Author: Фостер Б.   Марковиц Х.  

Tags: региональная география в целом   география древнего и современного мира   итальянская литература   страноведение   краеведение   литература италии   география   история рима   культура рима  

ISBN: 978-5-17-065888-6

Year: 2010

Similar

Развитие как свобода

Обувь: от сандалий до кроссовок

Путеводитель по английской литературе

История Рима. Царский Рим в Турренской Италии

Text
                    
Литературные путеводители

НЬЮ-ЙОРК
РИМ
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ


Литературные путеводители

о

РИМ

Творческая биография города

Бретт Фостер и Хол Марковиц
Вступительная статья
Гарольда Блума

Москва
АСГ • Астрель • Полиграфиздат


УДК
ББК

913(450):821.131.1.09
26.89( 4Ита)+83.3( 4Ита)
Ф81

Публикуется с разрешения издательства

Facts оп File, Inc.

и агентства Александра Корженевского (Россия).

Фостер, Б.

Ф81

Рим: Творческая биография города
Марковиц;

вступ.

ст.

Гарольда

М.Леоновича, Е.Лнсовскоl!:.

-

/

Бретr Фостер; Хол

Блума;

пер.

с

англ.

М.: АСТ: Астрель: Полиrраф­

издат,

2010. - 320 с. -(Литературные путеводители)
ISBN 978-5-17-065888-6 (ООО «Издательство АСТ»)
ISBN 978-5-271-27181-6 (ООО «Издательство Астрель»)
ISBN 978-5-4215-0842-7 (ООО «Полиrрафиздат»)
ISBN 0-7910-7839-6 (анrл.)
Книга рассказывает о наиболее значительных исторических
памятниках Рима. Написана легким, образным языком. Авторы

приводят малоизвестные факты из жизни знаменитых людей,
чье творчество связано с Вечным городом.
УДК

913(450):821.131.1.09

ББК 26.89(4Ита)+83.3(4Ита)

© 2005 Ьу Chelsea House PuЫishe1·s
©ООО «Издательство Астрель», 2010


ГАРОЛЬД Б Л У М

Города разума

С-сть основания утверждать, что родина
западного литературного воображения —не
Афины и не Иерусалим, а Древняя Алексан­
дрия, где слились и принесли рвои плоды
эллинизм и иудаизм. Все подлинно великие
западные писатели являются александрий­
цами, неважно, знают они об этом или нет.
Пруст и Джойс, Флобер и Гёте, Шекспир и
Данте не без труда делят между собой это
эклектичное наследие. Начиная с середины
III века до н. э. и до середины III века н. э.
Александрия была городом духа и разума,
городом, где Платон и Моисей активно сти­
мулировали возникновение нового напра­
вления, которое сегодня, спустя двадцать
шесть столетий, мы привыкли называть
модернизмом. Первым модернистом был
поэт Каллимах, который говорил, что длин­


6

I РИМ

ное стихотворение — это длинное зло. Ари­
старх, первый литературный критик, пред­
принявший попытку создания светского
канона, называл Каллимаха и его коллег пеоteroi (модернисты). Сэмюэл Джонсон, Буало,
Сент-Бёв, Лессинг, Колридж, И. А. Ричардс,
Эмпсон и Кеннет Бёрк — все они являются
последователями Аристарха.
Ф. Е. Петерс в блестящей книге «Плоды
эллинизма» (The Harvest of Hellenism) приво­
дит впечатляющий перечень достижений
эллинистической Александрии: «Гности­
цизм, университет, катехизическая школа,
пасторальная поэзия, монашество, роман­
тическая литература, грамматика, лексико­
графия, городское планирование, теоло­
гия, каноническое право, ересь и схоласти­
ка». Не знаю, почему Петерс не упомянул
неоплатонизм, основанный Плотином;
лично я добавил бы к этому списку уже упо­
мянутую мною литературную критику, а
также библиотеки. Сегодня из Александрии
изгнаны греки, евреи, да и вообще почти
все, кроме арабов, поэтому она уже не
является городом разума и поэтической
традиции, прошедшей долгий путь разви­
тия от Каллимаха до Кавафи. Однако мы не
сможем прийти к истинной оценке литера­
турных мест, если не начнем с Алексан­
дрии. Я рекомендую путеводитель по Алек­
сандрии писателя Э. М. Форстера, который


ГОРОДА РАЗУМА I

7

глубоко размышляет над ее культурным зп
чением.
Все мы александрийцы —даже Данте был
александрийцем, поскольку зависел от элли­
нистических неоплатонических интерпре­
таций Гомера, чью поэзию он никогда не
читал. Вергилий, проводник Данте в «Боже­
ственной комедии», был эллинистом по
культуре и следовал Теокриту в пастораль­
ных и александрийских подражаниях гоме­
ровскому эпосу Но хотя наша литературная
культура остается александрийской (вспом­
ните хотя бы все наши модернистские
мифы), мы следуем святому Августину, рас­
сматривая Иерусалим как город Бога, царя
Давида и его принявшего мученическую
смерть потомка —Иисуса из Назарета. Наши
университеты, неизбежно александрийские
в их прагматическом эклектизме, продолжа­
ют тем не менее превозносить Афины
Сократа, Платона и Аристотеля как город
познания и (предполагаемой) демократии.
Реальные Афины при Перикле представля­
ли собой рабовладельческую олигархию и
плутократию, которая до сих пор преоблада­
ет в значительной части мира, будь то Сау­
довская Аравия или любая из Америк. Лите­
ратурные Афины в их золотой век опира­
лись на Гомера и породили единственную
западную драму, которая может бросить
вызов Шекспиру: Эсхил, Еврипид, Софокл и


8

| РИМ

божественный Аристофан (я следую Генриху
Гейне, который утверждал, что «Бог суще­
ствует, и имя ему Аристофан»).
Афины ныне дремлют, если не считать
Олимпийских игр и туризма, тогда как в
Иерусалиме, ставшем центром конфликта
между Израилем и арабами, жизнь кипит,
порой даже слишком бурно. Увы, их литера­
турная слава померкла, но то же самое про­
изошло и с Римом —мало кто сегодня чита­
ет Вергилия и даже Данте, и почти никто не
пытается им подражать. Городами разума
остаются Париж и Лондон, хотя оба они,
возможно, в настоящий момент пережива­
ют упадок. Международным языком сделал­
ся американский английский, поэтому цен­
тром литературной Вселенной стал НьюЙорк. Этот факт неизбежно приводит к раз­
ным последствиям, но они еще более обо­
стряют мое сравнение с Древней Алексан­
дрией, в которой изобретательность на
закате века сочеталась с высоким декадан­
сом. Александрия намеренно медлила, так
же как и мы, несмотря на наш парадоксаль­
ный восторг, в который мы приходим от
всего нового.
2
Верно ли, что литературное место, опреде­
ленное прагматически, непременно являет­
ся городом? Пастораль, как и все другие лите­


ГОРОДА РАЗУМА I

9

ратурные формы, была городским изобрете­
нием. Центральная часть Ветхого Завета,
подвергнутого литературной обработке в
вавилонской ссылке, — Бытие, Исход и
Числа — представляет собой повествование
о Яхве, составленное в суде Соломона в
Иерусалиме. Мы не можем определить
место создания «Илиады» и «Одиссеи», но
тот греческий язык, которым они написаны,
преподавался преимущественно в Афинах и
Фивах. Флоренция изгнала Данте и Каваль­
канти, тем не менее она разделила весь
последующий путь развития национальной
литературы с Римом и Миланом. Монтень
был склонен изолироваться от охваченного
войной Парижа, однако он знал, что его
читатели там. Литература елизаветинской и
якобинской эпохи фактически вся сосредо­
точена на Лондоне и шекспировском театре
«Глобус». Пусть американское Возрождение
происходит из Конкорда, где творили Эмер­
сон, Торо и Хоторн, и все же оно не в мень­
шей степени связано с Нью-Йорком Уитме­
на, Мелвилла и плодотворной семьи Джей­
мсов. Хотя Фолкнер держался, насколько
это было возможно, Оксфорда (шт.
Миссисипи), а Уоллес Стивенс —Хартфорда,
если бы мне нужно было назвать главного
классика XX века в США, я бы без колебаний
выбрал поэзию Харта Крейна, законного
наследника Уитмена, певца Нью-Йорка. Кен­


10

I РИМ

нет Бёрк, всякий раз когда я встречался с
ним, начиная с 1975 года, убеждал меня, что
«На бруклинском пароме» Уитмена и «Мост»
Харта Крейна остаются двумя величайшими
американскими поэмами.
Творчество лучших из наших ныне живу­
щих писателей — Филипа Рота, Пинчона,
Деллило —неотделимо от этоса Нью-Йорка.
Только Кормак Маккарти, пророк «Крова­
вого меридиана», предпочитает держаться
подальше от этого города городов, отобрав­
шего у Лондона и Парижа звание художе­
ственной столицы мира.
3
Сколь бы одинок ни был писатель по своему
призванию, он, как правило, находит близ­
кого друга в лице современного литератора.
Конкуренты привлекают друг друга: Шек­
спир и Бен Джонсон, Байрон и Шелли,
Хоторн и Мелвилл, Хемингуэй и Скотт Фиц­
джеральд, Элиот и Паунд, Харт Крейн и
Ален Тейт —вот лишь несколько примеров,
если оставаться в рамках англо-американ­
ской традиции. Впрочем, эта тенденция
прослеживается повсюду: Гёте и Шиллер,
Вордсворт и Колридж, Свифт и Поуп, Тол­
стой и Чехов, Генри Джеймс и Эдит Уортон
и многие другие, всех не перечесть. Место
действия может быть разным: у Хемингуэя и
Фицджеральда — Париж, у Байрона и


ГОРОДА РАЗУМА |

11

Шелли — итальянская ссылка, у Элиота и
Паунда —Лондон. Есть и исключения: Сер­
вантес, Мильтон, Виктор Гюго, Эмили
Дикинсон, Джойс и Беккет (последние,
впрочем, поначалу были друзьями).
Город —необходимое условие для литера­
турных отношений, включая те, в которых
большое влияние имеет авторитет отца,
например, лондонская группа сыновей Бена
Джонсона: Кэрью, Лавлейс, Геррик,
Саклинг, Рэндоф и многие другие, или
Сэмюэл Джонсон и его клуб, в который вхо­
дили в числе прочих Босуэлл, Голдсмит и
Бёрк, или Малларме и его ученики, включая
Валери, которому суждено было превзойти
своего учителя. Лондон всегда вызывает в
памяти «Блумсберийский кружок» и Вир­
джинию Вульф, входившую в его группу
писателей-модернистов, которая считала
своим основателем Э. М. Форстера.
В эпоху компьютеров территориальная
близость по-прежнему сохраняет свое зна­
чение для литературных взаимоотношений.
До сих пор я рассматривал город как лите­
ратурное место только в отношении писате­
лей. Но как предмет, как, по сути дела, дан­
ность литературы, город представляет
собой более широкую тему. Движение из
сада в город отчетливо прослеживается в
Ветхом Завете, когда Яхве переносит свое
жилище с горы Синай на гору Сион и, таким


12

| РИМ

образом, в храм Соломона. Синай, как гора
Завета, стоит у истоков, но, как ни странно,
Иезекииль (28:13) помещает «Эдем, сад
Божий» на плато Сиона, который одновре­
менно является космологической горой и
раем. Когда Яхве поселяется в храме, его
Эдем остается поблизости, и все же переход
из сада в город свершился. Это священный
город, но для литературного воображения
все великие города священны: Париж, Лон­
дон, Дублин, Петербург, Рим и Нью-Йорк
тоже священны, какое бы страдание и нера­
венство ни наполняло их.
4
Столица Соединенных Штатов Америки,
Вашингтон, вряд ли может быть назван
городом разума, в сопоставлении не только
с Нью-Йорком, но и с Бостоном, Чикаго,
Сан-Франциско. Париж, Лондон и Рим
являются одновременно столицами и лите­
ратурными центрами, но Вашингтон прию­
тил немногих крупных американских писа­
телей. Он питал воображение только поли­
тических романистов, таких как Генри
Адамс и Гор Видал. Главный американский
роман еще не написан, несмотря на «Алую
букву» Хоторна, «Моби Дика» Мелвилла,
«Гекльберри Финна» Марка Твена, «Жен­
ский портрет» Генри Джеймса и более поз­
дние шедевры — «На смертном одре»,


ГОРОДА РАЗУМА |

13

«Шум и ярость» Фолкнера, «Фиеста» Хемин­
гуэя, «Великий Гэтсби» Фицджеральда,
«Радуга земного притяжения» Пинчона,
«Театр Шаббата» Филипа Рота, «Изнанка
мира» Делилло и «Кровавый меридиан»
Маккарти. Я сильно сомневаюсь в том, что
Вашингтон станет местом действия этого
романа.
Индустриализация великих городов в
XIX веке дала нам романы Виктора Гюго,
Диккенса и Золя с их совершенно фантасма­
горическим реализмом, который, по-види­
мому, более нам недоступен. Кажется мало­
вероятным, чтобы компьютерный урбанизм
был способен стимулировать развитие худо­
жественной литературы. Переизбыток визу­
альных образов ошеломляет нас, возникает
поэзия, в которой нет глубины, а лишь фор­
мальная красота. Есть что-то навязчиво-эле­
гическое во всем, что связано с литератур­
ными местами, которыми пестрит литерату­
ра начала XXI столетия.


ГАРОЛЬД Б Л У М

Предисловие

Именно величественное своеобразие Рима
как литературного города делает его в боль­
шей степени международным, нежели италь­
янским городом. Каждый из живших и ныне
живущих в Риме совершает путешествие во
времени, сквозь слои римских руин, от этру­
сков до древних римлян эпохи Республики и
Империи, и далее к христианству, раннему и
позднему. Во время двух периодов моего пре­
подавания в Римском университете мне не
давал покоя тот парадоксальный факт, что
все крупные писатели Нового времени,
писавшие о Риме, составляли довольно раз­
ношерстную компанию, в которую входили
Дю Белле, Крэшо, Монтень, Гёте, Байрон,
Шелли, Браунинг, Хоторн и Генри Джеймс.
Величайшие носители итальянского литера­
турного воображения —Данте, Кавальканти,
14


ПРЕДИСЛОВИЕ |

15

Петрарка, Тассо, Ариосто, Леопарди,
Мандзони, Монтале — отдавали предпочте­
ние другим городам — Флоренции, Милану,
Ферраре, Венеции, Болоньи, Женеве, Неапо­
лю и др. Италия, объединение восторженных
пилигримов из разных стран, в духовном
плане остается беспокойной конфедерацией
городов-государств.
«Римские элегии» Гёте, блестящее эссе
Монтеня «О суетности», «Адонаис» Шелли,
«Кольцо и книга» Браунинга, «Мра-морный
фавн» Хоторна, «Дейзи Миллер» 1енри Джей­
мса: именно эти произведения составляют
славу Рима как литературного города. Может
быть, причина в том, что духовная и временн­
ая доминанта Ватикана препятствовала разви­
тию итальянского литературного воображе­
ния? Или любое путешествие во времени,
подобное внутреннему путешествию, вдохно­
вившему Монтеня и Гёте, Байрона и Шелли,
Хоторна и Джеймса, для итальянского вооб­
ражения просто было излишним?
Леопарди, крупнейший поэт Италии
после Данте, Петрарка и Тассо приезжали в
Рим в надежде положить конец его непрео­
долимой изоляции, но обнаруживали, что
«здесь, в Риме, я не писатель... но ученый».
Читая письма Леопарди из Рима, мы видим
только отчаяние и растерянность, за исклю­
чением письма, в котором он описывает
свой визит на могилу Тассо:


16

| ПРЕДИСЛОВИЕ

В пятницу, 15 февраля 1823 года, я посетил
могилу Тассо —и рыдал над ней. Это первое
и единственное мое наслаждение в Риме.
Монтень и Генри Джеймс нашли на Фору­
ме то же, что нашел на нем Байрон —упадок
и тщеславие, обратную сторону величия.
Но это взгляд постороннего. Хотя Петрарка
приехал в Рим, чтобы быть увенчанным лав­
рами, его собственные представления о
культуре были связаны с другими местами, с
землями тосканцев и ломбардцев.
Конечная цель литературного паломни­
чества в Рим — Протестантское кладбище,
где похоронены Ките и Шелли, посещая
которое, я всякий раз задумываюсь о том,
что, по иронии судьбы, ни один из этих поэ­
тов не был христианином. Это возвращает
меня к более глубокой иронии. Рим навсегда
останется городом древних императоров и
пап эпохи Возрождения и современности.
Тем не менее итальянское литературное
воображение носит демократичный и свет­
ский характер, даже у благочестивого
Мандзони, блестящего средневекового
романиста, жившего в Милане и Париже.
В качестве литературного города Рим при­
надлежит французам и немцам, англичанам
и американцам. Он находится в Италии, но
не принадлежит ей.


ГЛАВА | П Е Р В А Я

Увидеть Рим —увидеть все

Ты, о посетитель Рима, лишь последний из
многих, многих тех, кто посетил его до тебя.
В Средние века пилигримы стекались в
Рим со всех концов христианского
мира — порой путь к их священной цели
занимал несколько месяцев. В Риме они воз­
давали почести мощам апостолов или леген­
дарным местам, где нашли свою смерть свя­
тые мученики, или бесчисленным церквам
духовной столицы Европы, Города-Матери
Католической Матери-Церкви. Алкуин,
великий средневековый ученый из англий­
ского города Йорк, который сам дважды в
своей жизни посетил Рим, описывал его как
«монументальный город» священных врат и
«трепетных стен бронзовых храмов». Уви­
дев вдали башни и шпили Рима, пилигримы
часто останавливались и прерывали свое
17


18

| РИМ

длительное путешествие, нередко соверша­
емое от начала и до конца пешком, чтобы
спеть Те Deums в благодарность за благопо­
лучное завершение путешествия и во славу
священного города, предстоящего перед
ними. Пройдя еще несколько миль по Виа
Фламиния, дороге, построенной в III веке
до н. э., они вступали в Рим через северные
ворота — Порта дель Пополо, где сегодня
можно увидеть статуи святых Петра и Павла
на фоне великолепного фасада XVI века.
Внутренняя стена этих ворот, напоминаю­
щих триумфальную арку имперского Рима,
декорирована Бернини, знаменитым худож­
ником эпохи барокко. Рядом с Порта дель
Пополо расположена церковь Санта-Мариядель-Пополо, где хранятся два шедевра
Караваджо, живописца эпохи Позднего Воз­
рождения, — «Обращение святого Павла» и
«Распятие святого Петра».
Египетский обелиск, возраст которого
составляет более трех тысяч лет, привезен­
ный в Рим в числе военных трофеев импера­
тором Августом, представляет собой фокаль­
ную точку обширного открытого простран­
ства Пьяцца дель Пополо —непоколебимую
и в то же время экзотическую. Папа Сикст V
перенес обелиск на эту площадь в 1589 году.
Этот и несколько других подобных монумен­
тов были воздвигнуты по всему городу в
ознаменование
победы
Церкви
над


УВИДЕТЬ РИМ — УВИДЕТЬ ВСЕ |

19

язычеством (и, как следствие, над более
современными протестантскими ересями) в
ходе Контрреформации — жест воинствен­
ной бравады, воплощением которой являлся
сам Сикст: при этом понтифике Рим претер­
пел самые масштабные и захватывающие
перемены за всю его долгую историю. В
целом это место представляет собой вполне
адекватное трансисторическое ассорти,
символическое приветствие города, хроно­
логическое разнообразие которого — и
вызываемое им головокружение —не имеет
аналогов в мире. Как сказал однажды
Гете, «тот, кто видел Рим, видел все».
Современный путешественник порой
попадает в Рим гораздо более своеобразным
и опасным образом. Английская путеше­
ственница, писательница и фотограф Фрея
Старк, к примеру, «забавы ради» проделала
путь от Перуджи до Вечного города на
«Веспе», одном из тех вездесущих мини­
мотоциклов, которые снуют по всему Риму. В
своем письме Старк приводит яркое описа­
ние хаотичной среды, в которой оказываются римские автомобилисты: «Мы заехали
сюда, чтобы выпить чаю, и рисковали своей
жизнью, потому что в Риме никто не вспоми­
нает о правилах дорожного движения — все
смотрят только на то, больше или меньше
встречный автомобиль; конечно, “Веспа”
является легкой добычей для каждого!»


20

| РИМ

Впрочем, сегодня вы, скорее всего, попа­
дете в Рим, как и другие иностранные тури­
сты, через аэропорт Фьюмичино, располо­
женный на юго-западе города; оказавшись
там, вы, возможно, лучше поймете необыч­
ную характеристику, данную городу рим­
ским писателем Плинием, который опреде­
ляет город как «столицу мира, расположен­
ную в шестнадцати милях от моря». Аэро­
порт, называемый, также «Леонардо да
Винчи» в честь великого итальянского
художника, изобретателя и одного из пер­
вых теоретиков полета, находится недалеко
от побережья Тирренского моря и от
Остии, хорошо сохранившегося древнего
города, бывшего некогда римской колони­
ей. Римская республика завоевала Остию в
V веке до н. э. —в те времена она была важ­
ным портовым городом и оборонительным
рубежом в устье Тибра. Пий II, папа-гума­
нист эпохи Раннего Возрождения, посвятил
руинам Остии, пришедшим в упадок уже
тогда, шесть с половиной веков назад, неза­
бываемую элегию. Принято говорить о
непрерывно меняющемся, то поднимаю­
щемся, то опускающемся ландшафте Рима,
где солома соседствует с мрамором, а мра­
мор с пылью, противопоставляя этой
изменчивости торжественно протекающий
через этот ландшафт неизменный и непоко­
лебимый Тибр. Но это не так. Сегодня


УВИДЕТЬ РИМ -

УВИДЕТЬ ВСЕ |

21

Остию окружают луга из-за постепенного,
продолжающегося веками заиливания ее
гавани. К более значительным изменениям
привело сильное наводнение 1557 года
(относительно недавнее, по геологическим
меркам), после которого река изменила
свое направление, направившись в обход
римского аванпоста. В самом Риме в ходе
реализации градостроительных проектов
XIX и XX веков река была заключена в канал
бетонных набережных, призванных защи­
тить город от наводнений. Таким образом,
даже неизменная река не избежала голово­
кружительного ощущения перемен и исто­
рического прогресса, которое вы испытае­
те сразу же по вступлении в город.
Но сперва вы можете испытать не менее
головокружительное чувство —чувство, как
будто все на первый взгляд выглядит более
знакомым, чем вы ожидали. Приземлив­
шись в ультрасовременном, недавно расши­
ренном аэропорту, вы можете доехать до
Рима на такси или на взятом напрокат авто­
мобиле (последнее ни в коем случае не реко­
мендуется!) по ультрасовременному шоссе,
или, если вы человек благоразумный, воз­
можно, вы захотите поехать поездом: выйдя
из международного терминала, вы можете
без труда сесть на экспресс до станции
Ostiense, расположенной на южной окраине
Рима. Ощущение чего-то знакомого может


22

| РИМ

посетить вас вновь, когда вы отправитесь на
север. Из окна поезда вы увидите вдали
высотные здания, многоквартирные дома и
бесконтрольно застроенные окраины —бич
многих современных городов мирового
уровня, — которые радикально изменили
облик Рима после Второй мировой войны.
Эту атмосферу еще в 1948 году замечательно
передал Витторио де Сика в классическом
неореалистическом фильме «Похитители
велосипедов». Сегодня в городе, располо­
женном на площади 1502 квадратных кило­
метра, проживает более трех миллионов
человек. Из многих окон свисают, подчер­
кивая визуальную монотонность песчаника
и гранита, яркие флаги всех цветов радуги,
провозглашающие по-итальянски (страст­
но, как можно себе представить) Расе!
(Мир!) Настоящее тоже с необходимостью
вносит свой вклад в облик Вечного горо­
да —именно об этом напоминают эти флаги
протеста, этот скромный анонимный ответ
новой военной эпохе.
Со станции Ostiense через ряд длинных
эскалаторов вы попадете на станцию
Piramide Metro. (Римский метрополитен
называется Metropolitana.) Или, может быть,
вам не терпится ступить собственными
ногами на итальянскую terra aetema. Если
погода этому благоприятствует (скорее
всего, это так, особенно если вы оказались


УВИДЕТЬ РИМ — УВИДЕТЬ ВСЕ |

23

достаточно удачливы или сообразительны,
чтобы приехать в мае или сентябре), вы,
возможно, предпочтете пройти три кварта­
ла пешком. Если же вы обременены бага­
жом, передохните у придорожного киоска,
где я бы посоветовал вам купить scheda или
carta tekfonica. Эти недорогие телефонные
карты помогут вам устроиться в городе на
первых порах, хотя если вы планируете
задержаться в Риме надолго, вы можете
взять напрокат telefonino, или сотовый теле­
фон, что позволит вам общаться с еще боль­
шим удобством.
ОБЗОРНАЯ ЭКСКУРСИЯ
Теперь от самых известных исторических и
литературных достопримечательностей
Рима вас отделяет всего лишь одна поездка в
метро или на автобусе. Например, вы може­
те посетить Палаццо Венеция на Пьяцца
Сан-Марко, фактический центр города, с
балкона которого Бенито Муссолини вдох­
новлял своих последователей ожесточен­
ной жестикуляцией и мечтами о новой Рим­
ской империи. Всего в нескольких кварта­
лах к юго-востоку вдоль Виа деи Фори Импе­
риал и виднеется Колизей, культовый сим­
вол Древнего Рима, построенный в I веке
при императоре Веспасиане. Более 50
тысяч зрителей собиралось в этом гранди­
озном амфитеатре, чтобы посмотреть на


24

| РИМ

поединки гладиаторов, звериные бои или
даже инсценированные морские сражения.
(Сегодня туристы увидят здесь фальшивых
гладиаторов, которые всегда готовы с вами
сфотографироваться, время от времени
делая перерыв, чтобы поболтать по сотово­
му.) Освещенный лунным светом Колизей
является также местом действия великого
романа Генри Джеймса «Дейзи Миллер»:
Вечер был чудесный, и Уинтерборн решил доставить
себе на обратном пути удовольствие и прогуляться
под аркой Константина и мимо слабо освещенного
Форума. В небе светил убывающий месяц, задерну­
тый тонкой завесой из облаков, которая рассеивала
и смягчала его сияние. Возвращаясь с виллы (было
одиннадцать часов вечера), Уинтерборн поравнялся
с сумрачным кольцом Колизея и, будучи любителем
живописных картин, решил, что цирк, залитый
бледным лунным светом, окажется зрелищем,
достойным внимания. Он свернул в сторону и подо­
шел к пустому пролету арки, возле которой стоял
открытый кабриолет - один из тех маленьких эки­
пажей, что снуют по улицам Рима. Уинтерборн
ступил в глубокую тень, падающую от этих величе­
ственных стен, и вышел на светлую безмолвную
арену. Колизей никогда еще не производил на него
такого сильного впечатления. Половина громадного
цирка тонула в густой тени, другая мирно поко­
илась, затянутая прозрачной дымкой лунного
света1.


УВИДЕТЬ РИМ — УВИДЕТЬ ВСЕ |

25

В более поздней работе «Итальянские
часы» (1909) Джеймс признал, что такое
восхищение руинами представляется «бес­
сердечным времяпрепровождением» и
несет в себе «нотку извращенности», но в
этом отрывке, перед тем как мистер Уинтерборн замечает Дейзи Миллер с ее римским
другом Джованелли, проза сообщает обста­
новке (или обстановка прозе?) мощное
напряжение лирической элегии. Конечно,
энергия и энтузиазм путешествующих аме­
риканцев Джеймса вносят свои поправки:
«А все-таки я видела его [Колизей] при лун­
ном свете!» — говорит взволнованная
Дэйзи, которой суждено скоро умереть.
Если вместо Пьяцца Сан-Марко вы напра­
витесь на северо-восток вдоль Виа Национа­
ле, то выйдете на украшенную колоннадой
Пьяцца делла Република, где с одной сторо­
ны расположен «Макдоналдс», а с другой
вход в термы Диоклетиана — типичное для
Рима смешение времен и культур. С высоты
этих терм наблюдал за городом средневеко­
вый поэт и ученый-гуманист Петрарка, вос­
крешая при помощи своей эрудиции и вооб­
ражения древних героев эпохи Республики
и Империи (и героев Церкви, хотя этот
факт часто упускают из виду), которые ныне
вновь ходят и дышат: hie... hie... hie... (Здесь...
здесь... здесь...) На обширном участке, где
когда-то располагались термы, сегодня


26

| РИМ

находится церковь XVI века Санта-Мариядельи-Анджели и Национальный римский
музей, в котором стоит посмотреть на
потрясающий рельеф «Рождение Афроди­
ты», относящийся предположительно к V
веку до н. э. Термы также дали имя располо­
женной поблизости станции Termini, глав­
ной железнодорожной станции Рима, с
которой отправляются поезда во все города
Италии и Европы. Дальше к северу располо­
жена вилла Боргезе, в которой вы можете
увидеть шедевр Бернини «Аполлон и
Дафна», а в окружающем ее парке —воздать
должное статуям двух великих поэтовромантиков, имена которых навсегда связа­
ны с Римом —легендарного писателя Гёте и
печально известного поэта и авантюриста
лорда Байрона. (Герой романа «Дейзи
Миллер» Уинтерборн, оказавшись в Коли­
зее, декламирует посвященные Риму строки
из
драматической
поэмы
Байрона
«Манфред» — «руины/Казалися священны­
ми, и сердце/Немым благоговеньем наполнялось/П еред немым величьем древней
славы,/Пред тем державным прахом, что
доныне/Внушает нам невольный трепет2»).
Установка памятника Байрону в 1959 году
свидетельствовала о возрождении его лите­
ратурной славы; на пьедестале монумента
начертаны строки из его поэмы «Паломни­
чество Чайльд Гарольда»:


УВИДЕТЬ РИМ — УВИДЕТЬ ВСЕ |

27

Зато я жил, и жил я ш напрасно!
Хоть, может быть, под бурею невзгод,
Борьбою сломлен, рано я угасну,
Но нечто есть во мне, что не умрет,
Чего ни смерть, ни времени полет,
Ни клевета врагов не уничтожит,.?

Ранее в этой песне задумчивый пилигрим
Байрона называет Рим «земным эдемом»,
«где меж руин руиной я ст о ю ,/ Где мертвое
прекрасно, как живое...» Герой видит в при­
зрачном величии Рима образ своей поги­
бающей души, пейзаж если не спаситель­
ный, то по крайней мере вечный и даже пре­
красный в своем упадке:
Рим! Родина! Земля моей мечты!
Кто сердцем сир, чьи дни обузой стали,
Взгляни на мать погибших царств - и ты
Поймешь, как жалки все твои печали.
Молчи о них! Пройди на Тибр и доле,
Меж кипарисов, где сова кричит,
Где цирки, храмы, троны отблистали,
И однодневных не считай обид:
Здесь мир, огромный мир в пыли веков лежипА.

Если вы пойдете на юг по направлению к
Квиринальскому холму, сверните направо
на Виа дель Тритоне: вскоре вы окажетесь у
фонтана Треви, слава которого контрасти­
рует с его удивительно недавним происхож­


28

| РИМ

дением (1762). Этот фонтан, чей мрамор­
ный Нептун обозначает конец древнего
акведука, был увековечен Марчелло
Мастроянни и Анитой Экберг в фильме
Феллини «Сладкая жизнь» (I960), рисую­
щем картину упадка и тоски, царящих в
Риме 50-х годов. Сегодня, напротив, вы уви­
дите здесь толпы туристов, бросающих в
фонтан монеты, гарантирующие им возвра­
щение в Рим. Толпы людей и скопление
экскурсионных карет у фонтана, возможно,
вскоре испортят ваше первоначальное впе­
чатление о самом памятнике; в этом случае
просто пройдитесь по окружающим его
узким, извилистым улочкам, пока вы вновь
не испытаете восторг первого открытия,
снова выйдя на площадь с фонтаном и услы­
шав шум падающей воды. «Мне кажется
столь характерным для Рима, что это роман­
тическое видение спрятано за узкими улоч­
ками, — пишет X. В. Мортон в своей попу­
лярной книге «Путешественник в Риме»
(1957), — и на площади, размер которой
едва достаточен, чтобы вместить его. Где,
кроме Рима, можно было представить стро­
ительство такого монумента в таком месте?»
Пройдя на запад от фонтана, перейдите
Виа Корсо, преимущественно торговую
улицу, идущую с севера на юг, по которой во
время Карнавала в эпоху Возрождения
заставляли бегать римских евреев, часто в


УВИДЕТЬ РИМ — УВИДЕТЬ ВСЕ |

29

обнаженном виде. Наряду с оформившимся
в Новое время пышным ритуалом карна­
вальных шествий и многочисленными кафе
в стиле Belle Epoque, относящимися к концу
XIX века, на этой исторической улице, как и
по всему городу, есть немало ничем не при­
мечательных перекрестков. Пройдя через
Виа Корсо, вы окажетесь в abitato, сердце
Рима, самом древнем жилом районе города,
колыбелью которому послужила как будто
ниспосланная провидением излучина реки.
Окрестности Пантеона, наиболее хорошо
сохранившегося древнего храма Рима, обра­
зуют один из самых оживленных и неодно­
родных районов города. Рядом с Иль-Джезу,
главной церковью ордена иезуитов, постро­
енной в стиле барокко на средства могуще­
ственной семьи Фарнезе, расположены уди­
вительно аскетичные комнаты святого
Игнатия Лойолы, где он, должно быть,
практиковал свои суровые медитативные
«духовные упражнения» вплоть до своей
смерти в 1556 году. Всего в нескольких квар­
талах к северу находится Римский колледж,
строгость которого контрастирует с пыш­
ной театральностью примыкающей к нему
Пьяцца Сан-Игнацио, построенной в стиле
рококо. Здесь иезуиты, последователи
Игнатия, применяли на практике свои педа­
гогические новации, привлекая студентов
со всех концов ренессансной Европы и из-за


30

I РИМ

ее пределов. По пути от Иль-Джезу к Рим­
скому колледжу непременно уделите внима­
ние безобидной «pie di шагшо», огромной
мраморной ноге, которая как будто отби­
лась от своих собратьев в Капитолийских
музеях и спряталась на выбранной наугад
римской улочке. Неподалеку, в галерее
Палаццо Дориа-Памфили, можно увидеть
портрет Иннокентия X (1650), шедевр, при­
надлежащий кисти Веласкеса. Впрочем,
здесь вы найдете также немало примет
современного города. В Палаццо-диМонтечиторио, построенном Бернини и
Фонтана в XVII веке, сегодня заседает италь­
янский парламент, а за углом находится фон­
довая биржа (la borsa). В ее уникальный,
истинно римский фасад встроены одиннад­
цать коринфских колонн, в свое время укра­
шавших храм императора Адриана.
Если вы утомились, в двух кварталах к
востоку от фондовой биржи отыщите кафе
La Tazza d 'Ого— подаваемый здесь эспрессо,
высоко ценимый знатоками, даст новый
импульс вашим исследованиям. Придя в
себя, вы обнаружите, что добрались до
окрестностей Пьяцца Навона, одной из
самых известных площадей Рима. Любите­
ли оперы непременно должны зайти в цер­
ковь Сант-Андреа-делла-Валле, где проис­
ходит действие первого акта «Тоски» Пуч­
чини. (Впрочем, если чересчур преданные


УВИДЕТЬ РИМ — УВИДЕТЬ ВСЕ |

31

поклонники Пуччини попытаются найти
вымышленную капеллу Аттаванти, их ждет
разочарование.) Пьяцца Навона — удиви­
тельное произведение архитектуры барок­
ко — сохраняет овальную форму стадиона,
построенного в I веке при Домициане,
хотя сегодня она скорее ассоциируется с
Фонтаном четырех рек Бернини. Англий­
ский путешественник и писатель XVIII
века Тобайас Смоллетт в своих «Путеше­
ствиях по Франции и Италии» (1766) дает
высокую оценку этому месту, хотя и судит о
нем, исходя из своих высоких лондонских
стандартов:
Величественную Пьяцца Навона украшают три
или четыре фонтана, один из которых, вероятно,
лучший из фонтанов Европы, и все они извергают
широкие потоки воды: но, несмотря на это, пло­
щадь почти столь же грязна, как и Уэст-Смитфилд.

До XIX века этот район Рима часто страдал
от наводнений, и на многих старых карти­
нах можно увидеть пересекающие площадь
кареты аристократов с колесами, наполови­
ну погруженными в воду, и лодки не столь
зажиточных горожан на заднем плане. Если
вы сможете оторваться от мраморного
шедевра Бернини и избежите соблазна
заглянуть в игрушечный магазин, располо­
женный в верхней части площади, то,


32

| РИМ

направившись на север, вскоре выйдете к
Hostaria dell’Orso. Легенда гласит, что в этой
средневековой таверне останавливался
великий итальянский поэт Данте; с большей
уверенностью можно утверждать, что здесь
побывали Рабле и Монтень. (Увы, но люби­
тели литературы уже не могут последовать
примеру этих писателей; сегодня в здании
старой гостиницы расположен ресторан.)
Несмотря на извилистость пути, пройден­
ного в предыдущих нескольких абзацах,
ваша экскурсия имела свою цель, и теперь,
миновав приют писателей и выйдя к Тибру,
вы можете увидеть ее, величественно возвы­
шающуюся на горизонте. (Если вам посчаст­
ливится лицезреть ее на закате, ее величие
будет еще более впечатляющим.) Мост Свя­
того Ангела, расположенный в одном квар­
тале от вас, служит идеальным фоном для
грациозного собора Св. Петра, omphalos, или
центральной точки, римского христиан­
ства, которая теперь торжествующе возвы­
шается перед вами. Подобно античному
поэту Горацию, который, прославляя щед­
рость своего покровителя Мецената, пи­
шет, что задевает головой звезды, купол
собора, высота которого составляет 132 мет­
ра, кажется, касается итальянского неба.
(Однако его создатель Микеланджело не
мог похвастаться столь гладкими отноше­
ниями со своими покровителями-папами,


УВИДЕТЬ РИМ — УВИДЕТЬ ВСЕ |

33

которые, как мы увидим, были склонны к
шпионажу и были не прочь подраться.)
Мраморное величие самой этой огромной
базилики не уступает великолепию ее купо­
ла. Зайти в церковь —значит, воспринять в
одно мгновение смесь мрамора, солнечного
света и почти подавляющего архитектурно­
го изобилия и эстетического богатства, сум­
бурного движения религиозной толпы и
неожиданной сдержанности, характерной
для больших сооружений. П орой у вас
может возникать ощущение, что вы гуляете
по закрытому городу —так велики размеры
церкви. Например, длина двух боковых при­
делов составляет более 75 метров, и они
могли бы легко вместить немало отдельно
стоящих церквей, но в этом грандиозном
контексте они занимают явно периферий­
ное положение по отношению к главному
нефу, служа всего лишь дополнением к 11 ка­
пеллам и 45 алтарям церкви. «Пьета», мра­
морный шедевр раннего Микеланджело,
находится в первой капелле справа. Потря­
сающий образ несчастной Марии, держа­
щей на руках низвергнутого Христа, все еще
грациозного, несмотря на его диспропор­
циональную длину, сегодня находится за
стеклом после того, как кто-то набросился
на него с топором в 1972 году. В центре цер­
кви стоит Папский алтарь, сакральное про­
странство которого отграничено экстрава2- Рим


34

| РИМ

гантным Baldacchino работы Бернини.
Витые колонны этого обсидианового балда­
хина имитируют традиционные очертания
храма Соломона в Иерусалиме. Эта связь
вполне уместна, поскольку многие католики
верят, что Новый Иерусалим, или Царство
Христа, начинается с этого места, над пред­
полагаемой могилой св. Петра. Впрочем,
забудьте на минуту о глобальных размерах,
поскольку само зрелище текущего момента
может оказаться не менее захватывающим,
если вам посчастливится увидеть богослуже­
ние в соборе Св. Петра. Писатель-романтик
Стендаль, хоть и не отличался особой
набожностью, кажется, все же был очарован
этим зрелищем, о чем свидетельствует
запись в его путевом дневнике:
Мне только что довелось присутствовать на величе­
ственной церемонии в соборе Св. Петра; повсюду
обилие торжественного блеска, за исключением
музыки. Вид почтенного понтифика, облаченного с
ног до головы в белый шелк, восседающего на седилии,
подаренной ему генуэзцами, и распространяющего
благословения во все концы этого Великого
Храма, - все это составляет одно из самых впечат­
ляющих зрелищ, которое я когда-либо видел.

«Самым впечатляющим» это зрелище оста­
валось до Стендаля лишь на протяжении
трех дней, до того момента, как он стал сви­


УВИДЕТЬ РИМ — УВИДЕТЬ ВСЕ |

35

детелем аналогичной церемонии в кафе­
дральном соборе, о которой он пишет в том
же духе: «Я только что видел самое возвы­
шенное, самое волнующее зрелище во всей
моей жизни». Неудивительно, что часто не
особо религиозные или даже неверующие
посетители испытывают какое-то глубокое
движение сердца, почти физически ощути­
мое присутствие чего-то сверхчеловеческо­
го в священных приделах собора Св. Петра.
Я лично знал нескольких далеких от церкви
американцев со Среднего Запада, которые
подходили к этому святому для католиков
месту с немалой долей протестантской
подозрительности (пусть даже остаточной
или подсознательной), которые, однако,
признали впоследствии, что во время посе­
щения собора испытали подлинно рели­
гиозные чувства. Впрочем, я знал также
некоторых посетителей, которые, ожидая,
что чудеса этой церкви приведут их в вос­
торг, напротив, испытали внезапное отвра­
щение к окружающей их пышности —непро­
стительной роскоши, — которая, казалось,
требовала от них набожного подобостра­
стия. Для одного из посетителей, влюблен­
ного в Латинскую Америку, это ощущение
доминирования стало еще более невыноси­
мым, когда он вспомнил о крайней бедности
многих католиков в этом регионе. Католи­
ки, конечно, ссылаются в свою защиту на


36

I РИМ

прекрасные школы, благотворительные и
социальные программы, осуществляемые
их Церковью. Завершая нашу первую лите­
ратурную экскурсию по собору Св. Петра и
городу, над которым он возвышается, я хочу
подчеркнуть именно постоянство таких
крайних реакций: на протяжении многих
веков Рим и его памятники неизменно
заставляли самых разных путешественни­
ков и писателей упорствовать, покидая их в
восторге или с отвращением, порой же про­
сто в ошеломлении и даже в состоянии
одержимости. Одни писатели превозносят
город и его имперскую и церковную судьбу,
другие, с не меньшей горячностью, вспоми­
нают о его священном статусе лишь для
того, чтобы вывернуть его наизнанку —изо­
бразить и осудить город, не имеющий себе
равных в своей развращенности и порочно­
сти. Священный город, вывернутый наиз­
нанку, становится городом дьявола. Третьи,
усвоив эти в корне отличные позиции, пред­
ставляют город как вневременную руниче­
скую песнь, урбанистическую мистерию,
которую лучше всего характеризует именно
порождаемая ею глубокая амбивалентность.


ГЛАВА | В Т О Р А Я

Первое знакомство
с Римом: древние истоки
Читатель или путешественник, желающий
проникнуться принципиально новым духом
гражданской власти, характерным для Древ­
него Рима, должен сперва понять убеждения
первых жителей этого города. По легенде,
Ромул и Рем, осиротевшие близнецы, вскор­
мленные волчицей, основали Рим двадцать
семь столетий тому назад, и с тех пор вплоть
до последних дней заката империи римляне
все с большей силой ощущали, что они живут
в месте, определенном самим провидением,
обладающем уникальным потенциалом миро­
вого господства и уникальной политической,
военной и культурной судьбой. Античный
писатель Витрувий в трактате «Десять книг
об архитектуре» пространно рассуждает об
удачном расположении Рима в центре Апен­
нинского полуострова, который сам по себе
37


38

| РИМ

является чем-то вроде географической уто­
пии, —в райской местности, балансирующей
между менее желательными крайностями:
«Итак, Италия, расположенная между Севе­
ром и Югом, объединяет преимущества
обоих, и ее превосходство вполне обоснова­
нно и несомненно». Мудрые итальянцы, бла­
годаря «Божественному разуму», поместив­
шему их в это райское место, легко отражали
«набеги северных варваров» и «козни» невоз­
держанных и ленивых южан. Более конкрет­
но об этом говорит Цицерон, приводящий
яркое описание Рима и его окрестностей в
своем трактате «О государстве»:
Каким образом Ромул смог бы с более божественной
мудростью использовать преимущества приморского
расположения города и в то же время избежать его
опасностей, как не тем, что заложил город на берегу
реки, которая течет непрерывно и равномерно и,
впадая в море, образует широкое устье? Благодаря
этому город мог и получать по морю все то, в чем
нуждался, и отдавать то, чем изобиловал, и мог по
этой же реке не только ввозить из-за моря все самое
необходимое для пропитания и жизни, но и получать
привезенное по суше; таким образом, Ромул, мне
кажется, уже тогда предвидел, что наш город рано
или поздно станет средоточием величайшей держа­
вы. Ибо городу, расположенному в какой бы то ни
было другой части Италии, едва ли удалось бы с боль­
шей легкостью сохранить такое могущество5 (2.5).


ПЕРВОГ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: Д Р ЕВ Н И '

ОКИ

Хвала, сдаваемая Цицероном «< -жест,
ному» расположению Рима между суше, г
морем, наряду с более прагматическим вни­
манием к импорту и экспорту, возвращает
нас к доромуловским временам, которые
Цицерон и его современники не могли себе
представить в точности — к «урбанистиче­
скому» основанию, изначальному и протоис­
торическому, на берегах Тибра, столь
скромному, что оно относится к сфере ком­
петенции скорее современных антрополо­
гов, нежели античных риторов.
ОСНОВАНИЕ РИМА
Один из таких современных авторов, Алек­
сандр Грандацци, спрашивает без обиняков:
почему первые путешественники, двигавшие­
ся вдоль Тибра, остановились именно в месте
будущего основания Рима, а не где-то еще? Он
указывает на то, что Тибрский остров, распо­
ложенный в излучине второй петли реки,
был удобным местом для перехода через реку,
и в 291 году до н. э. в ознаменование оконча­
ния чумы на острове был воздвигнут храм,
посвященный Асклепию, богу врачевания. В
XVI веке на острове была основана благотво­
рительная больница, которая сегодня занима­
ет значительную часть острова, продолжая
его медицинские традиции. Берега острова,
облицованные травертином, по форме напо­
минают нос и корму корабля, а если использо­


40

| РИМ

вать другой образ, можно назвать это скром­
ное, удивительно спокойное место подлин­
ной колыбелью римской цивилизации. С
одного берега острова по мосту Честио
можно попасть в Трастевере, а с другого бере­
га построенный в I веке мост Фабричо, ста­
рейший мост в Риме, который до сих пор
используется, ведет на аллювиальную равни­
ну, известную как Марсово поле, которая
встречала своими просторами еще доистори­
ческих путешественников. Таким образом,
само по себе это место имеет определенные
преимущества, но они могли стать очевидны­
ми только в том случае, если возможность
регулярного перехода через Тибр имела боль­
шое значение. В чем была выгода такого дви­
жения? Грандацци полагает, что горные пас­
тухи стремились к соляным полям, распо­
ложенным у побережья и в окрестностях
Остии, —эти поля были источником ценного
товара, которым торговали эти древние пле­
мена. Название древней дороги, ведущей в
Рим, — Виа Салария (от латинского «sal», то
есть «соль») подтверждает эту теорию: в древ­
ности названия дорог указывали направле­
ние, и имя «Салария» предполагает, что сам
этот торговый путь представлял особый
интерес и был основан прежде основания
города — иначе дорога называлась бы Виа
Романа. Современное английское слово «sal­
ary» (жалованье) также подтверждает эконо­


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

41

мическое значение торговли солью. Привле­
кательная местность, которой предстояло
стать Римом, вероятно, располагала еще
одним ценным ресурсом —лесами, благодаря
которым Лациум стал известен среди других
великих культур, включая этрусков, греков и
финикийцев (в знаменитой речи Камилла из
«Истории Рима от основания города» Тита
Ливия, в которой он призывает братьевримлян остаться в городе, упоминаются «леса
и болота», давно уже исчезнувшие из римских
окрестностей). Основание Рима в букваль­
ном смысле, вероятно, произошло в VIII веке
до н. э., когда несколько деревень, располо­
женных вдоль излучины реки, объединились,
чтобы совместными силами защищать эти
ресурсы от конкурентов и захватчиков.
Мотив обороны можно выделить и в тради­
ционном рассказе об основании города Ромулом в 753 году до н. э. — это событие было
отмечено воздвижением городских стен и
крепостных валов. В фантастической шестой
книге «Энеид» Вергилий описывает, как
Анхиз и Эней, троянец, считавшийся основа­
телем Рима, наблюдают в Преисподней про­
цессию героев, представляющих великую
судьбу Рима после прибытия Энея в Италию.
Под руководством Ромула, поясняет Анхиз,
Им направляемый Рим до пределов вселенной
расширит


42

| РИМ

Власти пределы своей, до Олимпа души возвысит,
Семь твердынь на холмах окружит он единой
стеною,
Гордый величьем сынов, Берекинфской богине
подобен6.

Цицерон в трактате «О государстве», про­
должая прославлять Ромула и прекрасное
расположение Рима, также обращается к
оборонительным сооружениям города, как
естественным, так и рукотворным:
Что касается природных средств защиты города,
то найдется ли такой наблюдательный человек,
который их не заметил бы и должным образом не
оценш? Ведь как Ромул, так и последующие цари
благодаря своей мудрости, использовав наличие кру­
тых и обрывистых холмов, возвышавшихся со всех
сторон, выбрали для городской стены такое напра­
вление, что единственное доступное место, находив­
шееся между Эсквилинским и Квиринальским хол­
мами, после того как был насыпан огромный вал,
опоясывалось широчайшим рвом, а обнесенная сте­
ной крепость [Капитолийский холм] стояла так
высоко на крутой и как бы обтесанной скале, что
даже в памятные нам страшные времена галльско­
го нашествия осталась невредимой и нетронутой. В
этой области, страдавшей от болезней, Ромул
выбрал место и богатое родниками, и здоровое; ведь
там много холмов, которые не только сами обвева­
ются ветрами, но и дают тень долинам1.


