь его в мир музыки!
будет естественным, органичным, будет способ-
ствовать совершенствованию личности. 1
Сейчас же у нас все отдано на откуп случай-
ностям, наукообразным теориям, которые естест!
венный этот ход ломают. Разве можно, например,
начинать приобщение к музыке, надеясь вызвати
к ней интерес и любовь, с произведений того же
Шостаковича? Такой ребенок, если у него ести
чувство правды, в конце концов не выдержит J
скажет: «На-до-е-ло!» А немного повзрослев, луч-1
ше пойдет развлекаться в дискотеку — там, по
крайней мере, никто не давит, не заставит слушать
то, к чему не знаешь, с какой стороны подступить-
ся. А между тем сколько прекрасной сказочной му
зыки у Римского-Корсакова, живописных, образ
ных произведений у Лядова (его «Баба-Яга», «Ки-
кимора», «Волшебное озеро», многочисленные дет-
ские песни на народные слова), Прокофьева
которые так понятны, интересны детям, которые
Костры, зажженные на вершинах
101
i.iK мудры, светлы, радостны, так близки миру
фантазии и воображения ребенка. Повторяю,
воспитывать надо только на самых высоких образ-
цах.
Я хочу здесь привести мысль, принадлежащую
1остоевскому. Она касается не только литерату-
ры, но и той же музыки, вообще духовно-нрав-
• । венного воспитания и имеет прямое отношение к
нашему разговору: «...холодные книги и холодное
образование делают безнравственность более
образованной и изощренной — и только. Не умно-
рассудочные, а умно-добрые и честные книги
способствуют нравственности».
Худо ли, бедно, но в школе все же изучают
Пушкина, Лермонтова, Гоголя. А почему бы
серьезно не заниматься Глинкой, Даргомыжским,
Мусоргским? Творчество их не будет сложным
для понимания, если познавать его системати-
чески, глубоко, с вниманием, как и литературу.
Но тут не обойтись без фонотек, соответствую-
щих залов. Они должны быть, и уже давно, в
школах, в селах, как и библиотеки. Удивляюсь,
что до сих пор этого нет. Захотел, к примеру,
парнишка в сельской школе послушать романсы
Бородина, а исполнить это его желание оказывает-
ся невозможным. А были бы пластинки, картотека,
зал для прослушивания — в каждой школе, в каж-
дом селе — другое дело. То есть если даже появ-
ляется у человека любопытство к большой музыке,
гму негде это любопытство удовлетворить. Дорого
стоит? Дороже нам обходится наша пустота ду-
ховная и черствость. В тысячу раз дороже. Я
поднимал этот вопрос много лет назад в ВЦСПС,
102
Глава третья
в Министерстве культуры СССР. Без результат-!
но. А ведь все эти ведомства должны быть заинте-1
ресованы в таком деле: знание музыкальной!
нашей культуры не менее важно, чем знани!
истории, литературы, других наук. Культуру д6лж|
но прививать, внедрять в сознание с детства, тем!
более необходимо идти навстречу тому, кто тянет!
ся к ней. Мы же пока, выходит, губим на корню
самые благие порывы. I
Фирма «Мелодия» — и это ее прямая обязан!
ность — должна выпускать все собрания сочинс!
ний наших классиков, причем в лучшем испол!
нении. Издаем же мы полные собрания сочине!
ний Толстого, Достоевского, Пушкина. Почему!
же к великому музыкальному наследию относим!
ся так пренебрежительно? Вот и отзывается наша
пренебрежение в собственных детях — современ!
ных хиппи и рокерах. Записи произведений!
Глинки, Чайковского, Римского-Корсакова долж|
ны храниться в шкафах, на полках в каждом!
школьном классе, в сельской фонотеке; в каждо^
классе необходимо иметь проигрыватель. Печемс!
же мы сейчас, и не в меру, о компьютерах, а они!
то уж вовсе не дешевле простого проигрывателя
на котором любой парнишка или девчонка могл!
бы прослушать хорошую музыку. Я
Теперь: чтобы петь песни в той же школе, над<|
их знать. А для этого нужны учебники-песен]
ники, где были бы и тексты, и ноты. И хотя шЯ
ходит у нас множество детских сборников, в той
числе и песенных, по-настоящему хороших песеЛ
ников с лучшими нашими народными песнями
не найти. Никогда не видел я ничего подобного
Костры, зажженные на вершинах
103
• гаринным «Гуселькам» (см. приложение). Это
пыла как бы хрестоматия русской песни, лишенная
h.ikoii-л ибо искусственности, заигрывания с детьми.
• ооственно, для любого взрослого, наверное,
кик и для меня, она могла стать откровением не
меньшим, чем «Русские книги для чтения» Льва
Голстого, еще при жизни творца рекомендованные
школам министерством народного просвещения.
Как прост и изящен прекрасный язык этих тол-
• говских рассказов и сказок (вспомните «Муравья
и голубку», «Тепло», «Как мужик гусей делил»),
ык светлы, искренни и безыскусны эти «Гусельки».
Ног «Птичка певунья» — это же сама родная
паша природа в ней дышит:
Птичка певунья гнездышко вьет,
Тащит соломку, песни пост.
Вольно живется птичке весной.
Рано проснется с ясной зарей.
Рано проснется, в поле летит.
Громко над полем песня звенит.
Скоро с сохою пахарь придет,
Птичку услышит — сам запоет...
()тсюда — и любовь к земле своей, ее зорям,
пищам, полям, к отрадному труду на ней, и
чуткость к восприятию родной речи, к ясной
нс затейливой мелодии...
/(умается мне, если бы переиздать «Гусельки»
большим тиражом, да с иллюстрациями Ю. Вас-
нецова или Т. Мавриной, то каждая мать нашла
бы гам не только ласковые колыбельные, чтобы
баюкать дитя, но и самые разные — добрые,
ножные, игровые, задорные родные песенки,
• ра зу и навсегда западающие в сердце. Переизда-
104
Глава третья
вать необходимо — и постоянно — и «Русские
книги ддя чтения» Льва Толстого. А какая радость
детям замечательные сборники сказок с живопис-
ными рисунками И. Билибина! А иначе — как
жить русской песне и русской сказке? Не худо
бы вспомнить и переиздать и три сборника дет-
ских несен упомянутого мною изумительного
русского композитора Анатолия Константиновича
Лядова. Какие у него колыбельные! А у Глинки —]
«Спи, мой ангел...»! Та же телепередача «Спокой-!
ной ночи, малыши» могла бы каждую неделю
начинаться разными колыбельными песнями, кото-
рых у нас так много. Хотя, конечно, какая передача
заменит малышу тепло голоса матери, добрую силу
ее песни, в которой всегда передавалось ощущение
гармонии, покоя, родной языковой и песенной
среды? Но современные мамы колыбельных nd
поют, они их просто не знают, а вместе с этим
незаметно обделяют своих детей первородным
теплом, нежностью, лаской. А загляни мать в кни-
жечку «Русских колыбельных», если б она была, н
нет сомнения, захотелось бы ей попеть у детской
кроватки. Но где ее взять, такую книжечку, если
не издают? Так мы лишаемся своих основ. I
Нет до сих пор у нас и полного свода русския
народных песен. Вот издал в свое время Бертольи
Брехт немецкие детские песенки и сделал большое
дело для немецкой культуры. Мы тоже должны
заботиться о своей культуре, понимать, что прежд!
всего необходимо знать хорошо ее — иначе <1
каком прогрессе, культурном строительстве може!
идти речь? 1
Школа — это коллектив. И потому где, как не и
Костры, зажженные на вершинах
105
школах, создавать хоры, развивать хоровое пение.
Можно, конечно, и в вузах, и в рабочих клубах.
II есть ведь люди, которые охотно бы взялись
ia что дело, руководители-хоровики. Но хоров ста-
ло совсем мало: в хор молодежь не идет. А ведь
• ю всегда был самый массовый, общенародный,
н мократический жанр, который объединял всех
жаждущих петь. И не просто петь, но выразить
себя в художественном творчестве. Я сам начинал
с хора — в школе, самодеятельности. В хоре
вырастали не только хорошие певцы (хотя, не-
сомненно, в нем вырастали, получали серьезную
подготовку будущие кадры музыкальных театров и
филармоний), но и вообще люди эстетически (и
чически) образованные. Участие в хоре станови-
лось и ключом к пониманию музыки, прекрасного,
го есть воспитывало духовно и формировало дух
коллективизма, соборности, собратства, то есть
сплачивало социально. Потому неудивительно,
что состояние хорового искусства определялось
состоянием, настроением самого общества.
«Хор — центр школы» — с этим лозунгом вы-
ступал еще несколько десятилетий назад компо-
зитор и теоретик музыки Борис Асафьев, призывая
к необходимости внедрить в школьный обиход
народную песню как «нечто непреходяще ценное
и вечно значимое», считая это острейшим вопросом
современности, духовным фундаментом. Многое
в своих исследованиях он посвятил организации
хорового дела в школе, преподавания музыки
детям, русской народной песне и ее месту в школь-
ном воспитании и образовании. Почему бы нам
не воспользоваться этими прекрасными трудами,
106
Глава третья
разработанными на нашем национальном музы-
кальном материале, с учетом наших особенностей
и традиций, а не обращаться к пусть и показатель-
ной, но иноземной методике австрийского композит
тора Карла Орфа, как это делает А. Флярковский
в своей статье «Не подлежит сокращению»
(Правда. 1988. 14 февр.). Но мы нс внемлем
заветам радетелей родной культуры... 1
Если говорить о хоровом пении, которым
испокон веков славилась Россия, то к нему долгое
время у нас существовало искаженное, предвзя-
тое отношение. После революции установился
взгляд на хор как некий атрибут религии. В связи
с этим в течение целых десятилетий намеренно
изымались из нашей жизни, из нашего сознания
ничем не восполнимые драгоценные пласты нациоЛ
нальной культуры и прежде всего — духовная му-]
зыка. Хоралы, духовные кантаты, оратории, мессы
Баха, Бетховена, Моцарта, Шуберта — против них
почему-то никто не возражал, отечественным же|
распевам путь на сцену и в эфир тем не менее бьыи
перекрыт. Одновременно под тем же самым пред-
логом уничтожались, стирались с лица земли ста!
ринные церковные здания — шедевры нашей древ|
ней архитектуры. I
Было время, причем недавнее — пятидеся!
тые годы текущего века,— когда даже хоровое
искусство пытались склонить в сторону развлека!
телыюсти. Но это поветрие, к счастью, не была
длительным во времени: хор на Руси был создан
Кострщ, зажженные на вершинах
107
для глубоких философских раздумий человека.
II >то главное его предназначение имеет место по
<тй день.
Только сейчас мы вроде бы начинаем понимать,
ч го пора опомниться, и в этом смысле появился
какой-то просвет. А ведь какие глубинные основы
паши, какие духовные идеалы, генные начала спо-
собна пробудить в людях эта философская музыка!
Как она вдохновенна и возвышающе прекрасна!
В ее власти — внести в душу гармонию, научить
видеть красоту, помочь разобраться в смысле бы-
|ия, заставить задуматься о свершившемся и пред-
t гоящем, призывая к чистоте и доброте чувств,
помыслов, поступков. В ее силе — озарить надеж-
|ой на лучшее и светлое разуверившегося и заб-
|\дшего, воззвать к состраданию ближнему...
И как бы мы ни старались держать этот
древний пласт под запретом, никуда в России
человеку от него не деться. Без него невозможно
понять, проследить историческое развитие нашей
музыкальной мысли. Потому что очень многое
в отечественной классике идет от музыки церков-
ной. Взять хотя бы творчество Мусоргского, так
высоко ценимое нами. Все оно основано на старин-
ных церковных ладах. То же самое и в живописи:
Симеон Полоцкий, Андрей Рублев, Александр
Иванов, Нестеров, Корин... Если же следовать
постулатам тех «деятелей», которые кощунственно
решали и продолжают надеяться, что будут так же
безответственно решать судьбу нашей музыкаль-
ной культуры, то, выходит, давным-давно надо
ныло бы ликвидировать половину Третьяковки и
как минимум — четверть Русского музея. Слава
108
Глава третья
богу, до этого дело не дошло. Научились же мы
видеть в иконе не только лики святых, но и ге-
ниальную кисть Рублева и Дионисия, отражений
земной жизни — в библейских сюжетах. Но с му]
зыкой случилось так, что мы оказались в искусс-
твенной изоляции от целых веков собственной
культуры. И это я расцениваю как ошибку, гра-
ничащую с преступлением. Не иначе! Подумать
только: взять и скрыть от народа часть той
культуры, которая тысячелетия жила в нем и!
формировала его духовно. I
Еще в годы учебы в консерватории я ездил с
приятелем в его родные края — село Доброе, под
Калугу. Там тогда жили его тетушки. И вот в
гостях у них мы, консерваторцы, пели русские]
песни, романсы. «Ну-ка, покажите нам ноты. Что!
вы там поете?—спрашивают.— Ведь мы тоже]
знаем ноты и можем по нотам спеть». И, к моему!
удивлению, взяли и спели. Да так, что мы могли
им только позавидовать! Оказалось, с детства!
они ходили в монастырь, который раньше был
в их селе, и пели там в хоре. Так вот тетушки эти]
не составляли исключения — знали ноты и были
музыкально образованны прежде в селах очень
многие. I
Колыбелью многих наук и искусств столетий
ями была монастырская келья. И музыки тоже!
Вплоть до XVII века духовная музыка была един-]
ственной официальной музыкой на Руси. I
Если углубиться в историю, то наша певчес-1
кая культура, народная песня уходят своими кор-|
нями в пение церковное. Во всех больших селах и]
городах на Руси было много храмов, монасты^
Костры, зажженные на вершинах
109
рей — там хоры. И многие ребята, девочки пели
в этих хорах, обучаясь не только нотной грамоте,
но и стройному, красивому, благородному пению,
развивая слух, чувство ритма, музыкальную па-
мять. Отсюда — и удивительная прелесть, глубина
русской песни, ее высокое искусство и музыкаль-
ная культура, гармоническое восприятие мира
самих ее творцов и исполнителей. Ведь наши
русские песни сочинялись вовсе не невежествен-
ными людьми, а самыми что ни на есть талант-
ливыми, даровитейшими из народа, который нес
в себе огромную духовную культуру. Учась музыке
высочайшего уровня в храмах, дети смотрели на
замечательные фрески и иконы — произведения
древних мастеров, созерцали особенную велича-
вость здания, куда приходили,— все это приучало
человека к красоте, воспитывало в нем стремле-
ние к ней, к благородству. Так начинали свой путь
на сцену братья Александр и Григорий Пироговы,
Максим Дормидонтович Михайлов, Мария Пет-
ровна Максакова, Антонина Васильевна Нежда-
нова...
Просто смешно полагать, что, если будет зву-
чать духовная музыка, все непременно тут же
бросятся в храмы молиться или побегут в скиты.
