Author: Трибис В.П.
Tags: гидрология поверхностных вод гидрология суши гидрология рек, озер, водоемов гидрол болот болотоведение гидрометрия лиманы и так далее природоведение
ISBN: 5-7860-0031-1
Year: 1989
Text
Слово
о болотах
В.П.ТРИБИС
Слово
о болотах
МИНСК «УРАДЖАЙ» 1989
ББК 26.222.7
Т 67
УДК 556.56
Рецензенты: член-корреспондент АН БССР, доктор
биологических наук В. И. Парфенов; зав. лаборато-
рией генезиса торфяных почв, доктор сельскохозяйст-
венных наук Н. Н. Бамбалов; академик ВАСХНИЛ и
АН БССР С. Г. Скоропанов.
Трибис В. П.
Т 67 Слово о болотах.— Мн.: Ураджай, 1989.—
231 с.: ил.
ISBN 5-7860-0031-1.
Это научно-познавательная книга о природном
явлении — болотах. Всё ли люди о них знают? Как
развиваются болота? Какова их роль в балансе угле-
кислого газа и кислорода атмосферы? Каково отноше-
ние к ним человека? Как они используются? Эти и
другие вопросы освещает автор в предлагаемой книге.
Для широкого круга читателей, любящих приро-
ду и интересующихся проблемами ее охраны.
1805040700—035 84_88 ББК 26.222.7
1М 305(03) — 89
ISBN 5-7860-0031-1
(£) Издательство
^«Ураджай», 1989
СОДЕРЖАНИЕ
Болото и человек ..................................13
Имена болот....................................13
Поклонение болотам.............................20
«Ах! прелесть есть и в этом запустенье!..» ... 27
Эмоции болотоведов.............................35
Из истории мелиорации..........................42
Живое тело болота..................................53
Царство растений...............................53
Гимн микроорганизмам...........................65
Зарождение и рост болота.......................73
Логика заболачивания ......................... 86
Строение торфяника.............................92
Болота в числах и фактах .........................103
Лица болот....................................103
Ценз на «право гражданства»...................109
Великий архив.................................121
Среди органогенов.............................126
Загадки болотного мира........................132
О пользе болот....................................141
Торф как топливо..............................141
Кислородный эквивалент........................150
Целебный кладезь..............................154
Взгляд химика.................................163
Золотая нива..................................168
Судьбы болот......................................185
Плач по болоту................................185
Лавры и тернии мелиораций.....................191
Уроки гармонии................................200
Размышления о будущем.........................215
Послесловие? .................................... 225
Рекомендуемая научно-популярная литература . . . 227
Словарь специальных терминов......................228
Весна весен
Ледник сошел—и стало болото.
Оно переживет еще многие весны
и зимы. Но память о первой
холодной весне болото будет
всегда хранить в первом
отложении, как сокровенную
тайну и неиссякаемый источник
своей жизненной силы.
На самом дне будут навечно
захоронены его основатели,
мхи и хвощи, тонкие волокна
растительной ткани, невесомые
споры и пыльца скромных
послеледниковых цветков,
редкие случайные насекомые.
Все они попадут на первую
страницу книги, название
которой—Болото. И с этого дня
начинается долгий,
нескончаемый путь—в тысячи
и тысячи лет...
Пора расцвета
Первых знают и помнят:
их—считанные единицы.
Последующих—масса.
Болотные растения—
это действительно масса
«работяг», несуетно исполняющих
свой природный долг.
Нежась под благодатными
солнечными лучами все летние
долгие теплые дни, они медленно,
но неуклонно нарастают,
расползаются, занимают все
больше и больше места,
захватывая жизненное
пространство, наполняя воздух
кислородом и болотной пряностью.
Немного мест на земле, где так
мощно растут растения. Активно
прогрессирует болото в этот
период своего развития.
Кажется, нет ему пределов.
Привал в пути
Рано или поздно любое движение,
любое развитие в природе
приостанавливается,
как бы задумываясь о своей цели
и необходимости. Эту стадию
мудрой меланхолии переживает
в «зрелые годы» и болото.
Оно уже «перенесло» свое
зачатие и расцвет, приложило
недюжинную силу к росту,
образованию самого себя,
связывая и перераспределяя
в своем теле массу самых
разнообразных веществ...
Да, осень, осень. Все в эту пору
становится задумчивей, полней,
целостней. Но все тяжелее
дается рост, и все чаще
кажется, что застывающее
в тебе движение приобретает
какую-то особенную значимость.
Сон или смерть?
Болото сделало все,
что было в его силах.
Спросите: оно уснуло
или умерло? Какое
это особенное и странное
явление—самоограничение.
Да, она пришла,
кристалльно чистая, прозрачная
зима жизни болота.
Та пора времени,
когда движение и покой,
словно обессилев в длительном
противоборстве, сливаются
друг с другом. И кто может
сказать, что состязание
закончилось.
Кто может сказать,
что оно продолжается.
Эта борьба, это стремление,
это неоконченное путешествие
через весны и зимы,
через тысячи, тысячи лет...
ж
Болото и человек
Имена болот
Как-то пришлось мне работать с материалами,
представляющими собой опись болот БССР, всего
7055 месторождений. Я выписывал нужные циф-
ры, делал вычисления, сравнивал различные коли-
чественные показатели, как этого требовало дело, а
глаз время от времени задерживался на названиях
болот, их именах, хотя для работы они не были
нужны. Постепенно среди этих названий я стал
выделять типичные для болот и особенные, своеоб-
разные. Затем захотелось сделать какую-то систе-
матику, разложить все по полочкам. Дальше —
больше. В свободное от работы время я познако-
мился с литературой по топонимике. Так неожи-
данно родился целый очерк об именах болот.
Топонимика, образно говоря, изучает «следы
времен минувших» по сохранившимся названиям
рек, озер, болот, урочищ и др. Старинная топони-
мика — часть нашего культурного наследия, об-
щее историческое богатство. К моему удивлению,
названия белорусских болот досконально еще не
изучались. Наверное, потому, что болота имеют
обычно узко местное значение. Они не объединяют
людей, как города или реки, а скорее разъединяют
их, часто служа естественными границами.
Как же все-таки давались болотам имена, по
каким признакам их «крестили»? Видимо, важ-
ным мотивом было здесь общее восприятие того
или иного ландшафта. Не секрет, что в природе
встречаются места, сильно влияющие на настрое-
ние, душевное состояние человека. Входишь в иной
заболоченный лес — ив душу начинает вселяться
чувство какого-то безотчетного беспокойства, не-
13
уверенности. Вон стоит ель — черная, мрачная, а
там — ольха какая-то уродливая. Враждебно на-
острились купья осок. Ни звука. Как в царстве
злой волшебницы. Хочется поскорее уйти отсюда.
Темное Болото, Страшный Мох, Черная Нарость,
Заклятовка, Блудное, Черный Вир, Темра, Топи-
ло — таковы названия некоторых болот в Белорус-
сии. Так и слышатся в этих именах насторожен-
ность, тревога, страх.
Но есть у нас и совсем другие места, поэтому и
болота имеют имена добрые, приветливые — Слав-
ное, Красоты, Ясная Горка, Веселый Остров, Ягод-
ное, Светлый Мох, Сметанка, Миловка.
Конечно, вряд ли болотам давали имена в рас-
чете на внешний эффект. Такое свойственно ско-
рее названиям сел и городов, фамилиям или про-
звищам. Именно они отличаются частыми пере-
именованиями. Так, Дрисса превращается в
Верхнедвинск, Пропойск — в Славгород и т. п.
Болото же, особенно небольшое, имеет второсте-
пенное значение в обиходе людей, в его название
вкладывается чисто практическая функция. Од-
нако при этом как бы мимоходом подмечается
что-нибудь примечательное, свидетельствующее о
зоркости видения мира, образности мышления,
остроумии человека, дарящего имя.
В именах болот выражается не только эмоцио-
нальное или практическое отношение, но и «вла-
дельческие элементы»: Антонов Мох, Васькин
Мох, Богдановский Мох, Князев Мох, Витген-
штейнское, Савков Мох и множество других, в ко-
торых звучат имена давно ушедших людей. Наря-
ду с именами собственными в названия болот
включались, по всей видимости, клички или при-
метные черты людей: Бируки (Бирюки), Товстуха,
Малышка, Лягарбатай (У горбуньи).
14
Однако чаще всего имена болот содержат в се-
бе слово «мох». Всего их около 500, причем в од-
ной только Витебской области — более 300. Назва-
ние «Мох» имеют 73 болота. Это самое распростра-
ненное имя. Затем идут Большой Мох и Великий
Мох — всего 56 болот. Количественную оценку не-
сут следующие названия этого куста: Глубокий
Мох, Средний Мох, Малый Мох, Тонкий Мох, Дол-
гий Мох. Некоторые имеют отрицательную окра-
ску (Тошный Мох, Заклятый Мох, Гнилой Мох),
другие — положительную (Чистый Мох, Светлый
Мох, Родной Мох).
Во многих местностях со славянским населе-
нием слова «мох» и «болото» — синонимы. Первое
имеет общее для всех славянских языков значе-
ние. Второе исходит, по мнению большинства фи-
лологов, из праславянского bolto, славянского бла-
то и связано с литовским baltas (белый). Отсюда,
кстати, и название моря — Балтийское.
В белорусском языке есть несколько десятков
слов-синонимов болота — багна, дрыгва, твань,
дрыззя, дыхля, грузавина, патапеча и т. д., так же
как и разнообразие названий снега у северных на-
родностей. А вообще в славянских языках суще-
ствует множество слов, означающих «болото»: баг-
рина, рудава, коржава, вырь, чаруса, ути, шайма,
согра, сахта, лужа, струга, плесо, мада, мурш, га-
ло, тина и т. д. (Л. В. Куркина. «Этимология»,
1969).
Болото как территория, доступность которой
для человека издревле была ограниченной, часто
служило собственно границей или пограничным
ориентиром. Отсюда названия Рубеж, Рубежница,
Грань, Граница, Кордон, Татарский Мох. Послед-
нее название может быть связано с hotar (граница)
в угрофинских языках. Интересно, как этот корень
15
сохранился в Полоцком районе Витебской области?
Интересны названия, в которые вкраплена исто-
рия народов-соседей, или былых завоевателей,
или тех, что переселялись из края в край в поисках
лучшей жизни: Польское, Литва, Латышское, Ля-
ховы Кватэры, Шляхецкое, Прусское, Шведово,
Немцев Мох, Татарка, Цыгане, Транцузиха, Два
болота называются Булгары — одно в Могилев-
ской, другое в Брестской области. Есть болото Че-
хове. Любопытно, что только одно болото называ-
ется Белорусское.
Отношение к болоту как к объекту приложения
труда отражено во многих группах названий. Там,
где это было под силу людям, болота осваивались,
использовались, обживались. Вчитайтесь в этот
ряд: Растероб, Растреб, Потероб, Теребежи, Те-
ребень. Все эти слова здесь имеют общий корень
-тереб-, который, по свидетельству языковедов, упо-
требляется для обозначения мест с подсеченными,
поваленными деревьями. Их переворачивали, очи-
щали от коры и сучьев, складывали и т. п., то есть
теребили. Этот же корень встречается в названиях
некоторых деревень, фамилиях людей.
Близок по значению к -тереб- и корень -чист-,
давший название Чистик. Около трех десятков та-
ких названий отмечено в Витебской области. И поч-
ти все они сосредоточены в двух районах — Сен-
ненском и Городокском. Еще два болота носят
такое имя в Минской области. На остальной терри-
тории Белоруссии они не встречаются. Из литера-
турных источников удалось узнать, что названия
местностей с корнем -чист- распространены также
на севере и северо-востоке центральных областей
России.
От лесных вырубок происходят названия с кор-
нем -сек-: Комовы Пасеки, Пасечное, Пасека. Раз-
16
мещение пчел на вырубках, богатых медоносными
растениями, привело к названиям Пчельник, Пче-
лина, Пчельня, Пчельное. Находки залежей болот-
ной руды и рудопроявления в виде ржавой окраски
болотных вод дали Подрудье, Железинское, Ру-
децкое, Рудница, Рудокоп, Железная Боровика,
Красный Рудец, Рудаки.
Трудовая деятельность людей была связана и
с освоением, заселением новых мест. Так появился
куст названий болот: Новоселки, Новая Земля,
Новики, Новая Лутия, Новая Буда, Новина и др.
И, наоборот, заболачивание территории или иные
обстоятельства заставляли людей сниматься с об-
житых мест. Отсюда, по-видимому, появились Се-
лище, Селищенское, Старосельское. Много назва-
ний болот связано с выжиганием лесов или пожа-
рами — Горелое, Выгары, Выгарь, Горелый Мох,
Погарь, Пожар.
Как-то мне, тогда еще молодому специалисту,
довелось проходить практику у известного болото-
веда А. П. Пидопличко. Он учил узнавать по ку-
сочкам размоченного торфа, помещенным под мик-
роскоп, из чего этот торф сложен. В поле зрения
попадались то сводчатые конструкции клеток
сфагновых мхов, то ярко окрашенные, напомина-
ющие цветные витражи остатки коры крушины,
нитчатые корешки осок — все это было необычно
и красиво. Кстати, один из мхов (Calliergon) в пере-
воде с греческого так и называется — «прекрасное
произведение». Как палеонтолог по одной или не-
скольким костям может восстановить облик неви-
данного зверя, так и болотовед, разглядывая все
эти «растений маленькие лица», воссоздает состав
древних растительных ассоциаций, узнает об из-
менениях климата, определяет закономерности
возникновения и развития болот.
2 Зак. 1440
17
Наука о болотах — болотоведение учит, что они
образуются путем зарастания как водных объек-
тов — озер, стариц рек, ручьев, родников, так и
суши — лесов, лугов. Все это отразилось и в име-
нах болот. Примеры лесного варианта: Ольховик,
Олыпаница, Ореховка, Осиновка, Сосновый Мох,
Чернолес, Березино, Еловец, Ясень, Дубровое, Лес-
ное, Липки и множество других. Примеры озерных
названий: Озерище, Малое Озеро, Озерецкое, Озе-
ровский Мох, Попово Озеро, Озеравцы, Полуозерь-
евское, Стоячее Озеро, Прудок, Прудище, Прудо-
вое. Названия от луга, поля: Белые Луга, Черные
Луга, Ржавый Луг, Выгон, Лужок, Шкляны Луг.
Великое Поле, Дедова Нива.
Вследствие равнинности рельефа белорусская
земля заставляет замечать даже незначительно
выделяющиеся на плоскости детали поверхности и
подчеркивать, преувеличивать их. Таковы назва-
ния болот Бугры, Лысая Гора, Горы, Высокая Го-
ра. Однако в названиях Козьи Горы, Козиный Горб
сквозит явно ироническое отношение к местным
возвышенностям.
Закрепилось в названиях и множество мелких,
так называемых микротопонимических призна-
ков — Кладки, Мостки, Перевал, Брод, Пещера,
Осиновая Кладь, Гать. Отражен и весь гидроряд с
переходами от мокрых, гиблых мест к сухим до-
лам — Непроходимое — Сухое, Погибелия — Су-
хая Грива, Топкое — Сухой Мох, Бездонье — Су-
хой Остров, Прорва — Стариково Лядо.
Естественно, что и животные внесли свой вклад
в копилку имен. Здесь, конечно, часть названий
могла перейти в такой последовательности: назва-
ние животного — кличка или родовая принадлеж-
ность человека — название болота. Поэтому опре-
делить, что было первичным, весьма трудно. Вот
18
часть таких названий: Туров Мох, Лосинники,
Гад, Жеребно-Конское, Буслов Борок, Барсуки,
Зайцев Угол, Волкове, Петухи, Медвежий Мох,
Змеевка, Орлов Мох, Сова, Еноты, Сокол, Бобров-
ка, Лисички, Тхорино. А всего свыше 100 назва-
ний. Упоминаются более 40 видов животных.
Некоторые имена болот, видимо, связаны с
языческими культами. От древнего общеславян-
ского божества Велеса (Волоса) можно возвести на-
звания Волосовский Мох, Волосень, Волосацкий
Мох; близки к ним Волотовка, Волоты. Древний
культ воды прослеживается в названиях Святое,
Святой Колодец, Святое Озеро. Не связаны ли с
древнейшим божеством Род такие названия, как
Роднях, Родомля?
Некоторые из названий обращают на себя вни-
мание, но непонятны: Сула, Рава, Рум.
Красочны и разнообразны цветовые характе-
ристики в именах болот. Чаще всего употребляют-
ся три цвета — красный, белый и зеленый. Больше
десяти болот Витебщины называются Красный
Мох. Из основных цветов радуги не использованы
оранжевый и желтый, наверное, из-за близости к
красному, а также голубой и фиолетовый, заме-
няемые, видимо, синим. Но даже из оставшихся
рисуется живописное многоцветье: Чырвоная Гор-
ка, Красные Грядки, Зеленый Мох, Зеленый
Остров, Синюха, Черный Мох, Черный Ручей, Бе-
лый Остров, Золотое, Зелено-Серебринский Мох,
Серая Грядка.
Образные ассоциации вызывают такие назва-
ния, как Сладкий Мох, Белая Кора, Студеный
Угол, Синяя Бель, Цукерочная Лука, Ясная Гор-
ка, Евгении Колодец, Затишье Пенное.
Разнообразны и интересны имена, сохранившие
мироощущение древних людей, тех, кто давал их
2*
19
своим богам и детям, зверям и птицам, горам и
рекам, цветам и травам — всему, что окружало.
Дать имя и одухотворить — почти одно и то же в
представлениях наших далеких предков. Одухо-
творить — значит понять, приблизить. Пусть в
имени нет вещественной пользы, прямой корысти.
Слово нельзя осушить, распахать или сжечь. Но
если самому болоту суждено когда-нибудь исчез-
нуть с лица земли, то последнее, что останется от
него — его имя. Как улыбка Чеширского Кота из
сказки.
Поклонение болотам
Таинство дарения имени — лишь одно из про-
явлений глубинного отношения человека к объек-
там внешнего мира. Плохая проходимость, случаи
гибели животных и людей в трясине, странные
явления, которые люди замечали на топях и не
могли объяснить,— все это служило питательной
средой для появления легенд, чудесных историй
и поверий, связанных с миром болот. Так сама ло-
гика перевела рельсы моего любительского иссле-
дования из мира канцелярских бумаг в мир имен,
а затем — в этот зыбкий мир преданий и мифов...
Тайна поклонения болотам запрятана уже в са-
мих истоках человеческой рассудочной деятельно-
сти. Она хоронится в тех временах, когда люди
едва начинали осмысливать окружающую их дей-
ствительность, учились оценивать ее в многомер-
ном пространстве сознания, по осям «хорошо-пло-
хо», «полезно-вредно», «опасно-безопасно», когда
из разрозненных звеньев личного опыта возника-
ли первые цепочки умозаключений, делались пер-
вые попытки охватить окружающий мир единым
20
взглядом. И тогда стали зарождаться мифы. В се-
дых, сухих соцветиях тростника, в шорохе осок
угадывались людьми души болот. Отблески холод-
ного голубого неба в болотных озерках, рябь воды
при порывах ветра, озябшая ягода клюквы в нозд-
реватом снегу, след лося — все это перевоплоща-
лось в знаки невидимой жизни божков и духов, в
лики Пана, нимф, водяных, чертей.
Мифотворчество лежит в самой основе челове-
ческого восприятия мира. Едва народившись, че-
ловеческий мозг творил миф как первую пробу
сил, пытаясь балансировать меж чувством и ра-
зумом. Так, наверное, птенец первоптицы, пробуя,
впервые расправлял под солнцем кожистые
крылья. С развитием и становлением обществен-
ного сознания плоды мифотворчества перекочевы-
вают в образы сказок, превращаются в легенды и
предания, их осколки застывают в словосочета-
ниях, прячутся в обрядах и обычаях, растворяются
в обыденной деятельности человека.
Поклонение болотам в давние времена не было
чем-то особенным. Поклонялись рощам и лесам,
камням и озерам, огню и солнцу, деревьям и жи-
вотным. «Мир в целом представляется дикарю оду-
шевленным, деревья и растения не составляют
исключения из правила»,— отмечал английский
исследователь религии и магии Д. Фрэзер («Золо-
тая ветвь», 1986). А поклонение «одушевленным»
объектам требовало соответствующего жертвопри-
ношения. В числе жертв «почетное» место занимал
человек. По П. Глобу («Курьер ЮНЕСКО», февр.,
1972), всего в торфяниках одной только северо-за-
падной Европы было найдено около 700 человече-
ских тел. Часть этих людей, по-видимому, была
умерщвлена с ритуальными целями.
Позже стали «дарить» болоту ценные предме-
21
ты — например, серебряные кубки, которые изред-
ка находят на торфоразработках, в самых глубо-
ких участках. Сохранившийся до наших дней обы-
чай бросать в воду монетку с пожеланием вновь
когда-нибудь вернуться на это место — не робкий
ли отголосок древних ритуалов?
Учеными собран и обобщен огромный мате-
риал по славянским верованиям, касающимся
одухотворения природы, поклонения тем или
иным ее явлениям. Так, растения представлялись
нашим предкам волосами земли, дождь — кровью,
пышная зелень по берегам рек и озер — волосами
водяных божков, болотные блуждающие огонь-
ки — людскими душами. Плавающую на поверх-
ности пруда зелень чехи принимали за кожу уби-
того водяного.
Наиболее ранним культом славян считаются
верования в упырей и берегинь, обитающих в воде
или у воды. Остатки языческого мировоззрения со-
хранялись у славян вплоть до XVI века. В восточ-
но-славянской мифологии («Мифы народов мира»,
1987) отмечается культ водяного, или болотняни-
ка, водявы, представлявшегося в воображении на-
рода голым стариком с раздутым брюхом и
опухшим лицом; часто он считался горьким
пьяницей. В жертву ему приносили лошадь,
свинью или гуся, причем предпочтение отдавали
животным темной масти. Считалось, что и сам
мельник у водяной мельницы должен иметь опре-
деленные сношения с нечистой силой. Поэтому
именно к нему обращались в трудную минуту за
зельем, за особого рода помощью, исходящей от
сверхъестественной силы.
«Как красное солнышко сияет, припекает мхи
и болота, черные грязи, так и ты прибегай, ко мне
присыхай» — это слова из заклинания-привора-
22
живания (присушки), услышанного собирателями
фольклора. Характерно, что солнечное сияние
здесь противопоставляется болоту, однако именно
присыхание болотной грязи — символ прочного
сближения душ.
Белорусы издавна говорят: где болото, там и
черти. Во всех без исключения былях и старинных
сказаниях («Легенды i паданш», 1983) болото вы-
ступает как мрачная, темная сила, от которой
можно ожидать всякой беды. Само происхождение
болот, согласно народным преданиям,— от черта.
Будто бы он украл у бога горстку земли, вернее,
того, что, будучи посеянным на воде, способно по-
рождать землю. И эту приземлю черт спрятал во
рту (варианты: за щекой, в желудке и т. п.).
И вдруг она начала расти, распирать чертово брю-
хо. Тогда бедолага стал выплевывать ворованное,
освобождаться от него, его рвало, выворачивало
ему потроха, и из этого «попорченного чертом» ма-
териала рождались болота. Здесь любопытно такое
свойство, наблюдаемое в живой природе и верно
подмеченное сказителями, как самовоспроизведе-
ние болотного материала, самоумножение его. Ре-
альная способность болот расти, захватывая новые
территории, распространяясь на ранее суходоль-
ные места, отлилась в замечательной форме древ-
ней легенды.
Из всех белорусских преданий, отражавших
картину мироздания наших праотцов, почти каж-
дое десятое содержит упоминание о болотах, о тва-
ни (топях) и т. п. Характерны такие сюжеты: кто-
то сбился с дороги и заблудился, завяз в болоте;
какая-то неведомая сила завела в болото; само-
убийство, гибель, утопление в болоте; клад в недо-
ступном болотистом месте; враги попали в болото
или туда их завели умышленно; таинственные
23
явления на болотах — огоньки-души, черти, водя-
ной, русалки. Болото выступает либо как централь-
ный образ с отрицательной окрашенностью, либо
как важное обстоятельство действия, либо как не-
который обыденный фон. При этом применяются
такие эпитеты, как гиблое, непроходимое, недо-
ступное, топкое. Наиболее четко это выражено в
предании, где говорится о болоте, на которое
нельзя ступить, но в котором запрятан клад:
«Тыя ж, хто перайшоу гранщу, дзе пачыналася
балота, пнули Шмат, кажуць, узяло яно людзей,
а ле скарба шхто так i не знайшоу».
Легенда рассказывает, как мать со своим ре-
бенком плыла в лодке по озеру. По какой-то слу-
чайности дитя, выпав из лодки, утонуло. Тогда
женщина прокляла это озеро, и оно тут же превра-
тилось в болото и покрылось густым мхом. Глу-
бокая вера в магию, в силу слова, сконцентриро-
ванную в заклинании и способную вмешаться в
ход природных процессов,— лейтмотив таких ле-
генд. При тогдашнем уровне знаний трудно было
объяснить процесс заболачивания озер, многие из
которых, кстати, сами часто служили объектами
поклонения.
Интересна также легенда, объясняющая про-
исхождение полешуков. Согласно этой легенде, два
брата, стремясь избежать распрей, решили проби-
ваться в поисках земли через леса и болота. В пути
они сильно притомились. Один из них решил
остаться на болотистой местности и здесь основать
род, другой двинулся дальше. Первый якобы и
явился родоначальником полешуков.
Все изустно передаваемые из поколения в поко-
ление сведения несут, несомненно, отголоски ре-
ально происходивших когда-то событий — междо-
усобных войн, разделения и расселения славян-
24
ских племен, содержат также попытки объяснить
с помощью фантазии процессы заболачивания.
Среди «страшных» историй проскальзывают
иной раз и блестки юмора. Например, бегство
французов через белорусскую землю отражено та-
ким штрихом: «...сам цар Напальён ходзщь сабе
па балоце ды ловщь жабы або napanaxi, каб пад-
сьлкавацца». О болотистых озерах, где мало ры-
бы,— «юшю многа, ды рыбы няма».
Отношение белорусов к болотам, болотной не-
чисти вошло в ряд пословиц, поговорок и устойчи-
вых словосочетаний: «1дз1 ты у балота!», «аднаго
ба лота чэрщ», «не з вял!кага балота чорт», «ляп-
ну у што лапцем па балоту», «завяз як чорт у ба-
лоце». Болото нередко упоминается в различных
заговорах: «хаджу па лясах, па кустах, па iMxax,
па балотах, па лыкадзёрах, па гшлщах...»; в на-
родных песнях: «а у балоце на калодзе мядзведзь
боты шьпць», «шла цяцера з лугоу, з балотау»,
«ас!на балота красьла...». Характерный зачин вол-
шебной сказки: «За сямю лясами, ды за сямю ба-
лотамк..»
Болота, болотная растительность как объект
внимания упоминаются, играя более или менее
активную роль, в творчестве многих народов мира.
Греками среди божеств природы почитались ним-
фы, обладательницы мудрости, тайн жизни и смер-
ти. Нимфы озер и болот назывались лимнидами.
Они могли насылать на людей безумие и приоб-
щать к тайным силам природы. Фантазия худож-
ников облекала их в образы прекрасных обнажен-
ных или полуобнаженных девушек.
В чувашских исторических преданиях татар-
ское войско, с награбленным добром пробиравшее-
ся сквозь дремучие леса, было настигнуто страш-
ной бурей. Татары увязли в болоте и погибли. Лю-
25
бопытно, что в мордовском устно-поэтическом
творчестве сюжет сотворения земли вначале ана-
логичен белорусскому варианту, но далее черт тво-
рит не болота, а горы. По-видимому, для степных
жителей горы — такая же неудобь, как для нашей
полосы — болота, и потому это в обоих случаях
«сваливают на черта».
Пожалуй, наиболее мрачный образ духа, оби-
тающего в болотах, создали индейцы кауашкары.
Это вымирающее племя Южной Америки описали
Ж.-И. Кусто и И. Паккале («Жизнь по краю зем-
ли», 1984). В представлении индейцев существует
дух Айайема, сосредоточивший в себе все зло, всю
скорбь мира. Он живет на болоте, «там, где гибель-
ные топи из трав и водорослей засасывают каж-
дого, кто попадает туда, и где стелются зловещие
туманы... Айайема выходит из своей трясины
ночью и бродит по берегам, а между островами в
это время завывает ветер. Он уносит неосторож-
ных индейцев. Тянет кверху огонь очагов, стараясь
поджечь хижины. Насылает недуг через глаза и
рты спящих мужчин и женщин. Приносит страш-
ные сны. И заставляет болезненно биться сердца —
верное предзнаменование близкой смерти...».
Осмысливая древние сказы, пытаясь разобрать-
ся в мыслях и чувствах людей, живших тогда,
нельзя не прийти к выводу, что их отношение к бо-
лоту почти всегда было отрицательным. Даже если
в нем находили клад, то «счастливец» все равно
погибал; если попал в болото — несчастий не обе-
решься. Единственная польза от болота — завести
туда на погибель лихого ворога или самому схоро-
ниться там от опасности. Если можно было бы про-
вести опрос сказителей, чьи рассказы зафиксиро-
ваны,— а они отражали мнение людей многих
поколений, передававшееся из уст в уста,— ре-
26
зультат был бы таков: болота вредят человеку, с
ними необходимо бороться, другого они не заслу-
живают.
Но драгоценное зерно старинных легенд, ми-
фов — мысль о кладе, заключенном в болоте.
И этот клад нашли! Нашли железную руду и мел,
топливо и торфяной воск. Научились превращать
болото в плодородную ниву. Разгадали ценные
свойства торфяных месторождений.
«Ах! прелесть есть и в этом
запустенье!..»
Людей с образным, поэтическим видением ми-
ра могут поразить до глубины души любые явле-
ния природы, будь то горы или моря, реки или
пустыни, разгул необузданных сил стихии, или,
напротив, самые простые и спокойные картины —
стадо пасущихся овец, роща, ручеек среди тихих
трав. Такому человеку свойственно увидеть не-
обычное и даже прекрасное в самом, казалось бы,
обычном и даже не всегда приятном. Большинство
этих впечатлений остается его личным душевным
богатством. Но некоторая часть восприятий мира
человеком благодаря силе художественного обра-
за становится общим культурным достоянием.
И о болоте остались нам «в наследство» неодно-
значные по эмоциональной окраске образы.
Художники часто обращались к этой теме, хо-
тя и не было среди них «узких специалистов по бо-
лотам» (как есть, к примеру, художники-марини-
сты, посвятившие свое творчество морю, или бата-
листы и т. п.). Примерно в 1665 г. голландский
художник Якоб ван Рейсдал создает свое знамени-
27
тое полотно «Болото», относящееся к шедеврам ми-
ровой живописи. На картине, правда, изображен
скорее зарастающий водоем с непомерно толстыми,
как бы раздутыми, большей частью больными и
отмирающими деревьями по берегам. Один
ствол-труп упал в воду, а рядом с ним — мо-
лодая березка, словно оставшийся в живых дете-
ныш, доверчиво тянется к свету. Листья кувшинок,
редкие цветы над водой, взлетающая с поверхно-
сти воды птица, вспугнутая тихо приблизившим-
ся охотником... Ветви изломанных бурей деревь-
ев — как трагические жесты артистов хора в гре-
ческом театре. Зато голубое небо, с дымкой,
взбитыми облаками и парящими высоко птицами
словно отрицают существование где-то внизу тем-
ного, застывшего мира болот. Признано, что до
Рейсдала более монументального и одновременно
более человечного изображения природы искус-
ство не знало.
А. К. Саврасов на тему болота написал две кар-
тины: «Лунная ночь. Болото» и «Закат над боло-
том». В первой под разлитым лунным светом про-
стирается однообразное, безжизненное простран-
ство, какая-то голая поверхность, не то вода, не то
грязь, с редкими кустиками. Это болото. Оно рас-
ползается вдаль, наливается настораживающей
чернотой у неясной линии горизонта. Болоту, тя-
желому, неподвижному, противостоит небо — зо-
лотистое, легкое, загадочное. Во второй картине
вечереющее небо затянуто дымкой, над невиди-
мым горизонтом — клочья тревожных облаков.
В надвигающейся тьме угадываются куртины и
островки болотной растительности. В стоячей слю-
дяной воде болота отражаются два цвета неба —
малиново-красный, предвестник ночи, и золотис-
тый, как память о солнечном дне. По словам
28
И. Левитана, «...с Саврасова появилась лирика в
живописи пейзажа и безграничная любовь к сво-
ей родной земле».
Обращался к этой теме за свою недолгую жизнь
и известный русский художник Ф. А. Васильев.
Одна из его работ «Болото в лесу. Осень», храня-
щаяся в Государственном Русском музее, осталась
незавершенной: горят осенние краски листвы; на
переднем плане — болото, поросшее осокой; отды-
хающие на его окраине цапли. Живописи Ф. А.
Васильева, в отличие от строго пейзажного стиля
А. К. Саврасова, свойственна яркая образность,
историчность.
И. И. Шишкин создал картину «Болото. По-
лесье», экспонируемую в Белорусском государ-
ственном художественном музее. Автор очень точ-
но передал характер обширных полесских торфя-
ных болот: ольха, кочки осоки, кругом тишина и
запустение.
А что же говорит о болотах литература?
Пугающий образ топи, которая «тускло побле-
скивала засыпающими глазами, прячась за ство-
лами и мягкими обомшелыми кочками, как жи-
вая», создал С. Н. Сергеев-Ценский (поэма «Лесная
топь»). Топь «тихо дышала холодным дурманом
испарений, чуть слышно переплескивала где-то
вдали, подкрадываясь ближе, как живая; и как
живая, подымалась и вливалась в душу ледяными
струйками, быстрыми и острыми...»
У эстонской писательницы Э. Бээкман (роман
«Чащоба») болото более дружественно, оно прохо-
дит через все произведение как существенный
признак родной природы, как воспоминание ран-
него детства. «Где-то за этим удивительным домом
должно лежать болото. Среди трясин и кочек вы-
сится остров. На заросшем кустами взгорке тянут-
29
ся к темному небу толстые деревья, в их шишко-
ватых стволах множество дупел, откуда после за-
хода солнца появляются совы, лениво помахивая
крыльями, почти бесшумно, будто это шелестящее
дыхание листвы, поднимаются они над островом,
летят через топи и ольшаники».
В чем-то родственны известные рассказы
А. И. Куприна «Олеся» и Д. И. Мамина-Сибиряка
«В болоте». В обоих рассказах как фон использо-
ван образ болота, и на этом фоне — проявление
чар, знахарства.
Чудесны реалистические описания болотного
мира у таких писателей, певцов родной природы,
как М. М. Пришвин («Кладовая солнца») и
К. Г. Паустовский («Мещерская сторона»). В опи-
саниях этих «погибельных мест», где «за века не-
мало затянуло в болото людей и еще больше ско-
та», приводятся все страхи-ужасы болот: и земля,
что стала как гамак, и урчание болотных газов под
трясиной, и корявые, заплесневелые деревья, кото-
рые качаются и дрожат. Рассказано в них и о том,
как «вода ударит из-под лаптей и прыснет в лицо»,
и о черных озерах без дна, с водой, пахнущей йодо-
формом, и о пожарах в высохших болотах.
Когда-то М. Н. Загоскин в романе «Юрий Ми-
лославский, или Русские в 1612 году» сетовал на
то, что все очарование дремучих лесов и непрохо-
димых болот уже износилось во всех страшных
романах, что «напрасно бы стали мы искать окру-
женную топкими болотами долину, где некогда, по
древним сказаниям, возвышалось на семи дубах
неприступное жилище Соловья-Разбойника, ...злые
духи остались в одних операх, о ведьмах не гово-
рят уже и в самом Киеве», а писателям остались
только «мелкие второклассные ужасы», наподо-
бие завывания в дуплах филинов и сычей. Однако
30
скептицизм Загоскина не оправдан, и сам же ав-
тор приводит традиционное, пугающее описание
болотной топи: «Узкая, едва заметная тропинка
извивалась по болоту; по обеим сторонам ее рас-
стилались, по-видимому, зеленеющие луга; но го-
ре прохожему, который, пленясь их наружностью,
решился бы съехать в сторону с грязной и беспо-
койной дороги: под этой обманчивой зеленой обо-
лочкою скрывалась смерть, и один неосторожный
шаг на эту бездонную трясину подвергал проезже-
го неминуемой гибели; увязнув раз, он не мог бы
уже без помощи других выбраться на твердое ме-
сто : с каждым новым усилием погружался бы все
глубже и, продолжая тонуть понемногу, испытал
бы на себе все мучения медленных казней...»
Нет для истинного художника темы, которую
он, находясь во власти вдохновения, не смог бы
осветить неожиданно ново и точно. Приведем стро-
ки из описания болота, сделанного более чем пол-
века спустя после Загоскина. Ги де Мопассан, рас-
сказ «Любовь» : «Болото — это особый мир на зем-
ле, здесь свое бытие, здесь свои оседлые и странст-
вующие обитатели, свои голоса и шорохи, а глав-
ное — своя тайна. Ничто так не волнует, не тре-
вожит и не пугает порой, как болото. Откуда этот
страх, что витает над низинами, покрытыми во-
дой? Порождает ли его смутный шорох тростника,
фантастические блуждающие огни, глубокое без-
молвие, царящее там в тихие ночи, или причудли-
вый туман, словно саван, обволакивающий ка-
мыш, или, быть может, неуловимый плеск, неж-
ный и легкий, который порой страшит больше, чем
грохот пушек и небесный гром,— это он превра-
щает болота в сказочную, опасную страну, таящую
грозную, неведомую загадку». Этот монолог о бо-
лоте, высказанный с французским изяществом,—
31
еще одно подтверждение способности человека си-
лой чувства проникнуть в суть вещей.
В рассказах «Собака Баскервилей» А. Конан
Дойла и «Локис» П. Мериме болото играет роль
активного фона повествования, выступая почти
что действующим лицом. Вот характерные отрыв-
ки из этих произведений. А. Конан Дойл: «...туда
забрела чья-то лошадь и, разумеется, погибла. Ее
голова долго виднелась над трясиной. Она все вы-
тягивала шею, стараясь выбраться, но в конце кон-
цов засосало бедняжку... над зарослями мелькну-
ла мучительно вытянутая шея, и болота огласи-
лись страшным криком... Я похолодел от ужаса...»
П. Мериме: «Олень бросился в эту чертовскую
топь. Я видел, как она медленно, медленно заса-
сывала его... Минуты через две от него были видны
только рога, а вскоре и они исчезли, да еще две
мои собаки впридачу».
Нетрудно заметить наиболее употребительные
аксессуары в описании болотного мира. Это —
узкая тропка, оступиться с которой равносильно
смерти; обманчивая, бездонная топь, всегда гото-
вая поглотить человека и животное; глубоко за-
прятанные страшные тайны и загадки; странная
способность по-особому влиять на настроение че-
ловека (тревожит, волнует, пугает и т. п.).
А что поэты? Они, хотя и реже, но тоже отдают
свою дань этому особенному миру. Вот Аполлон
Майков, например:
...Лягушка, взгромоздясь, как на подмостки,
На старый пень, торчащий из воды,
На солнце нежится и дремлет... Белым
Пушком одеты тощие цветы...
Да оживляют бледный мир болотный
Порханье белой бабочки залетной
И хлопоты стрекозок голубых...
Ах! прелесть есть и в этом запустенье!
32
Такую спокойную идиллию болотного царства
рисует воображение художника. И мы покорены.
И по ассоциации представляем себе подобные, ко-
гда-то увиденные нами картины.
У Андрея Белого болота то красочны — и то-
гда в них видится «яркий жар», «бледно-бронзо-
вые лаки», «медно-ржавый перегар» засыхающих
злаков; то унылы — «глины моклая липня, мошек
плясовое пенье»; то символичны — в желтобрю-
хой квакуше, восклицающей в пустоту, «точно
нервная кликуша», видится поэту чья-то заблуд-
шая душа.
Лавину метафор, прицельно метких сравнений,
обрушивает на читателя Эдуард Багрицкий («Тря-
сина»). Пред очами разворачивается совершенно
иная, чем у Майкова, картина: «нарывы кочек»,
«жирная вода», в воздухе «ноет болотная лихорад-
ка», являются «мокрая заря» и «солнце распух-
шее, водяное»; надо всем властвуют «болотная
гниль и одурь», там и сям «сизая грязь», «болот-
няная муть», «синий студень», «мокрая нечисть».
Приведем небольшие отрывки стихотворения:
Трясина кругом да камыш кудлатый,
На черной воде кувшинок заплаты.
А под кувшинками в жидком сале
Черные сомы месяц сосали...
Пар оседал малярийным зноем,
След наливался болотным гноем...
В маленьких глазках — в болотной мути —
Месяц кружился, как капля ртути.
В другом месте («Стихи о себе») Багрицкий пи-
шет: «И все болотное, ночное, колдовское, прокля-
тое — все лезет на меня». Наверное, никто с более
яростной неприязнью не писал о болотах. Почув-
ствовать «дрогнувшее до основания болото» после
ружейного выстрела и услышать «ясней переклич-
3 Зак. 1440
33
ку болот» может только поэт, для которого всегда
«сызнова мир колюч и наг».
В произведениях белорусских писателей, как и
в белорусском народном творчестве, болото фигу-
рирует довольно часто. У Змитрока Бядули в рас-
сказе «На болоте» есть такие тревожные и одновре-
менно поэтичные картины: «Кое-где в траве по-
сматривали вверх, словно огромные мертвые глаза,
ржавые мутные болотные окна... Вот-вот люди
и скотина пробьют пружинный верхний слой боло-
та, обросший высокой жесткой травой; пробьют,
как старый кожух, и провалятся так, что и следа
не останется. Удивятся молчаливые аисты, взмах-
нут могучими крыльями, поднимутся над болотом
и, купаясь в растопленном золоте солнца, понесут
в прозрачные дали немую сказку о том, как бо-
лото поглотило людей и скотину...»
Якуб Колас («На просторах жизни») сочными
мазками дает нам представление об огромном Гни-
лом Болоте: «Зелеными обводами тянется широ-
колистный аир, и голенастый, с голыми стеблями,
камыш свешивается над смолисто-черною гладью
«чертовых окон», убранных круглыми водными
лопухами. Ни человек, ни животное не могут сту-
пить в эти дебри... Так и лежит оно, завешенное
прелью гнилых туманов, полное мошкары, ко-
марья, распространяя заразу». Непроходимые топ-
кие болота выступают как составной элемент пей-
зажа и в его повести «Трясина» («Дрыгва»):
«Болота превратились в сплошные водяные пусты-
ни, где одиноко торчали порыжелые кочки с сухой
прошлогодней травой, купы лозняка, до половины
залитые водой, да высокие ольхи, выбывшие уже
из строя живой жизни и лишь печально вздымаю-
щие ввысь свои сгнившие сучья».
Блестяще обыгран образ болота в историческом
34
детективе Владимира Короткевича («Дикая охота
короля Стаха»): «... самые гиблые места встреча-
ются именно в таких болотах — проглотит и во-
зок, и лошадей, и людей, и никому не придет в го-
лову, что здесь кто-то был, что тут несколько ми-
нут кричало человеческое существо, пока бурая
каша не набилась в рот, что сейчас это существо
лежит вместе с лошадьми на глубине трех саже-
ней... Берегитесь трясины, люди, берегитесь болот
ночью, когда синие огни собираются и начинают
пляски на самых гиблых местах».
Болото у белорусских классиков, да и у писате-
лей-современников выступает как неотъемлемый,
каждодневный элемент быта народа. Недаром
один из героев эпопеи Ивана Me лежа «Люди на бо-
лоте» с изумлением говорит: «И как это: земля
без болота!»
Эмоции болотоведов
Предмет научного исследования становится
для ученого «черным ящиком», логической голо-
воломкой, которую необходимо решить. Но этот
«черный ящик» может одновременно превратить-
ся и в объект, вызывающий чувство симпатии или
страстной любви до конца. Ничто человеческое не
чуждо, конечно, и болотоведам. И потому «закон
очеловечивания» объекта исследования вполне
приложим и к представителям этой сравнительно
молодой отрасли науки.