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

43

Стены города, выстроенные по «четкому
плану» Ромула, образовали Roma Quadrata,
расположенный вокруг которого Pomoerium8
обозначал священные границы зарождаю­
щегося города. Имперский историк Тацит
описывает, «как возник этот город и какие
пределы установил для него Ромул»:
Борозда для обозначения черты города была начата
от Бычьего рынка, от того места, где мы теперь
видим бронзового быка (ибо этих животных впряга­
ют в плуг), в таком направлении, что большой жер­
твенник Геркулесу остался по эту сторону от нее;
далее, на известном расстоянии друг от друга, были
установлены камни, шедшие вдоль подножия Пала­
тинского холма до жертвенника Консу, Старых
курий, небольшого святилища Ларов и Римского
форума; согласно преданию, Форум и Капитолий
были включены в черту города не Ромулом, а Титом
Татием. В дальнейшем город Рим расширялся по
мере роста римской державьР («Анналы», 12.24).

Это впечатление скромности, вероятно,
отражает общий характер первой политиче­
ской эпохи в истории Рима, эпохи Семи
Царей, к которым относятся Ромул, Нума
Помпилий, Тулл Гостилий, Анк Марций, Тарквиний Приск, Сервий Туллий и Тарквиний
Гордый, сын которого Секст Тарквиний осла­
влен многочисленными поэтами, включая
Шекспира, как насильник добродетельной


44

| РИМ

замужней женщины Лукреции. Шекспир так
описывает этого злодея в поэме «Лукреция»:
Рискует и Тарквиний увлеченный,
За наслажденье отдает он честь,
Себе он изменяет, ослепленный...
Да разве в этом мире правда есть ?
Хоть с дальних звезд о ней возможна ль весть,
Когда себя готов предать он скоро
И клевете и шумному позору Р10

Впрочем, любвеобильный сын Тарквиния
был далеко не первым мерзавцем в истории
Рима. Один ученый называет первых жите­
лей Рима «босяками и преступниками», и
хуже того, создается впечатление, что насе­
ление города состояло исключительно из
мужчин —эта проблема запомнилась спосо­
бом ее решения. Ромул пригласил все насе­
ление соседнего племени сабинян на игры и
празднества в новый город, однако это при­
глашение было просто уловкой, чтобы похи­
тить соседских женщин. Об этом эпизоде
рассказывает Ливий:
По данному знаку римские юноши бросились похи­
щать девиц. Большею частью хватали без разбора,
какая кому попадется, но иных, особо красивых,
предназначенных виднейшим из отцов, приносили
в дома простолюдины, которым это было поруче­
но... Страх положил играм конец, родители девиц


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

45

бежали в горе, проклиная преступников, поправ­
ших закон гостеприимства («История Рима от
основания города», 1.9).

Естественно, последовала война между римля­
нами и сабинянами, а позже новому городу
пришлось обороняться еще и от соперничаю­
щего города Альба-Лонга, расположенного к
югу от Рима. В правление последующих
царей, однако, экспансия Рима продолжи­
лась: Сервий расширил городские стены
(хотя изготовленные из туфа фрагменты «сервиевых» стен можно увидеть в городе и сегод­
ня, чаще всего это части стены, которые были
перестроены в более поздний период Респу­
блики), а Тарквиний осушил соседние боло­
та — «тлетворную местность», упоминаемую
Цицероном, — с помощью Большой Клоаки
(Cloaca Maxima), масштабной системы канали­
зации, которая до сих пор составляет часть
современной системы канализации Рима, и
устроил на этом месте форум, или рыночную
площадь. Несмотря на рост города, Рим все
еще не был независимым; он подчинялся
более могущественному народу этрусков, оби­
тавшему севернее (на территории современ­
ной Тосканы), до такой степени, что Тарквинии были, по сути, этрусскими тиранами. Эта
колонизация завершилась только тогда, когда
суровый Юлий Брут сверг последнего из Тарквиниев в 510 г. до н. э. Сегодня в Риме хранят­


46

| РИМ

ся богатые коллекции этрусских артефактов,
включая экспонаты Национального этрусско­
го музея на вилле Джулия и, конечно, ватикан­
ских музеев. С того времени городом стала
править Курия, или Сенат; в истории Рима
началась Республиканская эпоха, аскетизм
которой подчеркивается простыми линиями
дома Сената, расположенного в западной
части Римского Форума. (На самом деле это
здание представляет собой относительно
недавнюю копию позднего дома Сената, пере­
строенного Диоклетианом в начале III века.)
ВОЙНЫ РЕСПУБЛИКИ
На протяжении последующих 400 лет могу­
щество Римской республики постепенно
укреплялось. После героизма, проявленного
выдающимся римским полководцем Сципио­
ном Африканским во Второй Пуничес­
кой войне, и завершения Третьей Пуниче­
ской войны разрушением Карфагена в
146 году до н. э. Рим получил полную власть
над Западным Средиземноморьем. Этой цели
он достиг, впрочем, лишь после головокружи­
тельного числа триумфов и отступлений.
Порой и победы, и поражения приходились
на один и тот же год: так, в 494 году до н. э.
консулы приняли lex latina (или Латинский
Закон), ставший высшим достижением Респу­
блики, но в том же году они чуть не были
свергнуты недоедающими солдатами, кото­


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

47

рые чувствовали себя недооцененными, —
только рассказанная Менением Агриппой
басня о желудке и других членах человеческо­
го тела, ставшая известной благодаря пьесе
Шекспира «Корнелий», предотвратила
вооруженное восстание. (Позже аналогич­
ные восстания плебеев возглавили братья
Гракхи и Спартак и были за это наказаны.) В
начале V века до н. э. в ознаменование побед
над другими латинскими племенами был
заложен храм Кастора и Поллукса, три сохра­
нившиеся колонны которого относятся к
самым фотогеничным достопримечательно­
стям Форума; он примыкал к храму Сатурна,
связанному с римским ритуалом пиршеств и
жертвоприношения, Сатурналиями, — до
наших дней дошли впечатляющие руины
этого храма с восемью колоннами и антабле­
ментом. В 396 году до н. э. римляне одержали
убедительную победу над этрусками, взяв
город Вейи, но всего через шесть лет сам Рим
был захвачен галлами. Рассказывают, что
шумные гуси, обитавшие на Капитолийском
холме, предупредили римлян об осаде; чудес­
ная история, но в действительности этот эпи­
зод не предотвратил неминуе-мое разграбле­
ние города, в ходе которого многие здания
были сожжены, а бесчисленные памятники
древней истории Рима уничтожены. Камилл,
который критиковал своих соотечественни­
ков и удерживал их от бегства из города, веко-


48

| РИМ

ре стал известен как второй основатель Рима;
его героическую славу символически при­
своили себе последующие императоры, в
частности Цезарь и Август. Рим продолжал
вести многочисленные войны с итальянски­
ми соседями (латинами и самнитами) и к
III веку до н. э. объединил полуостров под
своей властью; к 168 году до н. э. была завое­
вана и Греция. К этому времени Рим начал
приобретать знакомый нам облик богатого
космополитичного города — сюда стекались
богатства разграбленных Метеллой Сиракуз
и другие сокровища. Страбон в своей «Ieorpaфии» утверждает: «Из остальных посвяти­
тельных даров в Риме почти что большая
часть самых лучших произошла из Корин­
фа11» (8.6.23). Однако было бы неправильно,
упомянув эту новую культурную утончен­
ность, упустить из виду практические дости­
жения Рима в гражданском строительстве,
лучшие из которых — Виа Аппия, главная
дорога на юг, заложенная консулом в 312 году
до н. э., и современные ей акведуки, остатки
которых можно увидеть в городе и сегодня.
ОТ ПИРАМИДЫ ДО «УСТ истины»
Вернемся на юг, к станции Pyramide Metro,
что у подножия Авентинского холма. Позже
мы исследуем Авентин более подробно, но и
сейчас он нам пригодится, чтобы подсту­
питься к некоторым из древнейших памят­


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

49

ников Рима. Несомненно, вы обратите вни­
мание на огромную пирамиду из белого мра­
мора, которую у ворот Порта Сан-Паоло
пересекает более поздняя Аврелианская
стена. Эта пирамида воздвигнута в память о
Гае Цестии, ныне всеми забытом бюрокра­
те, который умер в 12 году до н. э. Гуманисты
эпохи Возрождения, вооруженные новыми
методами расшифровки латинских надпи­
сей, определили имя подлинного обитателя
пирамиды, бросив вызов древней тради­
ции, связывающей эту могилу с именем
брата Ромула, Рема. Протестантское кладби­
ще, расположенное непосредственно за
этим местом, будет дорого сердцу почитате­
ля английских поэтов Шелли и Китса, кото­
рые покоятся под сенью его кипарисов.
Могила Китса расположена в более старой
части кладбища. Узнав о его смерти в 1821
году, Шелли, живший в то время в Пизе,
написал знаменитую элегию «Адонаис»:
Кто там скорбит? Слепым не окажись!
Себя ты с ним сравни, безумец нежный!
Направься в Рим! Рим —не его могила,
Могила нашей радости, но там,
Где пыльный скарб история свалила,
Эпохи, царства, мифы —древний хлам,
Наш Адонаис щедр сегодня сам,
Один из тех, кто мыслью коронован,
С врагом не делит мира пополам


50

| РИМ

И нашими недугами взволнован,
Хоть выше всех времен его престол основан12.

Могила самого Шелли заставляет вспом­
нить слова Ариэля из «Бури» Шекспира: «И
он одрагоценен весь/Преображением м ор
ским13». Тот факт, что Шелли погиб, утонув
в море, придает этим строкам мрачный, но
в конечном счете жизнеутверждающий
резонанс. Направившись на восток, вы ока­
жетесь в непритязательном районе мест­
ных пиццерий и редких интернет-кафе.
Главной достопримечательностью этого
района является необычный холм, извест­
ный как Монте-Тестаччо, образованный в I
веке до н. э. из черепков разбитых амфор
(или testae). Как объясняется его возникно­
вение? Римляне сваливали сюда ставшую
ненужной керамическую посуду, которая
использовалась для хранения вина, масла, в
качестве светильников и т. д. Другими сло­
вами, этот холм высотой в более 36 метров
состоит из римского эквивалента нашего
картона и пенопласта. Сегодня холм окру­
жен модными ресторанами и ночными клу­
бами — современными неоновыми аналога­
ми древних гротов, некогда имевших дур­
ную славу тайных питейных заведений.
Направившись на север, вы окажетесь на
берегу Тибра — «реки, величаво текущей
через прекрасный город», говоря словами


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

51

древнеримского поэта Энния. Если вы пой­
дете вдоль реки, направляясь на северо-вос­
ток, то вскоре выйдете к Пьяцца делла
Бокка делла Верита, названной в честь
самой популярной достопримечательности
этого района — крышки водостока, или, по
определению одного английского путеше­
ственника XVII века, сточной канавы. Это
не шутка. В галерее поразительно скромной
церкви VI века Санта-Мария-Космедин
обычно выстраивается очередь туристов,
желающих взглянуть на «Уста Истины»
(Восса della Verita) — круглую маску, служив­
шую крышкой водостока или частью фонта­
на эпохи Республики. Со времен Средневе­
ковья горожане и туристы доказывали свою
правдивость, кладя руку в открытый рот.
Легенда гласит, что он захлопнется, если в
него положит руку лжец. Супруги порой
проверяли таким образом верность своих
партнеров, а римские родители до сих пор
пугают подозреваемых во лжи детей посе­
щением Бокка делла Верита, который дела­
ет все тайное явным. Великолепная сцена
между героями Грегори Пека и легкомы­
сленной Одри Хепбёрн в фильме «Римские
каникулы» происходит как раз на фоне
пустых глаз и сурового рта этого историче­
ского памятника. В остальном же площадь
воплощает в себе великолепие разных эпох
римской истории —фонтан Тритонов эпохи


52

| РИМ

Ш експир и Рим
Уильям Шекспир писал о Риме в драмах «Юлий
Цезарь», «Цимбелин», «Антоний и Клеопатра»,
«Кориолан» и «Тит Андроник». Шекспир изучал
Рим, читая произведения Сенеки, Овидия и Плотия, и испытал значительное влияние их произ­
ведений. «Сон в летнюю ночь» и «Венера и Адо­
нис» содержат ссылки на Овидия, а «Комедия
ошибок» основана на пьесе, написанной Плотием, чьи комедии были очень популярны в Древнем
Риме.
Многие из историй Сенеки построены вокруг
мести и убийства, и нередко их героями
являются призраки и люди, поглощенные соб­
ственными амбициями. Нетрудно зам ети ть
влияние Сенеки на «Юлия Цезаря», а также
«Макбет», «Гамлета» и другие трагедии Шек­
спира. Смерть самого Сенеки была трагична и,
вероятно, понравилась бы Шекспиру; лишенный
Нероном своего состояния, он был ложно обвинен
в заговоре с целью убийства императора и при­
нужден Нероном к совершению самоубийства.
Греческий писатель Плутарх также оказал
влияние на Шекспира. Его сочинение «Сравни­
тельные жизнеописания» выдающихся греков и
римлян послужило важным источником истори­
ческой информации, который Шекспир использо­
вал, когда писал «Юлия Цезаря», «Антония и
Клеопатру» и «Кориолана».


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

53

позднего барокко, фасад церкви Сан-Джованни-Деколлато эпохи Возрождения,
романские колокольни церквей СантаМария-ин-Космедин и Сан-Джорджио-инВелабро, общее влияние греко в-византийцев, бежавших от средневековых императоров-иконоборцев, внушительная позднеан­
тичная арка Януса и, главное, прекрасно
сохранившиеся храмы республиканской
эпохи: храм Портунуса, бога рек, и круглый
храм Геркулеса, который часто путают с
похожим на него храмом Весты на Форуме.
Уильям Хэзлитт, эссеист XIX века, был в
полном восторге от последнего храма,
сочтя, что он «чем-то напоминает песочные
часы или гриб-поганку; он мал, но чрезвы­
чайно красив». Муссолини реставрировал
эти строения в начале своего правления,
очистив их от христианских дополнений.
Этот район, Бычий форум, представляет
собой тот самый «бычий рынок», который
Тацит описывал как центр изначального
Рима, и вы можете ощутить его древность,
взглянув на расположенный вверх по тече­
нию Тибра заброшенный Понте Ротто, или
Сломанный мост, сильный образ Tempus
edax — уничтожающего времени.
К заслугам Муссолини относится также
открытие в 1920-х годах Area Sacra, комплекса
из нескольких храмов эпохи Республики, рас­
положенного в нескольких кварталах к севе­


54

| РИМ

ру, на ужасно шумной центральной площа­
ди — Ларго Арджентина. Здесь вы можете
увидеть руины двух мраморных туал­
етов — довольно забавное напоминание о
росте благосостояния города в дни, непо­
средственно предшествующие эпохе Импе­
рии. Соперничество между Марием и Суллой, а позже между Помпеем и Юлием Цеза­
рем вылилось в борьбу за право оказывать
покровительство городу, которая вдохнови­
ла грандиозные и пышные проекты, реализо­
ванные на протяжении I века до н. э. —
лоджии, сводчатые арки, грандиозные зда­
ния, разнообразные мраморные украшения.
Возле Ларго Арджентина, на Виа Монте
делла Фарина, располагалась курия Помпея,
где Цезарь, пронзенный кинжалами Брута,
Кассия и их сообщников, произнес свои зна­
менитые слова, которые часто повторяют те,
кому довелось стать жертвой предательства:
«И ты, Брут?» После убийства Цезаря Марк
Антоний воздвиг на Форуме императорскую
Ростру и произнес знаменитую речь, еще
более прославленную Шекспиром:
Внемлите,
Друзья, собратья, римляне! Не славить
Пришел я Цезаря, а хоронить.
Людей переживают их грехи;
Заслуги часто мы хороним с ними.
Пусть будет так и с Цезарем14 («Юлий Цезарь»).


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: «РРЕБНИЕ ИСТОКИ |

55

В следующем году Антоний, объединившись с
Октавианом и Лепидом (Второй триумви­
рат), казнил оратора и политика Цицерона и
выставил его голову и руки на Ростре, чье наз­
вание произошло от украшавших ее носов
(rostra) захваченных кораблей. Сегодня о
Цезаре напоминает грандиозная базилика
Юлия, руины которой расположены к югу от
Ростры, а также Форум Цезаря на углу Пьяцца
Венеция и Виа деи Фори Империали в самом
центре города. Конечно, Август также про­
славил свой род за время и после семнадцати­
летней гражданской войны, последовавшей
за смертью Цезаря. Позже, когда мы будем
исследовать Капитолийский и Палатинский
холмы, мы еще поговорим об Августе, первом
и величайшем римском императоре, кото­
рый, по его собственным словам, принял Рим
кирпичным, а оставил мраморным.
ХОЛМЫ ДРЕВНЕГО РИМА
Описания Цицерона и Тацита (приведен­
ные выше) свидетельствуют о значимости
холмов для географии Рима. Они занимают
видное место почти в каждом исследовании
города, включая следующий отрывок из
пьесы драматурга эпохи Возрождения Кри­
стофера Марло «Трагическая история док­
тора Фауста», в котором демон Мефис­
тофель показывает Рим заклейменному про­
клятьем главному герою:


56

| РИМ

Ну, а теперь послушай, милый Фауст,
Что в Риме есть достойного вниманья:
Он на семи холмах расположен,
Которые ему опорой служат,
И пополам его перерезает
Струящийся посередине Тибр.
Четыре чрез него ведут моста
В любую часть, во все кварталы Рима.
У моста Ангела —могучий замок,
В нем —арсенал, и столько там хранится
Оружия, литых из бронзы пушек
С узорчатой резьбой, с двойным стволом, Не меньше счетом их, чем дней в году.
Там есть еще врата и пирамиды,
Которые великий Юлий Цезарь
Из Африки, как победитель, вывез15.

Взирая на город из «великолепного папско­
го дворца» (вероятно, имеется в виду Бельведерская галерея Ватиканского дворца),
собеседники обращают внимание на замок
Святого Ангела и обелиск (на английском
языке эпохи Возрождения — «пирамиду»),
который во время написания пьесы Марло
был лишь недавно перенесен на площадь
Св. Петра. Но вернемся к топографии Рима:
к началу эпохи Республики семь его главных
холмов — по одному на каждого из предше­
ствующих его царей — представляли собой
давно заселенные местности внутри города:
Палатин, Авентин, Капитолий, Целий,


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

57

Эсквилин, Виминал и Квиринал. Считается,
что три последних холма присоединил,
заселил и укрепил шестой царь Рима, Сервий, а Палатин и Капитолий были заселены
первыми. И по сей день эти холмы остаются
местами, где путешественники могут полу­
чить самое полное представление об исто­
ках Рима и перипетиях его древней исто­
рии —от незапамятных дней, когда на Пала­
тине возникли первые примитивные хижи­
ны, до храма Юпитера Капитолийского, чья
знаменитая позолоченная крыша появилась
на Капитолии в I веке до н. э., а гибель его от
пожара, случившаяся в следующем веке,
сильно взволновала значительную часть
мира. Эта утрата, вероятно, показалась пле­
менам северных готов предвестием того,
что закат Рима действительно не за горами.
Живший в IV веке историк Аммиан
Марцеллин тем не менее защищал священ­
ную землю Капитолия, «которым увекове­
чивает себя достославный Рим», но менее
чем через 100 лет, в 455 году н. э., вождь ван­
далов лишил храм Юпитера его позолочен­
ной крыши, а исчезновение статуй на про­
тяжении следующего века еще более умень­
шило его великолепие. Предзнаменованием
другого рода было отмечено предшествую­
щее освящение храма последним римским
царем Тарквинием Гордым. При этом, как
сообщает Ливий,


58

| РИМ

рассказывают, землекопы нашли человеческую голо­
ву с невредимым лицом. Открывшееся зрелище ясно
предвещало, что быть этому месту оплотом дер­
жавы и главой мирагб.

Эта загадочная голова, отделенная от тела
(лат. «caput»), дает ключ к этимологии наз­
вания римского холма, равно как и англий­
ского слова «capitol» («Капитолий»). На
месте, где стоял ныне исчезнувший храм,
рядом с юго-западным склоном холма, сегод­
ня находится один из капитолийских музеев
(Палаццо Нуово). Этот крутой склон, назы­
ваемый Тарпейской скалой, также связан с
Тарквинием, а ее название предположитель­
но происходит от имени Тарпея, веролом­
ного часового, который, получив взятку,
сдал холм сабинянам во времена Ромула.
Впоследствйи Рим казнил своих преступни­
ков, сбрасывая их с этого самого обрыва.
Но не будем о грустном: энтузиастам древ­
ней римской культуры следует уделить вни­
мание сокровищам классической скульпту­
ры, обнаруженным на Капитолии. X. В.
Мортон в книге «Путешественник в Риме»
описывает построенную по проекту Ми­
келанджело Капитолийскую площадь как
безмятежное место, где «философ восседа­
ет на своем золотом коне» — речь идет о
бронзовой конной статуе Марка Аврелия,
недавно возвращенной в центр площади.


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

59

Красноречивее всех воспел эту площадь и
ее главную достопримечательность русский
поэт и лауреат Нобелевской премии Иосиф
Бродский. Во дворце Консерваторов, также
спроектированном Микеланджело, можно
увидеть другую знаменитую бронзовую ста­
тую — этрусскую (или, возможно, грече­
скую) волчицу, к которой позже, в соответ­
ствии с легендой об основании Рима, были
добавлены крошечные фигурки близнецов.
Копия этой скульптуры имеется и снаружи,
слева от примыкающего к музею дворца
Сенаторов. Не упустите возможность взгля­
нуть на «Спинарио», бронзовую статую
мальчика, вытаскивающего вонзившийся в
ногу шип, или небольшую «Конную Вене­
ру», или картину Караваджо «Святой Иоанн
Креститель» — провокационность послед­
ней не уступает очарованию первых двух.
Во внутреннем дворе расположены фраг­
менты гигантских статуй, включая огром­
ную руку, известную по рисунку Генри Фюзе­
ли «Художник, потрясенный величием древ­
них фрагментов». Часто фотографируемая
голова, чьи большие глаза и «мягкая мощь»
так взволновали английскую писательницу
Джордж Элиот, принадлежит бюсту Кон­
стантина II (IV в.). На противоположной
стороне площади, в Палаццо Нуово, Ната­
ниэла Хоторна впервые посетила идея
романа «Мраморный фавн». «Сегодня я


60

I РИМ

ходил в Скульптурную галерею Капитолии
[Зал Философов в Палаццо Нуово] и
довольно внимательно рассматривал бюсты
знаменитых людей, — пишет он в своем
дневнике. —Я также обратил особое внима­
ние на “Фавна” Праксителя; потому что я не
оставляю идею написать о нем небольшой
роман». Роман начинается в этой галерее и
описывает три статуи — Фавна, Человече­
ской Души и Умирающего Гладиато­
ра — последняя, вероятно, является самым
известным из экспонатов музея. Флоренс
Найтингейл в 1847 году красноречиво и со
знанием дела писала об этой статуе:
Вы видите умирающего человека, тело, в котором
умирают все чувства и все силы, и одновременно вы
видите дух, не в теле, а где-то далеко. Это кажется
почти чудом, и я задержалась в этой комнате,
удивляясь этому искусству... [ему] удалось прико­
вать все наше сочувствие к душе, которая, однако,
как кажется, не оживляет это тело, которое мы
видим, но пребывает где-то далеко. Двойная жизнь
в этом выражении лица, или, вернее, смерть на
лице и вечная жизнь в его выражении, действи­
тельно вдохновляет (Nightingale in Rome, 93-94).

Окончательно вдохновить читателей и путе­
шественников должен Палатин, удивитель­
но тихий и живописный холм, населенный
призраками императоров. Туристы могут


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

61

попасть в это древнее место — «древнее»
даже по римским меркам —по тропе (Clivius
Palatinus), поднимающейся от арки Тита в
восточной половине Римского Форума.
Элеонора Кларк в своей несвоевременно
умной книге «Рим и вилла» описывает обыч­
ное первое впечатление от Палатинского
холма: «Вы идете, не ожидая многого, по
тропе, преисполненной спокойствия, созер­
цая историю, лишенную всякого покоя, и
потому испытываете почти невротическую
благодарность за то, что вы здесь находите».
Осознав, что в эпоху Империи этот район
был фешенебельным кварталом, вы почти
ощущаете, покидая Форум, полное спокой­
ствие зажиточных римлян, спокойствие,
которое приносит только богатство и кото­
рое они испытывали, оставляя позади шум­
ную толпу, наполняющую расположенный
ниже торговый район. Сегодня тех, кто под­
нимается на холм, все так же встречают цве­
тущий акант и многие другие цветы. Если
Форум был римским бульваром или «торго­
вым проспектом», то Палатин был излю­
бленным местом отдыха античного города.
Последующие императоры, отказавшись от
относительной скромности, характерной
для эпохи Августа, предпочли создавать
огромные, экстравагантные дворцы, руины
которых до сих пор можно увидеть на проти­
воположном склоне холма. Декаданс — ощу-


62

| РИМ

щение привилегированности — и по сей
день присутствует в этих разрушенных фор­
мах, и Кларк справедливо указывает, что
«экономный» Август тем не менее воздвиг
бронзовую статую самого себя высотой 15
метров в своем читальном зале на Палатин­
ском холме. Невольно вспоминается кривая
ухмылка поэта Томаса Харди в 1887 году:
И каждый ряд руин стремился обмануть
Смотрящего, как будто был одет
Он мрамором, и словно лился свет
На фризы дивные и на роскошный двор17.
(Rome: On the Palatine, 5~8)

Возможно, впрочем, посетителям больше
запомнится чувство одиночества, утраты,
овладевающее ими здесь, на вершине глав­
ного холма расползающегося современного
Рима. Солнечный свет бьет вам в глаза,
пыль сушит горло, и вы, возможно, разделя­
ете меланхолию Томаса Гоббса: «Отсюда
Нерон провел Галерею до своего дворца на
Mons Palatinus, от которого сейчас ничего не
осталось, кроме нескольких поддерживав­
ших его огромных мраморных колонн».
Руины домов Августа и Ливии и дворца Септимия Севера, чем-то напоминающие
гигантские ульи из песчаника, располагают­
ся на самой вершине холма, возвышаясь над
Большим цирком (Circus Maximus), где когда-


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

63

то собирались 350 ООО зрителей, болевших
за возничих и атлетов или дивившихся гран­
диозным битвам зверей. К тому времени,
когда Август воздвиг здесь свою мраморную
Императорскую ложу (ставшую, вероятно,
первой корпоративной ложей), цирк явно
стал центром социальной активности. Жив­
ший в I веке сатирик Ювенал не находил это
забавным: «Я бы сказал, что цирк вместил
всю столицу сегодня;/Крик оглушителен: я
узнаю о победе “зеленых”... В цирк пусть
идет молодежь: об заклад им прилично
побиться; /И м -то идет — покричать, поси­
деть с нарядной соседкой...18» ( Сатира,
11.196-198, 201-203). Несмотря на намеки
поэта на разврат, сексуальную неразборчи­
вость и назойливый шум, у цирка были свои
достоинства: римляне явно относились к
своим состязаниям с большим азартом, и
это времяпрепровождение представляло
собой важный источник гражданского соз­
нания — порой треть населения города
собиралась на трибунах. Сегодня это
обширное пустое пространство больше
напоминает пыльное футбольное поле
маленького американского городка засу­
шливым летом. Затихшее. Заброшенное.
Наконец, еще один контраст ожидает вас
на противоположном склоне Палатина, где
предположительно в железном веке распо­
лагались хижины Ромула, — в мифическом


64

| РИМ

месте изначального основания Рима. В вось­
мой книге «Энеид» Вергилия дом Ромула
«под соломенной кровлей» появляется на
предрекающем будущее щите Энея. Это сак­
ральное место упоминается также ранее в
той же восьмой книге, когда Эвандр показы­
вает Энею заросший лесом Паллантей,
место рождения будущего имперского горо­
да: «Рощу царь показал, которой убежища
имя/Ромул дарует» (8.342-343). Более того,
«суровый» дом Эвандра является поэтиче­
ской копией этой первой хижины. «Гость
мой, решись и презреть не страшись богат­
ства, — уговаривает Эвандр Энея. — Дух
свой/Бога достойным яви, не гнушаясь бед­
ностью нашей» (8.364-365). Здесь Вергилий
намекает на своего покровителя Августа,
чей дворец на Палатине был сознательно
построен на том месте, где предположи­
тельно располагалось скромное жилище
Эвандра. Император и сам культивировал
образ еще одного основателя Рима, второго
пришествия Ромула. Но было ли это про­
стой лестью? Не потому ли Эвандр предо­
стерегал Энея против богатства, что Рим
Вергилия был испорчен им? И обратите
внимание, что Ромул ищет убежища. Он
ищет его, потому что оно ему необходимо;
он только что убил своего брата Рема. Дру­
гие не были столь деликатны в освещении
этих противоречий, и Кэтрин Эдвардс в


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С РИМОМ: ДРЕВНИЕ ИСТОКИ |

65

книге «Писатели о Риме» (Writing Rome) убе­
дительно показывает, как Овидий критику­
ет принятую Августом позу благородной
простоты. Не чуждавшийся скандалов Ови­
дий был в конце концов сослан на Черное
море. В «Письмах с Понта» он пишет:
Снова из дома иду по дорогам прекрасного
града;
Зрячему духу опять все увидать невтерпеж.
К рынкам и храмам идет, во мрамор одетым
театрам,
К портикам с ровной землей, где не споткнет­
ся нога,
К травам на зелень садов глядящего Марсова
поля,
К струям каналов, к прудам, к водам источника
Дев...19

Восторженные воспоминания Овидия о
любимом городе, с которым он, будучи в
ссылке, разлучен навеки, дают яркое пред­
ставление об обаянии античного Рима.

3- Рим


ГЛАВА | Т Р Е Т Ь Я

Освящение империи:
Рим в эпоху раннего
христианства
О какой бы эпохе ни шла речь, в истории
Рима определяющую роль всегда играла
семерка —число судьбы и вечности: первые
семь царей, семь холмов, занимающие цен­
тральное место в легендах об основании
Рима, а впоследствии, в сумерках антично­
сти, когда на месте античного Рима возник
христианский город, семь главных церквей,
к которым вскоре потянулись бесконечные
вереницы пилигримов. На некоторых кар
тах Рима изображены только эти, самые
почитаемые, базилики: соборы Св. Петра и
Св. Павла, в которых хранились священные
головы одноименных апостолов; церковь
Санта-Мария-Маджоре; собор Св. Иоанна
Латеранского — официальный кафедраль­
ный собор Рима и главная церковь Средне­
вековья; базилика Сан-Лоренцо в честь свя­
66


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

67

того Лаврентия, изжаренного на решетке в
258 году; базилика Санта-Кроче-ин-Джерусалемме, названная так в честь ее главной
реликвии — частицы Креста, на котором
был распят Христос, полученной, согласно
преданию, императором Константином от
своей благочестивой матери Елены; и бази­
лика Сан-Себастьяно, построенная над ката­
комбами на южной окраине города. Послед­
няя церковь была названа в честь римского
солдата, пронзенного стрелами за его хри­
стианские убеждения; эта тема была попу­
лярна среди художников эпохи Возрожде­
ния и барокко, многочисленные изображе­
ния Себастьяна можно увидеть по всему
городу.
Начав с собора Св. Петра на рассвете, неу­
томимый паломник может посетить все
семь церквей за один день, хотя метро, авто­
бусы и даже взятые напрокат мотороллеры
«Vespa» предлагают менее амбициозным
путешественникам укороченные маршру­
ты —современный эквивалент более ранней
традиции посещения всех семи мест верхом
на лошади. (Художник и биограф эпохи Воз­
рождения Джорджо Вазари как-то провел за
этим занятием целый день в компании
Микеланджело.)
Горожане и пилигримы в эпоху Средневе­
ковья представляли город in forma leonis, или в
форме льва, образ-очертание которого фор­


68

| РИМ

мируют эти семь святых мест. В бурную эпоху
Реформации, под влиянием критики со сто­
роны протестантов, смысл ассоциации Рима
с числом «семь» резко изменился. Осуждая
нечестивый город безнравственной, идоло­
поклоннической Католической церкви, они
легко интерпретировали следующий отры­
вок из «Откровения» св. Иоанна как критику
в адрес Рима: «И я увидел жену, сидящую на
звере багряном, преисполненном именами
богохульными, с семью головами и десятью
рогами (17:3). Сам этот библейский текст
идентифицирует головы зверя с горами и
царями, и в протестантской «Женевской
Библии» (1560) комментатор обращает вни­
мание на слова о холмах, «которые говорят о
Риме», и объясняет образ так: «Зверь обозна­
чает древний Рим: женщина, которая сидит
на звере, символизирует новый Рим, кото­
рый есть Папство [т. е. Римскую католиче­
скую церковь]». Несмотря на аллегориче­
ские атаки, Вечный город продолжал и про­
должает сохранять свою ассоциацию с
числом «семь», и те же самые семь церквей
оставались главными святыми местами во
время празднования юбилейного 2000 года.
КОНКУРЕНЦИЯ СВЯТЫХ ГОРОДОВ
Город по-прежнему крепко держится за свои
семь холмов. Не обращайте внимания на то,
что он хвастается другими знаменитыми


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

69

холмами, включая Ватикан (да, Вати­
кан — еще и холм, а не только церковь),
пересекающий город холм Пинчо с его зах­
ватывающими видами, и Яникул, возвышаю­
щийся над Трастевере, который, по некото­
рым легендам, является местом еще более
древнего «основания» Рима богом Сатур­
ном в мифическом золотом веке. (Некото­
рые синкретические мифы, возникшие на
протяжении Средних веков и Возрождения,
связывают этого бога с древним Янусом и
даже ассоциируют его с сыном библейского
Ноя.) Невзирая на географические реалии,
традиционное число римских холмов все же
остается равным семи. Другие города,
пошедшие по стопам Рима, тоже провозгла­
сили, что основаны на семи холмах, как
будто сам этот факт каким-то образом при­
давал городу авторитет, величие судьбы:
Рио-де-Жанейро, Прага, Афины, Амман,
Лиссабон, Москва, Стамбул, Киев, Эдин­
бург, а также менее известные Веспрем
(Венгрия), Тривандрам (Индия), Кампала
(Уганда), Бристоль (Англия) и несколько
городов в Соединенных Штатах Америки:
Цинциннати
(Огайо),
Элликотт-Сити
(Мэриленд), Маршалл (Техас) и Вустер
(Массачусетс). Сосед Рима, Сиена, также
претендовала на этот статус, как и двойник
Рима в Южной Атлантике — город Рим в
Джорджии. (У американского писателя


70

| РИМ

Дэвида Ливитта есть рассказ, в котором
римская девушка Роза выходит замуж за сол­
дата и уезжает в его родной город Рим в Кан­
засе. Ливитт не уточняет, стоит ли этот Рим
на семи холмах.) Важно, что Иерусалим
тоже был основан на семи холмах, и с пер­
вых дней римского христианства параллели
между двумя святыми (и иногда соперни­
чающими) городами только усиливались.
Специалист по истории Средних веков
Кьяра Фругони дает хорошее определение
этих дву* городов, хоть и не без дополни­
тельной сложности:
...Есть только один город, город скорее концептуаль­
ный, чем реальный: Небесный Иерусалим; Иерусалим
на земле - цель первоначально духовных паломни­
честв; Рим, Вечный город, который через свои внуши­
тельные руины и в качестве центра христианской
религии трансформировал миф об империи в миф о
духовном наставничестве Церкви.

С ростом Церкви росла и мощь Рима, кото­
рый стал играть роль преемника колыбели
христианства в Палестине, в конце концов
захваченной мусульманскими правителями.
Таким образом, собор Св. Петра должен был
заменить, а в каком-то смысле и завершить,
храм Царя Соломона. Иными словами,
западный город стал завершением своего
восточного аналога и поместил его в кон­


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

71

текст более масштабной истории спасения,
так же как Новый Завет для римских христи­
ан представлял собой типологический
«итог» заветов и обещаний Пятикнижия.
Аналогично, многие из библейских релик­
вий города были предположительно перене­
сены (или «переведены») в более безопас­
ное, более святое место — неважно, Боже­
ственной ли силой или силами энтузиастов
из числа верующих, жаждущих путешествий
и чуждых сомнений. Рядом с собором Св.
Иоанна Латеранского, например, есть
капелла со Святой лестницей (или Scala Saneta), по которой Христос предположительно
поднимался во дворец Понтия Пилата в
Иерусалиме. Паломники и по сей день выра­
жают свое благоговение, поднимаясь по
этой лестнице на коленях. Энтони Мандей,
английский путешественник эпохи Возрож­
дения, пишет, что «по этим ступеням каж­
дый день поднимаются и спускаются столь­
ко пилигримов, что они не уступают по
чистоте лучшим домам Лондона, где вы
можете увидеть в досках свое отражение».
В действительности, как будет показано в
этой главе, начало христианского Рима было
намного более скромным и неспокойным, и
даже в Средневековье его положение оказа­
лось более неопределенным и непредсказуе­
мым, чем можно было себе представить, учи­
тывая, что это был век Церкви. На протяже­


72

| РИМ

нии Средних веков население Рима сократи­
лось, его великолепные площади преврати­
лись в холмы, где пасся скот, а его некогда
неприступные стены не могли защитить
город от вторжений и постепенно разруша­
лись. Тем не менее подвижничество и распя­
тие на перевернутом кресте апостола Петра
(по его просьбе) наряду с духовными свиде­
тельствами других подвергавшихся гоне­
ниям последователей Христа наложило неиз­
гладимый отпечаток на этот языческий
императорский город, так что он в конечном
счете стал претендовать на роль империи
совершенно иного рода —представительства
духовной власти на земле. Для европейских
христиан Рим вскоре стал просто «Городом»
(Urbs), не имевшим себе равных по своей тор­
жественности, величественности и влия­
тельности. Парадоксально, но позднеантич­
ный и средневековый Рим до сих пор остает­
ся видимым — и читаемым — для современ­
ных путешественников.
ПО СЛЕДАМ ИМПЕРАТОРОВ
И вновь начнем с монументального сердца
города. Подойдите к подножию Колизея,
встав спиной к оживленной Виа деи Фори
Империали, и перед вами — наряду с прочи­
ми вещами, которые можно увидеть в этом
столь любимом туристами месте, —окажутся
несколько представителей знаменитой попу­


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

73

ляции римских бродячих кошек, которые
либо совершенно не обращают внимания на
ваше присутствие, возлежа на потемневших
древних камнях, либо, наоборот, приходят
от вас в полный восторг и, кажется, жаждут
попозировать для фотографии за несколько
итальянских лир. Здесь вы сможете ощутить
вибрацию политической и архитектурной
судьбы Рима в столетия, последовавшие за
мирной эпохой Августа. Даже в I веке, когда
империя осуществила крупнейшие террито­
риальные приобретения, она пострадала от
безрассудств нескольких безумных импера­
торов —Калигулы, Клавдия, Нерона и других
жестоких развратников, последовавших за
ними. Преступления и злоупотребления
Нерона были грандиозны даже по меркам
империи. Став императором в 16 лет, он в
конечном счете организовал убийство своей
матери и жены и собственными руками убил
свою беременную любовницу. Впрочем, сам
Нерон считал себя человеком искусства и
проводил многие часы, сочиняя стихотворе­
ния и играя на лире. В 64 году Рим был унич­
тожен сильнейшим пожаром, и вскоре
пошли слухи, что Нерон наблюдал за гибе­
лью города с радостью, распевая песню о
падении Трои. (Долгое время существовала
легенда, что он наблюдал за пожаром с Торре
деле Милицие, башни, расположенной
почти в центре города, однако она была


74

| РИМ

построена только в XIII веке.) Этот случай
объясняет современную английскую идиому,
обозначающую бездействие: «играть на
скрипке, когда горит Рим» (playing the fiddle
while Rome burns), которая недавно обрела
новую технологическую жизнь с появлением
программного обеспечения Nero («Нерон»),
предназначенного для записи компактдисков20. Юный император активно отстраи­
вал город, две трети которого было уничто­
жено, но основную часть ресурсов и сил он
направил на возведение своего Золотого
Дома, почти невероятно большого дворцово­
го комплекса, расположившегося на терри­
тории Эсквилина, Целия и Палатина. Яркое
представление о необычайной роскоши и
аморальности этого места дает описание
римского историка Светония:
В остальных покоях все было покрыто золотом,
украшено драгоценными камнями и жемчужными
раковинами; в обеденных палатах потолки были
штучные, с поворотными плитами, чтобы рассы­
пать цветы, с отверстиями, чтобы рассеивать аро­
маты; главная палата была круглая и днем и ночью
безостановочно вращалась вслед небосводу; в банях
текли соленые и серные воды21.

Светоний подтверждает мегаломанию
Нерона, цитируя слова, произнесенные
императором, когда дворец с борделем для


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

75

знатных женщин был закончен: теперь, ска­
зал Нерон, он наконец будет жить по-человечески. Тиран привез экзотических живот­
ных и соорудил замысловатые гроты в леси­
стой низине между Эсквилином и Палати­
ном, как раз на том месте, где вы сейчас
стоите. Он также создал здесь искусствен­
ное озеро рядом с огромной бронзовой ста­
туей самого себя высотой в 36 метров.
В 68 году Нерон погиб ужасной смертью,
но его колоссальная статуя тем не менее
дала имя Колизею, бессмертному зданию,
которое возвел Веспасиан (преемник Неро­
на, гораздо лучше справлявшийся с обязан­
ностями императора) после осушения
озера, созданного его зловещим предше­
ственником. Зигмунд Фрейд вспоминает об
этом изменении в известном сравнении из
книги «Цивилизации и ее неудовлетворен­
ность». В ней он пытается вообразить Рим с
его многочисленными архитектурными сло­
ями как человеческую душу, «в которой
ничто, однажды возникшее, не исчезало бы
и все более ранние фазы развития продол­
жали бы существовать наряду с более поз­
дними». Далее он размышляет о храме Юпи­
тера Капитолийского, представляя его
...не только в его последней форме, в которой его виде­
ли римляне в эпоху Империи, но и в более ранней,
построенной еще этрусками и орнаментированной


76

| РИМ

терракотовыми антефиксами. Там, где стоит
теперь Колизей, мы могли бы одновременно восхи­
титься исчезнувшим Золотым Домом Нерона.

Последующие императоры в своем стремле­
нии стереть память о Нероне оказались
ближе к дальновидному Веспасиану, нежели
к преследуемому воспоминаниями Фрейду:
Тит и Траян построили на фундаменте его
дворца термы, а Адриан повелел возвести
ориентированный на развитие гражданско­
го сознания храм Венеры и Ромы, «гигант­
ское инженерное сооружение» (как называ­
ет его анонимная Historia Augusta) на том
месте, где когда-то был вход в Золотой Дом
Нерона. Превосходный вид на этот храм,
позволяющий оценить его гигантские раз­
меры, открывается с верхнего яруса Коли­
зея, примыкающего к нему со стороны
Форума. Великодушный Траян, в частности,
многое сделал для восстановления облика
города — его трехъярусный рынок сегодня
используется в качестве элегантного фона
для различных выставок, а к востоку от
рынка он в 113 году воздвиг изящную мра­
морную колонну, украшенную детальными
изображениями его военных кампаний.
Современный Рим, похоже, также испы­
тывает неловкость за Нерона; руины Золо­
того Дома были лишь недавно открыты для
посетителей, а Оппийский холм, к северо-


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

77

востоку от Колизея был бы прекрасным
местом для прогулок, если бы не многочи­
сленные римские бомжи, которых он прив­
лекает и по сей день. Если же вы предпочте­
те пройти вверх по холму на север, то вско­
ре увидите церковь Сан-Пьетро-ин-Винколи
(Святого Петра в цепях), построенную
папой Львом I в V веке. Название церкви
связано с тем, что в ней хранятся звенья
цепи пленного апостола, а также обязатель­
ный элемент экскурсионной программы из
более поздней эпохи — скульптура
Микеланджело «Моисей».
ИМПЕРАТОРЫ ЭПОХИ УПАДКА
Во II веке Риму послужили несколько хоро­
ших императоров, среди них Антонин Пий
и Марк Аврелий, колонна в честь которого
возвышается в северной части Пьяцца
Колонна, но мы уделим внимание тому вре­
мени, которое великий историк Эдуард Гиб­
бон называет «упадком и гибелью» импе­
рии, — бурной, неуправляемой эпохе Коммода (показана во всей ее жестокости в
фильме «Гладиатор»), Каракаллы и Гелиогабала. Гиббон красноречиво определил эту
эпоху как век сладострастия и деспотизма.
В одном только 238 году Рим пережил пра­
вление целых шести императоров, а на про­
тяжении века столкнулся с несколькими
финансовыми кризисами, потерей внеш-


78

| РИМ

СВЕТОНИЙ — СОБИРАТЕЛЬ
СПЛЕТЕН
Родившись в 69 году н. э., гай Светоний Транквилл
много лет провел, болтаясь по Риму в поисках
своего истинного призвания. Он потерпел неуда­
чу на юридическом поприще, после чего попы­
тался сделать карьеру в армии, но и здесь у него
ничего не вышло. Затем он нашел себе место в
римской иерархии в качестве личного секретаря
императора Адриана, но был уволен, нагрубив
императрице.
Однако, будучи секретарем Адриана, он полу­
чил доступ к императорской библиотеке, где
узнал кое-какие покрытые мраком тайны из
жизни римских правителей, вооружившись этим
знанием, Светоний написал «Сочинение о жизни
двенадцати Цезарей» — биографии двенадцати
правителей Рима, включая Юлия Цезаря, Тибе-

них территорий и угрозой со стороны соб­
ственных полководцев. Даже архитектур­
ным достижениям этого периода свой­
ственны некоторые крайности: термы
Каракаллы, расположенные чуть южнее
Целия, отличаются обширностью, которая,
как можно предполагать, была порождена
имперской тревогой (и действительно,
вторгшиеся готы в конечном счете разру-


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

79

рия, Калигулы, Клавдия и Нерона, которые могли
бы войти в историю как первый опыт бульвар­
ной журналистики, вдействительности Свето­
ний наполнил свое сочинение пикантными слуха­
ми и противоречивыми фактами об уродливой,
скандальной стороне жизни римских правите­
лей. В нем есть истории о любовных интрижках,
убийствах и разврате, но Светоний также
обратил внимание и на некоторые более забав­
ные детали. Юлий Цезарь, например, боялся
облысеть. Калигула хотел произвести своего
коня в консулы. А Нерон, по утверждению Свето­
ния, пел, наблюдая за пожаром Рима.
к самым известным переводам книги Свето­
ния на английский язык относятся «Lives of the
Caesars» под редакцией Кэтрин Эдуарде и «The
Twelve Caesars» в переводе Роберта Грейвса,
автора книги «Клавдий», во многом основан­
ной на материалах, почерпнутых из труда
Светония.

комплекс.) И новые стены,
построенные при Аврелиане, несли в себе
четкое послание, воспринятое писателемскептиком Клавдием:

ш или

этот

Рим укрепил свои холмы и выглядит еще более внуши­
тельно, чем когда-либо. Новые стены, построеннъ
из-за молвы о готах, дали ему это прекрасное новое
обличье. Страх послужил архитектором красоты и


80

| РИМ

причиной чудотворной перемены, которая застави­
ла Рим сбросить старую кожу мирного города
(«О шестом консульстве Стилихо», 529-536).

Диоклетиан восстановил некоторую ста­
бильность в империи после 284 года, не
только усилив армию и наведя порядок в
провинциях, но также агрессивно искоре­
няя растущий религиозный культ с восточ­
ными истоками и социально непритязатель­
ными последователями. Эти люди называли
себя христианами, и император рассматри­
вал их как угрозу гражданскому единству и
традиционной римской религии.
РИМ И ХРИСТИАНСТВО
Диоклетиан был далеко не первым импера­
тором, начавшим преследовать нарождаю­
щуюся в Риме христианскую общину; Тацит
рассказывает, что Нерон сделал христиан
козлами отпущения, обвинив в пожаре,
уничтожившем значительную часть Рима в
64 году, и он же развлекался, натравливая на
верующих злых собак или сжигая их в своем
саду вместо фонарей. Марк Аврелий, Деций
и Валериан также осуществляли погромы во
имя социального порядка, и многие из пре­
следуемых встретили свою смерть в Коли­
зее. Жестокость неразрывно связана с этим
памятником архитектуры и нависает над
всеми современными событиями, происхо­


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

81

дящими в этом здании, включая традицион­
ный крестный ход на Пасхальной неделе с
участием папы римского, связывающий
страдания этих ранних мучеников со страда­
ниями Христа; равно как и над более свет­
скими мероприятиями, как, например, про­
веденный здесь концерт против смертной
казни. Несмотря на постоянно возобновля­
ющиеся гонения, к началу IV века в городе
проживало не менее 30 ООО христиан и сме­
нилось уже тридцать три христианских епи­
скопа, древних предшественников папы.
Через несколько лет император Константин
сделал христианство официальной государ­
ственной религией и, таким образом, значи­
тельно расширил сферу его влияния. Соглас­
но преданию, в 312 году он увидел пылаю­
щий крест в небесах над Мульвиевым
мостом, где он одержал победу над
Максенцием, чтобы стать императором;
сразу же после этого он принял христиан­
скую веру. Константин стал защитником
почитателей Христа в Риме, хотя ему попрежнему приходилось прислушиваться к
влиятельным римским семьям, которые пре­
зирали эту новую религию. Это обстоятель­
ство объясняет, почему столь многие памят­
ники раннего христианства находятся за
южной границей Рима, вдоль Виа Аппия,
Виа Латина и Виа Таранто: Константин
отвел для христианского культа и христиан­


82

| РИМ

ских захоронений безопасные — и не вызы­
вающие конфронтации —места за городской
границей. Огромная Триумфальная арка
рядом с Колизеем также напоминает об этом
императоре, столь знаковом для римской
истории, и если у вас найдется время, чтобы
прогуляться на юг, вдоль Виа Клаудиа и,
наконец, через Порта Сан-Себастьяно, не
упустите возможность осмотреть лучшие из
христианских катакомб — катакомбы СанСебастьяно и Сан-Каллисто. На четырех
уровнях последних, вырубленных в мягком
туфе, изображены основные христианские
символы — рыба, ягненок, добрый пас­
тух, потрясающие своей простотой.
На обратном пути вам, вполне возможно,
захочется перевести дух в относящейся к
IV веку суровой базилике святых Нерона и
Ахилла (названной вовсе не в честь импера­
тора и греческого героя, а в честь двух древ­
них мучеников), под которой находятся
катакомбы Домитиллы, самая масштабная
римская галерея подземных могил. Вновь
пересекая Целий, вы также будете прохо­
дить мимо христианских церквей V века,
Сан-Стефано-Ротондо (известной своей
незабываемой круглой конструкцией) и
Святых Иоанна и Павла. В каждой из этих
церквей можно увидеть красочные «фрески
мучеников» кисти Памаранчо, художника
эпохи Контрреформации, которые дают


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

83

далеко не столь безмятежную картину судов
над ранними христианами в Риме. Маркиз
де Сад — единственный из всех писате­
лей! —не одобрил эти наводящие ужас обра­
зы, а Чарлз Диккенс в «Картинах Италии» в
необычной для него исступленной, захваты­
вающей манере утверждал, что «такое зре­
лище всевозможных ужасов и кровавой
резни не приснится даже тому, кто съест на
ужин целую свинью в сыром виде22».
Председательство Константина на Никейском соборе 250 христианских епископов
часто рассматривалось как фундаменталь­
ное начало Средневековья, но происходя­
щий распад Римской империи также имел
решающее значение и был намного более
травмирующим в культурном отношении.
Как бы много ни сделал Константин для
обновления Рима, он также осуществил раз­
деление империи на Восточную и Западную,
которое его предшественник Диоклетиан
рассматривал как оборонительную страте­
гию. Чтобы быть ближе к дальним границам,
Константин основал на месте города Визан­
тия на Босфоре восточную столицу, которую
стали называть Константинополем или
Новым Римом. Даже на Западе Милан и
Равенна соперничали с Римом как более бла­
гоприятно и эффективно расположенные
центры империи. Урон, нанесенный римля­
нам, оценить трудно, но вскоре он был уси­


84

| РИМ

лен и значительными материальными разру­
шениями: в 410 году город заняли визиготы
под предводительством Алариха, а в 455 году
Рим был жестоко разграблен Гейзерихом,
королем вандалов. Кроме того, в 476 году гер­
манский воитель Одоакр сверг молодого и
слабого императора (по иронии судьбы, его
звали Ромул), и впервые царем Рима стал вар­
вар. Империи больше не было, и эти собы­
тия потрясли западных христиан, многие из
которых рассматривали могущество Рима
как единственное препятствие для устано­
вления царства Антихриста. (См. Второе
послание фессалоникийцам, 2:7, в Новом
Завете, где приводится одно из объяснений
этой точки зрения.) Чувство утраты, которое
испытал святой Иероним, услышав о вторже­
нии Алариха, преисполнено горечи. «Я
забыл даже собственное имя, — говорит
он, —и долго я хранил молчание, хотя и знал,
что настало время для рыданий». Слышны в
нем и апокалипсические нотки:
...Когда ярчайший в мире свет погас, когда голова
Римской империи была отделена от тела, весь мир
погиб в единственном городе... и не осталось такой
части света, где римляне не были бы в ссылке (Толко­
вание на книгу пророка Иезекииля).

