Text
                    яма
—ИВ
В. М.СМИРИН
Ю.М.СМИРИН



Когда книга готовилась к печати, произошло тра- гическое событие — не стало Владимира Моисееви- ча Смирина. Невозможно представить, что он не будет держать в руках книгу, в которую вложил столько сил, подвоДя итоги многих своих поездок по стране, и где впервые опубликована значительная часть тех зарисо- вок, которые он постоянно делал, наблюдая за живот- ными в природе. Именно Владимир Моисеевич был инициатором создания книги, им написана большая часть текста и выполнены все иллюстрации. Когда человек уходит из жизни, принято говорить о его творческом пути, о его отношении к избранному им делу, о достигнутых результатах. Но в данном случае я считаю это излишним. Обо всем этом с мак- симальной полнотой сказано и показано на страницах самой книги. Владимир Моисеевич не успел полностью довести книгу до той степени совершенства, к которой он стремился до последних дней своей жизни. Меня не пугает, что некоторые разделы могут показаться не вполне завершенными, а некоторые иллюстрации вы- глядят как наброски, а не как законченные рисунки. Я считаю, что главное в другом. Прочтя эту книгу, читатель сможет не только «побывать» в тех местах, о которых идет речь, хотя бы мысленно приобщиться к миру живой природы, но и получить полное представ- ление о личности Владимира Моисеевича Смирина, прекрасного зоолога и художника, замечательного человека, безвременно покинувшего нас. Ю. М. С мирин
В. М.СМИРИН Ю.М. СМИРИН В»1 ® IMW1 Рисунки В.М.СМИРИНА Издательство Московского университета 1991
ББК 28.685 С 50 УДК 591.5 Рецензенты: кандидат биологических наук В. И. Осмоловская, доктор биологических наук С. А. Шилова ответственный редактор Т. Н. Дунаева Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Московского университета Рисунки В. М. Смирина Смирин В. М., Смирин Ю. М. С50 Звери в природе.— М.: Изд-во МГУ. 1991.—256 с. ил. ISBN 5-211-00931-2. 4700000000—016 с----------------- 000-91 077(02) —91 ББК 28.685 ISBN 5-211-00931-2 © Издательство Московского университета, 1991
ОТ АВТОРОВ Мы — зоологи, поэтому в жизни нам пришлось побывать во многих районах нашей страны, занимаясь изучением образа жизни животных. За- дачи этой работы были разными. Были экспедиции с чисто науч- ными задачами, были учебные занятия со студентами, была и работа в системе противо- эпидемических учреждений. Но с какой бы целью нам ни прихо- дилось наблюдать животных, общение с ними всегда остав- ляло неизгладимое впечатление. В научных статьях и отчетах, как правило, острота впечатле- ния от встречи с дикими зверями остается в тени. А ведь именно она всегда составляла для нас главную прелесть экспедицион- ной работы. Сколько ни читаешь книг, сколько ни смотришь фо- тографий, кинофильмов о жи- вотных собственное впечатление всегда неожиданно, всегда оно несравненно богаче той картины, которую рисует воображение. Иначе и не может быть. Каж- дый человек видит и воспри- нимает мир по-своему, а жизнь бесконечно богата и многообраз- на. В этой книге мы хотим рас- сказать в первую очередь об этих наших впечатлениях. И если нам удастся заставить читателя хоть в какой-то степени испытать то волнение, которое мы всегда чувствовали, видя перед собой зверей, мы будем считать, что книга написана не зря. Несколько слов о названии книги. «Звери в природе» — на- звание неосуществленной книги замечательного советского зоо- лога и прекрасного художника Александра Николаевича Фор- мозова. Он был одним из наших учителей в Московском университете, а книги его мы знали с детства. Конечно, наша книга отличается от той, кото- рую задумал А. Н. Формозов. Тем не менее нам хотелось бы в память о нем сохранить это название. Кроме того, известная преемственность здесь есть: А. Н. Формозов писал книги, рассчитанные на самый широкий круг читателей, и иллюстрировал их собственными рисунками из полевых дневников. Эти книги, очень живо написанные, содер- жат много оригинального науч- ного материала и в то же время многим людям открывали и открывают мир живой природы, а также воспитывают интерес и любовь к ней. Текст и не- разрывно связанные с ним ри- сунки создают ни с чем не срав- нимое ощущение причастности читателя к той жизни, о кото- рой пишет автор. Мы старались строить свою книгу подоб- ным образом и в этом видели известное продолжение тради- ций А. Н. Формозова. А насколь- 5
ко это нам удалось — судить не нам. Мы сочли возможным и даже необходимым использовать в своих очерках наблюдения и зарисовки, сделанные не только в природе, но и в клетках и воль- ерах. Считаем, что этим мы не сильно отходим от замысла книги. В рассказах о крупных животных такие наблюдения приводятся лишь как дополни- тельные, помогающие * лучше понять то, что увидено в приро- де. Что же касается мелких зверьков, то здесь без клеточных наблюдений обойтись невозмож- но. В природе этих зверьков можно наблюдать лишь урывка- ми, да и многие из них активны, ночью и живут очень скрытно. Проводя с мелкими зверьками помногу часов в вольерах, мы испытывали ощущение, очень сходное с тем, которое было при длительных наблюдениях в при- роде. Зверь остается частицей живой природы и в этих усло- виях. А мелкие зверьки, об- живая вольеры, преобразуют их своим присутствием и дея- тельностью. Конечно, в вольерах нельзя полностью воспроиз- вести жизнь зверька в природе, но отдельные ее моменты без этого не поймешь. Подробнее мы расскажем об этом в самих очерках. Немного о рисунках. В каж- дом очерке использованы на- броски, сделанные авторами во время наблюдений, послужив- ших материалом для самих очерков. Иными словами, все рисунки документальны, т.е. воспроизводят именно те случаи и тех зверей, о которых го- ворится в тексте. Оригиналы рисунков для печати выполне- ны В. М. Смириным. Еще об одном хочется ска- зать. В своей работе мы по- стоянно встречались со многими людьми и получали от них боль- шую помощь. Это были зоологи, художники, лесники, охотники и другие. Каждый, район нашей страны и каждый вид животных имеют своих энтузиастов. Самим существованием некоторых жи- вотных мы обязаны па сегод- няшний день этим людям. Всем им мы хотим выразить самую глубокую благодарность. О неко- торых из них мы также расска- жем в своих очерках. Хочется надеяться, что очер- ки, напечатанные в этой книге, окажутся интересными и для специалистов, и для всех, ко- му не безразлична живая при- рода. Очерки «На Чукотке» и «Мышиный дом» написаны Ю. М. Смириным, остальные — В. М. Смириным.
О ЗАРИСОВКАХ ЖИВОТНЫХ С детства изображение жи- вотных было моим любимым за- нятием. Книги о животных, ил- люстрированные художниками- анималистами, всегда меня при- влекали. Эти книги еще в до- школьном возрасте дали мне возможность познакомиться с работами В. А. Ватагина, А. Н. Комарова, Д. В. Горлова, Г. Е. Никольского. Конечно, любил я и старые издания «Жизни животных» А. Брэма, иллюстрированные Р. Крейме- ром, Г. Мютцелем, Ф. Шпехтом, В. Кунертом. Несколько позже, уже в школьные годы, познако- мился я с книгами Э. Сетона- Томпсона и А. Н. Формозова, где лаконичные рисунки на по- лях были для меня целым ми- ром. Сам я начал рисовать с копи- рования из книг. За этим заняти- ем проводил по многу часов. В возрасте одиннадцати лет впервые стал рисовать в зоо- парке. Тогда же я стал зани- маться рисунком в изостудии Ташкентского дворца пионеров. Мои занятия там продолжались недолго — наш руководитель заболел и вскоре умер. Об этом своем первом учителе мне хочет- ся вспомнить. Это был Борис Владимирович Пестинский, че- ловек замечательный. Сейчас я понимаю, что именно такие люди должны работать с детьми. Я его знал как руководителя изо- студии. Значительно позже, став зоологом, я узнал, что он был автором научных работ по ядо- витым змеям, до сих пор не утративших свою ценность. Один раз мы с ним ходили рисовать животных в зоопарк. Я был по- ражен его набросками и до сих пор помню рассказ Бориса Вла- димировича о том, как опреде- лить возраст черепахи. Больше всего меня восхйтило, как он по памяти изобразил спин- ной и брюшной щиты ее панци- 7
ря. Вообще он нам очень много рассказывал, и его расска- зы касались и изобразительного искусства, и биологии, и исто- рии. А время было военное, го- лодное.. Может быть, именно поэтому впечатления от этих за- нятий особенно яркие. • В те же годы, стоя как-то в очереди за хлебом, я лепил голову обезьяны из комка глины, которую наковырял на улице. Один человек из очереди обра- тил внимание на мою работу, и мы разговорились. Я вдруг увидел, что он тоже лепит. В руках у него был человечес- кий череп, одна половина кото- рого была облеплена зелено- ватым пластилином и представ- ляла портрет красивого муж- чины с длинными волосами. Не- сколько позже я узнал, что встретился с М. М. Гера- симовым, замечательным ху- дожником, ученым-антрополо- гом, автором метода реконструк- ции человеческого лица по чере- пу. Конечно, невозможно здесь рассказать о всех подобных встречах, но очень уж первые из них врезались в память. Вернув- шись в 1943 году в Москву, я поступил в художественную школу, а после окончания учился на биологическом фа- культете (тогда он был био- лого-почвенным) Московского университета. В отношении встреч с инте- ресными людьми мне очень по- везло. Главным своим учите- лем из числа художников я счи- таю Василия Алексеевича Ва- тагина, с которым я регуляр- но встречался на протяжении 18 лет, работая у него в мастер- ской. А начал я учиться у В. А. Ватагина еще до того, как познакомился с ним лично. В. А. Ватагин научил меня ра- ботать в скульптуре с твердым материалом (дерево, кость), что оказало большое влияние и на мои рисунки. В университете моими учителями были замеча- тельные зоологи В. Г. Гепт- нер, Н. П. Наумов, Г. П. Де- ментьев и, конечно же, А. Н. Формозов. Большинство художников-анималистов изо- бражает животных, а Алек- сандр Николаевич рисовал жизнь. Это были и зарисовки самих животных, и следов их жизнедеятельности, и растений. Помню листы, на которых тщательно были нарисованы 88 полевок, задавленных и сло- женных в дупло воробьиным сычиком. Формозову нужно бы- ло не пересчитать их, а нарисо- вать портрет каждой. В этом проявилась главная особенность его взглядов на живую приро- ду: для него единичный факт всегда много значил сам по себе, а не был только единицей в статистических выкладках. Длительные и многократные на- блюдения нужны не только для статистики, а и для того, чтобы не пропустить тот един- ственный из многих факт, ко- торый позволит исследователю понять сущность явления. Для этого как нельзя больше под- ходят зарисовки животных, при- чем не единичные и случайные, а длительные и систематические. Много сейчас говорят и спо- рят о том, что же дает больше в качестве книжной иллюстра- ции — рисунок или фотография. В последние годы появилось множество прекрасных фотогра- фий животных и кинофиль- мов о них. Большого совершен-
ства достигла техника съемки, есть много мастеров и энтузиас- тов съемки животных в природе. Но что характерно: книг, по- добных книгам А. Н. Формо- зова или Э. Сетона-Томпсона, нет. Можно сказать, что никто не пишет, как они. Думаю, дело не только в этом. Никогда у фотографии не получается та- кой органической связи с тек- стом, как у авторских рисун- ков. Поэтому фотографии, как правило, смотрятся отдельно от текста. Да и редко удается сде- лать снимок в тот самый момент, о котором идет речь в тексте. А нарисовать можно именно тот случай, о котором пишешь. Есть еще разница. Фотосни- мок — это фиксация момента, какой-то фазы движения или действия (это незаменимо при некоторых научных исследо- ваниях) , рисунок же изображает длящееся движение. Он более полно создает представление о движении в целом, в то время как для анализа фаз движения не годится. Если фотография или кинокадры — незаменимый документ для анализа движения, то для живого рассказа больше подходит рисунок, в котором отражается личное впечатление и переживание автора, особенно- сти его собственного видения. Ни один рисунок не изобра- жает все подробности облика животного, он изображает лишь то, что представляется наибо- лее существенным его автору. Но и для зрителя именно это обстоятельство усиливает остро- ту восприятия образа. Зритель начинает смотреть глазами ху- дожника, и элемент узнавания образа в рисунке становится сильнее. Мне приходилось довольно много фотографировать жи- вотных. Впоследствии я почти отказался от фотографии. У ме- ня все время оставалось ощу- щение, что фотоаппарат засло- няет от меня зверя. Совмещать эти два занятия очень трудно, и я предпочел рисунок. Конеч- но, серьезное занятие рисунком трудно сочетать и с научной ра- ботой, хотя рисунок очень поле- зен для нее. Каждое занятие, если относиться к нему серьез- но, требует слишком много вре- мени и сил, чтобы их легко было совмещать. А. Н. Формозов говорил не раз: «Нельзя молить- ся двум богам». Его тоже всю жизнь преследовало это раз- двоение. Но я бы никогда не сказал, что А. Н. Формозов «мо- лился двум богам»: у него был единственный бог — живая при- рода. Просто способы работы А. Н. Формозова отличались от тех, что были у боль- шинства людей — как худож- ников, так и зоологов. А всему, что отличается от традиционно- го, трудно найти место. Отсюда и возникала проблема «раздвое- ния». Изображение животных — один из способов проникновенйя в их мир. В конце концов моим главным делом стала работа над большим иллюстрированным ат- ласом млекопитающих фауны СССР. Сначала я занимался зарисовками для него попутно с другими делами, но потом это стало невозможно. Мои очерки, вошедшие в данную кни- гу, написаны главным образом на материале работы над ат- ласом. Конечно, каждого зверя сна- чала приходится учиться ри-
совать. Только после того, как проведешь за таким рисованием многие часы, появляется свобода в изображении животного. Мне всегда очень помогала работа в скульптуре. Все эти вещи — наблюдения, зарисовки, скульп- туру — не могу в себе разорвать. Они составляют для меня еди- ный процесс проникновения в мир животных. О приемах зарисовок живот- ных писали разные худож- ники. Но то, что написано, ка- сается в основном работы в зоо- парке. Рисуя непосредственно в природе, неизбежно приходится пользоваться биноклем и под- зорной трубой, что создает до- полнительные трудности, тре- бует специальной привычки, но и имеет свои преимущества. Тридцатикратная труба позво- ляет рисовать зверя с большого расстояния. Животное размером с козу хорошо видно с расстоя- ния более 200 метров. Можно рисовать, не тревожа его, и часа- ми наблюдать, как оно живет своей естественной жизнью. Для полевых зарисовок я обычно пользуюсь простым карандашом и акварелью. Я люблю и то и другое, но акварель имеет свои неудобства. Она плохо сохнет в сыром воздухе, а при морозе, даже слабом, замерзает на бума- ге. А. Н. Формозов предпочи- тал пользоваться в поле цвет- ными карандашами. Но это — дело вкуса. В моих очерках много места занимают, по сравнению с дру- гими животными, морские зве- ри, главным образом ластоногие. Это неслучайно, и причин тому несколько. Ластоногих на бере- говых лежбищах можно наблю- дать и рисовать с достаточ- но близкого расстояния многими часами. Пусть жизнь на бере- гу — лишь часть их жизни, и не самая главная, но зато она видна целиком, а не отдельны- ми фрагментами. Кроме того, форма и движения морских зверей необыкновенно пластич- ны и очень подходят для изо- бражения в скульптуре, особен- но в моем любимом материа- ле — кости. Это делает работу над изображением морских зве- рей очень полной по ощущению, поэтому и хочется о них больше рассказывать. Но копытных я люблю не меньше. На открытых равнинах и в горах их хорошо наблюдать и рисовать с по- мощью зрительной трубы. Труд- нее в лесу. Грызуны — огром- ный замечательный мир, но в природе рисовать возможно лишь немногих из них. Поэтому я рас- сказываю лишь о тех, по кото- рым у меня есть большой материал в виде зарисовок, сделанных как в поле, так и в вольерах. ю
КАРТИНЫ ПУСТЫНИ С пустыней у меня связано более 15 лет жизни, поэтому к этой зоне у меня отношение осо- бое. Пустыне не повезло с на- званием: воображение людей, не знакомых с ней, сразу представ- ляет нечто противоположное и враждебное жизни. В газетЛгх и журнальных статьях, да и в кни- гах даже больших писателей о пустыне часто говорится в том же стиле. Человеку приходится ее только «покорять» и «преоб- ражать». При всем ‘ том, что жизнь в пустыне нельзя назвать легкой, зона пустынь — богатей- ший край, насыщенный своеоб- разной и кипучей жизнью. Как и на Крайнем Севере, сооб- щества в пустыне формируются очень долго, и природа ее легко уязвима. Особенно беззащитна природа пустыни перед нати- ском техники, оставляющей на поверхности земли глубокие ра- ны, которые очень трудно зале- чиваются. Верхние слои почвы, сцементированные благодаря жизнедеятельности многих по- колений растений, очень быстро разрушаются автомашинами и неумеренной пастьбой скота, а в образовавшихся «язвах» начи- нает работать ветер, расширяя их и непрерывно вынося мель- чайшие частицы грунта. В результате образуются участки голых песков, которые так лю- бят снимать кинематографисты, желая показать весь ужас усло- вий жизни в пустыне. На самом же деле чаще всего это один из видов «преображенной» пус- тыни. Неумеренное и непроду- манное обводнение пустыни то- же приносит не только пользу, а приводит в ряде случаев к засо- лению почвы, позволяющему расти лишь немногим формам солевыносливых растений. Все эти процессы являются пред- метом специального изучения. О них написано и пишется много книг. Мне же хочется вспомнить 11
здесь о наиболее ярких впе- чатлениях, которые мне дала жизнь и работа в пустыне, на- рисовать по памяти особенно запомнившиеся мне картины этой жизни. Рассказ о пустыне мне хочет- ся начать с первых впечатлений. Они относятся к концу мая 1952 года, когда я студентом III курса поехал на практику в противочумный отряд, работав- ший в Северных Кызылкумах, к востоку от Аральского моря. Тогда я не знал и не думал, что с этими местами у меня бу- дут связаны десять лет жизни и работы. Отряд служил тогда ба- зой московской экспедиции, возглавляемой профессором Николаем Павловичем Наумо- вым, под руководством которого я впоследствии работал много лет. У^гром мы приехали на стан- цию Джусалы. В конце дня за нами пришла машина из отряда. Вскоре после того, как мы вы- ехали и переправились через Сырдарью, стемнело. Я ехал в кузове старой полуторки. В густых сумерках раздалась трель сверчка, в стороне — другая, и вскоре вся округа звенела пес- нями сверчков. Эти звуки, ко- торые я привык слышать в доме или около него, и, как правило, производившиеся одиночными насекомыми, здесь звучали ото- всюду, заполняя пространство. А воздух был какой-то удиви- тельно легкий, чистый. Так, под музыку сверчков мы доехали до места. Наутро весь отряд погрузился на машину и выехал в долину Кувандарьи — дельто- вого протока Сырдарьи, пере- сохшего несколько десятков лет назад. В то время дорог в пустыне было мало. Мы ехали по старой машинной колее, которая й1Л£ то по местам былого орошения, то через закрепленные пески, по- 12
росшие полынью, саксаулом и кустарниками. Когда солнце поднялось, на высоких кустах саксаула стали попадаться сам- цы степных агам, ослепительно белые, с синим горлом и лапами, со светящимся красноватым хвостом. Кто-то крикнул: «Джейран!»,— и я увидел метрах в 150 легко взбегающую на склон песчаной гряды стройную антилопу. До этого мне прихо- дилось встречать джейранов в зоопарке, но впечатление было совсем иным. В зоопарке это были маленькие животные, их ноги казались такими тонки- ми, что производили впечатление слабых. Животное, которое мы увидели с машины, совсем не казалось маленьким. Высоко держа голову с длинными ушами и вертикально поставив длинный черный хвост, зверь легким га- Самец агамы на саксауле лопом поднялся по склону гряды и исчез за ее гребнем. В этот и на следующий день, до того, как мы добрались до места, мы встретили множество джейра- нов: видели и группы рогачей, и самок с совсем еще малень- кими детенышами, которые в большинстве не начали еще бегать за матерями, а лежали, затаившись. Раза два мы видели джека (дрофу-красотку). Вспуг- нутая внезапно появившейся рядом машиной, птица подни- малась и низко летела в сторону, медленно взмахивая длинными крыльями, у которых хорошо были видны белые концы. Затем, сделав поворот, планировала, мягко опускалась на землю, за- стывала, напряженно вытянув шею, потом быстро убегала. Ме- ня сразу удивило, насколько ма- ло животные боятся автомаши- 13
Гнездо орла-могильника. В нижней части гцезда — воробьиные гнезда ны. В ближайшие годы им пришлось познакомиться с ней поближе, и отношение их стало меняться. Цена знакомства была дорогой: и джейран, и джек, и обычные тогда в пустыне орлы и канюки сейчас занесены на страницы Красной книги как редкие и исчезающие виды. А тогда именно в них было лицо пустыни; и с первых часов она стала для меня краем, не только наполненным напряженной жизнью,— эта жизнь была вид- на на каждом шагу, гораздо больше, чем удается увидеть в лесу. На всю жизнь я запомнил на- 14
шу первую стоянку у колодца Ербай в русле Кувандарьи. Вода в колодце оказалась за- гнившей, пришлось его чистить, т. е. полностью и не раз сменить в нем воду. Большую часть этой работы проделал Николай Пав- лович, вытащивший не менее 250 ведер воды. По утрам меня будили печальные крики удода, сидевшего на ближайших раз- валинах. На дне и на склонах русла было множество колоний больших песчанок, которых здесь мне впервые пришлось видеть и слышать. В русле цвели тамариск и чингиль — густой колючий кустарник из семейства бобовых. Кусты чингиля, воору- женные страшными колючками, были покрыты нежными круглы- ми листочками и буквально усы- паны розово-красными цветами, внешне похожими на цветы ду- шистого горошка. Да и разме- ром они были, как цветы гороха. На песчаных буграх росли причудливые кусты кандыма. Невдалеке от стоянки, на вы- соком саксауле у края русла, было гнездо орла-могильника с двумя пуховыми птенцами. В стенках орлиной постройки тут и там виднелись аккуратные шарики воробьиных гнезд, хо- зяева которых деловито сновали тут же, составляя резкий кон- траст с медленной жизнью ор- лов. На дне русла кое-где по- падались маленькие озера с не- вероятно соленой водой, к ко- торым тем не менее ходили на водопой джейраны. Иногда на этих озерах можно было встретить выводок огарей — красных уток. Эти птицы тоже были мне давно знакомы по зоо- парку, я хорошо знал их голос, но насколько иначе все звучало здесь! Вся местность была похо- жа на огромный цветущий сад. А к вечеру кругом появлялись пасущиеся джейраны. Стоило подняться на любой холмик, можно было увидеть их группа- ми 1 по 5—6 штук в поле зре- ния. Всюду поблескивали панци- ри расущихся черепах. Было самое начало лета, кофа еще не выгорела весенняя растительность. У большинства животных появился молодняк. Конечно, не всегда и не везде пустыня выглядит так. Но всегда я воспринимал ее как край, наполненный жизнью. Все, что увидено за годы жизни и ра- боты в пустыне, невозможно описать в одном очерке, да и 6oipcb, что такое обилие вос- поминаний будет по меньшей мере утомительно. Ограничусь наиболее яркими впечатления- ми.! САЙГАКИ В ПРИАРАЛЬСКИХ КАРАКУМАХ В январе 1957 года я с не- большой группой ездил на учас- ток, расположенный на юге Приуральских Каракумов, 30 км к северу от станции Джусалы. Нам надо было отловить не- сколько десятков песчанок. По- дробности этого дня плохо со- хранились в памяти, но дорога туда и обратно запомнилась надолго. Как только мы проеха- ли Джусалинский аэропорт, нам стали попадаться стада сайга- ков. Количество животных в ста- дах было от нескольких десятков до нескольких сотен. Наконец, попалось стадо, в котором было их около полутора тысяч. Хотя сайгак, как это хорошо из- вестно, чемпион по скорост- 15
Сайгаки зимой ному бегу среди наших копыт- ных, такое огромное стадо не может бежать очень быстро. Когда мы увидели животных, сайгаки паслись, и стадо широ- ко расползлось по волнистой заснеженной равнине. Заметив машину, они сбились в плотную массу и побежали. Если аван- гард стада менял направление, животные, бегущие сзади, долго еще двигались в прежнюю сто- рону, й получалось, что перед- ние тормозили движение зад- них. Вся эта масса зверей дви- нулась наперерез машине, и их удалось увидеть с близкого рас- стояния. Из кузова машины я пытался сфотографировать этот живой поток, причем в кадре помещалась лишь небольшая часть стада, несмотря на то, что я снимал без телеобъектива. Сайгаки были совершенно не- похожи на тех, что я встре- чал летом. Обросшие густой, Голова самки летом и молодого самца зимой | А
почти белой шерстью, они даже чем-то напоминали белых мед- ведей. Носы их не казались такими громадными по отноше- нию ко всей голове из-за того, что огромная шапка выросла на темени, густая шерсть покры- вала уши, а щеки казались пух- лыми от волос. Окраска зверей не была чисто белой: на спине и боках, а также на морде были серовато-желтоватые от- метины. Поэтому на снегу сайга- ки выглядели не белыми, а слег- ка сероватыми. От этого их тела казались полупрозрачными. Этот эффект был особенно си- лен, когда пробегали относи- тельно небольшие стада. Тогда все стадо казалось легким об- лачком, стремительно несущим- ся над поверхностью снега, мас- са ног мелькала в невероят- ном темпе, а под ними клуби- лась полоска ослепительно- белых снежных бурунчиков. Когда мы в сумерках ехали об- ратно, особенно эффектно вы- глядели стада против света — они смотрелись общим силуэтом, снег вокруг был синий, а поло- ска снежных бурунов под нога- ми животных светилась и на- поминала пену под форштевнем стремительно идущего корабля. На самом дальнем участке нашего пути, когда сайгаков не было видно, на гладкой за- снеженной равнине появилась фигура одинокого волка. Зверь бежал неторопливым размашис- тым галопом, резко отличавшим- ся по рисунку от бега сай- гаков, и казался невероятно громадным. Вернувшись домой, я тут же кинулся с трясущимися от не- терпения руками проявлять пленки. Увы, это нетерпение все погубило! Я не довел растворы до нужной температуры, и плен- ки оказались недопроявленны- ми. Из этих уникальных кадров ничего не вышло. Весь следую- щий день я просидел, рисуя виденные картины, пока они были свежи в памяти. Хотя с тех пор моя манера рисовать сильно изменилась, мне очень дороги сделанные тогда рисунки, так как именно они помогли мне сохранить в памяти картины этой грандиозной миграции сай - гаков. Сайгаков — взрослых и молодых — я встречал во мно- жестве и до того и после, но эта картина зимней миграции в моей жизни была единствен- ной. Сайгак — первый зверь, кото - рого я рисовал в природе це- ленаправленно, а не случай- но и путанно. Это было в середи- не лета 1-960 года, когда мы работали на одной стоянке в течение месяца. Стоянка наша была в районе, где тогда дер- жалось множество сайгаков. Я имел возможность посвя- щать отдельные дни экскур- сиям за сайгаками, чему по- могала удивительная для сере дины лета погода. Был июль — время, когда обычно стоит убий- ственная жара, а тут целыми днями при ясном, солнечном небе дул мягкий прохладный ветерок. Можно было спокойно ходить по пескам с утра до вечера. Тогда я и понял по- настоящему разницу между ри- сованием и фотографированием животных. Человек с фотоаппа- ратом — тот же охотник; хотя он зверя и не убивает, все его поведение и последовательность действий аналогичны действиям охотника, а удачный снимок - 17
Сайгаки летом его трофей. Работа его состоит из серии «выстрелов», каждый из которых нужно должным обра- зом подготовить. Рисование — это не серия кадров, это дли- тельный непрерывный процесс, когда человек должен прожить вместе со зверем какой-то от- резок жизни, измеряется ли он минутами или днями, месяцами. Несмотря на то что тут тоже делаются отдельные наброски, отдельные листы, каждый из них требует длительных наблюде- ний, а вся работа идет в течение дня непрерывно. В конце концов наступает момент, когда начи- наешь чувствовать себя не на- блюдателем, а участником этой жизни. Вот это ощущение я всег- да воспринимал как какую-то вершину жизни, оно для меня и сейчас составляет ее наивыс- шую радость. И первыми мне подарили эту радость сайгаки на песчаных равнинах Приараль- ских Каракумов. Рассказывая о сайгаках, не- возможно не сказать об их беге. Он не только необыкновенно быстрый, он по ритму и рисунку не похож на бег никаких дру- гих знакомых мне животных. Независимо от аллюра, кор- пус сайгака почти не отклоня- ется от направления бега. Даже на самом быстром галопе тело зверя летит по прямой. Голова его при этом опущена, рога стоят вертикально. Занятно, что Самка, бегущая рысью; самец — галопом 18
Прыжок сайгака на бегу это положение рогов приводит к стандартной ошибке большин- ство художников, пытавшихся изображать сайгака. Ему почти всегда рисуют рога, поставлен- ные вертикально по отноше- нию к голове. На самом деле они имеют заметный наклон, а вертикально стоят по отно- шению к поверхности земли при нормальном положении головы, которая всегда немного опуще- на. Когда сайгак бежит с максимальной скоростью, весь его корпус слегка наклонен и все время сохраняет это поло- жение. При таком беге сайгаки нередко приоткрывают рот. Ма- нера бежать рысью несколько напоминает волчью (тоже из- за опущенной головы). Есть еще интересная особен- ность бега сайгаков. Она свойст- венна многим видам копытных открытых пространств, но у каж- дого выглядит по-своему и вряд ли ее функция у всех и всегда однозначна. Я имею в виду высокие прыжки, которые жи- вотные часто делают на бегу. Их называют то разведочными, то сигнальными. О другом воз- можном значении обычно не говорят. Я не буду оспаривать упомянутые толкования, но главный смысл прыжков сайга- ка мне представляется другим. Это переход на другой режим бега: животное как бы «подсте- гивает» себя. По крайней мере два раза мне удавалось видеть, как происходит именно такая смена режима. Первый раз это было, когда мы встретили самку с двумя мо- лодыми на большом такыре1. Животные уже перебежали до- рогу в неторопливом темпе, когда наша машина вдруг оказа- лась близко. Молодые животные стали подпрыгивать, высоко подбрасывая переднюю часть тела и далеко выбрасывая вперед задние ноги. Два-три прыжка, и они переключились на быстрый галоп и вскоре исчезли из вида. Второй раз, подъезжая к краю такыра, мы увидели стадо, око- ло сотни голов, быстро пересе- кавшее дорогу. Вскоре такыр кончился, и сайгаки начали взбе- гать на склон котловины, по- росший биюргуном и покрытый плотными кочками. Сразу по стаду как-будто пошли волны — животные стали высоко под- ’ Твердая глинистая равнина в пус- тыне, обычно в бессточной низине. 19'
прыгивать. Было полное впе- чатление, что склон с биюргун- ником резко затормозил их бег, и прыжками звери пытались вос- становить потерянную скорость. Сайгак на бегу, поскольку его корпус почти не делает дви- жений в сторону от главного направления, развивает бешеную инерцию, и быстрые движения ног, по-видимому, главным обра- зом поддерживают ее,— как у автомашины, идущей на прямой передаче. Когда стадо растяги- вается на бегу, вид его на- поминает маленький поезд. ВОЛКИ Лишь в пустыне мне пришлось увидеть волков на свободе. Слу- чаев таких было четыре. Хоте- лось бы рассказать об одном из них, произошедшем в октябре 1968 года в Приаральских Ка- ракумах. Мы остановились у края большогр сора. Он лежал в котловине, окруженной за- крепленными песками. Сор — это влажный солончак в низине, где относительно близко зале- гают грунтовые воды. Его по- верхность плоская и ровная, как у такыра, но если гли- нистый грунт на такыре сухой и растрескавшийся, то на соре он влажный и покрыт отдель- ными так называемыми «соля- ными выцветами», а то и сплош- ным слоем соли. Как только мы слезли с маши- ны, я оставил бригаду облав- ливать ближайшие норы песча- нок, а сам пошел по пескам, огибающим сор, подсчитывая песчаночьи колонии. Отойдя ки- лометра два от машины, я ока- зался у небольшой лощины, спускавшейся к краю сора. Пе- сок, покрывающий ее дно, был беловатым и на глубине одного сантиметра уже влажным. Пес- чаные бугры здесь были очень плотные, сцементированные. Об- работанные водой и ветром, они имели вид странных усе- ченных пирамидок, на вершинах которых виднелись чахлые кус- тики саксаула. Пейзаж был каким-то доисторическим: си- луэты бугров причудливо вы- Волки на соре 20
рисовывались на фоне белой со- ли, покрывавшей гладь сора. Подойдя ближе к этим буграм, я нашел на песке между ними множество черепков древней керамики и великолепный ка- менный наконечник дротика. Весь песок был истоптан вол- чьими следами, четкими и аб- солютно свежими — внутри от- печатков песок еще не успел подсохнуть. Что-то заставило меня поднять голову и взгля- нуть на сор. На его поверх- ности виднелись две фигуры, которые я с первого взгляда принял за людей. Удивившись, как могли мои ребята так быстро оказаться здесь, я вдруг сообразил, что это вовсе не лю- ди, а те самые волки, следы ко- торых я только что видел. Звери неторопливо уходили от меня, поэтому-то их фигуры казались вертикально стоящими, а масштаб на голой равнине сора понять трудно. Схватив бинокль, я стал рас- сматривать волков*. Они дви- гались неторопливым галопом. Длинные пальцы, как лапти, четко рисовались на белом фоне, слегка выгнутые пышные хвосты напоминали лисьи. Звери были одеты уже почти полностью отросшим зимним мехом и выглядели великолепно, осо- бенно крупный зверь, бежавший справа. Пробежав десяток-два шагов, они остановились и по- смотрели на меня. Описывая большую дугу по сору, звери направлялись к вдающемуся в него песчаному мысу, находя- щемуся от меня в 500 метрах. На середине этого пути к ним присоединился еще один волк размером с меньшего из пер- вой пары. Продолжая свой путь втроем, волки вскоре до- стигли песчаного мыса и скры- лись из виду. Больше ничего не произошло. Но подобные кар- тины запоминаются надолго. ВЕТЕР В первый год работы в пустыне я взял с собой вело- сипед, полагая, что он сильно облегчит мне учетные маршру- ты. Оказалось, что ветер — серьезное препятствие для езды, ехать против него нередко почти невозможно. Но я хотел здесь рассказать о ветре в связи с совсем другими обстоятельст- вами. При сильном ветре живот- ные подчас подпускают очень близко, так как не слышат ша- гов, поэтому нередки неожидан ные встречи. Однажды, идя по берегу сухого русла Куван дарьи, глинистому, прорезанно му многочисленными водомои- нами, я остановился у одной из них. Дождевые и талые воды прорыли здесь небольшой туннель. Я присел возле от 21
Степной кот смотрит из расщелины верстия и заглянул внутрь про- моины. Неожиданно из темноты появилась мрачная морда круп- ного степного кота. Зверь уста- вился на меня в упор — меж- ду нами было не менее метра. На ушах кота отчетливо были видны маленькие кисточки. Несколько секунд мы остолбе- нело смотрели друг на друга, потом зверь с тем же мрачным выражением попятился в темно- ту. Вскоре он показался на дне' русла, выйдя из нижнего от- верстия туннеля, и побежал. Он казался таким огромным, что напоминал леопарда. В другой раз, подойдя при сильном ветре к старому казах- скому кладбищу, я увидел зайца, лежащего посередине могиль- ника — захоронения, окружен- ного невысокой глиняной стен- кой. Заяц со всех сторон был защищен от ветра, но увидел меня лишь тогда, когда я по- дошел вплотную. Как отпу- щенная пружина, даже не встав предварительно на ноги, заяц взвился вверх, перелетел через стенку, и, приземлившись как-то набок, мгновеннр умчался. Было хорошо видно, что поза спокой- но лежащего зайца — это поза готовности к прыжку и бегу. В тугаях и зарослях на бе- регу Сырдарьи в ветреную пого- ду удавалось вплотную подхо- дить к фазанам, а в саксауль- никах — к лежащим джейра- нам. Мелкие птицы жмутся к земле и стараются сидеть за укрытиями — летают они в это время с трудом. Большие песчанки в ветреную погоду резко снижают актив- ность. Поведение их в это время очень похоже на то, какое бы- вает в сильную жару. Зверек выбегает из норы, поспешно срезает кустик солянки и та- щит его под защиту куста или бугра и только там поедает. Работа ветра в песках про- изводит подчас грандиозное впечатление. Я уже говорил, что ветер всегда начинает раз- рушительную работу там, где поврежден поверхностный слой песка, сцементированный в ре- 22
зультате многолетнего вымыва- ния солей из растительного опада. Вихревые потоки воздуха начинают буквально копать кот- ловину. Там, где старые ка- раванные пути идут через за- крепленные пески, тропа йревра- щается в цепь огромных пес- чаных котловин, а вокруг ко- лодцев образуются участки го- лых барханов. Эти протянув- шиеся на десятки километров цепи котловин с сыпучим песком служат путями, по которым продвигаются к северу живот- ные — обитатели южных бар- ханных пустынь, такие как тонкопалый суслик, ушастая и песчаная круглоголовки. ТЕНЬ В летнюю жару очень не- многие пустынные животные способны выдержать длитель- ное воздействие прямых сол- нечных лучей. Особенно убий- ственны они для мелких жи- вотных. Поэтому в пустыне важнейшее значение имеет лю- бой предмет, который может давать тень. В старых школь- ных учебниках географии не раз повторялась фраза: «Сак- сауловый лес не дает тени». На самом деле множество жи- вотных прячется в тени, ко- торой .«не дает» саксаул. Птицы, зайцы да и более крупные животные в дневные часы от- дыхают в тени саксаула. Даже в тени маленького кустика со- лянки или небольшого столбика можно нередко видеть сидя- щего жаворонка. По мере дви- жения этой маленькой тени птичка перемещается, чтобы не уходить из нее. Отлавливая больших песчанок для мечения, мы поражались, насколько быстро зверьки по- гибали в ловушках в дневные часы. Мы сразу поняли, что, если хотим сохранить их живы- ми, днем надо прерывать лов- лю. Для мелких зверьков в пус- тыне единственное спасение от убийственных лучей — уход под землю. Даже те из них, кото- рые активны днем, прячутся в норы в жаркие часы, выска- кивая на поверхность лишь ненадолго, чтобы схватить пор- 23
цию корма. Маленькие зайча- та, которые еще не могут быстро и далеко бегать, вы- нуждены держаться вблизи песчаночьих нор, где они пря- чутся и от жары и от хищников. Таким образом, этот заяц в дет- стве живет, как кролик, хотя и не роет собственных нор. В норах большой песчанки укрываются от жары черепахи. В пустынях Средней Азии боль- шая песчанка — строитель са- мых грандиозных подземных сооружений, но о ней будет рассказано в отдельном очерке. ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ В ПУСТЫНЕ Картины пустыни будут не- полными, если не сказать о домашних животных. Лошади и верблюды пасутся в пустыне, пользуясь полной свободой. Потребность в воде заставляет их регулярно приходить к водопоям. Там, где много само- изливающйхся скважин, живот- ные сами выбирают водопои, которые регулярно посещают. Если источником воды являют- ся колодцы, то животные при- ходят пить к ним, но поить их приходится людям. Чтобы на- поить десяток верблюдов, нужно вытащить около сотни ведер во- ды. Верблюд может пить редко, но выпивает очень много. В 1952 году скважин в Кызыл- кумах было мало. Мы стояли тогда южнее сухого русла Жанадарьи. Там пасли скот каракумские колхозы. Колодцы приходилось рыть очень глубо- кие — около 20 метров. У пас- тухов для доставания воды из колодца была приспособлена растянутая на деревянной крес- товине овечья шкура. В нее входило два ведра воды. Длин- ную веревку, перекинутую через блок, привязывали к седлу лошади или осла, и такцм обра- зом вытаскивали воду. У колод- ца стоял человек, который пере- ливал ее в длинные корыта- желоба, из них пили живот- ные. Процедура занимала не- сколько часов. Около этого же Водопой у колодца
колодца базировались две эк- спедиции, которые совершали в глубь песков пятидневные маршруты на верблюдах. Для себя они брали запас воды, верблюдов же во время маршру- тов не поили. По возвращении же первым делом поили верб- людов. Однажды группа, вернув- шись из маршрута, занялась вы- яснением каких-то хозяйствен- ных дел, и о верблюдах забыли. Когда спохватились, что их не напоили, верблюдов у колодца не оказалось. Казахи-погонщи- ки попросили двух верблюдов у соседней экспедиции и поехали разыскивать своих. Оказалось, что животные прямым ходом двинулись в поселок, откуда они были взяты. Расстояние, которое они прошли, было около 300 километров. Сейчас не могу себе простить, что мало рисовал в годы моей работы в Аральске. Весной, ко- гда животных перегоняли на летние пастбища, мы по многу часов простаивали у перепра- вы — скот шел вне очереди. Бы- ло множество картин, каких сей- час уже йе увидишь. Хозяйство животноводческой фермы — юрты и разную утварь — все грузили на верблюдов. Это была веками отработанная система. Кошмы укладывались на спине верблюда в виде компактного «гнезда», в которое сажали ста- рух и детей. Вся юрта гру- зилась обычно на четырех верб- людов. Караван с имуществом фермы медленно плыл по равни- не. На самом деле верблюд идет не так медленно, как кажется. Это особенно хорошо видно, когда верблюда ведет пеший человек. Человек идет быстрым шагом, а верблюд медленно- медленно переставляет ноги. Просто слишком неравная дли- на шага. Стандартный дневной переход верблюда с грузом — пятьдесят километров. В Казахстане мало одно- горбых верблюдов. Хотя одно- горбый верблюд (по-казах- ски «нар») крупнее и сильнее двугорбого, последний лучше приспособлен к холодам. Об- росшие на зиму двугорбые вер- блюды — косматые гиганты. Весной же, когда они линяют, и с них снимают шерсть, они кажутся гораздо меньше. Вер- блюдов-самцов (по-казахски «бура») держат мало. Это великолепные звери, но нрав у них бывает тяжелый. Для рабо- ты используют верблюдиц и кастрированных самцов; очаро- вателен маленький верблюжо- нок («бота»). У казахов много названий для верблюда (всех
я их не помню), уже в этом проявляется значение этого жи- вотного в жизни кочевого наро- да. Когда видишь пасущихся верблюдов с налитыми плотны- ми горбами, подчас удивляешь- ся, на каких с виду скудных кормах оба эти горба нагули- ваются. Не менее удивительно смотреть, как верблюды забира- ют в рот целые кусты жантака (верблюжьей колючки). Расте- ние это нежно-зеленое, но все усажено длинными шипами. Эти шипы сравнительно мягкие, пока растение не высохло, но кончик у них всегда твердый и острый, как игла. Лошади сейчас чаще всего пасутся в окрестностях арте- зианских колодцев. Облюбовав участок, табун стойко придер- живается его. Табунщики знают все водопои, около которых держатся их лошади. Периоди- чески они объезжают верхом круг в несколько сот километров, проверяя водопои своих лоша- дей. Самих животных им видеть необязательно, обычно доста- точно увидеть следы, чтобы по- нять ситуацию. Настоящими пастухами у ло- шадей являются табунные же- ребцы. Казахская лоЩадь плот- ного сложения, невысокая, вы- носливая и, неприхотливая в пище. Жеребцы — животные очень выразительные и вели- колепные. Чаще всего они име- ют гнедую масть, густую гриву и мрачноватый взгляд. Когда такой жеребец настораживается и смотрит на тебя в упор тяже- лым взглядом, становится не по себе. У водопоя табун разбре- дается, но как только он отправ- ляется на пастбище, жеребец начинает бегать кругами, сго- няя кобылиц и жеребят в кучу. Голова его низко опущена, уши прижаты, ноздри раздувают- ся,— в общем, вид довольно сви- репый. Если два табуна встре- чаются у водопоя, кобылицы тесными группами останавли- ваются в отдалении, а жеребцы направляются навстречу друг другу. Сначала они бегут, иногда даже галопом, потом замедляют движение и переходят на сте- пенный шаг. Последние шаги они проходят медленно, по-ле- бединому изогнув шеи и высоко поднимая ноги. Сойдясь, они за- мирают ухо к уху и с пол- минуты стоят неподвижно. По- 26
Жеребец собирает табун Жеребцы сошлись Пока жеребцы выясняют отношения, кобылицы ждут в стороне 27
в жаркий день том взвизгивают, встают на дыбы и бьют друг друга пе- редними копытами. Как по ко- манде, они вдруг поворачивают- ся и начинают награждать друг друга увесистыми ударами зад- них ног. Я видел, как после та- кой схватки жеребец подвола- кивал заднюю ногу. В конце концов один из жеребцов об- ращается в бегство или они рас- ходятся. Кто-то из них уводит свой табун, другой табун под- ходит к воде. Иногда какая- нибудь кобылица пытается уйти к другому табуну, но жеребец преграждает ей дорогу. Однаж- ды жеребец, рассвирепев, про- вел своей «даме» зубами кро- вавые борозды по спине. Это Лошадь с полосками на ногах и «ремнем» на спине ее не остановило, и она все-таки присоединилась к другому та- буну. В жаркую погоду, когда лошадей донимают мухи, они подолгу отдыхают, встав в круг головами в середину. Так они помогают друг другу сго- нять мух с глаз и носов. Вокруг этого кольца непрерывно машут хвосты. При таком построении животные меньше страдают. Среди казахских лошадок встре- чаются экземпляры с элемента- ми «дикой» окраски: темный «ре- мень» по спине и поперечные полоски на ногах. Чабанам, пасущим овец, в отличие от табунщиков прихо- дится неотступно находиться при своих отарах в течение це- лого дня. В жару овцы тоже, подобно лошадям, сбиваются в круг и стоят, повернувшись голо- вами к его центру и низко их опустив. Многочисленные отары овец сильно разбивают верх- ние слои почвы. Вокруг ко- лодцев и артезианских скважин образуются из-за этого участки голых песков. Во время перего- на отар можно иногда видеть эффектные бои баранов. Мед- ленно, раскачивая рогами, они расходятся, пятясь, на 10— 20 метров, затем мчатся на- встречу друг другу и сразбегу стукаются головами. Как могут головы выдерживать такое?
Наконец, несколько слов хо- чется сказать о собаках, охра- няющих отары. Это крупные, тяжелого сложения степные овчарки, косматые, обычно с обрезанными ушами. Встречают- ся мощные старые кобели, по- хожие на львов своим мохна- тым загривком и угловатой мор- дой. Нравы у них самые раз- личные. Часто они относятся к постороннему человеку со- вершенно спокойно, но иногда могут заставить пережить и не- приятные минуты. Однажды мы ехали по равнине в низовьях Сырдарьи. Невдалеке стояла юрта, около которой женщина сбивала масло. Остановив маши- ну, я подошел к юрте, чтобы расспросить о дороге. У самой юрты лежала, свернувшись коль- цом, белая собака. Она не реагировала на меня, пока я не подошел примерно на пять шагов. Тогда она медленно, как будто лениво, поднялась, потянулась. Все ее поведение не предвещало ничего угрожающе- го. Вдруг мгновенно она още- рилась и без единого звука ки- нулась на меня.. Инстинктивно я заслонился руками. Собака ткнулась носом мне в ладонь, подоспевшая женщина отогна- ла ее. Этот случай был един- ственным в своем роде. Обычно собаки сразу обнаруживает свои намерения: одни не обра- щают внимания, другие лают из- далека, третьи пытаются обойти и напасть сзади. Кроме овчарок и совсем беспородных собак в некоторых юртах встречаются среднеазиат- ские борзые — тазы. Эти строй- ные собаки довольно изнежен- ные. Однажды геологи, уезжая, бросили около базы нашего отряда красивую золотисто-ры- жую молоденькую собаку — та- зы. Они ее взяли щенком и во- зили весь сезон с собой. Собака прижилась у нашей кухни. Когда осенью похолодало, она стала забегать в помещение об- щежития. Забравшись под чью- либо кровать, она свертывалась колечком, и ее не было ни видно, ни слышно. Общежитие было порядком перенаселено, и не всем нравилось присутствие в доме собаки. Особенно ярые противники ее выгоняли. Но вы- гнать ее было нельзя; можно было только вытащить. Оказав- шись на улице, собака обходила дом, вставала на задние лапы у окна и начинала передними ца- рапаться в стекло. Звук получал- ся ужасный — какой-то скрипу- чий писк. Кончалось это тем, что тот самый человек, который ее выгнал, чертыхаясь, открывал дверь. Собака быстро проскаль- зывала в комнату, свертывалась на своем месте под кроватью и до утра «умирала».
