Author: Галаховъ А.  

Tags: поэзія   хрестоматія   русская поэзія  

Year: 1849

Similar

Олимпъ

Пушкинъ. Очерки

Бѣлградскій пушкинскій сборникъ

Ликъ Пушкина

Text
                    ///


3F


J/
/V'


ПОЛНАЯ
2ИРЕОТ©ШНИШ.


I


ПОЛНАЯ
РУССКАЯ ШСТ0М1ТІііИ!
Составилъ
А. ГАЛАХОВЪ.
Изданіе четвертое, сз перемѣнами.
ВЪ ТРЕХЪ ЧАСТЯХЪ.
ЧАСТЬ II.
ГІЧІ —ИЁ»О|4ЙЙЫФ<ІІИ8»»»».« -
МОСКВА.
Вт» Университетской Типографіи.
1849.


ПЕЧАТАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ
съ тѣмъ, чтобы по отпечатаніи представлено было въ Цснсурный
Комитетъ узаконенное число экземпляровъ. Москва, 1849 года, мая
15 ДНЯ.
Цеіѵсоръ, Стат. Совѣтникъ и Кавалеръ И. СнееиревЪ.
вин
2011137498


©ГД А1ВЛЕЮЖ
1. ЭПИЧЕСКАЯ ПОЭЗІЯ.
1. ГЕРОИЧЕСКАЯ ПОЭМА.
стр.
1. Изъ Иліады—Гнѣдичв..................
а) Прощаніе Гектора и Андро­
махи...;. .. ... ... .. ... ... .. ... ... .. ... ... 3
б) Борьба рѣки Ксаноа съ Ахил­
лесомъ .................... ............
5
в) Пріамъ въ ставкѣ Ахиллеса. 8
2. Изъ Энеиды. — Жуковскій............
а) Лаокоопъ и змѣи ................. 10
б) Смерть Пріама........................ 1 1
в) Бѣгство Энея........................... 13
3. Изъ Мессіадьі; Аббадона. — Ж у ­
ковскій..................................... 14
4.
—
Поэмы: Паль и Дамаянти.—
Жуковскій............................... 18
2. РОМАНТИЧЕСКАЯ ПОЭМА.
5. Изъ поэмы: Освобожденной Іеру-
салимъ. — С. Раичъ................ 24
6.
—
фритіоФъ. — II. Гротъ...........
а) ФритіоФъ у Ангантира.......... 26
б) Уставъ Викинга..;... ... .. ... ... .. ... 28
в) Искушеніе ФритіоФа.............. 29
г) Избраніе Конунга-... ... .. ... ... .. ..
30
7.
—
Русланъ и Людмила.
—
А.
Пушкинъ..... . ..... .....................
а) Прологъ............... ..................... 3 1
б) Садъ Черномора..................... 32
в) /Кивая голова.......................... 33
3. ЛИРИЧЕСКАЯ ПОЭМА.
стр.
8. Изъ поэмы: Кавказскій плѣн­
никъ.— А . Пушкинъ............
а) Кавказскія горы................... 37
б) Горцы......................................
—
9.
—
Цыганы. — А. Пушкинъ.....
а) Кочевой таборъ........... ......... 38
б) Переходъ на другое кочевье. 39
в) Разсказъ Цыгана объ Ови­
діи......................................
_
г) Эпилогъ................................... 40
10.
—
Бахчисарайскій Фонтанъ. —
А. Пушкинъ..... ..... ..... ..... ..... .
а) Гирей.......................................
б) Фонтанъ слезъ......................
11.
—
Полтава.—А. Пушкинъ.......
а) Мазепа..................................... 41
б) Козакъ"................................... 42
в) Кочубейвъ темницѣ.............
—
г) Полтавскій бой..................... 43
12.
—
Лалла-Рукъ (Нери и Ан­
гелъ). —Ж уковскій................
—
а) Пери и Ангелъ..................... 45
б) Слезы покаянья.................... ...
13.
—
ІПильонскій узникъ. — Его-
же...... . ........... ............. ...........
а) Братья узники....................... 48
б) Смерть младшаго брата.....
—
в) Видъ природы........... -. .. ... ...
50
14.
—
Чернецъ.—Я. Козловъ........
—
а) Чернецъ................................. 51
б) Смерть Чернеца....................
—
15.
—
Наталья Долгорукая.—Его-
же............................................ 52
16.
—
Дивъ и Пери.—А . Подомиі-
скій—............ ........................ .
....
а) Воспоминаніе Пери.............. 55
б) Нерп въ темницѣ................ 56
в) Разсказъ Дива.......................
—
—
Мцыри.; —Лермонтовъ. ,, .. ., . 57


4. РОМАНЪ и повѣсть.
стр.
18. Изъ романа: Евгеній Онѣгинъ. —
А. Пушкинъ...........................
а) Деревни Онѣгина.................. 61
б) Гаданье на свиткахъ..........
—
в) Сопъ Татьяны........................ 62
г) Москва.....................................
—
19-
—
Юрій Милославскій.
—
.V.
Загоскинъ.......г . .. . . ... ... .. ... ... .. .. 63'
20.
—
Послѣдній Новикъ. —
Ла-
' жечникоек.............................
а) Пра основаніи города......... 68
б) Разсказъ Новика..................
70
21.
—
Басурманъ.— Его-же .. ... ... .. ... . 73
22.
—
Ледяной Домъ. — Его-же ... .. .
77
23.
—
Герой нашего времени. —
Лермонтовъ................... {. .. ... . 80
24.
—
Монастырка. — А. Погорѣль­
скій.......................................... 84
25. •— Мертвыя души. — // Гоголь.
а) Помѣстье Плюшкина— ... ... .. .
87і
б) Русь........... ........... '■■■■■............ 90 і
в) Два писателя........................
91і
26. Изъ повѣсти: Мѣдный всад­
никъ.—. •!. Пушкинъ..............
а) Петръ Великій и Петербургъ. 92
б) Наводненіе.............................. 93
27-
—
Капитанская дочка.
—
Его-
же.................. ...... ...................
а) Встрѣча съ Пугачевымъ....
—
б) Встрѣча съ Екатериной II. 95
28.
—
Дубровскій. —Его-же ... ... .. ... .
а) Сумаіпествіе........................... 9 7
б) Смерть Дубровскаго.............. 99
29-
—
Арапъ Петра Великаго.
—
Его-же...................................
—
а) Свиданіе съ Петромъ 1...... 101
6} Петръ на обѣдѣ....... .' ... ... .. . 102
30.
—
Исторія Двухъ калошъ.
—
Гр. Сологубъ..........................
а) Органистъ.............................. 103
б) Бетховенъ............................... 104
31.
—
Нѣчто о Василіи Иванови­
чѣ'.— Гр. Сологубъ................ 105
32.
—
Козьма Рощині, .— Загоскинъ. 110
33. Бедуппт---- Бенггтцкій................ 117
34. Изъ повѣсти: Аммалать-Бекъ.—
Марлинскій........ .................... 118
35-
—
Ангаръ. — Сенковскій............ 123
36.
—
Институтка.—Закревская.... 124
стр.
37-
—
Старосвѣтскіе помѣщики. —
Гоголь........... ...... 129
38.
—
Тарасъ Бульба. —Его-же. . . . .
а) ТарасъБульба........................ 133
б) Степь....................................... 134
в) Осада....................................... 135
39. Изъ романа: Двоііная жизнь. —
К. Павлова........................... 137
40.
—
Импровизаторъ.
—
Гн. В.
Одоевскій.............................. 139
41.
—
Сраженіе съ змѣемъ. — /Гу­
ковскій................................. 140
42.
—
Послѣдній квартетъ Бетхо­
вена. — Гн. И. Одоевскій...... 143
5. СКАЗКА.
43. О рыбакѣ и рыбкѣ, — А. Пуш­
кинъ.................... . .. ... ... .. ... .
148
44. Война мышей и лягушекъ.
—
/Гуковскій.................................... 150
45. Изъ сказки: о мертвой Царев­
нѣ и о семи богатыряхъ. — А.
Пушкинъ............ . . ................ ...... . 156
46 — Ундина. —/Гуковскій..............
а) Разсказъ рыбака.................. 158
б) Разсказъ Ундины рыцарю.. 160
в) Преходимость горя.............. 161
47. —
Конекъ Горбунокъ. — Е ршовъ.
—
48.
—
Илья Муромецъ и Соловей
разбойникъ—Газакъ Луган­
скій [Даль].............................. 166
49. Сказка о мудрецѣ Керимѣ.—
/Гуковскій..................................... 169
50. Кощей Безсмертный. —А. Вельт­
манъ..............'. .. .
172
II. ЛИРИЧЕСКАЯ ПОЗІЯ.
1. ОДА.
51. Подражаніе Іову. — Ломоносовъ. 181
52. Утреннее размышленіе о Бо­
жіемъ величествѣ. —Его-же
182-
53. Вечернее размышленіе о Бо­
жіемъ величествѣ—Его-же .. . . . . 183


Ill
стр.
54. Богь. —Державина.....................
—
55. На смерть Кв. Мещерскаго.—
.Его-же.......................... ................
184
56- Пзь Водопада.— Его-же ............ 185
57. Видѣніе Мурзы. —Ею-же ... ... .. . 188
58. Приглашеніе къобѣду.—Его-же. 190
59. Лебедь. — Ею-же......................... 191
60. На крещеніе Императора Нико­
лая Павловиче.—Его-же..........
—
61. Послѣдніе стихи Державина— .
192
62. Геллеспонт!.. — Козлова..............
—
63. Надежда. — Батюшкова.............. 193
04. Ня разрушеніе Вавилона.
—
Мерзлякова..................................
—
65. Пѣснь Моисеева при прохожде­
ніи Чермнаго моря.
— Мерзля­
кова.................
....
191
66. Границы человѣчества. — Стру-
говгцикова....... ................................ 195
67. Размышленіе по случаю гро­
ма.—И . Дмитріева.................... 196
68. Гласъ.— (■). Глинка.....................
—
69. Памятникъ. -г-Державина ..... .
—
70. Памятникъ.— . 4. Пушкина........ 197
71. На рожденіе въ сѣверѣ порфи­
ророднаго отрока.— Державина. . —
72. Подражаніе псалму 14. — И.
Языкова-— ... ... .. ... ... .. ... ... .. ... ... .. ... ..
198
73. Всемогущество. — Ѳ . Глинка....
—
74. На смертьГете. — Баратынскій. 199
75. Гимнъ Богу. —Жуковскій.........
—
76. Клеветникамъ Россіи—А. Пуш­
кина...................... ...................... . 201
77. Бородинская годовщина. — Ею-
же........................................ .' ... ... .. 202
78. На погребеніе Сира Джона Му­
ра.— Козлова........ .
203
79 Изъ пѣвца въ станѣ Русскихъ
воиновъ.— Жуковскій.................
—
80. Гласъ къ Господу.—Ѳ . Глинка. 206
81. Горе и благодать. —Его-жм ..—
207
82. Переходъ черезъ Рейнъ.— Ба­
тюшкова.................
—
83. Исканіе Бога.—Ѳ. Глинка...... 209
84. Горныя выси. — Бенедиктова....
—
85. Великая тайна. — Кольцова....... 210
86. Мѣсяцъ. — Подолинскій..............
—
87. Оксаііская станица. — Озноби­
шина............................................ 211
88. Поэтъ*. —4 . Пушкина.................
—
89. Поэту. — Ц . Языкова.................. 212
90. Поэтъ. -— Д . Веневитинове
стр.
91. Послѣдняя борьба, — Кольцова. 213
92. Туча.— А. Пушкина..................
—
93. Римъ. — Баратынскій..............
—
94. Россіи. —Хомякова.................. 214
95. Молитва —Кольцова................
—
•96. Подражаніе псалму 136.— /7.
Языкова...................................... 215
9 7- Ко гробу Кутузова. —А. Пуш­
кина ....................................... t..„
98. Жизнь.......................................... ....
99. 'Могила- — Кольцова................ '.. 216
100 Желаніе.—Хомякова............. .
...
101. Безпредѣльность. — С- Шевы-
рева............................................... ...
102. Море............................................ 21 7
103. Водопадъ...................................
—
104. Вѣтка Палестины. —
.Лермон­
това............................................ 218
105. Молитва. — Его-же ... ... .. ... ... .. ... .
—
106. Библія.— Ж уковскій..................
—
»107. Землетрясенье.—Н . Языкова.. 220
108. Споръ.—Лермонтова................
—
109. Пророкъ. — .1 . Пушкина............ 221
110. Пророкъ. - Лермонтова............
—
111. Кювье. — Ознобишина................ 222
112. Могила1. — Бенедиктова............
—
113. Ключъ. — Хомякова................... 223
2. пѣсня И РОМАНСЪ.
114. Пѣсня Русскому Царю. — Жу­
ковскій........................
224
115. Море воете, море стонета.—
Д. Давыдова-.
.......
—
116. Пѣла, пѣла пташечка.
—
Дельвига...................................... 225
117. Путешественникъ.
—
Жуков­
скій.................................
—
118. Велисарій. — Мерзлякова..... .....
—
119. По полю, полю чистому.
—
Цыганова........................ .. ... ... .. ..
226
120. Лѣсъ.— Кольцова.....................
—
121. Сяду я за стола—Его же.... 227
122- Казачья колыбельная пѣсня.—
Лермонтова
228
123. Пловецъ —Жуковскій..............
—
124. Что ты спишь, мужичока. —
Кольцова...................................... 229
125. Романсъ. —— «


IV
стр.
126. Полетай Соловеюшко. —Цыга­
новъ.................................. .. .. ... ...
230
127. Сладко пѣлъ душа соловуш­
ко.—Лажечниковъ...... ..............
—
128. Пловецъ. — И . Языковъ............ 231
129- Пѣсня Дездемоны.—Козловъ.
—•
130- Ахъ ты ночь- .іи, ноченька .—
Дельвигъ....................................
—
131. Романсъ...................................... 232
132. Черкесская пі.сня—. 4 . Пуш­
кинъ........... ..
—
133. Беззаботность птички. — Его-
,
же............................
—
134. Романсъ.— Жуковскій..............
—
135. Тоска въ одиночествѣ.— Мер­
зляковъ....................................... 233
136. Я пережилъ -нои желанья.—
. 4 . Пушкинъ.......................... :... ..
—
137. Пѣсня бѣдняка. —Жуковскій.
—
138.
—
Пахаря.— Кольцовъ.......... 234
139. Образцы простонародныхъ рус­
скихъ иѣсенъ..................
—
3. ЭЛЕГІЯ.
140. Тѣнь друга.— Батюшковъ...... 237
141. Сельское, кладбище. —Жуков­
скій...........................л ..... .......... 238
142. Та:ке элегія, въ другомъ пе­
реводѣ.—Его-же-.....................
240
143.Непаявуине воснѣ.
—
Козловъ.................. ......... •... ... .. .
242
144. Опять на родипѣ. — А. Пуш­
кинъ........... .................................. 243
145- Земная грусть.— О . Глинка....
—
146. Истина. —Баратынскій.......... 245
14 7.' Умирающій Тассъ. — Батюш­
ковъ............................................. 246
148. Notturno.—Н . Огаревъ............ 248
149. Опять ты здѣсь. мой благо­
датный Геній.— Жуковскій— 249
150. Къ радости. — Козловъ............
—
151. Лицейская годовщина.
—
А.
Пушкинъ.........................'. .. . .. .. . ..
—
152. Лицейская годовщина. — Его-
же...........................................» . 250
153. Теонъ и Эсхинъ. — Жуковскій. 251
154. Смерть жатву жизни ко-
ситъ. — Кн. Вяз мг кій............. 253
155. Брожу-ли я вдоль улицъ шум­
ныхъ.
4, Пушкинъ.............., .
—
стр.
156. Сельская элегія. — Баратын­
скій............................................ .
254
157. На развалинахъ замка въ Шве­
ціи. — Батюшковъ................
255
1 58. Ангелъ.— Лермонтовъ.............. 256
159. Деревенскій сторожъ. — Н . Ога­
ревъ.................
257
160- Рѣдѣетъ облаковъ летучая
гряда. — А . Пушкинъ—. ...... .... ..
—
161. Парусъ. — Лермонтовъ.............
—
162. Вхожу съ смущеніемъ въ за­
бытыя палаты. —А. Майковъ.
—
163. Греція. — А. Фетъ.................... 258
164. Есть наслажденіе и въ ди­
кости лѣсовъ. —Батюшковъ....
—
165. Тоже. — Козловъ........................
—
166. Финляндія.— Баратынскій...... 259
167. Бородинское поле.—Д . Давы­
довъ .......................
—
168. Уединеніе. — А. Пушкинъ....... 260
169. Зимній вечеръ. — Гр . Ростоп­
чина .............................................
—
170. Осень. —.4. Пушкинъ................ 261
171. Вѣточка. —Веневитиновъ........ 262
172. Ночь. — Плетневъ.... .... .... .... ....
—
173. Скоротечность жизни.
—
А.
Пушкинъ..................................... 263
174- Когда волнуется.
—
Лермон­
товъ............................. ........... .....
—
175. О, подними свое чело.— По­
лонскій ............... ;. .. ... ... ..
—
176. Ночь. — Жуковскій....................
—
177. Жалоба Цереры. — Его-же... .. 264
178. Выхожу одинъ я на дорогу. —
Лермонтовъ............................... 265
4. ВАЛЛАДА.
179. Лѣсной Царь. — Жуковскій.... 266
180. Ночной смотръ- — Его-же.. .. . .. .
—
181. Воздушный корабль.
—
Лер­
монтовъ............................. 267
182. Ахиллъ. —Ж уковскій................ 268
183. Пѣснь о Вѣщемъ Олегѣ.— . 4 .
Пушкинъ..................................... 270
184. Графъ Гапсбургскій.—Ж уков­
скій..................................... 271
185. Бѣсы.—. 4 . Пушкинъ................ 273
186. Торжество побѣдителей.
—
Жуковскій................................... 274


V
стр.
5. ИДИЛЛІИ и эклоги.
<
187. Геаіодъ и Омиръ, соперники. —
Батюшковъ................................. 276
188. Деревенскій сторожъ въ пол­
ночь. — Жуковскій..................... 278
189. Рыбаки.— Гнѣдичъ..................... 280
190. Отставной солдатъ. —Дельвигъ. 286
191. Путешественникъ и Поселян­
ка.— Жуковскій......................... 288
192. Изъ Идилліи: Сиракуэянки. —
Гнѣдичъ...................................... 291
193. Рыбаки.— Мерзляковъ............... 292
194. Овсяный кисель. — Жуковскій. 294
195. Червячекъ.—Ен. В. Одоевскій. 296
196. Утренняя звѣзда.— Жуковскій. 298
197. Лѣтній вечерь.—Его-же ... ... . 299
6. СОНЕТЫ.
198- И . М. Языкову. — Дельвигъ.... 301
199. Спокойно дни мои говѣли.
—
Веневитиновъ .............................
—
200. Цвѣтокъ. — Бенедиктовъ..........
—
201. Гора Кикцнеіісъ.— Козловъ.... 302
202. Къ тебѣ, о чистый Духъ. —
Веневитиновъ.............................
—
203. Видъ горъ.—Козловъ.............. 303
204. Алушта днемъ. — Его-же. .... ... ..
—
205. Есть на землѣ могучій чаро­
дѣй. — Мейстеръ .......................—
206. Мадопа. —Л . Пушкинъ ............ 304
207. Сонетъ Святой Терезы — Коз­
ловъ........... ..
—
7. МЕЛКІЯ ЛИРИЧЕСКІЯ СТИХО­
ТВОРЕНІЯ-
А. ЭПИГРАММЫ.
стр.
212. Въ своихъ стихахъ онъ скукой
дышитъ,—Баратынскій .......... 306
213. Къ слезливому стихотворцу.—
И. Дмитріевъ............................
—
214. Исторія стихотворца. — А. Пуш­
кинъ ............................................
—
215. Живописецъ.— И. Дмитріевъ.
—
■ 216. Крезу.— Кн. Вяземскій ..........
—
217. Къ портрету И. И. — Д. Давы­
довъ ............................... ....
—
218. Бригадиру. — И. Дмитріевъ.....
—
219. Пріятелямъ. —А . Пушкинъ......
—
220. Различіе.— Е. Б -ій................... 307
221. Ех ш^ие Іеопеш. —А . Пуш­
кинъ............................................
—
222. Объясненное сомнЬніе. — В... .
—
223. Совѣтъ эпическому стихотвор­
цу— Батюшковъ......................
—
224. СовЬтъ. — Его-же ... ... .. ... ... .. ... ...
—
225- Расчет ь.— А. Пушкинъ..........
—
226. Къ портрету выспренняго по­
эта.— В.
....... ....... ....... ....... ....... .
—
227- НІ.тъ, кажется тебі; не суж­
дено. — Д. Давыдовъ
.
—
228. Остра твоя, конечно, шутка.—
Его-же. . ...... .... ...... .... ...... .... ..... .. 308
Б. НАДПИСИ.
229. Эпитафіямъ. —И. Дмитріевъ...
—
230. Къ портрету Петра Великаго.
—
231. Къ монументу Петра I—Ру­
банъ .................
—
232. Кь портрету Александра 1- —
Кн. Вяземскій .......
—
233. Кь бюсту Александра I.— И.
Дмитріевъ .......................
—
234. Къ Александровской колон­
нѣ.' —К«. Ш . Шахматовъ.....
—
235. Къ портрету Жуковскаго—А.
Пушкинъ............... . . .. ... ... .. ... ... .. .
309
236. Ему-же.— Батюшковъ ...............
—-
237. Къ портрету ***.—А. Пушкинъ.
—
238. Къ портрету Гете.— Жуковскій —
208. Мнѣ лекарь говорилъ.— Л. Дми­
тріевъ............................... 305
209. Пятнадцатилѣтній стихотво­
рецъ. — В . Пушкинъ ................
—
210. Идилликъ.— .Баратынскій......
—
211. Сожалѣніе*—И. Дмитріевъ....
—
В. ЭПИТАФІИ.
239. Ко гробу Суворова.— Гнѣдичъ —
240. Какъ утромъ на г^вѣтахъ.
Крыловъ .......................... —-


и
стр.
241. Что жизнь его .была?—Дель-
242. Не нужны надписи "для камня
243. Жизнью земною играла она. —
Дельвиге,. .. ... . з... .. ... ... .. ... '■...........
—
244. Дельвигу. — Гнѣдичъ................. 310
245. ***. — Его-же..............................
—
8. АНТОЛОГИЧЕСКІЯ ПІЕСЫ.
246. Изъ Гете-—Лермонтове........ 311
247. Пскуство.—.4 . Майкове.........
—
248. Листокъ. —Жуковскій..............
—
.249- Тоже.—Д. Давыдове ..............
—
250. У г Іипеніе. — Дельвиге.............. 312
2а 1- Близость весны.— Жуковскій.
—
252. Жизнь и смерть.—К«. Вязем­
скій.............................................
—
253. Аполлонъ и Гермесь.— .4 . Стру­
говщиковъ...... .............................
—
254. Эхо. —А - Пушкине..................
—
255. Трудъ. —Его-же. .. ... .. .. ... ... .. ... ..
—
256. Воспоминаніе.—Ж уковскій..... 313
257. Художнику,—. 4 . Пушкине......
—
258. Яворъ къ прохожему. — Ба­
тюшкове............ .........................
—
259. Дружба. — Ж уковскій................
—
260. Муза, богиня Олимпа.— А. Май­
кове....' . ... ... .. ... ... .. ... ... .. ... ... .. ... .... .
—
261. Послѣдніе цвѣты.—А . Пуш-
кггне...................................... . . . . . .
314
262. Изъ стихотворенія : Вечера и
Ночи. — А. Ф.............................
—
263. Посейдонъ. — Его-же
..............
315
264. Вечеръ. —Я . Полонскій............ 316
9. ДИДАКТИЧЕСКАЯ ПОЭЗІЯ.
А. ОПИСАНІЕ.
265. Зимнее утро. —.4 . Майкове- .
317
266. Кавказъ.—. 4 . Пушкине...........
—
267. Къ Альпамъ,—Козлове.......... 318
268. Утро. — Н . Языкове................... ~
—
269* Полдень. —Его-же... ... .. ... ... .. ...
—
270. Утро. —Его-же ... ... .. ... ... .. ... ... .. ...
—
271. Конь.—Его-же.. ..... ... .. ... ... .. ... ... . 319
97S. Кавказъ — Лермонтове
стр.
273. Монастырь.— Его-же ... ... .. ... ... .. 320
»274. Гроза. — Н. Языкове ................
—
275. Осень и зима.— .4 . Пушкине. 321
276. Картина вечера. — А . Майкове.
—
277. Призывъ. —Его-же ... ... .. ... ... .. ...
—
278. Ночь на Кавказѣ.—Л. Пуш­
кине ........................................... 322
279. Появленіе весны.—Его-же ... ..
—
280- Появленіе зимы. —Его-же. .. ..
—
281- Вечеръ въ ІюнЬ. — Д . Давы­
дове............................................
—
Б. ДИДАКТИЧЕСКАЯ ПОЭМА.
282. Изъ поэмы: Сады. — Воейкове. 323
283.
— Сельскій житель. —М . Дми­
трове........................................... 325
284.
—Георгики—С . Раиче......... 326
285. Изъ науки о стихотворствѣ.' —
Мерзлякове—.............................
329
В. ПОСЛАНІЕ.
286. Императрицѣ Александрѣ Ѳео-
•
доровнѣ —Козлове .................. 332
287. Праматерь внукѣ.--Ж уковскій. 333
288. Стансы. — А. Пушкине ......... 334
289. Д. В. Дашкову. — Батюшкове.
—
290- Жуковскому.— . 4. Пушкине.... 335
291- Р —ну. — Веневитинове............
—
292 Поэту. —А. Хомякове..............
—
293. Къ друзьямъ. — И . Дмитріевъ. 336
294- Дельвигу.— Баратынскій........ 337 ,.
295. Отцу........................................... V-
296- А . С. Пушкину. — Плетневе.—
338
297. Къ И. М. М. А. --Батюшкове. 339
298. Любителю музыки. —Веневити-
нове ......... ......... ........................ 340
299. Князю Вяземскому — Жуков­
скій.............................................. 341
300. Женѣ.— Козлове....................... 342
301. Козлову.— А. Пушкине............
—
302. Въ часы забаве——Его-же — 343
303. Къ Вяземскому и Пушкину. —
Чуковскій—
304. Анониму.— А
Пушкине.......... 344
305. Великой'Княжнѣ Александрѣ \
Николаевнѣ.—Ж уковскій........ 345
306. Къ И. А. И — ву.—Гнгьдичк.. 346
307. Петербургскимъ товарищамъ.-
Подолиискій 347
308. А. Пушкину. — Дельвиге.......... 348
309. И. А. Крылову.— Гнпдич» ..ш
•-


VII
стр.
Г. САТИРА.
310. Чужой толкъ.— И. Дмитріевъ. 350
311. Богдановичу.—Баратынскій... 353
312. Къ перу моему.—К . Вяземскій. 354
313. Къ Людмилу.—ЗагоСкгмъ
357
314. О истинномъ благородствѣ.—
Воейковъ..................................... 360
315. Къ II. 11. Дмитріеву. — Кп. Вя­
земскій ............................. 362
316. Г***чу. —Баратынскій ............ 364
Д. БАСНЯ.
317. Воропа и Лисица. — Крыловъ. 366
318. Дубъ и трость—И. Дмитрі­
евъ .....................................
—
319. Зеркало и Обезьяна,— Кры­
ловъ............................................ 367
320. Пѣтухъ, Котъ и Мышенокъ. —
Дмитріевъ................................
—
321. Тришкинъ каштанъ. —Крыловъ. 368
322. Любопытный. — Его-же... ... .. ... .
—
323. Чижикъ и Зяблица. —II . Дми­
тріевъ........................... у-
—
329. Гуси. —Крыловъ......................... 367
330. Котъ и Поваръ. — Его-же. .. ...
—
331. Копь верховой—Хемницеръ... 370
332. Орелъ и Змѣя. — Дмитріевъ- —
333. Обезьяна. — Крыловъ ................
—
334. Слонъ и Моська. —Ею-же... .. 371
335. Человѣкъ и Мотылекъ. Кн.
Вяземскій..................................
—
336. Муха. —Дмитріевъ..................
—
337. Лебедь, Щука и Ракъ. — К ры-
ловъ..............................................
—
338. Оселъ и Соловей. —Ею-же . ... 372
339. Орелъ и Гол)бка. —Жуковскій.
—
340. Богачъ и Бѣднякъ—Хвмніг-
церъ............................................ 373
341. Слѣпецъ и Разслабленный.—
Дмитріевъ.................................
—
342. Демьянова уха.—К рыловъ...... 374
343. Круговая порука. — Кн. Вязем­
скій............................................. 375
344. Рысь п Кротъ. — Дмитріевъ- —
345. Щука и Котъ. —К рыловъ......
—
346. Лжецъ.—Его-же... ... .. ... ... .. ... ... . 376
347. Соловей и Чижъ. —Хемнгщеръ. 377
348. Лягушка и Водъ.—К рыловъ— —
349. Ларчикъ. — Его-же. .. ... ... .. ... ... .. .
—
350. Метафизикъ.—Хемнгщеръ..... 378
стр.
351. Мартышка пОчки,— Крыловъ.
—
352. Квартетъ. — Его-же... ... .. ... ... .. .. 379
353. Львиное право.— Дмитріевъ— —
354. Полевой цвѣтокъ. — Его-же. . ..
—
355. Волки и Овцы. —К рыловъ.... . 380
356. Лисица и Виноградъ.—Егоже.
—
357. Прохожій и Пчела. — Дмитрі­
евъ...........................................
—
358. Чужеземное растеніе.— Егоже.
—
359. Смерть и Сонъ,—Бажановъ ..
—
360. Василекъ- — Крыловъ................ 381
361. Пустынникъ и Медвѣдь.
—
Его-же........... ..............................
382
362. Бабочка и Муха. — Никитенко. 383
363. Волкъ, Ежъ п Лисица. — Его-же.
—
364. Роза и Крапива.—Его-же... ...
—
365. Два Волка и Лисица. —Его-же.
—
366. Дубъ и Кавказъ.—Его-же. .. .
—
367. Два Мальчика. — Крыловъ..... 384
368. Вельможа. — Его-же. .. ... ... .. ... ... ..
—
Ш. ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОЭЗІЯ.
1. ТРАГЕДІЯ.
370. Изъ Трагедіи : Эдпнь.—Озе­
ровъ.. ...... .... .... ....... .... .... .....
387
371.
—Орлеанская Дѣва. — Жуков­
скій............................
390
372.
— Борисъ Годуновъ. —А . Пуш­
кинъ................................... 395
373. Пзь иіесы: Скупой рыцарь.—
Его же.............. ......................... 399
2. $РАМА.
374. Изъ Драмы: Рука Всевышня-
•
гр отечество спасла.— Куколь­
никъ ............................................. 401
375. Торквато Тассо.— Его-же... .. 406
3. КОМЕДІЯ.
376. Has Комедіи : Недоросль.
—
Фонъ-Визинъ.............................. 410
377. Ученыя женщины.
—
И.
Дмитріевъ ................. ... ... .. ... .. .
416


Yffl
стр.
378.
— Пустодомы. — Кн. Шахов-
скііі.............................................. 418
379.
—А ристофанъ. —Ело-же. .. ... ... . 422
380.
—Воспитаніе. —О .Кокошкине 424
381.
—Г-нъ Богатоновт. — Заюс-
......................................................
426
382.
— J рокъ Холостымъ. — Ею-жв . 428
стр.
383.
—Воздушные замки. — Хмгъхь-
ницкііі....... ~... .. ... ... .. .. ... ... .. ... ... ..
431
384.
— Горе отъ ума.— Г рибоѣдоѵе. 433
385.
— Ревизоръ. —Гоголь..... .......... 436
386. Утро Дѣловаго человѣка.
—
7о«о.«ь..~...................................... 440
387. Прибавленіе изъ Одиссеи.
—
Жуковскій ................................ 445


ЭПИЧЕСКАЯ ПОЭЗІЯ.


а. ГЖІР©ИЧІЕ©’КДЯ ТЮГДА.
1. ИЗЪ ИЛІАДЫ.
а) ПРОЩАНІЕ ГЕКТОРА II АНДРОМАХИ.
..........
Гекторъ стремительно изъ до­
му вышелъ,
Прежней дорогой назадъ , по красно­
устроеннымъ стогнамъ.
Онъ приближался уже, протекая обшир­
ную Трою,
Къ (женскимъ воротамъ (чрезъ нихъ
былъ выходъ изъ города въ поле);
Тамъ Андромаха супруга , бѣгущая въ
встрѣчу, предстала,
Отрасль богатаго дома, прекрасная дочь
Гетіона:
Сей Гетіонъ обиталъ при подошвахъ лѣ­
систаго Плака,
Въ Ѳивахъ Плакійскихъ мужей Кили-
кіянъ властитель державный;
Онаго дочь сочеталась съ Гекторомъ
мѣднодосн ІИІІНЫМЪ.
Тамъ предстала супруга ; за нею одна
изъ прислужницъ
Сына у персей держала, безсловнаго во­
все младенца,
Плодъ кхъ единый, прелестный , подоб­
ный звѣздѣ лучезарной.
Гекторъ его называлъ Скамандріемъ;
граждане Трояне
Астіанаксомъ: единый бо Гекторъ защи­
той былъ Троп.
Тихо отецъ улыбнулся, взглянувши на
сына безмолвный.
Подлѣ него Андромаха стояла, ліющая
слезы;
Руку пожала ему , и такія слова гово­
рила :
»Мужъ удивительный, губить тебя твоя
храбрость! ни сына
«Ты пе жалѣешь младенца, ни бѣдной
матери; скоро
«Буду вдовой я, несчастная! скоро тебя
Аргивяне,
«Вмѣстѣ напавъ, умертвятъ! а тобою по­
кинутой, Гекторъ,
«Лучше мнѣ въ землю сойти : никакой
мнѣ не бу іетъ отрады,
«Если постигнутый рокомъ, меня ты о-
ставишь: удѣлъ мой
«Горести! Нѣтъ у меня ни отца, ни ма­
тери нѣжной!
«Старца отца моего умертвилъ Ахил­
лесъ быстроногій,
«Въ день, какъ и градъ разорилъ Кили­
кійскихъ пародовъ цвѣтущій,
«Ѳивы высоковоротныя. Самъ онъ убилъ
Гетіона,
«Но не смѣлъ обнажить: устрашался не­
честія сердцемъ:
«Старца онъ предалъ сожженію вмѣстѣ
съ оружіемъ пышнымъ,
«Создалъ надъ прахомъ могилу; и окрестъ
могилы той ульмы
«Нимфы холмовъ насадили. Зевеса ве­
ликаго дщери.
«Братья мои однородные — семь остава­
лось ихъ въ домѣ —
«Всѣ , и въ единый день , преселились
въ обитель Анда:
«Всѣхъ злополучныхъ избилъ Ахиллесъ,
быстроногій ристатель,
«Въ стадѣ застигнувъ тяжелыхъ тель­
цовъ и овецъ бѣлорунныхъ.
«Матерь мою, при долинахъ дубравнаго
Плака царицу,
«Плѣнницей въ станъ своіі привлекъ онъ,
съ другими добычами брани;
«Но даровалъ ей свободу, принявъ не­
исчислимый выкупъ;
«Феба-жъ и матерь мою поразила въ
отеческомъ домѣ!
1


4
«Гекторъ, ты все мнѣ теперь, п отецъ
и любезная матерь,
«Ты и брать мой единственный , ты и
супругъ мой прекрасный!
«Сжадься-же ты надо мною, и съ нами
останься на башнѣ,
«Сына не сдѣлай ты сирымъ, супруги
не сдѣлай вдовою:
«Воинство наше поставь у смоковницы,
тамъ наипаче
«Городъ приступенъ врагамъ, и восходъ
на твердыню удобенъ:
«Трижды туда приступая, на градъ по­
кушались герои.
«Оба Аяксы могучіе, Идоменей знаме­
нитый,
«Оба Атрея сыны и Тидидъ, дерзновен­
нѣйшій воинъ :
«Вѣрно о томъ имъ сказалъ прорицатель
какой-либо мудрый,
«Или, быть можетъ, самихъ устремляло
ихъ вѣщее сердце.»
Ей отвѣчалъ знаменитый, шеломомъ
сверкающій Гекторъ:
«Все и меня то, супруга, не меньше тре­
вожитъ ; но страшный
«Стыдъ мнѣ предъ каждымъ Троянцемъ
и длинноодежной Троянкой,
«Если, какъ робкііі , останусь я здѣсь,
удаляясь отъ боя.
«Сердце мнѣ то запретитъ ; научился
быть я безстрашнымъ,
«Храбро всегда, межъ Троянами первы­
ми, биться на битвахъ,
«Доброіі славы отцу и себѣ самому до­
бывая.
«Твердо я вѣдаю самъ, убѣждаясь и
мыслью и сердцемъ,
«Будетъ нѣкогда день, и погибнетъ свя­
щенная Троя,
«Съ нею погибнетъ Пріамъ и народъ
копьеносца Пріама.
«Но не столько меня сокрушаетъ гряду­
щее горе
«Трои, Пріама родителя, матери дряхлой
Гекубы,
«Горе тѣхъ братьевъ возлюбленныхъ, юно­
шей многихъ и храбрыхъ,
«Кои полягутъ во прахъ подъ руками
враговъ разъяренныхъ,
«Сколько твое! какъ тебя Аргивянинъ ,
мѣдью покрытый,
«Слезы ліющую, въ плѣнъ повлечетъ и
покатить свободу:
«И невольница , въ Аргосѣ будешь ты
ткать чужеземкѣ,
«Воду носить отъ ключей Мессеиса или
Гшшерея,
«Съ ропотомъ горькимъ въ душѣ ; но
заставитъ жестокая нужда !
«Льющую слезы —тебя кто-нибудь тамъ
увидитъ и скажетъ:
«Гектора это жена, превышавшаго храб­
ростью въ битвахъ
«Всѣхъ конеборцевъ Троянъ , какъ сра­
жался вкругъ Пліопа!
«Скажетъ — и въ сердцѣ твоемъ пробу­
дится новая горесть:
«Вспомнишь ты мужа, который тебя за-
щищалъ-бы отъ рабства!
«По, да погибну и буду засыпанъ я
перстью земною,
«Прежде, чѣмъ плѣнъ твоіі увижу и жа­
лобный вопль твоіі услышу!
Рекъ—и сына обнять устремился бли­
стательный Гекторъ;
Но младенецъ назадъ, пышноризой кор­
милицы къ лону
Съ крикомъ припалъ, устрашася любез­
наго отчаго вида,
Яркою мѣдью испуганъ, и гребень уви­
дѣвъ косматый,
Грозно надъ шлемомъ отца всколебав ­
шійся конскою гривой.
Сладко любезный родитель й нѣжная
мать улыбнулись.
Шлемъ съ головы не медля снимаетъ
божественный Гекторъ,
Наземь кладетъ его пышноблестящій; и,
на руки взявши
Милаго сына,, цѣлуетъ, качаетъ его , и,
поднявши,
Такъ говорить, умоляя и Зевса и про­
чихъ безсмертныхъ:
«Зевсъ и безсмертные боги! о, сотво­
рите, да будетъ
«Сеіі мой возлюбленный сып ь, какъ и я,
знаменитъ среди гражданъ,
«Такъ-же и сплою крѣпокъ, и въ Троп
да царствуетъ мощно.
«Пусть о немъ нѣкогда скажутъ , изъ
боя идущаго видя;
«Онъ и отца превосходитъ! .11 пусть онъ
съ кровавой корыстью


5
«{{ходитъ , праговъ сокрушитель, и ра­
дуетъ матери сердце!
Рекъ — и супругѣ любезной на руки
онъ полагаетъ
Милаго сына; его къ благовонному лону
прижала
Мать, улыбаясь сквозь слезы. Супругъ
умилился душевно,
Обнялъ ее, и, рукою ласкающій , такъ
говорилъ ей :
«Добран! сердца себѣ не круши не-
ум I;репной скорбью.
«Противъ судьбы меня человѣкъ не по­
шлеть къ Андесу;
«Но судьбы, какъ я мню, не избѣгъ ни
одинъ земнородный,
«Мужъ ин отважный, ни робкій, какъ
скоро на свѣтъ онъ родится.
«Шествуй, любезная, въ домъ; озаботься
своими дѣлами;
«Тканьемъ , пряжей займися , приказы­
вай женамъ домашнимъ
«Дѣло свое исправлять; а война—мужей
озаботитъ
«Всѣхъ, наиболѣ-жъ меня, въ Иліонѣ
священномъ рожденныхъ.
Рѣчи окончивши , поднялъ съ земли
бронеблещущій Гекторъ
Гривистый шлемъ, и пошла Андромаха
безмолвная къ дому,
Часто назадъ озирался , слезы ручьемъ
проливая.
Скоро достигла она устроеніемъ слав­
наго дома
Гектора мужегубителя; въ ономъ служи­
тельницъ многихъ,
Собранныхъ вмѣстѣ, нашла, и къ плачу
ихъ всѣхъ возбудила:
Всѣ, о живомъ еще Гекторѣ, плакали
'въ Гектора дом!;.
Нѣтъ, онѣ помышляли, ему изъ поги­
бельной брани
Въ домъ не прійти , не избѣгнуть отъ
рукъ и свирѣпства Данаевъ.
1;) БОРЬБА РѢКИ КСАНѲА СЪ АХІІ.І-
• ЛЕСОМЪ.
Многихъ еще-бы Пеонянъ сразилъ Ахил­
лесъ быстроногій,
Еслп-бы голоса въ гнѣвѣ Скамандръ пу­
чинный не поднялъ.
Въ образ!; смертнаго богъ возгласилъ
■ изъ глубокой пучины:
«О Ахиллесъ ! и могуществомъ силъ
и грозою дѣяній
«Выше ты смертнаго! Боги всегда по
тебѣ побораютъ.
«Если Кроніонъ Троянъ на погибель
всѣхъ тебѣ предалъ,
«Выгопи ихъ изъ ме.пя , и надъ ними
ты въ полѣ свирѣпствуй.
«Трупами мертвыхъ полны у меня свѣ­
тлоструйныя воды ;
«Болѣе въ море священное волнъ про­
ливать не могу я,
«Трупами спертый троянскими: ты ис­
требляешь, какъ гибель !
«О, воздержись! и меня изумляешь ты,
пастырь парода !
Ксанѳу не медля отвѣтствовалъ царь
Ахиллесъ быстроногій :
«Будетъ, какъ ты заповѣдуешь, Ксапѳъ,
громовержцевъ питомецъ!
«Я перестану Троянъ истреблять; по не
прежде, какъ гордыхъ
«Въ стѣпы вобью , и не прежде, какъ
Гектора мощь испытаю,
«Онъ-ли меня укротитъ, иль надменнаго
самъ укрощу я.
Такъ говоря , на Троянъ устремился
ужасный, какъ демонъ.
Къ Фебу тогда возопила Рѣка изъ пу­
чины глубокой:
«Богъ сребролукій, Кропіона сынъ, пе
блюдешь ты завѣтовъ
«Зевса Кронида! Не онъ-лп тебѣ пове­
лѣлъ, Олимпіецъ,
«Трои сыновъ защищать неотступно,
пока не прострется
«Сумракъ вечерній, и тѣнью холмистыхъ
полей не покроетъ?
Такъ говорила; Пелидъ-же безстраш­
ный въ средину пучины
Прянулъ съ крутизны. Рѣка поднялася,
волнами бушуя,
Вся, всклокотавши, до дна взволнова­
лась, и мертвыхъ погнала,
Коими волны ея Ахиллесъ истребитель
наполнилъ :
Мертвыхъ, какъ волъ ревущая, вонъ из­
вергала па берегъ;
Но живыхъ укрывая въ пучинныхъ пе­
щерахъ широкихъ.


6
Ихъ защитила своими катящпмпсь пы­
шно водами.
Страшное вкругъ Ахиллеса волненіе бур­
ное встало;
Зыбдютъ героя валы, упадая на щитъ;
на ногахъ онъ
Болѣ пе могъ удержаться ; руками за
вязъ ухватился
Толстым, раскпдисто-росшій, и вязъ, о-
прокішувшись съ корнемъ,
Берегъ обрушилъ съ собой, заградилъ
быстротечныя воды
Вѣтвей своихъ густотой!, и какъ мостъ
по рѣкѣ протянулся',
Весь на нее опрокинясь. Герой, изскоча
изъ пучины,
Бросился въ страхѣ долиной летѣть на
ногахъ своихъ быстрыхъ.
Яростный богъ не отсталъ; но, подняв­
шись, за нимъ онъ ударилъ
Валомъ черноголовымъ, горя обуздать
Ахиллеса
Въ подвигахъ бранныхъ, и Троп сыновъ
защитить отъ убійства.
Онъ-же, герой, проскакалъ на простран­
ство копѣйнаго лета,
Быстро, какъ мощный орелъ , чернопе­
рый ловецъ поднебесный,
Самый силы) Ѣйшій и самый быстрѣй­
шій изъ рода пернатыхъ:
Равный орлу онъ стремился; блестящая
мѣдь всеоружій
Страшно вкругъ персей звучала ; бѣжа
отъ Рѣки, онъ бросался
Въ бокъ; а Рѣка послѣдамь его съ ре­
вомъ ужаснымъ крутилась.
Словно, когда водоводъ отъ ключа изо­
бильнаго влагой
Въ садъ, на кусты и растенія ровъ во­
дотечный проводитъ,
Заступъ острый держа и копь отъ пре­
понъ очищая:
Рвомъ устремляется влага ; подъ нею
всѣ мелкіе камни
Съ шумомъ катятся; источникъ бѣжитъ
и журчитъ, убыстренный
Мѣстомъ покатистымъ ; онъ и вождя
далеко упреждаетъ:
Такъ непрестанно преслѣдовалъ валъ
черноглавый ІІелида,
Сколько ногами ни быстраго : боги мо­
гучѣе смертныхъ.
Нѣсколько разъ покушался герой Ахил­
лесъ быстроногій
Противостать и увидѣть, не всѣ-лн его
уже боги
Гонятъ , не все-ль на него ополчилось
великое небо ?
Нѣсколько разъ его валъ, изліяннаго
Зевсомъ Скамандра,
Сверху обрушася , въ плечи хлесталъ ;
негодуя, высоко
Прядалъ Пелидъ; но рѣка удручала мо­
гучія ноги;
Бурная подъ ноги била , и прахъ изъ-
подъ стопъ вырывала.
Крикнулъ Пелпдъ наконецъ, на высо­
кое небо взирая:
«Зевсъ! такъ никто изъ боговъ мило­
сердый меня не предстанетъ
«Спасть изъ рѣки злополучнаго? Послѣ
я все претерігѣ.кь-бы....
«Но кого осуждаю я , кто изъ Небес­
ныхъ виновенъ?
«Матерь единая, матерь меня обольща­
ла мечтами,
«Матерь твердила, что здѣсь подъ стѣ­
нами Троянъ броненосныхъ
«Мнѣ, отъ о ишхъ Аполлоновыхъ стр ѣлъ
быстролетныхъ иоітчбнуть..
«Что не убить я Гекторомъ! Сыпь Илі­
она славнѣйшій ,
«Храбраго онъ-бы сразилъ, и корыстью
гориілся-бы храбрый!
«Ныпѣ-жъ безславною смертью судьбой
принужденъ я погибнуть;
«Лечь въ пучинахъ рѣки, какъ младый
свинопасъ, поглощенный
«Бурнымъ потокомъ осеннимъ, который
хотѣлъ перебресть онъ!
Такъ говорилъ; и незапно ему Посп-
донъ и Аѳина
Вмѣстѣ явились, приближились , образъ
принявъ человѣковъ;
За руку взяли рукой, и словами его
увѣряли.
Первый къ нему провѣщалъ Посидонъ
потрясающій землю:
«Храбрый Пелидъ! ничего не страши-
ся, ничѣмъ не смущайся.
«Мы, отъ безсмертныхъ боговъ, изволя-
ющу Зевсу Крониду,
«Мы твои покровители , я и Паллада
Аѳина.


7
«Рокомъ тебѣ не назначено быть побѣ­
жденнымъ Рѣкою;
«Скоро опа успокоится бурная, самъ ты
увидишь.
«Мы-же, когда ты послушаешь, мудрый
совѣтъ предлагаемъ:
«Рукъ не удерживай ты отъ убійства и
общаго боя
«Прежде, доколѣ Трояпъ не вобьешь въ
Пліонскія стѣны
«Всѣхъ, кто спасется; в послѣ ты, Гек­
тора душу исторгнувъ,
«Въ станъ возвратися; дадимъ мы тебѣ
вожделѣнную славу.
Такъ возгласивши, безсмертные вновь
удалились къ безсмертнымъ.
Онъ полетѣлъ, безпредѣльно глаголомъ
боговъ ободренный,
Въ поле; а поле водою разлившеюсь все
понималось.
Множество пышныхъ оружіи, множество
юношей красныхъ
Плавало мертвыхъ. Высоко скакалъ онъ,
бѣжа отъ стремленья
Прямо гонящихся волнъ разъяренныхъ;
не могъ его больше
Бурный потокъ удержать, облеченнаго
въ крѣпость /Копной.
По и Скамандръ не обуздывалъ гнѣва;
противъ Ахиллеса
Пуще свирѣпствовалъ богъ; захо.імивши
валы на потокѣ,
Онъ воздымался высоко , и съ ревомъ
вопилъ къ Симонсу:
«Братъ мой, воздвпгппся ! Мужа сего
совокупно съ тобою
«Мощь обуздаемъ; иль скоро обитель вла­
дыки Пріама
«Онъ разгромитъ; устоять передъ гроз­
нымъ Трояне не Могутъ!
«Помощь скорѣе подай мнѣ ; потокъ
свой наполни водами
«Быстрыхъ источниковъ горныхъ, и всѣ
ты воздвигни потоки!
«Страшныя водны поставь, закрути съ
треволненіемъ шумнымъ
«Бревна и камни, чтобы обуздать намъ
ужаснаго мужа !
«Онъ побѣждаетъ теперь, и господствуетъ
въ брани, какъ боги!
«Но не помогутъ, надѣюсь, ему ни кра­
са, пи могучесть,
«Ни оружія пышныя , кои въ болотѣ
глубокомъ
«Лягутъ и черной покроются тиною; ля­
жетъ и самъ онъ;
«Я п его подъ пескомъ погребу, и гро­
мадою камней
«Страшной кругомъ замечу; не сберутъ
и костей Ахиллеса
«Чада Ахеянъ; такой самого его тиной
покрою!
«Тамъ и могила его; и не нужно Ахея-
намъ будетъ
«Холма надъ нимъ насыпать, воздавая
надгробную почесть!
Рекъ ; и напалъ па него , клокоча п
высоко бушуя,
Съ ревомъ бросая и пѣной , и кровью ,
и трупами мертвыхъ.
Быстро багровыя волны рѣки , изліяв-
шеііея съ неба ,
Стали стѣной, обхватили кругомъ Пе­
ліона героя.
Крикнула Гера богиня, страшась, чтобъ
Пелеева сына
Въ хляби свои не умчала рѣка изліян­
ная Зевсомъ;
Быстро къ Гефесту , любезному сыну ,
опа возгласила:
«Въ бой, Хромоногій ! воздвигнись, о
сынъ мой ! съ тобою сразиться
«Мы почитаемъ достойнымъ глубокопу­
чиннаго Ксанѳа.
«Противустань , и скорѣе открой пожи­
рающій пламень!
«Я-же иду, чтобы ЗёФііра вѣтра и хлад­
наго Нота
«Быстро отъ брега морскаго жестокую
бурю воздвигнуть;
«Буря сожжетъ и главы и доспѣхи Тро­
янъ ненавистныхъ ,
«Страшный пожаръ разносящая. Ты по
брегамъ у Скамапдра
«Жги дерева, и на воду огогь устреми;
не смягчайся
«Ласковоіі рѣчью его, не смущайся угро­
зами бога,
«II не смиряй ты пламенной силы , по­
ка не подамъ я
«Знаменья крикомъ; тогда укротишь ты
огонь неугасный.
Такъ повелѣла; и сынъ устремилъ по­
жирающій пламень


8
Въ полѣ сперва разгарался огонь, и тѣ­
ла пожигалъ онъ
Многихъ , толпами лежащихъ Троянъ ,
Ахиллесомъ убитыхъ.
Иоле изсохло, и стали въ теченіи свѣ­
тлыя воды.
Словно какъ въ осень Бореіі вертоградъ,
усыренный дождями,
Скоро сушитъ, и его удобрятеля радуетъ
сердце:
Такъ изсушилося цѣлое поле, тѣла по­
горѣли.
Богъ па рѣку обратилъ разливающій за­
рево пламень.
Вспыхнули окрестъ зеленыя ивы , ми­
рики и вязы;
Вспыхнули влажныя трости, и лотосъ,»
киперъ душистый,
Кои росли изобильно у Ксапѳовыхъ водъ
свѣтлоструйньпъ ;
Рыбы въ рѣкѣ затомились, и тѣ по глу­
бокимъ пучинам*,1’
Тѣ но прозрачнымъ струямъ и сюда и
туда заныряли,
Въ пламенномъ духѣ томясь многоум-
паго АмФигіея.
Вспыхнулъ п самый Потокъ, и, пылаю­
щій, такъ возопилъ онъ:
«Нѣтъ, о ГеФестъ , пи единый без­
смертный тебя нс осилить!
«Нѣтъ, никогда не вступлю я съ тобоіі,
огнедышущимъ, въ битву !
«Кончи ты брань! а Троянъ хоть изъ
града Пелпдъ быстроногій
«Пусть пзженетъ; отрекаюсь ихъ распрь,
не хочу поборать имъ!
Такъ говорилъ, и горѣлъ ; клокотали
прекрасныя воды
Словно клокочетъ котелъ , огнемъ под-
гнетенный великимъ,
Если онъ, вепря огромнаго тукъ расто­
пляя блестящій,
Полный ключемъ закипитъ, раскаляемый
пылкою сушью:
Такъ отъ огня раскалялпся волны, вода
клокотала.
Стала рѣка, протекать не могла , изну­
ренная знойной
Силою бога Гефеста. Скамандръ къ тор­
жествующей Герѣ
Голосъ простеръ умоляющій, быстрыя
рѣчи вѣщая:
«Гера! за что твой сынъ, на потокъ
мой свирѣпо обрушась,
«Мучитъ меня одного? Предъ тобою не
столько виновен!.
»Я, какъ другіе безсмертные, кои Тро­
янъ защищаютъ,
«Я укрощуся, о Гера владычица , если
велишь ты;
«Пусть и Гефестъ укротится ! Клянуся
я клятвой безсмертныхъ,
«Троп сыновъ никогда не спасать отъ
у Яр суровой годины;
«Даже когда >и Троя губительнымъ пла­
менемъ бурнымъ
«Вей запылаетъ, зажженная свѣточьми
храбрыхъ Данаевъ!
Рѣчи такія услышав ь лилейнорамен ­
ная Гера,
Быстро богиня къ Гефесту, любезному
сыну, вѣщала:
«Полно, Гефестъ, укротпея, моіі сынъ
знаменитый! Не должно
«Такъ безпощадно за смертныхъ карать
безсмертнаго бога!
Такъ повелѣла ; и богъ угасилъ по­
жирающій пламень.
Вспять покатились къ потоку прекрас­
но струящіясь воды.
Такъ обуздана Ксанѳова мощь; успо­
коились оба,
КсапФЪ и ГеФестъ: укротила ихъ Гера,
сама негодуя.
в) ПРІАМЪ ВЪ СТАВКѢ АХИЛЛЕСА.
...
Пріамъ съ колесницы стреми­
тельно прянувъ на землю,
Тамъ оставляетъ Идея , дабы онъ сто­
ялъ, охраняя
Коней и месковъ; а самъ устремляется
прямо въ обитель,
Гдѣ Ахиллесъ находился божественный.
Тамъ Пеліона
Старецъ увидѣлъ; друзья вь отдаленьи
сидѣли; но двое,
Отрасль Арея Алкимъ и смиритель ко­
пей Автомедонъ,
Близко стоя, служили; недавно онъ ве­
черю кончилъ,
Пищи вкусивъ и питья, п предъ нимъ
еще столъ оставался.


9-
Старецъ, никѣмъ не примѣченный, вхо­
дитъ въ покой, и, Пелпду
Въ ноги упавъ, обымаетъ колѣна и ру­
ки цѣлуетъ,
Страшныя руки, дѣтей у пего погубив­
шія многихъ !
Такъ если мужъ , преступленіемъ тяж-
, кимъ покрытый въ отчизнѣ,
Мужа убившій, бѣжитъ, и къ другому
народу приходитъ,
Къ сильному въ домъ—съ изумленіемъ
всѣ на пришельца взираютъ:
Такъ изумился ІІелидъ, боговиднаго
старца увидѣвъ ;
Такъ пзумилися всѣ, и одинъ на дру­
гаго смотрѣли.
Старецъ-же рѣчи такія вѣщалъ, умоляя
героя :
«Вспомни отца своего, Ахиллесъ, без­
смертнымъ подобный ,
«Старца тавого-жъ, какъ я, на порогѣ
старости скорбной!
«Можетъ быть, въ самый сеіі мигъ , и
его, окруживши сосѣды,
«Ратью тѣснятъ , и некому старца отъ
горя избавить.
«Но по крайней опъ мѣрѣ , что живъ
ты и зная и слыша,
«Сердце тобоіі веселитъ , и вседневно
льстится надеждой ,
«Милаго сына узрѣть, возвратившаго«,
въ домъ изъ-подъ Трои.
«Я-же, несчастнѣйшій смертный, сыновъ
возрастилъ браноносныхъ
«Въ Троѣ святой, и изъ нихъ ни еди­
наго мнѣ не осталось !
«Многимъ Ареіі истребитель сломилъ
имъ несчастнымъ колѣна.
«Сынъ оставался одинъ, защищалъ онъ
градъ нашъ и гражданъ;
«Ты умертвилъ и его, за отчизну сра­
жавшаго» храбро,
«Гектора! Я для него прихожу къ ко­
раблямъ Мирмидонскимъ;
«Выкупить тѣло его , приношу драго­
цѣнный я выкупъ.
«Храбрый, почти ты боговъ ! надъ мо­
имъ злополучіемъ сжалься ,
«Вспомнивъ Пелея родителя! я еще бо­
лѣе жалокъ 1
«Я пспытую, чего на землѣ не испыты­
валъ смертный :
«Мужа , убійцы дѣтей моихъ, руки къ
устамъ прижимаю!
Такъ говоря, возбудилъ объ отцѣ въ
немъ плачевныя думы ;
За руку старца онъ взялъ, отъ себя
отклонилъ его тихо.
Оба они вспоминая: Пріамъ знаменитаго
сына ,
Горестно плакалъ, у погъ Ахиллесовыхъ
въ прахѣ простертый;
Царь Ахиллесъ, то отца вспоминая, то
друга Патрокла ,
Плакалъ , и горестный стонъ ихъ кру­
гомъ раздавался по дому.
Но когда насладился Пелидъ благород­
ный слезами ,
II желаніе плакать отъ сердца его от­
ступило , —
Быстро возсталъ онъ, и за руку старца
простертаго поднялъ ,
Тронутъ глубоко и бѣлой главой и бра­
дой его бѣлой ;
Началъ къ нему говорить, устремляя
крылатыя рѣчи:
«Ахъ, злополучный! много ты горестей
сердцемъ извѣдалъ !
«Какъ ты рѣшился, одинъ, при судахъ
Мирмидонскихь , явиться
«Мужу предъ очи , который сыновъ у
тебя знаменитыхъ
«Многихъ повергнулъ ? Въ груди твоей,
старецъ , желѣзное сердце !
«По успокойся , возсядь Дарданіонъ ; и
какъ мы ни грустны ,
«Скроемъ въ сердца и заставимъ без­
молвствовать горести наши.
«Сердцу крушительный плачъ ни къ че­
му человѣку не служитъ :
«Боги судили всесильные намъ человѣ­
камъ несчастнымъ
«Жить на землѣ въ огорченіяхъ : боги
один безпечальны.
«Двѣ глубокія урны стоятъ передъ пра­
гомъ Зевеса,
«Полны даровъ: счастливыхъ одна п
несчастныхъ другая.
«Смертный, которому ихъ посылаетъ смѣ-
сивъ Громовержецъ ,
«Въ жизни своеіі перемѣнно и горесть
находитъ и радость ;
«Тотъ-же, кому онъ несчастныхъ по­
шлетъ, поношенію преданъ ;
2


10-
«Нужда, грызущая сердце, вездѣ но зем­
лѣ его гонитъ ;
«Бродить несчастный, отринутъ безсмер­
тными , смертными презрѣнъ.
«Такъ и Лелея—дарами осыпали свѣ­
тлыми боги
«Сь юности нѣжной; украшенный выше
сыновъ земнородныхъ
«Счастьемъ , богатствомъ , владыка мо­
гучій мужей Мирмидопскпхъ ,
«Смертный, супругой богиню пріялъ отъ
руки онъ безсмертныхъ.
«Богъ и ему ниспослалъ злополучіе: оіп»
не имѣетъ
«Въ домѣ своемъ поколѣнія, сына , на­
слѣдника царства.
«Сынъ у Лелея одинъ , кратковѣчныіі;
но я и донынѣ
«Старца его не покою; а здѣсь, отъ от­
чизны далеко ,
«Здѣсь я въ Троадѣ сижу , и тебя и
твоихъ огорчаю.
«Самъ ты , о старецъ , мы слышали ,
здѣсь благоденствовалъ прежде.
«Сколько народовъ вмѣщали обитель
Макарова, Лезбосъ,
«Фригія, край плодоносный, а здѣсь Гел­
леспонтъ безконечный :
«Ты, среди всѣхъ , говорятъ, и богат­
ствомъ блисталъ и сынами.
«Ло, какъ бѣду на тебя ниспослали не­
бесные боги ,
«Около Троп твоеіі неумолкная брань и
убійство.
«Будь терпѣливъ, и печалью себя не
круши безпрерывной.
«Ты ничего не успѣешь .о сынѣ печа-
ляся; плачемъ
«Мертваго ты не подымешь, по горе
свое лини, умножишь !
«Сып ь твой тебѣ возвращенъ, какъ же­
лалъ ты, божественный старецъ;
«Убранъ лежитъ на одрѣ. Съ восходомъ
зари возвращаясь,
«Самъ ты увидишь его; но теперь мы
о пищѣ воспомпимъ.
«Лиши забыть не могла и несчастная
матерь Ліоба ,
«Матерь , которая разомъ двѣнадцать
дѣтей потеряла ,
.Милыхъ шесть дочерей п шесть сыио- 1
вей разцвѣтавшихъ.
«Время тебѣ остается оплакать любез­
наго сына ,
«Въ Трою привезши; тамъ для тебя мно­
гослезенъ онъ будетъ.
Въ ризѣ златистой Заря простиралась
надъ всею землею ;
Древній Пріамъ , и стенящііі и плачу­
щій , гналъ къ Иліону
Коней, а мески везли мертвеца. Л ни­
кто въ Иліонѣ
Ихъ не узналъ отъ мужеіі и отъ женъ
благородныхъ Троянскихъ,
Прежде Кассандры прекрасной , златой
Афродитѣ подобной.
Рано на замокъ возшедъ, издали въ ко­
лесницѣ узнала
Образъ отца своего и глашатая гром­
каго Троп ;
'11 ло узрѣла па мескахъ, на смертномъ
простертое лощѣ;
Подняла горестный плачъ, и вопила по
цѣлому граду:
«Шествуйте, жены и мужы! Смотрите
на Гектора нынѣ ,
«Вы, что живаго, изъ битвъ приходив-
.
піаго прежде встрѣчали
«Съ радостью: радостью свѣтлой и гра­
дуонъбыль и народу! •
Гнѣдичь.
(Иліада Гомера, пер. Гнгъдича].
2. ИЗЪ ЭНЕИДЫ.
л) .іаокооігь и змѣи.
Тутъ явилось другое неслыханно-страш­
ное чудо
Нашимъ очамъ и вселило въ сердца
неописанный трепетъ !
Лаокоош , Нептуновъ избранный жрецъ,
стенародно
Тучнаго богу вола приносилъ передъ
храмомъ на жертву—
Вдругъ, четоіі отъ страша Тепедоса но
тихому морю
(Вспомнивъ о томъ, трепещу!) два змѣя,
возлегши на воды ,


11
Рядомъ плывутъ и медленно тянутся къ
нашему брегу:
Груди изъ волнъ поднялись; надъ во­
дами кровавые гребни
Дыбомъ; глубокій, излучистый слѣдъ за
собой покидая ,
Вьются хвосты ; разгибаясь , сгибаясь ,
вздымаются спины.
Пѣпяся , влага подъ ними шумитъ;
всползаютъ на берегъ;
Ярко налитые кровью глаза и рдѣютъ
и бленіутъ ,
Съ свистомъ проворными жалами ли­
жутъ разинуты пасти.
Мы , поблѣднѣвъ , разбѣжались ! Чудо­
вища прянули дружно
Къ Лаокоопу, и, двухъ сыновъ его ма­
лолѣтныхъ
Разомъ настигнувъ, скрутили ихъ тѣло
и. жадные втиснувъ
Зубы имъ въ члены, загрызли мгновен­
но обоихъ; на помощь
Къ дѣтямъ отецъ со стрѣлами бѣжитъ;
но змѣи, напавши
Вдругъ па него и запутавшись крѣп­
кими кольцами, дважды
Чрево и грудь и дважды выю ему окру­
жили
Тѣломъ чешуйнымъ и грозно надъ нимъ
поднялись головами.
Тщетно узлы разорвать напрягаетъ онъ
слабыя руки —
Черный ядъ и пѣна текутъ по священ­
нымъ повязкамъ ;
Тщетно, терзаемъ, пронзительный стопъ
ко звѣздамъ онъ іюдъемлетъ :
Такъ, отряхая топоръ, невѣрно въ шею
вонзенный ,
Бѣсится волъ и реветъ, оторвавшись
отъ жертвенной цѣни.
Быстро віясь, побЬжали ко хряму вы­
сокому змѣи ;
Тамъ, достигши святилища гнѣвной Три­
тоны, припали
Мирно къ стопамъ божества и подъ
щитъ улеглися огромный.
Б) СМЕРТЬ ПРІАМА.
Всѣхъ опредя , напиралъ на преддверіе
Пирръ бЬдоноспыіі,
Г розенъ, какъ пламенный, мѣдной бро­
ней и стрѣлами сіяя.
Такъ на солнцѣ змѣя, яапитавшпея
ядомъ растеній ,
Долго лежавъ неподвижна подъ тягост­
нымъ холодомъ снѣга,
Вдругъ, чешуи обновивъ, расправляетъ
красы молодыя ,
Скользкій волнуетъ хребетъ, золотистую
грудь надуваетъ,
Вьется въ лучахъ и жаломъ тройнымъ,
разыгравшися, блещетъ.
Съ нимъ великанъ Перифрасъ и пра­
витель Ахилловыхъ копей
Оруженосецъ Автомедонъ и дружина
Скиріянъ
Шумно къ чертогамъ тѣснятся и пла­
мень бросаютъ на кровли.
Самъ-же, у всѣхъ впереди, онъ огром­
ной, двуострой сѣкирой
Рушитъ затворы, съ притолокъ тяж­
кихъ, окованныхъ мѣдью ,
Петли сбиваетъ, брусья дробитъ, п плот­
ныя доски
Вдругъ прорубилъ—широкою щелью ра-
зішу.шсь двери :
Видимы стали и внутренній дворъ п
ряды переходовъ ,
Видима древняя храмина прежнихъ ца­
рей п Пріама,
Видимы въ сѣняхъ и стражи , храни­
тели царскаго прага.
Въ самомъ-же домѣ и жалобный крикъ,
и шумъ и волненье ;
Звонкіе своды чертоговъ наполнивъ
пронзительнымъ стономъ,
Жены рыдаютъ; къ звѣздамъ подымаетъ
отчаянье голосъ.
Блѣдныя матери, бѣгая въ мутномъ бе­
зуміи страха,
Праги обьемлютъ дверей и къ нимъ
прилипаютъ устами.
Вдругъ вторгается Пирръ, какъ отецъ
неизб ііжно-ужасный.
Тщетны заграды; низринута стража; та­
ранъ стѣнобойный
Сшибъ ворота; расколовшись, огромные
рухнули створы ; ■
Силѣ прочистился путь, и въ проломъ,
опрокинувъ переднихъ ,
Ринулся Грекъ, и врагами обители всѣ
закипѣли.
Менѣе грозенъ, плотину прорвавъ и
разрушивши стѣну,


12—
Съ ревомъ и съ пѣной стремится по­
токъ изъ бреговъ и, равнину
Шумнымъ разливомъ окрестъ потопивъ,
стада и заграды
Мчитъ по полямъ. Я видѣлъ убійствомъ
яримаго Пирра ;
Видѣлъ обоихъ Атридовъ, дымящихся
кровью въ обители царской ;
Видѣлъ Гекубу и сто невѣстокъ ея и
Пріама ,
Кровью своею воздвигнутый ими ал­
тарь обагрившихъ.
Вдругъ пятьдесятъ сыновнихъ брачныхъ
чертоговъ, надежда
Еяуковъ толикихъ , и стѣны , добычъ
многочисленныхъ златомъ
Гордыя, пали—пожаромъ забытое схва­
чено Грекомъ.
Знать Пожелаешь, быть можетъ , цари­
ца, что было съ Пріамомъ.
Биде паденіе града, видя пылающій за­
мокъ ,
Видя врага, гахватгвігаго внутренность
царскаго дома,
Старецъ давно-согабытую броню па тре­
петны плечи ,
Сгорбхесны тягостью лѣтъ, чрезъ силу
надѣлъ, безполезный
Мечъ опоясалъ и въ сонмы враговъ
пошелъ на погибель.
Въ еамой срединъ царскихъ чертоговъ,
подъ небомъ открытымъ
Былъ великій алтарь ; подъ нимъ мно­
голѣтняго лавра
Сѣнь наклонялась и лики домашнихъ
боговъ обнимала.
Тамъ съ дочерями сидѣла Гекуба. Вот­
ще—пріютившись
Робко подъ жертвенникъ , словно какъ
стая пугливая горлицъ
Въ грозу подъ вѣтви — кумиры безсмерт­
ныхъ онѣ обнимали.
Вдругъ царица одѣтаго бронею младо­
сти бранной
Видитъ Пріама. «Куда ты, бѣдный су­
пругъ (возгласила) ?
«Что ополчило тебя ? Къ чему безраз­
судная бодрость ?
«Нынѣ такая-ли помощь, такой-лн за­
щитникъ Пергаму
«Нужны ? Пергама не спасъ-бы теперь
и великій мой Гекторъ.
«Съ нами останься, Пріамъ: сей алтарь
защититъ пасъ,
«Пли умремъ неразлучны.» Сказала и,
руку супругу
Давши , старца съ собой посадила на
мѣстѣ священномъ.
Вдругъ изъ убійственныхъ Пирровыхъ
рукъ убѣжавшій Полптосъ,
Сынъ послѣдній Пріама , сквозь копья,
сквозь сонмища вражьи ,
Вдоль переходовъ, пустыми чертогами ,
раненый мчится ;
Быстро за нимъ сверкающій Пирръ съ
неизбѣжнымъ убійствомъ
Гонится.... близко; нагналъ , достигнулъ
желѣзомъ ;
Къ лону родителей кинулся юноша въ
страхѣ, предъ ними
Палъ, содрогнулся.... и жизнь пролилася
потоками крови.
Тутъ закипѣло Пріамово сердце. Самъ
погибая,
Онъ не стерпѣлъ толикаго горя и гнѣв­
но воскликнулъ :
«О чудовище '. Боги тебЬ, святотатный
убійца,
«Боги — если живетъ въ небесахъ пра­
восудная жалость —
«Мзду ниспошлютъ ; по заслугѣ полу-
тишь награду, губитель ,
«Ты, предо мной моего растерзавшій по­
слѣдняго сына !
«То-ли Ахиллъ , отъ тебя названьемъ
отца поносимый ,
«Сдѣлалъ съ Пріамомъ врагомъ ? Онъ
краснѣя, почтилъ униженье
«Старца молящаго; далъ схоронить мнѣ
бездушное тѣло
«Гектора сына и въ Трою меня отпу­
стилъ безобидно.»
Такъ онъ сказалъ и копье безсильное
слабой рукою
Бросилъ; оно, ударяся въ мѣдь , зазве­
нѣвшую глухо ,
Тронуло выгибъ щита и на немъ безъ
движенья повисло.
Яростно Пирръ возопилъ: «иди-же съ
поносной отселѣ
«Вѣстью къ Пелиду отцу ; не забудь о
безславныхъ дѣяньяхъ
«Пирра повЬдать ему; теперь-же умри!»
Безпощадно


13
Опъ передъ жертвенникъ дрогнувшій
старца повлекъ; сѣдинами
Шуйцу, облитую кровью сыновней, опу­
талъ, десницей
Мечъ замахнулъ и въ ребра до самой
вонзилъ рукояти.
Такъ совершилася участь Пріама: такъ
опъ покинулъ
Землю, зрѣвши добычей пожара Пер­
самъ и паденье
Трои , нѣкогда сильный властитель на­
родовъ, державный
Азіи царь.... и великое тѣло на брегѣ
пустынномъ
Нынѣ безъ чести лежитъ,обезглавлено,
трупъ безъимянный.
в) БѢГСТВО ЭВЕН.
............
Широкія плечи склона, и па
выю
Сверхъ одѣянья накинувъ косматую
львиную кожу ,
Старца подъемлю; идемъ; Асканій, мою
обхвативши
Крѣпко десницу, бѣжитъ торопяся ша­
гами неровными съ боку ;
Слѣдомъ Креуза; идемъ, пробирался
мглою по стогнамъ:
Я-же, дотолѣ безстрашнымъ окомъ смо­
трѣвшій на тучи
Стрѣлъ п отважно встрѣчавшій дружи­
ны враждебныя Грековъ,
Тутъ при малѣйшемъ звукѣ блѣднѣлъ,
при шорохѣ каждомъ
Медлилъ, робЬя за спутника, въ страхѣ
за милую ношу.
II уже достигалъ я воротъ , и зшилъ,
что опасный
Путь совершился.... вдругъ невдали го­
лоса раздалися,
Что-то мелькнуло , послышался топотъ.
Пристально въ сумракъ
Смотритъ Апхизъ: мой сынъ! моіі сынъ,
бѣги! возопилъ онъ.
Идутъ ! сверкаютъ щиты ! оружіе мѣд­
ное блещетъ !....
Кто изъяснитъ? Божество-ли какое вра­
ждебною силой
Умъ моіі смутило.... но, въ сторону бро-
сясь, чтобъ мнимой
Встрѣчи избЬгнуть, далекимъ обходомъ
я вышелъ изъ града ;
Боги! Креуза изчезла ; во тмѣ-ль ослѣ­
пленная рокомъ ,
Сбилась съ дороги, иль, гдѣ отдохнуть,
утомленная, сѣла —
Я не знаю; съ тѣхъ поръ мы нигдѣ
ужъ ее не встрѣчали.
Только тогда я утрату, опомнясь, замѣ­
тилъ, когда мы
Холма святаго и древняго храма Це­
реры достигли.
Тамъ собрались мы, убогій остатокъ
Троянъ—а Креузы
Не было , къ горю сопутниковъ , сына,
отца и супруга.
О! кого изъ людей и боговъ я не клялъ,
изступленный !
Было-ли что для меня и въ паденьи
Пергама ужаснѣй!
Сына Іула съ Анхизомъ отцомъ и съ
пенатами Троп,
Спутникамъ ввѣривъ, въ излучинѣ дола
велю имъ сокрыться ;
Самъ-же, блестящей одѣяпъ броней, воз-
вращаюся въ Трою.
Вновь рѣшено боевые труды испытать,
по горящимъ
Стогнамъ Пергама промчаться и грудь
подъ удары подставить.
Къ темному прагу воротъ, черезъ кои
мы вышли изъ града ,
Прежде спѣшу , чтобы , снова по свѣ­
жему нашему слѣду
Трою пройдя , замѣчательнымъ окомъ
всмотрѣться въ примѣты:
Всюду ужасъ ! даже молчанье въ тре­
петъ приводитъ !
Къ дому Анхііза—пе тамъ-ли она , пе
туда-ли ей случай
Путь указалъ—я бѣгу : но Данаи ужъ
грабили домъ нашъ ;
Все испровергнуто; съ воплями врагъ по
обители рыскалъ ;
Пламень пожара уже прошибалъ изъ-
подъ верхнія кровли ;
Вихремъ взвивалися искры и въ воз­
духѣ страшно гремѣло.
Я обратился къ Пріамову дому, къ вы­
сокому замку:
Боги! боги! въ притворѣ пустаго Юно­
нина храма


14—
Звѣрскій Улиссъ и Фепиксъ у добычи
стояли на стражѣ:
Тамъ сокровища Троп , богатства сож­
женныхъ святилищъ,
Чаши златыя, престолы боговъ и убран­
ства и ризы
Въ грудахъ лежали ; младенцы и блѣд­
ныя матери длиннымъ
Строемъ стояли вблизи.
Презря меня окружавшую гибель, дерз­
нулъ я во мракѣ
Голосъ возвысить; печальный моіі кликъ
раздавался по стогнамъ.
Гдѣ ты, Креуза? взывалъ я, взывалъ....
по было напрасно.
Въ яростномъ горѣ по грудамъ разру­
шенныхъ зданій я бѣгалъ.
Вдругъ передъ очи мои появплася при­
зракомъ, легкой
Тѣпыо она.... и казалась возвышеннѣй
прежняго станомъ.
Я ужаснулся, волосы дыбомъ , голосъ
моіі замерь.
Тихо съ улыбкой, смиряющей душу,
сказала Креуза :
«Тщетной заботѣ почто предаешься, бе­
зумно печалясь ?
«О Эней, о сладостный другъ, не безъ
воли безсмертныхъ
«Было сіе: мнѣ не должно птти за то­
бой изъ Пергама ;
«То запрещаетъ владыка небесъ, громо-
держецъ Юпитеръ.
«Долго изгнанникомъ будешь браздпть
безпредѣльное море;
«Тамъ въ Гесперіи , гдѣ волны Лидій­
скаго Тибра по тучнымъ,
«Люднымъ равнинамъ обильно - медли­
тельнымъ токомъ ліются ,
«Свѣтлое счастье, и царскій вѣнецъ, и
невѣсту царевну
«Ты обрѣтешь. Не томи-жъ по Креузѣ
утраченной сердца;
«Нѣтъ! пи двереіі Мирмидона, ни пыш­
ныхъ чертоговъ Долопа
«Я не увижу; не буду рабынею матери
Грека,
«Дочь Дардапіи, вѣчной Венеры невѣст­
ка....
«Быть при себѣ мнѣ судила великая
матерь безсмертныхъ.
;<Ты-же прости; поминай о супругѣ лю­
бовію къ сыну.»
Смолкла — и тихо со мной, проливаю­
щимъ слезы, разсталась.
Много хотѣлъ я сказать, но она уле­
тѣла; трпкраты
Я за летящею тѣнію руки простеръ и
трпкраты
Легкая тѣнь изъ напрасно-объемлющихъ
рукъ ускользнула ,
Словно какъ вѣющій воздухъ , словно
какъ сонъ мимолетный.
Такъ миповалася ночь; возвращаюсь къ
товарищамъ бѣгства ;
Много , толпою притекшихъ изъ Трои ,
сопутниковъ новыхъ
Тамъ нахожу, изумленный: матери, му­
жи, младенцы,
Жалкій пародъ бѣглецовъ, невозвратно
утративъ отчизну,
Съ бѣднымъ остаткомъ сокровищъ, тѣ-
снилися тамъ, приготовлен
Купно со мной за морями искать обре­
ченнаго брега.
II уже восходилъ надъ горой свѣтонос­
ный Люциферъ,
Юнаго дня благовѣстникъ , и вс ѣ во­
рота Иліона
Заперты были врагомъ.... упованье ис­
чезло! судьбинѣ
Я уступилъ и Апхиза понесъ па высо­
кую Иду.
Жуковскій.
(Сочиненія Жуковскаю.)
3. ИЗЪ МЕССІАДЫ.
ЛББАДОІІА.
Сумраченъ, тихъ, одинокъ па ступеняхъ
подземнаго трона
Зрѣлся отъ всѣхъ удаленъ Серафимъ
Аббадона. 1 Іечалыюй
Мыслью бродилъ онъ въ минувшемъ:
грозно вдали передъ взоромъ ,
Смутнымъ, потухшимъ отъ тяжкія, тай­
ныя скорби, являлись
Мука па мукѣ, темная вѣчности безд­
на. Онъ вспомнилъ
Прежнее время, когда онъ , невинный ,
былъ другъ Абдіила,


15
Свѣтлое дѣло свершившаго въ дель воз­
мущеньи предъ Богомъ :
Къ‘ трону Владыки одинъ Абдіплъ , не-
прельщепъ. возвратился.
Другомъ влекомъ, ужъ почти улеталъ
отъ враговъ Аббадона ;
Вдругъ Сатана ихъ настигъ , въ колес­
ницѣ, греми и блистая ;
Звучно торжественнымъ кликомъ зову­
щихъ грянуло небо ;
Съ шумомъ помчалпся рати мечтоіі бо­
жества упоенныхъ —
Ахъ , Аббадона , бурей безумцевъ отъ
друга оторванъ ,
Мчится, не внемля прискорбной, грозя­
щей любви Абдіила ;
Тьмой божества отуманенъ, взоромъ
молящихъ не видитъ;
Другъ позабытъ: въ торжествѣ къ пол­
камъ Сатаны онъ примчался.
Мраченъ, въ себя погруженъ, пробѣгалъ
онъ въ мысляхъ всю повѣсть
Прежней, невинныя младости ; мыслилъ
объ утрѣ созданья.
Вкупѣ и вдругъ сотворилъ ихъ Созда­
тель. Въ восторгѣ рожденья
Всѣ вопрошали другъ друга: скажи, Се-
.
раФіімъ, братъ небесный,
Кто ты? Откуда, прекрасный? Давно-ль
существуешь, и зрѣлъ-л и
Прежде меня? О, повѣдай, что мыслишь?
Намъ вмѣстѣ, безсмертье !
Вдругъ изъ дали свѣтозарной на нихъ
благодатью слетѣла
Божія слава; узрѣли все небо, шумя­
щее сонмомъ
Новосозданныхъ для жизни; къ Вѣчному
облако свѣта
Ихъ вознесло, и, завидѣвъ Творца, воз­
гласили: Создатель 4----
Мысли о прошломъ тѣснились въ душѣ
Аббадоны, и слезы ,
Горькія слезы бѣжали потокомъ по впа­
лымъ ланитамъ.
Съ трепетомъ внялъ онъ хулы Сатаны,
и воздвигся, нахмуренъ ;
Гижко вздохнулъ онъ тріікраты — такъ
въ битвѣ кровавой другъ друга
Братья сразившіе тяжко въ томленьи
кончины вздыхаютъ —
Мрачнымъ взоромь окинувъ совѣтъ Са­
таны, онъ воскликнулъ :
Будь па меня вся неистовыхъ злоба —
вѣщать вамъ дерзаю !
Такъ , я дерзаю вѣщать вамъ , чтобъ
Вѣчнаго судъ не сразилъ насъ
Равною казнію! Горе тебѣ , Сатана-воз­
мутитель !
Я ненавижу тебя, ненавижу, убійца !
Вовѣки
Требуй Опъ, нашъ Судія, отъ тебя раз­
вращенныхъ тобою ,
Нѣкогда чистыхъ наслѣдниковъ славы!
Да вѣчное: іоре.'
Грозно гремитъ па тебя въ семъ совѣтѣ
духовъ погубленныхъ !
Горе тебѣ, Сатана! Я въ безумств ѣ тво­
емъ не участникъ !
Пѣтъ, не участникъ въ твоихъ замы­
шленьяхъ возстать на Мессію !
Бога-Мессію сразитъ!.... О ничтожный,
о комъ ты вѣщаешь ?
Опъ Всемогущій , а ты пресмыкаешься
въ прахѣ, безсильный ,
Гордый невольникъ
Пошлетъ-ли смерт­
ному Богъ искупленье ,
Тл ѣна-ль оковы расторгнуть помыслитъ—
тебѣ-ль съ Нимъ бороться !
Ты - ль растерзаешь безсмертное тѣло
Мессіи ? Забылъ-ли ,
Кто Опъ ? Не ты-ль опаленъ всемогу­
щими громами гнѣва ?
Иль на челѣ твоемъ мало ужасныхъ
слѣдовъ отверженья ?
Иль Вседержитель добычею будетъ бе­
зумства безсильныхъ ?
Мы, заманившіе въ смерть человѣка....
о горе мнѣ, горе !
Я вашъ сообщникъ'.... Дерзпемъ-ли воз­
стать на Подателя жизни ?
Сына Его, Громовержца , хотимъ умер­
твить— о безумство !
Сами хотимъ въ слѣпотѣ истребить ко
спасенью дорогу !
Нѣкогда духи блаженные, сами навѣки
надежду
Прежняго счастія, мукъ утоленія мчим­
ся разрушить !
Знай-же, сколь вѣрно, что мы ощуща­
емъ съ сугубымъ страданьемъ
Муку паденья, когда ты въ ееіі безднѣ
изгнанья и ночи
Гордо о слав ѣ твердишь намъ ,—столь
вѣрно а то, что, сраженный,


1С—
Ты со стыдомъ на челѣ отъ Мессіи въ
свой адъ возвратишься.
Бѣшенъ, кипя нетерпѣньемъ, внималъ
Сатана Аббадонѣ ;
Хочетъ съ престола въ него онъ уда­
рить огромной скалою —
Гнѣвъ обезсилилъ грозно подъятую съ
камнемъ десницу.
Топнулъ, яряся , нагой и трикраты отъ
бѣшенства вздрогнулъ;
Молча воздвигшись, трикраты сверкнулъ
онъ на Аббадону
Пламеннымъ взоромъ, и взоръ былъ отъ
бѣшенства ярокъ и мраченъ :
Но презирать былъ не властенъ. Ему
предстоялъ Аббадона,
Тихій, безстрашный, съ унылымъ ли­
цемъ. Вдругъ воспрянулъ свирѣпый
Адрамеаехъ, Божества, Сатаны и людей
ненавистникъ.
«Въ вихряхъ и буряхъ хочу отвѣчать
тебѣ , робкій ! вѣщалъ онъ.
Гряну грозою отвѣтъ мой безумцу. Ты-
ли ругаться
Смѣешь богами? Ты-ли, презрѣннѣйшій
въ сонмѣ безплотныхъ ,
Въ прахѣ своемъ Сатану п меня оскор­
блять замышляешь ?
Нѣтъ тебѣ казни; казнь твоя : мыслей
безсильныхъ ничтожность.
Рабъ , удались ; удались , малодушный;
прочь отъ могущихъ ;
Прочь огъ жилища царей; исчезай, не­
примѣтный, въ пучинѣ ;
Тамъ да создастъ тебѣ царство мученія
твоіі Вседержитель ;
Тамъ проклинай безконечность, или, ни­
чтожности алчныіі,
Въ низкомъ безсиліи рабски предъ не­
бомъ глухимъ пресмыкайся.
Ты-же , отважный , средь самаго неба
нарекшійся Богомъ ,
Грозно въ кипѣніи гнѣва на брань по­
летѣвшій съ Могущимъ,
Ты, обреченный въ грядущемъ несмѣт­
ныхъ міровъ повелитель,
О Сатана , полетимъ; да узрятъ насъ
въ могуществѣ духи ;
Да поразитъ ихъ, какъ буря, помысловъ
нашихъ отважность 1
Се лавпринѳы коварства: всѣ намъ пу­
ти ихъ отверсты;
Въ мракѣ ихъ смерть; не найдетъ Онъ
изъ бѣдственной тьмы ихъ исхода.
Если-жъ, наставленный небомъ , разру­
шитъ Онъ хитрые ковы —
Пламенны бури пошлемъ, и Его не ми­
нуетъ погибель.
Горе , земля , мы грядемъ , ополченные
смертью и адомъ !
Горе безумнымъ, кто насъ отразить на
: землѣ возмечтаетъ!»
Адрамелехъ замолчалъ, и смутилось, какъ
буря, собранье.
Страшно отъ топота ногъ ихъ вся без­
дна дрожала; какъ будто
Съ громомъ утесъ за утесомъ валился ;
съ кликомъ и воемъ ,
Гордые славоіі грядущихъ побѣдъ, всѣ
воздвиглися, дикій
Шумъ голосовъ поднялся и отгрянулъ
съ востока на западъ;
Всѣ зарев І;лп: погибни, Мессія! Отвѣка
созданье
Столь ненавистнаго дѣла не зрѣло. Съ
Адрамелехомь
Съ трона потекъ Сатана, и ступени ,
какъ мѣдныя горы,
Тяжко подъ ними звенѣли; съ крикомъ,
зовущимъ къ побѣдѣ,
Ринулись смутной толпой во врага рас­
творенныя ада.
Издали, медленно, слѣдомъ за ними ле-
т І;лъ Аббадона;
Видѣть хотѣлъ онъ конецъ необуздан­
но-страшнаго дѣла.
Вдругъ, нерѣшимой стопою онъ къ Ан­
геламъ , стражамъ Эдема,
Робко подходитъ.... Кто-же тебѣ пред­
стоитъ , Аббадона ?
Онъ, Абдіидъ , непреклонный , нѣкогда
другъ Твой..., а нынѣ ?...
Взоры потупивъ, вздохнулъ Аббадона.
То удалиться ,
То подойти оиъ желаетъ; то въ сирот­
ствѣ , безнадежный,
Онъ въ безпредѣльное броситься хо­
четъ. Долго стоялъ онъ ,
Трепетенъ, грустенъ; вдругъ, ободрясь,
приступилъ къ Абдіилу ,
Сильно билось въ немъ сердце, тихія
слезы катились,
Ангеламъ токмо знакомыя слезы, по
блѣднымъ ланитамъ ;


17
Тяжкими вздохами грудь воздымалась;
медленный трепетъ,
Смертнымъ и въ самомъ бореньи съ
концемъ неиспытанный, мучилъ
Въ робкомъ его приближеньи.... Но, ахъ,
Абдіпловы взоры ,
Ясны и тихи, неотвратимо смотрѣли на
славу
Вѣчнаго Бога; его-жъ Абдіплъ не замѣ­
тилъ. Какъ прелесть
Перваго утра, Какъ младость первой
Веспы мірозданья,
Такъ Серафимъ блисталъ, по блисталъ
онъ не для Аббадопы.
Онъ отлетѣлъ, и одинъ посреди опу­
стѣвшаго неба,
Такъ певнимаемымъ гласомъ взывалъ
издали къ Абдіплу :
«О Абдіплъ, моіі братъ, иль навѣки ме­
ня ты отринулъ ?
Такъ, навѣки я розно съ возлюблен­
ным!.... страшная вѣчность !
Плачь обо мнѣ, все твореніе; плачьте
Вы, первенцы свѣта ;
Онъ не возлюбитъ уже никогда Абба-
доны— о, плачьте!
Вѣчно не быть мнѣ любимымъ; увяньте
вы, тайныя сѣни ,
Гдѣ мы бесѣдой о Богѣ, о дружбѣ; пѣж-
но сливались;
Свѣтлы небесны потоки , близь коихъ ,
сладко объемлясь,
Мы воспѣвали чистою пѣснію Божію
славу,
Ахъ, замолчите, изсякните: пѣтъ для ме­
ня Абдіпла ,
Пѣтъ, и навѣки не будетъ. Адъ моіі,
жилище мученья ,
Вѣчная ночь, унывайте вмѣстѣ со мною:
навѣки
Пѣтъ Абдіпла; вѣчно мнѣ милаго брата
не будетъ.»
Такъ тосковалъ Аббадона , стоя предъ
всходомъ въ созданье.
Строемъ катилися звѣзды. Блескъ и кры­
латые громы
Встрѣчу ему Оріоновъ летящихъ его
устрашили;
Цѣлые вѣки не зрѣлъ онъ, тоской оди­
нокой томимый,
Свѣтлыхъ міровъ; погруженъ въ созер­
цанье, печально сказалъ онъ:
«Сладостный входъ во блаженство, По­
что загражденъ Аббадонѣ?
О, для чего не могу я опять залетѣть
на отчизну ,
Къ свѣтлымъ мірамъ Вседержителя, вѣч-
но покинуть
Область изгнанья? Вы, солицы, прекрас­
ныя чада созданья,
Въ оный торжественный часъ, какъ бли­
стая, изъ мощной десницы
Вы полетѣли по юному небу — я былъ
васъ прекраснѣй.
Нынѣ стою, помраченный, отверженный,
сирый изгнанникъ,
Грустный, среди красоты мірозданья. О
небо родное ,
Впдя тебя, содрогаюсь: тамъ потерялъ
я блаженство ;
ТаМъ, Ополчившись па Бога, сталъ грѣш­
никъ. О миръ непорочный,
Милый товарищъ моіі въ свѣтлой до­
линѣ спокойствія, гдѣ ты ?
Тщетно! одно лишь смятенье при видѣ
небесныя славы
Мнѣ Судія отъ блаженства оставилъ —■
печальный остатокъ !
Ахъ, для чего я къ нему не дерзпу воз­
гласить: мой Создатель !
Радостпо-бъ нѣжное имя Отца уступилъ
непорочнымъ;
Пусть непзгпапные въ чистомъ востор­
гѣ: Отецъ! восклицаютъ.
О Судія непреклонный, преступникъ мо­
лить не дерзаетъ,
Чтобъ хоть единымъ Ты взоромъ его
посѣтилъ въ сеіі пучинѣ.
Мрачныя, полныя ужаса, мысли, и ты,
безнадежность,
Грозный мучитель, свирѣпствуй!... По­
что я живу? О ничтожность!
Пли Тебя не узнать?.—
Проклинаю сеіі
день ненавистный ,
Зрѣвшій Создателя въ шествіи свѣтломъ
съ предѣловъ востока,
Слышавшій слово Создателя: буди! слы­
ша вшііі голосъ
Новыхъ безсмертныхъ , вѣщавшихъ: и
братъ нашъ возлюбленный созданъ.
Вѣчность , почто родила ты сей день ?
Почто онъ былъ ясенъ,
Мрачностью не былъ тоіі ночи подобенъ,
которою Вѣчный,
3


18—
Гнѣва грозой ополченный, Себя обле­
каетъ? Почто онъ
Не былъ проклятіемъ Бога гнетомъ, об­
наженъ отъ созданій ?....
Что я изрекъ?.... О хулитель, кого предъ
очами созданья
Ты порицаешь? Вы, солнцы, меня опа­
лите; ВЫ, ЗВ І.зды,
Гряньтесь ко мнѣ на главу и укройте
меня отд, престола
Вѣчныя правды и мщенья; о Ты, Судія
непреклонный,
Пли надежды вѣчность Твоя для меня
не скрываетъ ?
О Судія, Ты Создатель, Отецъ.... что вѣ­
щаю, безумецъ!
Мнѣ-ль призывать Іегову, Его нарицать
именами ,
Страшными грѣшнику ? Ихъ лишь да­
руетъ одинъ Примиритель;
Ахъ, улетимъ; ужъ воздвиглись Его все­
могущіе громы
Страшно ударить въ меня.... улетимъ....
но куда?-...
гдѣ отрада ?»
Рекъ, и ударился быстро во глубь без­
предѣльныя бездны....
Горько взывалъ онъ: сожги , уничтожь
меня, огнь разрушитель!
Вопли исчезли въ пустынѣ.... и огонь
"не притекъ разрушитель.
Смутный, опъ снова помчался къ мі­
рамъ, в приникъ утомленный
Къ нѣкому пышноблестящему солнцу.
Оттолѣ на бездны
Скорбно смотрѣлъ онъ. Тамъ звѣзды ки­
пѣли, какъ свѣтлое море;
Вдругъ налетѣла на солнце заблудшая
въ безднѣ планета ;
Часъ еіі насталъ разрушенья.... уже за­
дымилась и рдѣла....
Къ ней полетѣлъ Аббадона, надѣясь раз­
рушиться вкупѣ....
Дымомъ она разлетѣлась, но ахъ.... не
погибъ Аббадона !
Жуковскій.
(Изв того-же сочиненія).
4. ИЗЪ ИНДІЙСКОЙ ПОЭМЫ:
ПАЛЬ I! ДАМАЯНТИ.
Паль, столь жестоко покинувъ свою
Дамаянти, прискорбенъ,
Сумраченъ, шелъ по пустынѣ и, самъ
пустыня, съ собою
Въ горѣ разстаться желалъ. Когда рас­
каленное солнце
Зноемъ пронзало его, онъ ему говорилъ:
не за то-ли,
Солнце, такъ жжешь ты жестоко меня,
что я Дамаянти
Бросилъ? Опъ горько плакалъ, когда па
похищенный лоскутъ
Платья ея глаза обращалъ. Изнуряемый
жаждой,
Разъ подошелъ онъ къ ручью ; по, въ
водахъ увидя свой образъ,
Съ ужасомъ кинулся прочь. О еслибъ
я могъ разлучиться
Съ этимъ лицемъ, чтобъ быть и себѣ и
другимъ незнакомымъ!
Опъ воскликнулъ и въ лѣсъ побѣжалъ;
и вдругъ тамъ увидѣлъ
Пламя—не пламя въ лѣсу, а въ пла­
мени лѣсъ—и оттуда
Жалобный голосъ къ нему вопіялъ: «При-
дешь-ли, прпдешь-ли
«Съ мукой твоею къ мукѣ моей, о Налъ
благодатный ?
«Будь мой спаситель и будешь мною
спасенъ.» —Изумленный
Паль вопросилъ : откуда твой голосъ ?
чего ты желаешь ?
Гдѣ ты и кто ты?—«Я здѣсь, въ огнѣ,
благородный, могучій
«Паль. Ты будешь-лп столько безстра­
шенъ , чтобъ твердой ногою
«Въ пламя вступить и дойти до меня?» —
Ничего не страшусь я,
Кромѣ себя самого съ тоіі минуты, ког­
да я невѣренъ
Сталъ моей Дамаянти. Съ сими словами
онъ прямо
Въ пламя пошелъ: оно подымалось, ли­
лось изъ глубокихъ
Трещинъ земли, выростая въ видѣ вѣт­
вистыхъ деревьевъ,


19-
Коихъ опшстые сучья сплетались, и
черно-багровым
Дымъ вѣнчалъ ихъ вершины. Въ семъ
огненномъ лѣсѣ
Налъ очутился одинъ, — со всѣхъ сто­
ронъ устремлялись
Жаркія вѣтви па встрѣчу ему, и всюду,
гдѣ шелъ онъ,
Частей травоіі изъ земли пробивалось
острое пламя.
Вдругъ онъ увидѣлъ въ самомъ пылу ,
на огромномъ горячемъ
Камнѣ змѣю: склубяся , дымяея, рази­
нутой пастью
Знойно дышала опа подъ своей чешуей
раскаленной.
Голову, свѣтлой короной вѣнчанную, тяж­
ко поднявши,
Такъ простонало чудовище : «Я Керко-
та, змѣиный
«Царь, мнѣ подвластны всѣ змѣи зем­
ныя; смиренный пустынникъ
«Старецъ Нерада проклялъ меня и об­
рекъ на такую
«Муку за то, что его я хот ѣлъ обма­
нуть. Ты, разсказъ моіі
«Слушая, стоіі здѣсь покойно: стоіі по­
койно подъ страшнымъ
«Пламенемъ, жарко объявшимъ тебя ,
чтобь оно затушило
«Бурю души, чтобъ душей овладѣвшій
Кали былъ наказанъ,
«Чтобъ наконецъ ты, очищенный, снова
нашелъ, что утратилъ.»
Слушай-же повѣсть мою, продолжалъ,
задыхаясь оть жару,
Царь змѣиный, п Паль, терн ѣлпво сно­
ся нестерпимый
Пламень, внимательно слушалъ. —«Це-
рада, смиренный пустынникъ,
Чудный садъ насадилъ вкругъ кельи
своей, п въ саду томъ
Были всѣ земныя деревья и травы , и
было
Много тамъ свѣтлыхъ ручьевъ и сѣней
прохладно-тѣнистыхъ:
Въ этотъ садъ пригласилъ онъ всѣхъ
незловредныхъ животныхъ:
Всѣхъ ходящихъ, летающихъ, скачу­
щихъ, плавать иль ползать
Созданныхъ; всѣхъ-же зловредныхъ, тер­
зающихъ зубомь, когтями
Рвущихъ, иль жаломъ пронзающихъ, про­
клялъ и входъ запретилъ имъ
Въ садъ своіі. Изъ змѣй, мнѣ подвласт­
ныхъ, выіего проникать онъ дозволил ь
Только однимъ неимѣющимъ жала, без­
вредно по травкѣ
Вьющимся, росу сбирая съ цвѣтовъ, иль
изъ ягодъ сосущимъ
Сокъ благовонный. Изъ этихъ краси­
выхъ, незлобно-веселыхъ
Змѣекъ одна, любопытно-отважная, рѣз-
вая змѣйка
Разъ, безъ всякаго умысла злаго , въ
саду по деревьями
Ползала, ярко блестя чешуею на солн­
цѣ ; вдругъ видит ь
Домикъ воздушный, сплетенный изъ тон­
кихъ былинокъ и моха:
Онъ на вѣтвѣ висѣлъ и качался, какъ
люлька; то было
Гнѣздышко маленькой птички; самой-же
крылатой хозяйки
Пе было въ немъ ; она улетѣла за пи­
щей; яички ,
Легкимъ покрытыя пухом ь , лежали въ
гнѣздѣ. Перегнувши
Гонкую шейку свою черезъ вѣтку , в ь
гнѣздо опустила
Голову змѣйка и видить яйцо лазурнаго
цвѣта ;
Каплей росы оно показалось, и змѣйкѣ
<
напиться
Вдругъ захотѣлось; лизнула яйцо; яйцо
раскололось;
Въ эту минуту птичка въ гнѣздо при­
летѣла; увидя,
Что тамъ надѣлала змѣйка, бросилась
съ жалобнымъ крикомь
Прямо къ Нерадѣ она. Нерада во гнѣвѣ
ужасенъ.
Тутъ-же погибла-бы змѣйка , когда-бь
не успѣла проворно
Изъ саду скрыться. Она сііаслася ко
мнѣ. По блаженный
Старецъ потребовалъ строго, чтобь я
преступницу выдалъ.
Я не посмѣлъ отказать; я спросилъ: че­
го ты желаешь ?
Какъ повелишь ее мн ѣ казнить? я царь;
самому мнѣ
Должно виновныхъ наказывать поддан­
ныхъ. Видѣть хочу я


20
Завтра-жъ ее па заборѣ сада висящую,
строго
Мнѣ отвѣчалъ Нерада; потомъ, по про­
шествіи трехъ дней,
Самъ я ее передъ всѣми сожгу , чтобъ
впередъ опасался
Кто-бы то ни было садъ мой тревожить
зломышленнымъ дѣломъ.
Былъ мнѣ прискорбенъ такой приго­
воръ; какъ родную любилъ я
Эту милую змѣйку; поспѣшнѣй другихъ
п вѣрнѣе
ВЬсти опа приносила ко мнѣ. Предо
мной извиваясь
Въ страхѣ, съ молитвой она ко мнѣ по­
дымала головку.
Я ей сказалъ: проворнѣй, вылѣзь изъ
кожи. Не нужно
Было того повторять: въ минуту въ но­
вой одеждѣ
Змѣйка явилась моя , па землѣ предо
мною оставивъ
Старую. Тотчасъ, двухъ сильныхъ уда­
вовъ призвавъ, я велѣлъ имъ
Кожу пустую съ приличнымъ обрядомъ
,
повѣсить на тынѣ
Сада. Когда черезъ три дня онъ сни­
метъ ее, то конечно
1 Станетъ думать, что солнце ее изсуши­
ло , такъ мыслилъ
Я, уповая, что моіі удастся обманъ. II
доволенъ
Былъ Нерада моимъ послушаньемъ, уви­
дя на тынѣ
Кожу висящую ; вѣтеръ ее колыхалъ.
Какъ живая ,
Молвилъ Нерада, она гибка и вертлява;
но краски
Кожи потускли: блѣдная смерть ее об­
хватила.
—
Тѣмъ-бы п кончилось все , когда-бъ на
бѣду не пропѣла
Птичка. Она недовольна была законною
казнью :
Собственнымъ мщеньемъ себя еіі хотѣ­
лось потѣшить; къ висящей
Кожѣ она подлет Ьла , чтобъ оба глаза
у мертвой
Выклевать—что же ? ихъ нѣтъ; сквозь
пустыя скважины такъ-же
Видитъ опа , что и внутренность кожи
пуста. II къ Нерадѣ
Тотчасъ опа полетѣла. Тебя обманули;
змѣиный
Царь пе змѣйку, а змѣйкпну кожу по­
вѣсилъ, пропѣла
Птичка. Страшно Нерада разгнѣвался;
вдругъ онъ явился
Здѣсь, гдѣ тогда я на этомъ камнѣ ле­
жалъ п на солнцѣ
Грѣлся одинъ — при мнѣ пи ужа, ни
змѣи, ни дракона,
Стражей моихъ , тогда не случилось; я
спалъ. Па громовой
Голосъ Нерады, проснувшись, хотѣлъ я
вскочить, но, могучимъ
Взоромъ его обезсиленъ, не могъ ше­
вельнуться. Предатель,
Старецъ сказалъ мнв, меня обмануть
теб I; удалося :
Призракъ за сущность я принялъ; змѣи­
ную кожу пустую
Вмѣсто змѣи я предалъ огню, и винов­
ную спасъ ты.
Самъ за нее наказанье прими. Не сой­
дешь ты отнынѣ
Съ этого камня; но будешь здѣсь не на
солнечномъ св ііті;
Грѣться — я пламя иное зажгу вкругъ
тебя; не старая
Будешь горѣть въ немъ , шипя и сви­
стя оть тоски, и мѣняя
Кожу за кожей въ напрасной надеждѣ,
что жаръ утолится.
Копчатся-жъ муки твои лишь тогда,
какъ къ тебЬ издалека
Нѣкто придетъ, самому себѣ ненавист­
ный и образъ
Своіі утратить желающій. Если его изъ
средины
Пламени ты позовешь и онъ безстраш­
ной стопою
Въ пламень войдетъ, чтобъ избавить се­
бя отъ мученій, сильнѣе
Муки твоеіі его раздирающихъ; если до­
станетъ
Твердости въ немъ, чтобъ среди нестер­
пимаго жара спокойно
Выслушать повѣсть твою—тогда ты спа­
сенъ, прекратится
Въ ту-же минуту твое наказанье, п самъ,
по исходѣ
Года со днемъ , оігь все возвратитъ , о
чемъ сокрушается сердцемъ.


21
Но чтобъ въ страданьи споемъ ты могъ
къ се.бѣ издалека
Звать своего искупителя, имя его я от­
крою ;
Онъ называется Надемъ. Съ сими сло­
вами Нерада
Скрылся, и муки мои начались. Окру­
жала мой камень
Голая степь; вдругъ услышалъ я шо­
рохъ и трескъ; озираюсь,
Всюду изъ трещинъ земли, какъ острыя
цгдщ, выходитъ
Пламя, все гуще и гуще ростетъ , все
выше и выше
Вьется, все ярче и ярче пылаетъ; при­
кованный къ камню,
Чувствую я, какъ все подо мною, какъ
все надо мцою,
Камень, на коемъ лежалъ я, и воздухъ,
коимъ дышалъ я,
Мало по малу въ пронзительный жаръ
обращалось; съ начала
Было то пламя какъ тонкая, гибкая
травка; слилося
Скоро оно въ кустарникъ густой; напо­
слѣдокъ воздвиглось
Лѣсомъ широкимъ, въ которомъ каж­
дое дерево было
Все изъ огня; языками горящими листья
шум ѣли;
Вѣтви со всѣхъ сторонъ ішдися какъ
молніи; въ вихорь
Огненный слившись, качались вершины;
и дымъ громовою
Тучей надъ ними клубился. Теперь на
себѣ испыталъ ты,
Паль безстрашный, муку мою. Напрасно
я жался,
Пламень вытягивалъ тѣло мое^до тѣхъ
поръ, покуда
Кожа на немъ не лопалась; снова по­
томъ на минуту
Я сжимался, чтобъ снова вытерпѣть то­
же мученье-
Цѣлыхъ семь лѣтъ протекло съ тоіі по­
ры, какъ лежу я на этомъ
Камнѣ въ огнѣ; а времени медленный
ходъ замѣчалъ я,
Каждый часъ повторяя однажды : при-
дешъ-ли, придешъ-м
Съ мукой твоею къ мукѣ моей, о Лалъ
благодатный?
Вотъ наконецъ и пришелъ ты. Но знай,
что здѣсь о тебѣ я
Частые слухи имѣлъ; мнѣ подвластные
змѣи, которымъ
Всѣ на землѣ дороги извѣстны, ко мнѣ
ежедневно
Змѣекъ-гоицевъ присылали, и каждая,
вѣрно исполнивъ
Долгъ свой и вѣсть передавъ мнѣ , въ
огнѣ предо мной умирала;
Видишь, какъ много лежитъ здѣсь кожъ
ихъ истлѣвшихъ. Отъ нихъ-то
Могъ я провѣдать о томъ, какъ ты по­
любилъ Дамаянти;
Какъ цари и царевичи созваны были въ
Видарбу;
Какъ мой гопптель Нерада , пресытясь
земными плодами,
Садъ небесный боговъ посѣтилъ, какъ
тамъ онъ посѣялъ
Сладостныхъ словъ сѣмена, отъ кото­
рыхъ мгновенно желанье
Выросло въ сердцѣ боговъ па землю
сойти, какъ богами
Былъ ты посланъ въ Видарбу. Я зпаю,
о Паль благородный,
Такъ-же ц то, что тебѣ самому досель
неизвѣстно:
Какъ закрался Кали въ твое непороч­
ное сердце.
Свѣдавъ, что царство свое ты утратилъ,
что вмѣстѣ съ супругой
Бродишь нагой по горамъ и степямъ,
что ее наконецъ ты
Самъ покинулъ, я былъ утѣшенъ на­
деждой, что скоро
Сбудется то, что теперь и сбылося. Бла­
гословляю ,
Паль, н тебя и приходъ твой; уже му­
чительный пламень,
Жегшій донынѣ меня, уступаетъ сходя­
щей отъ неба
Сладостной свѣжести. Падь , не стра­
шись, приступи п, на палецъ
Взявши меня, изъ пламени выдь. —Кер-
кота умолкнулъ,
Свился проворно легкимъ кольцомъ и
повиснулъ на пальцѣ
Паля; и съ нимъ побѣжалъ изъ пламе­
ни царь, и при каждомъ
Шагѣ его оно слабѣло и гасло, и
скоро


22
Все исчезло, какъ будто его никогда не
бывало.
Свѣжій почувствовавъ воздухъ , трепе­
томъ сладкимъ спасенья
Весь проникнутый , быстро отвіівшпсь
отъ Палева пальца ,
Змѣй безконечный, чешуйчатой лентою
вдругъ растянулся ;
Съ радостнымъ свистомъ поползъ къ
тому онъ ручью, гдѣ, увидѣвъ
Образъ свой, Налъ самого себя испу­
гался, глубоко
Всунулъ голову въ воду и съ жадностью
долгую жажду
Послѣ толь долгаго жара сталъ уто­
лять—истощились
Воды ручья ,а змѣй по прежнему сдѣ­
лался полонъ.
Сиды свои возвративъ, онъ , блестя че­
шуею на солнцѣ,
Палю сказалъ: подойди , передъ нашей
разлукой ты долженъ
Зубы мои перечесть; въ такомъ долго­
лѣтнемъ отъ муки
Скрежетѣ , много зубовъ я могъ поте­
рять иль испортить.
Налъ подошелъ; передъ нимъ оскали­
лись зубы; считать опъ
Началъ: первой, другой, четвертый. 0-
шпбся, ошибся,
Съ гнѣвомъ царь-змѣй зашипѣлъ, тыне
назвалъ третьяго зуба.
Съ этимъ словомъ кольнул ь онъ треть­
имъ, неназваннымъ зубомъ
Паля въ палецъ, и тутъ-же почувство­
валъ Паль, что съ собою
Онъ какъ будто разстался: сперва свой
собственный образъ
Въ зеркально-свѣтломъ щитЬ, на царе­
вой шеѣ висѣвшемъ, '
Онъ увидѣлъ; потомъ тотъ образъ мало
по малу
Началъ блѣднѣть и скоро пропалъ ; и
мало по малу
Мѣсто его заступилъ другой некраси­
вый, и Палю
Стало ясно, что это былъ образъ его-
же, и болѣ
Не былъ онъ страшенъ себѣ самому въ
такомъ превращены».
Видишь, Керкота сказалъ, что желанье
твое совершилось;
Ты превращенъ, ты разстался съ собой,
и отнынѣ никѣмъ ты,
Даже своею женою , не можешь быть
узнанъ. Простимся;
Въ путь свой съ богами иди, и не мы­
сли, чтобъ могъ быть опасенъ
Ядъ мой тебѣ ! не въ твое онъ чистое-
сердце проникнулъ,
Пѣтъ! а въ того, кто сердцемъ твоимъ
обладаетъ: отнынѣ
Будетъ онъ жить тамъ и мучиться. Тыж ь,
превращенный, съ надеждой
Путь продолжай; ищи въ чужихъ стра­
нахъ пропитанье;
Но не забудь о стихійныхъ дарахъ, отъ
боговъ полученныхъ
Въ брачный день ; они для тебя не по­
теряны], помни ,
Паль, объ этомъ; и такъ-же твое иску-
ство копями
Править тебѣ сохранилось. Вь царство
Айодское прямо
Путь своіі теперь обрати; тамь увидишь
царя Ріітуперна.;
Нѣтъ на землѣ никого, кто сънимъ-бы
сравнился въ искуствѣ
Счета и такъ-бы въ кости игралъ. Я
Вагука, правитель
Коней, скажи ты ему про себя, и если
онъ спросить,
Маого-ли можешь въ день проскакать ?
сто миль, отвѣчай ты.
Онъ твоему научиться искуству захо­
четъ; за это
Самъ научитъ тебя искуству считать]:
безъ пего ты
Въ кости все царство свое проигралъ.
11 какъ скоро искуство
Это получишь , страданья твои прекра­
тятся, слѣда не оставивъ;
Въ ту-же минуту, когда п жену и дѣ­
тей отыскавши,
Прежній свой видъ возвратить ты захо­
чешь, лишь только объ этомъ


-
23—
Часѣ вспомни и въ ототъ щитокъ по­
глядись : кто владѣетъ
Этимъ щиткомъ, того па землѣ всѣ змѣи
боятся.
Такъ говоря, Керкота одну изъ зеркаль­
но-свѣтлыхъ
П Іею его украшавшихъ чешуекъ снялъ
и, подавши
Налю, примолвилъ: поси ее па груди» въ
роковое
Время эта чешуйка тебѣ пригодится. По­
томъ онъ
Скрылся, а Наль остался въ лѣсу одинъ
превращенный.
Жуковскій.
(Наль и Дамаянти).


шь тешдитачімжАяі іштежд.
5. ИЗЪ ОСВОБОЖДЕННАГО
ІЕРУСАЛИМА.
ТАНКРЕДЪ ВЪ ОЧАРОВАННОМЪ ЛѢСУ.
Безмолвно, тихою стопой
На явную опасность
Идетъ,—въ душѣ его покой,
Въ отверстомъ взорѣ ясность.
Уже и лѣсъ очамъ предсталъ,
А онъ не ужасался;
Уже и громъ загрохоталъ,
И долъ поколебался ,
II—вздрогнулъ нехотя герой.
Опомнясь, снова къ цѣли;
Идетъ, глядитъ,—и вдругъ стѣной
Пожары лѣсъ одѣли.
И, шагъ назадъ, Танкредъ стоитъ
И думаетъ съ собою:
«Что можетъ здѣсь мой мечъ и щитъ?
Погибель предо мною;
Ужель повѣриться мнѣ ей ?
Ужель огнямъ отдаться ?
Я жизни не щажу моей ,
Я съ пей готовъ разстаться,
Гдѣ долгъ велитъ мнѣ защищать
И честь и многихъ благо;
Танкредъ умѣетъ различать
Геройскій духъ съ отвагой.
«Но какъ въ шатры ни съ чѣмъ прнтти?
Что скажутъ о Танкредѣ?
II гдѣ намъ лѣсъ другой найти ?—•
ГотФредъ въ пути къ побѣдѣ
Препонамъ врагъ.... когда-жъ другой
Смѣлѣй меня найдется?....
Быть можетъ сей пожаръ густой
Огнемъ безвреднымъ льется ;
Быть можетъ онъ игра лишь чаръ.
Рѣшусь и путь открою !»
Сказалъ и ринулся въ пожаръ
Безтрепетный душою.
II онъ ужъ тамъ, п не палитъ
Пожаръ его кипящій ;
II онъ не знаетъ, что сей видъ,
Что этотъ пламень чащи ,
II онъ опомниться не могъ
II вѣры дать видѣнью.
Пожаръ исчезъ, и снѣгъ возлегъ
И мракъ густой надъ сѣнью;
Но Лишь минута протекла, —
II лѣсъ разоблачился!
Разсѣялась густая мгла
И съ нею снѣгъ сокрылся.
Дивился рыцарь молодой,
Но сердцемъ не смущался;
Онъ твердою ступалъ ногой ,
Онъ въ чащу углублялся
II взоромъ тайны вопрошалъ
Обвороженной сѣни.
Все тихо, рыцарь не встрѣчалъ
Ни чудъ, ни привидѣній,
II не было ему преградъ ;
II только лишь порою
Нависшихъ древъ широкій рядъ
Путь заграждалъ герою.
Онъ далѣ—и предсталъ очамъ
Полкругомъ долъ широкій:
Ни деревца не видно тамъ,
Лишь кипарисъ высокій,
Какъ пирамида возставалъ
Въ срединѣ дола гордо.


—
25—
Танкредъ къ нему, псе озиралъ,
II надъ корою твердой
Увидѣлъ тайпы письмена,
Какими предавали
Въ Египтѣ ВЪ древни времена
Завѣтпу мысль скрижали.
Межъ сихъ невѣдомыхъ письменъ
II тайнаго гаданья
Прочелъ сирійскихъ онъ племенъ
Знакомы начертанья:
«О ты, вступившій въ смертный дол,,
О дерзостный воитель!
Зачѣмъ ты возмущать пришелъ
Почіюіцихъ обитель ?
II такъ мы свѣта лишены—
О, сжалься-же надъ нами!
Герой, живые не должны
Весть брани съ мертвецами.»
Еще Танкредъ не отгадалъ,
Что крылось подъ словами ;
Еще онъ, полный думъ, стоялъ,
II слышитъ—межъ листами
Дыханье вѣтра пронеслось ,
II листья зашептали ,
Какъ будто кто-то тамъ сквозь слезь
Навѣялъ вздохъ печали ;
II звуковъ скорбь перелилась
Въ отверстый слухъ героя ;
II въ сердцѣ жалость отдалась :
Оно чуть бьется, поя.
Но чувства скорби унялись ;
Онъ мечъ тяжеловѣсной
Поднялъ, ударилъ въ кипарисъ
И—зрѣлище чудесно! —
Изъ древа кровь бѣжитъ ручьемъ
П землю обагряетъ.
Танкредъ содрогся, но мечемъ
Удары уДвояетъ,
Рѣшившись съ тайпы снять покровъ;
II слышитъ стонъ унылый,
Какъ будто голосъ мертвецовъ
Нашедшій изъ могилы.
II слышитъ жалобную рѣчь :
«Остановись, жестокій!
Я нала разъ, твой острый мечъ
Мнѣ раны далъ глубоки.
Давно-ли духъ отъ тѣла мой
Ты отлучилъ, воитель?
Зачѣмъ-же дерево — судьбой
Мнѣ данную обитель —
Мучитель, хочешь сокрушить?
Ужели, въ мстящей злобѣ ,
Не дашь покойно опочить
Врагамъ твоимъ и въ гроб ѣ ?
«Клорипда прежде я была ,
П въ атомъ лѣсѣ дикомъ
Я пристань не одна нашла;
Здѣсь въ множествѣ великомъ
Твои, мои враги живутъ —
Всѣ, павши у Солпма ;
Пасъ сила приковала тугъ
Къ древамъ непостижима,
11 въ ати вѣтви и листы
,
Проникъ духъ жизни новый.
Брось мечъ, когда не хочешь ты
Убійцей быть, суровый.»
Больной, увидѣвшій во снѣ
Дракона иль Химеру
Въ разлившемся кругомъ огнѣ,
Пеполну дастъ им ъ вѣру ;
По, г.ъ половину убѣжишь
Въ обманѣ сихъ явленій,
Все силится, все хочетъ онъ
Бѣжать отъ привид ѣній ,
II призраки его страшатъ —
Рожденье сновъ и ночи!
Такъ рыцарь страхомъ былъ объятъ,
Блуждали смутно очи.
II мысль одна другой мрачнѣй
Въ душѣ его тѣснилась ,
II ужасъ распростерся въ пей;
Длань тихо опустилась,
Мечъ выпалъ ; скорбь смѣнила страхъ.
Представилась Тапкреду
Клорипда грустная, въ слезахъ,
Съ упрекомъ за побѣду ,
За смерть.... и видѣть онъ не могъ
Потоковъ крови алой ;
И скорбь взрывалъ въ немъ каждый
вздохъ,
11 сердце замирало.
Такъ безбоязненный герой,
П смерть спокойнымъ окомъ
Не разъ видавшій предъ собой
Въ мечахъ, въ бою жестокомъ,
Затрепеталъ отъ мнимыхъ слезь ,
Отъ вздоховъ милой тѣни.
Межъ тѣмъ всталъ вѣтеръ п унесъ
Булатъ его изъ еѣші.
4


26—
Печальный, онъ идетъ назадъ,
Оставилъ лѣсъ дремучій,
П видитъ — на пути булатъ
Лежитъ его могучій.
Танкредъ птти обратно въ лѣсъ
Волшебный не рѣшился,
Не смѣлъ покрова спять съ чудесъ
II въ ставки возвратился.
Собравшись съ духомъ, говорилъ
Передъ вожатымъ брани:
«Ты слышалъ вѣрну вѣсть; я былъ
Въ лѣсу очарованіи;
Я видѣлъ все, все испытала.,
II не смущался духомъ ;
И шуму страшному внималъ
Неоробѣвшимъ слухомъ.
«Я къ лѣсу шагъ—и предо мной
Пожаръ, крутясь клубами,
Возросъ, разширился стѣной,
II, вижу, межъ огнями ,
Чудовищъ возстаютъ толпы
На охраненье сѣни.
Я все презрѣлъ,—и въ лѣсъ стоны:
Стихъ огнь и нѣтъ видѣній.
Я далѣ въ лѣсъ—на лѣсъ легла
Зима со мглою ночи;
Еще—и разступилась мгла,
II свѣтъ узрѣли очи.
«Повѣришь-ли? въ древа проникъ
Духъ жизни непонятной;
У нихъ есть чувство и языкъ ;
Я слышалъ голосъ внятной,
Отдавшійся въ душѣ моеіі
Мучительной тоскою ;
Я видѣлъ съ ужасомъ очеіі
Бѣгущу кровь струею....
Я слабъ, Гот-ьредъ, и предъ тобоіі
Признаться не стыжуся ,
Я слабъ и въ сѣни роковой
Ни вѣтви не коснуся.»
Раи’ск.
(Освобожденный Іерусалима).
6. ИЗЪ ФРИТІОФА.
л) ФРИТІОФЪ У АНГАИТИРА,
Теперь мы скажемъ слово
О томъ, какъ Ангаптпръ
Во храминѣ сосновой
Давалъ дружинѣ пиръ.
Онъ съ радостью во взорѣ
Смотрѣлъ на путь морской;
Склонялось солнце въ море,
Какъ лебедь золотоіі.
Па стражѣ Гальваръ вѣрный
Подъ окнами стоялъ;
Старикъ былъ стражъ примѣрный,
Но медъ не забывалъ.
Водилось у сѣдаго:
До дна всегда ішть рогъ
II, не сказавъ ни слова ,
Бросать его въ чертогъ.
II вдругъ онъ рогь бросаетъ
Въ палату, и поетъ:
«Ладья къ намъ подплываетъ,
Невесело идетъ.
Блѣдна на пей дружина;
Вотъ, вотъ ужъ пристаютъ;
Два сильныхъ исполина
Полу-живыхъ несутъ.»
II ярлъ въ окнѣ прпппкпулъ
Надъ зеркаломъ зыбей.
«Эллпда!» онъ воскликнулъ:
«11, мнится, ФритьоФЪ съ ней.
По стану, взору явно,
Что Торстена то сынъ >
Такъ смотритъ Фритьофъ славной
На сѣверѣ одинъ.»
II отъ стола проворно
Кровавый Атлій всталъ;
Берсеркъ съ брадою черной,
Онъ дико закричалъ :
«Пусть Фритьофъ голосъ міра
На дѣлѣ подтвердитъ,
Что онъ пе просить мира,
Что онъ мечи тупитъ.»
II вспрыгнулъ съ нимъ мгновеніи?
Свирѣпыхъ воевъ строй,
Махая изступленно


—
27—
Мечемъ и булавой;
II ринулся грозою
На берегъ, гдѣ лежалъ
Герой съ своей толпою
И бодрость ей впуталъ.
«Сразить тебя дегко-бы- . .»
Завылъ берсеркъ лихой :
«Но я даю, безъ злобы,
Избрать іюбЬгъ иль боіі.
Когда-жъ попросишь мира ,
Тотчасъ, какъ друга, я
Къ чертогу Ангантира
Готовъ вести тебя.
—«Измученъ я!» сурово
Отвѣтствтовалъ герой:
«Но было-бы мнѣ ново
Просить о мирѣ—въ боіі!» —
Съ симъ словомъ заблистали
Мечи въ рукахъ мужей;
У Фритьофа на стали
Явился рядъ огпеіі.
II бой пылаетъ ярый ,
II сыплются, какъ градъ,
Смертельные удары :
Въ куски щиты летятъ !
Нетрепетные въ спорѣ ,
Бойцы еще стоятъ;
Но Ангурвадель вскорѣ
Сломилъ врага булатъ.
«Того, кто безоруженъ,
Не бью» сказалъ герой:
«Мнѣ мечъ уже не нуженъ,
Грудь съ грудью вступимъ въ боіі!»
Какъ волны понеслпся
Другъ на друга они,
И будто-бы срослпся
Стальныя ихъ брони.
Такъ два медвѣдя бьются
Надь снѣжною скалой ;
Такъ два орла дерутся
Надъ бурной глубиной:
Подъ мощными бойцами
Утесъ-бы задрожалъ;
Захваченъ ихъ руками ,
II дубъ-бы крѣпкій палъ.
Съ нихъ потъ течетъ струями ;
Уже въ груди ихъ хладъ;
Тяжелыми стопами
Срытъ камень, кустъ измятъ.
При видѣ битвы страшной
Рядъ латниковъ дрожитъ;
Сталъ бой тотъ рукопашный
Повсюду знаменитъ.
Но Фритьофъ повергаетъ
Берсерка наконецъ ;
Колѣно нажимаетъ
На грудь его боецъ.
«Будь только мечъ со мною,»
Онъ гнѣвно возопилъ:
«Я-бъ сталью огневою
Тотчасъ тебя пронзилъ!»
—«Рази! въ твоей то волѣ!»
Отвѣтилъ гордый врагъ.
«Возьми булатъ своіі въ полѣ ,
Не тронусь я никакъ.
Мы оба по кончинѣ
Вь Валгаллѣ будемъ жить:
Къ богамъ пойду я нынѣ,
Ты завтра, можетъ быть.»
II Фритьофъ поспѣшаетъ
Прервать потѣху съ нимъ :
Онъ мечъ ужъ подымаетъ,
Но Атлій недвижимъ.
Предъ доблестью такою
Забылъ воитель брань,
II, бросивъ мечъ, герою
Простеръ привѣтно длань.
Тутъ Гальваръ, тростью бѣлой
Махая, закричалъ:
«Пора! за вамп дѣло,
За дракой пиръ нашъ сталъ.
Серебряныя блюда
Давно ужъ на столахъ,
Все стынетъ здѣсь покуда,
Отъ жажды я зачахъ.»
Въ чертогъ бойцы лихіе
Вошли рука съ рукой;
Здѣсь многое впервые
Увидѣлъ гость младой.
Не доски онъ нагія
Увидѣлъ на стѣнахъ,
Но кожи золотыя
Въ узорахъ и цвѣтахъ.
II пламя не горѣло
Въ срединѣ па полу;
Изъ мрамора тамъ бѣлой


28
Каминъ стоялъ въ углу.
II не было нп пыли,
Ни сажи на стѣнахъ:
Тамъ въ окнахъ стекла были,
Замки па всѣхъ дверяхъ.
Рядъ свѣщниковъ вѣтвистыхъ
Тамъ пирный столъ вѣнчалъ,
II Факеловъ смолистыхъ
Взоръ гостя не встрѣчалъ.
И вотъ стоитъ жаркое —
Олень на всѣхъ ногахъ;
Копыто золотое
іі зелень па рогахъ.
Вотъ ярдъ сидитъ, возвышенъ;
Изъ серебра весь тронъ;
Шеломъ, какъ солнце, пышенъ,
И панцирь позлащенъ.
Звѣздами плащъ сіяетъ,
И бѣлый горностай
Богато опушаетъ
Его пурпурный край.
Впередъ, съ привѣтнымъ взглядомъ
Онъ три шага ступилъ,
II руку далъ, и рядомъ
Съ собою сѣсть просилъ.
«Нерѣдко здѣсь, бывало,
Я съ Торстеномъ пилъ медъ:
Пусть сынъ его удалой
Ближайшій студъ займетъ.»
Онъ кубокъ палилъ полный
Сициліи виномъ;
Кипитъ оно какъ волны
II искрится огнемъ.
«Мнѣ зрѣть тебя пріятно,
Сынъ друга моего !
Я пью съ дружиной ратной
Въ честь памяти его!».
Морвены скальдъ искусный
Взялъ аръу и запѣлъ:
Въ валлійскихъ звукахъ грустный
Напѣвъ его гремѣлъ.
За нимъ, какъ пѣли дѣды,
Нордландіи пѣвецъ
Цѣль Торстена побѣды,
II взялъ хвалы вѣнецъ.
Въ распросы ярдъ вступаетъ
О сѣверныхъ друзьяхъ,
II ФрнтьоФЪ отвѣчаетъ
Въ отбора ѣіішихь словахъ.
Всѣмъ правдой воздавая,
Спокойно судитъ онъ,
Какъ сага, возсѣдая
Въ святилищѣ временъ.
Потомъ онъ велъ бесѣду
О плаваньи своемъ,
Описывалъ побѣду
Эллиды надъ китомъ.
Герои потѣшались,
Съ улыбкой ярдъ внималъ,
11 стѣны оглашались
Немолчнымъ гуломъ хвалъ.
б) уставъ викинга.
Онъ скитался вокругъ по пустыннымъ
морямъ;
онъ носился какъ соколъ ловца,
II дружинѣ своей начерталъ онъ уставъ:
разсказать ап закопы пловца?
I
«Ни шатровъ на судахъ, ни ночлега въ
домахъ :
супостатъ за дверьми стережетъ;
Спать на ратномъ щитѣ, мечъ булат­
ный въ рукѣ,
и шатромъ—голубой небосводъ.
«Какъ у Фрея , лишь въ локоть будь
мечъ у тебя;
малъ у Тора громящаго млатъ.
Есть отвага въ груди , — ко врагу по­
дойди —
и не будетъ коротокъ булатъ.
«Какъ взыграетъ гроза, подыми паруса:
подъ грозою душѣ веселѣй.
Пусть гремитъ, пусть реветъ : трусъ—
кто парусъ совьетъ;
чѣмъ быть трусомъ, погибни скорѣй.
«Самъ Одинъ пьетъ вино, и похмѣлье
пе зло:
лишь храни падь собою ты власть:
Надъ землею упавъ, ты подымешься
здравъ;
здѣсь-же къ Рапѣ страшися упасть.


—
29
«Ты купца па пути повстрѣчавъ, за­
щити ;
ио возьми съ него должную дань.
Ты владыка морей; онъ-же прибыли рабъ:
благороднѣйшій промыселъ—брань.
«Ты по жребью добро па помостѣ дѣли,
и па жребій не жалуйся свой ;
Самъ-же конунгъ морской не вступаетъ
въ дѣлежъ :
онъ доволенъ и честью одноіі.
«Но вотъ викингъ плыветъ : нападай и
рубись;
подъ щитами потѣха бойцамъ,
Кто отстанетъ па шагъ, тотъ не нашъ:
вотъ законъ;
поступай какъ ты вѣдаешь самъ.
«Побѣдивъ, укротись: кто о мирѣ про­
силъ,
тотъ не врагъ уже болѣ тебѣ.
Дочь Валгалы мольба ; ты дрожащей
внимай:
тотъ презрѣнъ, кто откажетъ мольб I;.
«Рава—прибыль твоя: на груди, на челѣ
то прямая украса мужамъ:
Ты чрезъ сутки, не прежде, ее повяжи,
если хочешь собратомъ быть намъ.»
В} ИСКУШЕНІЕ ФРІІТІОФА.
Ужъ весна: щебечутъ птицы,
блещетъ день, луга цвѣтутъ;
Рѣки, сбросивъ цѣпи, пляшутъ,
къ морю съ пѣснями бѣгутъ.
Роза, алая какъ Фрея,
ужъ изъ почки смотритъ вновь;
Въ смертномъ радость пробудилась
и отвага и любовь.
Старый конунгъ съ Ппгеборгой
собрался па ловлю въ боръ,
II въ нарядахъ разноцвѣтныхъ
вкругъ пего толпится дворъ.
Шумъ: гремятъ колчаны, луки;
кони ржутъ, вздымая прахъ;
Соколы кричатъ и рвутся
съ колпачками на глазахъ.
Вотъ сама царица лова !
бѣдный Фритьофъ, пе гляди!
Какъ звѣзда, она сіяетъ
на богатой лошади.
Это Фрея, это Рота.
по еще прекраснѣй ихъ:
На главѣ уборъ пурпурный
съ связкой перьевъ голубыхъ.
Собралась ватага: дружно!
черезъ горы, черезъ долъ!
Рогъ трубитъ; къ стѣнамъ Одина
подымается соколъ.
Встрепенулись дѣти лѣса;
звѣрь бѣжитъ въ свое жилье,
А Валкпрія за звѣремъ,
потрясаючп копье.
Старый Рингъ пе поспѣваетъ
за толпою удалыхъ;
На копѣ, съ нимъ рядомъ, Фритьофъ
ѣдетъ сумраченъ и тихъ.
Въ удалой груди тѣснится
много грустныхъ, черныхъ думъ:
Ихъ веселье не разгонитъ,
заглушить не можетъ шумъ.
«О, зачѣмъ я бросилъ море?
слѣпо шелъ па встрѣчу бѣдъ?
Море черныхъ думъ не терпитъ:
дунетъ вѣтръ, п ихъ уяіъ нѣтъ.
Грустно-ль викингу.— опасность
подаетъ къ тревогѣ знакъ,
II оружія сверканье
прогоняетъ сердца мракъ.
Здѣсь не то: увы! какъ сонный
я блуждаю, и крылѣ
Несказаннаго желанья
па моемъ лежатъ челѣ.
Все храмъ Кальдера я вижу,
все обѣтомъ я смущенъ,
Даннымъ дѣвой: онъ пе ею,
онъ богами нарушенъ.
Боги родъ нашъ ненавидятъ,
счастьемъ гнѣвъ ихъ будимъ мы
Боги цвѣтъ мой посадили
въ лоно мрачное зимы.
Что зимѣ въ прекрасной розѣ?
для зимы-ль она цвѣтетъ?
Хлада мертвое дыханье
одѣваетъ розу въ ледъ!»


-
30—
Такъ ропталъ онъ. Вотъ дорога
ихъ приводитъ въ додъ глухой,
Мрачный, стиснутый горами,
осѣненными сосноіі.
Рингъ сошелъ съ коня и молвилъ:
«вотъ пріютный уголокъ!
Я усталъ, мнѣ нуженъ отдыхъ ;
дай, приляжемъ на часокъ.» —
«Не уснуть тебѣ здѣсь, конунгъ,
здѣсь жестка, сыра постель;
Возвратимся: до чертога
недалеко намъ отсель.» —
«Боги сходятъ къ намъ нежданно;
такъ и сонъ,» прервалъ старикъ :
«Иль хозяинъ передъ гостемъ
не дерзнетъ уснуть на мигъ?«
Фритьофъ плащъ свой тутъ снимаетъ,
разстилаетъ на траву,
II къ его колѣну конунгъ
клонить бѣлую главу.
Тихо спитъ онъ, какъ по битвѣ
снятъ герои на щитахъ,
Безмятежно, какъ младенецъ
у родимой на рукахъ.
Чу! вотъ пѣсня черной птицы
раздалась изъ-за вѣтвей :
«Фритьофъ, кончи споръ давнишній,
старца спящаго убей.
Ты возьмешь вдову; невѣста
вновь обниметъ жениха;
Люди здѣсь тебя не видятъ,
а могилы сѣнь тиха.»
ФрптьоФЪ слушаетъ: чу! пѣсня
бѣлой птицы раздалась:
«Люди здѣсь тебя не видятъ,
но вездѣ Одина глазъ.
Ты-бы спящаго зарѣзалъ?
безоружпаго-бъ убилъ ?
Что пи взялъ-бы ты злодѣйствомъ,
тодько-бъ славы не добылъ!»
Смолкло въ чащѣ; вотъ подъемлетъ
Фритьофъ мечъ своіі боевой,
И его въ смятеньи мететъ
далеко во мракъ лѣсной.
Птица черная безмолвно
въ грозный Настрандъ унеслась,
А другая съ громкой пѣснью —
къ солнцу, будто арФы гласъ.
И не спитъ ужъ старый конунгъ!
«какъ прекрасенъ былъ мой сонъ!
Сладко дремлетъ, кто оружьемъ
богатырскимъ охраненъ.
Но скажи, о незнакомецъ,
гдѣ-же мечъ твой, молній братъ?
Кто разрознилъ неразлучныхъ?
кто похитилъ твой булатъ?» —
«Что нужды?» сказалъ воитель:
«тьма на сѣверѣ мечеіі:
Зодъ языкъ меча, но знаетъ
онъ мирительныхъ рѣчей.
Духи водятся въ булатѣ,
духи сумрачныхъ краевъ:
Сна не чтутъ они, ихъ манитъ
блескъ серебряныхъ власовъ.» —
«Знаіі-же, юноша: не спалъ я,
испытаньемъ было то;
Неиспытаннымъ ни мужу,
пи мечу не вѣрь никто.
ФрптьоФЪ—ты; тебя узналъ я,
лишь ты въ дверь мою вступилъ;
Старый Рингъ давно ужъ вѣдалъ
то, что хитрый гость таилъ.»
г) ИЗБРАНІЕ КОНУНГА.
На тшігъ! призывный жезлъ идетъ
Изъ дола въ долъ,
Чтобъ вновь вождя себѣ пародъ
Избрать пошелъ.
Ботъ бондъ своіі мечъ съ стѣны беретъ,
Спѣша на сборъ;
На лезвее онъ перстъ кладетъ:
Булатъ остеръ.
Ребята яркимъ тѣмъ мечемъ
Хотятъ играть;
Чредоіі стараются вдвоемъ
Его поднять.
А дочка между тѣмъ сталыюй
Лощитъ шеломъ,
И вдругъ краснѣетъ, образъ своіі
Примѣта въ немъ.
Ио вотъ свой щитъ, лупу въ крови,
Подъемлетъ мужъ;


31
Живи, свободы сынъ! живи,
Желѣзныіі мужъ!
Въ груди ты носишь честь своей
Земли родной;
Въ дни мира ты—совѣтомъ ей,
Въ дни битвъ—стѣной.
Такъ собирается народъ,
Подъ звонъ щитовъ,
На тингъ открытый: неба сводъ —
Могучихъ кровъ.
Тамъ Фритьофъ камень занималъ;
Красой блестя,
Сынъ Ринга близь него стоялъ, —
Еще дитя.
Вдругъ шумъ въ толпѣ: «Ребенокъ онъ;
Его-ль избрать?
Ему-ль въ судѣ хранить закопъ,
Весть въ битвы рать!»
Но па щитѣ вознесъ герой
Малютку: «Вотъ,
Норманны, вождь вамъ! край родной
Съ нимъ процвѣтетъ!
Одина кровь узнайте въ немъ,
Въ красѣ его;
Какъ рыбѣ въ морѣ, надъ щитомъ
Ему легко.
Даю обѣтъ—его страну
Хранить мечемъ,
И поел!; власть отдать ему
Съ златымъ вѣнцомъ.
Богъ правды слышалъ рѣчь мою;
Свидѣтель онъ:
Когда ту клятву преступлю,
Будь я сраженъ!
Дитя сидѣло на щитѣ,
Какъ надъ скалоіі
Стремящій взоры къ высотѣ
Орелъ младоіі.
Но вдругъ, соскучась долго ждать,
Онъ всталъ—и вмигъ
Спрыгнулъ, и къ камню сталъ опять —
Державный прыгъ!
Тогда воскликнулъ громко тингъ:
«Вотъ конунгъ нашъ!
Мы вѣримъ, отрокъ: ты, какъ Рингъ,
Намъ счастье дашь!
Яр.іъ ФритьоФЪ будетъ управлять
Пока страной ;
Пусть наречетъ твою онъ мать
Своей женой» —
По ФриТЬОФЪ молвилъ: «Мы вождя
Пришли избрать,
Не сватать: самъ певѣсту я
Могу сыскать.
Пойду туда, гдѣ сжегъ я храмъ;
Тамъ Норны мнѣ
На зовъ мой явятся; ужъ тамъ
Стоятъ опѣ.
Мнѣ щптоноепцы совѣтъ
Благой дадутъ ;
Онѣ живутъ подъ древомъ лѣтъ,
Надъ нимъ живутъ.
Богъ Бальдеръ, мною оскорбленъ,
Еще сердитъ;
Онъ взялъ невѣсту,—только онъ
II возвратить.»
—
Тогда поздравилъ опт, дитя,
Поцаловалъ,
И, тихо по лугу идя,
Вдали пропалъ.
Я. Гротк.
(Фритіофв, скандинавскій богатырь).
7. ИЗЪ РУСЛАНА. И ЛЮД­
МИЛЫ.
л) ПРОЛОГЪ.
У лукоморья дубъ зеленый;
Златая цѣпь на дубѣ томъ.
II днемъ и ночью котъ ученый
Все ходитъ по цѣпи кругомъ;
Идетъ направо—пѣснь заводитъ,
Налѣво—сказку говоритъ.
Тамъ чудеса: тамъ лѣшій бродитъ;
Русалка па вѣтвяхъ сидитъ;
Тамъ на невѣдомыхъ дорожкахъ


32-
Слѣды невиданныхъ звѣрей’;
Избушка тамъ па курьихъ ножкахъ
Стоитъ безъ оконъ, безъ дверей;
Тамъ лѣсъ и долъ видѣній полны;
Тамъ о зарѣ прихлынутъ волны
Иа брегъ песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасныхъ
Чредоіі изъ водъ выходятъ ясныхъ,
II съ ними дядька ихъ морской;
Тамъ королевичъ мимоходомъ
Плѣняетъ грознаго царя;
Тамъ въ облакахъ передъ народомъ
Черезъ лѣса, черезъ моря
Колдунъ несетъ богатыря;
Въ темницѣ тамъ царевна тужитъ,
А бурый волкъ еіі вѣрно служитъ;
Тамъ ступа съ бабою-ягой
Идетъ-бредетъ сама собоіі;
Тамъ царь Кашей надъ златомъ чахнеть;
Тамъ русскій духъ.... тамъ Русью пах­
нетъ !
IIтамъябылъ, и медъ я пилъ;
У моря видѣлъ дубъ зеленый,
Подъ нимъ сидѣлъ; п котъ ученый
Своп мнѣ сказки говорилъ.
Одпу я помню: сказку эту
Повѣдаю теперь я свѣту....
б) садъ чёрпомора.
... ... .. Людмила вновь одна.
Не зная, что начать, она
Къ окну рѣшетчату подходитъ,
II взоръ ея печально бродить
Въ пространствѣ пасмурной дали.
Все мертво. Снѣжныя равнины
Коврами яркими легли;
Стоятъ угрюмыхъ горъ вершины
Въ однообразной бѣлизнѣ
II дремлютъ въ вѣчной тишинѣ;
Кругомъ не видно дымной кровли,
Не видно путника въ снѣгахъ,
II звонкій рогъ веселой ловли
Въ пустынныхъ не трубитъ горахъ;
Лишь изрѣдка съ унылымъ свистомъ
Бунтуетъ вихорь въ воле чистомъ,
И на краю сѣдыхъ небесъ
Качаетъ обнаженный лѣсъ.
Въ слезахъ отчаянья, Людмила
Отъ ужаса лице закрыла.
Увы! что ждетъ ее теперь?
Бѣжитъ въ серебряную дверь:
Опа съ музыкой отворилась,
II паша дѣва очутилась
Въ саду. Плѣнительный предѣлъ:
Прекраснѣе садовъ Армпды
П тѣхъ, которыми владѣлъ’
Царь Соломонъ, иль князь Тавриды.
Предъ нею зыблются, шумятъ
Великолѣпныя дубровы,
Алей пальмъ и лѣсъ лавровый,
II благовонныхъ миртовъ рядъ,
II кедровъ гордыя вершины,
II золотые апельсины
Зерцаломъ водъ отражены;
Пригорки, роіци и долины
Весны огнемъ оживлены;
Съ прохладой вьется вѣтеръ майскій
Средь очарованныхъ полей,
II свищетъ соловей китайскій
Во мракѣ трепетныхъ вѣтвей;
Летятъ алмазные Фонтаны
Съ веселымъ шумомъ къ облакамъ;
Подъ ними блещутъ истуканы,
II, мнится, живы; Фидій самъ,
Питомецъ Феба п Паллады,
Любуясь, ими, наконецъ
Свой очарованный рѣзецъ
Изъ рукъ-бы выронилъ съ досады.
Дробясь о мраморпы преграды,
Жемчужной, огненной дугой
Валятся, плещутъ водопады;
II ручейки въ тѣни лѣсной
Чуть вьются сонною волной.
Пріютъ покоя и прохлады,
Сквозь вѣчну зелень здѣсь и тамъ
Мелькаютъ свѣтлыя бесѣдки;
Повсюду розъ живыя вѣтки
Цвѣтутъ и дышатъ по тропамъ.
По безутѣшная Людмила
Идетъ, идетъ и не глядитъ;
Волшебства роскошь еіі постыла,
Еіі грустенъ нѣги свѣтлый видъ;
Куда, сама не зная, бродитъ,
Волшебный садъ кругомъ обходить,
Свободу горькимъ давъ слезамъ,
11 взоры мрачные возводитъ
Къ неумолимымъ небесамъ.
Вдругъ освѣтился взоръ прекрасный;
Къ устамъ опа прижала перстъ;
Казалось, умыселъ ужасный
Раждался.... Страшный путь отверстъ :
Высокій мостикъ падъ потокомъ
Предъ ней виситъ на двухъ скалахъ;
Въ уныньи тяжкомъ п глубокомъ
Она подходитъ —и въ слезахъ


33
Па воды шумныя взглянула,
Ударила рыдая въ грудь,
Въ волнахъ рѣшилась утонуть;
Однако въ воды не прыгнула
И далѣ продолжала путь.
Моя прекрасная Людмила,
По солнцу бѣгая съ утра,
Устала, слезы осушила,
Въ душѣ подумала: пора!
Па травку сѣла, оглянулась,
И вдругъ надъ нею сѣнь шатра,
Шумя, съ прохладой развернулась;
Обѣдъ роскошный передъ ней;
Приборъ изъ яркаго кристалла;
II въ тишинѣ изъ-за вѣтвей
Незрима арфа заиграла.
в) ЖИВАЯ ГОЛОВА.
Свершивъ съ Рогдаемъ боіі жестокій,
Проѣхалъ опъ (*) дремучій лѣсъ,
Предъ нимъ открылся долъ широкій
При блескѣ утреннихъ небесъ.
Трепещетъ витязь по неволѣ:
Онъ видитъ староіі битвы поле.
Вдали все пусто; здѣсь и тамъ
Желтѣютъ кости; по холмамъ
Разбросаны колчаны, латы;
Гдѣ збруя, гдѣ заржавый щитъ;
Въ костяхъ руки здѣсь мечъ лежитъ;
Травой обросъ тамъ шлемъ косматый
П старый черепъ тлѣетъ въ немъ;
Богатыря тамъ остовъ цѣлый
Съ его поверженнымъ конемъ
Лежитъ недвижный; копья, стрѣлы
Въ сырую землю вонзены,
И мирный плющъ ихъ обвиваетъ....
Ничто безмолвной тишины
Пустыни сеіі не возмущаетъ,
11 солнце съ ясной вышины
Долину смерти озаряетъ.
Со вздохомъ витязь вкругъ себя
Взираетъ грустными очами.
«О поле, поле, кто тебя
Усѣялъ мертвыми костями?
Чей борзый конь тебя топталъ
Въ послѣдній часъ кровавой битвы?
(*) Русланъ.
Кто па тебѣ со славой палъ?
Чьи небо слышало молитвы?
За чѣмъ-же , поле , смолкло ты
II поросло травой забвенья?....
Временъ отъ вѣчной темноты,
Быть можетъ, нѣтъ и мнѣ спасенья!
Быть можетъ, на холмѣ нѣмомъ
Поставятъ тихій гробъ Руслановъ,
II струны громкія баяновъ
Не будутъ говорить о немъ!»
Но вскорѣ вспомнилъ витязь мой,
Что добры іі мечъ герою нуженъ
II даже вавцырь; а герой
Съ послѣдней битвы безоруженъ.
Обходитъ поле онъ вокругъ;
Въ кустахъ, среди костей забвенныхъ,
Въ громадѣ тлѣющихъ кольчугъ,
Мечей и шлемовъ раздробленныхъ
Себѣ досні.ховъ ищетъ онъ.
Проснулись гулъ и степь нѣмая,
Поднялся въ полѣ трескъ и звонъ;
Онъ поднялъ щитъ, не выбирая,
Нашелъ и шлемъ и звонкій рогъ;
Но лишь меча сыскать не могъ.
Долину брани объѣзжая,
Онъ видитъ множество мечей,
Но всѣ легки, да слишкомъ малы,
А князь красавецъ былъ не вялый,
Не то, что витязь нашихъ дней.
Чтобъ чѣмъ-нибудь играть отъ скуки,
Копье стальное взялъ онъ въ руки,
Кольчугу онъ надѣлъ на грудь,
И далѣе пустился въ путь.
Ужъ поблѣднѣлъ закатъ румяный
Надъ усыпленною землей;
Дымятся синіе туманы
II всходитъ мѣсяцъ золотой;
Померкла степь. Тропою темной
Задумчивъ ѣдетъ нашъ Русланъ,
П видитъ: сквозь ночной туманъ
Вдали чернѣетъ холмъ огромной
II что-то страшное храпитъ.
Онъ ближе къ холму, ближе—слышитъ:
Чудесный холмъ какъ будто дышитъ.
Русланъ внимаетъ и глядитъ
Безтрепетно, съ покойнымъ духомъ;
Но, шевеля пугливымъ ухомъ,
Копь упирается, дрожитъ,
Трясетъ упрямой головою,
И грива дыбомъ поднялась.
Вдругъ холмъ, безоблачпой луною
5


34
Ві> туманѣ блѣдно озаряет..
Яснѣетъ; смотритъ храбрый князь —
II чудо видитъ предъ собою:
Наііду-лп краски и слова 2/
Предъ нимъ живая голова.
Огромны очи сномъ объяты;
Хранить, качая шлемъ пернатый;
II перья въ темной высот I;,
Какъ тѣни ходятъ, развеваясь;
Въ своеіі ужасной красотѣ
Надъ мрачной степью возвышаясь,
Безмолвіемъ окружена,
Пустыни сторожъ безымянной,
Руслану предстоитъ опа
Громадой грозной и туманной.
Въ недоумѣньи хочетъ онъ
Таинственный разрушить сонъ.
Вблизи осматривая диво,
Объѣхалъ голову кругомъ,
11 сталъ предъ носомъ молчаливо;
Щекотать ноздри кошемъ,
И, сморщась, голова зѣвнула,
Глаза открыла и чихнула.—
Поднялся вихорь, степь дрогнула,
Взвллася пыль; съ рѣсницъ, съ усовъ ,
Съ бровей слетѣла стая совъ,
Проснулись рощи молчаливы,
Чихнуло эхо—конь ретивый
Заржалъ, запрыгалъ, отлетѣлъ,
Едва самъ витязь усидѣлъ,
II вслѣдъ раздался голосъ шумный:
«Куда ты, витязь неразумный?
Ступай назадъ, я не шучу!
Какъ разъ пахала проглочу!»
Русланъ съ презрѣньемъ оглянулся,
Браздами удержалъ коня ,
II съ гордым ь видомъ усмѣхнулся.
«Чего ты хочешь отъ меня?»
Нахмурясь, голова вскричала.
«Вотъ гостя мнѣ судьба послала!
«Послушай, убирайся прочь!
«Я спать хочу, теперь ужь ночь,
«Протай!» По витязь знаменитой,
Услыша грубыя слова,
Воскликнулъ съ важностью сердитой:
—
Молчи, пустая голова!
Слыхалъ я истину бывало:
Хоть лобъ широкъ, да мозгу мало!
Я ѣду, ѣду, не свищу,
А какъ наѣду, не спущу ! —
Тогда, отъ ярости нѣмѣя,
Стѣсненной злобой пламенѣя,
Надулась голова; какъ жаръ,
Кровавы очи засверкали;
Нанѣнясь, г)бы задрожали;
Изъ устъ, ушей поднялся паръ;
II вдругь она, что было мочи,
Навстрѣчу князю стала дуть;
Напрасно кош., зажмуря очи,
Склонивъ главу, натужа грудь,
Сквозь вихорь, дождь и сумракъ ночи
Невѣрный продолжаетъ путь;
Объятый страхомь, ослѣпленный,
Онъ мчится вновь изнеможенный
Далече въ подѣ отдохнуть.
Вновь обратиться витязь хочетъ —
Вновь отраженъ, надежды нѣтъ!
А голова ему во слѣдъ,
Какъ сумасшедшая , хохочетъ ,
Гремитъ: «Ай, витязь! аіі, героіі!
«Куда ты? тише, тише, стоіі!
«Эіі, витязь, шею сломишь даромъ;
«Не трусь, наѣздникъ, и меня
«Порадуй хоть одшімь ударомъ,
«Пока не заморилъ коня.»
II между тѣмъ она героя
Дразнила страшнымъ языкомъ.
Русланъ, досаду въ сердцѣ кроя,
Грозитъ ей молча копіемъ,
Трясетъ его рукой свободной,
II, задрожавъ, булатъ холодной
Вонзился въ дерзостный языкъ.
П кровь изъ бѣшенаго зѣва
Рѣкою побѣжала вмигъ.
Отъ удивленья, боди, гнѣва,
Въ минуту дерзости лишась,
На князя голова глядѣла
Желѣзо грызла и блѣднѣла.
Въ спокойномъ дух ѣ горячась :
Такъ иногда средь нашей сцены
Плохой питомецъ Мельпомены,
Внезапнымъ свистомъ оглушенъ,
Ужъ ничего не видитъ онъ,
Б.і ѣ.пі ѣет ь, po.no забывает ъ,
Дрожитъ, поникнувъ головой,
II заикаясь умолкаетъ
Передъ насмѣшливой толпой.
Счастливымъ пользуясь мгновеньемъ,
К і. объятоіі іоловъ смущеньемъ,
Какъ ястребъ, богатырь летитъ
Съ подъятой, грозною десницей,
11 въ щеку тяжкой рукавицей
Съ размаха голову разитъ;
11 степь ударомъ огласилась;
Кругомъ росистая трава


35
Кровавой пѣной обагрилась,
II, зашатавшись, голова
Перевернулась , покатилась,
II шлемъ чугунный застучалъ.
Тогда па мѣстѣ опустѣломъ
Мечъ богатырскій засверкалъ.
Нашъ витязь въ трепет I; веселомъ
Его схватилъ, и къ голов ѣ
По окровавленноіі травѣ
Бѣжитъ съ намѣреньемъ жестокимъ
Еіі носъ и уши обрубить;
Уже Русланъ готовь разить,
Уже взмахнулъ мечемъ широкимъ —
Вдругъ, изумленный, внемлетъ онъ
Главы моляіцеіі жалкііі стонъ....
П тихо мечъ онь опускаетъ;
Въ немъ гнѣвъ свирѣпый умираетъ,
II мщенье бурное падетъ
Въ душ ѣ, моленьемъ усмиренной:
Такъ на долинѣ таеті. ледъ,
Лучомъ полудня пораженной.
«Ты вразумилъ меня, герой,
Со вздохомъ голова сказала:
Твоя десініца доказала,
Что я виновенъ предъ тобой;
Отііыні: я тебѣ послушенъ,
По, витязь, будь великодушенъ!
Достоинъ плача жребій мой.
П я былъ витязь удалой!
Въ кровавыхъ битвахъ супостата
Себѣ л равнаго не зрѣлъ;
Счастливъ, когда-бы не имѣлъ
Соперникомъ меньшаго брата!
Коварный, злобный Черноморъ,
Ты, ты всѣхъ бѣдъ моихъ виною!
Семейства нашего позорь,
Рожденный карлой, съ бородою,
Мой дивный ростъ отъ юныхъ дней
Не могъ онъ безъ досады видѣть,
П сталъ за то въ душ I: своей
Меня, жестокій, ненавидѣть.
Я былъ всегда немного прость,
Хотя высок ь; а сеіі несчастной,
Имѣя самый глупый ростъ,
Уменъ какъ бѣсъ — и золъ ужасно.
Прптомъ-же, Знай: къ моеіі бѣдѣ,
Въ его чудесной бородѣ
Таится сила роковая,
И, все на свѣтѣ презирая —
Доколѣ борода цѣла —
Измѣнникъ не страшится зла.
Вотъ онь однажды съ видомъ дружбы
Послушай, хитро мнѣ сказалъ,
Не откажись отъ важной службы:
Я въ черныхъ книгахъ отыскалъ,
Что за восточными горами,
На тихихъ моря берегахъ,
Въ глухомъ подвалѣ, подъ замками
Хранится мелъ—и что-же? страхъ!
Я разобралъ во тьмѣ волшебной,
Что, волею судьбы вражаебной,
Сеіі мечъ извѣстенъ будетъ намъ,
Что насъ обоихъ онъ погубить:
Мнѣ бороду мою отрубитъ,
Тебѣ главу; суди-же самь,
Сколь важно, намъ пріобрѣтенье
Сего созданья злыхъ духовъ!
«Ну, что-же? гдѣ тугъ затрудненье?
Сказалъ я карлѣ, я готовъ;
Иду, хоть за предѣлы свѣта.»
П сосну на плечо взвалилъ,
А на другое для совѣта
Злодѣя брата посадилъ;
Пустился въ дальнюю дорогу,
Шагалъ, шагалъ и, слава Богу,
Какъ-бы пророчеству на зло,
Все счастливо сначало шло.
За отдаленными горами
Нашли мы роковой подвалъ;
Я разметалъ его руками
II потаенный мечъ досталъ.
Но нѣть! судьба того хотѣла:
Межъ нами ссора закипѣла —
11 было, признаюсь, о чемъ !
Вопросъ: кому владѣть мечемъ?
Я спорилъ, карла горячился;
Бранились долго; наконецъ
Уловку выдумалъ хитрецъ,
Притихъ и будто-бы смягчился.
—
Оставимъ безполезный спорь,
Сказалъ ми ѣ важно Черноморъ;
Мы тѣмъ союзъ нашъ обезславимъ;
Разсудокъ въ мирѣ жить велитъ;
Судьбѣ рѣшить мы предоставимъ,
Кому сеіі мечъ принадлежитъ.
Кь землѣ приникнемъ ухомъ оба
(Чего не выдумаетъ злоба!),
Н кто услышитъ первый звонъ,
Тотъ и владѣй мечем і. до гроба.
Сказалъ и легъ на землю онь.
Я с ауру также растянулся;
Лежу, не слышу ніічего,
Смекаю: обману его!
Но самъ жестоко обманулся.
Злодѣй въ глубокой тишинѣ,


30
Привставъ, на цыпочкахъ ко мнѣ
Подкрался сзади, размахнулся;
Какъ вихорь свиснулъ острый мечъ,
И прежде, чѣмъ я оглянулся,
Ужъ голова слетѣла съ плечъ —
II сверхъестественная сила
Въ ней жизни духъ остановила.
Моіі остовъ терніемъ обросъ;
Вдали, въ странѣ, людьми забвенной
Истлѣлъ мой прахъ непогребенной;
Но злобный карда перенесъ
Меня въ сей край уединенной,
Гдѣ вѣчно долженъ былъ стеречь
Тобой сегодня взятый мечъ.
Возьми его, и Богъ съ тобою;
Быть можетъ, па своемъ пути
Ты карлу-чародѣя встрѣтишь —
Ахъ, если ты его замѣтишь,
Коварству, здобЬ отомсти !
11 наконецъ я счастливъ буду,
Спокойно міръ оставлю сей —
II въ благодарности моей
Твою пощечину забуду.»
А- Пушкина.
(Сочиненія А. Пушкина).
«»•


паи.
8. ИЗЪ КАВКАЗСКАГО ПЛѢН­
НИКА.
л) КАВКАЗСКІЯ І’ОРЫ.
Казалось, плѣнникъ безнадежный
Къ унылой жизни привыкалъ;
Тоску неволи, жаръ мятежный,
Въ душѣ глубоко онъ скрывалъ.
Влачзся межъ угрюмыхъ скалъ,
Въ часъ ранней утренней прохлады,
Вперялъ онъ неподвижный взоръ
На отдаленныя громады
Сѣдыхъ, румяныхъ, синихъ горъ.
Великолѣпныя картины!
Престолы вѣчные снѣговъ,
Очамъ казались ихъ вершины
Недвижной цѣпью облаковъ,
II въ ихъ кругу колоссъ двуглавый,
Въ вѣнцѣ блистая ледяномъ,
Эльбрусъ огромный, величавый,
Бѣлѣлъ на небѣ голубомъ.
Когда, съ глухимъ сливаясь гуломъ,
Предтеча бури, громъ гремѣлъ,
Какъ часто плѣнникъ надъ ауломъ
Недвижимъ на горѣ сидѣлъ!
У ногъ его дымились тучи,
Въ степи взвивался прахъ летучій;
Уже пріюта между скалъ
Еленъ испуганный искалъ;
Орлы съ утесовъ подымались
II въ небесахъ перекликались;
Шумъ табуновъ, мычанье стадъ
Ужъ гласомъ бури заглушались....
II вдругъ на долы дождь и градъ
Изъ тучъ сквозь молній извергались;
Волнами роя крутизны,
Сдвигая камни ввковые,
Текли потоки дождевые.
А плѣнникъ, съ горной вышины,
Одинъ, за тучей громовою,
Возврата солнечнаго ждалъ,
Недосягаемый грозою,
II бури немощному вою
Съ какой-то радостью внималъ.
б) горцы.
. ...
Европейца все вниманье
Народъ сей чудный привлекалъ.
Межъ Горцевъ плѣнникъ наблюдалъ
Пхъ вѣру, нравы, воспитанье,
Любилъ ихъ жизни простоту,
Гостепріимство, жажду брани,
Движеній вольныхъ быстроту,
II легкость ногъ, и силу длани;
Смотрѣлъ по цѣлымъ онъ часамъ,
Какъ иногда Черкесъ проворной,
Широкой степью, по горамъ,
Въ косматоіі шапкѣ, въ буркѣ черной ,
Къ лукѣ склонясь, на стремена
Ногою стройной опираясь,
Леталъ но волѣ скакуна,
Къ войнѣ заранѣ пріучаясь.
Онъ любовался красотой
Одежды бранной и простой.
Черкесъ оружіемъ обвѣшенъ;
Онъ имъ гордится, имъ утѣшенъ:
На немъ броня, пищаль, колчанъ,
Кубанскій лукъ, кинжалъ, арканъ;
II шашка, вѣчная подруга
Его трудовъ, его досуга.
Ничто его не тяготить,
Ничто не брякнетъ: пѣшій, конный —
Все тотъ-же онъ; все тотъ-же видъ


38
ІІепобѣдпмыіі, непреклонный.
Гроза безпечныхъ Козаковъ,
Его богатство — копь ретивый,
Питомецъ горскихъ табуновъ,
Товарищъ вѣрный, терпѣливый.
Въ пещерѣ иль травѣ глухой
Коварный хищникъ съ нимъ таится,
И вдругъ, внезапною стрѣлой,
Завидя нутника, стремится;
Въ одно мгновенье вѣрный бой
Рѣшитъ ударъ его могучій ,
П странника въ ущелья горъ
Уже влечетъ арканъ летучііі.
Стремится конь во весь опоръ,
Исполненъ огненной отваги;
Все путь ему: болото, боръ,
Кусты, утесы и овраги;
Кровавый слѣдъ за нимъ бѣжитъ,
Въ пустынѣ топотъ раздается;
Сѣдой потокъ предь нимъ шумитъ —
Онъ въ глубь кипящую несется;
И путникъ, брошенный ко дну,
Глотаетъ мутную волну,
Изнемогая, смерти проситъ
И зритъ ее передъ собой....
Но мощный конь его—стрѣлой
На берегъ пѣнистый выноситъ.
Иль, ухвативъ рогатый пень,
Въ рѣку низверженный грозою,
Когда па холмахъ пеленою
Лежитъ безлунной ночи тѣнь,
Черкесъ па корни вѣковые,
Иа вѣтви вѣшаетъ кругомъ
Свои доспѣхи боевые,
Щитъ, бурку, панцырь и шеломъ,
Колчанъ и лукъ — и въ быстры волны
За нимъ бросается потомъ
Неутомимый и безмолвный.
Глухая ночь. Рѣка реветъ;
Могуч ііі токъ его несетъ.
Вдоль береговъ уединенныхъ,
Гдѣ на курганахъ возвышенныхъ,
Склонясь на копья, козаки
Глядятъ па темный бѣгъ рѣки —
И мимо ихъ, во мглѣ чернѣя,
Плыветъ оружіе злодѣя....
О чемъ ты думаешь, козакъ ?
Воспоминаешь прежни битвы,
Иа смертномъ полѣ своіі бивакъ,
Полковъ хвалебныя молитвы
II родину?.... Коварный сонъ!
Простите, вольныя станицы,
И домъ отцовъ, и тихій Донъ,
Война и красныя дѣвицы!
Къ брегамъ причалилъ тайный врагъ,
Стрѣла выходитъ изъ колчана —
Взвилась—и падаетъ козакъ
Съ окровавленнаго кургана.
Когда-же съ мирною семьей
Черкесъ въ отеческомъ жилищѣ
Садить ненастною порой,
П тлѣютъ угли въ пепелищѣ;
П, спрянувъ съ вѣрнаго копя,
Въ горахъ пустынныхъ запоздалый,
Къ нему войдетъ пришлецъ усталый
П робко сяіеть. у огня:
Тогда хозяинь благосклонной
Съ привѣтомъ, ласково, встаетъ,
И гостю въ чашѣ благовонной
Чихирь отрадный подаетъ.
Подъ влажной буркой, въ сакл ѣ дымной
Вкушаетъ путникъ мирный сопъ,
II утромъ оставляеть онъ
Ночлега кровь гостепріимной.
Бывало, въ свѣтлый баирапь
Сберутсл юноши толпою;
Игра смѣняется игрою:
То, полный разобравъ колчанъ,
Они крылатыми стрѣлами
Пронзаютъ въ облакахъ орловъ;
То съ высоты крутыхъ холмовъ,
Нетерпѣливыми рядами.
При данномъ знакѣ, вдругъ падутъ,
Какъ лани землю поражаютъ,
Равнину пылью покрываютъ
II съ дружнымъ топотомъ бѣгутъ.
Но скученъ миръ однообразной
Сердцамъ, рожденнымъ для войны,
II часто игры волн праздной
Игрой жестокой смущены.
Нерѣдко шашки грозно блещутъ
Въ безумной рѣзвости пировъ,
II въ прахъ летятъ главы рабовъ,
II въ радости младенцы плещутъ.
9. ИЗЪ ЦЫГАНЪ.
а) кочевой таііоръ.
Пытаны шумною толпой
По Бессарабіи кочуютъ.
Оіш сегодня надъ рѣкой


39
Въ шатрахъ изодранныхъ почуютъ.
Какъ вольность веселъ ихъ ночлегъ
II мпрпыіі сонъ подъ небесами.
Между колесами телѣгъ,
Нолузавѣшенныхъ кЬврами,
Горитъ огонь; семья кругомъ
Готовитъ ужинъ; въ чистомъ полѣ
Пасутся кони; за шатромъ
Ручной медвѣдь лежитъ на волѣ.
Все живо посреди степей:
Заботы мирныя семеіі,
I отовыхъ съ утромъ въ путь недальній,
И пѣсни женъ, и крикъ дѣтей,
И звонъ походной наковальни.
Но вотъ па таборъ кочевой
Нисходитъ сонное молчанье,
И слышно въ тишинѣ степной
Лишь лай собакъ,, да коней ржанье.
Огни вездѣ погашены,
Спокойно все, лупа сіяетъ
Одна съ небесной вышины
И тихій таборъ озаряетъ.
Въ шатрѣ одномъ старикъ не спитъ;
Онъ передъ углями сидитъ,
Согрѣтый ихъ послѣднимъ жаромъ,
И въ поле дальнее глядитъ,
Ночнымъ подернутое паромъ.
п) ПЕРЕХОДЪ ПА ДРУГОЕ КОЧЕВЬЕ.
И съ шумомъ высыпалъ народъ;
Шатры разобраны; телѣги
Готовы двинуться въ походъ;
Все вмѣстѣ тронулось: и вотъ
Толпа валитъ въ пустыхъ равнинахъ.
Ослы въ перекидныхъ корзинахъ
Дѣтеіі играющихъ несутъ;
Мужья п братья, жены, дѣвы,
И старъ и младъ во-слѣдъ идутъ;
Крикъ, шумъ, цыганскіе припѣвы,
Медвѣдя ревъ, его цѣпей
Нетерпѣливое бряцанье,
Лохмотьевъ яркихъ пестрота,
Дѣтей и старцевъ нагота,
Собакъ и лаіі и завыванье,
Волынки говоръ, скрипъ телѣгъ,
Все скудно, дико, все нестройно;
Но все такъ живо, непокойно,
Такъ чуждо мертвыхъ нашихъ пѣгъ,
Такъ чуждо отоіі жизни праздной,
Какъ пѣснь рабовъ однообразной.
В) РАЗСКАЗЪ ЦЫГАНА ОГ>Ъ ОВИДІИ.
СТАРИКЪ.
Межъ памп есть одно преданье:
Царемъ когда-то сосланъ былъ
Полудня житель къ намъ въ изгнанье.
(Я прежде зналъ, ио позабылъ
Его мудреное прозванье].
Онъ былъ уже лѣтами старъ,
По младъ и живъ душой незлобной:
Имѣлъ онъ пѣсепъ дивный даръ
И голосъ шуму водъ подобный.
И полюбили всѣ его,
И жилъ онъ на брегахъ Дуная,
Не обижая никого,
■Людей разсказами плѣняя.
Не разумѣлъ онъ ничего,
И слабъ и робокъ былъ какъ дѣти;
Чужіе люди за пего
Звѣрей и рыбъ ловили въ сѣти;
Какъ мерзла быстрая рѣка
II зимнп вихри бушевали ,
Пушистой кожей покрывали
Они святаго старика;
Но онъ къ заботамъ жизни бѣдной
Привыкнуть никогда не могъ;
Скитался онъ изсохшій, блѣдной;
Онъ говорилъ, что гнѣвный Богъ
Его каралъ за преступленье;
Онъ ждалъ: прпдетъ-лп избавленье.
II все несчастный тосковалъ,
Бродя по берегамъ Дуная,
Да горьки слезы проливалъ ,
Свой дальній градъ воспоминая,
И завѣщалъ онъ, умирая,
Чтобы па югъ перенесли
Его тоскующія кости,
II смертью—чуждой сей земли
Неуспокоенные гости.
АЛЕКО.
Такъ вотъ судьба твоихъ сыновъ,
О Римъ, о громкая держава!
Пѣвецъ любви, пѣвецъ боговъ,
Скажи мнѣ: что такое слава?
Могильный гулъ, хвалебный гласъ,
Изъ рода въ роды звукъ бѣгущій,
Пли подъ сѣнью дымной кущи
Цыгана дикаго разсказъ?


40
г) эпилогъ.
Волшебной силоіі пѣснопѣнья
Въ туманной памяти моей
Такъ оживляются видѣнья
То свѣтлыхъ, то печальныхъ дней.
Въ странѣ, гдѣ долго, долго брани
Ужасный гулъ не умолкалъ,
Гдѣ повелительныя грани
Стамбулу Русскій указалъ,
Гдѣ старый нашъ орелъ двуглавой
Еще шумитъ минувшей славой,
Встрѣчалъ я посреди степей
Надъ рубежами древнихъ становъ
Телѣги мирныя цыгановъ,
Смиренной вольности дѣтей.
Но счастья нѣтъ и между вами,
Природы бѣдные сыны!
II подъ надранными шатрами
Живутъ мучительные сны,
И ваши сѣни кочевыя
Въ пустыняхъ не спаслись отъ бѣдъ,
II всюду страсти роковыя,
II отъ судебъ защиты пѣтъ.
А. Пушкина;.
(Цыіаны).
10. ИЗЪ БАХЧИСАРАЙСКАГО
ФОНТАНА.
а) гирей.
Гирей сидѣлъ, потупя взоръ;
Янтарь въ устахъ его дымился;
Безмолвно раболѣпный дворъ
Вкругъ хана грознаго тѣснился.
Все было тихо во дворцѣ;
Благоговѣя, всѣ читали
Примѣты гнѣва и печали
На сумрачномъ его лицѣ.
Но повелитель горделивой —
Махнулъ рукой нетерпѣливой —
И всѣ, склонившись, идутъ вонъ.
Одинъ въ своихъ чертогахъ онъ;
Свободнѣй грудь его вздыхаетъ;
Живѣе строгое чело
Волненье сердца выражаетъ.
Такъ бурны тучи отражаетъ
Залива зыбкое стекло.
—
Что движетъ гордою душою?
Какою мыслью занятъ онъ?
На Русь-ли вновь идетъ войною,
Несетъ-ли Польшѣ свой законъ,
Горитъ-ли местію кровавой,
Открылъ-ли въ войскѣ заговоръ,
Страшится-ли Пародовъ горъ,
Иль козней Генуи лукавой?....
Нѣтъ, онъ скучаетъ бранной славой.
Устала грозная рука;
Война отъ мыслей далека.
б) фонтанъ слезъ.
Промчались дни—Маріи нѣтъ;
Мгновенно сирота почила;
Опа давпо-желанный свѣтъ,
Какъ новый ангелъ, озарила.
Но что-же въ гробъ ее свело?
Тоска-ль неволи безнадежной,
Болѣзнь или другое зло....
Кто знаетъ? Нѣтъ Маріи нѣжной!....
Дворецъ угрюмый опустѣлъ;
Его героіі опять оставилъ;
Съ толпой Татаръ въ чужой предѣлъ
Онъ злой набѣгъ опять направилъ;
Онъ снова въ буряхъ боевыхъ
Несется мрачный, кровожадный:
Но въ сердцѣ хана чувствъ иныхъ
Таится пламень безотрадный.
Онъ часто въ сѣчахъ роковыхъ
Подъемлетъ саблю, и съ размаха
Недвижнымъ остается вдругъ,
Глядитъ съ безуміемъ вокругъ,
Блѣднѣетъ, будто полный страха,
И что-то шепчетъ—и порой
Горючи слезы льетъ рѣкой.
Опустошивъ огнемъ войны
Кавказу близкія страны
II села мирныя Россіи,
Въ Тавриду возвратился ханъ;
И, въ память горестной Маріи,
Воздвигнулъ мраморный Фонтанъ
Въ углу дворца уединенный.
Надъ нимъ крестомъ осѣнена
Могометанская луна
(Символъ, конечно, дерзновенный,
Незнанья жалкая вина).


—
41
Есть надпись: ѣдкими годами
Еще не сгладилась она;
За чуждыми ея чертами
Журчитъ во мрамор I; вода
II каплетъ хладными слезами,
Не умолкая никогда.
Такъ плачетъ мать во дни печали
О сынѣ, падшемъ па войнѣ.
Младыя дѣвы въ той стран!;
Преданье старины узнали,
II мрачный Памятникъ онѣ
Фонтаном« слез« именовали.
А. Пушкинъ.
(Бахчисарайскій фонтанъ ).
11. ИЗЪ ПОЛТАВЫ.
А) МАЗЕПА.
Была та смутная пора,
Тогда Россія молодая,
>ъ бореньяхъ силы напрягая,
Пужала съ геніемъ Петра.
іуровыіі былъ въ паукѣ славы
Ій данъ учитель: не одинъ
Трокъ нежданный и кровавый
іадалъ еіі шведскій паладинъ.
Но въ искушеньяхъ долгой кары,
Іеретерпѣвъ судебъ удары.
Ікрѣпла Русь. Такъ тяжкій млатъ,
Дробя стекло, куетъ булатъ.
Вѣнчанный славоіі безполезной,
Отважныіі Карлъ скользилъ надъ бездной.
Онъ шелъ на древнюю Москву,
Взметая русскія дружины,
Какъ вихорь гонитъ прахъ долины
;1 клонитъ пыльную траву.
Онъ шелъ путемъ, гд ѣ слѣдъ оставилъ
Въ дни паши новый, сильный врагъ,
Когда паденіемъ ославилъ
Мужъ рока свой попятный шагъ.
Украйна глухо волновалась;
Давно въ пей искра разгоралась;
Друзья кровавой старины
Народной чаяли войны;
Роптали, требуя кичливо,
Чтобъ гетманъ узы ихъ расторгъ;
II Карла ждалъ нетерпѣливо
Ихъ легкомысленный восторгъ.
Вокругъ Мазепы раз іавался
Мятежный крикъ: пора, пора!
Но старый гетманъ оставался
Послушнымъ подданнымъ Петра.
Храня суровость обычайну,
Спокойно вѣдалъ онъ Украйну,
Молвѣ, казалось, не внималъ
II равнодушно пировалъ.
«Что-жь гетманъ? юноши твердили:
Он ь изнемогъ, онъ слишком ь старь;
Труды и годы угасили
Въ немъ прежній дѣятельный жаръ.
За чѣмъ дрожащею рукою
Еще онъ носитъ булаву ?
Теперь-бы грянуть намъ войною
На ненавистную Москву!
Когда-бы старый Дорошенко ,
Иль Самойловичъ молодой,
ІІ.н> нашъ Палѣй, иль Гордѣенко
Владѣли силой войсковой;
Тогда-бъ въ снѣгахъ чужбины да.іы ой
Не погибали козаки,
II Малороссіи печальной
Освобождались уж ь полки.»
Такъ, своеволіемь пылая,
Роптала юность удалая,
Опасныхъ алча перем ѣпъ,
Забывъ отчизны давній плѣнъ,
Богдана счастливые споры,
Святыя брани, договоры
II славу дѣдовскихъ временъ.
Но старость хоіигь осторояшо
11 подозрительно глядитъ:
Чего не льзя, и что возможно,
Еще не вдругъ она рѣшитъ.
Кто сойдетъ въ глубину морскую,
Покрытую недвижно лыомь ?
Кто испытующимъ умомъ
Проникнетъ бездну роковую
Души коварной? Думы въ ней,
Плоды подавленныхъ страстей,
Лежатъ погружены глубоко,
11 замыселъ давнишнихъ дней,
Быть можетъ, зрѣетъ одиноко.
Какъ знать? По чѣмъ Мазепа злѣй,
Чѣмъ сердце въ немь хитрѣй и ложнѣй,
Тѣмъ съ виду онъ неосторожнѣй
П въ обхожденіи простѣй.
Какъ онъ ум Ьетъ самовластно
Сердца привлечь и разгадать,
Умами править безопасно,
Чужія тайны разрѣшать!
Съ какой довѣрчивостей) лживой,
6


42
Какъ добродушно на пирахъ
Со старцами старикъ болтливой
Жалѣетъ онъ о прошлыхъ дняхъ,
Свободу славить съ своевольнымъ,
Поноситъ власти съ недовольнымъ,
Съ ожесточеннымъ слезы льетъ,
Съ глупцомъ разумну рѣчь ведетъ!
Не многимъ, можетъ быть, извѣстно,
Что духъ его неукротимъ.
Что радъ и честно и безчестно
Вредить онъ недругамъ своимъ;
Что ни единой онъ обиды
Съ тѣхъ коръ, какъ живъ, не забывалъ;
Что далеко преступны виды
Старикъ надменный простиралъ;
Что онъ не вѣдаетъ святыни,
Что онъ не помнитъ благостыни,
Что онъ г.е любитъ ничего,
Что кровь готовъ онъ лить какъ воду,
Что презираетъ онъ свободу,
Что нѣть отчизны для него.
Издавна умыселъ ужасный
Взлѣлѣялъ тайно злой старикъ
Въ душѣ своеіі. Но взоръ опасный,
Враждебный взоръ его проникъ.
в) КОЗАКЪ.
Кто при звѣздахъ и при лунѣ
Такъ поздно ѣдетъ па копѣ?
Чеіі ато копь неутомимой
Бѣжитъ въ степи необозримой?
Козакъ иа сѣверъ держитъ путь,
Козакъ не Хочетъ отдохнуть
Ни въ чистомъ нолѣ, ни въ дубравѣ,
Ни при опасной переправѣ.
Какъ сткло булать его блеститъ ,
Мѣшокъ за пазухой звенитъ;
Не спотыкаясь, конь ретивой
Бѣжитъ, размахивая гривой.
Червонцы нужны для гонца,
Булать потѣха молодца,
Ретивый конь потѣха тоже, —
По шайка для него дороже.
За шапку онъ оставить радъ
Коня, червонцы и булатъ;
Но выдастъ шапку только съ бою,
II то лишь съ буйном головою.
За чѣмъ онъ шапкой дорожитъ?
За тѣмъ, что въ пей доносъ зашить,
Доносъ на гетмана зло іѣя
Царю Ньтгх отъ Кочубея.
в) кочуг.еГі іи. темницѣ.
Тиха украинская ночь.
Прозрачно небо Звѣзды блещутъ.
Своей дремоты превозмочь
Не хочетъ воздухъ. Чуть трепещутъ
Сребристыхъ тополей листы.
Луна спокойно съ высоты
Надъ Бѣлой-Церковью сіяетъ
II пышныхъ гетмановъ сады
II старый замокъ озаряетъ.
II тихо, тихо все кругомъ;
Но въ замкѣ шопотъ и смятенье-
Въ одной изъ блшепъ, подъ окномъ
Въ глубокомъ, тяжкомъ размышлсньѣ,
Окованъ Кочубей сидитъ
11 мрачно на небо глядитъ.
Заутра казнь. Но безъ боязни
Онъ мыслить объ ужасной казни;
О жизни не жалѣетъ онъ.
Что смерть ему? желанный сонъ.
Готовь онъ лечь во гробъ кровавый.
Дрема долить. Но, Боже правый!
Къ ногамъ зло.ѵі я, молча, пасть
Какъ безсловесное созданье,
Царемъ быть отдану во власть
Врагу Царя па поруганье,
Утратить жизнь — и съ нею честь,
Друзей съ собой на плаху весть,
Надъ гробомъ слышать ихъ проклятья;
Ложась безвиннымъ подъ топоръ,
Врага веселый встрѣтить взоръ,
И смерти кинуться въ объятья,
Не завѣщая никому
Вражды къ злодѣю своему!. —
II вспомнилъ онъ свою Полтаву,
Обычный кругъ семьи, друзей,
Минувшихъ дней богатство, славу,
11 пѣсни дочери своей,
II старый домъ, гдѣ опт. родился,
Гдѣ зналъ и трудъ и мирный сонь,
II все, чѣмъ въ жизни насладился,
Что добровольно бросилъ онъ,
11 для чего? —
Но ключъ въ заржавимъ
Замкѣ гремитъ—и, пробужденъ,
Несчастный думаетъ: вотъ онъ!
Вотъ на пути моемъ кровавомъ
Мой вождь подъ знаменемъ крестй,
Грѣховъ могучій разрѣшитель,


43
Духовной скорби врачъ, служитель
За пасъ распятаго Христа,
Его святую кровь и тѣло
Принесшій мнѣ, да укрѣплюсь,
Да приступлю ко смерти см ѣло
11 жизни вѣчной пріобщусь!
11 съ сокрушеніемъ сердечнымъ
Готовь несчастный Кочубей
Передъ Всесильнымъ, Безконечнымъ
Излить тоску мольбы своей.
По не отшельника святаго,
Онъ гостя узнаетъ инаго:
Свирѣпый Орликъ передъ нимъ.
И, отвращеніемъ томимъ,
Страдалецъ горько вопрошаетъ:
'Гы здѣсь, жестокій человѣкъ?
Зачѣмъ послѣдній моіі ночлегъ
Еще Мазепа возмущаетъ ?
Тиха украинская ночь.
Прозрачно небо. Звѣзды блещутъ.
Своеіі дремоты превозмочь
Не хочетъ воз іухъ.® Чуть трепещутъ
Сребристыхъ тополей листы.
По мрачны странныя мечты
Въ душѣ Мазепы: звѣзды ночи,
Какъ обвинительныя очи,
За нимъ насмѣшливо глядять.
II тополи, стѣснившись въ рядъ,
Качая тихо головою ,
Какъ судьи, шепчутъ межъ собою.
И л ѣтней, теплой ночи тьма
Душна, какъ черная тюрьма.
б) полтавскій бой.
Горитъ востокъ зарею новой.
Ужъ на равнинѣ, по холмамъ
Грохочутъ пушки. Дымъ багровой
Клубами всходитъ къ небесамъ
Навстрѣчу утреннимъ лучамъ.
Полки ряды свои сомкнули,
Въ кустахъ разсыпались стрѣлки,
Катятся ядра, свищугъ пули,
Нависли хладные штыки.
Сыны любимые побѣды,
Сквозь огнь окоповъ рвутся Шведы;
Волнуясь, конница летитъ;
Пѣхота движется за нею
П тяжкой твердостью своею
Ея стремленія крѣпитъ.
И битвы поле роковое
Гремитъ, пылаетъ здѣсь п тамъ:
Но явно счастье боевое
Служить ужъ начинаетъ намъ.
Пальбой отбитыя дружины,
Мѣшаясь, падаютъ во прахъ;
Уходитъ Розенъ сквозь тѣснины;
Сдается пылкій Шлипенбахъ.
Тѣснимъ мы Шведовъ рать за ратью;
Темнѣетъ слава ихъ знаменъ,
П Бога браней благодатью
Нашъ каждый шагъ запечатлѣнъ.
Тогда-то свыше в юхновенныіі
Раздался звучный гласъ Петра:
«За дѣло, съ Богомъ!» Изъ шатра,
Толпой любимцевъ окруженный
Выходитъ Петръ. Его глаза
Сіяютъ. Ликъ его ужасенъ,
Движенья быстры. Онъ прекрасенъ,
Онъ весь, какъ Божія гроза.
Идетъ. Ему коня подводятъ.
Ретивъ и смиренъ вѣрный конь.
Ночуя роковой огонь,
Дрожитъ. Глазами косо водитъ
II мчится въ прахѣ боевомъ,
Гордясь могущимъ сѣдоком ь.
Ужъ близокъ полдень. /Карь пылаетъ.
Какъ пахарь, б.ітва отдыхаетъ.
Кой-гдѣ гарцуютъ козакп.
Ровпяясь, строятся полки.
Молчитъ музыка боевая.
На холмахъ пушки, присмирѣвъ,,
Прервали своіі голодный ревъ.
11 се—равнину оглашая —
Далече грянуло ура:
Полки увидѣли Петра.
И оиъ промчался предъ полками,
Могутъ и радостенъ какъ боіі.
Онъ поле пожирал ь очами.
За нимъ во слѣдъ неслись толпой
Сіи птенцы гнѣзда Петрова —
Въ премѣнахъ жребія земнаго,
Въ труда ъ державства и войны
Его товарищи, сыны:
II Шереметьевъ благородный,
II Брюсъ, и Боуръ, и Рѣппипъ,
П , счастья баловень безродный,
Нолудержявныіі властелинъ.
II передъ синими рядами
Своихъ воинственныхъ дружинъ,
Несомый вѣрными слугами,


11
151. качалкѣ, блѣденъ, недвижимъ,
Страдая раной, Карлъ явился.
Вожди героя шли за нимъ.
Онъ въ думу тихо погрузился,
Смущенный взоръ изобразилъ
Необычайное волненье.
Казалось, Карла приводилъ
Желанный боіі вь недоумѣнье....
Вдругъ слабымъ маніемъ руки
На Русскихъ двинулъ онъ полки.
II съ ними царскія дружины
Сошлись въ дыму среди равнины:
П грянулъ боіі, Полтавскій боіі!
Въ огнѣ, подъ градомъ раскаленнымъ,
Стѣной живою отраженнымъ,
Надъ падшимъ строемъ свѣжій строй
ИІтыки смыкаетъ. Тяжкой тучей
Отряды конницы летучей,
Браздами, саблями звуча,
Сшибаясь, рубятся сплеча.
Бросая груды тѣлъ на груду,
Шары чугунные повсюду
Межъ ними прыгаютъ, разятъ,
Ирахъ роютъ и въ крови шипятъ.
Шведъ,Русскій—колетъ, рубитъ рѣжетъ;
Бой барабанный, клики, скрежетъ,
Громъ пушекъ, топотъ, ржанье, стонъ,
И смерть и адъ со всѣхъ сторонъ.
Среди тревоги и волненья,
Па битву взоромъ вдохновенья
Вожди спокойные глядятъ,
Движенья ратныя слѣдятъ,
Предвидятъ гибель и побѣду,
II въ тишинѣ ведутъ бесѣду.
Но близь Московскаго Царя
К го воинъ сей подъ сѣдинами?
Двумя поддержанъ козаками,
Сердечной ревностью горя,
Онъ окомъ опытнымъ героя
Взираетъ на волнені я боя.
У жъ на койя не вскочитъ онъ,
Одряхъ, въ изгнаньѣ сиротѣя,
II козаки на кличъ Палѣя
Не налетятъ со всѣхъ сторонъ!
Но что-жъ его сверкнули очи,
II гнѣвомъ, будто мглою ночи,
Покрылось старое чело?
Что возмутить его могло?
Иль онъ сквозь бранный дымъ увидѣлъ
Врага Мазепу, и въ сей мигъ
Свои лѣта возненавидѣлъ
(Ібезоруженныіі старикъ ?
Мазепа, въ думу погруженный,
Взиралъ на битву, окруженный
Толпой мятежныхъ Козаковъ,
Родныхъ, старшинъ и сердюковъ.
Вдругъ выстрѣлъ. Старенъ обратился.
У Воіінароднаго въ рукахъ
Мушкетный стволъ еще дымился.
Сраженный въ нѣсколькихъ шагахъ,
Младой козакъ въ крови валялся,
А конь, весь въ пѣнѣ и пыли,
Ночуя волю, дико мчался,
Скрываясь въ огненной дали.
Козакъ на гетмана стремился
Сквозь битву съ саблею въ рукахъ,
Съ безумной яростью въ очахъ.
Старикъ, подъѣхавъ, обратился
Къ нему съ вопросомъ. Но козакъ
Ужъ умиралъ. Потухшій зракъ
Еще грозилъ врагу Россіи;
Былъ мраченъ помертвѣлый дикъ,
П имя нѣжное Маріи
Чуть лепеталъ еще языкъ.
По близокъ, близокъ мигъ побъды.
Ура! мы ломимъ: гнутся Шведы.
О славный часъ! о славный видъ!
Еще напоръ—и врагъ бѣжитъ;
П слѣдомъ конница пустилась,
Убійствомъ тупятся мечи,
II падшими вся степь покрылась,
Какъ роемъ черной саранчи.
Пируетъ Петръ. П гордъ, и ясенъ,
П славы полонъ взоръ его.
11 царскій пиръ его прекрасенъ.
При кликахъ войска своего,
Въ шатрѣ своемъ онъ угощаетъ
,
Своихъ вождей, вождей чужихъ,
И славныхъ плѣнниковъ ласкаетъ,
И за учителей своихъ
Заздравный кубокъ поднимаетъ.
По гдѣ-же первый, званый гость?
Гдѣ первый, грозный нашъ учитель,
Чью долговременную злость
Смирилъ полтавскій побѣдитель?
II гдѣ-жъ Мазепа? гдѣ злодѣй?
Куда бѣжалъ Іуда въ страхѣ?
Зачѣмъ король не межъ гостей?
Зачѣмъ измѣнникъ не на плахѣ?
Верхомъ, въ глуши степеіі нагихъ,
Король и гетманъ мчатся оба.
Бѣгутъ. Судьба связала ихъ.