Обобщающий характер этого комментария
предвосхищает известную средневековую


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

85

надпись, начертанную на предстоящем
перед вами монументе:
Покуда Колизей неколебим,
Великий Рим стоит неколебимо,
Но рухни Колизей —и рухнет Рим,
И рухнет мир, когда не станет Рима23.

Впервые это настроение было зафиксирова­
но Бедой Достопочтенным, английским
историком VIII века, а выше оно приведено
в восхитительно лаконичном изложении
лорда Байрона. Реакция на падение Рима св.
Августина, современника Иеронима, сфор­
мулированная в его великой книге «О граде
Божием», оказалась более сложной и в
конечном счете более авторитетной.
Монументальное рассуждение Августина об
истории империи, цивилизации и спасения
было написано как апология — многие
римляне обвиняли в своих несчастьях
подъем христианства и соответствующее
забвение языческих богов, которые, как
они считали, наказывают город. Отвергая
эту точку зрения, Августин различал земной
град Рим, который пал, и небесный град
Рим, или Новый Иерусалим, граждане кото­
рого рассеяны по всей земле, не ограничен­
ные городскими стенами или превратностя­
ми времени. Как следствие, он относился к
Римской империи и самому городу Риму с


86

| РИМ

самого начала его истории довольно скепти­
чески. «Так был основан Рим, судя по свиде­
тельствам римской истории об убийстве
Ромулом своего брата Рема» (15.5), —пишет
он, ассоциируя основателя Рима с библей­
ским Каином, убившим своего брата Авеля.
Неудивительно, что построенный на брато­
убийстве Рим приобрел власть путем возве­
личенного грабежа (4.4) и, «стремясь к гос­
подству, сам находится под властью этой
страсти господствовать» (1, предисловие).
Хотя Августин и противопоставлял зем­
ной Рим духовной общине, «странствующе­
му граду Царя Христа» (1.35), римское хри­
стианство в то время постепенно приобре­
тало все более значительное влияние и рас­
ширяло свое физическое присутствие в
городе. Часто эти два фактора неотделимы
друг от друга. Дочь (или, возможно, внучка)
Константина сыграла некоторую роль в
строительстве двух базилик IV ве-ка, находя­
щихся на приличном расстоянии от центра
города вдоль Виа Номентана. Согласно тра­
диции, при ней была построена базилика
Сант-Аньезе-фуори-ле-мура, а вычурная
Санта-Констанца, расположенная рядом,
первоначально была задумана как ее мавзо­
лей. Поклонники мозаики обязательно дол­
жны заглянуть внутрь: в апсиде первой из
базилик можно увидеть мозаику VII века,
изображающую святую Агнессу в образе


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

87

византийской императрицы, — свидетель­
ство сильного влияния Востока на Рим в то
время, а потолок второй украшен ориги­
нальной мозаикой, изображающей цветы и
фрукты, купидонов и птиц —образы, связан­
ные скорее с римским поэтом-натуралистом
Лукрецием, нежели с каким-либо средневе­
ковым святым. Джорджина Массон, автор
до сих пор весьма популярного путеводите­
ля по Риму Companion Guide, написанного в
1960-е годы, утверждала, что это красивей­
шие мозаики Рима, «изящные и свободные
по замыслу и исполнению». Средневековые
путешественники восхищались также пор­
фирным саркофагом, находящимся в одной
из ниш, однако в 1790 году его оригинал был
перенесен в Ватикан.
Если вам покажется, что эти базилики
расположены слишком далеко, можете удо­
влетворить свою любовь к мозаике, посетив
находящийся неподалеку Эсквилин. В его
главной церкви, Санта-Мария-Маджоре,
имеется великолепная мозаика V века, рас­
положенная над архитравом. По обе сторо­
ны этой церкви находятся впечатляющие
памятники
архитектуры:
ниже
по
холму — Санта-Пуденциана, еще одна цер­
ковь IV века с ранней мозаикой, изображаю­
щей апостолов, облаченных в римские тоги,
которая замечательно отражает домини­
рующую в то время языческую культуру; а


88

| РИМ

выше по холму — церковь IX века СантаПрасседе, построенная на месте другой хри­
стианской церкви II века. Эти мозаики, с их
яркими цветами и блеском, служат еще
одной иллюстрацией вкусов поздневизан­
тийских художников.
Более влиятельные защитники христиан­
ства — прежде всего ряд могущественных и
авторитетных пап — инициировали более
грандиозные строительные проекты, про­
должая оказывать покровительство уже
существующим церквам. Св. Дамасий осно­
вал скромную церковь Сан-Лоренцо-инДамазо, ныне соединенную с одной из жем­
чужин Возрождения — Палаццо делла Канчеллерия, который был основан на деньги,
выигранные в карты кардиналом Риарио.
Этот папа повлиял также на строительство
базилики Св. Павла, расположенной на
южной окраине города и выстроенной с
роскошью, подобающей месту погребения
апостола. Хотя значительная часть этой
великой базилики сгорела в XIX веке, она до
сих пор может похвастаться мозаикой и
скульптурами двух великих римских худож­
ников позднего Средневековья — Пьетро
Каваллини и Арнольфо ди Камбио. К покро­
вителям церквей относились также Инно­
кентий I и Лев I, авторитет которых пошел
на пользу городу в темные времена. Лев
каким-то образом убедил Аттилу, вождя гун­


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

89

нов, который уже разграбил несколько
городов в Северной Италии, воздержаться
от нападения на Рим, а позже, во время
оккупации Гейзериха, добился некоторых
уступок, включая сохранение древних бази­
лик. Иннокентий тоже повлиял на первого
оккупанта Рима, Алариха, который проявил
необычное почтение к христианским
памятникам и, напротив, питал склонность
к разрушению языческих храмов. Такое
поведение агрессора отражало изменение
ценностей самих римлян: за два года до
этого был издан указ, запрещающий прово­
дить религиозные обряды во всех
языческих храмах, а менее чем через два
десятилетия после захвата Рима вестготами
была построена самая изумительная из ран­
нехристианских церквей — Санта-Сабина,
строгие позднеантичные элементы которой
смотрятся вполне уместно на вершине без­
мятежного Авентинского холма. Этот пле­
нительный район Рима стоит того, чтобы
исследовать его более тщательно.
От Колизея проследуйте на юго-восток
мимо арки Константина, Порта Капена и
Большого цирка. Пройдя вдоль Виале Авентино, сверните направо на Виа Сан Ансельмо и поднимитесь на холм. Вскоре вы увиди­
те удивительно спокойные и прекрасные
сады вдоль авентинских улиц и, наконец,
выйдете на площадь Мальтийских рыцарей.


90

| РИМ

Расположенный среди пальм и кипарисов
фантастический вход на виллу Мальта и
стены площади с их обелисками и трофеями
отражают эксцентричный гений Джованни
Баттиста Пиранези, художника и архитекто­
ра XVIII века. Хотя это может показаться
вам неуместным, но вы непременно должны
опуститься на колени перед воротами мона­
стыря (дверь № 3) и посмотреть в знамени­
тую замочную скважину. Чтобы взглянуть на
церковь Санта-Сабина, вам придется прой­
ти немного вниз по улице. На одной из дере­
вянных дверей ее портика изображены раз­
личные библейские сцены, включая одно из
самых ранних изображений Распятия Хри­
ста. Внутри стоит обратить внимание на 24
коринфские колонны с каннелюрами вдоль
каждой стены широкого нефа, а также на
игру света в этом пропорциональном
интерьере, которая, кажется, отражает без­
мятежность самого холма. Выйдя на улицу,
не забудьте осмотреть причудливый фонтан-«маску» во дворе церкви, а также при­
мыкающий к ней парк Савелло, любимое
место писательницы Элизабет Боуэн. Этот
парк с его апельсиновыми деревьями, паль­
мами и бугенвиллеями служит ярким допол­
нением к церкви, наряду с потрясающими
видами Яникула, собора Св. Петра, а по эту
сторону Тибра — базилики Сант-Андреаделла-Валле и Пантеона. Церковь Санта-


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА |

91

Сабина с XIII века принадлежит ордену
доминиканцев; Алан Эпштейн в книге «Как
делают римляне» (As the Romans Do), полной
ярких историй о жизни переселенцев в
Риме, передает ее парадоксальную рели­
гиозную силу. Слушая песнопения воскрес­
ным утром и беспокоясь о заболевшей воз­
любленной, Эпштейн констатирует, что эта
церковь не заставляет задуматься о вечном,
как, по его мнению, должна делать любая
церковь, но
то, что вы чувствуете, зажигая свечу... внушает
такое благоговение, что оно переполняет вас на
месте, заставляя забыть о том, что будет дальше.
Кому это надо - думать о том, что будет дальше?
Кто знает, есть ли вообще какое-то «дальше» ? Все,
что вы знаете, - это то, что звуки и образы этого
города настолько возвышенны, что вы хотите впи­
тать в себя все, что могут уловить чувства, и никог­
да не отпускать и не оглядываться. Художники
приезжали в Рим именно потому, что, несмотря на
все его «нельзя», он остается сокровищницей
«можно».

Передохнув в этом умиротворенном месте,
в конце улицы поверните налево и спусти­
тесь по очаровательной тропе Кливио
Рокка Савелла, которая вернет вас обратно
в настоящее, на берег медленно несущего
свои воды, вечно текущего Тибра.


ГЛАВА | Ч Е Т В Е Р Т А Я

Пастбища и колокольни
средневекового Рима
Можно

утверждать, что Рим приобрел
свой христианский облик и окончательно
вступил в средневековую фазу в VI и VII ве­
ках. В 553 году храм Юпитера Капитолий­
ского был разрушен, его позолоченную
крышу столетием ранее разобрали захватив­
шие Рим вандалы, а еще через 50 лет гранди­
озный языческий храм «всех богов», Панте­
он, был превращен в христианскую цер­
ковь — церковь Санта-Мария-ад-Мартирес
(Святой Девы Марии и всех мучеников),
которая вскоре стала более известна под
названием Санта-Мария-ин-Ротондо из-за ее
огромного круглого купола. (Сегодня на
оживленной площади Пантеона напротив
этого памятника архитектуры находится
«Макдоналдс» — противоречивый пример
двух принадлежащих разным векам моноли­
92


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

93

тов, расположенных друг напротив друга.)
Средневековые пилигримы находили это
здание совершенным, а более приземлен­
ный путешественник эпохи Возрождения
Уильям Томас в своей книге «История Ита­
лии» (1549), первой работе подобного рода
на английском языке, провозгласил его
«совершеннейшим из всех древностей»:
Она кругла и имеет только одни врата; двери ее,
огромные и древние, сделаны из бронзы. Внутренняя
окружность ее очень велика, соразмерна ей и высота.
Купол ее подобен половине яйца и так обширен, что
нельзя не подивиться, глядя на него, а в самой верхуш­
ке он имеет большое круглое отверстие, через которое
в храм попадает свет. Других окон в нем нет, и все
же света так много, что если бы во всех стенах име­
лись окна, они не могли бы дать больше; под этим
отверстием, посреди пола, имеется углубление для
дождевой воды, так что дождь не попадает в глаза
и не мешает собравшимся. Наконец, стены украше­
ны прекрасным мрамором и великолепными колон­
нами, так что Храм, несмотря на его древность,
прекраснее любого нового здания... (37)

Эти бронзовые двери, которые весят около
восьми тонн, до сих пор впечатляют тури­
стов, а неточное и довольно забавное сравне­
ние свода храма с яйцом свидетельствует об
ограниченности ранненовоанглийского язы­
ка в плане архитектурных описаний. (Тот же


94

| РИМ

самый образ он использует, описывая Дуомо
во Флоренции!) В его защиту, впрочем,
можно сказать, что это здание, похоже, всег­
да возбуждало воображение путешественни­
ков: так, Натаниэлу Хоторну виделись «анге­
лы, возносящие молитвы к Небесам» вдоль
луча света, нисходящего из отверстия храма,
а сами эти солнечные лучи представлялись
ему «лучами Божественного разума», позво­
ляющими зрителям оценить по достоинству
окружающие их чудеса. Хотя фронтон знаме­
нитого огромного портика украшает имя
Агриппы, заслуга реконструкции Пантеона,
который до сих пор остается одной из самых
посещаемых достопримечательностей Рима
(около 3,5 миллиона человек ежегодно) отча­
сти потому, что в нем находится могила Рафа­
эля, принадлежит императору Адриану.
Итак, христианизация Пантеона стала
своего рода переломным моментом. На про­
тяжении предыдущего столетия многие
языческие здания, включая некоторые бази­
лики и здание Сената на Форуме, были пре­
вращены в церкви, но этот храм стал первым
местом языческого культа, очищенным и
облагороженным истинной верой. В конеч­
ном счете его судьбу повторили и другие
языческие храмы; пример тому — церковь
XIII века Санта-Мария-Сопра-Минерва (то
есть «над храмом Минервы»), расположен­
ная слева от Пантеона. Увенчанный куполом


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

95

храм способен в буквальном смысле слова
затмить эту доминиканскую церковь, но и ее
не стоит упускать из виду. Особого внимания
заслуживают фрески капелл Св. Фомы
Аквинского кисти Филиппино Липпи, моги­
лы многочисленных знаменитых итальян­
цев, в том числе св. Екатерины Сиенской,
доминиканского живописца Анджелико, а
также Пьетро Бембо, влиятельного писателя
и кардинала эпохи Возрождения, и, наконец,
причудливый мраморный слон, на которого
Бернини водрузил небольшой египетский
обелиск. Даже самые священные храмы
Капитолийского холма начали обнаруживать
признаки новой религии Христа — часовни
были выстроены внутри храма Юноны
Монеты и на руинах самого храма Юпитера.
Пение монахов, нечаянно подслушанное
Эдуардом Гиббоном в этой последней часов­
не (по крайней мере, он считал, что это была
именно эта часовня), заставило его задумать­
ся и привело к возникновению одного из
величайших произведений истории и лите­
ратуры — «Истории упадка и разрушения
Римской империи» (1776-1788):
Именно в Риме, 15 октября 1764 года, когда я сидел,
погруженный в размышления, среди руин Капито­
лия, а босоногие священники пели вечерню в храме
Юпитера, меня впервые посетила идея написать об
упадке и гибели города.


96

| РИМ

Если вас заинтриговала вневременная, эле­
гическая атмосфера, описанная Гиббоном,
вы найдете ее визуальный эквивалент в
потрясающей картине Тёрнера «Римский
Форум для музея Соуна». Здесь христиан­
ские реалии —процессия и монах, благосло­
вляющий коленопреклоненную женщи­
ну, — почти теряются, подавленные антич­
ной доминантой: слева на переднем плане
визуально доминирует арка Тита, справа
возвышаются огромные сводчатые арки
Константина и Максенция, а еще одна
каменная арка, нарисованная так, как будто
она находится прямо над зрителем, обра­
мляет картину сверху по всей ее длине.
Причина того, что образы Гиббона и Тёрне­
ра до сих пор остаются столь убедительны­
ми, возможно, в том, что они проникают в
самую суть многообразного ландшафта
Рима с его мешаниной временных присут­
ствий (и отсутствий), места одновременно
вневременного и прихотливо опустошенно­
го временем.
Хотя классическая культура Рима и не
исчезла полностью, она постепенно угаса­
ла. «Апология» новой веры, написанная
раннехристианским автором Тертуллианом в III веке, поначалу звучала просто
высокопарно, но с течением времени, дол­
жно быть, казалась все более пророческой.
«Мы пришли лишь вчера, но уже заполни­


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

97

ли все, что принадлежало вам — города,
острова, крепости... даже лагеря, трибы,
суды, дворцы, сенат и Форум», —с издевкой
пишет он. «Мы оставили вам только
храмы». В VII веке последнее утверждение
приобрело бы еще большую остроту,
поскольку оно уже не соответствовало дей­
ствительности. Более того, новая христи­
анская культура утверждала свое превос­
ходство, умаляя значение древних богов,
некогда населявших римские храмы. Один
из приемов состоял в том, чтобы в ретро­
спективе представить их в дьявольском
обличье. Например, возникла легенда, что
сатана проделал отверстие в куполе Пан­
теона, поскольку был вынужден бежать
при освящении храма Бонифацием IV.
В том же духе (и о тех же духах!) весьма
популярный в XII веке путеводитель «Чуде­
са Рима» (Mirabilia Urbis Romae) описывает,
как демоны Пантеона атаковали прохожиххристиан, пока это здание не стало церко­
вью — архитектурный экзорцизм, если
можно так выразиться.
КУЛЬТУРНОЕ ОБРАЩЕНИЕ РИМА
Понтификат грозного Григория I (590-604)
немало поспособствовал ускорению этой
культурной трансформации в VII веке.
В сане папы Григорий проявил практиче­
скую мудрость, порожденную предыдущим
4> Рим


98

| РИМ

политическим опытом, незыблемые нрав­
ственные устои и заботу о бедных, которые
обеспечили ему титул Григория Великого.
Авторитет папства в период его правления
возрос, а его миссионерская энергия прив­
лекла в Рим множество пилигримов из даль­
них стран. Сирийские и греческие монаше­
ские общины искали здесь убежища, и Гри­
горий однажды произнес известный калам­
бур об английских невольниках: «Not angli,
sed angeli», что означает: «Они не англича­
не, но ангелы». Этот первый опыт положил
начало постоянному британскому присущ
ствию в Риме, от низших до высших
социальных слоев, которое оставалось оче­
видным на протяжении нескольких после­
дующих веков. Ряд англо-саксонских коро­
лей создали прецедент королевского палом­
ничества в Рим. Кадвалла, король западных
саксов, в 688 году отрекся от престола,
чтобы совершить такое паломничество, и в
конечном счете был похоронен в соборе Св.
Петра. (Стихотворная эпитафия Кадваллы,
написанная Бедой Достопочтенным, пред­
ставляет собой, по словам ученого Джорджа
Паркса, «первый наш документ об англича­
нине в Риме».) Преемник Кадваллы, король
Уэссекса Инэ, продолжил эту традицию,
желая провести остаток жизни «по сосед­
ству со святыми местами». Средневековый
летописец Матвей Парижский приписыва­


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

99

ет ему строительство Schola Anglorum, при­
юта для английских пилигримов, располо­
женного к юго-востоку от собора Св. Петра.
Ставшее в 1200 году общим госпиталем
Санто-Спирито, а с недавних пор находяще­
еся на реставрации, здание продолжает
напоминать об этой древней иностранной
общине, равно как и само название окру­
женного стенами района вокруг Ватика­
на — Борго, происходящее от староанглий­
ского слова burg («город»).
Еще один «великий» правитель, король
Альфред, и его соотечественник Кнуд также
посетили средневековый Рим. Писатель
Алкуин из Йорка побывал в Риме дважды
(в 766 и 780 гг.) и оставил письменные впе­
чатления, которые — что неудивитель­
но — преисполнены благоговения перед
Римом. Он был также автором эпиграммы, у
которой впоследствии нашлось немало
подражателей:
Рим, глава мира, орнамент мира,
Золотой Рим,
Теперь все, что осталось от тебя - заброшенные
руины.

Века иностранных нашествий и возросшей
внутренней борьбы во многом объясняют
физическое запустение Рима — «заброшен­
ные руины», о которых сожалеет Алкуин.


100

I РИМ

ВОЙНА И СВЯЩЕННАЯ РИМСКАЯ
ИМПЕРИЯ
Еще до начала краткого, но яркого периода
правления Григория Великого, на протяже­
нии всей первой половины VI века бушевали
«готические войны» между остготами и
византийским императором. С 536 по 552 год
город переходил из рук в руки пять раз, и с
каждым таким переходом бывший защит­
ник Рима вновь превращался в захватчика.
За этим бурным периодом последовало
вторжение лангобардов, и даже предполага­
емые союзники Рима оказались для него
опасными: Констант II, еще один византий­
ский император, нанес свой визит в 667 году,
оставив граффити на монументах и сняв
бронзу с крыши Пантеона. В следующем
веке римским папам пришлось противо­
стоять ожесточенному иконоборчеству дру­
гого византийского императора, но, как
отмечает Пол Хетерингтон в книге «Средне­
вековый Рим», «римлянам никогда не удава­
лось долго оставаться хозяевами собствен­
ной судьбы». На некоторое время город
обрел покой, постыдно купив свою безопас­
ность у ломбардцев, которые тем не менее в
753 году напали снова. Папа Стефан II обра­
тился за помощью к Пипину, королю фран­
ков, который наголову разбил захватчиков.
С этого момента политический статус Рима,
как и политический ландшафт Европы в


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

101

целом, безвозвратно изменился. Папа Лев
III, осаждаемый получившими власть знат­
ными династиями Рима, точно так же обра­
тился к сыну и преемнику Пипина, Карлу
Великому, коронация которого папой в
800 году положила начало возрождению
древней империи и созданию на ее основе
новой, христианизированной модели —
Священной Римской империи. Историк
XIX века Фердинанд Грегоровиус, чья авто­
ритетная история средневекового города
обеспечила ему римское гражданство, ярко
повествует об этой исторической корона­
ции нового императора во время рожде­
ственской мессы в соборе Святого Петра:
Лев, как будто движимый божественным вдохнове­
нием, возложил на его голову золотую диадему, и в ту
же минуту собравшаяся толпа, которая лишь ожи­
дала знака и понимала значение происходящего,
огласила церковь возгласом, каким прежде привет­
ствовали возвышение Цезаря: «Да здравствует и да
благословен будет Карл, благочестивейший Август,
коронованный Богом, великий и миролюбивый рим­
ский император!» Возглас этот повторен был дваж­
ды - собравшиеся, понимая, что присутствуют при
событии, равного которому Рим не видел многие сто­
летия, были охвачены восторгом, в то время как
папа, подобно новому Самуилу, миропомазал нового
императора Запада и его сына Пипина. Лев облек
Карла в императорскую мантию и опустился перед


10?

I

РИМ

ним на колени в знак преклонения перед г.гавой Рим­
ской империи, которого Бог короновал его руками.

Грегоровиус приписывает населению Рима
высшую степень сознательности: толпа
якобы осознавала, что присутствует при
«судьбоносном» акте, и помимо ее символи­
ческого значения — возрождения древних и
дорогих сердцу римлян имперских устремле­
ний — коронация Карла Великого также
утвердила временную власть папы (импера­
тор был коронован «его руками», подчерки­
вает Грегоровиус) и предложила римлянам
новые обещания политической и военной
защиты. Однако то, что иногда называют
«Ренессансом Каролингов»,
оказалось
недолговечным. Императорской защиты
оказалось недостаточно, чтобы предотвра­
тить новое разграбление Рима в 846
году —на этот раз сарацинами, пришедшими
из Сицилии. Эти мусульмане отличались еще
большей жестокостью. Они без колебаний
осквернили соборы Святого Павла и Свято­
го Петра, вместо того чтобы сохранить их,
как поступали до них северные племена.
Церковники вовремя убрали головы апосто­
лов из церковных усыпальниц, но сарацины
все-таки разрушили молельню собора Св.
Петра и разграбили могилу святого. Конеч­
но, горожане дрогнули от насилия, как
буквального, так и символического.


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

103

Энергичный папа Лев IV, дабы не допу­
стить столь легкого разграбления собора
Св. Петра в будущем, выстроил высокие,
укрепленные стены, которые и по сей день
определяют муниципальную юрисдикцию
Ватикана. На протяжении долгого времени
этот район был известен в народе как «Civitas Leonina». Однако Льву не удалось предот­
вратить дальнейший упадок Церкви, кото­
рый, наряду с недостатками империи, дал
могущественным римским семьям возмож­
ность захватить власть. На протяжении X и
XI ве-ков, как утверждает Хетеринтон, «пап­
ство опустилось до самого низкого уровня»,
вплоть до феодального местничества при
выборе новых сенаторов и даже пап, что
привело к появлению мятежных антипап,
выступавших против этих назначений.
Непостоянство пап стало причиной охлаж­
дения отношений с императорами Отто II и
Отто III, вследствие чего папы утратили
императорскую поддержку и оказались
совершенно беззащитны перед озлоблен­
ной и хорош о организованной римской
аристократией. Другие, более решительно
настроенные папы, такие как Сильвестр II и
Григорий VII, агрессивно отстаивали безо­
говорочный авторитет папства, отлучая от
церкви светских правителей. Хотя на пер­
вых порах это была весьма зрелищная про­
паганда папской власти — образ императо­


104

| РИМ

ров,
унижающихся
перед
понтифи­
ком, — покорность королей чаще всего
бывала мимолетна, и вскоре папа и Рим
обнаруживали, что город снова в руках зах­
ватчиков. Империя фактически еще более
усложнила традиционно напряженные
отношения между папством и городом, соз­
дав своего рода «треугольник», поскольку
сам Рим был расколот между знатными
семьями и простым народом. Политиче­
ский ландшафт стал еще более аморальным
при Григории VII, который, будучи изгнан
из собора Св. Петра императором 1енрихом
IV, призвал на помощь норманнские силы в
Северной Италии. Норманны спасли осаж­
денного папу в 1084 году, но при этом дочи­
ста разграбили город. Неудивительно, что
римляне возненавидели Григория, и он
покинул город, сокрушаясь о поведении
своих буйных «союзников». Все эти ожесто­
ченные переделы, продолжавшиеся на про­
тяжении XII века, негативно сказались на
состоянии и внешнем виде города. Через
два десятилетия после вторжения норман­
нов (только последнего из многих) француз­
ский путешественник Гильдеберт де Лаварден, поразмыслив о состоянии города, сочи­
нил знаменитый диптих на латинском
языке, или «двустороннюю» поэму. Первая
ее часть, Partibi, повествует о «заброшенных
руинах», о которых ранее писал Алкуин:


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

105

Ничто не сравнится с тобою, о Рим, пусть ты и
разрушен,
Руины твои говорят о том, как ты был
велик...
Весь мир слал сюда рабочих, и деньги, и камни,
Дары многих стран, чтоб стены твои
сложить...
Но город пал, и найду ли слова, что достойны
Об этом сказать: Рим был, и вот его нет.
Но годы, и пламя, и меч не смогли уничтожить
Величье твое, что создали люди, не боги...
Но разве кто может тебя воскресить в одиночку?
Ведь всюду руины, разруха, и можно ль воз­
двигнуть
Опять в высоту все то, что когда-то упало?..
О город счастливый, пусть даже лишенный
хозяев,
Пусть даже хозяин его себя покрывает
позором...24

Во второй части, Dum simulacra, Гильдеберт
персонифицирует Рим, и город, даже в разо­
ренном состоянии, производит впечатле­
ние христианского утешения:
РИМ ГОВОРИТ
Я славен был долго в сраженьях, и в людях, и в
стенах.
Так долго, как камни живут и тщеславные
боги...


106

| РИМ

Но что сохранилось, осталось? И в памяти
тщетно
Пытаюсь найти я следы того Рима, что был
до паденья.
Но этим паденьем я боле горжусь, чем вели­
чьем былого,
В руинах я славу обрел, несравнимую с про­
шлой,
Я миром владел, а теперь я борюсь с преис­
подней,
Я правил телами, теперь же покорны мне
души,
И я не с вождями людей, а с бесами ныне воюю.
Я городом был, а теперь ближе мне Град
Небесный...25

Хотя Гильдеберт в конечном счете просла­
вляет духовную идентичность и духовную
ориентацию Рима, его поэма не теряет
своей актуальности благодаря тому, что
город, от лица которого написана поэма,
осознает (и выражает свое понимание с тро­
гательной непосредственностью), как он
пал с вершин прежней мирской славы: «Но
что сохранилось, осталось? И в памяти
тщетно/Пытаюсь найти я следы того Рима,
что был до паденья».
ЗАПУСТЕНИЕ И УПАДОК
Как случилось, что Рим забыл о самом себе? И
как могла столица могущественной империи
предстать перед Гильдебером «лежащей в


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

107

руинах и нищей»? Топографический обзор
средневекового Рима свидетельствует о пора­
зительной степени упадка. Перемены можно
резюмировать в двух словах: исчезновение и
распад. На протяжении предыдущих столе­
тий население Рима существенно сократи­
лось, и стены Аврелиана, построенные,
чтобы защищать более миллиона жителей,
вскоре вмещали всего лишь 30 тысяч человек.
Как следствие, обширные районы внутри
самого города оказались заброшены (Disabitato—так стали называть этот район), включая
большую часть города, расположенную к вос­
току от Форума, и многие из знаменитых рим­
ских холмов —Эсквилин, Палатин, Виминал,
Квиринал, Целий и Пинчио. Новые названия
многих мест свидетельствуют о том, что неко­
торые части города превратились в деревни
и пастбища, и о том, как их заросший сорня­
ками вид подействовал на воображение жите­
лей: некогда шумный Форум стал называться
Campo Vaccino, «коровье пастбище»; Тарпейская Скала стала Monte Caprino, «козьим хол­
мом», а Квиринал был переименован в Monte
Cavallo — «лошадиный холм». (Впрочем, это
последнее название, если быть точным, отра­
жало присутствие на холме двух античных
статуй —Диоскуров, — называемых в народе
«укротителями коней».) Район вокруг терм
Диоклетиана превратился в охотничьи уго­
дья, и зимой голодные волки порой рыскали


108

| РИМ

возле Ватикана. Ученый Чарльз Л. Стингер
отмечает, что глазам средневекового путеше­
ственника предстал бы «городской пейзаж,
не сильно отличающийся от деревни, через
которую он только что проехал». Некогда
золотые и мраморные монументы Рима,
ныне разобранные, разрушенные или зарос­
шие листвой, придавали унылый вид этим
местам, которые, не будь этих памятников,
могли бы сойти за сельскую местность. На
Форуме постепенно скапливались грязь и
мусор, скрывая древние монументы или оста­
вляя открытой только половину или третью
часть. Морис Андре в своем исследовании
Рима приводит несколько факторов, вызвав­
ших это накопление грязи — постоянная
пыль, забитая грязью канализация, повтор­
ное заболачивание низинных районов, заро­
сли сорняков и кустарников, остатки кото­
рых способствовали новому почвообразова­
нию, и, наконец, использование этого района
в качестве городской свалки. Вскоре фунда­
менты этих монументов оказались погребены
под девятиметровым слоем грязи и пастбища­
ми, где паслись коровы. Где дороги, которые
были здесь в прошлом году ? - порой вопрошали
впечатлительные римляне. Разрушение
античной инфраструктуры, прежде всего
водопровода, также объясняет сокращение
населения Рима в Средние века и перемеще­
ние его с восточных холмов в более населен­


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

109

ный район, примыкающий к Тибру: Aqua
Virgo был единственным из одиннадцати
древних акведуков, который сохранился в
рабочем состоянии, поэтому жители стали
полагаться на реку, от которой зависело
водоснабжение города. Это привело к еще
большей перенаселенности района, уже обре­
мененного лабиринтом узких улочек, а также
выступающими портиками, балконами, лест­
ницами и покрытыми соломой крышами,
затруднявшими движение по улицам. Повсю­
ду царили антисанитарные условия, создава­
емые не только домашними животными, но и
ремесленниками —кожевниками, мясниками
и торговцами рыбой, который без тени сом­
нения выбрасывали омерзительные отходы
своей работы прямо на улицу. Дожди, вымы­
вавшие весь этот разлагающийся мусор, горо­
жане встречали с радостью, но и те несли с
собой опасность; этот густонаселенный
район был расположен в низине, поэтому
регулярно происходившие наводнения еще
более усугубляли бедственное положение его
жителей.
Не только столетия разрушали оказавший­
ся невечным город —сами жители Рима тоже
уничтожали его монументальное прошлое,
причем с гораздо большим рвением.
Местные мастеровые и папские архитекто­
ры разбирали памятники античной архитек­
туры, чтобы получить строительные матери­


110

I РИМ

алы для церквей и домов, как в Риме, так и за
его пределами. Они даже строили печи
рядом с наиболее крупными объекта­
ми —полуразрушенными дворцами, термами
или огромными базиликами, — чтобы упро­
стить их разграбление. (Названия улиц или
церквей, в которых содержатся слова alle сагсаге, отражают эту черту средневекового
Рима —печи для обжига известняка.) Захват
архитектурных памятников знатными семья­
ми города подтверждал их политическую
власть. В этих случаях памятники, вместо
разграбления и разрушения, бездумно пре­
вращались в импровизированные крепости
и дворцы или обрастали примитивными при­
стройками. Например, семья Пьерлеони, а
вслед за ними и Савелли, перестроили театр
Марцелла под свою резиденцию, а Орсини
заняли театр Помпея. Семья Колонна на
севере облюбовала мавзолей Августа и
термы
Константина
на
Квиринале.
Могущественные Франджипани захватили
весь Колизей — пока его не отобрал у них
Аннибальди. (Были времена, когда эти зда­
ния служили более утилитарным целям:
Колизей одно время был разделен на множе­
ство квартир, аналогично тому, как в совре­
менных американских городах крупные цер­
кви разбиваются на кондоминиумы, а древ­
ние саркофаги можно было увидеть в разных
местах города — они использовались как


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

111

Бо к к а ч ч о в Рим е
В 1353 году флорентиец Джованни Боккаччо
закончил работу над книгой, прославившей его
имя. Э то был «Декамерон» — собрание 100 но­
велл, рассказанных в течение десяти дней обще­
ством из десяти человек, которые во время
чумы переселились в деревню близ Флоренции.
Рассказы получились смешные, сатирические и
порой непристойные.
Одна из наиболее известных новелл «Декаме­
рона» — вторая новелла первого дня. в ней
говорится об иудее по имени Абрам, который,
путешествуя по Риму, убеждается в том, ч то
э т о уже не центр культуры и искусства, как он
думал, а маленький городок, в котором процве­
т а ю т алчность, распутство, зависть, чре­
воугодие, пьянство и еще худшие пороки. Что
же касается папы, то , по мнению Абрама, э т о
сам дьявол.
И как же поступает Абрам? Он объявляет о
своем намерении креститься. Если религия,
объясняет Абрам, может такое выдержать,
значит она будет существовать всегда.

лохани для свиней.) Франджипани, никем и
ничем не сдерживаемые, также переделали
арки Тита и Константина в наблюдательные
пункты, из которых семья могла следить за


11?

I

РИМ

движением по Форуму —к тому времени в их
владение перешел весь Палатин. Дворцы
этих семей имели укрепления, характерные
для данной эпохи: амбразуры и зубчатые
стены. Церкви зачастую имели ту же оборо­
нительную внешность, и некоторые из них
также —хотя и не столь деструктивно —заня­
ли архитектурные памятники античного
Рима. Церковь Святых Серджо и Бакко была
выстроена над аркой Септимия Севера, а
священнослужители церкви Сан-Сильвестроин-Капите, что близ Корсо, явно выступали в
роли «правообладателей» расположенной
поблизости колонны Марка Аврелия; они
брали с пилигримов плату за право поднять­
ся по ее внутренним ступеням и предупреж­
дали потенциальных грабителей, что они
будут «прокляты навеки» за повреждение их
«храма». Многие из знаменитых древностей,
которые сейчас находятся в Капитолийских
музеях, — бронзовая волчица, конный Марк
Аврелий, голова и рука Константина, скуль­
птура «Мальчик, вытаскивающий занозу» —в
период между X и XII веками были собраны
перед собором Св. Иоанна Латеранского,
служившим в то время резиденцией папы.
Эта выставка представляла собой сознатель­
ную попытку связать средневековое папство
со славой и авторитетом его древних пред­
шественников, и иногда религиозное рвение
отходило на задний план: так, путеводитель


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

113

XII века Narracio — рассказ о чудесах Рима,
составленный английским священником по
имени Григорий, —выказывает удивительное
внимание к античным памятникам, прене­
брегая христианскими. Согласно известной
поговорке, «даже развалины Рима свидетель­
ствуют о его величии».
Ученый Роберт Брентано выражает, в
сущности, ту же самую идею, когда описыва­
ет упадок средневекового Рима, и объясня­
ет, почему бесчисленные пилигримы нахо­
дили его столь очаровательным.
Рим - не музей руин, расположенных посреди совре­
менного города. Это распадающаяся смесь всех его
прошлых эпох, сваленных в одну кучу и все еще про­
должающих жить, никогда не умирающих и никог­
да не живущих полной жизнью... Все великие исто­
рики, исследовавшие постклассический Рим, были
влюблены в этот город. И, за исключением, может
быть, величайшего из них, Ранке, они были влюбле­
ны в егоупадок, влюблены в него именно потому, что
это было умирание чего-то великого (Rome Before
Avignon, 3-4).

Здесь следует отметить два момента. Во-первых, Брентано подчеркивает темпорально
«смешанную» сущность Рима, и немногие
места выражают эту сущность лучше, чем
опять же базилика Св. Иоанна Латеранского,
основанная в IV веке, с ее восьмиугольным


114

| РИМ

баптистерием V века; мозаикой VII века в
часовне Сан-Венанцио; крытыми галереями
XIII века; готическим табернаклем над пап­
ским алтарем четырнадцатого века; постро­
енным в том же веке Латеранским дворцом,
который в XVI веке реставрировал Доменико
Фонтана; интерьером XVII века, перерабо­
танным Борромини, и восточным фасадом
XVIII века, украшенным огромными статуями
Христа и апостолов. В этих многочисленных
изменениях нет ничего удивительного: цер­
ковь сильно пострадала по крайней мере от
двух пожаров и двух землетрясений, а другим
фактором стал ее собственный статус —когдато главная церковь Рима, место коронации и
пребывания папы, с балкона которой он бла­
гословлял верующих, в эпоху Возрождения
она отошла на второй план, уступив место
собору Св. Петра. (Собор Св. Петра
в Средние века был далеко не столь внушите­
лен; Джеймс Брентон-младший в книге
«Последний
Апокалипсис:
Европа
в
1000 году н. э.» (The Last Apocalypse: Europe at the
Year 1000 A.D.) описывает его как «прямоу­
гольный, простой, облицованный кирпичом
цвета охры и неуловимо византийский».)
Соседняя базилика Сан-Клементе может
посоревноваться с собором Святого Иоанна
Латеранского по своему «мультивременному»
характеру. Под современной церковью,
построенной в XII веке, находятся остатки


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

115

церкви XIV века, под которой, в свою оче­
редь, расположен храм Митры, персидского
божества, популярного в Риме в I веке н. э.
Туристы могут увидеть следы каждого из этих
исторических слоев, а также катакомбы
V века и великолепные фрески работы
Мазолино в часовне Святой Екатерины. Вовторых, представление Брентано «упадка»
как неизменной черты Рима напоминает нам
о том, что руины не появились внезапно в
позднем Средневековье. Античные здания
начали разрушаться уже во времена Констан­
тина, и действительно, римские руины — не
только «постклассическое» понятие, но, по
сути дела, доисторическое, по крайней мере в
ограниченном смысле: Вергилий в эпоху
Августа полагал, что руины уже существова­
ли, когда Эней, мифический основатель
Рима, впервые посетил место расположения
будущего города. Царь Эвандр показывает
Энею «стены, давно упавшие», остатки древ­
них (уже тогда!) городов Яникула и Сатурнии.
Иными словами, величайший из поэтов Рима
не мог себе представить, чтобы руин, этого
символа разрушения, когда-либо не было в
его городе, даже на самых ранних этапах его
существования. В Средние века фрагменты
имперской архитектуры, возможно, обрели
свое истинное значение, утверждая ту самую
раздробленность или переход, которые
составляют суть Рима. Это соседство остается


116

| РИМ

фундаментальной чертой Рима и сегодня.
Упоминая о 80 миллионах «важных историче­
ских памятников», найденных среди римских
развалин, журналист New Yorker Уильям
Муррей свидетельствует:
Важный факт жизни в Риме - это проживание
среди руин. Даже если вы поселились в одном из
новых модных жилых районов, например в Париоли, или на окраинах города, есть вероятность, что
где-то по соседству присутствует какое-нибудь
напоминание о прошлом - фрагмент древнего акве­
дука, разрушенная сторожевая башня, гробница
древнего римлянина, - которое станет повседнев­
ной частью вашей жизни. (City of the Soul:
A Walk in Rome, 94,101-102.)

Говоря проще, эти руины напоминали рим­
ским папам, знати и простым горожанам об
их городском наследии —а именно, насколь­
ко велик был Рим когда-то и каким великим
он может быть, если восстановить порядок.
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЫЛОЙ СЛАВЫ
Восстановление порядка всегда было непро­
стой задачей. Борьба между знатными рим­
скими семьями, простым народом, папст­
вом и империей шла беспрерывно с XII по
XIV век. Иногда могущественным папам уда­
валось на время вернуть городу былое вели­
чие, но обычно платой за это была военная


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

117

помощь иностранных государств, которая
чаще всего вела к непредвиденным требова­
ниям или даже вторжению. Пользуясь под­
держкой растущих гильдий, в 1143 году горо­
жане восстали против знати и восстановили
древний Сенат. Они также воскресили девиз
«S.P.Q.R.» (Senatus Popolusque Romanus), кото­
рый и сегодня можно увидеть на зданиях и
крышках канализационных люков в разных
местах города. К концу XII века Церковь
признала права города, но правление Инно­
кентия III и его преемника Гонория III
(1198-1227) совпало с апогеем средневеково­
го папства. Реформы и заявления Четвертого
Латеранского Совета символизировали это
превосходство, а личность Иннокентия III
была той силой, которая его поддерживала.
Вскоре, однако, политическая неразбери­
ха продолжилась. Григорий IX был хорошим
правителем, но ему бросил вызов Фридрих II,
знаменитый и непредсказуемый император,
и римляне пригласили могущественного
болонского сенатора (Бранкалеоне), кото­
рый вскоре стал контролировать как пап,
так и римскую знать. Следующий папа,
Урбан IV, обратился за помощью к француз­
скому королю Карлу Анжу, который в сле­
дующем веке подчинил папство своей воле.
Перед этим, впрочем, папская власть дости­
гла кульминации в период правления нес­
кольких итальянских пап в конце XIV века.


118 | РИМ
Более всего на могущественных предше­
ственников походил практичный и дерзкий
папа Бонифаций VIII (1294-1303). Сопро­
тивляясь французскому влиянию и угрожая
французским королям отлучением от Цер­
кви, он издал в 1302 году папскую буллу Unam
Sanctam, в которой недвусмысленно заявля­
лось, что духовная власть папы важнее, чем
земная власть императора. Бонифаций
также издал постановление о проведении
юбилейного, или Святого года — первым
таким годом стал 1300. Для связанных с юби­
лейным годом приготовлений и реконструк­
ций были привлечены известные художни­
ки, в частности флорентийцы Чимабуэ и
Джотто; последний предположительно
является автором фрески, изображающей
Бонифация с простертой для благословения
рукой, фрагмент которой можно увидеть в
соборе Св. Иоанна Латеранского. Город
наводнили 200 000 пилигримов, большин­
ство из которых прибыли, чтобы посетить
святые места и получить отпущение грехов
или смягчение епитимьи. Папская казна
также значительно увеличилась.
ДАНТЕ И «БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ»
Данте, величайший из средневековых поэ­
тов, точно передал ощущаемую многими
противоречивость этого более светского
папства в своей «Божественной комедии»,


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

119

где Риму отведена небольшая, но значимая
роль. В главе «Ад» он изображает бредущих
в разные стороны грешников:
Так римляне, чтобы наплыв толпы,
В год юбилея, не привел к затору,
Разгородили мост на две тропы,
И по одной народ идет к собору,
Взгляд обращая к замковой стене,
А по другой идут навстречу, в гору26 (18.28-33)

Здесь Данте обращает попытку Бонифация
контролировать толпу — папа действитель­
но приказал выстроить перегородку по всей
длине моста Святого Ангела, чтобы разде­
лить движущиеся в разные стороны потоки
людей —в расширенное сравнение. Однако
не следует упускать из виду общий контекст:
он описывает проклятые души, пребываю­
щие в глубоком колодце, известном как
«Злые щели». Таким образом, Данте вряд ли
намеревался сделать комплимент Бонифа­
цию. Напротив, он оскорбляет этого папу
на протяжении всей поэмы и даже предре­
кает ему проклятие, когда другой папа пута­
ет Данте, лирического героя поэмы, кото­
рому было дозволено совершить путеше­
ствие через ад, с Бонифацием, пришедшим
занять свое законное место! В той же девят­
надцатой главе «Ада» Данте сетует на то,


120

| РИМ

что папы «алчностью растлили христиан» и
поклоняются «богу сребра и злата». Еще
один, более тонкий, намек на Рим появляет­
ся в поэме позже, когда герой встречается с
пленными титанами, окружающими цен­
тральный колодец ада. Приближаясь к ним,
Данте, как ему кажется, видит вдали «высо­
кие башни» и вопрошает своего проводни­
ка, Вергилия, что это за город перед ними.
Вергилий отвечает, что на самом деле это не
башни, а силуэты гигантов. Хотя поэт связы­
вает этот образ с круглой и «увенчанной
башнями» стеной Монтереджоне, за этой
аллюзией тем не менее тоже стоит Рим; сим­
вол короны из башен напоминает о Кибеле,
богине-матери, которую Вергилий, Овидий,
Лукан и Августин ассоциировали с Римом.
Более того, Данте включает в этот эпизод
несколько аллюзий на Римскую империю, а
описывая лицо гиганта, отмечает, что
«лицом он так широк и длинен был,/Как
шишка в Риме близ Петрова храма»
(31.59-60). Это сравнение отсылает к pigna,
гигантской сосновой шишке, которая стояла
в атриуме собора Св. Петра в эпоху Данте, а
сегодня находится во внутреннем дворе
Ватикана. Самый очевидный кивок в сторо­
ну Рима —это в действительности сам образ
башен, хотя современному читателю, воз­
можно, будет трудно понять ассоциацию
Данте. Бесчисленные башни определяли


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

121

очертания средневекового Рима, и сохра­
нившиеся их руины —лишь малая толика, и
часто только их основания — не идут ни в
какое сравнение с несколькими сотнями
вздымающихся к небесам шпилей, столь
многочисленных, что одному из пилигри­
мов они напомнили колосящуюся ниву.
Петрарка, посетивший Рим после путеше­
ствия Данте в 1300 году, был поражен высо­
той Торре де Конти, сегодня расположен­
ной рядом с форумом Нервы на Виа Кавур.
Подобно многим памятникам средневеко­
вой эпохи, эти башни имели военное пред­
назначение — контролировавшие их семьи
могли защищать свои территории и наблю­
дать за обширными районами города. Коло­
кольни XII и XIII веков, примыкающие ко
многим церквам, представляют собой более
привлекательный аналог этих башен, при­
чем они более успешно пережили прошед­
шие столетия. Красивейшие из них можно
увидеть при базилике Святых Иоанна и
Павла (ее колокольня выстроена на фунда­
менте из травертиновых блоков, некогда
принадлежавших храму Клавдия); церкви
Св. Евстахия рядом с Пантеоном; церквах
Св. 1еоргия в Велабро и Св. Марии в Космедине на Бычьем форуме; а также при цер­
квах Св. Хрисогона, Св. Цецилии в Трастевере и Св. Марии в Трастевере, расположен­
ных в одноименном районе.