Но именно так объясняли свои решения и поступ-
ки вершители судеб народной музыкальной куль-
туры, сопротивляясь проникновению старинных
песнопений в массы. А потом мы удивляемся или,
скорее, делаем вид, что удивляемся, откуда у нас
берутся духовно неполноценные люди. И это уже
совсем не смешно, а очень и очень грустно.
Ведь в музыке, как в истории, вычленишь какое-то
110
Г лава третья
событие, период — распадется целое, нарушатся
причинно-следственные связи. Запрещать древней-
ший отечественный культурный пласт — значит не
понимать историчности музыкального процесса
нашей Родины или не хотеть этого понимать.
Запрещать его — значит и не уважать своих
предков, что, по словам Пушкина, призывавшего
гордиться их славой, есть постыдное малодушие.
У каждого явления есть свои причины. Одну
из причин того, и далеко не второстепенную, что
молодежь наша сейчас задавлена тяжелым и про-
чим роком, я вижу в запрете русской духовной
музыки. Давайте признаемся, наконец: мы сами
образовали тот вакуум, который немедля запол-
нился чужеродной смесью. И это взамен Бортнян-
ского, Березовского, Чеснокова, Танеева, Чайков-
ского, Рахманинова, Архангельского, Греча-
нинова... Почему, скажем, до сих пор у нас нет
пластинки, посвященной творчеству того же Борт-
нянского? Практически невозможно отыскать.за-
писи духовной музыки, хоров, послуживших
основой нашей музыкальной культуры? Между тем
вот один из примеров того, как ценят старинную
музыку в мире: недавно в США большим тиражом
изданы сорок томов духовных песнопений.
Хрестоматийно высказывание В. И. Ленина о
том, что без старого не построить нового. Мы же
упорно разрушали старое, и не просто подвергшее-
ся отбору временем, а лучшее, что выработано
народом в прошлом, насильственно обрубая свои
корни. А может ли жить дерево или любое другое
растение без корней? Человек — тоже природное
существо и питается соками своей земли. А если
Костры, зажженные на вершинах
111
доступ этим единокровным сокам перекрыт, он
начинает питаться тем, что есть, что ему дают.
11 гут, пожалуйста, в полном изобилии без труда
приобретенные дешевые плоды массовой культуры:
ничего нс стоящие поделки и доморощенные
распространяющие их идолы — «мастера».
В 1987 году в Большом зале Московской кон-
серватории спустя многие десятилетия прозвучала
Всенощная» Рахманинова, написанная компо-
штором во время первой мировой войны как
юржественная песнь во славу красоты земли
русской и его народа, о котором в древнем
повествовании сказано: «Благочестив и многомыс-
н и, и доброумен, и разеуден, и многою мудростию
одарен к ратному делу, стройством и храбростию
и красотою, приветом и милостию ко всем сияя...»
•I был на том памятном концерте. Люди буквально
.наковали зал, и не только партер и амфитеатр —
пег ступеньки в проходах были забиты. Царила
нпкая-то особо торжественная атмосфера, кото-
рая бывает, пожалуй, только во время событий
н< |прической важности. Я слушал эти удивитель-
ные песнопения и думал: «Праздник-то какой
• и одни и как рада ему публика!» А ведь и реклама
Оыла обычная, и никто сюда никого особо не
«а пивал. Значит, есть, живет в людях тяга к высо-
|-и1\ искусству, значит, еще не совсем оскудела
lyina и не заглушить в человеке жажды к прек-
р.н ному, жажды познания духовных ценностей,
in lopini своей культуры!
Возвратила своему народу это выдающееся
112
Глава третья
сочинение великого русского композитора Ленин-
градская академическая капелла имени М. И. Глин-
ки. Это, на мой взгляд, сейчас один из лучших
наших коллективов. Очень стройный, правильно
воспитанный в единой певческой манере, он поет
на одном дыхании. Какое изумительное у него
меццо воче (пение вполголоса)! И это в противо-]
вес той нарочитой громкости, жесткости, который
теперь почему-то свойственны большинству про!
фессиональных хоров. Хормейстер, ректор Ленин-]
градской консерватории Владислав Чернушенкод
возглавляющий капеллу уже многие годы, несом-
ненно, человек большой культуры, замечатель-
ный мастер своего дела, глубокий, сильный му-|
зыка нт.
Другой коллектив, который я очень люблю]
также возрождающий нашу духовную музыку,—ч
Московский камерный хор под руководством
Владимира Минина. У хора самобытное лицо]
высокая исполнительская культура. Еще несколь-
ко лет назад этот прекрасный коллектив вернул
благодарным слушателям «Литургию Иоанна Зла-
тоуста» С. В. Рахманинова. Теперь произведения
это прочно вошло в его репертуар и с триумфом
принимается в залах нашей страны, да и всега
мира, записано на пластинки. С какой воодушев-
ляющей силой звучит оно в наше время!
Одно из интереснейших сочинений, исполняемым
«мининцами»,— «Стихира» безвестного автора]
XVI—XVII веков, обнаруженная не так давно в
новгородской рукописи профессором В. В. Про-
топоповым. Но сколько у нас еще безвестных
Рублевых в музыке доглинкинской поры! Сколько
Костры, зажженные на вершинах
ИЗ
древнерусских певческих рукописей, требующих
расшифровки, еще хранят нотные библиотеки.
Гигантский пласт — забытая музыка пяти веков:
не на одно поколение хватит открытий...
Хорошо, что у нас есть такие музыканты, как
Владимир Минин и Владислав Чернушенко! Бла-
годаря им и происходят на наших глазах откры-
тия, равные находкам бесценных кладов. Кстати,
и все лучшее, что есть в современной хоровой
музыке — Г. Свиридов, В. Гаврилин,— в репертуа-
ре этих двух выдающихся наших коллективов.
И если кто не понимает такого высочайшего
искусства, такой потрясающей умы и души музы-
ки, бросается на низкопробные сочинения, это
лишь свидетельство его крайне низкой образован-
ности, недостойного воспитания, прямое доказа-
тельство того, что все наши так называемые
институты культуры — телевидение, радио, филар-
монии, концертные организации — просто плохо
работают и всю систему их работы надо в корне
менять. Необходимо, чтобы все, что выходит в
>фир, на телеэкран, попадает на сцену, концерт-
ные площадки, отбиралось с предельной требова-
тельностью. И если это подлинное произведение
искусства, то и исполнители, передающие его лю-
дям, должны быть самой высокой категории. На
фоне все наступающей массовой культуры клас-
сика, народная песня, такой незаслуженно забро-
шенный жанр, как русский романс, который рань-
ше пользовался большой популярностью, нуж-
даются в продуманной, последовательной, пос-
гояннои и талантливой пропаганде. Радио и теле-
передачи не должны походить на антикварный
114
Глани третья
магазин, где разные вещи сосуществуют по воле!
случая. Здоровое развитие искусства невозможпс]
без создания иерархии ценностей. У нас же пре-|
подносится человеку некий винегрет из воплей!
ультрамодных рок-ансамблей и наших эстрадных]
«звезд» — скоропортящихся продуктов современ-1
ной песенной индустрии с симфоническими антрак-1
тами и «русским сувениром» в исключительных]
случаях. Как объяснить такую позицию? Неве-1
жеством редакторов или же сознательными]
действиями составителей программы? В всяком
случае, передачи строятся и чередуются так, чтя
разобраться в предлагаемом хаосе контрастом
просто невозможно. Тем более когда на один
положительный пример приходится девяностой
девять отрицательных. У нас на телевидении
даже выдающиеся произведения зачастую испол-1
няются неизвестно кем. А ведь так и к самом)!
лучшему нетрудно вызвать отвращение. I
Часто ли мы слышим по радио, телевидению тот!
же хор В. Минина, капеллу, руководимую В. Мер-1
нушенко? Это событие редчайшее. А почему?!
Сколько же можно всех развлекать и отвлекать —1
надо же, чтобы и душа, наконец, пробудилась от
долгого дурмана, отозвалась красоте, которая, как!
поется в романсе Глинки, «надеждой жизнь осве-j
тит...». Но программы, как правило, составляются!
явно не с целью поднять общий духовный, худо-1
жественный уровень зрителя, а таким образом,
что истинно ценному время и место отводятся
самые промежуточные: или после 11 часов вечера,
когда все нормальные, работающие люди после
трудового дня выключают громкоговорящие уст-
Костры, зажженные на вершинах
115
ройства, или в рабочие часы, или же минута в
минуту с каким-нибудь интригующим многосе-
рийным фильмом, увлекающим зрителя остросю-
жетностыо... Тут и не захочешь, но подумаешь,
что делается это умышленно.
А почему бы взять и не решить вопрос так:
одну программу «закрепить» полностью за серьез-
ным, классическим искусством. Другая — пусть
будет развлекательной. Надо же в конце концов
такие вещи разделить, разграничить, а не в кучу
смешивать! Между прочим, за рубежом такое
разделение теле- и радиопрограмм существует
давно. А то ведь как у нас получается: пришел
человек домой с настроением послушать что-то
шдушевное, включил телевизор, а там — сплошь
модные ритмы. Или наоборот: соберутся гости —
казалось, самое время для легкой музыки, а по
ГВ — симфонический концерт. Вот образова-
гельная программа утвердилась же в сознании
фителя. Я, кстати, эту программу больше всего и
ноблю. Ничего не скажешь — хорошие, познава-
гельные бывают там передачи о наших писателях,
художниках... Вопрос о теле- и радиопередачах
совсем не пустячный. Это дело без преувеличения
юсударственное. Потому что связано оно с воспи-
|.шием, формированием человека.
А наши концертные залы... да их и нет, по су-
ществу, концертных залов-то. Смешно сказать: на
всю Москву по пальцам сосчитать. Да и те почти
все позакрывались: Большой зал консерватории,
Знаменский собор (так называемый Дом пропа-
ганды Московского отделения Всероссийского
общества охраны памятников истории и культу-
116
Г лава третья
ры), на очереди — Большой театр.,. Вовремя их!
не ремонтировали, не реставрировали, не строили
новые. Москва-то как приросла районами, а число!
оперных театров, филармонических зданий не!
увеличилось...
Опять же лучших музыкантов там и по больи
шим праздникам редко услышишь. Есть у нас!
выдающийся молодой пианист, лауреат Между-1
народного конкурса имени Чайковского Михаил!
Плетнев. «Балует» ли его наша филармонияЯ
планируя в столице один, от силы два концерта в
год? Рекламирует ли должным образом его все
совершенствующееся исполнительское искусство!
телевидение, радио? Или вот лауреаты первых
премий последнего, восьмого конкурса Чайков!
ского — я успел забыть их фамилии, похоже, их i
уже выпустили из виду, едва они успели о себе!
заявить. А ведь артист — нежный цветок, требую!
щий всяческого внимания. Не будешь замечать
его — он начинает вянуть. У него чувство уверен-
ности пропадает. Но ведь наши многочисленные!
учреждения — те же министерства культуры!
дирекции филармоний — призваны следить за!
развитием талантов, заниматься ими. У нас же
немало по-настоящему одаренных людей. Их надо!
поддерживать, поощрять. 1
А где теперь услышишь знаменитых Максако-1
ву, Пирогова, Михайлова, Шумскую? В фордах!
звукозаписи сохранились в их исполнении и|
классика, и народные песни. Но пластинок (Я
голосами этих певцов не найти, и по радио о них!
вспоминают лишь от случая к случаю. А ведя
они — гордость отечественного искусства. Скала!
Костры, зажженные на вершинах
117
нерушимая. Нам ли затрудняться в примерах
музыкального, духовного воспитания?
Мы же низвергаем собственные ценности, объяв-
ши в молодежном издании устами популярного
композитора М. Таривердиева, что Нежданова и
Собинов пели скучно, а вот сейчас-де многие пев-
цы поют лучше них. Конечно, записи тех лет не-
совершенны, и вообще мало кто из непосвященных
станет «проверять» мнение композитора—ему
виднее. А тень на великую личность между тем па-
ла — цель достигнута. И вроде бы все просто,
невинно, без умысла...
Весь мир тянется к своим истокам. 1988 год
был объявлен ЮНЕСКО годом фольклора. Но
уверен: мало кто знал об этом в нашей стране и
1гм более ощутил. Правда, в Москве в августе
прошел Международный фестиваль фольклора. Но
разве чаще стали звучать народные песни, чаще
вспоминаться? Изредка по воскресеньям укра-
шали телевизионную программу так называемые
ши музыки. Были дни музыки Чайковского,
Глинки, Рахманинова... А почему бы не учредить
такие же дни народной песни на радио, теле-
видении? Тем более в год фольклора. Но рек-
ламируется все, что угодно,— от изощренных
блюд до разного рода примитивных и пошлых
претензий на искусство — только не это. Вот вы-
ступает всемирно прославленный испанский тенор
Пласидо Доминго на лондонском стадионе «Уэмб-
ли», концерт этот частично транслировался по на-
шему телевидению. И что же предлагает он иност-
118
Глава третья
ранным слушателям, что включает в программу?
Испанские народные песни, отрывки из испанских
народных опер, хотя репертуар певца обширен. В
нем побеждает стремление пропагандировать свое,
родное, исконно национальное певческое искус-
ство, дорогое для него с детских лет. Это ли не
благородная задача истинного артиста?
Меня подчас удивляет чрезмерное увлечение
наших певцов западноевропейской классикой и
пренебрежительное, на мой взгляд, отношение к
«залежам» русской музыки. Целые пласты ее
ждут своих открывателей. Должен сказать, что
сегодня слабо мы знаем вокальное творчество Му-
соргского — а это сокровище нашего искусства;
крайне редко звучат на концертной эстраде, в эфи-
ре и романсы Бородина. «Самым великим по силе
и глубине создания из всех, какие есть до сих
пор на свете», называл В. Стасов романс Боро-
дина «Море». Он написан для тенора, и теноры у
нас есть, но отчего-то произведение это почти ни-
когда сейчас не исполняется. Такими художест-
венными драгоценностями грешно бросаться. Я
думаю, что ответственность за подобные пробелы
в культурной памяти народа должны нести сами
певцы. Многие же наши исполнители почему-то
считают непрестижным петь свои народные пес-
ни, русскую классику, предпочитая зарубежный
репертуар на языке оригинала. Получается, что
они сторонятся того, чем должны бы гордиться.
А это уже издержки морального порядка, ориен-
тация на некую избранную публику, опять же недо-
статки нашего воспитания.
«Создание подлинного искусства — костры,
Костры, зажженные на вершинах
119
и жженные на вершинах. Они освещают пути
человечеству»,— говорил выдающийся художник
ок‘чества Павел Дмитриевич Корин. Давайте
ко не только не забывать эти вещие слова, которые
им живописец подтвердил всем своим творчест-
1юм, но и то, ради чего они сказаны и ради чего
жили и писали бесценные полотна и книги, непре-
пюйденную музыку, пели родные песни мастера
нашей великой культуры.