Первое отечественное руководство по осуше-
нию болот, изданное Г. Энгельманом в 1810 г.,
имело такое название: «Теоретическое и практи-
ческое руководство к осушению угодьев, или По-
казание причин, рождающих в почве чрезмерную
з*
35
мокроту и производящих зыби, болота и топи;
равно и средства, через которые умножение оной
можно пресекать и усилившуюся уже там воду
отводить и делать такие угодья удобными к обра-
ботыванию». Оно состояло из двенадцати глав с
чертежами. То есть это был в полной мере науч-
ный по замыслу труд. Но приводящееся там опи-
сание болот весьма отклонялось от современного
научного стиля: «Плавающие над нею (болотной
долиной.— В. Т.) в воздухе густые туманы всегда
почти помрачали сию страну и скрывали ее окрест-
ности. Комары и всякого рода насекомые, летаю-
щие и ползающие везде, толпились в невероятном
множестве и жужжали, а кваканье лягушек упо-
доблялось шуму все заглушающего водопада... Все
они (люди, работающие здесь.— В. Т.) имели блед-
но-желтый чахоточный вид, и в ногах опухоль,
мучились завалом и подвергались смертным при-
падкам. Осуждать преступников на такую работу
в сию заразительную страну казалось им делом
бесчеловечным...» Автор здесь явно «бьет на чув-
ства», описывая знаменитые Понтинские болота,
расположенные близ Рима. Картина наших рос-
сийских болот в этом же издании не менее красно-
речива: «...сия топная равнина... покрывалась бо-
лотною водою. Во все лето плавала на поверхности
сей воды густая зеленая тина... При выкапывании
каналов премного найдено было трупов крупного
и мелкого скота, даже несколько и человеческих...
Над болотом сим от самой весны до осени носился
в виде облака распростертый вонючий туман, куп-
ленные из других мест вводимые здесь лошади и
коровы вскоре делались больными, и не прожив
году, либо от кровавой мочи, либо от раздутья
брюха или от завала падали».
Первые исследователи болот, движимые, надо
36
полагать, в основном собственным любопытством,
часто оставались в рамках общего мнения, бази-
рующегося на разнообразных легендах и мифах.
В учебнике, изданном в Лейпциге в 1823 г., торф
представлялся как некое единое «волокнистое ра-
стение, цветущее, зеленеющее и растущее под
стоячей болотной водой». Как видим, это знание,
представлявшееся тогда несомненно научным, ны-
не воспринимается как курьез.
Однако такова специфика объекта нашего по-
вествования, что даже современные болотоведы-
профессионалы, исследователи, связанные с боло-
том чисто рабочими интересами, нередко в своих
трудах прибегают к словам и оборотам, выходя-
щим за рамки строго научного ряда. И тогда в ло-
гически сопряженную академичную и сухую чере-
ду строк монографии или научного отчета проры-
ваются слова, выражающие чувство восхищения,
удивления, восторга. Например, суровый перво-
проходец великих Васюганских болот А. Я. Брон-
зов в трудах Института торфа («Верховые болота
Нарымского края», 1929) пишет: «Выясняется
картина изумительного по своей величине болот-
ного массива, захватившего водоразделы между
Обью и Иртышом» (здесь и далее подчеркнуто
мной.— В. Т.). Далее отмечается грандиозный мас-
штаб болотообразовательного процесса, необычай-
ная равнинность района, в котором расположено
знаменитое Васюганское болото.
М. Л. Калецкая, Т. Н. Кутова и В. В. Немцев,
описывая в Трудах Дарвиновского государствен-
ного заповедника (1959) торфяники, всплывшие
со дна Рыбинского водохранилища, характеризу-
ют их внешний вид как унылый. Они неожиданно
живо рисуют картину всплывания торфяника со
дна водохранилища: «Сначала поднялись из воды
37
затопленные деревья, на ветвях которых висели
зеленые гирлянды нитчатых водорослей, пузыр-
чатки и ряски. Затем показались мертвые черные
кустики Кассандры и, наконец, одновременно на
всем протяжении появилась бурая масса торфа.
Вода быстро сбежала с его поверхности, а в обра-
зовавшихся лужицах запрыгало несколько не-
больших щук. Сейчас же к этому месту за легкой
добычей со всех сторон стали слетаться вороны и
коршуны».
Вот несколько выдержек из работ известного
советского болотоведа И. Д. Богдановской-Гиенэф,
из монографии «Закономерности формирования
сфагновых болот верхового типа» (1969): «Одетые
плащом торфа и воды и покрытые раститель-
ностью, топи отличаются изумительно ровной по-
верхностью». И еще: «Один раз пришлось встре-
титься с «карманом», наполненным болотным га-
зом. При бурении газ стал вырываться с глубины
6 м с громким шипением. При поднесении спички
газ мгновенно воспламенился и стал гореть, обра-
зуя пламя около 1,25 м высотой. Невольно пришло
на ум воспоминание о «неопалимой купине».
Классики болотоведения нередко используют
«запрещенные» для них художественные приемы.
В подтверждение обратимся к выдержке из науч-
ной статьи о взаимоотношениях леса и болота
М. И. Нейштадта (Труды Дарвиновского государ-
ственного заповедника, 1979), внесшего огромный
вклад в изучение болотных систем СССР: «...мож-
но видеть трагическую картину наступления тор-
фяных болот на лесные насаждения и оставшиеся
еще отдельные участки последних, гибель которых
неизбежна... Разрушается строй прекрасного ле-
са... На больших площадях в лесах — упавшие и
гниющие стволы перемежаются с еще стоящими,
38
но больными экземплярами, а почва представляет
собой замшелое пространство с влаголюбивыми
растениями, отдельными окнами воды и черными
пятнами торфа, в который глубоко проваливается
нога».
Даже такое солидное издание, как «Экосисте-
мы болот СССР» (М. С. Боч, В. В. Мазинг, 1979),
вышедшее из стен Ботанического института
АН СССР, не лишено эмоционально окрашенных
эпитетов: «Самоусиление болотообразовательного
процесса приводит в конечном итоге к болотным
образованиям, удивительно стойким по отношению
к внешним влияниям». Или в другом месте: «Вер-
ховые болота — прекрасный пример удивительной
стабильности экосистем».
Исследователь зачастую смотрит на болото
очень по-человечески, как на некое существо, явно
живое, злонамеренное или безобидное, или даже
романтическое, в зависимости от своих симпатий
или антипатий. «Очертания отдельных «языков»
болот показывают, что болота как бы «выбирают»
наиболее подходящие участки для продвижения
или, наоборот, временно останавливаются в гори-
зонтальном распространении, обходя более высо-
кие площади, оставляя их внутри себя с тем, что-
бы подавить впоследствии». Это отрывок из науч-
ной статьи о динамике роста болот. Приведенные
слова принадлежат истинному романтику, поэту
болотоведения, профессору В. В. Кудряшову.
Он автор динамической теории развития торфя-
ных залежей, открыватель «блуждающих» по бо-
лоту динамических и антиподных центров, прило-
живший термин «анастомозы», «водоносные арте-
рии» к описанию торфяных залежей.
Совершенно определенная отрицательная эмо-
циональная окрашенность характеризует специ-
39
альную статью М. М. Юрьева в «Известиях науч-
но-мелиоративного института» (1927), посвящен-
ную росту болот. Цитируем несколько мест из
названной статьи: «Рост сфагновых болот есть
медленный, но упорный болезненный процесс на
главной части нашего огромного государственного
организма». Он «расшатывает наше экономическое
благосостояние, вырывает от нас ежегодно и неза-
метно огромные естественные луговые простран-
ства, превращая их в бесплодные площади»; рост
сфагновых болот — «грозное явление в жизни на-
шего сельского и лесного хозяйства». Наверное, в
кулуарах съездов болотоведов зародились и неко-
торые выражения, близкие к афоризмам. Напри-
мер, «невесомые полезности болот», «торф — одна
из самых благородных ценностей, которыми рас-
полагает человек». О единстве устройства жизни:
«от кочки до земной оболочки».
А уж если болотовед не ограничен строгими
рамками научного произведения и ступает на тро-
пу популяризатора, перо его слагает настоящую
«болотную песнь» (Н. Березина, О. Лисс, С. Самсо-
нов. «Мир зеленого безмолвия», 1983): «Болота
очень красивы. Для болотоведа нет на земле ланд-
шафтов более привлекательных и прекрасных...
Чувствуешь себя песчинкой в океане... Ощущение
заброшенности, оторванности от всего земного...
Словно рвутся все связи с привычным миром...
Где-то вдали — линия горизонта, а вокруг — бо-
лота, болота без конца и края». Экзотические кар-
тины болот разных стран мира встают перед чи-
тателем в научно-популярной книге Е. И. Парнова
и Р. Б. Оршанского «Рассказ о торфе» (1966). Вот
что авторы увидели на Суматре, вдали от морского
побережья: «В лес врезаются широкие языки бо-
лот, покрытые низкими пальмами и густым трост-
40
ником. Тысячи болотных птиц оглашают криками
это царство молчаливой борьбы и ненависти».
И далее картинка дельты Нила: «Здесь, на площа-
ди более четырех тысяч квадратных километров,
раскинулись болота, поросшие папирусом и ги-
гантской слоновой травой. В этих зарослях, словно
мыши в осоке, бродят тысячные стада слонов.
Здесь долго скрывались незамеченными огромные
белые носороги». А вот читатель переносится в
дебри Колхиды: «Кое-где в лес врезаются широ-
кие полосы болот. Они поросли густым тростни-
ком, среди которого нашли приют многочисленные
орхидеи... Каждое растение теснит и отталкивает
другое. В лесу кипит упорная и непрерывная борь-
ба». Зарисовка горного болота: «Иногда можно
видеть картины редкой красоты: в темную непро-
ходимую топь журча стекают алмазные ручейки,
бегущие из ослепительного глетчера».
Однако и до сих пор среди обширных болотных
массивов Западно-Сибирской низменности суще-
ствуют такие дебри, в глубь которых попасть поч-
ти невозможно. Здесь довольно легко затеряться.
О таком случае, действительно происшедшем с
изыскателями, рассказывается в книге Н. Берези-
ной и др., цитированной выше.
И все же, несмотря на опасности, невзирая на
трудности походной жизни, особенно тяжкие в
условиях болотистой местности, не полагаясь на
дистанционные методы исследования (аэрофото-
съемка, съемка из космоса), каждый год все новые
отряды изыскателей отправляются на разведку
или для уточнения ранее полученных данных в
самые глухие уголки нашей земли. Подсчитано: в
СССР площадь торфяных болот равна площади
двух Франций. Таковы наши солнечные кладовые.
Нет сомнения в том, что их надо знать доскональ-
41
но. Эти знания мы получаем от геоботаников-боло-
товедов, любящих свой нелегкий труд, находящих
в себе силы не только для выполнения своего бла-
городного долга, но и умеющих передать читате-
лям самые непосредственные впечатления от запо-
ведных уголков нашей природы, таких своеобраз-
ных, малознакомых и интересных.
Интересных, думается, не только для болото-
ведов.
Из истории мелиорации
Болота в человеческой истории... Мы знаем те-
перь, как давались им имена. Это история? Конеч-
но. Мы знаем также, как относились к болотам
наши предки. Это тоже история. Мы увидели
взгляд поэтов, писателей, художников, обращен-
ный к таинственному миру болот. И это в опреде-
ленной мере связано с историей. Сказали свое сло-
во и очарованные болотоведы.
Рассмотрим теперь более действенную сторону
отношений человека к болоту — их использование.
История практической стороны отношений че-
ловека к болотам и заболоченным землям слагает-
ся из трех источников. Первый — сельскохозяй-
ственное использование, второй — добыча торфя-
ного сырья как топлива и третий — охрана болот,
представляющая собой не столько самостоятель-
ную струю, сколько противотечение, возникающее,
как правило, при усилении первых двух активных
тенденций.
Древнейшие цивилизации, зарождавшиеся, как
правило, близ водных источников, часто в поймах,
дельтах больших рек, со временем приобретали
опыт гидротехнического регулирования оводнен-
42
ности полей. Египтяне за три тысячелетия до на-
шей эры уже могли расчистить проток, построить
канал, отсыпать дамбу (это изображено на сохра-
нившихся папирусах). Примерно в то же время за-
нимались орошаемым земледелием и шумеры, со-
здавая специальные мелиоративные сети. При
раскопках на местах древних поселений был обна-
ружен даже гончарный дренаж с полыми дырча-
тыми трубками. Сложная система каналов леген-
дарной Атлантиды описана в сочинениях одного
из крупнейших ученых Древней Греции Платона.
Знаки мелиораций есть везде, где человек берется
за земледелие.
Собственно европейская мелиорация начинает-
ся с Древнего Рима. Сохранились сведения, что
сам Цезарь интересовался проблемой осушения
Понтинских болот близ Рима. Один из видов дре-
нажа длительное время назывался «римским»,
кое-где он применяется и поныне. Суть способа:
отрывают каналы, в поперечном сечении имеющие
форму трапеции (широким основанием вверх), и
засыпают их камнями почти до краев. Вода дви-
жется в промежутках между камнями. Надежно,
долговременно, хотя и трудоемко.
Можно предположить, что славяне занимались
мелиоративными работами еще на древних пра-
славянских землях, в заболоченных долинах ныне
германских рек. Вот исторически достоверное опи-
сание природы Бранденбурга (от славянского по-
селения Бранибор), сделанное Э. Лависсом («Очер-
ки по истории Пруссии», 1915): «Бранденбург —
одна из самых унылых местностей унылой северо-
германской равнины. Главные ее реки — Гавель и
Шпрее... Едва ступив в эту область, Шпрее не на-
ходит больше склона и почти останавливается, раз-
деляясь на малые рукава, которые сонно пробира-
43
ются то между лугов, то среди ольховых лесов.
Гавель тоже теряет свою силу, разливаясь по бес-
численным озерам. Впрочем, в этих плохоньких
речках есть своя прелесть... летом ее (равнину.—
В. Т.) можно было бы принять за Сахару». Это
описание весьма близко напоминает медленное
течение рек нашего Полесья, его песчаные почвы»
плоский рельеф местности. Именно в Бранденбур-
ге, отмечает Э. Лависс, дольше всего держалось
сопротивление навязываемому немцами христиан-
ству. «Пески этой равнины глубоко пропитаны
кровью, и много крови окрасило озера Гавеля и ка-
налы (! — В. Т.) Шпреевальда, прежде чем окон-
чательная победа заложила на правом берегу Эль-
бы первый камень прусской монархии».
Не исключено, что первые отрытые славянами
каналы, быть может, улучшенные и расширенные»
вошли в систему, честь создания которой по мо-
наршему обыкновению приписывает себе Фрид-
рих II в письме Вольтеру: «Я отрыл канал, кото-
рый соединяет Вислу, Нетце, Варту, Одер и Эльбу...
я осушил 20 000 кв. миль болот». И уже вполне
достоверно, что строительство этих систем непо-
средственно выполняли славяне, ведь, по свиде-
тельству того же Э. Лависса, Бранденбург, Поме-
рания, Восточная и Западная Пруссия, Лузация,
Силезия издавна были заселены исключительно
славянами.
Первые попытки мелиоративной деятельности
на территории Белоруссии датируются XVI веком.
Бона Сфорца, дочь миланского герцога Сфорца и
Изабеллы Арагонской, став женой великого князя
литовского и короля польского Сигизмунда I, сре-
ди громадных своих владений имела, в частности,
и староства Давид-Городокское, Пинское, Кобрин-
ское, то есть истинно полесские земли (Брокгауз и
44
Эфрон. Энциклопедический словарь, 1891, т. 4).
Королева Бона славилась красотой и большой
энергией, которую применяла к приумножению
собственного богатства. Она содействовала колони-
зации неосвоенных земель, способствовала рацио-
нализации сельского хозяйства, что требовало тех
или иных мелиоративных вмешательств в при-
роду.
Раскопки на территории древнего Новгорода и
в Москве, на месте бывшего Поганого болота, по-
казали, что там издавна существовали водопро-
водные и дренажные системы.
Однако широкую пропаганду имевшегося опы-
та использования болот с целью внедрения его в
России начал великий Ломоносов. «Есть у нас не
хуже Голландских луга, болота, топи, валежники,
оброслыс мхами»,— отмечал ученый в капиталь-
ной своей работе «О слоях земных». В ней обстоя-
тельно описываются строение торфяников, техно-
логия добычи торфа, способы использования выра-
ботанных торфяных месторождений; затронут
большой круг вопросов, актуальных и поныне.
Описаны и острова всплывшего торфа: «Ветры,
ударяя в кустарник и лесок, переносят сии остро-
вы от одного берега к другому, с ходящею по ним
скотиною».
Говоря об опыте голландцев, автор уже упо-
минавшегося первого в России Руководства по осу-
шению земель Энгельман вслед за Ломоносовым
утверждает: «...то и нам не менее следовало бы
стараться об осушении таких мест и о возделыва-
нии их для сеяния хлеба и кормных трав!» В Ру-
ководстве содержится много полезных и верных
рассуждений — об источниках увлажнения, о вла-
гопроводимости различных слоев почвы. Содер-
жится описание многих болотных растений, дана
45
технология отсыпки валов и устройства осуши-
тельной сети, приведены примеры удачного и не-
удачного мелиоративного строительства. В заклю-
чении своего труда Энгельман высказывает на-
дежду, что его Руководство возбудит «большую
предприимчивость духа к осушению покрытой бо-
лотами, удобной к обработке почвы».
Издавна болота осушали для добычи торфа на
топливо. Особенно характерно это было для без-
лесных мест. Хотя разработку болот с этими це-
лями начал внедрять еще Петр I, практическое
значение в России она приобрела гораздо позже.
Вот выдержка из отчета, помещенного в «Журна-
ле Министерства Государственных имуществ» за
1851 г.: «Разработка торфа в 1850 г. велась в гу-
берниях: Курляндской, Лифляндской, Псковской,
Витебской и Черниговской. Торфа получено
4998 куб. сажен, против 1849 г. больше на 570 са-
жен. Торф раздавался государственным крестья-
нам безденежно, для приучения их к этому топли-
ву». Как видим, годовой прирост добычи торфа
превышает 10 %, что говорит о довольно быстром
развитии этого промысла. Однако непопулярность
его в то время также очевидна (раздавался бес-
платно).
Планомерное осушение болот, инженерно под-
готовленное и распространяемое на большие тер-
ритории, началось в России в последней четверти
прошлого века работами Западной (с 1873 г.) и Се-
верной (с 1877 г.) экспедиций по осушению болот.
Руководителем первой был И. И. Жилинский, наш
земляк, выходец из Виленской губернии (ныне
Глусский район Могилевской области), по образо-
ванию межевой инженер. Он руководил работами
по осушению болот не только в Припятском По-
лесье, но и в Мещерском крае, в Барабинской низ-
46
менности. Был управляющим отделом земельных
улучшений, в ведение которого входили дела по
орошению, обводнению земель, осушению болот,
торфодобыванию. Широта подхода к мелиорации
для того времени была предельно велика. Об этом
свидетельствует труд И. И. Жилинского «Сельско-
хозяйственные и гидротехнические работы»
(1908). За 25 лет работы Западной экспедиции
(1873—1898) было затронуто осушением более
2,5 млн. гектаров и затрачено 2,8 млн. рублей.
Северной экспедицией (1877—1899) осушено около
100 тыс. гектаров. Воспринимая эти данные, мы
должны ясно представлять себе тогдашнее осуше-
ние, когда каналы прокладывались на большом
удалении друг от друга и вся осушительная сеть,
по нашим меркам, была крайне примитивной.
И тем не менее масштабы работ всколыхнули
общественное мнение в России. В лекции, читан-
ной 9 декабря 1892 г. А. Воейковым перед Русским
географическим обществом и называвшейся «Пин-
ское Полесье и результаты его осушения», выде-
лено три группы отношения к осушению: 1) пол-
ное одобрение, моральная поддержка, понимание
и восторг; 2) паникерское, резко отрицательное:
«осушение — вредная работа» ; 3) скептическое,
безразличное: «каналы заплывут и местность воз-
вратится в прежнее состояние». Не принимавшие
осушения выдвигали следующие доводы: осуше-
ние, дескать, затруднит судоходство; уменьшится
количество дождей в черноземных областях; улуч-
шится проходимость местности для военной тех-
ники и болота потеряют оборонительную роль есте-
ственной защиты.
Характерно, что А. П. Чехов в рассказе «Пала-
та № 6» в уста одного из своих героев, болтуна,
поверхностного человека, который о себе непо-
47
мерно высокого мнения, вложил слова, видимо,
расхожие в то время: «А неурожаи у нас оттого,
что осушили Пинские болота». Эта реплика вве-
дена в повествование неспроста. Надо полагать,
передовая интеллигенция того времени с понима-
нием относилась к работе первых мелиораторов.
Положительная в целом реакция на осушение
болот была обусловлена тем, что к этому времени
сложилось четкое отношение к болотам как «все-
сторонне отрицательным природным образовани-
ям» (А. Д. Дубах. «Гидрология болот», 1944).
Подтверждением этому могут служить постановле-
ния (приговоры) волостных и сельских обществ
Псковской губернии, приведенные в работе
Н. М. Кислякова «Восточный болотный район
Псковской губернии» (1905). В этих документах
сформулированы следующие обвинения болотам:
в мокрый и холодный год в болотистой местности
происходит резкий упадок рождаемости и повыша-
ется смертность; плохая вода, моховая и болот-
ная, вредна для здоровья; распространяются бо-
лезни — бугорчатка, чахотка, болезни желудка;
дороги плохи, требуют ежегодного ухода. Что ка-
сается дорог, то их плачевное состояние подтверж-
дается следующим описанием: «Целый ряд дере-
вень... в течение большей части года почти совер-
шенно отрезан от всякого общения с внешним
миром. Весной, осенью и летом туда нельзя про-
ехать не только в каком-либо экипаже, но даже и
верхом... приходится идти пешком, по так назы-
ваемым „кладкам” — нередко представляемым
одним не особенно толстым бревнышком, брошен-
ным среди моховой трясины до сажени глубиной.
Местные жители босиком, а иногда и без нижних
частей костюма, с палкой в руке, ухитряются без-
наказанно путешествовать по кладкам». Особо от-
48
мечено, что «тела христиан остаются некоторое
время не проведенными священниками... родив-
шиеся младенцы остаются некрещенными даже до
полгода... сообщение с доктором и фельдшером
трудное». «А потому, описав некоторые неудоб-
ства нашей волости, решили всеми селами принять
ходатайство об осушении окружающих нас бо-
лот»,— так заканчивается протокол одного из во-
лостных сходов.
И все же, когда осушительные работы нача-
лись в широком по тому времени масштабе, воз-
никла шумная оппозиция. В своей лекции А. Во-
ейков отмечал, что «осушение Пинских болот воз-
будило страстную полемику в обществе и печати».
Но работа продолжалась. Прокладывали кана-
лы, «открывали» среди болот неизвестные посел-
ки, сплавляли лес, улучшали сенокосные угодья,
начинали опытную работу по сельскохозяйствен-
ному использованию торфяных почв. По свидетель-
ству Н. Ф. Лебедевича («Основы травопольной си-
стемы земледелия на торфяных почвах», 1951) пер-
вое упоминание о посевах на осушенном болоте в
Белоруссии относится к 1851 г., когда у села Доб-
рейка Могилевского уезда выращивали сахарную
свеклу. И. И. Жилинским в 1883 г. были заложены
опытные посевы на низинном болоте в урочище
Став Василевичского уезда, где испытывали метод
смешанной культуры с использованием навезен-
ного минерального грунта.
В 1910—1915 гг. в России были организованы
первые стационарные опытные болотные станции
и поля. Вышел первый номер журнала «Болотове-
дение» (Минск, 15 марта 1912 г.). Редактор — ди-
ректор Минской болотной станции А. Ф. Флеров.
Это «первый в России журнал, посвященный спе-
циально болотному делу». В статье от редакции
4 Зак. 1440
49
говорится: «Непроходимые болота раскинулись по
России, занимая десятки миллионов десятин, но
проходят года, десятки лет, а эти бесплодные про-
странства остаются такими же и по настоящее
время, и мало кто предполагает, во что можно пре-
вратить эти не культурные однообразно-унылые
площади».
В журнале описывается ряд устройств, в по-
давляющем большинстве иностранного происхож-
дения. Сообщено о проведении 2-го Южно-Русско-
го мелиорационного съезда в Киеве, состоявшего-
ся в январе 1912 г. и приветствовавшего создание
Минской Губернской Земской болотной опытной
станции. В рубрике «Новости болотного дела»
описан специальный башмак для лошадей, чтоб
не тонули в торфе, публикуется «Положение о Бо-
лотной опытной станции».
Вскоре организуется Московское общество изу-
чения и использования болот. В 1913 г. предпола-
гается созыв 1-го Северного мелиорационного съез-
да, в том же году в Минске открываются курсы по
луговодству и культуре болот «для пополнения
кадра болотных мастеров».
В. И. Ленин прекрасно понимал, какую боль-
шую положительную роль могут сыграть болота
для нашей страны. «Какое громадное практиче-
ское значение имеют болота!» — эти слова
В. И. Ленина, сохранившиеся в воспоминаниях со-
временников («О Владимире Ильиче Ленине. Вос-
поминания, 1900—1922 гг.», 1963), были реализо-
ваны в громадной работе по получению энергии
торфяного сырья, необходимых как воздух рож-
давшейся во враждебном окружении стране. Бы-
ли изданы и развернули деятельность следующие
организации: Научно-экспериментальный торфя-
ной институт, Торфяная академия (Высшая торфя-
50
ная школа), Практический торфяной техникум,
Гидроторф, Отдел мелиорации и культуры болот
при Белорусском НИИ сельского и лесного хозяй-
ства. Выходят журналы и периодические издания:
«Торфяная промышленность», «Торфяное дело»,
«Мелиорация и торф», «Мелиоративное дело»,
«Вестник торфяного дела и сельскохозяйственного
использования болот».
Началось бурное, энергичное освоение болот.
Многие, некогда наводящие ужас на людей болот-
ные топи, превратились в луга и пашни. Зайдешь
на середину ровного, прекрасно обработанного по-
ля, вдохнешь полной грудью чистый воздух, огля-
нешься вокруг и подумаешь — полно, уж было ли
здесь болото с его ветровалами, кочками, ямами,
в которые нога проваливалась как в омут..
Да, все это было. Были непроходимые топи, бы-
ла дорога по зимнику, когда лошадь шла по грудь
в воде, а всплывшие со дна бревна попадали под ко-
леса. Было, что лошадь спотыкалась, приходилось
бросаться в эту черную воду, приподнимать задок
телеги, орать на лошадь и двигаться, двигаться
под высокими колоннами ольх, как по ущелью, в
полутьме полесских дебрей, вывозя образцы торфа
с полесского массива Хольче, к осушению которого
едва приступили. Теперь каналы, лесополосы,
просторные поля вытесняют прошлое. Уже и ста-
риков, что косили на болоте стоя в воде, выносили
на плечах сено к зимнику, почти не осталось. По-
лесье получило от мелиораторов почти полтора
миллиона гектаров сельскохозяйственных угодий.
История лицом обращена в прошлое, но помыс-
лами — в будущее. Оставим на время историю от-
ношения к болотам и перейдем к истории, а точнее,
эволюции болот, с тем чтобы составить суждение
об их будущем.
4*
51
Живое тело болота
Царство растений
Коль скоро мы приступаем непосредственно к
описанию болот, необходимо иметь в виду их ос-
новные различия. В низких местах, в поймах рек,
на выходах ключей развиваются болота, называе-
мые низинными. Здесь богатая и разнообразная
растительность, распространены тростник и осоки.
На другом полюсе находятся так называемые вер-
ховики, или болота верхового типа. Они выпуклые
в разрезе, отсюда и название. На этих болотах
обычны сфагновые мхи. Поэтому такие болота ча-
сто называют мшарами, моховиками. К более де-
тальному различению типов болот мы еще вернем-
ся, а пока присмотримся к основным «действую-
щим лицам» этого царства растений.
Один мой знакомый, желая показать, что он
совершенно не разбирается в растениях, говорил,
что знает только два крупных класса — дрова и
трава. В этой простоватой шутке есть, однако, зер-
но истины. Ботаники тоже разделяют растения на
древесные и травянистые. Наукой также установ-
лено, что деревья являются более древними расте-
ниями, чем травы. Поэтому рассматривать болот-
ную растительность начнем с более древних и к то-
му же более крупных ее представителей, то есть с
деревьев.
Деревья всегда привлекали человека, быть мо-
жет, потому, что в их кронах когда-то находили се-
бе пропитание, ночлег и защиту наши человекопо-
добные пращуры. И сейчас древесина — широко
распространенный домостроительный материал.
Как известно, слово «деревня» одного корня со
53
словом «дерево». Среди деревьев, жизнь которых
часто связана с болотом, самыми обыкновенными
считаются ольха, сосна, береза, ель. Им соответ-
ствуют торфа — ольховый, сосновый, березовый,
еловый. Присмотримся же внимательнее к деревь-
ям, жизнь которых входит в зону притяжения
болот.
Ольха. Дерево не бросается в глаза какой-либо
необычайностью и в лесоводстве считается второ-
степенным видом. Многочисленные плоды ольхи
по весне легко разносятся ветром, благо имеют для
этого пару маленьких крылышек, как и у всех бе-
резовых,— семейство, к которому ольха принадле-
жит. Она не капризна и поселяется повсюду: на
каменистых россыпях, на свежих песках, гарях,
вырубках, заболоченных местах, запущенной паш-
не, как пионер заселения. Это типичный предста-
витель низинных болот. На севере добирается до
лесотундры, в горах поднимается до субальпий-
ских высот, проникает и в теплые края.
Ольха — дерево-труженик. Вглядитесь в ее
листья — они морщинисты, как руки трудолюби-
вого работника, не знающего покоя. Темно-зеленая
окраска листа прочна и не выцветает до самого
опадания. Только резкие порывы предзимнего вет-
ра срывают, сбивают листья на землю. В этом их
жизнь: отработать свое полной мерой, расправить-
ся как парус и умереть. Ольховые листья не тратят
сил на то, чтобы блеснуть красотой: у них нет ни
изысканной формы, ни причудливых разрезов, ни
ярких осенних красок. Единая их цель — фанати-
ческий труд на благо дерева.
Не все знают, что ольха — дерево-a з о т ф и к-
сатор На ее корнях есть узелковые утолщения,
1 В конце книги приводится словарь специальных тер-
минов.
54
размером с грецкий орех, в которых живут микро-
организмы, переводящие азот воздуха в доступные
соединения. Поэтому ольховый торф — один из
самых богатых азотом. На торфяниках, где росла
ольха, хорошо себя чувствуют самые высокотребо-
вательные сельскохозяйственные культуры.
Сосна также не избалована условиями роста и
вынуждена мириться с бедными почвами, как су-
хими песчаными, так и переувлажненными болот-
ными. На болотах она растет медленно и никогда
не достигает размеров и красоты боровых своих се-
стер, хотя, как ни странно, и в тяжелых болотных
условиях может иметь весьма почтенный возраст.
Журнал «Лесоведение» (1970, № 6) сообщал, что
на торфяном болоте встречаются 250-летние сос-
ны. Представьте себе: два с половиной столетия
дерево растет в условиях постоянной борьбы с бо-
лотом. Древесина таких сосен вся пропитана смо-
лой и не поддается гниению; стволы — прекрас-
ный строительный материал для нижних венцов
сруба.
Внешний вид болотных сосен неказист. Чем бо-
лее развито и чем старее болото, тем более угне-
тенными выглядят сосны. Древостой их с годами
обычно редеет, прирост ничтожен, крона изреже-
на, остается какой-то пучок веток на вершине, ко-
рявый ствол покрыт сизым лишайником. Ланд-
шафт такого болота напоминает иногда искусст-
венно создаваемые миниатюрные японские
композиции. Сосна верхового болота и спелое дере-
во соснового бора внешне настолько разительно
отличаются друг от друга, что их одно время счи-
тали даже генетически различными.
Береза. Такое знакомое, такое «народное» де-
рево. Его любят и за белую кору, и за лимонно-жел-
тые осенние листья, и за березовый веник, и за ка-
55
кую-то открытость характера. В березняке никог-
да не бывает мрачно, напротив, березовая роща
дарит праздничное, радостное настроение. На боло-
те же береза угнетена, как и сосна. На моховых и
осоковых болотах кроме обычной березы пуши-
стой растет береза низкая — карлик по колено вы-
сотой, которую и за березу-то можно признать,
лишь хорошо приглядевшись. Заболоченный берез-
няк с деревьями толщиной с руку или чуть поболь-
ше бывает очень коварен тем, что часть отмерших
на корню берез из-за устойчивости бересты к гни-
ению производит впечатление здоровых деревьев.
Но при порыве ветра или неосторожном толчке ко-
ра вдруг ломается в нескольких местах и все де-
рево рушится. Куски бересты хорошо сохраняются
в торфе, почти не теряя своей природной белизны,
хотя кора, долгое время пролежавшая в болоте,
становится хрупкой.
Ель. В противоположность березе это дерево
мрачновато на вид. Ельники обычно густые и тем-
ные. Если еловая поросль захватила территорию,
уж будьте уверены — под ее пологом ни одно дере-
во больше не прорастет. Изредка в спелом ельнике
можно увидеть кислицу да мох, редкий злак да ли-
шайник на стволах. Из-за агрессивности елового
леса иной раз и начинается его заболачивание.
Густой ельник неизбежно самоизреживается.
Имея поверхностную корневую систему, деревья
подвержены выворачиванию. Сильный ветер ча-
сто опрокидывает их не ломая, поскольку ствол
ели довольно крепок (из ее упругой древесины де-
лают скрипки). Образуется огромный еловый вы-
воротень. Корни с чернеющей землей иногда напо-
минают невиданного зверя...
Ива, вернее, ивы — многообразное семейство, в
котором есть и деревья, и кустарники, растущие
56
как на сухих песках, так и на топких болотах. В
одной только Полесской низменности ботаники на-
считывают полтора десятка видов. К тому же мно-
гие виды ив легко скрещиваются между собой,
образуя промежуточные, гибридные формы. На-
родные названия ив отражают их природное раз-
нообразие — лоза, верба, ветла, бредина, шелюга,
ракита, верболоз и др. Заросли ив на болоте труд-
нопроходимы. Они образуют огромные подушки
со сплоченными будто веник пружинистыми стеб-
лями. Пробиться через такой болотный «хмызняк»
нелегко — спотыкаешься, ветки бьют по лицу,
рвется одежда.
Ивы в целом очень полезны. Среди них много
хороших медоносов, дают они и массу пыльцы. Их
посадки закрепляют пески, задерживают рост ов-
рагов. Кора ив — прекрасное сырье для дубильной
промышленности.
Господствующее положение на болотах зани-
мают, однако, не деревья, умудряющиеся там вы-
жить, а многочисленные, разнообразные, хорошо
приспособленные травянистые растения. На низин-
ных болотах больше всего распространены трост-
ник да осоки, они обычно и определяют облик этих
болот.
Тростник — древний, но и сейчас широко рас-
пространенный злак. Его метелки поднимаются на
высоту до 3 метров, реже — до 5, а в дельтах юж-
ных рек — до 6—8 метров. Молодые отростки это-
го злака пригодны в пищу; корневища, добытые
осенью или весной, можно высушивать, размалы-
вать в муку. Отличный корм для ондатры, гусей,
уток. Стебель тростника — соломина. Из несколь-
ких соломин-трубок можно сложить флейту —
флейту Пана — древнейший духовой народный ин-
струмент. Растения эти — неплохое сырье для про-
57
изводства грубых сортов бумаги, в прессованном
виде они могут найти применение как местный
строительный материал для возведения неболь-
ших построек.
Местами тростник образует обширнейшие дол-
говечные заросли, которые способствуют отло-
жению мощных пластов торфа. Характерно, что
вспаханная залежь с крупными корневищами тро-
стника иногда воспринимается как поле с после-
уборочными остатками кукурузы. Тростник жи-
вуч, после осушения болота его корневища еще
долго отправляют наверх своих посланцев. Часто
в первые годы использования в посевах овса, ячме-
ня, среди картофельного поля можно увидеть зе-
леные тростинки, вытягивающиеся над землей,
словно пытающиеся разглядеть этот новый, ра-
зительно изменившийся мир.
Камыш иногда путают по названию с тростни-
ком. Характерное различие между ними состоит в
том, что стебель тростника — пустотелая соломи-
на, как у всех злаков, а у камыша озерного он на-
поминает губку, поролон или поропласт, то есть
пористый материал. Такую ткань ботаники назы-
вают аэренхимой, или воздушной тканью.
Камыши — а их насчитывается на земле около
250 видов — растут на заболоченных местах, по бе-
регам рек, озер, обычно не переступая глубины
более метра. Растение может достигать 2,5-метро-
вой высоты. Как и тростник, камыш идет на пле-
тение, используется как местный строительный ма-
териал (камышит). Плавучесть стеблей остроумно
используют индейцы Южной Америки. Из местно-
го камыша они сооружают целые плавучие остро-
ва (на озере Титикака в Андах), насыпают на них
землю и возделывают картофель.
Тростниковые и камышовые заросли служат
58
убежищем для некоторых животных. Жизнь их
настолько связана с этими растениями, что это от-
разилось в названии животных — камышовый кот,
камышовка тростниковая, сутора тростниковая.
Рогоз — еще один гигант среди болотных трав.
Осенью его темно-коричневые, как будто обгоре-
лые початки хорошо видны издали. Они время от
времени появляются на рынке для продажи город-
ским «любителям природы». Рогоз вырастает до
двух метров в высоту. Это по сути растение такого
же масштаба, как тростник или камыш, однако он
не образует обширных таких зарослей. Не выно-
сит засоления и продолжительного пересыхания
почвы.
Осоки по внешнему виду не обладают такой ин-
дивидуальностью, как тростник, камыш и рогоз.
В одной только Полесской низменности выделено
56 видов осок (в СССР — около 400). Листья у них
обычно жесткие, края бывают настолько остры,
что могут порезать кожу. Осоковый покров созда-
ет довольно однообразное болотное пространство,
чаще всего закочкаренное, к осени буреющее. Сра-
зу после схода снега полегшую, заметно выгорев-
шую и подсушенную солнцем траву часто поджига-
ют, считая, что возвращают в почву часть пита-
тельных веществ. Однако в наших условиях
весенние палы приносят больше вреда, чем поль-
зы,— лесные и торфяные пожары, загрязнение ат-
мосферы вредными веществами (зольные частицы
и окислы азота).
Даже не пробуйте «вытащить за волосы» кочку
болотной осоки — это вряд ли удастся. Она на-
столько тесно связана с болотом множеством тон-
ких корешков, что становится понятным, почему в
старину торфяное болото считали единым огром-
ным растением.
59
Мхи. Такой цепкой связности нет у представи-
телей другого огромного «болотного населения» —
мхов. Моховые болота, или моховики, мшары, по-
крыты толстым ковром мха. Сфагновый мох,
особенно высохший, имеет обычно белесую окрас-
ку, за что его называют белым. Эти мхи совер-
шенно не имеют корней; их нижняя часть, где
привычно ожидаешь увидеть хоть какие-нибудь
корешки, представляет собой полусгнивший обры-
вок стебля. Каждое растение поэтому легко вытя-
нуть из сфагновой подушки.
Ткань сфагнума под микроскопом — замысло-
ватое соединение клеточных оболочек, укреплен-
ное изнутри ребрами жесткости, имеющее поры-
люки, лазы или горловины для сообщения между
клетками. Поры в стенках клеток у разных видов
мхов также бывают самыми разнообразными как
по форме, так и по порядку размещения. Оболочки
клеток могли бы сослужить хорошую службу кон-
структору-бионику в качестве модели или аналога
для проектирования хранилищ и емкостей. Сами
эти клетки мертвы, но они соединены друг с дру-
гом, как сварным швом, тонкими и незаметными
на их фоне живыми, содержащими хлорофилл
клетками. Водоемкость мха — до 15—35 единиц
воды на единицу сухой массы. «Водоемкость» за-
полненного до краев тонкостенного стакана по
крайней мере в десять раз меньше. Высохшие
листья и стебли сфагнума становятся белесыми
именно из-за обилия крупных клеток, заполнен-
ных воздухом. Сфагновые мхи благодаря рыхлой
структуре — прекрасный изоляционный материал,
им издавна конопатят бревенчатые дома. Под-
стилка для скота, подручное перевязочное средст-
во, субстрат для выращивания горшечных расте-
ний — вот практическая польза от этих растений..
60
Сфагновые — «ложные львы» растительного
царства, или «моськи»,— так окрестили их в по-
пулярной литературе, имея в виду, что сфагнум по-
является только там, где более «благородные» ви-
ды расти не могут. Однако при этом не учитывали
огромного влияния хорошо развитого сообщества
этих мхов на ближайшее окружение. Зарождаясь
в местах, действительно непригодных для роста
большинства растений, эти мхи незаметно перехо-
дят в наступление на растительность прилегающих
участков, делая их все более подходящими для се-
бя, действуя, говоря образно, «удавкой» заболачи-
вания. Эти «моськи» постепенно наращивают
огромное рыхлое тело, до предела насыщенное во-
дой, медленно, но неостановимо расползаясь, они
вытесняют любую растительность, и в этом кон-
тексте сфагнум больше заслуживает прозвища
«удав растительного мира».
Экзотические растения болот. Например, росян-
ки — насекомоядные растения. Удивительно, но
факт, что ее листья ощущают как массу попавше-
го на них насекомого, так и его вкус или запах.
Реакции на случайно упавшую сухую былинку
или каплю дождя не проявляются. Зато листовые
волоски-щупальца с красными желёзистыми го-
ловками и липкими капельками довольно быстро
охватывают, обезвоживают и переваривают насе-
комое. Как говорят, губа — не дура. Эта «крово-
жадность» росянки не от хорошей жизни. Она
выработалась в условиях крайнего голода при хро-
ническом недостатке азотистых соединений, а так-
же солей калия, кальция, магния, фосфора и т. д.
Еще одна любопытная черта росянки — способ-
ность «убегать» вверх от нарастающего мха, давая
ежегодно побеги, выносящие новую розетку листь-
ев-ловушек на поверхность мохового покрова. В
61
толще мха остается, таким образом, красноватая
жилка с узелками от старых розеток, число кото-
рых позволяет точно измерить прирост его в высо-
ту за несколько лет (метод росянки).
Дербенник иволистный, или плакун-трава,—
«всем травам отец», одна из девяти волшебных
трав в Древней Руси. Растет среди болота, цветет
ярко-малиновыми или багровыми цветами, собран-
ными в мутовки на верхушках стебля. Цветки при-
влекательны не только окраской, резко контрасти-
рующей с изумрудным фоном травяного болота, но
и замысловатыми особенностями строения и опы-
ления, отмеченными еще Дарвином. Оригиналь-
ность растения дала повод селекционерам-цветово-
дам создать садовые фермы с розовыми и красно-
лиловыми цветами.
Другие красиво цветущие растения болот —
калужница болотная, с ярко-желтыми как бы ла-
ковыми лепестками; белоцветка, или белозор бо-
лотный; касатик, или ирис, с пучками светло-жел-
тых цветков, образующих после цветения крупные
трехгранные коробочки-плоды. У ириса красивы не
только цветки, но и мощно растущие в начале ле-
та плоские мечевидные листья, золотисто-зеленые,
полупрозрачные вначале и восково-сизые в зрелом
возрасте.
Оставив в стороне целый ряд по-своему интерес-
ных растений, произрастающих на болоте, задер-
жим внимание на самом маленьком в мире цвет-
ковом растении, величина которого редко превы-
шает 1 сантиметр. Это — ряска. Она занимает
первое место среди цветковых по простоте строения
и относится, как признают сами ботаники, к числу
растений-загадок. Долгое время в науке даже не
существовало названия для ее зеленого то ли ли-
сточка, то ли расплющенного стебелька. Дотошные
62
ботаники со временем придумали специальный
термин для этого образования — «листец». В ли-
стецах содержатся воздухоносные полости, поддер-
живающие растение на плаву. Совсем как малень-
кий понтон. Ряска зеленой несвязной кольчугой
покрывает поверхность мочажин, сажелок, прудов,
луж, стариц рек. Она прилипает к лапкам и опе-
рению водоплавающих и болотных птиц, легко
переносится, быстро размножается и потому ши-
роко расселена. Особенно удивительно ее цветение.
Его долго никто не замечал, но после того, как оно
все же было обнаружено, каждый замеченный слу-
чай регистрировался. Однако и до сих пор законо-
мерности цветения рясок неясны.
Таковы в самых общих чертах индивидуальные
«портреты» основных болотных растений. Но в
природе мы обычно наблюдаем не клетки, не ли-
сточки, не отдельные экземпляры растений, а одно-
временно все вместе. При этом соседствуют самые
разные виды растений. Так, в ольшаниках мо-
гут встретиться ива, островки тростника, различ-
ные осоки, красная смородина, хмель, паслен,
ирис. Если здесь хоть изредка пасут скот или про-
явилось действие осушения, это вызывает распро-
странение крапивы. Под кровом ольшаника высота
ее часто превышает рост человека. Не мудрено и
нос обжечь.
Тростниковые заросли также редко бывают чи-
стыми, то есть одновидовыми. В них встречаются
полянки вахты трехлистной, или трифоли, с бело-
вато-розовыми цветами в виде продолговатых ки-
стей. Произрастают здесь также хвощи, осоки, са-
бельник, иногда — некоторые виды мхов. Иссле-
дователи-болотоведы отмечают, что заросли
тростника ранее были более распространены, чем
сейчас.