-
45
Опасность близкая и злоба
Даруютъ силу королю.
Онъ рану тяжкую свою
Забылъ. Поникнувъ головою,
Онъ скачетъ, Русскими гонимъ,
II слуги вѣрные толпою
Чуть могутъ слѣдовать за нимъ.
Л. Пушкине.
( Полтава).
12. ПЕРН и АНГЕЛЪ.
(изъ поэмы: ЛАЛЛА-РУКЪ).
л) пери и ангелъ.
Однажды Пери молодая
У врать потеряннаго рая
Стояла въ грустной тишинѣ,*
Ей слышалось: въ тоіі сторонѣ,
За неприступными вратами,
Журчали звонкими струями
Живые райскіе ключи,
11 неба райскаго лучи
Лились въ полуотверсты двери
На крылья одинокой Пери;
П тихо плакала она
О томъ, что рая лишена.
«Тамъ духи свѣта обитаютъ;
«Для нихъ цвѣты благоухаютъ
«Въ неувядаемыхъ садахъ.
«II па землѣ, и па водахъ,
«II на свѣтилахъ поднебесныхъ
«Есть много мнѣ цвѣтовъ прелестныхъ:
«Но я чужда ихъ красоты —
«Они не райскіе цвѣты.
«Обитель роскоши и мира,
«Свѣжа долина Кашемира;
«Тамъ свѣтлы озера струи,
«Тамъ сладкогласные ручьи —
«Но что пхт> блескъ передъ блистаньемъ,
«Что сладкій гласъ і:хь предъ жур­
чаньемъ
«Эдемскихъ, жизни полныхъ водъ?
«Направь стремительный полетъ
«Къ безчисленнымъ звѣздамъ созданья,
«Среди ихъ пышнаго блистанья
«Неизмѣримость пролети,
«Всѣ ихъ блаженства изочти,
«II каждое пусть вѣчность длится....
«II вся ихъ вѣчность не сравнится
«Съ одной минутою небесъ.»
И быстрые потоки слезъ
Бѣжали ио ланитамъ Пери.
Но Ангелъ, стражъ эдемской двери,
Ее прискорбную узрѣлъ:
Онъ къ неіі съ утѣхой подлетѣлъ;
Опь вслушался въ ея стенанья,
II ангельскаго состраданья
Слезоіі блеснули очеса....
Такъ чистой каплею роса,
Въ сіяньи райскаго востока,
Такъ капля райскаго потока
Блестит ь на цвѣтѣ голубомъ,
Который дышитъ лишь въ одномъ
Саду небесъ (гласить преданье).
И онъ сказалъ ей: «упованье !
«Узнай, что небомъ рѣшено:
«Той Нерп будетъ прощено,
«Которая ко входу рая
«Изъ дальняго земнаго края
«Съ достойнымъ даромъ прилетитъ.
«Лети — найди—судьба проститъ;
«Впускать утѣшно примиренныхъ.
б) слезы покаянья.
Сіяла вечера сіяньемъ
Отчизна розы, Суристанъ,
II солнце, неба великанъ,
Сходя на западъ, какъ корона,
Главу вѣнчало Ливанова,
Въ великолѣпіи снѣговъ
Смотрящаго изъ облаковъ,
Тогда, какъ рдѣющее лѣто
Въ долинѣ, зноем ь разогрѣтой,
У ногъ его роскошно спитъ.
О, сколь разнообразный видь
Красы, движенья и блистанья
Являлъ сей край очарованья,
Съ эфирной зримой высоты!
Л ѣса, кудрявые кусты;
Потоковъ воды голубыя;
Падь ними дыни золотыя,
Вь закатныхъ рдѣющи лучахъ
На изумрудныхъ берегахъ;
Старинны храмы и гробницы,
Веселыя веретеницы,


—
46
Па яркой стѣнъ ихъ бѣлизнѣ
Въ багряномъ вечера огнѣ
Сіяющія чешуями;
Густыми голуби стадами
Слетающіе съ выщипы
Па озарешіы крутизны;
Ихъ вѣянье, ихъ трепетанье,
ІІхь переливное сіянье,
Какъ-бы сотканное для нихъ
Изъ радугъ пламенно-живыхъ
Безоблачнаго Персіи тана;
Святыя воды Іордана;
Сліянный шумъ волны, листовъ
Съ далекимъ пѣньемъ пастуховъ,
II пчелы дикоіі Палестины,
Жужжащія средн долины,
Блестя звѣздами на цвѣтахъ —
Видъ усладительным.... Но, ахъ !
Для бѣдной Нери нѣтъ услады.
Разсѣянны склонила взгляды,
Тоской души утомлена,
Па падшій солнцевъ храмъ она,
Вечернимъ солнцемъ озаренный;
Его столпы уединенны
Въ величіи стояли тамъ,
По окружающимъ полямъ
Огромной простираясь тѣнью —
Какъ будто время разрушенью
Коснуться запретило къ нимъ,
Чтобъ поколѣніямъ земнымъ
Оставить о себѣ преданье.
И Нерп въ тайномъ упованьѣ
Къ святымъ развалинамъ летитъ:
«Быть можетъ, талисманъ сокрытъ,
«Изъ злата вылитый духами,
«Подъ сими древними столпами,
«Иль Соломонова печать,
«Могущая намъ отверзать
«II бездны океана темны,
«И всѣ сокровища подземпы,
«II сверженнымъ съ небесъ духамъ
«Опять къ желаннымъ небесамъ
«Являть желанную дорогу.»
II съ трепетомъ она къ порогу
Жилища солицева идетъ.
Еще багряный вечерь льетъ
Свое сіянье съ небосклона,
II ярко пальмы Ливанова
Въ роскошныхъ свѣтятся лучахъ....
Но что-же вдругъ въ ея очахъ?
Долиною Балбека ясной,
Какъ роза, свѣжій и прекрасной,
Бѣжитъ младенецъ; озаренъ
Огнемъ заката, гнался онъ
За легкокрылой стрекозою,
Напрасно жадною рукою
Стараясь дотянуться къ пей;
Средн ясмпновъ и лилей
Она кружится непослушно,
II блещетъ, какъ цвѣтокъ воздушной,
Иль какъ порхающій рубинъ.
Уставъ, младенецъ подъ ясминъ
Прилегъ и въ листьяхъ угнѣздился.
Тогда вблизи остановился
На жарко .пишущемъ конѣ
Ъздокъ, съ лицемъ, какъ на огнѣ,
Отъ зноя дневнаго горѣвшимъ;
Надъ мелкимъ ручейкомъ, шумѣвшимъ
Близь имарета, онъ съ коня
Спрыгнулъ, и, па во іы склоня
Лице, студеныхъ струй напился.
Тутъ взоръ его оборотился,
Изъ-подъ густыхъ бровеіі блестя,
На безмятежное дитя,
Которое въ цвѣтахъ си іѣло,
11 улыбалось, и глядѣло
Безъ робости на пришлеца,
Хотя толь страшнаго лица
Дотолѣ солнце не палило.
Свирѣпо-сумрачное, было
Подобно тучѣ громовой
Оно своей ужасной мглой,
II яркими чертами совѣсть
На немъ изобразила повѣсть
Страстей жестокихъ и злодѣйствъ:
Разбой, насильство, плачь семействъ,
Грабежъ, святыни оскверненье,
Предательство, богохуленье —
Всю написало жизнь на немъ,
Какъ обвинительнымъ перомъ
Неумолимый Ангелъ мщенья
Записываеть преступленья
Земныя въ книгѣ роковой,
Чтобъ посл ѣ милость ихъ слезоіі
Съ погибельной страницы смыла.
Краса-лп вечера смирила
Въ немъ душу — но злодѣй стоялъ
Задумчивъ, и предъ нимъ игралъ
Малютка тихо межъ цвѣтами;
II съ яркими его очами,
Глубоко впадпіимп, порой
Встрѣчались полныя душой
Младенца голубыя очи:
Такъ дымный Факелъ , въ мракѣ ночи
Разврата освѣщавшій домъ,
Порой встрѣчается съ лучомъ


Всевоскрешаюіцей денницы.
Но солнце тихо за границы
Земли зашло.... и въ итогъ часъ
Вечерній минаретовъ гласъ,
Къ мольб I; скликающій, раздался....
Младенецъ набожно поднялся
Съ цвѣтовъ, колѣна преклонилъ,
На югъ лице оборотилъ,
И съ тихостью предъ небесами
Самой невинности устами
Промолвилъ имя Божества.
Его лице, его слова,
Его смиренно-сжаты руки....
Казалось о концѣ разлуки
Съ Эдемомъ радостнымъ своимъ
Молился чистый Херувимъ,
Земли на время поселенецъ.
О видъ прелестный!— Сеіі младенецъ....
Сіи святыя небеса ....
II гордый Эвлисъ очеса
(Такимъ растроганный явленьемъ)
Склонилъ-бы, вспомнивъ съ умиленьемъ
О свѣтлой рая красотѣ
Но погибшей чистотѣ.
А онъ?... Отверженный, несчастный!....
Передъ невинностью прекрасной,
Какъ осужденный онъ стоялъ....
Уны, онъ намятью леталъ
Надъ темной прошлаго пучиной:
Тамъ не встрѣчался ни единой
Веселый брегъ, куда-бъ пристать
II гдѣ-бъ отрадную сорвать
Надеждѣ вѣтку примиренья;
Одни лишь грозныя видѣнья
Носились въ темной безднѣ той....
II грудь смягчилася тоской;
11 онъ подумала.: «время было,
«II я. какъ ты, младенецъ милой,
«Былъ чисть, на небеса смотрѣлъ,
«Какъ ты молиться имъ умѣлъ,
«II къ мирной алтаря святынѣ
«Спокойно подходилт.... а пыігѣі...»
П голову потупиль онъ;
П все, что съ давнихъ тѣхъ временъ
Въ душѣ ожесточенной сиало,
Ч ѣмъ сердце юное живало
Во дни минувшей чистоты,
Надежды, радости, мечты —
Все вдругъ предъ нимъ возобновилось,
И въ душу евѣ.жее втѣсннлось;
II онъ занлакалт.... онь во прахъ
Предъ Богомъ налъ въ своихъ слезахъ.
О слезы покаянья! вами
Душа дружится съ небесами,
П въ тайный угрызенья часъ
Виновный знаетъ только въ васъ
Невинности святое счастье.
II Пери въ жалости, въ участьѣ,
Забывъ себя и жребій своіі,
Съ покорною о немъ мольбой
Глаза на небо—свѣтомъ ровнымъ
Надъ непорочнымъ и виновнымъ
Сіяющее — возвела;
Ел душа полна была
Неизъяснимымъ ожиданьемъ....
На хладномъ прахѣ съ покаяньемъ
Предъ Богомъ плачущій злодѣй
Лежалъ недвижимъ передъ пей,
Къ землѣ приникнувъ головою;
II сострадательной рукою,
Къ несчастному преклонена,
Какъ нѣжная сестра, она
Поддерживала съ умиленьемъ
Главу, нагбенную смиреньемъ;
И быстро изъ его очеіі
Въ мирительную руку еіі
Струя горячихъ слезъ бѣжала;
II па небѣ она искала
Отвѣта милости слезамъ....
11 все прекрасно было тамъ!
11 были вечера свѣтили,
Какъ яркія паникадилы,
Въ небесномъ храмѣ зажжены;
II мнилось еіі: изъ глубины
Того незримаго чертоіа,
Гдѣ чистымъ покаяньемъ Бога
Умѣетъ сердце обрѣтать,
Къ землѣ сходила благодать;
11 тамъ, казалось, ликовали:
Какъ будто Ангелы летали
Съ веселой вѣстью по звѣздамъ;
Какъ будто праздновали тамъ
Святую радость примиренья....
И вдругъ, внезапнаго стремленья
Могуществомъ увлечена,
) же па высотѣ она;
Уже предъ пей почти пропала
Земля, и Пери.... угадала!
Съ потокомъ благо тарныхъ слезъ,
Ві. послѣдній разъ съ полунебесъ
На міръ земной она воззрѣла—
«Прости, земля!....» п улетѣла.
Жуковскій..
( Сочиненія Жуковскаго).


48
13. ИЗЪ ШПЛЬОПСК.АГО УЗ­
НИКА.
л) БРАТЬЯ УЗНИКИ.
На лонѣ вотъ стоить Шильонъ;
Тамъ въ подземельѣ семь колоннъ
Покрыты влажнымъ мохомъ лѣтъ.
На нихъ печальный брежжетъ свѣтъ ,
Лучъ, ненарокомъ съ вышины
Упавшій въ трещину стѣны
II заронившійся во мглу.
II на сыромъ тюрьмы полу
Онъ свѣтитъ тускло—одинокъ,
Какъ надъ болотомъ огонекъ,
Во мракѣ вѣющій ночномъ.
Колонна каждая съ кольцомъ;
II цѣпи въ кольцахъ тѣхъ висятъ,
II тѣхъ цѣпей желѣзо—ялъ;
Мнѣ въ члены вгрызлося оно;
Не будетъ въ вѣкъ истреблено
Клеймо, надавленное имъ
II день тяжелъ глазамъ моимъ,
Отвыкнувшимъ съ столь давнихъ лѣтъ
Глядѣть на радующій свѣтъ;
II къ волѣ я душей остылъ
Съ тѣхъ поръ, какъ братъ послѣдній
былъ
Убитъ неволей предо мной,
II рядомъ съ мертвымъ я живой
Терзался па полу тюрьмы.
Цѣпями тѣми были мы
Къ колоннамъ тѣмъ пригвождены,
Хоть вмѣстѣ, но разлучены;
Мы шагу не могли ступить;
Въ глаза другъ друга различить
Намъ блѣдпыіі мракъ тюрьмы мѣшалъ;
Онъ намъ лице чужое далъ, —
II брать сталъ брату незнакомъ.
Была услада намъ въ одномъ:
Другъ другу голосъ подавать,
Другъ другу сердце пробуждать
Иль былью славной старины,
Иль звучной пѣснію войны —
Но скоро то-же и одпо
Во мглѣ тюрьмы истощено;
Нашъ голосъ страшно одичалъ;
Опъ хриплымъ отголоскомъ стадъ
Глухоіі тюремныя стѣны;
Опъ не былъ звукомъ старины,
Въ тѣ дни, подобно намъ самимь,
Могучимъ, вольнымъ и живымъ.
Мечта-ль?... по голосъ ихъ и мой
Всегда звучалъ мнѣ какъ чужой.
Изъ насъ троихъ я старшій былъ;
Я жребій собственный забылъ,
Дыша заботою одной,
Чтобъ имъ не дать упасть душой.
Нашъ младшій братъ, любовь отца—
Увы, черты его лица
II глазъ умильная краса,
Лазоревыхъ какъ небеса,
Напоминали пашу мать.
Оііь былъ мнѣ все, и увядать
При мнѣ былъ долженъ милый цвѣтъ,
Прекрасный, какъ тотъ дневный свѣтъ,
Который съ неба мнѣ свѣтилъ,
Въ которомъ я на вол ѣ жилъ.
Какъ утро, былъ опъ чистъ и живъ:
Умомъ младенчески — игривъ,
Безпечно—веселъ самъ съ собой— .
Но передъ горестію чужой
Изъ голубыхъ его очей
Бѣжали слезы какъ ручей.
Другой былъ столь-же чистъ душой ;
Но духъ им ѣлъ опъ боевой:
Могучъ и крѣпокъ въ цвѣтѣ дѣтъ,
Радъ вызвать къ битвѣ цѣлый свѣтъ,
II въ первый рядъ на смі рть готовъ—
Но безъ терпѣньи для оковъ.
11 онъ отъ звука ихъ завялъ.
Я чувствовалъ, какъ погибалъ,
Какъ медленно въ печали гасъ
Нашъ брать, незримый нямъ, близь насъ.
Онъ былъ стрѣлокъ, жилецъ холмовъ,
Говитель вепрей и волковъ —
II гробъ тюрьма ему была:
Неволи сила не снесла.
б) смерть младшаго брата.
Но опъ—нашъ милый, лучшій цвѣтъ,
Нашъ ангелъ съ колыбельныхъ дѣтъ,
Сокровище семьи родной,
Онъ—образъ матери душой
II чистой прелестью лица,
Мечта любимая отца,
Онъ—для кого я жизнь щадилъ,
Чтобъ опъ бодрѣй въ неволѣ былъ,
Чтобъ послѣ могъ и воденъ быть— .


49
Увы! ОПТ, долго могъ сносить
Съ младенческою тишиной,
Съ терпѣньемъ яснымъ жребій свой;
Не я ему—онъ для меня
Подпорой былъ.... вдругъ день отъ дня
Сталь упадать, ослабѣвалъ,
Грустилъ, молчалъ п молча вялъ.
О Боже! Боже! страшно зрѣть,
Какъ силится преодолѣть
Смерть человѣка—, я видалъ,
Какъ ратникъ въ битвѣ погибалъ;
Я видѣлъ, какъ пловецъ тонулъ
Съ доской , къ которой онъ прильнулъ
Съ надеждой гибнущей своей:
Я зрѣлъ, какъ издыхалъ злодѣй
Съ свирѣпой дикостью въ чертахъ,
Съ богохулепьемъ на устахъ,
Пока ихъ смерть не заперла.
Но тамъ былъ страхъ — здѣсь скорбь
была,
Болѣзнь глубокая души.
Смиреннымъ ангеломъ въ тиши,
Онъ гасъ, столь кротко-молчаливъ
Столь безпадежно-терпѣлпвъ ,
Столь грустно-томенъ, пѣжно-тпхъ,
Безъ слезъ, лишь помня о своихъ
И обо мнѣ— увы, онъ гасъ,
Какъ радуга, плѣняя пасъ,
Прекрасно гаснетъ въ небесахъ.
Пн вздоха скорби на устахъ,
Пи ропота па жребій свой;
Лишь слово изрѣдка со мной
О нашихъ прошлыхъ временахъ,
О лучшихъ будущаго дняхъ,
О упованьи.... но, объятъ
Сей тратой, горшею изъ тратъ,
Я былъ въ свирѣпомъ забытьи.
Вотще, кончаясь, онъ свои
Терзанья смертныя скрывалъ....
Вдругъ рѣже, трепетнѣе сталъ
Дышать, и вдругъ умолкнутъ онъ—
Молчаньемъ страшнымъ пробужденъ,
Я вслушиваюсь.... тишина!
Кричу, какъ бѣшеный—, стѣна
Откликнулась— и умеръ гулъ!
Я цѣпь отчаянно рванулъ
П вырвалъ.... къ брату. —
брата пѣтъ!
Опт. па столбѣ, какъ вешній цвѣтъ,
Убитый хладомъ—предо мной
Висѣлъ съ поникшей головой.
Я руку тихую поднялъ;
Я чувствовалъ, какъ исчезалъ
Въ ней слѣдъ послѣдней теплоты;
И, мнилось, былп отняты
Всѣ силы у души моей;
Все страшно вдругъ сперлося въ пеіі.
Я дико по тюрьмѣ бродилъ,
По въ пеіі покой ужасный былъ;
Лишь вѣялъ отъ стѣны сырой
Какой-то холодъ гробовой;
II, взоръ йа мертваго вперивъ,
Я зналъ лишь смутно, что я живъ.
О, сколько муки въ званьи томъ,
Когда мы тутъ-же узнаемъ,
Что милому уже не быть!
II мигъ ееіі могъ я пережить !
Не знаю—вѣра-ль то была,
Иль хладность къ жизни жизнь спасла?
По что потомъ сбылось со мной,
Не помню.. -
свѣтъ казался тьмой,
Тьма свѣтомъ; воздухъ исчезалъ;
Въ оцѣпенѣніи стоялъ,
Безъ памяти, безъ бытія.
Межъ камней хладнымъ камнемъ я;
П видѣлось, какъ въ тяжкомъ снѣ,
Все блѣднымъ, темнымъ, тусклымъ мнѣ;
Все въ мутную слплося тѣнь;
То нс было ни ночь, ни день,
Пи тяжкііі свѣтъ тюрьмы моей,
Столь ненавистный для очей;
То было тьма безъ темноты;
То было бездна пустоты
Безъ протяженья и границъ;
То были образы безъ лицъ;
То страшный міръ какоіі-то былъ,
Безъ неба, свѣта и свѣтилъ,
Безъ времени, безъ дней и лѣтъ,
Безъ промысла, безъ благъ и бѣдъ ,
Ни жизнь, пи смерть—какъ сонъ гро­
бовъ.
Какъ океанъ безъ береговъ,
Задавленный тяжелой мглой,
Недвижный, темный и нѣмой.
Вдругъ лучъ незапный посѣтилъ
Мой умъ:— то голосъ птички былъ.
Онъ умолкалъ; онъ снова пѣлъ;
П, мнилось, съ пеба онъ летѣлъ;
И былъ утѣшно сладокъ онъ.
Имъ очарованъ, оживленъ,
Заслушавшись, забылся я;
Но не надолго— мысль моя
Стезей привычною пошла;
П я очнулся— и была
Опять передо мной тюрьма;
7


50—
Молчанье то-же, та-же тьма;
Кань прежде, блѣдною струен
Прокрадывался лучъ дневной
Въ стѣнную скважину ко мнѣ....
Но тамъ-же, въ свѣтѣ, на стѣнѣ
II мои пѣвецъ воздушный быль;
Онъ трепеталъ, онъ шебелилъ
Своим ь лазоревымъ крыломъ;
Онъ озаренъ былъ яснымъ днемъ;
Онъ пѣлъ привѣтно надо мной....
Какъ много было въ ігіісші той!
11 все то было про меня!
Ни разу до того я дня
Ему подобнаго не зрі.лъ;
Какъ я, казалось, онъ скорбѣлъ
О брат!;, и покинутъ былъ;
II онъ съ любовью навѣстилъ
Меня тогда, какъ ни однимъ
Ужъ сердцемъ не былъ я любимъ;
II въ сладость пѣснь его была:
Душа невольно ожила.
Но кто-жъ онъ самъ былъ, мой пѣѣецъ?
Свободііыіі-лп небесъ жилецъ?
Иди, недавно изъ цѣпей,
Но случаю къ тюрьмѣ моей,
Играя въ небѣ, залетѣлъ
II о свобод!; мнѣ пропѣлъ?
Скажу-лі.... Мнѣ думалось порой,
Что у меня былъ не земной,
А райскій гость; что братній духъ
Порадовать моіі взоръ и слухъ
Примчался птичкою съ небесъ....
Но утѣшитель вдругъ исчезъ;
Онъ улетѣлъ въ сіянье дня ...
Нѣтъ, нѣтъ, то не былъ братъ....меня
Покинуть такъ не могъ-бы онъ,
Чтобъ я, съ нимъ дважды разлученъ,
Остался вдвое одинокъ,
Какъ трупъ межъ гробовыхъ досокъ.
в) видъ ПРИРОДЫ.
Но мнѣ хотѣлось бросить взоръ
На красоту знакомыхъ горъ ,
На ихъ утесы, ихъ лѣса,
На слиты съ ними небеса.
Я ихъ увидѣлъ—и онѣ
Все были тѣ-жъ: на вышинѣ
Вѣками создавши снѣга,
Подъ ними Альпы и луга,
И бездна озера у ногъ,
И Роны блещущій потокъ
Между зеленыхъ береговъ;
II слышанъ былъ мнѣ шумъ ручьевъ,
Бѣгущихъ, бьющихъ но скаламъ;
II по лазоревымъ водамъ
Сверкали ясны облака;
II быстрый парусъ челнока
Между небесъ и водъ летѣлъ;
И хижины веселыхъ селъ,
И кровы свѣтлыхъ городовъ
Сквозь паръ мелькали вдоль бреговъ ....
И я примѣтилъ островокъ:
Прекрасенъ, свѣжъ, но одинокъ
Въ пространствѣ былъ онъ голубомъ;
Цвѣли три дерева на немъ;
И горный воздухъ вѣялъ тамъ
По муравѣ' и по цвѣтамъ,
И воды были тамъ живѣй,
II обвивалпся нѣжнѣй
Кругомъ родныхъ бреговъ онѣ.
И видѣлъ я: къ моей стѣнѣ
Челнокъ съ пловцами приставалъ,
Гостилъ у брега, отплывалъ,
П при свободномъ вѣтеркѣ,
Летя, скрывался вдалекѣ;
П въ облакахъ орелъ игралъ,
11 никогда я не видалъ
Его столь быстрымъ—то къ окну
Спускался онъ, то въ вышину;
Взлеталъ—за нимъ душа рвалась;
II слезы новыя изъ глазъ
Пошли, и новая печаль
Мнѣ сжала грудь.... мнѣ стало жаль
Моихъ покинутыхъ цѣпей.
Когда-жъ па дно тюрьмы моеіі
Опять сойти я долженъ былъ —
Меня, казалось, обхватилъ
Холодный гробъ; казалось, вновь
Моя послѣдняя любовь,
Мой милый братъ передо мноіі
Былъ взятъ несытою землей;
Но какъ ни тяжко ныла грудь —
Чтобъ отъ страданья отдохнуть,
Мнѣ мракъ тюрьмы отрадой былъ.
Жуковскій.
( Тоже сочиненіе).


I і. ЧЕРНЕЦЪ.
л) ЧЕРНЕЦЪ.
За Кіевомъ, гдѣ Днѣпръ широкой
Вь крутыхъ брегахъ кипитъ, шумитъ,
У рощи на горѣ высокой
Обитель.иноковъ стоитъ;
Вокругъ нея стѣна съ зубцами,
Четыре башни по угламъ,
II по срединѣ Божій храмъ
Съ позолоченными главами;
Рядъ келій, темный переходъ,
Часовня у святыхъ воротъ
Съ чудотворящею иконой,
И подлѣ ключъ воды студеной
Журчитъ цѣлительной струей.
Подъ тѣнью липы вѣковой.
Вечерній мракъ въ туманномъ полѣ;
Заря ужъ гаснетъ въ небесахъ;
Не слышно пѣсенъ на лугахъ;
Въ долинахъ стадъ не видно болѣ;
Пи рогъ въ лѣсу не затрубитъ,
Пикто не пройдетъ,—лишь порою
Чуть колокольчикъ прозвенитъ.
Вдали дорогой столбовою;
И па Днѣпрѣ у рыбаковъ
Ужъ нѣтъ на лодкахъ огоньковъ;
Взошелъ и мѣсяцъ полуночный,
И звѣзды яркія горятъ;
Поляны, рощи, воды снятъ;
Пробилъ на башнѣ часъ урочный;
Обитель въ сонъ погружена;
Повсюду миръ п тишина.
Въ далекой кельѣ лучъ лампадный
Едва блеститъ; и въ кельѣ той
Кончаетъ вѣкъ свой безотрадный
Чернецъ, страдалецъ мододоіі.
Утраты, страсти и печали
Свой знакъ ужасный начертали
Па пасмурномъ его челѣ;
Гроза вь сердечной глубинѣ,
Судьба его покрыта тьмою:
Откуда онъ, и кто такой?
Не знаютъ. По въ враждѣ съ собой,
Онъ мучимъ тайной роковою.
Разъ ночью, въ бурю онъ пришелъ;
Съ тѣхъ поръ въ обители остался,
Жизнь иноковъ печально велъ,
Дичился всѣхъ, отъ всѣхъ скрывался;
Его видъ чудный всѣхъ страшилъ;
Чернецъ пи съ кѣмъ не говорилъ:
По въ глубинѣ души унылой
Ужасное замѣтно было,
Въ торжественный молитвы часъ
II онъ пѣвалъ хвалебный гласъ....
Ио часто вопли тяжкой муки
Святые прерывали звуки!
Бывало, онъ, во тьмѣ ночей,
Покоя въ кельѣ не находитъ,
II въ длинной мантіи своей
Между могилъ, какъ призракъ, бродитъ;
Теперь недвижимъ, ждетъ конца:
Недугъ терзаетъ чернеца.
Г>) СМЕРТЬ ЧЕРНЕЦА.
Два дин, двЬ ночи онъ томился,
II горько плакалъ, и молился;
На третью ночь отецъ святоіі
Обитель мирную сзываетъ;
Послѣдній часъ уже летаетъ
Надъ юной, грѣшною главой.
II въ келью брата со свѣчами
Соборомъ иноки вошли,
II бѣлый саванъ принесли. .-
II гробъ досчатый за дверями.
Печаленъ был ь ихъ томный гласъ,
За упокой души молящихъ;
Печаленъ видь ихъ черныхъ рясъ,
При тускломъ блескѣ свѣчъ горящихъ
Прочитана святымъ отцемъ
Отходная надъ чернецомъ.
Когда-жъ минута роковая
Пресѣкла горестный удѣлъ,
Онъ, тлѣнный прахъ благословляя,
Ударить въ колоколъ велѣлъ....
II звонъ трикратно раздается
Надъ полуночною волной,
II объ усопшем ь вѣсть несется
Далеко зыбкою рѣкой.
Въ пещеру вѣщій звонъ домчался,
Гдѣ схимипк ь праведный спасался :
«Покойникъ!» старецъ прошепталъ,
Открылъ налой п четки взялъ.
У рыба конь сонь безмятежной
Имъ прервань въ хижинѣ прибрежной.
Грудной младенецъ сталъ кричать;
Его крестить съ просонья магь,
Творить молитву начинаеть,
II тихо колыбель качаетъ.
II передъ тлѣющимъ огнемъ


52—
Опять уснула крѣпкимъ сномъ.
II черезъ иоле тоіі порою
Шелъ путникъ съ милою женою;
Они свой ужасъ въ темпу ночь
Веселой пѣснью гнали прочь:
Опп, лишь звоны раздал ііся,
Перекрестились, обнялися,
Пошли грустнѣй рука съ рукой- . .
II звукъ утихъ во тмѣ ночной.
II. Козловъ.
(Стіисотв. И. Козлова).
15. НАТАЛЬЯ ДОЛГОРУКАЯ.
НАТАЛЬЯ ДОЛГОРУКАЯ
И СВЯЩЕННИК Ь.
Большой владимирской дорогой ,
Въ одеждѣ сельской и убогой,
Съ груднымъ младенцем і. па рукахъ,
Шла тихо путница младая;
Въ усталом ь взорѣ тайный страхъ.
«Какъ быть? Москва въ семи верстахъ;
Дорога меж і. холмовъ лѣсная;
А въ полѣ дымномъ тѣнь ночная
Ужъ скоро ляжетъ; и луна
Лишь вь полночь па небѣ видна.»
Она идетъ, и сердце бьется;
Поляна съ рощей передъ ней,
И воть вь село тропинка вьется:
Опа туда дойдетъ скорѣй;
Ночлегъ радушный тамъ найдется.
Уже, пылая между тучъ,
Зари багровой гаснетъ лучъ;
Уже предъ ночью, къ бурѣ склонной,
Поднялся вѣтеръ, боръ шумитъ;
Ея младенецъ полусонной
Озябъ, и плачетъ, и дрожитъ.
Она спѣшитъ въ пріютъ укромной,
Подходить скоро къ рощѣ темной,
|Іо, чѣмъ-то вдругъ поражена,
Стоитъ уныла и блѣдна.
Въ ея очахъ педоум-внье,
Ей будто страшно то селенье;
Нейдетъ въ него, нейдетъ назадъ,
Кругомъ обводить робкій взглядъ.
«О, если тамъ!.... А мцѣ таиться
«Велитъ судьба.... быть можетъ- —
нѣтъ!
«Кому узнать!. —
и сколько лѣтъ!
«Забыто все; но вечерь тмнтся,
'
«Нора!» П къ рощѣ съ быстротой
1 Ірибл вжилась, оста повилась,
I Іодума ла, перекрестилась,
Потомъ пошла, махнувъ рукой,
II скрылася въ тѣни густой.
За рощей темною въ долинѣ,
При зеркальной пруда равнинъ,
Вельможи знатнаго село
Красой привѣтною цвѣло;’
Высокихъ липъ въ тѣни зеленой
Хоромы барскія стоятъ;
Они видъ древности храпятъ;
Въ гербѣ, подъ графскою короной,
Щитъ красный въ подѣ золотомъ
Лавровымъ окруженъ вѣнкомъ
Съ двумя блестящими крестами,
А въ полѣ свѣтломъ мечъ съ копьемъ,
II полумѣсяцъ вверхъ рогами;
По садъ, и воды, и мосты,
11 розъ душистые кусты
Вь забвеньи долгомъ сиротѣли.
Хозяинъ, честь страны родной,
Давно лежитъ въ землѣ сырой;
Его хоромы опусг ѣли,
Широкій дворъ заросъ травой.
Простясь съ родимою Москвою.
Вь столицѣ пышной надъ Невою
Живетъ наслѣдникъ молодой;
А здѣсь одни воспоминанья
Во мракѣ сельской тишины
II рода знатнаго преданья....
Священный отзывъ старины.
У церкви сельской за оградой,
Въ уютномъ домикѣ своемъ,
Въ кругу семьи, предъ тихимъ сномъ,
Дыша вечернею прохладой,
Священникъ у окна сидѣлъ;
Опт. въ думѣ, набожной смотрѣлъ,
Какъ, на закатѣ догорая,
Багряный блескъ смѣнялся тьмой:
Такъ ясно жизнь его святая
Клонилась къ сѣни гробовой.


Давно украшенъ сѣдинами,
Небесный житель иа землѣ ,
У Шереметева въ селѣ ,
Онъ сердцемъ , словомъ и дѣлами
Творцу и ближнему служилъ;
Умъ здравый съ дѣтской простотою
Былъ свѣтелъ праведной душою;
Покойный графъ его любилъ ;
Н прахъ владѣльца незабвенной
Былъ сватъ душѣ его смиренной ;
Для старца графъ не умиралъ.
Онъ часто, часто поминалъ
Его богатство, знатность рода ,
Какъ онъ со Шведомъ воевалъ ,
II, послѣ шумнаго похода ,
Въ тиши села у нихъ живалъ.
По, полонъ важности старинной,
Святаго старца кротокъ видъ ;
Па немъ подрясникъ обьяринной,
П катауръ широкій шитъ
Узорно яркими шелками,
И иа груди его виситъ
Изъ кипариса крестъ съ мощами ,
Хранитель вѣрный съ давнихъ поръ;
Одинъ монахъ , съ Аѳонскихъ горъ,
Тогъ крестъ принесъ. Ело обитель
Была убога и скромна
И, какъ ея радушный житель,
Какой-то святости полна і
Въ углу , въ серебряномъ окладѣ
Икона Спасова блеститъ,
II передъ ней огонь горитъ
Въ хрустальной па цішяхъ лампадѣ;
Па полкѣ рядъ церковныхъ книгъ;
Бумага, перья подлѣ нихъ;
У зеркала часы стѣнные,
Портретъ, задернуты іі тэфтоіі ,
Двѣ канарейки выписныя ,
П полотенце съ бахрамоіі
Виситъ на вербѣ восковой-
Уже готовъ іітти молиться,
Да снидеть тихъ трядуіцій сонъ,
Бесѣды Златоуста онъ
Хо-тІ.лъ закрыть; но вдругъ стучится
Легонько кто-то у воротъ,
И кто-то на крыльцо плеть;
И дверь шатнулась: у порога
Съ младенцемъ путница стоить,
И голосъ жалобный дрожитъ,
Прося ночлега ради Бога.
«Войди подъ мой убогій кровъ
«(Сказалъ онъ ей): «пора ночная,
«Кругомъ все лѣсъ, ночлегъ готовъ ,
«П есть у насъ хлѣбъ-соль простая ;
«Переночуй, ты съ новымъ днемъ
«Пойдешь опять своимъ путемъ.»
И старецъ мать благословляетъ ,
Младенца соннаго креститъ ,
П къ огоньку ее сажаетъ,
II съ ней привѣтно говоритъ ;
По — и блѣдна, и боязлива —
Она сидѣла молчалива;
Па рѣчь привѣтную его
Полусловами отвѣчала ,
II лишь младенца своего
Со вздохомъ къ сердцу прижимала;
Украдкою бросая взглядъ
На барскій домъ, па темный садъ,
Какъ будто узнавала что-то ,
Какъ-бы искала тамъ кого-то;
П вдругъ, то пламень на щекахъ,
То слезы крупныя въ очахъ.
Души встревоженной волненье,
Порывы томные страстеіі,
Ея печаль, ея смятенье
Замѣтилъ онъ: п старца въ пей
Дивило все. «Пе та осанка ,
«Не тѣ ухватки въ деревняхъ ;
«Видна не грубая крестьянка
«Въ ея застѣнчивыхъ рѣчахъ ;
«Въ пей горесть тихая пріятна,
«II хоть бѣдна, по какъ опрятна
«Одежда путницы простой !
«На пальцѣ перстень золотой—
«Куда-жъ теперь не въ часъ урочный
«Одна дорогою большой
.
«Ахъ, нѣтъ, какъ ангелъ непорочный
«Она глядитъ, п за нее
«Порукой сердце мнѣ мое!»
11 чувствамъ тяжкимъ и мятежнымъ
Онъ мнилъ преграду положить,
II съ горемъ, въ жизни неизбѣжнымъ,
Ее невольно помирить!
Онъ, какъ родной, ее ласкаетъ,
11 веселитъ, и начинаетъ
Разсказъ любимый старины;
Но сердце, полное волненій,
Чуждалось новыхъ впечатлѣній,
П думы, грустью стѣснены,
Далеко мрачныя летали
II межъ сомнѣній замирали.
Священникъ рѣчь свою прервалъ ,


II вдругъ, съ душой отца во взорѣ,
Вздохнувши самъ, онъ ей сказалъ :
«Что такъ задумалась? 'Гы въ горѣ ?»
Путница.
Я, моіі отецъ ?....
Священникъ.
Твоя тоска,
Повѣрь, къ душѣ моей близка ;
Въ томъ нужды нѣтъ , что я не знаю,
Кто ты; моіі долгъ того любить ,
Кто въ горѣ.
Путница.
Ахъ, мнѣ тяжко жить !
Я день безъ радости встрѣчаю ,
Я плачу ночь.
Священникъ.
Лукавый свѣтъ
Обманчивъ, другъ !
Путница.
II сколько бѣдъ
Уже сбылось, и сколькихъ снова
Должна я ждать, и какъ сурова—
Священникъ.
Такъ Богъ велѣлъ; предъ нимъ смирись,
Прими съ любовью крестъ тяжелый,
Терпи, надѣйся и молись;
Онъ Самъ носилъ вѣнецъ терновый;
Не унывай, не смѣй роптать,
Терпи—въ страданьи благодать!
Путница.
Отецъ ты мой! Въ ужасной долѣ
Кто ропотъ слышалъ отъ меня?
Теперь дрожу не за себя,
И слезы льются по неволѣ.
Священникъ.
Не бойся воли дать слезамъ ;
Но только, слезы проливая ,
Стреми взоръ грустный къ небесам ь
Кто плачетъ здѣсь, утѣшенъ тамъ.
Сказалъ Господь.
Путница.
О, рѣчь святая !
Отрадна ты.
Священникъ.
П гдѣ-же тотъ,
Кто жизнь безъ горя проживетъ!
Твои, мой другъ, младые годы
Не разцвѣли отъ непогоды;
По ты , какъ видно, рождена
Въ семьѣ безвѣстной; ты бѣдна :
Тебя судьба не баловала ,
Къ веселой участи она
Ничѣмъ тебя не пріучала.
А часто гибельный ударь
Надежды знатныхъ разрушаетъ....
О нашемъ графѣ кто не знаетъ?
Онъ былъ бояринъ межъ бояръ,
Петровой правою рукою,
II прямо—русскою душою
Отчизну и царя любилъ ;
Былъ славенъ; въ золотѣ ходилъ ;
II что-же? Дочь его родная
Не знаетъ радости земной,
II гибнетъ въ бурѣ роковой,
Какъ гибнетъ травка полевая— .
Суди-жъ, див а-ль судьба твоя?
Она была не ты.
Путница.
Нея!
Священникъ.
Давно отъ пасъ она ужъ скрылась ,
Но все живетъ въ душѣ моеіі.
Я разскажу тебѣ о пей:
Почти при мнѣ опа родилась.


Я па рукахъ ее носилъ,
Ребенкомъ грамотѣ училъ ,
II здѣсь, куда, мой другъ, ни взглянешь,
Вездѣ о пей, вездѣ помянешь.
Вотъ тамъ, въ тѣни густыхъ березъ,
Ты видишь кустъ махровыхъ розъ:
Она сама его садила :
Онѣ цвѣтутъ..... ее одну
Печаль такъ рано сокрушила ;
Она одна свою весну
Отъ нихъ далеко погубила.
Теперь я вижу, есть у насъ
Какой-то въ сердцѣ вѣщій гласъ:
Опа, забавы убѣгая ,
Въ шуму роскошнаго села ,
Тиха, задумчива росла,
Какъ будто горя ожидая ,
Покорна будущей судьбѣ.
Могу-ль л выразить тебѣ
Весь жаръ усердія святаго
Сыскать, утѣшить нищету?
Въ слезахъ-ли видитъ сироту :
Родная бѣдствія чужаго,
Опа отдать готова еіі
Свои сережки изъ ушей,
И, сверхъ подарка дорогаго,
Бывало, плачетъ вмѣстѣ съ ней.
Съ невинной, нѣжною тоскою
Въ ея плѣнительныхъ чертахъ
Сливался непонятный страхъ ,
II что-то схожее съ тобою
Въ ней было: такъ , лице твое
Напоминаетъ мнѣ ее;
Рѣсницы, какъ у ней, густыя ,
II очи темно-голубыя,
II цвѣтъ каштановыхъ волосъ ;
Она была тебя стройнѣе
И воска яраго бѣлѣе;
Не диво: солнце и морозъ
Ея въ ноляхъ не заставали,
Полоть и жать не посылали,
И одѣвалъ красивый станъ
Не твоіі кумачный сара<і>анъ.
И. Козлове.
( Тоже сочиненіе).
16. ДИВЪ II ПЕРЛ.
л) ВОСПОМИНАНІЯ ПЕРИ.
Длинный рядъ поникшихъ зданій
Видитъ Пери, п мрачна —
Какъ предъ пей страна преданій —
Снова мыслію она:
«Вотъ земное! прахъ ничтожный!
Нынѣ въ блескѣ: завтра гдѣ ?
Дунетъ вѣтръ неосторожный ,
II, какъ тѣни на водѣ,
Все исчезнетъ, все! Давно-ли
Здѣсь , па солпцевомъ престолѣ,
На порфировыхъ столпахъ,
Розы пышныя блистали
II кругомъ благоухали
На раскинутыхъ копрахъ?
Гдѣ-жъ онѣ ?—Онѣ завяли
Въ дни торжествъ, какъ въ дни печали
Вянутъ свѣжіе цвѣты:
Какъ въ рукахъ окостенѣлыхъ ,
Какъ на персяхъ охладѣлыхъ
Въ гробѣ юной красоты.
«Но пускай въ тѣни долины
Блекли розы:—имъ одну
Жить и радовать весну :
Что-же храмы? Исполины ,
Возраставшіе въ вѣкахъ,
Коихъ гордыя вершины
Озарялись въ облакахъ , —
Чуть мелькалъ на небосклонѣ
Пламень утреннихъ огней,
II казались дня на склонѣ,
Будто въ огненной коронѣ,
Отражая блескъ лучей !
Мнилось—памятники славы —
Пхъ громады величавы
Устоятъ противъ вѣковъ:
Устоятъ—доколь не двинетъ
Тотъ вселенныя основъ ,
Кто велитъ и опрокинетъ
Сопмъ пылающихъ міровъ ;
Кто съ высотъ—небесъ опоры—
Раздробитъ сѣдыя горы,
Хлынетъ моремъ на іюля ;
И по чьей единой власти
Не развалится на части
Цолъистлѣвшая земля!


«Но ужаснаго воззванья
Грозпыіі день не наступалъ;
Голосъ ангела молчалъ;
И, какъ въ утро мірозданья,
На землѣ , на небесахъ
Все, чѣмъ Вѣчно-неизмѣнной
Намъ украсилъ кругъ вселенной,
Видимъ въ прежнихъ красотахъ :
Горы, холмы устояли ,
Блещутъ воды, какъ блистали,
И цвѣты среди полей
Тѣ-жъ;—а храмы солнца пали !
Въ прахъ созданія людей !
II еще чредой завѣтной
Дни за днями протекутъ ;
Ихъ остатки непримѣтно
Мхомъ и плющемъ заростутъ ;
И о нихъ воспоминанье,
Какъ невѣрное преданье ,
Родъ изъ рода сохранитъ;
II загадкой для потомковъ
Будетъ мѣсто, гдѣ лежитъ
Рядъ священныхъ ихъ обломковъ.»
б) пери въ темницѣ.
II на волю изъ темницы
Смотритъ плѣнница сквозь слезъ;
Благодатный лучъ денницы
Ей веселья не принесъ;
Ей не въ радость дня сіянье,
И невольное стенанье
Перси жаркія тѣснитъ—
Въ грусти Пери говоритъ:
«Вѣйтесь, вѣіітесь надо мною ,
«Утра облака, грядою ;
»Вы несите въ вышинѣ
«Вѣсть подругамъ обо мнѣ;
«Имъ доступно состраданье;
«На печальное свиданье
«Съ высоты слетятъ онѣ ;
«II цвѣтовъ, блестящихъ златомъ<
«Мнѣ повѣютъ ароматомъ ;
«II алмазъ, и изумрудъ
«Въ даръ унылый принесутъ....
«Но почто сіянье злата?
«Что мнѣ вѣшній ароматъ ?
«Вози горькая утрата ,
«Чѣмъ тебя мнѣ замѣнятъ?
«Дайте-жъ, дайте мнѣ свободу!
«Я къ румяному восходу,
«Въ безпредѣльность высоты,
«Полечу быстрѣй мечты!
«Тамъ вольнѣй мое дыханье,
«Тамъ яснѣй увижу я
«Пробужденное созданье
«Вь полномъ блеск I; бытія!
«Тамъ, лучами дня согрѣта,
«Встрѣчусь я съ духами свѣта ,
«Съ ихъ сіяніемъ сольюсь....
«Что? куда? о чемъ молюсь!
«Мнѣ-ль преступной упованье ?
«Мнѣ-ль отверженной сіянье
«II эдема красота?
«О бѣги, бѣги , мечта!
«Вижу сомкнутыя двери;
«Я въ плѣну;».... и очи Перн
Полны слезя.... и вновь она
Тайной грусти предана.
в) РАЗСКАЗЪ ДИВА.
«Такъ! Небеснаго начала
«Отпечатокъ сохраняла,
«Пери, ты и на землѣ :
«Я, забытый, брошенъ въ мглѣ;
«Вѣчный мракъ моя стихія :
«Нѣдра горъ, лѣса глухіе
«Мнѣ жилище; ночь и день
«Я скптаюся какъ тѣнь!
«Я кляну существованье!
«Мысль одна, одно желанье,
«Чтобъ незапно на меня
«Грянулъ громъ неотразимый;
«И какъ вѣтромъ дымъ носимый ,
«Такъ разсѣялся-бъ и я.
«Пери! тщетныя желанья !
«Нѣть, конца существованья
«Я напрасно бы искалъ!
«Помню: часто я леталъ
«Надъ ливійскими песками,
«И шумящими крылами
«Вихрь и бурю подымалъ;
«Выше горъ, чернію тучи
«Вдругъ взвѣвался прахъ летучій
«Подъ песчаною волной;
«Гибли путники толпой ;
«II въ пескахъ погибнуть съ пн ми
«Я хотѣлъ, но вихрь стихалъ ,
«И межъ труповъ я стоялъ,
«Смерти жаждою томимый!— .
«’Іасто въ сумракѣ ночномъ
«Я слыхалъ: подземный громъ


57
«Прогремитъ, и дымъ и пламень
«Заклубятся падь землей;
«II летитъ разженный камень,
«II, свистя во мглѣ ночной ,
«Столбъ чертитъ онъ огневой ;
«Скалы , зданія, дубравы
«Съ страшнымъ грохотомъ падутъ:
«П валы кипящей лавы
«И клокочутъ и ревутъ!....
«II, стремясь къ отверстью бездны ,
«Алчной смерти я искалъ!
«Что-же? пламень потухалъ,
«II, средь гибели безвредный,
«Я одинъ не погибалъ !
«II съ послѣднимъ упованьемъ
«Я стремительно лет Илъ
«Въ край далекій, въ тотъ предѣлъ ,
«Гдѣ язвительнымъ дыханьемъ
«Вѣтръ пустыни навѣвалъ;
«II въ странѣ опустошенной,
«Въ воздухъ зноемъ распаленной,
«Смерти ядъ переливалъ.
«Тамъ повсюду я встрѣчалъ
«Разрушенія картины :
«Блекли рощи и долины,
«Изсякали ложи рѣкъ,
«Градъ за градомъ разрушался,
«II страшился и чуждался
«Человѣка человѣкъ !
«Гибло все—и ядовитый
«Воздухъ жадно я впивалъ;
«Онъ мнѣ перси и ланиты
«Будто пламень распалялъ :
«Но сбылось-ли ожиданье ?
«Нѣтъ, напрасное желанье!
«Онъ не мнѣ въ погибель былъ:
«Я страдалъ — по все я жилъ!....
«Пери! въ общемъ разрушеньи
«Я лишь гибели искалъ:
«Въ пей мнѣ Алла отказалъ!
«Что-же мыслить о прощеньи ?
«Что на благость уповать ?
«Казнь на грѣшномъ тяготѣетъ;
«На челѣ моемъ чернѣетъ
«Отверженія печать
Поіолинскііі.
( Стихотв. Подолинскмо ).
17. МЦЫРИ.
РАЗСКАЗЪ МЦЫРИ.
«Ты хочешь знать, что видѣлъ я
На волѣ? —Пышныя поля,
Холмы, покрытые вѣнцомъ
Деревъ, разросшихся кругомъ,
Шумящихъ свѣжею толпой ,
Какъ братья въ пляскѣ круговой.
Я видѣлъ груды темныхъ скалъ ,
Когда потокъ ихъ раздѣлялъ,
II думы ихъ я угадалъ:
Мнѣ было свыше то дано !
Простерты въ воздухѣ давно
Объятья каменныя ихъ,
II жаждутъ встрѣчи каждый мигъ ;
Но дни бѣгутъ, бѣгутъ года ,
Имъ не соіітпться никогда!
Я видѣлъ горные хребты ,
Причудливые, какъ мечты ,
Когда въ часъ утренней зари
Курплися, какъ алтари,
Ихъ выси въ небѣ голубомъ,
И облачко за облачкомъ,
Покинувъ тайный свой ночлегъ,
Къ востоку направляло бѣгъ—
Какъ-будто бѣлый караванъ
Залетныхъ птицъ изъ дальнихъ странъ!
Вдали я видѣлъ сквозь туманъ ,
Въ снѣгахъ, горящихъ какъ алмазъ,
Сѣдой, незыблемый Кавказъ:
II было сердцу моему
Легко, не знаю почему.
Мнѣ тайный голосъ говорилъ , —
Что нѣкогда и я тамъ жилъ,
II стало въ памяти моей
Прошедшее яснѣй, яснѣй....
«И вспомнилъ я отцовскій домъ ,
Ущелье наше в кругомъ
Въ тѣни разсыпанный аулъ;
Мнѣ слышался вечерній гудъ
Домой бѣгущихъ табуновъ
И дальній лай знакомыхъ псовъ.
Я помнилъ смуглыхъ стариковъ ,
При свѣтѣ лунныхъ вечеровъ
Противъ отцовскаго крыльца
Сидѣвшихъ съ важностью лица ,
И блескъ оправленныхъ ноженъ
Кинжаловъ длинныхъ.... и какъ сонъ
Все это смутной чередой
8


58
Вдругъ пробѣгало предо мной»
А мой отецъ? Опт. какъ живой
Въ своей одеждѣ боевой
Являлся мнѣ., и помнилъ я:
Кольчуги звонъ, и блескъ ружья,
И гордый непреклонный взорь,
И молодыхъ моихъ сестер,....
Лучи ихв сладостныхъ очей
И звукъ ихъ пѣсеиъ и рѣчей
Надъ колыбелію моей—
Въ ущельи тамъ бѣжалъ потокъ,
Онъ шуменъ былъ, но не глубокъ;
Къ нему, на золотой песокъ,
Играть я въ полдень уходилъ
И взоромъ ласточекъ слѣдплъ,
Когда онѣ передъ дождемъ
Волны касалися крыломъ ;
И вспомнилъ я нангь мирный домъ
И предъ вечернимъ очагомь
Разсказы долгіе о томъ,
Какъ жили люди прежнихъ дней,
Когда былъ міръ еще пышнѣй.
•Ты хочешь знать, что дѣлалъ я
На волѣ? Жилъ — и жизнь моя
Безъ отихъ трехъ блаженныхъ дней
Была-бъ печальнѣй и мрачнѣй
Безсильной старости твоей.
Давнымъ-давно задумалъ я
Взглянуть па дальнія поля,
Узнать, прекрасна-ли земля, —
И въ часъ ночной, ужасный часъ,
Когда гроза пугала васъ,
Когда, столпись при алтарѣ,
Вы ницъ лежали на землѣ,
Я убѣжалъ. О! я, какъ братъ,
Обняться съ бурей быль-бы радъ !
Глазами тучи я слѣдилъ,
Рукою молнію ловилъ—
Скажи мнѣ, что средь отихъ стѣнъ
Могли-бы дать вы мнъ въ замѣнъ
Той дружбы краткой, но живой,
Межъ бурнымъ сердцемъ и грозой !...
«Бѣжалъ я долго—гдѣ, куда,
Не знаю! ни одна звѣзда
Не озаряла трудный путь.
Мпѣ было весело вдохнуть
Въ мою измученную грудь
Ночную свѣжесть тѣхъ лѣсовъ,
И только. Много я часовъ
Бѣжалъ, и наконецъ, уставъ,
Прилегъ между высокихъ травъ ;
Прислушался: погони нѣтъ.
Гроза утихла. Блѣдный свѣтъ
Тянулся длинной полосой
Межъ темнымъ небомъ и землей,
П различалъ я, какъ узоръ ,
На ней зубцы далекихъ горъ;
Недвижимъ , молча я лежалъ.
Порой въ ущеліи шакалъ
Кричалъ и плакалъ какъ дитя,
И гладкой чешуей блестя
Змѣя скользила межъ кампей ;
Но страхъ не сжалъ души моей :
Я самъ, какъ звѣрь, былъ чуждъ людей
И ползъ и прятался какъ змѣй.
«Внизу глубоко надо мной
Потокъ, усиленный грозой,
Шумѣлъ, и шумъ его глухой
Сердитымъ сотнѣ голосовъ
Подобился. Хотя безъ словъ,
Мнѣ внятенъ былъ тотъ разговоръ,
Немолчный ропотъ, вѣчный споръ
Съ упрямоіі грудою кампей.
То віругъ стихалъ онъ, то сильнѣй
Опъ раздавался въ тишинѣ ;
П вотъ, въ туманной вышинѣ
Запѣли птички , и востокъ
Озолотился; вѣтерокъ
Сырые шевельнулъ листы;
Дохнули сонные цвѣты,
И какъ они, на встрѣчу дню
Я поднялъ голову мою. —
Я осмотрѣлся ; не таю:
Мнѣ стало страшно; на краю
Грозящей бездны я лежалъ ,
Гдѣ вылъ, крутясь, сердитый валъ;
Туда вели ступени скалъ ;
Но лишь злой духъ по нимъ шагалъ,
Когда , низверженный съ небесъ ,
Въ подземной пропасти исчезъ.
«Кругомъ меня цвѣлъ божій садъ;
Растеній радужный нарядъ
Хранилъ слѣды небесныхъ слезъ,
И кудри виноградныхъ лозъ
Вились, красуясь межъ деревъ
Прозрачной зеленью листовъ ;
И грозды полные на нихъ ,
Серегъ подобье дорогихъ,
Висѣли пышно, и порой
Къ нимъ птицъ леталъ пугливый рой.
И снова я къ землѣ припалъ ,
И снова вслушиваться сталъ


59
Къ волшебнымъ страннымъ голосамъ;
Они шептались по кустамъ,
Какъ будто р Ьчь свою вели
О тайнахъ неба л земли ;
И всѣ природы голоса
Сливались тутъ; не раздался
Вь торжественный хваленья часъ
Лишь человѣка гордый гласъ.
Все, что я чувствовалъ тогда,
Тѣ думы, — имъ ужъ нѣть слѣда;
Ко я-бь желалъ ихъ ра'зсказать,
Чтобъ жить, хоть мысленно, опять.
Въ то утро былъ небесный сводъ
Такъ чистъ, что ангела полетъ
Прилежный взоръ слѣдить-бы могъ;
Онъ такъ прозрачно былъ глубокъ,
Такъ полонъ ровной синевой!
Я въ немъ глазами и душой
Тонулъ, пока полдневный зной
Мои мечты не разогналъ ,
II жаждой я томиться сталъ.
«Напрасно въ бѣшенствѣ, порой,
Я рвалъ отчаянной рукой
Терновникъ, спутанный плющомъ :
Все лѣсъ был ь, вѣчный лѣсъ кругомъ,
Страши ѣй и гуще каждый часъ ,
II милліономъ черныхъ глазъ
Смотрѣла ночи темнота
Сквозь вѣтви каждаго куста-
Моя кружилась голова ;
Я сталъ влѣзать па дерева ;
Но даже на краю небесъ
Все тоть-же быль зубчатый лѣсъ.
Тогда на землю я упалъ
II въ изступленіи рыдалъ,
II грызъ сырую грудь земли ,
II слезы, слезы потекли
Въ нее горячею росой....
Но, вѣрь мнѣ, помощи людской
Я не желалъ— я былъ чужой
Для нихъ па-вѣкъ, какъ звѣрь стешіой,
II если-бь хоть минутный крикъ
Мнѣ измѣнилъ—клянусь , старикъ,
Я-бъ вырвалъ слабый мой языкъ.
«Ты помнишь дѣтскіе года:
Слезы пе зналъ я никогда;
Но тутъ я плакалъ безъ стыда.
Кто видѣть могъ ? Лишь темный лѣсъ,
Да мѣсяцъ, плывшій средь небесъ!
Озарена его лучемъ,
Покрыта мохомъ в пескомъ,
Непроницаемой стѣной
Окружена, передо мной
Была поляна. Вдругъ по ней
Мелькнула тѣнь, и двухъ огней
Промчались искры— и потомъ
Какой-то звѣрь однимъ прыжкомъ
Изъ чащи выскочилъ и легъ,
Играя, навзничь па песокъ.
То былъ пустыни вѣчный гость —
Могучій барсъ. Сырую кость
Онъ грызъ и весело визжалъ;
То взоръ кровавый устремлялъ ,
Мотая ласково хвостомъ,
На полныіі, мѣсяцъ,—и на немъ
Шерсть отливалась серебромъ.
Я ждалъ, схвативъ рогатый сукъ,
Минуту битвы; сердце вдругъ
Зажглося жаждою борьбы
И крови.... да, рука судьбы
Меня вела инымъ путемъ....
Но нынче я увѣренъ въ томъ,
Что быть-бы могъ въ краю отцовъ
Не изъ послѣднихъ удальцовъ.
«Я ждалъ. II вотъ въ тѣни ночной
Врага почуялъ онъ, и вой
Протяжный, жалобный какъ стонъ,
Раздался вдругъ.... и началъ онъ
Сердито лапой рыть песокъ,
Всталъ на дыбы, потомъ прилегъ ,
И первый бѣшеный скачокъ
Мнѣ страшной смертію грозилъ—
Но я его предупредилъ.
Ударь мой вѣренъ былъ и скоръ.
Надежный сукъ мой, какъ топоръ,
Широкій лобъ его разсѣкъ ...
Онъ застоналъ, какъ человѣкъ,
И опрокинулся. Но вновь, —
Хотя лида изь раны кровь
Густой, широкою волной, —
Бой закипѣлъ, смертельный бой !
Ко мнѣ онъ кинулся на грудь;
Но въ горло я успѣлъ воткнуть
II тамъ два раза повернуть
Мое оружье-...
Онъ завылъ,
Рванулся изъ послѣднихъ силъ ,
И мы, сплетясь какъ пара змѣй,
Обнявшись крѣпче двухъ друзей,
Упали разомъ, и во мглѣ
Бой продолжали на землѣ.
II я былъ страшенъ вь ототъ мигь ;


60
Какъ барсъ пустынный, золъ п дикъ,
Я пламенѣлъ, визжалъ, какъ онъ;
Какъ будто самъ я былъ рожденъ
Въ семействѣ барсовъ и волковъ ,
Подъ свѣжимъ пологомъ лѣсовъ.
Казалось, что слова людей
Забылъ я—и въ груди моей
Родился тотъ ужасный крикъ ,
Какъ будто съ дѣтства мой языкъ
Къ иному звуку не привыкъ....
Но врагъ мой сталъ изнемогать,
Метаться, медленнѣй дышать,
Сдавивъ меня въ послѣдній разъ....
Зрачки его недвижныхъ глааъ
Блеснули грозно — и потомъ
Закрылись тихо вѣчнымъ сномъ ;
Но съ торжествующимъ врагомъ
Онъ встрѣтилъ смерть лицомъ къ лицу,
Какъ въ битвѣ слѣдуетъ бойцу!
Лермонтов«.
(Стихотворенія Лермонтова).
ля» з»


аѵ. 5>©ЕІДЖЙЬ Ій НГОЖЛ
18. ЕВГЕНІЙ ОНЫ’ИНЪ.
а) ДЕРЕВНЯ ОНѢГИНА.
Деревня, гдѣ скучалъ Евгеній,
Была прелестный утолокъ;
Тамъ другъ невинныхъ наслажденій
Благословить-бы небо могъ.
Господскій домъ, уединенный,
Горой отъ вѣтровъ огражденный,
Стоялъ надъ рѣчкою; вдали
Предъ нимъ пестрѣли и цвѣли
Луга и нивы золотыя,
Мелькали села здѣсь и тамъ,
Стада бродили по лугамъ,
II сѣни расширялъ густыя
Огромный запущенный садъ,
Пріютъ задумчивыхъ дріадъ.
Почтенный замокъ былъ построенъ,
Какъ замки строиться должны:
Отмѣнно проченъ и спокоенъ,
Во вкусѣ умной старины.
Вездѣ высокіе покои,
Въ гостинной штофные обои,
Портреты дѣдовъ на стѣнахъ ,
И печи въ пестрыхъ изразцахъ.
Все ото нынѣ обветшало,
Не знаю право почему:
Да впрочемъ другу моему
Въ томъ нужды было очень мало,
Затѣмъ, что онъ равно зѣвалъ
Средь модныхъ п старинныхъ залъ.
Онъ въ томъ покоѣ поселился,
Гдѣ деревенскій старожилъ
Лѣтъ сорокъ съ ключницей бранился,
Въ окно смотрѣлъ и мухъ давилъ.
Все было просто: нол ь дубовый,
Нигдѣ ни пятнышка чернилъ.
Онѣгинъ шкафы отворилъ:
Въ одномъ нашелъ тетрадь расхода,
Въ другомъ наливокъ цѣлый строй,
Кувшины съ яблочной водой,
11 календарь осьмаго года:
Старикъ, имѣя много дѣлъ,
Въ иныя книги не глядѣлъ.
б) гаданье на святкахъ.
Настали святки. То-то радость!
Гадаетъ вѣтреная младость,
Которой ничего не жаль,
Передъ которой жизни даль
Лежитъ свѣтла, необозрима;
Гадаетъ старость сквозь очки
У гробовой своеіі доски,
Все потерявъ невозвратимо;
П все равно: надежда имъ
Лжетъ дѣтскимъ лепетомъ своимъ.
Морозна ночь; все небо ясно;
Свѣтилъ небесныхъ дивный хоръ
Течетъ такъ тихо, такъ согласно—
Татьяна на широкій дворъ
Въ открытомъ платьицѣ выходитъ,
На мѣсяцъ зеркало наводитъ;
Но въ темномъ зеркалѣ одна
Дрожитъ печальная луна—
Чу.... снѣгъ хруститъ—, прохожій; дѣва
Къ нему на цыпочкахъ летитъ,
И голосокъ ея звучитъ
Нѣжнѣй свирѣльнаго напѣва :
Каке ваше имя? Смотритъ онъ —
И отвѣчаетъ: Агаѳонъ.


62
в) СОНЪ ТАТЬЯНЫ.
И снится чудный сонъ Татьян I;:
Ей снится, будто-бы она
Идетъ по снѣговой полянѣ,
Печальной мглой окружена;
Въ сугробахъ снѣжныхъ передъ нею.
Шумитъ, клубитъ волной своею
Кипучій, темный и сѣдой
Потокъ нескованный зимой;
Двѣ жердочкп, склеенны льдиной,
Дрожащій гибельный мостокъ,
Положены черезъ потокъ;
II предъ шумящею пучиной,
Недоумѣнія полна,
Остановилася она.
Какъ на досадную разлуку,.
Татьяна ропщетъ на ручей;
Не видитъ ни кого, кто руку
Съ той стороны подалъ-бы ей;
Но вдругъ сугробъ зашевелился,
II кто-жъ изъ подъ него явился?
Большой взъерошенный медвѣдь;
Татьяна: ахъ! а онъ ревѣть —
II лапу съ острыми когтями
Ей протянулъ; она, скрѣпясь,
Дрожащей ручкой оперлась,
II боязливыми шагами
Перебралась черезъ ручей;
Пошла —и что-жъ? медвѣдь за ней.
Она, взглянуть назадъ не смѣя,
Поспѣшный ускоряетъ шагъ;
Но отъ косматаго лакея
Не можетъ убѣжать никакъ.
Кряхтя, валитъ медвѣдь несносный;
Предъ ними лѣсъ; недвижны сосны
Въ своей нахмуренной красѣ;
Отягчены ихъ вѣтви всѣ
Клоками снѣга; сквозь вершины
Осинъ, березъ и липъ нагихъ
Сіяетъ лучъ свѣтилъ ночныхъ;
Дороги нѣтъ; кусты, стремнины
Метелью всѣ занесены,
Глубоко въ снІ:гъ погружены.
Татьяна въ лѣсъ—медвѣдь за нею;
Снѣгъ рыхлый по-колѣно ей,
То длинный сукъ ее за шею
Зацѣпитъ вдругъ, то изъ ушей
Златыя серіи вырветъ силой;
То въ хрупкомъ снѣгѣ съ ножки милой
Увязнетъ мокрый башмачекъ;
То выронитъ она платокъ;
Поднять еіі некогда; боится,
Медвѣдя слышитъ за собой,
И даже трепетной рукой.
Одежды край поднять стыдится;
Опа бѣжитъ, опт, все вослѣдъ;
II сидъ уже бѣжать ей нѣтъ.
Упала въ снѣгъ; медвѣдь проворно
Ее хватаетъ и несетъ;
Она безчувственно покорна;
Не шевелится, не дохнетъ;
Онъ мчитъ ее лѣсной дорогой....
Вдругъ межъ деревъ шалашъ убогой;
Кругомъ все глушь; отвсюду онъ
Пустыннымъ снѣгомъ занесет,;
II ярко свѣтится окошко,
II въ шалашѣ и крикъ и шумъ;
Медвѣдь промолвилъ: здѣсь мой кумъ :
Погрѣйся у нею немножко.
II въ сѣни прямо онъ идетъ,
П на порогъ ее кладетъ.
Опомнилась, глядитъ Татьяна;
Медвѣдя нѣтъ; она въ сѣняхъ;
За дверью крикъ и звонъ стакана,
Какъ на большихъ похоронахъ;
Не видя тутъ ни капли толку ,
Глядитъ она тихонько въ щелку,
II что-же? видитъ за столомъ
Сидятъ чудовища кругомъ:
Одинъ въ рогахъ ст собачьей мордой,
Другой съ пѣтушьей головой;
Здѣсь вѣдьма съ козьей бородой,
Тутъ остовъ чопорный и гордой,
Тамъ карла съ хвостикомъ, а вотъ
Полу-журавль и полу-котъ.
Еще страшнѣй, еще чуднѣе:
Вотъ ракъ верхомъ на паукѣ,
Вотъ черепъ па гусиной шеѣ
Вертится въ красномъ колпакѣ,
Вотъ мельница въ присядку пляшетъ
И крыльями трещитъ и машетъ;
Лай, хохотъ, пѣнье, свистъ и хлопъ,
Людская молвь и конскій топъ!
г) МОСКВА.
Но вотъ ужъ близко. Передъ ними
Ужъ бѣлокаменной Москвы,


Какъ жаръ крестами золотыми
Горитъ старинныя главы.
Ахъ, братцы! какъ л былъ доволенъ,
Когда церквей и колокол нъ,
Садовъ, чертоговъ полукругъ
Открылся предо мною вдругъ!
Какъ часто въ горестной разлукѣ-,
Въ моей блуждающей судьбѣ,
Москва, я думалъ о тебѣ!
Москва.... какъ много въ этомъ звукѣ
Для сердца Русскаго слилось!
Какъ много въ немъ отозвалось!
Вотъ, окруженъ своей дубравой,
Петровскій замокъ. Мрачно онъ
Недавнею гордится славой.
Напрасно ждалъ Наполеонъ,
Послѣднимъ счастьемъ упоенной,
Москвы колѣнопреклоненной
Съ ключами стараго Кремля:
НЬтъ, не пошла Москва моя
Къ нему съ повинной головою.
Не праздникъ, не пріемный даръ,
Она готовила пожарь
Нетерпѣливому герою.
Отсел I , въ думу погруженъ,
Глядѣлъ на грозный пламень онъ.
Прощай, свидѣтель падшей славы,
Петровскій замокъ. Ну! не стой,
Пошолъ! Уже столпы заставы
Бѣлѣютъ; вотъ ужъ по Тверской
Возокъ несется чрезъ ухабы;
Мелькаютъ мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, Фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, саіш, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, козаки,
Аптеки, магазины , моды,
Балконы, львы на воротахъ
II стаи галокъ на крестахъ.
Л. Пушкина.
С Сочиненія Л. Пушкина
19. ЮРІЙ МИЛОСЛАВСКІЙ.
КОЗЬМА МИНИНЪ.
Темпоголубыя небеса становились часъ
отъ часу прозрачнѣе п бѣлѣе; величе­
ственная Волга подернулась туманомъ ;
востокъ запылалъ и первый лучъ вос­
ходящаго солнца, осыпавъ искрами по­
злащенныя главы соборныхъ храмовъ, воз­
вѣстилъ наступленіе незабвеннаго дня,—
дня, въ который раздался и прогремѣлъ
по всей землѣ русской первый общій
кликъ: «умремъ за вѣру православную
и святую Русь!-,
Солнце взошло , но тишина и молча­
ніе царствовали еще повсюду. Вдругъ
прозвучалъ на соборноіі колокольнѣ пер­
вый ударъ колокола , за нимъ другой,
вотъ третій.... все чаще, все сильнѣе....
призывный гулъ промчался по всей окрест­
ности и — все ожило въ Нпжнемъ-Но-
вѣгородѣ-
—
Ахти , никакъ пожаръ! вскричалъ
Алексѣй, .'вскочивъ съ своей постели.
Онъ подбѣжалъ къ окну, подлѣ кото­
раго стоялъ уже его господинъ. Чтобъ
это значило ? продолжалъ онъ ; къ за­
утрени что-дь ?.... Н Ьтъ ! это не благо­
вѣстъ!.... Точно!.... Бьютъ въ набать....
Ну, вотъ п народъ зашевелился! Гляди-
ка, бояринъ!.... всѣ бѣгутъ сюда-. .
Экъ
ихъ высыпало!.... Да этакъ скоро и на
улицу не продерешься!
—
Одѣвайся, Юрііі Дмптрпчъ, ска­
залъ ІІстома-Туренинъ , воіідя въ ихъ
покой ; пойдемъ посмотрѣть, что тамъ
еще этоть глупый пародъ затѣваетъ ?
Въ двѣ минуты Милославской и слу­
га его были уже совсѣмъ одѣты. Они
съ трудомъ могли выйти за ворота до­
ма; вся ихъ улица , ведущая на город­
скую площадь, кипѣла пародомъ.
—
Тише, дѣтушки, тише! говорилъ,
запыхавшись, одинъ сѣдой старикъ, ко­
тораго двое взрослыхъ внучатъ вели
подъ руки: дайте духъ перевести!
—
Ну , отдохни , дѣдушка ! сказалъ
одинъ изъ внучатъ; да только поскорѣе,
а то какъ опоздаемъ , такъ не проде­
ремся къ Лобному Мѣсту.


64
—
Il ne услышимъ, что будетъ го­
ворить Козьма Міінпчъ, подхватилъ дру­
гой внукъ. Ну , что отдохпулъ-ли, роди­
мый ?
—
Ухъ, батюшки!TM Погодите!.... во­
все уморился !
—
Напрасно, дѣдушка, ты ne остал­
ся дома.
—
Что ты, дитятко !. —
Побойся Бо­
га! остаться дома , когда дѣло идетъ о
томъ , чтобъ животъ свои положить за
матушку , святую Русь!.... Да , еслп-бы
и васъ у меня не было, такъ я полз-
комъ-бы приползъ па городскую пло­
щадь. .
—
Постой-ка!— .
Да, вотъ п батюш­
ка ! сказалъ первый внукъ. Втроемъ-то
мы тебя и на рукахъ донесемъ.
Сынъ и двое внучатъ, подхвата па
руки старика , пустилися почти бѣгомъ
по улицѣ.
—
Да что-жъ ты отстаешь, жена !
сказалъ, пріостановись, небольшаго рос­
та, но плотный посадскій, оборотись къ
толстой горожанкѣ, которая, спотыкаясь
и едва дыша отъ усталости, б Ьжала въ
слѣдъ за ними.
—
Задохнулась, Терентій Никитичъ!—.
Видитъ Богъ, задохнулась !
—
Вотъ то-то-же ! и за чѣмъ тебя
нелегкая понесла ! Сндѣла-бы дома на
печи....
—
И, батюшка! да развѣ я не хочу
также послушать, о чемъ вы на пло­
щади толковать будете?
—
Вѣстимо о чемъ; когда идти на
супостатовъ.
—
П ты пойдешь , Терентій Ники­
тичъ ?
—
А какъ-же ! разв ѣ я не такой-же
православный, какъ и всѣ?....
—
А ребятишкп-то паши ! На кого
ихъ покинешь?.... вѣдь малъ-маламеньше!
—
Да, жаль, что ма.іеньки ! Правда,
старшему двѣнадцать годковъ, такъ онъ
огь меня не отстанетъ.
—
Какъ, батюшка?.... Ты хочешь?....
—
А чтожь? Не подыметъ рогатины,
такъ съ пожемъ пойдетъ. Авось хоть
одного супостата на тотъ свѣтъ отпра­
витъ; и то бы, слава Богу!
Тутъ новая толпа, хлынувъ рѣкою
изъ поперечной улицы , увлекла съ со­
бою посадскаго и жену его.
Какъ бурное море, шумѣлъ и волно­
вался народъ па городской площади.
Бояре и простолюдины, именитые граж­
дане п люди ратные — всѣ тѣснились
вокругъ Лобнаго мѣста ; па всѣхъ ли­
цахъ изображалось нетерпѣливое ожи­
даніе. Вдругъ народъ зашумѣлъ болѣе
прежняго, раздались громкія восклица­
нія: «вотъ онъ!.... вотъ Козьма Мининъ!
Глядите ! вотъ онъ!» и человѣкъ сред­
нихъ лѣтъ , весьма просто одѣтый , по
осанистый и видный собою, взошелъ па
Лобное мѣсто. Оборотясь къ соборнымъ
храмамъ, онъ трижды сотворилъ крест­
ное знаменіе, поклонился на всѣ четы­
ре стороны п , по мановенію руки его,
утихло все вокругъ Лобнаго Мѣста; ма­
ло по малу молчаніе стало распростра­
няться по всей площади; шумъ отда­
лялся ; глухой говоръ безчисленнаго на­
рода становился все тише.... тише—, и,
чрезъ нѣсколько минутъ, лишенный зрѣ­
нія могъ-бы подумать, что городская
площадь совершенно опустѣла.
—
Граждане нижегородскіе! началъ
такъ безсмертный Мининъ. Кто изъ
васъ не вѣдаетъ всѣхъ бѣдствій цар­
ства Русскаго? Мы всѣ видимъ его ги­
бель и разореніе, а помощи и очищенія
ни откуда не чаемъ. Доколѣ злодѣямъ
и супостатамъ напоять землю Русскую
кровію нашихъ братьевъ? Доколѣ пра­
вославным ь стонать подъ позорнымъ яр­
момъ иновѣрцевъ? Отвѣтствуйте, граж­
дане нижегородскіе? Потерпимъ ли мы ,
чтобъ царствующій градъ повиновался
воеводѣ иноплеменному.’
Предадпмъ-ли
на поруганіе пречистый образъ Влади­
мірскія Божія Матери и честныя, мпо-
гоцѣлебныя мощи: Петра, Алексія, Іоны
п всѣхъ московскихъ чудотворцевъ? по-
кинемъ-лп въ рукахъ иновѣрцевъ си­
ротствующую Москву?— .
Отв ѣтствуйте,
граждане нижегородскіе !
—
Н ѣтъ, п ѣтъ! загремѣли тысячи го­
лосовъ. Идемъ къ Москвѣ! Не выда­
димъ святую Русь!— .
—
II такъ, во имя Божіе , къ Мос­
квѣ!.... Но чтобъ не безплодно положить
намъ головы И смертію нашей искупить


отечество , мы должны избрать достой­
наго воеводу. Я былъ въ пурецкой во­
лости , у князя Димитрія Михайловича
Пожарскаго: едва нацѣлившійся отъ глу­
бокихъ язвъ, сей неустрашимый воена­
чальникъ готовь снова обнажить мечъ
и грянуть Божіею грозой на супостата.
Граждане нижегородскіе! Хотпте-ли его
имѣть главою? Любъ-ли вамъ стольникъ
и знаменитый воевода , князь Димитрій
Михайловичъ Пожарской ?
—
Хотимъ! хотимъ! Онъ любъ намъ!
воскликнулъ народъ, волнуясь часъ отъ
часу болѣе.
—
Граждане и братіи ! продолжалъ
Мининъ. Неужели, умирая за в і>ру хри­
стіанскую и желая стяжать нетлѣнное
достояніе въ небесахъ , мы пожалѣемъ
достоянія земнаго? НЬтъ, православные!
Для содержанія людей ратныхъ отда­
димъ все наше злато и серебро, а если
мало и сего, продадимъ всѣ имущества,
заложимъ женъ и дѣтей нашихъ.... Вотъ
все, что я имѣю! продолжалъ онъ, бро­
сивъ на Лобное Мѣсто большом мѣ­
шокъ, наполненный серебряной монетою;
и пусть выступитъ желающій купить
домъ моіі — съ сего часа онъ принадле­
житъ не мнѣ, а Нижнему-Новгороду; и
я самъ, мы всѣ, вся кровь наша — зем­
скому дѣлу п всей землѣ Русской !
—
Отдаемъ всѣ наши имущества!
Умремъ за вѣру православную и свя­
тую Русь ! загремѣли безчисленные го­
лоса. Нарекаемъ тебя выборнымъ отъ
всея земли человѣкомъ! Храпи казну ни­
жегородскую! воскликнулъ весь народъ.
Въ сію минуту общаго восторга разверз­
лись западныя двери соборнаго храма,
Преображенія Господня, п печерскій ар­
химандритъ , Ѳеодосій , въ провожаніи
многочисленнаго духовенства , во,всемъ
облаченіи , со святыми иконами и цер­
ковными хоругвями, вышелъ на город­
скую площадь. Народъ разступился, весь
духовный синклитъ взошелъ па Лобное
Мѣсто, раздался громкій благовѣсть,
іереи запѣли соборомъ: «Царю небесный!
Утѣшителю, душе истинный!» и Мининъ,
а въ слѣдъ за нимъ всѣ граждане пре­
клонили колѣна- Когда-жъ, благослов­
ляя оружіе христолюбиваго войска, бла­
гочестивый архимандритъ Ѳеодосій, воз­
ведя къ небесамъ взоръ , исполненный
чистѣйшей вѣры , возгласилъ молитву :
«Господи Боже нашъ! Боже силъ! Силь­
ный въ крѣпости и крѣпкій во бра-
нѣхъ !....» народъ валъ ницъ , зарыдалъ
и всѣ мольбы слились въ одну общую,
единственную молитву: «Да спасетъ Го­
сподь царство Русское!» По окончаніи
молебствія, Ѳеодосій, осѣнивъ животво­
рящимъ крестомъ и окропивъ святой
водою усердно молящійся пародъ, про­
изнесъ вдохновеннымъ голосомъ: «Съ на­
ми Богъ! разумѣйте, языцы, п покоряй-
теся, яко съ нами Богъ! Спѣшите , из­
бранные Господомъ, на спасеніе страж­
дущей Россіи! Какъ огнь палящій, предв­
идеть сила Господня предъ вами и по­
срамится врагъ нечестивый и возраду­
ются сердца православныхъ! Воипы Хри­
стовы! Не жалѣйте благъ земныхъ; сла­
ва нетлѣнная ожидаетъ васъ па землѣ
и вѣчное блаженство па небесахъ. Гря­
дите, вѣрные сыны Россіи! Грядите, во
имя Господне ! На васъ благословеніе
всѣхъ пастырей духовныхъ ! За васъ
святыя молитвві страдальца ГермогенгН
Кто противъ васъ, кто противъ Господа
силъ?»
О ! какъ недостаточенъ , какъ безси­
ленъ языкъ человѣческій для выраже­
нія высокихъ чувствъ души, пробудив­
шейся отъ своего земнаго усыпленія !
Сколько жизней можно отдать за одно
мгновеніе небеснаго , чистаго восторга ,
который наполнялъ въ сію торжествен­
ную минуту сердца всѣхъ Русскихъ !
Н Ьтъ , любовь къ отечеству не земпое
чувство ! Опо слабый , но вѣрный отго­
лосокъ непреодолимой любви къ тому
безвѣстному отечеству , о которомъ , не
постигая сами тоски своей , мы скор­
бимъ и тоскуемъ почти со дня рожде­
нія нашего !
Bel; спѣшили по домамъ, чтобъ сно­
сить своп имущества на площадь, и не
прошло получаса, какъ вокругъ Лобнаго
Мѣста возвышались уже горы серебря­
ныхъ денегъ, сосудовъ и различныхъ
товаровъ : простой холстъ лежалъ под­
лѣ куска дорогой парчи; мѣшокъ мѣд­
ной монеты — подлѣ кошелька , напол­
неннаго золотыми дельтами. Гражданинъ
Мининъ принималъ все съ равною лас-
9


—
66—
кото, благодарилъ всѣхъ именемъ Ниж-
ияго-ІІовгорода и всей земли Русской ,
и хотя нѣсколько сотъ рабочихъ людей
переносили безпрестанно сіи дары въ
приготовленныя для сего кладовыя на
берегу Волги, но число ихъ, казалось,
ни мало не уменьшалось.
Старинный нашъ знакомецъ, Алек­
сѣй , находился также въ толпѣ граж­
данъ , которые тѣснились съ приноше­
ніемъ вокругъ Лобнаго Мѣста. Обша­
ривъ свои карманы ине найдя в ь нихъ
ничего, кромѣ нѣсколькихъ монет ь, онъ
снимаетъ уже съ себя серебряный крестъ,
какъ вдругъ кто-то, ударивъ его по
плечу, сказалъ: нѣтъ, братъ! не разста­
вайся съ отцовскимъ благословеніемъ ;
я положу и за себя и за тебя.
—
А, зто ты Кирша ’ сказалъ Алек­
сѣй. Какъ! п ты хочешь класть?
—
Да, товарищъ! вотъ въ этомъ мѣ­
шечкѣ все, что я накопилъ; да Богъ съ
нимъ! жаль только, что мало! Зге, лю­
безным ! ты все еще ревешь ! Полно,
брать; что ты расхныкался, словно ма­
лый ребенокъ !
—
А ты самъ развѣ не плачешь ?
отвѣчалъ Алексѣй.
—
Кто? я? вотъ вздоръ какоіі! вскри­
чалъ Запорожецъ, утирая рукавомъ свои
глаза. Л что ты думаешь! продолжалъ
онъ: никакъ въ самомъ дѣлѣ ? коіі
прахъ ! что это , братъ Алексѣй ? Мнѣ
часто случалось у насъ въ Запорожской
Сѣчи гулять и веселиться; пьешь бы­
вало безъ просыпу цѣлую недѣлю, и
хоть не льэя сказать, чтобъ было очень
весело, а пляшешь и поешь съ (утра до
вечера. Теперь-же, ну, вѣришь-ли Бо­
гу! такъ сердце отъ радости выскочить
и хочетъ , а вовсе не до пѣсенъ : вее-
бы плакалъ...... га и всѣ также , на ко­
го ші посмотришь.... что за диво такое?
Въ самомъ дѣлѣ, все многолюдное
собраніе народа составляло въ сію ми­
нуту одно благочестивое семейство ; не
слышно было громкихъ восклицаній; про­
ливая слезы радости и умиленія , какъ
въ свѣтлый день Христовъ , всѣ съ
братскою любовію обнимали другъ дру­
га-. ..
Но кто этотъ отверженный?.... Кто
стоитъ, поодаль отъ всей толпы, съ по­
меркшимъ взоромъ, съ отчаяніемъ на
чел ѣ, блѣдный, полумертвый, какъ пре­
ступникъ, идущій па казнь, какъ блуд­
ный сынъ, взирающій издалека на пи­
рующихъ своихъ братьевъ?.... Ахъ ! это
Юрій Милославской! это тоть, кто от-
далъ-бьг тысячу жизней за то, чтобъ
воскликнуть вм ѣстѣ съ другими: «у-
мремь за вѣру православную гг святую
Русь !» Не смотря на приглашеніе боя­
рина Истомы , который , заливаясь сле­
зами, кричалъ громче всѣхъ: «идемъ къ
матушкѣ Москвѣ!» Юрій не хотѣлъ по­
дойти вмѣстѣ съ нимъ къ Лобному Мѣ­
сту; онъ не видѣлъ Минина, не слышал ь
словъ его, ио видѣлъ общій восторгъ
народа, вид ѣлъ радостныя слезы, усерд­
ныя мольбы всѣхъ Русскихъ и , какъ
отступникъ отъ вѣрьг отцевъ своихъ,
не смѣлъ молиться вмѣстѣ съ нимъ.
Ему казалось, что каждый гражданинъ
нижегородскій, проходя мимо его, готовъ
быль сказать.-
«презрѣнный рабъ Влади­
слава ! чего ты хочешь отъ свободных'!,
сыновъ Россіи ?.... бѣги ! не оскверняй
своимъ присутствіемъ сіе священное тор­
жество вѣры и любви къ отечеству! ты
не Русской, ты не сынъ Милославскаго!»
Тутъ вспомнилъ Юрій послѣднія слова
умирающаго своего родителя; благосло­
вляя его охладѣвшею уже рукою, овъ
сказалъ: «Юріи ! держись вѣры право­
славной; не своди дружбы съ врагами
нашего отечества гг не забывай, что Ми­
лославскіе всегда стояли грудью за прав­
ду и святую Русь!» Такъ ! вскричалъ
несчастный юноша, присутствіе мое при
семъ торжествѣ есть оскверненіе свя­
тыни , я не могу , я не долженъ оста­
ваться здѣсь долѣе!
Онъ поспѣшилъ оставить площадь; но
па каждомъ шагу встрѣчались ему тол­
пы гражданъ , несущихъ свои имуще­
ства; вездѣ раздавались поздравленія, на
всѣхъ лицахъ сіяла радость. Пробѣжавъ
нѣсколько улицъ, онъ очутился нако­
нецъ въ одномъ отдаленномъ предмѣ­
стіи, и , не видя никого вокругъ себя ,
сѣлъ отдохнуть на скамьѣ , подл ѣ во­
рот ь небольшой хижины. Не прошло
двухъ минутъ, какъ нѣсколько женщинъ
и почти столѣтній старикъ подошли къ
скамьѣ, на которой сидѣлъ Юрій. Ста­
рикъ сѣлъ возлѣ него. Какъ это, госпо-


—
67-
лпнъ честной, сказалъ опъ, ты здѣсь,
а не па площади ?
—
Я сей-часъ оттуда, отвѣчалъ Юрій.
—
11 я на старости лѣтъ ходилъ ;
слава Богу, кой-какъ дотащился! теперь
готовъ умереть хоть завтра ! да и пора
костямъ на покой !
—
'Гы, я думаю, очень старь, дѣ­
душка? спросилъ Юрій, стараясь пере­
мѣнить разговоръ.
—
Да, молодецъ! Безъ малаго годовъ
сотню прожилъ, а на всемъ вѣку не
бывалъ такъ радостенъ , какъ сегодня.
Благодареніе Творцу Небесному, очну­
лись наконецъ православные!.... Эхъ жаль!
Кабы Господь продлилъ дни бывшаго
воеводы нашего, Димитрія Юрьевича
Милославскаго: то-то былъ-бы для него
праздникъ!.... Дай Богъ ему царство не­
бесное ! Столбовой былъ русскій боя­
ринъ!— .
ну да если не здѣсь, такъ тамъ....
онъ вмѣстѣ съ нами радуется!
—
Я слышала, дѣдушка, сказала од­
на изъ женщинъ, что у него есть сынъ-
—
Какъ-же ! помнится , Юрііі Дми­
тріевичъ; если онъ пошелъ по батюш­
кѣ, то вѣрно будетъ нашимъ гостемъ ,
и въ Москвѣ съ Поляками не останет­
ся. Нѣтъ, дѣтушки! Милославскіе всегда
стояли грудью за правду и за святую
І’усь !
—
Ахти! вскричала одна изъ жен­
щинъ; что это съ молодцомъ сдѣлалось?
никакъ онъ полоумный ?.... смотри-ка ,
дѣдушка, какъ онъ пустился отъ пасъ
бѣжать! прямехонько къ Волгѣ- —
ахъ,
Господи Боже .мой! долго-ли до грѣха !
какъ съ дуру-то нырнетъ въ воду, такъ
и поминай какъ звали!
Какъ громомъ пораженный послѣд­
ними словами старика , Юрій , не вшул
ничего передъ собою, не зная самъ, что
дѣлаетъ, пустился бѣжать но узкой ули­
цѣ , ведущей къ Волгѣ ; въ ушахъ его
раздавались слова умирающаго отца ;
ему казалось, что его преслѣдуютъ, что
кто-то называетъ его по имени, что мно­
жество голосовъ повторяютъ: «вотьоиъ!
вотъ Милославской!» Вся кровь засты­
ла въ его жилахъ. Вдругъ ему послы­
шалось, что въ слѣдъ за нимъ прогре­
мѣлъ ужасный голосъ: «да взыдеть вѣч­
ная клятва на главу измѣнника!» Воло­
сы его стали дыбомъ: смертный холодъ
пробѣжалъ по всѣмъ членамъ, въ гда-
зах'ь потемнѣло,попъ упалъ безъ чувствъ
въ двухъ шагахъ отъ Волги , на краю
утесистаго берега, застроеннаго обшир­
ными сараями.
Юрій, при помощи Алексѣя , припод­
нялся па ноги и только что хотѣлъ ид­
ти, какъ вдругъ позади его кто-то ска­
залъ: здравствуй, бояринъ! Милости про­
симъ ! добро пожаловать къ намъ въ
Нижііій-Новгородъ !
Милославской невольно вздрогнулъ и,
бросивъ быстрый взглядъ на того , кто
его привѣтствовалъ, узналъ въ немъ тот­
часъ таинственнаго незнакомца, съ ко­
торымъ ночевалъ на постояломъ дворѣ.
—
Ну вотъ, не отгадалъ-лп я ? про­
должалъ незнакомецъ : Богъ привелъ
намъ опять увидѣться.
Такъ это ты ! вскричалъ Алекс ѣй. Я
было и па площади призналъ тебя , да
боялся вклепаться. Ну, Козма Мшшчъ,
дай Богъ тебѣ здоровья! Красно ты го­
воришь-
—
Какъ? сказалъ Юрііі, ты.тотъ зна­
менитый гражданин ь—
—
II, бояринъ! я просто гражданинъ,
нижегородскій и ничѣмъ другихъ не
лучше. Развѣ, ты не вид ѣлъ , какъ всѣ
граждане, наперерывъ другъ перед ъ дру­
гомъ , отдавали свои имущества ? На
мн ѣ хоть это платье осталось, а другой
поел ѣднюю одежонку притащилъ на пло­
щадь; такъ мігѣ-ли хвастаться,бояринъ?
—
Но развѣ не ты первый— .
—
Ну, да— -
я первый заговорилъ —
такъ чтожъ?. —
велико дѣло!— .нельзя-жъ
всѣмъ разомъ говорить; не я, такъ за-
говорплъ-бы другой , не другой , такт,
третій.... а скажи-ка, бояринъ, ужъ не
хочешь-ли и ты пристать къ намъ? ты
цѣловалъ крестъ королевичу Владиславу;
а душа-то въ тебѣ все-таки русская.
—
Къ несчастію, ты говоришь прав­
ду ! сказалъ со вздохомъ Юрііі-
—
А почему-жь къ несчастію? Ска­
жи мнѣ, легко-ль тебѣ было присягать
іюльскому королевичу ?


—
68—
—
Ахъ!.... видитъ Богъ, пѣгъ!
—
А для чего-жъ ты это сдѣлалъ?
—
Для того, что былъ увѣренъ, и те­
перь еще.... да, и теперь еще надѣюсь,
что сеіі жертвою мы спасемъ отъ ги­
бели наше отечество ?
—
Вотъ впдшпь-ліі: все-таки у тебя
отечество на умѣ. Послушай , я скажу
тебѣ побасенку, бояринъ. Одинъ мужи­
чокъ , переплывая черезъ рѣку , сталъ
тонуть. У него были три сына : мень­
шой, думая, что онъ одинъ не спасетъ
его , принялся кричать , рвать на себѣ
волосы и призывать па помощь всѣхъ
приходящихъ: между тѣмъ мужикъ вы­
бился изъ силъ, и когда старшій сынъ
бросился спасать его , то насилу выта­
щилъ изъ воды , и чуть было самъ не
утонулъ съ нимъ вмѣстѣ. Па берегу
стоялъ третій сынъ, иди лучше сказать,
насыпокъ: онъ пе просилъ помощи , да
и самъ не думалъ спасать утопающаго
отца; а расчитывалъ, стоя па одномъ
мѣстѣ , какая придется ему часть изъ
отцовскаго наслѣдія. Какъ ты думаешь,
бояринъ ? хоть меньшому сыну и не за
что сказалъ спасибо , а по мнѣ все та­
ки честнѣе быть имъ, чѣмъ пасынкомъ.
Юрій молча пожалъ руку ІМинина, ко­
торый продолжалъ :
—
Чему дивиться , что ты связалъ
себя клятвеннымъ обѣщаніемъ, когда
вся Москва сдѣлала тоже самое ? Да
вотъ, хоть на примѣръ, князь Димитрій
Мамстрюковпчъ Черкасской изволилъ
мнѣ сказывать, что сегодня у пего въ
дому сберутся здѣшніе бояре и стар­
шины, чтобъ выслушать гонца, который
присланъ къ намъ съ предложеніемъ отъ
папа Гонсѣвскаго. И какъ ты думаешь?
кто этотъ довѣренный человѣкъ злѣй­
шаго врага нашего ?.... Сыпь бывшаго
воеводы нижегородскаго, боярина Ми­
лославскаго.
—
Да, это господинъ моіі! вскричалъ
Алексѣй.
—
Какъ ? такъ это ты , Юрій Дми-
тричъ ? сказалъ Мининъ , снявъ почти­
тельно свою шапку и устремивъ на Ми­
лославскаго взоръ, исполненный душев­
наго состраданія. Ну , жаль мнѣ тебя !
Кому другому, а тебѣ куда должно быть
тяжело, бояринъ !
—
Я Исполню долгъ свой, Козьма
Мининъ, отвѣчалъ ІОрііі; я пе могу под­
нять оружія па того, кому клялся въ
вѣрности; по никогда руки мои пе оба­
грятся кровію единовѣрцевъ; и если меж­
доусобная Война неизбѣжна , то.... тутъ
Милославской остановился, глаза его за­
блистали....
—
Да ! продолжалъ онъ, я
даль обЬть служить вѣрой и правдой
Владиславу; по есть еще клятва, предъ
которой ничто всѣ обѣщанія и клятвы
земныя! Такъ, самъ Господь ниспослалъ
мнѣ эту мысль! она оживила мою душу !••••
Заюскипи.
(Юрій Милославскій).
20. ІІОСЛЪДНІЙ НОВИКЪ.
а) при основаніи города.
Что собралось 7 мая такъ много на­
рода на островѣ Лустъ-Эландъ, прежде
столь пустомъ? Бывало, одни чухонскіе
рыбаки кое-гдѣ коііышились на берегу
его, разстилая свои сѣти, или развѣ од­
нажды въ годъ егери графа Оксенштнр-
на, которому сей островъ съ другими
окружными принадлежалъ, заходили въ
хижину, единственную на островѣ , для
складки убитыхъ звЬрей и для отдыха.
По зеленымъ мундирамъ узнаю въ нихъ
Русскихъ и—гвардейцевъ по золотымъ
голунамъ, въ которыхъ солнце горитъ
ярко.
Привѣтствую васъ , преобра женцы и
семеновцы , властителями Бельга ! Зем­
ля, на которой стоитъ Петербургъ, взя­
та вами съ боя п нынѣ крѣпка завами.
Вь одномъ мѣстѣ составился изъ офи­
церовъ блестящій полукругъ. Впереди ,
па барабанѣ, сидитъ человѣкъ .исполин­
скаго роста, въ колетѣ изъ толстой ло­
синной кожи , сшитомъ наподобіе ино­
страннаго купеческаго камзола , только
безъ пуговицъ, клапановъ и кармановъ.
Сей нарядъ отороченъ ровною полосатою


—
09
тесьмою, и завязанъ въ пѣсколькпхъ
мѣстахъ нитяными шнурками. Смоляныя
пятна испестрили его; почетный рубецъ
свидѣтельствуетъ, что онъ былъ въ бое­
вой передѣлкѣ. Одежда простаго моря­
ка ; но видъ носящаго ее исторгаетъ
уваженіе. Черты его смуглаго лица от­
литы грознымъ величіемъ ; темпокаріе
глаза, прикованные къ одному предмету,
горятъ восторгомъ: такъ могъ только
смотрѣть богъ на море, усмиренное его
державнымъ трезубцемъ ! Черный, топ­
кій усъ придаетъ его физіономіи осо­
бенную привлекательность. Голова его
открыта , и темными кудрями его бе­
режно играетъ вѣтерокъ. Треугольная
шляпа у ногъ. Англійской породы со­
бака рыжей шерсти съ бархатнымъ, зе­
ленаго цвѣта , ошейникомъ , на коемъ
вышиты слова : за вѣрность не умру !
сбережетъ шляпу и по временамъ смо­
тритъ въ глаза своему господину. Отъ
устья Невы ведутъ ботъ и шняву, взя­
тые у Шведовъ. Нисколько десятковъ
лодокъ , раздѣленныхъ па двѣ линіи ,
плывутъ впереди и провожаютъ ихъ съ
пѣснями и музыкою. Это первый флотъ,
входящій торжественно въ русскіе пре­
дѣлы. Вотъ что, по видимому, занимаетъ
высокаго моряка, сидящаго на барабанѣ.
Но лѣвую сторону его, немного по­
давшись назадъ , стоятъ , не изгибаясь,
два офицера. Въ одномъ мы узнали сей­
часъ Бориса Петровича Шереметьева ,
въ другомъ—храбрѣйшаго изъ воиновъ
н благороднѣйшаго изъ вельможъ Пе­
тр* I, князя Михайлу Михайловича Го­
лицына, коему Россія обязана за доста­
вленіе еіі ключа къ Вельту. Семь словъ,
переданныхъ имъ посланному царя, ког­
да этотъ въ пылу осады Шлиссельбур­
га приказывалъ отступить; семь словъ:
скажи ему , что н принадлежу теперь
Ногу! могли бы увѣковѣчить его имя; а
цѣлая жизнь его была возвышенна, какъ
эти слова!.... По другую сторону моря­
ка , нѣсколько наклонившись впередъ,
какъ будто хочетъ поймать на лету ду­
му его , стоптъ молодой гвардеецъ прі­
ятной наружности, съ открытыми сѣро­
голубыми глазами, статный, величавый,
облитый золотомъ. Улыбка самодоволь­
ствія на устахъ его объясняетъ мнѣ,
что это любимецъ счастія. Спрашиваю:
кто такой? и мнѣ сказываютъ, что это
лейтенантъ отъ бомбардиръ, тотъ самый,
съ которымъ мы имѣли случай ознако­
миться въ послѣднюю ночную экспеди­
цію. Это Меншиковъ, сынъ пирожника,
Фортуною схваченный съ улицы ко дво­
ру и умѣвшій возвыситься умомъ , от­
вагою и вѣрностью до степени перваго
любимца государева. За ними съ удо­
вольствіемъ отличаемъ въ первыхъ ря­
дахъ старинныхъ нашихъ знакомцевъ:
князя Вадбольскаго, Мурзенку, Дюмона,
Карпова и Глѣбовскаго. И ты , мишур­
ный генералъ , Голіаѳъ Самсоновичъ ,
играешь не послѣднюю ролю на сей
сценѣ съ какіі.мъ -то Франтомъ средняго
роста въ малиновомъ бархатномъ каф­
танѣ, въ пышномъ, напудренномъ пари­
кѣ , съ умильною рожицею и глазами ,
плутоватыми, какъ у лисицы. Ты назы­
ваешь своего товарища Балакиревымъ,
а это имя принадлежало любимому шу­
ту Петра I. За вами неотлучно ходитъ
великань Буржуа, п образуетъ съ вами
л Ьстницу о трехъ ступеняхъ, изъ коихъ
на верхнеіі выказывается одутловатая,
румяная, глупосмѣющаяся образина. Все
необыкновенное составляетъ свиту не­
обыкновеннаго человѣка. Карла и Бала­
киревъ расхаживаютъ по берегу и бро­
саютъ камешки поперегъ рѣки, стара­
ясь , чтобы они , дѣлая по водѣ рико-
шеты , долетали какъ можно далѣе.
Если скачки были скорые и высокіе ;
то говорили, что это Меншиковскіе прыж­
ки. Когда пущенный камень дѣлалъ ме­
дленный переходъ и оставлялъ большой
кругъ на водѣ; тогда называли это Ше­
реметьевскимъ шагомъ. Пузыри , болту­
ны, верхогляды, недолеты, перелеты имѣ­
ли также свои принаровленія. Наконецъ
два друга и соперника усѣлись. — «Рас­
толкуй мнѣ , пожалуйста , что значитъ
надпись на ошейникѣ Лизеты : за вѣр­
ность не умру ? Вѣдь , когда-нибудь и
она протянется. Что-жъ 'тогда изъ нея
сдѣлаютъ?» — «Безсмертную чучелу!»
отвѣчалъ Балакиревъ. «По словамъ на­
шего батюшки Петр* Алексѣевича , та-
кую-же сдѣлаютъ и изъ великаго Бур­
жуа.»
—
«Видно за то, что вѣренъ
своеіі глупости !»—«Ступай къ намъ во


—
70
дворъ, Самсонычъ, у насъ не достаетъ
карды.» — «Ношелъ-бы, есліі-бъ ты былъ
глупецъ: два медвѣдя въ одной берлогѣ
не уживутся.» —Такъ и многое подобное
говорили шутъ и карда ; по обратимся
къ кругу офицерскому.'
Кто, какъ не самъ Петръ , можетъ
быть высокій морякъ , 'сидящій на ба­
рабанѣ,—тотъ, около котораго съ ува­
женіемъ стоять почетные сыны Рус­
скаго царства ?—Огъ чего-жъ восторгъ
горитъ въ его глазахъ ?.... Онъ забылъ
все, его окружающее; генііі его творитъ
около себя другую страну. Островъ, на
коемъ онъ находится, превращается въ
крѣпость ; верфь , адмиральтейство , та­
можня, академіи, казармы, конторы, до-
мы вельможъ и послѣ всего дворецъ
возникаютъ изъ болотъ; на берегахъ Не­
вы, по островамъ , расположенъ городъ,
стройностью, богатствомъ и величіемъ
спорящій съ первыми портами и сто­
лицами европейскими ; торговля кипитъ
на пристаняхъ и рынкахъ; народы всѣхъ
странъ волнуются по немъ; науки въ
немъ процвѣтаютъ. Черезъ ворота Кель­
та входитъ многочисленный флотъ, обо­
шедшій старую п новую гемисферы.
Островъ Рету-сари на взморьѣ служитъ
городу шлагбаумомъ.
Великій мыслитъ , и — бысть !.... Что
для другихъ игра воображенія, то для
него подвигъ.
Петръ всталъ. Онъ схватилъ съ жа­
ромъ руку Шереметьева и говорить: —
«Здѣсь будетъ Санктъ-Петербургъ!» Всѣ
смотрятъ на него съ недоумѣніемъ, какъ-
бы спрашивая его, что такое С. Петер­
бургъ. II тутъ съ краснорѣчіемъ генія
творческаго, всемогущаго, повѣдаетъ
онъ окружающимъ его свои исполин­
скіе планы. Холодный, расчетливый Ше­
реметьевъ представляетъ неудобства: онъ
указываетъ на дремучіе лѣса, непрохо­
димыя болота и наконецъ на маститое
дерево, служившее туземцамъ для от­
мѣтки высоты , по которую въ разныя
времена невскія воды выходили изъ бе­
реговъ своихъ.— «Лѣса срубятся. на до­
ма,» говорилъ Петръ ; «руками швед­
скими осушимъ шведскія болота; а де­
рево....» Онъ махнулъ рукою Меньши­
кову; этотъ понялъ его —ц памятникъ,
враждующій генію, уже не существуетъ!
Желѣзо блещетъ по кустарникам ь и ро­
щѣ; со стономъ падаютъ столѣтнія де­
ревья, будто не хотятъ разставаться съ
землею, столько лѣтъ ихъ питавшею —
и черезъ нѣсколько часовъ весь Лустъ-
Эландъ обнаженъ. На ближнемъ остро­
вѣ Коііво-сари возникаетъ скромное жи­
лище строителя, Петра Михайлова:
....
Ковчегъ воспоминаній славныхъ!
Свидѣтель онь надеждъ и замысловъ дер­
жавных ь;
Здѣсь мыслилъ Пен ь обь насъ. Россія,
здѣсь твой храмъ! (*}
Между тѣмь флотилія привѣтствована
нѣсколькими залпами изъ ружей н ар­
тиллеріи; изъ пушекъ шнявы и бота
поздравили царя съ первою морскою по­
бѣдой.
Отпраздновавъ побѣду, государь не­
медленно принялся за созиданіе С. Пе­
тербурга въ виду непріятеля, на землѣ,
которую, можетъ быть, завтра надлежало
отстаивать. Не устрашила его и гроз­
ная схватка со стихіями, ему предстояв­
шая въ семъ дѣлѣ. Воля Петра не под­
чинялась ничему земному, кромѣ его
собственной творческой мысли; волѣ-же
сей покорялось все. Мудрено-ли, что
онъ съ такимъ даромъ неба не зага­
дывалъ ни одного исполинскаго подви­
га, который не, былъ-бы ему во плечу,
котораго не могъ-бы онъ одолѣть ?
ь) разсказъ новика.
18 Августа, съ разсвѣтомъ дня, по­
лучаю отъ нея (") записку, въ коей
приказывали мнѣ немедленно явиться въ
Москву. «Жизнь моя въ опасности» при­
бавляла она между прочимъ. — Не ду­
маю долго; ножъ за поясъ, слово Дени­
сову о причинѣ моего отъѣзда; отъ не­
го слово, что часъ мести насталъ, и со­
вѣтъ, какъ дѣйствовать, чтобы ушічто-
(*) Князь Вяземскій.
(**) Царевны Софьи Алексѣевны.


71
■.китъ прага Софіи и моего; беру лошадь;
скачу безъ памяти. Въ тѣснинѣ Вол­
чьихъ воротъ (*), поперегъ дороги , ле­
житъ сосна, взъерошившая свои мохна­
тые сучья и образовавшая изъ нихъ
густой частоколъ. Ищу въ лѣсу мѣста,
гдѣ-бы мнѣ перебраться па дорогу, какъ
вдругъ изъ-за кустовъ прямо па меня
нѣсколько молодцовъ съ дубинами и то­
порами; одни повисли на устцахъ моей
лошади , другіе меня обезоружили. Ио
сколь внезапно напали они на меня,
столь-же скоро отъ меня отступили. «По­
слѣдній Новикъ ! Послѣдній Новикъ !»
закричало нѣсколько голосовъ. «Ступай
своей дорогой ! мы хлѣбъ-соль царевны
Софіи Алексѣевны помнимъ; знаемъ, что
она тебя жалуетъ, и не хотимъ ни тво­
его добра, ни головы твоей. Поспѣшай:
намъ и вамъ въ Москвѣ худо ; Нѣмцы
берутъ верхъ; царевнѣ не сдобровать !»
Не слышу ничего болѣе ; скачу опять
безъ ума; во всю дорогу видѣнія разго­
ряченнаго воображенія меня преслѣду­
ютъ. Вижу: народъ зыблется въ Крем­
лѣ; слышу, кричатъ : подавайте Царев­
ну!.... Вотъ палачъ, намотавъ ея длин­
ныя волосы на свою поганую руку, во­
лочитъ царевну по ступенямъ Красною
крыльца, чертитъ ею по праху широкій
слѣдъ.... готова плаха.... топоръ зане­
сенъ.... брыжжетъ кровь.... голова пре­
краснѣйшей изъ женщинъ выставлена
на позоръ черни.... кричатъ: любо ! лю­
бо !.... Кровь стынетъ въ жилахъ мо­
ихъ; сердце замираетъ ; въ ушахъ раз­
дается знакомый голосъ: отмсти, отмсти
за меня!.... Смотрю впередъ; вижу сіяю­
щую главу Ивана Великаго и, прп-
лѣпясь къ ней , сыплю удары на бѣд­
ное животное, которое мчитъ меня, какъ
вѣтеръ. Вотъ л и въ городѣ !- Копцы
Москвы пусты; Москва вся на площа­
дяхъ и въ Кремлѣ. Видѣнія мои сбы­
ваются: пародъ волнуется, шумитъ, тол­
куетъ объ открытіи заговора, о бѣг-
(•) Такъ называется и донынѣ мѣсто
въ лѣсу, по коломенской дорогѣ , за
25 версты отъ Москвы. За нѣсколько
еще десятковъ лѣтъ оно было заста­
вою разбойниковъ.
ствѣ царя Петра Алексѣевича съ ма­
терью и молодою супругою въ Троиц­
кій монастырь; войско подъ предводи­
тельствомъ ЛеФорта и Гордона соби­
рается въ походъ ; сзываютъ вѣрныхъ
Петру къ защитѣ его; проклинаютъ Ша-
кловитаго; раздаются угрозы Софіи. Ле­
чу во дворецъ, прямо въ комнаты ца­
ревнины. Толпа служителей встрѣчаетъ
меня слезами, похоронными возгласами,
рыданіями. Не помню ногъ подъ собою;
хочу и боюсь спросить , что дѣлается
съ моею благодѣтельницею ; наконецъ
осмѣливаюсь—и мнѣ отвѣчаютъ только,
что она въ крайней опасности. Услы­
шавъ изъ ближней комнаты мой голосъ,
она отворяетъ дверь и кличетъ меня къ
себѣ. Вхожу. Она одна. Лице ея помер­
твѣло ; на немъ ясно отражается по­
слѣдняя борьба душевнаго величія съ
отчаяніемъ; голосъ, привыкшій повелѣ­
вать, дрожитъ; честолюбивая царица —
только несчастная женщина. «Другъ мой!»
сказала она , обнявъ меня и обливая
слезами: «Петръ Алексѣевичъ ищетъ мо­
ей конечной гибели. Распустивъ слухъ
въ народѣ , будто я готовила заговоръ,
коимъ хочу истребить меньшаго брата,
мать его и всѣхъ его приближенныхъ ,
онъ скрылся въ Троицкій монастырь.
Враги мои подкупаютъ народъ, стрѣль­
цовъ; всѣ покидаютъ меня, всѣ винятъ
несчастную въ злодѣяпіи, котораго и па
умѣ не имѣла , но къ которому выну­
дитъ меня защита собственной жизни.
Меня ожидаютъ монастырь или плаха.
Скажи, что дѣлать мнѣ?» Изступленный,
я предлагаю еіі свою руку, своихъ прі­
ятелей , рѣшаюсь отправиться съ ними
къ Троицѣ, пока воііска туда еще не
пришли, даю клятву проникнуть въ оби­
тель , до Петра. Софья благословляетъ
меня на сіе злодѣяніе, снабжаетъ меня
золотомъ, драгоцѣнными вещами, пись­
момъ, совѣтами—и я, съ десятью, по
видимому, преданными мнѣ стрѣльцами,
въ слѣдующую ночь у «тѣлъ монасты­
ря. Только черезъ сутки золото отво­
ряетъ намъ входъ въ него сквозь тре­
щину Каличьей башни : деньги п дра­
гоцѣнности, данныя мнѣ СоФьею, остав­
лены у пріятеля Денисова, жившаго
въ посадѣ Троицкомъ Изъ десяти то-,
іі ''


—
72-
варящей остается у меня половпна; про­
чіе упились виномъ или разбѣжались ,
услыша, что войско па дорогѣ изъ Мо­
сквы. Въ оставшихся товарищахъ вижу
нерѣшительность; они однако-жъ слѣ­
дуютъ за мной. Позади церкви Смолен­
ской Божіеіі Матери скрываемся въ вет-
іой, необитаемой кельѣ монаха оружей­
ною. Отсюда видно всѣхъ , кто ни вы­
ходитъ изъ Государевой палаты; отсю­
да сторожимъ свою жертву. Петру съ
своею матерью идти на утреннюю мо­
литву въ одну изъ церквей монастыр­
скихъ (молодая супруга его нездорова);
въ храмѣ Божьемъ должно совершиться
злодѣяніе. Время дорого ; разсуждать и
откладывать некогда. Мнѣ, какъ любим­
цу Софіи , предоставлена честь быть
мстителемъ ея и убійцею Петра. Ла­
сточка встрепенулась и щебечетъ на
гнѣздѣ, прилѣпленномъ къ окну , у ко­
тораго стоимъ; заря занимается. Взоры
мои сквозь рѣшетку окна устремлены
на Государеву палату , ищутъ адской
цѣли и встрѣчаютъ однѣ святыя из­
ображенія. Божія Матерь улыбается улыб­
кою неба, смотря на Предвѣчнаго мла­
денца; Іисусъ на вечери учить Апосто­
ловъ своихъ любви къ ближнему и ми­
ру ; далѣе несетъ Онъ съ покорностью
крестъ своіі; Ангелы радостно порхаютъ
около престола своего Творца.... и все
кругомъ меня говоритъ о добрѣ, о не­
винности , о небѣ , и все тихо святою
тишиною. А я, несчастный, къ чему го­
товлюсь ? Въ жилахъ моихъ клокочетъ
смола ада , въ груди возятся діаволы ,
скребя ее когтями своими. Отвращаю
•взоры отъ святыхъ предметовъ, и предо
мною гробница Годунова ; на ней сто­
итъ младенецъ съ перерѣзаннымъ гор­
ломъ, съ кровавыми струями во бѣлой
одеждѣ , и грозитъ мнѣ. Совѣсть ! ты
это была ; гы предстала мнѣ въ видѣ
святаго мученика « встревожила все
мое существо. Еще руки мои чисты ;
еще не вступалъ я въ права Творца
■своего! Есть время одуматься.... Въ ко­
локолъ ударили къ заутреня. Я встре­
пенулся. «Идутъ!» сказалъ одинъ изъ
товарищей. Смотрю: царица Наталья Ки-
рпловна, опираясь одною рукою на по­
сошокъ , другою крестясь, пробирается
но тропѣ между гробницами ; за ней —
Петръ Алексѣевичъ, отряхивая черныя
кудри свои, какъ будто отрясая съ се­
бя ночную лѣнь. Съ другой стороны по­
кашливая бредетъ старикъ монахъ. Серд­
це у меня хочетъ выскочить изъ гру­
ди. Забыто все, вижу только своего вра­
га ; помню только клятву, данную Со­
фіи. —«Не здѣсь-ли?» говорю своимъ то­
варищамъ.— «Видишь , сколько мелкихъ
камней на кладбищѣ» отвѣчаетъ одинъ:
«есть чѣмъ оборониться , да и монахи
бѣгутъ.... лучше въ церкви.»—«Не отло-
жпть-ли совсѣмъ?» прибавляетъ другой.
Прочіе молчатъ; я молчу и гляжу, какъ
монахъ, дрожащій отъ старости , боль ­
шимъ ключемъ силится отворить дверь
въ Троицкій соборъ, какъ нетерпѣли­
вый Петръ вырываетъ у него ключъ,
и желѣзныя, огромныя двери съ шу­
момъ распахиваются. Выбѣгаю стрем­
главъ изъ кельи , пролетаю дворъ н —
въ церкви. Святыня вмѣстѣ съ холод­
нымъ , сырымъ воздухомъ , вѣявшимъ
отъ стѣнъ, обхватила меня; темный ликъ
Спасителя грозно па меня смотрѣлъ; тол­
па праведниковъ двигалась, росла и ме­
ня обступила. Невольно содрогнулся я
и остановился посреди церкви. Огляды­
ваюсь : три товарища , слѣдовавшіе за
мной, стояли у входа въ нее,, не смѣя
взойти. Въ это время царица Наталья
Кириловна и сынъ ея молились па ко­
лѣнахъ предъ царскими дверьми. Вѣ­
роятно, услышавъ за собою необыкно­
венно смѣлую поступь, она оглянулась ,
вскрикнула: Стрѣльцы! злодѣи! съ ужа­
сомъ ухватила Петра за руку и прямо
опрометью бросилась съ нимъ чрезъ цар­
скія двери въ алтарь. Я за ними чрезъ
порогъ Святая святыхъ, съ ножемъ въ
рукѣ. Престолъ пасъ раздѣляетъ. Петръ
останавливается; то грозно смотритъ на
меня, то ищетъ, чѣмъ оборониться. Мать
силится загородить его собою, указы­
ваетъ мнѣ па распятіе, на образъ Сер­
гія Чудотворца, умоляетъ меня именемъ
Бога и Святыхъ пощадить ея сына и
лучше убить ее, если нужна кровь На­
рышкиныхъ.... Я вполовину побѣжденъ;
но дѣлаю надъ собою усиліе, преслѣдую
Петра, настигаю.... уже заношу ножъ....
Раздается крикъ матери, ужасный крикъ,


73-
разодравшій мнѣ душу, поворотившій
мнѣ всю внутренность, крикъ, отзываю­
щійся и теперь въ груди моей.... дви­
женіемъ, которое я сдѣлалъ, чтобы пой­
мать свою добычу, падаетъ съ жертвен­
ника Распятіе.... Одинъ изъ моихъ то­
варищей грозно взываетъ ко мнѣ: «по­
стой, не здѣсь, не у престола; es дру-
ioms мѣстѣ ohs не уйдетв отв наев!»—
Бьютъ въ набатъ—и вес въ одно мгно­
венье!.... Я упалъ духомъ ; рука, не ис­
кусившаяся въ дѣлахъ крови, осталась
въ нерѣшительности дѣйствовать. Этотъ
мигъ спасъ Петра и Россію1.... Слышу,
нѣсколько монаховъ хватаютъ меня сза­
ди за руки и вырываютъ ножъ. Свя­
занный, брошенъ въ какой-то погребъ.
Сколько времени я пробылъ въ немъ ,
не знаю : перемѣны дня тамъ не озна­
чались ; помню только ночь длинную,
какъ вѣчность, жажду, голодъ, постель
въ лужѣ, ледяное прикосновеніе гадовъ,
ползавшихъ по мнѣ, и муки душевныя,
послѣдствія злодѣянія безполезнаго.
.Іажеиникоев.
( Послѣдній Ноеикв).
21. БАСУРМАНЪ.
ДМИТРІЙ ІОАННОВИЧЪ, ВНУКЪ
ЮЛИНА III.
(прологъ).
Это было 27 октября 1505 года. Буд­
то къ вѣнчанію царя , Москва снаря­
дилась и изукрасилась. Соборъ Успен­
скій, церковь Благовѣщенія, грановитая
палата , теремный дворецъ , кремль съ
своими стрѣльницами, множество камен­
ныхъ церквей п домовъ, разсыпанныхъ
по городу—все ото только что вышед­
шее изъ-подъ рукъ искусныхъ зодчихъ,
носило на себѣ печать свѣжести и но­
визны, какъ-бы возникло въ одинъ день
волею всемогущею. Дѣйствительно, все
это было сотворено въ короткое время
геніемъ Ioanna III. Кто оставилъ-бы
Москву за тридцать лѣтъ назадъ бѣд­
ною , ничтожною, похожею на большое
село, огоро’женное дѣтинцемъ, нсузналъ-
бы ея, увидавъ теперь. .Также скоро и
вся Русь поднялась на ноги 'по одному
молодецкому окрику этого генія. Взявъ
исполина-младенца подъ свою царскую
опеку, онъ сорвалъ съ него пелены , и
не по годамъ, а по часамъ, воспиталъ
его на богатырство. Новгородъ и Псковъ,
не ломавшіе ни передъ кѣмъ шапки ,
сняли ее передъ номъ, да еще при­
несли въ ней свою волю и золото; иго
ханское свержено и переброшено за
рубежъ земли русской ; Казань, хотя
отыгрывалась еще отъ великаго лов­
чаго , во отыгрывалась, какъ волчи­
ца, которой некуда утечь; удѣлы сплав­
лены и выкованы въ одинъ могучій
особнякъ, и тотъ, кто все это сотворилъ,
первый изъ русскихъ властителей во­
плотилъ въ себѣ идею царя.
Однакожъ 27 октября 1505 года из­
украшенная имъ Москва готовилась не
къ радостному, а печальному торже­
ству. Іоаннъ, изнемогая п духомъ и тѣ­
ломъ, лежалъ на смертномъ одрѣ. Онъ
забывалъ своп подвиги , онъ помнилъ
только грѣхи свои и каялся въ нихъ.
Было время къ вечеру. Въ храмахъ
горѣли одинокія лампады, сквозь слюду
и пузыри оконъ свѣтились въ домахъ
огни, зажженные вѣрою пли нуждою.
Нигдѣ народная любовь не теплила пхъ,
потому что пародъ не понималъ заслугъ
великаго и не любилъ его за нововве­
денія. Въ одномъ углу казеннаго двора,
черная изба позднѣе другихъ домовъ
освѣтилась слабымъ огонькомъ. На пу­
зырную оболочку окна желѣзная рѣшет­
ка съ ершами отбросила клѣтчатую тѣнь,
которую однакожъ пестрила точка , то
блестящая какъ искра, то вьющая струю
пара Знать узникъ провертѣлъ отвер­
стіе въ пузырѣ , чтобы , украдкою отъ
своего сторожа, глядѣть на свѣтъ Божій.
Это была тюрьма п въ ней на этот*
разъ томился молодой узникъ. Ему ка­
залось не больше 20 лѣтъ. Такъ мо­
лодъ! Какія-же раннія преступленія мог-
10


ли привести его сюда? По лицу его не
вѣришь этимъ преступленіямъ , не вѣ­
ришь, чтобы Богъ создалъ такую об­
манчивую наружность. Такъ пригожъ и
благовиденъ , что , кажется , ни одинъ
черный помыселъ не пробѣжитъ по спо­
койному челу, ни одна страсть не за­
играетъ въ его глазахъ, исполненныхъ
любви къ ближнему и безмятежной гру­
сти. II между тѣмъ статенъ, величавъ;
какъ встрепенется изъ дремоты своей ;
какъ тряхнетъ черными кудрями , ви­
дѣнъ забывшійся господинъ, а не рабъ.
Руки его бѣлы, нѣжны, словно женскія.
На косомъ воротѣ рубашки горитъ изум­
рудная запонка ; въ сырой , закопчен­
ной избѣ, на широкомъ прилавкѣ пухо­
викъ съ изголовьемъ изъ мисюрской
камки и съ шелковымъ одѣяломъ, а по­
длѣ постели ларецъ изъ бѣлой кости
Филиграновой работы. Видно, непростой
узникъ!
Не простой, да еще вѣнчанный.... II
чистъ дѣлами и помыслами , какъ жи­
тель неземной. Всѣ ею преступленія въ
вѣнцѣ, котораго онъ не искалъ и ко­
торый надѣла на нею прихоть власти­
теля; никакой крамолъ, никакому злу не
причастный, онъ виноватъ за чужія ви­
ны, за честолюбіе двухъ женщинъ , за
коварство царедворцев ь, за гнѣвъ дѣда
на стороннихъ, не на нею жъ. Ему на­
значили царство , и отвели въ тюрьму.
Онъ не понималъ, почему вѣнчаютъ ею,
и теперь не понимаетъ, за что его ли­
шили свободы, свѣта Божьяіо, всего, въ
чемъ не отказываютъ и смерду. За не­
го ближніе и молиться не см ѣютъ вслухъ.
Это внукъ Іоанна III, единственное
дитя любимаго сына его, злополучный
Дмитрій Іоанновичъ.
То сидѣлъ онъ въ грустномъ раз-
думьи, Облокотись на колѣна и утопивъ
пальцы въ чернокудрой головѣ, то вста­
валъ , то ложился. Онъ метался , какъ
будто дали ему отраву. Никого съ нимъ
не было. Одинокій огонекъ освѣщалъ
его бѣдное, несчастное жилище. Тиши­
ну избы нарушали капель съ потолка ,
или мышь, подбиравшая крохи отъ тра­
пезы узника-;Оюнекъ то замиралъ, то
вспыхивалъ, и въ эти переливы свѣ­
та, казалось, ползли по стѣнѣ ряды
огромныхъ пауковъ. Вь самомъ-же дѣ­
лѣ это были каракульки на разныхъ
языкахъ , начертанныя углемъ иди гво­
здемъ. Едва можно было разобрать вь
нихъ: «Matheas,» «Map<t>a, посадница Ве­
ликаго Ноугорода», «будь проклятъ»,
«liebt SDiuttcr , libc Sl....» п еще, еще
какія-то слова , разорванныя струями ,
которыя текли по стѣнѣ , иди стертыя
негодованіемъ и невѣжествомъ сторожей.
Дверь темницы тихонько отворилась,
Димитрій Іоанновичъ встрепенулся.
—
«Аѳоня, это ты?» радостно спросилъ онъ;
но, увидѣвъ, что принялъ вошедшаго за
другаго, присовокупилъ съ грустью: «ахъ,
это ты, Небогатый!.... Что-жъ нейдетъ
Аѳоня?.... Мнѣ скучно , мнѣ тошнехонь­
ко, меня тоска гложетъ, будто змѣя под­
колодная лежитъ у сердца. Вѣдь ты
сказалъ, что будетъ Аѳоня, когда огни
зажгутъ въ домахъ?»-
—
Аѳопасііі Никитичъ никогда не
кривитъ словомъ, не то, что глазомъ—
сказалъ дьякъ Димитрія, Небогатый, при­
ставникъ добрый, услужливый и меж­
ду тѣмъ строгій въ исполненіи настав­
леній, данныхъ великимъ княземъ, какъ
стеречи внука. (Надо знать, что въ это
время онь-же , за болѣзнію Дмитріева
казначея и посте.іьнггчаго, исполнялъ
ихъ должность. Честь-честью князю, хо­
тя и заключенному.'. . . .)
—
Успокойся , Дмитрій Ивановичъ ,
голубчикъ мой: ужъ, конечно, скоро при­
детъ нашъ краснобай. Ты самъ вѣ­
даешь , хилъ становится, худо видитъ ,
такъ бредетъ себѣ ощупью. А ты по­
куда, милое дитятко мое, поиграй, по­
тѣшься своими игрушками. Присядь се­
бѣ хорошенько на постелюшкѣ; я по­
дамъ тебѣ твой ларецъ.
II Дмитрій Ивановичъ, дитя, кото­
рому было за 20 лѣтъ, отъ скуки , его
томившей, исполнилъ тотчасъ предложе­
ніе своею дьяка , сѣлъ съ ногами на
постель, взялъ костяной ларецъ къ се­
бѣ на колѣна и отперъ его клюнемъ ,
который висѣлъ у рею па поясѣ. По­
немногу, одна аа другою , выходили на
свѣтъ божій дороіія вещицы, заклю­
ченныя въ этомъ ларцѣ. Княжичъ под­
носилъ къ огню то цѣпь золотую съ
медвѣжьими головками или чешуйчатый


75
золотой поясъ , то жуковины (перстни)
яхонтовыя и изумрудныя , то крестики,
монисты , запястья , запонки драгоцѣн­
ныя ; любовался ими , надѣвалъ оже­
релье себі; на шею и спрашивалъ дья­
ка, идуть-ли они къ нему; бралъ зерна
бурмицкія и лады въ горсть, пускалъ
ихъ, будто дождь , сквозь пальцы , тѣ­
шился охъ игрою , какъ настоящее ди­
тя — и вдругъ , послышавъ голосъ въ
ближней комнатѣ, бросилъ все кое-какъ
въ ларецъ. Лицо его просіяло.
—
Это Аѳоня! молвилъ онъ, отдавая
ларецъ дьяку, и слезъ съ постели.
—
Запри, Дмитріи Ивановичъ , ска­
залъ сь твердостью Небогатый: безъ то­
го не приму.
Проворно щелкнулъ ключъ въ ларцѣ;
дверь отворилась , н вошелъ въ избу
тюремную старичекъ небольшаго роста,
сгорбившійся подъ ношею лѣтъ; ими зо­
лотилось уже серебро волосъ его. Отъ
маковки головы до конца вѣкъ лѣваго
глаза врѣзался глубокой шрамъ, опустив­
шій такимъ образомъ надъ этимъ гла­
зомъ вѣчную занавѣску ; за то другой
глазъ вправленъ былъ въ свое мѣсто ,
какъ драгоцѣнный камень чудной воды,
потому что блисталъ огнемъ необыкно­
веннымъ и, казалось, смотрѣлъ за себя
и своего бѣднаго собрата. Сынъ не встрѣ­
чаетъ ласковѣе отца нѣжно-любимаго,
какъ встрѣтилъ старика Дмитрій Ива­
новичъ. Радость горѣла въ очахъ царе­
вича , г.ъ каждомъ движеніи его. Онъ
принималъ отъ юстя посохъ, стряхалъ
съ пего порошинки снѣга, обнималъ его,
ссаживалъ на почетное мѣсто своей по­
стели. А гость былъ пе иной кто, какъ
тверской купецъ Аоапасій Никитинъ,
купецъ безъ торговли, безъ денегъ,
убогій, но богатый свѣдѣніями, собрай-
пы.міі имъ на отважномъ пути въ Ин­
дію, богатый опытами и вымыслами, ко­
торые онъ сверхъ того умѣлъ украшать
сладкою, вкрадчивою рѣчью. Онъ жилъ
пособіями другихъ и не былъ пи у ко­
го въ долгу : богатымъ платилъ своими
сказками , а бЬдныхъ дарилъ ими. Ему
позволено было посѣщать великаго кня­
зя Дмитрія Ивановича (котораго одна­
кожъ запрещено было называть вели­
кимъ княземъ). Можно судить, какъ онъ
наполнялъ ужаспсю пустоту его заклю­
ченія и какъ поэтому былъ дорогъ для
пего. Что-жъ давалъ ему за труды Дми­
трій? Много, очень много дли добраго
сердца: свои радости, единственныя, ка­
кія оставались у него въ свѣтк— и эту
награду Тверитянинъ не промѣняль-бы
на золото. Какъ-то разъ хотЬзъ царе­
вичъ подарить ему дорогую вещицу изъ
своего костянаго ларца ; но дьякъ съ
бережью напомнилъ узнику, что всѣ ве­
щи въ ларцѣ его , что онъ можетъ и-
грать ими, сколько душ к угодно, да рас­
полагать ими неволенъ.
Вчера Аѳанасій Никитичъ началъ со­
временную ему- повксть'о Нгъичинѣ ,
прозванномъ басурманом*. Вынк, усѣв­
шись, продолжать ее. Ріічь его текла,
какъ пѣснь соловушки, котораго можно
заслушаться отъ .зари вечерней до утрен­
ней, не смыкая глазъ. /Кадію внималъ
царевич ь разскащику; рдѣли щеки его,
и не ркдко струились ио нимъ слезы-
Далеко, очень далеко уносился онъ изъ
тюрьмы своей , и только по временамъ
грубая брань сторожен за перегородкою
напоминала ему горькую существенность.
Между ткмь дьякъ Небогатый біігло
поскрипывалъ перышкомъ; листы,склеен­
ные вдоль олинъ за другимъ, уписыва­
лись чудными знаками И свивались въ
огромный столбецъ. Онъ писалъ со словъ
Аѳанасія Никитина Сказаніе о нѣкоемъ
Нѣмчинѣ, иже прозванъ бѣ бееврменомъ.
Вдругъ среди разсказа вббжалъ въ
тюрьму дворецкій великаго князя.
—
«Иванъ Васильевичъ готовится отдать
Богу душу,» сказалъ онъ торопливо:
«онь сильно воспечалплся о тебѣ и по­
слалъ за тобой. Поспѣшай.»
Судорожно затрепеталъ княжичъ. По
лицу его, которое сд клалось подобно
бѣлому плату, пробкжала какая-то ду­
ма ; она вспыхнула во взорахъ его. О,
это была дума раздольная ! Свобода....
вѣнецъ- . «
народъ.... милости.... можетъ
быть н казнь.... чего не было въ ней ?
Узникъ, дитя, только что игравшій цвѣт­
ными камушками , стадъ великимъ кня­
земъ всея Руси.
Іоаннъ, еще земноіі властитель, на
смертномъ одрѣ; еще смерть не сковала
устъ его, и эти уста могутъ назначить


76-
ему преемника. Мысль о будущей жиз­
ни , раскаяніе , свиданіе со внукомъ ,
котораго онъ самъ добровольно вѣнчалъ
на царство и котораго привели изъ
тюрьмы , какую силу должны имѣть
надъ волею умирающаго !
Княжичу подали шапку, и онъ , въ
чемъ былъ, сопровождаемый дьякомъ и
приставами, поспѣшилъ въ палаты ве­
ликокняжескія. Въ сѣняхъ встрѣтили
его рыданія ближнихъ и слугь велика­
го князя. —«Сталось.... дѣдъ умеръ!» по­
думалъ онъ, и сердце его упало, шаги
запнулись.
Появленіе Дмитрія Ивановича во дво­
рѣ великокняжескомъ остановило на
время общую скорбь, настоящую и мни­
мую. Неожиданность, новость предмета,
чудная судьба княжича , состраданіе ,
мысль о томь, что онъ, можетъ стать­
ся, будетъ властителемъ Руси, сковали
на мигъ умы и сердца дворчанъ. Но и
въ это время между бородками были
умныя головы ; тонкіе, дальновидные
расчеты, называемые нынѣ политикою,
также какъ и нынѣ , часто били на­
вѣрное вмѣстѣ сь судьбою , хотя ино­
гда, также какъ и въ наши дни, под­
шибались могучею рукою Провидѣнія.
Расчеты эти восторжествовали надъ
минутнымъ недоумѣніемъ; плачь и ры­
данія опять начались и сообщились тол­
пѣ. Только одинъ голосъ, посреди при­
читаній изученной скорби, осмѣлился
возвыситься надъ ними: «Поспѣшай, ба­
тюшка, родимый нашъ.... за тобой по­
слано ужъ немалое время.... Иванъ Ва­
сильевичъ еще живъ.... Благослови тебя
Господь на ведикокняженіе!»
Этотъ голосъ одушевилъ княжича; но
когда ему надо было вступить въ по­
стельную хоромину , гдѣ лежалъ уми­
рающій, силы его начали упадать. Дверь
отворилась; онъ проросъ къ порогу....
Іоанну оставалось жить нѣсколько
минутъ. Казалось, смерть ждала только
прихода внука его, чтобы дать ему от­
ходную. У постели его стояли сыновья,
митрополитъ , любимые бояре , близкіе
люди.
—
Сюда,... ко мнѣ , Дмитрій.... ми ­
лый внукъ мой.... сказалъ великій князь,
увидавъ его сквозь смертный туманъ-
Дмитрій Ивановичъ бросился къ одру,
припалъ на колѣна , лобызалъ хладѣю­
щую руку дѣда , орошалъ ее слезами.
Умирающій , будто силою гальванизма,
приподнялъ голову, положилъ одну руку
па голову внука , другою благословилъ
его, потомъ произнесъ задыхающимся
голосомъ: — Я согрѣшилъ передъ Бо­
гомъ и тобою-. .. П рости мнѣ.... прости....
Господь и я вѣнчали тебя.... будь....
мо—пмъ... .
Лице Василія Іоанновича искосило за­
вистью и страхомъ.
Еще одно слово....
По смерть стояла тутъ па сторонѣ
сильнаго, и ото слово не было Произ­
несено на атомъ свѣтѣ. Великій князь
Іоаннъ Васильевичъ испустилъ поел ѣд-
нее дыханіе, припавъ холодными уста­
ми къ челу своего внука. Сыпь его,
назначенный имъ заранѣе въ наслѣд­
ники, тотчасъ вступилъ во всѣ права
свои.
Дмитрія оттащили оть смертнаго одра,
вывели изъ падать великокняжеских ь
и отвели.... опять въ темницу.
Тамъ, на его постели, отдыхалъ Аео-
пя крѣпкимъ сномъ праведника.
Вы­
плакавъ свое горе, прилегъ къ старцу
подъ бокъ и злополучный Дмитрій. Ца­
ревичъ и убогій тутъ уравнялись. Од­
ному снились въ эту ночь столы велико­
княжескіе и пышный вѣнецъ, горящій,
какъ жаръ , на головѣ его , и пріемы
пословъ чужеземныхъ, и смотръ много­
численной рати; другому—гостепріимная
пальма и ручей въ степяхъ Аравіи.
Убогій проснулся первый , и какъ из­
умился онъ, увидавъ подлѣ себя царе­
вича! Грустно покачалъ онъ сѣдою го­
довой, прослезился, и только что началъ
благословлять его, какъ послышалъ ве­
селый, отважный возгласъ во снѣ Дми­
трія Ивановича : «молодцы!— на Та­
таръ.... на Литву!...»
II вслѣдъ за тѣмъ пробудился кня­
жичъ. Долго протиралъ онъ себѣ глаза,
озирался вокругъ себя, и потомъ, упавъ
па грудь Аѳони, залился слезами: «Ахъ,
дѣдушка, дѣдушка! мнѣ снилось.... .
Голосъ его заглушили рыданія.
Скоро и все, что онъ видѣлъ и слы­
шалъ въ палатахъ великокняжескихъ,


п-
«тало казаться ему соннымъ видѣніемъ.
Только, припоминая себѣ этотъ тяжкій
сонъ, онъ чувствовалъ па челѣ своемъ
ледяную печать, которую наложили на
него уста вѣнценоснаго мертвеца.
Пришла зима; все было въ черной из­
бѣ по прежнему. Перемѣнились однѣ де­
кораціи: утихъ однообразный шумъ ка­
пели , исчезла и свѣтлая точка на пу­
зырѣ одинокого окна; вмѣсто ихъ сере­
бряная кора облѣпила углы стѣнъ и па­
зы потолка, а свѣтлую точку, сквозь ко­
торую узникъ видѣлъ небо съ его сол­
нышкомъ и вольныхъ птичекъ, покрыла
тяжелая заплатка. Но Аѳоня по преж­
нему навѣшалъ тюрьму. Онъ досказалъ
свою повѣсть о Нѣмцѣ, котораго назы­
вали басурманом ь , и доброписецъ Не­
богатый, передавъ ее исправно бумагѣ,
положилъ свитокъ въ кованный сун­
дукъ— внукамъ на потѣшеніе.
Прошло года три съ небольшимъ.
Вѣнчаннаго узника не стало въ тюрь­
мѣ , и Аоанасья Никитина не видать
уже было въ ней. Знать Дмитрія Іоан­
новича выпустили на свободу ?.... Да ,
Господь освободилъ его отъ всѣхъ зем­
ныхъ узь. Воть что пишетъ лѣтопи­
сецъ; «1509 года, 14- Февраля, преста­
вился великій Князь Димитрій Іоанно­
вичъ въ нуждѣ , въ тюрьм ѣ.» Гербер-
штейнь прибавляетъ: «Думаютъ, что онъ
умеръ оть холода, иди отъ голода, или
задохнулся отъ дыма.»
.іажечниковк.
( Басурман»
22. ЛЕДЯНОЙ ДОМ'ЬГ
ОСТЕРМАНЪ И БИРОНЪ.
Остермапъ , сынъ пастора вестфаль­
скаго мѣстечка Бокума , потомъ сту­
дентъ іенскаго университета, гдѣ запа­
сался обширными знаніями, тамъ-же за
честь свою поцарапалъ кого-то неловко, и
оттуда б ѣжалъ въ тогдашнее пристанище
людей даровитыхъ—подъ сѣнь образо­
вателя Россіи. Угаданный его геніемъ ,
Остерманъ, въ благодарность, укрѣпилъ
дипломатикой своей Россіи при-балтій-
скія области ея , которыя ускользали
было изъ-подъ горячаго меча побѣдите­
ля (не говорю о другихъ важныхъ по­
двигахъ министра на пользу и величіе
нашего отечества). Этотъ самый Остер­
мапъ , въ свою очередь обогащенный
деревнями и деньгами , вице-канцлеръ ,
графъ , умѣвшій удержать за собою ,
какъ-бы по наслѣдству, довѣріе и ми­
лости двухъ императоровъ, двухъ импе­
ратрицъ, одного правителя , одноіі пра­
вительницы и, что еще труднѣе, трехъ
временщиковъ, русскихъ и не-русскихъ,
составлялъ въ царствованіе Анны Іоан­
новны между соперничествующими пар­
тіями перевѣсное лице. Зная силу Би­
рона , любимца ея и вмѣстѣ главы н ѣ-
мецкой партіи, опиравшейся на пре­
столъ, посохъ новгородскаго архипасты­
ря и ужасъ цѣлаго народа, хитрый ми­
нистръ тайно дѣйствовалъ въ пользу
этой стороны, но явно не грубилъ рус­
ской партіи , которой предводителемъ
былъ Волынскій, имѣвшій за собою лич­
ныя заслуги , отважный и благородный
духъ , дружбу нѣсколькихъ патріотовъ,
готовыхъ умереть съ нимъ въ правомъ
дѣлѣ, русское имя и вниманіе Импера­
трицы—до тѣхъ поръ однакожъ надеж­
ное, пока не нужно было рѣшать меж­
ду двумя соперниками. Онъ видѣлъ воз-
раждающуюея борьбу народности съ дес­
потизмомъ временщика ; но зпалъ, что
представителями ея нѣсколько пылкихъ,
самоотверженныхъ головъ, а не народъ,
одушевленный сознаніемъ своего человѣ­
ческаго достоинства. Тогдашній народъ,
включая и дворянство, погрязшій въ
невѣжествѣ и раболѣпномъ страхѣ, крях­
тѣлъ, страдалъ; но также охотно бѣгалъ
смотрѣть на казнь своихъ защитниковъ,
какъ-бы на казнь утѣснителей своихъ.
Остерманъ зналъ, что истиннаго само­
познанія національности не существо­
вало въ Россіи, п тѣ , кто вздумали ее
представлять однѣми своими особами,
замышляли невѣрное. Къ томужъ онъ
увѣрился, что привязанность Государы­
ни къ герцогу должна восторжествовать


78
нале всѣми обстоятельствами. II потому
держался Бироновской партіи и укрѣ­
пился подъ сѣнью ея на второстепен­
номъ мѣстѣ въ имперіи. Такимъ обра­
зомъ, казалось, математически обезопа­
силъ свое лице отъ превратностей Фор­
туны. Въ расчетахъ сихъ онъ не до­
гадался только, что хотя просвѣщенной
національности не существовало въ Рос­
сіи, но сѣмя ея заброшено въ каждомъ
человѣкѣ, гдѣ лишь только есть народъ;
и потому дѣйствовать именемъ ея легко
было въ лицѣ тбй, которая , какъ дочь
Великаго Петра, отца отечества, могла
возбудить сію наро іность лучше сбори­
ща патріотовъ, дѣйствующихъ отъ себя.
Онъ думалъ, что достаточно отдалилъ
Елисавету Петровну отъ этой роли г,—
ошибся. За эту ошибку поплатился онъ
всѣмъ, что пріобрѣлъ заслугами царямъ
и Россіи, умомъ своимъ и хитростью.
Такіе молніеносные промахи самыхъ
утонченныхъ политиковъ освѣщаютъ для
насъ око Провидѣнія. Видно подъ зар­
ницею ихъ спѣетъ жатва Божья!
Дивное явленіе въ пашей исторіи
этотъ Остермапъ ! Какой чудный путь
протекъ онъ отъ колыбели своей, въ
захолустьѣ германскаго запада , до Бе­
резова !... Принявъ изъ рукъ судьбы
странническій посохъ па порогѣ пре­
свитерской хижины , онъ сочеталъ его
потомъ со скипетромъ величайшаго изъ
государей, начертывалъ имъ военные
планы, мировыя народамъ и царямъ, и
уставы па вѣковую жизнь имперіи, ука­
зывалъ череду на престолъ, и наконецъ
положилъ сей посохъ такъ скромно,
такъ печально, на востокѣ, въ тундрахъ
Сибири!... Бокумъ, Іена, Ишптадтъ, Бе­
резовъ!... Надобно-же было такъ.
с Наступало однакожъ критическое для
Остермана время: онъ поддерживалъ до­
селѣ герцога, какъ любимца Государы­
ни, которую самъ возвелъ на престолъ;
теперь, когда узнаны были его высшіе
виды, надлежало помогать ему всходить
на ступени этого престола , пли вовсе
отъ временщика отложиться. Въ послѣд­
немъ случаѣ вице-канцлеръ давалъ тор­
жествовать русской партіи и возводилъ
Волынскаго на первенствующее мѣсто
въ кабинетѣ и въ имперіи. Онъ при­
шелъ къ герцогу (*) , затвердивъ дву­
смысленную роль, которую рѣшился и-
грать до того времени , пока сами об­
стоятельства развернутъ ему его обя­
занности.
Вслѣдъ за нимъ явился пажъ отъ Го­
сударыни , звавшей къ себѣ его свѣт­
лость. Дали отвѣтъ , что сей часъ бу­
детъ.
Худо чесанная голова , засаленная
одеж іа министра, представляли совер­
шенный контрастъ съ щеголеватою на­
ружностью хозяина. Входя въ кабинетъ,
онъ опирался на свою трость, какъ раз­
слабленный.
—
Каково здоровье? спросилъ ’<его
Биронъ съ живымъ участіемъ, усажи­
вая въ кресла. Эй! Куликовскій!—Ска­
мейку подъ ноги дорогаго гостя! Я знаю,
вы страдаете подагрою. Подушку за
спину !
Невольный пажъ, подставивъ скамейку
подъ ноги министра и уложивъ подуш­
ку за спину его, вышелъ съ лицемъ ба­
гровымъ отъ натуги ; и министръ, бла­
го іаря и охая и морщась, и вскидывая
глаза къ небу , чтобы въ нихъ не льзя
было прочесть его помысловъ , отвѣ­
чалъ:—Ваша свѣтлость знаете мои не­
мощи.: .. несносная подагра! охъ!-. .
къ
тому-жъ начинаю худо видѣть, худо
слышать.
—
Конечно, не все до слуха вашего
доходить, но мы вамъ въ этомъ слу­
чаѣ поможемъ, сказалъ Биронъ двусмы­
сленно, при пиная свои кресла къ кре­
слам!. Остермана ; а что касается до
зрѣнія, то у васъ есть умственное, ко­
торому не надо пи очковъ , ни подзор­
ной трубки.
Вице-Канцлеръ благодарилъ его на­
клоненіемъ головы, и улыбнувшись, рас­
правилъ себѣ волосы пятернею паль­
цевъ, какъ гребнемъ. Биронъ продол­
жалъ:—Самсонъ покорился слабой, по
лукавой женщинѣ. Умъ стоитъ тѣлес­
ной силы. Здоровье, сила душевная нуж­
ны намъ, почтеннѣйшій графъ, особен­
но теперь, когда враги наши дѣйству­
ютъ противъ насъ всѣми возможными
(*) Бирону.


79—
способами, и явно и тайно. Я говорю :
враги наши, потому что своего дѣла не
отдѣляю отъ вашего.
—
Конечно, герцогъ, я держусь ва­
ми.... охъ! эта йога.... (онъ наморщился
и потеръ свою ногу, долго не будучи
въ состояніи произнести слова), держусь,
какъ старая виноградная лоза, изсыха­
ющая отъ многихъ жатвъ, крѣпится еще
окола дуба, во всей красѣ и силѣ.
Здѣсь Курляндецъ пожалъ ему дру­
жески руку.
—
Но развѣ есть новости послѣ то­
го, какъ я имѣлъ честь бесѣдовать съ
вашею свѣтлостью ?
Долженъ признаться вашему сіятель­
ству, что мятежническій духъ Волын­
скаго и, къ стыду нашему , еще каби­
нетъ-министра , нахально усиливается
каждый день. Перокппъ, Сумпнъ-Куп-
шипъ , Щурховъ п многіе другіе , со­
ставляющіе русскую партію , предводи­
мую демономъ безначалія, блігжатся съ
каждымъ днемъ къ престолу и шеп­
чутъ уже Государынѣ нашу гибель.
Смерть, казнь всѣмъ Нѣмцамъ—пароль
ихъ . Никогда не работали они съ та­
кими лукавствомъ и такими соединен­
ными силами. Ненависть ихъ ко всему,
что не русское, вамъ извѣстна ; но вы
не знаете, какъ они ненавидятъ меня.
Новѣрпте-лп , что я скоро не буду въ
состояніи собирать государственныя по­
дати? Они хотятъ этого достигнуть, что­
бы разстроить машину правленія и взва­
лить несчастныя отъ того послѣдствія
на меня. Научаютъ чернь, дворянство
слухами о жестокостяхъ моихъ ; воору­
жаютъ противъ меня цѣлыя селенія ,
говоря, что я хочу ввести басурманскую
вѣру въ Россіи, что я антихристъ^; и
цѣлыя селенія бѣгутъ за границы. Это
дойдетъ до Государыни. Подумайте о
будущности несчастной имперіи. Что
скажетъ Императрица, ввѣрившая нам ь
кормило государства? что скажетъ объ
насъ исторія ?
Осгерманъ возвелъ глаза къ небу и
пожалъ плечами. Онъ думалъ въ это
время : что скажетъ объ тебѣ исторія ,
мнѣ дѣла нѣтъ; а то бѣда, что русскіе
мужики въ недобрый часъ изжарятъ
насъ, басурмановъ, какъ лекаря Нѣмца
при Іоаннѣ Грозномъ.
—
Не смѣй я даже наказывать пре­
ступниковъ— кричатъ: тиранъ, деспотъ!
Исполненіе закона съ моей стороны —
насиліе; исполненіе трактатовъ, поддерж­
ка политическихъ связей съ* сосѣда-
ми—измѣна. Вы знаете, какъ справед­
ливо требованіе Польши о возпагражде
ніи ея за переходъ русскихъ войскъ че­
резъ ея владѣнія....
—
Справедливо, какъ требованіе дол­
га по заемному письму. II чтожъ , не­
ужели?... охъ! нога, нога !...
— Посудите, любезнѣйшій вице-канц­
леръ, я, который, гово[ ять , ворочаетъ
имперіей, не смѣю предложить это дѣло
па разсужденіе кабинета, не обезопасивъ
его сначала голосами людеіі благонамѣ­
ренныхъ, преданныхъ пользѣ Государы­
ни. И это дѣло готовятъ наши враги
въ обвиненіе мое, какъ будто я.... пра­
во , стыдно говорить вамъ даже наеди­
нѣ, о чемъ они кричатъ на площадяхъ
и будутъ кричать въ кабинетѣ, помяни­
те мое слово'-.■ будто я , герцогъ Кур­
ляндіи , богатый свыше моихъ потреб­
ностей доходами съ моего государства
и бол ѣе всего милостями той , которой
одно мое слово можетъ доставить мнѣ
милліоны.... будто я изъ корыстныхъ
видовъ защищаю правое дѣло.
Вошелъ пажъ н доложилъ его свѣт­
лости , что Государыня опять велѣла
просить его во дворецъ.
—
Скажи, сеіі часъ буду, отвѣчалъ
съ сердцемъ герцогъ.
—
Не задержнваю-ли вашу свѣтлость?
спросилъ Осгерманъ, привставъ нѣсколь­
ко на свою трость.
—
Успѣю еще! Пашъ разговоръ важ-
нѣе.... Видпте-ли теперь, мой почтеннѣй­
шій графъ , что губить меня?.... Внима­
ніе, милости ко мнѣ Императрицы!....
Ея Величество знаетъ мою преданность
къ себѣ, къ выгодамь Россіи.... она по­
вѣряетъ мнѣ малѣйшія тайны свои,
свои опасенія на счетъ ея болѣзни, бу­
дущности Россіи.... И коронованныя гла­
вы такіе-же смертные.... что тогда ?....
Я говорю съ вами , какъ съ другомъ....
—
Мы увидимъ, мы уладимъ. Развѣ
бразды правленія выпадутъ тогда ско-


80—
рѣе изъ рукъ.... нежели теперь? Ктожъ
тверже и благоразумнѣе можетъ9....(здѣсь
Остерманъ сщурилъ свои лисьи глазки).
—
О! развѣ съ помощью моего ум­
наго друга, какъ вы !.... Впрочемъ, я и
теперь уступидъ-бы—
—
Уступка будетъ слабостью съ ва­
шей стороны. Честь ваша, чееть импе­
ріи, требуютъ, чтобъ вы были тверды.
—
Я пожертвовалъ-бы собою, я бро­
сился бы, какъ второй Коклесъ, въ про­
пасть, лишь-бы спасти государство ; но
зпаю, что удаленіе мое будетъ гибелью
его. Тогда ждите себ ѣ сей часъ въ канц-
леры-когожъ ? гуляку , удальца , возни­
чаго, который проводитъ ночи въ пиро­
ваніи съ пріятелями , переряжается ку­
черомъ и разъѣзжаетъ-. .
(Биронъ плю­
нулъ съ досадой) дерзкаго на слова, на
руку, который, того и гляди, готовъ во
дворцѣ затѣять кулачный бой, лишь-бы
имѣлъ себѣ подобнаго— Подѣлаетъ изъ
Государственнаго Кабинета австерію—
и горе тому, кто носитъ только нѣмец­
кое имя !
За дверьми послышался крупный раз­
говоръ.
—
Слышите?— Его голосъ Видите,
графъ, у меня въ домѣ, во дворцѣ меня
осаждаютъ— Безъ докладу ! Какъ это
пахнетъ русскимъ мужикомъ!— II вотъ
вашъ будущій канцлеръ!— Того и гляди
придетъ насъ бить!—Вашу руку,графъ!....
За одно—дѣйствовать сильно, дружно —
не такъ-ли?— Вы— ваши друзья— или
я ѣду въ Курляндію.
. Эти послѣднія слова были произнесе­
ны почти шопотомъ, но твердо. Гер­
цогъ указалъ па дверь , кивнувъ голо­
вой, какъ-бы хотѣлъ сказать : возитесь
вы тогда съ нимъ!— Вице-Канцлеръ,
внимая разительнымъ убѣжденіямъ Би­
рона , сдѣлалъ изъ руки щитъ надъ
ухомъ , чтобы лучше слышать , подни­
малъ изрѣдка плеча, какъ-бы сожалѣя,
что не всѣ слова слышать можетъ, одна­
кожъ къ концу рѣчи герцога торопливо,
по крѣпко пожалъ ему руку, положилъ
перстъ па губы и спѣшилъ опустить
свою руку на трость, обратя разговоръ
на посторонній предметъ.
Въ самомъ дѣлѣ говорившій за дверью
кабинета былъ Волынскій.
Лажечникове.
(Ледяной до.иа).
23. ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕ­
МЕНИ.
ЗНАКОМСТВО СЪ МАКСИМОМЪ
МАКСИМЫЧЕМЪ.
Я ѣхалъ на перекладныхъ изъ Ти­
флиса. Вся поклажа моей телѣжки со­
стояла изъ одного неболыпаго чемодана,
который до половины былъ набитъ пу­
тевыми записками о Грузіи. Большая
часть изъ нихъ , къ-счастію для васъ ,
потеряна, а чемоданъ съ остальными
вещами, къ счастію для меня , остался
цѣлъ.
Ужъ солнце начинало прятаться за
снѣговой хребетъ , когда я въѣхалъ въ
Койшаурскую Долину. Осетинъ - изво­
щикъ неутомимо погонялъ лошадей ,
чтобь успѣть до ночи взобраться па
Койшаурскую Гору, и во все горло рас­
пѣвалъ пѣсни. Славное мѣсто эта до­
лина! Со всѣхъ сторонъ горы неприступ­
ныя , красноватыя скалы , обвѣшенныя
зеленымъ плюшемъ и увѣнчанныя ку­
пами чинаръ, желтые обрывы, исчерчен­
ные промоинами, а тамъ, высоко-высо­
ко, золотая бахрама снѣговъ, а внизу
Арагва, обнявшись съ другой безъимен­
ной рѣчкой, шумно вырывающейся изъ
чернаго, полнаго мглою ущелья , тянется
серебряною нитью и сверкаетъ какъ
змѣя своею чешуею.
Подъѣхавъ къ подошвѣ Койшаурской
Горы, мы остановились возлѣ духана.
Тутъ толпилось шумно десятка два Гру­
зинъ и Горцевъ : по близости караванъ
верблюдовъ остановился для ночлега. Я
долженъ былъ нанять быковъ, чтобъ
втащить мою телѣжку на эту проклятую
гору, потому что была уже осень и го­
лоледица — а эта гора имѣетъ около
двухъ верстъ длины.


81
Нечего дѣлать , я нанялъ шесть бы­
ковъ и нисколькихъ Осетинъ. Одинъ
изъ ішхъ взвалилъ себѣ на плечи мои
чемоданъ , другіе стали помогать бы­
камъ почти однимъ крикомъ.
За моею телѣжкою четверка быковъ
тащила другую, какъ ни въ чемъ не
бывало, не смотря па то, что она была
до верху накладена. Это обстоятельство
меня удивило. За нею шелъ ея хозя­
инъ , покуривая изъ маленькой кабар­
динском трубочки, обдѣланной въ сере­
бро. На немъ былъ офицерскій сюр­
тукъ безъ эполетъ и черкасская мох­
натая шапка. Онъ казался лѣтъ пяти­
десяти; смуглый цвѣтъ лица его пока­
зывалъ , что оно давно знакомо съ за­
кавказскимъ солнцемъ, и преждевремен­
но посѣдѣвшіе усы не соотвѣтствовали
его твердой походкі; и бодрому виду.
Я подошелъ къ нему и поклонился; онъ
молча отвѣчалъ мнѣ на поклонъ и пу­
стилъ огромный клубь дыма.
«Мы съ вами попутчики, кажется?»
Онъ, молча, опять поклонился.
«Вы вѣрно ѣдете въ Ставрополь?»
—
Такъ-съ точно.... съ казенными
вещами.
«Скажите , пожалуйста , отъ чего это
вашу тяжелую телѣжку четыре быка та­
щатъ шутя, а мою , пустую, шесть ско­
товъ едва подвигаютъ съ помощію этихъ
Осетинъ!»
Онъ лукаво улыбнулся и значительно
взглянулъ на меня. —Вы вѣрно недавно
на Кавказѣ ?
«Съ-годъ,» отвѣчалъ я.
Онъ улыбнулся вторично.
«А что-жъ ? »
—
Да такъ-съ! Ужасные бестіи эти
Азіаты! Вы думаете, они помогаютъ, что
кричать? А чоргь ихъ разберетъ, что
они кричатъ? Быки-то ихъ понимаютъ;
запрягите хоть двадцать, такъ коли они
крикнутъ по своему, быки все ни съ
мѣста.—
Ужасные плуты ! А что съ
нихъ возьмешь— Любятъ деньги драть
съ проѣзжающихъ— Избаловали мошен­
никовъ! Увидите, они еще съ васъ возь­
мутъ на водку. Ужъ я ихъ знаю, меня
не проведутъ !
«А вы давно здѣсь служите?»
—
Да , я ужъ здѣсь служилъ при
Алексѣѣ Петровичѣ (*), отвѣчалъ онъ
пріосанившись. Когда онъ пріѣхалъ на
Линію , я былъ подпоручикомъ—приба­
вилъ онъ — и при немъ получилъ два
чина за дѣла противъ Горцевъ.
«А теперь вы?»
—
Теперь считаюсь въ третьемъ ли­
нейномъ батальйонѣ. А вы, смѣю спро­
сить
Я сказалъ ему.
Разговоръ этимъ кончился, и мы про­
должали молча идти другъ подлѣ дру­
га. На вершинѣ горы нашли мы снѣгъ.
Солнце закатилось , и ночь послѣдовала
за днемъ безъ промежутка , какъ это
обыкновенно бываетъ на югѣ; но, бла­
годаря отливу снѣговъ , мы легко мо­
гли различать дорогу, которая все еще
шла на гору, хотя уже не такъ круто.
Я велѣлъ положить чемоданъ свой въ
телѣжку, замѣнить быковъ лошадьми, и
въ послѣдній разъ оглянулся внизъ на
долину; но густой туманъ, нахлынувшій
волнами изъ ущелій , покрывалъ ее со­
вершенно, и ни единый звукъ не доле­
талъ уже оттуда до нашего слуха. Осе­
тины шумно обступили меня и требо­
вали па водку; но штабсъ-капитанъ такъ
грозно на нихъ прикрикнулъ , что они
вмигъ разбѣжались. — «Вѣдь этакій на­
родъ!» сказалъ онъ : «и хлѣба по-рус­
ски назвать не умѣетъ, а выучилъ: »офи­
церъ , дай на водку !» У жъ Татары по
мнѣ лучше: тѣ хоть непьющіе.—»
Да станціи оставалось еще съ вер­
сту. Кругомъ было тихо, такъ тихо, что
по жужжанію комара можно было слѣ­
дить за его полетомъ. На-лѣво чернѣ­
ло глубокое ущелье; за нимъ и впереди
насъ темносинія вершины горъ , изры­
тыя морщинами, покрытыя сдоями снѣ­
га, рисовались на блѣднойь небосклонѣ,
еще сохранявшемъ послѣдній отблескъ
зари. На темномъ небѣ начинали мель­
кать звѣзды, и странно, мнѣ показа­
лось , что онѣ гораздо выше , ч ѣмъ у
насъ на сѣверѣ. По обѣимъ сторонамъ
дороги торчали голые, черные камнп;
кой-гдѣ изъ-подъ снѣга выглядывали
.(*) Ермоловѣ.
11


82
кустарники, ио ни единъ сухой листокъ
в« шевелился , и весело было слышать,
среди этого мертваго сна природы, Фыр­
канье усталой почтовой тройки и не­
ровное побрякиванье русскаго колоколь­
чика.
«Завтра будетъ славная погода!» ска­
залъ я. Штабсъ-капитанъ не отвѣчалъ
ни слова , и указалъ мнѣ пальцемъ на
высокую гору , поднимавшуюся прямо
противъ насъ.
«Что-жъ это?» спросилъ я.
—
Гутъ-гора.
«Ну такъ что-жъ?»
—
Посмотрите, какъ курится.
И въ самомъ дѣлѣ, Гутъ-гора кури­
лась; по бокамъ ея ползали легкія струй­
ки облаковъ, а на вершинѣ лежала чер­
ная туча , такая черная , что на тем­
номъ небѣ она казалась пятномъ.
Ужъ мы различали почтовую стан­
цію, кровли окружающихъ ее саклей, и
передъ нами мелькали привѣтные огонь-
ии, когда пахнулъ сырой, холодный вѣ­
теръ, ущелье загудѣло, и пошелъ мел­
кій дождь. Едва успѣлъ я накинуть бур­
ку, какъ повалилъ снѣгъ. Я съ благо­
говѣніемъ посмотрѣлъ на штабсъ-ка­
питана...
—
Намъ придется здѣсь ночевать,
сказалъ онъ съ досадою: въ такую мя­
тель черезъ горы не переѣдешь. Что ?
былп-ль обвалы на Крестовой? спросилъ
овъ извощика.
—
«Не было, господинъ» отвѣчалъ
Осетинъ-извощикъ: «а виситъ много,
много.»
За неимѣніемъ комнаты для проѣз­
жающихъ на станціи, намъ отвели ноч­
легъ въ дымной скалѣ. Я пригласилъ
своего спутника выпить вмѣстѣ стаканъ
чаю, ибо со мною былъ чугунный чай­
никъ—единственная отрада моя въ пу­
тешествіяхъ по Кавказу.
Сакля была прилѣплена однимъ бо­
комъ къ скалѣ; три скользкія , мокрыя
ступени вели къ ея двери. Ощупью во­
шелъ я и наткнулся на корову (хлѣвъ
у отихъ людей замѣняетъ лакейскую).
Я не зналъ куда дѣваться : тутъ бдѣ-
ятъ овцы, тамъ ворчитъ собака. Къ
счастію, въ сторонѣ блеснулъ тусклый
свѣтъ и помогъ мнѣ найти другое от­
верстіе на подобіе двери. Тутъ откры­
лась картина довольно занимательная:
широкая сакля , которой крыша опира­
лась на дна закопченные столба , была
полна народа. По срединѣ трещалъ о
гоиекъ, разложенный па землѣ, и дымъ,
выталкиваемый обратно вѣтромъ изь
отверстія въ крыш ѣ, разстилался во­
кругъ такой густой нелепою, что я дол­
го не могъ осмотрѣться ; у огня сидѣ­
ли двѣ старухи, множество дѣтей и
одинъ худощавый Грузинъ, всѣ въ лох­
мотьяхъ. Нечего было дѣлать, мы прі­
ютились у огня, закурили трубки, и ско­
ро чайникъ зашипѣлъ привѣтливо.
«Жалкіе лю іи !» сказалъ я штабсъ-
капитану , указывая на нашихъ гряз­
ныхъ хозяевъ, которые молча па пасъ
смотрѣли въ какомъ-то остолбенѣніи.
—
Преглупый народъ! отвѣчалъ онъ.
Повѣрпте-ли? ничего не умѣютъ, не
способны ни къ какому образованію!
Ужъ по крайчей мѣрѣ наши Кабардин­
цы пли Чеченцы, хотя разбойники , го­
лыши, за то о і чаяшіыя башки, а у этихъ
и къ оружію никакой охоты нѣтъ: по­
рядочнаго кинжала пи на одномъ нс
увидишь. Ужъ подлинно Осетины !
«А вы долгѣ были въ Чечнѣ ?»
—
Да , я дѣтъ десять стоялъ тамъ
въ крѣпости съ ротою , у Каменнаго
Брода,—знаете 9
«Слыхалъ.»
—
Вотъ, батюшка, надоѣли намъ эти
головорѣзы! Нынче, слава Богу, смир­
нѣе ; а бывало, на сто шаговъ отой­
дешь за валъ , ужъ гдѣ-нибудь косма­
тый дьяволъ сидитъ и караулитъ: чуть
зазѣвался, того и гляди — либо арканъ
на шеѣ, либо пуля въ затылкѣ. А мо­
лодцы !....
«А, чаіі, много съ вами бывало при­
ключеній ?» сказалъ я , подстрекаемый
любопытствомъ.
—
Какъ не бывать .' бывало....
Тутъ онъ началъ щипать лѣвый усъ,
повѣсилъ голову и призадумался. Мнѣ
страхъ хотѣлось вытянуть изъ вого ка­
кую-нибудь исторійку,—желаніе , свой­
ственное всѣмъ путешествующимъ и за­
писывающимъ людямъ. Между тѣмъ чай


-
83—
воспѣлъ; я вытащилъ изъ чемодана два
походные стаканчика , налилъ и поста­
вилъ одинъ передъ нимъ, Онъ отхлеб­
нулъ и сказалъ какъ-будто про-себя :
«да, бывало!» Это восклицаніе подало
мнѣ большія надежды. Я знаю, старые
Кавказцы любятъ поговорить, поразска­
зать; имъ такъ рѣдко это удается: дру­
гой лѣтъ пять стоитъ гдѣ нибудь въ
захолустьѣ съ ротой, и цѣлые пять лѣтъ
ему никто не скажетъ здравствуйте ,
потому что Фельдфебель говоритъ: здра­
вія желаю. А поболтать было-бы о чемъ:
кругомъ народъ дикій , любопытный :
каждый день опасность; случаи быва­
ютъ чудные , и тутъ по неволѣ пожа­
лѣешь о томъ, что у насъ такъ мало
записываютъ.
«Не хотите-ли подбавить рому ?» —
сказалъ я моему собесѣднику : «у меня
есть бѣлый изъ Тифлиса ; теперь хо­
лодно.»
—
Нѣтъ-съ, благодарствуйте, не пью.
«Что такъ’ь
—
Да такъ. Я даль себѣ заклятье.
Когда я был ь еще подпоручикомъ, разъ,
знаете , мы подгуляли между собою , а
ночью сдѣлалась тревога ; вотъ мы и
вышли передъ Фрунтъ па-веселѣ , да
ужъ и досталось намъ , какъ Алексѣй
Петровичъ узналъ; не дай Господи, какъ
онъ разсердился! чуть-чуть не отдалъ
подъ судъ. Оно п точно: другой разъ
цѣлый годъ живешь, никого не видишь,
да какъ тутъ еще водка — иропадшій
человѣкъ!
Услышавъ это, я почти потерял ь на­
дежду.
—
Да вотъ хоть Черкесы, продол­
жалъ онъ: какъ напьются бу іы на свадь­
бѣ или на похоронахъ, такъ п пошла
рубка. Я разъ на-сплу ноги унесъ-, а
еще у мирнова князя былъ вь гостяхъ.
«Какъ-же это случилось?»
—
Вотъ (онъ набилъ трубку, затя­
нулся и началъ разсказывать), вотъ из­
волите видѣть, я тогда стоялъ въ крѣ­
пости за Терекомъ сь ротой — этому
скоро пять лѣтъ. Разъ осенью, пришелъ
транспортъ съ провіантомъ; въ тран­
спортѣ был ь офицеръ, молодоіі чело­
вѣкъ лѣтъ двадцати-пяти . Онъ явился
ко мнѣ въ полной Формъ п объявилъ,
что ему велѣно остаться у меня въ
крѣпости. Онъ былъ такой тоненькій ,
бѣленькій , на немъ мундиръ былъ та­
кой новенькій, что я тотчасъ догадался,
что онъ па Кавказѣ у насъ недавно.
«Вы вѣрной , спросилъ я его, «переве­
дены сюда изъ Россіи ?»—Точно такъ ,
господинъ штабсъ-капитанъ, отвѣчалъ
онъ. — Я взялъ его за руку и сказалъ:
«Очень радъ, очень радъ. Вамъ будетъ
немножко скучно.... ну, да мы съ вами бу­
демъ жить по-пріятельски. Да, пожалуй­
ста, зовите меня просто Максимъ Максп-
мычъ, и пожалуйста — къ чему эта пол­
ная Форма?—приходите ко миѣ всегда
въ Фуражкѣ.» Ему отвели квартиру , п
опъ поселился вь крѣпости.
«А какъ его звали?» спросилъ я Мак­
сима Максимыча.
—
Его зваап.... Грпгорьемь Алексан­
дровичемъ Печоринымъ. Славный былъ
малый, смѣю васъ увѣрить; только не­
множко страненъ. Вѣдь, напримѣръ, въ
дождикъ , въ холодъ , цѣлый депь на
охотѣ; всѣ иззябнутъ, устанутъ,—а ему
ничего. А другой разъ сидитъ у себя
въ комнатѣ, вѣтеръ пахнетъ—увѣряетъ,
что простудился; ставнемъ стукнетъ —
онъ вздрогнетъ и поблѣднѣетъ : а при
мнѣ ходилъ на кабана одинъ ва-одинъ;
бывало, по цѣлымъ часамъ слова не
добьешься, за то ужъ иногда какъ нач­
нетъ разсказывать, такъ животики на­
дорвешь со смѣха— -
Да съ, съ боль­
шими странностями, и должно быть бо­
гатый человѣкъ: сколько у него было
разныхъ дорогихъ вещицъ !....
«А долго онъ съ вами жилъ ?» спро­
силъ я опять.
—
Да съ годъ. Ну да ужъ за то'па-
мятенъ мнѣ этотъ годъ; надѣлалъ онъ
ми ѣ хлопотъ , не тѣмъ будь помянутъ !
Вѣдь есть, право, этакіе люди, у кото­
рыхъ на роду написано , что съ пими
должны случаться разныя необыкновен­
ныя вещи!
Лермонтовъ.
(Герой нашего времени).


84
24. МОНАСТЫРКА.
ПИСЬМА МОНАСТЫРКИ.
ПИСЬМО ПЕРВОЕ.
Ахъ! Маша, милая Маша ! Вотъ ужъ
цѣлую недѣлю я прожила у тетушки въ
Малороссіи, и все еще не привыкла! Что
будетъ со мною впередъ — не знаю ! а
теперь мнѣ кажется , что никогда не
привыкну ни къ жизни этой , ни къ
этимъ людямь! !1 во снѣ и на явумнѣ
грезится Петербургъ, и Лева , и Мона­
стырь, н ты , мой милый другъ ! II Р**,
иС",иФ**, и всѣвы, добрыя, не­
забвенныя мои подружки! Ахъ, Маша!
пиши ко мнѣ; не забывай, что мы обѣ­
щались вѣчно любить другъ друга, ког­
да еще были въ кофейныхъ ! Сколько
разъ мы потомъ возобновляли это обѣ­
щаніе и въ голубыхъ, и въ бѣлыхъ! Не
забудь этого, моя Маша ! А я теперь
имѣю нужду въ твоей дружбѣ — бол ѣе,
нежели когда-нибудь : я чувствую себя
здѣсь совершенно одинокою: — кажется,
какъ будто весь свѣтъ меня бросилъ,
иди я живу въ другомъ свѣтѣ ! — Но
вѣдь ты еще не знаешь, отъ чего мнѣ,
здѣсь такъ грустно ?
Въ продолженіе цѣлой дороги отъ Пе­
тербурга до Барвенова, я хотя безпре­
станно думала о .Монастырѣ, но при
всемъ томъ съ удовольствіемъ помыш­
ляла и о близкомъ свиданіи моемъ съ
родными. Мнѣ такъ хотѣлось видѣть
тетеньку и кузинъ! (скажу мимоходомъ,
что здѣсь я называю ихъ сестрицами).
Я воображала, что тетенька будетъ по­
хожа на А“, а кузинъ я представляла
себѣ : старшую , какъ Н" (которая те­
перь попала въ пепиньерки), меньшую,
какъ тебя, моя Маша, пли, по крайней
мѣрѣ, какъ Р“.
Какъ-же я ошиблась
въ своихъ расчетахъ !
Мы прибыли въ Барвеново довольно
рано утромъ. «Это Барвеново !» сказала
мнѣ съ веселымъ видомъ женщина, ко­
торую посылали за мною въ Петербургъ.
Я поспѣшно высунула голову изъ ка­
реты, чтобъ скорѣе увидѣть это Барве­
ново , столько мнѣ расхваленное доро­
гой.... Ахъ, Маша ! мнѣ стыдно тебѣ
признаться.... Я думала , что Барвеново
хоть немножко похоже на Царское Се­
ло пли хоть на Каменный Островъ , а
вмѣсто того —новѣрппіь-ли ?—таки ни
мало , ни мало ! Я увид ѣла множество
домиковъ низенькихъ, маленькихъ: вмѣ­
сто кровель, на нихъ кое-какъ набро­
сана была почернѣвшая солома. —
Всѣ
безъ трубъ, Маша , а иные такъ пере­
висли на одинъ бокъ, что страшно смо­
трѣть— Улицы узкія, кривыя, грязныя!
Такъ это Барвеново ! подумала я , и
сердце во мнѣ забилось , точно какъ
бывало въ Монастырѣ передъ экзаме­
номъ. Изъ домиковъ выбѣжали дѣти и
женщины: первыя въ изорванныхъ ру­
башкахъ, а послѣднія почти тоже въ
однѣхъ рубашкахъ,- только носятъ онѣ
здѣсь родъ передниковъ — кадрилье,
красные съ синимъ и зеленымъ. Oui;
низко поклонились (мнѣ или каретѣ, не
знаю) ; и мужики , тутъ бывшіе , тоже
сняли шапки и низко кланялись. Ты
думаешь вѣрно, любезная Маша , что
мужики здѣсь такіе, какъ въ Петер­
бургѣ кучера, или, можетъ быть , какъ
Чухонцы, которые тамъ продаютъ ма­
сло? Совсѣмъ нѣтъ ! На нихъ длинные
бѣлые кафтаны и такія-же шапки. —
шляпъ я здѣсь вовсе не видала , а го­
лова у нихъ, ma chère, совс ѣмъ обрита,
только на верху оставленъ хохолъ. Впро­
чемъ они, кажется, такіе добрые !
Мы переѣхали черезъ узкую плотину
и чрезъ мостъ, который быль еще уже
и притомъ безъ перил ь , повернули вь-
лѣво и взъѣхало на дворъ, прямо къ
крыльцу. Дворъ был ь полонъ людей; они
всѣ бѣжали за каретой и кричали: «се
наша панночка, се наша панночка!» Жен­
щины и дѣти, слѣдовавшія за нами съ
самаго въѣзда въ село, остановились на
улицѣ , и смотрѣли на насъ въ ворота.
На крыльцѣ стояла дама высокая, тол­
стая, сѣдая, въ большомъ мужскомъ кол­
пакѣ и въ красной стамедовой юпкѣ ;
на шеѣ у лея накинутъ былъ ситцевый
платокъ, едва прикрывающій плечи.
Ноги ея, Маша , ноги были босы! Она
подала мнѣ руку , поцѣловала меня вь


85
губы и сказала: «Здорово, Галечка! Якъ-
же тіі подросла !»
Маша ! но показывай никому моего
письма ; эта дама была моя тетенька !
(Здѣсь никто мі ня не называеть Аню­
тою.... тетенька и сестрицы зовутъ Га-
лечкоіі, люди почти всѣ панночкой, а
иные Ганною Трохвымовною , по батю­
шкѣ. Они говорятъ, что Анюта или Га­
лечка все равно ; но мнѣ это не нра­
вится.... пожалуйста , милая Машенька .
никогда не зови меня Галечкою).
Мы вошли въ комнату, не большую,
но довольно чисто прибранную : она-бы
мнѣ нравилась, если-бь не такъ была
низка, а то мнѣ бывает ь въ ней душно!
Почти вслѣдъ за нами вбѣжали мои
кузины.... «Отъ се дочка мои,» сказала
мнѣ тетенька: »се Нраскута , а се Та­
почка!»
Онѣ были въ утреннемъ нарядѣ , то
есть волоса связаны широкою черной
лентой въ черныхъ салопахъ, безъ кор­
сетовъ, и — пожалуйста , Маша! не раз­
сказывай никому—въ большихъ кожа­
ныхъ сапогахъ! Впрочемъ онѣ такія до­
брыя.' особливо Гйдочка мнѣ нравится.
Онѣ очень другъ на друга похожи и не
дурны собой, но только слишкомъ тол­
сты и краснощеки. Во всемъ Монасты­
рь у насъ нѣтъ ни одной такой тол­
стой, краснощекой, какъ мои кузины.
Мы скоро между собою познакоми­
лись. Онѣ, Богъ знаетъ, какъ ради бы­
ли, что я пріѣхала. Распрапшвали про
Петербургъ, про Монастырь, про балы....
я даже устала отъ разсказовъ. Потомъ
я принуждена была показывать имъ всѣ
своп платья ; вотъ тутъ-то-бы ты ихъ
послушала ! Нынѣшніе модные, рукава
имъ не нравятся, да и нельзя имъ на­
дѣть рукавовъ изъ газа: руки у-тпіхъ
такія красныя! Больше всего имъ по­
любилась моя шляпка съ перьями, зна­
ешь отъ М-me Xavier? Впрочемъ у нихъ
бол Ее нарядовъ, нежели у меня, только
безъ вкуса! Довольно жемчугу и бріілі-
янтовъ, но все старинные Фасоны. Я
совѣтовала тетеиькЬ послать въ Петер­
бургъ въ М. Дювалю пли къ Ремилеру,
но она и слышать объ этомъ не хочетъ.
'■Що ти городишь, Балл!» сказала она
мн b: «ти збыдась сь пантолыку!» (это,
по здѣшнему, кажется, значитъ: ты съ.
ума сошла).
Послѣ обѣда кузины повели меня по
хозяйству. Показывали винокурню, мель-
ниііу, амбары, подвалы и сарай, гдѣ от­
кармливаютъ свиней. Маша!—какіе-же
онѣ толстыя! Кузины очень хорошо зна­
ютъ хозяйство; говорятъ , и я должна
пріучаться къ этому. . .
Болѣе всего мнѣ надоѣлъ языкъ, ко­
торымъ здѣсь изъясняются! Повѣришь-
ли, что я почти ничего не понимаю?
Вчера ввечеру сидѣла я въ комнатѣ и
читала книжку; тетенька на крыльцѣ
разговаривала съ винокуромъ. Ты не
знаешь, что такое винокуръ, Маша?
Это жидъ, который дѣлаетъ вино. Они
много говорили о бардѣ.... я ничего не
понимала, только слышала, что тетень­
ка говорила: «береги барду, береги бар­
ду», а жидъ отвѣчалъ : «какъзе, васе
благородіе, не берецъ; барда прекрасная,
барда отлицная!»—Я въ Петербургѣ чи­
тала Жуковскаго сочиненія, и помнила,
что онъ говорить о бардахъ.... въ дис­
тракціи, мнѣ какъ-то представилось, что
барда, которую такъ хвалятъ, должна
быть жена какого нибудь барда , или
поэта.... и только что ушелъ винокуръ,
я подбЬжада къ тетенькѣ и просила по­
знакомить меня съ бардою. «А щотобѣ
съ нею робыть!» отвѣчала тетенька. »Я
чуда, що миются бардой, щобъ шкура
буда билѣе».... Ахъ, Маша, какъ-же мнѣ
стыдно было, когда я узнала, что такое
барда! Здѣсь барда не то , что у васъ
вь Петербургѣ: здѣсь такъ называютъ
гущу, которая остается на днѣ, когда
дѣлаютъ шіво!
Но ты, можетъ быть , не поняла те­
тенькиных ь словъ? Она сказала мнѣ, если
перевесть ихъ на русскііі: а что тебѣ
съ нею дѣлать ? я слышала , что мо­
ются бардою для того, чтобъ кожа сдѣ­
лалась бѣлѣе.... Миются, по-малороссій­
ски, значить моются ; а шкурой назы­
ваютъ мою кожу, Маша !
Но тебѣ, я думаю, надоѣло и пись­
мо мое, и малороссійское нарѣчіе. Въ
другой разъ я буду писать къ тебѣ про
тетеньку, какъ будто опа говоритъ по­
русски. Прощай, милая Машенька! кла­
няйся Р*‘ и С“ и поцѣлуй за меня Ф**.