122 | РИМ
Данте снова упоминает о Риме, на сей раз
в более позитивном ключе, почти в самом
конце своего эпоса. В Раю его поражает
образ Небесной Розы, наполненной душами
блаженных. Пытаясь описать свое путеше­
ствие от человеческого к божественному, от
времени к вечности, он сравнивает свое
собственное благоговение с трепетом
северных варваров, которые,
Увидев Рим и как он в блеск убран,
Дивились, созерцая величавый
Над миром вознесенный Латеран... (31.34-36)

Особое внимание, уделенное здесь собору Св.
Иоанна Латеранского, вполне понятно.
Бонифаций особо позаботился о том, чтобы
представить этот центр папской власти мно­
жеству паломников в наилучшем свете, и
Морис Андрие, описывая церковь в 1300 году,
отмечает, что она была «так тщательно отре­
ставрирована, что казалась совершенно
новой». Отношение Данте к Риму было явно
неоднозначным. Как сторонник империи он
свято верил в то, что империя Августа была
проявлением Божьего промысла — инстру­
ментом, который сделал земное правление
Христа подлинно всемирным, —и его полити­
ческие надежды были связаны со Священной
Римской империей. В «Чистилище» он смело
говорит о том, что является гражданином


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

123

вечного, духовного Рима, «где Римля­
нин —Христос» (32.102-103). Однако, как мы
видели, земная Римская церковь, погрязшая в
европейской политике, в лице Данте нашла
самого строгого из критиков. Для него Рим
был идеальным воплощением обособленных
механизмов правильной гражданской и
духовной власти — Империи и Церкви, — о
котором он говорит ранее в «Чистилище»:
Рим, давший миру наилучший строй,
Имел два солнца, так что видно было,
Где Божий путь лежит и где мирской.
Потом одно другое погасило;
Меч слился с посохом, и вышло так,
Что это их, конечно, развратило... (16.106-111)

Образ двух солнц, используемый Данте,
преисполнен сарказма, поскольку он пере­
ворачивает традиционный образ солнца и
луны, используемый сторонниками папы:
император, как они утверждали, получает
свою власть от папы, подобно тому, как луна
просто отражает свет солнца. После смерти
Бонифация в 1303 году произошло то «зат­
мение», которого боялся Данте. Филипп IV,
король Франции, передал папскую тиару
своему соотечественнику, который стал
папой Климентом V. В 1308 году этот папа
вообще оставил Рим и основал папскую
резиденцию в Авиньоне, в Южной Фран­


124

| РИМ

ции. Последующее доминирование фран­
цузских монархов и отсутствие папы в Риме,
которое длилось 68 лет, известно как Вави­
лонское пленение Церкви.
ЛАВРЫ ПЕТРАРКИ
Второй великий итальянский писатель этой
эпохи, Франческо Петрарка, настолько рево­
люционизировал несколько областей знания
в своих написанных на латыни гуманистиче­
ских сочинениях и так убедительно раскрыл
современный образ мысли, более ориенти­
рованный на внутренний мир, в своей лири­
ческой поэзии, что, кажется, лучше будет
рассмотреть его в следующей главе как под­
линного предвестника Возрождения. Его
коронация поэтическими лаврами 8 апреля
1341 года заслуживает того, чтобы сделать
исключение, поскольку можно предполо­
жить, что это событие стало своего рода
«суррогатом» для города, лишенного папы и
жаждущего пышных церемоний. Петрарка
не разочаровал сограждан. В огромном зале
дворца Сенаторов на Капитолии он произ­
нес речь на латыни, напомнившую о его учи­
телях в поэзии и прозе, Вергилии и Цицеро­
не, и прочел сонет во славу Рима. После увен­
чания лаврами он торжественно перешел в
собор Св. Петра, где возложил свой венок на
могилу апостола. Этим актом Рим почтил
символическую, литературную (и достойную


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

125

во всех отношениях) фигуру вместо законно­
го духовного лидера, противоестественно
находящегося во Франции.
Кола ди Риенцо, выдающийся деятель
Средневековья, разделял восторженное
отношение Петрарки к античному Риму, но в
отличие от поэта он на краткий срок осуще­
ствил реставрацию Республики на практике,
хотя и в причудливой форме. Риенцо присут­
ствовал на коронации поэта и вскоре встре­
тился с ним лично в Авиньоне в 1343 году,
когда юноша присоединился к делегации,
направленной в Авиньон, чтобы просить
нового папу Климента VI вернуться в Рим.
Вскоре он выступил против соперничающих
знатных семей города и, будучи умелым про­
пагандистом, распространил большие плака­
ты, призывающие вернуться к старым, давно
забытым римским ценностям. Однако наибо­
лее убедителен он был при личном общении,
о чем свидетельствуют воспоминания Пет­
рарки об их первой встрече:
Казалось, я слушал Бога, а не человека. Ты сокрушал­
ся о нашем сегодняшнем положении - нет, о самом
падении и гибели Республики - с таким божествен­
ным, вдохновением и исследовал наши раны так глу­
боко, что всякий раз, когда я вспоминаю твои слова
и их значение, слезы наворачиваются на мои глаза,
и скорбь вновь охватывает мою душу. Как горело мое
сердце, когда ты говорил... (SineNomine 7).


126

| РИМ

Кола ди Риенцо зажег также многие другие
сердца в мае 1347 года, когда, вооруженный
с головы до ног, выступил в Капитолии с
пылкой речью о реформированной Рим­
ской республике. Его революционный пыл
нашел отклик в сердцах людей, которые сде­
лали Риенцо своим диктатором и трибуном.
Этот новый правитель незамедлительно
навел порядок в городе, и знатные семьи
уже никогда не вернули прежнюю власть.
Аманда Коллинз в книге «Выше императо­
ра» ( Greater Than the Етретг) объясняет успех
Риенцо смесью узкого прагматизма и обоб­
щающего красноречия: «Действуя на более
низком уровне в реальном мире, он никогда
не отказывался от риторики классической
мечты о мировом господстве». К сожале­
нию, глобальные мечты Риенцо совершен­
но испортили его, и верх взяла мания вели­
чия, которая изначально и позволила ему
добиться успеха. Он стал больше напоми­
нать безумного пророка-тирана, нежели
сурового сенатора, и вскоре ему пришлось
бежать из города. Землетрясения 1348 года
произвели значительные разрушения в
Риме и вызвали новый всплеск беззаконий;
эти события, а также благосклонность ново­
го папы к Риенцо сделали возможным его
триумфальное возвращение в 1354 году. Но
его время прошло: в этом же году он был
убит уставшей от него толпой. Свои самые


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

127

вдохновенные речи Риенцо произносил на
восточных ступенях церкви Санта-Марияин-Арачели, расположенной на вершине
Капитолия, и сегодня воздвигнутый там
памятник напоминает о его гибели. Эта
лестница из 124 высоких мраморных ступе­
ней, предположительно построенная в
ознаменование окончания эпидемии чумы в
1348 году, возможно, обязана своим суще­
ствованием не только чуме, но и предстоя­
щему юбилейному 1350 году. В любом случае
суровость этих ступеней служит идеальным
памятником Риенцо, суровому и харизматичному спасителю средневекового Рима.
ПАМЯТНИКИ СРЕДНЕВЕКОВОГО РИМА
А теперь нам следует достойно завершить эту
главу, совершив небольшую прогулку через
Тибр к Трастевере, оживленному и независи­
мому району, который до сих пор сохранил
многие из своих средневековых черт. Распо­
ложенный к югу от Ватикана и неподалеку от
Тибра, Трастевере представлял собой иде­
альное место как для пилигримов, так и для
нуждающихся в воде горожан. Сегодняшняя
толчея туристов вдоль извилистых, узких
улочек и тенистых аллей позволяет соста­
вить представление о трудностях пешего
передвижения в более раннюю эпоху.
Для начала пройдите на юг от церкви
Санта-Мария-ин-Арачели до театра Мар-


128

| РИМ

целла, откуда, повернув направо, вы вскоре
выйдете к портику Октавии (сестры импера­
тора Августа), на развалинах которого выст­
роена церковь Сант-Анджело-ин-Пескерия —именно ее посетил Риенцо перед тем,
как произнести свою великую речь в 1347 го­
ду. Пройдя еще дальше на юг вдоль набереж­
ной Пьерлеони, вы увидите еще два средне­
вековых памятника — церковь Сан-Николаин-Карчере и дом Крещенци — в наружные
стены обоих зданий встроены колонны
античных храмов. Местные жители иногда
называют дом Крещенци домом Риенцо,
поскольку он был приобретен его семьей.
В духе средневековой легенды, это также
дом Пилата для тех, кто предпочитает
верить, что Понтий Пилат жил какое-то
время в Риме. Перейдите через мост Палатино, расположенный через квартал, —и вы в
Трастевере. Если вы направитесь на юг, то в
конце концов окажетесь перед церковью
Сан-Франческо-а-Рипа. Здесь располагался
монастырский приют, в котором в 1219 году
жил св. Франциск Ассизский. В этой церкви
хранятся мощи великого средневекового
святого, а в капелле Альтьери —знаменитая
скульптура Бернини «Экстаз блаженной
Людовики Альбертони». По воскресеньям
на соседней площади Порта Портезе разво­
рачивается огромная барахолка, подчерки­
вающая общую неряшливость этого района.


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ |

129

Грубый натурализм Эмиля Золя вполне соот­
ветствовал той «трясине», которую предста­
вляет собой Трастевере. Его герой Пьер раз­
мышляет о его «беспечной неряшливости»:
Даже в самые ясные, солнечные дни на извилистых,
узких, точно коридоры, улочках было сыро и темно,
как в погребе, там стоял отвратительный запах
гниющих овощей, прогорклого сала, запах человече­
ского стада, живущего скученно, среди нечистот.
Покосившиеся ветхие лачуги, разбросанные в живо­
писном беспорядке, столь любимом сердцу художников-романтиков, черные зияющие щели дверей, веду­
щих в подвал, наружные лестницы, поднимающиеся
к верхним этажам, деревянные балконы, повисшие
над улицей, которые каким-то чудом держатся на
стенах. Полуразрушенные, подпертые балками
фасады, разбитые окна, сквозь которые виднелся убо­
гий скарб грязных квартир, мелкие лавочки; люди
тут стряпали прямо на улице, потому что ленились
разжигать огонь в домах...27

Отвращение, которое испытывает Пьер,
вполне в духе старой критической тради­
ции: один английский путешественник
эпохи Возрождения отмечал, что нездоро­
вый воздух этого района привлекает только
ремесленников и банкротов, а Август Хэйр в
книге «Прогулки по Риму» (1871) беспоко­
ился о «трастеверини» — жителях этого
района, мстительных и кровожадных даже
5-Рим


130

I РИМ

по римским меркам. Впрочем, роман Золя
также полон сурового реализма. Белье, раз­
вешанное на веревках или окнах, ассоци­
ируется у него с «эмблемами омерзительной
нищеты», но и оно, наряду с непокорным
плющом, свисающим со средневековых
арок, добавляет очарования сегодняшнему
Трастевере.
Если вы пойдете на север вдоль Тибра, то
выйдете к мостам Гарибальди и Систо и
соответственно площадям Белли и Трилусса, названные в честь популярных «город­
ских поэтов» XIX и начала XX века. Оба
были сатириками, предпочитавшими город­
ской диалект более литературному, академи­
ческому итальянскому языку. Сегодня статуя
Белли стоит на площади, носящей его имя, а
воссозданный кабинет Трилуссы можно уви­
деть в соседнем Музее фольклора. Наконец,
отправившись на запад вдоль Виа делла Лунгаретта, вы выйдете к церкви Санта-Марияин-Трастевере, центру района Трастевере,
где можно увидеть мозаику XIII века работы
Пьетро Каваллини. Просторная, живопис­
ная площадь перед церковью представляет
собой центр общественной жизни Трастеве­
ре, а расположенный на ней восьмиуголь­
ный фонтан —прекрасное место, где можно
с полчаса посидеть и посмотреть на прохо­
жих. Эта прелестная площадь недавно
появилась в заключительной сцене фильма


ПАСТБИЩА И КОЛОКОЛЬНИ I

131

Нила ЛаБута «Сестричка Бетти». Впрочем,
посетители должны иметь в виду, что очаро­
вательная старомодность этого района до
некоторой степени уже канула в Лету и
ныне лишь имитируется для привлечения
туристов. Дорогие рестораны и бутики
почти полностью вытеснили традиционные
жилища богемы, иностранцев и пролета­
риев, которые рассеялись по всему городу
вплоть до района железнодорожного вокза­
ла. Арендная плата также в последние годы
взлетела, поскольку старые дома были
реставрированы для более зажиточных
горожан. Журналист Майкл Шеридан вспо­
минает хозяина снимаемой им квартиры,
который, по всей видимости, не был корен­
ным жителем Трастевере: «Как-то раз я под­
писал договор аренды квартиры на площа­
ди Санта-Мария-ин-Трастевере на бумаге с
золотым тиснением из отеля «Oriental» в
Гонг-Конге, где владелец квартиры, утон­
ченный восьмидесятилетний граф, остано­
вился по завершении своего путешествия,
во время которого занимался живописью».
Вероятно, только Рим способен опроверг­
нуть избитую пословицу: «Чем больше вещи
остаются одними и теми же, тем больше они
меняются».


ГЛА ВА | ПЯТАЯ

О
Объединение гениев:
Рим в эпоху Раннего
и Высокого Возрождения
В своей археологической книге «Рим вос­
становленный» (1446) Флавио Бьондо восхва­
ляет папу Евгения IV за восстановление уже
знакомого нам монумента в центре города:
Благодаря вашему участию, о папа Евгений, и ваши­
ми усилиями был восстановлен изумительный купол
Пантеона, пострадавший от землетрясений древно­
сти и грозящий разрушением... Огромные колонны,
поддерживающие эту великолепную церковь, несом­
ненно превосходящую все другие, на протяжении мно­
гих столетий были скрыты окружающими ее отвра­
тительными мелкими лавочками. Ныне эти лавки
снесены, и обнаженные основания и капители колонн
явили красоту этого прекрасного здания (3.65-66).

Одобрительное отношение Бьондо к кон­
кретным методам обновления свидетель­
132


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

133

ствовало о новом духе эпохи. Будучи секре­
тарем папы, он был также центральной
фигурой нового гуманистического движе­
ния, желавшего видеть давно похоронен­
ный мир античного Рима восстановленным
и «обнаженным», и в его отвержении «омер­
зительных мелких лавочек», скрывавших
колонны Пантеона, мы слышим, как ранние
бурные дни итальянского Возрождения сме­
тают, как будто одной фразой, тысячелет­
ние наносы Средневековья. За последую­
щие два столетия город возвратил себе
великолепие, невиданное со времен импе­
рии. Папство достигло новых высот власти,
и среди исторических потрясений процве­
тали гениальные ученые, поэты и писатели,
со многими из которых вы познакомитесь в
этой главе. Рим эпохи Возрождения редко
испытывал недостаток в наблюдательных,
умеющих четко формулировать свои мысли
гражданах, способных облечь в слова как
проблемы города, так и его перспективы,
лучшими символами которых служили его
здания и шедевры.
Всего за несколько лет до этого Рим пере­
жил один из самых тяжелых моментов за
всю свою долгую историю. За Авиньонским
пленением пап в XIV веке последовала Вели­
кая схизма, когда во Франции и Италии
появились конкурирующие папы, а на про­
тяжении короткого и бурного периода суще­


134

| РИМ

ствовал и третий папа, поддерживаемый
церковным собором. Констанцский собор в
1420 году положил конец разногласиям,
избрав Мартина V, предшественника Евге­
ния IV, который осуществил первые скром­
ные улучшения пришедшего в упадок горо­
да, разграбленного незадолго до этого, в
1413 году, королем Неаполя. После десяти­
летнего отсутствия в Риме Евгений IV всту­
пил в город в 1443 году, обозначив тем
самым возвращение вновь объединенной
Церкви в свой истинный дом. Он был пер­
вым папой, осознавшим начало новой
эпохи и активно способствовавшим ее
наступлению, равно как и началу нового
города. Он отремонтировал стены и мосты,
очистил улицы и убрал деревянные лачуги,
запретил расхищение мрамора с Колизея и
других памятников и пригласил флорентий­
ского художника Филарета для создания
бронзовых дверей для собора Святого
Петра. Чарльз Л. Стингер, авторитетный
специалист по Риму эпохи Возрождения,
объясняет это развитие «особого культурно­
го мира» рядом факторов: восстановлением
силы папства, все большей «романизацией»
Католической церкви и широким влиянием
самого Возрождения, с его имперскими иде­
алами и новым интересом к материальному,
историческому существованию Рима. Про­
водником этого влияния стало гуманистиче­


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

135

ское движение в лице Бьондо и его едино­
мышленников, пользовавшихся поддерж­
кой папы Евгения и его преемников. Эти
римские гуманисты были многим обязаны
более раннему почитателю Рима —великому
поэту Франческо Петрарке.
На протяжении большей части жизни
Петрарки папский престол находился не в
Риме, а в Авиньоне — как раз в последнем,
будучи юношей, он служил известной семье
Колонна. Его страсть к латинской литерату­
ре, растущий интерес к древности и литера­
турные амбиции внесли свой вклад в его
интерес к Риму, увидеть который, как он
вспоминает в своем «Письме к потомкам», с
детства было его «пламенным желанием».
Впервые ему удалось это сделать в 1337 году,
и хотя друг предупреждал его, что пришед­
ший в упадок город его только разочарует,
этот визит «еще более усилил все это». Рим,
писал он, «оказался еще более великим, чем я
полагал, равно как и его руины». Через неко­
торое время Петрарка исследовал памятни­
ки города вместе с уже упомянутым другом,
Джованни Колонна, которому позже адресо­
вал знаменитое письмо, в котором он вспо­
минает об их путешествии: «Здесь дворец
Эвандра, здесь храм Карменты... здесь храм
Юпитера... здесь торжествовал Цезарь, здесь
он погиб... здесь Христос предстал на пути
своему бегущему наместнику; здесь Петр рас­


136

I РИМ

пят на кресте; здесь обезглавлен Павел...28»
Петрарка проявлял особый исторический
интерес к развалинам Рима, и как-то раз он
торжественно опроверг убеждение своего
друга, что Септизониум (так назвал его
Петрарка) был храмом Солнца. Несмотря на
географический акцент в его письме к Джо­
ванни Колонна («здесь... здесь...»), поездка
Петрарки носила в действительности хроно­
логический характер, отражая значимость
для него текстуальных свидетельств Верги­
лия, Ливия и других античных писателей.
Важно понять, однако, что Петрарка вспоми­
нает и памятники христианской эпохи, и он,
вероятно, посетил Домине-Кво-Вадис, цер­
ковь, построенную на том месте, где Хри­
стос, согласно преданию, явился Петру, свое­
му «бегущему наместнику», с тем же любо­
пытством, что и античные здания вдоль
Аппиевой дороги. Восхищение Петрарки
христианским наследием Рима с возрастом
только усилилось, о чем он сам писал в трога­
тельном письме к собрату по перу Боккаччо в
1350 юбилейном году:
Ныне я совершаю свою пятую поездку в Рим; кто
знает, не станет ли она последней ? Она должна
быть более благословенной, чем другие, ведь забота о
собственной душе благороднее, чем забота о теле, как
и вечного спасения больше следует желать, нежели
славы среди смертных. (Epistolae Familiares 11.1).


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

137

И все же величайшим наследием Петрарки
стало новое понимание достижений антично­
го Рима и его неувядающей —пусть на время и
забытой —славы, ставшее возможным благо­
даря его гуманистической эрудиции.
«Нигде не знают о Риме меньше, чем в
Риме», — отмечал он. Критик Леонард
Баркан в книге «Раскапывая прошлое»
( Unearthing the Past) объясняет этот парадокс
так: «Жители Рима ничего не знают о нем,
вероятно, потому, что именно акт историче­
ского и метафорического воображения, а не
сами подверженные разрушению объекты,
создает образ Рима». В 1370-х годах Петрар­
ка представил этот образ императору Свя­
щенной Римской империи и папам во Фран­
ции, когда просил их вернуться в город, быв­
ший традиционно средоточием их власти.
Если бы в Рим вернулся «подлинный лидер»,
последний снова стал бы «всемирной импе­
рией». Даже в разрушенном состоянии
«слава его имени бессмертна». Он передает
это чувство скрытого, призрачного героиз­
ма в канцоне «Благородный дух»:
Громады древних стен, благоговенье
Внушающие либо страх, когда
Былого вспоминаются картины,
Гробницы, где сокрыты навсегда
Останки тех, кого не ждет забвенье,
Какой бы срок ни минул с их кончины,


138

| РИМ

И прошлых добродетелей руины
С надеждой ныне на тебя глядят.
О верный долгу Брут, о Сципионы,
Узнав, что в Риме новые законы,
Вы станете блаженнее стократ.
И думаю, что, рад
Нежданным новостям, Фабриций скажет:
«Мой славный Рим еще себя покажет»29.

Сформулированное Петраркой ощущение
Рима и его трудной судьбы, вновь напомнив­
шей о себе в новую эпоху, сильно повлияло
на последующие поколения гуманистов,
художников и писателей.
ГУМАНИЗМ ПРИХОДИТ В РИМ
Византийский гуманист Мануэль Хризолорас, который жил в Риме в течение двух лет,
тщетно ожидая военной помощи для Кон­
стантинополя, сыграл важную роль в зна­
комстве итальянских гуманистов с гречески­
ми текстами. В 1411 году он написал автори­
тетное сочинение, содержащее описание
города и критику искусства — «Сравнение
Старого и Нового Рима» (то есть Рима и
Константинополя). В этом же году почтен­
ный ученый написал письмо, которое, дол­
жно быть, первоначально шокировало адре­
сата: «Поверишь ли, я брожу по этому горо­
ду, глазея по сторонам, как какой-нибудь
невоспитанный волокита, взбираясь на


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

139

стены дворцов, до самых окон, в надежде
увидеть что-нибудь из той красоты, что
скрывается внутри». Впрочем, он быстро
спас свою репутацию, разрешив эту «загад­
ку» —он искал «красоту не в живых телах, но
в камне, мраморе и образах». Два флорен­
тийских художника Брунеллески и Донател­
ло, по всей видимости, тоже активно иссле­
довали развалины Рима. Некоторые истори­
ки ставили под вопрос достоверность рабо­
ты Антонио Манетти, первого биографа
Филиппо Брунеллески, но если вышеупомя­
нутые художники в действительности не
бывали в Риме, возникает еще более инте­
ресный вопрос — зачем Манетти приложил
столько усилий, чтобы рассказать об этой
поездке? Так или иначе, он рассказывает
одну интересную историю. Разочаровав­
шись во Флоренции, Брунеллески
отправился в Рим, где в то время можно было уви­
деть прекрасные произведения искусства в обще­
ственных местах. Часть из них и ныне находятся
там, хотя не многие; некоторые были убраны, пере­
несены и вывезены различными папами и кардина­
лами, римскими и иностранными. Изучая скульпту­
ру так, как мог ее изучать человек, наделенный
острым глазом, умом и вниманием к деталям, он
также подмечал метод и симметрию античного
строительства. Он, кажется, очень ясно понимал
определенное расположение частей и структуру, как


140

| РИМ

будто сам Бог просветил его в этих великих вещах.
Поскольку этот метод значительно отличался от
использовавшегося в то время, он весьма впечатлил
его... Скульптор Донателло был с ним почти все
время пребывания в Риме. Они первоначально
отправились туда только для изучения скульптуры,
к которой они постоянно обращались. Донателло не
интересовала архитектура. Филиппо ничего не ска­
зал ему о своих идеях, то ли потому, что не находил
Донателло способным, то ли потому, что не был уве­
рен в том, что удастся его убедить, видя ежемину­
тно противостоящие ему трудности. Однако вме­
сте они сделали наброски почти всех зданий в Риме
и многих мест за стенами, с указаниями ширины и
высоты, насколько они могли определить их на глаз,
а также длины и т. п. Во многих местах они прово­
дили раскопки, чтобы увидеть соединения частей
здания и их тип - квадратный, полигональный,
совершенно круглый, овальный или иной.

Вымышленные или нет, эти поездки суть не
что иное, как авангардные визиты в Рим в
начале XIV века; большая часть путешествен­
ников до того времени приезжала в Рим для
того, чтобы увидеть христианские реликвии
и святые места. Это явствует из английских
источников того времени — от посещений
церкви Санти-Апостоли и часовни Св. Бри­
гитты в «Книге Марджери Кемп» до «Утеше­
ния паломников» Джона Капгрейва, скуч­
нейшего отчета о жизни города в 1450 юби­


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

141

лейном году. В том же году любознательный
флорентийский купец по имени Джован­
ни Руччелаи разрывался между двумя эпоха­
ми Рима. С утра он посещал церкви, а
днем —памятники античной архитектуры.
ПОДЖО БРАЧЧОЛИНИ
Неудивительно, что многие писатели, вдох­
новленные примером Петрарки; не только
посетили Рим, но и остались в нем жить.
Часто гуманисты служили папам в качестве
придворных, библиотекарей или священни­
ков, а один из них даже сам стал папой. Увле­
ченный расшифровщик античных надписей
и собиратель статуй и текстов, Поджо Браччолини в элегических «Превратностях судь­
бы», написанных между 1431 и 1448 годами,
облек в форму диалога чувство потери,
которое вызывало у многих гуманистов
фрагментарное прошлое Рима и его убогое
настоящее. Он вспоминает, как он и его друг
Антонио Луско, остановившись на Тарпейской скале, «задумались о былом величии
разрушенных зданий и грандиозных руин
древнего города, и вновь о подлинно изуми­
тельной и невероятной гибели его великой
империи и плачевном непостоянстве судь­
бы». Находясь по другую сторону истории,
Поджо перефразирует пророчество «Энеид»
о «золотом Риме», говоря: «некогда золотой,
ныне же ощетинившийся шипами и зарос­


142

| РИМ

ший колючим кустарником». Поджо также
положил начало новому подходу к исследо­
ванию древностей и исправил несколько
ошибок, допущенных Петраркой. Он
настаивал, в частности, на том, что большая
пирамида рядом с Протестантским кладби­
щем была могилой Цестия, а не Рема, брата
Ромула, как утверждала легенда. Петрарка,
как он объясняет, «следовал общему мне­
нию и не счел необходимым отыскать над­
пись, скрытую кустарником». Впрочем, он
быстро добавляет почтительный пост­
скриптум: «Прочтя эту надпись, те, кто при­
шел после него, проявили меньше позна­
ний, но больше усердия». Кроме того,
Петрарка не обратил внимания на имя
Адриана, начертанное на мосту Святого
Ангела, приписав его строительство Траяну.
Подход Петрарки основывался на текстах,
и в отношении более поздних памятников
ему приходилось порой полагаться на сом­
нительные средневековые источники; так,
он ассоциирует Пантеон с древним храмом
Кибелы и принимает на веру легенду о том,
что прах Юлия Цезаря хранился в шаре на
вершине обелиска, расположенного в те
дни к югу от Ватикана. Поджо был более
скрупулезен и скептичен: он считал, что раз­
личные материалы зданий позволяют более
точно установить дату постройки городских
ворот, и использовал многочисленные зано­


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

143

во открытые источники, некоторые из
которых были обнаружены им самим.
Поджо посвятил свой трактат Николаю V,
папе-флорентийцу, который в 1447 году сме­
нил Евгения IV и на протяжении двух деся­
тилетий оставался таким же гуманистом,
как и его секретари.
НИКОЛАЙ V
Николай V, как и Поджо, увлеченно собирал
заново открытые классические тексты и
работы ранних Отцов Церкви. Он завещал
более тысячи принадлежащих ему томов
основанной им же Ватиканской библиоте­
ке. (Он перенес резиденцию папы в Вати­
кан из Латеранского дворца; поскольку
собор Св. Иоанна Латеранского оставался
официальным кафедральным собором
Рима, это нововведение положило начало
регулярным процессиям, проходящим
через город вдоль Виа Папале.) Он поручил
Фра Анджелико написать фрески в его лич­
ной капелле (капелла Николина), которая и
сегодня привлекает внимание туристов
наряду со знаменитыми станцами Рафаэля.
Николай реставрировал также несколько
других церквей, частично за счет доходов,
полученных от проведения 1450 юбилейно­
го года. Современные читатели, вероятно,
хорошо помнят толкучку в Риме после
недавней смерти папы Иоанна Павла II.


144

| РИМ

Один из корреспондентов Associated Press так
описывает столпотворение в Риме на похо­
ронах понтифика:
Рим стонал под тяжестью множества посетите­
лей. На боковых улочках были постоянные пробки
из пешеходов, большей частью из детей с рюкзака­
ми. Палаточные городки вместили туристов, не
нашедших места в отелях. Разъездные торговцы
взвинтили цены на все, от воды в бутылках до суве­
ниров с изображением папы.

В 1450 году подобное столпотворение при­
вело к трагедии: пилигримы, покидающие
собор Св. Петра, где они надеялись увидеть
реликвию, известную как Вероника, или
подлинный образ (vero + icon) лика Иисуса
Христа, наводнили застроенный торговыми
лавками мост Святого Ангела и узкие улочки
с обеих сторон собора. Началась паника, и
почти две сотни людей были затоптаны или
утонули в протекающем под мостом Тибре.
Чтобы избежать подобных несчастий в буду­
щем, Николай убрал с моста торговые лавки
и расширил входы на мост, основав на вос­
точном берегу Пьяцца Сан-Челсо. На этой
площади в память о погибших он воздвиг две
капеллы, а также укрепил расположен­
ный на противоположном берегу замок Свя­
того Ангела, добавив сторожку, бастионы и
папские апартаменты, а также бронзовую


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

145

статую св. Михаила, вкладывающего меч в
ножны. Эта статуя служила напоминанием
об ангеле, явившемся Григорию Великому и
ознаменовавшему окончание чумы, но одно­
временно она символизировала власть папы
отпускать грехи верующих. Продемонстри­
ровав глубокое понимание подобного симво­
лизма, Николай V в речи, произнесенной на
смертном одре в 1455 году, призвал к продол­
жению городского строительства. Пилигри­
мы, особенно безграмотные, «вдохновляют^
ся необычайными зрелищами», и сама Цер­
ковь прославилась «великими зданиями,
которые суть постоянные памятники и веч­
ные свидетельства, как будто сотворенные
рукой Бога». Это обоснование папской архи­
тектурной роскоши стимулировало строи­
тельство в городе на протяжении последую­
щих двух столетий. Некоторые из амбиций
самого Николая пережили его и были вопло­
щены в жизнь его преемниками —сюда отно­
сится, в частности, расширение трех средне­
вековых улиц между Ватиканом и папским
дворцом, перемещение Ватиканского обе­
лиска на площадь Св. Петра и снос старого
здания собора Св. Петра.
АЛЬБЕРТИ И СОБОР СВ. ПЕТРА
Для создания нового, увенчанного куполом
и гораздо большего по размерам собора
Св. Петра Николай привлек другого фло­


146

| РИМ

рентийца —подлинного гения раннего италь­
янского Возрождения Леона Баттиста Аль­
берти. Достижения Альберти в различных
сферах сделали его «человеком Возрожде­
ния» в том смысле, в котором мы употребля­
ем это выражение сегодня: его исследования
Рима определялись его познаниями в области
филологии, подлинным литературным мас­
терством и навыками опытного инженера.
Его «Панорама города Рима» осуществила
революцию в математической картографии;
в ней использовались картографические
приемы, позаимствованные из навигации и
астрономии для более точного измерения
топографии Рима и соотношений между его
памятниками. Альберти также устраивал для
путешественников, в частности для Лоренцо
де Медичи в 1471 году, познавательные
экскурсии по развалинам Рима, и, как пишет
его современный биограф Энтони Графтон,
«никто не сделал больше для того, чтобы вер­
нуть к жизни потерянный город древних».
Вышеупомянутый Флавио Бьондо принимал
участие в исследованиях Альберти, а его
«Рим восстановленный» стал самым методич­
ным и эрудированным исследованием антич­
ного города той эпохи. Книга Бьондо не толь­
ко содержала каталоги ворот, акведуков и обе­
лисков, но обладала и идеологическим потен­
циалом: папский Рим, утверждал он, унасле­
довал власть имперского Рима, и Церковь


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

147

более полно раскрыла —с помощью небесной
власти —неисчерпаемое «величие этого про­
славленного города». Более поздняя работа
Бьондо «Рим торжествующий» (1459) подчер­
кивал эту связь в более милитаристском духе,
не в последнюю очередь потому, что Европа
была потрясена захватом Константинополя
турками в 1453 году. Бьондо, конечно, видел в
смелых строительных проектах Николая V
материальное подтверждение этого великого
наследия, но это одобрение порождало неко­
торые противоречия. Чтобы получить мра­
мор для строительства, папа без колебаний
разбирал античные памятники. Его архитек­
торы вывезли огромное количество мрамора
с Капитолийского, Авентинского и Целийского холмов. Бьондо не одобрял эти разру­
шения, но даже он вынужден был примирить­
ся с главным парадоксом римского Возрожде­
ния — строительство новых зданий, отдаю­
щее дань уважения античной архитектуре,
тем не менее ускорило разрушение многих
памятников.
ПИЙ II
Пий II, знаменитый гуманист, занявший
папский престол в 1458 году, восстановил
законодательную защиту руин древнего
Рима и посетовал об их разрушении в напи­
санных им по латыни стихах. Однако и он
противоречил сам себе, когда это было


148

| РИМ

необходимо: в частности, он разграбил пор­
тик Октавии и использовал мрамор Колизея
и Форума для новой лестницы собора Св.
Петра. Пий вынашивал планы крестового
похода против турок и перестройки своего
родного города, Пьенцы, которые занимали
его больше, чем осуществление масштаб­
ных строительных проектов в Риме. Впро­
чем, эти потери иногда все же беспокоили
его. Так, говоря о дворцах эпохи Римской
империи, он уточняет: «Змеи расползлись по
комнатам царицы древности». В то же время
он признавал за христианским наследием
Рима его апостольское превосходство. Пий
поддерживал научные исследования писате­
лей ранней Церкви. Эти приоритеты помо­
гают объяснить пышные церемонии, сопро­
вождавшие перенос головы св. Андрея в
Рим в 1462 году, который является одним из
самых запоминающихся эпизодов, упомина­
емых в написанных Пием обширных и увле­
кательных «Комментариях». Вот как он опи­
сывает торжественную процессию с голо­
вой св. Андрея к собору Св. Петра:
Здесь присутствовали священники из всех церквей
Рима, которые несли святые мощи; торжественно
одетые жители Рима; хранители раки; главы
районов и другие должностные лица. Присутство­
вали также послы от королей и принцев, а также
представители городской знати, несущие зажжен-


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

149

ные свечи и построенные в соответствии с их ран­
гом. Некоторые из послов и знатных людей разме­
щались рядом с папой, держа над головой апостола
золотой балдахин, подобно зонту, защищающему ее
от солнечных лучей. Остальные священнослужите­
ли образовывали тыл. Некоторые говорят, что в
тот день в процессии священников и мирян, когда
они попарно пересекали мост Адриана, можно
было насчитать тридцать тысяч зажженных све­
чей, а священников, несущих святые мощи, было
так много, что головная часть процессии достигла
собора Св. Петра раньше, чем папа отправился в
путь, хотя участники шествия шли тесно и насту­
пали друг другу на пятки.
Когда все было готово и шествие началось, папа
спустился из своего паланкина, который несли на
плечах несколько человек и в котором он обычно
передвигался, поскольку подагра лишила его воз­
можности ходить самостоятельно. Он послал епи­
скопа Остии с двумя кардиналами принести ему
голову апостола из церкви Санта-Мария, поскольку
сам он не мог пробраться сквозь толпу. Они взяли
великие мощи у алтаря и передали папе, в то время
как весь народ смотрел на это, взывая к Божьей
милости. Папа поцеловал мощи и отправился в
путь, неся их перед собой и благословляя окружаю­
щую его взволнованную толпу.

После Пия II ряд пап, одержимых градо­
строительными амбициями, значительно
изменили облик Рима.


150

| РИМ

ПАВЕЛ II
Павел II, не чуждый наслаждений папа-венецианец, отличавшийся экстравагантными
вкусами, взошел на престол в 1462 году и
через два года переехал в расположенный в
центре города Палаццо Сан-Марко. После
реставрации этого дворца он разместил в
нем свою огромную коллекцию картин, дра­
гоценностей, посуды и гобеленов, а также
расширил примыкающую к площади цер­
ковь Сан-Марко. Весь этот район стал ассо­
циироваться с венецианской общиной
Рима. Дворец Павла стал первым зданием
эпохи Возрождения, имитирующим импер­
скую архитектуру, и сегодня в его неболь­
шом музее размещается впечатляющая кол­
лекция декоративного искусства, средневе­
ковых и византийских артефактов, а также
регулярно проводятся международные
выставки. Павел также возобновил Римский
карнавал и наслаждался его легкомыслен­
ной зрелищностью. Со своего балкона он
наблюдал за скачками, или corse, проходив­
шими на Виа Лата — именно поэтому глав­
ная дорога, проходящая через город с севе­
ра на юг, сегодня называется Виа дель
Корсо. (В начале XX века Джейс Джойс жил
в бедности на Виа Фраттина, расположен­
ной чуть в стороне от Виа дель Корсо.)
Впрочем, Павел II не только устраивал праз­
дники — в 1468 году он подавил группу


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

151

эксцентричных гуманистов, вместе обра­
зующих Римскую академию. Ее лидер, неа­
политанец Помпонио Лето, устраивал
собрания группы в своем доме на Квиринальском холме. Участники группы воспро­
изводили римские ритуалы среди развалин
Палатина и писали эротические стихи по
латыни, в которых прославляли свою друж­
бу. Они также исследовали городские ката­
комбы и писали свои имена на мягкой пемзе
среди могил. Когда Лето стал известен как
«Pontifex Maximus» — титул, закрепленный
за папой, — Павел II вышел из себя и обви­
нил гуманистический кружок в содомии,
республиканизме, язычестве и ереси. Его
гнев в действительности был направлен на
другого участника кружка — Бартоломео
Платина, незадолго до этого отправленного
в отставку члена Римской курии, который,
возмущенный этим обстоятельством, начал
угрожать папе. Павел гневно заявил: «Закон
есть все, что в моем сердце», и в течение
нескольких месяцев Платина подвергался
пыткам сначала в Венецианском дворце, а
потом в замке Святого Ангела. Следующий
понтифик, Сикст IV, в 1478 году фактически
возродил эту группу в качестве религиозно­
го братства, и многие из ее участников заня­
ли высокое положение в церковной иерар­
хии. Платина, к примеру, стал префектом
реорганизованной Ватиканской библиоте­


152

| РИМ

ки — этому событию посвящена красочная
фреска Мелоццо да Форли, ныне находяща­
яся в Пинакотеке Ватикана. (Другие четыре
фигуры на фреске представляют родствен­
ников папы: Сикст IV был первым в ряду
пап, которые постоянно использовали
власть и богатство Церкви, чтобы возвы­
сить свои семьи.)
СИКСТ IV
Хотя Сикст IV был францисканским теоло­
гом, он разделял гуманистические убежде­
ния Николая V и возобновил реализацию
многих из амбициозных градостроитель­
ных проектов своего предшественника, осо­
бенно в Ватикане. В эпиграфе под фреской
Мелоццо сам Платина восхвалял многочи­
сленные достижения своего могуществен­
ного покровителя: «Ты дал твоему городу
храмы, улицы, площади, укрепления, мосты
и восстановил водопровод Девы и фонтан
Треви...» Ученый Джеймс Акерман говорит
о «неистовой деятельности», развернутой
папой перед Святым 1475 годом. Сикст
отремонтировал около сорока церквей и
основал семь новых, включая церковь СанПьетро-ин-Монторио с ее зонтичными сво­
дами в классическом стиле, пилястрами и
великолепной часовней Темпьетто работы
Браманте (1502), а также церковь СантаМария-дель-Пополо у северных ворот Рима.


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

153

Санта-Мария-дель-Пополо —первая церковь
Римского Возрождения, увенчанная купо­
лом, которая привлекает туристов прежде
всего своей капеллой Киджи, спроектиро­
ванной Рафаэлем и известной работами
Себастьяно дель Помбо и Бернини, а также
картинами Караваджо в капелле Черази.
Эту церковь очень любил писатель и критик
Викторианской эпохи Джон Раскин, а также
современный поэт Том Ганн, который в сле­
дующих строках описывает солнце, осве­
щающее одну из работ Караваджо:
Картину заполняет тень, растет,
Становится реальной, пряча формы,
Все эти руки, ноги, лошадей,
И даже самый смысл изображенья30.
(In Santa Maria del Popolo, 5-8)

Чтобы облегчить передвижение пилигри­
мов, Сикст приказал выстроить новую доро­
гу, Виа Систина, по которой путешественни­
ки могли без труда попасть на мост Святого
Ангела. Он также построил Понте Систо,
первый мост через Тибр со времен антично­
сти, открыв для паломников южный путь в
Ватикан и обратно.
Вероятно, самыми радикальными из
предпринятых им мер, за исключением
закулисных интриг, были администра­
тивные преобразования; в папских буллах


154

| РИМ

1475 и 1480 годов он дал значительную
власть своим «уличным наблюдателям», что
привело к росту налогов, упрощенному зах­
вату частной собственности для обществен­
ных целей и более активной роли папских
архитекторов в делах города. Сикст также
законодательно разрешил священнослужи­
телям передавать собственность своим
наследникам — решение, которое вызвало
строительный бум. В 1486 году племянник
папы Рафаэль Риарио, бывший незаурядной
личностью — и, конечно, кардиналом, —
спонсировал пышную постановку трагедии
Сенеки «Ипполит», осуществленную перед
его собственной огромной резиденцией
(впоследствии названной «Палаццо делла
Канчеллерия»), бывшей одним из самых
грандиозных дворцов своей эпохи. Реали­
зуя эти новые полномочия, папа расширил
и замостил важные транспортные магистра­
ли, включая три главные улицы, ведущие из
Ватикана через город —Виа Ректа (впослед­
ствии переименованную в Виа деи Коронари), Виа Папале и Виа деи Пелегрини. Он
также убрал с этих улиц навязчивые аркады
и портики, после того как король Неаполя
сообщил ему, что они выглядят «старомо­
дно»! Несомненно, главной заслугой этого
папы является Сикстинская капелла,
построенная для проведения литургии. Еще
до того, как Микеланджело расписал ее


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

155

своими великолепными фресками, капелла
могла похвастаться шедеврами Боттичелли
и Перуджино, которые внесли свой вклад в
сознательную «программу», акцентирую­
щую притязания папы: изображения ран­
них пап разместились в нишах, расположен­
ных по всей капелле, а два цикла из жизни
Моисея и Иисуса под окнами капеллы обос­
новывали власть Церкви.
Преемники Сикста проявили не меньшую
находчивость в адаптации классических
прецедентов к папской идеологии, хотя их
конкретные применения могли быть совер­
шенно противоположными. Например,
член курии Раффаэлло Маффей акцентиро­
вал классическую параллель, восхваляя папу
за то, что тот превратил Рим из кирпичного
в каменный, точно так же, как Август, при­
няв город каменным, оставил его мрамор­
ным. Напротив, Роберт Флеминг, чья длин­
ная латинская поэма «Размышления в Тиво­
ли» (1478) была первым художественным
произведением, написанным англичанином
и опубликованным в Италии, противопоста­
влял благочестие Сикста и церковное стро­
ительство «безумным наслаждениям» им­
перских цирков и театров. Визуальным
эквивалентом хвалебной поэмы Флеминга
стал госпиталь Санто-Спирито рядом с
собором Св. Петра. Реставрация этого зда­
ния, осуществленная Сикстом, революцио­


156

| РИМ

низировала заботу о больных — были созда­
ны разные покои для пациентов, стра­
дающих разного рода недугами, а изображе­
ние рук папы до сих пор можно увидеть над
дверями многих помещений. Помимо того,
госпиталь сделал достоянием общественно­
сти жизнь и достижения Сикста в серии из
тридцати семи фресок, двенадцать из кото­
рых посвящены его градостроительным
проектам. Последняя из фресок изображает
апостола Петра, ведущего своего верного
слугу, увенчанного тиарой и облаченного в
папскую мантию, в PARADISVS, то есть в
рай. Агрессивные строительные кампании
Сикста IV и инновационное городское пла­
нирование отражали его стремление пре­
вратить Церковь и свой родной город в рай
на земле, но вскоре Рим стал напоминать
нечто совершенно иное.
АЛЕКСАНДР VI
Еще один опытный кардинал, Родриго Борджиа, занял кафедру Св. Петра в 1492 году
как Александр VI. Хотя правление Борджиа
было омрачено вторжением на Апеннин­
ский полуостров французского короля
Карла VIII, в скором времени ему удалось
обернуть сложившуюся неспокойную поли­
тическую обстановку в свою пользу. Он сде­
лал папство более политизированным, свет­
ским институтом и, будучи человеком весь­


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

157

ма амбициозным, мечтал создать в Италии
династию для своей семьи. С 1498 по 1503 г.
его печально известный сын Чезаре возгла­
влял отцовскую армию, руководствуясь пре­
имущественно именно этой целью. Обла­
дающий огромным богатством и происходя­
щий из могущественной испанской семьи
Александр VI демонстрировал безжалост­
ный политический прагматизм, который
великий теоретик политики, историк и дра­
матург Николо Макиавелли находил достой­
ным восхищения. «Он куда более всех своих
предшественников сумел показать, чего
может добиться глава Церкви, действуя
деньгами и силой30», — пишет он в «1Ъсударе», знаменитом размышлении о современ­
ном ему искусстве государственного упра­
вления.
Александр VI всю жизнь изощрялся в обманах, но
каждый раз находились люди, готовые ему верить.
Во всем свете не было человека, который бы так
клятвенно уверял, так убедительно обещал и так
мало заботился об исполнении своих обещаний. Тем
не менее обманы всегда удавались ему, как он желал,
ибо он знал толк в этом деле.

Макиавелли хвалил также жестокого сына
Борджиа, Чезаре, который, по его утвержде­
нию, имел «великий замысел и высокую
цель». Может, это и правда, но расчетливый,


158

| РИМ

безнравственный флорентиец забыл упомя­
нуть о многочисленных преступлениях,
совершенных Чезаре в Риме. Он убил своего
шурина, нескольких герцогов, папского каз­
начея и, возможно, собственного брата. Его
сестра Лукреция также не отличалась безу­
пречной репутацией. Аморальные пиры,
сексуальные похождения, жестокость, про­
извол и темные интриги стали частью
жизни Ватикана, и слухи об отравлениях,
колдовстве и инцесте вскоре дошли до мно­
гих настроенных против папства писателей
в протестантских странах. Так, в книге Барнэби Барнса «Хартия дьявола» (1607). Лукре­
ция замышляет убийство своего мужа:
Ревнивцу отомщу, который сам
Супружеское ложе опорочил.
Я не боюсь. Пусть смерть к нему придет.
Никто из Борджиа не превзойдет
Лукрецию в уловках. Пусть Чезаре
Увидит, что сестра ему под стать32 (1.5.2- 7).

Католики тоже критически относились к
скандалам, связанным с папским семей­
ством. Влиятельный проповедник-доминиканец из Флоренции Джироланто Савона­
рола выступал с критикой Рима, равно как и
поэт, известный под именем Мантуан (Бап­
тиста Мантуан). Он служил в качестве гене­
рального викария ордена кармелитов в цер­


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

159

кви Сан-Кризогоно-ин-Трастевере, располо­
женной чуть южнее Ватикана, и его «Экло­
ги» содержат плохо завуалированные напад­
ки на царящее в Риме беззаконие. Сами
римляне находили развлечение в «паскви­
ле», и злоупотребления Церкви, несомнен­
но, стимулировали развитие этой формы
социального комментария. В 1501 году кар­
динал поставил перед своим дворцом, распо­
ложенным южнее площади Навона, обшар­
панную, безносую статую Менелая, героя
гомеровской «Илиады». Эту статую назвали
Пасквино (возможно, в честь местного
сапожника), и анонимные сатирики начали
приписывать ему авторство поэтических
нападок, или пасквилей, которые писались
от лица статуи. Прагматизм Александра VI,
конечно, тоже не избежал критики:
Александр продает ключи, алтари и Христа;
Ведь он купил их, имеет право и продать!

Ингрид Роуленд, директор Американской
академии в Риме, сообщает, что в 1980-х
художница-феминистка в своем граффити
поменяла пол статуи, назвав ее «Пасквиной». И сегодня мы продолжаем жить в кри­
тические времена. В мой последний визит в
Рим я заметил, что статуя была вся увешана
разнообразными жалобами, многие из кото­
рых были напечатаны на принтере. Паскви-


160

I РИМ

но был известен также участием в диалогах
с другими «говорящими статуями», расста­
вленными по всему городу, чаще всего с
Марфорио, веселого вида речным богом,
который ныне стоит в дворике Палаццо
Нуово на Капитолии.
Несмотря на разгульный образ жизни
Александра и его семьи, ему тем не менее
удалось оставить свой след в Риме. Он про­
должил перестраивать замок Святого Анге­
ла: при нем были усилены укрепления, рас­
ширена площадь перед замком и, главное,
построена центральная дорога, ведущая от
него к Ватикану — Виа Александрина (ныне
Виа делла Кончильяцьоне). Эта широкая,
прямая дорога потребовала масштабных
разрушений, включая почитаемую римляна­
ми пирамиду, которая долгое время счита­
лась могилой Ромула. Александр разрушил
ее до основания и, таким образом, не только
освободил большое открытое пространство
для процессий, но и создал прекрасную
улицу, где было построено множество двор­
цов в духе времени, в том числе Палаццо
Джиро-Торлония, ставший в XVI веке соб­
ственностью английской короны, а в сле­
дующем веке резиденцией знаменитой
королевы Швеции Кристины. Этот папа
также произвел ряд изменений во внутрен­
них помещениях Ватиканского дворца,
построил башню и поручил Пинтуриккьо


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ |

161

написать серию фресок в помещениях Апар­
таментов Борджиа (1492-1495). Секретарь
папы, Анний из Витербо, предположитель­
но составил план росписи, с акцентом на
древнеегипетском происхождении испан­
ской семьи Борджиа (таким образом, ее бла­
городная родословная восходила к време­
нам, предшествующим основаниям самого
Рима!), намеком на отождествление Рима с
Александрией и использованием египет­
ских богов Исиды, Осириса и Аписа,
последний из которых, по счастливому сте­
чению обстоятельств, оказался быком,
который как раз был изображен на гербе
Борджиа. Все это на самом деле было слиш­
ком уж складно; большая часть историче­
ских и антикварных притязаний Анния ока­
зались не соответствующими действитель­
ности. Тем не менее фрески, особенно те из
них, что размещены в Зале святых, предста­
вляют собой яркие, экзотические шедевры,
полные звезд, пирамид и насыщенных
фонов цвета индиго. Папский трон, вероят­
но, стоял под фреской «Диспут св. Екатери­
ны Александрийской с философами перед
императором Максимилианом», на заднем
плане которой, что любопытно, можно уви­
деть арку Константина, а сама святая списа­
на с дочери Александра, Лукреции. (Сегод­
ня здесь размещена коллекция современно­
го религиозного искусства.)
6- Рим


162

| РИМ

В некоторых отношениях Рим действи­
тельно становился новой Александрией —к
1500 году он превзошел Флоренцию в каче­
стве культурного центра Италии. К этому
времени 25-летний скульптор по имени
Микеланджело как раз завершил свою вос­
хитительно безмятежную «Пьету», скульпту­
ру, которая сегодня находится в соборе Св.
Петра. Этот флорентийский художник,
наряду со своим покровителем Юлием II,
самым запоминающимся и ярким папой
эпохи Высокого Возрождения, немало спо­
собствовали росту достижений Рима, равно
как и его эксцессов, как на военном, так и на
культурном поприще.
ЮЛИЙ II
Обладавший неуемной энергией папа
Юлий II продолжил изменять Рим в духе
своего дяди, Сикста IV. Он расширил мно­
гие улицы, сделав Виа деле Боттеге Оскуре
(«Улицу темных магазинов») более светлой,
а также создал Виа Джулия —идущую с севе­
ра на юг транспортную магистраль, соеди­
няющую Понте Систо с запланированным,
но так и не возведенным, мостом рядом с
Ватиканом — Понте Триумфале. Эта новая
улица, построенная состоявшим на службе у
папы блестящим архитектором Браманте,
остается одной из самых широких и самых
элегантных улиц Рима с ее антикварными


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

163

магазинами и свисающим с оград виногра­
дом. В эпоху Возрождения она стала
модным адресом для множества новых двор­
цов. Менее известно то, что она также про­
славилась высокой концентрацией куртиза­
нок. Английский путешественник Уильям
Томас, посетивший этот район в 1547 году,
писал:
Рим не испытывает недостатка ejolie dames, особен­
но на улице, называемойJulia, длиной более полумили,
по обе стороны которой располагаются прекрасные
здания, заселенные исключительно куртизанка­
ми - иные из них стоят 10 крон, а иные 20 ООО, в
зависимости от их репутации. Вы не единожды уви­
дите куртизанку, выезжающую за город в карете, в
которую запряжены десять или двенадцать лоша­
дей. Короче говоря, Рим не был бы Римом без сорока
тысяч шлюх, живущих в основном за счет церковни­
ков и их паствы (The History of Italy, 50).