Глава четвертая
...И КАЖДЫЙ ЗВУК — РОДНОЙ
Музыке — охранную грамотуГ— Первоисточники и их «совре-
менные прочтения», или Джаз из «Князя Игоря».— О чем
мечтает и за что борется музыкальная секция Московского
отделения Всероссийского общества охраны памятников исто-
рии и культуры?— Нужен реставрационный центр старинной
музыки, народной песни.— «Иван Сусанин» через полтора сто-
летия после премьеры.— Авторская версия «Бориса Годуно-
ва».— Почему не ставят «Руслана и Людмилу» в Большом
театре?— Десять лет без «Русалки».— Что завещал Шаля-
пин?— Маяки искусства.— Большие проблемы Большого.—
Жить — русской опере!
Возвращение к прошлому, тяга к старине —
приметы нашего времени. Подчас это и мода: на
антиквариат, иконы, мебель «под старину». С дру-
гой стороны, у нас создаются фольклорные ансамб-
ли, огромен спрос на книги по истории Отечества,
архитектуре, живописи... Что вызвано не только
ростом образованности, но главное — потребно-
стью познать свою многовековую культуру, не
потерять ее окончательно, передать потомкам,
сохранив тем самым непрерывность вечно живой
нити времен.
Издаются величайшие труды отечественных
историков Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева,
В. О. Ключевского. Давно надо было это сделать:
несколько поколений лишились познания родной
истории, не имеет о ней должного представления
и нынешняя молодежь.
Много ценного в этом смысле открывает совре-
менная наша литература. А у нас были и есть
.,.И каждый звук — родной
121
ымсчательные писатели. Удивительное насле-
дие по своей духовной силе и исторической зна-
чимости оставил нам и потомкам выдающийся
художник-мыслитель Валентин Иванов — автор
исторических романов «Русь изначальная», «Русь
пиликая» — о детстве нашей Родины, наших пред-
ков. Сколько интереснейших, забытых ныне, не-
ведомых современнику страниц и фактов родной
(ысячелетней истории сохранил своим романом
• Память» Владимир Чивилихин! С огромным
удовольствием прочитал я эту книгу. А как помо-
нпот жить, укрепляют душу, веру в себя и в
свой народ наши писатели, прозванные с чьей-
то лихой руки «деревенщики», совершенно неу-
местно, неверно, односторонне. Какие же «дере-
венщики» Белов, Распутин, Астафьев, Носов... Они
ведь в самую суть нашей жизни смотрят и нас
заставляют задуматься о смысле существования
на земле, об отношении к памяти отцов, о наших
нравственных истоках. Василий Иванович Белов
весь народный русский быт представил, каков он
есть. Его «Лад» — это же целая поэма о кра-
соте, органичности крестьянской жизни. Гениаль-
ный писатель! Сколько раз «Привычное дело»
читаю, а все не могу слезы сдержать, особенно,
когда подхожу к месту, где Иван Африканович
с мерином своим разговаривает...
Что там доказывать — внимание к родной
истории, истокам у людей сейчас повысилось.
()чень актуальными стали и проблемы защиты на-
ших вершин в искусстве.
Много говорится теперь об охране памятников
отечественной культуры, о том, что сберечь их —
122
Глава четвертая
значит сохранить национальное богатство. Уже от-1
крыт Музей Ф. И. Шаляпина в Москве. А те-1
перь мы мечтаем увидеть нашу Сухареву башню,!
Успенский собор Киево-Печерской лавры, де-1
монстрируем на выставке в Манеже проект вос-1
становления храма Христа Спасителя... Все это,]
конечно, хорошо,— правда, поздновато спохва-1
тились: сколько разрушено! Есть невосполнимые
потери. И не только в области архитектуры. 1
Может, и непривычно звучит такое — охрана 1
музыкальных памятников, но музыка не в меньшей 1
степени, чем те же памятники архитектуры, ]
нуждается в защите. К величайшему сожалению, J
примеры бездуховного отношения к шедеврам рус-1
ского музыкального искусства можно встретить
не где-нибудь там на Западе, а у нас. Потому I
вопрос об охране наследия русской музыкальной :
культуры назрел давно. Зародилась и все более
набирает силу такая тенденция, как «приспо-^
собление» оперных спектаклей, являющихся на- I
циональным и мировым достоянием, к нашему :
времени, некая обработка их под модерн. Поче-
му бы тогда в целях приближения эстети-
ческих идеалов прошлого не «улучшить» форму ку-
полов собора Василия Блаженного, не заменить
роспись явно «устаревшей» тематики на новую? •
Неискушенный зритель не всегда чувствует
малые перемены: что-то дирижер по своему усмот-
рению изменит в оркестровке, чуть перестроит
картины, руководствуясь собственными соображе-
ниями. Каждый понемножечку проявит свое твор-
ческое «я», позволит себе в чем-то не согла-
ситься с великим композитором. Дальше — боль-
...И каждый звук — родной
123
ше: вдруг появится искус услышать некоторые
фрагменты в джазовом исполнении? Почему бы
и пет? Ведь исполняет же джаз «Половецкие
пляски» из оперы Бородина «Князь Игорь»...
Другой пример — старинные слова и фразы,
шачение которых малопонятны дирижерам и
режиссерам, заменяются на современные, как в
опере «Хованщина» Мусоргского. А ведь Модест
Петрович Мусоргский сам написал либретто, он
был талантливым литератором. И вдруг — такое
бесцеремонное вторжение в саму целостную ткань
произведения, ее самовольное перекраивание. И
все это происходит безнаказанно, как нечто несу-
щественное — вот что страшно!
А обработка классики или народной песни
в стиле «диско» или «рок»? Делается это якобы
с благородной целью — облегчить молодежи
(нуждается ли она в этом — вопрос другой) восп-
риятие серьезной музыки. Поговаривают (да что
поговаривают — делают) об аранжировке наших
шмечательных опер, об использовании классиче-
ских либретто для создания рок-опер. Помните,
был случай, когда Шнитке, Любимов и Рождест-
венский затеяли во Франции постановку мюзикла
на основе «Пиковой дамы» Пушкина и Чайков-
ского. Почему-то в музыке позволительно то, что
применительно к живописи, к зодчеству, лите-
ратуре именуется не иначе, как кощунством.
Я не противник современной музыки. Но соз-
давайте свою, достойную времени, не оплевывайте
святыни. В «легкой» музыке есть свои образцы. За-
чем ее «подпирать» классикой? Аранжировать
Чайковского или Бородина — не равно ли это
124
Глава четвертая
редактированию Пушкина или Шекспира? А так
ведь все, что угодно, можно опримитивить, сде-
лать потребительским. Отсюда — и отношение к
искусству как к развлечению.
Сейчас приходится слышать много самых раз-
ных манерных подделок под русскую песню. Но
когда наше искусство было манерным, прими-
тивным? «Русская народная песня есть драгоцен-
нейший образец народного творчества. Ее
самобытный своеобразный склад, ее изумительно
красивые, мелодические обороты требуют глу-
бочайшей музыкальной эрудиции, чтобы суметь
приладить русскую песню к установившимся
гармоническим законам, не искажая ее смысла и
духа»,— писал Петр Ильич Чайковский. Но псев-
донародные штампы и разного рода стилизации
получили у нас такое широкое распростра-
нение, что для неподготовленного, далекого от
народной культуры слушателя они выступают уже
в роли «подлинного» и «истинного». Происходит
фактически эксплуатация народных образцов и
вместе с этим пренебрежение традицией, то есть
опытом столетий.
Возьмем само певческое искусство профессио-
нальных наших народных хоров или ансамблей —
здесь процветает псевдошкола так называемого
открытого, плоского пения на «а-а». Так извлекает
звук и наш знаменитый хор Пятницкого — и это
самая настоящая профанация народного искусст-
ва. На нашу певческую культуру, как я уже го-
ворил, оказало сильнейшее влияние пение цер-
ковное. А это традиционно была школа «округ-
лого» пения на «о-о» — мягкого, благородного
...И каждый звук — родной
125
шука. А русские костюмы? Никогда они не были
аляповатыми, нарочито дорогостоящими, одинако-
выми. Каждая певица в сельском хоре раньше
имела свой, с любовью и вкусом индивидуально
сшитый костюм, каждая была самобытна. Так
что наши современные народные ансамбли и
хоры очень и очень далеки от подлинных образ-
цов, а главное, искажают представление об ис-
1инно национальном искусстве.
Несколько лет назад мне предложили возгла-
вить секцию музыки Московского отделения Все-
российского общества охраны памятников истории
и культуры. И я согласился: сколько дел необходи-
мо сделать и не каких-нибудь, а государственной
важности. Теперь частенько прихожу в старин-
ный особняк на Покровском бульваре (дом Те-
лешова), где в гостиной, как некогда на «те-
лешовские среды», собирается наша секция и
обсуждаются самые наболевшие проблемы.
Чем мы занимаемся, чего добиваемся? Ну,
прежде всего стараемся в меру сил и возмож-
ностей пропагандировать наше музыкальное и
песенное наследие. Восстанавливаем забытые тво-
рения доглинкинской поры. К 225-летию со дня
рождения композитора Е. И. Фомина, которого,
называли русским Моцартом, мы поставили и
показали его оперу «Американцы». К 200-летию
А. А. Алябьева, а это было два года назад, прошли
концерты, открывшие людям удивительный
мир романсов композитора на стихи Пушкина,
Дельвига, Языкова, лучших поэтов России. Ведь
126
Глава четвертая
что знает современный слушатель, кроме его «Со-
ловья»? Почти ничего. А между тем Алябьев оста?
вил обширнейшее наследие, и прежде всего -I
вокальное. Какая это была незауряднейшая лич-
ность! Герой Отечественной войны 1812 года. Ав]
тор свыше 150 романсов, а также опер, балетов,’
симфонических произведений, хоров, первого сбор-
ника обработок украинских народных песен... И
что за судьба: ложно обвиненный в убийстве,
Алябьев был сослан в Сибирь, но и там, в ссылке,
продолжал, писать музыку, которая в наш век, на-
ряду с произведениями Фомина, Бортнянского,'
Пашкевича, Давыдова, Хандошкина, Дегтярева —
русских композиторов XVIII — начала XIX века
(а это еще один ценнейший пласт нашей культу-
ры!), почему-то не в почете и, по существу, со-
вершенно неизвестна. Нет у нас ни музея Алябье-
ва, хотя дом по улице Чайковского в Москве, где
прожил композитор большую часть жизни, сох-
ранился, ни мемориальной доски на нем — особ-
нячок облюбовала и заняла «Росторгреклама».
Да что там говорить, если нет до сих пор в
нашей стране ни памятников, ни мемориальных до-
сок таким титанам, как Даргомыжский, Боро-
дин... А, например, в Ярославле, в доме, где родил-
ся Собинов, вместо музея великому русскому пев-
цу вот уже много лет — городское отделение
спортлото. Заботы об этом не менее важны, чем
вечера старинной и народной музыки, концерты,
посвященные знаменательным событиям и героям
Отечества. Все это одно дело, одна задача — по-
мочь сохранить, сберечь музыкальное, а значит,
духовное достояние народа.
...И каждый звук — родной
127
Только вот какие бы усилия к восстановлению
памятников русской музыки ни прикладывались,
открытие не состоится, если эти произведения
негде будет услышать. Без собственного концерт-
ного зала нечего и говорить о настоящей работе
по пропаганде музыкального и песенного насле-
|,ия. У Центрального совета ВООПИиК есть кон-
цертный зал в бывшем Знаменском соборе в За-
рядье. Зал хорош, с великолепной акустикой, ио
план его работы настолько насыщен, что мы можем
рассчитывать на показ собственных программ не
более двух-трех раз в году. Да к тому же пятый
год он на ремонте.
Принято решение об открытии концертного
шла в бывшей церкви Большого Вознесения у Ни-
китских ворот, знаменитой тем, что в ней венчался
Пушкин. Весть эта отрадная и долгожданная для
всех нас, и тем горше сознавать, что судьбой уни-
кального памятника культуры распорядились все
же не так, как он того заслуживает. Памятником
ведает Главное управление культуры Мосгорис-
полкома, в непосредственном подчинении которого
находится Москонцерт. И вопрос о принадлежно-
сти будущего концертного зала решился как-то
автоматически... Двадцать лет Всероссийское об-
щество охраны памятников боролось за это ста-
ринное здание. Но дело не во времени. Чтобы
создать центр по пропаганде русской культуры
XVII—XIX веков, как о том объявлено, Москон-
церту придется в корне перестроить свою работу.
Под силу ли это ему, да и зачем, когда такой опыт,
и немалый, есть у Общества охраны памятни-
ков?
128
Глава четвертая
Судьба уникального памятника должна ре-
шаться в условиях широкого обсуждения. Нельзя
допустить, чтобы храм стал объектом печальных
экспериментов. В подобного рода культовых соо-
ружениях испокон веков звучала хоровая музыка.
Уникальность акустических свойств церкви Боль-
шого Вознесения отмечалась московской общест-
венностью еще в прошлом веке. Концерты хоровой
музыки проходили здесь вплоть до закрытия храма
в 30-х годах. Почему бы не возродить эту тради-
цию? Ведь противостоять разрушительным силам
в нашей культуре можно, лишь всемерно возрож-
дая наше великое наследие — и музыку, и храмы,
в которых она звучала.
Современники доподлинно сохранили слова
Пушкина, сказанные им в день своей свадьбы:
«Есть много чудных, поэтических песен, доселе не
изданных...» — с грустью говорил поэт друзьям,
вернувшись от венца из церкви Большого Возне-
сения домой. Мне чудится в этих словах особый,
пророческий смысл — как нужен нам именно
сегодня реставрационный центр старинной музы-
ки, песни, которые нужно вернуть народу.
Иногда для наших программ нам предостав-
ляет свой зал Дом культуры энергетиков, что на
Раушской набережной в Москве. Здесь мы нрово’
дили вечер памяти выдающегося русского гита-
риста М. Т. Высоцкого, дискуссию об опере Глин-
ки «Иван Сусанин»... Казалось бы, что там может
быть с «Иваном Сусаниным», что защищать спек-
такль, который полвека не сходит со сцен страны?
Однако приходится. В чем же тут дело?
...И каждый звук — родной
129
Послушав «Жизнь за царя» и восхищаясь му-
зыкой, в которой «каждый звук родной», Сергей
Тимофеевич Аксаков сетовал, как мало оценен
у нас необыкновенный талант М. Глинки. По сви-
детельству писателя, оперу в Петербурге «приняли
с громкими, но официальными рукоплесканиями,
находили ее превосходной, но скучной и длинной»
и «немедленно начали обрезывать»... «Обрезывать
развитие музыкальной мысли,— писал он в пись-
ме к сыну,— по-моему, все равно, что обрезать
картину, отбить руку или ногу у статуи, выкинуть
несколько явлений в комедии Гоголя или оторвать
несколько листов «Мертвых душ»!.. Это просто
варварство».