63
Со сфагновыми мхами неплохо уживается
клюква, здесь же встречается и пушица, кое-где ра-
стут вересковые — багульник, подбел. При подсы-
хании болота на сфагновом покрове непосредствен-
но по мху начинают расти печеночники, их
«босые» слоевища нарушают картину равномерно
сложенной моховой растительности, образуя про-
галины и плеши, как после пожара.
Кстати, после пожаров на моховых болотах ча-
сто появляются либо залысины печеночных мхов,
либо густой покров кукушкина льна, затем выра-
стают осина, кустики березы, которые вскоре ис-
чезают, уступая место болотным формам сосны.
Затем снова приходят хозяева болот — сфагновые
мхи и их спутники, и лет через десять — двадцать
место старого пожарища сливается с моховым бо-
лотом, внешне ничем не отличаясь от негоревших
участков. Только углистая прослойка в торфя-
ном разрезе подскажет болотоведу место пылавше-
го некогда пожара.
«Изобретения» растений, помогающие им вы-
жить в болоте, противостоять избытку воды, умуд-
ряясь в этих условиях снабжать корни кислородом,
весьма многочисленны. Сосна, например, способна
нарушать закон положительного геотропиз-
м а корней. Этот закон предписывает корням
расти вниз, вглубь, как бы к центру земли. На бо-
лоте же корни некоторых деревьев, особенно это
типично для тропического болотного кипариса,
прорастают вверх, к воздуху. Так рыба зимой стре-
мится к лунке во льду. Корни кипариса, выступа-
ющие над поверхностью воды, называются дыха-
тельными. В таких корнях сильно развита воздуш-
ная ткань, по которой кислород проникает в
глубинные части растения. Болотные кочки — то-
же приспособление, позволяющее осокам и злакам
64
поднимать повыше свои жизненно важные, расту-
щие части тела. Менее заметны в качестве приспо-
соблений биохимические особенности болотных
растений, позволяющие довольствоваться голод-
ным кислородным пайком.
Надо расти, тянуться вверх, чтобы выжить, что-
бы тебя не затенили и не погребли живьем. Надо
экономно использовать каждый гран питатель-
ных веществ, любой ценой дать семена или споры,
выбросить вверх отростки, уцепиться за сильного
соседа. Надо отбрасывать все лишнее вниз, в тор-
фяную залежь. Собрать силы и стоять под моро-
зом и под палящим солнцем. Копить воду, копить
торф, наращивать массу болота, которое будет мед-
ленно надвигаться на сушу, давая место все но-
вым и новым жильцам болотного царства. Так, на-
верное, можно коротко сформулировать общую
цель роста и развития растительного покрова бо-
лота.
Гимн микроорганизмам
Микроорганизмы, если бы их можно было спро-
сить, наверняка бы назвали себя центром живого
мира. И они имели бы на это достаточно основа-
ний: ведь именно простейшие первыми появились
на нашей планете, еще не знакомой с жизнью; они
размножились, разбились на бесчисленные виды,
заселили всю землю от глубочайших океанских
впадин до горных высот. Микроорганизмы, образ-
но говоря, на своих плечах держат весь круговорот
веществ на нашей планете. Они наиболее устойчи-
вы к разного рода природным катастрофам. Сейчас
на Земле совершенно стерильны только жерла дей-
ствующих вулканов. На необозримых дорогах вре-
мени затерялись следы множества видов вроде бы
5 Зак. 1440
65
п «неплохо сделанных» живых существ — три-
лобитов, динозавров, мамонтов (список их
очень велик), а простые микроорганизмы процве-
тают так же, как и в древние эпохи.
Наконец, не надо забывать, что наши собствен-
ные клетки состоят из частей, бывших когда-то са-
мостоятельными тельцами действительно элемен-
тарных организмов. Речь идет о митохондри-
ях, жгутиках да и самом клеточном ядре.
Приставка «микро» обоснована очень малыми раз-
мерами организмов: бактерий — 0,5—5 микромет-
ров, диаметр нитей грибов — 2—10, а клеток мико-
плазмы — всего 0,1—0,3. Размеры клеток живот-
ных и растений укладываются в основном в 10—
50 микрометров.
Одно из интереснейших проявлений жизни —
вирусы. Время их появления на земле — более
миллиарда лет. Но и они, по всей видимости, всего
лишь потомки еще более древних, доклеточных,
форм жизни, стоявших на зыбкой грани между
живым и неживым, зародившихся в ту не имев-
шую свидетелей минуту, когда в некоторое «маги-
ческое» сочетание атомов, которые природа не-
устанно составляла, соединяла, примеряла друг к
ДРУГУ, вошла, наконец, Жизнь. Вирусы во всей их
совокупности играют роль своеобразного биологи-
ческого поля, их проникающая способность не счи-
тается с оборонительными средствами организмов.
Получается, что вирусы выполняют роль «гене-
тического фонда» биосферы, предназначен-
ного для всеобщего пользования. Правда, этот ге-
нетический сервис весьма навязчив, так как всё
живое буквально напичкано вирусами и вопрос
выживания тех или иных видов в условиях стре-
мительно изменяющейся внешней среды, быть мо-
жет, будет решаться по воле вируса.
66
Микроорганизмы могут все. Нет такого веще-
ства биологического происхождения, которое не
поддавалось бы распаду в условиях наличия влаги
и кислорода (аксиома микробиологии). Да это и
очевидно: если бы не микробы, жизнь давно за-
хлебнулась бы, застыла, достигнув какого-то уров-
ня, остановилась бы в своей траектории, как мяч,
заброшенный на плоскую крышу дома. Микроор-
ганизмы в сумме представляют разрушительную
силу, выполняя титаническую работу по возврату
связанного растениями углерода в новое обраще-
ние. «Жизнь может быть только там, где есть вме-
сте и синтез, и органическое разрушение» (К. Бер-
нар). Микроорганизмы ежегодно разрушают массу
органического вещества, в 10 раз превосходящую
их собственный вес. Как видим, эти так называе-
мые низшие, примитивные организмы не какой-то
случайный «пережиток прошлого», а необ-
ходимая составная часть целостной системы орга-
нического мира (М. М. Камшилов. «Эволюция био-
сферы», 1979).
Изумительна способность микроорганизмов к
умопомрачительной скорости размножения. В бла-
гоприятных условиях новые поколения микробов
могут являться на свет каждые 20—30 минут!
Есть только одно ограничение их размножения и
роста — это скорость молекулярных взаимодейст-
вий. Она представляет собой не что иное, как ско-
рость звука. Звуковой барьер роста для микроорга-
низмов принципиально непреодолим.
Жгутики микробов могут совершать вращение
с огромным числом оборотов в минуту — до 3000!
Некоторые микроорганизмы различают освещен-
ность, изменяющуюся всего на 0,7 % (человек раз-
личает 0,4 %). Они способны расти при давлении
в несколько сот атмосфер, а выдержать в течение
б* 67
часа — несколько тысяч! Они же могут расти при
температуре от —15 °C и почти до температуры ки-
пящей воды; способны выжить при огромных до-
зах ионизирующих излучений.
Микроорганизмы вездесущи. Благодаря не-
большому весу и способности прилипать к частич-
кам пыли, они легко разносятся воздушными пото-
ками и потому им нет естественных преград на
земле. Судите сами: некоторые виды грибов в спо-
ровой форме и несколько видов аэробных бактерий
были обнаружены в воздухе на высоте около 77 ки-
лометров. Вот как далека от поверхности земли
окраина жизни. Как видим, практически весь воз-
душный океан нашей планеты пронизан жизнью.
То же, но с еще большим, быть может, правом
можно сказать и о настоящем океане. Микробы об-
наружены там как на поверхности, так и на наи-
большей глубине, в самой, как говорится, его безд-
не. Они способны существовать и в пресной воде,
и в крепких рассолах, и в крайне кислых, и в ще-
лочных растворах — практически везде, где есть
вода в жидком виде и какие-либо питательные ве-
щества.
Микробное население в целом всеядно. В чай-
ной ложке огородной почвы присутствуют, как
правило, все виды микроорганизмов, которые мо-
гут разложить любое органическое вещество расти-
тельного или животного происхождения. Способ-
ности к «перевариванию» не раз демонстрирова-
лись этими невидимыми существами на весьма
необычных вещах. Так, известен случай, когда бы-
ло «съедено» асфальтовое шоссе. Микроорганизмы
поселяются и на электронном оборудовании, вы-
зывая его порчу, и на тяжелых нефтеотходах. Они
разрушают сталь, бетон, пластик, выводят из строя
дренажные системы, вызывают оползни, подни-
68
мают на поверхность затопленные торфяники, вос-
пламеняют хранилища угля, торфа, опилок, сена,
зерна.
Да, они невидимы невооруженным глазом, но
пусть эта невидимость не вызывает иллюзию их не-
значительности, случайности, несущественности.
Их масса только кажется неощутимой. Представь-
те себе, что на каждом гектаре наших полей раз-
гуливают один-два африканских слона! Такова их
действительная живая масса в пахотном слое поч-
вы. И для того, чтобы «потрясти мир», им недоста-
ет одного — организации. Набор генов у них неве-
лик — всего несколько тысяч у простейших
бактерий (у человека — около миллиона). Это об-
легчает размножение, но требует кооперации. Ни
один отдельно взятый вид не является универсаль-
ным. А кооперация между различными видами
микроорганизмов, не имеющими общего управле-
ния (как, например, центральная нервная систе-
ма сложных организмов), недостаточно гибка и эф-
фективна.
Отсутствие централизованной организации им
заменяют другие «способности». В последнее вре-
мя многие исследователи отмечают возрастание
активности, агрессивности некоторых микроорга-
низмов, ранее этим не отличавшихся. Это связыва-
ют с изменением комплекса факторов, вызванных
загрязнением среды. Возникла и все больше дает
о себе знать проблема биоповреждений. Появился
новый термин: биоповреждающий организм.
Ущерб, исчисленный только по учтенным поте-
рям от биокоррозии материалов, оборудования и
т. д., достигает нескольких процентов от общего
объема их производства. Из баков самолетов, тру-
бопроводов, резервуаров с топливом выделены сот-
ни разновидностей грибов, бактерий и дрожжей.
69
Некоторые ранее безобидные для человека микро-
организмы вдруг перешли в разряд опасных, вы-
зывающих новые болезни.
Однако спустимся ближе к земле, к почве.
Именно здесь, на так называемой дневной по-
верхности (то есть освещаемой солнцем), со-
средоточена основная масса микроорганизмов. Они
наряду с ферментами придают почве ряд призна-
ков, свойственных живому веществу, что позволяет
рассматривать ее как живое тело. В основном мик-
роорганизмы здесь обитают в виде колоний, групп
клеток, прикрепившись к поверхности частиц.
В незатопленных почвах всегда присутствуют гри-
бы, среди которых встречаются и хищные. В поч-
венных капиллярах, пустотах тонкие чувствитель-
ные нити (гифы) гриба укладываются в виде пе-
тель-ловушек, настороженных на нематод —
микроскопических червей. Как только нематода
заползает в ловушку, гифы гриба обхватывают
жертву, прорастают внутрь ее тела и перекачива-
ют содержимое в себя. Будничные драмы жизни
постоянно происходят в этом темном, тесном, та-
ком далеком от непосредственного наблюдения
мире микробов, который во многом еще не изведан.
Основное средство борьбы с микробами — био-
химическое. Микробы против микробов воюют с
помощью антибиотиков. Это бесшумное мощное
оружие весьма пригодилось и человеку. Большин-
ство антибиотиков, следует заметить, получено из
почвы. Однако и микроскопические организмы, в
свою очередь, вполне доступны для потребления
более крупными представителями микробного ми-
ра из класса простейших. Эти простейшие ползают
наподобие улиток по поверхности почвенных ча-
стиц и просто слизывают, выедают всех, кто слабее
или мельче их по размеру.
70
Наиболее зримые, наглядные проявления жиз-
недеятельности болотных микроорганизмов мож-
но наблюдать при всплывании затопленного торфа
на искусственных водоемах и при оползневых про-
цессах. Рассмотрим эти феномены подробнее.
При строительстве искусственных водохрани-
лищ не всегда удается вывезти весь торф со дна
их будущего ложа, и он остается под водой. А меж-
ду тем деятельность микробов в затопленном тор-
фянике продолжается, причем если более или ме-
нее тепло, то выделяются газы. Мельчайшие пу-
зырьки, состоящие в основном из метана и азота,
с примесью углекислого газа и водорода, насыща-
ют войлочное тело затопленного болота, как губку.
Соединяясь в более крупные пузырьки и найдя се-
бе выход, газ прорывается к поверхности. Летом
за сутки с гектарной площади затопленного торфя-
ника выделяется до десяти кубометров газов. Пу-
зырьки придают торфу плавучесть и при достиже-
нии некоторой величины подъемной силы,
превышающей силы сцепления, торф всплывает.
Некоторые болота, вернее уже торфа, всплывают
сразу после затопления. Глубина воды при этом
иногда превышает 15 метров.
Другая своеобразная «демонстрация силы»
микроорганизмов — образование оползней. Вы
скажете, причем здесь микробы? Ведь любой пере-
увлажненный грунт проявляет способность течь,
сдвигаться под действием нагрузок. Но не торопи-
тесь, не так все просто. Оказывается, есть плыву-
ны истинные и ложные. Ложные — те, действи-
тельно, текут только при избытке влаги, но при ее
сбросе тут же превращаются в обычный грунт.
А вот истинные плывуны не поддаются такому
укрощению, часто заставляя людей делать непо-
мерно большую работу. К примеру, при строитель-
71
стве котлованов под фундаменты зданий бывает
так: грунт выбирают один раз, но вскоре отры-
тый в полном объеме котлован заполняется новым,
полужидким грунтом, поступающим из земли,
словно дрожжевое тесто. Котлован отрывают сно-
ва. Иногда грунт приходится выбирать до шести
раз.
Советский исследователь В. В. Радина устано-
вила первостепенную роль в этом явлении микро-
биологического фактора. Оказывается, истинные
плывуны часто связаны с торфяниками, из кото-
рых некоторая часть органического вещества по-
ступает в прилежащие к болоту грунты. Этого ко-
личества пищи бывает достаточно, чтобы в грунте
развились силикатные бактерии, выделяющие газ
и слизи. Образуется полужидкая вспененная мас-
са, часто пахнущая гнилью, которая и представ-
ляет собой тот коварный истинный плывун, что
способен заполнять выкопанные траншеи, колод-
цы, котлованы или вытекать из-под уже построен-
ных зданий.
Говоря о разрозненности, разобщенности мик-
робов, нельзя не отметить, что у них все же есть
единый дирижер, команду которого каждый мик-
роб, где бы он ни находился — в погребе или ки-
шечнике человека, в темных почвенных толщах
или на летающих в воздухе пылинках, «услышит»
всем своим крохотным существом. Этот дири-
жер — Солнце. Земля, вернее, вся совокупность
живых ее обитателей, словно единый гигантский
гонг, как бы ждущий удара от Солнца. Вся био-
сфера — своеобразный солнечный резонатор. Ак-
тивность нашего светила задает Земле свой, непод-
властный человеку и во многом пока непонятный
ритм. В унисон с капризами солнечной активности
колеблется, пульсирует, изменяется все живое.
72
Установлено, что микроорганизмы — тонкий, чут-
кий инструмент, улавливающий ход, течение про-
цессов, происходящих в недрах Солнца. Усилива-
ется его активность — тут же, как эхо, отклика-
ются микроорганизмы: учащаются инфекционные
заболевания среди людей, увеличивается опас-
ность оползневых процессов, возрастает число слу-
чаев саморазогревания торфа и многое, многое
другое.
Итак, образование торфяного болота представ-
ляет собой процесс, начало которого создают рас-
тения, а продолжают микроорганизмы. Итог рабо-
ты — торфяная залежь есть продукт всего комп-
лекса условий. Так от растений — первичных
двигателей биосферы — мы перешли к микроорга-
низмам — маленьким властелинам органического
вещества Земли. Теперь настало время приступить
к основной цели нашего повествования — болоту.
Зарождение и рост болота
Биологи говорят: «Что верно для бактерии, то
верно для слона», подчеркивая этим единство
основных жизненных начал. Однако, что верно для
болотного растения, не всегда верно для болота.
Так, отдельные «смертные» растения в своей сум-
ме создают особое, практически бессмертное тво-
рение природы — болото, растущее, устойчивое,
расширяющееся. Это медленное биологическое из-
вержение — наглядное проявление феномена дав-
ления жизни, стремления овладеть новым про-
странством. И это существеннейшая черта не толь-
ко болота, но и всего живого.
. Болота могут возникать и развиваться только
в отсутствие ледяного покрова на земле, то есть в
межледниковые периоды, а в тропиках и субтро-
73
пиках — постоянно. Продолжительность межлед-
никовий измеряется десятками тысяч лет. Мы жи-
вем в послеледниковом периоде, который носит
название голоцен. Начало голоцена: ледник
отступает, край его медленно отодвигается к севе-
ру с различной скоростью как по сезонам года (зи-
ма — лето), так и по годам (теплый — холодный).
Высвобождается из-подо льда земля, представляю-
щая собой смесь песков, глин, валунов в самых
разнообразных сочетаниях. Неравномерное таяние
льда на неоднородной поверхности порождает
пульсирующие водные потоки — прареки. Это ве-
ликие реки древних ледников. Небольшими ручей-
ками смотрелись бы на их фоне наши кажущиеся
сейчас великими Волга и Днепр. Могучие потоки
и прозрачные холодные озера на голой, без расти-
тельности земле — вот утро послеледниковья.
И на этот никем не занятый плацдарм высажива-
ется десант Жизни — многочисленные и разно-
образные зачатки, семена, споры, пыльца, плоды.
Собственно, уже сам ледник, по крайней мере его
окраинные, стаивающие части, нельзя назвать со-
вершенно лишенными жизни. Жизнь проявляется
и на самой его поверхности. Некоторые нетре-
бовательные к условиям произрастания водоросли,
конечно, могут уже здесь обитать. Но главный
недостаток ледника — не столько низкая темпе-
ратура, сколько отсутствие питательных веществ,
пищевой вакуум.
Однако полнокровная жизнь в ее зеленой ипо-
стаси начинается с появления земли. Пусть голой,
пусть холодной, но полной ожидания. За нее мож-
но уцепиться, закрепиться на ней корнями, присос-
ками, врасти в нее. Она греет, так как поглощает
больше солнечных лучей, чем лед. И воды здесь
в достатке, ее можно свободно засасывать, затяги-
74
вать в себя, впитывать, чтобы расти. Эти пионеры
заселения всеми силами вгрызаются, втискивают-
ся, внедряются в землю и оживляют ее. Начинает
работу неутомимый мотор биосферы — хлорофилл
со своей иерархией соподчиненных биохимических
процессов, суть которых — синтез, новообразова-
ние, сотворение органического вещества из света,
воды и углекислого газа.
Кто же эти первопоселенцы? Оказывается, все
они нам знакомы — кустарники ив, деревца берез,
лишайники, зеленые мхи, хвощи, грибы. Расти-
тельность первичного заселения раннего послелед-
никовья близка к картине современной тундры
или высокогорья. Если суходолы постепенно засе-
ляются травянистой или лесной растительностью,
то в понижениях, где скапливается вода, начинает-
ся обычно рост болота. На суходоле ежегодно на-
растающее количество нового органического веще-
ства почти целиком за теплый период года
разрушается. На болоте же в течение сотен и ты-
сяч лет создается совершенно новая почва, резко
отличающаяся от исходной породы (пески, глины).
Основное отличие болотной почвы — высокое со-
держание органического вещества. Образно гово-
ря, растения, боясь захлебнуться, упорно тянутся
вверх, накапливая, откладывая под собой свои же
отмершие части — торф. Растения собственными
телами гатили, мостили переувлажненные пони-
жения тогдашнего ландшафта.
Но не во всех понижениях обязательно нара-
стали болота. Образовывались и озера. Если вода
в озере содержала мало солей, то есть представ-
ляла собой тот же пресный ледник, только в жид-
ком виде, то растительность здесь развивалась
слабо. Такие первичные озера в несколько изме-
ненном виде здравствуют и поныне (Нарочь, Белое,
75
Мядель и др.). Озера с заметным содержанием пи-
тательных для растений веществ (калий, фосфор,
кальций, магний и др.) энергично обживались во-
дорослями и береговой растительностью. В этом
случае начинался процесс перерождения озера в
болото.
Как же происходит заболачивание озера и пре-
вращение его в торфяник? Эта картина изучена в
деталях. Вообразим себе болотную раститель-
ность — островерхие хвощи, мхи, вооруженные
пиками и булавами спорангиев, проволоч-
ные заграждения корней осок как некую армию,
задача которой — захватить, завоевать простран-
ство, занятое водой. Эта «армия» обступает озеро
со всех сторон и, начиная с мелководья, посколь-
ку рост рядов «бойцов» не велик, медленно (десят-
ки, сотни лет) наступает к центру, постепенно, с
берегов и дна, заполняя трупами своих молчали-
вых «солдат» всю чашу озера. Площадь водного
зеркала неуклонно сужается, водоем мелеет и, на-
конец, как таковой исчезает. Операция закончена.
Воцарился, по выражению популяризаторов, мир
зеленого безмолвия.
Однако захват озера может происходить и бо-
лее стремительно. Если берег водоема круто ухо-
дит в воду и «болотному воинству» не за что уце-
питься, оно ведет штурм озера с наветренного
берега, прямо по водной поверхности. Как это про-
исходит? Сначала ряска, плавающая по поверхно-
сти воды на своих крошечных понтонах, зеленым
зыбким бисером покрывает голубую поверхность.
На нее падают и прорастают семена других спо-
собных жить на плаву растений. Создается лег-
кий, поначалу непрочный каркас, который посте-
пенно, из года в год усложняется, укрепляется все
новым пополнением водных переселенцев. Посте-
76
пенно строится и растет оригинальное «штурмовое
сооружение», изобретенное природой,— сплавина.
Она зеленым покрывалом наползает на озеро, за-
волакивает его и в конце концов хоронит под со-
бой. Озеро еще есть, масса воды в нем осталась
практически та же, что и до заболачивания, но в
полную тьму погрузились его захороненные живь-
ем воды и не увидят они больше солнечного света.
Еще долго-долго с нижней поверхности сплавины
будут опадать и медленно опускаться на дно ко-
ричневые волокна отмерших растений, складывая
сетчатые узоры. Здесь образуются самые опасные
места — слепая елань, чаруса, водья, зыбун.
Иногда сильный ветер отрывает кусок такого
покрывала от берега и возникает плавающий
остров. На нем растут кустарники и деревца, под
действием ветра остров блуждает по озеру. К спла-
вине можно подплыть на лодке и высадиться на
нее. Ходить по такому острову надо осторожно, а
лучше всего иметь с собой шест для страховки.
Зарастанию озер способствуют одноклеточные
водоросли, они вызывают всем известное цветение
воды. Их отмершие тела опадают на дно, и, если
в воде мало кислорода, образуется сапропель,
или «гниющий ил»,— так переводится этот термин
с латыни. Обычно поверх слоя сапропеля отлагает-
ся торф. Редко бывают смешанные отложения
торфа и ила.
И все же основная масса болот развивается не
на озерах, старицах и мелководьях, а на бывших
суходолах, на месте суши. В принципе возможны
следующие виды взаимовлияний в рамках процес-
сов заболачивания:
77
Пунктирные стрелки означают возможность
обратных заболачиванию процессов, ведущих к
освобождению суши от болот (разболачивание) или
к развитию озер на месте самих болот (вторичные
озера).
Заболачивание водоема кажется более есте-
ственным и объяснимым процессом, чем заболачи-
вание суходола. В самом слове «суходол» есть ко-
рень, противостоящий представлениям о болоте.
Однако суходолы в определенных условиях забо-
лачиваются. Рассмотрим некоторые из этих
условий.
Выгорел лес, остались на его месте зола, угли,
обгорелые пни. На такой опаленной земле первы-
ми часто появляются печеночные мхи и зеленый
мох «кукушкин лен». Лес благодаря развитым кро-
нам деревьев, во-первых, способен был испарять
значительное количество воды, а небольшие дож-
ди и вовсе зависали в кронах, не достигая земли.
Теперь же все достается мхам, что и требуется
для их процветания на месте пожарища или вы-
рубки. Образуется в известной степени «порочный
круг»: больше воды — лучше мхам — мхи запа-
сают ее еще больше — создаются еще более благо-
приятные условия для роста и распространения
мхов и т. д. И в некоторый момент времени, осо-
бенно если несколько лет подряд выдаются влаж-
ными, вырубка или гарь уже уверенно ступают на
тропу болотообразования. Главным фактором
здесь является резкое изменение влажности поч-
вы : увеличение атмосферных осадков и уменьше-
ние испарения благодаря сомкнутому строению
дерновинок зеленого мха.
Другой суходольный вариант не связан с зако-
номерной сменой исходной растительности. Этот
путь заболачивания обусловлен изменением
78
свойств самого суходола, уменьшением водопро-
пускной, фильтрующей способности почв. Причи-
ны здесь могут быть весьма разные: и образование
на некоторой глубине слабопроницаемого, так на-
зываемого ортштейнового горизонта, и ухудшение
условий стока поверхностных вод вследствие за-
иления почвенных пор, изменения путей движения
воды и т. д. Ведущее положение в этом случае сно-
ва занимает водный фактор. Много воды — разви-
тие водолюбивых растений — накопление расти-
тельных отложений — рост болота. Был суходол —
стало болото. Подобный процесс происходит и в
связи с медленным местным опусканием земной
коры, проседанием пород над горными вы-
работками и т. п.
Вот два основных пути первичного заболачива-
ния ранее сухих земель. Первому из них придавал
большое значение известный наш болотовед
М. И. Нейштадт. По его словам, в абсолютном боль-
шинстве победу над лесом одерживает болото. Вто-
рой путь был описан как саморазвивающийся поч-
венный процесс известными русскими и советски-
ми учеными А. Ф. Флеровым, А. В. Соколовым,
большое значение ему придавал В. Р. Вильямс.
Захват возникшим болотом соседних террито-
рий, по контуру прилегающих к первичному боло-
ту, представляет собой уже не исходное, «с нуля»
болотообразование, а развитие, распространение
вширь, ход уже запущенного механизма. Если
первые варианты можно уподобить десанту или
лобовой атаке, то здесь речь может идти скорее об
успехах в длительной (тысячелетиями!) позицион-
ной войне. Такова стратегия и тактика ползучей
армии болотных захватчиков. Правомерность та-
кой терминологии подтверждается и работами бо-
таников-болотоведов, применяющих батальные
79
термины при описании взаимоотношений между
растительными группировками: «захват новых
территорий», «агрессивные виды растений», «ги-
бель участков леса», «вторжение на соседние
участки», «наступление торфяных болот». Да, в
растительном мире, таком внешне идиллическом,
идет постоянная борьба — за место под солнцем,
за пищу, за воду, за само право существования.
Итак, первичные болота возникли и развива-
ются в низких местах, на сравнительно ровной по-
верхности, у озер. Содержание растворимых солей
в водах таких болот достигает 400—700 милли-
граммов на 1 литр, но иногда — до 1000 милли-
граммов. В таких условиях прекрасно растут хво-
щи и папоротники, осоки и тростники, зеленые мхи
и ивы, а из деревьев — береза, ольха. Кислотность
низинной торфяно-болотной почвы невелика —
слабокислая или слабощелочная. Торф богат азо-
том, у него высокая степень разложения. Посколь-
ку корни многих растений здесь достигают мине-
рального дна, то и зольность торфа до-
вольно высокая. Хвощ, например, в своих клетках
накапливает кремнезем. Когда торфяник нара-
стает и корни хвоща не могут больше получать
окись кремния с подстилающего ложа, растение
выпадает из сообщества. По тем или иным причи-
нам, в основном в связи с изменениями водного
режима и характера питания, по мере развития
болот изменяется и растительность,
Рост — сокровенное свойство живого. Растет
трава и земляной орех, стремительный, как гейзер,
побег бамбука и тысячелетние гигантские секвойи,
одноклеточные водоросли и солидные баобабы.
В тихий весенний день, когда могучее светило,
упершись горячими лучами в землю, обсушив
прошлогоднюю листву, ласково и властно притяги-
80
вает к себе первые острые шильца трав, кажется,
что слышишь, ощущаешь это движение к свету.
Скорость роста молодых побегов бамбука, напри-
мер,— до полуметра в сутки.
Совсем иные законы у болот. Ведь что бам-
бук — блеснул, и нет его, а рост болота — нетороп-
ливая поступь зеленых легионов, путь которых —
через тысячелетия. Низинный торфяник прибы-
вает медленно. В сухие периоды нарастание его
приостанавливается, с увеличением увлажне-
ния — продолжается. Болото растет вверх со ско-
ростью примерно 1 миллиметр в год, то есть в сот-
ни тысяч раз медленнее растительных спринтеров.
У него достаточно времени, спешить ему не
пристало. Везде, где есть условия для торфоотло-
жения, оно рано или поздно покажет свою силу.
Однако попробуем хотя бы мысленно ускорить
дело. Пусть простым глазом не заметить, как рас-
тет болото,, однако можно вообразить ускоренное
проявление этого процесса. Представим себе, что
рост болота снят специальным образом, покадро-
вой съемкой, как иногда снимают распускающие-
ся цветы. Если бы кинокамера была установлена
около будущего центра торфяного массива и каж-
дый год снимался только один кадр, а мы просмот-
рели бы эту пленку со скоростью 24 кадра в секун-
ду, то увидели бы необыкновенный фильм, в кото-
ром за 5—7 минут была показана вся жизнь боло-
та : неравномерное, перекатывающееся в виде волн
вспучивание, вздыбливание поверхности земли на
высоту примерно четырехэтажного дома.
Чем сопровождается рост болота вверх? В пер-
вую очередь, обеднением минерального питания
растений. Содержание растворимых солей в болот-
ной воде постепенно снижается до 150, 100,
75 миллиграммов на 1 литр, кислотность ее увели-
6 Зак. 1440
81
чивается — все это вызывает формирование боло-
та переходного типа. Совершается переход от од-
ной крайней формации — низинной, к другой —
верховой.
Верховое болото — царство мха сфагнума.
Этот мох предельно приспособлен к росту в бед-
ных условиях, питаясь, можно сказать, тем, что
пошлет ему небо, то есть теми крохами минераль-
ных веществ, которые содержатся в дожде и снеге,
в пыли, доносимой с минеральных окраин, в дыме
изредка происходящих пожаров. Дно осталось да-
леко внизу, поверхность стала выпуклой, так что
единственный источник снабжения — из атмосфе-
ры. Оттуда поступает и основное азотное питание,
так как грибы и некоторый комплекс микроорга-
низмов способны связывать молекулярный азот.
Рекордный прирост сфагнового болота в высоту
составил (по М. С. Боч и В. В. Мазинг. «Экосисте-
мы болот СССР», 1979) 20 миллиметров в год. При
средней скорости роста верховиков до 1 милли-
метра, как видим, достигнуто более чем двадцати-
кратное превышение среднего уровня.
Таким образом, в благоприятных условиях бо-
лото подрастает в среднем на 1 метр за каждые
1000 лет. Вот почему на современных болотах глу-
бина торфа более 10—12 метров встречается край-
не редко, ведь предоставленное им время — не бо-
лее 10—12 тыс. лет. Иное дело — древние озерные
котловины, большая часть которых часто заполне-
на сапропелями. В СССР имеются озера и с сорока-
метровой толщей сапропелевых отложений (Неро
в Ярославской области). Низшие организмы в бла-
гоприятных условиях, как видно, продуктивнее
сообществ высших растений.
Характерной чертой роста некоторых болот
является неравномерность. Обнаруживаются зоны
82
повышенной скорости роста и, наоборот, понижен-
ной. Этот феномен исследовал в двадцатые годы
ученый-болотовед В. В. Кудряшов, развивший «ди-
намическую теорию развития торфяных залежей».
Согласно этой теории, торфяник представляет со-
бой неравномерно растущее тело, живой сфагно-
вый покров которого имеет определенную зональ-
ность. Выявляются как бы блуждающие по болоту
динамические центры роста (быстрое нарастание)
и антиподы (нулевое или медленное нарастание).
Вот почему в воображаемом фильме мы увидели
бы колеблющуюся поверхность. Интересно, что
покров быстрорастущих динамических центров
обычно имеет мягкий микрорельеф и покрыт яр-
кой изумрудной зеленью сфагнового мха, в то вре-
мя как антиподные центры отличаются рубиново-
красным оттенком из-за распространения здесь
другого вида сфагнума.
На медленно растущих участках микрорельеф
расчленен, чаще происходят на них и пожары.
Будто какая-то тайная сила изменила им, перейдя
почти полностью к ростовым точкам болота, в ди-
намические центры. Эта жизненная сила, надо по-
лагать, не что иное, как приток воды и минераль-
ных веществ. В огромном, насыщенном водой теле
болота имеется невидимая, но реально существую-
щая система слабых водотоков. Разветвленная гид-
родинамическая сеть торфяника — его водоносные
вены и артерии, распределяющие приток и вынос
веществ и, следовательно, ресурсы роста живого
растительного покрова. Под динамическими цент-
рами интенсивно отлагается торф, почти не трону-
тый разложением, рыхлый, неплохо фильтрую-
щий, малозольный. Здесь наиболее богат и видо-
вой состав мохового покрова.
Но как определяют скорость нарастания болот,
6*
83
ведь не снимают же, действительно, фильмы? Ока-
зывается, само болото постоянно себя как бы сни-
мает. Все оно — гигантское хранилище информа-
ции о себе самом и окружающем пространстве.
В болоте тщательно упакованы каждая пылинка с
отцветавших трав и деревьев, каждый корешок
осоки, чешуйки коры деревьев, корневища трост-
ника. И поэтому каждый пласт торфа — древний
правдивый свидетель многих и многих лет. Надо
только уметь читать эти свитки, раскрыть их со-
держание.
Разработано три основных метода, три ключа
к информации, запечатленной в торфе. Это —
пыльцевой анализ, ботанический анализ и радио-
углеродный анализ. Под микроскопом, после спе-
циальной подготовки образца, можно увидеть
подлинную пыльцу, осевшую в свое время на по-
верхности болота. Оболочка ее в чем-то подобна
корпусу космического корабля: она легка, проч-
на, устойчива к химическим активным веществам,
выдерживает сильное нагревание, не разрушаясь.
Пыльца и споры — самостоятельные организмы,
маленькие посланцы растений, отправляющие-
ся от своих гаваней в безбрежный мир. Производ-
ство пыльцы — пример огромной избыточности, а
значит, и высокой надежности живого. Чрезвычай-
но полезной оказалась роль пыльцевых включений
в торфе и каменном угле как свидетелей, меток.
Поскольку пыльца и споры разных видов растений
хорошо различимы, это позволяет восстановить «в
лицах» растительность разных времен. Этим зани-
мается наука палинология. По смене тепло-
любивых и холодоустойчивых видов в спектрах
пыльцы в залежи можно делать выводы о сменах
климата на большой территории, так как пыльца
распространяется на десятки и сотни километров.
84
Некоторые прослойки могут быть датированы до-
вольно точно при сопоставлении, например, имею-
щихся летописных сведений о резких климатиче-
ских аномалиях с особенностями пыльцевого со-
става соответствующих прослоек.
Ботанический состав торфов определяют также
с помощью микроскопа. Торф отмывают от мелких
частей и помещают небольшой его мазок на пред-
метное стекло. Наводят на резкость. В поле зрения
попадают хорошо распознаваемые ткани расте-
ний: бесцветные, с характерным рисунком кореш-
ки осок, красноватые кусочки коры, клетки кор-
невища тростника. Перемещая образец и оценивая
долю участия или частоту встречаемости каждого
вида, выводят формулу ботанического состава
торфа.
И, наконец, еще один ключ к торфу — через
его углерод. Синтезированное растением органиче-
ское вещество в момент его образования сохраняет
в себе определенное соотношение изотопов углеро-
да. Свежее органическое вещество формируется в
основном из атмосферного углерода, обладающего
повышенной радиоактивностью вследствие бомбар-
дировки углерода в верхних слоях атмосферы вы-
сокоэнергетическими космическими частицами.
Возраст органического вещества, на более или ме-
нее длительное время выбывшего из круговорота
углерода (чем раньше это произошло — тем мень-
ше его радиоактивность), благодаря таким вот
«углеродным часам» может быть оценен с точ-
ностью до нескольких сотен лет.
Таково краткое описание начала роста болота
и основных методов, которыми располагает наука
для раскрытия скорости течения этого процесса.
Однако мы всего лишь прикоснулись к развитию
болота, в самых общих чертах описали отправные
85
законы заболачивания суходолов и водоемов. Бо-
лее подробные сведения об этом сложном и инте-
ресном процессе содержатся в следующих двух
разделах.
Логика заболачивания
Наибольшие болота мира имеют площадь в
миллионы гектаров. Характерно, что самое боль-
шое болото планеты (Васюганское в Западной Си-
бири) расположено на самом большом континенте,
как и самая высокая горная вершина. И самая глу-
бокая впадина океанского дна тоже находится в
самом большом океане. В этом нет ничего удиви-
тельного, ведь именно большой территории прису-
щи наиболее сильные проявления ее характерных
черт.
Бросив общий взгляд на распределение при-
родных ресурсов, нельзя не отметить их неравно-
мерность, очаговость. Залежи большинства по-
лезных ископаемых расположены некоторыми
скученными, сосредоточенными, концентрирован-
ными зонами, пластами, жилами. Есть в этом ка-
кая-то общая закономерность, проявляющаяся по-
всюду. Существует, например, очаговость распро-
странения возбудителей некоторых болезней
человека, биогеохимический провинционализм,
проявляющийся в избытке или недостатке микро-
элементов в природе (например, недостаток йода
в Белоруссии), наличие центров происхождения
культурных растений на земном шаре (открыто
Н. И. Вавиловым) и т. д. Болота встречаются всю-
ду, где есть условия для их образования, однако
основное место их распространения — лесные,
умеренные климатические зоны. И в этих зонах
86
болота часто располагаются некоторыми поясами
или бассейнами. В европейской части СССР, на-
пример, географы выделяют Припятско-Деснин-
ское Полесье, Мещеру, Верхне-Волжскую, Окско-
Мокшинскую, Балахнинскую, Ветлужскую и Кам-
ско-Вятскую низины (А. М. Абатуров. «Полесья
Русской равнины в связи с проблемой их освое-
ния», 1968). Это — пояс полесий. А Западно-Си-
бирская низменность представляет собой богатей-
ший болотный запасник, равных которому нет в
мире.
Исчисляя заболоченность территории, мы стал-
киваемся с понятием меры: для каких наимень-
ших территорий ее можно определять? Предполо-
жим, мы наугад бросаем на карту с нанесенными
на ней границами болот рамку размером (в мас-
штабе карты) 100 гектаров. Если она вся легла на
болото большой площади, мы скажем, что заболо-
ченность внутри рамки 100 %. Если же рамка пол-
ностью легла на суходол (площадь между болота-
ми), то заболоченность равна нулю. Поэтому ис-
числение средней заболоченности проводят
обычно внутри границ бассейнов рек или адми-
нистративных районов.
Ну а какова скорость движения болота? Его
расползание по сторонам неторопливо и обычно не
превышает 15 сантиметров в год. За век — всего
пятнадцать метров, да и то в лучшем случае. Срав-
ним с этой величиной скорость других природных
процессов, сопровождающихся перемещением гра-
ниц по поверхности земли. Так, заселение новых
территорий теплолюбивыми породами деревьев
(липа, вяз, дуб) после отступления ледника про-
исходило со скоростью 100—200 метров в год; ско-
рость выдвижения дельты Немана в Куршский
залив — около 20 метров в год; перемещение дюн
87
под действием ветра — почти в 10 раз медленнее,
2—4 метра. Как видим, на фоне приведенных ско-
ростей болото — тихоход. Только перемещение
континентов по планете, пожалуй, также медли-
тельно и незаметно. Приближенно можно считать,
что по сравнению со скоростью нарастания вверх
скорость распространения его в ширину примерно
в 10 раз выше.
По мере роста некоторого числа исходных бо-
лот изменяются их основные геометрические пока-
затели, такие, как площадь, глубина залежи, дли-
на границ с суходолом. В какой-то момент начи-
нается слияние близрасположенных болот в
единые массивы, то есть число их на некоторой
заранее фиксированной территории будет умень-
шаться при условии, что новые болота образуются
редко. При слиянии, очевидно, могут возникать та-
кие ситуации, когда внутри болотного массива со-
храняются островки суши, изолированные от ис-
ходного массива.
Попробуем построить простейшую модель про-
цесса заболачивания территории. Консультации с
математиками показали, что составление алгорит-
ма «Заболачивание» довольно трудоемко и проще
провести моделирование вручную. Это оказалось
даже интересным занятием, чем-то напоминало
игру в «морской бой». Условия игры следующие:
1) вся территория разбита на элементарные не-
делимые ячейки, представляющие собой квадраты
с единичной стороной, то есть берется обыкновен-
ная бумага в клетку;
2) задается исходное число болот в виде коор-
динат, значения которых можно взять из таблицы
случайных чисел или же просто, высыпав на бу-
магу крупу в соответствующем количестве; при
этом центры будущих болот могут сбиться в кучу,
88
либо распределиться по углам, либо разделиться
на два лагеря, либо дать более или менее равно-
мерный рассев по площади;
3) в ходе игры новые центры болот не возни-
кают, иными словами, предполагается для просто-
ты, что заболачивание началось одновременно;
4) рост всех болот идет только по периферии,
равномерно, со скоростью 1 клетка на 1 шаг, ис-
ходная форма болота — квадрат;
5) при слиянии болот граница между ними ис-
чезает.
Учитываются следующие показатели: а) число
болот, б) число островов среди болот, в) площадь
болот, г) длина границ.
Было проведено несколько таких экологиче-
ских игр на поле 55X55. Получилось, что число
болот с первых шагов игры начинает падать, в пре-
деле снижаясь до 1 (одно сплошное болото). Пло-
щадь болот возрастает по S-образной кривой. Ха-
рактерно изменение длины границ: сначала она
резко растет, достигая максимума при заболочен-
ности 20—30 %, потом постоянно снижается. При
выходе края болота за рамки исходной территории
ни площадь, ни длина границы «по ту сторону» не
учитывались, поэтому длина границы в пределе
стремится к нулю. Наибольшее число островов
(участков суши внутри болот) отмечалось на более
поздней стадии, чем максимум границ, при забо-
лачивании около половины территории.
Наивно было бы ожидать получения фундамен-
тальных результатов на этой «квадратно-болот-
ной» модели, природу не вместишь в разлинован-
ный лист. Но и из такой простой игры все-таки
можно сделать некоторые выводы. Например, эко-
логически значимым показателем является протя-
женность границ между различными местообита-
89
ниями. Чем больше их длина, тем богаче условия
среды, тем большее разнообразие жизни она мо-
жет вместить в себя. В нашем случае максимум
разнообразия достигался при уровне заболачива-
ния 20—30 %. Можно предположить, что для есте-
ственных территорий существуют некоторые
экологически оптимальные показатели заболочен-
ности. Затем можно сделать шаг к оценке очеред-
ности мелиораций и определению ее пределов. Не-
сомненно, подобный подход когда-нибудь найдет
место в экологическом проектировании.
Перейдем теперь от плоскостного, «с высоты
птичьего полета», рассмотрения болотных систем к
более вещественной, балансовой стороне. К приме-
ру, масса промышленной залежи (торфяной слой
не менее 0,5 метра) сравнительно небольшого раз-
мера, допустим, около 200 гектаров, превышает,
как правило, миллион тонн. Эти тонны насыщены
самым теплоемким на земле веществом — водой.
Особенность воды, включенной в тело болота, со-
стоит в том, что она несравненно более инерцион-
на, чем вода открытых водоемов. Запасы воды и
торфа в болотах обладают большой консерватив-
ностью, что придает этим системам черты автоном-
ности. Получается, что поступательное развитие
болот постепенно превращает их в мир, все боль-
ше подчиняющийся собственным, внутренним фак-
торам развития и все больше защищенный от
внешних возмущений. Образуется, таким образом,
некое подобие органического айсберга, неторопли-
во плывущего в океане времени, с тем отличием от
настоящего айсберга, что болотный «не худеет», а
постоянно, хоть и медленно, нарастает.
Эта массивность, это накопление, это в течение
тысяч лет последовательное, непрерывное само-
утверждение, самосозидание не может не вызвать
90
чувств восхищения, когда перед внутренним взо-
ром проходят этап за этапом картины зарождения
и роста крупных болотных систем. Кажется, нет
преград этим феноменальным образованиям.