В0ИЫИА1 ПЕСЧАНКА В пустыне жизнь мелких зверьков заметнее, чем в других природных, зонах. Растительный покров пустыни разрежен, и в нем трудно найти убежище, в котором можно спрятаться от хищника и от солнечных лучей. Единственное спасение — подземные норы. Именно это определяет выдающуюся роль большой песчанки в сообщест- вах пустынных животных. Таких грандиозных подземных соору- жений в пустынях Средней Азии не делает никто, кроме боль- шой песчанки. Что же это за животное? Это грызун из се- мейства хомякообразных, зве- рек размером с крысу, не- сколько напоминающий ее своим обликом, серовато-песчаной ок- раски, с длинным, опушенным, как у всех песчанок, хвостом. Большая песчанка — не только самый многочисленный вид из всех грызунов среднеазиатских пустынь. Своей роющей дея- 30 тельностью она преображает ландшафт и предоставляет убе- жище многим другим видам жи- вотных — позвоночных и бес- позвоночных. Дело в том, что в отличие от других видов песчанок, большая песчанка — зверек зеленоядный, то есть питается побегами, и стеблями растений. В пустынях, где растительность разрежена, для грызунов-зеленоядов есть два основных пути, обеспечивающих им возможность кормиться: или уйти под землю, или, кормясь на поверхности земли днем, объединяться в группы и зву- ками предупреждать друг друга об опасности. Так вот большая песчанка использует оба пути одновременно. Сложная система вырытых ею подземных ходов дублирует систему поверхност- ных дорожек на участке, где она кормится. Где бы ни застала зверька опасность, вход в норку
всегда близко. Но подобную сложную нору Делает и занима- ет не один зверек, а целая груп- па, в основе которой — семья. Следовательно, каждая такая группа занимает участок тер- ритории со сложной норой. Основу сложной норы сос- тавляет лабиринт ходов, про- ложенных неглубоко под по- верхностью земли. Это так называемые кормовые и защит- ные ходы. Среди них есть большие расширения — каме- ры-кладовые. Вглубь от этой си- стемы идут немногочисленные ходы, заканчивающиеся гнездо- выми камерами. Гнезда бывают летние и зимовочные, последние расположены глубже (метр и бо- лее) . Система поверхностных ходов имеет множество выход- ных отверстий. Их число от нескольких десятков до сотен. Отверстия норы — характерной овальной формы. Сложную нору большой песчанки вместе с расположенным на ней участ- ком, На КОТОРОМ ЗВерьКИ КОр- ЬС олония больших песчанок. В центре растительность выедена, и взамен ее появля- ются другие виды растений
На колониях часто встречаются одно- летние солянки мятся, обычно называют коло- нией. В центральной ее части почти вся растительность бывает выедена, а почва сильно вы- топтана. Многочисленные до- рожки расходятся во все сто- роны от центра колонии к периферии, где растительность много богаче. Вдоль этих до- рожек повсюду видны отверстия нор. Вся колония имеет попереч- ник в среднем около пятидесяти метров, но бывает он и гораздо больше. Эти мощные сооруже- ния привлекают множество со- жителей. Большая песчанка дает приют или временное убежище трем сотням видов разных жи- вотных. Мало кто из мелких животных выдерживает лучи пустынного солнца летом, а зимой - - сильные ветры и рез- кие перепады температуры. По- этому норы привлекают всех. А другого такого строителя нор, как большая песчанка, нет. Кро- ме того, деятельность большой песчанки сильно изменяет ра- стительный покров и почву. Вы- едание растительности в центре колонии, обогащение почвы гу- мусом, изменение ее аэрации — все это приводит к возникнове- нию на колониях своеобразных растительных группировок. Сак- саул на колониях растет под по- стоянным воздействием песча- нок, которые регулярно подстри- гают его, как садовники стри- гут деревья в парках. А по пери- ферии колоний саксаул разрас- тается сильнее, чем в других местах, образуя пышный бор- дюр. Песчанки не только вы- едают растительность, но для ряда растений создают благо- приятные условия, расчищая почву и обогащая ее органичес- ким веществом. Именно по краям колоний вырастают осо- бенно мощные стволы саксаула, которые используют для своих гнезд орлы-могильники и каню- ки-курганники. Поедая песчанок в большом количестве и при- нося их птенцам, эти хищники никогда их не трогают на «сво- ей» колонии. Таким образом, песчанки, живущие под таким гнездом, пользуются большей безопасностью, так как хозяева гнезд охраняют их колонию от других хищников. Сами большие песчанки, буду- чи дневными зверьками, хорошо заметны. Они отличаются от других песчанок (зверьков, пре- имущественно ночных): более тяжеловесны, у них массивные лапы, широкие плоские резцы. Глаза, как у всех дневных зверь- ков открытых пространств, рас- положены высоко. Хорошо это
видно только на живых зверь- ках, так как у них вся муску- латура глаза и глазницы напря- жена, и глаза поэтому очень выпуклые. Как и другие зелено- ядные грызуны открытых рав- нин, большая песчанка имеет в своем поведении черты сход- ства с сусликами. При опас- ности зверьки встают столбиком и издают мелодичный свист, предупреждающий сородичей об опасности. Как у многих пустын- ных норников, у них есть кроме голосового предупреждение об опасности при помощи стука лапами. Этот стук предупре- ждает зверьков, находящихся в норе. Песчанки подают этот сигнал и с поверхности, со- четая его с криками, и из-под земли. Стоя у норы столбиком, песчанка издает то одиночные, то парные крики, а иногда еще и подпрыгивает, стуча по земле лапками. В местах, где пес- чаночьих колоний много, зверь- ки своим свистом как будто передают проходящего человека по эстафете. Идешь, а парал- лельно твоему движению по пес- чаным буграм прокатывается волна свиста. Кормящаяся песчанка пере- грызает побег поперек. Затем, быстро поворачивая срезанную веточку передними лапками, зверек моментально разгрызает ее на кусочки длиной в два-три сантиметра, съедая при этом наиболее привлекательные час- ти. На месте кормежки пес- чанки всегда остается кучка об- резков веточек и побегов по- еденных растений. Если песчан- ка кормится на голой площадке, она приседает при этом доволь- но низко, если же среди травы Заготовляет саксаул (0-533
или полукустарничков,— стоит почти вертикально. В холодное время года боль- шие песчанки деятельны глав- ным образом в середине дня. Летом они делают перерыв на самые жаркие часы. Как и при сильном ветре, они в эти часы выбегают, срезают веточку и та- щат ее к норе, где и поедают. Наиболее же активны они ле- том в утреннее и вечернее время. С началом лета песчанки приступают к запасанию корма, складывая нарезанные на ку- сочки веточки в норах. Важное место в запасах занимает сак- саул. Чтобы срезать веточку саксаула, песчанка залезает на куст и очень быстро ее пере- грызает. Веточка падает вниз, зверек спрыгивает следом, под- хватывает ее зубами и тащит к норе. Кроме саксаула песчан- ки заготавливают различные солянки, полынь, гармалу. По- следнее растение совершенно не поедается скотом. Песчанка запасает его осенью, когда оно из интенсивно-зеленого стано- вится бледно-желтым. Есть еще растение, очень ядовитое для скота,— это итсигёк (Anaba- sis aphylia). Его песчанка за- готавливает зеленым, как и саксаул, и очень охотно ест. Запасы хранятся в камерах- кладовых. Эти кладовые нахо- дятся на небольшой глубине, и песчанки не набивают их запасами до самого потолка. Многочисленные отверстия соз- дают вентиляцию, и запасы хо- рошо подсыхают. Иногда на твердых глинах и каменистых почвах песчанки устраивают стожки на поверхности колоний. Детеныши у большой пес- чанки появляются ранней вес- ной, в апреле, а на юге ареала еще раньше. До наступления летней жары песчанки успевают принести один за другим два вы- водка, с промежутком между ними не более месяца. На се- вере ареала в благоприятные годы размножение на этом не прекращается, но в центре и на юге, как правило, после этого наступает перерыв. Часть зверь- ков приносит потомство еще и осенью. Таскать корм в норы песчанки начинают, когда под- растают детеныши. В это время они таскают туда самую нежную зелень, например песчаную осо- ку. По мере подрастания мо- лодые зверьки сами начинают участвовать в этой работе, и постепенно все население ко- лонии переходит к запасанию. Но даже зимой, в морозы, если только нет ветра и светит солн- це, песчанки выходят на поверх- ность и поедают растения «на корню». При сильных же ветрах и буранах они не выходят по нескольку дней, питаясь, по-ви- димому, лишь запасами. В норах большой песчанки, как я уже сказал, обитает мно- жество разных животных. Эти мощные сооружения с устой- чивым микроклиматом, суще- ствующие по многу лет, являют- ся основным местом размноже- ния различных паразитов. Види- мо, поэтому песчанки нередко меняют выводковые гнезда, пе- ренося детенышей из одной час- ти колонии в другую. Бывает, что самка перетаскивает голых и слепых детенышей, а иногда та- ких, которые уже начинают вы- ходить на поверхность. Раз я видел, как детеныши сами вы- ходили навстречу матери, и она несла их в другую нору. Пере- 34
Однодневный детеныш неся последнего, песчанка вер- нулась к норе, обследовала ее и больше уже не возвращалась. Во время этого занятия мать проявляет большую осторож- ность. Однажды песчанка выно- сила детенышей из норы, в ко- торой стоял капкан. Держа в зу- бах детеныша, она делала высо- кий прыжок и перескакивала че- рез капкан. Один раз она все же его задела, капкан захлоп- нулся, но в нем осталось лишь несколько волосков, а песчанка со своей ношей благополучно убежала. Регулярно норами песчанок пользуются черепахи, которые на ночь и на жаркое время закапываются в песок. Зары- ваясь в норы песчанок, черепахи сильно расширяют их отверстия. Многие другие пресмыкающие- ся — агамы, ящурки, змеи — используют норы песчанок в качестве убежищ. Небольшая птичка каменка-плясунья (из отряда воробьиных) устраивает в них свои гнезда. В песне этой птички много заимствованных звуков, и среди них есть за- мечательное подражание свис- там хозяев нор. Там, где эта 17-дневные детеныши открывают глаза и активно ходят внутри норы Трехнедельные песчанки свободно бега- ют и кормятся на поверхности, но сильно отличаются от взрослых размерами Песчанка переносит детенышей каменка гнездится в норах сус- ликов, в ее песне есть сусли- ные крики. Лазают в норы пес- чанок и домовые сычи. Бук- вально все наземные звери пу- стыни — ежи, хищники семейст- ва куньих — не только заходят в норы большой песчанки, но и рожают в них детенышей. Изме- няя почвы и растительность, песчанки влияют на расселение и тех животных, которые не- посредственно норы не исполь- Мать несет зеленый корм
«Сожители» большой песчанки зуют. Эта далеко не полная картина отношений между пес- чанкой и другими животными все же дает некоторое пред- ставление о том, насколько важ- на роль этого зверька в пустыне. Необычайно увлекательно на- блюдать за жизнью самих пес- чаночьих колоний. В основе на- селения колонии — семейная группа, которая весной начи- нается с одной пары зверьков. Молодняк до середины лета остается на родительской ко- лонии. После подрастания моло- дых второго помета начинается частичное расселение первого молодняка. На дальние расстоя- ния молодые песчанки переселя- ются главным образом ночью, пересекая подчас большие про- странства, совсем лишенные ко- лоний. В середине лета и осенью на - селение некоторых колоний может насчитывать до двух- трех десятков зверьков. Они вступают в сложные отноше-
Первое время молодые песчанки держатся вместе у одного выхода из норы ния друг с другом, посещают соседние колонии, охраняют свою территорию от вторжения чужих зверьков. Около входных отверстий нор песчанки насыпа- ют конические кучки песка. В них зарыты экскременты песчанок, а сверху они их «метят», при- жимаясь к поверхности песка брюхом. На брюшке у песчанки есть железа, особенно хорошо развитая у самцов. Она вы- деляет пахучий секрет, запах ко- торого индивидуален для каж- дого животного. Молодые зверь- ки, начавшие выходить на по- верхность, часто бегают за сам- цом и пролезают у него под брюхом. Таким образом, все молодые зверьки одной колонии получают единую пахучую «мет- ку». Это очень важно для рас- познавания «своих». «Чужаков» хозяева колонии обычно изго- няют со своей территории. Если число песчанок по какой- либо причине сильно снижается, появляется много необитаемых колоний. Тогда зверьки начина- ют активно обследовать сосед- ние колонии в поисках жилых. Затем они перераспределяются на территории таким образом, что жилые колонии образуют скопления. Так бывает после опустошительных вспышек эпи- Детеныши часто бегают за самцом и пролезают у него под брюхом
зоотий или после проведения ра- бот по истреблению песчанок. Песчанки довольно быстро вос- станавливают свою численность. О большой песчанке написано множество работ. Пересказать здесь все, что о ней известно, не входит в мою задачу, да это и невозможно. Мне хотелось лишь показать, что это одно из тех животных, на котором во многом держится жизнь в населяемых ими сообществах. Влияя на все стороны жизни этих сооб- ществ, большая песчанка яв- ляется главной фигурой в при- родных очагах инфекционных заболеваний, в первую очередь чумы и кожного лейшманиоза (пендинской язвы). Главными переносчиками этих заболева- ний являются кровососущие насекомые: блохи для чумы и москиты для кожного лейш- маниоза. Подземные галереи песчаночьих колоний создают идеальные условия для жизни этих паразитов. Блохи большой песчанки хорошо приспособле- ны к существованию в ее жили- щах. С большой песчанкой свя- зан ряд видов блох, для которых она является основным хозяи- ном. Есть даже специфические весенне-летние и осенне-зимние виды блох большой песчанки. Все это говорит о древности связей между этими видами животных. Немало в норах боль- шой песчанки и клещей и дру- гих кровососов. В некоторые годы даже множество комаров вылетает по вечерам из пес- чаночьих нор. Выплодившись весной во временных водоемах, они затем находят дневные убе- жища в колониях песчанок. Не случайно поэтому в пус- тынях Средней Азии существует большая сеть противоэпидеми- ческих учреждений, для которых поселения большой песчанки — один из главных объектов изу- , чения и профилактической рабо- ты. Как показала практика этих учреждений, борьба с боль- шой песчанкой — дело нелег- кое. Она очень активно засе- ляет новые для нее места, если они оказываются удобными. Так, она быстро расселилась по вы- сохшим участкам Каспия и Ара- ла, в Приаралье она заселила насыпи железных дорог. Лишь при помощи специальных до- рогостоящих мероприятий уда- ется достичь хотя бы мини- мального успеха в борьбе с ней. Но несмотря на то что этот зверек доставляет множество хлопот, в жизни сообществ пустыни — это необходимое звено, и вряд ли нужно ста- вить задачи его полного истреб- ления. Скорее следует стремить- ся к тому, чтобы добиться ликвидации очагов опасных заболеваний без полного унич- тожения большой песчанки. Та- кие пути были намечены в рабо- тах сотрудников противочумных учреждений и Московского уни- верситета под руководством про- фессора Н. П. Наумова, и поис- ки этих путей продолжаются.
ДЖЕЙРАНЫ Джейран — единственная в нашей стране настоящая га- зель, по облику очень похожая на своих африканских сороди- чей. Джейран хорошо приспо- соблен к питанию пустынными растениями, в том числе и такими, которые не ест до- машний скот. Джейраны не вы- таптывают пастбища, так как не образуют больших стад даже тогда, когда бывают многочис- ленными. Каждый год самки приносят детенышей, обычно двойни, поэтому размножается этот зверь быстро. Это не толь- ко самое большое украшение среднеазиатских пустынь, это огромное богатство. Джейран легко уживается вблизи челове- ка при одном условии — отсут- ствии прямого истребления. Однако освоение пустынь, осо- бенно с использованием авто- машин, непременно сопровож- далось истреблением джейранов. Сейчас этот зверь всюду редок, включен в Красную книгу Меж- дународного союза охраны при- роды и природных ресурсов (МСОП), Красные книги Со- ветского Союза и союзных республик, на территории кото- рых он встречается. Лишь на заповедных террито- риях джейранов удалось сохра- нить в значительном коли- честве, но эти территории очень малы. Важнейшую роль в сохра- нении джейрана сыграл Бад- хызский заповедник на юге Туркмении. Очень много сделали для этого его бывшие сотруд- ники — директор И. С. Сух и его заместитель Ю. К. Горелов. В дополнение к заповедным тер- риториям для сохранения и разведения джейранов сейчас созданы питомники. Первый из них находится недалеко от Бу- хары. Бухарский питомник — хорошая иллюстрация того, как 39
быстро способен размножаться джейран там, где его не унич- тожают: за первые пять лет ко- личество животных в питомнике увеличилось в десять раз. Пи- томник представляет собой участок пустыни протяженно- стью 15 километров и около трех километров в ширину, огорожен- ный металлической сеткой. В конце 70-х годов туда выпус- тили ' около 40 джейранов, а мне пришлось там побывать через пять лет. На территории питомника обитало уже около 400 животных. Кроме, джейра- нов, там было десять куланов, вывезенных с острова Барса- кельмес, несколько сайгаков и пара бухарских оленей. Несмот- ря на большое поголовье жи- вотных, территория, по срав- нению с окружающей, не только не выглядела выбитой, но и от- личалась более богатой расти- тельностью. Одновременно с выпуском джейранов в питомни- ке были произведены посадки саксаула, который вырос в кра- сивые рощицы. Конечно, на ого- роженной территории нельзя беспредельно увеличивать число животных. Поэтому дальнейшая задача питомника — расселение джейранов в места, где он исчез или стал очень редок. Главная сложность этой зада- чи —- обеспечение надежной ох- раны в местах выпуска. Что касается самого джейрана, то даже звери, живущие в волье- рах и получавшие корм от че-
Самец собирает самок в табун ловека, оказавшись на свободе, замечали человека с расстояния около 300 метров и убегали, т. е. вели себя, как дикие. Основная же часть поголовья джейранов в питомнике ведет жизнь диких животных. Для удобства наблюдений и подсчетов зверей в питомнике на территории выстроены выш- ки. В часы, когда животные активны, с такой вышки можно видеть одновременно около двух десятков джейранов, а иногда и до пятидесяти. Я посетил питомник во второй половине ноября, т. е. в начале сезона го- на. Крупные самцы охраняли свои участки и собирали самок в табуны. Встречалось также много годовалых самцов, кото- рые бродили по территории по- одиночке или парами. Это были вполне взрослые звери, но их, как правило, вытесняли более старые и крупные. Самцы, хозяева участков, постоянно об- ходили их неторопливой поход- кой. Периодически они оста- навливались, внимательно огля- дывались, нюхали следы. Когда два самца встречались, они обычно не вступали в драку, а выясняли свои отношения на расстоянии. Часто можно было видеть, как они неторопливо прохаживались параллельно друг другу. У джейранов, как у большинства копытных, хоро- шее боковое зрение, и поэт о- Самец-хозяин угрожает «бродячим» самцам
Угрожая друг другу, территориальные самцы производят одинаковые > действия, стоя или двигаясь параллельно му они, двигаясь рядом, могут легко узнавать и «оценивать» друг друга. Иногда рогачи (у джейранов рога имеют только самцы) начинали сходиться, угрожая друг другу рогами. Ча- ще всего они или останавли- вались на расстоянии 10— 20 метров, или продолжали схо- диться, но двигались не строго навстречу партнеру, а парал- лельно ему. Останавливаясь, они бодали кусты, демонстрируя угрозу. Иногда один самец «блокировал» движения другого, становясь ему поперек дороги. Рогач все время следил за по- являющимися на его территории животными. Увидев самку или явно слабого самца, он направ- лялся в их сторону. Сначала он шел шагом, высоко подняв голову и запрокинув рога, затем шаг его ускорялся и перехо- «Драка» на расстоянии: самцы бодают кусты 42
Территориальный самец и две самки дил в мелкую рысь, которая в свою очередь сменялась частыми короткими скачками. Самки и детеныши низко опускали голо- ву, высоко поднимали хвост и начинали уходить от самца. Самец останавливался и угро- жал рогами или бодал кусты. Не- которых самок он преследовал кругами, стремясь присоеди- нить их к табуну. Взрослый, но слабый самец при приближении рогача-хозяина обращался в бегство. Хозяин преследовал его и, изгнав с участка, оста- навливался и издавал ему вслед хриплый крик. Самки в табуне в основном спокойно паслись. Самец активно реагировал лишь на появление новых животных. Иногда же он начинал упорно ходить за одной самкой в табу- не. Рогач ходил, то и дело ка- саясь ее своей грудью и пе- Самец хрипло кричит вслед убегающему противнику Самки часто ходят и пасутся вдвоем
Драка рогачей риодически делая попытки спа- ривания. Видимо, у самки на- чиналась течка. Всего два раза я видел дра- ки рогачей. Во время драки жи- вотные очень низко пригибали головы и, упершись рогами в ро- га противника, изо всех сил давили навстречу друг другу. Шеи обоих были отчаянно на- пряжены. Первая драка кон- чилась тем, что оба противника разошлись. Во второй же один из рогачей (чья шея, по-видимо- му, не выдержала) резко по- вернулся и обратился в бег- ство. Победитель кинулся вдо- гонку, но бежал не прямо вслед за ним, а немного сбоку. Сначала звери бежали почти рядом, но затем преследователь стал быстро отставать, пере- ходя на аллюр, которым рогач прогоняет более слабого самца. В питомнике было около десятка животных, которых Победитель, преследуя, сначала бежит рядом с побежденным, затем быстро отстает 4 4
выкормили искусственно и дер- жали в вольерах. Среди них находился всего один взрослый самец по кличке Заяц. Ему было полтора года, но здесь при отсутствии более крупных сам- цов он выглядел, как король. Его поведение хозяина распро- странялось и на людей. Науч- ного /сотрудника Н. В. Сол- датову, которая его выкормила, он начинал «загонять» в свой табун, меня старался «поставить на место». Как-то, зайдя в воль- ер, я столкнулся с ним нос к носу. Заяц высоко поднял голо- ву и наклонил ее, выставив вперед рога. Подойдя ко мне, он слегка надавил на меня рога- ми. У меня в руках была папка для зарисовок. Я выставил ее вперед, как щит, и когда Заяц стал нажимать, я начал давить навстречу этим щитом. Зверь стал давить с удесятеренной энергией, как будто я своим сопротивлением нажал какую- то спусковую кнопку. Кое-как мне удалось пройти в соседний загон и закрыть за собой дверцу. В следующий раз я, по совету Н. В. Солдатовой, и не пытался сопротивляться, а после первой угрозы Зайца отступил на шаг ,в сторону с его пути. Все сразу успокоилось: Заяц де- ловито проследовал дальше. Он «поставил меня на место», и я его больше не интересовал. По-видимому, встречи между рогачами оканчиваются дракой лишь тогда, когда один из них неожиданно нарушает какую-то границу. Например, это бывает, когда звери внезапно оказыва- ются слишком близко друг к другу. Такие ситуации чаще возникают при переходах зве- рей с места на место или вблизи водопоев. Однажды я видел, как к груп- пе джейранов приблизилась большая собака. Джейраны- рогачи были заняты друг дру- гом и на собаку не реагиро- вали, пока она не подошла к ним метров на пятьдесят. Вдруг все они насторожились и, сделав несколько прыжков в сторону, образовали сразу единое стадо, которое действовало, как по команде. Собака, не обращая на них внимания, проследовала ми- мо. Рогачи успокоились, разо- шлись по местам, и снова стали «выяснять свои отношения». Получилось так, что гон джей- ранов я видел в ту же осень, что и гон лосей. Меня поразила разница в обращении самцов лося и джейрана со своими «дамами». Если лось никогда не тревожит лежащую лосиху, то тот же Заяц, поднявшись с лежки, обходил всех своих са- мок и бесцеремонно заставлял их встать. Мне не пришлось бывать в питомнике в другие сезоны, в частности, во время рождения детенышей. Но я не раз видел маленьких джейранов в преж-
Затаившийся детеныш Детеныш готов к бегству ние годы в Северных Кызылку- мах. Первые дни детеныш ле- жит, затаившись под кустом, а то и на ровном месте, а мать пасется невдалеке. Чаще всего у самки бывает два детеныша, и они затаиваются недалеко друг от друга, но не вместе. Мать, заметив опасность, первым де- лом старается выяснить ее характер. Если сесть на землю и не двигаться, она нередко сама начинает приближаться длин- ными зигзагами, пристально присматриваясь и насторожив уши. Иногда она двигается рез- кими прыжками, звучно ударяя по земле всеми копытами одно- временно. Видимо, так она по- дает сигнал затаившимся де- тенышам. В питомнике одна из взрослых самок, когда-то вы- кормленная людьми из соски, но уже долго жившая на свобо- де, сломала ногу. Ей наложили повязку и взяли в дом, в то самое помещение, где она жила будучи детенышем. Интересно, Мать, присматриваясь, выясняет харак- тер опасности Прыгает, стуча ногами,— сигнал затаив- шемуся детенышу что там она при испуге не ша- рахалась в сторону, а затаива- лась, свернувшись точно так же, как детеныш. Как я уже говорил, джейраны редко образуют большие стада. Мне не приходилось видеть одновременно более пятидесяти животных: такие стада я видел, например, в Бадхызском запо- веднике в середине зимы. Обыч- но же встречаешь одиночных животных и небольшие группы. Летом самка чаще всего ходит со своими детенышами. Часто две-три самки с молодыми образуют одно стадо. Меня не
раз поражало, как такое стадо мгновенно реагирует на опас- ность. Только что все животные паслись, и вдруг они срывают- ся с места й бегут. Они это делают настолько одновремен- но, что и не всегда можно по- нять, какое животное подняло тревогу первым. Наблюдения в питомнике немного помогли мне это понять. Джейраны, жившие в* вольерах, привыкли к присутствию человека, под- ходили близко, а некоторые брали корм прямо из рук. Тем не менее, любой резкий звук или движение обращали их в бегство. При этом некоторые животные издавали короткий шипящий свист. Это было несколько по- хоже на свист горных копытных Кавказа. Но если в горах звук этот слышен далеко, то в пус- тыне, где все время ветер, этот звук, видимо, слышен лишь вблизи, при общении животных внутри стада. Бегущее стадо джейранов ра- зительно непохоже на сайгачье. В отличие от сайгаков, джей- раны на бегу высоко держат голову и поднимают хвост. Хвост у джейрана длинный и черный. По-казахски джейран и называется «каракуйрюк», что значит «черный хвост». Бежит джейран четким галопом, а не «катится», как сайгак. Правда, в скорости бега он заметно уступает сайгаку. В Северных Кызылкумах нам приходилось встречать стада сайгаков и джей- ранов в одних и тех же местах. По манере бега животных легко отличать даже тогда, когда они очень далеко и рассмотреть их невозможно. Там, где встречаются джейра- ны, можно всюду видеть их по- А А Следы и помет джейрана мет и следы. Аккуратненькие кучки помета и изящные серд- цевидные следы оживляют ланд- шафт пустыни так же, как и сами животные. Джейраны очень неприхот- ливы в отношении водопоев. Они могут пить воду, сильно насы- щенную солью. В Кызылкумах я видел озера, из которых пили джейраны. Если в эту воду опус- тить руку, то она, высохнув, становилась белой от соли. Они охотно пьют также и морскую 47
воду. Осенью 1962 года я побы- вал на восточном берегу Араль- ского моря, в районе соленого озера Капшик-Куль. В то время количество джейранов в Кызыл- кумах уже сильно сократилось. Но в этих местах из-за их трудной доступности, джейранов было много. Высокие песчаные гряды чередовались с солончака- ми и солеными озёрами. Берег моря тоже был причудливо изрезан — море здесь «влива- лось» в ландшафт крупногрядо- вых песков. Вечером местность оживала. То тут, то там одиноч- ные джейраны и небольшие ста- да тянулись по узким береговым песчаным косам. Мне не при- шлось больше бывать в этих местах. Сейчас и море далеко ушло Оттуда. Вряд ли случайно уцелевший тогда естественный заповедник джейранов сохра- нился до наших дней, как и многие прекрасные уголки, ис- чезнувшие с обмелением Арала.
C 1973 года мне удалось принять участие в нескольких экспедициях на побережья се- верных и дальневосточных мо- рей. Огромные пространства, гулкий размеренный шум океан- ского прибоя, стаи морских птиц — все это стало привычны- ми элементами обстановки и тем фоном, с которым прочно связались образы населяющих побережье зверей. Я с давних пор мечтал увидеть моржей. В зоопарке облик моржа сильно меняется по сравнению с естественным, так как у него почти никогда не вырастают нормальные клы- ки. А из-за слабого развития клыков совсем иначе выглядит голова, у которой уменьшена вся лицевая часть. Ни облик, ни размеры этих зверей в зоопар- ках не дают о них настоящего представления. Случилось так, что первая поездка, в которой я участвовал, была не к моржам, а на лежбища ушастых тюленей. По существу об этих животных я имел еще более смутное пред- ставление. Из них мне приходи- лось видеть в зоопарках и цир- ках лишь калифорнийских мор- ских львов. Но прежде чем переходить к рассказу об этих животных, хочу в нескольких словах рассказать о ластоногих. Отряд ластоногих принадле- жит к классу млекопитающих. Это хищные звери, перешедшие в очень давние геологические эпохи к водному образу жизни. Но все они не полностью Пере- шли к обитанию в воде (как китообразные), им периодичес- ки необходимо выходить на су- шу, а точнее — на твердую поверхность, так как некоторые из них на сушу не выходят, а вылезают только на лед. На земле или на льду звери от- дыхают, линяют и родят дете-
нышей. Отряд делится на три семейства: моржей, ушастых тюленей и настоящих тюленей. Два первых семейства отличают- ся тем, что у их представи- телей задние конечности могут подгибаться под брюхо, и звери передвигаются, «шагая» по твер- дой поверхности. У настоящих тюленей задние конечности не участвуют в передвижении жи- вотного по твердому грунту и действуют только в воде. Ушас- тые тюлени называются так по- тому, что у них есть наружное ухо, которого нет ни у моржей, ни у настоящих тюленей. Се- мейство моржей представлено лишь одним видом — моржом. Ушастых тюленей — 14 видов, настоящих — 19. В пределах нашей страны встречаются два вида ушастых тюленей: север- ный морской котик и сивуч, или северный морской лев, а настоящих тюленей — 10 видов. Каждой поездке предшествует длинный период оформления и сборов. Поэтому особенно остро воспринимается момент, когда, отрешившись от всех дел, за- конченных и незаконченных, са- дишься в самолет. А если само- лет держит курс на Камчатку, куда отправляешься впервые в жизни, то можно понять сос- тояние, в котором я находился на борту Ил-18 20 мая 1973 года. Камчатка открылась неожи- данно, когда вдруг разорвался туман под крылом, и с не- обычайной четкостью из него выступила плавная дуга берега Авачинской бухты и два безу- пречной формы заснеженных конуса вулканов (Авачинской и Корякской сопок). Испыты- ваешь странное ощущение ка- кой-то полуреальности всего этого, когда -менее чем за сутки пересекаешь всю страну и видишь под крылом Камчатку и вулканы, как гигантский макет. От этого чувства не мо- жешь до конца отделаться даже после посадки, когда оказы- ваешься в городе и вулканы видишь уже с земли. Невольно вспоминаешь описание первой экспедиции Беринга, более двух лет добиравшейся от Петер- 59
бурга до Камчатки. Когда мы уезжали из Москвы, начиналось лето, а в Петропавловске-Кам- чатском еще только сходил снег. Прошло десять дней, пока мы смогли добраться до цели своего путешествия — на мыс Шипунский, известный как одно из излюбленных мест размноже- ния сивучей, куда нас доставило гидрографическое судно. Нас гостеприимно поселили на маяке, к которому пришлось подниматься по двухсотметро- вому обрывистому склону, в то время как трактор по раскис- шему серпантину с натугой тащился вверх с нашим багажом и имуществом служителей мая- ка. Пока мы расположились, стемнело, а на утро за окном бушевала метель. Стоило выйти из дома, как резкий ветер не да- вал идти, снег залеплял лицо и ничего не было видно из-за густого тумана. Было это 2 июня. Днем туман внезапно разогнало, и с высокого обрыва открылась необъятная панорама океана. Сквозь шум ветра и океанского прибоя до нас донесся рокочу- щий басистый рев, не слиш- ком громкий, но перекрывающий все другие звуки. Мы схватили бинокли и стали осматривать гряду торчащих из моря скал, откуда слышался этот звук. На огромной двуглавой скале мы с трудом различили около сотни крошечных фигурок зверей, причудливо расположившихся на уступах. Это и были гиганты- сивучи, которых мы так отчет- ливо слышали, а в бинокль лишь с трудом видели в величест- венном пространстве Тихого океана. Звери порой ныряли с отвесных склонов и карабкались по ним вверх, что казалось почти невероятным. С этого момента образ мор- ских зверей для меня навсегда связался с грандиозным просто- ром морских побережий. В каж- дом случае это выглядело по-своему, но всегда поражало, как эти огромные существа малы по отношению к пространству, в котором они живут. Впечат- ление от первой встречи с но- вым для тебя зверем всегда нео- жиданно. Когда я впервые увидел сивучей, я вдруг понял, откуда взялось название «мор- ской лев». Еще в детстве я недоумевал, почему называют морскими львами (которых я ви- дел только в зоопарке и в цирке) зверей, так непохожих на львов. В группе сивучей,
расположившейся ближе к бе- регу, я увидел огромного, почти белого самца с могучей шеей, покрытой короткой, но заметной шерстью. Зверь спокойно ле- жал в окружении самок, повер- нув голову в мою сторону. Это была монументальная фигу- ра лежащего на скале льва! Он выглядел даже не как реаль- ный лев, а как статуя, для которой скала служила поста- ментом. Я сразу представил себе впечатление первых мореплава- телей, встретившихся с этим зверем и увидевших его издале- ка. Конечно же, лев — первая ассоциация, которая приходит в голову. По существу, наша поездка на Шипунский не была удачной, но трудностей в ней было боль- ше, чем достаточно. Главная неудача была в том, что в тот год размножения сивучей на берегах полуострова не было. Звери даже не выходили на берег и лежали лишь на тор- чащих из моря утесах. Кроме того, раз не было новорожден- ных, то и группировки зверей не были постоянными. Задачей нашей экспедиции была запись звуковых сигналов сивучей, для чего тоже очень важно было захватить сезон размножения. Не найдя зверей на берегу, мы стали искать возможность на- блюдать их с максимально близкого расстояния. Издалека были видны две группы, ле- жащие ближе других к берегу на двух соседних скалах. Бли- жайшая из них была на рас- стоянии около 70 метров от бе- регового скалистого мыса. Как же долги были наши поиски пути к этому мысу, к плоской вершине ближайшей к зверям скалы, которая так заманчиво выглядела издалека. Десять дней продолжались поиски пу- тей подхода к этой скале. Изо дня в день мы безрезультатно лазали по сыпучим обрывам. Я никогда не был скалолазом и, наверное, не поверил бы, если бы мне показали со стороны, как мы лазали тогда. Иногда даже с тоской думалось: «Не- ужели мы сегодня ночью будем спать на своем маяке?»
Но не это главное, что оста- лось в памяти. Когда мне удавалось добраться до очеред- ного уступа, где можно было перевести дух, хотелось от- влечься, и я брал бинокль и смотрел на сивучей, на океан, на берега полуострова. В море часто проходили группы коса- ток, а на склонах берегового обрыва жили семьи черноша- почных сурков. Косатки неред- ко шли совсем недалеко от камней, на которых лежали си- вучи. Я читал описания паники, в которую приходят сивучи при близости косаток, пытаясь под- час выпрыгивать даже на борта судов. Наши сивучи не выказы- вали никакой видимой реакции на проходивших мимо косаток. Равным образом косатки не обращали ни малейшего вни- мания на сивучей. Скорее всего косатки не нападают на сиву- чей у самых скал. Здесь они деловито проходили мимо, а иногда начинали кружиться в прибрежной бухте, по-видимо- му, ловя рыбу. При этом нередко животные показывали свое бе- лое брюхо, до половины выска- кивая из воды. То, что на эти наблюдения было мало времени, а затем надо было опять балансировать на сыпучем обры- ве до следующего уступа, при- давало им особую остроту. Но сейчас я гораздо больше пом- ню эти паузы с наблюдениями, чем то состояние, в котором находился между ними. Наконец, мы нашли путь к намеченной скале. Он занимал у нас более двух часов, причем, возвращаясь вечером на маяк, мы должны были ежедневно делать восхождение на почти от- весный двухсотметровый склон, которое в конце дня было очень утомительным. Поэтому мы по- ставили палатку на полпути к месту наших наблюдений, воз- вращаясь на маяк лишь раз в неделю. Идут косатки...
На каждой из двух скал, видимых с нашего наблюдатель- ного пункта, лежало по одному крупному секачу. Количество са- мок и молодых зверей меня- лось, однако некоторых из них мы через несколько дней знали в лицо. Секачу с дальней от нас плоской наклонной скалы (мы ее называли «Плоским кам- нем») мы дали имя Пискун за отрывистые, несколько визг- Черношапочные сурки ливые крики, очень далеко слы- шные. Подобных криков мы не слышали от других самцов на Шипунском. Это был очень светлый могучий зверь в рас- цвете сил, с покатым лбом и боль- шими глазами. На ближайшей к нам скале «Круглый камень» 'i
с отвесными краями лежал ог- ромный старый самец со стер- тыми клыками. От Пискуна он легко отличался рыжей окраской, крутым лбом и ма- ленькими глазками. Его мы назвали Зубром. Пискун и Зубр, как мы убедились впоследствии, представляли собой два вы- раженных типа облика взросло- го самца-сивуча. Жизнь на этих двух камнях была совершенно различной, Пискуна часто можно было видеть в воде, плавающим в окружении самок. Когда самки лежали на камне, он сходил в воду и, плавая вокруг камня, издавал свой крик, далеко раз- носящийся над поверхностью океана. Временами какой-ни- будь подросток-самец в отсут- ствие Пискуна вылезал на ка- мень и начинал оказывать знаки внимания самкам. Но вдруг самец-пришелец, как бе- зумный, взбегал вверх по скату скалы, испуганно оглядываясь назад. Добежав до противо- положного края, круто обры- вавшегося в воду, он бросался с него, и как раз в этот момент показывалась голова Пискуна, спокойно и неотвратимо надви- Излюбленная поза Зубра 55
Молодой самец спасается от Пискуна гавшегося. Он шел кряхтя и кивая головой с приоткрытой пастью, медленно поворачивая ее из стороны в сторону. Такие сцены повторялись периоди- чески. На камне у Зубра зверей было больше, но жизнь шла спокой- нее. Мы редко видели Зубра в воде, он обычно лежал на одном и том же месте в одной из излюбленных поз. Другие сам- цы редко появлялись на его ска- ле, но в этих случаях он их так- же прогонял. Иногда для этого оказывалось вполне достаточно поднятой головы, в редких слу- чаях Зубр бросался в погоню за нарушителем. Но делал он это очень резво, передвигаясь тя- желыми скачками, и преследо- вал соперника до тех пор, пока тот не сваливался как попало с отвесного края скалы. Скала Зубра была отвесной со всех сторон, и звери взбирались на нее, ловко используя расщелины между камнями. Собираясь вый- ти из воды, зверь уже наце- ливался на определенную щель. Дождавшись высокой прибой- ной волны, он «выбрасывался» на ее гребне и закреплялся, упираясь передними ластами в края расщелины. Закрепив- шись таким образом, он некото- рое время оставался неподвиж- ным. Затем, выгибая спину и подтянув заднюю часть тела, он упирался пятками в выступ камня и делал резкий толчок. По телу сивуча как будто пробег гала волна, и когда она дохо- дила до передних ластов, он отрывал их от места, быстро перебрасывал немного выше и снова закреплялся ими в рас- щелине. После такого «шага» зверь несколько минут отдыхал, затем все повторялось в прежней последовательности. В течение 15—20 минут сивуч проходил те семь-десять метров, которые от- деляли верхнюю площадку ска- лы от поверхности воды. Эта ловкость, с которой тяже- лые звери, не имеющие нормаль- ных, с нашей точки зрения, ног, взбираются на отвесные скалы, конечно, поражает. Я этому стал меньше удивляться, когда уви- дел в цирке репетицию дресси- ровщика морских зверей Ю. За- харова. То, что у него проде- лывали сивучи, совершенно уди- вительно. Особенно удивляет 56
сила их плечевого пояса и пе- редних конечностей. Звери сво- бодно ходили на передних лас- тах, держа все тело на весу, и балансировали в гимнастичес- ком кольце, вытянув тело го- ризонтально, опираясь на кольцо лишь одним передним ластом. У тех зверей, которых мы зна- ли в лицо, были свои излюб- ленные места на скале и люби- мые позы. Обсохшие звери всег- да проявляли неудовольствие, когда к ним приближались мок- рые, только что вышедшие из воды. Чрезвычайно интересны позы спокойно отдыхающих на камнях сивучей. Они часто лежат с закрытыми глазами, подняв морду вверх. Самки при этом грациозно изгибают шеи, самцы, вероятно, тоже, но у них этот изгиб скрыт под мощным слоем мышц и жира. Поэтому шея самца при этой позе оплывает и вздувается, стано- вясь похожей на шляпку ги- гантского гриба. Мы так и на- Цирковые сивучи 57
Мокрого зверя встречают неприветливо звали эту позу «позой гриба». Со стороны эти позы самки и самца кажутся напряженными, на самом деле тела зверей со- вершенно расслаблены, и поло- жение голов поддерживается Становится понятной удивитель- ная способность морских зверей к жонглированию, давно знако- мая цирковым дрессировщикам. Молодые звери на скалах все время играют. Силовая борь- исключительно равновесием. 58
Молодые самцы играют ба — сталкивание соперника с камня — их любимое развле- чение. Борьба идет шеями и грудью. Во время игры звери друг друга никогда не кусают. Когда подобным образом де- рутся взрослые самцы, укусы бывают часто. Я уже упоминал, что новорож- денных сивучат у берегов Ши- пунского при нас не было. В то же время мы видели очень интересные отношения между матерями и их уже большими детенышами, годовалыми и, по-видимому, старше. Детены- ши сивучей и их матери со- храняют взаимную привязан- ность до трех лет, и можно часто видеть как самку сосет детеныш, почти не уступающий ей в размерах. Еще более забав- но видеть как такой же детеныш лежит у нее на спине. Позже мне пришлось увидеть фото- снимки, сделанные Т. Ю. Ли- сицыной на острове Ионы, в Охотском море (куда я, к великому сожалению, не смог поехать). На этих фотографиях видно, что маленькие сивучата нередко ложатся на спины своих матерей. Годовалые и двухлет- ние детеныши сохраняют эти привычки. Недалеко от скалы, с которой мы вели наблюдения, был очень красивый отвесный каменис- тый обрыв, на уступах которого располагались многочисленные гнезда краснолицых бакланов. Под этим обрывом часто про- плывали сивучи, и через про- зрачную воду можно было от- четливо видеть их движения. Красота этого зрелища удиви- тельна. Широко распластав пе- редние ласты, звери медленно плыли, и движение ластов напоминали неторопливые взма- хи крыльев, а над поверхностью воды виднелись лишь розовато- серые спины и морды с жи- выми подвижными глазами. Не менее замечательны их прыжки в воду со скал. Эти прыжки можно было видеть не только, когда самцы преследо- вали друг друга, но и, при спокойном поведении самцов и самок. Прыжок в спокойном состоянии выглядит еще краси- вее, так как зверь не торопит- ся и готовится к нему заранее. Толчок делается обеими задни- ми конечностями. Они вместе с тазовым поясом действуют у
Детеныши двух-трех лет еще сосут матерей и иногда лежат на их спинах ушастых тюленей как одно целое. В воздухе зверь слегка расправляет передние ласты подобно крыльям. Все это на- поминает спортивный прыжок «ласточка» в воду. К концу июня наши скалы опустели. Последним ушел Зубр. Два дня он лежал в полном оди- ночестве, чаще, чем обычно, схо- дя в воду; затем и он исчез. Иногда проплывающие мимо сивучи вылезали на короткое время на эти камни, но долго там не задерживались. Пятого июля с попутным гидрографи- ческим судном мы ушли с Ши- пунского, чтобы ехать на Коман- доры. Хотя мы не обнаружили на Шипунском того, что ожида- ли — рождения сивучат на бере- гу, все же эта поездка дала мне много, и я не жалею, что мое знакомство с сивучами началось именно так. Уже воз- можность изо дня в день на- блюдать одних и тех же немно- гих зверей очень важна, особен- но для художника. Здесь же, на Шипунском, я впервые увидел каланов и ост- 60
ровных тюленей. Берега полу- острова изобилуют морскими птицами: со своей скалы мы часто видели топорков, ипа- ток; крупные морские чайки порой пытались отнимать рыбу у сивучей, на скалах гнездились берингов и краснолицый бакла- ны, а в крутых расщелинах скал над морем мы часто слышали пение чистиков. Иногда можно было видеть и самого певца с ослепительно-белыми пятнами на крыльях и ярко-красными лапами. Во время пения он широко раскрывал клюв, и его пасть оказывалась такой же ярко-красной, как лапы. Зали- вистые трели чистиков под ак- компанемент морского прибоя так же, как и крики Пискуна, остались в памяти как музыка Камчатского побережья.