Словам Аксакова полтора века — 27 ноября
(по преданию, это день гибели Ивана Осиповича
Сусанина) 1836 года премьерой героико-траги-
ческой оперы Глинки открылся восстановленный
после пожара петербургский Большой театр. Но,
как увидим, они не утратили своей злободнев-
ности, предостерегающей силы.
Действительно, разве возможно представить,
что кто-то, скажем, взял и в «Явлении Христа
народу» великого живописца Александра Ива-
нова изобразил вместо Христа другого человека —
с современной прической и пр. В театре же, в
опере это делать стало чуть ли не в порядке
вещей. В одной из бесед дирижер Геннадий Рож-
дественский об известном оперном персонаже сред-
невековья высказал следующее: ...если, к примеру,
Лоэнгрин ходит по сцене в пиджаке, значит, он вам
ближе, и тем самым снимается занавес, отделяю-
щий оперного героя от современного зрителя. Но
5—108
130
Глава четвертая
что же тогда мастерство точного грима и костюма,
как не традиция русской оперы, столь высоко
поднятая Шаляпиным и оберегаемая целой плея-
дой его последователей? И как представляет себе
прославленный музыкант в таком случае «прибли-
женного» к современному зрителю Ивана Сусани-
на — в джинсах и ветровке? И такого рода попыт-
ки «осовременить» классических героев на сцене,
к сожалению, давно уже не новость... |
Партию Сусанина я пою тридцать с липшим
лет. С ней пришел в Большой театр из Ленинград-
ского театра оперы и балета имени С. М. Кирова,
где работал после окончания консерватории. Гак
что мне пришлось быть участником двух сцени-
ческих редакций «Ивана Сусанина»: в Ленинграде
спектакль шел в постановке 1939 года, в Москве —
1945-го. Познал я еще и его «капитальное во-
зобновление» (1978 г.). И все годы служения опер-
ному театру мне не дает покоя судьба памятника и
вызывает протест то, что величайшая эта опера
на современной сцене — лишь жалкое подобие
того, что написал Глинка. Ну как еще можно
относиться к подобным переработкам, далеким от
существа музыки (по словам В. Ф. Одоевского,
«возвысившей народный напев до трагедии»),
от внутренного замысла произведения, по сути, ис-
казившим первоисточник? I
Среди корреспонденций от самых разных людей
храню я письмо Николая Петровича Угрюмова,
преподавателя музыки из Кривого Рога, которое
он прислал мне пять лет назад. Да это и не
просто письмо в обычном понимании, а глубокое
исследование по «Ивану Сусанину», основанное
...И каждый звук — родной
131
на сравнении подлинника с последующими поста-
новочными версиями — в музыкальном, историче-
ском, литературном планах.
«До сих пор,— пишет автор письма-исследова-
ния,— соотечественники нс имеют понятия о том,
что создал сам Глинка. Уже давно пора взглянуть
на настоящее состояние «Ивана Сусанина» крити-
чески и подумать нс только о том, не существую-
щем в действительности Глинке, именем которого
прикрываются его толкователи, а вспомнить его
живого и страдающего от глубокого непонимания
современниками и как-то «в минуту жизни труд-
ную» сказавшего сестре горькие слова: «Поймут
। всего Мишу, когда его не будет...» Под треск
демагогических фанфар в «лихие» времена его ше-
гевр, а нашу национальную святыню превратили в,
гак сказать, «дистиллированную» классику, кото-
рая десятки лет по инерции воспринимается как
юл ж ное».
В каких только грехах не обвиняли Глинку
в эпоху Пролеткульта, когда звучали оголтелые
призывы «сбросить классиков с парохода совре-
менности» и разорвать все связи с прошлым,
когда жестокому гонению подвергалось культур-
ное наследие нашего народа. «Монархизм», «вер-
ноподданничество», «реакционность» — этих яр-
лыков было достаточно, чтобы опера более чем
на двадцать лет исчезла из репертуара, а потом
была «радикально» изменена в ущерб сюжету,
граматургии, образам, исторической правде. Тог-
да же снесли в Костроме и первый памятник
Ивану Сусанину. Перекосы общественного соз-
нания сказались на творении Глинки незамедли-
132
Глава четвертая
тельно: в 1924 году в одесском театре была
предпринята попытка постановки оперы под
названием «Серп и молот», где Сусанина заме-
нили красноармейцем, а вместо гимна «Славься!»
в финале зазвучал «Интернационал». В те же
страшные времена был брошен клич: «Мы против
лирической слякоти Чайковского!», а произведе-
ния Даргомыжского, одного из первых компо-
зиторов, положивших начало русскому направле-
нию в нашей национальной музыкальной культуре,
провозглашались «устаревшим, вопиющим вздо-
ром»... ]
1939 год принято именовать годом второго
рождения «Ивана Сусанина», так сказать «рож-
дением» без Глинки. За что же? А за то, что вопре-
ки всем этическим и эстетическим нормам, вопреки
исторической достоверности в угоду Пролеткульту
был искажен памятник русской культуры, которым
восхищались Пушкин, Гоголь, Жуковский, Вя-
земский, лучшие умы Отечества...
Главные обвинения выдвигались в адрес ав-
тора либретто, да и сейчас это можно прочесть в
нынешней музыкальной литературе, пособиях
для учащихся, очерках по истории русской му-
зыки. Причина «реконструкции» шедевра Глинки,
с которого, как известно, начался в искусстве
период русской музыки, объясняется так: барон
Розен, немец-де по национальности, не знающий
как следует русского языка, бездарный поэт,
особа, приближенная к императору, показал рус-
ских крестьян верными слугами царя и т. п. Не по-
хоже ли все это на то оправдание, которое приво-
дится обычно по поводу уничтожения храма Хри-
...И каждый звук — родной
133
ста Спасителя? Мол, ну, взорвали, но он же не
представлял никакой архитектурной ценности!
Однако достаточно только взглянуть на горелье-
фы, украшавшие фасад сооружения (чудом уцелев-
шая часть их хранится у стен Донского монасты-
ря), чтобы целиком опровергнуть бытующую точку
зрения. Так и здесь, в случае с «Иваном Суса-
ниным». Не кто-нибудь, а сам Жуковский посо-
ветовал Глинке в качестве либреттиста Егора
Федоровича Розена, видного литератора, поэта,
автора ряда исторических трагедий (правда, и
того же Жуковского вплоть до недавнего вре-
мени причисляли к реакционным монархистам,
равно как и Достоевского называли мракобесом).
Не кто-нибудь, а сам Пушкин отзывался о Розене
как поэте очень высоко. В конце концов текст
устраивал и самого Глинку. Композитор требовал
ритмов, размеров, идущих от народной песни, от
народного стиха, так как при создании оперы опи-
рался на песенные жанры, и в частности, смолен-
ского края, своей родины. И либретто его удовлет-
воряло. Иначе — в эпоху золотого века нашей
культуры, поэзии — найти другого, более подхо-
дящего либреттиста Глинке, очевидно, не состави-
ло бы труда. Кстати, С. Городецкий, взявшийся
с готовностью за «литературную обработку» осно-
вы оперы, признавался, что А. Вазовский и
Л. Баратов — дирижер и режиссер новой поста-
новки — усмотрели в его опусе 80 правонаруше-
ний, то есть несовпадений поэтических строк с
музыкой...
Если посмотреть партитуру подлинника «Жиз-
ни за царя» (а при желании в нотных библио-
134
Глава четвертая
теках можно отыскать издание Юргенсона) и
сравнить ее с так называемой окончательной
редакцией оперы, станет очевидно их полное
несоответствие, как говорится, по всем статьям.
Во-первых, Глинка использовал достоверный факт
русской истории. «Иван Сусанин — герой осво-
бодительной борьбы русского народа против
польских интервентов в начале ХУПвека,— чи-
таем в Большой советской энциклопедии.— Кре-
стьянин села Деревеньки близ села Домнино
Костромского уезда зимой 1612—1613 годов был
взят в качестве проводника отрядом польской
шляхты до села Домнино, вотчины Романовых,
где находился избранный на престол царь Михаил
Федорович. Сусанин намеренно завел отряд в
непроходимый болотистый лес, за что был за-
мучен». Так было в действительности, так же и у
Глинки.
Что же видим в варианте послереволюционных
лет? Поляки вдруг по совершенно непонятным
причинам оказываются в районе глухих лесов под
Костромой и велят «старику» вести их не куда-
нибудь, а к Москве, и по «кратчайшим доро-
гам». Хотя такой кратчайший путь (в 300 с лиш-
ним километров) — и тогда, и теперь был и есть
один — по тракту через Ярославль. Явная несу-
разица. И подобных «поправок» самого разного
толка в современном спектакле, надо сказать,
больше чем достаточно. Если раньше опера на-
чиналась со слов: «В бурю сокол летит по под-
небесью...», что соответствовало музыке, ее содер-
жанию, то сейчас в те же такты вложен совсем
иной смысл и ритм: «Русь отстоим, не отдадим
...И каждый звук — родной
135
врагу...» Или эпицентр оперы — предсмертная
ария Ивана Сусанина в четвертом акте. У Глинки:
Чуют правду! Ты, заря, скорее заблести,
Скорее возвести
Спасенья час для Руси...
А вот измененный С. Городецким по инициа-
тиве руководства театра текст:
Чуют правду! Смерть близка!
Мне не страшна она:
Свой долг исполнил я.
Прими мой прах, мать-земля.
На заре — смерть. И эта ария, как молитва;
Сусанин молитвенно ждет утра: спасение Руси
для него дороже жизни (тайком от врагов он
послал сына Ваню предупредить об опасности).
«Ах, страшно, тяжело на пытке умирать»,— поет
Сусанин (по Глинке). В либретто же нынешнем
и это выстраданное признание живого человека
заменено натужной декларацией, механически
«пристегнутой» к музыке: «Мне тяжко уми-
рать, но долг мой чист и свят...» Ну как тут пред-
почесть «переосмысленное» истинному? А разве на
пользу спектаклю то, что «выходную», интимную
арию Антониды — ожидание суженого, эту испо-
ведь чистой души у Неждановой, Барсовой, Шум-
ской — стала сопровождать массовка крестьян,
не ведающих, что творить, а героиня начала ба-
бочкой порхать с пенька на пенек. Или что ге-
рой погибает не как в реальной жизни, «молча, не
требуя ни хвалы, ни удивления» (Белинский),
а распятым на саблях поляков и зависшим над
сценой, как задумали интерпретаторы. В подоб-
136
Глава четвертая
ных изменениях мизансцен заключалось так назы- я
ваемое «капитальное возобновление» «Ивана Су- |
санина» десятилетней давности в Большом театре I
(режиссер Г. Панков). Я специально не делал и j
не делаю того, что иногда устраивают в конце ’
сцены в лесу — Сусанин кидается на поляков, и ;
они дерутся чуть ли не кулаками. Я не скрываю
идеи жертвенности, иду — ив открытую. Естест- 1
венная потребность ради близких, ради своей зем- j
ли пожертвовать собой без всякой рисовки, испо- |
кон веков свойственная русской душе,— такова
основная идея произведения. Она могуче воплоще- 1
на Глинкой и ее нужно донести в целости и ।
чистоте. а
В таких вот борениях с самим собой я и стал
петь арию Ивана Сусанина и многие другие места
из оперы, как было при жизни создателя. И, надо I
сказать, так просто мне это не обошлось. Я не раз 1
получал много нареканий со стороны официальных
лиц, партийных работников. Помню, как пел Суса- j
нина в Свердловске. После спектакля за кули- i
сами подошел ко мне представитель из горкома ;
и сказал: «Вот вы, Александр Филиппович, ведь
неправильно поете, идеологически неправильно». 1
Я что-то начал объяснять: мол, вот и иконы-то •
в избе у Сусанина, и благословляет он дочь свою i
и ее суженого на совет да любовь, и в бога
верил — ну, что тут поделаешь, жил-то он совсем в
другое время... Но вряд ли удалось мне тогда
убедить этого чиновника.
Понятно, на заре Советской власти само
название оперы «Жизнь за царя» вызывало от-
рицание. Хотя оно вполне исторически оправ-
...И каждый звук — родной
137
дано, это название. Нельзя же забывать, что опе-
ра эта историческая, а раз так, то в ней есть и
царь, и Минин, и Пожарский... Царизм был фор-
мой государственности, и жизнь за царя тогда
означала жизнь за родину, за народ. Ведь шли
же во время Великой Отечественной войны в бой
«За Родину, за Сталина» — и никуда от этого не
деться. Стоит ли переписывать историю заново?
Гак мы никогда не узнаем ее правды. Но поз-
воляли же себе такое борзописцы — «забвение»
целых эпох, исторических периодов. А это, в свою
очередь, не замедлило далеко не лучшим образом
сказаться на формировании чувства Родины, чув-
ства гордости за свое Отечество.
Не хочу во всем обвинять тогдашних рефор-
маторов «Ивана Сусанина». Быть может,
не случись в те сложные годы такого «пере-
смотра», мы эту оперу не услышали бы вовсе.
Не звучала бы она и в годы войны, вдохнов-
ляя людей на подвиг во имя Отчизны своей
огромной патриотической силой. Думаю, что в на-
шей Победе есть и заслуга великой героико-пат-
риотической оперы, и заслуга великого русского
артиста Максима Дормидонтовича Михайлова —
одного из лучших исполнителей партии Ивана Су-
санина, создавшего исключительно достоверный
образ поистине человека из народа. Но пришло
время бороться за чистоту нашей классики, приш-
ло время вернуть изначальный вид памятникам
музыкального искусства, освободить их от всяких
временных напластований и пристроек. Не дело
подгонять» Мусоргского, Глинку, Даргомыж-
ского под каждую эпоху. Ведь вместе с такими
138
Глава четвертая
вмешательствами в произведение исчезает его
духовная сущность, а значит, искусство теряет
свой смысл. Бороться же с религией или царизмом
на шедеврах родной культуры, думаю, совсем не
пристало нашему просвещенному обществу.
Вопрос о возвращении подлинного «Ивана Су-
санина» поднимался и раньше. Но как тут не
вспомнить вновь, теперь уже как замечательного
библиографа Глинки, Бориса Владимировича
Асафьева: «...о творчестве его больше сказано
слов, чем сделано дела... Советское теоретическое
и историческое музыкознание мало Глинкой инте-
ресуется. Академического издания его произведе-
ний нет... Многое надо начинать, а не сдавать в
архив». Сорок лет, как это сказано, а воз и ныне
там. Потому наша секция (Общества охраны па-
мятников) и все собравшиеся (музыковеды, фи-
лологи, литераторы и просто почитатели классики)
на ту дискуссию об «Иване Сусанине» послали
обращение к оперным театрам страны, испол-
нителям, музыкальным издательствам, фирме
грамзаписи «Мелодия» с призывом хранить и
оберегать великие памятники музыкальной куль-
туры. У кого сердца пылают любовью к нашему
искусству, тот не может не вступиться за его
судьбу. Ведь что мешает нам сейчас вернуть в
подлиннике наши родные оперы? Вернули же так,
без всяких купюр, и считавшуюся когда-то «мисти-
ческой», «реакционной» оперу «Сказание о граде
Китиже...» Римского-Корсакова... Неловко приз-
наться, что за рубежом, в Англии и Франции,
есть академические, полностью соответствующие
первоисточнику записи «Жизни за царя» на
...И каждый звук — родной
139
русском языке, а на Родине нет. А это ведь
памятник нашей культуры, самый что ни на есть
основной’— первая русская опера, это же наш
корень!