Тот же упадок нравов царил на параллель­
ной улице, идущей через Тибр, —Виа делла
Лунгара, которая также была расширена
Юлием II и на которой богатый сиенский
банкир Агостино Киджи построил первую
подлинно ренессансную виллу. Это очарова­
тельное здание, ныне известное как вилла
Фарнезина (по имени ее последнего вла­
дельца), было построено в 1508 году по про­
екту Бальдассаре Перуцци, который позже


164

1 РИМ

добавил фрески, создающие эффект опти­
ческой иллюзии: из комнаты как будто
открывается вид на расположенный за
рекой горизонт, как если бы восточная
стена здания была балконом. Херувимы и
морские нимфы определяют дух этого
места, а главными его изюминками
являются фрески Рафаэля «Триумф Галатеи» и «Три грации», моделью для которой
послужила куртизанка, бывшая любовницей
Киджи. Последняя из фресок находится в
Лоджии Купидона и Психеи, выходящей в
сад, где банкир, бывший воистину Дональ­
дом Трампом ренессансного Рима, преда­
вался расточительному веселью. Этот гедо­
низм вызывал критику северян, и один из
посетителей — немецкий монах-августинец,
приехавший в Рим в 1510 году по делам
ордена — через несколько лет взбудоражил
всю Европу и навсегда изменил западное
христианство. Мартин Лютер поначалу
исследовал город с искренним энтузиазмом,
соответствующим его религиозному темпе­
раменту. Он отслужил мессу в базилике Св.
Себастьяна и поднялся на коленях по Свя­
щенной лестнице. Его сын позже рассказы­
вал, что Лютер, поднявшись на вершину
лестницы, задал себе вопрос: «Кто знает,
правда ли все это?» Кризис веры направил
его беспокойный ум к утверждению св.
Павла — «праведный верою жить будет»,


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ |

165

ставшее краеугольным камнем протестан­
тизма. Аморальное поведение и богохуль­
ство, увиденное им в Риме, еще более усили­
ли духовное смятение Лютера. Все большие
подозрения вызывал у него также механизм
извлечения прибыли, использовавшийся в
Римской церкви; в 1517-1518 годах его пол
номасштабная атака на папские индульген­
ции положила начало Реформации. «Если ад
существует, —резюмировал Лютер, — то Рим
построен на нем».
Римская церковь беспокоила и великого
гуманиста Эразма Роттердамского, но по
другим причинам. Эразм восхищался интел­
лектуальной, коллегиальной, беззаботной
жизнью курии, но находил, что Юлий II не
подходит на роль духовного лидера. Гума­
нист впервые увидел грубого, внушающего
страх понтифика, когда «Юлий Грозный»
вел победоносные войска через Болонью в
1506 году. Юлия действительно, как каза­
лось, волновали не столько духовные, сколь­
ко военные задачи; он хотел вернуть поте­
рянные территории папским государствам
и положить конец французской оккупации
Апеннинского полуострова. С этой целью
он усилил папскую армию, создав Швейцар­
скую гвардию, красочная униформа гвардей­
цев которой до сих пор привлекает многих
фотографов на площади Св. Петра. Был ли
этот папа преемником Иисуса Хри-


166

I РИМ

Д ж орд ано Бр ун о в замке
Святого А н ге л а
Замок Святого Ангела занимает довольно нео­
днозначное место в римской литературной
традиции. Именно в этой крепости на реке
Тибр в XVI веке был заточен перед сожжением на
костре писатель, поэт и философ Джордано
Бруно. Родившийся в 1548 году в городе Нола
близ Неаполя, Бруно впоследствии переехал в
Англию, где проникся западным образом мысли
и стал защитником идей, которые не пользо­
вались популярностью среди лидеров Римской
католической церкви. Например, он активно
поддерживал точку зрения Коперника, который
считал, ч то Солнце является центром Вселен­
ной, а Земля — лишь одной из планет.

ста —вопрошал обеспокоенный Эразм —или
Юлия Цезаря? Находясь в 1508 году в Риме,
он все более склонялся ко второму ответу.
Он пожаловался другу на проповедника,
который провозглашал, что Юлий суть
«Юпитер Оптимус Максимус, держащий в пра­
вой руке трезубец и неотвратимую молнию... Но
какое отношение все это имеет к Юлию, кото­
рый является главой христианской религии,
наместником Христа и преемником Петра и
Павла?» Бой быков во дворе папского двор-


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ |

167

Позже Бруно путешествовал по Европе, посе­
ти л Прагу, Цюрих и Франкфурт. Он продолжал
писать, часто критикуя ограниченных крити­
ков за нежелание признать беспредельность
Вселенной.
По возвращении в Италию Бруно объявили
еретиком и в 1592 году, во время его пребывания
в Венеции, он был арестован инквизицией. Через
несколько лет Бруно экстрадировали в Рим, где в
течение семи л ет он был заточен в замке Свя­
того Ангела. Во время суда Бруно отказался
отречься о т своих убеждений и был признан
виновным. После прочтения вердикта он сказал
суду: «Возможно, вы, те, кто вынес мне э т о т
приговор, испытываете больший страх, чем я,
осужденный». Он был сожжен на костре на пло­
щади Кампо деи Фиори в 1600 году.

ца, который Эразм сравнил с гладиаторски­
ми боями, только усилил это впечатление.
Находясь в 1514 году в Англии, Эразм взял
литературный реванш, написав сатириче­
ский диалог «Julius Exclusus» («Юлий, не
допущенный на Небеса»). Название диалога
намекает на воображаемое изгнание папы с
Небес. Разумеется, воинственный понти­
фик эпохи Возрождения, более преуспев­
ший в войне, нежели в святости, получает
свою заслуженную награду от апостола.


168

| РИМ

Впрочем, именно Эразм шел не в ногу с
Церковью. Этот решительный, агрессив­
ный папа символизировал ее «имперскую
миссию», которую лаконично описывает
Чарльз Стингер:
В качестве наследников цивилизующих достиже­
ний Римской империи - которым суждено было
превзойти их в широте охвата - обновленный Рим
и возрожденная Римская церковь только в класси­
цизме имперского Рима могли найти формы, подхо­
дящие для выражения этих высоких устремлений
(The Renaissance in Rome, 11).

Макиавелли дает этому папе, который
порой бил священников палкой, если они
его раздражали, свою оценку, составляю­
щую интересный контраст с оценкой Эраз­
ма: «Папа Юлий всегда шел напролом,
время же и обстоятельства благоприятство­
вали такому образу действий, и потому он
каждый раз добивался успеха». Юлий стал
знаковой фигурой для этой эпохи, и для
Рима в частности, еще и потому, что он под­
держивал ряд художественных и архитек­
турных проектов, дерзко пытавшихся выра­
зить «высокие устремления» Церкви во вне­
временных формах, которые не только
украшают Рим, но и, можно сказать,
являются Римом для миллионов туристов,
наблюдателей и читателей.


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

169

ШЕДЕВРЫ
Именно исследованием этих шедевров мы
и завершим рассказ о правлении Юлия.
Все они, что символично, находятся в собо­
ре Св. Петра или в Ватикане (и, несом­
ненно, вам следует посвятить их осмотру це­
лый день, а то и больше), и все обязаны
своим существованием одной когорте ге­
ниев — Браманте, Микеланджело и Рафаэ­
лю. Папа недвусмысленно продемонстриро­
вал решительность своего духа, когда в 1505
году приказал снести старый собор Св.
Петра. Согласно лаконичной формулировке
Е. Р. Чемберлена, «самое древнее, самое гранди­
озное и самое священное здание христианства
было стерто с лица земли, как будто это была
крестьянская хижина». Проекты новой бази­
лики циркулировали уже более полувека, и
незадолго до этого Юлий отклонил нес­
колько предложений как «недостаточно
грандиозные». Архитектор Браманте,
однако, предложил проект, достойный
внимания папы. Большая часть курии тем
не менее была возмущена, и за Браманте
вскоре закрепилось презрительное прозви­
ще Разрушитель (il ruinante). Краеугольный
камень новой церкви был заложен в 1506
году, а работы по ее строительству продол­
жались на протяжении последующих 150
лет. Даже на разных стадиях незавершен­
ности посетителям было ясно, что Браман-


170

| РИМ

те взялся за уникальную в своем роде архи­
тектурную задачу и дал достойный ответ,
комбинируя инновационное использова­
ние классических геометрических форм с
ощущением грандиозных масштабов, поза­
имствованное им, вероятно, у двух самых
впечатляющих памятников античного
Рима — Пантеона и храма Максенция
и Константина. Огромный собор высотой
132 метра, спроектированный Микеланд­
жело и расширенный Джакомо делла
Порта, сразу стал символом Торжествую­
щей Католической церкви, когда был
завершен в конце этого века. Как остроум­
но замечает Элеонора Кларк, собор,
«кажется, следует за тобой по всему городу,
прославляя Микеланджело и центр мира».
Хотя Юлий и разрушил старую базилику,
он тем не менее был поклонником антич­
ности и даже собрал внушительную коллек­
цию скульптуры, которую сегодня можно
увидеть в залах и во внутреннем дворике
Ватиканского музея Пия-Климента. Такие
шедевры, как «Аполлон Бельведерский» и
внушающий ужас «Лаокоон», со времен
Возрождения остаются среди главных
достопримечательностей города. Обрете­
ние последней из статуй на Эсквилине в
1506 году, казалось, возвещало начало
нового Юлианского золотого века, и Гёте
описывает ее как «остановленную вспышку


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

171

молнии, волну, окаменевшую в момент при­
ближения к берегу». Начав с «Лаокоона»,
посетителю музея потребуется не менее
получаса, чтобы обойти многочисленные
художественные сокровища Ватикана.
Выносливость, которой требует от экскур­
сантов Ватиканский дворец, общеизвест­
на. Может, в нем и нет 11 ООО комнат, как в
шутку предполагает Шатобриан, но многие
испытывают те же чувства, что и русский
писатель Антон Чехов, который в одном из
писем признается, что «зачах от утомле­
ния». Получасовая прогулка не предусма­
тривает остановок, но вам придется сде­
лать их множество —в Галерее географиче­
ских карт, например, и в Пинакотеке, где
размещены «Св. Джером» Леонардо да
Винчи, «Пьета» Беллини, «Преображение»
и «Мадонна ди Фолиньо» Рафаэля.
Конечный пункт назначения этой экскур­
сии — конечно, фрески Микеланджело в
Сикстинской капелле. Почти каждый посе­
титель, войдя в помещение, на миг замирает
в ошеломлении — назовем это эффектом
перегрузки от великого искусства. Придя в
себя, вы заметите на сводчатом потолке
девять сцен из «Бытия», обрамленных про­
роками и сивиллами, со множеством обна­
женных мускулистых фигур в различных
позах. Повествование развивается в хроно­
логическом порядке от алтаря к входу и


172

| РИМ

может быть разделено на три темы —сотво­
рение мира, Адам и Ева, Ной. Вместе взя­
тые, фрески завершают картину христиан­
ской истории, дополняя века закона и мило­
сердия, представленные на настенных фре­
сках. Рядом с меньшим по размеру централь­
ным образом — фреска «Сотворение
Адама», которую критик Сидни Фридберг
называет «противостоянием высокого обна­
женного мира первого человека и его Твор­
ца»: и воистину, это самое наглядное проти­
востояние в западном искусстве. Вы можете
заметить, что многие посетители смотрят в
карманные зеркала или пудреницы, чтобы
разглядеть потолок. Эта стратегия напоми­
нает нам о том, что Сикстинская капелла
является памятником не только искусства
как такового, но и труда во имя искусства.
Микеланджело работал над фресками с 1508
по 1512 год, и его первый биограф Асканио
Кондиви утверждает, что художник долгое
время мог читать письма, только подняв их
над головой. Сам Микеланджело описывает
физические требования работы в стихотво­
рении, обращенном к его другу Джованни
да Пистойя:
Я получил за труд лишь зоб, хворобу
(Так пучит кошек мутная вода,
В Ломбардии —нередких мест беда!)
Да подбородком вклинился в утробу:


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

173

Грудь —как у гарпий; череп, мне на злоб);
Полез к горбу; и дыбом —борода;
А с кисти на лицо течет бурда,
Рядя меня в парчу, подобно гробу;
Сместились бедра начисто в живот,
А зад, в противовес, раздулся в бочку;
Ступни с землею сходятся не вдруг;
Свисает кожа коробом вперед,
А сзади складкой выточена в строчку,
И весь я выгнут, как сирийский лук.
Средь этих-то докук
Рассудок мой пришел к сужденьям странным
(Плоха стрельба с разбитым сарбаканом!):
Так! Живопись —с изъяном!
Но ты, Джованни, будь в защите смел:
Ведь я —пришлец, и кисть —не мой удел!*1

Несмотря на то что ему удалось достичь, по
выражению Кондиви, «новой и чудесной
манеры рисования», сам живописец никог­
да не был полностью удовлетворен своей
работой. Он был прежде всего скульптором
и подозревал, что его соперники, включая
Рафаэля и Браманти, убедили папу отвлечь
его от работы над мраморной гробницей и
заняться этой росписью; он сетовал: «Я впу­
стую трачу свое время». Наконец, Юлий II в
качестве заказчика (как можно себе предста­


174

| РИМ

вить) доставлял художнику немало хлопот.
Он задерживал оплату, откладывал утвер­
ждение отдельных этапов работы и
постоянно проявлял грубость и нетерпение.
Однажды, будучи сыт по горло расплывча­
тыми обещаниями Микеланджело по пово­
ду сроков окончания работы, папа ударил
художника и пригрозил сбросить его вниз с
лесов. Эти обстоятельства определяли
горестный тон писем, написанных Ми­
келанджело в тот период. «Я сражаюсь боль­
ше, чем кто-либо до меня», — пишет он. Впро­
чем, главная часть его великой работы в
Риме — фреска «Страшный суд» на стене
капеллы, перестройка Капитолийской пло­
щади и ворота Пия на восточной окраине
города —была еще впереди.
В тот же период, когда Юлий II иницииро­
вал работы по росписи потолка Сикстинской
капеллы, он решил, что не желает более
жить в апартаментах презираемого им Алек­
сандра VI. Поэтому он поручил другому вели­
кому художнику Возрождения, Рафаэлю из
Урбино, роспись пяти комнат (станц) верх­
него этажа. Результатом стали новые шедев­
ры Ватикана. Пока Микеланджело работал в
Сикстинской капелле, Рафаэль завершил
роспись Станцы делла Сеньятура, после чего
перешел к соседней Станце д ’Элиодоро, над
которой работал с 1512 по 1514 год. Самая
известная фреска из первой комнаты —


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ |

175

«Афинская школа», на которой изображены
Аристотель и Платон, прогуливающиеся и
дискутирующие в величественном античном
здании, основанном на проекте Браманте.
Последний представлен на фреске в образе
Евклида, склонившегося над своим компа­
сом, наряду со многими другими современ­
никами, которые также появляются в этой
оживленной сцене в образе философов.
Среди них Микеланджело, изображенный
(вероятно, в шутку!) в виде Гераклита, в уны­
нии сидящего на ступеньках, и сам художник
в черной шапочке, с довольным видом выгля­
дывающий из толпы. Поклонники литерату­
ры наверняка захотят рассмотреть поближе
фреску «Парнас», на которой представлены
многие известные поэты, в том числе Гомер,
Вергилий и Данте (последний также изобра­
жен в профиль на фреске «Диспут» в том же
зале). По сведениям великого биографа
эпохи Возрождения Джорджио Вазари,
Рафаэль осмотрел Сикстинскую капеллу,
когда Микеланджело находился во Флорен­
ции, и его влияние заметно в более поздней
Станце д’Элиодоро. В «Изгнании Гелиодора
из храма» мы видим столкновение энергий,
новое ощущение развертывающегося дей­
ствия. С одной стороны изображен Юлий II,
выглядывающий из своего паланкина — его
присутствие символизирует защиту наследия
Церкви от нечестивых расхитителей. Как


176

| РИМ

восторженно пишет Вазари, «даже картоны
[или предварительные эскизы] выглядят
великолепными». Папа также появляется в
«Мессе в Больсене» и, хотя и не столь замет­
но, в «Освобождении апостола Петра из тем­
ницы». Юлий умер в 1513 году, поэтому на
последней фреске в этом зале — «Встреча
Льва II и Аттилы» — изображен его преем­
ник, Лев X.
Эскизы Рафаэля использовались также в
последних двух залах, более резкая пропапская тематика которых отражает обостре­
ние проблем ренессансной Церкви. Однако
все чаще основную часть работы выполняли
ученики Рафаэля — настолько был занят
новыми проектами их преуспевающий учи­
тель. Папа Лев X был достаточно умен,
чтобы удержать Рафаэля при себе, заказав
ему десять эскизов для гобеленов в Сикстин­
ской капелле и назначив его комиссаром
древностей. В этой роли Рафаэль отвечал не
столько за сохранность древних сооруже­
ний, сколько за организацию использова­
ния городского мрамора для продолжающе­
гося строительства собора Св. Петра. Он
также начал составлять полный художе­
ственный каталог античных зданий Рима. В
знаменитом письме 1519 года, в написании
которого, вероятно, принял участие вели­
кий итальянский писатель и придворный
Бальдассаре Кастильоне, Рафаэль объяснял


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ |

177

папе суть своего метода, состоящего в соче­
тании исследования текстов и творческой
реконструкции. Он стремился понять разру­
шенную структуру по аналогии, изучая зда­
ния, которые «сохранились и могут быть
увидены». Кастильоне, который в то время
писал трактат «О придворном», был не
столь оптимистичен, как Рафаэль. Он пред­
ставил руины Рима в сонете, прославлен­
ном ностальгическим, стоическим темпера­
ментом его автора:
Высокие холмы, прекрасные руины,
Где имя Рима запечатлено,
Хранящее отсветы дивных душ,
Достойнее которых ты не встретишь.
Отмечены рукою Бога арки,
Театры, цирки, чье великолепье
Повержено игрой фортуны в прах
И отдано на поношенье черни...34

В 1520 году Кастильоне написал элегию на
смерть Рафаэля. В ней он говорил, что
Смерть похитила его друга, поскольку была
возмущена осуществленным Рафаэлем вос­
крешением трупа Рима.
ЛЕВ X И КЛИМЕНТ VII
Два понтифика из рода Медичи — Лев X и
Климент VII — олицетворяют собой раскол
и конец Высокого Возрождения в Риме.


178

| РИМ

Происходивший из могущественной фло­
рентийской семьи, известной своей искус­
ной дипломатией и утонченными художе­
ственными вкусами, Лев X встретил бурный
энтузиазм среди римлян, которые надея­
лись, что он станет утонченным «Августом»
после успешного, но жесткого Юлия «Цеза­
ря» П. Поначалу действительно казалось,
что наступил золотой век: конфликт с Фран­
цией был улажен, и город окунулся в атмо­
сферу невиданной прежде роскоши и весе­
лья. Понтифик, которому не было еще и
сорока, «с бычьей шеей, глазами навыкате и
красным лицом» (как его описывает исто­
рик), любил проезжать во главе процессии
по улицам Рима на белом коне, в надушен­
ных, расшитых жемчугом перчатках, под
балдахином из украшенного вышивкой
шелка. Он также любил охоту, розыгрыши
(чем грубее, тем лучше), балы-маскарады и
обильные пиры —один венецианский посол
вспоминал обед из шестидесяти четырех
блюд. Строительные проекты, реализован­
ные Львом в Риме, хорошо отражают его
самовлюбленность и ограниченность. Он
построил церковь Сан-Джованни-деи-Фиорентини, выражающую его собственную
тосканскую доминанту в Риме, а украшен­
ный триумфальными арками фасад нового
папского Монетного двора (ныне дворец
Банка Святого Духа), построенного по про­


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ |

179

екту Антонио да Сангалло-младшего и закон­
ченного позже двоюродным братом Льва
Климентом VII, отражал его склонность к
показухе. При нем также была выстроена
Виа Леонина, не столько для того, чтобы
облегчить движение пилигримов, сколько
для обеспечения подхода к грандиозному
дворцу семейства Медичи на Пьяцца Навона, который так и не был построен. Не уда­
лось реализовать и существовавшие планы
строительства грандиозного дворца право­
судия на Виа Джулия, а реставрация Римско­
го университета затянулась из-за нехватки
средств. Огромные средства из папской
казны тратились на поддержание расточи­
тельного образа жизни папы; кроме того, он
использовал деньги Церкви на привлечение
бесчисленных художников и интеллектуа­
лов. Однако неразборчивость понтифика
часто приводила к тому, что его щедростью
вовсю пользовались невежи и позеры, в то
время как в отношении более достойных
кандидатов он мог быть прихотлив и уклон­
чив. Среди самых достойных был раздра­
женный Лудовико Ариосто, чья эпическая
поэма «Неистовый Роланд» (1516) быстро
была признана величайшим произведением
своей эпохи, написанным на итальянском
языке. К несчастью, Ариосто также служил
семье Эсте, члены которой правили про­
винцией Феррара и были заклятыми врага­


180

| РИМ

ми флорентийцев Медичи. Эта враждеб­
ность может объяснить тот факт, что этот
великий поэт был обречен в Риме на разоча­
рование, которое он выражает в некоторых
из своих «Сатир»:
Его племянников и родичей толпа
Пьют первыми; после те, кто помогает папе
Надеть красивейшую из всех мантий.

Так Ариосто описывает обычный для папы
фаворитизм — возможно, здесь он вспоми­
нает тот день в 1517 году, когда Лев X назна­
чил 31 нового кардинала, каждый из кото­
рых проделывал еще одну брешь в тающей
на глазах папской казне. После воспомина­
ний о своем визите к папе и предположений
о ненасытной жадности самого понтифика
Ариосто заканчивает эту сатиру на мечта­
тельной ноте:
В то время, когда мир еще был нов
И простодушны были первые из смертных
И не было тех ухищрений, что теперь...

Ариосто также написал для Льва X несколь­
ко комедий, но не получил награды. Многие
римляне разделяли его чувство неприятия,
когда Льва в 1522 году сменил Адриан VI,
суровый и скупой папа-фламандец, чье пра­
вление, к счастью (для них), было непродол­
жительным. Напротив, Климента VII горо­


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ |

181

жане приветствовали с энтузиазмом, хотя
его понтификат тоже был далек от веселых
и беспечных дней правления его кузена.
КЛИМЕНТ VII И РАЗГРАБЛЕНИЕ РИМА
Климент VII был не столь приятен в обще­
нии, как Лев X, и по природе своей был
более склонен к задумчивости. Впрочем,
справедливости ради следует сказать, что
понтификат требовал таких размышле­
ний — в 1524 году он возглавил Церковь,
погрязшую в проблемах, некоторые из кото­
рых возникли из-за беспечности его кузена.
Лев, в частности, игнорировал нападки
Лютера на «Вавилонскую» церковь, но
теперь обретающие все большее влияние
идеи реформатора уже нельзя было сбрасы­
вать со счетов; протестантская Реформация
находила отклик в душах верующих, и Рим
уже гораздо менее походил на столицу все­
мирного духовного сообщества. Это симво­
лическое принижение имело свои практиче­
ские параллели, поскольку временная власть
Церкви становилась все более уязвимой для
усилившихся французских и имперских сил,
сражающихся в Италии. Увы, Климент был
совершенно не тем папой, какого требовала
эта эпоха, напротив, его тревожность и нере­
шительность привели к невероятной ката­
строфе. Его непостоянные политические
коалиции были направлены против могуще­


182

| РИМ

ственного императора Карла V, и, к несча­
стью, он заключил новый союз с Францией
как раз перед тем, как та потерпела ужасное
поражение в битве при Павии в 1525 году.
Через два года имперские войска (в основ­
ном состоящие из испанцев) под предводи­
тельством герцога де Бурбона, объединив­
шись с Немецкой лютеранской армией,
подошли к Риму. Двадцать тысяч солдат, не
получившие обещанной платы, голодные и
алчущие церковных сокровищ, 6 мая 1527 го­
да совершили нечто невероятное: они ворва­
лись в Рим, неся смерть, пытки и разруше­
ние. Солдаты проникли в Рим в районе Вати­
кана и вскоре захватили Трастевере, после
чего, перейдя Понте Систо, оказались в цен­
тре города. Учитывая кризис, с которым
пришлось столкнуться Клименту, неудиви­
тельно, что он не реализовал масштабных
градостроительных проектов, подобных
тем, что были осуществлены при его предше­
ственниках. Так или иначе, его имя навсегда
связано с одним сооружением —узким кори­
дором в верхней части укрепленной стены,
ведущей из Ватиканского дворца в замок Свя­
того Ангела. Чудом избежав взятия в плен,
папа воспользовался этим коридором, чтобы
бежать из Ватикана в укрепленный замок.
Кроме папы, стены замка вместили три тыся­
чи других беженцев, среди которых был Бен­
венуто Челлини, импульсивный скульптор и


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ |

183

писатель, который в своей автобиографии
описывал «невероятное зрелище», сопро­
вождая описание не вполне достоверной
саморекламой. Так или иначе, его рассказ
передает весь ужас события. «Весь Рим взялся
за оружие», — начинает он.
Когда мы подошли к воротам [замка], часть врагов
уже вступила в Рим и наседала на нас. Когда замок
уже собирался опустить решетку у ворот, образова­
лось свободное место, так что мы четверо вошли
внутрь... Оказавшись таким образом внутри, я
подошел к некоим орудиям, за каковыми имел прис­
мотр пушкарь по имени Джулиано, флорентинец.
Этот Джулиано, глядя промеж зубцов замка, видел,
как разоряют его бедный дом и мучат жену и детей;
и поэтому, чтобы не попасть в своих, он не решался
запалить свои орудия и, бросив запальный фитиль
наземь, с превеликим плачем терзал себе лицо; и то
же самое делали некоторые другие пушкари. Поэто­
му я взял один из этих фитилей, велев себе помогать
некоим, которые там находились, у каковых не
было таких страстей; навел несколько штук сакров
и фалконетов туда, где видел надобность, и ими уло­
жил много людей у врагов... Я продолжал стрелять;
поэтому некоторые кардиналы и синьоры благосло­
вляли меня и придавали превеликого dyxf5.

Андре Шастель в книге «Разграбление Рима
в 1527 году» говорит о «беспрецедентном
унижении города, папства и самого духа


184

| РИМ

Италии». Как вскоре после этого писал Луи­
джи Гвиччардини: «Если бы кто-то прошел
по улицам Рима, будь то днем или ночью, он
услыхал бы не вздохи или слезные стена­
ния, но жалобные крики и вопли несчаст­
ных узников из каждого дома и здания».
Хотя точные цифры различаются, число
погибших составило по меньшей мере нес­
колько тысяч — и это в городе, население
которого в то время было около шестидеся­
ти тысяч человек. Войска оскверняли цер­
кви, расхищали реликвии и разрушали дома
(было разрушено около 30 ОООзданий). Сол­
даты пытали горожан, пока те не признава­
лись, где спрятаны семейные сокровища.
Эти и другие зверства — изнасилование
монахинь, убийство пациентов госпита­
лей — стали известны как «Испанское неи­
стовство», хотя немецкие солдаты прояви­
ли не меньшую жестокость: с криками «Да
здравствует папа Лютер!» они убивали
римлян на главном алтаре собора Св. Петра,
раскапывали тела умерших понтификов и
заставляли священников служить шуточные
мессы. Ковры, вытканные по эскизам Рафа­
эля, исчезли из Сикстинской капеллы, а в
расписанных им Станцах более усердные
солдаты стерли с фресок лицо папы и наца­
рапали пиками имя Лютера и другие граф­
фити. Ни испанцы, ни немцы не пощадили
и собственные национальные церкви —


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

185

испанскую Сан-Джакомо или немецкую
Санта-Мария-дель-Анима. К лету город охва­
тила эпидемия чумы, и униженный папа,
отрастивший длинную, скорбную бороду,
согласился на огромные уступки. Вазари
вспоминает, как римские художники и писа­
тели, чьи картины и книги были уничтоже­
ны, бежали из города после разграбления, и
они были не одиноки. 7 декабря папа, пре­
зираемый всеми подобно слуге, покинул
свой город и поселился в Орвието. К тому
времени в церкви Сан-Джованни-деи-Фиорентини были устроены казармы, а в соборе
Св. Петра — конюшня. Сами захватчики
наконец ушли из города в феврале 1528 го­
да. Когда в октябре Климент вернулся, один
представитель знати сообщил ему, что четы­
ре пятых Рима были оставлены жителями.
Пьетро Аретино, который, наряду с Челли­
ни, принадлежит к числу наиболее дерзких
и резких литературных голосов Позднего
Возрождения, испытывал сложные чувства
по отношению к опустевшему городу. После
распространения серии сонетов (озаглав­
ленной «Позиции»), сопровождающих сек­
суально откровенные гравюры, ему приш­
лось бежать из Рима, но только после того,
как его пытался убить один из кандидатов на
папский престол. Горечь, которую вызывает
у него Рим, чувствуется в его пьесе «Коме­
дия придворных нравов», где традиционное


186

| РИМ

название Рима caput m undi — «столица
мира» —превращается в coda mundi, «задвор­
ки мира». (Возможно, он позаимствовал эту
инверсию у Боккаччо.) Аретино также опу­
бликовал «предсказания», в которых пред­
вещал падение Рима (впоследствии, должно
быть, он был потрясен тем, насколько про­
роческими они оказались), а в более поз­
дних «Рассуждениях», представляющих
собой циничный диалог между более опыт­
ной и молодой проститутками, он не чужда­
ется красочных описаний разграбления
Рима. Тем не менее в одной из своих канцон
он сетует, что «обожаемая Госпожа Вселен­
ной» оказалась «в лапах псов и имперских
чудищ». Отвечая живописцу Тициану, кото­
рый с восторгом писал о Риме в 1545 году,
Аретино ностальгически язвил, «вы, навер­
ное, видели его двадцать лет назад». Проти­
воречивые чувства Аретино, разделяемые
столь многими писателями на протяжении
веков, были проявлением его наклонно­
стей, равно как восторженность Тициана.
Художник, несомненно, видел другой
Рим — Рим, уже восстанавливающийся и
вновь процветающий. Тогдашний папа
Павел III, возможно, ознаменовал подлин­
ную кульминацию Возрождения в качестве
строителя грандиозного памятника эпохи,
Палаццо Фарнезе. Однако он же положил
начало в Риме новой эпохи: через пять лет


РИМ В ЭПОХУ РАННЕГО И ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ I

187

после приезда Тициана Павел подтвердил
сан Игнатия Лойолы и способствовал разви­
тию Контрреформации. Менее чем через
40 лет Сикст V вновь радикально изменил
Рим, расширив жилые районы, изменив
характер его улиц и монументов и проло­
жив путь гению Бернини.


ГЛА ВА | Ш ЕСТА Я

Большое путешествие
по Риму
П оэт Филипп Сидни был, вероятно, пер­
вым молодым английским аристократом,
осуществившим то, что впоследствии стало
известно как «большое путешествие» —дли­
тельная и неспешная поездка по континен­
ту, совершаемая студентами, после долгих
лет усердного обучения в Оксфорде или
Кембридже получившими возможность
продолжить свое образование в более спо­
койном темпе, потратив два или три года на
изучение искусства, языков и литературы
великих европейских городов. В 1572 году
королева Елизавета I позволила Сидни
совершить путешествие для изучения фран­
цузского, немецкого и итальянского языков
и культуры стран континента, предполагая
после его возвращения использовать полу­
ченные им навыки в своих дипломатиче­
ских делах. В сопровождении наставника и
188


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

189

трех слуг Сидни посетил Париж, Франк­
фурт, Страсбург, Вену и Венецию. После
возвращения он был посвящен в рыцари и
произведен в ранг посла.
Термин «большое путешествие» впервые
использовал английский писатель Ричард
Лессельс в своей книге «Путешествие в Ита­
лию» (1670), написанной в качестве путево­
дителя для молодого человека, готовящего­
ся пуститься на поиски приключений. Дру­
гим подобным путеводителем стала книга
Томаса Ньюджента «Большое путешествие,
или Путешествие через Нидерланды, Герма­
нию, Италию и Францию».
Как правило, первой остановкой для
молодого «туриста» был Париж, где студен­
ты брали уроки танцев и фехтования, посе­
щали музеи и галереи — и, по случаю, бор­
дели — и, наконец, пользуясь возможно­
стью, заводили дружбу с французской ари­
стократией. Обычно двери парижских
домов были широко открыты для знатных
путешественников —этому способствовали
кредитные письма богатых и влиятельных
друзей и родственников, оставшихся дома.
Проведя несколько месяцев в Париже,
путешественник обычно отправлялся в
Италию, где была запланирована обшир­
ная программа, включающая посещение
Флоренции, Неаполя, Венеции и, конечно,
Рима.


190

| РИМ

Путешествие из Парижа в итальянские
города было связано с определенным
риском. Турист мог плыть через Средизем­
ное море на корабле, отправившись из
Марселя или Ниццы в один из прибреж­
ных итальянских городов, но путешествие
по морю в XVII и XVIII веках было опас­
ным предприятием — кораблекрушения
были в порядке вещей. Путешествие по
суше таило свои опасности. Хороших
дорог через Альпы не было, а значит, тури­
сту и его товарищам приходилось оста­
влять карету и ехать верхом. Они не брали
с собой много денег, опасаясь нападений
разбойников. Вместо этого поездки финан­
сировались аккредитивами лондонских
банков, которые туристы могли предъя­
вить после прибытия в место назначения.
Путешествующие по суше сначала добира­
лись до Турина и затем направлялись на юг
полуострова.
Путешественники по совету своих настав­
ников часто делали записи о своих приклю­
чениях на континенте. Некоторые из них
занимались этим с большим удовольствием,
посвящая несколько часов каждый вечер
своим дневникам, где они отмечали мель­
чайшие детали. Одним из таких был
Джеймс Босуэлл, молодой адвокат, который
впоследствии внес важный вклад в англий­
скую литературу. Записки и рукописи Босу-


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

191

элла были найдены в ирландском замке в
1929 году. Эти записки были изданы в виде
нескольких книг, включая два тома, посвя­
щенных подробному описанию трехлетнего
путешествия Босуэлла по Европе: Boswell on
the Grand Tour: Germany and Switzerland, 1764, и
Boswell on the Grand Tour: Italy, Corsica and
France, 1765-1766.
Босуэлл подходил к ведению записей так
добросовестно и тщательно, что его привы­
чка записывать каждое слово, произнесен­
ное его другом, доктором Сэмюэлем Джон­
соном, привела к появлению одной из вели­
чайших литературных биографий —«Жизнь
Сэмюэля Джонсона». Эта книга была написа­
на через 27 лет после того, как Босуэлл, толь­
ко что закончивший изучение права в Эдин­
бурге и Утрехте, приехал в Германию, с кото­
рой начал свое «Большое путешествие». Это
был 1764 год, и Босуэллу было двадцать
четыре года.
Из Германии он отправился в Швейца­
рию, а затем в Италию. После нелегкого
перехода через Альпы — «Я взбирался на
дикие вершины и пил альпийский снег»
(Brady, 22) — 7 января 1765 года он приехал
в Турин. В середине февраля он ступил на
римскую землю. В Риме он пробыл недолго,
после чего отправился в Неаполь, но 24 мар­
та вернулся в Рим и на этот раз остался там
надолго, посвятив себя осмотру досто-


192

| РИМ

примечательностей, наукам и разврату.
Действительно, в своем дневнике Босуэлл
постоянно демонстрирует склонность к
поиску женского общества. Например,
вечером 12 ап-реля — очевидно, после дол­
гой и утомительной романтической интер­
людии —Босуэлл пишет, что ему следовало
бы сделать перерыв и отдохнуть от распут­
ства: «Клянусь, больше никаких женщин на
этой неделе. Усердный труд» (Brady, 65).
Когда он не переживал из-за женщин,
истощающих его силы, Босуэлл все же выби­
рался в город, чтобы описать его достопри­
мечательности. 30 марта Босуэлл писал:
Мы видели термы Диоклетиана, план которых
мне объяснил мой сопровождающий. В картезиан­
ской церкви мы видели также фреску Помпео Батони, на которой изображен Симон-маг, несомый по
воздуху демонами, что означает, что он мог совер
шатъ чудеса так же, как и святой Петр. Святой
возносит молитву Богу и указывает перстом на
место, куда Симон-маг должен упасть. Несколько
человек наблюдают за происходящим. Композиция
картины великолепна. Но Петр кажется слишком
встревоженным, как будто он боится, что его моли­
твы не подействуют. Цвета фальшивы и неесте­
ственны, как будто Петр не только заставил
Симона упасть, но и лишил цвета плоть всех окру­
жающих его людей. В церкви Санта-МарияМаджоре мы видели прекрасные колонны из вое-


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

193

точного мрамора. Добавлю мимоходом, что мы
видели странного человека, сидящего на солнце и
читающего Тассо вслух группе других, одетых в лох­
мотья, как и он сам (Brady, 62-63).

Как следует из этой записи, Босуэлл посетил
термы Диоклетиана, руины обширных
общественных бань, построенных импера­
тором Диоклетианом между 298 и 306 года­
ми н. э. Розовые развалины терм расположе­
ны рядом с Пьяцца делла Република, глав­
ным перекрестком города, где статуи модер­
нистских нимф резвятся в фонтанах, а рим­
ские политические агитаторы по традиции
начинают с нее свои демонстрации.
Термы Диоклетиана, расположенные на
территории площадью два с половиной
акра, могли одновременно вместить 3000 ку­
пальщиков. Вокруг терм были выстроены
богато украшенные купальни, включая
тепидарий, где купальщик мог принять
горячую — или, по крайней мере, теп­
лую —ванну, а также Аула Оттагона, восьми­
гранное здание, служившее еще планетари­
ем. Примерно за 200 лет до того, как термы
посетил Босуэлл, Микеланджело руководил
строительством монастыря на этом самом
месте.
Картину, которая вызвала интерес Босу­
элла —«Падение Симона-мага», —и сегодня
можно увидеть в той самой картезианской
7- Рим


194

| РИМ

церкви, которую посетил Босуэлл, церкви
Санта-Мария-дельи-Анджели. Эта церковь
была построена в 1563 году по проекту
Микеланджело и по заказу папы Пия IV и
посвящена рабам-христианам, погибшим
при строительстве терм Диоклетиана.
Великолепная картина Батони была на­
писана в 1755 году — художник надеялся,
что она будет висеть в соборе Св. Петра,
но ватиканские власти отвергли ее, и
вместо этого работа попала в церковь
Санта-Мария-дельи-Анджели. Батони был
настолько удручен решением Ватикана,
что отказался от религиозной тематики и
стал рисовать портреты. Так или иначе,
«Падение Симона-мага» изображает несча­
стье, постигшее самаритянского волхва
Симона. (За его магические способности
Симона называли «магом».) Утверждается,
что Симон разгневал апостолов Петра и
Иоанна, предложив им деньги за увеличе­
ние магической силы. Петр предупредил
Симона, что он должен оставить черную
магию, но Симон отказался и вместо этого
отправился в Рим на поиски секретов свя­
щенной магии. Очевидно, поиски оказа­
лись безуспешными, и Симон вернулся в
Самарию, где пытался доказать свои маги­
ческие способности, приказав похоронить
себя заживо на три дня — через это время
он планировал восстать из своей могилы.


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ !

195

Однако этот трюк оказался для него
последним.
Батони изобразил совершенно другой
конец злосчастного мага. По версии Бато­
ни, Симон доказывает свои магические спо­
собности, поднимаясь в воздух над Римским
Форумом на глазах императора Нерона и
простых горожан. Он совершает это с помо­
щью демонов, которые несут его на руках.
Но молитвы Петра и Павла заставляют
демонов отпустить Симона, который падает
и разбивается насмерть.
Другая церковь, упоминаемая Босуэллом
в его записях, Санта-Мария-Маджоре, рас­
положена в нескольких кварталах от терм
Диоклетиана на площади, примыкаю­
щей к площади Эсквилино. Санта-МарияМаджоре была построена, скорее всего, в
V веке н. э. Свой впечатляющий барочный
фасад церковь обрела в 1750 году, то есть
уже после визита Босуэлла. Вероятно,
колонны, описанные Босуэллом, располо­
жены в Сикстинской капелле, но не в той,
потолок которой был расписан Мике­
ланджело. Сикстинская капелла в церкви
Санта-Мария-Маджоре была построена по
поручению папы Сикста V в XVI веке. Для
сооружения мраморных колонн капеллы
Сикст использовал материалы античных
зданий и привлек к работе над пей почти
всех скульпторов города.


196

| РИМ

БЕССОННАЯ НОЧЬ ЭДУАРДА ГИББОНА
Обычно молодой путешественник для совер­
шения поездки должен был просить разре­
шения и денег у своего отца. Как выяснили
многие потенциальные путешественники,
отцы бывали крайне вспыльчивы, когда
дело доходило до необходимости раскоше­
литься на поездку. В этом довелось убедиться
и юному Эдуарду Гиббону. Политические
события, неподвластные воле молодых
джентльменов, также нередко заставляли их
отложить поездку. В случае Гиббона его путе­
шествие на континент было отложено из-за
религиозного бунта, который вынудил его
отца сослать его на вершину горы в Швейца­
рии, а затем из-за Семилетней войны с Фран­
цией, сделавшей невозможным для англичан
посещение Парижа. Когда Гиббон, в возра­
сте 25 лет, наконец добрался до Рима, его
посетила мысль, которой суждено было
изменить его жизнь, равно как и представле­
ния историков о древней Римской империи.
Будучи еще мальчиком, болезненным и
довольно упитанным, Гиббон увлекался
историями о героических гладиаторах, поб­
едоносных римских армиях и великих пра­
вителях, которые создали Римскую импе­
рию. Однажды, приехав вместе с отцом в
дом его друга в Уилтшире, молодой Гиббон,
бродя по имевшейся в доме обширной
библиотеке, наткнулся на «Историю латин­


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

197

ской Римской империи» Лоренса Ичарда.
«Я был поглощен переходом готов через
Дунай, когда звонок к обеду вынудил меня
оторваться от моего интеллектуального
пиршества», —вспоминает он (De Beer, 11).
Гиббон получил образование в Оксфорде,
поступив в этот великий университет 3
апреля 1752 года в возрасте 15 лет. Не буду­
чи особо прилежным учеником, он находил
занятия скучными и часто их прогуливал,
однако с увлечением изучал историю Рима,
а также латинский язык и литературу. Вос­
хищение римлянами не ограничивалось сте­
нами аудитории. Будучи студентом, он начал
сомневаться в англиканской вере и заинте­
ресовался ритуалами Римско-католической
церкви — он соглашался с идеями целибата
священников, подвижнической монаше­
ской жизни, почитания святых и использо­
вания святой воды в таинствах. Поэтому,
разыскав с помощью одного католика-книготорговца католического священника, Гиб­
бон попросил об обращении в католиче­
скую веру. «Во время нашей первой беседы
мы быстро выяснили, что в убеждении не
было нужды, —вспоминает Гиббон. —После
того как я поведал ему мотивы и достоин­
ства моего обращения, он согласился при­
нять меня в лоно Церкви: и у его ног 8 июня
1753 года я торжественно отрекся от ерети­
ческих заблуждений» (Gibbon, 86).


1S8

| РИМ

Обращение Гиббона в католическую веру
вызвало гнев его отца. «Его здравый смысл был
поражен моим странным отступлением от рели­
гии моей страны», — вспоминал он (Gibbon,
87). Кроме того, это обращение стало причи­
ной его исключения из Оксфорда. Отец
отправил Гиббона, которому было всего 16
лет, в Лозанну, университет, расположенный
высоко в горах Шотландии, где мальчик
понемногу подпадал под влияние воспитателей-кальвинистов, которые, как надеялся его
отец, должны были убедить его отречься от
католицизма. В Лозанне Гиббон достиг успе­
хов в учебе. Он продолжал заниматься латин­
ским языком и литературой, но обнаружил
жажду и других знаний. Он изучил грече­
ский, освоил также математику, политиче­
скую науку и стал свободно говорить пофранцузски. И, как и надеялся его отец, каль­
винистам удалось-таки убедить Гиббона вер
нуться в лоно протестантской церкви. «Раз­
личные догматы римско-католического вероиспо­
ведания растаяли, как сон, и, после полного приз­
нания грехов, в Рождество 1754 года я причастил­
ся в церкви в Лозанне, — пишет Гиббон. —Имен­
но здесь я оставил мои религиозные поиски, согла­
сившись с безусловной верой в догматы и таин­
ства, которые принимаются как католиками,
так и протестантами» (Gibbon, 96).
Гиббон оставался в Лозанне пять лет и
остался бы еще дольше, посвятив себя


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

199

учебе, но его отец решил, что сын уже доста­
точно образован, и приказал ему вернуться
в Англию. Гиббон, которому больше ничего
не оставалось, против своей воли поступил
на военную службу, став офицером народно­
го ополчения в Южном Хемпшире. В то
время Англия участвовала в Семилетней
войне с Францией, но Гиббон и близко не
подходил к полю боя —два с половиной года
он водил своих солдат строем по грязным
английским дорогам. Его главным вкладом в
народное ополчение было ведение канцеля­
рии батальона. Наконец 23 декабря 1762
года, когда шли переговоры о мире с Фран­
цией, Гиббон — с разрешения отца и с кре­
дитным письмом в кармане —отправился на
континент.
Он провел некоторое время во Франции,
затем посетил свою старую школу в Лозанне
и в 1764 году приехал в Италию. 15 октября
1764 года во время пребывания в Риме Эду­
арда Гиббона осенила идея: он напишет
самую точную историю упадка и гибели
Римской империи. Он описывает этот день
в своей биографии, названной «Мемуары
моей жизни»:
Историк, описывающий Упадок и Гибель, пе дол­
жен жалеть о потраченном времени или расходах,
поскольку именно посещение Италии и Рима опре­
делило выбор темы. В моем журнале зафиксированы


200

| PHtV.

место и время рождения замысла; 15 октября
1764 года, поздним вечером, когда я сидел, погру­
женный в размышления, в церкви Цокколанти,
или монахов-францисканцев, в то время как они
пели вечерню в храме Юпитера на развалинах
Капитолия. Но мой первоначальный план был
ограничен упадком Города, а не Империи: и хотя
чтение и размышление начали указывать мне на
предмет, прошло несколько лет и сменилось немало
увлечений, прежде чем я всерьез принялся за эту
утомительную работу (Gibbon, 143).