86
€ъ будущею почтой опять къ тебѣ пи­
сать буду.
P. S . Я забыла тебѣ сказать, что те­
тенька не цѣлый день ходить босая, а
кузины надѣваютъ сапоги только но
утрамъ, особливо, когда на дворѣ гряз­
но. Кь обкду онѣ обыкновенно одѣва­
ются довольно порядочно : тетенька на
головѣ носитъ шелковый темный пла­
токъ, почти какъ у насъ купчихи,толь­
ко другимъ манеромъ: а у кузинъ плать­
евъ довольно и все почти новыя, толь-
то таліи слишкомъ коротки , и всегда
онѣ ходятъ безъ корсета. Я предлагала
имъ свои, да имъ они не въ пору, слиш­
комъ узки. Прощай, любезная Ма­
шенька !'
письмо ВТОРОЕ.
Вотъ еще прошла недѣля , любезная
Маша, съ тѣхъ поръ, какъ я сюда прі­
ѣхала- О Петербургъ ! я никогда тебя
не забуду. Какая разница между Пе­
тербургомъ и Барвеповымъ ! Я успѣла
познакомиться съ нашими сосѣдями ,. и
познакомилась довольно коротко. Здѣсь,
Машенька, не такъ какъ въ столпцѣ:
когда здѣсь съ кѣмъ-нибудь познако­
мишься, такъ ото не на шутку Г Гости
пріѣзжаютъ обыкновенно часу въ деся­
томъ утра, п остаются до поздней но­
чи, а иногда до другаго дня. Тутъ не­
льзя не познакомиться коротко! Съ утра
до ночи сидишь вм І.стѣ, обо всемъ пе­
реговоришь, что есть на душѣ. А pro­
pos, ma chère! сколько у тебя душъ? Я
до сихъ поръ не знаю; можетъ быть, и
ты сама еще о томъ не думала? Здѣсь
»то первый или второй вопросъ , когда
съ кѣмъ познакомишься; я могла-бы те­
бѣ разсказать, сколько душъ у каждой
пзъ нашихъ сосѣдокъ. При этомъ слу­
чаѣ я узнала, что и у меня ихъ триста,
въ томъ числѣ около пятидесяти въ бѣ­
гахъ, только я еще не могла добиться,
ma chère, куда они бЬжали и зачѣмъ.
Сначала разговоры эти казались мнѣ
очень странныя; но теперь начинаю къ
нимъ привыкать. Вообще люди здѣсь
всѣ такія добрыя, и мні; очень жаль,
если ты, судя по первому моему пись­
му, ихъ не полюбишь. Меня здѣсь всѣ
любятъ и ласкаютъ, и только что узна­
ли, что я пріѣхала изъ Петербурга, какъ-
начали къ намъ съѣзжаться сосѣди од­
ни за другими. Всякій день гости, такъ
что у меня голова идетъ кругомъ. А
какъ здѣсь много кушаютъ, Маша ! ты
представить себѣ этого не можешь. По­
утру пьютъ чай съ сухарями и кренде­
лями; потомъ часа черезъ два спида-
ютъ, то есть, завтракаютъ; потомъ обѣ­
даютъ; послѣ того полдничаютъ; потомъ
пьютъ чай, и наконецъ вечеряютъ, т. е .
ужинаютъ. Не думай, что я шучу, Ма­
ша! Послѣ ужина еще подаютъ изюмъ,
миндаль и разныя варенья. Кромѣ того
кузины мои цѣлый день грызутъ кале­
ные орѣхи; я не понимаю, какъ у нихъ
зубы не ломаются !
Тетенька меня очень любить, и я то­
же ее люблкм я просила ее, чтобы она
не посила по утрамъ мужскаго колпака
и не ходила босикомъ. Она за то не
разсердилась, однако и не послушалась
меня. «И матушка и бабушка и праба­
бушка ходили въ колпакахъ,» отвѣчала
она: «и я сама къ тому съ малолѣт­
ства привыкла; а теперь , на старости ,
не кстати мнѣ перенимать ваши моды.
А что касается до того , что ты меня
видѣла босикомъ, такъ сама ты въ томъ
виновата: я такъ обрадовалась, когда
ты пріѣхала , что забыла и чулки па- '
дѣть!»
Тетенька миіі все это сказала не такъ
какъ я къ тебі; пишу; но я обѣщалась
въ письмахъ своихъ не употреблять ма­
лороссійскаго нарѣчія; ты-бы віідь ни
слова не поняла, и я па силу понимаю.
И’ это правда, ma chère , что тетеньку
я съ тѣхъ поръ не видала босикомъ':
она по утрамъ ходить въ шерстяныхъ
.чулкахъ, по, правду сказать, безъ баш­
маковъ.
Съ какимъ нетерпѣніемъ я ожидаю
отъ тебя писемъ ! Всякій разъ , когда
нашъ жидъ пріѣзжаетъ изъ города
(здѣсь у всякаго помѣщика есть свой
жидъ', бѣгу къ нему на встрѣчу. Мнѣ
кажется, что л въ состояніи буду его
поцѣловать, когда онъ привезетъ мнѣ
отъ тебя письмо! Ахъ, Маша! неужели
ты меня забыла? Нѣтъ; этого быть не
можетъ ! Мы такъ давно другъ друга
любимъ !


87
Прощай, милая Машенька ! Богъ съ
тобою! Сегодня я не могу писать къ
тебѣ много , потому что мы ѣдемъ на
балъ къ здѣшнему хорунжему (это та­
кой чинъ): я обѣщалась причесать мо­
ихъ кузинъ по-петербургски; п онѣ въ
первый разъ сегодня надѣваютъ корсе­
ты, которые мы кое-какъ здѣсь сшили.
Прощай, Маша!
Погорѣльскій.
(Монастырка).
25. МЕРТВЫЯ ДУШИ
а) ПОМѢСТЬЕ ПЛЮШКИНА.
Прежде, давно, въ лѣта моей юности,
иь лѣта невозвратно мелькнувшаго мо­
его дѣтства , мнѣ было весело подъѣз­
жать въ первый разъ къ незнакомому
мѣсту: все равно, была-лп то деревуш­
ка, бѣдный, уѣздный городишка , село-
лп, слободка; любопытнаго много откры­
валъ въ немъ дѣтскій любопытный
взглядъ. Всякое строеніе, все, что носи­
ло только па себѣ напечатлѣнье какой
нибудь замѣтной особенности, все оста­
навливало меня и поражало. Каменный-
ли, казенный домъ, извѣстной архитек­
туры, съ половиною Фальшивых ь оконъ,
одинъ одинешенекъ торчавшій среди
бревенчатой тесаной кучи одпоетажныхъ
мѣщанскихъ, обывательскихъ домиковъ,
круглыіі-ли , правильный куполъ ,-весь
обитый листовымъ бѣлымъ желѣзомъ ,
вознесенный надъ выбѣленною , какъ
снѣгъ, новою церковью , рынокъ-ди ,
Франтъ-ли уѣздный , попавшійся среди
юрода,—ничто не ускользало отъ свѣ­
жаго тонкаго вниманья , и , высунувши
носъ изъ походной телѣги своей, я гля­
дѣлъ и па невиданный дотолѣ покрои
какого нибудь сюртука , и на деревян­
ные ящики съ гвоздями, съ сѣрой, жел­
тѣвшей вдали, съ изюмомъ и мыломъ ,
мелькавшіе изъ дверей овощной лапки
вмѣстѣ съ банками высохшихъ москов­
скихъ конФектъ, глядѣлъ и па шедша­
го въ сторонѣ пѣхотнаго офицера , за­
несеннаго Богъ знаетъ изъ какой гу­
берніи на уѣздную скуку , и на куп­
ца, мелькнувшаго въ сибиркѣ на бѣ­
говыхъ дрожкахъ , и уносился мы­
сленно за ними въ бѣдную жизнь
ихъ. Уѣздный чиновникъ пройди ми­
мо—я уже и задумывался : Куда онъ
идетъ ?........ па вечеръ-ли къ какому
нибудь своему брату, или прямо къ се­
бѣ домой, чтобы, посидѣвши съ полча­
са на крыльцѣ , пока не совсѣмъ еще
сгустились сумерки , сѣсть за ранній
ужинъ, съ матушкой, съ женой, съ се­
строй жены и всей семьей, и о чемъ
будетъ ведепъ разговоръ у нихъ, въ то
время, когда дворовая дѣвка въ мони­
стахъ, или мальчикъ въ толстой курт­
кѣ, принесетъ уже послѣ супа сальную
свѣчу въ долговѣчномъ, домашнемъ под­
свѣчникѣ? Подъѣзжая къ деревнѣ ка­
кого нибудь помѣщика, я любопытно
смотрѣлъ на высокую узкую деревян­
ную колокольню, пли широкую, темную,
деревянную старую церковь. Заманчиво
мелькали мнѣ издали, сквозь древесную
зелень, красная крыша и бѣлые трубы
помѣщичьяго дома , и я ждалъ нетер­
пѣливо , пока разойдутся на обѣ сто­
роны заступавшіе его сады , и онъ по­
кажется весь съ своею, тогда, увы! во­
все не пошлою наружностью, и по немъ
старался я угадать , кто таковъ самъ
помѣщикъ, толстъ-ли онъ, и сыновья-ли
у него, или цѣлыхъ шестеро дочерей съ
звонкимъ дѣвическимъ смѣхомъ, играми
и вѣчною красавицей меньшою сестрицей,
и черноглазы-ли онѣ, и весельчакъ-ли
онъ самь, иди хмуренъ, какъ сентябрь
въ послѣднихъ числахъ, глядитъ въ ка­
лендарь , да говоритъ про скучную для
юности рожъ и пшеницу.
Теперь равнодушно подъѣзжаю ко вся­
кой незпакомоіі деревнѣ, и равнодушно
гляжу на ея пошлую наружность; моему
охлажденному взору непріятно , мнѣ не
смѣшно, и то , что пробудидо-бы въ
прежніе годы живое движеніе въ лицѣ,
см-вхъ и немолчныя рѣчи, то скользитъ
теперь мимо , и безучастное молчаніе


88
хранятъ мои недвижныя уста. О моя
юность! о моя свѣжесть!
ПокамІ.стъ Чичиковъ думалъ и вну­
тренно посмѣивался надъ прозвищемъ ,
отпущеннымъ мужиками Плюшкину, онъ
не замѣтилъ, какъ въѣхалъ въ среди­
ну обширнаго села со множествомъ избъ
и улицъ. Скоро однако жъ далъ замѣ­
тить ему это препорядочныіі толчекъ ,
произведенный бревенчатою мостовою ,
предъ которою городская каменная бы­
ла ничто. Эти бревна, какъ Фортепьян­
ныя клавиши, подымались то вверхъ, то
внизъ , и необерегшійся ѣздокъ пріоб­
рѣталъ или шишку на затылокъ или си­
нее пятно на лобъ , или-же случалось
своими собственными зубами откусить
пребольно хвостикъ собственнаго-же я-
зыка. Какую-то особенную ветхость за­
мѣтилъ онъ на всѣхъ деревенскихъ
строеніяхъ: бревно па избахъ было тем­
но и старо ; многія крыши сквозили
какъ рѣшето; на иныхъ оставался толь­
ко конекъ вверху , да жерди по сторо­
намъ въ видѣ ребръ. Кажется, сами
хозяева снесли съ нихъ дранье и тесъ,
разсуждая, и конечно справедливо , что
въ дож іь избы не кроютъ, а въ ведро
и сама не каплетъ. Окна въ избенкахъ
были безъ стеколъ, иныя были заткну­
ты тряпкой или зипуномъ; балкончики
подъ крышами съ перилами, неизвѣст­
но для какихъ причинъ дѣлаемые въ
иныхъ русскихъ избахъ, покосились и
почернѣли даже не живописно. Изъ-за
избъ тянулись во многихъ мѣстахъ ря­
дами огромныя клади хлѣба, застоявшія­
ся какъ видно долго; цвѣтомъ походи-
дили они на старый, плохо выжженный
кирпичъ, на верхушкѣ ихъ росла вся­
кая дрянь, и даже прицѣпился съ боку
кустарникъ. Хлѣбь, какъ видно, былъ
господскііі. Изъ-за хлѣбныхъ кіадей и
ветхихъ крышъ, возносились и мелька­
ли на чистомъ воздухѣ, то справа , то
слѣва, по мѣрѣ того, какъ бричка дѣ­
лала повороты, двѣ сельскія церкви, од­
на возлѣ другой: опустѣвшая деревян­
ная, и каменная , съ желтенькими стѣ­
нами испятнанная, истрескавшаяся. Ча­
стями, сталъ выказываться господскій
ломъ, и наконецъ глянулъ весь въ томъ
мѣстѣ, гдѣ цѣпь избъ прервалась, и на
мѣсто ихъ остался пустыремъ огородъ,
или капустникъ , обнесенный низкою ,
мѣстами изломанною городьбой». Какимъ-
то дряхлымъ инвалидомъ глядѣлъ сей
странный замокъ, длинный, длинный не­
помѣрно. Мѣстами былъ онъ въ одинъ
этажъ, мѣстами въ два; на темной кры­
шѣ, не вездѣ надежно защищавшей его
старость, торчали два бельведера одинъ
противъ другаго, оба уже пошатнув­
шіеся, лишенные когда-то покрывавшей
ихъ краски- Стѣны дома оиіеливали мѣ-
стами нагую штукатурную рѣшетку , и
какъ видно много потерпѣли отъ вся­
кихъ непогодъ, дождей, вихрей и осен­
нихъ перемѣнъ. Изъ оконъ только два
были открыты; прочія были заставлены
ставнями , или даже забиты досками.
Эти два окна съ своей стороны были
тоже подслѣповаты; на одномъ, изъ нихъ
темнЬлъ наклеенный треугольникъ изъ
синей, сахарной бумаги.
Старый , обширный , тянувшійся по­
зади дома садъ , выходившій за село
и потомъ пропадавшій въ полѣ, зарос­
шій и заглохлый, казалось, одинъ освѣ­
жалъ эту обширную деревню и одинъ
былъ вполнѣ живописенъ въ своемъ
картинномъ опустѣніи. Зелеными обла­
ками и неправильными, трепетолистными
куполами лежали на небесномъ горизон­
тѣ соединенныя вершины разросшихся
на свободѣ деревъ. Бѣлый колоссальный
стволъ березы, лишенный верхушки, от­
ломленной бурею или грозою, подымал­
ся изъ этой зеленой гущи п круглился
на воздухѣ, какъ правильная мрамор­
ная, сверкающая, колонна; косой остро­
конечный изломъ его, которымъ онъ
оканчивался къ верху вмѣсто капители,
темнЬлъ на снѣжной бѣлизнѣ, его, какъ
шапка или черная птица. Хмѣль , глу­
шившій внизу кусты бузины, рябины и
лѣснаго орѣшника н пробѣжавшій по­
томъ по верхушкѣ всего частокола, взбѣ­
галъ наконецъ вверхъ и обвивалъ до
половины сломленную березу. Достиг­
нувъ середины ее, онъ оттуда свѣши­
вался внизъ и начиналъ уже цѣплять
вершины друтихъ деревъ, или-же ви­
сѣлъ на воздухѣ, завязавши кольцами
свои тонкіе, цѣпкіе крючья, легко ко­
леблемые воздухомъ. Мѣстами расходи-


89—
лись зеленыя чащи, озаренныя солнцемъ,
и показывали неосвѣщенное между нихъ
углубленіе, зіявшее какъ темная пасть:
оно было все окинуто тѣнью и чуть-
чуть мелькали въ черной глубинѣ его:
бѣжавшая, узкая дорожка , обрушенныя
перилы, пошатнувшаяся бесѣдка, дупли­
стый дряхлый стволъ ивы, сѣдой ча­
пыжникъ, густой щетиною вытыкавшій
изъ-за ивы изсохшіе отъ страшной глу­
шицы, перепутавшіеся и скрестившіеся
листья и сучья, и наконецъ молодая
вѣтвь клена, протянувшая съ боку своп
зеленые лапы-листы, подъ одинъ изъ
которыхъ забравшись, Богъ вѣсть ка­
кимъ образомъ, солнце превращало его
вдругъ въ прозрачный и огненный, чуд­
но сіявшій въ отой густой темнотѣ. Въ
сторонѣ, у самаго края сада, нѣсколько
высокорослыхъ , не вровень другимъ о-
синъ, подымали огромныя вороньи гнѣ­
зда на трепетныя своп вершины. У и-
ныхъ изъ нихъ, отдернутыя п певполнѣ
отдѣленныя вѣтвп висѣли вппзъ вмѣ­
стѣ съ изсохшими листьями. Словомъ ,
все было хорошо, какъ не выдумать ни
природѣ, ни пскуству, но какъ бываетъ
только тогда, когда они соединятся вмѣ­
стѣ , когда по нагроможденному часто
безъ толку труду человѣка пройдетъ
окончательнымъ рѣзцомъ своимъ при­
рода , облегчитъ тяжелыя массы , уни­
чтожитъ грубоощутительпую правиль­
ность и нищенскія прорѣхи, сквозь ко­
торыя проглядываетъ нескрытый, нагой
планъ , и дастъ чудную теплоту всему,
что создалось въ хладѣ размѣренной чи­
стоты и опрятности.
Сдѣлавъ одинъ пли два поворота, ге­
рой нашъ очутился наконецъ передъ са­
мымъ домомъ , который показался те­
перь еще печальнѣе. Зеленая плесень
уже покрыла ветхое дерево па оградѣ
и воротахъ. Толпа строеній : людскихъ,
амбаровъ , погребовъ , видимо ветшав­
шихъ, наполняла дворъ; возлѣ нихъ на­
право и налѣво видны были ворота въ
другіе дворы. Все говорило , что здѣсь
когда-то хозяйство текло въ обширномъ
размѣрѣ, и все глядѣло нынѣ пасмурно.
Ничего незамѣтно было оживляющаго
картину : ни отворявшихся дверей , пи
выходившихъ откуда ппбудь людей, ни­
какихъ живыхъ хлопотъ и заботь дома!
Только один главныя вороты былп рас­
творены , и то потому, что въѣхалъ
мужикъ съ нагруженною телѣгою , по­
крытою рогожею, показавшійся какъ-бы
нарочно для оживленія сего вымершаго
мѣста.-
въ другое время и они былп за­
перты наглухо, ибо въ желѣзной петлѣ
висѣлъ замокъ-псполппъ.
Онъ (Чпчпковъі вступилъ въ темныя,
широкія сѣни, отъ которыхъ подуло хо­
лодомъ , какъ изъ погреба. Изъ сѣней
онъ попалъ въ комнату . тоже темную,
чуть-чуть озаренную свѣтомъ, выходив­
шимъ изъ-подъ широкой щели , нахо­
дившейся внизу двери. Отворивши эту
дверь, онъ наконецъ очутился въ свѣ­
ту и былъ поряженъ представшимъ без­
порядкомъ. Казалось, какъ будто въ до­
мѣ происходило мытье половъ, и слота
на время нагромоздили всю мебель. На
одномъ столѣ стоялъ даже сломанный
стулъ и, рядомъ съ нимъ, часы съ о-
становпвшпмся маятникомъ, къ которому
паукъ уже приладилъ паутину. Тутъ-же
стоялъ прислоненный бокомъ къ стѣнѣ
шкапъ, съ стариннымъ серебромъ, гра­
финчиками и китайскимъ Фарфоромъ.
На бюрѣ, выложенномъ перламутною мо­
заикою. которая мѣстами уже выпала и
оставила послѣ себя одни желтенькіе
желобки , наполненные клеемъ , лежало
множество всякой всячины: куча испи­
санныхъ мелко бумажекъ . накрытыхъ
мраморнымъ позеленѣвшимъ прессомъ
съ яичкомъ на верху, какая-то старин­
ная книга въ кожаномъ переплетѣ съ
краснымъ обрѣзомъ , лимонъ весь вы­
сохшій, ростомъ не болѣе лѣснаго орѣ­
ха, отломлепная ручка креселъ, рюмка
съ какою-то жидкостью и тремя му­
хами, накрытая письмомъ, кусочпкъ сур­
гучика, кусочпкъ гдѣ-то поднятой тряп­
ки, два пера , запачканныя черппламп ,
высохшія какъ въ чахоткѣ, зубочистка,
совершенно пожелтѣвшая , которою хо­
зяинъ, можетъ быть, ковырялъ въ зу­
бахъ своихъ еще до нашествія па Мо­
скву Французовъ-
12


По стѣнамъ павЬшапо было весьма
тксно и безтолково нѣсколько картонъ:
длинный, пожелтѣвшій гравюръ какого-
то сраженія, съ огромными барабанами,
кричащими солдатами въ трехъ-ую.іь-
пыхъ шляпахъ, н тонущими конями,
безъ стекла, вставленный въ раму крас­
наго дерева съ тоненькими бронзовыми
полосками и бронзовыми-же кружками
по угламъ. Врядъ съ ними занимала
полстѣны огромная почернѣвшая кар­
тина , писанная масляными красками ,
изображавшая цвѣты , Фрукты , разрѣ­
занный арбузъ, кабанью морду и висѣв­
шую головою внизъ утку. Съ середины
нотолка висѣла люстра въ холстинномъ
мѣшкѣ, отъ пыли сдѣлавшаяся похо­
жею па шелковый коконъ, въ которомъ
сидитъ червякъ. Въ углу комнаты бы­
ла навалена на полу куча того, что по­
грубѣе и что недостойно лежать на сто­
лахъ. Что именно находилось въ кучѣ ,
рѣшить было трудно , ибо пылп на ней
было въ таком ь изобиліи, что рук.- і вся­
каго касавшагося становились похожи­
ми на перчатки: замѣтнѣе прочаго, вы­
совывался оттуда отломленный кусокъ
деревянной лопаты и старая подошва
сапога. Никакъ-бы нельзя было сказать,
чтобы въ комнатѣ сей обитало живое
существо, если-бы не возвѣщалъ его
пребыванье старый , поношенный кол-
иакъ, лежавшій иа столѣ.
б) РУСЬ.
Бричка между тѣмъ поворотила въ
болѣе пустынныя улицы; скоро потя­
нулись одни длинные, деревянные за­
боры, предвѣщавшіе конецъ города- Вотъ
уже. и мостовая кончилась, и шлагбаумъ,
и городъ назади, и ничего нѣтъ , и о-
пять въ дорог!;. I! опять по обѣимъ
стяронамъ столбоваго пути пошли вновь
писать версты, станціонные смотрители,
колодцы, обозы , сѣрыя деревни съ са­
моварами , бабами и бойкимъ борода­
тымъ хозяиномъ, бѣгущимъ изъ постоя­
лаго двора съ овсомъ въ рукѣ , пѣше­
ходъ въ протертыхъ лаптяхъ, плетущій­
ся за 800 верстъ, городишки , выстро­
енные живьемъ, съ деревянными лав­
чонками , мучными бочками , лаптями ,
калачами и прочей мелюзгой, рябые
шлагбаумы, чинимые мосты , поля нео­
глядныя и по ту сторону п по другую,
пом І.щпчьи рыдваны, солдатъ верхомъ
па лошади, везущій зеленый ящикъ съ
свинцовымъ горохомъ и подписью: та­
кой-то артиллерійской батареи, зеленыя,
желтыя и свѣжоразрытыя черныя по­
лосы, мелькающія по степямъ , затяну­
тая вдали п Іюня, сосновыя верхушки въ
туманѣ , пропадающій далече колоколь­
ный звопъ, вороны какъ мухи и гори­
зонтъ безъ конца-—
Русь ! Русь ! вижу
тебя , изъ моего чуднаго , прекраснаго
далека тебя вижу : бѣдна природа въ
тебѣ; не развеселятъ, не испугаютъ взо­
ровъ дерзкія ея дива, вѣнчанныя дерз­
кими дивами искусства, города съ мно­
гооконными, высокими дворцами , врос­
шими въ утееы , картинныя дерева п
плющи , вросшіе въ домы , въ шумѣ и
въ вѣчной пыли водопадовъ ; не опро­
кинется назадъ голова посмотрѣть па
громоздящіяся безъ копца надъ нею и
въ вышинѣ каменныя глыбы; не блес­
нуть сквозь наброшенныя одна па дру­
гую темныя арки, опутанныя виноград­
ными сучьями, плющами и несмѣтными
милліонами дикихъ розъ, не блеснутъ
сквозь нихъ вдали вѣчныя линіи сіяю­
щихъ горъ, несущихся въ серебряныя ,
ясныя небеса. Открыто-пустынно и ров­
но все въ тебѣ; какъ точки, какъ знач­
ки, непримѣтно торчатъ средн равнинъ
невысокіе твои города; ничто не оболь­
ститъ и не очаруетъ взора. По какая-
жс непостижимая, тайная сила влечетъ
къ тебѣ? Почему слышится и раздастся
немолчно въ ушахъ твоя тоскливая, не­
сущаяся ио всей длинѣ и ширин!; твоей,
отъ моря до моря, іі Іюня ? Что въ вей,
въ этой пѣснѣ? Что зоветъ, и рыдаетъ,
и хватаегь за сердце? Какіе звуки бо­
лѣзненно лобзаютъ и стремятся въ ду­
шу и вьются около моего сердца? Русь!
чего-же ты хочешь оть меня ? какая
непостижимая связь таится между на­
ми ? Что глядишь ты такъ, и зачѣмъ
все, что пи есть въ тебѣ , обратило на
меня полныя ожиданія очи?— .
IIеще,
полный недоумѣнія, неподвижно стою я,
а уже главу осѣнило грозное вблако,


91
іяжедое грядущими дождями, п онѣмѣ­
ла мысль предъ твоимъ пространствомъ.
Что пророчитъ сеіі необъятным про­
сторъ? Здѣсь-ли, въ тебѣ-ли не родить-
ея безпредѣльной мысли, когда ты са­
ма безъ конца ? 3 іѣсь-ли не быть бо­
гатырю, когда есть мѣсто, гдѣ развер­
нуться и пройтись ему? II грозно объем-
летъ меня могучее пространство, страш­
ною силою отразясь во глубинѣ моей;
неестественной властью освѣтились мои
очи: у! какал сверкающая, чудная , не­
знакомая землѣ даль! Русь!....
в) ДВА ПИСАТЕЛЯ.
Счастливъ писатель , который мимо
характеровъ скучныхъ, противныхъ, по­
ражающихъ печальною своею дѣйстви­
тельностью , приближается къ характе­
рамъ, являющимъ высокое достоинство
человѣка,— который изъ великаго омута
ежедневно вращающихся образовъ из­
бралъ однѣ немногія исключенія ,—ко­
торый не измѣнялъ ни разу возвышен­
наго строя своей лиры, не ниспускался
съ вершины своей къ бѣднымъ ничтож­
нымъ своимъ собратьямъ, и, не касаясь
земли, весь повергался въ свои далеко
отторгнутые отъ нея и возвеличенные
образы. Вдвойнѣ завидень прекрасный
уд ѣлъ его: онъ средн ихъ, какъ въ род­
ной семьѣ; а между тѣмъ далеко и
громко разносится его слава. Онъ оку­
рилъ упоительны мт. куревомъ людскія
очи; онъ чудно польстилъ имъ, сокрывъ
печальное въ жизни, показавъ имъ пре­
краснаго человѣка. Все, рукоплеща, не­
сется за нимъ и мчится вслѣдъ за то­
жественной его колесницей. Великимъ
всемірнымъ поэтомъ именуютъ его, па­
рящимъ высоко надъ всѣми геніями мі­
ра, какъ паритъ орелъ надъ другими
высокодетающпми. При одномъ имени
его уже обьемлются трепетомъ молодыя
пылкія сердца, отвѣтныя слезы ему бле­
щутъ во всѣхъ очахъ...,
Нѣтъ равнаго
ему въ силѣ!
Но не таковъ удѣлъ п другая судь­
ба писателя , дерзнувшаго вызвать на­
ружу все, что ежеминутно предъ очами,
и чего не зрятъ равнодушныя очи, —
всю страшную , потрясающую тину ме­
лочей , опутавшихъ нашу жизнь, всю
глубину холодныхъ, раздробленныхъ, по­
вседневныхъ характеровъ, которыми ки­
шитъ наша земная, подъ часъ горькая
и скучная дорога, и крѣпкою силою не­
умолимаго рѣзца дерзнувшаго выста­
вить ихъ выпукло и ярко на всенарод­
ныя очи! Ему. не собрать народныхъ ру­
коплесканій , ему не зрѣть признатель­
ныхъ слезъ и единодушнаго восторга
взволнованныхъ имъ душъ ; ему не по­
забыться въ сладкомъ обаяньи имъ-же
исторгнутыхъ звуковъ; ему не избѣжать
наконецъ отъ современнаго суда , кото­
рый назоветъ ничтожными и низкими
имъ лелѣянныя созданья, отведетъ ему
презрѣнный угодъ въ ряду писателей ,
оскорбляющихъ человѣчество, придастъ
ему качество имъ же изображенныхъ ге­
роевъ, отниметъ оть него и сердце , н
душу, и божественное пламя таланта.
Ибо не признаетъ современный судъ ,
что равно чудны стекла, озирающія солн-
цы, и передающія движенья незамѣчен­
ныхъ насѣкомыхъ; ибо не признаетъ со­
временный судъ, что много нужно глуби­
ны душевной, дабы озарить картину, взя­
тую изъ презрѣнной жизни , и возвести
ее въ перлъ созданья; ибо не признаетъ
современный судъ, что высокій востор­
женный смѣхъ достоинъ стать рядомь
съ высокимъ лирическимь движеньемъ,
п что цѣлая пропасть между нимъ и
кривляньемъ балаганнаго скомороха! Не
признаетъ сего современный судъ, и все
обратитъ въ упрекъ и поношенье не­
признанному писателю; безъ раздѣленья,
безъ отвѣта, безъ участья, какъ безсе­
мейный путникъ останется онъ одинъ
посреди дороги. Сурово его поприще, и
горько почувствуетъ онъ свое одино­
чество.
II долго еще опредѣлено мнѣ чудной
властью идти объ руку съ моими стран­
ными героями, озирать вею громадікше-
сущую. я жизнь, озирать ее сквозь вид­
ный міру смѣхъ и незримыя, невѣдомыя
ему слезы! II далеко еще то время ,
когда инымъ ключемъ грозная вьюга
вдохновенья подымется изъ облеченной.


92—
въ святый ужасъ и въ блистанье гла­
вы, и почуютъ въ смущенномъ трепетѣ
величавый громъ другихъ рѣчей....
Гоюль.
(Мертвыя души
26. МЪДНЫЙ ВСАДНИКЪ.
А) ПЕТРЪ ВЕЛИКІЙ II ПЕТЕРБУРГЪ.
На берегу пустынныхъ волнъ
Стоялъ онъ, думъ великихъ полнъ,
II вдаль глядѣлъ. Предъ нимъ широко
Рѣка неслася; бѣдный челнъ
Но ней стремился одиноко.
Но мшистымъ, топкимъ берегамъ,
Чернѣли избы здѣсь и тамъ,
Пріютъ убогаго Чухонца;
Н лѣсъ, невѣдомый лучамъ
Въ туманѣ спрятаннаго солнца,
Кругомъ шумѣлъ.
И думалъ онъ :
«Отсель грозить мы будемъ Шведу,
Здѣсь будетъ городъ заложенъ,
На-зіо надменному сосѣду ;
Природой здѣсь намъ суждено
Въ Европу прорубить окно,
Ногою твердой стать при морѣ;
Сюда, по новымъ имъ волнамъ,
Всѣ Флаги въ гости будутъ къ намь
И запируемъ на просторѣ.»
Прошло сто дѣть—и оный градъ,
Полнощныхъ странъ краса и диво,
Изъ тьмы лѣсовъ, изъ топи блатъ
Вознесся пышно, горделиво.
Гдѣ прежде финскій рыболовъ,
Печальный пасынокъ природы,
Одинъ у низкихъ береговъ
Бросалъ въ невѣдомыя воды
Свой ветхій неводъ,—нынѣ тамъ
По оживленнымъ берегамъ
Громады стройныя тѣснятся
Дворцевь и башенъ; корабли
Толпой со всѣхъ копцевъ земли
Къ богатымъ пристанямъ стремятся;
Въ гранитъ одѣлася Нева;
Мосты повисли надъ водами;
Темнозелеными садами
Ея покрылись острова —
II передъ младшею столицей
Главой склонилася Москва,
Какъ передъ новою царицей
Порфироносная вдова.
Люблю тебя, Петра творенье!
Люблю твой строгій, стройный видъ,
Невы державное теченье,
Береговой ея гранитъ,
Твоихъ оградь узоръ чугунный,
Твоихъ задумчивыхъ ночей
Прозрачный сумракъ, блескъ 'безлунный,
Когда я въ комнатѣ моеіі
Пишу, читаю безъ лампады,
П ясны спящія громады
Пустынныхъ улицъ, и свѣтла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская тьму ночную
На золотыя небеса,
Одна заря смѣнить другую
Спѣшитъ, давъ ночи полчаса;
Люблю зимы твоей жестокой
Недвижный воздухъ и морозъ,
Бѣгъ санокъ вдоль Невы широкой,
Дѣвичьи лицы ярче розъ,
И блескъ и шумъ и говоръ баловъ.
Люблю воинственную живость
Потѣшныхъ Марсовыхъ полей,
Пѣхотныхъ ратей и коней
Однообразную красивость,
Въ ихъ стройно-зыблемомъ строю
Лоскутья сихъ знаменъ побѣдныхъ,
Сіянье шапокъ этихъ мѣдныхъ,
Насквозь прострѣленныхъ въ бою;
Люблю, военная столпца,
Твоей твердыни дымъ и громъ,
Когда полнощная царица
Даруетъ сына въ царскій домъ,
Пли побѣду надъ врагомъ
Россія снова торжествуетъ,
Пли, взломавъ свой синій ледъ,
Нева къ морямъ его песетъ
И, чуя вешни дни, ликуетъ.
Красуйся, градъ Петровъ, н стой
Неколебимо, какъ Россія!
Да умирится-же съ тобой
И побѣжденная стихія:


93
Вражду и плѣнъ старинным свой
Пусть волны финскія забудутъ
И тщетной злобою не будутъ
Тревожить вѣчный сонъ Петра !
Г») НАВОДНЕНІЕ.
Рѣдѣетъ мгла ненастной ночи,
И блѣдный день ужъ настаетъ....
Ужасный день !
Нева всю ночь
Рвалася къ морю противъ бури,
Не одолѣвъ ихъ буііноіі дури....
А спорить стало ей не въ-мочь....
Поутру надъ ея брегами
Тѣснился кучами народъ,
Любуясь брызгами, горами
И пѣной разъяренныхъ водъ.
Но силой вѣтра отъ залива
Переграждевная Нева
Обратно шла гнѣвна, бурлива
И затопляла острова;
Погода пуще свирѣпѣла;
Нева вздувалась и ревѣла,
Котломъ клокоча и клубясь —
И вдругъ, какъ звѣрь остервенясь,
На городъ кинулась. Предъ нею
Все побѣжало, все вокругъ
Вдругъ опустѣло.... Воды вдругъ
Втекли въ подземные подвалы;
Къ рѣшеткамъ хлынули каналы —
II всплылъ Петрополь, какъ Тритонъ,
По поясъ въ воду погруженъ.
Осада! приступъ! злыя волны.
Какъ воры, лѣзутъ въ окна; челны
Съ разбііга стекла бьютъ кормой;
Садки подъ мокрой пеленой,
Обломки хижинъ, бревна, кровли,
Товаръ запасливой торговли,
Пожитки блѣдной нищеты,
Грозой снесенные мосты,
Гроба съ размытаго кладбища
Плывутъ по улицамъ!
Народъ
Зритъ Божій гнѣвъ и казни ждетъ.
Увы! Все гибнетъ: кровъ и пища.
Гдѣ будетъ взять?
;Въ тотъ грозный годъ
Покойный Царь еще Россіей
Со славой правилъ. На балконъ
Печаленъ, смутенъ вышелъ онъ
II молвилъ: «съ Божіей стихіей
Царямъ не совладать.» Онъ сѣлъ
II въ думѣ скорбными очами
На злое бѣдствіе глядѣлъ:
Стояли стогны озерами,
II въ нихъ широкими рѣками
Вливались улицы. Дворецъ
Казался островомъ печальнымъ.
Царь молвилъ—изъ конца въ конецъ,
По ближнимъ улицамъ п дальнимъ,
Въ опасный путь средь бурныхъ водъ
Его пустились генералы
Спасать и страхомъ обуялый
II дома тонущій народъ.
. 4 . Пушкинъ.
27. КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА.
а) ВСТРѢЧА СЪ ПУГАЧЕВЫМЪ.
Я (*) приближался къ мѣсту моего
назначенія. Вокругъ меня простирались
печальныя пустыни, пересѣченныя хол­
мами п оврагами. Все покрыто было
снѣгомъ. Солнце садилось. Кибитка ѣха­
ла по узкой дорогѣ , или , точнѣе , по
слѣду, проложенному крестьянскими са­
нями. Вдругъ ямщикъ стадъ посматри­
вать въ сторону , п наконецъ , снявъ
шапку, оборотился ко мнѣ и сказалъ:
«Баринъ! не прикажешь-лп воротиться?»
—
Это за чѣмъ ?
«Время ненадежно: вѣтеръ слегка по­
дымается; вишь, какъ онъ сметаетъ во­
рошу.»
—
Что за бѣда!
«А видишь тамъ что?» (ямщикъ ука­
залъ кнутомъ на востокъ).
—
Я ничего не вижу, кромѣ бѣлоіі
степи, да яснаго неба.
«А вопъ, вонъ: это облачко.»
Я увидѣлъ въ самомъ дѣдѣ, на краю
неба, бѣлое облачко, которое принялъ
было сперва за отдаленный холмикъ. Ям-
( і Петръ Андреевичъ Гриневъ.


тикъ изъяснилъ мнѣ, что облачко пред­
вѣщало буранъ.
Я слыхалъ о тамошнихъ метеляхъ, и
зналъ, что цѣлые обозы бывали ими за­
несены. Савельичъ , согласно съ мнѣ­
ніемъ ямщика , совѣтовалъ воротиться.
Но вѣтеръ показался мнѣ несиленъ ; я
понадѣялся добраться заблаговременно до
слѣдующей станціи , и велѣлъ ѣхать
скорѣе.
Ямщика, поскакалъ; по все погляды­
валъ на востока.. Лошади бѣжали друж­
но. Вѣтеръ между тѣмъ часъ-огь-часу
становился сильнѣе. Облачко обратилось
въ большую тучу, которая тяжело по­
дымалась , росла и постепенно облегала
небо- Пошелъ мелкій снѣгъ—и вдругъ
повалилъ хлопьями. Вѣтеръ завылъ; сдѣ-
лалась метель. Въ одно мгновеніе тем­
ное небо смѣшалось съ снѣжнымъ мо­
ремъ. Все исчезло. «Ну, баринъ,» — за­
кричала. ямщикъ—«бѣда: буранъ!....»
Я взглянулъ изъ кибитки : все было
мракъ и вихорь. Вѣтеръ вылъ съ та­
кой свирѣпой выразительностію, что ка­
зался одушевленнымъ ; снѣгъ засыпалъ
меня и Савельича; лошади шли шагомъ—
и скоро стали. «Что-же ты не ѣдешь?»
спросилъ я ямщика съ нетерпѣніемъ. —
Да что ѣхать? — отвѣчалъ опт., слѣзая
съ облучка; — невѣсть и такъ куда за­
ѣхали: дороги пѣтъ, и мгла кругомъ. —
Я сталъ было его бранить. Савельичъ за
пего заступился: «II охота было не слу­
шаться»—говорилъ онъ сердито;—«во-
ротплся-бы па постоялый дворъ , паку-
шался-бы чаю, почивалт. -бы себѣ до
утра, буря-бь утихла, отправплпсь-бы да­
лѣе. II куда сп ѣшимъ ? Добро-бы на
свадьбу!»—Савелыічъ быль правъ. Дѣ­
лать было нечего. Снѣгъ такъ и валила..
Около кибитки подымался сугробъ. Ло­
шади стояли , погупя голову и изрѣдка
вздрагивая. Ямщика, ходилъ кругомъ,
отъ нечего дѣлать улаживая упряжь.
Савелыічъ ворчалъ; я глядѣлъ во всѣ
стороны, надѣясь увидѣть хоть при­
знакъ жилья или дороги , но ничего не
могъ различить, кромѣ шумнаго круже­
нія метели.... Вдругъ увидѣлъ я что-то
черное «Эй, ямщикъ1»—закричалъ я—
«смотри : что тамъ такое чернѣется ?»
Ямщик ь сталъ всматриваться.— А
Богъ
знаетъ, баринъ, сказалъ онъ, садясь па
свое мѣсто; возь не возь, дерево нс де­
рево, а кажется, что шевелится. Дол­
жно быть, или волкъ пли человѣкъ.
Я приказалъ ѣхать на незнакомый
предметъ, который тотчасъ И сталь по­
двигаться намъ на встрѣчу. Черезъ двѣ
минуты мы поровнялпсь съ человѣкомъ
«Гей, добрый челов ѣкъ !» — закричалъ
ему ямщикь. «Скажи, не знаешь-ли гдѣ
дорога ?»
—
Дорога-то здѣсь; я стою па твер­
дой полосѣ, отвѣчалъ дорожный, да что
толку ?
Послушай, мужичекъ — сказалъ я
ему—знаешь-ли ты эту сторону ? Возь-
мешься-ли ты довести меня до ночлега?
«Сторона мнѣ знакомая» — отвѣчалъ
дорожим іі — «слава Богу, исхожена и
изъѣзжена вдоль и поперегъ. Да вишь
какая погода : какъ разъ собьешься съ
дороги. Лучше здѣсь остановиться, да
переждать, авось буранъ утихнетъ, да
небо прояснится: тогда найдемъ дорогу
по звѣздамъ.»
Его хладнокровіе ободрило меня. Я
ужъ рѣшился, предавъ себя Божіей во-
.1 ѣ, ночевать посреди степи, какъ вдругъ
дорожный сѣлъ проворно на облучекъ
и сказалъ ямщику : «Ну , слава Богу ,
жило недалеко ; сворачивай вправо , да
прѣзжай». — А почему ѣхать мнѣ впра­
во ! — спросилъ ямщикъ съ неудоволь­
ствіемъ.
—
Гд ѣ ты видишь дорогу ? Не
бось : лошади чужія , хомутъ не своіі.
погоняй не стой. — Ямщикъ казался мнѣ
правъ. «Въ самомъ д ѣл ѣ»—сказала, я —
«почему думаешь ты , что жило неда­
лече ?»—А потому , что вѣтеръ оттолѣ
потянулъ — отвѣчалъ дорожный — и я
слышу, дымомъ пахнуло; знать деревня
близко. — Смѣтливость его и топкость
чутья меня изумили. Я велѣлъ ямщику
ѣхать. Лошади тяжело ступали по глу­
бокому снѣгу. Кибитка тихо подвига­
лась, то въѣзжая на сугробь, то обру-
шаясь въ оврагъ и переваливаясь то на
одну, то на другую сторону. ;Это похо­
же было на плаваніе судна по бурному
морю. Савельичъ охалъ, поминутно тол­
каясь о мои бока. Я опустплъ цыновку,
закутался въ шубу и задремал ь, убаю-


95
каинып пѣніемъ бури и качкою тихой
ѣзды.
Мнѣ приснился сонъ , котораго ни­
когда не могъ я позабыть, и въ кото­
ромъ до сихъ поръ вижу нѣчто проро­
ческое, когда соображаю съ нимъ стран­
ныя обстоятельства моеіі жизни. Чита­
тель извинитъ меня: ибо вѣроятно знаетъ
но опыту, какъ сродно человѣку пре­
даваться суевѣрію, .не смотря на все­
возможное презрѣніе къ предразсудкамъ.
Я находился въ томъ состояніи чувствъ
и души, когда существенность, уступая
мечтаніямъ, сливается съ ними въ неяс­
ныхъ видѣніяхъ первосонія. Мнѣ каза­
лось, буранъ еще свирѣпствовалъ, и мы
еще блуждали по снѣжной пустынѣ....
Вдругъ увидѣлъ я ворота, и въѣхалъ на
барскій дворъ пашей усадьбы. Первою
мыслію моею было опасеніе, чтобъ ба­
тюшка не прогнѣвался на меня за не­
вольное возвращеніе подъ кровлю роди­
тельскую , и не почелъ-бы его умыш­
леннымъ ослушаніемъ. Съ безпокой­
ствомъ я выпрыгнулъ изъ кибитки, и
вижу : матушка встрѣчаетъ меня на
крыльцѣ съ видомъ глубокаго огорче­
нія. «Тише ,» — говоритъ она мнѣ —
«отецъ боленъ при смерти и желаетъ
съ тобою проститься.»
—
Пораженный
страхомъ, я иду за нею въ спальню.
Вижу, комната слабо освѣщена; у по­
стели стоятъ люди съ печальными ли­
цами. Я тихонько подхожу къ постели ;
матушка приподнимаетъ пологъ и гово­
ритъ : «Андрей Петровичъ , Петруша
пріѣхалъ; онъ воротился, узнавъ о тво­
ей болѣзни; благослови его.» Я сталъ
па колѣна и устремилъ глаза мои на
больнаго. Что-жъ ? Вмѣсто отца моего,
вижу , въ постелѣ лежитъ мужикъ съ
черной бородою, весело на меняитогля-
дывая. Я въ недоумѣніи оборотился къ
матушкѣ, говоря еіі: Что это значитъ?
Это не батюшка. И къ какой мнѣ ста­
ти просить благословенія у мужика? —
«Все равно, Петруша,» — отвѣчала мнѣ
матушка — «это твой посаженый отецъ;
поцѣлуй у інего ручку, и пусть опъ те­
бя благословитъ».... Я не соглашался.
Тогда мужикъ вскочилъ съ постели ,
выхватилъ топоръ изъ-за спины и сталъ
махать во всѣ стороны. Я хотѣлъ бѣ­
жать.... и не могъ; комната наполнилась
мертвыми тѣлами; я спотыкался о тѣ­
ла и скользилъ въ кровавыхъ лужахъ....
Страшный мужикъ ласково меня кли­
калъ, говоря: «Не бойся, подойди подъ
мое благословеніе».... Ужасъ и недоумѣ­
ніе овладѣли мною.... 11 въ эту' минуту
я проснулся; лошади стояли; Савельичъ
держалъ меня за руку, говоря : «Выхо­
ди, сударь: пріѣхали.»
в) ВСТРѢЧА СЪ ЕКАТЕРИНОЙ П.
Марья Ивановна (*) благополучно при­
была въ Софію и узнавъ, что дворъ на­
ходится въ то время въ Царскомъ Се­
лѣ, рѣшилась туть остановиться. Ей от­
вели уголокъ за перегородкой. Жена
смотрителя тотчасъ съ нею разговори­
лась, объявила, что она племянница при­
дворнаго истопника и посвятила ее во
всѣ таинства придворной жизни. Опа
разсказала , въ которомъ часу Госуда­
рыня обыкновенно просыпалась , куша­
ла кофе, прогуливалась; какіе вельможи
находились въ то время при пей ; что
изволила она вчерашній день говорить
у себя за столомъ; кого принимала ве­
черомъ , — словомъ , разговоръ Анны
Власьевны стоилъ нѣсколькихъ стра­
ницъ историческихъ записокъ и былъ-
бы драгоцѣненъ для потомства. Марья
Ивановна слушала ее со вниманіемъ.
Онѣ пошли въ садъ. Анна Власьевна
разсказала исторію каждой аллен и каж­
даго мостика, и, нагулявшись, онѣ воз­
вратились на станцію очень довольныя
другъ другомъ.
На другой день, рано утромъ, Марья
Ивановна проснулась, одѣлась и ти­
хонько пошла въ садъ. Утро было пре­
красное, солнце освѣщало вершины липъ,
пожелтѣвшихъ уже подъ свѣжимъ ды­
ханіемъ осени. Широкое озеро сіяло
неподвижно. Проснувшіеся лебеди важ­
но выплывали изъ-подъ кустовъ , осѣ­
няющихъ берегъ. Марья Ивановна по­
шла около прекраснаго луга, гдѣ толь-
ко-что поставленъ былъ памятникъ въ
(•) Капитанская дочка.


—
96—
честь недавнихъ побѣдъ графа Негра
Александровича Румянцева. Вдругъ бѣ­
лая собачка англійской породы залаяла
и побѣжала ей па встрѣчу; Марья Ива­
новна испугалась ц остановилась. Въ
ату самую минуту раздался пріятный
женскій голосъ: «Не бойтесь; она не
укуситъ.» И Марья Ивановна увидѣла
даму, сидѣвшую на скамейкѣ противу
памятника. Марья Ивановна сѣла на
другомъ концѣ скамейки. Дама присталь­
но па нее смотрѣла ; а Марья Иванов­
на, съ своей стороны бросивъ нѣсколь­
ко косвенныхъ взглядовъ, успѣла раз­
смотрѣть ее съ ногъ до головы. Она
была въ бі.ломъ утреннемъ платьѣ, въ
ночномъ чепцѣ и въ душегрѣйкѣ. Ей
казалось лѣтъ сорокъ, лице ея, полное
и румяное, выражало важность и спо­
койствіе, а голубые глаза и легкая у-
лыбка имѣли прелесть неизъяснимую.
Дама первая прервала молчаніе.
«Вы вѣрно не здѣшнія?» сказала она.
—Точно такъ-съ: я вчера только прі­
ѣхала изъ провинціи.
«Вы пріѣхали съ вашими родными?»
—
Никакъ нѣтъ-съ. Я пріѣхала одна.
«Одна! Но вы такъ еще молоды »
— У меня нѣтъ ни отца, ни матери.
«Вы здѣсь конечно по какимъ нибудь
дѣламъ?»
— Точно такъ-съ. Я пріѣха подать
просьбу Государынѣ.
«Вы сирота: вѣроятно, вы жалуетесь
на несправедливость и обиду?»
—
Никакъ нѣтъ-съ. Я пріѣхала про­
сить милости, а не правосудія.
«Позвольте спросить, кто вы таковы?»
—
Я дочь капитана Миронова.
«Капитана Миронова ! того самаго ,
что былъ комендантомъ въ одной изъ
оренбургскихъ крѣпостей?»
Точно такъ-съ.
Дама, казалась, была тронута. «Изви­
ните меня , сказала она голосомъ еще
болѣе ласковымъ, «если я вмѣшиваюсь
въ ваши дѣла; но я .бываю при дворѣ;
изъясните мнѣ, въ чемъ состоитъ ваша
просьба, и, можетъ быть, мнѣ удастся
вамъ помочь.»
Марья Ивановна встала п почтитель­
но ее благодарила. Все въ неизвѣстной
дамѣ невольно привлекало сердце и
внушало довѣренность. Марья Ивановна
вынула изъ кармана сложенную бумагу
и подала ее незнакомой своей покро­
вительницѣ , которая стала читать ее
про себя.
Сначала она читала съ видомъ вни­
мательнымъ и благосклоннымъ; по вдругъ
лице ея перемѣнилось, и Марья Иванов­
на , слѣдовавшая глазами за всѣми ея
движеніями, испугалась строгому выра­
женію этого лица, за минуту столі. прі­
ятному и спокойному.
«Вы просите за Гринева?» сказала да­
ма съ холоднымъ видомъ. «Императри­
ца не можетъ его простить. Онъ при­
сталъ къ самозванцу не изъ невѣже­
ства и легковѣрія , но какъ безнрав­
ственный и вредный негодяй.»
—
Ахъ, неправда! вскрикнула Марья
Ивановна.
«Какъ, неправда! возразила дама, вся
вспыхнувъ.
— Неправда, ей Богу , неправда ! Я
знаю все, я все вамъ разскажу. Онъ
для одной меня подвергся всему, что
постигло его. И если онъ не оправдал­
ся предъ судомъ, то развѣ потому толь­
ко, что не хотѣлъ запутать меня.
—
Тутъ она съ жаромъ разсказала все,
что уже извѣстно моему читателю.
Дама выслушала ее со вниманіемъ.
«Гдѣ вы остановились ?» спросила она
потомъ; и услыша, что у Липы Власье­
вны, примолвила съ улыбкою: А! знаю-
Прощайте, не говорите никому о нашей
встрѣчѣ. Я надѣюсь, что вы не долго
будете ждать отвѣта на ваше письмо.»
Съ этимъ словомъ она встала и вы­
шла въ крытую аллею, а Марья Иванов­
на возвратилась къ Аннѣ Власьевнѣ ,
исполненная радостной надежды.
Хозяйка побранила ее за раннюю
прогулку, вредную, но ея словамъ, для
здоровья молодой дѣвушки. Она прине­
сла самоваръ, и за чашкою чая только
было принялась за безконечные разска­
зы о дворѣ, какъ вдругъ придворная
карета остановилась у крыльца , и ка­
меръ-лакей вошелъ съ объявленіемъ,,
что Государыня изводитъ къ себѣ при­
глашать дѣвицу Миронову.
Анна Власьевна изумилась и расхло­
поталась. «Ахтп, Господи.» закричала


-
97
она. «Государыня требуетъ павъ ко дво­
ру. Какъ-же это опа про васъ узнала ?
Да какъ же вы, матушка, представитесь
къ Императрицѣ? Вы, я чаіі, и ступить
по придворному не умѣете.... Пепрово-
дпть-лп мпѣ васъ? Все-Таки л васъ хоть
въ чемъ ішбудь да могу предостеречь.
II какъ-же вамъ ѣхать въ дорожномъ
платьѣ? Не послать-лп къ повивальной
бабкѣ за ея желтымъ роброномъ? »Ка­
меръ-лакей объявилъ, что государынѣ
угодно было, чтобъ Марья Ивановна
ѣхала одна п въ томъ, въ чемъ ее за­
станутъ Дѣлать было нечего: Марья
Ивановна сѣла въ карету и поѣхала во
дворецъ, сопровождаемая совѣтами и
благословеніями Анны Власьевны.
Марья Ивановна предчувствовала рѣ­
шеніе нашей судьбы; сердце ея сильно
билось и замирало. Чрезъ нѣсколько ми­
нутъ карета остановилась у дворца.
Марья Ивановна съ трепетомъ пошла
по лѣстницѣ. Двери передъ нею отво­
рились пастежъ. Она прошла длинный
рядъ пустыхъ великолѣпныхъ комнатъ; ■
камеръ-лакей указывалъ дорогу. Нако­
нецъ, подошедъ къ запертымъ дверямъ,
онъ объявилъ, что сей-чась объ ней до- і
дожитъ, и оставилъ ее одну.
Мысль увидѣть Императрицу лицемъ
къ лицу такъ устрашала ее, что она съ I
трудомъ могла держаться на ногахъ.
Черезъ минуту двери отворились, и она
вошла въ уборную Государыни.
Императрица сидѣла за своимъ туа­
летомъ. Нѣсколько придворныхъ окру­
жали ее и почтительно пропустили Марью
Ивановну. Государыня ласково къ ней
обратилась, и Марья Ивановна узнала
въ ней ту даму, съ которой такъ от­
кровенно изъяснялась она нѣсколько ми­
нутъ тому назадъ. Государыня подо­
звала ее и сказала съ улыбкою: «Я ра­
да, что могла сдержать вамъ свое сло­
во и исполнить вашу просьбу. Дѣло ва­
ше кончено. Я убѣждена въ невинности
вашего жениха. Вотъ письмо , которое
сами потрудитесь отвезти къ будущему
свекру.»
Марья Ивановна приняла письмо дро­
жащею рукою, и, заплакавъ, упала къ
ногамъ Императрицы , которая подняла
ее и поцѣловала. Государыня разгово­
рилась съ нею. «Знаю, что вы пе бо­
гаты» сказала она; «но я въ долгу пе­
редъ дочерью капитана Миронова. Не
безпокойтесь о будущемъ. Я беру на
себя устроить ваше состояніе.»
Обласкавъ бѣдную сироту , Госуда­
рыня ее отпустила. Марья Ивановна у-
ѣхала въ тоіі-же придворной карстѣ. Ан­
на Власьевна , нетерпѣливо ожидавшая
ея возвращенія, осыпала ее вопросами,
на которые Марья Ивановна отвѣчала
кое-какъ. Анна Власьевна хотя и была
недовольна ея безпамятствомъ, ио при­
писала оное провинціальной застѣнчи­
вости и извинила великодушно. Въ тоть-
;ке день Марья Ивановна , пе полюбо­
пытствовавъ взглянуть на Петербургъ ,
обратно поѣхала въ деревню
А. Пушкине.
28. ДУБРОВСКІЙ.
а) СУМАСШЕСТВІЕ.
Прошло нѣсколько дней и вражда ме­
жду двумя сосѣдями (*) не унималась.
Андреіі Гавриловичъ пе возвращался
уже въ Покровское , а Кпрп.іа Петро­
вичъ безъ него скучалъ , и досада его
изливалась въ самыхъ оскорбительныхъ
выраженіяхъ, которыя . благодаря усер­
дію тамошнихъ дворянъ, доходили до
Дубровскаго исправленныя и дополнен­
ныя. Новое обстоятельство уничтожило
и послѣднюю надежду на примиреніе.
Дубровскій объѣзжалъ однажды ма­
лое свое владѣніе; приближаясь къ бе­
резовой рощѣ, услышалъ онъ улары то­
пора и чрезъ минуту трескъ повалив­
шагося дерева; онъ поспѣшилъ туда и
наѣхалъ на покровскихъ мужиковъ, во­
рующихъ его лѣсъ. Уводя его, они бро-
Аидрсй Гаврилович і> Дубровскій и Ки
рила Петровичъ Троекуровъ.
13


98
сплись было бі.жать; но Дубровскій съ
своимъ кучеромъ поймалъ одного изъ
нихъ, котораго привелъ связаннаго къ
себѣ на дворъ; сверхъ того двѣ лоша­
ди непріятельскія достались тутъ-же въ
добычу побѣдителю. Дубровскій былъ
чрезвычайно сердитъ ; прежде сего ни­
когда люди Троекурова, извѣстные раз­
бойники , не осмѣливались шалить въ
предѣлахъ его владѣнія, зная короткую
связь его съ ихъ господиномъ ; теперь
Дубровскій увидѣлъ, что они пользуют­
ся разрывом!), происшедшимъ между
ним ь и его сосѣдокъ , и рѣшился, во­
преки всѣмъ понятіямъ о правѣ войны,
проучить своихъ плѣнниковъ прутьями,
коими онп самп запаслись въ его ро­
щѣ, а лошадей отдать въ работу, при­
писавъ къ барскому скоту.
Слухъ о семъ происшествіи въ тотъ-
же день достигъ до ушей Корила Пе­
тровича. Онъ вышелъ изъ себя и въ
первую минуту гнѣва хотѣлъ было, со
всѣми своими дворовыми , учинить на­
паденіе на Киетеневку (такъ называ­
лась деревня его сосѣда), разорить ее
до тла и осадить самого пом Ілцика въ
его усадьбѣ; таковые подвиги были ему
не въ ликовнику; но мысли его приня­
ли вскорѣ другое направленіе. Расха­
живая тяжелыми шагами взадъ и впе­
редъ по залѣ , онъ взглянулъ нечаянно
въ окно и увидѣлъ у воротъ остано­
вившуюся тройку ; человѣкъ , въ кожа­
номъ картузѣ п въ Фризовой шипели, вы­
шелъ изъ телѣги и пошелъ во Флигель
къ прикащику. Троекуровъ узналъ за­
сѣдателя Шабашкипа и велѣлъ его по­
звать. Чрезъ минуту уже Шабашкинъ
стоялъ предъ Кпрллою Петровичемъ,
отвѣшивая поклонъ за поклономъ и съ
благоговѣніемъ ожидая , что онъ ему
скажетъ.
«Здорово — какъ бишь тебя зовутъ?
сказалъ ему Троекуровъ; зачѣмъ пожа­
ловалъ ?
—
Я ѣхалъ въ городъ , ваше высо­
копревосходительство, отвѣчалъ Шабаш­
кинъ , и заѣхалъ къ Ивану Демьянову
узнать, не будеть-лп какихъ приказаній.
«Очень кстати заѣхалъ, какъ бишь
тебя зовутъ ? мнѣ до тебя нужда ; вы­
пей водки и выслушай.
Таковой ласковый пріемъ пріятно пзу-
милъ засѣдателя; онъ отказался отъ вод­
ки и стадъ слушать Кнрилу Петровича
со всевозможнымъ вниманіемъ.
«У мепя сосѣдъ есть, сказалъ Трое­
куровъ , мелкопомѣстный , грубіянъ ; я
хочу взять у него имѣніе; какъ ты объ
втомъ думаешь ?
—
Ваше высокопревосходительство,
цмѣются-ли какіе-нибудь документы?—
«Врешь , братецъ , какъ бишь тебя ?
какіе тутъ документы ? Дѣло въ томъ,
чтобы отпять имѣніе и еъ документами
и безъ документовъ.
—
Ваше высокопревосходительство,
мудрено.
«Подумай, братецъ, поищи хорошенько.
—
Если-бы, напримѣръ, ваше высо­
копревосходительство могли достать ка­
кимъ нибудь образомъ отъ сосѣда за­
пись , въ силу которой владѣетъ онъ
своимъ имѣніемъ, то конечно—
«Понимаю, да вотъ бѣда; у пего всѣ
бумаги сгорѣли во время пожара.
—
Какъ, ваше высокопревосходи­
тельство, бумаги его сгорѣли ? Чего-же
вамъ лучше? въ такомъ случаѣ изволь ­
те дѣйствовать по закопамъ; безъ вся­
каго сомнѣнія получите, совершенное
удовольствіе.
«Ты думаешь? Ну, смотрп-же, я по­
лагаюсь на твое усердіе , а въ благо­
дарности моей можешь быть увѣренъ.»
Шабашкинъ, поклонившись почти до
земли, вышелъ вонъ , съ того-же дня
стадъ хлопотать по замышленному дѣ­
лу и, благодаря его проворству, ровно
чрезъ двѣ недѣли Дубровскій получилъ
изъ города приглашеніе явиться въ судъ
и представить документы, въ силу ко­
торыхъ онъ владѣетъ сельцомъ Кисте-
иевкою.
Андрей Гавриловичъ изумился и въ
тотъ-же день написалъ въ отвѣтъ до­
вольно грубое отношеніе, въ коемъ объ­
яснял ь онъ, что сельцо Кистеневка до­
сталось ему по смерти покойнаго его
родителя, что от. владѣетъ имъ по пра­
ву наслѣдства, что Троекурову до пего
дѣла нѣтъ, и что всякое постороннее
притязаніе па сію его собственность —
есть ябеда п мошенничество-


99—
Это письмо произвело весьма пріят­
ное впечатлѣніе въ душѣ засѣдателя
Шабашкйна; онъ увидѣлъ: во-первыхъ,
что Дубровскій мало знаетъ толку въ
дѣлахъ; во-вторыхъ, что человѣка, столь
горячаго и неосмотрительнаго, не труд­
но будетъ поставить въ самое невы­
годное положеніе.
Андрей Гавриловичъ , разсмотрѣлъ
хладнокровно сдѣланный ему запросъ ,
увидѣлъ необходимость отвѣчать обстоя­
тельнѣе ; онъ написалъ довольно дѣль­
ную бумагу; но она вь послѣдствіи ока­
залась недостаточною.
Дѣло стало тянуться. Увѣренный въ
своеіі правотѣ, Андрей Гавриловичъ ма­
ло обь немъ заботился, не имѣлъ пи
охоты, ни возможности сыпать около се­
бя деньги, первый трунилъ надъ про­
дажною совѣстью чернильнаго плсмепи,
и мысль сдѣлаться жертвою ябеды не
приходила ему въ голову. Съ своеіі
стороны Троекуровъ стольже мало ду­
малъ о выигрышѣ затѣяннаго имъ дѣ­
ла; Шабашкпнъ за него хлопоталъ, дѣй­
ствуя отъ его имени, стращая и под­
купал судей и толкуя вкривь и вкось
всѣ возможные указы. Какъ-бы то пн
было, 18.... года Февраля 9-го дня Ду­
бровскій получилъ чрезь городовую 'по­
лицію приглашеніе явиться |въ *** зем­
скій судъ для выслушанія рѣшенія она­
го по дѣлу спорнаго имѣнія между имъ
поручикомъ Дубровскимъ и генералъ-
апшеч’Омъ Троекуровымъ, и для под­
писки своего удовольствія пли неудо­
вольствія. Вь тотъ-же день Дубровскій
отправился въ городъ; на дорогѣ обо­
гналъ его Троекуровъ; они гордо взгля­
нули другъ на друга, и Дубровскій за­
мѣтилъ злобную улыбку па лицѣ сво­
его противника.
Пріѣхавъ въ городъ, Андрей Гаври­
ловичъ остановился у знакомаго купца,
ночевалъ у него и на другой день у-
тромъ явился въ присутствіе уѣзднаго
суда. Пикто не обратилъ на пего вни­
манія . Въ слѣдъ за нимъ пріѣхалъ п
Корила Петровичъ; члены встрѣтили
его съ изъявленіемъ глубокаго подобо­
страстія, придвинули къ нему кресла ,
изъ уваженія къ его чину , лѣтамъ и
дородности; опъ сѣлъ: Андрей Гаврило ­
вичъ, стоя, прислонился къ стѣнѣ.
Настала глубокая тишина , и секре­
тарь началъ звонкимъ голосомъ читать
опредѣленіе суда. О содержаніи его го­
ворить не нужно. Секретарь умолкнутъ;
засѣдатель всталъ и съ низкимъ покло­
номъ обратился къ Троекурову, пригла­
шая его подписать предлагаемую бумагу.
ТоржествующійТроекуровъ взялъ изъ рукъ
его перо и подписалъ подъ рѣшеніемъ
суда свое совершенное удовольствіе.
Очередь была за Дубровскимъ ; се­
кретарь поднесъ ему бумагу ; но Ду­
бровскій стоялъ неподвижно, иотупя го­
лову. Секретарь повторилъ ему свое
приглашеніе—подписать свое полное и
совершенное удовольствіе, или свое яв­
ное неудовольствіе, если, паче чаянія ,
чувствуетъ по совѣсти, что дѣло его
есть правое и намѣренъ въ положенной
законами время просить по ашіедяціи ,
куда слѣдуетъ.
Дубровскій молчалъ.... вгругъ онъ
поднялъ голову , глаза его засверкали ,
онъ топнулъ ногою , оттолкнулъ секре­
таря съ такою силою, что тотъ упалъ,
схватилъ черішлицу и пустилъ ею въ
засѣдателя. Всѣ пришли въ ужасъ. Сто­
рожа сбѣжались па шумъ и насилу имъ
овладѣли. Его вывели и усадили въ са­
ни. Троекуровъ вышелъ въ слѣдъ за
нимъ, сопровождаемый всѣмъ судомъ;
внезапное сумасшествіеДубровскаго силь­
но под ѣйствовало на его воображеніе ;
судьи, надѣявшіеся на его благодар­
ность, не удостоились получить отъ не­
го ни единаго привѣтливаго слова; онъ
тотчасъ отправился въ Покровское, втай­
нѣ мучимый совѣстію и не вполнѣ удо­
влетворенный торжествомъ своей нена­
висти. Дубровскій между тѣмъ лежалъ
въ постели; уѣздный лекарь (не со­
всѣмъ невѣжа)усп ѣлъ пустить ему кровь,
приставить піявки н шпанскія мухи; къ
вечеру стадо ему легче, и на дрѴгсй
день отвезли его въ Кистѳпевжу, почти
уже ему не принадлежащую.
б) СМЕРТЬ АНДРЕЯ ГАВРИЛОВИЧА
ДУБРОВСКАГО.
Нѣсколько дней епустя послѣ своего
пріѣзда, молодой Дубровскій хотѣлъ за-


100
нягься дѣлами , но отецъ его былъ не
въ состояніи дать ему нужныхъ объяс­
неній; не было повѣреннаго у Андрея
Гавриловича. Разбирая его бумаги , на­
шелъ онъ только первое письмо засѣ­
дателя и черновой отвѣть па оное- Изъ
этого не могъ онъ подучить ясное по­
нятіе о тяжбѣ, п рѣшился ожидать по­
слѣдствій , надѣясь на правоту самаго
дѣла.
Между тѣмъ здоровье Андрея Гаври­
ловича часъ отъ часу становилось ху­
же. Владиміръ предвидѣлъ его скорое
разрушеніе и не отходилъ отъ старика,
впадшаго въ совершенное дѣтство.
Между тѣмъ срокъ положенный про­
шелъ, и аппеляція не была подана. Ки-
етенево принадлежало Троекурову. Ша-
башкинъ явился къ нему съ поклонами
п поздравленіями и просьбою назначить:
когда угодно будетъ Троекурову всту­
пить во владѣніе новопріобрѣтеннымъ
имѣніемъ — самому пли кому изволитъ
онъ дать па то довѣренность ? Кирилл
Петровичъ смутился. Отъ природы не
былъ онъ корыстолюбивъ : желаніе ме­
сти завлекло его слишкомъ далеко, со­
вѣсть его роптала. Онъ зналъ, въ ка­
комъ состояніи находился его против­
никъ, старый товарищъ его молодости—
п побѣда не радовала его сердца. Онъ
грозно взглянулъ на Шабашкина, ища
къ чему привязаться, чтобъ его выбра­
нить , но, не нашелъ достаточнаго къ
тому предлога , сказаль ему сердито:
«Пошелъ вонъ; не до тебя!» Шабашкинъ,
видя, что онъ не въ духѣ , поклонился
и спѣшилъ удалиться, а Карила Петро­
вичъ, оставшись на-едіпіѣ, сталъ рас­
хаживать взадъ и впередъ, насвистывая:
«Громъ побѣды раздавайся,» что всегда
означало въ немъ необыкновенное вол­
неніе мыслей.
Наконецъ опт. велѣлъ запрячь себѣ
бѣговыя дрожки, одѣлся потеплѣе (это
было уже въ концѣ сентября) и , самъ
правя, выѣхалъ со двора.
Вскорѣ завидѣлъ онъ домикъ Андрея
Гавриловича. Противоположныя чувства
наполнили душу его. Удовлетворенное
мщеніе п властолюбіе заглушали до пѣ-
котороіі степени чувства болѣе благо­
родныя , но послѣднія наконецъ вос­
торжествовали. Онъ рѣшился помирить­
ся съ старымъ своимъ сосѣдомъ, унич­
тожить и слѣды ссоры, возвратить ему
его достояніе. Облегчивъ душу симъ
благимъ намѣреніемъ, Кирила Петро­
вичъ пустился рысью къ усадьбѣ сво­
его сосѣда—и въѣхалъ прямо на дворъ.
Въ это время больной сидѣлъ въ
спальной у окна. Онъ узналъ Кирилу
Петровича — и ужасное смятеніе из­
образилось на лицѣ его: багровый румя­
нецъ заступилъ мѣсто обыкновенной
блѣдности, глаза засверкали , онъ про­
изнесъ невнятные звуки. Сынъ его, си­
дѣвшій тутъ за «хозяйственными книга­
ми, поднялъ голову и пораженъ былъ
его состояніемъ. Больноіі указывалъ
пальцемъ па дворъ, съ видомъ ужаса
и гнііва. Онъ торопился подбирать по­
лы своего халата , собираясь встать съ
креселъ, приподнялся и вдругъ упалъ.
Сынъ бросился къ нему, старикъ ле­
жалъ безъ чувствъ, безъ дыханія : па­
раличъ его ударилъ. «Скорѣй, скорѣй въ
городъ за лекарем ь!» кричалъ Владиміръ.
Кирила Петровичъ спрашиваетъ васъ,
сказалъ вошедшій слуга. Владиміръ бро­
силъ на него ужасный взглядъ. —
Ска­
жи Кирилу Петровичу, чтобъ онъ ско­
рѣе убирался, пока я не велѣлъ его
выгнать со двора—пошель!—Слуга ра­
достно побѣжалъ исполнить приказаніе
своего барина. Егоровна всплеснула ру­
ками. «Батюшка ты нашъ — сказала опа
пискливымъ голосомъ — погубишь ты
свою головушку! Кирила Петровичъ
съѣстъ пасъ.» Молчи, няня, сказалъ съ
сердцемъ Владиміръ. Сеіі часъ пошли
Антона въ городъ за лекарем ь.» Его­
ровна вышла. Въ передней никого не
было , всѣ. люди сбѣжались на дворъ
смотрѣть на Кирилу Петровича. Они
вышли па крыльцо и услышали отвѣть
слуги отъ имени молодаго барина. Кп­
рила Петровичъ выслушалъ его, сидя
на дрожкахъ ; лицо его стало мрачнѣе
ночи ; онъ съ презр ѣніемъ улыбнулся ,
грозно взглянулъ на дворню и поѣхалъ
шагомъ около двора. Онъ взглянулъ и
въ окошко, гд ѣ за минуту перед ъ симъ
сидѣлъ Андрей Гавриловичъ, но гдѣ
ужъ его не было. Няня стояла па крылъ-


101
цѣ, забывъ о приказаніи барина. Двор­
ня съ шумомъ толковала о семъ произ­
шествіи. Вдругъ Владиміръ явился меж­
ду людьми и отрывисто сказалъ: не на­
добно лекаря, батюшка скончался. Сдѣ­
лалось смятеніе. Люди бросились въ
комнату, стараго барина. Онъ лежалъ
въ креслахъ, па которыя перенесъ его
Владиміръ; правая рука висѣла до по­
лу, голова спущена была на грудь, не
было уже и признака жизни въ семъ
тѣлѣ, еще не охладѣломъ, поуже обез­
ображенномъ кончиною. Егоровна взвы­
ла, слуги окружили трупъ, оставленный
на ихъ попеченіе , обмыли его , одѣли
въ мундиръ, шитый еще въ 1797 і оду,
и положили на тотъ стол ь, за которымъ
столько лѣтъ они служили своему гос­
подину.
. 4. Пушкинъ.
29. ХРАПЪ ПЕТРА ВЕЛИКАГО.
л) СВИДАНІЕ СЪ ПЕТРОМЪ I.
Въ ту-же ночь онъ (*) отправился въ
Россію.
Путешествіе не показалось ему столь
ужасно, какъ онъ того ожидалъ. Вооб­
раженіе его восторжествовало надъ су­
щественностію. Чѣмъ болѣе удалялся
онъ отъ Парижа, тѣмъ живѣе, тѣмъ
ближе представлялъ он ь себѣ предметы,
имъ покидаемые на-вѣкъ.
Нечувствительнымъ образомъ очутил­
ся онъ на русской границѣ. Осень уже
наступала ; но ямщики, не смотря па
дурную погоду, везли его съ быстротою
вѣтра, и въ 17 дней своего путеше­
ствія прибыль онъ утромъ въ Красное
Село, чрезъ которое, шла тогдашняя боль­
шая дорога.
Осталось 28 верстъ до Петербурга.
Пока закладывали лошадей, Ибрагимъ
(*у Ибрагимъ, Аранъ Петра Великаго.
вошелъ въ ямскую избу. Въ углу чело­
вѣкъ высокаго роста, въ зеленомъ каф­
танѣ, съ глиняною трубкою во рту, облоко-
тясь па столъ, читалъ гамбургскія газеты.
Услышавъ, что кто-то вошелъ,юнъ поднялъ
голову. «Ба, Ибрагимъ!» закричалъ онъ,
вставая съ лавки: «здорово, крестникъ!»
Ибрагимъ узналъ Петра, въ радости къ
нему бросился, по почтительно остано­
вился. Государь приблизился, обнялъ его
и поцѣловалъ въ голову. «Я былъ пре­
дувѣдомленъ о твоемъ пріѣздѣ ,» ска­
залъ Петръ, «и поѣхалъ тебѣ навстрѣ­
чу. Жду тебя здѣсь со вчерашняго
дня.» Ибрагимъ не находилъ словъ для
изъясненія своеіі благодарности. «Вели­
же,» продолжалъ Государь, «твою по­
возку везти за памп, а самъ садись со
мною и поѣдемъ ко мнѣ.» Подали го­
судареву коляску; онъ сѣлъ съ Ибра­
гимомъ п они поскакали. Черезъ пол­
тора часа они прі Ехали въ Петербургъ.
Ибрагимъ съ любопытствомъ смотрѣлъ
па новорожденную столпцу, которая по­
дымалась изъ болота по манію своего
Государя. Обнаженныя плотины, кана­
лы безъ набережной, деревянные мос­
ты повсюду являли недавнюю побѣду
человѣческой воли надъ сопротивленіемъ
стихій. Дома, казалось, наскоро построе­
ны. Во всемъ городѣ, не было ничего
великолѣпнаго, кромѣ Невы, неукрашен­
ной еще гранитною рамою, по уже по­
крытой военными и торговыми судами.
Государева коляска остановилась у двор­
ца, т. е. Царицына сада. На крыльцѣ
встрѣтила Петра жешцііпа лГ.тъ 35-ти,
прекрасная собою, одѣтая по послѣдней
парижской модѣ. Петръ поцѣловалъ ее,
и, взявъ Ибрагима за руку , сказалъ :
«узпала-ли ты , Батенька , моего крест­
ника? Прошу любить и жаловать его но
прежнему.» Екатерина устремила па пе­
го черные, проницательные глаза и бла­
госклонно протянула ему руку. Двѣ ю-
ныя красавицы, высокія, стройныя, свѣ­
жія какъ розы , стояли за нею и по­
чтительно приблизились къ Петру. «Лн-
за», сказалъ онъ одноіі изъ нихъ, «по-
мнпшь-лп ты маленькаго арапа, который
для тебя кралъ у меня яблоки въ Ора-
ніеіібаумі.? Вотъ онъ: представляю тебѣ
его.» Великая Княжна засмѣялась и по-


102
краснѣла. Пошли въ столовую. Въ ожи­
даніи Государя, столъ былъ накрытъ.
Петръ со всѣмъ семействомъ сѣлъ обѣ­
дать, пригласивъ и Ибрагима. Во вре­
мя обѣда Государь съ нимъ разговари­
валъ о разныхъ предметахъ, разспра­
шивалъ его объ Испанской войнѣ, о
внутреннихъ дѣлахъ Франціи, о Реген­
тѣ, котораго онъ любилъ, хотя и осуж­
далъ въ пемъ многое. Ибрагимъ отли­
чался умомъ точнымъ и наблюдатель­
нымъ. Петръ былъ очень доволенъ его
отвѣтами ; онъ вспомнилъ нѣкоторыя
черты Ибрагимова младенчества п раз­
сказывалъ ихъ съ такимъ добродушіемъ
и веселостью, что никто въ ласковомъ
и гостепріимномъ [хозяинѣ не могъ-бы
подозр ѣвать героя Нолта вскаго, могу­
чаго и грознаго преобразователя Россіи.
Послѣ обѣда Государь , по русскому
обыкновенію, пошелъ отдохнуть. Ибра­
гимъ остался съ Императрицей и Вели­
кими Княжнами. Онъ старался удовле­
творить ихъ любопытству, описалъ об­
разъ парижской жизни, тамошніе празд­
ники и своенравные моды. Между тѣмъ
нѣкоторыя изъ особь , приближенных ь
къ Государю, собрались во дворецъ. П-
брагимь узналъ великолѣпнаго князя
Меншикова, который, увидя арапа, раз­
говаривающаго съ Екатериной, гордо па
пего покосился ; князя Якова Долгору­
каго, крутаго совѣтника Петра ; учена­
го Брюса, прослывшаго въ народ ѣ рус­
скимъ Фаустомъ; молодаго Рагузпнскаго,
бывшаго своего товарища — и другихъ,
пришедшихъ къ Государю съ докладами
и за приказаніями.
Государь вышелъ часа черезъ два.
«Посмотримъ,» сказалъ онъ Ибрагиму ,
«не позабылъ-лп ты своеіі старой долж­
ности. Возьми-ка аспидную доску, да
ступай за мною.» Петръ заперся въ то­
карнѣ и занялся государственными дѣ­
лами. Опъ по очереди работалъ съ Брю­
сомъ, съ княземъ Долгорукимъ, съ ге­
нералъ-полицмейстеромъ Девіеромъ, и
продиктовалъ Ибрагиму нѣсколько ука­
зовъ и рѣшеній. Ибрагимъ не могъ на­
дивиться быстрому и твердому его ра­
зуму, силѣ и гибкости вниманія и раз­
нообразію дѣятельности. По окончаніи
трудовъ,Петръ вынулъ карманную книж­
ку, дабы справиться, все-ли п .мъ пред­
полагаемое на сей день исполнено.
Потомъ, выходя изь токарни, «ка­
залъ Ибрагиму: «ужъ поздно: ты, 'я чаю,
усталъ: ночуй здѣсь, какъ бывало въ
старину; завтра л тебя разбужу.»
б) ПЕТРЪ НА ОБѢДѢ.
Гаврила АФапасьевичъ (*) всталъ по­
спѣшно изъ за-стола; всѣ бросились къ
окнамъ — и въ самомъ дѣлѣ увидѣли
Государя, который всходилъ на крыль-
цо, опираясь на плечо своего деныцика.
Сдѣлалась суматоха» Хозяинъ бросился
па встрѣчу Петра ; слуги разб Ьгались,
какъ одурѣлые ; гости перетрусились :
иные даже думали, какъ-бы убраться
поскорѣе домой.
Вдругъ въ передней раздался громо­
звучный голосъ Петра; все утихло, и
Царь вошелъ въ сопровожденіи хозяина,
оторопѣлаго отъ радости. «Здорово, го­
спода!» сказалъ Петръ съ веселымъ ли­
цемъ. Всѣ низко поклонились Быстрые
взоры Царя отыскали въ толпѣ моло­
дую хозяйскую дочь; онъ подозвалъ ее.
Наталья Гавриловна приблизилась до­
вольно смѣло, но покраснѣвъ не только
по уши, а даже по плеча. «Ты часъ отъ
часу хорошѣешь,» сказалъ ей Государь
и, по своему обыкновенію, поцѣловалъ
ее въ голову; потомъ, обратясь къ го­
стямъ: «что-же? я вамъ помѣшалъ? вы
обѣдали; прошу садиться опять, а мнѣ,
Гаврила Аѳанасьевичъ, дай-ка анисовой
водки.» Хозяинъ бросился къ величаво­
му дворецкому, выхватилъ изъ рукъ у
него подносъ, самъ налилъ золотую ча­
рочку и подалъ ее съ поклономъ Госу­
дарю. Петръ выпилъ, закусилъ кренде­
лемъ и вторично пригласилъ гостей про­
должать обѣдъ. Всѣ заняли свои преж­
нія мѣста, кромѣ карлицы и барской
барыни, которыя не смѣли оставаться
за столомъ, удостоеннымъ царскимъ
присутствіемъ. Петръ с ѣлъ подлѣ хо­
зяина и спросилъ себѣ щей. Госуда­
ревъ деньщикъ подалъ ему деревянную
(*) Рагузнискій.


103
ложку, оправленную слоновою костью ,
иожнкъ п вилку съ зелеными костяны­
ми черенками , ибо Петръ никогда не
употреблялъ другаго прибора, кромѣ сво­
его. Обѣдъ, за минуту передъ симъ шум­
но оживленный веселіемъ и говорли­
востію, продолжался въ тишинѣ и при­
нужденности. Хозяинъ , изъ почтенія и
радости , ничего не ѣлъ; гости также
чинились и съ благоговѣніемъ слушали,
какъ Государь по-нѣмецки разговари­
валъ съ плѣннымъ Шведомъ о походѣ
1701 года. Дура Екимовна, нѣсколько
разъ вопрошаемая Государемъ, отвѣча­
ла съ какою-то робкой холодностію, что
(замѣчу мимоходомъ) вовсе пе доказы­
вало природной ея глупости, Наконецъ
обѣдъ кончился. Государь всталъ, за
нимъ и всѣ гости. «Гаврила Аѳанасье­
вичъ!» сказалъ онъ хозяину : «мнѣ ну­
жно съ тобою поговорить наединѣ—и,
взяьъ его подъ руку, увелъ въ гостип-
ную п заперъ за собою дверь. Гости
остались въ столовой, шопотомъ толкуя
объ этомъ неожиданномъ посѣщеніи,
и, опасаясь быть нескромными, вскорѣ
разъѣхались одинъ за другимъ , не по­
благодаривъ хозяина за его хлѣбъ-соль.
А. Пушкине.
ЗО.ИСТОРІЯ ДВУХЪ КАЛОШЪ.
/
♦
а) органистъ.
Однажды онъ (*) шелъ по дюссель­
дорфскимъ улицамъ съ заплаканными
глазами: отецъ ударилъ его поутру пал­
кой , а Маргарита вытолкала его изъ
дома! Бѣдный мальчикъ , съ граммати­
кой подъ мышкой, остановился передъ
церковью и призадумался. Участь его
была горькая: онъ былъ одинъ въ на­
чалѣ жизни , а душа его просила под­
поры. Что дѣлать бѣдному мальчику ?
(*; Кардъ Шульцъ.
Кто сжалится надъ пімъ? Невольно во­
шелъ онъ въ церковь , чтобъ разсѣять
свое горе, сѣлъ на лавку и началъ слу­
шать проповѣдь. Проповѣдь кончилась.
Органъ величественно зазвучалъ. Маль­
чикъ поднялъ голову п началъ слу­
шать. Повое чувство обдало его невы­
разимой теплотой. Мало по-малу передъ
нимъ началъ развертываться новый, не­
объятный міръ. Голова его терялась.
Ему показалось, что въ душѣ его стало
широко, что будто умъ его ребяческій
мужалъ съ каждымъ звукомъ. Онъ за­
дрожалъ и заплакалъ. Назначеніе его
ему было открыто, утѣшеніе найдено ,
цѣль достигнута: онъ былъ музыкан­
томъ.
Обѣдпя кончилась. Карлъ дожидался
па паперти, пока маленькій органистъ
въ напудренномъ парикѣ, съ очками и
безконечнымъ носомъ, выкарабкался съ
верха по крутой лѣстницѣ. Ііарлъ его
остановилъ.
«Вы играли’»
—
Я.
«Вы славно играли!»
Старичокъ засмѣялся. Носъ его пока­
зался еще длиннѣе, а очки па носу за­
прыгали.
«Я хочу учиться музыкѣ», подхватилъ
Карлъ.
—
Учись.
«Гдѣ вы живете?»
—
Рядомъ.
«Я пойду съ вамп , пойду къ вамъ,
буду учиться у васъ. Вы меня сдѣлае­
те музыкантомъ?»
Большой носъ опять засмѣялся. Карлъ
пошелъ за нимъ. Органистъ , смѣясь ,
посадилъ его за маленькія клавикорды—
единственное украшеніе безроскошной
комнатки....и началъ объяснять ему му­
зыкальные интервалы и все сухое пре­
дисловіе поэзіи звуковъ. Мальчикъ едва
переводилъ дыханье; слова органиста
врѣзывались въ его памяти ; онъ слу­
шалъ съ почтеніемъ, и вдругъ вскочилъ
съ своего студа и обнялъ старика съ
большимъ носомъ , какъ онъ никогда
еще никого не обнималъ- Старикъ былъ
тронутъ. Опъ былъ такъ одинокъ: ему
тоже было не съ кѣмъ душу отвести.
Странное сходство сблизило старика съ


104 —
ребенкомъ. Оба были отчуждены отъ
свѣта— одинъ въ начал !; своей жизни ,
другой уже при концѣ; въ ихъ положе­
ніи было что-то взаимное и родствен­
ное. Старичокъ прижалъ мальчика къ
сердцу своему, какъ отецъ долго певи-
давшій своего сына. Съ тѣхъ поръ они
были неразлучны; съ тѣхъ поръ малень­
кій Карлъ каждый день находилъ сред­
ства убѣгать изъ школы , чтобъ посѣ­
тить своего учителя, чтобы наслушать—
ся, чтобъ надышаться его востор;кепною
рѣчью. Старичокъ былъ изъ числа тѣхъ
людей, которые, пристрастись къ одной
мысли , породнившись съ однимъ чув­
ствомъ, ими только дышатъ и живутъ:
музыка была его міръ, его собствен­
ность— то, что воздухъ для птицы. О
неіі говорилъ онъ съ почтеніемъ, какъ
о таинствѣ, съ любовью, какъ о вѣр­
номъ другѣ. Но никогда старичокъ такъ
не воспламенялся , никогда очки такъ
высоко не прыгали на безконечномъ но­
су его, какъ когда онъ заговаривалъ
объ ученомъ своемъ другѣ, о великомъ
Бетховенѣ. Они учились вмѣстѣ у Фан-
Эпдепа, жили вмѣстѣ; были вмѣстѣ мо­
лоды , а потомъ разстались для того,
чтобъ бѣдному органисту умереть въ
безвѣстности, въ уголкѣ своеіі церкви ,
для того, чтобъ Бетговену умереть въ
горѣ и нищетѣ, увѣнчанному двойнымъ
вѣнкомъ несчастія и славы. Это благо­
говѣніе къ имени великаго музыканта,
эту чистую страсть къ возвышенной
музыкѣ старичокъ вполнѣ передалъ Кар­
лу. Посвященный въ новое таинство ,
Карлъ научился читать на невидимыхъ
скрижаляхъ, говорить языкомъ доступ­
нымъ не для многихъ, и возвышать ду­
шу до сверхъ-земныхъ созерцаній. Съ
тѣхъ поръ жизнь его приняла новое
направленіе , съ тѣхъ поръ школьная
жизнь показалась ему еще болѣе не­
сносна и отвратительна.
Б) БЕТХОВЕНЪ,
Такъ прошло нѣсколько лѣтъ.
Мальчикъ сдѣлался юношей, органистъ
сдѣлался дряхлымъ старикомъ. Жизнен­
ныя силы его постедешіо стали осла­
бѣвать; кончина его приближалась. На­
конецъ , послѣ одного большаго празд­
ника, гдѣ онъ непремѣнно хотѣлъ самъ
играть па орган!; и гдѣ игралъ онъ съ
глубокимъ вдохновеніемъ, принесли его
безъ чувствъ домой, и чрезъ нѣсколько
часовъ Карлъ стоялъ уже задумчивый
и блѣдный надъ его охладѣвшимъ тру­
помъ. Смерть органиста была вторая
торжественная минута въ жизни Карла.
Послѣ перваго восторга наступила пер­
вая задумчивость. Задумался Карлъ о
бренности земной, объ этомъ странномъ
составѣ огня и грязи, который называ­
ютъ человѣкомъ. Въ первый разъ онъ
с ь удивленіемъ и ужасомъ замѣтилъ, .
что въ жизни пѣгъ ничего существен­
наго, что жизнь сама но себі; ничто,
что она только тѣнь, тѣнь неосязаемая
чего-то невидимаго и непонятнаго- Ему
стало холодно й страшно....
Шульцъ вспомнилъ о Бетховен!;. Бла­
годаря покойному ограпнсту, Бетховенъ
былъ для пего вѣнцомъ созданія , выс­
шимъ выраженіемъ всего, что только
можетъ быть музыкальнаго и поэтичес­
каго на землѣ. Опт, мысленно окружалъ
его лучезарнымъ сіяніемъ ; онъ в Про­
валъ въ его славу, какъ въ молитву.
Онъ хотѣлъ повергнуться въ прахъ предъ
чудной его силой и ожидать отъ нея
назначенія своему бытію.
Шульцъ отправился въ Вѣну.
Шумъ городской , быть столичный ,
всѣ позолоченныя погремушки имѣли
мало для пего прелести. Онъ вездѣ
спрашивалъ о Бетховенѣ. По его или
не знали, пли знали только по наслыш­
кѣ, какъ человѣка, имѣющаго порядоч­
ный басъ. «Что-жъ это?» думалъ Шульцъ;
«гдѣ храмы , воздвигнутые генію ? гдѣ-
же скрывается самъ геній?....
Наконецъ, проходя однажды по уз­
кому переулку, увидѣлъ онъ вдали ста­
ричка, писавшаго что-то углемъ на стѣ­
нѣ. Кругомъ мальчики указывали на
старика пальцемъ, дергали его за каф­
танъ н хохотали между собою. Стари­
чокъ не замѣчалъ ничего и продолжалъ
писать. Наружность его была самая
странная: сѣдые волосы падали въ без­
порядкѣ до плечъ; кафтанъ коричневаго
цв ѣта быль изношенъ до певѣроятности;


105
красный платокъ, обвитый около его
шеи, придавалъ какой-то Фантастичес­
кій оттѣнокъ глубокимъ его морщинамъ
и сѣдымъ волосамъ. Дрожащей рукой
набрасывалъ онъ знаки на ветхой стѣ­
нѣ, и вдругъ останавливался и наклонялъ
ухо, какъ-будто прислушивался къ че­
му-то. Шульцъ принялъ его за сумас­
шедшаго. Наконецъ старичокъ задум­
чиво улыбнулся и продолжалъ путь свой
вдоль по переулку, опустивъ голову и
въ сопровожденіи веселой толпы, кото­
рая прыгала и кувыркалась вокругъ
пего.
Карлъ взглянулъ на стѣну и чув­
ство музыкальное закипѣло въ его гру­
ди. Въ этихъ безобразныхъ знакахъ уви­
дѣлъ опъ новую оригинальную мелодію,
что-то небывалое и геніальное.
«Кто этотъ старичокъ?» закричалъ
онъ проходящему.
—
Музыкантъ Бетховенъ.
«Бетховенъ !».... Шульцъ бросился за
старикомъ. .Старичокъ былъ ужо па коп­
цѣ переулка и медленно, медленно скры­
вался за стѣною. Въ эту минуту Шуль­
цу показалось , что вся слава земная
промелькнула предъ нимъ тихо и таин­
ственно, какъ какая-то страшная тѣнь
въ рубищѣ. Бетховенъ скрылся,—и бо­
лѣе Шульцу не привелось его видѣть.
Бетховену недолго оставалось жить, и
мысль его, теряясь въ необъятномъ, уже
стряхнула съ себя все земное. Какіе
звуки непостигаемые и невыражаемые
должны были раздаваться тогда въ ду­
шѣ его ! Казалось , онъ былъ лишенъ
слуха для того, чтобъ лучше и полнѣе
прислушиваться къ внутреннему голо­
су генія своего, чтобы въ восторгѣ о-
кончнть жизнь свою, какъ послѣдній
возгласъ гимна чуднаго, никѣмъ веслы-
кавнаго.,..
II тогда одинъ только Шульцъ въ
этой роскошной Вѣнѣ, столь славной
своей любовью къ искуетву, одинъ
Шульцъ повялъ, что было великаго въ
кончинѣ великаго мужа !
/’p<zj5s Си.кхубъ.
(На cons ірядущііі).
31. НѢЧТО О ВАСИЛІИ ИВА­
НОВИЧѢ.
Василій Ивановичъ родился въ ка­
занской губерніи , въ деревнѣ Морда­
сахъ , въ котороіі родился и жилъ его
отецъ, въ которой и ему было суждено и
жить и умереть. Родился опъ въ вось­
мидесятыхъ годахъ и мирно развился
подъ сѣнью отеческаго крова. Ребенку
было привольно рости. Бѣгалъ опъ ве­
село по господскому двору, погоняя пру­
тиком 1, трехъ мальчишекъ, изображаю­
щихъ тройку лошадей, и постегивая
весьма порядочно пристяжныхъ, когда
онѣ недостаточно закидывали головыпа
сторону. Любил I. опъ также тѣшить вѣч­
ный своіі досугъ чуркомъ, бабками, свай­
кой и городками , ко главное основаніе
системы его воспитанія заключалось въ
голубятнѣ. Василій Ивановичъ провелъ
лучшія минуты своего дѣтства на го­
лубятнѣ, сманивалъ и ловилъ крестьян­
скихъ чистыхъ голубей и пріобрѣлъ
весьма обширныя свѣдѣнія касательно
козырныхъ и турмановъ.
Отецъ Василія Ивановича, Иванъ Фе-
дотовичъ, имѣлъ какъ-то несчастье ис­
портить себѣ; въ молодости желудокъ.
Такъ какъ поблизости доктора не обрѣ­
талось, то какой-то сосѣдъ присовѣто­
валъ ему прибѣгнуть для поправленія
здоровья къ постоянному употребленію
травничка. Иванъ Федотовнчъ до того
пристрастился къ своему способу лече-
пія, до того усиливалъ пріемы, что ско­
ро пріобрѣлъ въ околоткѣ весьма пе-
дпкошшную славу человѣка пьющаго за­
поемъ. Со временемъ барскій запоіі сдѣ­
лался постояннымъ , такъ- что каждый
день утромъ , аккуратно въ десять ча­
совъ , Иванъ Федотовнчъ съ хозяііекоіі
точностью былъ уже немножко подше-
<іе, а въ одиннадцать совершенно пьянъ.
А какъ пьяному человѣку скучно од­
ному, то Иванъ Федотовнчъ окружилъ
себя дурами и дураками, которые и
услаждали его досуги. Торговалъ онъ ,
правда, себѣ и карлу, но карла пришел­
ся слишкомъ дорого , и былъ тогда же
отправленъ въ Петербургъ къ какому-
то вельможѣ. Надлежало, слѣдовательно,
14


106
довольствоваться взрослыми глупцами и
уродами, которых і. одѣвали въ затра­
пезныя платья съ красными Фигурами
ц заплатами па спинѣ, съ рогами, хво­
стами и прочими смѣшными украшені­
ями. Иногда морили ИХЪ ГОЛОДОМЪ ДЛИ
смѣха, бплп по носу и по іцекамъ, тра­
вили собаками, кидали гл. воду , и во­
обще употребляли на всѣ возможныя
забавы. Въ такихъ удовольствіяхъ про­
ходил і. цѣлыіі день, а когда Иванъ Фе-
дотовпчъ ложился почивать, пьяная ста­
руха должна была разсказывать ему
сказки, оборванные казачки щекотали
ему легонько пятки и отгоняли кругомъ
его мухъ. Дураки должны были ссорить­
ся въ уголку, и отнюдь не спать пли
утомляться, потому что кучеръ вдругъ
прогонялъ дремоту и оживлялъ ихъ бе­
сѣду звонкпмь прикосновеніемъ арап­
ника.
Мать Василія Ивановича, Арина Аші-
кимовна , имѣла тоже свою дуру , по
ужъ больше для приличія и такъ ска­
зать для штата. Она была женщина серь­
езная и скупая, не любила заниматься
пустяками.Опа сама смотрѣла за работами,
знала кого выдрать и кому водки под-
пестп , присутствовала при молотьбѣ,
свидѣтельствовала на мельницѣ закор-
мы, надсматривала ткацкую, мужчинъ
приказывала наказывать при себѣ , а
женщинъ иногда и сама трепала за ко­
су. Само собоіі разумѣется, что кругомъ
ея образовалась цѣлая куча разиосте-
пешіоіі дворни, приживалокъ, наушницъ,
кумушекъ, нянекъ, дѣвокъ, которыя,
какъ водится, цѣловали у Василія Ивано­
вича ручку, кормили ею тайкомъ медомъ,
поили бражкой и угождали ему всяче­
ски, гл. ожиданіи будущихъ благъ.
Василій Ивановичъ былъ и безъ то­
го пухлый ребенокъ , рѣдко вымытый,
никогда нечесаный, жадный, своеволь­
ный, безъ присмотра и наблюденія. Онъ
росъ-себ ѣ по однимъ простымъ зако­
памъ природы , какъ ростетъ капуста
или горохъ. Никто не заботился о его
нравственномъ направленіи, о его ум­
ственномъ и душевномъ развитіи. Ни­
кто не объяснялъ ему прекрасныхъ сим­
воловъ в ѣры , никто не говорилъ ему,
что одного наружнаго благочестія иедо-
статочно и что каждый человѣкъ дол­
женъ созидать невидимый храмъ въ ду­
шѣ своей, долженъ прославлять Всевыш­
няго не одними словами, а чувствами
и жизнью.
На одиннадцатомъ гоіу, Василій Ива­
новичъ началъ курсъ своего ученья подъ
руководством ь приходскаго дьячка н
складываль съ большимъ отвращеніемъ
іода два сряду всякому памятныя бу­
ки азъ ба, вѣди азъ ва. Послѣ чего
онъ началъ и писать, но о каллиграфіи
и правописаніи не было упомянуто во­
все, такъ что іі понынѣ Василій Ива­
новичъ такія иногда мудреныя чертить
кавыки, такія иногда подъ перомъ его
рождаются дикія слова, что глазамъ не
вѣрится. Йотомъ учили его катихизису
по вопросамъ и отвѣтамъ и ариѳмети­
кѣ по тому же способу. Ио тутъ всѣ
усилія осталась, кажется, тщетны, по-
тому-что наука ему рѣшительно не да­
лась. Впрочем!., кі> совершенному оправ­
данію его родителей, надо сказать, что
они взяли для воспитанія сына и до­
машняго учителя. Оный учитель быль
малороссіянинъ , кажется отставной ун-
теръ-ОФіщеръ, именемъ Вухтпчъ. Полу­
чалъ опт. жалованья шестьдесятъ руб­
лей въ юдъ, да отсыпной муки по два
пуда въ мѣсяц ь, да изношенное платье
съ барскаго плеча и нѣчто изъ обуви.
Кромѣ того, такъ какъ платья было не­
много, потому-то Иванъ Федотовичъ
вѣчно ходилъ въ халатѣ, то Вухтичу
было еще предоставлено въ уі ѣшепіе
держать свою корову на господскомъ
кормѣ. Василій Ивановичъ мало оказы­
валъ почтенія учителю, ъздплъ верхомъ
па его спинѣ, дразнилъ его языкомъ
и нерѣдко швырялъ ему книгой прямо
въ носъ. Если же терн ѣливый Вухтпчъ
и выйдетъ, бывало, наконецъ изъ тер­
пѣнія іі схватится за линейку, Василій
Ивановичъ кувыркомь побѣжитъ жало­
ваться тятинькѣ, что учитель его та­
кой , сякой, бьетт. -де его палкой и
бранитъ. Тятинька сь-ш.япа раскри­
чится ва Вухтнча : «Ахъ, ты, сѣдой
этакоіі песъ, я тебя кормлю и одѣ­
ваю, а ты у меня въ дому шумѣть за­
думалъ. Вотъ я тебя.... смотри, по ше­
ямъ велю выпроводить. Не давать ко-


107
ров h ci o сѣла....» A кумушки n при­
живалки окружатъ Василія Ивановича
и начнутъ его утЬшать.... Ненаглядное
ты наше красное солнышко; свѣтъ на­
ша радость, баринъ вы нашъ, позвольте
ручку поцѣловать.... Не слушайтесь,
ягода, золотоіі вы нашъ, хохла погана­
го. Онъ мужикъ, нашъ братъ.... Гдѣ
ему знать какъ съ знатными господами
обиходь имѣть— . »
—
Что жъ, въ самомъ дѣлѣ, думалъ
Вухтпчъ — не ходить же по міру.... —
Заключеніемъ всего этого было то, что
Вухтпчъ женился па дворовой дѣвкѣ,
получилъ въ награжденіе двѣ десятины
земли и воспитаніе Василія Ивановича
было окончено.
Однакоже, надо сказать правду, Ва­
силій Ивановичъ имѣлъ отъ природы
сердце доброе, правь тихій п миролю­
бивый. Доказательствомъ тому служить
то, что даже и воспитаніе его не ис­
портило. Я говорю «воспитаніе» за не­
имѣніемъ слова, выражающаго понятіе
совершенно противоположное воспитанію.
И странно, какъ подумаешь.... Почти
вей наши дѣды учились па м йдпыл день­
ги, воспитывались какъ-нибудь, на уда­
чу, то-есть не воспитывались вовсе, а
рослп-себЬ поводѣ Божіей. II дГ.ды па­
ши были точно люди не грамотные; р Ьд-
кій ум І;лт> правильно подписывать свое
имя, и не смотря на то, она всѣ почти
были люди съ твердыми правилами, съ
сильною волею, и крѣпко хранили , не
по логическому убѣжденію, а по како­
му-то странному внушенію, любовь ко
всѣмь нашимъ отечественнымъ поста­
новленіямъ. Теперь старинная грубость
изчезаетъ, замѣняясь духомъ колебанія
и сомнѣнія. Жалкій у. п 1;х ь, но мож-тъ-
быть необходимый, чтобъ паіежнЬеді
вѣрнѣе дойти до истины.
Когда Василію Ивановичу наступилъ
шестнадцатый гоѵь, онъ отправился въ
Казань па службу. —
Тогда недавно толь­
ко образовались новые штаты по указу
о губернскихъ учрежденіяхъ. Василій
Ивановичъ служилъ пЬсколько времени
вь канцеляріи нам 1:стігікі, но. какъ еще
понынѣ говорятся вь губерніяхъ , для
одной только pour le proforme. Jï і. са-
момь дЬл b, ne оставаться же столбовому
дворянину, хоть и безграмотному, недо­
рослем ь. Къ военной служб!; Василій
Ивановичъ ііміілъ мало наклонности,
тогда какъ совершенная празшость впол­
нѣ согласовалась съ его способностями
и привычками. Въ тоже время, вкусилъ
онъ удовольствія свѣтской жизни и
сталъ удивительно отличаться на балахъ.
Никто ловче его не прохаживался въ
матрадурѣ, монимаскѣ, курантѣ или Да­
нил I; Куперѣ. Иногда , въ небольшомъ
кругу, отхватывалъ онъ, по просьб I. дамъ,
и казачка, что всегда сопровождалось
громкими изъявленіями удовольствія. По­
добный случай рѣшилъ даже участь его
навсегда. Какъ-то, на именинахъ у про­
курора, просили его пройти любимый
обществомъ танецъ вм І.стѣ съ молодой
дочерью отставнаго секунд-маіора Крюч-
кпна. Дѣвушка долго жеманилась , но,
какъ водится, по долгимъ убѣжденіямъ
согласилась. Скреплю опустивъ очи, зар­
дѣвшись какъ маковъ цвѣтъ, она такъ
мило подбоченилась, такъ легко начала
подпрыгивать и въ лѣво и въ право,
что сердце Василія Ивановича вздрог­
нуло и ноги едва не отказались. Но
вдругъ онъ оправился, и съ такимъ не­
истовымъ вдохновеніемъ пустился въ
присядку, такія началъ выдѣлывать но­
гами штуки, что комната потряслась отъ
рукоплесканій, и нѣкоторые подгуляв­
шіе собесѣдники начали даже притопы­
вать и припѣвать, улыбаясь другъ пе­
редъ другомъ.
Василій Ивановичъ, задыхаясь, подо­
шелъ къ пристыженной отъ общаго вос­
торга красавицѣ.
«Ахъ!» сказалъ онъ: «лихо изволите.— »
Молодая дѣвушка еще болѣе зардѣлась.
—
Иомплуііге-съ,—отвѣчала она шо­
потомъ.
Новый случай вдругъ перем Ьпплъ
жизнь Василія Ивановича. Однажды по­
лучилъ онъ странное письмо церковнаго
слога и почерка. Письмо было отъ сель­
скаго священника и увѣдомляло Васи­
лія Ивановича, что Иванъ Федотовпчь
при смерти боленъ. Василій Ивановичъ
въ туже минуту послалъ за лошадьми
и поскакалъ вь Мордасы. Жалкую пе­
рем buy, печальную картину нашел ь омъ


108
въ отцовскомъ жилищѣ. Приживалки и
кумушки ревѣли по разнымъ комнатамъ.
Дураки вдругъ сдѣлались разумными и
сбросили уродливые наряды. Умирающій,
жертва необузданной наклонности , ле­
жалъ уже на смертномъ одрѣ, п жалоб­
но стоналъ и тихо каялся. Святая та­
инственность страшнаго предсмертнаго
часа разбудила наконецъ голосъ совѣс­
ти и направляла душу къ настоящей
стезѣ, отъ котороіі невѣжество, тунеяд­
ство , привычка и примѣръ отклоняли
грѣшника въ теченіе цѣлой его жизни.
«Вася», говорилъ онъ, «Вася , во мнѣ
горитъ что-то.... Мнѣ душно, мнѣ боль­
но , Вася.... Виноватъ я передъ тобой !
Прости меня, Вася, не проклинай моей
памяти. Не воспиталъ я тебя, какъ дол­
женъ былъ Богу п Государю.... Будутъ
у тебя дѣти , Вася, — воспитывай ихъ
въ страхѣ Божіемъ, обучай наукамъ,
служить заставь... Тяжкій моіі грѣхъ....
Не позволяй, Вася, дѣтямъ ругаться
надъ людьми бѣдными и слабыми ; не
обращай братьевъ твоихъ въ позорище,
не тяни изъ нихъ крови христіанской....
Все припомнится въ послѣднюю минуту.
Вѣрь мнѣ, Вася. Тяжело умирать съ не­
чистой сов ѣстью. Душно мнѣ, Вася....
Вася , Вася, прости меня....» II Вася;
стоя па колѣняхъ, тихо рыдалъ у из­
головья умирающаго, и священникъ тво­
рилъ молитву падь ложемъ страданія ,
среди оцѣпенѣвшей дворни. Долго про­
должалась борьба жизни съ смертью.
Долго мучился и томился больной. На­
конецъ онъ умеръ. Домъ наполнился
крикомъ и стенаніемъ. Все селеніе про­
вожало покойника до послѣдней его о-
бителп. Приживалки и кумушки вопили
страшными голосами, приговаривая за­
тверженныя рѣчи...... «Батюшка, корми­
лецъ, Иванъ ты нашъ«І»едотычъ, тако­
го ты насъ покинулъ'.....
Какъ будетъ
намъ жить безъ тебя!.... Кто будетъ по­
ить, кормить насъ круглыхъ сиротъ/кто
хлѣбъ доставать! Вѣкъ намъ надъ то­
бой плакаться , вѣкъ не утѣшиться....
Пропала наша головушка !....» Все это
сопровождалось ВИЗГОМ Ъ и притворнымъ,
весьма отвратительнымъ изступленіемт....
Но при посл ѣднемъ прощаньи, па мно­
гихъ лицахъ изобразилось истинное го­
ре. Любовь мужика къ барину , любовь
врожденная и почти неизъяснимая, про­
будилась во всей силѣ. По многимъ
крестьянскимъ бородамъ покатились круп­
ныя слезы и , но едва понятному чув­
ству великодушнаго самоотверженія, да­
же бѣдные дураки, вѣчно осмѣянные,
вѣчно мучимые покойникомъ, неутѣшно
плакали надъ свѣжей его могилой.
II надо ему (*) отдать справедливость.
Онъ хотя не уничтожилъ вовсе суще­
ствовавшій при отцѣ порядокъ , по по-
крайней мѣрѣ измѣнилъ его во мно­
гомъ : шутовъ отослала, въ столярную ,
кучера посадилъ на козлы , а самъ вы­
пивалъ не болѣе двухъ рюмокъ трав­
ничка въ день, одну передъ обѣдомъ,
другую передъ ужиномъ. Не слѣдуетъ,
однако, думать, чтобъ онъ вооружался
правилами грозной нравственности и ба­
рабанилъ громкими словами. Совсѣмъ
нѣтъ. То, что занимало и тѣшило Ива­
на Федотовича, не казалось ему отвра­
тительнымъ, а только не занимало и не
тѣшило его вовсе. Онъ понималъ, что
можно быть пьяницей, только самъ на­
пиваться не любилъ. Онъ понималъ, что
можно забавляться дураками , только
сам ъ не находилъ въ нихъ ничего смѣш­
наго. Словомъ, онъ сдѣлался добрымъ
человѣкомъ, не по убѣжденію, а такъ-
себѣ , потому-что иначе было бы ему
какъ-то неловко п непріятію. Съ одной
стороны, онъ помнилъ живо послѣднее,
страшное поученіе умирающаго отца, а
съ другой стороны просвѣщеніе, кото­
рое незамѣтнымъ образомъ распростра­
няется повсюду, заглядывая въ села и
деревни, не ми’новаіо Мордасъ и стало
ііеподоводъ подкрадываться къ Василію
Ивановичу, заговаривая съ нимъ не евро­
пейскими пустыми изреченіями , а по­
пятнымъ ему языкомъ. Такимъ обра­
зомъ, понялъ онъ, что собственное его
благосостояніе зависитъ отъ благосо­
стоянія сто крестьянъ, п тогда занялся
опт, всѣми силами добрымъ дѣломъ, и
безъ того милымъ его мягкосердому
свойству. Он і, началъ , правда , управ­
лять по русской метод ѣ, по опыту ста-
( ) Василію Ивановичу.


109
рожиловъ , безъ агрономическихъ Фоку­
совъ , безъ Филантропическихъ усовер­
шенствованій , но помѣщикъ понималъ
мужика, мужикъ понималъ помѣщика,
и оба стремились, безъ насильственныхъ
толчковъ, а правильно и постепенно, къ
цѣли усовершенствованія. Василій Ива­
новичъ былъ человѣколюбивъ и пра­
восуденъ. Крестьяне стали обожать его,
уже не по долгу, имъ привычному , но
изъ святой благодарности. У Василія
Ивановича родились дѣти. Онъ началъ
ихъ воспитывать не хитро , по ужъ не
такъ, какъ самъ былъ воспитанъ. Для
нихъ выписанъ былъ студентъ изъ се­
минаріи, который обучалъ ихъ и исто­
ріи іі географіи, и многому, днемъ Ва­
силій Ивановичъ и понятія пе имѣлъ.
Старшій сынъ, по наступленіи одиннад­
цати лѣтъ, былъ отправленъ сперва въ
губернскую гимназію, а потомъ въ Мо­
сковскій Университетъ. Василій Ивано­
вичъ понималъ, самъ пе. знаю почему,
что въ хорошемъ воспитаніи таится пе
только нравственный зародышъ жизни
каждаго человѣка , по п тайное начало
благоденствія п жизни всякаго госу­
дарства.
Со всѣмъ тѣмъ, Василій Ивановичъ
былъ изъ числа самыхъ прозаическихъ
помѣщиковъ. Старые сосѣди говорили о
немъ, что онъ продувная шельма, а мо­
лодые, что онъ пошлым дуракъ. Вь са­
момъ же дѣл ѣ, онъ просто и поныв Ь ,
что называется , человѣкъ стараго по­
кроя. На дворянскихъ сходбищахъ, ку­
да онъ является только въ необыкно­
венные случаи, говоритъ онъ весьма
неостроумно , по говоритъ дѣлыю , со­
гласно понятію большинства. Предла­
гали ему служить по выборамъ, но онъ
отклонилъ подобное предложеніе,-во-пер­
выхъ , какъ говорил ь он ь , по повозу
физики, черезъ-чуръ неповоротливой , а
во-вторыхъ потому, что вь низшихъ
должностяхъ боялся отвѣтственности, а
высшихъ не почиталъ себя достойнымъ.
Живетъ онъ себѣ лѣтъ тридцать вь де­
рева I; почти безотлучно, толстѣетъ съ
каждымъ годомъ, чрезвычайно .побитъ
ѣздить па рыбную ловлю, гдѣ опь мо­
жетъ лежать на берегу, пока рыбаки
забрасывают ь неводъ па ею счастье
пли на счастье всѣхъ дѣтей его пооче­
редно. Кушаетъ онъ удивительно много
и охотно, п Авдотья Петровна каждый
день придумываетъ ему какой-нибудь
сюрпризъ , то кулебяку съ вязигой, то
окорокъ на славу, то рыбу огромной
величины, на каковой случай сзывают­
ся и нѣсколько сосѣдей. «Василій Ива­
новичъ проснтъ-де откушать рыбки, что
поймалъ у него рыбакъ.» 11 сосѣди вос­
хищаются рыбкой , мѣрятъ ее , сравни­
ваютъ съ другими извѣстными рыбами,
и Василій Ивановичъ улыбается и очень
доволенъ и собой и рыбкой и жизнью.
Послѣ обѣда ѣдятъ варенье общей ло­
жечкой , выпиваютъ иногда по рюмкѣ
наливочки, потомъ ложатся отдохнуть ,
потомъ ѣздять па длинныхъ дрогахъ
посмотрѣть па озими пли на яровинку,
потомъ снова ложатся спать уже на цѣ­
лую ночь. Въ карты Василій Ивановичъ
не играетъ. Утромъ повѣряетъ онъ ра­
боты , дѣлаетъ разводку, ѣздитъ на
мельницу иди па молотильню, но ходить
пѣшкомъ не любить н рѣшается пата­
кой подвигъ только въ чрезвычайныхъ
случаяхъ, во время крестнаго хода, на­
примѣръ, нлп когда плотину прорветъ.
Арина Аникпмовна давно уже скон­
чалась въ поздней старости. За нисколь­
ко лѣтъ до смерти , опа ослѣпла и ти­
хо сошла въ могилу , гдѣ схоронили ее
рядом ь съ Иваном ь Федотовпчемъ.
Авдотья Петровна давно уже сдѣла­
лась толстой и довольно крикливой ба­
рыней. Впрочемъ, опа любить и ува­
жаетъ Василія Ивановича , хотя не съ
прежнею безусловною покорностью. Она
то-же имѣетъ вѣсъ иіо.юсь въ управ­
леніи и хозяйств !;, п, чтобь всю высказать
истину, надо сознаться, что Василій Ива­
новичъ ен немного даже побаивается.
Ей вполнѣ предоставлены, для пріятнаго
разсѣянія, всѣ заботы о скотномъ дво­
рѣ, птичникѣ іі рукодѣльной промыш­
ленности дворовыхъ женщинъ. Авдотья
Петровна любить гадать въ карты, слу­
шать сплетни дворовыхъ старухъ, ц
пріобрѣла въ око.юдкі; немалую славу
особымъ искуствомь, сь которым ь она
солитъ огурцы, перекладывая ихъ ка­
кими-то листьями.


110
Вирочемь, нп она, пи мирный ея су­
пругъ ни одного раза, въ теченіи трпд-
цатп.іѣтпяго супружества, не пожалѣли
о своемъ выбор!; , н ни одна непріяз­
ненная мысль, нн одно ядовитое слово
ни разу не коснулись ихъ непрерывнаго
согласія.
Такъ текла , такъ течетъ безстраст­
ная, тихая жизнь толстаго помѣщика-
Въ продолженіе тридпатнл Ьтпяго пре­
быванія въ деревнѣ, раза два былъ онъ
въ Москвѣ, разъ пять въ губернскомъ
город!;, да каждый годъ , около Ивано­
ва дня, отправляется онъ на ближнюю
ярмарку.
Гр. Сологубъ.
( Тарантасъ ).
32. КОЗЬМ V РОЩИНЪ.
МОСКОВСКАЯ ЧУМА-
Тысяча-восемь-сотъ-семьдесятъ пер­
вый годъ памятень дли московскихъ
жителей: онь быль ощпмь изъ самыхъ
тяжкихъ годовъ для нашей древнеіі
столпцы, іі теперь еще старики, разска­
зывая про былое, говорятъ: «что случи­
лось года два до Московской чумы; это
было въ самый чумный годъ.» —Выра­
жаясь такимъ образом ь, они увѣрены,
что опред ѣляють съ большею точностью
время происшествія. До сихъ поръ мо­
сковскіе старожилы вспоминаютъ съ у-
жасомъ объ этоіі «годин!; бѣдствія,» съ
которой, по словамъ ихъ , е іва-ли мо­
жетъ сравниться Французскій «погромъ»
1812 го іа, Я почти согласенъ съ этим ь:
іъ 1812 гоіу , смотря па необьятное
пепелище Москвы, па тысячи разру­
шенныхъ II сгэрѣвш IX ь домовъ, вы мог­
ли думать, что тѣ, которые въ нихъ
жили , зажгли ихъ собственной своеіі
рукою; что очи утратили часть своего
достоянія, по спаслись сами, и, можетъ
быть, спасли симъ пожертвованіемъ сла­
ву, могу цвет о и самобытность своеіі
родины. Эта утіапптелыіая мысль, эта
мысль, возвышающая душу, накидыва­
ла какой-то очаровательный покровъ на
развалины Москвы; вы смотр I,ли не съ
горем ь, по съ благоговѣніемъ и гор­
достью па эти священныя груды кам­
ней, па эту обширную могилу враговъ
Россіи. Пусть скажетъ тотъ, кто вско­
рѣ по изгнаніи Французовъ быль въ
Москвѣ, не бы.іа-лн эта мысль для не­
го ангелом ь-утѣіпителемъ даже и тог­
да , когда онь сидѣлъ на развалинахъ
собственнаго своего дома.
Вь 1771 году Москва не горѣла, по
улицамъ не дымились остовы домовъ :
дома стояли по-прежнему на своихъ мѣ­
стахъ; но оти заколоченныя двери , за­
битыя досками окна, эти вывѣски смер­
ти— красные кресты на вбротахъ зачум­
ленныхъ домовъ— которые , какъ два
ряда огромныхъ гробовъ , тянулись по
обѣимъ сторонамъ улицы, — не во сто­
лп разъ ужаснѣе всякаго пожара? При­
бавьте къ тому почти совершенное без­
началіе , безмолвіе могильное въ пред­
мѣстіяхъ, неистовые крики бунтующей
черни вь средин!; города,—этоіі безум­
ной толпы , которая , упившись кровію
тѣхъ, кои заботились о ея-же спасеніи,
грабила , разбивала кабаки п устилала
своими зараженными трупами опустѣлыя
улицы Москвы. Представьте себѣ все
это, и вы в!;рпо согласитесь, что бѣд­
ствіе 1771-го года бл.ю гораздо тяже­
лѣе для московскихъ жителей, чѣмьто,
которое въ 1812 іоду сдѣлалось нача­
ломъ, а, можеть быть, и главной при­
чиною спасенія вееіі Европы.
Восточная чум і, которую простой на­
родъ такъ выразительно называетъ мо­
ромъ , показалась вь Москвѣ еще въ
1770 году; опа свирѣпствовала тогда
въ Молдавіи и Валахіи, гдѣ въ то вре­
мя расположены были иаиш войска. Ча­
стыя сообщенія московскихъ жителей
съ дѣйствующею арміею, вѣроятно, бы­
ли причиною появленія язвы сначала
въ Малороссіи , а потомъ п въ самой
Москвѣ. Мѣры, принятыя начальствомъ,
казалось, прекратили ее совершенію; но
въ слѣдующемъ, то есть въ 1771 году,
въ мартѣ мѣсяцѣ опа открылась снова
и усилилась до того , что въ сентябрѣ


111
число ежедневно умиравши л. доходило
до тысячи человѣкъ. Bel; старанія для
прекращенія моровой язвы были безу­
спѣшны.
Чернь негодовала па учрежденіе ка­
рантинныхъ домовъ, запечатаніе бань, а
болѣе всего па запрещеніе погребать
умирающихъ при городскихъ церквахъ.
Вт. смутныя времена обманщики и плу­
ты всегда пользуются легковѣріемъ на­
роднымъ. Одинъ Фабричный изъ сукон­
наго двора началъ разглашать, будто-
бы видѣлъ во снѣ, что это бѣдствіе
постигло Москву за то , что никто не
только не пѣлъ молебна , по даже и
свѣчи не хотѣлъ поставить образу Бо­
жіей Матерн, находящемуся у Варвар­
скихъ ворогъ, lie смотря па нелѣпость
этой сказки, или, лучше сказать, пото­
му именно, что въ ней все нротпворѣ-
чило истинной вѣрѣ п здравому смыслу,
безумная чернь кинулась толпою къ Вар­
варскимъ воротамъ , начались безпре­
рывные молебны , здоровые и больные
стекались со всѣхъ копцевъ Москвы ,
заражали другъ друга, и, разнося смерть
по домамъ своимъ, гибли цѣлыми се­
мействами.
Въ это-то бѣдственное время , рано
по утру, 15 сентября, тащилась шагомъ
по большой ярославской дорог Г. телѣ­
га, запряженная тройкою лошадей ; въ
ней сидѣла, купецъ въ синемъ кдфта-
т.аігі; топкаго сукна , сверхъ котораго
наброшена была дорогая лисья шуба.
Съ перваго взгляда па его бѣлую какъ
снѣга, бороду и высокій лобъ , покры­
тый морщинами, можно было подумать,
что она. доживаетъ осьмой десятокъ ,
но жизнь , которая горѣла въ его гла­
зах!., но временам!, грустныхъ и задум­
чивых!. ,
его прямой и видный станъ ,
не совсѣмъ поблекшія щеки, все дока­
зывало, что не лѣта, а горе провело эти
глубокія морщины на лицѣ и покрыло
преждевременной сѣдиною его голову.
—
Вота, ужъ солнышко и пригрѣвать
стало , сказалъ проѣзжій , спуская съ
плечъ свою шубу.
—
Эй, другъ сердеч­
ный ! продолжалъ онъ, обращаясь къ
ямщику: ты ужъ версты четыре ѣдешь
шагомъ. Не пора-лн рысцой!
—
Постой , хозяинъ , отвѣчалъ ям­
щикъ : выберемся па горку, такъ и
рысью поѣдемъ. Да что ты больно то­
ропишься ? Теперь всі; наровятъ изъ
Москвы, а въ Москву охотниковъ мало.
—
Л ті.і давно-лп былъ въ Москвѣ?
спросила, купецъ.
—
Да вотъ опомнясь, дпеіі пятокъ
назадъ, возилъ ростовскаго купца.
—
Ну, что, полегче-лп тамъ стало?
—
Куда легче ! Такой моръ , что и
| сказать нельзя! Такъ, слышь ты, варомъ
і 11 варитъ. Гробовъ не успѣваютъ дѣ-
I лать.
—
Боже моіі! Боже моіі! прошепталъ
купецъ: не накажи меня по грѣхамъ
■ моимъ!
—
ПроіиІ.вали мы Господа, продол­
жала. ямщпкі.. А слышалъ-лп ты, хо­
зяинъ: па Варварскихъ воротахъ явил­
ся образъ Богодн.бекой Божіеіі Матери?
—
Нѣтъ, не слышалъ.
—
Я въ Прошлый разъ ходилъ самъ
ему свѣчу поставить. Господи Боже
моіі, народу-то, пароду!.... Такъ другъ
друга п давятъ! Л. говорятъ, стало ме­
реть пуще прежняго.
....
II не диво , любезный ! Вѣдь эта
болѣзнь пристаетъ. —
Ну, теперь дорога
пошла подъ горку, продолжалъ купецъ.
Пріударь-ка, голубчикъ '■
—
Погоди , хозяинъ. Выберемся изъ
этого села. така, поѣдемъ; вишь, ио
уліщѣ-то грязь какая ; вовсе дороги
и І.ть,
Проѣзжіе г.ъі’.хали въ село Пушкино.
Кой-гдѣ лаяли тощія собаки и замо­
ренные голодом!, телята бродили по у-
лпцѣ; по нигдѣ не слышно было голо­
са человѣческаго, ни одна труба не
дымилась: все было мертво и тихо,
какъ въ глубокую полночь.
—
Что это, любезный? спросилъ ку­
пецъ. Иль еще по домамъ вс і; спять ?
Кажись солнышко высоко.
—
Какой спить! отвѣчалъ лміцпкъ ,
покачивая іодовою. Все Пушкі.но вы­
мерло.
Возможпо-ліі.'
Не ужели всѣ до од­
ною !
—
Всѣ, от ь мала до велика, во всемъ
селѣ живой души не осталось.


112
—
Всѣ до одного! повторилъ купецъ
въ полголоса. Быть можетъ , въ »той
избѣ дня три тому назадъ отецъ лю­
бовался своей семьею.... мать нянчила
дѣтей своихъ....
. ...
А теперь, перервалъ ямщикъ , и
воротъ-то притворить некому: тутъ жилъ
моіі кумъ Ѳаддей, мужикъ богатый, а
семья-то какая была! Шестеро сыновей,
молодецъ къ молодцу. Недѣли двѣ тому
назадъ всѣ были здоровехоньки; а какъ
въ послѣдній разъ я проѣзжалъ, такъ,
гляжу, горемычный старикъ одинъ какъ
перстъ сидитъ па завалинкѣ. Онъ что-
то хотѣлъ мнѣ сказать въ догонку, да
вдругъ покатился, застоналъ и тутъ-же
при мнѣ Богу душу отдалъ.
Миновавъ длинный порядокъ кресть­
янскихъ дворовъ, проѣзжіе стали при­
ближаться къ деревенской околицѣ. Изъ
крайней избы, высунувшись до полови­
ны въ окно, смотрѣла на улицу кресть­
янская баба, повязанная бѣлымъ плат­
комъ.
—
Слава тебѣ , Господи ! сказалъ
проѣзжій: насилу-то увидѣли живаго
человѣка.
Ямщикъ покачалъ головою.
—
Да развѣ ты ослѣпъ? продолжалъ
купецъ: вонъ, въ крайней-то избѣ!
—
Вижу, хозяинъ; да она ужъ пятые
сутки смотритъ изъ окна. Видно, голу­
бушка , хотѣла передъ смертью взгля­
нуть на свѣтъ божій. Сердечная !.... и
прибрать-то ее некому.
Купецъ невольно со ірогнулся , когда
они поровнялись съ избою, изъ котороіі
выглядывала эта ужасная хозяйка. Опт.
закрылъ руками глаза, чтобъ не видѣть
ея обезображеннаго и покрытаго черны­
ми пятнами лица, на которомъ замерло
выраженіе нестерпимой муки и адскаго
страданія.
Когда проѣзжіе выѣхали изъ села,
яміціікъ тронулъ лошадей и поѣхалъ
небольшой рысцою.
—
Да прибавь немного ходу! сказалъ
купецъ : этакъ мы цѣлый день прота­
щимся.
—
Какъ еще ѣхать-то, пробормоталъ
извощикъ , пошевеливая возжамп. II
куда сиѣшить, хозяинъ? Вѣдь не на ра­
дость ѣдешь.
—
Почему ты это знаешь? спросилъ
торопливо купецъ.
—
Да что теперь веселаго-то въ Мо­
сквѣ?
—
У меня тамъ жена и дѣти.
—
Вотъ что! — Да постой-ка , про­
должалъ ямщикъ, оборачиваясь къ сво­
ему сѣдоку, никакъ ты московскій гость,
Ѳедотъ Абрамычъ Сибиряковъ?
—
Да, это я.
—
То-то, я слышу, голосъ знакомъ.
Ахъ, ті.і Господи, Боже мой, па-силу
призналъ!
—
Да почему ты меня знаешь?
—
Какъ не знать! Я прошлую осеш.
возилъ тебя со всей семьею въ Ростовъ.
Вѣдь у тебя свой домъ на Варваркѣ,
въ приходѣ Максима Исповѣдника! Та­
кія знатныя каменныя палаты.
—
Постой, постой! сказалъ купецъ:
а тебя не Апдреемъ-лп зовутъ?
—
Андреемъ, батюшка. Я и сожитель­
ницу и дѣтокъ твоихъ знаю. Пу, ужъ
хозяюшка у тебя, что за добрый чело­
вѣкъ! Дай Богъ ей много л ѣтъ здрав­
ствовать! II двѣ дочки, нечего сказать,
такія ласковыя , пригожія.... Вотъ сы-
покъ-то у тебя....
—
У меня пѣтъ сына.
—
А кто-жь это былъ съ вамп? Такъ,
парнишка рыженькій, некашный собою.
Терешой зовутъ ?
—
Это мой пріемышъ.
—
Да на что-жъ тебѣ пріемышъ, ко­
ли у тебя своп родныя дочки есть ?
—
Я взялъ его тогда , когда еще у
меня дѣтей не было.
—
Вотъ что! Ну, не погнѣвайся, хо­
зяинъ: навязалъ ты на себя лихую бо­
лѣсть! Вѣдь этотъ пострѣлъ Тереша во­
все озарпикъ. Да какой злющій!.... Пом­
нишь въ Большихъ Мытищахъ мы оста­
новились дать вздохнуть лошадямъ. ІЗы
пошли чайку напиться , а я забѣжалъ
на царское кружало винца х.гѣбпуть.
Что-жъ, ты думаешь, этотъ рыжій безъ
меня надѣлалъ? Возьми, да и разнуздай
потнхопьку лошадей ! Ешо хорошо, что
я спохватился, а то бѣда, да и только.
Копп у меня лихіе, косточки-бы живой
не оставили. Вотъ я сталъ на него бра­
ниться, такъ опъ-же, чертенокъ, лукпулъ


въ меня камнемъ, ла чуть-чуть глазъ
не вышибъ.
—
Да! сказалъ со вздохомъ купецъ:
видно, по грѣхамъ наказалъ меня Гос­
подь.
—
И, хозяинъ ! Да что онъ , родной
что-ль тебѣ? Па порогъ, да и въ шею!
—
Нѣтъ, другъ сердечный; когда Го­
сподь Богъ и отъ меня, окаяпнато грѣш­
ника , пе новее еще отступился , такъ
мнѣ-дп покинуть безъ призрѣнья этого
круглаго сироту! Придется терпѣть отъ
пего горе: что дѣлать, любезный! Видно,
па это была воля Божія; н если-бы
только Господь помиловалъ жену мою
и дѣтей....
—
Пебоіісь, хозяинъ , перервалъ ям­
щикъ ; авось все ладно будетъ; Богъ
милостивъ.... Пу, потъ теперь дорога
пойдетъ скатертью; потѣшить чго-ль
твою МИЛОСТЬ ?
—
Пожалуйста, любезный! Поспѣешь
въ Москву къ обѣднямъ, такъ л тебі;
рубль на водку дамъ.
—
Спасибо , хозяинъ ! Да крѣпка-лп
у Тебя повозка-то ? сказалъ ямщикъ ,
Подбирая вожди. Эіі вы , други ! — Смо­
три, Ѳедотъ Абрамычъ , держись ! про­
должалъ онъ, вытаскивая изъ-за пояса
своіі ременный кнутъ. Пу что стали?....
Ударю ! Эй ты, сі- .рко , замялся1.... алп
ножки болятъ?
Удалой ямщикъ свистнулъ, гаркнулъ,
п телѣга вихремъ помчалась по широ­
кой дорогѣ. Тарасовка, Большія Мыти­
щи, Ростокино, село Алексѣевское , съ
своимъ царскимъ домомъ и зеркальными
прудами, замелькали мимо проѣзжихъ ,
и благовѣстъ еще Не начинался въ го­
родѣ, когда ямщикъ , осадивъ съ тру­
домъ свою лихую тройку, остановился
близь креста у Троицкой заставы. Къ
нимъ подошелъ, какъ будто не-хотя,
старый инвалидъ, и, узнавъ, что купецъ
ѣдетъ изъ «благополучнаго» города Яро­
славля, безъ дальнихъ распросовъ отво­
рилъ рогатку. «Пу, счастливъ ты хо­
зяинъ!» сказалъ ямщикъ, тронувъ лоша­
дей : «меня въ прошлый разъ отъ са­
мыхъ полутень продержали за рогат­
кою почитай вплоть до вечеренъ; рас-
просовъ-то сколько было....»
—
А вотъ обозъ , что передъ нами
идетъ , сказалъ купецъ ; его вовсе не.
останавливали.
—
Да, да! подхватилъ ямщикъ. Что
за притча такая?
—
Видно, любезный, п караулпть-то
ужъ некому пашу матушку Москву.
—
Что-ты, хозяинъ! Мало-ли здѣсь
всякихъ командъ? Однихъ выборныхъ
да деслцкихъ тма тмущая. Пѣтъ, зпать,
въ Москвѣ-то полегче стало.
—
Даіі-то Господи! произнесъ съ
глубокимъ вздохомъ купецъ.
Обозъ, который ѣхалъ передъ проѣз­
жими, вдругъ сталъ торопливо сворачи­
вать въ сторону, и впереди раздался
отвратительный, сиповатый голосъ: «сво­
рачивай проворнѣй! господа Ѣдутъ.» Въ
одну минуту вся середина улицы опу­
стѣла, и купецъ увидѣлъ передъ собою
такой страшный поѣздъ, что сердце его
оледенѣло отъ ужаса. Къ заставѣ тя­
нулся длинный рядъ роспусковъ, нагру­
женныхъ гробами; нѣкоторые изъ нихъ
были такъ плохо сколочены , что, каза­
лось , при каждомъ потрясеніи готовы
были развалиться; иные были даже во­
все безъ крышъ , и безобразные, едва
прикрытые цыновками, трупы выгляды­
вали изъ нихъ на проходящихъ. Живые
люди, которые окружали эту похорон­
ную процессію, показались проѣзжему
еще ужаснѣе самихъ мертвецовъ , не
потому, что они были одѣты какими-то
пугалами, въ вощаные балахоны и кол­
паки , но ихъ пьяныя , развратныя фи­
зіономіи, ихъ звѣрскія лица, ихъ безум­
ный хохотъ при видѣ проѣзжихъ, ко­
торые торопились сворачивать съ доро­
ги, все придавало имъ видъ настоящихъ
демоновъ. Нѣсколько поодаль шли гар­
низонные солдаты съ ружьями н ѣхалъ
полицейской чиновникъ верхомъ.
—
О, Господи! сказалъ купецъ : что
это за люди!.... Въ ппхъ нѣть и образа
человѣческаго.
—
Развѣ не видишь, хозяинъ , что
они въ кандалахъ ? перервалъ ямщикъ.
Эго разбойники.
—
Разбойники? повторилъ робкимъ
голосомъ купецъ.
—
Ну, да- Сначала вывозили покой­
никовъ за городъ казенные погонщики;
15


114
да больно стали мереть, такъ теперь
наряжаютъ изъ острога колодни копъ.
—
Эіі, ты, хозяинъ! закричалъ одинъ
каторжный; почни кубышку-то. дай что
шібуді.І нечѣмъ помянуть покойниковъ.
—
Да полно, не скупись' промолвилъ
другой. Вѣдь завтра, можетъ статься,
и тебя туда-же потащимъ.
Купецъ бросилъ имъ горсть мелкихъ
денегъ; всѣ разбойники, какъ голодныя
собаки , кинулись подбирать мѣдные
гроши; одинъ только колодникъ, аршинъ
трехъ росту, не подражалъ ихъ примѣ­
ру. Онъ стоялъ неподвижно па своемъ
мѣстѣ и пристально смотрѣлъ на купца.
—
Ну, что ты, Каланча, глаза-то вы­
пучилъ! закричалъ одинъ изъ его това­
рищей. Иль захотѣлъ плети отвѣдать ?
Ступай !
—
Проѣзжай скорѣй, любезный, шеп­
нул ь купецъ : на этихъ людей и г.ія-
д ѣть-то страшно !
—
Поживешь здѣсь депька два, такъ
привыкнешь, пробормоталъ ямщикъ, по­
гоняя лошадей.
Они проѣхали отт. заставы до самой
Сухаревой Башни, не встрѣтивъ ни од­
ного прохожаго. Мертвая тишина , из­
рѣдка прерываемая глухими воплями ,
которые проникали сквозь стѣпы до­
мовъ; кой-гдѣ па церковныхъ погостахъ
окостенѣлые трупы нищихъ; заколочен­
ныя двери, окна съ выбитыми стеклами,
п вездѣ, почти на каждомъ шагу, крас­
ные кресты на воротахъ. За Сухаревой
Башней проѣзжіе стали обгонять снача­
ла людей, идущихъ поодппачкѣ, потомъ
цѣлыя толпы мужчинъ и женщинъ , и
когда , выѣхавъ къ Никольскимъ воро­
тамъ, поворотили налѣво , мимо город­
ской стѣны, то должны были безпре­
станно останавливаться, чтобъ не пере­
давить парода.
—
Смотри-ка , хозяинъ , сказалъ ям­
щикъ, какъ всѣ православные бѣгутъ
молиться Боголюбовой Божіей М ітерп !
Глядь-ка , глядь ! Вопъ тамъ, у Варвар­
скихъ воротъ!.... Ахъ ты, Господи! Эва
народу-то! Словно въ котлѣ кипятъ?
—
Да что это? сказалъ купецъ, при­
слушиваясь къ какимъ-то невнятнымъ
звукамъ, которые, какъ отдаленные пе­
рекаты грома, раздавались посреди без­
численной толпы парода ; это не похо­
дитъ на обыкновенный людской говора....
Слышишь, какъ кричатъ?
—
Слышу , Ѳедот ь Абрамычъ . Въ
прошлый разъ народу не меньше было,
а такъ не шумѣли.... Ужъ не Фабрич-
ные-ліі?.—
—
Пзбавп, Господи!..»
—
А вот ъ постой, хозяинъ; подъ­
ѣдемъ ближе, такъ увидимъ.
Не доѣзжая шаговъ триста до Вар­
варскихъ Воротъ, проѣзжіе должны бы­
ли остановиться. Все пространство меж­
ду городской стѣны и приходской цер­
кви Всѣхъ Святыхъ было усыпано па­
родомъ.
—
Ну, дѣлать нечего, сказал ъ ку­
пецъ, вылѣзай изъ телѣги. Ступай на­
задъ; авось Ильинскими Воротами про­
ѣдешь на Варварку, а я ужъ какъ-ни ­
будь добреду пѣшкомъ до дому.
Ямщикъ поворотилъ лошадей , а ку­
пецъ смѣшался съ народомъ, и попе-
ремѣнио, то продираясь медленно впе­
редъ, то быстро увлекаемый б І.гущими
толпами, очутился въ нѣсколько минутъ
у самыхъ Варварскихъ Воротъ, Прежде
всего кинулся ему въ глаза стоящій на
высокой скамьѣ пебо.іъшаго росту че­
ловѣкъ , съ растрепанными волосами,
запачканный, оборванный ; однимъ сло­
вомъ, похожій на убѣжавшаго изъ тюрь­
мы колодника; онъ кричалъ отъ времени
до времени охриплымъ и протяжнымъ
голосомъ: «порадѣйте, православные, Бо­
гоматери на всемірную свѣчу!» Къ обра­
зу Боголюбовой Божіей Матери , вдѣ­
ланному саженяхъ въ двухъ отъ земли
въ стѣну башни, приставлена была лѣ­
стница; пародъ л ѣзь по пей безпрерыв­
но вверхъ; один прикладывались, дру­
гіе ставили свѣчи ; нижпіе цѣплялись
за верхнихъ, сталкивали ихъ внизъ, па­
дали сами; ихъ топтали въ ногахъ, да­
вили; клятвы, крики, женскій визгъ,
стопы умирающихъ — все заглушалось
общимъ ропотомъ народа, который вол­
новался и шумѣлъ, какъ бурное море.
Прислушиваясь къ разговорамъ нѣкото­
рыхъ лицъ , пріѣзжій купецъ былъ по­
раженъ і іеиемъ преосвященнаго Амвро­
сія и намеками на опасность, угрожаю­
щую добродѣтельному пастырю. Онъ хо-


115
тѣлъ узнать подробнѣе, въ чемъ дѣло;
раскрашивалъ многихъ; отвѣты были
темпы или заключались въ общихъ угро­
захъ, и онъ не сталъ обращать на нихъ
вниманіи.
Когда толпа начала рѣдѣть , купецъ
снова пошелъ впередъ. Миновавъ цер­
ковь Георгія Побѣдоносца, онъ выбрал­
ся на просторъ: позади его кипѣли тол­
пы народа, во впереди вея улица была
пуста, и только кой-гдѣ изъ оконъ до­
мовъ выглядывали украдкою жены бо­
гатыхъ купцовъ , которыя жили въ за­
верти и не смѣли выходить на улицу.
Вдругъ купецъ, который шель скорыми
шагами, остановился; онъ увидѣлъ вда­
ли кровлю своего дома; сердце его сжа­
лось, холодный потъ выступилъ "на блѣд­
номъ лицѣ. До этой рѣшительной ми­
нуты онъ не вовсе был ь несчастливъ :
онъ могъ надѣяться, могъ думать; «у
меня есть жена, у меня есть дѣть!» Но
теперь- —
еще нѣсколько таговъ, еще
цолмннуты — и, быть можетъ, онъ давно
уже одинъ въ цѣломъ мірѣ; горькій си­
рота, съ сѣдыми волосами, быть можетъ,
онъ станетъ искать и не найдетъ моги­
лы , надъ которою могъ-б .и поплакать.
«Милосердый Боже !» прошепталъ бѣд­
ный старикъ .• «не мнѣ просить Тебя о
милости; но чтобъ искупить ихъ жизнь,
нашли на меня болѣзни, страданіи, доз­
воль мнѣ живому лечь въ могилу, и и
стану прославлять Твое милосердіе!»
Въ эту самую минуту оборванный и
безобразный собою мальчишка, который
бѣжалъ, оглядываясь безпрестанно на­
задъ, наткнулся на купца.
—
Тереша! вскричал к онъ, схватив ь
его за руку: ты-лп это?!
—
Вѣстимо я, пробормоталъ мальчи­
шка, стараясь вырваться.
—
Да постой! Куда ты бѣжишь?!..
Ну что, скажи: все- .ш у насъ здорово?
Что моя жеиа?—• что дочери?
—
А что имъ дѣлается! сказал ъ маль­
чикъ, поглядывая съ потери Іиііемь впе­
редъ.
—
Такъ онѣ живы?
—
Л кто их ъ знаетъ!
—
Да развЬты живешь не съ ними?
—
Вѣстимо нѣтъ! Мнѣ колотушка-то
надоѣли.... Да пусти меня ?
—
Возможно-лп ! вскричалъ купецъ ;
ты покинулъ моіі домъ? Да какъ ты
см Ѣлъ ••••
—
А вотъ какъ! сказал ъ мальчикъ ,
высвободивъ свою руку и пускаясь б . -
томъ къ Варварскимъ Воротамъ.
—
Онъ живъ ! прошепталъ купецъ ,
глядя въ слѣдъ за своимъ пріемышемъ.
А быть можетъ, этот і> ангелъ во плоти,
•жена мои, мои дѣти— .
О, скорѣй, ско­
рѣй! продолаіалъ онъ, торопясь идти
впередъ; что будетъ, то будетъ, а луч­
ше одинъ конецъ!
II вотъ ужъ онъ подл ѣ своего дома ;
глядитъ: ставни заперты, двери съ улицы
заколочены досками; онъ спѣшить къ
воротамъ— Праведный Боже! Па ішхь
красный крестъ!— По кажется?. —
Гакъ
точно: на дворѣ залаяла собака. Такъ,
домъ не совсѣмъ еще покинуть! Куиеі;<-
стучитъ въ калитку—отвѣту нѣтъ; одна
лишь собака , почуявъ хозяина , лаетъ
пуще прежняго. Проходитъ нѣсколько
минуть — все гаже мертвая тишина.
Вот ь, въ сос ѣднем ь дом ѣ медленно отво­
рилось окно, и человѣкъ съ блѣднымъ,
больнымъ япцемъ сказалъ купцу:
—
Не стучи, любезный; вь этомъ до­
мѣ никого нѣтъ.
—
Никого? повторилъ бѣдныіі старикъ
прерывающимся голосомъ ; а хозяйка
дома ?
—
Третій день, какъ умерла.
—
А ея дочери ?
—
Вчера послѣднюю отвезли на клад­
бище.
—
Послѣднюю!., прошепталъ купецъ.
Онъ прислонился къ стѣнѣ своего до­
ма. Несчастный не лишился памяти :
онъ чувствовалъ, онъ понималъ, что у
него нѣтъ ни жены , ни дѣтей. Есть
горе, которое мы, Богъ знаетъ почему,
называемъ горемъ: оно не имѣетъ и не
можетъ имѣлъ имени на языкѣ человѣ­
ческомъ. Это чувство,непродолжительно,
какъ послѣдній вздохъ умирающаго; но
полжпзіш безпрерывныхъ болѣзней, цѣ­
лый вѣкъ страданій тѣлесныхъ ничто
предъ этой минутной смертно души. Ста­
рикъ сирота молчалъ; въ глазахъ его не
было слезъ, въ груди ни одного вздоха,
онъ взглянулъ на небеса; они были ясны,
чисты, но также безотвѣтны, также


116
мертвы, какъ душа его. Ему казалось,
что кто - то шепталъ надъ его ухомъ :
«не стучись и тамъ , старикъ ; н тамъ
тебѣ никто не откликнется.» Безжизнен­
ные взоры купца остановились на при­
творѣ церкви, противъ которой онъ на­
ходился. Вдругъ они вспыхнули. ;«ІІ
такъ,» вскричалъ онъ, заскрежетавъ зу­
бами, «ни раскаяніе, пи теплыя молитвы,
пп кровавыя слезы мои, ничто пе могло
смягчить Тебя !» Въ эту минуту кто-то
вышелъ изъ церкви ; въ ней служили
молебенъ, и черезъ'’растворенныя двери
послышались тихіе голоса ; на клиросѣ
пѣли: «Царю Небесный, утѣшителю, ду­
ше истины!» Слова отчаянія замерли на
устахъ купца , кроткое смиреніе , какъ
благотворный дождь, пролилось въ его
душу, слезы брызнули изъ глазъ и онъ
упалъ во прахъ предъ карающей десни­
цею своего Господа.
Усердная молитва облегчила сердце
несчастнаго. Онъ чувствовалъ (всю ве­
ликость своей потери; онъ могъ сказать:
«Прискорбна есть душа моя даже до
смерти ,» но не ропталъ уже на Того ,
Кто даетъ н отнимаетъ. «Да будетъ
Твоя святая воля!» сказалъ онъ, устре­
мив:. глаза на пкопу Спасителя , ’кото­
рая висѣла надъ притворомъ церкви.
«Твой праведный судъ свершился надо
мною , Ты видишь мои страданія—Гос­
поди, Господи! Примпрился-ль я съ То­
бою ?»
Скоро нагрянула ^олпа людей , шед­
шихъ отъ Варварскихъ Воротъ , п онъ
услышалъ снова имя Амвросія. Купецъ
задрожалъ ; онъ сталъ страшиться за
безопасность почитаемаго архипастыря ,
котораго зналъ лично.
Съ горестью въ сердцѣ , должны мы
упомянуть здѣсь о происшествіи, кото­
раго ужасъ не позволяетъ нимъ рас­
крыть всѣ подробности.
Кромѣ бѣдствій,, которыя претерпѣла
Москва въ ото время, еіі суждено было
еще прибавить черную страницу къ сво­
имъ лѣтописямъ. Ужасное злодѣяніе со­
вершилось въ ея стѣнахъ: архіепископъ
Амвросій палъ, какъ извѣстно, подъ но-
жемъ шайки гнусныхъ злоумышленни­
ковъ. Накинемъ скорѣе завѣсу на это
святотатственное событіе, о которомъ
московскіе старожилы доселѣ не могутъ
вспомнить безъ содроганія , 'n скажемъ
только, какое участіе принималъ въ немъ
нашъ пріѣзжій купецъ панскаго ряда ,
Ѳедотъ Абрамовичъ Сибиряковъ.
Удостовѣрившись въ дѣйствительно­
сти замысла злодѣевъ, этотъ несчаст­
ный человѣкъ рѣшился спасти Амвро­
сія. На другой день, 16 сентября, рано
по-утру онъ поскакалъ въ Донской мо­
настырь, гдѣ тогда жил. архіерей. Онъ
засталъ у воротъ обители одного моло­
даго послушника и келейника Амвросіе-
ва , и требовалъ отъ нихъ настоятель­
но , чтобы они убѣдили достойнаго па-
етыря тотчасъ уѣхать подальше огь
Москвы. Преосвященный не успѣлъ еще
выполнить его совѣта, какъ уже убійцы
были у воротъ монастыря. Онъ искалъ
убѣжища въ церкви. Злодѣи вломились
въ храмъ, и тотъ самый пріемышъ Си-
бирякова , змѣя , воплощенная въ чело­
вѣческомъ т ѣл ѣ, открылъ его на хорахъ
и указалъ разъяреннымъ изувѣрамъ.
Разбойники стащили преосвященнаго съ
хоръ. Одинъ изъ нихъ, въ которомъ Си­
биряковъ узналъ Фабричнаго , собирав­
шаго у Варварскихъ Воротъ деньги «па
всемірную свѣчу» , бѣсновался болѣе
другихъ. Истощив:, всѣ бранныя слова,
онъ заносилъ уже широкій ножъ надъ
грудію жертвы. Сибиряковъ схватилъ
его з» руку и остановилъ ударь. «А
ототъ что вступается ?» заревѣли кру­
гомъ голоса разбойниковъ; «бейте его!» —
«Что вы , братцы ?» принужденъ былъ
сказать купецъ, вѣдь я съ вами ! Ііри-
гожее-лн дѣло осквернять храмъ Го­
сподень? Выведемъ его изъ хюнастыря,
а тамъ допросимъ, увидим:.... » —«Прав­
да, правда!» вскричали разбойники; «вѣдь
онъ не уйдетъ !» Сибиряковъ надѣялся ,
что онъ между тѣмъ успѣетъ усовѣ­
стить изверговъ; но всѣ его усилія бы­
ли тщетны. Амвросій погиб:.. Злоумы­
шленники не избѣгли заслуженнаго на­
казанія. Петръ Дмитріевичъ Еропкинъ,
единственный тогда начальникъ въ Мо­
сквѣ , уснѣл ь собрать н Ѣсколько родъ
Велііколуцкаго полка , который стоялъ
верстахъ въ тридцати отъ города, и,
при помощи отой горсти солдатъ , раз­
сѣялъ скопище и переловилъ зачпшцп-


117
ковъ. Вслѣдъ за этимъ пробылъ въ
Москву главнокомандующій, графъ Петръ
Семеновичъ Салтыковъ, гражданскій гу­
бернаторъ Юшковъ и оберъ-полицмей­
стеръ Бахметьевъ. Вскорѣ спокойствіе
было совершенно возстановлено и учре­
ждена особая коммпссія для произведе­
нія слѣдствія объ убіеніи архіепископа
Амвросія.
Загоскинъ.
( Повѣсти Загоскина
33. БЕДУИНЪ.
Караванъ молельщиковъ выступалъ
изъ вратъ Діарбека. Впереди его ѣхалъ
Османъ и бросалъ въ народъ деньги ;
имаиы благословляли отходящихъ стран­
никовъ; жители усыпали цвѣтами путь
ихъ.
Въ шестой разъ отправлялся Османъ
съ караваномъ въ Мекку н начальство­
вало надъ охраннымъ войскомъ. Всѣ
были увѣрены въ благополучномъ окон­
чаніи своего путешествія; ибо ни одна­
жды еще не случалось съ Османомъ
никакого несчастій: бури не засыпали
въ степяхъ Аравіи пи одного человѣка
изъ шествовавшихъ съ Османомъ ; [ни
однажды Аравитяне не нападали на пе­
го. Такая благоуспѣшность въ предпрі­
ятіяхъ его почиталась плодомъ Османо­
вой набожности, щедрости и мужества.
Спустя нѣсколько , недѣль послѣ от­
бытія изъ Діарбека, ііриб.шжился кара­
ванъ къ славному въ древности Евфра­
ту, рѣкѣ современной міру. При пѣніи
стиховъ изь Алкорана , переправились
черезъ нее молельщики , и вступили на
песчаныя равнины Аравіи. Тутъ присо­
единился къ каравану Бедуинъ на пре­
красной вороной лошади ; онъ равнымъ
образомъ ѣхалъ на поклоненіе къ спя­
тымъ мѣстамъ, колыбели и гробу Ма­
гомета.
Османъ вступилъ съ нимъ въ разго­
воръ, коснувшійся до преимущества ихъ
народовъ. Бедуинъ отвѣчалъ коротко,
по благоразумно; хвалилъ -достойное по­
хвалы въ своемъ пародѣ, и охуждалъ
то, что казалось ему дурнымъ. Непри­
мѣтнымъ образомъ отдалились они отъ
каравана. Османъ съ жаромъ началъ
выхвалять Оттомановъ.
«Турки.» говорилъ онъ Бедуину, «из­
давна славятся по всему востоку хра­
бростію, добродушіемъ и милосердіемъ ;
издавна рѣдкія сіи качества снискали
намъ уваженіе цѣлаго свѣта : вездѣ , е-
желн хотятъ изобразить непобѣдимость
воина; то говорятъ: онъ храбр«, как«
Турокъ! купцы, желая выразить чье-
нибудь безкорыстіе въ превосходной
степени, говорятъ: онъ справедливъ, какъ
Турокъ! Чѣмъ, напротивъ того, отличил­
ся твой бѣдаыіі пародъ, шатаясь по сте­
пямъ каменистой и пустой Аравіи? ка­
кая молва идетъ о васъ? То, что вы
не имѣете ни чести , ни совѣсти ; вы
исповѣдуете одну вѣру съ нами, но
вамъ платить султанъ ежегодно знат­
ную сумму, дабы спасти отъ вашего
хищничества главный караванъ молель­
щиковъ ; грабительство сдѣлало васъ
презрѣннымп бродягами въ глазахъ вся­
каго истиннаго Мусульманина. Признай­
ся , товарищъ , въ справедливости мо­
ихъ словъ; признайся, что вашъ пародъ
не что иное, какъ шайка разбойниковъ.»
Мы послѣ окончимъ нашъ разговоръ,
сказалъ ему Бедуинъ, указывая на по­
скользнувшагося верблюда , который у-
палъ и придавилъ собою своего вожа­
таго—послѣ; напередъ пособимъ несча­
стному.
«Поди ж пособляй ты!» отвѣчалъ Ос­
манъ; я не хочу оказать никакой услу­
ги этому бездѣльнику : онъ перекупилъ
у меня верблюда, четыре года тому на­
задъ; теперь и очень радъ, что сей-же
самый верблюдъ отмстилъ ему за себя.
Ежели-бы негодяй издыхалъ, и одно мое
слово могло возвратить ему жизнь, то я,
да проститъ мое согрѣшепіе Алла и его
великій Пророкъ! то я зашилъ-бы себѣ
роть.»
Между тѣмъ Бедуинъ высвободилъ
изъ подъ верблюда вожатаго и возвра­
щался къ своему спутнику; онъ уже не­
далеко отъ него находился, какъ вдругъ
страшный тигръ выскочилъ изъ-за ку­
ста , подлѣ котораго ѣхалъ иеосторож-


118
выіі Османъ , отдалясь отъ каравана ;
онъ пришелъ въ смятеніе, ужаснулся и
упалъ безъ чувствъ на землю.
Бедуинъ опрометью поскакалъ —и не
прочь отъ нею, но прямо къ нему; вы­
нулъ пистолетъ, н въ ту самую минуту,
какъ кровожадный звѣрь прыгнулъ на
свою добычу, выстрѣлилъ по немъ;
мертвый тигръ растянулся подлѣ полу­
мертваго Османа.
Наконецъ Османъ открылъ глаза; спа­
сеніе его казалось ему сверхъестествен­
нымъ , онъ обнялъ Бедуина, И въ пер­
нем ь жару благодарности своеіі пред­
лагалъ ему со слезами, какъ слабѣйшій
знакъ должной признательности , коше­
лекъ со ста секипамц.
Бедуинъ, къ немалому удивленію Ос­
мана, отказался. Въ сіе время подошелъ
жъ нимъ ішщііі на деревянной ногѣ, по­
крытый рубищемъ н ранами; онъ обра­
тился къ Осману , державшему коше­
лекъ съ секинами, ц говорилъ: «Мило­
сердіе должно быть тебѣ знакомо, бо­
гатый странникъ: утоли голодъ и жаж­
ду тцоего одноземца! удѣли неимущему
одну рупію изъ толстаго кошелька тво­
его; одпа рупія избавить меня отъ му­
чительнаго зноя; къ вечеру надѣюсь съ
этою помощію добрести до города.; безъ
нее лишусь силъ , и принужденъ буду
погибнуть отъ лютости дикихъ ЖИВОТ­
НЫХЪ.»
«Да поможетъ тебі» Алла!» отвѣчалъ
Османъ, спрятавъ въ карманъ толстый
кошелекъ съ секциями; «у меііи-же нѣтъ
для тебя ни одной рупіи, я иду на бо­
гомолье въ Мекку и Медину изъ Дір-
бека; и болѣе денегъ, сколько мнѣ нуж­
но для пути туда и обратно, не имѣю.
Всѣ лишнія роздалъ я народу .при вы­
ѣздѣ изъ отечества; жалѣю о тебі;, ио
пособить не могу.
Бедуинъ вынулъ мѣшокъ съ Сорочин­
скимъ пшеномъ и мѣхъ съ водою, и
подалъ убогому. На! утоли твой голодъ
іі жажду; подкрѣпи ослабѣвшія силы, и
пойдемъ вмѣстѣ. Городъ, куда ты и-
'ешь, лежитъ па дорогѣ, по которой
йдегъ караванъ: я провожу тебя.
«Пр Л иду медленно, часто отды­
хаю,» говорі».лъ ішщііі. Іакь садъ на
мою лошадь! отвѣчалъ Бедуинь; соско­
чивъ съ нее, посадилъ бѣднаго, взялъ
за узду и повелъ потихоньку.
«Брось его! сказалъ Османъ Бедуину;
кончимъ нашъ разговоръ, докажем«
другъ другу».... Разговоръ нашъ,отвѣчал ъ
Бедуинъ, давно уже кончился; мы ясно
доказали другъ другу превосходство на­
шихъ пародовъ въ храбрости, доброду­
шіи и щедрости. Замѣть себѣ, Османъ,
что вездѣ есть добродѣтельные люди,
вездѣ есть п злые! .
Османъ г.ыразум ѣлъ всю колкость сего
отвѣта, и поклялся бородою своего пра­
дѣда отомстить Бедуину за его дерзость.
Скоро случай къ всиоднепію намѣренія
открылся. Бедуинъ заснулъ весьма кр ѣп­
ко; караванъ поднялся, и Османъ оста­
вилъ своего благод ѣтеля среди пустыни,
оставилъ па жертву всѣмъ бѣдствіямъ,
п дабы онъ не могъ настичь каравана,
то укралъ у пего прекрасную вороную
лошадь, все имущество Бедуина.
II судьба не наказала его? Нѣть! онъ
въ полномъ удовольствіи жидъ п, окру­
женъ радостями, умеръ.
Діарбекирцы воспоминаютъ объ немъ
съ сожалѣніемъ; отцы и матери ставятъ
его въ примѣръ дѣтямъ своимъ.
Убы! какъ много потребно знать, какъ
долго надобно іізслѣдывать человѣка,
дабы не ошибиться и въ самой его доб­
родѣтели !
!> ■пкпіч1’іііі,
(Ооразцовыя сочиненія].
34. АММАЛАТЪ-БЕКЪ.
НАБѢГЪ ГОРЦЕВЪ.
Осенью, въ 1819 году, Кабардинцы и
Чеченцы,ободренные отсутствіемъ глав­
нокомандующаго , собрались, въ числ ѣ,
полугоры тысячи человѣкъ, сдѣлать на­
паденіе па какую - нпбудь деревню за
Терекомъ, ограбить ее, увезти іиѣнии-і
ковъ, угнать табунъ. Предводителемъ
был ъ кабардинскій князекъ Дже.мбулатъ.
Аммалатъ- Бекь , пріѣхавшій къ нему
ся, письмомъ отъ Султанъ Ахметъ-Хацах


119
былъ принятъ съ радостію. Правду ска­
зать, ему не дали никакого отряда, по
это отъ того, что у нихъ нѣтъ никакого
строя , пи порядка въ войскѣ; борзый
копь и собственная запальчивость ука­
зываютъ каждому мѣсто въ битвѣ. Сна­
чала сдумаютъ, какъ завязать дѣло ,
какъ завлечь непріятеля, но потомъ нѣть
пи повиновенія , ни повелѣнія , и слу­
чай доканчиваетъ сраженіе. Обослав-
іііпсь съ сосѣдними узденями и наѣзд­
никами, Джембулатъ назначилъ сборное
мѣсто, и вдругъ, по условному знаку,
по всѣмъ ущеліямъ раздался крикъ:
«гараіі! гараіі !» (тревога) , и въ одинъ
часъ слетѣлись со всѣхъ сторонъ на­
ѣздники чеченскіе и кабардинскіе. Во
избѣжаніе измѣны, никто не зналъ, кро­
іи I; вождей , гдѣ будетъ ночлегъ , гдѣ
переправа. Раздѣлясь на небольшія куч­
ки , пошли они по едва виднымъ тро­
памъ въ мирный аулъ. ,гдѣ должно бы­
ло скрыться до ночи. Въ сумеркахъ всѣ
отряды уже сошлись туда. Разумѣется,
мирные встрѣтили своихъ земляковъ съ
распростертыми объятіями, но Джембу­
латъ, не довѣряя этому, оцѣпилъ селе­
ніе часовыми и объявилъ жителямъ, что
если кто покусится уйти къ Русскимъ,
будетъ изрубленъ въ куски. Большая
часть узденей разошлись по саклямъ
кунаковъ, или родственниковъ, ио самъ
Джембулатъ съ Аммалатомъ и лучшим !
наѣздниками остался на чистомъ воз­
духѣ, подлѣ разведеннаго огня, покуда
освѣжались усталые ихъ копи. Джем-
булать , простершись па буркѣ , опер­
шись рукою обь руку, раздумывалъ рас­
пора юкъ паб Г.га, но далека была мысль
Аммалата оть поля битвы: она орлен­
комъ носилась надъ горами Аваріи, и
тяжко , тяжко ныло сердце разлукою.
Звукъ меіа.ілпчеекпхъ струнъ горской
балалайки ( комусъ ) , сопровождаемый
протяжнымъ напі.вомъ, извлекъ ею изъ
задумчивости: то Кабардинецъ пЬль пѣ­
сню старинную.
<ЛІа Касбекъ слетѣлись тучи,
Словно горные орлы........
Нмъ па встрѣчу, на скалы
Узденей отрядъ летучій,
Выше, выше, круче, круче,
Скачетъ русскими разбитъ:
Слѣдъ ихъ кровію кипитъ.
На хвостахъ полки погони ;
Занесенъ и штыкъ и мечъ:
Смертью сѣется картечь........
IIѣтъ спасенья въ силѣ, въ бронѣ.,,.
«Бѣгу, бѣгу, копи, кони!»
Надивы—адалека,
Крѣпость горнаго лѣска.
Сердце нашихъ русскимъ мѣта....
Па колѣни палъ мулла —
II молитва, какъ стрѣла,
До пророка Магомета ,
Вь море свѣта, въ небо свѣта ,
Полетѣла, понеслась ,
«ІІль-Алла—не выдай пасъ!»
Нѣтъ спасенья пи откуда!!
Вдругъ, по манію небесъ,
Зашумѣлъ далекій лѣсъ:
Вѣсть, плещетъ, катитъ грудой
Ниже, ближе, чудо, чудо!....
Мусульмане спасены
Средь лѣсистой крутизны!
«Такъ бывало въ старину,» сказалъ
съ улыбкою Джембулатъ , «когда наши
старики больше вѣрили молитвѣ, а Богъ
чаще ихъ слушалъ; по теперь , друзья ,
лучшая надежда—своя храбрость. Паши
чудеса въ ножнахъ шашки (сабли), н
намъ точно должно показать ихъ, чтобы
не осрамиться. Послушай , Аммалатъ:»
примолвилъ онъ, крутя усъ свой: «не
скрою отъ тебя, что дѣло можетъ быть
жаркое. Я ееіі часъ провѣдалъ, что
полковникъ К*** собралъ отрядъ своіі;
по гдѣ онъ? но сколько у него воііека?
этого пикто не знаетъ.»
—
«Чѣмъ больше будетъ Русскихъ,
тѣмъ лучше» — отвѣчалъ Аммалатъ спо­
койно — «тѣмъ менѣе будетъ прома­
ховъ »
«За то труднѣе добыча.»
—
«Но мнѣ хоть-бы вѣкъ ея не бы-,
ло: я хочу мести, ищу славы.»
Джембулатъ свистнулъ, н свистъ его
повторился во всѣхъ концахъ стана :
вмигъ собралась вся шайка. Къ ней
присоединились многіе уздени изъ окрест­
ныхъ мирныхъ деревень. Потолковарѣ


120
съ ними, гдѣ лучше переправиться, от­
рядъ въ тишинѣ двинулся къ берегу.
Аммалатъ-Бекъ не могъ надивиться мол­
чаливости, не только всадниковъ, но и
самыхъ коней: ни одинъ изъ нихъ пе
ржалъ , пе храпѣлъ и, будто остерега­
ясь, ставилъ копыто на землю. Отрядъ
несся неслышнымъ облакомъ; скоро до­
брались до берега Терека , который из­
лучиною образовалъ въ томъ мѣстѣ
мысъ, п отъ пего къ противоположному
берегу тянулась каменистая коса. Вода
въ то время была не высока и бродъ
возможенъ; не смотря па это, часть от­
ряда потянулась выше, для переправы
вплавь, чтобы оттянуть казаковъ отъ
главной переправы и прикрыть ее, ежели-
бы дали отпоръ. Тѣ, которые Надѣялись
ла коней своихъ, прыгали прямо съ бе­
рега. Другіе подвязывали подъ переднія
лопатки по парѣ небольшихъ м ѣховъ,
надутыхъ, какъ пузыри. Быстрина сно­
сила и разносила ихъ, и каждый выхо­
дилъ па сушу , гдѣ находилъ удобное
мѣсто, чтобъ вскарабкаться коню. Не­
проницаемая завѣса тумана скрывала
все движеніе.
Надобно знать, что по всеіі горской
прибрежной линіи тянется маячная и сто­
рожевая цѣпь. По всѣмъ курганамъ и
возвышенностямъ стоятъ конные пике­
ты. Проѣзжая мимо днемъ , вы видите
иа каждомъ холмѣ высокій шестъ съ
боченкомъ на верху: онъ полонъ Смолой
и соломою, и готовъ вспыхнуть при
первой тревогѣ. При этомъ шестѣ'обык­
новенно привязана козацкая лошадь, и
подлѣ нея лежитъ часовой. Въ ночь
часовые удвоиваются. Но не смотря на
такую предосторожность, Черкесы, подъ
буркой мрака и тумана, нерѣдко малы­
ми шайками протекаютъ сквозь цѣпь,
будто вода сквозь сито. Точно тоже
случилось и теперь: зная совершенно
мѣстность, белады (проводники, изъ мир­
ныхъ вели каждую партію и тихомол­
комъ миновали курганы. Въ двухъ толь­
ко мѣстахъ, хищники , чтобы прервать
линію маяковъ, могущихъ измѣнить имъ,
рѣшились спять часовыхъ. Па одинъ
постъ отправился самъ Джембулатъ, а
нашему Беку вел ѣлъ ползкомъ выбрать­
ся на берегъ , обогнуть пикетъ сзади ,
сосчитать сто и потомъ ударить нѣ­
сколько разъ въ огниво. Сказано, сдѣ­
лано. Чуть поднявъ голову съ забе­
режья, весьма крутаго, Джембулатъ вы­
смотрѣлъ козака, дремлющаго надъ Фи­
тилемъ, держа въ поводу лошадь. По­
слышавъ шорохъ , часовой встрепенул­
ся и устремилъ безпокойные взоры на
рѣку. Боясь , чтобы тотъ не замѣтилъ
его, Джембулатъ метнулъ вверхъ шапку
и припалъ за кряжъ. «Проклятая ути­
ца :» сказалъ Донецъ; «имъ и ночью
масляница! плещутся, ла летаютъ, слов­
но вѣдьмы кіевскія!» По въ это время
искры, мелькнувшія въ другой сторонѣ,
привлекли его вниманіе. «Неужто вол­
ки!» Подумалъ онъ. «Бываетъ, они крѣп­
ко сверкаютъ глазами !» По искры по­
сыпались снова, и Онъ обомлѣлъ,вспом­
нивъ разсказы, Что Чеченцы даютъ та­
кіе сигналы, управляя ходомъ евопхъ
товарищей. Этотъ мигъ изумленія и раз­
думья былъ Мигомъ его погибели; кин­
жалъ , ршіутый сильною рукою , свист­
нулъ и пронзенный козакъ безъ стона
упалъ Па землю. Товарищъ его былъ
изрубленъ сонный, и вырванный шестъ
съ боченкомъ кинули въ воду. Быстро
соединился весь отрядъ по данному зна­
ку , и разомъ устремился на деревню,
на которую заранѣ предположено было
напасть. Набѣгъ совершенъ былъ очень
удачно, т. е. вовсе Неожиданно. Всъ
крестьяне, которые усп ѣли вооружиться,
были перебиты послѣ отчаяннаго сопро­
тивленія : другіе спрятались или разбѣ­
жались. Кромѣ добычи, множество плѣн­
ныхъ и плѣнницъ было наградой отва­
ги. Кабардинцы вторгались Въ домы ,
уносили что поцѣннѣе или что въ то-
ропяхъ попадало подъ руку, по не жгли
домовъ, не топтали умышленно нивъ, не
ломали виноградниковъ, «Зачѣмъ трогать
даръ Божій и трудъ человѣка,» говори­
ли они, и это правило горскаго разбой­
ника , пе ужасающагося никакимъ зло­
дѣйствомъ , есть доблесть , которою-бы
могли гордиться пароды самые образо­
ванные, если-бы они ее имѣли. Вз, часъ
все было кончено для жителей, по не
для грабителей: тревога распространи­
лась уже по всеіі линіи. Какъ утреннія
звѣзды, засверкали сквозь туманъ мая-


121 —
кп, п призывъ къ оружію раздавался во
всѣхъ сторонахъ.
Между тѣмъ нѣсколько человѣкъ опыт­
ныхъ наѣздниковъ обскакали большой
табунъ, далеко въ степи ходившій. Па­
стухъ былъ захваченъ съ разу. Съ кри­
комъ и выстрѣлами бросились они по­
томъ па коней съ полевой стороны; ко­
ни шарахнулись, взбросили гривы и
хвосты па вѣтеръ и стремглавъ кину­
лись вслѣдъ за Черкесомъ , котораго
па лихомъ скакунѣ нарочно оставили
на рѣчной сторонѣ, чтобы онъ был ь
видакомъ испуганнаго стада. Кань до­
брый кормчій, зная и въ туманахъ на­
изусть всѣ опасности этого степнаго
моря, Черкесъ летѣлъ впереди, пряда­
ющихъ конеіі, вился между постами, и ;
наконецъ , избравъ самое крутое мѣсто
берега, спрыгнулъ въ Терекъ со всего I
разскака. Весь табунъ за нимъ слѣдомъ: і
только прыскала шумная пѣна отъ па- (
денія.
Занялась заря, разступились туманы ,
и открыли картину вмѣстѣ пышную и
ужасную. Главная толпа наѣздниковъ
влачила за собою плѣнныхъ, кого при
стремени, кого за сѣдломъ, со связан­
ными руками. Плачъ и стонъ, и вопль
отчаянія заглушались угрозами и неис­
товымъ крикомъ побѣдной радости. Отя­
гощенные добычей, замедляемые въ хо­
ду стадами рогатаго скота, они медлен- ,
но подвигались къ Тереку. Князья п
лучшіе наѣздники, въ кольчугахъ п
шлемахъ, блистающихъ, переливающих- |
ся, какъ вода, увивались около поѣзда,
словно молніи изъ сизой тучи. Вдали
со всѣхъ сторонъ скакали Лппеііскіе
козаки, залегали за дубы, за кустарни­
ки, п скоро завязали перепалку съ вы­
сланными противъ нихъ удальцами. Тамъ
и сямъ сверкали , гремѣли выстрѣлы ;
порой падалъ Черкесъ съ коня. Между
этимъ, передовые успѣли переправить
часть стада. Сотъ шесть Горцевъ, пред­
водимыхъ Джамбулатомъ и Аммала-
томъ , оборотили коней, чтобъ отразить
нападеніе и дать время своимъ убрать­
ся за рѣку. Безъ всякаго порядка , съ
гикомъ п крикомъ пустились они па
встрѣчу козакамъ , во пи одно ружье
не было вынуто изъ нагалища за сіш-
ною, ни одна шашка не сверкала въ
рукахъ: Черкесъ до послѣдняго мгно­
венія не обнажаетъ оружія. ІІ точно ,
доскакавъ лишь на двадцать шаговъ ,
они выхватили ружья своп, выстрѣлили
на всемъ скаку , забросили ружья за
лѣвую руку п ударили въ шашки ; по
Лицейскіе козаки, отвѣтивъ имъ зал­
помъ , понеслись прочь, и, разгорячен­
ные слѣдованіемъ, Горцы дались въ об­
манъ , столь часто самими употребляе­
мый Козаки навели ихъ на скрытыхъ
въ опушкѣ егерей храбраго 43-го пол­
ка. Будто изъ земли выросли небольшіе,
карей , штыки склонились , и бѣглый
огонь посыпался наперекрестъ. Напрас­
но, спѣшась, хотѣли Горцы запять лѣс­
ки и съ тыла ударить па нашихъ: по­
доспѣвшая артиллерія рѣшила дѣло.
Опытный полковникъ К'*', гроза Че­
ченцев ь, человѣкъ, котораго они равно
боялись храбрости и уважали праводу­
шіе, безкорыстіе, распоряжалъ дѣйстві­
ями войскъ , п усп ѣхъ не могъ быть
сомнителенъ
Пушки развѣяли толпы
хищниковъ и картечь прыснула въ бѣ­
гущихъ. Пораженіе было ужасно. Двѣ
пушки заскакали па мысъ, не вдали отъ
котораго Черкесы кидались вплавь съ
берега: онѣ пронизывали вдоль г.сѣ рѣ­
ку- Съ ревомъ прыгала картечь по вспѣ­
неннымъ волнамъ и за каждымъ вы­
стрѣломъ нѣсколько лошадей обраща­
лись вверхъ ногами , утоплая своихъ
всадниковъ. Жалко было видѣть, какъ
раненые цѣплялись за хвостъ и узды
чужихъ коней, погружали ихъ и не спа­
сали себя; какъ бились усталые у кру­
таго берега , желая выползть , обрыва­
лись, и несытая пучина уносила, погло­
щала ихъ. Трупы убитыхъ неслись меж­
ду полуживыми и кровавыя полосы
змѣями вились но бѣлой п ѣнѣ , дымъ
катился по Тереку, и вдали снѣговыя
вершины Кавказа, нахмуренныя тума­
нами, грозно замыкали поле боя. Джем-
булатъ и Аммалатъ-Бекъ дрались, какъ
отчаянные ; двадцать разъ опрокинуты
и двадцать разъ нападая, утомлены, но
не побѣждены ; съ сотнею удальцевъ
переплыли они за рѣку, сп ѣшились, сба-
товали коней и завели жаркую пере­
стрѣлку. съ другаго берега, чтобы при-
16


122
крыть остальныхъ спутниковъ. Запя­
тые этимъ , они поздно замѣтили , что
выше ихъ плавятся за рѣку Лішеііскіе
козаки, на перерѣзъ имъ. Съ радост­
нымъ крикомъ перескакивали, окружа­
ли ихъ Русскіе. Гибель была неизбѣж­
на. «Ну, Джембулатъ!» сказалъ Бекъ
Кабардинцу : «судьба паша кончилась !
Дѣлай самъ, какъ хочешь, но я не от­
дамся въ плѣнъ живой. Лучше умереть
отъ пули, чѣмъ отъ позорной веревки.»
«Не думаешь-лн ты,» возразилъ Джем­
булатъ : «что мои руки сдѣланы для
цѣпей ? Сохрани меня Алла отъ такого
поношенія! Русскіе могутъ полонить мое
тѣло, по душу.... викоі да, никакъ! Брат­
цы, товарищи!» кликнулъ онъ къ о-
сталыіымъ: «намъ измѣнило счастье, но
булатъ не измѣнитъ: продадимъ дорого
жизнь свою гяурамъ! Не тотъ побѣди­
тель, за кѣмъ поле: тотъ,, за кѣмъ сла­
ва , а слава тому, кто цѣнитъ смерть
выше плѣну! «) мремъ! умремъ ! только
славно умремъ!» закричали всѣ , вонзая
кинжалы въ ребра копей своихъ, чтобы
они не достались врагамъ въ добычу ,
и потомъ, сдвинувъ изъ нихъ завалъ ,
залегли за него, приготовляясь встрѣ­
тить нападающихъ свинцомъ п була­
томъ. Зная, какое упорное сопротивле­
ніе встрѣтятъ, козаки остановилось, сби­
раясь на ударъ.... Ядра съ противопо­
ложнаго берега иногда ложились вкругъ
безстрашныхъ Горцевъ, порой разрыва­
ло между нихъ гранату, осыпая нхъ
землей и осколками, но они не смуща­
лись, не прятались , и , по обычаю, за­
пѣли грозно-унылымъ голосомъ смерт­
ныя пѣсни , отвѣчая поочереди купле­
томъ иа куплетъ.
Хоре.
Слава намъ, смерть врагу,
Алла-га, Алла-гу !
Первый полухорв.
Шуменъ, но кратокъ вешній ключъ!
Свѣтелъ, но гдѣ онъ— зарницы лучъ?
Мать моя, звѣзда души,
Спать ложись, огонь туши!
Не томи напрасно ока ,
У ворога не сиди ;
Издалека, издалека ,
Сына ужинать не жди.
Ие ищи его, родная,
Но скаламъ п по доламъ:
Спитъ онъ.... ложе пыль степная,
Мечъ и сер це пополамъ!
Второй полухорв.
Не плачь, о мать! твоей любовью
Мнѣ билось сердце высоко,
И въ немъ кипѣло львиной кровью
Родимой груди молоко;
И никогда нагорной водѣ
Удалый сынъ ие измѣнялъ:
Онъ въ грозной битвѣ, въ чуждомъ иол I;,
Постигнутъ Азраиломъ, палъ;
Ио кровь моя, на радость краю,
Нетлѣннымъ цвѣтомъ будетъ цвѣсть;
Я дѣтямъ славу завѣщаю,
А братьямъ гибельную месть!
Хоре.
О братья! творите молитву;
Съ кинжалами ринемся въ битву!
Ломай нхъ о русскую груді....
По трупамъ безстрашнаго путь!
Слава намь, смерть врагу!
Алла-га, Алла-гу!
Поражены какимъ-то невольнымъ бла­
гоговѣніемъ , егеря и козаки безмолвно
внимали страшнымъ звукамъ сихъ ііѣ-
сепъ; по наконецъ громкое ура ! разда­
лось съ обѣихъ сторонъ. Черкесы вско­
чили съ воплемъ, выстр ѣлили въ по­
слѣдній разъ изъ ружей и, разбивъ ихъ
о камни, кинулись па Русскихъ съ кин­
жалами. Абреки , чтобъ не разорваться
въ натискѣ, связались другъ съ дру­
гомъ поясками , и такъ бросились въ
сѣчу ; опа была безпощадна : все пало
подъ штыками Русскихъ. «Впередъ, за
мной, Аммалатъ-Бекъ!» вскричалъ неис­
товый Джембулатъ, кидаясь въ послѣд­
нюю для нею схватку. «Впередъ ! для
пасъ смерть — свобода!» ио Аммалатъ
уже не слышалъ призыва: ударъ съ-за-


123
ди прикладомъ по головѣ повергъ его
наземь , усѣянную убитыми , залитую
кровью.
Марлинскііі.
(Повѣсти Марлннскаіо).
35. АНТАРЪ.
АПТАРЪ.
Прекрасна Шамская пустыня; пре­
красны въ Шамской пустынѣ развали­
ны волшебнаго Тедмора. Кто жилъ въ
этихъ огромныхъ чертогахъ ?..... Ко­
му воздвигнуты эти храмы ? — К ѣмъ
построены эти длинныя улицы стол­
бовъ?. —
То знаютъ книжники Дамаска
и Іерусалима : Аптару то неизвѣстно.
Антаръ — краса степей, мечъ побѣды ,
роса дружбы, тѣнистый кипарисъ го­
степріимства. Онъ знаетъ, гдѣ отыскать
тѣхъ, коп осмѣлились нанести обиду
ему, пли его поколѣнію ; онъ покажетъ
вамъ всѣ, далеко разбросанныя и почти
истертыя вѣтромъ, могилы враговъ сво­
ихъ ,•
онъ защититъ васъ въ пустынѣ,
отъ жадности і и вѣроломства ста араб­
скихъ всадниковъ и раздѣлитъ съ вамп
послѣднюю горсть жаренаго проса, по
онъ не знаетъ того, что написано въ
книгахъ. Старцы сосѣдственныхъ улу­
совъ сказывали ему, что это остатки
города , построеннаго въ старину зло­
вредными духами, и совѣтовали не при­
ближаться къ этому мѣсту; но Антаръ
не страшится ин людей, ни духом, , и
гордо смотритъ на великолѣпныя разва­
лины Тедмора.
Онъ стоитъ и смотритъ. Копье его
кровавое — какъ мщеніе , быстрое —
какъ ударъ грома , стоитъ возлѣ него,
водруженное въ безплодную почву. Каль­
ка (’) стоитъ у копья и , устремивъ на
(*) Лошадь Авггара,
него глаза своп черные, огненные, про­
ницательные, хочетъ, кажется, узнать,
что происходить въ пылкой его душѣ.
Она печальна, потому что онъ печа­
лен ь. Калька отгадала, что люди огор­
чили ея господина, и сильно бьетъ но­
гою , негодуя на ихъ неблагодарность.
Антаръ ностигнулъ мысль Кальки , об­
нялъ ее за шею и поцѣловалъ въ чело,
украшенное бІ;лою звѣздочкою, блестя­
щею издали подобно лунѣ въ первую
ночь мѣсяца.
Антаръ оставилъ людей навсегда-Онъ
проливалъ за нихъ свою кровь, жертво­
валъ имуществомъ, расточалъ для нихъ
свою любовь и дружбу : они ему пзм Ь-
пили!.... Доколѣ вѣтеръ въ пустынѣ бу­
детъ переносить песчаные холмы съ од­
ного м ѣста на другое , докол Ь облака
будутъ бросать сѣрую тѣнь на землю ,
доколѣ мечи будутъ утолять свою жаж­
ду краснымъ напиткомъ , текущимъ въ
жилахъ сыновъ Адама : до тѣхъ поръ
онъ не увидится съ людьми. На сто вы­
стрѣловъ изъ лука нога его не пойдетъ
къ жилищу человѣка; на всю длину
копья его пикто изъ смертныхъ да не
дерзнетъ подойти къ нему. Антаръ про­
изнесъ клятву: онъ никогда вотще не
давалъ обѣта.
Онъ стоитъ. Голодъ рветъ его вну­
тренность; но онъ умѣетъ преодолѣвать
голодъ. Зажженный палящимъ солнцемъ
воздухъ, среди совершеннаго безвѣтрія,
дрожитъ, трясется , мелькаетъ топкимъ
пламенемъ, подобнымъ тому, какой вьет­
ся по раскаленному желѣзу, и знойныя
блестки, въ видѣ частыхъ огненныхъ
иголокъ, быстро пляшутъ вл, воздухѣ
предъ его глазами ; но всѣ ужасы пу­
стыннаго зноя не заставятъ» его тро­
нуться съ мѣста. Земля горитъ подъ
его стопами: онъ терпѣливо переносить
п это, п стоить неподвижно, дожидаясь,
пока пробѣжитъ пустынею строусъ или
серпа, чтобы мигомъ тскочить на коня,
догнать добычу и сразить ее копьемъ.
Вотъ что-то шевелится между кочка­
ми песку, наваленнаго послѣднимъ вѣ­
тромъ у подножія ближней скалы. Это
навѣрное газель. Антаръ уже на конѣ,
и держитъ копье падь своею головою.
Опъ не ошибся: это газель, малая, лег-


121
кая, прелестная. Калька тоже увидѣла
ее, п понеслась стрѣлою въ ту сторону:
опа не требуетъ, чтобъ уз іа указывала
ей направленіе; ею правитъ мысль всад­
ника, п опа мчится быстрѣе мысли.
Аптаръ уже настигалъ газель, бывъ
отъ нея не далѣе, какъ на одинъ вы­
стрѣлъ. Вдругъ раздался надъ его го­
ловою ужасный шумъ, и воздухъ помра­
чился черною тѣнію. Онъ приподнялъ
голову, и увидѣлъ огромную хищную
птицу, которая, подобно весенней тучѣ,
закрывала собою большую часть небес­
наго свода. Глаза ея сверкали какъ мол­
ніи; распростертые когти, по своей ве­
личинѣ и силѣ, могли-бь обхватить и
унести утесъ, образующій грозную вер­
шину Эль-Аксы. Аптаръ примѣтилъ, что
страшная, исполинская птица тоже пре­
слѣдуетъ газель, которая, при видѣ но­
вой опасности, понеслась еще быстрѣе.
Но Аптаръ всегда былъ защитникомъ
слабыхъ : онъ немедленно забылъ, что
самъ гонится за газелію съ намѣреніемъ
лишить ее жизни , и думалъ только о
спасеніи ея отъ ярости воздушнаго вра­
га. Птица, Ангаръ и газель долго и бы­
стро стремились въ одну и ту-же сто­
рону, болѣе и болѣе сближались другъ
съ другомъ; и когда взаимное ихъ раз­
стояніе уменьшилось почти до двадцати
шаговъ, храбрый всадникъ повертѣла,
копьемъ надъ головою и метнулъ имъ
вверхъ. Оно полет ѣло, свистя какъ влаж­
ный в Етеръ между столбами Тедмора, и
вонзилось въ грудь крылатому великану.
Птица испустила ужасный стонъ съ ре­
вомъ, заставившимъ вздрогнуть самого
Антара. Она поколебалась: казалось, что
оца упадетъ и своим ь паденіемъ разда­
витъ дерзкаго сына пустыни, но боль
принудила ее быстро подняться на воз­
духъ, тогда , какъ уже конецъ одного
крыла косиулся-было земли. Отъ удара
ея перьевъ ио сухой , раскаленной иоч-
в I;, густой туманъ пыли наполнилъ все
пространство и песокъ засыпалъ глаза
Антару. Онъ тотчасъ слѣзь съ коня, и
н ѣсколько минутъ простоялъ па мѣстѣ
во мракѣ; но когда пыль начала осѣ­
дать , онъ съ удивленіемъ увидѣлъ у
своихъ ногъ ту самую газель , которая
незадолго уходила отъ его копья и ког­
тей хищной птицы. Опа умильно погля­
дывала на своего спасителя : прекрас­
ные глаза ея выражали нѣжную благо­
дарность. Аптаръ хотѣлъ поласкать ее
рукою, по, едва онъ пошевелился, она
порхнула и исчезла въ пыльной степи.
Секковскій.
(Новоселье/
36. ИНСТИТУТКА.
А) ГЛАФИРА ОЛИМПІАДѢ И МАРЬѢ.
«Неужели я въ самомъ дѣл I; вышла
изъ института?».... это была сегодня пер­
вая мысль при моемъ пробужденіи. Нѣ­
сколько разъ я открывала и опять за­
крывала глаза, чтобы увѣриться, точпо-
ли не грежу ?.... Мнѣ чудился привыч­
ный звонъ утренняго колокольчика и
шумъ разговоровъ, въ которыхъ соеди­
няется столько милыхъ для меня голо­
совъ. Mesdames , mesdames ! закричала
я.... Но происшествія вчерашняго дня
вдругъ ожили у меня въ памяти, и мнѣ
стало грустно, какъ въ минуту разлуки
пашей, друзья мои. Печальное прощай­
те! вчера милліонъ разъ раздававшееся
по институтскому коридору, опять за­
звучало у меня въ ушахъ. Я вздохнула
такъ тяжко !
—
Что съ тобой, Глафира ? сказала
маменька, отдергивая запавѣсъ у кро­
вати. Пора вставать ; ты еще не видѣ­
ла, что я для тебя приготовила.
Я мигомъ встала ст. постели. Изъ
другой комнаты раздавались восклица­
нія Лизы: ахъ, какѣ мило! какъ мило!....
Но я вамъ обѣщала, mesdames, вѣрный
разсказъ всего, что будетъ съ памп, и
потому начну съ самаго начала.
Изъ института маменька привезла
пасъ прямо въ этотъ домъ, который не
знаю кому принадлежитъ ; только въ
немъ все очень мило. Маменька такая


125
добрая, снисходительная, ласковая.... Ахъ,
mesdames! какой у насъ съ Лизой пре­
лестный дортуаръ ! Мы почти цѣлую
ночь не спали. Памъ было такъ хоро­
шо: мы все разговаривали , и наконецъ
поспорили. Лиза вздумала утверждать,
что послѣ обѣда коФе пьютъ только
старухи. И знаете, съ чего опа это взя­
ла? Вчера, какъ мы пріѣхали изъ ин­
ститута , маменька велѣла подать намъ
кофе, очень вкусной, съ густыми слив­
ками и съ бисквитами. Лиза выпила
двѣ чашки и попросила еще. Маменька
смѣясь сказала : это слишкомъ много ,
Лиза. Со временемъ, когда тебѣ испол­
нится шестьдесять лѣтъ, тоща, пожа­
луй, пей-себѣ кофс сколько хочешь. II
Лиза, поднявъ глаза кверху, вскричала:
дай Богъ, чтобъ мнѣ скорѣе было шесть­
десятъ лѣтъ ! Маменька расхохоталась.
Она только пошутила , а Лиза вывела
изъ того глупѣйшее заключеніе. Сегод­
ня, послѣ-обѣда, я нарочно попрошу ко­
фе; посмотримъ, что маменька скажетъ?
б) второе письмо той-же.
Не стыдно-ли вамъ думать, mesda­
mes, что новость настоящаго положенія
моего можетъ заставить меня забыть
васъ, друзей моихъ! Разставаясь съ ва­
мп, я будто жить перестала; въ глазахъ
темнѣло, дыханіе прерывалось.... ничего
не помню, какъ перешла корридоръ,
швейцарскую: но, сошелъ !съ крыльца ,
еще разъ оглянулась на институтъ. Ко­
лоссальное зданіе гордо и мрачно сто­
яло передо мною, какъ могущественный
покровитель, котораго я навсегда теря­
ла. Мнѣ живо вообразились наши весе­
лыя игры и наши уроки! мнѣ всего ста­
ло жаль. Па сердцѣ у меня лежала го­
ра грусти и печали —я плакала . Между
тѣмъ карста понеслася съ быстротою,
которой я въ первыя минуты не замѣ­
чала; потомъ мнѣ стало страшно , по­
томъ все запрыгало у'меня въ глазахъ,
все вокругъ меня приняло видъ Фанта­
стическій. Встрѣчаемые экипажи, каза­
лось мнѣ, неслись прямо па насъ ; ка­
залось, мы летимъ, падаемъ между длин­
ными рядами странныхъ , почти не че-
ловѣческпхъ лицъ, мелькавшихъ мимо
окопъ кареты нашей. Ахъ!.... закричала
я , и голова моя упала на плечо къ
maman.
Когда я опомнилась, мы ѣхали очень
тихо. Маменька шутила надо мной —
мнѣ было очень стыдно. Страхъ мой
прошелъ, и скоро новыя впечатлѣнія ,
сильнѣйшія первыхъ, овладѣли мною со­
вершенно. Я перестала плакать , пере­
стала думать о васъ, mesdames. Пе у-
прекайте меня легкомысліемъ; скоро вы
сами испытаете, что переходъ изъ ин­
ститута въ свѣтъ сопровождается чув­
ствованіями, которыхъ описаніе соста-
вило-бы цѣлую поэму. Вообразите, что
васъ съ завязанными глазами привели
къ мѣсту, открывающему удивительный
ландшафтъ—и вдругъ завязка спала—
Ио пѣтъ! никакое сравненіе не можетъ
дать вамъ понятія о восторгѣ моемъ ,
когда, пріѣхавъ домой, я сѣла у откры­
таго окна. Шумная улица представляла
живую, вѣчнодвижуюіцуюся картину, па
которой предметы самые противополож ­
ные встрѣчались и смѣшивались въ ка­
комъ-то волшебномъ отраженіи. Велико­
лѣпные и простые экипажи , нарядныя
дамы, и бѣдняжки въ старыхъ манто,
н военные въ блестящихъ мундирахъ, н
франты, и—, не знаю какъ назвать, есть
люди, которые пн на кого не похожи—
божусь, mesdames : еелп-бъ вы видѣли
всѣ смѣшныя, всѣ живописныя сцены,
которыя выскакивали изъ этого хаоса
и быстро смѣнялись другими, вы-бы въ
полной мѣрѣ раздѣлили со мною вос­
торгъ мой. Теперь эти первыя впеча­
тлѣнія нѣсколько ослабѣли: я могу си­
дѣть съ работою у открытаго окна —•
представьте себѣ, mezdames, открытое
окно! — и не слишкомъ заглядываюсь
на безпрерывную драму, разыгрываемую
на шумной улицѣ.
Все это прекрасно: ио я-бы желала ,
mesdames , чтобы вы были здѣсь со
мною ; безъ васъ такое множество но­
выхъ предметовъ.... признаться-ли вамъ
въ моей глупости? когда взглядываю на
себя, и вмѣсто вѣчнаго камлотоваго зе­
ленаго платья, вижу шелковое, п кру­
жева, и лепты—, ступить не умѣю. Въ
городѣ всѣ очень любопытны, больше ,


—
126 —
нежели у пасъ, mesdames. Я смертель­
но боюсь, чтобы неловкостію своею не
прибавить новаго анекдота на счетъ
институтокъ. Агаша II., которую мы
встрѣтили вчера въ англійскомъ мага­
зинѣ, разсказывала намъ, что когда ее
взяли изъ института , тетушка ея въ
тотъ-же день сдѣлала для нея празд­
никъ. Къ обѣду приглашены были всѣ
родственники и знакомые. Весело было
Агашѣ—первый обѣдъ вь пребольшомь
обществѣ ! въ добазокъ ко всему , те­
тушка усадила Агашу на первое .мѣсто.
Агашѣ было очень стыдно. Многія ку­
шанья имѣли для нея видъ совершен­
ной новости; она не рѣшалась за нихъ
приняться, отказывалась, краснѣла, увѣ­
ряла, что удовольствіе видѣть себя въ
кругу родныхъ отнимаетъ у нея аппе­
титъ и пр. Ио когда подали огромную
жареную птицу, Агаша не утерпѣла,
чтобы не закричать : ахъ , какая боль­
шая курица! — Всѣ захохотали. Какъ
будто Агаша могла знать, что тетушкѣ
изъ ея степныхъ деревень привезли ди­
чины , и что огромная птица была не
знаю какая-то дичина. Это еще не все.
По окончаніи обѣда, нашей совоспптан-
ницѣ готовилось новое затрудненіе: ла­
кей, принявшій отъ нея стулъ, сунулъ
ей въ руки блюдечко съ стаканомъ те­
плой воды , съ которымъ опа не знала
что дѣлать. Не см Ѣя ни на кого взгля­
нуть , Агаша вертѣла въ рукахъ ста­
канъ и наконецъ.... выпила всю воду !
Представьте себ Ѣ—теплую воду, подан­
ную ей для полосканья рта !....... Къ
счастью, этого никто не замѣтилъ, кро­
мѣ тетушки, которая обнимала, цѣлова­
ла Агашу, а между тѣмъ до слезъ смѣ­
ялась.
При свидапьѣ, mesdames , будетъ о
чемъ поговорить ; теперь-же , исполняя
мое обѣщаніе, опишу вамъ первый нашъ
выѣздъ, съ отчетливостію , которой мы
вправѣ отъ меня требовать.
—
Сегодня ввечеру я повезу васъ
къ бабушкѣ вашей, графинѣ 1’., сказа­
ла намъ въ воскресенье маменька. Мы
одѣлись въ парадныя платья и съ не­
терпѣніемъ ждали вечера, хотя было не­
много и страшно.
—
Въ классѣ, когда зпаешь свой у-
рокъ, сидишь спокойно — сказала мнѣ
Лиза ; а здѣсь такая неизвѣстность !
Отгадай, что будемъ дѣлать у бабушки?
Мнѣ кажется , она похожа на мадамъ
Б.,
и если вздумаетъ пасъ экзамено­
вать , мнѣ не худо-бы повторить исто­
рію среднихъ вѣковъ ; древнюю и но­
вую я хорошо знаю.
—
Что за мысль, Лиза ? впрочемъ я
и сама не могу быть спокойна ; я чув­
ствую, что въ обществѣ мы то-же, что
въ институтѣ новенькія. Помнишь, какъ
онѣ смѣшны, ничего не знаютъ, всего
боятся.
—
О чемъ вы хлопочете, дѣти! ска­
зала маменька , вмѣшиваясь въ нашъ
разговоръ. Если вы, при персомъ вступ­
леніи вашемъ въ свѣтъ, застѣнчивы
и неловки , пикто васъ за это не осу­
дить. Я не люблю излишней развязно­
сти въ ваши лѣта, и въ этомъ отно­
шеніи мпѣ особенно нравится институт­
ское воспитаніе. Не забудьте привѣт­
ствія , которое вы должны сказать ба­
бушкѣ.
—
Не безпокойтесь, маменька ; для
перваго вступленія имѣть готовую фразу
очень не дурно—отв ѣчала см ѣясь Лиза.
Мы поѣхали. Карета наша останови­
лась у подъѣзда ярко освѣщеннаго до­
ма; мнѣ мечталось нѣчто въ родѣ вол­
шебной сказки. Великолѣпіе комнатъ,
исполненныхъ св ѣта и благоуханія,.‘сдѣ­
лало на меня пріятное впечатлѣніе ; я
забыла всѣ мои опасенія, и весело
скользила по гладкому , какъ зеркало,
паркету, въ ожиданіи необыкновенныхъ
удовольствій. Ио увы!.... подвигаясь впе­
редъ , мы услышали хриплые голоса,
крикъ , споръ , и какъ бы-вы думали ,
mesdames ? весь ототь шумъ происхо­
дилъ отъ бабушки и трехъ стариковъ,
игравшихъ въ карты. Маленькіе ша­
луны !,
При входѣ пашемъ, бабушка приста­
ла съ своего большаго кресла, и, не вы­
пуская изъ рукъ картъ, говорила, обра­
щаясь поперемѣнно, то къ мамены:ѣ ,
то къ своимъ игрокамъ : здравствуй ,
племянница! Стыдитесь, кто такъ п-
граетъ? Это твои дочери! Король самъ-
другъ. — Какъ милы!