В послевоенные годы у нас появились две за-
писи произведения: одна с Евгением Нестеренко
в главной партии, другая — со мной. Но обе они
представляют некий винегрет из разных редакций.
То же самое происходит и на сценах других наших
оперных театров. Найдутся ли примеры того,
что где-то в Италии, Франции или других крупных
странах ставились оперы национальных класси-
ков с измененным оригиналом? Я такого не встре-
чал.
Недавно руководство Большого театра объ-
явило о «возвращении» на сцену «Жизни за царя»
(«Ивана Сусанина») якобы в авторской редакции.
Идут репетиции, уже состоялся прогон. Но о какой
авторской редакции может идти речь, если текст
опять же бесцеремонно редактируется, музыка
омерщвляется механистичностью исполнения, а из
спектакля уходит главное — его поэтичность, за-
душевность, патриотический дух и не возникает
сопереживания происходящему? Хочется, на-
конец, по-граждански спросить: на каком же уров-
не ответственности перед нашим национальным
достоянием находится музыкальный руководитель
новой постановки дирижер А. Лазарев, если поз-
воляет это делать?
Из десятков дисков, на которых я записывался,
мне особенно дорога работа над оперой Мусорг-
ского «Борис Годунов», осуществленная в 1983
। оду. Дорога потому, что вместе с Большим симфо-
140
Глава четвертая
ническим оркестром Гостелерадио под управле-
нием Владимира Федосеева и своими коллегами по
театру — Ириной Архиповой, Владиславом Пьяв-
ко, Юрием Мазуроком, Артуром Эйзеном — стал
участником пусть запоздалого, но значительного в
истории музыки события: первой в стране запи-
си авторской версии оперы (1872 г.), то есть в
том самом виде, в котором она создана компо-
зитором и сразу же после премьеры на сцене
Мариинского театра оценена Стасовым как «ве-
ликое торжество русского искусства». Эта запись
была продана английской фирме, и теперь уже во
всем мире вышли пластинки. Известно, что после
смерти Мусоргского партитуру переработал и за-
ново инструментовал Римский-Корсаков — имен-
но этот вариант наиболее распространен сцени-
чески и по сей день, вот уже целое столетие идет
он в Большом театре. Позже Шостаковичем была
сделана другая редакция оперы. Но все это опять
же не дает полного представления о том «Борисе
Годунове», который был создан самим Мусорг-
ским (напомним, что и либретто написано компо-
зитором по А. С. Пушкину и Н. М. Карамзину)
и о котором так восторженно отзывались совре-
менники творца, и в том числе знаток эпохи
Смутного времени историк Николай Костомаров:
«Да, вот это — страница истории!» И так хотелось
бы надеяться, что наша запись авторской версии
великой русской оперы — первая попытка воссоз-
дать музыку подлинника, достоверность стиля Му-
соргского найдет последователей, единомыш-
ленников в музыкальных театрах нашей страны.
Придет время, когда мы, я уверен, наконец,
...И каждый звук — родной
141
услышим в оригинале и другую великую русскую
• •перу — «Руслан и Людмила» Глинки. Сколько
• пересмотров» претерпела эта «мученица нашего
времени», как пророчески озаглавил свою статью
' псов еще в бытность первых посягательств
и.। нее императорской сцены, словно предвидя
печальное ее будущее. И все в угоду так на-
певаемой зрелищности, которая иной раз своди-
/ысь к откровенному фарсу, а попросту — к ба-
лаганным представлениям. И это в нашем-то
пкадемическом Большом театре Союза ССР, где
нее должно ставиться и идти только на акаде-
мической высоте! А разве гениальное произве-
|гпие Пушкина и Глинки нуждалось в том, чтобы
•то рядили в личину развлекательности, «поправ-
ки» забавы ради ее сюжет? Какое ощущение
• поего народа, какие идеалы — любовь, долг,
верность, бескорыстие! Какая школа для оперного
певца — сразу видны все пробелы!
Русская опера — одно из самых сильных и
ярких достояний родной культуры. В ней соеди-
нились в прекрасное целое отечественные тра-
пщии музыки, литературы, живописи, танца, во-
। ильного и драматического искусств. Но мы,
• •пять же как неблагодарные потомки, этим бога-
сишим опытом своего народа почему-то пренеб-
pei нем. Иначе как расценить тот факт, что вот
уже несколько сезонов репертуар ведущего опер-
ного театра страны обходится без «Руслана и
Людмилы» Глинки, «Русалки» Даргомыжского —
вершин русской классики, того, что всегда состав-
ляло его основу, его славу?
Глце в самодеятельности учил я арию Мель-
142
Глава четвертая
ника в «Русалке». На всю жизнь она осталась
одной из любимых моих партий. Даргомыж-
ский для меня — образец художественности, прав-
ды в музыке, простоты. Я всю жизнь прек-
лоняюсь перед этим великим композитором, его
творениями. Знаю наизусть всю «Русалку», лю-
бую партию могу напеть. Меня всегда пора-
жало, как можно было столь скупыми средствами
создать такую гигантскую напряженность чувств
и нервов слушателей, такую музыкальную драма-
тургию. Сцена прощания Наташи с Князем меня
совершенно потрясает. Партия Мельника — одна
из лучших партий для баса. Недаром, народ всегда
любил этот образ. Мельник в первом акте — это
простой человек, для него главный вопрос — как
прожить. У него суждения и понятия о жизни,
как у простых людей, тружеников, он практичный
человек. И вот, с гибелью дочери поднимается
его восприятие до громадных трагических высот —
он осознает несовершенство человеческих отноше-
ний, мелочность, суетность жизни. И он воспа-
ряет над губительной реальностью и «как ворон
свободный летает». Даргомыжский предстает
здесь колоссальным мыслителем. Недаром он
обратился к неоконченной драме Пушкина. В этой
неоконченности тоже есть своя символичность.
А подводное царство — в нем столько поэтичности,
столько фантазии, такая стоит за этим трагедия...
Высоко ценили «Русалку» М. Глинка, А. Серов.
Восторженно отзывался о ней П. Чайковский:
«По своей мелодической прелести, по теплоте и
безыскусственности вдохновения, по изяществу
кантилены и речитатива «Русалка» в ряду рус-
...И каждый звук — родной
143
ских опер занимает бесспорно первое место после
недосягаемо гениальных опер Глинки». Значение
Русалки» Даргомыжского для отечественного
музыкального искусства очень велико. Развивая
традиции народных опер Глинки, композитор
создал произведение нового типа. Это — первая
народно-бытовая психологическая драма. «Русал-
ка» наряду с «Иваном Сусаниным» и «Русла-
ном и Людмилой» стала одним из классических
образцов оперы и явилась основой для дальнейше-
го восхождения русской оперной школы. Но сце-
ническая судьба «Русалки» совсем не из счастли-
вых. Вот уже более десяти лет не идет она в
Большом театре, хотя раньше пользовалась неиз-
менной любовью и популярностью у слушателей.
Мало где сохранилась «Русалка» и в других опер-
ных театрах страны. Когда я решил включить
сцену Мельника и Князя в один из своих кон-
цертов, то испытал серьезные затруднения в
поисках партнера: настолько забытой оказалась
опера среди исполнителей. Спасибо, что приехал
народный артист РСФСР Константин Плужников
нз Ленинграда, и мы спели с ним эту сцену.
Но почему же так несправедливо заброшена «Ру-
салка», почему так недооценен в наше время
Даргомыжский, 175-летний юбилей которого про-
шел практически незамеченным? А ведь тезка
11ушкина Александр Сергеевич знаменит не
только своими непревзойденными операми, заме-
чательными романсами, но и тем, что вместе с
Глинкой он явился родоначальником русской
вокальной школы, оставил много пособий по
вокалу.
144
[лава четвертая
Тут же возникает и другой вопрос: не пора ли
главному оперному театру страны вспомнить
былые завоевания, а вместе с ними извечную и
главную свою миссию — быть пропагандистом
лучших образцов нашей классики? Пока же на
деле — даже те образцы, которые еще числятся
в репертуарных списках, все заметнее вытес-
няются спектаклями-однодневками. Во многом,
надо сказать, это происходит и потому, что репер-
туар театра, как ни странно, попал в зави-
симость от постановочной части, у которой свои
проблемы: чуть ли не два дня требуется на
подготовку большого спектакля, с «громоздкими»,
сложными декорациями, к примеру, того же
«Князя Игоря», «Бориса Годунова», «Снегурочки».
Получается, что деятельность театра диктуется от-
нюдь не творческими процессами: то некуда де-
корации класть, то почему-то задник нельзя пе-
ременить... И т. д. и т. п. По тем же «производ-
ственным» причинам переселился в Кремлевский
Дворец съездов, теряясь на -чужой, огромной
сцене, и «Евгений Онегин» — гордость Большого
театра. Постановочной части, оказывается, гораз-
до выгоднее «пропустить» какую-нибудь «микро-
оперу». Но вот поставили «Прекрасную мельничи-
ху» Паизиелло — и спектакль, не выдержав и не-
скольких вечеров, сошел со сцены. И что же? Впу-
стую затрачены государственные деньги, задейст-
вованы силы людей, которые могли бы быть
использованы совсем иначе. А результат — от
чьей-то прихоти страдает искусство театра.
Страдает оно, и очень, от оригинальничанья,
буффонады, фарса, вызванных стремлением к
...И каждый звук — родной
145
саморекламе, поставить, как никто никогда не
С1авил.*Так, например, случилось у нас в театре
с оперой С. Прокофьева «Дуэнья, или Обручение
в монастыре» (режиссер Б. Покровский), комиче-
ской оперой, от постановки которой хочется
плакать...
Этот «модерн» превратил тонкую и остро-
вную комедию в бессмысленный балаган, где
почему-то герои должны бегать и кривляться
якобы на потеху публике. Не уступает в этом
смысле и постановка «Млады» Римского-Корсако-
ва. К сожалению, люди, пришедшие сейчас к руко-
водству Большим театром, взяли курс на утверж-
дение подобного псевдоискусства, близкого их
iynie, но совершенно чуждого нашей исторически
глубокой и мощной культуре.
Смешны те режиссеры, что возвышают себя над
создателем и корректируют великое творение
своим искушенным «современным» оком. Любят у
нас повторять, что, мол, поживет спектакль год-
другой, а потом имеет право на другую концеп-
цию. Не спорю, право имеет — на совершенство-
вание, путь к совершенству неисповедим. Но основ-
ной-то концепцией должна оставаться все-таки
идея автора. И если главная заповедь, зало-
женная Пушкиным в «Борисе Годунове», «не
убий» (а такова христианская заповедь), которую
в своей опере проводит и Мусоргский, почему-
либо нарушается, то это неизбежно ведет к вуль-
гаризации произведения.
Лучшие режиссеры русской оперной сцены
всегда старались как можно ближе подойти к
авторскому замыслу, как можно глубже раскрыть
146
Глава четвертая
его. Так же и артисты, певцы. Им была прежде
всего дорога правда творений, потому что, го-
воря словами Станиславского, они любили не себя
в искусстве, а искусство в себе. И это одна из
традиций отечественного театра, как оперного,
так и драматического. Вот что написал К. С. Ста-
ниславский на своей фотографии, подаренной им
одному из любимейших актеров МХАТа Б. Н. Ли-
ванову: «Подсказал ли Вам талант, что театр во
всем мире кончается навсегда, что уцелели еди-
ницы, еще знающие, что такое искусство... Но и
эти единицы стареют и уходят от нас, с ними
уходит и русское искусство артиста. Не про-
пустите их, чтоб тайны нашего дела не оказались
навсегда схороненными...» Эти слова — свиде-
тельство того, что в охране нуждалась и нуж-
дается и преемственность актерского искус-
ства.
Вот мы говорим: традиции Шаляпина. В чем
они? Во-первых, в том, что великий русский пе-
вец брал на вооружение прежде всего лучшие
произведения нашей отечественной музыкальной
культуры. Второе: он глубоко постигал и пере-
давал своим слушателям внутреннее содержание
этих произведений. Его мастерство как художни-
ка было доведено до высочайшего профессио-
нального уровня. Оно было до такой степени
велико, что воспринималось просто как со-
вершенство. Какая еще шаляпинская традиция
осталась в наследство исполнителям? Искусство
его было не элитарным, не для избранного круга,
а демократичным, поистине народным. Великий
артист стремился к тому, чтобы быть понятным
...И каждый звук — родной
147
любому человеку. Эти шаляпинские традиции про-
должали все лучшие наши певцы.
В те годы, когда я был принят в труппу Боль-
шого, там еще работал, пел Пимена в «Борисе
Годунове», Максим Дормидонтович Михайлов, в
расцвете был бас Алексей Кривченя, восходили
к своим вершинам Александр Огнивцев и Иван
11етров. С Алексеем Филипповичем Кривченей
мы параллельно исполняли партию Кутузова в
• Войне и мире» Прокофьева, вместе пели в «Бо-
рисе Годунове»: он — Пимена, я — Варлаама, ко-
торого студентом слушал в его исполнении. Какой
это был спектакль! Борис — Пирогов, Юроди-
вый — Козловский, Варлаам — Кривченя... Как
хорошо, что он заснят на пленку, и как хотелось
бы еще и еще видеть его на экранах телеви-
зоров — это необходимо для новых поколений.
Замечательный был артист Алексей Кривченя.
Потрясающий Мельник в «Русалке», великолеп-
ный Кончак в «Князе Игоре», Иван Хованский
в «Хованщине»... Это был художник огромной,
стихийной мощи, фантастического перевоплоще-
ния, самобытный, характерный. Я слушал его часто
и многое перенял у него. Учился у всех... Новые
исполнители — иные образы. Но передо мной, как
сейчас, непревзойденные Галицкий (Пирогов), Су-
санин (Михайлов), Варлаам (Кривченя).., Как
ориентиры, как маяки.
Сменяются поколения оперных артистов и
дирижеров, все настойчивее веют ветры «возоб-
новлений» и «осовремениваний», несущих меньше
обретений, чем утрат. Обветшали декорации и
костюмы давних постановок. Но есть во всем этом
148
Глава четвертая
ни с чем не сравнимая возвышающая душу сила:
и сейчас в сцене в тереме («Иван Сусанин») !