Однако рост, происходивший с ненасытной
жадностью, поглощавший все новые и новые пор-
ции воды и углекислого газа, экономно расходо-
вавший скудные источники минеральных веществ,
со временем все-таки замедляется. Остановка для
живого — это смерть. Центральные части разви-
тых верховых массивов выполаживаются. На них
появляются мочажины, озерки, а затем большие
озера практически чистой дождевой воды. Как в
центре океанского тайфуна всегда есть мертвая
зона, область без облаков и ветра — «глаз тайфу-
на», так и в центре многотысячелетнего болота,
набравшего силу «биологического тайфуна», про-
резаются голубые глаза озер. Так наглядно прояв-
ляется философский закон отрицания отрицания:
болото как отрицание первичного озера и отрица-
ние болота вторичным озером. Озерная поверх-
ность зрелого болота — это вершина развития,
пик, апофеоз, абсолют болотной системы, полное
ее самовыражение.
Проблемы потери устойчивости таких гигант-
ских образований в пространстве и времени еще
не вполне ясны. Существуют законы гидрологии
болот, удовлетворительно объясняющие механиз-
мы водообмена в системах; установлены законы
физиологии растений и микроорганизмов, обосно-
вывающие потребность живых существ в 25 эле-
ментах минерального питания; есть, наконец, за-
коны биогеоценологии, описывающие последова-
тельность смены фаз растительности. Однако
«...нет еще общей теории, удовлетворительно объ-
ясняющей механизмы развития болотных систем
91
всех уровней в их взаимовлиянии» (М. С. Боч,
В. В. Мазинг. «Экосистемы болот СССР», 1979).
И потому логика заболачивания в конечном счете
вместе со всеми уже известными фактами таит в
себе еще и массу неизвестного — нераскрытые
тайны.
Строение торфяника
«...Коль чудный вид разных слоев зрение че-
ловеческое к себе привлекает!»—восклицал
М. В. Ломоносов, вглядываясь в результаты «тру-
дов человеческих, коими внутренности земные от-
крываются». Ученый отмечает, что «...почти везде
выходит наружу что-нибудь примечания достой-
ное, и случается иногда открыть или сыскать что-
нибудь прибыльное и полезное». В цитируемом
труде («О слоях земных») приводятся подробные
описания чередования пород, при этом в поле зре-
ния попадает и торф, или «турф» в тогдашней ор-
фографии. М. В. Ломоносов отмечал особенности
сложения болот: «От разных примешаний и об-
стоятельств, и от разного сложения самого болота
разнятся между собой турфы весьма много... Как
турф часто покрывает прекрасные и добрые луга,
так на против того под ним лежит всякая гниль и
болотина, с разными остатками и признаками
древней земной поверхности. Около некоторых де-
ревень находят под турфом в Голландии и во
Фландрии великие дубы, с листами и с жолудьми;
деревья с грецкими, кустарники с простыми ореха-
ми; камышник и осоку; все лежачее...»
Присмотримся и мы к «чудному виду» обыкно-
венного шурфа в торфянике. На зачищенной
вертикальной стенке хорошо видна слоистость за-
92
лежи. Кое-где, ближе ко дну, выделяются светлые,
рыжие прослойки, выше — одна или несколько
тонких темных прослоек. В таком тонком (до не-
скольких сантиметров) слое обнаруживаются ку-
сочки угля. Это когда-то натолкнуло исследовате-
лей на мысль, что здесь проходили пожары и, сле-
довательно, климат на Земле в то время был сухим
и жарким. Возникла теория переходного горизой-
та (теория Вебера), смысл которой состоял в гипо-
тезе, что переходный горизонт образовался одно-
временно на большой территории. Предполагалось,
что он может быть точно датирован и послужит,
таким образом, единой точкой отсчета для хроно-
логических построений. Эта теория не выдержала
строгой проверки. Переходный горизонт не был
синхронным. На некоторых месторождениях об-
наруживались даже две, а то и три прослойки,
причем зачастую они были прерывистыми в пре-
делах одного месторождения. Таким образом,
генерализованная роль нашумевшего переходного
горизонта разбилась на местные, частные события
для каждого торфяника, хотя климатические, гид-
рологические и иные глобальные аномалии, не-
сомненно, находят свое отражение в каждой за-
лежи.
Первые исследователи строения болот считали
очевидным, что степень разложения торфа тем
сильнее, чем раньше он образовался: достаточно
знать степень разложения и можно делать выводы
о возрасте торфа. Поэтому сенсационными и непо-
нятными были первые случаи обнаружения в глу-
бине торфяного месторождения прослоек слабо-
разложившегося торфа.
Со временем наука поставила все на свои ме-
ста. В 1925 г. советский болотовед Д. А. Герасимов
впервые высказал мысль, что активное разложе-
93
ние растений-торфообразователей происходит толь-
ко в самом верхнем, редко более чем полуметро-
вом слое болота, «...и именно здесь происходит
большая часть тех процессов, которые превращают
рыхлую подушку сфагнового мха в торф». Суть
этого явления, названного «поясной дифференциа-
цией», раскрыта в основном двумя молодыми то-
гда учеными Н. М. Беликовой и И. М. Курбатовым.
Они доказали, что свежее органическое вещество в
верхней части торфяника находится некоторое
время в своего рода биохимическом реакторе, в
торфогенном слое, где быстро достигает определен-
ной степени разложения, а затем, вследствие по-
степенного нарастания торфа и погребения торфо-
генной зоны, все процессы в ней замедляются,
почти останавливаются уже на многие тысячи лет,
замирая как по мановению волшебной палочки.
Неожиданным оказалось также наличие во
всей торфяной залежи, от самого верха до донного
грунта, большого количества микроорганизмов
(до 700—800 миллионов на 1 грамм торфа). Ко-
нечно, больше всего их было в активном торфоген-
ном слое. А остальные мириады, это «сонное цар-
ство» микроорганизмов нижележащей толщи,—
какова их роль? Как они существуют, не изме-
няясь тысячелетиями? Чего они ждут, затаившись
в полной темноте, на глубине, под водой, без глот-
ка свежего воздуха, эти невидимые стражи торфя-
ных сокровищ?
У самого дна залежи часто находится слой сме-
шанного, органоминерального состава. В нем
встречаются разложившиеся корневища хвощей
или оставшиеся от них оржавленные, охристые
«ходы», которые хорошо видны на зачищенной
стенке разреза. Хвощ участвует только на старте
и не способен оторваться выше чем на метр от ми-
94
неральной основы. Слой между минеральной поч-
вой и «чистым» торфом (зольность менее полови-
ны по массе) иногда имеет мощность в несколько
сантиметров, иногда — десяток сантиметров. Здесь
встречаются и линзы сапропеля, и прослойки бо-
лотной руды, которая так непривычно захрустит
под сапогом, когда идешь по откосу только что
проложенного полесского канала. Этот хруст не-
ожидан потому, что на Полесье трудно откопать
камешек — все песок да торф. Это смягчает и глу-
шит шаги. Дефицит камня был до того велик, что,
по рассказам, хозяйкам иногда нечем было при-
грузить квашеную капусту. Теперь же разрабаты-
вается циклопический Микашевичский карьер в
Брестской области. В самом центре такого, каза-
лось, «бескаменного» Полесья обнаружен выход
кристаллических пород, поднявшихся к самой по-
верхности.
В переходном слое может встретиться и ви-
вианит — порода, ценная содержащимся в ней
фосфором, грязновато-серая в только что добытом
виде, но при высыхании на воздухе приобретаю-
щая неожиданно свежий голубой цвет. Встречают-
ся местами и мергелистые отложения.
Словом, в переходном слое запечатлена вся исход-
ная пестрота местности, все множество элементов
растительности, пород, условий заболачивания, ко-
торые по мере роста болота постепенно выравни-
вались, сливались, нивелировались и объединялись
под крышей единого болотного массива.
Большое, развитое тело торфяника, особенно в
период его активного роста, при переходе к верхо-
вой стадии, включает в себя, как бы заглатывая,
озерки болотной воды, которые болотоведы назы-
вают водяными мешками. Бывает, при опробова-
нии залежи бур вдруг проваливается на метр-два
95
вглубь и снова упирается в торф. Любопытно было
бы заглянуть в эти «пещеры», посмотреть на их
стенки и кровлю изнутри. Человек уже побывал
на дне самой глубокой впадины мирового океана,
покорил высочайшие вершины всех материков, ис-
ходил вдоль и поперек пустыни и джунгли, открыл
массу горных пещер, освоил полюса планеты.
А здесь, внутри тела болота, в безжизненной воде,
в полном покое и вечном мраке хранятся в непри-
косновенности тысячелетние тайны. Заглянет ли
кто-нибудь из людей в такие мешки? В глубоких
горных пещерах, в находящихся там озерах, в аб-
солютной темноте, оказалось, обитают рыбки, со-
вершенно слепые. Увы, в воде болот уже на неболь-
шой глубине нет растворенного кислорода. Здесь
нет надежды обнаружить активную жизнь. Но,
может быть, есть иные чудеса?
Водные жилы в торфянике порой образуют
сложную гидрологическую сеть, включающую в
Себя даже скрытые реки. Их называют «глухими»,
«подмоховыми» или «погребенными». Незаросшие
участки русл таких водотоков представляют собой
окнища со слоем чистой воды до полуметра. На-
сыщенность болота водой может привести к тому,
что оно «лопается» после сильных дождей. О по-
добном случае поведали Брокгауз и Эфрон (Энци-
клопедический словарь, т. 4, 1891 г.), описав про-
исшествие в Северной Ирландии, где в 1835 г. одно
болото «с шумом лопнуло, дав поток грязи, унич-
тоживший посевы, разрушивший значительный
участок дороги и унесший у крестьян немало се-
на». В поймах рек болото бывает переслоено жи-
лами речных наносов и торф может быть пол-
ностью перекрыт слоем минерального грунта. Эк-
зотично строение болот, расположенных в зоне
действующих вулканов. Там слои торфа, как пи-
96
рожное кремом, покрыты толстым слоем вулкани-
ческого пепла.
Торфогенный слой, пограничные горизонты,
переходный придонный слой, водяные мешки —
наиболее крупные элементы структуры торфяного
болота. Это — макроструктура, то есть совокуп-
ность крупных элементов торфяника. Другой уро-
вень можно назвать «миллиметровой» структурой.
Поскольку ежегодный прирост торфа изменялся
в разное время в основном в пределах 0,2—2 мил-
лиметров, то, естественно, каждый год должен
иметь свое представительство в залежи. Однако
растение находится не в плоскости, оно объемно,
трехмерно. И в этом состоит основное отличие тор-
фяной слоистости от строго ритмичных слоев, на-
пример, годовых колец древесины, образующейся
из моноклеточного камбиального слоя, клетки ко-
торого не прорастают в глубь тканей. Поэтому в
торфе выделяют лишь относительно связные сви-
ты слоев, откладывающиеся примерно в одинако-
вых гидротермических условиях, с приблизитель-
но одинаковым набором растений-торфообразова-
телей. Для болот Эстонии М. А. Илометс выявил,
что каждые 350—900 лет в залежи появляются
слои с повышенной степенью разложения, а сред-
няя длительность смены видов торфов — около
100 лет (в кн.: «Антропогенные изменения, охра-
на растительности болот и прилегающих террито-
рий», 1981).
Закономерности смены торфов по вертикали
болота в основном укладываются в общую схему,
разработанную в Институте торфа АН БССР
А. Г. Дубовцом (в кн.: «Проблемы Полесья», 1981).
Все разнообразие торфяников по структуре залежи
(стратиграфия) описывается семью типами:
7 Зак. 1440
97
Название
1. Низинный
2. Низинно-переходный
3. Переходный
4. Низинно-верховой
5. Низинно-нереходно-верховой
6. Переходно-верховой
7. Верховой
Обозначение
П
Н^П
П
П->В
Н^П^В
П^В
В
Развитие торфяника может начинаться и с ни-
зинной стадии, и сразу с переходной, и даже с вер-
ховой, если заболачивание идет на плоской, олиго-
трофной, то есть бедной питательными вещест-
вами, поверхности. Наиболее полная схема раз-
вития Н->П->В: сначала образуется низинное
болото, затем оно превращается в переходное и
далее в свою завершающую стадию — верховое.
Схема А. Г. Дубовца «запрещает» обратное разви-
тие болота, например, по В->П->Н, поскольку в
природе чрезвычайно редко встречаются случаи
возникновения поверх верхового, бедного пищей
болота низинной растительности, требующей бога-
того минерального питания. Они возможны толь-
ко в особых, «катастрофических» условиях. Эти
«неправильные» торфяники называют «обращен-
ными». Такое обращение может иметь место в
поймах рек, при изменении гидрологического ре-
жима в зоне перемещения русла, когда развитый
верховик вдруг станет покрываться полыми вода-
ми с богатым наилком. Тогда возможно развитие
низинной растительности непосредственно на вер-
ховой залежи.
Третий и последний уровень структуры зале-
жи — уровень клеток, микроскопических остатков
растений. Структура тканей хорошо различима под
микроскопом. Кажется, их ажурные конструкции
не сотворены природой, а рассчитаны высококва-
98
лифицированным инженером. «Изобретение» сфаг-
новых мхов — пустотелые гиалиновые
клетки, не участвующие в фотосинтезе, а спе-
циализирующиеся на запасании воды. Эти клетки
обеспечивают водоснабжение растений в безвод-
ные периоды. Можно сказать, они жертвуют своей
индивидуальной жизнью ради растения как цело-
го. Достигнув генетически запрограммированного
размера, такая клетка останавливается в росте, ее
живое содержимое рассасывается, оболочка в
определенных местах продырявливается, образуя
как бы бак с горловинами.
Микроскопические составляющие торфа обла-
дают одной замечательной особенностью: они
имеют огромную удельную поверхность. Растение
распадается на ткани, ткани — на клетки, клет-
ки — на части клеток. Так микроорганизмы раз-
рушают, измельчают, перемалывают свою пищу.
Вот почему торф, своего рода мука из болотных
растений, обладает большой удельной поверх-
ностью. Он способен удерживать за счет сил по-
верхностного сцепления большое количество ве-
ществ. В одном из наших опытов для образца
низинного торфа была определена удельная
поверхность, составляющая 229 кв. метров на ки-
лограмм. Измельчение и переработка торфа с по-
мощью шнека и режущих ножей (бытовая мясо-
рубка) привели к увеличению удельной поверхно-
сти образца до 413 кв. метров на килограмм, то
есть почти в два раза. Пятикратная переработка
увеличила поверхность еще больше, но уже не так
сильно, как первая. Специальными приемами эту
способность можно развить, и тогда из торфа полу-
чат технический продукт — активный уголь, при-
меняемый для очистки газов или жидкостей от
вредных примесей.
7*
99
Следует упомянуть и о таких сравнительно ред-
ких включениях в торфе, как газовые карманы
(наполненные болотным газом). Они обычно обра-
зуются под практически герметичными слоями
шейхцериевого торфа. Живой шейхце-
риевый покров очень цепок, распространяется на
сильно обводненных местах. Благодаря его связ-
ности по такому покрову можно передвигаться
примерно как по гамаку и даже переходить скры-
тые болотные реки. Отмирая, он образует плотную
прослойку в теле торфяника. Под ней постепенно
скапливается болотной газ — метан, выделяю-
щийся либо при вековых биохимических процес-
сах, которые едва тлеют в глубине, либо при ску-
пом проявлении жизнедеятельности ждущей ар-
мии микроорганизмов. Газ может накапливаться
также под промерзшим верхним слоем торфяника.
При бурении из образовавшейся скважины с шипе-
нием вырывается газообразное органическое ве-
щество, выделение его может длиться по несколь-
ку часов. Иногда газ сам находит себе место
прорыва, которое можно распознать по светло-
желтым, вырванным из залежи и брошенным на
поверхность остаткам сфагновых мхов.
Заканчивая рассмотрение вопроса «а что там
есть?», мы неизбежно подходим к очередному: «а
как соотносятся существующие в торфянике со-
ставные части и неоднородности?». Отношение
части и целого — проблема не простая, но инте-
ресная. С древности известно так называемое зо-
лотое сечение: наиболее гармоничным сочетанием
целого и части является такое сочетание, при ко-
тором отношение целого к большей части равно
отношению большей части к меньшей. Оно выра-
жается иррациональным числом, равным (разу-
меется, приближенно) 1,6180339... и обозначаемым
100
символом Ф. Обратная величина Ф-1 равна
0,6180339...» т. е. прямая и обратная величины раз-
личаются ровно на единицу. Это же замечательное
отношение получают из очень простой последова-
тельности чисел, начинающейся с ноля и единицы,
при этом каждый последующий член ряда пред-
ставляет собой сумму двух предыдущих: 0, i, 1,
2, 3, 5, ... Это ряд Фибоначчи. В пределе отноше-
ние между последующим и предыдущим членами
ряда стремится к Ф.
Представив последовательность 1, 2, 3, 5, ... как
знаменатели дроби с числителем 1 и выразив эти
дроби в процентах, получим (с округлениями):
100; 50; 33,3; 20; 12,5; 7,7; 4,8; 2,9; 1,8; 1,1;
0,7; 0,4 ... Эти значения очень удобны для клас-
сификации свойств природных тел. Их уже исполь-
зуют в применении к почвам (И. Н. Степанов.
«Формы в мире почв», 1986), положив в основу
закона «почвенных октав». «Структура почвенно-
го покрова настолько гармонична, что ее можно
«сыграть на инструменте» — так считает автор ци-
тируемой книги. Для болот подобный подход пока
не применялся, но выведенные болотоведами на
основе «ползучего эмпиризма» некоторые соотно-
шения весьма близки к величинам ряда, построен-
ного на основе золотого сечения. Вот эти примеры
(в скобках приведены числа по Фибоначчи): золь-
ность верховых торфов — до 4 % (4,8); переход-
ных — 4—6 (4,8—7,7); низинных — 6—18 %
(7,7—20); высокозольных — 10—50 % (12,5 —
50); градации залежей по пнистости — 0,5, 1, 2,
3 % (0,4; 1,1; 1,8; 2,9). Как видим, совпадения
найденных на практике и подсказанных законами
гармонии величины в среднем находятся в преде-
лах 10—15 % отклонений. «Ищите гармонию!»
101
Болота в числах и фактах
Лица болот
Для неспециалиста болота, особенно на первый
взгляд, все на одно лицо. Однако достаточно срав-
нить планы нескольких болот или взглянуть на
них сверху, и станет ясно, что нет двух в точности
одинаковых торфяников. Природа не любит абсо-
лютных копий, она скорее художник, чем фото-
граф.
Но как же все-таки выглядят болота, эти нето-
ропливые соперники человека в стремлении охва-
тить собой мир? Давайте взглянем на них сверху,
с высоты птичьего полета. Поможет нам в этом
вначале обычная физическая географическая кар-
та, а также картосхемы из болотоведческих тру-
дов. На обычных картах границы болот не обозна-
чают, отмечают только непроходимые и проходи-
мые места нанесением на топографический фон
непрерывных или прерывистых голубых горизон-
тальных линий. Такая информация важна не толь-
ко для путешественников и туристов, но и для во-
енных. В воспоминаниях известного русского ге-
нерала А. А. Брусилова говорится, что долгое
время Пинские болота намеренно не осушали, что-
бы не повысить их проходимость для военной тех-
ники противника и сохранить их природное обо-
ронное значение.
Наиболее простая форма болота — близкая к
кругу. Так выглядят кратеры на поверхности зем-
ли, образовавшиеся вследствие столкновения с ме-
теоритами. Такие воронки, кстати, со временем
часто заполняются торфом. Помимо космических
юз
«камешков» круговые структуры на поверхности
земли могут образоваться также вследствие кар-
стовых провалов, проседания почвы из-за раство-
рения и длительного выноса с водой известко-
вых материалов. Могилевщина, к примеру, бо-
гата такими образованиями, называются они
«блюдца».
Такие «правильные» болота, округлые в пла-
не, берут свое начало, быть может, с одной-един-
ственной кочки — этого «атома» болота. Слияние
пусть даже самых правильных круглых форм мо-
жет, однако, дать в итоге фигуру, весьма далекую
от окружности.
Поставим на бумаге чернильную кляксу, на-
кроем ее другим листом и слегка прижмем. Полу-
чится пятно неправильной формы, которому в за-
висимости от характера придавливания можно в
какой-то мере задать тот или иной вид. В природе
форма болот часто задана рельефом местности.
Фигуры одних болот напоминают какой-то остров,
других — излучину реки, третьи выглядят как
спускающиеся с гор языки ледников или вулкани-
ческой лавы. Часто болото копирует контур исход-
ного озера, заполоненного болотом. Но если бере-
говая линия озера строго следует горизонталям
поверхности, то болото далеко не так послушно.
Образование болот на суходолах связано с измене-
нием водного режима территории, а в геометриче-
ском плане это может проявляться самым причуд-
ливым образом. Так что чернильные кляксы не
худшая модель, позволяющая рассуждать о
форме.
При описании сложных по конфигурации при-
родных образований на поверхности земли исполь-
зуется специальная классификация (С. С. Шульц
мл. «Земля из космоса», 1984). Приведем ее.
104
Линейные формы Удлиненные Концентрические
Змея, гусеница, дра- кон, корень Стручок, бусы, чет- ки, ожерелье Игла, стрела, топор, клип Лук, щит, бу- меранг, седло Амеба, клякса, мешок, пень Труба, звезда, лабиринт, наук Круг, овал, шести- гранник, восьмерка Кубок, медуза, та- релка, кольцо Вихрь, источник, во- ронка, конский хвост
Да, не всегда легко дать название тому, что ви-
дишь. Как различить бусы, четки и ожерелье, или
как выглядит лабиринт? Здесь, очевидно, необхо-
дим определенный навык, тренировка. Но элемент
субъективного будет оставаться во многих погра-
ничных, спорных случаях.
Для описания абрисов болот предлагается бо-
лее простая классификация (Е. А. Галкина. В сб.
работ БИН АН СССР, 1946). В ней всего 9 основ-
ных элементов формы, а именно: округлая, оваль-
ная, лентовидная (широколентовидная), вееровид-
ная (обратновееровидная), бобовидная, треуголь-
ная, воронковидная, серповидная, неопределенная
(разнообразная). Последний элемент лучше бы на-
звать «остальные», то есть не подходящие ни к
одной из вышеприведенных форм.
В принципе вопрос идентификации сложных
форм не так уж прост. Он изучается специальной
отраслью кибернетики, теорией распознавания об-
разов. Зрительный анализатор человека в этом
отношении чрезвычайно совершенен: знакомое ли-
цо мы узнаем в толпе, как говорится, с полувзгля-
да. Каждый скажет, что Апеннинский полуостров
похож на сапог, а Индостан — на нос тапира. Ма-
шины пока только учатся распознавать образцы
изображений, и формализация этого процесса
крайне сложна. Вот почему мы нередко прибегаем
105
к комплексным описаниям, заменяя, собственно,
один образ другим, иной раз хватаясь за первый
попавшийся. При этом часто возникают запоми-
нающиеся сравнения: редька хвостом кверху (го-
лова гоголевского персонажа), Медведь (гора), Во-
лосы Вероники (созвездие), Мертвая голова (бабоч-
ка), ведьмина метла (заболевание растений) и т. д.
Знать болота в лицо, читать по нему могут спе-
циально подготовленные болотоведы — дешифров-
щики фотоснимков, сделанных с самолета. По
плотности растительности, ее цвету, рельефу мест-
ности, по водотокам, ориентировке мочажин спе-
циалист составит подробную ботаническую карту.
При этом он определит также примерную глубину
торфа, оводненность залежи и многие другие ее
свойства без выезда на место, что избавит от зна-
чительной части тяжелого труда по разведке тор-
фяных залежей. Конечно, дешифровка ведется не
только на основе одних аэрофотоснимков. Выезд
на место и традиционную разведку при необходи-
мости выполняют: ведь по снимкам можно опре-
делить наиболее важные, информативные точки
опробования торфяной залежи.
Один из элементов формального описания за-
мкнутых объектов, какими являются болота, озе-
ра и геометрические фигуры,— коэффициент изре-
занности. Эталоном для вычислений является
круг, как фигура с наименьшей длиной границы
для данной площади. Коэффициент изрезанности
для круга принимается равным единице; для гра-
ниц других фигур он исчисляется так: берут пло-
щадь и определяют длину ее границы, как если бы
это был круг, отношение реальной длины к вычис-
ленной для эквивалентного по площади круга и
есть коэффициент изрезанности. Для квадрата он
равен примерно 1,13, для треугольника — 1,29,
106
для круга в круге (внутри большого круга есть
остров, равный 10 % общей площади) — 1,36.
Коэффициенты изрезанности береговой линии
наиболее характерных озер Белоруссии вычислены
и приведены О. Ф. Якушко («Озероведение», 1981).
Ближе к кругу озера Паулье, Черствяты, Губиза
(1,0; 1,08 и 1,09 соответственно); менее всего по-
хожи на круг Долгое, Гиньково, Струсто (2,84;
2,31 и 2,18). К сожалению, ничего не известно о
коэффициентах изрезанности границ болот. Мож-
но лишь предполагать, что этот показатель у них
будет в среднем несколько выше, так как берего-
вая линия озера выравнивается, выполаживается
волновыми процессами и строго определяется изо-
линией зеркала вод. У болот процессы образования
более сложны и определяются не только одной си-
лой тяжести. Хорошо бы проверить это предполо-
жение.
Коль скоро речь идет о лицах, то нелишним
будет вспомнить, что существуют анфас и про-
филь, то есть ракурсы рассматривания лиц. Виду
болот в плане мы уделили довольно много внима-
ния. Перейдем теперь к профилю. Профили, или
разрезы торфяных залежей, как уже говорилось,
имеют четкие закономерности в чередовании
слоев. Разрез, сделанный по характерной линии
болота, называется стратиграфическим, если при
этом дается описание ботанического состава, сте-
пени разложения торфа, включений, уровня грун-
товых вод, подстилающей породы. Профиль низин-
ных торфяников часто представляет собой как бы
блин, лежащий на неровной сковороде рельефа.
Нижняя сторона этого «блина» зачастую сложена
из гипновых или тростниковых торфов, которые
кверху замещаются тростниково-осоковыми или
осоковыми. Таково типичное строение ряда место-
107
рождений крупных равнин Полесья. Иногда они
развиваются в переходные, реже — в верховые ти-
пы залежей.
Бывают болота висячие, как будто прилепив-
шиеся к склону, из которого постоянно сочится
вода, питающая их. Но настоящий вызов силе тя-
жести бросают огромные торфяные массивы За-
падной Сибири, всей своей массой как бы вспол-
зающие на возвышенности, на пологие вершины,
вычерчивая совершенно новый профиль по сравне-
нию с исходным суходольным. Таковы болотные
системы водораздела Обь — Иртыш.
Обычно развитие болотного процесса сопровож-
дается «замазыванием» неровностей рельефа, вы-
равниванием, выполаживанием. Но вот резкое
исключение — крупнобугристые болота Сибири.
Зарождаясь на сравнительно спокойной поверхно-
сти, они преобразуют рельеф, вздымая лобастые
холмы среди равнины. Высота бугров может до-
стигать 8 метров! Образование и рост их продикто-
ваны условиями многолетней мерзлоты.
Бывают древние, погребенные торфяники, ко-
торым по 30—40 тысяч лет. Они сохраняются в
земных слоях, как засушенный цветок между
страниц книги. На территории Белоруссии обнару-
жено более полусотни таких погребений. Однажды
на балтийском берегу мне довелось увидеть как
будто специально подготовленный для обозрения
полнопрофильный разрез погребенного торфяника.
Он огромным вогнутым полукругом разместился
в береговом обрыве высотой около 20 метров. Об-
точенная, как на станке, темно-коричневая его
поверхность кричаще выделялась на спокойном
фоне светлых песчаных отложений. Торф был
плотный, однородный, лишь кое-где косо пролега-
ли пунктирные жилы прослоек. Без инструментов
108
отобрать кусок торфа было невозможно. Ветер
сносил с самого верха тоненькие струйки сухого
песка, он стекал к основанию этого спрессованного
болота, и видимый бег песчинок напоминал о не-
видимом беге времени, как в песочных часах. Вре-
мя, как и струящийся песок, кажется, проходило
мимо этого уснувшего исполина, едва касаясь его
на протяжении десятков тысяч лет.
Необычны и торфяники, называемые плаще-
выми. Они как мягкий плащ одевают поверхность
земли, не сглаживая, а копируя ее форму. Плаще-
вые болота обычно развиваются в Скандинавии,
на скальных породах, во влажном, туманном кли-
мате. Они хорошо описаны В. Брюсовым, не раз
бывавшим в таких местах:
Мох, да вереск, да граниты . . .
По гранитам мягкий мох . . .
И над миром веет скрытый,
Давних дней унылый вздох.
Ценз на «право гражданства»
Болота, болота... Как много их, больших и ма-
лых, заповедных и осушенных. У каждого из них
свое лицо, свое имя, свои паспортные данные. Ка-
кую точку отсчета, какую систему ценностей надо
взять для того, чтобы разобраться в этом довольно
нечетком множестве? Никакой отдельный показа-
тель не удовлетворит полностью нашего законного
желания классифицировать мир болот. Остается
сделать так: пройти по нему много раз, и каждый
раз — с новой меркой, с новой шкалой, либо оциф-
рованной и четкой, либо субъективной, типа «хоро-
шо-плохо», «много-мало».
Первое, что надо сделать,— просто-напросто
109
пересчитать и пронумеровать каждое болото. Но
для выполнения этой элементарной операции сле-
дует принять тот минимальный и достаточный на-
бор свойств, который, будучи обнаружен у болото-
подобного объекта, дает ему право называться бо-
лотом.
Допустим, болото состоялось, вернее, оно при-
знано нами как таковое на основе довольно общих
рассуждений. Более строгий подход требует соблю-
дения определенных норм. Их установление во
многих случаях происходит по методу экспертов.
Суть его в том, что сначала некоторым узким кру-
гом специалистов выдвигаются различные исход-
ные значения, затем что-то отсеивается, резюмиру-
ется каким-либо ботаническим, болотоведческим,
географическим или геологическим обществом.
Решения эти со временем тоже как-то нивелируют-
ся, и, наконец, законодательный орган утверждает
то, что практически уже принято большинством.
Основную роль здесь, по-видимому, играет чувство
меры, требование простоты и удобства. Подобных
задач много. Например, задача о куче зерна: о ка-
ком количестве зерен можно со стопроцентной уве-
ренностью сказать «куча зерна» — о двух, трех
сотнях или тысячах штук? Наверное, усреднением
результатов массового опроса заинтересованных
лиц можно определить такую границу. Примерно
так формировалось определение и в нашем случае.
При составлении описей (кадастровых справочни-
ков) болот наименьшая площадь, заслуживающая
занесения в список как торфяное месторождение,
принимается равной 1 гектару, или 10 000 кв. мет-
ров. Это немногим больше площади футбольного
поля. Другой формальный критерий — глубина
торфа, начиная с которой заболоченный участок
можно зачислить в список болот. За достаточную
110
глубину принято считать 0,3 метра. Минимальный
объем торфяного болота по этим меркам, приня-
тым лишь для того, чтобы с чего-то начать считать,
равен 3000 куб. метров.
Таким образом, болото — это участок земной
поверхности, имеющий площадь более 1 гектара и
глубину торфа более 0,3 метра, при этом торф дол-
жен содержать более 50 % органического веще-
ства. Значительную часть года этот участок нахо-
дится в переувлажненном состоянии и покрыт бо-
лотной растительностью. 3000 тонн органического
вещества — таков примерный ценз минимального
болота, приобретающего «право гражданства». На-
зовем эту первую цепь рассуждений аксиомой су-
ществования. Сколько их потребуется еще? Исходя
из трехмерности пространства можно предполо-
жить существование еще трех аксиом, определяю-
щих: 1) длину линии, отделяющей болото от со-
предельной территории (измерение первого поряд-
ка, X1); 2) величину поверхности, составляющей
болото (измерение второго порядка, X 2); 3) объем
тела болота (измерение третьего порядка, X3).
В свете рассуждений исходная аксиома опирает-
ся на размерность нулевого порядка (Х°).
Болота подсчитаны, взвешены, описаны. Ко-
нечно, сосчитать их легче, чем звезды на небе. Од-
нако, как и новые звезды, каждый год на земле
обнаруживают все новые и новые болота. Только
на территории Белоруссии ежегодно вновь реги-
стрируют 5—10 болот. На одни натыкаются слу-
чайно, при прокладке газопроводов или других
подземных и наземных коммуникаций, другие
подрастают «до кондиции», третьи оказываются
затерянными «в толпе»: их когда-то просто не за-
метили вблизи крупных массивов. Маленьких бо-
лот много, очень крупные встречаются реже. В на-
111
шей республике по числу болот впереди идут Горо-
докский и Сенненский районы Витебской области
и Чаусский — Могилевской: около 9 болот на каж-
дые 100 кв. километров территории. Больше всего
их (по общему числу) в Могилевской и Витебской
областях, меньше — в Брестской и Гомельской.
Малое число болот — свидетельство двух поляр-
ных отклонений: либо малой заболоченности тер-
ритории (Волковысский, Новогрудский, Наровлян-
ский и Мозырский районы), либо, наоборот, слиш-
ком большого развития болот, приведшего к их
слиянию (Житковичский, Столинский, Ивацевич-
ский). По количеству болот на единицу площади
самый «болотозаселенный» и самый «малоболот-
ный» районы Белоруссии различаются более чем
в 25 раз.
Очевидно, что при одной и той же площади бо-
лот в каком-то ограниченном районе общая длина
их границ с суходолом будет тем больше, чем бо-
лее извилиста линия берега. К сожалению, длину
границ болота с суходолом официальные источни-
ки не указывают.
Но число болот и протяженность их границ
еще не дают полного представления о болотном ми-
ре. Необходимо знать еще и заторфованность тер-
ритории. В этом отношении у нас в республике вы-
деляется Ляховичский район (34 %), а самый
скромный «держатель» торфяных месторожде-
ний — Волковысский район (0,5 %), то есть отно-
шение между рекордсменами равно 68.
Средняя глубина торфа на наших болотах не
такая уж и большая — около 1,5 метра (с колеба-
ниями от 1 до 2,5 м); минимальная составляет 0,5,
а максимальная — 6 метров. Имеется в виду наи-
большая величина среди средних значений. От-
дельные глубины доходят до 10 метров. А рекорд-
112
ная для Белоруссии глубина обнаружена А. П. Пи-
допличко на торфянике Ореховский Мох в
Пуховичском районе — 13 метров. Наибольшая из
приводимых в литературе максимальных глубин
торфа дана в «Гидрологии болот» А. Д. Дубаха —
24,6 метра. При этом сделана ссылка на немецкий
первоисточник без указания точных выходных све-
дений издания. По данным Калининградского об-
ластного архива, вероятнее всего, здесь идет речь
о селе Платлавки Кентжинского уезда Олыптын-
ского воеводства ПНР. Интересно было бы уточ-
нить достоверность этого рекорда.
Ну а какую бы толщину мог иметь торфяник,
если бы его росту ничто не мешало, если создать
для него идеальные условия? Представьте себе,
природа поставила такой эксперимент, причем
очень давно. По оценкам специалистов, мощность
исходной торфяной залежи на месторождении Хэт
Крик (Канада) составляла от 1800 до 4000 метров!
Эта кажущаяся фантастической залежь формиро-
валась непрерывно в течение приблизительно
3 млн. лет. Она и сейчас представляет собой уни-
кальный по мощности (450 метров) пласт, кото-
рый по праву называют «Черный Голиаф». Описа-
ние этого феномена, обнаруженного в конце
70-х годов, приведено в журнале «Природа» (1985,
№ 9, с. 77—81). На фоне этих гигантских величин
мощности слоя торфа и сроков его накопления нас
поражают самые обыкновенные цифры: ежегод-
ный прирост торфяника в высоту составлял 0,7—
1,5 миллиметра. Собственно, столько же, сколько
в среднем болота прирастают и сейчас.
Вернемся вновь к «нормальным» болотам, но
перейдем теперь к следующему порядку измере-
ния — объемному. Объем болота — это произведе-
ние его площади на среднюю глубину. Максималь-
8 Зак. 1440
113
ный объем торфяного месторождения, зарегистри-
рованный в Белоруссии,— 636 млн. кубометров.
Это массив Ельня. Близок к нему другой гигант —
торфяное месторождение Выгонощанское —
592 млн. кубометров. Есть еще один массив, объем
которого превышает 500 млн. кубометров, это —
Кандель — Яловец — Ольхово.
А сколько в болотах торфа — много или ма-
ло? Для ответа на этот вопрос вычислим, сколько
тонн сухого торфа содержится в торфяных зале-
жах Белоруссии в расчете на 1 гектар общей пло-
щади. Приведем два списка — пять самых богатых
торфом и пять самых бедных из 117 администра-
тивных районов БССР:
Богатые залежи
Бедные залежи
Ляховичский 624 Волковысский 6
Миорский 511 Краснопольский 6
Пуховичский 492 Новогрудский 9
Докшицкий 470 Наровлянский 14
Любанский 403 Мозырский 16
Сопоставим оба списка. Отношение наиболее
богатого торфом района к наиболее бедному равно
104. И это в сравнительно близких климатических
условиях. Ни температура, ни количество или ин-
тенсивность дождей и ветров, ни продолжитель-
ность солнечного сияния не различаются так ра-
зительно на довольно компактной территории.
Характерно, что своего рода хребет торфона-
копления проходит в меридиональном направле-
нии. Районы с низкими запасами торфа располо-
жены двумя семействами по обе стороны «хребта» :
первое включает в себя восточные части Витебской,
Могилевской и Гомельской областей, второе распо-
114
ложено гирляндой в Гродненской с переходом к
северо-западу Минской и Витебской областей.
Такова общая схема. Отдельные торфяные ме-
сторождения очень различны. Так, по площади
наименьшие, как уже говорилось, составляют
1 гектар, а наибольшие — почти 50 000. Средняя
площадь одного месторождения Белоруссии —
около 600 гектаров, причем средний размер по
районам колеблется от 40 до 5000 гектаров. Сред-
ний запас торфа-сырца одного болотного масси-
ва — около 1,0—1,5 млн. тонн. Имеется в виду
торф, который пересчитан на влажность 40 %.
Максимальный учтенный запас — более 120 млн.
тонн.
Обзор распределения торфяного фонда по тер-
ритории Белоруссии показывает, что Минская об-
ласть характеризуется довольно крупными место-
рождениями, как по площади, так и по глубине и
запасам торфа. Значительные площади при малой
глубине залежи типичны для Брестской области.
Больше всего болот в Витебской области, в сред-
нем 86 на административный район; здесь же мно-
го болот с мощными залежами торфа. Могилевщи-
на характеризуется большим числом самых мел-
ких месторождений (как по запасу торфа, так и по
площади). Показатели торфяного фонда Гомель-
ской области ближе всего к среднестатистическим
по БССР.
Статистика знает все, утверждали Ильф и Пет-
ров. Статистика торфяного фонда тоже содержит
в себе немало сведений. База для статистических
исследований и анализов — кадастровый справоч-
ник «Торфяной фонд Белорусской ССР», изданный
Управлением государственного торфяного фонда
при Госплане БССР. Это издание (в дальнейшем
для краткости просто Кадастр) содержит десять
8*
115
книг, в сумме имеющих более двух тысяч страниц.
Для каждого из торфяных месторождений указа-
ны следующие характеристики:
номер, наименование и месторасположение с
указанием расстояния с точностью до 0,5 километ-
ра до районного центра, железнодорожной стан-
ции и ближайших 2—3 населенных пунктов;
площадь (в га) в нулевых границах (по грани-
це, где торф сходит на нет) и в границах промыш-
ленной глубины торфа (0,5м);
глубина залежи (средняя и наибольшая), пер-
воначальный запас торфа-сырца в объеме и массе
и оставшийся запас;
тип залежи (верховой, низинный переходный),
средняя степень разложения торфа, средняя золь-
ность ;
пнистость залежи;
вид использования, водоприемник, вид и год
разведки, категория изученности.
Как и всякая совокупность данных, характе-
ристики болот поддаются анализу методами мате-
матической статистики. Простейший математиче-
ский подход состоит в следующем: надо разложить
объекты «по полочкам», то есть сосчитать, сколь-
ко объектов «малых», «средних» и «больших».
Интуиция, да и имеющийся опыт подсказывают,
что класс «средних» объектов будет наиболее мно-
гочисленным, а отклонения в обе стороны будут
встречаться тем реже, чем сильнее отклонение от
среднего значения. Наглядный пример — величина
роста у людей. Баскетбольного роста гиганты, как
и карлики, на улице попадаются редко.
Не строго говоря, такое распределение объ-
ектов по какому-либо признаку, когда средние
значения встречаются гораздо чаще, чем отклоня-
ющиеся от среднего, называется нормальным. Оно
116
имеет сравнительно простые математические свой-
ства, наиболее полно исследовано теоретически,
удобно в применении. Если же какое-то распреде-
ление «не лезет» в рамки нормального закона, то
его все равно часто используют в качестве первого
приближения. Иногда специально подбирают со-
ответствующее преобразование исходных данных,
позволяющее все-таки применить этот закон.
Однако распределение болот по площади не
подчиняется нормальному закону. Маленьких бо-
лот очень много, зато обширных — единицы. А вот
если взять логарифмы площадей болот, то они
прекрасно вписываются в нормальность. Такое
распределение исходных значений называют лога-
рифмически нормальным, или логнормальным.
К примеру, если каким-то доступным способом
дробить камень, то образующиеся частицы будут,
естественно, весьма разнокалиберными. Частиц
этих будет много и разных, но распределение все-
го их скопления по размерам подчиняется логнор-
мальному закону. Скажете, причем здесь дробле-
ние камня? Если «прокрутить в обратную сторону»
процесс образования болота, особенно крупного,
то его площадь будет разделяться на некоторое
все большее число все более маленьких и разных
болот, что, согласитесь, подобно процессу дробле-
ния. Если же мысленно повернуть вспять процесс
дробления камня, то его можно в чем-то уподобить
слиянию мелких болот в крупные. В обоих случа-
ях это — ветвящиеся процессы.
Логарифмически нормальное распределение
нередко используется в геологии при описании
объектов, особенно когда дело касается содержа-
ния элементов и минералов в породах и рудах. Так
что логарифмический вариант нормальности ши-
роко распространен в природе. Можно сказать,
117
природа любит логарифмы — настолько часто
встречаются в ней логарифмические зависимости.
Но для чего эти рассуждения о статистике?
А вот для чего. Допустим, понадобилось провести
обследование торфяного фонда республики или ка-
кого-то региона новым методом, дающим более
полную характеристику залежи. Обследовать за-
ново весь торфяной фонд — работа огромная. А мо-
жет быть, для проверки новой идеи достаточно
обследовать только часть всех болот? Тогда возни-
кает другой вопрос: какие болота надо взять, что-
бы набор их являл собой «полномочных предста-
вителей»? Выбор может быть сделан случайным
образом по принципу вытаскивания перемешан-
ных пронумерованных шаров в лотерее. А вот
представительность полученной выборки можно
проверить методами математической статистики.
Именно эти методы, в принципе довольно простые,
являются, образно выражаясь, фонарем, освеща-
ющим мир неопределенных, изменчивых, разно-
мастных природных образований.
И все же возникает противоречие: по площади
болота можно построить в один ряд, по запасам
торфа образуется второй ряд, отличный от перво-
го, по глубине торфа — третий, не похожий на два
предыдущих, и так практически по всем основным
количественным показателям, приведенным в Ка-
дастре. А можно ли подвести болота под некото-
рый общий знаменатель, присвоив им какой-либо
условный балл, учитывающий сразу всё доступное
измерению разнообразие их свойств? Оказывает-
ся, можно. Существует такая, опять же статисти-
ческая процедура, благодаря которой в условном
многомерном пространстве признаков производит-
ся взвешивание всех аргументов исследуемой со-
вокупности. Эта процедура — дискриминант-
118
ный анализ осуществляется на ЭВМ за весь-
ма короткое время, во много и много раз меньше
того, которое уходит на обсуждение задачи, вы-
писывание исходных данных, перенос их на ка-
кие-либо носители, выверку исходного массива
данных, расшифровку и осмысливание получен-
ных результатов.
Многомерный статистический анализ Кадастра
БССР, проведенный О. Р. Армоником, выявил, что
все районы разбиты на пять групп, или рангов.
Складывается такая картина: если нарисовать ме-
лом на асфальте карту Белоруссии с границами
всех 117 районов и на территории каждого из них
написать номер его группы, то, переступая из од-
ного района в другой с условием, чтобы номера
групп различались не больше чем на единицу,
можно путешествовать почти по всей республике.
А точнее — 105 районов можно связать такой «пе-
шеходной тропинкой», по которой обойдешь эти
«болотные классики», не переступая на границе
более чем через один ранг.