127
Не понимая ничего изъ словъ бабуш­
ки, мы съ Лизой сказали ей свое при­
вѣтствіе , па которое получили столь
нѣжный отвѣтъ, что, желая поддержать
хорошее о себѣ мнѣніе, чуть-чуть не
повторили раскланявшимся намъ стари­
камъ и другимъ молодымъ людямъ сло­
во въ слово комплимента, сказаннаго
бабушкѣ. Лиза отворила уже ротъ, что­
бы вторично испытать магическое дѣй­
ствіе словъ, которыми бабушка была
такъ довольна ; я, поспѣшивъ ее оста­
новить, и сама не меньше напроказни­
чала. Вмѣсто того, чтобъ поипстптутски
ловко поклониться à Іа Д.,
мнѣ захо­
тѣлось вередъ тѣми господами поваж­
ничать представить городскую даму, и
я имъ отпустила: «честь имѣю рекомен­
доваться!» Лиза, боясь отъ меня отстать,
повторила то-же самое. Ахъ, mesdames!
есдп-бъ вы видѣли, какъ молодые люди
коверкали лице, стараясь удержаться
отъ смѣха — стыдно вспомнить! Впро­
чемъ они педали намъ кресла такъ
услужливо , какъ будто мы не сдѣлали
никакой глупости. Это меня нѣсколько
ободрило, и я рѣшилась не упускать
случая загладить первую мою ошибку.
Судите, успѣла-ли въ томъ!
—
Дѣти мои сегодня въ театрѣ,
сказала бабушка, смотря прямо на меня:
новая пьеса—грандъ мизеръ!
—
Grande misère? повторила я: ото
должна быть трагедія, судя по заглавію.
Бабушка обратилась ко мнѣ съ на­
смѣшливою улыбкою : ты, милая моя ,
видно понятія не имѣешь о бостонѣ?
—
Извините, бабушка: Бостонъ глав­
ный городъ провинціи Массачусетсъ, въ
Соединенныхъ Штатахъ....
—
Имѣетъ гавань, корабельныя вер-
ФИ — подхватила скороговоркой Лиза ;
разныя учебныя п благотворительныя
заведенія , и сорокъ пять тысячъ жи­
телей.
Бабушка расхохоталась.
—
Ахъ, Боже мой! вскричала она —
неужели у васъ въ институтѣ никто не
играетъ въ карты.... Я-бы умерла тамъ
со скуки. Что-же дѣлаютъ ваши клас­
ныя дамы ?
—
О, пмъ столько занятій!
—
Вотъ не могу попять, продолжала
бабушка, отворачиваясь отъ меня ; тол­
куютъ бѣднымъ дѣтямъ о Римлянахъ,
Грекахъ, набиваютъ голову давно про­
шедшимъ, а упускаютъ изъ вида самое
важное. Вникните хорошенько въ эту
игру, замѣтьте всѣ ея топкости, и вы
увидите, можетъ-ли что лучше развер­
нуть понятія, пріучить къ здравому суж­
денію, порядку и точности въ дѣлахъ ?
За карточнымъ столомъ получаешь уро­
ки, которые могутъ быть полезны во
всѣхъ обстоятельствахъ жизни.
—
Истинно такъ, ваше сіятельство—
сказалъ старикъ въ очкахъ, нетерпѣли­
во стучавшій по столу картами.
Игра возобновилась съ какимъ- то
ожесточеніемъ. Можно было подумать ,
что судьба игравшихъ рѣшалась съ
каждою картою. За малѣйшую ошибку
пли разсѣянность они ссорились между
собою какъ кофейныя. Иногда сидѣли
такъ тихо, что едва переводили дыханіе,
иногда всѣ вмѣстѣ кричали : двойка ,
дама, десятка ! и страшно было смо­
трѣть, какъ сердились.
Слушайте, mesdames! бабушка сказа­
ла: grande ouverte ! п , раскидывая по
столу своп карты, съ торжественною у-
дыбкою повторяла: это не ловится! Про­
тивники ея сначала призадумались, но
потомъ толстыми голосами протрубили :
поймали, поймали !•••• Бабушка поблѣд­
нѣла какъ смерть; я за нее испугалась,
ne зная что изъ того выйдетъ. Между
тѣмъ Лиза толкала меня локтемъ, съ
нетерпѣніемъ спрашивая: кого-же пой­
мали?
—
Бабушку! отвѣчала я; и тутъ уже,
взглянувъ одна на другую, мы не могли
болѣе терн І.ть — расхохотались.
Къ счастію нашему бабушкины гла­
за и мысли были далеко отъ пасъ ; въ
жару декламаціи опа размахивала рука­
ми и столкнула со стола свѣчу на
подъ — всѣ кинулись поднимать, и,
въ одно мгновеніе, столъ былъ опроки­
нуть. Карты, щетки, прекрасныя коро­
бочки, все полетѣло на полъ, а изъ ба ­
бушкинаго кресла выскочила презлая
моська, которой неожиданное появленіе
насъ очень испугало. Лиза, будто въ
институтѣ, начала кричать ; ахъ, mes-


128
dames, mesdames1.... Молодые люди смѣ­
ялись, отгоняя отъ пасъ моську — всѣ
шумѣли, суетились. Одна только бабуш­
ка, устремивъ глаза въ потолокъ, си­
дѣла неподвижно, п дрожащимъ голо­
сомъ повторяла: тройка бубенъ, валетъ
самъ-пятъ . . ..
Наконецъ все пришло въ прежній по­
рядокъ, карты опять зашумѣли на сто­
лѣ ; игроки опять ссорились, зрители
молчали. Было скучно, чинно, моно­
тонно.
в) МАРЬЯ ГЛАФИРѢ.
Какое смѣшное время —такъ и бѣ­
житъ! Давно-лп мы говорили: ахъ, mes­
dames! скоро-лп будетъ экзаменъ! — и
вотъ, экзаменъ передъ нами. Экзаменъ!
это волшебное слово приводитъ все въ
движеніе. Никогда не было намъ столь­
ко дѣла, и никогда всѣ занятія наши
ne исполнялись такъ успѣшно и съ та­
кимъ единодушнымъ соревнованіемъ. Съ
самаго ранняго утра мы, съ тетрадками
въ рукахъ, громкимъ хоромъ перекли­
каемъ героевъ древней и новой исторіи,
и милліонъ разъ твердимъ названія
рѣкъ, городовъ и народовъ цѣлаго свѣта.
Жаль , ma chère, что тебя нѣтъ съ памп.
Я думала, не придется больше быть
дежурною, какъ вдругъ принесли мнѣ
красную кокарду, и я запрыгала оть
радости. Быть дежурной всегда весело;
по въ эго послѣднее время нашей ин­
ститутской жизни провести цѣлый день
съ maman Б.—с огласись, это необыкно­
венное счастіе. Вчерашній день будетъ
для меня всегда памятенъ. Навязавъ на
руку красную кокарду, я отправилась
къ maman съ грустными мыслями о
предстоящей намъ разлукѣ съ нею. День
прошелъ очень скоро. Поутру maman
занималась обыкновенною своею рабо­
тою, а меня посылала съ разными при­
казаніями во всѣ отдѣленія нашего клас­
са, и одинъ разъ во второе отдѣленіе
маленькихъ. Можешь представить себѣ,
какъ mademoiselle de service, de la clas­
se verte, важничала передъ коФейпыми!—
Послѣ обѣда я осталась одна съ та-
)пап; въ комнатахъ было очень тихо, и
я среди безмолвія такъ замечталась о
скоромъ нашемъ выпускѣ , что , играя
кончиками своей кокарды , и не опом­
нилась, какъ сказала: никогда больше я
дежурною не буду!.... maman услышала
мое восклицаніе; мнѣ было очень стыд­
но, но она отвѣчала па пего съ обык­
новеннымъ своимъ снисхожденіемъ. An­
ge maman ! какая она добрая ! если бъ
ты слышала прекрасныя ея мнѣ настав­
ленія о томъ, какъ должно вести себя
въ свѣтѣ, и съ какимъ участіемъ рас­
крашивала о моихъ родственникахъ. По
что я могла сказать о нихъ? Никого не
знаю, кромѣ дядюшки , и то только по
двумъ письмамъ, не предвѣщающимъ
ничего хорошаго.
Я записала въ моемъ журналѣ вче­
рашній день , и спрятала красную лен­
ту въ память послѣдняго моего дежур­
ства.
г) ОЛИМПІАДА ГЛАФИРѢ.
Я дома!.... представь себѣ мое поло­
женіе, дорогая сердцу моему! Какая чу­
десная перемѣна ! и какъ быстро про­
шло все то, чего еще недавно мы ждали-
ждали.
Экзаменъ, день выпуска, эти важныя
эпохи жизни институтской, совершились
съ такою скоростію итакъ просто, какъ
что-нибудь самое обыкновенное. Неуже­
ли все на свѣтѣ пройдетъ такимъ-же
образомъ ? неужели.... ахъ , ma chère !
вспомни, сколько было трудовъ , л ѣни ,
скуки, удовольствій—все кончилось. За­
вѣса поднята, свѣтъ открывается намъ
шумнымъ и блестящимъ.... прощай, ин­
ститутъ! тебѣ благодарность, тебѣ вос­
поминаніе !
Экзаменъ нашъ былъ самый блестя­
щій изъ всѣхъ, какіе только когда бы­
вали въ институтѣ. Старшая Ж. полу­
чила первый шифръ, я второй. Эта лест­
ная награда превзошла мое ожиданіе: я
всегда думала, что Г. дадутъ второй
шифръ, а мнѣ третій. Изъ прилагаема­
го листа ты увидишь, какія кто полу­
чилъ награды. Машенькѣ дали золотою
медаль.
Ахъ, Глафира ! если я проживу сто
лѣтъ, и тогда не забуду послѣднихъ


129
дней нашихъ въ институт!;. Всѣ сцены
этого незабвеннаго времени такъ свѣжи
у меня въ памяти , какъ будто за ми­
нуту передъ симъ происходили. Какъ те­
перь вижу прощанье Императрицы съ
нами. Блѣдны и неподвижны стояли мы
передъ Нею и глотали свои слезы, опа­
саясь потерять малѣйшій звукъ священ­
наго для пасъ голоса. Каждое улетаю­
щее мгновеніе было дорого. Ио когда
Императрица , съ особеннымъ выраже­
ніемъ, Ей Одной свойственнымъ, сказа­
ла Свое послѣднее: adieu, mes enfans !
всѣ зарыдали.... я и теперь плачу, Гла­
фира. Самый холодный посторонній зри­
тель не могъ-бы равнодушно видѣть ве­
ликую Государыню , которая прощалась
съ нами, какъ мать съ дѣтьми. Како-
вы-же были наши чувства ! Все кончи­
лось для насъ , осталось одно воспоми­
наніе; выходя изъ института , мы уно­
симъ въ сердцахъ нашихъ ангельскій
образъ Императрицы, горячею любовію и
признательностію глубоко напечатлѣнный.
Въ день выпуска мы слушали, въ по­
слѣдній разъ, обѣдню въ церкви инсти­
тутской. На порогѣ неизвѣстной будущ­
ности, голоса дѣвицъ, готовыхъ навсег­
да разлучиться, соединились въ мелан­
холическомъ торжественномъ хорѣ мо­
литвы , поручая судьбу свою Всемогу­
щему Богу. Я пламенно молилась о
счастьи всѣхъ, и съ грустнымъ чув­
ствомъ смотрѣла на милыхъ дѣвицъ на­
шихъ, почти не узнавая ихъ. II въ са­
момъ дѣлѣ , какая вдругъ перемѣна !....
Институтское равенство исчезло. Вмѣ­
сто Форменнаго камлотнаго платья пе­
стрѣли костюмы всѣхъ цвѣтовъ; оттѣн­
ки вкуса и средствъ рѣзко означали
болѣе пли менѣе счастливое положеніе
въ свѣтѣ — но мечты о повой, неизвѣ­
стной жизни равно оживляли всѣ фи­
зіономіи. Увы, кто знаетъ, что готовитъ
намъ будущее подъ темной завѣсой сво­
ей! кого весело, кого мрачно встрѣтитъ
оно па новомъ поприщѣ!..••
Въ инсти­
тутѣ, куда не достигали до пасъ ника­
кія заботы свѣтской жизни, всѣ имѣли
равную участь , всѣ шли однимъ пу­
темъ, а тсчіерь каждая пойдетъ своею
дорогою, и кто знаетъ, кому какъ итти
придется !
Не стану описывать тебѣ послѣдняго
прощанія нашего. Сцена разлуки вспых­
нула со всѣми печальными своими по­
дробностями. Какъ буря, зашумѣли клят­
вы вѣчной дружбы, вѣчнаго воспомина­
нія, слезы, объятія, безконечныя: adieu!
ne m’oubliez pas, etc....
О институтъ! драгоцѣнный институтъ!
процвѣтай вѣчно подъ покровомъ ан­
гела- Императрицы!.... Дѣти, взлелѣянныя
тобою, никогда не забудутъ мирныхъ
стѣнъ твоихъ . гдѣ протекло для нихъ
столько счастливыхъ лѣтъ, ознаменован­
ныхъ милостями обожаемой Государыни,
которой Августѣйшее имя есть сино­
нимъ всѣхъ добродѣтелей.
[Журналг> Современник»].
37. СТАРОСВѢТСКІЕ ПОМѢ­
ЩИКИ.
АѲАНАСІЙ ИВАНОВИЧЪ И ПУЛЬХЕРІЯ
ИВАНОВНА.
Я очень люблю скромную жизнь тѣхъ
уединенныхъ владѣтелей отдаленныхъ
деревень, которыхъ въ Малороссіи обык­
новенно называютъ старосвѣтскими, ко­
торые , какъ дряхлые живописные до­
мики, хороши своею простотою и совер­
шенною противоположностью съ новымъ
гладенькимъ строеніемъ, котораго стѣнъ
не промылъ еще дождь, крыши не по­
крыла зеленая плеспь, и лишенное іпе-
катурки крыльцо не показываетъ сво­
ихъ красныхъ кирпичей Я иногда лю­
блю сойти на минуту въ Сферу этой не­
обыкновенно уединенной жизни , гдѣ ни
одно желаніе не перелетаетъ за часто­
колъ, окружающій небольшой дворикъ ,
за плетень сада, наполненнаго яблонями
и сливами, за деревенскія избы, его о-
крѵжающія, пошатнувшіяся на сторону,
17


130
осѣненныя вербами, бузиною и грушами.
Жизнь ихъ скромныхъ владѣтелей такъ
тиха, такъ тиха, что на минуту забы­
ваешься и думаешь, что страсти, жела­
нія и тѣ неспокойныя порожденія зла­
го духа, возмущающія міръ, вовсе не
существуютъ, и ты ихъ видѣлъ только
въ блестящемъ сверкающемъ сновидѣ­
ніи. Я отсюда вижу низенькій домикъ
съ галлереею изъ маленькихъ почернѣ­
лыхъ деревянныхъ столбиковъ, идущею
вокругъ всего лома, чтобы можно было,
во время грома н града, затворить став­
ни оконъ, не замочась дождемъ. За нимъ
душистая черемуха , цѣлые ряды ни­
зенькихъ Фруктовыхъ деревъ, потоплен­
ныхъ багрянцемъ вишенъ и яхонтовымъ
моремъ сливъ , покрытыхъ свинцовымъ
матомъ , рязвѣспстый клепъ , въ тѣни
котораго разостланъ для отдыха коверъ;
передъ домомъ просторный дворъ съ
низенькою свѣжею травкою, съ протоп­
танною дорожкою отъ амбара до кухни
и отъ кухни до барскихъ покоевъ; длин-
ношейныіі гусь, пьющій воду съ моло­
дыми и нѣжными, какъ пухъ, гусятами;
частоколъ, обвѣшанный связками суше­
ныхъ грушъ и яблокъ и провѣтриваю­
щимися коврами, возъ съ дынями, сто­
ящій возлѣ амбара , отпряженный волъ,
лѣниво лежащій возлѣ него, — все это
для меня имѣетъ неизъяснимую прелесть,
можетъ быть отъ того , что я уже не
вижуихъичтонамъмиловсето,съ
чѣмъ мы въ разлукѣ. Какъ-бы то ни
было, но даже тогда, когда бричка моя
подъѣзжала къ крыльцу этого домика,
душа принимала удивительно пріятное и
спокойное состояніе; лошади весело под­
качивали подъ крыльцо; кучеръ преспо­
койно слезалъ съ козелъ и набивалъ
трубку , какъ будто-бы онъ пріѣзжалъ
въ собственный домъ свой; самый лай,
который поднимали Флегматическіе бар­
босы, бровки п жучки , был ь пріятенъ
моимъ ушамъ. Но болѣе всего мнѣ нра­
вились самые владѣтели этихъ скром­
ныхъ уголковъ, старички, старушки, за­
ботливо выходившіе па встрѣчу. Ихъ ли­
ца мнѣ представляются и теперь, иног­
да въ шумѣ и толпѣ среди модныхъ
фраковъ, и тогда вдругъ на меня нахо­
дитъ полусонъ и мерещется былое. На
лицахъ у питъ всегда написана такая
доброта, такое радушіе и чистосердечіе,
что невольно отказываешься , хотя по
крайней мѣрѣ па короткое время, отъ
всѣхъ дерзкихъ мечтаній и незамѣтно
переходишь всѣми чувствами въ низ­
менную буколическую жизнь.
Я до сихъ поръ не могу позабыть
двухъ старичковъ прошедшаго вѣка, ко­
торыхъ, увы! теперь уже нѣтъ , но ду­
ша моя полна еще до сихъ поръ жа­
лости, и чувства мои странно сжимают­
ся, когда воображу себѣ, что пріѣду со­
временемъ опять на ихъ прежнее, ны­
нѣ опустѣлое жилище, и увижу кучу
развалившихся хатъ, заглохшій прудъ,
заросшій ровъ на томъ мѣстѣ, гдѣ сто­
ялъ низенькій домикъ—и ничего болѣе.
Грустно, мнѣ заранѣе грустно! Ио обра­
тимся къ разсказу. Аѳанасііі Ивановичъ
Товстогубъ и жена его Пульхерія Ива­
новна Товстогубиха , по выраженію о-
кружныхъ мужиковъ, были тѣ старики,
о которыхъ я началъ разсказывать. Ес-
ли-бы я былъ живописецъ и хотѣлъ
изобразить на полотнѣ Филемона и Бав­
киду, я-бы никогда не избралъ другаго
оригинала, кромѣ ихъ. Аѳанасію Ивано­
вичу было шестьдесять лѣтъ, Пульхеріи
Ивановнѣ пятьдесятъ пять. Аѳанасііі И-
вановичъ былъ высокаго роста, ходилъ
всегда въ бараньем ъ тулупчик ѣ, покры­
томъ камлотомъ , сид ѣлъ согнувшись и
всегда почти улыбался, хотя-бы разска­
зывалъ или просто слушалъ. Пульхерія
Ивановна была нѣсколько серьезна, по­
чти никогда не смѣялась; по па лиц ѣ и
въ глазахъ ея было написано столько
доброты , столько готовности угостить
васъ всѣмъ, что было у нихъ лучшаго,
что вы вѣрно пашли-бы улыбку уже
черезъ чуръ приторною для ея добраго
лица. Легкія морщины на ихъ лицахъ
были расположены съ такою пріятно­
стію, что художникъ вѣрно бы укралъ
ихъ. Но нимъ можно было, казалось, чи­
тать всю жизнь ихъ, ясную, спокойную,
жизнь, которую вези старыя національ­
ныя, простосердечныя и вмѣст ѣ богатыя
Фамиліи, всегда составляющія противо­
положность тѣмъ низкимъ Малороссія­
намъ, которые выдираются изъ дегтя-
рей, торгашей, наполняютъ, какъ саран-


131
ча , палаты и Прпсудственныя мѣста ,
дерутъ послѣднюю коп ѣйку съ свопхъ-
же земляковъ , наводняютъ Петербургъ
ябедниками, наживаютъ наконецъ капи­
талъ и торжественно прибавляютъ къ
Фамиліи своей , оканчивающейся на о ,
слогъ вв. Нѣть, они не были похожи
на этихъ презрѣнныхъ и жалкихъ тво­
реній, также какъ и всѣ малороссійскія
старинныя и коренныя Фамиліи. Нельзя
было глядѣть безъ участія на ихъ вза­
имную любовь. Опп никогда не говори­
ли другъ Другу ты , но всегда вы: ві.і,
Аѳанасій Ивановичъ; вы, Пульхерія Ива­
новна. «Это вы продавили стулъ, Аѳа­
насій Ивановичъ?»—«Ничего, не серди­
тесь, Пульхерія Ивановна: это я.»
Нолъ почти во всѣхъ комнатахъ былъ
глиняной, но такъ чисто вымазанный и
содержался съ такою опрятностію, съ
какою вѣрно не содержался ни одинъ
паркетъ въ богатомъ домѣ, лѣниво под­
метаемый невыспавінимся господиномъ
въ ливреѣ. Комната Пульхеріи Иванов­
ны была вся уставлена сундуками, ящи­
ками, ящичками и суцдучечками. .Мно­
жество узелковъ и мѣшковъ съ сѣме­
нами, цвѣточными, огородными, арбуз­
ными , висѣли по стѣнамъ. Множества
клубковъ съ разноцвѣтною шерстью, ло­
скутковъ старинныхъ платьевъ, шитыхъ
за нолстолѣтія прежде, •были укладены
ио угламъ въ сундучкахъ и между сун­
дучками. Пульхерія Ивановна была боль­
шая хозяйка и собирала все, хотя иног­
да сама не знала , на что оно потомъ
употребится. Но самое замѣчательное
въ домѣ — были ноющія двери. Какъ
только наставало утро, пѣніе двереіі раз­
давалось но всему дому. Я не могу ска­
зать , отъ чего онѣ п ѣли г. перержавѣв-
шія-лп петли были тому виною, или
самъ механикъ , дѣлавшій ихъ , скрылъ
въ нихъ какой нибудь секреть ; но за­
мѣчательно то , что каждая дверь имѣ­
ла своіі особенный голосъ: дверь, веду­
щая въ спальню, пѣла самымъ тонень­
кимъ дискантомъ; дверь, ведшая въ сто­
ловую, хрипѣла басомъ; но та , которая
была въ с ѣняхъ, издавала какой-то стран­
ный дребезжащій и вмѣстѣ стонущій
звукъ, такъ что, вслушиваясь въ него,
очень ясно наконецъ слышалось: батюш­
ки, я зябну! Я знаю, что многимъ очень
не нравится сеіі звукъ; но я его очень
люблю, и если мнѣ случится иногда
здѣсь услышать скрипъ двереіі , тогда
мнѣ вдругъ такъ и запахнетъ деревнею,
низенькой комнаткой, озаренной свѣчкой
въ старинномъ подсвѣчникѣ , ужиномъ,
уже стоящимъ на столѣ; майскою тем­
ною ночью, глядящею изъ сада сквозь
растворенное окно на стол ь, уставлен­
ный приборами , соловьемъ обдающимъ
садъ, домъ и дальнюю рѣку своими рас­
катами, страхомъ и шорохомъ вѣтвей....
и, Боже, какая длинная навѣвается мнѣ
тогда вереница воспоминаній! Стулья въ
комнатѣ были деревянные , массивные ,
какими обыкновенно отличается стари­
на; они были всѣ съ высокими выто­
ченными спинками въ натуральномъ ви­
дѣ безъ всякаго лака и краски; они не
были даже обиты матеріею и были нѣ­
сколько похожи на тѣ стулья, на кото­
рые и донынѣ садятся архіереи. Трехъ-
уголыіые столики по угламъ, четырехъ-
угольные передъ диваномъ и зеркаломъ
въ тоненькихъ золотыхъ рамахъ, выто­
ченныхъ листьями , коверъ передъ ди­
ваном ь съ птицами, похожими на цвѣ­
ты, іі цвѣтами, похожими на птицы —
вотъ все почти убранство невзыскатель­
наго домика, гдѣ жили мои старики.
Иногда, если было ясное время и въ
комнатахъ довольно тепло натоплено,
Аѳанасій Ивановичъ , развеселившись,
любилъ пошутить надъ Пульхеріею Ива­
новною и поговорить о чемъ нибудь по­
стороннемъ. «А что, Пульхерія Иванов­
на,» говорилъ онъ: «еслп-бы вдругъ за­
горѣлся домъ нашъ, куда-бы мы дѣ­
лись?»—«Вотъ это Боже сохрани,» гово­
рила Пульхерія Ивановна крестясь.
—
«Ну, да положимъ, что домъ нашъ сго­
рѣлъ, куда-бы мы перешли тогда ?» —


132
«Богъ знаетъ, что вы говорите , Аѳапа-
сііі Ивановичъ! какъ можно, чтобы домъ
могъ сгорѣть: Богъ этого не попусіитъ.»—
«Ну, а если-бы сгорѣлъ?»—«Ну, тогда-
бы мы перешли въ кухню. Вы-бы за­
вяли на время ту комнату, которую за­
нимаетъ ключница.»
—
«А если-бы и
кухня сгорѣла?»—«Вотъ пусть Богъ со­
хранитъ оть такого иону тенія , чтобы
вдругъ и домъ и кухня сгорѣли ! Ну ,
тогда-бы въ кладовую, покамѣстъ вы-
строился-бы новый домъ.» — «А если-бы
и кладовая сгорѣла?» — «Богъ знаетъ,
что вы говорите! я и слушать васъ не
хочу! Грѣхъ это говорить, и Богъ на­
казываетъ за такія рѣчи.» Но Аѳанасій
Ивановичъ, довольный тѣмъ, что под­
шутилъ надъ Пульхеріею Ивановною,
улыбался, сидя на своем ь стулѣ.
Но интереснѣе всего казались для ме­
ня старички въ то время, когда быва­
ли у нихъ гости. Тогда все въ ихъ до­
мѣ пронимало другой видъ. Эти [добрые
люди, можно сказать, жили для гостей.
Все, что у нихъ ни было лучшаго , все
это выносилось. Они наперерывъ ста­
рались угостить васъ всѣмъ, что только
производило ихъ хозяііство. Ио болѣе
всего пріятно мнѣ было то, что во всей
ихъ услужливости не было никакой при­
торности. Это радушіе и готовность такъ
кротко выражались на ихъ лицахъ, такъ
шли къ нимъ, что ио неводѣ я соглашал­
ся на ихъ просьбы. Опп были сл Ѣдствіе
чистой, ясной простои,I ихъ добрыхъ,
безхитростныхъ душъ. Это радушіе во­
все не то, съ какимъ угощаетъ васъ чи­
новникъ Казенной палаты, вышедшій въ
люди вашими стараніями , называющій
васъ благодѣтелемъ и ползающій у ногъ
вашихъ. Гость никакимъ образом,, не
былъ отпускаемъ того-же дня: онъ дол­
женъ былъ непремѣнно переночевать.
«Какъ можно такою позднею порою от­
правляться въ такую дальнюю дорогу!»
всегда говорила Пульхерія Ивановна
(гость обыкновенно жилъ въ 3-хъ или
въ 4-хъ отъ нихъ верстахъ). «Конечно,»
говорилъ Аѳанасій Ивановичъ: не рав­
но всякаго случая: нападутъ разбойники
или дрѵгой недобрый человѣкъ.» — «Пусть
Богъ милуетъ отъ разбойниковъ!» гово­
рила Пульхерія Ивановна. «Ц къ чему
разсказывать эдакое на ночь. Разбой­
ники не разбойники, а время темное, не
годится совсѣмъ ѣхать.»
И гость долженъ былъ непремѣнно
остаться; но впрочемь вечерь въ ни­
зенькой теплой комнатѣ, радушный,
грѣющій и усыпляющій разсказъ, несу­
щійся паръ отъ поданнаго на столъ ку­
шанья , всегда питательнаго и мастер­
ски сготовленнаго, бываетъ для него на­
градою. Я вижу какъ теперь, какъ Аѳа­
насій Ивановичъ, согнувшись, сидитъ на
стулѣ со всегдашнею своею улыбкой и
слушаетъ со вниманіемъ и даже насла­
жденіемъ гостя! Часто рѣчь заходила и
о политикѣ. Гость , тоже, весьма рѣдко
выѣзжавшій изъ своеіі деревни, часто
съ значительнымъ видомъ п таинствен­
нымъ выраженіемъ лица выводилъ своп
догадки и разсказывалъ , что Французъ
тайно согласился съ Англичаниномъ вы­
пустить опять на Россію Бонапарта, пли
просто разсказывалъ о предстоящей вой­
нѣ, и тогда Аѳанасій Ивановичъ часто
говорилъ, какъ будто не глядя на Пуль­
херію Ивановну. «Я самъ думаю пойти
на воііііу ; почему-жъ я не могу идти
на войну ?» — «Ботъ уже и пошелъ ?»
прерывала Пульхерія Ивановна. «Вы не
вѣрьте ему ,» говорила она , обращаясь
къ гостю. «Гдѣ уже ему старому ид­
ти на войну! Его первый солдатъ за­
стрѣлитъ ! Еіі Богу застрѣлить ! Вотъ
такъ таки прицѣлится и застрѣлитъ.»—
Что-жъ,» говорилъ Аѳанасій Ивано­
вичъ : «и я его застрѣлю.»
—
«Вотъ
слушайте только , что онъ говоритъ!»
подхватывала Пульхерія Ивановна. «Ку­
да ему идти на воііііу ! II пистоли его
давно уже заржавѣли и лежать въ ка­
морѣ. Если-бь вы ихъ вид ѣли: такъ та­
кіе, что прежде еще нежели выстр ѣлятъ,
разорветъ ихъ порохомъ. II руки себѣ
поотбиваетъ и лице искалечить и навѣ­
ки несчастнымъ останется!»—«Что-жъ,»
говорить Аѳанасій Ивановичъ: «я куплю
новое вооруженіе. Я возьму саблю пли
казацкую пику.»
—
«Это все выдумки.
Такъ вотъ вдругъ придетъ въ голову
и начнетъ разсказывать,» подхватывала


133
Пульхерія Ивановна съ досадою. «Я и
знаю, что онъ шутитъ, но все таки не­
пріятно слушать. Вотъ эдакое онъ всег­
да говорить, иной разъ слушаешь, слу­
шаешь , да и страшно станетъ.» По
Анапасііі Ивановичъ, довольный тѣмъ,
что нѣсколько напугалъ Пульхерію Ива­
новну , смѣялся, сидя согнувшись на
своемъ стулѣ.
Гоголь.
{Сочиненія Н. Гоголя).
38. ТАРАСЪ БУЛЬБА.
а) ТАРАСЪ БУЛЬБА.
Бульба былъ упрямъ страшно. Это
былъ одинъ изъ тѣхъ характеровъ, ко­
торые могли только возникнуть въ гру­
бый XV вѣкъ и притомъ на полуко-
чующемъ востокѣ Европы , во время
праваго и неправаго понятія о земляхъ,
сдѣлавшихся какимъ-то спорнымъ , не­
рѣшеннымъ владѣніемъ, къ каким ь при­
надлежала тогда 5 крайня. Вѣчная не­
обходимость пограничной защиты про­
тивъ трехъ разнохарактерныхъ націй —
все ото придавало какой-то вольный ,
широкій размѣръ подвигамъ сыновъ ея,
и воспитало упрямство духа. Это упрям­
ство духа отпечаталось во всей силѣ
на Тарасѣ Бульб 1;. Когда Баторііі устро­
илъ полки въ Малороссіи и облекъ ее
въ ту воинственную арматуру, которою
сперва означены были одни обитатели
пороговъ, онъ быль изъ числа первыхъ
полковниковъ. Но при первомъ случаѣ
перессорился со всѣми другими за то,
что добыча, пріобрѣтенная отъ Іатаръ
соединенными польскими и казацкими
войсками, была раздѣлена между ими
не поравну н польскія войска получили
болѣе преимущества- Онъ въ собраніи
всѣхъ сложилъ съ себя достоинство и
сказалъ: «Когда вы, господа полковни­
ки , сами не зпаете правъ своихъ, то
пусть-же васъ чортъ водитъ за носъ. А
я наберу себѣ собственный полкъ, и кто
у меня вырветъ м< е, тому я буду знать
какъ утереть губы.» Дѣйствительно, онъ
въ непродолжительное время изъ своего-
же отцовскаго имѣнія составилъ доволь­
но значительный отрядъ , который со­
стоялъ вмѣстѣ изъ хлѣбопашцевъ и во­
иновъ и совершенно покорствовался его
желанію. Вообще онъ былъ большой о-
хотшікъ до набѣговъ и бунтовъ; онъ
носомъ слышалъ, гдѣ и въ какомъ мѣ­
стѣ вспыхивало возмущеніе, и уже какъ
снѣгъ на голову являлся на конѣ сво­
емъ. «Ну, дѣти! что и какъ? кого и за
что нужно бить?» обыкновенно говорилъ
онъ п вмѣшивался въ дѣло. Одпако-же
прежде всего онъ строго разбиралъ об­
стоятельства , и въ такомъ только слу­
чаѣ приставалъ, когда видѣлъ, что под­
нявшіе оружіе дѣйствительно имѣли пра­
во поднять его, хотя это право было, по
его мнѣнію, только въ слѣдующихъ слу­
чаяхъ : если сосѣдняя нація угоняла
скотъ, или отрѣзывала часть земли, пли
коммиссары налагали большую повин­
ность, пли не уважали старшинъ и го­
ворили вередъ ними въ шапкахъ, или
поем ѣвались надъ Православною вѣрою—
въ этихъ случаяхъ непремѣнно нужно
было браться за саблю; протовъ басурма-
новъ-же, Іатаръ и Турокъ, онъ почи­
талъ во всякое время справедливымъ
поднять оружіе во славу Божію, хри­
стіанства и казачества. Тогдашнее по­
ложеніе Малороссіи , еще не сведен­
ное ни въ какую систему, даже не при­
веденное въ извѣстность, способствовало
существованію многихъ совершенно от­
дѣльныхъ партизанокъ. Жизнь велъ онъ
самую простую и его нельзя-бы было
вовсе отличить отъ рядоваго казака ,
если-бы лице его не сохраняло какой-
то повелительности и даже величія, о-
соблпво когда опъ рѣшался защищать
что ішбудь. Бульба заранѣе утѣшалъ
себя мыслію о томъ, какъ опъ явится
теперь съ двумя сыновьями и скажетъ:
«Вотъ посмотрите, какихъ я къ вамъ
молодцевъ привелъ!» Опъ думалъ о
томъ, какъ повезетъ ихъ на Запорожье—
эту военную школу тогдашней Украй­
ны, представитъ своимъ сотоварищамъ


134
<п поглядитъ, какъ при его глазахъ они
будутъ подвизаться въ ратной наукѣ п
бражничествѣ, которыя онъ почиталъ
тоже однимъ изъ первыхъ достоинствъ
рыцаря. Онъ въ началѣ хотѣлъ отпра­
вить ихъ однихъ , потому что считалъ
необходимостію заняться новою сформи­
ровкою полка, требовавшей его присут­
ствія. Но при вид I; своихъ сыновей,
рослыхъ и здоровыхъ, въ немь вдругъ
вспыхнулъ весь воинскій духъ его и
онъ рѣшился самъ съ ними ѣхать на
другоіі-же день, хотя необходимость это­
го была одна только упрямая воля.
Не теряя |ни минуты , онъ уже на­
чалъ отдавать, приказанія своему есау­
лу, котораго называлъ Товкачемъ, по­
тому что тотъ, дѣйствительно похожъ
быль на какую-то хладнокровную ма­
шину; во время битвы онь равнодушно
шелъ по непріятельскимъ рядам ь, рас­
чищая своею саблею, какъ будто-бы
мѣсилъ тѣсто , какъ кулачный боецъ.,
прочищающій себѣ дорогу. Приказанія
состояли въ томъ, чтобы оставаться ему
въ хуторѣ, покамѣстъ онъ дастъ знать
ему выступить въ походъ. Послѣ этого
пошелъ онъ самъ но куренямъ своимъ,
раздавая приказанія нѣкоторымъ ѣхать
съ собою, напоить лошадей, накормить
ихъ пшеницею и подать себя коня, ко­
тораго онъ обыкновенно, называлъ чор­
томъ.
«Ну, дѣти, теперь надобно спать , а
завтра будемъ дѣлать то, что Богъ
дастъ. Да не стели намъ постель! Памъ
не нужна постель. Мы будемъ спать
на дворѣ.
ь) СТЕПЬ.
Солнце выглянуло давно па расчи­
щенномъ небѣ и живительнымъ тепло­
творнымъ свѣтомъ своимъ облило степь.
Все, что смутно и сонно было на душѣ
у казаковъ, вмигъ слетѣло, сердца ихъ
встрепенулись, какъ птицы.
Степь чѣмъ далѣе, тѣмъ становилась
прекраснѣй. Тогда весь югъ, все то
пространство , которое составляетъ ны­
нѣшнюю Новороссію, до самаго Чернаго
моря, было зеленою дѣвственною пусты­
нею. Никогда плугъ не проходилъ по
неизмѣримымъ волнамъ дикихъ расте­
ній. Одни только кони, скрывавшіеся
въ нихъ , какъ въ л ѣсу , вытаптывали
ихъ. Ничто въ природѣ не могло быть
лучше ихъ. Вся поверхность земли пред-
ставлялася зелено-золотым ь океаномъ,
по которому брызнули милліоны разныхъ
цвѣтовъ. Сквозь тонкіе, высокіе стебли
травы сквозили голубые, синіе и лило­
вые волошки ; желтый дрокъ выскаки­
валъ вверхъ своею пирамидальною вер­
хушкою; бьлая кашка зонтикообразны­
ми шапками пестрѣла на поверхности ;
занесенный Богъ знаетъ откуда колосъ
пшеницы наливался въ гущѣ. Подъ
тонкими ихъ корнями шныряли куро­
патки , вытянувъ свою шею. Воздухъ
былъ наполненъ .тысячью разныхъ птичь­
ихъ свистовъ. Въ небѣ неподвижно
стояли цѣлою тучею ястребы , распла­
ставъ свои ігрыльл и. неподвижно устре­
мивъ глаза свои въ траву. Крикъ дви­
гавшейся въ сторонѣ тучи дикихъ го­
лубей отдавался Богъ знаетъ въ какомъ
дальнемъ озерѣ. Изъ травы подымалась
мѣрными взмахами чайка и роскошно
купалась въ синихъ волнахъ воздуха;
Вонь она пропала въ вышинѣ и только
мелькаетъ одною черною точкою. Вонъ
она перевернулась крылами и блеснула
передъ солнцемъ. Чортъ васъ возьми
степи, какъ вы хоронш! Наши путеше­
ственники н ѣсколько минутъ только оста­
навливались для обѣда; при чемъ ѣхав­
шій съ ними отрядъ изъ 10 казаковъ
слѣзалъ съ лошадей, отвязывалъ, дере­
вянныя баклажки съ горѣлкою и тык­
вы , употребляемыя вмѣсто сосудовъ.
'Вли только хлѣбъ съ салонъ, или кор­
жи, ноли только по одной- чаркѣ, един­
ственно для подкрѣпленія, потому что
Тарасъ Бульба не позволялъ никогда
напиваться въ дорогѣ, и продолжали
путь до вечера. Вечеромъ вся степь
совершенно перемѣнилась. Все пестрое
пространство ея охватывалось послѣд­
нимъ яркимъ отблескомъ солнца и по­
степенно темнѣло, так ь что видно было,
какъ тѣнь перебѣгала но нимъ и они
становились темно-зелеными; испаренія
подымались гуще; каждый цвѣтокъ, каж­
дая травка испускала амбру, и вся степь
курилась благовоніемъ. Пэ небу изголу-


135
<5а-темпому, какъ будто исполинскою ки­
стью наляпаны были широкія подосы
изъ розоваго золота ; изрѣдка бѣлѣли
клоками легкія и прозрачныя облака, и
самый свѣжій , обольстительный , какъ
морскія волны, вѣтерокъ едва колыхал­
ся по верхушкамъ травы и чуть дотро-
гивался къ щекамъ. Вся музыка , на­
полнявшая день, утихала и смѣнялась
другою. Пестрые оврашки выползали
изъ норъ своихъ, становились на заднія
лапки и оглашали степь свистомъ. Треща­
ніе кузнечиковъ становилось слышнѣе.
Иногда слышался изъ какого нпбудь
уединеннаго озера крикъ лебедя,и какъ
серебро отдавался въ воздухѣ. Путеше­
ственники, остановившись средн полей ,
избирали ночлегъ, раскладывали огоньи
ставили на него котелъ , въ которомъ
варили себі; кулпшъ; паръ отдѣлялся и
косвенно дымился на воздух Ь. Поужи­
навъ, казаки дожились спать, пустивши
по травѣ спутанныхъ копей своихъ. Они
раскидывались на свиткахъ. На нихъ
прямо глядѣли ночныя звѣзды. Они слы­
шали своимъ ухомъ весь безчисленный
міръ насѣкомыхъ, наполнявшихъ траву,
весь ихъ трескъ, свистъ, краканье', все
ото звучно раздавалось среди ночи,очи­
щалось въ свѣжемъ ночномъ воздух I; и
доходило до слуха гармоническимъ. Если-
же кто нибудь изъ нихъ подымался и
вставалъ на время , то ему представля­
лась степь усѣянною блестящими искра­
ми свѣтящихся червей. Иногда ночное
небо въ разныхъ мѣстахъ освѣщалось
дальнимъ заревомъ отъ выжигаемаго по
лугамъ и рѣкамъ сухаго тростника , и
темная вереница лебедей, летѣвшихъ па
сѣверъ, вдругъ освѣщалась серебряно­
розовымъ свѣтомъ, и тогда казалось, что
красные платки летали по темному небу.
Путешественники ѣхали безъ всякихъ
приключеній. Нигдѣ не попадались имъ
деревья, все та-же безконечная, вольная,
прекрасная степь. По временамъ только
въ сторонѣ синѣли верхушки отдален­
наго лѣса, тянувшагося по берегамъ
Днѣпра. Одинъ только разъ Тарасъ ука­
залъ сыновьямъ на маленькую, чернѣв­
шую въ дальней травѣ точку , сказав­
ши: «смотрите, дѣтки, вонъ скачетъ Та­
таринъ!» Маленькая головка съ усами
уставила издали прямо па нихъ узень­
кіе глаза свои, понюхала воздухъ, какъ
гончая собака , и какъ серна пропала ,
увидѣвши , что казаковъ было тринад­
цать человѣкъ. «А ну, дѣти, попробуй­
те догнать Татарина ? П не пробуйте;
во вѣки не поймаете: у пего конь бы­
стрѣе моего чорта.» Однакожъ Бульба
взялъ предосторожность, опасаясь гдѣ-
нибудь скрывшейся засады. Они при­
скакали къ небольшой рѣчкѣ, называв­
шейся Татаркою, впадающею въ Днѣпръ,
кинулись въ воду съ конями своими и
долго нлыли по ней, чтобы скрыть слѣдъ
свой, и тогда уже , выбравшись на бе­
регъ, они продолжали далѣе путь. Чрезъ
три дни послѣ, этого они были уже не­
далеко отъ мСста, служившаго предме­
томъ ихъ поѣздки. Въ воздухѣ вдругъ
захолодѣло; они почувствовали близость
Днѣпра. Вотъ онъ сверкаетъ вдали и
темною полосою отдѣлился отъ гори­
зонта. Онъ вѣялъ холодными волнами и
разстилался ближе, ближе , и наконецъ
обхватилъ половину всей поверхности
земли. Это было то мѣсто Днѣпра, гдѣ
онъ , дотолѣ спертый порогами , бралъ
наконецъ свое и шумѣлъ, какъ море,
разлившись по волѣ, гдѣ брошенные въ
средину его острова вытѣсняли его еще
далѣе изъ береговъ и волны его стла­
лись по самоіі землѣ, не встрѣчая ни
утесовъ, ни возвышеній. Казаки сошли
съ копей своихъ, взошли на паромъ и
чрезъ три часа плаванія уже были у
береговъ острова Хортицы , гдѣ была
тогда Сѣча, такъ часто перемѣнявшая
свое жилище. Куча парода бранилась
на берегу съ перевощиками. Казаки опра­
вили коней; Тарасъ пріосанился , стя­
нулъ па себЬ покрѣпче поясъ и гордо
провелъ по усамъ. Молодые сыны его
тоже осмотрѣли себя съ ногъ до головы
съ какимъ-то страхомъ и неопредѣлен­
нымъ удовольствіемъ, и всѣ вмѣстѣ
въѣхали въ предм Ьстье , находившееся
за полверсты отъ Сѣчи.
,
в) ОСАДА.
Скоро весь польскій югозападъ сдѣ­
лался добычею страха ; вездѣ только и
слышно было про Запорожцевъ. Ску-


136
дельные южные города и села были со­
вершенно стираемы съ лица земли. А -
рендаторы-жиды были вѣшаны кучами,
вмѣстѣ съ католическимъ духовенствомъ.
Запорожцы, какъ-бы пируя, протекали
путь своіі, оставляя за собою пустыя
пространства. Нигдѣ не смѣлъ Остано­
вить ихъ отрядъ польскихъ войскъ: они
были разсѣкаемы при первой схваткѣ.
Ничто не могло противиться азіатской
атакѣ ихъ. Прелатъ, находившійся тог­
да въ Радзіівпловскомъ монастырѣ, при-
■сдадъ отъ себя двухъ монаховъ съ
представленіемъ , что между Запорож­
цами и правительствомъ существуетъ
согласіе, и что они явно нарушаютъ
свою обязанность къ королю, а вмѣстѣ
съ тѣмъ п народныя права. «Скидки епи­
скопу отъ лица всѣхъ Запорожцевъ»
сказалъ Кошевой , «чтобы онъ ничего
не боялся: ото казаки еще только люль­
ки раскуриваютъ.» П скоро величест­
венное аббатство обхватилось сокруши ­
тельнымъ пламенемъ, и колоссальныя
готическія окна его сурово глядѣли
сквозь раздѣлявшіяся волны огня. Бѣ­
гущія толпы монаховъ , солдатъ , жи­
довъ, наводнили многолюдные города и
деревни, почти оставленные на произ­
волъ непріятеля. Одинъ только городъ
Дубно не сдавался. Этимъ были раздра­
жены всѣ чины, въ числѣ которыхъ
занималъ не послѣднее мѣсто Тарасъ
Бульба. Они положили взять его голо­
домъ. Толпы вольныхъ наѣздниковъ об­
легли со всѣхъ сторонъ его ст І.иы, рас­
положились вмѣстѣ съ своими обозами,
которые всегда почти за ними слѣдова­
ли.Жители съ небольшимъ числомъ войскъ
рѣшились вытерп ѣть возможную степень
бѣдствія и не сдаваться ни въ какомъ
случаѣ. Запорожцы удвоили наблюденіе,
чтобы никакое вспомоществованіе не
могло придти въ городъ, играли въ четъ
и пе-четъ, курили люльки и съ убій­
ственнымъ хладнокровіемъ смотрѣлй па
городскія стѣны. Прошло двѣ недѣли ,
и не смотря па то, что они свои воль­
ные набѣги гораздо болѣе предпочи­
тали осадамъ городовъ, однакожъ ни­
что не могло преодолѣть ихъ терпѣнія.—
Молодые, попробовавшіе битвъ и опас­
ностей, сгаралп нетерпѣніемъ, и въ чис­
лѣ ихъ были наши герои Остапъ и Ан­
дрій, вдругъ пріобрѣтшіе опытность въ
военномъ дѣл ѣ, пылкіе, исполненные от­
ваги, желавшіе новыхъ встрѣчъ, жад­
ные узнать новыя эволюціи и варіаціи
войны и показать свое умѣніе играть
опасностями. Остапъ, казалось, только
на то п созданъ быль, чтобы гулять въ
’вѣчномъ пирѣ войны. Онъ теперь уже
казался чѣмъ-то атлетическимъ, колос­
сальнымъ. Его движенія пріобрѣли крѣп­
кую увѣренность, и всѣ качества его ,
прежде незамѣтныя, получили размѣръ
шире и казались качествами мощнаго
льва. Андрій также погрузился весь въ
очаровательную музыку мечеіі и пуль ,
потому что нигдѣ воля, забвеніе, смерть,
наслажденіе не соединяются въ такой
обольстительной, страшной прелести, какъ
въ битвѣ.
Этотъ долгій роздыхъ, который они
имѣли подъ стѣнами города , имъ не
нравился. Андрей сидѣлъ долго возлѣ
обоза своего, тотда какъ уже всѣ спа­
ли , кромѣ нѣкоторыхъ стоявшихъ на
сторожѣ. Ночь , іюньская , прекрасная
ночь съ безчисленными звѣздами, обни­
мала опустошенную землю. Вся окрест­
ность представляла величественное зрѣ­
лище: вблизи и вдали были видны за­
рева горѣвшихъ деревень. Въ одномъ
мѣстѣ пламя спокойно и величествен­
но стлалось по небу ! въ другомъ мѣ­
стѣ оно, встрѣтивъ что-то горючее, вдругъ
вырвавшись вихремъ, свистѣло и летѣ­
ло вверхъ подъ самыя звѣзды и отор­
ванные охлопья его гаснули подъ са­
мыми дальними небесами. Въ одномъ
мѣстѣ обгорѣлый , черный монастырь,
какъ суровый картезіанскій монахъ, сто­
ялъ грозно, выкалывая при каждомъ от­
блескѣ мрачное свое величіе. Въ дру­
гомъ м ѣстѣ горѣло новое зданіе, потоп­
ленное въ садахъ. Деревья шипѣли и
покрывались дымомъ; иногда сквозь нихъ
просвѣчивалась лава огня, и гроздія
грушъ, обвѣсившихъ вѣтви, принимали
цвѣтъ червоннаго золота; даже видны
были издали сливы, получившія Фосфо­
рическій, лилово-огненный цвѣтъ; и сре­
ди этого иногда чернѣло висѣвшее на
стѣнѣ зданія тѣло бѣднаго жида или
монаха, погибавшее вмѣстѣ съ строе-


137
піемъ въ огнѣ. Надъ нимъ вились вда­
ли птицы , казавшіяся кучею темныхъ
мелкихъ крапинокъ въ видѣ едва за­
мѣтныхъ крестиковъ па огненномъ по­
лѣ. Среди тишины одни только спутан­
ные копи производили шумъ, и звонкое
ихъ ржаніе отдавалось съ раскатами,
нѣсколько разъ повторявшимися дребез­
жащимъ эхомъ.
Гото.и .
39. ИЗЪ РОМАНА: ДВОЙНАЯ
ЖИЗНЬ.
Цецилія была воспитана въ страхѣ
Бога и общества; заповѣдп Господни и
закопы приличія были равномѣрны въ
ея понятіяхъ: нарушить, даже мы­
сленно, первыя пли послѣднія, казалось
еіі равно невозможно п невообрази­
мо; а Вѣра Владпміровпа, хотя очень
уважала и .побила поэзію , но все-
таки считала неприличнымъ для мо­
лодой дѣвушки слишкомъ заниматься
ею. Опа весьма справедливо опасалась
всякаго развитія воображенія и вдохно­
венія , этихъ вѣчныхъ враговъ прили­
чій. Она такъ осторожно образовала
душевныя способности своеіі дочери, что
Цецилія, вмѣсто того , чтобъ мечтать о
маркизѣ Позѣ, объ Эгмонтѣ, о Ларѣ, п
тому подобномъ , могла мечтать только
о прекрасномъ балѣ , о новомъ нарядѣ
и о гуляпьѣ перваго мая.
Вѣра Владпміровпа очень гордилась
этимъ удачнымъ воспитаніемъ; т ѣмъ
болѣе, можетъ быть, что оно свер­
шилось не безъ труда, что в ѣроятно
стоило времени и умѣнья, чтобы ис­
требить въ душѣ врожденную жаж­
ду восторга п увлеченія; по какъ-бы то
пи было, Цецилія, готовая для высшаго
общества, затвердивши наизусть вс ѣ. его
требованія и уставы, никогда не могла
сдѣлать противъ нихъ малѣйшаго пре­
грѣшенія , незамѣтнѣйшей ошибки, ни
въ какомъ случаѣ не могла забыться пн
па минуту, возвысить голосъ па полтона,
вскочить со стула, увлечься разговоромъ
съ мущиной до того, чтобы бесѣдовать
съ нимъ па десять минутъ долѣе, чѣмъ
слѣдовало, пли взглянуть па-право, ког­
да должно было глядѣть па-лѣво. II
нынѣ опа, осмьпадцати-лѣтняя, такъ при­
выкла къ своему умственному корсету,
что не чувствовала его на себѣ болѣе
своего шелковаго, который снимала толь­
ко на ночь. У ней, разумѣется, были и
таланты , во таланты умѣренные, при­
стойные, dis talents de société, какъ на ­
зываетъ ихъ весьма точно языкъ пре­
имущественно общественный. Опа пѣла
очень мило, и рисовала также очень ми­
ло. Поэзія, какъ выше сказано, была
ей извѣстна болѣе по наслышкѣ, какъ
что-то дикое и несовмѣстное съ поря­
дочнымъ образомъ жизни. Она знала, что
есть даже и женщины поэты; но это ей
всегда было представляемо, какъ самое
жалкое , ненормальное состояніе, какъ
бѣдственная и опасная болѣзнь.
А теперь опа невольно думала объ
этой странной способности души ; въ
пей безсознательно просыпалось сочув­
ствіе новое п непонятное къ этой гар­
моніи стиха , къ этимъ звучнымъ ду­
мамъ, къ этимъ неприличнымъ востор­
гамъ, и такое нежданное сочувствіе по­
чти пугало ее: опа опить приводила се­
бѣ па умъ, что это все-такп пустыя и
ненужныя бредни , которыми долго за­
ниматься не должно ; и такъ размыш­
ляя, опа положила граціозную головку
на подушку н осталась одна средн ноч­
наго молчанія. Но пѣтъ — нѣтъ, сквозь
дремоту, опять звучала въ ней риѳма ,
опять слышался стихъ, и ей, полусон­
ной , вздумалось вдругъ , что , можетъ
быть, п она ум ѣла бы такъ говорить
пѣснью.... и уже засыпая, она улыбну­
лась этой нелѣпой мысли. А неотступ­
ное пѣніе жужжало и звучало, и баю­
кало ее : все яснѣе опа его слышала ,
п все лучше понимала, и все естествен­
нѣе казались ей гармоническіе поры­
вы и вдохновенныя слова,—вокругъ нея,
какъ будто волны катились перелив­
ныя.... ее какъ будто качалъ челнокъ....
п песъ далеко.... п точно,—берегъ гдѣ—
гдѣ мелькаетъ—луна взошла.
18


138
Рѣка несется, — и, шепча, льется
Въ рѣкѣ струя.
Несется мимо, неутомимо,
Съ рѣкой ладья.
На встрѣчу дѣвы скользятъ напѣвы,
Средь тишины,
Какъ отзывъ дальный, какъ музыкальный
Аккордъ волны.
II самовластно, съ волной согласно,
Въ ней мысль поетъ,
II въ звучной мочи взвился средь ночи
Мечты полетъ, —
Мечты унылой и тревожной,
О всемъ что тщетно умъ хранилъ,
О тратѣ жалкой и безбожной
И лучшихъ благъ, и лучшихъ силъ,
О лжѣ житейской ихъ преграды,
О казняхъ свѣтскаго суда,
О всемъ убитомъ безъ пощады,
О всемъ погибшемъ безъ слѣда.
—
Рѣка несется, и шепча льется
Въ рѣкѣ струя.
II съ дѣвой мимо, неутомимо ,
Скользитъ ладья.
Плыветъ далеко, по волѣ тока, —
И звѣздный хоръ,
Блестя широко, лучемь упрека
Встрѣчаетъ взоръ.
Ведетъ путь млечный въ міръ въ без­
конечной
Вдали надъ пей;
II вздохъ сердечный къ тоіі волѣ вѣчной
Взлетѣлъ грустнѣй:
«Да, пройдутъ, быть можетъ, лѣта,
«II настанетъ лучшій вѣкъ;
«Не всегда силъ грѣшныхъ свѣта
«Будетъ жертвой человѣкъ!
«Можетъ быть, дни упованья,
«Дни блаженства впереди,
«II священныя алканья
«Вновь взволнуются въ груди.
«Но за чѣмъ встрѣчать упреки,
«Гибнуть даромъ въ нашей мглѣ,
«Безполезные пророки,
«Логъ васъ нынѣ шлетъ землѣ ?
«Жизни горестныя чаши
«Пьете тщетно вы до два ;
«Людямъ чужды вѣры ваши,
«Ваша пѣснь имъ не нужна.»
11 мимо, мимо, неутомимо,
Скользитъ ладья;
Рѣка несется, и громче льется
Въ рѣкѣ струя.
II волнъ вся стая поетъ, сливая
Свой звучный гласъ:
II даль чужая нѣмаго края
Отозвалась.
II вѣтръ летучій, въ тѣни дремучей,
Сквозь пѣнье водъ,
Сквозь гуль созвучій, отвѣтъ могучій
Оттоль несеуъ.
Они идутъ средь потрясеній,
Бросая въ міръ свой громкій стихъ;
Имъ пѣснь важнѣй людскихъ стремленій
Имъ сны нужнѣй даровъ земныхъ.
Ихъ убі.ждеііьямъ ні.тъ отвѣта,
Ихъ вдохновеньямъ пѣть наградъ;
По, недоступны власти свѣта,
Они поютъ, они творятъ,
Не для толпы пустой отрады:—
Ей тщетно жизнь полна чудесъ,
И звѣздъ сіяютъ миріады,
II солнце блещетъ средь небесъ, —
Но чтобы люди, тайну чуя,
Ел отвергнуть не могли;
Но чтобъ поэта аллплуя
Неслось надъ ропотомъ земли.
Но потому, что для вселенной
Неистощима благодать ;
Что всюду сходить даръ священной,
Его хоть некому понять;
Что міра каждое созданье
Должно, исполнясь бытіемъ,
Свое взносить благоуханье,
Блеснуть сквозь мракъ своимъ лучемъ;
II что въ дали пустынь не даромъ
ІІІ.кь цѣлый солнце пальму жгло,
Когда подъ ней, измучась жаромъ,
Склонилось хоть одно чело;
Когда въ странѣ безплодной зноя,
Одинъ пришлецъ, лишенный силъ,
Нашелъ у ней хоть часъ покоя,
II тѣнь ея благословилъ.
Ä". Павлова.


139
40. ИМПРОВИЗАТОРЪ.
По залѣ раздавались громкія руко­
плесканія. Успѣхъ Импровизатора пре­
взошелъ ожиданія слушателей и собствен­
ныя его ожиданія. Едва назначили ему
предметъ,—и высокія мысли, трогатель­
ныя чувства, въ одеждѣ полнозвучныхъ
метровъ, вырывались изъ устъ его, какъ
Фантасмагорическія видѣнія изъ вол­
шебнаго жертвенника. Художникъ не
задумывался ни на минуту : въ одно
мгновеніе мысль и зарождалась въ го­
ловѣ его и проходила всѣ періоды сво­
его возрастанія и претворялась въ вы­
раженія. Разомъ являлись и замыслова­
тая Форма піесы, и поэтическіе образы,
и щегольской эпитетъ, и послушная риѳ­
ма. Этого мало: въ одно и то-же время
ему задавали два и три предмета, со­
вершенно различные: онъ диктовалъ од­
но стихотвореніе, писалъ другое, им­
провизировалъ третье, и каждое было
прекрасно въ своемъ род b : одно про­
изводило восторгь, другое трогало до
слезъ, третье морило со смѣху; а меж­
ду тѣмъ он ь, казалось, совсѣмъ не за­
нимался своею работою , безпрестанно
шутилъ и разговаривалъ съ присутствую­
щими. Bel; стихіи поэтическаго созда­
нія были у него подъ руками , какъ
будто шашки на шахматной доскѣ, ко­
торыя онъ небрежно передвигалъ, смо­
тря но надобности.
Наконецъ утомилось и вниманіе и н-
зумленіе слушателей ; они страдали за
Импровизатора; но художникъ был ь спо­
коенъ и холоденъ,— въ немъ не замѣт­
но было ни мал ѣйшей усталости, — но
па лицѣ его не видно было и высокаго
наслажденія но >та , довольнаго своимъ
твореніемъ, а лишь простое самодоволь­
ство Фокусника, проворствомъ удивляю­
щаго толпу. Сь насмѣшкою смотрѣлъ
онъ на слезы, на см ѣхъ , имъ произво­
димые; одинъ изъ всѣхъ присутствую­
щих ь не плакалъ, пе смѣялся, одинъ
не вѣрилъ словамъ своимъ н съ вдох­
новеніемъ обращался , какъ холодный
жрецъ, давно уже привыкшій къ таин­
ствамъ храма.
Еще послѣдній слушатель пе вышелъ
пзь залы, какъ Импровизаторъ бросил­
ся къ собиравшему деньги при входѣ ,
и съ жадностію Гарпагона принялся
считать ихъ. Сборъ былъ весьма зна­
чителенъ. Импровизаторъ еще отъ роду
пе видывалъ столько монеты и былъ
внѣ себя оть радости.
Восторгъ его былъ простителенъ. Съ
самыхъ юныхъ лѣтъ жестокая бѣдность
стала сжимать его въ своихъ ледяныхъ
объятіяхъ, какъ статуя спартанскаго ти­
рана. Не пѣсни , а болѣзненный стонъ
матери убаюкивалъ младенческій сонъ
его. Вь минуту разсвѣта его понятій,
не въ радужной одеждѣ жизнь явилась
ему , но хладный остовъ ’нужды непо­
движною улыбкой привѣтствовалъ его
развивающуюся Фантазію. Природа бы­
ла къ нему немного щедрѣе судьбы.
Она, правда, надѣлила его творческимъ
даромъ, но осудила его въ потѣ лица
отыскивать выраженія для его поэти­
ческихъ замысловъ. Книгопродавцы и
журналисты давали ему нѣкоторую пла­
ту за его стихотворенія, которая могла-
бы доставить ему достаточное содержа­
ніе, еелп-бы для каждаго изъ нихъ Кп-
пріяно не былъ принужденъ употреблять
безконечнаго времени. Рѣдко тусклая
мысль, какъ едва примѣтная звѣздоч­
ка , зараждалась въ его Фантазіи; но
когда и зараждалась, то яснѣла медлен­
но и долго терялась въ туманѣ ; уже
послѣ трудовъ неимовѣрныхъ, достигала
она до какого-то неяснаго образа; здѣсь
начиналась новая работа: выраженіе от­
летало отъ поэта за миріады міровъ ,
онъ не находилъ словъ, а если и нахо­
дилъ, то они не клеились; метръ не
гнулся; привязчивое мѣстоименіе хвата­
лось за каждое слово; долговязый гла­
голъ путался между именами, прокля­
тая риѳма пряталась между несозвуч­
ными словами. Каждый стихъ стоилъ
бѣдному поэту нѣсколькихъ изгрызен­
ныхъ перьевъ, нѣсколькихъ вырванныхъ
волосъ, и обломанныхъ ногтей. Тщетны
были его усилія! Часто хотѣлъ онъ бро­
сить ремесло погга и промѣнять егова
самое низкое изъ ремеслъ; но насмѣш­
ливая природа, вмѣстѣ съ творческимъ
даромъ, дала ему и всѣ причуды иоэ-


—
140 —
та: п эту врожденную страсть къ неза­
висимости , и это непреоборимое отвра­
щеніе отъ всякаго механическаго заня­
тія, и эту привычку дожидаться мину­
ты вдохновенія , и эту беззаботную не­
способность расчитывать время. При­
бавьте къ этому всю раздражительность
поэта , его природную наклонность къ
роскоши, к ь этому англійскому приволью,
къ этому маленькому тиранству , кото­
рыми , наперекоръ обществу, природа
любить отличать своего собственнаго а-
ристократа! Онъ не могъ ни переводить,
ни работать паерокъ пли по-заказу : и
между тѣмъ какъ его собратія собира­
ли съ публики хорошія деньги за ка­
кое нибудь сочиненіе, случайно возбуж­
давшее ея любопытство, онъ еще не
могъ приняться за работу. Книгопро­
давцы перестали ему заказывать; ни о-
динь изъ журналистовъ не хотѣлъ брать
его вь сотрудники. Деньги, изрѣдка по­
лучаемыя имъ за какое нибудь стихо­
твореніе, стоившее ему полугодовой ра­
боты, обыкновенно расхватывали заимо­
давцы, и онъ снова нуждался въ самомъ
необходимомъ.
Л'«. В . Одоевскій.
41. СРАЖЕНІЕ СЪ ЗМѢЕМЪ.
Что за тревога въ Родосѣ ? Всѣ улицы
полны пародомъ;
Мчатся толпами, вопить, шумитъ. На
конѣ величавомъ
Ѣдетъ по улицѣ рыцарь красивый ; за
рыцаремъ тащатъ
Мертваго змѣя съ кровавой , разинутой
пастью; всѣ смотрятъ
Съ радостнымъ чувствомъ на рыцаря,
сь страхомъ невольнымъ па змѣя.
«Вотъ 1» говорятъ : «посмотрите , тотъ
врагъ, отъ котораго столько
Времени не было здѣсь ни стадамъ, ни
людямъ проходу.
Много рыцарей храбрыхъ пыталось съ
чудовищемъ выйти
Въ бой.... всѣ погибли. Но Богъ пасъ
помиловалъ: вотъ нашъ спаситель:
Слава ему!» —II въ слѣдъ за младымъ
побѣдителемъ идутъ
Всѣ въ монастырь Іоанна Крестителя ,
гдѣ Ібанитовъ
Былъ знаменитый капитулъ собранъ въ
то время. Смиренно
Рыцарь подходитъ къ престолу магис-
тера; шумной толпою
Ломится слѣдомъ за нимъ въ палату
пародъ. Преклонивши
Главу, юноша такъ говорить начинаетъ:
«Владыка!
Рыцарскій долгъ я исполнилъ: змѣй, ра­
зоритель Родоса,
Мною убитъ; безопасны дороги для пут­
никовъ; смѣло
Могутъ стада выгонять пастухи; на мо­
литву
Можетъ безъ страха теперь пелигримъ
къ чудотворному лику
Д ѣвы Пречистой ходить.» — Но съ суро­
вымъ отвѣтствовалъ взглядомъ
Строгій мапіетеръ: «Сынъ моіі, подвигъ
отважный съ успѣхомъ
Ты совершилъ: отважность рыцарю честь.
По отвѣтствуй:
Въ чем ъ обязанность рыцарей, вѣрныхъ
Христовыхъ
Слугъ , христіанства защитниковъ , въ
знакъ смиренья носящихъ
Крестъ Іисуса Христа на плечахъ?» То
зрители внемля,
Всѣ оробѣли. Но рыцарь, краснѣя , от­
вѣтствовалъ: первый
Рыцарскій долгъ есть покорность.— «II
рыцарскій долгъ сей
Нынѣ ты , сынъ мой , нарушилъ : ты
мной запрещенный
Подвигъ дерзнулъ совершить.» — «Вла­
дыка, сперва благосклонно
Выслушай слово мое, потомъ осуди. Не
съ слѣпою
Дерзостью я на опасное д ѣло рѣшился,
по в ѣрно
Волю закона исполнить хотѣлъ : одной
осторожной
Хитростью мнилъ одержать я побѣду.
Пять благородныхъ
Рыцарей нашего ордена, честь христіан­
ства, погибли
Въ битвѣ съ чудовищемъ. Ты запре­
тилъ намъ ееіі подвигъ;


141
Мы покорились. По душу мою нестер­
пимо терзали
Бѣдствія гибнущихъ братій; стремлень­
емъ спасти ихъ томимый,
Днемъ я покоя не зналъ, и сиы ужас­
ные ночью
Мучили душу мою, представляя мнѣ
призракъ сраженья
Съ змѣемъ; и все какъ будто-бы чуди­
лось ми ѣ, что небесный
Голосъ меня возбуждалъ и твердилъ
мнѣ: дерзак.' и дерзнулъ я.
Вотъ что я мыслилъ: «ты рыцарь; однпхъ-
ли враговъ христіанства
«Долженъ твой мечъ поражать ? Твое
назначенье святое:
«Быть защитникомъ слабыхъ, спасать
отъ гоненья гонимыхъ,
«Грозныхъ чудовищъ разить; но дерз­
ком! силой искуство,
«Мужествомъ мудрость должны управ­
лять» И въ такомъ убѣжденьѣ
Долго себя я готовилъ къ опасному бою,
и часто
Къ м ѣсту, гдѣ зм ѣіі обиталъ, я тайкомъ
подходилъ, чтобъ заранѣ
Съ сильнымъ врагом ь ознакомиться;
долго обдумывал ь средства,
Какъ мнѣ врага побѣдить ; наконецъ
вдохновеніе свыше
Душу мою просвѣтило: найдено сред­
ство! сказалъ я
Въ радости сердца. Тогда у тебя поз­
воленья, владыка,
Я испросилъ посѣтить отеческііі домъ
мой: угодно
Было тебѣ меня отпустить. Переплывъ
безопасно
Море и на берегъ вышелъ, въ отечес­
комъ домѣ не медля
Все къ предпринятому подвигу схалѣ я
готовить. П с к уство.м ъ
Сд ѣланъ был ь змѣй, подобный тому, ко­
тораго образъ
Врѣзался вь память мою: па короткихъ
лапахъ громадой
Тяжкое чрево лежало; хребетъ, чешуею
покрытый,
Круто вздымался; на длинной , гривис­
той шеѣ торчала,
Пастью зіяя, зубами грозя, голова, изъ
отверстыхъ
Челюстей острымъ копьемъ выставлялся
языкъ, и змѣиный
Хвостъ сгибался вь огромныя кольца,
какъ будто готовый,
Вдругъ обхвативъ ѣздока и коня , за­
душить ихъ обоихъ.
Все учредивши, двухъ собакъ, могучихъ
икъбою
Съ дикимь быкомъ пріученныхъ, я вы­
бралъ, и мнимаго змѣя
Ими травилъ, чтобъ привыкли он ѣ по
единому клику
Зубы вонзать въ непокрытое броней че-
шуйчагой чрево.
Сакъ же, сидя, па копѣ благородной а-
рабскоіі породы,
Я устремлялся на змѣя, п руку мою
безпрестанно
Въ вѣрномъ метаньи копья упражнялъ.
Сначала отъ страха
Копь моіі, храпя, па дыбы становился ,
и выли собаки;
Но наконецъ побѣдило мое постоянство
ихъ робость.
Такъ совершилось три мѣсяца. Я воз­
вращаюсь. Вотъ третій
День, какъ присталъ я къ Родосу. О
новыхъ бѣдствіяхъ вѣсти
Душу мою возмутили. Горя петерп ѣніемъ
кончить
Дѣло начатое, слугъ моихъ я зову, и,
ученыхъ
Взявши собакъ, на вѣрномъ конѣ, ни­
кому не сказавшись,
'Ьду отыскивать змѣя. Ты знаешь, вла­
дыка, часовню,
Къ коей отвсюду приходитъ молиться
пародъ: на утесѣ
Въ дикомъ мѣстѣ она возвышается; об­
разъ Пречистой
Матери Божіеіі, видимый тамъ , знаме­
нитъ чудесами;
Трудно всходить на утесъ, и доселѣ
сей путь былъ опасенъ.
Тамъ у подошвы утеса, въ порѣ, не­
доступной сіянью
Дня, гнѣздился чудовищный змѣіі, сто­
рожа проходящихъ;
Горе тому, кто дорогу терялъ! изъ тем­
ной пещеры
Врагъ исторгался, добычу ловилъ, и ее
въ свой глубокій


142
Логъ увлекалъ па пожранье. Въ ту ча­
совню Пречистой
Дѣвы пошелъ я , тамъ палъ на колѣ­
на, усердной мольбою
Въ помощь призвалъ Богоматерь, въ
грѣхахъ принесъ покаянье,
Таинъ святыхъ причастился ; потомъ ,
.сошедши съ утеса,
Латы надѣлъ, взялъ мечъ и копье, и
розданъ приказанья
Спутникамъ (коимъ велѣль дожидаться
меня близь часовни),
Сѣлъ па копя, поручиль Вездѣсущему
Господу Богу
Душу мою, и поѣхалъ. Едва я увидѣлъ
на ровномъ
Мѣстѣ себя, какъ собаки мои , почуяв­
ши змѣя,
Подняли ноздри , а конь захрапѣлъ и
пятиться началъ:
Блещущимъ свившись клубомъ , вблизи
онъ гр ѣлся на солнцѣ.
Дружно и смѣло помчалися въ бой съ
нимъ собаки; ио съ воемъ
Кинулись обѣ назадъ, когда, развернув-
шися быстро,
Вдругъ онъ разинулъ огромныя челюсти,
ихъ ядовитымъ
Обдалъ дыханьемъ, и съ страшнымъ
шипѣньемъ поднялся на лапы.
Крикъ моіі собакъ ободрилъ: онѣ вцѣ-
нилпся въ змѣя.
Сильной рукой я бросаю копье; ио, уда-
рясь въ чешуйный,
Крѣпкій хребетъ, оно, какъ тонкая
трость, отлетѣло.
Новый ударь я спѣшу нанести; но ис­
пуганный конь моіі
Бѣшено сталь на дыбы; раскаленныя
очи, зіянье
Пасти зубастой , и свистъ , и дыханье
палящее змѣя
Въ ужасъ его привели , и онъ опроки­
нулся. Видя
Близкую гибель, проворно спрыгнулъ я
съ сѣдла и въ сраженье
Пѣшій вступилъ съ обнаженнымъ ме­
чемъ; по мечъ моіі напрасно
Колетъ и рубитъ: какъ сталь чешуя.
Вдругъ змѣй, разъярившись,
Сильнымъ ударомъ хвоста меня пова­
лилъ и поднялся
Дыбомъ, какъ столбъ, надо мной и уже
растворилъ онъ огромны іі
Зѣвъ, чтобъ зубами стиснуть меня : по
въ это мгновенье
Въ чрево его, чешуей непокрытое, вгрыз­
лись собаки:
Взвылъ онъ отъ боли, и бѣшено началъ
кидаться.... напрасно'.
Стиснувши зубы, собаки повисли на
немъ; л поспѣшно
Па ноги сталъ, и бросился къ нимъ, и
мечъ моіі вонзился
Весь во чрево чудовища : хлынула чер­
нымъ потокомъ
Кровь; согнувшие', въ дугу, онъ гря­
нулся о земь, и тяжкимъ
Тѣломъ меня задавивши, издохъ надо
мною. Не помню,
Долго-зь безчувственъ подъ нимъ я ле­
жалъ; глаза открываю:
Слуги мои предо мною, а змѣй въ кро­
ви неподвиженъ.»
Рыцарь, докончивши повѣсть свою, за­
молчалъ. Раздалпся
Громкіе клики; дрогнули своды палаты
отъ гула
Рукоплесканій, и самые рыцари ордена
вмѣстѣ
Съ шумной толпой возгласили: «хвала!»
Но магистеръ,
Строго нахмуривъ чело, повел ѣлъ, чтобъ
всѣ замолчали —
Всѣ замолчали. Тогда онъ сказалъ по-
б ѣдителю: «зм ѣя,
Долго Родосъ ужасавшаго, ты поразилъ,
благородный
Рыцарь; по, Богомъ явяся пароду, вра­
гомъ ты явился
Нашему ордену: въ сердцѣ твоемъ по­
селился отнынѣ
Змѣй, ужаснѣй тобою сраженнаго, зм ѣй,
отравитель
Воли, сѣятель смутъ и раздоровъ, пре-
зрііте.іь смиренья,
Недругъ порядка, древпііі губитель зем­
ли. Быть отважнымъ
Можетъ и врагъ ненавистный Христа,
Мамелюкъ; ио покорность
Есть однихъ христіанъ достоянье. Гдѣ
Самъ Искупитель,
Богь Всемогущій, смиренно стерп ѣлъ
поношенье и муку,


143
Тамъ встарину основали отцы нашъ ор­
денъ священный;
Тамъ, облачася крестомъ, на себя они
возложили
Долгъ, труднѣйшій изъ всѣхъ : свою о-
(іуздывать волю.
Суетной славой ты былъ обольщенъ:
удались, ты отнынѣ
Нашему братству чужой; кто Господнее
нго отринулъ,
Іотъ и Господнимъ крестомъ себя у-
крашать недостоинъ.»
Такъ магпстеръ сказалъ , и въ толпѣ
предстоящихъ поднялся
Громкііі ропотъ, и рыцари ордена сами
владыку
Стали молить о прощений ; но юноша ,
молча, потупивъ
Очи, снялъ епанчу, у магистера стро­
гую руку
Поцѣловалъ и пошелъ. Его проводивши
глазами,
Гнѣвный смягчился судья , и , назадъ
осужденнаго кроткимъ
Iолосомъ кликнувъ , сказалъ : «обними
меня, моіі достойный
Сынъ: ты побѣду теперь одержалъ, труд­
нѣйшую первой.
Снова сей крестъ возложи ; онъ твоіі :
онъ награда смиренью.»
Жуковскій.
42. ПОСЛѢДНІЙ КВАРТЕТЪ
БЕТХОВЕНА.
1827 Года, весною, въ одномъ изъ
домовъ вѣнскаго предмѣстія, нѣсколько
любителей музыки разыгрывали новый
квартетъ Бетховена, только что вышед­
шій изъ печати. Съ изумленіемъ и до­
садою слѣдовали они за безобразными
порывами ослабѣвшаго генія : такъ из­
мѣнилось перо его ! Исчезла прелесть
оригинальной мелодіи, полной поэтиче­
скихъ замысловъ; художническая отдѣл­
ка превратилась въ кропотливый пе­
дантизмъ бездарнаго контрапунктиста ;
огонь, который прежде пылалъ въ его
быстрыхъ аллегро и, постепенно усили­
ваясь , кипучею лавою разливался въ
полныхъ огромныхъ созвучіяхъ, — по­
гасъ среди непонятныхъ диссонансовъ ;
а оригинальныя, шутливыя темы весе­
лыхъ менуетовъ превратились—въ скач­
ки и трели, невозможныя ни па какомъ
инструментѣ. Вездѣ ученическое, недо­
стигающее стремленіе къ Эффектамъ ,
несуществующимъ въ музыкѣ ; вездѣ
какое-то темное, непонимающее себя
чувство. И это былъ все тотъ же Бет­
ховенъ, тотъ же, котораго имя, вмѣстѣ
съ именами Гайдна и Моцарта, Тевто­
нецъ произноситъ съ восторгомъ и гор­
достію!— Часто, приведенные въ отчая­
ніе безсмыслицею сочиненія, музыканты
бросали смычки и готовы были спро­
сить: не насмѣшка ли это надъ творе­
ніями безсмертнаго? Одни приписывали
упадокъ его глухотѣ , поразившей Бет­
ховена въ послѣдніе годы его -жизни ;
другіе — сумасшествію , также иногда
омрачавшему его творческое дарованіе;
у кого вырывалось суетное сожалѣніе;
а иной насм ѣшникъ вспоминалъ , какъ
Бетховенъ въ концертѣ, гдѣ разыгры­
вали его послѣднюю симфонію, совсѣмъ
не въ тактъ размахивалъ руками , ду­
мая управлять оркестромъ и не замѣ­
чая того, что позади его стоялъ на­
стоящій капельмейстеръ;—но они скоро
снова принимались за смычки , и изъ
почтенія къ прежней славѣ знаменитаго
симфониста, какъ-бы противъ воли про­
должали играть его непонятное произ­
веденіе.
Вдругъ дверь отворилась и вошелъ
человѣкъ въ черномъ сюртукѣ, безъ
галстуха , съ растрепанными волосами ;
глаза его горѣли, — но то былъ огонь
не дарованія; лишь нависшія, рѣзко об­
рѣзанныя оконечности лба являли не­
обыкновенное. развитіе музыкальнаго ор­
гана, которымъ такъ восхищался Галль,
разсматривая голову Моцарта. — «Изви­
ните , господа» , сказалъ нежданный
гость: — «позвольте посмотрѣть вашу
квартиру — опа отдается въ наймы....»
Потомъ онъ заложилъ руки па сипну и
приблизился къ играющимъ. Присут­
ствующіе съ почтеніемъ уступили ему


144
мѣсто; онъ наклонялъ голову то па ту,
то па другую сторону, стараясь вслу­
шаться въ музыку ; по тщетно : слезы
градомъ покатились изъ глазъ его. Ти­
хо отошелъ онъ отъ играющихъ и сѣлъ
въ отдаленный уголъ комнаты , закрывъ
лице свое руками ; но едва смычокъ
перваго скрипача завизжалъ возлѣ под­
ставки на случайной нотѣ, прибавлен­
ной къ септимаккорду и дикое созву­
чіе отдалось въ удвоенныхъ потахъ дру­
гихъ инструментовъ, какъ несчастный
встрепенулся , закричалъ : «я слышу !
слышу!» въ буйной радости захлопалъ
въ ладоши н затопалъ ногами.
—
Лудвигъ!, сказала ему молодая
дѣвушка, вслѣдъ за нимъ вошедшая: —
Лудвигъ! пора домой. Мы здѣсь мѣша­
емъ !
Онъ взглянулъ па дѣвушку, понялъ
ее и , не говоря ни слова , побрелъ за
нею, какъ ребенокъ.
На концѣ города, въ четвертомъ эта­
жѣ стараго каменнаго дома , есть ма­
ленькая душная комната , раздѣленная
перегородкою. Постель съ разодранным і.
одѣяломъ, нѣсколько пуковъ нотной бу­
маги, остатокъ Фортепьяно — вотъ все
ея украшеніе. Это было жилище , это
былъ міръ безсмертнаго Бетховена. Во
всю дорогу онъ не говорилъ ни слова ;
по когда они пришли, Людвигъ сѣлъ
па кровать, взялъ за руку дѣвушку и
сказалъ еіі: «Добрая Луиза ! ты одна
меня понимаешь; ты одна меня не бо­
ишься ; тебіі одной я не мѣшаю.... Ты
думаешь, что всѣ эти господа, которые
разыгрываютъ мою музыку, понима­
ютъ меня: ничего не бывало! Ни одинъ
изъ здѣшнихъ господъ капельмейсте­
ровъ не умѣетъ деже управлять ею;
имъ только бы оркестръ игралъ въ мѣ­
ру, а до музыки имъ какое дѣло! Они
думаютъ, что я ослабѣваю; я даже за­
мѣтилъ, что нѣкоторые изъ нихъ какъ-
будто улыбались разыгрывая моіі квар­
тетъ;— вотъ вѣрный признакъ, что они
меня никогда не понимали; напротивъ ,
я теперь только сталъ истиннымъ , ве­
ликимъ музыкантомъ. Пдучп , я приду­
малъ симфонію, которая увѣковѣчитъ мое
имя; напишу ее и сожгу всі; прежнія.
Въ ней я превращу всѣ законы гармо­
ніи, найду эффекты, которыхъ до сихъ
поръ пикто еще пе подозрѣвалъ; л по­
строю ее па хроматической мелодіи
двадцати литавръ; я введу въ пес ак­
корды сотни колоколовъ, настроенныхъ
по различнымъ камертонамъ, ибо»— при­
бавилъ онъ шепотомъ —«я скажу теб';
по секрету: когда ты меня водила па коло­
кольню, я открылъ, — чего прежде никому
въ голову не проходило, — я открылъ,
что колокола....самый гармоническій ин­
струментъ , который съ успѣхомъ мо­
жетъ быть употребленъ въ тихомъ ада­
жіо. Въ Финалъ я введу барабанный бой
и ружейные выстрѣлы, — и я услышу
эту симфонію, Луиза! «воскликнулъ онъ
внѣ себя отъ восхищенія ;> надѣюсь,
что услышу, «прибавилъ онъ улыбаясь,
по н І которомъ размышленіи.
—
»Пом­
нишь ли ты, когда въ Вѣнѣ, въ при­
сутствіи всѣхъ вѣнчанныхъ главъ свѣ­
та , я управлялъ оркестромъ моей ва-
терлооской баталіи ? Тысячи музыкан­
товъ, покорные моему взмаху, двѣнад­
цать капельмейстеровъ, а кругомъ ба­
тальный огонь, пушечные выстрѣды ....
О! эго до сихъ поръ лучшее мое про­
изведеніе, не смотря па этого педанта
Вебера (*). — По то, что я теперь произ­
веду, затмитъ и это произведеніе. — Яне
могу удержаться, чтобъ пе дать тебѣ о
немъ понятія.»
Съ сими словами , Бетховенъ подо­
шелъ къ Фортепьяно, на которомъ не
было ни одной цѣлой струны, и съ важ­
нымъ видомъ ударилъ по пустымъ кла­
вишамъ. Однообразію стучали онѣ по
сухому дереву разбитаго инструмента, а
между тѣмъ самыя трудныя Фуги въ 5
и 6 голосовъ проходили чрезъ всѣ та­
инства контрапункта, сами собою ложи­
лись подъ пальцы творца «Эгмонта», и
онъ старался придать какъ можно бо-
(*'і Готфридъ Веберъ, — извѣстный кон­
трапунктистъ нашего времени , кото­
раго не должно смѣшивать съ сочи­
нителемъ Фпейшца, — сильно и спра­
ведливо критиковалъ въ своемъ лю­
бопытномъ и ученомъ журналѣ : «Це­
цилія— Wellingtons Sieg, слабѣйшее
изъ произвед. ній Бетховена.


145
лѣе выраженія своей музыкѣ.... Вдругъ
сильно, цѣлою рук-ю покрылъ онъ кла­
виши и остановился.
Слышишь ли? сказалъ онъ Луизѣ: —
вотъ аккордъ , котораго до сихъ поръ
пикто еще не осмѣливался употребить ....
Такъ! л соединю всѣ тоны хроматиче­
ской гаммы въ одно созвучіе и докажу
педантамъ, ►.то этотъ аккордъ прави­
лен:....... По я его не слышу, Луиза, я
его не слышу! ГІонимаешь-ли ты, что
значитъ неслыхать своей музыки ?....
Однакожъ, мнѣ кажется , что когда л
соберу дикіе звуки въ одно созвучіе,—
то оно какъ будто отдается въ моемъ
ухѣ. II чѣмъ мнѣ грустнѣе, Луиза, тѣмъ
больше нотъ мнѣ хочется прибавить къ
септимакісорду , котораго истинныхъ
свойствъ никто не понималъ до меня....
По полно! можетъ быть, я наскучилъ
тебѣ, какъ всѣмъ теперь наскучилъ....
Только знаешь что? за такую чудную
выдумку мнѣ можно наградить себя се­
годня рюмкой вина . Какъ ты думаешь
объ этомъ, Луиза?
Слезы навернулись на глазахъ бѣдной
дѣвушки, которая одна изъ всѣхъ уче­
ницъ Бетховена пе оставляла его , и ,
йодъ видомъ уроковъ , содержала его
трудами рукъ своихъ:опа дополняла ими
скудный доходъ , подученный Бетхове­
номъ отъ его сочиненій и большею ча­
стію издержанный безъ толку на без­
престанную перемѣну квартиръ, па раз­
дачу встрѣчному и поперечному. Вина
не было! едва оставалось нѣсколько
грошей на покупку хлѣба........ Но опа
скоро отвернулась отъ Лудвига , чтобъ
скрыть свое смущеніе, палила въ ста­
канъ воды и поднесла ею Бетховену.
— • Сланный рейнвейнъ! говорилъ онъ,
отпивая понемногу съ видомъ знато­
ка.— Королевскій рейнвейнъ! онъ точно
изъ погреба моего батюшки, блаженной
памяти Фридерика. Я это вино очень
помню! оно день ото дня становится
лучше—это признакъ хорошаго вина! —
И съ этими словами , охриплымъ , но
вѣрнымъ голосомъ онъ запѣлъ свою
музыку па извѣстную піспю Гётева
Мефистофеля :
Es war einmal ein König
Der hatt’einen, grossen Floh
—
но, противъ воли, часто сводилъ
ее па таинственную мелодію , которою
Бетховенъ объяснилъ Мппьііону (*).
—
Слушай, Луиза, сказалъ онъ на­
конецъ, отдавая ей стаканъ:—вино под­
крѣпило меня . и я намѣренъ тебѣ со­
общить нѣчто такое, что мнѣ уже дав­
но хотѣлось и не хотѣлось тебѣ ска­
зать. Знаешь-ли , мнѣ кажется , что я
ужъ долго пе проживу — да и что за
жизнь моя? — это цѣпь безконечныхъ
терзаній. Отъ самыхъ юныхъ лѣтъ я
увидѣлъ бездну , раздѣляющую мысль
отъ выраженія. Увы, никогда я не могъ
выразить души своей: никогда того, что
I представляло мнѣ воображеніе, я не могъ
I передать бумагѣ; напишу ли? — пгра-
I ютъ? — не то1.... пе только пе то, что я
чувствовалъ, даже пе то , что я напи­
салъ. Тамъ пропала мелодія отъ того,
что низкій ремесленникъ не придумалъ
поставить лишняго клапана ; тамъ не­
сносный Фаготистъ заставляетъ меня
і Передѣлывать цѣлую симфонію отъ то-
I го, что его Фаготъ не выдѣлываетъ па­
ры басовыхъ нотъ ; то скрипачъ убав­
ляетъ необходимый звукъ въ аккордѣ
огі; того , что ему трудно брать двой­
ныя поты.... А голосъ, а пѣніе, а ре­
петиціи ораторій , оперъ?.... О ! этотъ
адъ до сихъ поръ въ моемъ слухѣ! —
Но я тогда еще былъ счастливъ: шюг-
і да я замѣчалъ, на безсмысленныхъ ис­
полнителей находило какое-то вдохнове­
ніе; я слышалъ въ ихъ звукахъ что-то
: похожее па темную мысль, западавшую
въ мое воображеніе: тогда я былъ внѣ
себя, я исчезалъ въ гармоніи, мною со­
зданной. Но пришло время, мало пома­
лу тонкое ухо мое стало грубѣть: еще
въ немъ оставалось столько чувстви­
тельности , что оно могло слышать о-
шпбки музыкантовъ, но оно закрылось
для красоты; мрачное облако его объ­
яло— и я не слышу болѣе своихъ про­
изведеній,— не слышу, Луиза!.... Въ мо­
емъ воображеніи носятся цѣлые ряды
гармоническихъ созвучій; оригинальныя
мелодіи пересѣкаютъ одна другую, сли­
ваясь въ таинственномъ единствѣ; хо-
(*) Kennst du das Land, etc. Ты знаешь ли
край, и проч.
19


—
146 —
"чу выразить—все исчезло: упорное ве­
щество не выдаетъ мнѣ пн единаго зву­
ка,— грубыя чувства уничтожаютъ всю
дѣятельность души. О! что можетъ быть
ужаснѣе этого раздора души съ чув­
ствами, души съ душою! Зарождать въ
головѣ своей творческое произведеніе и
ежечасно умирать въ мукахъ рожде­
нія!.... Смерть души! — какъ страшна ,
■какъ жива эта смерть!
—
А еще этотъ безсмысленный Гот­
фридъ вводитъ меня въ пустыя музы­
кальныя тяжбы, заставляетъ меня объ­
яснять, почему я въ томъ пли другомъ
мѣстѣ употребилъ такое и такое со­
единеніе мелодій , такое и такое соче­
таніе инструментовъ , когда я самому
себѣ этого объяснить не могу! Эти лю­
ди будто знаютъ, что такое душа му­
зыканта, что такое душа человѣка? Они
думаютъ, ее можно обкроить по выдум­
камъ ремесленниковъ, работающихъ ин­
струменты , по правиламъ, которыя на
досугѣ изобрѣтаетъ засушенный мозгъ
теоретика.... Нѣтъ, когда па меня при­
ходитъ минута восторга, тогда я увѣ­
ряюсь , что такое превратное состояніе
искуства продлиться не можетъ; что
новыми , свѣжими Формами замѣнятся
обветшалыя; что всѣ нынѣшніе инстру­
менты будутъ оставлены, и мѣсто ихъ
заступятъ другіе, которые въ совершен­
ствѣ будутъ исполнять произведенія ге­
ніевъ; что исчезнетъ наконецъ нелѣпое
различіе между музыкою писанною и
слышимою, Я говорилъ гг. профессо­
рамъ объ этомъ; но они меня не по­
няли , какъ не поняли силы сопри­
сутствующей художническому востор­
гу, какъ не поняли того, что тог­
да я предупреждаю время и дѣйствую
по внутреннимъ законамъ природы, еще
не замѣченнымъ простолюдинами и мнѣ
самому въ другую минуту непонят­
нымъ.... Глупцы! въ ихъ холодномъ вос­
торгѣ , они , въ свободное отъ занятія
время, выберутъ тему, обдѣлаютъ ее ,
продолжатъ и не примкнутъ потомъ по­
вторить ее въ другомъ тон ѣ; здѣсь по
заказу прибавятъ духовые инструмен­
ты, иди странный аккордъ, падь кото­
рымъ думаютъ , думаютъ , и все это
такъ благоразумно < бточатъ, оближутъ;—
чего хотятъ они? я не могу такъ рабо­
тать.... Сравниваютъ меня съ Микель-
Апджеломъ—но какъ работалъ творецъ
«Моисея»? въ гнѣвѣ, въ ярости , онъ
сильными ударами молота ударялъ по
недвижному мрамору и по неводѣ за­
ставлялъ его выдавать живую мысль,
скрывавшуюся подъ каменною оболоч­
кою. Такъ и я ! Я холоднаго восторга
не понимаю! Я понимаю тотъ восторгъ,
когда цѣлый міръ для меня превра­
щается въ гармонію , всякое чувство ,
всякая мысль звучитъ во мнѣ, всѣ си­
лы природы дѣлаются моими орудіями,
кровь моя кипитъ въ жилахъ , дрожь
проходитъ по тѣлу и волосы па головѣ
шевелятся.... И все это тщетно ! Да и
къ чему это все? Зач ѣмъ? живешь, тер­
заешься, думаешь; написалъ и конецъ!
къ бумагѣ приковались сладкія муки
созданія — не воротить ихъ! унижены ,
въ темницу заперты мысли гордаго ду­
ха — создателя; высокое усиліе творца
земнаго, вызывающаго па спорь силу
природы, становится дѣломъ рукъ чело-
вѣческихѣ! — А люди? люди! они при­
дутъ, слушаютъ, судятъ — какъ будто
они судьи, какъ будто для нихъ созда­
ешь! Какое имъ дѣло, что мысль, при­
нявшая на себя понятный имъ обра-зъ ,
есть звено въ безконечной цѣпи мыс­
лей и страданій; что минута , когда ху­
дожникъ нисходитъ до степени человѣ­
ка, есть отрывокъ изъ долгой болѣзнен­
ной жизни неизмѣримаго чувства ? А
между тѣмъ приходитъ время — вотъ
какъ теперь— чувствуешь: перегорѣла
душа , силы слабѣютъ , голова больна :
все, что ни думаешь, все смѣшивается
одно съ другимъ , все покрыто какою-
то завѣсою.... Ахъ! я бы хотѣлъ, Луи­
за , передать тебѣ послѣднія мысли и
чувства, которыя хранятся въ сокровищ­
ницѣ души моей , чтобы онѣ не про­
пали.... Ио что я слышу?....
■Съ этими словами Бетховенъ вско­
чилъ и сильнымъ ударомъ руки раство­
рилъ окно, въ которое изъ ближняго
дома неслись гармоническіе звуки.
—
«Я слышу!» воскликнулъ Бетховенъ, бро-
сгвшигь на колѣни и съ умиленіемъ
протянувъ руки къ раскрытому окну;«—
это симфонія Эімонта: — такъ, узнаю


—
147 —
ее: вотъ дикіе крики битвы ; вотъ буря
страстей; она разгорается, кипитъ; вотъ
ея полное развитіе и все утихло,остает­
ся лишь лампада, которая гаснетъ, —
потухаетъ—но не на в Ики...., Снова—раз­
дались трубные звуки: цѣлый міръ ими
наполняется, и никто заглушить ихъ не
можетъ....»
На блистательномъ балѣ одного- изъ
вѣнскихъ министровъ , толпы, людей,
сходились и расходились.
—
Какъ жаль! сказалъ кто-то: теа­
тральный капельмейстеръ Бетховенъ у-
меръ и, говорятъ, пе на что похоронить
его.
Но ототь голосъ потерялся въ толпѣ:
всѣ прислушивались къ словамъ двухъ
дипломатовъ , которые толковали о ка­
комъ-то спорѣ, случившемся между
кѣмъ-то, во дворцѣ какого-то нѣмецкаго
князя.
(Сочиненія кн. В. Одоевскаго. 1844].


43. О РЫБАКѢ И РЫБКѢ.
Жилъ старикъ со своею старухой
У самаго синяго моря;
Они жили въ ветхоіі землянкѣ
Ровно тридцать лѣтъ и три года.
Старикъ ловилъ неводомъ рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.
Разъ онъ въ море закинулъ неводъ,
Пришелъ неводъ съ одною тиной:
Онъ въ другой разъ закинулъ неводъ,
Пришелъ неводъ съ травой морской.
Въ третій разъ закинулъ онъ неводъ,
Пришелъ неводъ съ золотой рыбкою,
Сь непростою рыбкой, золотою.
Какъ взмолится золотая рыбка,
Голосомъ молвитъ человѣчьимъ:
«Отпусти ты, старче, меня въ море,
«Дорогой за себя дамъ откупъ:
«Откуплюсь чѣмъ только пожелаешь.»
Удивился старикъ, испугался:
Онъ рыбачил ь тридцать лѣтъ и три года,
И не слыхивалъ, чтобъ рыба говорила.
Отпустилъ онъ рыбку золотую,
11 сказалъ ей ласковое слово:
Богъ съ тобою, золотая рыбка!
Твоего мнѣ откупа не надо;
Ступай себѣ въ синее море,
Гуляй тамъ себ ѣ па просторѣ.
Воротился старикъ ко старухѣ,
Разсказалъ ей великое чудо:
Я сегодня поймалъ было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
Но нашему говорила рыбка,
Домой въ море синее просилась,
Дорогою цѣною откупалась:
Откупалась чѣмъ только пожелаю.
Не посмѣлъ я взять съ нея выкуп'»,
Такъ пустилъ ее вь синее море.
Старика старуха забранила:
Дурачина ты, просто-і-иля!
Не умѣлъ ты взять выкупа съ рыбки
Хоть бы взялъ ты съ нея корыто:
Н.нпе-то совсѣмъ раскололось.
Вотъ пошелъ онъ къ синему морю.
Видитъ: море слегка разыгралось.
Сталъ онъ кликать золотую рыбку;
Приплыла къ нему рыбка и спросила:
Чего тебі: надобно, старче?
Ей сь поклоном ь старикъ Отвѣчаетъ:
Смилуйся, государыня рыбка!
Разбранила меня моя старуха,
Не даетъ старику мнѣ покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсѣмъ раскололось.
Отвѣчаетъ золотая рыбка:
Не печалься, ступай себѣ съ Богомъ!
Будетъ вамъ новое корыто.
Воротился старикъ ко старухѣ:
У старухи новое корыто.
Еще пуще старуха бранится:
Дурачина ты, простоя-иля!
Выпросилъ, дурачина, корыто!
Въ корытѣ мпого-ли корысти ?
Воротись, дурачина, ты къ рыбкѣ;
Поклонись ей, выпроси ужъ избу.
Вотъ пошелъ онъ къ синему морю
(Помутилося синее море ;
Сталъ онъ кликать золотую рыбку;
Приплыла къ нему рыбка, спросила:
Что тебѣ надобно, старче?


149
Ей старикъ съ поклономъ отвѣчаетъ:
Смилуйся, государыня рыбка!
Еще пуще старуха бранится,
Не даетъ старику мнѣ покою:
Пабу проситъ сварливая баба.
Отвѣчаетъ золотая рыбка:
Не печалься, ступай себѣ съ Богомъ!
Такъ и быть: изба вамъ ужъ будетъ.
Пошелъ онъ ко своей землянкѣ,
А землянки пѣть ужъ и слѣда;
Передъ нимъ изба со свѣтелкой,
Съ кирпичною, бѣленою трубою,
Съ дубовыми тесовыми вороты.
Старуха сидитъ подъ окошкомъ;
На чемъ свѣтъ стоить мужа ругаетъ:
Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросилъ, ПРОСТОФИЛЯ, избу!
Воротись, поклонпся рыбкѣ:
Не хочу быть черною крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой.
Пошелъ старикъ къ синему морю
(Не спокойно синее море).
Сталъ онъ кликать золотую рыбку;
Приплыла къ нему рыбка, спросила:
Чего тебѣ надобно, старче?
Ей съ поклономъ старикъ отвѣчаетъ:
Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежняго старуха вздурилась,
Не даетъ старику мнѣ покою;
Ужъ не хочетъ быть крестьянкой,
Хочетъ быть столбовою дворянкой.
Отвѣчаетъ золотая рыбка:
Не печалься, ступай себѣ съ Богомъ!
Воротился старикъ ко старухѣ:
Чтожъ онъ видитъ? Высокій теремъ,
На крыльцѣ стоитъ его старуха
Въ дорогой собольеіі душегрѣйкѣ,
Парчевая па маковкѣ кичка.
Жемчуги окружили шею,
На рукахъ золотыя перстни,
На ногахъ красные сапожки.
Передъ нею усердные слуги;
Она бьетъ ихъ, за чупрунъ таскаетъ.
Говоритъ старикъ своеіі старухѣ:
Здравствуй, барыня сударыня дворянка!
Чай теперь твоя душенька довольна.
На него прикрикнула старуха,
На конюшню служить его послала.
Вотъ недѣля-другая проходитъ;
Еще пуще старуха вздурилась;
Опять къ рыбкѣ старика посылаетъ.
Воротись, поклонпся рыбкѣ:
Не хочу быть столбовою дворянкой,
А хочу быть вольною царицей.
Испугался старикъ, взмолился:
Что ты, баба, бѣлены объѣлась?
Пи ступить, ни молвить не умѣешь.
Насмѣшишь ты цѣлое царство.
Осердплася пуще старуха,
По щекѣ ударила мужа.
Какъ ты смѣешь, мужикъ , спорить со
мною,
Со мною, дворянкой столбовою?
Ступай къ морю, говорятъ тебѣ честью,
Пе пойдешь, поведутъ по-иеволѣ.
Старикъ отправился къ морю
(Почернѣло синее море).
Сталъ онъ кликать золотую рыбку ;
Приплыла къ нему рыбка, спросила:
Чего тебв надобно, старче?
Ей съ поклономъ старикъ отвѣчаетъ:
Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтуетъ:
Ужъ не хочетъ быть она дворянкой,
Хочетъ быть вольною царицей.
Отвѣчаетъ золотая рыбка:
Пе печалься, ступай себі; съ Богомъ!
Добро! будетъ старуха царицей!
Старичекъ къ старухѣ воротился.
Чтожь? Передъ нимъ царскія палаты,
Въ палатахъ видитъ свою старуху,
За столомъ сидитъ она царицей,
Служатъ ей бояре, да дворяне,
Наливаютъ ей заморскія вины,
Заѣдаетъ она пряникомъ печатнымъ;
Вкругъ стоитъ ея грозная стража,
На плечахъ топорики держатъ.
Какъ увидѣлъ старикъ, испугался;
Въ ноги онъ старухѣ поклонился,
Молвилъ: здравствуй , грозная царица!
Ну, теперь твоя душенька довольна.
На него старуха не взглянула,
Лишь съ очей прогнать его велѣла.
Подбѣжали бояре и дворяпе,
Старика въ зашей затолкали.
А въ дверяхъ-то стража подбѣжала,
Топорами чуть не изрубила ;
А народъ-то надъ нимъ насмѣялся:
По дѣдомъ тебѣ, старый невѣжа!
Впредь тебѣ, невѣжа, паука:
Не саднея не въ ввои сани!


150 —
Вотъ недѣля-другая проходитъ,
Еще пуще старуха вз іурзлась:
Царедворцевъ за мужемъ посылаетъ.
Отыскали старика, привели къ ней.
Говоритъ старику старуха:
Воротись, поклопися рыбк Ь :
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобъ жить мнѣ въ окіянѣ-морѣ,
Чтобъ служила мнѣ рыбка золотая
И была-бь у меня на посылкахъ.
Старикъ не осмѣлился перечить,
Не дерзнулъ поперегъ слова молвить.
Вотъ идетъ онъ къ синему морю;
Видитъ, на морѣ черная буря —
Такъ и вздулись сердитыя водны,
Такъ и ходятъ, такъ воемъ и воютъ.
Сталъ онъ кликать золотую рыбку,
Приплыла къ нему рыбка, спросила:
Чего тебѣ надобно, старче?
Ей старикъ съ поклономъ отвѣчаетъ:
Смилуйся, государыня рыбка!
Что мнѣ дѣлать съ проклятою бабой?
Ужъ не хочетъ быть опа царицей,
Хочетъ быть владычицей морской,
Чтобъ жить ей въ окіянѣ-морѣ,
Чтобы ты сама ей служила
II была-бы у нея на-посылкахъ.
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостомъ по водѣ плеснула
II ушла въ глубокое море.
Долго у моря ждалъ онъ отвѣта,
Не дождался, къ старухѣ воротился....
Глядь: опять передъ нимъ землянка,
На порогѣ сидитъ его старуха,
Л предъ нею разбитое корыто.
А. Пушкине.
44. ВОЙНА МЫШЕЙ И ЛЯ­
ГУШЕКЪ.
Слушайте, я разскажу вамъ , друзья ,
про мышей и лягушекъ.
Сказка ложь, а пѣсня быль , говорятъ
щамъ, но въ этой
Сказкѣ моей найдется и правда. Мило-
сти-жъ просимъ
Тѣхъ, кто охотникъ въ досужный ча­
сокъ пошутить, посмѣяться,
Сказки послушать, а тѣхъ, кто любитъ
смотрѣть изъ подлобья,
Всякую шутку считая за грѣхъ, мы
просимъ покорно
Къ намъ не ходить, и дома сидѣть, да
высиживать скуку.
Было прекрасное майское утро. Ква-
кунъ двадесятый,
Царь знаменитой породы, властитель
ближней трясины,
Вышелъ изъ мокрой столицы своей , о-
круженный блестящей
Свитой придворныхъ. Въ припрыжку они
взобрались на пригорокъ,
Сочной травою покрытый, и тамъ , на
кочкѣ усѣвшись,
Царь приказалъ изъ толпы его окружав­
шихъ почетныхъ
Стражей вызвать бойцевъ , чтобъ его ,
царя, забавляли
Боемъ кулачнымъ. Вышли бойцы; нача-
лося, ужь много
Было лягушечьихъ морд ь царю въ угож­
денье разбито;
Царь хохоталъ, отъ смѣха придворная
квакала свита
Въ слѣдъ за его величествомъ ; солнце
взошло ужъ на полдень.
Вдругъ изъ кустовъ молодецъ въ пре­
красной бѣленькой шубкѣ,
Съ тоненькимъ хвостикомъ, острымъ
какъ стрѣлка, на тоненькихъ ножкахъ
Выскочилъ; слѣдомъ за пимъ четыре
такихъ-же, но въ шубакъ
Дымнаго, цвѣта. Рысцей они подбѣжали
къ болоту.
Бѣлая шубка, носикъ въ болото уткнувъ,
и поднявши
Правую пожку, началъ воду тянуть, и,
казалось,
Былъ для него тотъ напитокъ пріятнѣе
меда; головку
Часто онъ вверхъ подымалъ, и вода съ
усастаго рыльца
Мелкимъ бисеромъ падала; вдоволь на­
пившись и лапкой
Рыльце обтерши, сказалъ онъ : какое
раздолье студеной
Выпить воды, утомившись отъ зноя! Те­
перь понимаю


151
То, что чувствовалъ Дарій , когда опъ
въ бѣгствѣ, изъ мутной
Лужи напившись , сказалъ : я ие знаю
вкуснѣе напитка!
Эти слова одна изъ лягушекъ подслу­
шала, тотчасъ
Скачетъ опа съ донесеньемъ къ царю:
изъ лѣса-де вышли
Пять какихъ-то звѣрковъ, съ усами ту­
рецкими, уши
Длинныя, хвостики острые, лапки какъ
руки, въ осоку
Всѣ они побѣжали и царскую воду въ
болотѣ
Пьютъ. А кто и откуда они, неизвѣ­
стно. Съ десяткомъ
Стражеіі квакунъ посылаетъ хорунжаго,
Пышку, провѣдать,
Кто незваные гости : когда непріятели ,
взять ихъ,
Если дадутся ; когда-же сосѣди , при­
шедшіе съ миромъ,
Дружески ихъ пригласить къ царю на
бесѣ іу. Сошедши
Пышка съ холма и увидя гостеіі , въ
минуту узналъ ихъ:
Это мыши, неважное дѣло! Но мнѣ не
случалось
Бѣлыхъ межъ ними видать, и это мнѣ
чудно. Смотрите-жъ,
Спутникамъ тутъ онъ сказалъ , никого
не обидѣть. Я съ ними
Самъ на словахъ обълспюся. Увидимъ,
что скажетъ мнѣ бѣлый.
Бѣлый межъ тѣмъ съ удивленьемъ ве­
ликимъ смотрѣлъ, приподнявши
Уши, па скачущихъ прямо къ нему съ
пригорка лягушекъ;
Слуги его хотѣли бѣжать, но онъ удер­
жахъ ихъ,
Выступилъ бодро впередъ и ждалъ ска­
куновъ, и какъ скоро
Пышка съ своими къ болоту прибли­
зился: здравствуй, почтенный
Воинъ, сказалъ онъ ему, прошу не взы­
скать, что безъ просу
Вашей воды напился я ; мы всѣ отъ
охоты устали;
Въ ото-же время здѣсь никого не на­
шлось; благодарны
Очень мы вамъ за прекрасный напи­
токъ, и сами готовы
Равнымъ добромъ за ваше добро запла­
тить: благодарность
Есть добродѣтель возвышенныхъ душъ.
Удивленный такою
Умною рѣчью, отвѣтствовалъ Пышка :
милости просимъ
Къ пдмъ, благородные гости: нашъ царь,
о прибытіи вашемъ
Свѣдавъ, весьма любопытенъ узнать:
откуда вы родомъ,
Кто вы, и какъ васъ зовутъ. Я посланъ
сюда пригласить васъ
Съ нимъ па бесѣду. Рады мы очень, что
вамъ показалась
Паша по вкусу вода ; а платы пе тре­
буемъ, воду
Создалъ Господь для всѣхъ на потребу,
какъ воздухъ и солнце.
Бѣлая шубка учтиво отвѣтствовалъ:
царская воля
Будетъ исполнена, радъ я къ его вели­
честву съ вамп
Вмѣстѣ пойти, по только сухимъ путемъ,
пе водою;
Плавать я не умѣю; я царскій сынъ и
наслѣдникъ
Царства мышинаго. Въ это мгновенье,
спустившись съ пригорка,
Царь Квакунъ со свитой своей прибли­
жался. Царевичъ
Бѣлая шубка, увидя царя съ такою
толпою,
Нѣсколько струсилъ: ибо не вѣдалъ ,
доброе-ль, злое-ль
Было у нихъ на умѣ. Квакунъ отличал­
ся зеленымъ
Платьемъ, глаза па выкатъ сверкали
какъ звѣзды, и пузомъ
Громко онъ, прядая, шлепалъ. Царевичъ
бѣлая шубка,
Вспомнивши кто онъ, робость свою по­
бѣдилъ. Величаво
Онъ поклонился царю Квакуну. А царь,
благосклонно
Лапку подавши ему, сказалъ: любезно­
му гостю
Очень мы рады ; садись, отдохни , ты
изъ дальняго, вѣрно,
Края, ибо до сихъ поръ тебя намъ ви­
дать пе случалось.
Бѣлая шубка, царю поклоняея опять,
на зеленой


152
Травкѣ усѣлся съ нимъ рядомъ; а царь
нроіоажалъ: разскажи намъ,
Кто ты? кто твой отецъ ? кто мать? и
откуда пришелъ къ намъ?
Здѣсь мы тебя угостимъ дружелюбно,
когда не таяся
Правду всю скажешь: я царь и много
имѣю богатства;
Будетъ намъ сладко почтить дорогаго
гостя дарами.
«Нѣтъ никакой мн!; причины, отвѣт­
ствовалъ БЬлая шубка
Царь-государь, утаивать истину. Самъ
я породы
Царской, весьма на землѣ знаменитой;
отецъ моіі, изъ дома
Древнихъ воинственныхъ Бубликовъ,
царь Долгохвостъ Принарій
Третій; владѣетъ пятью чердаками, на­
слѣдіе« і. славныхъ
Предковъ, по область свою опъ самь
расширилъ войнами:
Тр 1 подполья, одинъ амбаръ, и двѣ тре­
ти ветчинни
Опъ покорилъ, победивши сосѣднихъ
царей; а въ супруги
Взявши царевну Прасковью-Пискунью
б Іиую шкурку,
Цѣлый овинъ получилъ онъ за нею въ
приданое. Въ свѣтѣ
Пѣтъ подобнаго царств і. Я сынъ царя
Дол гохвоста,
Петра, Долгохвостъ, по ііро- ванію Хватъ.
Былъ я воспитанъ
Въ нашем ь столичномъ подпольѣ пре­
мудрымъ Опу«пріемъ крысой.
Мастеръ я рыться въ мук!;, таскать о-
рѣхп, вскребаюсь
Въ сыръ , и множество книгъ ужъ из­
грызъ, любя просвещенье.
Хватомъ-же прозванъ я вотъ за какое
смѣлое дѣло.
Разъ случилось, что множество насъ
молодыхъ мышепяток ь
Бѣгало по полю въ запуски; я, какъ
шальной, раззадорясь,
Вспрыгнул ь съ разб lay на льва, отды­
хавшаго въ полѣ, и въ пышной
Гривѣ запутался; левъ проснулся и лапой
огромноіі
Стиснулъ меня ; я подумалъ , что буду
раздавленъ какъ мошка;
Съ духомъ собравшись, я, высунувъ носъ
изъ подъ лапы,
Левъ-Государь, ему я сказалъ, мнѣ и
въ мысль не входило
Милость твою оскорбить; пощади, не
губи; не ровенъ часъ,
Самь я тебѣ пригожуся. Левъ улыбнул­
ся (конечно
Онъ ужъ покушать успѣлъ) и сказалъ
мнѣ: ты, вижу, забавникъ.
Льву услужить ты задумалъ; добро: мы
посмотрим),, какую
Милость окажешь ты намъ. Ступай. Тог­
да онъ раздвинулъ
Лапу; а я давай Богъ ноги, но вотъ что
случилось:
Дня не прошло, какъ вс 1; мы испуганы
были въ подпольяхъ
Цашихъ львинымъ рыканьемъ : смути­
лась. какъ будто отъ бури,
Вся сторона; я не струсилъ, выбѣжалъ
въ поле, и что-же
Въ под!; увидѣлъ? Царь Левъ, запутав­
шись вь крѣпкихъ тенетахъ,
Мечется, бьется, какъ бѣшеный; кровью
глаза палились;
Лапами рветъ онъ веревки, зубами гры­
зетъ ихъ; и было
Все то напрасно: лишь только себя онъ
запутывалъ. Видишь,
Левъ-Государь, сказалъ я ему , что и я
пригодился.
Будь спокоенъ; въ минуту тебя мы из­
бавимъ. II тотчасъ
Созвалъ я дюжину ловкихъ мышатъ ;
принялись мы работать
Зубомъ; узлы перегрызли тенетъ, и Левъ
расііутлялся.
Важно кивнувъ годовою косматой и насъ
допустивши
Къ царской лапѣ своеіі, оігь гриву рас­
правил ь, ударилъ
Сильнымъ хвостомъ по бедрамъ и въ
три прыжка очутился
Въ ближнемъ лѣсу, гдѣ въ-мигъ и про­
пал ь. Но этому дѣлу
Прозванъ я Хватомъ , и славу свою
поддержать я стараюсь.
Страшнаго пѣтъ для меня ничего; я
знаю, что см іілым ъ
Богъ владѣетъ. Но должно однако при­
знаться, что всюду


153
Здѣсь мы встрѣчаемъ опасность, такъ
Богъ ужъ землю устроилъ.
Все-здѣсь воюетъ: съ травою Овца; съ
Овцею голодный
Волкъ; Собака съ Волкомъ; съ Собакой
Медвѣдь, а съ Медвѣдемъ
Левъ; Чедовѣкъ-же и Льва, и Медвѣдя,
и всѣхъ побѣждаетъ.
Такъ и у насъ, отважныхъ Мышей, есть
много опасныхъ,
Сильныхъ гонителей: Совы, Ласточки,
Кошки, а всѣхъ ихъ
Злѣе козни людскія. П тяжко подъ часъ
намъ приходитъ.
Я однако спокоенъ: я помню , что мнѣ
моіі наставникъ
Мудрый, крыса ОпуФрій, твердилъ: бѣ­
ды насъ смиренью
Учатъ. Съ вѣрой такою ничто не бѣда.
‘Я доволенъ
1 ѣмъ, что имѣю: счастію радъ, а въ не­
счастья не хмурюсь.»
Царь Квакуяъ со вниманіемъ слушалъ
Петра Долгохвоста.
Гость дорогой , сказалъ онъ ему , при­
знаюсь откровенно:
Столь разумныя рѣчи меня въ изумленье
приводятъ.
Мудрость такая, въ такія цвѣтущія лѣ­
та ! Мнѣ сладко
Слушать тебя: и пріятность, и польза 1
Теперь, опиши мнѣ
Іо, что случалось когда съ мышинымъ
вашимъ пародомъ,
Что отъ враговъ вытерпѣли, и съ кѣмъ,
когда воевали.
—
Долженъ я прежде о томъ разсказать ,
какія намъ козпи
Строитъ нашъ хитрым, двуногій злодѣй,
Человѣкъ. Онъ ужасно
Жаденъ: онъ хочетъ всю землю загра­
бить одинъ, и съ мыша'ми
Въ вѣчной враждѣ. Не исчислить всѣхъ
выдумокъ хитрыхъ, какими
Наше онъ племя избыть замышляетъ.
Вотъ на примѣръ, онъ
Домикъ затѣялъ построить: два входа,
широкій и узкій;
ізкій задѣланъ рѣшеткой, широкій съ
подъемною дверью.
Домикъ онъ этотъ поставилъ у самаго
входа въ подполье.
Намъ-же съ дуру па мысли взбрело,
что, поладить
Съ нами желая, для пасъ учредилъ онъ
гостинницу. Жирный
Кусъ ветчины тамъ висѣлъ и манилъ
насъ; вотъ цѣлый десятокъ
Смѣлыхъ охотниковъ вызвались: въ до­
микъ забраться, безъ платы
Въ немъ отобѣдать и вѣрныя вѣсти
принесть намъ.
Входятъ они, но только что начали друж­
но висячій
Кусъ ветчины тормошить, какъ подъем­
ная дверь съ превеликимъ
Стукомъ упала и всѣхъ ихъ захлопну­
ла. Тутъ поразило
Страшное зрѣлище насъ: увидѣли мы ,
какъ злодѣи
Нашихъ героевъ таскали за хвостъ и
въ поду бросали.
Всѣ опи пали жертвой любви къ вет­
чинѣ и къ отчизнѣ.
Было нѣчто и хуже. Двуногій злодѣй
наготовилъ
Множество вкусныхъ для пасъ пирож­
ковъ, и раскладъ ихъ,
Словно какъ добрый, по всѣмъ закоул­
камъ: народъ нашъ
Очень довѣрчивъ и вѣтренъ, мы лаком­
ки, бросилась жадно
Вся молодежь на добычу. Но что-же
случилось? Объ этомъ
Вспомнить, морозъ подираетъ по кожѣ!
Открылся въ подпольѣ
Моръ: отравой злодѣй угостилъ насъ.
Какъ будто шальные
Съ пиру пришли удальцы: глаза на вы­
катъ, разинувъ
Рты, умирая отъ жажды, взадъ и впе­
редъ по подполью
Бѣгали съ пискомъ они, родныхъ, дру­
зей и знакомыхъ
Болѣ не зная въ лице : наконецъ уто-
мясь, обезсилѣвъ,
Всѣ попадали мертвые лапками вверхъ;
запустѣла
Цѣлая область отъ этой бѣды, отъ у-
жаснаго смрада
Труповъ ушли мы въ другое подполье,
и край нашъ родимый
Надолго былъ обезмышенъ. Но главное
бѣдствіе наше
20


154
Нынѣ въ томъ , что губитель ДНуИОГІЙ
крѣпко сдружился
Памъ ко вреду съ сибирскимъ котомъ,
Ѳедотомъ мурлыкой.
Кошачій родъ давно враждуетъ съ мы­
шинымъ. Но этотъ
Хитрый Котище Ѳедотъ Мурлыка для
пасъ наказанье
Божіе. Вотъ какъ я съ нимъ познако­
мился. Глупымъ мышенкомъ
Былъ я еще и не зналъ ничего. II мнѣ
захотѣлось
Высунуть носъ изъ подполья. Но мать
Царица Прасковья
Съ крысой Онуфріемъ крѣпко-на -крѣп-
ко мнѣ запретили
Норку мою покидать: но я не послу­
шался, въ шелку
Выглянулъ, вижу камнемъ выстланный
дворъ, освѣщало
Солнце его, и окна огромнаго дома свѣ­
тили,
Птицы летали и пѣли. Глаза у меня
разбѣжались.
Выттіі не смѣя, смотрю я изъ щелки,и
вижу: па дальнемъ
Краѣ двора звѣрокъ усатый, сизая
шкурка,
Розовый носъ, зеленые глазки, пуши­
стыя уши,
Тихо сидитъ и за птичками смотритъ,
а хвостикъ, какъ змѣйка,
Такъ и виляетъ. Потомъ онъ своею
бархатноіі лапкоіі
Началъ усастое рыльце себѣ умывать.
Облилося
Радостью сердце мое, и я ужъ сбирал­
ся покинуть
Щелку, чтобъ съ милымъ звѣркомъ по­
знакомиться. Вдругъ зашумѣло
Что-то вблизи; оглянувшись , такъ я и
обмеръ. Какой-то
Страшный уродъ ко мнѣ подходилъ ши­
роко шагая,
Черныя ноги свои подымалъ опъ и ког­
ти кривые •
Съ острыми шпорами были на нихъ, на
уродливой шеѣ
Длинныя косы висѣли змѣями, посъ
крючковатый,
Подъ носомъ трясен какой-то мохнатый
мѣшокъ и какъ будто
Красный съ зубчатой верхушкой кол­
пакъ, съ головы перегнувшись,
Но носу бился, а сзади какіе-то длин­
ные крючья
Разнаго цвѣта торчали снопомъ. Не у-
спѣлъ я отъ страха
Въ память прптти, какъ съ обоихъ бо­
ковъ поднялись у урода
Словно какъ парусь), начали хлопать, и
опъ, раздвоивши
Острый носъ свой, такт, заоралъ, что
меня какъ дубиной
Треснуло. Какъ прибѣжалъ я назадъ въ
подполье, не помню.
Крыса Онуфрій, услышавь о томъ, что
случилось со мною,
Такъ и ахнулъ. Тебя помиловалъ Богъ,
онъ сказалъ мнѣ;
Свѣчку ты долженъ поставить уроду ,
который такъ кстати
Крикомъ своимъ тебя испугалъ; вѣдь это
нашъ добрый
Сторожъ пѣтухъ: онъ горланъ, и съ сво­
ими большой забіяка;
Намъ-же мышамъ онъ приноситъ и поль­
зу: когда закричитъ онъ,
Знаемъ мы всѣ, что проснулись паша
враги; а пріятель,
Такъ обольстившій тебя своей лицемѣр­
ною харей,
Былъ не иной кто, какъ нашъ злодѣй
записной, объѣдало
Котъ Мурлыка : хорошъ-бы ты былъ,
когда-бь) съ знакомствомъ
Къ этому плуту подъѣхалъ; тебѣ-бъ онъ
порядкомъ погладилъ
Бархатной лапкоіі своею: будь-же впе­
редъ остороженъ.
Долго разсказывать мнѣ оба. этомъ про­
клятомъ Мурлыкѣ;
Каждый день отъ него у насъ недочетъ.
Разскажу я
Только-то, что случилось недавно. Раз­
несся въ подпольѣ
Слухъ, что Мурлыку повѣсили. Наши
лазутчики сами
Видѣли ото глазам)) своими. Вскружи­
лось подполье;
Шумъ, бѣготня, пискотня, скаканье, ку­
вырканье, пляска,
Словомъ, мы всѣ одурѣли, и самъ мой
Онуфрій премудрый


—
155 —
Съ радости такъ пашис^ что подрался
съ царицей, и въ дракѣ
Хвостъ у нея откусилъ, за что былъ и
высЬчепь больно.
Что-же случилось потомъ ? Не развѣ­
давши, дѣла порядкомъ,
Вздумали мы кота погребать, и надгроб­
ное слово
Тотчасъ поспѣло. Его сочинилъ поэтъ
нашъ подпольный.
Климъ, но прозванію БІшіепый Хвостъ:
такое прозваніе
Дали ему за то, что, стихи читая, всег­
да онъ
Въ мѣру вилялъ хвостомъ, и хвостъ
какъ маятникъ стукалъ;
Все изготовивъ, отправились мы на по­
минки къ Мурлыкѣ.
Вылѣзло множество насъ изъ подполья;
глядимъ мы и правду —
Котъ. Мурлыка въ ветчинкѣ виситъ на
бревнѣ и повѣшенъ
За ноги, мордою внизъ, оскалены зубы,
какъ палка
Вытянуть весь, и спина и хвостъ, и пе­
реднія лапы
Словно какъ мерзлыя, оба глаза глядятъ
не моргая.
Всѣ запищали мы хоромъ: повѣшенъ
Мурлыка, повѣшенъ
Котъ окаянный; довольно ты, котъ, по­
гулялъ, погуляемъ
Нынче и мы. II шесть смѣльчаковъ тот­
часъ взобралпся
Вверхъ по бревну, чтобъ Мурлыкины ла­
пы распутать; но лапы
Сами держались, когтями вцѣпившись
въ бревно, а веревки
Не было тамъ никакой, и лишь только
къ нимъ прикоснулись
Наши ребята , какъ вдругъ раснусти-
лпся когти, и на Пѣлъ
Хлопнулся котъ какъ мѣшокъ. Мы всѣ
по угламъ разбѣжались
Въ страхѣ, и смотримъ, что будетъ.
Мурлыка лежитъ и не дышитъ,
Усъ не тронется , глазъ не моргнетъ ,
мертвецъ да и только.
Вотъ ободрясь, изъ угловъ мы къ нему
подступать понемногу
Начали; кто посмѣлѣе, тотъ дернетъ за
хвостъ, да и тягу
Дастъ отъ него ; тотъ лапкой ему по­
грозитъ; тотъ подразнитъ
Сзади его языкомъ ; а кто еще по­
смѣлѣе,
Тотъ, подкравшись, хвостомъ въ носу у
него пощекочетъ.
Котъ ни съ мѣста, какъ пень. Береги­
тесь, тогда намъ сказала
Старая мышь Степанида , которой Мур-
ликины когти
Были знакомы (у ней весь онъ задъ о-
бодралъ и насилу
Какъ-то она отъ него уплела), береги­
тесь : Мурлыка
Старый мошенникъ ; вѣдь онъ висѣлъ
безъ веревки, а это.
Знакъ не добрый , и шкурка цѣла у
него. То услыша,
Громко мы всѣ засмѣялись. Смѣйтесь,
чтобъ послѣ не плакать,
Мышь Степанида сказала опять, а я не
товарищъ
Вамъ. П поспѣшно, созвавъ мышепя-
токъ своихъ, убралася
Съ ними въ подполье она. А мы при­
нялись какъ шальные
Прыгать, скакать и кота тормошить.
Наконецъ, поуставши,
Всѣ мы усѣлись въ кружокъ передъ
мордой его и поэтъ нашъ
Климъ, по прозванію Бѣшеный Хвостъ,
па Мурлыкино пузо
Взлѣзши, началъ оттуда читать намъ
надгробное слово;
Мы-жъ при каждомъ стихѣ хохотать, и
вотъ что прочелъ онъ:
«Жилъ Мурлыка, былъ Мурлыка котъ
сибирской,
«Ростъ богатырской, сизая шкурка, усы
какъ у Турка,
«Былъ онъ бѣшенъ, па кражѣ помѣ­
шанъ, за то и повѣшенъ.
«Радуйся, паше подполье!».... Но только
успѣлъ проповѣдникъ
Это слово промолвить, какъ вдругъ нашъ
покойникъ очнулся.
Мы бѣжать.... Куда ты! пошла ужасная
травля.
Двадцать изъ пасъ остались на мѣстѣ,
а раненыхъ втрое
Болѣе было. Тотъ воротился съ обо­
драннымъ пузомъ,


156
Тотъ безъ уха , другой съ отъѣденной
мордой, иному
Хвостъ былъ оторванъ, у многихъ такъ
страшно искусаны были
Спины, что шкурки моталисъ какъ тряп­
ки; Царицу Прасковью
Чуть успѣли въ пору уволочь за заднія
лапки,
Царь Прннарій спасся съ рубцемъ на
носу, но премудрый
Крыса Опу<і>рій съ Климомъ поэтомъ до­
стались Мурлыкѣ
Прежде другихъ на обЬдъ. Такъ кон­
чился пиръ нашъ бѣдою.
Жуковскій.
45. О МЕРТВОЙ ЦАРЕВНЪ
О СЕМИ БОГАТЫРЯХЪ.
Невѣста молодая ,
До зари въ лѣсу блуждая^
Между тѣмъ все шла да шла,
11 на теремъ набрела.
Ей на-встрѣчу несъ, залая,
Прибѣжалъ и смолкъ, играя;
Въ ворота вошла она.
На подворьѣ тишина.
Песъ бѣжитъ за ней, ласкаясь ,
А царевна, подбираясь,
Поднялася на крыльцо
И взялася за кольцо :
Дверь тихонько отворилась,
II царевна очутилась
Въ свѣтлой горницѣ; кругомъ
Лавки, крытыя ковромъ ,
Подъ святыми столъ дубовой,
Печь съ лежанкой изразцовой.
Видитъ дѣвица, что тутъ
Люди добрые живутъ;
Знать не будетъ ей обидно.
Никого межъ тѣмъ не видно.
Домъ царевна обошла,
Все порядкомъ убрала,
Засвѣтила Богу свѣчку,
Затопила жарко печку,
На полати взобралась
И тихонько улеглась.
Часъ обѣда приближался,
Топотъ по двору раздался.
Входятъ семь богатырей ,
Семь румяныхъ усачей.
Старшій молвилъ: «Что за диво!
Все такъ чисто и красиво.
Кто-то теремъ прибиралъ ,
Да хозяевъ поджидалъ.
Кто-же? выдь и иокажися,
Съ нами честно подружней.
Коль ты старый человѣкъ,
Дядей будешь намъ навѣкъ;
Коли парень ты румяный ,
Братецъ будешь намъ названый;
Коль старушка, будь намъ мать ,
Такъ и станемъ величать;
Коли красная дѣвица,
Будь намъ милая сестрица.
II царевна къ нимъ сошла,
Честь хозяямъ отдала ,
Впоясъ низко поклонилась,
Закраснѣвшись, извинилась,
Что-де въ гости къ нимъ зашла
Хоть звана и не была.
Вмигъ по рѣчи тѣ спознали,
Что царевну принимали;
Усадили въ уголокъ ,
Подносили пирожокъ,
Рюмку волну наливали,
На подносѣ подавали.
Отъ зеленаго вина
Отрекалася она,
Пирожокъ лишь разломила,
Да кусочикъ прикусила,
11 съ дороги отдыхать
Отпросилась на кровать.
Отвели они дѣвицу
Вверхъ во свѣтлую свѣтлицу,
П оставили одну
Отходящую ко сну.
День за днемъ идетъ мелькая,
А царевна молодая
Все въ лѣсу; не скучно еіі
У семи богатырей.
Передъ утренней зарею
Братья дружною толпою
Выѣзжаютъ погулять,
Сѣрыхъ утокъ пострѣлять,
Руку правую потѣшить,
Сорочина въ полѣ спѣшить,
Иль башку съ широкихъ плечъ
У Татарина отсѣчь,
Или вытравить изъ лѣса
Пятигорскаго Черкеса.
А хозяюшкой она
Въ терему межъ тѣмъ одна,
Приберетъ и приготовить.


—
157 —
ІІмъ опа не прекословить,
Не перечатъ ей они.
Между тѣмъ царица злая,
Про царевну вспоминая,
Не могла простить ее ;
А на зеркальце свое
Долго дулась и сердилась,
Наконецъ объ немъ хватилась,
II пошла за нимъ, и, сѣвъ
Передъ нимъ,, забыла гнѣвъ,
Красоваться снова стала,
П съ улыбкою сказала:
Здравствуй, зеркальце, скажи,
Да всю правду доложи:
Я-ль на свѣтѣ всѣхъ милѣе,
Всѣхъ румянѣй и бѣлѣе?
И ей зеркальце въ отвѣтъ:
«Ты прекрасна, спору нѣтъ,
Но живетъ безъ всякой славы,
Средь зеленыя дубравы,
У семи богатырей
Та, что все-жъ тебя милѣй.»
Н царица налетѣла
На Чернавку: «Какъ ты смѣла
Обмануть меня? и въ чемъ!....»
Та призналася во всемъ,
Такъ и такъ. Царица злая,
Еіі рогаткой угрожая,
Положила иль не жить,
Иль царевпу погубить.
Разъ царевна молодая,
Милыхъ братьевъ поджидая,
Пряла, сидя подъ окномъ.
Вдругъ сердито подъ крыльцомъ
Песъ залаялъ, и дѣвица
Видитъ: нищая черница
Ходитъ по двору, клюкой
Отгоняя пса. «Постой,
Бабушка, постой немножко;»
Еіі кричитъ она въ окошко,
«Пригрожу сама я псу
II коіі-что тебѣ снесу.»
Отвѣчаетъ ей черница:
«Охъ ты, дитятко дѣвица!
Песъ проклятый одолѣлъ,
Чуть до смерти не заѣлъ.
Посмотри, какъ онъ хлопочетъ!
Выдь ко мнѣ.» Царевна хочетъ
Выйти къ ней и хлѣбъ взяла,
Но съ крылечка лишь сошла,
Песъ ей подъ ноги и лаетъ,
11 къ старухѣ не пускаетъ;
Лишь пойдетъ старуха къ ней,
Онъ, лѣснаго звѣря злѣй,
На стар)ху. «Что за чудо?
«Видно выспался онъ худо,»
Ей царевна говоритъ;
«На-жъ, лови!» и хлѣбъ летитъ.
Старушонка хлѣбъ поймала;
«Благодарствую, сказала,
Богъ тебя благослови,
Вотъ за то тебѣ, лови!»
II къ царевнѣ наливное,
Молодое, золотое,
Прямо яблочко летитъ....
Песъ какъ прыгнетъ, завизжитъ.
Но царевна въ обѣ руки
Хвать—поймала. «Ради скуки
Кушай яблочко, моіі свѣтъ,
Благодарствуй за обЬдъ,»
Старушоночка сказала,
Поклонилась и пропала.
П съ царевной на крыльцо
Песъ бежать, и еіі въ лицо
Жалко смотритъ, грозно воетъ,
Словно сердце песье ноетъ,
Словно хочетъ еіі сказать:
Брось! Она его ласкать.
Треплетъ нѣжною рукою;
Что, Соколка, что съ тобою?
Лягь! и въ комнату вошла,
Дверь тихонько заперла,
Подъ окно за пряжу сѣла
Ждать хозяевъ, а глядѣла
Все на яблоко. Оно,
Соку спѣлаго полно,
Такъ свѣжо и такъ душисто,
Такъ румяно, золотисто,
Будто медомъ налилось!
Видны сѣмечки насквозь.
Подождать опа хотѣла
До обѣда, не стерпѣла ,
Въ руки яблочко взяла,
Къ алымъ губкамъ поднесла,
Потихоньку прокусила,
11 кусочикъ проглотила....
Вдругъ она, моя душа,
Пошатнулась не дыша,
Бѣлы руки опустила,
Плодъ румяный уронила ,
Закатнлися глаза,
II она подъ образа
Годовой па давку пала,
11 тиха, недвижна стала....


158
Братья въ ту пору домой.
Возвращалися толпой
Съ молодецкаго разбоя.
Имъ навстрѣчу, громко воя,
Несъ бѣжитъ, и ко двору
Путь имъ кажетъ. Не къ добру!
Братья молвили, печали
Не минуемъ. Прискакали,
Входятъ, ахну ди. Вбѣжавъ,
Песъ на яблоко стремглавъ
Съ лаемъ кинулся, озлился ,.
Проглотивъ его, свалился
II издохъ. Напоено
Было ядомъ знать оно.
Передъ мертвою царевной
Братья въ горести душевной.
Всѣ поникли головой,
11 съ молитвою святой
Съ лавки подняли, одѣли,
Хоронить ее хотѣли
И раздумали. Опа,
Какъ подъ крылышкомъ у сна,.
Такъ тиха, свѣжа лежала,
Что лишь только не дышала.
Ждали три дня, по она
Не возстала ото сна.
Сотворивъ обрядъ печальный,
Вотъ они во гробъ хрустальный
Трупъ царевны молодой
Положили, и толпой
Понесли въ пустую гору,
11 въ полуночную нору
Гробъ ея къ шести столбамъ
На цѣпяхъ чугуішыхъ тамъ
Осторожно привинтили
И рѣшеткой оградили.
А. Пушкинъ.
46. УНДИНА.
а) разсказъ рыбака.
Разскажи мнѣ, сказалъ напослѣдокъ
Рыцарь, какъ вамъ случилось найти
Ундину!—А вотъ какъ
Это случилось, рыбакъ отвѣчалъ : тому
ужъ двѣнадцать
Будетъ лѣтъ, какъ я съ товаромъ мо­
имъ черезъ этотъ
Лѣсъ былъ долженъ отправиться въ го­
родъ; жену я оставилъ
Дома, какъ то бывало всегда, а въ то
время и нужно
Было ей де а остаться. За чѣмъ ? ты
спрос, шь. Господь намъ
Въ позднія наша лѣта даровалъ пре­
красную дочку;
Какъ-же было покинуть ее? Товаръ.мой
ирода впш,
Я возвращался домоіі, и, солгать не хо­
чу, не случилось
Мнѣ ничего , какъ и прежде , въ лѣсу
недобраго встр Ѣтпть;
Богъ мнѣ сопутствовалъ всякоіі разъ,
когда черезъ этотъ
Страшный лѣсъ мнѣ идти удавалось: а
съ нимъ и опасный
Путь неопасенъ. При этомъ словѣ ста­
рикъ съ умиленнымъ
Видом ь шапочку снялъ съ головы и ,
руки сложивши,
Вь набожныхъ мысляхъ минуты па двѣ
умолкнул ь: потомъ онъ
Шапочку снова над ѣлъ, и такъ продол­
жалъ; я съ веселымъ
Сердцемъ домоіі возвращался, а дома жда­
ло несчастье:
Вся въ слезахъ на встрѣчу ко мнѣ
жена прибѣжала.
Царь небесный ! что случилось? я вос­
кликнулъ. Гдѣ- наша
Дочка? — Опа у Того, чье имя ты въ
эту минуту ,
Бѣдный мой мужъ, призываешь , жейа
отвѣчала. 11 молча,
Горько заплакавъ, пошелъ я за нею въ
хижину; тѣла
Милой малютки моей я глазами искалъ
тамъ, но тѣла
Не было. Вотъ какъ это случилось съ
нашимъ младенцемъ.
Подлѣ воды па травѣ жена спокойно
сидѣла;
Съ нимъ въ беззаботномъ весельи игра­
ла она; вдругъ малютка
Сильно къ водѣ протянулась, как ъ будто
чудесное что-то
Въ свѣтлыхъ примѣта струяхъ ; и ви­
дитъ жена, что нашъ милый


159
- Ангелъ смЬется, рученкамп что-то хва­
тая; но въ этотъ
Мигъ какъ-будто какой нивздимой си­
лой швырнуло
Въ волны дитя, и въ ихъ глубинѣ бѣд­
няжка пропала.
Долго я тѣла искалъ, но напрасно : ни­
гдѣ и примѣты
Не было. Вотъ мы, па старости двѣ си­
роты, въ безотрадномъ
Горѣ сидѣли въ тотъ вечеръ вдвоемъ у
огня и молчали:
Еслп-бь и можно было отъ слезъ гово­
рить, то не стало-бъ
Духу, и такъ мы оба молчали, глаза
устремивши
Въ тусклый огонь, какъ вдругъ въ две­
ряхъ послышался легкій
Шорохъ; онѣ растворились — и что-же
видимъ мы? Чудной
Прелести дѣвочка, лѣтъ шести, въ бога­
томъ убор!;,
Памъ улыбаясь какъ ангелъ, стоитъ на
порогѣ. Сначала
Мы въ изумленьи не знали , жпвоіі-ли
то былъ челОвѣчикъ,
Пли обманчивый призракъ какой ; по
скоро примѣтилъ
Я, что вода съ золотыхъ кудрей и съ
платья малютки
Капала: я подумалъ, что вѣрно младе­
нецъ недавно
Былъ въ водѣ, и что скорая помощь
нужна. П, вздохнувши,
Такъ сказалъ я женѣ: никто не поду­
малъ спасти намъ
Милое паше дитя; по крайней мѣрѣ мы
сами
Сдѣлаемъ то для другихъ, чего не могли
намъ другіе
Сдѣлать, и что па землѣ блаженствомъ
было-бы нашимъ.
Мы раздѣли малютку , ее положили въ
постель, и напиться
Дали горячаго ей, а она все молчала, и
только,
Св Ітлонебесными глазками глядя на насъ,
улыбалась.
Скоро заснула она, и свѣжа, какъ пвѣ-
точнкъ весенній,
J тремъ проснулась ; когда-жъ мы рас­
крашивать стали, откуда
Родомъ она и какъ попала къ намъ въ
хижину, толку
Не было въ странныхъ отвѣтахъ ея ни­
какого; и вотъ ужъ
Ровно двѣнадцать лѣтъ, какъ съ нами
живетъ, а добиться
Путнаго мы не могли отъ нея ничего ;
по разсказамъ
Вздорнымъ ея подумать легко, что опа
къ намъ упала
Прямо съ луны : о какихъ-то замкахъ
прозрачныхъ, жемчужныхъ
Гротахъ , коралловыхъ рощахъ и раз­
ныхъ другихъ небылицахъ
Все твердитъ и теперь , какъ твердила
тогда; удалося
Вывѣдать только одно, что , катался
по морю въ лодкѣ
Съ матерью, въ воду упала она , и что
волны на здѣшній
Берегъ ее принесли, гдѣ она и очнулась....
Въ сомнѣньѣ
Тяжкомъ осталпся мы: хотя и было не
трудно
Намъ рѣшиться, па мѣсто родной поте­
рянной дочки
Взять чужую, намъ данную Богомъ са­
мимъ, не не знали
Мы, крещена-дп опа иль нѣтъ? Сказать-
же объ этомъ
Памъ ничего не умѣла бѣдняжка, хотя
и попятно'
Было ей, что она жила по волѣ Господ­
ней
Въ здѣшнемъ свѣтѣ , хотя и была сми­
ренно готова
Все то исполнить, что съ волеіі Господ­
ней согласно. II вотъ что
Мы въ такомъ затрудненьѣ придумали
вмѣстѣ съ женою:
Если опа еіце не была крещена, то не
должно
Медлить минуты; а если уже крещена ,
то и дважды
Долгъ святой совершить не будетъ грѣ­
ха. Ио какое
Дать еіі имя? П въ умъ намъ пришло,
что ее Доротеей
Было-бъ всего приличнѣй назвать: мы
слыхали, что значитъ
Это имя дарх Божіи, она-же была ми­
лосердымъ


160
Господомъ Богомъ дарована горести па­
шей въ отраду.
По объ имени этомъ она и знать не хо-
тІ:ла. «Ундиной
Звали меня отецъ и мать; хочу и о-
статься
Вѣчно Ундиной!» — По было-лп то хри­
стіанское имя,
Мы не знали. 11 вотъ я пошелъ за свя­
щенникомъ въ городъ;
Онъ согласился придти къ намъ; сна­
чала имя Ундины
Было противно ему какъ и намъ; но па­
ша малютка,
Въ платьицѣ странномъ своемъ, была
такъ чудесно красива,
Такъ ласкалась къ нему и въ то-же
время такъ мило,
Такъ забавно спорила съ нимъ, что
самъ онъ пе въ силахъ
Былъ противиться ей —и ее окрестили
Ундиной.
Сладостно было смотрѣть на нее въ
продолженье святаго
Таинства: дикая рѣзвость исчезла, и ти­
химъ смиренным ь
Агнцемъ стояла она, какъ будто-бы чув­
ствуя, что съ пей
Въ это время творилось....
б) разсказъ ундины РЫЦАРЮ.
................................
Слушай. Ты долженъ
Знать, ужъ па дѣлѣ узналъ ты , что
есть па свѣтѣ созданья,
Вамъ подобныя видомъ, по съ вами раз­
личнаго своііства.
Рѣдко ихъ видите вы. Въ огнѣ живутъ
Саламандры,
Чудныя, рѣзвыя, легкія; въ ніідрахъ
земли, неприступныхъ
Свѣту, водятся хитрые Гномы ; въ воз­
духѣ вѣютъ
Сильфы ; лоно мореіі, озеръ и ручьевъ
населяютъ
Духи веселые во іъ. Прекрасно и вольно
живется
Тамъ , подъ звонкокристальными свода -
ми; небо и солнце
Свѣтятъ сквозь нихъ, и небесныя звѣз­
ды туда проницаютъ;
Тамъ на высокихъ деревьяхъ коралло ­
выхъ пурпуромъ яркимъ,
Темнымъ саііФііромь блистаютъ плоды :
тамъ гуляешь по мягкимъ
Свѣжимъ песочнымъ коврамъ, узорами
раковинъ пестрыхъ
Хитро украшенныхъ ; многое , бывшее
чудомъ минувшихъ
Лѣтъ, облеченное тайнымъ серебряныхъ
водъ покрываломъ,
Видится тамъ въ величавыхъ развали­
нахъ: влага съ любовью
Ихъ объемлетъ , въ мохъ и цвѣты во­
дяные ихъ рядитъ,
Пышнымъ вѣнцемъ тростинка пхъ сѣ­
дыя главы обвиваетъ.
Жители странъ водяныхъ обольститель-
по-мплы, прекраснѣй
Самыхъ людей...............................................
..........................
Ундинами чудныя эти
Дѣвы слывутъ у людей. II , другъ , ты
теперь предъ собою
Въ самомъ дѣлѣ видишь Ундину.
—
Гульбрандъ содрогнулся;
Холодъ по членамъ его пробѣжалъ; не­
подвиженъ, какъ камень,
Молча п дико смотрѣлъ онъ въ лице
разскащицы милой,
Силъ не имѣя очей отвести. Покачавъ
головою,
Грустно замолкла она , вздохнула, по­
томъ продолжала:
Видомъ наружнымъ мы то-же что лю­
ди, быть можетъ и лучше,
Нежели люди: но съ нами не то, что съ
людьми; покидая
Жизнь, мы вдругъ пропадаемъ какъ при­
зракъ, и тѣломъ и духомъ
Гибнемъ вполнѣ, и самый нашъ слѣдъ
исчезает»,; изъ праха
Въ лучшую жизнь переходите вы; а мы
остаемся
Тамъ гдѣ жили, въ воздухѣ, искрѣ, вол­
нѣ и пылинкѣ.
Памъ души не дано; пока продолжается
наше
Здѣсь бытіе, намъ стихіи покорны; ког-
да-жъ умираемъ,
Въ ихъ переходимъ мы власть , и онѣ
насъ въ-мигь истребляютъ;
Веселы мы н насъ ничто не тревожитъ,
какъ птичекъ


161
Въ рощѣ, рыбокъ ВЪ ЙОдѢ, мотыльков»
па дугу благовонномъ.
Все однако Стремится возвыситься: такъ
и отецъ мой,
Сильный царь въ голубой глубинѣ Сре­
диземнаго моря,
Мнѣ, любимой, единственной дочери, ду­
шу живую
Дать пожелалъ, хотя онъ и вѣдалъ, что
съ нею горе,
Всѣхъ одаренныхъ душею удѣлъ, меня
не минуетъ.
в) ПРЕХОДИМОСТЬ горя.
Какъ намъ, добрый читатель, сказать: къ
сожалѣнью иль къ счастью, что наше
Горе земное не надолго? Здѣсь разумѣю
я горе
Сердца, глубокое, нашу всю жизнь гу­
бящее горе,
Горе, которое съ милымъ, потеряннымъ
благомъ сливаетъ
Насъ во-едино, которым ь утрата для
насъ пе утрата,
Смерть вдвоемъ бытіе, а жизнь порывъ
непрестанный
Къ той черт!;, за которую милое паше
изъ міра
Прежде насъ перешло. Есть правда мно­
го избранныхъ
Душъ на свѣтѣ, въ которыхъ святая пе­
чаль, какъ свѣча предъ иконой,
Ярко горитъ пока догоритъ ; но она и
для нихъ ужъ
Все не та подъ конецъ, какою была
при начал!;,
Полная, чистая; много, много инаго, чу­
жаго
Между утратою нашей н нами уже про­
тѣснилось-;
Вотъ наконецъ и всю измѣняемость
здѣшняго въ самоіі
Иашей печали мы видимъ.... и такъ ска­
жу къ сожалѣнью,
Наше горе земное не надолго.
Жуковскій.
47. КОПЕКЪ ГОРБУНОКЪ.
ПОѢЗДКА ИВАНА.
Ну-съ, такъ ѣдетъ нашъ Иванъ
За кольцомъ на Окіянъ ;
Горбунокъ летитъ какъ вѣтеръ,
И еще па первый вечеръ
Верстъ сто тысячъ отмахалъ
П нигдѣ не отдыхалъ.
Подъѣзжая къ Окіяну,
Говоритъ копекъ Ивану':
«Ну, Иванушка, смотри,
«Вотъ минутки черезъ тріГ
«Мы пріѣдемъ на поляну —
«Прямо къ морю-Окіяву;
«Поперегъ его лежитъ
«Чудо-іодо рыба-китъ .
«Десять лѣтъ ужъ онъ страдаетъ,
«А доселева пе знаетъ,
«Чѣмъ прощенье получить.
«Онъ учиетъ тебя просить,
«Чтобъ ты въ солпцевомъ селеньѣ —
«Попросилъ ему прощенье;
«Ты исполнить обѣщай,
«Да смотріі-жь, не забывай!»
Воть въѣзжаютъ на поляну
Прямо къ морю-Окіяну;
Поперегъ его лежитъ
Чюдо-юдо рыба-китъ.
Всѣ бока его изрыты ,
Частоколы въ ребра вбиты,
На хвостѣ сыръ-боръ шумитъ,
На спинѣ село стоитъ,
Мужички на губѣ пашутъ,
Между глазъ мальчишки пляшутъ,
А въ дубровѣ межъ усовъ
Ищутъ дѣвушки грибовъ.
Вотъ копекъ бѣжитъ по киту,
Ио костямъ стучитъ копытомъ.
Чудо-юдо рыба-китъ
Такъ проѣзжимъ говоритъ,
Ротъ широкій отворяя ,
Тяжко, горько воздыхая:
«Путь дорога, господа!
«Вы откуда и куда?»
— «Мы посланники царицы,
«Ѣдемъ оба изъ столицы,
(Говоритъ киту копекъ),
«Къ солнцу прямо на востокъ
«Во хоромы золотые.»
— «Такъ пе льзя-ль, отцы родные,
21


162
«Вамъ у Солнышка спросить:
«Долго ль миГ. въ опалѣ быть,
«II какое повелѣнье
«Мнѣ исполнить для прощенья?»
—«Ладно, ладно, рыба-китъ !»—
Нашъ Иванъ ему кричитъ.
—«Будь отецъ мой милосердый!
«Вишь какъ мучуся л — бі'.дныіі;
«Десять дѣть ужъ здѣсь лежу....
«Я и самъ-те услужу....
Діитъ Ивана умоляетъ,
Самъ-же тяжко воздыхаетъ).
«Ладно, ладно, рыба-китъ!»
Нашъ Иванъ ему кричитъ.
Тутъ конекъ подъ нимъ забился,
Л но берегу пустился;
Только видно какъ пёсокъ
Бьется вихоремъ у ногъ,
Будто сдѣлалась погодка.
Ѣдутъ долю-ли, коротко,
И уг.пдѣлп-ль кого —
Я не знаю ничего.
Скоро сказка говорится,
Дѣло міиіікотпо творится.
Только, братцы, я узналъ,
Что конекъ туда вбѣжалъ ,
Гдѣ (я слышалъ стороною
Небо сходится съ землею.
Гдѣ крестьянки ленъ прядутъ,
Прялки на небо кладутъ.
Тутъ Иванъ на небо въѣхалъ,
Да ио небу и поѣхалъ,
Пзбочёплсь, будто князь,
Шапку па бокъ, подбодрясь:
«Эко диво! эко диво!
«Наше царство хоть красиво,
Говоритъ кош.ку Иванъ
Средь лазуревыхъ полянь,
«А какъ съ псбомъ-то сравнится,
«Такъ подъ стельку не годится.
«Вѣдь у пасъ земля черна,
«II темна-т<у и Грязна:
«Здѣсь земля-то юлубая,
«А ужъ свѣтлая какая!...
«Посмотри-і; а, горбунокъ,
«Видишь, вонъ-гдѣ, на востокъ,
«Словно свѣтится гнилушка....
«Чаи крестьянская избушка?
«Что-то больно высока!»
(Такъ спросилъ Иванъ конька .
— «Это теремъ Царь-дѣвицы,
«Нашей будущей Царицы,
«(Горбунокъ ему кричитъ),
«По ночамъ здѣсь солнце спитъ;
«А какъ день депской приходитъ,
«То сюда н мѣсяцъ входить.«
Подъѣзжаютъ къ воротамъ —
Сто столбовъ по сторонамъ;
Всѣ столбы тѣ голубые,
А верхушки золотыя;
На верхушкахъ три звѣзды.
Вокругъ терема сады ;
На серебряныхъ тамъ вѣткахъ,
Въ раззолоченныхъ во клѣткахъ,
Птицы райскія живутъ,
Пѣсни царскія поютъ.
А вѣдь теремъ съ теремами,
Будто городъ съ деревнями;
А на теремѣ изъ звѣздъ—
Православный русскій крестъ.
Вотъ копёкъ во дворъ въѣзжаетъ:
Паигь Иванъ съ него слѣзаетъ,
Въ теремъ къ мѣсяцу идетъ,
П такую рѣчь ведетъ:
«Здравствуй, Мѣсяцъ Мѣслцовшгь!
«II— Иванушка Петрович!....
«Нзь далекихъ я сторонъ
«II привезъ тебѣ поклонъ«
—
«Сядь, Иванушка Петровнчт'
Молвилъ Мѣсяцъ МѢСЯЦОВИ'ГЬІ,
«И повѣдай мпѣ вину —
«Въ нашу свѣтлую страну —
«Твоего съ земли прихода :
«Изъ какого ты парода,
«Какъ явился въ ееіі странI;,—
«Все вполнѣ повѣдай мнѣ.»
— »Я съ земли пришелъ землянскоіі
«Изъ страны вѣдь христіанской,
(Говорить ему Иванъ1,
«Переѣхалъ Окіяпъ —
«Съ порученьемъ оть ДІ.ппщ.і,
«Нашей будущей Царицы,
«Чтобъ тебя отъ ней спрошать ,
«Послѣ еіі пересказать :
«Для чего дескать три ночи
«Не показывалъ ты очи,
«II зачѣмъ-де три ужъ дня
«Солнце скрылось оть меня?»
— «А какая-то Царица?» —
— «Это, знаешь, Царь-Дѣвица....»—
— «Царь-Дѣвица?.... такъ она —
«Что-ль тобой увезена?»


I63
Вскрикнул. Мѣсяцъ Мѣсяцовичъ.
Тутъ Иванушка Петровичъ
Говоритъ: «извѣстно, мной!
«Вишь, я царской стремянной.
Тутъ Иванушка подпя.тея ,
Въ путь дороженьку собрался....
Вдругъ опт. дважды привскочил ь:
«Эх ь! немножко не забылъ!
«Есть къ тебі., родной, прошенье
«То о китовомъ проіцеш.ѣ .. . .
«Есть, вишь, море; чудо-китъ
«Поперегъ его лежитъ;
«Всѣ. бока ег> изрытія,
«Частоколы въ ребра вбиты.
«Опт., бѣднякъ, меня прошилъ,
«Чтобы я тебі; сказалъ:
«Скоро-. п, кончится мучение?
«Чѣмъ сыскать ему прощенье?
«11 за что онъ тутъ лежитъ?»
Мѣсяцъ ясной говорить:
«Опь за то песетъ мученье,
«Что безъ Божія велѣнья
«Проглотилъ онъ средь морей
«Три десятка кораблей.
.Если дастъ опт. имъ свободу,
«То сниму съ пего невзгоду...
Поклонившись, какъ умѣлъ,
На конька Иванъ тутъ сѣлъ,
Свистнулъ, будто витязь знатной,
II пустился въ пуп. обратной.
Па другой день нашъ Пваігь
Вновь пришелъ на Окіянъ.
Вон. конекъ бѣжитъ по киту,
Но костямъ стучитъ КОПЫТОМ!..
Чудо-іодо рыба-кит ь
Такъ, вздохнувши, говорить:
«Что, отецъ мой? въ небѣ былъ-.нт?
«Мнѣ прощенье испросил ь-лн?»
Гун. конекъ ему кричитъ:
«Погоди ты, рыба-китъ!»
Вотъ вт. селенье прибѣгзеіі.,
Мужичковъ къ себѣ сзываетъ,
Черной гривкою трясет ь,
И такую рѣчь ведетъ:
«Эй! послушайте, міряне !
«Православны христіане !
«Коль не хочет ь кто .изъ васъ»
«Къ водяному сѣсть въ приказъ,
«Убирайся въ-міпъ отсюда!
«Здѣсь тотчасъ случится чудо:
«Море сильно закипитъ,
«Повернется рыба-китъ. . . .»
'Гутъ крестьяне и міряле,
Православны христіане,
і Закричали: .быть бѣдамъ!»
II пустились ио домамъ.
Всѣ телѣги собирали:
|>ь пнхъ, не мѣшкая, пок.іал::
Все. что было живота ,
II оставили кита.
. Imin. и:> небѣ за смеркалось,
То на китѣ не осталось
Ни одной души живой,
Будто шелъ Мамай войной!
Тутъ конекъ па хвостъ вбѣгаетъ,
Къ перьямъ скоро прилегаетъ,
И что мочи есть кричитъ:
I «Чудо-іодо рыба-китъ!
«Отт. того твое мученье,
«Что безъ Божія велѣнья
«Проглотилъ ты средь морей
«Три десятка кораблей.
«Если дашь ты пмъ свободу,
«Не потерпишь ужъ новаго іу.»
И, окончивъ это, вмигъ
Горбунокъ па берегъ прыгъ.
11 па немъ остановился.
Чудо-китъ поворотился,
Началъ море волновать,
И изъ челюстей бросать
Корабли за кораблями,
Съ парусами и гребцами....
Тутъ поднялся шумъ такой,
Что проснулся царь морской:
Въ пушки мѣдныя палили,
Вт. грубы кованы трубили,
Бѣлый парусь поднялся,
•Благъ на мачтѣ развился,
Попъ ст. причетомъ всѣмі, служебным!.
Пѣлъ па палубѣ молебны,
; Л гребцовъ веселый рядъ
Грянулъ II ѣсіпо па подхватъ:
«Какъ но моречку но морю,
«По широкому раздолью,
«Въ отдаленьи отъ земли,
«Выбѣгают ь корабли....»


164 —
Волны моря заклубились,
Корабли изъ глазъ сокрылись!
Чудо-юдо рыба-китъ
Громкимъ голосомъ кричитъ,
Ротъ широкііі отворяя,
Плесомъ волны разбивая:
«Чѣмъ тебѣ мнѣ услужить?
«Чѣмъ за службу наградить?
«Надо-ль раковинъ цвѣтистыхъ?
«Надо-ль рыбокъ золотистыхъ?
«Надо-ль крупныхъ жемчуговъ?—
«Все достать тебѣ готовъ!»
—«Нѣтъ, китъ-рыба, мнѣ не надо
«Крупныхъ жемчуговъ въ награду,
(Говоритъ ему Иванъ);
«Лучше перстень мнѣ достань,
«Перстень красной Царь-Дѣвицы,
«Нашей будущей царицы.»—
—«Ладно, ладно!» (рыба-китъ
Стремянному' говорить):
»Отыщу я до зарницы
«Перстень красной Царь-Дѣвицы »
Такъ китъ-чудо отвѣчалъ,
II, всплеснувъ, на дно упалъ.
Вотъ онъ плесомъ ударяетъ,
Громкимъ голосомъ сзываетъ
Осетриный весь народъ,
II такую рѣчь ведетъ :
«Вы достаньте до зарницы
«Перстень красной Царь-Дѣвицы,
«Скрытый въ ящичкѣ на днѣ.
«Кто его доставитъ мнѣ,
«Награжу того я чиномъ: —
«Ьудетъ думнымъ дворяниномъ.
«Если-жъ умный мой приказъ
«Не исполните.... я васъ!»
Осетры тутъ поклонились.
II въ порядкѣ удалились.
Черезъ нѣсколько часовъ,
Двое бѣлыхъ осетровъ
Къ киту медленно подплыли ,
П смиренно говорили:
«Царь Великій! не гпѣвпсь!
«Мы все море ужъ, кажись,
«Ваша милость, обыскали,
«А все перстня не видали.
«Только ершъ одинъ изъ насъ
«Могъ исполнить твой приказъ:
«Онъ по всѣмъ морямъ гуляетъ,
«Такъ ужъ вѣрно перстень знаетъ :
«По его, какъ-бы на ало ,
«Ужъ куда‘то унесло.»
— «Отыскать его въ минуту ,
«II послать въ мою каюту !»
Китъ во гнѣвѣ закричалъ
II усами закачалъ.
Осетры тутъ поклонились,
Въ Земской Судъ потомъ пустились
II велѣли въ тотъ-же часъ
Отъ кита писать указъ ,
Чтобъ гонцевъ скорѣй послали
П ерша скорѣй поймали.
Лещъ, услыша сей приказъ,
Имянной писалъ указъ;
Сомъ (исправникомъ онъ звался)
Подъ указомъ подписался ;
Черный ракъ указъ сложилъ,
II печати приложилъ;
Двухъ дельфиновъ тутъ призвали
II, отдавъ указъ, сказали ,
Чтобъ отъ имени царя
Всѣ объѣхали моря,
И того ерша гуляку,
Крикуна и забіяку ,
Гдѣ-бы ни было нашли,
Къ государю привели.
Тутъ дельфины поклонились
II ерша искать пустились.
Ищутъ часъ они въ моряхъ ,
Ищутъ часъ они въ рѣкахъ ,
Всѣ озера исходили
Bei; проливы переплыли —
Не могли ерша сыскать,
II вернулпся назадъ ,
Чуть не плача отъ печали.
Вдругъ делі.Фішы услыхали
Недалеко на прудѣ
Крикъ неслыханной въ водѣ....
Въ прудъ дельфины завернули
II на дно его ширнули, —
Глядь: въ прудѣ подъ камышемь
Ершъ дерется съ карасемъ !
«Смирно! черти-бь васъ побрали !
«Вишь, содомь какой подняли ,
«Словно важные бойцы !»
Закричали имъ гонцы.
—
Ну, а вамъ какое дѣло ?
(Ершъ кричитъ дельфинамъ смѣло).
«Я шутить вѣдь не люблю,
«Разомъ всѣхъ переколю!»
— «Охъ, ты, вѣчная гуляка,
«И крикунъ и забіяка!


165
«Все-бы, дрянь, тебѣ гулять.
«Все-бы драться, да кричать !
«Дома нѣтъ вѣдь не сидится. —
«Ну, да что съ тобой рядиться ?
«Вотъ тебѣ Царевъ указъ,
«Чтобъ ты плылъ къ нему тотчасъ.»
Тутъ проказника дельфины
Подхватили за щетины
И отправились назадъ.
Ершъ ну рваться и кричать:
«Будьте милостивы, братцы!
«Дайте чуточку подраться.
«Распроклятой тотъ карась
«Поносилъ меня вчерась,
«При честномъ при всемъ собраньи ,
«Бесурманекой разной бранью....»
Долго ершъ еще кричалъ,
Наконецъ и замолчалъ ;
А проказника дельфины
Все тащили за щетины ,
Ничего не говоря , —
II явились предъ Царя.
«Что ты долго не являлся ?
«Гдѣ ты, вражій сынъ, шатался !» ■
(Китъ со гнѣвомъ закричалъ).
На колѣни ершъ упалъ
И, признавшись въ преступлены!,
Онъ испрашивал!, прощенья.
«Ну, ужъ Богъ тебя проститъ !»
(Китъ державный говоритъ):
«Но за это преступленье
«Ты исполни повелѣнье.
— «Все исполню, славный китъ!» —
(На колѣняхъ ершъ пищитъ).
— «Ты по всѣмъ морямъ гуляешь,
Такъ у,къ вѣрно перстень знаешь
«Царь-Дѣвицы?...«—»Какъ не знать?
«Можемъ разомъ отыскать.» —
— «Гакъ ступай-же поскорѣе,
«Да неси его живѣе.»
Гутъ, отдавъ Царю поклонъ,
Ершъ пошелъ оттуда вопъ:
Съ полминуты порѣзвился,
Въ черный омутъ опустился
11, разрывъ па днѣ песокъ,
Вырылъ красный сундучекъ —
Нудъ по крайней мѣрѣ во сто.
«Здѣсь брать дѣло-то не просто !»
11 давай изъ всѣхъ морей
Ершъ скликать къ себѣ сельдей.
Сельди разомъ собралися ,
Сундучекъ тащить взялися ,
Только слышно и всего ,
Что у-у! да о-о-о !
По сколь сильно ни кричали ,
Сундучка все не подняли.
Ершъ, не тратя много словъ,
Кликнулъ десять осетровъ.
Вотъ десятокъ приплываетъ
II безъ крика поднимаетъ ,
Крѣпко ввязнувшій въ песокъ ,
Съ перстнемъ красный сундучекъ.
«Иу, ребятушки, смотрите,
«Вы къ Царю теперь плывите;
«Я пойду теперь ко дну,
«Да немножко отдохну :
«Что-то сонъ одолѣваетъ ,
«Такъ глаза вотъ и смыкаетъ». —
Осетры къ Царю плывутъ ;
Ершъ-гуляка прямо въ прудъ ,
(Изъ котораго дельФИііы
Утащили за щетины)
Чай додраться съ карасемъ,
Я не вѣдаю о томъ.
Но теперь мы съ нимъ простимся
II къ Ивану возвратимся.
Тихо море-Окіянъ.
На пескѣ сидитъ Иванъ ,
Ждетъ кита изъ сипя моря,
И мурлыкаетъ отъ горя;
Повалившись на песокъ,
Дремлетъ вѣрный горбунокъ.
Время къ вечеру клонилось ;
Вотъ ужъ солнышко спустилось ;
Тихимъ пламенемъ горя ,
Разверпулася заря.
А кита не тутъ-то было.
«Чтобъ-те вора задавило!
«Вишь, какой морской шайтанъ!
(Говоритъ себѣ Иванъ);
«Обѣщался др зарницы
«Вынесть перстень Царь-Дѣвицы.
«А доселѣ не сыскалъ,
«Окаянной зубоскалъ !
«А ужъ солнышко-то сѣло,
«И.—» Тутъ море закипѣло :
Появился чудо-китъ
И къ Ивану говорить:
«За твое благодѣянье ,
«Я исполнилъ обѣщанье.»
Съ этимъ словомъ ЭДнду'іекѢ


16(5
Брякнул, крѣпко па песокъ ,
Только берегъ закачался.
«Если-жъ нуженъ буду я,
«Позови опять меня;
«Твоего благодѣянья
«Не забыть мнѣ.... До свиданья !»
Тутъ китъ-чудо замолчал.
И, всплеснувъ, на дно упалъ.
Ершовк.
48. ИЛЬЯ МУРОМЕЦЪ II СО. 10-
Г»ЕЙ РАЗБОЙНИКЪ.
Новопріѣзжаго богатыря позвали; Илья
Муромецъ вошедъ, онъ Спасову образу
молится, князю кіевскому поклоняется.
Празднику честному златъ вѣнецъ, а
хозяину свѣтлому многія лѣта ! Бьетъ
челомъ тебѣ, великому князю кіевскому,
сынъ твой Глѣбъ, князь на Муромѣ;
бьетъ челомъ тебѣ,Равноапостольному
Святая Церковь наша н весь, право­
славной людъ ; бьетъ челомъ поземно
рабъ твой Илья; пришелъ онъ изъ Му-
*) Потомство признало таковымъ Вла­
диміра ; но современники .могли уже
равнять перваго крестителя нашего съ
Апостолами. Впрочемъ, такъ-лк нс
такъ-ли, кто не увидитъ явныхъ и
умышленныхъ несообразностей лѣто­
счислительныхъ, черезъ каждыя три
строки на четвертом сказки пашеіі ?
Развѣ Владиміръ могъ говорить этимъ
языкомъ? Развѣ... словомъ, сказку эту
сказываетъ намъ разскащикъ въ та­
комъ видѣ, въ каковомъ опа перешла
къ нему словесно, изустно, отъ вре­
менъ — какъ ночь темныхъ; вѣрное
поличіе тогдашняго быта сохраняет­
ся—не знаю гдѣ, только не въ памя­
ти народной. Можетъ быть замѣчаніе
это и лишнее; дѣло ясно само но се­
бѣ—да вѣдь—- почемъ златъ, чего нс
знаешь; послѣ, на всякое чиханье не
наздравствуешься, по пляскѣ на погуд­
ку не напасешься.
рома изъ далекаго , Спятому Кіеву по­
молитися , князю земли Русекоіі покло­
нитися , хочетъ видѣть свѣтлыя твои
очи царскія; кланяется пресвѣт.іостп тво-
еіі Соловьем і. разбойникомъ, заживо по-
лоиенымт, !
II всѣ богатыри княжіе возговорили
во-едпиъ гласъ: что-де пріѣзжій тотъ
дѣтина крѣпко завирается, коли Соло­
вьемъ въ торокахъ похваляется....
II пошли всі. они, и сама, великій
князь, со душею княгинею Апраксѣевііоіі
на широкій кіііг.кііі двор і.;по гі. крыльцом і.
бѣлокаменнымъ, у столба рѣзнаго, бля­
хами разукрашеннаго, стоятъ привязанъ
за кольцо серебряное, па чембурѣ шел­
ковомъ, богатырскій копь; па немъ ар­
чака. орѣху косоаіекаго ; на немъ по­
душка дорогой саФЫіпъ, подъ сереб­
ром ь, подъ патомъ кованным і>; въ то­
рокахъ, при задней лукѣ, виситъ, пере­
кинутъ па лѣвую сторону, приземистый
мужичина дюжой: голова у пего широ­
кая подъ русекоіі стрижкой, глаза врознь
глядятъ, одииі. на Кіевъ, другой на Чер­
ниговъ смотритъ; рыжая борода еже.мь
стоить: вмѣсто рукъ, да ногъ, лапы ко-
ротенькн, да рысьи когти на пихт.; и
вс і; четыре лаішіпа у пего въ кучу со­
браны , сыромятныя запястья , словно
путлища , наложены , туго на-туго къ
задней лукѣ притянуты. А п самъ му­
жичина виситъ травішыѵ.ъ мѣшкомъ, въ
три дуги согнутъ, корчагою.... па немъ
армякъ тонкой, верблюжій, косоіі ворот­
никъ сухимъ златом і. шить по червле-
пу бархату; полы отворочены, за поясъ
заткнуты шелковый ; рубаха алексан-
дреііки , красная ; чеботы саФЫіішые,
шапка соболья, круглая, татарская , да
рукавицы за поясомь; а верхняя губа
на клинышкѣ, бичевой скручена , какъ
злымъ жеребцамъ коновалы ярославскіе
храпъ завертываютъ.
Пе хорони рыло-то, молвилъ ему Ильи,
небось, не трону; аль боишься духу пра­
вославнаго , какъ чортъ ладону? обер­
нись сюда, косоіі, покажи царской свѣт­
лости лѣвое око свое!
А Государь ласковый тогда спросилъ
Илью: ты скажись, молодецъ, какъ име­
немъ зовутъ; и но имени можно тебѣ
мѣсто дать, по отечеству пожаловати!


—
167 —
Зовутъ Ильей меня , сынъ я Ивана
Тимоѳѣсва,
Муромскаго, села Корочарова. Л я сид­
немъ сидѣлъ
Сидячимъ тридцать лѣтъ: не во снѣ, на
яву сталъ видѣть я
Соловья разбойника: ни спать , ни ѣсть
не даетъ,
Ниже молитвы прочесть: въ очыо диво
совершается,
Соловей передо мной, что свѣча горитъ;
и куда, куда
Нп поведу очами, крестъ сотворивъ,—
а онъ тутъ какъ тутъ.
Ужъ я-ль къ лѣву оку пе приглядѣлся
его, я-ль къ посвисту’ его
Соловьиному не прислушался; всталъ да
пошелъ,
Въ путь снарядился, къ матери къ от­
цу, благословенія для,
Въ ноги пошелъ поклонитися : не бы­
вать пути,
Не бывать добру и въ добрыхъ дѣлахъ,
коли нѣтъ па то,
Святой воли, воли родительской!
Положили на меня они великъ зарокъ:
не ѣздить прямо
На Кіевъ градъ, па Черниговъ градъ ;
и поѣхалъ я
Околицею; гдѣ., гдѣ ни бывалъ, а Со­
ловья не миновалъ:
Съѣхалъ его, что медв І:дя на берлогѣ,
па гпѣздшцѣ дубовомъ....
—
Соловей разбойникъ сталъ въ то­
рокахъ храпѣть, да покачиваться.... смир­
но, ты травяной мѣшокъ ! я тебя по
такъ скру.чу, самого въ арканъ совью;
я тебя, волчья снѣдь, всего на ремни
сыромятные изрѣжу; ты у меня, косой
губанъ, мірякомъ не прикидывайся! —
За Чершіговымъ наѣхал ь я попрЫскп
богатырскіе:
Но нимъ пусті'лся я во лѣса Брянскіе,
па грязи тонкія,
Ко твердымъ мостам ь калиновым ь , къ
заростам ь
Малиновымъ, на тое на рѣку, на Смо­
родинку.
Соловеіі не допустилъ меня двадцати
верстъ—свистпулъ онъ
Но соловьиному.... а другожды не дав­
ши подъѣхать
Десятка верстъ , заревѣлъ , не своимъ
онъ голосомъ,
Но туриному, не то, слышь, взвылъ по
звѣриному.
Кош. было моіі, богатырской конь, опо­
ра ч илея,
Да я плеточку на него припасъ, плет­
ку шелкову
Погонялочку. Соловей свистнулъ да и
въ третій разъ:
А за первымъ разомъ, листъ со сыраго
бору посыпался;
За другимъ разомъ, клубомъ всталъ п
съ сырой землей
Въ очи бьетъ; а за третьимъ разомъ
снова стелется,
На него, что на перину мягкую , дубы
съ соснами
Макушками приклоняются, а сырей пя­
том
Въ мать сыру землю упираются.... либо
кряжъ угломъ,
Либо съ корнемъ вонъ.... и не стало
мочи у коня моего
Богатырскаго, то ушами прядетъ, то па
вѣтеръ Фыркаетъ,
Го упрется, словно вкопаный, самъ
какъ листъ дрожитъ.
Надрывается Соловеіі сбить меня по­
свистомъ —
Самъ присѣлъ въ гнѣздѣ, па девяти ду­
бахъ лѣвымъ окомъ своимъ
Изъ подъ шапки чрезъ край гнѣзда по­
глядываетъ,
Самъ отъ солнышка его краснаго отво­
рачиваетъ.
Я вынулъ, взялъ стрѣлу третію, завѣт­
ную,
Что подъ златомъ самороднымъ словно
жаръ горитъ—подъ гнѣздо Соловьиное
Соловья прибралъ (*), и пустилъ я, про­
тивъ солнца заѣхавъ,
Самодѣльщинку , пустилъ па полтретья
вершка съ осьмухою,
Но падь мѣстомъ причиннымъ, по надъ
лѣвымъ глазомъ его:
Ослѣпило жаромъ золотымъ причинный,
лѣвый глазъ: Соловеіі разбойникъ
Одурѣлъ совсѣмъ: поднялъ голову , си­
дитъ па дубу,
(*) Соловей — Dietrich — КЛЮЧЪ подходя-
щій ко т акому вашу.