мы надеваем те же самые валенки, что носил
Сусанин — Пирогов, а в сцене в корчме («Борис
Годунов») —варлаамовские сапоги, в которых
пел еще Шаляпин. А на подкладке пунцово-
красного, шитого золотом царского наряда Го- ,
дунова значится дорогая для меня преемственная
надпись: «Пирогов — Петров — Ведерников». И
разве возможно при этом артисту, выходящему
сегодня на сцену, быть не достойным памяти своих
выдающихся предшественников?.. Есть в старых,
спектаклях и еще одно бесценное достоинство.
Каждый новый талантливый исполнитель привно-
сит в них свое индивидуальное актерское начало, и
тем самым жизнь этих спектаклей продолжается.
Вовсе не хочу этим сказать, что из Большого
театра нужно сделать некий музеи, что ли, «за-
нафталиненную» сцену. Разумеется, нужны
новые оперы. Да и были же у нас удачные поста- :
новки. Скажем, «Зори здесь тихие» К. Молчанова.
Много лет опера эта, поставленная просто, без
всяких режиссерских вывертов, логично и
доходчиво, имеет заслуженный успех у зрителей.
Сколько добрых отзывов о ней я слышал от самых
разных людей! Вот вам, пожалуйста, совре-
менная опера. Хорошая опера. Хотя, конечно, ни
для кого не секрет, что жанр-то жив прошлыми
заслугами. И дело тут не в ретроградстве, а
в художественной ценности создаваемых спек-
таклей.
Повторяю, новые оперы, конечно, нужны. По
Большой театр не должен быть эксперимен-
...И каждый звук — родной
149
ильным. Он — академический. И основной его за-
имей было и остается создание панорамы
отечественной классики. Поэтому по-
мнившееся в последнее время желание сделать его
театром Римского-Корсакова — тоже не выход из
• издавшегося положения и несет в себе опасность
Впасть еще в одну крайность.
Любопытное сравнение репертуаров рубежа
|0 -50-х и 70—80-х годов провел писатель Вла-
шмир Солоухин («Продолжение времени. Письма
из разных мест»).
Вот приведенный им список оперных спектак-
ли, которые шли на сцене Большого театра в
сезоне 1949/50 года.
1. «Евгений Онегин» П. Чайковского . 27 раз
2. «Пиковая дама» П. Чайковского . 21 »
3. «Кармен» Ж. Бизе................18 »
4. «Князь Игорь» А. Бородина ... 17 »
5. «Иван Сусанин» М. Глинки ... 15 »
6. «Руслан и Людмила» М. Глинки . 12 »
7. «Садко» Н. Римского-Корсакова . 11 »
8. «Борис Годунов» М. Мусоргского . 9 »
9. «Снегурочка» Н. Римского-Корсакова 7 »
10. «Вражья сила» А. Серова ... 6 »
11. «Хованщина» М. Мусоргского . 4 раза
Спустя сорок лет Большой театр, конечно,
несколько увеличил список своего оперного ре-
пертуара, но вместе с тем половину
(воих бриллиантов заменил стеклярусом. К тому
же, те вершинные спектакли, которые еще сохра-
нились на его сцене («Борис Годунов», «Хован-
щина»), даются крайне редко.
Русская классика (хотя бы десять оперных
150
Глава четвертая
спектаклей, таких, как «Иван Сусанин», «Руслан и
Людмила», «Русалка», «Борис Годунов», «Князь
Игорь», «Хованщина», «Пиковая дама») постоян-
но, ежемесячно, а не от случая к случаю — вот
основа репертуара, которую я вижу в будущем.
Собственно, все ведущие театры мира живут преж-
де всего своей национальной классикой, и я не
открываю здесь никаких Америк. Да и на чем,
собственно, если не на классике, расти молодым —
как исполнителям, так и слушателям?
Пробуждения большой художественной идеи,
творческого кровообращения, восторга перед
Искусством ждет не только наш театр. Я пел и пою
на многих оперных сценах страны и знаю, что в
основном положение там неутешительное. Можно,
конечно, найти много причин плохой работы,
привести массу разных оговорок, почему большин-
ство периферийных российских театров потеряли
своего зрителя (исключение, пожалуй, составляет
одна Пермь, завоевавшая слушателя и сумевшая
подготовить его). Но убежден: стоит только заин-
тересовать людей подлинным искусством, и они
потянутся к нему. Если пойти навстречу боль-
шой настоящей культуре, этот шаг окупится спол-
на, потому что будет способствовать духовно-
му подъему народа. А не это ли сейчас главное,
при всей сложности стоящих перед страной
проблем.
Приложение
ГУСЕЛЬКИ
(Спб.. 1899)
КОЛЫБЕЛЬНЫЕ,
ДЕТСКИЕ И НАРОДНЫЕ
ПЕСНИ И ПРИБАУТКИ
БАЮ, БАЮШКИ, БАЮ (общий напев)
Умеренно
Ба. ю, ба _ юш.и и. ба - ю ба _ ю О_лень_ку мо. ю.
Баю, баюшки, баю,
Баю Оленьку мою.
Приди, котик, ночевать,
Мою Оленьку качать.
Баю, баюшки, и пр.
Мою Оленьку качать,
Качать, прибаюкивать.
Баю, баюшки и пр.
Как у котика-кота
Колыбелька хороша.
Баю, баюшки и пр.
У моей у Оленьки
Что получше-то его.
Баю, баюшки и пр.
152
Приложение
П риложение
153
У кота ли, у кота
И перинушка мягка.
Баю, баюшки и пр.
У моей у Оленьки
Вот пуховая лежит.
Баю, баюшки и пр.
У кота, у котика
Изголовье высоко.
Баю, баюшки и пр.
У моей у Оленьки
Что повыше-то его.
Баю, баюшки и пр.
У кота, у котика
Одеялицо тепло.
Баю, баюшки и пр.
У моей у Оленьки
Соболиное лежит.
Баю, баюшки и пр.
БАЙ, БАЙ, ЛЮЛИ, ЛЮЛИ
Протяжно
Бай, бай, люли, люли,
Бай, бай, бай, бай,
Люли, баю, бай!
Прилетели гули, гули,
Сели гули на кровать.
Бай, бай, люли и пр.
Сели гули на кроватку,
На кроватку точену.
Баю, бай, люли и пр.
Стали гули ворковать,
Тихо Машу усыплять.
Баю, бай, люли и пр.
( пи, малютка, почивай,
Глаз своих не открывай.
Баю, бай, люли и пр.
154
Приложение
НОЧКА У КАТИ Л А
Живо
Ночка укатила
За леса, за горы,
Утренней прохладой
В воздухе пахнуло.
( ерые туманы
Поднялись в лощинах,
Звездочки погасли
Одна за другою.
Молодик рогатый
Побледнел и меркнет,
На небо всплывает
Золотое солнце.
Яркими лучами
Будит оно речку,
Поле, луг и рощу,
Будит птиц на ветках,
Приложение
155
Будит зверя в чаще,
Будит и букашку,
Что во мху зеленом
Заспалась немного.
Говорит всем кротко
Солнце золотое:
— Отдохнули, полно,
Пора и за дело!
За ночь все вздохнуло
От дневной работы.
И поля, и нивы
Полны новой силы.
Листья на деревьях,
Травки на покосах,
Колосок на поле —
Все приободрилось!
Пташки пробудились.
Стали голосистей.
Веселей за дело
Прежнее берутся.
156
Приложение
КОТЯ, КОШЕЧКА
Fine
Котя, кошечка,
У окошечка —
Спит на волюшке
И на солнышке.
В клуб свернулася,
Ах, ты неженка!
Все ты нежишься,
Солнцем греешься!
Приложение
157
Вот и песенка:
Замурлыкала!
Вот проснулася,
Развернулася,
Разыгралася —
Все бы прыгала!
Как ласкается,
Увивается —
Не подумаешь,
Что кусается,
Машет хвостиком,
Цапнет когтиком.
а) МАКИ, МАКИ, МАКОВОЧКИ
158
Приложение
б) МАКИ, МАКИ, МАКОВИЦЫ
Маки, маки, маковочки,
Золотыя головочки!
Станемте мы в ряд,
Спросимте про мак:
Отвечай-ка нам, Ермак,
Про посаженный твой мак:
Скоро ль он взойдет?
Скоро ль он взойдет?
Отвечай-ка нам, Ермак,
Про посаженный твой мак:
Что ж он не цветет?
Что ж он не цветет?
Отвечай-ка нам, Ермак,
Про посаженный твой мак:
Что ж не зреет он?
Что ж не зреет он?
Отвечай-ка нам, Ермак,
Про посаженный твой мак:
Что ж мак не поспел?
Что ж мак не поспел?
Маки, маки, маковицы,
Золотыя головицы!
Станемте мы в ряд,
Спросимте про мак:
На горе ли на той мак, мак,
Под горою ли той так, так!
Станемте мы в ряд,
Будет у нас мак.
Уж как станем трясти мы мак,
Золотой наш красный мак, мак.
II риложение
159
В полугорье мак,
В косогорье мак.
Ах, вы маки, маковицы,
Золотыя головицы!
Спросимте про мак:
Созрел ли наш мак?
У КАТЕНЬКИ РЕЗВУШКИ
У Ка_тень_ки~рез_ вуш_ ки все
J....
слоима.ны груш . ки: У
160
Приложение
У Катеньки-резвушки
Все сломаны игрушки:
У кукол нет носов,
Барашек без рогов.
Из чайного прибора,
Наверно, очень скоро
Не будет ничего.
Ах, ох, о-го, о-го!
Дитю не пожалела:
Она его раздела
И начала купать;
А стала вытирать —
Сошла с него вся краска,
И стало как бумажка:
Бело и мягко так...
Тик-так, тик-так, тик-так!
А ГУСИ, ВЫ, ГУСИ
Умеренно
— А гуси, вы, гуси! Га, га, га, га, га, га.
Вы, серые гуси! Га, га, га, га, га, га.
А где гуси были? Га...
Далеко ль летали? Га...
Приложение
161
Кого гуси видели? Га...
— Мы видели волка, га...
Унес волк гусенка, га...
Да самого лучшего, га...
Да самого большого, га...
— А гуси, вы, гуси! Га...
Щиплите-ка вы волка! Га...
Нива моя, нива,
Нива золотая!
Зреешь ты на солнце,
Колос наливая.
По тебе от ветру,
Словно в синем море,
HI8
162
Приложение
Волны так и ходят,
Ходят на просторе.
Над тобою с песней
Жаворонок вьется,
Над тобою туча
Грозно пронесется.
Зреешь ты и спеешь,
Колос наливая,
О людских заботах
Ничею не зная.
Унеси ты, ветер,
Тучу градовую,
Сбереги нам, Боже,
Ниву трудовую!
Приложение
163
МЕЖ ИГРОЮ И ТРУДОМ
Меж игрою и трудом времечко делите,
1 [орезвитесь, а потом смирно посидите.
11 тогда у вас свежей разгорятся щечки,
II вы с каждым днем умней будете, дружочки.
164
Приложение
БЕЛКА
Ах ты, белка,
Ах, шалунья,
Непоседка,
Хлопотунья!
Дни и леты в колесе ты
Все вертишься,
Все кружишься.
Будто к дому,
Приложение
165
По-пустому
Все ты скачешь,
Недоскачешь!
Как же ловко
Ты головкой
Кувыркнешься,
Обернешься,
Хвост закинешь,
Лапки сдвинешь,
По орешку,
Вперемежку
Разгрызаешь
И кидаешь.
Скачешь славно!
11резабавно!
2 раза
А МЫ ПРОСО СЕЯЛИ
166
П риложение
А мы просо сеяли, сеяли,
Ой, дид, ладо, сеяли, сеяли.
А
мы просо вытопчем, вытопчем,
Ой, дид, ладо, вытопчем,
вытопчем
А
чем-то вам
вытоптать,
вытоптать?
Ой, дид, ладо и пр. I
А мы коней выпустим, выпустим,
Ой, дид, ладо и пр. ‘
А мы коней переймем, переймем,
Ой, дид, ладо и пр.
Да чем-то вам перенять, перенять?
Ой, дид, ладо и пр.
Ах, шелковым неводом, неводом, |
Ой, дид, ладо и пр.
А мы коней выкупим, выкупим.
Ой, дид, ладо и пр.
Да чем-то вам выкупить, выкупить?
Ой, дид, ладо и пр.
А мы дадим сто рублей, сто рублей,
Ой, дид, ладо и пр.
Не надо нам тысячи, тысячи,
Ой, дид ладо и пр.
А мы дадим девицу, девицу,
Ой, дид, ладо и пр.
Вот то-то нам надобно, надобно!
Ой, дид, ладо и пр.
Приложение
167
КАК по ПОЛЮ, ПОЛЮ
Как по гюлю, полю,
Полю широкому.
Аленький, беленький,
Розовый, голубенький.
Летели две птички,
Собой невелички.
Аленький, беленький,
Розовый, голубенький.
Как они летели,
Все люди глядели.
Аленький и пр.
Как они садились,
Все люди дивились.
Аленький и пр.
168
Приложение
Садились в поле,
В поле при долине.
Аленький и пр.
В ноле при долине,
При белой березе.
Аленький и пр.
Сидели, сидели,
Взвились, полетели.
Аленький и пр.
Близко солетались,
Мило целовались.
Аленький и пр.
Приложение
169
Ах, вы сени мои, сени, сени новыя мои!
• гни новыя, кленовыя, решетчатый!
У к как мне по этим сеничкам не хаживати,
Мне мила дружка за рученьки не важивати!
Выходила молода за новыя ворота,
1л новыя, дубовыя, за решетчатый.
Выпускала сокола из правого рукава:
Ты лети, лети, сокол, высоко и далеко,
II высоко и далеко, на родиму сторону,
Па родимой на сторонке родной батюшка живет.
В ТЕМНОМ ЛЕСЕ
Умеренно
В темном лесе, в темном лесе, в темном лесе,
В темном лесе, за лесью, за лесью.
Порублю я (4)
Пасеку, пасеку,
170
Приложение
Распашу я (4)
Пашеньку, пашеньку,
Посею я (4)
Конопель, конопель.
Уродился (4)
Конопель зеленый!
Уродился (4)
Конопель зеленый:
Тонок, долог (4),
Бел, волокнист (2).
Повадился (4)
Вор-воробей (2)
В мою конопельку, ч
В мою зеленую, J 2 раз
Летати, летати.
Мою конопельку, ч
Мою зеленую, } 2 раза
Клевати, клевати.
Уж я ж его (4)
Изловлю, изловлю.
Крылья-перья (4)
Ощиплю, ощиплю.
Он не будет,
Он не станет,
Позабудет,
Перестанет
Летати, летати.
Мою конопельку, ч
Мою зеленую г 2 раза
Клевати, клевати!..
Приложение
171
ОЙ, ОЙ, ОЙ, КАК МОРОЗ
Ой, ой, ой, как мороз
Все окошки занес!
Опушил, опахнул,
Будто белым крылом,
А местами сверкнул серебристым цветком.
172
Приложение
Ветви пальм, целый лес
Он на стекла нанес,
Честь искусству его!