Но на этой же карте обнаружилось несколько
зон, попасть в которые можно только в том слу-
чае, если перешагнуть сразу через два ранга. То
есть проявляется контраст, неоднородность в об-
щей картине. Вот эти контрастные зоны: 1) Мо-
зырско-Наровлянская, 2) Брестско-Каменецко-Жа-
бинковско-Малоритская, 3) Дрогичинско-Березов-
ско-Ивановская и 4) Миорский, Шумилинский и
Кореличский районы. Все четыре выдела контра-
стируют с непосредственно примыкающим к ним
фоном. Так, первые три зоны, имея первый, вто-
рой и третий ранги, окружены районами, имеющи-
ми ранги четыре или пять. Последняя зона, из трех
отдельно взятых районов, имеет, наоборот, высо-
кий ранг (четыре-пять) на фоне районов с низким
119
рангом (два). Полученные выделы неплохо согла-
суются с физико-географическим районированием
Белоруссии. Первая зона — Мозырская гряда, вто-
рая — Брестское Полесье, третья — Загородье.
Остальные носят локальный характер.
Два десятка примет для каждого торфяного
месторождения — весьма солидный объем инфор-
мации. Однако и к этому набору данных есть пре-
тензии. Во-первых, в Кадастре отсутствуют сведе-
ния о длине границ болота, что было бы важным
для экологических выводов. Во-вторых, большие
месторождения приписаны полностью к одному
какому-либо району, хотя часто они расположены
на территории двух-трех районов. В-третьих, не
указана степень изменчивости (коэффициент ва-
риации) для обозначенных величин. Например,
при средней глубине торфа 1 метр в некоторых
залежах могут встречаться глубины до 1,5 метра,
то есть сравнительно близкие к среднему, а на дру-
гих залежах глубина торфа может «подскакивать»
до 2—2,5 метра. Это тоже важная характеристи-
ка — равномерен слой торфа на площади залежи
или он сильно изменяется.
Кадастр можно существенно улучшить без до-
полнительной разведки, только по имеющимся в
архивах данным. Такая доработка — обнаружение
«подозрительных» данных и их исправление, на-
хождение взаимосвязей между различными пока-
зателями и др.— может быть сделана с помощью
ЭВМ, путем перевода имеющейся информации в
машинную форму. Должна быть создана база дан-
ных, содержащая в себе все сведения о болотах.
Тогда топливная или химическая промышлен-
ность сможет более обоснованно разместить свои
объекты по территории, работники овощного хо-
зяйства будут более рационально планировать по-
120
требление торфа для тепличных грунтов, строите-
ли газотрубопроводов или ЛЭП — прокладывать
наилучшим путем маршруты своих магистралей,
экологи — прогнозировать возможные изменения
флоры и фауны.
Великий архив
«Что листья?! — Память о былом»,— сказал
поэт. И был прав. Листья, лепестки, пыльца, цвет-
ки, корешки, семена — все это и многое другое,
чем наполнен растительный мир, консервируясь в
болоте, как бы останавливается во времени, сла-
гая собой, своими телами, следами, отпечатками,
многочисленные пласты, прослойки, страницы ве-
ликого природного архива. Вечный, надежный,
объективный архив — болото! Позволим себе со-
вершить в сие хранилище небольшую экскурсию.
Для этого перво-наперво следует хорошо нато-
чить лопату. Острая, она будет резать торф как
торт. С ее помощью можно «уйти» на несколько
тысяч лет назад. Простой лопатой, не шутка ли,
можно прокопать туннель, вернее, шахту, уходя-
щую, по человеческим меркам, в весьма далекое
прошлое.
В дальний космос отправлено землянами посла-
ние о себе. Есть традиция оставлять письма потом-
кам. С Земли отправляются радиосигналы вероят-
ным разумным существам. В океан бросают бу-
тылки с записками. Все это — послания в будущее,
не так ли? Однако не менее интересно получить
достоверную весть из прошлого. Такую возмож-
ность дает специальное исследование болот.
Лопата уходит вглубь, режет слои торфа, по ко-
торым ранее едва ли ступала нога человека. По
121
мере углубления из стенок и дна шурфа высачи-
вается вода, ее необходимо вычерпывать. Иногда
ощущается слабый запах сероводорода, какого-то
тлена: аромат времени? Берешь в руки кусок
влажного, холодного тела торфяника и видишь
остатки корешков, листьев, куски коры березы,
тростника, осок и мхов, когда-то тянувшихся
ввысь, к солнцу. Это по их некогда изумрудно-зе-
леному покрову тысячи лет назад пробегала тень
хищной птицы, это их хор шуршал под накатами
ветра, замерзал под снегами, вымокал под дож-
дями, тысячекратно озарялся голубыми вспыш-
ками молний... Сила существующего — в непре-
рывности и постоянстве прошлого. Там, в глубоком
прошлом болот, была достоверная жизнь, были
зимы и весны, разливы рек, пожары и — годы, ве-
ка, тысячелетия неустанного созидательного тру-
да растительной жизни. Продукция — миллиметр
в год.
Вот кончается торф и на конце лопаты появ-
ляется песок. Неожиданно в нем звякнул камешек
с фасолину... Отобраны образцы из всех генетиче-
ских слоев залежи, и яма засыпается в обратной
последовательности. Наконец, укладывается та са-
мая дернина, которая здесь была, и через несколь-
ко недель место проведения «экскурсии» становит-
ся совершенно незаметным.
Отобранные образцы торфа сдают в лаборато-
рию, определяют влажность и зольность, ботани-
ческий состав и степень разложения растительных
остатков, исследуют органическую и минеральную
часть, проводят пыльцевой анализ, выполняют раз-
личные эксперименты, необходимые исследовате-
лю. Результаты тщательного изучения образцов по-
зволяют восстановить и привязать ко времени мно-
жество событий прошлого. Например, в торфянике
122
обнаруживают тонкие прослойки с повышенным
содержанием урана, иридия или других рассеян-
ных элементов. Это — геохимическая улика о ка-
ком-то кратковременном процессе, явлении, слу-
чившемся в древности. Современные торфяники
близ крупных автострад, например, резко выделя-
ются содержанием свинца в верхнем слое. Местные
аномалии может дать падение крупных метеори-
тов и т. п.
«Мелкие бледноокрашенные бактериальные
клетки» — так описывают Т. А. Шинкарева и
Н. М. Курбатова микрофлору погребенного торфа
(«Торфяная промышленность», 1983, № 3.). Авто-
ры отмечают, что развитие микроорганизмов и их
жизнедеятельность там не происходят, значит, они
есть те самые, подлинные свидетели прошлого,
хотя их примерно в 1000 раз меньше, чем могло
быть вначале. Большинство погибло, но и число
сохранившихся бактерий достигает 70—80 тысяч
на каждый грамм торфа. Будничное, вроде, опи-
сание. Но на самом деле это целая сенсация! Ведь
речь идет не о современных торфах, а о межледни-
ковых, переживших один или несколько леднико-
вых периодов, образовавшихся десятки и сотни ты-
сяч лет назад, засыпанных и сжатых грунтами.
Торфяник — это природное тело, созданное как
бы самим временем. Оно — овеществленное пред-
ставление межледниковых периодов, материаль-
ное воплощение дней, лет, веков, тысячелетий.
Каждого дня всех лет. В свите его слоев свой след
оставили не только травы и деревья, в толще тор-
фа часто находят вещественные свидетельства и
человеческого прошлого — старинные монеты, бе-
рестяные грамоты, древние кострища. Одна из не-
давних находок — мезолитическая стоянка Ниж-
нее Веретье у озера Лача в Архангельской области.
123
В торфе сохранились топоры, гарпуны, прекрас-
ные ножи, ручки которых украшены геометриче-
ским орнаментом. 9 тысяч лет назад здесь жило
племя европеоидного типа. Люди пользовались де-
ревянными стрелами с наконечниками из кости
или рога, тщательно обработанными.
Любопытно прочитать: «В топях завсегда на-
ходят согнившие деревья, кои сперва на нижней
почве оных росли и впоследствии или от сильной
бури или сами от своей престарелости низверга-
лись, или также с окрестных местных гор сильною
дождевою водою заносимы были... В Англии, осу-
шая в 1769 году топь, нашли даже тело одного
человека неповрежденным, который, как доказы-
вал покрой оставшегося на нем платья, обуви и
проч., должен еще жить во время королевы Елиса-
веты...» (Г. Энгельман, 1810).
Журнал «Курьер ЮНЕСКО» (1972, № 2) поме-
стил статью П. Глоба о находках в торфяных ме-
сторождениях Европы тел мужчин, женщин, детей.
«Я очутился лицом к лицу с человеком же-
лезного века,— пишет автор... Мертвые и спя-
щие — как они схожи...» Сейчас эта находка пред-
ставлена в экспозиции Национального музея в Ко-
пенгагене.
А мамонтенок Дима! Его обнаружил в затор-
фованной впадине в слое вечной мерзлоты экска-
ваторщик во время работы у поселка Киргилях
Магаданской области. Как только выяснилось, что
это труп древнего животного, находка была осто-
рожно засыпана и на место вызваны ученые.
С большой тщательностью и аккуратностью тело
детеныша мамонта было извлечено из погребения
и погружено в специальный раствор, предохраня-
ющий от разложения. Бригада специалистов раз-
ного профиля работала над изучением этого ве-
124
ликолепно сохранившегося экземпляра. В самом
начале была поставлена высшая цель — найти и
выделить хотя бы одну живую (!) клетку мамонта.
Размножение такой клетки на специальных пи-
тательных средах позволило бы в принципе отве-
дать, как предложил кто-то из журналистов, биф-
штекс из мамонта. Главной целью, конечно, было
изучение генетического аппарата клеток. Увы,
дерзание не увенчалось успехом. Однако не исклю-
чена возможность, что в других, более благопри-
ятных условиях, такая попытка окажется удач-
ной. Тогда полученные «генетически мамонтовые»
клетки в принципе можно будет воплотить в жи-
вотное. И давно исчезнувший вид воскресится си-
лой творческого разума человека.
Но живые посланцы из многовекового погребе-
ния все же появлялись. Д. Вент («В мире расте-
ний», 1972) описывает необычную находку в тор-
фянике близ Токио. Тогда был зафиксирован
рекорд продолжительности сохранения семян во-
сточного лотоса: 2000 лет. Все это время они про-
лежали в болоте на глубине более пяти метров. Два
семени из трех найденных успешно проросли, при-
чем всего через четыре дня. 2000 лет — и четыре
дня, разве это не чудо жизни? В положенное вре-
мя растения, как ни в чем не бывало, расцвели.
Части их были затем разосланы в различные ла-
боратории мира для исследования.
Как сохраняются в торфе деревья? По-разному.
Береза сильна своей прекрасной кожей — белой
корой. Остатки коры в торфе так же свежи, как и
у живого дерева. Дуб — иное дело. Когда подходит
его очередь появиться из торфа на свет, когда
только касаются его слепые орудия, он тут же да-
ет знать о себе — гнет их, ломает, останавливает
трактор. И вот появляются на поверхности выкор-
125
чеванные огромные стволы с иссиня-чернои дре-
весиной. Дуб хоть и почернел в застойной воде, но
не потерял своей врожденной твердости. А ведь
стоял он когда-то не на болоте, и растил свою дре-
весную плоть не в болотной жиже, а на теплой,
спелой земле, и холил свою крону не меж болот-
ных кустов, а средь дружественной поросли берез
да сосен, тешил свои листья и зеленел на прогре-
том солнцем суходоле. Но коварное болото непре-
рывно, неустанно, днями и ночами, подкрадыва-
лось к тому дубу, окружало его со всех сторон, под-
ползало под него, просачиваясь к корням, чтобы
умертвить их. Долго сопротивлялся могучий вели-
кан. Вот он один остался на острове — последней
цитадели. Но испытания подточили силы. Всему
приходит конец. И пало славное дерево, и лежало
так без движения многие сотни лет. Болото погло-
тило великана, но оказалось не в силах переварить
его жилистую древесину. Мореный дуб — такое
ему название. Не гнилой, не спорохневший, а толь-
ко уморившийся, как бы оцепеневший в болотных
объятиях. Достойный экспонат великого архива.
Среди органогенов
Растения создали основную массу органическо-
го вещества планеты, будь то торф или уголь,
нефть или горючие сланцы, асфальт или природ-
ный газ. Вещества органического происхождения
называют органогенными, а способные гореть ис-
копаемые — каустобиолитами. Таким об-
разом, каустобиолиты — это тела растений, вернее,
их преображенные остатки, ускользнувшие от все-
пожирающих жерновов микроорганизмов. Эти ве-
щества— доказательство того, что в биологическом
126
мире не существует абсолютного оружия. Какими
бы безжалостными, совершенными и универсаль-
ными ни казались разрушители органического ве-
щества — грибы и бактерии, весь этот сонм мик-
роскопических древнейших существ, всегда где-то
найдется лазейка, исключение из правил. Захоро-
ненное, сохранившееся органическое вещество —
количественный показатель несовершенства мира
потребителей растений.
Итак, торф ближе всего к растениям. В неко-
тором смысле он представляет собой сумму расте-
ний, или, на греческий манер,— фитоинтеграл, как
и все каустобиолиты. И если представить себе эда-
кое факельное шествие каустобиолитов, то вслед
за торфом проследуют разновидности бурого угля,
затем каменные угли и, наконец, самый ярко го-
рящий факел пронесут антрациты. В этом ряду
есть характерная закономерность — каждый по-
следующий его член отличается от предыдущего
более высоким содержанием углерода. Если торф
содержит его 54—62 %, то бурые угли — 65—
74 %, каменные — 73—92, а антрацит — до
97,5 %. Далее в этом логическом направлении
можно обозначить лишь графит и, пожалуй, алмаз.
Нет ничего невероятного в предположении, что
алмазы образуются из органического сырья, из
естественных очагов концентрации углерода —
пластов торфа или угля. Эти органические массы,
опускаясь вместе с земной корой в недра планеты,
могли испытывать самые разнообразные воздей-
ствия, результатом которых становятся, как твер-
до установлено, нефть и, возможно, алмазы. Не
спешите опровергать: гипотеза органического про-
исхождения нефти тоже когда-то казалась неве-
роятной.
Другой путь геохимического преобразования
127
исходного растительного вещества проходит следу-
ющие этапы: одноклеточные водоросли, в том чис-
ле синезеленые, сапропели, сапропелиты, асфаль-
титы и асфальты, мальты и последняя ступень —
нефти и озокериты («Моделирование процессов
катагенеза органического вещества и нефтегазооб-
разование», 1984). Последние звенья этой цепи,
как и у ряда торф — антрацит, содержат макси-
мальное количество углерода. Отличие заключает-
ся в высоком содержании водорода. Нефть в неко-
тором смысле — уголь, разжиженный водородом.
Это разжижение способствовало миграции ее в
земных слоях, а обезличивание углерода (потеря
всяких исходных структур) способствовало дли-
тельному сокрытию тайны происхождения нефти.
Гораздо проще проложить мостик от торфа к
такому широко известному органогену, как ян-
тарь. Если торф — это складированные оболочки
растений, то янтарь — застывшая десятки милли-
онов лет назад смола. Янтароносные растения не
такие необычные, как гиганты каменноугольной
эры. Это были сосны. Феномены янтарного леса,
однако, еще ждут разъяснения, хотя свойства ян-
таря изучены сравнительно полно. Он содержит
много углерода, на уровне каменных углей, что,
по легендам, позволяло иной раз использовать ян-
тарь как топливо. Ультрафиолетовые лучи застав-
ляют янтарь светиться бледно-голубым или мо-
лочно-белым цветом (как алмаз — под действием
солнечного или рентгеновского излучения). Как и
торф, янтарь (и препараты на его основе) проявля-
ет биологическую активность. В заболоченном ян-
тароносном лесу также росли кустарнички вере-
сковых, ольха, ива, кувшинки. Янтарь, как и торф,
захоронил, вернее, запечатал в себе части растений,
мелких животных, причем настолько хорошо, что
128
ученые всерьез ставят задачу оживления некото-
рых клеток или детального изучения их тонкой
структуры, например, молекул ДНК.
После всего сказанного сравнить торф с черно-
земом не представит затруднений. Проблема воз-
никновения черноземов еще во времена известного
русского почвоведа П. А. Костычева формулирова-
лась как «вопрос ботанический». Чернозем — вер-
шина, «король почв» — обязан своему высокому
положению в основном благодаря наличию в нем
больших запасов органического вещества, гумуса.
Вообще все органическое вещество почв — не вели-
чайшей ли ценности полезное ископаемое плане-
ты? «Без органического вещества нет почвы»,—
утверждают почвоведы. Любопытно, однако, что
формулировок понятия «гумус» в научной литера-
туре существует множество и не все они между со-
бой согласуются. В торфе много гуминовых кислот.
Торф вносят в почву в качестве удобрения. Тор-
фяник, используемый в сельском хозяйстве как
пашня, при некоторых условиях (припашка глини-
стой минеральной подпочвы, внесение кальция) со
временем способен измениться в сторону черно-
земовидных почв.
Есть еще одно, если можно так сказать, органи-
ческое вещество на земле, которое всегда у нас
перед глазами, это — органическое вещество ма-
териальной базы человека. Представьте себе в со-
вокупности все деревянные дома и деревянные ча-
сти других домов, все книги всех библиотек и кни-
гохранилищ мира, всю мебель жилищ, деревянные
крепи подземных выработок, карандаши, спички
и т. д. Если суммировать все это, получится вели-
чина порядка 10 11 тонн сухого веса. Эта масса не
так уж велика, она в восемь раз меньше всего ор-
ганического вещества болот и зарастающих озер.
9 Зак. 1440
129
Но она тоже растет. Причем относительная ско-
рость нарастания массы органического вещества,
вовлекаемого человеком в долгосрочное исполь-
зование, опережает относительную скорость торфо-
накопления. Торф как сырье также принимает не-
посредственное участие в росте материальной
сферы человека: из него изготовляют теплоизоля-
ционные плиты, пластмассы. Извлеченные из тор-
фяника находки пополняют экспозиции краевед-
ческих музеев и археологические хранилища.
Интересно сравнить торф и... мумие. Да, мумие,
как и торф,— природный продукт биологического
происхождения. Монголы считали его соком скал,
хотя оно, на современный взгляд, скорее всего —
сок лишайников, живущих на скалах. Лишай-
ник — симбиоз гриба и водоросли. А ведь и на бо-
лотных соснах сплошь и рядом — накипи, нале-
ты, а то и целые бороды лишайников. Наличие
лишайникового населения, кстати, верный при-
знак чистого, незагрязненного воздуха, который
типичен для гор или больших болот. Цвет му-
мие — красный, коричнево-черный, белый или
синий. Оно, как и некоторые виды торфа, приме-
няется в медицине — при радикулитах, невралги-
ях, невритах, обладает противобактериальной
и противовоспалительной активностью.
Хочется еще несколько слов сказать об алма-
зах. Но не о тех бриллиантах, что приносили, как
правило, несчастья своим владельцам, а об «алма-
зах, которые есть везде». Слова, взятые в кавыч-
ки,— название статьи Ю. Бурмина («Природа»,
1983, № 11). В ней рассказано об удивительном
факте, обнаруженном геологами недавно,— о на-
личии массы мелких, размером около двух деся-
тых миллиметра, алмазов неизвестного происхож-
дения встречающихся повсеместно, прямо у нас
130
под ногами. Запасы их ' огромны, по свойст-
вам они близки к синтетическим, но извлекать их
в большом количестве пока не научились.
Феномен века — Тунгусский метеорит — оста-
вил свой алмазный след в торфяном теле болота,
в которое он (или то, что осталось после взрыва)
упал. Из пяти тонн торфа намыли 1,3 грамма
сростков графита с алмазом. Что это за сростки?
Прилетели из космоса с метеоритом или образо-
вались вследствие взрывного взаимодействия
с торфяником? Напомним, что энергия взрыва в
2000 раз превысила энергию печально знамени-
той атомной бомбы, сброшенной американцами на
Хиросиму.
Рассуждая об углеродсодержащих веществах
природного происхождения, мы чуть не упустили
из вида, что недавно на наших глазах начался но-
вый этап — конструирование долговечных, проч-
ных, так называемых композитных материалов,
важное место в создании которых занимает угле-
род. Например, для изготовления эрозионно стой-
ких сопл реактивных двигателей применяют уг-
лерод-углеродные композиты. Их же используют
и в дисках авиационных тормозов. Углеродоме-
таллы необходимы в химической промышлен-
ности, поскольку они не боятся ни крепких кислот,
ни щелочей и отлично «работают» в разнооб-
разных батареях и аккумуляторах. Углеродопла-
стики применяются в авиации и космической
технике, где требуется особая прочность.
Идея композиционных материалов давно из-
вестна природе. Так, большеберцовая кость чело-
века выдерживает давление до 1,5—1,8 тонны, а
прочность ее на растяжение в 9 раз превосходит
прочность свинца и близка к прочности чугуна.
Секрет этого в том, что кость — типичный компо-
9*
131
зит: она состоит из двух типов структур — ком-
пактной и губчатой, расположенных волокнами,
пластинами или в виде сетки, решетки.
Миллиарды лет движения жизни на поверх-
ности планеты в сочетании с миллиардами лет
движения земной коры представляет собой как бы
непрерывно бьющий фонтан, воды которого пере-
мешивались неисчислимое множество раз. Так
и углерод, носитель, матрица живого, бесчислен-
ное множество раз входил в состав живых орга-
низмов, затем попадал в большой геологический
цикл, опускался в земные глубины и вновь из-
вергался вулканами на поверхность...
Так что и алмаз, и гранитные глыбы, и океан-
ские воды — словом, все, содержащее углерод,
кислород, все вещества земной коры, с самой об-
щей точки зрения — органогены. Вопрос только
в том, является ли действительно абиогенным уг-
лерод, содержащийся в метеоритах, падающих на
землю. Вопрос, уводящий за пределы Земли. Оста-
вим его открытым.
Загадки болотного мира
Мир — это своеобразный паноптикум загадок.
В полной мере это относится и к болотам. Есть ряд
вопросов, попыткам ответить на которые посвяще-
но много научных работ, но каждая оканчивается
примерно так: несмотря на многочисленные ис-
следования и усилия, вопрос до настоящего време-
ни не решен, потребуется еще много стараний
и кропотливых исследований. Один из таких воп-
росов, можно сказать, лежащих на поверхности,—
происхождение гряд и мочажин, или так назы-
ваемого грядово-мочажинного комплекса, на бо-
132
лотах верхового типа. Чередующиеся гряды болот-
ной растительности с обычно заполненными водой
мочажинами встречаются, правда, и на низинных
массивах, особенно в Сибири, однако их основное
место проявления — верховые болота, образовав-
шиеся в результате слияния нескольких первич-
ных торфяников, редко — роста единого болотного
массива.
Старейшая исследовательница болот И. Д. Бог-
дановская-Гиенэф писала: «Интересно, что летом
в жаркие дни поверхность черных мочажин по-
крывается крупными волдырями (10—13 санти-
метров в поперечнике и до 2,5 сантиметра в высо-
ту). При прорывании его выходит газ и волдырь
опадает» («Закономерности формирования сфаг-
новых болот верхового типа», 1969). Грядово-мо-
чажинные комплексы крупной рябью, напоми-
нающей иногда застывшие волны моря или пес-
чаную рябь, покрывают поверхность торфяников,
преимущественно старых, развитие которых за-
медляется, а рост в высоту приостанавливается.
Далее развиваются озерково-грядово-мочажинные
комплексы, появляются вторичные озера, в кото-
рых отсутствует всякое нарастание торфа.
Происхождение гряд, причины их образова-
ния и свойства до настоящего времени полностью
не выяснены. Выдвигались гипотезы гидрологиче-
ского плана, базировавшиеся на особенностях фи-
зического взаимодействия воды и торфа; предла-
галось объяснение на основе физики промерзания
грунтов и т. п. Болотоведы отмечали, правда, че-
редующуюся линейность расположения отдельных
видов растений, которая обнаруживается задолго
до появления грядово-мочажинного комплекса.
Эти растения — схенус ржавый, пушица дерни-
стая, береза кустарниковая. Однако почему сох-
133
раняются и как передаются во времени эти линей-
ные структуры — вопрос, полностью не раскры-
тый. Одна из наиболее вероятных разгадок этого
явления содержится в работах К. Е. Иванова (на-
пример, «Водообмен в болотных ландшафтах»,
1975), который считает, что гряды и мочажины
ориентируются поперек путей движения воды,
просачивающейся через болото, и суть явления —
в борьбе за растворенные питательные вещества,
то есть за пищу.
Другой вопрос, вернее, проблема, состоя-
щая из многих вопросов,— загадка само разогре-
вания и самовозгорания торфа. При добыче торфа
поверхность залежи обрабатывают на глубину
в несколько сантиметров специальными фрезма-
шинами. Слой измельченного фрезерного торфа
подсыхает под открытым небом и по достижении
определенной влажности его складируют в огром-
ные штабеля, где он ожидает отправки потребите-
лям. И в это время в штабеле зачастую происхо-
дят необычные явления. В некоторой зоне, на глу-
бине приблизительно полуметра, начинаются
незаметные снаружи процессы: температура торфа
повышается, часто неравномерно, как при лихо-
радке, образуется белый (седой, паутинистый)
слой, состоящий из переплетающихся между со-
бой нитей грибов (гифовый или мицелиаль-
ный слой). Через некоторый промежуток време-
ни, длящийся от двух недель до полугода, самора-
зогревание превращает торф в полукокс. При этом
внешне штабель выглядит нормально. Но попро-
буйте выгрести на поверхность массу полукок-
са. «Как только эта черная масса приходит в не-
посредственное соприкосновение с воздухом, че-
рез какие-нибудь 15—30 секунд по ней начинают
пробегать искорки, затем огоньки, а затем сразу
134
появляется все разгорающееся пламя — и вся мас-
са начинает пылать. Картина поразительна по кра-
соте и страшна по своим последствиям». Цитата
взята отнюдь не из популярной брошюры,
а из вполне солидного издания — Докладов Ака-
демии наук СССР (1936, т. 4, № 8) и описа-
ние принадлежит члену-корреспонденту АН СССР
Б. Л. Исаченко и Н. И. Мальчевской. Там же ска-
зано, что первому упоминанию о самовозгорании
уже около века.
В этой статье встречалось необычно много для
академического журнала неопределенностей, на-
пример, «должны образоваться какие-то легко вос-
пламеняющиеся вещества», «присутствие железа,
по-видимому, способствует возгоранию», «в полу-
коксе встречается какой-то грибок, выделяющий
вещества с запахом ванили» (выделено мной.—
В. Т.) Авторами было установлено, что количест-
во бактерий в крошке резко возрастает в резуль-
тате механических обработок торфа, что самора-
зогреванию способствует хорошая аэрация штабе-
ля, определены основные виды плесневых грибов
седого мицелиального слоя. Кстати, среди них ока-
зался и Penicillium, подаривший миру знамени-
тый пенициллин.
Статья 1936 г. не содержала каких-то опреде-
ленных ответов и рекомендаций. К настоящему
времени изучение саморазогревания и самовозго-
рания торфа в штабелях дало много нового. Уста-
новили критический объем торфа, достаточный
для начала процесса (около четырех кубометров),
обнаружили электромагнитное поле в зоне шта-
беля и изменяющиеся электрические поля (в пе-
риод пульсации температуры торфа в штабеле,
причем электрические изменения опережали тем-
пературные), предложили множество разнообраз-
135
них технологий и приемов, способных тормозить
этот вредный процесс, не дать ему развиться в пол-
ную силу. Однако кардинального решения «проб-
лемы горящего штабеля» не найдено и до сих пор.
Привлекает внимание одна из последних работ
на эту тему, опубликованная Л. М. и А. А. Малко-
выми. (В кн.: «Комплексное использование торфа
в народном хозяйстве», 1983). Авторы установили
количественную связь между солнечной активнос-
тью и убытками от самовозгорания торфа. Инте-
ресно, что солнечная активность влияет и на поч-
ву, в частности на выделение углекислого газа,
рост и развитие микроорганизмов. Почвенные про-
цессы имеют в основе высокую чувствительность
микроскопических существ к каким-то составляю-
щим солнечного излучения, которая выше, чем
чувствительность сложных и дорогих физических
приборов. Можно сказать, само его величество
Солнце играет невидимыми лучами на струнах-
гифах микроскопических грибов в торфяном
штабеле. Оно играет «зажигательную ритмиче-
скую мелодию», которую мы пока не можем рас-
шифровать. Неслышимая музыка звучит все силь-
нее и сильнее, заставляя вибрировать клеточные
мембраны, активизируя микробов, накаляя стены
торфяных темниц. И вот затворы не выдержива-
ют, и на белый свет выплескивается энергия, то-
мившаяся в органическом веществе торфа. Вели-
кое светило высвобождает свои кладовые.
Другое необыкновенное порождение мира бо-
лот — это насекомоядные растения. Они ухитри-
лись за чужой счет преодолеть хронический азот-
ный голод, характерный для болот атмосферного
питания. Таковы уже известные читателю росян-
ки. Кроме них, способностью ловить и потреблять
живой корм обладают пузырчатки и жирянки.
136
Жирянка обыкновенная встречается на сфагновых
болотах. Это растение со светло-зелеными мяси-
стыми листьями и одиночными, неправильными,
синевато-фиолетовыми цветками. На листьях есть
«специализированные» желёзки; одни из них уд-
линенные, кувшинообразные, выделяют капель-
ки клейкой слизи и служат для привлечения, улав-
ливания и удержания животных; другие — сидя-
чие, всегда готовы выпустить пищеварительные
соки для усвоения «мясной» пищи. Насекомое
прилипает к листу, который медленно скручивает-
ся и переваривает жертву.
Водное растение пузырчатка — родственник
жирянки — выработала даже специальные лов-
чие пузырьки, имеющие множество приспособле-
ний для обнаружения, поимки и усвоения мелких
животных — рачков, дафний, циклопов, инфузо-
рий. Даже мальки рыб, случается, попадают в ло-
вушку. «Детали» ловчего пузырька получили от
ботаников технические и зоологические названия:
антенны, клапан, щетинки, верхняя и нижняя гу-
ба. Липкая слизь насекомоядных растений содер-
жит в себе вещества, парализующие жертву. Од-
нако основной «секрет» зеленых плотоядных —
распространение потенциала действия в расти-
тельной ткани. То ли это электрическая энергия,
то ли биохимический механизм — конкретного
ответа пока нет.
И еще одна проблема — молекулярное строение
торфа. Здесь тоже существуют неясности. Извест-
ный специалист в области химии торфа П. И. Бель-
кевич называет следующие белые пятна: нет еди-
ной схемы строения торфяных гуминовых
кислот ; нет общего мнения о строении ядра и
боковых цепей гуминовых кислот; слабо изучены
фульвокислоты торфа, неизвестно точное
137
строение молекул лигнина; весьма неопреде-
ленны представления о состоянии поверхности
частиц.
Стало азбучной истиной выражение, гласящее,
что решение одной задачи пробуждает к жизни
постановку ряда новых. Иногда это звучит даже
с укором: решено задач вследствие исследования
меньше, чем поставлено. Иными словами, вопро-
сов возникло гораздо больше, чем было. В этом
цепном росте вопросов есть своя логика. Природа
неисчерпаема, и отсюда непреложно следует, что
по мере расширения наших представлений о внеш-
нем мире пытливый ум человека соприкасается
все с новыми областями неизведанного, видит все
больше нерешенных задач, все с большей настой-
чивостью задает себе новые и новые вопросы.
Однако частные вопросы, выстраиваясь в це-
почку, складываясь в пирамиды, неизбежно под-
водят к постановке глобального вопроса, такого,
например: что будет с нашей Землей, что ожида-
ет нас впереди?
Книга Верзилиных «Биосфера, ее настоящее,
прошлое и будущее» (1976) содержит, к примеру,
такое высказывание: «...Возможно (если не будут
приняты специальные меры), биосферу ждет в бу-
дущем «война миров» — ожесточенная борьба
человека со все возрастающей активностью низ-
ших организмов и вирусов». Возможно, это под-
тверждается и недавним появлением и распрост-
ранением новой болезни, имеющей необычное на-
звание,— «болезнь легионеров». Заболевание,
впервые обнаруженное в США, проявляется
в форме респираторной инфекции, но протекает
остро, часто заканчиваясь смертельным исходом.
Первые исследователи болезни связывают ее по-
явление и агрессивность с изменением природной
138
среды, вызванной хозяйственной деятельностью
человека.
Как видим, возникает вопрос о качестве среды
в широком плане. В первую очередь это касается
живого населения планеты. Можно поставить
и такой вопрос: какое разнообразие жизни доста-
точно и необходимо для того, чтобы человечество
могло расти и развиваться необозримо долго? Точ-
ный ответ неизвестен. Предполагается, что чем
большее разнообразие жизни удастся сохранить на
Земле, тем дольше сможет продолжаться устойчи-
вое, безопасное состояние биосферы и человека
в ней. Поэтому система мер по охране природы
включает в себя создание экологических ниш,
убежищ. Предусматривается оставление на терри-
ториях, активно преобразуемых человеком, спе-
циальных «коридоров», «туннелей», соединяю-
щих различные местообитания. Это уже обосно-
вано. Проблема сейчас состоит в количественной
оценке: где, каких и сколько таких зон требуется
сохранить? Какова роль болот в биосфере? Ка-
ким должно быть соотношение поле: болото: лес?
Экология полна неопределенностей, и ее заман-
чивая нечеткость — благодатное поле работы для
пытливого ума.
да
Ж"
О пользе болот
Торф как топливо
Торф горит, в этом его опасность и привлека-
тельность. Опасность заключается в возможности
пожаров, привлекательность — в использовании
на топливо.
Неуправляемое горение торфа, пожары на тор-
фяниках отмечались издавна в периоды засух,
«великой суши», и фиксировались в летописях.
Огонь на торфяниках особенно коварен тем, что
он способен забираться в глубину, под дерновый
покров, затаиться под зеленью, на которую сту-
пишь — и провалишься в огнедышащий ад. Тя-
желый дым горелого торфа расползается далеко
по окрестностям. Многим людям еще памятен за-
сушливый 1972 год, когда на десятках тысяч гек-
таров болот и лесов полыхали пожары. В Москве в
тот год была создана чрезвычайная комиссия по
борьбе с огнем.
«В относительно тихую погоду торф горит мед-
ленно, вертикальной стенкой, на глубину слоя,
подсохшего до горящего состояния; в ветреную
погоду происходит переброска искр, и пожар
развивается лавинообразно»,— так описывает
В. А. Струц процесс горения осушенного торфяни-
ка (Энциклопедический словарь по мелиорации,
с. 373). Причины пожаров — неосторожное обра-
щение с огнем, неисправность выхлопной системы
двигателей внутреннего сгорания и др. Пиратство
огня в один день выбрасывает на ветер то, что при-
рода копила многие сотни лет. Но управа на пожа-
ры есть, она состоит в элементарном опыте людей:
141
понимании опасности огня и соблюдении простей-
ших предосторожностей.
Энергия, заключенная в торфе, составляет
5000—6000 килокалорий на 1 килограмм горючей,
беззольной, части. Торф, однако, бывает разным,
неодинаково и его тепловое достоинство. Можно
в среднем принять теплотворную способность су-
хого торфа равной 4500 килокалорий на кило-
грамм. Мгновенное высвобождение энергии могло
бы произвести эффект взрыва. Практически та-
кой эффект, конечно, осуществить невозможно, да
и имеет ли смысл? Однако во время войны, в са-
мом ее начале, при остром недостатке «нормаль-
ных» авиабомб, некоторое время изготовляли тор-
фяные бомбы («Изобретатель и рационализатор»,
1983, № 10). Для этого высушенный торф помеща-
ли в прочный бетонный корпус, добавляли туда
порцию жидкого кислорода и сбрасывали на про-
тивника. Корпус при падении раскалывался,
и торф воспламенялся. При ночном бомбометании
ослепительно горящая торфяная начинка являла
собой впечатляющую картину.
Сжигая дрова или уголь, нефть или торф, мы
высвобождаем солнечную энергию, которая была
поглощена зеленым листом. Сейчас это известно
каждому. А было время, когда костер считался
таинством, а его сохранение — большой и жиз-
ненно важной задачей. Открытие теплотворных
свойств «горючей земли» произошло, по всей ви-
димости, очень давно и упоминается в трудах
древнеримских историков. Но, как говорится, лиха
беда — начало.
В России первый практический шаг в исполь-
зовании торфа был сделан Петром I в 1696 г.
А. С. Оленин и В. Д. Марков («Клад солнца»,
1983) приводят архивные данные, указывающие на
142
настойчивые, целеустремленные попытки Петра I
организовать поиски и добычу торфа с тем, чтобы
сберечь леса. «Искать всемерно торфу, чтобы бы-
ло подспорье дровам»,— гласит одна из петров-
ских резолюций. Но первая государственная раз-
работка торфа была организована только в 1789 г.
под Санкт-Петербургом, уже после смерти Петра.
Много воды утекло с тех пор и много исчезло
болот, выработанных на топливо. Отслужили свое
несколько поколений торфодобывающих машин.
Их макеты представлены в первом в мире музее
торфяной промышленности в поселке Радченко
Калининской области. Они напоминают огромных
насекомых или вымерших животных, невесть ка-
ким образом попавших в музей откуда-то из ме-
зозоя.
До создания технических средств единствен-
ным способом добычи торфа был резной — вруч-
ную. Два-три человека вооружались набором ин-
струментов — лопата-резак, резак с пером, Г-об-
разный резак, метчики, ножи — и транспортными
средствами — волокушами и тачками. Резали
«кирпичи» размером 13X13X30 см. За смену вы-
рабатывали на одного резчика 4—6 тыс. штук.
В 1945 г. таким способом было добыто 6576 тыс.
тонн торфа. Представьте себе, сколько пота про-
лилось при этом. Огромным облегчением было
развитие механизированных способов.
Яркую страницу в историю топливной промыш-
ленности вписал гидравлический способ добычи
торфа, предложенный и разработанный русским
инженером Р. Э. Классоном. Струя воды под вы-
соким давлением врезается в торфяную залежь,
размывает ее, превращая в гидромассу, которую
легко транспортировать по трубам. Гидроторф
разливают на полях сушки слоем в 25—30 см.
143
После подсыхания формуют из затвердевшей мас-
сы кирпичи, которые затем досушивают, склады-
вая из них продуваемые ветром фигуры (змейки,
клетки, поленницы и др.). Недолго продержались
багерный (экскаваторный) и элеваторный спосо-
бы, требовавшие значительных затрат ручного тру-
да и потому сошедшие со сцены вместе с гидро-
торфом. Основным способом добычи стал послой-
но-поверхностный, или фрезерный. В первый год
промышленного внедрения было добыто 0,2 млн.
тонн фрезерного торфа, через два года — 3,5 млн.
Фреза, вращаясь с большой скоростью, с точ-
ностью станка захватывает тонкий слой торфа.
В зависимости от условий погоды глубину дейст-
вия фрезы изменяют от 5 до 20 миллиметров.
Дальнейшая технология, как и при заготовке сена,
сводится к периодическому переворачиванию и во-
рошению до достаточного высыхания массы. Если
солнце да ветер, торфокрошка хорошо сохнет да-
же на очень мокром нижележащем слое, почти на
воде, так как капиллярные связи с материнской
породой нарушены фрезерованием. Высохшую
крошку валкуют и собирают в штабеля высотой до
8 метров.
Наше отечественное изобретение шагнуло за
рубеж и широко используется в торфодобываю-
щих странах. Фрезерный способ был совершенст-
вован и модернизирован с целью получения гра-
нулированного (мелкокускового) торфа, идущего
на питание крупных тепловых электростанций.
Торф заготовлен, его энергия нужна народному
хозяйству. Основным, а когда-то единственным
видом использования было сжигание торфа в спе-
циальных топках. Некоторое время для этой цели
применялись котельные установки морских судов.
Однако торф не был тем высококалорийным топ-
144
ливом, на какой были рассчитаны эти установки
(на нефть или высококачественный уголь) и в пе-
риод становления торфоэнергетики пришлось при-
спосабливать имевшуюся технику к его особеннос-
тям. Вскоре были изобретены шахтно-цепные топ-
ки, в которых торф сгорал более полно, чем в
старых устройствах, где движение к месту сгора-
ния происходило самотеком. Температура пламени
в шахтно-цепных топках достигала 1400 °C, что
близко к теоретически предельной для торфа.
Стремление более полно использовать энергию топ-
лива привело к созданию современного способа,
когда торф подают в зону горения сжатым возду-
хом через специальные горелки или форсунки,
аналогично жидкому топливу. Для этого торф
предварительно высушивают и измельчают.
Общеизвестная формула синтеза и окисления
органического вещества отражает лишь количест-
венное соответствие между «входом и выходом»,
а за стрелками направления процесса (синтеза
окисление) кроются два сложнейших механизма.
Первый — упорядоченная многозвенная цепь взаи-
мосвязанных биохимических реакций, протекаю-
щих в зернах хлорофилла. Второй — не менее
сложная цепь реакций дыхания, окисления органи-
ческих веществ. По основным конечным продуктам
окисление в живом теле и горение близки между
собой. В обоих случаях поглощается кислород
(окислитель) и выделяются вода (продукт окисле-
ния водорода), углекислый газ (продукт окисле-
ния углерода) и энергия. Поскольку органическое
вещество растений помимо углеводов содержит
множество других веществ, то вследствие окисле-
ния или горения образуются также окислы азота,
серы, фосфора и других элементов.
При сжигании торфа полное использование
10 Зак. 1440
145
его энергии не может быть достигнуто без введе-
ния в зону горения некоторого избыточного коли-
чества кислорода, так как при быстром протека-
нии горения твердые частицы не успевают окис-
литься. Избыточное количество подаваемого
кислорода при этом составляет 15—50 % от теоре-
тически необходимого.
Однако как бы ни был измельчен и высушен
торф, горение обычно не начинается без некоторо-
го начального энергетического импульса, поджига-
ния горючей смеси. При этом образуются проме-
жуточные продукты горения, химически актив-
ные, сильно ускоряющие процесс наподобие
цепных реакций. Сгорание торфяных частиц про-
исходит в несколько стадий: сушка, образование
летучих горючих веществ, воспламенение их, горе-
ние твердого остатка. Основной по энергетическо-
му выходу считается последняя стадия, когда про-
исходит выгорание углерода.
Топочные устройства представляют собой си-
стемы из горелок и топочной камеры. По функ-
ции они могут рассматриваться как аэродинами-
ческие аппараты, поскольку воздух — его коли-
чество, форма и скорость движения — определяет
все. Классификация предусматривает топки слое-
вые, факельные и вихревые. Торф хорошо горит
в топках всех трех типов. Кусковой — в слоевых
с цепной решеткой, измельченный (фрезерный) —
в факельных топках с шахтной мельницей либо
в вихревых. Современные факельные топки обес-
печивают высокую степень сгорания, недожог
составляет лишь 0,5—1 %.
Увеличение полноты сгорания топлива — один
из основных путей сохранения чистоты атмосфе-
ры. Другой путь — разбавление дыма. Для этого
увеличивают высоту труб, чтобы дым стал менее
146
концентрированным к моменту, когда он коснет-
ся поверхности земли. Длина дымовых труб сов-
ременных теплоэлектростанций превышает 400
метров. Однако стоимость их в зависимости от вы-
соты возрастает в кубической степени. Поэтому
сейчас изобретаются особые способы выброса ды-
ма (кольцами, импульсно). Выталкиваясь из ды-
мохода порциями, он образует закрученное коль-
цо-баранку и благодаря устойчивости этой формы
поднимается выше, чем при обычном выходе, и
более равномерно распределяется в атмосфере.
Предложена идея создать своего рода воздушный
паром — емкость, наполняющуюся дымом, под-
нимающуюся и разгружающуюся затем на боль-
шой высоте. Разработано также множество очист-
ных устройств, всякого рода фильтров, устанавли-
ваемых на дымовых трубах.
Участие торфа в топливном балансе СССР со-
ставляло в разные годы от 1 до 6 %, в последние
годы — около 1—1,5 %, то есть оно сравнительно
небольшое. В мировом балансе потребление энер-
гии за счет сжигания торфа — примерно 0,4 %
(С. Ханнус, В. Пойвоннен. В кн.: «Энергетика ми-
ра», 1985).
Судьба всех топлив изначально определена —
сжигание. Только около 10 % нефти и газа идет
на переработку как сырье для химической про-
мышленности. Основная масса горючих ископае-
мых превращается в тепло, углекислый газ, усто-
явшие в пламени органические частицы и мине-
ральные (зольные) выбросы. Ежегодно атмосфера
планеты получает 150 млн. тонн золы, 100 млн.