КОМАНДОРЫ Командорские острова — од- но из очень привлекательных мест для зоолога: там на сезон размножения собирается мно- жество морских зверей и птиц. Крупнейшие гнездовья птиц со- средоточены на двух малень- ких островах. Один из них — остров Топорков — плоский и заселен в большом количестве топорками и ипатками; другой — Арий камень — высокий и ска- листый и занят птичьими база- рами, где преобладают кайры (по-местному, ары), и чайки- моевки (по-местному, говоруш- ки). На двух больших остро- вах — острове Беринга и Мед- ном — кроме гнездовий птиц имеются крупные лежбища мор- ских котиков, залёжки кала- нов — морских выдр. На побе- режьях больших и малых остро- вов встречаются сивучи. Острова Беринга и Медный населены го- лубыми песцами, которые зимой ,62 имеют буровато-дымчатую окрас- ку, а летом — почти чёрную. Беринговского и медновского песцов считают самостоятельны- ми подвидами. Мне удалось побывать на Командорах дважды — в 1973 и в 1976 годах. В первый раз удалось попасть только на остров Беринга, где мы пробыли месяц на северо-западном леж- бище котиков. На этом лежбище много лет велся промысел коти- ков, но в 1973 году его пре- кратили. В 1976 году главным объектом наших наблюдений был медновский песец, но попут- но мы могли наблюдать также каланов и котиков на острове Медном. Там мы чаще всего посещали Урилье лежбище, ко- гда-то крупнейшее, а потом по- чти уничтоженное. Сейчас оно давно свободно от промысла и постепенно растет. Рассказ о
Окраинный участок северо-западного лежбища котиков на острове Беринга. В ре- зультате многолетнего промысла самцов на мелководье мало. В отличие от централь- ной части лежбища хорошо видны границы «гаремов». Светлые звери — самки, черные — детеныши. Секачи выделяются крупными размерами. Видны «детские сады»; в центре три секача-соседа нападают на самца-пришельца; дальше — группа уходящих в море самок; на заднем плане — звери на «рифах»: темные котики и свет- лые сивучи. Слева на скалах — топорок и две ипатки 63
Командорах я начну с коти- ковых лежбищ. ЛЕЖБИЩА МОРСКИХ КОТИКОВ Морские котики приходят на береговые лежбища только в сезон размножения. Если си- вучи постоянно держатся вбли- зи побережий, то котики около полугода вообще не выходят на берег, живя в открытом море. При этом их густой подшерсток остается сухим. Все размноже- ние северных морских котиков проходит на немногих лежби- щах, расположенных на Коман- дорских островах, на острове Тюленьем у берегов Сахалина, на Курильских островах и на островах Прибылова. Звери, особенно самки, из года в год придерживаются одних и тех же мест размножения. Наблюдения за мечеными животными по- казали, что самки выходят не только на том же лежбище, но и у тех же камней, где лежали ранее. К берегам Командор- ских островов котики начинают приходить в мае. Первыми по- Секач и самка, кормящая детеныша
являются самцы-секачи. Внача- ле они лежат в беспорядке, но затем приступают к охране своих участков. В первые дни они изгоняют со своих участков только взрослых самцов, тер- пимо относясь к более молодым, но ближе к июню прогоняют всех. В июне Начинают подхо- дить самки, образуя скопления на участках самцов. Лежбище заполняется прежде всего в центральной его части. Каждый самец стремится удержать са- мок, находящихся на его охра- няемом участке. Прибытие но- вых самок может длиться до конца июля. Придя на лежби- ще, самка через день-два рож- дает детеныша, а еще через несколько дней спаривается с самцом. В дальнейшем около трех дней самка находится на лежбище, кормит детеныша, а затем уходит в море кормиться на пять—семь дней. Детеныш в это время остается на лежбище. Далеко от места своего рожде- ния он не уходит. Детеныши, матери которых ушли кормить- ся, образуют скопления, так на- зываемые «детские сады», или «детские площадки». Там им безопаснее, так как жизнь леж- бища напряженная и бурная. Вернувшись на лежбище, самка отыскивает именно своего де- теныша и кормит только его, чтобы дня через два снова уйти в море. Порядок на лежбище под- держивают самцы. Централь- ную его часть занимают самые могучие звери в возрасте около десяти лет. Каждый зверь охра- няет участок, на котором ста- рается удерживать самок и не пускать туда других самцов. Жизнь у этих зверей напря- женная. Как показали наблюде- Обнюхивая нос, самка опознает своего детеныша и кормит только его; чужого она прогоняет Самки зовут своих детенышей; справа — мокрая 30-533 65
«Черненькие» учатся плавать ния за мечеными зверями, боль- шинство из них занимает свое место не более двух недель. На место ушедшего самца приходит новый, и территория,' на которой лежат самки, всегда поделена на участки, охраняемые матеры- ми самцами. Этим и обеспе- чивается безопасность самок и детенышей. В месячном возрасте детены- ши начинают плавать. У воды они держатся группами, каждая из которых спускается к воде в определенном месте. Освоив- шись с водой около берега, они начинают совершать далекие за- плывы, делая это часто больши- ми группами. Но чтобы выйти на берег, они вновь приплы- вают к своему участку лежбища. Самки выходят на лежбище с двух- и трехлетнего возраста. Самцы становятся половозрелы- ми с трех лет, но выйти в это время на центральную часть лежбища они не могут — их оттуда изгоняют секачи. Сам-* цы трех—пяти лет образуют ядро так называемого холостя- кового лежбища. Но эта часть лежбища отличается непостоян- Самки подплывают к лежбищу 66
ством состава. Количество зве- рей на нем все время меняется, Здесь же нередко оказываются самцы, изгнанные с так назы- ваемого «маточного лежбиша», На маточном лежбище вокруг каждого самца находится по нескольку десятков самок, ко- торых обычно называют его «га- ремом». Секачей, имеющих та- кие гаремы, называют «гарем- ными». Считалось, что, придя первыми на лежбище, они играют главную роль в после- дующем распределении самок. В последние годы работы груп- пы ВНИРО1 под руководством В. А. Владимирова сильно изме- нили эти представления. Самцы сменяются на лежбище гораздо чаще, чем самки, а самки сами выбирают, где им выходить на лежбище. Перейду к рассказу о соб- ственных впечатлениях от коти- ковых лежбищ. Я уже говорил, что первое впечатление от встре- чи с каждым новым видом всег- да неожиданное. Даже когда этому предшествовало знаком- ство по кинофильмам, свое впечатление совсем иное. Приехав на северо-западный мыс острова Беринга, мы раз- грузили багаж у домиков, находился песчаный пляж ши- риной от 20 до 100 метров, на котором и лежали животные. Лежали они весьма относитель- но! На лежбище кипела на- пряженная жизнь, звуки кото- рой ошеломляли, стоило лишь подняться на отделяющую леж- бище гряду. Множество голосов самок и детенышей сразу за- ставляло вспомнить пустыни Казахстана, так как звучало это удивительно похоже на ог- ромную отару овец. Я невольно вспомнил описание случая, как американцы привезли на острова Прибылова овец, и как эти ов- ны стояли перед лежбищем ко- тиков в полном остолбенении. Сходство с отарой овец уси- ливалось внешностью детены- шей. Своим глянцевитым чер- ным мехом и опущенными вниз ушками они, несмотря на все различие облика, напоминали каракульских ягнят. Невдалеке от нас на песча- ном пляже возвышалась круглая скала в форме граненого ци- линдра, купол которого был по- крыт зеленой травой. Вокруг этой скалы лежала большая группа Детенышей. Местные ра- ботники называли эту скалу находившихся в полутора ки- лометрах от лежбища, а сами пошли к лежбищу. Пройдя эти полтора километра по волнистой равнине с луговой раститель- ностью, мы поднялись на гряду, за которой был обрыв к мор- скому берегу. За обрывом «Черненький» 1 ВНИРО — Всесоюзный научно-ис- следовательский институт рыбного ХО“ зяйства и океанографии. 3*
Силуэты «черненького» и ягненка «Стаканом». Мне же она с пер- вого взгляда напоминала юрту со сгрудившимися вокруг нее ягнятами — тоже совершенно казахстанская картина! Кроме блеянья самок и детенышей, то и дело слышался хриплый рев секачей. Все сливалось в тороп- ливый, многоголосый хор, из которого то и дело выделялись отдельные голоса. И, перекры- Скала «Стакан» Мокрый секач на мелководье вая все эти звуки, слышался уже хорошо знакомый низкий, ро- кочущий рев сивучей. Их было на лежбище около сотни, в то время как котиков были десятки тысяч. Только здесь, в сравне- нии с котиками, мне удалось оценить истинные размеры си- вучей. Они резко выделялись среди котиков огромными раз- мерами и светло-рыжей окрас- кой. Рядом с котиками они ка- зались золотыми. В основном это были самцы-холостяки; они или оживленно играли у самой
воды, или лежали на скалах мел- ководья. Гряды этих скал, час- тично затопляемых во время прилива, отделяли лежбище от открытого моря. Котики лежали и на берегу, и на прибрежных скалах, которые здесь назы- вали «рифами». Что было не- ожиданного в лежбище котиков? Прежде всего облик самих зверей. В них было очень мало традиционно тюленьего. Раньше, видя фотографии и пытаясь по ним рисовать, я не- вольно «достраивал» то, чего не знал, по какому-то обобщен- ному образу морского зверя. Теперь я по этому признаку почти безошибочно узнаю ри- сунки людей, не видевших коти- ков живыми. Особенно головы зверей, узкие и заостренные, не имели ничего общего с голо- вами настоящих тюленей. Го- ловы обсохших животных были гладкими, а у мокрых они боль- ше всего напоминали ежиные. Особенно неожиданным был об- лик вылезших из воды секачей. Узкая ежиная морда, блестя- щие темные глаза навыкате и забавный хохолок начинающих топорщиться волос на темени. Голова обсохших секачей удив- ляла тем, что морда была силь- но сжата с боков и выглядела широкой только в профиль. Интересно было и другое впечатление от секачей на леж- бище. С близкого расстояния звери не казались крупными, в то время как самые даль- ние, лежавшие у воды и вы- рисовывающиеся четкими тем- ными силуэтами, казались ги- гантами. Получался эффект об- ратной перспективы. Необы- чайно красиво выглядела рас- цветка зверей: темными пятна- ми разных оттенков от почти Взрослая самка черного до, рыжего выделялись секачи; самки же были почти серыми, лишь слегка буроваты- ми, с изумительным серебрис- тым отливом. Брюшко их име- ло необычайно чистый и яркий золотисто-рыжий цвет. И среди всего этого располагались груп- пы черненьких детенышей. Вся эта масса зверей жила кипучей, напряженной жизнью. Сразу же стало видно, насколь- ко большую нагрузку несут «гаремные секачи». Они непре- рывно бегают, именно бегают во- круг группы самок, находящих- ся на их участке, и все время следят и за самками и за со- седями-самцами. Передвигаясь Походка секача 69
Обессилевший секач по суше, котик высоко стоит на ластах, опираясь на запястья и пятки. Передние конечности двигаются попеременно, а зад- ние, очень сближенные друг с другом, идут слитно, как бы образуя вместе с тазом и крест- цом одну, третью конечность. При разгибании спины она дает телу сильный толчок вперед. Когда зверь идет быстро, его движение внешне очень напоми- нает галоп. Бежит он так, что пешему человеку нелегко от него убежать, но долго зверь такого темпа не выдерживает, падает на брюхо и лежит, широко раскинув ласты и рас- крыв рот. Забавно выглядят движения секача, собирающе- гося уйти в море. По пути к воде ему надо пересечь один или несколько участков других сека- чей, каждый из которых на него нападает. Поэтому зверь сначала готовится к такому рыв- ку, весь подбирается, выгибает шею и вдруг мчится большими скачками к воде, словно боевой конь. Обычно ему не удается избежать укусов двух-трех со- седей. Около самой воды и в воде у лежбища лежат одинокие, безгаремные секачи. На севе- ро-западном лежбище их мало, и по-настоящему оценить их роль удалось позже, когда я увидел Урилье лежбище ост- рова Медного. На Урильем та- кие секачи лежат в несколько рядов в воде и, кроме того, по обе стороны гаремного леж- бища на берегу. Этот мощный заслон очень важен для жизни лежбища, так как они отнюдь не просто спокойно лежат, а препятствуют проникновению на лежбище посторонних самцов, в том числе молодых холостяков. Сами они то и дело «испыты- вают» гаремных самцов, прибли- жаясь к их участкам, а под- час и проникая на них. Каждый из этих безгаремных секачей тоже охраняет свой участок. Они также пытаются удержать про- ходящих через их участок самок. Пробиться через строй этих се- качей — нелегкая задача для самок, собирающихся уйти в море на кормежку. Самки для этого обычно собираются груп- пой. В конце концов такая груп- па все же уходит в море, но ей довольно долго приходится про- биваться через строй секачей. На Урильем лежбище иногда проходит час, прежде чем сам- кам удается пробиться через мелководье. На северо-западном лежбище острова Беринга картина иная. В воде секачам, которых немно- го, удается задерживать лишь одиночных самок, и наиболее активно пытаются задерживать самок те секачи, участки кото- 7 а
Самки пробиваются к морю через строй безгаремных секачей рых расположены у самого уреза воды, на берегу. Возвышаясь над группами самок, эти сека- чи в любой момент готовы броситься им наперерез, за- крывая путь к морю. Они очень напоминали мне верховых чаба- нов или табунщиков, бдительно следящих за табуном или ота- рой (опять ассоциация со сте- пями и пустынями Казахстана!). Только если действия чабанов чаще всего достигают цели, то здесь самкам довольно быстро удается прорваться. Иногда можно видеть, как безгаремный секач похищает самку из гарема. При этом он просто несет ее, держа за бок зубами. Один раз мы ви- дели, как два секача рвали зу- бами самку друг у друга. Похи- щенную самку секач старается удержать, преграждая ей путь к возвращению на прежний участок. Самка же упорно стре- мится вернуться туда (там ведь остался детеныш!), и это ей в конце концов удается. Между гаремными секачами- Секач пытается задержать самок, идущих к морю. 71
Похищает самку соседями конфликты, как пра- вило, происходят без кровопро- лития. Звери ограничиваются взаимными выпадами с угро- жающим стрекотаньем и каш- лем, затем они отворачиваются друг от друга и в конце кон- цов расходятся. При наруше- нии границ участка другим самцом хозяин переходит в на- падение. В период, когда еще продолжается интенсивный приход самок на лежбище, такие нарушения границ и стыч- ки очень часты. Можно видеть, как на самца-нарушителя бро- саются сразу два, а то и три секача-соседа. В этом случае они даже как будто действуют со- гласованно: берут «в клещи» самца-пришельца и вцепляются в него с двух сторон. Драки секачей на лежбище бывают очень жестокими, но период таких острых схваток сравнительно непродолжителен. Это главным образом июнь и начало июля, когда все время на лежбище приходят новые самки. Приход самок продол- жается и потом, но уже далеко не так интенсивно. А в июне можно видеть кровопролитные драки. При схватке секачи де- лают обманные движения и лож- ные выпады, как боксеры, но все После взаимных выпадов секачи-соседи отворачиваются друг от друга 72
Взяли «в клещи» эти движения делаются одной только шеей. Укусы в шею наносятся часто, но звери к ним, видимо, малочувствительны. Они стремятся укусить друг друга в передние ласты, а для того, чтобы это сделать, надо «про- бить» или обмануть защиту со- перника — тоже, как в боксе. Нередко секачи, ухватив друг друга за загривок или за голову, гнут и заламывают друг другу шеи — начинается силовая борьба. Один раз в такой схват- Секач обнюхивает самку 73
ке секачи ухватили друг друга за - челюсти: один — за ниж- нюю, другой — за верхнюю. Верхняя челюсть одного зверя оказалась прокушенной, и он долго потом чихал кровью, забрызгивая себе шею. Иногда в пылу схватки какой-нибудь секач врывается в группу де- тенышей. Детеныши сразу стре- мятся уйти в сторону. Однажды я видел, как секач оказался в середине большой группы черненьких. Через несколько секунд вокруг него было пустое пространство в форме почти идеального, очень ровного круга. В группах детенышей по- стоянно происходят игры. В этих играх можно видеть эле- менты поведения взрослых се- качей. Когда стали наблюдать за мечеными детенышами, ока- залось, что так играют дете- ныши-самцы. Да и только ли это игра? Подробные наблюдения, проведенные Н. П. Зименко, Игры детенышей и холостяков имитируют взаимодействия взрослых секачей 74
Игра холостяков на прибрежных камнях показали, что в ряде случаев детеныши, по-видимому, защи- щают участок территории, на котором находятся в данный момент. Наиболее оживленная игра идет на холостяковом лежбище. На общем лежбище это — от- дельный участок, находящийся за пределами основного «гарем- ного» лежбища. Здесь состав животных и их количество постоянно меняются. Звери по- парно ведут борьбу, но это все же игра — партнеры почти не наносят друг другу укусов, хотя часто, как и взрослые, стремятся ухватить друг друга за ласт. Нередко звери играют на мелководье: один взбирается на торчащий из воды камень, другой — иногда и не один — старается столкнуть его в воду. В парных стычках самцы 3—4 лет нередко действуют и перед- ними ластами, чтобы столкнуть или повалить соперника. Самцы постарше, как и взрослые се- качи, действуют только шеей. Во время промысла котиков до- быча зверей ведется именно на холостяковом лежбище. Та- ким образом, именно саь^цы- подростки трех—пяти лет сос- тавляют категорию промысло- вого зверя. Никакая категория животных не является на самом деле избыточной, как считали еще недавно в отношении подростков-самцов: избыток «Полусекач» — самец шести-семи лет 7^
самцов для нормальной жизни лежбища необходим. Ежегод- ный забой молодых самцов при- водит к уменьшению числа без- гаремных в последующие годы. Одно из последствий этого — частое проникновение на га- ремное лежбище подростков, самцов-холостяков. А они там отнюдь не безобидны: похищают детенышей и играют с ними, затаскивая их в воду или ими- тируя жизнь гаремов взрослых животных. Иногда в таких играх самцы-подростки до смерти замучивают детенышей. На юго-восточном лежбище острова Медного слабым местом оказалась граница залежек ко- тиков й сивучей: со стороны си- вучиного лежбища отсутствовал заслон из безгаремных самцов. Здесь собирались группы моло- дых котиков-холостяков, кото- рые старались улучить момент и похитить детеныша. Компании этих долговязых юнцов, ждущих удобного момента, своим обли- ком и поведением напоминали хулиганов-подростков. Самки пытались защищать детенышей, но довольно слабо, и им не всег- да удавалось отогнать назойли- вых холостяков. Самки котиков вообще слабо защищают дете- нышей, да еще им в этом ме- шают секачи. Когда самка бро- сается на защиту детеныша, се- кач тут же преграждает ей дорогу, видимо, принимает ее бросок за попытку бегства. Один раз мне пришлось видеть ужа- сающую картину, когда песец, похитив детеныша на краю лежбища, оттащил его на пять- шесть шагов от родителей и здесь расправлялся с ним в те- чение полутора часов. В первый момент самка бросилась защи- щать детеныша, но самец ки- нулся ей наперерез, после чего она прекратила попытки защи- ты. Больше ни самка, ни секач не обращали внимания на песца, хотя картина этой расправы была жуткой. Мне было очень трудно сидеть, не вмешиваясь, но спускаться на лежбище в се- зон размножения котиков кате- горически запрещено. Летом 1976 года на острове Медном я познакомился с Юри- ем Яновичем Л единым, авто- ром прекрасных кинофильмов о животных северных и даль- невосточных побережий. Тогда он снимал фильм «Северный морской котик». В качестве съемочной группы работала его семья — жена Людмила Пет- ровна и дочь Вероника, кото- рой тогда было одиннадцать лет. Ю. Я. Ледину я обязан не- обыкновенным днем, проведен- ным на его съемочной площадке на юго-восточном лежбище котиков. Площадка была обо- рудована в непосредственной близости от зверей, на краю галечного пляжа у подножия скалистого обрыва. К площадке надо было спускаться по почти отвесному склону, пользуясь натянутыми там веревками. Перед спуском стояла палатка, в которой мы выпили по чашке кофе. Спустившись на площадку, мы оказались на краю леж- бища. Никогда ни до этого, ни после мне не приходилось видеть котиков так близко. С боков площадка была заслоне- на от зверей листами фанеры. На дощатом помосте стояли ящики с пленкой и аппарату- рой. Когда мы спустились, на помосте и на ящиках лежало множество детенышей котиков. 76
Позы детенышей и взрослых очень похожи. Когда животным жарко, они раскиды- вают ласты и помахивают ими. В холодную погоду ласты собраны вместе 77
Они кашляли на нас и делали выпады, хлопая своими ртами, вооруженными мелкими зубка- ми. Слева от меня за фанерным щитом лежал крупный светло- рыжий секач. Стоило мне при- подняться и посмотреть на него через щит, как он со свире- пым ревом бросался в мою сто- рону. Он был так близко, что меня всего обдавало сильным за- пахом криля из его пасти. Зверей можно было рисовать, не пользуясь ни трубой, ни биноклем. Звери явно реаги- ровали на меня сильнее, чем на хозяев съемочной площадки. Но никакой паники или испуга в их поведении не было. Скорее они видели во мне нарушителя гра- ниц территории, чем какую-то опасность. Знакомые мне сцены кормления матерью детеныша, взаимоотношений секача и сам- ки вблизи выглядели по-дру- гому. Прямо напротив меня сам- ка, заигрывая с секачом, при- кусывала его за шею, прижи- маясь своей грудью к его груди. У морских котиков зубы — глав- ный инструмент общения. Так же один раз при мне детеныш прикусывал грудь матери на Урильем лежбище, добиваясь* чтобы она его покормила. Дви- жения были совершенно те же, что и у самки, заигрывающей с самцом. Очень приятна была атмос- фера спокойной и деловой ра- боты на съемочной площадке. В этом надо в первую очередь отдать должное Людмиле Пет- ровне. Одинаково спокойно, по-домашнему, она готовила ко- фе в палатке и лазала по веревкам с тяжелой аппарату- рой и кассетами с пленкой. К сожалению, мне пришлось ограничиться одним днем. Об- Заигрывая с секачом, самка прикусывает его за шею
Детеныш трется носом о грудь матери, слегка прикусывая стоятельства вынуждали возвра- щаться на нашу стоянку на берегу бухты Глинка. КАЛАНЫ 9 июня 1976 года я провел на Урильем лежбище котиков на острове Медном. На берегу все время появлялись новые сам- ки, и жизнь лежбища была бур- ной. То и дело происходили схватки секачей, подчас крова- вые. А на следующий день на другой стороне острова с одино- кой скалы у мыса Дровенского я увидел спящую на воде самку калана с детенышем на груди. Детеныш тоже спал, мать уткну- ла морду в его пушистый мех и изредка слабо пошевеливала ластообразными задними нога- ми. Ветер и прибойная волна подогнали обоих зверей под ска- лу, на которой я сидел. Здесь самка внезапно проснулась. Ог- лядевшись по сторонам, она вдруг, как куколку, приподняла спящего детеныша своими пе- редними лапами и аккуратно по- ложила его рядом с собой на воду. Детеныш не проснулся. Как пушистый поплавок он по- Мать и детеныш спят 79
Каланиха с добычей подплывает к детенышу качивался на волнах и сладко спал, шевеля во сне губами, по- добно младенцу в колыбельке. Мать нырнула и через две-три минуты появилась снова. Под- плыв к детенышу, она перевер- нулась на спину и легла рядом с ним. На груди у самки лежала кучка морских ежей, которых она начала быстро поедать. Поднеся ежа передними лапами ко рту, слегка склонив голову набок, каланиха быстро раску- сывала панцирь и выедала содержимое. Пустую «скорлуп- ку» она отбрасывала в воду Ест, лежа рядом с детенышем 80
одной передней лапой, каким-то очень человеческим движением. Покончив с этой порцией ежей, каланиха снова нырнула, и все повторилось. Мать, достав оче- редную порцию корма, неиз- менно подплывала к детенышу и ела только лежа рядом с ним. Иногда она, подплыв к детены- шу, касалась его затылком, так что казалось, что она кладет на него голову, как на подушку. Покормившись так минут 15, мать переменила место кор- межки, для чего она, подхватив детеныша на грудь, отплыла на спине на новое место, где все опять повторилось. Спокойствие движений жи- вотных, их очень человеческий облик и нежность отношения матери к детенышу — все это представляло разительный кон- траст со сценами, свидетелем которых я был накануне на котиковом лежбище. Именно то- гда у меня возникла мысль, что этих удивительных зверей надо обязательно показывать людям; что не может человек, посмотрев на таких животных, не стать после этого Чуточку лучше. Описанная встреча с каларами у меня не была первой, к тому времени я их уже много встре- чал на Медном, а тремя годами раньше видел несколько каланов на побережье Камчатки, у полу- острова Шипунского. Калан, или морская выдра,— самый крупный представитель семейства куньих и единствен- ный представитель отряда хищ- ных, ставший настоящим оби- тателем моря. Русские промыш- ленники назвали калана мор- ским бобром. Действительно, размером, многими движениями калан напоминает бобра больше, Калан расчесывает шерсть, сидя на отмели чем выдру. Пожалуй, особенно это проявляется в темпе дви- жений калана. Больше всего похож на бобра калан, когда он, сидя на берегу или на отмели, подолгу расчесывает свою шерсть. Очень сходен с бобром и плывущий на брюхе калан, но стоит ему перевернуться в воде на спину, а это его обычное положение, как он приобретает свой оригиналь- ный облик. По сравнению* с другими представителями свое- го семейства калан не столь быстр в движениях. Кроме того, он ловко действует короткими передними лапами, как руками. Несмотря на то что их пальцы очень коротки и практически не выступают из кожных по- душечек (а у двух средних пальцев эта подушечка — об- щая), калан легко удерживает небольшие предметы даже одной лапой. Характер и темп дви- жений калана во многом на- поминают человеческие. Не случайно алеутские сказки и легенды «очеловечивают» кала- на. Вся его активная жизнь проходит в воде. Летом каланы спят обычно на воде. Лишь часть из них образует залежки на бе- регу и прибрежных камнях. Зи- мой они отдыхают преимущест- венно на берегу. 81
Каланы лежат на камнях, покрытых во- дорослями От холодной воды калана изолирует только мех. Жировая прослойка у него невелика. В то же время, если волосяной покров его в нормальном состоя- нии, густой, подшерсток калана в воде остается сухим. Это единственная теплоизолирую- щая структура, поэтому калан совершенно не выносит загряз- нения воды нефтепродуктами. От них нарушается структура волосяного покрова, зверь начи- нает намокать и погибает от переохлаждения. Каланы очень страдали в те времена, когда на Командорах были береговые китобойные базы, которые очень загрязняли воду. Этот зверь тщательно ухаживает за своим мехом, находясь и на берегу, и в воде. В воде калан часто переворачивается, отчего соз- дается впечатление, что зверь живет, как будто все время играя. На самом деле эти ку- вырки в воде тоже имеют зна- чение для ухода за мехом и «вдувания» воздуха в под- шерсток. Часто калан перевора- чивается и во время кормежки, когда у него на груди лежат добытые морские ежи. Зверь с ежами на груди вдруг пере- ворачивается и снова ложится вверх брюхом. Ежи у него, как у искусного фокусника, остают- ся на прежних местах. Этому помогают кожные складки на груди. Конечно, переворачи- Калан трет морду и задние ласты, лежа на камнях Кувыркается в воде 82
Каланенок чистится на груди у матери ваясь, калан подхватывает ежей передними лапами. Но эти дви- жения совершенно не заметны, и то, что видишь, кажется невероятным. Основным «домом» для де- теныша калана является грудь матери; здесь он спит, умы- вается, кормится. Соски (одна пара) у каланихи распола- гаются в задней части брюха. Поэтому каланенок, когда со- сет, лежит головой к хвосту матери. Мать в это время под- нимает хвост детеныша и лижет под ним, производя необходи- мый туалет. Обычно же детеныш лежит головой к голове мате- ри. Чтобы детеныш мог почис- тить свою шкурку, мать под- тягивает его поближе к своей голове. Детеныш трется о голо- ву матери и расчесывает свою Играя на воде, детеныш иногда пытается нырять шерсть. Каланенок в своем пер- вом наряде светлее взрослых зверей и немножко похож на ондатру. Пушистый мех придает ему такую плавучесть, что он совершенно свободно держится на воде в любом положении, но не может самостоятельно нырять. Играя на поверхности воды, детеныш часто пытается нырнуть, но при этом хвост н задние ласты почти все* да oc i
При большой волне мать кладет детеныша на плавающие водоросли Мать заметила опасность ются видны. Однажды, идя по берегу бухты Глинка, я уви- дел знакомую уже картину: на воде спал детеныш, мать кор- милась около него. Звери находились очень близко от берега. Внезапно каланиха заме- тила меня. Она тут же подня- лась в воде «столбиком», дете- ныш сразу проснулся и быстро поплыл к ней. Стоя столбиком и продолжая пристально смот- реть на меня, самка обхвати- ла детеныша передними лапа- ми и прижала к себе. В сле- дующий момент она нырнула в обнимку с детенышем и показа- лась снова уже заметно даль- ше от берега. Снова она под- нялась столбиком, прижимая к себе детеныша, затем все повто- рилось. После трех-четырех ны- ряний она оказалась достаточ- но далеко от берега, положила Прижав к себе детеныша, мать ныряет вместе с ним
Детеныш берет у матери корм и ест, лежа рядом с ней детеныша к себе на грудь и быстро уплыла на спине. Когда детеныш начинает есть пищу взрослых животных, он сначала не добывает ее сам, а берет у матери. По-види- мому, мать раскусывает пан- цири ежей, а каланенок берет содержимое. Когда детеныш ест, он, лежа на воде, не может держаться прямо, как взрослый калан. Спина детеныша согну- та и погружена в воду,, наружу торчат лишь голова с передними лапками и задняя часть тела. Ласты при этом нередко забавно раскинуты в стороны, что очень подчеркивает , детский облик каланенка. Когда детеныш под- растает, мать не так охотно отдает ему корм, а некоторые, видимо особенно лакомые кор- ма, они отнимают друг у друга (крабов, осьминогов). Плавая по поверхности воды в одиночестве, каланенок часто кричит. Крик детеныша — это пронзительный очень высокий писк. Хотя он не очень гро- мок, но далеко слышен и не заглушается шумом прибоя. Мать, слыша этот писк, сразу Залежка каланов у Малых столбов
же плывёт к детенышу. Од- нажды я видел, как к поедаю- щему что-то. каланенку подле- тели две крупные серокрылые чайки. К ал ан ен ок быстро по- плыл на спине в сторону, отчаянно пища. Вскоре появи- лась мать и поплыла на помощь детенышу. Получилась забав- ная процессия: впереди на спи- не плывет кричащий каланенок, за ним — чайки, а еще дальше за ними следует плывущая на брюхе каланиха. Когда она приближалась к чайкам, они сторонились, иногда поднимаясь и садясь чуть поодаль, но пре- следование не прекращали. Чай- ки часто крутятся около кор- мящихся зверей, пытаясь подоб- рать что-то из их пищи. Своим упорством и вороват остью эти птицы могут соперничать с песцами. Взрослые каланы для отдыха образуют скопления. Чаще всего они лежат группами на поверх- ности воды. Но есть места, где звери регулярно выходят во время отлива на покрытые во- дорослями каменные площадки. Самый большой такой участок был у мыса Малые столбы. На берегу здесь стоят причудливые скалы, от которых мыс получил свое название, из воды торчат крупные камни, между которы- ми располагается плоская от- мель, обнажающаяся во время отлива, покрытая фукусами и другими бурыми водорослями. Каланы уютно располагались на этой мокрой постели, при- чем редко бывало, чтобы они лежали в разные дни на одних и тех же местах. На этой залежке количество животный все вре- мя менялось. Иногда оно не превышало десятка зверей, в от- Перед прыжком в воду дельные дни доходило до двух- сот. Чаще всего здесь было пятьдесят каланов. Чем больше на залежке зверей, тем трудней подойти к ним незаметно. Рисовать каланов трудно — об- лик этого зверя, хотя и очень характерный, но какой-то не- уловимый. Поэтому всегда хо- телось подойти к животным поближе. К одиночному зверю, спавшему на берегу, мне удалось как-то подойти вплотную и уйти, не разбудив его, но, к сожале- нию, были уже густые сумерки и рисовать было трудно. Подбираясь к большой залеж- ке, приходилось идти, низко согнувшись и прячась за камнями, за одним из которых затем и устраивать свой на- блюдательный пункт. Чтобы не сидеть на мокрых камнях, я брал с собой кусок пенопласта. Подходить надо было обязатель- но с подветренной стороны. Но ветер у берегов Медного нередко оказывался предательским. Вдруг налетал порыв, направ- ленный в противоположную сто- рону. Если он дул прямо на зверей, они в тот же момент бросались в воду. Залежка как будто взрывалась — звери пры- гали в разные стороны, туда, где каждому из них было ближе до воды. Оказавшись в воде, каланы быстро успокаивались, и если не повторялось ничего
Оказавшись в воде, калан смотрит с любопытством подозрительного, начинали сно- ва вылезать. Если тревога воз- никала незадолго до начала прилива, они уже не возвра- щались. Когда начинался при- лив, звери уходили в море. Самки с детенышами появля- лись вблизи отмели, но на камни не вылезали. Среди ле- жащих на камйях попадались молодые звери; они немного мельче старых, головы у них темные. Эти звери отличались игривостью. Встретившись друг с другом, они затевали возню. Как-то во время такой возни они толкнули старого белоголо- вого калана. Старик приподнял- ся, раскрыл рот (было далеко, и я не могу сказать, издал ли он при этом какой-либо звук) и резко оттолкнул передними лапами расшалившихся «юн- цов». Опять вся эта сцена пока- залась мне удивительно чело- веческой. Место залежки у Малых стол- бов отличалось еще тем, что да- В укрытой скалами бухте 87
Старый калан же при довольно сильном вол- нении здесь было тихо. Удиви- тельно было смотреть, как звери лежат на низкой каменной площадке. Вода около них совер- шенно тихая, а рядом ходят огромные валы. Так же умело выбирают они места, где лежат на воде. Постоянно лежали группы каланов у мысов Глинка и Дровенской. При штиле они лежали на открытых местах, в штормовую погоду уходили в бухты, огражденные барьером из скал. Здесь они ложились на плавающие по воде скопления водорослей. Особенно хорошо себя чувствовали звери, лежа среди скопления аларии — водо- росли с очень длинным и узким слоевищем. Некоторые звери, крутясь в воде, наматывали во- доросли на себя. Скопления водорослей гасили волну. Даже при шторме лежащие на воде звери лишь слегка плавно пока- чивались вверх-вниз. Здесь по- мимо холостых животных было много самок с детенышами. В районе Малых столбов можно было часто видеть играю- щих в воде каланов. Звери вы- прыгивали из воды, преследуя друг друга. Это было похоже на брачные игры, но спаривания мне видеть не пришлось. Пресле- дуя друг друга, животные иногда выбегали из воды на низкие каменные грядки. Продолжая здесь погоню, они довольно быстро бежали, держа спину выгнутой горбом. В этом поло- жении спина не казалась такой слабой, как при спокойной ходь- бе. Иногда можно было видеть отделившихся от залежек оди- ночных зверей. По-видимому, чаще всего это старые или боль- ные животные. Некоторые из них были очень исхудавшими. Вблизи жизнь каждого дикого зверя оказывается достаточно суровой. Но наблюдая за ка- ланами, об этом вспоминаешь, лишь когда видишь старых и больных зверей. В других слу- чаях испытываешь чувство ка- кого-то умиротворения. Я никог- да не видел, чтобы каланы по- настоящему дрались. По-види- мому, от сходства их движений с человеческими каланы кажут- ся очень близкими нам сущест- вами. За последние годы каланы, которых на Командорах встре- чали только у берегов Медного, широко расселились по побе- режью острова Беринга. Есть они и на побережье Южной Камчатки. Кстати, и я первых
При медленной ходьбе калан движется тяжело, но, выгнув спину горбом, может про- бежать небольшое расстояние в жизни каланов видел не на Командорах, а на Камчатке, у берегов полуострова Шипун- ского. При этом я только од- нажды узнал калана сразу, но позже, побывав на Медном и увидев множество каланов, я по- нял, что на Шипунском видел их не менее трех раз, но в то время не во всех ситуациях умел их узнавать. В последние годы делаются попытки создать на о. Медном питомник каланов, которые хорошо привыкают к человеку. Выпущенные на свободу, они быстро возвращаются к дикой жизни. Надо сказать, что это не первые опыты содержания каланов в вольерах. В свое время предпринимались даже попытки переселения каланов на Евро- пейский Север. Делались попыт- ки содержания каланов и в районе Курильских островов, где обитает другой подвид этого животного. Трудно сказать, ка- кие перспективы дальнейшего существования этого замеча- тельного зверя. Сейчас количе- ство каланов не так уж мало, но местами есть тенденции к уменьшению их числа из-за нарушений биологического рав- новесия в населяемых ими сообществах. Поэтому и идут поиски разных путей сохра- нения этого зверя. КОМАНДОРСКИЕ ПЕСЦЫ Моя вторая поездка на Ко- мандоры летом 1976 года была связана с экспедицией сотруд- ников Московского университе- та по изучению образа жизни и поведения командорского пес- ца, а точнее, медновского пес- ца, так как в тот сезон экспеди- ция работала на острове Мед- ном. Моими товарищами по эк- спедиции были М. Е. Гольц- ман, Е. П. Крученкова, Н. Г. Ов- сяников, О. Сафронов и др. Я не хочу здесь повторять то, что уже написано в на- учных статьях, но попробую пе- редать то своеобразное впе- чатление, которое оставляет этот зверь. К сожалению, сейчас меднов- 80
скии песец находится в упад- ке: за последние годы его чис- ленность сильно подорвана ин- фекционными заболеваниями, почти начисто уничтожавшими молодых зверей. Трудно ска- зать, были ли подобные ситуа- ции раньше, или это связано с изменениями, произошедшими на островах в последнее время. Год 1976 был началом этих печальных событий. Но нам еще удалось увидеть на острове зна- чительное число песцов, хотя и не такое, какое было еще не- задолго до этого. Зоолог С. В. Мараков, жив- ший в 50-х годах в селе Пре- ображенском на северо-западе острова Медного, рассказывал о картине, которую ежедневно наблюдал и каждый день соби- рался сфотографировать. С. Bi Мараков был страстным фотографом, и ему принадле- жат, безусловно, лучшие сним- ки фауны Командор. Но этой фотографии не осталось: то, что можно снять каждый день, увы, часто так и остается не снятым. А картина была такая: на окраину поселка выходил человек, волоча на веревке кусок сивучиного мяса, и свистел в свисток. Со всех окрестных хол- мов на этот свист сбегались десятки песцов и следовали за человеком через весь поселок к месту подкормки. Это было ост- ровное песцовое хозяйство, су- ществовавшее на Командорах с 30-х годов, которые и были его расцветом. Это было не клеточ- ное разведение песцов, а хо- зяйство, основанное на работе с дикими зверями. Сейчас на Медном нет ни поселка, ни песцового хозяйства, да и самих песцов мало. Лишь немногие хорошо помнят эти времена; большинство помнит только, что было песцовое хозяйство, а какое — представляют смут- но. Отсюда родилось бытующее на Камчатке и Командорах представление, что само суще- ствование песца на островах и его проникновение туда свя- зано с клеточным зверовод- ством и что песец туда заве- зен. На самом же деле это не так. Экспедиция В. Беринга, по- павшая на Командоры более 200 лет назад, уже встретила там песцов во множестве. Песцы не только не боялись лю- дей, но с такой настойчивостью пытались добраться до их пи- щевых запасов и охотничьих трофеев, что от них приходи- лось отбиваться самым букваль- ным образом. Впоследствии мно- го писали о доверчивости ко- мандорских песцов, об отсут- ствии у них страха перед че- ловеком. Когда я познакомился с этими зверями ближе, сло- во «доверчивость» в применении к медновскому песцу перестало мне нравиться. Отсутствие стра- ха перед человеком тоже дале- ко не абсолютно, оно в очень разной степени проявляется в разные сезоны и у разных зве- рей. Прежде чем рассказывать об этом подробнее, хочу в нескольких словах охарактери- зовать условия жизни меднов- ского песца. Дело в том, что эти условия далеко не обычны для песцов и вообще для хищников се- мейства собачьих. На острове Медном практически нет гры- зунов. Есть в небольшом коли- честве домовые мыши в районе бывшего поселка Преображен- 90
ское, но их слишком мало, чтобы они могли играть заметную роль в питании песца. Птицы тоже не могут служить постоянным источником корма. Поэтому главный корм медновского пес- ца — это то, что приносит море. Главное место кормежки песцов — литораль, т. е. поло- са мелководья, обнажающаяся во время отлива. Копаясь в водорослях, песец находит рыбу, беспозвоночных; никогда не про- пускает мертвую или больную птицу. Мы приехали на Медный в конце мая. В это время основной пищей песцов были бокоплавы — мелкие рачки, в изобилии встречающиеся на мелководье и влажном при- брежном песчано-галечном пля- же. Песец, собирающий боко- плавов, словно пасется: медлен- но передвигается по берегу, раскапывая лапой гальку. Как только песец докопается до влажного слоя, оттуда начинают прыгать и ползти многочислен- ные бокоплавы, которых он сли- зывает. Кормящие самки в пер- вые дни лактации не покидают надолго окрестностей норы и «пасутся» таким образом вблизи нее иногда по полтора часа без перерыва. Помет песцов в это время состоит почти полностью из панцирей бокоплавов. В первые дни по прибытии на остров мы занялись поис- ками песцовых нор, удобных для наблюдения. Нор было найдено около десятка, причем одна из них находилась в двух километ- рах от места нашей первой стоянки на берегу бухты Глин- ка. Наблюдение за этой норой установили еще в ходе поисков. Затем в 16 километрах на вос- ток, в самом узком и низком Яго
Машка пришла к норе месте острова, на Перешейке, было найдено поселение песцов, расположенное в непосредствен- ной близости от избушки, где можно было жить. После этого наша группа разделилась на две, и мы стали вести параллельные наблюдения за норами на Глин- ке и на Перешейке. Такой выбор оказался очень удачным, так как взятые под наблю- дение семьи были совершенно различными. На берегу бухты Глинка у песцов была старая, сложно устроенная нора, рас- положенная на отроге высотой примерно 50 метров, круто под- нимающемся над берегом. От норы был хороший обзор берего- вой линии. Здесь жила пара взрослых песцов. Это были первые помеченные нами пес- цы (мы метили их цветными ошейниками). Самца назвали Яго, а самку — Машкой. Яго и Машка были настоящими дики- ми зверями. Они всегда чутко реагировали на присутствие около норы человека. Снача- ла мы построили укрытие в 30 метрах от норы, но вскоре убедились, что человек, нахо- дящийся в укрытии (а песцы моментально определяли его присутствие там), тревожит зве- рей гораздо больше, чем сидя- щий открыто. К сидящему у норы человеку песцы в конце концов привыкли, хотя постоян- но караулили его, и вели себя достаточно спокойно лишь тог- да, когда он находился на своем наблюдательном пункте. Очень скоро мы стали безо- шибочно узнавать «своих» пес- цов независимо от меток. Кроме характерного облика у каждого из них были четкие особеннос- ти походки и манеры поведе- ния. Машка подолгу находи- лась в норе или лежала возле нее. Она особенно бдительно следила за человеком около норы. Если человек сидел на Машка караулит наблюдателя
своем месте в момент ее появ- ления, она смотрела тяжелым пристальным взглядом, затем отходила и укладывалась, свер- нувшись, шагах в пяти. Так мог- ло продолжаться долгими часа- ми. Стоило подняться и пойти, как Машка тоже вставала и приближалась к человеку сзади. Если обернуться и посмотреть на нее, она сразу останавли- валась, но если человек опять начинал двигаться от нее, сразу догоняла его и при каждом шаге хватала зубами за пятку. Так было у норы, пока щенки на- ходились в ней. Так же было на лайде1 под норой, когда щенки 1 Так называют береговой песчано- галечный пляж.