В тот день Гиббон оказался на Капитолии,
одном из холмов Рима, расположенном
вдоль Виа дель Театро, где древние римляне
основали свое правительство. Здесь распо­
ложен бывший храм Юпитера, построен­
ный в честь отца всех богов римлянином
Луцием Фурием Пурпурео. В храме стояла
статуя Цезаря, чья голова, как говорили,
двигалась с запада на восток. «Церковь Цок­
коланти», о которой упоминает Гиб­
бон, — это церковь Санта-Мария-ин-Арачели, занимающая место, где прежде был храм
Юноны, построенный рядом с храмом
Юпитера. Ночью 390 года до н. э. гуси, кото­
рых держали в храме Юноны, начали гого­
тать так громко, что их смотрители просну­
лись и обнаружили, что вторгшиеся в го­
род галлы пытаются подняться на холм.
«Римляне никогда не забывают о патрио­


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

201

тизме, — отмечает английский писатель X.
В. Мортон в книге “Путешественник в
Риме”. —Раз в год одного гуся, облаченного
в пурпур и золото, проносили по Форуму в
великолепном паланкине. Это восхититель­
ное зрелище было, к несчастью, омрачено
обычной для римлян жестокостью, посколь­
ку, кроме гуся, носили также собаку, распя­
тую на кресте из бузины, в напоминание о
собаках, которые не залаяли той ночью,
когда галлы пытались подняться на холм»
(Morton, 63).
Рядом с Капитолием расположен Пала­
тин, холм, на котором, как гласит легенда,
братья Ромул и Рем основали город в
VIII веке до н. э. У подножия Палатина,
между арками Септимия Севера и Тита,
римский царь Тарквиний Гордый в VII веке
до н. э. построил Форум, Foro Romano. Когдато это была болотистая местность, которая
использовалась как кладбище, Тарквиний
осушил болото, расчистив место для того,
что, как он надеялся, должно было стать
культурным, интеллектуальным, торговым
и политическим центром Рима. Именно
между этими арками проходили парадом
вернувшиеся с победой римские войска,
похваляясь захваченными пленными и
высоко подняв военные трофеи. Мортон
пишет: «Приятно, глядя на Форум, предста­
влять пухлую маленькую фигурку Эдуарда


202

| РИМ

Гиббона, ступающего по этим камням
“возвышенным шагом” во время его первого
краткого визита в Рим в 1764 году, когда его
впервые посетила идея написать “Историю
упадка и гибели Римской империи”».
«После бессонной ночи я мерил возвышен­
ным шагом руины Форума; все памятные
места, где стоял Ромул, или где выступал
Туллий, или где упал Цезарь (как странно,
что именно Гиббон сделал эту ошибку, кото­
рой не делал никто ни до, ни после него!),
были теперь перед моими глазами» (Mor­
ton, 60). Увы, сегодня от Форума мало что
осталось, хотя археологические работы
продолжаются.
Что касается Гиббона, прошло еще
12 лет, прежде чем первый том «Истории
упадка и разрушения Римской империи»
был наконец опубликован. Труд Гиббона
насчитывает тысячи страниц и издан в
шести томах, последний из которых был
закончен в 1788 году, за шесть лет до смерти
Гиббона.
ДЖОН МИЛЬТОН И ВОЛК В ОВЕЧЬЕЙ
ШКУРЕ
После окончания Кембриджа английский
поэт Джон Мильтон провел пять лет, ухажи­
вая за больными родителями, прежде чем
отправился в «большое путешествие». Но в
1638 году мать Мильтона умерла, и поэт ощу­


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

203

тил «жажду... увидеть дальние страны, в осо­
бенности Италию, и с разрешения отца
отправился в путь в сопровождении одного
слуги» (Orgel, 321). Мильтон путешествовал
два года и дважды побывал в Риме.
Родившись в 1608 году, Мильтон, еще
будучи мальчиком, посвятил себя изучению
литературы. Он вспоминает: «Мой отец
еще в раннем детстве определил меня к изу­
чению литературы, к которому я имел
такую склонность, что с тех пор, как мне
исполнилось одиннадцать, я редко заканчи­
вал мои занятия раньше полуночи». Однако
в Кембридж он поступил с целью получить
теологическое образование и после оконча­
ния университета стал священником Англи­
канской церкви. Он провел семь лет в Кем­
бридже, вырабатывая свои собственные
представления об организации религии,
многие из которых противоречили иерар­
хии Англиканской церкви. В Кембридже он
также начал писать стихи, обнаружив лите­
ратурный голос, который в конечном счете
дал миру некоторые из величайших поэти­
ческих произведений, написанных на
английском языке. В конце концов, оставив
идею
сделать
карьеру
священника,
Мильтон вернулся в имение своего отца,
чтобы заботиться о родителях, где он
посвятил себя своим любимым книгам и
продолжал писать стихи.


204

| РИМ

Спустя год после того, как он отправил­
ся путешествовать, Мильтон опубликовал
поэму «Люсидас», посвященную другу,
погибшему в кораблекрушении после всту­
пления в сан священника. Некоторые стро­
ки этой поэмы были истолкованы литера­
турными критиками как резкие нападки на
Католическую церковь:
Мрут его овцы от парши и глада.
Стоит у них в загоне затхлый дух,
И по ночам оттуда за ограду,
Которую забыл закрыть пастух,
Уносит жадный волк ягнят из стада,
И некому, увы, разбой пресечь,
Хоть над дверьми висит двуручный меч36.

Критики пришли к выводу, что «жадный
волк» символизирует католическую цер­
ковь, увидев в поэме ссылку на Евангелие от
Матфея 7:15, которое содержит предостере­
жение: «Берегитесь лжепророков, которые при­
ходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть
волки хищные». Спустя год критика Римскокатолической церкви доставила Мильтону
немало хлопот во время его путешествия на
юг Апеннинского полуострова. Действи­
тельно, во время второго визита в Вечный
город Мильтон всерьез опасался за свою
жизнь. В памфлете «Вторая защита англий­
ского народа» он пишет:


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

205

Когда я собирался вернуться в Рим, купцы предупре­
дили меня о том, что им стало известно о заговоре,
который готовят против меня английские иезу­
иты из-за свободы, с которой я говорил о религи и.
Я решил для себя, что в этих краях не буду заводить
разговор орелигии, но если меня спросят о моей вере,
ничего не утаю, какими бы ни были последствия.
Итак, я тем не менее вернулся в Рим. Если меня
спрашивали, я ни от кого не скрывал, кто я. В тече­
ние почти двух месяцев в этом оплоте папства,
если кто-либо нападал на ортодоксальную религию,
я, как и прежде, защищал ее. И, по воле Божьей, я
вернулся невредимым во Флоренцию, к друзьям,
которые так желали меня увидеть, как будто я вер­
нулся в свою родную страну.

Очевидно, к осени того года Мильтон при­
мирился с католиками, поскольку 30 октяб­
ря 1638 года поэт обедал в Английском кол­
ледже — духовной семинарии для будущих
священников из Англии. Вероятно, им было
о чем поговорить.
Благополучно вернувшись в Англию,
Мильтон стал защитником парламентариз­
ма и прав человека. Его поэзия стала затра­
гивать еще более масштабные темы; так,
эпос «Потерянный рай» описывает грехопа­
дение Адама, помещая его в контекст косми­
ческой драмы, исследующей зарождение
борьбы между добром и злом. Меньшая по
объему поэма, «Возвращенный рай», пове­


206

| РИМ

ствует о спасении человечества через
посредство Христа и содержит несколько
строк, прославляющих Вечный город:
От волн дунайских до понтийских волн
Языцы все приносят Риму дань;
И римскую невиданную власть,
И римскую немыслимую мощь,
Искусства блеск, а такожде меча Ты, поразмыслив, можешь предпочесть37.

В конце жизни Мильтон ослеп и некоторое
время находился в тюрьме в период Рестав­
рации, но продолжал писать и развлекал
себя музыкой и приятной беседой с товари­
щами. Умер он в 1674 году.
ТОБАЙАС СМОЛЛЕТТ, ПРИШЕЛЕЦ
С СЕВЕРА
Не все англичане, отправлявшиеся в путе­
шествие по континенту, делали это с наме­
рением весело провести молодые годы.
Шотландский писатель Тобайас Смоллетт
пересек Ла-Манш в июне 1763 года в возра­
сте 42 лет. В поездке его сопровождала жена
Нэнси. Настроение Смоллеттов было дале­
ко не праздничным. Незадолго до путеше­
ствия они пережили смерть 15-летней доче­
ри Элизабет. Кроме того, Тобайас страдал
астмой, которая еще более обострилась в
туманном климате Лондона. Они надеялись,


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

207

что солнечная погода Южной Франции и
Апеннинского полуострова ободрит их и,
по словам Смоллетта, «окажется благотвор­
ной для его слабых легких».
Смоллетт родился в 1721 году и в детстве
мечтал стать военным, но дедушка, который
его содержал, уже купил офицерский чин
для его старшего брата и не хотел идти на
такие расходы снова. Поэтому в возрасте
15 лет Тобайаса отправили в колледж в Глаз­
го, где он изучал медицину. Закончив кол­
ледж, Смоллетт приехал в Лондон, будучи
квалифицированным хирургом, но к тому
времени его интересами завладел литера­
турный мир. Его пробой пера стала пьеса
«Цареубийца» — трагедия, посвященная
смерти Якова I. Большинство современни­
ков сочли этот первый литературный опыт
смехотворным. Неудача не остановила
Смоллетта: он продолжал писать, несмотря
на то, что был совершенно не в состоянии
обеспечить себя сочинительством. Оказав­
шись на грани нищеты и голода, Смоллетт в
конце концов был вынужден наняться кора­
бельным хирургом, сделав перерыв в лите­
ратурной деятельности почти на четыре
года, поскольку его корабль, под командова­
нием адмирала Вернона, направлялся в
Вест-Индию, чтобы принять участие в осаде
Картахены. В 1744 году Смоллетт вернулся в
Лондон и открыл врачебную практику.


208

| РИМ

Достопочтенный англи йски й
колледж
к том у времени, когда Мильтон в 1638 году
посетил Достопочтенный английский кол­
ледж — Venerabile Collegio inglese, — семинария
на Виа ди Монсеррато уже приобрела дурную
славу в Англии.
В колледже молодых священников обучали
основам Римско-католической церкви и затем
отправляли в Англию для распространения
католической веры среди соотечественников.
Увы, э т а практика совсем не устраивала вер­
хушку Англиканской церкви. С 1581 по 1678 год
сорок четыре выпускника Английского колледжа
были задержаны английскими властями.
Молодых священников пытали, судили и
отправляли на виселицу.
Колледж был основан в 1576 году английским
кардиналом Уильямом Алленом, который
занял для эт и х целей приют, предназначен­
ный для малоимущих и немощных английских
католиков, совершавших паломничество в

Кроме т о г о , он удачно женился на встречен­
ной им в Вест-Индии красивой и богатой
наследнице Нэнси Ласселс — они пожени­
лись в 1747 году. Теперь, когда его профес­
сиональная и личная жизнь наладилась,


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

209

Рым. С 1818 года семинария известна как
«Достопочтенный английский колледж» —
такое название она получила в честь сорока
четырех священников, принявших мучениче­
скую смерть, а также с т а тр и д ц ати священ­
ников, перенесших тюремное заключение и
ссылку; сорока одного священника Римскокатолическая церковь канонизировала.
По сведениям X. в. Мортона, автора путе­
водителя «Путешественник в Риме» (1957),
колледж отличается особой любовью к т е а ­
тру, восходящей к первым дням его существо­
вания. Мортон писал, ч то путешественник
Джон Эвелин посетил колледж в 1644 году: здесь
он отобедал, «после чего посмотрел итальян­
скую комедию, в которой играли выпускники,
выступавшие перед кардиналами; в следую­
щем году он снова обедал в колледже и на э т о т
раз смотрел английскую пьесу. Интересно,
ч то колледж, по всей видимости, сохранил
свои сценические традиции и по сей день; буду­
чи в Риме, я слышал, ч то выпускники в т о
время репетировали «Крейсер Пинафор» (Mor­
ton, 310-311).

Смоллетт вернулся к литературе и в 1748 году
опубликовал свой шедевр: «Приключения
Родрика Рэндома», жизнерадостную коме­
дию о моряке, изображающую британского
матроса как сильно пьющего весельчака,


210

| РИМ

всегда готового к хорошей драке и хорошей
шутке. За этой книгой последовали и другие
литературные успехи.
К тому времени, когда Смоллетты отпра­
вились в путешествие, Тобайас был уже весь­
ма уважаемым, хотя и довольно ворчливым,
писателем. В последующие месяцы он вел
подробные записи о своем путешествии и в
1766 году, вскоре после возвращения в Лон­
дон, опубликовал «Путешествие по Италии
и Франции», путеводитель по двум самым
посещаемым странам, входившим в про­
грамму «Большое путешествие».
Смоллетты приехали в Рим где-то между
25 и 28 февраля 1765 года. Они подъехали к
городу с севера, по Виа Фламиния. Добрав­
шись до Тибра, они пересекли Мульвиев
мост.
Вы можете представить, что я почувствовал,
впервые увидев Рим, который, несмотря на все
перенесенные невзгоды, до сих пор сохраняет свой
величественный имперский вид. Он стоит на
дальнем берегу Тибра, который мы пересекли по
Мульвиеву мосту (Ponte Molle), ранее называвшему­
ся Pons Mulvius и расположенному на расстоянии
около двух миль от ворот, через которые мы въеха­
ли в город. Этот мост был построен цензором Эмилием, чье имя первоначально и носил. Он был
частью дороги, по которой столь многие герои воз­
вращались в свою страну с победой; по которой


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

211

столь многие цари вели в Рим пленных; и по кото­
рой послы столь многих королевств и государств
подъезжали к столице империи, чтобы смягчить
гнев римлян, попросить дружбы или защиты у
римского народа (Smollett, 220).

За четырнадцать веков до того, как Смол­
летт проехал по Мульвиеву мосту, здесь
разыгралась грандиозная битва между двумя
враждующими римскими лидерами — Кон­
стантином Великим и Максенцием. Причи­
ной стала борьба за власть в западной части
Римской империи. Константин был сыном
императора западной Римской империи
Констанция Хлора, но трон не обязательно
переходил к прямому наследнику. После
смерти Констанция 25 июля 306 года до н. э.
императорские войска провозгласили Кон­
стантина новым правителем, но Максенций, сын Максимиана, предшественника
Констанция, также заявил о своем праве на
императорский титул. Через два года совет,
созванный для разрешения . ситуации,
избрал Максенция императором, хотя Кон­
стантин сохранил власть над провинциями
Британией и Галлией.
Это решение не устроило никого, и в
течение последующих нескольких лет оба
правителя строили планы получения власти
над всей империей. Наконец, летом 313
года Константин собрал армию и начал про­


212

| РИМ

движение к Риму, подойдя к нему — как и
Смоллетт — с севера по Виа Фламиния. Он
подошел к Тибру на расстоянии примерно
десять миль от города, намереваясь перейти
Мульвиев мост и совершить последний
марш-бросок к Риму. (К тому времени, когда
Смоллетт приехал в Рим, мост был перене­
сен на другое место и был известен под наз­
ванием Ponte Molle).
Однако, подойдя к мосту, Константин
понял, что войска Максенция превосходят
по численности его армию почти в четыре
раза. Казалось наиболее вероятным, что
Максенций будет удерживать стратегически
важный мост, не подпуская Константина к
Риму и, таким образом, сохраняя свою
власть над империей. Тем не менее две
армии приготовились к битве.
Вечером 27 октября, накануне сражения,
Константин взглянул на заходящее солнце,
и ему было знамение: он увидел крест, свер­
кающий на солнце, и услышал слова, сказан­
ные по-гречески: «Сим победиши». На сле­
дующий день две армии столкнулись, и Кон­
стантин вышел из битвы победителем.
Армия Максенция отступила, но воины
Константина не пощадили врагов. Много
людей полегло на Мульвиевом мосту.
Максенций нашел свою смерть на северном
берегу Тибра. Константин вступил в Рим и
объявил себя императором. И поскольку


БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РИМУ |

213

знамение креста привело его к победе, Кон­
стантин, бывший прежде язычником, объя­
вил о прекращении преследования христи­
ан в Римской империи, положив тем самым
начало распространению христианства в
качестве господствующей религии Европы.
«От старого моста не осталось ничего,
кроме свай», —пишет Смоллетт.
Смоллетт пересек Тибр (он назвал его
«грязным, глубоким и быстрым») и отметил,
что «русло этой реки было значительно под­
нято мусором древнего Рима, именно по
этой причине он так часто выходит из бере­
гов». По Виа Фламиния Смоллетт въехал в
город через Порта дель Пополо. «Изящный
памятник архитектуры, украшенный мра­
морными колоннами и статуями... Проехав
ворота, вы оказываетесь на великолепной
площади, от которой отходят три главные
улицы Рима. Украшением этой площади слу­
жит знаменитый египетский обелиск, пере­
несенный сюда из Большого цирка и устано­
вленный архитектором Доминико Фонтана
в период правления Сикста V. Здесь также
находится прекрасный фонтан, созданный
по проекту того же архитектора; а в начале
двух главных улиц стоят друг напротив друга
две очень изящные церкви. Такое великоле­
пие непременно оставляет в душе чуже­
странца самое возвышенное впечатление об
этом древнем городе» (Smollett, 222-223).


214

| РИМ

Три улицы, которые пересекаются у
северных ворот, Порта дель Пополо, это
Виа Фламиния, Виа дель Бабуино и Виа дель
Корсо, хотя несколько второстепенных
улиц также сходятся в этом месте, где сегод­
ня расположена площадь, известная как
Пьяцца дель Пополо. Смоллетт, по всей
видимости, пропустил это представление,
но в то время обычным делом было увидеть
осужденных преступников, выставленных
на всеобщее обозрение в воротах, часто
подвергаемых пыткам для развлечения
горожан. Обелиск, который описывает
Смоллетт, был перенесен к Порта дель
Пополо в 1589 году со своего прежнего
места в Большом цирке. Две цер­
кви — Санта-Мария-деи-Мираколи и СантаМария-ди-Монте-Санто —были построены в
1660-х годах архитектором Карло Райнальди. В 1655 году королева Швеции Кристина,
которая отреклась от трона после обраще­
ния в католицизм, въехала в Вечный город
по Виа Фламиния. Остановившись у ворот,
она обнаружила табличку, выгравирован­
ную в ее честь скульптором эпохи барокко
Джованни Лоренцо Бернини, со словами:
«Felice Fausto Ingressui», что значит «счаст­
ливый и благословенный приезд».


ГЛАВА | Ш ЕС Т А Я

Большое путешествие
по Риму
Вечный город сыграл важную роль в судь­
бах трех великих поэтов романтического
века: Байрона, Китса и Шелли. Рим занима­
ет видное место в одном из самых знамени­
тых произведений лорда Байрона «Палом­
ничество Чайльд Гарольда». Шелли исполь­
зовал свои знания об истории и жителях
города в пьесе «Ченчи». Эта мрачная исто­
рия жестокой итальянской семьи не входит
в число наиболее важных работ поэта (и
лишь немногие труппы пытаются ставить
данную трагедию), но ее тяжелое настро­
ение, вероятно, связано с тем, что Шелли
писал ее вскоре после смерти сына.
Что касается Джона Китса, то этот поэт
прожил в Риме лишь несколько месяцев
перед самой своей смертью, надеясь, что
теплый средиземноморский воздух исце­
215


216

| РИМ

лит его от туберкулеза. Считается, что он
совсем или почти ничего не написал там, в
доме у подножия Испанской лестни­
цы —Scalinata di Trinita dei Monti. Больной,
подавленный, злой на британских литера­
турных критиков и тяжело переживавший
разлуку со своей возлюбленной Фанни
Броун, Ките ушел из жизни в 1821 году в
возрасте 25 лет. Очень жаль, что в Риме
Ките был слишком болен, чтобы писать.
Иначе его бы наверняка вдохновил распо­
ложенный у самых дверей его дома фонтан
Баркачча в форме лодки и стремительная
лестница, ведущая к испанскому посольству
при Ватикане, сооруженная в 1725 году по
заказу богатого французского дипломата
Этьена Геффье, который счел нужным сде­
лать более приятным восхождение по
западному склону холма, где расположена
церковь Тринита-деи-Монти. Конечно, мно­
гие авторы после Китса восхищались впе­
чатляющим видом лестницы, как, напри­
мер, X. В. Мортон:
Я взглянул вниз, на многочисленные ступени, и уви­
дел у подножия лестницы цветочниц, которые
устанавливали свои зонтики и гили к одному из
самых странных фонтанов - “Баркачча ”работы
Бернини отца, - чтобы освежить свои гвоздики и
адиантумы. Думаю, Испанская лестница достой­
на не меньшего восхищения, чем любой из римских


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

217

памятников. Не много найдется приезжих, кото­
рым не случалось бы сидеть внизу как-нибудь солнеч­
ным днем, набираясь сил для восхождения. Эти
ступени остаются в памяти со всей яркостью
живых цветов, плещущейся у ног (Morton, 22).

Мортону было интересно, что думал о лест­
нице Ките: «Глядя на эти ступени, не могу не
вспомнить, что они были последним, что
видел на земле умирающий Ките, — он смо­
трел на них из окна коричневого дома у под­
ножия» (Morton, 22-23).
Ките похоронен на усаженном кипариса­
ми Протестантском кладбище неподалеку
от Врат св. Павла внутри древних городских
стен. Его еще называют Английским кладби­
щем. Рядом с кладбищем находится пира­
мида в египетском стиле высотой около
30 метров, в которой якобы покоится древ­
неримский чиновник Гай Цестий.
Джозеф Северн был преданным другом
поэта и заботился о нем в последние меся­
цы жизни. Перед самой кончиной обижен­
ный на критиков Ките попросил написать
на своем надгробии такую эпитафию:
«Здесь лежит тот, чье имя написано водой».
Северн собирался исполнить предсмерт­
ную волю поэта, но после смерти Китса, по
настоянию еще одного его друга Чарльза
Брауна, на могильном камне появилась сле­
дующая надпись: «Сия могила содержит


218

| РИМ

бренное тело юного английского поэта,
который на смертном одре, с горечью
в сердце, преследуемый коварной злобой
врагов, пожелал, чтобы на его надгробном
камне были выбиты слова: “Здесь ле­
жит тот, чье имя написано водой. 24 фев­
раля 1871”». Над надписью изображена
лира без половины струн, которую нарисо­
вал Северн.
ШЕЛЛИ И «ЧЕНЧИ»
Перси Биши Шелли составил не менее
искренний панегирик Китсу. Его поэма
«Адонаис» —элегия на смерть Китса и опра­
вдание работы ушедшего поэта. В предисло­
вии к поэме Шелли пишет: «Джон Ките
умер в Риме от чахотки... Он похоронен на
Протестантском кладбище, романтическом
и уединенном, под пирамидальной гробни­
цей Цестия и под массивными стенами и
башнями, которые служили когда-то окруж­
ной чертой древнего Рима, а теперь, разру­
шаясь, находятся в безутешном небреже­
нии. Кладбище представляет из себя откры­
тое пространство между руинами, усеянное
зимою фиалками и маргаритками. Можно
было бы полюбить смерть при мысли, что
будешь похоронен в таком очаровательном
месте»38.
В самой поэме Шелли так описывает
могилу Китса:


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

219

Направься в Рим, туда, где с давних пор
Склеп, город, рай и царство запустенья
И где руины, как отроги гор,
Где на костях пахучие растенья
В причудах своего переплетенья,
И некий дух показывать готов
Зеленый холм, не знающий смятенья.
Как смех младенца, светлый смех цветов,
И свежая трава —целительный покров39.

Увы, всего через год Шелли оказался рядом
с Китсом на том же Протестантском кладби­
ще. Он погиб в море, утонув во время штор­
ма 8 июля 1822 года у побережья Италии по
пути из Ливорно в Специю на встречу с дру­
гом —поэтом Ли Хантом. Тело Шелли выне­
сло на берег через десять дней у Виареджио,
где Хант и лорд Байрон сожгли его на
пляже. Друг семьи —писатель Эдвард Джон
Трелони — достал из погребального костра
сердце поэта и передал его вдове
Шелли — романистке Мэри Уолстонкрафт
Шелли. Шестью годами ранее под руковод­
ством мужа она написала ставшего класси­
кой ужасов «Франкенштейна». Мэри прило­
жила сердце супруга к страницам «Адонаиса», а через много лет унесла его с собой в
могилу в Борнмуте на юге Англии.
Прах Шелли был захоронен на Проте­
стантском кладбище неподалеку от могилы
Китса. В отличие от последнего, Шелли


220

| РИМ

успел прожить в Италии довольно продолжи­
тельное время, и несколько его произведе­
ний пронизаны вдохновенными впечатле­
ниями от этой страны и ее столицы. Он
родился в 1792 году и получал образование в
Итоне и Оксфорде, пока его не исключили за
дерзкий памфлет в защиту атеизма. Шелли
впервые женился в 1811 году, взяв в жены
юную дочь владельца одной лондонской
кофейни. Вскоре он попал под влияние писателя-анархиста Уильяма Годвина. В 1814 году
Шелли, уставший от первой супруги, полу­
чил развод и обручился с дочерью Годвина
по имени Мэри, которой тогда было 16 лет.
Шелли отправились на континент и жили во
Франции, Швейцарии, где на берегу Женев­
ского озера Мэри писала «Франкенштейна»,
а затем в 1918 году прибыли в Рим. В этот
период они путешествовали вместе с Ли
Хантом, Байроном и еще несколькими
странными и эксцентричными личностями.
Для Шелли он оказался наиболее плодотвор­
ным. Именно тогда Шелли написал многие
из своих наиболее важных стихов, такие как
«Ода западному ветру» и «Озимандиас». Но в
1819 году умер его маленький сын Уильям.
Убитые горем, Перси и Мэри покидают Рим
и отправляются в Ливорно, где Мэри ищет
утешение у своей подруги Марии Гисборн.
Перси Шелли излил это горе в творче­
стве, написав мрачную трагедию «Ченчи».


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

221

Это история знаменитой и богатой римской
семьи, ведущей свой род с X века. Один из
Ченчи стал римским папой Иоанном X;
четыре других члена семьи были назначены
кардиналами. Однако в конце XVI века гла­
вой семейства был Франческо Ченчи — че­
ловек настолько порочный, что папа Кли­
мент VIII изгнал его из Рима. Вполне воз­
можно, что Франческо избежал гораздо
более сурового наказания, дав крупную взят­
ку, чтобы его не посадили в тюрьму. Так или
иначе, по приказу Климента Франческо
перевез семью на Монте Петрелла у дерев­
ни Риети к югу от Рима. Здесь, в горной про­
винции, вдали от посторонних глаз, Фран­
ческо обрушил весь свой гнев на несчастную
семью. Он избивал жену Лукрецию и сыно­
вей Джакомо и Бернардо и насиловал дочь
Беатриче. В 1598 году терпение Ченчи лоп­
нуло, и они решили покончить с Франческо.
Преступление совершил Джакомо Ченчи,
который при помощи слуги сбросил тело
убитого со стены виллы, рассчитывая на то,
что власти поверят версии о несчастном
случае.
Следователи вскоре разобрались, что к
чему, и арестовали членов семьи. Пытаясь
спастись, Джакомо обвинил в убийстве дру­
гих. Климент VIII решил воспользоваться
возможностью пополнить казну Ватикана
состоянием Ченчи и не проявил к заговор­


222

| РИМ

щикам ни малейшей жалости, приказав каз­
нить всех, кроме Бернардо, которого сочли
слишком юным для смертной казни. Его
приговорили к пожизненному тюремному
заключению. Кроме того, ему пришлось
наблюдать за казнью мачехи, брата и
сестры. Да, казнили даже Беатриче —невин­
ную жертву жестокого отца. Она ожидала
своей участи в тюрьме Кастель Сант’Анджело, построенной императором Адрианом в
135 году.
Этот замок, фигурирующий также в
опере Джакомо Пуччини «Тоска» (с его зуб­
чатой стены бросилась навстречу своей
смерти ее героиня), расположен к востоку
от Ватикана на берегу Тибра. Как пишет
Мортон: «Ее казнили сентябрьским утром
на эшафоте, установленном на мосту и обра­
щенном к Сант’Анджело. Как только пре­
красная головка Беатриче склонилась под
топор палача, она навсегда вошла в роман­
тическую литературу и поэзию и сейчас
живет в памяти Рима и всего мира как La
bella Cenci» (Morton, 398-399).
Эта история впечатлила Шелли, и он
также был поражен красотой Беатриче,
когда увидел ее портрет, написанный худож­
ником Гвидо Рени в Кастель Сант’Анджело.
Сегодня портрет обреченной девушки
висит в Национальной галерее античного
искусства в бывшем дворце семьи Корсики


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

223

на Палаццо Корсини на улице Лунгара на
западном берегу Тибра. В предисловии к
пьесе Шелли пишет:
В неподвижных чертах бледного лица чувствуется
спокойная гармония: она, по-видимому, печальна и
удручена, но отчаяние, застывшее в ее выражении,
смягчено изящною кротостью терпения. Ее голова
задрапирована белым тюрбаном, из-под складок
которого выбиваются светлые пряди золотых волос,
падающих вокруг ее шеи. Очертания лица ее в
высшей степени деликатны; брови разделены и дуго­
образно приподняты; губы отмечены тою яркою и
определенною выразительностью воображения и
впечатлительности, которой не подавило страда­
ние и сама смерть, по-видимому, не могла бы пога­
сить. Лоб широкий и открытый: глаза, которые,
как передают, были замечательны по своей живо­
сти, опухли от слез и лишены блеска, но они испол­
нены прекрасной нежности и ясности. Во всем лице
чувствуется простота и достоинство, производя­
щие несказанно-патетическое впечатление, в соеди­
нении с изысканным очарованием и глубокою скор­
бью. По-видимому, Беатриче Ченчи была одною из
тех редких личностей, в которых энергия и грация
уживаются вместе, не умаляя одна другую: ее нату­
ра была простою и глубокою. Преступления и беды,
в чьих сетях пришлось ей быть действующим и
страдающим лицом, являются как бы маской и
мантией, которыми обстоятельства облекли ее для
ее индивидуальной роли на мировой сцене40.


224

| РИМ

История семьи Ченчи не закончилась каз­
нью Беатриче и остальных. Беатриче похо­
ронили за алтарем в церкви Сан-Пьетро в
Монторио на улице Гарибальди чуть ниже
Палаццо Корсини. Дом и земли семьи были
конфискованы. Дом со средневековой
аркой до сих пор стоит на площади Ченчи
на улице Гарибальди у правого берега
Тибра. Он находится в частной собственно­
сти. Шелли называл дом Ченчи «обширной
и мрачной массой феодальной архитекту­
ры», добавляя, что «одни из ворот Палаццо,
выстроенные из огромных камней и веду­
щие темным и высоким переходом к угрю­
мым подземным комнатам, поразили меня
совершенно особенным образом»41.
«ГОРОД ДУШИ» БАЙРОНА
Пока Шелли жили в Швейцарии и Италии,
с ними очень часто был рядом старый друг
Перси лорд Байрон. Настоящее его имя
Джордж Гордон. Он родился в 1788 году, а в
возрасте 9 лет удостоился титула шестой
барон Байрон из Рочдейла. Увы, наследства,
которое бы соответствовало столь благо­
родному титулу, он не получил. Его
отец — человек более чем склонный к рас­
путству, умер, когда Байрону было три года.
Мать доверила маленького Джорджа угрю­
мым слугам и учителям, которые воспитыва­
ли его в атмосфере кальвинизма.-Стараясь


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

225

вырваться из нее, юноша сам стал дебоши­
ром. Кроме того, Байрон обратился к поэ­
зии и литературе и создал так называемого
«байроновского героя» —сильного, но зача­
стую беспокойного человека, идущего по
жизни своим одиноким путем.
В 1816 году скандал вынудил Байрона нав­
сегда покинуть Англию. На Женевском
озере он повстречался с Шелли и затем вме­
сте с ними направился в Италию. Хотя в
основном он жил в Пизе и Венеции, где у
него был роман с замужней графиней Тере­
зой Гвиччиоли, Вечный город все же произ­
вел на Байрона сильное впечатление, нес­
мотря на то, что он, по-видимому, провел в
Риме всего лишь 23 дня. Сидя за мраморным
столиком, Байрон прихлебывал английский
чай в кафе Греко на улице Кондотти. Обыч­
но он перемещался по Риму верхом, осма­
тривая достопримечательности, и, как
любой турист, интересовался культурой и
историей. Этого краткого визита в Рим ему
хватило для того, чтобы подробно написать
о городе в четвертой песне «Чайльд Гароль­
да», завершенной в 1818 году. В ней герой
поэмы — «изгой, бегущий от себя же само­
го», путешествует по Европе, одолеваемый
чувством вины за прегрешения прошлого.
Погруженный в раздумья и полный раская­
ния путешественник прибывает в Рим.
Глядя на развалины Римской империи,
8 - Рим


226

| РИМ

Дом-мемориал К и т с а и Ш елли
Дом, в котором Джон Ките жил вместе с худож­
ником Джозефом Северном, расположен на Пьяц­
ца ди Спанья, 26, — площади, названной в честь
испанского посольства. Э то здание, которое
раньше называлось Casma Rossa («маленький
красный дом»), приобрела в 1906 году Ассоциация
мемориала китса и Шелли, британская органи­
зация, следящая за сохранением его в качестве
мемориала Китса и его друга — поэта-романтика Перси Биши Шелли, погибшего при кора­
блекрушении в 1822 году у Виареджио.
Дом Китса был превращен в библиотеку,
которая насчитывает около 10 ООО томов
романтической литературы. Там также хра­
нится локон волос поэта и его посмертная
маска из воска. Кроме того, посетители могут
увидеть урну с обугленными останками скеле­
т а Шелли: после того как тело Шелли вынесло
на берег, оно было сожжено его друзьями лордом
Байроном и Ли Хантом.
В мемориале находится, помимо прочего,
богатая коллекция живописи, предметов и
рукописей, связанныхсжизнями Китса, Шелли и
Байрона, рукопись поэмы Оскара Уайльда и пер-

Гарольд находит в себе силы поверить, что
его тревожный дух может выстоять здесь
«меж руин руиной».


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

227

вые издания и письма Уильяма Вордсворта и
Роберта Браунинга.
Во время Второй мировой войны были опасе­
ния, что немцы сожгут или осквернят библиоте­
ку и остальное содержимое дома, поэтому кура­
торы постарались спасти коллекцию, замаски­
ровав фасад дома: они сняли таблички, на кото­
рых говорилось, что здание является музеем бри­
танской литературы, и помогли ему слиться с
окружающим архитектурным пейзажем.
Библиотека осталась на своих полках, но
некоторые наиболее ценные экспонаты переме­
стили в немаркированные ящики и спрятали в
церкви в близлежащем городе Кассино. В этих
ящиках оказались последний портрет Китса
кисти Северна, первые издания «Эндимиона» и
«У]амии» Китса, локоны волос Китса и Шелли, а
также письма Шелли, Байрона, Ли Ханта, Эдвар­
да Джона Трелони, Мэри Шелли и Браунингов.
После вступления войск союзников в Италию
в 1943 году немецкая армия заняла оборону в
Кассино. Германские солдаты обыскали цер­
ковь, однако не заметили ящиков с экспоната­
ми из дома Китса, потому ч то служитель цер­
кви спрятал их среди своих вещей. После осво­
бождения Рима ящики вернулись в дом на пло­
щади Испании.
Х отя
эта часть поэмы, несомненно,
довольно печальна, в Риме Байрон едва ли
был воплощением Гарольда. В ходе своего


228

| РИМ

визита он нашел время, чтобы спешиться и
позволить скульптору по имени Бертель
Торвальдсен изваять его бюст. На сеансе у
скульптора Байрон упрямо принимал
печальный вид, против чего Торвальдсен
протестовал, зная, что поэт старается войти
в образ Гарольда. Когда бюст был закончен,
Байрон, к своему удивлению, обнаружил,
что Торвальдсен придал его лицу довольно
радостное выражение. Байрон разозлился и
заявил, что бюст ничуть на него не похож,
но Торвальдсена было не провести. Вот что
пишет об этом Мортон: «Читателю предста­
вляется человек с чувствительной душой,
рыдающий на Форуме и всхлипывающий на
Виа Аппиа, тогда как в действительности
Байрон все это время вел вполне здоровый,
мужественный образ жизни, торопливо и
небрежно осматривая пейзаж из седла, но
все же впитывая из воздуха, так сказать, сущ­
ность Рима» (Morton, 61).
Позже, когда умер Шелли, Байрон дей­
ствительно был раздавлен горем. Не видя
смысла более оставаться в Италии, поэт
уехал из страны, хотя именно в этот период
он написал «Дон Жуана» —наиболее востор­
женно принятое его произведение. Но вско­
ре он увлекся судьбой Греции. Байрон всту­
пил в армию повстанцев, выступивших про­
тив турок. Прибыв в греческий город
Миссолунги, он начал помогать набирать и


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

229

обеспечивать полк. «У меня есть предчув­
ствие, что я умру в Греции», — писал поэт.
Это предсказание сбылось. 18 апреля 1824
года в возрасте 36 лет лорд Байрон умер от
лихорадки. Его похоронили в Микенах.
ГЁТЕ И КОРСО
Вечным городом и другими городами Ита­
лии вдохновлялись в ту эпоху не только
английские романтики. Чарлз Диккенс
написал «Картины Италии» после своей
поездки по стране в 1844-1845 годах.
Роберт и Элизабет Баррет Браунинг жили с
1846 по 1861 год во Флоренции, где Элиза­
бет и умерла. Также во Флоренции жил
Джордж Элиот, когда в 1864 году в Сиену
приехал Аджернон Суинберн. Американ­
ский поэт Джеймс Рассел Лоуэлл провел в
Риме несколько месяцев в 1851-1852 годах,
написав там «Verses on Italy» («Стихи об
Италии») и «Leaves from a Journal in Italy
and Elsewhere» («Страницы из дневника,
написанные в Италии и других местах»).
Побывал в Италии и Герман Мелвилл.
Натаниэл Хоторн провел в Риме больше
года и именно там начал работать над
«Мраморным Фавном».
Немецкий поэт и романист Иоганн
Вольфганг фон Гёте (известный в первую
очередь своим шедевром «Фауст») побывал
в Риме задолго до всех перечисленных авто­


230

| РИМ

ров — еще в 1786 году. Он два года путеше­
ствовал по стране и написал за это время
книгу стихов под названием «Римские эле­
гии», в которой он делился своими впечат­
лениями от Рима — как культурными, так и
любовными. Позже, в завершенной в 1816
году книге «Путешествие в Италию» он
вновь рассказал о своем визите в Рим. В
древней столице Гёте жил в одной комнате
со своим другом — художником Иоганном
Генрихом Вильгельмом Тишбайном. Гёте
прибыл в Рим 29 октября 1786 года и посе­
лился в комнате 5 по адресу Виа дель Корсо,
18, которой владел кучер, бравший на пан­
сион жильцов.
Гёте писал, что время, проведенное в Ита­
лии, было счастливейшим в его жизни, ведь
он давно мечтал побывать там. Приехав в
Рим, он написал: «И вот наконец-то я ока­
зался в первом городе мира!» Пожалуй, его
восхищение не в последнюю очередь было
связано с тем районом, в котором он остано­
вился: Виа дель Корсо всегда была одной из
самых оживленных улиц Рима. В античные
времена ее называли просто Виа Лата, что
означает «широкая улица». В XV веке папа
римский Павел II решил покончить с рас­
путством, царившим на карнавалах перед
Великим постом, которые устраивались
поблизости в районе Тестацио. Он распоря­
дился проводить карнавал на Виа Лата, у


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

231

своего Дворца Венеции, откуда он мог при­
стально наблюдать за празднующими. Что
касается самой улицы, то папа приказал
вымостить ее и переименовать в иль Корсо,
то есть «проспект». Когда на Виа дель Корсо
оказался Гёте, ежегодный римский карна­
вал уже славился безудержным весельем.
Вот как поэт описывает улицу в «Путеше­
ствии в Италию»:
Римский карнавал сосредоточивается на Корсо.
Корсо - улица, которая ограничивает и определяет
всенародное торжество этих дней. В любом другом
месте это был бы уже другой праздник; и посему мы
прежде всего должны описать Корсо.
Название свое, как и многие длинные улицы
итальянских городов, она получила от конских
ристаний, которыми в Риме заканчивается каж­
дый карнавальный вечер, а в иных местах и прочие
празднества - день местного патрона, престоль­
ные праздники.
Улица эта, прямая, как стрела, ведет от Пьяцца
дель Пополо к Венецианскому дворцу. Длиною при­
мерно в 3500 шагов, она застроена высокими, по
большей части роскошными зданиями. Ширина
несоразмерна с длиною и высотой домов. Панели по
обеим сторонам отнимают у нее еще футов 6-8
ширины. Для экипажей посередине остается про­
странство футов в 12-14, из чего легко усмотреть,
что двигаться в ряд здесь может не больше трех
карет.


232

| РИМ

Обелиск на Пьяцца дель Пололо во время карнава­
ла служит нижней границей этой улицы, Венеци­
анский дворец - верхней (Goethe, 519).

Гёте также упомянул, что Корсо — «одна из
немногих римских улиц, весь год содержа­
щихся в чистоте» (Goethe, 521). Он заметил,
что балконы и окна украшаются гобелена­
ми, а затем «жители и все ребятишки высы­
пают на улицу, которая отныне перестает
быть улицей, — это скорее огромная праз­
дничная зала, исполинская разукрашенная
галерея».
Празднующие, как пишет Гёте, надевают
яркие костюмы и маски. «Откуда-то вдруг
появляется Пульчинелла с огромным рогом
на боку, свисающим с пестрой перевязи.
Болтая с женщинами, он делает один какойто малозаметный жест и сразу становится
похож на древнего бога садов священного
Рима, причем его дерзкая ветреность воз­
буждает скорей веселье, чем неудоволь­
ствие» (Goethe, 523).
Вечерами Гёте смотрел спектакли и
оперы неподалеку от Корсо — в Аргентин­
ском театре, построенном в 1732 году, а
также и в других театрах, которые с тех пор
пали жертвами разных несчастий. Напри­
мер, большой театр Торденоне, как он
объясняет, сгорел, был отстроен заново, но
затем рухнул. К сожалению, пишет Гёте,


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

233

Торденоне «больше не развлекает народ
кроваво-громовыми драмами и другими
чудесными феериями» (Goethe, 539).
Гёте наблюдал за скачками, которыми
завершался каждый день карнавала, маска­
радами с участием знати и танцами, на кото­
рых «совсем особенным искусством слывет
менуэт» (Goethe, 540), и ночной церемони­
ей со свечами и пиром накануне Пепельной
среды, которой завершался карнавал.
«Жизнь в целом, подобно римскому карна­
валу, остается необозримой, неподатливой,
даже сомнительной, и потому пусть эта бес­
печная толпа масок каждому из нас напом­
нит о важности любого мгновенного нас­
лаждения жизнью, часто кажущегося нам
ничтожным», —писал Гёте (Goethe, 544).
РИМСКИЙ ДНЕВНИК СТЕНДАЛЯ
Французский романист Анри Мари Бейль
является автором почтенного описания его
путешествий по Риму. Бейль, писавший под
псевдонимом Стендаль, служил дипломатом
в правительствах Наполеона, но поражение
Наполеона при Ватерлоо в 1815 году поста­
вило крест на карьере Стендаля в диплома­
тическом корпусе. После этого события
Стендаль поселился в Милане, где оставался
до 1821 года, пока не вернулся в Париж.
В этот период в Италии он писал историче­
ские книги и биографии, не имевшие боль­


234

| РИМ

шой литературной ценности. Признание
пришло к нему позже, после публикации
романов «Красное и черное» о молодом сол­
дате, мечущемся между чувством долга
перед монархией и тягой к свободе, и
«Пармская обитель», представлявшего
собой художественное изложение истории
о восхождении к папскому престолу Алес­
сандро Фарнезе, которому помогала его
хитрая тетка.
Но главным трудом Стендаля о Риме
является «Римский дневник» — по существу
путеводитель по Вечному городу с хроникой
событий, произошедших с его автором в
Риме с 1827 по 1829 год. Однако это не про­
сто справочник для туристов XIX века.
Взяться за эту работу Стендалю, который
тогда жил в Париже и был на мели, посове­
товал его кузен. Стендаль сразу же ухватил­
ся за предложенную идею, решив, что такая
книга могла бы стать отличным живым опи­
санием самого увлекательного города Евро­
пы — его истории, жителей, архитектуры и
культуры. Много лет спустя профессор лите­
ратуры Калифорнийского университета
Хаакон Шевалье, переводивший «Римский
дневник» на английский язык, написал, что
читатели сначала приняли книгу «как днев­
ник образованного человека, путешествую­
щего в приятной компании... решившего
извлечь все возможное из одного или двух


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

235

лет пребывания в Риме» (Stendhal, 13).
Однако, по мнению Шевалье, эта книга
представляет собой нечто гораздо большее:
«Это был подробный отчет о бесчисленных
визитах, прогулках, беседах, встречах,
приемах в посольствах и во дворцах, пол­
ный всевозможных анекдотов и приключе­
ний, чередуемых пространными история­
ми, которые впоследствии стали темами его
романов. Он был живым, информативным и
развлекательным, убедительным и очень
занятным» (Stendhal, 13).
Стендаль провел читателей по городу,
красочно описав виды, запахи и звуки Рима
XIX века. Рассказ о Колизее был типичным.
Стендаль начинает с краткой истории этого
амфитеатра, построенного императором
Веспасианом и его сыном Титом силами
12 тысяч иудейских военнопленных к 80 го­
ду. «Мир не видел ничего столь великолеп­
ного, как этот памятник, — писал Стен­
даль. — Он достигает 157 футов в высоту и
1641 фута в окружности. Арена, на которой
сражались гладиаторы, имеет размер 285 на
182 фута. В честь открытия Колизея Титом
римляне могли насладиться зрелищем убий­
ства 5000 львов, тигров и прочих зверей, а
также 3000 гладиаторов. Игры продолжа­
лись сто дней». Стендаль также упомянул,
что нижние ряды арены были отделены от
песчаного пола высокой стеной, защищав­


236

| РИМ

шей зрителей от львов и тигров, и что при­
мерно такие же ограждения были предусмо­
трены на аренах для боя быков в Испании.
Он предположил, что испанцы заимствова­
ли эту идею у архитекторов Веспасиана.
Стендаль также взошел со своими читате­
лями по ступеням Колизея, чтобы насладить­
ся открывавшимся видом: «Мы поднимаемся
к проходам на верхних этажах по лестницам,
которые прекрасно сохранились... Оказав­
шись на верхнем этаже руины, на ее север­
ной стороне, можно увидеть расположенную
за высокими деревьями и почти на такой же
высоте церковь Святого Петра в Веригах со
знаменитой статуей Моисея, установленной
на надгробии Юлия II» (Stendhal, 31).
Далее в «Римском дневнике» Стендаль
описывает увиденные им произведения
искусства, а также рассказывает о римских
мастерах. Например, изучив череп Рафаэля,
он пришел к выводу, что художник был
«очень невысокого роста» (Stendhal, 47). Он
также углубился в изучение истории город­
ских стен и обратил внимание читателей
на то, что их протяженность составляет
16 миль, а возводить их начали в 402 году
по приказу императора Гонория. Стендаль
жаловался на сопровождавшую некий дох­
ристианский ритуал музыку волынок, кото­
рую крестьяне играли на улице под окнами
его комнаты, разбудив его в четыре часа


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

237

утра. «Ничто не приводит в такую ярость,
как траурные звуки этих волынок, будящие
вас среди ночи» (Stendhal, 105). Он с печа­
лью рассказывал о том плачевном состоя­
нии, в котором пребывал Форум, разгра­
бленный и оскверненный во время вторже­
ния галлов в XI веке. Ко времени приезда
Стендаля римляне уже использовали древ­
нюю площадь как скотный рынок.
И все же Стендалю понравилась большая
часть увиденного, и путешествие ничуть не
утомило его. «Мы охвачены страстью к зна­
менитому городу, — говорил он, — и нет
такой детали, которая казалась бы нам слиш­
ком простой или незначительной. Мы с жад­
ностью впитываем все то, что относится к
изучаемому нами предмету» (Stendhal, 249).
ПЛАМЯ НАЦИОНАЛИЗМА
Тогда как писатели Англии, Франции и 1ермании черпали вдохновение в Вечном городе,
итальянские писатели той эпохи обращали
свой взор на события, происходившие в дру­
гих частях Европы. На протяжении долгих
лет города и государства на итальянском
полуострове находились под влиянием ино­
земных завоевателей. В 1796 году в Италию
вторгся Наполеон Бонапарт. Французы
легко преодолели оборону итальянцев, и в
1797 году согласно заключенному в КампоФормино мирному договору страна была раз­


238

| РИМ

делена на французскую и австрийскую части.
К 1810 году Рим вошел в состав Французской
империи, хотя в 1815 году Венский конгресс
восстановил власть римского папы.
Литературное сообщество всей Италии
было охвачено пламенем национализма.
Писатели и поэты той поры призывали к
объединению страны под началом одного
монарха. В тот период Милан считался
литературной столицей полуострова, но
тем не менее многие итальянские писатели
и поэты жили в Риме и вдохновлялись Веч­
ным городом.
Поэт Винченцо Монти находился в Риме с
1778 по 1797 год. В его поэме «Басвилиана»
1793 года рассказывается о делегате Фран­
цузской республики Юго Басвиле, прибыв­
шем в Рим, чтобы способствовать револю­
ции, подобной той, что свергла фран­
цузскую монархию. На улицах Рима он был
встречен разгневанной толпой и убит.
В поэме Монти, осуждающей революцию,
душа Басвиля присутствует при сценах фран­
цузского террора и видит во всех подробно­
стях убийства священников и казнь Людови­
ка XVI. Более поздние поэмы и пьесы Монти
призывают к созданию единой независимой
Италии. «Сад природы, —писал он, —не тер­
пит варваров» (Wilkins, 377).
Еще один поэт той же эпохи, Джакомо
Леопарди, родился в Реканати — городе в


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

239

Центральной Италии у побережья Адриати­
ческого моря. Он с юных лет мечтал поки­
нуть дом и в 24 года наконец уехал в Рим. Он
прибыл туда осенью 1822 года и провел в
столице всего лишь несколько месяцев,
страдая от одиночества и не находя отрады
в ученых литературных кругах Рима. Весной
1823 года он вернулся в Реканати. Позже он
много путешествовал по Пизе, Флоренции,
Неаполю и Болонье.
Леопарди считается одним из величай­
ших поэтов-лириков Италии. Хотя лейтмо­
тивами многих его произведений являются
классические темы поиска истины, любви и
красоты, Леопарди был ярым национали­
стом и жаждал видеть Италию объединен­
ной. Он писал: «О родина моя, я вижу
стены, арки и колонны, скульптуры и оди­
нокие башни наших предков, но не вижу
славы, лавров и стали наших древних
отцов» (Wilkins, 400).
Самым убежденным националистом из
всех итальянских писателей середины
XIX века был Джузеппе Мадзини — литера­
турный критик, переводчик и эссеист,
родившийся в 1енуе в 1805 году. Он также
был агитатором и выступал за единую Ита­
лию со столицей в Риме. В 1830 году
Мадзини, находившийся тогда в изгнании
во Франции, участвовал в создании органи­
зации под названием «Молодая Италия»,


240

| РИМ

которая провозгласила своей целью объеди­
нение нации под руководством монарха.
Лишь спустя 18 лет Мадзини смог вновь сту­
пить на родную землю; за границей он зара­
батывал литературной критикой.
В 1848 году австрийское восстание, сверг­
нувшее с престола принца Меттерниха,
затронуло и Италию: в Милане в результате
массовых волнений австрийским солдатам
пришлось покинуть город. Революция рас­
пространилась и на другие города полуостро­
ва, но потерпела неудачу. Главная цель нацио­
налистов —единая Италия —не была достиг­
нута. Мадзини в это время вернулся на роди­
ну и принял участие в восстании, в ходе кото­
рого из Рима был изгнан папа Пий IX. В тече­
ние трех месяцев Рим оставался республикой
(а Мадзини вошел в ее триумвират), однако
затем город заняли французские войска и,
несмотря на отважное сопротивление под
командованием Джузеппе Гарибальди, вос­
становили власть папы.
В конечном итоге итальянский полуос­
тров все-таки был объединен. Костер италь­
янского национализма не угас благодаря
сильным словам Мадзини. Он однажды
написал, что его задача —
рассказать нашей молодежи о величии наших пред­
ков... внушить им принцип, что великим может
стать лишь народ, обладающий великими доброде-


ПОЭТЫ-РОМАНТИКИ В РИМЕ |

241

телями; научишь их сохранять постоянство перед
лицом трудностей и надежду во времена неудач...
высоко поднимать знамя свободы и братства наро­
дов, и наделить Италию желанием быть первой в
этом деле - все это есть священный долг каждого
писателя (Wilkins, 427-428).