тонн окислов серы, 60 млн. тонн окислов азота
и (астрономическая цифра!) 20 млрд, тонн уг-
лекислого газа. При этом из атмосферы поглоща-
ются миллиарды тонн кислорода. Таково «дыха-
10*
147
ние топок». Оно засоряет атмосферу, уменьшая
тем самым ее прозрачность и снижая поток сол-
нечного света. Ухудшается микроклимат мест-
ности, подверженной влиянию дыма, образуются
туманы. В местах, близких к источникам задым-
ления, у людей чаще развиваются легочные за-
болевания — катар верхних дыхательных путей,
бронхит, фиброзные изменения легких. Горение
любого органического вещества сопровождается
выделением весьма вредных для человека ве-
ществ, среди них и печально знаменитый канце-
роген бенз-а-пирен, вызывающий рак легкого у ку-
рильщиков, и диоксан, образующийся при лесных
пожарах, и сажа. Дымы, угарный газ, окислы
азота — все это неизбежное следствие быстрого
окисления органического вещества, плата за наси-
лие. Небольшая справка: за последние 10 лет за-
болеваемость раком легкого в БССР увеличилась
на 57,6 % (с 15,9 до 24,9 на 100 тыс. человек),
в том числе среди мужчин — на 64 %, выдвигаясь
постепенно на первое место среди всех случаев ра-
ка (Л. С. Яськевич, И. А. Голубович. В сб.: «Ак-
туальные проблемы онкологии и медицинской ра-
диологии», 1984).
Добывают топливо ради энергии. За 80 лет
энергобаланс мира увеличился более чем в 10 раз
и достиг 10 млрд, тонн условного топлива («Сов-
ременные проблемы энергетики», 1984). На фоне
грандиозных энергетических масштабов совре-
менного промышленного мира применять торф как
топливо не представляется жизненно важной не-
обходимостью. Некоторые страны полностью ис-
ключили применение торфа в качестве топлива
(Венгрия, например). В других, как в ГДР, исполь-
зование торфа с этой целью также сведено на нет.
Предполагается, что более рационально исполь-
148
зовать болота как охотничьи угодья, для добычи
лечебных грязей или сохранения в качестве за-
поведников. «Нельзя признать правильным такое
использование ценного органического сырья —
торфа, как сжигание, в то время как изучены
и разработаны методы химической переработки
его в ценнейшие для народного хозяйства новые
материалы» — таково мнение крупнейшего спе-
циалиста по оценке болот Н. И. Пьявченко («Тор-
фяные болота, их природное и хозяйственное зна-
чение», 1985).
Однако в некоторых случаях сжигание торфа
пока необходимо, например, в определенных ви-
дах литейного производства, при выплавке отдель-
ных сортов стали. Горючее вещество торфа оказы-
вается здесь ценным благодаря низкому содержа-
нию в нем фосфора и серы, сильно влияющих на
свойства металла. Характерно также, что интерес
к торфу как топливу возрастал обычно в периоды
войн, когда добыча традиционных топлив затруд-
нялась. Действительно, торф можно добыть с ми-
нимальной затратой средств, а уголь и нефть тре-
буют солидных промышленных разработок.
...Кусок тлеющего, горящего торфа. Не будет
ли это выглядеть когда-нибудь безрассудством, та-
ким же, как сейчас курение? Отфильтрованный,
«облагороженный» добавками благовоний табач-
ный дым ежедневно делает инвалидами или сво-
дит в могилу множество людей. Дымами сгораю-
щих органических топлив курится вся планета.
Контроль за составом атмосферы неопровержимо
показывает рост содержания углекислого газа
в воздухе, которым мы дышим. Это увеличение
отмечается повсюду на земле.
Торф горит, в этом его привлекательность
и опасность.
149
Кислородный эквивалент
Накопление в атмосфере свободного кислорода
и образование озонового экрана началось на Зем-
ле около 2 млрд, лет назад. Кислород выделяли
организмы, освоившие новый (тогда) биологиче-
ский процесс — фотосинтез. Точка опоры фото-
синтеза — хлорофилл, движущая сила — свет.
Процесс этот изучается уже более 200 лет, с тех
пор как Дж. Пристли (1771) открыл неизвестное
ранее свойство зеленой ветки: помещенная в стек-
лянную банку, на свету, она «исправляла» воздух,
«испорченный» дыханием или горением.
Болото — прекрасное место для фотосинтеза,
здесь есть вода, достаточно света и приемлемая
температура (наилучшая — 25—28 °C). Фотосин-
тетическая «деятельность» болота, как единого
целого, представляет собой в общем-то простую
сумму работы зеленых индивидуумов — болотных
растений. Работа же растения, в свою очередь,
складывается из совокупного действия специаль-
ных клеточных включений — хлоропластов.
Термин «клеточные включения», говоря строго
биологически, применен здесь неправильно. Точ-
ное название этих «вылепленных из зеленого»
образований — внутриклеточные органоиды,
или пластиды, в которых на свету происходит
фотосинтез. Они имеют собственную оболочку,
состоящую из внешней и внутренней мембран,
свою ДНК, то есть аппарат наследственности, и
«персональную» белоксинтезирующую систему,
что делает хлоропласты весьма автономными об-
разованиями внутри растений-хозяев. Предпола-
гают, что в далекой древности хлоропласты были
вполне самостоятельными одноклеточными бак-
150
териями, способными усваивать свет. Они «заклю-
чили вечный союз» с водорослями, не имевшими
такой способности.
Вот в этих зеленых микроскопических образо-
ваниях длиной всего 5 —10 микрометров и шири-
ной 2—4 микрометра размещена сложная систе-
ма как бы внутренних ходов сообщения и напо-
минающих уплощенные мешки. Ходы соединяют
систему дисковидных «башенок» наподобие сто-
пок монет. В них-то и заключен тот самый зеле-
ный пигмент — хлорофилл, на котором, без пре-
увеличения, держится благополучие нашей атмос-
феры. 200 млрд, тонн свободного кислорода посту-
пает в атмосферу ежегодно из этих крохотных
фабрик.
Разберемся теперь с «башенками», начиненны-
ми хлорофиллом. Молекулы хлорофилла во внут-
ренней системе хлоропластов расположены не
беспорядочно, а образуют специальные структу-
ры — реакционные центры, представляющие со-
бой «биохимическую кузницу», в которой проис-
ходит расщепление воды на водород и кислород.
Отсюда же берут начало сложные процессы пере-
носа электронов и фиксации углерода. Но такие
реакционные центры содержат в себе лишь сотую
часть хлорофилла, остальная его масса выполня-
ет роль светособирающих антенн-ловушек для фо-
тонов света.
Два века изучают фотосинтез. Полная схема
известных к настоящему времени его реакций
и циклов очень сложна для непосвященного. Вязь
химических формул с первого взгляда обескура-
живает. С чем их сравнить? С картой подводных
течений? Со звездным небом? С орнаментами
древних манускриптов? Эта сложность, конечно,
не случайна, она обусловлена сложностью живо-
151
го, и фотосинтез — один из краеугольных камней
в устройстве биосферы. Его благородная функция,
осуществляемая миллионы и миллионы лет, состо-
ит все в том же, открытом Дж. Пристли, свойстве:
«исправлять» воздух, «испорченный» дыханием
или горением. Зеленая ветка на свету и сейчас,
как и двести, и тысячу, и миллион лет назад, спо-
собна превращать «мертвый» воздух в «живой»,
пригодный для дыхания.
Этот воистину живительный газ необходим не
только для дыхания, но и для образования кисло-
родно-озонового экрана в верхних слоях атмосфе-
ры, играющего важнейшую роль в защите всего
живого на Земле от жесткой ультрафиолетовой
радиации. Под сенью этого экрана Жизнь смогла
выбраться на сушу, и он, как всем казалось, всег-
да был и всегда будет. Увы, сравнительно недавно
появившаяся «озоновая дыра» над Антарктидой,
развеяла нашу уверенность в прочности древней
кислородно-озоновой защиты.
Помогут ли здесь болота? Ведь они выделяют
в атмосферу всего 160 млн. тонн кислорода
(О. П. Добродеев. «Вестник МГУ», сер. геогр., № 2,
1977). Кислород воздуха никому не принадлежит,
следовательно, как мы думаем, ничего не стоит.
Мы только-только начали его считать. В указан-
ной выше работе О. П. Добродеева говорится сле-
дующее: «Проведенные расчеты показывают, что
современный расход кислорода на сжигание горю-
чих ископаемых на порядок превышает статьи ес-
тественного баланса кислорода в биосфере и не
компенсируется...» Не компенсируется. Озоновая
дыра тоже пока не компенсируется. Может быть,
каждый из отдельно взятых потребителей и не
виноват в этом: ни металлург, ни мелиоратор, ни
энергетик, ни шахтер. Ни каждый отдельно взя-
152
тый дышащий. Кислород воздуха бесплатен, точ-
нее сказать, бесценен. Но платеж может оказать-
ся просто отсроченным. Мы пока живем в кредит,
не отдавая себе отчета в том, что кредитор не зна-
ет жалости. В эквивалентном отношении «стои-
мость» килограмма торфа может быть определе-
на: она равна примерно 1,2—1,4 килограмма кис-
лорода. Если торф будет отложен в болоте — в ат-
мосферу поступает кислород; если торф сгорит или
окислится — кислород из воздуха (в эквивалент-
ном отношении) исчезнет.
Следует упомянуть еще об одной функции ес-
тественных болот, «полезной» для атмосферы,—
о так называемом явлении термофореза, согласно
которому крупный болотный массив как бы притя-
гивает к себе на поверхность из окружающего воз-
духа пыль и аэрозоли. Механизм этого явления со-
стоит в том, что мельчайшие механические приме-
си под действием разности температур движутся
в зону холода. В ясную безветренную ночь призем-
ный слой воздуха над болотом сильно охлаждает-
ся из-за потери тепла излучением в космос. Поми-
мо очищения воздуха, полезного для человека,
этим своеобразным путем происходит и необходи-
мый для растений приток на поверхность болота
некоторого количества питательных веществ.
Итак, нормальный газообмен нарастающего
торфяного болота с атмосферой состоит в нараба-
тывании, производстве кислорода и удалении, свя-
зывании углекислого газа. Аналогичную роль вы-
полняют все природные системы, в которых про-
исходит захоронение органического вещества. Это
и речной, так называемый твердый, сток, то есть
переносимые с суши в море вещества, содержащие
органику; это и зарастающие озера с откладываю-
щимися на дне сапропелями; это и те почвы, в ко-
153
торых возрастает содержание гумуса; это и мате-
риальная сфера человеческой среды обитания.
Что нового в атмосфере? — все чаще интере-
суются люди. Отвечая на поставленный вопрос,
приходится взвешивать многие статьи баланса,
среди которых определенное место принадлежит
и болотам, а ими человечество вполне может распо-
ряжаться себе во благо.
Целебный кладезь
«Разве не удивителен тот факт, что растения
вообще растут?» — задавал вопрос читателям Лю-
тер Бербанк, известный американский селекцио-
нер растений. А разве не удивителен тот факт,
что растения лечат? Так можно построить целую
серию вопросов, вглядываясь в этот загадочный,
обладающий «тысячью целительных сил» мир
растений. Видимо, некоторая часть людей имеет
особый талант, аналогично музыкальной, поэти-
ческой или художественной одаренности,— талант
проникновения в суть растений. И этот талант,
возможно, ориентирует их в зеленом океане мира.
«Древность» такой способности подтверждается
тем, что и многие животные, в том числе челове-
кообразные обезьяны, заболев, быстро отыскивают
нужное им растение-лекарство.
Тот же Бербанк, несомненно обладавший та-
лантом чувствовать растения, заметил, что они
в экстремальных, то есть крайне неблагоприят-
ных, условиях произрастания, в пустыне, напри-
мер, обычно бывают или горькими, или ядовитыми,
или колючими. Сейчас такие наблюдения, долгое
время бывшие разрозненными, систематизирова-
154
ны и дали начало целому направлению исследо-
ваний, результаты которых формулируются при-
мерно так: у растений в экстремальных условиях
происходят нарушения в обмене веществ, приво-
дящие к образованию повышенных количеств био-
логически активных соединений. В первую оче-
редь — это фенолы, высокотоксичные как для
растений, так и для микроорганизмов, а также ряд
кислот: кофейная, хлорогеновая, синаповая,
гентизиновая, феруловая, ванилиновая, бензой-
ная и т. д.
Фенол впервые выделили из каменноугольной
смолы; из него получают пикриновую кислоту
(взрывчатое вещество), а также салицилловую кис-
лоту (всем известный аспирин), капролактам (из
него вырабатывают капрон). Сильное бактерицид-
ное действие фенола способствовало его широкому
распространению как антисептического и дезин-
фицирующего средства; в этом качестве он извес-
тен под названием карболки. Именно фенолы и со-
держащие его соединения часто образуются в ра-
стениях, страдающих от недостатка питательных
веществ, избытка солей, несбалансированного со-
отношения минеральных элементов или других
неблагоприятных факторов. Нарушение феноль-
ного обмена — неспецифический общий признак
всех «страдающих» растений. При этом они задер-
живаются в росте, «кожа» (кутикула) грубеет,
листья становятся мелкими. Таков, в частности,
типичный облик болотных кустарничков — ба-
гульника, клюквы, подбела, Кассандры.
Не потому ли болота способны исцелять, что
это в них — от страдающих растений? Вопрос этот
не риторический. Растительный мир гораздо раз-
нообразнее животного в биохимическом отноше-
нии. Примерно 80 % известных природных ве-
155
ществ — растительного происхождения (Харборн
Дж. «Введение в экологическую биохимию», 1985).
Отсюда и большие возможности растительного
мира в лечении людей.
Приступая к описанию целебного клада, за-
ключенного в болотах и болотной растительности,
хочется начать с самого трудноуловимого — с
летучих биологически активных веществ. Б. П. То-
кин, советский ученый, открывший особую роль
летучих растительных выделений, убивающих
вредные микроорганизмы, назвал эти вещества
фитонцидами. Автор открытия установил, что
фитонциды выделяются любыми поврежденными
растениями. Их производят горчица и лук, береза
и чеснок, черемуха и дуб в процессе жизнедея-
тельности, для самоисцеления, стерилизации бли-
жайшей части своего жизненного пространства.
Фитонциды считаются первой линией обороны ра-
стительного мира против бактериальных, грибных
болезней и атак простейших организмов.
Пример болотного растения, способного дейст-
вовать на расстоянии,— багульник. Сожмите в
руке облиственную веточку или потрите ее в ла-
донях — и вы услышите лекарственно-приятный
запах. Довольно красивы на болоте и белые цветы
багульника, собранные в многоцветковые щитки.
Листья, снизу с рыжевато-коричневым войлоком,
имеют жгуче-пряный вкус, что предохраняет расте-
ние от поедания домашним скотом. В жаркий
безветренный день, особенно в пору цветения ба-
гульника, в воздух выделяются летучие вещества,
обладающие одурманивающим действием. У чело-
века, который в течение нескольких часов нахо-
дился «в обществе багульника», может появиться
головокружение, головная боль. Из-за этого без-
винную ягоду голубику, которая растет обычно
156
вместе с багульником, называют то дурнопьяном,
то дурницами.
Летучие фитонциды багульника болотного гу-
бительны для многих болезнетворных микроорга-
низмов — стафилококков, стрептококков, дифте-
рийной и коклюшной палочек. Если ветки
багульника разбросать на полу в комнате, где на-
ходится больной коклюшем ребенок, то он лучше
спит ночью. У него уменьшаются приступы каш-
ля. В народной медицине Белоруссии веточками
багульника окуривают (дезинфицируют) комнаты.
Для окуривания больных при инфекционных за-
болеваниях применялось с незапамятных времен
и приболотное растение аир. Фитонцидными свой-
ствами обладают также береза приземистая и
сосна обыкновенная, растущие на моховых боло-
тах обычно в угнетенном состоянии.
Второй ряд целебных веществ — лекарствен-
ные растения. В справочнике по лекарственным
травам Белоруссии («Лекарственные растения и
их применение», 1976) описано 264 вида растений,
используемых в научной и народной медицине.
Среди них 45, то есть шестая часть, растут на
болотах и заболоченных местах. Для Карелии
приводится еще более высокое участие лекарствен-
ных растений болот: более половины, хотя список
таких растений состоит из 30 видов. Нет смысла
перечислять все лекарственные растения, однако
хочется напомнить о наиболее широко применяе-
мых. Это валериана лекарственная, белозор бо-
лотный, кубышка желтая, хмель, череда трехраз-
дельная, окопник лекарственный, клюква и дру-
гие растения. Во всей этой «болотной аптеке»
можно найти средства от множества недугов — от
простуды, от расстройства желудка, сердечные
снадобья, успокаивающие, антисептические, анти-
157
ревматические, помогающие при кожных заболе-
ваниях, гипертонии и даже от веснушек!
Хорошо пропаренный и высушенный сфагно-
вый мох в военное время, при недостатке бинтов,
применялся при перевязке ран. Эта идея была
использована Лондонским университетом для со-
здания нового перевязочного материала. Хорошо
известна и валериана лекарственная. Этот вид ин-
тересен не только в утилитарном, но и в узко
ботаническом отношении — сообщества валериа-
ны состоят из многих близких друг другу, но все
же различающихся между собой местных групп
(подвидов). Лекарственные свойства валерианы
известны со времен Древней Греции. В настоящее
время ее культивируют в промышленных масшта-
бах, вырабатывая успокаивающие средства. В на-
родной медицине употребляют отвар корня ва-
лерианы при истерии и эпилепсии, головной боли
и судорогах, для улучшения сна купают в ее вод-
ном отваре беспокойных младенцев.
В промышленных масштабах начинают возде-
лывать и клюкву. Клюквенный морс не только
приятен на вкус и «сбивает жар» у больных, он
обладает также и противомикробным действием.
Вот почему клюква — первая ягода для после-
операционных больных, «ягода милосердия». Она
ярко окрашена — это от красящих веществ, пиг-
ментов, относящихся к флавоноидам —фенольным
соединениям (производным известной «карбол-
ки»); богата кислотами, причем целым их ком-
плексом. Все это делает ягоды клюквы хорошо
хранящимся продуктом. Кутикула (кожица) плода
покрыта кутикулярным воском, защищающим его
от грибов, бактерий, насекомых. Природные очаги
клюквы истощаются как вследствие сокращения
площадей болот, так и от неумеренных сборов:
158
часто ее собирают еще незрелой и всю подряд»
К тому же естественная урожайность дикой ягоды
сравнительно низка и медленно восстанавливается
после неблагоприятных воздействий. Конечно, за-
готовки болотных дикорастущих ягод в Западной
Сибири могли бы быть обильными, однако, как
говорится, за морем телушка — полушка, да
рубль — перевоз.
Полезность окопника лекарственного отраже-
на в его народном белорусском названии — «жы-
вакост». Корни растения черные, довольно тол-
стые, плотные, но легко ломающиеся при скручи-
вании. Вместе с корневищем их применяют при
ушибах, переломах костей. Это свойство было
определено задолго до современных формулиро-
вок: «Биологически активные вещества окопни-
ка... способствуют регенерации костной ткани,
стимулируют рост клеток и восстановление
поврежденных тканей» (В. И. Попов, Д. К. Шапи-
ро, И. К. Данусевич. «Лекарственные растения»,
1984). Кроме того, известно мягчительное, обвола-
кивающее действие корней окопника; он содержит
вещество, понижающее артериальное давление.
Окопник не является собственно болотным расте-
нием, но обладает способностью долго сохраняться
на тех местах, где когда-то проходили русла рек
или трассы каналов. Живучесть его поразительна:
это растение и сейчас изредка встречается на тех
же местах, которые уже два десятка лет как осу-
шены и находятся под пашней. Спасают окопник
в этих жестких для него условиях мощные корни,
способные вновь и вновь восстанавливать надзем-
ные органы после повреждений. Не исключено,
что высокая регенерирующая способность окопни-
ка связана каким-то образом с его лечебной
регенерирующей функцией. Как и многие лекар-
159
ственные растения, он числится в ядовитых, одна-
ко на Полесье местные жители нередко скармли-
вают его листья свиньям.
Помимо лекарственных качеств, привлекает
внимание и такая «ботаническая уловка» окопни-
ка, как способность привлекать муравьев к рас-
пространению семян (мирмекохория). Его плоды,
разделяющиеся обычно на четыре блестящих
орешка, имеют специальные, богатые маслом при-
датки,— приманки для муравьев. Может быть, для
облегчения муравьиной работы растение при со-
зревании опускает завитки своих соцветий пониже
к земле. Нет, не простое это растение с простыми
шершавыми жилистыми листьями.
Относятся к лекарственным и жемчужины
болотного мира — растения семейства орхидных.
Всего во флоре БССР 35 видов орхидных, в том
числе 10 встречаются на болотах и их окраинах.
Среди этих видов есть и лекарственные. Орхид-
ные — многолетние растения, медленно растущие
и плохо восстанавливающиеся. Многие их виды
внесены в Красную книгу БССР как очень редкие.
Так стоит ли из-за расстройства желудка или в
ожидании сомнительного эффекта облегчения зуб-
ной боли уничтожать это чудо природы — нашу
болотную или иную орхидею? Не благороднее ли
задача иного рода — ввести местные орхидеи в
культуру, вооружившись для этого знанием их
биологии. Такие работы уже ведутся во многих
странах, в том числе и у нас.
Еще один целебный клад болот — собственно
торф. Именно в торф, в его почти одноцветную
коричневую массу превращается вся растительная
роскошь болотного покрова. В нем же отлагаются
и биологически активные вещества, содержащие-
ся в лекарственных растениях. Торф — аккуму-
160
лятор, банк, копилка целебных свойств растений.
Но вклады в нее вносят не одни только растения,
но и микроорганизмы, разлагающие растительные
ткани, завершающие ежегодный обряд осеннего
увядания природы, отмирания всего того, что
благоухало и трепетало под солнечным светом,
цвело и завязывало плоды...
Продукты микробного синтеза часто обладают
биологической активностью. Кроме того, в про-
цессе переработки растительных тканей в торфе
происходят сложные биохимические реакции меж-
ду компонентами двух цепочек — восходящей
(синтетическая последовательность соединений,
поточная линия живого растения) и нисходящей
(процесс разрушения микробами живого сложного
вещества, низведения его до более простых состав-
ляющих). Эта «сшибка» двух процессов создает
новые типы соединений, не присутствовавших
ранее ни в растениях, ни в микроорганизмах,—
гуминовые кислоты, фульвокислоты и меланоиди-
ны, обладающие выраженным физиологическим
действием по отношению к живым организмам.
Итак, составляющие элементы основного це-
лебного клада болот — растения, микроорганизмы,
продукты биохимического синтеза. Все вместе они
придают торфу лечебные свойства. Торф, или
торфяная грязь, применяется в виде аппликаций
при лечении заболеваний суставов или внутрен-
них органов. Эстонские ученые выделили из торфа
сумму действующих веществ и вводят их в тело
больных с помощью электрического тока (электро-
форез) или инъекций.
Целебные силы болот проявляются и на объ-
ектах, находящихся от них на значительном рас-
стоянии. Знаменитые сероводородные воды ку-
рорта Кемери Латвийской ССР, вероятнее всего,
11 Зак. 1440
161
происходят из болотных вод, которые, переме-
щаясь по водоносным горизонтам, приходят в
контакт с твердыми сульфатами (гипсом). Раство-
ренные в воде органические кислоты реагируют
с минералом, образуя сероводород.
Химическое анатомирование торфа, поиск в
нем биологически активных веществ по заказам
медиков, парфюмеров и косметологов интенсивно
ведутся в Институте торфа Академии наук БССР.
Здесь получен ряд препаратов, обладающих ле-
чебно-профилактическими свойствами по отноше-
нию к кожным заболеваниям, нащупаны фракции
экстрактов и отгонов торфа, имеющих противо-
микробную и противовирусную активность. Да,
целебные свойства, целебные силы. Где-то они со-
прикасаются с чудодейством. И так легко пове-
рить М. А. Булгакову («Мастер и Маргарита»), что
крем Азазелло, который пахнет болотной тиной,
болотными травами и лесом, стирает морщинки
с лица, омолаживает тело, лишая его веса, дает
ощущение свободы... Наверное, его изобретут ко-
гда-нибудь, этот крем Азазелло.
Требуют внимания также болотные растения,
ядовитость которых — часто нераспознанная или
не нашедшая пока применения целебность. На-
пример, вех ядовитый, или цикута. Ядовитое на-
чало — цикутотоксин — содержится в сладкова-
тых корневищах и по массе достигает 2 %. Всего
100—200 граммов веха достаточно, чтобы сгубить
корову. Однако ядовитость — не препятствие для
применения веха при кожных заболеваниях, по-
дагре, ревматических болях. Растет он близ воды,
на заболоченных лугах, по берегам водоемов.
Не следует забывать и о вопросе культуры ле-
карственных растений. Как болота, так и осушен-
ные торфяники могут стать прекрасным полем
162
для возделывания многих целебных трав. Такие
опыты проводил Б. Кабанов еще в 1931 г. («Ме-
лиорация и торф», № 5). Журнал «Сельское хо-
зяйство Белоруссии» поместил в 1983 г. несколько
статей, освещающих опыт культуры или полу-
культуры валерианы и голубики, то есть коренно-
го улучшения условий произрастания в естествен-
ных местообитаниях.
Наконец, нельзя сбрасывать со счетов и такое
незаменимое качество заболоченных земель, как
их своеобразная красота и безлюдность. «Очень
многие из нас разучились видеть красоту болот»,—
с грустью отмечает страстный поклонник дикой
природы американский эколог Олдо Леопольд.
Ощущение уединенности среди природы, чувство
прекрасного при созерцании болотных, совершен-
но особых, диковатых красот, да и просто переме-
на обстановки — не те ли это витамины души,
ценность которых в современном мире возрастает,
а возможность потребления — падает.
Взгляд химика
Описание химических сокровищ торфяных
болот начнем от самого их истока — от растения.
Основа растительных веществ создается, как из-
вестно, работой главного внутреннего механиз-
ма — фотосинтеза. И первый его продукт — глюко-
за — разновидность различных сахаров, среди
которых нам хорошо известны крахмал и клетчат-
ка. Все эти вещества, называемые углеводами
(уголь + вода),— энергетическая валюта и строи-
тельный материал растения. Легкодоступные
углеводы растений-торфообразователей после их
отмирания довольно быстро потребляются микро-
11*
163
организмами торфогенного слоя. В торфе остаются
более устойчивые углеводы, связанные в длинные
полимерные цепочки (полисахариды), представ-
ляющие собой преимущественно клетчатку. Это
обычно верховые, сфагновые торфа. Если эти це-
почки разбить на звенья, вновь образуются про-
стые сахара. Процесс дробления полисахаридов в
промышленности осуществляют сернокислотным
гидролизом, то есть разложением клетчатки в
водной среде с добавкой серной кислоты. Ее вна-
чале берут с некоторым избытком, а по окончании
процесса чем-нибудь нейтрализуют, например
аммиачной водой.
После того как промышленная установка пре-
вратила природный полимер в доступные для
усвоения простые сахара, на них найдется много
охотников. «Питательность» торфа в результате
обработки возрастает в 1,5—2,5 раза. На торфя-
ных гидролизатах хорошо растут самые разнооб-
разные микроорганизмы. Можно сказать, они
прямо-таки жиреют на добрых кормах. Действи-
тельно, из микробной массы получают микробный
жир, представляющий собой хороший смазочный
материал. Он применяется взамен пищевых жиров
в таких отраслях промышленности, как прокатка
и волочение проволоки из мягких металлов —
меди, алюминия. Осахаренный верховой торф —
отличная пища для дрожжей, в частности для
кормовых, выращенную массу которых включают
в рацион сельскохозяйственных животных.
Второй химический компонент торфа — воск.
Он тоже ведет свою родословную непосредственно
от растения. Внешние клетки кожицы листьев и
стеблей многих трав, деревьев и кустарников
образуют восковой налет, пропитывающий или
покрывающий открытую поверхность. Этот покров
164
часто придает растениям голубовато-сизый отте-
нок, припомните хотя бы листья капусты или
гвоздик, а еще лучше — плоды сливы, терна. Во-
сковой налет легко стирается пальцем, но хими-
чески он очень стоек. Воск не растворяется в воде
и бриллиантовые капли росы на листьях своим
блеском обязаны не только солнцу, но и водоот-
талкивающей подложке листа, удерживающей
капли на весу, заставляя их как бы парить в воз-
духе, а не растекаться по поверхности. Много вос-
ка производит и обыкновенный тростник. Его
кожица, довольно жесткая, выделяет столбики
воска (как зубная паста из тюбика), образующего
на поверхности листа густой налет.
И вот эта защитная мантия, эта косметика,
«изобретенная» и накопленная болотными расте-
ниями, верно служит людям. Воск из торфа из-
влекают органическими растворителями, бензо-
лом, например. При этом используется древесный,
древесно-тростниковый, древесно-моховой, травя-
но-моховой торф с высокой или средней сте-
пенью разложения. В его состав входят чаще всего
остатки сосны, пушицы, сфагнумов, шейхцерии.
Химическая и антимикробная устойчивость вос-
ков способствует их относительному накоплению
в процессе разложения растений. Выделенное во-
сковое сырье обычно окрашено природными кра-
сителями, в основном темными. Однако в процессе
очистки воск избавляется от примесей темной
окраски и приобретает пластичность, твердость,
блеск. Чистосортным воском можно пропитать
кожаные изделия для увеличения долговечности,
натереть до блеска автомашину или паркетный
пол. Так нашим вещам придают лоск и защищают
их от старения древние растительные воска, как
бы специально запасенные в торфяном болоте.
165
Воск входит в состав лаков, которыми, в част-
ности, покрывали медные доски при изготовлении
офортов, его часто используют при реставрации
произведений искусства для ликвидации трещин,
заполнения недостающих частей и т. п. В Древнем
Египте, почти пять тысяч лет назад, была известна
восковая живопись. Пользующийся известностью
Музей восковых фигур в Лондоне — пример при-
менения воска для изготовления моделей челове-
ческих тел и лиц. В промышленности его исполь-
зуют при производстве электроизоляционных и
формовочных масс, пропиточных составов для
дерева, бумаги и т. п., при изготовлении цветных
карандашей, фармацевтических препаратов. В об-
щем, торфяной воск идет нарасхват.
Еще одна группа веществ химической копилки,
дающая торфу типичный темно-коричневый цвет,
представлена весьма сложными структурами (с
переплетающимися, ежеобразными, клубковидны-
ми или узловидными молекулами) — гуминовыми
кислотами. Гуминовый комплекс торфов — не
просто остатки растений. Это продукт совместного
труда многих групп микроорганизмов, основа-
тельно переработавших исходное сырье.
В живом мире царствуют четыре вида сверх-
сложных молекул с полимерным или поликонден-
сатным строением. Это белки, полисахариды, лиг-
нин и гуминовые кислоты. К гуминовым кислотам
близки меланоидины, темноокрашенные
вещества, образующиеся в реакциях между саха-
рами и аминокислотами (белками). Коричневая
корочка печеного хлеба своим цветом обязана
меланоидинам (от греч. «мелас» — черный). Пред-
полагают, что именно «первичный бульон» мела-
ноидинов сослужил некогда роль матрицы в про-
цессах зарождения жизни.
166
Гуминовые кислоты торфа также служат свое-
образной химической матрицей, увешанной, как
новогодняя елка игрушками, ферментами, функ-
циональными группами разных типов и прочим
«инструментарием» биохимического актива.
В отличие от минеральных частиц обычных почв,
которые без большой ошибки можно представить
в виде маленьких шариков, кирпичиков, осколков,
имеющих явную поверхность, гуминовые
ассоциаты обладают совершенно произволь-
ной формой и огромной внутренней поверхностью.
Естественно, что эта поверхность оказывает силь-
нейшее влияние на все свойства торфа и в пер-
вую очередь — на его физиологическую актив-
ность. На основе физиологически активных
гумусовых веществ торфа изготавливают препара-
ты, усиливающие жизнестойкость и продуктив-
ность растений. Такими препаратами обрабатыва-
ют семена или опрыскивают взрослые растения,
повышая урожайность.
И еще одна грань физико-химической полез-
ности торфа упрятана на огромной, развитой
внутренней поверхности органического вещества.
Речь пойдет об углях. Все компоненты торфа, кро-
ме восков, принимают активное участие в форми-
ровании пористой структуры активных углей.
Специальная обработка торфяного сырья позволя-
ет получить порошки или гранулы тонкопористого
активного угля, способного поглощать и тем са-
мым связывать самые различные вредные веще-
ства. 10—12 граммов активного угля имеют погло-
щающую поверхность, примерно равную площади
футбольного поля. Угли работают как в жидкой
среде, так и в газовой — по схеме всем известного
противогаза. По сравнению с древесными актив-
ными углями торфяные, активированные водяным
167
паром,— дешевы. Спрос на них возрастает, так
как используются они в самых различных отрас-
лях промышленности (пищевой, медицинской).
Даже без специальной активации высушенный
высокопористый торф успешно применяется как
адсорбент (поглотитель) разлившейся в море или
на суше нефти. В Финляндии специально органи-
зовано производство торфа для этой цели. Опыт
показал, что один объем торфа поглощает один
объем нефти. Здесь торф выступает как наиболее
дешевое и доступное природозащитное средство.
Используется он и в животноводстве: уменьшает
содержание летучих веществ в свинарниках и ко-
ровниках. Как говорят, лучший запах — отсутст-
вие его.
И, наконец, связанная энергия торфа. О ней
мы уже говорили. Она первой начала работать на
человека, что дало повод еще в древности назы-
вать торф горючей землей. Первые широкие раз-
работки, да и сам интерес к торфяным месторо-
ждениям, были вызваны стремлением заполучить
энергию, законсервированную в органическом ве-
ществе. Однако использование химического богат-
ства торфа со всех точек зрения многократно более
эффективно, чем его теплотворная ценность. По-
этому вполне актуальна здесь знаменитая реплика
Д. И. Менделеева: «Можно ведь и ассигнациями
топить!»
Золотая нива
Болото никогда не родило хлеба. Вейник, да
жесткую осоку косили мужики, стоя в воде, стра-
дая от слепней да комарья, а вывозили лишь по
«зимнику» — дороге, устанавливавшейся крепки-
168
ми морозами. Да и сено было грубым, далеко не
лучшего качества.
Первые канавы, каналы копались в болоте с
единственной целью — сбросить излишки воды.
Излишки, конечно, не для болотных растений, а
для «одомашненных», культурных. Осушение бо-
лота — как первый вздох вновь нарождающейся
почвы, оно отворяет путь для воздуха, который
поступает в почвенные поры, в трещинки, щели,
отверстия, куда вскоре проникнут и первые корни
сельскохозяйственных растений — овса, ячменя,
ржи, тимофеевки.
Культурный сельскохозяйственный пейзаж.
Разве не достоин он внимания, уважения, любова-
ния? Он искусствен, это так, однако слова «искус-
ственность» и «искусство» родственны. И в зави-
симости от таланта и старания человека искусст-
венность может быть высокой, достигая вершин
прекрасного, и, напротив, низкой, ремесленниче-
ской, вызывающей досаду. Потому и отношение к
мелиорированной территории бывает разным: от
восторженного до резко отрицательного. За обра-
зец возьмем, естественно, лучшее.
Колосья, крупные, налитые, почти прижались
друг к другу. Художник, изображая поле, «для
оживляжа» пишет и группку сорняков. Агроному
же по душе, чтобы оно было совершенно чистым
от растений. Эстетика первоклассных сельскохо-
зяйственных полей, к сожалению, известна в ос-
новном лишь аграриям-профессионалам. Изобра-
зительное искусство, как правило, прицеливается
либо к человеку на фоне сельскохозяйственных
объектов, либо, если уж ставится цель показать
природу, чаще всего изображают ее дикую сто-
рону. Современное высокопродуктивное поле, со-
вершенный мелиоративный объект или корова-
169
рекордистка красуются исключительно на
фотоиллюстрациях.
А не подлинные ли эстеты природы — селек-
ционеры, связанные узами профессии с избран-
ными ими живыми объектами, будь то картофель,
рожь, овца или корова? Какой дерзостью, силой
духа и творческой энергией надо обладать, чтобы
бросить вызов природе, взять на себя задачу изме-
нения, совершенствования, доводки природных
образцов!
Так и мелиорированное поле. Человек снял с
него покров болотной таинственности, вгляделся в
структуру водоносных жил, разметил линии бу-
дущих разрезов, произвел хирургическую опера-
цию. Теперь тело бывшего болота — грядка на-
шего огорода. Мелиоратор перевел стрелку биоло-
гического круговорота природы. Мы кормимся
бывшим болотом, припав к этому животворному
источнику, вбирая в себя силу солнца. Увеличи-
лась еще на одну ячейку пространства сфера при-
менения человеческих сил, сделан еще один шаг
вперед.
Освоение новых почв под сельскохозяйствен-
ные культуры — это, говоря высоким слогом, шаг
сродни открытию Америки, покорению полюсов
или выходу в космос. Это явления одного ряда,
пусть разных масштабов, и отражают они не что
иное, как рост человеческого во Вселенной. Освое-
ние земель и морей, высот поднебесных и глубин
океанских, белых пятен на карте, земных недр —
все это неопровержимый тому пример.
Освоенный торфяник способен давать высокие
урожаи. В торф, теряющий воду, поступает воз-
дух, вместе с ним — кислород, и начинается не-
видимый процесс окисления, минерализации тор-
фа. Органические вещества при этом превращают-
170
ся в минеральные, то есть в пищу для растений.
Однако прежде необходимо уничтожить болотную
растительность, внести удобрения, подготовить
почву к посеву.
Торф — особая почва. В таком виде, в каком
он находится в залежи,— это скорее грунт, поро-
да, которую необходимо превратить в культурную
почву. И помогают сделать это сельскохозяйствен-
ные орудия, в основном плуги да бороны, эти со-
временные мотыги земледельца. Почти все орудия
специальные, часто с буквой «Б» в названии, то
есть «болотные». Например, ПБН — плуг болот-
ный навесной, ПКБ — плуг кустарниково-болот-
ный. Или тракторы ДТ-75Б, Т-100Б, Т-130Б — с
уширенными, болотными гусеницами. Бороны
здесь применяют также разнообразные: корче-
вальные, дисковые тяжелые, зубовые тракторные
и еще ряд специальных конструкций, похожих на
станки на колесах, это — фрезы, основной частью
которых является вращающийся барабан или вал
с режущими ножами.
Мягкость и податливость торфяных почв при-
нуждает земледельцев, чье рабочее поле — быв-
шее болото, надевать на стандартные колеса раз-
личные уширители, приспосабливать сдвоенные
ободья, заменять колесный ход гусеничным. Все
эти ухищрения — не что иное, как подобие ела-
ней — связок бревен, сплоченных тросом, которые
болотный экскаватор подстилает под себя, пере-
двигаясь таким образом по зыби неосушенного
массива.
Почвообрабатывающими орудиями переворачи-
вают, рыхлят, измельчают поверхность торфяника.
Иначе он не технологичен, главным образом из-за
невыровненности, где трудно равномерно распре-
делить семена при посеве, заделать удобрения.
171
Поэтому торф обрабатывают, проходя дисковым
орудием по задерненной или первовспаханной по-
верхности по нескольку раз. Этот «раз» называет-
ся «один след». Три-четыре следа — это три-четы-
ре прохода по всему полю. Каждый след, каждый
проход разбивает, расчленяет, растирает войлоко-
ватое, сцепленное, сросшееся сложение торфа.
Но вот торфяник вспахан, поле продисковано,
то есть порезано дисковыми ножами в продоль-
ном и поперечном направлениях, а часто еще и по
диагонали. Теперь можно взять горсть этой «ново-
испеченной» земли и пересыпать ее из руки в руку.
Поле превратилось в плоскую, ровную технологи-
ческую поверхность. Прикатывание выполняют
тяжелыми водоналивными катками. Если почва
сухая, каток полностью заполняют водой, чтобы
он был тяжелее; если же торф влажный, пластич-
ный, каток облегчают, сливая всю или часть во-
ды, а то и вовсе отказываются от прикатывания.
Насколько утяжелить или облегчить каток, точно
определить не всегда возможно, зачастую это
устанавливается исходя из личного опыта специа-
листа. Впрочем, так же определяется и необходи-
мое количество проходов дисковой бороны.
Агрономы, давно работающие на осушенных
торфяниках, знают, как найти соответствие. Раз-
работаны, конечно, рекомендации и агроправила,
отражающие этот опыт, однако в некоторой своей
части агрономия остается все же искусством, где
умение отклониться от выработанных правил
значит не меньше, чем подчиниться им.
Многое в обработке почвы сейчас пересма-
тривается. Всегда ли надо пахать? Требуется ли
интенсивное рыхление почвы? Полезно ли прика-
тывание, особенно гладкими катками? Сомнения
эти проистекают из того, что естественная расти-
172
тельность возобновляется обычно из семян, кото-
рые никто не заделывает, не втискивает в землю.
Конечно, многие культурные растения сейчас
совершенно потеряли способность к самовоспро-
изведению самосевом, типичный пример — куку-
руза, однако большинству из них полезно при
прорастании плотное ложе. Изобрели специальные
прессовые и катковые сеялки для реализации этой
идеи, подсмотренной у природы. Другие мотивы
отказа от старых технологий — экономия топли-
ва, предупреждение ветровой эрозии, появление
эффективных препаратов против сорняков. Одна-
ко в любом случае, при всех вариантах обработки,
в почве создается верхний окультуренный слой.
Сюда поступают тепло солнца, влага дождей, сю-
да вносят удобрения, в этом слое проходят пути
и трассы всех почвообрабатывающих орудий —
лемех плуга, дисковый нож, лапа культиватора.
Здесь селятся почвенные животные, многочислен-
нейший и оригинальный отряд, многие пред-
ставители которого обитают только в почве.
Сложение торфяной почвы, как и любой дру-
гой, тройственно. В ней сосуществуют три фа-
зы — твердая, жидкая и газообразная. Но помимо
физической основы огромную роль в почве играет
биос, то есть совокупность живых организмов. Тех,
что неустанно копошатся в почве, ползают по
ней, роются, грызут, жуют, скребутся, затаивают-
ся, окукливаются, выделяют питательные слизи,
мирно сосуществуют или пожирают друг друга.
Если физический мир почвы тройствен и устой-
чив, то биологический двойствен и динамичен. Он
разделяется на два лагеря — поставщиков свеже-
го органического вещества и потребителей его.
Продуценты органики — это растения, как
высшие, выполняющие основную работу по обога-
173
щению почвы, так и низшие, водоросли например.
Роль высших растений хорошо известна, о роли
низших мы знаем меньше. Есть такое явление —
цветение почвы, когда сама поверхность земли с
ее кажущимся безжизненным сероватым оттен-
ком вдруг покрывается бархатистым зеленым по-
кровом. Это микроскопические водоросли бурно
размножились на поверхности и придали ей чу-
десный изумрудный цвет. А корневые системы
растений, корневые волоски, чехлики — все они
проводники в почву солнечной энергии, улавли-
ваемой листом. Энергия поступает и с листовым
опадом, и с пожнивными остатками. Остальные
почвенные обитатели не синтезируют органиче-
ское вещество из воды и углекислого газа и яв-
ляются потребителями готового. Об их многооб-
разии и роли в биосфере говорилось в разделе
«Гимн микроорганизмам».
Мы нарисовали грубыми мазками простейшую
физическую и биологическую картину почвы. Но
чего-то ей явно не хватает, не так ли? Да, этой
картине не хватает движения. Восполним этот
недостаток. Заведем механизм... На почву падают
крупные капли дождя, оседают туманы, опуска-
ются пылинки, через ее поры проникает кислород
воздуха и выделяется углекислый газ, влага про-
питывает ее, одну часть воды перехватывают не-
жнейшие корневые волоски и поворачивают
вспять, вверх, а другая, покинув корнеобитаемую
зону, соединяется с грунтовыми водами, связан-
ными со всей водой планеты. На поверхность пе-
риодически вносятся минеральные или органиче-
ские удобрения, поливная вода, экскременты
животных, опадающие листья растений... Почва—
оживленный перекресток обменных путей органи-
ческого вещества, воды и газов.
174
Остается уточнить некоторые детали, прису-
щие торфяной почве. Поскольку она представляет
собой, собственно говоря, тела отмерших когда-то
растений, в некотором смысле растительную руду,
то естественно ожидать от нее и высокого плодо-
родия. Ведь процесс должен протекать по схеме:
отмершее болотное растение->сельскохозяйствен-
ное растение. Очевидно, хозяйственная деятель-
ность человека должна заключаться в получении
наибольшего КПД на стыках: торф — микроорга-
низм — сельскохозяйственное растение. Для этого
надо дополнительно внести в почву питательные
вещества так, чтобы сложился баланс:
Органическое
вещество
почвы
Минеральные
и органические
удобрения
Масса сельско-
хозяйственных
растений
Другими словами, необходимо компенсировать
тот недостаток минеральных веществ, который
накопился (если только недостаток может накап-
ливаться) в процессе болотообразования. Вот по-
чему чем дальше по пути своего эволюционного
развития прошло болото к началу освоения, чем
более оно промыто дождевой водой, тем в большей
степени требуется коррекция минерального пи-
тания.