спускались туда, покинув нору. Машка почти весь день находи- лась в норе или рядом с ней, на кормежку она обычно далеко не ходила, а спускалась с хреб- та и «паслась», добывая боко- плавов или осматривая выбро- шенные морем водоросли и плав- ник. Изредка она совершала бо- лее далекие экскурсии. Яго же всегда совершал дальние рейды. Это была не только охота, но и патрулиро- вание участка. Его «наблюда- тельные пункты» были не только вблизи норы, но и в двух ки- лометрах от нее, где он посто- янно встречался с другими живущими там песцами. Часто оттуда можно было слышать, как песцы лают, перекликаясь. Еще издалека можно было ви- деть, как Яго идет к норе с до- бычей. Он приносил морских птиц (чаще всего это были най- денные им трупы или больные птицы), рыбу, а позже, когда появились выводки у тундряных куропаток, многочисленных на острове, начал приносить их пуховых цыплят. Яго никогда не входил в нору. Корм он или отдавал Машке около норы, или приближался к входному от- верстию, останавливался, затем всовывал голову в нору и клал добычу у входа. Когда щенки подросли и стали выходить из норы, Яго, подходя к норе, из- давал тихий звук, и детеныши выскакивали ему навстречу. Первый щенок, добежавший до самца, схватывал добычу и мчал- ся с нею в ближайшие кусты, преследуемый своими братьями и сестрами. Птенцов тундря- ной куропатки Яго приносил по нескольку штук. Когда он при- ближался к норе, у него во рту был виден серый комок, из кото- рого во все стороны торчали лапки. Это добыча, когда нале- тали щенки и выхватывали ее у Яго на наблюдательном посту
Яго, исчезала в несколько се- кунд без следа. Щенок, поедающий добычу, не может оставить равнодушным своих собратьев. У нас на Глин- ке жил песчонок-самочка. Ког- да щенку было чуть больше ме- сяца, он заболел тяжелым ки- шечным расстройством. Мы опа- сались за его жизнь и стали ему давать антибиотики. Щенок на- чал поправляться, но от еды еще отказывался* В это время у нас появился другой щенок, самец, который был примерно на неделю моложе. Он отсут- ствием аппетита не страдал. И вот наша больная, как только новый щенок при ней начал упи- сывать мясо, вскочила на свои ослабевшие ножки, накинулась на пришельца и, отняв у него пищу, моментально ее съела. После этого она быстро стала выздоравливать. Первое время она держала самца в строгос- ти, но вскоре он перегнал ее в росте и силе, и роли у них пере- менились. В поведении этого щенка-самочки была еще одна особенность: мясо она ела от- носительно спокойно, но если в рот ей попадал кусок с перьями, она сразу же приходи- ла в сильное возбуждение и хо- дила кругами, свирепо рыча. Нацелившись на какую-то до- бычу, песец проявляет необык- новенную настойчивость. На Урильем лежбище котиков мне пришлось наблюдать действия песца, убивавшего детеныша-ко- тика. Котик и песец были почти одинакового размера. Плотная шкурка котика плохо поддает- ся относительно слабым зубам песца, поэтому залог успеха для песца был именно в упор- стве, с которым он пытался умертвить этого детеныша. Вце- пившись зубами в нос котика, песец сначала просто держал
Трехдневный щенок его, в то время как котик делал отчаянные попытки освободить- ся, упираясь ластами и толкая ими песца. Периодически, когда обессиленный детеныш лежал неподвижно, песец тоже делал передышки, отпуская его нос и облизываясь, но через несколько минут все возобновлялось. Эта ужасная сцена продолжалась полтора часа, причем песец, когда котик уже совсем пре- кратил сопротивление, стал ме- тодично стягивать шкурку с его головы, заворачивая ее на шею, как вывернутый чулок. Освобо- див таким образом годову и часть шеи, песец перегрыз ее у самого черепа, после чего отгрызенную голову унес. Характерно, что пе- сец напал на детеныша в той части лежбища, где было очень мало котйков-самок. Мать дела- ла лишь вначале слабые попыт- ки защитить детеныша, но ле- жавший рядом с ней секач преграждал ей дорогу, когда она делала выпад в сторону песца. Мои товарищи по экспедиции еще дважды видели подобные сцены в этой же части леж- бища. По-видимому, виновником здесь был тот же песец (судя по внешности, кормящая самка), сумевший выработать свой спо- соб овладения этой добычей. Обычно на лежбищах котиков песцы поедают трупы и даже при этом предпочитают не на- чинать нетронутый труп, а 96
грызть уже начатый другими песцами. У добычи, которой не в сос- тоянии овладеть один песец, они могут собираться группой. Каждый при этом действует сам по себе, но само количество зверей делает свое дело. Зоолог Н. И. Мымрин рассказывал мне, что он видел около трех десятков песцов, осаждавших самку с только что родив- шимся детенышем. Это был первый сивучонок, родившийся на лежбище в тот сезон, а так как сивучи начинают размно- жаться раньше котиков, это был вообще первый детеныш на леж- бище. Сивучиха, в отличие от самки котика, защищает своего детеныша. Песцы действовали таким образом: окружив мать и детеныша, они выжидали удоб- ный момент, когда кто-либо из них мог приблизиться к де- тенышу и куснуть его. В конце концов им удалось загрызть сивучонка. Подобным образом в Африке пятнистые гиены загрызают детенышей крупных копытных животных, даже носо- рогов. Группа нашей экспедиции, базировавшаяся на Перешейке, попросила зверобоев привезти несколько ободранных туш заби- тых котиков, чтобы исполь- зовать их для прикормки песцов в разных точках острова. Как только туши были привезены, уже у шлюпки собрались песцы, пытаясь отрывать от туш куски, хотя выгружавшие мясо матро- сы отгоняли песцов камнями. Песец, оторвавший кусок, отно- сил его в сторону, закапывал и снова лез под камни. Когда туши были подвешены в избуш- ке, песцы начали настоящую осаду, упорно, несмотря на со- противление людей, пытались проникнуть в избушку через любую щель. Они царапались в дырки, скреблись в окна, если их отталкивали палкой или са- погом, они тут же возвраща- лись. Осада продолжалась рколо двух часов, потом внезапно прекратилась и, что самое удиви- тельное, больше не повторя- лась, хотя мясо продолжало висеть в кладовой. На котиковом лежбище боль- шинство песцов кроме трупов котиков поедают также последы, остающиеся после рождения детенышей. Эту же пищу ис- пользуют > серокрылые чайки. 40-533
Лежбище привлекает живущих во всех окрестностях песцов. Есть песцы — «завсегдатаи» лежбища, а есть животные, приходящие, по-видимому, из- далека. Во всяком случае была хорошо заметна разница в пове- дении отдельных зверей, в их реакции друг на друга и на хо- зяев лежбища — котиков. По- разному выглядело уже само передвижение песцов по леж- бищу. Котик, мимо которого близко проходил песец, обычно делал вслед ему выпад головой с разинутой пастью. Песцы- новички двигались здесь неуве- ренно, в то время как опытные звери обычно шли рысцой или характерным для песца нетороп- ливым галопом, не отклоняясь от прямой линии и не меняя темпа движения. Скорость их движения была такой, что они совершенно спокойно проходили мимо котиков, делавших им вслед выпады. Для отдыха эти песцы имели излюбленные мес- та, где их меньше беспокоили. На Урильем лежбище таким местом была зона, где ле- жали в шахматном порядке взрослые секачи-котики, не имеющие «гаремов». Каждый из этих самцов охранял свой учас- ток территории лежбища. Пес- цы ложились для отдыха там, где граничили участки разных самцов, и спали совершенно спокойно. Во время стычки двух песцов в таком месте один из них проснулся лишь тогда, когда нападающий зверь в него вцепился. Эта стычка явилась хорошей иллюстрацией того, насколько местные песцы зна- комы с лежбищем и умеют использовать в своих интере- сах и его территорию, и действия его хозяев. Дело было так. Спящий песец лежал, свернувшись, на участке лежбища, занятом безгаремны- ми секачами. Это была, по-ви- димому, самка, нападавший зверь — тоже. Последний, уви- дев спящего зверя, выгнул спи- ну и стал медленно надвигать- ся на него. Приблизив- шись вплотную, он после ко- роткой паузы, без всякого предупреждения вцепился спя- щему в шею. Спавший зверь вскочил и побежал на негну- щихся ногах, с выгнутой спи- ной, обернув назад голову с раскрытой пастью и безум- ными глазами. Преследующий бежал ходким галопом, с чуть приоткрытым ртом и слегка опущенными ушами. Эта очень сдержанная мимике? придавала ему выражение не угрозы, а спокойной деловитости^ которая красноречивее всякой мимики говорила о серьезности его намерений. Убегающий зверь, Погоня 9#
преследуемый по пятам, на- правился к ближайшей группе котиков-холостяков. Подбежав к ним, он буквально нырнул между их ластами. Котики на него не успели среагировать, но когда до них добежал пре- следователь, они все обернулись к нему, раскрыв пасти. Убега- ющий зверь выиграл сразу около 15 метров расстояния. Достиг- нув скалы Урилий камень, преследуемый песец по узкому перешейку пробежал мимо ле- жавших там котиков и свернул на боковой уступ, свободный от котиков. Там он упал на брюхо, повернувшись мордой к за и тяжело дыша. Но когда преследующий зверь добежал до этого узкого перешейка, на- встречу ему поднялся лежав- ший рядом секач. Это останови- ло песца, он дальше не пошел, остановился, несколько раз про- лаял, в нескольких местах помо- чился и ушел. Выждав немного, первый песец поднялся и, проскользнув на берег, убежал в противоположную сторону. После сезона работы на Ко- мандорах мы привезли пару молодых песцов в Москву. Од- ну зиму они жили у нас на Звенигородской биостанции. Это 99 4*
дополнило некоторыми штри- хами тот образ медновского песца, который сложился у нас на его родине. Наши звениго- родские песцы не проявляли признаков страха перед соба- ками, общаясь с ними через сет- ку вольера. Мы не решились вы- яснить, что будет, если между ними устранить препятствие. Однако одну собаку, спокойно- го миролюбивого пуделя ростом значительно крупнее песцов, мы все же попробовали пус- тить к ним. Собаку пришлось быстро убрать, иначе для нее это кончилось бы плохо. Об этом случае не стоило бы упо- минать, если бы не манера на- падения, которую приняли пес- цы по отношению к собаке. Со- бака приближалась к песцу, проявляя к нему явный ин- терес и не показывая враждеб- ных намерений. Песец не уходил от встречи и преграждал ей путь, стоя на выпрямленных ногах и выгнув спину. В это время вто- рой песец спокойно подходил к ней сзади и неторопливым дви- жением брал ее зубами за пят- ку. Собака резко оборачивалась к нему, песец сразу выгибал спи- ну, а первый в свою очередь кусал ее таким же образом. Два-три таких приема и соба- ка была полностью выведена из «душевного равновесия»: она была явно раздражена и в то же время растеряна. Пришлось вме- шаться, чтобы избежать крово- пролития. Когда эти песцы жили еще в виварии, в их вольер пробовали пускать белых мы- шей, и песцы совершенно не зна- ли, что с ними делать, пы- тались хватать зубами, тут же пугались и бросали. Но попав впервые на снег, один песец вдруг стал делать прыжки в точности такие, как делают песцы и лисы, мышкуя. Видимо, возбуждение, вызванное новиз- ной обстановки, выразилось в этих движениях, неожиданно появившихся из глубин наслед- ственной памяти. Упорство в овладении добы- чей — пожалуй, наиболее харак- терная черта этого зверя. Ви- димо, то, что считают довер- чивостью песца, связано в пер- вую очередь с этим. Когда мы ловили песцов, чтобы пометить их цветными ошейниками, был такой случай. Я только что надел на песца ошейник. Перед этим я, как обычно, проделал над ним ряд процедур (опре- деление пола, взвешивание и др.). Однако, когда я его вы- пустил, он не ушел сразу, а 100
На Перешейке самки кормили детенышей и играли с ними, не стесняясь людей подойдя снова к ловушке, схва- тил приманку (полуобглодан- ную птичью лапку) и унес ее с собой. Чем больше я встре- чался с песцами, тем более у меня складывалось впечат- ление, что по крайней мере у некоторых из них боязнь упус- тить добычу сильнее страха перед человеком. И когда ви- дишь, как песец медленно при- ближается, глядя в упор ис- подлобья тяжелым взглядом своих желтых водянистых глаз, становится не по себе. Однажды, когда я рисовал котиков на Урильем лежбище, сидя на так называемой учетной тропе, на ней показался песец. Присталь- но и мрачно глядя мне в лицо, он приблизился и медленно взял зубами меня за ногу. Я не выдержал и слегка поддал но- гой, после чего песец ушел. Но 101
Чужой песец держится настороженно не раз при встрече с песцами я невольно думал, как хорошо, что песец по сравнению со мной такой маленький. Несмотря на то, что песцы много встречались друг с другом, каждый из них жил индиви- дуальной жизнью. Каждый имел свой участок, даже звери, жи- вущие в одной норе. На Пере- шейке обитала одна сложная семья, в которой было два самца, три самки и пять маленьких щенков. Две самки поочередно кормили детенышей молоком. Однако каждая из них, если приходила к норе, когда ее напарница уже находилась у детенышей, ложилась вблизи норы и терпеливо ждала, когда место освободится. Чужих пес- цов с участка изгоняли, и это было отнюдь не напрасно: были случаи, когда пришлые песцы убивали детенышей. Погибших детенышей нередко поедали их собственные братья и сестры. Такова суровая действитель- ность жизни песцов на остро- ве Медном. АНТУРЫ Во время нашей жизни на острове Медном туда приехал на несколько дней Сергей Вла- димирович Мараков. Из зооло- гов-исследователей фауны Ко- мандорских островов это был че- ловек, может быть, самый замечательный. Прожив на ост- ровах более двадцати лет, он до конца жизни не мог рас- статься с ними и посещал их регулярно. Два дня я ходил с М араковым по острову. Он необыкновенно умел «подать» его природу, и за эти два дня я увидел и почувствовал остров как будто заново. Одним из самых ярких впе- чатлений от этого похода было посещение залежки тюленей- антуров в бухте Запалата. Ан- ту р, или островной тюлень,— один из самых красивых тю- леней нашей фауны. Долгое время его считали подвидом лар- ги — дальневосточной формы обыкновенного тюленя. Сей- час многие зоологи считают его отдельным видом. Во вся- ком случае, он заметно отли- чается от типичной ларги, име- ющей серую окраску с темны- ми крапинами. Окраска антуров разнообразна — от золотистой до почти черной с красивыми кольчатыми пятнами. Детеныш антура родится, имея окраску, сходную с окраской взрослых, и с рождения начинает плавать. Иными словами, он не проходит фазы белька, так характерной для многих тюленей. Как будто специально для на- шего похода, когда мы выходи- ли из домика в бухте Глинка, было чудесное солнечное утро. Такая погода на Командорах выдается нечасто. Перевалив че- рез хребет острова, мы стали спускаться к противоположному берегу в районе мыса Палата. Спустившись до верхнего края крутого обрыва, мы двинулись 102
В бухте Запалата вдоль него. Послышался глу- хой шум прибоя, и внезапно перед нами открылась, как в гигантской коробке, окруженная скалистыми обрывами бухта Запалата. Невозможно предста- вить более красивое и величест- венное зрелище. Причудливая игра потоков ветра гнала волны в разные стороны от центра бухты. На скалах, торчащих из воды, сидели многочисленные птицы: на одной белели чай- ки, на другой чернели силуэты юз
Антуры бакланов. В центре была плос- кая каменистая отмель, на кото- рой лежали тюлени. Звери млели на солнце, изо- гнувшись, как лодочки. Необык- новенной, торжественной музы- кой звучал в этой скалистой коробке океанский прибой. Мне было тогда сорок пять лет, и я был далек от мысли о смерти. Но почему-то поду- малось, что именно в таком месте хотелось бы закончить жизнь — чтобы звучала музыка настоящей природы и чтобы перед глазами были дикие, жи- вущие своей жизнью звери. Вот этим воспоминанием мне и хотелось закончить свои очер- ки о Командорах. 104
МОРЖИ НА ОСТРОВЕ АРА&АМЧЕЧЕН Осенью 1977 года наконец осуществилась моя давнишняя мечта — я еду на лежбище мор- жей. После поездок на Камчатку и Командоры я знал, что в краях, где путешествовать приходится почти исключительно по воде или по воздуху, длительность пути целиком зависит от капри- зов погоды. Чукотка отнюдь не является исключением. Но в этой поездке мне неизменно сопутствовала удача. Я ехал в составе совместной экспедиции Московского университета и Академии наук, но когда вы- езжал из Москвы, экспедиция была уже на месте. Ее руко- водитель Л. С. Богословская оставила мне на почте поселка Провидения письмо с подробны- ми инструкциями. От Москвы до Провидения я добрался без малейшей задержки. Прибыв в поселок в пятницу вечером, я думал, что лишь в понедельник смогу начать хлопоты, связан- ные с самой короткой, но самой трудной частью пути: мне нуж- но было, попасть на восточную оконечность острова Аракам- чечен, отделенного от Чукотско- го полуострова проливом Сеня- вина. Но обстоятельства сложи- лись настолько счастливо, что в понедельник 31 августа, утром, я уже был на борту гидрографи- ческого судна, отправлявшегося в чукотско-эскимосский поселок Янракыннот, чтобы привезти от- туда детей в школу-интернат. По пути команда судна любез- но согласилась высадить меня на Аракамчечене. Очень радостное чувство было от встречи с морем, от летающих над водой глупышей и топор- ков — картины, так знакомой по Камчатке. Первых моржей я увидел к вечеру, когда мы под- ходили к острову. Вдалеке над водой то и дело вздымались бы- стрые кустистые фонтанчики бе- лых брызг, а местами можно 105
было видеть качающиеся на волнах головы зверей. Морды их торчали кверху, а клыки были направлены горизонтально. Я сразу же вспомнил две точно та- кие же головки моржей на зве- не вырезанной из кости чукот- ской цепочки, которую когда-то видел на выставке. Впечатление совпадало удивительно. Когда меня высаживали на остров, были густые сумерки. Я рассмотрел лишь полого-хол- мистую равнину, палатки над береговым обрывом, около ко- торых горел огонек. Я не мог от- делаться от ощущения, что нахо- жусь в Северных Кызылку- мах — до того характер мест- ности и обстановка казались по- хожими. Меня встретили Т. Ю. Лисицына и А. А. Кибаль- чич, с которыми мне предстояло прожить на острове три недели. Утром мы втроем отправились к лежбищу. Для этого надо было пройти около километра по вол- 106 нистой тундре, в облике которой и днем было много общего с пустыней, хотя низины во мно- гих местах были заболочены, а в некоторых из них располагались озера. Сходство с пустыней уси- ливали многочисленные норы арктических сусликов. Около не- которых из них можно было ви- деть самих зверьков. Мы прошли мимо маяка со старым гнездом ворона (тоже, как в пустыне!) и приблизились к береговому обрыву. Первый же взгляд вниз ошеломлял. Под стометровым обрывом находился песчано- галечный пляж шириной при- мерно 50 метров. Этот пляж сплошь покрывали огромные тела зверей, которые выглядели до странности плоскими. Все лежбище казалось огромным ковром охристо-золотистого цвета, инкрустированным мно- жеством клыков, причудливо разбросанных парами по его поверхности. Неожиданно было
Резная цепочка из кости. Уэлен, 19 век. Слева звено с головками моржей и то, что клыки у зверей не белые, а желтые. Этот ковер про- стирался вдоль берега более чем на километр и оканчивался, как обрезанный ножом: у края леж- бища звери лежали так же плот- но, как и в центральной части. В отличие от лежбищ котиков звери здесь действительно лежа- ли, хотя полного покоя не было и здесь. Покой нарушался тем, что из моря выходили все но- вые и новые моржи. Больше всего их было у концов леж- бища, но и вдоль всей его дли- ны звери тоже выходили. Всюду в море виднелись плавающие и отдыхающие на воде живот- ные. При первом взгляде на лежбище их окраска выглядела однородно золотистой, но при внимательном рассмотрении она оказалась более разнообразной. Головы и шеи наиболее круп- ных животных были розоваты- ми. Этот розовый цвет у давно лежащих на берегу зверей имел теплый оттенок, в то время как у недавно вышедших из моря жи- вотных он был мертвенно-голу- боватым и очень светлым. На этом фоне четко выделялись чер- ного цвета нос и верхняя губа. Эти черные пятна были не у всех Участок аракамчеченского лежбища 107
зверей, но у некоторых выгляде- ли так, как будто конец морды закопчен. В центральной части лежбища звери лежали на влаж- ной серой глине, и их тела, сплошь вымазанные ею, были однотонно голубовато-серыми. Глина на поверхности тел очень быстро высыхала, и когда звери шевелились, поднималась в воз- дух тончайшей серой пылью. Над этой частью лежбища все время клубился сероватый туман. На участках с темным грунтом звери выглядели почти черными. Молодые Моржи отличались бар- хатистой шерстью, более тем- ной, чем у взрослых, имевшей слегка зеленоватый оттенок. Над лежбищем все время слы- шались голоса животных: то рев, то свистки или гудение, то стоны. Громче других звучали про- тяжные вопли молодых зверей. Изредка слышался треск, на- поминающий щелканье каста- ньет (звери издавали его, сту- ча зубами), а с моря доносились звуки, похожие на колокольный звон. Рев плавающих моржей далеко разносился над по- верхностью океана. Все это вместе с шумом моря сливалось в общую музыку, которая звуча- ла несравненно спокойнее, чем гвалт лежбища котиков. Впечат- ление будет неполным, если не упомянуть о запахе, харак- терном для выделений всех жи- вотных, питающихся морскими организмами. Довольно сильный вблизи, этот запах доходил и до наших палаток, когда ветер дул со стороны лежбища. Береговые лежбища моржей имеют совсем иной смысл, чем лежбища котиков: это места отдыха зверей в период, когда 108
море на больших пространствах свободно ото льдов. Жизнь моржей теснейшим образом свя- зана с морскими льдами. Пита- ясь донными беспозвоночными, моржи придерживаются аквато- рий, где глубина не превышает 100 метров (глубже они за кор- мом не ныряют). Моржи не мо- гут находиться в воде непрерыв- но, они должны выходить из нее для отдыха, чтобы восстановить необходимый для ныряния запас кислорода в мышечной ткани. Такую возможность в местах кормежки и создают плавучие льды. Сплошных льдов моржи также избегают — необходимы разводья. Поэтому тихоокеан- ские моржи, зимующие во льдах Берингова моря, весной начи- нают двигаться на север по мере отступания и таяния льдов. Ле- то они проводят в Восточно-Си- бирском и Чукотском морях, а также в море Бофорта. В осен- ние месяцы, с августа до октября, море на больших про- странствах освобождается ото льдов. Моржи идут по чистой воде сотни километров. Их ми- Физиономии самцов грация начинается задолго до образования новых льдов. Если бы они пускались в путь позже, они могли бы оказаться «запер- тыми» в Чукотском море, так как Берингов пролив может быть сплошь забит льдами раньше, чем более северные участки. За Неимением льдов моржи вы- нуждены для отдыха выходить на береговые лежбища. Таким образом, акваторию обитания тихоокеанских мор- жей можно сравнить с гигант- скими песочными часами, в ко- торых все население моржей, весной и осенью «пересыпается» через Берингов пролив: весной и летом — на север, осенью — на юг. На самом деле картина миграции моржей гораздо слож- нее. Стада взрослых самцов и 109
Когда морж поднимает голову, его облик сильно меняется самок с детенышами идут от- дельно и разными путями. Кроме того, значительное число самцов вообще не идет севернее Берингова пролива. С исчез- новением льдов они во второй половине лета образуют лежби- ща на побережье пролива и се- верной части Берингова моря. Подобное лежбище находится и на острове Аракамчечен. По- давляющее большинство на нем составляют самцы, и выходят они на лежбище с середцны ле- та. Число* и состав зверей на лежбище сильно меняются, осо- бенно во время осенней ми- грации. Количество зверей на берегу зависит и от погоды; в частно- сти, моржи не любят, когда штормовой ветер дует с моря на лежбище, и волны достают до лежащих животных. Однажды при нас в такой шторм с лежби- ща ушли почти все моржи. Ухо- дили они не сразу, а постепенно. Оставшиеся звери лежали раз- розненными, но тесными груп- пами, и очертания каждой из них были близки к окружности или эллипсу. После шторма вновь установилась ясная пого- да, и моржи стали возвращаться. Больше того, их число увеличи- лось вдвое: видимо, подошли мигрирующие звери. Некоторые Оставшиеся на лежбище группы моржей лежат очен£ тесно 110
Одиночно лежащий морж складывает ласты вместе из выходящих зверей выглядели совершенно измученными. Благодаря этой ситуации мне удалось наблюдать массовый вы- ход моржей на лежбище. Это была незабываемая картина, которую я вспоминаю, как одно из самых ярких впечатлений в жизни! Сначала моржи стали появляться у берега, плавая вдоль него небольшими груп- пами. Число этих групп быстро увеличивалось, и, наконец, соб- равшись огромной толпой близ центральной части лежбищного пляжа, звери двинулись на берег. Передовая группа шла тесным клином. Животные шли медлен- но, напряженно вытянув шеи и подняв головы. Достигнув бере- гового обрыва, они остановились, заняв всю ширину полосы песча- но-галечного пляжа. А с боков от них продолжали выходить все новые моржи, и стоящая на бе- регу группа начала разрастаться в обе стороны. Более крупные старые моржи теснили молодых, и тем приходилось сворачивать в сторону, на еще не занятые участки, что несколько нарушало порядок расположения зверей. Все же он в основном оставал- ся прежним. От уреза воды до обрыва, поперек пляжа, поме- щалось 10—15 моржей, и они стояли друг за другом как в ко- лонне, держа поднятую голову над крестцом впереди стоящего. Когда моржи, вышедшие пер- выми, стали успокаиваться и ло- житься, им уже не было воз- можности двинуться в какую- либо сторону, так как с обоих Моржи плавали группами Ш
боков вплотную к ним распола- галось еще много таких же «ко- лонн». Каждый морж мог толь- ко опуститься на том месте, где стоял, и положить голову на спину впереди стоящего. По- этому на береговом пляже тела зверей укладывались, как чере- пица на крыше, и почти все они лежали головой от моря. Этот порядок начал разрушать- ся почти сразу, так как крупные самцы выходили не только на флангах основной группы, но и там, где звери уже лежали. Вероятно, когда я увидел леж- бище в первый раз, порядок рас- положения зверей был уже силь- но изменен. Полоса, занятая животными, все время разрасталась. Хотя только что вышедшие звери держались очень напряженно, движение шло непрерывно. То и дело отдельные группы мор- жей на флангах испуганно кида- лись в сторону моря, но, дойдя до воды, останавливались, бы- стро успокаивались и снова шли на берег. Такие очаги паники вызывала подчас ничтожная причина, например, пролетаю- щая над берегом чайка. Мор- жи, которые уже лежали, не обращали на нее ни малейше- го внимания, в то время как на флангах недавно вышедшие звери бросались к воде. По мере увеличения числа зверей один из флангов не- уклонно приближался ко мне, а затем продвинулся вдоль берега еще дальше. Наступил момент, когда моржи стали выходить на том участке берега, куда дул ве- тер от меня. Как только это про- и юшло, моржи, едва выйдя на берег, стали снова шарахаться к морю. Новые моржи тем не менее напирали, но в этом месте среди массы зверей на берегу образовалась брешь. Лишь не- большое число зверей легло на этом участке; миновав его, мор- жи стали ложиться в прежнем порядке. Постепенно брешь стала заполняться зверями, вы- тесненными с соседних участ- ков лежбища, и вскоре ее уже трудно было заметить. Это непрерывное движение продолжалось два дня. Оно все время сопровождалось звуками, неторопливыми и размеренны- ми. Зрелище непрерывно идущих из моря зверей завораживало. День проходил, как минута, а по ощущению это можно было сра- внить с хорошей музыкой. Это и была музыка, музыка жизни. В этом движении не было одно- образия. Очень разными были физиономии и окраска идущих зверей, форма и величина клы- ков, манера поведения. Вот из воды вышел крупный самец 112
странного кирпично-красного цвета. Выглядел он совершен- но измученным. Распластавшись на гальке, он поднял голову и с размаху воткнул в землю бив- ни. Подобно гигантской гусени- це, он подтянулся к ним волно- образным движением, потом, после непродолжительной пау- зы, все повторилось. Другой са- мец, крупный и нормально упи- танный, был без клыков. Моржи со сломанными клыками встре- чаются нередко, но у этого углы рта выглядели так, словно клы- ков не было никогда. Стоило ему пошевелиться, как кто-то из со- седей ударял его бивнями. Он замирал с поднятой головой, по- том начинал медленно опускать- ся, пока не получал новый удар. Звери, выходящие из воды, об- нюхивали грунт и щупали его вибриссами. С близкого рас- стояния было видно, как от мокрых тел только что вышед- ших животных валил пар, но на- чинал подниматься он не сразу, а через минуту-две после их вы- хода из воды. Картина была уди- вительной, так как это происхо- дило одновременно у множест- ва зверей, и получался отчетли- во видимый рубеж? дойдя до ко- торого звери как будто включа- ли обогрев поверхности тела. Установившийся вначале по- рядок расположения зверей в Измученный самец, вылезая на берег, втыкал клыки в гальку 113
Лежащий морж пытается остановить наступающего, упираясь ему ластом в грудь дальнейшем менялся. Круп- ные самцы выходили на любой участок лежбища, сгоняя более мелких зверей с их мест. Согнан- ный молодой морж нередко оказывался на спинах лежащих животных. Тут же на него на- чинали сыпаться удары клыков. Пряча от ударов голову, низко пригибая ее, он стремительно бросался к краю лежбища. Не- редко этих зверей оттесняли к подножию берегового обрыва, и они даже немного взбирались на его склоны. Это было место, где я обычно сидел, и моржи иногда приближались ко мне почти вплотную. Если выходящий из моря крупный самец встречает на пути другого такого же самца, они оба высоко поднимают голо- вы, выставляя навстречу друг другу свои клыки. Звери как бы меряются клыками, и меньший из них обычно уступает. В этих столкновениях особенно за- метны индивидуальные черты характера животных. Некоторые то и дело ударяют лежащих клыками, чтобы те уступили до- рогу, другие терпеливо ждут, «Разбойник» с одним клыком 111
Молодые моржи шагают, высоко поднявшись на ластах прежде чем первый раз ударить. Однажды на берег вышел не очень крупный, худощавый и весь какой-то угловатый морж с единственным клыком, кото- рым он, как кинжалом, безжа- лостно и бесцеремонно тыкал других зверей. Когда крупный морж-самец идет с высоко поднятыми клыка- ми по телам лежащих зверей, ему трудно смотреть прямо перед собой. Дело в том, что глаза моржа расположены в самой узкой части головы, по- этому морж косит глазом куда- Походка крупного самца 1J5
то под клыки. Тогда взгляд его кажется безумным, так как хорошо видны красные белки скошенных глаз. Хотя задние конечности у моржей, как и у ушастых тюле- ней, подгибаются под брюхо, по- ходка моржей совсем иная. Пят- ки их не так сближены, и по- этому морж может шагать. Мо- лодые и средневозрастные зве- ри высоко встают на ласты, под- нимая брюхо над землей, и ша- гают; их походка несколько на- поминает медвежью, но медлен- нее и тяжелее. Крупные тяже- лые звери делают по нескольку шагов, волоча брюхо по земле. Могут они идти, выдвигая впе- ред передние ласты и затем «перекатываясь» через них, за- дние конечности при этом пас- сивно волочатся. Наконец, у них существует такой своеобразный способ движения: лежа на живо- те, зверь выносит вперед и пере- дние и задние конечности, упи- рается ими в землю, затем рыв- ком продвигает вперед брюхо. Таким способом моржи могут двигаться довольно быстро. Крупный морж, пройдя несколь- ко метров, останавливается для отдыха. Обычно он при этом лежит, вытянувшись, на брюхе, раскинув передние ласты в сто- роны. Спящий морж лежит чаще всего на боку или на спине. По крайней мере он обычно кла- дет голову так, чтобы не держать клыки на весу. Лежа, моржи часто прикрывают или трут мор- ду передними ластами. Ласты при этом кажутся руками, а движения выглядят очень чело- веческими. Физиономии зверей разные, и их облик тоже уди- вительно ассоциируется с лица- ми людей. Морды молодых зверей всегда имели грустное выражение. Надо сказать, что моржи — ни взрослые, ни молодые — никогда не играли на берегу. В воде звери проявляли больше игривости, любопытства и были более общительны. Держались они там небольшими группами, состоявшими из животных раз- ного возраста. В них обычно бы- ли один-два крупных самца, вы- делявшихся своей мертвенно- розовой окраской, и несколько более молодых зверей, казав- шихся в воде почти черными. Животные плавали вдоль бере- га или покачивались на волнах, подняв головы с простертыми над водой клыками. Под кожей шеи моржа находится пара воз- душных мешков, представляю- щих собой выросты пищевода. Раздув эти мешки, морж может 116
Тревога спокойно дремать в воде в верти- кальном положении, выставив на поверхность только морду. На берегу, где моржи держат- ся тесной толпой, каждый из них защищает свое место, и внутригрупповые связи, по- видимому, ослабевают, но не утрачиваются полностью. Во- обще на суше моржи чувст- вуют себя неуверенно и легко пугаются. При испуге они сна- чала замирают, высоко подняв головы и вытянув шеи, затем или успокаиваются и снова ло- жатся, или начинают быстро пробираться к воде. Когда тре- вога охватывала первоначально лишь небольщую группу жи- вотных, другие моржи, мимо ко- торых она проходила, к ней не присоединялись. Они лишь угро- жающе поднимали клыки и уда- ряли ими идущих к морю. Воз- можно, в этих случаях тревога охватывала какую-то цельную группу связанных между собой животных. Сама тревога возникала не- ожиданно. На наблюдателя, си- дящего с подветренной сторо- ны, если он не делал резких дви- жений, моржи не реагировали. Но мне, рисуя моржей, сразу пришлось отвыкать стряхивать воду с кисточки, так как даже такое движение пугало живот- ных. Условия распространения запахов, видимо, сильно меня- лись в течение дня. Были случаи, когда при безветрии среди мор- жей, весь день спокойно ле- жавших передо мной, вечером какая-то группа вдруг начинала беспокоиться, а иногда и ухоли- ла в море. И лишь раз я видел большую панику среди моржей, вызванную дымом от костра, неосторожно разведенного над береговым обрывом высадив- шейся на остров киносъемочной группой. Ветер нес дым прямо на лежбище. К морю двинулась сразу масса зверей, вовлекая в свое движение все новые толпы. В воде образовалось огромное скопление животных, которое медленно расползалось. Зрели- ще было грандиозное, но тяже- лое. 117
Самки с детенышами на ара- камчеченском лежбище по- являются редко. Среди десятков тысяч зверей, выходивших на лежбище, мне всего трижды удалось увидеть детенышей текущего года рождения и два- жды — годовалых. Те и другие все время находились при своих матерях. Когда первая увиден- ная нами самка с маленьким детенышем кормила его, лежа невдалеке от воды, из моря вышел громадный самец с розо- вой шеей и направился прямо к ней. Он бесцеремонно теснил и мать и малыша, безжалост- но пуская в ход клыки. Детеныш начал отчаянно кричать, изда- вая длинные серии отрывистых громких стонов. Мать бросилась на его защиту, и, встав на пути самца, пыталась остановить его, упираясь ластами в грудь и угро- жающе подняв клыки. Увы, все ее усилия были напрасны. Самец напирал, как тяжелый танк, и в конец концов самка с детенышем вынуждены были уйти с его пути. Детеныши на лежбище ни- когда не лежат на земле, а за- лезают либо на спину матери, либо на кого-нибудь из соседей. У годовалых были хорошо видны коротенькие клыки. Иногда можно было видеть детенышей возраста от двух до четырех лет, державшихся вместе. За одной такой парой мне удалось на- блюдать несколько часов. Эти два моржонка все время лежа- ли в обнимку. Позже к ним вы- шел взрослый зверь, по-видимо- му, крупная самка. Оба молодых зверя легли около взрослого, причем четырехлеток прижался сбоку, а двухлеток взобрался сверху, как маленький. В дни штормовой погоды, ког- да моржи покидали лежбище, мы наблюдали необычный слу- чай. Нестандартная ситуация всегда много говорит о характе- ре животных, и один эпизод мо- жет сказать больше, чем долгие наблюдения в обычной обстанов- ке. В это время большинство зве- рей уже ушло в море, и остава- лись лишь разрозненные группы. Но и теперь из моря то и дело выходили звери разного воз- раста и присоединялись к лежа- щим на берегу. К одной группе моржей примкнул некрупный сивуч; момента, когда это про- изошло, мы не видели: утром он лежал у самого края скопления моржей и казался крохотным 118
Моржи приближались к сивучу очень осторожно среди них. Моржи не обращали на него внимания, соседи лежа- ли вплотную к нему и иногда клали на него ласты. Но вот вы- шедший из моря морж подошел к этой группе со стороны сивуча. Сивуч тут же приподнялся и с не- довольным ревом, раскрыв пасть и кивая головой, обернулся к приближающемуся моржу. Тот замер, затем, обойдя сивуча, при- строился к группе с другой сто- роны. Все это повторялось при приближении каждого нового моржа; некоторые из них, стол- кнувшись с сивучем, в испуге бросались обратно в море. Если морж подходил слишком близко, сивуч делал резкие выпады го- ловой и иногда кусал его. В результате в той части группы, где лежал сивуч, за пять часов не лег ни один морж, и очерта- ния группы приняли форму круга с вырезанным сектором. Лишь один молодой морж ре- шился в ответ на выпады сивуча толкнуть его клыками, но затем поспешно шарахнулся в сторону. При этом моржи, лежавшие ря- дом, никак не реагировали на происходящее. Различия в по- ведении животных, только что вышедших на берег и уже «об- лежавшихся» там, в этой не- обычной ситуации проявились особенно четко. Девятнадцать дней на лежби- ще прошли быстро. Момент отъ- езда в этих краях наступает все- гда внезапно. Утром мы еще не знали, сколько времени нам осталось находиться на остро- ве, а днем за нами пришел вель- бот из Янракыннота. Погода испортилась, и обратный путь был не без приключений. Мотор не заводился, и пришлось идти вдоль берега острова на веслах. Во время возни с мотором к бор- ту вельбота временами подплы- вали моржи. Это тревожило чук- чей — команду вельбота. Моржи, любопытные в воде (особенно молодые) могут попытаться за- лезть на вельбот, который от этого может перевернуться. По- этому приближающихся моржей команда поспешно отгоняла. Мотор под дождем никак не за- водился, наступал вечер, уси- ливался шторм, и мы пристали 119
к берегу и заночевали в един- ственном на острове домике, ки- лометрах в четырех от лежбища. На следующий день мы пришли в Янракыннот. В проливе, от- деляющем его от острова, как бы прощаясь, поднялась из воды голова последнего моржа, кото- рого мне удалось увидеть в этой ' экспедиции. 120
НА ЧУКОТКЕ Мне удалось побывать на Чукотке несколько раз. Основ- ным «магнитом», притягивав- шим туда, были, пожалуй, все- таки моржи — сейчас именно на Чукотке находятся их круп- нейшие береговые лежбища. И вот в 1979 году возможность по- ехать на Чукотку представилась. В конце 70-х и в начале 80-х годов на Чукотке ежегодно работала экспедиция Москов- ского института эволюционной морфологии и экологии живот- ных. Лаборатория, организовав- шая экспедицию, занимается исследованием головного мозга морских млекопитающих, и од- ной из целей ее Чукотского от- ряда был сбор материала для этих исследований. Вот в этом качестве я и поехал первый раз на Чукотку. Забегая вперед, скажу, что мне удалось попасть на. Аракам- чечен, и я вместе с двумя дру- гими сотрудниками экспеди- ции провел в конце июля на этом острове две недели. Жили мы в палатке прямо над леж- бищем, и все это время мы и днем и ночью, поскольку период белых ночей еще не кончился, имели возможность наблюдать моржей. Но поведение этих зве- рей на лежбище уже описано в предыдущей главе, и я не хочу повторяться — жизнь лежби- ща мало отличается год от года, разница главным образом лишь в обилии зверей на нем. Мне хочется поделиться другими впе- чатлениями и наблюдениями. Основной базой нашей экспе- диции был китобоец «Звезд- ный», промышлявший в водах Чукотки серого кита, и здесь надо сделать несколько поясне- ний. Как известно, серый кит занесен в Красную книгу, и коммерческий промысел его дав- но запрещен. Но местному на- селению для собственных нужд разрешена добыча нескольких
Серый К1ф: неглубокое погружение десятков китов. Однако охота на китов традиционным способом с вельботов и байдар — дело трудное и, главное, опасное, и поэтому вблизи Чукотки в те годы работал один китобоец, поставлявший по заявкам мест- ных совхозов китов для пита- ния чукчей и эскимосов из при- брежных поселков. Думаю, каждый из нас имеет какое-то представление о со- временном китобойном про- мысле. Времена Мелвилла и Мо- би Дика ушли в далекое про- шлое, и сейчас китов бьют из гарпунных пушек с мощных стальных кораблей. На борту китобойца я провел немного времени — в общей сложности около двух недель. И хотя сама работа китобоев не вызвала у меня большого во- одушевления, должен все же сказать, что именно плавание на китобойце позволило сделать такие наблюдения и увидеть так Кит уходит на глубину много интересного, сколько вряд ли стало бы возможным |В других условиях. Прежде всего хочется сказать о самих китах. Летом в Берин- говом и Чукотском морях дер- жится практически вся чукот- ско-калифорнийская популяция серых китов, численность ко- торой сейчас, по-видимому, пре- вышает 10 тысяч особей. На зиму эти киты мигрируют к бере- гам Калифорний, где у них рож- даются детеныши, а весной они снова плывут на север, к Чукотке и Аляске. Серые киты не относятся к самым крупным, и размер взрос- лых особей обычно составляет 12—15 м. Окраска их, строго говоря, не серая, а черная; назва- ние же «серый кит» связано, по- видимому, с тем, что к их коже обычно прикрепляется большое количество усоногих рачков и так называемых «китовых вшей», и места, покрытые этими рако- образными, действительно име- ют серый цвет; к тому же после того, как с отдельных участков кожи рачки сходят, эти места приобретают более светлую, по сравнению с естественной, окра- ску, и взрослые звери постепен- но покрываются сетью серова- тых пятен, разбросанных по все- му телу. Первых встреченных после выхода из порта Провидения (где мы поднялись на борт кито- бойца) китов я прежде, чем уви- деть, почуял. Вышли в море мы вечером, и вскоре я лег спать. Проснулся я около 4 часов утра; иллюминатор в каюте, где я на- ходился, был открыт, и в возду- хе явственно чувствовался запах криля. Ранее я читал о том, что фонтаны китов имеют отчетли- 122
вый запах, различимый на до- вольно большом расстоянии, но ощущение тем не менее было не- ожиданным. Выйдя на палубу, я увидел, что китобоец действи- тельно начал преследовать груп- пу китов. Киты встречались нам посто- янно во время всего плавания. Основные места кормежки серых китов приурочены к мел- ководьям, и китобоец-не уходил далеко от берегов в открытое море. Обычно киты держатся не- большими группами по несколь- ку особей в каждой, но иногда встречаются и одиночные звери. Самцы от самок у серых китов при встречах в море практически не отличаются, а взрослых зве- рей от молодых легко распознать по размеру. При спокойной кор- межке киты, составляющие от- дельные группы, обычно син- хронно погружаются под воду и выныривают, чтобы продышать- ся. После нескольких непродол- жительных погружений звери набирают побольше воздуха и уходят под воду надолго и часто на большую глубину. Об этом можно судить по углу погруже- ния и характерному движению зверей: уходя под воду, они «вы- брасывают» из воды хвостовой плавник и заныривают почти вертикально вниз, в то время как при неглубоких и непродолжи- тельных погружениях хвост все- гда остается под водой, а на поверхности показывается лишь верхняя часть головы с дыхала- ми и спина. Фонтаны у серых китов невысокие и «раскиди- стые». Не нужно объяснять, что палуба китобойца не лучшее ме- сто для наблюдения за поведе- нием китов, но на отдельные мо- менты все же можно было об- ратить внимание. Хочу отметить еще одну чер- ту поведения серых китов, об- рекающую некоторых из них при встречах с китобоями на ги- бель при всей их способности к рассудочной деятельности. Де- ло в том, что связи между от- дельными зверями в группах или парах (по всей видимости, семейных) очень прочны, и ки- ты не бросают раненых и даже убитых сородичей, оставаясь рядом с ними в течение неко- торого времени. Китобои же этим часто пользуются — ведь легче добыть сразу двух и даже более китов, чем искать новую жертву с пришвартованной к борту тушей. Встречи с китами других видов были редкими и эпизо- дическими. Несколько раз мы видели единичных малых по- лосатиков, которых легко от- личить от серых китов по не- большому спинному плавнику и более высокой скорости движе- ния, а один раз встретили гор- бача. Разрешения на добычу этих видов мы не имели. Один раз нам встретилась стая «китов-убийц» — косаток, и дол- жен сказать, что это было одно из самых красивых зрелищ не только за время нашего плава- ния, но и вообще из всего того, что довелось видеть на Чукотке. Косатки (около 10 особей) плы- ли развернутым строем, син- хронно выставляя при выныри- вании свои огромные, прямые у самцов и слегка изогнутые у са- мок спинные плавники. Были видны непарные дыхала и свет- лые пятна на спинах. При виде этих стройных, даже изящных созданий, плывущих по ровной
Малый полосатик Горбач Косатка-самец поверхности океана, как-то не думалось, что перед нами — хищники, встречи с которыми панически боятся все прочие морские звери. Позже и мне до- велось понять, что такой страх вполне обоснован. Это было во время моей треть- ей поездки на Чукотку, в са- мом восточном поселке Союза и вообще всей Азии — в Уэлене. Я был дома, когда знакомый мальчишка-эскимос вдруг гром- ко позвал: «Дядя Юра, пойдем на берег, там китенка у косаток отбили!» Мы вышли на берег, где уже толпился народ,— подоб- ные события всегда привлекают внимание. Дул северный ветер, прибивший к берегу глыбы океа- нического льда, и между льдина- ми к причалу подходил вельбот, буксируя тушу уже мертвого китенка. Из воды торчал лишь его бок, и по началу не было видно, в каком он был состоя- нии. Но вот ^подошел трактор, китенка зацепили тросом за хвост и вытащили на берег. Часто пишут о том, что косат- ки, нападая на китов, стараются прежде всего выкусить у них языки. Но пока я не увидел того несчастного китенка, я не представлял, как они это делают. Туша китенка была в большин- стве мест нетронутой; слегка обкусаны были лишь грудные и хвостовой плавники. Однако всей нижней части ротовой по- лости (не знаю, как сказать ина- че) и области гс^>ла просто не было. Края этой чудовищной раны уже не кровоточили, из черепа торчалй наружу две на- чисто очищенные от мягких тканей нижнечелюстные кости. Хочется думать, что мучения жертвы при нападении коса- ток были недолгими. Но вернусь к плаванию на китобойце. Нам очень хотелось встретить еще одного кита — гренландского. Добыча их сей- час запрещена даже местному населению, так что об охоте на него не могло быть и речи; про- сто хотелось увидеть этого са- мого крупного из китов, встре- чающихся сейчас в районе Бе- рингова пролива. Но несмотря на то что численность гренландских китов в настоящее время мед- ленно увеличивается, встре- тить их нам не удалось — в лет- 124
Детеныш серого кита — жертва косаток нее время они уходят от берегов Чукотки на северо-восток, в сторону мыса Барроу на Аляске, и возвращаются в наши террито- риальные воды только поздней осенью. Заканчивая описание своего недолгого пребывания на борту китобойца, хочу сказать не- сколько слов и о птицах. У бе- регов Чукотки гнездится огром- ное количество морских птиц: чистиков, чаек, а в некоторых местах и глупышей. Берега Чу- котки по большей части го- ристые, нередко береговые ска- лы отвесно обрываются в море, и гнездовья птиц имеются всюду, хотя обособленных крупных «базаров» встречается не так уж много. Особенно крупные скоп- ления птиц находятся у эскимос- ского поселка Сирёники запад- нее бухты Провидения — здесь гнездятся многие тысячи чисти- ков, в том числе конюг и бело- брюшек, а также чайки несколь- ких видов и глупыши. Жизнь морских птиц описывали многие натуралисты, и наши отрывоч- ные наблюдения не позволяют добавить к их описаниям что- либо особенно интересное. Хочу лишь отметить, что в конце ав- густа у берегов Чукотки по- явилось множество тонкоклю- вых буревестников, откочевы- вающих в северные районы Тихого океана после окончания сезона гнездования, а гнездятся они, как известно, на огромном расстоянии отсюда, на островах у юго-восточных берегов Австра- лии. Добытых китов команда ки- тобойца не разделывала, а до- ставляла туши в береговые поселки целиком. Поэтому и необходимый для научных ис- следований материал экспеди- ция могла брать только на бе- регу, где этих китов разделы 125
вали. Так мы оказались в эски- мосском поселке Сиреники. Этот поселок знаменит по всей Чукот- ке тем, что местные охотники на «морского зверя» (таким на- званием на Чукотке обозначают моржей, а также тюленей не- скольких видов), или, как там говорят, «морзверобои» до сих пор выходят на промысел не на вельботах с деревянным Корпу- сом, как жители остальных при- брежных Чукотских поселков, а на сделанных собственными ру- ками традиционных байдарах, обтянутых кожей моржа. Нам удалось несколько раз выйти с промысловыми бригадами охотиться на моржей, и мне хо- чется рассказать об этом под- робнее. Я не охотник и не отношусь к поклонникам так называе- мой «спортивной» охоты. Что бы ни говорили сторонники этого занятия, как бы ни оправдыва- ли свою страсть возможностя- ми «общаться» с природой, ко- торые им дает охота, конеч- ным результатом любой охоты было, остается и всегда будет убийство животного, а так на- зываемая «охотничья страсть» часто на поверку оказывается ни чем иным, как не режущим ухо обозначением удовольствия убить. Конечно, работа зоолога временами связана с необходи- мостью браться за ружье. Но сбор научных коллекций или добывание нужного для ана- томических исследований ма- териала — это, так сказать, «производственная необходи- мость», и зоолог должен, по мо- ему мнению, так и относиться к неизбежному в некоторых слу- чаях отстрелу. Ноя убежден, что охота ради удовольствия вступа- ет во все большее противоречие с современными идеями охра- ны природы, тем более, что по- стоянное совершенствование оружия оставляет животным все меньше и меньше шансов на спасение и делает охоту все ме- нее «спортивной». Иное дело — промысловая охота. Большинство из нас ест мясо и носит меховую одежду, и мы понимаем, что ни то, ни другое не выращивается на гряд- ках. Охотничий промысел до сих пор дает некоторые не- обходимые нам продукты, и если он организован на строго научной основе, то может ве- стись без ущерба для популяций диких животных. А тот промы- сел, о котором мне хочется рас- сказать, был связан к тому же с самой древней и потому экзо- тической из всех охот, которые мне когда-либо пришлось ви- деть. И еще одно обстоятельство примиряет меня с «морзверобой- ным» промыслом у берегов Чу- котки. Дело в том, что этот про- мысел — не просто древнейшее и традиционное занятие местно- го населения, сохранившее свое значение и в наше время. Про- мысел морского зверя для эски- мосов и чукчей, населяющих по- бережья,— это, по сути дела, своеобразная возможность сох- ранения их национального само- сознания, позволяющего в ка- кой-то степени противостоять процессам «европеизации», ох- ватившей сейчас не только на- циональные окраины нашей страны, но и весь мир. Поймите меня правильно: я, конечно, ни в коей мере не приветствовал бы любые формы национальной самоизоляции малочисленных 126
Эскимосы несут байдару народностей, любые их по- пытки оградить свой быт от достижений современной циви- лизации. Но, с другой стороны, отказ от своих древних традиций неизбежно приводит, если не к полной деградации националь- ной культуры, то к явственному ее обеднению. Впрочем, все это — азбучные истины, выхо- дящие к тому же за рамки этой книги. Но все же не могу не высказать опасения, что если промысел морского зверя у бере- гов Чукотки когда-либо пре- кратится, то это обернется огромными потерями для куль- туры и морального состояния местного населения. Итак, в августе 1979 года мне довелось несколько раз выхо- дить с бригадами эскимосов на морскую охоту на моржей. И хотя описания такой охоты имеются и в специальных этно- графических работах, и в попу- лярных рассказах многих путе- шественников, мне все же хо- чется поделиться своими личны- ми впечатлениями о ней, рас- сказать о том, что я увидел сам с борта промысловой бай- дары. Тут надо сказать несколько слов о снаряжении охотников, прежде всего о самой байдаре. Ее каркас делают из деревян- ных жердей, связанных ремнями цз кожи моржа; из этой же ко- жи готовят обшивку корпуса. На изготовление обшивки одной байдары идут шкуры двух взрос- лых самок — именно самок, по- скольку шкура взрослых самцов, покрытая многочисленными буг- рами («шишками»), для этих целей непригодна. Самое слож- ное при подготовке шкуры со- стоит в том, что ее надо рас- пластать на два слоя, или, как называют это эскимосы, «рас- колоть» ее. Иначе для одной бай- дары потребовались бы шкуры четырех моржей, а это делало бы ее слишком тяжелой и гро- моздкой. Мастеров, способных «раскалывать» шкуры, осталось сейчас немного, и поэтому их труд и квалификация ценятся особо. Длина байдары около 10 м; деревянный каркас, свя- занный ремнями, и кожаная об- шивка корпуса обеспечивают легкость и некоторую эластич- ность ее конструкции, что очень важно во время плавания при сильном волнении и выгодно отличает байдару от более «же- стких» и тяжелых вельботов с деревянной обшивкой. В преж- ние времена охотники выходили в море под парусом и на веслах, теперь же на байдарах, как и на вельботах, устанавливают мощные подвесные моторы. Для отстрела моржей охотники ис- пользуют карабины, как совре- менные автоматические и полу- автоматические, так и более ста- рой конструкции, сделанные на основе знаменитой «мосинской» винтовки, хотя последние по- 127
Современный гарпун с металлическим наконечником для охоты на моржей Старинный наконечник гарпуна из кости с камнем степенно выходят из употреб- ления. Помимо огнестрельного ору- жия необходимым элементом снаряжения охотников остают- ся гарпуны — знаменитые «по- воротные» гарпуны, применяе- мые на морской охоте с древ- нейших времен. Сейчас ис- пользуются гарпуны с метал- лическими наконечниками, рань- ше эти наконечники делали из моржовых клыков, и в их из- готовлении эскимосы достигли высочайшего уровня не только функционального, но и худо- жественного сорершенства. На- значение этих гарпунов не в том, чтобы убивать моржей, для это- го служат карабины. Гарпунят зверей со следующей целью: при помощи наконечников, по- ворачивающихся при попадании в тело животного и закрепляю- щихся там, наподобие якоря в морском дне, к их тушам при- цепляют поплавки, а последнее неоходимо потому, что убитый «на плаву» морж тут же тонет. О поплавках тоже надо ска- зать особо. Традиционные по- плавки — так называемые «пых- пыхи» — делаются из целых нерпичьих шкурок, надутых воз- духом; но сейчас охотники вме- сто «пых-пыхов» стали все чаще использовать пластико- вые поплавки от рыболовных се- тей. И еще один предмет всегда находится на байдаре — кусок пластины китового уса (обяза- тельно гренладского кита!), на- саженный на специальную руч- ку. Назначение этого предмета поначалу было мне совершенно непонятно, и ясным оно стало только во время самой охоты; но об этом потом. Экипаж байдары включает не менее 5 человек. На носу находятся 2 стрелка, они же гар- пунеры. На корме сидит рулевой, у мотора — моторист; кроме того, в бригаде всегда имеют- ся еще 1—2 человека (матросы), выполняющие различную работу, необходимость которой пе- риодически возникает по ходу охоты. Все снаряжение перед выходом в море аккуратно укла- дывается таким образом, чтобы всегда было под рукой, чтобы ни- чего не надо было при возник- шей необходимости искать. И поскольку бригада выходит в мо- ре на целый день (и к тому же могут возникнуть всякие не- предвиденные обстоятельства), охотники всегда берут с собой примус, чайник, посуду, запас продуктов и пресной воды. Во время нашего пребывания в Сирениках там были 4 уком- плектованные байдары, и если море было достаточно спо- койно, соответственно 4 брига- ш,