Здесь тепло, нужды нет.
На дворе каково?
Там он колет и жжет.
Русский любит мороз,
С ним родился, растет
И румянее роз —
На морозе цветет.
Студено, холодно,
Только любо оно.
Светло-алой струей
Дым из труб вверх летит.
Из-под быстрых саней
Снег хрустит и крутит.
НЕ БУДИТЕ МОЛОДУ
Приложение
173
Когда солнышко взойдет.
Когда птички запоют,
Перепархивать начнут;
Пастух выйдет на лужок,
Поиграет во рожок.
Хорошо пастух играет,
Выговаривает:
«Выгоняйте-ка скотину,
На широкую долину!
Не будите молоду
Раным-рано поутру.
Разбудите молоду,
На широкую долину,
На зеленый на лужок!»
Гонят девки, гонят бабы,
Гонят малые ребята.
Выгоняли на лужок,
Становились во кружок.
Одна девка весела
В хоровод плясать пошла.
Она пляшет, рукой машет,
Пастуха к себе манит:
«Сюда, сюда, пастушок!
Сюда, миленький дружок!»
Бросил стадо пастушок,
Пошел с девушкой в кружок.
Он часочек проплясал,
Коровушку потерял.
Он еще час проплясал
И полстада потерял:
«Когда б знала молода —
Не манила б пастуха!»
174
П риложение
ЗА ГОРАМИ, ДА ДОЛАМИ
Весело
За горами, за долами, за лесами, меж кустами,
Лужочек там был, лужочек там был.
На лужку росли цветочки, вокруг милы ручеечки
Блистали в струях (2). i
Птички нежны песни пели, слышны были там
свирели,
Соловей свистел (2). <
Недалеко был тут холмик, а на холмике был
домик.
Приложение
175
КРУГОВАЯ ПОРУКА
ку_сти_ке си_ дел, си_дел, на ку_сти_ке си_ дел.
Комар один по рощице, задумавшись, летел.
А воробей близехонько на кустике сидел.
На кустике сидел, сидел, сидел,
На кустике сидел.
Воробышек был голоден —
Он мошку поджидал:
176 Приложение
Погнался за комариком
И вмиг его поймал;
И вмиг его поймал, поймал
И вмиг его поймал.
Высоко по поднебесью
Сизой орел летел,
Он на землю посматривал
И крыльями шумел,
И крыльями шумел, шумел,
И крыльями шумел.
Сизой орел был голоден —
Он птичку поджидал:
Погнался за воробышком
И вмиг его поймал,
И вмиг его поймал, поймал
И вмиг его поймал.
С ружьем в руке охотничек
По полю проходил:
И вот в орла прицелился —
Пиф-паф! И застрелил.
Приложение
177
СГОВОР совы
Бойко
Сова ль моя, совушка,
Вдова ль моя, вдовушка!
Где же ты живала?
Где же ты бывала?
Живала я, совушка,
Живала я, вдовушка,
Во темных лесищах,
Во сырых дуплищах;
Знают меня, совушку,
Знают меня, вдовушку,
Что два луня белых,
Что два друга милых.
Стали сову сватать,
Сватов засылати,
Сову убирати,
В лапти обувати.
178
Приложение
В лапти, во ошметки,
В старые отрепки,
В платье рогожное,
Старое, гнилое.
Поваром был ворон,
Сорока стряпухой;
По дворам летали,
Куриц собирали;
Куриц собирали,
На свадьбу сзывали:
Куры же, вы, дуры,
Жалуйте на свадьбу!
У нас нынче праздник.
Праздник Вознесенье,
Праздник Вознесенье
Большое веселье:
Сову отдаем мы
За белого луня,
За белого луня,
За милого друга.
У нашего луня,
У нашего друга,
Сорок ли кадушек
Соленых лягушек;
Сорок ли анбаров
Сухих тараканов;
Пятьдесят поросят,
Только ножки висят.
Приложение
179
АЙ, МАТУШКА, НЕ МОГУ
Весело
Не мо_гу? не мо_гу, немо;гу,мо. гу, мо_гу,
Су_да_ры_ня? не мо_гу? су_да_оы_ня, не мо.гу.
Ай, матушка, не могу,
Сударыня, не могу.
Не могу, не могу,
Не могу, могу, могу,.
Сударыня, не могу,
Сударыня, не могу.
Комар сел мне на ногу,
Комар сел мне на ногу.
На ногу, на ногу,
На ногу, ногу, ногу.
Комар сел мне на ногу (2).
Все суставцы изломал,
Все косточки раздавил.
180
Приложение
Раздавил, раздавил,
Раздавил, давил, давил.
Все косточки раздавил! (2).
Подай, мати, топора,
Подай, мати, топора!
Топора, топора,
Топора, пора, пора,
Подай, мати, топора (2).
Рубить-казнить комара,
Рубить-казнить комара,
Комара, 'комара,
Комара, мара, мара,
Рубить-казнить комара! (2).
Отлетела голова,
Отлетела голова.
Голова, голова,
Голова, лова, лова.
Отлетела голова! (2).
С разбойника комара,
С разбойника комара.
Комара, комара,
Комара, мора, мора,
С разбойника комара!
(2).
За тесовы ворота,
За тесовы ворота.
Ворота, ворота,
Ворота, рота, рота.
За тесовы ворота! (2).
Приложение
181
ПТИЧКА ЛЕТАЕТ
Спокойно
Птич-ка ле _ та _ ет, лтич_ка пор_ха_ ет, птич_ка по_ ет.
Птичка летает,
Птичка порхает,
Птичка поет.
Птичка летала,
Птичка порхала,
Птички уж нет.
Где же ты, птичка?
Где же, певичка?
В дальнем краю.
Гнездышко вьешь ты,
Там и поешь ты
Песню свою.
182
Приложение
КАК У НАШИХ У ВОРОТ
Как у наших у ворот,
Как у наших у ворот,
Ай, люли, у ворот (2),
Муха песенки поет (2),
Ай люли, вот поет (2).
Комар музыку ведет (2),
Ай люли, он ведет (2).
Стрекоза плясать пошла (2),
Ай люли, вот пошла (2),
Муравья с собой звала (2),
Ай люли, позвала (2).
Муравейка, милый мой (2),
Ай люли, милый мой! (2)
Попляши-ка ты со мной (2),
Ай люли, ты со мной! (2)
Уж я рад бы поплясать. (2),
Ай люли, поплясать (2),
Приложение
183
Да уж очень я устал (2),
Ай люли, я устал (2),
Целый день я работал (2),
Ай люли, работал (2).
СИРОТИНУШКА
Ясно солнышко закатилося;
Светла месяца не видать нигде.
Часты звездочки
В тучи спрятались,
И темным-темна
Ночь осенняя!
184
Приложение
Трудно в свете жить
Сиротинушке,
Без родимого
Отца-батюшки,
Без родимыя
Своей матушки,
Без братьев, сестер...
Как есть круглому!
дитя и куклы
Бойко
На ска_мей_ке, у кро_ва_ти Се_ ра_фи~моч_ на си.дит.
Приложение
185
Столик милого дитяти
Весь игрушками покрыт,
На скамейке у кровати
Серафимочка сидит.
Всем она распоряжает,
Куколок своих она
Обувает, наряжает,
Часто будит, как от сна.
«Что, сударыня, ленитесь
Вы вставать? Который час?
Поприлежнее учитесь,
В угол я поставлю вас.
Вот еще! И не умылись,
Принялись за хлеб и чай;
Стыдно вам! Как вы забылись!
Няня!.. Чаю не давай.
Вам сидеть бы лучше прямо,
А вы горбитесь! Зачем?
Что ни скажешь — вы упрямо
Остаетесь при своем.
Вы мне милы, вы опрятны —
Я за это похвалю!
А у вас — на платье пятна,
Я неряхи не люблю!»
Так малютка говорила.
«А вы сами каковы?—
Нянюшка ее спросила,—
Вот к другим-то строги вы!»
186
//риложение
ПТИЧКА НАД МОИМ ОКОШКОМ
Весело
Птич_кд над мо_ им о_ коником гнез_дыш-ко для де «ток
Птичка над моим окошком
Гнездышко для деток вьет:
То соломку тащит в ножках,
То пушок в носу несет.
Птичка домик сделать хочет,
Солнышко взойдет, зайдет —
Целый день она хлопочет,
Но и целый день поет.
Ночь холодная настанет,
От реки туман пойдет,
Птичка милая устанет,
Спит и петь перестает.
Приложение
187
Но чуть утро — птичка снова
Песню звонко заведет,
Весела, сыта, здорова
И поет себе, поет!
ЗАЙКА
Весело
Заинька у елочки попрыгивает. Эх!
Лапочкой об лапку покалачивает. Эх!
♦ Экие морозцы, прости господи, стоят! Эх!
Елочки от холода потрескивают.Эх!
Лапочки от холода совсем свело. Эх!
Вот кабы мне, зайке, да мужичонком быть. Эх!
Вот кабы мне, заиньке, да в лапотках ходить.
Эх!
Жить бы мне да греться в избушечке своей.
Эх!
Со своею хозяюшкой, да с серенькою. Эх!
Пироги бы есть да все с капустою. Эх!
Пироги бы то со сладкою морковкою. Эх!
На полатях бы мне зимушку пролеживать. Эх!
По морозу бы на саночках покатывать. Эх!»
188
Приложение
СОЛНЦЕ И МЕСЯЦ
Умеренно-
Ночью в колыбель младенца
Месяц луч свой заронил.
«Отчего так светит месяц?» -
Робко он меня спросил (2).
В день-деньской устало солнце,
И сказал ему господь:
«Ляг, засни — и за тобою
Все задремлет и заснет» (2).
Приложение
189
И взмолилось солнце брату:
«Друг мой, месяц золотой!
Ты зажги фонарь и ночью
Обойди ты край земной (2).
Кто там молится, кто плачет,
Кто мешает людям спать —
Все разведай — и поутру
Приходи мне рассказать» (2).
Солнце спит, а месяц ходит,
Сторожит земли покой,
Завтра ж рано, рано к солнцу
Постучится брат меньшой (2).
Стук, стук, стук! Отворит двери:
«Солнце, встань! Грачи летят,
Петухи давно пропели
И к заутрене звонят» (2).
Солнце встанет, солнце спросит:
«Что, голубчик, братец мой?
Как тебя господь бог носит?
Что ты бледен? Что с тобой?» (2).
И начнет рассказ свой месяц,
Кто и как себя ведет,
Если ночь была спокойна —
Солнце весело взойдет (2);
190
Приложение
Если нет — взойдет в тумане,
Ветер дунет, дождь пойдет,
В сад гулять не выйдет няня
И дитя не поведет (2).
БУРЕНУШКА
Уж как я ль мою коровушку люблю!
Уж как я ль то ей крапивушки нажну.
Кушай вволюшку, коровушка моя,
Ешь ты досыта, буренушка моя!
Приложение
191
Уж как я ль мою коровушку люблю!
Сытна пойла я коровушке налью,
Чтоб сыта была коровушка моя,
Чтобы сливочек буренушка дала.
ПО ГЮЛЮ, ПОЛЮ ЧИСТОМУ
Бойко
192
Приложение
По полю, полю чистому,
По бархатным лужкам
Течет, струится реченька
К безвестным бережкам.
Взойдет гроза, пройдет гроза,
Всегда светла она!
От бури лишь поморщится,
Не зная, что волна.
Ни рощи, ни дубравушки —
По бережку растут
Кусты цветов лазоревых,
Любуясь, в ней цветут!
А речка извивается,
По травушке скользит;
То в ямке потеряется,
То снова заблестит.
Ей убыли неведомы:
Всегда в одной красе.
За прибыль благодарствует
Небесной лишь росе.
Но долго ль, долго реченьке
Катиться по цветам?
Ждут бездны моря светлую
В дали туманной там.
Приложение
193
СТАНЕМ-КА, ЖЕНУШКА, ДОМИК НАЖИВАТЬ
Умеренно
; 108
194
Приложение
Станем-ка, женушка, домик наживать, I
Поедем, раздапушка, в гостиный ряд гулять
Купим-ка, женушка, курочку себе. 1
Курочка по сеничкам тюх-тюрюрюх. Я
Станем-ка, женушка, домик наживать,
Поедем, разлапушка, в гостиный ряд гулять,
Купим-ка, женушка, уточку себе:
Уточка уть, уть, уть, уть, 1
Курочка по сеничкам тюх-тюрюрюх! 1
Станем-ка, женушка, домик наживать, 1
Поедем, разлапушка, в гостиный ряд гулять.
Купим-ка, женушка, гусыньку себе: I
Гусынька га, га, га, га, 1
Уточка уть, уть, уть, уть, 1
Курочка по сеничкам тю-тюрюрюх.
Станем-ка, женушка, домик наживать,
Поедем, разлапушка, в гостиный ряд гулять,
Купим-ка, женушка, индюшечку себе: 1
Индюшечка шулды-булды, 1
Гусынька га, га, га, га, ,1
Уточка уть, уть, уть, уть, 1
Курочка по сеничкам тюх-тюрюрюх!
Станем-ка, женушка, домик наживать, .Я
Поедем, разлапушка, в гостиный ряд гулять
Купим-ка, женушка, барашка себе: Я
Барашек бя, бя, бя, бя,
Индюшка шулды-булды, *1
Гусынька га, га, га, га, 1
Уточка уть, уть, уть, уть, 1
Курочка по сеничкам тюх-тюрюрюх.
Станем-ка, женушка, домик наживать,
Поедем, разлапушка, в гостиный ряд гулять.
Купим-ка, женушка, козыньку себе: 1
Приложение
195
Козынька прыг, прыг, прыг, прыг,
Барашек бя, бя, бя, бя,
Индюшка шулды-булды,
Гусынька га, га, га, га,
Уточка уть, уть, уть, уть,
Курочка по сеничкам тюх-тюрюрюх!
Станем-ка, женушка, домик наживать,
Поедем, разлапушка, в гостиный ряд гулять,
Купим-ка, женушка, свинушку себе:
Свинушка хрю, хрю, хрю, хрю,
Козынька прыг, прыг, прыг, прыг,
Барашек бя, бя, бя, бя,
Индюшка шулды-булды,
Гусынька га, га, га, га,
Уточка уть, уть, уть, уть,
Курочка по сеничкам тюх-тюрюрюх!
Станем-ка, женушка, домик наживать,
Поедем, разлапушка, в гостиный ряд гулять,
Купим-ка, женушка, коровку себе:
Коровка му, му, му, му,
Свинушка хрю, хрю, хрю, хрю,
Козынька прыг, прыг, прыг, прыг,
Барашек бя, бя, бя, бя,
Индюшка шулды-булды,
Гусынька га, га, га, га,
Уточка уть, уть, уть, уть,
Курочка по сеничкам тюх-тюрюрюх!