168
ЧтО глухой тетеревъ, сіідпть ошалѣлъ,
Волчья снѣдь,
Травяной мѣшокъ , что болванъ обтяж-
ноіі, что набито чучело.
Апятогданаскакалънапего, дан
съ дуба сбилъ,
Съ гнѣзда плетью его; свалился опт,,
что овсяный снопъ;
Я храпъ скрутилъ ему, чтобы не ша­
лилъ, не Посвистывалъ;
Да ты-бы, говорю, волчья сыть, травя­
ной мѣшокъ,
Бокъ и жохъ выкинулъ: отсидѣться-ль
нѣтъ-ли теб(;
Отъ меня па тѣхъ на девяти дубахъ ?
самъ въ сіідло его
Въ торока второчилъ, да свѣтлому кня­
зю кіевскому
Тебѣ, ласкову солнышку, высокому, при­
шелъ Соловьемъ
Разбойникомъ поклонитися , да ударить
челомъ.
Обернись сюда , губанъ косоіі, по­
кажи царской свѣтлости лѣвое око свое!
вишь, дубовина, бородой обросъ, не слы­
шитъ '. обернись, говорятъ , рылом ь-то
сюда! Э, да ты видно въ кучерахъ не
бывалъ еще, и руки не знаешь! тебі;
говорятъ, лѣвое око покажи!
Еще разорилъ я, ио пути становища,
притоны разбойничьи , палаты Соловья
и весь родъ его: какъ сталъ подъѣзжать
къ тѣмъ палатамъ я, а дворъ весь об­
несенъ у него, замѣсть тына, копьями,
а на копьяхъ тѣхъ головы натыканы
люду православнаго—сталъ подъѣзжать,
завидѣла меня дочь Соловья меньшая :
свинья хрю, поросята хрю; вонъ, гово­
ритъ , ѣдетъ батюшка нашъ, мужика-
олуха въ торокахъ везетъ.... а и сред­
няя , взглянувъ, молвила : никакъ-де
ѣдетъ онъ да двоихъ везетъ !.... Іогда
старшая, подошедъ къ окну, заплакала:
дуры , дуры вы , сестрицы мои , то-то
молодо, молодо, зелено; ото ѣдетъ бога­
тырь чужоіі, да отца нашего, батюшку,
дорогаго родителя, безчестно полонилъ,
въ торока ввязалъ....
Тогда мужья ихъ спарядилися въ до­
спѣхи богатырскіе, шли на встрѣчу прі­
ѣзжаго молодца, на выручку дорогаго
тестя своего... во, увидѣвъ ихъ, Соловей
возговорилъ: Ой, вы, любезные зяіья, не
ходите вы, не оеЭчйсТиТё роду ПаШеТо
племени , не позорьте сами себя ; про­
сите-ка лучше могучаго богатыря къ
намъ, во палаты камеппы, сажайте его
въ красный кутъ, чествуйте всѣмъ, что
Богъ послалъ, клоните буйны головы
предъ нимъ ниже могучихъ плечъ, кло­
ните ниже пояса, бейте іюземпо че­
ломъ — выносите, что любова, дорогова
у васъ есть, да просите , кланяйтесь,
чтобы миловалъ ! Зятья повиновались
приказанію сему, и Илья, молча, ѣхалъ
за ними вслѣдъ. На воротахъ ограды
внутренней Соловьинаго двора сидѣли
три дочери Соловья разбойника. - у двухъ,
вмѣсто самопрялки, по самострѣлу; а
третья подняла на цѣпяхъ подворотню
желѣзную и ждала проѣзда Ильи Му­
ромца.
Увидѣвъ это, Илья спросилъ Соловья:
который у него любимый зять? — Вотъ
этотъ, сказалъ Соловей, что на меньшой
дочери женатъ!— Вели-жъ ты ему при­
пасти по мѣшку на брата ! А который
у тебя ледащей всѣхъ? — Вотъ этотъ ,
что на старшей женатъ. — Илья ухватилъ
ледащаго зятя того за ноги, и сказавъ:
послать-же чорта за сатаной, да: вашу
сестру вѣдьму на отмашъ бьютъ , мах­
нулъ его чрезъ ворота , сбилъ долой
трехъ дочерей разбойничьихъ, а объ
немъ, объ зятѣ и поминъ простылъ !
Самъ-же Илья приговаривалъ: ваше дѣ­
ло избы мести ; знали-бы свое кривое
веретено ! Самъ взялъ разсажалъ ихъ ,
двое по двое, каждую съ мужемъ сво­
имъ, въ три мѣшка и закинулъ, какъ
ледащихъ щенятъ, въ рѣку Смородинку.
Тогда уже вышла сама жена Соловья
разбойника, и высылала девять сыновъ
своихъ съ дорогими подарками; а сыны,
своимъ разумомъ, изъ воды да въ огонь
сунулись : они оборотились въ девять
вороновъ съ носами желѣзными, раскле­
вать хотѣли Илью по волоску, по жил­
кѣ; на мнѣ, молвилъ имъ Илья, шкура
и не чернаго соболя, да своя; пи шер­
стинки, пи волоска съ нея не отдамъ;
самъ свистнулъ, и ушелъ отъ нихъ на
конѣ своемъ, не оглядывался, а отвелъ
да заманилъ ихъ за тридевять земель ,
да тамъ ихъ и покинулъ. Тамъ-то они,
въ-чужѣ, ребятами перекинуться боят-


160
ей, а домой пути-дороги не найдутъ, и
живутъ каждый но сту дѣтъ—а всего
девять сотъ дѣтъ — во лѣсахъ дрему­
чихъ , тѣми-же воронами черными.
Великій князь пожелалъ услышать
Соловьинаго свисту. Илья отпустилъ раз­
бойнику немного губу, взялъ князя и
княгиню влѣво и вправо подъ мышки,
подъ шубу свою, и велѣлъ Соловью
свистнуть въ малую долю свиста. Соло­
вей свистнулъ въ полсвиста: оглушилъ
всѣхъ, да съ ногъ посшибалъ. Не токмо
народъ, да челядь домовая, всѣ богаты­
ри торчмя головою попадали, да и самъ
князь со княгинею едва , едва только
подспорьицемъ Ильи устояли.
За такое ослушаніе Илья взялъ, ска­
зываютъ, Соловья за ноги , да ударилъ
годовой о поторчину дубовую, о надол­
бу приворотную. Нѣкоторые же повѣ­
ствуютъ, что Илья наказалъ Соловья на
этотъ разъ только пощечиною, — отъ
которой рыло его повернулось цѣликомъ,
подъ правое ухо—что водилъ, въ по­
слѣдствіи , привязаннаго къ стремени ,
за раскаты городскіе, гдѣ разная пога­
ная сволочь п нечестивая басурманщи-
на собиралась осаждать первопрестоль­
ный градъ русскій , я заставлялъ тамъ
Соловья свистать во всю мочь, чѣмъ и
побилъ и разогналъ скопища враговъ
несмѣтныя; а потомъ уже, за другое
ослушаніе , наказалъ Соловья смертію ,
взявъ за ноги и ударивъ головой о на­
долбу приворотную; какъ-бы то ни было,
но смерть и кончина разбойнику была
именно такова, каковою мы ее описали.
Казаке Луганскій.
49. СКАЗКА О МУДРЕЦѢ
КЕРИМѢ.
Жилъ на востокѣ царь, а у царя
Жилъ во дворцѣ мудрецъ: оиъ назы­
вался
Керимъ, и царь его любилъ, и съ нимъ
Бесѣдовалъ охотно. Разъ случилось ,
Что задалъ царь ему такой вопросъ:
Съ чѣмъ можемъ мьі сравнить земную
жизнь
II свѣтъ ? Но на вопросъ мудрецъ не
вдругъ
Отвѣтствовалъ; онъ попросилъ отсрочки,
Сначала надень, послѣ па два, послѣ
На цѣлую недѣлю; наконецъ
Пришелъ къ царю итакъ ему сказалъ:
Вопросъ твоіі, государь, неразрѣшимъ;
Мой слабый умъ обнять его не можетъ;
Позволь людей мудрѣйшихъ мнѣ спро­
сить.
II въ путь Керимъ отправился, искать
Отвѣта на вопросъ царя. Сначала
Онъ посѣтилъ одинъ богатый городъ,
Гдѣ, говорили, находился славный
Философъ, по философъ тотъ имѣлъ
Великолепный домъ, былъ другъ сер­
дечный
Царя, жилъ самъ какъ парь, и упивался
Изъ полноіі чаши сладостію жизни.
Ему Керимъ вопросъ свой предложилъ.
Онъ отвѣчалъ: свѣтъ уподобить можно
Великолѣпной мировой палатѣ,
Гдѣ всякій часъ открытый столь—са­
дись,
Кто хочетъ, п пируй. Надъ головою
Гостей горятъ и ходятъ звѣзды неба;
ІІхъ слухъ плѣняютъ звонкимъ хоромъ
птицы;
Для нихъ цвѣты благоуханно дышутъ;
А на столахъ предъ ними, безъ числа
Стоятъ съ ѣдою блюда золотыя;
11 янтаремъ кипящимъ въ чашахъ бле-
’іцетъ
Вино; и все кругомъ ласкаетъ чувства,
II гости весело сидятъ другъ съ дру­
гом!.,
Бесѣдуютъ, смѣются, шутятъ, спорятъ;
11 новые подходятъ безпрестанно,
II каждому есть мѣсто; ктожъ довольно
Насытился, встаетъ; п, распрощавшись
Съ ближайшими къ нему, уходитъ спать
Домоіі, хозяину сказавъ: спасибо
За угощенье. Вотъ и свѣтъ и жизнь.
Доволен ь ли ты повѣстью моею? —
Керимъ философу не отвѣчалъ
Ни слова ; онъ печально съ нимъ про­
стился
II далѣе поѣхалъ; про себя же
Такъ разсуждалъ: твоя картина, другъ
Философъ , невѣрна; не всѣ мы здѣсь
Съ гостями пьемъ, ѣдимъ л веселимся;
22


Не мало есть голодныхъ, одинокихъ
11 плачущихъ. Кериму тутъ сказали,
Что не далеко жилъ въ густомъ л ѣсу
Отшельникъ набожным, смиренномудрый:
Ему убѣжищемъ была пещера;
Онъ сиаль на голомь камнѣ; ѣлъ одни
Коренья, нилъ лишь воду; дни и ночи
Всѣ проводилъ въ молитвѣ. И не медля
Къ нему отправился Керимъ. Отшель­
никъ
Ему сказалъ: послушай, черезъ степи
Однажды велъ верблюда путникъ; вдруіъ
Верблюдъ озлился, началъ страшно Фыр­
кать,
Храпѣть, бросаться; путникъ испугался
II побѣжйлъ; верблюдъ за нимъ. Куда
Укрыться? Степь пуста. Но вотъ уви­
дѣла.
У самоіі онъ дороги водоемъ
Ужасной глубины, по безъ коды:
Изъ нѣдра темнаго его торчали
Вѣтвями длинными кусты малины,
Разросшейся межъ трещинами стѣнъ
Полуразрушенныхъ отъ лѣтъ. Въ пего,
Гоішмыіі б Раненымъ верблюдомъ, путникъ
Въ испугѣ прянулъ; онъ за гибкій сукъ
Малины ухватился и повисъ
Надъ темной бездной. Голову поднявъ ,
Увидѣлъ онъ разинутую пасть
Верблюда падь собоіі: его схватить
Рвался ужасный звѣрь. Он ь опустилъ
Глаза ко дну пустаго водоема:
Тамъ змѣй ворочался, и на пего
Зіялъ голоднымъ зѣвомъ, ожидая,
Что онъ, съ куста сорвавшись, упадетъ.
Такъ онъ висѣлъ на гибкой тонкой
вѣткѣ
Межъ двухъ погибелей. 11 чтожъ еще
Ему представилось ? Въ томъ самомъ
мѣстѣ,
Гдѣ кустъ малины (за который онъ
Держался) корнемъ въ землю сквозь
проломъ
Стѣны разрушеннаго водоема
Входилъ, двѣ мыши, бѣлая одна,
Другая черпая, сидѣли рядомъ
На корнѣ, и его поочередно
Съ большою жадностію грызли, землю
Со всѣхъ сторонъ скребли , и обнажали
Всѣ вѣтви корня; а когда земля
Шумѣла, падая на дно,—отгула
Выглядывалъ проворно змѣй, какъ будто
Спѣша провѣдать: скороль мыши коронѣ
Перегрызутъ, и скороль съ ношей кустъ
Кь нему па дно обрушится? —Но что же?
Вася падь этимъ дномъ безъ всякой
Надежды на спасенье, вдругъ увидѣлъ
На ближней вѣткѣ путник ь много ягодъ
Малины, зрѣлыхъ, крупныхъ;—сильно
Желаніе полакомиться ими
Зажглося въ немъ, и все онъ позабылъ:
11 грознаго верблюда надъ собою,
И подь собоіі па днѣ; далекомъ змѣя,
11 двухъ мышей коварную работу:
Оставилъ опт. вверху храпѣть верблюда,
Внизу зіять голодной пастью змѣя,
II въ сторонѣ грызть кореш, и копаться
Въ землѣ мышей, — а самъ, рукой до­
бравшись
До ягодъ, началъ опт. спокойно рвать
11 ѣсть; Петрахъ его пропалъ. 'Гы спро­
сишь:
Кто этотъ жалкій нутникъ?—Человѣкъ.
Пустыня жъ съ водоемомь — свѣтъ; а
путь
Черезъ пустыню — наша жизнь земная.
Гонящійся за путникомъ верблюдъ—
Есті. врагъ души , тревогъ создатель ,
грѣхъ:
Намъ гибелью грозитъ онъ; мы жъ без­
печно
На вѣткѣ трепетной висимъ надъ безд­
ной,
Гдѣ въ темнотѣ могильной скрыта
смерть —
Готъ змѣй, который, пасть разинувъ,
ждетъ,
Чтобъ вѣтка топкая переломилась.
А мыши? Ихъ названье: день и ночь;
Везъ отдыха, смѣнялся, онѣ
Работаютъ, чтобъ сукъ твой, вѣтку
жизни,
Которая межъ смертію и свѣтомъ
I ебя невѣрно держитъ, перегрызть:
Прилежно черная грызетъ всю ночь,
Прилежно бѣлая грызетъ весь день;
А ты, прельщенный ягодой душистой—
У сладой чувствъ, желаній утомленьемъ,_
Забылъ и грѣхъ—верблюда въ вышинѣ,
II смерть—внизу зіяющаго змѣя,
11 быструю работу дня и ночи —
Мышей, грызущихъ тонкій корень жизни:
Іы все забылъ,—тебя манитъ одно
Невѣрное минуты наслажденье.


171
Вотъ свѣтъ п жизнь и смертный чело­
вѣкъ.
Доволенъ ли ты повѣстью моею ?
Керимъ отшельнику не отвѣчалъ
Ни слова; онъ печально съ нимъ про­
стился
II далѣе поѣхалъ; про себя же
Гакъ разсуждалъ : свитой отшельникъ !
твой
Разсказъ замысловатъ, но моего
Вопроса онъ еще не разрѣшилъ;
Не такъ печальна паша жизнь, какъ
степь,
Ведущая къ одной лишь безднѣ смерти,
II не однимъ минутнымъ наслажденьемъ
Плѣняется безпечно человѣкъ.
II ѣхалъ онъ, куда глаза глядятъ.
Вотъ повстрѣчался съ нимъ какой-то
странный,
Убогимъ рубищемъ покрытый путникъ.
Онъ шелъ босой : черезъ плечо висѣла
Котомка; въ ней же было много хлѣба,
Плодовъ п всякаго добра; онъ самъ,
Казалось, былъ веселаго ума,
Глаза его сверкали остротою
II на лицѣ пріятно выражалось
Простосердечіе. Керимъ подумалъ:
Задамъ ему, на всякій случай, моіі
Вопросъ ! Быть можетъ , дѣло скажетъ
этотъ
Чудакъ. II онъ у нищаго спросилъ:
Съ чѣмъ можно намъ сравнить земную
жизнь
II спѣтъ?—- На это у меня въ запасѣ
Есть повѣсть, нищій отвѣчалъ. Послу­
шай:
Одинъ нѣмой сказалъ слѣпому: если
У видишь ты арфиста, попроси
Его ко мнѣ, чтобъ сына моего,
Въ унылость впадшаго, своей игроки
Развеселилъ. Па то сказалъ слѣпоіі:
Такого мнѣ арфиста ужъ случилось
Здѣсь видѣть; я безногаго за нимъ
Отправлю сына; онъ его въ минуту
Найдетъ. Безногій побѣжалъ п скоро
Нашелъ арфиста ; былъ арфистъ безъ
рукъ,
Но онъ упрямиться не сталъ, и такъ
Прекрасно началъ на безструнной арфѣ
Играть, что меланхоликъ безъ ума
Расхохотался, То слѣпой увидя,
Всплеснулъ руками, вслухъ нѣмой хва­
лить
Сталъ музыканта, а безногій началъ
Плясать, и такъ распрыгался, что много
Сбѣжалося людей и изъ толпы
Ихъ выскочилъ дуракъ: опь изъявилъ
АрФИсту, прыгуну и всѣмъ другимъ
Свое благоволенье. —Мимо пхъ
Прошла тихонько Мудрость и увидя,
Что дѣлалось, шепнула про себя:
Гаковъ смѣшной, безумный жалкій св ѣ й.,
11 такова на свѣтѣ паша жизнь.
Доволень ли ты повѣстью моею?
Керимъ прохожему не отвѣчалъ
Ни слова; онъ печально съ шімъ про­
стился
II далѣе поѣхалъ; про себя же
Такъ разсуждалъ: затѣйливъ твой раз­
сказъ,
По моего вопроса не рѣшилъ онъ.
Хотя мы въ жизни много пустоты,
Дурачества и лжи встрѣчаемъ; по
II высшая значительность и правда
Святая въ ней заключены благимъ
Создателемъ.
Подумавъ такъ, рѣшился
Керимъ отправиться въ обратный путь,
Чтобъ донести царю, что никакого
Не удалось ему найти отвѣта
На заданный вопросъ. Дорогой онъ
Молился Богу, чтобъ своею правдой
Богъ просвѣтилъ его разсудокъ темный
II жизни таинство ему открылъ.
11 предъ царя явился опь съ веселымъ
Лицомъ и все, что на дорогѣ съ шімъ
Случилось, разсказалъ.
А царь спросилъ:
Чтожь напослѣдокъ самъ теперь, Ке­
римъ,
Ты думаешь ?
Сперва благоволи,
Сказал ъ Керимъ, услышать, что со мною
Самимъ случилось па пути. Извѣстно
Тебѣ, что я лишь только по твоей
Высокой волѣ въ этогъ трудный путь
Отправился, то, милостію царской
Хранимый, я вездѣ проводниковъ
Имѣлъ, и пишу находилъ дневную,
II никакихъ не испыталъ тревогъ.
Чтожь па дорогѣ, добраго, худаго,
Мнѣ повстрѣчалося, о томъ нѣтъ нужды
Упоминать: оно ничто въ сравненьи


17-2
Съ той бездной благъ, какими ты такъ
щедро,
Мой царь, меня осыпалъ. II мое
Одно желанье было : угодить
Тебѣ, съ усердіемъ стараясь правду
Найти между людьми, чтобъ, возвратив­
шись ,
ТебІ; отчетъ принесть въ моихъ дѣлахъ.
Теперь ты самъ рѣши по царской правдѣ:
Достоин ъ ли » милости твоеіі ?
Царь, не скааав ь ни слова, подалъ руку
Въ знакъ милости Кериму. У миленно
Керимъ ее поцѣловалъ , потомъ
Примолвилъ: Такъ л думалъ про себя
Во время странствія. Но, подходя
Къ твоимъ палатамъ царскимъ и печалясь,
Что безъ малѣйшія передъ тобоіі
Заслуги нынѣ я къ тебѣ, моіі царь,
Былъ долженъ возвратиться, — вдругъ у
самой
Обители твоей какъ скорлупа
Съ моимъ упала глазъ, и я постпгнулъ,
Что наша жизнь есть странствіе по свѣту
Такое жъ, какъ мое, во исполненье
Верховной воли Высшаго Царя.
Мудрецъ умолкъ, а Царь ему сказалъ :
Другъ вѣрный,будь моимъ отцемъ отнынѣ.
'Жуковскій,
(Москвитянинъ. /845).
50. КОЩЕЙ БЕЗСМЕРТНЫЙ.
Въ лѣто 5953-е отъ созданія міра ,
жило на земли племя Руса, Яжетова
внука, по теплому морю; и были сосѣди
его: отъ востока поганые Агаряне, Аха-
зыры; г.ъ полночи и съ вечера различ­
ные Нѣмцы именуемые Готоы; отъ за­
пада Войцики Ромыне; отъ юга хитрые
мудрецы Греки, въ земли еллпнской.
И были вѣтви племени Руса : Геты ,
Анты, Бассарины, Романы, Сорбы, Хор­
ваты, Невры; а отъ сихъ: Чехи, Сѣве­
ряне, Кривичи, Поляне, Бужане, Тивер­
цы, и иные многіе— .
«То все богатыри?» спросилъ Ива.
—
Богатыри—отвѣчалъ честный іерей
Симонъ, и продолжалъ:
II были между Росланами четыре
юноша краснаго владычняго рода: Сло­
вецъ, Волхъ, Кощей и Хоревъ. Жили
они у князя Осмомысла жильцами. Горь­
ки стали имъ чужіе хлѣбы и жизнь
безъ води , безъ битвы. Задумали они
повоевать славы, погулять, походить но
земнымъ краппамъ, и поискать себѣ
чести п власти и м Ьста по сердцу.
«Что дѣемъ здѣсь?» сказалъ старшій
изъ нихъ, Волхъ. «Пли жильцами намъ
вѣкъ вѣковать? или безъ милости намъ
не житье въ бѣломъ свѣтѣ ? иди на
землѣ только и мѣста, что наши станы,
торги и вежи ?
«На то-ль говорили намъ добрые люди
про дальнія земли , чтобъ мы подиви­
лись рѣчамъ ихъ какъ сидни ?
«Про дальнія земли, гдѣ все дышитъ
воздухомъ сладкимъ, гдѣ молятся небу,
гдѣ чудны древа, гдѣ дивныя зелья
ростуть безъ посѣва, гдѣ звѣри велики,
а въ рыбахъ течетъ кровь златая ? 11
есть тамъ рогатые люди Сатиры, и ви­
тязи съ конскимъ хребтомъ и ногами....
«Ѣдемъ, братья, за Окіянъ!» вскри­
чали прочіе. «Позрпмъ на чужое злато
и сребро, на столы и одры!.... Отвѣда­
емъ брашны заморскоіі, добудемъ коней
иноземныхъ!»
Закрутивъ торченые усы, Волхъ про­
должалъ :
«Всему есть время : мудрости умале­
ніе, мужеству неможеніе, существу тлѣ­
ніе , свѣту тма ! Попшёмъ-ли жизнью
въ пустынѣ ? утратпмъ-ли младость въ
безславьѣ ? или дождемся, покуда без­
временье всѣхъ насъ потопить въ глу­
бокую полночь ? Раднѣв мнѣ прахомъ
носиться по бѣлому свѣту, чѣмъ ЖИТЬ
какъ невеіо.іось сидѣнь! Раднѣе питать­
ся младичіемъ дубнымъ, ч ѣмъ сладкимъ
кускомъ, и медвянымъ питьемъ въ чу­
жой сѣни!
«Ѣдемъ, братья , за Окіянъ!» вскри­
чали всѣ: «ѣдемъ себя показать н лю­
дей посмотрѣть!»
II вотъ добрые молодцы, четыре удат­
ные но-брата, въ знакъ любовнаіо брат­
ства и вѣчной пріязни поклявшись жить
неразлучно и нераздѣльно , тайно оста­
вили дворъ княжескій, взвалили на пле­
ча перваго быка , который попался на


173
встрѣчу, и понесли его въ Даждьбуговг,
лѣсъ, находившійся близь Рени (*) па
мысѣ, между впаденіемъ въ теплое море
святыхъ рѣкъ Нуга и Данапра.
Тамъ было великое капище Даждь-
буга, изгнавшаго изъ сихъ мѣстъ Іоній­
скую Цереру , и завладѣвшаго ея хра­
момъ.
Взбросивъ на обѣтъ вола , они вон­
зили мечи своп въ землю; а жрецъ, въ
бѣлой власяницѣ, обратился къ нимъ и
произнесъ ;
«Речите слово, духа завѣтъ, цѣлымъ
умомъ; живите за одинъ; держите другъ
друга въ братствѣ и любви и во чти ;
и держите обіцину: и ты старый Волху,
и ты постаршій Словенъ, и ты младшііі
Хоревъ, и ты помладшій Кощей, вездѣ
и во всемъ до живота--»
Послѣ сихъ словъ, жрецъ Даждьбуга
взялъ съ нихъ роту (**) жить безъ раз­
дѣла и держать слово твердо.
Послѣ сего каждый порубилъ свою
руку мечемъ, истекшую кровь жрецъ
влилъ въ чашу вина, и они испили изъ
опой; потомъ посыпали на главы себѣ
земли, и, кончивъ обѣтъ мечнымъ цѣло­
ваніемъ, Волхъ, Словенъ, Хоревъ и Ко­
щей искупались въ священномъ Бугѣ,
пошли въ княжескій табунъ , накинули
петли на четырехъ коней, вскочили па
нихъ и пустились оленьимъ скокомъ,
какъ тать отъ погони.
Имъ нужна дорога за море Окіяпъ ,
да спросить некого.
Потрясся сырой боръ. Какъ орлы ,
распустивъ долгія крылья , летятъ въ
высоту, такъ Словенъ, Волхъ, Кощей и
Хоревъ несутся отъ моря въ простран­
ныя степи, скачуть чрезъ Русскія вла­
сти , скачутъ полемъ, высокой травою,
разсыпными песками, скачуть отд, до.іа
къ долу, отъ горы къ горѣ, отъ лѣса
къ лѣсу.
Вотъ закурилась даль раннимъ тума­
номъ , благодѣііпое утро разлилось по
небу.
Вотъ солнце пробѣжало полудень , и
отъ полудня склонилось на вечеръ; удат­
ные молодцы скачутъ.
(*) Рень-пркстапь.
(”) Клятву.
Такимъ образомъ ѣхали они скоро-ли
долго-лп, а пріѣхали въ великую дебрь,
на ростамъ (*>. Дорога раздѣлялась на
три пути.
При началѣ каждаго пути были три
высокія могилы, и на каждой могилѣ
стоялъ камень, и были выр ѣзаны на
камняхъ слова; по братапичп не умѣли
читать.
Куда путь держать ? па право-лп, на
лѣво-ли, прямо-ли?
Призадумались добрые молодцы; ста­
ли совѣтъ держать и рѣшили : тремъ
ѣхать врозь , провѣдать дорогу , а че­
твертому ждать возврата прочихъ па
ростами.
Бросили жеребьи, и досталось сидѣть
па ростами Волху ; Кощею ѣхать по
лѣвому пути па вечеръ, Словепу по сред­
нему на полдень, а Хореву па солнеч­
ный восходъ.
II условились они воротиться па дру­
гой день къ вечеру.
—
А сроку поло­
жили ждать каждаго три дни и три
ночи.
«Чуръ , братья , не медлить ; на три
дни есть у меня запасу, а терпѣнія на
три л ѣта. Дол ѣе ждать не буду, а мстить
до конечнаго дня!
Словенъ, Хоревъ и Кощей поклялись
ему воротиться къ дореченному дню,
пріѣхать па третье солнце на чекъ.
Условились, простились, разъѣхались.
Проходитъ день, другой, настаетъ тре­
тье солнце; сидитъ Волхъ на ростами,
ждетъ возврата братьевъ своихъ ; да
братья не ѣдутъ.
Вотъ св ѣтъ ужъ подернулся тмою,
п вѣтры, Стрибоговы внуки, взбурилнсь,
печальную пѣсню гудятъ по дупламъ.
Въ чистомъ полѣ не видно пи птицы
пролетной, ни звѣря прыскучаго; ждетъ,
подождетъ Волхъ побратовь своихъ —
не ѣдутъ.
Вотъ и тма на свѣтъ налегла, и ти­
хость настала, соловей прощелкалъ по­
слѣднюю пѣсню; ласточка прощебетала
привѣтъ темной ночи; проворковала гор­
лица , и вотъ уже только вдали, и то
(•) Раздѣленіе пути.


174
изрѣдка, кукуетъ о дѣтяхъ одинокая ,
горемычная , бездомная кукушка.
Не ѣдутъ.
«Чтобъ вы горькоіі н бѣдной смерти
предали души своп!» сказалъ Волхъ съ
досады ; зѣвнулъ, приклонилъ голову
свою на кочку, и заснулъ крѣпкимъ
сномъ.
На утро, вдали раздался конскііі то­
потъ: кош. Волха почуялъ вѣрно зна­
комыхъ ; приподнялъ голову, оглянулся
па право и заржалъ.
Вскочилъ Волхъ, очнулся, протираетъ
глаза.
«Ну, другъ, заждался !» сказалъ онъ
проѣзжающему мимо его всаднику. Но,
вмѣсто отвѣта, коснулись до чуткаго
его слуха дикіе звуки пѣсни:
Маштанэ кюбэнь уластыгэ,
Малтыгэ джигэ....
Э, га, гэ! да это не Хоревъ, и не
Кощей, и нс Словенъ! вь ушатой шапкѣ,
въ волчьемъ кожухѣ!....
Не успѣлъ Волхъ разглядѣть всад­
ника , какъ тотъ, увидѣвъ лихаго ко­
ня, который пасся въ сторонѣ па лугу,
подскакалъ къ нему, накинулъ на него
петлю, п понесся по правому пути !
Вздрогнуло сердце у Волха; пѣшій за
коннымъ не погоня. Но Волхъ догадливъ:
скоро схватилъ онъ лукъ и тулъ своіі,
тетива звякнула , стрѣла взвизгнула и
понеслась въ погоню.
Другая, третья , четвертая зашипѣли
вслѣдъ за первой, и вотъ одна изъ
нихъ перерѣзала волосяной арканъ , па
которомъ всадникъ влекъ за собоіі Вол­
хова коня, а прочія три впились въ
спину дневнаго вора, какъ осы, и про­
сосали ее до крови ; ио онъ скакалъ
безъ оглядки; оставшійся на мѣстѣ копь
оглядѣлся, заржалъ и понесся къ сво­
ему господину. Волхъ гладитъ, нѣжитъ,
цѣлуетъ своего коня.
«Сова! неясыть! поганый Команд.!
тать олп бѣсъ, отколѣ взялся ! Лечь-
бы тебѣ , абы не дрогнуло сердце оть
жалости, что конь въ чужихъ рукахъ!
Конь какъ будто понялъ слова Вол­
ха, заржалъ снова, затопалъ ногами.
Волхъ успокоился. Но утоленіе одно­
го горя напоминаетъ о другомъ.
Братаны не ѣдутъ, и пищи мало.
Проходитъ третій день, терпѣніе об­
ращается въ досаду; проходитъ еще
день, еще день и еще день, доса­
да обращается въ тоску ; проходить
еще день, другой, третій, четвертый,
тоска обращается въ изступленіе , по­
томъ въ ярость, потомъ въ проклятія,
потомъ въ жажду мщенія. II вотъ Волхъ
даетъ себѣ клятву, ждать братьевъ па
ростапп три года и три дин, а мстить
имъ но конечный день.
Голодъ иогубилъ-бы его въ продол­
женіе столь долгаго времени ожиданія;
по судьба помогаетъ Волху, хоть съ го­
ремъ пополамъ.
Натягиваетъ Волхъ съ досады тугой
лукъ своіі, накладываетъ на шелковую
тетиву завѣтную отцовскую стрѣлу; про­
гудѣла тетива, стрѣла запѣла и понес­
лась подъ небо.
Летитъ подъ облаками какъ зелень
зеленая птица. '
Стрѣла вонзилась въ крыло ей п упа­
ла съ добычею къ йогамъ Волха.
«Здорово-ста дурень безтолковый ба-
бепь!» говоритъ птица человѣчьимъ го­
лосомъ. «Не щипли мнѣ перьевъ, не
гожусь я въ пищу, продолжает!, опа ;
«отпусти па волю, дамъ богатый вы­
купъ !»
—
Хорошо—отвѣчаетъ Волхъ.
«Возьми хвостъ мой длинный, возьми
въ обѣ руки; я взмахну крыламп, а ты
вдругъ зажмурься и тяни смѣлѣе.
-
Ну! -
«Ну, прощай-же дурень, безтолковый
бабень, береги хвостъ птичій ты себѣ
па память !»
Волхъ оглянулся: въ рукахъ его оста­
лись зеленыя перья изъ хвоста, какъ
зелень зеленой птицы, а ея ужъ и ду­
ху не стало.
«Добро!» сказалъ Волхъ, «два раза
обманутъ, въ третій не проведутъ!
На осьмой день показался па пути
обозъ торговецкііі.
Взмолился Волхъ барышникамъ о ми­
лостынѣ.
«Стыдно тебѣ, доброму молодцу про­
сить милостыню!» отвѣчали они. «Есть
у тебя добрый конь, въ налучнѣ лукъ
разрывчатый, въ тулѣ каленыя стрѣлы,
на плечахъ кованые доспѣхи, при бедрѣ


булатный мечѣ, Ііа головѣ Желѣзный
шлемъ; быдо-бы у тебя все , чѣмъ до­
бываютъ почесть п богатство, да вѣрно
пѣтъ у тебя богатырской силы, да рус­
скаго духа! Пѣтъ-же тебѣ ничего! Если
хочешь пить и ѣсть, продавай койя !»
Горьки были упреки Волху; вздохнулъ
онъ и разстался съ конемъ, промѣнявъ
его на хлѣбъ и соль.
Поѣхали купцы своимъ путемъ доро­
гою, а Волхъ опять сидитъ на роста•
ни. «Что-жъ, думаетъ онъ, «сидѣть
бездомнымъ хозяиномъ! Выстрою себѣ
балаганъ изъ хворосту.» II выстроилъ
па средней могилѣ балаганъ изъ хво­
росту.
Проходятъ новые дин, проходятъ не­
дѣли , мѣсяцы. Братья не ѣдутъ. II
сталъ Волхъ отъ скуки приманивать
птицъ перелетныхъ , черныхъ вороновъ
и сорокъ трещетокъ.
Слетаются къ нему въ гости, па по­
кормку, черные вороны , сизыя галицы ,
трескучія сороки, и простокрыльные, и
великокрымные, п азропарные, борзые па
летаніе въ ширинахъ воздушныхъ, и сыро­
ядцы, и птицы шьвчіе малы періемъ и
худы тіьлесы, различно возглашающіе
соловьи, брегоріи, синицы, и дрозды, п
коростели.
і «Говорятъ-же птицы по людскому,
для чего-жь не учиться мнѣ языку пти­
чьему?» думаетъ Волхъ; садится у вхо­
да балагана, и вслушивается въ свистъ,
въ трескъ, въ карканье.
Всѣхъ болѣе нравится ему нарѣчіе
вороновъ: гордо, важно какъ арабскій
языкъ ; сильно, разумно какъ людская
рѣчь; и вотъ , разлагаетъ Волхъ топи­
ческіе, основные звуки: кры, кру.' кра, кре,
крои сокращенные кіъ , кгу , кю ! 31
сліяніе и смѣшеніе звуковъ кыр^у-у!
кга, крр! и начинаетъ понимать птичьи
рѣчи, разсказы про полетъ туда-сюда,
похвальбу про острые когти, про быст­
рыя крылья, про крѣпкіе клювы.
Только и радости у Волха, что по­
слушать птичьихъ разсказовъ ; любо­
пытнѣе они рѣчей людскихъ.
Вотъ чего однажды наслушался Волхъ.
—
Здорово, пріятели! — сказалъ ста­
рый тутошный воронъ. — Давно не ви­
дались! Чай солнце разъ триста слета­
ло въ краппы мірскія, съ тѣхъ порѣ
какъ разстались? — «Здорово!» ему от­
вѣчали всѣ прочіе. «Старъ сталъ, прія­
тель! изъ чернаго сдѣлался бѣлъ, слов­
но лунь (*,!«
—
Что дѣлать, и житье отъ людей,
и житья п ѣтъ! В ѣрпте-лп, сизые братцы,
въ ппхъ вѣрно злой духъ поселился :
ходятъ стадами , да бьются на кровь ,
гоняютъ другъ друга по свѣту! Опо-бы
для пасъ и раздолье, да и намъ не
даютъ они спуску: лишь только прися­
дешь па трупъ, да носъ порасчпстпшь,
чтобъ черепъ проклюнуть , да сладкаго
мозгу отв ѣдать , глядишь , а стр ѣла и
шипитъ надъ тобою ! Хуже всѣхъ бѣ­
лые! Отъ черныхъ житья пѣтъ звѣрямъ,
а отъ бѣлыхъ пи звѣрю, пи нашему
брату, пи тлѣ погапоіі, все бьютъ на
повалъ! За то ужъ теперь и на нихъ
черный день! —•
«.Корру! послушаемъ !» сказали всѣ
прочіе вороны.
—
Между ними завелся Аттила; ка­
жись, не велика птица, да ноготь вос­
теръ. II прозвалъ опт. себя посланни­
комъ Бога, Создателя міра, и казнью
нев ѣрныхъ , поклонниковъ землѣ , а не
небу. Караетъ онъ всѣхъ , кто молится
людямъ, дереву, камнямъ, скотамъ пли
нашему брату....
«Злодѣй!» вскричала вся стая воро­
новъ. «Ядовитое жало стрѣлы! ножъ гу­
битель ! онъ поселитъ въ людяхъ не­
уваженіе и къ орламъ, и къ бѣлымъ во­
ронамъ!»
—
'Гоже говорятъ п люди, которые
не знаютъ его, и они называютъ его би­
чемъ и молотомъ небеснымъ; да онъ
мало объ этомъ заботится ; говорить :
кто узнаетъ меня, тотъ полюбитъ. Мнѣ,
говорить онъ , не нужно мірскаго бо­
гатства; мой столъ тамъ гдѣ сяду; дво­
рецъ мой пространенъ : входъ въ него
тамъ, гдѣ солнце восходитъ; изъ полу­
ночнаго окна видно Студеное море; съ
вечерней стороны Океанъ; съ восточной
Тавръ; съ полуденной Эмосъ; но я при­
строю его, говоритъ , чтобъ видѣть со
всѣхъ четырехъ сторонъ конецъ міра! —
(*) Бѣлая лупь—- п тица.


1/6 —
Всѣ вороны захлопали отъ удивленія
крыльями.
Бѣлый ворон ь продолжалъ:
«Я летѣлъ вслѣдъ за нимъ, и у-
сталъ....
«Шутка-лп облетѣть всю землю!....
«Передовые его уже близко отсюда ;
ведетъ пѵь Хоревъ , полководецъ Ат­
тилы....
—
Хоревъ!—сказалъ про себя Волхъ,
и слушалъ что дальше.
Но вороны заговорили всѣ вдругъ ;
Волхъ не понялъ; скоро утихли, чередъ
пришелъ разсказывать своп похожденія
другому.
«А я,» сказалъ воронъ съ отбитой
ногой,» до сей поры жилъ я въ ,{ер-
бенг. - Урютѣ, на горѣ Ікпдѣ , гдѣ жили
и два святые мужа: Акуня и Ііазый.
Когда Элёты , разбитые Хинами , при­
нуждены были оставить свою землю ,
два святые мужа также оставили Богду,
и пустились въ отдаленную Конторе;
но на дорогѣ стало жаль имъ горы, въ
которой прожили они болѣе ста лѣтъ ;
воротясь ночью, они похитили ее, взва-
лили на плеча и бѣжали; но Хины ско­
ро хватились горы , послали погоню.
Акунъ и Казый , уставъ бѣжать съ о-
громпой громадой, принуждены были
бросить ее посреди Ршьейской степи.
Во время похищенія я спалъ на гнѣздѣ
своемъ: вмѣстѣ съ горой они унесли и
меня; я очнулся въ то время, какъ оро­
шенная гора грохнулась о степь. 1 утъ-
то я лишился правой йоги , и теперь,
съ горя , друзья , я мечуся по бѣлому
свѣту, ищу костыля , да не знаю, пай-
ду-лп?»
Вороны закаркали въ изъявленіе со­
жалѣнія о товарищѣ, лишенномъ ноги.
По очереди началъ разсказывать свои
похожденія третій воропъ.
«Чудныя вещи дѣлаютъ люди! Я жилъ
у озера Моііска (*), па высокомъ холмѣ,
па столѣтнемъ дубу; при мнѣ онъ и вы­
росъ. Вздумалось мнѣ на бѣду, прошлою
ярой (**), пролет І.ться въ РиФейскія го­
ры, поклониться бѣлому беркуту Вотъ
(*) Ильмень.
(**) Яра—весна.
и исполнилъ choit долгъ, п принесъ ему
три колоса пшенныхъ па поклонъ ; по­
томъ пустился назадъ. Прилетаю на
холмъ свой
что-жъ,братцы іівотъ прав­
ду ноютъ наши птицы: оставишь гнѣ­
здо, не пожалуйся послѣ ! Какъ я по­
смотрѣлъ на мой дубъ , такъ крылья
мои и опали ! Какой-то Словепь при­
шелъ къ Мойску отъ Теплаго моря, да
вздумалъ мудрить, и срубилъ тамъ го­
родъ, а па холмѣ моемъ строитъ сѣнь;
моему родному дубу обрубилъ всѣ вѣт­
ви безъ двухъ, да и сдѣлалъ изъ него
истукана Перуна, какого случалось намъ
видѣть не разъ по лѣсамъ и по хол­
мамъ высокимъ. Па вершину наткнули
кованую изъ серебра голову, золотую
бороду и усг, -злате ; въ дв ѣ пообруб­
ленныя в ѣтви натыкали стрѣлъ, да копій;
вмѣсто глазъ вставили два красные ка­
мня; обвѣсили всего чешуею желѣзной
и завѣсами изъ синеты, червленицы и
багра. Теперь надъ нимъ капище стро­
ятъ; ставятъ запону дверную изъ ли­
таго серебра; а стѣны, затворы, столбы
изъ чернаго древа, и жертвенникь м ѣдыо
обложенъ; стоялы изъ пестраго камня.
«Теперь я, друзья, лечу поискать се­
бѣ новаго дуба по сердцу, съ сѣнью
густою, чтобъ свить мн ѣ гнѣздо, да сво­
ей завестиси вороной. Посовѣтуйте, гдѣ-
бы найти мнѣ мѣстечко получше ?
«Богъ вѣсть,» сказалъ одинъ воропъ.
«Есть чудное дерево близь Днѣпра ; да
въ страшномъ мѣстѣ ростетъ, близь
жилья людской пугалы Бабы-Яги....»
—
Э, ничего ! я пугалъ не слиш­
комъ боюся! Скажн-же, другъ , гдѣ ото
мѣсто?—
«Да , вотъ ужъ я кстати про диво
вамъ всѣмъ разскажу.
«Видали-ли вы, встрѣчали-ли, братцы,
вы Чудо-Іуду, который скитается по
свѣту, вотъ ужъ ровно теперь четыре
столѣтья съ десятками лѣтъ, и смерти
все ищетъ себѣ! Ну, подлинно бѣдный!
Хоть он ь и породы людской, но жалокъ
ужасно ! Однажды сижу я на деревѣ ,
во сто раамаховъ крыла отъ земли по­
длѣ Днѣпра, близь Неясыти порога, гд ѣ
па каменномъ островѣ, подъ скалою под­
водной, есть ходы подъ земное царство,
откуда выходитъ Баба-Яга. Вотъ сижу


—
1^7 —
я; вдругъ вижу-пдетъ что-то страшное,
точно какъ пугало въ княжескомъ саду!
длинный шестъ съ перекладиной, па
перекладинѣ развѣшена изсохшая кожа!
Я было тронулся съ мѣста, да вижу,
что пугало очень смиренно завело такую
рѣчь:
«Истлѣлъ я! изсохъ я! усталъ я ски­
таться и жить утомился! Присѣдъ-бы,
прилягъ-бы, да пѣть на землѣ мнѣ ни
отдыха, нѣтъ мнѣ пи сна, ни могилы !
Въ чужую могилу забрался-бы я — не
пускаютъ! сѣсть—ноги ие гнутся, изсох­
ли составы и жилы ! прилечь—не могу;
словно дубъ остарѣвшій не гнусь я къ
землѣ!
«Проходятъ столѣтія, ищу себѣ гро­
ба, прошу я у добрыхъ людеіі себѣ смер­
ти.... такъ жаль, не даютъ! У хищныхъ
звѣрей и у птицъ—и тѣ пе даютъ мнѣ,
а сами летятъ и бѣгутъ отъ меня какъ
отъ смерти!
«Чувствую голодъ и холодъ и жаж­
ду.... что-жъ? мнѣ ни поѣсть, ни испить,
ни погрѣться порядкомъ!
«Въ огромномъ моемъ кошелькѣ одинъ
только сребрениикъ вѣчный ; а что въ
немъ!.. Вотъ двѣсти ужъ лѣтъ, какъ
не ходить нигдѣ: не берутъ за денарій
у Римлянъ, а здѣсь не берутъ за дал­
іею; что въ томъ, что въ кошель онъ
обратно приходить !.... О ! скоро-ль на­
станетъ то время, когда прпшлется па
смѣну мнѣ новый проклятый ? Я слы­
шалъ, что здѣсь, на днѣпровскихъ по­
рогахъ, живетъ Яга-Баба, колдунья! По­
гадаю у пей ! Вотъ и пороги ! Кого-бы
спросить про пее?»
«Такъ говорилъ Чудо-Іуда. Лишь кон­
чилъ онъ рѣчь, вдругъ изъ Неясыт-
ской скалы показалася Баба-Яга, въ
ступѣ огромной, съ пестомъ, сѣ поме­
ломъ, вся въ лохмотьяхъ! — Ага, вотъ
опа, сказалъ Юда , и вдругъ обернулся
въ русскаго витязя ; доспѣхи такъ и
гремятъ на костяхъ !
Подходитъ къ Ягѣ. «Фу !» закричала
опа: «не русскимъ здѣсь духомъ запа­
хло!» П прямо къ нему:
«Эй! кто ты, скиталецъ? отколѣ? за­
чѣмъ ? гдѣ твой конь ? Не хочешь-ли
—. --
-
--- ----
сѣсть въ мою ступу, со мной прока­
титься?»
—
Эхъ, бабушка, я богатырь Чудо-
ІОда — отвѣчаетъ онъ ей.
—
Къ тебѣ
я пришелъ на поклонъ, хочу погадать ,
да провѣдать судьбину; вотъ, бабушка,
пенязь впередъ....
«Голубчикъ , у насъ этой дряни до­
вольно; давай, если хочешь, мнѣ золо­
та—даромъ гадать не умѣю!»
—
Старая вѣдьма ! гадай , или голо­
ву къ чорту! —
—
Эгэ , расхрабрился ! — вскричала
Яга, и давай Юду бить желѣзнымъ пе­
стомъ.
А Юда выхватилъ мечъ, да и рубитъ
старуху.
Что-жъ, братцы ! пи тотъ ни другая
пе охнутъ ! лишь кости объ кости сту­
чатъ, да оружье звучитъ !
«Ть*у ты, проклятый! я вѣрно хмѣль­
ная ! дерусь съ сновидѣньемъ !» вскри­
чала Яга и пустилася въ ступѣ чрезъ
поле и горы!
—
Увы мнѣ!—возопилъ Чудо-Юда ,
и бросился въ Данапръ, а вихрь откуда
ни взялся, вынесъ его изъ рѣки и по­
ставилъ па берегъ !
А я со страху летѣть , да летѣть !
лишь въ Кіевѣ градѣ едва отдохнулъ.
«Чудо!» вскричали всѣ вороны въ
голосъ.
«А Кіевъ-то гдѣ ?»
«Да вы чай слыхали про городъ Сам-
ватв (*)? ну, онъ-же и Кіевъ! Какой-то
сидитъ тамъ Кощей.... раздолье ! люди
у него ни по чемъ! то-то крови !
—
Кощей! — вскричалъ Волхъ.
Воропы испугались, вспорхнули и раз­
летѣлись по деревьямъ.
Волхъ радъ былъ, что узналъ о сво­
ихъ братьяхъ , нетерпѣливо ждалъ онъ
времени, въ которое можно ему будетъ
отправиться къ нимъ, и напомнить о
Водкѣ, забытомъ на ростани.
А. Вельтманв.
(Кощей безсмертный.)
Коистантнлъ Багряпородаый.
.
___ _
*0
-I-
1
1
1
23


ЛИРИЧЕСКАЯ ПОЭЗІЯ.


H»©
чЛо
51. ПОДРАЖАНІЕ ІОВУ.
О ты, что въ горести напрасно
На Бога ропщешь, человѣкъ!
Внимай, кол. въ ревности ужасно
Онъ къ Іову изъ тучи рекъ !
Сквозь дождь , сквозь вихрь, сквозь
градъ блистая
II гласомъ громы прерывая,
Словами небо колебалъ,
И такъ его на распрю звалъ:
(іСберіі свои всѣ силы нынѣ,
Мужайся, стоіі п даіі отвѣтъ:
Гдѣ был ь ты, какъ Я въ стройномъ
чинѣ
Прекрасный сей устроилъ свѣтъ;
Когда Я твердь земли поставилъ,
II сонмъ небесныхъ силъ прославилъ
Величество и власть мою ?
Яви премудрость ты свою!
Гдѣ былъ ты, какъ передо Мною
Безчисленны тьмы новыхъ звѣздъ,
Моей возженныхъ вдругъ рукою
Въ обширности безмѣрныхъ мѣстъ,
Мое величество вѣщали;
Когда отъ солнца возсіяли
■■
Повсюду новые лучи,
Когда взошла луна въ ночи?
Кто море удержалъ брегами
И безднѣ положилъ предѣлъ,
И ей свирѣпыми волнами
Стремиться далѣ не велѣлъ?
Покрытую пучину мглою
Не Я-ли сильною рукою
Открылъ, и разогналъ туманъ,
И съ суши сдвинулъ океанъ?
Возмогъ-ли ты хотя однажды
Велѣть ранѣе утру быть,
II нивы, въ день томящей жажды,
Дождемъ прохладнымъ напоить, —
Пловцу способный вѣтръ направить ,
Чтобъ въ пристани его поставить,
II тяготу земли тряхнуть,
Дабы безбожныхъ съ пей сопхнуть?
Стремнинами путей ты разныхъ
ІІрошелъ-лп моря глубину,
II счелъ-ли чудъ многообразныхъ
Стада ходящія по дну?
Отверзлпсь-ли передъ тобою
Всегдашнею покрыты тьмою
Со страхомъ смертныя врата?
Ты стеръ-ли адовы уста ?
Стѣсняя вихремъ облакъ мрачный,
Ты солнце можешь-. ш закрыть, ■!
II воздухъ сгустить прозрачный,
II молнію въ дождѣ родить,
II вдругъ — быстротекущимъ блес­
комъ
И горъ сердца трясущимъ трескомъ
Концы вселенной колебать
И смертнымъ гнѣвъ свой возвѣщать?
Твоей-ли хитростью взлетаетъ
Орелъ, на высоту паря,


182
Но вѣтру крила простираетъ
И смотритъ въ рѣки и моря?
Отъ облакъ видитъ онъ высокихъ,
Въ водахъ и пропастяхъ глубокихъ,
Что я ему на пищу далъ:
Толь быстро око ты-ль создалъ?
Воззри въ лѣса па бегемота,
Что Мною сотворенъ съ тобоіі;
Колюч ііі тернъ его охота
Безвредно попирать ногой;
Какъ верви, сплетены въ немъ жилы:
Отвѣдай ты своеіі съ нимъ силы!
Въ немъ ребра какъ литая мѣдь:
Кто можетъ рогъ его сотрѣть?
Ты можешь-ли Левіаѳана
На удѣ вытянуть на брегъ?
Въ срединѣ самоіі океана
Онъ быстрый простираетъ бѣгъ;
Свѣтящимися чепіуямп
Покрытъ какъ мѣдными щитами,
Копье и мечъ и молотъ твоіі
Считаетъ за тростникъ гнилой.
Какъ жерновъ сердце онъ имѣетъ,
И зубы—страшный рядъ серповъ;
Кто руку въ нихъ вложить посмѣетъ?
Всегда къ сраженью онъ готовъ;
На острыхъ камняхъ возлегаетъ,
Н твердость оныхъ презираетъ:
Для крѣпости великихъ силъ,
Считаетъ ихъ за мягкій илъ.
Когда ко брани устремится,
То море какъ котелъ кипитъ;
Какъ печь, гортань его дымится;
Въ пучинѣ слѣдъ его горитъ;
Сверкаютъ очи раздраженны,
Какъ угль, въ горнилѣ раскаленный;
Всѣхъ сильныхъ онъ страшитъ, гоня:
Кто можетъ стать противъ Меня?
Обширнаго громаду свѣта
Когда устроить Я хотѣлъ,
Просплъ-ли твоего совѣта
Для множества толикихъ дѣлъ?
Какъ персть Я взялъ въ началѣ вѣка,
Дабы создати человѣка,
Зачѣмъ тогда ты пе сказал!.,
Чтобъ видъ иной тебѣ Я далъ?»
Сіе, о смертный, разсуждая,
Представь Зиждителеву власть!
Святую волю почитая,
Имѣй свою въ терпѣньи часть.
Онъ все на пользу нашу строитъ,
Казнитъ кого или покоитъ;
Въ надеждѣ тяготу сноси,
II безъ роптанія проси.
Ломоносове.
(Соч. Ломоносова).
52. УТРЕННЕЕ РАЗМЫШЛЕ­
НІЕ О БОЖІЕМЪ ВЕЛИЧЕ­
СТВЪ.
Уже прекрасное, свѣтило
Простерло блескъ свой по земли,
II Божія дѣла открыло;
Моіі духъ, съ веселіемъ внемли'
Чудяся яснымъ толь лучамъ,*
Представь, каковъ Зиждитель самъ!
Когда-бы смертнымъ толь высоко
Возможно было возлетѣть,
Чтобъ къ солнцу бревно наше око
Могло прііближившпсь воззрѣть:
Тогда-бъ со всѣхъ открылся странъ
Горящій вѣчно океанъ.
Тамъ огненны валы стремятся
П не находятъ береговъ;
Тамъ вихри пламенны крутятся,
Борющпсь множество вѣковъ;
Тамъ камни, какъ вода, кипятъ;
Горящи тамъ дожди шумятъ.
Сія ужасная громада
Какъ искра предъ Тобой одна;
О, коль пресвѣтлая лампада
Тобою, Боже, возжена
Для нашихъ повседневныхъ дѣлъ,
Что Ты творить намъ повелѣлъ!
Отъ мрачной нощи свободились
Поля, бугры, моря и лѣсъ,
Н взору нашему открылись
Исполнены Твоихъ чудесъ.
Тамъ всякая взываетъ плоть:
Великъ Зиждитель нашъ Господь!
Свѣтило дневное блистаетъ
Лишь только на поверхность тѣлъ;
Но взоръ Твоіі въ бездну проницаетъ,
Не зная никакихъ предѣлъ.
Отъ свѣтлости Твоихъ очей
Ліется радость твари всей.


183
Творецъ! покрытому мнѣ Тьмою
Простри премудрости лучи,
II, что угодно предъ Тобою,
Всегда творити научи, —
И, на Твою взирая тварь,
Хвалить Тебя, безсмертный Царь!
Ломоносовъ.
53. ВЕЧЕРНЕЕ РАЗМЫШЛЕ­
НІЕ О БОЖІЕМЪ ВЕЛИЧЕ­
СТВЪ, ПРИ СЛУЧАВ ВЕЛИ­
КАГО СѢВЕРНАГО СІЯНІЯ.
Лице свое скрываетъ день;
Поля покрыла мрачна ночь;
Взошла на горы черна тѣнь;
Лучи отъ насъ склонились прочь;
Открылась бездна звѣздъ полна;
Звѣздамъ числа нѣтъ, безднѣ дна.
Песчинка какъ въ морскихъ волнахъ,
Какъ мала искра въ вѣчномъ льдѣ ,
Какъ въ сильномъ вихрѣ топкій прахъ,
Въ свирѣпомъ какъ перо огнѣ:
Такъ я, въ сей безднѣ углубленъ,
Теряюсь, мысльми утомленъ!
Уста премудрыхъ намъ гласятъ:
Тамъ разныхъ множество свѣтовъ;
Несчетны солнцы тамъ горятъ,
Народы тамъ и кругъ вѣковъ;
Для общей славы Божества,
Тамъ равна сила естества-
Но гдѣ-жъ, натура, твой законъ?
Съ полночныхъ странъ встаетъ заря!
Не солнце-ль ставит ь тамъ свой тронъ?
Не льдпсты-ль метутъ огнь моря?
Се, хладный пламень насъ покрылъ!
Се, въ ночь на землю день вступилъ!
О вы, которыхъ быстрый зракъ
Пронзаетъ въ книгу вѣчныхъ правъ,
Которымъ малый вещи знакъ
Являетъ естества уставъ,—
Вамъ путь извѣстенъ всѣхъ планетъ:
Скажите, что насъ такъ мятетъ ?
Что зыблетъ ясный ночью лучъ?
Что тонкій пламень въ твердь разитъ?
Какъ молнія безъ грозныхъ тучъ
Стремится отъ земли въ зенитъ!
Какъ Можетъ быть, чтобъ мерзлый
паръ
Среди зимы рождалъ пожаръ!
Тамъ споритъ жирна мгла съ водой,
Пль солнечны лучи блестятъ,
Склонясь сквозь воздухъ къ намъ гу­
стой ;
Пль тучныхъ горъ верхи горятъ;
Пль въ морѣ дуть престалъ зеъпръ ,
II гладки волны бьютъ въ ЭФиръ.
Сомнѣній потопъ ватъ отвѣтъ
О томъ, что окрестъ ближнихъ мѣстъ:
Скажите-жъ, коль пространенъ свѣтъ?
II что малѣйшихъ датѣ звѣздъ?
Несвѣдомъ твареіі вамъ конецъ:
Скажите-жъ , коль великъ Творецъ?
Ломоносовъ
Ъ4. БОГЪ.
О Ты, пространствомъ безконечный
Живый въ движеньи вещества ,
Теченьемъ времени превѣчный,
Безъ лицъ въ трехъ лицахъ Божества!
Духъ всюду сущій ц единый,
Кому нѣтъ мѣста н причины ,
Кого пикто постичь пе могъ,
Кто все собою наполняетъ,
Объемлетъ, зиждетъ, сохраняетъ ,
Кого мы называетъ: Богъ!
Измѣрить океанъ глубокій,
Сочесть пески, лучи планетъ ,
Хотя и могъ-бы умъ высокій, —
Тебѣ числа и мѣры нѣтъ!
Не могутъ духи просвѣщенны,
Отъ свѣта Твоего рожденны,
Изслѣдовать судебъ Твоихъ:
Лишь мысль къ Тебѣ взнестись дерзаетъ,
Въ Твоемъ величьи исчезаетъ ,
Какъ въ вѣчности прошедшій мигъ.
Хаоса бытность довременну
Изъ безднъ Ты вѣчности воззвалъ;
А вѣчность, прежде вѣкъ рожденну,
Въ себѣ самомъ Ты основалъ.
Себя собою составляя,
Собою изъ себя сіяя ,
Ты свѣтъ, откуда свѣтъ истекъ;
Создавыіі все единымъ словомъ,


184 —
Въ твореньи простираясь новомъ ,
Ты былъ, Ты есь, Ты будешь ввѣкъ!
Ты цѣпь существъ въ себѣ вмѣщаешь
Ке содержишь и живишь,
Конецъ съ началомъ сопрягаешь ,
II смертію животъ даришь.
Какъ искры сыплются, стремятся ,
Такъ солнцы отъ тебя родятся ;
Какъ въ мразный ясный день зимой
Пылинки инея сверкаютъ,
Вратятся, зыблются, сіяютъ:
Такъ звѣзды въ безднахъ подъ Тобой.
Свѣтилъ возженныхъ милліоны
Въ неизмѣримости текутъ ;
Твои они творятъ закопы ,
Лучи животворящи льютъ.
Ио огненны сіи лампады ,
Иль рдяныхъ кристалеіі громады,
Иль волнъ златыхъ кипящій сонмъ,
Или горящіе эѳиры ,
Иль вкупѣ всѣ свѣтящн міры —
Передъ Тобой, какъ нощь предъ днемъ.
Какъ капля въ море опущеіша ,
Вся твердь передъ Тобой сія.
Но что мной зримая вселепна?
II что передъ Тобою я ?
Въ воздушномъ океан Г. ономъ ,
Міры умножа милліономъ
Стократъ другихъ міровъ—и то,
Когда дерзну сравнить съ Тобою ,
Лишь будетъ точкою одною:
А я передъ Тобой—ничто.
Ничто!—Но Ты во мнѣ сіяешь
Величествомъ Твоихъ добротъ ;
Во мнѣ себя изображаешь,
Какъ солнце въ малой каплѣ водъ.
Ничто! —Но жизнь я ощущаю;
Несытымъ нѣкакимъ летаю
Всегда пареньемъ въ высоты ;
Тебя душа моя быть чаетъ ,
Вникаетъ, мыслить, разсуждаетъ:
Я есмь,—конечно есь и Ты.
Ты есь! природы чипъ вѣщаетъ ,
Гласитъ мое мнѣ сердце то,
Меня моіі разумъ увѣряетъ :
Ты есь—и я ужъ пе ничто!
Частица цѣлой я вселенной,
Поставленъ, мнится мнѣ, въ почтенной
Срединѣ естества я той,
Гдѣ кончилъ тварей Ты тѣлесныхъ ,
Гдѣ началъ Ты духовъ небесныхъ ,
II цѣпь существъ связалъ всѣхь мной.
Я связь міровъ повсюду сущихъ,
Я крайня степень вещества,
Я средоточіе живущихъ ,
Черта начальна Божества;
Я тѣломъ въ прахѣ истлѣваю ;
Умомъ громамъ повелѣваю:
Я царь—я рабъ, я червь—я богъ !
Ио будучи я столь чудесенъ ,
Отколѣ произшелъ?—безвѣстенъ ;
А самъ собоіі я быть пе могъ.
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь ,
Источникъ жизни, благъ податель,
Душа души моеіі и Царь!
Твоей то правд!; нужно было,
Чтобъ смертпу бездну преходило
Мое безсмертно бытіе,
Чтобъ духъ моіі въ смертность обла­
чился ,
И чтобъ чрезъ смерть я возвратился,
Отецъ ! въ безсмертіе твое.
Неизъяснимый, Непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображенія безсильны
И тѣни начертать твоей!
По если славословить должно,
То слабымъ смертнымъ невозможно
Тебя ничѣмъ инымъ почтить,
Какъ имъ къ Тебѣ лишь возвышаться,
Въ безмѣрной разности теряться
И благодарны слезы лить.
Державине.
55. НА СМЕРТЬ КН. МЕЩЕР­
СКАГО.
Глаголъ временъ! металла звонъ !
Твои страшный гласъ меня смущаетъ;
Зоветъ меня, зоветъ твоіі стопъ,
Зоветъ, >і къ гробу приближаетъ.
Едва увидѣлъ я сей свѣтъ,
Уже зубами смерть скрежещетъ,
Какъ молніей, косою блещетъ,
И дни мои, какъ злакъ, сѣчетъ.
Ничто отъ роковыхъ когтей,
Пикая тварь не убѣгаетъ;
Монархъ и узникъ-снѣдь червей,
Гробницы злость стихій снѣдаетъ;
Зіяетъ время славу стертъ.


—• 185 *«»
Какѣ въ море льюТся быстры воды,
Такъ въ вѣчность льются дни и годы;
Глотаетъ царства алчна смерть.
Скользимъ мы бездны на краю,
Въ которую стремглавъ свалимся ;
Пріемлемъ съ аінзнью смерть свою;
На то, чтобъ умереть, родимся.
Безъ жалости все смерть разитъ :
II звѣзды ею сокрушатся,
И солнцы ею потушатся,
П всѣмъ мірамъ она грозитъ.
Не мнитъ лишь смертный умирать
И быть себя онъ вѣчнымъ чаетъ;
Приходитъ смерть къ нему, какъ тать,
И жизнь внезапу похищаетъ.
Увы! гдѣ меньше страха намъ,
Тамъ можетъ смерть постичь скорѣе;
Ея и громы не быстрѣе
Слетаютъ къ горнымъ вышинамъ.
Сынъ роскоши, прохладъ и пѣгъ,
Куда, Мещерскій! ты сокрылся!
Оставило ты сеіі жизни брегъ,
Къ брегамъ ты мертвыхъ удалился;
Здѣсь персть твоя, а духа пѣтъ.
Гдѣ-жь онъ? — Опт. там ь.— Гдѣ тамъ?—
Не знаем ь.
Мы только плачемъ и взываемъ:
О горе намъ, рожденнымъ въ свѣтъ!
Утѣхи, радость и любовь
Гдѣ купно съ здравіемъ блистали,
У всѣхъ тамъ цѣпенѣетъ кровь
П духъ мятется отъ печали.
Гдѣ стол ь былъ яствъ, тамъ гробъ сто­
ить;
Гдѣ пиршествъ раздавались лики ,
Надгробные тамъ воютъ клики ,
П блѣдна смерть па всѣхъ глядитъ.
Глядитъ на всѣхъ—и на царей,
Кому въ державу тѣсны міры;
Глядитъ па пышныхъ богачеіі,
Что въ златѣ п сребрѣ кумиры;
Глядитъ па прелесть и красы ;
Глядитъ на разумъ возвышенный;
Глядитъ на силы дерзновенны ,
И точитъ лезвее косы.
Смерть, трепетъ естества п страхъ!
Мьмгордость, съ бѣдностью совмѣстна:
Сегодня богъ, а завтра прахъ;
Сегодня льститъ надежда лестна ,
А завтра— гдѣ ты, человѣкъ?
Кдва часы протечь успѣли,
Хаоса въ бездну улетѣли,
И весь, какъ сонъ, прошелъ твой вѣкъ.
Какъ сонъ, какъ сладкая мёчТй,
Исчезла и моя ужь младость;
Пе сильно нѣжитъ красота,
Не столько восхищаетъ радость;
Пе столько легкомысленъ умъ,
Не столько я благополученъ;
Желаніемъ честей размученъ....
Зоветъ, л слышу, славы шумъ!
По такъ и мужество пройдетъ
И вмѣстѣ къ славѣ съ ним ь стремленье;
Богатствъ стяжаніе минетъ ,
И въ сердцѣ всѣхъ страстей волненье
Прейдетъ, прейдетъ въ чреду свою.
Подите счастьи прочь возможны!
Вы всѣ премѣппы здѣсь и ложны:
Я въ дверяхъ вѣчности стою.
Сеіі день, иль завтра умереть,
Перфильевъ! должно намъ конечно :
Почтожъ терзаться и скорбѣть,
Что смертный другъ твоіі жилъ не ВѢЧ­
НО•> ;
Жизнь есть Небесъ мгновенный даръ:
.' строй ее себѣ къ покою ,
II съ чистою твоеіі душою
Благословляй судебъ ударъ.
Державин«.
56. ИЗЪ ВОДОПАДА.
Алмазна сыплется гора
Съ высотъ четыремя скалами;
Жемчугу бездна и серебра
Кипитъ внизу, бьетъ вверхъ буграми;
Оть брызговъ синій холмъ стоитъ,
Далече ревъ въ лѣсу гремитъ.
Шумитъ,—и средь густаго бора
Теряется въ глуши потомъ;
Лучъ чрезъ потокъ сверкаетъ скоро;
Подъ зыбкимъ сводомъ древъ, какъ
сномъ
Покрыты волны, тихо льются,
Рѣкою млечною влекутся.
Сѣдая пѣна по брегамъ
Лежитъ клубами въ дебряхъ темныхъ ;
Стукъ слышанъ млатовъ по вѣтрамъ ,
Визгъ пилъ и стопъ мѣховъ подъем­
ныхъ :
24


186 —
О йодопаіъ! въ твоемъ жерлѣ
Все утоняетъ въ безднѣ, въ мглѣ!
Вѣтрами ль сосны поражении ?
Ломаются въ тебѣ въ куски.
Громами ль камни отторженцы?
Стираются тобоіі въ пески.
Сковать лп волу льды дерзаютъ?—
Какъ пыль стекляпна ниспадаютъ.
Волкъ рыщетъ вкругъ тебя, и, страхъ
Въ ничто вмѣняя, становится:
Огонь горитъ въ его глазахъ,
II шерсть на немъ щетиной зрится ;
Рожденный па кровавый бой ,
Онъ воетъ, согласясь съ тобой.
Лань идетъ робко, чуть ступаетъ ,
Внявъ водъ твоихъ падущпхъ ревъ;
Тога па спину преклоняетъ
II быстро мчится межъ деревъ;
Ее страшитъ вкругъ шумъ, бурь свистъ
11 хрупкій подъ ногами листъ.
і ...
Ретивый конь, осанку горлу
Храпя, къ тебѣ порой и летъ ;
Крутую гриву, жарку морду
Поднявъ, храпитъ, ушмп прядетъ ;
П, подстрекаемъ бывъ, бодрится,
Отважно въ хлябь твою стремится.
Ио кто тамъ идетъ по холмамъ,
Глядясь, какъ мѣсяцъ, въ воды черны?
Чья тѣнь спѣшитъ но облакамъ
Въ воздушныя жилища, горны?
11а темномъ взорѣ и челѣ
Сидитъ глубока дума въ мглѣ!
Какой чудесный духъ крыламп
Отъ сѣвера паритъ па югъ?
Вѣтръ медленъ течь его стезями:
Обозрѣваетъ царства вдругъ ;
Шумитъ, и какъ звѣзда блистаетъ,
II искры въ слѣдъ своіі разсыпаетъ.
Чей трупъ, какъ па распутіи мгла,
Лежитъ на темпомъ лонѣ ночи ?
Простое рубище чресла,
Двѣ лѣпты покрываютъ очи ,
Прижаты къ хладной груди персты ,
Уста безмолвствуютъ отверсты!
Чей одръ — ііеМлЯ, кровъ — ЬоздухЪ
синь;
Чертоги — вкругъ пустынны виды?
Не ты ли счастья, славы сынъ ,
Великолѣпный князь Тавриды ?
Не ты лп съ высоты честеіі
Незапно палъ среди степей?
Не ты ль наперсникомъ близь трона
У сѣверной Минервы былъ ;
Во храмѣ музъ, другъ Аполлона ;
На полѣ Марса вождемъ слылъ;
Рѣшитель думъ въ войнѣ и мирѣ,
Могуіцъ—хотя и не въ порфирѣ ?
Не ты ль, который взвѣсить смѣлъ
Мощь Росса, духъ Екатерины,
II, опершись на нихъ, хотѣлъ
Вознесть твоіі громъ па тѣ стремнины,
Па коихъ древній Римъ стоялъ,
II всей вселенной колебалъ?
Не ты ль, который орды сильны
Сосѣдей хищныхъ истребилъ ,
Пространны области пустынны
Во грады, въ нивы обратилъ,
Покрылъ поить черный кораблями ,
Потрясъ среду земли громами?
Не ты ль, который зналъ избрать
Достойный подвигъ Русской силѣ,
Стихіи самыя попрать
Въ Очаковѣ и въ Измаилѣ,
II твердой дерзостью такой
Быть дивомъ храбрости самой?
Се ты, отважнѣйшій изъ смертныхъ,
Парящій замыслами умъ!
Не шелъ ты средь путей извѣстныхъ,
Но проложилъ ихъ самъ ,—и шумъ
Оставилъ но себѣ въ потомки;
Се ты, о чудный вождь Потемкинъ!
Се ты, которому врата
‘
Торжественныя созидали;
Нскуство, разумъ, красота
-
Недавно лавръ и миртъ сплетали ;
Забавы, роскошь вкругъ цвѣли,
П счастье съ славой слѣдомъ шли.
Се ты, небеснаго плодъ дара
Кому едва я посвятилъ ;
Въ созвучность громкаго Пиндара


187
Мою настроить лиру мнилъ ;
Воспѣлъ побѣду Измаила ,
Воспѣлъ.... Но смерть тебя скосила !
Увы! и хоровъ сладкій звукъ
Моихъ въ стенанье превратился;
Свалилась лира съ слабыхъ рукъ ,
II я тамъ въ слезы погрузился,
Гдѣ бездна разноцвѣтныхъ звѣздъ
Чертогъ являли райскихъ мѣстъ.
Увы! и громы онѣмѣли,
Ревущіе тебя вокругъ;
Лолки твои осиротѣли,
Наполнили рыданьемъ слухъ;
II все, что близь тебя блистало,
Уныло и печально стало.
Потухъ лавровый твой вѣнокъ,
Гранена булава упала,
Мечъ въ полнощны войти чуть могъ,—
Екатерина возрыдала!
Подсвѣта потряслось за ІІеіі
Незапной смертію твоеіі!
Оливы свѣжи н зелены
Принесъ и бросилъ Миръ изъ рукь ;
Родства и дружбы вопли, стоны ,
II музъ ахейскихъ жалкій звукъ
Вокругъ Перикла раздается ,
Маронъ по Меценатѣ рвется ,
Который почестей въ лучахъ,
Какъ нѣкій парь, какъ бы па тронѣ ,
На среброророзовыхъ копяхъ,
На златозарномъ Фаотопѣ,
Во сонмѣ всадникомъ блисталъ ,
II въ смертный, черный одръ упалъ!
Гдѣ слава? гдѣ великолѣпье ?
Гдѣ ты, о сильный человѣкъ ?
Мафусаила долголѣтье
Лишь было бъ сонъ, лишь тѣнь паніъ
вѣкъ;
Вся наша жизнь не что иное,
Какъ лишь мечтаніе пустое.
Иль, нѣтъ!—тяжелый нѣкій шарь
Па нѣжномъ волоскѣ висящій,
Въ который бурь, громовъ ударъ
И молніи небесъ лряіци
Отвсюду безпрестанно бьютз>,
И, ахъ! зефиры легки рвутъ.
Единый часъ, одно мгновенье
Удобны царства поразить,
Одно стихіенъ дуновенье
Гигантовъ въ прахъ преобразить;
Ихъ ищутъ мѣста—и не знаютъ!
Въ пыли героевъ попираютъ!
Героевъ?—И ѣтъ! ио ихъ дѣла
Изъ мрака и вѣковъ блистаютъ ;
Нетлѣнна память, похвала
П изъ развалинъ вылетаютъ ;
Какъ холмы, гробы ихъ цвѣтутъ.
Напишется Потемкинъ трудъ.
Театръ его былъ край Эвксина,
Сердца обязанныя—храмъ ;
Рука съ вѣнкомъ—Екатерина ,
Гремяіца слава—ѳиміамъ ;
Жизнь—жертвенникъ торжествъ цікровп.
Гробница —ужаса, любовп.
Когда багровая лупа
Сквозь мглу блистаетъ темноіі нощи,
Дуная мрачная волна
Сверкаетъ кровью, и сквозь рощи
Вкругъ Измаила вѣтръ шумитъ,
II слышенъ стопъ : что Турокъ мнитъ?
Дрожитъ,—и во очахъ сокрытыхъ
Еще ему штыки блестятъ,
Гдѣ сорокъ тысячъ вдругъ убитыхъ
Вкругъ гроба Вейсмана лежатъ ;
Мечтаются ему ихъ тѣни,
И Россъ въ крови ихъ по колѣни !
Дрожитъ,— п обращаетъ взглядъ
Онъ робко на окрестим виды :
Столпы на небесахъ горятъ
По сушѣ, по морямъ Тавриды!
II мнить въ Очаковѣ , что вновь
Течетъ его и мерзнетъ кровь.
Ио въ ясный день, средь свѣтлой
влаги,
Какъ ходятъ рыбы въ небесахъ,
И вьются полосаты Флаги,
Нашъ флотъ на вздутыхъ парусахъ
Въ дали бѣлѣетъ па Лиманахъ:
Какое чувство въ Россіянахъ?
4
Восторгъ, восторгъ они, а страхъ
И ужасъ Турки ощущаютъ;


188
Имъ мохъ іі терны во очахъ,
Памъ лавръ и розы разцвѣтаютъ
На мавзолеяхъ у вождей,
Властителей земель, морей.
По утру солнечнымъ лучемъ
Какъ монументъ златым зажжется,
Лежатъ объяты серны сномъ,
II паръ вокругъ холмовъ віется,
Пришедши старецъ надпись зритъ:
«Здѣсь трупъ Потемкина сокрыть!
Алцибіадовъ прахъ!—И смѣетъ
Червь ползать вкругъ его главы?
Взять шлемъ Ахилловъ не робі.етъ,
Нашедшп въ полѣ, Ѳирсъ? —Увы!
II плоть, п трудъ коль истлѣваетъ :
Что-жъ нашу славу составляетъ?
Лишь истина даетъ вѣнцы
Заслугамъ, кои не увянуть;
Лишь истину поютъ пѣвцы,
Которыхъ вѣчно не престанутъ
Гремѣть перуны сладкихъ лиръ;
Лишь праведника свягь кумиръ.
Услышьте жъ, водопады міра!
О славой шумныя главы !
Вашъ свѣтелъ мечъ, цвѣтна порфира,
Коль правду возлюбили вы;
Когда имѣли только мѣту,
Чтобъ счастіе доставить свѣту.
Шуми, шуми, о водопадъ!
Касался странамъ воздушнымъ,
Увеселяй и слухъ и взглядъ
Твоимъ стремленьем! свѣтлымъ, звуч­
нымъ,
II въ поздней памяти людей
Живи лишь красотой твоей!
Живи! — и тучи пробѣгали
Чтобъ рѣдко по водамъ твоимъ,
Въ умахъ тебя не затмѣвалп
Разженный громъ и черный дымъ;
Чтобъ былъ въ близи, въ дали любезенъ
Ты всѣмъ, сколь дивенъ, столь полезенъ.
И ты, о водопадовъ мать!
Рѣка на сѣверѣ гремяща,
О Суна! коль съ высотъ блистать
Ты можешь,—и отъ зарь горяща,
Кипишь и сѣешься дождемъ ,
СаФирнымъ пурпурнымъ огнемъ:
То тихое твое теченье,
Гдѣ ты сама себѣ равна ,
Мила, быстра и не въ стремленъ!;,
И въ глубинѣ твоеіі ясна,
Важна безъ цѣны, безъ порыву,
Полна, велика безъ разливу;
II безъ примѣса чуждыхъ водъ
Поишь златые въ нивахъ брегіі.
Великолѣпный свой ты ходъ
Вливаешь въ свѣтлый сонмъ Онеги:
Какое зрѣлище очамъ
Ты тутъ подобна небесамъ.
Державин*.
57. ВИДѢНІЕ МУРЗЫ.
На темноголубомъ эѳирѣ
Златая плавала луна:
Въ серебряной своеіі порфирѣ
Ьлпстаючп съ высотъ, она
Сквозь окна домъ моіі освѣщала,
П палевымъ своимъ лучемъ
Златыя стекла рисовала
Па лаковомъ полу моемъ.
Сопъ томною своеіі рукою
Мечты различны разсыпалъ;
Кропя забвенія росою,
Моихъ домашнихъ усыплялъ;
Вокругъ вся область почивала ,
Петрополь съ башнями дремалъ,
Нева изъ руны чуть мелькала,
Чуть Кельтъ въ брегахъ своихъ сверкалъ.
Природа въ тишину глубоку
II въ крѣпкомъ погружения снѣ,
Мертва казалась слуху, оку
Па высотѣ и въ глубинѣ;
Лишь вѣяли одни зефиры,
Прохладу чувствамъ принося.
Я не спалъ,—и, со звономъ лиры
Моіі тихой голосъ соглася,
«Блаженъ,» воспѣлъ я: «кто доволенъ
Въ семъ свѣтѣ жребіемъ своимъ,
Обиленъ, здравъ, покоенъ, воленъ
11 счастливъ лишь собоіі самимъ;
Кто сердце чисто, совѣсть праву
П твердый нравъ хранитъ въ свой вѣкъ,
И всю свою въ томъ ставитъ славу,
Что онъ лишь добрый человѣкъ ;
Что кардой онъ и великаномъ,


189
И дивомъ свѣта не рожденъ,
И что не созданъ истуканомъ,
И оныхъ чтить не принужденъ;
Что всѣ сего блаженства міра
Находитъ онъ въ семьѣ своей;
Что нѣжная его Плѣнііра
И вѣрныхъ нѣсколько друзей
Съ нимъ могутъ въ часъ уединенный
Дѣлить и скуку и труды! —
Блаженъ и тотъ, кому Царевны
Какой бы ни было орды,
Изъ теремовъ своихъ янтарныхъ
И сребророзовыхъ свѣтлицъ,
Какъ будто изъ улусовъ дальнихъ,
Украдкой отъ придворныхъ лицъ,
За розсказни, за ростабары,
За вирши, иль за что выбудь,
Исподтишка драгіе дары
И въ досканцахъ червонцы шлютъ;
Блаженъ....« Ио съ рѣчью сеіі незапно
Мое все зданье потряслось:
Раздвпглпсь стѣны , н стократно
Ярчѣе молній пролилось
Сіянье вкругъ меня небесно;
Сокрылась, поблѣднѣвъ, луна.
Видѣнье я узрѣлъ чудесно:
Сошла со облаковъ жена ,
Сошла, — и жрицей очутилась,
Или богиней предо мной.
Одежда бѣлая струилась
На ней серебряной волной;
Градская па главѣ корона,
Сіялъ при персяхъ поясъ златъ;
Изъ черноогнепна виссона ,
Подобный радугѣ, нарядъ
Съ плеча деснаго полосою
Висѣлъ па лѣвую бедру;
Простертой на алтарь рукою
На жертвенномъ она жару,
Сжигая маки благовонны ,
Служила вышню Божеству.
Орелъ, полунощный, огромный,
Сопутпикь молній торжеству,
Геройской провозвѣстникъ славы,
Сидя предъ пей на грудѣ кшігь ,
Священны блюлъ ея уставы;
Потухшій громъ въ когтяхъ своихъ
И лавръ съ оливными вѣтвями
Держалъ, какъ будто бы уснувъ.
Сааиросвѣтлымн очами ,
Какъ въ гнѣвѣ, иль въ жару, блеснувъ,
Богиня на меня воззрѣла.
Пребудетъ образъ въ-вѣкъ во мнѣ,
Она который впечатлѣла!—
«Мурза!» она вѣщала мнѣ :
«Ты быть себя счастливымъ чаешь,
Когда по днямъ и по ночамъ
На лирѣ ты своеіі играешь
И пѣсни лишь поешь царямъ.
Вострепещи, Мурза несчастный!
И страшны истины внемли,
Которымъ стихотворцы страстны.
Едва ли вѣрятъ па земли;
Одно къ тебѣ лишь доброхотство
Мнѣ ихъ открыть велитъ. Когда
Поэзія не сумазбродство,
Но высшій даръ боговъ: тогда
Сей даръ боговъ кромѣ лишь къ чести
II къ поученью пхъ путей
Быть долженъ обращенъ, пе къ лести
II тлѣнной похвалѣ людей.
Владыки свѣта люди тѣ же,
Въ ппхъ страсти, хоть на нихъ вѣнцы;
Ядъ лести имъ вредитъ не рѣже:
А гдѣ поэты пе льстецы?
И ты Сиренъ поющихъ грому,
Въ вредъ добредѣтели пе строй,
Благотворителю прямому
Въ хвал Г. нѣт ь нужды никакой.
Хранящій мужъ честные правы,
Творяіі своіі долгъ, свои дѣла,
Царю приносить больше славы,
Чѣмъ всѣхъ піитовъ похвала.—
Оставь нектаромъ наполнешіу
Опаску чашу, гдѣ скрытъ ядъ.» —
Кого я зрю столь дерзновешіу,
И чьи уста меня разятъ!
Кто ты? Богиня, нлп жрица?
Мечту стоящу я спросилъ.
Она рекла мнѣ:—«Я Фелица!»
Рекда—и свѣтлый облакъ скрылъ
Отъ глазъ моихъ ненасыщенныхъ
Божественны ея черты;
Куреніе мастикъ безцѣнныхъ
Моіі домъ п мѣсто то цвѣты
Покрыли, гдѣ она явилась.
Моіі Богъ! моіі Ангелъ во плоти!...
Душа моя за ней стремилась,
Но я за ней не могъ идти:
Подобно громомъ оглушенный,
Безчувственъ я, безгласенъ былъ;
Но, токомъ слезнымъ орошенный,
Пришелъ въ себя и возгласилъ :
— «Возможно ль, кроткая Царевна!
II ты къ Мурзѣ чтобъ своему
Была сурова и столь гнѣвна,


190
И стрѣлы къ сердцу моему
П Ты, и Т ы чтобы бросала,
II пламени души моей
Къ себѣ и Ты не одобряла?
Довольно безъ тебя людей,
Довольно безъ тебя поэту,
За кажду мысль, за каждый стихъ,
Отвѣтствовать лихому свѣту,
И отъ сатиръ щититься злыхъ!
Довольно золотыхъ кумировъ,
Безъ чувствъ мои что пѣсни чли;
Довольно кадіевъ, Факировъ,
Которы въ запасти сочли
Тебѣ ихъ неприличной лестью;
Довольно нажилъ я враговъ!
Иной отнесъ себ 1; къ безчестью,
Что не дерутъ его усовъ;
Иному показалось больно,
Что онъ насѣдкой не сидитъ;
Иному —очень своевольно
Съ Тобой Мурза Твой говоритъ;
Иной вмѣнялъ мнѣ въ преступленье,
Что я посланницей съ Небесъ
Тебя быть мыслилъ въ восхпщеііьѣ
И лилъ въ восторгѣ токи слезъ;
И словомъ: тотъ хотѣлъ арбуза,
Л тотъ соленыхъ огурцовъ;
Но пусть имъ здѣсь докажетъ Муза,
Что я не изъ числа льстецовъ;
Что сердца моего товаровъ
За деньги я не продаю,
И что не изъ чужихъ анбаровъ
Тебѣ наряды я крою;
Но, вѣнценосна добродѣтель!
Не лесть я пѣлъ и не мечты,
А то, чему весь міръ свидѣтель;
1 вон дѣла суть красоты.—
Я иѣлъ, пою н пІ.ть ихъ буду,
И въ шуткахъ правду возвѣщу;
Татарски пѣсни изъ подъ спуду,
Какъ лучъ, потомству сообщу;
Какъ солнце, какъ луну, поставлю
Твой образъ будущимъ вѣкамъ;
Превознесу Тебя, прославлю;
Тобой безсмертенъ буду самъ.
Державина.
58.1I РИГЛА 11ІЕПІЕ КЪ ОБ ПДУ.
ІПекспппска стерлядь золотая,
Каймакъ и борщъ уже стоятъ,
Въ графинахъ вина, пуншъ, блистая
То льдомъ, то искрами, манятъ;
Съ курильницъ благовонья льются,
Плоды средн корзинъ смѣются,
Не смѣютъ слуги и дохнуть;
Тебя стола вкругъ ожидая,
Хозяйка статная, младая,
Готова руку протянуть.
Приди, мой благодѣтель дивный,
Творецъ чрезъ двадцать лѣтъ добра!
Приди, — и домъ, хоть ненарядный,
Безъ рѣзьбы, злата и сребра,
Мой посѣти: его богатство —
Пріятный только вкусъ, опрятство,
II твердый мой, нельстивый правъ.
Приди отъ дѣлъ попрохладпться,
Поѣсть, попить, повеселиться,
Безъ вредныхъ здравію приправь.
Не чипъ, не случай и не знатность,—
На русскій мой простой обѣдъ
Я звалъ,—одну благопріятность;
Л тотъ, кто дѣлаетъ мнѣ вредъ,
Пирушки сей не будетъ зритель.
Ты, ангелъ мой, благотворитель!
Приди, и иасладпся благъ;
А вражій духъ да отженется,
Моихъ пороговъ не коснется
Ничей педоброхотный шагъ!
Друзьямъ моимъ я посвящаю,
Друзьямъ и красотѣ сей день;
Достоинствамъ я цѣну знаю,
И знаю то, что вѣкъ нашъ—тѣнь;
Что лишь младенчество проводимъ,
Уже ко старости приходимъ,
И смерть къ намъ смотритъ чрезъ за­
боръ:
Увы! то какъ не умудриться,
Хоть разъ цвѣтами не увиться
II не оставить мрачный взоръ?
Слыхалъ, слыхалъ я тайпу оту,
Что иногда грустить и Царь;
Ии ночь, ни день покоя нѣту,
Хотя имъ вся покойна тварь.
Хотя онъ громкой славой знатенъ,
Ио, ахъ! и тронъ всегда ль пріятенъ


191
Тому, Кто вѣкъ ср.оіі въ хлопотахъ?
Тутъ зритъ обманъ,тамъ зритъ упадокъ:
Какъ бѣдный часовой тотъ жалокъ,
Который вѣчно на часахъ!
II такъ, доколь еще ненастье
Не помрачаетъ красныхъ дней,
И приголубливаетъ счастье
И гладитъ насъ рукой своей;
Доколѣ не пришли морозы,
Въ саду благоухаютъ розы, —
Мы поспѣшимъ ихъ обонять.
Такъ! будемъ жизнью наслаждаться;
II тѣмъ, чѣмъ можемъ, утѣшаться, —
По платью ноги протягать.
А если ты, иль кто другіе
Изъ званыхъ милыхъ мнѣ гостей,
Чертоги предпочтя златые
II яства сахарны царей,
Ко мнѣ не срядитесь откушать, —
Извольте моіі вы толкъ прослушать:
Блаженство пе вь лучахъ порфиръ,
Не въ вкусѣ яствъ, не въ нѣгѣ слуха,
Но въ здравьи и спокойствѣ духа.
Умѣренность есть лучшій пиръ.
Державин«.
59. ЛЕБЕДЬ.
Необычайнымъ я пареньемъ
Отъ тлѣнна міра отдѣлюсь,
Съ душеіі безсмертною и пѣньемъ,
Какъ лебедь, въ воздухъ поднимусь,
Вь двоякомъ образѣ нетлѣппыіі,
Не задержусь въ вратахъ мытарствъ;
Надъ завистью превознесенный,
Оставлю подъ собоіі блескъ царствъ.
Да, такъ! Хоті. родомъ я нс славенъ;
Но, будучи любимецъ музъ,
Другимъ вельможамъ л не равенъ,
Н самоіі смертью предпочтусь.
Пе заключитъ меня гробница,
Средь звѣздъ пе превращусь я въ прахъ,
Но будто нѣкая цѣвница,
Съ небесъ раздамся въ’голосахъ.
II се ужъ кожа, зрю, перната
Вкругъ станъ обтягиваетъ моіі;
Пухъ па груди, спина крылата;
Лебяжьей лоснюсь бѣлизной.
Лечу, парю — и подъ собою
Моря, лѣса, міръ вижу весь;
Какъ холмъ, онъ высится главою,
Чтобы услышать Богу пѣснь.
Съ Курильскихъ острововъ до Буга,
Отъ Бѣлыхъ до Каспійскихъ водъ,
Народы, свѣта съ полукруга,
Составившіе Россовъ родъ,
Со временемъ о мнѣ узнаютъ;
Славяне, Гунны, Скиѳы, Чудь,
II всѣ, что бранью днесь пылаютъ,
Покажутъ перстомъ,—и рекутъ:
«Вотъ тотъ летитъ, что, строя лиру,
Языкомъ сердца говорилъ,
II, проповѣдуя миръ міру,
Себя всѣхъ счастьемъ веселилъ.»
Прочь съ пышнымъ, славнымъ погре­
беньемъ,
Друзья мои! хоръ музъ, не пой! —
Супруга! облекись терпѣньемъ!
Надъ мнимымъ мертвецом ь не вой.
Державин«.
60. ПА КРЕЩЕНІЕ.
ИМПЕРАТОРА
НИКОЛАЯ ПАВЛОВИЧА.
Блаженная Россія!
Средн твоихъ чудесъ
Отъ высоты святыя
Еще залогъ Небесъ
Прими и веселися,
Сугубымъ блескомъ освѣтпся!
Се нынѣ Духъ Господень
На отрока сошелъ;
Прекрасенъ, благороденъ,
И какъ заря разцвѣль


—
192 —
Онъ въ пеленахъ лучамй!
Дитя равняется съ Царями!
Родителямъ по крови,
По сану — исполинъ;
Но благости, любови ,
Полсвѣта Властелинъ:
Онъ будетъ, будетъ славенъ,
Душей Екатеринѣ равенъ!
Державине.
61.1 ЮС.ТІІ, 1.ШЕ СТІІХИ , ДЕР­
ЖАВИН \.
Рѣка времен ь въ своемъ стремленьи
Уноситъ всѣ дѣла людей,
II топитъ въ пропасти забвенья
Пароды, царства и царей.
II если что и остается
Чрезъ звуки лиры и трубы,
То вѣчности шерломъ пожрется —
II общей не уйдетъ Судьбы.
(Гоч. Державина).
62. ГЕЛЛЕСПОНТЪ.
Надъ Геллеспонтомъ вѣтръ шумитъ ;
Онъ, волны черныя вздымая ,
Пхъ въ море бурное клубитъ;
II, разстилаясь, тѣнь ночная
На полѣ томъ уже легла ,
Гдѣ такъ напрасно кровь текла.
Скрываютъ мрачные туманы
Ту степь, гдѣ царствовал ь Пріамъ;
На ней замѣтны, здѣсь и тамъ ,
Одни могильные курганы.
Ни ужасъ битвъ, ни блескъ віліца,
Ничто-бъ отъ мрака не спаслося ,
Безъ пвсепъ нищаго слѣпца
Съ холмовъ кремнистаго Хіоса.
П я былъ тамъ! и отдѣлѣ я
Тотъ брегъ , мечты священной полный;
И я былъ тамъ!.... тамъ и меня
Кипучія носили волны.
Пѣвецъ! когда-жъ удастся Мііі;,
Въ твоеіі минувшаго странѣ,
Томиму думою высокой ,
Бродить опять по тГ.мъ полямъ,
Гдѣ дивное понятно намъ,
Гдѣ каждый холмикъ одинокій
Останки славные хранитъ,
П гдѣ, какъ прежде, все шумитъ,
Шумитъ твой Геллеспонтъ широкій.
II бѣденъ, бѣденъ тотъ душой,
Кто предъ завѣтной ихъ красок* ,
Пѣвецъ, разсказъ чудесный твой
Считаетъ выдумкой одною !
Одѣлись волны чериоіі мглой,
11 съ мракомъ ужасъ ночь наводитъ;
А надъ туманною горой
Желанный мѣсяцъ не восходитъ.
О Ида! онъ съ твоихъ высотъ,
Бывало, свѣтъ дрожащій льетъ
На поле битвъ; но смолкло поле—
11 нѣтъ на немъ тѣхъ ратныхъ болѣ,
Которымъ часто въ тмѣ ночей
Былъ въ гибель блескъ его лучей.
Лини, пастухи, въ пхъ мирной долѣ,
Когда онъ свѣтитъ весел Ійі,
Пасутъ стада вокругъ могилы
Того, кто, славный и младоіі,
Сраженъ Дарданскою стрѣлой.
Здѣсь возвышался холмъ унылый,
Здѣсь сынъ Аммона горделивый,
Свершал тризну, пировалъ.
Сей холмъ народы воздвигали ,
Цари могучіе вѣнчали;
Но самъ курганъ надменный палъ ,
И въ безъименной здѣсь пустыйѣ
Почти отъ взоровъ скрылся нынѣ.
О ты, жилецъ его былой !
Какъ тѣсенъ домъ подземный твой !
Пришлецъ одинъ на немъ мечтаетъ
О томъ, кого и въ гробѣ, пѣтъ,
II свой задумчивый привѣтъ
Пустыннымъ вѣтрамъ повѣряетъ.
Нашъ прахъ какъ бы живетъ въ гробахъ;
Но твой исчезъ п самый прахъ.
Козлове.
(Абидосская Невѣста).


193 -
63. НАДЕЖДА.
Моіі духъ! довѣренность къ Творцу !
Мужайся, будь въ терпѣньи камень.
Пе Онъ-ли къ лучшему концу
Меня провелъ сквозь бранный пламень?
На полѣ смерти чья рука
Меня таинственно спасала,
II жадный крови мечъ врага,
II градъ свинцовый отражала?
Кто, кто мнѣ силу далъ сносить
Труды, н гладъ, и непогоду,
II силу въ бѣдствѣ сохранить —
Души возвышенной свободу?
Кто велъ меня отъ юныхъ дней
Къ добру стезею потаенной,
II въ бурѣ пламенныхъ страстей
Моіі былъ вожатый неизмѣнной?
Онъ! Онъ! Его все даръ благой!
Онъ есть источникъ чувствъ высокихъ,
Любви къ изящному прямой,
II мыслей чистыхъ и глубокихъ!
Все даръ Его: и краше всѣхъ
Даровъ Надежда лучшей жизни!
Когда-жъ узрю спокойный брегъ,
Страну желанную отчизны?
Когда струей небесныхъ благъ
Я утолю любви желанье,
Земную ризу брошу въ прахъ
II обновлю существованье?
Батюшков!;.
64. НА РАЗРУШЕНІЕ ВАВИ­
ЛОНА.
(Пророка Исаіи іл. /4).
Свершилось! пѣтъ его!—сей градъ,
Гроза и трепетъ для вселенной,
Величья памятникъ надменной,
Упалъ!.... еще вдали горятъ
Остатки роскоши полмертвой!
Тиранъ погибъ тиранства жертвоіі,
Замолкъ торжествъ и славы кличъ!
Яремъ позорный прекратился,
Желѣзный скиптръ переломился,
И сокрушенъ народовъ бичъ!
Таковъ Егова, Царь побѣдъ,
Таковъ предвѣчный правды мститель!
Скончался въ мукахъ нашъ мучитель,
Изсякло море пашихъ бѣдъ!
Воскресла радость, миръ блаженный,
Подвигнулся Диванъ священный,
Главу подъемлетъ къ небесамъ,
Въ восторгЬ кедры встрепеталп:
«Ты умеръ наконецъ! вѣщали,
Теперь чего страшиться намъ?....«
Трясется адъ, сомнѣнья полнъ,
Тебя срѣтая въ мрачны сѣни,
Бѣгутъ испуганныя тѣни,
Какъ въ бурю сонмы бѣлыхъ волнъ!
Цари, герои царствъ прошедшихъ
Встаютъ съ престоловъ потемнѣвшихъ,
Чудовище земли узрѣть:
«Какъ! ты, равнявшійся съ богами,
11 ты теперь сравнялся съ нами,
Не думавъ вѣчно умереть!
Почто теперь тебѣ во слѣдъ
Величье, пышность не дерзаетъ?
Почто теперь не услаждаетъ
Твою надменность звукъ побѣдъ?
Ты не взялъ ничего съ собою:
Какъ тѣнь, изчезло предъ тобою
Волшебство льстивыхъ, свѣтлыхъ дней.
Ты въ жизнь копилъ себѣ мученье;
Твой домъ есть ночь, твоіі одръ — гні­
енье,
Покровъ—кипящій роіі червеіі!
Высоко на горахъ небесъ
Свѣтило гордое блистало;
Вчера всѣхъ взоры ослѣпляло;
Сегодня смотрятъ—блескъ исчезъ.
Вчера смирялъ народы въ страхѣ;
Смиренъ сегодня, тлѣешь въ прахѣ.
Вчера мечталъ съ собою ты:
«Взнесусь, пойду надъ облаками!
«Поставлю тронъ между звѣздами,
«Попру Сіона высоты!
«Простру повсюду гнѣвъ и страхъ,
«Устрою небеса чертогомъ
«П буду въ немъ Всесильнымъ Богомъ!»
Изрекъ — п превратился въ прахъ.
Идетъ сегодня путникъ бѣдный,
II зритъ въ пустынѣ трупъ твой блѣд­
ный,
Па пищу брошенный звѣрямъ:
Стоитъ, не вѣритъ въ изумленьи;
Потомъ въ сердечномъ сокрушеньи
Возводитъ взоръ свой къ небесамъ.
Пе се-ли ужасъ нашихъ дней?
Не сеіі-ли варварской десницей
Содѣлалъ цѣлый міръ темницей,
Жилищемъ глада, бѣдъ, скорбей?
25


194
Никто предъ смертію пе станетъ!
Но память добрыхъ не увянетъ;
Ихъ прахъ святится оть сыновъ;
Благою вѣрой огражденный,
Слезами бѣдныхъ оживленный,
Онъ спитъ въ обители отцовъ!
Единъ твоіі трупъ въ позоръ и срамъ,
Лежитъ на грозномъ пол 1; брани!
Земля послѣдней бѣдной дани
Не хочетъ дать твоимъ костямъ;
Своеіі земли опустошитель,
Народа своего гонитель,
Лежишь межъ трупами враговъ,
Лишенный чести погребенья;
А тамъ—летитъ духъ бурный мщенья
Противъ сыновъ твоихъ сыновъ!
Рази, губи, караіі злой родъ,
Прокляты вѣтви корня з.юва!
Въ нихъ скрыта язва, гибель нова,
Въ нихъ новый плѣнъ для пасъ растетъ.
Всесильный рекъ: Я самъ возстану,
Приду, одѣнусь въ бури, гряну,
П истреблю все. племя злыхъ!
Въ градахъ ихъ звѣри поселятся,
Ихъ земли моремъ поглотятся,
Погибнетъ съ шумомъ память ихъ.
Изрекъ—и святъ Его обѣтъ,
И вѣчно нерушимо слово!
Изрекъ—событіе готово!
Израиль! лести въ Богѣ нѣтъ....
Егова сломитъ рогъ тиранства,
П узы тягостныя рабства
Огнемъ и кровію сожжетъ;
Подниметъ руку надъ вселенной —
Кто громъ удержитъ разъяренной ?
Кто съ Богомъ брани въ брань пой­
детъ?
Мерзлякове.
65. ПѢСНЬ МОИСЕЕВА ПРИ
ПРЕХОЖДЕНІИ ЧЕРМНАГО
МОРЯ.
(Исх. іл. 15. ст. 1—22).
Пою Всесильнаго! — Онъ славой воз­
сіялъ!
Опъ рекъ....и въ бездну водъ и копь п
всадникъ налъ!
Господь, Владыка мой предвѣчный,
Господь мпѣ былъ покровъ! —
Богъ сердца моего ! прими хвалы сер­
дечны!
Прими мои хвалы, хвала моихъ отцевъ!
Кто грозный браней сокрушитель?
Кто сильный сильныхъ усмиритель?
Кто непреложный Царь побѣдъ?
Егова рекъ—и злобныхъ пѣтъ!
Гдѣ воинства твои, тиранъ ожесточенный?
Гдѣ колесницы воскрплеппы?
Гдѣ сонмы избранныхъ твоихъ?...
Какъ камень, бурей съ горъ низрину­
тый крутыхъ,
Погрязли въ безднѣ волнъ сѣдыхъ.
Твоя рука, Твоя — неистовыхъ карала!
Десная, Господи, рука Твоя на пасъ
И дивной правотой и силой возблистала:
Смутилъ враговъ Твой гласъ;
Какъ воспаленный вихрь плоды полей
цвѣтущихъ,
Твоіі гнѣвъ пожралъ бѣгущихъ!
Ты яростью дохнулъ па море съ об­
лаковъ,
И воды разступились,
П, въ стѣны ставъ, скрѣпились;
5 снуло мертвымъ сномъ стремленіе ва­
ловъ !
Врагъ рекъ: пойдемъ, постигнемъ, по-
жепемъ,
Корысти раздѣлимъ! — се жатва намъ
обильна!
5 пеііся, мечъ, въ крови противника без­
сильна!
1 осподствуй, отягчись рука моя на немъ!...
Врагъ рекъ; — по Ты воззрѣлъ: на воды
небо пало,
Пучина вздулася, и хлынетъ съ ревомъ
вдругъ;
Какъ олово погрязъ строитель нашихъ
мукъ!
Слѣда ето не стало!....
Гдѣ боги варваровъ ? — гдѣ боги
чужеземпы ?
Кумиры гордые, въ своемъ величьѣ
темпы,
Да станутъ предъ Тобой, всенощный
Богъ боговъ!
1 праны мертвые слѣпыхъ своихъ рабовъ,
Да явятся еще предъ нашими очами!
Богъ велііі — Богъ единъ ! Кто равный
постоитъ?....


195
Ты страшенъ сланою, Ты дивенъ чуде­
сами,
Твое величіе смущаетъ и живитъ!....
Ты руку простираешь —
Пожрали воды злыхъ!
Ты кротко лровождаешь
Любимыхъ чадъ своихъ !
Ты шествуешь предъ нами
Съ любовью и громами! —
Промчался всюду слухъ о имени Твоемъ;
Народы сильные со ужасомъ внимаютъ;
Блѣднѣетъ Филистпмъ въ сіяніи своемъ!
Владыки Моавить на тронахъ возды­
хаютъ;
Эдомлянъ горіу спѣсь вдругъ трепетъ
оковалъ і
II тучеіі мрачною на Ханаанъ упалъ, і
Поели па нихъ Твой страхъ;
Простри десницу разъяренну
На всю строптивую вселенпу,
II ужасъ насади въ сердцахъ! —
Какъ скалы, къ сердцу горъ отъ вѣка
прягвождепны, —
Безъ силы, безъ движенья, бл Ьдны,
Да станутъ злобные вдали! —
Да ноютъ отъ досады тщетной,
Когда спокойно, пена вѣтію
Пойдетъ народъ Твоіі въ ихъ земли;
Народъ, некупленный Тобою,
Веди, покрой Своеіі рукою!
Да возрастетъ,
Да процвѣтетъ
Онъ на горѣ Твоей блаженной!
Да царствуетъ съ Тобоіі
Въ обители святой,
Твоей десницей сотворенной! —
О Боже! о святый Израиля оплотъ!
Пребуди славенъ въ родъ и родъ!....
Мерзляков«.
66. ГРАНИЦЫ ЧЕЛОВЕЧЕ­
СТВА.
(Изъ Гете).
Древле-владычпый,
Миродержавный Зевесъ!
Суда правосуднаго, —
Я въ ужасѣ вѣщемъ,
Съ покорностью дѣтской,
Цѣлую трпкраты
Послѣднюю складку
Одежды твоеіі!
Безсмертные всесильны,
Ничтоженъ человѣкъ!
Коснешься-ль челомъ своимъ
Надзвѣздной высоты, —
Въ пространств!;, безъ подножія,
Ты немощно повисъ, —
Тобоіі играетъ буйный вѣтръ,
Ненастье и гроза.
Ногамп-ли ты твердо сталъ
На твердой ееіі землѣ, —
Ты съ кедромъ не помѣришься:
Приземному кустарнику
Ты еле ио плечу.
Безсмертные всесильны,
1 Іи что женъ человѣкъ!
Къ ихъ вѣчному подножію,
Чредою неизмѣнною,
Песетъ свои сокровища
Житейская волна;
Тебя волна подниметъ разъ,
Поглотить—и съ собою въ даль
Навѣки унесетъ.
Жизнь наша ограничена,
Кольцо едва замѣтное!
Но связью неразрывною
Съ пей слиты поколѣнія
Безчисленныхъ существъ;
Но всѣ они, п каждое, —
Звено необходимое
Въ цѣпи во-вѣкп сущаго
Живаго естества.
.1 . Стру говщиповв
Когда на грѣховную землю
Шлешь громы и молніи


196 —
67. РАЗМЫШЛЕНІЕ ПО СЛУ­
ЧАЮ ГРОМА.
Гремитъ!.... благоговѣй, сыпь персти!
Се Ветхій деньми съ небеси
Изъ кроткой, благотворной длани
Перуны сѣетъ по земли! —
Всесильный! съ трепетомъ младенца
Цѣлую я священный край
Твоей молніецвѣтноіі ризы,
II—исчезаю предъ Тобой!
Что человѣкъ? паритъ-ли къ солнцу,
Смиренно-ль идетъ по земли:
Увы! тамъ умъ его блуждаетъ,
Л здѣсь стопы его скользятъ.
Подъ мракомъ въ океанѣ 'жизни
Пловецъ на утлой ладіѣ,
Отдавит руль слѣпому року,
Онъ спитъ—и мчится на скалу!
Ты дхнешь—и двигаешь океаны!
Речешь—и вспять они текутъ:
А мы!.... одной волной подъяты,
Одной волной поглощены!
Вся наша жизнь, о Безначальный!
Предъ тайной вѣчностью Твоей
Едва минутное мечтанье,
Лучъ блѣдный утренней зари.
//. Дмитріевъ.
68. ГЛАСЪ.
(Изв ІІсал. 50: Слуху моему даси ра­
дость и веселіе: возрадуются кости
смиренныя').
Чей шопотъ въ душу проникаетъ?
Кто говоритъ мнѣ: «веселись!
«Година счастья наступаетъ .
Ужъ годы скорби пронеслись.
Уже грѣховъ истерлись цѣпи
И расклепались кандалы :
Одѣнутся дубравой степи
И жатвы взыдутъ па скалы.
Настанетъ новыхъ думъ порядокъ;
Свершится рядъ завѣтныхъ числъ ;
И тайны вѣковыхъ загадокъ,
II прорицаній темныхъ смыслъ
Постигнутъ люди,— и мгновенно
Воспрянетъ всякъ, какъ пробужденный
Отъ тяжкихъ, воспаленныхъ сновъ.
Пройдетъ піянство шумной злобы,
II въ пяти-чувственвые гробы
Войдетъ вторая жизнь—любовь !
Повѣетъ сладкое прощенье
Надъ осужденною землеіі,
II потечетъ благословенье
На шпроту земныхъ полей,
II люди встрѣтятся какъ братья;
11—дѣти предъ лицемъ Отца —
Другъ другу кинутся въ обътья
II сложатъ въ длань Его сердца.»
Ѳ. Глинка.
69. ПАМЯТНИКЪ.
Я памятникъ себѣ воздвигъ чудесный,
вѣчный !
Металловъ тверже онъ и выше пира­
мидъ ;
Ии вихрь его , ни громъ не сломитъ
быстротечный,
II времени полетъ его не сокрушитъ.
Такъ! весь я не умру , по часть меня
большая,
Отъ тлѣна убѣжавъ, по смерти станетъ
жить,
II слава возрастетъ моя, не увядая,
Доколь Славяновъ родъ вселенпа бу­
детъ чтить.
Слухъ пройдетъ обо мнѣ отъ Бѣлыхъ
водъ, до Черныхъ,
Гдѣ Волга, Донъ, Нева, съ Ршвея льетъ
Уралъ;
Всякъ будетъ помнить то въ народахъ
неизсчетныхъ,
Какъ изъ безвѣстности я тѣмъ извѣ­
стенъ сталъ,
Что первый я дерзнулъ въ забавномъ
русскомъ слогѣ
О добродѣтеляхъ Фелицы возгласить;
Въ сердечной простотѣ бесѣдовать о
Богѣ,
! II истину Царямъ съ улыбкой говорить.


197
О Муза! возгордись заслугой справед­
ливой,
II презритъ кто тебя , сама тѣхъ пре­
зирай;
Не принужденною рукой, неторопливой,
Чело свое зарей безсмертія вѣнчай.
Державина.
70. ПАМЯТНИКЪ.
Я памятникъ себѣ воздвигъ неруко­
творной;
Къ нему не заростетъ народная тропа;
Вознесся выше онъ главою непокорной
Наполеонова столпа.
Нѣтъ! весь я не умру; душа въ за­
вѣтной лирѣ
Мой прахъ переживетъ и тлѣнья убѣ­
житъ —
II славенъ буду я, доколь въ подлун­
номъ мірѣ
Живъ будетъ хоть одинъ піитъ.
Слухъ обо мнѣ пройдетъ по всеіі Ру­
си великой,
II назоветъ меня всякъ сущій въ ней
языкъ —
II гордый внукъ Славянъ, и Финнъ, и
нынѣ дикой
Тунгусъ, и другъ степей
Калмыкъ.
И долго буду тѣмь народу я лю­
безенъ ,
Что чувства добрыя я лирой пробуждалъ,
Что прелестью живой стиховъ я былъ
полезенъ,
II милость къ падшимъ при­
зывалъ.
Велѣнью Божію, о Муза! будь по­
слушна :
Обиды не страшись, не требуй п вѣнца;
Хвалу и клевету пріемли равнодушно
II не оспоривай глупца.
А. Пушкина.
71. ПА РОЖДЕНІЕ ВЪ СЪВЕРЬ
ПОРФИРОРОДНАГО ОТРОКА.
Съ бѣлыми Борей власами
II съ сѣдою бородой,
Потрясая небесами,
Облака сжималъ рукой;
Сыпалъ пней пушисты
II мятели воздымалъ;
Налагая цѣпи льдисты,
Быстры воды оковалъ.
Вся природа содрогала
Отъ лихаго старика ,
Землю въ камень претворяла
Хладная его рука.
Убѣгали звѣри въ поры,
Рыбы крылись въ глубинахъ,
Пѣть не смѣли птичекъ хоры,
Пчелы прятались въ дуплахъ.
Засыпали Нимфы съ скуки ■
Средь пещеръ и камышей;
Согрѣвать Сатиры руки
Собирались вкругъ огней.
Въ это время , столь холодно,
Какъ Борей быль разъяренъ,
Отроча порфирородно
Въ царствѣ сѣверномъ рожденъ.
Родился—и въ ту минуту
Пересталъ ревѣть Бореіі;
Онъ дохнулъ — и зиму люту
Удалилъ ЗеФііръ съ полей ;
Онъ воззрѣлъ — и солнце красно
Обратплося къ веснѣ;
Онъ вскричалъ—и лиръ согласной
Звукъ разнесся въ сеіі странѣ.
Онъ простеръ лишь дѣтски руки,
Ужъ порфиру въ руки бралъ;
Раздались Громовы звуки,
И весь Сѣверъ возсіялъ.
Я увидѣлъ въ восхищеньи:
Растворенъ судебъ чертогъ;
Я подумалъ въ изумленьи:
Знать родился нѣкій богъ!
Геніи къ нему слетѣли
Въ свѣтломъ облакѣ съ небесъ;
Каждый генііі къ колыбели
Даръ рожденному принесъ :
Тотъ принесъ ему громъ въ руки
Для предбудущихъ побѣдъ;
Тотъ художества, науки,
Украшающія свѣтъ;
Тотъ обиліе, богатство;


Тотъ сіяніе порфиръ;
Тотъ утѣхи и пріятство;
Тотъ спокойствіе и миръ;
Тотъ принесъ ему тЬлесну,
Тотъ лушевну красоту;
Прозорливость тотъ небесну,
Разумъ, духа высоту;
Словамъ, вс I» ему блаженства
II таланты подаря,
Всѣ вліяли совершенства,
Составляют!! царя;
Но послѣдній, добродѣтель
Зарааиаючп въ немъ, рекъ:
Будь страстеіі твоихъ владѣтель,
Будь на тронѣ человѣкъ!
Всѣ кры.іами восплескали,
Каждый геній восклицалъ :
Се божественный, вѣщали,
Даръ младенцу онъ избралъ!
Даръ, всему полезный міру !
Даръ, добротамъ всіімь вѣнецъ!
Кто пріемлетъ съ нимъ порфиру,
Будетъ подданнымъ отецъ!
Будетъ—и судьбы гласили ;
Онъ Монархамъ образецъ!
Лѣсъ и горы повторили:
Утѣшеніемъ сердецъ!
Симъ Россія восхищения,
Токи слезны пролила,
На колѣна преклонения,
Въ руки отрока взяла;
Воспріявъ его, лобзаетъ
Въ перси, очи и уста,
Въ немъ геройство возрастаетъ,
Возрастаетъ красота;
ВсІ; его ужъ любятъ страстно,
Всѣхъ сердца ужъ онъ возжегъ,
Возрастай, дитя прекрасно ,
Возрастаіі, нашъ полубогъ!
Возрастай, уподобляясь
Ты Родителямъ во всемъ;
Съ ихъ ты Матерью сравняясь,
Соравняііся съ Божествомъ!
Державинъ.
72. ПО, 1.РАЖАШЕ ПСАЛМУ 1І.
Кому, о Господи, доступны
Твои Сіонски высоты?—
Гому, чьи мысли неподкупны ,
Чьи цѣломудренны мечты;
Кто дѣлъ своихъ цѣною злата
Не взвѣшивалъ, не продавалъ;
Не ухищрялся противъ брата
II па врага не клеветалъ:
Но вѣрой въ Бога укрѣплялся,
Но сердцемъ чистымь и живымъ
Ему со страхомъ поклонялся ,
Съ любовью плакалъ передъ Нимъ.
II святъ, о Боже, твой избранникъ!
Мечемъ-ли руку ополчитъ:
Велѣніи Господа посланникъ ,
Онъ исполина сокрушитъ.
Въ вѣпцѣ-ли онъ: его народы
Возлюбятъ правду; весь и градъ
Взыграютъ радостью свободы
II нивы златомъ закипятъ.
Возьметъ-ли арфу: дивной силой
Духъ преисполнится его,
11 какъ орелъ ширококрылой
Взлетитъ до неба твоего.
II. Я .іьисовъ.
73. ВСЕМОГУЩЕСТВО.
Ты можешь вдругъ меня сравнить съ
презрѣннымъ прахомъ —
И вдругъ опять изъ праха воскресить!
Смутить моіі духъ, наполнить душу стра­
хомъ—
II вновь ее развеселить !
Ты ложе скорбное умѣлъ убрать цвѣтами!
Ты пролилъ ароматъ изъ золотыхъ ка­
дилъ ,
II томную главу страдальца освіітплъ
Во снѣ прекрасными мечтами ,
II .свѣялъ слезы съ глазъ дыханіемъ
любви!
Мнѣ спилось разъ, я былъ надъ гроз­
ною рѣкою—
Упалъ.... и, вопія, хваталъ Тебя рукою,
II ты извлекъ меня и мнЬ сказалъ :
«живи.»
Ѳ. Глинка.


199
74. НА СМЕРТЬ ГЕТЕ.
75 ГИМНЪ БОГУ.
Предстала — и старецъ великій смежилъ
Орлиныя очи въ покоѣ;
Почилъ безмятежно , заве совершилъ
Въ предѣлѣ земномъ все земное!
Надъ дивной могилой не плачь, не жа­
лѣй,
Что генія черепъ наслѣдье червей.
Погасъ! по ничто не оставлено имъ
Подъ солнцемъ живыхъ безъ привѣта;
Па все отозвался онъ сердцемъ своимъ,
Что просить у сердца отвѣта:
Крылатою мыслью онъ міръ облетѣлъ ,
Въ одномъ безпредѣльномъ нашелъ ей
предѣлъ.
Все духъ въ немъ питало: труды мудре­
цовъ,
Пскуствъ вдохновенныхъ созданья ,
Преданья, завѣты минувшихъ вѣковъ,
Цвѣтущихъ временъ упованья.
Мечтою по волѣ проникнуть онъ могъ
II въ нищую хату, и въ царскій чертогъ.
Съ природой одною онъ жизнью дышалъ
Ручья разумѣлъ лепетанье,
11 говоръ древесныхъ листовъ пони­
малъ ,
II чувствовалъ травъ прозябанье;
Была ему звѣздная книга ясна
И съ нимъ говорила морская волна.
Извѣданъ, испытанъ имъ весь человѣкъ!
II ежели жизнью земною
Творецъ ограничилъ летучій нашъ вѣкъ,
II насъ за могильной доскою,
За міромъ явленій не ждетъ ничего;
Творца оправдаетъ могила его.
II если загробная жизнь намъ дана ,
Онъ, здѣшней вполнѣ отдышавшііі
II въ звучныхъ глубокихъ отзывахъ
сполна
Все дольное долу отдавшій,
Къ Предвѣчному легкоіі душой возде­
то тъ
II въ небѣ земное его не смутитъ.
ЛаратьтскШ.
Не видь-лп Божества временъ круго­
вращенье ?
Творецъ ! Тебя гласить Тобою полный
годъ !
Въ веснѣ Твоя любовь, краса, возобно­
вленье:
Воскреснули поля, цвѣтетъ лазурный
сводъ,
Звучащіе холмы одѣты красотою,
II сердце растворилъ любови тихій
жаръ!
Ты въ лѣтѣ , окруженъ и зноемъ и
грозою,
Грядешь, Блистательный, неся намъ зрѣ­
лость въ даръ '.
Изъ тучей гласъ даешь стозвучными
громами!
Съ денницей, въ ярый зной , въ вечер­
ній тихій часъ,
Съ дыханіемъ дубравъ , съ шумящими
ручьями ,
Не Твой-ли къ намъ летитъ любови
полный гласъ?
Ты въ осень общій пиръ готовишь для
творенья!
II въ зиму, грозный Богъ, на бурныхъ
облакахъ,
Во ужасъ обеченъ , съ бпчемъ опусто­
шенья ,
Паришь, погибельный — какъ дольній
гонишь прахъ,
II вьюгу, и мятель, и вихорь предъ со­
бою !
Въ развалинахъ земля ! Природы стра­
шенъ видъ!
П міръ, оцѣпенѣвъ предъ Сильнаго ру­
кою ,
Хвалебнымъ трепетомъ Творца благо­
вѣститъ !
Таинственная цѣпь! какая дивна сила
Сплела въ ней красоту ст> чудесной
простотой,
Великолѣпіемъ созданье озарила ,
Слила со тьмою свѣтъ , съ движеніемъ
покой,
Съ неизмѣняемымъ единствомъ измѣ­
ненье!
Почто жъ ты, человѣкъ, слѣпецъ среди
чудесъ ?


—
200 -
Прпзнаіі окрестъ себя Руки напеча­
тлѣнье,
Отъ вѣка правящей теченіемъ небесъ,
И ликомъ мирныхъ сферъ изъ тьмы
недостижимой !
Опа весной красу низводитъ на поля!
Предъ Нею дымъ скалы, перунами дро­
бимой !
Предъ Нею въ трепетѣ веселіи земля!
Воздвигнись, спящій міръ! внуши моіі
гласъ, созданье!
Да грянетъ ваша пѣснь Чудеснаго дѣ­
ламъ !
Сліянные въ хвалу, сліянны въ обо­
жанье ,
Да гимнъ вашъ потрясетъ небесъ о-
громныіі храмъ!
Журчи къ Нему любовь подъ тихой
сѣнью лѣса,
Порхая по листамъ , душистый вѣте­
рокъ !
Вы, ели, наклонясь съ сѣдой главы у-
теса
На свѣтлый, о скалу біющійся потокъ:
Бесѣдуйте о Немъ таинственною мглою!
О Немъ благовѣсти , крылатыхъ бурей
свистъ,
Когда гремятъ брега, дробимые волною,
II сорванный съ лѣсовъ крутится клу­
бомъ листъ !
Ручей, невидимо журчащій подъ дубра­
вой ,
Съ лѣсистой крутизны ревущій водо­
падъ ,
Рѣка, блестящая средь дебри величаво,
Кристалломъ отразивъ на брегѣ пыш­
ный градъ ,
II ты, обитель чудь, бездонная пучина,
Гремите пѣснь Тому, чеіі бурь звуч­
нѣйшій гласъ
Велитъ—п зыбь горой! велитъ—и зыбь
равнина!
Вы, злаки, вы, цвѣты , лети къ Нему'
отъ васъ
Хвалебное съ полей , съ луговъ благо­
уханье!
Опъ дал ь вамъ ароматъ, Онъ васъ кро­
пилъ росой!
Изъ радужныхъ лучей соткалъ вамъ
одѣянье!
Предъ Нимъ утихни, долъ! поникни,
боръ, главой!
II, жатва, трепещи па нивѣ оживленной,
Плѣняя шорохомъ мечтателя своимъ,
Когда опъ, при лупѣ, вдоль рощи сере­
бренной,
Идетъ, задумчивый, и тѣнь во слѣдъ
за нимъ!
Луна, по облакамъ разлеіі струи златыя,
Когда п дебрь, и холмъ, и лѣсъ въ ту­
манѣ спятъ!
Созвѣздій ликъ, сіяіі средь тверди голу-
( быя,
Когда струнами лиръ таинственныхъ
звучатъ
Воспламененные мольбою Серафимы !
11 ты, свѣтило дня, смиритель бурныхъ
тучъ,
Будь щедростію ликъ Творца боготво­
римый!
Ему живописуй хвалу твоіі каждый
лучъ !
Се громъ.... Владыки гласъ!.... Безмолв­
ствуй , міръ смятенный!
Внуши.... изъ края въ край, по тучамъ
гуль гремитъ,
Скала раздроблена , дымится дубъ сра­
женный!
II гимнъ торжественный чрезъ дебри
вдаль паритъ !
Утпхт.... красуйся, лугъ! привѣтствен­
ное пѣнье,
Пшикни изъ лѣсовъ! и ты, любовь ве­
сны —
Лишь полночь принесетъ пернатымъ
усыпленье,
II тихій отъ холма возстанетъ рогъ
луны —
Воркуй подъ сѣнію дубравной, Филомела!
А ты, глава земли, творенія краса ,
Наслѣдникъ Ангеловъ превыспреннихъ
удѣла !
Сочти, восторженный, созданіи чудеса,
И въ гимнѣ вознесись горѣ, воспламе­
ненный !
Сердца , сліянны въ пѣснь, летите къ
небесамъ!
Да грады возшумять, мольбами огла-
шепны!
Да въ храмахъ ’съ алтарей возстанетъ
ѳиміамъ!
Да грянутъ съ звономъ лиръ и съ ли­
ками органы!
Да вь селахъ, по горамъ, и въ сумракѣ
лѣсовъ,


—
201 —
II пастыря свирѣль, и юныхъ дѣвъ
тимпаны ,
11 звучные рога, и шумный гласъ пѣв­
цовъ
Единъ составятъ хоръ, п гулъ отгрянетъ:
слава!
Будь каждый звукъ хвала, будь каж­
дый холмъ алтарь!
Будь храмомъ каждая сѣнистая дубрава,
Гдѣ, мнится, въ тайной мглѣ, сокрыть
природы царь,
II вѣютъ въ вѣтеркахъ душистыхъ Се­
рафимы,
II гдѣ, возведши взоръ на свѣтлый неба
сводъ,
Сквозь зыблемую сѣть древесныхъ с ѣней
зримый,
П ѣвецъ въ задумчивомъ восторгѣ слезы
льетъ!
А я, животворимъ созданья красотою,
Забуду-ли когда хвалебный гласъ моль­
бы?
О Неиспытанный ! мой пламень предъ
Тобою !
Куда-бь ни привела рука Твоей судьбы,
Найду-лп тишину подъ отческою сѣнью,
Безпечный другъ нолей, возлюбленныхъ
въ кругу,
Тебя — и въ знойной день , покрытый
рощи тѣнью ,
II въ ночь, задумчивый потока на брегу,
И въ обиталищахъ страданія забвенныхъ,
Гдѣ бѣдность и недугъ , гдѣ рокъ на­
печатлѣлъ
Отчаянья клеймо на лицахъ искажен­
ныхъ,
Куда-бъ, влекомъ Тобоіі, съ отрадой л
летѣлъ,
II въ часъ торжественный полночнаго
видѣнья,
Какъ струны, пробудясь, отвѣтствуютъ
перстамъ,
И духъ воспламененъ восторгомъ п ѣсно­
пѣнья—
Тебя велю искать и сердцу и очамъ!
Постигнешь-ли меня гоненія рукою—
Тебя-жъ благословитъ тоски молящій
гласъ,
Тебя-же обрѣту подъ грозной жизни
мглою !
Ахъ! скоро-ль прилетитъ послѣдній ,
скорбный часъ,
Конца и тишины желанный возвѣститель?
Промчись, печальная певѣдѣнія тѣнь 1
Откройся , тайный брегъ , утраченныхъ
обитель!
Откройся, мирная, отеческая сѣнь!
ІІІуновскіи.
76. КЛЕВЕТНИКАМЪ РОССІИ.
О чемъ шумите вы, народные витіи ?
Зачѣмъ апаоемоіі грозите вы Россіи?
Что возмутило васъ? волненія Литвы?
Оставьте: это споръ Славянъ между со­
бою ,
Домашній, старый споръ, ужъ взвѣшен­
ный судьбою,
Вопросъ, котораго не разрѣшите вы.
5 же давно между собою
Враждуютъ эти племена;
Не разъ клонилась подъ грозою
То ихъ, то наша сторона.
Кто устоитъ въ неравномъ спорѣ:
Кичливый Ляхъ, иль вѣрный Россъ?
Славянскіе-дь ручьн сольются въ Рус-
комъ морѣ?
Опо-ль изсякнетъ? вотъ вопросъ.
Оставьте насъ; вы не читали
Сіи кровавыя скрижали ;
Вамъ непонятна, вамъ чужда
Сія семейная вражда!
Для васъ безмолвны Кремль и
Прага,
Безсмысленно прельщаетъ васъ
Борьбы отчаянной отвага —
II ненавидите вы насъ....
За что-жъ? отвѣтствуйте: за то-ли,
Что на развалинахъ пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, подъ кѣмъ дрожали вы ?
За то-ль, что въ бездну повалили
Мы тяготѣющій надъ царствами кумиръ?
II нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и миръ?
Вы грозны па словахъ—попробуй­
те на дѣлѣ!
26


20'2
ЛІль старый богатырь, покойный па по-
стедѣ,
Не въ силахъ завинтить своіі измаиль­
скій штыкъ?
Иль Русскаго Царя уже безсильно слово?
Иль намъ съ Европой спорить ново?
Иль Русскій отъ побѣдъ отвыкъ?
Иль мало насъ? Или отъ Перми до Та­
вриды,
Отъ Финскихъ хладныхъ скалъ до пла­
менной Колхиды,
Отъ потрясеннаго Кремля
До стѣнъ недвижнаго Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанетъ Русская земля?
Такъ высылайте-жъ намъ, витіи,
Своихъ озлобленныхъ сыновъ:
Есть мѣсто имъ въ поляхъ Россіи,
Среди печуждыхъ имъ гробовъ.
Л. Пушкине.
77. БОРОДИНСКАЯ ГОДОВ­
ЩИНА.
Великій день Бородина
Мы братскоіі тризной поминая,
Твердили: «ПІли-же племена ,
«Бѣдой Россіи угрожая ;
«Не вся-ль Европа тутъ была?
«А чья звѣзда ее вела !....
«Но стали-жъ мы пятою твердой ,
«И грудью приняли Напоръ
«Племенъ, послушныхъ волѣ гордой ,
«И равенъ былъ неравный споръ.
«II чтожъ? свой бѣдственный набѣгъ,
«Кичась, они забыли нынѣ;
«Забыли русскій штыкъ и снѣгъ,
«Погребшій славу ихъ въ пустынѣ.
«Знакомый пиръ ихъ манитъ вновь —
«Хмѣльна для нихъ Сдавяновъ кровь:
«Но тяжко будетъ имъ похмѣлье ;
«Но дологъ будетъ сонъ гостей
«На тѣсномъ, хладномъ новосельѣ,
«Подъ злакомъ сѣверныхъ нолей!
Ступайте-жъ къ намъ: вась Русь зо­
ветъ.
«Но знайте, прошеные гости!
«Ужъ Польша васъ пе поведетъ:
«Черезъ ея шагнете кости !....»
Сбылось—и, въ день Бородина,
Вновь наши вторглись знамена
Въ проломы падшей вновь Варшавы;
II Польша, какъ бѣгущій полкъ,
Во-прахъ бросаетъ стягъ кровавый —
II бунтъ раздавленный умолкъ.
Въ бореньѣ падшій невредимъ ;
Враговъ мы въ прахѣ не топтали ;
Мы не напомнимъ нынѣ имъ
Того, что старыя скрижали
Хранятъ въ преданіяхъ нѣмыхъ;
Мы не сожжемъ Варшавы ихъ ;
Они народной немезиды
Не узрятъ гнѣвнаго лица,
И пе услышатъ пѣснь обиды
Ось лиры русскаго пѣвца.
Но вы, мутнтели падать,
Легкоязычные витіи ,
Вы, черни бѣдственный набатъ,
Клеветники, враги Россіи!
Что взяли вы?... Еіце-ли Россъ
Больной разслабленный колоссе?
Еіце-ли сѣверная слава
Пустая притча, лживый сонъ ?
Скажите: скоро-дь намъ Варшава
Предпишетъ гордый своіі законъ ?
Куда отдвішемь строй твердынь?
За Бугъ, до Ворсклы, до Лимана?
За кѣмъ останется Волынь ?
За кѣмъ наслѣдіе Богдана ?
Признавъ мятежныя нрава,
Отъ пасъ отгоргпется-ль Литва?
Нашъ Кіевъ дряхлый, златоглавый,
Сеіі пращуръ Русскихъ городовъ ,
Сродшітъ-ли съ буйною Варшавоіі
Святыню вс ѣхъ своихъ гробовъ ?
Вашъ бурный шумъ и хриплый крикъ
Смутили-ль Русскаго Владыку ?
Скажите, кто главоіі поникъ ?
Кому вѣнецъ: мечу иль крику ?
Сильна-ли Русь? Война и моръ ,
II бунтъ, іі внѣшнихъ бурь напоръ
Ее, бѣснуясь, потрясали —
Смотрите-жъ: все стоитъ опа!
А вкругъ нея волненья пали —
И ІІольшіі участь рѣшена....


203
Побѣда! сердцу сладкій часъ!
Россія, встань и возвышайся!
Греми, восторговъ общій гласъ !
Но тише, тише раздавайся
Во-кругъ одра, гдѣ онъ лежитъ,
Могучій мститель злыхъ обидъ ,
Кто покорилъ вершины Тавра,
Предъ кѣмъ смирилась Эривань,
Кому Суворовскаго лавра
Вѣнокъ сплела тройная брань.
Возставъ изъ гроба своего ,
Суворовъ видитъ плѣнъ Варшавы :
Вострепетала тѣнь его
Отъ блеска имъ начатой славы!
Благословляетъ онъ герой,
Твое страданье, твой покой,
Твоихъ сподвижниковъ отвагу,
И вѣсть тріумФа твоего,
II съ пей летящаго за Прагу
Младаго внука своего.
Л. Пушкинъ.
Быть можетъ, па утро внезапно явясь,
Врагъ дерзкій, надменности полный,
Тебя не уважить, товарищъ, а насъ
Умчать невозвратныя волны.
О нѣть, не коснется въ таинственномъ
снѣ
До храбраго дума печали !
Твоіі одръ одинокій въ чужой сторонѣ
Родимыя руки постлали.
Еще не свершенъ былъ обрядъ роковой,
II часъ наступилъ разлученья,
II съ валу ударилъ перунъ вѣстовой,
II намъ онъ не вѣстникъ сраженья.
Прости-же, товарищъ! Здѣсь пѣтъ ничего
На память могилы кровавой;
II мы оставляемъ тебя одного
Съ твоею безсмертною славой,
II. Козлове,
78. НА ПОГРЕБЕНІЕ АНГЛІЙ­
СКАГО ГЕНЕРАЛА СИРА, 1.ЖО-
НА-МУРА.
Не билъ барабанъ передъ смутнымъ
полкомъ,
Когда мы вождя хоронили,
II трупъ не съ ружейнымъ прощаль­
нымъ огнемъ
Мы въ нѣдра земли опустили.
II бѣдная почесть въ ночи отдана;
Штыками могилу копали ;
Намъ тускло свѣтила въ туманѣ лупа,
II Факелы дымно сверкали.
На немъ не усопшихъ покровъ гробовоіі,
Лежитъ не въ досчатой неволѣ:
Обернутъ въ широкій свой плащъ боевоіі,
Уснулъ онъ, какъ ратники въ полѣ.
Не долго, по жарко молилась Творцу
Дружина его удалая,
II молча смотрѣла въ лицо мертвецу,
О завтрашнемъ днѣ помышляя.
79. ИЗЪ ПѢВЦА ВО СТАНЬ
РУССКИХЪ ВОИНОВЪ.
На полѣ бранномъ тишина!
Огни между шатрами!
Друзья, здѣсь свѣтитъ намъ луна ,
Здѣсь кровъ небесъ надъ памп!
Наполнимъ кубокъ круговой!
Дружнѣе! руку въ руку!
Запьемъ виномъ кровавый бой,
II съ падшими разлуку.
Сей кубокъ чадамъ древнихъ дѣтъ!
Вамъ слава, наши дѣды!
Друзья! уже могучихъ нѣтъ!
Ужъ нѣтъ вождей побѣды!
Ихъ домы вихорь разметалъ,
Ихъ гробы срыли плуги,
И пламень ржавчины пожралъ
Ихъ шлемы и кольчуги !...
Но духъ отцевъ воскресъ въ сынахъ.
Ихъ поприще предъ нами!
Мы тамъ найдемъ ихъ славный прахъ
Съ ихъ славными дѣлами!
Смотрите: въ грозной красотѣ,
Воздушными полками


204
Пхъ тѣни мчатся въ высотѣ
Надъ вашими шатрами !
О Святославъ! бичъ древнихъ лѣтъ!
Се твоіі полетъ орлиной !
«Погибнемъ! мертвымъ срама нѣтъ!»
Гремитъ передъ дружиной!
II ты, невѣрнымъ страхъ, Донской!
Съ четой двухъ соименныхъ
Летишь погибельной грозоіі
На рать иноплеменныхъ !
И ты, нашъ Петръ, въ толпѣ вождей!
Внимайте кличъ: Полтава!
Орды пришельца снѣдь мечей !
И міръ отгрянулъ: слава !
Давно-ль, о хищникъ! пожиралъ
Ты взоромъ наши грады ?
Бѣги! твой копь и всадникъ .палъ!
Твой слѣдъ—костей громады!
Бѣги! и стыдъ и страхъ сокрой
Въ лѣсу съ твоимъ Сарматомъ !
Отчизны врагъ сопутникъ твой !
Злодѣй владыки братомъ!
Но кто сей рьяный великанъ,
Сей витязь Полуночи ?
Друзья! на спящій вражій станъ
Вперилъ онъ страшны очи!
Его завидя въ облакахъ,
Шумящимъ, смутнымъ роемъ ,
На снѣжныхъ Алыювъ высотахъ
Возникли тѣни съ воемъ !
Блѣднѣетъ Галлъ, дрожитъ Сарматъ
Въ шатрахъ отъ гнѣвныхъ взоровъ!
О горе, горе, сопостатъ!
То грозный нашъ Суворовъ!
Хвала вамъ, чада прежнихъ лѣтъ!
Хвала вамъ, чада славы!
Дружиной смѣлой вамъ во слѣдъ
Бѣжимъ на пиръ кровавый !
Да мчится вашъ побѣдный строй
Предъ нашими орлами!
Да сѣетъ намъ предтеча въ боіі
Погибель надъ врагами!
Наполнимъ кубокъ! мечъ во длань!
Внимай намъ, вѣчный Мститель!
«За гибель—гибель, брань—за брапь!
«И казнь тебѣ, губитель!»
Отчизнѣ кубокъ сеіі, друзья!
Страна, гдѣ мы впервые
Вкусили сладость бытія,
Поля, холмы родные,
Роднаго неба милый свѣтъ,
Знакомые потоки,
Златыя игры первыхъ лѣтъ,
II первыхъ лѣтъ уроки,
Что вашу прелесть замѣнить!
О родина святая!
Какое сердце не дрожитъ,
Тебя благословляя!
Гамъ все—тамъ родшихъ милый домъ,
Тамъ наши жены, чада,
О насъ ихъ слезы предъ Творцомъ;
Мы жизни пхъ ограда !
Тамъ дѣвы, прелесть нашихъ дней,
II сонмъ друзей безцѣнный!
II царскій тронъ, и прахъ Царей,
И предковъ прахъ священный;
За нихъ, друзья, всю нашу кровь!
На вражьи грянемъ силы!
Да въ чадахъ къ родинѣ ілюбовь
Зажгутъ отцевъ могилы!
Тебѣ сей кубокъ, Русскій Царь !
Цвѣти Твоя Держава!
Священный тронь Твой намъ алтарь!
Предъ нимъ обЬтъ нашъ: слава!
Не измѣнимъ: мы отъ отцовъ
Пріяли вѣрность съ кровью!
О Царь! здѣсь сонмъ Твоихъ сыновъ!
Къ Тебѣ горимъ любовью!
Нашъ каждый ратникъ— Славянинъ,
Всѣ долгу здѣсь послушны;
Бѣжитъ предатель сихъ дружиігь ,
11 чуждъ имъ малодушный!
Сеіі кубокъ ратнымъ и вождямъ!
Въ шатрахъ, на полѣ чести,
II жизнь, и смерть—все пополамъ !
Тамъ дружество безъ лести,
Рѣшимость, правда, простота
И нравовъ непритворство,
П смѣлость—бранныхъ красота,
II твердость н покорство !
Друзья, мы чужды низкихъ узъ!
Къ вѣнцамъ стезею правой!
Опасность твердый нашъ союзъ :
Одной пылаемъ славой!
Тотъ нашъ, кто первый въ бой летитъ
На гибель сопостата !
Кто слабость падшаго щадить
II грозно мститъ за брата!
Онъ взоромъ жизнь даетъ полкамъ!


—
205 —
Онъ махомъ мощной длани
Ихъ мчитъ во срѣтенье врагамъ,
Въ среду шумящей брани!
Ему веселье битвы гласъ !
Спокоенъ подъ громами!
Онъ свой послѣдній видитъ часъ
Безстрашными очами!
Хвала тебі;, нашъ бодрый вождь!
Герой подъ сѣдинами!
Какъ юный ратникъ, вихрь и дождь
II трудъ онъ дѣлитъ съ нами!
О, сколь съ израненнымъ челомъ
Предъ строемъ онъ прекрасенъ!
И сколь онъ хладенъ предъ врагомъ,
И сколь врагу ужасенъ !
О диво! се орелъ пронзилъ
Падь нимъ небесъ равнины ;
Могущій вождь главу склонилъ!...
Ура! кричатъ дружины.
Лети ко прадѣдамъ, орелъ,
Пророкомъ славной мести!
Мы тверды: вождь нашъ перешелъ
Путь гибели и чести !
Съ нимъ опытъ, сынъ труда и лѣтъ;
Онъ бодръ и съ сѣдиною;
Ему знакомъ побѣды слѣдъ:
Довѣренность къ герою!,..
Нѣтъ, други, нѣтъ! не предана
Москва на, разрушенье!
Тамъ стѣны! въ Россахъ вся она!
Мы здѣсь ! и Богъ нашъ мщенье!
Хвала, нашъ вихорь Атаманъ,
Вождь невредимыхъ, Платовъ!
Твой очарованный аркань
Гроза для сопостатовъ!
Орломъ шумишь но облакамъ,
Но полю волкомъ рыщешь,
Летаешь страхомъ въ тылъ врагамъ,
Бѣдой имъ въ уши свищешь!
Они лишь къ лѣсу—- ожилъ лѣсъ;
Деревья сыплютъ стрѣлы !
Они лишь къ мосту—мостъ исчезъ!
Лишь къ сезамъ—пышугъ седы!
Друзья! кипящій кубокъ сей
Вождямъ, сраженнымъ въ боѣ!
Уже не прііідутъ въ сонмъ друзей,
Не станутъ въ ратномъ строѣ;
Ужъ для врага ихъ грозный ликъ
Не будетъ вѣстникъ мщенья,
II не помчитъ ихъ мощный кликъ
Дружину въ пыль сраженья!
Пхъ празден ь мечъ, безмолвенъ щитъ,
Ихъ ратники унылы,
II сиръ могучихъ конь стоить
Близь тихой ихъ могилы.
Гдѣ Кульневъ нашъ, рушитель силъ,
Свирѣпый пламень брани ?
Онъ налъ, главу па щитъ склонилъ,
II стиснулъ мечъ во длани.
Гдѣ жизнь судьба ему дала,
Тамъ брань его сразила;
Гдѣ колыбель его была,
Тамъ днесь его могила!
II тихъ его послѣдній часъ:
Съ молитвою священной
О милой матери угасъ
Герой нашъ незабвенной!
А ты, Кутайсог.ъ, вождь младой—
Гдѣ прелести? гдъ младость?
Увы! онъ видомъ и душой
Прекрасенъ быль, какъ радость!
Въ бронь ли грозный вступалъ —
Бросали смерть перуны;
Во струпы-ль арфы ударялъ —
Одушевлялись струны—
О горе! вѣрный конь бѣжитъ
Окровавленъ изъ боя;
На немъ его разбитый щитъ,
11 нѣтъ на немъ героя.
II гдѣ-же твой, о витязь, прахъ?
Какою взятъ могилой?
Пойдетъ прекрасная въ слезахъ
Искать, гдѣ пепелъ милой—
Тамъ чище ранняя роса,
Тамъ зелень ароматнѣй,
П сладости Ьіі цвѣтовъ краса,
II свѣтлый день пріятнѣй;
II къ ней твой Геній прилетитъ
Пзь таинственной сѣни,
11 трепетъ сердца возвѣстить
Еіі близость дружней тѣни.
II ты, и ты, Багратіонъ?....
Вотще друзеіі молитвы!
Вотще ихъ плачъ—во гробѣ онъ,
Добычѣ лютой битвы!
Еще дружинъ надежда въ немъ;
Все мнитъ: съ одра возстанетъ!
II робко шепчетъ врагъ съ врагомъ:
«Увы намъ! скоро грянетъ!»


—
206 —
А онъ?.... на вѣки взоръ смежилъ,
Рѣшитель бранныхъ споровъ!
Онъ въ область славныхъ воспарилъ —
Къ тебѣ, отецъ Суворовъ!
II честь вамъ, падшіе друзья!
Ликуйте въ горней сі.пп!
Тамъ ваша вѣрная семья,
Вождей минувшихъ тѣни!
Хвала вамъ будетъ оживлять
II позднихъ лѣтъ бесѣды:
«Отъ нихъ учитесь умирать!»
Такъ скажутъ внукамъ дѣды.
При вашемъ имени вскипитъ
Въ вождѣ ретивомъ пламя;
Онъ на твердыню съ нимъ взлетитъ
II водрузитъ тамъ знамя.
Сеіі кубокъ мщенью; други, въ строіі!
II къ небу грозны длани!
Сразить иль пасть! нашъ роковой
Обѣтъ предъ Богомъ брани.
Вотще, о врагъ, изъ тьмы племенъ
Ты зиждешь ополченья:
Они бѣгутъ твоихъ знаменъ
И жаждутъ низложенья!
Сокровищъ пѣтъ у насъ въ домахъ!
Тамъ стрѣлы и кольчуги!
Мы селы въ пепелъ, грады въ прахъ!
Въ мечи серпы и плуги!
Злодѣй! опт. лестью приманилъ
Къ Москвѣ своп дружины!
Онъ низкимъ миромъ намъ грозилъ
Сь Кремлевскія вершины!
«Пойду по стогнамъ съ торжествомъ!
«Поііду—и все восплещетъ,
«II въ прахъ падутъ съ своимъ Царемъ!»
Притекъ—и самъ трепещетъ;
Подвигло мщеніе Москву!
Вспылила предъ врагами,
II грянулась на ихъ главу
Губящими стііиами!
Ведн-жъ своихъ Царей —рабовъ
Съ ихъ стаей въ область хлада;
Пробей тропу среди снѣговъ
Во срѣтеніе глада!
Зима, союзникъ нашъ, гряди!
Имъ запертъ путь возвратный!
Пустыни въ пеплѣ позади!
Предъ ними сонмы ратны!
Отвѣдай, хищникъ! что сильнѣй:
Духъ алчности, иль мщенье?
Пришлецъ! мы въ родинѣ своей !
За правыхъ Провидѣнье!
Жуковскій.
80. ГЛАСЪ КЪ ГОСПОДУ.
(Іісал. 76).
Я мучился.... я исчезалъ,
Я ложе обливалъ слезами;
II громко Бога призывалъ,
II Бога я искалъ руками!
Онъ внялъ мольб I;, Онъ близокъ былъ
Онъ шелъ, Онъ пебо преклонилъ;
II Самъ, убитаго тоскою,
Воздвигъ святой Своей рукою,
И грѣшнымъ и земнымъ очамъ
Явилъ красы и тайны неба—
Увы! давъ власть моимъ мечтамъ,
Въ смятеньи, ангельскаго хлѣба
Не принялъ я изъ Отчихъ рукъ:
Моіі духъ боялся новыхъ мукъ.
Ио Онъ явилъ святую милость,
Онъ мнѣ слова любви вѣщалъ,
И снялъ съ души моей унылость,
П я предъ Нимъ какъ новый сталъ!
О дивный Богъ! о Боіъ великій!
Творяіі міры и чудеса !
Пн Ангеловъ парящихъ лики,
Ни безпредѣльны небеса
Твоей не совмѣщаютъ славы!
Узря Тебя, кипятъ моря!
Отъ взора мощнаго Царя
Дрожать вселенныя составы—
Насталь тревоги бурный часъ,
Бездонны бездны дали гласъ
II облака отозвалпся;
П съ шумомъ стрѣлы нронеслися;
II свѣтло молніи Твои
Въ безмѣрныхъ вышинахъ сіяли,
Кругомъ вертящихся міровъ,
Н, молча, небеса внимали,
Что дастъ имъ Правда и Любовь!
Какъ Ты великъ въ Своей святынѣ,


—
207 —
О Богъ! Ты жизнь душѣ и свѣтъ!
И мнѣ, забытому въ пустынѣ,
Ты далъ и крылья и полетъ!
Ѳ. Глинка.
81. ГОРЕ И БЛАГОДАТЬ.
(Пса.і . 77).
Господь какъ будто почивалъ,
А па землѣ грѣхи кипѣли!
Оковы и мечи звенѣли
11 сильный слабаго терзалъ.
Не стало дѣлъ, ни правъ священныхъ,
Молчалъ обиженный закопъ;
II востекаль отъ притѣсненныхъ
Глухой, протяжный, тяжкій стопъ.
Какъ дымъ, прошло сіянье славы,
Сокрылась кроткая любовь;
II человѣковъ родъ лукавый
Былъ видъ повапленныхъ гробовъ!
Простились люди съ тишиною,
Вездѣ мятежъ и грустный мракъ,
И гладъ съ кровавою войною
Па трупахъ пировалъ своіі бракъ;
Стихіи грозно свирѣпѣли
II міръ чего-то ожидалъ....
Господь какъ будто почивалъ,
А на землѣ грѣхи кипѣли!
Какая всходить тамъ заря?
Кто раскалилъ небесны своды?
Почто блѣднѣете, пароды?
Куда бѣжите вы, моря?
Златое солнце покраснѣло
II не даетъ своихъ лучей,
П для земли осиротѣлой
Не стало утра, ни ночеіі;
И грады падаютъ, какъ класы,
Когда ихъ дождь и бури бьютъ,
II раздались незримыхъ гласы:
«Господь, Господь идетъ на судъ!»
Но Онъ пришелъ, Неизреченный,
II только грѣшныхъ поразилъ!
Онъ, свѣтомъ молній, по вселенпоіі
Всѣ тайны злобы обнажилъ.
Не устояли грѣхъ и сила
Отъ блеска Божіихъ очесъ:
Пхъ съѣла вѣчная могила!
И новый вѣкъ насталъ чудесъ!
Неправда—тяжкая обида
Была и людямъ и Творцу:
Богъ избралъ кроткаго Давида,
II далъ Онъ юному борцу
Своіі духъ, Свое благословенье,
П повелѣлъ престать бѣдѣ;
II скрылось смутное волненье;
Хвалилась милость на судѣ;
Не смѣлъ коварствовать лукавый,
II не страдалъ отъ сильныхъ правый.
Законъ, какъ крѣпкая стѣна,
Облегъ израильскіе грады;
Цвѣли спокойно вертограды,
Лобзались миръ и тишина.
Господь какъ будто почивалъ,
Ио на землѣ дѣла свѣтлѣли:
Звучалъ тимпанъ, и дѣвы пѣли,
И* всякій Бога величалъ!
Ѳ. Глинка.
82. ПЕРЕХОДЪ ЧРЕЗЪ РЕЙНЪ.
Межъ тѣмъ, какъ воины вдоль идутъ
по полямъ.
Завидя вдалекѣ твои, о Рейнъ, волны ,
Мой конь, веселья полный,
Отъ строя отдѣлясь, стремится къ бе­
регамъ,
На крыльяхъ жажды прилетаетъ,
Глотаетъ хладную струю,
II грудь, усталую въ бою,
Желанной влагой оживляетъ....
О радость! я стою при Реннскихъ
водахъ!
II, жадные съ холмовъ въ окрестность
брося взоры,
Привѣтствую поля и горы,
II замки рыцарей въ туманныхъ обла­
кахъ,
II всю страну, обпльну славой,
Воспоминаньемъ древнихъ дней,
Гдѣ съ Альповъ, вѣчною струей
Ты льешься, Рейнъ величавой!
Свидѣтель древности , событій всѣхъ
временъ,
О Реннъ, ты поилъ несчетны легіоны,


208
Мечемъ писавшіе законы
Для гордыхъ Германа кочующихъ пле­
менъ;
Любимецъ счастья , бичъ свободы,
Здѣсь Кесарь бился, побѣждалъ,
II копь его" переплывалъ
Твои священны, Рейнъ, воды.
Вѣка мелькнули: міръ крестомъ пре­
ображенъ;
Любовь и честь въ душахъ суровыхъ
пробудились;
Здѣсь витязи вооружились
Копьемъ за жизнь сиротъ, за честь пре­
лестныхъ женъ;
Тутъ совершались ихъ турниры,
Тутъ бились храбрые — и здѣсь
Не умеръ, мнится, и поднесь
Звукъ сладкой трубадуровъ лиры.
Такъ! здѣсь подъ тѣнію смоковницъ
и дубовъ,
При шумѣ сладостномъ народныхъ во­
допадовъ,
Въ тѣни цвѣтущихъ селъ и градовъ,
Восторгъ живетъ еще средь избран­
ныхъ сыновъ .
Здѣсь все питаетъ вдохновенье:
Простые нравы праотцовъ ,
Святая къ родинѣ любовь
И праздной роскоши презрѣнье.
Все, все, и видъ полей, и видъ священ­
ныхъ водъ,
Туманной древности и бардамъ со­
временныхъ,
Для чувствъ и мыслей дерзновен­
ныхъ
П силу новую и крылья придаетъ.
Свободны, горды, полудики,
Природы вѣрные жрецы,
Тевтонски ігііліі здѣсь пѣвцы....
II смолкли ихъ волшебны лики.
Ты самъ, родитель водъ, свидѣтель
всѣхъ временъ,
Ты сам ь до нашихъ дней покойный, ве­
личавый,
Съ паденіемъ народной славы,
Склонилъ чело , увы ! позналъ и стыдъ
и плѣнъ....
Давпо-ли брегъ твой подъ орлами
Аттилы новаго стеналъ,
И ты уныло протекала
Между враждебными полками?
Давно-лп земледѣлъ, вдоль красныхъ
береговъ,
Средь виноградниковъ завѣтныхъ и свя­
щенныхъ ,
Полки встрѣчалъ иноплеменныхъ
II ненавистный взоръ зареннскихъ сы­
новъ ?
Давно-ль они, кичася, пили
Вино изъ синихъ хрусталеіі ,
II кони ихъ среди полей
II зрѣлыхъ нивъ твоихъ бродили?
11 часъ судьбы насталъ! мы здѣсь....
сыны снѣговъ,
Подъ знаменемъ Москвы , съ свободой
и съ громами!....
Стеклись съ мореіі покрытыхъ льда­
ми,
Отъ струй полуденныхъ, отъ Каспія
валовъ,
Отъ волнъ У лен и Байкала ,
Отъ Волги, Дона и Днѣпра ,
Отъ града нашего Пктра,
Съ вершинъ Кавказа и Урала !•••■
Стеклись, нагрянули за честь твоихъ
гражданъ ,
За честь твердынь и селъ и нивъ опу­
стошенныхъ
И береговъ благословенныхъ ,
Гдѣ разцвѣло въ тиши блаженство Рос­
сіянъ,
Гдѣ Ангелъ мирный, свѣтозарной
Для странъ Полуночи рожденъ
II Провидѣньемъ обреченъ
Царю, отчизнѣ благодарной.
Мы здѣсь, о Реннъ, здѣсь! ты видишь
блескъ мечей!
Ты слышишь шумъ полковъ, п новыхъ
копей ржанье,
Ура побѣды и взыванье
Идущихъ, скачущихъ къ тебЬ богаты­
рей.
Взвивая къ небу прахъ летучій,
По трупамъ вражескимъ летятъ,
II вотъ —.коней лихихъ поятъ,
Кругомъ заставя долъ зыбучій.
Какой чудесный пиръ для слуха и
очеіі!
Здѣсь пушекъ свѣтла мѣдь сіяетъ за
конями ,
Н ружья длинными рядами,
II стяги древніе средь копій и мечей.
1 амъ шлемы воевъ оперенны,
Тяжелой конницы строи,
И легкихъ всадниковъ рои —
Въ текущей влагѣ отраженны!


209
Тамъ слышенъ стукъ сѣкиръ, и палъ
угрюмый лѣсъ!
Костры надъ Ренномъ дымятся и пы­
лаютъ !
И чаши радости сверкаютъ!
II клики воиновъ восходятъ до небесъ!
Тамъ ратникъ ратника объемлетъ ;
Тамъ точитъ пѣшій штыкъ стальноіі,
И конный грозною рукой
Крылатый дротикъ свой колеблетъ.
Тамъ всадникъ, опершись на свѣтлу
сталь копья ,
Задумчивъ и одинъ на берегѣ высокомъ
Стоитъ, и жаднымъ ловитъ окомъ
Рѣки излучистой послѣдніе края.
Быть можетъ, онъ воспоминаетъ
Рѣку своихъ родимыхъ мѣстъ
II па груди свой мѣдный крестъ
Невольно къ сердцу прижимаетъ....
Но тамъ готовится, но манію вождеіі,
Безкровный жертвенникъ средь гибель­
ныхъ троъеевъ,
И Богу сильныхъ Маккавеевъ
Колѣнопреклоненъ служитель алтарей:
Его, шумя, пріосѣпяетъ
Знаменъ отчизны грозный лѣсъ;
II солнце юное съ небесъ
Алтарь сіяньемъ осыпаетъ.
Всѣ крик» бранные умолкли , и въ
рядахъ
Благоговѣніе внезапу воцарилось;
Оружье долу преклонилось ,
II вождь и ратники чело склонили въ
прахъ :
Поютъ Владыкѣ вышней силы;
Тебѣ, подателю побѣдъ,
Тебѣ, незаходимый Свѣтъ!
Дымятся мирныя кадилы.
И се подвигпулись—валить за строемъ
строіі,
Какъ море шумное волнуется все вой­
ско ;
II эхо вторитъ кликъ геройской,
Досель песлышаішыіі, о Рейнъ , надъ
тобой!
Твой стонетъ брегъ гостепріимной,
И мостъ подъ воями дрожитъ!
И врагъ, завидя ихъ, бѣжитъ,
Отъ глазъ въ дали теряясь дымной!
Батюшкова.
83. ИСКАНІЕ БОГА.
(5 Ен. Царства, і.і. 19 , cm. 11—/5}.
Я видѣлъ: смеркнись небеса;
Земля дала глухіе стоны !
Возсталъ духъ бурь, сломилъ препоны,
Стопой, какъ жатву, смялъ лѣса;
II горы съ мѣстъ, и горъ обломки
Онъ, мощный, въ дебряхъ разметалъ !
Воззвалъ я Бога гласомъ громкимъ —
Ио Бога въ буряхъ не видалъ!
Я видѣлъ: ровныя поля
То гнулись въ долы, то холмились,
II водновалася земля,
11 камни градомъ съ горъ катились,
II грозно небеса дымились....
И, трепетный, звалъ Бога я —
Но въ бурныхъ мятежахъ земныхъ
Не зрѣлъ слѣдовъ Его святыхъ !
Свидѣтель новыхъ я чудесъ:
Отъ молніи рдѣетъ сводъ небесъ,
П пышутъ огненные токи ,
II на лицѣ полей широкихъ
Все стало пыломъ, все огнемъ —
Но Бога я пе видѣлъ въ немъ!
II въ слѣдъ за бурей—тишина ;
Душа предчувствіемъ полна;
Какъ молодоіі зари мерцанье,
Вь дыму серебряномъ горитъ
Святое алое сіянье.
На тайный зовъ душа летитъ
II дышитъ жизнью не земною....
Все стало сладкой тишиною,
11 я вдали, какъ въ дивномъ снѣ,
Услышалъ Бога —въ тишинѣ!
Ѳ. Глинка.
84. ГОРНЫЯ ВЫСИ.
Одѣты ризою тумановъ
II льдомъ заоблачной зимы,
Въ рядахъ, какъ войско великановъ,
Стоятъ державные холмы.
Привѣтъ мой вамъ, столпы созданья,
Нерукотворная краса,
Земли могучія возстанья,
27


—
210 —
ПобЬгп праха въ небеса!
Здѣсь—съ грустной цѣпи тяготѣнья
Земная масса сорвалась,
II, какъ въ порыв!; вдохновенья,
Съ кипящей думой отторженья
Въ отчизну молній унеслась; —
Рванулась выше.—
но открыла
Нѣмую вѣчность впереди:
Чело отъ ужаса застыло,
А пламя спряталось въ груди; —
II вотъ—на тучахъ отдыхая,
Виситъ громада вѣковая,
Чужая долу и звѣздамъ.
Она съ высотъ, гдѣ громъ рокочетъ,
Въ міръ дольній ринуться пе хочетъ,
Ис можетъ прянуть къ небесамъ.
О горы — первыя ступени
Къ широкой, польной сторонѣ!
Съ челомъ открытымъ на колѣни
Предъ вами пасть отрадно мнѣ.
Какъ праха сынъ, клонюсь главою
Я къ вашимъ каменнымъ пятамъ
Съ какой-то робостью—а тамъ,
Какъ сынъ небесъ, пройду пятою
Но вашимъ бурнымъ головамъ!
Бенедиктовк.
85. ВЕЛИКАЯ ТАЙНА.
(Дума).
Тучи носятъ воду,
Вода поитъ землю,
Земля плодъ приноситъ;
Бездна зв ѣздъ на неб I,
Бездна жизни въ мірѣ;
То мрачна, то свѣтла
Чудная пр . рода—
Старѣясь въ сомнѣньяхъ
О великихъ тайпахъ,
Идутъ невозвратно
Вѣки за вѣками;
У каждаго вѣка
Вѣчность вопрошаетъ:
Ч ѣмъ кончилось дѣло?
Вопроси другона, —
Каждый отвѣчаетъ.
Смѣлый умъ съ мольбою
Мчится къ Провидѣнью:
Ты повѣдай мыслямъ
Тайну сихъ созданій!
Шлютъ отвѣть, вновь тайный,
Чудеса природы,
Тишиной и бурей
Мысли изумляя....
Что-же совершится
Въ будущемъ сь природой?....
О, гори лампада,
Ярче предъ Распятьемъ!
Тяжелы мнѣ думы ,
Сладостна молитва.
Кольцова.
86. М'БСЯЦЪ.
О мѣсяцъ, мѣсяцъ! сколько разъ
Ты въ небѣ весело сіяешь,
Но какъ ты мало свѣтлыхъ глазъ,
Какъ много слезъ ты озаряешь!
Тебя не тотъ съ тоскою ждетъ,!
Кто не извѣдалъ съ рокомъ битвы,
Кто благодарныя молитвы
За день своіі ночью воздаетъ;
Но отъ восхода до заката
Тотъ глазъ не сводитъ отъ тебя,
Чья жизнь утратами богата,
Кто часто плачетъ про себя.
О мѣсяцъ ясный, мѣсяцъ полный!
Не слезъ однихъ свидѣтель ты —
Какъ часто, съ темной высоты,
Ты зритель ужасовъ безмолвный!
Не разъ въ лучахъ твоихъ блисталъ
Въ крови дымящійся кинжалъ!
О если-бь могъ ты въ эту пору
Потухнуть въ сумрак); ночномъ,
Налиться кровью, и пятномъ,
А бійцы трепетному взору,
Казаться въ небѣ голубомъ!
Пускаіі-бы знал» но ной губитель,
Что есть свидѣтель темныхъ дѣлъ,
Что на него съ небесъ глядѣлъ
Неотразимый обвинитель!
Но это сонъ!.... Быть можетъ, вновь
II въ эту ночь польется кровь,
Но также ясный, также хладный
II сталь и кровь освѣтишь ты ,
1! на убійцу съ высоты
Уронишь лучъ равно отрадный...
Подолинскій.


—
211
87. ОКСАЙСКАЯ СТАНИЦА.
Роскошно и шумно ВОИНСТВСННЫЙ Донъ
Бѣжитъ у Океанской Станицы!
Какъ море въ разливѣ раскинулся онъ—
Зеркальный въ сіяньи денницы!
На степи нахлынувъ широкой волной,
Онъ ясенъ и гордъ какъ Донецъ мо­
лодой.
Подъ парусомъ съ пѣснью нес тся ладьи,
Какь чайки па быстромъ мелькая!
Два града съ нагорья глядятся въ струи.
Сребромъ и лазурью сверкая.
Но дивно градъ древній изъ пѣнистыхъ
водъ,
Какъ старецъ маститый , церквами
встаетъ.
II странникъ,любуясь, недвижимъ стоитъ;
Не вѣрить, очами прикованъ,
Что въ стогнахъ подводныхъ торговля
кипитъ,
Что городъ у рыбь завоеванъ.
Онъ мыслитъ: все ото минутный обманъ,
Видѣнье безъ жизни, прозрачный тумань!
И я по тебВплылъ, воинственный Донъ,
Съ моею безпечной ладьею;
И я быль твоею красой изумленъ,—
Свободной п буйной красою,
Когда ты, могучій поптель степей,
Помчалъ меня быстро волною своей!
Предъ мной въ небосводѣ синѣлся Ро­
стовъ,
II берегъ станицы цвѣтущій,
II степи,—приволье лихихъ табуновъ,—
II села, и мирныя кущи.
Ты самъ, звучноволный, нашептывалъ
мнѣ —-
Сказанье о дивной своеіі старинѣ.
Я слушалъ, — а вѣтеръ попутный шу­
мѣлъ,
Дрожало въ порывахъ вѣтрило ;
Я слушалъ,— мог кормчій такъ весело
п ѣлъ,—
Но сердце въ сочуіствіи ныло;
Твой говоръ чудесьый, воинственный
Донъ,
Въ кровавомъ минувшем ь терялся, какъ
стонъ.
Предъ мной раскрывалась событій скри-
ЖЭЛЬ}
Завѣтныя тайпы кургановъ....
11, мнилось, я вид ѣлъ сквозь темную даль
Дни смѣлыхъ наѣздовъ н хановъ,
Когда п Пагаецъ, и Лихи, н Крымъ
Рубились н бились булатомъ твоимъ.
Но вѣки промчались. Свободенъ н тихъ
Ты льешься, о Донъ, полонъ пѣги!
Довольство, обилье средь кущей твоихъ
Смѣнили войну п набѣги.
Ярмо чужеземцевъ ты свергнулъ давио,
Донъ свѣтлый, Россіи живое звено!
Я помню то время, какъ двинулся онъ,
Пародовъ полсвѣта водитель;
Царь вскрикнулъ: ягдѣ-жъ Донъ мой?»
и вспрянулъ ты, Донъ,—
II каждый твой сынъ былъ воитель;
Колосьями стали ты степи покрылъ,
II въ Сенѣ удалыхъ коней напоилъ!
Красуйся-жь ты, пѣстунъ роскошныхъ
степей!
Шуми у Оксайской Станицы!
Торжествепно-грозпый п въ пѣгѣ своей,
Событій блестящихъ страницы
Для русскаго сердца ты свято сберегъ!
Ты—перло въ коронѣ! твой кличъ: «съ
нами Богъ!...»
Ознобишин«.
88. ПОЭТЪ.
Пока не требуетъ поэта
Къ священной жертвѣ Аполлонъ,
Вь заботахъ суетнаго свѣта
Онъ малодушно погруженъ;
Молчитъ его святая лира,
Душа вкушаетъ хладный сопъ,
П межъ дѣтей ничтожныхъ міра
Быть можетъ всѣхъ ничтожнѣй онъ.
Цо лишь божественный глаголъ^


212
До слуха чуткаго коснется —
Душа поэта встрепенется,
Какъ пробудившійся орелъ.
Тоскуетъ оиъ въ забавахъ міра,
Людской чуждается молвы,
Къ ногамъ народнаго кумира
Не клонитъ гордой головы.
Бѣжитъ онъ, дикій и суровый ,
II звуковъ, и смятенья нолпъ,
На берега пустынныхъ волнъ,
Въ широкошумныя дубровы.
1. Пушкннк,
89. ПОЭТУ.
Когда съ тобой сроднилось вдохновенье
II сильно имъ твоя трепещетъ грудь,
II видишь ты свое предпа.- ііаченье,
И знаешь свой благословенный путь;
Когда тебѣ на подвигъ все готово,’
Въ чемъ на землѣ небесный явенъ даръ:
Могучей мысля свѣтъ и жаръ
II огнедышащее слово —
Иди ты въ міръ , — да слышитъ онъ
пророка;
Но въ мірѣ будь величественъ и святъ!
Не лобызай сахарныхъ устъ порока,
И не проси и не бери наградъ.
Привѣтно ли сіяніе денницы,
Ужасенъ ли судьбины произволъ?
Невиненъ будь, какъ голубица,
Смѣлъ и отваженъ, какъ орелъ!
II стройные и сладостные звуки
Поднимутся съ гремящихъ струнъ тво­
ихъ:
Въ тѣхъ звукахъ рабъ свои забудетъ
муки,
И Царь Саулъ заслушается ихъ;
И жизнію торжественно-высокой
Ты процвѣтешь—и будетъ вѣкъ свѣтло
Твое открытое чело
И зорко пламенное око!
Но если ты похвалъ и наслажденій
Исполнился желаніемъ земнымъ,
Не собирай богатыхъ приношеній
На жертвенникъ предъ Господомъ тво­
имъ:
Онъ на тебя пемилосердо взглянетъ,
Не приметъ жертвъ лукавыхъ; дымъ и
громъ
Размечутъ ихъ—п жрецъ отпрянетъ,
Дрожащій страхомъ и стыдомъ!
II. Языкоов.
90. ПОЭТЪ;
Тебѣ знакомъ-ли сынъ боговъ,
Питомецъ Музъ н вдохновенья?
Узна.іъ-лп -бь межъ земныхъ сыновъ
Ты рѣчь его, его движенья? —
Не вспыльчивъ онъ, и строгііі умъ
Не блещетъ въ шумномъ разговорѣ,
Но ясный лучъ высокихъ думъ
Невольно свѣтитъ въ ясномъ взорѣ.
Пусть вкругъ него, въ чаду утѣхъ,
Бунтуетъ вѣтреная младость,—
Безумный крикъ, холодный смЬхъ
И необузданная радость —
Все чуждо, дико для него,
На все безмолвію онъ взираетъ:
Лишь что-то рѣдко съ устъ его
Улыбку бѣглую срываетъ.
Его богиня — простота,
И тихій геній размышленья
Ему поставилъ отъ рожденья
Печать молчанья на уста.
Его мечты, его желанья,
Его боязни, ожиданья,
Все тайна въ немъ, все въ немъ молчитъ;
Въ душѣ заботливо храпитъ
Онъ неразгаданныя чувства.
Когда-жь внезапно что выбудь
Взволнуетъ огненную грудь, —
Душа безъ страха, безъ пскусгва
Готова вылиться въ рѣчахъ
II блещетъ въ пламенныхъ очахъ.
И снова тихъ онъ, и стыдливый
Къ землѣ онъ опускаетъ взоръ,
Какъ будто-бь слышалъ онъ укоръ
За невозвратные порыпы.
О, если встрѣтишь ты его
Съ раздумьемъ на чглѣ суровомъ,
Пройди безъ шума близь него,
Не нарушай холоднымъ словомъ
Его священныхъ, тихихъ сновъ!


Буль что будетъ—- все равно!
На святое Провидѣнье
Положился я давно.
Въ этой вѣрѣ нѣтъ сомнѣнья,
Ею жизнь моя полна;
Безконечно къ ней стремленье,
Въ ней покой н тишина!
Не грози-жъ ты мнѣ бѣлою,
Не зови, судьба, на бой!
Биться я готовъ съ тобою,—
Но не сладишь ты со мной !
У меня въ душѣ есть сила;
У меня есть въ сердцѣ кровь;
Подъ крестомъ моя могила ,
На крест Ь моя любовь!
.1 . Кольѵ/івк.
9*2. ТУЧА.
Послѣдняя туча разсѣянной бури !
Одна ты несешься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тѣнь,
Одна ты печалишь ликующій день.


95. .МОЛИТВА.
Спаситель, Спаситель !
Чиста моя вѣра,
Какъ пламя молитвы ;
Но, Боже, п вѣрѣ
Могила темна !
Что слухъ мой замѣнитъ?
Потухшія очи?
Глубокое чувство
Остывшаго сердца?
Что будетъ жизнь духа
Безъ этого сердца?....
На крестъ, па могилу,
На небо и землю,
На точку начала
II цѣли твореній,
Творецъ всемогущій
Накинулъ завѣсу,
Печать наложилъ....
Печать та навѣки.
Ея не расторгнутъ
Міры, разрушаясь,
Огонь не растопитъ,
Не смоетъ вода.


—
215 —
Простп-жъ мнѣ, Спаситель,
Слезу моей грустной
Вечерней молитвы:
Во тьмѣ она свѣтитъ
Любовью къ Тебѣ.
А. Кольцовъ.
96. ПОДРАЖАНІЕ ПСАЛ­
МУ 136.
Въ дни плѣна, полные печали,
На Вавилонскихъ берегахъ,
Среди враговъ, мы возсѣдали
Въ молчаньи горькомъ и слезахъ;
Тамъ вопрошали пасъ тираны,
Почто мы плачемъ и грустимъ.
«Возьмите гусли и тимпаны,
II пойте вашъ Ерусалимъ.»
Нѣтъ! Свято намъ воспоминанье
О славной родинѣ своей;
Мы не дадимъ на посмѣянье
Высокихъ пѣсенъ прошлыхъ дней!
Твои. Сіонъ! онѣ прекрасны!
Въ нихъ умъ и звукъ любимыхъ
странъ!
Порвитесь струны сладкогласны,
Разбейся звонкій мой тимпанъ!
Окаменѣй языкъ лукавый
Когда забуду грусть мою,
II пѣснь отечественной славы
Ея губителямъ спою.
А ты, среди огней и грома
Намъ даровавшій свой закопъ,
Ніпомяип сынамъ Эдома
День, опозорившій Сіонъ,
Когда они въ весельи дикомъ ,
5 біііства шумные виномъ ,
Насъ оглушали грознымъ кликомъ :
«Все истребимъ, всѣхъ поженемъ!»
Блаженъ, кто смѣлою десницей
Оковы плѣна сокрушитъ ,
Кто плачъ Израиля сторицей
Па притѣснителяхъ отмститъ!
Кто въ домъ тирана мечъ и пламень
И смерть ужасную внесетъ,
II съ яркимъ хохотомъ о камень
Его младенцевъ разобьетъ !
Н. Языкове.
97. КО ГРОБУ КУТУЗОВА.
Передъ гробницею святой
Стою съ поникшею главой....
Вее спитъ кругомъ, однѣ лампады
Во мракѣ храма золотятъ
Столбовъ гранитныя громады
II ихъ знаменъ нависшій рядъ.
Подъ ними спитъ сеіі властелинъ,
Сеіі идолъ сѣверныхъ дружинъ,
Маститый стражъ страны державной ,
Смиритель всѣхъ ея враговъ,
Сеіі остальной изъ стаи славной
Екатерининскихъ орловъ.
Въ твоемъ гробу восторгъ живетъ !
Онъ русскій гласъ намъ издаетъ ;
Онъ намъ твердитъ о той годинѣ,
Когда народной вѣры гласъ
Воззвалъ къ святой твоей сѣдинѣ:
«Иди, спасай!» Ты всталъ п спасъ.
А. Пушкинъ.
98 ЖИЗНЬ.
Даръ мгновенный, даръ прекрасный,
Жизнь, за чѣмъ ты мнѣ дана?
Умъ молчитъ, а сердцу ясно:
Жизнь для жизни мнѣ дана.
Все прекрасно въ Божьемъ мірѣ:
Сотворивый міръ въ немъ скрытъ;
Но Онъ въ чувствѣ, по Онъ въ лирѣ,
Но Онъ въ разумѣ открытъ.
Познавать его въ твореньѣ,
Видѣть духомъ, сердцемъ чтить —
Вотъ въ чемъ жизни назначенье,
Вотъ что значитъ въ Богѣ жить!
-О-


216
99. МОГИЛА.
(Дума)
Чья это могила? —
Тиха, одинока,
II крестъ тростниковый,
II насыпь свѣжа,
II чистое поле
Кругомъ безъ дорогъ ?
Чья жизнь отжидася ?
Чеіі кончился путь?
Татаринъ-лп дикій
Свершилъ здѣсь убійство
Въ ночной темнотѣ,
11 свѣжею кровью
Горячею брызнулъ
На Русскую быль?
Пли молодая
Жница—поселянка,
Ангела младенца
На рукахъ лелѣя,
Оплакала горько
Кончину его, —
И подъ яснымъ небомъ,
Въ полѣ на просторѣ,
Въ цвѣтахъ васильковыхъ
Положенъ дитя.
Вѣетъ надъ могилой,
Вѣетъ буйный вѣтеръ,
Катитъ черезъ ниву,
Мимо той могилы,
Сухую былинку —
Перекати-поле;
Будитъ вольный вѣтеръ,
Будитъ, не пробудитъ
Дикую пустыню,
Тихій сопъ могилы!
II встаютъ видѣнья
Въ душѣ одинокой....
А. Кольцовъ.
100. ЖЕЛАНІЕ.
Хотѣлъ бы я разлиться въ мірѣ:
Хотѣлъ-бы съ солнцемъ въ небѣ течь,
Звѣздою въ сумрачномъ ЭФирѣ
Ночной свѣтильникъ свой зажечь.
Хотѣлъ-бы зыбію стеклянной
Играть въ бездонной глубинѣ,
Или лучемъ зари румяной
Скользить по плещущей волнѣ.
Хотѣлъ-бы съ тучами скитаться,-
Туманомъ виться вкругъ холмовъ,
Иль буйнымъ вѣтромъ разыграться
Въ сѣдыхъ изгибахъ облаковъ;
Жить ласточкой подъ небесами,
Къ цвѣтамъ ласкаться мотылькомъ,
Или надъ дикими скалами
Носиться дерзостнымъ орломъ.
Какъ сладко было-бы въ природѣ
То жизнь и радость разливать,
То въ громахъ, вихряхъ, непогодѣ
Пространство неба обтекать!
А. Хомяковъ.
J 01. БЕЗПРЕДѢЛЬНОСТЬ.
(Изъ Шиллера).
Но морю вселенной направилъ я бѣгъ:
Тамъ якорь мнилъ бросить, гдѣ видит­
ся брегъ
Пучины созданья,
Гдѣ жизни дыханья
Не слышно — гдѣ смолкла стихійная
брань—
Гдѣ Богомъ творенью поставлена грань.
Я видѣлъ, какъ юныя звѣзды встаютъ,
Путемъ вѣковѣчнымъ по тверди текутъ,
Какъ дружно летѣли
Къ божественной цѣли....
Я далѣ—и взоръ оглянулся окрестъ,
II видѣлъ пространство, но не было
звѣздъ.
И вѣтра быстрѣе, быстрѣе лучеіі
Я въ бездну ничтожества мчался бодрѣй.
II небо за мною
Одѣлося мглою....
Какъ волны потока, такъ сонмы планетъ
За странникомъ міра кипѣли во слѣдъ.
II путникъ со мной повстрѣчался тогда,
II вот» вопрошаетъ: «Товарищъ, куда?»


2І7
— Къ Предѣламъ вселенной
Мой путь неизмѣнной:
Туда, гдѣ умолкла стихійная брань,
Отъ вѣка созданьямъ поставлена грань!
— «Кинь якорь! предѣловъ имъ нѣтъ
предъ тобой.»
—
Ихъ нѣтъ и за мною! путь конченъ
п твой! —
Свивай-же, вѣтрило,
О духъ моіі унылой,
II далѣе, смѣлый, летѣть не дерзаіі,
II здѣсь-же съ отчаянья якорь бросай !
С. Шевыреви.
102. МОРЕ.
Я видѣлъ море —я измѣрилъ
Очами жадными его:
Я силы духа моего
Передъ лицемъ его повѣрилъ.
О море, море,—я мечталъ,
Въ раздумья грустномъ и глубокомъ,
Кто первый мыслилъ и стоялъ
На берегу твоемъ высокомъ?
Кто, неразгаданный въ вѣкахъ,
Замѣтилъ первый блескъ лазури,
Войну громовъ п ярость бури
Въ твоихъ младенческихъ волнахъ?
Куда исчезли другъ за другомъ
Твоихъ владѣльцевъ племена,
0 коихъ вѣсть намъ предана
Однимъ злопамятнымъ досугомъ?....
Всегда-лп, море, ты почило
Въ скалахъ, висящихъ надо мной?
Пли невѣдомая сила,
Враждуя съ мирной тишиной,
Не разъ твоіі образъ измѣнила?
Что ты? откуда? изъ чего?
Надолго-ль влажная порфира
Твоей безстрашной красоты —
Осуждена блистать для міра
Изъ нѣдръ бездонной пустоты?—
Вотъ тайный плодъ воображенья
Души, волнуемой тоской,
За мигъ невольный восхищенья
Передъ пучиною морской!—
Я вопрошалъ ее».. Ио море,
Подъ знойнымъ солнечнымъ лучёмѣ,
Сребрясь въ узорчатомъ уборѣ,
Межъ тѣмъ лелѣялось кругомъ
Въ своемъ покоѣ роковомъ.
Черезъ разсыпанныя волны
Катились груды новыхъ волнъ,
II между нихъ отваги полный
Нырялъ предъ бурей утлый челнъ.
Счастливецъ, зпаешь-лп ты цѣпу
Смѣшнаго счастья твоего?
Смотри на челнъ—у.къ пѣтъ его:
Въ отвагѣ онъ нашелъ измѣну!—
Въ другое время на брегахъ
Балтійскихъ водъ, въ моеіі отчизнѣ,
Красуясь цвѣтомъ юпой жизни,
Столлъ л нѣкогда въ мечтахъ;
Ио тѣ мечты мнѣ сладки были:
Онѣ привѣтно сквозь туманъ,
Какъ за волной волну, манили
Меня въ житейскій океанъ.
И л поплылъ— О море, море!
Когда увижу берегъ твоіі?
Пли, какъ челнъ залетный, вскорѣ
Сокроюсь въ безднѣ гробовой?
103. ІИ),ДОП АДЪ.
Между стремнинъ съ горы высокой
Ручьи прозрачные журчатъ
11, вдругъ сливаясь въ токъ широкой,
Являютъ грозный водопадъ;
Громады волнъ буграми хлещутъ
Въ паденьи быстромъ и крутомъ,
11 разлетѣвшись ярко блещутъ
Вокругъ серебрянымъ дождемъ;
Реветь и стонетъ гулъ протяжной
По разорвавшейся рѣкѣ
II, исчезая съ пѣной влажной,
Смолкаетъ глухо вдалекѣ.
Вотъ паша жизнь. Вотъ образъ вѣрной
Погибшей юности моеіі!
Она въ красѣ нелицемѣрной
Сперва катилась, какъ ручей;
Потомъ въ пылу страстей безумныхъ
Быстра, какъ горный водопадъ,
Исчезла вдругъ при плескахъ шумныхъ,
Какъ эха дальняго раскатъ.
28


218
ПІУМІІ, ніумп, о сынъ природы,
Ты, безотрадною порой,
Пѣвну напомнилъ блескъ свободы
Своей свободною игрой!
104. ВЕТКА ПАЛЕСТИНЫ.
Скажи мнѣ, вѣтка Палестины:
Гдѣ ты росла, гдѣ^ты цвѣла?
Какихъ холмовъ, какой долины
Ты украшеніемъ была ?
У водъ-лп чистыхъ Іордана
Востока лучъ тебя ласкалъ,
Ночноіі-лп вѣтръ въ горахъ Ливана
Тебя сердито колыхалъ?
Молптву-ль тихую читали,
Иль цѣли ігѣснп старины,
Когда листы твои сплетали
Солима бѣдные сыны?
II пальма та жпва-ль понынѣ?
Все также-ль манитъ въ лѣтній зной
Она прохожаго въ пустынѣ
Широколиственной главой ?
Пли въ разлукѣ безотрадной
Она увяла, какъ и ты,
П дольній прахъ ложится жадно
На пожелтѣвшіе листы?. —
Повѣдай: набожной рукою
Кто въ этотъ край тебя занесъ?
Грустилъ онъ часто надъ тобою?
Хранишь ты слѣдъ горючихъ слезъ?
Иль Божьеіі рати лучшій воинъ ,
Опт. былъ, съ безоблачнымъ челомъ,
Какъ ты, всегда небесъ достоинъ
Передъ людьми и Божествомъ?—
Заботой тайною хранима,
Передъ иконою святой
Стоишь ты, вѣтвь Ерусалима,
Святыни вѣрный часовой!
Прозрачный сумракъ , лучъ лампады,
Кивотъ и крестъ, символъ святой—
Все полно мира и отрады
Вокругъ тебя и надъ тобой.
Лермонтова.
105. МОЛИТВА.
Въ минуту жизни трудную,
Тѣспится-ль въ сердце грусть:
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
Въ созвучьи словъ живыхъ;
11 дышитъ непонятная,
Святая прелесть въ нихъ.
Съ души какъ бремя скатится,
Сомнѣнье далеко —
П вѣрится, п плачется,
П такъ легко, легко.
Лермонтов«.
106. БИБЛІЯ .
Кто сердца не питалъ, кто не былъ
восхищенъ
Сеіі книгой , отъ небесъ Евреямъ вдох­
новенной!
Ея божественнымъ огнемъ воспламененъ,
Полночный нашъ Давидъ на лирѣ об­
новленной
Пророческую п І.сиь псалтыри пробуж­
далъ—
II сѣверъ дивному пѣвцу рукоплескалъ.
Тамъ, тамъ, гдѣ цвѣлъ Эдемъ, па брегѣ
Іордана,
На гордыхъ высотахъ сѣипстаго Ливана
/Кинетъ восторгъ ; туда , туда спѣши ,
.
пѣвецъ;
, Тамъ міръ въ младенчествѣ предста­
нетъ предъ тобою,
' П мощный, мыслію сопутствуемъ одною,
; Въ чудесномъ торжествѣ творенія Тво­
рецъ....
! П слова дивнаго прекрасное рожденье,
Се первый человѣкъ; вкусилъ минутный
сонъ —
Подругу сладкое даруетъ пробужденье.
Уже съ невинностью блаженство тра­
титъ онъ.
Поверженъ праведникъ—о грозный Богъ!
о мщенье!
.агдсЯаЬ.’


219
Се воды хлынули.... земли преступной
нѣть,
Одинъ, путеводпмъ Предвѣчнаго очами,
Возносится ковчегъ надъ бурными ва­
лами,
II въ ней съ Надеждою таится юный
свѣтъ.
Вы, пастыри, вожди племенъ благосло­
венныхъ,
Іаковъ, Авраамъ , восторженный мой
взглядъ
Васъ любитъ обрѣтать, могущихъ и сми­
ренныхъ,
Въ родительскихъ шатрахъ , среди шу­
мящихъ стадъ:
Сколь вашей простоты величіе плѣ­
няетъ!
Сколь на востокѣ намъ вашъ славный
слѣдъ сіяетъ!....
Не ты-ли , тихій гробь Рахили , предо
мной?....
Но сынъ ея зоветъ меня ко брегу Нила;
Напрасно здобы сѣть невинному гро­
зила;
Живъ Богъ—и оиъ спасенъ. О! сладкія
съ тобой,
Прелестный юноша , мы слезы проли­
вали.
И нѣтъ тебя.... увы, на чуждыхъ бе­
регахъ
Сыны Израиля въ гоненіи, въ цѣпяхъ
Скорбятъ.... по небеса склонились къ
ихъ печали.
Кто ты , спокойное дитя , средь шум­
ныхъ волнъ?
Онъ, онъ, Евреевъ щитъ, ихъ плѣна раз­
рушитель!
Спѣши, о дщерь Варей , спасай чудес­
ный членъ,
Да не дерзнетъ къ нему приближаться
губитель —
Въ сей колыбели скрытъ Израиля пре­
дѣлъ.
Раздвинься, море.... пой, Израиль, иску­
пленье!
Синай, не ты-ли день завѣта въ стра­
хѣ зрѣлъ?
Не на твою-ль главу, дрожащую въ смя-
теньѣ,
Гремящимъ облакомъ Егова низлетѣль?
Реку-ль
—
п дивный столпъ, въ день
мрачный, въ ночь горящій,
II изумленную пустыню отъ чудесъ,
И солнце, ставшее незапно средь не­
бесъ,
И Руоь, и отъ руки Сампсона храмъ
дрожащій,
И дѣву юную, которая въ слезахъ,
Среди младыхъ подругъ , на отческихъ
горахъ,
О жизни сѣтуя, два мѣсяца бродила?.••
Ио что? рука Судей Израиль утомила!
Саулъ помазанъ—пад ь—и пастырю вѣ­
нецъ;
Отъ племени его народовъ Искупитель;
II воину—царю наслѣдникъ царь—му­
дрецъ.
ГдІ; вы, Левиты? Ждетъ божественный
строитель!
Стеклись... о торжество! храмъ вѣчный
заложенъ.
Но что? ужъ десяти во градѣ пѣтъ ко­
лѣнъ!....
Падите, идолы ! разсыпьтесь въ прахъ,
божницы:
Се въ блескѣ Илія па небо воспа­
рилъ!....
Иду подъ вашу сѣнь, Товія, Рагуилъ....
Се мужи Промысла , Предвѣчнаго эѣ"
ницы;
Грядущія лѣта какъ прошлыя для
ппхъ —
II въ часъ показанный народы исче­
заютъ.
Увы, Сидонъ! па вѣкъ подъ пепломъ
ты утихъ!....
Какія вопли токъ ЭвФрата возмущаютъ?
Ты, плакавшій въ плѣну, на вражес­
кихъ брегахъ,
Іуда, ободрись; восходитъ день спасенья!
Смотри: сія рука, разнтель престу­
пленья,
Несетъ тирану казнь, другимъ тиранамъ
въ страхъ.
Сіонъ, восторжествуй свиданье съ пле­
менами;
Се Эздра, Маккавей съ могущими сы­
нами;
И се Младенецъ—Богъ Мессія въ пе­
ленахъ.
Жуковскій.