Охота эскимосов на моржа. На носу байдары охотник с гарпуном, впереди рулевого человек хлопает по воде пластиной китового уса ды охотников каждое утро вы- ходили на промысел. В августе в районе Сиреников в море по- стоянно встречались небольшие группы моржей, и охотники не уходили далеко от берега в от- крытое море. Поселок находит- ся непосредственно на берегу моря, бухты или лагуны там нет, и, отойдя от «причала» (который никак специально не оборудован), бригады обычно шли вдоль берега на небольшом расстоянии друг от друга на запад, и расположившиеся на носу каждой байдары стрел- ки начинали сразу же высматри- вать в море моржей. Сначала все идет спокойно. Каждый на- ходится на своем месте и занят своим делом; осадка у байдары неглубокая, и скорость ее дви- жения достаточно большая. Но вот раздаются крики: «Айвок, айв ок! (моржи, моржи!)»,— и все приходит в движение. Мо- торист дает максимальные обо- роты, стрелки хватают караби- ны и открывают беспорядоч- ную, на первый взгляд, стрель- бу, а рулевой (или один из мат- росов) хватает пластину ки- тового уса, о которой я уже говорил, и начинает с силой шле- пать ею по воде. Все это, а осо- бенно последнее действие, по- казалось мне сначала совершен- но непонятным, бессмысленным; стрельба в первый момент идет явно неприцельная, охотники не стараются попасть в моржей, а зачем нужно шлепать по воде китовым усом, догадаться и во- все невозможно. Но все имеет определенный, и, надо сказать, глубокий смысл. Стреляют по воде для того, чтобы испугать моржей, оглушить их, заставить потерять ориентировку, что дает возможность быстро прибли- зиться к ним на расстояние броска гарпуна. А шлепанье по воде — попытка управлять по- ведением моржей, основанная на точном знании их повадок. Дело в том, что плывущие в море моржи боятся косаток, а послед- ние обычно нападают на плыву- щую жертву снизу, из глубины. Уходя же для такого нападения на глубину, косатки, как и все киты, заныривают под боль- шим углом к поверхности воды, и хвостовой плавник при таком погружении шлепает по воде, издавая резкий звук. Так вот, шлепки по воде китовым усом имитируют шлепки хвостов ко- саток в расчете на то, что мор- жи, услышав этот звук, испу-
Косатка, уходя в глубину, хлопает хвостом по воде гаются, остановятся и начнут всматриваться в глубину моря, стараясь вовремя увидеть на- падающих на них косаток. А такое поведение моржей, в свою очередь, позволило бы охотни- кам быстро приблизиться к ним. И действительно, в некоторых случаях все происходит именно так, как я описал, но не всегда. Когда байдара приближается к моржам на расстояние броска гарпуна (менее 10 метров), наступает самый ответственный момент охоты. Стрелки кладут свои карабины и берут гарпуны, которые длинным, смотанным заранее линем соединены с «пых-пыхами». Тут надо ска- зать еще об одной особенности конструкции гарпунов: проч- ного соединения наконечников с древками нет, наконечники просто вставлены в соответст- вующие отверстия на древках и не закреплены там, а линь привязан не к древку гарпуна, а именно к наконечнику. И когда брошенный гарпун попадает в моржа, древко отскакивает, а на- конечник, соединенный при по- мощи линя с «пых-пыхом», заякоривается на теле зверя. Таким образом, охотники ста- раются прицепить к одному мор- жу 3—4 поплавка. Но после то- го, как к моржу прицеплены «пых-пыхи», необходимо еще одно «промежуточное» действие. Загарпунив моржа, стрелки не торопились браться за карабины: прежде всего они должны выло- вить из воды все древки, от- скочившие после попадания ^ар- пунов в цель. Действительно, де- рево, из которого изготавливают древки,— самый дефицитный на Чукотке материал, деревья ведь здесь не растут, и до- пустить потерю гарпунов охот- ники не могут ни в коем сл*учае. Но вот все древки выловлены, и охота вступает в завершающую стадию. Стрелки берут караби- ны, и в течение нескольких се- кунд все бывает кончено. Эски- мосы — великолепные стрелки, стреляют, как правило, без про- маха, стараясь попасть в голову у основания черепа, и, чтобы убить моржа, им редко при- ходится делать больше 2—3 вы- стрелов. И последнее, что нуж- но сделать — пришвартовать убитого зверя к борту байдары. Для этого в заднем ласте и ниж- ней губе делаются разрезы, за которые прочными ремнями ту- шу привязывают к борту. С од- ной пришвартованной тушей байдара идет достаточно быстро. Но с двумя тушами охотиться уже нельзя, и надо возвращать- ся в поселок. Все описанное происходит, как правило, быстро, охотники действуют хорошо отработан- ными движениями, обмениваясь при этом веселыми репликами, которые я, к сожалению, не понимал, поскольку между со- бой эскимосы объясняются на своем родном языке, а о при- сутствии постороннего > они в момент охоты, естественно, за- бывают. Несмотря на кажу- щуюся суматоху, все действуют 130
предельно четко, каждый знает свое дело и не вмешивается в действия других. Никаких кон- фликтов (а тем более ссор) меж- ду отдельными охотниками я не видел ни разу; ни разу не стал я свидетелем и каких-либо упреков в чей-то адрес за не- удачные действия, например, за промахи при стрельбе или ме- тании гарпуна. Хочу сказать и об одной за- бавной истории в моих отноше- ниях с эскимосами. Как я го- ворил, охотники всегда брали с собой запас еды, и, конечно, это в основном были их традицион- ные продукты питания: куски сырого китового жира, полу- сваренные мясо и внутренние ор- ганы моржа, морская капуста и тому подобное. Во время обедов мне сначала ничего не предлага- ли, хотя вообще эскимосам свойственны гостеприимство и взаимная вежливость. Однако в данном случае оказалось, что их поведение основывалось именно на вежливости ко мне — они были искренне уверены, что я побрезгую их необычной для европейца едой и не хотели до- ставить мне какую-либо непри- ятность или чем-то обидеть ме- ня. И они были очень удивле- ны, когда я как-то раз при- соединился к их трапезе, и в дальнейшем уже всякий раз предлагали мне перекусить вме- сте с ними (истины ради дол- жен признаться, что попробо- вать сырой китовый жир и не- сваренное мясо каких-то мол- люсков я все же не решился...). Нельзя не отметить и искус- ство охотников разделывать ту- ши убитых моржей. Моржи — крупные звери, шкура их не- обычайно прочна, под кожей все- гда имеется толстая прослойка жира, и разделка такой добы- чи — дело непростое. Но и здесь охотники действуют предельно четко и уверенно и затрачивают йе очень много времени. Словом, и в самой охоте, и при раздел- ке добычи в действиях профес- сиональных «морзверобоев» по- стоянно чувствуется высочай- ший профессионализм. В другой раз на Восточную Чукотку я попал летом 1987 года, когда принимал участие в рабо- те орнитологической экспеди- ции, обследовавшей гнездовья птиц в районе Берингова про- лива и восточной части по- бережья Чукотского моря. В этой поездке мы все время находились на берегу (не счи- тая переездов на вельботе из одних поселков в другие), и мне хочется поделиться некоторыми наблюдениями за зверями, ко- торые попутно с основной рабо- той удалось сделать во время этой поездки. И тут прежде все- го надо отметить одну особен- ность того лета, обусловившую характер распределения некото- рых видов зверей и, следователь- но, возможность наблюдения за ними у морских побережий Чу- котки. Предшествующая зима была холодной, весна — позд- ней, и когда мы в конце июля подлетали на вертолете к Уэле- ну, то увидели, что море у бере- гов забито льдами. В начале ав- густа также все время дул се- верный ветер, удерживающий льды не только у берегов Чукот- ского моря, но и постоянно гнавший их через Берингов про- лив в северные районы Беринго- ва моря. Такая -ледовая об- становка прежде всего сказалась на распределении и поведении 5*
моржей. Как известно, моржи не могут все время находиться в воде, им обязательно надо пе- риодически отдыхать на твердом субстрате. Большую часть года они используют морской лед, и только когда море в районе их обитания очищается ото льдов, что у берегов Чукотки про- исходит обычно во второй поло- вине лета, они начинают вы- ходить на береговые лежбища. Но если льды остаются у бе- регов и в конце лета, то моржи на берег не выходят, и именно такая обстановка сложилась вблизи Берингова пролива в 1987 году. И мы сразу же по при- бытии на Чукотку, еще в аэро- порту Анадыря, узнали, что мор- жей в районе Уэлена практи- чески нет. Наиболее крупное их лежбище в восточной части Чукотского моря обычно обра- зуется у поселка Инчбун, и наи- большая вероятность встретить их была именно там. Но время шло, до конца августа лед не отходил от берегов, и на тради- ционном месте лежбища можно было видеть только несколько трупов моржей, погибших там еще в прошлом сезоне. Но все же мы дождались мор- жей. После 20 августа подул южный ветер, и буквально в од- ну ночь прибрежные воды очи- стились ото льда. А еще через несколько дней в районе Инчоу- на стали появляться первые мор- жи. На берег они сначала не вы- ходили, но местные промысло- вые бригады стали привозить в поселок зверей, добытых в от- крытом море. 28 августа охотни- ки сообщили нам, что 5 моржей впервые вышли на лежбище, но разыгравшийся шторм заставил их снова уйти. А 30 августа, ког- да море слегка успокоилось, мы увидели несколько групп моржей, плывущих к лежбищу. Стоял солнечный, относитель- но теплый для этого времени года день. Мы с художни- ком С. Б., приехавшим на Чу- котку с археологической экспе- дицией, пошли проверить, не вышли ли моржи на лежбище. Скоро нам надо было возвра- щаться в Москву, и как-то не хотелось уезжать, не увидев мор- жей. Но пляж, на который те выходили на лежбище, был пустым. «Да,— решили мы,— не судьба в этом году увидеть лежбище!» И именно в этот мо- мент (хотя боюсь, что читателю такое заявление покажется ли- тературным приемом, но это дей- ствительно было так) в поле зрения бинокля на ярко-синей поверхности моря я увидел не- сколько светло-бурых/ чуть ро- зоватых пятен. Моржи! Шесть зверей медленно плыли в сторо- ну-лежбища. Они были еще да- леко, но в бинокль было хоро- шо видно, что они направлялись к берегу. Вскоре на некотором расстоянии от них мы заметили другую группу, в которой было примерно 10 зверей. Точно под- считать их было трудно, по- скольку периодически некото- рые из них заныривали, и вся группа никогда одновременно не находилась на поверхности. Всего в этот день мы насчита- ли около трех десятков моржей, плывущих в сторону лежбища. А утром следующего дня там их было уже несколько сотен. К сожалению, мы смогли уви- деть их только с борта вель- бота, на котором мы уходили в Уэлен. Надо было возвращаться «на материк» и, как это часто 132
Плавающие моржи бывает на Чукотке, выбирать время отъезда не приходилось: следующая «оказия» могла под- вернуться не скоро, тем более, что на море снова усиливалось волнение, а осенние шторма здесь бывают затяжными... Но самое сильное впечатление летом 1987 года я получил все же не на лежбище моржей; в этом году впервые в жизни мне удалось встретить в природе бе- лых медведей. Таких встреч было две, и каждая из них бы- ла достаточно волнующей. Пер- вый раз это произошло у мыса Верблюжьего на побережье Берингова моря в начале августа. Поздним вечером я возвра- щался к «балку», где бази- ровалась наша экспедиция. Было около 9. часов вечера, стоял довольно густой туман. Я шел вдоль самой кромки воды; по- бережье просматривалось мет- ров на 200 вперед, но поскольку домик, где мы тогда жили, сто- ял у самого берега, заблудиться я не боялся, так что туман меня не смущал. Я знал, что кило- метрах в двух от нашего «балка» на берегу лежала выброшенная из моря туша некрупного кита, и когда в тумане смутно пока- зались ее очертания, я обра- довался — идти оставалось уже немного. Внезапно сквозь туман и залитые мелким дождем стек- ла очков я увидел, как от туши кита отделилась светлая тень и двинулась в сторону моря. Я поднес к глазам бинокль и уви- дел уже входящего в воду бело- го медведя. Три черные точки — глаза и нос — были видны пре- дельно четко, ошибиться было невозможно. Зверь посмотрел на меня и спокойно поплыл от берега, растворившись в тума- не. Все произошло мгновенно, в какие-то считанные секунды, и когда я осознал происшедшее, медведя уже не было видно. Да и был ли он, не почудилось ли мне все это? Поверьте, чувства страха, как мы его обычно по- нимаем, я не испытал (а ходил я всегда безоружным), но и по- дойти к туше кита, посмотреть, были ли там следы, я тоже не мог. Обойдя кита, я пошел даль- ше, все время оглядываясь, не видно ли сзади медведя. И толь- ко отойдя метров на 500, я, насколько это было возможно, успокоился, и чувство волнения уступило место чувству радо- сти — ведь я действительно уви- дел белого медведя! На сле- дующее утро знакомый охотник- чукча подтвердил, что около туши кита он действительно ви- дел следы медведя... Второй раз я видел белого медведя в Инчоуне. Инчоун — поселок маленький, и любое из ряда вон выходящее событие привлекает внимание многих его жителей. Однажды утром в конце августа на берегу толпил- ся народ. Я поинтересовался, в 133
Белый медведь у туши серело кита чем дело. Выяснилось, что все смотрят, как в море плавает медведь. Но сколько я ни всма- тривался в волны,, увидеть ни- чего не мог — нужен определен- ный навык, чтобы в прибрежных волнах увидеть голову плыву- щего зверя. Ничего не раз- глядев, я медленно пошел вдоль берега, в ту сторону, куда смо- трели люди, и уже выйдя на край поселка, вдруг увидел мо- лодого медведя. Видимо, он только что вышел на берег, и те- перь спокойно обследовал га- лечный пляж, обнюхивая валяв- шиеся там старые кости моржей. Происходило это фактически на территории поселка. С неболь- шого возвышения трое чукчей рассматривали зверя в бинокли, и сделав небольшой крюк, я при- соединился к ним. Медведь по- ходил по берегу, попробовал на зуб несколько костей, затем он вошел в воду и поплыл прямо от берега, на север, кто знает, куда. Море до самого горизонта было свободно ото льда, и с на- шего возвышения еще долго бы- ло видно, как среди волн время от времени мелькала его голова. Больше всего в этом эпизоде меня поразило абсолютное стю- койствие зверя. Нас, он, без- условно, видел (не говоря уже о том, что это вообще было на краю поселка), но никаких при- знаков ни тревоги, ни намеков на агрессивность в его поведении не было. Мы его, видимо, со- вершенно не интересовали Как рассказывают местные жители, подобные «визиты» белых медведей в поселки зи- мой — обычное дело, но летом такое бывает нечасто. Видимо, причины летних встреч медве- дей на берегу (а две такие встре- чи за месяц--эго не мало!) в 1987 году были связаны с осо- бенностями ледовой обстановки. Как я уже говорил, лед в этом сезоне до самого конца августа подходил к берегам моря вплот- ную, и медведи, проводящие лето в области распространения арктических льдов, также дер- жались недалеко от суши, что давало им возможность чаще вы- ходить на берег. Несмотря на то что в 1987 го- ду экспедиция работала на берегу, мы регулярно видели и серых китов. Я уже говорил, что кормятся эти киты на мелко- водьях, но только наблюдая за ними с берега, можно было оце-
нить, насколько близко к берегу они иногда подплывают. Часто казалось, что кормившиеся у са- мого берега киты вот-вот долж- ны были «сесть на мель», но они, конечно, хорошо чувствуют тот предел возможного приближе- ния к берегу, который они могут себе позволить, не рискуя «об- сохнуть» (не берусь, однако, судить о хорошо известных и не вполне объяснимых до сих пор случаях произвольного выбрасы- вания китов на сушу). В литературе по серым китам неоднократно отмечалось, что эти животные иногда заплывают на самые мелководья, особенно вблизи устья рек, и буквально «катаются» по дну, стремясь очиститься от «китовых вшей» и других рачков, обрастающих их туши, но нам такого увидеть не пришлось ни разу. И еще об одном звере (точ- нее говоря, зверьке) мне хо- чется сказать несколько слов. Человеку, никогда не бывавше- му на Чукотке, может показать- ся странным, но один из самых заметных диких обитателей этих мест — суслик, или, как его здесь называют, евражка. Этот суслик относится к виду аркти- ческий суслик, большая часть ареала которого находится на Американском континенте, и обитание его на Чукотке слу- жит одним из свидетельств бы- лой связи Америки с Азией. Больше всего мне пришлось наблюдать евражек во время моей второй поездки на Чукотку в 1985 году, когда в составе эпидотряда Института дезин- фекции и стерилизации Мини- стерства здравоохранения мы изучали мелких тундровых гры- зунов в районе Певёка, на За- Евражка, или арктический суслик падной Чукотке. Евражки и здесь — обычные зверьки. И одна из самых примечательных черт образа их жизни состоит в том, что они не только не из- бегают поселений человека, но, в отличие от остальных хорошо знакомых всем сусликов, ста- новятся местами настоящим си- нантропным видом, обитающим даже в домах и других построй- ках человека. Евражки — дневные зверьки, и к тому же при беспокойстве они громко кричат, так что об- наружить их присутствие не со- ставляет никакого труда. Не жи- вут они лишь на заболоченных участках тундры, но там, где грунт твердый, они встречаются повсюду, в том числе практи- чески во всех небольших на- селенных пунктах, даже на окраинах районных центров — поселков Провидения и Лаврен- тия. Но наибольшее впечатление производят евражки, живущие в заброшенных поселках, которых на Чукотке, к сожалению, вполне достаточно. Особенно много су- сликов мы видели в одном из 135
таких «поселков» на месте за- брошенного рудника. Должен сказать, что сам вид этого «по- селка» производит довольно гне- тущее впечатление. Представьте себе «дорогу в никуда», по ко- торой только в сухое время мо- жет еще пройти машина, линию столбов со снятыми проводами, упирающуюся в развалины до- мов, находящихся на различных стадиях разрушения. У боль- шинства этих домов нет ни дверей, ни стекол в пустых окон- ных проемах, везде валяются груды мусора, кое-где рваные книги и журналы (в том числе сборники научных трудов по гео- логии! ), брошенное оборудова- ние. И буквально от каждого дома слышны крики евражек. Если постоять спокойно и по- наблюдать, сразу же можно было увидеть и самих зверьков. Большая часть их норок на- ходилась у оснований стен домов, и около этих норок стояли «стол- биком» и перекликались сусли- ки. Некоторые из них залезали даже на крыши домов — су- слики всех видов часто осматри- ваются с возвышенных точек, и лучший «наблюдательный пункт», чем крыша дома, труд- но найти. Иногда крики евражек были слышны и из самих по- Евражка у палатки мещении, где зверьки ищут и находят различные пищевые отбросы. Подобного сочетания полного запустения бывшего по- селка с интенсивной «дикой» жизнью на его развалинах я не видел, пожалуй, больше нигде. А в экспедиционном лагере в том году евражки стали нашими соседями. В начале лета, до вы- хода из нор молодняка, наш ла- герь постоянно посещали две взрослые самки, норы которых находились поблизости. Притя- гательной силой для них служи- ла наша помойка, точнее, дере- вянный ящик за хозяйствен- ной палаткой, в который мы складывали пустые консервные банки и прочие кухонные отхо- ды и где суслики всегда могли подкормиться. Нас они совер- шенно не боялись и настолько в конце концов привыкли к нам, что начали брать предлагаемый корм даже из рук. И когда в середине июля выводки обеих самок вышли из нор, то и они
быстро нашли дорогу к за- ветной помойке. Более того, молодые суслики освоили и саму нашу хозяйственную палатку, где мы хранили продукты. Лето на Чукотке короткое; уже в июле овражки начинают интенсивно $апасать корм в свои зимовоч- ные норы, и зверьки быстро по- няли, что такого изобилия кор- ма, как в наших хозяйственных ящиках, они не найдут больше нигде. Сделать подкоп к нашему складу для них не составляло никакого труда, и после этого количество то одних круп, то других у нас начало катастрофи- чески сокращаться. А однажды мы даже обнаружили, что опустел наш запас сахарного песка — он «перекочевал» в норки евражек. В начале августа поведение сусликов изменилось. Все реже стали появляться в лагере ста- рые самки, которые залегают в спячку раньше молодых. Под- росшие молодые начали за- хватывать территорию для соб- ственных участков, и в их от- ношениях друг к другу появи- лась агрессивность. Но все они продолжали регулярно посещать наш лагерь для кормежки и за- пасания корма. Однако наибольшее впечатле- ние произвело на нас поведение евражек в последние дни суще- ствования нашего лагеря, вернее, при наших сборах и упаковке оборудования. То ли их поразил «непорядок» и быстрое измене- ние привычной им обстановки в лагере, то ли — страшно по- думать! — они поняли, что мы сворачиваем и ликвидируем свое хозяйство, но те несколько зверьков, которые обосновались вблизи наших палаток, впали в какое-то неистовство. Они почти не покидали лагеря, сновали у нас между рук, стараясь найти последнюю доступную им еду. Ничего подобного в поведении в общем-то диких зверьков я ни- когда и нигде не видел. К со- жалению, можно только гадать, как они вели себя в покинутом нами лагере, где после нашего отъезда остались только остовы бывших палаток. Наблюдая все эти особенности поведения арктических сусликов, нельзя было не задуматься, по- чему именно во взаимоотноше- ниях этого вида с человеком так много необычного. Ведь никакие другие суслики, пожа- луй, нигде не вступают в столь тесные контакты с человеком, избегая селиться в непосред- ственной близости от него. Мне кажется — хотя, конечно, это только требующее проверки и обоснования предположение,— что дело тут может быть свя- зано с чрезвычайно коротким летом в местах жизни евражей. Действительно, за два с не- большим месяца, которые мож- но на Чукотке назвать летними, зверькам надо размножиться, молодняку вырасти и подгото- вить свой организм к зимовке, и я думаю, что у них просто нет времени, которое они могли бы потратить на привыкание к тем изменениям условий их обита- ния, которые вносим своей де- ятельностью мы. Появился в тундре лагерь или поселок — надо немедленно проникнуть туда и воспользоваться тем, что «плохо лежит». К тому же на- селение особенно не преследует евражек,. да и всякие пищевые отбросы в тундре на мерзло- те практически не гниют и долго сохраняют свою привлекатель- ность. Серьезную опасность, ко-
нечно, представляют для сусли- ков собаки, и, видимо, евражки могут закрепиться вблизи по- селков только там, где в силу тех или иных причин собаки им не угрожают. В частности, в нашем экспедиционном лагере собак не было. В заключение рассказа о чу- котских впечатлениях мне хо- чется сказать несколько слов об одном явлении, которое, хотя и не имеет прямого отношения к теме этой книги, но самым непосредственным образом свя- зано с проблемой взаимоотно- шений человека с дикими живот- ными. Я имею в виду искусство чукотских косторезов, крторое могло возникнуть и развиться только на основе точного пони- мания поведения животных и, я не боюсь это сказать, глубо- кого уважения тех зверей, про- мысел которых всегда был осно- вой существования жителей Чу- котки. Искусство чукотских худож- ников-анималистов известно сейчас во всем мире, оно ис- следовано в многочисленных специальных трудах искусство- ведов. Я, конечно, ни в коей мере не собираюсь пытаться об- суждать его с точки зрения искусствоведа или историка, поскольку не являюсь ни тем, ни другим. Я просто хочу по- делиться личными впечатления- ми от знакомства с работой мастеров резьбы и гравировки по кости и высказать свою лич- ную точку зрения на пробле- му художественного творчества народов Восточной Чукотки — чукчей и эскимосов. На Чукотке искусство ко- сторезов возникло в глубокой древности. В 1987 году в районе мыса Дежнева работала экспе- диция археологов, раскапывав- шая памятники «берингомор- ской» культуры примерно двух- тысячелетней давности, и мы видели некоторые находки этой экспедиции. Костяная пряжка в виде головки медведя, гребень, украшенный стилизованной фи- гуркой песца, другие предме- ты (не всегда понятного назна- чения), орнаментованные голо- вами медведей, нерп и других морских зверей, поражают как совершенством обработки мате- риала, так и художественной выразительностью изображен- ных зверей. Но я думаю, что даже специалисты-археологи не всегда могут реально пред- ставить ce6ej весь процесс ра- боты древних художников: каки- ми они пользовались инструмен- тами, сколько времени уходило у них на обработку материала, какая часть населения занима- лась творчеством. Работу сегодняшних худож- ников во всех ее подробностях может видеть любой человек, посетивший поселок Уэлен. Все- мирно известная косторезная мастерская размещается сейчас в просторном двухэтажном доме, одном из самых крупных зда- ний этого поселка, расположен- ного на галечной косе на самом востоке побережья Чукотского моря, недалеко от мыса Дежне- ва. Мастерская прекрасно обору- дована всевозможными совре- менными станками для всех эта- пов обработки моржовых клыков и изделий из них; в одной из самых больших комнат сидят граверы — преимущественно женщины, создающие на клы- ках удивительные по замыслу и совершенству исполнения ком- 13S
позиции. В этом же здании раз- мещается и музейная экспози- ция. В музее представлены как работы старых мастеров довоен- ного времени, так и современ- ных; многие из которых активно работают и сейчас. Основной ма- териал, используемый для резь- бы,— клыки моржа: я говорю «основной», поскольку неко- торые работы выполнены из другого материала, например, из позвонков и челюстей китов, пористая структура которых придает изделиям особую выра- з ительность. Преимущественная тематика работ — изображения моржей, медведей, китов, нерп и оленей или же сцены, связан- ные с охотничьим промыслом и оленеводством. Много в экспо- зиции прикладных работ — ковшей, стаканов, мундштуков и других, также украшенных резь- бой или гравировкой. К сожалению, в экспозиции представлены работы не всех наиболее известных мастеров — произведения некоторых из них разошлись по разным му- зеям и коллекциям, а в самом Уэлене их не осталось. Так, мне очень хотелось увидеть грави- ровку одного из наиболее свое- образных старых художников — Рошилина, но его работ в музее не оказалось, все они сейчас «на материке»... Когда смотришь на все вы- ставленные на витринах У элей- ской мастерской работы,' до- стойные самых почетных мест в любом столичном музее мира, невольно забываешь, что все это великолепие создано обыкно- венными охотниками и олене- водами, большинство из кото- рых не имело сколько-нибудь Фигурка моржа из кости. Мастер Вуквол (1914—1942 гг.) серьезного специального образо- вания и которые учились глав- ным образом у своих старших собратьев по искусству. Но все наиболее известные мастера дей- ствительно не были «профес- сионалами» в нашем понимании этого слова, они сами выходи- ли в море на байдарах и вель- ботах, охотились на моржей, китов, медведей и нерп, управ- лялись с собачьими упряжками, пасли оленей. И я убежден, что именно близость жителей Чу- котки к природе, осознание сте- пени своей зависимости от су- ровых условий Севера, острая наблюдательность, необходимая охотникам и оленеводам, ста- ли той основой, на которой раз- вилась их потребность выражать свои чувства в форме художест- венного творчества, как, впро- чем, и танца, искусство которого на Чукотке также достигло высочайших вершин. Интересным показалось мне сопоставление работ «старых» и современных мастеров. Глядя на последние, с первого же взгляда можно оценить, на- сколько усовершенствовалась техника обработки кости, и это понятно: как я уже говорил, мастерская прекрасно оборудо- вана всевозможными станками, фрезами, борами и прочим обо- рудованием, которым резчики и граверы пользуются от стадии
самой первичной обработки клы- ков до заключительной полиров- ки готовых произведений. Но в то же время с сожалением от- мечаешь и другое. Если букваль- но в каждом «старом» произве- дении ярко видна индивидуаль- ность автора — работы Вуквола, Вуквутагина, Килилоя, Туккая, Хухутана и других спутать не- возможно — то в некоторых современных работах подобная индивидуальность теряется и появляется некая стандартиза- ция подхода к изображаемым животным и бытовым сценкам. Конечно, в Уэлене и сейчас есть великолепные мастера, работы которых индивидуальны, но такие изделия, к сожалению, часто тонут в потоке стандарт- ных изделий. Я не случайно упо- требил это слово, ибо далеко не все, что выходит сейчас из ма- стерской, заслуживает быть на- званным произведениями ис- кусства. И чем больше я пости- гал «кухню» работы мастерской, во многом скрытую от глаз при первом знакомстве, тем более понятными становились современные тенденции в ее де- ятельности. Основная беда мастерской состоит, по-моему, в том, что ра- бота резчиков и граверов ста- новится все более профес- сиональной. Такая точка зрения может показаться парадоксаль- ной — как же профессионализм может мешать работе худож- ника? Но сила чукотских ко- сторезов всегда была именно в том, что они оставались охотни- ками и оленеводами, и отрыв их от традиционного местного образа жизни и мышления не- избежно сказывается на жиз- ненности и правдивости их твор- чества. Сейчас резчики и гра- веры работают в мастерской в течение полного рабочего дня и выполняют план изготовле- ния сувениров, и у них уже нет возможности выходить в море на промысел, разделывать моржей и китов, управлять собачьими упряжками. Насколько я знаю, эта проблема всегда волновала художников, и в прежние време- на предпринимались попытки организовать из косторезов от- дельные охотничьи бригады, ко- торые во время хотя бы наиболее интенсивного промысла охоти- лись бы наравне со зверобоя- ми-профессионалами. Но сейчас подобных бригад нет — руко- водство мастерской не хочет ставить под угрозу выполнение плана (!). И как итог этой по- гони за планом — все большее и большее развитие получает работа по образцам, губительная для истинного творчества. Представьте себе на минуту, что Павел Корин получает план изготовления «трех медведей», Илларион Голицын — план по копиям гравюр Фаворского, а Вера Мухина повторяет работы Шадра. «Что за бред»? — спро- сите вы, и будете совершенно правы, более бредовую ситуацию представить трудно. Но ведь что- то в этом роде происходит в действительности, когда член Союза художников Виктор Тею- тин сидит целый день в мастер- ской и вытачивает одну за дру- гой одинаковые фигурки оленей, на которые ему самому тошно смотреть, а серьезной творче- ской работой вынужден зани- маться дома по вечерам и но- чам! И эти работы, которые он делает чуть ли не подпольно, покупают столичные музеи и эк- спонируют их на многочислен- но
ных выставках! Недаром один из наиболее талантливых моло- дых резчиков работе (точнее, службе) в мастерской предпо- чел труд кочегара в Инчоуне, ко- торый оставляет ему достаточ- но времени для серьезного твор- чества в том направлении, ко- торое он сам, как истинный ху- дожник считает нужным, и ра- боты его экспонировались на Республиканской выставке ху- дожников-анималистов и были куплены художественным фон- дом не в качестве «сувениров», а как произведения искусства! Я глубоко убежден, что только в условиях опоры на вековые традиции, при сохранении основ национального образа' жизни, глубокой связи с природой и исконными формами природо- пользования художники Чукот- ки смогут удержать свое искус- ство на тех высотах, которых оно достигло. К сожалению, не- которые признаки вырождения этого искусства при быстрых темпах «европеизации» части населения Чукотки становятся уже заметными. Инструменты костореза
ТЮЛЕНИ НИЖНЯЯ ЗОЛОТИЦА Моя первые встречи с тюленя- ми произошли на Беломорской биостанции Московского уни- верситета. Впечатление, как часто случается, было самое не- ожиданное. Проходя на катере мимо небольших островов в Кан- далакшской губе, мы видели от- дельных зверей, лежащих, изо- гнувшись, как лодочки, на от- мелях. Я тогда не знал, что это самое характерное * положение лежащих нерп. Потом, когда мы пристали к одному из остров- ков, я увидел торчащую из воды усатую голову, с любопытством глядевшую на наше судно. Было полное впечатление, что это человек стоит на мелком месте по грудь в воде. Но там, где на- ходился тюлень, было отнюдь не мелко — он был дальше от бере- га, чем наш корабль. На обрат- ном пути под самым бортом вы- нырнул крупный морской заяц (вид тюленя), глядя на нас и топорща громадные усы. Позже я видел много тюленей на Кам- чатке и на Командорах. На острове Медном С. В. Мараков водил меня на лежбища остров- ных тюленей — антуров, имев- ших очень красивую черно-мра- морную расцветку. Наконец, в начале марта 1978 года я при- ехал на Белое море специально, чтобы сделать зарисовки грен- ландских тюленей на ледовых залежках. Гренландский тюлень, в отли- чие от нерп, которых мы виде- ли у побережий, никогда не вы- ходит на берег. Он связан толь- ко со льдами. Так называемое беломорское стадо гренландско- го тюленя приходит в Белое мо- ре на сезон размножения — в конце февраля — начале мар- та. Первыми появляются взрос- лые самки и образуют большие
Вид залежки на Белом море залежки на ледяных полях и плавающих льдинах. Там, где нет естественных разводий, зве- ри проделывают во льду от- верстия — лунки, через которые выходят на лед. Лунка имеет почти идеально круглую форму и размером такова, чтобы через нее точно проходило тело тюле- ня. Самки на льдах родят дете- нышей и держатся около них в течение короткого (две неде- ли) периода молочного вскарм- ливания. Молоко тюленя очень жирное, и детеныши растут не- обычайно быстро, проходя в короткое время все возрастные стадии. У поморов, чья жизнь на про- тяжении многих поколений была связана с морским про- мыслом, для гренландских тю- леней разного пола и возраста существуют специальные назва- ния. Взрослая самка называ- ется утельгой, взрослый са- Выглядывает из лунки... мец — лысуном, новорожден- ный детеныш — зеленцом. Дей- ствительно, у него совершенно необыкновенная окраска: он желто-зеленоватый, как полу- спелый лимон. Покрыт он пу- шистым мехом, но еще не набрал жира, поэтому у него маленькое Тюлень вылезает на лед Уходит в лунку НЗ
Утельга кормит белька тело с большой головой и ласта- ми. Эта окраска держится один- два дня, затем быстро светлеет, дольше всего сохраняясь на брюхе. Детеныш превращается в белька. Белек лежит на льду и, питаясь жирным материнским молоком, быстро набирает вес: зеленец весит около 7 кг, масса белька за каких-нибудь 10—12 дней увеличивается до 30 и бо- лее килограммов. В возрасте двух недель детеныш начинает линять, и с него сходит детский бельковый наряд. Такой ли- няющий детеныш не питается и называется хохлушей. Заканчи- вая линьку, тюлененок пре- вращается в серку, которая имеет гладкую короткую шерсть без подшерстка, очень похожую на покров взрослых тюленей. На этой стадии тюлени начинают жить самостоятельно, питаясь планктонными рачками. Они уже хорошо плавают и ныряют и образуют отдельные от взрослых зверей залежки. К этому време- ни льды, на которых лежат тюле- ни, медленно дрейфуя, дости- гают выхода из Белого в Барен- цево море. К концу периода выкармливания детенышей (ког- да они начинают линять) к за- лежкам самок приходят взрос- лые самцы, и происходит спа- ривание. У местного населения тюле- ний промысел — давнее тради- ционное занятие. Промышляли и взрослых тюленей и бельков. Сезон промысла тюленей — время общей промысловой стра- ды для всего Беломорья. Про- мысловые бригады из всех при- морских колхозов съезжаются в один поселок. Бригады рас- пределяются таким образом, Серка — детеныш гренландского тюленя после первой линьки
На тюленьем промысле чтобы дать каждому колхозу долю добычи. Административ- ным центром промысла бельков была деревня Нижняя Золоти- ца — название, давно мне знако- мое по рассказам поморских пи- сателей, в первую очередь Бо- риса Шергина. Нижняя Золо- тица — настоящая музейная се- верная деревня. Такие дома, как там, мне приходилось видеть только в музеях деревянного зодчества. Здесь же это была жизнь, но, к сожалению, какая- то уходящая. Людей в деревне было мало, и лишь во время промысла здесь кипела жизнь. Поэтому местные жители вос- принимали сезон промысла, как праздник. Но если во времена Шергина (первая половина ны- нешнего столетия) промысло- вые бригады выходили в море на судах, то сейчас ведущее про- мысел межколхозное объеди- нение арендует для этой цели вертолеты. Вертолеты высажи- вают на лед промысловые бри- гады, весь рабочий день курси- руют между ними и базой, до- ставляя добычу на разделочные площадки. В каждой бригаде имеется радист, который сидит на одном месте, поставив около себя мачту с флажком. Он под- держивает связь с вертолетом — иначе бригаду нелегко найти в море: за рабочий день льдина может сместиться на расстояние до десяти километров. Органи- зация промысла требует боль- ших денежных затрат, поэтому зверобойные бригады очень до- рожат временем. Работа зверобоя тяжелая и требует большой ловкости и сноровки. В течение всего дня он бегает по пловучим льдам, пе- ребегая со льдины на льдину; таскает за собой добытых зве- рей, для чего на него надета специальная сбруя из системы ремней и крючьев. Ловко и бы- стро работают на разделочных площадках раздельщики, по-ме- стному, «шкёрщики». Около
Белек Затаился под торосом штабель за- за которыми площадок растет мороженных туш, прилетает вертолет и увозит их в звероводческие хозяйства. Шкурки везут в деревню, в цех первичной обработки, откуда по- том отправляют на меховые фабрики. Пока были трудности с пого- дой, начальник промысла толь- ко отмахивался, когда я про- сил разрешения вылететь с бри- гадой на лед. В предпоследний день промысла мне это удалось, а затем и в последний. Получи- лось два дня, в каждый из кото- рых я проводил на льду по че- тыре час,а. Эти часы стоили Белек идет за матерью ‘ 46
Общий вид залежки всех хлопот! Казалось только, что четыре часа проходили, как одна минута. Рисовать при- ходилось в большой спешке. Хо- рошо еще, что в эти дни не было сильных морозов’ Все равно, ко- нечно, акварель на. бумаге за- мерзала. Мне было велено хо- дим. так, чтобы не терять из ви- ду радиста, а он должен был подать мне знак, когда нужно заканчивать работу и лететь об- ратно. Бригада быстро уходила, и я в течение всего дня с трудом различал ее вдалеке. Вертоле- ты появлялись над участком ее работы, напоминая охотящих- ся стрекоз. Они то летели, то снижались и зависали, то вдруг поднимались с добычей на под- веске. Ощущение, когда находишься на залежке среди зверей, совсем особенное. Звери лежали всюду, но не густо, а рассредоточен- ными группами среди торосов и разводий. Лед и снег были удивительно чистыми. Такой Серо-пятнистая самка а ' ?
Утельга-крылан. У более старых особей пятна темнеют и на морде сливаютсяхв одно чистоты не бывает на земле. Тюлени очень по-разному реаги- ровали на меня, но в основ- ном подпускали близко. Это были огромные длинные звери с маленькими узкими головка- ми и очень большими глазами. Окраска самок разная в зави- симости от возраста. Молодые самки называются серо-пятни- стыми, их окраска почти такая же, как у серки: некрупные темно-серые пятна, разбросан- ные по более светлому фону. С возрастом по бокам спины сгу- щаются, как облака, длинные, неправильной формы, темные пятна-ленты, расположенные как сложенные крылья. Темнеет у зверей и морда. К 5—8 го- дам самки приобретают окраску, называемую «крыланом»: темно- серые или чуть буроватые пятна четко рисуются на сизо-сталь- ном фоне окраски спины и бо- Снег ослепительно-белый, а торосы и края льдин — нежно- зеленоватые. Под торосами или просто на снегу были видны чуть желтоватые бельки. Тела взрослых зверей плотные, бель- ки же казались полупрозрачны- ми. То и дело из ближайших лунок высовывались головы тю- леней на длинных шеях. Усы зверей топорщились, огромные глаза были вытаращены, ноздри то открывались, то закрывались. Звери фыркали и всхрапывали, как кони. Вылезая на лед, они цеплялись за края лунок длин- ными когтями. Двигались они по льду разными способами. То это были короткие толчки, когда они действовали передними ластами одновременно; то, двигая ими попеременно, они изгибали ту- ловище, как ящерицы, вправо- влево. Набрав таким образом ков. Скользит, перебирая передними ластами... 148
Утельга отгоняет чужого детеныша и другую самку разгон, они скользили уже по прямой, как санки, продолжая действовать попеременно перед- ними ластами, словно лыжники, отталкивающиеся только палка- ми. Задние конечности никако- го участия в движении не при- нимали. Когда же зверь уходил в лунку, задняя половина его те- ла вертикально поднималась надо льдом. Некоторые самки были с де- Утельга угрожает тенышами, другие без них. Но здесь уже прошла промысловая бригада. Некоторые одинокие самки явно разыскивали своих детенышей, двигаясь по их сле- ду. Уткнув нос в поверхность льда, они шли коротенькими толчками, совершенно не ра- ботая конечностями. Передние ласты были вытянуты «по швам», и самки лишь слабо загребали грудью. Когда одино- кая самка приближалась к чу- жому детенышу, его мать при- нимала позу угрозы, вытягивая вверх шею и голову. Усы топор- щились, как крылья, ноздри 149
раздувались, и самка издава- ла тягучую трель. Иногда она при этом скребла когтями снег. Некоторые самки бросались на подошедшую, «наезжали» на нее грудью и царапали когтями. На- до сказать, что самки, особен- но старые, энергично защищают детенышей и от зверобоев. При моем приближении не- которые самки поспешно убега- ли, косясь на меня. Другие же угрожающе вытягивали шеи, за- водя свои трели. К одной такой самке я подошел вплотную и стал ее рисовать. Это была сред- невозрастная утельга с еще не полностью сформированной окраской крылана. Я сидел око- Кричит... ло нее спокойно, й она тоже скоро успокоилась и перестала обращать на меня внимание. Она то засыпала, то кормила своего детеныша. Детеныш, наевшись, засыпал, а проснувшись, начи- нал играть. Детенышей, играю- Спящий белек
щих друг с другом, я здесь не видел. Игра заключалась в по- рывистых движениях и пере- воротах на льду. Когда самка переходила на другое место, де- теныш следовал за ней. При- ближавшихся чужих детенышей утельга отгоняла так же, как и других самок. С разных сторон слышались крики детенышей — протяжное и жалобное «ма-а-а- а». Один белек свалился в раз- водье и долго не мог выбраться на лед. Когда я отправлялся на лед, мне было велено возвращаться не последним рейсом со всей бригадой, а предпоследним. Вне- запно вблизи появился верто- лет, и радист махнул мне рукой. Я только что по-настоящему вошел в азарт работы, но надо было подчиняться. Я побежал к вертолету, который стоял на льду, работая винтом на пол- ных оборотах. Вертолеты на лед по-настоящему не садятся, они держатся на работающем" винте, лишь касаясь льда колесами. Ведь иначе, если лед даст тре- щину под тяжестью машины, она не успеет раскрутить свой винт. Не имея опыта, я быстро побежал к машине, забыв, что вблизи ее корпуса — сильней- ший воздушный поток. С меня слетела шапка, и рисунки мои разлетелись по льду. Наскоро собрав их и прижав к себе, я подбежал к вертолету. У само- го корпуса машины воздух был абсолютно спокоен. Летчики приветливо спросили меня, как мои дела. Привыкнув иметь дело с фотографами, они думали, что времени у меня было достаточ- но, и я рвусь назад. Я им ска- зал, что все хорошо, но мало. Они очень удивились: «Хотите остаться? Оставайтесь, заберем последний рейсом!» И я остался еще на час. На обратном пути командир вертолета пообещал взять меня на лед и на следую- щий день. Замечательно красива за- лежка с воздуха. Освещенная солнцем поверхность ледяных полей в его косых лучах выгля- дит чуть голубоватой. Ее в раз- ных направлениях пересекает причудливый белый узор следов тюленей, а в конце каждого сле- да видно темное т^ело зверя. Бельки с воздуха почти не замет- ны. Между ледяными полями виднеются забитые мелким льдом темные разводья. Когда находишься на льду,хблизость промысла чувствуется меньше, чем в деревне, и хотя видишь и людей и вертолеты, но ощу- щаешь себя не в этом мире, а среди зверей, с которыми жи- вешь эти часы одной жизнью. Жизнь — сложная вещь. Люди, связанные с промыслом, озабочены и охраной зверя. Го- Мать защищает белька 151
Взаимная угроза раздо опаснее, чем промысел, стали для тюленей рейсы ледо- колов, которые с переходом к круглогодичной навигации про- ходили подчас через залежки размножающихся тюленей. Не все капитаны судов достаточно осторожно относились к этому и иногда шли прямо через ледо- вые поля, где с бельками лежа- ли тюлени. С тех пор как я побывал на промысле тюленей, мне непри- ятно видеть нерпичьи шапки. Меня поражает примитивность этих изделий по сравнению с тем, как выглядит этот мех на живых зверях. Конечно, это можно сказать о любом мехе. Но изделия из меха тюленей отличает какая-то особая при- митивная декоративность. По- моры, добывая серку лишь по- тому, что за нее платят, не по- нимают смысла этого меха. Шкура белька — это настоящий мех, главное качество которого в том, что он густой и теплый. Вторая моя поездка на леж- бище тюленей была уже не на север, а на юг, на Каспий. Было это в феврале 1984 года. ОСТРОВ ОГУРЧИНСКИЙ В южной части Каспийского моря, немного южнее Красно- водского полуострова, располо- жен остров Огурчинский. Это узкая полоса суши, протянув- шаяся на сорок километров с севера на юг. Этот остров ин- тересен гнездовьями чаек, там обитают одичавшие ослы, а не- давно создан питомник джейра- нов. На южной оконечности острова находится лежбище каспийских тюленей, где они держатся круглый год. Подавля- ющее большинство тюленей на Каспии в сезон размножения, в феврале, идет в северную за- мерзающую часть моря, и сам- ки приносят детенышей на льдах. В районе Красноводска море не замерзает. Лишь в отдельные зимы образуется ледяной при- пай у берегов, а у Огурчинско- го нет и этого: частые штормы разрушают слабый лед. На Огурчинском небольшое количество самок каспийского тюленя приносят детенышей на лежбище. Начало февраля, когда мы поехали на остров,— срок рождения детенышей. В годы, предшествующие нашей поездке, уровень Каспия несколько под- нялся, и южная часть острова вместе с лежбищем оказалась отделенной от основного острова проливом. Поэтому нам не уда- лось увидеть здесь ни одичавших ослов, ни джейранов. Южная оконечность острова, отделен- ная проливом, имела в длину
Песчаная коса на южной оконечности острова шесть километров. Большая часть ее занята песками, закреп- ленными кустами селитрянки и астрагала. Самая южная часть острова представляла песчаную косу протяженностью в полтора километра, на оконечности ко- торой лежали тюлени. Лежбище еще одним проливом было раз- резано на две части. Таким об- разом, часть лежбища оказа- лась для нас недоступной. Попасть на остров в ту зиму оказалось нелегко. В начале фев- раля были стойкие морозы, и у берегов Крас нов оде к ого полу- острова была широкая полоса ледяного припая. Ветер гнал по морю частую волну. Нас было двое (Т. Ю. Лисицына и я), нам надо было взять с собой не толь- ко двухнедельный запас про- дуктов, но и пресную воду на первое время. Три<дня пришлось ждать погоды на мысе Хелёс. Не могу не вспомнить с бла- годарностью егеря А. Г. Корни- лова, который на основательно нагруженной дюралюминиевой лодке с двумя старыми мотора- ми доставил нас на остров и об- ратно. Путь от Хелеса до места нашей стоянки на острове со- ставлял более 80 километров. Половину этого расстояния на- до было идти вдоль острова, а другую — через пролив. В про- ливе от частых волн брызги все время летели через борт. Ста- рые моторы не раз глохли, так что пришлось трудно, особенно нашему «капитану» А. Г. Корни- лову. Мы обосновались в полутора километрах от лежбища, в круг- лом бетонном бункере, наполо- вину врытом в песок. Внутри этого бункера поставили палат- ку, собрали из найденных на острове остатков железную печ- ку с трубой, так что устроились вполне сносно, наше жилье было надежно защищено от ветра. На лежбище приходилось труднее. На узкой песчаной косе не было никаких укрытий. Си- деть приходилось в 50 метрах от ближайших зверей, чтобы не испугать их. Последние десятки метров к ним приходилось под- ходить на четвереньках. На своем наблюдательном пункте мы вырыли маленькую ямку, на краю ее положили кусок пено- пласта, чтобы не сидеть на мо- кром песке. Что касается ветра,
Лежбище на Огурчинском то здесь уж деваться было неку- да, и единственный выход был — теплее одеваться. Коса была совершенно открытая, и в осо- бенно сильный шторм волны местами перекатывались через нее. Тем не менее сама коса бы- ла преградой для ветра, и почти всегда по одну сторону острова был штиль, по другую — шторм. Эти стороны менялись в зависи- мости от направления ветра, что влияло на размещение зверей. На лежбище находилось от одной до трех тысяч тюленей. Лежали они тесно и, хотя среди них не было двух зверей одина- ковой окраски, вся масса их вы- глядела однотонной, белесо- желтоватой. Этот основной фон создавали молодые звери в воз- расте от одного до трех лет. Они были покрыты светлым желтова- тым мехом с буровато-серым мраморным рисунком на спине. Взрослые звери окрашены очень разнообразно. Шкура их была покрыта разной формы и вели- чины буроватыми и серыми пест- ринами. Среди крупных экземп- ляров встречались звери, головы и иногда передние ласты кото- рых были окрашены в яркий кирпично-красный цвет. Трудно объяснить происхождение этой окраски. Полагают, например, что эти звери кормятся в местах, богатых выходами солей железа. Любопытно, что такое же явле- ние известно для колоний белых гусей на острове Врангеля. Детенышей в тот год на леж- бище почти не было. Мы видели лишь одного, начавшего линять белька. Мать его кормила, но он уже входил за ней в воду. Вскоре мы увидели почти полностью перелинявшего детеныша. Был ли это тот самый или другой, сказать трудно. На этой стадии, соответствующей серке грен- ландского тюленя, детеныш кас- пийского называется сиварём. Сиварь, которого мы видели, )54
Когда тюлени вытягивают шеи, их облик сильно меняется Тюлени и чайки на лежбище
Сиварь — детеныш каспийского тюленя после первой линьки tВылезает на берег, не касаясь конечностями земли лежал чуть ближе к нам, чем ос- новная масса зверей. Он имел удивительную голубую окраску, благодаря которой четко вы- делялся на желтоватом фоне всего лежбища. У него еще сохранились остатки мехового покрова белька. Участки белого меха сохранились на мордочке, на ластах и по краям хвоста. Толстенький и округлый, он то спал, то катался в песке. В своих белых «варежках» он напоминал упитанного ребенка. У тюленей, выходящих из воды, окраска спины была тем- нее, чем у обсохших, и имела синевато-стальной оттенок. Вый- дя на берег, тюлень коротки- ми толчками передвигается по мокрому песку. Передние конеч- ности могут участвовать и не участвовать в движении. При медленном движении звери не- редко держат их горизонтально, разведя в стороны, как крохот- ные крылышки. Движется тю- лень, загребая грудью и шеей. Когда ему надо двигаться бы- стрее, он начинает при толчках опираться на передние конечно- сти, глубоко втыкая в песок их длинные когти. Поэтому на песке, где прошел тюлень, виден след, как будто там про- тащили набитый мешок, а по бокам от этой полосы попарно располагаются следы передних ластов с глубокими ямками от когтей. По расстоянию между соседними парами следов мож- но судить, насколько быстро двигался зверь. Максимальную скорость он развивает, когда в испуге бежит к воде. При опо- ре на ласты его грудь на момент отрывается от земли, а в целом его движения похожи на те, которые делает пловец, плыву- щий баттерфляем. Добежав до 156
Паническое бегство к воде Пара играет в воде воды, тюлень отплывает, дви- гая тазом и задними ластами, как двойным рыбьим хвостом. Зоолог А. А. Абрамов, снимав- ший движения тюленей под во- дой, рассказывал, что во время гребка одной конечностью дру- гая сжимается в «кулак». При медленном плавании по поверх- ности воды каспийский тюлень часто выставляет из воды хвост и задние конечности. 157
каспийских тюленей, живущих в вольерах Утришской биологиче- ской станции на Черном море. Мне приходилось их кормить. Звери вскоре привыкли и во вре- мя кормежки подплывали к са- мому берегу и брали рыбу почти из рук. Тогда я впервые разгля- дел, какая у тюленя длинная шея. У спокойно лежащего тю- леня шеи не видно. Пытаясь схватить рыбу, он резко выбра- сывает голову, и оказывается, что у него шея, как у гуся. В покое она изгибается и пря- чется в кожно-жировом мешке, покрывающем все тело тюленя. Это похоже на то, как прячется в оперении изогнутая шея утки или гуся. На Огурчинском тюлень, выйдя из моря, прежде чем подняться на гребень песча- ной косы, тянет вверх шею, за- глядывая туда. В такие моменты тюлени похожи на деревянный ковш-утицу. Отдыхающие тюлени часто лежат, словно лодочки, при- подняв цолову и задние ко- нечности над землей. Непо- стижимо, как такая поза мо- жет удерживаться долго и не требовать от зверя напряжения. Передние ласты лежащего тюле- ня обычно прижаты к бокам те- ла. В таком положении они по- хожи на плавнички, несмотря на длинные когти. Видны при этом Выходит из воды на берег только кисти и запястья. Но стоит тюленю потянуться перед- ней конечностью вперед, она совершенно преображается и превращается в подобие руки. Становится видна не только кисть, но и предплечье, локоть и даже плечо. Изогнутыми паль- цами тюлень начинает чесать го- лову, нос или царапать соседа. Почесываясь, тюлени причудли- во вытягивают и изгибают шеи, а то и вовсе выгибаются дугой. Когда самка, кормившая бель- ка вдруг легла на брюхо, лишив детеныша доступа к соскам, он стал когтями царапать ее, пока она снова не перевернулась на бок. Около лежащих тюленей ча- сто сновали кулички-песчанки, деловито копаясь в песке. Иног- да они что-то искали на шкуре и ластах зверей, к чему те от- носились абсолютно спокойно. Птиц вообще было много на острове и у его берегов. Каждый день на песке мы находили сле- ды джека (дрофы-красотки)., а нередко и сама птица появлялась около нашей стоянки. Там же носились стайки рогатых и хо- хлатых жаворонков. У берегов держались многочисленные лы- сухи, утки, появлялись и лебеди.