Станем-ка, женушка, домик наживать,
Поедем, разлапушка, в гостиный ряд гулять,
Купим-ка, женушка, лошадку себе:
Лошадка ги, ги, ги, ги,
Коровка му, му, му, му,
Свинушка хрю, хрю, хрю, хрю,
196
Приложение
Козынька прыг, прыг, прыг, прыг,
Барашек бя, бя, бя, бя,
Индюшка шулды-булды.
Гусынька га, га, га, га,
Уточка уть, уть, уть, уть,
Курочка по сеничкам тюх-тюрюрюх!
СЕНОКОС
Приложение
197
Пахнет сено над лугами,
В песнях душу веселя,
Бабы с граблями рядами
Ходят, сено шевеля.
Там сухое убирают
Мужички его кругом,
На воз вилами кидают...
Воз растет, растет, как дом.
В ожиданье конь убогий
Точно вкопанный стоит,
Уши врозь, дугою ноги,
И как будто стоя спит.
Только Жучка удалая
В рыхлом сене, как в волнах,
То взлетая, то ныряя,
Скачет, лая впопыхах.
198
Приложение
РАБОТНИКИ
Ну, детушки, пойте живее,
Работа пойдет веселее,
Молоть нам, рубить или шить,
Сумеем мы все смастерить.
Вот правой и левой рукою
Помелем-ка кофе с тобою.
Ай, люшеньки, люли, люли,
Ты, мельница, живо мели!
Ну, ниток теперь намотаем,
Как это нам сделать, мы знаем.
Приложение
199
Вот как мы мотаем клубки,
И няня нам свяжет чулки.
Теперь бы нам шить поучиться:
Что знаешь — вперед пригодится.
Вот так будем шить мы иглой,
То правой, то левой рукой.
Теперь, мои детушки, с вами
Мять глину мы будем ногами.
Ох, глина вязка и липка:
Работа была нелегка.
Эй, дворник, куда ты с метлою?
Пойдем-ка и мы за тобою.
Так трудится дворник с утра,
Так сор он метет со двора.
Работать мы, детушки, любим,
Давайте и дров мы нарубим.
Рубите, рубите дрова,
Вот так-то: раз, два, да раз, два!
Мы дров накололи для печи,
Так взвалим теперь их на плечи.
Ох, трудно нести, тяжело!
Свалили — ну вот, отлегло.
Мы, детки, работали дружно,
Теперь и побегать нам нужно;
Эй, бегай живее, гуляй,
Друг дружку хватай, нагоняй!
Постойте, теперь не шумите,
На цыпочках, тихо идите.
Вот так, если мама уснет,
Чуть слышно на цыпках вперед!
Ай, трум, турурушки-тутушки!
Начнем мы теперь поскакушки;
Вприпрыжку мы будем ходить
200
Приложение
Да весело в ладошки бить.
Ай, ладошки, где вы бывали?
У бабушки кашку едали;
Нам бабушка кашки дала
Да бражки нам пить налила.
Ну, детки, в кружок становитесь.
Да за руки дружно возьмитесь;
Кружитесь кругом да кругом,
Вот так — все кругом, колесом.
Ох, моченьки нет, как устали!
Довольно мы, детки, играли!
Усядемся мирно рядком
Да поговорим, отдохнем.
ДЕДУШКЕ
Не скоро
С днем рож.день.я по.здрдв . лень.е про.сим де. душ.к у при .
П риложение
201
С днем рожденья
Поздравленье
Просим дедушку принять;
Молим бога, чтоб надолго
Мог ты внучков утешать.
Чтоб и в старость
Видел радость
Ты за добрые дела,
И чтоб днями,
Как цветами,
Жизнь бы счастьем все цвела!
БАБУШКЕ ОТ МАЛЮТОК
Маленький Леленька, Сонюшка, Оленька,
Бабушке миленькой низкий поклон.
Нам в утешение
Мы поздравление
202
// риложение
Добрую бабушку
Просим принять.
Нашим вниманием
И прилежанием
Будем мы бабушке
Все угождать.
лягушка
Бойко
Вот лягушка по дорожке
Скачет, вытянувши ножки,
Ква, ква, ква, ква, ква, ква, ква, ква,
Скачет, вытянувши ножки.
Вот из лужицы на кочку
Да за мушкою вприскочку,
Приложение
203
Ква, ква, ква, ква, ква, ква, ква, ква,
Да за мушкою вприскочку. '
Больше есть ей неохота.
Прыг опять в свое болото,
Ква, ква, ква, ква, ква, ква, ква, ква,
Прыг опять в свое болото.
Шлеп да шлеп, а тут подружки
Из воды кричат лягушке:
Ква, ква, ква, ква, ква, ква, ква, ква,
Из воды кричат лягушке.
Мушек в поле то и знает
Язычком своим хватает,
Ква, ква, ква, ква, ква, ква, ква, ква,
Язычком своим хватает.
204
П ри ложе ние
ВЕЧЕРКОМ КРАСНА ДЕВИЦА
Вечерком красна девица
На прудок со стадом шда,
Черноброва, белолица,
Так гусей домой звала:
Тега, тега, тега, тега,
Вы, гуськи мои, домой!
Тега, тега, тега, тега,
Гуси серые, домой!
Приложение
205
ЧТО ТЫ СПИШЬ, МУЖИЧОК
Что ты спишь, мужичок?
Ведь весна на дворе,
Ведь соседи твои
Работают давно.
Встань, проснись, подымись,
На себя погляди:
Что ты был? Что ты стал?
И что есть у тебя?
На гумне — ни снопа,
В закромах — ни зерна,
На дворе — по траве
Хоть шаром покати.
206
Приложение
САДОВНИЧКИ
Как завяли все цветочки,
Надо их полить опять,
Ей, садовнички, идите
Вы цветочки поливать!
Вот мы с лейками бежим,
Поработать мы хотим,
Воды в лейках принесем
И цветочки все польем.
Все дорожки засорились
И покрылися травой;
Ну, работнички, идите
Вы с лопатой и метлой!
Мы с лопатами бежим,
Поработать мы хотим,
Мы дорожки поскребем
И метлою подметем.
С липок листьЯ'Все опали,
Приложение
207
Кто-то их сгребать придет?
Тот, кто хочет поработать,
Пусть идет скорей вперед!
Вот мы с тачками бежим,
Поработать мы хотим,
В тачку листья соберем
И из сада увезем.
Груши, яблоки поспели —
Надо с веток их стрясать,
Ну, пойдемте всей толпою
Красны яблоки сбирать!
Вот мы всей толпой бежим,
Поработать мы хотим,
Красных яблок натрясем
И домой их унесем.
208
П рил ожени е
КОЗЕЛ-ХВАСТУН
Весело
Как у бабушки козел,
У старой бабы седой.
Тпру-ка, ну-ка, ти-ли-ли,
Ти-ли лю-шеньки мои!
Он на шесточке лежал,
Судомоечку лизал.
Тпру-ка и т. д. (2)
Отпросился наш козел,
Отпросился наш седой.
Тпру-ка и т. д. (2)
2 раза
Приложение
209
На часочек во лесок,
Во частой лес погулять.
Тпру-ка и т. д. (2)
Ах ты, бабушка моя,
Ты, Варварушка моя,
Тпру-ка и т. д. (2)
Отпусти-ка ты козла
Во лесок погулять.
Тпру-ка и т. д. (2)
Я поймаю ли тебе
Да волка серенького,
Тпру-ка и т. д. (2)
Волка серенького,
Лису желтенькую,
Тпру-ка и т. д. (2)
А волчицу на капот,
А лисицу на салоп.
Тпру-ка и т. д. (2)
Как навстречу-то козлу
Идут разом семь волков,
Тпру-ка и т. д. (2)
Да еще восьмой волк,
Подопрелый бок.
Тпру-ка и т. д. (2)
Целых семь он лет говел,
Все козлятинки хотел.
Тпру-ка и т. д. (2)
Испугался тут козел,
Испугался тут седой,
Тпру-ка и т. д. (2)
Он бородочкой трясет,
Точно веничком метет,
Тпру-ка и т. д. (2)
210
Приложение
Он и ножками стучит.
Словно в ступочке толчет,
Тпру-ка и т. д. (2)
Ах ты, бабушка моя!
Ты, Варварушка моя!
Тпру-ка и т. д. (2)
Отворяй-ка ворота.
Принимай-ка ты козла,
Тпру-ка и т. д. (2)
КУКУШКА
Там-вдали, за рекой, раздается порой:
«Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!»
Это птичка кричит у зеленых ракит:
«Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!»
Потеряла детей: грустно, бедненькой, ей!
«Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!»
Деток ищет, зовет и тоскливо поет:
«Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!»
Приложение
211
ШЕЛ ОХОТНИЧЕК ЛЕСОЧКОМ
Бойко
Шел охотничек лесочком.
Вот идет, идет, глядит:
А под кустиком-кусточком,
А под кустиком-кусточком,
А под кустиком-кусточком заинька сидит.
«Ну-тка, борзая, хватай-ка!» —
Он собаке тут сказал.
«Я не ваш»,— ответил зайка (З),-»
Прыг — и ускакал. } 2 Раза
212
Приложение
ПО КУСТАМ, ПО ВЕТКАМ
Приложение
213
По кустам, по веткам птичка все порхала,
Пташкам, малым деткам, червячков сбирала.
Вот летит скорей к гнездышку назад,
А навстречу ей птенчики пищат:
«Пиу, пиу, пиу, пиу, пиу, пиу, пиу»,—
Носики раскрыли,
«Пиу, пиу, пиу, пиу, пиу, пиу, пиу»,—
Все заговорили.
214
Приложение
ПАСТУШОК
Раным-рано поутру пастушок: «Тру-ру-ру-ру».
А коровки по селу: «Му-му-му, да му-му-му!»
Ты, буренушка, ступай
В чистом поле погуляй,
А вернешься вечерком —
Нас напоишь молочком.
Приложение
215
НАША-TO ХОЗЯЮШКА
Наша-то хозяюшка сметлива была:
Всем в избе работушку к празднику дала.
Чашки-то собачка
Моет язычком,
Мышка собирает
Крошки под столом.
А по столу котик
Лапочкой скребет.
На полу же курочка
Сор метет-гребет.
216
Приложение
РЫБКА В ОЗЕРЕ ИГРАЕТ
Рыбка в озере играет
Под прозрачною водой
Иль на солнышке сверкает
Серебристой чешуей.
В озере всего довольно,
Рыбке весело, привольно,
Ей соседи все дружки:
Пескаречки, окуньки.
Там о щуках не слыхали
И опасности не знали.
Рыбка б счастлива жила,
Да жадна она была:
Червячков она любила —
Осторожность позабыла.
Манит рыбку червячок,
И попалась на крючок.
Приложение
217
ПТИЧКА В КУСТИКАХ
218
Приложение
Птичка в кустиках летала,
Без умолку щебетала:
Тиу, тиу да кругом
Все летала над гнездом.
Тиу, тиу, чик, чик, чик,
Тиу, тиу, чик!
Будут крылышки сильнее,
Будем, детки, посмелее:
Тиу, тиу, запоем,
Во зеленый лес пойдем!
Тиу, тиу, чик, чик, чик,
Тиу, тиу, чик!
А из гнездышка на ветки
К ней порхали ее детки.
Тиу, тиу, кличет мать,
Научись скорей летать.
Тиу, тиу, чик, чик, чик,
Тиу, тиу, чик!
ОГЛАВЛЕНИЕ
В. Крупин. Национальная гордость 35
Глава первая. Легко ли быть молодым? 39
Г лава вторая. Все лучшее в нас воскрешая 55
Глава третья. Костры, зажженные на вершинах 88
Глава четвертая. ...И каждый звук — родной 120
Приложение. Гусельки 151
Ведерников А. Ф.
В26 Чтоб душа не оскудела: (Заметки пев-
ца).— М.: Сов. Россия, 1989.— 224 с.,
в т. ч.— 16 л., ил.— (Родники прекрас-
ного) .
Прославленный певец Большого театра Союза ССР Александр
Филиппович Ведерников рассказывает о великих мастерах отечест-
венной культуры, ставит проблему сохранения и развития музы-,
кальных певческих традиций, возвращения на сцену оперных
театров страны нашего классического наследия в его подлинности,;
неповторимости.
в
4905000000—144
М-105(03)89
242—1989
782
ISBN 5—268—00796—3
В книге использованы фотодокументы из архива
музея ГАБТ СССР. На первой странице обложки —
«У истоков Волги» (фото С. Богданова). На послед-
ней странице — сцена из спектакля «Иван Сусанин»
(фото Л. Педенчук).
Александр Филиппович
Ведерников
ЧТОБ ДУША НЕ ОСКУДЕЛА
Редактор 3. Г. Антипенко
Художественный редактор Б. Н. Юдкин
Технические редакторы
Т. С. Маринина, Е. В. Кузьмина
Корректор Л. В. Конкина
ИБ № 5490
Сдано в набор 13.03.89. Поди, в печать 28.09.89. А05193.
Формат 70Х 100/з2- Бумага офс. № 2. Гарнитура лите-
ратурная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 9,10. Усл. кр.-отт.
9,59. Уч.-изд. л. 8,05. Тираж 50 000 экз. Заказ 108. Цена
60 к. Изд. инд. ЭВ-2.
Ордена «Знак Почета» издательство «Советская Россия»
Государственного комитета РСФСР по делам издательств,
полиграфии и книжной торговли. 103012, Москва, проезд
Сапунова, 13/15.
Книжная фабрика № 1 Государственного комитета
РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной
торговли. 144003, г. Электросталь Московской области,
ул. им. Тевосяна, 25.
К ЧИТАТЕЛЯМ
Издательство и пожелания просит отзывы об этой книге присылать ' по адресу: 103012,
Москва, проезд Сапунова, 13/15.
. .Ж. . « л ? ' > 'Д
,;<?< ;?:-: . ••
?''' X х-х. х^'х
X
?\х\ ' V' ' '\ '
Музыка — это идеология. Так было ^'* * •’ р
во все времена. Что будет звучать * •»',' *> i
с подмостков оперных театров, с эст-
радных площадок, с телеэкранов
и бесчисленных магнитофонных кас-
сет, определит не только формиро-
вание музыкальных вкусов юного ;
поколения, но и его этические и
эстетические идеалы.
В конечном счете музыка транс-
формируется в мировоззрение. Пси-
хоз массовой культуры, ее дешевое
и пошлое заигрывание с молодежью
происходит с нами и у нас. И по-
тому каждый из нас в ответе за тех,
кто перестал думать, сострадать,
делать добро, помогать ближнему,
мучиться сложнейшими вопросами
бытия, кто перестал искать радость
и вдохновение в бессмертной класси-
ческой музыке.
АЛЕКСАНДР ВЕДЕРНИКОВ
%
г
ГИ) к
Этой книгой народного артиста
СССР, солиста Большого театра
Союза ССР Александра Ведерни-
кова издательство открывает новую
серию «Родники прекрасного», при-
глашая своих соотечественников
к размышлению о судьбах родной
культуры — ее истоках, настоящем
и будущем.