220
107. ЗЕМЛЕТРЯСЕНЬЕ.
Всевышній граду Константина
Землетрясенье посылалъ,
И Геллеспонтская пучина,
И берегъ ст» грудой горъ н скалъ
Дрожали, и Царей палаты,
II храмъ, п циркъ, и гиподромъ,
И стѣнъ градскихъ верхи зубчаты,
II все поморіе кругомъ.
Но всеіі пространной Византіи,
Въ отверстыхъ храмахъ, Богу силъ
Обильно пѣлпся литіи,
11 дымъ молитвенныхъ кадилъ
Клубился; люди, страхомъ полны,
Текли передъ Христовъ алтарь:
Сенатъ, сникли гъ, народа волны
И самъ благочестивый Царь.
Вотще. Ихъ вопли и моленья
Господь во гнѣвѣ отвергалъ;
И гулъ и громъ землетрясенья
Не умолкалъ, не умолкалъ.
Тогда невидимая сила
Съ небесъ па землю низошла,
II быстро отрока схватила,
И выше облакъ унесла.
Н внялъ онъ горнему глаголу
Небесныхъ ликовъ: Святъ, Святъ, Святъ!
И пѣсню ту принесъ онъ долу,
Священнымъ трепетомъ объятъ;
Л церковь тѣ слова святыя
Въ свою молитву приняла,
И той молитвой Византія
Себя отъ гибели спасла.
Такъ ты, поэтъ, въ годину страха
И колебанія земли,
Носись Душей превыше праха
И ликамъ ангельскимъ внемли,
И приноси дрожащимъ людямъ
Молитвы съ горней вышины,
Да въ сердце примемъ ихъ и будемъ
Мы нашей вѣрой спасены.
Н. Языков«.
108. СПОРЪ.
Какъ-то разъ передъ толпою
Соплеменныхъ горъ,
У Казбека съ Шатъ горою (*)
Былъ великій споръ.
«Берегись, сказалъ Казбеку
Сѣдовласый Шатъ:
Покорился человѣку
Ты не даромъ, братъ!
Онъ настроитъ дымныхъ келій
Но уступамъ горъ;
Въ глубинѣ твоихъ ущелій
Загремитъ топоръ;
11 желѣзная лопата
Въ каменную грудь,
Добывая мѣдь и злато,
Врѣжетъ страшный путь.
Ужъ проходятъ караваны
Черезъ тѣ скалы,
Гдѣ носились лишь туманы,
Да цари-орлы.
Люди хитры! Хоть и труденъ
Первый былъ скачекъ....
Берегитесь! многолюденъ
11 могучъ востокъ!»
—
Не боюся я востока!
Отвѣчалъ Казбекъ:
Родъ людской тамъ спитъ глубоко
Ужъ девятый вѣкъ.
Посмотри: въ тѣни чинары,
Пѣну сладкихъ винъ
На узорные піальвары
Сонный льетъ Грузинъ;
11 , склонясь въ дыму кальяна
На цвѣтной диванъ,
У жемчужнаго Фонтана
Дремлетъ Тегеранъ.
Вотъ у ногъ Ерусалима,
Богомъ созжена,
Безглагольна, недвижима
Мертвая страна;
Дальше, вѣчно чуждый тѣни,
Моетъ желтый Нилъ
Раскаленныя ступени
Царственныхъ могилъ.
Бедуинъ забылъ наѣзды
Для цвѣтныхъ шатровъ
II ноетъ, считая звѣзды,
Про дѣла отцовъ.
(*) Ш(ітъ-»|брус*,


221
Все , что здѣсь доступно оку,
Спитъ, покой цѣня.
ІПітъ! не дряхлому востоку
Покорить меня! —
—
Не хвались еще заранѣ,
Молвилъ старый Шатъ:
Вотъ на сѣверѣ въ туманѣ
Что-то видно, братъ! —
Тайно былъ Казбекъ огромный
Вѣстью той смущенъ;
II, смутясь, на сЬверъ темный
Взоры кинулъ онъ;
II туда въ нёдоумѣньѣ
Смотритъ, полный думъ:
Видитъ странное движенье,
Слышитъ звонъ и шумъ.
Отъ Урала до Дуная,
До большой рѣки,
Колыхаясь и сверкая
Движутся полки;
Вѣютъ бѣлые султаны,
Какъ степной ковыль ;
Мчатся пестрые уланы,
Подымая пыль;
Боевые батальоны
Тѣсно врядъ идутъ,
Впереди несутъ знамены,
Въ бараны бьютъ;
Батареи мі.днымь строемъ
Скачутъ и гремятъ,
II дымясь, какъ передъ боемъ,
Фитили горятъ.
II испытанный трудами
Бури боевоіі,
Ихъ ведетъ, грозя очами,
Генералъ сѣдой.
Идутъ всѣ полки могучи,
Шумны какъ потокъ,
Страшно-медленны какъ тучи,
Прямо на востокъ.
II томимъ зловѣщей думой,
Полный черныхъ сновъ,
Сталъ считать Казбекъ угрюмой,
И не счелъ враговъ.
Грустнымъ взоромъ онъ окинулъ
Племя горъ своихъ ,
Шапку на брови надвинулъ (*)
II навѣкъ затихъ.
Лермонтовв.
(•) Горцы КшіЫваготъ шайкою облаки, по-
сюямно лежащія йааершниѣ Каабекаі
109. ПРОРОКЪ.
Духовной жаждою томимъ,
Въ пустынѣ Мрачной я влачился,
П шестикрылый серафимъ
На перепутии мнѣ явился.
Перстами легкими какъ сонъ
Моихъ зѣницъ коснулся онъ:
Отверзлись вѣщія зѣницы,
Какъ у испуганной орлицы.
Моихъ ушей коснулся онъ,
И ихъ наполнилъ шумъ н звонъ:
П внялъ я неба согроганье,
П горній ангеловъ полегъ,
И гадъ морскихъ подводный ходъ,
И дольнеіі лозы прозябанье.
II онъ къ устамъ моимъ приникъ,
II вырвалъ грѣшный моіі языкъ,
II празднословный и лукавой ,
II жало мудрыя змѣи
Въ уста замершія мои
Вложилъ десницею кровавой.
II онъ мнѣ грудь разсѣкъ мечемъ,
И сердце трепетное вынулъ,
П угль, пылающій огнемъ,
Во грудь отверстую водвпнулъ.
Какъ трупъ въ пустынѣ я лежалъ,
11 Бога гласъ ко мнѣ воззвалъ :
«Возстань, пророкъ, и впждь, и внемли
Исполнись волею Моеіі,
П, обходя моря и земли,
Глаголомъ жги сердца людей.»
. 4 . Пушкинк.
110. ПРОРОКЪ.
Съ тѣхъ поръ, какъ Вѣчный Судія
Мнѣ далъ всевѣдѣнье пророка,
Въ очахъ людей читаю я
Страницы злобы и порока.
Провозглашать я сталъ любви
И правды чистыя ученья:
Въ меня веѣ ближніе мои
Бросали бѣшено каменья.


222
Посыпалъ пепломъ я главу,
Изъ городовъ бѣжалъ я нищій,—
II вотъ, въ пустынѣ я живу,
Какъ птицы, даромъ Божьей пищи.
Завѣтъ Предвѣчнаго храня,
Мнѣ тварь покорна тамъ земная,
И звѣзды слушаютъ меня ,
Лучами радостно играл.
Когда же черезъ шумный градъ
Я пробираюсь торопливо,
Тамъ старцы дѣтямъ говорятъ
Съ улыбкою самолюбивой:
«Смотрите: вотъ примѣръ для васъ!
Онъ гордъ былъ, не ужился съ памп;
Слѣпецъ хотѣлъ увѣрить насъ,
Что Богъ гласитъ его устами !
«Смотрите-жъ, дѣти, па него,
Какъ онъ угрюмъ, и худъ, и блѣденъ!
Смотрите, какъ онъ нагъ и бѣденъ,
Какъ презираютъ всѣ его !
Лермонтов«.
111. КЮВЬЕ.
Таинственный, безмолвный и великій
Былъ край, куда онъ, смѣлый , нисхо­
дилъ :
На зовъ его являлись мертвыхъ лики,
И съ ними онъ, безстрашный, говорилъ.
Въ скупой землѣ онъ не искалъ стяжаній:
Онъ жизнь искалъ , гдѣ жизни слѣдъ
погасъ,
П дивный міръ предъ силой обаянііі
Затрепеталъ, услыша вѣщій гласъ.
Раскрылися предвѣчныя скрижали:
Вотще потопъ горами ихъ облекъ;
Предъ мыслію во прахъ граниты пали:
Минувшее разоблачилъ пророкъ....
Онъ міръ прозрѣлъ, но чуждый намъ п
дальный ,
Гдѣ мамонтъ жилъ, драконъ и кракенъ
злой ;
Въ столѣтьяхъ бурь, гдѣ каменѣли паль­
мы,
II человѣкъ надъ всѣмъ царилъ главой,
Созданій всѣхъ предъ нимъ мелькнули
тѣни ,
Забытыя въ преданьяхъ на землѣ,
П онъ прошелъ подземныя ступени ,
Не утомись и съ думой на челѣ.
Былъ кротокъ путь его отъ колыбели;
Но въ этотъ путь какъ много онъ вмѣ-
стил ь!
Вѣка предъ нимъ въ хаосѣ пролетѣли,
II мрачность ихъ онъ свѣтомъ озарилъ.
Какъ Прометей, обнявши всѣ сказанья,
Онъ древній міръ въ обломкахъ разга­
далъ ;
П чудныя, погибшія созданья
Изъ персти взялъ и къ жизни возсоздалъ.
Ознобишин«.
112. МОГИЛА.
Я въ мірѣ боецъ; да, я биться хочу —
Смотрите: я бросилъ ужъ лиру;
Я мечъ захватилъ, и открыто лечу
На встрѣчу нечистому міру.
II Богъ да поможетъ мнѣ зло пора­
зить ,
II въ битвѣ глубоко, глубоко,
Могучей рукою сталь правды вонзить
Въ шипучее сердце порока!
Не бойтесь , друзья: не падетъ вашъ
пѣвецъ !
Пусть грозно враговъ ополченье!
Какъ левъ я дерусь ; какъ разумный
боецъ ,
Упрочилъ себѣ отступленье.
Могила за мною, какъ геній, стоитъ
II въ сердце вливаетъ отвагу ;
Когда же боренье меня истомитъ ,
Туда —и подъ холмикомъ лягу.
II пламенный духъ изъ темницы своей
Торжественнымъ крыльевъ разма­
хомъ
Къ Отцу возлетитъ, а ползучихъ гостей
Земля угоститъ моимъ прахомъ.


—
223 —
Но съ міромъ пе конченъ кровавый
расчетъ!
Нѣть—въ бурныя силы природы
Вражда моя въ повой красѣ перейдетъ
IIвъвоздухъ,ивъпламя,ивъ
воды.
На хладныхъ людей я вулканомъ дох-
иу,
Кипящею лавой нахлыну ;
Средь водной равпипы волною плеспу—
Злодѣя ладью опрокину!
Порою злымъ вихремъ прорвусь па
просторъ,
II вихрей—собратій накличу ,
И прахомъ засыплю я хищника взоръ,
Коварно слѣдящій добычу !
Чрезъ горы преградъ путь свободный
паііду —
Сквозь камень стѣны безпредѣль­
ной
Къ сатрапу въ чертоги заразой войду
11 язвою лягу смертельной!
/»'< недиктовв.
113. ключъ.
Сокрытъ въ глуши, въ тѣни древесной,
Любимецъ музъ и тихихъ думъ,
Фонтанъ живой, Фонтанъ безвѣстной,
Какъ сладокъ мнѣ твоіі легкій шумъ!
Поэта чистая отрада,
Тебя пе сыщетъ въ жаркій день
Копыто жаждущаго стада
Иль поселянъ бродящихъ лѣпь ;
Лѣсовъ зеленая пустыня
Тебя широко облегла,
II вѣры ясная святыня
Тебя подъ кровъ своіі припала ;
II не скуютъ тебя морозы ;
Тебя пе ссушитъ лѣтній зной ;
II льешь ты сребряныя слезы
Неистощимою струей.
Въ твоей груди, моя Россія,
Есть также тихій, свѣтлый ключъ :
Онъ также воды льетъ живыя,
Сокрытъ, безвѣстенъ, по могучъ.
Не возмутятъ людскія страсти
Его кристальной глубины ,
Какъ прежде холодъ чуждой власти
Не заковалъ его волны.
11 опъ течетъ неизсякаемъ,
Какъ тайпа жизни невидимъ,
II чистъ, и міру чуждъ, и знаемъ
Лишь Богу, да Его святымъ.
Но водоема въ тѣсной чашѣ
Не вѣчно будетъ заключенъ:
Нѣтъ, съ каждымъ днемъ живѣй и краше
II глубже будетъ литься опъ.
II вѣрю л: тотъ часъ настанетъ,
Рѣка свой краіі перебѣжитъ,
На небо голубое взглянетъ
II небо все въ себѣ вмѣститъ. —
Смотрите, какъ широко воды
Зеленымъ доломъ разлились,
Какъ къ брегу чуждые народы
Съ духовной жаждой собрались!
11 солнце яркими огнями
Съ лазурной свѣтитъ вышины,
II осіянъ весь міръ лучами
Любви, святыни, тишины.
Смотрите! мчатся черезъ волны
Съ богатствомъ мыслей корабли ,
Любимцы неба, силы полны,
Плодотворители земли.
.4 . Хомяков«.


зі, ззаешш ій тошдишз.
114. ПЕСНЬ РУССКОМУ ЦАРЮ.
Боже! Царя храпи!
Славному долги дни
Дай на земли!
Гордыхъ смирителю,
Слабыхъ хранителю,
Всѣхъ ут Іинителю,
Все ниспошли!
Перводержавную
Русь православную,
Боже, храпи!
Царство ей стройное,
Въ сил ѣ спокойное !
Все-жъ недостойное
Прочь отжепп!
Воипство бранное,
Славой избранное,
Боже храни!
Воинамъ мстителям ь,
Чести спасителям ь,
Мпротворителямъ
Долгіе дни!
Мирныхъ воителей,
Правды блюстителей,
Боже, храпи!
Жизнь ихъ примерную,
Нелицемѣрную,
Доблестямъ вѣрную
Ты помяни!
О Провидѣніе!
Благословеніе
Намъ ниспошли!
Къ благу стремленіе,
Въ счастьи смиреніе,
Въ скорби терпѣніе
Дай на земли!
Будь намъ заступникомъ,
Вѣрнымъ сопутникомъ
Насъ провожай!
Свѣтлопрелестная
Жизнь поднебесная ,
Сердцу извѣстная,
Сердцу сіяй!
Жуковскій.
115. Море воетъ, море стонетъ.
Море воетъ, море стонетъ,
II во мракѣ, одинокъ,
Поглощенъ волною, тонетъ
Мой заносчивый челнокъ.
Но, счастливецъ, предъ собою
Вожу звѣздочку мою, —
II спокоенъ я душою,
II безпечно я пою.
Молодая, золотая
Иредвѣіцательница дня!
При тебѣ бѣда земная
Недоступна до меня.


—
225
По сокрой за бурной мглою
Ты сіяніе свое —
II сокроется съ тобою
Провидѣніе мое.
Д. Давыдова,
'l/G. Пѣла, пѣла пташечка.
Пѣла, пѣла пташечка —
II затихла,
Знало сердце радости —
П забыло.
Что, пЬвунья — пташечка,
Замолчала?
Какъ ты, сердце, свѣдалось
Съ чернымъ горемъ?
Ахъ! убили пташечку
Злыя вьюги;
Погубили молодца
Злые, толки!
Полетѣть бы пташечкѣ
Къ синю морю!
Убѣжать-бьі молодцу
Въ лѣсъ дремучій!
Па морѣ валы шумятъ,
Лневьюги—
Въ лѣсѣ звѣри лютые,
Да не люди!
•
Делышв.
1 17. ПУТЕШЕСТВЕННИКЪ.
II въ надеждѣ, въ увѣреньѣ
Путь казался недалекъ.
Страннике—слышалось—«ерилніе/
Прямо, прямо па востока !
Ты увпдшш, храмъ чудесной,
Ты въ святилище войдешь;
Тамъ въ нетлѣнности небесной
Все земное обрѣтешь!
Утро вечеромъ смѣнялось,
Вечеръ утру уступалъ;
Неизвѣстное скрывалось,
Я искалъ—не обрѣталъ.
Тамъ встрѣчались водъ пучины,
Тамъ высокихъ горъ хребты —
Я взбирался па стремнины,
Чрезъ потоки стлалъ мосты.
Вдругъ рѣка передо мною:
Водъ склоненье па востокъ!
Вижу зыблемый струею
1 Іод.і іі берега челнокъ.
Я въ надеждѣ, я въ смятеньи
Предаю себя волнамъ —
Счастье вижу въ отдаленьи!
Все, что мило, мнится, тамъ!
Ахъ! въ безвѣстномъ океанѣ
Очутился моіі чеднокъ!
День по прежнему въ туманѣ!
Брегъ невидимъ и далекъ!
П во-вѣки надо мною
Не сольется, какъ поднесь,
Небо свѣтлое съ землею!
Тама не будетъ вѣчно здпс.ь.
Жуковскііі.
Дней моихъ еще весною
Отчій домъ покинулъ я!
Все забыто было мною
П семейство и друзья!
Въ ризѣ странника убогой,
Съ дѣтской въ сердцѣ простотой,
Я пошелъ путемъ-дорогой
Вѣра быль вожатый мой.
118. ВЕЛ ИСА РИТ
(романсъ).
Малютка, шлемъ нося, просилъ,
Для Бога, пищи лишь дневныя
Слѣпцу, котораго водилъ, —
Кѣмъ славны Римъ и Византія.
29


226
'«Тропитесь жертвою судебъ!
Онъ такъ прохожихъ умоляетъ)
Подайте мальчику на хлѣбъ:
Онъ Ведисарія питаетъ!
Вотъ шлемъ того, который былъ
Для Готеовъ, Вандаловъ грозою;
Враговъ отечества сразилъ,
Но самъ сраженъ былъ клеветою.
Тиранъ лишилъ его очеіі, —
II міръ хранителя лишился.
Увы! свѣтъ солнечныхъ лучей
Для Велисарія закрылся!
Несчастный,— за кого въ слезахъ
Одинъ вознесъ я гласъ смиренной, —
Водилъ царей земныхъ въ цѣпяхъ,
Законы подавалъ вселенной!
Но въ счастіи своемъ равно
Онъ не быль гордымъ, лютымъ , ди­
кимъ;
II нынѣ мнѣ твердить одно:
Не называй меня великимъ!
Не видя свѣта и людей,
Царитъ онъ мыслью въ царствѣ славы,
Л видитъ въ намяти своей
Народы, вѣки п державы.
Вотъ постоянство здѣшнихъ благъ!
Сколь чуденъ Промыслъ твоіі, Содѣтель!
II я, сиротка, въ юныхъ дняхъ
Сталъ Велнсарыо благодѣтель!....»
Мерзлякова.
119. По полю, полю чистому.
Но полю, іюлю чистому,
По бархатнымъ лужкамъ,
Течетъ, струится рѣченька
Къ безвѣстнымъ бережкамъ.
Взойдетъ гроза, пройдетъ гроза —
Всегда свѣтла она!
Отъ бури лишь поморщится,
Не зная, что волна-. .
Не рощи, не дубравушки
По бережку ростутъ;
Кусты цвѣтовъ лазоревыхъ,
Любуясь вь ней, цвѣтутъ!
Л рѣчка извивается,
По травушкѣ скользитъ—
То въ ямкѣ потеряется,
То снова заблеститъ!
Еіі убыли невѣдомы,
Всегда въ одной красѣ!
За прибыль благодарствуетъ
Небесной лишь росѣ!
Но долго-ль, долго-ль рѣченькѣ
Катиться по цвѣтамъ?
/Идутъ бездны моря, свѣтлую,
Въ дали туманной, тамъ!
О поле, поле чистое!
Осиротѣешь ты—
И вы, и вы посохнете,
Лазоревы цвѣты!
Ахъ, рѣчка, рѣчка свѣтлая,
Измѣнчивъ нашъ удѣлъ!—
На рѣзвый бѣгъ твоіі по полю
Сквозь слезы я глядѣлъ;
И я жилъ рѣзво, весело,
Пѣвалъ въ бѣлые дни,
II радости сердечныя
Лишь чувствовалъ одни!
Но все перемѣняется,
Проходитъ все, какъ сопъ,
II я грустить, печалиться
До гроба осужденъ.
Цыіанова,
120. ЛЕСЪ.
Что, дремучій лѣсъ,
Призадумался,
Грустью темною
Затуманился?
Что бова —силачъ,
Заколдованный,
Съ непокрытою
Годовой въ бою,
Ты стоишь, поникъ,
И не ратуешь
Съ мимолетною
Тучей-бурею?
Густолиственный,
Твоіі зеленый шлемъ
Буйный вихрь сорвалъ
П разсѣялъ въ прахъ.


ЯП
Плащъ упалъ къ ногамъ.
И разсыпался—
Ты стоишь, поникъ
II по ратуешь.
Гдѣ-жъ дѣпалася
Рѣчь высокая,
Сила гордая,
Доблесть царская?
У тебя-ль было —
Въ ночь безмолвную,
Заливная пѣснь
Соловьиная—
У тсбл-ль было —
Въ дни роскошества,
Другъ п недругъ твоіі
Прохлаждаются....
У тебя-ль было
Поздно вечеромъ,
Грозно съ бурею
Разговоръ пойдетъ.
Распахнетъ она
Тучу черную,
Обойметъ тебя
Вѣтромъ—холодомъ.
П ты молвишь ей
Шумнымъ голосомъ:
«Вороти назадъ,
Держи около!....»
Закружитъ она,
Разыграется—
Дрогнетъ грудь твоя,
Зашатается—
Встрепепувпіися,
Разбушуешься —
Только свистъ кругомъ,
Голоса и гулъ.
Буря исплачется
Лѣншмъ-вѣдьмою,
П несетъ свои
Тучи за море....
Гдѣ-жъ теперь твоя
Мочь зеленая?
Почернѣлъ ты весь,
Затуманился—
Одичалъ, замолкъ —
Только въ непогодь
Воешь жалобу
Па безвременье.
Такъ-то темный лѣсъ,
Богатырь Бова!
Всю ты жизнь свою
Маялъ битвами.
Не осилили'
Тебя сильные —
Такъ подрѣзала
Осень черпая.
Знать, во время сна,
Къ безоружному,
Понахлынулп
Силы вражія—
Съ богатырскихъ плечъ
Сняли голову —
Не большой горой,
А ’ соломенной....
А. Кольцов«.
121. Сяду л за столъ.
Сяду я за столъ,
Да подумаю —
Какъ на свѣтѣ жить
Одинокому.
Нѣтъ у молодца
Молодой жены;
Нѣтъ у молодца
Друга вѣрнова,
Золотой казны,
Угла теплова,
Бороны, сохи,
Коня-пахаря—
Вмѣстѣ съ бѣдностью,
Далъ мнѣ батюшка
Лишь одинъ талапъ —
Силу крѣпкую.


—
228
Да и ту какъ разъ
Нужда горькая
Но чужимъ людямъ
Нею размыкала.
Сяду я за столъ,
Да подумаю —
Какъ мнѣ вѣкъ дожить
Одинокому.
.4. Кольцове.
122. КАЗАЧЬЯ КОЛЫБЕЛЬ­
НАЯ ПБСНЯ.
Спи, младенецъ моіі прекрасный,
Баюшкп-баю.
Тихо смотритъ мѣсяцъ ясный
Въ колыбель твою.
Стану сказывать я сказки,
Пѣсенку спою;
Ты-жъ дремли, закрывши глазки,
Баюшкп-баю.
По камнямъ струится Терекъ ,
Плещетъ мутный валъ;
Злой Чеченъ ползетъ ла берегъ,
Точитъ свой кинжалъ;
Но отецъ твой старый воинъ ,
Закаленъ въ бою:
Спи, малютка, будь спокоенъ,
Баюшки-баю.
Самъ узнаешь, будетъ время,
Бранное житье;
Смѣло вдѣнешь ногу въ стремя,
П возьмешь ружье.
Я сѣдельце боевое
Шелкомъ разошью-. . .
Сип, дитя мое родное,
Баюшки-баю.
Богатырь ты будешь съ виду
II казакъ душой.
Провожать тебя я выду —
Ты махнешь рукой....
Сколько горькихъ слезъ украдкой
Я въ ту ночь пролью!
Спо, мой ангелъ, тихо, сладко,
Баюшкп-баю.
Стану я тоской томиться,
Безутѣшно ждать;
Стану цѣлый день молиться,
По ночамъ гадать;
Стану думать, что скучаешь
Ты въ чужомъ краю....
Спн-жъ, пока заботъ не знаешь,
Баюшки-баю.
Дамъ тебѣ я па дорогу
Образокъ святоіі:
Ты его, молясл Богу,
Ставь передъ собой;
Да, готовясь въ боіі опасный,
Помни мать свою....
Сип, младенецъ моіі прекрасный,
Баюшкп-баю.
Лермонтове.
123. ПЛОВЕЦЪ.
Вихремъ бѣдствія гонимый,
Безъ кормила и весла,
Въ океанъ пепсходпмыіі
Буря челнъ мой занесла!
Въ тучахъ звѣздочка свѣтилась!
Не скрывайся! я взывалъ:
Непреклонна л сокрылась,
Якорь былъ — и тотъ пропалъ!
Все одѣлось черной мглою;
Всколыхалися валы;
Бездны—въ мракѣ предо мною;
Вкруіъ ужасныя скалы!
«Ні.тъ надежды на спасенье!»
Я ропталъ, уныпъ душой:
О безумецъ! Провидѣнье
Было тайный кормщикъ твой!
Невидимою рукою,
Сквозь ревущіе валы,
Сквозь одѣты бездны мглою
П грозящія скалы
Мощный велъ меня хранитель!
Вдругъ.... все тихо! мракъ исчезъ!
Вижу райскую обитель, —
Въ ней трехъ Ангелов ь небесъ.
О спаситель— Провидѣнье!
Скорбный ропотъ мой утихъ;
На колѣняхъ, въ восхищенъ!:,
Я смотрю на образъ пхъ.
О! кто прелесть пхъ опишетъ?
Кто ихъ силу падь душой?


-
229 —
Все окресть ихъ небомъ дышитъ
11 невинностью святой.
Неиспытанная радость,
Ими жить, для нихъ дышать;
Пхъ рѣчей, ихъ взоровъ сладость
Въ душу, въ сердце принимать!
О судьба! одно желанье:
Дай всѣ блага имъ вкусить!
Пусть имъ радость, мнѣ страданье!
По.... не дай ихъ пережить!
іКукоескііі.
124. Что ты спишь, мужичекъ?
Что ты спишь, мужичокъ?
Вѣдь весна на дворі;,
Вѣдь сосѣди твои
Работаютъ давно.
Встань, проспись, подымись;
На себя погляди:
Что ты былъ, и что сталъ,
IIчто естьу тебя?
На гумнѣ—ии снопа ;
Въ закромахъ — ни зерна;
На двор Г. — по травѣ_________
Хоть шаром ь покатись.
Изъ клѣтей— домовой
Соръ метлою посмел ь,
II лошадокъ за долгъ
Ио носѣ ямъ развелъ.
И подъ лавкой сундукъ
Опрокинутъ леж.тъ,
II, погнувшись , изба
Какъ старушка стоитъ.
Вспомни время свое :
Какъ катилось оно
По полямъ и лугамъ
Золотою рѣкой.
Со двора и гумна
По дорожкѣ большой,
По селамъ, городамъ,
По торговымъ людямъ !
II какъ двери ему
Растворяли вездѣ,
II въ почетномъ углу
Было мисто твое!
А теперь, подъ окномъ,
Ты съ бѣдою сидишь,
II весь день па печп
Безъ просыпу лежишь ;
А въ поляхъ сиротой
Хлѣбъ некошенъ стоитъ :
Вѣтеръ точитъ зерно ,
Птица клюетъ его!
Что ты спишь, мужичокъ ?
Вѣдь ужъ лѣто прошло ,
Вѣдь ужъ осень на дворъ
Черезъ прясло глядитъ;
Вслѣдъ за нею зима
Въ теплой шубѣ идетъ,
Путь снѣжкомъ порошить ,
Подъ санями хруститъ.
Всѣ сосѣди па нихъ
Хлѣбъ везутъ, продаютъ,
Собираютъ казну, —
Бражку ковшикомъ пьютъ.
Кольцов».
125. РОМАНСЪ.
«Сегодня я съ вами пирую, друзья,
Веселье намъ пѣсни заводитъ:
А завтра, быть можетъ, тамъ буду и я
Откуда никто не приходитъ!»
Я такъ беззаботнымъ друзьямъ го­
ворилъ
Давно—по отъ самаго дѣтства
Печаль въ безпокойномъ я сердцѣ таилъ
Предвѣстьемъ грядущаго бѣдства.
Друзья мнѣ смѣялись — п свѣжій
вѣнецъ,
Па кудри мои надѣвая,
«Стыдись, восклицали, мечтатель-пѣвецъ!
Измѣнить-ли жизнь молодая!»
Война запылала, всѣ други мои
Къ знаменамъ войны полетѣли;


230 —
Я съ ппмп— по узы сыпоппеіі любви
Мнѣ съ ними разстаться велѣли.
Въ бездѣйствіи тяжко л думой слѣ­
дилъ
Ихъ битвы, предтечи побѣды;
Пхъ славою часто я первый живилъ
Родителей грустныхъ бесѣды.
Года пролетали — я часто въ слезахъ
Былъ черной повязкой украшенъ...
Брань стихла—гдѣ--,къ други? Лежать
на поляхь
Близь ими разрушенныхъ башенъ.
Съ тѣхъ поръ я печально сижу на
пирахъ,
Гдѣ все мнѣ твердитъ про былое;
Дрожитъ моя чаша въ ослабшихъ рукахъ:
Мнѣ тяжко веселье чужое.
Делъвіак.
126. Полетай соловеюшко.
Полетай, соловеюшко,
На родиму сторонушку,
На родимой сторонушкѣ,
Тамъ живала сироточка —
Сирота горемычная,
Моя матушка родимая!
Подъ ея подъ окошечкомъ
Есть кудрявое деревцо:
Оно мною посажено,
Ею часто поливало,
Не водицей ключевою,
А слезами, да горючими.
Сядь па немъ, соловеюшко !
Свей на пемъ тепло гнѣздышко,
Заведи малыхъ дѣтушекъ,
Распѣвай съ утра до ночи:
Потѣшай сиротинушку,
Мою матушку родимую !
Пусть родная не плачется ,
Подъ окошечкомъ спдючи,
На проѣзжаго глядючи,
Обо мнѣ вспоминаючи !....
Еще я па бѣломъ свѣту,
Пуще прежняго люблю ее.
Есть вѣдь дни, въ кои солнышко
Съ яснымъ мѣсяцемъ видится....
Такъ настанетъ и намъ денскъ —
П мы съ пей повидаемся:
Наглядимся, насмотримся ,
Насмѣемся.... наплачемся....
Крѣпко, крѣпко обнимемся
II до-сыта нацѣлуемся!
Цыіанов«.
121. Сладко птълъ душа соло­
вушко.
Сладко пѣлъ душа соловушко
Въ зеленомъ моемъ саду:
Много, много зналъ онъ пѣсенокъ,
Слаще не было одной.
Ахъ! та пѣснь была завѣтная,
Рвала бѣлу грудь тоской;
А все слушать-бы хотѣлося,
Не разсталась-бы ввѣкъ съ ней.
Вдругъ подула со полуночи,
Будто па сердце легла,
Снѣговая непогодушка,
П мой садикъ ганесла.
Со того-лп со безвременья
Опустѣлъ зеленый садъ:
Много пташекъ, много пѣсепъ въ пемъ
Только милой не слыхать.
Слышите-ль, мои -подруженьки!
Въ зеленомъ моемъ саду
Не поетъ-ли моіі соловушко
Пѣснь завѣтную свою?
«Гдѣ ужъ помнить перелетному,»
Мнѣ подружки говорятъ,
Пѣсню, можетъ быть, постылую
Для него въ чужомъ краю?»
И ѣтъ!— запѣлъ душа соловушко:
Въ чужедальней сторонѣ
Онъ все горькій сиротинушка, —
Опт. все тотъ-же, что п былъ.
Не забылъ онъ пѣснь завѣтную;
Все про край родной поетъ,
Все поетъ въ тоскѣ про милую;
Съ этоіі пѣснью и умретъ.
Лажечников«.


—
231
128. ПЛОВЕЦЪ.
Нелюдимо паше море,
День и ночь шумитъ оно;
Въ роковомъ его просторѣ
Много бѣдъ погребено.
Смѣло, братья! Вѣтромъ полный
Парусъ моіі направилъ я :
Полетитъ па скользки волны
Быстрокрылая ладья !
Облака бѣгутъ надъ моремъ,
Крѣпнетъ вѣтеръ, зыбь чернѣй,
Будетъ буря,: мы поспоримъ
П помужествуемъ съ ней.
Смѣло, братья! Туча грянетъ,
Закипитъ громада водъ,
Выше валъ сердитый встанетъ,
Глубже бездна упадетъ!
Тамъ, за далью непогоды,
Есть блаженная страна;
Не темнѣютъ неба своды,
Пе проходитъ тишина.
Но туда выносятъ волны
Только сильнаго душой!....
Смѣло, братья, буреіі полный
Прямъ и крѣпокъ парусъ мой.,
Н. Языков«.
129. ПЕСНЯ ДЕЗДЕМОНЫ.
Бѣдняжка въ раздумьи подъ тѣнЪю гу­
стою
Сидѣла, вздыхая, крушима тоскою:
«Вы пойте мнѣ иву, зеленую иву!»
Она свою руку па грудь положила,
И голову тихо къ колѣнямъ склонила.
Студеныя волны, шумя, тамъ бѣжали,
II стонъ ея жалкій тѣ волны роптали :
«О ива, ты ива, зеленая ива!»
Горючія слезы катились ручьями
И дикіе камни смягчались слезами.
«О ива, ты ива, зеленая ива!»
Зеленая ива мнѣ будетъ вѣнкомъ.
«О ива, ты ива, зеленая ива!»
И, Козлов«.
130. Ахъ ты ночь- .ш
ноченька
Ахъ ты ночь-дп,
Ноченька!
Ахъ ты ночь-лп,
Бурная!
Оть чего ты
Съ вечера
До глубокой
Полночи
Не блистаешь
Звѣздами,
Не сіяешь
Мѣсяцемъ,
Все темнѣешь
Тучами ?
II съ тобой, знать,
Ноченька,
Какъ со мною
Молодцемъ,
Грусть-злодѣйка
Свѣдалась!
Какъ заляжетъ
Лютая
Тамъ глубоко
На сердцѣ:
Позабудешь
Съ вечера
До глубокой
Полночи,
Припѣвая,
Тѣшиться
Хороводной
Пляскою.'
Нѣтъ, взрыдаешь,
Всплачешься,
И, безродноіі
Молодецъ,
На постелю


—
232 —
Жесткую,
Какъ въ могилу
Кинешься.
Де.ѣвиів.
Спѣшите, красныя, домой:
Чеченецъ ходитъ за рѣкой.
. 4 . Пушісйнв.
131. РОМАНСЪ.
(Изъ Мура.)
Есть тихая роща въ родной сторонѣ—
Тамъ сонные лавры цвѣтутъ въ тишинѣ;
На вѣткахъ зеленыхъ поютъ соловьи;
Играя, сверкаютъ жемчужны струп;
Тамъ розы душистѣй, тамъ лугъ зеленѣй,
Тамъ красное солнце торить веселѣй!
Та роща надъ моремъ въ горахъ воз­
неслась,
Въ пріютномъ раздольѣ она разрослась;
Надъ пей, пролетая, гроза не шумитъ,
Стрѣла громовая вѣтвей не палитъ;
Все тихо, все дышитъ прохладой живой,
Все полно, все вѣетъ нетлѣпной весноіі.
133. БЕЗЗАБОТНОСТЬ IIТИЧ
КН.
Птичка Божія не знаетъ
Ни заботы, пи труда ;
Хлопотливо не свиваетъ
Долговѣчнаго гнѣзда;
Въ долгу ночь на вѣткѣ дремлетъ :
Солнце красное взойдетъ —
Птичка гласу Бога внемлетъ,
Встрепенется и поетъ.
За весноіі, красой природы ,
Лѣто знойное пройдетъ —
II туманъ и непогоды
Осень поздняя несет ь:
Людямъ скучно, людямъ горе;
Птичка въ дальнія страны,
Въ теплый край, за сипе море
5 летаетъ до весны.
. 4 . Пушнин«.
132. ЧЕРКЕССКАЯ ПЕСНЯ
Въ рѣкѣ бѣжитъ гремучій палъ;
Въ горахъ безмолвіе ночное;
Козакъ усталый задремалъ,
Склонясь па копіе стальное.
Не спи, козакъ: во тмѣ ночной
Чеченецъ ходитъ за рѣкой.
Козакъ плыветъ на челнокѣ,
Влача по дну рѣчному сѣти.
Козакъ, утонешь ты въ рѣкѣ.,
Какъ тонутъ маленькія дѣти,
Купаясь жаркою порой:
Чеченецъ ходитъ за рѣкой.
На берегу завѣтныхъ водъ
Цвѣтутъ богатыя станицы,
Веселый пляшетъ хороводъ.
Бѣгите, русскія пѣвицы;
13 і. РОМАНСЪ.
Минувшихъ дней очарованье,
За чѣмъ опять воскресло ты
Кто разбудилъ воспоминанье
П замолчавшія мечты ?
Шепнулъ душѣ привѣтъ бывалый,
Душѣ блеснулъ знакомый свѣтъ,—
II зримо ей минуту стало
Незримое съ давнишнихъ лѣтъ.
О милый гость, святое прежде ,
Зачѣмъ въ мою тѣснишься грудь!
Могу-ль сказать: живи.' надеждѣ?
Скажу-ль тому, что было: будь?
Могу-ль узрѣть во блескѣ новомъ
Мечты увядшей красоту!
Могу-ль опять одѣть покровомъ
Знакомой жизни наготу !


233
За чѣмъ душа въ тотъ край стремится,
Гдѣ были дни, какихъ ужъ нѣтъ!
Пустынный край не населится,
Не узритъ онъ минувшихъ дѣтъ!
Тамъ есть одинъ жилецъ безгласный,
Свидѣтель милой старины ;
Тамъ вмѣстѣ съ нимъ всѣ дни прекрас­
ны
Въ единый гробь положены.
Жуковскій.
Ни роду нѣтъ, нп племени въ чужой
мнѣ сторонѣ,
Не ластится любезная подруженька ко
мнѣ !
Не плачется отъ радости старикъ, смо­
тря на насъ!
Не вьются вкругъ малюточки, тихохонь­
ко рѣзвясь!—
Возьмите-же все золото, всѣ почести на­
задъ;
Мнѣ родину , мн ѣ милую, мнѣ милой
дайте взглядъ!
Мерзляковв.
135. ТОСКА ВЪ ОДИНОЧЕ­
СТВѢ.
Среди долины ровныя, на гладкой вы­
сотѣ ,
Цвѣтетъ, растетъ высокій дубъ въ мо­
гучей красотѣ.
Высокій дубъ развѣсистый , одинъ у
всѣхъ въ глазахъ.
Одинъ , одинъ , бѣдняжечка , какъ ре­
крутъ па часахъ.
Взойдетъ-ли красно солнышко: — кого
подъ тѣнь принять?
Ударптъ-ли погодушка:—кто будетъ за­
щищать ?
Ни сосенки кудрявыя , ни ивки близь
него,
Ни кустики зеленые не вьются вкругъ
него.
Ахъ, горько, горько молодцу безъ друга
жизнь вести!
Есть много сребра, золота: — кого имъ
подарить?
Есть много славы, почестей: — но съ
кѣмъ ихъ раздѣлить? —
Встрѣчаюсь-лп съ знакомыми: поклонъ,
да былъ таковъ.
Встрѣчаюсь-ли съ пригожими:—поклонъ,
да пара словъ.—
Однихъ я самъ пуга іося , другой бѣ­
житъ меня;
Всѣ вѣрны, всѣ пріятели до чернаго
лишь дня!
Гдѣ съ сердцемъ отдохнуть могу, когда
гроза взойдетъ?
Другъ нѣжный спить въ сырой землѣ,
па помощь не прійдетъ !
/36. Я пережилъ свои желанья.
Я пережилъ свои'желанья,
Я разлюбилъ своп мечты!
Остались мнѣ одни страданья,'
Плоды сердечной пустоты.
Подъ бурями судьбы жестокой
Увялъ цвѣтущій мой вѣнецъ!....
/Киву печальный, одинокой
11 жду—придетъ-ли мой конецъ?
Такъ позднимъ хладомъ пораженной,
Какъ бури слышенъ зимній свистъ,
Одинъ па вѣткѣ обнаженной
Трепещетъ запоздалый листъ.
Л. Пушкина.
137. ПЪСНЯ БЬДНЯКА.
Куда мнѣ голову склонить?
Покинутъ я и сиръ;|
Хотѣлъ-бы весело хоть разъ
Взглянуть на Божій міръ.
П я въ семьѣ моихъ родныхъ
Когда-то счастливъ былъ;
Но горе спутникъ моіі съ тѣхъ поръ,
Какъ я ихъ схоронилъ.
Сады веселыхъ богачей
II нивы ихъ кругомъ....
30


—
234
Моя-жъ дорога мимо пхъ
Съ заботой п трудомъ.
Но я счастливыхъ не дичусь;
Мол печаль въ тиши;
Я всѣмъ веселымъ радъ сказать:
Богъ помочь! отъ души.
О щедрый Богъ, не вовсе жъ я
Тобою позабытъ;
Источникъ милости Твоей
Для всѣхъ равно открытъ.
Въ селеньи каждомъ есть Твой храмъ
Съ сіяющпмь крестомъ,
Съ молитвой сладкой и съ Твоимъ
Доступнымъ алтаремъ.
Мнѣ свѣтитъ солнце и лупа;
Любуюсь па зарю;
И, слыша благовѣстъ, съ Тобой,
Создатель, говорю.
II знаю: будетъ добрымъ пиръ
Въ небесной сторонѣ;
Тамъ буду праздновать и л;
Тамъ мѣсто есть и мпѣ.'
л
Жуковскій.
138. ПЪСІІЯ ПАХАРЯ.
Ну, тащпся, сивка,
Пашней, десятиной,
Выбѣлимъ желѣзо
О сырую землю.
Красавица зорька
Въ небѣ загорѣлась,
Изъ болыпова лѣса
Солнышко выходитъ!
Весело ^іа пашпѣ;
Ну! тащпся сивка!
Я самъ, другъ, съ тобою,
Слуга и хозяинъ.
Весело я лажу
Борону и соху,
Телѣгу готовлю,
Зерна насыпаю.
Весело гляжу л
На гумно, па скирды,
Молочу п вѣю; —
Ну! тащпся, сивка!
Пашенку мы рано
Съ сивкою распашемъ,
Зернышку сготовимъ
Колыбель святую.
Его вспоитъ, вскормитъ
Мать земля сырая;
Выйдетъ въ нолѣ травка —
Ну! тащпся, сивка!
Выйдетъ въ полѣ травка —
Выростетъ и колосъ,
Станетъ спѣть, рядиться
Въ золотыя ткани.
Заблеститъ папіъ серпъ здѣсь,
Зазвенятъ здѣсь косы;
Сладокъ будетъ отдыхъ
На снопахъ тяжелыхъ.
Ну! тащпся, сивка!
Накормлю до сыта,
Напою водою,
Водой ключевою.
Съ тихою молитвой
Я вспашу, посѣю:
Уроди, мнѣ, Боже,
Хлѣбъ—мое богатство!
А. Кольцове.
139. ОБРАЗЦЫ ПРОСТОНА­
РОДНЫХЪ П’ЬСЕНЪ.
Не шуми, матп зеленая дубровушка,
Не мѣшай мпѣ, доброму молодцу, думу
думати,
Какъ заутра мпѣ , доброму молодцу во
допросъ идти,
Передъ грознаго судью, самого Царя.
Еще станетъ меня Царь Государь спра-
шивати:
Ты скажи, скажи, дѣтинушка, крестьян­
ской сынъ,
і жъ какъ съ кѣмъ ты воровалъ, съ
кѣмъ разбоіі держалъ?


235
Еще много-ли съ тобоіі было товари­
щей?
Я скажу тебѣ, надежда, православный
Царь,
Всю правду я скажу тебѣ, всю истину:
Что товарищей у меня было четверо,
Ужъ какъ первой мой товарищъ—тем­
ная ночь,
А второіі моіі товарищъ — булатный
ножъ,
А какъ третій товарищъ—мой добрый
конь,
А четвертый моіі товарищъ—тугой лукъ;
Что разсыльщики мои — калены стрѣлы.
Что возговоритъ надежа, православный
Царь:
Псполать тебѣ , дѣтинушка , крестьян­
ской сынъ,
Что умѣлъ ты воровать, умѣлъ отвѣтъ
держать;
Я за то тебя, дѣтинушку, пожалую
Среди іюля хоромами высокими,
Что двумя-ли столбами съ переклади­
ною.
Ужъ какъ налъ туманъ на сипе море,
А злодѣй-тоска въ ретиво сердце;
Не сходить туману съ синя моря,
Ужъ не выдти кручинѣ изъ сердца вонъ.
Не звѣзда блеститъ далече во чистомъ
полѣ,
Курится огонечекъ малешенекъ;
У огонечка разостланъ шелковой коверъ,
На коврикѣ лежитъ удалъ добрый мо­
лодецъ,
Прижимаетъ платкомъ рану смертную,
Унимаетъ молодецку кровь, горючую;
Подлѣ молодца стоитъ тутъ его добрый
конь,
И онъ бьетъ своимъ копытомъ въ мать
сыру землю,
Будто слово хочетъ вымолвить своему
хозяину:
Ты вставай, вставай, удалъ добрый мо­
лодецъ,
Ты садись на меня, своего слугу,
Отвезу я добра молодца на родиму сто­
рону,
Къ отцу матери родимой, къ роду пле­
мени,
Къ малымъ дѣтушкамъ, къ молодой
женѣ!
Какъ вздохнетъ тутъ удалъ добрый м°"
лодецъ!
Подымалась у удалова его крѣпка груДЬ,
Опустились у молодова бѣлы руки,
Растворилась его рана смертельная,
Пролилась ручьемъ кровь горючая.
Тутъ промолвилъ добрый молодецъ сво­
ему коню:
Ахъ ты, конь моіі, конь, лошадь вѣрная!
Ты товарищъ въ полѣ ратномъ,
Добрый пайщикъ службы царской!
Ты скажи моей молодой вдовѣ,
Что женился я на другой женѣ,
Что за ней я взялъ поле чистое;
Пасъ сосватала сабля острая,
Положила спать калена стрѣла.
Ахъ, ты батюшка свѣтелъ мѣсяцъ!
Что ты свѣтишь не по старому,
Не но старому и не по прежнему?
Что со вечера не до полуночи,
Со полуночи не до бѣла свѣта;
Все ты прячешься за облаки,
Укрываешься тучей темною.
Чго у пасъ было, на святой Руси,
Въ Петербургѣ, въ славномъ городѣ,
Во соборѣ Петропавловскомъ,
Что у праваго у клироса,
У гробницы Государевой,
У гробницы Петра Перваго,
Петра Перваго, Великаго,
Молодой сержантъ Богу молится,
Самъ онъ плачетъ, какъ рѣка льется;
Но кончинѣ вскорѣ Государевой,
Государя Петра Перваго,
Въ возрыдапье слово вымолвилъ :
Разступись ты, мать сыра земля,
Что на всѣ на четыре стороны!
Ты раскроііся гробова доска;
Развернися золота парча!
И ты встань пробудись, Государь,
Пробудись батюшка, православный Царь!
Погляди ты на свое войско милое,
Что на милое и на храброе;
Безъ тебя мы осиротѣли,
Осиротѣвъ, обезсилѣли.
Какъ ты батюшка, славный тихій
Донъ,
Ты кормилецъ нашъ Донъ Ивановичъ;


—
236 —
Про тебя лежитъ слана добрая,
Слава добрая, рѣчь хорошая.
Какъ бывало ты все быстеръ бѣжишь,
Ты быстеръ бѣжишь все чистехопекъ;
А теперь ты, кормилецъ, все мутенъ те­
чешь,
Помутился ты, Донъ, съ верху донизу.
Рѣчь возговоритъ славный тихій Донъ:
Ужъ какъ-то мнѣ все мутну не быть,
Распустилъ л своихъ ясныхъ соколовъ,
Ясныхъ соколовъ, Донскихъ Козаковъ;
Размываются безъ нихъ мои круты бе­
режки,
Высыпаются безъ нихъ косы желтымъ
пескомъ.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!
Приди котикъ ночевать,
Моего Сашеньку качать.
Баю, баюшки, баю!
Баю, Сашеньку, баю!
Моего Сашеньку качать,
Качать, прибаюкиватп.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!
Спи, усни, угомонъ
Тебя возьми.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!
У котушки кота
Колыбель хороша.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю !
У моего Сашеньки
Лучше его.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!
У кота, кота
Перинушка мягка.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!
У моего Сашеньки
Мягче его.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!
У кота, кота
II подушечка бѣла;
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!
У моего Сашеньки
Лучше его.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!
У кота, кота;
Одѣяльцо тепло.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!
У моего Сашеньки
Соболиное лежитъ.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!
У котушки, кота
Плетка подъ подушечкой лежитъ.
Баю, баюшки, баю.
Баю, Сашеньку, баю!
У моего Сашеньки
На стѣночкѣ виситъ.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!
Спи, усни, угомонъ
Тебя возьми.
Баю, баюшки, баю,
Баю, Сашеньку, баю!


No. ®ЛNoГШ.
140. ТВПЬ ДРУГА.
Я берегъ’покидалъ туманный Альбіона:
Казалось , онъ въ волнахъ свинцовыхъ
утопалъ,
За кораблемъ вилася гальціона,
II тихій гласъ ея нловцевъ увеселялъ.
Вечерній вѣтръ, валовъ плесканье,
Однообразный шумъ и трепетъ парусовъ,
II кормчаго па палубѣ взыванье
Ко стражѣ, дремлющей подъ говоромъ
валовъ—
Все сладкую задумчивость питало.
Какъ очарованный, у мачты я стоялъ ,
II сквозь туманъ и ночи покрывало
Свѣтила сѣвера любезнаго искалъ.
Вся мысль моя была въ воспомп-
наньѣ,
Подъ небомъ сладостнымъ отеческой
земли,
Но вѣтровъ шумъ и моря колыханье
На вѣжды томное забвенье навели.
Мечты смѣпялися мечтами—
II вдругъ.... то былъ-ли сопъ ?.. пред­
сталъ товарищъ мнѣ,
Погибшій въ роковомъ огнѣ
Завидной смертію, надъ Плейскими стру­
ями.
Но видъ не страшенъ былъ: чело
Глубокихъ ранъ не сохраняло,
Какъ утро майское, веселіемъ цвѣло,
П все небесное душѣ напоминало.
«Ты-ль ото I милый другъ, товарищъ
лучшихъ дней!
Ты-ль это?» я вскричалъ, «о воинъ вѣч­
но милоіі!
Не я-ли надъ твоей безвременной мо­
гилой,
При страшномъ заревѣ Беллошшыхъ
огней,
Не я-ли съ вѣрными друзьями
Мечемъ на деревѣ твоіі подвигъ начер­
талъ,
11 тѣнь въ небесную отчизну провождалъ
Съ мольбой, рыданьемъ и слезами?
Тѣнь незабвеннаго ! отвѣтствуй , милый
брать,
Пли протекшее все было сонъ, мечтанье:
Все , все , и блѣдный трупъ , могила и
обря., о,
Свершенный дружбою въ твое воспоми­
нанье?
О , молви слово мнѣ ! пускай знакомый
звукъ
Еще моіі жадный слухъ ласкаетъ,
Пускай рука моя, о незабвенный другъ!
Твою съ любовію сжимаетъ.» —
II я летѣлъ къ нему.... Но горній духъ
исчезъ
Въ бездонной синевѣ безоблачныхъ не­
бесъ,
Какъ дымъ, какъ метеоръ огнистой по­
луночи,
Исчезъ—и сонъ покинулъ очи.
Все спало вкругъ меня подъ кровомъ
тишины,
Стихіи грозныя казалпся безмолвны.
При свѣтѣ облакомъ подернутой лупы


238 —
Чуть вѣялъ вѣтерокъ , едва сверкали
волны;
Но сладостный покой бѣжалъ моихъ
очей,
II все душа за призракомъ летѣла,
Все гостя горняго остановить хотѣла —
Тебя , о милый брать! о лучшій изъ
друзей!
Батюшкове.
141. СЕЛЬСКОЕ КЛАДБИЩЕ.
Уже блѣднѣетъ день, скрываясь за
горою;
Шумящія стада толпятся надъ рѣкой;
Усталый селянинъ медлительной стопою
Идетъ задумавшись въ шалашъ покой­
ный своіі.
Въ туманномъ сумракѣ окрестность
'
исчезаетъ;
Повсюду тишина! повсюду мертвый сонъ!
Лишь изрѣдка , Жужжа , вечерній жукъ
мелькаетъ,
Лишь слышится въ дали роговъ унылый
звонъ.
Лишь дикая сова , таясь подъ древ­
нимъ сводомъ
Сей банши, сѣтуетъ, вшімаема луной ,
На возмутившаго полуночнымъ прихо­
домъ
Ея безмолвнаго владычества покой.
Подъ кровомъ черныхъ соснъ и вя­
зовъ наклоненныхъ ,
Которые окрестъ, развѣсившись, шумятъ,
Здѣсь праотцы села , въ гробахъ уеди­
ненныхъ
На вѣки затворясь, сномъ непробуднымъ
спятъ.
Денницы тихій гласъ, дня юнаго ды­
ханье,
Ни крики пѣтуха, пи звучный гулъ ро­
говъ,
Ни ранней ласточки па кровлѣ щебе­
танье,
Ничто ни воззоветъ почившихъ изъ гро­
бовъ.
На дымномъ очагѣ трескучій огнь
сверкая,
Ихъ въ зимни вечера пе будетъ весе­
лить,
I
И чада нѣжныя, приходъ ихъ упреждая,
Не будутъ съ -жадностью лобзанья ихъ
ловить.
Какъ часто ихъ серпы златую ниву
жали,
II плугъ ихъ побЬждалъ упорныя поля!
Какъ часто ихъ сѣкиръ дубравы тре­
петали,
II потомъ ихъ лица кропилася земля!
Пускай рабы суетъ ихъ жребій уни­
жаютъ,
Смѣяся въ слѣпотѣ полезнымъ ихъ тру­
дамъ;
Пускай съ холодностью презрѣнія вни­
мают ь
Таящимся во тьмѣ убогаго дѣламъ!
На всѣхъ ярится смерть — царя, лю­
бимца славы,
Всѣхъ ищетъ грозная.... и нѣкогда най­
детъ!
Всемощныя судьбы незыблемы уставы :
II путь величія ко гробу насъ ведетъ!
А вы , наперсники Фортуны ослѣи-
лешіы!
Напрасно спящихъ здѣсь спѣшите пре­
зирать
За то, что гробы ихъ пе пышны и за­
бвении,
Что лесть имъ алтарей не мыслитъ воз
двигать!
Вотще надъ мертвыми , истлѣвшими
костями
ТроФеи зиждутся, надгробія блестятъ,
Вотще гласъ почестей гремитъ передъ
гробами:
Угасшій пепелъ нашъ они пе воспалять.
Уже-ль смягчится смерть сплетаемой
хвалою,
II невозвратную добычу возвратить?
Не слаіце мертвыхъ сопъ подъ мрамор­
ной доскою:
Надменный мазволей лишь персть ихъ
бременитъ!
Ахъ! можетъ быть, подъ сеіі могилою
таится
Прахъ сердца нѣжнаго, умѣвшаго лю­
бить,
II гробожитель—, червь въ сухоіі главѣ
гнѣздится,
Рожденной быть въ вѣнцѣ, иль мысля­
ми парить!
Но просвѣщенья храмъ, воздвигнутый
вѣками,


239
Угрюмою судьбой для нихъ былъ за­
творенъ;
Ихъ рокъ обременилъ убожества цѣпями,
Ихъ генііі строгою нуждою умерщвленъ.
Какъ часто рѣдкій перлъ, волнами
сокровенной,
Въ бездонной пропасти сіяетъ красотой,
Какъ часто лилія цвѣтетъ уединенно,
Въ пустынномъ воздухѣ теряя запахъ
свой!
Быть можетъ , пылью сей покрытъ
Гампденъ надменный,
Защитникъ сельскихъ правъ, тиранства
смѣлый врагъ;
Иль кровію гражданъ Кромвель не оба­
гренный;
Или Мильтонъ нѣмой, безъ славы скры­
той въ прахъ.
Отечество хранить державною рукою,
Сражаться съ бурей бѣдъ, Фортуну пре­
зирать,
Дары обилія па смертныхъ лить рѣкою
Въ слезахъ признательныхъ дѣла свои
читать —
Сего пмъ не далъ рокъ! но вмѣстѣ
преступленьямъ
Онъ съ доблестями ихъ кругъ тѣсный
положилъ!
Бѣжать стезеіі убійствъ ко славѣ, на­
слажденьямъ,
И быть жестокими къ страдальцамъ за­
претилъ;
Таить въ душѣ своей гласъ совѣсти
и чести,
Румянецъ робкія стыдливости терять,
И, раболѣпствуя, на жертвенникахъ лести
Дары небесныхъ Музъ гордынѣ посвя­
щать!
Скрываясь отъ мірскихъ погибель­
ныхъ смятеній,
Безъ страха и надеждъ, въ долинѣ
жизни сеіі,
Не зная горести, не зная наслажден! й,
Они безпечно шли прошшкою своей.
И днесь спокойно спятъ подъ сѣнью
гробовою—
И скромный памятникъ, въ пріютѣ соспъ
густыхъ,
Съ непышной надписью и рѣзьбою про­
стою—
Прохожаго зоветъ вздохнуть надъ пра­
хомъ ихъ.
Любовь па камнѣ семъ ихъ память
сохранила,
Ихъ лѣта, имена потщившись начертать;
Окрестъ библейскую мораль изобразила,
Но коей мы должны учиться умирать.
И кто съ сеіі жизнію безъ горл раз­
ставался ?
Кто прахъ свой по себѣ забвенью пре­
давалъ?
Кто въ часъ послѣдній своіі симъ мі­
ромъ не плѣнялся,
II взора томнаго назадъ не обращалъ ?
Ахъ! нѣжная душа, природу покидая,
Надѣется друзьямъ оставить пламень
свой;
И взоры тусклые, навѣки угасая,
Еще стремятся къ нимъ съ послѣднею
слезой;
Ихъ сердце милый гласъ въ могилѣ
пашей слышитъ;
Нашъ камень гробовой для нихъ оду­
шевленъ;
Для нихъ нашъ мертвый прахъ въ хо­
лодной урнѣ дышитъ,
Еще огнемъ любви для нихъ воспла­
мененъ!
А ты, почившихъ другъ, пѣвецъ у-
единеппый! •
II твоіі ударитъ часъ послѣдній , роко­
вой!
II къ гробу твоему, мечтой сопровож­
денный ,
Чувствительный придетъ услышать жре­
бій твоіі.
Быть можетъ, селянинъ съ почтенной
сѣдиною
Такъ будетъ о тебѣ пришельцу говорить:
«Опъ часто по утрамъ встрѣчался здѣсь
со мною,
Когда спѣшилъ па холмъ зарю преду­
предить!
«Тамъ въ полдень онъ сидѣлъ подъ
дремлющею ивой,
Поднявшей изъ земли косматый корень
свой;
Тамъ часто въ горести безпечной, мол­
чаливой,
Лежалъ, задумавшись, надъ свѣтлою рѣ­
кой;
Не рѣдко въ вечеру, скитаясь межъ
кустами,
Когда мы съ поля шли, и въ рощѣ
соловей


—
240
Свисталъ вечерню пѣснь—онъ томными
очами
Уныло слѣдовалъ за тихою зареіі!
«Прискорбный, сумрачный, съ главою
преклоненной],
Онъ часто уходилъ въ дубраву слезы
лить,
Какъ странникъ, родины, друзей, всего
лишенной,
Которому ничемъ души не усладить !
«Взошла заря—увы! съ зареіі онъ не
являлся,
Ни къ ивѣ, ни па холмъ, пи въ лѣсъ
не приходилъ ;
Взошла заря опять—нигдѣ онъ не встрѣ­
чался,
Мой взоръ его искалъ—искалъ—не на­
ходилъ.
«На утро пѣніе мы слышимъ гробо­
вое....
Несчастнаго несутъ въ могилу положить!
Ириближься, прочитай надгробіе простое,
Чтобъ память добраго слезой благосло­
вить!
ЭП І1ТАФІЯ.
Здѣсь пепелъ юноши безвременно со­
крыли;
Что слава, счастіе, не зналъ онъ въ
мірѣ семъ!
По музы отъ него лица не отвратили,
II меланхоліи печать была на немъ.
Онъ кротокъ сердцемъ былъ, чувст­
вителенъ душою —
Чувствительнымъ Творецъ награду по­
ложилъ!
Дарилъ несчастныхъ онъ—чѣмъ только
могъ—слезою!
Въ награду отъ Творца онъ друга по­
лучилъ!
Прохожій, удались! во гробf; сонъ
священный!
Судьба почившихъ въ немъ покрыта
грозной мглой!
Надежда робкая живитъ ихъ пепелъ
тлЬнный!...
Кто знаетъ, что пасъ ждетъ за гробовой
доской!
Шуневскій.
142. ТА-ЖЕ ЭЛЕГІЯ, ВЪ ДРУ­
ГОМЪ ПЕРЕВОДЪ.
Колоколъ поздній кончину отшедшаго
дня возвѣщаетъ;
Съ тихимъ блеяньемъ бредетъ черезъ
поле усталое стадо;
Медленнымъ шагомъ домой возвращает­
ся пахарь, уснувшій
Міръ уступая молчанью и мнѣ. Ужъ
блѣднѣетъ окрестность,
Мало по малу теряясь во мракѣ, и воз­
духъ наполненъ
Весь тишиною торжественной ; изрѣдка
только промчится
Жукъ съ усыпительно-тяжкимъ жуж­
жаньемъ, да рогъ отдаленный,
Сонъ наводя на стада , норою невнятно
раздастся;
Только съ вершины той пышно плющемъ
украшенной башни
Жалобнымъ крикомъ сова предъ тихой
луной обвиняетъ
Тѣхъ, кто, случайно зашедшп къ ея
гробовому жилищу,
Миръ нарушаютъ ея безмолвнаго, дреьч
пято царства.
Здѣсь подъ навѣсомъ нагнувшихся вя­
зовъ, подъ свѣжею тѣнью
Ивъ, гдѣ зеленымъ дерномъ могильные
холмы покрыты,
Каждый навѣкъ затворяся въ свою оди­
нокую келью,
Спятъ непробудно смиренные предки
села- Пи веселый
Голосъ прохладно-душистаго утра, ни
ласточки ранней
Съ кровли соломенной трель, пи труба
пѣтуха, ни отзывный
Рогъ, ничто не подыметъ ихъ болѣ съ
ихъ бѣдной постели.
Яркій огонь очага ужъ для нихъ не за­
жжется ; не будетъ
Ихъ вечеровъ услаждать хлопотливость
хозяйки; не будутъ
Дѣти тайкомъ къ дверямъ подбѣгать,
чтобъ подслушать, нейдутъ ли
Съ подл отцы, и къ нимъ на колѣна
тянуться, чтобъ первый
Прежде другихъ схватить поцалуіі. Какъ
часто серпамъ ихъ


241
Нива богатство свое отдавала; какъ ча­
сто ихъ острый
Плугъ побѣждалъ упорную глыбу: какъ
весело въ поле
Кь трудной работѣ они выходили; какъ
звучно топоръ ихъ
Въ лѣсѣ густомъ раздавался, рубя вѣ­
ковыя деревья!
Пусть издѣвается гордость надъ ихъ
полезною жизнью,
Низкій удѣлъ и семейственный миръ
'поселянъ презирая;
Пусть величіе съ хладной насмѣшкой
читаетъ простую
Лѣтопись бѣднаго ;—знатность породы,
могущества пышность,
Все, чѣмъ блеститъ красота, ч ѣмъ бо­
гатство плѣняетъ, все будетъ
Жертвой послѣдняго часа : путь славы
ведетъ лишь ко гробу.
Кто обвинитъ ихъ за то, что надъ пра­
хомъ смиреннымъ ихъ память
Пышныхъ гробницъ не воздвигла ; что
въ храмахъ, по сводамъ высокимъ,
Въ блескѣ торжественномъ свѣчъ , въ
благовонномъ дыму ѳиміама,
Пмъ похвала не гремитъ, повторенная
звучнымъ органомъ?
Надпись на урн ѣ, иль дышущій въ мра­
морѣ ликъ не воротятъ
Въ прежнюю область ея отлетѣвшую
жизнь, и хвалебный
Голосъ не тронетъ безмолвнаго праха,
и въ хладно-нѣмое
Ухо смерти не вкрадется сладкій ла­
скательства лепетъ.
Можетъ быть, здѣсь въ могилѣ, ничѣмъ
незамѣтной, истлѣло
Сердце, огнемъ небеснымъ нѣкогда пол­
ное; стада
Прахомъ рука, рожденная скипетръ но­
ситъ иль восторга
Пламень въ живые струны вливать; но
наука предъ ними
Свитковъ своихъ, богатыхъ добычей вѣ­
ковъ, не раскрыла,
Холодъ нужды умертвилъ благородный
ихъ пламень, и сила
1 епіемъ полной души ихъ безплодно по­
гибла на вѣки.
О! какъ много чистыхъ, прекрасныхъ
жемчужинъ сокрыто
Въ темныхъ, невѣдомыхъ памъ глуби­
нахъ океана! Какъ часто
Цвѣтъ родится на то, чтобъ цвѣсти не­
видимо и сладкій
Запахъ терять въ безпредѣльной пус­
тынѣ! Быть можетъ,
Здѣсь погребенъ какой-нибудь Гамп-
депъ незнаемый, грозный
Мелкимъ тиранамъ села, иль Мильтонъ
нѣмый и не славный,
Иль Кромвель неповинный въ крови со­
гражданъ. Всемогущимъ
Словомъ сенатъ покорять , бороться съ
судьбою , обилье
ІЦеірою сыпать рукой на цвѣтущую
область, и въ громкихъ
Плескахъ отечества жизнь свою слы­
шать—то рокъ запретилъ пмъ;
Ио, ограничивъ въ добрѣ ихъ, равно и
во злѣ ограничилъ:
Не далъ имъ воли — стремиться къ пре­
столу стезею убійства ,
Иль затворять милосердія двери предъ
страждущимъ братомъ,
Иди, коварствуя, правду таить, иль стыда
на ланитахъ
Чистую краску терять, иль срамить
вдохновенье святое,
Гласомъ поэзіи славя могучііі развратъ
и Фортуну.
Чуждые смутъ и волненій безумной тол­
пы , изъ-за тѣсной
Грани желаній своихъ не пуская, вдоль
свѣжей,
Сдадко безшумной долины жизни , они
тихомолкомъ
Шли по тропинкѣ своеіі , и здѣсь ихъ
пріютъ безмяте;кепъ.
Кажется, слышишь, какъ дышитъ кру­
гомъ ихъ спокойствіе неба,
Всѣ тревоги земныя смиряя, и мнится,
какой-то
Сердце объемлющій голосъ, изъ тихихъ
могилъ подымаясь,
Здѣсь разливаетъ предчувствіе вѣчнаго
-
міра; чтобъ праха
Мертвыхъ никто не обидѣлъ , надгроб­
ные камни съ простою
Надписью, съ грубой рѣзьбою прохожа­
го молятъ почтить ихъ
Вздохомъ минутнымъ; на камняхъ рука
неграмотной музы
31


242 —
Ихъ имена и лѣта написала , кругомъ
начертавши,
Вмѣсто надгробіи, слова изъ Святаго
Писанья, чтобъ скромный
Сельскій мудрецъ по нимъ умирать на­
учился. П кто же,
Кто въ добычу нѣмому забвенью зту
земную,
Милую, смутную жизнь предавалъ н съ
цвѣтущимъ предѣломъ
Радостно-свѣтлаго дня разставался, на­
задъ не бросая
Долгаго, томнаго , грустнаго взгляда ?
Душа, удаляясь,
Хочетъ на нѣжной груди отдохнуть, и
очи, темнѣя ,
Ищутъ прощальной слезы. Изъ могилы
намъ слышенъ знакомый
Голосъ, и въ нашемъ прахѣ живетъ бы­
валое пламя.
Ты жъ, погребенныхъ безъ славы забот­
ливый другъ, безъискусно
Повѣсть объ нихъ разсказавшій , быть
можетъ кто-нибудь , сердцемъ
Близкій тебѣ, одинокой мечтою сюда
приведенный,
Знать пожелаетъ о томъ , что случи­
лось съ тебоіі, и быть можетъ,
Вотъ что разскажетъ ему о тебѣ старо­
жилъ посѣдѣлый:
«Часто видали его мы, какъ онъ па раз­
свѣтѣ поспѣшнымъ
Шагомъ, росу отряхая съ травы, вхо­
дилъ на пригорокъ
Встрѣтить солнце; тамъ на мшистомъ,
изгибистомъ корнѣ
Стараго вяза, къ землѣ приклонившаго
вѣтви, лежалъ онъ
Въ полдень, и слушалъ , какъ ближній
ручей журчитъ извиваясь;
Вечеромъ часто, окончивъ дневную ра­
боту, случалось
Намъ видать, какъ у входа въ долину
стоялъ онъ, за солнцемъ
Слѣдуя взоромъ и слушая зяблицы позд­
нюю пѣсню !
Тамъ же не разъ мы видали, какъ шелъ
онъ вдоль лѣса, съ какой-то
Грустной улыбкой, и что-то шептал ь
про себя , наклонивши
Голову , блѣдный лицемъ , какъ будто
оставленный цѣлымъ
Свѣтомъ и мучимый тяжкою думой или
безнадежнымъ
Горемъ любви. Но однажды по утру его
я не встрѣтилъ,
Какъ то бывало , на холмѣ , и въ пол­
день его не нашелъ я
Подлѣ ручья, ни послѣ въ долинѣ; про­
шло и другое
Утро и третье , но онъ не встрѣчался
нигдѣ, пи па холмѣ
Рано, пи въ полдень подлѣ ручья , ни
въ долинѣ
Вечеромъ. Вотъ мы однажды поутру пе­
чальное пѣнье
Слышимъ: его на кладбище несли. По­
дойди: здѣсь на камнѣ,
Если умѣешь , прочтешь, что о немъ
тогда написали:
«Юноша здѣсь погребенъ, невѣдомый
счастью и славѣ;
«Но при рожденьи онъ быль небесною
музой присвоенъ,
«П меланхолія знаки свои па него на­
ложила.
«Былъ онъ душой откровененъ и добръ,
его наградило
«Небо: несчастнымъ давалъ, что имѣлъ
онъ—слезу; и въ награду
Юнъ получилъ отъ неба еамое лучшее:
друга.
«Путникъ! не трогаіі покоя могилы;
здѣсь все, что въ немъ было
«Нѣкогда добраго, всѣ его слабости роб­
кой надеждой
«Преданы въ лоно благаго Отца, право­
суднаго Бога.
іКуковскііі.
(Современнике. 1859).
143.НЕНАЯВУИНЕВО
СНЪ.
Откинувъ думой жизнь земную (
Смотрю л робко въ темну даль;
Не знаю самъ, о чемъ тоскую ,
Не знаю самъ, чего мнѣ жаль,


243 —
Волпой, межъ кампямп дробимой,
Лучемъ серебряной лупы ,
Зарею, пѣснію любимой’,
Внезапно чувства смущены.
Надежда, страхъ, воспоминанья
Тѣснятся тихо вкругъ меня;
Души невольнаго мечтанья'
Въ словахъ мпѣ выразить не льзя.
Какой-то мрачностью унылой
Темнѣетъ ясность прежнихъ дней;
Манитъ, мелькаетъ призракъ милой ,
Плѣняя взоръ во тмѣ ночей.
И мнится мнѣ: я слышу пѣнье
Изъ-подъ туманныхъ облаковъ....
И тайное мое волненье
Лелѣять сердцемъ я готовъ.
И. Козлове.
144. ОПЯТЬ НА РОДИНЪ.
Опять на родинѣ! я посѣтилъ
Тотъ уголокъ земли, гдѣ я провелъ
Отшельникомъ два года незамѣтныхъ.
Ужъ десять лѣтъ ушло съ тѣхъ поръ,
и много
Перемѣнилось въ жизни для меня ,
И самъ, покорный общему закону,
Перемѣнился я ; но здѣсь опять
Минувшее меня объемлетъ живо,
II кажется вчера еще бродилъ
Я въ этихъ рощахъ.
Вотъ смиренный домикъ,
Гдѣ жиль я съ бѣдной нянею моей.
Уже старушки нѣтъ, ужъ за стѣною
Не слышу я шаговъ ея тяжелыхъ,
Ни утреннихъ ея дозоровъ. Вотъ
II холм ь лѣсистый, надъ которымъ часто
Я сиживалъ недвижимъ, и глядѣлъ
На озеро, воспоминая съ грустью
Иные берега, иныя волны....
Межъ нивъ златыхъ и пажитей зеленыхъ
Оно, синѣя, стелется широко:
Черезъ его невѣдомыя воды
Плыветъ рыбакъ и тянетъ за собой
Убогой певодъ. По брегамъ отлогимъ
Разсѣяны деревни; тамъ за ними
Скрывалась мельница, на силу крылья
Ворочая при вѣтрѣ.« .
На границѣ
Владѣній дѣдовскихъ, на мѣстѣ томъ,
Гдѣ въ гору подымается дорога ,
Изрытая дождями, три сосны
Стоятъ, по-одаль двѣ другія
Другъ къ дружкѣ близко. Здѣсь, когда
ихъ мимо
Я проѣзжалъ верхомъ при свѣтѣ лун­
ной ночи,
Знакомымъ шумомъ вѣтеръ съ ихъ вер
шинъ
Меня привѣтствовалъ. По той дорогѣ
Теперь поѣхалъ я, и предъ собою
Увидѣлъ ихъ опять; онѣ все тѣ-же;
Все тотъ-же ихъ знакомый слуху шорохъ,
Но около корней ихъ устарѣлыхъ,
Гдѣ нѣкогда все было пусто, голо,
Теперь младая роща разрослась:
Зеленою семьей кусты тѣснятся
Подъ сѣнью ихъ, какъ дѣти.
Стоитъ одинъ угрюмый нхъ товарищъ,
Какъ старый холостякъ, и вкругъ него
По прежнему все пусто.
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! Не я
Увижу твоіі могучій поздній возрастъ,
Когда перерастешь моихъ знакомцевъ
II старую главу ихъ заслонишь
Отъ глазъ прохожаго. Но пусть мой
внукъ
Услышитъ вашъ привѣтный шумъ, когда,
Съ пріятельской бесѣды возвращаясь,
Веселыхъ и пріятныхъ мыслей полнъ,
Пройдетъ онъ мимо васъ во мрак ѣ ночи
II обо мнѣ вспомянетъ....
А. Пушкине.
145. ЗЕМНАЯ ГРУСТЬ.
Ты мпѣ твердишь, что я скучаю жизнью:
Земная жизнь—не жизнь !
О, дай мнѣ, другъ, дай крылья Серафима!
Мпѣ грустно на землѣ !
Я полечу туда, гдѣ всходитъ солнце,
Гдѣ теплится заря ;
Туда, гдѣ даль, какъ океанъ, синѣетъ
За горы, эа моря!


—
244
Я подымусь, съ алмазною росою,
Высоко отъ земли:
Увижу я, что тамъ, за облаками,
Въ бездонныхъ небесахъ.
О , дай мнѣ , другъ, дай крылья Сера­
фима!
Мнѣ грустно па землѣ !
Я полечу зі солнцемъ отъ востока
На гаснущій закатъ.
Увижу тамъ, куда отходитъ солнце ?
Отколь къ намъ сходитъ ночь ?
О другъ, я погружусь въ разливѣ аломъ
Вечернія зари.
Ужъ не земнымъ я мчуся въ подне­
бесной,
Быстрѣй, чѣмъ лучъ, чѣмъ мысль;
Но, увлеченъ опять къ землѣ родимой,
Стою на темѣ горъ.
Какъ милъ онъ мнѣ, сеіі грозный видъ
природы :
Я зрю — кипятъ моря !
И въ темной вышинѣ рокочутъ громы
Надъ трепетной землеіі.
Я весь восторгъ ! Ты славенъ, Царь
природы ,
Въ пылающей грозѣ!
Пускай предъ пей дрожатъ порочныхъ
душ»,
Будь трепетъ ихъ удѣлъ!
Какъ Ты великъ, посланникъ грозный
Бога !
Ты, отъ безвѣстныхъ странъ,
Идешь въ своемъ могуществѣ высо­
комъ:
Все ницъ передъ Тобой !
О вихрь! съ тобой шумятъ кипящи бури,
Ты гонишь облака;
Бѣгутъ моря и стелятся дубравы,
Гдѣ, грозный , ты дохнулъ.
Передъ тобой блѣднѣетъ жизнь смятенна
И гордый человѣкъ ;
Трепещетъ градъ—питомецъ вялой вѣди;
Цо Ты не страшенъ мнѣ,
О вихрь! сорви меня, какъ листъ, и въ
буряхъ
Умчи подъ небеса!
Туда, туда, отъ сей земли мятежной,
Къ падзвѣздпоіі тишинѣ.
Туда давпо душа моя просилась,
Какъ просится дитя
Из?» чуждыхъ рукъ въ объятія къ ро­
димой.
Тамъ родила моя!
О, дай мнѣ, другъ, дай крылья Сера­
фима!
Мнѣ грустно па землѣ!
А тамъ, вверху, сіяетъ , какъ надежда,
Веселая луна !
Я полечу, пылал жаждой неба,
До утренней звѣзды ;
О, какъ свѣтло горятъ они въ зфирѣ,
Небесные міры !
Они съ моей бесѣдуютъ душею
Языкомъ не земнымъ:
Отъ нихъ, о другъ, услышу дивны вѣсти
О новыхъ небесахъ!
Тамъ ясны всѣ судьбы здѣсь темной
тайны :
Тамъ будущность прочту ;
II жизнь людей не будетъ мнѣ загадкой. -
Я вѣки обниму !
Онъ утомилъ Всевышняго терпѣнье—•
Преступный смертныхъ родъ!
Земля, дрожа, пила и кровь и слезы,
П двигалъ небо стонъ !
Я вижу часъ, когда ты запустѣешь,
Веселая земля !
Какъ тѣнь прейдутъ твои отцвѣтши
царства,
Какъ дымъ твои красы !
П день взойдетъ, не для людей сіяя:
Ихъ солнце не найдетъ;
И улетитъ съ развалинъ жизни радость,
11 стихнетъ все, какъ гробъ.
Но по мѣстамъ запали искры жизни
И теплятся втиши;


245
И новые встаютъ отъ ппхъ народы
II новыхъ родъ людей
О, дай мнѣ, другъ , дам крылья Сера­
фима !
Ужъ близокъ часъ.... пора
Летѣть отъ сей дряхлѣющей вселенной
Туда, гдѣ тлѣнья пѣть.
Что въ мірѣ мнѣ, гдѣ все на мигъ ?
Что въ мірѣ,
Гдѣ всюду зло и смерть?
Душа горитъ желаніемъ инаго ;
Дай крылья улетѣть !
Но я безъ крылъ! и связанный стра­
стями,
Стеня подъ гнетомъ нуждъ ,
Въ толпѣ одинъ, какъ изгнанникъ ски­
таюсь :
Въ земномъ земнаго чуждъ.
Коль опалитъ перунъ орлины крылья,
Пернатыхъ царь грустить :
И, по земл I; уныло пресмыкаясь,
Глядитъ на небеса!
О, милый другъ, вотъ образъ человѣка
Въ изгнаніи земномъ!
За чѣмь-же мнѣ твердишь, что я ску­
чаю?
Мнѣ грустно па землѣ!
Ношу яремъ, наложенный судьбою ,
Но вѣрой крѣпокъ я !
Моя душа полна священнымъ гладомъ
II жаждою небесъ!
Не весь я персть: въ родетвѣ по духу
съ небомъ,
По тѣлу—рабъ земли:
Но придетъ часъ—я оторвусь отъ пер­
сти —
II весь па небеса !
Ѳ. Глинка.
146. ИСТИНА.
О счастіи съ младепчества тоскуя,
Все счастьемъ бѣденъ я ,
Пли во вѣкъ его не обрѣту я
Въ пустынѣ бытія ?
Младые спы отъ сердца отлет Ьли,
Не узпаю я свѣтъ :
Надеждъ своихъ лишенъ я прежней цѣли,
А новой цѣли нѣтъ.
Безуменъ ты и всѣ твои желанья:
Мнѣ тайный голосъ рекь;
II лучшія мечты моей созданья
Отвергнулъ я на вѣкъ.
Но для чего души разувѣренье
Свершилось не вполнѣ?
За чѣмъ-же въ ней слѣпое сожалѣнье
Живетъ о старин Г. ?
Такъ нѣкогда обдумывалъ съ роптань­
емъ
Я тяжкій жребій свой,
Вдругъ Истину (то не было мечтаньемъ)
Узрѣлъ передъ собой.
«Свѣтильпикъ мой укажетъ путь ко сча­
стью !
(Вѣщала) : Захочу—
II страстнаго отрадному безстрастью
Тебя я научу.
«Пускай со мной ты сердца жаръ по­
губишь;
Пускай, узнавъ людей,
Ты, можетъ быть, испуганный , разлю­
бишь
II ближнихъ и друзей.
«Я бытія всѣ прелести разрушу,
Но умъ наставлю твой;
Я оболью суровымъ хладомъ душу,
Но дамъ душѣ покой.»
Я трепеталъ, словамъ ея внимая,
II горестно въ отвѣтъ
Промолвилъ ей: о гостья не-земная)
Печаленъ твой привѣтъ-


—
246
Свѣтильникъ твой—свѣтильникъ погре- |
бальный
Послѣднихъ благъ моихъ!
Твоіі миръ, увы! могилы миръ печальный,
11 страшенъ для живыхъ.
Нѣтъ, я не твой! въ твоей наукѣ строгой
Я счастья не найду ;
Покинь меня: кой-какъ моей дорогой
Одинъ я побреду.
Прости! иль пѣтъ: когда мое свѣтило
Во звѣздной вышинѣ
Начнет ь блѣднѣть , и все, что сердцу
мило,
Забыть придется мнѣ,
Явись тогда! раскрой тогда мнѣ очи,
Мой разумъ просвѣти:
Что-бъ, жизнь презрѣвъ, я могъ въ оби­
тель ночи
Безропотно сойти.
Баратынскій.
147. УМИРАЮЩІЙ ТАССЪ.
Какое торжество готовитъ древній Римъ?
Куда текутъ парода шумны волны?
Къ чему сихъ ароматъ и мирры слад­
кій дымъ,
Душистыхъ травъ кругомъ кошни­
цы полны?
Да Капитолія отъ Тибровыхъ валовъ,
Надъ стогнами всемірныя столицы,
Къ чему раскинуты средь лавровъ и
цвѣтовъ
Безцѣнные ковры и багряницы?
Къ чему сей шумъ ? къ чему тимпа­
новъ звукъ и громъ?
Веселья онъ, или побѣды вѣстникъ?
Почто съ хоругвіей течетъ въ молитвы
домъ
Подъ митрою Апостоловъ намѣст­
никъ?
Кому въ рукѣ его сей зыблется вѣнецъ,
Безцѣнный даръ признательнаго
Рима ?
Кому тріумфъ? Тебѣ, божественный пѣ­
вецъ!
Тебѣ сей даръ.... пѣвецъ Ерусалима!
II шумъ веселія достигъ до кельи той,
Гд ѣ борется съ кончиною Торквато;
Гдѣ падь божественной страдальца го­
ловой
Духъ смерти носится крылатой.
Ни слезы дружества, ни иноковъ мольбы,
Ни почестей стол, позднія награды,
Ничто не укротитъ желѣзныя судьбы,
Незнающей къ великому пощады.
Полуразрушенный, онъ видитъ грозный
часъ,
Съ веселіемъ его благословляетъ,
II, лебедь сладостный, еще въ послѣд­
ній разъ
Онъ, съ жизнію прощаясь, воскли­
цаетъ:
«Друзья , о ! дайте мнѣ взглянуть на
пышный Римъ,
Гдѣ ждетъ пѣвца безвременно клад­
бище,
Да встрѣчу взорами холмы твои и дымъ,
О древнее Квиритовъ пепелище!
Земля священная героевъ и чудесъ!
Развалины и прахъ краснорѣчивый!
Лазурь и пурпуры безоблачныхъ небесъ,
Вы, тополи, вы, древнія оливы,
II ты, о вѣчный Тибръ, воитель всѣхъ
племенъ,
Засѣянный костьми гражданъ все­
ленной:
Васъ, васъ привѣтствуетъ изъ сихъ уны­
лыхъ стѣнъ
Безвременной кончинѣ обреченной!
Свершилось ! Я стою надъ бездной ро­
ковой
II не вступлю при плескахъ въ Ка­
питолій,
II лавры славные надъ дряхлой головой
Не усладятъ пѣвца свирѣпой доли.
Отъ самой юности игралище людей,
Младенцемъ былъ уже изгнанникъ;
Подъ небомъ сладостнымъ Италіи моей
Скитаяся, какъ бѣдный странникъ,
Какихъ не испыталъ превратностей су­
дебъ?
Гдѣ мой челнокъ волнами не но­
сился ?
Гдѣ успокоился ? гдѣ мой насущный
хлѣбъ
Слезами скорби не кропился?
Соренто! колыбель моихъ несчастныхъ
дней.


—
247 —
Гдѣ я въ ночи, какъ трепетный
Асканій,
Отторжеііъ былъ судьбой отъ матери
моей,
Отъ сладостныхъ объятій и лобзаній:
Ты помнишь, сколько слезъ младенцемъ
пролилъ л!
Увы ! съ тѣхъ поръ, добыча злой
судьбины,
Вс Ь горести узналъ, всю бѣдность бытія.
Фортуною изрытыя пучины
Разверзлись подо мной и громъ не умол­
калъ!
Изъ веси въ весь , изъ странъ въ
страну гонимый,
Я тщетно на земли пристанища искалъ:
Повсюду перстъ ея неотразимый!
Повсюду молніи, карающей пѣвца!
Ни въ хижинѣ оратая простаго,
Ни подъ защитою Альфонсовп дворца,
Ни въ тишинѣ безвѣстнѣйшаго
крова,
Ни въ дебряхъ, пи въ горахъ, не спасъ
главы моей,
Безславіемъ и славой удрученной,
Главы изгнанника , отъ колыбельныхъ
дней
Карающей богинѣ обреченной....
Друзья! но что мою стѣсняетъ страшно
грудь?
Что сер ще такъ и поетъ и тре­
пещет ь?
Откуда я? какой прошелъ ужасный путь,
И что за мной еще во мракѣ бле­
щетъ?
Феррара.... Фуріи.... и зависти змія!....
Куда, куда, убійцы дарованья!
Я въ .пристани. Здѣсь Римъ. Здѣсь
братья и семья!
Вотъ слезы ихъ и сладки лобы-
занья....
въ Капитоліи—Виргиліевъ вѣнецъ!
Такъ, я свершилъ назначенное Фе­
бомъ.
Отъ первой юности его усердный жрецъ,
Подъ молніей, подъ разъяреннымъ
небомъ,
Я пѣлъ величіе и славу прежнихъ дней,
И въ узахъ я душой не измѣнился.
Музъ сладостный восто[гъ не гасъ въ
душѣ моей,
И геніц мой въ страданьяхъ укрѣ­
пился.
Онъ жилъ въ странѣ чудесъ, у стѣнъ
твоихъ Сіонъ,
На берегахъ цвѣтущихъ Іордана !
Онъ вопрошалъ тебя , мутящійся Ке-
дроцъ,
Васъ, мирныя убѣжища Ливана!
Предъ нимъ воскресли вы, герои древ­
нихъ дней,
Въ величіи и въ блескѣ грозной
славы.
Онъ зрѣлъ тебя , ГотФредъ , владыко ,
вождь Царей,
Подъ свистомъ стрѣлъ спокойный,
величавый;
Тебя, младый Рональдъ, кипящій какъ
Ахиллъ,
Въ любви, въ войнѣ счастливый
побѣдитель:
Онъ зрѣлъ, какъ ты леталъ по трупамъ
вражьихъ силъ,
Какъ огнь, какъ смерть, какъ ан­
гелъ-истребитель....
II тартаръ низложенъ сіяющимъ крес­
томъ!
О доблести неслыханной примѣры!
О нашихъ праотцевъ давно почившихъ
сномъ
1 ріумФъ святой! побѣда чистой вѣры!
Горквато васъ исторгъ изъ пропасти
временъ:
Онъ пѣлъ — и вы не будете ааб-
вепны —
Онъ пѣлъ: ему вѣнецъ безсмертья об­
реченъ,
Рукою Музъ и славы соплетепный.
Но поздно! я стою надъ бездной роковоіі
И не вступлю при плескахъ въ Ка­
питолій,
П лавры славныя надъ дряхлой головой
Не усладятъ пѣвца свирѣпой до­
ли!» —
Умолкъ. Унылый огнь въ очахъ его го­
рѣлъ,
Послѣдній лучъ таланта предъ кон­
чиной;
II умирающій, казалося, хотѣлъ
У Парки взять тріумфа день единой.
Онъ взоромъ все искалъ капитолійскихъ
стѣнъ,
Съ усиліемъ еще приподнимался;
Но, мукой страшною кончины изнуренъ,
Недвижимый на ложѣ оставался.
Свѣтило дневное ужъ къ западу текло,


248
И въ заревѣ багряномъ утопало;
Часъ смерти близился.... и мрачное чело
Въ послѣдній разъ страдальца про­
сіяло:
Съ улыбкой тихою на западъ онъ гля­
дѣлъ. —
П, оживленъ вечернею прохладой,
Десницу къ небесамъ внимающимъ воз­
дѣлъ,
Какъ праведникъ, съ надеждой и
[отрадой.
—
«Смотрите, онъ сказалъ рыдающимъ
друзьямъ,
Какъ царь свѣтилъ на западѣ пы­
лаетъ!
Онъ, онъ зоветъ меня къ безоблачнымъ
странамъ,
Гдѣ вѣчное свѣтило засіяетъ— .
Ужъ Ангелъ предо мной, вожатый оныхъ
мѣстъ;
Онъ осѣнилъ меня лазурными кры-
лами.—
Прпближьте знакъ любви, сеіі таинствен­
ный крестъ....
Молитеся съ надеждой и слезами—
Земное гибнетъ все— и слава и вѣ­
нецъ....
Пскуствъ и Музъ творенья вели­
чавы:
Но тамъ —все вѣчное, какъ вѣченъ самъ
Творецъ,
Податель намъ вѣнца небренной
славы!
Тамъ все великое, чѣмъ духъ питался
мой,
Чѣмъ я дышалъ отъ самоіі колы­
бели.
О братья ! о друзья ! не плачьте надо
мной:
Вашъ другъ достигъ давно желан­
ной цѣли.
Отыдетъ съ миромъ онъ, и, Вѣрой укрѣ­
пленъ,
Мучительной кончины не примѣ­
титъ:
Тамъ, тамъ.... о счастіе!—, средь непо­
рочныхъ женъ,
Средь Ангеловъ, Елеонора встрѣ­
титъ!»
И съ именемъ любви божественный по­
гасъ;
Друзья надъ нимъ въ безмолвіи ры­
дали;
День тихо догоралъ.... и колокола гласъ
Разнесъ кругомъ по стогнамъ вѣсть
печали.
Погибъ Торквато нашъ! воскликнулъ съ
плачемъ Римъ,
Погибъ пѣвецъ, достойный лучшей
доли !....
На утро Факеловъ узрѣли мрачный дымъ
II трауромъ покрылся Капитолій.
Батюшковъ.
148. А’ОСТиИХО.
Какъ пусть моіі деревенскій домъ—
Угрюмый и высокій!
Какую ночь провелъ я въ немъ,
Безсонно—одинокій!
Ужъ были сумракомъ давно
Окрестности одѣты ,
Луна свѣтила сквозь окно
На старые портреты.
А я задумчивой стопой
Ходилъ по звонкой залѣ,
Да только тѣнь моя со мной: —
Мы двое лишь не спали.
Деревья темныя въ саду
Качали все вѣтвями,
Въ просонкахъ гуси на пруду
Кричали надъ волнами.
11 мельница, грозя , крыломъ
Мнѣ издали махала,
II церковь бѣлая съ крестомъ
Какъ призракъ возставала.
Я ждалъ: знакомыхъ мертвецовъ
Не встанутъ-ли вдругъ кости ?
Съ портретныхъ рамъ, изъ тьмы угловъ
Не явятся-ли въ гости?
II страшенъ былъ пустой мнѣ домъ,
Гдѣ шагъ мой раздавался ,
И робко я внималъ кругомъ ,
И робко озирался;
Тоска и страхъ сжимали грудь
Среди безсонной ночи ,
II вовсе я не могъ сомкнуть
Встревоженныя очи.
Н. Оіареве.


—
249 —
149. Опятъ ты здѣсь, мой
благодатный Гепій.
Опять ты здѣсь, мой благодатный Геній,
Воздушная подруга юныхъ дней ;
Опять съ толпой знакомыхъ привидѣній
Тѣснишься ты, Мечта, къ душѣ моей....
Приди-ікъ, о другъ! дай прежнихъ вдох­
новеній,
Минувшею мнѣ жизнію повѣй.
Побудь со миоіі , продли очарованья,
Дай сладкаго вкусить воспоминанья.
Ты образы веселыхъ лѣтъ примчала —
II много милыхъ тѣней возстаетъ;
II то, чѣмъ жизнь столь нѣкогда плѣ­
няла ,
Что рокъ, отнявъ, назадъ пе отдаетъ,
То все опять душа моя узнала ;
Проснулась Скорбь, и Жалоба зоветъ
Сопутниковъ, съ пути сошедшихъ пре­
жде ,
И здѣсь вотще повѣрившихъ надеждѣ.
Къ нимъ пе дойдутъ послѣдней пѣсни
звуки ;
Разсѣянъ кругъ , гдѣ первую я пѣлъ;
Пе встрѣтятъ ихъ простертыя къ нимъ
„
руки ;
Прекрасный сонъ ихъ жизни улетѣлъ.
Другихъ умчалъ могущій Духъ разлуки;
Счастливый край, ихъ знавшій, опустѣлъ;
Разбросаны но всѣмъ дорогамъ міра —
Не имъ поетъ задумчивая лира.
П снова въ томномъ сердцѣ воскресаетъ
Стремленье въ оный таинственный свѣтъ;
Давнишній гласъ на лирѣ оживает ь,
Чуть слышимый, какъ Генія полетъ;
И душу хладную разогрѣваетъ
Опять тоска по благамъ прежнихъ лѣтъ;
Все близкое мнѣ зрится отдаленнымъ,
Отжившее, какъ прежде, оживленнымъ.
150. КЪ РАДОСТИ.
О радость, радость, что-же ты
Намъ скоро измѣняешь,
II сердца милыя мечты
Такъ рано отнимаешь!
Зачѣмъ, небесная, летишь
Пернатою стрѣлою,
II въ мракѣ бѣдствія горишь
Далекою звѣздою!
Зачѣмъ-же прелестью своей
Ты льешь очарованье,
II оставляешь.... свѣтлыхъ дней
Одно воспоминанье!
Минувшее съ твоей мечтоіі
Какъ въ душу пи тѣснится —
Его бывалой красотой
Душа не оживится.
Духъ пылкій ею увлеченъ,
Дни счастья вспоминая;
Тревожитъ сердца тяжкій сопъ,
Тоски не услаждая.
Такъ мѣсяцъ свѣтитъ надъ рѣкоіі,
Въ струяхъ ея играетъ,
II блескъ сребристо-золотой
Надъ ними разсыпаетъ:
Рѣка въ сіяньи пламя льетъ,
Горитъ его лучами —
II въ море темное течетъ
Холодными волнами.
II. ІІОЗМЬ’6 .
151. ЛИЦЕЙСКАЯ ГОДОВ­
ЩИНА.
Была пора: нашъ праздникъ молодой
Сіялъ, шумѣлъ и розами вѣнчался,
II съ пѣснями бокаловъ звонъ мѣшался,
II тѣсною сидѣли мы толпой.
Тогда, душой безпечные невѣжды,
Мы жили всі; и легче и смѣлѣй,
32


250 —
Мы пили псѣ за здравіе надежды,
П юности, и всѣхъ ея затѣй.
Теперь не то: разгульный праздникъ
пашъ
Съ приходомъ лѣтъ, какъ мы , перебѣ­
сился;
Онъ присмирѣлъ, утихъ, остепенился;
Сталъ гуте звонъ его заздравныхъ
чашъ;
Межъ нами рѣчь не такъ игриво льется;
Просторнѣе, грустнѣе мы сидимъ;
II рѣже смѣхъ средь пѣсенъ раздается;
II чаще мы вздыхаемъ и молчимъ.
Всему пора: ужъ двадцать пятый разъ
Мы празднуемъ Лицея день завѣтный;
Прошли года чредою незамѣтной;
II какъ они перемѣнили пасъ!
Не даромъ , нѣтъ! промчалась четверть
вѣка;
Не сѣтуйте: таковъ судьбы законъ;
Вращается весь міръ вкругъ человѣка,—
Уже-ль одинъ недвижимъ будетъ онъ?
Припомните, о други! съ той поры,
Когда нашъ кругъ судьбы соединили,
Чему, чему свидѣтели мы были!....
Игралища таинственной игры,
Металися смущенные народы
II высились и падали цари,
II кровь людей то славы, то свободы,
То гордости багрила алтари.
Вы помните, когда возникъ Лицей,
Какъ Царь для пасъ открылъ чертогъ
Царицынъ —
II мы пришли, и встрѣтилъ насъ Ку­
ницынъ
Привѣтствіемъ межъ царственныхъ го­
стей.
Тотда гроза двѣнадцатаго года
Еще спала; еще Наполеонъ
Не испыталъ великаго народа —
Еще грозилъ и колебался онъ.
Вы помните: текла за ратью рать;
Со старшими мы братьями прощались ,
II въ сѣнь наукъ съ досадой возвра­
щались,
Завидуя тому, кто умирать
Шелъ мимо насъ.... II племена срази­
лись,
Русь обняла кичливаго врага,
II заревомъ Московскимъ озарились
Его полкамъ готовые снѣга.
Вы помните, какъ нашъ Агамемнонъ
Изъ плѣннаго Парижа къ намъ при­
мчался:
Какой восторгъ тогда предъ нимъ раз­
дался!
Какъ былъ великъ, какъ былъ прекра­
сенъ Онъ,
Пароловъ другъ, спаситель ихъ свободы!
Вы помните, какъ оживились вдругъ
Сіи сады, сіи живыя воды,
Гдѣ проводилъ Онъ главный своіі до­
сугъ!
11 нѣть Его—и Русь оставилъ Онъ,
Взнесенву Имъ надъ 'міромъ изумлен­
нымъ,
И на скалѣ, изгнанникомъ забвеннымъ,
Всему чужой, угасъ Наполеонъ.
II новый Царь безстрашный и могучій
На рубежѣ Европы бодро сталъ.
А. Пушкине,
152. ЛИЦЕЙСКАЯ ГОДОВ­
ЩИНА.
Чѣмъ чаше празднуетъ Лицей
Свою святую годовщину,
Тѣмъ робче старый кругъ друзей
Въ семью стѣсняется едину,
Тѣмъ рѣже онъ, тѣмъ праздникъ нашъ
Въ своемъ веселіи мрачнѣе,
Тѣмъ глуше звонъ заздравныхъ чашъ
II наши пѣсни тѣмъ грустнѣе.
Давпо-ль, друзья.... Но двадцать лѣтъ
Тому прошло—и что же вижу?
Того Царя въ живыхъ ужъ нѣтъ;
Мы жгли Москву, былъ плѣнъ Парижу,
Угасъ въ тюрьмѣ Наполеонъ,
Воскресла Грековъ древнихъ слава,
Съ престола палъ другой Бурбонъ,
Отбунтовала вновь Варшава.
Такъ дуновенья бурь земныхъ
II насъ нечаянно касались;
II мы средь пиршествъ молодыхъ
Душею часто омрачались;
Мы возмужали; рокъ судилъ
II намъ житейски испытанья;
II смерти духъ средь пасъ ходилъ,
II назначалъ свои закланья.
Шесть мѣстъ упраздненныхъ стоятъ;
Шести друзей не узримъ болѣ;


251
Опп, разбросанные, спять
Кто здѣсь, кто тамъ на ратномъ полѣ,
Кто дома, кто въ землѣ чужой,
Кого недугъ, кого печали
Свели во мракъ земли сырой;
II всѣхъ мы братски понимали.
II, мнится, очередь за мной....
Зоветь меня мой Дельвигъ милый,
Товарищъ юности живой,
Товарищъ юности унылой,
Товарищъ пѣсенъ молодыхъ,
Пировъ и чистыхъ помышленій,
Туда, вь толпу тѣней родныхъ
Па-вѣкъ отъ насъ ушедшій геній.
А. Пушкина.
153. ТЕОНЪ И ЭСХИНЪ
Эсхнпъ возвращался къ Пенатамъ сво­
имъ,
Къ брегамъ благовоннымъ АлФея.
Онъ долго по свѣту за счастьемъ бро­
дилъ —
Но счастье, какъ тѣнь, убѣгало.
И роскошь, и слава, и Вакхъ, и Эротъ —
Лишь сердце они изнурили;
Цвѣтъ жизни был ь сорванъ; увяла душа;
Въ пей скука смѣнила надежду.
Ужъ взорамъ его тихоструйный АлФей
Въ цвѣтущихъ брегахъ открывался;
Предъ нимъ оживились минувшіе дни,
Давно улетѣвшая младость—
Все тѣ-жъ берега и іюля и холмы,
II то-же прекрасное небо,
Но гдѣ-жь озарявшая нѣкогда ихъ
Волшебнымъ сіяньемъ Надежда?
Жилища Теонова ищетъ Эсхинъ.
Теонъ, при домашнихъ Пенатахъ,
Въ желаніяхъ скромный, безъ пышныхъ
надеждъ,
Остался на брегѣ Алфся.
Клизъ мѣста, гдѣ въ море втекаетъ
АлФей,
Подъ сѣнью олпвъ п платановъ,
Смиренную хижину видитъ Эсхинъ—
То было жилище Теона.
Съ безоблачныхъ солнце сходило небесъ
II тихое море горѣло;
На хижину сыпался розовый блескъ,
II мирты окрестяы алѣли.
Изъ бѣлаго мрамора гробъ не вгали,
Обсаженный миртами, зрѣлся;
Душистыя розы и гибкій ясминъ
Вѣтвями надъ нимъ соплеталпсь.
На прагѣ сидѣлъ въ размышленьи Те­
онъ,
Смотря на багряное море —
Вдругъ видитъ Эсхина, и вмигъ узнаетъ
Сопутника юныя жизни.
«Да благостно взглянетъ хранитель —
Зевесъ
На мирный возвратъ твой къ Пе­
натамъ!»
Съ блистающимъ радостью взоромъ Те­
онъ
Сказалъ, обнимая Эсхина.
II взглядъ па него любопытный впе­
рилъ—
Лице его скорбно п мрачно.
На друга внимательно смотритъ Эс­
хинъ—
Взоръ друга прискорбенъ, по ясенъ.
— Когда я съ тобой разлучался, Теонъ,
Надежда сулила мнѣ счастье;
По опытъ иное мнѣ въ жизни явилъ:
Надежда лукавый предатель.
Скажи,о Теонъ, твой за іумчпвый взглядъ
Не туже-ль судьбу возвѣщаетъ?
Уже-ль и тебя посѣтила печаль
При мирныхъ домашнихъ Пена­
тахъ?—
Теопъ указалъ, воздыхая, па гробъ—
«Эсхипъ , вотъ безмолвный свидѣ­
тель,
Что боги для счастья поедали намъ
жизнь —
Но съ нею печаль неразлучна.


252
«О, пѣть, пе ропщу па Зевесовь закопъ:
И жизнь и вселепна прекрасны.
Не въ радостяхъ быстрыхъ, не въ лож­
ныхъ мечтахъ
Я видѣлъ земпое блаженство.
«Что можетъ разрушить въ минуту
судьба,
Эсхинъ, то на свѣтѣ пе паше;
Но сердца нетлѣнныя блага: любовь
II сладость возвышенныхъ мыслей-
Вот ь счастье; о другъ мой, оно не
мечта.
Эсхинъ, я любилъ и быль счаст­
ливъ;
Любовью моя освятилась душа,
II жизнь въ красотѣ мнѣ пред­
стала.
«При блескѣ возвышенныхъ мыслей я
зрѣлъ
Яснѣе великость творенья;
Я вѣрилъ, что путь мой лежитъ по
землѣ
Къ прекрасной, возвышенной цѣли.
«Увы, я любилъ.... и ея уже нѣтъ!
Но счастье, вдвоемъ столь живое,
На вѣкп-ль изчезло? II прежніе дни
Вотще-ли столь были прелестны?
«О , нѣть : никогда не погибнетъ ихъ
слѣдъ;
Для сердца прошедшее вѣчно.
Страданье въ разлукѣ есть та-же лю­
бовь;
Надъ сердцемъ утрата безсильна.
«II скорбь о погибшемъ не есть-ли, Эс­
хинъ,
Обѣтъ неизмѣнной надежды:
Что гдѣ-то въ знакомой , но тайной
странѣ,
Погибшее намъ возвратится?
«Кто разъ полюбилъ , тотъ на свѣтѣ ,
мой Другъ,
Уже одинокимъ не будетъ....
Ахъ, свѣтъ, гдѣ она предо мною цвѣла—
Онъ тоть-же : все ею онъ полонъ.
По той-же дорогѣ стремлюся одинъ,
И къ той-же возвышенной цѣли,
Къ которой такъ бодро стремился вдво­
емъ —
Сихъ узъ пе разрушитъ могила.
«Сей мыслью высокой украшена жизнь:
Я взоромъ смотрю благодарнымъ
На землю, гд ѣ столько разсыпано благъ,
На полное славы творенье.
«Спокойно смотрю я съ земли рубежа
Па сторону лучшія жизни;
Сей сладкой надеждою міръ озаренъ,
Какъ небо сіяньемъ Авроры.
«Съ сей сладкой надеждой я выше
судьбы,
II жизнь мнѣ земная священна;
При мысли великой, что я человѣкъ,
Всегда возвышаюсь душою.
«А зтотъ безмолвный, таинственный
гробь....
О другъ моіі, онъ вѣрный свидѣ­
тель,
Что лучшее въ жизни еще впереди,
Что вѣрно желанное будетъ-
«Сей гробъ затворенная къ счастію дверь;
Отворится.... жду и надѣюсь!
За нимъ ожидаетъ сопутникъ меня,
На мигъ мнѣ явившійся въ жизни,
«О другъ мой, искавъ измѣняющихъ
благъ ,
Искавь наслажденій минутныхъ,
Ты вѣрныя блага утратилъ свои —
Ты жизнь презирать научился.
«Съ симъ гибельнымъ чувствомъ ужа­
сенъ и свѣтъ;
Дай руку: близь вѣрнаго друга,
Съ природой и жизнью опять примирись;
О, в ѣръ мнѣ, прекрасна вселепна.
»Все небо намъ дало, моіі другъ, съ бы­
тіемъ:
Все въ жизни къ великому средство;
II горесть и радость—все къ цѣли од­
ной :
Хвала жизнодавцу—Зевесу!»
Жуковскій.


—
253 —
154. Смерть жатву жизни
коситъ...
Смерть жатву жизни косить, косить;
II каждый день, и каждый часъ
Добычи новой жизни проситъ
II грозно разрываетъ пасъ.
Какъ много ужъ именъ прекрасныхъ
Она отторгла у живыхъ ,
II сколько лиръ виситъ безласныхъ
На кипарисахъ молодыхъ.
Какъ много сверстниковъ не стало,
Какъ много младшихъ ужъ сошло ,
Которыхъ утро разсвѣтало ,
Когда насъ знойнымъ полднемъ жгло.
А мы остались, уцѣлѣлп
Изъ этой сѣчи роковой,
Ио смерти ближнихъ, оскудѣли
И ужъ не рвемся въ жизнь, какъ въ бой.
Печально вѣкъ свой доживая ,
Мы запоздавшей смѣны ждемъ ,
Съ днемъ каждымъ сами умирая ,
Пока не вовсе мы умремъ.
Сыны другаго поколѣнья,
Мы въ новомъ — прошлогодній цвѣтъ:
Живыхъ намъ чужды впечатлѣнья ,
А нашимъ въ нихъ сочувствій нѣтъ.
Они, что любимъ, разлюбили,
Страстямъ ихъ—насъ не волновать!
Ихъ не было тамъ, гдѣ мы были,
Гдѣ будутъ—намъ ужъ не бывать!
Нашъ міръ—имъ храмъ опустошенный,
Имъ баснословье—паша быль,
И то, что пепелъ намъ священный —
Для нихъ одна нѣмая пыль.
Такъ мы развалинамъ подобны ,
И на распутіи живыхъ
Стоимъ какъ памятникъ надгробный
Среди обителей людскихъ.
155. Брожу-ли я вдоль улицъ
шумныхъ.
Брожу-ли я вдоль улицъ шумныхъ ,
Вхожу-ль во многолюдный храмъ,
Сижу-ль межъ юношей безумныхъ,
Я предаюсь моимъ мечтамъ.
Я говорю: промчатся годы,
И, сколько здѣсь ни видно насъ,
Мы всѣ сойдемъ подъ вѣчны своды
И чей нибудь ужъ близокъ часъ.
Гляжу-ль па дубъ уединенный ,
Я мыслю: патріархъ лѣсовъ
Переживетъ моіі вѣкъ забвенный,
Какъ пережилъ онъ вѣкъ отцевъ.
Младенца-ль милаго ласкаю,
Уже я думаю: прости!
Тебѣ я мѣсто уступаю:
Мнѣ время тлѣть, тебѣ цвѣсти.
День каждый, каждую годину
Привыкъ я думой провождать,
Грядущей смерти годовщину
Межъ нихъ стараясь угадать.
И гдѣ мнѣ смерть пошлетъ судьбина ?
Въ бою-ли, въ странствіи , въ волнахъ?
Пли сосѣдняя долина
Мой приметъ охладѣлый прахъ?
И хоть безчувственному тѣлу
Равно повсюду истлѣвать;
Но ближе къ милому предѣлу
Мнѣ-бъ все хотѣлось почивать.
II пусть у гробоваго входа
Младая будетъ -жизнь играть ,
11 равнодушная природа
Красою вѣчною сіять.
А. Пушкине.
Кн. Вяземскій.


—
254 —
156. СЕЛЬСКАЯ ЭЛЕГІЯ.
Я возвращуся къ вамъ, іюля моихъ от­
цовъ,
Дубравы мирныя , священным сердцу
кровъ!
Я возвращуся къ вамъ, домашнія иконы!
Пускай другіе чтутъ ревнивый судъ не­
вѣждъ :
Свободный наконецъ отъ вѣтреныхъ на­
деждъ ,
Отъ безпокойныхъ сновъ, отъ суетныхъ
желаніи,—
Испивъ безвременно всю чашу испыта­
ній,—
Не призракъ счастія, но счастье нужно
мнѣ.
Усталый труженикъ, спѣшу къ родной
странѣ
Заснуть желаннымь сномъ подъ кровлею
родимой.
О домъ отеческій! о край всегда люби­
мой !
Родныя небеса! незвучный голосъ мой
Въ стихахъ задумчивыхъ васъ пѣлъ въ
странѣ чужой.
Вы мнѣ повѣете спокойствіемъ и счасть­
емъ.
Какъ въ пристани пловецъ, испытан­
ный ненастьемъ,
Съ улыбкой слушаетъ, надъ бездною
возсѣвъ,
II бури грозный свистъ, и волнъ мятеж­
ный ревъ :
Такъ, небо не моля о почестяхъ излатЬ,
Спокойный домосѣдъ вь отечественной
хатѣ,
Укрывшись отъ толпы взыскательныхъ
судей,
Въ кругу друзей моихъ, въ кругу семьи
моеіі
Я буду издали глядѣть на бури свѣта.
Нѣть, пѣтъ, не премѣню священнаго
об Ьта.
Пускай летитъ къ шатрамъ безтрепет­
ный герой;
Пускай кровавыхъ битвъ любитель моло­
дой
Съ волненьемъ учится, губя часы златые,
Паукѣ созидать твердыни боевыя:
Я съ дѣтства полюбилъ сладчайшіе тру­
ды.
Прилежный, мирный плугъ, взрывающій
бразды,
Почтеннѣе меча: полезный въ скромной
долѣ,
Хочу воздѣлывать отеческое поле.
Оратай, ветхихъ дней достигшій надъ
сохоіі,
Въ заботахъ сладостныхъ наставникъ
будетъ моіі.
Мнѣ дряхлаго отца сыны трудолюбивы
Помогутъ утучнять наслѣдственныя нивы.
А ты , мой старый другъ , моіі вѣрный
доброхотъ ,
Прилежный Яковъ мой! ты, первый ого­
родъ
На отческихъ ноляхъ резведшій въ дни
былые,
Ты поведешь меня въ сады свои густые,
Деревьевъ и цвѣтовъ разскажешь имена.
Я самъ, когда съ небесъ роскошная вес­
на
Повѣетъ нѣгою воскреснувшей природѣ,
Съ тяжелымъ заступомъ явлюся въ ого­
родѣ ,
Приду съ тобой садить капусту и цвѣ­
ты.
О подвигъ благостный! не тщетенъ бу­
дешь ты.
Богиня пажитей признательнѣй Фортуны.
Для нихъ безвѣстный вѣкъ , для нихъ
свпріыь и струны.
Онѣ доступны всѣмъ, и мнѣ за тяжкій
трудъ
Плодами сочными обильно воздадутъ.
Отъ грядъ и заступа спѣшу къ полямъ
и плугу.
А тамъ, гдѣ ручеекъ по бархатному лугу
Катитъ задумчиво пустынныя струи ,
Вь весенній ясный день ясамъ, друзья
мои,
У брега насажу лѣсокъ уединенный,
II липу свѣжую, и тополь серебренный,—
Вь тѣни ихъ отдохнетъ моіі правнукъ
молодой;
Тамъ дружба нѣкогда сокроеть пепелъ
мой,
II вм І;сто мрамора положить падь гроб­
ницей
Мой заступъ п топоръ межъ лирой п
цѣвпицеіі.
Баратынскій.


255
157. НА РАЗВАЛИНАХЪ ЗАМ­
КА ВЪ ШВЕЦІИ.
Уже свѣтило л«я на западѣ горитъ,
И тихо погрузилось въ волны !....
Задумчиво луна сквозь тонкій паръ гля­
дитъ
На хляби и брега безмолвны.
II все въ глубокомъ снѣ поморіе кругомъ.
Лишь изрѣдка рыбарь къ товарищамъ
взываетъ;
Лишь эхо гласъ его протяжно повто­
ряетъ
Въ безмолвіи ночномъ.
Я здѣсь , на сихъ скалахъ, висящихъ
падь водой,
Въ священномъ сумракѣ дубравы,
Задумчиво брожу, п вижу предъ собой
Слѣды протекшихъ лѣтъ и славы :
Обломки, грозный валъ, поросшій злакомъ
ровъ,
Столбы—и ветхій мостъ съ чугунными
цѣпями,
Твердыни мшистыя съ гранитными зуб­
цами
II длинный рядъ гробовъ.
Все тихо: мертвый сонъ въ обители глу­
хой ;
Но здѣсь живетъ воспоминанье:
И путникъ, опершись на камень гробо­
вой ,
Вкушаетъ сладкое мечтанье.
Тамъ, тамъ, гдѣ вьется плющъ по лѣст­
ницѣ крутой,
II вѣтръ колышетъ стебль изсохшія по­
лыни ,
Гдѣ мѣсяцъ серебрилъ угрюмыя твер­
дыни
Надъ спящею водой:
Тамъ воинъ нѣкогда, Одена храбрый
внукъ ,
Въ бояхъ приморскихъ посѣдѣлый,
Готовилъ сына въ брань, и стрѣлъ пер­
натыхъ пукъ,
Броню завѣтпу, мечъ тяжелый,
Онъ юношѣ вручалъ израненной рукой,
11 громко восклицалъ, подъявъ дрожащи
длани:
Тебѣ онъ обреченъ, о Богъ, властитель
брани,
Всегда, и всюду твой ’
А ты, мой сынъ, клянись мечемъ своихъ
отцовъ,
И Гелы клятвою кровавой,
На западныхъ струяхъ быть ужасомъ
враговъ,
Нль пасть какъ предки пали съ
славой!
II пылкій юноша мечт, прадѣдовъ лоб­
залъ,
II къ персямъ прижималъ родительскія
длани,
II въ радости , какъ конь , при звукѣ
новой брани ,
Кипѣлъ и трепеталъ.
Война, война врагамъ отеческой земли!—
Суда на утро возшумѣли,
Запѣнились моря , и быстры корабли
На крыльяхъ бури полетѣли!
Въ долинахъ Нейстріи раздался браней
громъ ,
Туманный Альбіонъ изъ края въ край
пылаетъ,
И Г ела день и ночь въ Валгалу про-
вождаетъ
Погибшихъ блѣдный сонмъ.
Ахъ, юноша! спѣши къ отеческимъ бре­
гамъ ,
Назадъ лети съ добычей бранной;
I жъ вѣетъ кроткій вѣтръ во слѣдъ
твоимь судамъ,
Герой, поб ѣдою избранной!
і жъ Скальды пиршество готовятъ па
холмахъ,
5 жъ дубы въ пдамепп, въ сосудахъ
медъ сверкаетъ,
II вѣстникъ радости отцамъ провозгла­
шаетъ
Побѣды на моряхъ.
Здѣсь въ мирной пристани, съ денницей
золотой,
Тебя невѣста ожидаетъ,
Къ тебѣ, о юноша, слезами и мольбой,
Боговъ на милость преклопяетт.....
Но вонъ въ туманѣ тамъ, какъ стая
лебедеіі,
Бѣлѣютъ корабли, несомые волнами;


256
О, вѣй, попутный вѣтръ! вѣй тихими
устами
Въ вѣтрила кораблей!
Суда у береговъ, па нихъ уже герой
Съ добычей женъ иноплеменныхъ ;
Къ нему спѣшитъ отецъ съ невѣстою
младой
И лики скальдовъ вдохновенныхъ.
Красавица ^стоитъ безмолвствуя, въ сле­
захъ,
Едва па жениха взлянуть украдкой смѣетъ,
Потупя ясный взоръ, краснѣетъ и блѣд­
нѣетъ,
Какъ мѣсяцъ въ небесахъ....
II тамъ, гдѣ каждый рядъ, сѣдымъ
одѣтый мхомъ,
Помостъ обрушенный являетъ,
Повременно сова въ безмолвіи ночномъ
Пустыню крикомъ оглашаетъ —
Тамъ чаши радости стучали по столамъ,
Тамъ храбрые кругомъ съ друзьями ли­
ковали,
Тамъ скальды пѣли брань, и персты
ихъ летали
По пламеннымъ струнамъ.
Тамъ пѣли звукъ мечей и свистъ пер­
натыхъ стрѣлъ,
II трескъ щитовъ и громъ ударовъ,
Кипящу брань среди опустошенныхъ
селъ,
II грады въ заревѣ пожаровъ;
Тамъ старцы жадный слухъ склоняли
къ пѣсни сей,
Сосуды полные въ десницахъ ихъ дро­
жали ,
II гордыя сердца съ восторгомъ вспо­
минали
О славѣ юныхъ дней.
Но все покрыто здѣсь угрюмой ночи
мглой,
Все время въ прахъ преобратило!
Гдѣ прежде скальдъ гремѣлъ на арфѣ
золотоіі,
Тамъ вѣтеръ свищетъ лишь уныло!
Гдѣ храбрый ликовалъ съ дружиною
своей,
Гдѣ жертвовалъ виномъ отцу и богу
брани,—
Тамъ дремлютъ притаясь двѣ трепетныя
лани,
Иль слышенъ вой звѣрей.
Гдѣ-жъ вы , о сильные , вы , Галловъ
бичъ и страхъ,
Земель полночныхъ исполины,
Роальда спутники , на бренныхъ челно­
кахъ
Протекши дальнія пучины?
Гдѣ вы, отважные толпы богатырей,
Вы, дикіе сыны и брани п свободы,
Возникшіе въ снѣгахъ, средь ужасовъ
природы,
Средь копій, средь мечей?—
Погибли сильные ! — по странникъ въ
сихъ мѣстахъ
Не тщетно камни вопрошаетъ,
II руны тайныя, останки на скалахъ
Угрюмой древности, читаетъ.
Оратай ближнихъ селъ, склонясь на по­
сохъ свой,
Гласитъ ему : смотри, о сынъ инопле­
менный ,
Здѣсь тлѣютъ праотцевъ останки драго­
цѣнны,
Почти ихъ гробъ святой!
Батюшкове.
158. АНГЕЛЪ.
По небу полуночи Ангелъ летѣлъ,
II тихую пѣсню онъ пѣлъ;
II мѣсяцъ, и звѣзды , и тучи толпой
Внимали тоіі пѣсни святоіі.
Онъ пѣлъ о блаженствѣ безгрѣшныхъ
духовъ,
Подъ кущами райскихъ садовъ,
О Богѣ великомъ онъ пѣлъ, и хвала
Его непритворна была.
Онъ душу младую въ объятіяхъ несъ
Для міра печали и слезъ,
11 звукъ его пѣсни въ душѣ молодоіі
Остался безъ словъ, но живой.
И долго па свѣтѣ томилась опа,
Желаніемъ чуднымъ полна,
11 звуковъ небесъ замѣнить не могли
Ея скучныя пѣсни земли.
Лермонтове.


-
267
159. ДЕРЕВЕНСКІЙСТОРОЖЪ.
Ночь темпа; па небѣ тучи,
Бѣлый Снѣгъ кругомъ,
II разлитъ мЬрозъ трескучій
Въ воздухѣ ночномъ.
Вдоль по улицѣ широкой
Избы мужиковъ;
Ходитъ сторожъ одппЬкОІц
Слышенъ скрипъ шаговъ.
Зябнетъ сторожъ; вьюга смѣло
Злится вкругъ него,
На морозѣ побѣлѣла
Борода его.
Скучно!., радость измѣнила,
Скучно одному:
Пѣснь его звучитъ уныло
Скозь метель и тму.
Ходитъ онъ въ ночи безлунной
Бѣла—утра ждетъ,
II въ край доски чугунной
Съ тайной грустью бьетъ-
II. качаясь, завываетъ
Звонкая доска,—
Пуще сердце замираетъ,
Тяжелѣй тоска.
Н. Огареве.
Гдѣ стройны тополи въ долипахъ воз­
неслись ,
Гдѣ дремлетъ нѣжный миртъ и темный
кипарисъ
II сладостно шумятъ полуденныя волны.
Тамъ нѣкогда , въ горахъ , сердечной
думы полный,
Надъ моремъ я влачилъ задумчивую
лѣнь.
А. Пушкинъ.
161. ПАРУСЪ.
БѣлЬетъ парусъ одинокой
Въ туманѣ моря голубомъ— .
Что ищетъ онъ въ странѣ далекой?
Что кинулъ онъ въ краю родномъ?
Играютъ волны, вѣтеръ свищетъ,
II мачта гнется и скрипитъ»»
Увы, онъ счастія не ищетъ,
II не отъ счастія бѣжитъ!
Подъ нимъ струя свѣтлѣй лазури,
Надъ нимъ лучъ солнца золотоіі;
А онъ, мятежный, проситъ бури,
Какъ будто въ буряхъ есть покой!
Лермонтовъ.
160. Рѣдѣетъ облаковъ лету­
чая гряда.
Рѣдѣетъ облаковъ летучая гряда.
Звѣзда печальная, вечерняя звѣзда!
Твой лучъ осеребрилъ увядшія равнины,
II дремлющій заливъ, и черныхъ скалъ
вершины.
Люблю твой слабый свѣтъ въ небесной
вышин Ь:
Онъ думы разбудилъ, уснувшія во мнѣ.
Я помню твой восходъ, знакомое свѣ­
тило!
Надъ мирною страной , гдѣ все для
сердца мило,
162. Вхожу съ смущеніемъ въ
забытыя палаты.
Вхожу съ смущеніемъ въ забытыя
палаты,
Блестящій нѣкогда , но нынѣ сномъ
объятый
Пріютъ державныхъ думъ и царствен­
ныхъ забавъ.
Все пусто! Времени губительный уставъ
Во всемъ величіи здѣсь блещетъ : все
мертвѣетъ!
Въ аркадахъ мраморныхъ молчанье цѣ­
пенѣетъ!
Вкругъ гордыхъ колоннадъ съ старин­
ною рѣзьбой
33


—
258 -
Ель пышно разрослась, и въ зелени гу­
стой,
Подъ сѣнью древнихъ липъ п золотыхъ
акаціи,
Бѣлѣютъ кое-гдѣ статуи нимфъ іі грацій.
Гремѣвшій водометъ изъ пасти мѣдныхъ
львовъ
Замолкъ; широкій листъ виситъ съ на­
гихъ столбовъ,
Качаясь по-вѣтру.... О! гдѣ въ аллеяхъ
спящихъ
Красавицъ легкііі рой, звонъ колесницъ
блестящихъ?
Не слышно ужъ литавръ бряцанья ;
пирный звукъ
Умолкъ, и стихъ давно оружья бранный
стукъ;
Но миръ , волшебный сонъ въ забытые
чертоги
Вселились.... новые, невѣдомые боги!
. 1 . Майковъ.
163. ГРЕЦІЯ.
Тамъ, подъ оливами , близь шумнаго
каскада,
Гдѣ сочная трава унизана росой,
Гдѣ радостно кричитъ веселая цикада,
И роза южная гордится кр,.союй;
Гдѣ храмъ остав-енныіі подъялъ своіі
куполъ ОІІЛЫІІ,
И по колоннамъ вверхъ кудрявый плющь
бѣжитъ---
Мнѣ грустно: міръ боговъ, теперь оси­
ротѣлый ,
Рука невѣжества забвеніемъ клеймитъ.
Вотще.... Въ полночь кикъ соловей вос­
точный
Свисталъ , а я бродилъ незримый за
стѣной,
Я вид ѣлъ, граціи сбирались въ часъ
урочный
Въ былой приютъ заросшею тропой.
Но вь пляскахъ вѣтреныхъ богини не
блистали
Молочной пѣной формъ, при 30Л0Т0ІІ
лупѣ,---
Нѣтъ,—ставши въ тѣсный кругъ, кра­
савицы шептали....
«Эллада»-. , слышалось мнѣ часто въ ти­
шинѣ.
Л. Фетъ.
164. Есть наслажденіе и въ
дикости лѣсовъ.
Есть наслажденіе и въ дикости лѣсовъ,
Есть радость па приморскомъ брегѣ,
II есть гармонія въ семъ говорѣ валовъ,
Дробящихся въ пустынномъ бѣгѣ.
Я ближняго люблю—но ты природа мать
Для сердца ты всего дороже!
Сь тобоіі , владычица , привыкъ я за­
бывать
II то, чѣмъ былъ , какъ былъ мо­
ложе,
II то, чѣмъ нынѣ стадъ подъ холодомъ
годовъ;
Тобою въ чувствахъ оживаю:
Ихъ выразить , душа не знаетъ строй­
ныхъ словъ,
II какъ молчать обь нихъ—не знаю.
Батюшковъ.
165. ТОЖЕ.
Отрада есть во тьмѣ лѣсовъ дремучихъ,
Восторгъ живетъ па дикихъ берегахъ,
Гармонія слышна ві. волнахъ кипучихъ,
И сь моремь есть бесѣда на скалахъ.
МнІ; блі.жнііі мил,; ио тамъ вь моихъ
мечтам.,
Что я теперь, что былъ — позабываю;
Природу я душою обнимаю.
Она мв.гі.іі; постичь стремлюся л
Все то, чему пѣть словъ, но что таить
не льзя.
Л. Козловъ.


-
259 -
166. ФИНЛЯНДІЯ.
Въ своп разсѣдины вы приняли пѣвца,
Граниты Финскіе, граниты вѣковые,
Земли ледянаго вѣнца
Богатыри сторожевые.
Онъ съ лирой между васъ. Поклонъ его,
поклонъ
Громадамъ, міру современнымъ:
Подобію іьмь да будем, онъ
Во всѣ годины неизмѣннымъ!
Какъ все вокругъ, меня плѣняетъ чудно
взоръ!
Тамъ, необъятными водами,
Слплося море съ небесами.;
Тутъ, съ каменной горы, къ нему дре­
мучій боръ
Сошелъ тяжелыми стонами,
Сошелъ—п смотрится въ зерцалѣ глад­
кихъ водъ!
У игъ поздно, день погасъ; по ясенъ неба
сводъ,
На скалы финскія безъ мрака ночь нис­
ходитъ
И только что себѣ въ уборъ
Алмазныхъ звѣздъ ненужный хоръ
Па небосклонъ она выводитъ!
Такъ вотъ отечество Одішовыхъ дѣтей,
Грозы народовъ отдаленныхъ!
Такъ это колыбель ихъ безпокойныхъ
дней,
Разбоямъ громкимъ посвященныхъ!
Jмолкъ призывный щитъ, не слышенъ
Скальда гласъ,
Воспламененный дубъ угасъ.
Развѣялъ буйный вѣтръ торжественные
клики;
Сыны не вѣдаютъ о подвигахъ отцовъ,
П въ дальнемъ прах!; ихъ боговъ
Лежатъ низверженные лики!
И все вокругъ меня въ глубокой тп-
'
шинѣ!
(I вы, носившіе отъ брега къ брегу бои,
Куда вы скрылися, полночные герои?
Вашъ сл ІіДъ исчезъ въ родной странѣ.
Вы- .іь, на скалы ея вперивъ скорбящп
очи,
Плывете въ облакахъ туманною толпой?
Ѣі.і-ль? дайте мнѣ отвѣтъ, услышьте
голосъ мой,
Зовущій къ вамъ среди молчанья
ночи.
Сыны могучіе сихъ грозныхъ, вѣчныхъ
екалъ!
Какъ отдалились вы отъ каменной от­
чизны ?
Зачѣмъ печальны вы? зачѣмъ я прочи­
талъ
Иа лицахъ сумрачныхъ улыбку укоризны?
II вы сокры.шся въ обители тѣней!
II ваши имена не пощадило время!
Что-жъ наши подвиги, что слава на­
шихъ дней,
Что паше вѣтреное племя?
О, все своей чредой исчезнетъ въ безднѣ
лѣтъ!
Для всѣхъ одинъ законъ, законъ уни­
чтоженья,
Во всемъ мпѣ слышится таипствеввый
привѣтъ
Обѣтованнаго забвенья!
Но я, въ безвѣстности, для жизни жизнь
любя,
Я беззаботлпвоіі душою
Вострепещу-ль передъ судьбою?
Не вѣчный для временъ, я вѣченъ для
себя:
Не одпому-ль воображенью
Гроза ихъ что-то говорить?
Мгновенье мпѣ принадлежитъ,
Какъ я принадлежу мгновенью'.
Что нужды до былыхъ, иль будущихъ
племенъ?
Я не для нихъ бренчу незвонкими Стру­
пами;
Я, певнимаемый, довольно награжденъ
За звуки звуками, а за меч гы мечтами.
Баратынскій.
167. БОРОДИНСКОЕ ПОЛЕ.
Умолкшіе холмы, дозъ, нѣкогда крова­
вый!
Отдайте мнѢ вашъ день, день вѣковѣч­
ной славы,
П шумъ оружія, и сѣчи, и борьбу.
Мой мечъ изъ рукъ моихъ упалъ. Мою
судьбу


—
260
Попрали сильные. Счастливцы горде­
ливы
Невольнымъ пахаремъ влекутъ меня па
нивы....
О, ринь меня на бой, ты, опытный въ
бояхъ,
Ты, голосомъ своимъ раждающій ‘въ
полкахъ
Погибели враговъ предчувствеппые клики,
Вождь Гомерическій, Багратіонъ великій!
Простри мнѣ длань свою, Раевскій, мой
герой!
Ермоловъ! я лечу—веди меня, я твой —
О, обреченный быть побѣдъ любимымъ
сыномъ,
Покрой меня, покрой твопхъ перуновъ
дымомъ!
Но гдѣ вы?... Слушаю... Нѣтъ отзыва!
Съ полей
Умчался брани дымъ, пе слышенъ стукъ
мечей,
II я, питомецъ вашъ , склонясь главой
у плуга
Завидую костямъ соратника иль друга.
Д. Давыдова.
Здѣсь вижу двухъ озеръ лазурныя
равнины,
Гдѣ парусъ рыбаря бѣлѣетъ иногда,
За ними рядъ холмовъ и нивы полосаты,
Вдали разсыпанныя хаты,
На влажныхъ берегахъ бродящія стада,
Овины длинные и мелышцы крылаты,
Вездѣ слѣды довольства и труда.
Я здѣсь, отъ суетныхъ оковъ свобо­
жденный*
Учуся въ истинѣ блаженство находить,
Свободною душой законъ боготворить,
Роптанью не внимать толпы непросвѣ­
щенной,
Участьемъ отвѣчать застѣнчивой мольбѣ,
II не завидовать судьбѣ
Злодѣя иль глупца въ величіи неправомъ.
Оракулы вѣковъ, зд ѣсь вопрошаю васъ!
Въ уединеньи величавомъ
Слышнѣе вашъ отрадный гласъ;
Онъ гонитъ л ѣни сонъ угрюмый,
Къ трудамъ раждаетъ жаръ во мнѣ
11 ваши творческія думы
Въ душевной зрѣютъ глубинѣ.
А. Пушкине.
168. УЕДИНЕНІЕ,
Привѣтствую тебя, пустынный уголокт,
Пріютъ спокойствія, трудовъ п вдохно­
венья,
Гдѣ льется дней моихъ невидимый по­
токъ
На лонѣ счастья и забвенья!
Я твой: я промѣнялъ порочный дворъ
цирцей,
Роскошные пиры, забавы, заблужденья
На мирный шумъ дубравъ, на тишину
полей,
На праздность вольную, подругу раз­
мышленья.
Я твой: люблю сей темный садъ
Съ его прохладой и цвѣтами ,
Сей лугъ, уставленный душистыми скир­
дами,
Гдѣ свѣтлые ручьи въ кустарникахъ
шумятъ.
Вездѣ передо мной подвижныя кар­
тины:
169. ЗИМНІЙ ВЕЧЕРЪ.
Когда порой зимы такъ раьо вечерѣетъ
11 солнце безъ лучей па западѣ туск­
нѣетъ ,
Зач ѣмъ, зач ѣмъ такъ грустно мн ѣ?
Когда природы день такъ молодъ уми­
раетъ,
II день подложный нашъ его пережи­
ваетъ,
Зачѣмъ печаль встаетъ въ душѣ ?
Смотрю , какъ стелются туманы черной
мглою ,
Внимаю птицъ ночныхъ пронзительному
вою —
И, мысли грезой замѣпя,
Видѣнья мрачныя, тоскующія думы ,
Чернѣе внѣшней мглы; станицею угрю­
мой,
Уныньемъ вѣютъ на меня.


2С1
Зачѣмъ?- .. .
Какая связь межъ сердцемъ
безпокойнымъ,
Кипящимъ жизнію, и этимъ дивно -строй­
нымъ,
По хладнымъ, мертвымъ естествомъ?
Зачѣмъ мечты мои цвѣтъ неба отра­
жаютъ ?
Зачѣмъ сочувствія міръ видимый сдру­
жаютъ
Съ неосязаемымъ уццмъ?
Пдь персть зиждительный всему даетъ
значенье ?
Иль все окрестное есть притча и срав­
ненье,
Прообразъ нашего житья !
Иль это таинство созвучій сокровенныхъ,
Въ мигъ посвященія, въ часъ сумерцъ
вдохновенныхъ ,
Чутьемъ души постигла я ?
II можетъ быть затѣмъ такъ сердце прі­
уныло ,
Что есть и у него закатнре свѣтило ,
Н безотрадная зима—
Что полдень радости и утро упованья
Недолго рдѣютъ намъ— что всякое сі­
янье
Невѣрно, бѣглц, какъ мечта.
Неразъ младую жизнь страданья обле­
кали
Могильнымъ саваномъ; перЬдко ночь пе­
чали
Смѣняетъ счастья красный день— .
II жертвы тайныя скорбей неизлечпмыхъ
Живутъ, живутъ своіі вѣкъ , и въ ихъ
сердцахъ томимыхъ
Все холодъ, пустота и -рЬнь.
Когда порой зимы такъ рано вечерѣеті,
II солнце безъ лучей па западѣ туск­
нѣетъ,
Мнѣ жаль, мнѣ жаль младаго дня.,. .
Когда съ отцвѣтшею душею я встрѣ­
чаюсь,
Я за нее грущу, участьемъ съ ней сли­
ваюсь ,
Мнѣ страшно— страшно за себя!,,
Гр. Растопчина.
170. ОСЕНЬ,
Октябрь ужъ наступилъ , ужъ роща
отряхаетъ
Поел Ьдпіе листы съ нагихъ своихъ вѣт­
вей ;
Дохнулъ осенній хладъ , дорога промер­
заетъ ;
Журча еще бѣжитъ за мельницу ручей,
По прудъ уже застылъ; сосѣдъ мой по- .
спѣіпаетъ
Въ отъѣзжія поля съ охотою своей—
II страждутъ озими отъ бѣшеной за­
бавы .—
II будитъ лай собакъ уснувшія дубравы.
Унылая пора! очей очарованье!
Пріятна мнѣ твоя прощальная краса;
Люблю я пышное природы увяданье,
Въ багрецъ и въ золото одѣтые лѣса ,
Въ ихъ сЬпяхъ вѣтра шумъ и свѣжее
дыханье,
II мглой волнистою покрыты небеса ,
И рѣдкій солнца лучъ, и первые мо­
розы ,
II отдаленныя сѣдой зимы угрозы.
II съ каждой осенью я разцвѣтаю
вновь;
Здоровью моему полезенъ русскій холодъ;
Къ привычкамъ бытія вновь чувствую
любовь;
Чредой слетаетъ сонъ, чредой находитъ
голодъ;
Легко и радостно играетъ въ сердцѣ
кровь,
Желанія кипятъ — я снова счастливъ ,
молодъ,
Я снова жизни полнъ—таковъ мой орга­
низмъ.
(Извольте мнѣ простить ненужный про­
заизмъ).
Ведутъ ко мнѣ копя; въ раздоліи от­
крытомъ ,
Махая гривою, онъ всадника песетъ —
II звонко подъ его блистающимъ копы­
томъ
Звенитъ промерзлый долъ и трескается
ледъ.
По гаснетъ краткій день, и въ комелькѣ
забытомъ


—
262 —
Огонь опять горитъ, то яркій свѣтъ
ліетъ,
То тлѣетъ медленно, а я надъ нимъ чи­
таю ,
Иль думы долгія въ душѣ моей питаю.
И забываю міръ — и въ сладкой ти­
шинѣ
Я сладко усыпленъ моимъ воображень­
емъ ,
II пробуждается поэзія во мнѣ :
Душа стѣсняется лирическимъ волнень­
емъ ,
Трепещетъ п звучитъ и ищетъ, какъ
во снѣ,
Излиться наконецъ свободнымъ про­
явленьемъ—
II тутъ ко мнѣ идетъ незримый роіі
гостей ,
Знакомцы давніе, плоды мечты моеіі.
И мысли вз. головѣ....
II риѳмы легкія на встрѣчу имъ бѣгутъ,
II пальцы просятся къ перу , перо къ
бумагѣ ,
Минута — и стихи свободно потекутъ.
Такъ дремлетъ недвижимъ корабль въ
недвижной влагѣ;
Но чу! матросы вдругъ кидаются, ползутъ
Вверхъ, внизъ—и паруса надулись вѣтра
полны ;
Громада двинулась и разсѣкаетъ волны.
А. Пушкине.
171. ВЪТОЧКА.
Въ безцѣнный часъ уединенья,
Когда пустынною тропой
Съ живымъ восторгомъ упоенья
Ты бродишь съ милою мёчтой
Въ тѣни дубравы молчаливой, —
Впдалъ-ли ты , какъ вѣтръ игривой.
Младую вѣточку сорветъ?
Родной кустарникъ оставляя ,
Опа віется, упадая
На зеркало ручейныхъ водъ,
И, новый житель влаги чистой ,
Сь потокомъ плыть принуждена.
То надъ струею серебристой
Спокойно посптся опа ,
То вдругъ предъ взоромъ исчезаетъ
И кроется па днѣ ручья;
Плыветъ—все повое встрѣчаетъ ,
Все незнакомые, края :
Усѣянъ нѣжными цвѣтами
3 іѣсь улыбающійся брегъ,
А тамъ пустыни , вѣчный, снѣгъ,
Иль горы съ грозными скалами.
Такъ далѣ вѣточка плыветъ
И путь невѣрный свой свершаетъ,
Пока опа не утопаетъ
Вь пучин!; безпредѣльныхъ водъ.
Вотъ наша жизнь ! — такъ къ вѣрной
цѣли
Необозримою волной
Потокъ пасъ всѣхъ отъ колыбели
Влечетъ до двери гробовой.
Веневитинове.
172. НОЧЬ.
Задумчивая ночь, смѣнивъ мятежный день,
На все набросила таинственную тіиіь.
Какъ опустѣлая, забвенная громада,
Весь городъ предо мной. Съ высотъ
надъ нимъ лампада
Безъ блеска, безъ лучей унылая виситъ
П только для небесъ недремлющихъ со­
рить.
Пхъ безпредѣльныя, лазурныя равнины
Во тмѣ освѣщены. .Іюбдю твои карпшы,
Мерцанье звѣздъ твоихъ, поэзіи страна,
Когда въ позначный. часъ межъ нихъ
стоить луна.
Съ какою жаждою, насытивъ ими очи,
Впиваю въ душу я покой священной
ночи !
Весь міръ души моеіі, созданіе мечты,
Н полненъ вь итогъ мигъ небесной кра­
соты.
'Гуда въ забвеніи несусь, покинувъ землю,
П здѣсь я не живу,ие вижу и не внемлю.
Плетневе.


263
173. СКОРОТЕЧНОСТЬ
ЖИЗНИ.
Увы! на жизненныхъ браздахъ
Мгновенной жатвой, поколѣнья,
По тайной водѣ Провидѣнья ,
Восходятъ, зрѣютъ и падутъ;
Другія имъ во слѣдъ идутъ....
Такъ наше вѣтреное племя
Растетъ, волнуется, кипитъ
И къ гробу прадѣдовъ тѣснитъ.
Придетъ, придетъ и наше время,
11 наши внуки въ добрый часъ
Изъ міра вытѣснятъ и пасъ.
Покамѣстъ упивайтесь ею,
Сеіі легкой жизнію, друзья!
Ея ничтожность разумѣю
11 мало къ пеіі привязанъ я.
Для призраковъ закрылъ я вѣжды;
По отдаленныя надежды
Тревожатъ сердце иногда:
Безъ непримѣтнаго слѣда
Мнѣ было-бь грустно міръ оставить.
Живу, пишу не для похвалъ;
Но я-бы, кажется, желалъ
Печальный жребій своіі прославить,
Чтобъ обо мнѣ;, какъ вѣрный другъ,
Напомнилъ хоть единый звукъ.
.1. Пушкин«.
ПІ. Когда волнуется Желтѣ­
ющая пива.
Когда волнуется желтѣющая нива
П свѣжій лѣсъ шумитъ при звукѣ-вѣ-
терка,
II прячется въ саду малиновая слива
Подъ тѣнью сладостной зеленаго листка;
Когда росой обрызганный душистой,
Румянымъ вечеромъ , иль утра г.Ъ часъ
златой,
Изъ-подъ куста мнѣ; ландышъ сере­
бристой
Привѣтливо киваетъ головой;
Когда студеный ключъ играетъ по
оврагу
II, погружая мысль въ какой-то смут­
ный сопъ,
Лепечетъ мнѣ таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится онъ,—
Тогда смиряется души моеіі тревога,
Тогда расходятся морщины па челѣ,
II счастье я могу постигнуть па землѣ,
II въ небесахъ я вижу Бога.
Лермонтове.
175- О, подними свое чело!
О, подними свое чело!
Пе вѣрь тяжелымъ сновидѣньямъ,
Не предавайся сожалѣньямъ
О томъ, что было и прошло,
О томъ, что спитъ въ сырыхъ могилахъ,
Чего мы воротить пе въ силахъ.
За чѣмъ такъ рано погребать
Невозмужалыя надежды,
II, съ простодушіемъ, невѣжды,'
Во всеуслышанье роптать?
Чтобъ жизнь была тебѣ понятна —
Иди впередъ и Невозвратно.
Пе бойся душу предавать
Потоку чувствъ и мыслей новыхъ,
Своимъ стремленіемъ готовыхъ
Тебя невольно увлекать —
Туда, гдѣ впереди такъ много
Сокровищъ спрятано у Бога.
Для созерцающихъ очеіі
II для внимательнаго слуха
Доступенъ тайный образъ духа,
II внятенъ смыслъ его рѣчеіі —
—
Глаголъ въ пустынѣ вопіющій,
Неумолкаемо зовущій.
Я. Полонскій.
176. НОЧЬ.
Уже утомившійся день
Склонился въ багряныя воды,
Темнѣютъ лазурные своды,
Прохладная стелется тѣнь;
П ночь молчаливая мирно


—
264 —
Пошла пО дорогѣ эопрпой,
II Гесперъ летитъ передъ ней
Съ прекрасной звѣздою своей.
Сойди, о небесная, къ намъ
Съ волшебнымъ твоимъ покрываломъ,
Съ цѣлебнымъ забвенья Фіаломъ,
•Дай мира усталымъ сердцамъ.
Своимъ миротворнымъ явленьемъ,
Своимъ усыпительнымъ пѣньемъ,
Томимую душу тоской,
Какъ матерь дитя, успокой.
Жуковскій.
177; ЖАЛОБА ЦЕРЕРЫ;
Снова Гейім жизни ві.етъ;
Возвратплася весна;
Холмъ на солнцѣ зеленѣетъ;
Ледъ разрушила волна;
Распустившійся дымится
Благовоніями лѣСъ,
II безоблаченъ глядиГся
Въ воды зеркальны ЗевестД
Все цвѣтетъ—лишь мой единый
Не взойдетъ прекрасный цвѣтъ:
Прозерпины, Прозерпины
На землѣ моей ужъ нѣть.
Я вездѣ ее искала,
Въ дневномъ свѣтъ и въ ноЧіі;
Всѣ за ней л посылала
Аполлоновы лучи ;
Ио -ее подъ сводомъ неба
Не нашелъ всезрящій богъ;
А подземной тьмы Эреба
Лучъ его пронзить не могъ:
Тѣ брега недостижимы,
И богамъ ихъ страшенъ видъ««
Тамъ опа! неумолимый
Ею властвуетъ Аидъ.
Пто-ікЪ Мое во мр .къ Плутона
Слово къ ней перенесетъ?
Вѣчно ходить челнъ Харона,
Но лишь тЬни онъ беретъ;
Жизнь подземнаго страшится;
Цедрступедт» адъ и тихъ;
И съ тѣхъ поръ какъ опт. стремится,
Стиксъ не видывалъ живыхъ;
Тьма дорогъ туда низводитъ;
Ни одной оттуда нѣтъ;
И отшедшій не приходитъ
Никогда уже на свѣтъ.
Сколь завидна мнѣ; печальной,
Участь смертныхъ матерей!
Легкій пламень погребальной
Возвращаетъ имъ дѣтей;
А для насъ, боговъ нетлѣпныхъ;
Что усладою утратъ?
Насъ, безрадостно — блаженныхъ,
Парки строгія щадятъ«..
Парки, Парки, поспѣшите
Съ Неба въ адъ меня послать;
Правъ богини не щадите:
Вы обрадуете Мать;
Въ тотъ ііредѣлЪ—гдѣ, утѣшенью
II веселію чужда;
Дочь живетъ—свободной тѣнью
ІІолеТъла-бъ я тогда;
Близь супруга, на престолѣ
Мн ѣ предстала бы она,
Грустной думою о волѣ
И о матери полна;
II ко мнѣ бы взоръ склОішлСя,
II меня узналъ бы онъ,
II надъ вами бь прослезился
Самъ безжалостный Плутонъ.
Тщетный призракъ! стонъ напрасный!
Все однимъ путемъ небесъ
Ходитъ Геліосъ прекрасный,
Все па вѣкъ рѣшилъ Зевесъ;
Жизнью горнею доволенъ,
Ненавидя адску Ночь»
Онъ и самъ отдать неволенъ
Мнѣ утраченную дочь.
Тамъ ей быть, доколь Апда
Не освѣтить Аполлонъ,
Пли радугой Ирида
Не сойдетъ на Ахеронъ!
Нѣтъ-ли-жъ мнѣ чего отъ милой,
Въ сладкопамятііый завѣтъ:
Что осталось все, какъ было,
Что для насъ разлуки нѣтъ?
Нѣтъ ли тайныхъ узъ, чтобь ими
Снова сблизить мать и дочь,


—
265
Мертвыхъ съ милыми живыми,
Съ свѣтлымъ днемъ подземпу ночь?....
Такъ, не всѣ слѣды пропали!
Къ ней дойдетъ мой нѣжный кликъ:
Намъ святые боги дали
Усладительный языкъ.
Въ тѣ часы, какъ хладъ Борея
Губитъ нѣжныхъ чадъ весны,
Листья падаютъ желтѣя,
II лѣса обнажены,—
Изъ руки Вертумна щедрой
Сѣмя жизни взять спѣшу,
И, въ земпое бросивъ нѣдро,
Стиксу въ жертву приношу,
Сердцу дочери ввѣряю
Тайный даръ моей руки,
И скорбя въ немъ посылаю
Вѣсть любви, залогъ тоски.
Но когда съ небесъ слетаетъ
Вслѣдъ за бурями весна:
Въ мертвомъ снова жизнь играетъ,
Солнце грѣетъ сѣмена;
II умершіе для взора,
Внявъ они весны привѣтъ,
Изъ подземнаго затвора
Рвутся радостно па свѣтъ:
Листъ выходитъ въ область неба,
Корень ищетъ тьмы ночной;
Листъ живетъ лучами Феба,
Корень Стиксовой струей.
Ими таинственно слита
Область тмы съ страною дня,
II приходятъ отъ Коцита
Милой вѣстью для меня;
II ко мнѣ въ живомъ дьіханьѣ
Молодыхъ цвѣтовъ весны
Подымается признанье,
Гласъ родной изь глубины;
Онъ разлуку услаждаетъ,
Онъ душѣ моеіі твердитъ ,
Что любовь не умираетъ
И въ отшедшихъ за Коцитъ.
О, привѣтствую васъ, чада
Разцвѣтаюіцихъ полей!
Вы тоски моеіі услада,
Образъ дочери моей:
Васъ налью благоуханьемъ,
Напою живой росоіі,
II съ Авроринымъ сіяньемъ
Поравняю красотой;
Пусть веспоіі природы младость,
Пусть осенній мракъ полей
II мою вѣщаютъ радость,
II печаль души моей.
Жуковскій.
178. Выхожу одинъ л на дорогу.
Выхожу одинъ я на дорогу:
Сквозь туманъ кремнистый путь блеститъ;
Ночь тиха, пустыня внемлетъ Богу ,
II звѣзда съ звѣздою говоритъ.
Въ небесахъ торжественно и чудно!
Спитъ земля въ сіяньи голубомъ—
Что же мн ѣ такъ больно и такъ трудно?
Жду-ль чего? жалѣю-ли о чемъ?
Ужъ не жду отъ жизни ничего я,
II не жаль мнѣ прошлаго ничуть,
11 ищу свободы и покоя,
Я-бъ хотѣлъ забыться и заснуть—
Но не тѣмъ холоднымъ сномъ могилы
Я-бъ желалъ навѣки тамъ заснуть,—
Чтобъ въ груди дрожали жизни силы,
Чтобъ вздымалась тихо грудь.
Чтобъ всю ночь весь день мой слухъ
лелѣя,
Про любовь мнѣ сладкій голосъ пѣлъ,
Надо мной, чтобъ вѣчно зеленѣя,
Темный дубъ склонялся и шумѣлъ.
Лермонтове.
34


ат. ©адлдд’о.
179. ЛВСІІОЙ ЦАРЬ.
Кто екачеть, кто мчится подъ хладною
мглой?
Ѣздокъ запоздалый, съ ішмъ сыпь мо­
лодой.
Къ отцу, весь вздрогнувъ, малютка при­
никъ;
Обнявъ, его держитъ и грѣетъ старикъ.
Дитя , что ко мнѣ ты такъ робко при­
льнулъ ?
—
Родимый, лЬспоіі Царь въ глаза мнѣ
сверкнулъ:
Онъ въ темной коронѣ , съ густой бо­
родой. —
О пѣтъ, то біыѣетъ туманъ надъ водой.
«Дитя, оглянися, младенецъ, ко мнЬ.
«Веселаго мною въ моеіі сторон I;:
«Цвѣты бирюзовы, жемчужиы струп,
«Изъ золота слиты чертоги мои.«
— Родимый, лЬсной Царь со мной гово­
ритъ:
Онъ золото, перлы и радость сулитъ —
О нѣтъ, моіі младенецъ, ослышался ты:
То вѣтеръ, проснувшись, колыхнулъ ли­
сты.
«Ко мнЬ, моіі младенецъ, въ дубравѣ моеіі
«Узнаешь прекрасныхъ моихъ дочерей:
«При м іісяціі будутъ играть и летать,
«Играя, латая, тебя усыплять.»
— Родимый, лѣсной Царь созвалъ доче­
рей:
Мнѣ, вижу, киваютъ изъ темныхъ вѣт­
вей-
—
О пѣтъ, все спокойно въ ночной глубинѣ:
То вѣтлы сѣдыя стоять въ сторонѣ.
«Дитя, я плѣнился твоей красотой:
«Неволей иль волей, а будешь ты мой.»
—
Родимый, лѣсной Царь насъ хочетъ
догнать ;
Ужъ вотъ онъ: мнѣ душно, мнѣ тяжко
дышать.—
Ѣздокъ оробѣлый не скачетъ, летитъ;
Младенецъ тоскуетъ, младенецъ кричитъ;
Ѣздока, погоняетъ, ѣздокъ доскакалъ....
Ва, рукахъ его мертвый младенецъ ле­
жалъ.
Жуковскій.
180. НОЧНОЙ СМОТРЪ.
Въ двѣнадцать часовъ по ночамъ
Изъ гроба встаетъ барабанщикъ;
И ходитъ онъ взадъ п впередъ,
II бьетъ онъ проворно тревогу.
II г.ъ темныхъ гробахъ барабанъ
Могучую будить пѣхоту:
Встаютъ молодцы егеря,
Встаютъ старики гренадеры;


Встаютъ изъ-подъ русскихъ снѣговъ,
Съ роскошныхъ полей италійскихъ,
Встаютъ съ африканскихъ степей,
Съ горючихъ песковъ Палестины.
Въ двѣнадцать часовъ по ночамъ
Выходить трубачъ изъ могилы;
И скачетъ онъ взадъ н впередъ,
II громко трубить онъ тревогу;
II въ темныхъ могилахъ труба
Могучую конницу будитъ :
Сѣдые гусары встаютъ ,
Встаютъ усачи кирасиры;
II съ сѣвера, съ юга летятъ,
Съ востока и съ запада мчатся
На легкихъ воздушныхъ коняхъ
Одинъ за другимъ оскадроны.
Въ двѣнадцать часовъ по почамъ
Изъ гроба встаетъ полководецъ ;
На немъ сверхъ мундира сюртукъ ;
Онъ съ маленькой шляпой и шпагой ;
На старомъ конѣ боевомъ
Онъ медленно ѣдетъ по Фрунту,
II маршалы ѣдутъ за нимъ,
II ѣдутъ за нимъ адъютанты;
II армія честь отдаетъ.
Становится онъ передъ нею;
II съ музыкой мимо его
Проходятъ полки за полками.
II всѣхъ генераловь своихъ
Потомъ онъ въ кружокъ собираетъ,
11 ближнему па ухо самъ
Онъ шепчетъ пароль своіі и лозунгъ ;
II арміи всей отдаютъ
Они тотъ пароль и тотз> лозунгъ;
И Франція тотъ ихъ пароль,
Тотъ лозунгъ Святая Елена.
Такъ къ старымъ солдатамъ своимъ
На смотръ генеральный изъ гроба
Въ двѣнадцать часовъ по ночамъ
Встаетъ Императоръ усопшій.
Жуковскій.
181. ВОЗДУШНЫЙ КОРАБЛЬ.
По синимъ волнамъ океана ,
Лишь звѣзды блеснутъ въ небесахъ ,
Корабль Одинокій несется,
Несется на всѣхъ парусахъ.
Не гнутся высокія мачты,
На нихъ Флюгера не шумятъ,
II молча, въ открытые люки
Чугунныя пушки глядятъ.
Не слышно па немъ капитана,
Не видно матросовъ па немъ;
Но скалы, и тайныя мели ,
II бури ему пи по-чемъ.
Есть островъ па томъ океанѣ—
Пустынный и мрачный гранитъ;
На островѣ томъ есть могила ,
А въ пей императоръ зарытъ.
Зарытъ онъ безъ почестей бранныхъ
Врагами въ сыпучій песокъ,
Лежитъ на немъ камень тяжелый,
Чтобь встать онъ изъ гроба не могъ.
II въ часъ его грустной кончины ,
Въ полночь, какъ свершается годъ ,
Къ высокому берегу тихо
Воздушный корабль пристаетъ.
Изъ гроба тогда императоръ ,
Очнувшись, является вдругъ;
На немъ треугольная шляпа
II сѣрый походный сюртукъ.
Скрестивши могучія руки,
Главу опустивши па грудь,
Идетъ и къ рулю онъ садится
И быстро пускается въ путь.
Несется онъ къ Франціи милой,
Гдѣ славу оставилъ и тропъ ,
Оставилъ наслѣдника — сына
И старую гвардію онъ.
II только-что землю родную
Завидитъ во мракѣ ночномъ,
Опять его сердце трепещетъ
И очи пылаютъ огнемъ.
На берегъ большими шагами
Онъ смѣло п прямо идетъ ,
Соратниковъ громко онъ кличеть
И маршаловъ грозно зоветъ.
Но спятъ усачи-гренадеры —
Въ равнинЬ, гдѣ Эльба шумитъ,
Йодъ снѣгомъ холодной Россіи,
Йодъ знойнымъ песком ь пирамидъ.


268 —
II маршалы зова не слышать:
Иные погибли въ бою,
Другіе ему измѣнили
II продали шпагу свою.
II, топнувъ о землю ногою,
Сердито онъ взадъ и впередъ
По тихому берегу ходить,
II снова онъ громко зоветъ:
Зоветъ онъ любезнаго сына,
Онору въ превратной судьбѣ ;
Ему обѣщаетъ полміра ,
А Францію только себѣ.
По въ цвѣтѣ надежды и силы
Угасъ его царственный сынъ,
II, долго его поджидая,
Стоитъ императоръ одинъ —
Стоитъ онъ и тяжко вздыхаетъ,
Пока озарится востокъ,
И капаютъ горькія слезы
Пзъ глазъ на холодный песокъ.
Потомъ на корабль своіі волшебный,
Главу опустивши па грудь,
Идетъ и, махнувши рукою,
Въ обратный пускается путь.
Лермонтове.
182. АХИЛЛЪ.
Отуманился Ида;
Омрачился Иліонъ ;
Спитъ во мракѣ станъ Атрида;
На равнинѣ битвы сонъ.
Тихо все.... курясь, сверкаетъ
Пламень гаснущихъ костровъ,
II протяжно окликаетъ
Стражу стража близь шатровъ.
Надъ Эгейскихъ водъ равниной
Свѣтелъ всходитъ рогъ лупы;
Звѣзды спящею пучиной
И брега отражены;
Видѣнъ въ нолѣ опустѣломъ
Съ колесницею Пріамъ:
Онъ за Гвкторовымъ тѣломъ
Отъ шатровъ идетъ къ стѣнамъ.
II па брегѣ близь кургана
Зрится сумрачный Ахпллт,;
Онъ одинъ, далекъ отъ стана ;
Онъ главу на длань склонилъ.
Смотритъ въ даль —тамъ съ колесницей
На пути Пріама зритъ :
Отираетъ багряницей
Слезы бѣдный царь съ ланитъ.
Лиру взялъ, ударилъ въ струны ;
Тихъ его печальный гласъ:
«Старецъ, палъ твоіі Гекторъ юный ;
Свѣтъ души твоей угасъ ;
II Гекуба, Андромаха
Ждутъ тебя у градскихъ вратъ
Съ ношей милаго имъ праха.... .
Жизнь и смерть имъ твой возвратъ.
«И съ денницею печальной
Воскурптся ѳиміамъ,
Огласятся погребальной
Пѣснью каждый домъ и храмъ;
Мать, отецъ, вдова съ мольбою
Пепелъ въ урну соберутъ,
II молитвы ихъ герою
Миръ въ странѣ тѣней дадутъ.
«О Пріамъ, ты предъ Ахилломъ
Здѣсь во прахъ главу склонялъ,
Здѣсь молилъ о сынѣ миломъ,
Здѣсь, несчастный, ты лобзалъ
Руку, слезъ твоихъ причину....
Ахъ, не сѣтуй; гласъ небесъ
Намъ одну изрекъ судьбину:
И меня постигъ Зевесъ.
«Близокъ часъ мой ; роковая
Приготовлена стрѣла ;
Парка, жребію внимая ,
Дли мои ужъ отвила;
II скрипятъ врата Аида,
И вѣщаетъ грозный гласъ:
Все свершилось для Пелпда;
Факелъ дней его угасъ.
«Вѣрпый другъ моіі взятъ могилой;
Брата бой меня лишилъ —
Въ слѣдъ за нимъ съ земли унылой
Удалится и Ахиллъ.
Такъ судилъ мнѣ Рокъ жестокой:


269
Я паду въ веснѣ моей
На чужомъ брегу, далеко
Отъ Пелеевыхъ очей.
«Ахъ, и сердце запрещаетъ
Долѣ жить въ земномъ краю,
Гдѣ ужъ другъ не услаждаетъ
Душу сирую мою.
Гекторъ палъ—его паденьемъ
Тѣнь Патрокла я смирилъ,
Но себѣ за друга мщеньемъ
Путь къ Тенару проложилъ.
«Ты не жди, Менетій, сына;
Не придетъ онъ въ отчій домъ....
Здѣсь Эгейская пучина
Предъ его шумитъ холмомъ;
Спитъ онъ.... смерть сковала длани,
Позабылъ ко славѣ путь;
П призывный голосъ брани
Не вздымаетъ хладну грудь.
«И Ахиллъ не возвратится;
Въ домѣ отчемъ пустота
Скоро, скоро водворится....
О Нелей, ты сирота.
Пронесется буря брани —
Ты Ахилла будешь ждать,
II чертогъ свой въ новы ткани
Для пріема убирать;
«Будешь съ берега уныло
Ты смотрѣть—въ пустой дали
Не бѣлѣеть-ли вѣтрило,
Не плывутъ-лп корабли?
Корабли придутъ отъ Трои —
А меня пи на одномъ.
Тамъ, гдѣ бплися герои,
Буду спать—и вѣчнымъ сномъ.
«Тщетно, смертною борьбою
Мучимъ, будешь сына звать,
II хладѣющей рукою
Вкругъ себя его искать —
Съ миломъ свѣтомъ разлученья
Гласъ его не усладитъ,
II на брегъ воды забвенья
Зовъ отца не долетитъ.
«Край отчизны, свѣтлы воды,
Очарованны мѣста,
Миртъ, оливъ пріютны своды,
Пышныхъ доловъ красота,
Разцвѣтайте, украшайтесь,
Какъ и прежде, тишиной:
Какъ и прежде, оглашайтесь
Кликомъ радости одной!
«Но Патрокла и Ахилла
Никогда вамъ не видать!
Воды Сперхія, сулила
Вамъ рука моя отдать
Кудри съ юныя, отъ брани
Уцѣлѣвшія главы....
Всѣ Патроклу въ даръ, и дани
Ужъ моеіі не ждите вы.
Кони быстрые изъ боя
(Тайный Рокъ васъ удержалъ)
Вы не вынесли героя —
II на щитъ онъ мертвый палъ;
Копи бодрые, ретивы,
Что-жъ теперь такъ мрачны вы?
По землѣ влачатся гривы;
Наклонилися главы;
«Позабыта пища вами;
Груди мощныя дрожатъ;
Слышу стонъ вашъ, и слезами
Очи гордыя блестятъ.
Знать Ахилловъ предъ собою
Зрите вы послѣдній часъ;
Знать внушенъ былъ вамъ судьбою
Мнѣ копецъ вѣщавшій гласъ....
«Скоро!.... лукъ свой напрягаетъ
Неизбѣжный Аполлонъ,
II пришельца ожидаетъ
Къ Стиксу черному Харонъ.
II Патроклъ съ брегомъ забвенья
Въ полупочвой тишинѣ
Легкой тѣнью сновидѣнья
Прилеталъ уже ко мнѣ.
«Какъ ЗеФіірово дыханье,
Онъ провѣялъ надо мной;
Мнѣ послышалось призванье,
Сладкій гласъ души родной;
Въ нѣжномъ взорѣ скорбь разлуки ,
II слѣды минувшихъ слезъ....
Я простеръ ко брату руки....
Онъ во мглѣ пустой исчезъ!....
«Отъ Скироса вдаль влекомый,
Поплыветъ Неоптолемъ:
Брегь увидитъ незнакомый,


270
II зеленый холмъ па пемь;
Кормщикъ юношѣ укажетъ,
Полный думы, па курганъ—
«Вотъ Ахилловъ гробъ! (онъ скажетъ':
«Тамъ вблизи былъ Грековъ станъ.
«Тамъ, ужасный, па оградѣ
«Памъ явился онъ въ ночи—
«Нестерпимый блескъ во взглядѣ,
«Съ шлема грозные лучи —
«II трпкраты звучнымъ крикомъ
«На врага онъ грянулъ страхъ,
«II Троянецъ съ блѣднымъ ликомъ
Бросилъ щитъ и мечъ во прахъ.
«Тамъ, Атрпду давъ десницу,
«Съ нимъ союзъ запечатлѣлъ;
«Тамъ, гремящій, въ колесницу
«Прянувъ, къ ТроЬ полетѣла;
«Тамъ по праху за собою
«Тѣло Гекторово мчалъ,
II па трепетную Трою
«Взглядомъ мщенія сверкалъ!»
«П сойдетъ па брегъ священный
Съ корабля Неоптолемъ,
Чтобъ па холмъ уединенный
Положить п мечъ и шлемъ!
Вкругъ ужъ пусто.... смолкли бои,
Тихи Ксантъ и Симонсъ,
II уже па грудахъ Трои
Плющъ и терніе свились.
«Обойдешь равнину брани....
Тамъ, гдѣ ратовалъ Ахиллъ,
Ужъ стадятся робки лани
Вкругъ оставленныхъ могилъ;
П услышишь надъ собою
Двухъ невидимыхъ полетъ....
Это мы.... рука съ рукою....
Мы, друзья минувшихъ лѣтъ.
«Вспомяни тогда Ахилла:
Быстро въ мірѣ онъ протекъ;
Здѣсь судьба ему судила
Долгій, нс безславный вѣкъ;
Онъ мгновеніе со славоіі,
Хладну жизнь презрѣвъ, избралъ,
11 на друга трупъ кровавой,
До могилы вѣрный, палъ.»
Онъ умолкъ.... въ туманѣ Пда;
Отуманенъ Иліонъ;
Спитъ во мракѣ станъ Атрида;
Па равнинѣ битвы сонъ;
II курясь, едва сверкаетъ
Пламень гаснущихъ костровъ;
П протяжно окликаетъ
Стража стражу близь шатровъ.
Жуковскііі.
183. ПѢСНЬ О ВѢЩЕМЪ
Олегѣ.
Какъ нынѣ сбирается вѣщій Олегъ
Отмстить неразумнымъ Хазарамъ :
Пхъ села и нивы, за буйный набѣгъ,
Обрекъ онъ мечамъ и пожарамъ.
Съ дружиной своеіі , въ цареградской
бронѣ ,
Князь по полю ѣдетъ па вѣрномь копѣ.
Изъ темнаго лѣса, на встрѣчу ему
Идетъ вдохновенный кудесникъ,
Покорный Перуну старикъ одному,
Завѣтовъ грядущаго вѣстникъ,
Въ мольбахъ и гаданьяхъ проведшій весь
вѣкъ;
II къ мудрому старцу подъѣхалъ Олегъ.
Скажи мнѣ , кудесникъ , любимецъ бо­
говъ,
Что сбудется въ жизни со мною?
II скоро-ль, па радость сосѣдей враговъ,
Могильной засыплюсь землею?
Откроіі мнѣ вею правду, не бойся меня:
Въ награду любаго возьмешь ты коня.
«Волхвы не боятся могучихъ владыкъ,
А княжескій даръ имъ не нуженъ;
Правдивъ п свободенъ пхъ вѣщій языкъ,
П съ во.іеіі небесною друженъ.
Грядущіе годы таятся во мглѣ,
Но вижу твоіі жребііі па свѣтломъ челѣ.
Запомни-же нынѣ ты слово мое:
Воителю слава отрада;
Побѣдой прославлено имя твое;
Твой щитъ па вратахъ Царяграда,


<Г1\
И волны п суша покорны тебѣ,
Завидуетъ недругъ столь дивной судьбѣ.
II синяго моря обманчивый валъ
Въ часы роковой непогоды,
II пращъ, п стрѣла, и лукавый кинжалъ
Щадятъ побѣдителя годы....
Подъ грозной броней ты не вѣдаешь
ранъ,
Незримый хранитель могущему дань.
Твой копь не боится опасныхъ трудовъ;
Онъ, чуя господскую волю,
То смирный стоитъ подъ стрѣлами вра­
говъ,
То мчится по бранному полю;
II холодъ, и сѣча ему ничего;
Но примешь ты смерть отъ копя своего.»
Олегъ усмѣхнулся, однако чело
II взоръ омрачилпся думой;
Въ молчаньи, рукой опершись на сѣдло,
Съ копя онь сл ѣзаетъ угрюмой;
II вѣрнаго друга, прощальной рукой,
II гладитъ н треплетъ по шеѣ крутой.
«Прощай , моіі товарищъ , мой вѣрный
слуга,
Разстаться настало намъ время:
Теперь отдыхай, ужъ не ступить нога,
Въ твое позлащенное стремя.
Прощай, утѣшайся, да помни меня.
Вы, отроки —други, возмите копя!
Покройте попоной, мохнатымъ ковромъ,
Въ мой лугъ во гь устцы отведите,
Купайте, кормите отборнымъ зерномъ,
Водой ключевою поите.»
II отроки тот'іасъ съ конемъ отошли,
Л князю другаго копя подвели.
Пируетъ съ дружиною вѣщій Олегъ
При звонѣ веселомъ стакана;
П кудри ихъ бѣлы, какъ утренній снѣгъ
Надъ славной главою кургана.... |
Они поминаютъ минувшіе дни
II битвы, гдѣ вмѣстѣ рубались они.
«А гд ѣ мой товарищъ, промолвилъ Олегъ,
Скажите, гдѣ копь моіі ретивый?
Здоровъ-лп ? Все также-ль легокъ его
бѣгь?
Все тотъ-же-ль онъ бурный, игривый?»
11 внемлютъ отвѣту: на холмѣ крутомъ
Давно ужъ почилъ непробуднымъ онъ
сномъ.
Могучій Олегъ головою попикъ
И думаетъ: »что-же гаданье?
Кудесникъ, ты лживый, безумный старикъ!
Презрѣть-бы твое предсказанье!
Моіі конь п донынѣ носилъ бы меня.»
II хочетъ увидѣть онъ кости копя.
Вотъ ѣдетъ могучій Олегъ со двора,
Съ нимъ Игорь и старые гости,
П видятъ на холмѣ, у брега Днѣпра,
Лежатъ благородныя кости ;
Пхъ моютъ дожди, засыпаетъ ихъ пыль;
II вѣтеръ волнуетъ надъ ними ковыль.
Князь тихо па черепъ коня наступилъ
II молвилъ: «спи, другъ, одинокой!
Твой старый хозяинъ тебя пережилъ:
На тризнѣ, уже недалекой,
Пе ты подъ сѣкирой ковыль обагришь
II Игаркою кровью моіі прахъ напоишь.
Такъ вотъ гдѣ таилась погибель моя!
Мнѣ смертію кость угрожала!»
Изъ мертвоіі главы гробовая змія
Шипя между тѣмъ выползала;
Какъ черная лепта вкругъ погъ обви­
лась
II вскрикнулъ внезапно ужаленный Князь.
Ковши круговые запѣпясь шипятъ
Па тризнѣ плачевной Олега;
Князь Игорь и Ольга па холмѣ сидятъ;
Дружина пируетъ у брега !
Бойцы поминаютъ минувшіе дни,
11 битвы, гдѣ вмѣстѣ рубились они.
Л. Пушкинъ.
184. ГРАФЪ ГАПСБУРГСКІЙ.
Торжественнымъ Ахенъ весельемъ шу­
мѣлъ;
Въ старинныхъ чертогахъ, на пирѣ,
Рудольфъ, Императоръ избранный, сидѣлъ
Въ сіяньи вѣнца и въ порфирѣ.
Тамъ кушанья Рейнскій ФальцграФЪ раз­
носилъ;
Богемецъ напитки въ покалы цѣдилъ;


—
272
II семь Избирателен чиномъ,
Устроенный древле свершая обрядъ,
Блистали, какъ звѣзды предъ солнцемъ
блестятъ ,
Предъ новымъ свои мъ властели номъ,
Кругомъ возвышался богатый балконъ >
Ликующимъ полный народомъ;
И клики, со всѣхъ прилетая сторонъ,
Подъ древнимъ слпвалися сводомъ.
Былъ конченъ раздоръ; перестала война;
Безцарственпы, грозны прошли времена,
Судья надъ землею былъ снова;
II воля губить у меча отнята ;
Не брошены слабый, вдова, сирота
Могущимъ во власть безъ покрова.
II Кесарь, наполнивъ покалъ золотой,
Съ привѣтливымъ взоромъ вѣщаетъ:
«Прекрасенъ мой пиръ; все пирует ь со
мной ;
«Все царскій мой духъ восхищаетъ;
«Но гдѣ-жъ утѣшитель, плѣнитель сер­
децъ ?
«Придетъ-ли мнѣ душу растрогать пѣ­
вецъ
«Пгрой и благимъ поученьемъ?
«Я пѣсней былъ другомъ, какъ рыцарь
простой;
«Днесь Кесарь, покину-ль обычай святой
«Пиры услаждать пѣснопѣньемъ ?»
II вдругъ иръ среды величавыхъ гостей
Выходитъ, одѣяпъ таларомъ,
Пѣвецъ въ красотѣ посѣдѣлыхъ кудрей,
Младымъ преисполненный жаромъ.
«Въ струнахъ золотыхъ вдохновенье жи­
ветъ ;
Пѣвецъ о любви благодатной поетъ ,
О всемъ, что святаго есть въ мірѣ,
Что душу волнуетъ, чго сердце манитъ....
О чемъ-же властитель воспѣть повелитъ
Пѣвцу на торжественномъ пирѣ 1»
—Не мнѣ управлять пѣспопѣвца душой,
(Пѣвцу отвѣчаетъ властитель) ,
Онъ высшую силу призналъ надъ собой;
Минута ему повелитель;
По воздуху вихорь свободно шумитъ:
Кто знаетъ, откуда, куда опт. летитъ?
Изъ бездны потокъ выбѣгаетъ :
Такъ пѣснь зараждаетъ души глубина,
II темное чувство, изъ дивнаго сна
Прп звукахъ воспрянувъ, пылаетъ. —
II смѣло ударилъ пѣвецъ по струнамъ,
II голосъ пріятный раздался:
«На статномъ конѣ, по горамъ, по полямъ
За серною рыцарь гонялся ;
Онъ съ ловчимъ однимъ выѣзжаетъ
самъ-другъ
Изъ чащи л I.спой па сіяющііі лугъ ,
II ѣдетъ онъ шагомъ кустами;
Вдругъ слышатъ они: колокольчикъ гре­
митъ ;
Идетъ изъ кустовъ пономарь и звонитъ;
II слѣдомъ священникъ съ дарами.
И набожный Графъ, умиленный душой,
Колѣна свои преклоняетъ ,
Съ сердечною вѣрой, съ горячей моль­
бой
Предъ Тѣмъ , что живитъ и спа­
саетъ.
По лугомъ стремился кипучій ручей;
Свирѣпо надувшись отъ сильныхъ до­
ждей ,
Онъ путь заграждалъ пѣшеходу;
И спутнику пастырь дары отдаетъ
И обувь снимаетъ и смѣло идетъ
Съ священною ношею въ воду.
«Куда? изумившійся Графъ вопросилъ.»
— Въ село; умирающій нищій
Ждетъ въ мукахъ, что-бъ пастырь его
разрѣшилъ,
II алчетъ небесныя пищи.
Недавно лежалъ черезъ этотъ потокъ
Сплетенный изъ сучьевъ для пѣшихъ
мостокъ—
Его разбросало водою;
Чтобъ душу святой благодатью спасти,
Я здѣсь неглубокій потокъ перейти
Спѣшу обнаженной стопою. —
II пастырю витязь копя уступилъ,
II подалъ ногѣ его стремя,
Чтобъ онъ облегчитыюкаяньемъспѣшилъ
Страдальцу грѣховное бремя.
II къ ловчему самъ на сѣдло пересѣлъ,
И весело въ чащу на ловъ полетѣлъ;
Священпикъ-же, требу святую
Свершивши, прй первомъ мерцаніи дня
Приходитъ ко графу, смиренно копя
Ведя за узду золотую.
«Дерзну-ди помыслить я, Графъ возгла­
силъ,


—
2/3 -
Почтительно взоры склонивши,
Чтобъ конь сеіі ничтожной забавѣ слу­
жилъ ,
Спасителю-Богу служивши?
Когда ты, отецъ, не пріемлешь копя,
Пусть будетъ онъ даромъ благимъ отъ
меня
Отнынѣ Тому, чье даянье
Всѣ блага земныя, и сила, н честь;
Кому не помедлю на жертву принесть
II силу и честь и дыханье.»
— Да будетъ-же вышній Господь надъ
тобой
Своеіі благодатью святою ;
Тебя да почтитъ Онъ въ сей жизпи и
въ тоіі,
Какъ днесь онъ почтенъ былъ тобою;
Гельвеція славой сіяетъ твоей;
И шесть расцвѣтаютъ тебѣ дочерей,
Богатыхъ дарами природы:
Да будетъ-же (молвилъ пророчески онъ)
Удѣломъ ихъ шесть знаменитыхъ коронъ;
Да славятся въ роды и роды.»
П въ думѣ главу Императоръ склонилъ:
Минувшее въ немъ оживилось.
Вдругъ быстрый онъ взоръ па пѣвца
устремилъ—
II таинство словъ объяснилось:
Онъ пастыри видитъ въ пѣвцѣ предъ
собой;
II слезы, изъ гласъ побѣжавши струей,
Порфпрои закрылъ въ умплепьѣ....
Все смолкло, па Кесаря очи поднявъ,
II всякъ догадался, кто пабожпый графъ,
II сердцемъ почтилъ Провидѣнье.
Жуковскій.
185. БЬСЫ.
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освѣщаетъ снѣгъ летучій;
Мутно небо , ночь мутна.
Ѣду, Ѣду въ чистомъ полѣ;
Колокольчикъ ДИНЬ-ДИНЬ-ДІШЬ....
Страшно, страшно по неволѣ
Средь невѣдомыхъ равнинъ!
Эй, пошелъ, лмщйкъ!...* «Пѣтъ мочиз
«Копямъ, баринъ, тяжело;
«Вьюга мнѣ слипаетъ очи;
«Всѣ дороги занесло;
«Хоть убей, слѣда невидно;
«Сбились мы. Что дѣлать намъ!
«Въ полѣ бѣсъ пасъ водитъ видно,
«Да кружитъ ио сторонамъ.
«Посмотри: вопъ, вонъ играетъ,
«Дуетъ, плюетъ на меня;
«Вонъ—теперь въ оврагъ толкаетъ
«Одичалаго коня;
«Тамъ верстою небывалой
«Онъ торчалъ передо мноіі;
«Тамъ сверкнулъ онъ искрой малой
«II пропалъ во тмѣ пустой.»
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освѣщаетъ снѣгъ летучііі;
Мутно пебо, ночь мутна.
Силъ намъ нѣтъ кружиться долѣ;
Колокольчикъ вдругъ умолкъ;
Кони стали.... — Что тамъ въ полѣ?—
«Кто ихъ знаетъ: пень иль волкъ?»
Вьюга злится, вьюга плачетъ;
Кони чуткіе храпятъ;
Вонъ ужъ онъ далече скачетъ,
Лишь глаза во мглѣ горятъ!
Конн спова понеслися;
Колокольчикъ дппь-дппь-дипь....
Вижу: духи собралися
Средь бѣлѣющихъ равнинъ.
Безконечны, безобразны,
Въ мутной мѣсяца игрѣ
Закружились бѣсы разны,
Будто листья въ ноябрѣ....
Сколько ихъ! куда ихъ гонятъ?
Что такъ жалобно поютъ?
Домоваго-лп хоронятъ,
Вѣдьму-ль за-мужъ выдаютъ?
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освѣщаетъ снѣгъ летучій;]
Мутно небо, ночь мутна;
Мчатся бѣсы рой за роемъ
Въ безпредѣльной вышинѣ,
Визгомъ жалобнымъ и воемъ
Надрывая сердце мнѣ....
А. Пушкинъ.
35


186; ТОРЖЕСТВО ПОБѢДИ­
ТЕЛЕЙ.
Палъ Пріамовъ градъ священный;
Грудой пепла сталъ Псргамъ;
И, побѣдой насыщенны,
Къ острогрудымъ кораблямъ
Собрались Эллепы—тризну
Въ честь минувшаго свершить,
П въ желанную отчизну,
Къ берегамъ Элладіі плыть.
Пойте, войте гимнъ согласной;
Корабли обращены
Отъ враждебной стороны
Къ пашей Греціи прекрасной.
Брегомъ шла толпа густая
Пліонскихъ дѣвъ и женъ :
Изъ отеческаго края
Ихъ вели въ далекій плѣнъ.
И съ побѣдной пѣснью дикой
Ихъ сливался тихій стопъ
По тебѣ, святой, великой,
Невозвратный Иліонъ.
Вы, родные холмы, нивы,
Намъ васъ болѣ не видать!
Будемъ въ рабствѣ увядать....
О, сколь мертвые счастливы!
И съ предвѣдѣньемъ во взглядѣ
Жертву самъ Калкасъ заклалъ:
Грады зиждущей Палладѣ
И губящей (онъ воззвалъ),
Бурепосцу Посидону,
Воздымателю валовъ,
И носящему Горгону
Богу смертныхъ и боговъ !
Судъ оконченъ; споръ рѣшился;
Прекратилася борьба;
Все исполнила Судьба:
Градъ великій сокрушился.
Царь народовъ, сынъ Атрея
Обозрѣлъ полковъ число:
Въ елѣдъ за ппмъ па брегъ Сигея
Много, много ихъ пришло,...
И незапный мракъ печали
Отуманилъ царскій взглядъ:
Благороднѣйшіе пали....
Мало съ нимъ пойдетъ назадъ!
Счастінвъ тогъ, кому сійиѣе
Бытія сохранено,
Тотъ, кому вкусить дано
Съ милой родиной свиданье !
И не всякій насладится
Миромъ, въ свой прпшедшн домъ;
Часто злобный ковъ таится
За домашнимъ алтаремъ;
Часто Марсомъ пощаженный
Погибаетъ отъ друзей.
(Рекъ Палладой вдохновенный,
Хитроумный Одиссей).
И стоящій блпзь Елены
Менелай тогда сказалъ:
Плодъ губительный измѣны!
Ею самъ измѣнникъ палъ;
II погибъ виной Парпда
Отягченный Иліонъ....
Неизбѣженъ судъ Кронида,
Все блюдетъ съ Олимпа онъ.
Злому злой копецъ бываетъ:
Гибнетъ жертвой Эвменидъ,
Кто безумно, какъ Паридъ,
Право гостя оскверняетъ.
Пусть веселый взоръ счастливыхъ
(Овлеевъ сынъ сказалъ)
Зритъ въ богахъ боговъ правдивыхъ;
Судъ ихъ часто слѣпъ бывалъ:
Сколькихъ бодрыхъ жизнь поблекла!
Сколькихъ низкихъ рокъ щадитъ!....
Нѣтъ великаго Патрокла,
Живъ презрительный Терсптъ.
Смертный, вѣчный Дій Фортунѣ
Своенравной предалъ пасъ;
Уловляй же быстрый часъ ,
Не тревожа сердца втунѣ.
Лучшихъ бой похитилъ ярый!
Вѣчно памятенъ намъ будь,
Ты, моіі брать, ты подъ удары
Подставлявшій твердо грудь,
Ты, который насъ, пожаромъ
Осажденныхъ, защитилъ....
Но коварнѣйшему даромъ
Щитъ и мечъ Ахилловъ былъ.
Миръ тебѣ во тмѣ Эрева!
Жизнь твою пе врагъ пожалъ:


-
275 -
Ты своею сплои пал.,
Жертва гибельнаго гпѣва.
О Ахиллъ! о мой родитель !
(Возгласил. Пеоптолемъ)
Быстрый міра посѣтитель,
Жребій лучшій взялъ ты въ немъ.
Жить въ любви племенъ дѣлами—
Благо первое земли;
Будема вѣчны именами
И сокрытые въ выли!
Слава дней твоихъ пеглѣнна;
Въ пѣсняхъ будетъ цвѣсть опа:
Жизнь -живущихъ невѣрна,
Жизнь отжившихъ неизмѣнна!
Смерть велитъ умолкнуть злоб!;:
(Діомедъ провозгласилъ)
Слава Гектору во гробѣ!
Онъ краса ІІергама былъ;
Онъ за край, гдѣ жили дѣды,
Веледуншо пролилъ кровь;
Побѣдившимъ—честь побѣды!
Охранявшему—люйовь!
Кто, на судъ явясь кровавый,
Славно палъ за отчііі домъ:
Тотъ, почтенный и врагомъ,
Бу деть жить въ преданьяхъ славы.
Несторъ, жизнью убЬленный,
Нацѣдилъ вина Фіалъ,
11 Гекубѣ сокрушенной
Дружелюбно выпить далъ.
Пей страданій утомленье;
Добрый Вакховъ даръ вино:
II веселость п забвенье
Проливаетъ въ пасъ оно.
Пей, страдалица ! печали
Услаждаются виномъ :
Боги жалостные въ немъ
Подкрѣпленье сердцу дали.
Вспомни матерь Ніобею :
Что извѣдала она !
Сколь ужасная надъ нею
Казпь была совершена !
По и съ нею, безотрадной ,
Добрый Вакхъ не даромъ былъ:
Оиъ струею виноградной
Вмигъ тоску въ ней усыпилъ.
Если грудь виномъ согрѣта ,
11 въ устахъ ^ино кипитъ:
Скорби паппі быстро мчитъ
Ихъ смывающая Лета.
II вперила взоръ Кассандра,
Внявъ шепнувшимъ ей богамъ,
На пустынный брегъ Скамандра ;
На дымящійся Пергамъ.
Все великое земное
Разлетается, какъ дымъ:
Нынѣ жребій выпалъ Троѣ ,
Завтра выпадетъ другимъ....
Смертный, Силѣ, насъ гнетущей.
Покоряйся и терпи !
Спящій въ гробѣ, мирно спи !
Жизнью пользуйся, живущій !
Жуковскій,


ІИДШЛЛШ iS жжв
187. ГЕЗІОДЪ И ОМИРЪ,
СОПЕРНИКИ.
Народы, какъ водны, въ Халхиду текли,
Народы счастливой Еллады!
Тамъ сильный владыка , надъ прахомъ
отца
Окопча печальны обряды,
Ристалище славы бойцамъ отверзалъ.
Три раза съ румяной денницей
Бойцы выступали съ бойцами на бой;
Три раза стремили возницы
Копей легконогихъ по звонкимъ полямъ;
II трижды владѣтель Халхиды
Достойнымъ оливпы вѣнки раздавалъ.
Но солнце на лоно Ѳетиды
Склонялось, и новый готовился бой.
Очистите поле, возпицы!
Спѣшите! Залейте студеной струей
Пылающп оси и спицы;
Копей отрѣшите отъ тягостныхъ узъ
II въ стойлы прохладны ведите!
Вы, пылью и потомъ покрыты бойцы,
При пламени свѣтломъ вздохпите!
Впемлите народы, Еллады сыны,
Высокія пѣсни внемлите!
Пройдя изъ края въ край гостепріим­
ный міръ,
Лѣтами древними и рокомъ удрученный,
Здѣсь пѣсней царь, Омиръ,
И юный Гезіодъ, Камепамъ драгоцѣн­
ный,
Вступаютъ въ славный боіі.
Колебля маслину священную рукой,
Пѣвецъ Аскреи гимнъ высокій начи­
наетъ:
(Опъ съ лирой никогда свой гласъ
не сочетаетъ).
Гезіодъ.
Безвѣстный юноша, съ стадами я бро­
дилъ
Подъ тѣнью пальмовой близь чистой
Ппокрены;
Тамъ пастыря нашли прелестныя Ка­
мень),
И я въ обитель ихъ священную всту­
пилъ.
Омиръ.
Мнѣ снилось въ юности: Орелъ громо­
метатель
Отъ Мелеса меня играючи унесъ
На край земли, на край небесъ,
Вѣщая: ты земли и неба обладатель.
Гезіодъ.
Тамъ лавры хижину простую осѣнятъ,
Въ пустыняхъ процвѣтутъ Темпейскія
долины,
Куда вы бросите своіі благотворный
взглядъ,
О нѣжны дочери суровой Мцемозііны!