Выйдя из моря, тюлени настороженно смотрят на гребень песчаной косы Когда тюлень чешется, передний ласт выглядит, как рука Куличок-песчанка чистит ласты тюленю
В холодную штормовую погоду мы находили по утрам трупики лысух, замерзших на берегу, под кустиками астрагала. Такая погода не характерна для туркменской зимы. Но пого- ду выбирать не приходится. У меня в памяти остров Огурчин- ский так и остался местом, где все время дует пронизывающий холодный ветер и слышится ха- рактерный шум каспийского шторма. Если на океанских по- бережьях в шторм тяжелые вол- ны гулко ударяются о берег и с шипением откатываются назад, то здесь от небольших, но частых волн стоит назойливый Джек и его след Тюлень, лежащий у воды
$ $ ч'« лЛ $ Ж» lt| Первый раз я посетил Кавказ- ский заповедник студентом, в 1953 году. Впечатление было настолько сильным, что, попав туда вторично в 1982 году, я вспомнил в знакомой мне части заповедника все вершины и все тропы, будто и не прошло почти 30 лет. Говоря об этом, не могу не назвать человека, который от- крыл мне эти замечательные места. Это Борис Артамонович Заславский, работавший в за- поведнике, как это тогда назы- валось, научно-техническим со- трудником. Ему было тогда 60 лет, мне —22, но не только я, а и работники, заповедника всех возрастов не могли равняться с ним в ходьбе по горам. Он тер- пеливо учил меня этому, показал в первый день все вершины, ви- димые с высокогорного паст- бища Абаго. После недели, про- веденной с Борисом А ртам он о- вичем, я чувствовал себя в север- ^0-533 ном отделе заповедника, как дома, и свободно сам выпол- нял роль проводника. Этой не- делей и ограничилось мое обще- ние с ним, но оно дало мне бес- конечно много. Это был один из тех энтузиастов, благодаря которым система заповедников могла тогда существовать. И для меня горы Кавказа и за- поведник неразрывно связаны с образом этого человека. Главная прелесть Кавказского заповедника — обилие крупных зверей, в первую очередь копыт- ных. Самыми заметными из них являются кавказский благород- ный олень, кавказская серна и кубанский тур. Олени в запо- веднике совершают ежегодные миграции, поднимаясь летом в высокогорье, где спасаются от назойливых мух, во множестве нападающих на всех крупных животных. В дневные часы оле-‘ ни пасутся вблизи скал и снеж-
Олени на первом отроге Тыбги ников, где ветер отгоняет на- секомых. Отдыхать звери ло- жатся в тени скал, а то и прос- то на снежниках. К зиме олени спускаются ниже, в лесной по- яс. Здесь, же весной происхо- дит рождение оленят. Первый олененок, которого мне при- шлось увидеть, когда меня зна- комил с территорией Б. А. За- славский, был еще совсем ма- леньким, едва ли больше двух- трех дней от роду. Когда мы приблизились, самка, кормив- шая его, скрылась, а детеныш лег, свернувшись, на том же самом месте. Это была малень- кая поляна в долине реки Киши. Высокая трава, кустарник и нависающие ветви деревьев со- здавали пеструю мозаику све- та и тени, и в этой пестроте пятнистый олененок был сов- сем незаметен. Дальше началась грустная история. Борис Артамонович, сказал, что ему приказано до- быть такого олененка для музея заповедника, и взял его с собой. До кордона было еще не близко, и мы по очереди несли детены- ша. Глядя на него, невозможно было думать о том, чтобы пре* вратить его в чучело. Я вообще терпеть не могу звериных чучел. Особенно неприятны так назы- ваемые биогруппы, когда из чучел и макета участка той местности, в которой живут зве- ри, создается композиция, и ей часто стремятся придать ди- намический характер. Трудно представить себе что-либо более Олененок
мертвое. Не хочу никому навя- зывать свое отношение, посколь- ку люди часто проявляют боль- шой интерес к таким экспона- там (и есть отличные мастера- таксидермисты, выполняющие эту сложную работу), но сам пе- ременить его не могу. Нести олененка было неудоб- но, и мы попробовали пустить его, чтобы он шел самостоятель- но. И он пошел за нами, по- качиваясь на своих длинных но- гах, на которых держался еще не слишком твердо, приоткрыв рот и высунув язык. Так, вре- менами останавливаясь для отдыха, мы дошли до кордона. Собрались люди посмотреть на олененка. Детеныш был настоль- ко красив и трогателен, что ни- кто не мог даже думать о том, для чего его взяли, особенно после того, как его накормили молоком. Олененка через не- сколько дней доставили в по- селок Гузерипль, где тогда на- ходилось управление заповедни- ка и музей. Но и там было то же самое. В конце концов, он остался на попечении одной мо- лодой женщины, имевшей двоих маленьких детей-близнецов. Эта тройка сопровождала ее всю- ду. Куда бы она ни шла, за нею семенили двое малышей, а за ни- ми, вышагивая длинными но- гами, шел олененок. Так прожил он до осени, став совсем боль- шим. А осенью олененок забрал- ся в чей-то огород, за что был жестоко избит владельцами. После этого его пришлось при- кончить, а шкура детеныша все же попала в музей, хотя он был уже совсем не в том возра- сте, который был нужен. С тех пор я с особой грустью смотрю на музеи в заповедниках. Осенью 1953 года вдвоем с наблюдателем охраны заповед- ника я ходил на учет оленей. Учитывали ревущих взрослых самцов, после чего сотрудники, пользуясь разработанными ко- эффициентами, вычисляли об- щее количество оленей в за- поведнике. Каждой паре учет- чиков давали маршрут, на нем были намечены пункты, где надо было ночевать и «прослуши- вать» утром и вечером при- легающие участки, подсчитывая ревущих оленей и нанося на схе- му места их рева. Нам до- сталась гора Пшекиш, имеющая крутые склоны, но очень по- логую вершину, представляю- щую покрытое роскошными лу- гами волнистое нагорье. Мы от- правились в путь втроем: у моего спутника была ослица, на кото- 6*
рую мы навьючили наш груз — запас продуктов и посуду. Это животное значительно облегчи- ло нам ходьбу, требуя мини- мум хлопот. Отпуская пастись, его не надо было ни путать, ни привязывать. Больше всего оно боялось отстать от нас, и при переходах мы только при- вязывали вьюки и шли к следую- щему участку, а ослица стара- тельно следовала за нами, неся наш груз. На стоянках она тоже все время держалась около нас. Утром, когда мы просыпались, наша спутница обычно стояла над нами и задумчиво жевала какую-нибудь веточку. Един- ственной нашей заботой было так разместить мешки с про- дуктами, чтобы она не могла проверить их содержимое. Од- нажды у геологов осел залез в палатку и съел килограмм свиного сала. Участки, на которых мы проводили учет, располагались у верхней границы леса, в поясе так называемого березового криволесья. Эти своеобразные березняки выросли под ежегод- ным напором мощного снегово- го покрова. Все стволы были вы- гнуты в одну сторону, как будто деревья исполняли какой-то причудливый танец. Особенно запомнился мне участок в верховьях балки Тор- говой. Здесь мы, не сходя с места, слышали 15 оленей. Рев не прекращался всю ночь. Один могучий самец ревел, казалось, совсем близко. Утром, на рас- свете, я вышел на бугорок с биноклем и пытался его вы- смотреть. Долго мне это не уда- валось, и, наконец, я понял поче- му. Расстояние в горах чрезвы- чайно обманчиво, и, не имея до- статочного опыта, я ожидал, что легко рассмотрю зверя в шести- кратный бинокль. Когда же я увидел оленя, я был поражен, что с этим вооружением* я едва- едва его различал. Видно было, что у него мощные рога, но не- чего было и думать подсчитать на них отростки. Зверь лежал в зарослях кавказского рододен- дрона на противоположном склоне балки и ревел, не вставая. Стоило закрыть глаза, и каза- лось, что его бас звучит совсем рядом. Затем олень поднялся, продолжая реветь, медленно спустился к ручью, двинулся по Олень ревет лежа 164
его руслу вниз и вскоре скрылся. Наступило затишье. Наш следующий переход дол- жен был быть совсем неболь- шим, и я решил подойти побли- же к ручью с фотоаппаратом и попытаться сфотографировать оленя. В то время у меня был аппарат «Практика» — зеркаль- ная камера без пентапризмы, и мне, увы, пришлось убедить- ся, насколько это неудобно при съемке в горах с телеобъекти- вом. Я выбрал место под толстой сосной над ручьем, откуда хо- рошо был виден весь участок, по которому прошел олень. Прошло полтора часа. Была пол- ная тишина. Казалось, что ниче- го уже не будет, да и все же, хоть переход нам предстоял небольшой, надо было собирать- ся. Я покинул свой пост и дви- нулся через криволесье назад, к нашей стоянке. Не более чём через сто шагов меня остановил могучий рев за спиной. Оглянув- шись, я увидел «своего» оленя, спускавшегося к ручью прежним путем. Забыв об осторожности, я бросился назад. Видя, что не добегу до своей сосны раньше, чем зверь скроется, я стал сни- мать. Но руки у меня дрожали, и никак не удавалось поймать в кадр зверя, что очень затрудня- лось необходимостью смотреть в видоискатель сверху. Кроме то- го, зверь то и дело скрывался за березками. Олень спустился к ручью и пошел вниз по руслу. Он был освещен ярким солнцем и великолепно выделялся на фоне затененного противопо- ложного склона. Но пока он был еще на склоне, мне удалось сде- лать только два плохоньких снимка (слишком еще велико было расстояние), а на ручье я так и не смог поймать его в кадр. Этот и еще один по- добный случай в горах позволи- ли мне в дальнейшем оценить преимущество зеркальных фото- аппаратов, снабженных пен- тапризмой, которых тогда наша промышленность еще не вы- пускала. В тот день мне еще три раза удалось увидеть оленей. Как только мы поднялись на хребет Пшекиша, перед нами очень близко выскочил молодой са- мец с небольшими аккуратнень- кими вилочками рогов. А после захода солнца, когда я сидел на вершине холма, показалась сам- ка с олененком. Оба зверя нача- Олень-рогач спускается к ручью
ли стремительно носиться круга- ми вокруг моего холма, как буд- то танцуя. Какое-то необычай- ное ощущение полноты жизни шло от этих самозабвенно играющих зверей. Последние встречи с кавказ- скими оленями у меня были на горе Тыбге весной 1982 года. Де- ло шло к лету, и олени линяли из серого зимнего наряда в красно- ватый летний. В тот же вечер, когда мы пришли на Тыбгу, на склоне ее первого отрога по- казались пять серых самок оле- ня, которые сначала паслись, а потом улеглись на горном лугу среди моря цветущих ветрениц. Эти луга с ветреницами и родо- дендронами поразительно напо- минали командорские, С захо- дом солнца олени поднялись на гребень отрога, где выстрои- лись, как будто специально кра- суясь. На фоне закатного неба красиво вырисовывались их тон- кие силуэты. Все это было пре- красно видно в подзорную трубу с порога нашего домика. В дру- гой раз на том же отроге мы встретили у снежника самку с прошлогодним олененком. Мы затаились за скалой, но самка успела что-то заметить. Дви- гаясь зигзагами и часто оста- навливаясь, она стала при- ближаться к нам. Подойдя до- вольно близко, она вдруг под- няла голову и стала издавать отрывистые сиплые звуки, на- поминающие лай. Спина ее была уже заметно красная — начина- лось лето. Там же, на Тыбге, мы регу- лярно встречали серн и кубан- ских туров. Встречи 1953 и 1982 годов происходили в одних и тех же местах. Было полное ощущение, что мы не только хо- дим по одним и тем же местам, но и видим одних и тех же зве- рей. Конечно, за прошедшие 29 лет они должны были смени- ться и даже не раз. Но было очень забавно видеть, как серны и туры идут теми же путями: поднявшись в высокогорье, они заканчивают пастьбу и уходят в скалы, где ложатся на отдых. Наиболее красиво выглядят животные, когда рни переходят снежники. На снегу очень четко видны силуэты зверей. Тяжело- весные туры-самцы резко кон- трастируют с тонкими фигурами серн. Серны, выйдя на снежник, внезапно преображаются. Если перед этим они степенно тяну- лись с пастбищ по тропам, то выйдя на плотный снег, запол- няющий узкие лощины на кру- том склоне, они начинали ве-
Туры-самцы переходят снежник селую озорную игру. Животные вдруг срывались с места и гало- пом неслись вниз по голово- кружительно скользкой крутиз- не. Вдруг они внезапно оста- навливались, резко тормозя че- тырьмя ногами, из-под копыт которых взлетали фонтанчики снега, как из-под лыж слало- миста на крутых виражах. То они, совсем как собаки, пре- следовали друг друга, останавли- ваясь и делая выпады, раскрыва- ли рот, как будто скалясь друг на друга, морщили нос и вы- совывали язык. В пылу бега не- которые серны подскакивали вверх и, раскинув ноги, с раз- маху падали плашмя на снег. После нескольких минут игра затихала, животные шли дальше по тропе, но на следующем снеж- Группа серн на снежнике 167
жащей на ней серной представ- ляла собой прекрасную закон- ченную картину, которая по сравнению с другими выглядела чуть по-своему. Простым гла- зом ничего нельзя было уви- деть на склоне отрога, но стоило навести трубу на участок, где отдыхали серны, и скалы ожи- вали, как всегда оживает мест- ность от присутствия диких жи- вотных. Что особенно характер- но для горных копытных — это какая-то особая плавность движений: они не лазают по горам и скалам — они там хо- нике игра часто возобновлялась. Добравшись до мест лежек, жи- вотные располагались на усту- пах скал, несколько рассредо- точившись. Каждая скала с ле-
В играх серн часто видны элементы территориального поведения: метит куст, погоня дят, бегают, как любые живот- ные в своей родной стихии. Потревоженная серна издает протяжный шипящий свист. Совсем другой, резкий короткий свист, свойствен турам. Когда потревоженное стадо туров взбе- гает на скалистый склон, слы- шится серия резких свистов. Если в пасущемся или отдыха- ющем стаде одно животное за- мечает что-то подозрительное, оно замирает, следя взглядом за Серны на потревожившим его предметом, временами топая передней но- гой, и в такт этому свистит. Надо сказать, что звуки, особенно та- кие, как шум падающих со скло- нов камней, мало тревожат жи- вотных. Да и их собственную походку никак не назовешь бес- шумной, особенно когда они
Туры вблизи искусственного солонца. Видно множество выбитых животными троп ходят по мелкокаменистым рос- сыпям. Грохот камней под нога- ми животных и их тревожные свисты производят особенно странное впечатление, когда слышишь их в густом тумане, что в горах Кавказа не редкость. Тогда кажется, что эти звуки раздаются у самого уха. Вероят- но, тишина и туман в горах соз- дают какую-то совсем особен- ную звукопроводимость воздуха. Дикие копытные в кавказском заповеднике, как и везде, посе- щают солонцы. Им необходи- мо не только получать минераль- ную подкормку, но и просто по- едать землю. В районе Тигин- ского хребта есть обрывистый участок над ущельем, который называют урочищем Коробочка. Оно находится в поясе пихтово- го леса, но здесь живет группа туров, регулярно поедающих на обрыве мелко раздробленную су- хую глину. Большинство солон- цов в заповеднике — это солон- цы влажные, расположенные в долинах речек, где бьют ключи, и солоноватая вода растекается по глинистой почве, образуя за- болоченные площадки. Много- численные животные посещают эти площадки, которые обычно сплошь истоптаны их следами. Охрана заповедника, кроме того, дает постоянно минеральную подкормку диким копытным, выкладывая для них в опре- деленных местах глыбы камен- ной соли. Животные вскоре на- чинают приходить в эти места, где лижут соль и поедают про- питанную солью почву. В высо- когорье, на Тыбге, такие искус- ственные солонцы превратились 170
Отдыхающие туры: крупный самец и две самки в выбитые, плотно утрамбован- ные площадки. Около них по- долгу задерживаются стада ту- ров, которые нередко и пасутся и отдыхают вблизи этих со- лонцов. Когда научный сотрудник за- поведника В. А. Котов, ныне покойный, начал работы по ме- чению туров, на искусственном солонце второго отрога Тыбги построили ловушки, и соль ста- ли класть в них. Сами ловушки были наподобие ящиков или маленьких сарайчиков без кры- ши, расположенных в ряд. Над комком соли укрепляли палочку, связанную системой шнуров и рычагов с падающей дверцей. Ловушки настораживали толь- ко непосредственно перед от- ловом, а в обычное время двер- цу укрепляли в поднятом по- ложении, и животные могли бес- препятственно входить и вы- ходить. Они не только лизали соль, но часто и подолгу толпи- лись возле ловушек и внутри них. Такая картина напомина- ла скотный двор. Когда начина- ли отлов, туры не проявляли особого испуга при падении дверцы. Это не производило большого впечатления ни на зве- рей, попавших в ловушку, ни на других членов стада. Можно было видеть, как попавшие в ловушку звери высовывали из нее голову и общались с остав- шимися на свободе. Никакой тревоги в доведении тех и других зверей не было заметно. Летом самки туров с детены- шами и самцы 2—3 лет держат- ся совместными стадами, в то время как крупные старые сам- цы образуют отдельные стада. Такое стадо старых козлов вы- глядит очень эффектно. Тяже- ловесные животные, долго со- храняющие недслинявший зим- ний мёх, выглядят почти белы- ми. Особенно красиво такое стадо, когда оно, вытянувшись длинной цепочкой, пересекает снежник. На тропах, проложен- ных турами в скалах, часто попадаются зацепившиеся за камни клочья шерсти, и стоит густой козлиный запах. Такой же запах ощущается на вытоп- танных площадках солонцов. Нередки в заповеднике и встречи -с дикими свиньями и медведями. В конце мая 1982 го- да мы встретили крупного мед- ведя на первом отроге Тыбги. Зверь выбежал нам навстречу, шарахнулся в сторону и исчез.
Головы кубанских туров: самца 2 лет, самца 10 лет, взрослой самки Когда мы. подошли к этому месту, оказалось, что он убежал вниз по снежнику, по почти отвесно- му склону. На снегу были видны следы зверя, уходившего огром- ными скачками. Казалось, что невозможно остаться живым при таком спуске.
Осенью в нижней частя лес- ного пояса начинают поспевать плоды дикой груши, которой много в заповеднике. Поспевают также орешки бука. Лежащие на земле плоды привлекают различных животных. Однаж- ды мы видели, как некрупный медведь, не дожидаясь, когда бу- ковые орешки начнут падать, за- лез на растущую рядом с буком пихту и с нее доставал орешки. Мы довольно долго стояли и смотрели,, как кормится зверь. Моему спутнику надоело это зрелище, и он крикнул. Мед- ведь засуетился, но аккуратно спустился по сучкам пихты, после чего послышался громкий треск от убегавшего вниз через густой кустарник зверя. Здесь, в заповеднике, мне при- шлось убедиться, что кабаны прекрасно разбираются во вку- совых качествах плодов дикой груши. Не трогая плодов под одним деревом, они тщательно подбирают все под другими. Об этом рассказывал мне и Б. А. За- славский, говоря, что самая лучшая груша — та, которую охотно едят дикие свиньи. Вспо- миналось известное выражение: Левая передняя нога кубанского тура: слева — зверя, живущего в зоопарке; справа — только что пойманного в горах
«Разбирается, как свинья в апельсинах». Как в апельсинах, не могу сказать, но в диких гру- шах свиньи разбираются очень тонко. В 1953 году я жил на высоко- горном пастбище Абаго в доме, где когда-то была молочно-то- варная ферма. Вместе со мной там обосновался Т. Н. Бабенко, табунщик, стороживший ло- шадей заповедника на летнем пастбище. Вблизи нашего жилья мы не раз слышали вой волков, а в июле было несколько дней, когда волки беспокоили табун. Т. Бабенко ходил по ночам с берданкой караулить. Однажды среди ночи раздался выстрел. Табунщик потом рассказал, что вдруг в табу не. воз никла паника, ничего не было видно в темноте, и он выстрелил в воздух, чтобы отпугнуть хищников. Волки скрылись, но оказалось, что они успели куснуть одного же- ребенка. Жеребенок на следую- щий день погиб. Меня поразила рана на его бедре — казалось, она была нанесена глубоко вса- женным острым ножом. В заповеднике есть и другие крупные хищники — рысь, лес- ной кот, но их увидеть удается очень редко. Обычна там лесная куница, которую мне дважды удалось увидеть близко. Ку- ница здесь много ходит по зем- ле и по поваленным древесным стволам. Часто встречаются куч- ки ее помета, в которых много хитина насекомых. Значительно позже мне при- шлось побывать в центральной части Кавказского хребта, где горы гораздо выше, но их склоны сильно выбиты из-за неумеренного выпаса скота. Горы в заповеднике производят более грандиозное впечатление. Могучие леса, пышные луга, в которых летом есть участки, где трава полностью скрывает всадника на лошади. Летом эта трава редко бывает сухой — часто идут дожди, а если нет дождей, то она мокрая от росы, так что, пробираясь через нее, всегда оказываешься мокрым до нитки. Зато какое удовольст- вие дойти до балагана, в кото- ром всегда лежит запас сухих дров, развести под крышей ко- стер, обсушиться и согреться. И ничего нет вкуснее воды из горных речек и ручьев, текущих с ледников и снежников. А в сентябре, когда ревут олени, горные склоны причудливо рас- цвечиваются осенними краска- ми. Как и везде в горах, по- стоянно меняющаяся погода преподносит неожиданные сюр- призы. Помню случаи, когда вне- запно налетевший туман за- ставал нас на снежниках, и хо- рошо знакомая местность вдруг оказывалась крохотным остров- ком, на котором нелегко было сориентироваться. Спускаешься вниз по плотному скользкому снегу, а впереди пустота. А од- нажды, когда мне в первый раз удалось подойти к сернам на солонце, и я приготовился сниг мать, внезапно налетевший ту- ман вдруг скрыл от меня живот- ных. Все эти впечатления слива- ются в единое ощущение на- стоящей жизни, которое не по- кидало меня в этом заповеднике. В заключение очерка о Кав- казском заповеднике мне хо- чется рассказать о маршруте, пройденном в июне 1982 года в поисках прометеевой мыши. Зоологи сейчас не употребляют этого названия. В сегодняшней
Прометеева мышь Прометеева мышь начинает копать землю; ест травинку литературе этот зверек назы- вается прометеевой полевкой... Но мне всегда жалко, когда меняют старые русские назва- ния животных, даже если но- вые — более точно отражают их систематическую принадлеж- ность. «Водяная крыса» — на- стоящее народное название, очень образное. И хотя она дей- ствительно полевка, менять на- звание было незачем. В зооло- гии множество подобных назва- ний — летучие мыши, морской слон, морская свинья, водяной ослик — этот список можно сделать бесконечным. Было бы смешно все это менять. Наш маршрут проходил по до- линам рек Малая Лаба и Уруш- тен. Путешествие заняло пять дней. Мы были втроем. Показать места обитания интересующих меня зверьков взялась В. Г. То- пилина, научный соотрудник за- поведника, ведущая тему по мелким млекопитающим. От по- селка Псебай мы на машине до- брались до кордона Третья рота, оттуда пешком вверх по Малой Лабе до кордона Умпырь. Две вьючные лошади несли наш груз. На Умпыре нам дали проводника и четырех коней, так что послед- ний участок пути мы проделали верхом. Мне достался рослый костистый темно-гнедой конь 13 лет по кличке Зоркий. Бла- годаря ему я смог по-настояще- му оценить, что такое лошадь, имеющая опыт работы в горах. Я быстро понял, что Зоркий знает каждый метр троп, по ко- торым мы шли. Он всегда вы- бирал лучшую дорогу, даже если остальные кони шли по другой. В трудных участках, например при переходах через речки, луч-
Зубры на снежнике ше всего было отпустить поводья и предоставить ему действо- вать самому. Невозможно себе представить, чтобы в скором вре- мени таких животных в горах можно было бы чем-нибудь за- менить. Я как сейчас помню ощущение, когда кони нетороп- ливо ступают по тропе шириной не более лошадиного копыта, ко- торая вьется среди могучих ство- лов буков и пихт по крутому склону ущелья, а внизу ревет и грохочет Малая Лаба. Поднявшись вверх по ущелью Малой Лабы, а затем реки Уруш- тен, мы, наконец, достигли цели нашего путешествия — поляны Бурьянистой, красивейшего уголка долины Уруштена. На краю поляны стоял домик, в ко- тором мы обосновались. Часто прямо из домика мы видели оленей и серн. Однажды, выйдя из домика, я посмотрел в би- нокль на одну из ближних вер- шин. На снегу я увидел едва различимые фигурки зверей. Наведя туда зрительную трубу, я вдруг понял, что это зубры. Зу- бров в заповеднике долго держа- ли в питомнике, и лишь недав- но было создано дикое стадо. Сейчас это настоящие горные звери, которые выглядели корен- ными обитателями этих мест. Я говорю об этом потому, что в отношении этих зубров мне- ния специалистов сильно расхо- дятся. Дело в том, что это не чистокровные зубры, в них есть небольшая приместь бизоньей крови. Кавказские коренные зуб- ры были почти полностью выби- ты в начале этого века. Нынеш- нее стадо ведет свое начало от тех времен, когда из-за недо- статка чистокровных зубров для восстановления этого вида ис- пользовали зубробизонов. Путем так называемого поглотительно- го скрещивания потом предпо- лагалось максимально прибли- зить облик и генотип этих жи- вотных к чистокровным зубрам. В послевоенные годы были получены чистокровные зубры из Польши, и необходимость в
Кавказская мышовка использовании зубробизонов от- пала. Сильно выросло количе- ство чистокровных зубров в Бе- ловежской Пуще и в питомнике Приокско-террасного заповед- ника под Москвой. Отсюда они были расселены по другим за- поведникам и охотничьим хо- зяйствам. И только в Кавказ- ском заповеднике сохранилось гибридное стадо. Эти звери жи- вут на свободе и хорошо при- способились к горным условиям. Тем не менее идет много споров о том, надо ли их сохранять или заменить чистокровными зуб- рами, так называемыми, кавказ- ско-беловежскими. Вопрос этот не так прост: он связан не толь- ко с проблемой генетической чи- стоты зубров, но и с влиянием этих животных на растительный покров заповедника, так как в питании зубра и зубробизона есть заметная разница. Все это требует специальных глубоких исследований, и не в нашем очер- ке решать такие вопросы. Но звери, которых я увидел на снежнике над Бурьянистой, ка- зались там очень уместными. Кроме того, боюсь, что массовое уничтожение животных в за- поведнике может иметь неблаго- приятный для заповедного дела резонанс. Приехав на Бурьянистую, мы сразу взялись за поиски про- метеевой мыши. Среди высокой густой травы на поляне было много кучек земли, похожих на кротовины. Мы стали рыть ка- навки и вкапывать в землю лов- чие цилиндры. Увы, две ночи не дали результата. В цилиндры попадали кавказские мышовки, которых много оказалось здесь, кустарниковые полевки, но не было двух зверей, которые нас больше всего интересовали: про- метеевой мыши и малоазийской полевки. В то же время видно было, что прометеева мыщь здесь живе!. Потеряв надежду поймать ее в цилиндры, я разрыл ее подземный ход и поставил в нем два капкана. На следующее утро в одном из них была про- метеева мышь, попавшая в кап- кан передней лапой, которая бы- ла, к сожалению, повреждена. Но пришлось удовлетвориться таким экземпляром. Посадив зверька в террариум, я стал его рисовать. По общему облику он напоми- нал слепушонку, но резцы были не такие длинные и не торчали изо рта вперед, как у слепушон- ки. Хвост, как у крота, а паль- цы передних лап имели* длин- ные, слегка изогнутые когти, несколько напоминающие когти цокора, но не такие мощные. Голова была совершенно круг- лая, с широкой тупой мордоч- кой, крохотными глазками и не- большими круглыми ушами,
чуть выступающими из шерсти. Зверек быстро освоился в тер- рариуме. Кормясь, он придер- живал травинки передними лап- ками; спал, уютно свернувшись в гнезде. Самое поразительное, что, засыпая, он тихо и протяж- но мурлыкал. Звук был очень тихий, но очень похожий на мур- лыканье кошки. Позже, в вива- рии Зоологического института в Ленинграде мне пришлось ви- деть этих зверьков, сидящих большими группами. Бормота- ние и мурлыканье отдельных зверьков сливалось в странную стрекочущую музыку, своеобраз- ный оттенок которой придавало скрежетание зубами, свойствен- ное многим грызунам, но особен- но часто его издают подземные грызуны: слепыши, слепушонки, прометеевы мыши. При этом зверьки сильно выдвигают вперед нижнюю челюсть, так что вершины нижних резцов оказываются впереди верхних, и трением резцов друг о друга про- изводят довольно громкий скре- Кроме прометеевой мыши мы на Бурьянистой нашли в боль- шом количестве кавказских мы- шовок. Эти стройные, похожие на мышей зверьки на самом деле родственны тушканчикам. Они часто попадали в ловчие цилиндры и в оцепенении лежа- ли на их дне, отчего казались мертвыми. Но если согреть зверька в ладонях, он начинал шевелиться. Посаженные в клет- ку и помещенные в тепло, мы- •шовки скоро совершенно ожива- ли. Эти грызуны, стоило пустить к ним в клетку насекомых (луч- ше всего мелких кузнечиков и саранчовых), преображались в маленьких хищников. После не- скольких крадущихся движений в сторону жертвы они делали резкий бросок и схватывали ее. Мир мелких зверьков Кавказа очень богат. Но, как и в боль- шинстве мест, он скрыт от глаза наблюдателя, и чтобы видеть, а тем более рисовать, приходится их вылавливать. Крупные зве- ри, особенно в высокогорье, го- жет, звучащий скорее, как ше- раздо заметнее.
штш мое Сейчас горалы живут в двух зоопарках нашей страны — в Московском и Таллиннском, а еще недавно этот зверь был для меня загадочным. В зоопарках их не было, а на всех фотогра- фиях они напоминали домаш- нюю козу с маленькими рож- ками. Плотное тело, косматая шерсть — все это было видно, но цельное представление о звере можно получить только тогда, когда увидишь его в жизни, в движении. Осенью 1978 года мне удалось попасть сначала в Сихо- тэ-Алинский, а потом в Лазов- ский заповедники с главной целью — наблюдать и рисовать горалов. Со мной вместе ездила Е. В. Иванкина — сотрудница Звенигородской биостанции МГУ, а нам помогали научные сотрудники этих заповедников, энтузиасты дела изучения, охра- ны и разведения горалов — А. И. Мысленков и Н. В. Со- ломкина. Мы приехали в Сихотэ-Алинь в конце сентября. Из Влади- востока до поселка Терней, где находилось управление запо- ведника, мы летели на АН-2. Под крылом самолета прости- рались поросшие дубняком соп- ки в осеннем уборе. Все было залито мягким солнечным све- том, воздух был по-осеннему прозрачен. Осень на Дальнем Востоке — чудесное время. Еще достаточно тепло, но уже нет комаров, да и дождей гораздо меньше, чем летом. Из Тернея А. И. Мысленков доставил нас в урочище Абрек — населенный горалами участок заповедника, находящийся в стороне от ос- новной территории заповедника и расположенный на побережье океана, к северу от Тернея. Мы отправились туда на моторной лодке и начали обследование с
дальнего от Тернея конца уро- чища. Рассказав, где и как искать горалов, А. Мысленков на неделю уехал. Избушка, в которой мы по- селились, была отделена от бе- рега хребтом, поросшим со сто- роны материка дубовым лесом, достигающим его гребня. Склон, обращенный к берегу, был обры- вистым и скалистым. Деревья встречались здесь небольшими группами, постоянные ветры сделали их форму причудливой, и я впервые понял, что изобра- жения деревьев на японских и китайских картинах — отнюдь не стилизация и не плод фанта- зии художников. Напротив, ха- рактер и силуэт деревьев При- морских побережий на этих изображениях переданы очень точно. Мы знали, что горалов надо искать на рассвете — чуть под- нимется солнце, они кончают 5 SO пастись и ложатся. Поэтому мы выходили так, чтобы к рассвету уже быть на скальном береговом обрыве. Идти вдоль берега мож- но было только либо по тропе, пролегающей по хребту, либо по лайде — песчано-каменистому пляжу у подножия обрыва. Пер- вого горала мы увидели снизу, с лайды. Солнце только что вста- ло, и весь обрыв был залит золотистым светом. Почти над головой, метрах в двухстах, над скалами неподвижно застыл зверь. Голова его была обращена к морю, контуры тела отчетли- во вырисовывались на фоне утреннего неба. Мягкий свет только что взошедшего солнца делал окраску горала золотисто- рыжей. Зверь повернул голову, минуты две смотрел на нас, по- том неторопливо прошел не- сколько шагов по тропе, идущей над краем обрыва, и скрылся в скалах. В этот день больше ви-
Семья горалов пасется деть горалов не удалось. Так по- вторялось несколько дней. Мы выходили за полтора-два часа до рассвета и шли в намечен- ную точку. Выбрав место для наблюдения, ждали, пока станет достаточно светло, чтобы можно было просматривать склон в би- нокль. Удача сопутствовала нам не каждый раз, но чаще удавалось увидеть от одного до трех животных, пасущихся на травянистых склонах. Поража- ла неторопливость и необыкно- венная плавность их движений, свойственная горным копытным. Горалов мне редко приходилось видеть бегущими. Зверь, за- метивший опасность, уходил без излишней суетливости. Сделав несколько неторопливых прыж- ков, он замирал около скали- стого хребта, еще раз огляды- вался и моментально уходил за хребет. После этого обнаружить его не удавалось. Только буду- чи потревоженным неожиданно, горал обращался в бегство, так типичное для большинства ко- пытных. Когда я впервые увидел па- сущихся горалов до восхода солнца, меня удивило, что звери совершенно серые, рыжих и бу-
Перед тем, как уйти на лежку, горал долго осматривается рых оттенков в их окраске не было. Позже я увидел и бурых горалов. Эти два типа окраски для горалов очень характерны. У серых горалов особенно хорошо виден рисунок из темных по- лос — широкая полоса вдоль спины и отметины на голове и ногах. Полоса со спины перехо- дит на длинный хвост, темно- серый, окаймленный белой бах- ромой, которая выглядит, как зеркальце, свойственное мно- гим копытным. Такое же зер- кальце есть и под хвостом. Белая бахрома на хвосте создает свое- образное подвижное зеркальце, которым зверь помахивает, как флажком. Эта белая махалка хорошо видна, несмотря на пе- строту горного склона. Кроме того, у горала имеется большое белое пятно на горле, по размеру примерно равное зеркальцу. Почти каждый раз встречен- ные перед рассветом пасущиеся горалы вели себя сходным об- разом. Как только становилось светло, зверь поднимался на вы- ступающую над склоном обры- ва скалу и застывал, обращен- ный головой к морю. Так он стоял минут пятнадцать, изред- ка медленно поворачивая голову. Позже я убедился, что не толь- ко утром, но и в любое время, когда горал кончает пастьбу и собирается лечь, он долго стоит неподвижно, всматриваясь то в одну сторону, то в другую. Но утром это зрелище совершенно особенное! Полное впечатление, что зверВ встречает восход солн- ца. С высокого берега видно, как расстилается ровная и светлая гладь океана. Застывший на ска- ле горал пристально смотрит ту- да, где узкой полоской показы- вается сияющий край солнечно- го диска, который начинает быстро расти, и на воде появ- ляется блестящая светлая ДО- 132
рожка. Солнечный свет посте- пенно разливается по расцве- ченному осенними красками склону, и зверь из голубовато- серого становится золотистым. Эта картина — горал, встречаю- щий восход солнца,— для ме- ня — самое яркое олицетворе- ние природы побережья При- морского края, хотя в природе этого удивительного края много ярких явлений. Спустившись со своей скалы, горал исчезал. Поселения горалов на по- бережье, как пишет об этом большой знаток природы Даль- него Востока зоолог Е. Н. Ма- тюшкин,— уникальный среди копытных пример ленточных по- селений. Действительно, горалы живут здесь только на берего- вом скалистом склоне, лишь ле- том уходя за его пределы. Зи- мой они буквально заперты на этом склоне, где всегда, в том числе в самые многоснежные зи- мы, есть места, свободные от снега. Сверху, по краю леса над береговым обрывом, нависает мощный пласт снега, не дающий горалам зимой выходить за пре- делы берегового обрыва, на ко- тором они живут, как в гигант- ском загоне. Вид пасущегося горала тоже необычен. Имея короткую шею, горал с трудом наклоняется, чтобы взять корм с земли. Но ему фактически и не требуется наклоняться за пищей. Горал пасется, беря корм чаще всего на уровне своей головы. У горала необычайно сильны передние ноги и плечи. Можно видеть, как при пастьбе он поднимается на задние ноги, ставит передние на высокий камень и подтягивается туда всем телом. Однажды лесник X. Г. Сагдеев нашел на берегу под обрывом труп горала, сорвавшегося со скалы. Сразу обращала на себя внимание мощность лопаток и крепящейся к ним мускулатуры. А. И. Мысленков вернулся, и вместе с ним мы совершили полный обход урочища Абрек, побывав на всех точках, с кото- рых работники заповедника считают горалов. Саша очень увлекательно и образно рас- сказывал об этих животных. Почти всех их он знал «в лицо», знал расположение и границы их участков. Теперь мы стали ре- гулярно наблюдать группы жи- вотных. С матерью можно было видеть маленького гораленка и иногда годовалого зверя. Ма- ленький все врем ж заигрывал с подростком, а мать часто и по- долгу осматривалась. Когда зве- ри во время пастьбы поднима- лись к краю обрыва, самка лез- ла вертикально вверх и при- стально всматривалась в лес. Маленькие горалята были животными очень красивыми и необычными. На голове, где должны были появиться рога, у них был округлый хохолок, отграниченный черной попереч- ной полосой, проходившей меж- ду ушами. От носа к темени Чтобы взять корм с земли, горал вынуж- ден сильно наклоняться 183
Самку что-то встревожило... Самка смотрит через край обрыва
шла черная полоса, которая за ушами продолжалась на загри- вок и спину. Эти полосы образу- ют на темени детеныша краси- вый крестообразный рисунок. Детеныши чаще,’ чем взрослые, ложились отдыхать. Иногда они это делали на, крохотных усту- пах. Забавно было видеть, как детеныш лежит на крутом усту- пе, беспечно свесив вниз ножки. Лежащий детеныш пристально следит за матерью, и стоит ей скрыться из виду, бежит дого- нять ее. Следуя за матерью, го- Детеныш следит за матерью раленок повторяет все ее Движе- ния. Когда мать собираете** лечь она как это вообще свойст^енН0 горалам, долго осматрив^ется медленно поворачивая Голову то в одну, то в другую сто»рОну Стоящий за матерью детеныш поворачивает голову туда, куда смотрит она. Синхронности дви- жений животных поразит^льна; На голове гораленка узор в виде креста
Осматриваясь, детеныш повторяет все движения матери кажется, что их головы связа- ны невидимой нитью. Сихотэ-Алинский заповедник в то время начинал работы по содержанию горалов в огромных вольерах, и Саше нужно было отловить несколько животных. В одной такой попытке отлова пришлось участвовать и нам. Для этого сверху вниз на скло- не была натянута тонкая сеть, почти невидимая для глаза. Са- ша рассадил нас, отведя каж- дому место в укрытии, шагах в десяти от сетки, а сам пошел исполнять роль загонщика. Он неторопливо открыто прохажи- вался параллельно натянутой сети, очень медленно приближа- ясь к ней с таким расчетом, что- бы звери шли к нам и затем ми- мо нас, к сети. Нам следовало, если зверь выйдет на нас, про- пустить его мимо, затем резко пугнуть, чтобы он бросился к сети и запутался в ней. Во время этого загона удалось поймать лишь одного гораленка, которо- го потом пришлось отпустить, так как мать поймать не уда- лось. Со мной во время ловли про- изошел курьезный случай. Я ждал на отведенном мне месте, в мелком дубняке. Вся земля была усыпана толстым слоем сухих листьев, которые громко шуршали под ногами. Даже ма- ленький зверек не мог здесь дви- гаться без шума. Вскоре после того, как Саша начал загон, я услышал приближающиеся ко мне по сухим листьям размерен- ные шаги: «Топ-топ, топ-топ»,— слышалось уже совсем близко. Я напряженно ждал, но ничего не видел. Вот шаги уже слышат- ся в нескольких метрах, вот еще ближе, вот уже, судя по звуку, осталось метра полтора. Лишь когда до источника звука оста- валось около метра, я, наконец, 186
Бенька «ненавидит»... увидел, в чем дело. Из кустов одна за другой вышли две боль- шие черные белки. Зверьки ред- кими прыжками двигались по опавшей листве. Они шли рядом, прыгая поочередно. По звуку каждый прыжок воспринимался, как шаг. Белки приблизились вплотную и лишь тогда заметили меня и убежали. На Абреке нам встречались преимущественно самки и мо- лодые горалы. Взрослых самцов мы видели редко. Самцы от- личались от самок более мас- сивным телосложением и обыч- но более темной окраской голо- вы, на которой темные полосы сливались в сплошные пятна, на их фоне особенно четко выделя- лись белые губы и подбородок. В конце октября мы перееха- ли в Лазовский заповедник. Здесь я пять дней рисовал гора- лов, которых держала в вольерах Нелли Васильевна Соломкина. По срокам это было начало го- на горалов. В то время у Нели было всего пять зверей, самому старшему — пять лет, младше- му — пять месяцев. Самок в вольерах еще не было, их уда- лось достать позже. Когда они появились, Неля сумела добить- ся размножения горалов в волье- рах. Первые же пять самцов (кроме трехлетнего Тумана) бы- ли пойманы на свободе малень- кими и выкормлены искусствен- но. Выкармливая этих живот- ных, Неля разработала способы их содержания и кормления. Самым своеобразным из этой компании был первый вы- кормленный горал — пятилет- ний Бенька. Он вырос в общест- ве людей, и в первые два года жизни не видел других гора- лов. Подобно лосям с лосефер- мы, это был зверь со смещен- ными реакциями. В схватках с самцами-горалами он обычно терпел поражение. Сначала он Туман, самец трех с половиной лет
сидел в одной вольере с Тума- ном, потом пришлось их рас- садить, так как Туман бил Вень- ку. Все реакции Веньки были направлены на людей, при- чем он четко дифференцировал мужчин и женщин. К мужчинам он относился со злобой и всегда пытался до них добраться. По словам Нели, он легко мог сбить с ног взрослого мужчину. От многочисленных ударов по сет- ке у него были сильно стерты рога. Я не рисковал заходить к нему, но он не раз атаковывал меня через сетку, а потом, оста- навливаясь, смотрел на меня ненавидящим взглядом. Совсем Тимка обходит «владения» иначе относился он к женщи- нам. Приближаясь к ним, он шел, высоко держа голову и под- нимая прямые передние ноги, как это делает горал-самец, по- глаживая передней ногой самку во время ухаживания. У него была даже «любимая» женщина. Самое интересное, что она не имела никакого отношения к пи- томнику горалов и лишь прохо- дила мимо каждый день по пути на работу. У остальных самцов рога были нормальной величины и формы. Рога горала округлы в сечении, как у серны, но изогнуты сов- сем по-другому — серповидно. Они имеют очень острые кон- чики, сильно наклоненные к го- лове. Хорошо развитые рога имели два трехлетних самца — Тимка и Туман. У первого они были высокие, у второго типич- ные, с сильным наклоном. Ког- да Туман смотрел прямо на ме- ня, казалось, что рогов у него почти нет. Несмотря на такой наклон и маленькие размеры, ро- га горала — очень серьезное оружие. Я видел фотографию раны, нанесенной человеку Тим- кой. Это была глубокая колотая рана на задней поверхности бедра. Горал может держать рога при ударе двумя способа- ми. Когда доминирующий зверь отгоняет подчиненного, он на- клоняет голову, но шею держит прямо. Получается удар рогами «плашмя». Боевое положение рогов совсем другое — шея низ- ко опущена, голова подогнута. При этом острия рогов направ- лены вперед. Тимка занимал загон вместе с полуторагодовалым самцом по кличке Малыш и пятимесячным детенышем Гошкой. С ними
Метит тонкие деревца вместе находилась домашняя коза. Рядом с горалами она вы- глядела карикатурно: ее ноги казались нелепыми спичками по сравнению с крепкими конечно- стями горалов. Малыш и Гошка по утрам затевали подвижные игры, бегая и делая высокие прыжки вверх, часто с пово- ротами, отталкиваясь одновре- менно всеми ногами. Днем Ма- лыш часто ухаживал за козой. Тимка большую часть времени делал обходы территории, на- клонив голову и шагая прямы- ми ногами. Останавливаясь, он издавал короткое «меканье», облизывая свои ноздри. Звери в это время почти оделись зимней шерстью. Серая и пышная, она напоминала волчью. От всех отличался Тимка, который имел окраску, типичную для бурых горалов. Таким же стал впо- следствии и Гошка. Через шесть лет Н. Соломки- на привезла в Московский зоо- парк четырех горалов-самцов. Среди них были два моих зна- комых — Тимка и Малыш. Тим- ке было уже девять лет, он хуже других перенес переезд и вскоре погиб. Остальные звери прижи- лись. Малыш заметно потемнел за эти годы, особенно морда. Двух молодых самцов выпусти- ли на Турью горку. Когда они ходили по камням, пощипывая скудную траву, я, глядя на них, узнавал неторопливые, плавные и пружинистые движения, так памятные по Абреку. Когда же кто-то из них вылезал на крышу каменного сарая и замирал, гля- дя вдаль, память дорисовывала картину, и вместо оград зоопар- ка мне виделся обрыв, расцве- ченный осенними красками, при- чудливые редкие лиственницы, безбрежная гладь океана, а на горизонте горел, поднимаясь из моря, узенький краешек диска восходящего солнца. Думалось, насколько иначе смотрится зверь даже в зоопарке, когда первое знакомство с ним произошло в естественной для него обстанов- ке. И о том, как мало горалов живет у нас в Приморье и как важно, чтобы подобные картины могли видеть наши дети и внуки. «89
Когда я узнал, что в середине апреля 1987 года ленинградский зоолог П. П. Гамбарян собира- ется ехать в Восточный Казах- стан за алтайским цокором, я присоединился к этой экспеди- ции. Это была самая короткая экспедиция в моей жизни: вся она заняла пять дней. Нас было трое. Прилетев в Усть-Камено- горск, мы сели на автобус, иду- щий в сторону озера Зайсан. Нам рекомендовали сойти в ра- йоне села Скалистого, Действи- тельно, как только мы проехали это село, километра через два увидели множество кучек земли, похожих на кротовины, но го- раздо больших размеров. Выйдя из автобуса, мы отта- щили свой багаж километра на полтора от дороги, к ручью, над которым громоздились скалы. В самих скалах и у их подножия в массе жили длиннохвостые суслики. Эти чудесные зверьки быстро привыкли к нашему при- сутствию. И мне четыре дня, прожитые на этой стоянке, за- помнились как дни жизни в ко- лонии сусликов. В долине ручья они выглядели, как типичные суслики; на скалах же больше напоминали бурундуков или бе- лочек. Распушив длинные хвос- ты, эти суслики ловко взбира- лись на камни, перепрыгивая с одного на другой. У них еще не закончился сезон гона, так что жизнь колонии была бурной. Зверьки гонялись друг за дру- гом, кричали. Когда они быстро поднимали и опускали распу- шенные хвосты, ярко-рыжая нижняя сторона их то вспыхи- вала, то пропадала. Меня пора- жала длина перебежек длин- нохвостых сусликов. Спускаясь со скал, они пробегали по доли- не 50 и более метров, легко пере- бегали через ручей, пользуясь переходами по камням и мости-
Длиннохвостые суслики в камнях кам из нерастаявшего снега; стремительно взлетали вверх по береговому обрывчику, совер- шенно отвесному. Очень красиво эти зверьки выглядели, когда вставали столбиком на камнях. В скалах они подпускали чело- века очень близко. Неживые на первый взгляд скалы они напол- няли кипучей и какой-то весе- лой жизнью — это был настоя- щий праздник весны. А по но- чам из зарослей караганы по склонам долины доносилась звучная песня степной пищухи.