По данным инспектуры по сортоиспытанию
сельскохозяйственных культур, урожайность но-
вых сортов ячменя на торфяных почвах достигает
6—7 тонн с гектара, урожайность картофеля ча-
сто превышает 40 тонн, а сена многолетних трав,
по опытным данным, выше 15 тонн. Это высокие
цифры. Они сейчас представляются близкими к
предельным. Однако рекорды урожаев, как и
средние их величины, медленно, но неуклонно
возрастают.
175
Итак, торфяная почва пашется, прикатывает-
ся, принимает дожди и удобрения, дает урожай.
Она выступает как объект человеческого труда и
как средство производства. Но при этом в процес-
се эксплуатации торфяная почва испытывает су-
щественные изменения. И основа их заложена в
изменениях ее реактивной, то есть быстро реаги-
рующей, части — в ее органическом веществе.
Органическое вещество любых почв практиче-
ски непрерывно минерализуется, поддерживая
этим круговорот зольных элементов в системе
«почва — растение». Различия для разных групп
органического вещества состоят лишь в неодина-
ковой скорости минерализации. Свежее органиче-
ское вещество, например отмершие корни расте-
ний, минерализуется в летний период со
скоростью около 1 % в сутки. Остатки минера-
лизуются медленнее, остатки остатков — еще мед-
леннее. Однако в конечном счете все органическое
вещество естественного происхождения в присут-
ствии кислорода воздуха способно минерализо-
ваться уже без всякого остатка, до конечных про-
дуктов — окислов исходных элементов. И если в
пахотных почвах всегда содержится то или иное
количество гумуса, то лишь вследствие пополне-
ния этого фонда вновь поступающим органиче-
ским веществом (корневые, пожнивные остатки,
навоз и т. п.). В промышленно развитых странах
с увеличением количества вносимых удобрений и
ростом урожайности происходит некоторое сни-
жение содержания гумуса в пахотном слое с тече-
нием времени. Торфяные почвы — не исключе-
ние. Будучи осушенными, они в принципе способ-
ны минерализоваться полностью, и речь может ид-
ти лишь о попытках продлить время, в течение
которого эти почвы могут существовать как тако-
176
вые. Иногда эта перспектива вызывает тревогу,
становится причиной споров, дебатов, повышенно-
го накала.
Допустимая скорость минерализации торфа,
на наш взгляд, может быть определена по плани-
руемому и обеспеченному минеральными (содер-
жащими фосфор и калий) удобрениями уровню
продуктивности сельскохозяйственных культур.
Если принять, что в сухом веществе продукции
растениеводства и торфа содержится одинаковое
количество азота, то при урожайности, к примеру,
10 тонн сухого вещества с гектара минера-
лизация 10 тонн в год органического вещества
торфа вполне обеспечивает получаемый урожай
азотом почвы. В этой ситуации ставить задачу
сохранения органического вещества значит отка-
заться от имеющегося на месте почвенного азота.
Возникает необходимость в дополнительных за-
тратах на внесение удобрений и осуществлении
достаточно эффективных приемов сохранения
органического вещества.
Выбор пути использования торфа, с хозяйст-
венной точки зрения, проблема в первую очередь
экономическая, которая может быть сформулиро-
вана как задача оптимизации, то есть достижения
разумного равновесия между удорожанием при-
емов сохранения органического вещества и возра-
станием стоимости сельскохозяйственной про-
дукции.
Другая сторона вопроса — экологическая.
Если минерализация тонны органического веще-
ства дает около 25 килограммов азота и около
2 тонн углекислого газа, то часть этих продуктов,
если она не перехвачена растениями, поступает в
атмосферу и грунтовые воды. Другая часть рас-
ползается по биосфере. Один из таких нежела-
12 Зак. 1440
177
тельных процессов — ветровая эрозия, или дефля-
ция. Если торф подсох, если он укатан гладким
водоналивным катком и если поднялся достаточно
сильный ветер — разыгрываются так называемые
черные бури. Они поднимают в атмосферу торфя-
ную пыль, засыпают каналы, затмевают солнце.
К счастью, черные бури — не столь частое явле-
ние. Разработаны приемы, предотвращающие их
развитие. Можно успокоить себя тем, что на фоне
массового сжигания горючих сланцев, углей, неф-
ти дефляция и минерализация торфа представля-
ют ничтожную долю.
Однако речь шла о крайних ситуациях. Почва
же изменяется медленно, и процесс этот называют
эволюцией. Осушенные болота при их сельскохо-
зяйственном использовании проходят эволюцион-
ный путь, итоги которого на определенном
этапе могут оказаться существенно различными.
Эти различия вызываются как исходными усло-
виями (вид и характер залежи), так и условиями
использования (интенсивность обработок, осуше-
ния, удобрения). Оценка эволюционной зрелости
органогенных почв может быть сведена к опреде-
лению качества органического вещества и, в част-
ности, его устойчивости к минерализации. Если бы
торфяная почва обладала неограниченным исход-
ным запасом органического вещества, вопрос о
путях ее эволюции, возможно, вовсе бы не возник.
Острота проблемы в том, что, как предполагают,
после «сработки» торфяного слоя резко снизится
плодородие почвы. Отсюда делается вывод, что
необходимо всеми силами сохранять торфяной
запас. Это верно, однако, далеко не всегда.
Для того чтобы как следует разобраться в этом
вопросе, необходимо сопоставить два процесса —
продукционный процесс растения, а точнее, кине-
178
тику потребности растений в азоте, и минерализа-
цию органического вещества, или высвобождение
из торфа доступного для растений азота. Предпо-
ложим, что фосфорные, калийные и микроудобре-
ния растения получают с внесенными туками.
И если в почве образуется столько доступного
азота, сколько в данный отрезок времени требу-
ется растению, такое соответствие наиболее выгод-
но с технологической, экономической и экологиче-
ской точек зрения, то есть оптимально.
Теперь рассмотрим отклонения от оптимально-
го состояния в ту и другую сторону: а) недоста-
точная генерация азота почвой; б) избыточное
продуцирование азотных соединений в почве. Пер-
вое может иметь место при небольшом запасе поч-
венной органики, высокой плотности или ослаб-
лении процессов минерализации органического
вещества; второе — при бурном развитии почвен-
ных процессов, особенно в первые годы освоения.
Во втором случае возделывание многолетних
трав наиболее предпочтительно по следующим
соображениям: 1) их корневая система вскоре
после залужения (1—2 года) развивается настоль-
ко, что всегда готова к употреблению практически
всего почвенного азота, образующегося в корне-
обитаемом слое; 2) вследствие многоукосного
использования трав возможна многократная кор-
ректировка азотного режима при недостаточной
минерализации органического вещества; 3) мно-
голетность и отсутствие обработок придает пласту
злаковых трав специфическую, устойчивую био-
логическую организацию, способствующую кон-
сервации органического вещества; 4) поле, заня-
тое травами, усваивает солнечную энергию в тече-
ние всего теплого времени года. Кроме того,—
никакой эрозии, никакой дефляции.
12*
179
Развитие зерновых культур, в отличие от мно-
голетних трав, характеризуется, во-первых, отно-
сительно недолгим периодом потребления азота и,
во-вторых, резким снижением требований к водо-
обеспеченности во вторую половину вегетацион-
ного периода.
Обратимся к осушенным торфяникам. Условно
можно вычленить две почвенные разновидности:
глубокозалежную и мелкозалежную. Типичным
является расположение глубокозалежной части в
понижениях рельефа, и вода здесь обычно нахо-
дится ближе к поверхности, чем на возвышенных
участках. Мелкозалежные торфяники располага-
ются, как правило, на возвышенных участках;
здесь и уровень воды глубже, и зольность почвы
выше. Весной эти почвы раньше прогреваются и
просыхают, активная минерализация органиче-
ского вещества начинается тоже раньше, вместе с
весенним оживлением жизнедеятельности почвен-
ных организмов, когда еще достаточно влаги,
что хорошо для развития зерновых культур.
Однако какова же основная концепция «на
сейчас» и какие возможны мелиоративные средст-
ва управления органическим веществом? Самая
общая формулировка понятия «мелиорация как
вид хозяйственной деятельности» может быть вы-
ражена следующим образом: суть мелиорации в
том, чтобы нужное для растений количество воды
и питательных веществ в нужное время оказалось
в нужном месте. В свете сказанного органическое
вещество почв помогает мелиораторам и земле-
дельцам, выполняя роль естественного «успокои-
теля» резких изменений среды, тех климатических
стрессов, что вредят растениям. Оно как бы берет
на себя часть функций мелиоратора. Помочь на-
шему помощнику, рачительно сохранять его, не
180
упуская из вида основное (урожай) — вот в чем
задача.
Посмотрим, какие же приемы применяются в
производстве, когда встает вопрос сохранения
органического вещества. Начнем с известных при-
меров, когда органическое вещество любого про-
исхождения приходит в контакт с кислородом
воздуха. Не станем задерживаться на наиболее бы-
стрых и пагубных по последствиям явлениях, та-
ких, как взрывы мучной, угольной пыли и т. п.
Это цепные лавинообразные реакции чисто хими-
ческой природы, протекающие со скоростью
звука. Основные факторы — наличие кислорода
(окислителя) и большая площадь соприкосновения
его с органическим веществом. Более медленные
реакции происходят при саморазогревании и са-
мовозгорании торфа, угля, сена, зерна, опилок
и т. д. Разработано много приемов борьбы с этими
явлениями, в основе которых лежат следующие
условия: уменьшение доступа кислорода в зону
окисления, снижение температуры в массе сохра-
няемого вещества, подавление жизнедеятельности
микроорганизмов. Иными словами: условия —
кислород, тепло, микробы; приемы — уплотнение,
прессование материалов, затопление их водой,
высушивание, обмасливание малоценными сорта-
ми масел, устройство изолирующих газонепрони-
цаемых слоев или экранов в толще материала, до-
бавки различных ингибиторов и т. п.
В исследованиях по определению скорости раз-
ложения торфа мелиорированных болот испыты-
вались многие приемы. Результаты показывают,
что требования растений и микроорганизмов к
почвенной среде во многом совпадают. Это опре-
деляет основной принцип в подходе к проблеме:
зона обитания корней и зона подавления разложе-
181
ния торфа должны быть разделены в пространст-
ве. Конкретно это может быть решено на разных
уровнях. Так, на уровне частиц — формировани-
ем плотных гранул, внутрь которых будет затруд-
нен доступ кислорода; на уровне профиля — со-
зданием на поверхности почвы слоя инертного
материала, например песка, препятствующего
проникновению кислорода к погребенному торфу;
на уровне поля — длительным возделыванием
многолетних ассоциаций трав (в состоянии пол-
ного развития многолетняя растительность сни-
жает интенсивность протекания почвенных про-
цессов) и т. п. Заметим, что к трем названным
факторам-условиям (кислород, тепло, микробы)
добавился четвертый — многолетнее растение.
Если с первыми тремя в основном все ясно, то с
четвертым дело обстоит сложнее. Полагают, что
определенную роль здесь играют подземные части
растений, выделяющие летучие вещества, которые
тормозят рост и развитие микробов.
Иерархия ценностей сама по себе еще не руко-
водство к действию. Такое руководство рождается
из взаимодействия ценностных представлений, с
одной стороны, и представлений о степени угрозы
ценностям — с другой. Типичный пример — по-
жар в доме. Вопрос: что делать? Обострим его еще
более: запас воды ограничен. Остановим на время
это «горячее» мгновенье и разберемся в нем без
суеты. Итак, что спасать в первую очередь? Раз-
делим угрозу ценностям квартиры на три вида:
что-то уже занялось, к чему-то огонь непосредст-
венно приблизился, остальное пока «в тылу».
Думается, есть смысл расходовать ограниченный
запас воды на самую границу огня, движущуюся
к нетронутому имуществу. Горящее — пусть уж
выгорает. То, что «в тылу», и так в порядке. А то,
182
что вот-вот вспыхнет, следует полить водой. Ко-
нечно, при избытке воды мы бы для надежности
облили все вокруг.
Так и с торфяником. Использовать его надо
зонально. «Горящая» зона, то есть мелкозалеж-
ные, высокозольные, окраинные поля должны
использоваться без оглядки на сохранение орга-
нического вещества. Его уже не спасти. Здесь
происходит быстрый переход к минеральным поч-
вам. Вторая зона, примыкающая к горящей,
должна быть буферной, защитной, охраняемой.
Здесь целесообразно возделывать бессменный
пласт многолетних трав, размещать лесополосы,
тщательно соблюдать почвозащитную агротехни-
ку. И, наконец, «зона безопасности» — глубокий
торф. Стоит ли вести здесь производственную по-
литику по принципу известного афоризма «собака
на сене»? Не лучше ли использовать этот ценный
ресурс? Возделывать на этих землях все, что тре-
буется. Разумеется, на высоком уровне земле-
делия.
Это задача из области системного анализа —
распределение ресурса. Отличие ее от обычных
экономических задач заключается в учете долго-
временного фактора — срока использования тор-
фяника. Точного решения, указывающего место
проведения границ между зонами, еще нет. Но,
как говорится, это дело техники.
Таким образом, торфяно-болотная почва нахо-
дится под пристальным вниманием ученых. Из-
учаются ее плодородие, изменение свойств с тече-
нием времени. И делается это не ради чистой
науки, не из простого любопытства, а с гуманной
и практической целью — ради уверенности в бут
дущем, чтобы в нем вечно цвело и плодоносило
сельскохозяйственное поле — наша золотая нива.
183
Судьбы болот
Плач по болоту
У некоторых народов существовали ритуалы
вымаливания прощения у дерева, которое собира-
лись срубить, у зверя, которого намеревались
убить. Интересно, произнес ли хотя бы мысленно
какой-нибудь главный инженер проекта подобные
слова: «Прости меня, болото, за то, что тебя осу-
шат по моему проекту. Я не желаю тебе зла. Ты
довольно вылежалось под солнцем. Послужи те-
перь людям и будь милосердным, не устраивай
нам неприятностей. Мы принесем тебе в дар фос-
форные и калийные удобрения, которых так тебе
недоставало, а ты хорошо отнесись к нашим расте-
ниям». Смешно? — Конечно. Впрочем, дают же
будущие медики клятву Гиппократа.
Уже неандертальцам было знакомо чувство
жалости к уходящему: в захоронениях этих угрю-
мых людей находят пыльцу красиво цветущих ра-
стений. Оплакивание уходящего, грусть по про-
шлому издавна сопутствуют людям. Сознание че-
ловека, как двуликий Янус, всегда ориентировано
во времени так, что одной стороной — деятельной,
любознательной, неопытной — оно смотрит вперед,
а другой — умудренной, созерцательной, груст-
ной — назад, в прошлое. Бесконечны образы при-
роды и бесконечны виды и мотивы плачей. Это
плачи не только по умершему человеку, но и по
дереву, по убитой птице, вообще по прошлому.
Болото отнюдь не исключение в этом перечне-
поминальнике. И не только в фольклоре. Написан
специальный «Реквием по болоту». Автор его,
известный американский эколог О. Леопольд
185
(«Календарь песчаного графства», 1983), оплаки-
вает дикое неосушенное болото, которое «могло
бы вечно поставлять сено и степных тетеревов,
оленей и ондатр, журавлиную музыку и клюкву».
Высшей ценностью таких болот объявлялась не-
тронутость, дикость. В другом очерке («Кланде-
бой») О. Леопольд утверждает: «Придет время, и
мое болото, перекопанное и осушенное, будет по-
гребено под пшеницей, как нынешний день и день
вчерашний будут погребены под грядущими года-
ми». Автор с неподдельной болью и тревогой сво-
им пером и своим трудом борется за единство ми-
ра, за «ощущение глубокой надежности», и его
этюды — это «мольба о сохранении лоскутков ди-
кой природы». Его плач по природе весьма пес-
симистичен, о чем можно судить по разбросанным
то тут, то там фразам: «мы лишились крохотного
болотца, на котором росли наши горечавки», «ни
один человек никогда более не увидит высокотрав-
ную прерию...», «человек всегда убивает то, что
любит...», «прогресс не терпит, чтобы культурные
поля и дикие болота существовали бок о бок во
взаимной терпимости и гармонии».
Порой лирический пессимизм автора перехо-
дит в сатиру: «...Взгляните на любое утиное бо-
лото. Вокруг него бампер в бампер стоит застава
из автомашин. На каждой кочке в прибрежном
тростнике какой-нибудь столп общества держит
палец на спусковом крючке автоматического
ружья, готовый нарушить любые законы обще-
ства». В этом отрывке говорится о потомках пер-
вопоселенцев американского континента, устроив-
ших в свое время беспрецедентную за всю исто-
рию человечества «бойню» живой природы.
И «боль», и «страдание» той безжалостно уничто-
жаемой природы откликнулись эхом в плаче, в
186
человеческой боли. Глубокая разобщенность лю-
дей общества, основанного на погоне за при-
былью, приводит к неизбежной потере ощущения
цельности человека и природы, к утрате их вза-
имосвязи. Отсюда и пессимизм художественно-
публицистического творчества О. Леопольда.
«В один прекрасный день,— быть может, в самый
разгар наших благодеяний, а может быть, когда
наступит законный геологический срок,— послед-
ний журавль протрубит прощальный клич и по
спирали поднимется с великого болота в небо... а
потом воцарится тишина, и она не будет наруше-
на во веки веков...»
В статье М. Софера «Болото» («Химия и
жизнь», 1972, № 9) говорится: «Если бы судьба
болот решалась всеобщим референдумом, то, на-
верное, с их существованием было бы покончено».
Действительно, население сильно заболоченных
районов рассматривает болота как вредные или,
по крайней мере, малополезные образования. Од-
нако нельзя упускать из вида, что общественное
мнение переменчиво. В свое время референдум
ставил в центр Вселенной Землю, «принуждая»
Солнце и все планеты вращаться вокруг нее. Ре-
ферендум оправдывал теплород, отрицал измен-
чивость видов и прочее. В чем-то близка к болот-
ной и проблема волка. То его считают жестоким
хищником, то милосердным санитаром.
Первые споры о необходимости осушения бо-
лот и проведения мелиораций возникали, по сви-
детельству историков, еще в Древнем Риме. Опре-
деленные законом порядки, связанные с мелио-
ративной деятельностью, оговаривались в древ-
нейших цивилизациях. Характерно, что если до
осушения вода признавалась главным бичом
местности, с которым надо беспощадно бороться,
187
то после осушения — главным богатством, кото-
рое необходимо беречь. Если в свое время размах
осушительных работ Западной экспедиции в Рос-
сии казался делом необычайно рискованным,
почти авантюрным, то сейчас говорят о некоем
Жилинском, который «никогда не вмешивался в
природные процессы, наоборот, помогал природе
осуществлять ее собственные планы: засорится
ручей — очищал его...» («Комсомольская правда»,
18 декабря 1983 года). Меняются времена, меня-
ются масштабы дел человеческих, меняется и
отношение ко многим делам минувших дней.
Беру на себя смелость сказать, что если бы
судьба болот решалась голосованием, то они были
бы уже много раз осуждены на полное уничтоже-
ние и столько же раз — на полную заповедность.
И все в силу той же переменчивости общественно-
го мнения. А она проистекает чаще всего из не-
осведомленности людей или из конъюнктурных
соображений. Например, в послевоенное время,
когда наша страна остро нуждалась в топливе для
восстановления хозяйства, был оправдан такой
подход, по-писательски эмоционально заострен-
ный Н. Г. Шкляром («Сокровища болот», 1945):
«С огромным злом заболачивания, как со страш-
ным раком, надо немедленно начинать борьбу».
А сейчас, наоборот, в нашей публицистике неред-
ки наскоки на мелиораторов, которые то «пере-
сушили», то «спрямили» —там колодцы пересох-
ли, а там «речки-то нет!». И на страницах различ-
ных очерков замелькали то дед Микеша, то дед
Василек, то древний старик с полным именем-от-
чеством — выразители плача авторов по уходя-
щему в прошлое болоту, лесу или речке.
Каждый дом, каждый метр дороги, каждый
глоток пищи — это повод для плача, ибо каждый
188
наш дом, каждый шаг по дороге и кусок пищи —
это потребление живого тела той природы, которая
была дикой и нетронутой до постройки дома, до
прокладки дороги и до получения урожая. Да, ко-
гда-то вся природа была девственно чистой, но и,
увы, мало полезной для человека, едва влачив-
шего существование. Мы просим прощения «у
этих рек, барханов и болот». Мы просим проще-
ния и — продолжаем свое человеческое дело. Ибо
потребление природы — естественное и необходи-
мое состояние жизни человека. Но потребление —
не простое отрицание, отчуждение, истребление.
Нет. Человеческое потребление — это вполне гео-
логический процесс, мы переключаем на себя вос-
ходящую ветвь органического потока вещества,
который проходит через общество, отдавая ему
часть своей энергии.
Можно согласиться с утверждением, что «все
живое имеет одинаковое право на существование».
Но эту важную мировоззренческую посылку не-
обходимо дополнить еще и возможностью реали-
зации прав. У человека таких возможностей
неизмеримо больше, чем у остального мира. Че-
ловек — активно растущая часть биосферы. И во-
прос ставится не в альтернативной форме: осу-
шать болота — не осушать, рубить лес — не
рубить, потреблять кислород — не потреблять, а
скорее в форме определения меры — насколько
быстро расти, как много потреблять, чтобы не воз-
никли болезни роста. Но у человека в конечном
счете нет иного выхода, как экспериментировать
на себе. У нас нет запасной биосферы, как нет у
природы запасного человечества. Поэтому станов-
ление нашего экологического сознания неизбежно
сопряжено с риском. И с ошибками тоже. У чело-
вечества нет суфлера.
189
Отсюда становится понятной и рациональная
сторона позиции защитников природы. Основной
мотив разного рода плачей — повышенная тре-
вожность за судьбы людей, острое желание преду-
предить опасность экологических катастроф, спа-
сти вымирающих животных, излечить овраги,
сбалансировать реки... Особенно это усугубляется
в случае не до конца продуманного вмешательст-
ва человека в природу, «Коль гибнет кто-нибудь
поблизости, несмело цепляясь о закрай вселенной,
в одиночку,— и да пронзят меня травы стеблистой
стрелы, раз я не смог помочь ему!» (Г. Констан-
тинов).
Но иной раз можно услышать, что инстинкты
и эмоции, эти унаследованные человеком формы
приспособления, совершенно не нужны в нашем
мудреном, непредсказуемом мире. И потому, де-
скать, принимать в расчет какие-либо чувства и
предчувствия в век НТР не только нежелательно,
но и опасно. Хочется возразить, ведь незаменимое
условие существования человека — именно эмо-
ции: я ненавижу, я люблю — следовательно, я
существую. Я смеюсь или плачу — значит, я спо-
собен и понять. Пусть мышление и страсть в их
противопоставлении примирит красота, предпола-
гающая равновесие, согласие, унисон этого двой-
ного движителя человечества, механика действия
которого непостижима как познание абсолютной
истины. Опасна однобокость в оценке. Условие
счастья — гармония ума и чувства, которые и про-
тивостоят, и обогащают друг друга.
Плач — естественное выражение эмоциональ-
ного кризиса, вершина переживания человека,
проявление чувства жалости к уходящему полю-
бившемуся образу. Но важно при этом, чтобы сле-
зы прощания не застилали будущего, не мешали
190
трезвой оценке прошлого. Эмоции под спудом не
удержать, однако и нельзя руководствоваться од-
ними только эмоциями. Необходимо уметь сде-
лать более важное: перелить эти слезы в очевид-
ные, конкретные дела, расчеты и соображения по
охране природы. И пусть кто-то время от времени
бьет в набат, предупреждая «Осторожно, при-
рода!»
Лавры и тернии мелиораций
Цель мелиорации была и остается одна —
улучшение условий для деятельности человека.
Эта цель распространяется на биосферу в целом.
Ядро проблемы, однако,— это сельскохозяйствен-
ное производство, повышение плодородия почв,
расширение угодий, увеличение производства про-
довольствия. Помимо решения основных производ-
ственных проблем мелиорация занимается и но-
вым для нее делом — предупреждением и залечи-
ванием ран земли, случающихся в процессе стре-
мительного роста человеческой технической силы,
увеличения мощи и веса машин, расширения мас-
штабов их применения.
Коль скоро речь идет об осушении болот, рас-
смотрим вкратце структуру гидротехнической
мелиорации. В ее основе лежат три рода зако-
нов — гидрологические, гидравлические и филь-
трационные. Ход весеннего половодья, течение
подземных вод, закономерности выпадения дож-
дей и испарения влаги с поверхности земли из-
учают гидрологи. Законы движения воды в кана-
лах, трубах, руслах рек при различных напорах,
уклонах, сечениях исследует гидравлика. Тайны
перемещения воды в поровом пространстве почв, в
191
рыхлых грунтах, часто слоистых, сложенных из
пластов с различной проницаемостью,— предмет
теории фильтрации. Эти «три кита» водных ме-
лиораций позволяют конструировать осушитель-
ные, оросительные, осушительно-увлажнительные
и осушительно-оросительные мелиоративные си-
стемы. Четыре основных типа. Первые два — одно-
стороннего действия, они предназначены только
для сброса или только для подачи воды; следую-
щие два — двустороннего действия, при необходи-
мости выполняющие ту и другую функцию.
Мелиоративная система, как и любая система,
состоит из многих элементов. Вот их перечень:
мелиорируемая площадь, или основной объект ре-
гулирования ; регулирующая, проводящая, огра-
дительная и водоподводящая сеть; водоприемник
и водохранилища; дорожная сеть и гидросоору-
жения, а также сооружения для эксплуатации.
Есть и такой элемент, как немелиорируемая пло-
щадь, вовлекаемая в сферу действия системы.
Перечислен, таким образом, десяток элементов
системы, из которых, как из букв слова или из нот
музыку, создают современные мелиоративные
системы.
Совершенная мелиоративная система — что
это такое? Смысл этого понятия включает в себя
не только состояние, но и процесс совершенство-
вания, то есть приспособления, улучшения систем.
В целом они развиваются в направлении все боль-
шего приближения к выполнению главной своей
цели — созданию оптимальных условий для роста
и развития культурных растений путем регули-
рования водно-воздушного, теплового и пищевого
режимов почвы, обеспечивающих воспроизводство
плодородия.
Сначала, как мы уже говорили, были единич-
192
ные редкие каналы Жилинского в Полесье. После
их прокладки улучшался рост заболоченного леса,
появлялась возможность дешевого сплава древе-
сины, повышался сбор сена с болот. По тем време-
нам эти системы были, пожалуй, совершенными.
Затем стали строить частую мелкую сеть откры-
тых каналов, или канав, что создавало лучшие
условия для выращивания луговых трав на боль-
ших площадях, при этом появилась возможность
возделывать и зерновые, и некоторые технические
культуры.
Словно испытывая себя в крайностях, осуши-
тельная мелиорация на какое-то время увлеклась
так называемым интенсивным осушением — глу-
бокими каналами. Смена ориентиров проходила
далеко не гладко, были споры, полемика. Откуда-
то выплыл термин «глубокоосушенцы», кто-то бро-
сил слова: «суши хоть до Америки!». Острота тех
споров отошла в прошлое, питая лишь воспомина-
ния ветеранов научных и проектных институтов.
Постепенно выяснилось, что каналы не должны
быть только глубокими или только мелкими, не-
обязательно расположенными редко или часто, а
просто вся система больших и малых каналов,
дрен, шлюзов должна в полной мере отвечать
основной задаче — обеспечению урожая. А для
этого надо, чтобы каждый объект мелиорации по-
лучил «одежду по плечу», и проектировщик, как
искусный портной, каждый раз по меркам нового
объекта готовил новый проект.
Но полистайте подшивку «Крокодила», «Во-
жыка» или иного сатирического журнала и навер-
няка найдете в них карикатуру на портного. Так
и с мелиорацией. Были ошибки (хотя в принципе
они не исключены и в будущем). Ошибки, сле-
дующие из трех основных источников: планиро-
13 Зак. 1440
193
вания, проектирования и строительства. Но самые
опасные и трудно поправимые — первые. Неда-
ром современные бизнесмены считают главным
гарантом успеха производства не столько управ-
ление, сколько планирование. Умение хорошо ко-
пать важно, но, главное,— точно знать, где копать.
И это незнание, обусловленное поспешностью ре-
шений, желанием отличиться, отрапортовать, за-
частую прибавляло мелиораторам много жестких
терновых иголок в лавровые венки. Спрямить ре-
ки? Повернуть их вспять? Перепахать болота? —
Нет проблем! Обосновать травополье? Изобличить
травополыциков? — Как будет угодно!
Ошибки проектирования — от системной раз-
общенности: наука — высоко, производство — да-
леко. А у проектанта — план. Сделано — и с плеч
долой. Лучше плохо, чем ничего. Конкурентов
нет, берите, что дают. Ошибки исполнителя — на
уровне дежурных объектов критики — портных,
сантехников, продавцов. Об этом писано-перепи-
сано. А все вместе, дополняя и «приукрашивая»
ДРУГ Друга, создает те неудобства в ношении лав-
рового венка, которые обозначены в заголовке
термином «тернии».
В порядке ведомственной самокритики д-р техн,
наук Б. С. Маслов, Всесоюзный НИИ гидро-
техники и мелиорации, выступил в журнале «Ве-
стник сельскохозяйственной науки» (1988, № 1)
со статьей, которую более популярно можно было
бы назвать авторскими словами: «В науке тоже
много беспорядков», взятыми, правда, в скобки.
В названной статье среди прочих приведены сле-
дующие несуразности мелиораций: «болезнь по-
гони за мелиорированными гектарами», в резуль-
тате которой ежегодно более 1 млн. гектаров зе-
мель не используется; недостаточная проработка
194
вопросов охраны окружающей среды в случае
больших (бассейновых) схем; низкая эффектив-
ность использования возможностей современной
мелиорации, оцениваемая автором всего в одну
треть. Но не все так плохо. По приведенной в ста-
тье оценке, сделанной, однако, без какой-либо
ссылки, на 1 рубль капитальных вложений в ме-
лиорацию получено 3 рубля и 42 копейки продук-
ции. Поверим автору и вернемся к лаврам, укра-
шающим чело мелиорации.
В Белорусском НИИ мелиорации и водного хо-
зяйства родилась идея создания наиболее совер-
шенной, гибкой и универсальной мелиоративной
системы. Идея оформилась в изобретение, приня-
тое Всесоюзным НИИ государственной и патентной
экспертизы. Автору, П. Н. Костюковичу, было
выдано авторское свидетельство.
Чем интересна новая система? Она включает
известные элементы, но составлены они так, что
с первого взгляда разбивается привычное пред-
ставление о мелиоративных системах как череде
длинных, под линейку, каналов, однообразных
полей, спрямленных рек. Как сказано в описании,
«проводящая сеть выполнена в виде тупи-
ковых каналов, соединенных между собой и с на-
сосной станцией подземными трубопроводами,
имеющими заслонки и систему для регулирова-
ния их положения». Автор называет свое детище
«осушительно-увлажнительной системой периоди-
ческого действия с дискретной проводящей сетью».
Возможно, новшество будет дороже в строительст-
ве и сложнее в эксплуатации, но это полностью
оправдается высокой природосберегающей функ-
цией, экологической «мягкостью».
Однако конструкция конструкцией, система
системой, но каждый сложный объект с какими-
13*
195
либо подвижными деталями (заслонка, задвижка,
насос и т. п.) должен иметь свое управление, свой
мозг, скажем так. То есть каждой динамичной
конструкции должны быть заданы законы ее жи-
зни. Надо знать, когда и с какой силой нажать тот
или иной рычаг, чтобы правильно управлять объ-
ектом. Это — область кибернетики. Взяв начало
с законов судовождения, эта наука управляет
выходом космического корабля на заданную ор-
биту, объясняет ход многих процессов, протека-
ющих в машинах и живых организмах. Мелиора-
тивная система как экологическая машина также
нуждается в управлении. Для того чтобы управ-
лять ею наилучшим образом, то есть оптимально,
разработан математический аппарат, в котором
учитывается множество важных деталей, таких,
как распределение массы корней по глубине поч-
вы, влагопроводимость грунтов, испарение воды
растениями, их состояние, содержание элементов
питания в почве, температура, уровень грунтовых
вод и др. Определены зависимости между основ-
ными факторами среды и состоянием растений,
установлены наилучшие сочетания между водным,
тепловым и пищевым режимами среды обитания
сельскохозяйственных культур.
Эта скрупулезная работа по созданию алгорит-
мов управления выполняется в Белорусском НИИ
мелиорации и водного хозяйства. Получилось, в
первом приближении, может быть, непривычно
сложно, но вся эта система продемонстрировала
хорошую работоспособность на реальных объектах.
Если воспользоваться аналогией машины с орга-
низмом, то осуществлена операция приживления
искусственного мозга мелиоративным системам,
ранее им не обладавшим.
Эксперименты продолжаются. Техника идет
198
вперед и настанет время, когда неискушенный че-
ловек не сразу отличит мелиорированный объект
от природного. Миниатюризация, высокие приро-
доохранные свойства систем, новые сельскохозяй-
ственные технологии, привлечение к конструиро-
ванию мелиоративных объектов работников смеж-
ных специальностей (дизайнеров, в частности)
приведут к тому, что на смену «решительному
спрямлению русл», «победному грохоту экскава-
тора» приходят термины, отражающие приемы
преображения земли, более близкие к искусству.
...Болото осушено. Проложенные в земле дре-
ны или открытые каналы исправно отводят избы-
точную воду, открыт простор для всех видов сель-
скохозяйственной техники. И, кажется, пути на-
зад нет. Последствия мелиорации принято считать
необратимыми. Однако так ли это? Оказывается,
далеко не так. Есть сила, постоянно противостоя-
щая ей. После закладки дренажных трубок в них
сразу входит жизнь. Вездесущие микроорганизмы
постепенно обживают новое место: появляются
микробные слизи, желеобразные пробки закры-
вают поры, происходит превращение закисных со-
единений металлов в окисные, в результате чего
хлопья гидроокиси железа часто полностью заби-
вают трубки. Иногда в течение двух-трех лет весь
дренаж той или иной системы выходит из строя.
Обычные открытые каналы также не вечны. Они
заселяются водной растительностью. Рогоз, ряска,
аир, водоросли, приживаясь в воде канала, обра-
зуют своими корнями, стеблями, листьями густую
сеть, задерживающую движение воды, как бы
стремясь взять реванш, удержать ускользнувшее
болото, возродить его вновь.
Так что жив курилка! Заболачивание не сдает
позиций полностью, оно только отступает вслед
197
за водой, дожидаясь своего часа, затаиваясь в
медленно текущей воде мелиоративной системы.
И русловые ремонтеры, стоя по колено в воде с ви-
лами или косами, ежегодно выгребают, выкаши-
вают тонны этих цепляющихся за вязкий грунт
растений — посланцев болот. Сейчас все больше
выпускают специальных машин для борьбы с за-
растанием каналов, для очистки заиленных дрен,
освобождая людей от тяжелого ручного труда.
Уход за мелиоративными системами можно срав-
нить с подъемом по лестнице эскалатора, идущей
вниз.
Там, где правила эксплуатации мелиоративных
систем не соблюдаются, осушенные земли рано или
поздно заболачиваются вновь. Посмотрим с этой
позиции на каналы Жилинского в Полесье. Там,
где их поддерживали в порядке, они действуют и
теперь, более ста лет спустя. Если же уход отсут-
ствовал, каналы сравнялись с поверхностью боло-
та. В книге Л. П. Смоляка и Н. Н. Рубана «Срав-
нительная продуктивность болот Полесья» (1985)
приведены оба случая: и заторфованные каналы,
заложенные в 1873—1897 гг., и исправно работа-
ющие поныне.
Или иной пример. В Могилевской области, в
районе Горок, более века назад была заложена
одна из старейших в стране дренажная система.
Но документация была утеряна, места выхода
дрен заросли и обрушились, и осушенные ранее
земли постепенно заболотились. Восстановить
схему расположения сети в натуре помогла аэро-
фотосъемка. Выбрали время, когда сходил снег,
когда он как фотобумага «проявил» участки с
чуть-чуть лучше просыхающей почвой (в местах
закладки дрен), провели фотосъемку и по види-
мым ориентирам привязали сеть к местности.
198
Нынешнюю мелиорацию составляют не только
отработанные, выверенные практикой приемы.
Происходит их постоянное пополнение, обновле-
ние, модернизация. Так, сравнительно недавно
при дренаже стали использовать пластмассы. В ус-
ловиях Полесья распространяется осушение почв
с помощью скважин с машинной откачкой воды
по заданной программе (вертикальный дренаж).
Отрабатываются технологии автоматического
управления водным режимом на больших пло-
щадях.
Обращаясь к подвигу Геракла, довольно часто
упоминаемому в популярной литературе, нельзя
не отметить, что сброшенный им в реку навоз из
тысячи стойл нанес, наверное, большой ущерб ре-
ке, превратив ее в сточную канаву. Сейчас разви-
вается целый раздел мелиорации — природоохран-
ный. Эта новая забота не сводится лишь к провоз-
глашению каких-то запретов, установлению
допустимого содержания вредных веществ и про-
чим пассивным мерам. Предлагаются и испыты-
ваются разнообразные формы воздействия на не-
благоприятные процессы, происходящие на мелио-
рированных землях. Однако следует заметить, что
служба охраны природы в мелиоративном ведом-
стве подобна тому, как если бы в системе скорой
помощи создали специальное подразделение для
лиц, пострадавших от машин скорой помощи.
Внешне — забота, но ощущается потеря исходной
цели.
Представление о нынешних проблемах мелио-
раторов дает книга члена-корреспондента
ВАСХНИЛ Б. Г. Штепы «Технический прогресс в
мелиорации» (1983). Уже по одному перечню
названий глав видно, сколь широк круг задач, ре-
шаемых мелиорацией помимо осушения. Это спо-
199
собы орошения и техника полива, дождевание,
внутрипочвенное и подземное увлажнение, ликви-
дация мелкоконтурности сельскохозяйственных
угодий, планировка поверхности полей и предо-
твращение эрозии почв, мелиорация приземного
слоя воздуха, управление качеством оросительных
вод, строительство рисовых систем, использование
животноводческих стоков для удобрительного
орошения. Так мелиорация шагнула в поле, вме-
шалась в почвенные процессы, исправляет рель-
еф, преобразует почвенный профиль, укрупняет
массивы пашни, улучшая водный, пищевой и воз-
душный режим почвы на благо сельскохозяйствен-
ных растений, а в конечном счете — на благо че-
ловека.
Уроки гармонии
Мир, в сущности, прост. В нем нет ничего, кро-
ме вещества, энергии и информации. Мы, люди,
получаем вещество из недр планеты, энергию —
от Солнца, информацию — отовсюду. Мы получа-
ем все это извне и, следовательно, являемся потре-
бителями. Все мы — плоть от плоти порождение
мира, который мыслится как внешний относи-
тельно человеческого. Мир человека — это новый,
изменяемый и управляемый мир, находящийся во
взаимодействии с внешним. Диалектика потребле-
ния и производства, отношение внешнего и внут-
реннего определяют развитие человека в координа-
тах «вещество — энергия — информация». Позво-
лим себе краткое отступление в область мифа.
Гармония — дочь богини любви и бога войны.
Олицетворение союза противоположностей. На
свадьбе Гармонии присутствовали все олимпий-
200
ские боги, оставив на время свои распри. В пере-
воде с греческого «гармония» — связь, стройность
целого, соразмерность его частей.
Определить соразмерность разных видов поль-
зы, которую могут принести болота,— задача не
из легких. Как уже отмечалось, общественное
мнение не один раз меняло свои оценки на прямо
противоположные. Не один раз качели обществен-
ного мнения на скорости проносились мимо точ-
ки устойчивого равновесия, поочередно задержи-
ваясь в крайних положениях: «лес рубить — не
рубить», «реки спрямлять — не спрямлять», «бо-
лота осушать — не осушать», «волка охранять —
уничтожать» и т. д. Такое раскачивание часто
приводит к тому, что по разным сторонам этого
движения мысли формируются группы привер-
женцев крайностей, максималисты, при этом чле-
ны противостоящих групп нетерпимо относятся к
другой точке зрения. К сожалению, точное зна-
ние не всегда останавливает «болтанку» общест-
венного мнения и долго еще после научного исчер-
пания вопроса сохраняются сообщества лиц, упор-
но не принимающих истину.
По отношению к болоту обозначаются также
две группы противоположных мнений со следую-
щим арсеналом «неопровержимых» доводов:
Полное использование бо-
лот и торфа
Абсолютное заповедание болот
1. Торф «лежит па по-
верхности», добыча его
дешева, и не все ли
равно, что использо-
вать— уголь, нефть или
другие ресурсы
1. Болота — уникальные образо-
вания биосферы, запас энергии в
них исчерпаем, задачу энерго-
обеспечения приходится решать
практически независимо от того,
есть болота или они уже поте-
ряны
14 Зак. 1440
201
Полное использование бо-
лот и торфа
Абсолютное заповедание болот
2. Болота сами по себе
не производят воду и
только первичный сброс
ее при осушении имеет
кое-какое значение в ба-
лансе рек, а после осу-
шения болото играет
уже роль аккумулятора,
накопителя атмосферных
осадков, сглаживая пи-
ки паводков
3. Болота — источники
заразы: сырой воздух,
комары, мошки, вред-
ные испарения, болот-
ная лихорадка. Без бо-
лот местность здоровее,
это общеизвестно
4. Осушенное болото,
превращенное в сельско-
хозяйственное угодье,—
цех производства про-
дуктов питания для лю-
дей. Мыслимо ли за-
крыть его?
5. Осушенное, правиль-
но используемое поле
легко проходимо для
транспорта, территори-
ально организовано, до-
ступно и, наконец, про-
сто красиво как произ-
ве де 11 не чел () веческ 11 х
рук; это — мир, полный
маленьких удобств
6. Редкие растения, ди-
кие животные — обита-
тели болот но исчезнут
с полным осушенпсм, по
2. Болота, особенно лежащие в
истоках рек, поддерживают ее
жизнь, они сохраняют сложив-
шийся веками гидрологический
почерк водосбора, нарушение ко-
торого вызовет изменение во всем
бассейне с нс всегда предсказуе-
мыми последствиями (эффект
спускового крючка)
3. Болота препятствуют иссуше-
нию местности при засухах; пло-
дя комаров, они поддерживают
существование целой пирамиды
диких животных: комар — лягуш-
ка— утка — хищник, а вредность
испарений сильно преувеличена
писателями прошлого
4. Средства, выделяемые па ме-
лиорацию, разумнее направить на
повышение урожайности нынеш-
них земель, не требующих осу-
шения, увеличив выход продук-
ции с них
5. Неосушепное болото ценно
своей нетронутостью: оно предо-
ставляет человеку возможность,
которая становится все более ред-
кой, но не перестает быть необ-
ходимой,— побыть одному, по-
бродить с ружьем или фотоап-
паратом, ощутить красоту при-
роды не с помощью кино пли те-
левидения, а непосредственно
6. Помимо элементарного физи-
ческого существования для био-
логического вида необходимо со-
хранение достаточного объема
202
Абсолютное заповедание болот
Полное использование
болот и торфа
переместятся в заповед-
ники, резерваты, зооса-
ды и ботанические сады,
следовательно, разнооб-
разие живого в целом
сохранится — и нет проб-
лем
7. Абсолютная зановод-
пость чего-либо в пашем
быстро меняющемся ми-
ре вообще невозможна,
в природе все взаимо-
связано
естественной среды и численнос-
ти особей; только во взаимодей-
ствии со средой вид эволюциони-
рует, процветает. Птица в клет-
ке или цветок в горшке — но
равноценные заменители биосфе-
ры
7. Тем важнее стремиться к за-
поведанию того, что остается,
сохранению наиболее ранимых и
цепных элементов живого мира
Список противостоящих доводов можно про-
должить, но когда они исчерпываются, дело в по-
добном диалоге иногда доходит до «неспортивного
поведения»: от наклеивания ярлыков («глубоко-
осушенцы!») до издевок и оскорблений («ваши
извилины в голове такие же прямые, как ваши ка-
налы!», «а вы писать не умеете!»). В такой лихо-
радочной обстановке в адрес обеих сторон хочет-
ся произнести слова известного всем Швейка: «Вы
наверняка напились болотной воды, как наш мо-
лодой Тынецкий, человек вообще неглупый... Вот
он тоже с этой болотной воды схватил лихорадку.
Трясла она его четыре раза в год. Против этой бо-
лезни нет никаких лекарств, кроме одного...» Да-
лее идет пропись того, что надо предпринять от
этой «лихорадки», и, как всегда у бравого солда-
та, это средство оказалось на удивление эффек-
тивным.
Как же примирить оба полюса, какую алгебру
применить для измерения гармонии, да и возмож-
14*
203
но ли примирение? Конечно, возможно. Ведь обе
спорящие стороны ставят своей конечной целью
одно — благо человека. Только предлагают раз-
личные пути, каждому видится свое идеальное ре-
шение. Давайте присмотримся к целям человека,
постараемся ответить на вопрос, что происходит с
основным элементом, делающим болото ценным с
точки зрения использования,— с углеродом и свя-
занным с ним кислородом.