ГЛА ВА | В О С Ь М А Я

Прибытие американцев

Сдиная Италия, о которой мечтали Джузеп­
пе Мадзини и другие писатели, уже почти
стала реальностью, когда в 1867 году в Рим
приехал Марк Твен. К тому моменту боль­
шая часть страны была объединена, однако
Рим все еще оставался под контролем папы,
власть которого опиралась на французские
войска. Силы же Рисорджименто возгла­
влял Джузеппе Гарибальди. Твен надеялся
встретиться с Гарибальди и даже особо
отметил в своем дневнике о путешествиях
по континенту «Простаки за границей», что
его туристическая компания обещала орга­
низовать визит в дом Гарибальди. Далее в
той же книге Твен объяснил, почему он
отказался сойти на берег, когда пароход
пришвартовался у Ливорно, где жил Гари­
бальди: «Мы пока сыты по горло итальян242


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

243

скими городами и нам гораздо приятнее
гулять по знакомой палубе, любуясь Ливор­
но издали42».
Естественно, те туристы, которые поки­
нули корабль, встретились с итальянским
патриотом, но оказались под подозрением
полиции, считавшей, что американцы наме­
рены помочь делу патриотов. «В дружеском
визите, который некоторые наши пассажи­
ры нанесли вчера генералу Гарибальди (он
их любезно пригласил), местные власти
усмотрели подтверждение своих ужасных
подозрений. Этот дружеский визит был соч­
тен маскировкой кровавого заговора. Когда
мы купаемся в море около нашего парохода,
полицейские подъезжают поближе и следят
за нами. Уж не думают ли они, что на мор­
ском дне мы совещаемся с резервным отря­
дом гнусных сообщников?» —писал Твен.
Итак, величайший американский писа­
тель своего поколения упустил возмож­
ность встретиться с величайшим патриотом
Италии. Вскоре Гарибальди отправится на
юг в сопровождении 5000 человек. Гари­
бальди надеялся освободить Рим в сраже­
нии при городке Ментана, но был разбит
французской армией. Пройдет еще три
года, прежде чем Рим станет частью единой
Италии. В 1870 году Наполеон III был
вынужден вывести из Рима свои войска,
которые понадобились ему для Франко­


244

| РИМ

прусской войны. 20 сентября итальянские
бойцы вступили в Вечный город, а в июле
следующего года Рим был провозглашен сто­
лицей объединенной Италии.
Ко времени поездки на континент Марк
Твен еще не написал книг, прославивших
его как сатирика, юмориста и рассказчика
житейских мудростей. «Янки при дворе
короля Артура», «Приключения Тома Сой­
ера», «Приключения Гекльберри Финна» и
«Принц и нищий» — все это появилось
позже. И тем не менее уже на том этапе
писательской карьеры появились поклон­
ники его юмористических рассказов, глав­
ным образом благодаря рассказу «Знамени­
тая скачущая лягушка из Калавераса».
Твен (настоящее его имя Сэмюэл Ленгхорн Клеменс) родился в 1835 году в Мисс­
ури. Он работал подмастерьем печатника,
лоцманом на пароходе, шахтером и журна­
листом. Он высоко ценил права человека и в
более поздних произведениях нередко обли­
чал угнетение меньшинств, даже несмотря
на то, что в годы Гражданской войны недол­
го сражался на стороне Конфедерации.
Таким образом, можно не сомневаться в том,
что хотя Твен не воспользовался шансом
повстречаться с Гарибальди, он был солида­
рен с революционерами. В «Простаках за
границей» Твен неоднократно порицал алч­
ность Римско-католической церкви:


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

245

Какой же смысл позволять всем этим богатствам
лежать без пользы, когда половина населения бьет­
ся из последних сил, чтобы хоть как-нибудь прокор­
миться? Разумно ли держать сотни миллионов
франков в бесполезной мишуре церквей по всей Ита­
лии, когда правительство, чтобы не погибнуть,
душит налогами народ ?
Насколько я могу судить, Италия в течение полу­
тора тысяч лет отдавала все свои силы, средства и
энергию на возведение бесчисленных чудесных цер­
ковных зданий и ради этого морила голодом полови­
ну своих граждан. Сегодня она - огромный музей
великолепия и нищеты. Все церкви обыкновенного
американского города взятые вместе стоят меньше
драгоценных побрякушек одного из сотни ее соборов.
А на каждого американского нищего Италия
может предъявить сотню - лохмотья и насекомые
в той же пропорции. Это самая бедная, самая
пышная страна мира (Twain, 202-203).

С такими мыслями Марк Твен посетил Вати­
кан, ступив в самый центр папской власти и
величия —собор Святого Петра в Риме.
Ему сразу же пришло в голову сравнить
это средоточие власти Римско-католической церкви с американским Капитолием,
символизировавшим для него совершенно
иного рода власть, избираемую народом. Он
отметил, что собор Святого Петра имеет
примерно одинаковую длину с Капитолием
в Вашингтоне, но несколько шире. Купол


246

| РИМ

базилики также показался ему выше капито­
лийского, примерно на сотню футов или
даже больше. И все же собор не впечатлил
Марка Твена. «Собор Св. Петра показался
мне снаружи значительно меньше Капито­
лия и далеко не таким красивым», — жало­
вался он.
Оценки Твена были не очень далеки от
истины: Капитолий на 17 метров длиннее
собора Св. Петра, но базилика на 33 метра
шире и на 48 метров выше.
Внутри этого огромного здания Твен
почувствовал себя ничтожно малым: «Когда
стоишь в дверях собора св. Петра и смо­
тришь на тех, кто находится в его дальнем
конце —за два квартала от тебя, —то видишь
их сильно уменьшенными; среди грандиоз­
ных статуй и картин, затерянных в беско­
нечном пространстве, они выглядят более
крохотными, чем если бы находились на
расстоянии двух уличных кварталов. Я “при­
кинул на глазок” проходившего мимо меня
человека и стал наблюдать, как он удалялся
по направлению к baldacchino, постепенно
стал похож на маленького школьника и
наконец затерялся среди пигмеев, беззвуч­
но бродивших в глубине собора».
Взглянув вверх, Твен увидел рабочих,
снимавших цветы и золотую бумагу, кото­
рыми в честь торжественной службы были
украшены стены и колонны. Для такой


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

247

высоты, на которой работали мужчины,
лестницы не годились, поэтому они спуска­
лись на веревках с балюстрад и капителей
пилястров. «Я ни за что не поверил бы
раньше, что человек может быть так похож
на паука», —заметил он.
Это самое священное в Риме место все
время, еще с IV века, занимала та или иная
базилика. Нынешний собор Св. Петра нача­
ли возводить в 1506 году, сначала под руко­
водством Рафаэля. Церковь оставалась
недостроенной в 1547 году, когда свои изме­
нения в проект внес Микеланджело, спро­
ектировавший массивный купол и, разуме­
ется, расписавший своды Сикстинской
капеллы, для работы в которой его нанял
папа Юлий II. Микеланджело провел около
четырех лет, лежа на спине на лесах и то и
дело вытирая с лица краску и штукатурку, а
также жалуясь на низкое и нерегулярное
жалованье.
Твен очень уважал Микеланджело, но не
мог не посетовать на склонность гида хва­
статься творениями великого художника
всюду, где оказывались американцы: «В 1енуе все создано по его замыслу; в Милане все
создано по его замыслу или по замыслу его
учеников; озеро Комо создано по его замы­
слу; в Падуе, Вероне, Венеции, Болонье гиды
только и твердят, что о Микеланджело.
Во Флоренции все без исключения расписа­


248

| РИМ

но им и почти все создано по его замыслу, а
то немногое, что было создано не по его
замыслу, он имел обыкновение разгляды­
вать, сидя на любимом камне, —и нам обяза­
тельно показывали этот камень». Наконец,
Твен с насмешкой признался: «Вчера я пре­
исполнился восторга, блаженства, радости
и неизреченного покоя: я узнал, что
Микеланджело нет в живых».
Микеланджело закончил расписывать
потолок капеллы в 1512 году, готового купола
собора Св. Петра он не увидел, так как умер в
1564 году —за 26 лет до его завершения.
Перед фасадом церкви находится огром­
ная овальной формы площадь Святого
Петра, построенная в 1656-1667 годах.
Ее размер 349 на 240 метров. На ней устано­
влены египетский обелиск из красного гра­
нита, фонтаны работы Мадерно и Бернини
и колоннада из 284 колонн, над которыми
возвышаются 140 статуй святых.
Балдахин, который описывал Твен, пред­
ставляет собой массивный медный навес,
под которым находится алтарь Святого
Петра. Это сооружение, которое спроекти­
ровал Джованни Лоренцо Бернини, днем
залито лучами света, проникающего сквозь
окна в куполе. Оно установлено над моги­
лой св. апостола. Справа от главного алта­
ря — медная статуя св. Петра, которому
целуют ноги католики-пилигримы. За алта­


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

249

рем расположен трон святого Петра, тоже
работы Бернини, якобы содержащий ос­
татки дерева и слоновой кости, из которых
был сделан принадлежавший Петру стул.
Поднимаясь по ступеням к вершине купо­
ла, Твен не переставал изумляться размерам
церкви. Наконец, перед ним открылся пора­
зительный вид:
С купола Св. Петра видны все наиболее известные
строения Рима - от замка Святого Ангела до Коли­
зея. Оттуда можно различить семь холмов, на
которых построен Рим. Оттуда виден Тибр...
Внизу простираются руины города, некогда насчи­
тывавшего четыре миллиона жителей, где среди
современных зданий высятся развалины храмов,
колонн и триумфальных арок, видевших цезарей и
полдень римского могущества (Twain, 215-216).

Он не мог оторвать глаз от Колизея, размы­
шляя о том, что изменилось с той поры,
когда римляне бросали христиан на растер­
зание львам или со времен святой инквизи­
ции, когда неверующих пытали и казнили
самыми ужасными способами:
В мгновение ока звери раздирали несчастных на
части, превращая их в жалкие, изуродованные
трупы. Но когда к власти пришли христиане,
когда святая матерь-церковь подчинила себе варва­
ров, она не стала прибегать к подобным средствам,


250

| РИМ

чтобы доказать им ошибочность их взглядов.
О нет, она передавала их милейшей инквизиции
иу указывая на благословенного Искупителя,
который был кроток и милосерден ко всем людям,
убеждала варваров возлюбить его; и дабы убедить
их возлюбить его и склониться перед ним, инкви­
зиция делала все, что было в ее силах: сперва с
помощью винта им выламывали пальцы из
суставов, затем пощипывали их тело щипца­
ми - докрасна раскаленными, потому что так
приятнее в холодную погоду, затем слегка обдира­
ли их заживо и наконец публично поджаривали
(Twain, 216-217).

После посещения собора Св. Петра Твен
зашел в Мамертинскую тюрьму, где томился
в заключении апостол Петр. Его сильно впе­
чатлило увиденное, но он отказывался пове­
рить в то, что святой Петр оставил отпеча­
ток своего лица на стене темницы и сту­
пней — на ее каменном полу. Внимательно
осмотрев свидетельства, Твен заключил,
что отпечатки лица и ступней непропор­
циональны: «Это несоответствие укрепило
нас в наших сомнениях».
В Ватикане есть отнюдь не только собор
Святого Петра. Марк Твен с восхищением
осматривал картины и скульптуры в музеях
и спускался в катакомбы, которые его совер­
шенно зачаровали. И хотя он все время
отзывался о Римско-католической церкви с


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

251

нескрываемым презрением, он в конце кон­
цов поблагодарил (пусть и несколько
язвительно) папу Пия IX за возможность
насладится всем этим:
Однако я люблю смотреть на статуи, и я также
люблю смотреть на картины - даже изображаю­
щие монахов, которые в благочестивом экстазе под­
нимают очи горе, монахов, которые, погрузившись
в размышления, опускают очи долу, и монахов,
которые промышляют себе что-нибудь поесть, - и
потому перестаю ворчать, чтобы поблагодарить
папское правительство за ревностную охрану и
прилежное накопление этих сокровищ и за позволе­
ние, данное мне, чужестранцу, и к тому же не впол­
не дружески настроенному, бродить среди них по
своей воле и без всяких помех, за позволение данное
даром и только с одним условием - вести себя так
же прилично, как полагается вести себя в любом
чужом доме. Я от всего сердца благодарю святейше­
го отца и желаю ему долгой жизни и много счастья
(Twain, 240-241).

ГЕНРИ ДЖЕЙМС И ДУХ РИМА
Марк Твен был, возможно, самым сварли­
вым из посетивших Рим американцев, но не
первым. Так, американский живописец Бен­
джамин Уэст учился в Риме в 1760 году до
возвращения в колонии. Другой америка­
нец по имени Мозес Эзекиль жил в Риме,
где подружился с Ф. Листом, которому


252

| РИМ

очень нравилось играть на его пианино.
Американский скульптор Уильям Уэстмор
Стори поселился в Риме, а Генри Джеймс
часто и (в отличие от Марка Твена) с удо­
вольствием отдыхал в Вечном городе.
В самом деле, Джеймс совершенно иначе
относился к Риму, католицизму, собору
Св. Петра и практически всем аспектам зде­
шней жизни. Попросту говоря, Генри
Джеймс любил Рим. Ему нравилось гулять
по его улицам, наблюдать за людьми, ездить
по окрестностям в карете и исследовать
многочисленные секреты итальянской сто­
лицы. С не меньшей охотой, хотя иногда с
суровым реализмом, он писал о местных
жителях и их домах. Он делал подробные
заметки обо всех своих приключениях и
позже опубликовал их в виде сборника эссе,
а впоследствии использовал эти воспомина­
ния в своих романах. Джеймс неоднократно
посещал Рим, а равно и другие города Ита­
лии с 1869 по 1907 год и неизменно восхи­
щался ими. Однажды он написал: «Это пре­
восходит всё: это не идет ни в какое сравне­
ние с Римом ваших фантазий или школьных
уроков... Я шел по улицам, шатаясь и стеная,
словно в лихорадке удовольствия... это ощу­
щение трудно описать».
Генри Джеймс родился в Нью-Йорке в
1843 году, а образование получал в Лондоне,
Париже и Женеве. Будучи американцем, он


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

253

покинул родные берега еще в 22 года и посе­
лился в Англии. За год до своей смерти в
1916 году Джеймс стал британским поддан­
ным. Он много писал о Европе и о том, как
европейская культура повлияла на живущих
за рубежом американцев. Его романы
«Дейзи Миллер» и «Родерик Хадсон» отча­
сти основаны на впечатлениях от Италии.
Вот как Джеймс описывает в «Родерике Хад­
соне» римский район Трастевере, где про­
живали семьи рабочих:
Он особенно любил эту часть Рима, хотя едва ли
ему удалось бы объяснить ее мрачное очарование.
Миновав тесные грязные трущобы, оказываешься
посреди пустынных, беззвучных, поросших травой
закоулков, в которых обшарпанные дома, кажется,
вот-вот обрушатся, но затем, заслышав ваши
шаги, в их дверях появляются фигуры изумительно­
го римского типа. Здесь почти нет памятников,
однако ни в какой другой части Рима его история
не давит на вас так сильно, как здесь, где она про­
низана меланхолией отслуживших свой век вещей.

Это, конечно, не самое лестное описание
римских кварталов, однако не сомневай­
тесь — 1енри Джеймс испытывал к Вечному
городу лишь восхищение. Одним из его
излюбленных мест был Палаццо Барберини, служивший национальной галерей
античного искусства. Этот огромный дво­


254

| РИМ

рец в стиле барокко на углу улиц КватроФонтане и Барберини строился с 1627 по
1633 год, что по тем временам было чрезвы­
чайно быстро.
Дворец воздвигли по приказу Маффео Бар­
берини (с 1623 г. римский папа Урбан VIII).
К проекту кроме архитектора ДжованниЛоренцо Бернини приложили руку и другие
художники эпохи, в том числе Карло
Мадерно и Карло Борромини. Тронный зал
римского папы украшает картина живопис­
ца Пьетро да Кортона «Триумф Божествен­
ного Провидения» — одно из крупнейших
полотен в мире. Среди прочих картин в
галерее выставлены «Мадонна» Филиппо
Липпи, «Рождество Христа» и «Крещение
Христа» Эль Греко, «Венера и Адонис»
Тициана и «Похищение сабинянок» Джо­
ванни Антонио Бацци (Содома).
Дворец Барберини тесно связан с миром
литературы фигурой писателя по имени
Уильям Уэстмор Стори, который жил в
квартире на втором этаже дворца. В гости к
нему часто заходили Браунинги. Однажды
Стори устроил детский праздник, на кото­
рый пришли Браунинги и Ганс Христиан
Андерсен. Роберт Браунинг читал детям
«Пестрого дудочника», а Андерсен —«Гадко­
го утенка». Вместе с ними был также рома­
нист и юморист Уильям Мейкпис Теккерей —автор «Ярмарки тщеславия».


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

255

В эссе 1903 года «Дух Рима» Генри
Джеймс вспоминает о том, как однажды он
шел по галерее дворца и вдруг увидел бри­
танского поэта и литературного критика
Мэтью Арнольда, произведениями которо­
го искренне восхищался. Вот что он напи­
сал об этой встрече:
Помню, как в один из тех дней или, скорее, вечеров,
кажущихся мне теперь чудесно сумеречными, я
впервые повстречал Мэтью Арнольда в палаццо
Барберини и в тот же момент осознал (по крайней
мере, яснее, нежели прежде) интересную истину,
которой я собираюсь поделиться. Долгие годы он
был моим кумиром в стихах и прозе, и как странно
было столкнуться с ним лицом к лицу в столь вели­
чественной обстановке-я был попросту ошеломлен
такой высокой честью... Тогда, в этот римский
вечер, мы как будто были совершенно одинаково
значительны и счастливы или даже одинаково
ничтожны и неизвестны; мы были связаны лишь
только окружавшей нас реальностью Рима, в кото­
рой каждый старался демонстрировать хорошие
манеры.

Так запомнился Генри Джеймсу Рим — ощу­
щением «высокой чести» бродить по его
галереям, встречая величайших художни­
ков и поэтов мира или простых горожан, с
которыми его объединяла «окружавшая
реальность» Рима, и такой общности было


256

| РИМ

«Ш есть персонаж ей»
Луидж и Пиранделло
Трагикомедия «Шесть персонажей в поисках
автора» была написана Луиджи Пиранделло,
который родился на Сицилии, но после несколь­
ких лет обучения в Риме и Бонне поселился в Веч­
ном городе, где к нему пришла слава величайше­
го итальянского писателя начала XX века. В 1934
году Пиранделло стал лауреатом Нобелевской
премии в области литературы.
Пиранделло был романистом и драматургом.
Один из его самых известных романов «Покойный
М а т т и а Паскаль» о бедном хранителе книг,
который выигрывает крупную сумму в казино, а
затем ч и та е т в газете заметку о своей смер­
ти . Приняв э т у ошибку за благословение,
М а т т и а снимает комнату в Риме под чужим
именем и влюбляется в дочь хозяина, однако

вполне достаточно. Джеймс писал: «Такие
события, такие провидения случаются, конеч­
но, и на берегах Темзы или Сены или Гудзона, но
их прикосновение, став привычными, уже не
заставляет нас трепетать. Оно кажется
грубым, и лишь прикосновение Рима всегда
деликатно - такова простая мораль моих
наблюдений».


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

257

жениться на ней не может из-за отсутствия
удостоверяющих его личность бумаг. Поэтому
он снова бежит о т проблем и разыгрывает соб­
ственную смерть, заставляя окружающих пове­
рить, будто он бросился в Тибр с моста. Два
года спустя м а т т и а возвращается к своей
работе хранителя книг.
«Шесть персонажей в поискахавтора» — это
история о шести членах семьи, которые прихо­
дят в т е а т р и требуют, чтобы их сделали пер­
сонажами пьесы, дабы они могли рассказать о
важных событиях своей жизни. Пьеса непроста
для восприятия: так, два персонажа появляют­
ся в те а тр е уже мертвыми. Возможно поэтому
римская публика на премьере «Шести персона­
жей» в те а т р е Валле в 1921 году не знала, как о
ней судить, некоторые вежливо аплодировали,
а другие встретили занавес возгласами проте­
ста. Тем не менее пьесу продолжают ста в и ть
во многих театрах.

ЭДИТ УОРТОН ОСМАТРИВАЕТ
ОКРЕСТНОСТИ
М и с с и с С л э й д и м и с с и с Э н с л и устраиваются
за столиком римского ресторана, чтобы
пообедать. Эти «две американские леди зре­
лого возраста, но весьма ухоженного вида»
(Wharton, 9) любуются панорамой Паланти­
на, Форума и Колизея. Миссис Энсли вяжет
9- Рим


258

| РИМ

и переживает, что пропустит партию в
бридж в посольстве; миссис Слэйд хочет
остаться и насладиться обедом. Она делится
своими наблюдениями:
Я как раз размышляла, - сказала она неторопли­
во, - сколь разное значение имеет Рим для каждого
нового поколения путешественников. Для наших
бабушек он символизировал римскую лихорадку, для
наших матерей - сентиментальные опасности (о,
как нас оберегали!), а для наших дочерей он кажет­
ся не более опасным, чем середина Мэйн-стрит.
Они этого не знают, но как же много они теряют!
(Wharton, 15).

Как вскоре узнает читатель «Римской лихо­
радки» Эдит Уортон, ее героини миссис
Слэйд и миссис Энсли давно и сильно нена­
видят и завидуют друг другу. Ближе к шоки­
рующей развязке Уортон включила в свой
рассказ некоторые описывающие Рим дета­
ли, которые наверняка по достоинству оце­
нил ее друг Генри Джеймс:
Внезапно воздух наполнился низким звоном колоко­
лов, который время от времени накрывает Рим
серебряным сводом (Wharton, 15).

Позже Джеймс скажет, что Уортон —«такой
человек, от которого ничто не ускользает»
(Wright, 11).


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

259

Американская писательница Эдит Уортон
часто бывала в Риме, который стал местом
действия многих ее произведений. Кроме
того, Уортон написала целый ряд эссе о
своих путе-шествиях, которые печатались в
журнале Scribner’s Magazine. В число ее объе­
мных римских дневников входят «Итальян­
ские виллы и их сады» и «Итальянские
виды» (Italian Backgrounds), изданные соот­
ветственно в 1904 и 1905 годах. Она также
опубликовала несколько эссе и книг о Фран­
ции и Марокко.
В «Итальянских виллах и их садах» иссле­
дуется богатая растительность, за которой
часто ухаживают садовники на службе у наи­
более богатых и влиятельных итальянских
землевладельцев. Так, автор описывает
Вилла д ’Эсте в Тиволи на окраине Рима. Эта
вилла была построена в 1550 году для карди­
нала Ипполито д ’Эсте — сына небезызвест­
ной Лукреции Борджиа. Интерьеры виллы
украшают фрески и картины Корреджио,
Даниэле да Вольтерра и Перино дель Вага,
но внимание Эдит Уортон привлек не
роскошный дом, а окружающий его сад:
Отсюда можно сверху вниз смотреть на величе­
ственные кипарисы и падубы, растущие в садах на
более низких ярусах. Территория не очень обширна,
однако она производит на вас впечатление, полное
трагической грандиозности. Вилла возвышается


260

| РИМ

над всем так явно и внушительно, ступени между
террасами столь крутые и длинные, безбрежный
зеленый полумрак кипарисовых нижних садов
настолько таинственен, что, спускаясь от одного
яруса темной шелестящей зелени к другому, испы­
тываешь скорее даже трепет, нежели удоволь­
ствие. Но действительно неповторимыми сады
Эсте делает вода, которая здесь повсюду. Ценой
огромного труда и денег она закачивается из реки
Анио на вершину холма, откуда тысячи ручейков
струятся вниз от террасы к террасе, протачивая
себе русла в каменных изгородях и балюстрадах,
перескакивая по ступеням, стекая в покрытые
мхом апсиды, брызгая из рожков морских богов и
пастей мифических чудовищ или напирая мощ­
ным потоком на устланные плющом насыпи
(Wright, 67).

«Итальянские виллы и их сады» знакомят
читателя с Мондрагоне —дворцом XVI века,
построенным среди холмов над Фраскати
для кардинала Шипионе Боргезе, —где Уор­
тон обнаружила сад с «фамильными орлами
и драконами», а также с расположенной
неподалеку виллой Альдобрандини, кото­
рую спустя полвека после ее завершения
в 1598 году посетил английский писатель
Джон Эвелин, «Дневники» которого ока­
зали большое влияние на Эдит Уортон.
В своей книге она цитирует Эвелина, уви­
девшего позади виллы


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

261

поросший высоким лесом холм или гору такой
формы, как будто ее вырезал скульптор, с вершины
которой... в огромный театр воды низвергался
водопад. За ним был искусственный грот с занят­
ными камнями, гидравлическими устройствами,
всякого рода певчими птицами, приводимыми в
движение и издающими звуки за счет энергии воды,
и еще несколькими зрелищами и удивительными
изобретениями. В центре этих помещений громоз­
дился медно-красный шар, который непрерывно
танцевал примерно в трех футах от пола благода­
ря давящему на него снизу потоку воздуха; и было
множество других приспособлений для обливания
ничего не подозревающих зрителей (Wright, 71).

В своей книге Уортон забирается еще даль­
ше от Рима в итальянскую глубинку, однако
больше всего ей полюбился именно Вечный
город. «Римская лихорадка», опубликован­
ная незадолго до ее смерти в 1937 году, стала
одним из последних художественных произ­
ведений писательницы.
СКОТТ ФИЦДЖЕРАЛЬД
И ЕГО ЗЛОПОЛУЧНАЯ НОЧЬ В РИМЕ
Среди почитателей Генри Джеймса была
Зельда Фицджеральд. Осенью 1925 года вме­
сте со своим мужем —американским романи­
стом Фрэнсисом Скоттом Фицджераль­
дом —она отдыхала на французской Ривьере
в городке Сен-Рафаэль и читала «Родерика


262

| РИМ

Хадсона». Заинтригованные его описанием
города, Зельда и Скотт решили провести
зиму в Риме. Увы, она оказалась для них не
самой удачной. Скотт Фицджеральд к тому
моменту только-только закончил «Великого
Гэтсби» и чувствовал себя эмоционально опу­
стошенным после напряженной работы.
Кроме того, он в очередной раз пытался бро­
сить пить. В письме другу, отправленном из
Рима, Скотт Фицджеральд признавался:
«Между мной и Зелъдой иногда случаются страш­
ные, не затихающие по четыре дня ссоры, кото­
рые всегда начинаются с попойки, номы всеравно
безумно любим друг друга, и мы едва ли не един­
ственная действительно счастливая супружеская
пара из всех, каких я знаю» (Mizener6 179).
Конечно же Фицджеральды не сидели
дни напролет на сквозняке в четырех стенах
своей гостиницы в римском районе Квиринале. В тот момент в городе снимали фильм
«Бен 1ур», так что большую часть времени
они проводили на съемочной площадке, где
подружились с кинозвездой Кармел
Майерс. И все же в Риме им не понравилось:
тепло и солнце, которыми они рассчитыва­
ли насладиться, в ту зиму практически
совершенно обошли полуостров стороной.
Вдобавок Скотт Фицджеральд находил
неприятным иметь дело с местной обслу­
гой: казалось, здесь нужно было задабривать
каждого официанта и таксиста, чтобы рас­


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

263

считывать хоть на какой-то сервис. Как-то
раз их даже выставили среди ночи из номе­
ра отеля, потому что в нем захотел остано­
виться некий римский аристократ.
Но это были еще цветочки по сравнению
с тем, что случилось позже. «Ночами я
лежал и фантазировал об убийствах, — впо­
следствии писал Фицджеральд. — После
одного произошедшего со мной в Риме
события я представлял целые концертные
залы флорентинцев и себя на сцене за пуле­
метом. Все готово. Занавес поднимается.
Тра-та-та-та-та» (Mizener, 180).
Однажды ночью, когда Фицджеральд, судя
по всему, порядочно выпил, он заспорил с
группой таксистов, заломивших непомер­
ную цену за то, чтобы отвезти его в отель.
Спор перерос в драку, и Фицджеральд креп­
ко приложил одного из мужчин. К несча­
стью, тип, принявший на себя удар писате­
ля, оказался одетым в штатское офицером
полиции, который вышел было вперед,
чтобы навести порядок. В результате рома­
ниста весьма грубо уволокли в участок, где
снова избили. Приехавшие к нему на
помощь Зельда и друг вызволили его, дав
крупные взятки всем участникам инцидента.
Скотт так и не забыл об этом происше­
ствии, но он не мог позволить таким впе­
чатлениям пропасть даром. Признав свое
падение (ведь он опустился до драки с так­


264

| РИМ

систами), Фицджеральд написал об этом
случае в романе «Ночь нежна», чтобы пока­
зать, как примерно таким же образом разру­
шает свою жизнь его главный герой Дик
Дайвер. Вот сцена в полицейском участке,
где на Дайвера обрушивается вся ярость
полицейских:
Все завертелось у него перед глазами; его сбили с ног,
и множество кулаков и каблуков принялись отби­
вать на нем свирепую дробь. Хрустнул переломлен­
ный нос, глаза, будто на резинке, выскочили из
орбит и опять вернулись на место. Под тяжелым
сапогом треснуло ребро. Он потерял было сознание,
но сейчас же очнулся оттого, что егорывком заста­
вили сесть и защелкнули у него на запястьях наруч­
ники. Машинально он пробовал сопротивляться.
Сшибленный им полицейский в штатском стоял в
стороне, прикладывая к подбородку платок, и вся­
кий раз смотрел, остается ли на платке кровь;
теперь он подошел к Дику вплотную, расставил для
равновесия ноги, размахнулся и сильным ударом
уложил его навзничь.
На доктора Дайвера, неподвижно лежавшего на
полу, выплеснули ведро воды. Потом схватили его за
руки и куда-то поволокли; по дороге он приоткрыл
один глаз и сквозь застилавшую его кровавую дымку
узнал бледное от ужаса лицо одного из таксистов.
- Поезжайте в «Эксцельсиор», - прохрипел
он. - Скажите мисс Уоррен. Двести лир! Мисс Уор­
рен! Due centi lire! А, мерзавцы - мерза...


ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ |

265

Но его все волокли, задыхающегося и всхлипываю­
щего, сквозь кровавую дымку, по неровному, в выбои­
нах полу и наконец втащили в какую-то каморку и
бросили на каменные плиты. Потом все вышли,
дверь захлопнулась, он остался oduuAi.

Генри Джеймс никогда не попадал в такую
беду, а Марк Твен, несмотря на всю свою
раздражительность, пообещал вести себя в
Риме прилично, из чего напрашивается
вывод о том, что печальный опыт Скотта
Фицджеральда был следствием его соб­
ственной ошибки. Супруги никогда больше
не возвращались в Вечный город. На протя­
жении нескольких последующих лет другие
писатели из Америки и прочих демократи­
ческих западных стран тоже не раз чувство­
вали себя незваными гостями в Риме, над
которым сгущались тучи фашизма, с неиз­
бежностью приведшего ко Второй мировой
войне.


ГЛ А В А | Д Е В Я ТА Я

Город романтики,
город тайн
Р и м был освобожден союзниками 4 июня
1944 года после двух десятилетий фашист­
ского и нацистского правления. Год спустя
Бенито Муссолини был убит. Тело дуче, рас­
стрелянного партизанами при попытке бег­
ства в Швейцарию, было повешено вниз
головой на фонарном столбе в Милане. Во
Второй мировой войне Италия потеряла
около 150 ООО солдат павшими на поле боя.
Рим быстро восстанавливался. Город рас­
пахнул свои объятия для западных писате­
лей, и они ответили ему взаимностью,
устремившись в столицу Итальянской рес­
публики. К концу 1940-х, благодаря писате­
лям, которые стремились открыть заново
т^йны Вечного города, Рим стал чем-то
вроде литературной столицы. «У города
есть свой собственный язык времени, свой
собственный лексикон для глаза, и подгото­
266


ГОРОД РОМАНТИКИ, ГОРОД ТАЙН |

267

виться к этому невозможно, — писала
Элеонора Кларк, жена писателя Роберта
Пенна Уоррена. — Те, кто остается в Риме,
где нет ничего единообразного или просто­
го и где эстетический опыт всегда подчинен
чему-то еще, начинают меняться, если они
не слишком ограничены, чтобы начать все
сначала» (Clark, 7).
Кларк, выпускница колледжа Вассара, и
сама была неплохой писательницей. Самая
известная из ее книг называется Bitter Box, а
ее «Рим и вилла» представляет собой своеоб­
разный путеводитель по Риму. Кларк прово­
дит своих читателей по городу, показы­
вая знакомые вещи — фонтаны, церкви и
руины, —но и незнакомые тоже. На Виа Аурелиа Антика, например, Кларк не смогла удер­
жаться от описания общественного туалета:
Здесь есть довольно милый туалет с двумя отделе­
ниями и ширмами - не то что те более дешевые
маленькие открытые ниши на менее важных ули­
цах, где, так или иначе, люди столь же часто исполь­
зуют для этих целей углы зданий (Clark, 35-36).

Конечно, немногие писатели из побывав­
ших в Риме вдавались в такие подробности;
тем не менее в конце 1940-х, казалось, в Рим
устремились буквально все, и, очевидно,
они черпали вдохновение везде, где могли
его найти.


268

| РИМ

ТЕННЕССИ УИЛЬЯМС В САДАХ БОРГЕЗЕ
Теннесси Уильямс приехал в Рим в конце
1948 года, вскоре после выхода его главной
пьесы «Трамвай “Ж елание”». «Это был
город его мечты», —писал брат драматурга,
Дакин Уильямс (Dakin Williams, 153). Писа­
тель снял квартиру на Виа Аврора, недале­
ко от Виа Венето и виллы Боргезе с ее
обширными садами. В этой квартире он
устраивал роскошные вечеринки для своих
друзей, среди которых была актриса Анна
Маньяни и ее друг, бывший моряк по имени
Фрэнк Мерло. Иногда Теннесси и Фрэнк
заглядывали в гости к Анне Маньяни в ее
пентхаус.
«Теннесси и Фрэнк выпивали на ее терра­
се, наслаждаясь панорамой Рима, после
чего вместе с Анной и ее очередным любов­
ником ехали на ее машине в какое-нибудь
потрясающее место, где они обычно прово­
дили несколько часов за ужином, — писал
Дакин Уильямс. — Затем, захватив с собой
пакет оставшейся еды из ресторана, они
катались по городу и кормили бродячих
римских кошек. После этого они шли гулять
с большой черной немецкой овчаркой
Анны в сады Боргезе, останавливались про­
пустить стаканчик на Виа Венето, и, нако­
нец, Теннесси и Фрэнк наблюдали, как Анна
поднимается в пентхаус вместе со своим
молодым человеком» (Dakin Williams, 172).


ГОРОД РОМАНТИКИ, ГОРОД ТАЙН | 269
Теннесси Уильямс был совершенно очаро­
ван Маньяни — свою пьесу «Татуированная
роза» он написал, имея в виду итальянскую
актрису. Она отказалась от роли Серафины
делле Розе в постановке, опасаясь, что аме­
риканским театралам будет нелегко слушать
ее итальянский акцент, однако в 1955 году
снялась в киноверсии этой драмы, где ее
партнером был Батт Ланкастер. За эту роль
она получила «Оскара».
Что до садов Боргезе, Теннесси и Анна
гуляли на Монте-Пинчо в северной части
города. Сады расположены в усадьбе семей­
ства Боргезе и образуют крупнейший обще­
ственный парк Рима. Сады разрослись из
участка, занятого виноградником этой
семьи, на месте которых в начале XVII века
кардинал Ш ипионе Боргезе, племянник
папы Павла V, разбил парк. В центре парка
находится галерея Боргезе, в которой
Шипионе приказал разместить свою кол­
лекцию искусств. После объединения спе­
кулянты делали семье Боргезе щедрые
предложения о продаже садов, но вмеша­
лось правительство, которое, после долгой
придворной борьбы, заявило о своих пра­
вах на сады, окончательно приобретя кон­
троль над все расширяющимися землями в
1901 году. С того времени имение стало
общественным парком, которым могут нас­
лаждаться жители Рима и туристы, среди


270

| РИМ

которых были Теннесси Уильямс и Анна
Маньяни.
«Сады Боргезе живут своей собственной
веселой, упорядоченной жизнью, главные
действующие лица которой —дети, собаки и
влюбленные, — писал X. В. Мор^гон. —Каж­
дый раз, когда я приходил сюда, я видел
одного и того же человека с немецкой овчар­
кой и красным резиновым мячом, одних и
тех же нянечек, опекающих крошечных
девочек в розовых ситцевых платьях, гуляю­
щих парами, и порой даже одних и тех же
возлюбленных, сидящих на траве с мороже­
ным под пиниями. В субботу днем рядом с
озером устраивалось популярное шоу “Панч
и Джуди”, и до чего же забавно было изучать
круг маленьких поднятых лиц. По воскре­
сеньям молодые люди катались со своими
девушками по озеру на гребных шлюпках в
направлении храма Эскулапа» (Morton, 77).
Молодой писатель по имени lop Видал
был частым гостем на вечеринках Теннесси
Уильямса. Видал стал одним из самых близ­
ких друзей драматурга; он называл Уильямса
Блистательной Птицей, имея в виду пьесу
Уильямса «Сладкоголосая птица юности».
Хотя в 1948 году Видал еще не был широко
известен, он уже опубликовал бестселлер
«Город и столп», который стал одной из пер­
вых книг, посвященных исследованию гомо­
сексуальности. В 1948 году Видал жил в


ГОРОД РОМАНТИКИ, ГОРОД ТАЙН | 271
Риме еще только несколько недель, когда
его пригласили на вечеринку в дом Уильям­
са. Видал пишет: «В то время все мы в симво­
лическом смысле только что вышли из
тюрьмы. Свободный от нищеты и наемного
труда, Теннесси превратился в Блистатель­
ную Птицу, а я оставил позади... целую
жизнь рабства. И в начале этого золотого
сна мы встретились» (Vidal, 152).
Хотя Теннесси Уильямс переживал луч­
шее время в своей жизни, этот период ока
зался не очень плодотворным для него как
для драматурга. Главным достижением за
время его пребывания в Риме была повесть
«Римская весна миссис Стоун» — история
стареющей актрисы, которая, неожиданно
став богатой вдовой, отправляется в Рим,
стремясь в последний раз ощутить вкус
молодости. Уильямс решил начать свой рас­
сказ на Испанской лестнице:
К пяти часам ясного дня в конце марта безоблач­
ная синева неба над Римом начала бледнеть, и
узкие его улочки из прозрачно-голубых стали мутно­
ватыми, словно подернулись дымкой. Купола ста­
ринных соборов, набухающие над угластыми кры­
шами, будто груди лежащих великанш, еще купа­
лись в золотом свете, как и верхние ступени камен­
ной лестницы, ниспадающей гигантским каска­
дом с площади Тринита-деи-Монти на площадь
Испании44.


272 | РИМ
МОДНЫЙ, СЕКСУАЛЬНЫЙ И НЕМНОГО
СУМАСШЕДШИЙ
«Римская весна миссис Стоун» была экрани­
зирована в 1961 году. Это был один из нес­
кольких голливудских фильмов, действие
которых происходит в Риме. К этому жанру
относятся также «Римские каникулы»
(1953) и «Три монеты в фонтане» (1954).
Эти фильмы изображают Рим как мистиче­
ское место, полное романтики, где краси­
вые американцы, приехавшие на каникулы,
могут забыть о своих проблемах и, под
аккомпанемент играющих за кадром мандо­
лин, находят истинное счастье, глядя в глаза
своих возлюбленных — в это время камера
отъезжает назад, чтобы показать великоле­
пие римской архитектуры. Кинофильмы
1960-х представили американцам совершен­
но иной образ Рима: Федерико Феллини,
Карло Понти и другие авангардные режис­
серы показывали Рим как модный, сексуаль­
ный и немного сумасшедший мегаполис.
Сюжет этих историй не всегда имеет смысл,
но звезды, в том числе Софи Лорен и Джина
Лоллобриджида, неизменно радуют глаз.
Первым фильмом этой эпохи была «Слад­
кая жизнь» Феллини с итальянским актером
Марчелло Мастроянни в роли Марчелло
Рубини, молодого журналиста и плейбоя,
чья жизнь состоит из вечеринок и секса. В
фильме есть незабываемая сцена, в которой


ГОРОД РОМАНТИКИ, ГОРОД ТАЙН | 273
ослепительно красивая актриса Анита
Экберг в вечернем платье купается в фонта­
не Треви. Этому же фильму популярная
культура обязана появлением слова «папа­
рацци». В фильме друг Рубини по имени
Папараццо работает фотографом и гоняет­
ся за знаменитостями. По-итальянски papa­
razzo означает «воробей». Феллини назвал
фотографа Папараццо, потому что считал,
что фотографы, крутящиеся вокруг знаме­
нитостей, похожи на голодных птиц.
Еще до купания Аниты Экберг в фонтане
Треви фонтан был хорошо известен амери­
канским читателям и киноманам благодаря
фильму «Три монеты в фонтане», а также
книге Джона Секондари «Монеты в фонта­
не», по которой он был снят. История трех
американских женщин, ищущих романтики
в Вечном городе, сосредоточена вокруг
фонтана Треви, являющегося, несомненно,
одним из наиболее известных памятников
архитектуры Рима. Говорят, что каждый,
кто бросит в фонтан монетку, вернется в
Рим снова. Фонтан Треви — изумительное
творение. Построенный в 1762 году по пору­
чению папы Климента XII, фонтан предста­
вляет собой скульптурную композицию, в
центре которой — огрызающиеся морские
кони и самоуверенные морские боги, трубя­
щие в раковины. Монеты, которые бросают
в фонтан туристы, передаются Красному


274

| РИМ

Кресту. Герой книги, Джон Фредерик Шедуэлл, умирающий от рака, тоже приходит к
фонтану:
Вылезти из машины было непросто, но с помощью
Баттиста ему это удалось. Он стоял, покачиваясь,
и глядел на расплывающийся образ огромного фон­
тана, извергающего воду, и одновременно искал в
левом кармане, где он держал запас четвертаков.
Наконец он достал одну монету и посмотрел на
нее, потом посмотрел на фонтан. Он размахнулся,
и монета отправилась в полет; он следил за ее тра­
екторией, пока она не исчезла во вспененной воде...
Он слышал голоса итальянцев, говорившие что-то
про этого «Americano». Но это его не особо заботи­
ло; он бросил свою монету в волшебный фонтан,
значит, он вернется (Secondari, 122-123).

Увы, книга давно не переиздавалась, а
фильм показывают лишь изредка на
ностальгических кабельных телеканалах,
зато песня из фильма, «Three Coins in the
Fountain», получила «Оскара» и часто кру­
тится на радиостанциях, передающих лег­
кую музыку.
ВНУТРИ ВАТИКАНА
После Второй мировой войны многие писа­
тели стали интересоваться тем, что проис­
ходит за закрытыми дверьми Ватикана.
Генри Мортон Робинсон одним из первых


ГОРОД РОМАНТИКИ, ГОРОД ТАЙН | 275
представил вымышленную историю Свято­
го престола в романе 1950 года «Кардинал»,
рассказывающем о восхождении по церков­
ной иерархии молодого американского
священника ирландского происхождения
Стивена Фермойла. Гораздо более амби­
циозную попытку заглянуть за стены собора
Св. Петра предпринял Ирвинг Стоун, напи­
сав роман о Микеланджело «Муки и радо­
сти» (1961), в котором рассказывается о
работе художника над росписью потолка
Сикстинской капеллы. Стоун построил
книгу в форме диалога, вложив свои слова в
уста измученного художника, придирчиво­
го папы Юлия II и других персонажей. Но
прежде чем взяться за написание романа,
он провел шесть лет, исследуя жизнь
Микеланджело и Ватикан. Приложение к
этой книге включает в себя десятистранич­
ную библиографию.
Если «Кардинал» коснулся жизни Вати­
кана лишь мельком, а Ирвинг посвятил
свои «Муки и радости» событиям пятисот­
летней давности, то книга Морриса Л.
Уэста «Башмаки рыбака» (1963) предста­
вляет собой современный взгляд на вну­
треннюю жизнь Ватикана. В романе Уэст
представляет собор Св. Петра совершенно
в ином свете, нежели это сделал Марк Твен
почти за 100 лет до него. Книга Твена была,
конечно, рассказом о путешествии, но она


276 | РИМ
была приправлена его ироническими и
язвительными комментариями по поводу
Церкви, ее структуры и иерархии. Австра­
лиец Уэст написал приключенческий
роман, полный напряжения и интриг, кото­
рый тем не менее дал читателям возмож­
ность увидеть внутреннюю территорию
Ватикана, для Твена так и оставшуюся
недоступной. Роман повествует об избра­
нии нового папы, украинского архиеписко­
па по имени Кирилл Лакота. В начале
книги Уэст описывает процедуру избрания
понтифика:
На следующий день, рано утром, все кардиналы
собрались в Сикстинской капелле для первого голосо­
вания. Для каждого кардинала был предусмотрен
трон с шелковым балдахином. Троны были располо­
жены вдоль стен капеллы, и перед каждым был
поставлен маленький столик с изображенным на
нем гербом кардинала и его именем, написанным по
латыни. Алтарь капеллы был покрыт гобеленом с
вышивкой, изображающей схождение Святого
Духа на первых апостолов. Перед алтарем находил­
ся большой стол, на котором стояли золотая чаша
и маленькое золотое блюдо. Рядом со столом была
простая пузатая печка с трубой, выходящей через
маленькое окошко на площадь Св. Петра.
Во время голосования каждый кардинал писал
имя своего кандидата на бюллетене, который он
должен был положить сперва на золотое блюдо, а


ГОРОД РОМАНТИКИ, ГОРОД ТАЙН |

277

затем в чашу, обозначая тем самым, что он завер­
шил священный ритуал. После подсчета голосов
бюллетени сжигались в печке, и дым выходил через
трубу на площадь Св. Петра. Для избрания канди­
дат должен был набрать не менее двух третей голо­
сов (West, 32-33).

Роман Уэста оказался удивительно проро­
ческим, поскольку через год после выхода
книги Римская католическая церковь пере­
жила смерть папы Иоанна XXIII, и потре­
бовалось собрание Коллегии кардиналов,
результатом которой стало избрание папы
Павла VI. Более того, выбор украинца в
качестве папы был вовсе не таким абсурд­
ным, как могло показаться. Когда Уэст
писал свою книгу, на протяжении четы­
рех веков не было избрано ни одного папы
неитальянского происхож дения, но в
1978 году, после смерти папы Иоанна
Павла I, кардиналы выбрали в качестве
понтифика польского кардинала Кароля
Юзефа Войтылу.
Родившийся в 1916 году Уэст присоединил­
ся к ордену Христианских братьев, но оста­
вил его через двенадцать лет, посвятив себя
литературе. Он написал более тридцати книг,
действие многих из которых происходит
в Риме, среди них «Адвокат дьявола» (1959),
«Саламандра» (1973), «Протей» (1979),
«Клоуны Бога» (1981), «Лазарь» (1990),


278

| РИМ

«Его преосвященство» (1998) и «Последнее
признание» (опубликована в 2003 г.).
В романе «Башмаки рыбака» Уэст не огра­
ничивает папу Кирилла стенами Ватикана.
В первую же ночь в сане папы, всего через
несколько часов после коронации, Кирилл
надевает сутану простого священника и
исчезает на улицах Рима:
Он... нырнул в сеть переулков и аллей между улицей
Святого Духа и Виа Занарделли, и через пять
минут город поглотил его. По обе стороны выси­
лись здания, серые, обшарпанные и выцветшие от
солнца. Тусклая лампа мерцала у статуи пыльной
Мадонны. Уличный кот, роющийся в куче отбро­
сов, обернулся и фыркнул. Беременная женщина
стояла в дверях под гербом какого-то забытого
князя. Молодые люди на грохочущей «Веспе» что-то
закричали, когда он проходил мимо. Две прости­
тутки, сплетничающие под уличным фонарем,
захихикали, увидев его, а одна из них сделала жест,
защищающий от дурного глаза. Это был ничего не
значащий инцидент, но он произвел на него впе­
чатление. Ему рассказывали об этом древнем рим­
ском обычае, но сам он видел его впервые (West, 83).

Если проследить путь Кирилла через город,
то понтифик покинул Ватикан, направля­
ясь на восток. Он спустился по Борго
Анджелико к замку Святого Ангела. Кирилл
пересек Тибр по мосту Святого Ангела,


ГОРОД РОМАНТИКИ, ГОРОД ТАЙН | 279
затем, пройдя через район Пантеона и
Навона, вышел на Виа Занарделли, к пло­
щади Навона и Фонтану четырех рек. Это
один из самых эклектичных районов Рима,
населенный как элегантными офисными
служащими, так и вечно занятыми торгов­
цами. Район наполнен архитектурой барок­
ко, фонтанами Бернини, уличными кафе и
разнообразными торговцами, от художни­
ков, рисующих портреты туристов, до про­
давцов мороженого. Перед Палаццо Браски, на Виа ди Сан-Панталео, стоит обвет­
шалая, безрукая статуя Пасквино, древне­
римского портного, обретшего славу город­
ского шутника.
Кирилл находит в городе энергию и
теплоту. Зайдя в кафе, чтобы выпить кофе и
почитать газету, он обнаруживает, что не
взял с собой денег. Смущенный, он объясня­
ет владельцу кафе, что не может расплатить­
ся. Пожилой горожанин выражает готов­
ность заплатить за него, и Кирилл в благо­
дарность за его доброту сообщает, что он
папа — чему собеседник не верит, — и пред­
лагает свое благословение. Покидая кафе,
Кирилл говорит посетителям: «Скажите
вашим друзьям, что видели меня, и у меня не
было денег на кофе» (West, 86). После этого
Кирилл уходит, «со странным чувством
триумфа от первой встречи со своим наро­
дом» (West, 86).