277
Омиръ.
Хвала отцу боговъ! Какъ ясный сводъ
небесъ
Ладъ царствомъ высится плачевнаго
Эреба,
Какъ радостный Олимпъ стоитъ пре­
выше неба:
Такъ выше всѣхъ боговъ — властитель
ихъ Зевесъ!—
Гезіодъ.
Въ священномъ сумракѣ, въ сіяніи
Діаны
Вы, Музы, любите сплетаться въ хоро­
водъ,
Или, торжественный въ Олимпъ свер­
шая ходъ,
Съ безсмертными вкушать напитокъ Ге­
бы рьяный—
Омиръ.
Не знаетъ смерти онъ: кровь алая тель­
цовъ
Не брызнетъ подъ ножемъ надъ Зевсо-
воіі гробницей;
II копи бурные со звонкой колесницей
Предъ пей не будутъ прахъ крутить до
облаковъ.
Гезіодъ.
А мы всѣ смертные, всѣ Паркамъ об­
реченны ,
Увидимъ области подземнаго царя,
II рѣки спящія, Тенаромъ заключению,
Не лыощи дань свою въ бездонныя моря.
Омиръ.
Я првближаюся къ метѣ сей неизбѣж­
ной.
Внемли , о юноша ! ты пѣлъ Труды и
Дни—
Для старца ветхаго ужъ кончились они!
Гезіодъ.
Сынъ дивный Мелеса 1 II лебедь бѣло­
снѣжной
На синемъ Стримонѣ, провидя страш­
ный часъ,
Не слаще твоего поетъ въ послѣдній
разъ!
Твоіі геній проницалъ въ Олимпъ: и вѣч­
ны боги
Отверзли для тебя заоблачны чертоги.
II чтожъ? Въ юдоли сей страдалецъ ис­
кони,
Ты рокомъ обреченъ въ печаляхъ кон­
чить дни.
Пѣвецъ божественный , скптаяся какъ
нищій,
Въ печальномъ рубищѣ , безъ крова и
безъ пищи,
Слѣпецъ всевидящій! ты будешь про­
клинать
II день , когда на свѣтъ тебя родила
мать!
Омиръ.
Твоіі гласъ подобится амвроз іи небесной,
Что Геба юная сапжирпой чашой льетъ.
Пѣвецъ! въ устахъ твоихъ поэзіи пре­
лестной
Сладчайшій Ольмія благоухаетъ медъ.
Но— Музъ любимый жрецъ!.... стра­
шись руки злодѣйской,
Страшись любви , страшись Эвбеи бе­
реговъ;
Твой близокъ часъ : увы ! тебя Зевесъ
Немейской,
Какъ жертву славную, готовитъ для
враговъ.
Умолкли. Облако печали
Покрыло очи ихъ— народъ рукоплескалъ.
Но снова сладкій бой поэты начинали
При шумѣ радостныхъ похвалъ.
Омиръ, возвыся гласъ , воспѣлъ паро­
довъ брани,
Народовъ гибнувшихъ по прихоти царей;
Пріама древняго съ мольбой несуща дани
Убійцѣ грозному и кровныхъ и дѣтей ;
Мольбу смиренную и быструю Обиду,
Харитъ и легкихъ Оръ и страшную Э-
ГИДУ,
Нептуна области, Олимпъ и дикій Адъ.
А юпый Гезіодъ , взлелѣянный Парна­
сомъ,
Съ чудесной прелестью воспѣлъ весе­
лымъ гласомъ
Весну, роскошную сопутницу Гіадъ:
Какъ Фебъ торжественно вселенну об­
текаетъ,


278
Какъ дяп п мѣсяцы родятся въ небе­
сахъ;
Какъ нивой золотой Церера награж­
даетъ
Труды годичные оратая въ поляхъ.
Заботы сладкія при сборѣ винограда,
Тебя, желанный Миръ, лелѣятель долинъ,
Благословенныхъ селъ, и пастыреіі и
стада,
Онъ пѣлъ. II слабый Царь, Халхиды
властелинъ,
Отъ самой юности воспитанный средь
мира ,
Презрѣлъ высокій гимнъ безсмертнаго
Омпра
II пальму первенства сопернику вручилъ.
Счастливый Гезіодъ въ награду получилъ
За пѣсни, мирною Каменой вдохновенны,
Сосуды сребряны, треножникъ позлащен­
ный
II чернаго овна, красу веселыхъ стадъ.
За нимъ, предъ нимъ, сыны Ахейскіе
какъ волны ,
На край ристалища обширнаго спѣшатъ,
Гдѣ побѣдитель самъ, благоговѣнья пол­
ный,
При возліяніяхъ овна младую кровь
Довременно богамъ подземнымъ посвя­
щаетъ ,
II Музамъ св І.тлые сосуды предлагаетъ,
Какъ даръ, усердный даръ пѣвца, за ихъ
любовь.
До самоіі старости преслѣдуемый ро­
комъ ,
По духомъ царь, пе рабъ разгнѣванной
судьбы,
Омиръ скрывается отъ суетной толпы ,
Снѣдая грусть свою въ молчаніи глубо­
комъ.
Рожденный въ Самосѣ убогій сирота
Слѣпца изъ края въ край, какъ сынъ
усердный, водитъ;
Онъ съ нимъ пристанища въ Елладѣ не
находитъ;
И гдѣ найдутъ его талантъ и нищета?
Батюшкове.
188. ДЕРЕВЕНСКІЙ СТОРОЖЪ
ВЪ ПОЛНОЧЬ.
Полночь било; въ добрый часъ!
Спите; Богъ пе спитъ за насъ.
Какъ все молчитъ!.... Въ полночной глу­
бинѣ
Окрестность вся какъ будто притаилась;
Пѣтъ шороху въ кустахъ; тиха дорога;
Вь пустой дали не простучитъ телѣга ;
Не скрыпнеть дверь; дыханье не про­
вѣетъ;
II коростель замолкъ въ трав !; болотной.
Все, все теперь подъ занавѣсомъ спитъ;
11 легкою-ль, неслышною стопою
Прокрался здѣсь безплотный духъ.... не
знаю.
Но чу.... тамъ прудъ шумитъ; переби­
раясь
По мельничнымъ колесамъ неподвиж­
нымъ,
Сонливою струей бѣжитъ вода;
II ласточка тайкомъ ползетъ по брев­
намъ
Подъ кровлю; и сова перелетѣла
По небу тихому оть колокольни;
II въ высотѣ, Фонарь ночной, лупа
Виситъ межъ облаковь и свѣтить ясно,
II звѣздочки вдали небесной брежжутъ....
Не такъ-же-ли, когда, осешіей ночью,
Измокнувшій, усталый отъ дороги,
Придешь домой, еще не видишь кровель,
А огонекъ ужъ тамъ и тутъ сверкаетъ?....
Но что-жъ во мнѣ такъ сердце разго­
рѣлось ?
Что на душЬ такъ радостно и смутно?
Какъ будто въ ней по родинѣ тоска!
Я плачу.... но о чемъ? II самъ не знаю!
Полночь било; въ добрый часъ!
Спите; Богъ не спитъ за пасъ.
Пускай темно на высотѣ;
Сіяютъ звѣзды въ темнотѣ.
То свѣтъ родимой стороны;
Про насъ онѣ тамъ зажжепы.
Куда идти мнѣ? Въ нижнюю деревню,
Черезъ кладбище?.... Дверь отворена. '
Подумаешь, что въ полночь изъ могидь
Покойники выходятъ навѣстить


No
Свое сеіо, Провѣдать, іісс-ли Тамъ,
Какъ было въ старину. До сеіі поры,
Мнѣ помнится, еще ни одного
Не встрѣтилъ я. Не прокричать-ли пол­
ночь
Покойникамъ?.... Нѣтъ, лучше по гро­
бамъ
Пройду я молча: есть у пихъ на башнѣ
Свои часы. Къ тому-же— какъ узнать!
Прошла-ль уже ихъ полночь, или нѣтъ?
Быть можетъ, что теперь лишь только
тьма
Сгущается въ могилахъ.... ночь долга;
Быть можетъ также, что струя разсвѣта
Уже мелькнула и для нихъ. — кто знаетъ?
Какъ смирно здѣсь! знать мертвые по­
койны ? '
Дай Богъ!.—
Но мнѣ чего-то страшно
стало.
Не все здѣсь умерло: я слышу, ходитъ
На башнѣ маятникъ— ты скажешь,
бьется
Пульсъ времени въ его глубокомъ снѣ.
И холодомъ съ вершины дуетъ полночь;
Въ лугу ея дыханье бродитъ, тихо
Соломою на кровляхъ шевелитъ,
И пробирается сквозь тынъ со свистомъ,
И сыростью отъ стѣнъ церковныхъ па­
шетъ —
Окончины трясутся, и порой
Скрипитъ , качаясь , крестъ; здѣсь по­
дуваетъ
Оно въ открытую могилу.... Бѣдный
Фрицъ!
II для тебя готовятъ ужъ постелю,
II каменный покровъ лежитъ при ней,
И па нее огни отчизны свѣтятъ.
Какъ быть! а всѣмъ одно: всѣхъ на
пути
Застигнетъ сонъ.... что-жъ нужды? всѣ
мы будемъ
Па милой родинѣ; кто на кладбищѣ
Нашелъ постель—въ часъ добрый; вѣдь
могила
Послѣдній на землѣ ночлегъ ; когда-же
Проглянетъ день и мы , проснувшись ,
выдемъ
На новой свѣтъ , тогда пути и часу
Не будетъ памъ съ ночлега до отчизны.
Полночь било; въ добрый часъ!
Спите; Богъ не спитъ за насъ.
Сіяютъ звѣзды ёѣ вышины,
То свѣтъ родимой стороны;.
Туда черезъ могилу путь;
Въ могилѣ-жъ .—
только отдохнуть.
Гдѣ былъ я? гдѣ теперь? Пду деревней;
Прошелъ черезъ кладбище— Все по­
койно
II здѣсь и тамъ— II что-жъ деревня
въ полночь ?
Пе тихое-ль кладбище? Развѣ тамъ,
Равно какъ здѣсь, не спятъ, пе отды­
хаютъ
Отъ долгій усталости житейской,
Отъ скорби, радости, подъ властью Бога,
Здѣсь въ хижинѣ, а тамъ въ сырой землѣ,
До яснаго, небеснаго разсвѣта?
А онъ ужъ не далеко... Какъ-бы ночь
Ни длилася и неба пи темнила,
А все разсвѣта намъ не миновать.
Деревню разъ, другой я обойду—
II пѣтухи начнутъ мнѣ откликаться,
II воздухъ утренній начнетъ въ лице
Мнѣ дуть; проснется день въ бору, от­
дернетъ
Небесный занавѣсъ, и утро тихой
Струей прольется въ сумракъ; наконецъ,
Посмотришь : холмъ , и долъ , и лѣсъ
сіяютъ;
Все встрепепулося; тамъ ставень вскрыл­
ся,
Тамъ отворилась дверь; и все очнулось,
И всюду жизнь свободная взыграла.
Ахъ, Царь небесный, что зД праздникъ
будетъ,
Когда послѣдняя промчится ночь!
Когда всѣ звѣзды, малыя, большія,
II мѣсяцъ, и заря, и солнце вдругъ
Въ небесномъ пламени растаютъ, свѣтъ
До самой глубины могилъ прольется,
II скажутъ матери младенцамъ: утро!
II все отъ сна пробудится; тамъ дверь
Тяжелая отворится, тамъ ставень;
И выглянутъ усопшіе оттуда!....
О, сколько бѣдъ забыто въ тихомъ снѣ!
II сколько ранъ глубокихъ въ самомъ
сердцѣ
Исцѣлено! Встаютъ, здоровы, ясны;
Пьютъ воздухъ жизни; онъ вливаетъ
крѣпость
Пмъ ВЪ душу.... Ио когда-жъ тому слу­
читься ?


280
Полночь било; въ добрый часъ!
Спите; Богъ не спитъ за пасъ.
Еще лежитъ па небѣ тѣнь;
Елце далеко свѣтлый день;
Но живъ Господь; онъ знаетъ срокъ:
Онъ вышлетъ утро на востокъ.
Жуковскій.
189. РЫБАКИ.
Часть первая.
Таланты отъ Бога , богатство отъ
рукъ человѣка.
Таланты отъ Бога , богатство отъ
рукъ человѣка.
На островѣ Невскомъ, омытомъ рѣкою
и моремъ,
Подъ кущей одною два рыбаря жили
пришельцы:
Одинъ престарѣлый, другой линь брадой
опушался.
Гонимые нуждой изъ милаго края род­
наго,
На промыслъ товарищи вмѣстѣ пришли
на чужбину,
Лишь честную бѣдность они принесли
за спиною,
И вмѣстѣ и нужду и трудъ земляки
раздѣляли.
Въ печальныхъ трудахъ для убогихъ
пѣсни услада;
II младшій прекрасно игралъ ихъ па
звонкой свирѣли.
Въ тѣ таііпыя чувства минуты, когда
вдохновенье
Отъ неба нисходитъ и душу любимца
тревожитъ:
Въ часъ утра златаго, какъ день заго­
рался на небѣ,
II все на землѣ воскресало для счастія
жизни;
Иль въ вечеръ, какъ солнце въ багря­
ныя волны тонуло,
Иль 'ВЪ ясныя ночи, смотря и безмолв­
ный дивуясь
Па мѣсяцъ, на звѣзды, на высь безпре­
дѣльную неба,
То тайную радость, то таііпыя грустныя
чувства
Любилъ изливать опт, въ простыхъ, бсзъ-
искуственпыхъ звукахъ,
По чистыхъ, но свѣжихъ , какъ юные
листья на вѣтвяхъ.
Давно онъ окрестность плѣнялъ вдохно­
венной свирѣлью;
Онъ, звуками сердца ио свѣтлой Невѣ
разливаясь,
Ие разъ у гребцовъ останавливалъ шум­
ныя весла:
Ио , сердцемъ невинный , чудесъ имъ
творимыхъ не вѣдалъ.
Однажды, уставши отъ ловли несчастли­
вой, оба
Сидѣли у кущи, изъ вѣтвей древесныхъ
сложенной.
Старѣйшій работалъ изъ гибкія вербы
кошницу;
Л младшій у брега, главою на руку по­
никшій,
Уныло смотрѣлъ па бѣгущія, темныя
волны.
Шумѣли , бѣжали въ пучину незримую
волны:
Такъ юноши думы въ синѣвшуюсь даль
уносились!
По долгомъ молчаньи къ устамъ поднесъ
онъ цѣвницу
П въ пѣсни унылой излилъ вдохновен­
ное сердце.
Ио рыбарь старѣйшій работая началъ
бесѣду;
Рыбакъ стар.
Любезный товарищъ, вѣдь пѣснями рыбы
ие ловятъ!
Ты сладко играешь, и мнѣ твои пѣсни
отрадны;
Ио вижу, ты часто работу мѣняешь на
пѣсни;
Поешь ты до птицъ, для свирѣли п
сопъ забываешь.
Охота другая неволя; по молвлю я слово:
Нашъ неводъ изорванъ и верша твоя не
въ псправѣ.
Не пѣспями-ль, милой , ты зд ѣсь затѣ­
ваешь кормиться?
Ты съ голоду сгибнешь, иль съ сумкоіі
воротишься къ дому.


—
281 —
Рыбакъ млад.
Не сгибну , товарищъ : насъ пѣсни до
бѣдъ не доводятъ ; -
Любилъ ихъ, ты помнишь, и дѣдъ моіі
Рыбакъ стар.
Пастухъ горемычный!
Что дѣтямъ оставилъ онъ?
Рыбакъ млад.
Доброе имя!
Рыбакъ Стар.
II бѣдность.
Отецъ твой рыбакъ и дѣтей-бы не въ
скудѣ оставилъ,
Когда-бъ пе пришли на семью его чер­
ные годы:
Пожаръ аа пожаромъ его разорилъ до
основы.
Рыбакъ млад.
А кто-же помогъ намъ ? II кто на до­
рогу снабдил, насъ,
Отдавши послѣднее? Дѣдъ мой, пастухъ
'
горемычный/
Опъ, опъ подарилъ мн ѣ и эту пастушью
цѣвницу;
Онъ къ пѣснямъ меня здохотиль.
Рыбакъ стар.
Такъ что-же, товарищъ!
Знать, хочешь ты кинуть наслѣдствен­
ный промыедъ отцовскій ?
Но промыслъ рыбачій есть промыслъ и
чистый и честный:
Рыбакъ не губитель; своей онъ руки не
кровавить г
Рыбакъ не обманщикъ, товаръ продаетъ
не поддѣльный.
Симъ промысломъ честнымъ отцы наши
хлѣбъ добывали.
Знать, другъ мой любезный, тяжелъ тебѣ
трудъ рыболова?
Такъ лучше-бъ съ свирѣлью остался ты
дома при стадѣ.
Тамъ ясное небо, тамъ ясныя души, и
пѣсни
Тамъ милы людямъ; а здѣсь , братъ, й
люди, какъ небо,
Суровы: здѣсь хлѣба не выпоешь, вы­
плачешь легче.
Опомнись, землякъ; что скажетъ и мать,
какъ услышитъ?
Рыбакъ мл а Д.
,
Услышитъ, любезный, о мнѣ она добрыя
вѣсти;
А ты понапрасну меня не кори, оби­
жаешь.
Рыбачій я промыслъ любло , и его не
чуждаюсь:
Быть можетъ, лѣпивъ я, а больше того
безталанливъ;
Но справлюсь, товарищъ. Сулитъ рыбо­
ловъ мнѣ приморскій
Клубъ пятокъ и вершу за выучку пѣс­
ней свирѣльныхъ.
Вотъ, видишь ты, п ѣсни любятъ и здѣш­
ніе люди;
ІІхъ слушаютъ часто, па шлюбкахъ по
взморью гуляя
Ііояре градскіе, ихъ любятъ всѣ добрые
люди!
Я помню изъ дѣтства, какъ въ нашемъ
селеніи старецъ,
Захожій слѣпецъ наигрывалъ пѣсни па
струнахъ
Про старыя войны, про воиновъ рус­
скихъ могучихъ.
Какъ вижу его : и сума за плечами и
кобза,
Сѣдая брада и волосы до плечъ сѣдыя;
Съ клюкою въ рукахъ проходилъ онъ по
нашей деревнѣ
И, зазванный дѣдомъ, подъ нашею хатой
усѣлся.
Онъ долго сперва по струнамъ рокоталъ
молчаливый,
То важною думой сѣдое чело осѣняя,
То къ небу подъемля незрячія, бѣлыя
очи,
Какъ вдругъ просвѣтлѣло сѣдое чело
пѣснопѣвца,
II вдругъ по струнамъ залеталн кости­
стые пальцы;
Въ рукахъ задрожала струйчатая кобза,
и пѣсни,
Волшебныя пѣсни, изъ сгарцевыхъ устъ
полетѣли!
36


—
ш-
. Мы всѣ, ребятишки, какъ вкопаны въ
землю, стояли;
А дѣдъ моіі старикъ, на ладонь опи­
рался думный,
На лавкѣ сидѣлъ, и изъ глазъ его ка­
пали слезы.
О, кто-бы меня изучилъ сладкогласнымъ
тѣмъ пѣснямъ,
Тому-бъ я отдалъ изъ счастливѣйшихъ
всю мою тоню!
Вонъ тамъ, на Невѣ , подъ высокимъ
теремомъ свѣтлымъ,
Изъ камня гдѣ львы у порога стоятъ
какъ живые,
Подъ теремомъ тѣмъ бояринъ живетъ
именитый,
же престарѣлый, по знать въ немъ
душа молодая:
Подъ теремомъ тѣмъ , ты слыхалъ-лп ,
какъ въ лѣтнія ночи
П струны рокочутъ и вѣщіе носятся
гласы?
Знать, старцы слѣпые боярина пѣснями
тѣшатъ.
Землякъ, и свирѣль тамъ слышна: со­
ловьемъ распѣваетъ!
Всю душу проходитъ, какъ трель пове­
детъ и зальется!
Ты видишь, землякъ, п бояре разумные
любятъ
Свирѣль. Не хули-же моей ты сердеч­
ной забавы.
Люблю свое ре.месло, но и пѣсни люб­
лю я;
А дѣдъ мой говаривалъ: что въ кого
Богъ поселяетъ,
То вѣрно пе къ худу. II что-же въ
пѣсняхъ худаго?
Мнѣ сладко, мнѣ весело, радостно, слов­
но я въ небѣ,
Когда па свирѣли играю! Да самъ ты,
товарищъ,
Ты самъ, какъ пою я про сторону пашу
родную,
Про рѣки знакомыя, гдѣ мы училися
ловлѣ,
Про долы зеленые, гдѣ мы играли
младые,
За чѣмъ ты, любезный, глаза закрыва­
ешь рукою?
Да ты-же меня и коришь и сумою стра­
щаешь !
Мнѣ бѣдность знакома пзъ дѣтства; ее
не боюся.
Поколѣ-жъ есть руки, я ихъ не простру
за подачей.
Рыбакъ стар.
Задѣлъ я тебя, да и самъ уже каюсь;
рѣчистъ ты !
Но если-бы столько въ сей день нало­
вилъ ты и рыбы,
Какъ словъ насказалъ, повѣрнѣе была-бъ
наша прибыль.
Рыбакъ млад.
Что правда , то правда ; но день вѣдь
чеще пе оконченъ;
А впдпшь-ли, друіт>, надо мпою какъ
ласточка вьется?
Вѣдь зто пе къ худу; о! ласточка вѣст­
ница счастья!
Сегодня, сказалъ ты, не станемъ заки­
дывать неводъ.
У берега рыба гуляетъ: одинъ попыта­
юсь ;
Сажуся па легкую лодку, беру я и сѣти
И уды.
РЫКАКЪ СТАР.
Берешь и свирѣль ты, землякъ?
Рыбакъ» млад.
Разстаюсь-ли я съ нею ?
Рыбакъ стар.
Худое предвѣстье !
Рыбакъ млад.
Да ласточка вѣстница счастья!
Смотри, в ѣдь опять надо мной, и щебе­
четъ и вьется.
О ловля , счастливая ловля ! лишь день
вечерѣетъ,
Лишь солнце садится , и рыба стадами
играетъ.
«Ловпся мнѣ рыба, ловися и окунь и
щука !»
П пѣснь рыболова исчезла у дальняго
брега.


283
Часть вторая.
Уже надъ Невою сіяетъ беззноііное солнце;
Уже вечерѣетъ , а рыбаря нѣтъ моло­
даго.
Вотъ солнце зашло, эагорълся безоблач­
ный западъ;
£ъ пылающимъ небомъ, сліясь, загорѣ-
лося море,
Л пурпуръ п золото залило рощи и
долы.
Шпицъ тверди Петровой, возвышенный,
вспыхнулъ надъ градомъ ,
Какъ огненный столпъ, на лазури не-
,
бесной играя.
Угасъ оігь, по пурпуръ па западномъ
небѣ не гаснетъ ;
Вотъ вечеръ, но сумракъ за нимъ не
слетаетъ на землю;
Вотъ ночь, и свѣтла синевою покрытая
дальность :
Безъ звѣздъ и безъ мѣсяца небо ночное
сіяетъ,
II пурпуръ заката сливается съ златомъ
востока;
Какъ будто денница за вечеромъ слѣ­
домъ выводитъ
Румяное утро.— Была то година златая,
Какъ лѣтніе дни похищаютъ владыче­
ство ночи;
Какъ взоръ иноземца на сѣверномъ небѣ
плѣняетъ
Сліянье волшебное тѣни и сладкаго свѣта,
Какимъ никогда не украшено небо полу­
дня ;
Та ясность, подобная прелестямъ сѣвер­
ной дѣвы,
Которой глаза голубые ц алыя щеки
Едва отѣняются русыми локонъ волнами.
Тогда надъ Невой и надъ пышнымъ
Петрополемъ видятъ
Безъ сумрака вечеръ и быстрыя ночи
безъ тѣнпГ
Тогда Филомела полночныя пѣсни лишь
кончитъ,
II пѣсни заводитъ, привѣтствуя день
восходящій.
Но поздно; повѣяла свѣжесть; на нев­
скія тупдры
Роса опустилась, а рыбаря нѣтъ моло­
даго.
Вотъ полночь; шумѣвшая вечеромъ ты­
сячью веселъ
Нева не колыхнетъ; разъѣхались гости
градскіе ;
Ни гласа на брегѣ, ни зыби па влагѣ,
все тихо;
Лишь изрѣдка гулъ отъ мостовъ надъ
водой раздается,
Да изрѣдка крикъ изъ деревни, протяж­
ный, промчится,
Гдѣ гъ ночь окликается ратная стража
со стражей.
Все спитъ; надъ деревнею дымъ ни еди­
ный не вьется.
Огонь лишь дымится предъ кущею ры­
баря старца !
Котелъ у огнища стоитъ уже спятый
съ тренога.
Старикъ заварилъ въ немъ уху, въ ожи­
даніи друга;
Уха, ужъ остывши, подернулась пѣной
янтарной.
Не ужиналъ онъ и скучалъ, земляка
ожидая;
Лежалъ у огня , раскинувъ своіі кожа­
ный запонъ,
II часто посматривалъ вдоль по Невѣ
среброводной.
Но скучилъ старикъ, безпокоимый грустью
' п гладомъ;
II въ первым онъ разъ безъ товарища
ужинать думалъ:
Взялъ чашу изъ древа, блестящую ла­
комъ златистымъ;
Лишь началъ уху—черезъ край, приза­
думавшись, пролилъ
П, въ сердце на друга, промолвилъ су­
ровое слово.
Присѣлъ, п лишь руку для крестнаго
знаменья поднялъ ,
Шумъ веселъ раздался, и крестъ со­
творилъ онъ не къ яствѣ,
Но къ радости сердца : ладья па рѣкѣ
показалась,
П голосъ знакомый ударился въ берегъ
отзывный:
Рыбакъ млад.
Ты сішшь-лп,товарищъ? Вставай, помогай
выгружаться.
Рыбакъ стар.
Люби тебя Богъ, наважденный свирѣль­
никъ несчастный!


284 —
Не сопъ на глаза, а кручину на сердце
навелъ ты.
Пропасть до полночи? Я, Богъ знаетъ ,
что передумалъ.
Рыбакъ млад.
А что-же ты думалъ?
Рыбакъ стар.
Что думать? Свѣтаетъ, повѣса!
По новой деревнѣ, ты слышишь, стучатъ
ужъ телѣги;
II гдѣ разъѣзжалъ ты ? Свѣтло, всѣ
окольности видно;
А лодки твоей, просмотрѣлъ л глаза, не
завидѣлъ.
Хожу, окликаю: съ Невы ни отпѣта, пи
гласа.
Палъ на сердце страхъ: до бѣды далеко-ль
человѣку!
Такихъ , братъ , какъ ты , подцѣпляли
не разъ Водяные;
А мать за тебя у кого-бы отвѣта спро­
сила,
Негодный повѣса?... Здорово! даіі руку,
товарищъ !
Рыбакъ млад.
Другъ милый, другъ милый! ві.дь лас­
точка намъ не солгала.
Нль сердцемъ не чулъ ты , что я при­
везу тебѣ радость?
Рыбакъ стар.
Что? щуку съ перомъ голубымъ , или
лоеося жирнато пѣснью
Сманилъ ты на уду? О, рыба вѣдь ла­
кома къ пѣснямъ!
Не рыбу, мой Другъ, а сердца подгород­
ныхъ красавицъ
Ловилъ ты свирѣлью. Удаченъ-ли ловъ,
признавайся ;
Разсказывай все.... Но на челнѣ, какъ
видится, неводъ ?
Ты невода не бралъ?
Рыбакъ млад.
О неводѣ поел!:, товарищъ.
А эта свирѣль какова? посмотри, полю­
буйся ’ .
Рыбакъ стар.
Свирѣль дорогая, сдается; уже-ли куншъ
ты?
Нѣтъ, поднялъ у музъ понадрѣчныхъ;
навѣрно бояринъ
Ее обронилъ. Дорогая, заморской работы!
Изъ пальмова древа, съ слоновою костью
и златомъ;
А скважины въ ней, какъ пчела на со­
тахъ вылѣпляетъ!
На ней-то , землякъ, соловьиныя трели
ты-бъ вывелъ!
Сознай ты ее, объяви , что тебя-бъ не
клепали ;
Чужое добро не въ корысть.
Рыбакъ млад.
Не присвою чужаго.
И эта свирѣль, мой любезный, и неводъ
на челнѣ
Мои !
Рыбакъ стар.
Перестань, молодоіі, старика дты моро­
чишь.
Рыбакъ млад.
Такъ счастью, землякъ, моему и не вѣ­
ришь ты?
Рыбакъ стар.
Счастью?
Ума приложить не могу, и не знаю, ка­
кому?
Рыбакъ млад.
Вотъ этой простою; пастушеской дѣда
свирѣлью
II неводъ, что въ лодкѣ, и оту свирѣль
дорогую
Я выигралъ !
Рыбакъ стар.
Что ?
Рыбакъ млад.
II за что-бы купилъ я ?
За эту свирѣль рыболовнаго мало снаряда.


285
Нѣтъ, Богъ, о товарищъ, мнѣ Богъ да­
ровалъ ихъ за пѣсни!
Рыбакъ стар.
Да молви-;ке, кто ? Не томѣ , разскажи
мнѣ скорѣе!
Отъ радости сердце играетъ; пропалъ
мой и голодъ;
На умъ пе идетъ мнѣ и ужинъ. Това­
рищъ, ты веселъ?
Скорѣіі подѣлпся весельемъ, порадуй и
Друга!
Рыбакъ млад.
О, радостно будетъ объ этомъ всю жизнь
говорить мнѣ.
Но сядемъ мы тамъ, на холмѣ, подъ
душистою липой,
Гдѣ въ ясныя ночи съ тобою рыбу мы
удимъ.
Оттолѣ намъ видны далекія рощи и мызы
Но брегу Невы среброводной ; оттолѣ
увидимъ
И домъ, о которомъ тебЬ поведу мое
слово,
Тотъ теремъ, котораго мнѣ не забыть
до могилы !—
Какъ солнце садилось, подъѣхалъ я съ
удами въ челнѣ
Къ противному берегу. Рыба, какъ день
вечерѣетъ,
Тамъ рунами ходитъ; и въ правду ста­
дами металась.
Рука уставала закидывать гибкія уды ;
Двухъ щукъ изловилъ, окунямъ и счетъ
ужъ терялъ я ;
Запасная верша кипѣла серебряной рыбой.
Но скоро, не вѣдаю какъ, противъ мызы
боярской
Съ ладьей очутился я. Ночь между тѣмъ
наступала,
Чудесная ночь! ни единой звѣзды на
лазури,
Л сребряный свѣтъ разливался по небу
ночному !
Все было такъ тихо, ни дрогнулъ пи
листъ на осинѣ;
Все было безмолвно! И вотъ, надъ Не­
вою недвижной
Понесся изъ терема сладостный гулъ
тихострунный.
Мнѣ радостно стало! и началъ я робкой
свирѣлью
Подыгрывать тихо подъ струны ; какъ
вдругъ межъ древами
Почулся мнѣ шорохъ, и слуги боярскіе
вышли,
II съ берега стали меня зазывать въ
его теремъ.
Я сѣть отвязалъ, чтобъ боярину рыбу
живую,
Огромную щуку и окупеіі несть красно­
перыхъ.
«Не съ рыбой, съ свирѣлью!» веселые
вскрикнули слуги:
«Въ свой теремъ высокій тебя призы­
ваетъ бояринъ.»
Рыбакъ стар.
Царю моіі небесный! идти ты, землякъ,
не боялся?
Рыбакъ млад.
Боялся, товарищъ ! въ груди моей дро­
гнуло сердце;
Какъ вотъ и бояринъ изъ теремныхъ
оконъ хрустальныхъ
Свой ласковой голосъ мнѣ 'подалъ; и
пролилъ онъ въ душу
Веселость и смѣлость! Вступилъ я въ
'-'хоромы ; но страшно
Мнѣ стало опять, какъ я началъ идти
по хоромамъ.
Со стѣнъ ихъ лики глядятъ на тебя
какъ живые!
Изъ мрамора дѣвы, прелестныя, только
не дышатъ!
Но диву я дался, увидѣвши теремъ вы­
сокій,
Чудесный, прозрачный! какъ въ сказкѣ,
землякъ, говорится.
Что на небѣ звѣзды и въ теремѣ звѣз­
ды! и мѣсяцъ,
И вся въ терему красота поднебесная
видна!
Въ немъ старецъ бояринъ сидѣлъ сребро­
власый въ семействѣ
Цвѣтущихъ дѣтей средь бояръ и вель­
можъ именитыхъ.
Смутился я , другъ; у порога стоялъ
полумертвый;


286
Но ожило сердце , забилось весельемъ ,
н слезы
Изъ глазъ у меня проступили, какъ
добрый бояринъ
Привѣтно взглянулъ на меня и ласково
молвилъ:
«Люблю я невинныхъ сердецъ вдохно­
венья простыя ,
«Люблю я свирѣльныя пѣсни, а ты ихъ
пріятно играешь.
«Не разъ и ко мнѣ доходили ихъ слад­
кіе звуки.
«Давно я желалъ насладиться твоею
свирѣлью;
«Давно приготовилъ награду, до стойную
пѣсней:
«Тебя подарю я прекрасной свирѣлью
изъ пальмы. .
«Сыграй намъ, о рыбарь, пріятную,
сельскую пѣсню»
Зачѣмъ ты, товарищъ , подъ теремомъ
не былъ со мною?
Напомпилъ-бы ты мнѣ, какія, я пѣсни
играю;
Отъ радости всѣ позабылъ я , стоялъ
безотвѣтный;
По очи лишь поднялъ и взоры боярина
.
встрѣтилъ,
Безвѣстная, другъ, обняла меня дивная
сила!
Взыгралъ я ; и пѣснь разлилась по зе­
леному саду!
II вотъ мнѣ награда.
Рыбакъ стар.
Постой, товарищъ, ты видишь,
Досадныя слезы мѣшаютъ мнѣ слушать.
,— Ну, далѣ?
Рыбакъ млад.
Но лучшей наградой мнѣ было бояр­
ское слово.
«Кто былъ твой учитель ?» измолвилъ
онъ.— Богъ, отвѣчалъ я.
Бояринъ, изъ рукъ подавая свирѣль до­
рогую ,
«Играй, мнѣ примолвилъ ; безъ Бога ,
какъ ты, не играютъ.
«Но въ промыслѣ ты не лѣнишься-ли,
рыбарь, для пѣсней?
«Таланты отъ Бога, богатство отъ рукъ
человѣка.»
Нашъ промыслъ, я молвилъ , есть про­
мыслъ и чистый и честный:
Твои предъ бояриномъ смѣло я выска­
залъ рѣчи.
«Разумныя рѣчи, бояринъ мнѣ весело
молвилъ:
«За нихъ я тебя дарю еще неводомъ
новымъ;
«Ты-жъ лучшій твой ловъ продавай для
меня на трапезу.»
Рыбакъ стар.
Какъ сказку я слышу! правдиво пред­
вѣстіе птицы!
Рыбакъ млад.
Не птицы, а дѣда правдиво мнѣ вѣ­
щее слово ;
Онъ, дѣдъ мой, говаривалъ: что въ ко­
го Богъ поселяетъ ,
То вѣрно не къ худу.
—
Молчишь ты ,
любезный!
Рыбакъ стар.
Усталь я
Отъ радости сердца; скажу я короткое
слово:
Отъ дѣда въ наслѣдство ты принялъ
цѣвницу изъ липы,
А внукамъ своимъ передай цѣвницу изъ
пальмы.
Рыбакъ млад.
И имя того, кто почтилъ дарованіе Бога,
Я внукамъ моимъ передамъ съ любо­
вію къ пѣснямъ!
Гніьдиих.
190. ОТСТАВНОЙ СОЛДАТЪ.
Солдатъ.
Нѣтъ, не звІ;зда мнѣ изъ лѣсу свѣтила:
Какъ звѣздочка, манилъ меня часъ цѣ­
лый


287
Огонь вашъ, братцы! Кашицу себѣ
Для ужина варите? Хлѣбъ да соль!
Пастухи.
Спасибо, служба! Хлѣба кушать.
Солдатъ.
Быть такъ,
Благодарю васъ. Я усталъ порядкомъ!
Ну, костыли мои, вамъ роздыхъ! рядомъ
Я на траву васъ положу, и подлѣ
Присяду самъ. Да, верстъ пятнадцать
Ушелъ я въ вечеръ.
1- й Пастухъ.
А идешь откуда ?
Солдатъ.
А изъ Литвы, изъ Виленской больницы.
Вотъ какъ изъ матушки-Россіи ладно
Мы выгнали гостей незваныхъ, я
На первой пограничной перестрѣлкѣ,
Бѣда такая, безъ ноги остался!
Товарищи меня стащили въ Вильну;
Съ годъ лекаря и тѣмъ и семъ лечплп
П вотъ какимъ злодѣи отпустили.
Теперь па костыляхъ бреду кой-какъ
На родину, за Курскъ, къ женѣ и се­
страмъ.
2- й Пастухъ.
На, руку, обопрись! да пе сюда,
А на тулупъ раскинутый ложпся!
Солдатъ.
Спасибо, другъ, Господь тебѣ заплатитъ!
Ахъ, братцы! что за раіі земной у васъ
Подъ Курскомъ! Въ этотъ вечеръ слов­
но чудомъ
Помолодѣлъ я, въ волю надышавшись
Тепломъ и запахомъ цѣлебнымъ! Любо,
Легко мнѣ въ воздухѣ родномъ, какъ
рыбкѣ
Въ рѣкѣ студеной ! Въ царствахъ мно­
гихъ былъ я!
Попробовалъ вездѣ весны и лѣта !
Въ иныхъ краяхъ земля благоухаетъ,
Какъ въ свѣтлый праздникъ ручка ге-
пералыпп.
Н дорого и чудно, да не мило,
Не такъ, какъ тутъ! Здѣсь цѣлымъ тѣ­
ломъ дышишь,
Здѣсь всѣ составчпки въ себя впиваютъ
Простой, но сладкій , теплый воздухъ ;
словомъ,
II спать не хочется! игралъ бы все
До солнышка въ дѣвичьемъ хороводѣ.
3-й Пастухъ.
П мы-бъ, землякъ, играть не отказались,
Да лихъ пе льзя! Село далеко, стадо-жъ
Покинуть безъ присмотра, положившись
Лишь на собакъ, опасно, самъ ты зна­
ешь.
Какъ быть! по вотъ и кашица поспѣла:
Перекрестяся, примемся за ужинъ.
А послѣ, если къ сну тебя не клонитъ,
То разскажи намъ (говоришь ты складно)
Про старое свое житье-бытье:
Я чай, вездѣ бывалъ ты, все видалъ—
II домовыхъ, и водяпыхъ, и лѣшихъ,
II маленькихъ людей, живущихъ тамъ,
Гдѣ край земли сошелся съ краемъ
неба ,
Гдѣ можно въ облако любое вбить
Крючокъ иль гвоздь, и свой кафтанъ
повѣсить.
Солдатъ.
Вздоръ мелешь , малый ! уши вянутъ !
полно !
Старухи врутъ вамъ, грѣясь па печи,
А ві.і имъ вѣрите ! Какіе черти
Крещеному солдату захотятъ
Представиться ? Да вынѣ-жъ человѣкъ
Лукавѣй бѣса! Нѣтъ, другое чудо
Я видѣлъ, и пе въ почь до пѣтуховъ ,
Но днемъ оно предъ нами совершилось!
Вы слышали-ль, какъ заступился Богъ
За православную Державу пашу,
Какъ сжалился онъ надъ Москвой го­
рящей,
Надъ бѣдною землею , пе посѣвомъ,
А вражьими ватагами покрытой ;
II раннюю зиму послалъ намъ въ по­
мощь,
Зиму съ морозами, какіе только
Въ Николпнъ день, да около Крещенья
Трещатъ и за щеки и уши щиплютъ?
Свѣжо памъ стадо, а Французамъ туго!
II жалко и смѣшно ихъ даже вспомнить!
Окутались отъ стужи, чѣмъ могли,
Кто шитой душегрѣйкой, кто лохмотьемъ,


—
288 —
Кто ризою поповской, кто рогожей,
Убрались всѣ какъ святочныя хари,
II пу бѣжать скорѣе изъ Москвы!
Недалеко ушли-же. На дорогѣ
Морозъ схватилъ ихъ и заставилъ ждать
Дня суднаго на мѣстѣ преступленья —
У Божьей церкви, ими оскверненной,
Въ разграбленномъ анбарѣ, у села,
Сожженнаго ихъ буйствомъ! Мы, бывало,
Окончивъ трудный переходъ, сидимъ ,
Какъ здѣсь, вокругъ огня и варимъ щи,
А около лежать, какъ зто стадо,
Замерзлые Французы. Какъ лежатъ!
Когда-бъ не лица ихъ и не молчанье,
Подумалъ-бы, живые на бивакѣ
Комедію ломаютъ. Тотъ уткнулся
Въ костеръ горящій годовой,тотъ лошадь
Взвалилъ, какъ шубу, на себя; другой
Кя копыто гложетъ; тѣ-жъ, какъ братья,
Обнялись крѣпко, и другъ въ друга зубы
Вонзили, какъ враги !
Пастухи.
Ухъ! страшно, страшно.
Солдатъ.
А между тѣмъ, курьерской колокольчикъ,
Вотъ какъ теперь, и тамъ гремитъ , и
тамъ
Прозвякнетъ на морозѣ ; отовсюду
Везутъ извѣстья о побѣдахъ въ Питеръ
И въ обгорѣлую Москву.
1-й Пастухъ.
Э, братцы,
Смотрите, вотъ п къ памъ телѣжка ска­
четъ ,
II офицеръ про что-то ямщику
Кричитъ; ямщикъ ужъ держитъ лошадей:
Не спросятъ-ли о чемъ насъ ?
Солдатъ.
Помоги
Мнѣ встать: солдату вытянуться надо....
Офицеръ (подъѣхавъ)
Огня, ребята, закурить мнѣ трубку!
Солдатъ.
Въ минуту, ваше благородье!
Офицеръ .
Ба!
Товарищъ, ты какъ здѣсь?
Солдатъ.
Къ женѣ и сестрамъ
Домой таіцуся, ваше благородье !
За рану въ чистую уволенъ.
Офицеръ.
Съ Богомъ!
Снесп-жъ къ своимъ хорошее извѣстье:
Мы кончили войну въ столицѣ вражьей,
Въ ПарижІ> Русскіе отмстили честно
Пожаръ Московскій. Ну, прости , това­
рищъ!
Солдатъ.
Прощенья просимъ, ваше благородье!
(Оерицерк уѣзжаетъ.)
Благословеніе Господне съ нами
Отнын ѣ и вовѣки буди ! Вотъ какъ
Господь утѣшилъ матушку-Россію!
Молитесь, братцы! Божьи чудеса
Не совершаются-ль предъ нами явно !
Дельвигъ.
191. ПУТЕШЕСТВЕННИКЪ И
ПОСЕЛЯНКА.
IIУ ТЕШ ЕСТВЕННИ КЪ.
Благослови Господь
Тебя, младая мать,
II тихаго младенца ,
Приникшаго къ груди твоей;
Здѣсь подъ скалою,
Въ тѣни оливъ твоихъ пріютныхъ,
Сложивши ношу, отдохну
Отъ зноя близь тебя.
Поселянка.
Скажи мнѣ, странникъ ,
Куда въ палящій зной
Ты пыльною идешь дорогой?
Товары-ль городскіе
Разносишь по селеньямъ?


—
289 —
Ты улыбнулся, страшіпкъ,
На мой вопросъ.
Путешественникъ.
Товаровъ нѣтъ со мной.
Но вечеръ холодѣетъ;
Скажи мнѣ, поселянка,
Гдѣ тотъ ручей,
Въ которомъ жажду утоляешь?
Поселянка.
Взойди па верхъ горы:
Въ кустарникѣ, тропинкой ,
Ты мимо хижины пройдешь,
Въ которой я живу;
Тамъ близко и студеный ключъ ,
Въ которомъ жажду утоляю.
Путешественникъ.
Слѣды создательной руки
Въ кустахъ передо мною!....
Не ты сіи образовала камни ,
Обильно-щедрая природа-
Поселянка.
Иди впередъ.
Путешественникъ.
Покрытый мохомъ архитравъ:
Я узнаю тебя, творящій геній;
Твоя печать па утихъ мшистыхъ кам­
няхъ.
Поселянка.
Все далѣ, странникъ.
Путешественникъ.
Н надпись подъ моей ногою;
Ее затерло время;
'Гы удалилось,
Глубоко—врѣзанное слово,
Рукой творца нѣмому камню
Напрасно ввѣренный свидѣтель
Минувшаго богопочтенья.
Поселянка.
Дивишься, страпнпкъ ,
Т’ы атимъ камнямъ?
Подобныхъ много
Близь хижппы моей.
Путешественникъ.
Гдѣ? гдѣ ?
Поселянка.
I
Тамъ на вершинѣ ,
Въ кустахъ.
Путешественникъ.
Что вижу? Музы и Хариты.
Поселянка.
То хижипа моя.
Путешественникъ.
Обломки храма.
•
Поселянка.
Вблизи бѣжитъ
П ключъ студеный ,
Въ которомъ жажду утоляю.
Путешественникъ.
Не умирая, вѣешь
Ты палъ своей могилой ,
О Геній; надъ тобою
Обрушилось во прахъ
Твое прекрасное созданье....
А ты безсмертенъ.
Поселянка.
Помедли, странникъ, я подамъ
Сосудъ, напиться изъ ручья.
I
Путешественникъ.
П плющъ обвѣсилъ
Твой ликъ, божественно-прекрасный.
Какъ величаво
Падь этой грудою обломковъ
Возносится чета столбовъ !
А здѣсь пхъ одинокій братъ.
О, какъ они —
Въ печальный мохъ одѣвъ главы свя­
щенны—
37


—
290 -
Скорбя величественно, смотрятъ
На раздробленныхъ
У ногъ ихъ братій;
Въ тѣни шиповки ковъ зеленыхъ ,
Подъ камнями, подъ прахомъ
Лежать они и вѣтеръ
Травой надъ ними шевелитъ.
Какъ мало дорожишь, природа,
Ты лучшаго созданья своего
Прекраснѣйшимъ созданьемъ!
Сама святилище свое
Безчувственно ты раздробила ,
II тернъ посѣяла на немъ.
Поселянка.
Какъ спитъ младенецъ мой !
Войдешь-ли странникъ ,
Ты въ тпжину мою,
Иль здѣсь па волѣ отдохнешь?
Прохладно, подержи дитя;
А я сосудъ водой наполню.
Спи, мой малютка, спи;
Путешественникъ.
Прекрасенъ твой покой....
Какъ тпхо дышитъ онъ ,
Исполненный небеснаго здоровья '.
Ты, па святыхъ остаткахъ
Минувшаго рожденный....
О, будь съ тобоіі его великій Геній ;
Кого присвоитъ онъ ,
Тотъ въ сладкомъ чувствѣ бытія
Земную жизнь вкушаетъ.
Цвѣти жъ надеждой,
Весенній цвѣтъ прекрасный;
Когда-же отцвѣтешь,
Созрѣй на солнцѣ благодатномъ,
II дай богатый плодъ.
Поселянка.
Услышь тебя Господь!.... А онъ все
спитъ.
Вотъ, странникъ, чистая вода
II хлѣбъ—даръ скудный, по отъ сердца.
Путешественникъ.
Благодарю тебя.
Какъ все цвѣтетъ кругомъ
И живо зеленѣетъ!
Поселянка.
Мой мужъ придетъ
Черезъ минуту съ поля
Домой; останься, странникъ,
II ужинъ съ нами раздѣли.
Путешественникъ.
Жилище ваше здѣсь?
Поселянка.
Здѣсь, близко втихъ стѣнъ
Отецъ намъ хижину построилъ
Изъ кирпичей и каменныхъ обломковъ.
Мы въ ней и поселились.
Меня за пахаря онъ выдалъ ,
II умеръ на рукахъ у пасъ....
Проснулся ты, мое дитя?
Какъ веселъ онъ! какъ онъ играетъ!
О милый!
Путешественникъ.
О вѣчный сѣятель, Природа ,
Даруешь всѣмъ ты сладостную жизнь;
Всѣхъ чадъ своихъ, любя, ты надѣлила
Наслѣдствомъ хижинки пріютной.
Высоко на карнизѣ храма
Селится ласточка, не зная,
Чье пышное созданье застилаетъ ,
Лѣпя свое гнѣздо.
Червякъ, заткавъ живую вѣтку,
Готовитъ зимнее жилище
Своей семьѣ.
А ты среди великихъ
Минувшаго развалинъ
Для пуждъ своихъ житейскихъ
Шалашъ свой ставишь, человѣкъ ,
И счастливъ надъ гробами.
Прости, младая поселянка.
Поселянка.
Уходишь, странникъ ?
Путешественникъ.
Да Богъ благословитъ
Тебя и твоего младеца.
Поселянка.
Прости-же, добрый путь.


291
П УТЕІПЕСТВЕППІІ КЪ.
Скажи, куда ведетъ
Дорога этою горою ?
Поселянка.
Дорога эта въ Кумы.
Путешественникъ.
Далекъ ли путь?
Поселянка.
Гри добрыхъ мили.
Путешественникъ.
Прости.
О, будь вождемъ, Природа;
Направь мой странническій путь;
Здѣсь надъ гробами
Священной древности скитаюсь ;
Дай мнѣ найти пріютъ,
Отъ хладовъ сѣвера закрытый,
Чтобъ зной полдневный
Тополевая роща
Веселой сѣнью отвѣвала.
Когда-',къ въ вечерній часъ
Усталый возвращусь
Подъ кровъ домашній,
Лучемъ заката позлащенный:
Чтобъ на порогъ моихъ дверей
Ко мнЬ на встрѣчу вышла
Подобно милая подруга
Съ младенцемъ на рукахъ.
Жуковскій.
192. ИЗЪ ИДИЛЛІИ.
СИРАКУЗЯИКИ, или ПРАЗДНИКЪ
АДОНИСА.
Горго.
•••• Надѣвай-же ты платье и плащъ твой
съ застежками новый ;
Время, пойдемъ-ка въ палаты царя-бо­
гача, Птоломея,
Видѣть Адониса Праздникъ ; я слышу ,
царица готовитъ
Много прекраснаго.
Пракспноя.
Давно-ли? все у богатыхъ богато.
Ты-жъ, что увидишь, разсказывать ста­
нешь тѣмъ, кто не видѣлъ.
Гор.
Время одна ко отправиться : празднымъ
всякой день празднгікъ.
Пракс.
Эвпо, воды ключевой, и поставь по сре­
динѣ ; скорѣе-жъ;
Ахъ, ты нѣженка!—, спать покойно хо­
тятъ ужъ и кошки.
Двигайся-жъ, мигомъ воды; вода всего
мнѣ нужнѣе.
Какъ опа держитъ кувшинъ! Но давай,
безтолковая, тише
На руки леіі мнѣ; несчастная , ты мнѣ
хитонъ обливаешь !
Полно.—Ну вотъ, какъ боги мнѣ дали,
я такъ и умылась. —
Ключъ отъ шкатулки большой ? поско­
рѣе сама принеси мнѣ.
Гор.
Ахъ, Пракспноя, какъ пристало къ тебѢ
это платье
Съ цастыми сборами! прелесть! А что
оно стоитъ съ работой?
IIРАКС.
Лучше не спрашивай; чистымъ сребромъ
поболѣе мины,
Пли и двѣ ; объ работѣ молчу ; прило­
жила всю душу.
Гор.
Вышло за то по желанію.
IIРАКС.
Да , твоя рѣчь справедлива.
Плащъ мнѣ, Эвноя, и шляпу: приладь-
же, смотри, хорошенько ;


—
292 -
Такъ. — (къ ребенку) А дитя не возьму
я; тамъ бука, тамъ лошадь кусаетъ....
Плачь сколько хочешь, да н не хочу,
чтобы былъ ты калекой.
Горго, идемъ. —Н у возьми же дитя, за­
бавляй его , няня ,
Въ домъ позови собаку , и двери еди­
ныя запри ты.
Боги, какая толпа!- . , не ужели дол­
жны перейти мы
Эту бѣду? муравьи ненечетные, пѣтъ и
конца имъ !
Сколько прекрасныхъ дѣлъ , Птоломей ,
для народа ты сдѣлалъ
Послѣ того, какъ къ богамъ пріобщенъ
твоіі родитель. Злодѣи
Путникамъ болѣ не страшны египет­
скимъ подлымъ коварствомъ :
Прежде какимъ шаловствамъ предава­
лись искусники ОТИ ,
Всѣ па единую стать, негодяи, разбой­
ники, воры....
Милая Горго.... что съ нами будетъ?
воины сзади,
Конники царскіе скачутъ.... Другъ мой,
меня ты задавишь!....
Сталъ на дыбы его рыжій!.... онъ дикъ
совершенно , онъ бѣшенъ !....
Гдѣ ты, Эвноя? куда ты?.... убьетъ зтоть
конь человѣка !
Какъ хорошо я сдѣлала, дома оставивъ
ребенка !
Гор.
Ну, ободрись, Пракспноя ! теперь поза­
ди мы всііхъ конныхъ:
Строй ихъ пошелъ на площадь.
Прак с.
Теперь, я мой другъ, оживаю.
Змѣя да лошади пуще всего я па свѣ­
тѣ боюся
Съ самаго дѣтства.— Пойдемъ, прибли­
жаются волны народа.
Гор. (къ старухѣ идущей на встрѣчу)
Ты изъ дворца, моя матушка ?
Старуха.
Да, мои дѣти.
Гор.
Легкой«
Будетъ войти намъ?
Стар.
Съ попыткою въ Трою вошли
Аргивяне:
Да, мое дитятко, да , до всего съ по­
пыткой доходятъ.
Гор.
Слышишь ? старуха уходитъ и словно
оракулъ бормочетъ.
IIра*кс.
Женщины знаютъ про все, и про свадь­
бу Зевеса съ Юноной.
Го р.
Ахъ, Пракспноя, взгляни ты, какая тол­
па предъ дверями !
IIракс.
Страшная! Дай ты мнѣ руку; а ты Эв-
тпхиды, Эвноя,
Руку возьми, и держи ся ее, чтобъ отъ
насъ не отстала.
Надобно вмѣстѣ войти намъ; держпея
же насъ ты, Эвноя.
Гпѣдичк.
193. РЫБАКИ.
(Переводъ изъ Теокрита).
Повѣрь , Діач-апъ , мпѣ : лишь бѣд­
ность раждаегъ искуства :
Вина трудолюбія, бѣдность прямой нашъ
учитель!
Какъ скоро заботы вокругъ изголовья
тѣснятся,
Тогда мы не вѣримъ пріятнымъ ласка­
ніямъ нѣги !
Едва зарумянится небо зарею,
Гласъ нужды раздастся — и сонъ уле­
таетъ I


293
Два рыбаря, старцы, вкушали спо­
койствіе ночи
На хладной соломѣ, подъ кровомъ, изъ
лозъ соплетеппымъ ,
Склопяся главами на пуки изъ вѣтвей
зеленыхъ.
Кругомъ ихъ лежали орудья ихъ жиз­
ни печальной :
Ловитва для рыбы—кошницы изъ гиб­
кія вербы;
Садки для храпенья — обманчива плѣн­
ника вольность,
II верши коварны, горой у стѣны взгро-
можденны,
Раскинуты сѣти, и неводъ еще него­
товый ,
II длинныя лѣсы, и удочки съ пищею
смертной,
II верви, п весла, и лодка, увязшая въ
типѣ.
Два б ѣдныя платья, котомка съ изор­
ванной шляпой
Висѣли на гвоздѣ: вотъ все ихъ наслѣд­
ію имѣнье,
Вотъ все ихъ богатство! ни ложекъ, пи
чашъ деревянныхъ,
Нѣтъ даже собаки , надежнаго стража
ночнаго ;
Не знали сосѣдей ; сосѣдъ ихъ единое
море,
Котораго волны, ласкаясь , почти дося­
гаютъ
До хижины бѣдной. Еще украшеніе
мрака ,
Лупа не свершила пути своего поло­
вины :
Любезна работа уже возбуждаетъ, тре­
вожитъ
Покой рыболововъ. Встаютъ—отрясаютъ
отъ вѣждей
Послѣдніе дремоту; и вскорѣ ихъ гласъ
раздается
По зыбкому брегу. Ахъ! сладостно утро
въ работѣ!—
Одинъ изъ рыбаковъ.
Такъ! насъ обманули, товарищъ! ска­
зали , что ночи
Начнутъ сокращаться , какъ скоро Зе-
весь соизволитъ
Веселое лѣто послать кь намъ отъ гор­
няго свода.
Авроры не видно!.... а сколько я зрѣлъ
сновидѣній!
О тяжкое время! скажи, что ночь удер­
жало ?
Скажи — я обманутъ....
Другой.
Ты лѣту не радъ, мой товарищъ! —
Повѣрь, времена всѣ текутъ одинакой
чредою ;
Тебя посѣщали мечты, заботой рож­
денны :
Вотъ тайна—спокойся !
Первый.
Согласенъ съ тобою, товарищъ!
Ты, знаю, умѣешь разгадывать сны не­
понятны.
Я видѣлъ прекрасный, отъ друга его
не сокрою !
Мы рыбы дѣлили, раздѣлимъ съ тобой
сновидѣнья;
1ы разумъ имѣешь, а сны толковать—
не пустое!
Теперь-же есть время; и море бѣлѣетъ
волнами ,
II сонъ удалился. Почто лежать намъ
безмолвно
Па хладной соломѣ ?
Другой.
Скажи мнѣ сонъ по порядку.
Первый.
Когда,окончивши работы вечернія, сладко
Заснулъ на соломѣ (нашъ ужинъ былъ
очень умѣренъ.
Коль занятъ трудами, всегда я въ пи-
іцѣ умѣренъ !
Мы такъ ужъ привыкли); заснулъ я, п
вдругъ мнѣ приснилось,
Что, сидя на брегѣ, ловилъ я быструю
рыбу. .
Стадами металась , сребрилась въ водѣ
чешуею!
За удой кидаюсь — (на древѣ ближнемъ
висѣла).
Готова п пища , соблазнъ безсловесныя
твари ;


—
294 —
Послалъ.... ожидаю ! какъ песъ по спѣ
ловитъ зайцевъ,
Такъ рыбу мы ловимъ. Дрожитъ попла­
вокъ моіі и тонетъ.
Влеку-. ,
кровь лилась... погнулся отъ
тяжести прутикъ—
Я прутъ опускаю....кипѣла вода предо
мною....
Стремлюся руками схватить; — но если
укуситъ? —
Что нужды! отважусь.... укуситъ, но бу­
детъ моею!
II бой начинаю! весь ужасъ пропалъ въ
ту минуту.
Извлекъ!—Чтожъ увидѣлъ?—Ахъ! зла­
то, чистое злато
Движется въ мягкой травѣ. Я въ тре­
петѣ сердца
Вѣщаю: не ты-ли драгой любимецъ Неп­
туна ?
Не ты-ль украшенье прелестной дщери
Иерея ?
Такъ точно ! и тихо его отдѣляю отъ
уды,
Чтобъ не было злато такъ долго въ
подданствѣ желѣза !
Простершись па брегѣ, она засыпаетъ.
Любуясь добычей, клянуся я всѣми бо­
гами ,
Оставить и море , и въ градѣ на вѣкъ
поселиться,
Блистая богатствомъ и славой, какъ
горды владыки! —
II здѣсь я проснулся, товарищъ!—Кля­
нусь, сказалъ правду.
Другой.
Спокойся, что въ клятвѣ ? безъ нужды
нечестіе клятва !
Товарищъ, всѣ рыбы златыя — обман­
чивый призракъ!
Теперь ты пе сонный: смотри, гдѣ игра­
ла добыча,
Тамъ нѣтъ ничего— .
Ахъ, пе слушай
коварныхъ желаній !
Мы терпимъ гладную смерть, и видимъ
сны золотые !....
Мерзлякове.
194. ОВСЯНЫЙ КИСЕЛЬ.
Дѣти, овсяный кисель па столѣ; читай­
те молитву:
Смирно сидѣть, не марать рукавовъ и
къ горшку не соваться;
Кушайте: всякой намъ даръ совершенъ
и даяніе благо ;
Кушайте, спѣты мои, на здоровье; Гос­
подь васъ помилуй.
Въ полѣ отецъ посѣялъ овесъ и весной
заскородплъ.
Вотъ Господь-Богъ сказалъ: поди домой,
не заботься :
Я не заспу; безъ тебя онъ взойдетъ ,
расцвѣтетъ и созрѣетъ.
Слушайте жъ , дѣти : въ каждомъ зер­
нышкѣ тихо и мирно
Спитъ невидимкой малютка—зародышъ.
Долго , долго
Спитъ онъ, какъ въ люлькѣ, пе ѣстъ ,
и не пьетъ и не пикнетъ, доколѣ
Въ рыхлую землю его пе положатъ и
въ ней не согрѣютъ.
Воть онъ лежитъ въ бороздѣ и малют­
кѣ тепло подъ землею ;
Вотъ тихомолкомъ проснулся, взглянулъ
и сосетъ какъ младенецъ,
Сокъ изъ роднаго зерна , и ростетъ и
невидимо зрѣетъ;
Вотѣ уползъ изъ пеленъ, молодой коре­
шокъ пробуравилъ;
Роется въ глубь, и корма ищетъ въ
землѣ, и находитъ.
Что-же ?— .
Вдругъ скучно и тѣсно въ
потемкахъ.... «Какъ-бы провѣдать,
«Что тамъ, на бѣломъ свѣтѣ творит­
ся?....» Тайкомъ , боязливо
Выглянулъ онъ изъ земли.... Ахъ! Царь
мой небесный, какъ любо!
Смотришь—Господь Богъ Ангела шлетъ
къ нему съ неба:
«Дай росинку ему и скажи отъ Созда­
теля: здравствуй.»
Пьетъ онъ— ахъ, какъ-же малюточкѣ
сладко, свѣжо и свободно.
Рядится красное солнышко; вотъ наря­
дилось , умылось ,
На горы вышло съ" своимъ рукодѣль­
емъ; идетъ по небесной
Свѣтлой дорогѣ: прилежно работая, смо­
тритъ на землю,


—
295 -
Словно какъ мать на дитя, п малюткѣ
съ небесъ улыбнулось,
Такъ улыбнулось, что всѣ корешки мо­
лодые взыграли.
«Доброе Солнышко, даромъ вельможа, а
всякому ласка!»
Въ чемъ-же его рукодѣлье? Точетъ об­
лачко дождевое.
Смотришь : померкло ; вдругъ каплетъ ,
вдругъ полилось, зашумѣло.
Жадно зародышекъ пьетъ, но подулъ
вѣтерокъ—онъ обсохнулъ.
«Нѣтъ [говоритъ онъ) теперь ужъ подъ
землю меня не заманятъ.
«Что мнѣ въ потемкахъ? здѣсь я оста­
нусь ; пусть будетъ что будетъ.»
Кушайте, свѣты мои, па здоровье; Гос­
подь васъ помилуй.
Ждетъ и малюточку тяжкое время: тем­
ныя тучи
День и ночь па небѣ стоятъ, и прячет­
ся солнце;
Снѣгъ и мятель па горахъ, и градъ съ
гололедицей въ полѣ.
Ахъ, мой бѣдный зародышекъ, какъ-же
онъ зябнетъ ! какъ ноетъ !
Что съ нимъ будетъ ! земля заперлась
и негдѣ взять пищи.
«Гдѣ-же «онъ думаетъ » красное сол­
нышко ? Что не выходитъ ?
«Пли боится замерзнуть? Иль и его нѣтъ
па свѣтѣ?
«Ахъ, зачѣмъ покидалъ я родимое зер­
нышко ! дома
«Выло мнѣ лучше; сидѣть-бы въ пріют­
номъ теплѣ подъ землею.»
Дѣтушки, такъ-то бываетъ па свѣтѣ ;
и вамъ доведется
Вчужѣ межъ злыми, чужими людьми съ
трудомъ добывая
Хлѣбъ свой насущный, сквозь слезы
сказать въ одинокой печали :
«Худо мнѣ; лучше-бы дома сидѣть у
родимой за печкой....»
Богъ пасъ утѣшитъ, друзья; всему есть
конецъ; веселѣе
Будетъ и вамъ , какъ былиночкѣ. Слу­
шайте: въ ясной день майской
Свѣжесть повѣяла..... солнышко яркое па
горы вышло,
Смотритъ: гдѣ пашъ зародышекъ ? что
съ нимъ? и крошку цѣлуетъ.
Вотъ опъ ожилъ опять и себя отъ ве­
селья не помнитъ.
Мало по налу одѣлись поля муравой и
цвѣтами:
Вишня въ саду зацвѣла; зеленѣетъ н
слива, п въ подѣ
Гуще становится рожь, и ячмепь, и
пшеница, и просо.
Наша былиночка думаетъ: «я назади не
останусь!»
Кстати-дь! листки распустила.... кто такъ
прекрасно соткалъ ихъ?
Вотъ стебелекъ показался.... кто изъ
жилочки въ жилку
Чистую влагу провелъ отъ корпя до ма­
ковки сочной ?
Вотъ проглянулъ, палился и качается
въ воздухѣ колосъ....
Добрые люди, скажите: кто такъ искус­
но развѣсилъ
Почки по гибкому стеблю на тоненькихъ,
шелковыхъ нитяхъ?
Ангелы! кто же другой? Они отъ былпп-
ки къ былинкѣ
По полю взадъ и впередъ съ благодатью
небесной летаютъ.
Вотъ ужъ и цвѣтомъ нѣжный, зыбучій
колосикъ осыпанъ ;
Паша былинка стоитъ, какъ певѣста въ
уборѣ вѣнчальномъ.
Вотъ палилось и зерпо и тихохонько
зрѣетъ; былинка
Шепчетъ, качая въ раздумья головкой:
я знаю , что будетъ.
Смотришь: слетаются мошки, жучки мо­
лодую поздравить;
Пляшутъ, толкутся кругомъ, припѣваютъ
ей: многія дѣта ;
Вь сумеркп-жъ, только что мошки, жуч­
ки позаснутъ и замолкнутъ,
Тащится въ травкѣ свѣтлякъ съ Фона­
ремъ посвѣтить еіі въ потемкахъ.
Кушайте, свѣты мои, па здоровье, Гос­
подь васъ помилуй.
Воть ужъ Троицынъ день миновался и
сѣно скосили,
Собраны вишни , въ саду ни одной не
осталося сливки ;
Воть ужъ пожали и рожь, и ячмепь, и
пшеницу, и просо ;
Ужъ и на жниво сбирать босикомъ ребя­
тишки сходились


296
Колосъ оброшенный; имъ помогла тихо­
молкомъ и мышка....
Что-то былиночка дѣлаетъ? О, ужъ дав­
но пополнѣла ;
Много, много въ пеіі зершушекъ; гнется
и думаетъ : «полно ;
«Время мое миновалось: зачѣмъ мнѣ од­
ной оставаться
«Въ полѣ пустомъ межъ картофелемъ ,
пухлою рѣпой и свеклой ?»
Вотъ съ серпами пришли и Нвапъ и
Лука и Дуняша ;
Ужъ и морозъ покусалъ имъ утромъ и
вечеромъ пальцы ;
Вотъ и снопы ужъ сушили въ овинѣ ;
уже молотили
Съ трехъ часовъ по утру до пяти по
полудпп на ригѣ ;
Вотъ и гнѣдко потащился на мельницу
съ возомъ тяжелымъ;
Началъ жерновъ молоть; и зернышки
стали мукою;
Вотъ молочка падоила отъ пестрой ко­
ровки родная
Полный горшечикъ; сварила кисель ,
чтобъ дѣтушкамъ кушать;
Дѣтушки скушали, ложки обтерли, ска­
зали спасибо.
Жуковскій.
195. ЧЕРВЯЧЕКЪ.
«Смотрп-ка, Миша, говорила Лпзенька,
остановившись возлѣ цвѣтущаго кустар­
ника, кто-то наклеилъ на листокъ хлоп­
чатую бумагу: пе ты-ли это ?»
—
Нѣтъ, отвѣчалъ Миша, развѣ Са­
ша или Володя.
—
«Гдѣ Володѣ это сдѣлать, продолжала
Лизенька: посмотри какъ искусно растя­
нуты эти тоненькія ниточки и какъ
крѣпко онѣ держатся на зеленомъ листкѣ.»
—
Смотри-ка, сказалъ Миша, тамь
что-то круглое! — Съ сими словами про­
казникъ хотѣлъ было сдернуть накле­
енную хлопку.
—
«Ахъ, нѣтъ! пе трогай! вскричала Ли­
зенька удерживая Мишу и присматри­
ваясь къ листочку; тутъ червячекъ, ви­
дишь, шевелится.»
Дѣти не ошибались; въ самомъ дѣлѣ,
на листкѣ цвѣтущаго кустарника, подъ
легкимъ прозрачнымъ одѣяльцемъ , по­
хожимъ па хлопчатую бумагу, въ тон­
кой скорлупкѣ, лежалъ червячекъ. Ужо
давно лежалъ онъ тамь, давно уже вѣ­
терокъ качалъ его колыбелку, и онъ
сладко дремалъ въ своей воздушной по­
стелькѣ. Разговоръ дѣтей пробудилъ
червяка ; онъ просверлилъ окошко въ
своей скорлупкѣ, выглянулъ на Божій
свѣтъ, смотритъ — свѣтло, хорошо и сол­
нышко грѣетъ ; задумался нашъ червя­
чекъ. «Что это , говоритъ онъ , никогда
мнѣ еще такъ тепло не бывало ; видно
пе дурно на Божіемъ свѣтѣ ; дай по­
двинусь подальше.»
Еще разъ онъ стукнулъ въ скорлуп­
ку и окошечко сдѣлалось дверцей; чер­
вячекъ просунулъ голову, еще, еще —
и наконецъ Совсѣмъ вылѣзъ изъ скор­
лупки ; смотритъ сквозь свой прозрач­
ный занавѣсъ, а возлі; пего на листкѣ
капля сладкой росы, п солнышко въ пей
играетъ, и какъ будто радужное сіяніе
ложится отъ нея на зелепь.
«Дай-ка папыося сладкой водицы ,»
сказалъ червячекъ ; потянулся , апъ пе
тутъ-то было; кто это? вѣрно маменька
червячка такъ крѣпко прикрѣпила за­
навѣску; не льзя и приподнять ее даже!
что-же дѣлать ? Вотъ нашъ червячекъ
посмотрѣлъ, посмотрѣлъ, да и принялся
подтачивать то ту ниточку , то другую;
работалъ, работалъ—и наконецъ подня­
лась занавѣска; червячекъ подлѣзъ подъ
нее и напился сладкой водицы. Весело
ему на свѣжемъ воздухѣ ; теплый вѣ­
терокъ пашетъ на червячка, колышетъ
скорлупку росы п съ цвѣтовъ сыплетъ
па него душистую пыль.
«Нѣть, говоритъ червячекъ, ужъ впе­
редъ меня пе обманутъ. Зачѣмъ мпѣ
пять идти подъ душное одѣяло и со­
сать сухую скорлупку? Остапусь-ка я
лучше на просторѣ ; здѣсь много ду­
шистыхъ цвѣтовъ, много и крючечковъ
разсыпано по листьямъ : есть за что
уцѣпиться....»
Не успѣлъ червячекъ выговорить,
какъ вдругъ-смотритъ — листья между
собою зашумѣли , и мошки въ тревогѣ
зажужжали, небо потемнѣло, само сол-


—
297 —
пышко со страха спряталось за тучку,
воропы каркаютъ, утки гогочутъ, п вотъ
дождикъ полился ливнемъ; подъ бѣд­
нымъ червячкомъ цѣлое море; волною
захлеснуло малютку; дрожь пробѣжала
по его топкой кожицѣ; и холодно и
страшно ему стало; едва онъ опомнился
п наконецъ собралт> силы и снова, по­
матывая головкой , побрелъ подъ хлоп­
чатую занавѣску, въ родимую постельку.
Вотъ согрѣлся малютка; между тѣмъ
дождикъ пересталъ, солнышко опять по­
казалось и разсыпалось мелкими искра­
ми по дождевымъ каплямъ.
«Нѣтъ, сказалъ опять червячекъ, те­
перь меня не обманутъ; зачѣмъ мнѣ вы­
ходить изъ родимаго гнѣздышка па хо­
лодъ и сырость? видишь, солнышко ка­
кое хитрое: приманитъ, пригрѣетъ, — а
нѣтъ что-бы отъ до’ждл защитить!»
Вотъ прошелъ день, прошелъ и дру­
гой, прошелъ п третііі; червячекъ все
лежать въ хлопчатомъ одѣяльцѣ, съ
боку на бокъ переваливается , иногда
выставить головку, пощиплетъ листокъ
и опять въ колыбелку ; вотъ онъ смо­
тритъ : у пего на тѣлѣ волоски стали
пробиваться; не прошло недѣли, какъ у
червячка явилась теплая, узорчатая шуб­
ка. Еслибъ вы видѣли, какіе цвѣты
разсыпала по ней природа! опа опоясала
ее красными лентами , вдоль посадила
желтыя, мохпаѣыя пуговки , къ шейкѣ
пустпла черныя п зеленыя жилки.
«Ге! ге! сказалъ червякъ самъ се­
бѣ, не уже-ли въ самомъ дѣлѣ мнѣ цѣ­
лый вѣкъ лежатъ на моей постельк ѣ ,
да смотрѣть па занавѣску? Не уже-лн
только и дѣла на семъ свѣтѣ ? — Мнѣ
ужъ, признаться, надоѣла постелька,—
тѣсно въ пей, скучно—еслибъ па свѣтъ
посмотр ѣть, себя показать—можетъ быть
я на что и другое гожусь. Пу что въ
самомъ д ѣл ѣ, не уже-ли дождя бояться?
да мнѣ, въ моей шубкѣ, и дождикъ не
страшенъ; дай попробую, пощеголяю въ
моемъ новомъ нарядѣ.»
Вотъ червячекъ снова приподнялъ за­
навѣску : смотріітъ-падъ нимъ цвѣто-
чикъ только что распустился, каплетъ
изъ пего сахарный медъ н манитъ къ
себѣ малютку; не утерпѣлъ червячекъ,
приподнялся, крѣпко обвился вокругъ
шейки цвѣтка и жадно поцѣловалъ сво­
его новаго друга ; смотрптъ-надъ нимъ
другой цвѣтокъ еще лучше того ; онъ
къ нему,—потомъ еще третій; еще луч­
ше , всѣ они шепчутся между собою,
играютъ съ малюткой п брызжутъ въ
неголппчатымъ медомъ; зарѣзвился нашъ
червячекъ, забылся,—нежданно повѣялъ
вѣтеръ и стряхнулъ червячка па землю.
Что-то будетъ съ нашимъ щеголемъ?
какъ найти ему родимое гнѣздышко ?
Однакожъ оііъ приподнялъ головку, осмо­
трѣлся. «Ну что-жъ, думалъ, бѣда еще
не велика —оплошалъ, такъ оплошалъ! —
въ другой разъ наука ;—не зачѣмъ-же
мнѣ опять въ колыбелку. Пѣтъ, нечего
колыбелки держаться, пора жить и сво­
имъ умомъ» Сказалъ и поползъ куда
глаза глядятTM вотъ доползъ онъ до вѣт­
ки; расщипалъ ее—жестко! онъ дальше,
еще, еще—и доползъ до листка; попро­
бовалъ—вкуспо.
«Нѣтъ, сказалъ червячекъ, теперь буду
умнѣе , не стряхнетъ меня вѣтерокъ !»
и закинулъ за листокъ паутинку.
Сглодалъ опъ листокъ, на другой по­
тащился, а потомъ и на третііі. Весело
червячку! вѣтеръ-ли пахнетъ,—онъ при­
корнетъ къ паутинкѣ ; тучка-ли набѣ­
житъ, — его шубка дождя не боится ;
солнышко-ліі сильно печетъ,—опъ подъ
лпетокъ, да и смѣется надъ солнцемъ
насмѣшникъ.
По были для червячка п горькія ми­
нуты. То, смотритъ, птичка летитъ, глаз­
ки въ пего уставляетъ , а иногда под­
летитъ, да и носикомъ толкъ его подъ
бокъ, по червячекъ не простакъ: опь
притворится, притаится будто мертвый;
а птичка и прочь отъ пего. Было и
горше втого : опь потащится па новый
листокъ, а смотритъ—па немъ сидитъ
большой, мохпатыіі паукъ съ крючьями
на погахъ, шевелитъ кровавою пастью
и растягиваетъ сѣтку надъ червякомъ.
Иногда проходили мимо червячка злые
люди н говорили между собоі?: «Ахъ,
проклятые червяки! побросать-бы ихъ
всѣхъ па землю, да растоптать хоро­
шенько.»
Червячекъ , слыша такія рѣчи, ухо­
дилъ въ глубокую чащу я по цѣлымъ
днямъ це смѣлъ показываться.
38


—
298
Л иногда п Лизенька съ Мишей брали
его въ руки , чтобы полюбоваться его
разноцвѣтной шубкой, и хотя онѣ были
добрыя дѣти , не хотѣли сдѣлать зла
червячку, по такъ неосторожно мяли его
въ рукахъ , что потомъ бѣдный червя-
чек ь ужъ едва дыша всползалъ на ро­
димую вѣтку.
Вотъ между тѣмъ лѣто пропио, уже
много цвѣтовъ поблекло п на ихъ мѣ­
стѣ. шумѣли головки съ сочными зер­
нами ; раньше солнце стало уходить за
горку и чаще прежняго позѣвалъ вѣ­
терокъ , и чаще накрапывалъ крупный
дождикъ. Лизенька и Миша уже вспо­
минали о своей шубкѣ и спросили, чья
лучше: у нихъ пли у червячка. Червя­
чекъ замѣтилъ, что листки уже стали
не такъ душисты и сочны , солнце не
такъ тепло , да и самъ ужъ онъ сдѣ­
лался не такъ живъ и все ему на свѣ-
т ѣ сд ѣлалось уже не такъ ут ѣшно, какъ
прежде.
«Что-жъ, думаетъ онъ, довольно я па
свѣтѣ пожилъ, поработалъ, испыталъ и
горе, и радость, пилъ горькую, и сла дкую
росу, пощеголялъ и шубкой , дружился
съ цвѣтами; не вѣкъ-же полаять попу­
стому па землѣ, пора быть чѣмъ ни-
будь лучше.»
Онъ спустился съ листка, протянулся
мимо блестящей капли росы, вспомнилъ,
какъ ея струйки веселило его, малютку,
и доползъ дал ѣе въ чащу зелени ; онъ
сталъ искать тѣнистаго, скромнаго мѣ­
ста, удаленнаго отъ шума п свѣта, на­
шелъ его, пріютился и началъ важную
работу въ своей жизни. Когда Лизенька
съ Мишей отыскали своего червячка —
онѣ очень удивились , что ихъ старый
знакомый ничего не ѣлъ и не пилъ , а
цѣлые часы безпрестанно трудился надъ
своимъ дѣломъ. Въ ч ѣмъ же была ра­
бота червячка? Эта работа была важная,
любезныя дѣти : червячекъ готовился
умереть и строилъ себѣ могилу !
Долго трудился надъ ней , наконецъ
скинулъ съ себя свою узорчатую шуб­
ку, примолвивъ : «Тамъ въ ней не бу­
детъ нужды ,» и заснулъ сномъ покой­
нымъ. Нестало червячка, лишь па лист­
кѣ качался его безжизненный гробокъ
н свернутая въ комокъ шубка.
По пе долго спалъ червячекъ. Вдругъ
онъ чувствуетъ—забилось въ немъ но­
вое сердце, маленькія ножки пробились
изъ подъ брюшка и на спинкѣ что-то
зашевелилось; еще минута—и распалась
его могилка; червячекъ смотритъ—онъ
пе червякъ, ему не надобно ползать по
земл ѣ и лѣплятьел за листки; разви­
лись у пего большія, радужныя крыльѣ;
онъ живъ, онъ свободенъ, онъ гордо под­
нимается на воздухъ.
Такъ бываетъ и не съ однимъ чер­
вячкомъ, любезныя дѣти. ІІе рѣдко ви­
дите вы , что тотъ , съ которымъ вы
вмѣстѣ рѣзвились и играли на мягкомъ
лугу, завтра лежитъ бл ѣдный, бездыхан?
ныіі; надъ нимъ плачутъ родные, друзья,
и онъ не можетъ имъ улыбнуться ; его
кладутъ въ сырую могилку, — и вашего
друга какъ не бывало ! Но пе вѣрьте!
вашъ другъ не умерь, раскрывается его
могила—и онъ, невидимо для насъ, въ
образѣ свѣтлаго Ангела возлетаеть на
небо.
Древніе замѣтили ото сходство меж­
ду превращеніемъ бабочки и безсмер­
тіемъ человѣка , и отъ того на своихъ
картинахъ и статуяхъ изображали чело­
вѣка съ бабочкішыми крыльями для то­
го, чтобы люди не забывали , что они,
проживя своіі вѣкъ , испытавъ горе и
радость , снова , какъ бабочка , возвра­
тятся въ новую жизнь, п что смерть
есть только перемѣна одежды.
'Гакъ,
можетъ быть, встрѣтите изображеніе
Платона, мудреца древности, съ бабоч-
кішымп крыльями; его изображали такъ
потому, что онъ краснорѣчивѣе другихъ
говорилъ о безсмертіи души и о жизни
послѣ смерти.
Дѣдушка Ириней.
196. УТРЕННЯЯ ЗВЪЗДА.
Откуда, звѣздочка — краса !
Что рано такъ па небеса
Въ одеждѣ праздничной твоей,
Въ огнѣ блистающихъ кудрей,
Въ красѣ воздушно-голубой,
Умывшись утренней росой ?


299
Ты скажешь: встала раньше пасъ?
Ань пѣтъ! мы жнемъ ужъ цѣлыіі часъ;
Не счесть накиданныхъ сноповъ.
Кто всталъ до дня, тогь днемъ здоровъ;
Бодрѣй глядитъ на Божій свѣтъ ;
Ему за трудъ вкуснѣй обѣдъ.
Другой привыкъ до полдня спать,
За то'и утра не видать.
А жнецъ съ восточною звѣздой
Всегда встаетъ вередъ зарей.
Работа- ропо по утру,
Досугъ п пѣсни ввечеру.
А птички ? вс ѣ давно ужъ тутъ,
Играютъ, свищутъ и поютъ,
Съ куста па кустъ, изъ сѣни въ сѣнь,
Кричатъ другъ дружкѣ: добрый день!
II томно горлинки журчать ;
Да чу ! и къ завтренѣ звонятъ.
Вездѣ молитва началась :
«Небесный царь , услыши пасъ ,
«Твое владычество приди ,
«Пасъ въ искушенье не введи,
«На путь спасенія наставь
«II отъ лукаваго избавь.»
За чѣмъ-же , звѣздочка— краса ,
Всегда такъ рано въ небеса ?....
Звѣзда подружка тамъ горитъ;
Пока родное солнце спитъ,
Спѣшатъ увидѣться онѣ
Въ уединенной вышинѣ.
Тайкомъ сквозь дремлющій разсвѣтъ
Опа за милою во-слѣдъ
Бѣжитъ, сіяя, па востокъ,
И будитъ ранній вѣтерокъ ,
Н, тихо вѣя съ высоты,
Онъ милой шепчетъ : гдѣ-же ты ?
По что-жъ ? Увидятся-ли ?.... пѣтъ ,
Спѣшитъ за ними солнце вслѣдъ.
Ужъ вотъ оно : востокъ зажгло ,
Своіі алый зав ѣсъ подняло ,
Надѣло знойный своіі уборъ ,
П ярко смотритъ изъ-за горъ.
А звѣздочка ?.... Ужъ не блеститъ,
Печально—блѣдная бѣжитъ ,
Подружкѣ шепчетъ: Богъ съ тобой!
П скрылась въ безднѣ голубой.
II солнце на пебѣ одно ,
Великолѣпно и красно.
Идетъ по свѣтлой высотѣ
Въ своей спокойной красотѣ ;
Затеплился на церкви крестъ;
II тонкій паръ встаетъ окрестъ;
П взглянетъ лишь куда оно,
Тамъ мигомъ все оживлено.
На кровлѣ аистъ носъ острить,
II въ небѣ ласточка кружитъ,
II дымъ клубится изъ печей,
II будить мельницу ручей,
И тихо рдѣетъ темный боръ ,
П звучно въ немъ стучитъ топоръ.
Жуковскій.
197. Л'БТІІІЙ ВЕЧЕРЪ.
Знать солнышко утомлено:
За горы прячется оно,
Лучъ погашаетъ за лучемь,
II, алымъ тонкимъ облачкомъ
Задернувъ ликъ усталый свой,
Уйти готово на покой.
Пора ему и отдохнуть.
Мы знаемъ: лѣтній дологъ путь.
Вездѣ-жъ работа: на горахъ ,
Въ долинахъ, рощахъ и лугахъ;
Того согрѣй, т ѣмъ св ѣту дай,
П всѣхъ при томъ благословляй.
Буди заснувшіе цвѣты
II имъ расписывай листы;
Потом ь медвяною росоіі
Пчелу работницу напой,
II чистыхъ капель межъ листовъ
Оставь про рѣзвыхъ мотыльковъ.
Зерну скорлупку расколи ,
II молодую изъ земли
Былинку выведи на свѣтъ ;
Пичужкамъ приготовь обѣдъ ;
Тѣхъ пріюти между в ѣтвей ,
А тѣхъ на гнѣздышкѣ согрѣй.


—
ЗОО —
II вишнямъ дай румяный цвѣтъ,
Не позабудь горячій свѣтъ
Разсыпать па зеленый садъ,
II золотистый виноградъ
Отъ зноя лпггьями покрыть,
II колосъ зрѣлостью налить.
А еслп жаръ для стадъ жестокъ,
Смапи ихъ къ рощѣ въ холодокъ;
II тучку темную скопи ,
II травку влагоіі окропи,
И яркой радугой съ небесъ
Сойди па темный лугъ и лѣсъ.
А гдѣ подъ острою косой
Трава ложится полосой,
Туда безоблачно сіяіі
II сѣно въ копна собираіі,
Чтобъ къ ночи лугъ отъ нихъ пестрѣлъ,
II съ ними рядъ возовъ скрипѣлъ.
II такъ совсѣмъ немудрено ,
Что разгорѣлося оно,
Что отдыхаетъ на горахъ
Въ полупотухпувшнхъ лучахъ,
II намъ, сходя за небосклонъ,
Въ прохладѣ шепчетъ: добрый сопъ !
II вотъ сошло, и свѣтъ потухъ;
Одинъ па башнѣ лишь пѣтухъ
За нимъ глядитъ, сіяя, вслѣдъ....
Гляди, гляди; въ томъ пользы пѣтъ!
Сеіі часъ оно передъ тобой
Задернетъ алый завѣсъ свой.
Есть и про солнышко бѣда :
Пѣтъ ладу съ сыномъ никогда.
Оно лишь только въ глубину ,
А спъ какъ разъ на вышину;
Того и жди что заблеститъ ;
Давно за горкой онъ сидитъ.
По что-жъ такъ медлитъ онъ вставать?
Все хочетъ солнце переждать.
Вставаіі, вставай, уже давно
Заснуло въ сумеркахъ оно ,
И вотъ онъ всходитъ, въ долъ глядитъ,
II блѣдно зелень серебритъ.
II ночь ужъ па небо взошла,
II тихо на небѣ зажгла
Гостепріимные огни;
II все замолкпуло въ тѣни;
II по долинамъ, по горамъ
Все спитъ.... пора ко сну и намъ.
Жуковскій.


Vila ©©ИИГЫ.
198. И . М . ЯЗЫКОВУ.
Младой пѣвецъ, дорогою прекрасной
Тебѣ идти къ парнасскимъ высотамъ,
Тебѣ вѣнокъ (повѣрь моимъ словамъ):
Плететъ Амуръ съ Каменой сладко­
гласной.
Отъ раннихъ лѣтъ я пламень не на­
прасной
Храню въ душѣ, благодаря богамъ;
Я имъ влекомъ къ возвышеннымъ
п ѣвцамъ
Съ какою то любовію пристрастной.
Я Пушкина младенцемъ полюбилъ,
Съ нимъ раздѣлалъ п грусть и на­
слажденье ,
II первый я его услышалъ пѣнье.
И за себя боговъ благословилъ,
Пѣвца Пировъ я съ Музой подружилъ
II славой пхъ горжусь въ вознаграж­
денье.
Дельвигъ.
Мнѣ міръ Фантазіи былъ ясный край
отчизны,
Онъ Привлекалъ меня знакомой красотой.
По рано пламень чувствъ, душевные по­
рывы
Волшебной сплою разрушили меня:
Я жизни сладостной теряю лучъ счаст­
ливый ,
Лишь вспоминаніе отъ прежняго храня.
О Муза! я позналъ твое очарованье!
Я видѣлъ молній блескъ , свирѣпость
ярыхъ волнъ,
Я слышалъ трескъ громовъ и бурей
завыванье:
По что сравнить съ пѣвцомъ, когда опъ
страсти полпъ ?
Прости! питомецъ твой тобою погибаетъ
II, погибающій, тебя благословляетъ.
Веневитинове.
■199. Спокойно Эші мои цвтъли
въ долишъ жизни.
Спокойно дни МОП цвѣли въ долинѣ
жизни ,
Меня лелѣяли веселіе съ мечтой,
200. ЦВЪТОКЪ.
«Какъ дивно вытканъ онъ, изъ красокъ,
изъ ВФИра!
Откуда , милый гость ? не съ неба-ль
брошенъ онъ ?
Златистою каймой онъ пышно обведенъ,


—
302 —
На пемъ лазурь небесъ , па пемъ зари
порфира.»
Нѣтъ, ото сынъ земли, сеіі гость зем­
наго пира.
Лугъ—родина ему, изъ праха онъ рож­
денъ.
«Такъ вѣрно чудпый перлъ былъ въ
землю посаженъ,
Чтобъ произвесть его на украшенье міра?»
О, нѣтъ! чтобъ вознестись увѣнчанной
главой,
Изъ чернаго зерна онъ долженъ былъ
родиться
II корень вить въ грязи, во мракѣ, подъ
землей.
Такъ сѣмя горести во грудь пѣвцу ло­
жится ,
И, въ сердце водрузивъ тяжелый корень
свой ,
Цвѣтущей пѣснію изъ устъ его стре­
мится.
Бенедиктове.
201. ГОРА КИКИНЕИСЪ.
Мирза.
Взгляни на пучипу , въ ней небо ле­
житъ:
То море ;—и ярко пучина блеститъ.
Убитая громомъ, не птица-ль гора
Крылѣ распустила въ той безднѣ сре­
бра ?
Самъ радужный очеркъ тѣснѣй въ небе­
сахъ ,
Чѣмъ мачтовыхъ перьевъ па синихъ
волнахъ.
II островомъ снѣжнымъ подъ ДИКОЙ
скалой
Одѣлпся степи лазури морской ;
Но островъ сей—туча, и черная мгла
Полміра объемлетъ съ крутаго чела.
Огнистую лепту ты видишь па помъ?
То молнія.— Ѣдемъ, п первый съ конемъ
Я кинусь—а путникъ—смотри па меня,
II бичъ своіі, и шпоры готовь для копя.
На край тотъ отважно и въ конскую
прыть
Чрезъ бездну намъ должно съ размаха
вскочить.
Чалма-ли заблещетъ на той сторонѣ,
То я: не робѣя, ты бросься ко мнѣ;
По если не узришь ее предъ собой,
Знай: людямъ не ѣхать дорогою той.
И. Козлове.
202. Къ тебгъ, о чистый Духъ,
источникъ вдохновенья.
Къ тебѣ, о чистый Духъ , источникъ
вдохновенья,
Па крыліяхъ любви несется мысль моя:
Она затеряна въ юдоли заточенья ,
II все зоветъ ее въ небесные края.
По ты облекъ себя въ завѣсу тайпы
вѣчной:
Напрасно силится мой духъ къ тебѣ
парить.
Тебя читаю я во глубинѣ сердечной,
II мнѣ осталося надѣяться, любить.
Греми надеждою, греми любовью, лира!
Въ предверьп вѣчности, греми его хвалоіі!
II если-бъ рухнулъ міръ, затмился свѣтъ
эѳира
II хаосъ задавилъ природу пустотой,—
Греми! пусть сѣтуютъ среди развалинъ
міра
Любовь съ надеждою и вѣрою святой.
Веневитинове,


303
203. ВИДЪ ГОРЪ ИЗЪ СТЕ­
ПЕЙ КОЗЛОВСКИХЪ.
ПИЛИГРИМЪ II МИРЗА.
ПИЛИГРИМЪ.
Кто поднялъ волны ледяныя,
И кто изъ мерзлыхъ облаковъ
Престолы отлилъ вѣковые
Для роя свѣтлаго духовъ?
Ужъ не обломки-лп вселенной
Воздвигнуты стѣной ветлѣнной ,
Чтобъ караванъ ночныхъ свѣтилъ
Съ востока къ намъ не приходилъ ?
Что за лупа! взгляни, громада
Пылаетъ, какъ пожаръ Царьграда !
Иль для міровъ, во тмѣ ночной
Плывущихъ по морю природы,
Самъ Алла мощною рукой
Такъ озарилъ небесны своды ?
Мирза.
Не вьется гдѣ орелъ, я тамъ стремилъ
мой бѣгъ,
Гдѣ царствуетъ зима, свершилъ я путь
далекііі,
Тамъ пьютъ въ ея гнѣздѣ и рѣки и
потоки;
Когда я тамъ дышалъ—изъ устъ клу­
бится снѣгъ,
Тамъ пѣтъ ужъ облаковъ, и хладъ ско­
валъ мятели ;
Я видѣлъ спящій громъ въ туманной
колыбели,
И надъ чалмой моей горѣла въ небесахъ
Одна уже звѣзда, и былъ то....
Пилигримъ.
Чатырдагь! (*).
И. Козлове.
(’) Вершина Чатырдага, по закатѣ солн­
ца, ось отраженныхъ лучей, кажется
нѣсколько времени въ пламени.
204. АЛУШТА ДНЕМЪ.
Гора отрясаетъ мракъ ночи лѣнивый,
II раннимъ Намазомъ волнуются нивы;
П злато струями вездѣ разлилось;
Лѣсъ темный склоняетъ густыя вершины,
Какъ съ четомъ Калифовъ, гранаты,
рубины
Онъ сыплетъ съ кудрявыхъ зеленыхъ
волосъ.
Въ цвѣтахъ вся поляна; надъ пей мо­
тыльками
Летучими воздухъ петрѣетъ цвѣтками ;
Какъ радуги ясной сіяетъ коса,
Алмазнымъ наметомъ одѣвъ небеса;
Лишь взоръ опечаленъ вдали саранчою,
Крылатый свой саванъ влекущей съ
собою.
Подъ дикимъ утесомъ шумя въ бере­
гахъ,
Сердитое море кипитъ, напираетъ,
11 въ пѣнѣ, какъ будто у тигра въ очахъ,
Дневное свѣтило предъ бурей играетъ ,
А въ лонѣ лазурномъ далекихъ зыбей
Купаются флоты и рать лебедей.
-ч
II. Козлове.
205. Есть на землѣ могучііі
чародѣй.
Есть на землѣ могучій чародѣй:
Его уму п вдохновенной власти
Покоренъ сонмъ духовъ, сердца людей,
II бунтъ стихій , и пламенныя страсти.
Съ природой опъ, какъ съ другомъ, рѣчь
ведетъ,
Вздохнетъ—па вздохъ природа отзовется,
Поетъ—и съ нимъ природа вся поетъ;
Когда-жъ восторгъ въ его груди про-
,
снется —
Опъ пѣснь свою огнемъ души зажжетъ
II небеса на землю низведетъ,


—
304 —
Водушевитъ бездушный, смертный камень
II осѣнитъ безсмертьемъ прахъ костей!
Онъ, какъ Титанъ, съ небесъ похитилъ
пламень
И, какъ Титанъ, страдаетъ за людей.
Мейстера.
206. МАДОНА.
Ие множествомъ картонъ старинныхъ
мастеровъ
Украсить я всегда желалъ свою обитель,
Чтобъ суевѣрно имъ дивился посѣтитель,
Внимая важному сужденью знатоковъ.
Въ простомъ углу моемъ , средь мед­
ленныхъ трудовъ ,
Одной картины я желалъ быть вѣчно
зритель ,
Одной: чтобъ па меня съ холста иль съ
облаковъ
Пречистая и паіпъ Божественный Спа­
ситель
—
Опа съ величіемъ, Онъ съ разумомъ
въ очахъ —
Взирали, кроткіе, во славѣ и въ лучахъ,
Одни, безъ Ангеловъ, подъ пальмою Сі­
она.
Исполнились мои желанія. Творецъ
Тебя мпѣ ниспослалъ, тебя, моя Мадона,
Чистѣйшей прелести чистѣйшій обра­
зецъ.
. 4 . Пушкина.
207. СОПЕТЬ СВЯТОЙ ТЕ­
РЕЗЫ.
Любовью духъ кипитъ къ Тебѣ, Спа­
ситель моіі,
Не радостныхъ небесъ желаньемъ увле­
ченный ,
Не ада мрачнаго огнями устрашенный ,
И не за бездны благъ, мнѣ данныя То­
бой !
Въ Тебѣ люблю Тебя; съ любовію
святоіі
Гляжу, какъ на крестѣ Сынъ Божій ,
утомленный,
Виситъ измученный, виситъ окровавлен­
ный,
Какъ тяжко умиралъ предъ буйною тол­
пой.
II жаръ таинственный мнѣ въ сердце
проникаетъ;
Безъ рая свѣтлаго плѣпнлъ-бы Ты меня;
Ты-бъ страхомъ былъ моимъ безъ вѣч­
наго огня !
Подобную Любовь какая цѣль раж-
даетъ ?
Душа въ любви къ Тебі: надеждъ свя­
тыхъ полна,
По также и безъ пихъ любила-бы она.
II. Козлоиа.


та. швлжш лшмчежш етж-
&ОТЮЖШЖ
Л. ЭПИГРАММЫ.
208. Мить лекарь говорилъ....
Мнѣ лекарь говорилъ: пѣтъ , пи одинъ
больной
Не скажетъ обо мнѣ, что не доволенъ
мной !
Конечно, думалъ я, пикто того не ска­
жетъ :
Смерть всякому языкъ привяжетъ.
Я. Дмитріевъ.
209. ПЯТІІАДДАТИЛЪТНІЙ
СТИХОТВОРЕЦЪ.
Какой-то стихотворъ (довольно ихъ у
пасъ !)
Послалъ двѣ оды па Парпассъ.
Онъ въ пнхъ описывалъ красу приро­
ды , неба,
Цвѣтъ розожелтый облаковъ,
Шумъ листьевъ, вой звѣрей , ночное
пѣнье совъ ,
II милости просилъ у Феба.
Читая, богъ зѣвалъ, и наконецъ спро­
силъ :
«Какихъ лѣтъ стихотворецъ былъ,
Ц оды громкія давпо-лп сочиняетъ ?»
Ему пятнадцать лѣтъ, Эрата отвѣчаетъ.
«Пятнадцать только лѣтъ!» Не болѣе
того.
«Такъ розгами его !>>
В. Пушкинъ.
210. ИДИЛЛИКЪ.
Пдиллпкъ новый па искусъ
Представленъ былъ предъ Аполлона.
«Какъ пишетъ онъ? «спросилъ у Музъ
Богъ безпристрастный Геликона :
«Никакъ негодный онъ поэтъ?»
Не льзя сказать. «Съ талантомъ?» Нѣтъ;
Ошибокъ важныхъ, правда, мало,
Да пишетъ онъ довольно вяло.
«Я понялъ васъ, въ судѣ моемъ
Не озабочусь я нисколько :
Впередъ ни слова мнѣ о немъ,
Изъ списковъ выключить—п только.»
Баратынскій.
211. СОЖАЛѢНІЕ.
Я разорился отъ воровъ !
«Жалѣю о твоемъ я горѣ.»
Украли пукъ моихъ стиховъ.
«Жалѣю я о ворѣ .'»
И. Дмитріевъ.
39


306 —
212. Въ своихъ стихахъ онъ
скукой дышитъ.
Въ своихъ стихахъ онъ скукой дышитъ;
Пхъ слушая—не спи, а сильно клонитъ
сопъ !
Не говорю: зачѣмъ онъ пишетъ,
Но для чего читаетъ онъ ?
Баратынскій.
216. КРЕЗУ.
Крезъ богатѣетъ каждый годъ ,
II скупость каждый годъ его сизьнЬе
мучитъ;
Бѣда, коль новое наслѣдство Крезъ по­
лучить :
Онъ съ голоду умретъ !
Кн. Вяземскій.
213. КЪ СЛЕЗЛИВОМУ СТИ­
ХОТВОРЦУ.
Когда плачевные стихи твои читаю ,
Ты сердишься за то, что слезъ не про­
ливаю ;
Сердиться на меня за то, тебѣ грѣшно:
Вішовенъ-ліі я въ томъ, что плачешь
ты смѣшно ?
II. Дмитріевъ.
214. ИСТОРІЯ СТИХОТВОРЦА.
Внимаетъ опъ привычнымъ ухомъ
Свистъ;
Мараетъ опъ единымъ духомъ
Листъ ;
Потомъ всему терзаетъ свѣту
Слухъ;
Потомъ печатаетъ, и въ Лету —
Бухъ!
А. Пушкинъ.
215. ЖИВОПИСЕЦЪ.
Глядите, вотъ Ефремъ, домашній нашъ
маляръ !
Опъ въ списываньи лицъ имѣлъ чудес­
ный даръ ,
П кисть его всегда надъ смертными
играла:
Архипа Сидоромъ, Кузьму Лукой писала.
'
II. Дмитріевъ.
217. КЪ ПОРТРЕТУ II. II.
Разсуждаетъ опъ хоть тупо,
Но въ немъ это мудрено :
Что опъ умничаетъ глупо,
А дурачится умно.
Д. Давыдовъ.
218. БРИГАДИРУ.
Здѣсь Бригадиръ лежитъ , умершій въ
позднихъ лѣтахъ.
Вотъ жребій нашъ каковъ!
Живи, живи, умри, — н только что въ
газетахъ
Осталось: выѣхалъ въ Ростовъ.
И. Дмитріевъ.
219. ПРІЯТЕЛЯМЪ.
Враги мои, покамѣстъ я пи слова!
И, кажется, моіі быстрый гнѣвъ угасъ;
По изъ виду не выпускаю васъ ,
П выберу когда побудь любаго :
Не избѣжитъ пронзительныхъ когтей ,
Какъ налечу нежданный, безпощадный.
Такъ въ облакахъ кружится ястребъ
жадный
II сторожитъ индѣекъ и гуееіі.
Л. Пупкинъ.


307
220. РАЗЛИЧІЕ.
II ты поэтъ, и опъ поэтъ ;
По межъ тобой и имъ различіе находятъ:
Твои стихи въ печать выходятъ ,
Его стихи выходятъ въ свѣтъ.
Е. Б—й.
224. СОВѢТЪ.
Безриѳмина совѣтъ:
«Безъ жалости все сжечь мое стихотво­
ренье !»
Быть такъ ! Его-жъ , друзья , невинное
творенье
Своею смертію умретъ.
Батюшкове-
221. ЕХ ихСЕЕ ЬЕОЯЕМ.
Недавно я стихами какъ-то свистнулъ
II выдалъ ихъ безъ подписи моеіі ;
Журнальный шутъ о нихъ статей ку тис­
нулъ ,
Безъ подписп-жъ пустивъ ее злодѣй.
По чтожъ ? Пл мнѣ, пи площадному
шуту
Не удалось прикрыть своихъ проказъ:
Онъ по когтямъ меня узналъ въ минуту,
Я по ушамъ уздалъ его какъ разъ.
А. Пушкине.
225. РАСЧЕТЪ.
Какъ брань тебѣ пе надоѣла !
Расчетъ коротокъ моіі съ тобой :
Ну, такъ, я празденъ, я безъ дѣла ,
А ты бездѣльникъ дѣловой.
А. Пушкине.
222. ОБЪЯСНЕННОЕ СО­
МНѢНІЕ.
Смѣяться вы властны, а я клянуся вамъ,
Что я въ своихъ стихахъ не краду, под­
ражаю.
—
Безспорно, я л сакъ съ тобою у-
тверждаю,
Что подражаешь ты.... ворамъ.
Б.
223. СОВѢТЪ ЭПИЧЕСКОМУ
СТИХОТВОРЦУ.
Какое хочешь имя даіі
Твоей поэмѣ полудикой :
Петръ длинной, Петръ большой, но толь­
ко Негръ Великой —
Ее пе называй.
Батюшкове.
220. КЪ ПОРТРЕТУ ВЫС­
ПРЕННЯГО ПОЭТА.
ПЬтъ спора, что Бибрпсъ боговъ язы­
комъ пѣлъ:
Изъ смертныхъ — бо пикто его не раз­
умѣлъ.
В.
227. Нѣтъ, кажется тебѣ нс
суждено.
Пѣтъ, кажется тебѣ не суждено
Сразить врага: твой врагъ дѣтина чуд­
ный ;
Въ немъ совѣсть спитъ спокойно, не­
пробудно.
Заставить, другъ, его стыдиться — му­
дрено ;
Заставить покраснѣть—пе трудно.
Д. Давыдове.


-
308 —
2'28. Остра твоя, конечно,
шутка.
Остра твоя, конечно, шутка ,
Но мнѣ прискорбно видѣть въ пеіі
Несчастье твоего разсудка
П счастье памяти твоеіі.
Д. Давыдовъ.
В. НАДПИСИ.
229. ЭПИТАФІЯМЪ.
Прохожій! пусть тебѣ паномнптъ этотъ
стихъ,
Что все па часъ подъ небесами :
По-утру плакали о смерти мы другихъ,
А къ вечеру скончались сами.
И. Дмитріевъ.
230. КЪ ПОРТРЕТУ ПЕТРА
ВЕЛИКАГО.
Россія тьмой была покрыта много
лѣтъ ;
Богъ рекъ: да будетъ Петръ! и бысть
въ Россіи свѣтъ.
231. КЪ МОНУМЕНТУ ПЕТРА
ВЕЛИКАГО.
Колоссъ Родосскій , днесь смири свой
гордый видъ!
И Нильскп зданія высокихъ пирамидъ,
Престаньте болѣе считаться чудесами!
Вы смертныхъ бренным.: содѣланы ру­
ками.
Нерукотворная здѣсь Росская гора,
Виявь гласу Божію изъ устъ Екатерины,
Прешла во градъ Петровъ чрезъ Нев­
скія пучины ,
И пала подъ стопы Вевикаго Петра.
Рубанъ.
232. КЪ ПОРТРЕТУ АЛЕК­
САНДРА ПЕРВАГО.
Мужъ твердый въ бѣдствіяхъ и скром­
ный побѣдитель!
Какой вѣнецъ Ему? какой Ему алтарь?
Вселенная! пади предъ нимъ: Онъ твои
спаситель;
Россія ! Имъ гордись : Онъ сынъ твой,
Онъ твой Царь!
К. Вяземскій.
233. КЪ БЮСТУ АЛЕКСАН­
ДРА ПЕРВАГО.
Потомство! Россіянъ завидуй торжеству:
Монархъ пхъ возвратилъ народамъ чуж­
дымъ правы,
Европѣ миръ, Царямъ достоинство дер­
жавы,
А храмы Божеству.
II. Дмитріевъ.
234. КЪ АЛЕКСАНДРОВСКОЙ
КОЛОННЪ.
Всемощпая судьба, внимая
Обѣтъ священный Николая ,
Явила міру чудеса:
Подвиглись долъ и небеса ;
Перуномъ вспыхнулъ сѣверъ льдистый;
ІІ?ъ ребръ его гигантъ кремнистый
Вознесъ главу до облаковъ,
И сталь на рубежѣ вѣковъ —
Противиться временъ уставу,
Вѣщать имъ Александра славу
II бури разсѣкать челомъ.
Архангелъ съ радужнымъ крестомъ ,
Во знаменье побѣдъ и мира,
Слетѣлъ къ нему съ высотъ оѳпра.
К. II. Ш . Шихматовъ.


—
309
235. КЪ ПОРТРЕТУ ЖУКОВ­
СКАГО.
Его стиховъ плѣнительная сладость
Пройдетъ вііковъ завистливую даль;
И, внемля имъ, вздохнетъ о славѣ мла­
дость,
Утѣшится безмолвная печаль
II рѣзвая задумается радость.
А. Пушкинъ.
236. ЕМУ -ЖЕ.
Подъ знаменемъ Москвы, предъ павшею
столицей,
Онъ храбрымъ гимны пѣлъ , какъ пла­
менный Тиртей;
Въ дни мира, новый Грей ,
Плѣняетъ пасъ задумчивой цѣвницей.
Батюшковъ.
237. КЪ ПОРТРЕТУ ***.
Судьба свои дары явить желала въ пемъ,
Въ счастливомъ баловнѣ соединивъ ошиб­
кой
Богатство, знатный родъ съ возвышен­
нымъ умомъ
И простодушіе съ язвительной улыбкой.
А. Пушкинъ.
238. КЪ ПОРТРЕТУ ГЕТЕ.
Природу см Іиую пріявъ себѣ въ закопъ,
Всевластной мыслію надъ міромъ онъ
носился,
II въ мірѣ все постигпулъ онъ,
II ничему не покорился.
Жуковскій.
С. ЭПИТАФІИ.
239. КЪ ГРОБУ СУВОРОВА.
Ты шцешь монумента?...
Суворовъ здѣсь лежитъ.
Гшъдичъ.
240. Какъ утромъ на цвѣтахъ
весенняя роса.
Какъ утромъ па цвѣтахъ весепняя’роса,
Она едва на сей землѣ блеснула:,
Съ улыбкою па здѣшній міръ взглянула,
И вознеслась къ себѣ па небеса.
Крыловъ.
241. Что жизнь его была?...
Что жизнь его была? тяжелый сопъ;
Что смерть? отъ грезъ ужасныхъ про­
бужденье.
Въ просопкахъ улыбнулся онъ
П снова, можетъ быть, тамъ началъ сно­
видѣнье.
Делъвиіъ.
242. Не нужны надписи для
камня моего.
Не нужны надписи для камня моего;
Пишите просто здѣсь: опъ былъ и пѣтъ
его.
243. Жизнью земною играла
опа.
Жизнью земною играла она, какъ мла­
денецъ игрушкой.
Скоро разбила ее: вѣрно утѣшилась тамъ.
Делъвтъ.


310
244. ДЕЛЬВИГУ.
Друп>, до свиданья ! Скоро и я насла­
жусь моей частью:
Жилъ я, чтобы умереть; скоро умру,
чтобы жить !
Гнѣдичи.
245. ***
Цвѣла и блистала ,
И радостью взоровъ была,
Младенчески жизнью играла,
II смерть, улыбаясь, на битву звала,
II вызвавъ, безъ боя, въ добычу нещад­
ной
Съ презрѣніемъ бросивъ покровъ с эй
земной,
Отъ плачущей дружбы, любви безот­
радной
Въ геиръ унеслася крылатой душой.
Гнѣдичв.


ѴШ. лшгологшгавшмя Ші.
246. ИЗЪ ГЕТЕ.
Горныя вершины
Снятъ во тьмѣ ночной ;
Тихія долины
Полны свѣжей мглой ;
Не пылить дорога,
Не дрожать листы....
Подожди немного ,
Отдохнешь и ты.
Лермонтова.
Ы7. ПСКУСТВО
Срѣзалъ себѣ я тростникъ у прибрежья
шумнаго моря.
Нѣмъ, оііъ забытый лежалъ въ моеіі хи­
жинѣ бѣдной ;
Разъ увидалъ его старецъ прохожій, къ
ночлегу
Въ хижину къ намъ завернувшій. ( Онъ
былъ непонятенъ,
Чуденъ въ пашей глухой сторонѣ). Онъ
обрѣзалъ
Стволъ п отверстій надѣлалъ, къ устамъ
приложилъ ихъ,
II оживленный тростникъ вдругъ испол­
нился звукомъ
Чуднымъ, какимъ оживлялся порою у
моря,
Если внезапно зеФпръ, зарябивъ его воды,
Тростп коснется п звукомъ наполнитъ
поморье.
А. Майкова.
248. ЛИСТОКЪ.
Отъ дружней вѣтки отлученный,
Скажи, листокъ уединенный,
Куда летишь?.... «Не зпаю самъ;
Гроза разбила дубъ родимой;
Съ тѣхъ поръ, во доламъ, по горамъ
По волѣ случая носимый,
Стремлюсь, куда велитъ мнѣ рокъ,
Куда на свѣтѣ все стремится,
Куда и листъ лавровый мчится
11 легкій розовый листокъ.
Жуковскій.
249. ТОЖЕ.
Листокъ изсохшій, одинокой,
Пролетный гость степи широкой,
Куда твой путь, голубчикъ мой? —
« Какъ знать мнѣ? Налетѣли тучи —
II дубъ родимый, дубъ могучій
Сломило вихремъ и грозой.
Съ тѣхъ поръ, игралище борея,
Не сѣтуя и не робѣя,
Ношусь я, странникъ кочевой,
Изъ края въ край земли чужой;
Несусь, куда несетъ суровый,
Всему неизбѣжимый рокъ:
Куда летитъ и листъ лавровый —
11 легкій розовый цвѣтокъ.«
Д. Давыдовъ.


312
250. УТЫПЕНІЕ.
Смертный, гонимый людьми и судьбой!
разставался съ міромъ,
Здобу людей и судьбы сердцемъ прос­
ти и забудь,
Къ солнцу впослѣдяее взоръ обрати, какъ
Руссо, и утѣшься:
Въ тернахъ заснувшіе здѣсь, въ мир­
тахъ пробудятся тамъ.
Дельвигъ.
251. БЛИЗОСТЬ ВЕСНЫ.
На пебѣ тпшппа,
Таинственно луна
Сквозь топкііі паръ сіяетъ;
Звѣзда любви играетъ
Надъ темною горой;
II въ безднѣ голубой
Безплотные, летая,
Чаруя, оживляя
Ночную тишину,
Привѣтствуютъ весну.
Жуковскій.
252. ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ.
Жизнь—ночь, а день нашъ — смерть!
иль смерть — ночная тѣнь,—
А краткій депь нашъ — жизнь! но къ
цѣли безопасной
Равно привесть должна послѣдняя сту­
пень !
Прохожій гость земли, отвергли страхъ
напрасный!
Пдпдю бурномъ днѣ пасъ сопъ постиг­
нетъ ясный;
ІІль бурной ночи Вслѣдъ проглянетъ яс­
ный день !
Кн. Вяземскій.
253. АПОЛЛОНЪ И ГЕРМЕСЪ.
(Подражаніе древнимъ, изъ Гете).
Съ свѣтлымъ властителемъ Делоса спо­
рилъ неистовый Гермесъ ;
Лира, дпвпая лира предметомъ ихъ рас­
при была.
Тщетно стремленье обоихъ: явился
Арей-мгповенно
Меткимъ ударомъ желѣза цѣвницу бо­
говъ сокрушилъ:
Гермесу любо! Повѣса, бѣдѣ онъ см ѣст­
ся , и только!
Тяжкой печали исполненъ, главою поппкъ
Аполлонъ.
А. Струговщиковъ .
254. ЭХО.
Реветъ-лп звѣрь въ лѣсу глухомъ,
Трубитъ-ли рогъ, гремитъ-ли громъ,
Поетъ-лп дѣва за холмомъ —
Па всякій звукъ
Свой откликъ въ воздухѣ пустомъ
Родишь ты вдругъ.
Ты внемлешь грохоту громовъ,
И гласу бури и валовъ ,
II крику сельскихъ пастуховъ,
II шлешь отвѣтъ;
Тебѣ-жъ нѣтъ отзыва.... Таковъ
IIты, поэтъ1
. 4. Пушкинъ.
255. ТРУДЪ.
Мигъ вожделѣпный насталъ: оконченъ
мой трудъ многолѣтній.
Что-жъ непонятная грусть тайно трево­
житъ меня ?
Пли , свой подвигъ свершивъ , я стою ,
какъ поденщикъ ненужный,
Плату пріявшій свою, чуждый работѣ
другой ?


—
313 —
Ihr. жаль мпѣ труда, молчаливаго спут­
ника ночи,
Друга авроры златоіі, друга пенатовъ
с пятыхъ ?
А. Пушкинъ.
I
256. ВОСПОМИНАНІЕ.
О милыхъ спутникахъ, которые папіъ
свѣтъ
Своимъ сопутствіемъ для пасъ животво­
рили ,
Не говори съ тоской; ихъ нѣтъ;
Но съ благодарностію: были.
Жуковскій.
257. ХУДОЖНИКУ.
Грустенъ п веселъ вхожу , Ваятель , въ
твою мастерскую.
Гиіісу ты мысли даешь, мраморъ
послушенъ тебѣ :
Сколько боговъ и богинь и героевъ....Вотъ
Зевсъ громовержецъ ;
Вотъ изъ подлобья глядитъ, дуя въ
цѣвницу Сатиръ;
Здѣсь зачинатель Барклай, а здѣсь со­
вершитель Кутузовъ ;
Тутъ Аполлонъ—идеалъ, тамъ Ніо-
бея — печаль....
Весело мнѣ! Но межъ тѣмъ, въ толпѣ
молчаливыхъ кумировъ—
Грустенъ гуляю; со мной добраго
Дельвига нѣтъ ;
Въ темной могилѣ почилъ художниковъ
другъ и совѣтникъ.
Какъ-бы онъ обнялъ тебя! какъ-бы
гордился тобой !
А. Пушкинъ.
258. ЯВОРЪ КЪ ПРОХОЖЕМУ.
Смотрите, виноградъ кругомъ меня какъ
вьется!
Какъ любитъ мой полупстлѣвшій пень!
Я нѣкогда ему давалъ отрадпу тѣнь;
Завялъ: но виноградъ со мной пе раз­
стается.
Зевеса умоли,
Прохожій, если ты для дружества спо­
собенъ ,
Чтобъ другъ твой моему былъ нѣкогда
подобенъ ,
II пепелъ твой любилъ, оставшись па
земли.
Батюшковъ.
259. ДРУЖБА.
Скатившись съ горной высоты,
Лежалъ на плахѣ дубъ, перунами раз­
битый ,
А съ нимъ п гибкій плющъ, кругомъ
его обвитый....
О дружба, это ты !
Жуковскій.
260. Муза, богиня Олимпа....
Муза, богиня Олимпа, вручила двѣ звуч­
ныя Флейты
Рощъ покровителю Пану и свѣтлому
Фебу.
Фебъ прикоснулся къ божественной Флей­
тѣ , и чудный
Звукъ полился изѣ бездушнаго ствола.
Внимали
Вкругъ присмирѣвшія воды, пе смѣя
журчаньемъ
Пѣсни тревожить, и вѣтеръ заснулъ
между листьевъ
Древнихъ дубовъ, п заплакали , трону­
ты звукомъ,
Травы , цвѣты п деревья ; стыдливыя
НИМФЫ
Слушали, робко толпясь межъ сильва-
новъ и Фавновъ.
Кончилъ пѣвецъ , и помчался на огнен­
ныхъ копяхъ,
Въ пурпурѣ алой зари , на златоіі ко­
лесницѣ.
Бѣдный лѣсовъ покровитель напрасно
старался припомнить
40


314
Чу.іпые звуки , П ихъ воскресить своей
Флейтой:
Грустный, опъ трели выводитъ, по тре­
ли земныя....
Горькій безумецъ! ты думаешь, небо
нетрудно
Здѣсь воскресить па землѣ ! Посмотри,
улыбаясь,
Съ взглядомъ насмѣшливымъ слушаютъ
нимфы и Фавны.
А. Маіікови.
261. ПОСЛѢДНІЕ ЦВѢТЫ.
Цвѣты послѣдніе милѣй
Роскошныхъ первенцевъ нолей.
Они унылыя мечтанья
Живѣе пробуждаютъ въ насъ:
Такъ иногда разлуки часъ
Живѣе самаго свиданья.
4. Пушкикк.
2G2. ИЗЪ СТИХОТВОРЕНІЯ:
ВЕЧЕРА И 41ОЧИ.
I.
Вдали огонекъ за рѣкою,
Вся въ блесткахъ струится рѣка ,
На лодкѣ весло удалое,
Па цѣни не видно замка.
Никто мнѣ не скажетъ : «куда тьГ
Поѣхалъ , куда загадалъ ?«
Шевелись-же, весло , шевелися —
А берегъ во мракѣ пропалъ !
Да что-же ? За чѣмъ-бы не ѣхать ?
Дождешься-ль вечерней норой
Опять и желанья п лодки ,
II весла и огня за рѣкой ?....
П.
Я люблю многое, близкое сердцу ,
Только рѣдко люблю я ....
Чаще всего мнѣ пріятно скользить по
заливу
Такъ, забываясь
Подъ звучную мѣру весла,
Омоченнаго пѣной шипучей....
Да смотрѣть : мпого-ль отъѣхалъ
II миого-ль осталось,
Да не видатъ-ли зарницы—
Нзо всѣхъ островковъ ,
На которыхъ рѣдко мерцаютъ
Огни рыбаковъ запоздалыхъ ,
Милъ мнѣ оптъ предпочтительно—
Красноглазый кроликъ
Любитъ его ;
Гордый лебедь, каждой воспою
Съ протянутой шеей летаетъ вокругъ
П садится у брега
На тихія воды.
Надъ обрывомъ утеса
Растетъ , помавая вѣтвями ,
Широколиственный дубъ.
Сколько ужъ лѣтъ тутъ живетъ соловей!
Онъ поетъ по зарямъ,
Да и позднею ночью, когда
Мѣсяцъ обмачивымъ свѣтомъ
Сребритъ и волны и листья—
Онъ не молкнетъ, поетъ
Все громче и громче.
Странныя мысли
Приходятъ тогда мнѣ па умъ :
Что это: жизнь, или сопъ?
Счастливъ я , или только обманутъ ?
Н ѣтъ отвѣта—
Мелкія волны что-то шепчутъ съ кормою,
Весло недвижимо ,
II на небѣ ясномъ высоко сверкаетъ
зарница.
III
Долго еще прогоритъ Веспера скромная
лампа ;
По уже свѣтитъ съ небесъ дѣвы измѣн­
чивый ликъ ,
Топкія змѣйки сребра блешутъ на влагѣ
уснувшей,
Звѣздное небо во мглѣ дальняго облака
ждетъ....
Вотъ потянулось оно, легкому в ѣтру по­
слушно,
Скрыло богиню, п мракъ сладостный
землю покрылъ.
IV
_ Я жду : соловьиное эхо
Несется съ блестящей рѣки,


315
Трапа при лупѣ въ бриліантахъ,
На тминѣ горятъ свѣтляки.
Я жду: темносинее небо
Н въ мелкихъ и въ крупныхъ звѣздахъ;
Я слышу біеніе сердца ,
II трепетъ въ рукахъ и ногахъ.
Я жду.... Вотъ повѣяло съ юга ;
Тепло мнѣ стоять и идти ;
Звѣзда покатилась на западъ....
Прости, золотая, прости!
V.
Ночью какъ-то вольнѣе дышать мнѣ,
Какъ-то просторнѣй....
Даже въ столиц \ не тѣсно-!
Окна растворишь :
Тихо п чутко
Плыветъ прохладительным воздухъ....
Л небо? а мѣсяцъ?
О! этотъ мѣсяцъ-волшебникъ !
Какъ будто-бы кровли
Покрыты зеркальнымъ стекломъ,
Шипли и кресты—бриліанты ;
А тамъ , за луной горизонтъ
Чѣмъ дальше,— св ѣтл ѣй и прозрачнѣй....
Смотришь— и дышишь ,
II слышишь дыханье свое ,
II боіі отдаленныхъ часовъ ,
Да крикъ часоваго,
Да изрѣдка стукъ колеса
Иль пѣніе вѣстника утра.
Что бы проплыть тому облаку мимо ?
На что ему мѣсяцъ?....
Знать ужъ такъ должно , знать предна­
значено было....
А. Ф.
203. ПОСЕЙДОНЪ.
Солнце лучами играло
Надъ моремъ, катящимъ далеко валы ;
На рейд ѣ блисталъ въ отдаленьи корабль,
Который въ отчизну меня поджидалъ ;
Только попутнаго не было вѣтра ,
11 я спокойно сидѣлъ на бѣломъ пескѣ
Пустыннаго брега ;
Пѣснь Одиссея читалъ,—старую,
Вѣчно-юную пѣснь. Изъ ея ,
Моремъ шумящихъ, страницъ, предо
мной
Радостно жизнь подымалась,—
Дыханьемъ боговъ ,
11 свѣтлой весной человѣка ,
П небомъ цвѣтущимъ Эллады.
Благородное сердце мое съ участьемъ
слѣдило
За сыномъ Лаэрта въ путяхъ многотруд­
ныхъ его ;
Садплося съ нимъ въ печальномъ раз­
думии
За радушный очагъ,
Гд ѣ царицы пурпуръ прядутъ ,
Лгать и уЧачно ему убѣгать помогало
Изъ объятія нимфъ и пещеръ исполи­
новъ ;
За пимъ въ киммерійскую ночь и въ
ненастье
II въ кораблекрушенье,
И съ нимъ несказанное горе терпѣло.
Вздохнувши, сказалъ я: «Злой Поспдаонъ!
«Гнѣвъ твоіі ужасенъ ,
*
«И самъ я боюсь
«Не вернуться въ отчизну. »
Едва я окончилъ ,
Зап ѣнилось море ,
П богъ морской изъ бѣлѣющихъ волнъ
Главу, осокою вѣнчанную, поднялъ,
Сказавши въ наем ѣшку :
«Что-ты боишься , поэтикъ ?
Я пи мало не стану тревожить
Твоіі бѣдный корабликъ ,
Пе стану въ раздумье о жизни любез-
_
ной тебя
Вводить излишнею качкой.
Вѣдь ты, поэтикъ, меня никогда пе сер­
дилъ:
Пи башенки ты пе разрушилъ у врать
Священнаго града Пріама,
Пн волоса ты пе свалилъ , пи глазу
Полпоема—любезнаго сына ,
П тебѣ не давала совѣтовъ ни въ чемъ
Богиня ума, Паллада-Аѳппа.«
Такъ воззвалъ Посейдонъ
П въ море опять погрузился ,—
II надъ грубой остротой моряка
Подъ водбіі засмѣялись
Амфитрита, женщина-рыба,
П глупыя дщери Перся.
Л. Фетк.


316
264. ВЕЧЕРЪ.
Зари догорающей пламя
Разсыпало по пебу искры ,
Сквозитъ лучезарное море —
Затихъ, по дорогѣ прибрежной ,
Бубенчиковъ говоръ нестройный,
Погонщиковъ звонкая пѣсня
Въ дремучемъ лѣсу затерялась.
Въ прозрачномъ туманѣ мелькнула ,
II скрылась крикливая чайка.
Качается бѣлая пѣна
У сѣраго камня, какъ въ люлькѣ
Заснувшій ребенокъ. —Какъ перлы,
Росы освѣжительной капли
Повисли на листьяхъ каштана.
II въ каждой росинкѣ трепещетъ
Зари догорающей пламя.
Я. Полонскій.


л. ОПИСАНІЯ.
265. ЗИМНЕЕ УТРО.
Морозитъ. Снѣгъ хруститъ. Туманы
надъ полями.
Изъ хпжпнъ ранній дымъ разносится
клубами
Въ янтарномъ заревѣ пылающихъ небесъ.
Въ раздумій глядитъ на обнаженным лѣсъ,
На домы, крытыя ковромъ младаго снѣга,
На зеркало рѣки, застынувшей у брега,
Свѣтила дневнаго кровавое ядро.
Отливомъ пурпур нымъ блеститъ снѣговъ
сребро;
Иглистымъ инеемъ , какъ будто пухомъ
бѣлымъ ,
Упизапа кора по вѣтвямъ помертвѣлымъ.
Люблю я , сквозь стекла блистательный
узоръ,
Картиной новою увеселять своіі взоръ ;
Люблю въ тиши смотрѣть , какъ раннею
порою
Деревня весело встрѣчается съ зимою.
Тамъ , по льду гладкому и скользкому
рѣки ,
Свистятъ и искрятся визгливые коньки;
На лыжахъ звѣроловъ спѣшитъ къ лѣ­
самъ дремучимъ ;
Тамъ рыбарь въ хижинѣ предъ пламе­
немъ трескучимъ
Сухаго хвороста худую сѣть чинитъ,
II сладостно ему воспомппть прежній бытъ,
Взирая на стекло окованной пучины —
Про зори утрепни и клики лебедины,
Про бури ярыя п волнъ мятежный взрывъ,
II своіі хранительный подъ ивами заливъ,
Про ловы счастливы въ часы безмолв­
ной ночи ,
Когда лишь мѣсяца задумчивыя очи
Проглянутъ, озлатятъ пучины спящей
гладь ,
II свѣтятъ рыбарю своіі неводъ поды­
мать.
А. Майкове.
266. КАВКАЗЪ.
Кавказъ подо мною. Одинъ въ вышинѣ
Стою надъ снѣгами у края стремнины:
Орелъ, съ отдаленной поднявшись вер­
шины,
Паритъ неподвижно со мной наровнѣ.
Отселѣ я вижу потоковъ рожденье
II первое грозныхъ обваловъ движенье.
Здѣсь тучи смиренно идутъ подо мной,
Сквозь ішхъ низвергаясь шумятъ водо­
пады ,
Подъ ними утесовъ нагія громады ;
Тамъ ниже мохъ тощій, кустарникъ су­
хой ;


318
А тамъ уже рощи, зеленыя сѣпи ,
Гдѣ птицы щебечутъ, гдѣ скачутъ олеин.
А тамъ ужъ и люди гнѣздятся въ го­
рахъ
II ползаютъ овцы ио злачнымъ стрем-
шшамъ,
II пастырь писходптъ къ веселымъ до­
линамъ ,
Гдѣ мчится Арагва въ тѣнистыхъ бре­
гахъ,
II шпцііі наѣздникъ таится въ ущельи,
Гдѣ Терекъ играетъ въ свирѣпомъ ве­
сельи ;
Играетъ и воетъ, какъ звѣрь молодой,
Завидѣвшій пищу пзъ клѣтки желѣзной;
И бьется о берегъ въ враждѣ безпо­
лезной
II лижетъ утесы голодной волной—
Вотще! нѣть ни пищи ему, пи отрады:
Тѣснятъ его грозно пѣмыя громады.
А. Пушкине.
267. КЪ АЛЬПАМЪ.
Оплотъ неприступный гранитныхъ хреб­
товъ ,
Въ державномъ величьи съ роя:депья
вѣковъ ,
Неровныя груды разбросанныхъ горъ,
Такъ дерзко подъ небомъ дивящія взоръ,
Пріюты морозовъ и снѣжныхъ громадъ,
Гдѣ буря грохочетъ , реветъ водопадъ;
Крутыя стремнины, гдѣ римскій орелъ
Дивился, какъ смѣлый по безднамъ про­
шелъ ,
Вершины ужасной священной красы,
Примите меня вы за лоно -грозы ,
Высоко, далеко, въ томъ мракѣ густомъ,
Гдѣ въ тайной бесѣдѣ душа съ Боже­
ствомъ !
И. Козлове.
268. УТРО.
Бывало, въ царственномъ покоѣ ,
Великое свѣтило дня ,
Во слѣдъ за раннею денницей ,
Піаромъ восходить огневымъ,
11 небеса, какъ багряницей,
Окинетъ заревомъ своимъ;
Его лучами заиграютъ
Озеръ живыя зеркала ;
Поля, холмы благоухаютъ ;
Съ нихъ бѣлой скатертью слетаютъ
II сонъ и утренняя мгла ;
Росой перловоіі н зернистой
Деревъ одежда убрана ;
Пернатыхъ п ѣсныо голосистой
Звучитъ лѣсная глубина.
II. Языкове.
269. ПОЛДЕНЬ.
Бывало, солнце безъ лучей
Стоитъ и рдѣетъ въ безднѣ пара ,
Тяжелый воздухъ полонъ жара ;
Вода чуть движется, надъ ней
Склонилась томными вѣтвями
Деревъ безжизненная тѣнь ;
Па нолѣ жатвы, межь скирдами ,
Невольная почіетъ лѣнь ,
И копи спутанные бродятъ,
11 псы валяются ; молчать
Село и холмы; душенъ садъ
11 птицы пѣсеиь не заводятъ....
II. Языкове.
270. УТРО.
Пурпурово-золотое
На лазурный неба сводъ
Солнце въ царственномъ покоѣ
Лучезарно возстаетъ ;
Ночь сняла своп туманы


319 —
Съ пробудившейся земли;
Плескомъ утреннимъ поляны,
Лѣсъ н холмы разцвѣли.
Чу! какъ ярко и проворно,
Вонъ за этою рѣкой,
Повторяетъ отзывъ горной
Звукъ волынки полевой !
Чу! скрыпятъ ужъ воротами ,
Выѣзжая изъ села,
11 дробится падь водами
Плескъ рыбачьяго весла.
Ранній свѣтъ луча дневнаго
Озарилъ мой тайный путь ;
Сладко воздуха лѣснаго
Холодъ мнѣ струится въ грудь:
Молодая трепетала,
Новымъ пламенемъ полна,
Нѣжно, быстро замирала —
Утомнлася она!
Скороль въ царственномъ покоѣ
За далекій синій лѣсъ ,
Пурпурово-золотое
Солнце скатится съ небесъ ?
Серебристыми лучами
Изукраситъ ихъ луна ,
П въ селѣ, и надъ водами
Снова тѣнь п тишина!
Н. Языкове.
271. КОПЬ.
Жадно, весело опъ двинетъ
Свѣжимъ воздухомъ полей :
Сизый паръ кипитъ и пышетъ
Изъ пылающихъ ноздрей ;
Полонъ сидъ, удалъ на волѣ ,
Громкимъ голосомъ заржалъ,
Встрепенулся конь—и въ поде
Бурноногій поскакалъ !
Скачетъ, блещущій глазами,
Дико голову склонилъ;
Вдоль по вѣтру опъ волнами
Черну гриву распустилъ.
Самъ какъ вѣтеръ : круть ли встанетъ
Па пути? отважный прянетъ—
II па пей ужъ! Ляжетъ ровъ
II потокъ клубится?—мигомъ,
Онъ широкимъ перепрыгомъ
Черезъ ппхъ—п былъ таковъ!
Веселпся, копь ретивый !
Щеголяй избыткомъ силъ !
Не надолго волны гривы
Вдоль по вѣтру ты пустилъ!
Не надолго жизнь и водя
Разомъ бурному даны,
II холодныіі воздухъ поля,
И отважны крутизны,
II стремнины роковыя....
Скоро, скоро подъ замокъ !
Тѣни, копыта удалыя ,
Своіі могучій бѣгъ и скокъ!
Снова въ дѣло, конь ретивой!
Въ збруѣ легкой и красивой,
11 блистающій сѣдломъ,
11 бренчащій поводами ,
Стройно-вѣрнымп шагами
Ты пойдешь подъ сѣдокомъ.
Н. Языкове.
272. КАВКАЗЪ.
И надъ вершинами Кавказа
Изгнанникъ рая пролеталъ.
Подъ нимъ Казбекъ, какъ грань алмаза
Снѣгами вѣчными сіялъ ;
II, глубоко внизу чернѣя ,
Какъ трещина, жилище змѣя,
Вился излучистый Дарьялъ ;
11 Терекъ, прыгая какъ лужица ,
Съ косматой гривой па хребтѣ ,
Ревѣлъ; и хищный звѣрь, и птица,
Кружась въ лазурноіі высотѣ,
Глаголу водъ его внимали ;
11 золотыя облака
Изъ южныхъ странъ, издалека ,
Его па сѣверъ провожали ;
II скалы тѣсною толпой ,
Таинственной дремоты полны ,
Надъ нимъ склонялись годовой ,
Слѣдя мелькающія волны ;
II башни замковъ па скалахъ
Смотрѣли грозно сквозь туманы :
У вратъ Кавказа па часахъ
Сторожевые великаны !
Лермонтове.


320 —
273. МОНАСТЫРЬ.
Въ прохладѣ межъ двумя холмами
Таился монастырь святой.
Чинаръ и тополей рядами
Онъ окруженъ былъ — й порой ,
Когда ложилась ночь въ ущельи ,
Сквозь нихъ мелькала, въ окнахъ кельи,
Лампада схимницы младой :
Кругомъ въ тѣни деревъ миндальныхъ,
Гдѣ рядъ стоитъ кустовъ печальныхъ ,
Безмолвныхъ сторожей гробницъ ,
Спіівались хоры легкихъ птицъ.
По камнямъ прыгали, шумѣли
Ключи студеною волной ,
II, подъ нависшею скалой
Сливаясь дружески въ ущельи,
Катились дальше, межъ кустовъ .
Покрытыхъ инеемъ цвѣтовъ.
Па сѣверъ видны были горы
При блескѣ утренней авроры,
Когда синѣющій дымокъ
Курится въ глубинѣ долины,
II, обращаясь па востокъ,
Зовутъ къ молитвѣ муэззины;
II звучный колокола гласъ
Дрожитъ, обитель пробуждая ,
Въ торжественный и мирный часъ ,
Когда грузинка молодая
Съ кувшиномъ длиннымъ за водой
Съ горы спускается крутой.
Вершины цѣпи снѣговой
Свѣтло-лиловою стѣной
На чистомъ пебіі рисовались,
А въ часъ заката одѣвались
Онѣ румяной пеленой ;
II между нихъ, прорѣзавъ тучи,
Стоялъ всѣхъ выше головой
Казбекъ, Кавказа царь могучій,
Въ чалмѣ п ризѣ парчевой.
Лермонтове.
274. ГРОЗА.
Вотъ за далекими горами
Скрывается прекрасный день;
Отъ сЬней лѣса надъ водами
Волнообразными рядами
Длрппѣетъ трепетная тѣнь;
Въ рѣкѣ сверкаетъ блескъ зарницы,
Пустѣютъ холмы, долъ н брегъ;
Въ село въѣзжаютъ вереницы
Поля покинувшихъ телѣгъ;
Гдѣ—гдѣ залаетъ песъ домовый,
Иль вѣтерокъ зашелеститъ
Въ листахъ темнѣющей дубровы,
Иль птица робко пролетитъ ,
Иль возъ тяжелый и скрыпучій,
Усталымъ движимый конемъ ,
Считая бревна колесомъ ,
Переступаетъ мостъ пловучій;
И вдругъ отрывный п глухой
Промчится грохотъ надъ рѣкой
Уже спокойной и дремучей,
И вдругъ замолкнетъ. Но въ дали,
Па краѣ неба, мѣсяцъ полный
Со всѣхъ сторонъ заволокли
Большія, облачныя волны ;
Вопъ разступились—вонъ сошлись—
Вонъ грозно тихія слились
Въ одну громаду непогоды—
II на лазоревые своды,
Молніеносна и черна,
Съ востока крадется она.
Уже безмолвіе лѣсное
Налетомъ вѣтра смущено,
Уже немирно и темію
Рѣки теченіе ночное;
Широко зыблются на немъ
Тѣней раскидистыя чащи, —
Какъ парусъ въ воздухѣ дрожащій,
Почти упущенный нловцемъ,
Когда внезапно буря встанетъ,
Покатить шумныя струи,
Рванетъ крыло его ладьи
II надъ пучиною растянетъ.
Тьма потопила небеса;
Пустился дождь; гроза волнуетъ ,
Взрываетъ воды и лѣса ,
Гремитъ, и блещетъ, и бушуетъ.
Мгновенья дивныя ! Когда
Съ конца въ конецъ, по тучамъ бурным ь,
Зубчатоіі молніи бразда
Огнемъ разсыплется пурпурнымъ,
Все видно: цѣпь далекихъ горъ
II разноцвѣтныя картины
Извивовъ Соротп, озеръ,
Села, и брега, и долины.


321
Вдругъ тьма угрюмѣй и чернѣй,
Удары громче громовые,
Шумнѣе, гуще п быстрѣй
Дождя потоки проливные.
Но завтра въ пышной тишинѣ
На небо ярко—голубое
Свѣтило явится дневное ,
Возставитъ утро золотое
Грозой омытой сторонѣ.
И. Языкове.
275. ОСЕНЬ И ЗИМА.
Ужъ небо осенью дышало,
Ужъ рѣже солнышко блистало,
Короче становился день ,
Лѣсовъ таинственная сѣнь
Съ печальнымъ шумомъ обнажалась,
Ложился на ноля тумань,
Гусей крикливыхъ караванъ
Тянулся къ югу: приближалась
Довольно скучная пора;
Стоялъ ноябрь ужъ у двора.
Встаетъ заря во мглѣ холодной;
Па нивахъ шумъ работъ умолкъ ;
Съ своеіі волчихою голодной
Выходитъ на дорогу волкъ;
Его ночуя, конь дорожный ,
Храпитъ—и путникъ осторожный
Несется въ гору во весь духъ;
На утренней зарѣ пастухъ
Не гонитъ ужъ коровъ изъ хлѣва,
И въ часъ полуденный въ кружокъ
Ихъ не зоветь его рожокъ;
Въ избушкѣ распѣвая, дѣва
Прядетъ, и, зимнихъ другъ ночей,
Трещитъ лучина передъ пей. .
И вотъ уже трещатъ морозы
П серебрятся средь полей....
Опрятнѣй моднаго паркета
Ьлистаетъ рѣчка, льдомъ одѣта.
Мальчишекъ радостный народъ
Коньками звучно рѣжетъ ледъ;
На красныхъ лапкахъ гусь тяжелый,
Задумавъ плыть по лону водъ,
Стуцаегь бережно ла ледъ,
Скользитъ и падаетъ ; веселый
Мелькаетъ, вьется первый снѣгъ,
Звѣздами падая на брегъ.
А. Пушкинъ.
27G. КАРТИНА ВЕЧЕРА .
Люблю я берегъ сеіі пустынный,
Когда съ зарсчо лоно водъ
Его, ласкаясь, обойметъ
Дугой излучистой и длинной.
Тамъ въ мелководье, по песку,
Стада спустплпся лѣниво ;
Тамъ темные сады въ рѣку
Глядятся зеленью стыдливой ;
Тамъ ива на воды легла,
На вервяхъ мачта тамъ уснула ,
II въ глади воднаго стекла
ІІхъ отраженье потонуло.
А. Майкове.
277. ПРИЗЫВЪ.
Ужъ утра свѣжее дыханье
Въ окно прохладой вѣетъ мнѣ,
На озаренное созданье
Смотрю въ безмолвной тишинѣ :
На главахъ смолянаго бора,
Вдали лежащаго вѣнцомъ,
Востокъ пурпуровымъ ковромъ
Зажгла стыдливая Аврора ,
II съ блескомъ алымъ на водахъ,
Между рядами черныхъ елей,
Почіетъ озеро въ брегахъ,
Какъ спитъ младенецъ въ колыбели.’
А тамъ, вкругъ холма, гдѣ шумитъ
По вѣтру мельница крылами,
Ручей алмазными водами
Вкругъ яркой озими бѣжитъ....
Какъ темень сводъ деревъ Вѣтвистыхъ!
Какъ зеленъ бархатъ луговой!
,'Какъ сладокъ духъ отъ соснъ смоли­
стыхъ
Ц отъ черемухи младом !
41


322 —
О други! въ поде! силой дивной
Мнѣ утро грудь животворитъ....
Чу! въ рощѣ голосъ заунывный
Весенней иволги гремитъ !
Л. Майков«.
278. НОЧЬ НА КАВКАЗЪ.
Ужъ меркнетъ солнце за горами;
Вдали раздался шумный гулъ;
Съ полей пародъ идетъ въ аулъ ,
Сверкая свѣтлыми косами.
Пришли; въ домахъ зажглись огни,
И постепенно шумъ нестройной
Умолкнулъ; все въ ночной тѣни
Объято нѣгою спокойной;
Вдали сверкаетъ горный ключъ ,
Сбѣгая съ каменной стремнины;
Одѣлись пеленою тучъ
Кавказа спящія вершины....
А. Пушкин«.
Стада шумятъ , и соловей
Ужъ пѣлъ въ безмолвіи ночей.
А. Пушкине.
280. ПОЯВЛЕНІЕ ЗИМЫ.
Но лѣто бытрое летитъ ,
Настала осень золотая.
Природа трепетна , блѣдна ,
Какъ жертва пышно убрана.—
Вотъ сѣверъ , тучи нагоняя,
Дохнулъ , завылъ , и вотъ сама
Идетъ волшебница зима.
Пришла , разсыпалась, клоками
Повисла на сукахъ дубовъ ;
Легла волнистыми коврами
Среди полей, вокругъ холмовъ ;
Брега съ недвижною рѣкою
Сравняла пухлой пеленою ;
Блеснулъ морозъ. П рады мы
Проказамъ матушки зимы.
А. Пушкине.
279. ПОЯВЛЕНІЕ ВЕСНЫ.
Гонимы вешними лучами ,
Съ окрестныхъ горъ уже снѣга
Сбѣжали мутными ручьями
На потопленные луга.
Улыбкой ясною природа
Сквозь сонъ встрѣчаетъ утро года;
Сппѣя, блещутъ небеса.
Еще прозрачные, лѣса
Какъ будто пухомъ зеленѣютъ.
Пчела за данью полевой
Летитъ изъ кельи восковой.
Долины сохнутъ и пестрѣютъ ;
281. ВЕЧЕРЪ ВЪ ІЮНЬ.
Томительный, палящій день
Сгорѣлъ; полупрозрачна тѣнь
Нѣмаго сумрака пріосѣняла дали ;
Зарницы бѣгали за синею горой,
И , окропленные росой ,
Луга и лѣсъ благоухали.
Луна во всей красѣ плыла на высоту ,
Таинственнымъ лучемъ мечтанія питая,
И , преклонясь къ лавровому кусту,
Дышала рова молодая.
Д Давыдов«.
еЭН»ЖШ


Б. ДИДАКТИЧЕСКАЯ ПОЭМА.
282. ИЗЪ ДЕЛИЛЕВОЙ ПОЭ­
МЫ. САДЫ.
Священные лѣса , благословляю васъ!
Ужъ къ трепету людей гремящій барда
гласъ
Не потрясаетъ днесь вертеповъ, сводовъ
темныхъ,
Убѣжища пѣвцовъ, восторгомъ вдохно­
венныхъ ;
Подъ вашу тѣнь спѣшу, чтобъ нѣжною
рукой
Вь васъ тѣсно сочетать убранство съ
простотой;
Мскуствомъ новый видъ дать прелести
природной ,
П вмѣстѣ сохранить вашъ милой видъ,
свободной.
Лѣса всѣ образы готовы принимать;
Но, украшая ихъ, страшитесь искажать.
Смотрите, тамъ древа раскинулись ша­
трами,
Тамъ блѣдные лучи прокрались межъ
листами;
Тутъ свѣтъ сражается съ приятной тем­
нотой ;
Здѣсь челами древа склонилиьнадъ водой;
Здѣсь разбрелись они, вѣтвями пома­
ваютъ ,
Какъ будто издали другъ друга призы­
ваютъ ;
Вотъ вмѣстѣ , вотъ они другъ съ дру­
гомъ обнялись,
И вдругъ какъ будто врозь опять ужъ
разошлись.
Природа намъ урокъ прекрасный и вели­
кій !
Но , образуя лѣсъ природно-мрачный ,
дикій,
Всѣ сильныя черты потщитесь сохранить
И мелочныхъ убранствъ нигдѣ не помѣ­
стить.
Единство, полнота да будутъ свято чтимы,
Да будетъ простъ, великъ сей лѣсъ
необозримый !
Потщитесь хитростью своею удержать
На немъ величія высокую печать.
Люблю сѣдые пни; хочу, чтобъ воды яры,
Шумя по рытвинамъ, свергались въ
.
крутояры;
Оставьте по лѣсамъ глубокіе слѣды
II времени, и бурь, и вѣтровъ,и воды.
Пускай меня страшитъ видъ грозный
скалъ висящихъ!
Оставьте! пусть въ мѣстахъ, величіемъ
блестящихъ ,
Бее дышитъ дикою и гордой красотой!
Но что , мракъ пустыни намъ ужасовъ
виной ?
Вотъ признакъ тайнаго жить въ обществѣ
влеченья !
Воздвигните въ лѣсу вы храмъ благо-
,
даренья,
Недужный въ немъ елей , бездомный
кровъ найдетъ,
И пустыня какъ рай предъ вами раз-
цвѣтетъ.


324 —
Бываютъ бури царствъ , порывы тѣ на­
родны ,
Въ которые гражданъ выбрасываютъ
водны
На чужеземный брегъ съ брегомъ отчиз­
ныихъ:
Возможно-ль пе скорбѣть о несчастлив­
цахъ сихъ ?
Лхъ! плачьте, но своей хвалптеся судь­
биной ;
Нѣжнѣйшей всѣхъ другихъ въ садахъ
своихъ картиной
Конечно будете обязаны вы имъ.
Отдайте уголокъ въ л ѣсу пришельцамъ
симъ;
Чертогамъ хижины противоположите;
Страннопріимствомъ л ѣсъ пустынный о-
святпте.
Хвалитесь, если къ вамъ изъ отдален­
ныхъ мѣстъ
Придутъ отшельники, несущи тяжкій
крестъ,
Которые дотоль храмъ Божій украшали,
Страданья вольныя огь свѣта сокрыва­
ли;
Послѣдователи Рансея и Брюно,
Для настояіцаго умершіе давно ,
Между раскапьемъ и сладкимъ уповань­
емъ ,
Въ міръ лучшій, въ горній міръ устрем­
лены вниманьемъ.
Молите сихъ отцовъ, и дайте тихій
кровъ
Симъ гражданам^ небесъ подъ сѣнію
лѣсовъ.
Молва разскажетъ вслухъ ю жительствѣ
пришельцевъ:
Со всѣхъ сторонъ толпы женъ, стар­
цевъ и младенцевъ ,
Святыхъ гостеіі туда пріидутъ посѣтить;
Богатство нищету пріидетъ навѣстить;
Веселье муки зрѣть, гордыня зрѣть сми­
ренье.
Вы сами, полюбя лѣсовъ уединенье,
Чертоги пышные оставите для нихъ;
Придете сладкій миръ вкусить въ бесѣ­
дѣ ихъ;
Разочаруете здѣсь сердце обольщенію ,
Мечтамъ и суетѣ мірской іюрабощенно.
Міръ низокъ будетъ вамъ — тамъ воз­
духъ зараженъ
Дыханіемъ страстей — вашъ лѣсъ для
васъ священъ.
Тамъ познакомитесь съ суровымъ воз­
держаньемъ
Пустынножителей , и съ вѣчнымъ пхъ
молчаньемъ.
Тамъ покаяніе, чуть движущей рукой,
Васъ встрѣтить съ заступомъ, въ одеж­
дѣ гробовой :
Оно заранѣе могилу изрываетъ ,
И, смерти не страшась, ее предупреж­
даетъ.
Сіодящу благодать почувствуетъ земля!
За радость вашихъ дней, за жатву, за
поля,
Воздѣты руки ихъ къ Правителю все­
ленной —
II Богъ , молитвѣ внявъ безмолвной п
усердной,
Небесной милости прольетъ па васъ
лучи.
Когда-жъ затеплятся надгробныя свѣчи,
И ночи тишина обширная прервется,
II всенощной мольбы на небо понесется
Перерываемый, протяжный, тихій гласъ,
Быть можетъ, гимны ихъ растрогаютъ
и васъ:
Завидуя слезамъ, прольете слезы сами
Передъ Христовыми святыми алтарями,
11 тѣломъ на землѣ, а духомъ въ небе­
сахъ ,
Возжете ѳиміамъ хваленіи въ сердцахъ—
И облесцегъ восторгъ ликьиноковъ мо­
лящій, —
Тогда лѣсъ приметъ видъ пе столь уже
грозящій.
Необитаемость его вы населивъ,
Умѣра ужасы, безмолвье ожививъ,
Вдругъ наслаждаетесь лѣсовъ очаровань­
емъ ,
II счастьемъ добрыхъ душъ—святымъ
благодѣяньемъ.
Воеіікоав.


283. ИЗЪ ДЕЛИЛЕВОЙ ПОЭ­
МЫ: СЕЛЬСКІЙ ЖИТЕЛЬ.
Взиралъ-ли ты когда, высокихъ горъ
съ вершины,
Съ восходомъ солнечнымъ, на сельскія
картины ?....
Случалось-литебѣ окинуть взоромъ вдругъ
Тамъ воды , здѣсь лѣса , тамъ съ пе­
стрымъ стадомъ лугъ,
II жатвы и холмы усѣянны цвѣтами ,
II дальній горизонтъ съ туманными го­
рами ?....
Ты видѣлъ образцы! —Смотри на нихъ,
дивись,
И ихъ переносить въ стихи свои учись.
Не рѣдко живопись въ ландшафтѣ
представляетъ
Предметъ, который пасъ отдѣльно пора­
жаетъ
И первый долженъ взглядъ вниманья
привлекать ;
Да будетъ сей предметъ—искуство вы­
бирать!
Иные говорятъ: что правильно — пре­
красно !
Не спорю; я и самъ, съ симъ мнѣніемъ
согласно ,
Люблю въ моемъ саду искусною рукой
Прямить ряды деревъ, равнять между
собой;
Но дубь нависнувшій со скалъ, уеди­
ненный ,
Простершій вѣтви вдаль , отъ старости
согбенный,
II корни слабые обвившій вкругъ кам­
ней,
Достоинъ менѣе. - ль
художника очей?....
О ты, которая и въ ужасахъ пра­
лестна ,
Природа дивная ! — сколь ты мила, чу­
десна,
И сколь различныя въ красѣ твоей чер­
ты!
То трепетъ, то восторгь въ меня вселя­
ешь ты!
То свѣжестью лица н юностью блистая,
Ты ходишь по лугамъ, съ одеждъ своихъ
стрясая
Прохладную росу, и полною рукой
Льешь красАи на цвѣты съ румяною
зарей!—
Ты улыбаешься—день солнцемъ озарится,
Дохнешь — и рѣзвый рой зефировъ за­
кружится ;
Волнъ ропотъ, пѣнья птицъ нѣжнѣйшій
переливъ —
Все гласа твоего, всесильная, отзывъ!
Но ты-же иногда, во ужасъ облечепна,
Взираешь съ дикихъ скалъ, угрюма и
смятенна.
Тогда чело твое вѣнчаетъ елей рядъ,
Потоки бьютъ съ раменъ, и полный
гнѣва взглядъ
Браздами молніи въ окрестной мглѣ
сверкаетъ ,
II твой громовый часъ вселеппу ужа­
саетъ !
Но чей обниметъ взоръ весь сонмъ
чудесъ твоихъ ?
Кто смѣлый отличитъ' всѣ измѣненья
ихъ ?
Кто въ силахъ начертать ихъ всѣ ру­
кою вѣрно
Отъ скалъ заоблачныхъ до бездны не­
помѣрной ,
Отъ кедра, небеса подпершаго главой,
До скрывшейся въ травѣ фіялки полевоіі?
О ты, высокаго плѣненный образцами,
Лети подъ чуждыми искать ихъ небесами!
Переплывай моря и къ тѣмъ спѣши
странамъ,
Гдѣ солнцемъ лучшій видъ данъ года
временамъ,—
Изобрази для пасъ , подъ небомъ жар­
кой зоны,
Иль пышный Оренокъ , иль воды Ама­
зоны :
Двухъ необузданныхъ соперниковъ мо­
рей ,
Протекшихъ полземли въ надменности
своей.—
Они богатство водъ незримо извлекаютъ:
Но въ путь назначенный роскошно вы­
текаютъ
П зелень свѣжую брегамъ своимъ да­
рятъ ,
II стаи рѣзвыхъ птицъ купаютъ и поятъ
То въ смѣлой красотѣ текутъ велико­
лѣпно
П волну за волной влекутъ едва при­
мѣтно ;


326
То съ ревомъ падаютъ , обрушившись
съ высотъ....
П зхо повторять ихъ стоны устаетъ,
И кажется; они какъ шумомъ оглуша­
ютъ —
Не по землѣ текутъ, а съ неба упада­
ютъ !
Живописуй сихъ странъ пернатыхъ и
цвѣты
II радуги на нихъ блестящія черты ;
Живописуй лѣса, въ мракъ грозный по-
груженпы,
Угрюмые, какъ ночь, и міру современ­
ны,
Поля, дающп плодъ безъ помощи людей;
Стада, бродящія по волѣ средь степей,
Короче: тѣ красы разительной природы,
Тѣ гордые хребты, величественны воды,
Предъ коими Кавказъ является.... хол­
момъ ,
II быстрый, шумный Днѣпръ.... весен­
нимъ ручейкомъ!
М. Дмитріевъ.
284. ИЗЪ ІУ П'БСІІИ ВИРГИ-
ЛІЕВЫХЪ ГЕОРГИЕВ.
Пою небесный даръ — горящій зла­
томъ медъ,
Въ янтарныхъ капляхъ росъ сходящій
отъ высотъ.
На ново поприще, о Меценатъ, со мною
Склони свой взоръ къ пчеламъ; я слав­
лю ихъ царей,
Законы и пародъ, права и доблесть
прей.
Предметы малые, но славу обѣщаютъ,
Кому стезю самъ Фебъ и Музы освѣ­
щаютъ.
Въ началѣ избери пристанище для
пчелъ,
Гдѣ дремлетъ тишина, гдѣ-бъ Эврь ды­
шать не смѣлъ :
Дыханье бурныхъ устъ въ путл ихъ со­
вращаетъ
И въ домы ихъ носить запасы возбра­
няетъ.
Гони оттолѣ кравъ, овецъ и рѣзвыхъ
козъ,
Стрясающихъ съ цвѣтовъ жемчужин
капли росъ ,
Гони и жолнъ , и змій съ зеленой че­
шуею,
II Прогну, рѣющу извивистой стезею :
Имъ ужасъ предлежитъ, имъ смерть те­
четъ во слѣдъ;
Онѣ уносятъ пчелъ па варварской обѣдъ.
Пусть окрестъ ихъ въ брегахъ, одѣтыхъ
тканью мшистой,
Широкаго пруда кристалъ блистаетъ
чистой,
Иль вьется ручеекъ подъ шелковой тра­
вой,
II пальма склонится сѣнистою главой.
Когда слетитъ весна па мирныя долины,
И юные цари, и юныя дружины
Играютъ удалясь отъ сотовъ золотыхъ:
Имъ древо мирну тѣнь даетъ въ вѣт­
вяхъ густыхъ,
Сосѣдніе брега усталыхъ призываютъ,
Томимымъ жаждою прохладу разливаютъ,
Готовятъ нѣгу имь на пурпурныхъ цвѣ­
тахъ.
Среди текущихъ водъ, иль дремлющихъ
въ брегахъ
Ты камней набросай и гибкихъ лозъ
мѣстами ;
Они послужатъ имъ надежными мостами,
Когда возставшій Эвръ ихъ стаи раздѣ­
литъ,
Или стремительно въ токъ водный по-
.
,
грузитъ;
Ставъ твердою стопой на гибкіе наметы,
Стряхнутся — от женутъ свирѣпаго на­
вѣты.
Пускай цвЬтетъ вокругъ душистый роз­
маринъ ,
Пусть ароматы льетъ корица, ландышъ,
тминъ,
Фіалки, преклонясь съ бреговъ къ водѣ
главами,
По волѣ Зефира лобзаются съ струями.
Для пчелъ покойный домъ искусною
рукой
Изъ гибкихъ ивы лозъ, иль изъ коры
устрой.
Пусть малыя врата для входу онъ имѣетъ:
Отъ жару медъ течетъ, отъ холода гу­
стѣетъ.


-
327 —
Какъ тотъ, такъ и другой равно враги
пчеламъ.
Смотри , какъ всѣ онѣ нахлынули къ
ульямъ,
Съ запасомъ восковымъ станицей внутрь
влетѣли ,
И всѣ наперерывъ къ одной стремятся
цѣли ;
Спѣшатъ, несутъ цвѣты, въ разсѣлины
кладутъ ,
II клей и смолу въ нихъ текучую ліютъ.
Онѣ и подъ землей жилища созидаютъ,
Въ пещерахъ утлыхъ пней и въ кам­
няхъ обитаютъ.
Заботливыхъ труды искуствомъ облегчи:
Надъ кровомъ ихъ вѣтвей зеленыхъ на­
мечи
II глиною обмажь разсѣвшіяся стѣны;
Тогда ничто имъ зной и хладъ ожесто­
ченный.
И тиса не сади въ окрестной сторон!;,
II раковъ не сжигай предъ ними на
огнѣ;
II глубина воды , и смрадна влага ила
Ихъ алчности слѣпой отверстая могила;
Не довѣряй скаламъ, гдѣ Эхо спитъ, и
вдругъ,
Возставъ на легкііі шумъ, пронзаетъ сто­
номъ слухъ.
Лишь красный вождь весны расторг­
нетъ цѣпи льдисты —
И съ кудрей сотрясетъ потокъ лучей
огнистый ,
Игривыя, летятъ по рощамъ и дугамъ,
Сбираютъ дань съ цвѣтовъ , касаются
водамъ;
Надъ свѣтлой влагою ихъ носятъ легки
крыла ;
Веспа имъ нова жизнь, весна имъ нова
сила:
Тогда заботы ихъ — потомство , кровъ
родной ,
Тогда готовятъ воскъ , льютъ въ соты
медъ златой.
Смотри , какъ по зыбямъ нагрѣтаго
эѳира
Ихъ черный полкъ плыветъ въ слѣдъ
кроткаго Зефира
И темнымъ облакомъ віется надъ то­
бой !—
Слѣди ихъ всѣ пути заботливой стопой!
Ихъ цѣль—токъ чистыхъ водъ и тѣнь
лѣсовъ густая ;
Тамъ ищетъ вкусныхъ брашнъ легко­
крылатыхъ стая ,
Тамъ благовонія по воздуху разлей
Нелиссы лакомой и дѣвственныхъ лилей,
II слухъ ихъ порази бряцающимъ ким­
валомъ , —
II въ домъ свой бѣглецы кипящимъ
хлынутъ валомъ.
Коль въ царствѣ два царя враждуютъ
межъ собой, —
Возникнетъ, закипитъ во всемъ пародѣ
бой :
Легко предугадать мятежныя волненья,
ГнЬздящійся въ сердцахъ духъ распри
и киченья.
Возстанетъ бранный шумъ и трубъ пре­
рывный гласъ ,
Предзнаменующій кровавый битвы часъ.
Тогда всѣ въ трепетѣ стекаются пол­
ками
II воздухъ вкругъ струятъ дрожащими
крылами,
Готовятъ къ бою грудь, и, жалы изостря,
Несутся къ знаменамъ, толпятся вкругъ
царя ,
II кликами зовутъ врага на страшну
сѣчу,
II мужество въ сердцахъ несутъ ему на
встрѣчу.
Едва проглянетъ день сквозь утренній
туманъ
II горнія поля откроютъ битвы станъ—
Всѣ ринутся изъ вратъ , всѣ къ брани
понесутся ,
II рати двухъ вождей смѣшаются, соль­
ются ;
II шумомъ бурной при окрестность огла­
сятъ ;
Совьются вихремъ въ клубъ и воздухъ
огустягъ.
II слабый , и герой — жестокой сѣчи
жертвы —
Съ эѳирной высоты падутъ на землю
мертвы.
Такъ долу градъ падетъ, такъ дубъ дож­
дитъ плоды.
Вожди дружинъ — они изъ строя въ
строй летаютъ
II въ малой ихъ груди великой духъ
питаІЬгъ,


—
328 —
Вливаютъ въ воевъ огнь, и съ поля пи
па шагъ,
Доколь въ позорный бѣгъ не обратится
врагъ.
'Гакъ грозныя въ бою свирѣпствуютъ,
ярятся ;
Брось пыли горсть на нихъ — мятеж­
ники смирятся.
Отъ брани уклонивъ враждебные полки,
Слабѣйшаго царя въ дань смерти об­
реки :
Онъ бремя подданныхъ несытою алчбою.
Осиротѣвшій тропъ предай вождю —
герою.
Отличіе сего—горящій огнь въ глазахъ,
Златая чешуя блистаетъ на крылахъ.
Другой въ позоръ ордѣ, въ позоръ вож­
дямъ рожденный ,
На лонѣ праздности и лѣни воздоенной,
П чрева тяготой, и нѣгой изможденъ.
Въ ордахъ царей равно различіе пле­
менъ :
Однихъ презрѣнный видъ, чешуйчатыя
крыла,
* Щетинистый хребетъ—есть образъ влаж­
ной пыли ,
Которую .отъ устъ лепекшпся отрясъ
Текущій странникъ въ путь полудня въ
знойный часъ.
Эмалью у другихъ покрытъ хребетъ и
выя ,
II капли на крылахъ разлиты золотыя.
Сеіі родъ —хваленье пчелъ , ихъ искро­
метный медъ
Вѣнецъ твоихъ надеждъ , возмездіе за­
боть ;
Ихъ нектаромъ златымъ сокъ Вакховъ
растворяютъ ,
II пряный вкусъ его, if силы притуп ­
ляютъ.
Но если бѣглецы, оставя кровъ родной
II соты хладные, станицею густой
Безплодно по зыбямъ эѳирныхъ волнъ
кружатся:
Вели — и рѣзвыя къ жилищамъ обра­
тятся.
Безжалостно крылѣ исторгни у вождей;
II кто изъ ихъ толпы отважною стезей
Дерзнетъ изъ стана вдаль развить хо­
ругви въ полѣ
Сѣдящему царю смиренно на престолѣ?
Безпечную орду манятъ подъ отчій
кровъ
Душистые цвѣты смѣющихся садовъ.
Гамъ птицамъ лакомымъ и хищникамъ
грозою
Лампсака воружи ракитовой косою,
II сосны гордыя, и благовонный тминъ
Пересели туда съ любимыхъ ихъ вер­
шилъ ,
Тамъ розы и шафранъ разсаживай ря­
дами ,
Лелѣй и оживляй прохладными водами.
Когда-бы мой корабль, кончал путь
въ моряхъ ,
Ко брегу не спѣшилъ па быстрыхъ па­
русахъ ;
Быть можетъ, кисть моя, пл ѣненная
цвѣтами ,
Живоппсала-бы игривыми чертами
Луканскіе сады, гд ѣ Флора каждый годъ
На шелковыхъ коврахъ двукратно пиръ
даетъ ;
Тогда-бы, можетъ быть, подъ с ѣнію
моею
Прозрачныя струи поили цикорею ,
Извитый огурецъ тучнѣлъ-бы подъ тра­
вой ,
Задумчивый нарцисъ склонялся пад ь во­
дой ,
II кудрями акантъ согбенный величался,
II гибко-блѣдный плющъ съ древами
обнимался,
II мирты нѣжные, любители бреговъ ,
Сплетались межъ собой среди моихъ
садовъ.
Вь странѣ, гдѣ, съ ропотомъ крутясь,
Галезъ бурливый
Водами черными поитъ златыя нивы,—
Корцпрскій старецъ жилъ отъ ро.щны
вдали.
Укропный уголокъ оставленной земли,
Презрѣнный пастыремъ, забытый земле­
дѣльи ь,
Скупой для Бахуса, — пришельца былъ
удѣломъ.
Разсаживая тамъ заботливой рукоіі
II макъ и овощи, лплеи и левкоіі,
Владѣнья малаго богатыми дарами —
Некупленнымъ добромъ—равнялся онъ
съ царями.
Спускалась долу ночь, —онъ въ кущу
мпрпу шелъ


—
329 -
II сада брашнами обременялъ свой столъ.
II розу первую весна ему дарила,
И осень первый плодъ счастливцу при­
носила.
Еще жестокій хладъ и камни раздро­
блялъ ,
Въ цѣпяхъ зимы ручей недвижимо сто­
ялъ :
Сердясь па медленность и лѣта золотаго,
И позднихъ зефировъ, съ аканта моло­
даго
Дрожащею рукой онъ мягки кудри
стригъ,
II первый медъ точилъ пзъ сотовъ зо­
лотыхъ
Янтарною струей въ скудельные Фіалы;
И пчелы никогда ему не измѣняли ,
У перваго роясь съ воскресшею весной;
Окрестность красилась и липой, и сос­
ной ;
II каждый цвѣтъ весны, питомецъ юной
Флоры,
Былъ осенью плодомъ, манящимъ жад­
ны взоры.
Онъ первый видами свой край обога­
тилъ :
Близь хижипы своей рядами насадилъ
И вязы древніе, и тополи младые,
II груши дикія, и яворы густые ,
Зовущіе подъ тѣнь пирующихъ друзей.
Но нѣтъ, сады не мнѣ—другихъ ждетъ
подвигъ сей.
Раичв.
285. ИЗЪ НАУКИ О СТИХО­
ТВОРСТВЕ.
(ГОРАЦIя).
Намъ правило дано природою самой:—
Да царствуетъ вездѣ единство св про­
стотой !
Такъ!—Часто мы пѣвцы, не истиной
единой,—
Плѣняемся красотъ обмапчивоіі личиной.
Я краткость сохранилъ: не льзя понять
меня ;
Пріятность, легкость есть,—пѣтъ силы
и огня;
'Белая воспарить : въ безсмыслицѣ те­
ряюсь ;
Хочу исправнымъ быть: — и въ прахѣ
пресмыкаюсь;
Я въ вымыслахъ богатъ : — но что-жъ
въ моихъ стихахъ ?
Гуляетъ китъ въ лѣсу, играетъ вепрь
въ волнахъ!
Спасаясь отъ бѣды, въ другую вязну
болѣ.
—
Одинъ изъ хитрецовъ въ Эмиліевоіі
школѣ,
Па бронзѣ пзражалъ, въ диковинку лю­
дей,
II мягкость волосовъ, и нѣжный видъ
ногтей! —
Пскуство жалкое!—Что пользы въ пемъ
для свѣта ,
Когда не можетъ дать памъ цѣлаго
предмета!—
Нѣтъ! — съ умникомъ такимъ стоять
мнѣ на ряду
Есть то-же, что имѣть отъ бога па роду
Кривой, нескладный носъ съ прекрас­
ными глазами ,
II губки алыя съ отвислыми ушами!—
Берите трудъ всегда не выше силъ сво­
ихъ ,
Умѣйте разбирать, судить себя самихъ;
Какъ съ берега пловецъ объемлетъ путь
пространный,
Вникайте въ своіі предметъ, и будьте
постоянны.
Кто выбралъ хорошо п осмотрѣлъ свой
трудъ,
Къ тому порядокъ, связь и мысли при­
текутъ !....
Богатый, чѣмъ начать, чѣмъ кончить,
угадаетъ,
Всему число , и часъ , п мѣсто назна­
чаетъ.
Что лишнее—долой; что нужно, то въ
запасъ :
Что должно говорить, то говорить сей
часъ ;
Что можпо отложить, до времени оста­
витъ !....
Разборчивъ, точенъ, строгъ, самимъ со­
бою правитъ.
Онъ знаетъ силу словъ, умѣетъ согла­
шать ,
II связью хитрою пмъ новый видъ да­
вать.
—
42


—
330 -
Исправность въ правилахъ нй даетъ еще
вѣнца.
Пскуство панъ блеститъ , но хладными
лучами.
Лишь чувство ихъ живитъ, лишь чув­
ство правитъ нами.
—
По взгляду въ ближнемъ мы участіе бе-
•
ремъ :
Съ веселымъ—веселы , съ печальнымъ
слезы льемъ.
Умѣй свои бѣды бѣдами намъ предста­
вить ;
Умѣй заплакать самъ , чтобъ плакать
пасъ заставить! —
Ты скученъ, слабъ: я сплю, или кляну
тебя!—
Ты въ горѣ—въ мракъ одѣнь и стихъ
свой, п себя;
Ты въ гнѣвѣ—поражай грозящими ус­
тами; —
Ты гордъ—повелѣвай; шутливъ — рѣз-
вися съ нами —
Природа хитрая сердца своихъ дѣтей
Устроила для всѣхъ способными стра­
стей.
—
Теперь мы радостны; но мигъ — трепе­
щемъ въ страхѣ; —
Съ надеждой — въ небесахъ; съ отча­
яньемъ—во прахѣ; —
Языкъ—органъ души, толковникъ думъ
нѣмыхъ,
Языкъ равно течетъ съ движеньемъ
чувствъ моихъ !
Слова, съ твоей судьбой и званіемъ не­
сходны ,
Наскучатъ знатокамъ, возбудятъ смѣхъ
народный. —
Мнѣ скажетъ разговоръ, кто рабъ, кто
дворянинъ ;
Гдѣ сѣтуетъ отецъ, гдѣ споритъ пылкій
сыпь;
Гдѣ мать въ кругу дѣтей , и гдѣ она
съ гостями.
Поселянинъ, купецъ бывалый за морями,
Аргивянинъ, Халдей, Колхидецъ, Скиѳъ
простой,
Всѣ въ добромъ и худомъ отмѣняй межъ
собой ! —
Послѣдуй мнѣнію, или молвѣ народа ,
Будь самъ зиждителемъ, п дѣйствуй какъ
природа.
Согласное въ частяхъ одѣнь въ прилич­
ный видъ!
Ахиллъ передъ тобой : пусть яростный
грозитъ,
Жестокъ, неумолимъ, которому законы
Даютъ война и честь, и въ свѣтѣ нѣтъ
препоны ;
Пускай Медея адъ громами клятвъ тра-
сетъ ,
Пусть Іо странствуетъ, дщерь Кадма
слезы льетъ,
Орестъ задумчивый готовитъ убіенье,
И строитъ Пксіонъ на святость поку­
шенье !—
Какъ происшествіе мы можемъ изла­
гать?—
Иль ев дѣйствіи, какъ есть , иль вв по­
вѣсти, какъ было.
Что слухъ передаетъ, то трогаетъ насъ
хило;
Что кажетъ вѣрный взоръ, то сильно
движетъ насъ.
Одпако-же не все являй ты на показъ!—
Щади сердца и взоръ народа прихот­
ливый :
Иное возвѣститъ посолъ краснорѣчивый.
Медея не при мнѣ должна терзать дѣтей. —
Не предо мной готовь ужасный пиръ,
Атрей!—
Я Прогну птицею , змѣею Кадма вижу;
Что пользы отъ того?—Не вѣрю, нена­
вижу !—
Пять дѣйствій мЬра драмъ. Гдѣ ходъ сей
соблюденъ,
Тамъ басня развита, и зритель услаж­
денъ. —
Не вызывай боговъ къ развязкѣ приклю­
ченья ,
Когда не требуетъ она чудотворенья. —
Четвертое лицо не путай въ разговоръ—
Актера санъ и долгъ пріемлетъ важный
Хоръ ;
Онъ въ междудѣйствіяхъ па сцепу вы­
ступаетъ ,
Искусно зрителей къ развязкѣ прибли­
жаетъ ;—
Защитникъ немощныхъ, другъ добрый
и прямой,
Стремится умѣрять порывы страсти злой,
Предъ сильнымъ справедливъ, не робокъ
передъ тропомъ,
Чтитъ Доблесть, искренность, умѣрен­
ность закономъ,


331
II любитъ свѣтлый миръ, свободу во
градахъ.
Хранитель вѣрный тайнъ, онъ въ пла­
менныхъ слезахъ
Къ престолу правоты молитвы возсы­
лаетъ :—
Страдалецъ высится—гонитель упадаетъ.
Поэта главный долгъ: учить или плѣ­
нять.
Нерѣдко важное сливаетъ опъ съ прі­
ятнымъ.
Въ совѣтахъ кротокъ будь, коль хочешь
быть понятнымъ!....
Что понялъ я легко, то помню навсегда.
Все лишнее уйдетъ, какъ черезъ край
вода !
Строенье вымысловъ, какъ призракъ из­
чезаетъ ,
Коль сила истины его не проникаетъ.
Не вѣритъ умный чтецъ нескладнымъ
чудесамъ !—
Одно забавное скучаетъ старикамъ ;—
Лѣта безпечности къ урокамъ не усердны:
Пѣвецъ !—буть совершенъ: смѣшай цвѣ­
ты и терны,
Полезенъ, милъ, умѣй учить и забавлять!
Вотъ способъ съ книжникомъ оброки со­
бирать ;
Вотъ способъ пріобрѣсть въ потомкахъ
позднихъ славу !
Но всѣ-ль грѣхи идутъ подъ строгую
расправу ?....
Всегда-ли издаютъ намъ струны вѣрный
звукъ,
Какого чувство ждетъ, или ' искуство
рукъ ?—
Мнѣ нуженъ тихій тонъ ,—но громкій
раздается ?
Не всякій разъ стрѣла до цѣли донесет­
ся :—
Чтожъ дѣлать ?—слабость есть; при
многихъ красотахъ
Опа невидима, какъ легка тѣнь въ лу­
чахъ !—
Несовершенство есть удѣлъ несовершен­
ныхъ. —
Когда-жъ писатели въ мѣстахъ обыкно­
венныхъ
Однѣ и тѣ-жъ всегда погрѣшности тво­
рятъ,
П если музыкантъ, трудней въ день
стократъ,
Не можетъ взять во плѣнъ одной упря­
мой ноты :
Достапетъ-лп у пасъ къ прощенью ихъ
охоты ?—
II всякій авторъ такъ, когда не сохра­
нила.
Всѣ правила,—другой мнѣ кажется Хе-
рилъ,
Которому смѣясь, кричу отъ удивленья,
Когда въ немъ мѣста два найду безъ
погрѣшенья !
Вотъ жаль, когда Гомеръ самъ взду»
малъ-бы вздремать!—
Но путь его далекъ !.... Простительно
устать !—
Стихи, какъ живопись:—одно изобра­
женье
Пл ѣняетъ насъ вблизи , другое въ отда-
леньѣ;
Одно подъ тѣнь поставь, умножь дру­
гому свѣтъ:—
Во взорахъ знатока ему улики пѣтъ!—
Одно пріятно разъ: — съ другимъ не
льзя разстаться;
Оставя, вновь спѣшимъ, чтобъ снова
наслаждаться. —
Мерзлякове.


В. ПОСЛАНІЕ.
286. ИМПЕРАТРИЦЪ
АЛЕКСАНДРЪ ѲЕОДОРОВНЪ.
Надежда и любовь полуночнаго края,
Народа древняго Царица молодая,
О будь, хранимая Всевышняго рукой ,
Блаженства Русскаго прекрасною звѣз­
дой !
Безвѣстный я пѣвецъ, забвенный жи­
тель міра ;
Дубравамъ и полямъ моя играетъ лира,
Задумчиво поетъ мечты минувшихъ дней,
Порывы бурные и тайный пылъ стра­
стей :
Дерзну ли я цвѣтокъ убогій и смиренной,
Подруга нѣжная Владыки полвселенной,
Дерзну-ль тебѣ принесть ? Кипитъ вос­
торгъ живой....
А струны робкія нѣмѣютъ предъ Тобой.
Не санъ блистательный, не почести зем­
ныя ,
Но добродѣтели нетлѣнныя , святыя
Плѣняютъ духъ пѣвца. Тебя Всещедрый
Богъ
Россіи подарилъ; Ты радости залогъ
И чувствъ возвышенныхъ пылающей ду­
шою ,
И сердца нѣжныхъ думъ небесной чи­
стотою.
Порукой прочною блаженства на земли
Святая благодать семейственной любви:
Блаженъ народъ , когда всѣмъ прави­
ламъ священнымъ,
Всѣмъ кроткимъ должностямъ, отъ вѣ­
ка неизмѣннымъ,
Творящимъ жизни путь вѣрнѣе и свѣт­
лѣй ,
Онъ видитъ образецъ въ душѣ своихъ
Царей !
О часъ, прекрасный часъ надеждъ оча­
рованья ,
Когда, священнаго полна воспоминанья,
Ты въ тайный тотъ чертогъ незримая
спѣшишь ,
Гдѣ образъ матери такъ набожно хра­
нишь ,
И, тихо мрамора касался устами,
Вѣнчаешь хладный ликъ душистыми цвѣ­
тами.
Безцѣнная слеза дрожитъ въ Твоихъ
очахъ,
А незабвенная ликуетъ въ небесахъ !
Но знай, ужъ небеса Тебя благословили;
Четыре Ангела Тебѣ ужъ возвѣстили
Награду чистую: любовь и благодать;
И набожная дочь—счастливая Ты мать.
Плѣнителенъ, какъ Ты, и пышно рас­
цвѣтая ,
Усердныхъ Россіянъ надежда дорогая,
Порфирородный Сынъ блистаетъ предъ
Тобой
На все прекрасное готовою душой;
Имъ чувство новое Твой жребій озарило,
Предметъ святыхъ заботъ, забавъ това­
рищъ милой,


—
333
Опъ радость свѣтлая Твоихъ невинныхъ
дней....
Дерзйу-ль я лирою нескромною моей
Тебѣ паномянуть о тѣхъ минутахъ яс­
ныхъ ,
Когда Ты вмѣстѣ съ нимъ , въ тѣни
садовъ прекрасныхъ,
Гуляешь, говоришь, и въ юпыіі, гибкій
умъ
Вливаешь доброту и жаръ высокихъ
думъ? —
Иль, въ часъ Его забавъ, вечернею по­
рою ,
Какъ волны звучныя Ош> дѣтскою ру­
кою
Стремится разсѣкать сверкающимъ ве­
сломъ
II пѣна бѣлая кипитъ подъ челнокомъ,
Ты—спутница Его, и вдоль бреговъ тѣ­
нистыхъ
Одна по зеркальной равнинѣ водъ сре-
бристыхъ
Въ томъ легкомъ челнокѣ летаешь вмѣ­
стѣ съ Нимъ:
Прелестенъ Онъ Тобой, а Ты прелестна
Имъ.
II я не зрѣлъ Его!.... И , жертва мрач­
ной ночи,
Мои потухшія, увы! не видятъ очи
Священной красоты Царицы молодой,
Ни Русскаго Царя, любви земли родной,
Чей первый царства день былъ днемъ
безсмертной славы,
Спасеньемъ алтарей, Россіи и Державы,
Кто съ Братомъ доблестнымъ примѣръ
величья далъ,
Какого міръ земной не зрѣлъ и не слы­
халъ !
Ио сердца моего восторгъ и умиленье
Возносятъ ко Творцу усердное моленье,
Да свѣтлая печать Любви Его Святоіі
Пребудетъ навсегда надъ Нимъ и надъ
Тобой !
Да солнце радости блестящими лучами
Надъ Русскою землей , надъ Русскими
морями
Взыграетъ навсегда,—и миръ, и тишину
Прольетъ съ высотъ небесъ па вѣрную
страну,
Да Вышній осѣнитъ Державу Николая,
II солнце вѣчное, вселенну обтекая,
Не узритъ ничего счастливѣе, славнѣй
Его высокихъ дѣлъ, Твоихъ прекрас­
ныхъ дней!
II. Ііозловя.
287. ПРАМАТЕРЬ ВНУКЪ.
Мое дитя, со мною отъ купѣлп
Твой первый шагъ житейскій соверши ;
Твои глаза едва еще прозрѣли;
Едва зажженъ огонь твоей души....
Но ризой ты вѣнчальной ужъ одѣта,
Обручена съ священнымъ бытіемъ;
Тебя несетъ праматерь къ прагу свѣта:
Отвѣдать жизнь предъ вѣчнымъ алта­
ремъ.
Не чувствуя, не видя и не зная ,
Ты на моихъ покоишься рукахъ ;
II благодать, младенчеству родная,
Тебя принять готова въ сихъ вратахъ ;
Съ надеждою, съ трепещущимъ молень­
емъ
Я подхожу къ святынѣ ихъ съ тобоіі:
Тебя явить предъ вѣчнымъ Провидѣнь­
емъ ,
Его рукѣ повѣрить жребііі твой.
О часъ судьбы! о тихій мой младенецъ,
Пришедъ со мной къ предѣлу двухъ мі­
ровъ ,
Ты ждешь, земли недавній уроженецъ ,
Чтобъ для тебя поднялся тотъ покровъ,
За коимъ все, что вѣрно въ жизни на­
шей.
Приступимъ.... дверь для васъ отворена:
Не трепещи предъ сею тайной чашей—
Тебѣ несетъ небесное она.
Пей жизнь, дитя, изъ чаши Провидѣнья
Съ младенчески-невинною душой;
Мы предстоимъ святилищу спасенья,
II здѣсь его престолъ передъ тобоіі;
Къ сей пристани таинственно дорога
Проложена сквозь опытъ бытія....
О новое дитя въ семействѣ Бога ,
Прекрасная отчизна здѣсь твоя.
Сюда иди покорно и смиренно
Со вс^мъ, что жизнь тебѣ ни удѣлитъ,


—
334
Небеспому будь въ сердцѣ неизмѣнно—
Небесное тебѣ не измѣнитъ.
Что ни придетъ съ незнаемымъ гряду­
щимъ —
Все будетъ даръ хранительной руки ;
Мы на землѣ повсюду съ Вездѣсущимъ;
Вездѣ къ Нему душей недалеки.
СвершилосьТы-ль , посолъ небесъ
крылатый,
Исходишь къ ней изъ таинственныхъ
вратъ ?
Ты-ль, Промысломъ назначенный вожа­
тый ,
Земной сестрѣ небесный, вѣрный братъ?
Прими-жъ ее, божественный хранитель;
Будь въ радости и въ скорби съ сей
душой ;
Будь жизни ей утѣшный изъяснитель',
И не покинь до родины святой.
Жуковскій.
288. СТАНСЫ.
Въ надеждѣ славы и добра
Гляжу впередъ я безъ боязни ;
Начало славныхъ дней Петра
Мрачили мятежи и казни.
Но правдой Онъ привлекъ сердца,
Но нравы укротилъ наукой,
П былъ отъ буйпаго стрѣльца
Предъ Нимъ отличенъ Долгорукой.
Самодержавною рукой
Онъ смѣло сѣялъ просвѣщенье,
Не презиралъ страны родной:
Онъ зналъ ея предназначенье.
То академикъ, то герой,
То мореплаватель, то плотникъ ,
Онъ всеобъемлющей душой
На тронѣ вѣчный былъ работникъ.
Семейнымъ сходствомъ будь же гордъ,
Во всемъ будь пращуру подобенъ:
Какъ Онъ неутомимъ и твердъ ,
И памятью, какъ Онъ, незлобенъ.
А. Пушкин«.
289. Д. В. ДАШКОВУ.
Мон другъ! я видѣлъ море зла
И неба мстительнаго кары,
Враговъ неистовыхъ дѣла,
Войну и гибельны пожары ;
Я видѣлъ сонмы богачей ,
Бѣгущихъ въ рубищахъ надранныхъ;
Я видѣлъ блѣдныхъ матерей ,
Изъ милой родины изгнанныхъ !
Я на распутьи видѣлъ ихъ,
Какъ къ персямъ чадъ прижавъ груд­
ныхъ ,
Онѣ въ отчаяньи рыдали,
И съ новымъ трепетомъ взирали
На небо рдяное кругомъ.
Трикраты съ ужасомъ потомъ
Бродилъ въ Москвѣ опустошенной
Среди развалинъ и могилъ ;
Трикраты прахъ ея священной
Слезами скорби омочилъ,
И тамъ—гдѣ зданья величавы
II башни древнія Царей ,
Свидѣтели протекшей славы
II новой славы нашихъ дней ;
II тамъ—гдѣ съ миромъ почивали
Останки иноковъ святыхъ ,
II мимо вѣки протекали ,
Святыни не касаясь ихъ, —
II тамъ,—гдѣ роскоши рукою,
Дней мира и трудовъ плоды ,
Предъ златоглавою Москвою
Воздвиглись храмы и сады, —
Лишь угли, прахъ и камней горы,
Лишь груды тѣлъ кругомъ рѣки,
Лишь нищихъ блѣдные полки
Вездѣ мои встрѣчали взоры !....
А ты, мой другъ, товарищъ мой ,
Велишь мнѣ пѣть любовь и радость,
Безпечность, счастье и покой
И шумную за чашей младость;
Среди военныхъ непогодъ,
При страшномъ заревѣ столицы,
На голосъ мирныя цѣвницы
Сзывать пастушекъ въ хороводъ.
Мнѣ пѣть коварныя забавы
Армидъ и вѣтреныхъ Цирцей
Среди могилъ моихъ друзей
Утраченныхъ на полѣ славы!....
Нѣтъ, нѣтъ, талантъ погибни мой
И лира, дружбѣ драгоцѣнна,
Когда ты будешь мной забвенна,


335 -
Москва, отчизны край златой!
Нѣтъ, пѣть! пока на полѣ чести
За древній градъ моихъ отцовъ
Не понесу я въ жертву мести
II жизнь и къ родинѣ любовь;
Пока съ израненнымъ героемъ,
Кому извѣстенъ къ славѣ путь,
Три раза не поставлю грудь
Передъ врагомъ сомкнутымъ строемъ—
Мой другъ, дотолѣ будутъ мнѣ
Всѣ чужды Музы и Хариты ,
Вѣнки, рукой любови свиты,
II радость шумная въ винѣ!
Батюшкове.
290. ЖУКОВСКОМУ.
Когда, къ мечтательному міру
Стремясь возвышенной душой,
Ты держишь на колѣнахъ лиру
Нетерпѣливою рукой;
Когда смѣняются видѣнья
Передъ тобой въ волшебной мглѣ,
И быстрый холодъ вдохновенья
Власы подъемлетъ па челѣ:
Ты правъ, творишь ты для немногихе,
Не для завистливыхъ судей,
Не для сбирателей убогихъ
Чужихъ сужденій и вѣстей,
Но для друзей таланта строгихъ,
Священной истины друзей.
Не всякаго полюбитъ счастье ,
Не всѣ родились для вѣнцовъ:
Блаженъ, кто знаетъ сладостратье
Высокихъ мыслей и стиховъ,
Кто наслажденіе прекраснымъ
Въ прекрасный получилъ удѣлъ
И твой восторгъ уразумѣлъ
Восторгомъ пламеннымъ и яснымъ !
.4 . Пушкине.
291. Р—НУ.
Я молодъ, другъ мой, въ цвѣтѣ лѣтъ,
Но я извѣдалъ жизни море ,
И для меня ужъ тайны нѣть
Ни въ пылкой радости, ни въ горѣ.
Я долго тѣшился мечтой,
Звѣздамъ небеснымъ слѣпо вѣрилъ,
II океанъ безбрежный мѣрилъ
Своею утлою ладьей.
Съ надменной радостью , бывало ,
Глядѣлъ я, какъ мой смѣлый челнъ
Печаталъ слѣдъ свой въ безднѣ волнъ.
Меня пучина не пугала:
«Чего страшиться?» думалъ я ,
«Бывало-ль зеркало такъ ясно,
«Какъ зыбь морей?» Такъ думалъ я,
II гордо плылъ, забывъ края.
II что-жъ скрывалось подъ волною?
О камень грянулъ я ладьею,
II въ дребезги моя ладья
Обманутъ рокомъ и мечтою,
Я проклялъ жребій и мечты....
Но издали манилъ мнѣ ты,
Какъ брегъ призывный улыбался ,
Тебя съ восторгомъ я обнялъ,
Повѣрилъ снова наслажденьямъ,
II съ хладной жизнью сочеталъ
Души горячей сновидѣнья.
Веневитинове.
292. ПОЭТУ.
Не вѣрь, что хладными сердцами
Остались чужды мы тебѣ,—
Что ты забытъ, не понятъ нами,—
Что брошенъ въ жертву злоіі судьбѣ.
Твоей молитвы гимнъ прекрасный,
Твоихъ страданій тихій гласъ,
Все жизнью свѣжей, мыслью ясной,
Чаруя, оживило пасъ.
Ты пѣлъ—и Обь, Иртыша и Лена
Въ степяхъ вилися предо мной ;
Бѣлѣла ихъ сѣдая пѣна,
Лѣса чернѣли надъ волной.
Ты пѣлъ—и подъ крыломъ бурана
Гудѣла степь и гнулся боръ,
И, прорѣзая зыбь тумана,
Росли вершины снѣжныхъ горъ;


336
Вставалъ Алтай, весь полонъ злата,
II тайпы и видѣній полнъ;
А пѣснь твоя звучала свято ,
Прекраснѣй горъ , степей и волнъ.
Ты нашъ! ты нашъ! родныя чувства
Сказались намъ, тебя мы ждемъ,
Мечты любимецъ, жрецъ искуства,
Святымъ проникну тый огнемъ !....
А. Хомякова.
293. КЪ ДРУЗЬЯМЪ.
(/го случаю перваго свиданія по­
слѣ отставки).
Въ Москвѣ-ль я, наконецъ? со мною ди
друзья?
О радость и печаль! различныхъ чувствъ
смѣшенье !
II такъ еще имѣлъ я въ жизни утѣ­
шенье
Внимать журчанію домашняго ручья ,
Вкусить покойный сонъ подъ кровомъ ,
гдѣ родился ,
II быть въ объятіяхъ родителей моихъ!
Не сонъ ли былъ и то? Увидѣлъ и про­
стился ,
II можетъ быть, уже въ послѣдній ви­
дѣлъ ихъ !
Но полно, этотъ день не помрачимъ тос­
кою.
Гдѣ вы , мои друзья ? сверитесь предо
мною ;
Дай каждый мнѣ себя сто разъ поцѣловать!
Прочь, посохъ! не хочу васъ бодѣ по­
кидать ,
II вотъ моя рука, что буду вашъ отнынѣ.
Сколь часто я въ шуму веселій воздыхалъ,
П вздохи бѣднаго терялись какъ въ пу-
/
стынѣ ,
II тайной грусти въ немъ никто не за-
.
мѣчалъ!
Но ежели вашъ другъ, во дни разлуки
слезной ,
Хотя однажды могъ совѣтъ подать по­
лезной ,
Спокойствіе души вдовицI; возвратить,
Наслѣдье сироты отъ хищныхъ защитить,
Спасти невиннаго, то все позабываетъ—
Довольно : другъ вашъ здѣсь , и васъ
опъ обнимаетъ.
Но буду ли, друзья, по прежнему вамъ
милъ ?
Увы ! уже во мнѣ жаръ къ пѣнію про­
стылъ ,
Ужъ въ мысляхъ пѣтъ игры , печезла
прежня живость!
Простите ль иногда мою вы молчаливость,
Мое уныніе ? —Терпите, о друзья ,
Терпите хоть за то, что къ вамъ при­
вязанъ я ;
Что сердце приношу чувствительно , не­
злобно,
II болѣе еще ко дружеству способно.
Теперь его ничто по отвлечетъ отъ васъ.
II такъ, владѣііте впредь вы мною безъ
раздѣла,
Питайте страсть во мнѣ къ изящному
всему ,
II дайте вновь полетъ таланту моему.
Означимъ остальной нашъ путь еще цвѣ-
г
тами!
Гдѣ нѣтъ коварныхъ'ласкъ съ притвор­
ными словами,
Гдѣ сердце па рукѣ, гдѣ разумъ не яз­
витъ ,
Тамъ другъ вашъ и поднесь веселья не
бѣжитъ.
Такъ , братья, данные природой мнѣ и
Фебомъ !
Я съ вами радъ еще въ саду, подъ яс­
нымъ небомъ,
Па зелени въ кустахъ душистыхъ пиро­
вать ;
Вы станете своихъ любезныхъ воспѣвать,
А я.... хоть вашими дарами восхищаться.
О други! я впередъ ужъ веселъ! Можетъ
статься ,
Примѣръ вашъ воскреситъ и мой погиб­
шій даръ.
О если бъ воспылалъ во мн I; пермес-
скііі жаръ !
Съ какою бь радостью схватилъ мою я
лиру',
II благъ моихъ творца всему повѣдалъ
міру!
Да будем, счастіе и слава вмѣстѣ съ
шімъ!