Содержание углерода во Вселенной невелико.
В веществе Солнца содержится всего 3 атома угле-
рода на 1000 атомов водорода. Однако, обладая до-
статочным временем, природа соткала из этих те-
ряющихся в водороде атомов углерода всю ту
жизнь, которую мы видим вокруг себя растущей
и процветающей, борющейся и возрождающейся,
все то, что есть мы сами.
Время существования жизни на Земле и раз-
вития Вселенной различаются примерно на поря-
док (109 и 1010 лет). В. И. Вернадский считал, что
жизнь существовала всегда, как и сама материя.
Несомненно, что углерод как основа жизни за
столь большое время сыграл исключительную роль
во многих превращениях на нашей планете. Ис-
ключительная роль углерода нашла свое вещест-
венное отражение и в химическом составе земной
коры. В слое мощностью 16 километров содержит-
ся 3,2 • 1016 тонн углерода. Почти половина этого
количества сосредоточена в карбонатах (43,3 %),
толщина отложений которых местами достигает
нескольких сотен метров. Валовое содержание
углерода в карбонатах в 20 000 раз большее, чем
сейчас в атмосфере. Если бы он весь высвободил-
ся в один момент в виде углекислого газа, давле-
ние атмосферы возросло бы в 600 раз, что было бы
равносильно взрыву газовой оболочки Земли.
204
Не только карбонаты, но и кристаллические
сланцы, граниты и гранодиориты, как пред-
полагают, также биогенного происхождения. И в
этих породах, ввиду их общей большой массы, ко-
личество углерода весьма велико и близко к запа-
сам его в карбонатах. Горючие полезные ископае-
мые (уголь, нефть, торф, горючие сланцы) вклю-
чают в себя 11,5 % всего углерода земной коры,
что в 5000 раз больше, чем в атмосфере. Здесь есть
над чем задуматься.
Содержание углекислого газа в атмосфере Зе-
мли на начальных стадиях ее формирования было
подавляющим — около 100 %, молекулярного ки-
слорода в первозданном воздухе не было совсем
(сейчас примерно таков состав атмосферы Вене-
ры). Древняя жизнь возникла и приспособилась к
такой среде. Сейчас на каждый квадратный санти-
метр поверхности планеты приходится примерно
1 килограмм массы атмосферы. Если бы эта масса
имела плотность воды, ее слой был бы примерно
10 метров. Основных газов, составляющих совре-
менную атмосферу более чем на девять десятых,
только два — азот (78 %) и кислород (около 20 %).
Эта смесь не дана изначально, вся она — продукт
жизнедеятельности земных организмов. Когда
первичная атмосфера только начинала обогащать-
ся молекулярным кислородом, это вызвало кри-
зис всей тогдашней жизни, представленной сплошь
анаэробными существами. Кислород, как отход
жизнедеятельности первых фотосинтезирующих
организмов, был губителен для не приспособлен-
ных к нему форм.
Спасением от возрастающих концентраций ки-
слорода служили только устойчиво бескислород-
ные местообитания наподобие болот, донные от
ложения водоемов. Был и другой путь — не избе-
205
гание, а приспособление. Организмы тех далеких
эпох успешно справились и с этой задачей, ими
был выработан особый тип обмена веществ,
аэробный, представлявший собой как бы био-
химическую надстройку над более древним меха-
низмом — анаэробным дыханием.
Кислород не оставался на месте своего образо-
вания, а поступал в атмосферу. Это превратило
фотосинтез в глобальный фактор, коренным обра-
зом изменивший характер жизни на Земле. Как
писали французские химики прошлого века,
Ж. Дюма и Ж. Буссенго, атмосфера — это «таин-
ственная связь, которая соединяет животных с
растениями, растения — с царством животных».
Эпитет «таинственная» несколько украшает выра-
жение и этим привлекает внимание, однако более
точное определение газовой оболочки Земли дал
В. И. Вернадский, характеризовавший атмосферу
как неделимую субстанцию, общую и единствен-
ную для всего живого. Какова же роль этой суб-
станции в жизни людей?
Средний срок жизни человека около 70 лет.
В неблагоприятных условиях он резко сокраща-
ется.
При полном голодании предельный срок всего
65—70 дней, в отсутствие воды — не более 7
дней, без воздуха — не более 5 минут. Как видим,
самая короткая нить, которая привязывает нас к
жизни,— это потребность дышать. Человеческий
организм прекрасно приспособлен к современному
составу не загрязненной вредными выбросами ат-
мосферы. Само возникновение мыслящих существ
оказалось возможным лишь в кислородной среде.
Вредны и недостаток кислорода, и избыток его,
так же как недостаток и избыток углекислого
газа.
206
Содержание углекислого газа в атмосфере по
объему составляет сотые доли процента (0,033 %).
Предельно допустимой концентрацией (ПДК) для
озокеритовых шахт принято 0,5 %, то есть более
чем в 10 раз выше, чем в нормальной атмосфере.
Считается, что человек способен сохранять работо-
способность по крайней мере в течение месяца при
концентрации СОг во вдыхаемом воздухе 1 %.
Углекислый газ — загрязнитель «мягкий», его
действие проявляется незаметно. Даже при смер-
тельной его концентрации, равной 30—35 %,
смерть наступает не сразу, а через несколько ча-
сов. Это связано, как уже упоминалось, с тем, что
жизнь зародилась, когда атмосфера состояла пре-
имущественно из углекислого газа.
Но представят ли когда-нибудь реальную угро-
зу эти пределы — критические уровни содержа-
ния кислорода и углекислого газа? Попытку дать
ответ на данный вопрос сделал академик Ф. Ф. Да-
витая («Метеорология и гидрология», 1971, № 2).
Он вычислил, что при современных темпах расхо-
дования атмосферного кислорода на сжигание ор-
ганических топлив острый его недостаток для
дыхания может наступить к концу следующего
столетия. Это прозвучало как предупреждение об
угрозе. Вывод Ф. Ф. Давитая сначала был воспри-
нят как нечто из ряда вон выходящее, но вскоре
в основном он подтвердился О. П. Добродеевым
(Вестник Московского университета, сер. геогр.,
1977, № 2), хотя эту тему широко не подхватили,
выжидая, не обнаружатся ли в ней какие-либо ис-
ходные неточности; не будет ли кислородный фак-
тор перекрыт иными при рассмотрении всего ком-
плекса биосферных процессов.
Конечно, в природе все взаимосвязано. Прог-
ноз по одному фактору в такой сложной системе,
207
как живая земля, не обладает, если можно так
сказать, экологической юрисдикцией, то есть та-
кой прогноз еще не является достаточно обосно-
ванным для выработки каких-либо конкретных
мер. Выдвигалось возражение, что «парниковый
эффект» углекислого газа вызовет усиление росто-
вых процессов во всей совокупности наземных
растений и водорослей, вследствие чего восстано-
вится и кислородное равновесие атмосферы. Вы-
двигались и возражения на возражения... Словом,
назрела необходимость системного, философского
осмысления проблемы.
Анализ изменения качества атмосферы в гло-
бальном плане провели Н. П. Федоренко и
Н. Ф. Реймерс («Философские проблемы глобаль-
ной экологии», 1983). Авторы пришли к выводу,
что «...современный расход кислорода человечест-
вом не компенсируется естественными процессами
и не за горами то время, когда его запас, накоплен-
ный биосферой за 400 млн. лет, начнет истощать-
ся и когда его придется получать для технических
циклов искусственным путем...».
После рассуждений о миллионолетиях возни-
кновения жизни и изменения состава атмосферы
эти пугающие реальные сроки как бы вбивают кол
в течение времени. Наше воображение, убаюкива-
емое спокойным движением в русле научно-попу-
лярных текстов, вдруг натыкается на определен-
ные даты. И пусть они смягчаются словами «при-
мерно», округляются оговорками «если», «может
быть», однако тревога объявлена. И это не шарла-
танское пророчество, а результат расчетов, осно-
ванных на фактах.
Что же делать, чтобы обойти этот предел, ко-
торый предвидится там, впереди? Проще всего,
конечно, побранить авторов таких прогнозов, вы-
208
искать в их расчетах те или иные натяжки, доба-
вить десяток-другой, пусть даже сотню лет и...
успокоиться. Но это не решение. Когда-то в древ-
ности гонца, принесшего горестную весть, убива-
ли на месте, но от этого случившееся не станови-
лось краше.
Кажется, что здесь неясного: задача может
решаться двумя путями, которыми следовали и
древние микробы,— либо избегание, либо приспо-
собление. Но, к сожалению, оба эти пути для че-
ловека неприемлемы. Не все, что верно для микро-
ба или слона, подходит для человека. Избегание —
это укрытие от атмосферы в герметичных соору-
жениях с обеспечением их кислородом и отводом
углекислого газа. Много ли радости жить в убе-
жищах? Приспособление же может происходить
лишь до некоторых пределов. Вольно изобретатель-
ным фантастам: у К. Воннегута в «Сиренах Тита-
на» переход людей от аэробного к анаэробному ды-
ханию происходит за считанные минуты. Доста-
точно проглотить таблетку, залепить рот и нос
пластырем и немного потерпеть, пока не пройдет
кризис.
Истинно человеческий путь — взять на себя
управление составом атмосферы. И вот тут мы,
наконец, вернемся к нашим болотам.
Болото, в котором происходит отложение ор-
ганического вещества в виде торфа,— это элемент
ландшафта, где в процессе его жизнедеятельности
связывается углекислый газ и выделяется свобод-
ный, то есть пригодный для дыхания, кислород.
Аналогичную роль выполняют и озерные отложе-
ния, и захоронения органики в поймах рек, в оса-
дочных породах. Справедливости ради следует
сказать о распространенности заблуждения, что
лес — основной поставщик кислорода в атмосфе-
209
ру. Сбалансированный, зрелый лес нейтрален в
этом отношении. Лишь в процессе своего станов-
ления он снабжает атмосферу кислородом. В пол-
ной мере это относится к тропическим, экватори-
альным и субэкваториальным лесным поясам —
они только ускорители круговорота газов в био-
сфере. Вся их зеленая роскошь уравновешена ак-
тивностью процессов разложения, особенно быстро
протекающих в жарком, влажном климате. Эти
пышные леса не делают долгосрочных органиче-
ских сбережений и потому в целом не меняют ки-
слородного баланса. Однако сведение таких лесов
и замена их индустриальными пейзажами, несо-
мненно, обеднит атмосферу.
Итак, растущее торфяное болото — один из ес-
тественных механизмов, компенсирующих неже-
лательное изменение состава атмосферы вследст-
вие развития промышленности. Усиление, интен-
сификация торфонакопления — это обеспечение
возможности дальнейшего роста промышленности.
Насколько изменяется скорость торфоотложения?
Только два процесса определяют эту скорость, а
именно: 1) продуктивность свежей растительной
массы, то есть производство, приход первичного
органического вещества и 2) переработка (деструк-
ция) органического сырья в торфогенном слое.
Очевидно, чем выше масса первичной продукции
болотной растительности и ниже степень ее пере-
работки в торфогенном слое, тем выше скорость
торфоотложения, тем больше кислорода накапли-
вается в атмосфере.
В Эстонии У. Валком (в кн.: «Лесоводственные
исследования», 1969) проведены скрупулезные из-
мерения, показавшие, что в разных климатических
условиях скорости прироста торфа в своих край-
них значениях изменялись от 0,29 до 1,55 милли-
210
метра в год, то есть в пять раз. Это говорит о том,
что величина ежегодного прироста сильно зависит
от условий и, следовательно, воздействуя на них,
можно управлять и скоростью отложения торфа,
регулировать «кислородную заслонку» в довольно
широких пределах.
Жить — в самом элементарном смысле этого
слова — значит есть, пить, дышать. Использова-
ние этих трех фаз потребления — твердой, жидкой
и газообразной — различается не только возмож-
ным временем воздержания от их потребления, но
и различной степенью глобальности, скажем так.
Запасы пищи не перемещаются сами, без воли
человека. В принципе их можно сравнительно дол-
го хранить и точно распределять между людьми.
Вода уже более подвижна, более обща, для ее ра-
ционального использования требуются согласован-
ные действия населения многих областей или даже
стран. А вот атмосфера — практически достояние
всего человечества. Нельзя, поставив некую пло-
тину, сохранить атмосферу над одной частью зем-
ного шара, отгородившись от остального мира.
Ветер не признает государственных границ, и
благодаря быстрому перемешиванию воздуха воз-
растание концентраций углекислого газа в атмо-
сфере отмечается во всем мире — и на идилли-
чески безмятежных Гавайских островах, и в
безбрежных океанских просторах, и в самых
пустынных районах планеты — в Антарктиде.
Как восхитителен, должно быть, звон золотых
монет, блеск дорогих украшений, тяжесть драго-
ценных слитков для скупого. Однако и самый жад-
ный из них отдаст последний золотой за глоток
свежего воздуха, если горло перехвачено железны-
ми пальцами грабителя с большой дороги. Про-
мышленность — в некотором смысле «грабитель»
211
атмосферы, наподобие «ноздри» Ай-Тойона из рас-
сказа А. Беляева «Продавец воздуха». Невиди-
мую валюту атмосферы — кислород — забирают
без возврата топки фабрик и заводов, доменных
печей и домашних очагов. Потребляя кислород,
промышленность, можно сказать, заставляет при
этом плакать кислыми дождями ту же атмосферу.
Берем добро, а платим злом. Проблема кислых до-
ждей становится все острее в развитых странах,
трубы заводов которых выбрасывают в атмосферу
свои отходы. Газеты пишут, что в некоторых го-
родах за рубежом уже установлены автоматы,
позволяющие за плату получить глоток чистого
воздуха. На наших глазах кислород как общечело-
веческое достояние незаметно, но неуклонно изы-
мается из атмосферы, обращаясь в товары, деньги,
энергию.
Связывание кислорода атмосферы и выделение
углекислого газа вследствие сжигания топлива —
проблема довольно современная, но, несмотря на
свой молодой возраст, она обзавелась уже собст-
венной «бородой», то есть литературой с широким
спектром оценок: от драматических («нечем ды-
шать!») до бодряческих («когда это еще будет!»).
Но ни одна из публикаций не снимает проблему
целиком. Разница только в соотношениях белого
и черного в окраске выводов.
Представляется рациональным планировать
судьбу болот с приоритетным учетом наиболее
ценного их свойства — способности обогащать ат-
мосферу кислородом и связывать, выбирать из нее
углекислый газ. (Об этом уже говорилось в раз-
деле «Кислородный эквивалент».) Проблема со-
стоит в том, где установить демаркационную ли-
нию между заповедной и интенсивно используе-
мой частями торфяного фонда, где провести
212
черту между «все осушай» и «все сохраняй».
И сделать это так, чтобы не оставить «царапины».
Точный ответ на этот вопрос, увы, пока невоз-
можен по той простой причине, что цена за воздух
не назначена. Она не назначена потому, что ат-
мосфера до сих пор кажется нам неисчерпаемой,
бесконечной на фоне уходящего в высоту неба. Но
если бы мы могли сделать некое усилие и воспа-
рить к звездам, взволнованно дыша от счастья,
как герои фантастических рассказов, увы, наше
дыхание прекратилось бы всего через десяток ки-
лометров. До смешного на малое расстояние при-
близились бы мы к звездам, обладая «невооружен-
ными» легкими.
Цена воздуха? Она все же как-то начинает
проявлять себя. И в системах жизнеобеспечения
экипажей подводных лодок, космических кораб-
лей или команд горноспасателей, и в стремлении
элиты крупных городов мира к загородным за-
стройкам, не говоря уже о научно-фантастических
произведениях («Продавец воздуха» Беляева,
«Дышите экономно» Макаенка, «Нечем дышать»
Пауэрса и др.), где, даже судя по названиям, мож-
но сказать, что вопрос об этом ставится совершен-
но недвусмысленно.
Обратимся же вновь к болотам как спаситель-
ным системам, работающим на комплексное ис-
целение, исправление атмосферы. Осушение, а тем
более сжигание торфа поворачивает этот процесс
вспять и вводит болота в унылый эшелон загряз-
нителей. Попробуем уравнять обе эти стороны,
взвесив сумму пользы и сумму вреда и поставив
условие, чтобы первое было равно или больше
второго, то есть соблюдем древний принцип меди-
цины: «Не повреди». Мысленно начнем исполь-
зовать болота, постепенно увеличивая площадь
213
осушенной части до той невидимой черты, когда
«дыхание» неосушенных площадей уравняется с
дыханием осушенных. Тогда торфяной фонд
какой-то страны или региона будет в целом ней-
трален по отношению к атмосфере. Он не загряз-
няет и не очищает атмосферу. Этот принцип по-
зволяет осуществить основное деление. Расчеты
дают величину порядка 10—15 % (использование)
и 85—90 % (сохранение).
В свете наших рассуждений, рационально ис-
пользование болот как объекта для получения хи-
мического сырья с наибольшим коэффициентом
перевода массы торфа в массу веществ и вещей
долговременного пользования, то есть как бы
овеществление болота. Залежи с быстрым нара-
станием торфа рационально использовать как «ки-
слородные заповедники». Желательно повсемест-
но отказаться от сжигания торфа. Оценка сель-
скохозяйственного использования болот более
сложна. Поскольку продукция полей практически
вся потребляется, убыль торфа, составляющая по
разным оценкам 5 —10 тонн с гектара, является
загрязняющим вкладом, за вычетом органической
массы отходов от полученных на болоте кормов и
пищи. Оценка величины такого переотложения
затруднительна, но в принципе этот процесс пере-
ведения органического вещества торфа в органи-
ческое вещество отходов человеческой деятель-
ности делает сельскохозяйственное использование
торфяных болот существенно более экологичным,
чем сжигание.
В целом проблема гармоничного использования
заторфованных площадей вполне разрешима и
может легко контролироваться. Не следует забы-
вать пророческие слова Ф. Энгельса (Маркс, Эн-
гельс. Соч., т. 20, с. 294): «Условия жизни, окру-
214
жающие людей и до сих пор над ними господство-
вавшие, теперь подпадают под власть и контроль
людей, которые впервые становятся действитель-
ными и сознательными повелителями природы...»
Размышления о будущем
Сохранять или осушать болота — не самоцель.
Отказываться от использования потенциальных и
активных благ естественных или осушенных бо-
лот неразумно. Дело разума — определить опти-
мальные объемы различных видов использования
и наиболее подходящие скорости изменения этих
видов. Стремительное развитие человечества все
в большей степени требует от людей всестороннего
осмысления происходящего, для того чтобы пре-
вратить разумное в действительное и в действи-
тельном найти разумное. Как верстовые столбы,
мелькают все новые и новые вопросы, открытия,
вехи, возникают неожиданные повороты, сногсши-
бательные гипотезы, открываются манящие гори-
зонты...
Рассматривая проблемы глобальной экологии,
философы отмечают нарастающее усиление двух
противоположных тенденций: сохранения приро-
ды и изменения ее. При этом происходит как бы
растяжение, разделение, расчленение в нашем
сознании единого образа природы. По-видимому,
имеет смысл говорить по крайней мере о трех ее
разновидностях: Природа I— вчерашняя, которую
мы мыслим нетронутой, девственной, заповедной,
здоровой и непогрешимой; Природа II— сегод-
няшняя, рабочая, активно используемая в сфере
материального производства и Природа III— бу-
дущая, раскрывающаяся в новых пространствах,
215
в недрах земли, в океане, космосе при их освоении,
обживании, потреблении.
Отношение человека к этим трем образам при-
роды весьма различно. Первый образ часто связан
с воспоминаниями детства, с тем временем, «когда
деревья были большими», она вызывает носталь-
гические переживания о собственном прошлом
или прошлом своего родного края. Это яркие, но
нередко застывшие, консервативные представле-
ния. Природа II— это сельскохозяйственное поле,
рудный карьер, мелиоративный канал, то есть это
объект каждодневного целенаправленного труда
и требует деятельного, трезвого отношения. Она
нас кормит, поит, обогащает. Природа III— в ос-
новном в наших мечтах и устремлениях, она — в
стартующей в небо ракете, в неторопливых движе-
ниях лунохода, в «космическом огороде», в систе-
мах жизнеобеспечения космонавтов, в проектах
создания приемлемых для человека условий жиз-
ни на ближайших планетах или астероидах. Стро-
го говоря, четких границ между названными
разновидностями природы нет. Есть непрерывный
ряд отражений единой и единственной Природы в
человеческом сознании. Однако примем «три при-
роды» как прием, упрощающий изложение.
Болото в Природе I занимает видное место как
система консервативная, накопительная, устой-
чивая, во многих случаях служащая завершаю-
щим этапом развития других систем (озеро, лес,
луг). Как было показано, естественное болото свя-
зывает из атмосферы углекислый газ, оставляя
взамен кислород, участвуя этим самым в глобаль-
ной работе по превращению атмосферы в среду,
подходящую для гомо сапиенс — человека разум-
ного. В общем плане это прибежище для множест-
ва видов животного мира. Высокая заболоченность
216
местности часто тормозила развитие производи-
тельных сил, способствовала распространению не-
которых заболеваний, передающихся через крово-
сосущих насекомых. В сознании разных народов
болота обычно окружены ореолом мифов, легенд,
преданий.
В Природе II болото играет роль источника
сырья для топливной и химической промышлен-
ности, оно же превращено мелиораторами в сель-
скохозяйственные угодья, вовлечено в круг непо-
средственных, практических интересов человека.
Достигнуты успехи в деле интенсификации по-
лезных функций естественных болот — создание
клюквенни! ов, например. Часть типичных, или,
наоборот, редких, интересных болот объявлена
заповедной t как бы оставлена в статусе Приро-
ды I. Развитие производительных сил, средства и
возможности мелиорации таковы, что становится
реальной перспектива полного освобождения зем-
ли от болот.
В Природе III, в мире, проецируемом на буду-
щее, Солото, как действующее лицо, также сохра-
няет много привлекательных черт. Характерная
закономерность: рассуждая о будущем, легче
предугадать, что в нем исчезнет, чем что появится
нового. «Изощренность природы неизмеримо пре-
восходит человеческую мудрость»,— говорил анг-
лийский философ Ф. Бэкон. Точное знание буду-
щего в принципе недостижимо, хотя прогнозы
становятся все содержательнее, надежнее и про-
никновеннее, захватывая все новые стороны
жизни.
Можно поставить вопрос так: «Допустимо ли,
чтобы болота исчезли в течение жизни одного по-
коления?» На этот вопрос, не раздумывая, хочет-
ся ответить отрицательно. Безо всяких расчетов и
15 Зак. 1440
217
вычислений сразу же возникает чувство, что мир
без болот, причем «вдруг без болот», станет непо-
правимо беднее. Однако зададимся другим вопро-
сом: «Допустимо ли, чтобы новые поколения
ЭВМ сменяли друг друга так быстро?» Этот вопрос
звучит наивно — да пусть электроника развивает-
ся, и чем быстрее, тем лучше Пусть улучшается
надежность, долговечность, снижается стоимость,
пусть она становится удобнее, универсальнее, до-
ступнее.
Как видим, продукт человеческих рук, если
он быстро изменяется, улучшается на глазах, вы-
зывает полное удовлетворение, зато быстрые из-
менения в природе настораживают.
Благодаря человеческому мышлению можно
изменять окружающую среду строго целенаправ-
ленно. Причем целенаправленность эта неизбежно
характеризуется обязательным условием самосо-
хранения — энцефалоцентризмом. Другое обяза-
тельное условие мыслящей материи — непрерыв-
ное ее развитие, распространение сферы влияния,
расширенное воспроизводство. Необходимо одно-
временное существование обеих тенденций, кон-
сервативной и динамичной. Человечеству жизнен-
но необходимо их оптимальное сочетание, которое
определяется, очевидно, социальной практикой.
Некоторое число решений человека всегда ока-
зывается ошибочным. Примеры: широкое приме-
нение ДДТ, уничтожение воробьев в Китае, завоз
кроликов в Австралию, охота за ведьмами в
средневековье, поиски теплорода и философского
камня, курение, расовые и религиозные предрас-
судки и т. д. Что-то, чего мы пока не знаем, и сей-
час делается неправильно,— это несомненно. Од-
нако тот факт, что человечество выжило и разви-
вается, с очевидностью доказывает, что число и
218
весомость правильных решений превозмогало до
сих пор вред ошибочных. Это отнюдь не снимает
необходимости упорной борьбы с ошибками, стрем-
ления предвидеть последствия наших действий.
Когда-то было жизненно важным убить дико-
го зверя. Возможности человека на охоте в то вре-
мя были не намного большие, чем у животного,—
с помощью заостренной палки, камня, копья или
лука. Удачная охота считалась подвигом. Разви-
тие техники быстро усилило человека, произведя
его в ранг «сверхживотного». С тех пор истребле-
ние зверей стало делом техники и иногда превра-
щалось в дикую забаву. Сохранились фотографии
королевских охот, воспоминания свидетелей ис-
требления бизонов в Америке и т. д. Археологи
предъявили счет и древнему, но уже достаточно
вооруженному и организованному человеку, поло-
жившему конец существованию некоторых видов
диких животных.
Так и с болотами. Когда-то первые победы над
трясиной по праву оценивались как великое бла-
годеяние. Появилась и соответствующая литера-
тура, прозаическая и поэтическая, воспевшая
тяжкий и благородный труд по прокладке кана-
лов, освоению болотных массивов. Но современ-
ная техника стала настолько мощной, на наших
глазах она так стремительно шагнула вперед, что
некогда грозное, непроходимое, «проклятое» бо-
лото перед силой этой техники стало какой-то без-
защитной частью ландшафта, стереть которую с
лица земли, оказывается, совсем несложно.
В процессе изложения материала мы в той или
иной мере касались отдельных аспектов этой про-
блемы. Попробуем их систематизировать.
Первая польза естественных болот — в их по-
ложительном кислородном вкладе в атмосферу.
1б*
219
Производя кислород, болото помогает нам. Пусть
сейчас воздуха хватает всем. Однако вопрос о воз-
можном его дефиците в более или менее отдален-
ном будущем не снимается с повестки дня, и с
этим надо считаться. И пусть болото — лишь не-
большой блок регенерации воздуха в земном ко-
смическом корабле, но и он весьма ценен.
В Западной Германии начаты опыты по реге-
нерации болот. Объект Ледмор занимает 60 гек-
таров, планируется его расширить до 300. Проект
субсидируется федеральным правительством и зе-
млей Нижняя Саксония ввиду его фундаменталь-
ного значения. Источник приведенных сведений:
Труды 7-го Международного конгресса по торфу,
проходившего в 1984 г. в Дублине. Это сообщение
любопытным образом перекликается с мнением,
высказанным еще в 1776 г. 3. Абилдгардом («Со-
чинение о турфе»): «...Хотя некоторые и думают,
что на место убылого турфа нарастает новый,
ссылаясь в том на опыты, однако различные по-
роды турфов... и долговременность, требуемая к
новому нарастанию турфа, учинили некоторым
образом сомнительными как опыты, так и мнение
о том». При рассмотрении вопроса о регенерации
болот Абилдгард делает ссылки на издания 1658
и 1663 гг. Вот уж, действительно, новое — это ос-
новательно забытое старое.
Второе ценное свойство болот — их выдаю-
щаяся роль в качестве заповедников. Это не про-
сто охраняемая от любопытства людей и потому
особо привлекательная территория. Заповедники
в некотором смысле — антенны, нацеленные в бу-
дущее. Мы только учимся обращаться с ними,
различать их невнятный шепот, понимать их со-
общения, получать информацию не силой, не на-
тиском, а проникновением. Известно, что когда-то
220
канарейка ценой своей жизни спасла шахтеров от
гибели, гуси предупредили горожан об опасности,
подопытные собаки, обезьяны и прочие невольные
страдальцы за род человеческий заслужили себе
славу. Не для того ли нужны нам и заповедники,
чтобы пустить их вперед, между Сциллой и Хариб-
дой возможных ловушек? Болотные заповедники
необходимы как уникальный биоинструмент, как
убежище для животных, как неприкосновенный
запас.
Заповедники — прижившаяся форма охраны
природы: с 1952 по 1985 г. их число в СССР воз-
росло почти в 4 раза, а площадь — более чем в
10 раз. В Белоруссии различные формы заповед-
ного режима оберегают около 3 млн. гектаров.
Обширные болотные массивы расположены в та-
ких крупных государственных заповедниках, как
Березинский биосферный и Припятский ланд-
шафтно-гидрологический. Несомненно, что значе-
ние заповедников вместе с развитием методов по-
лучения и обработки информации от природных
объектов будет возрастать. Особая роль при этом
будет принадлежать болотам как системам с дол-
говременной «памятью».
Третья функция болот — нетрадиционное био-
техническое использование. Клюквенные, голу-
бичные, аптечные огороды, кормопроизводство
для диких и домашних животных и т. д. «В неда-
леком будущем мы будем засевать естественные
или искусственные водоемы, как и культурные
пастбища, нужными растениями, разводить в них
рыбу, водоплавающую птицу, пушных зверей
(ондатру, выхухоль), заготавливать корма для до-
машних животных, использовать защитные ка-
чества зарослей высоких растений для привлече-
ния диких зверей и птиц»,— это выдержка из кни-
221
ги «Водные растения и жизнь животных» (1978),
в которой авторы В. Ю. Пашкевич и Б. С. Юдин
рассуждают о будущем таких переувлажненных,
обводненных территорий, какими бывают многие
выработанные торфяники, заброшенные водоемы.
Но это не просто рассуждения. Они основаны на
практическом опыте по культивированию водных
растений. Уже известно, какие растения, на ка-
ком грунте, в каком количестве и каким способом
высаживать, уже есть нормы высадки черенков,
корневищ, семян, клубней для аира, вахты, еже-
головника, камыша, манника, рогоза, стрелоли-
ста... Это — начало новой технологии, это — новая
специальность агронома или биотехника.
Четвертая функция — использование болот в
качестве полигона для экологического конструи-
рования и производства условий среды, компен-
сирующих ее нарушения промышленной сферой.
Как это будет выглядеть конкретно, трудно ска-
зать. Пусть объект нашего повествования не будет
в точности похожим на нынешние нетронутые
болота, и их облик станет более упорядоченным,
технологичным. Пусть болото «превратится» в
своеобразную солнечную батарею, увеличенную
во много раз, или в гигантские пчелиные соты и
станет выполнять роль «печени биосферы», иони-
затора или еще чего-то полезного для всех. Здесь
пригодится большой опыт гидролесомелиорации,
имеющий целью соединить блага болот и лесов.
И еще одно свойство болот — способность да-
рить нам отдых или, по-научному, их рекреацион-
ная функция. Помните, у Г. Уэллса («Первые лю-
ди на Луне») знаменитый кейворит был изобретен
в доме, из окна которого открывался «вид на бо-
лото — один из самых красивых, какие мне слу-
чалось встречать». Из подобного кейвориту мате-
222
риала (Р. Брэдбери. «И грянул гром...») сделали
«металлическую Тропу, которая через распарен-
ное болото уходила в зеленые заросли, извиваясь
между огромными папоротниками и пальмами...
Она парит над землей на высоте шести дюймов.
Не задевает ни одного дерева, ни одного цветка,
ни одной травинки. Сделана из антигравитацион-
ного металла». Из обычных материалов уже де-
лают такие тропы по-над болотом, сначала —
только для наблюдателей болотных гидрометео-
рологических станций, сейчас — и для туристов.
В Эстонии есть четырехкилометровый деревянный
настил на болоте Вырусоо в Лахемааском нацио-
нальном парке. Подобные «научные стежки»,
«учебные тропы» — хороший пример организации
отдыха, сопряженного с природоохранным обра-
зованием, где каждый желающий может пройти
необременительный «природоведческий ликбез»
и полюбоваться неповторимыми картинами живой
природы в ее своеобразной «болотной аранжиров-
ке». Есть уже опыт платных троп, проходящих
по живописным местам, создаются тропы для
велосипедистов и даже приспособленные для авто-
мобилей. Но это, конечно, не болотные маршруты.
«Держитесь Тропы. Не сходите с нее. Раздавите
ногой мышь — это будет равносильно землетрясе-
нию, которое исказит облик всей земли, в кор-
не изменит наши судьбы... Кто знает? Кто возь-
мется предугадать? Мы не знаем — только гада-
ем». Это предупреждение Р. Брэдбери нелишне
знать тем, кто ступает на тропу природы впервые.
Проблема болот многогранна. Опыт Голландии
и других небольших стран, давно и полностью из-
бавившихся от болот, не пример для слепого ко-
пирования его «болотными державами», государ-
ствами с огромными площадями болот.
223
И снова хочется сказать о комплексном ис-
пользовании. Учитывая кислородный эквивалент
отлагающегося в болотах торфа, объектами перво-
очередного использования следует признать на-
иболее «медленные» из болот, а объектами перво-
очередной охраны — наиболее «быстрорастущие».
По всей видимости, медленные болота будут пред-
ставлены двумя типами — относительно молоды-
ми низинными и старыми верховыми, находящи-
мися на стадии образования озерков. Низинные
рационально осваивать для сельскохозяйственного
производства, ведь в них содержится довольно
много минеральных веществ, торф обычно имеет
высокую степень разложения и удобен для обра-
ботки. Медленно нарастающие верховые болота,
очевидно, должны использоваться как для хими-
ческой переработки имеющихся здесь больших за-
пасов относительно однородных торфов, так и для
сельского хозяйства. Быстрорастущие торфяные
болота пусть процветают, выработанные — рестав-
рируются. А разного типа бросовые земли — пусть
облагораживаются направленным заболачивани-
ем, биологическим окультуриванием.
Можно продолжить рассуждение о том, как
именно будет использоваться то или иное болото.
Будут еще вспыхивать дискуссии по правильному
природопользованию. Несомненно, появятся и но-
вые доводы «за» или «против» болот. Изобретут,
может быть, нечто такое, что нам пока и не сни-
лось. Одно с уверенностью можно сказать: чело-
вечество имеет достаточно опыта, мудрости и ве-
ры в себя, чтобы сохранить землю процветающей,
благодатной, заселенной людьми, способными уви-
деть новое и радостно воскликнуть: «Эврика!»
Бесконечна уводящая вдаль перспектива челове-
ческих открытий — этим и прекрасно будущее.
224
Послесловие?
Никто не любит эпилогов. Ибо эпилог, после-
словие — это конец, прощание, подведение черты.
Как эпитафия. Поэтому вместо эпилога так часто
и пишут: «Вместо эпилога». Иногда в конце пове-
ствования помещают «пролог», в нарушение норм
и традиций. Однако есть ли проблема, на которой
можно с чистой душой, как говорится, «поставить
крест»? Решение одной проблемы плодит многие.
И один эпилог обычно превращается в «родите-
ля» массы прологов. «Король умер! Да здравству-
ет король!» Поэтому разумно, может быть, писать
не предисловие, не послесловие, а некое между-
словие, что как водораздел обозначает новые пути
потока рассуждений.
Мы много говорили о болотах, хотя, как извест-
но, мир состоит не из одних только болот. Но мир
болот необычен и не так полно исследован, как
многие другие природные образования. Все они —
наши союзники в стремлении к увеличению про-
довольствия, к сохранению здоровой атмосферы и
генофонда, к соблюдению экологической устойчи-
вости. И теперешние основные функции болот —
топливная, сырьевая для химической промышлен-
ности, земледельческая — дополняются во мно-
гом для нас новыми, но древними как сама жизнь
функциями — снабжение атмосферы кислородом,
поставление ягод и лекарственного сырья, погло-
щение избытка углекислого газа и пыли, предо-
ставление убежищ диким животным, редким ра-
стениям.
Предстоит работа по развитию природоохран-
ной роли болот в биосфере, по культивированию и
более рациональному их использованию, по благо-
225
устройству биосферы, улучшению человеческой
среды обитания. Союзниками в этой работе будут
творческая воля человека и надежная, извечная
сила самой природы. Движение человечества впе-
ред должно идти не путем безжалостной ломки
природных механизмов, а путем направленного
усиления полезных для человека явлений, путем
их идеальной подгонки, приспособления.
РЕКОМЕНДУЕМАЯ НАУЧНО-ПОПУЛЯРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Аржанов С. П. Среди вод и болот.— Пг., 1917.— 257 с.
Астахова В. Г. Клады на болотах.— М.: Лесн. пром-сть,
1976.— 81 с.
Березина Н. А., Лисс О. Л., Самсонов С. Г. Мир зелено-
го безмолвия;.— М.: Мысль, 1985.— 159 с.
Герасимов Д. А. Жизнь болот и образование торфа.—
М., 1931.— 76 с.
Елина Г. А. Многоликие болота.— Л.: Наука, 1987.—
191 с.
Оленин А. С., Марков В. Д. Клад солнца.— М.: Мысль,
1983.— 110 с.
Парнов Е. И. Оршанский Р. Б, Рассказ о торфе.— М.:
Колос, 1966.— 254 с.
Романов В. В. Болота и их свойства.— М.: Гидрометео-
издат, 1953.— 52 с.
Смирнов А, В. Жизнь болот.— М.: Колос. 1973.— 159 с.
Федорова Р. В. Искатели солнечных кладов.— М.: Гео-
графгиз, 1959.— 184 с,
Шкляр Н. Г. Сокровища болот.— М.; Л.: Госэнерго-
издат, 1945.— 183 с.
СЛОВАРЬ СПЕЦИАЛЬНЫХ ТЕРМИНОВ
Азотфиксация биологическая — усвоение молекулярно-
го азота воздуха азотфиксирующими бактериями с образо-
ванием соединений азота, доступных для использования
другими организмами.
Анаэробные организмы, анаэробы — организмы, способ-
ные жить и развиваться в анаэробных условиях, то есть
при отсутствии в среде свободного кислорода.
Аэробные организмы, аэробы — организмы, способные
жить и развиваться лишь в аэробных условиях, то есть при
наличии в среде свободного кислорода, который они исполь-
зуют в качестве окислителя.
Вивианит — минерал, водный фосфат закиси железа;
встречается в отложениях некоторых низинных торфяников
(«синяя болотная руда»).
Генетический фонд, генофонд — совокупность генов, ко-
торые имеются у особей того или иного вида, популяции.
Геотропизм — способность органов растений принимать
определенное положение под влиянием земного притяжения.
Положительный геотропизм — рост прямо вниз, отрицатель-
ный — вверх.
Гиалиновые клетки — широкие прозрачные ромбовид-
ные клетки листа сфагновых мхов, лишенные живого со-
держимого. Оболочки их имеют поры, а также кольчатые и
спиральные утолщения.
Гидролесомелиорация — комплекс лесохозяйственных
мероприятий по регулированию почвенных условий с целью
увеличения продуктивности и качества древостоев.
Гифы — микроскопические ветвящиеся нити, образую-
щие вегетативное тело гриба.
Голоцен — послеледниковая, современная геологическая
эпоха. Начало совпадает с окончанием последнего матери-
кового оледенения (около 10 000 лет назад).
Гранодиорит — глубинная кристаллическая горная по-
рода.
Гуминовые ассоциаты — комплексы находящихся в
растворе молекул гуминовых кислот, обладающие за счет
разветвленных углеродных цепей способностью образовы-
228
вать разнообразные, более или менее стойкие химические
связи.
Гуминовые кислоты — смесь аморфных веществ, выде-
ляемых из почвенного гумуса, темного цвета; главная со-
ставная часть перегноя почвы.
Гумус, перегной — сложное сочетание органических ве-
ществ почвы, синтезируемых микроорганизмами в процессе
разложения преимущественно растительных остатков.
Дискриминантный анализ — раздел математической ста-
тистики, содержанием которого является разработка и ис-
следование методов решения задачи различения (например,
на основе результатов наблюдений надо определить, к ка-
кой из нескольких возможных совокупностей принадлежит
объект, случайно извлеченный из одной из них).
Дневная поверхность — поверхностный слой почвы, под-
вергающийся действию солнечного света; в геологии —
условное название поверхности современного рельефа.
Дренаж — сбор и отвод за пределы осушаемой террито-
рии почвенно-грунтовых вод с помощью системы искусст-
венных закрытых (подземных) водотоков — дрен.
Дрены — подземные искусственные водотоки, обычно
трубы, применяемые для сбора и отвода почвенно-грунто-
вых вод.
Жгутиковые, жгутиконосцы — подтип простейших,
имеющих жгутики. В клетке бывает 1—4 жгутика, редко
больше.
Зольность — процентное (по массе) содержание зольной,
негорючей части, остающейся после прокаливания высу-
шенных органических материалов при температуре 500—
850 °C.
Каустобиолиты — горючие ископаемые, горные породы
органического происхождения, как-то: торф, уголь, сланец,
нефть и др.
Лигнин — природный полимер, органическое раститель-
ное вещество, содержащееся в древесине, весьма устойчивое
к разложению микроорганизмами.
Мергель — осадочная горная порода, переходная от из-
вестняков и доломитов к глинистым породам; содержит от
50 до 80 % углекислых солей кальция и магния.
229
Минерализация торфа — процесс окисления органиче-
ского вещества торфа в аэробных условиях до конечных
продуктов — углекислого газа и воды.
Митохондрия — органоид, составная часть многих кле-
ток, обеспечивающая организм энергией. Количество мито-
хондрий в клетке достигает нескольких тысяч.
Мицелий (грибница) — вегетативное тело грибов из
тончайших ветвящихся нитей — гиф (см.).
Мочажина — впадина между грядами на болотах; ха-
рактеризуется застойным избыточным увлажнением.
Нематоды — круглые черви, класс первичнополостных
червей. Свободноживущие нематоды очень мелкие — от 0,05
до 5 мм (редко больше). Питаются бактериями, водоросля-
ми; есть хищники и паразиты.
Органоиды — постоянные клеточные структуры, кле-
точные органы.
Палинология — раздел ботаники, изучающий пыльцу и
споры растений, их форму, строение и развитие, закономер-
ности рассеивания и захоронения.
Пластиды — органоиды растительной клетки.
Плывун — водонасыщенные песок, супесь, реже сугли-
нок, способные при механических воздействиях расплы-
ваться (течь) вместе с содержащейся в них водой.
Проводящая сеть — совокупность дрен и мелиоратив-
ных каналов, по которым вода сбрасывается в водоприем-
ник или подается из водохранилища.
Сапропель — органический или органоминеральный ил,
откладывающийся в пресноводных водоемах с обедненным
кислородным режимом.
Спорангий — орган, в котором образуются споры.
Стратиграфия — наука, изучающая последовательность
напластований горных пород, их пространственные взаимо-
отношения и возраст.
Сфагновые мхи — подкласс литостебельных мхов. Стеб-
ли прямостоячие, с пучковидно расположенными ветвями,
на верхушке собранными в головку. В СССР — 42 вида.
Распространены широко.
230
Трилобиты — класс вымерших морских членистоногих
длиной от 1 до 80 см. Известно около 2000 родов, свыше
10 000 видов.
Факторный анализ — раздел статистического многомер-
ного анализа, позволяющий выявить факторы, определяю-
щие различия в выборке данных.
Фенолы — класс органических соединений, характери-
зующихся наличием гидроксильных групп ОН в бензоль-
ном кольце.
Фульвокислоты — специфические органические кисло-
ты почвенного гумуса, растворимые в воде и минеральных
кислотах.
Хлоропласты — внутриклеточные органоиды растений, в
которых осуществляется фотосинтез.
Шейхцерия — многолетнее травянистое растение; произ-
растает по сильно обводненным сфагновым болотам, забо-
лоченным местам, сплавинам. Торфообразователь. Шейхце-
риевый торф, как правило, сильноразложившийся, плотный
и пластичный.
Шурф — обычно вертикальная подземная выработка ма-
лого сечения и небольшой глубины, пройденная с поверх-
ности для разведки или других целей (отбор образцов грун-
та, вскрытие и опробование вод).
Экологическая ниша — совокупность всех факторов
внешней среды, в пределах значений которых возможно
развитие вида.
Научно-популярное издание
ТРИБИС Валерий Павлович
Слово о болотах
Зав. редакцией Э. И. Липницкий. Редактор Т. Н. Мухина. Художник
М. Ф. Борздыко. Художественный редактор П. Ф. Барздыко. Техниче-
ский редактор М. М. Соколовская. Корректор К. А. Степанова.
ИБ № 2173
Сдано в набор 13.05.88. Подписано к печати 15.01.89. Формат
7ОХ1ОО'/з2. Бумага мелованная. Гарнитура школьная. Высокая печать.
Усл. печ. л. 9,42. Усл. кр.-отт. 14,3. Уч.-изд. л. 9,24. Тираж 6400 экз.
Заказ 1440. Цена 95 к.
Издательство «Ураджай» Государственного комитета БССР по делам
издательств, полиграфии и книжной торговли. 220600. Минск-4,
пр. Машерова, 11.
Минский ордена Трудового Красного Знамени полиграфкомбинат
МППО им. Я. Коласа. 220005. Минск, Красная, 23.