Отлов цокоров на колонии Снег только что сошел, цвели горицвет и гусиный лук, только- только из-под прошлогодней травы начинала пробиваться све- жая зелень. Мы находились в юго-западных предгорьях Ал- тая, местность была холмистой, с отдельными участками скал. На склонах долин во множестве встречались выбросы земли, сде- ланные цокорами. Времени у нас было в обрез, и мы сразу же приступили к ловле. Петр Пет- рович Гамбарян — великий мас- тер ловли зверей, очень азартный и изобретательный. Весной, ког- да сходит снег и оттаивает зем- ля, цокоры начинают энергично расширять свои ходы. Имея уже опыт ловли цокоров, П. П. Гам- барян пользовался двумя спосо- бами. Первый состоял в том, чтобы подкараулить момент, когда цокор выгребает землю, и быстро воткнуть позади зверя крепкий кол. Загородив этим цок ору отступление в нору, надо быстро схватить его. Этот (бо- лее простой) способ применять удавалось редко: звери недоста- точно активно копали в те дни. Более добычливым оказался другой способ, заключавшийся в устройстве так называемых ло- вушек. Принципиально он не от- личался от первого — просто зверька вынуждали закрывать отверстие норы: по кучкам вы- брошенной земли находили ход цокора, вскрывали его, над раз- рытым отверстием счищали верхний слой почвы, чтобы пото- лок хода был очень тонким, затем палочкой чертили на земле направление хода и в 30—40 см от отверстия проводили попереч- ную черту. Ловец с лопатой ожи- дал момент, когда цокор прихо- дил и, толкая перед собой зем- ляную пробку, заделывал дырку в ходе. Ловец быстро втыкал лопату в намеченное перекрестье, закрывая зверьку отступление. «Оборудовав» таким образом
Алтайский цокор несколько колоний, П. П. Гам- барян со своим напарником об- ходил их, стараясь подкараулить момент, когда тот или иной цо- кор начнет «работать». Я же пос- ле поимки первого зверька остался в лагере, чтобы успеть сделать возможно больше зари- совок. Облик цокора похож на всех подземников: у него плотное, как говорят, вальковатое тело, покрытое бархатистой шерстью. Шерсть имеет нежный розова- то-рыжий цвет, отливающий се- ровато-лиловым оттенком. Боль- шая круглая голова уплощена сверху, круглый розовый нос покрыт плотной кожей, по бокам от него видны короткие валики жестких волос. Глазки у зверька крохотные, вдвое меньше була- вочной головки. Широкие плос- кие резцы желто-оранжевые. Самое замечательное у цоко- ра — его лапы, особенно перед- ние. Все пять их пальцев воору- жены длинными когтями. Но когти эти неодинаковые: у пер- вого и второго пальцев они тон- кие, хотя коготь второго паль- ца очень длинный. А третий и Передние лапы цокора пятый пальцы имеют могучие когти с массивными основания- ми. Эти три когтя и есть главные инструменты для рытья. Не- смотря на такую специализацию конечностей, цокор пользуется ими не только для рытья. Кор- мясь, цокор (как и большинство грызунов) придерживает пищу передними лапами. При этом он ловко зажимает корешки и тра- винки между своими когтями, и в этих манипуляциях главную роль играют тонкие когти пер- вого и второго пальцев. уО-533 193
Двумя тонкими пальцами цокор придерживает травинку Выпущенный на землю, цокор моментально начинает закапы- ваться. Чтобы целиком скрыть- ся, ему требуется не больше пяти минут. Работает он, как совер- шенная землеройная машина. Изогнув пальцы задних конеч- ностей, он втыкает их в грунт, что создает прочную опору. Когтями передних лап он быстро рыхлит землю, подгребая ее под себя, и действуя в то же время носом и головой, как лопатой, отталкивает землю вверх. Так он, раздвигая сильными движе- ниями нарытый грунт вверх и вниз, быстро уходит под землю. Цокор высунул голову из подземного хода Многочисленные корешки рас- тений он моментально перегры- зает. Силу раздвигающего грунт движения я оценил, когда по- садил цокора в клеточку из орга- нического стекла, в которой, как я думал, мне удобно будет его рисовать. Увы, эта клеточка про- существовала несколько минут. Зверек уперся передними лапа- ми в пол, головой — в потолок, и двумя-тремя движениями раз- ломал клетку пополам. Когда зверька сажали в ведро, то сто- ило ему дотянуться до края ве ра кончиками когтей, как он тут же вылезал. Мы закрывали вед- ро камнями, но он, найдя малей- шую щель, быстро сбрасывал даже крупные камни? В общем, рисовать его в полевых условиях оказалось непросто. Удивляло то, что местное на- селение почти не знает цокора. Хотя все видят его выбросы земли (да их невозможно не заметить), о самом звере имеют более чем приблизительное представление, называя его кро- том. Почти все пойманные нами звери благополучно перенесли дорогу. Один из них месяц прожил у меня дома. Хотя я держал его в большом ящике с землей, у него очень быстро отрастали когти, вероятно, для них не было достаточно работы. Чтобы чувствовать себя спокой- но, зверек должен касаться бо- ковых стенок земляного хода шерстью или вибриссами. Вы- пуская цокора на ровную пло- щадку, я клал на ней два кир- пича таким образом, чтобы рас- стояние между ними примерно равнялось ширине хода. Цокор забирался между кирпичами. Как только он немного вылезал и 194
переставал касаться вибриссами лежащих, с боков кирпичей, он тут же пятился назад. Если же над ходом я устраивал из кир- пичей крышу, эти кирпичи он поднимал и переносил санти- метров на двадцать. К сожале- нию, прожив месяц, цокор погиб. т
ЗВЕРИ В КЛЕТКАХ И РУЧНЫЕ ЗВЕРИ Мы уже упоминали о гом, что при наблюдениях и зарисовках животных, особенно мелких, не обойтись без «нат> рщиков» животных, содержащихся в не- воле и полувольных. Варианты этой работы могут быть самыми различными. При искусственном содержании животных пол- ностью воспроизвести их ес- тественную жизнь невозможно. Тем не менее наблюдения даже в клетках позволяют увидеть мно- гое, что не удается рассмотреть в природе. Это касается в пер- вую очередь облика и характера движений. Дело не только в гом, что здесь удается видеть зверя с более близкого рассюяния. Иногда многое прояс няет реак- ция зверя на неестественность условий Например, горал, па- сущийся на ровном месте (что ему совершенно несвойственно), вынужден низко пршибаться, сгибая передние ноги в локте- вом и плечевом суставах, а то и занозиться на «колени». Зве- ри-норники нередко в клетках показывают элементы поведе- ния, которые в природе скрыты? в норе. Так как в клетках звери часто бывают ручными и полуручными; некоторые их действия, в приро- де направленные на особей свое-? го вида, здесь обращаются на человека, что помогает лучше их понять. Отдельные движения вблизи выглядят очень вырази- тельно. Когда в Московском зоо- парке я рисовал гепардов, самки имевшие детенышей, приближа- лись ко мне и пугали, ударяя лапой по сетке. Когда это проис- ходит в непосредственной бли-~ зости, чувствуешь резкость я мощь этого удара, наносимого как будто тяжелым хлыстом^ Впечатление это дополнялось картинами шр детенышей, кото-4 рые, догоняя друг друга, делали резкую подсечку передней ногой В том и дру1 ом действиях про^ 196
является специализация вида. Резкий удар-подсечка передней ногой — основной прием дей- ствий гепарда при овладении до- бычей. Это же относится и к взаимо- отношениям животных. Набор взаимодействий, реакция на ту или иную плотность населения, способность выдерживать свя- занные с этим перегрузки — все это очень различно у живот- ных разных видов. Следует толь- ко помнить, что сами эти ситу- ации никогда не могут быть' вполне естественными, так как в клетке звери не в состоянии сов- сем уйти друг от друга или выби- рать своих сожителей. Если звери в клетках раз- множаются, это позволяет под- робно проследить развитие дете- нышей и их взаимоотношений с матерью. Разные условия развития дают возможность су- дить о влиянии матери на этот процесс. Как-то в виварии Мос- ковского университета я рисовал две группы волчат. Одна из них росла без матери, общаясь толь-А ко с людьми. Другую воспиты- вала двухлетняя волчица — при- емная мать, никогда не имевшая собственных детенышей. Вол- чица кормила волчат, отрыгивая проглоченное мясо, вылизывала их и делала все, что положено волчице-матери. Когда волчата подросли, они разительно отли- чались от тех, что росли без волчицы. У волчат-«сирот» игры часто переходили в агрессию, они нередко прокусывали друг ДРУГУ уши? лапы. Волчата же, выросшие с волчицей, в возрасте шести месяцев в большей сте- пени, чем их одинокие собратья, представляли собой единую стаю. Когда я находился в вольере, они проявляли меньше страха и больше интереса. У меня все время было впечатление, что они сообща испытывают меня «на прочность». Волчата-сироты ме- ня боялись. Кстати, пожалуй, я был единственным человеком, которого они так боялись (хотя и не все одинаково). Видимо, именно то, что я их рисовал, а значит, подолгу и напряженно смотрел пугало их, Пристальный взгляд многими животными вос- принимается как угроза. Жизнь зверей в клетках от- личается монотонностью, что то- же представляет значительное искажение естественных усло- вий жизни. К тому, что они ви- дят и слышат постоянно, они привыкают, хотя и в этом про- являют себя неодинаково. Эта монотонность связана с ограни- ченностью площади, а также с тем, что им не приходится ни отыскивать и добывать пищу, ни избегать опасности. В Чехосло- вакии я видел зоопарк, где жи- вотные содержатся в очень 197
просторных загонах» И там особенно хорошо видно, что са- ма по себе площадь не решает многих проблем» Горные козлы и бараны, живущие там в огром- ных загонах с естественными скалами, очень мало этим поль- зуются, и часами толпятся во- круг сараев и кормушек. В ре- зультате у некоторых из них все ра^но отрастают копыта. Зато хорошо видно, как чутко реаги- руют клеточные животные на малейшее изменение условий. Стоит людям появиться в не- обычном месте или в необычное время, или внести какие-то из- менения в интерьер клетки, в распорядок дня, как звери сразу замечают это. Многие грызуны, даже если их посадить в пустую клетку без убежищ, выбирают место, в ко- тором они «считают» себя в наибольшей безопасности. На- ходясь на этом месте, они не реагируют и на то, что обычно вызывает у них испуг, а при опасности бегут именно в это место. Зверек, проявляющий агрессию к другому, обычно оставляет в вольере определен- ное место, где йа него не на- падают. Видимо, все эти особен- ности поведения позволяют жи- вотным избегать нервных пере- грузок. Много интересного и важного удается увидеть не только во время специальных наблюдений, но и при обычном уходе за жи- вотными. Регулярно и подолгу общаясь с ними, начинаешь испытывать состояние, сходное с тем, какое бывает при дли- тельных наблюдениях в природе. Это тоже очень существенно для понимания природы самих зве- рей. Особый случай, когда ручных или полуручных зверей можно выпустить на свободу и следить за ними вблизи, что позволяет наблюдать тонкости их поведе- ния. У нас издавались перевод- ные книги о таких эксперимен- тах. Достаточно вспомнить кни- ги индейского писателя Серой Совы, Джой Адамсон, Роберта Лесли, Хайнца Майнхардта, Ло- ис Крайслер. Из наших отечест- венных книг прекрасный обра- зец такой литературы книга В. С. Пажетнова «Мои друзья медведи» (изданная, к сожале- нию, очень маленьким тиражом и сразу же ставшая редкостью). Очень интересные наблюдения были сделаны нашими зоолога- ми, отцом и дочерью Лозан, над полуручными кабанами в Мол- давии. Мне самому пришлось убедиться в том, насколько мно- го дают такие наблюдения, во время пребывания на Костром- ской лосеферме, о чем написано в очерке «Гон лосей». Летяги на кормушке 198
ГОН ЛОСЕЙ С детства я помню рассказы о прирученных лосях, об уди- вительном характере этих зве- рей. В студенческие годы мне пришлось слушать доклад осно- вателя лосиной фермы в Пе- чоро-Илычском заповеднике Е. П. Кнорре. Из него мне за- помнилась одна деталь. Доклад- чик рассказывал, что для при- рученных лосей трудно было найти пастухов, и не потому, что лосей тяжело пасти, а по- тому, что люди, привыкшие па- сти скот, для этого не годились. Для лосей нужна иная система отношений с пастухом: лосей на- до не гонять, а водить. По ха- рактеру ручной лось больше по- хож на собаку, чем на корову. Я не раз вспоминал эти слова, когда в 1983 году попал на Кост- ромскую лосеферму, на которой я в том году бмл два раза. Пер- вый раз я поехал весной, привле- ченный рассказами Е. М. Бого- моловой и Ю. А„Курочкина. Они ежегодно вели научные исследо- вания на этой ферме. Я решил, что приеду на ферму рисовать лосят, поэтому мой первый при- езд в начале мая был приурочен к сроку их появления. Я сразу убедился, что имел очень слабое представленйе о ферме. На ней возникла уникальная система отношений между людьми и жи- вотными. По существу, все ра- ботники фермы (по крайней ме- ре те, кто непосредственно рабо- тал с лосятами) — энтузиасты, приехавшие из разных уголков страны, влюбленные в свою ра- боту и в своих подопечных. Не могу не упомянуть опытнейшего сотрудника фермы Полину Ни- колаевну Витакову, а также Оль- гу Саломасову, Лену Важенину, Таню Федотову, заведующего фермой Володю Готовцева. Я с восхищением и благодарностью вспоминаю каждого из них. Я 199
Ласточка кормит (сделка присела) очень благодарен Е. Mi Бого- моловой и Ю. А. Курочкину, дав- шим мне возможность провести три неповторимых дня в общест- ве Ласточки — единственной ло- сихи, которой оставили двух ее детенышей (у всех лосих их от- нимают в первый день после ро дов). На ошейнике Ласточки был прикреплен радиопередатчик, по сигналам. которого исследовате- ли ежедневно находили ее. На ферме содержат почти исключительно лосих Лосихи большую часть года пасутся свободно и осенью во время гона встречаются с дикими самцами. На время отела самок запирают в загонах. Новорождённых ло- сят сразу же отнимают и вскарм- ливают искусственно. Лосихи регулярно приходят на дойку и ~ Назначение Костромской фермы - получение лосиного молока, которое ис- пользуют в экспериментальных клиниках при лечении желудочно-кишечных за- болеваний. на подкормку. К своим лосятам, с которыми у чнх еше не успели завязаться отношения (сразу после родов), они абсолютно равнодушны, и все их материн- ское поведение переносится на людей. То же относится и к ло- сятам: они привязаны только к людям и некоторые из них — друг к другу. Рост и развитие лосят, формирование их поведе- ния, отношения взрослых и мо- лодых лосей между собой и с людьми — для наблюдений за всем этим на ферме условия по- истине уникальные. Из разгово- ров с работниками фермы я по- нял, что в сезон гона лосей надо обязательно приехать сюда, на ферму. Когда мы с Н. А. Формозовым приехали сюда осенью, в сере- дине сентября, то на ферме встретили, Лену Важенину и Во- лодю Готовцева. Пока что они вели наблюдения за ходом гона вдвоем. После рабочего дня, пол- 200
Во время дойки лосиха приседает, как при кормлении лосят. Лосих доят доильным аппаратом ного хлопот, они ночью отправ- лялись на поиски рогачей. На- ши самостоятельные поиски в первую ночь не увенчались успе- хом. Сказывалась наша неопыт- ность, да и просто вначале «не повезло». Когда я ехал, мне казалось, что все увидеть будет легче. Наконец, я решил, что на- 1 до пойти с более опытным че- ловеком. Совместный выход с В. Готовцевым принес успех: удалось увидеть первую пару. Как это обычно и бывает, впе- чатление сильно отличалось от ожидаемого. Оказалось, что все не так просто, и картина гона, которая представлялась мне воплощением буйства мужской силы, поражала сдержанностью и изяществом. Однако вернусь к нашей ве- черней экскурсии. Мы с Володей 2» И обходили одну за другой поляны по краю леса. В районе одной из них, носящей название Кри- вой, встретили пасущуюся лоси- ху. Мы прошли мимо нее, а ког- да приблизились к этому месту на обратном пути, вдруг услы- шали отрывистые звуки, напоми- нающие не то кряхтенье, не то кваканье. Эти звуки можно было принять за птичьи, во всяком случае, они были удивительно лесные. Повторяясь в нетороп- ливом ритме, они приближались. Сгущались сумерки. «Рогач!» — сказал Володя, весь напрягшись, и мы, стараясь не делать резких движений, вышли на поляну. В сумерках трава на поляне странно светилась. У края по- ляны, почти на прежнем месте, стояла лосиха. Колокольчик ее тихо позвякивал. Напротив ло-
Первая пара сихи, боком к нам, стоял огром- ный рогач. Мне не приходилось видеть лося в такой велико- лепной форме. У него была фи- гура штангиста: поджарое брю- хо, мощная грудь, могучая шея, рельефно выступающие мускулы. Зверь показался мне очень тем- ным, но позже я убедился, что этот рогач - самый светлый из тех, что я видел. «5 на 5», — сказал Володя. Под таким име- нем был известен ему этот лось: у него на обоих рогах было по пять отростков. Рога не имели заметных лопат, выглядели поч- ти оленьими. Призрачный свет, подобный тому, каким светилась трава, играл на его спине и за- гривке. Зверь не подходил вплот- ную к лосихе, а постояв пять минут около нее, медленно по- вернулся и неторопливо стал удаляться от нас, величественно и ровно неся свою корону. Поз- же, подходя к ферме, когда бы)ю уже почти темно, мы снова уви- дели его. Плавной рысью он пре- следовал другую лосиху. После этой встречи я стал видеть ро- гачей каждый день. На следую- щий день на ферму приходил Лопач, более тяжеловестный самец с шестью и восемью от- ростками на рогах, почти чер- ный. Он появился в окрестно- стях фермы двумя или тремя днями раньше, но до этого был очень осторожен, и видеть его удавалось мало. Наконец, 22 сентября, мне удалось у самого дома подкара- улить встречу лосихи Неи и на- шего знакомого рогача 5 на 5. До этого Нея, одноглазая лоси- ха, три дня лежала в сарае, пережевывая жвачку. Паслась она, почти не выходя за терри- торию фермы, днем неизменно возвращалась в свой сарай. А на четвертый день Нея заставила меня походить за ней по лесу 10 часов, при этом иногда Прихо- дилось двигаться почти бегом, и только благодаря колоколь- чику на ее шее удавалось ее не потерять. Встретил я ее у самого дома. Было еще земно. Лосиха то пас- лась, то, насторожив уши, изда- вала громкие стонущие крики, по звучанию похожие на мыча- ние, по ритму -- на лошадиное ржание. И вот в ответ послыша- лось кряхтение, и не более чем в семи шагах от меня возник 202
Нея ле*кит в сарае из темноты знакомый рогач. Он и лосиха медленно вытянув мор- ды навстречу друг другу, сбли- жались, пока носы их не сопри- коснулись. Тогда лосиха вновь закричала и размашистой рысью исчезла в темноте, рогач последовал за ней. После этого началась гонка. Лосиха двига- лась по лесу широкими кругами. Она то спокойно паслась, то шла почти безостановочно. Один раз она на час легла. Преследуя ло- сиху, я встретил Володю, и даль- ше шел то с ним, то с другими сотрудниками фермы. Рогач следовал по пятам за лосихой, но двигался он так тихо и не- заметно, что его удавалось ви- деть, лишь когда лоси пересека- ли просеки и дороги, а также когда он шел на зов лосихи. В этом случае всегда сначала слышался голос самца, и было полное впечатление, что звук идет впереди зверя. Сначала из гущи березового молодняка вы- плывала увенчанная рогами го- лова, затем показывался весь зверь. Создавалось впечатление, что он не шел, а плыл,- так ровно двигалось его громадное тело, а ноги были плохо вид- ны в мелком березняке, с кото- рым они сливались из-за их светлой окраски. Переходя про- секи, лось приостанавливался и оглядывался на нас. Он казал- ся неправдоподобным, когда стоял открыто во всем своем великолепии. Но когда он скры- вался из глаз, неизменно возни- кала мысль: «Неужели это чу- десное видение действительно было?» Наконец, в третьем часу дня лоси облюбовали болотце, где лес был более редким, и там произошло спаривание. Картина его была столь же изящна, как и все, что ему предшествовало. Удача сопутствовала мне и, на следующий день. Увидев утром стоящего на открытом месте Лопача, я сел у ограды загона. Невдалеке, у угла загона, лежала лосиха Нива. Лопач, увидев людей, убежал, сделав большой круг по полю. Стало тихо. Вдруг я услышал кряхтенье ро- гача совсем рядом. Оглянув- шись, я увидел, что прямо про- тив меня стоит 5 на 5, глядя на меня в упор и насторожив 203
Рогач пересекает дорогу уши. Зверь стоял на открытом месте, освещенный ярким солн- цем. До него было не более деся- ти шагов. Так как я сидел на земле, лось казался особенно ги- гантским. Я сделал быстрый на- бросок его фигуры, рогач по- вернулся и пошел к лосихе. Так как лосиха не вставала, он не подошел к ней вплотную, а оста- новился в ольшанике, метрах в десяти от нее. Там он стоял, терпеливо ожидая, иногда срьГ вал веточку ольхи и неторопли- во жевал ее. «А говорят, что ро- гачи во время гона не пасут- ся»,— подумал я. Простояв так полчаса, рогач несколько pa^i - копнул землю поочередно обей- ми передними ногами, присел и помочился в ямку. В этот момент из глубины загона по* слышалось отчетливое кряхте- нье, и я увидел черный силуэт 204
Нея зовет. 205
На ее зов выходит рогач Лопача, решительным шагом идущего к нашей паре лосей. От него их отделяла ограда загона. 5 на 5 начал бить рогами по молодым деревцам ольхи, потом оба лося по разные сто- роны ограды стали сходиться под углом друг к другу, раска- чивая рогами. Как раз в верши- не этого угла лежала лосиха. Вдруг она встала и двинулась вдоль ограды прямо ко мне. Ро- гачи пошли следом за ней, про- должая раскачивать рогами. Дело принимало серьезный обо- рот. Пришлось посторониться. Лосиха прошла мимо меня, и легла поблизости, а оба самца, не доходя до меня метров пят- надцать, схватились через ограду загона. Звери, низко пригнув- шись, упершись в ограду с двух противоположных сторон, дави- ли изо всех сил. Старые жерди не выдержали, раздался оглу- шительный треск, и сквозь про- лом в заборе на мою сторону, как снаряд, вылетело черное те- ло Лопача. Лоси на мгновение опять схватились; мне показа-
Моменты ухаживания лось, что 5 на 5 нанес Лопачу удар в бок. Вдруг лоси заметили стоявших невдалеке людей и динок закончился. Как мог, я дрожащей рукой рисовал эту сцену. Все это происходило сов- автомашину, замерли, высоко подняв головы, потом побежали размашистой рысью. Метров пятьдесят они бежали рядом, сем рядом с домиками фермы. Я почувствовал, что за прошед- шие два дня совершенно пере- полнен впечатлениями. Передо мной стоял 5 на 5 207
Идет Лопач... Рогачи сходятся 208
5 на 5 готовится к встрече с соперником Схватка Пролом в ограде загона. Верхняя жердь игла 209
Пока рогачи дрались, лосиха спокойно лежала На следующее утро, обходя ближайшие поляны, я увидел приближающуюся через поле к ферме пару лосей. В утренней дымке силуэт лосихи (это была Ява) казался полупрозрачным, а за ней следовал колоссальный, черный, как уголь, рогач. Это был явно новый самец, его никто из нас до сих пор не видел. По количеству отростков рога его напоминали рога Лопача, но отростки были очень длинные и торчали в разные стороны, как у ископаемого гигантского оленя. Из обеих ноздрей лося вылетали густые струи пара. Лосиха без остановки пошла на ферму, рогач отстал и, сделав неболь- шой круг, скрылся в лесу. По новизне и силе впечатле- ний картина гона лосей в окрест- ностях Костромской лосефермы превзошла многое, виденное в самых дальних поездках. Конеч- но, главное — это возможность наблюдать диких зверей вблизи. Под влиянием ручных лосих ди- кие рогачи быстро теряют страх перед человеком. В то же время, наиболее сильные самцы не на- рушают дистанцию между собой и человеком, не теряя осторож- ности до конца. Правда, по рас- сказам Ю. А. Курочкина и В. А. Готовцева, был случай, кор- да такой рогач бросился на лю- дей. Но тогда человек оказался между ним и лосихой, и, кроме того, это был рогач, регулярно За Явой шел огромный черный рогач 2Л0
Ольга и Ермак посещавший ферму в течение нескольких лет. Чаще подобные случаи бывает с более молоды- ми зверями, особенно полу- ручными. На ферме при нас держали единственного самца. Это был Ермак, лось-двухлеток, которого приходилось держать в загоне: лоси-самцы после полу- торалетнего возраста уходят, ес- ли им предоставить свободу. Ермак был очень привязан к Ольге Саломасовой, которая вы- кормила его маленького. Весной и летом он следовал за Ольгой, как собака. Осенью положение изменилось. Днем Ермак реаги- ровал на приход Ольги обычным образом; но вечером его поведе- ние менялось, и заходить к нему в загон становилось небезо- пасным. Интересно, что, поскольку гон лосей мало кому удавалось на- блюдать не отрывочно, в описа- ниях он часто «достраивается» по образцу гона оленей. На са- мом же деле он имеет с олень- им гоном очень мало общего. Поведение всех парнокопытных имеет очень много сходных элементов, но их комбинации и картина в целом часто бывают совершенно различными. В на- шей литературе верная картина гона лосей описана Е. М. Бого- моловой и Ю. А. Курочкиным и другими по наблюдениям на той же Костромской лосеферме. У настоящих оленей во время гона самцы издают на своих участ- ках громкий рев, слышный изда- лека. Голоса самок более тихие и отрывистые. У лося, наоборот, самка издает далеко слышный стонущий крик, а самец, прибли- жаясь к ней, отрывисто «крях- тит». Кстати, это кряхтенье мо- гут издавать не только рогачи, но и лосихи. Например, очень похожие звуки издают лосихи, когда возвращаются к своему детенышу. Хотя лось, как и большин- ство парнокопытных, является полигамом, етЧ) полигамия не похожа на оленью. У оленей она основана на территориаль-
ности самцов и самок. Группы или стада самок, пасутся на оп- ределенной территории и обычно на ней же располагаются участ- ки самцов. В результате на участках самцов образуются группировки самок, которые обычно называют гаремами. У лося все иначе. Каждая самка имеет излюбленный район пасть- бы. Когда она приходит в сос- тояние течки, за ней начинают следовать самцы. Если вблизи самки происходят встречи сам- цов, они кончаются либо боем, в результате которого более сла- бого самца отгоняют от самки, либо последний уступает без боя. В обоих случаях образует- ся пара, которая существует от одного до нескольких дней, пока не происходит спаривание. Ини- циатива во всех брачных отно- шениях принадлежит лосихе. Гигант-самец — деликатнейший кавалер! Он никогда не подходит к лежащей лосихе, а когда в густых сумерках видишь медлен- но приближающегося к самке рогача, кажется, что он ступает на носках, как балерина. При- ближаясь к лосихе или нюхая ее следы, самец подергивает го- ловой и при этом хлопает высу- нутым языком по ноздрям. Я часто вспоминаю слова из книги Л. Крайслер: «Природа без животных мертва!» Осень под Костромой красива особой сдержанной красотой, в ней нет той яркости, которая характер- на для Подмосковья. Под Кост- ромой нет кленов, которые так ярко и многообразно расцвечи- вают все ярусы леса. Основ- ной фон здесь создают березы, которые тоже отличаются от подмосковных. Их листва осенью не яркая, но очень чис- того цвета, как и все вокруг. Огромные поля-, луга, холмы и перелески, в воздухе спокойст- вие и чистота. Гон лосей не- обыкновенно естественно вписы- вается в эту картину и, не меняя ее, как будто полностью пре- ображает и наполняет напря- женной жизнью. Также пре- ображает весенний лес глухари- t ный ток. Для меня эти два явле- ния по ощущению очень близки. Лось и глухарь — два великана наших лесов. Совершенно оди- наковое волнение охватывает, когда в темноте леса слышишь тэканье глухаря или кряхтенье лося-самца. Эти звуки какими- то глубинными корнями связаны с лесом.,Когда слышишь их,‘ ка- жется, что только тогда и на- чинаешь чувствовать дыхание леса, идущее из глубины времен. 212
СЕНОСТАВКИ Сеноставки, или пищухи,- зверьки из отряда зайцеобраз- ных, размером с морскую свинку или немного меньше. Не очень многие люди находят в них сход- ство с зайцами, поскольку у пищух нет длинных ущей. Если же присмотреться к пищухе внимательно, станет понятно, что это уменьшенный, коротко- ухий и коротконогий заяц. Кон- струкция головы, манера посад- ки, опушенность лап, характер движений — эти особенности пищух больше всего напомина- ют именно зайцев и кроликов. Пищух мне пришлось и наблю- дать в природе, и держать в вольерах. Большинство видов сеноста- вок живет в горах и предгорных степях Северной и Централь- ной Азии. Впервые я увидел пищух на Тянь-Шане, в Заилий- ском Алатау, в окрестностях Большого Алма-Атинского озе- ра. Эю был самый крупный и один из самых молчаливых ви- дов - красная пиш>ха. Зверьки жили в россыпях крупных и средней величины камней на горных склонах, у верхней Гра- нины лесною пояса. Самое пер- вое впечатление -- что эти не- большие зверьки выглядят очень монументально: они любят си- деть на крупных камнях и тогда кажутся львами или сфинксами на пьедеоалах. Летом красные пищухи окрашены в красивый ярко-рыжий цвет. Однако все тело имеет такую окраску только у молодых зверьков после пер- вой линьки, ко)да рыжая шерсть сменяет буровато серый детский наряд. Зимний мех у них серый, а на следующее лето пищухи не успевают полностью перелинять. Рядом с летней шерстью зим- ний мех кажется голубоватым и сохраняется у них на задней половине тела. R таком двухцвет- 213
Красные пищухи в горах ном наряде пищухи очень кра- сивы. Среди голубовато-серых, покрытых разноцветными ли- шайниками камней, ярко-рыжие зверьки мелькают, как огоньки. Если сидеть спокойно, они почти сразу перестают бояться. Важно только не делать резких движе- ний. На звуки они почти не реагируют, разговаривать можно в полный голос. К сидящему человеку зверьки приближаются Красная пищуха на скале почти вплотную, поэтому рисо- вать их, живущих у себя дома достаточно удобно. Я был там в августе 1961 года. У пищух пол- ным ходом шло запасание корма. Красная пищуха делает запасы 214
Алтайская пищуха лезет по щели между камнями Запасы они складывали под крупным нависающим камнем, причем предпочитали таскать пучки травы с большими листь- ями. Срезав три-черыре листа, пищуха брала пучок так, чтобы все листья торчали с одной сто- роны головы, и быстрыми прыж- ками бежала к своему камню. Перебегая через осыпь, она лов- ко прыгала с камня на камень, волоча свой груз. Под камнем постепенно увеличивался сто- жок. Временами зверек подбе- гал к нему и ворошил под- сыхающую траву. Поражала ловкость, с которой пищуха бегала по камням: с удивитель- ной легкостью они поднимались и спускались по вертикальной поверхности. Удержаться им по- могала инерция быстрого дви- жения. Отталкиваясь от высту- пов камней, а то и от гладких стенок, они быстро меняли на- правление движения. Позже мне удалось увидеть все это и у дру- гого горного вида — у алтайской пищухи. Помимо инерции дви- жения зверьки ловко использо- вали щели между камнями, в которых быстро двигались, упи- раясь лапами в боковые стенки. Живя в вольерах, пищухи усерд- но складывали стожки травы, помещая их около вертикальной стенки или большого камня. Наблюдая за ними, я заметил еще одну интересную особен- ность: в стожках и на стенках над стожками они оставляют свои экскременты. Экскременты пищух бывают двух типов: плот- ные шарики размером с горош- ки черного перца и темная мяг- кая масса. Эти темные мягкие фекалии выглядят по-разному у разных видов пищух. У алтай- ской — это темная однородная паста, словно выдавленная из тюбика. Именно эту темную «пасту» зверьки оставляли в стожках и над ними. Из пары Алтайская пищуха оставляет свои «иероглифы» 215
Даурская пищуха молодых зверьков, которых я по- лучил осенью, этим занималась только самка. Того, что она про- делывала, мне не приходилось пока видеть у других пищух. Она влезала на стожок и, встав около стенки, поднималась по ней задними догами, упираясь передними в стожок. Подняв так заднюю часть тела, она выдавливала из себя темную колбаску, которая прилипала к стенке. После нескольких таких действий на стене оставался за- бавный узор, напоминавший надпись непонятными иерогли- фами. Помет подсыхал и частич- но отваливался. Наблюдавшие за пищухами студенты видели, как пищухи поедали подсохший помет. Иногда, прилепив к стен- Даурская пищуха слизывает мягкие фекалии ке очередную порцию, зверек приносил крупный листок и пы- тался прилепить его к своим «иероглифам». Это забавное поведение, по- видимому, имеет отношение к одной существенной особеннос- ти образа жизни зайцеобразных. Дело в том, что их корм состоит почти исключительно из клетчатки, для переварива- ния которой у , этих зверьков не хватает своих собственных ферментов. Травоядные живот- ные не могли бы существовать без сожительства с киЩечной микрофлорой (т. е. определен- ными видами микроорганизмов), которая и дает им недостающие ферменты. У жвачных животных она находится в передних отде- лах желудка, с чем и связано отрыгивание и пережевывание жвачки. У зайцеобразных эта микрофлора сосредоточена в слепой кишке, имеющей у них очень большие размеры. Сами микроорганизмы, участвуя в пе- реработке клетчатки, частично служат источником пищевого животного белка для зайцеоб- разных. Однако в задних от-
делах кишечника отсутствуют ферменты, способные перева- рить этот белок. Поэтому зайце- образные, а также некоторые грызуны приспособились пое- дать рвои темные мягкие фека- лии, которые формируются в слепой кишке. Таким образом, белок бактерий не «пропадает даром», а утилизируется в ор- ганизме животных, перевари- ваясь ферментами желудочного сока. Аналогичное явление известно также для зайцев и кроликов, которые слизывают мягкие, «первичные», фекалии прямо с анального отверстия. Такое же слизывание мы видели в волье- рах у рыжеватой и даурской пищух. Монгольской пищухе свойственно оставлять кучки из экскрементов, перекладывая их камешками, в результате чего получаются своеобразные «пи- рамидки». Неясно, правда, ис- пользуют ли они их в дальней- шем или это какие-то террито- риальные метки, или что-то дру- гое. Явление копрофагии, види- мо, распространено, шире, чем это известно. Оно позволяет жи- вотным переживать зиму, когда питательность их кормов, и так недостаточно калорийных, резко снижается. Такой способ пита- ния называют также ложной жвачкой. Разным видам пищух свойст- венны различные местообита- ния: одни роют норы и живут в степи и предгорьях, другие населяют каменистые россыпи в горах и останцах. Этих горных зверьков называют петрофилами, т. е. камнелюбами. Среди пищух нашей фауны типичными нор- никами являются даурская и ма- лая, или степная, пищухи. Своим поведением они отличаются от горных видов большей скрытно- стью. Горные виды быстро при- выкают к присутствия} человека, живя в вольере, а на звуки перестают реагировать. Напро- тив, жившие у нас даурские пищухи, даже родившиеся в вольере, почти или совершенно не привыкали к этому и остава- лись очень пугливыми и скрыт- ными. Не стремясь в этом очерке дать полное описание жизни пищух, хочу рассказать еще об их пении и особенностях разви - тия детенышей., Пищухи изда- ют разнообразные звуки, среди них есть отрывистые короткие свисты, которыми они преду- преждают друг друга об опас- ности, а есть так называемая песня. И то и другое свойственно не всем видам пищух. Ни того, ни другого нет у красной и большеухой пищух; песни нет также у типичной монгольской пищухи, у рыжеватой; не вполне это выяснено для северной пи- щухи. Самые «поющие» виды — это степная, даурская и ал- тайская. Песня каждого из этих видов непохожа на песню дру- гого вида пищух. По громкости и характеру звучная она очень на- поминает пение птиц, только пищухи не поют так часто, как птицы. Чаще всех поет степная пи- щуха. У этого зверька даже трудно определить, что следует называть одной песней. Поет он в сумерках и ночью. Пение состоит из последовательных се- рий резких металлических свис- тов, подобных звукам ударов по туго натянутой проволоке. На- чинается пение с серий частых свистов, потом промежутки
Поющая степная пищуха между ними становятся больше, и свисты звучат реже. Таким образом, песней, видимо, надо считать несколько следующих подряд серий. Поющий зверек вс1ает на задние лапы, иногда опираясь передними о торчащий предмет, запрокидывает голову. У даурской пищухи песня представляет собой раскатистую звучную трель. Для пения каж- дый зверек имеет определенные излюбленные места. Он заранее, готовясь к исполнению песни, неоднократно вылезает на эти места, потряхивает головой, за- мирает, прислушиваясь, опять уходит — все его поведение го- Поющая даурская пищуха ворит о крайнем возбуждении. После нескольких «холостых» выходов на место пения зверек, наконец, исполняет свою песню. Во время пения даурская пищу- ха сидит в очень компактной по- зе, высоко подняв голову. Не- которые зверьки поднимаются на задние лапы. При каждом издаваемом им звуке уши слег- ка опускаются, чувствуется, что певец находится в состоянии сильного напряжения. В вольере даурские пищухи поют в тече- ние всего года, но осенью и в первой половине зимы песни редки. Больше всего пищухи по- ют весной и в первой половине лета, причем песни их слышатся и днем, но больше поют зверьки вечером и ночью. У алтайской пищухи песня состоит из двух частей: первая часть начинается с трели, за ко- торой следует серия свистов: «чир-р-р-р-сья-сья-сья-сья-сья». Наступает пауза, которая про- должается от нескольких секунд до минуты. Во время паузы зве- рек сидит на месте и чутко при- слушивается, и если его напу- гать, он может вообще не ис- полнить вторую часть песни и уйти. Иногда во время паузы он сам скрывается под камни, но потом вновь вылезает. Вторая часть песни — серия из шести- семи свистов. Окончив песню, тищуха застывает, сидя на прежнем месте, втянув голову в плечи и распушившись. Похо- жая поза после пения есть и у даурской пищухи, но алтайская сидит так дольше. У алтайской пищухи мы слы- шали пение, только самцов. У даурской пищухи больше поют самцы, но есть и поющие самки. Степных пищух у нас было толь- 218
ко три: две самки и самец, который вскоре пропал. После этого обе самки пели, и очень активно. О функции пения пи- щух среди зоологов нет единого мнения. Во всяком случае зверь- ки поют, находясь всегда на сво- ем участке, и время наиболее ак- тивного пения включает в себя сезон размножения. В вольерах пищухи слишком часто и близко слышат друг . друга, поэтому трудно судить о реакции одних зверьков на песни других. Одна- ко в начале сезона активного пения или в моменты, когда по- являются новые поющие зверь- ки (молодняк), можно увидеть кое-что интересное. Расскажу о двух наблюдениях. У алтайских пищух в наших вольерах родился единственный детеныш-самец. Когда он под- рос и начал петь, старший самец (его отец) в ту же секунду глушил его своей песней. Инте- ресно, что у него была такая же реакция на магнитофонную за- пись собственной песни. При повторных воспроизведениях острота реакции угасала, но сама реакция в разное время суток и года была различной. Самец то не обращал внимания на свою песню, то начинал возбуж- денно бегать, вылезал на место пения, усиленно зевал, то метил предметы в вольере, потираясь о них щеками и шеей (мечение Самец алтайской пищухи во время йения выделениями щечных и шейных желез очень характерно для пи- щух), то ухаживал за самкой. Занятный случай произошел со степными пищухами. Обе самки пели на одних и тех же местах, но, когда начинала петь одна самка, вторая к местам пения не подходила. Если вто- рая готовилась петь, а к ней приближалась первая, вторая убегала. Явно первая самка была, как говорят зоологи, доминиру- ющим зверем. Однажды мне потребовалось поймать эту сам- ку-доминанта. Когда я взял зверька в руки, он тихо пискнул и обмяк. Я испугался, уже зная, как это случается у пищух: не- редко в такие моменты они по- гибают от нервного шока. Та- кие случаи у нас бывали, о по- добных же случаях рассказыва- ли и люди, много ловившие пи- щух в природе, например, зоолог Р. Л. Наумов. Такие же траге- дии случаются иногда и с кроли- ками в вивариях. Однако эта
Самец алтайский пищухи по разному реагирова i на песню... самка не погибла: когда я положил ее на пол, она, полежав несколько секунд, уползла в убе- жище. В тог день я ее больше не видел, ни на другой день оба зверька были в порядке. Однако роли их поменялись: теперь явным дом и нантом была вторая самка. Продолжалось это недолго, и мере j неделю был вос- становлен прежний порядок. Кроме упомянутых видов пи- щух нам пришлось слышать и песню казахстанской) подвида монгольской пищухи. Зверьки этого подвида сильно обличают- ся рядом признаков от типичной монгольской пищухи, которая не поет. Их пение несколько на- поминает пение даурской пищу- хи, но гораздо тише. Кстати, у Северная ниш^ха (Камчатка) даурской пищухи .тоже есть вариант тихой песни, которую зверьки издают в норе. От взрос- лых зверьков ее приходится слышать редко, но очень часто так поют молодые в возрасте одного-полутора месяцев. Совсем не пели рыжеватые пищухи. У этого вида' все об- щение между зверьками идет на близком расстояний, и у них по- этому мало громких звуков. От- носительно громко звучат только крики молодых зверьков, но об этом расскажу чуть позже. Ви- димо, основным звуком при об- щении является тихий нежный протяжный писк, издаваемый зверьком без видимой причины. Человеческое ухо улавливает его с расстояния не более не- скольких метров, тогда как пес- ня других видов пищух слышна за сто и более метров. Всего лишь раз мне пришлось увидеть северную пищуху — на Камчат- ке. Не могу с уверенностью сказать,, есть ли у нее песня, но поведение, похожее на «пе- сенное», у нее есть: иногда зверь- ки залезают на большие камни и издают серии звуков.! Таким образом, во всем, что связано с пением пищух, есть много не- ясного. Тем не менее думаю, что пение пищух не только по звучанию имеет много общего с пением птиц. И так же, как для пения птиц, для него трудно назвать одну функцию. Активность у пищух кругло- суточная. Некоторые имеют тен- денцию к дневной активности (рыжеватая), но пение у боль- шинства из них наиболее актив- но в сумеречные и ночные часы. Степные пищухи нередко поют все ночи напролет. Мне при- шлось слышать их ночное пе- 220
Самка рыжеватой пищухи несет пятидневного детеныша ние в Восточном Казахстане. В звенигородских вольерах они в начале лета забавно переклика- лись с соловьями, с пением которых их песни имеют сход- ство по ритму и звучности. Пение птиц в большинстве слу- чаев связано с сезоном размно- жения. У пищух сезон пения продолжается гораздо дольше, но и сезон размножения у них длинный. Поэтому и для них отрицать полностью эту связь нельзя. Последнее, что бы мне хоте- лось рассказать о пищухах — это особенности их размноже- ния и развития. Некоторые пи- щухи способны приносить за год пять-шесть пометов, причем, на- чав размножаться, зверьки «ра- ботают», как заведенная машина. В природе сезон размножения у многих видов довольно короток из-за суровых климатических условий в горах или в пустыне. Так, алтайская пищуха приносит не более двух пометов за се- зон, а рыжеватая размножается лишь в короткий (в Туркмении) период вегетации зеленой расти- тельности. Самая замечательная черта развития детенышей пи- щух — это его необычайная ско- рость. У нас в вольерах раз- множались пищухи трех видов, но проследить за развитием де- тенышей удалось у двух из них: у даурскойz и рыжеватой. У обоих видов детеныши родятся голыми и слепыми, но покры- ваются шерстью уже в первые сутки своей жизни. В восьми- дневном возрасте они открыва- ют глаза и уже вскоре начи- нают переходить к самостоя- тельной жизни. В это время они еще до смешного малень- кие по сравнению со взрослы- ми зверьками. К размерам взрос- лых они приближаются лишь в возрасте двух месяцев. Интересная организация се- мейной жизни у рыжеватой пи- щухи. Пока детеныши слепые, они лежат в гнезде, сбившись в тесный комочек. Мать только первые день-два подолгу нахо- дится с ними в гнезде. Позже она даже отдыхает отдельно от детенышей и заходит к ним толь- ко для кормления, два-три раза в день. С момента рождения де- тенышей, а иногда и раньше, самка начинает таскать свежую траву и складывать у входа в убежище детенышей. Выводко- вое гнездо самка иногда устра- ивает высоко, что согласуется с образом жизни этих зверьков в природе, где они населяют гор- ные участки с крутыми каменис- 221
Новорожденные рыжеватые пищухи тыми склонами. Как только де- теныши открывают глаза, они начинают расползаться, и часть из них может свалиться вниз и не найти никогда дорогу в гнездо. Поэтому нередко выводок распа- дается: несколько пищушат остаются в материнском гнезде, другие могут занять одно-два новых убежища где-то поблизос- 222
Десятидневные детеныши рыжеватой пищухи уже достаточно самостоятельны ти. Во время своих передви- жений детеныши часто кричат, крик их напоминает писк цыплят. Мать никак не реагирует на крик детенышей, но регулярно посе- щает их, в том числе и отселив- шихся. Она кормит их и при- носит к их убежищу зеленую траву. Поскольку самка посеща- ет всех детенышей редко, вся картина жизни семьи после про- зревания молодых напоминает взаимоотношения между зайчи- хой и новорожденными зайча- тами. Большинство пищух к концу лета начинают агрессивно от- носиться друг к другу. У раз- ных видов эта тенденция выра- жена неодинаково. Монгольская пищуха (ее типичная форма) — одиночный зверек, очень агрес- сивно относящийся не только к себе подобным, но и к любым животным, с которыми она ока- зывается рядом. Очень агрессив- ны друг к другу с наступле- нием осени становятся рыжева- тые пищухи. Мы наблюда- ли случаи, когда такие агрес- сивные зверьки насмерть зае- дали своих собратьев, выщипы- вая шерсть и разгрызая кожу на спине. Более терпимы друг к другу даурские пищухи, но и у них значительное перенаселение делает их осенью раздражитель- ными и агрессивными. Среди живших у меня пищух был один замечательный зве- рек — самка алтайской пищухи. Она была поймана совсем ма- ленькой — у нее не открылся тогда еще один глаз. Выкор мил ее Р. Л. Наумов, от ко- торого она попала ко мне. Такой К Алтайские пищухи греются на солнце
ручной пищухи мне больше-не приходилось бидстъ. Стоило зайти к ней в вольер, она бежал# навстречу, забиралась за пазуху ч спокойно давалась в руки. Сидевший с ней самец не был таким ручным, но и он подхо- дов к человеку вплотную, начи- нал «м'етить» его обувь, потира- ла ь о нее щеками. Везде, где живут в природе се- ноставки, эти хлопотливые, очень подвижные зверьки, не- обыкновенно «оживляют ланд- шафт своим видом и песнями. Будучи многочисленными и ин- тенсивно размножаясь, они — важное звено в сообществе жи- вотных. Алайские пищухи на камне
БУРУНДУКИ Осенью 1969 года я получил восемь бурундуков из Западной Сибрри. Зверьки приехали в тес- ной клетке, где они все вместе просидели месяц. С этой группы буруцдуков начались мои наблю- дения над грызунами в вольерах Звенигородской биостанции МГУ. В ней было три самки и пять самцов. Как оказалось впоследствии, для успешного разведения бурундуков лучше, чтобы самцов было несколько больше, чем самок. Вначале я допустил ошибку, разместив зверьков попарно в просторных клетках. Тут же две пары пере- дрались, причем в одной старая самка насмерть загрызла чу- десного молодого самца, а в другой — самец сильно покале- чил самку. Пришлось рассадить бурундуков поодиночке. Так они и перезимовали. Прежде чем рассказывать о дальнейшей судьбе этих зверь- ков, несколько слов о том, что gO-533 I собой представляет бурундук. Он относится к семейству беличьих. В этом семействе есть белки, ‘ живущие на деревьях, а есть ( обитатели открытых равнин, ро- ющие себе глубокие норы: сус- лики, сурки, луговые собачки. Наконец, есть промежуточная груйпа, совмещающая в себе • черты тех и других. Вот таким » универсалом и является бурун- дук. В фауне нашей страны это 1 единственный подобный зверек, в Северной Америке живут еще шестнадцать видов бурундуков. Напоминая по облику малень- кую полосатую белку, бурундук сильно отличается от нее обра- зом жизни. Хорошо лазая по деревьям, он все же предпочи- тает селиться на земле, выка- пывая норы или занимая дуплис- тые стволы поваленных деревь- ев. Как все беличьи, бурундук ак- тивен днем. Питаясь главным образов семенами и плодами растений, а также насекомыми, 225
Сидящий бурундук хотелось проследить годичный цикл жизни бурундука подробно и зарисовать основные формы его поведения. Весной я перевел своих бу- рундуков в большие уличные вольеры, снова пытаясь объеди- нять их попарно. Самая ручная самка стала с ненавистью грызть он зиму проводит в спячке. Кро- ме того, бурундук — неутоми- мый запасатель корма. Он делает в конце лета и осенью запасы семян, которые зимой использу- ет лишь частично. Эти запасы очень важны весной, когда семян нового урожая еще нет, а у бу- рундуков начинается размноже- ние. Все это трудно увидеть в природе, хотя бурундук в местах, где он многочислен,показывает- ся на глаза часто. Все же ви- деть удается чаще молодых зверьков в конце лета. Мне же Поющая самка самца, которого я к ней под- садил. Позже я понял, в чем дело. Этот самец зимовал в тепле, а такие самцы в нормальные сроки не могут участвовать в размно- жении (пик их половой актив- ности проходит гораздо раньше). Другого самца она подпускала к себе охотнее, а на следую- щий день запела. Точнее, она непрерывно, с интервалом в пол- торы-две секунды, издавала ко- роткие крики. Звук этот отдален- но напоминает короткий крик журавля, двусложный или одно- сложный. Самка не прекращала кричать, даже когда кормилась. В этот момент голос ее стано- вился каким-то сдавленным и напоминал икоту. Тут я сообра- зил, что это и есть давно извест- ные весенние крики самок, под- ражая которым охотники издав- на весной ловили бурундуков- самцов десятками. Ловец воору- жен удилищем с волосяной пет- лей на конце. Этой петлей он ловит самцов, идущих на голос самки. Пение самки оказалось очень надежным признаком готовнос- 226
Самец идет на зов самки ти ее к спариванию. В дальней- шем я держал взрослых зверьков поодиночке и ссаживал поющих самок с самцами. Во время спа- ривания инициатива полностью принадлежала самке. Она вдруг переставала убегать и отбивать- ся при ухаживании самца, вы- бирала место и начинала уси- ленно заниматься там чисткой своей шкурки. Это был знак то- го, что главные события будут именно здесь. Рисунок поведе- ния бурундуков во время спа- ривания и после него настолько характерен, что, подойдя к вольеру через час после ссажи- вания пары, можно с уверенно- стью сказать, было уже спа- ривание или нет. Уже на следу- ющий день после спаривания самка не подпускает к себе самца, и один из зверьков мо- жет начать гонять другого. Все же можно без особых опасений оставить зверьков вместе. Бере- менность у самки продолжа- ется месяц. Перед рождением детенышей она становится очень агрессивной и периодически го- няет самца. В гнездо самки он перестает заглядывать. Детеныши родятся голыми и слепыми. Они в первый день ярко-розовые, затем в течение последующих трех дней их окраска бледйеет, а на спине начинает «проявляться» рисунок из характерных для бурундука полос. Сначала это выглядит, как темно-серый рисунок на коже, затем начинается рост шерстного покрова. На двадцать восьмой — тридцатый день де- теныши открывают глаза. Все время до прозревания детены- 8*,
Недельный бурундучонок лает запасы корма, складывая их под подстилку гнезда, а также закапывая вокруг домика отдельные порции корма. В вер- тикально стоящей дуплянке за- пасы занимают всю ее нижнюю половину. Поэтому для детены- Глаза открываются на 28—30-й день ши малоподвижны. В двухне- дельном возрасте они, будучи потревоженными в гнезде, на- чинают стрекотать. Так же стре- кочут и взрослые бурундуки, когда их потревожат в гнезде зверьки-соседи. Первый выход детенышей из гнездового домика наблюдался в разные сроки. Иногда он про- исходил почти сразу после про- зревания, чаще же — на два-три дня позже. Это зависело от двух причин: поведения матери и конструкции домика. Сначала мы ставили бурундукам в качест- ве домиков обыкновенные пти- чьи дуплянки. В период выкар- мливания детенышей самка де- Такими бурундучата выходят из гнездового домика,дня через три после прозревания шей нет свободного пространст-- ва внутри дуплянки. Если ту же дуплянку положить горизон- тально, положение заметно ме- няется: детеныши получают возможность ходить внутри до- мика, не вылезая наружу. Еще лучше птичьих дуплянок оказа- лись горизонтальные домики из досок длиной 40—50 см с выхо- дом у края. Некоторые самки, особенно старые, в течение не- скольких дней после прозрева- ния детенышей не выпускают их из домика. В результате дете- 228
ныши впервые выходят из гнезда заметно более зрелыми. Первые свои выходы из гнез- дового домика в вольер бурун- дучата совершали в одиночку, Мать пытается вернуть детеныша в гнездо хотя и почти одновременно со своими собратьями. Детеныш высовывал мордочку из дуплян- ки, затем вылезал и неторопли- во обходил участок вольера. Хвост его был выгнут дугой, и держался зверек напряженно. В такие моменты иногда к нему подходила мать и пыталась вер- нуть его в гнездо. В некоторых случаях самке это удавалось. Ча- ще детеныш проводил первую разведку один, делая по вольеру извилистый круг, и возвращался в домик. Стоило ему уйти, как из домика снова показывалась мордочка, и все повторялось. Мы сначала думали, что это один и тот же бурундучонок, са- мый активный в выводке. Поме- тив их, мы убедились, что каж- дый раз выходил другой зверек, и так в течение пяти минут поч- ти весь выводок успевал сделать свою первую экскурсию. Зверь- ки не повторяли маршрутов друг друга. Вернувшись в домик, они крепко засыпали." При следую- щей экскурсии они не повторяли свои прежние маршруты. Время пребывания вне домика удлиня- лось, и зверьки все чаще оказы- вались в вольере вместе, а через три-четыре дня время прогулок всех бурундучат почти полно- стью совпадало. Бурундучата быстро находят Детеныш уходит в домик запасы, сделанные матерью, и сами начинают таскать корм в защечных мешках — сначала понемногу, а потом набивают полные мешки. Эти «карманные» запасы очень важны в период, когда «место жительства» зверь- ков еще окончательно не опре- делилось. В это время детеныши кормятся, доставая еду из за- щечных мешков. Они много под- ражают друг другу и матери. Стоит только одному из зверь- ков сесть и начать кормиться, как к нему присоединяются дру- гой, третий, и часто весь выво- док собирается вместе. Если один бурундучонок находит корм, другие тут же бросаются его отнимать. Отнимают они корм и у матери, и друг у дру- 229