280

| РИМ

ШПИОНЫ И ДЕТЕКТИВЫ
Город, полный интриг и тайн, не мог избе­
жать внимания авторов триллеров и при­
ключенческих романов. Английский автор
шпионских романов Ян Флеминг отправил
в Рим своего героя Джеймса Бонда в расска­
зе «Risico» (1960), вошедшем в сборник
«Только для ваших глаз». Спустя годы
поклонники Джеймса Бонда будут ездить по
маршруту супершпиона по самым живопис­
ным столицам Европы, но сам Флеминг не
был поклонником Рима. Будучи журнали­
стом, он написал о Риме несколько статей,
высказав те же жалобы на жадность такси­
стов и официантов, что и Ф. Скотт Фицдже­
ральд за несколько десятилетий до него.
«Италия, — возмущенно писал Фле­
минг, — это нация филистеров... рядовой
итальянец, ненавидящий и презирающий
всех туристов, стремится выкачать из них
максимум денег, проявляя при этом мини­
мум обходительности». Тем не менее Фле­
минг приводит Бонда в Рим, где агент бри­
танской разведки встречается со своим
информатором, Кристатосом, в баре отеля
«Эксельциор» на Виа Виттория Венето.
Позже в отеле «Амбассадор» Бонд встреча­
ет красавицу Лизл Баум, которая говорит
ему, что предпочитает купаться в «Альберони, где английский поэт Байрон любил
кататься верхом».


ГОРОД РОМАНТИКИ, ГОРОД ТАЙН |

281

Другие авторы детективов тоже скоро
открыли для себя Рим. Ник Картер посетил
Рим в романе «Наш агент в Риме» (1973).
Действие книги «Девушка с глазами Ботти­
челли» (1965) популярного автора Герберта
Либермана также происходит в Риме.
Английская писательница Дафна Дюморье
сделала Вечный город местом действия
своего детектива «Полет сокола» (1965).
Роман Эндрю Грили «Белый дым» (1996),
как и «Башмаки рыбака», начинается с того,
что кардиналы собираются в Ватикане для
избрания нового папы; в версии Грили,
впрочем, вскоре на первый план выходят
убийства, политика и международный бан­
ковский скандал.
Патриция Хайсмит выбрала Рим в каче­
стве декорации для большей части своего
психологического триллера «Талантли­
вый мистер Рипли» (1960), по которому в
1999 году был снят фильм с Мэттом Дэймо­
ном и Джудом Лоу. Книга, действие кото­
рой происходит в 1950-х, повествует о судь­
бе Тома Рипли, живущего в Манхэттене и
подрабатывающего официантом в отеле,
начиная с того момента, как он одалживает
принстонский пиджак, чтобы сыграть на
пианино на светском приеме. На вечеринке
Тому удается одурачить богатого Герберта
Глинлифа, убедив его, что он знаком с его
заблудшим сыном Дикки. Герберт платит


282

| РИМ

Тому за то, чтобы тот нашел Дикки в Европе
и уговорил его вернуться домой. Приехав в
Италию, Том, очарованный образом жизни
элиты, планирует убить Дикки и занять его
место. В начале романа, после того как Том
и Дикки, выпив аперитив в уличном кафе,
отправляются на прогулку, читатель начина­
ет понимать, что на уме у Тома:
Потом они наняли извозчика и совершили прогулку
по городу, от одного фонтана к другому, через Форум
и вокруг Колизея. Взошла луна. Том по-прежнему
чувствовал некоторую сонливость и одновременно
был возбужден первым свиданием с Римом. Оба ощу­
щения сливались в особое состояние восприимчиво­
сти и размягченности. Они с Дикки сидели в оди­
наковых позах - тяжело развалившись на сиденьях,
закинув ногу на ногу, оба в сандалиях, - и, когда Том
взглядывал на ногу Дикки, касавшуюся его сиденья,
ему казалось, что он смотрит в зеркало. Они с
Дикки были одного роста и примерно в одной весо­
вой категории. Может быть, Дикки чуть потяже­
лее. У них был один и тот же размер купального
халата, носков и, вероятно, рубашек тоже15.

Два имевших огромный успех триллера
Дэна Брауна — «Ангелы и демоны» (2000) и
«Код да Винчи» (2003) — также связаны с
Римом. Действие «Кода да Винчи», разошед­
шегося тиражом более 17 миллионов экзем­
пляров, происходит в основном в Париже,


ГОРОД РОМАНТИКИ, ГОРОД ТАЙН |

283

но читатель все же получает возможность
побывать в Риме в той части романа, кото­
рая предполагает, что символы, скрытые в
работах Леонардо да Винчи, дают ключ к
местоположению Святого Грааля и родо­
словной, восходящей к Иисусу и Марии
Магдалине. Многие критики пытались
найти брешь в теориях Брауна, тем самым
лишь сделав книге дополнительную рекламу
и добавив ей популярности. Сегодня в
Париже туристов водят на экскурсии по
местам, где побывали персонажи Брау­
на — гарвардский специалист по символам
Роберт Лэнгдон в твидовом пиджаке и
француженка Софи Невё, специалист по
дешифровке, —в поисках ключей к разгадке
тайны.
За три года до того как Лэнгдон взялся за
разгадку «Кода да Винчи», Браун воплотил
аналогичный сценарий в книге «Ангелы и
демоны», действие которой происходит в
Риме. Лэнгдон приезжает в Рим опять же во
время собрания кардиналов для избрания
нового папы. Согласно сюжету книги,
секретная организация, известная как
«иллюминаты», планируя взорвать собор
Св. Петра, заложила бомбу в катакомбы под
Ватиканом. Лэнгдон и его напарница, оча­
ровательная итальянка Виттория Ветра,
должны бегать по Риму, разыскивая ключи к
разгадке среди древних символов, чтобы


284

| РИМ

Американская акад ем ия
в Рим е
Гор Выдал, писавший о древнем Риме, часто
работал в библиотеке Американской акаде­
мии. Позже в своих мемуарах «Палимпсест»
Видал скажет, ч то э т о особенно ему помог­
ло при сочинении романа «Император
Юлиан» (1964).
Во время работы над этой книгой врачи
обнаружили у него язву двенадцатиперстной
кишки. Диета в течение года и регулярные
занятия спортом привели его в хорошую физи­
ческую форму. «Кроме того, я совершал прогул­
ки вдоль Тибра и взбирался на холм Яникулум,
направляясь в Американскую академию, в

раскрыть тайну и спасти Ватикан раньше,
чем взорвется бомба. Как и в случае с
« К о д о м да Винчи», фанаты Брауна ездили в
Рим специально для того, чтобы посетить
места, где Лэнгдон и Ветра искали разгадку
тайны.
Один из последних детективов, действие
которого происходит в Риме, — чувствен­
ный триллер Т. С. Ван Адлера «Грудь святой
Агаты», повествующий об убийстве, краже и
подозрениях в вымышленном монастыре
Сан-Редемпто. Автор — пишущий под псев-


ГОРОД РОМАНТИКИ, ГОРОД ТАЙН | 285
библиотеке которой я нашел все, что нужно
для романа "Император Юлиан" (Vidal, 407).
Академия, расположенная на Виа Анджело
Мазина, — одна из нескольких международных
школ, основанных в Рыме для изучения гумани­
тарных наук и искусства. Великобритания,
Франция, Бельгия, Дания, Румыния, Швеция и
Египет также открыли для своих граждан
подобные академии. Каждый год 30 лауреатов
Римской премии получают стипендию для
учебы в Американской академии. Премии при­
суждаются тем, кто занимается архитекту­
рой, ландшафтной архитектурой, охраной
памятников старины, литературой, музыкой,
изобразительным искусством, а также изуча­
е т историю древнего Рима, Рима в Средние
века, в эпоху Возрождения и в наше время.

— нарисовал совершенно иную
картину виллы Боргезе, нежели та, кото­
рую, вероятно, знали Теннесси Уильямс и
Анна Маньяни, когда прогуливались по ней
с собакой и кормили бездомных кошек. Пер­
сонажи Ван Адлера встречают в садах Бор­
гезе торговок наркотиками и проституток.
Тем не менее Ван Адлер искренне восхища­
ется городом. Когда один из персонажей
книги, отец Брокар Кертис, отправляется в
библиотеку французского посольства в
Палаццо Фарнезе по Виа дель Монсеррато,
доним ом


286

| РИМ

Ван Адлер приводит следующее описание
окрестностей:
Он оставил позади ухоженный Ватикан и, перейдя
Тибр, оказался в хаотичном историческом районе.
Вокруг царило оживленное движение: группы тури­
стов, следующих за поднятыми зонтиками своих
гидов, рев мопедов, нахально снующих между маши­
нами, запах медленно поджаривающихся кашта­
нов и быстро двигающихся женщин. Слишком шум­
ный и легкомысленный фон для той крайне серьез­
ной задачи, которая ему предстояла. Он перешел
мост Ангелов, выйдя на Виа дель Орсо, потом сре­
зал путь, который знал еще с прежних лет, пройдя
мимо церкви Магдалины. Украшенная золотом и
драгоценностями, она была точь-в-точь такой,
какой он ее помнил - торжество Магдалины до гре­
хопадения, куртизанки, которая когда-нибудь, но
только не сегодня, оставит все ради Христа. Это
так похоже на Рим (Van Adler, 43).

С годами писатели нашли в Риме многое,
достойное прославления —тайна и романти­
ка, история и архитектура, руины древних
зданий и великолепие церквей или даже
сады в городе и на его окраинах. В 1948 году
ирландский писатель Шон О ’Фаолейн
отправился в Рим, чтобы написать свою
историю о путешествии, и, как и Джон Фре­
дерик Шадуэлл в «Монетах в фонтане», был
очарован фонтаном Треви. Он писал:


ГОРОД РОМАНТИКИ, ГОРОД ТАЙН |

287

«Вчера я совершил, по совету подвозившего
меня таксиста, ритуал бросания монеты в
бассейн большого фонтана Треви, потому
что тот, кто сделает это, сказал он, “On aura
la nostalgie de revenif'. Теперь уже кажется
излишним то, что я заплатил за неизбеж­
ное» (O ’Faolain, 135).


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМ А

еяти im и прети
К западу от Тибра расположен Ватикан, кото­
рый представляет собой автономное государ­
ство, возглавляемое папой. Это самое малень­
кое государство в мире — оно занимает поло­
вину квадратного километра на террито­
рии Рима, а его население составляет всего
400 жителей. Ватикан имеет собственную же­
лезнодорожную станцию, теле- и радиостан­
ции и собственную газету. Он посылает наблю­
дателя в Организацию Объединенных Наций,
выпускает собственные почтовые марки и
охраняется Швейцарской гвардией. По сосед­
ству с Ватиканом находится Прати, буржуазный
жилой район, относящийся к концу XIX века.

БАЗИЛИКА СВЯТОГО ПЕТРА
Piazza San Pietro • Тел. 06 6988 1662
www.vatican.va

Марк Твен считал, что американский Капито­
лий в двадцать раз красивее, а вот Стендаль был
потрясен «глубоким торжественным блеском»
этой базилики. Моррис Л. Уэст также восхи­
щался ее великолепием. Базилика существова­
288


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА А
ла на самом священном месте Рима с IV века;
ныне существующая церковь была освящена
18 ноября 1862 года папой Урбаном VIII.
Кроме базилики, частью которой является
знаменитая Сикстинская капелла, в Ватикане
есть также собор с лестницей из 320 ступеней,
музеи, сады и площадь Св. Петра, где папа
обращается к паломникам каждое воскресенье
в полдень с балкона своего кабинета в Апо­
стольском дворце. Открыта ежедневно.
ЗАМОК СВЯТОГО АНГЕЛА
Lungotevere Castello, 50 • Тел. 06 681 9111

Построенный между 117 и 138 годами как
мавзолей для императора Адриана, замок Свя­
того Ангела служил крепостью, тюрьмой и
резиденцией римских пап. Именно в этом
замке была заключена и казнена Беатриче
Ченчи, героиня трагедии Перси Биши Шелли
«Ченчи», а героиня оперы Пуччини «Тоска»
нашла свою смерть, бросившись с его зубчатой
стены.

тридеш
Здесь расположена Пьяцца дель Пополо, по
которой проехал Тобайас Смоллетт, направля­
ясь в Рим, и Виа дель Корсо, где проходил Рим­
ский карнавал, привлек-ший внимание Иоган­
на Вольфганга фон Гёте. Триденте обозначает
10- Рим

289


ф

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
отправную точку трех важнейших улиц Рима:
Виа дель Корсо, Виа Рипетта и Виа дель Бабуино. Именно в Триденте умирающий поэт Джон
Ките смотрел из окна на Испанскую лестницу.

ДОМ-МУЗЕЙ КИТСА И ШЕЛЛИ

Piazza di Spagna, 26 • Тел. 06 678 4235
www.keats-shelley-house.org
Расположенный у подножия Испанской лест­
ницы, дом содержится на средства Британско­
го мемориального общества Китса и Шелли и
посвящен романтической эпохе в истории
литературы. В этом музее хранятся локон
волос Джона Китса и останки обгоревшего
скелета Шелли, а также библиотека, содержа­
щая более 10 ОООтомов.
ИСПАНСКАЯ ПЛОЩАДЬ
И ИСПАНСКАЯ ЛЕСТНИЦА

Via dei Condotti, Via Due Macelli, Via del Babuino
Название площади связано с испанским
посольством в Ватикане, которое было соеди­
нено впечатляющей лестницей с расположен­
ной на вершине холма церковью Тринита-деиМонти. У подножия лестницы находится фон­
тан в форме лодки, известный под названием
«Баркачча». Фонтан был построен ниже уров­
ня земли из-за низкого напора воды в этой
местности.
290


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
ПЬЯЦЦА ДЕНЬ ПОПОЛО
Via Flaminia, Via del Corso, Via del Babuino

Первое, что видят большинство туристов
сразу после въезда в город, —это Порта дель
Пополо, ворота, расположенные на севере
площади. В 1655 году королева Швеции Кри­
стина, приехав в Рим, обнаружила, что на
воротах выгравированы слова «Felice Fausto
Ingressui», что значит «счастливый и благо­
словенный приезд». Обелиск в центре площа­
ди был перенесен из Большого цирка в 1589
году папой Сикстом V. На площади стоит цер­
ковь Санта-Мария-дель-Пополо.
МАВЗОЛЕЙ АВГУСТА
Piazza Augusto Imperatore, Via Rieptta

В мавзолее Августа прежде хранился прах
императора Августа, а также императоров
Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нервы, но в
какой-то момент царский прах был изъят из
мавзолея и затерялся в веках. Мавзолей был
построен в 28 году до н. э. В Средние века это
кирпичное здание использовалось как кре­
пость. Бенито Муссолини восстановил его,
надеясь, что и его тело будет покоиться среди
самых прославленных правителей Рима.
Английский писатель X. В. Мор-тон отнес
мавзолей к числу «тех жалких руин, которые
отказываются разрушаться окончательно».
291


^

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА

RNIICO CAFF€ GRCCO
Via Condotti, 86 • Тел. 06 679 1700

Лорд Байрон любил потягивать в этом кафе
английский чай. Сюда захаживали Перси
Биши Шелли, Иоганн Вольфганг фон Гёте и
Стендаль. Композитор Рихард Вагнер был
постоянным посетителем этого кафе, наряду с
Казановой и Бодлером.
ДОМ ГЁТЕ
Via del Corso, 18 • Тел. 06 3265 0412
www.casadigoethe.it

Дом, где жил Иоганн Вольфганг фон Гёте во
время своего пребывания в Риме, ныне
является музеем. В доме Гёте проходят различ­
ные программы и семинары по искусству и
литературе, многие из которых связаны с
жизнью и творчеством писателя.

штвю у

бо№ *с

Расположенный в северной части города,
этот район включает в себя имение семьи
Боргезе, сады которого образуют крупней­
ший общественный парк Рима. Сады появи­
лись на месте принадлежавшего семье Бор­
гезе виноградника и в начале XVII века были
расширены кардиналом Шипионе Боргезе,
племянником папы Павла V. В конце 1940-х

292


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
годов Теннесси Уильямс и актриса Анна
Маньяни по ночам гуляли здесь с собакой
Анны и кормили бродячих кошек.

ГАЛЕРЕЯ БОРГЕЗЕ
Piazzale Scipione Borghese, 5 • Тел. 06 32 810
www.galleriaborghese.it

Задуманная в 1613 году кардиналом Шипионе
Боргезе, который решил разместить здесь кол­
лекцию произведений искусства, галерея
находится в садах Боргезе и известна своей
напольной мозаикой, изображающей бой гла­
диаторов. В галерее посетители могут увидеть
статую работы Кановы, изображающую сестру
Наполеона Паолину, жену принца Камилло
Боргезе, в облике полуобнаженной Венеры.
Принца такая аллегория не позабавила, и он
приказал Канове убрать статую. Когда Камил­
ло спросил у жены, как она могла позировать
обнаженной, она ответила, что в студии было
тепло. В галерее есть также несколько статуй
работы Джованни Лоренцо Бернини.
НАЦИОНАЛЬНАЯ ГАЛЕРЕА
СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА
Valle delle Belle Arti • Тел. 06 322 981
www.gnam.arti.benicultural.it/gnamco.htm

В Италии можно увидеть не только искусство
пятисотлетней давности. Эта галерея предста­
293


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
вляет собой итальянский музей современного
искусства, в котором демонстрируется искус­
ство XIX и XX веков. В музее представлены
также работы иностранных художников, в том
числе Климта, Кандинского, Сезанна и Генри
Мура.
Церковь Сонто-Морип-делло-

Кончеционе
Via Vittorio Veneto • Тел. 06 487 1185

В этой капуцинской церкви выставлены нес­
колько интересных работ —«Святой Михаил»
Гвидо Рени и «Возвращение зрения святому
Павлу» Пьетро да Кортона. Но прежде всего
церковь известна своей подземной криптой,
в которой можно увидеть геометрические
узоры, выполненные из костей монахов. Из
некоторых костей были сделаны канделябры
и песочные часы.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ
ВИЛЛА ДЖУЛИА
Piazzale di Villa Giulia, 9 • Тел. 06 322 6571

Вилла была построена по заказу папы Юлия
III в XVI веке. На ее территории были разби­
ты обширные сады с фонтанами, построен­
ными по проекту Микеланджело. В 1889 году
вилла была преобразована в музей, в котором
размещается коллекция этрусского искусства,
294


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА £л
включая урны и ювелирные изделия, изгото­
вленные за несколько веков до Рождества
Христова. Один из самых интересных экспо­
натов коллекции — терракотовый саркофаг
(Sarcofago degli Sposi), гробница, созданная в
VI веке до н. э. для мужа и жены; на крышке
саркофага выгравировано изображение
супружеской четы. В садах имеются фонтаны,
мозаики и статуи.
КАФЕ DONCV
Via Veneto, 145 • Тел. 06 4708 2805

В 1960-х это кафе было любимым местом
Марчелло Мастроянни, Аниты Экберг и дру­
гих звезд из круга Феллини. Тайрон Пауэр и
Ава Гарднер захаживали сюда в 50-х.

пантеон и твот
Здесь, в одном из самых древних районов
Рима, когда-то проходили гонки на колесни­
цах. В 1963 году папа Кирилл, герой романа
Морриса Л. Уэста, отправился на прогулку по
улицам Навоны в облачении простого свя­
щенника, чтобы познакомиться с римлянами,
на чью жизнь он теперь должен был оказывать
влияние. Навона — один из самых эклектич­
ных районов города, где проживают как зажи­
точные римляне, так и простые уличные тор­
говцы.

295


^

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА

ТЕАТР ВАЛЛЕ
Via Teatro Valle, 23А
• Тел. 06 686 9049
www. teatroval Ie.it

Регулярные спектакли и эпизодические кон­
церты проходят здесь с неизменным аншла­
гом, особенно во время осеннего сезона.
Пьеса лауреата Нобелевской премии Луиджи
Пиранделло «Шесть персонажей в поисках
автора» впервые была поставлена в театре
Валле 9 мая 1921 года.
МУЗЕЙ РИМА
Palazzo Braschi
Via di San Pantaleo, 10
• Тел. 06 6710 8346
www.museodiroma.comune.roma.it

Палаццо Браски, где когда-то размещался штаб
фашистской партии, сегодня служит Музеем
городской истории. В здании, построенном в
начале VIII века, размещена коллекция произ­
ведений искусства и памятников материаль­
ной культуры, включая картины, фотографии,
бюсты понтификов и костюмы. Рядом с Палац­
цо Браски можно увидеть обшарпанную и без­
рукую статую Пасквиво, древнего римлянина,
жившего в III веке до н. э. и прославившегося
своими шутками.


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
ПАНТЕОН
Piazza della Rotonda • Тел. 06 6830 0230

Относящийся к числу наиболее хорошо сох­
ранившихся древних сооружений Рима, Пан­
теон был построен императором Адрианом
между 119 и 128 годами н. э. как храм, посвя­
щенный двенадцати римским божествам.
Девятиметровое отверстие в куполе Пантео­
на, через которое в храм проникает свет, сим­
волизирует связь Пантеона с Небесами. В
Пантеоне находятся могилы художника Рафа­
эля и короля Виктора Эммануила II, первого
правителя объединенной Италии.

т к з й и шшштшшш
На Квиринале, самом высоком из семи холмов
Рима, расположен президентский дворец главы
Италии. Из дворца открывается вид на часть
города, живописные улочки и архитектура кото­
рой относятся к эпохе Средневековья. В центре
района Треви стоит фонтан Треви, самый из­
вестный из многочисленных римских фонтанов.

ФОНТАН ТРЕВИ
Piazza di Trevi
Via Arcione, Via delle Muratte, Via Lucchese

Анита Экберг купалась в этом фонтане в
фильме Феллини «Сладкая жизнь», а Дороти
297


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
МакГуайр, Джин Питерс и Мэгги МакНамара
бросали в него монеты с пожеланием найти
любовь в фильме «Три монеты в фонтане».
Впрочем, и без помощи кинематографа фон­
тан Треви являет собой изумительное произ­
ведение искусства. Построенный в 1726 году
по заказу папы Климента XII, фонтан пред­
ставляет собой скульптурную композицию,
в центре которой — огрызающиеся морские
кони и самоуверенные морские боги, трубя­
щие в раковины. Монеты, которые в фон­
тан бросают туристы, передаются Красному
Кресту.
ПАЛАЦЦО БАРБЕРИНИ —
НАЦИОНАЛЬНАЯ ГАЛЕРЕА
СТАРИННОГО ИСКУССТВА
Via delle Quattro Fontane, 13/Via Barberini, 18
• Тел. 06 481 4591

Во дворце, построенном по заказу папы Урба­
на VIII в стиле барокко, размещается ряд цен­
нейших произведений искусства, находящих­
ся в государственной собственности. Тронную
залу папы украшает фреска Пьетро да Кортона
«Триумф Божественного Провидения» —одна
из самых больших картин в мире. Среди дру­
гих работ, представленных в галерее —
«Мадонна» Филиппо Липпи, «Поклонение
пастухов» и «Крещение Христа» Эль Греко,
«Венера и Адонис» Тициана и «Похищение
298


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
сабинянок» Содома. Американский писатель
Генри Джеймс вспоминал, что во время посе­
щения галереи встретил английского поэта
Мэтью Арнольда.
ГАЛЕРЕЯ ко л о н и я
Via della Pilotta, 17 • Тел. 06 678 4350
www.galleriacolonna.it

Потомки семьи Колонна и по сей день живут
во дворце, где размещается галерея, однако
занимающая шесть залов экспозиция открыта
для публики. Потолок Большого зала украшает
огромная фреска, прославляющая Маркантонио Колонна, героя, который привел папский
флот к победе в битве с турками при Лепанто в
1571 году. В галерее выставлены «Едок бобов»
Аннибале Карраччи и «Венера и Купидон»
Бронзино.
КВИРИНЯЛЬСКИЙ ДВОРЕЦ
Piazza del Quirinale
Via del Quirinale • Тел. 06 46 991
www.quirinale.ru

Построен в 1574 году как летняя резиденция
папы. На территории дворца расположена
капелла Паолина, которая представляет собой
копию Сикстинской капеллы в Ватикане, но
без росписи Микеланджело. В воскресенье
утром в капелле проходят концерты. Отличи299


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
тельной особенностью дворца является очень
длинный флигель, идущий вдоль Виа дель Квиринале.

тряст

и

гжт^ч

Генри Джеймс описал Трастевере в своем рома­
не «Родерик Хадсон», который вдохновил про­
читавшую его Зельду Фицджеральд на посеще­
ние Рима вместе с мужем, писателем Ф. Скот­
том Фицджеральдом. Впрочем, у Фицджераль­
дов остались не самые приятные впечатления
от пребывания в Риме. Что до района Трастеве­
ре, он, возможно, и впрямь выглядит довольно
убого, зато здесь есть огромное количество
джазовых клубов и богемных художников, зани­
мающих квартиры в перенаселенных домах,
расположенных вдоль его крошечных улочек и
аллей. Чуть выше Трастевере находится Яникул,
один из семи римских холмов.

ПАЛАЦЦО КОРСИКИ — НАЦИОНАЛЬНАЯ
ГАЛЕРЕЯ СТАРИННОГО ИСКУССТВА
Via del Lungara, 10 • Тел. 06 6880 2323
www.galleriaborghese.it

Въехав в Рим через Порта дель Пополо, коро­
лева Швеции Кристина сделала своей резиден­
цией дворец, ныне известный под названием
Палаццо Корсини, разместив здесь обширную
библиотеку, а также коллекцию изящных
искусств. Здесь она устраивала пышные приезоо


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
мы, на которых бывали самые выдающиеся
римляне. Позже дворец перешел в собствен­
ность семьи Корсини, и, наконец, здесь разме­
стилась галерея произведений изящного
искусства Италии, находящихся в государ­
ственной собственности. Среди экспонатов
коллекции —портрет Беатриче Ченчи работы
Гвидо Рени, который вдохновил Шелли на
написание пьесы, посвященной жизни обре­
ченной девушки.
ЦЕРКОВЬ САН-ПЬЕ1РО-ИН-МОНТОРИО
Piazza San Pietro in Montorio, Via Garibaldi, 2 •
Тел. 06 581 3940

Церковь была построена в IX веке на холме
Яникул, где, как считается, был распят святой
Петр. В 1628 году она была перестроена под
руководством Джованни Лоренцо Бернини.
Он добавил к ней лестницу и капеллу. В цер­
кви можно увидеть картину Гвидо Рени «Рас­
пятие святого Петра». Под алтарем церкви
похоронена Беатриче Ченчи.
АМЕРИКАНСКИЙ АКАДЕМИА в РИМЕ
Via Angelo Masina, 5 • Тел. 06 584 6459
www.aarome.org

Гор Видал и другие авторы, писавшие о Риме,
часто работали в библиотеке этой академии.
Академия состоит из десяти зданий, располо­
301


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
женных на площади в одиннадцать акров на
вершине Яникула; главное здание было
построено по проекту нью-йоркской архитек­
турной фирмы McKim, Mead & White. Лек­
ции, выставки, концерты и семинары в акаде­
мии открыты для посетителей.
гетто И КЙМПО ДЕИ ФИОРИ
Узкие улочки, мощенные булыжником, неког­
да занимаемые портными, изготовителями
зонтиков и другими ремесленниками, прео­
бладают в районе Кампо деи Фиори и в Гетто,
населенном римскими евреями, которые при­
сутствуют в Риме около 2000 лет.
ДОСТОПОЧТЕННЫЙ ЯНГЛИЙСКИЙ
КОЛЛЕДЖ
Via di Monserrato 45 • Тел. 06 6868 546
www.englishcollegerome.org

К тому времени, когда в английском колледже
в Риме обедал Джон Мильтон, выпускники
этого заведения уже подвергались арестам в
Англии, где их судили, подвергали пыткам и
казнили. Школа была основана в 1576 году для
обучения английских священников в тради­
ции Римско-католической церкви. Школа
стала известна под названием «Достопочтен­
ный английский колледж» — в честь 44 свя­
щенников, принявших мученическую смерть,
302


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
а также 130 священников, перенесших тюрем­
ное заключение и ссылку.
ПАЛАЦЦО ФАРНЕЗЕ
Piazza Farnese, Via del Monserrato
• Тел. 06 6889 2818

Построен в 1514 году для кардинала Алессан­
дро Фарнезе. Антонио де Сангалло, перво­
начально руководивший строительством,
умер прежде, чем дворец был достроен, и в
1546 году работу продолжил Микеланджело.
С 1870-х годов во дворце размещается фран­
цузское посольство, и обычно он закрыт для
посетителей, хотя имеется возможность орга­
низовать экскурсии на французском языке.
Действие детектива Т. Адлера «Грудь святой
Агаты» частично происходит в библиотеке
Палаццо Фарнезе.

М0 ИТ§! и эсквшшн
На Эсквилине некогда располагалась вил­
ла Мецената, государственного деятеля
I века н. э., который часто вызывал к себе
поэтов Горация, Овидия и Проперция, читав­
ших ему свои стихи. Монти тоже имеет лите­
ратурные корни; здесь жил поэт Ювенал,
который постоянно жаловался на шумных
соседей.

зоз


^

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА

терм ы

Ди о к л е т и а н а

Via Enrico De Nicola, 79 • Тел. 06 3996 770
www.archeorm.arti.beniculturali.it/sar2000/dicleziano

Джеймс Босуэлл был потрясен инженерным и
строительным искусством, которое проявили
древние римляне при постройке терм Диокле­
тиана, сооруженных по приказу императора
между 298 и 306 годами н. э. Термы были распо­
ложены на площади два с половиной акра и
могли вместить 3000 купальщиков. В некото­
рых из терм даже была горячая вода. Сегодня
от них остались только розовые руины, хотя
некоторые из окружающих купален были вос­
становлены.
ЦСРКОВЬ СЙНТА-МАРИЯ-ДЕЛ 1>ИАНДЖЕЛИ
Via Cernala, 9 • Тел. 06 4880 812

Церковь построена на месте терм Диоклетиа­
на и посвящена рабам-христианам, погибшим
при их строительстве. Проект церкви был
разработан Микеланджело, который, однако,
умер прежде, чем она была достроена. В этой
церкви Джеймс Босуэлл видел картину «Паде­
ние Симона-мага».

304


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
ЦЕРКОВЬ СПНТП-МАРИЯ-МАДЖОРЕ
Piazza Santa Marie Maggiore
Via Carlo Alberto, Via Merulana • Тел. 06 483 195,
06 483 058
www.prtour.it

Джеймс Босуэлл восхищался мраморными
колоннами этой церкви, отличительной осо­
бенностью которой является фасад в стиле
барокко. Эти колонны находятся в Сикстин­
ской капелле, которая носит то же название,
что и знаменитая капелла в соборе Св. Петра,
хотя в отличие от последней не может похва­
статься потолочной росписью Микеланд­
жело. Мрамор, которым так восхищался
английский писатель, был получен при раз­
борке старинных зданий в XVI веке при папе
Сиксте V.

Л #

J■

4?ш d L
\ \

'

'

v

>& ($

м

«. %

На этих двух холмах расположены некоторые
из древнейших руин города; на Палатине, как
гласит легенда, Ромул и Рем основали Рим;
Капитолий же римляне сделали политиче­
ским, культурным и торговым центром Древ­
него мира.

305


ф

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА

КАПИТОЛИЙСКИЕ МУЗЕИ
Piazza del Campidoglio, 1 • Тел. 06 6710 2071
www.museicapitolini.org

Расположенные в двух дворцах, похожих как
две капли воды —Капитолийском дворце и двор­
це Консерваторов, — Капитолийские музеи
относятся к числу древнейших музеев мира.
Коллекция была основана в 1471 году папой
Сикстом IV и открыта для посетителей в
1734 году папой Климентом XII. Коллекция
включает позолоченную бронзовую статую 1еркулеса (II в. н. э.), бронзовый бюст убийцы Цеза­
ря Брута (III в. н. э.), а также отлитый в бронзе
портрет Микеланджело, сделанный, как счита­
ется, с посмертного слепка его лица (XVIII в.).
ЦЕРКОВЬ СЙНТА-МАРИЯ-ИН-АРАЧЕЛИ
Piazza del Campidoglio 4 • Тел. 06 679 8155

К церкви Санта-Мария-ин-Арачели, пост­
роенной на месте древнего храма Юноны,
ведет впечатляющая лестница из 120 мра­
морных ступеней. Именно в этой церкви
15 октября 1764 года Эдуард Гиббон решил
посвятить свою жизнь написанию «Истории
упадка и разрушения Римской империи».
Основанная в XIII веке, церковь имеет позо­
лоченный потолок, выполненный в честь
победы христиан над турками в битве при
Лепанто в 1571 году. В капелле Сан-Паскуа306


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
ле-Байлон в 2003 году были завершены рабо­
ты по реставрации фрески, написанной в
XIII веке Пьетро Каваллини.
КОЛИЗЕЙ
Piazza del Colosseo • Тел. 06 700 5469,
06 3996 7700

Колизей, несомненно, — самый известный
памятник архитектуры Рима. Построенный в
72 г. при императоре Веспасиане, Колизей
служил ареной сражений гладиаторов и дру­
гих развлечений того времени, таких как нат­
равливание львов на христиан и рабов. Зда­
ние вмещало 50 000 зрителей, причем вход
был свободным. Обреченная героиня повести
Генри Джеймса «Дейзи Миллер» мечтала уви­
деть Колизей в лунном свете. Реставрация
руин была завершена в 2001 году; посетители
могут выйти на арену и осмотреть подземные
помещения, где держали животных. С верх­
них рядов открывается панорамный вид на
город, которым насладился, в частности,
Стендаль во время своего визита в Рим.
ЯРКА КОНСТАНТИНА
Piazzo del Colosseo

Генри Джеймс писал о том, как романтично воз­
вращаться домой при луне, проходя под аркой
Константина. Расположенная рядом с Колизе­
307


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
ем, арка была построена в 315 г. в честь победы
в битве у Мульвиева моста, в которой войска
Константина нанесли поражение имевшей
численное превосходство армии Максенция.
МЙМЕРТИНСКЙЙ ТЮРЬМЙ
Clivio Argentario • Тел. 06 679 2902

Мамертинская тюрьма представляла собой
подземную темницу, расположенную рядом с
Римским Форумом, у подножия лестницы,
ведущей вверх на Капитолий. Умерших от
голода узников бросали в городскую канализа­
цию. Надпись на мемориальной доске гласит,
что в тюрьме содержались святые Петр и
Павел и что Петр прижал свой лоб к каменной
стене, оставив на ней отпечаток. Марк Твен,
посетив тюрьму, счел эту историю маловероят­
ной; тем не менее это место вызвало у него бла­
гоговейный страх. Утверждается также, что по
молитве Петра из пола темницы забил источ­
ник, воду которого он использовал, чтобы кре­
стить своих тюремщиков.
РИМСКИЙ Ф ОРУМ
Вход с largo Romolo е Remo, Via dei Fori Imperiali,
Piazza del Colosseo и Via Foro Romano
• Тел. 06 699 0110

Уже в 1764 году, когда здесь побывал Эдуард Гиб­
бон, на Римском Форуме не оставалось почти
308


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА
ничего, кроме нескольких колонн, однако посе­
тители могут рассмотреть планировку трибун и
представить себе Форум, наводненный сенато­
рами, солдатами и шпионами в эпоху, когда Рим
правил миром. Форум начинается с арки Септимия Севера, построенной в 203 году и дошед­
шей в целости и сохранности до наших дней.
Сразу за аркой находятся развалины имперской
ростры, откуда правители Рима обращались к
горожанам. Именно с ростры, по версии Уилья­
ма Шекспира, Марк Антоний произнес свою
знаменитую речь о том, что он пришел не сла­
вить Цезаря, а хоронить. На Форуме можно
также увидеть руины храма Божественного
Юлия, где было кремировано тело Цезаря.
Г .Ж 1 Ж 7 А И Т с ъ ш
Эти два района имеют давние литературные
корни; Цицерон арендовал комнаты на Авентине, а в Тестаччо обрели свое последнее
пристанище поэты-романтики Ките и Шелли.

ПРОТЕСТАНТСКОЕ КЛАДБИЩЕ
Via Caio Cestio, 6 • Тел. 06 574 1900

Тело Джона Китса и прах Перси Биши Шелли
погребены под кипарисами на Протестант­
ском кладбище, иногда называемом также
Английским кладбищем. Ките написал свою
собственную эпитафию: «Здесь лежит тот, чье
309


Ъ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА

имя написано водой». Она была задумана как
ответ английским литературным критикам, но
после его смерти друзья поэта настояли,
чтобы на надгробии была начертана более
уместная надпись. На кладбище также похоро­
нены друг Китса художник Джозеф Северн,
сын Гёте Джулиус и Антонио Грамши, основа­
тель Итальянской коммунистической партии.
МОНТС ТЕСТЙЧЧО
Via Zabaglia, 24

Одно из самых любопытных мест Рима, «Холм
из черепков» представляет собой кучу осколков
разбитых глиняных амфор, покрытых слоем
почвы и растениями. По всей вероятности,
римляне бросали сюда разбитую посуду между
14 и 255 годами.

целий

и ейн-джоврти

Целий — один из семи холмов Вечного города,
расположенный в южной части Рима, а СанДжованни — в основном жилой район, состоя­
щий из многоквартирных домов.

ЦЕРКОВЬ СЙН-ГРЕГОРИО-МЙНЬО
Piazza di San Gregario, 1 • Тел. 06 700 8227

Эта церковь в стиле барокко была построена в
1633 году на месте, откуда святой Августин в VI
310


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА ^
веке отправился в Англию с миссией обраще­
ния язычников в христианство. Здесь похоро­
нен сэр Эдвард Карне, дипломат эпохи Тюдо­
ров, который пытался убедить папу аннулиро­
вать брак Генриха VIII с Екатериной Арагон­
ской, чтобы король мог жениться на Анне
Болейн.
СВЯТАЯ ЛЕСТНИЦА
Piazza di San Giovanni in Laterano, 8
• Тел. 06 772 6641

По преданию, Иисус поднимался по этим камен­
ным ступеням во дворец Понтия Пилата перед
распятием. Лестница была привезена в Рим из
Иерусалима св. Еленой в IV веке. На протяже­
нии веков по этим ступеням поднялись тысячи
паломников.


ПР И М Е Ч А Н И Я

1 Перевод Н. Волжиной.
2 Перевод И. Бунина.
3 Перевод В. Левика.
4 Перевод В. Левика.
5 Перевод Б. Яблонко.
6 Перевод С. Ошерова.
7 Перевод Б. Яблонко.
8 Незастроенная полоса земли

22 Перевод А. Бобовича.
23 Перевод В. Левика.
24 Перевод Е. Беляевой.
25 Перевод Е. Беляевой.
26 Перевод М. Лозинского.
27 Перевод Т. Ириновой.
28 Перевод В. Бибихина.
29 Перевод Е. Солоновича.
30 Перевод Е. Беляевой.
31 Перевод Г. Муравьевой.
32 Перевод Е. Беляевой.
33 Перевод А. Эфроса.
34 Перевод Е. Беляевой.
35 Перевод М. Лозинского.
36 Перевод Ю. Корнеева.
37 Перевод С. Александровского.
38 Перевод К. Бальмонта.
39 Перевод В. Микушевича.
40 Перевод К. Бальмонта.
41 Перевод К. Бальмонта.
42 Перевод Р. Облонской.
43 Перевод Е. Калашниковой.
44 Перевод С. Митиной.
45 Перевод С. Белокриницкой.

по обе стороны городской
стены.
9 Перевод А. Бобовича.
10 Перевод В. Томашевского.
11 Перевод Г. Стратановского.
12 Перевод В. Микушевича.
13 Перевод О. Сорока.
14 Перевод И. Мандельштама.
15 Перевод H. Амосовой.
16 Перевод В. Смирина.
17 Перевод Е. Беляевой.
18 Перевод Ф. Петровского.
19 Перевод А. Парина.
20 Англ. burning —букв, «сжига­
ние», также «запись компактдисков».
21 Перевод М. Гаспарова.

312


БИБЛИОГРАФИЯ

Aldington, Richard. Translator. The Decameron of Giovanni Boccaccio.
New York: Dell Publishing, 1972.
Brady, Frank, and Frederick A. Pottle. Editors. Boswell on the Grand
Tour: Italy, Corsica, and France. New York: McGraw-Hill, 1955.
Clark, Eleanor. Rome and a Villa. New York: Atheneum, 1961.
De Beer, Gavin. Gibbon and His World. New York: Viking Press, 1968.
Fitzgerald, F. Scott. Tender is the Night. New York: Charles Scribner’s
Sons, 1933.
Gibbon, Edward. Memoirs of My Life. Middlessex, England: Penguin
Books, 1984.
Kaplan, Fred. Editor. Traveling in Italy with Henry James. New York:
William Morrow and Company, 1994.
Lord Byron. The Works of Lord Byron. Hertfordshire, England:
Wordsworth Poetry Library, 1994.
Mann, Thomas. Editor. ThePermament Goethe. New York: Dial Press,
1948.
Mizener, Arthur. The Far Side of Paradise: A Biography of F. Scott Fitzger­
ald. Boston: Houghton Mifflin Company, 1965.
Morton, H.V. A Traveller in Rome. Cambridge, MA: Da Capo Press,
2002.
O’Faolain, Sean. A Summer in Italy. New York: Devin-Adair Company,
1950.
Orgel, Stephen, and Joathan Goldberg. Editors. John Milton.
Oxford, England: Oxford University Press, 1991.
Secondari, John H. Coins in the Fountain. Garden City, New York:
Permabooks, 1953.
Shelley, Percy Bysshe. The Complete Poems of Percy Bysshey. New York:
Morden Library, 1992.
Shetterly, Anya. Romewalks. New York: Henry Holt and Company, 1994.
Smollett, Tobias. Travels Through France and Italy. London: John
Lehman Ltd., 1949.
313


ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА

Twain, Mark. The Innocents Abroad. New York: Library of America,
1984.
Vidal, Gore. Palimpsest: A Memoir. New York: Random House, 1995.
Wharton, Edith. Roman Fever and Other Stories. New York: Charles
Scribner’s Sons, 1964.
Wilkins, Ernest Hatch. A History of Italian Literature. Cambridge, MA:
Harvard University Press, 1968.
Williams, Dakan, and Shepherd Mead. Tennessee Williams: An Intimate
Biography. New York: Arbor House, 1983.
Williams, Tennessee. The Roman Spring of Mrs. Stone. New York: New
Directions Bibelot, 1993.
Wright, Sarah Bird. Editor. Edith Wharton Abroad: Selected Travel Writ­
ings, 1888-1920. New York: St. Martin’s Press, 1995.


РЕК О М Е Н Д У ЕМ А Я ЛИТЕРАТУРА

Black, Jeremy. Italy and the Grand Tour. New Haven, CT: Yale Univer­
sity Press, 2003.
Brand, Peter, and Lino Pertile. Editors. The Cambridge History of Ital­
ian Literature. New York: Cambridge University Press, 1996.
Brown, Dan. Angels and Demons. New York: Pocket Books, 2000.
Brown, Dan. The Da Wind Code. New York: Doubleday, 2003.
Cahill, Susan. Editor. The Smiles of Rome: A Literary Companion for
Readers and Travelers. New York: Ballantine, 2005.
Cary, M. and H.H. Scullard. A History of Rome: Down to the Rein of Con­
stantine. New York: Bedford/St. Martin’s, 1976.
Chaney, Edward. The Grand Tour and the Great Rebellion: Richard Lassels
and M
The Voyage of Italy” in the Seventeenth Century. Ceneva: Editions
Slatkine, 1985.
Cornell, Tim. The Beginnings of Rome: Italy and Rome from the Bronze
Age to the Punic Wars (C. 1000-264 b.c.). New York: Routledge,
1995.
Donadoni, Eugenio. A History of Italian Literature. New York: New
York University Press, 1969.
Edwards, Catharine. Editor. Lives of the Caesars. New York: Oxford
University Press, 2000.
Le Glay, Marcel, et al. A History of Rome. Oxford: Blackwell, 2000.
Gibbon, Edward. The History of the Decline and Fall of the Roman
Empire. New York: Modern Library, 2005.
Grant, Michael. A History of Rome. Englewood Cliffs, NJ: PrenticeHall, 1978.
Graves, Robert. Translator. The Twelve Caesars. New York: Penguin
Books, 1979.
Hainsworth, Peter, and David Robey. Editors. The Oxford Companion
to Italian Literature. New York: Oxford University Press, 2002.
Hanley, Anne. Editor. Time Out: Rome. London: Penguin Books,
2003.

315


W\

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ РИМА

Henry James. Daisy Miller. Harmondsworth, England: Penguin,
1986.
Henry James. Roderick Hudson. New York: Charles Scribner’s, 1935.
Jarrett, Derek. “GuiltEdget Insecutity: The Yale Editions of the Pri­
vate Papers of James Boswell”. The New York Review of Books, vol.
37, no. 7, April 26, 1990.
Livy, Titus. Livy: The Early History of Rome, (translated by Aubrey De
Selincourt). New York: Penguin, 2002.
Marcus, Millicent. Filmmaking by the Book: Italian Cimema and Literary
Adaption. Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 1993.
Nugent, Thommas. The Grand Tour: Or; a foumey Through the Nether­
lands, Germany, Italy and France. London: Ganesha Publishing,
2004.
Rendina, Claudio. The Vatican: History and Treasures, (translated by
Daniela Peressini). Italy: Magnus Edizioni, 1997.
Robinson, Henry Morton. The Cardinal. New York: Simon and
Schuster, 1950.
Stone, Irving. The Agony and the Ecstasy: A Novel of Michelangelo. Gar­
den City, New York: Doubleday, 1961.
Varriano, John. A Litarary Companion to Rome. New York: St.
Martin’s, 1995.
Weaver, William. Editor. Open City: Seven Writers in Postwar Rome.
South Royalton, VT: Steerforth Italia, 1999.
Welcher, Jeanne K.fohn Evelyn. New York: Twayne Publishers, 1972.


РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

ВЕБ-САЙТЫ
American Academy in Rome
www.aarome.org
Goethe on the Corso
www.casadigoethe.it
Literary Rome
www.stanford.edu/ - evans/literary% 20rom e/index/lndex.htm
Rome Tourist Board, Aziena di Promozione Turistica di Roma
www.romaturismo.com
UNRV History — Roman Empire
www.unrv.com


ОБ А ВТО РА Х

о
ГАРОЛЬД БЛУМ —профессор филологии Йельского университе­
та, автор более 20 книг, включая «Shelley’s Mythmaking» (1959),
«The Visionary Company» (1961), «Blake’s Apocalypse» (1963),
«Yets» (1970), «А Map of Misreading» (1975; русс. изд. Блум Г. Страх
влияния. Карта перечитывания. Екатеринбург, 1998), «Kabbalah
and Criticism» (1975), «Agon: Toward a Theory of Revisionism»
(1982), «The American Religion» (1992), «The Western Canon»
(1994) и «Omens of Millennium: The Gnosis of Angels, Dreams, and
Resurrection» (1996). В «The Anxiety of Influence» (1973; русс. изд.
Блум Г. Страх влияния. Карта перечитывания. Екатеринбург,
1998) он излагает теорию поэтического творчества, которое про­
исходит в борьбе —молодые литераторы борются за освобожде­
ние от влияния гениев старшего поколения. Среди его последних
работ —«Shakespeare: The Invention of the Human» (1998), удосто­
енная Букеровской премии в 1998 г.; «How to Read and Why»
(2000), «Genuis: A Mosaic of One Hundred Exemplary Creative
Minds» (2002) и «Hamlet: Poem Unlimited» (2003). В 1999 г. полу­
чил золотую медаль критики Американской академии искусства и
словесности, а в 2002 г. —международную премию Каталонии.
БРЕТТ ФОСТЕР, обладатель престижных наград Йельского уни­
верситета, недавно получил степень доктора философии. В
своей диссертации он исследует образы Рима эпохи Возрожде­
ния и новейшего времени в литературе и искусстве. Его работы
публиковались во многих журналах, в том числе в Agni, Boston
Review, Harvard Review, Hudson Review, Partisan Review, Prose Studies и

Poetry International
ХОЛ МАРКОВИЦ, журналист, живет в штате Пенсильвания с
женой и двумя дочерьми. Автор более 60 книг, в том числе рома­
на Painting the White House.


СОДЕРЖ АНИЕ
ГОРОДА РАЗУМА
ГАРОЛЬД БЛУМ
ПРЕДИСЛОВИЕ
ГАРОЛЬД БЛУМ

5

11

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Увидеть Рим —увидеть все

13

ГЛАВА ВТОРАЯ

Первое знакомство с Римом: древние истоки

26

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Освящение империи: Рим в эпоху раннего христианства

45

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Пастбища и колокольни средневекового Рима

61

ГЛАВА ПЯТАЯ

Объединение гениев: Рим в эпоху Раннего и Высокого
Возрождения

86

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Большое путешествие по Риму

120

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Поэты-романтики в Риме

137

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Прибытие американцев

154

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Город романтики, город тайн

169

Достопримечательности
Примечания
Библиография
Рекомендуемая литература
Об авторах

183
200
201
203
206


Научно-популярное издание

Бретт Фостер и Хол Марковиц

РИМ
Творческая биография города
Перевод с английского
Максима Леоновича и Екатерины Лисовской

Редактор М. Панфилова
Корректор И. Мокина
Компьютерная верстка М. Осиной
Подписано в печать 25.03.2010. Формат 84x108/ 32.
Печать офсетная. Уел. печ. л. 16,8. Тираж 4 ООО экз. Заказ № СК 0898.

Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2;
953000 —книги и брошюры
Санитарно-эпидемиологическое заключение №
77.99.60.953.Д.012280.10.09 от 20.10.2009 г.
ООО «Издательство Астрель» 129085, Москва,
проезд Ольминского, д. За
ООО «Издательство АСТ»
141100, Россия, Московская обл., г. Щелково, ул. Заречная, д.96
www.ast.ru,astpub@aha.ru
Типография ООО «Полиграфиздат»
144003, г. Электросталь, Московская область, ул. Тевосяна, д. 25