Отнимает у матери корм До распадения выводка бурундучата часто сидят рядом, поедая корм из за- щечных мешков га. Чем раньше выводок ока- зывается разделенным или пере- селенным в другое место, тем скорее у молодых зверьков про- является стремление к устрой- ству своего самостоятельного жилья и охране его. Если же держать весь выводок с матерью в прежнем помещении, зверьки около месяца живут все вместе совершенно мирно и ночуют в одном гнезде. Первые попытки отделиться от выводка случают- ся обычно по вечерам, перед уходом на ночевку. Часов в пять вечера начинаются стычки меж- ду отдельными зверьками из-за домиков: какого-то детеныша перестают пускать в материн- ское гнездо; кто-то из них на- чинает охранять другой домик. Но в первые дни это кратко-, временные вспышки, которые продолжаются лишь несколько часов. На ночь семья вновь со- бирается в материнском гнезде. Утром жизнь' выводка идет обычным путем, а к вечеру вновь начинаются конфликты. Таким образом, перед началом распада- ния выводка зверьки в разное время суток живут как бы в раз- ных сезонах (днем у них летние отношения, вечером — осенние). Мы проделали такой опыт: разделили выводок, оставив по- ловину детенышей с матерью, а половину — отсадили. Сделали это, как только молодые зверь- ки начали выходить из гнездо- вого домика. Оказалось, что от- деленные детеныши гораздо раньше оставшихся с матерью начали запасать корм, а также охранять запасы и убежища друг от друга. Это были зверь- ки, еще сильно отличающиеся размерами от взрослых, и обыч- но лишь один из них, наиболее агрессивный, вырастал полно- цейным. Другие сохраняли дет- ское поведение и боялись своего агрессивного собрата. Если молодые зверьки жи- вут с матерью, естественное рас- падение выводка происходит тогда, когда бурундучата уже до- стигают размера взрослых. Один из них начинает запасать корм в. каком-то домике и охраняет его, прогоняя от своего склада собратьев. Зверьки редко кусают друг друга, и лишь застав по- хитителя у самого домика или внутри, хозяин набрасывается на нарушителя и кусает его. Обыч-; но же он преследует наруши- теля, как будто и не стремясь догнать его. Зверьки делают по помещению несколько кругов, держа постоянную дистанцию. Стоит одному остановиться, как останавливается и другой. По- 230
Бурундук греется на солнышке том преследование может возоб- новиться, а могут они и разой- тись по своим делам. Интерес- но, что за пределами охраня- емой зоны отношения между ни- ми остаются прежними. Когда бурундучат в выводке очень много, осенний распад семьи может идти и другим пу- тем. Неожиданно один из зверь- ков нападает на другого и гры- зет ему затылок и уши. В этом случае выводок надо немедлен- но рассаживать, иначе гибель части зверьков неизбежна. Здесь нет ни преследования, ни по- пыток убежать от агрессора. Просто зверек-агрессор наска- кивает на спину своей жертвы и грызет, а жертва только кри- чит, почти не сопротивляясь. И уж совсем нельзя оставлять бурундуков в одном помещении на зимовку. Спячка у них зимой неоднократно прерывается, и ни- когда нельзя гарантировать, что проснувшийся зверек не залезет к другому в гнездо и не за- грызет его. В природе такие ситуации исключены, так как, пробуждаясь от спячки, бурун- дук не покидает нору и со своими собратьями не встреча- ется. Весной, выйдя из спячки, зверьки выглядят несколько потрепанными, шерсть их туск- лая и «неухоженная», сами они худые и словно усталые. Они подолгу лежат, распластавшись на бревнышке или пне, и гре- ются на весеннем солнце. Бурундук — очень подвиж- ный зверек, он редко бывает занят какой-то одной деятельно- стью долгое время. Также он редко подолгу кормится на од- ном месте, чаще быстро соби- рает корм в защечные мешки и потом понемногу ест, доставая из мешков по кусочку и при- саживаясь для этого то тут, то там. Лишь кормящие самки едят подолгу на месте, особенно перед уходом на ночь в гнездо. Разнообразие форм поведе- ния и быстрая адекватная реак- ция почти на любую ситуацию создают впечатление чрезвычай- ной сообразительности зверька, которое усиливается его жи- востью и инициативностью. Да- же только что начинающий вы- ходить из гнезда бурундучонок с первого же знакомства за- поминает участок, по которому прошел. Бурундук моментально находит и обследует любой но- вый предмет на своем участке. 231
Если ему дать новый домик, который «придется ему по душе», он «не задумываясь» меняет жилье. Но поведение, связанное с гнездостроением, с запасанием корма, представляет цепь строго «запрограммированных» дейст- вий, которые при первом взгляде кажутся вполне осмысленными. О запасании корма надо рассказать отдельно. У бурунду- ка существуют разные формы запасания, при которых зверьки по-разному относятся друг к другу. Я уже упоминал о том, что молодые зверьки, впервые выходя из гнезда, уже носят корм в защечных мешках. На- полнение защечных мешков — это уже форма запасания пищи. Другая форма запасания — уст- ройство «тайников». Наполнив защечные мешки, зверек долго и тщательно выбирает место. Затем он роет в подстилке ямку, погружая в нее голову и грудь, а иногда и уходя в нее целиком. В этой ямке он оставляет со- держимое защечных мешков. За- тем, выбравшись из нее, он изящными движениями перед- них лапок ловко закрывает свой тайник. Вся серия операций вы- глядит работой умелого мастера своего дела. Нов вольере иногда можно видеть, как всю эту се- рию движений бурундук делает там, где закапывать некуда. При- сев на твердый цемент пола или на доски, он их «роет», затем на голую поверхность пола вы- кладывает содержимое защеч- ных мешков, широко раскрывая рот и как-то судорожно двигая челюстями, и/ наконец, он «за- капывает» тайник, помахивая над ним в воздухе передними лапками. Последнее выглядит так, как будто зверек произво- дит какие-то магические мани- пуляции. Каждую новую порцию корма бурундук закапывает на другом месте. Тайники не охраняются. Хо- зяин никогда не нападает на похитителя, раскапывающего только что зарытую порцию кор- ма. Если хозяин еще не закрыл до конца тайник, ему не нравят- ся попытки другого зверька его разграбить. Но даже в этом слу- чае он не нападает на грабителя. Самое большее — он теснит на- хала плечом и поспешно соби- рает корм обратно в защечные Бурундук устраивает тайник
мешки. Иногда он просто про- должает свое дело, и зверек-гра- битель, подражая ему, начинает вместе с ним, закрывать тайник. Такие запасы-тайники делают кормящие самки вокруг своих гнезд, а с середины лета — все зверьки. По-видимому, мас- совое устройство тайников свя- зано с урожаем основных кор- мов. К концу лета начинается за- пасание кормов в особых кла- довых. Это уже зимние запасы, и относятся к ним зверьки со- всем иначе. Зверек таскает корм или в свой домик, где скла- дывает его под гнездом, или в соседний. Во втором случае бу- рундук переносит свое гнездо в домик-кладовую перед тем, как залечь в спячку, и пристраи- вает его поверх запасов. За- пасы в домике хозяин тща- тельно охраняет. Но его аг- рессивность проявляется только при нарушении границ участка другим зверьком. Начав запасать корм в домиках, бурундуки не прекращают устраивать и тайни- ки. Мы не раз видели, как зверек, принесший четыре-пять раз корм в домик, неся к нему следующую порцию, вдруг сво- рачивает со своего пути, ищет место и, наконец, закапывает корм в тайник. При этом зве- рек, которого он только что го- нял от домика, спокойно прибли- жается к хозяину тайника и даже раскапывает тайник или пытается отобрать корм у хозя- ина. Однажды в конце лета у меня жили в вольере три молодых зверька: два самца и самочка. Мать от них пришлось отсадить, так как она стала очень агрес- сивной. В начале августа один самец (у него была ранка на хвосте, и мы назвали его Рваный хвост) начал запасать корм в до- мике. В вольере были три до- мика — по числу зверьков. Од- нако Рваный хвост занял все три: в одном он спал, в другом складывал запасы, а к третьему просто не подпускал ни брата, ни сестру, хотя домик оставал- ся пустым. За пределами охра- няемой зоны Рваный хвост не трогал своих собратьев, но, на- падая на них вблизи домов, го- нял по всему вольеру. Когда он был занят запасанием, у него да- же менялась походка, становясь напряженной и порывистой, а хвост был приподнят и распушен, как ламповый ершик. Набив мешки, он бежал к своей кла- довой. Немного не добежав, за- мирал, приподняв лапку и вытя- нув мордочку, как легавая со- бака, делающая стойку на дичь. Если нарушителей он не обнару- живал, он нес свои запасы в домик й там складывал. Выйдя, он тщательно умывался и после небольшой паузы отправлялся за новой порцией. Гонять жив- Собирает листья для гнезда
ших с ним зверьков ему прихо- дилось часто. Вечером Рваный хвост первым отправлялся спать. Второй самец и самка уходили позже. Самка отправлялась в пустой домик и прежде, чем устроиться спать, минуты две во- зилась там и страшным голо- сом рычала. Что же касается второго самца, он нашел какой- то кармашек в сетке под потол- ком вольера и спокойно спал там. При этом он отнюдь не выглядел угнетенным и часто тревожил хозяина кладовой воз- ле его запасов. Прошла неделя. И вот утром седьмого августа второй самец вступил в решительный бой с Рваным хвостом. Он отбил у него два домика из трех, в одном устроил гнездо, в другом — кладовую. Рваному хвосту он оставил только его «спальню». Рваный хвост был ошеломлен этим натиском. Он по-прежнему гнал второго самца от своего дома, но стоило погоне пе- рейти на территорию последнего, как тот поворачивался и бро- сался на преследователя. Погоня направлялась в обратную сторо- ну, и роли у зверьков менялись. После двух-трех таких перемен бурундуки расходились по своим домикам. Вскоре Рваный хвост стал очень ненадолго показы- ваться из своего убежища, и только стрекотал оттуда, когда к нему кто-то приближался. Такое стрекотание всегда останавлива- ло пытавшегося залезть в домик бурундука. Для самки пришлось добавить еще один домик, ко- торый я повесил подальше от первых трех. Таким образом, все три бурундука заимели свои охраняемые зоны. В вольере создалась маленькая модель ес- тественных территориальных от- ношений зверьков. В вольерах всегда в более выгодном положении оказыва- лись бурундуки, приступавшие к запасанию корма позже. Дело, видимо, в том, что охрана гнезда и запасов в вольерах сильно утомляет зверьков: слиш- ком часто они встречаются друг с другом, слишком часто хо- зяевам приходится прогонять нарушителей. Нарушители при этом «не унывают», а для хо- зяев — это очень большое на- пряжение. За неделю охраны своих запасов они теряют в весе до 20 граммов, т. е. пятую часть! Интенсивность запасания и охраны имеет большие инди- видуальные различия. Три раза мы воспитывали де- тенышей, отделяя их от семьи и не давая им общаться с дру- гими бурундуками. Двое из этих зверьков осенью стали активны- ми запасателями. Интересно, что, привыкнув общаться только с человеком, точнее с челове- ческой рукой, они охраняли свои запасы именно от руки! Стоило открыть клетку, чтобы покормить зверька, как он вы- скакивал и с остервенением бро- сался на руку, нанося чувст- вительные множественные уку- сы. От руки приходилось от- рывать его силой. Итак, запасы в тайниках и запасы в кладовых имеют для бурундуков разный смысл. Пер- вые нужны для того, чтобы по- скорее спрятать созревший мас- совый корм от других животных. Эти запасы могут использовать разные бурундуки, а не только их хозяева, и поэтому их можно назвать «общественными». Вто- рые же строго индивидуальны и охраняются. 234
Издавая «циканье», зверек взбирается вверх У бурундуков довольно раз- нообразен набор издаваемых звуков. При опасности они из- дают два очень разных крика, и по их характеру можно судить и о характере опасности. Когда бурундук видит приближающую- ся собаку или кошку, он ре- агирует пронзительным корот- ким писком — «циканьем», зву- ком очень высокого тона и да- леко слышным. При этом он всегда взбегает куда-нибудь на- верх — на ветку или на сетку вольеры. Молодые зверьки, жи- вущие с матерью, в такой си- туации сразу собираются вокруг нее. Они следят за потревожив- шим их животным, продолжая периодически свистеть, пока не уляжется тревога. Другой сиг- нал тревоги — «курлыканье» — очень похож на весенний при- зывный крик самки-бурундучи- хи, но чуть более протяжный. Он особенно характерен^ для времени совместной жизни мо- лодых бурундуков. Вызывает его неожиданный близкий шум, на- пример, звук от пролетающей рядом или усаживающейся пти- цы. Зверьки очень возбуждают друг друга криком, бегут к убе- жищам, кричат, подергивая рас- пушенными хвостами. Они то за- бегают в укрытия, то выска- кивают из них, продолжая время от времени «курлыкать». Такой хор очень похож на отдален- ный крик журавлиной стаи. Ког- да осенью над вольерами про- ходили пролетные стаи журав- лей, наши бурундуки нередко откликались на их крик. После тревоги зверьки постепенно ус- покаиваются, расходятся по убе- жищам и на полчаса засыпают. Молодых зверьков очень воз- буждают звуки, исходящие от кормящегося бурундука. Если насыпать на пол горсть орехов, то стоит одному бурундуку найти орех и начать грызть, как другие бросаются отнимать его. При этом они наступают еще на не- сколько точно таких же орехов, не замечая их. Точно так же бурундук, возбужденный пого- ней за одним своим собратом, может и не заметить замены
объекта преследования. У нас бывали случаи, когда самец, го- нявший по вольере другого сам- ца, так же свирепо начинал преследовать перебежавшую ему дорогу самку, а в подобной си- туации самка нападала на соб- ственного детеныша. Можно много рассказывать о подобных интересных деталях. Они подчас кажутся несущест- венными, но из них и скла- дывается общий рисунок поведе- ния. Бурундук сохраняет в вольерах наиболее существен- ные особенности своего естест- венного поведения, а также их суточные и сезонные измене- ния. В то же время он показал мне, насколько искажается кар- тина нормальной жизни зверь- ков в вольерах. Невозможность уйти друг от друга создает неестественное перенапряжение. Бурундуки оказались к нему очень чувствительными. Видимо, это связано с тем, что в при- роде — это зверьки одиночные. И еще замечательное свойство бурундука: у него сезонные и суточные изменения в поведе- нии происходят необычайно рез- ко, и при внимательном наблю- дении можно видеть день и час, когда имеют место коренные перемены в поведении зверьков и в их взаимоотношениях. Если держать бурундуков в просторном помещении и* регу- лярно к ним заходить, они, как правило, перестают бояться лю- дей. Но легко привыкают лишь молодые зверьки. Внутри одной семьи обычно бывают и очень ручные бурундуки, и дикари. Когда молодые живут с матерью, определяющим моментом явля- ется ее реакция на людей: у ручных самок вырастают более ручные детеныши, чем у пугли- вых. У бурундуков я впервые увидел, какое влияние оказы- вает присутствие матери на вза- имоотношения молодых зверь- ков. Чем дольше они находят- ся с матерью, тем позднее на- чинаются серьезные конфликты между йими. Впоследствии я увидел подобное же явление у зверей, весьма далеких от бурун- дуков, например у волков. Бурундук очень красив и дея- телен, и сейчас многие люби- тели держат его дома. Но дер- жать его в маленькой клетке малоинтересно. А живя в комна- те на свободе, этот зверек преподносит неожиданные «сюр- призы». Однажды осенью у меня в московской квартире убежал из клетки бурундук. За несколь- ко дней пока его не поймали, он успел очень многое: он прогрыз аккуратную круглую дырочку в моем экспедиционном кожаном сапоге и устроил внутри гнездо; материал для гнезда он достал из прогрызенного им матраца. В нескольких местах под ме- белью он сделал запасы корма, который перетаскивал из своей клетки и из разгрызенного им пакета крупы. В футляре элек- трической швейной машины он тоже что-то пытался сделать, проникнув туда через щелку, натаскал массу мусора и из- рядно повредил изоляцию на проводах. Второе гнездо он устроил в гардеробе под сло- женным там бельем, тоже час- тично использовав его как гнез- довой материал. Есть еще одна опасность при содержании бу- рундуков в комнате на свободе: переставая бояться людей, такие домашние зверьки обычно гиб- нут, будучи прищемлены две- 1236
рями, или задавлены на стуле, или просто попав под ногу. Да и убежать они могут через любую щель. Так что лучше всего держать бурундука в про- сторной клетке-вольере, в кото- рую можно войти, на балконе или в комнате, хотя это пос- леднее для него хуже. Бурундук уходит в сапог
м д V й. Моя основная работа с мо- мента окончания университета всегда была связана с изу- чением экологии мелких, так называемых мышевидных гры- зунов, и постоянной базой для этих исследований оставалась Звенигородская биостанция Московского университета. Визуальные наблюдения за мышевидными грызунами в лесу практически невозможны, и я на первых этапах работы шел тра- диционным путем, проводя регу- лярные учеты численности и сле- дя за перемещениями меченых зверьков. Наблюдая лесных мышей и рыжих полевок в неволе, мы пытались разобраться в их поведении и взаимоотношениях. Но хотя мы старались услож- нять конструкцию клеток (при- ближая ее тем самым в какой- то мере к сложности естест- венной среды обитания), не всег- да удавалось отличить естест- венное поведение грызунов от их реакции на условия содержания. В 1970 году был издан пе- ревод книги английского зоо- лога Питера Кроукрофта «Все о мышах», в которой говори- лось о результатах наблюдений за поведением домовых мышей, содержащихся не в тесных клет- ках, а в специально оборудо- ванном небольшом доме/ Все мы, «мышатники», с огромным интересом прочли эту книгу. В(^т путь, которым надо идти, вот тот мостик, который позво- т^ит «увязать» наблюдения в при- воде и в клетках! Но где взять Подобный дом? Практические сложности казались непреодо- лимыми, и мысли о собственном «мышином доме» оставались по- началу не более чем прекрас- ной мечтой. Возможность осуществить эту мечту появилась неожидан- но, и, как это часто бывает, решение пришло как бы «со
Ушастая сова стороны». В конце 1971 года по некоторым чисто организа- ционным причинам, я стал со- трудником орнитологической ла- боратории биофака МГУ. Эта лаборатория много внимания уделяла поведению сов. Так как мышевидные грызуны — их ос- новная добыча, тематика лабо- ратории естественно связалась с моей работой. Известно, что хищные пти- цы, несмотря на огромное ^ко- личество поедаемых ими гры- зунов, далеко не всегда мо- гут предотвратить или сдержать рост их численности, если для такого роста складываются бла- гоприятные условия. А вот по- чему так происходит, далеко не ясно. В популяциях грызуА нов часть зверьков длительно оседло живет на одних и тех же участках, а часть кочует по территории. Не все особи играют одинаковую роль в жиз- ни популяций, в том числе и в их размножении. Может быть, жертвами хищников становятся в первую очередь те звери, которые играют наименьшую роль в размножении? Известно ведь, что жертвами крупных хищников в популяциях копыт- ных чаще других становятся старые или больные звери. Тут есть над чем подумать и что стоит попытаться проверить в эксперименте. Словом, надо бы- ло найти помещение, в котором можно было бы понаблюдать за охотой хищных птиц на мел- ких грызунов. И такой дом на биостанции нашелся. Это был небольшой изолированный домик, где ранее находились водонапорные баки старого водопровода; стоял этот дом в лесу, примерно в 300 м от края поселка, что как нельзя лучше подходило для моих це- лей. Конечно, потребовался оп- ределенный ремонт и переобо- рудование дома, но это не требовало капитальных затрат средств и материалов. К июлю 1972 г. в доме уже можно было пробовать работать. Комната, предназначенная для мышей, была квадратной, пло- щадью примерно 20 м2. Вместо плинтуса вдоль основания стен укрепили полоски металлическо- го уголка, нижнюю часть самих стен также обили листовым железом; этого оказалось до- статочно, чтобы исключить воз- можность ухода мышей из дома. Некоторые сложности возникли с полом. От мысли также обить его листовым железом мы от- казались — работу планирова- лось вести круглогодично, зи- мой на металлическом полу Я39
«Мышиный дом» Наблюдения в ^мышином доме»
зверькам было бы слишком холодно, и мы решили оста- вить пол деревянным. Надо было только следить, чтобы зверьки его не прогрызли, и там, где они пытались это делать, мы прибивали полоски жести. Корм для зверьков мы рассыпали пря- мо на полу; летом всегда ста- вили поилку с водой, а зимой воду заменяли снегом. Чтобы зверьки могли устраивать себе гнезда, мы ставили для них небольшие домики-убежища с ватой, паклей или другими под- ходящими для гнезд материа- лами. Для наблюдения за зверька- ми в двух углах комнаты на высоте нескольких метров над полом мы соорудили специаль- ные нары, и присутствие на них наблюдателя нисколько не бес- покоило обитателей дома. Впро- чем, грызуны быстро привыкали к наблюдателю и в тех слу- чаях, когда он спокойно сидел на табуретке прямо в комнате. Некоторые сложности воз- никли и с освещением. Мелкие грызуны — ночные животные, и наблюдения за ними надо было вести по ночам. Наука рекомент дует пользоваться в таких слу- чаях красным светом — зверьки его практически не видят, и та- кое освещение для них равно- сильно темноте. Но вся беда оказалось в том, что в простор- ном помещении при красном свете мы сами видели зверьков очень плохо и не всегда могли различать , их индивидуально. Поэтому мы в конце концов на- чали вести наблюдения при обычном электрическом осве- щении — зверьки к нему доволь- но бысто привыкали, и ритм их жизни существенно не менялся. Целью первых опытов было изучение избирательности выбо- ра хищниками жертв из групп мелких грызунов. На роль жертв было логично взять зверьков тех видов, с которыми я работал раньше — рыжих полевок и лес- ных мышей, тем более, что до- быть необходимых для опытов зверьков труда не составляло: и те, и другие в большом количе- стве встречаются в окружающем биостанцию . лесу. В качестве хищников мы использовали сов, основу питания которых всегда составляют мелкие грызуны. Схема первых опытов была простой. Сначала мы выпускали в комнату группы грызунов, и после того, как они осваивали помещение и устанавливали ста- бильную систему взаимоотноше- ний, в комнату пускали сову и следили за ее охотой. Чаще всего мы использовали в экспериментах ушастых сов, ловить которых было проще все- го. Однако несколько опытов уда- лось дровести с болотной совой и серой неясытью, а летом 1973 го- да в нашем распоряжении оказалась даже сипуха, кото- рую предшествовавшей осенью поймали на пролете в При- балтике. Зверьков, в группах мы метили индивидуально, выстри- гая на разных частях их тела небольшие участки шерсти. Большую помощь в наблю- дениях нам постоянно оказыва- ли студенты биофака МГУ, которые каждое лето проходят на Звенигородской биостанции практику по зоологии. Участие в работах студентов позволяло нам организовывать круглосу- точные наблюдения, так что вся 24L
Сова сделала несколько кругов и уселась под коньком крыши жизнь грызунов и сов во время опытов протекала под постоян- ным контролем. К июлю 1972 года в «мы- шином доме» уже прижились 3 рыжие полевки и 2 лесные мыши, выпущенные в помеще- ние в конце июня, и туда же в один из дней мы пустили ушастую сову, которую сутки пе- ред тем не кормили. Сова сде- лала несколько кругов по ком- нате и уселась на верхний на- сест под самым коньком крыши, и первые несколько часов своего пребывания в доме не обращала никакого внимания на грызу- нов — любому животному надо привыкнуть к новой обстановке. Но уже к концу первой ночи опыта сова после нескольких неудачных бросков поймала пер- вую жертву — молодую рыжую полевку. Первая закономерность вы- бора хищником жертв из груп- пировок грызунов, ставшая оче- видной в ходе наших опытов, была простой. Первыми жерт- вами сов становились, как прави- ло, наиболее активные особи. Конечно, на результат охоты со- вы всегда могли оказать вли- яние и какие-либо случайные обстоятельства, но чаще всего совы в первую очередь ловили именно наиболее активных зверьков. Такая закономерность настолько проста и очевидна, что, казалось бы, трудно гово- рить о ее экологическом значе- нии. Но вопрос можно поставить несколько иначе: чем определя- ются конкретные особенности активности отдельных зверьков, почему в определенных ситуа- циях некоторые зверьки более активны? А это уже во многом определяется теми взаимоотно- шениями, которые складывают- ся в популяциях мелких гры- зунов, и особенностями исполь- зования территории отдельными особями. Прежде всего активность зверьков может зависеть от степени их знакомства с терри- торией. Мало знакомую терри- торию они обычно активно об- следуют, заходят во все укрытия, много передвигаются и по От- крытым местам, и такое по- ведение делало их легкой до- бычей сов, которых мы пускали в помещение. Те же зверьки, которых мы впервые пускали в комнату уже тогда, когда там 242
находились совы, чаще всего становились в буквальном смыс- ле слова смертниками — у них не было никаких шансов уце- леть. Обычно они оставались в течение какого-то времени жи- вы, если замирали и сидели без движения в одном из углов ком- наты, поскольку сова на непод- вижные объекты (даже трупики грызунов, которые мы иногда подкладывали в помещение) реагировала слабо. Стоило же зверьку начать бегать по комна- те, сова обычно почти сразу же его ловила. Но зверьки, хорошо освоив- шие территорию, могли строить свою активность более «рацио- нально». Они знали места, где был наиболее обилен корм, и, главное, хорошо знали располо- жение в помещении укрытий, что позволяло им избегать опасности в течение длительного времени. Более того, некоторые из них настолько хорошо осва- ивали пути передвижения меж- ду укрытиями, что успешно из- бегали опасности даже при вы- соком уровне своей активности. Они быстро перебегали от одно- го убежища к другому, и совы просто не успевали совершать свои броски, пока зверьки пере- секали открытые участки. Осо- бенно часто такое поведение наблюдалось у лесных мышей, более проворных по сравнению с рыжими полевками. В не- скольких опытах совы даже в течение 3—4-х дней не могли поймать ни одного зверька из групп мышей, предварительно проживших в домике достаточно долгое для освоения территории время, хотя во время опытов мы сов не подкармливали и они оставались голодными. Подобная связь поведения зверьков и вероятности быть пойманными охотящимся хищ- ником может иметь для попу- ляций грызунов большое значе- ние. Сейчас хорошо известно, что эти популяции включают различных зверьков. Некоторые из них длительно оседло живут на одних и тех же участках, и они, конечно, хорошо осва- ивают и кормовые ресурсы тер- ритории своего обитания, и расположение на ней различ- ных укрытий. Как показали на- ши опыты, такие зверьки ма- гут успешно избегать опасности в течение длительного времени. Другие много перемещаются по территории, часто меняют места своего обитания, и во время своих кочевок они нередко ока- зываются именно в таком поло- жении, которое мы наблюдали, выпуская в помещение новых зверьков. Очевидно, и в при- родных условиях таких мышей и полевок хищники ловят в пер- вую очередь. Но именно оседлые особи со- ставляют основу розмножаю- щейся части популяций грызу- нов, и поэтому даже при зна- чительной смертности среди ко- чующих зверьков популяции мо- гут сохранять , на достаточно высоком уровне численность и воспроизводительный потенциал. Вероятно, именно выборочность вылова зверьков с определенны- ми чертами поведения объясня- ет отмечавшуюся многими ис- следователями неспособность хищников ни предотвратить, ни сдержать рост численности мел- ких грызунов в тех случаях, когда особо благоприятные ус- ловия создают для этого пред- посылки.
членов групп, их иногда даже изгоняли из занимаемых ими убежищ; в результате эти зверь- ки иногда не могли быстро найти надежное укрытие, и со- Рыжая полевка. Более сложной оказалась связь выбора совами жертв с характером взаимоотношений зверьков в группах. Некоторые из них занимают «доминирую- щее» положение, и именно их поведение определяет характер внутригрупповых отношений, а другие — «подчиненное», и по- ведение этих зверьков во многом зависит от поведения «доминан- тов». Должен признать, что чет- кой однозначной связи продол- жительности выживания отдель- ных зверьков с их положением в группах в наших опытах не выявилось — все зависело от конкретной ситуации. В одних случаях «доминанты» наиболее успешно избегали опасности, а в других именно их совы ловили в первую очередь. Пожалуй, тут можно отметить лишь одну тен- денцию: наименьшие шансы дол- го избегать опасность имели все-таки зверьки, находившиеся на самых низших ступенях внут- ригрупповой иерархии. Такие зверьки часто подвергались на- падениям со стороны других вам было легче ловить именно их. Однако все эти закономернос- ти и тенденции «работали» толь- ко тогда, когда зверьки в убе- жищах были недоступны для охотящегося хищника — совы. Несколько раз случай «помогал» нам поставить эксперимент ино- го рода: в дом из окружающего леса забирались ласки — хищ- ники, от которых грызуны не могли укрыться нигде. И ре- зультат этих «экспериментов» был простой: ласки в самое ко- роткое время уничтожали всех без исключения зверьков; и хо- рошо, и плохо освоивших тер- риторию, и доминантов, и подчи- ненных. Любые системы имеют определенные границы функци- онирования, в пределах которых возможна хотя бы относитель- ная их устойчивость, и выход за такие границы может по- вести к быстрому разрушению этих систем; система «хищни- ки — жертвы» тут не исключе- ние. Но результаты наших опытов 244
Ласка с добычей позволяют говорить не только о том, что совы при охоте вы- бирали зверьков в зависимости от индивидуальных особеннос- тей их поведения. Взаимосвязь хищников и их жертв была «дву- сторонней», и сами зверьки при наличии опасности часто зна- чительно видоизменяли свое поведение. Такая «перестройка» затраги- вала прежде всего уровень активности и характер их пре- бывания вне убежищ. Когда зверькам опасность не грозила, большинство из них проводили много времени вне убежищ, кор- мились на открытых местах или же просто бегали по комнате. После запуска в комнату совы поведение зверьков (особенно тех, которых совам не удавалось ловить во время предшествовав- ших опытов) резко менялось. Едва сова появлялась в комна- те и делала, прежде чем усесть- ся на «наблюдательный пост», один-два круга по комнате (а по- лет совы, несмотря на мягкость ее оперения, был в комнате слышен все же достаточно хо- рошо), зверьков словно ветром сдувало с открытых мест: они стремительно укрывались в бли- жайших гнездах и подолгу не выходили из них. Изменялся и характер кормежки зверьков. Если в норме они поедали корм там, где находили его, то в присутствии совы зверьки обыч- но поступали иначе: сначала они затаскивали корм в укрытия и уже там поедали его. Одна из полевок хотела затащить в гнез- до лист одуванчика, лежавший примерно в метре от этого гнез- да. Сначала она выскакивала из гнезда, пробегала сантиметров 20—30 по направлению к листу, но, не добежав, разворачивалась и стремительно возвращалась. Так повторилось раза 3—4. За- тем пробежки стали длиннее, и при 15~м выходе полевка до- бежала до листика. Но и в этот раз она не взяла его и вер- нулась в гнездо «с пустыми ру- ками». Такой маневр она повто- рила еще 3 раза, и только при 19-м выходе из убежища она схватила заветный листик и скрылась с ним в убежище. Ко- нечно, такую картину мы наблю- дали не каждый раз, но пове- дение зверьков в те дни, кода мы пускали в комнату сов, всегда было крайне осторожным Охота сов приводила не толь - 245
ко к изменениям особенностей здо. Особенно сильны подобные индивидуального поведения ос- тававшихся в живых зверьков: уровня их активности, характера передвижений по помещению, кормления и других; менялся и характер отношений таких зверьков между собой, причем у мышей и полевок такие изме- нения оказались неодинаковыми. Рыжие полевки по сравнению с лесными мышами больше «инди- видуалисты». В тех случаях, ког- да им не грозит опасность, они обычно не образуют групп, совместно использующих одни и те же убежища; каждая полевка стремится занять отдельное гне- Сипуха охотится тенденции у рыжих полевок при освоении новой территории, ког- да использование гнезд у них строго индивидуально и они наиболее агрессивны друг к ДРУГУ- При грозящей со стороны сов опасности картина взаимоотно- шений полевок менялась. Отча- сти это было следствием уже упомянутых изменений поведе- ния отдельных особей. Посколь- ку уровень активности зверьков снижался, то и контактировали друг с другом они намного мень- ше. Но и сами контакты ста- новились иными: заметно сни- жалась взаимная агрессивность, и зверьки, нетерпимые друг к другу в обычной ситуации, иног- да вместе укрывались от опас- ности в одном гнезде. Особенно сильно менялся ха- рактер взаимоотношений поле- вок, когда несколько зверьков осваивали территорию и всту- пали в первые контакты друг с другом при охотящейся сове. Такую ситуацию мы наблюдали в опыте, проведенном в июне 1973 года. Сначала в пустую комнату мы выпустили сипуху. После того, как она просидела там сутки без пищи, мы пустили туда сразу пять взрослых сам- цов рыжих полевок. Два из них были пойманы совой практи- чески сразу, а остальные три спрятались в домиках, причем два зверька укрылись в одном гнезде. Вечером следующего дня мы добавили в комнату еще 5 полевок, одну из которых си- пуха также поймала практичес- ки сразу. После этого сова прер- вала охоту, и оставшиеся в жи- вых полевки начали обследовать помещение; никакой агрессив- 246
ности в их отношениях не было заметно. Через день сипуха поймала еще одну полевку, после чего мы ее из помещения убрали. И в течение 7 последующих суток, несмотря на отсутствие хищника, активность уцелевших полевок оставалась крайне низкой; кон- тактов между ними вне убежищ) мы практически не видели, а совместное использование гнезд продолжалось. Но наиболее ин- тересным представляется мне другое. Через 2 дня после того, как мы убрали из помещения сову, две полевки погибли. Труд- но предположить, что они по- гибли от голода — корма в доме было больше, чем достаточно. Мне кажется, что основная причина их гибели была связана именно со «сбоем» характера их взаимоотношений при освоении новой для них территории, про- изошедшем под влиянием посто- янной опасности со стороны охотящихся сов. Лесные мыши, в отличие от рыжих полевок, формировали стойкие группировки (о чем подробнее я еще расскажу). Все входившие в такие груп- пировки зверьки совместно ис- пользовали одни и те же убе- жища, а к подсаживаемым но- вичкам относились резко враж- дебно. И никаких существенных изменений в характере взаимо- отношений отдельных особей в стабильных группах "лесных мы- шей при охоте сов мы не от- метили. Впрочем, благодаря сни- жению уровня активности зверь- ков количество их контактов в те дни, когда в помещении на- ходились совы, заметно снижа- лось, но характер самих кон- тактов оставался прежним. Не снижалась даже агрессивность членов группировок к подсажи- ваемым новичкам. Правда, под- робно проследить такие отноше- ния нам удавалось редко, по- скольку совы обычно ловили но- вичков почти сразу. Несколько слов хочется ска- зать и о поведении самих сов. За время работы через наши ру- ки прошло довольно много птиц — 5 ушастых сов, одна си- пуха, а также болотная сова и серая неясыть. И все они охотились всегда одинаковым способом — садились на одну из укрепленных под крышей жер- дей и с нее наблюдали за грызунами, совершая в удоб- ный момент молниеносный бро- сок на зазевавшегося зверька. Но самым замечательным было то, что все совы, без единого исключения, всегда наблюдали за зверьками с одного и того же места — с верхней жерди, укрепленной под коньком крыши дома. До сих пор я говорил об охоте сов, о том, какое влияние эта охота оказывала на поведение грызунов. Но работа в доме давала совершенно новые воз- можности изучения поведения самих грызунов. И результаты первых же наблюдений за зверь- ками в этом просторном поме- щении позволили по-иному взглянуть на казалось бы уже хорошо знакомых по предыду- щим работам рыжих полевок и лесных мышей и в чем-то пере- смотреть установившуюся было оценку их поведения. И прежде всего это относится к тому, как формируется внутригрупповая иерархия. Когда мы ссаживаем различ- ных зверьков в небольших по 247
Позы лесных мышей при агрессивных контактах размеру клетках, террариумах или каких-либо других подоб- ных помещениях, то они прежде всего начинают «выяснять отно- шения», т. е. попросту говоря, драться друг с другом. В резуль- тате таких драк обычно выяв- ляются особи, постоянно одер- живающие победы над другими, которых мы называем «доминан- тами», и «подчиненные» зверьки, которых неизменно бьют осталь- ные. В дальнейшем сложивша- яся система отношений поддер- живается уже без явных драк, при помощи «ритуальных» форм поведения. Зверьки характерны- ми позами выражают те или иные намерения, и одного при- нятия таких поз бывает доста- точно, чтобы остальные особи вели себя соответственно ситуа- ции. Можно выделить позы уг- розы, заставляющие подчинен- ных зверьков отступать еще до проявленной по отношению к ним открытой агрессивности; и позы подчинения, предотвра- щающие нападения доминантов. Подобные формы поведения зверьков постоянно наблюдают практически все исследователи, проводящие наблюдения за мел- кими грызунами в небольших по размеру клетках. Однако в условиях нашего помещения, приближенных к ес- тественным, поведение и взаимо- отношения зверьков бывали иными, причем наблюдалась раз- ница между лесными мышами и рыжими полевками. О некото- рых особенностях этого поведе- ния я уже говорил, но теперь хочу сказать о нем подробнее. Рыжие полевки, стремясь жить поодиночке, не образовы- вали стабильных групп. Впущен- ные в дом одновременно зверь- ки, не выясняя отношений меж- ду собой, разбегались по поме- щению и начинали знакомиться с ним индивидуально, не всту- пая в контакты друг с другом; убежища полевки использовали Самка рыжей полевки с детенышами
при этом также строго раздель- но. Встретившись друг с другом, они чаще всего разбегались в разные стороны, не выясняя, кто над кем должен доминировать и кто кому подчиняться. Но постепенно отношения между зверьками все же обрета- ли форму какой-то системы. Ре- шающее значение при этом, по- моему, имело следующее обсто- ятельство. Знакомясь с, террито- рией, полевки всегда хотя бы ненадолго забегали в те убежи- ща, которые оказывались на пу- ти их следования. Поэтому в каждом убежище постепенно «накапливался» запах практи- чески всех находившихся в ком- нате зверьков, и отдельные по- левки, «обходя» убежища, по- стоянно ощущали запах осталь- ных даже в тех случаях, когда не встречались друг с другом не- посредственно. Это в свою оче- редь довольно быстро приводи- ло к исчезновению взаимной настороженности и агрессив- ности зверьков при контактах. Но, с другой стороны, каких-ли- бо форм настоящего группового поведения у них тоже не воз- никало, и те различия в поведе- нии, которые мы отмечали у от- дельных полевок (разный уро- вень активности, разная склон- ность к запасанию корма в своих убежищах и тому подобное), еще не давали достаточных ос- нований считать одних особей доминантами, а других — под- чиненными, поскольку никто из них не обращал особого внима- ния на поведение партнеров и никакого «организующего нача- ла» в действиях каких-либо зверьков по сути дела не было. Отношения между лесными мышами складывались иначе. Лесные мыши — это, как я уже говорил ранее, зверьки, ведущие настоящий групповой образ жизни, и когда мы выпускали в дом сразу несколько особей этого вида, то они прежде всего стремились познакомиться друг с другом. При встречах они не разбегались, как полевки, в разные стороны, а после се- рии взаимных обнюхиваний час- то начинали обследовать терри- торию, в том числе и убежище, совместно. В тех случаях, когда никто из зверьков ранее в поме- щении не бывал и не имел воз- можности ознакомиться с ним предварительно, взаимной агрес- сивности между ними не воз- никало, даже если все они были самцами. Такое их поведение приводило к быстрому формиро- ванию группировок, совместно использовавших одни и те же гнезда. Показательным было и отно- шение лесных мышей, которые постоянно жили в домике, к подсаживаемым туда (или все- лявшимся из леса самостоятель- но) новым Особям своего вида. Если мы подпускали новичков к только что сформированной группе, отношения в которой еще не успевали окончательно стабилизироваться (а на такую стабилизацию уходило обычно около 2 недель), то хозяева обычно не проявляли к ним за- метной агрессивности, и новички довольно быстро вливались в со- став исходной группы. Но долго жившие в помещении мыши все- гда относились к вновь пришед- шим резко агрессивно, причем в отношении хозяев к новичкам в этих случаях можно было заме- тить и некоторые сезонные раз- личия.
Лесные мыши: нападение на новичка Весной и летом, несмотря на то, что у зверьков в это время наблюдалась половая активность, агрессивность к новичкам редко принимала столь острые формы, чтобы приводить к их гибели. Они обычно оставались в жи- вых, но строили свою активность так, чтобы по возможности избегать контактов с хозяевами помещения. Они жили в отдель- ных гнездах, и периоды их мак- симальной активности были ины- ми, чем у хозяев. Но если мы не отсаживали вселенцев и ос- тавляли их в помещении надол- го, то они все же в конце кон- цов могли войти в состав группы хозяев, хотя на такую ассими- ляцию иногда уходило несколь- ко месяцев. Поздней осенью и зимой отно- шение членов стабильных груп- пировок лесных мышей, долго проживших в доме, к нович- кам становилось иным — агрес- сивность к ним резко возрас- тала, и хозяева преследовали их вплоть до их гибели. Редко кто из новичков осенью и зимой оставался в живых дольше 1—2 дней, и те единичные слу- чаи, когда кому-либо из них все же удавалось уцелеть, можно считать скорее исключением из правила. Таким образом, лесные мыши, в отличие от рыжих полевок, и в условиях относительной сво- боды передвижений и выбора убежищ формировали группы со стабильной системой отношений. И в этих группах в определен- ных ситуациях мы наблюдали ту самую четкую систему иерар- хической соподчиненности осо- бей, которую так часто наблю- дают у мелких грызунов при содержании их в тесных клет- ках. Заметнее всего такая со- подчиненность при размноже- нии зверьков. Когда начинается сезон размножения — а у лес- ных мышей это происходит в конце марта,— один из самцов, чаще всего наиболее крупный по размеру, становится агрессив- ным к другим самцам и начинает отгонять этих самцов от самок, когда у тех происходит течка. Первенство одного из самцов выявляется в откровенных дра- ках, но постепенно такие драки заменяются уже упомянутыми ритуальными формами поведе- ния. «Главному» самцу бывает достаточно принять позу угро- зы, чтобы другие самцы отступи- ли, и, наоборот, позы «подчиг нения» бывает достаточно для того, чтобы погасить агрессив- ность доминирующего самца. Самки также участвуют в раз- множении не все, и детеныши рождаются обычно только у 1—2 самок, а другие (если в группе их больше двух), не- смотря на зрелый возраст и постоянные контакты с самца- ми, как правило, выводков не приносят. Неодинаково участие разных членов группы в пре- следовании новичков, в разное время подселяемых в помещение, а также в запасании корма в гнездах, которое мыши активно начинают во второй половине ле- 250
Детеныши лесной мыши начали выходить из гнезда та. Все эти особенности по- ведения зверьков, ведущих груп- повой образ жизни, сейчас хо- рошо известны этологам (спе- циалистам, изучающим поведе- ние животных), которыми вы- пущено много книг, в том числе и популярных. Но на один результат наших экспериментов мне все же хо- телось бы обратить внимание. Наблюдения показывают, что особи некоторых видов (в нашем случае — лесные мыши) и в ус- ловиях просторного помещения, при возможности избегать кон- тактов друг с другом, сохра- няют групповой образ жизни, а другие (рыжие полевки) начи- нают вести себя не так, как при жизни в более тесных помеще- ниях. Все это нельзя не учиты- вать, используя результаты на- блюдений за животными, со- держащимися в клетках, для объяснения того, что нам удает- ся видеть в природе. И еще одну серию опытов мы провели в «мышином доме». Внимание исследователей давно привлекали взаимоотношения различных видов грызунов, оби- тающих в природе совместно. Объектом этих работ мы избра- ли два вида мышей — лесных и домовых. Вообще эти виды за- нимают, как говорят зоологи, различные экологические ниши в природных сообществах. Лесные мыши — обитатели естествен- ных ландшафтов, а домовые — на большей части своего ареала стали синантропным видом, т. е. живут преимущественно в по- стройках человека. Тем не ме- нее в некоторых случаях зверь- При сильном морозе доморые и лесные мьици сворачивают хвост на спине
ки этих видов регулярно и за- кономерно контактируют друг с другом. Такая картина наблю- дается, например, на юге нашей страны, где домовые мыши час- то обитают, и в естественных ландшафтах. В средней полосе европейской части страны, на- против, лесные мыши часто все- ляются в дома (особенно в не- больших поселках), где посто- янно обитают домовые мыши. Зоологи, изучавшие экологию грызунов, неоднократно отмеча- ли, что между домовыми и лес- ными мышами при совместном обитании возникает конкурен- ция, в ходе которой домовые' мыши «подавляют» лесных. Мы и решили посмотреть, как это происходит у зверьков, живущих в одном помещении. Для этого поздней осенью 1981 года мы одновременно вы- пустили в дом по 5 мышей того и другого вида, пойманных в разных местах: лесных — в примыкающем к поселку лесу, а домовых — в строениях по- селка биостанции. Но каково же было наше изумление, когда, придя в дом на следующее утро, мы обнаружили, что до- Домрвая (справа) и лесная (слева) мыши сидят рядом мовые мыши не только не пере- грызли лесных, но мирно сидели с ними в одних и тех же гнездах! В последующие дни зверьки про- должали мирно сосуществовать без каких-либо признаков вза- имной агрессивности, и такой характер отношений между ни- ми сохранялся в течение всей зимы. Все говорило о том, что они сформировали единую груп- пировку, в которой до начала се- зона размножения не было за- метно никаких признаков анта- гонизма между зверьками. Результаты этого экспери- мента в чем-то, может быть, и не согласуются с традиционны- ми представлениями о взаимо- отношениях домовых и лесных мышей, до я не думаю, что это расхождение носит принципи- альный характер. «Мирное сосу- ществование» лесных и домовых мышей на первом этапе нашего опыта скорее всего было свя- зано со спецификой его про- ведения и прежде всего с тем, что первые контакты особей раз- ных видов пришлись на период освоения ими новой территории. Последующие события в доме^ подтвердили такое предположе- ние: весной, с началом размно- жения зверьков, характер отно- шений между ними изменился. В конце апреля одна самка, до- мовой мыши родила трех мышат, и с этого времени домовые мыши стали агрессивными по отноше- нию к лесным. Произошло час- тичное территориальное разме- жевание мышей разных видов: домовые мыши оборудовали но- вое гнездо в одном из углов комнаты, перетащив туда вату из ближайших укрытий, а лес- ные — обосновались в гнездо- вом домике в противоположном 252
Самец домовой мыши обследует помещение углу. Впрочем, полного «разде- ла» территории не произошло: хотя мыши каждого вида пред- почитали держаться на полови- не, примыкавшей к «их» гнезду, визиты тех и других в «чужие владения» мы наблюдали, регу- лярно. Молодые домовые мыши в первые недели самостоятельной жизни (т. е. после того, как ста- ли покидать выводковое гнездо) также постоянно нападали на лесных мышей, однако в сере- дине июля, когда они достигли примерно двухмесячного возрас- та, эта агрессивность постепен- но сошЛа на нет. Взрослые до- мовые мыши (новых выводков в том году у них больше не было) в середине лета также пере- стали нападать на лесных, и в конце июля зверьки снова стали жить единой группой, исполь- зуя одни и те же гнезда. В период наблюдения за этой смешанной по составу группой мышей мы несколько раз пуска- ли в помещение новых зверьков того и другого вида, чтобы по- смотреть, как будут относиться к ним хозяева территории. Во всех случаях результат был при- мерно одинаковым: хозяева тер- ритории нападали на «новичков». Особенно активно вел себя наиболее крупный самец Домо- вой мыши, но самки этого вида были малоагрессивны. Лесные мыши из группы хозяев веДи себя в разных опытах неодина- ково; на подсаженных домовых мышей они почти не нападали, но к новым особям своего вида были несколько агрессивнее. Возможно, длительное совмест- ное обитание с домовыми мыша- ми повлияло на их поведение, и оно в чем-то стало напоминать даже таковое подчиненных зверьков в одновидовых группах домовых мышей. Чтобы еще раз проверить расстановку сил в смешанной группе мышей, мы решили провести заключитель- ный эксперимент: не просто под- саживать в группу отдельных но- вичков, а заменить всех особей .сначала одного, а потом другого рида. Полное обновление груп- пы домовых мышей дало именно ' тот результат, который мы и ожидали. Лесные мыши, зани- , мавшие в исходной группе под- чиненное по отношению к домб- вым мышам положение, не про- явили заметной агрессивности и к новым особям этого вида. Сами новички также не проявили аг- рессивности к лесным мышам — на чужой территории грызуны вообще крайне редко нападает на хозяев. В итоге зверьки обо- их видов быстро установили ста- бильные мирные отношения и уже через несколько дней, как и до замены домовых мышей, ста- ли использовать одни и те же 253
Агрессивный самец домовой мыши нападает на пришельца гнезда; такой характер их вза- имоотношений сохранялся и по- следующей осенью, и в начале наступившей зимы. Иначе повели себя домовые мыши, когда вместо ранее сидев- ших с ними лесных мышей в помещение пустили новых. В этом случае мы стали свидете- лями настоящей драмы. Пер- выми с новыми зверьками встретились самки домовых мы- шей, но они заметной, агрес- сивности к ним проявили. Са- мец домовой мыши вышел из гнезда примерно через полчаса после начала опыта, и, обнару- жив новых зверьков, сразу же начал их преследовать. Его на- падения на всех без разбора лесных мышей, схватки с ними и их преследования шли непре- рывно, и уже через 2 часа все лесные Мыши были настолько покусаны, что утратили способ- ность обороняться и вскоре по- гибли, так что в этом случае ни о каком мирном сосущество- вании домовых и лесных мышей не могло быть и речи. А если говорить о результатах экспери- мента в целом, то он прежде всего показал, насколько могут быть изменчивы отношения между одними и теми же ви- дами грызунов в зависимости от ситуации, в которой зверьки этих видов начинают взаимодей- ствовать. «Мышиный дом» открыл но- вые возможности изучения мел- ких грызунов, позволил по-ино- му взглянуть на них, поскольку поведение и взаимоотношения зверьков в просторном помеще- нии во многом отличались от того, что мы привыкли наблю- дать в тесных клетках, где жи- вотные не могут избегать посто- янных контактов друг с другом. Наблюдая за мышами и полев- ками, жившими в нашем доме, я еще раз убедился, что тысячу раз прав был Питер Кроукрофт, утверждая, что в лабораториях мы изучаем прежде всего реак- цию зверьков на те условия, в которые мы их помещаем. По- этому основной вывод, который я делаю из Проведенных работ, состоит в том, что для объяс- нения того, что происходит в природе, надо очень осторожно пользоваться результатами на- блюдений за животными, содер- жащимися в неволе. Казалось бы, в условиях нашего дома, где грызуны могли свободно пере- двигаться, свободно выбирать убежища, избегать при желании контактов друг с другом, их по- ведение было близко £ естест- венному. Но нельзя не учиты- вать и другое. Ведь в каких бы
просторных помещениях мы не содержали зверьков, как бы ни старались имитировать природ- ную обстановку, одно принци- пиальное отличие «клеточных» условий от естественных мы пре- одолеть не можем — звери в неволе всегда будут находиться в замкнутом, ограниченном прост- ранстве, и это само по себе не может не иметь для них огром- ного значения. Очень серьезным надо считать и другое отличие: в лабораториях зверьки живут в условиях полной безопасности со стороны хищников. И опыты с совами подтвердили, что гро- зящая зверькам опасность за- ставляет их в корне перестраи- вать свое поведение, а иногда и характер взаимоотношений. Но не надо впадать в другую крайность и утверждать, что по- ведение зверьков в неволе всегда и во всем отличается от естес- твенного. Конечно, есть врож- денные черты поведения зверь- * В предисловии к своей неосуществлен- ной книге «Звери в природе» Александр Николаевич Формозов писал: «Знаете ли Вы, что значит увидеть дикого зверя на приволье, непуганного, полного есте- ственного изящества и красоты? Это и взаправду чудо! Совсем не то, что в зоо- парке — темнице для бессловесных, где никакое животное не может проявить и сотой доли способностей, которыми на- делила его природа. В этом звучит ве- ликая и никогда не смолкающая сим- фония жизни». Вот это ощущение чуда и «несмол- кающей симфонии жизни» никогда не оставляло нас, когда мы видели перед собой живущих своей жизнью диких зве- ков, проявляющиеся в любой ситуации, и искусство исследо- вателя животных в том и состо- ит, чтобы выделить действитель- но общие закономерности и определить, что зависит от тех конкретных условий, в которых находится животное в момент наблюдений. И последнее, о чем хочется сказать. Наблюдая за зверьками в доме, проводя многие ноч- ные часы, лежа на нарах под крышей или сидя на табуретке в самой комнате, я по-новому увидел уже казалось бы хорошо знакомых «мышей» и не мог не изменить своего отношения к ним. Теперь они для меня — не просто объекты, на которых надо решать те или иные эколо- гические проблемы, а живые су- щества с определенной, порой достаточно яркой индивидуаль- ностью, партнеры по работе. И имейно «мышиный дом» помог мне это почувствовать. * рей. В равной мере это касалось и мор- жей, и горалов, и волков, и в немень- шей степени — водяной крысы, проплы- вающей с роскошным листом таволги под замшелыми корягами на уединен- ном лесном ручье под Звенигородом. Все, что описано в нашей книге, мы видели своими глазами, и мы счастли- вы, что нам это удалось. В наше время от людей зависит, сколько еще поколений сможет видеть подобные картины. И хочется надеяться, что у людей хватит благоразумия, что- бы сохранить этот чудесный мир, источ- ник не только неповторимой красоты, но и самой жизни на Земле.
Содержание ОТ АВТОРОВ............................5 О ЗАРИСОВКАХ ЖИВОТНЫХ.................7 КАРТИНЫ ПУСТЫНИ.......................ц БОЛЬШАЯ ПЕСЧАНКА.....................30 ДЖЕЙРАНЫ.............................39 МОРСКИЕ ПОБЕРЕЖЬЯ....................49 КОМАНДОРЫ............................62 МОРЖИ НА ОСТРОВЕ АРАКАМЧЕЧЕН.........Ю5 НА ЧУКОТКЕ..........................121 ТЮЛЕНИ..............................142 В ГОРАХ КАВКАЗА.....................161 СОЗЕРЦАТЕЛИ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА......179 ЗА АЛТАЙСКИМ ЦОКОРОМ................190 ЗВЕРИ В КЛЕТКАХ И РУЧНЫЕ ЗВЕРИ......196 ГОН ЛОСЕЙ...........................199 СЕНОСТАВКИ..........................213 БУРУНДУКИ...........................225 МЫШИНЫЙ ДОМ.........................238 Научно-художественная | Владимир Моисеевич Смирин | , Юрий Моисеевич Смирим ЗВЕРИ В ПРИРОДЕ Зав. редакцией Н. М. Глазкова. Редактор Г. М. Полехова. Художественный редактор А. Л. Прокушев. Оформление художника Л. Е. Безрученкова. Технический редактор Н. И. Смирнова. Корректор Л. А. Кузне- цова. ИБ № 4164 Сдано в набор 24.09.90. Подписано в печать 16.05.91. Формат 60Х901/16* Бумага офс. № 2. Гарнитура Таймс. Офсетная печать. Усл. печ. л. 16,0. Уч.-изд. л. 15,79. Тираж 200 000 экз. Заказ 0-533. Изд. № 894. Цена 3 р. 40 к. Ордена «Знак Почета» издательство Московского университета. 103009, Москва, ул. Герцена, 5/7. Полиграфкомбинат ЦК ЛКСМУ (МДС) «Молодь». 254119, Киев-119, ул. Пархоменко, 38—^4.

3 р. 40 к Издательство Московского университета