337
Ему я одолженъ пристанищемъ моимъ,
Гдѣ солнце дней моихъ въ безмолвьѣ
закатится ,
II мой послѣдній взоръ на друга устре­
мится.
II. Дмитріева.
29 і. ДЕЛЬВИГУ.
Напрасно мы , Дельвигъ , мечтаемъ
найти
Въ сеіі жизни блаженство прямое ;
Небесные боги не дѣлятся имъ
Съ земными дѣтьми Прометея.
Похищенной искрой созданье свое
Дерзнулъ оживить безразсудный;
Безсмертныхъ онъ презрѣлъ—и страш­
ная казнь
Постигнута чадъ святотатства.
Нашъ тягостный жребій — положен­
ный срокъ
Питаться болѣзненной жизнью,
Любить и лелѣять недугъ бытія ,
II смерти отрадной страшиться.
Нужды непреклонной слѣпые рабы ,
Рабы самовластнаго рока !
Земнымъ ощущеньямъ насильственно
насъ
Случайная жизнь покоряетъ.
Но въ искрѣ небесной пріяли мы
жизнь ,
Намъ намятію небо родное ;
Въ желаніи счастья мы вѣчно къ нему
Стремимся неяснымь желаньемъ!--
Вотще! мы надолго отвержены имь !
Сіяетъ красою пад ь нами ,
Па бренную землю , безпечно оно
Торжественный сводъ опираетъ.—
По намъ недоступно ! Какъ алчный
Танталъ_
Сгараетъ средь влаги прохладной :
Такъ сердцемъ постигнувъ блаженнѣйшій
міръ,
Томимся мы жаждою счастья.
Баратынскій.
295. ОТЦУ-
Какъ недвижимы волны горъ,
Обнявшихъ тѣсно моіі обзоръ
Непроницаемою гранью !
За ними полный жизни міръ ;
А здѣсь я.одинокъ и сиръ,
Отдалъ всю жизнь воспоминанью.
Всю жизнь, остатокъ прежнихъ силъ,
Теперь въ одно я чувство слилъ:
Въ любовь къ тебѣ, отецъ мой нѣжный,
Чье сердце такъ еще тепло,
Хотя печальное чело
Давно покрылось тучей снѣжной.
Лроспется-ль темный сводъ небесъ,
Заговоритъ-ли дальній лѣсъ,
Иль золотоіі зашепчетъ колосъ ,—
Въ лунѣ , туманной выси горъ,
Вездѣ , мнѣ видится твой взоръ,
Вездѣ мнѣ слышится твой голосъ.
Когда-жъ объ отчій твоіі порогъ
Пыль чуждую съ усталыхъ ногъ
Стряхнетъ твоіі первенецъ — изгнанникъ?
Войдетъ , растаетъ весь въ любовь ,
11 небо въ душу прійметь вновь,—
П па землѣ не будетъ странникъ?
Нѣтъ, не входить мнѣ ьъ отчій домъ,
И не молиться мнѣ съ отцомъ
Передъ домашнею иконой !
Не утѣшать его сѣдинъ !
Не быть мнѣ отъ заботъ , кручинъ
Его младенцевъ обороной !
Меня въ чужбину вихрь умчалъ
11 бросилъ на девятый валъ
Моіі челнъ , скользившій безь кормила—
Очнулся я въ степи глухой ,
Гдѣ мнѣ некровною рукой,
Но вьюгой вырыта могила.
Съ’тЬхъ поръ, займется-ли заря,
Молю я солнышко—царя ,
11 вотъ къ нему мое моленье :
«Меня , о солнце ! воскреси,
«11 дай мнѣ на святой Руси
«Побыть , вздохнуть одно мгновенье!
43


338
«Взнеси опять моіі бѣдный челнъ,
«Игралище безумныхъ волнъ,
«На океанъ твоеіі державы,
«Съ небесъ мнѣ кроткій лучь нролеіі ,
«II грѣшной юности моей
«Не помяни ты въ царствѣ славы !....
29G. А. С . ПУШКИНУ.
Я пе сержусь па ѣдкій твой упрекъ;
Па немъ печать твоеіі открытой силы ;
II, можетъ быть, взыскательный урокъ
Ослабшія мои возбудитъ крылы.
Твой гордый гнѣвъ, скажу безъ лиш­
нихъ словъ,
Утѣшнѣе хвалы простонародной:
Я узнаю судью моихъ стиховъ,
А не льстеца съ улыбкою холодной.
Притворство прочь. На поприщѣ мо-
V
емъ
Я не свершилъ достойное поэта :
Но мысль моя божественнымъ огнемъ
Въ минуты думъ пе разъ была согрѣта.
Въ набросанныхъ съ небрежностью сти­
хахъ
Ты пе пщи любимыхъ мной созданій:
Онп живутъ въ несказанныхъ мечтахъ;
Я ихъ храню въ толпѣ моихъ желаній.
Не вырвешь вдругъ изъ сердца вонъ
заботъ,
Снѣдающихъ бездѣйственные годы ;
Не упредишь судьбы могущей ходъ ,
II до поры пе обоймешь свободы.
На мнѣ лежитъ властительная цѣпь
Суровыхъ нуждъ, желаній безнадежныхъ,
Я прохожу уныло жизни степь,
II радуюсь средь радостей ничтожныхъ.
Такъ выростетъ случайно дикій цвѣтъ
Подъ сумракомъ безсолнечной дубравы,
II, теплотой отрадной пе согрѣтъ,
Не распустясь, своіі листъ роняетъ но­
вы й.
Мипетъ-лп срокъ изнеможенья силъ?
Мппетъ-ли срокъ заботъ моихъ уны­
лыхъ?
Съ какпмъ-бы я веселіемъ вступилъ
На путь трудовъ, для сердца вѣчно ми­
лыхъ ;
Всю жизнь мою я пмъ-бы отдалъ въ
даръ ;
Я обнялъ-бы мелькнувшія мнѣ тѣни,
ИхЪ оживилъ, въ нихъ пролилъ бы мой
жаръ,
II кончилъ дни средь чистыхъ наслаж­
деній.
Но жизни цѣпь (ты хладно скажешь
х
мнѣ)
Презрительна для гордаго поэта:
Онъ духомъ царь въ забвенной сторон ѣ;
Онъ сердцемъ мужъ въ младенческія
л ѣта.
Я-бъ думалъ такъ: но препеси меня
Въ тоть край, гдѣ все живетъ одушев­
леньемъ;
Гдѣ мыслію, исполненной огня,
Всѣ д ѣлятся, какъ лучшимъ наслаждень­
емъ ;
Гдѣ вѣрный вкусъ торжественно взялъ
власть
Надъ мн ѣніемъ невѣжества и лести;
Гд ѣ передъ нимъ молчитъ слѣпая страсть,
II даръ одинъ идетъ дорогой чести !
Тамъ рубище и хижина пѣвца
Безцѣннѣе вельможескаго злата:
Тамъ изъ оковъ для славнаго вѣнца
Зовутъ во храмъ гонимаго Торквата.
Еще-бы я въ душѣ безчувственъ былъ
Къ ничтожному невѣжества презрѣнью,
Когда-бъ вполн ѣ съ друзьями Музъ д ѣ­
лилъ
II жребііі мой и жажду къ пѣснопѣнью.
Но я вотще стремлюся къ нимъ душой;
Напрасно жду сердечнаго участья:
Вдали отъ нихъ поставленъ л судьбой
П волею враждебнаго мнѣ счастья.
Межъ тѣмъ, какъ въ слѣдъ за днемъ
проходитъ день,
Моіі трудъ па нихъ слѣдовъ не налагает ъ
И медленно съ ступени на ступень
Въ безсиліи моіі даръ переступаетъ.
Невольникъ думъ, невольникъ гордыхъ
Музъ,
II страстію объятый неразлучной,
Я-бъ утомилъ взыскательный ихъ вкусъ
Бесѣдою довѣрчивости скучной.
Къ кому придти отъ жизни отдохнуть,
Оправиться среди дороги зыбкой,
Безъ робости вокругъ себя взглянуть
II передать съ надежною улыбкой •
Простую пѣснь, первоначальный звукъ


—
339 —
Младоіі души , согрѣтой первымъ чув­
ственъ,
Л по струнамъ движенье робкихъ рукъ,
Не правимыхъ довѣрчивымъ йскуствомъ?
Кому сказать: «пскуства въ общій кругъ
«Какъ братьевъ пасъ па-вѣкъ соединили;
«Другъ съ другомъ мы и трудъ своіі, п
досугъ,
«II жребіи папіъ съ любовію дѣлили:
«Ихъ счастіемъ л счастливъ былъ равно;
«Въ моей тоск ѣ л вид ѣлъ ихъ унылыхъ;
«Мнѣ въ славѣ ихъ участіе дано:
«Я буду жить безсмертіемъ мнѣ милыхъ?
Напрасно жду. Съ любовію моей
Къ поэзіи, въ душ I; съ тоской глубоком,
Быть можетъ , л подъ бурен грозныхъ
дней
Склонюсь къ землѣ, какъ тополь одино­
кой.
Плетневе.
297.КЪИ.М.М.А.
Ты правъ, любимецъ Музъ, отъ первыхъ
впечатлѣній,
Отъ первыхъ, свѣжихъ чувствъ заем-
летъ силу геній,
11 имъ въ теченьи дней своихъ не из­
мѣнить !
Кто бъ ни былъ: питія, иль пламенный
піитъ,
Свѣтильникъ мудрости, науки обладатель,
Иль кистью естества н ѣмаго подражатель,
Наперсникъ Музъ, позналъ отѣ колы­
бельныхъ дней ,
Что долженъ быть жрецомъ Парнасскихъ
алтареіі.
Младенецъ счастливый , уже любимецъ
Феба,-
Онъ съ жадностью взиралъ на свѣтъ
лазурный неба,
На зелень, на цвѣты , на зыбку с ѣнь
древесъ,
На воды быстрыя и полный мрака лѣсъ.
Онъ, къ лону матери приникнувъ, улы­
бался,
Когда веселый май цвѣтами убирался
И жавронокъ вился надъ зеленью полей.
Златая-ль радуга, пророчица дождей,
I Весь сводъ лазоревый подернетъ обли­
станьемъ ?
Ее привѣтствовалъ невнятнымъ лепе­
таньемъ, <
Ее манилъ младенческой рукой.
Что видѣлъ въ юности, предъ хижиной
родной,
Что видѣлъ, чувствовалъ , какъ новый
міра житель,
Того въ душѣ своеіі до позднихъ дней
хранитель,
Желаетъ въ пѣсняхъ Музъ потомству
передать.
Мы видимъ первыхъ чувствъ волшебную
печать
Въ твореньяхъ генія, испытанныхъ вѣ­
ками.
Изъ мѣстъ , гдѣ Мангуа красуется лу­
гами
И Мііпцііі въ камышахъ недвижимый
стоитъ,
Отъ милыхъ Ларь своихъ отторженный
піитъ,
Въ чертоги Августа судьбоіі перенесен­
ный ,
Жал Ѣл ь о васъ , ручьи отчизны незаб­
венной,
О древней хижинѣ, гдѣ юность провож-
далъ;
II Тптпра свирѣль потомству передалъ.
Но тамъ-лп, гдѣ всегда роскошная при­
рода
II раскаленный Фебъ съ безоблачнаго
свода
Обиліемъ поля роскошныя даритъ,
Таланта колыбель и область ІІіеридъ?
П ѣть! п ѣтъ! и въ сѣверѣ любимецъ ихъ
не дремлетъ,
По гласу громкому самой природы внем­
летъ,
Свершая славный путь, предписанный
судьбоіі.
Природы ужасы, стихій враждебныхъ
боіі,
Ревущіе со скалъ угрюмыхъ водопады.
Пустыни снѣжныя, льдовъ вѣчныя гро­
мады,
Иль моря шумнаго необозримый видъ:
Все, все возноситъ умъ, все сердцу го­
воритъ,
Краснорѣчивыми, но тайными словами,
II огнь поэзіи питаетъ между нами.


310
Близь Коды пасмурной, средь дикихъ
рыбарей
Въ трудахъ воспитанный, уже отъ юныхъ
дней
Пашъ Пиндаръ чувствовалъ сеіі пла­
мень потаенный,
Сей огнь зиждительный, даръ Бога драго­
цѣнный ,
Отъ юности въ душѣ Небеснаго залогъ,
Которымъ Фебовъ жрецъ исполненъ,
какъ пророкъ.
Онъ сладко трепеталъ, когда сквозь
мракъ тумана
Стремился по зыбямъ холодным і> океана
Къ необитаемымъ , безплоднымъ остро­
вамъ ,
II мрежи разстилалъ по новымъ берегамъ.
Я вижу мысленно, какъ отрокъ вдохно­
венной
Стоитъ въ безмолвіи надъ бездной разъ-
ярепной
Среди мечтанія и первыхз. сладкихъ
думъ,
Прислушивая волнъ однообразный шумъ..
Лице горитъ его, грудь тягостно взды­
хаетъ,
II сладкая слеза ланиту орошаетъ,—
Слеза извѣстная таланту одному I
Вт> красѣ божественной*любимцу своему,
Природа! ты не разъ на сѣверѣ явля­
лась,
II въ пламенной душѣ навѣки начерта­
лась.
Исполненный всегда видѣньемъ первыхъ
лѣтъ,
Какъ часто воспѣвалъ восторженный
поэтъ:
«Дрожащій хладный блескъ полуночной
авроры,
«И льдяныя въ моряхъ посимы вѣтромъ
горы,
«И Уну, спящую средь звонкихъ камы
шей,
«И день, чудесный день, безъ ночи, безъ
зарей!»
Въ Пальмирѣ сѣвера, въ жилищѣ шум­
ной славы,
Державинъ камскія воспоминалъ ду­
бравы ,
Отчизны сладкій дымъ и древній градъ
отцовъ.
На тучны пажити при-волжскихъ бере­
говъ
Какъ часто Дмитріевъ, расторгнувъ свѣт­
ски узы,
Водилъ пасъ по слѣдамъ своеіі счаст­
ливой Музы —
Столь чистой, какъ струп царицы свѣт­
лыхъ водъ,
На коихъ въ первый разъ зрѣлъ сол­
нечный восходъ
Пѣвецъ Сибирскаго Ппзарра вдохновен­
ный....
Такъ , небомъ н ѣжною душею одарен­
ный ,
Піитъ отъ юности до сребряныхъ вла­
совъ
Лелѣетъ въ памяти страну своихъ от­
цовъ.
На жизненномъ пути ему даруетъ геній
Неизсякаемый источникъ наслажденій
Въ замѣну счастія и скудныхъ міра
благъ ;
Съ нимъ Муза тайная живетъ во всѣхъ
мѣстахъ,
II въ мірѣ дивный миръ любимцу со­
зидаетъ.
Пускай свирѣпый рокъ по волѣ имъ
играетъ !
Пускай незнаемый, безъ злата и честей,
Съ главой поникшею онъ бродитъ межъ
людей;
Пускай, Фортуною отъ дѣтства удосто­
енъ ,
Онъ будетъ судія , министръ, иль въ
пол ѣ воинъ :
Но Музамъ и себѣ нигдѣ не измѣнитъ;
Въ самомъ молчаніи онъ будетъ все
піитъ.
Въ самомъ бездѣйствіи онъ съ д ѣятель-
нымь духомъ,
Все сильно чувствуетъ, все ловитъ взо­
ромъ , слухомъ ,
Всѣмъ наслаждается, и всюду, наконецъ,
Готовить Фебу дань его грядущій жрецъ.
Натюшковк.
289. ЛЮБИТЕЛЮ МУЗЫКИ.
Молю тебя, не мучь меня :
Твой шумъ, твои рукоплесканья ,
Языкъ притворнаго огня,
Безсмысленныя восклицанья


Зіі
Противны, ненавистны мнѣ.
Повѣрь, привычки рабъ холодный ,
Не такъ, не такъ восторгъ свободный
Горитъ въ сердечной глубинѣ.
Когда-бь ты зналъ, что эти звуки ,
Когда-бы тайный ихъ языкъ
Ты чувствомъ пламеннымъ проникъ ,
Повѣрь, уста твои и руки
Сковалпсі.- бы, какъ въ часъ святой ,
Благоговѣйной тишиной.
Тогда-бъ ты не желалъ блеснуть
Личиной страсти принужденной ,
Но ты-бь въ углу, уе пшенной,
Таилъ вселюбяшую грудь:
Тебѣ-бы люди были братья ,
Ты-бъ втайнѣ слезы проливалъ
П къ нимъ горячія объятья ,
Какъ другъ вселенной, простиралъ.
Вчисвитиноек. .
299. КНЯЗЮ ВЯЗЕМСКОМУ.
Намъ славитъ древность Амфіонэ:
Отъ струпъ его могущим, звона
Воздвигся городъ самъ собой.
Правдоподобно, хоть и чудно.
Что древнему поэту трудно ?
А нынче?.... Нынче вѣкъ иной.
II въ ваши бѣдственныя лѣты
Не только лирами поэты
Не строятъ новыхъ городовъ ,
Но сами часто безъ домовъ ,
Богатымъ платятъ пѣснопѣньемъ
За скудный уголъ чердака ,
II грѣются воображеньемъ
Подлѣ пустаго комелька.
О Амфіонъ, благогов ѣю !
Но, признаюсь, не сожалѣю ,
Что даръ твой: говорить стѣнамъ ,
Въ наслѣдство не достался намь.
Славнѣе говорить сердцамъ
П пробуждать въ нихъ чувства пламень,
Чѣмъ оживлять бездушный камень
II зданья лирой громоздить.
Съ тобой хочу я говорить,
Мой другъ и братъ по Аполлону;
Склонись къ знакомой лирѣ звону ;
Одинъ въ насъ пламенѣетъ жаръ •
По мой удѣлъ на свѣтѣ струны,
А твой: и сладкихъ пѣсней даръ
II пышные дары Фортуны.
Послушай повѣсти моей ,
(Здѣсь истина безъ украшенья):
Былъ пастырь, образецъ смиренья ;
Отъ самыхъ юношескихъ дней
Святаго алтаря служитель ,
Онъ чистой жизнью оправдалъ
Все то, чѣмъ вѣрныхъ умилялъ
Въ Христовомъ храмѣ, какъ учитель ;
Прихожань бѣдныхъ тѣсный міръ
Былъ подвиговъ его свидѣтель.
Невидимую доброд ѣтель
Его лишь тоть. кто нагъ иль сиръ ,
IIль обреченъ был ь униженью ,
Вдругъ узнавалъ по облегченью
Тяжелыя судьбы своеіі.
Ему пауки были чужды —
П нѣтъ въ излишнем ь знанья нужды; —
Опь рѣдкую между людей
Въ простой душѣ, носил ь науку :
Страдальцу гибнущему руку
Въ благое время подавать.
і Не зналъ опь гордаго пскуства :
5 мы витійствомъ поражать
11 приводить въ волненье чувства ;
Ио, другъ, спроси у сироты :
Когда въ одеждѣ нищеты,
Потупя взоры торопливо ,
Она стояла передъ нимъ
Ст. безмолвнымъ бѣдствіемъ своимъ,
У'мѣ.гь-ліі онъ краснорѣчиво
Въ ней сердце къ жизни оживлять,
И міръ, еіі страшный, украшать
Надеждою на Провидѣнье ?
Спроси, умѣлъ-ли въ страшный часъ ,
Когда лишь смерти слышенъ гласъ ,
Лишь смерти слышно приближенье,
Онъ съ робкой говоритъ душой,
11, скрывъ предъ нею міръ земной ,
Являть предъ нею міръ небесной ?
Какъ часто въ уголь неизвѣстный ,
Гдѣ нищій съ гладною семьеіі
Отъ свѣта и стыда скрывался ,
Онъ неожиданный являлся
Съ святымъ даяньемъ богачей,
Растроганныхъ его мольбою !....
Мой милый другъ, его ужъ нѣть ;
Судьба незапною рукою
Его въ другой умчала свѣтъ,
Не давъ свершить здѣсь полдороги ;
Вдовы-жъ наслѣдство: одръ убогій ,


—
342 —
На коемъ жизнь окончилъ онъ,
Да пепелъ хижины сгорѣлой,
Да плачъ семьи осиротѣлой....
Скажи, вотще-ль ихъ жалкій стопъ'?
О нѣтъ', он ь, землю покидая ,
За чадъ своихъ не трепеталъ ;
Вѣрнѣй онъ въ часъ послѣдній зналъ,
Что ихъ найдетъ рука спятая
Неизмѣняющаго намъ ;
Онъ добрым ь завѣщалъ сердцамъ
Сиротъ оставленныхъ спасенье.
Сиротъ въ семействѣ Бога пѣтъ ;
Исполнимъ добраго завѣтъ
И оправдаем ь Провидѣнье.
Иіу'іовскіи-
Въ груди моеіі давно я схоронилъ ;
И я, какъ онъ, всѣ радости земныя
Небесною надеждой замѣнилъ.
Не зрѣть мнѣ дня съ зарями золотыми,
Ни розъ весны, пп сердцу милыхъ лицъ!
И въ цвѣтѣ лѣтъ ужъ я между живыми
Тѣнь хладная безчувственныхъ гробницъ.
Но я стремлю, встревоженъ тяжкой мглою,
Мятежный рой сердечныхъ думъ моихъ
На двухъ дѣтей, взлелѣянныхъ тобою,
II на тебя , почти мплѣіі мнѣ ихъ.
Я въ васъ живу,—и сладко мпѣ мечтанье!
Всегда со мной мое очарованье.
Такъ въ темну ночь цвѣтокъ, краса нолей,
Свой запахъ льетъ, незримый для очей.
Л. КиЫОвЪ.
300. ЖЕНЪ.
Прекрасный другъ минувшихъ, св ѣтлыхъ
дней,
Надежный другъ дпоіі мрачныхъ и тя­
желыхъ ,
Вина всѣхъ думъ и грустныхъ, и весе­
лыхъ ,
Моя жена н мать моихъ дѣтей !
Вотъ пѣснь моя (*), которой звукъ
унылый,
Бывало, въ часъ безсонницы ночной ,
Какою-то невидимою силой
Меня плѣнялъ и духъ Тревожилъ моіі !
О, сколько разъ я плакалъ надъ стру­
нами ,
Когда я пѣлъ страданье Чернеца ,
II скорбь души, обманутой мечтами ,
II пыл ь страстей, волнующихъ сердца !
Моя душа сжилась съ его душою:
Я сь нимъ бродилъ во тм ѣ чужихъ лѣ­
совъ ;
Съ его родныхъ днѣпровскихъ береговъ
Мнѣ вѣяло знакомою тоскою.
Быть можетъ, мнѣ такъ сладко не меч­
тать;
Быть можетъ, мнѣ такъ стройно не пѣ­
вать !
Какъ мой Чернецъ, всѣ страсти мо­
лодыя
301. КОЗЛОВУ.
Пѣвецъ , когда передъ тобоіі
Во мглѣ сокрылся міръ земной ,
Мгновенно твой проснулся геній,
На все минувшее воззрѣлъ,
II въ хорѣ свѣтлыхъ привидѣній
Онъ пѣсни дивныя запѣлъ.
О милый брать , какіе звуки !
Въ слезахъ восторга внемлю имь :
Чудеснымъ пѣніемъ своимъ
Онъ усыпилъ земныя муки.
Тебѣ онъ создалъ новый міръ :
Ты въ немъ и видишь, и летаешь,
11 вновь живешь и обнимаешь
Разбитый юности кумиръ.
А я , коль стихъ единый моіі
Тебѣ мгновенье далъ отрады ,
Я не хочу другой награды :
Недаромъ темною стезей
Я проходилъ пустыню міра.
О нѣтъ, не даромъ жизнь и лира
Мнѣ были ввѣреиы судьбой !
А. Пушнинъ.
(*) Чернецъ.


—
343 —
302. Въ часы забавъ иль празд­
ной скуки.
Въ часы забавъ иль праздной скуки ,
Бывало , лирѣ я моей
Ввѣрялъ изнѣженные звуки
Безумства , лѣни и страстей.
Но и тогда струны лукавой
Невольно звонъ я прерывалъ ,
Когда твой голосъ величавой
Меня внезапно поражалъ.
Я лилъ потоки слезъ нежданныхъ.
И ранамъ совѣсти моеіі
Твоихъ рѣчеіі благоуханныхъ
Отраденъ чистый былъ елеіі.
И нынѣ съ высоты духовной
Мнѣ руку простираешь ты ,
II силой кроткой п любовной
Смиряешь буйныя мечты.
Твоимъ огнемъ душа налима ,
Отвергла мракъ земныхъ суетъ,
II внемлетъ арфѣ серафима
Вь священномъ ужасѣ поэтъ.
А. Лушкинъ.
303. КЪ ВЯЗЕМСКОМУ и
ПУШКИНУ.
Друзья! тотъ стихотворецъ—горе,
Вь комъ безъ похвалъ восторга пѣтъ !
Хотѣть , чтобъ пасъ хвалилъ весь свѣтъ,
Не то-же-ли , что іу.пшть море ?
Презрѣнью бросимъ тотъ вѣнецъ,
Который всѣмъ лается свѣтомъ!
Иная слава намъ предметомъ,
Иной награды ждетъ пѣвецъ !
На что на Фебовъ даръ священный
Такъ безразсудно клеветать ?
Могу-ль повѣрить, чтобъ страдать
Пѣвецъ, оть Музы вдохновенный,
Былъ долженъ болѣ , чѣмъ глупецъ ,
Земли безчувственный жилецъ,
Съ глухой и вялою душею,
Чѣмъ добровольной слѣпотою
Убившій все , чѣмъ красенъ свѣтъ ,
Завистникъ генія и славы ?
Нѣтъ! жалобы твои неправы,
Другъ Пушкинъ! счастливъ, кто поэтъ!
Его блаженство прямо съ неба ;
Онъ имъ не дѣлится съ толпой !
Его судьи лишь чада Феба !
Ему-лп съ пламенной душой
Плоды святаго вдохновенья
Кт ногамъ холоднымъ повергать ,
И на колѣнахъ ожидать
Отъ недостойныхъ одобренья ?
Одинъ , средн песковъ, Мемнопъ ,
Сѣдя съ возвышенной главою ,
Молчитъ !—лишь гордою стопою
Касается ко праху онъ !
По лишь денницы появленье
Вдали востокъ воспламенитъ —
Въ восторг I; мраморъ пѣснь гласить.
Таковъ поэтъ, друзья !—Презрѣнье «
Въ пыли таящимся душамъ !
Оставимъ ихъ попрать стопамъ,
А взоры устремимъ къ востоку !
Смотрите — неподвластный року ,
11 находя въ себѣ самомъ
Покой, и честь, и наслажденья,
Мужъ праведный прямымъ путемъ
Идетъ —и теріштъ-лп гоненья,
Пзбавленъ-лп отъ нихъ судьбой —
Онъ сходенъ тамъ и тутъ съ собой!
Онъ благъ безъ примѣса не проситъ —
Нѣтъ! въ лучшій міръ онъ переносить
Надежды лучшія своп !
Такъ и поэтъ , друзья мои !
Поэзія есть добродѣтель !
Нашъ геній лучшій намъ свидѣтель!
Здѣсь славы чистой не найдемъ—
На чтожъ искать? Перенесемъ
Своп надежды въ міръ потомства!....
Увы ! Димитрія творецъ
Не отличилъ простыхъ сердецъ
Отт, хитрыхъ , полныхъ вѣроломства !
Зачѣмъ онъ свой сплетать вѣнецъ
Давал ь завистникамъ съ друзьями ?
Пусть дружба нѣжными перстами
ІІЗЪ лавровъ сей вѣнецъ свила —
Въ нпхъ зависть тернія вплела ,
II торжествуетъ ! растерзали
Ихъ иглы славное чело. — •
Простому сердцу страшно зю :
ПІівецъ угаспулъ отъ печали!
Ахъ ! если-бъ могъ достигнуть гласъ


Участія и удивленья
Къ душѣ , не снесшей оскорбленья,
11 усладить ее на часъ !
Чувствительность его сразила !
Чувствительность , которой сила
Моины душу создала—
Пѣвцу погибелью была....
Потомство грозное , отмщенья !
А намъ, друзья, изъ отдаленья
Разсудокъ опытный велитъ
Смотрѣть на сцену , гдѣ гремитъ
Хвала — гулъ шумный и невнятный !
Подалѣ отъ толпы судеіі!
Пока мы не смѣшались съ ней,
Свобода другъ намъ благодатный!
Мы независимо въ тиши
Уютнаго уединенья,
Богаты ясностью души,
Поемъ для Музъ, для наслажденья,
Для сердца вѣрнаго друзей!
Д-1 я насъ всѣ обольщенья славы !
Рука завистниковъ-судеіі,
Душеубійственпой отравы
Въ ея сосудъ не подольетъ,
П злобы крикъ къ намъ не дойдетъ !
Страшись къ тоіі слав!; прикоснуться,
Которою прельщаетъ свѣтъ—
Обвитый розами скелетъ !
Любуйся издали , поэтъ ,
Чтобы вблизи не ужаснуться !
Внимай избраннымъ судіямъ:
Ихъ приговоръ зерцало намъ ;
Ихъ одобренье намъ награда ;
А порицаніе — ограда
Отъ убивающія даръ
Надменной мысли соверпк иства.
Хвала воспламеняетъ жаръ :
Но намъ не въ пей искать блаженства —
Вь труд!.! - О благотворный трудъ,
Души печальныя цѣлитель,
П счастія животворитель!
Что предъ тобой ничтожный судъ
Толпы, въ рѣшеніяхъ пристрастной,
11 вѣтреной , и разпогдасноіі'!
II тоть-же Карамзинъ, друзья,
Разимый злобоіі, несражеппый ,
II сладким ь лишь трудомъ блаженный,
Для насъ примѣрь п судія !
Спросите : для одиоіі-ли славы
Онъ вопрошаетъ у вѣковъ,
Какъ были , какъ прешли державы ,
И чадамъ подвиги отцовъ
На прахѣ древности являетъ ?
Нѣтъ ! онъ о славѣ забываетъ
Въ минуту славнаго труда!
Опт. беззаботно ждетъ суда
Отъ современниковъ правдивыхъ ,
Не замѣчая и лица
Хулителей несправедливыхъ !
II имъ не разорвать вѣнца,
Который взяло дарованье !
Ихъ злоба—имъ однимъ страданье!
По пусть и очаруютъ свѣтъ —
Собою счастливый поэтъ,
Твори, будь твердъ! ихъ зданья ломки !
А за тебя дадутъ отвѣтъ
Необольстимые потомки.
Жуковскій.
30 і. АНОНИМУ.
О, кто бы нибылъ ты, чье ласковое
пѣнье
Привѣтствуетъ мое къ блаженству воз­
рожденье,
Чья скрытая рука мнѣ крѣпко руку
жметъ,
Указываетъ путь и посохъ подаетъ !
О, кто-бы ни былъ ты: старпкъ-ли вдох­
новенный,
Иль юности моеіі товарищъ отдаленный,
Иль отрокъ, музами таинственно хранимъ,
Иль пола кроткаго стыдливый херувимъ,
Благодарю тебя душею умиленной.
Вниманья слабаго предметъ уединенный,
Къ доброжелательству досель я не при­
выкъ —
II страненъ мнѣ его привѣтливый языкъ.
Смѣшонъ, участія кто требуеть у свѣта!
Холодная толпа взирает ь на поэта,
Какъ на заѣзжаго Фигляра: если онъ
Глубоко выразитъ сердечный, тяжкій
стопъ,
II выстраданный стихъ, пронзительно
унылой ,
і даритъ по сердцамъ съ невѣдомою си­
лой —
Опа въ ладони бьетъ и хвалитъ, пли
порой
Неблагосклонною киваетъ головой.
Постпгнетъ-ли пѣвца незапное волненье,
) трата скорбная, изгнанье, заточенье —


345
«Тѣмъ лучше,» говорятъ любители ис-
куствъ:
«Тѣмъ лучше ! изберетъ онъ новыхъ
думъ и чувствъ
«II намъ ихъ передастъ.» Но счастіе
поэта
Межъ ними не найдетъ сердечнаго при­
вѣта,
Когда боязненно безмолвствуетъ опо....
А. Пушкине.
305. ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОМУ
ВЫСОЧЕСТВУ ВЕЛИКОЙ
КНЯЖИТ» АЛЕКСАНДРЪ
НИКОЛАЕВИЧ.
Въ тѣ дни, когда мы вѣримъ нашимъ
снамъ
И видимъ въ ихъ несбыточности быль,
Я видѣлъ сонъ. Казалось, будто л
Цвѣтущею долиной Кашемира
Иду одинъ; со всѣхъ сторонъ вздыма­
лись
Громады горъ, и въ глубинѣ долины,
Какъ въ изумрудномъ , до краевъ ла­
зурью
Наполненномъ сосудѣ небеса
Вечернія спокойно отражая —
Сіяло озеро; по склону горъ
Отъ запада сходила на долину
Дорога, шла къ востоку и въ дали
Терялася, сливаясь съ горизонтомъ.
Вылъ вечеръ тихъ; все вкругъ меня
молчало;
Лишь изрѣдка надъ головой моей
Сіяя голубь пролеталъ, и пѣли
Его волнующія воздухъ крылья.
Вдругъ вдалекѣ послышались мнѣ клики;
И вижу я: отъ запада идетъ
Блестящій ходъ; змѣею безконечной
Въ долину вьется онъ; и вдругъ, я слы­
шу,
Играютъ маршъ торжественный; и слад­
кой
Моя душа наполнилася грустью.
Пока задумчиво я слушалъ, мимо
Прошелъ весь ходъ, ня лишь могъ при­
мѣтить
Па высотѣ, надъ радостно шумящимъ
Народомъ паланкинъ; какъ прпвидѣнье
Онъ мнѣ блеснулъ въ глаза ; и въ па­
ланкинѣ
Увидѣлъ я Царевну молодую,
Невѣсту сѣвера; и на меня
Она глаза склонила мимоходомъ;
II скрылось все-. , когда же я очнулся,
Ужъ царствовала ночь и надъ долиной
Горѣли звѣзды; по въ моей душѣ
Былъ свѣтлы іі день; я чувствовалъ, что
въ ней
Свершплося какъ будто откровенье
Всего прекраснаго, въ одно живое
•Лице сліяннаго. — I I вдругъ мой сопъ
Перемѣнился: я себя увидѣлъ
Въ Царевомъ домѣ, и лицемъ къ лицу
Предстало мнѣ души моеіі видѣнье;
И мнилось мнѣ, что годы пролетѣли
Мгновеньемъ надо мной, оставивъ мнѣ
Воспоминанье какихъ-то свѣтлыхъ
Временъ, чего-то чуднаго, какой-то
Волшебной жизни. —II мой сонъ
Опять перемѣнился: я увидѣлъ
Себя на берегу рѣки широкой;
Садилось солнце ; тихо по водамъ
Суда сіяя плыли, и за ними
Серебряный тянулся слѣдъ; вблизи
Въ кустахъ свѣтился домикъ; на порогѣ
Его двереіі хозяііка молодая
Съ младенцемъ спящимъ на рукахъ сто­
яла.—
Ц то была моя жена съ моею
Малюткой дочерью— и я проснулся ;
И милый сонъ мой сталъ блаженной
былью.
II нынѣ тихо безъ волненья льется
Потокъ мой уединенной жизни.
Смотря въ лице подруги, данной Богомъ
На освященье сердца моего,
Смотря какъ спитъ сномъ ангела па
лонѣ
У матери младенецъ мой прекрасный,
Я чувствую глубоко тотъ покой ,
Котораго такъ жадно здѣсь мы ищемъ,
Не находя нигдѣ; и слышу голосъ ,
Земныя всѣ смиряющій тревоги:
Да не смущается твоя душа,
Онъ говоритъ мнѣ, вѣруй въ Бога)
вѣруй
44


346
В і> меня. Мнѣ было, суждено своею
Рукой на двухъ родныхъ, земной судь­
биной
Разрозненныхъ могилахъ, тѣ слова
Спасителя святыя написать ;
II вотъ теперь, на печерѣ моемъ,
Рука жены п дочери рука
Раце на легкой жизненной страницѣ
ІІхъ пишутъ для меня, дабы потомъ
На гробовой гостепріимный камень
Перенести въ успокоенье скорби,
Въ воспоминаніе земнаго счастья ,
Въ вознагражденіе любви земныя
11 жизни вѣчныя па упованье.
II въ тихій мой пріютъ, отъ всѣхъ за­
ботъ
Житейскаго живой оградой сада
Отгороженный, другъ минувшихъ лѣтъ,
Поэзія ко мнѣ порой приходитъ
Разсказами досугъ мой веселить.
П живъ въ моей душѣ тотъ свѣтлый
образъ,
Который такъ ее очаровалъ
Во время оно.... Часто на краю
Небесъ, когда ужъ солнце сѣло, видимъ
Мы облака; изъ-за пурпурныхъ ярко
Выглядываютъ золотыя, свѣтлымъ
Вершинамъ горъ подобныя : п видитъ
Воображенье тамъ какъ будто область
Инаго міра. Такъ теперь созданьемъ
Мечты, какой-то областью воздушной
Лежитъ вдали минувшее мое;
П мнится мнѣ, что благодатный образъ,
Мной встрѣченный па жизненномъ пути,
Но прежнему оттуда мнѣ сіяетъ.
По онъ ужъ не одинъ, ихъ два, и преж­
ній
Въ коронѣ, а другой въ вѣнкѣ живомъ
Изъ бѣлыхъ розъ, и съ прежнимъ схо­
денъ онъ
Какъ разцвѣтающііі съ разцвѣтшимъ
цвѣтом ь;
II па меня онъ свѣтлый взоръ скло­
няетъ
Съ такою-же привѣтною улыбкой,
Какъ тотъ, когда его во снѣ я встрѣ­
тилъ.
II имя имъ одно. П нынѣ я
Тѣмъ милымъ именемъ посл ѣдній цвѣтъ,
Поэзіей мнѣ данный, знаменую
Въ воспоминаніе всего , что было
Сокровищемъ тѣхъ свѣтлыхъ жизни лѣтъ,
II что теперь такъ сладостно чаруетъ
Покой моеіі отвечерѣвшей жизни.
Жуковскій.
[Налъ и Дамаянти).
306. къ П. л . ПЛ—ву.
ОТПѢТЪ ПА ЕГО ПОСЛАНІЕ.
(Отрывокъ).
Моіі другъ! себѣ не довѣрять—
Примѣта скромная питомца Музъ мла­
даго.
Такъ юные орды , съ гнѣзда слетѣвъ
роднаго,
Полета къ солнцу вдругъ не смѣютъ
испытать;
Парятъ, но по слѣдамъ отцовъ широко-
крплыхъ.
Могучихъ геніевъ дерзая по слѣдамъ,
Ввѣрялся ты младымъ еще кри­
ламъ ;
Но въ трудныхъ опытахъ не постыдилъ
ихъ силы.
Па что жъ ты одаренъ сеіі силой не­
земной?
Чтобъ смѣлое внушать другимъ лишь
помышленье ?
Чтобъ пѣть великихъ душъ побѣды надъ
судьбой?
Л первому блѣдн ѣть подъ первою грозой
II дать въ пѣвцѣ узрѣть души его па­
денье?....
Мужайся, другъ! себя бѣдами не страши,
Воюй съ враждебною судьбою;
II пе унизить ей возвышенной души ,
II року торжества не видѣть падь тобою!
Гордись, пѣвецъ! высокъ пѣвцовъ удѣлъ!
Земпая власть его не даетъ и не от­
ниметъ.
Богатство, знатность, честь — могила
имъ предѣлъ,
Но дара Божія мракъ гроба пе обниметъ.
Богачъ, склоняй чело предъ фебовымъ
жрецомъ :
Онъ имя гмертиое твое увѣковѣчитъ,


—
347 -
II въ мракѣ гробовомъ
Онъ дань тебі; потомства обезпечитъ.—
Что былъ-бы гордый Меценатъ
Безъ пѣсней Флакка и Марона?—
Въ могилу брошенный изъ золотыхъ па­
латъ ,
Безславный бы рыдалъ, бродя у Ахерона,
Рыдалъ бы онъ, какъ бѣдный дровосѣкъ,
Который весь своіі темный вѣкъ
Подъ шалашемъ свое оплакиваетъ бѣд­
ство,
Печальное отцевъ наслѣдство !
II ты, богини сынъ, и ты, Нелпдъ герой!
Лежалъ бы подъ землей нѣмой,
Какъ смертный безъименный,
II вѣки-бъ долгіе забвенія считалъ ,
Когда бь пророкъ Хіоса вдохновен­
ный
Безсмертіемъ тебя не увѣнчалъ. —
Отъ Музъ и честь и слава земно­
роднымъ ;
Гордись , питомецъ Музъ , удѣломъ пре­
восходнымъ !
По если геній твой ,
Разочарованный и небомъ нашимъ хлад­
нымъ
II хладомъ душъ, пе съ тѣмъ ужъ духомъ,
славы жаднымъ ,
Глядитъ па путь прекрасный своіі,
Невольно унываетъ
И крылья опускаетъ ,
Убійственнымъ сомнѣньемъ омраченъ,
Пе тщетно ли вступилъ на путь опасный
онъ ?
Не тщетно ли себя ласкалъ в ѣпкомь поэта?
И молча ждетъ нельстиваго отвѣта....
Моіі другъ, не отъ толпы и грубой и сл ѣпой
Владыка диры вдохновенной
Услышитъ судт. прямой
11 голосъ истины священной ;
II не всегда его услышитъ отъ друзей:-
Слѣпые мы рабы слѣпыхъ своихъ стра­
стей.
Пристрастенъ, другъ, п л къ стихамъ дру­
зей— поэтовъ,
Прощаю грѣшный стихъ за слово для
души.—
Счастливъ, кто самъ , страстей своихъ
въ тішпі ,
Пристрастье дружескихъ почувствуетъ
совѣтовъ.
Самъ поэтическихъ судья грѣховъ своихъ,
Мараетъ часто онъ хваленый другомъ
стихъ.
О! есть, мой другъ, и опытъ убѣждаеть,
Есть внутренній у пасъ ,
Не всѣми слышимый , минутный , тихій
гласъ :
Какъ вѣрно онъ хулитъ, какъ вѣрно
одобряетъ !
Онъ совѣсть генія , таланта судія.
Счастливъ, кто голосъ сей безсло,вныіі
понимаетъ !
Счастливъ Димитріевъ! что у него друзья
Въ стихахъ превозносили ,
То чувства строгія поэта осудили (*).
Любимцемъ Музь увѣренъ я ,
Что наша совѣсть намъ есть лучшій су­
дія. —
’
Довѣренность къ друзьямъ, во не слѣпая
вѣра !
Я. Гнѣдичв.
307. ПЕТЕРБУРГСКИМЪ ТО-
ВАРИЩАМЪ.
Когда въ пророческомъ впдѣньѣ
Гляжу таинственно я вдаль,
II разоѣваетъ вдохновенье
Души заботливой печаль ,
Меня какой-то призракъ манитъ,
Мнѣ слышенъ звучный голосъ музъ,
II я предвижу: пе увянетъ
Скрѣпленный дружбою союзъ !
Никто изъ насъ подъ игомъ рока
Не склопитч. гордаго чела ,
II закоснѣлаго порока
Ни па кого пе ляжетъ мгла !
Къ желаньямъ суетным ь презрѣнье
Въ душѣ свободной затая ,
Свершимъ мы паше назначенье ,
Высокій подвигъ бытія.—
Какъ струны ар<і>ы сладкогласной,
По вдохновенію пѣвца ,
H. II. Дмитріевъ многія цѣлыя пьесы
уничтожилъ иь послѣднемъ изданіи сво­
ихъ стихотвореній.


-
348 -
Поютъ п звонко и согласно :
Такъ наши стройныя сердца
Одноіі мечтой руководимы ,
Объяты волею одноіі;
Ихъ высшій Духъ сковалъ пезрпмо
Какой-то цѣпію святой !....
О вѣрьте , вѣрьте предсказанью,—
Души предчувствіе оно ,
Хотя еще, за чудной тканью,
Очамъ грядущее темно.
По я сомнѣньемъ не разрушу
Надежды радостной моеіі :
Мы сохранимъ въ судьбѣ своей
Для чувствъ высокихъ ту-же душу,
II то-же сердце для друзей !
Пѵдолинскій.
308. Л. ПУШКИНУ .
Кто , какъ лебедь цвѣтущей Авзопіп ,
Осѣненный и миртомъ и лаврами ,
Майской ночью при хорѣ порхающихъ,
Въ сладкихъ грезахъ отвился отъ матери:
Тотъ въ совѣтахъ пе мудрствуетъ ; на
ст ѣны
Побѣжденныхъ знамена пе вѣшаетъ;
Столбъ кормами судовъ непріятельскихъ
Онъ пе краситъ предъ храмомъ Ареевымъ;
Флотъ, съ несчетнымъ богатствомъ Аме­
рики ,
Съ тяжкимъ золотомъ, купленнымъ кровію,
Не взмущаетъ двукраты экватора
Для пего кораблями бѣгущими.
Но съ младепчества опъ обучается
Воспѣвать красоты поднебесныя ,
II ланиты его отъ привѣтствія
Удивленной толпы горятъ пламенемъ.
П Паллада туманное облако
Разсѣваетъ отъ взоровъ— и въ юности
Опъ ужъ видитъ священную истину
И порокъ , изъ-подлобья взирающій !
Пушкинъ! Оіп> п въ лѣсахъ не укроется ;
Лира выдастъ его громкимъ пѣніемъ,
И отъ смертныхъ восхититъ безсмертпаго
Аполлонъ на Олимпъ торжествующій.
Дельвиів.
309. И . Л. КРЫЛОВУ,
ПРИГЛАШАВШЕМУ МЕНЯ ѢХАТЬ СЪ
ПИНЪ ВЪ ЧУЖІЕ КРАН ВЪ 1821 Г.
Надежды юности , о милыя мечты,
Я тщетно васъ въ груди младой лелѣялъ!
Вы пе сбылись ! какъ лѣтніе цвѣты
Осенній вѣтеръ васъ развѣялъ !
Свершенъ предѣлъ моихъ цвѣтущихъ
лѣтъ !
Нѣтъ болѣе очарованій !
Гляжу па тотъ-же свѣтъ:
Душа моя безъ чувствъ, и сердце безъ
желаній!
Куда-жъ, о другъ, летѣть, и гдѣ опять
найти ,
Что годы съ юностью у сердца похищаютъ?
Желанья пылкія , крылатыя мечты ,
Съ весною дней умчась—назадъ пе при­
летаютъ. —
Другъ, пи за тридевять земель
Вновь пе найти весны сердечной.
Ниты,ния—неАріель(*),
Эѳира легкій сынъ, весны любимецъ вѣч­
ной.
Отъ неизбѣжнаго удѣла для живыхъ
Опъ на землѣ одинъ уходитъ ;
Утраченныхъ, летучихъ благъ земныхъ,
Счастливецъ, онъ зам ѣну вновь нахо­
дитъ.
Удѣлъ прекраснѣйшій судьба ему дала,
Завидное существованье !
Какъ златокрылая пчела
Кружится Аріель весны въ благоуханьѣ:
Онъ пьетъ амврозію цвѣтовъ ,
Перловыя Авроры слезы ;
Онъ въ зной полуденныхъ часовъ
Прильнетъ и спитъ на лон ѣ юной розы.—
(‘) Маленькій воздушный геній.


—
349 -
По лишь прпближптся почеіі осеппихъ
тьма,
По лишь дохнетъ суровая зима,
Опъ съ нерпой ласточкой за лѣтомъ уле­
таетъ ;
Садится радостный па крылышко ея,
Летитъ онъ въ новью, счастливые крал,
Весну , цвѣты и жизнь все новымъ за­
мѣняетъ.
О , какъ его судьба завидна мнѣ !
По намъ ее въ какой искать странѣ ?
Въ какой землѣ найти утраченную мла­
дость ?
Гдѣ жизнію мы снова разцвѣтемъ?
О другъ, отцвѣтшихъ дпеіі послѣднюю
мы радость
Погубимъ, можетъ быть, въ краю чу­
жомъ.
За счастіемъ бІ;жа подъ пебо мы чужее,
Бросаемъ дома то, чему замѣиы пѣть :
Святую дружбу, жизни лучшій цвѣтъ,
И счастье душъ прямое.
Гнѣдича.
вЭ


Г. САТИР Л.
310. ЧУЖОЙ толкъ.
«Что за диковинка? лѣтъ двадцать ужъ
прошло ,
Какъ мы, паирягши умъ, наморщивши
чело ,
Со всеусердіемь все оды пишемъ , пи­
шемъ ,
А ни себѣ , ни имъ похвалъ нигдѣ не
слышимъ !
Уже-ли выдалъ Фебъ свой именной указъ,
Чтобъ не дерзалъ пикто надѣяться изъ
насъ
Быть Флакку, Рамлеру н ихъ собратьи
равнымъ ,
II столькожъ, какъ они, во пѣснопѣньи
славнымъ ?
Какъ думаешь?.... Вчера случилось мнѣ
сличать
И ихъ и пашу пѣснь? въ ихъ.... нечего
читать;
Листочекъ, много три, а любо, какъ чи­
таешь —
Не знаю, какъ-то самъ какъ будто-бы
летаешь !
Судя по краткости, увѣренъ , что они
Писали ихъ рѣзвясь, а не четыре дни;
То какъ-бы намъ не быть еще и ихъ
счастливѣй,
Когда мы во сто разъ прилежнѣй, тер­
пѣливѣй ?
Вѣдь нашъ начнеть писать, то всѣ за­
бавы прочь:
Надъ парою стиховъ просиживаетъ ночь,
Потѣетъ, думаетъ, чертитъ п жжетъ бу­
магу ;
П иногда берегь такую онъ отвагу ,
Что цѣлый годъ сидитъ надъ одою од­
ной !
II подлинно ужъ весь приложитъ ра­
зумъ спой !
Ужъ прямо самая торжественная ода !
Я не могу сказать, какого это рода;
Но очень полная, иная въ двѣсти строфъ!
Судите-жъ, сколько тутъ хорошихъ есть
стишковъ !
Къ тому-жъ и въ правилахъ: сперва
прочтешь вступленье ,
Тутъ предложеніе, а тамь и заключенье—
Точь въ течь, какъ говорятъ учены по
церквамъ!
Со всѣмъ тіімъ пѣтъ читать охоты, ви­
жу самъ.
Возьму-ли , напримѣръ , я оды на по­
бѣды ,
Какъ покорили Крымъ , какъ въ морѣ
гибли Шведы:
Вс I; тутъ подробности сраженья нахожу,
Гдѣ было, какъ, когда, короче я скажу:
Въ стихахъ реляція! прекрасно!.... а зѣваю!
Я , бросивши ее, другую раскрываю ,
Па праздникъ, иль на что подобное тому:
Тутъ найдешь то, чегобъ нехитрому уму
Не выдумать и ввѣкъ: зари багряны
персты,
II райскій кринъ, и Фебъ, и небеса от­
версты !
Такъ громко, высоко!.... а нѣтъ, не ве­
селитъ ,


.351
II сердца , такъ сказать', пи чуть не
шевелить !»
Такъ дѣдовскихъ временъ съ любез-
ноіі простотою
Вчера одинъ старикъ бесѣдовалъ со
мною.
Я, будучи и самъ товарищъ тѣхъ пѣв­
цовъ ,
Которыхъ дѣйствію дивился онъ сти­
ховъ ,
Смутился , и не зналъ , какъ отвѣчать
мнѣ должно;
Но къ счастью — ежели назвать то
счастьемъ можно ,
Чтобъ слышать и себі; ужасный при­
говоръ —
Какой-то Аристархъ съ нимъ началъ
разговоръ :
• «На это , онъ сказалъ, есть многія
причины :
Не обѣщаюсь ихъ открыть и половины,
А пѣкоторы вамъ охотно объявлю.
Я самъ языкъ боговъ, поэзію люблю ,
II нашей , какъ и вы, утѣшенъ также
мало ;
Однакожъ, здѣсь въ Москвѣ, толкался
я бывало
Межъ нашимъ Пиндаровъ, и всѣхъ ихъ
замѣчалъ :
Большая часть изъ ішхъ леіібъ-гвардіи
капралъ ,
Ассессоръ, офицеръ, какой-нибудь подъ­
ячій ,
Иль изъ кунсткамеры антикъ въ пыли
ходячій ,
У родовъ страж ь—пародъ все нужный,
должностной ;
'Гакъ часто я видалъ, что истинно иноіі
Въ два , въ три дни риѳму лишь при­
брать едва успѣетъ,
За тѣмъ, что въ хлопотахъ досуга не
имѣетъ.
Лишь только мысль къ нему счастли­
вая придетъ ,
Вдругъ било шесть часовъ •' уже карета
ждетъ, —
Пора въ театръ, а тамъ на балъ, а
тамъ къ Ліону,
А тутъ и ночь.... когдажъ заѣхать къ
Аполлону ?
Назавтра лишь глаза откроетъ, ужъ ба­
летъ :
На пробу въ пять часовъ.... куда-же ?
въ модный свѣтъ,
Гдѣ лирикъ нашъ и самъ взялъ арле­
кина ролю.
До оды-ль туп.? тверди, скачи два ра­
за къ Кролю;
Потомъ опять домой : здѣсь холься да
рядись,
А тамъ въ спектакль, и такъ со днемъ
опять простясь.
Къ тому-жъ у древнихъ цѣль была ,
у пасъ другая:
Горацій, напримѣръ, восторгомъ грудь
питая ,
Чего желалъ? о ! —онъ—опъ брадъ пе
съ-высока :
Въ вѣкахъ безсмертія, а въ Римѣ лишь
вѣнка
Изъ лавровъ иль изъ миртъ, — чтобъ
Делія сказала :
Онъ славенъ, чрезъ пего и я безсмерт­
на стала !
А нашихъ многихъ цѣль—награда пер­
стенькомъ ,
Не рѣдко сто рублей, иль дружество
съ князькомъ ,
Который отъ роду пе читывалъ другова,
Кромѣ придворнаго подъ часъ мѣсяце­
слова ;
Иль похвала своихъ пріятелей, а имъ
Печатный всякій листъ быть кажется
святымъ.
Судя-жъ , сколь разные и тѣхъ и на­
шихъ виды,
Навѣрно льзя сказать, не дѣлая обиды
Ретивымъ господамъ, питомцамъ рус­
скихъ Музъ ,
Что долженъ быть у нихъ и особливый
вкусъ,
II въ сочиненіи лирической поэмы
Другіе способы, особые пріемы;
Какіе-же они, сказать вамъ не могу,
А только объявлю и право пе солгу,
Какъ думалъ о стихахъ одинъ стихо­
творитель
Котораго трудовъ Меркурій нашъ и
Зритель
II книжный магазинъ и лапочки полны.
«Мы съ риѳмами па свѣтъ, онъ мыс­
лилъ, рождены ;
Іакъ не смѣшно-дп намъ поэтамъ со­
гласиться


352
На взморье въ хижину, какъ Демос-
ѳенъ , забиться , —
Читать, да думать все, и то, что взду­
малъ самъ ,
Разсказывать однимъ шумящимъ лишь
волнамъ ?
Природа дѣлаетъ пѣвца, а не ученье;
Онъ не учась ученъ, какъ придетъ въ
восхищенье;
Науки будутъ—все пауки, а не даръ;
Потребиыіі-жс запасъ : отвага , риѳмы ,
жаръ.»
II вотъ какъ писывалъ поэтъ природ­
ный оду:
Лишь пушекъ громъ подастъ пріятну
вѣсть пароду,
Что Рымникскій Алкидъ Поляковъ раз­
громилъ ,
Иль Ферзепъ ихъ вождя Костюшку по­
лонилъ ;
Онъ тотчасъ за перо, и разомъ вы­
велъ—ода !
Потомъ, въ одинъ присѣстъ: такого дня
и года!
«Тутъ какъ ?.... пою !•■•• иль нѣтъ, ужъ
это старина !
«Не лучшель: даждь мнѣ, Фебъ?.... иль
такъ: не ты одна
«Попала подъ пяту, о чалмоносна Порта!
«Но что-же мнѣ прибрать къ пей въ
риѳму, кромъ чорта ?
«Нѣтъ, нѣтъ! не хорошо, я лучше по­
брожу ,
«И воздухомъ себя открытымъ освѣжу»
Пошелъ, и па пути такъ въ мысляхъ
разсуждаетъ':
«Начало никогда пѣвцовъ пе устра­
шаетъ ;
«Что хочешь , то мели ! Вотъ штука ,
какъ хвалить
«Героя-то придетъ! Не знаю, съ кѣмъ
сравнить ?
«Съ Румянцевымъ его, иль съ Грей-
гомъ, иль съ Орловымъ ?
«Какъ жаль, что древнихъ я пе читы­
валъ! а съ новымъ —
«Неловко что-то все, — да просто на­
пишу :
«Ликуй , герой! ликуй, герой ты ! воз­
глашу.
«Изрядно! Тугь-же что? Тутъ надобенъ
восторгъ!
«Скажу: кто завѣсу мнѣ вѣчности рас­
торгъ ?
«Я вижу молній блескъ! я слышу съ
горня свѣта
«II то, и то.... А тамъ ?.... Извѣстно :
многи лѣта !
«Брависсимо! и планъ и мысли, все ужъ
есть !
«Да здравствуетъ поэтъ ! осталося при­
сѣсть ,
«Да только написать, да и печатать
смѣло!»
Бѣжитъ на своіі чердакъ, чертитъ — и
въ шляпѣ дѣло.
II оду ужъ его тисненью предаютъ,
II въ одѣ ужъ его намъ ваксу про­
даютъ.
Вотъ какъ пппдарилъ онъ, и всѣ ему
подобны,
Едва-ли вывѣски надписывать способны!
Желалъ-бы я, чтобъ Фебъ хотя во снѣ
имъ рекъ :
«Кто въ громкій славою Екатерининъ
вѣкъ
Хвалой ему сердецъ другихъ не восхи­
щаетъ ,
II лиры сладкою слезой не орошаетъ,
Тотъ брось ее, разбей, и знай': онъ не
поэтъ.»
Да вѣдаетъ-же всякъ по одамъ мой
клевретъ,
Какъ дерзостный языкъ безславилъ пасъ,
ничтожилъ ,
Какъ лириковъ цѣнилъ ! воспрянемъ,
Марсій ожилъ I
Товарищи ! къ столу, за перья ! ото­
мстимъ !
Надуемся, напремъ, ударимъ, поразимъ,
Напишемъ на него предлинную сатиру,
И оправдаемъ тѣмъ россіііску громку
лиру.
И. Дмитріева.


-
353 -
311. БОГДАНОВИЧУ.
Въ садахъ Элизія, у подъ счастливом
Л еты,
Гдѣ благоденствуютъ отжившіе поэты ,
О Душенькинъ поэтъ, прими мои стихи!
Никакъ въ писатели попалъ я за грѣхи,
II, надоѣвъ живымъ посланьями своими,
Несчастнымъ мертвецамъ скучать рѣ­
шаюсь ими.
Нѣтъ нужды до того ! хочу въ досуж­
ный часъ
Съ тобоіі поговорить про русскій нашъ
Парнассъ ,
Съ тобоіі, поэтъ живой, затѣйливый и
нѣжный,
Всегда плѣнительный, хоть нѣсколько
небрежный,
Чертамъ замѣтнѣйшимъ лукавой остроты
Дающій милый видъ сердечной простоты.
Не хладной шалостью, по сердцемъ вну­
шена ,
Веселость ясная въ стихахъ твоихъ
видна.
Мечты игривыя тобою были пѣты ;
Вь печаль влюбились мы. Новѣйшіе
поэты
Не улыбаются въ твореніяхъ своихъ,
11 какъ-то въ мірѣ семъ все очень не
по нихъ.
Ну, что-жъ? поклонъ, да вонъ! Увы! не
въ этомъ дѣло:
Ни жить имъ , ни писать еще не на­
доѣло ,
И правду безъ затѣй сказать тебѣ пора:
Пристала къ Музамъ ихъ нѣмецкихъ
Музъ хандра.
Жуковскій виноватъ: онъ первый меж­
ду нами
Вошедъ въ содружество съ германскими
пѣвцами,
II сталъ передавать, забывши Божій
страхъ ,
Жпзпехуленье ихъ вь плѣнительныхъ
стихахъ.
Прости ему Господь ! По что-же ! всѣ
мараки
Ударились потомъ въ задумчивыя враки,
У всѣхъ уныніемъ одѣлося чело,
Душа увлнула и сердце отцвѣло.
Какъ терпитъ публика безуміе такое ,
Ты спросишь ? публикѣ наскучило про­
стое ,
Мудреное теперь любезно для нее:
У вѣка хилаго испортилось чутье.
Ты въ лучшемъ вѣкѣ жилъ. Не столько
просвѣщенный,
Являлъ онъ бодрый умъ и вкусъ не­
развращенный ;
Вѣнцы свои дарилъ , безъ вычуръ тол­
ковитъ ,
Онъ только истиннымъ любимцамъ Ао<
ИНДЪ.
Но пѣтъ явленія безъ творческой при-
,
чины:
Сей благодатный вѣкъ—былъ вѣкъ Ека­
терины ;
Она любила Музъ; и ты-лп позабылъ,
Кто Душеньку твою всѣхъ прежде оцѣ­
пилъ ?
Я думаю, въ садахъ, гдѣ свѣтъ без­
смертья блещетъ,
Понынѣ тѣнь твоя отъ радости трепе­
щетъ ,
Воспоминая день, сей день, когда пѣвца,
Еіце за милый трудъ не ждавшаго вѣнца,
Она, друзья Ея, условясь потаенно,
Такъ лестно приняли, ему поперемѣнно
Страницы Душеньки читая наизусть.
Сердца завистниковъ стѣснила злая
грусть;
II на другой же день распросы о поэтѣ
II похвалы ему жужжали въ модномъ
свѣтѣ.
Кто вкуса божествомъ теперь служидъ-
бы намъ ?
Кто въ наши времена, и прозѣ и сти­
хамъ
Провозглашая судъ разборчивый и пра­
вой ,
Завѣдьшать-бьі могъ парнасскою упра­
вой ?
О, добрый нашъ народъ имѣетъ для того
Особенныхъ судеіі, которые его,
Въ листахъ условленныхъ и въ цѣну
приведенныхъ,
Снабжаютъ Мнѣніемъ о книгахъ совре­
менныхъ !
Даруетъ между пасъ п славу и позоръ
Торговой логики смышленной приговоръ.
О нашихъ судіяхъ не смѣю молвить
слова,
45


354 —
По слушай, какъ честятъ они одинъ
другова :
Товарищъ каждаго глупецъ, невѣжда,
враль ; .
Повѣрить надо имъ, хотя повѣрить Жаль.
Какъ быть писателю! Въ пустынѣ бла­
годатной ,
Забывши модный свѣтъ, забывши свѣтъ
печатной ,
Какъ ты, философъ мой , таиться безъ
грѣха,
Избрать въ совѣтники кота и пѣтуха ,
И въ тишинѣ трудясь для собственнаго
чувства,
Въ пскуствѣ находить возмездіе пскуства!
Такъ вѣку вопреки, въ сеіі самый вѣкъ
у насъ
Сладкопоющихъ лиръ порою слышенъ
гласъ,
Благоуханный дымъ отъ жертвы безко­
рыстной !
Такъ нѣжный Батюшковъ, Жуковскій
живописной,
Неподражаемый, и цѣлую орду
Злыхъ подражателей родившій на бѣ­
ду, —
Такъ Пушкинъ молодой , сей вѣтрен­
никъ блестящій ,
Все подъ перомъ шутя животворящій
(Тебѣ, я думаю, знакомъ довольно онъ:
Недавно отъ него товарищъ твой Назонъ
Посланье получилъ), любимцы вдохно­
венья ,
Не могутъ побѣдить сердечнаго вле­
ченья ,
II между пасъ ноютъ, какѣ нѣкогда
Орфей
Между мохнатыхъ пѣлъ, по вѣрѣ ста­
рыхъ дней.
Безсмертіе въ вѣкахъ имъ будетъ воз­
даяньемъ !
А я, владѣющій убогимъ дарованьемъ,
Но рвеніемъ горя полезнымъ быть и
имъ,
Я правды красоту даю стихамъ моимъ,
Желаю доказать людскихъ суетъ ничтож­
ность ,
II хладной мудрости высокую возмож­
ность ;
Что мыслю, то пишу. Когда-то веселѣй
Я славилъ ил зарѣ сіоихъ цвѣтущихъ
дней
Закопы сладкіе любви и иаслаждевья :
Другія времена, другія упражненья;
Теперь зрѣлѣй мой умъ , черствѣй ду­
ша моя.
Опять, когда умру, повеселѣю я ;
Тогда безпечныхъ Музъ безпечнаго пи­
томца
Прими, философъ мой, какъ стараго
знакомца.
Тіарапгынсісій.
312. КЪ НЕРУ МОЕМУ.
Перо! тебя давно бродящая рука
Но преданной тебі; бумагѣ не водила;
Дремотой праздности окованы чернила;
И Муза, притаясь, любимцу ни стишка,
Изъ жалости къ нему и блп.кнпмъ, не
внушила.
Я радъ! пора давно разстаться мнѣ съ
тобоіі.
Что пользы надъ стихомъ другихъ и
сг.оіі покой ,
Какъ труженикъ, губить съ утра до ночи
темной,
II теребить свой умъ, чтобь шуткою не­
скромной
Улыбку иногда съ насмѣшника сорвать?
Довольно безъ меня здѣсь есть кому
писать;
II книжный рядъ моей не алчетъ скуд­
ной дани.
Къ тому-жъ , прощаясь , я могу тебѣ
сказать:
Съ тобой не наживу похвалъ себѣ, а
брани.
Обычай дуренъ твой, пропасть не долго
съ нимъ;
Не разъ противъ меня ты подстрекало
мщенье.
Рожденный сердцемъ добръ, я-бь всѣми
быль любимъ,
Когда бъ не ты меня вводило въ иску­
шенье.
Какъ часто я, скрѣнлсь, поздравить былъ
готовъ
Инаго съ одою, другаго съ повой дра­
мой ,


355
Но ты меня съ пути сбивало съ пер­
выхъ словъ:
Привѣтствіемъ начну, а кончу впиграм-
моіі.
Чтожъ тутъ хорошаго ? въ посланіяхъ
моихъ
Нескромности твоей доносчикъ каждый
стихъ.
Всегда я заведенъ болтливостью твоею;
Все выскажешь тотчасъ, что на сердцѣ
имѣю.
Хочу-лп намекнуть объ авторѣ смѣш­
номъ ?
Вздыхаловк, какъ живой, па остріѣ тво­
емъ.
Невѣждой нужпо-ль мнѣ докончить стихъ
начатой?
То этотъ, то другой въ мой стихъ идетъ
заплатой.
И кто мнѣ право далъ , вооружись то­
бой,
Парнасской братьи быть убійцей-судіей?
Мнѣ-ль, славѣ чуждому, другихъ въ сти­
хахъ безславить?
Мнѣ-ль, бывъ зачинщикомъ неправедной
войны ,
Безсовѣстно казнить виновныхъ безъ
вины?
Пли могу въ вину, по чести, я поставить
Иному комику, что за дурной успѣхъ
Онъ попытался пасъ трагедіей забавить,
Когда вѣнчалъ ее единодушный смѣхъ?
Прямой талантъ — деспотъ, и властенъ
онъ на сценѣ
Дать Таліи колпакъ, гремушку Мель­
поменѣ.
Иль, вопреки уму, падетъ мой приговоръ
На одъ торжественныхъ торжественный
наборъ,
Сихъ обреченныхъ жертвъ гостепріим­
ству Леты,
Которымъ душатъ насъ бездушные поэ­
ты?
Давно—не мнѣ чета—отъ нихъ зѣваетъ
Дворъ!
Но какъ ни оскорбляй риѳмачъ разсу­
докъ здравый —
Въ глазахъ увѣнчанной премудрости и
славы
Подъ милостивый онъ подходитъ мани­
фестъ.
Виновникъ и вина —равно забыты оба;
Безъ пасъ ихъ колыбель стоитъ въ пред­
дверьи гроба.
Пускай живутъ они, пока ихъ моль не
съѣстъ .'
Еще-бъ, когдабъ чужихъ ошибокъ замѣ­
чатель,
Ошибокъ чуждъ я былъ: не столько-бъ
я робѣлъ;
Съ возвышеннымъ челомъ вокругъ себя
смотрѣлъ,
II презрѣнъ былъ-бы мой безсильный
непріятель.
Но утаить не льзя : въ стихахъ моихъ
пятно,
Въ угоду критикѣ, найдется не одно.
Языкъ моіі не всегда бываетъ непороч­
нымъ ,
Вкусъ вѣрнымъ, чистымъ слогъ, а вы­
раженье точнымъ.
II часто, какъ примусь шутить па счетъ
другихъ,
Коварно надо мной подшучиваетъ стихъ.
Даіі только выдти въ свѣтъ, и злоба
ополчится.
II такъ уже хотѣлъ какой-то доброхотъ
Мидасовымъ со мной уборомъ подѣ­
литься.
Даіі срокъ ! и казни день рѣшительной
придетъ.
Обиженныхъ творцовъ, острящихъ въ
тайнѣ жалы,
Возстанетъ на меня злопамятный народъ.
Тамъ бранью закипятъ досужные жур­
налы ;
Л здѣсь передъ людьми и небомъ обвшія
Смущенный моралистъ бездѣлкою невин­
ной ,
За шутку отомститъ мнѣ проповѣдью
длинной,
Отъ коеіі сномъ однимъ избавляюсь раз­
вѣ я.
Брань ядовитая—не признакъ даро­
ванья.
Насмѣшникъ можетъ быть самъ жер­
твой осмѣянья.
Не тщетной остротой, по прелестью сти­
ховъ
Жуковскій каждый часъ казнитъ своихъ
враговъ,
И вкуса, и ума враговъ ожесточенныхъ.
Въ твореніяхъ его, безсмертью обречен­
ныхъ ,


—
356 —
Насмѣшекъ пе найдетъ злословцевъ жад­
ный взоръ;
Ио смѣлый стихъ его блѣднѣющимъ
Зоиламъ
Есть укоризны ножъ и смерти приго­
воръ.
Примѣръ съ него бери! Ио если не по­
сидимъ
Съ его примѣромъ мнѣ успѣхамъ по­
дражать :
То лучше до бѣды бумагѣ и чернидрмъ,
Перо мое, поклонъ намъ навсегда отдать .
Расторгнемъ нашъ союзъ! въ немъ вредъ
намъ неизбѣжной!
Въ бездѣйствіи благомъ покойся на
столѣ,
О суетѣ мірской забудь въ своемъ углѣ,
II будь повѣреннымъ одной ты дружбы
нѣжной !
Но если вѣрить мнѣ внушеніямъ ума,
Хоть нашъ разрывъ съ тобой и мудръ
и остороженъ ;
Но, съ грустью признаюсь , не можетъ
быть надеженъ ;
Едва-ль не скажетъ тожъ и опытность
сама ?
Героевъ зрѣли мы съ полей кровавой
бури
Склонившихся подъ сѣнь безоблачной ла­
зури
И въ мирной тишинѣ забывшихъ брани
громъ ;
Витія прошлыхъ битвъ—- мечъ праздный
со щитомъ
Въ обители висѣлъ въ торжественномъ
покоѣ;
Семейный гражданинъ не думалъ о ге­
роѣ.
Корысти алчный рабъ, родныхъ бреговъ
бѣглецъ,
Для злата смерть презрѣвъ средь без­
дны разъяренной ,
Спокойный домосѣдъ, богатствомъ пре­
сыщенной ,
Подъ кровомъ отческимъ встрѣчаетъ
дней копецъ.
Есть свой чередъ всему; трудамъ, успо­
коенью.
И зоркій опытъ въ слѣдъ слѣпому за­
блужденью
Съ свѣтильникомъ идетъ по скользкому
пути.
Разсудку возрастъ есть : но въ лѣтопи­
сяхъ свѣта
Пашъ любопытный взглядъ едваль-бы
могъ найти
Отъ ремесла стиховъ отставшаго поэта?
Онъ пишетъ , онъ писалъ, онъ будетъ
вѣкъ писаті :
Ни лѣтамъ, ни судьбѣ печати не сорвать
Съ упрямаго чела служителя Парнасса.
Въ пеленкахъ Аруетъ стихами лепеталъ,
II смерть угрюмую стихами онъ встрѣ­
чалъ.
Несчастія отъ Музъ не отучили Тасса.
И Бавій нашъ въ странѣ, гдѣ зла, ни
мести пѣтъ ,
(О тѣни славныя! свѣтила прежнихъ л ѣтъ!
Простите дерзкое именъ мн ѣ сочетанье!)
II Бавій —за него предъ небомъ клятву
дамъ :
Но гробъ пе измѣнитъ ни риѳмамъ, ни
свисткамъ.
Вотще насмѣшки, брань и дружбы увѣ­
щанье!
Съ послѣднимъ вздохомъ онъ издастъ
послѣдній стихъ.
Такъ, видно, вопреки намѣреній бла­
гихъ,
Хоть Бавія примѣръ и бѣдственъ и ужа­
сенъ ,
Но пашъ съ тобой разрывъ, перо мое,
напрасенъ —
Природу побѣдить ! II въ самой этотъ
часъ —
Какъ проповѣдь себѣ читалъ я въ пер­
вый разъ,
Коварный демонъ риѳмъ, злословцамъ
потакая,
II слабой разумъ мой прельщеньемъ у-
сыпляя,
Безъ вѣдома его, рукой моей водилъ
II предъ лицемъ судей съ избыткомъ
отягчилъ
Повинную главу еще виною новой.
Съ душою робкою, къ раскаянью гото­
вой,
Смиряюсь предъ судьбой, и вновь дру­
жусь съ перомъ,
Но Бавія вдали угадываю взоромъ:
Онъ мѣсто близь себя, добытое позо­
ромъ ,
У казываетъ мн ѣ пророческимъ жезломъ.
/іи. Влземскій.


—
357 —
313. КЪ ЛЮДМИЛУ.
Съ какимъ торжественнымъ н радост-
нымъ лицомъ —
Съ какимъ восторгомъ мнѣ , Людмилъ,
ты объявляешь,
Что, рѣзвой Таліи рѣшившись быть жре­
цомъ ,
Досуги ты свои театру посвящаешь.
Повѣрь, въ томъ жалости , мой другъ ,
ни мало пѣтъ,
Кто вздумалъ дать тебѣ столь пагуб­
ный совѣтъ.
Скажи, какой злой духъ , конечно въ
наказанье
За тяжкіе грѣхи , внушилъ тебѣ же­
ланье
На этомъ поприщѣ твоихъ извѣдать
силъ ?
Иль участь горькую не знаешь ты, Люд­
милъ ,
Въ удѣлъ сужденную комическимъ по­
этамъ ?
Веселья всѣ забывъ, разставшись съ
цѣлымъ свѣтомъ ,
Трудамъ всю жизнь свою ты долженъ
посвятить;
Съ терпѣньемъ слушать вздоръ , безъ
,
ропота сносить
Насмѣшки остряковъ, нападки журна­
листовъ ,
Сужденія купцовъ, лакеевъ, копіистовъ,
11, словомъ, всеіі Москвѣ отдавъ себя
на судъ ,
За милость почитать, когда изъ снисхо­
жденья ,
Порядкомъ осмѣявъ твое произведенье,
Съ нимъ вмѣстѣ и тебя забвенью пре­
дадутъ.
Все это бъ доказать я могъ легко при­
мѣромъ.
«По участи другихъ тебѣ пе можно
ждать ;
«5 жъ вѣрно будешь ты вторымъ у пасъ
Мольеромъ ;
«Всѣ станутъ и должны тебѣ рукоплес­
кать.»
Согласенъ и па то. Не скажемъ мы пи
слова,
Какъ много ты ночей провелъ совсѣмъ
безъ сна ;
Положимъ, что твоя комедія готова;
Отдать ее въ театръ забота лишь одна
Осталася тебѣ; и вотъ, изъ доброй воли
Мытарства всѣ пройдя, успѣешь нако­
нецъ.
Піеса принята, расписаны всѣ роли ,
Друзья заранѣе плетутъ тебѣ вѣнецъ,
Враги до времени свою скрываютъ здобу,
II ты, довольный всѣмъ, являешься па
пробу :
Спѣшишь ее начать.... О бѣдный мой
Людмилъ ,
Крѣпись, мой другъ, терпи ! часъ бѣд­
ствій наступилъ!
Какихъ ты перенесть пе долженъ испы­
таній ,
Препятствій и досадъ, несносныхъ ис­
тязаній....
Ты вѣрно скажешь мнѣ : «все это не
бѣда ,
Награду пріобрѣсть не можно безъ
труда.»
Она передъ тобой — твоя—въ томъ пѣтъ
сомнѣнья !
П вотъ насталъ ужъ день желанный
представленья;
На сценѣ ты давно, въ ужасныхъ суе­
тахъ ,
Сь смущеньемъ па челѣ, съ улыбкой
на устахъ,
Къ актерамъ всѣмъ въ глаза съ покло­
номъ забѣгаешь,
Здѣсь руку жмешь слугѣ — тамъ дядю
обнимаешь ,
II даже самъ суфлеръ, попавъ къ тебѣ
въ друзья ,
Бросаетъ вкругъ себя взглядъ важный
и спѣснвый.
Но вотъ шумитъ партеръ, сей грозный
судія ,
Вь сужденіяхъ своихъ пе рѣдко торо­
пливый.
Пробило шесть часовъ — знакъ поданъ
роковой ;
Хлопочетъ режиссеръ , актеровъ всѣхъ
сзывая,
Оркестръ гремитъ—и ты съ поникшей
головоіі,
Смятеніе свое и страхъ едва скрывая,
Спѣшишь среди кулисъ прижаться въ
уголокъ.
Хоть скромность лишняя не авторскій
порокъ ,


358
Повѣрь, Людмилъ, въ сіи минуты ожи­
данья
Исчезнутъ всѣ твои надменныя мечтанья,
Надежда пропадетъ; твой трудъ, въ ко­
торомъ ты
Доселѣ находилъ однѣ лишь красоты,
Представится тебѣ столь мелкимъ и ни­
чтожнымъ ,
Что, всякій ужъ успѣхъ считая невоз­
можнымъ ,
Предвидишь торжество — завистниковъ
твоихъ !
Погрѣшности забыть стараешься на­
прасно;
Ошибка каждая и каждый слабый стихъ,
Все, все придетъ-на умъ; теперь ты ви­
дишь ясно :
Завязка сбивчива, интрига невѣрна —
Такъ точно—Боже мой! комедія дурна!
Всѣ зрители должны дремать, заснуть
отъ скуки.
Уже ты чувствуешь начало адскоіі муки;
Ты слышишь злобный смѣхъ, и ши­
канье , и свистъ;
Ты видишь предъ собой — о страшное
явленье!
Какъ съ сердцемъ ледянымъ холодный
журналистъ,
Подробно описавъ постыдное паденье
II подписью скрЬшівъ твоіі смертный
приговоръ ,
Въ листкахъ своихъ тебя выводитъ па
позоръ!
Тогда, Людмилъ, съ какимъ душевнымъ
сокрушеньемъ
Ты вспомнишь моіі совѣтъ — винишь ,
клянешь себя.
Ио вдругъ затихнетъ все — и вмѣстѣ
съ представленьемъ
Мученья новыя начнутся для тебя.
Ты съ трепетомъ глядишь на каждаго
актера:
Не даромъ за себя боишься и за нихъ.
Тотъ выдти опоздалъ, тотъ скушалъ
цѣлый стихъ;
А здѣсь другой , отстать не смѣя отъ
суфлера ,
Безъ точки съ запятой не скажетъ ни­
чего.
Терпи, Людмилъ! терпи—а болѣе всего
Показывать не смѣй ни гнѣва , ни до­
сады.
По вотъ ужъ наступилъ желанный часъ
награды :
Могущество свое доказывать любя ,
Партеръ шумитъ , кричитъ и требуетъ
тебя.
Всѣ ати вызовы между собой похожи :
Съ приличной скромностью, согнувшись
весь въ кольцо ,
Пріятелямъ своимъ покажешь ты изъ
ложи
Давно уже для нихъ знакомое лицо.
Доволенъ ! счастливъ ты ! не спорю я
съ тобою ;
Но знаешь-ли, какой ужасною цѣною
За этотъ счастья мигъ ты долженъ за­
платить ?
/Крецъ истины святой, всегдашній бичъ
порока,
Поэтъ комическій льстецомъ не можетъ
быть.
II если не успѣлъ хорошаго урока
Онъ дать насмѣшникамъ, надменнымъ
богачамъ ;
Иль, кистью вѣрною изображая намъ
Безстыднаго ханжи смиренную личину ,
Ие смѣлъ сорвать съ него обманчивый
нарядъ ;
Ие смѣлъ сказать въ глаза большому
господину,
Что гордость есть порокъ, что слав­
ныхъ предковъ рядъ ,
Безъ собственныхъ заслугъ, достойныхъ
уваженья ,
Не слава для пего , а стыдъ и поно­
шенье ;
Коль хитрость и обманъ, злословье и
вражда
Судью не строгаго найдутъ въ тебѣ :
тогда
Напрасно ты себя поэтомъ называешь.
Но если ты сей долгъ священвый ис­
полняешь ,
II смѣло обличать порокъ вездѣ готовъ,
То знай, моіі другъ, полки безчислен­
ныхъ враговъ
Возстанутъ на тебя всеобщимъ опол­
ченьемъ ,
Весь умъ свой изострятъ надъ бѣднымъ
сочиненьемъ,
Найдутъ погрѣшности, не сыщутъ въ
немъ красотъ,
И, чтобъ вѣрнѣй убить едва возникшій
геній ,


359 —
Твореніе твое, прекрасный, зрѣлый плодъ
Ужаснѣйшихъ трудовъ, глубокихъ раз­
мышленій , —
О стыдъ! съ какимъ-нибудь посланіемъ
сравнятъ;
Проснется клевета, Зоилы зашипятъ;
Тогда, при помощи услужливыхъ журна­
ловъ ,
Презрѣнная толпа новѣйшихъ Ювена­
ловъ,
Тяжелыхъ, какъ свинецъ , педантовъ и
вралей,
II словомъ, сборище парнасскихъ всѣхъ
шмелей ,
Какъ туча надъ тобоіі разверзется и
грянетъ;
Подъ тяжкимъ , желчью ихъ напитан­
нымъ перомъ
Твоіі юный , свѣжій лавръ безвременно
завянетъ;
II ты, Людмилъ ! повѣрь, согласенъ бу­
дешь въ томъ ,
Что лучше вѣкъ не быть комическимъ
поэтомъ,
Безъ славы умереть , чѣм ь сдѣлаться
предметомъ
Злословья, клеветы и злобныхъ эпи­
граммъ.
Ты хочешь мнѣ сказать: «я знаю это
самъ;
«Поэтамъ истиннымъ прплпчпа-ль бояз­
ливость?
«Что значитъ въ ихъ глазахъ враговъ
пристрастный судъ ?
«II рано-ль, поздно-ли, а вѣрно справед­
ливость
«Таланту твоему потомки отдадутъ:
«Забвеніе твоимъ не можетъ быть удѣ­
ломъ.
«Оставя за собой въ твоемъ полетѣ смѣ­
ломъ
«Ничтожныхъ всѣхъ пѣвцовъ, театръ
украсивъ нашъ,
«Творенія спои вѣкамъ ты передашь!»
Прекрасно, милой мой! большое утѣ­
шенье,
Награда лестная , всю жизнь терпя го­
ненье,
По смерти быть въ чести! нс лучше ли
хотѣть,
Безвѣстный кончивъ вѣкъ, спокойно
. умереть,
Чѣмъ жертвой вѣчной быть интригъ и
вѣроломства ?
Къ чему намъ льстить себя безсмертія
мечтоіі ?
Что слава маѣ тогда , и что мнѣ до по­
томства ,
Когда въ сырой землѣ и прахъ іістлѣетъ
моіі ?
Что нужды мнѣ,что свѣтъ, и лживый
и коварный ,
Раскается тогда въ сужденіи своемъ ?
Нѣтъ, нѣтъ, Людмилъ! оставь сей трудъ
неблагодарный
Коль славнымъ хочешь быть, ступай
инымъ путемъ ;
Известность не всегда подруга дарованья.
Будь лирикомъ, моіі другъ ! примись-ка
за посланья ;
Писателей-друзей хвалить не уставай;
Хорошихъ....потому, что ихъ хвалить не
стыдно,
Дурныхъ-же для того, чтобъ не было
обидно.
Описывай пиры, а чаще ихъ давай;
А такъ какъ здравый смыслъ давно уже
невъ модѣ,
1 ы можешь иногда писать и въ мрач­
номъ родѣ :
Поймутъ теоя, пль пѣтъ.... что нужды?_ _
все равно !
А лучше и того, пѣвецъ любви счастливой,
Воспой прелестный взглядъ Лаисы при­
хотливой ,
Забавы юности, безпечность и вино.
«Да это, скажешь ты, не новые предметы:
«Въ семъ родѣ есть давно отличные
поэты.«
Отъ нихъ-то и живись! Гражданскія права
Не значатъ ничего въ республикѣ словес­
ной ;
Галаптъ украсть пелься—такъ выкради
слова-
Лети во слѣдъ мечты— крылатой и пре­
лестной ,
Всѣ сны волшебные чувствительной души
Липли праздной eons описывай въ тиши ;
Оплачь потерю дней, въ чужбинѣ прове­
денныхъ ,
Кипящей младости отцвѣтшіе іода.
Короче, модныхъ словъ, талантомъ освя­
щенныхъ,
Будь полнымъ словаремъ; описывай всегда
ДуіЬп растерзанной всѣ бури и ненастья,


360
Цвѣтя мизііи молодой, грядущаго обѣтя,
Бывалыя мечты—а пуще сладострастье:
Безъ этого словца вь стихахъ спасенья
нѣтъ.
Хоть это все старо, не сиорю'я пи мало ;
За то, Людмилъ, чернилъ лишь только-бы
достало,—
А то, мой другъ, пиши!- Стихи твои жестки?,
Не бойся ничего! друзья найдутъ въ нихъ
силу.
Разбавлены водой? такъ чтожъ? они легки!
Ошибки всѣ простить богатому Людмилу.
Шампанскимъ кто поитъ, того никто не
I
тронь.
Нѣтъсмыслу,наконецъ? за то какой огонь!
11 словомъ: ты рожденъ писателемъ чу­
деснымъ ,
Ты долженъ славнымъ быть, ты долженъ
быть извѣстнымъ !
Стихамъ твоимъ гремитъ повсюду похвала;
II вскорѣ, можетъ быть, безъ всякихъ
затрудненій,
По милости друзей и сытнаго стола
Ты будешь все: талантъ, поэтъ, и да­
же геній.
Загоскгінь.
314. О ИСТИННОМЪ БЛАГО­
РОДСТВЕ.
Эмилій , другъ людей, полезный гражда­
нинъ ,
Великій человѣкъ , хотя не дворянинъ !
Ты, славно побѣдивъ людей несправедли­
вость ,
Собою посрамилъ и барство и кичливость.
Ты свой возвысилъ родъ; твоіі гербъ,
твои чипы
П слава собственно тобоіі сотворены ;
Твои послѣ тебя наслѣдуютъ потомки
Любовь къ отечеству , не титлы только
громки.
Однако-же не льзя дворянство вздоромъ
счесть,
Когда, съ заслугами соединяя честь,
Почтенный дворянинъ, блистая орденами,
Быть хочетъ, такъ какъ ты, полезенъ
вамъ дѣлами.
Дворянство поішитъ онъ Лишь только для
того,
Чтобы достойнымъ быть отличія сего ;
Заслуги праотцевъ своими умножаетъ—
П честь ихъ имени еще свѣтлѣй сіяетъ!
Напротивъ не могу я вытерпѣть никакъ,
Чтобы воспитанный Французами дуракъ
Чужимъ достоинствомъ безстыдно укра­
шался ,
II предковъ титлами предъ свѣтомъ вели­
чался.
Пусть праотцевъ его сіяетъ похвала ;
Пускай въ исторіи безсмертны ихъ дѣла;
Пускай монархи имъ , за вѣрное слу­
женье,
Пожаловали гербъ, дипломы въ награж­
денье:
Гербы и грамоты въ глазахъ честныхъ
людей —
Гнилой пергаментъ, пыль, объѣдки отъ
червей,
Коль предковъ славныя являя намъ дѣ­
янья ,
Въ ихъ внукѣ не возжгутъ къ честямъ
поревнованья.
Когда безъ славныхъ дѣлъ тщеславіемъ
набитъ,
Потомокъ глупой ихъ въ презрѣнной
нѣгѣ спитъ;
1 А между тѣмъ сеіі князь, бояринъ этотъ
гордой,
Надутый древнею высокою породой,
Глядитъ, какъ будто онъ насъ царствомъ
подарилъ,
II Богь не изъ одной пасъ глины со­
творилъ;
Какъ будто съ Минихомъ дѣлилъ тру­
ды и славу,
Пли съ Суворовымъ взялъ гордую Вар­
шаву.
Не ужли вѣчно мнѣ глупца сего ща­
дить ?
Однажды навсегда хочу его спросить:
Скажи, о дивный мужъ , отличное тво­
ренье !
Какія у людей животныя въ почтеньѣ?
Мы дорого цѣнимъ ретиваго коня
За то, что статенъ онъ, горячъ , какъ
пылъ огня,
За то, что никогда въ бѣгу не утом­
лялся ,
II на ристалищѣ стократно отличался;


361
По будь Алфзновъ онъ, пли Баярдовъ
ѣііукъ ,
Да кляча по Себѣ, тотчасъ сбываютъ
съ рукъ:
Прощай почтеніе и къ племени и къ
роду!
Па немъ тащатъ Здрова, иди привозятъ
воду.
За чѣмъ-же хочешь ты слѣпить пасъ
мишурой ?
Родий великимъ ты — примѣры предъ
тобоіі:
Румянцевъ и Орловъ среди громовыхъ
звуковъ)
Въ посольствѣ Кпязъ Репнинъ, въ Се­
нат!; Долгоруковъ;
Спаситель Еропкинъ отъ язвы, отъ вра­
говъ;
Любители наукъ Шувалоііѣ, Муравьевъ;
Херасковъ нашъ Гомеръ, воспѣвшій древ-
пи брани,
Россіи торжество, паденіе Казани;
Поэтовъ красота, вельможей образецъ,
Державинъ, славныхъ битвъ, любви, бо­
говъ пѣвецъ:
Онъ движетъ въ пасъ серща, златыя
движа струны;
Онъ нѣженъ, какъ любовь , п звученъ ,
какъ перуны.
Къ заслугамъ и честямъ премножество
дорогъ!
Наслѣдникъ бабушкинъ и Маменькинъ
сынокъ ,
Не на однихъ словахъ, будь бар.шъ са­
мымъ дѣломъ;
Великихъ сихъ мужей поставь себѣ при­
мѣромъ ;
Будь честенъ, какъ они—и княжествомъ
хвались;
Полезенъ обществу — и предками гор­
дись ;
Пусть бабушка твоя отъ крови будетъ
царской,
А прародителемъ князь Курбскій, иль
Пожарской ,
Хоть ты пе внучекъ ихъ , но можешь
внучкомъ слыть :
Кто смѣетъ Минина породой укорить?
По знай , что кто въ дѣдахъ считаетъ
Геркулеса,
Пе долженъ быть пи трусъ, ци глупая
нов Г.сЯ.
Но ѢМ не внемлешь мнѣ!—ты вѣчное
пятно,
Безчестье праотцевъ .................................
Притомъ, какъ Русскому , вамъ должно
быть извѣстно,
Что мѣстничество здѣсь ни мало несо­
вмѣстно:
Подъ скиптромъ благости для всѣхъ
права даны :
Полезные сыны отечеству равны,
П самый древній родъ, богатое наслѣд­
ство,
Не есть отличное для службы царской
средство.
Но если какъ пибудь ошибкой, пли такъ,
И выдетъ вь знатный чинъ лѣнивецъ и
дуракъ:
Почтенія къ нему не мало не прибу­
детъ—
Онъ изъ простыхъ глупцовъ глупцомъ
чиновнымъ будетъ.
Отечество мое! ты будешь ввѣкъ цвѣсти:
Для всѣхъ сыновъ твоихъ отверстые пути
Къ побѣдѣ на бою, къ тріумфу послѣ
боя!
Пзъ бѣднаго слуги содѣлалъ Петръ ге­
роя ,
Который не родствомъ, а самъ собой
блисталъ ,
П выборъ Мудраго заслугой оправдалъ.
Пускай-же мальчики болтаютъ и тан­
цуютъ ,
Потомки воиновъ всю жизнь провальси­
руютъ ;
Пусть эти гордецы, безъ чести, безъ за­
слугъ ,
Стараются набрать толпу большую слугъ,
Лакеевъ отличить ливрейными цвѣтами,
II съ ногъ до головы обшить ихъ голу-
нами ;
Невѣждѣ нужно быть отличну отъ лю­
дей
Кафтановъ пестротой и,статью лошадей;
Но горькіе плоды ихъ старость ожи­
даютъ,
Презрѣніе и смѣхъ на балъ сопровож­
даютъ.
Межъ тѣмъ, Эмилій, ты, трудясь, какъ
муравей,
46


362
Чипъ зпатпый заслужилъ прилежностью
своей ;
Твоею двблестью отечество гордится:
Ос.мѣліітся-ль съ тобоіі дворянскій сынъ
сравниться,
Который газы лишь и Фейерверки жжетъ,
Или на псарнѣ жизнь прекрасную ве­
детъ ?
Эмплііі, ты паукъ, словесности любитель,
Отъ сильныхъ слабому покровъ и защи­
титель ;
Ты духомъ дворянинъ! трудней, продол­
жай ,
Во слѣдъ за Сюддіемъ, за Кольбертомь
ступай;
Не орденской звѣздой, сіяй ты намъ дѣ-
;
ламп;
Превосходи другихъ душею, не чинами;
Монарху славному со славою служи ;
Добромъ и пользою вселенной докажи,
Что Александръ къ дѣдамъ людей из­
брать умѣетъ,
II ревностныхъ сыновъ отечество имѣетъ.
Воеііковк.
315. ПОСЛАНІЕ КЪ II. II.
ДМИТРІЕВУ, ПРИСЛАВШЕМУ
МІГБ СВОИ СОЧИНЕНІЯ.
Я получилъ сей даръ, наперсникъ Апол­
лона,
Другъ вкуса, вѣрный стражъ парнас­
скаго закона,
Вниманья твоего сей драгоцѣнный даръ.
0111. пробудилъ во мнѣ охолодѣвшій
я»яръ ,
И въ сердцѣ пасмурномъ, добычI; мер­
твой скуки ,
Поэзіи твоей плѣнительные звуки,
Раздавш сь, дозвались отвѣта бытія :
Поэтъ напомнилъ мнѣ, что быль поэ­
томъ я.
По на чужихъ берегахъ , среди толпы
холодной ,
Гдѣ жадная душа души не зритъ ей
сродной ,
Гдѣ жизнь—издержка дней и съ време-
ч
немъ расчеть,
Гдѣ равнодушіе, какъ всемертвяіцій
ледъ,
Сжимаетъ и тѣснитъ къ изящному у-
силья—-
Ч ю мыслямъ смѣлость дастъ, а вдохно­
венью крылья ?
Въ бездѣйствіи туномъ ослабѣваетъ умъ:
Безъ иощренья,— спитъ отвага пылкихъ
думъ.
Поэзія должна не хладнымъ быть иску*
ствомь,
По чувства языкомъ, иль, лучше , са*
МыМв чувствомъ.
Стихъ прибирать къ стиху есть тоже
ремесло!
Поэтовъ цѣховыхъ размножилось число.
Поэзія въ иномъ слѣпое рукодѣлье:
На сердцѣ есть печаль, а онъ поетъ ве­
селье.
Онъ пишетъ отъ того, что чешется рука;
Восторга своего онъ ждетъ не съ вы­
сока,
За вдохновеніемъ является къ вельмож ѣ,
П часто къ небесамъ летаетъ изъ при­
хожей ;
Иль, утромъ возмечтавъ, что комикомъ
рожденъ,
На скуку вечеромъ сзываеть городъ онъ;
Кривляется безъ слезь , вздыхаетъ не
впопадъ,
И чувства по рукамъ сбираетъ на про­
катъ ;
Онъ на чужомъ огнѣ любовь разогрѣ­
ваетъ,
И егър'іо св подлинными грустить и уми­
раетъ.
Такой уловки я отъ Неба не снискалъ:
Поется мнѣ, пою*—вотъ что поэтъ ска­
залъ ,
Н вотъ піптпкь всѣхъ первѣйшее у-
словье !
Въ обдуманномъ пылу хранящій хладно­
кровье,
Ѳирсъ любитъ трудности упрямствомъ
побѣждать,
II вопреки себѣ, а намъ назло писать.
За чѣмъ-же н ѣтъ? легко идетъ въ едино­
борство
Сь упорствомъ риѳмачей шпателей упор­
ство.
Что нс читается? Пусть Имянной Указъ
Къ печати глупостямъ пуль заградить
упасъ,—


3G3
Бурунъ отмстятъ готовъ сей мѣрѣ не­
навистной
И промышлять нейдетъ онъ скукой руко­
писной.
Есть ролъ стократъ глупѣй писателей
глупцовъ —
Глупцы читатели. Обильный Главу новъ
Це можетъ запастись на нихъ споимъ
товаромъ :
Иной божиться ралъ, что Мевііі пишетъ
съ жаромъ.
Въ жару? согласенъ я; во втотъ люты!!
жаръ—
Болѣзнь и Божій гнѣвъ, а не священ­
ный даръ.
Еще могу простить чтецамъ симъ уго­
моннымъ ,
Кумира своего жрецамъ пизкопоклоп-
цымъ,
Для коихъ таинствомъ есть всякая пе­
чать ,
II вольнодумецъ тотъ, кто смѣетъ раз-
суж іать;
Но что несноснѣе тѣхъ умниковъ снЬ-
•сіівыхъ,
Нелѣпыхъ здатркоръ, судей многорѣчи­
выхъ,
Которыхъ всѣ права—надменность,пренья-
шумъ,
А глупость тѣмъ глупѣй, что нагло кор­
читъ умъ !
Въ слѣпомъ невѣжествѣ ихъ трибуналъ
,
всемірной,
За карточнымъ столомъ пль кулебякой
жирной ,
Вѣнчаетъ па-обумъ и па-обумь казнитъ;
ІІхъ осужденье—честь, рукоплесканье—
стыдъ.
Бѣда тому, кто могъ языкомъ благород­
нымъ,
Предубѣжденіи врагъ, другъ истинамъ
свободнымъ,
Встревожить невзначай ихъ раболѣпный
сонъ
II смѣло въ слухъ вѣщать , что смѣло
мыслилъ о.нъ '.
Труды писателей, наставниковъ отчизны,
На нихъ, на ихъ д ѣла живыя укоризны;
Имъ не по росту быть вмѣняется въ
вину,
II -жалуютъ они посредственность одну.
За то какая см.ѣсьиредъ тусклымъ пхъ
зерцаломъ?
Тотъ драмой бьетъ челомъ иль рѣчью ;
сей журналомъ,
Въ которомъ, сторожъ тьмы, взялся онъ
на подрядъ,
Гдѣ-бъ мысль пи вспыхнула иль слава,
бить въ пабатъ.
Подъ сѣнью мрачною сего ареопага,
Родится и растетъ марателей отвага.
Судъ здравый заглушенъ уродливымъ
судомъ,
II ій одинъ талантъ мы сто вралей со­
чтемъ.
Какъ мало, Дмитріевъ, твоіі правый
толкъ постигли,
Иль крылья многіе себѣ бы здѣсь под­
стригли !
Но истины языкъ не внятенъ для ушей:
Гласъ самолюбія доходнѣй и вѣрнѣй.
Какъ сладко подъ его напѣвомъ дрем­
летъ Бавііі!
Онъ въ людяхъ славенъ сталъ числомъ
своихъ безславіи;
Но, счастливый сл ѣпецъ , онъ всѣ ихъ
перенесъ:
Чѣмъ ниже упадетъ, тѣмъ выше вздер­
нетъ носъ.
Что для инаго трудъ, то для него есть
•
шутка.
Отвергнувъ правилъ цѣпь, сложивъ ярмо
разсудка ,
Онъ бѣгу своему нс вѣдаетъ границъ.
Да развѣ онъ одинъ? нѣтъ, много сход­
ныхъ лицъ
Я легкимъ абрисомъ въ лиц ѣ его пред­
ставилъ,
II подлинниковъ рядъ еще большой оста­
вилъ.
Когда читателей моихъ почтивъ корысть,
Кнажнішъ-бы отдалъ мнѣ затѣйливую
кисть,
Которой Чудаковъ онъ намъ являетъ въ
лицахъ—
Какая-бъ жатва мнѣ созрѣла въ двухъ
столицахъ !
Сихъ новыхъ чудаковъ забавныя черты,
Украспли-бь мои нельстивые листы:
Разставя ио чинамъ, но званью п при­
мѣтамъ,
Безъ надпнсеіі-бы далъ я голосъ пхъ
портретамъ.
Но страхомъ робкая окована рука:
Въ учителѣ боюсь явить ученика.


3G4 —
Тебѣ, о смѣлый бичъ дурачествъ п по­
роковъ,
Примѣрнымъ опытомъ п голосомъ уро­
ковъ
Означившій у насъ гражданамъ и пѣв­
цамъ ,
Какъ съ честью прилагать блестящій
путь къ честямъ,
Тебѣ, о Дмитріевъ, сулитъ успѣхи новы,
Свѣтъ, съ прежней жадиортрю внимать
тебѣ готовый.
Что медлишь ? па тобой оставленномъ
пути
Явись, и скипетръ вновь ты первенства
схвати!
О Дмитріевъ! рази невѣжества враж іу,
И, снова пристрастись къ полезному
ТРУДУ,
Согражданамъ своимъ яви примѣръ вы­
сокій
II въ новыхъ образцахъ — дай новые
уроки !
Цн. Вяземскій.
31G. Г—ЧУ.
Врагъ суетныхъ утѣхъ и врагъ утѣхъ
позорныхъ ,
Не уважаешь ты бездѣлокъ стихотвор­
ныхъ ;
Не угодитъ тебѣ сладчайшій изъ пѣвцовъ
Развратной прелестью изнѣженныхъ сти­
ховъ :
Возвышенную цѣль поэтъ избрать обязанъ.
Къ блестящимъ шалостямъ, какъ преж­
де, не привязанъ ,
Я правиламъ твоимъ послѣдовать - бы
могъ ;
Но ты-ли мнѣ велишь оставить мирный
слогъ
И, ѣдкой желчію напитывая строки,
Сатирою возстать на глупость и пороки?
Миролюбивый нравъ дала судьбина мнѣ
Н счастья моего искалъ я въ тишинѣ:
За чѣмъ я удалюсь отъ столь разу мной
цѣли?
Іі, звуки легкіе затѣйливой свирѣли
ІІь неугомонный лай неловко превратя,
За чѣмъ себѣ, враговъ надѣлаю шутя ?
Страшусь ихъ множества п злобы ихъ
опасной.
Полезенъ обществу сатирикъ безпри­
страстной ;
Дыша любовію къ согражданамъ своимъ,
На ііхз, дурачества онъ жалуется имъ:
То укоризнами возставъ на злодѣянье,
Его приводитъ онъ въ благое содро­
ганье ,
То ѣдкой силою забавнаго словца
Смиряетъ попьіхи надутаго глупца ;
Онъ нравовъ опекунъ и вмѣстѣ прав­
ды воинъ.
Все такъ ; но кто владѣть перомъ его
достоинъ !
Остротъ затѣйливыхъ , насмѣшекъ ѣд­
кихъ даръ,
Язвительныхъ стиховъ какой-то злобный
жаръ
И ихъ старательно подобранные звуки,
За безпристрастіе забавные поруки !
Но если полную свободу мнѣ дадутъ,
Того-ль я устрашу, кому не страшенъ
судъ ,
Кто въ сердцѣ должнаго укора не на-?
ходитъ ,
Кого п Божій гнѣвъ въ заботу не нріь
водитъ ,
Кого не оскорбитъ язвительный языкъ!
Онъ совѣсть усыпилъ, къ позору онъ
привыкъ.
Но слушай : человѣкъ, всегда корысти
жадный,
Берется ли за трудъ навѣрно безнаград­
ный ?
Купецъ расчетливый изъ добрыхъ ба­
рышей
Ввѣряетъ корабли случайностямъ морей;
Изъ платы, отогнавъ сладчайшую дре­
моту,
Поденщикъ до зарп выходитъ на ра­
боту ;
На славу громкую надеждою согрѣтъ
Въ трудахъ возвышенныхъ возвышенный
поэтъ;
Но рвенью моему что будетъ воздаянь­
емъ :
Не слава-ль громкая? я бѣденъ даро­
ваньемъ.


365
Стараясь въ пѣній умъ соотчичей при­
весть
Я благодарность ихъ мечталъ-бы пріоб­
рѣсть ,
По право смысла нѣтъ во словѣ : бла­
годарность ,
Хоть намъ н нравится его высокопар­
ность.
Когда сей рѣдкій мужъ, вельможа —
гражданинъ ,
Отъ вѣка сихъ вельможъ оставшійся
одинъ,
Но смѣло духъ его хранившій въ вѣкѣ
новомъ,
Обширный разумомъ и сильный , гром­
кій словомъ,
Любовью къ истинѣ и къ родинѣ горя,
Въ совѣтахъ не робѣлъ оспоривать Царя,
Когда прекрасному влеченію послушный,
Внимать ему любилъ Монархъ велико­
душный, —
Изъ благодарности , о немъ у тѣхъ и
тѣхъ
Какіе толки шли?—«Кричитъ онъ гром­
че всѣхъ ,
О благѣ общества какъ будто-бы хло­
почетъ,
А, право, риторствомъ похвастать боль­
ше хочетъ;
Катономъ смотритъ овъ, но тонкаго
льстеца
Отъ пасъ не утацтъ подъ строгостью
лица»—
Такъ лучшимъ подвигамъ людское раз­
вращенье
Придумать силится дурное побужденье;
Такъ исключительно посредственность
любя,
Спѣшитъ высокое унизить до себя;
Такъ самыхъ доблестей завистливо тре­
пещетъ,
И, чтобъ не вѣрить имъ, па оныя кле­
вещетъ !
Нѣтъ, пѣтъ! разумный мужъ идетъ пу­
темъ инымъ,
И , снисходительный къ дурачествамъ
людскимъ,
Не выставляетъ ихъ , по сноситъ бла­
гонравно ;
Онъ не пытается, увѣренный забавно
Во всемогуществѣ болтанья своего ,
Имъ въ людяхъ измѣнить людское есте­
ство.
Пзъ насъ, я думаю, не скажетъ пи еди­
ный
Осипѣ : дубомъ будь , Э-іь дубу : будь
осиной ,
Межъ тѣмъ, какъ странны мы ! межъ
тѣмъ любой изъ пасъ
Переиначить свѣтъ задумывалъ не разъ.
Баратынскій,


Д.БАСIIЯ.
317. ВОРОНА И ЛИСИЦА.
Ужъ сколько разъ твердплп міру ,
Что лесть гнусна, вредна; но только
все не впрокъ,
II въ сердцѣ льстецъ всегда отыщетъ
уголокъ.
Воронѣ гдѣ-то Богъ послалъ кусочекъ
сыру;
На ель Воропа взгромоздясь,
Позавтракать было совсѣмъ ужъ собра-
•
лась,
Да позадумалась, а сыръ во рту держала.
На ту бІ:ду Лиса близехонько бѣжала.
Вдругъ сырный духъ Лису остано­
вилъ :
Дисица видитъ сыръ, — Лисицу сыръ
плѣнилъ,
Плутовка къ дереву па цыпочкахъ под­
ходитъ,
Вертитъ хвостомъ, съ Вороны глазъ не
сводитъ,
II говоритъ такъ сладко, чуть дыша:
Голубушка, какъ хороша!
Ну что за шейка, что за глазки !
Разсказывать, такъ право сказки!
Какія перушкп! каком носокъ !
II вѣрно ангельскій быть долженъ голо­
сокъ!
Спои, свѣтикъ, пе стыдись!—что, ежели,
сестрица,
При красотѣ такой, и пѣть ты масте­
рица ,
Вѣдь ты-бь упасъ была царь птица!»
Вѣщуньина съ похвалъ вскружилась го­
лова ,
Отъ радости въ зобу дыханье спер­
ло, —
П на привѣтливы Лисицыны слова
Ворона каркнула во все воронье горло;
Сырь выпалъ—съ ницъ была плутовка
ч
такова.
Крылову.
318. ДУБЪ и ТРОСТЬ.
Дубъ съ Тростію вступилъ однажды
въ разговоры
Жалѣю, Дубъ, сказалъ, склона къ пей
важны взоры,
Жалѣю, Тросточка, объ участи твоей!
Я чаю, для тебя тяжелъ и воробеіі ;
Легчайшій вѣтерокъ, едва струящій воду,
Ужасенъ для тебя, такъ буря въ непо­
году,
II гнетъ тебя къ земли ;
Тогда какъ я — выЛкъ, осанистъ, ц.
вдали
Не только Фебовы лучи пересѣкаю,
Но даже бурный вихрь и громы пре­
зираю ;
Стою, и слышу вкругъ спокойно трескъ
и стонъ:
Все для меня ЗеФиръ, тебѣ-жъ все Акви­
лонъ.


—
—
Блажецна-бъ ты была, когда-бъ росла
со мною :
Подъ тѣнію моеіі густою
Ты-бъ не страшилась бурь; но рокъ тебѣ
судилъ
Расти, па мѣсто злачна дола,
На топкихъ берегахъ владычества Эола-
По чести и въ меня твой жребій грусть
вселилъ.
«Ты очень жалостливъ, Трость Дубу от­
вѣчала:
Но, право, о себѣ еще я гіе вздыхала,
Да пе о чемъ и воздыхать:
Мнѣ вѣтры менѣе, чѣмъ для тебя, опас­
ны.
Хотя порывы ихъ ужасны
П Ие могли тебя досель поколебать ,
Но подождемъ конца." — Съ симъ сло­
вомъ вдругъ завыла
Отъ сѣвера гроза, и небо помрачила;
Ударилъ грозный вѣтръ—все рушитъ и
валитъ,
Летитъ, кружится листъ ; Трость гнет­
ся—Дубъ стоитъ.
ВЬтръ пуще воружась, изъ всей ударилъ
мочи,
II тотъ, на коего съ трудомъ взирали
очи ,
Кто ада и небесъ едва не досягалъ —
.
Упалъ!
И. Дмитріевъ.
319. ЗЕРКАЛО И ОБЕЗЬЯНА.
Мартышка, въ зеркалѣ увидя образъ
свой ,
Тихохонько Медвѣдя толкъ йогой :
—«Смотри-ка,» говоритъ : «кумъ милый
моіі !
Что это тамъ за рожа ?
Какіе у нея ужимки и прыжки!
Я удавилась бы съ тоски ,
Когда-бы на нее хоть чуть была по­
хожа ,
Л вѣдь, признайся , есть
Изъ кумушекъ моихъ такихъ кривлякъ
пять-шесть :
Я даже ихъ могу по пальцамъ перечесть.»
— «Чѣмъ кумушекъ считать трудиться,
Не лучше-ль на себя, кума, оборотиться?»
Ей Мишка отвѣчалъ.,
Но Мишенькипъ совѣтъ лишь попусту
пропалъ.
Такихъ примѣровъ много въ мірѣ і
Не любитъ узнавать никто себя въ сатирѣ.
Я даже видѣлъ то вчера :
Что Климычъ па руку нечистъ, всѣ это
знаютъ;
Про взйтки К.шМычу читаютъ ,
А онъ украдкбю киваетъ па Петра.
*
КрЫлЬвіі
320. П'ВТУХЪ, котъ й
МЫШЕНОКЪ.
О дѣти, дѣти! какъ опасны ваши лѣта!—а
Мышенокъ, пе видавшій свѣта,
Попалъ-было въ бѣду, и вотъ-какъ опъ
,
объ ней
Разсказывалъ въ семьѣ своей.
«Оставя нашу пору ,
II иеребравшнся черезъ гору ,
Границу пашихъ странъ, пустился я бѣ­
жать,
Какъ молодой мышенокъ,
Который хочетъ показать,
Что онъ ужъ пе ребенокъ.
Вдругъ съ розмаху на двухъ животныхъ
набѣжалъ :
Какіе звѣри, самъ пе зналъ;
Одинъ такъ смиренъ, добръ, такъ плав­
но выступалъ,
Такъ миловиденъ былъ собою !
Другой: пахалъ , кріікупъ-теиерь лишь
будто съ бою;
Весь въ перьяхъ; у пегр косматый крю­
комъ хвостъ;
Надъ самымъ лбомъ дрожитъ на­
ростъ
Какой-то огненнаго цвѣта,
II будто двѣ руки, служаши для полета;
Онъ ими такъ махалъ ,
И такъ ужасно горло дралъ,
Что я, таки не трусъ, а подавай Богъ
ноги —»


368
Скорѣе отъ пего съ дорогп.
Какъ больно! безъ него я вѣрно-бы въ
другомъ
Нашелъ наставника и друга!
Въ глазахъ его была написана услугй;
Какъ тихо шевелилъ пушистытъ онъ
хвостомъ!
Съ какимъ , усердіемъ бросалъ ко мнѣ
онъ взоры,
Смиренны, кроткіе, но полные огня !
Шерсть гладкая на немъ, почти какъ у
меня ;
Головка пестрая, и вдоль спины узоры;
А уши, какъ у насъ, и я понимъ сужу.
Что у него должна быть симпатія съ нами,
Высокородными Мышами.»
А я тебѣ на то скажу(
Мышенка мать остановила :
Что втоть доброхотъ ,
Котораго тебя наружность такъ пре­
льстила ,
Смиренникъ этотъ.. Котъ !
Подъ видомъ кротости, онъ врагъ нашъ ,
злой губитель ;
Другой-же былъ Пѣтухъ, миролюбивый
житель.
Не только отъ него не видимъ вы вреда,
Иль огорченья,
Но самъ онъ пищей намъ бываетъ иногда.
Впередъ но виду ты не дѣлай заключенья.
И. Дмитріева;.
321. ТРИШКИНЪ КАФТАНЪ.
У Тришки на локтяхъ кафтанъ про­
дрался.
Что долго думать тутъ? Оиъ за иглу при*
нялся :
По четверти обрѣзалъ рукавовъ —
II локти заплатилъ. Кафтанъ опять готовъ:
Лишь на четверть голѣе руки стали ,
Да что до этого печали ?
Однако-же смѣется Тришкѣ всякъ.
А Тришка говорить. «Такъ я же не ду­
ракъ
II ту бЬду поправлю :
Длиннѣе прежняго я рукава наставлю-»
О , Тришка малый не простой !
Обрѣзалъ Фалды ойъ и полы 1
Наставилъ рукава, и веселъ Тришка моіі,
Хоть носитъ онъ кафтанъ такой,
Котораго длиннѣе и камзолы.
Такпмъ-же образомъ, видалъ я, иногда
Иные господа ,
Запутавши дѣла, ихъ поправляютъ ;
Посмотришь: въ Тришкиномъ кафтанѣ
щеголяютъ.
Крылова.
322. ЛЮБОПЫТНЫЙ.
«Пріятель дорогой ! здорово , гдѣ ты
былъ ?»—
«Въ Кунсткамерѣ, мой другъ! Часа тамъ
Три ходилъ ;
Все видѣлъ, высмотрѣлъ; отъ удивленья,
Повѣришь-ли , не станетъ ни умѣнья
Пересказать тебі;, ни сидъ.
Ужь подлинно, что тамъ чудесъ па­
лата !
Куда на выдумки природа таровата!
Какихъ звѣрей, какихъ тамъ птицъ я не
видалъ !
Какія бабочки , букашки !
Козявки , мушки , таракашки !
Однѣ какъ изумрудъ, другія какъ кораллъ!
Какія крохотны коровки !
Есть, право, менѣе булавочной головки!»—
«А видѣлъ-ли слона ? Каковъ собой на
взглядъ !
Я чай, подумалъ ты, что гору встрѣтилъ »—
«Да развѣ тамъ онъ?«—«Тамъ«—«Ну,бра­
тец ь , виноватъ :
Слона-то я и не примѣтилъ.»
Крылова.
323. ЧИЖИКЪ и ЗЯБЛИЦА.
Чижъ свилъ себ Ь гнѣздо, и, сидя въ немъ,
поетъ :
«Ахъ! скоро ль солнышко взойдетъ,
II съ домикомъ меня застанетъ ?
Ахъ! скоро-ли оно проглянетъ?


309 —
По вотъ ужъ п взошло! какъ тихо п крас­
но!
Какая въ воздухѣ, въ дыхапьѣ, въ жизни
сладость!
Ахъ! я такого дня не видывалъ давно.»
По безъ товарища и радость намъ не въ
радость:
Желаешь для себя, а ищешь раздѣлить!
Любезна Зяблица ! кричитъ моіі Чижъ
сосѣдкѣ,
Смиренно прикорнувшей къ вѣткѣ.
Что ты задумалась? давай-ка депьхвалить!
Смотри, какъ солнышко....» По солнце
вдругъ сокрылось,
П небо тучами отвсюду обложилось;
Всѣ птицы спрятались, кто въ гнѣзда,
кто въ рѣку,
Лишь галки стаями гуляютъ по песку,
II крикомъ бурю вызываютъ ;
Да ласточки еще надъ озеромъ летаютъ;
Быкъ, шею вытянувъ, подъ плугомъ заре­
вѣлъ ;
А конь, поднявши хвостъ и разметавши
гриву ,
Ржетъ, пышетъ и летитъ чрезъппву.
II вдругъ ужасный вихрь со свистомъ
восшумѣлъ,
Со трескомъ грянулъ громъ, ударилъ дождь
со градомъ,
II пали пастухи со стадомъ.
Потомъ прошла гроза и солнце разцвѣло,
Все стало ярче и свѣтлѣе,
Цвѣты душистѣе , деревья зеленѣе—
Лишь домикъ у Чижа куда-то занесло.
О бѣдненькой мой Чижъ! Онъ, мокрыми
крылами
Насилу шевеля, къ сосѣдушкѣ летитъ,
II еіі со вздохомъ и слезами ,
Носокъ повѣся , говоритъ:
«Ахъ ! всякъ своеіі бѣдой ума себѣ при­
купитъ ;
Впредь утро похвалю какъ вечеръ ужъ
наступитъ.»
П. Дмитріеов.
329. ГУСИ.
Предлинной хворостиной
Мужикъ Гусей гналъ въ городъ продавать,
И, правду истшпіу сказать ,
Не оченъ вѣжливо честилъ свой гуртъ
гусиной :
Па барыши спѣшилъ къ базарному опъ
дню.
(А гдѣ до прибыли коснется,
Не только тамъ гусямъ , и людямъ до­
стается).
Я мужика и не виню;
По Гуси иначе объ этомъ толковали,
II, встрѣтяся съ прохожимъ па' пути,
Вотъ какъ на мужика пѣняли :
«Гдѣ можно насъ , Гусей, несчастнѣе
найти ?
Мужикъ такъ памп помыкаетъ,
II пасъ, какъ будто-бы простыхъ Гусей,
гоняетъ;
А этого не смыслитъ неучъ сей,
Что опъ обязанъ намъ почтеньемъ ,
Что мы своіі знатный родъ ведемъ отъ тѣхъ
Гусей,
Которымъ нѣкогда былъ долженъ Римъ
спасеньемъ :
Тамъ даже праздники пмъвъ честь учреж­
дены.» —
«А вы хотите быть за что отличены ?»
Спросилъ прохожііі ихъ.—«Да паши пред­
ки....»—«Знаю ,
II все читалъ, по вѣдать я желаю,
к Вы сколько пользы принесли ?»
— «Да наши предки Римъ спасли!»—
«Все такъ, да вы что сдѣлали такое?—
— «Мы? ничего!»—«Такъ что-жъ и добра­
го въ васъ есть ?
Оставьте предковъ вы въ покоѣ:
Имъ подѣломъ была п честь;
А вы, друзья, лишь годны на жаркое.»
Каст. эту можпо-бы н бол ѣ пояснить;
Да чтобъ гусей не раздразнить.
Крылове.
330. КОТЪ И ПОВАРЪ.
Какой-то Поваръ , грамотѣй ,
Съ поварни побѣжалъ своей
Въ кабакъ (опъ набожныхъ былъ пра­
вилъ
II въ этотъ день но кумѣ тризну правилъ).
А дома стеречц съѣстное отъ мышей
47


—
370 —
Кота оставилъ.
Ио что-же, возвратясь, онъ видитъ? На
поду
Объѣдки пирога ; а Васька-Котъ въ углу,
Припавъ за уксуснымъ боченкомъ,
Мурлыча п ворча, трудится надъ курчеп-
комъ.
—«Ахъ, ты, обжора/ ахъ, злодѣи!»
Тутъ Ваську Поваръ укоряетъ:
«Не стыдно-ль стѣнъ тебѣ, не только что
людей ?
(А Васька все-таки курченка убираетъ).
Какъ! бывъ честнымъ Котомъ до этихъ
поръ,
Бывало, за примѣръ тебя смиренства ка­
жутъ :
А ты—, ахти , какой позоръ!
Теперя всѣ сосѣди скажутъ :
Котъ-Васька плутъ , Котъ-Васька
воръ!
II Ваську-де пе только что въ поварню,
Пускать не надо и па дворъ ,
Какъ волка жаднаго въ овчарню;
Онъ порча , онъ чума , онъ язва здѣшнихъ
мѣстъ!»
(А Васька слушаетъ, да ѣстъ).
Тутъ риторъ моіі, давъ волю словъ те­
ченью ,
Не находилъ копца нравоученью.
Но что-жъ ? Пока его онъ пѣлъ ,
Котъ Васька все жаркое съѣлъ.
А я-бы повару иному
Велѣлъ на стѣнкѣ зарубитъ,
Чтобъ тамъ рѣчей пе тратить попустому,
Гдѣ нужно власть употребить.
Крылов?.
«Что,» говоритъ онъ Клячѣ той:
«Бывалъ-ли на тебя уборъ когда та­
кой ,
Какъ мой ?
Пэпаешь-ли меня какъ всякой почитаетъ?
Всякъ, кто пи встрѣтится, дорогу усту­
паетъ :
Всякъ обо мнѣ твердитъ и всякой похва-
ляетъ.
Тебя-же кто па свѣтѣ знаетъ?»
Несносна Клячѣ спѣсь коня.
«Пошелъ, хвастунъ!» ему на это отвѣчаетъ:
«Оставь съ покоемъ ты меня.
Тебѣ ль со мной считаться
II мною насмѣхаться !
Не такъ-бы хвастать ты умѣлъ,
Когда-бы ты овса мопхъ трудовъ не ѣлъ!»
ЛГелиицер?.
332. ОРЕЛЪ И ЗМѢЯ.
Орелъ изъ области громовъ
Спустился отдохнуть на лугъ среди цвѣ­
товъ ,
II встрѣтилъ тамъ Змѣю, ползущую по
праху.
Завистливая тварь
Шипитъ, и на Орла кидается срэзмаху.
Что-жъ дѣлаетъ пернатыхъ Царь?
Бросаетъ гордый взглядъ, и къ солнцу
возлетаетъ.
Такъ Геній своему хулителю отмщаетъ.
И. Дмитріев«.
331. КОПЬ ВЕРХОВОЙ.
Верховой гордый Конь, увидя Клячу въ
полѣ,
Въ работѣ подъ сохой,
II въ нѣгѣ пе такой,
Ипевъуборѣ,иневъходѣ,
Какую гордый Конь у барина имѣлъ,
Съ пренебреженіемъ на Клячу посмотрѣлъ,
Предъ Клячею бодрился,
И хвасталъ, чванился, и тѣмъ, и сѣмъ
хвалился.
333. ОБЕЗЬЯНА^
Какъ хочешь ты трудись ;
Но пріобрѣсть не льстись
Ни благодарности , пи славы,
Коль пѣтъ въ твоихъ трудахъ пи пользы,
ни забавы.
Крестьянинѣ па зарѣ съ сохой
Надъ полосой своеіі трудился ;
Трудился такъ крестьянинъ мой,
Что градомъ потъ съ него катился !


—
371 —
Мужикъ работникъ былъ прямоіі.
За то, кто мимо пи проходитъ,
Отъ всѣхъ ему : спасибо , ислолать
Мартышку это въ зависть вводитъ:
Хвалы приманчивы: какъ ихъ не пожелать!
Мартышка вдумала трудиться :
Нашла чурбанъ, и ну надъ нимъ возиться!
Хлопотъ
Мартышкѣ полонъ ротъ:
Чурбанъ опа то понесетъ ,
То такъ , то сякъ его обхватитъ ,
То поволочетъ , то покатитъ ;
Рѣкой съ бѣдняжки льется потъ ;
II наконецъ она, пыхтя, насилу дышитъ:
Л все ни отъ кото похвалъ себѣ не слы­
шитъ.
II пе диковинка, моіі свѣтъ!
Трудишься много ты, да пользы въ этомъ
нѣтъ.
Крылове.
334. СЛОНЪ II МОСЬКА.
Ио улицамъ Слона водили ,
Какъ видно на показъ.
Извѣстно, что слоны въ диковинку у пасъ;
Такъ за Слономъ толпы зѣвакъ ходили.
Отколѣ пи возьмись, па встрѣчу Моська
имъ.
Увидѣвши Слона, ну на него метаться ,
11 лаять, и визжать, и рваться :
Ну, такъ и лѣзетъ въ драку съ нимъ.
—«Сосѣдка , перестань срамиться ,»
Еіі шаФка говоритъ: «тебѣ ль съ Слономъ
возиться ?
Смотри, ужъ ты хрипишь, а онъ себѣ
вдеть
Впередъ,
II лая твоего совсѣмъ пе примѣчаетъ.»
—«Эхъ, эхъ!» еіі Моська отвѣчаетъ:
«Вотъ то-то мнѣ и духу придаетъ,
Что я , совсѣмъ безъ драки,
Могу попасть въ большія забіяки.
ІІускаіі-же говорятъ собаки:
«Аіі, Моська ! знать , она сильна ,
Что лаетъ на Слона!»
Крылове.
335. ЧЕЛОВѢКЪ II МОТЫ­
ЛЕКЪ.
Надъ мотылькомъ смѣялся человѣкъ:
«Гость утреппііі! по чести, ты мнѣ жалокъ!
Онъ говоритъ : мгновенье — вотъ твои
вѣкъ;—
И мотыльку могила—кустъ Фіалокъ.» —
За годомъ годъ торопится во слѣдъ,
II старику отсчитано сто лѣтъ.
Часъ смертный бьетъ! старикъ на смерт­
номъ ложѣ
Вздохнувъ, сказалъ: и вѣкъ—мгновенье
' тоже!
Кн. Вяземскій.
336. МУХА.
Быкъ съ плугомъ на покой тащился по
трудахъ ;
А Муха у него сидѣла па рогахъ,
II Муху же они дорогой повстрѣчали.
Откуда ты, сестра ? отъ этоіі былъ во­
просъ. —
А та, поднявши носъ,
Въ отвѣтъ ей гвворитъ ; откуда? мы па­
хали! —
Отъ басип завсегда
Нечаянно дойдешь до были.
Случалось-ли подчасъ вамъ слышать, гос­
пода :
«Мы сбили ! мы рѣшили !»
II. Дмитриеве,
337. ЛЕБЕДЬ, ЩУКА И РАКЪ.
Когда въ товарищахъ согласья нѣтъ,
На лад ь ихъ дѣло не пойдетъ,
II выйдетъ изъ него не дѣло, только мука.
Однажды Лебедь, Ракъ да Щука
Везти съ поклажей возъ взялись,
И вмѣстѣ трое всѣ въ него впряглись;
Изъ кожи лѣзутъ вонъ, а возу все нѣтъ
ходу !


Поклажа-бы для нихъ казаласыі легка:
Да Лебедь рвется въ облака,
Ракъ пятится назадъ, а Щука тянетъ въ
воду.
Кто виноватъ изъ нихъ, кто правъ,—су­
дить не намъ ;
Да только возъ и нынѣ тамъ.
Крылова.
338. ОСЕЛЪ И СОЛОВЕЙ.
Оселъ увидѣлъ Соловья ,
П говоритъ ему: — «Послушай-ка , дру­
жище !
Ты, сказываютъ, пѣть великій масте­
рище:
Хотѣлъ-бы очень я
Самъ посудить, твое услышавъ
пѣнье,
Велико ли твое умѣнье ?»
Тутъ Соловеіі являть свое пскуство стадъ:
Защелкалъ, засвисталъ
На тысячу ладовъ, тянулъ, переливался;
То нѣжно онъ ослабѣвалъ,
II томпоіі вдалекѣ свирѣлью отдавался,
То мелкоіі дробью вдругъ по рощѣ раз­
сыпался.
Внимало все тогда
Любимцу и пѣвцу Авроры ;
Затрхли вѣтерки, замолкли птичекъ хоры,
II прилегли стада.
Чуть-чуть дыша, пастухъ имъ лю­
бовался,
II "только иногда,
Внимая Соловью, пастушкѣ улыбался.
Скончалъ пѣвецъ. Оселъ, уставясь въ
землю лбомъ,
— «Изрядно,» говоритъ: сказать неложно,
Тебя безъ скуки слышать можно;
А жаль, что незнакомъ
Ты съ нашимъ пѣтухомъ:
Еще-бъ ты болѣ навострился,
Когда бы у него немного поучился.»
Услыша судъ такой, мой бѣдный Со­
ловей
Вспорхнулъ и — полетѣлъ за тридевять
полей.
Избавв, Богъ, п насъ отъ этакихъ судей.
Крылове.
339. ОРЕЛЪ II ГОЛУБКА.
Съ утеса молодой Орелъ
Пустился па добычу;
Стрѣлокъ пронзилъ ему крыло,
II съ высоты упалъ
Онъ въ масличную рощу.
Тамъ онъ томился
Три долгихъ дня,
Три долгихъ ночи,
II содрогался
Отъ боли; наконецъ
Былт^ исцѣленъ
Живительнымъ бальзамомъ
Всеисцѣляющей природы.
Влекомый хищничествомъ смѣлымъ,
Пріютъ покинувъ свой,
Онъ хочетъ крылья испытать...
Увы! онѣ едва
Его подъемлютъ отъ земли,
II онъ въ уныніи глубокомъ
Садится отдохнуть
На камнѣ у ручья;
Онъ смотритъ на вершину дуба,
На солнце, на далекій
Небесный сводъ,
II въ пламенныхъ его глазахъ
Сверкаютъ слезы.
По близости, между оливъ,
Крыламп тихо вѣя,
Летали Голубь и Голубка.
Они къ ручью спустились,
II тамъ по золотому
Песку гуляли вмѣстѣ.
Водя кругомъ
Пурпурными глазами,
Голубка наконецъ
Примѣтила сидящаго въ безмолвномъ
Уныніи Орла.
Опа товарища тихонько
Крыломъ толкнула ;
Потомъ, съ участіемъ сердечнымъ
Взглянувши па страдальца,
Ему сказала :
«Ты унываешь, другъ;
О чемъ-же? Оглянись, не все-ли,
Что намъ для счастья
Простаго нужно,
Ты здѣсь имѣешь ?
Не дышатъ-ли вокругъ тебя
Благоуханіемъ оливы ?
Не аащищаютъ-ли зеленой


—
373 —
Прозрачной сѣнію своей
Онѣ тебя отъ зноя ?
II не нрекрасно-ль блещетъ
Здѣсь вечеръ золотой
На муравѣ и па игривыхъ
Струяхъ ручья ?
Ты здѣсь гуляешь по цвѣтамъ,
Покрытымъ свѣжею росою ;
Ты можешь пищу
Сбирать съ кустовъ и жажду
Въ струяхъ студеныхъ утолять.
О другъ! повѣрь ,
Умѣренность прямое счастье :
Съ умѣренностью мы
Вездѣ и всѣмъ довольны.»
—О мудрость! прошепталъ Орелъ,
Въ себя сурово погрузившись,
Ты разсуждаешь, какъ голубка.
Жуковскій.
340. БОГАЧЪ И БѢДНЯКЪ.
Сей свѣтъ таковъ, что кто богать,
Тотъ каждому и другъ и братъ.
Хоть не имѣй заслугъ, пп чипа ,
Хоть родомъ будь изъ конюховъ,
И кто-бы ни былъ ты таковъ,
Дѣтина будешь], какъ дѣтина.
Л бѣдный-будь хоть изъ князей ,
Хоть разумъ ангельскій имѣй ,
II всѣ достоинства достойнѣйшихъ лю­
дей ,
Того почтенья не дождется ,
Какое ото всѣхъ богатымъ отдается.
Бѣднякъ въ какой-то домъ пришелъ.
Онъ знанье, умъ и чинъ съ заслугами
имѣлъ,
Но бѣдняка пикто пе только что не
встрѣтилъ,
Никто и пе примѣтилъ —
Иль, можетъ быть, никто примѣтить пе
хотѣлъ.
Бѣднякъ нашъ то къ тому, то къ это­
му подходитъ,
Со всѣми разговоръ, и такъ и сякъ,
заводитъ ;
Но каждый Бѣдняку въ отвѣтъ
Коротков—иль «да», иль «нѣтъ»,
Привѣтствія пп въ комъ Бѣднякъ нашъ
не находитъ:
Съ учтивствомъ подойдетъ , а съ горе­
стью отходитъ.
Потомъ,
За Бѣднякомъ ,
Богачъ пріѣхалъ въ тотъ-же домъ.
Хотя заслугой, ни умомъ,
Ни чиномъ онъ не отличался,
Но только въ двери показался —
Сказать нельзя какой пріемъ !
Всѣ встали передъ Богачемъ ;
Всякъ Богача съ почтеніемъ встрѣчаетъ,
Всякъ стулъ и мѣсто уступаетъ,
11 подъ руки его берутъ ;
То тутъ ,
То тамъ его сажаютъ ;
Поклоны чуть ему земные не кладутъ,
И мѣры нѣтъ какъ величаютъ.
Бѣднякъ, людей увидя лесть,
Къ богатому неправу честь ,
Къ себѣ неправое презрѣнье,
Вступилъ о томъ съ своимъ сосѣдомъ
въ разсужденье :
«За ч ѣмъ», онъ говоритъ ему:
«Достоинствамъ, уму,
Богатство свѣтъ предпочитаетъ ?»
— «Легко, мой другъ, понять :
Достоинства нельзя занять,
А деньги всякой занимаетъ!»
Хемпицеръ,
311. СЛЪПЕЦЪ И РАЗСЛА­
БЛЕННЫЙ.
«II ты несчастливъ!.... дай-же руку!
Начнемъ другъ другу помогать.
Ты скажешь: есть кому мнѣ вздохъ мой
передать;
А я скажу : мою онъ знаетъ грусть и
муку—
II легче будетъ намъ.»
Такъ говорилъ мудрецъ Востока ,
II вотъ его-же притча вамъ.
Два были нищіе, и оба властью рока
Лишенны были средствъ купить труда­
ми хлѣбъ ;
Одинъ былъ слѣпъ ,


374 —
Другой разслабленный, желаютъ смерти
оба ;
Но горемыки здѣсь , какъ дара , ждутъ
и гроба ;
На помощь къ нимъ и смерть ней­
детъ.
Разслабленный конца своимъ страдань­
ямъ ждетъ
Па голой мостовой, снося и жаръ и хо­
лодъ ,
Всего же чаще голодъ
И нечувствительность румяныхъ богачей.
Слѣпецъ равно терпѣлъ, или еще и болѣ:
Тотъ могъ, хотя вдали, въ день лѣтній
видѣть поле ;
А для пего ужъ нѣтъ и солнечныхъ
лучей !
Вся жизнь глубока ночь, п скороль раз­
свѣтаетъ,
Увы! не знаетъ.
Одной собачкой онъ былъ искренно лю­
бимъ ,
Ласкаемъ и водимъ ;
И ту какіе-то злодѣи не украли ,
А нагло отъ его веревки отвязали,
II увели съ собой.
Слѣпецъ случайно очутился
На томъ-же мѣстѣ, гдѣ раз.іабленныіі
томился;
Онъ слышитъ стонъ его, и самъ пу­
скаетъ вздохъ.
«Товарищъ! говоритъ, несчастныхъ сво­
дитъ Богъ ;
Намъ должно побрататься ,
Имѣть одну суму
II вмѣстѣ горевать. Не станемъ разлу­
чаться !»
Согласенъ, отвѣчалъ разслабленный ему:
Но, добрая душа! какою мы подмогой
Другъ другу можемъ быть ? ты слѣпъ,
а я безногой!
Что-жъ будемъ дѣлать мы ? еще тебѣ
скажу.
«Какъ! подхватилъ слѣпецъ: ты зрячъ,
а я хожу;
Такъ ты ссужай меня глазами,
А я съ охотою ссужусь тебѣ ногами ;
Ты за меня гляди, я за тебя пойду—
И будемъ каждый такъ служить въ
свою чреду.»
И. Дмитріева.
342. ДЕМЬЯНОВА УХА.
— «Сосѣдушка, мой свѣтъ !
Пожалуй-ста покушай.»- —
«Сосѣдушка, я сытъ по горло.» «Нуж­
ды нѣтъ,
Еще тарелочку; послушай:
Ушица, ей-же-ей, на славу сварена! —
«Я три тарелки съѣлъ.»—«И, полно, что
за счеты!
Лишь стало-бы охоты ,
А то во здравье: ѣшь до дна !
Что за уха! Да какъ жирна :
Какъ будто янтаремъ подернулась она.
Потѣшь-же, миленькій дружочикъ!
Вотъ лещикъ , потроха , вотъ стерляди
кусочикъ'.
Еще хотьложечку! Да кланяйся, жена!» —
Такъ подчивалъ сосѣдъ Демьянъ со­
сѣда Фоку,
II не давалъ ему ин отдыха, пи сроку;
А съ Фоки ужъ давно гатился градомъ
потъ,
Однако-же еще тарелку онъ беретъ :
Сбирается съ послѣдней силой,
II очищаетъ всю. — «Вотъ друга я лю­
блю !»
Вскричалъ Демьянъ ; «за то ужъ чван­
ныхъ не терплю.
Ну, скушай-же еще тарелочку, моіі ми­
лой !»
Тутъ бѣдпый Фока моіі,
Какъ пи любилъ уху, по отъ бѣды такой,
Схватя въ охабку
Кушакъ и шапку,—
Скорѣй безъ памяти домой,
II съ той поры къ Демьяну ни ногой.
Писатель, счастливъ ты, коль даръ пря­
мой имѣешь:
Но если помолчать во время не умѣешь,
II ближняго ушей ты не жалѣешь:
То вѣдай, что твои и проза и стихи
Тошнѣе будутъ всѣмъ Демьяновой ухи.
Крылова.


343. КРУГОВАЯ ПОРУКА.
«Какая-жъ лошадь я!» свалившись съ
мосту въ грязь,
Корова говорить. — «Какая-жъ я ко­
рова !»
Упавши лошадь въ ровъ, вскричала раз­
сердись.—
Такоіі примѣръ намт не обнова :
Обычай этотъ мы найдемъ и у людей.
Какъ часто въ обществѣ друзей ,
Когда о глупостяхъ людскихъ идетъ бе­
сѣда,
Другъ па друга мигаютъ два сосѣда!
К. Вяземскііі.
344. РЫСЬ И КРОТЪ.
Когда-то Рысь, найдя лежащаго Крота,
Изъ жалости ему по-свойски говорила:
Увы! моіі бѣдный Кротъ! несчастье слѣ­
пота!
II рощица и дугъ съ цвѣтами — всѣ
мѣста
Тебѣ такъ темная могила!
Какая жизнь твоя!
Съ утра до вечера ты спишь, пли зѣва­
ешь !
II ни о чемъ не разсуждаешь ;
Ая
Теперь-же, будто на ладов ѣ,
Все вижу на версту вокругъ,
II все пересказать готова — слушай,
другъ:
Вотъ Ястребъ въ облакахъ за Коршу­
номъ въ погон!:;
Здѣсь Ласточка своихъ птенцовъ
Питаетъ мухами, добычей пауковой ;
Тамъ хитрая Лиса Цыпленку строитъ
ковъ ;
Тамъ Кролика постигъ ружья ударъ гро­
мовой ;
Здѣсь Кошка давитъ Мышь; а тамъ
Змѣя впилась въ Корову;
А далѣе Медвѣдь , разинувъ пасть ба-
грову,
Реветъ, и гонится за Серной по скаламъ;
А вотъ ц лютый Водкъ Ягнепочка тер­
заетъ.... —
»Ахъ, полно, полно! Кротъ болтунью пре­
рываетъ ;
Утѣшно-ль зрячимъ быть для ужасовъ
такихъ?
Довольно и того, что слышалъ я объ нихъ.
И. Дмитріева.
345. ЩУКА И КОТЪ.
Бѣда, коль пироги начнетъ печи сапож­
никъ,
А сапоги тачать пирожникъ:
II дѣло пе пойдетъ на ладъ.
Да и примѣчено стократъ,
Что кто за ремесло чужое браться лю­
битъ ,
Тотъ завсегда другихъ упрямѣй и вздор­
нѣй :
Онъ лучше дѣло все погубитъ,
II радъ скорѣй
Посмѣшищемъ стать свѣта ,
Чѣмъ у честныхъ и знающихъ людей
Спросить, иль выслушать разумнаго со­
вѣта.
Зубастой Щукѣ въ мысль пришло
За кошачье приняться ремесло.
Незнаю: завистью-ль ее лукавый мучилъ,
Пль, можетъ быть, ей рыбный столъ
наскучилъ—
Но только вздумала Кота она просить,
Чтобъ взялъ ее съ собой онъ на охоту,
Мышей въ анбарѣ половить;
«Да, полно; знаешь-лн ты эту , свѣтъ ,
работу,
Сталъ Щукѣ Васька говорить:
«Смотри, кума , чтобы не осрамиться:
Не даромъ говорится,
Что дѣло мастера боится.»
«П , полно , куманекъ ! Вотъ невидаль :
мышей.
Мы лавливали и ершей.»—
«Такъ въ добрый часъ, пойдемъ! «Пошли,
засѣли.
Натѣшился, наѣлся Котъ,
II кумушку провѣдать онъ идетъ :
А Щука, чуть жива, лежитъ, разинувъ
ротъ,—
II крысы хвостъ у пей отъѣли.


—
376 —
Тутъ видя, что кумѣ совсѣмъ не въ
силу трудъ,
Кумъ замертво ее стащилъ обратно въ
прудъ.
И дѣльно! это, Щука,
Тебѣ паука,
Впередъ умнѣе быть,
II за мышами не ходить.
Крылов«.
346. ЛЖЕЦЪ.
Изъ дальнихъ страпствііі возвратясь,
Какой-то дворянинъ (а можетъ быть, и
князь),
Съ пріятелемъ свопмъ пѣшкомъ гуляя
въ полѣ ,
Расхвастался о томъ, гдѣ онъ бывалъ,
II къ былямъ небылицъ безъ счету при­
лыгалъ.
«Нѣтъ,» говоритъ: «что я видалъ,
Того ужъ не увижу болѣ.
Что здѣсь у васъ за край?
То холодно, то очень жарко,
То солнце спрячется, то свѣтитъ слиш­
комъ ярко.
Вотъ тамъ-то прямо раіі!
II вспомнить такъ душѣ отрада !,
Ни шубъ, ни свѣчъ совсѣмъ не нада;
Не знаешь вѣкъ, что есть ночная тѣнь,
II круглый Божій годъ все видишь май­
скій день.
Никто тамъ пи садить, пи сѣетъ:
А если бъ посмотрѣлъ, что тамъ растетъ
и зрѣетъ!
Вотъ въ Римѣ, на-примѣръ, я видѣлъ
огурецъ:
Ахъ, мой Творецъ!
II по сію не вспомнюсь пору!
Повѣршпь-ли ? Ну, право , былъ онъ
съ гору.»—
«Что за диковипа!» пріятель отвѣчалъ:
«На свѣтѣ чудеса разсѣяны повсюду:
Да не вездѣ ихъ всякій примѣчалъ.
Мы сами вотъ теперь подходимъ къ
ЧУДУ,
Какого ты нигдѣ, конечно, не встрѣ­
чалъ,
И я въ томъ спорить буду.
Вопъ видишь-ли черезъ рѣку тотъ
мостъ,
Куда намъ путь лежитъ ? Онъ съ виду
хоть и простъ ,
А свойство чудное имѣетъ:
Лжецъ ни одинъ у пасъ по пемъ пройти
пе смѣетъ.
До половины пе дойдетъ —
Провалится и въ воду упадетъ ;
По кто не лжетъ,
Ступай по пемъ, пожалуй хоть въ каре­
тѣ.»
—«А какова у пасъ рѣка ?»
—«Да не мелка.
Такъ видишь-ли, моіі другъ, чего-то
нѣтъ на свѣтѣ !
Хоть римскііі огурецъ великъ, иѣтъ спо­
ру въ томъ,
Вѣдь съ гору , кажется , ты такъ ска­
залъ о пемъ ?»
—«Гора хоть не гора, но, право, будетъ
съ домъ.
— «Повѣрить трудно!
Однако-жъ какъ пи чудно ,
А все чуденъ и мостъ , по коемъ мы
пойдемъ,
Что онъ Лжеца никакъ пе подымаетъ;
II нынѣшней еще весной
Съ него обрушились (весь городъ это
знаетъ)
Два журналиста, да портноіі.
Безспорно, огурецъ и съ домъ величиной
Диковинка, коль это справедливо.»
— «Ну, пе такое еще диво;
Вѣдь надо знать, какъ вещи есть:
Пе думаіі, что вездѣ по нашему хоромы;
Что тамъ за домы:
Въ одинъ двоимъ за нужду влѣзть,
II то ни стать, пи сѣсть?»—
«Пусть такъ, но все признаться должно,
Что огурецъ не грѣхъ за диво счесть,
Въ которомъ двумъ усѣсться мож­
но.
Однако-жъ мостъ-атъ нашъ каковъ,
Что лгунъ пе сдѣлаетъ на немъ пяти
шаговъ,
Какъ тотчасъ въ воду!
Хоть римскій твоіі и чуденъ огурецъ....
—«Послушай-ка,» тутъ перервалъ моіі
Лжецъ:
«ЧЬмъ на мостъ намъ идти, поищемъ
лучше броду.»
Крылов«-


—
377 —
347. СОЛОВЕЙ И ЧИЖЪ.
Былъ домъ,
Гдѣ подъ окномъ
II Чижъ и Соловей висѣли,
И пѣли.
Лишь только Соловей, бывало, запоетъ,
Сынъ маленькій отцу проходу не даетъ;
Все птичку показать къ нему онъ при­
ступаетъ ,
Что эдакъ хорошо поетъ.
Отецъ, обоихъ снявъ, мальчишкѣ подаетъ.
«Ну,» говорить, «узнай, мой свѣтъ!
Которая тебя такъ много забавляетъ?»
Тотчасъ па Чижика мальчишка указалъ.
«Вотъ , батюшка, она!» сказалъ.
И мальчикъ отъ Чижа въ великомъ вос-
хищеньѣ.
«Какія перупікіі! куда какъ онъ пригожъ!
За тѣмъ вѣдь у него и голосъ такъ хо­
рошъ !»
Вотъ дѣтско разсужденье !
Да полно, и въ житействѣ тожъ
О людяхъ многіе по виду заключаютъ :
Кто наряженъ, богатъ, пригожъ,
Того и умнымъ почитаютъ.
Хемницгре.
348. ЛЯГУШКА II ВОЛЪ.
Лягушка, на лугу увидѣвши Вола,
Затѣяла сама въ дородствѣ съ нимъ
сравняться:
Опа завистлива была,
II ну топорщиться , пыхтѣть и наду­
ваться.
«Смотри-ка, квакушка, что, буду-ль я
съ него?»
Подругѣ говоритъ.
—
«Нѣтъ, кумушка,
далеко!»—
«Глядп-же, какъ теперь раздуюсь я ши­
роко.
Ну, каково?
Понолвилась-ли я?» — «Почти что ни­
чего.» —
«Ну, какъ теперь?»—Все то-жъ.» Пых­
тѣла да пыхтѣла,
И кончила моя затѣйница на томъ,
Что, не сравпЯвШпсА съ Йоломі /
Съ натуги лопнула и — околѣла.
Примѣръ такой на свѣтѣ не одинъ;
И диво-лч, когда жить хочетъ мѣщи*
ниНъ ,
Какъ именитый гражданинъ,
А сошка мелкая, какъ знатный дворя­
нинъ?
Крылове.
349. ЛАРЧИКЪ.
Случается нерѣдко намъ
И трудъ и мудрость вид ѣть тамъ,
Гдѣ сюить только догадаться ,
За дѣло просто взяться.
Къ ксму-то принесли отъ мастера Ла­
рецъ.
Отдѣлкой, ‘іистотой Ларецъ въ глаза ки­
дался;
Ну, всякій Ларчикомъ прекраснымъ лю­
бовался.
Вотъ входитъ въ комнату Механики му­
дрецъ.
Взтляпувъ на Ларчикъ, онъ сказалъ:
«Ларецъ съ секретомъ;
Такъ, онъ и безъ замка,
А я берусь открыть; да, да, увѣренъ въ
атомъ ;
Не смѣйтесь такъ пзподтшпка!
Я отыщу секретъ, и Ларчикъ вамъ от­
крою :
Въ Механикѣ и я чего нибудь да стою.»
Вотъ за Ларецъ принялся онъ:
Вертитъ его со всѣхъ сторонъ
II голову свою ломаетъ;
То гвоздикъ, то другой , то скобку по­
жимаетъ.
Тутъ, глядя на него, ппоіі
Качаетъ головой;
Тѣ шепчутся , а тѣ смѣются межъ со­
бой.
Въ ушахъ лишь только отдается:
Не тутъ, не такъ , не тамъ. Механикъ
пуще рвется.
П тѣль, потѣлъ, по наконецъ усталь
48


378
Отъ Ларчика отсталъ ,
II какъ открыть его, никакъ не до­
гадался ;
А Ларчикъ просто открывался.
Крылов«.
350. МЕТАФИЗИКЪ.
Отецъ одинъ слыхалъ,
Что за море дѣтей учиться посылаютъ,
ІІ что того, кто за моремъ бывалъ,
Отъ небывалаго и съ вида отличаютъ.
Такъ чтобъ отъ прочихъ не отстать,
Отецъ немедленно рѣшился
Дѣтипу за-море послать ,
Чтобъ доброму онъ тамъ понаучплся ;
Но сынъ глупѣе воротился.
Попался на руки онъ школьнымъ ті.мъ
вралямъ,
Которые съ ума не разъ людей сво­
дили ,
Неистолкуемымъ давая толкъ вещамъ;
II Малаго не научили,
А па-вѣкъ дуракомъ пустили.
Бывало съ глупости онъ попросту бол­
талъ;
Теперь все свысока безъ толку толко­
валъ.
Бывало глупые его пе понимали ;
А нынѣ разумѣть и умные не стали.
Домъ , городъ и весь св І.тъ враньемъ
его скучалъ. —
Въ метафизическомъ бѣснуясь размы­
шленьи
О заданномъ одномъ старинномъ пред­
ложеньи:
«Сыскать начало всѣхъ началъ.» —
Когда за облака онъ думой возносился,
Дорогой шедши — оступился,
И въ ровъ попалъ.
Отецъ, который съ нимъ случился,
Скорѣе бросился веревку принести—
Премудрость изо рва на свѣтъ произ­
вести.
А умный между тѣмъ Дѣтина,
Въ той ямѣ сидя, разсуждалъ :
«Какая быть могла причина,
Что оступился я и въ этотъ ровъ по­
палъ '!
Причина, кажется, тому землетрясенье;
А въ яму скорое стремленье—
Центральное влеченье,
Воздушное давленье....»
Отецъ съ веревкой прибѣжалъ.
«Вотъ,» говоритъ : «тебѣ веревка! ухва-
тися.
Я потащу тебя, держпся!» —
«Нѣтъ, погоди тащить ; скажи мнѣ на-
•
передъ,»
Понесъ студентъ обычный бредъ':
«Веревка вещь какая?» —
Отецъ его былъ неученъ,
Но разсудителенъ, уменъ ;
Вопросъ ученый оставляя ,
«Веревка вещь,» ему отвѣтствовалъ: «та­
кая ,
Чтобъ ею вытащить, кто въ яму попа­
детъ.» —
«На это-бь выдумать орудіе другое!»
Ученый все свое несетъ :
«А это что такое....
Веревка!—вервіе простое!» —
«Да время надобно!» отецъ ему на то :
«А это хоть пе ново,
Да благо ужъ готово.» —
«Да время что?» —
«А время вещь такая,
Которую съ глупцомъ пе стану я те­
рять.
Сиди ,» сказалъ отецъ : «пока приду о-
пять.»
Что еслп-бы вралей и остальпылъ со­
брать,
II въ яму къ этому въ товарищи по­
слать?....
Да яма надобна большая !
Хемницер«.
351. МАРТЫШКА И ОЧКИ.
Мартышка къ старости слаоа глазами
стала:
А у людей, она слыхала,
Что это зло еще не такъ большой руки:
Лишь стоитъ завести Очки.
Очковъ съ полдюжипы себѣ опа достала;
Вертитъ Очками такъ и сякъ:


.379 -
То къ тѣмю пхь прижметъ , то ихъ па
хвостъ нанижетъ,
То ихъ понюхаетъ, то пхъ полижетъ;
Очки не дѣйствуютъ никакъ.
«Тьфу пропасть!» говоритъ она, «и тотъ
дуракъ ,
Кто слушаетъ людскихъ всѣхъ вракъ:
Все про Очки лишь мнѣ налгали ;
А проку иа-волосъ нѣтъ въ нихъ.»
Мартышка тутъ съ досады и съ печали
О камень такъ хватила ихъ,
Что только брызги засверкали.
Къ несчастью, тожъ бываетъ у людей:
Какъ ни полезна вещь,— цѣпы не зная ей,
Невѣжа про нее своіі толкъ все къ худу
клонитъ ;
А ежели невѣжа позпатпѣй ,
Такъ <пъ ее еще и гонитъ.
Крылова.
352. КВАРТЕТЪ .
Проказница Мартышка ,
Оселъ ,
Козелъ,
Да косолапый Мишка,
Затѣяли сыграть Квартетъ.
Достали нотъ, баса, альта, двѣ скрыпки,
II сѣли на лужокъ подъ липки,
Плѣнятъ своимъ искуствомъ свѣтъ.
Ударили въ смычки, дерутъ, а толку
нѣтъ....
«Стой, братцы, стой!» кричитъ Мартыш­
ка: «погодите!
Какъ музыкѣ идти ? Вѣдь вы не такъ
сидите.
Ты съ басомъ, Мишенька, садись про­
тивъ альта,
Я прямо сяду противъ вторы ;
Тогда пойдеть ужъ музыка не та:
У насъ запляшутъ лѣсъ и горы!»
Разсѣлись, начали Квартетъ:
Онъ все-таки на ладъ нейдетъ.
—
«Постойте-жъ, я сыскалъ се­
кретъ,»
Кричитъ Оселъ: «мы вѣрно ужъ пола ­
димъ ,
Коль рядомъ сядемъ.»
Послушались Осла; усѣлись чинно въ рядъ
А все таки Квартетъ пейдетъ па ладъ.
Вотъ, пуще прежняго, пошли у нихъ раз­
боры
II споры,
Кому и какъ сидѣть.
Случилось Соловью па шумъ пхъ приле­
тѣть.
Тутъ съ просьбой всѣ къ нему, чтобъ ихъ
рѣшить сомнѣнье ;
«Пожалуй,» говорятъ : «возьми па часъ
терпѣнье,
Чтобы Квартетъ въ порядокъ нашъ при­
весть :
И поты есть у пасъ, и инструменты есть;
Скажи лишь, какъ намъ сѣсть!»—
«Чтобъ музыкантомъ быть, такъ надобно
умѣнье
II уши вашихъ понѣжнѣіі,»
Имъ отвѣчаетъ Соловей:
«А вы , друзья, какъ пи садитесь,
Все въ музыканты не годитесь »
Кры. toes.
353. ЛЬВИНОЕ ПРАВО.
Медвѣдя Левъ просилъ: черезъ твою бер­
логу
Позволь мнѣ проложить военную дорогу. —
Нельзя, сказалъ Медвѣдь, и въ шубу
носъ уткнулъ.
Что жъ сдѣлалъ Левъ ?—перешаг­
нулъ.
И. Дмитріева.
354. ПОЛЕВОЙ ЦВѢТОКЪ.
Простой цвѣдочпкъ , дикой ,
Нечаянно попалъ въ одинъ пучокъ съ
гвоздикой;
И что-же ? отъ нея душистьімъ сталъ и
самъ.—
Хорошее всегда знакомство въ прибыль
намь.
П. Дмитріевъ.


—
380
355. ВОЛКИ И ОВЦЫ.
Овечкамъ отъ Возковъ совсѣмъ житья не
стало,
II до того что, наконецъ,
Правительство зв І.реіі благія мІ;ры взяло
Вступиться въ спасенье овецъ,—
II учрежден ь совѣтъ па сей конецъ.
Большая часть въ немъ, правда , были
Водкн ;
Но не о всѣхъ Волкахъ вѣдь злые толки.»
Видали и такихъ Волковъ , и многократъ,
Примѣры эти не забыты,
Которые ходили близко стадъ
Смирнехонько—когда бывали сыты.
Такъ почемужъ Водкамъ въ совѣтѣ и не
быгь?
Хоть надобно овецъ оборонить ,
Но и Волковъ не вовсежъ притѣснить.
Вотъ засѣданіе въ глухомъ лѣсу открыли;
Судили , думали , ря тили
II , наконецъ , придумали законъ.
Вотъ вамъ отъ слова въ слово онъ:
«Какъ скоро Волкъ у стада забуянит ь,
II обижать онъ Овцу станетъ:
То Водка тутъ властна Овца ,
Не разбираючи лцца,
Схватить за шиворотъ, и въ судъ тотчасъ
представить,
Въ сосѣдній лѣсъ иль боръ.»
Въ законѣ нечего прибавить, ни убавить.
Да только я видалъ: до этихь поръ—
Хоть говорятъ: Волкамъ и не спускаютъ —
Что будь Овца отвѣтчикъ иль истецъ:
А только Волки все таки Овецъ
Въ лѣса таскаютъ.
Крылов«.
Пробившись попусту часъ цѣлой,
Пошла и говоритъ съ досадою: — «Ну ,
что-жъ !
На взглядъ-то онъ хорошъ,
Да зеленъ —ягодки нѣть зрѣлой:
Тотчасъ оскомину набьешь.
Крылов«.
357. ПРОХОЖІЙ И ПЧЕЛА.
О Пчелка: межъ цвѣтовъ, прекраснѣй­
шихъ для взора,
Есть ядовитые: отравятъ жизиь твою ;
Смотри-же, не садись на каждый безъ
разбора! —
Не боііся: ядъ при нихъ; я только нек­
таръ пью.
И. Дмитріевъ.
358.ЧУЖЕЗЕМНОЕ РАСТЕНІЕ.
Что сдѣлалось съ тобою нынѣ?
О милый кустъ! ты блѣденъ сталъ;
Гдѣ зелень, запахъ твой? — Увы! онъ
отвѣчалъ:
Я на чужбинѣ.
И. Дмитріевъ.
356. ЛИСИЦА II ВИНОГРАДЪ.
Голодная кума-Лиса залѣзла въ садъ;
Въ немъ винограду кисти рдѣлись-
У кумушки глаза и зубы разгорѣлись.
А кисти сочныя, какъ яхонты горятъ ;
Лишь то бѣда, висятъ онѣ высоко;
Отколь и какъ она къ нимъ ни зай­
детъ ,
Хоть видитъ око,
Да зубъ ней меть.
359. СМЕРТЬ И СОНЪ.
(Притча).
Братски обнявшись, шествовали по
землѣ Ангел ь сна и Ангелъ смерти. На­
ступилъ вечеръ. Они расположились на
одномъ холмѣ , недалеко отъ жилищъ
человѣческихъ. Вокругъ царствовала глу ­
бокая тишина.


381
Молча сидѣли оба благодѣтельные ге­
ніи человѣчества въ дружескихъ объ­
ятіяхъ, и вотъ настала ночь.
Тогда Ангелъ сна всталъ и тихонько
посыпалъ невидимыя зернушки спа. Ве­
черніе вѣтерки понесли ихъ къ мирнымъ
жилищамъ утружденныхъ поселянъ. Слад­
кій сонъ объялъ всѣхъ жителей — отъ
старца съ посохомъ въ рукѣ до малют­
ки въ колыбели. Больной забывалъ свою
болѣзнь, печальный—свои скорби, бѣд­
някъ— свои заботы. У всѣхъ сомкну­
лись глаза.
Совершивши свое дѣло , благодѣтель­
ный Ангелъ сна опять сѣлъ подлѣ сво­
его степеннаго друга : «Когда взойдетъ
утренняя заря, сказалъ онъ съ веселою
невинностію, тогда люди будутъ благо­
словлять меня какъ друга и благодѣ­
теля своего. О! какая радость дѣлать
добро тайно! Какъ счастливы мы, не­
видимые посланники всеблагаго Суще­
ства ! Какъ прекрасно скромное наше
званіе !
Такъ говорилъ дружественный Ан­
гелъ сна.
Съ тихою грустію смотр Ьлъ на него
Ангелъ смерти, и слеза выкатилась изъ
глазъ его. «Ахъ, сказалъ онь — «зачѣмъ
не могу и я, подобно тебі;, наслаждать­
ся радостною благодарностью! Меня на­
зываютъ на землѣ врагомъ и губите­
лемъ радостей.»
«О братъ мой!—сказалъ ему Ангелъ
сна; но — развѣ добродѣтельные не на­
зовутъ и тебя своимъ другомъ и благо­
дѣтелемъ при своемъ пробужденіи, и не
будутъ благословлять тебя отъ всей ду­
ши? Не братья-ли мы и не посланники
ли единаго Отца!»
Такъ говорилъ Ангелъ сна — и взоръ
Ангела смерти прояснился, и крѣпче об­
нялись братья-геніи.
Бажанове.
360. ВАСИЛЕКЪ.
Вь глуши расцвѣтшій Василекъ
Вдругъ захирѣлъ, завязъ почти до по­
ловины
И, голову склопя на стебелекъ ,
Уныло ждалъ своей кончины.
Зефиру между тѣмъ онъ жалобно шеп­
талъ:
— «Ахъ , если бы скорѣе день на­
сталъ,
П солнце красное поля здѣсь освѣтило,
Быть можетъ, и меня оно-бы оживило?»
— «Ужъ какъ ты прость, мой другъ!»
Ему сказалъ, вблизи копаясь, жукъ:
«Неужли солнышку лишь только и за­
боты ,
Что-бы смотрѣть, какъ ты растешь ,
II вянешь ты, или цвѣтешь ?
Повѣрь, что у нею ни время, ни охоты
На это нѣтъ.
Когда-бы ты леталъ, какъ я, да зналъ-
бы свѣтъ ,
То видѣлъ-бы, что здѣсь луга, поля и
нивы
Пмъ только и живутъ ,
ИМЪ ТОЛЬКО и
счастливы:
Оно своею теплотой
Огромные дубы и кедры согрѣваетъ,
И удивительною красотой
Цвѣты душистые богато убираетъ;
Да только тѣ цвѣты
Совсѣмъ не то, что ты:
Они такой цѣны и красоты,
Что само время ихъ, жалѣя, коситъ,
А ты ни пышенъ, ни пахучъ ;
Такъ солнца ты своей докукою не мучь!
Повѣрь, что на тебя оно луча не бро­
ситъ,
II добиваться ты пустаго перестань,
Мблчи и вянь !»
Но солнышко взошло, природу освѣтило,
По царству Флорину разсыпало лучи ,
И бѣдный Василекъ, завянувшій въ ночи,
Небеснымъ взоромъ оживило.
О вы, кому въ удѣлъ судьбою данъ
Высокій санъ !
Вы съ’ солнца моего примѣръ себѣ бе­
рите !
Смотрите:
Куда лишь лучъ его достанетъ, тамъ оно
Былинкѣ-ль, кедру-ли благоволитъ равно,


—
382 —
И радость „о себѣ и счастье остав­
ляетъ;
За то и видъ его горитъ во всѣхъ серд­
цахъ —
Какъ чистым лучъ въ восточныхъ
хрусталяхъ ,
11 все его благословляетъ.
Крылов«.
361. ПУСТЫННИКЪ И МЕД­
ВѢДЬ..
Хотя услуга намъ при П)и:дѣ дорога ,
По за нее не всякъ умѣетъ взяться:
Не дай Боіъ съ дуракомъ связаться!
Услужливый дуракъ опаснѣе врага.
Жилъ нѣкто человѣкъ безродный , оди­
нокой ,
Віалн отъ города, въ глуши.
Про жизнь пустынную какъ сладко пи
пиши,
Л въ одиночествѣ способенъ жить не
всякой:
Утѣшно намъ и грусть и радость раз­
дѣлить.
Мпѣ скажутъ: а лужокъ, а темная ду­
брова ,
Пригорки, ручейки и мурава шелкова ?
Прекрасны, что и говорить !
А все прискучится , какъ не съ кѣмъ
молвить слова.
Такъ и Пустыннику тому
Соскучилось быть вѣчно одному.
Идетъ онъ въ лѣсъ толкнуться у со­
сѣдей,
Чтобъ съ кѣмъ нибудь знакомство свесть.
Въ лѣсу кого набресть,
Кромѣ волковъ или медвѣдей!
И точно, встрѣтился съ большимъ Мед­
вѣдемъ онъ,
Но дѣлать нечего: снимаетъ шляпу,
И милому сосѣдушкѣ поклонъ.
Сосѣдъ ему протягиваетъ лапу,
И, слово за слово, знакомятся они.
Потомъ дружатся,
Потомъ не могутъ ужъ разстаться,
И цѣлые проводятъ вмѣстѣ дни.
О чемъ у нихъ и что бывало разговору,
Иль присказокъ, иль шуточекъ какихъ,
11 какъ бесѣда шла у нихъ,
Я по сію не знаю пору.
Пустынникъ был ь пеговорливъ;
Мишукъ съ природы молчаливъ:
Такъ изъ избы пе вынесено сору.
Но какъ-бы пи было, Пустынникъ очень
радъ,
Что далъ ему Богъ въ другѣ кладъ.
Вездѣ за Мишей онъ ; безъ Мишеньки
тошнится
И Мишенькой пе можетъ нахвалиться.
Однажды вздумалось друзьямъ
Въ день жаркій побродить по рощамъ,
по лугамъ,
П по доламъ, и по горамъ;
А такъ какъ человѣкъ медвѣдя посла-
бГ.е ,
То и Пустынникъ пашъ скорѣе,
Чѣмъ Мишенька, усталъ
И отставать отъ друга сталъ.
То видя, говоритъ, какъ путный, Мишка
ДРУГУ:
— «Прилягъ-ка, братъ, и отдохни,
Да коли хочешь, такъ сосни;
А я постерегу тебя здѣсь у досугу.»
Пустынникъ былъ сговорчивъ: легъ ,
зѣвнулъ ,
Да тотчасъ и заснулъ.
А Мишка на часахъ, да онъ и пе безъ
дѣла ;
У друга па носъ муха сѣла:
Онъ друга обмахнулъ ;
Взглянулъ ,
А муха на щекѣ; согналъ, а муха снова
У друга на носу,
И неотвязчив ѣй часъ отъ часу.
Вотъ Мишенька, не говоря ни слова,
Увѣсистый булыжникъ въ лапы сгребъ,
Присѣлъ на корточки, не переводить
дуду.
Самъ думаетъ : молчи-жъ, ужъ я тебя
воструху !
И, у друга на лбу подкарауля муху ,
Что силы есть—хвать друга камнемъ
въ лобъ!
Ударъ такъ ловокъ былъ, что черепъ
врозь раздался,
И Мишинъ другъ лежать надолго тамъ
остался !
Крылов«.


—
383 —
362. БАБОЧКА II МУХА.
Эфирная хорошенькая бабочка, безза­
ботно порхал съ цвѣтка на цвѣтокъ, по­
встрѣчалась однажды сь мухою и ска­
зала ей: «Ахъ, сестра! ты очень несча­
стлива. Знаешь-ли, какъ люди тебя не­
навидятъ ? И немудрено. Зачѣмъ ты
вооружаешь ихъ противъ себя , безпре­
станно то кусая ихъ, то жужжа имъ
въ уши? Того и гляди, что попадешься
въ ихъ руки , и тогда уже нс ожидай
себГ. пощады!» — «Что-же дѣлать, моя
милая!» отвѣчала муха: «по берегись —
вѣдь и твоя доля не лучше моей. Меня
они задавятъ для своей защиты, а тебя
замучать для забавы.»
363. ВОЛКЪ, ЕЖЪ И ЛИ­
СИЦА.
«Что за чудовище ?» сказалъ волкъ ,
увидѣвъ ежа, который лежалъ свернув­
шись клубомъ, обставленный отвсюду
иглами какъ штыками: «на немъ пѣтъ
образа живаго существа ! Эго мерзость
и позоръ лѣса-»—«А онъ благословляетъ
свое безобразіе»—сказала лисица: «оно
спасаетъ его отъ твоихъ зубовъ.»
364. РОЗА И КРАПИВА.
Случилось, что роза и крапива росли
вмѣстѣ, и вотъ послѣдняя говоритъ сво­
ей прекрасной сосѣдкѣ. «Смотри, по­
жалуйста , какъ эта пчела около тебя
увивается; тебѣ пи на минуту нѣть отъ
ней покоя. Я удивляюсь твоему терпѣ­
нію. Величественная царица цвѣтовъ,
вооруженная иглами , ты не мѣшаешь
»тому маленькому уроду дышать твоим ь
благоуханіем ь и похищать часть твоихъ
соковъ!»—«Я и не должна мѣшать ей»—
отвѣчала роза : «она соки эти превра­
щаетъ въ медъ.«
365. ДВА ВОЛКА И ЛИСИЦА.
Два волка заспорили, у кого изъ пих.ъ
■зубы вострѣе. Споръ длился , и , какъ
обыкновенно бываетъ въ такихъ слу­
чаяхъ, оба горячились, ничего не дока­
зывая и не соглашаясь уступить другъ
другу. Въ это время проходи іа мимо ихъ
знакомая имъ лисица. Волк і обратились
къ ней, прося ее быть поре інпцею меж­
ду ними и рѣшить правосудно ихъ
споръ. — «Друзья мои!» сказыа лисица:
«мнѣ кажется тугъ не слова нужны,
но дѣла. Еслибъ вы потрудились не­
множко погрызться, такъ легко было бы
рѣшить, на чьей сторон I; печевѣсъ.» —
Волки не могли не уважить такого спра­
ведливаго совѣта. Началась славная дра­
ка: зубы обоихъ противниковъ работали,
какъ ножи; гдѣ впился ими одинъ, тамъ
у другаго летѣлъ клокъ шерсти, или па­
дали тяжелыя капли крови. Наконецъ
оба изнемогли и упали отъ ранъ.
—
«Прекрасно !» сказала лисица : «теперь
видно, что вы не уступаете другъ-дру­
гу въ крѣпости зубовъ и въ искусствѣ
употреблять ихъ. Отдыхайте-же: а я пока
постараюсь привести сюда вашего ста­
раго пріятеля, овечьяго пастуха, чтобы
онъ васъ полечилъ.»
366. ДУБЪ II КАВКАЗЪ.
Дубъ, великолѣпію раскинувшій свои
в ѣтви у подошвы Кавказа, сказалъ о і-
нажды посл ѣднему: «Какъ ты счастливь!
Ты не боишься яростныхъ ударов ь гро­
зы. Опоясывая молніями твою несокру­
шимую грудь, она не смѣетъ коснуться
твоего величественнаго чела. А воть
еще недавно одинъ изъ моихъ товари­
щей палъ, сраженный молніей во всей
крѣпости своихъ сидъ. Посмотри: отъ
него остались одни обломки и нѣсколь­
ко горстей пепла. — «Правда»—отвѣчалъ
Кавказъ — «я не боюсь грозы. Но ты
зеленѣешь и цвѣтешь; а мнѣ, на моей
печальной высотѣ, ничего не дано, кро-
м ѣ льда и си ѣговъ.»
.4 . Никитенко.


—
384 —
367. ДВА МАЛЬЧИКА.
«Сенюша , знаешь ли, покамѣстъ , какъ
барановъ
Опять насъ не погнали въ классъ,
Пойдемъ-ка , да нарвемъ въ саду себѣ
каштановъ!»
— «Нѣтъ, Оедя, тЬ каштаны не
про насъ!
Ты знаешь, вѣдь, какъ дерево вы­
соко :
Тебѣ, пн мнѣ, туда не взлѣзть ,
И намъ каштановъ тѣхъ не ѣсть!» —
«11, милой, да на что жъ догадка!
Гдѣ силой взять не льзя, тамъ надобна
ухватка.
Я все придумалъ: погоди !
Па ближній сукъ меня лишь по­
сади,
А тамъ мы сами умудримся,
11 досыта каштановъ наѣдимся.»
Вотъ къ дереву друзья со всѣхъ несут­
ся ногъ.
Тутъ Сеня помогать товарищу принялся,
Пыхтѣлъ, весь потомъ обливался,
И Ѳедѣ , наконецъ , вскарабкаться по­
могъ.
Взобрался Ѳедя на приволье :
Кякъ мышкѣ въ закормѣ, вверху ему
раздолье!
Каштанов ь тамъ не только всѣхъ не
съѣсть, —
Не перечесть!
Найдется чѣмъ и поживиться
И съ другомъ подѣлиться.
Чтожъ! Сенѣ оттого прибытокъ вышелъ
малъ :
Онъ, бѣдвыіі, на низу облизывалъ лишь
губки;
Ѳедюша самъ вверху каштаны убирал ь,
А лруіу съ дерева бросалъ однѣ скор­
лупки.
Видалъ Ѳедюшъ на свѣтѣ я, —
Которымъ ихъ друзья
Вскарабкаться наверхъ усердію Помогал«;
А послѣ ужъ отъ нихъ скорлупки не
видали.
Крылове.
368. ВЕЛЬМОЖА.
Какой-то, въ древности, вельможа
Ст. богатоубраннаго ложа
Отправился въ страну , гдъ царствуетъ
•
ІІлугоігь.
Сказать простѣе,—умерь онъ;
II такъ какъ встарь велось, въ аду на
судъ явился.
Тотчасъ допросъ ему:—«Чѣмъ былъ ты?
гдѣ родился?»
«Родился въ Персіи , а чиномъ былъ
сатрапъ;
Но такъ-какъ, живучи, я былъ здоровъ-
емь слабь,
То самъ я областью не правилъ,
А всѣ дѣла секретарю оставилъ.»
—«Что-жъ дѣлалъ ты?»—«Пилъ,ѣлъ и
спалъ ,
Да все подписывалъ, что онъ ни по іавалъ »
— «Скорѣй же въ рпйего! — «Какъігдѣже
справедливость ?
Меркурій тутъ вскричалъ, забывши всю
учтивость.
—«Эхъ , братецъ !» отвѣчалъ Эакъ :
«Не знаешь дѣла ты никакъ:
Не видишь, развѣ, ты? Покойникъ—былъ
дуракъ!
Что, еслибы съ такою властью
Каялся онъ за дѣла , къ-несчастыо?
Вѣдь погубилъ бы цѣлый край!....
И тыбь тамъ слезъ не обобрался!
За тѣмъ-то и попалъ онъ въ рай,
Что за дѣла не принимался.
Вчера я былъ вь судѣ, и видѣлъ тамъ
судью:
Ну, такъ и кажется, что быть ему въ раю!


ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОЭЗІЯ.


а» ти»дг
ая»
370. ИЗЪ ЭДИПА.
ЭДИПЪ И АНТИГОНА.
Эдипъ.
Постой, дочь нѣжная преступнаго отца!
Опора слабая несчастнаго слѣпца !
Печаль и бѣдствія всѣхъ силъ меня ли­
шили.
Антигона.
Здѣсь камень вижу я; надъ нимъ древа
склонили
Густую сѣнь свою; ты отдохни на немъ.
Эдипъ (сѣвши на камень).
Спокойно.—
Я мой вѣкъ на камнѣ кон­
чу семъ.
Антигона.
Ужасною тоской твои всѣ мысли полны.
Эдипъ.
Видала-ль на брегу, когда извергнутъ
волны
Отъ грозныхъ бурь морскихъ обломки
корабля?
Антигона.
Видала.
—
Но почто?».
Эдипъ.
Вотъ жизнь теперь моя.
Антигона.
Какимъ мечтаніемъ смущае,шь духъ уны­
лой ?
Эди пъ.
Ахъ! я Эдипъ.
Антигона.
Увы! ты сь большей преж­
де силой
Несправедливый гнѣвъ судьбы своеіі сно­
силъ.
Эдипъ.
Печальпу жизнь влачить не достаетъ
мнЬ силъ*
Слѣпецъ, чтобъ слезы лить, осталися мнѣ
очи;
Дни ясны для меня подобны мрачной ночи.
Нѣтъ, никогда уже мой не увидитъ взоръ
Ни красоты долинъ, ни возвышенныхъ
горъ;
Ни по веснѣ лѣсовъ зеленыя одежды ;
Ни съ жатвою полей, оратаевъ надежды;
Ни мужа кроткаго пріятнаго чела,
Котораго боговъ рука произвела :
Сокрылись отъ меня всѣ прелести при­
роды ;
При имени моемъ всѣ возстаютъ народы;
Какъ язва лютая отвсюду я гонимъ.
49*
•


388
Антигона.
Мы здѣсь убѣжище найдемъ бѣдамъ сво­
имъ.
Эдипъ.
Съ какой жестокостью сыны меня изгнали!
Антиго НА.
Почто возобновлять прошедшія печали?
Эдипъ.
Я ихъ любилъ.
Антигона.
Увы ! забудь , забудь о нихъ ,
И вспоминаньемъ ранъ не растравляй
своихъ.
Эдипъ.
Предвижу ихъ бѣды—Тщеславія раз­
вратомъ
Влекомый Полиникъ не будетъ въ-мирѣ
съ братомъ.
На злость, па пагубу дѣтей извелъ я въ
свѣтъ.
Антигона.
Уже-лп предъ тобой и я виновна ?
Эдипъ.
Нѣтъ;
Ты утѣшенье мнѣ, любезна Антигона !
Противъ гоненія одна мнѣ оборона ,
Одна сопутница моей ты нищеты.
Для странника, меня, забыла счастье ты,
Санъ свѣтлый, дворъ царевъ, и юности
забавы :
Одно намъ рубище отъ всей осталось
славы.
Антигона.
Ахъ! не жалѣю я о пышной славѣ той;
Горжусь симъ рубищемъ, моею нищетой,
Предпочитаю ихъ сіянію короны.
Опорой быть твоей, вотъ счастье Анти­
гоны !
Вотъ титло славное превыше титлопъ
•
всѣхъ!
Спокойствіе твое дороже мнѣ утѣхъ.
Увы! родитель мой гонимъ людьми, судь­
бою !
Безъ помощи моей чтобъ сдѣлалось съ
тобою ?
Ты древнюю главу къ кому-бы прекло­
нилъ ?
Па чіло, па чью-бы грудь ты слезы уро­
нилъ ?
Прохлады въ жаркой день въ моей ты
ищешь тѣни.
Я сяду, ты главу мнѣ склонишь на ко­
лѣни ;
Среди густыхъ лѣсовъ, въ жестокость
бурныхъ зимъ ,
Ты согрѣваемъ мной дыханіемъ моимъ.
Ахъ! свѣтъ, забывшій насъ, взаимно мы
забудемъ,
И утѣшеніемъ одинъ другому будемъ.
Ко мнѣ ты проливай свою сердечну боль,
Но мнѣ защитою твоею быть дозволь.
Не позавидую въ моей тогда я долѣ
И братьевъ участи, сѣдящихъ на пре­
столѣ.
Эдипъ.
Награда сладостна толико скорбныхъ лѣтъ,
О радость полная моихъ превыше бѣдъ,
Приди, о дочь моя, приди мое роисденье,
Да будетъ надъ тобой боговъ благосло­
венье !
/Кивой отрадою наполнила мнѣ грудь!
Любви къ родителю въ примѣръ потом­
ству будь ;
О имени твоимъ повѣдаютъ народы,
И похвала твоя прейдетъ . изъ рода въ
роды.
Но ахъ, печальна мысль! сближается тотъ
срокъ,
Когда разстаться памъ судилъ жестокій
рокъ.
Антигона.
Еще ты жизнь вести возможешь мвоги
годы.
Эдипъ.
Нѣтъ, нѣтъ, по льстись; пора исполнить
кругъ природы.
Родится человѣкъ лѣтъ нѣсколько по-
цвѣсть,
Потомъ скорбііть, дряхлѣть, и смерти дань
отнесть.


—
389 —
Одинъ шедъ малый путь, другой прошелъ
подолѣ,
Въ гробу покоятся спомъ крѣпкимъ въ
равной долѣ.
Ио ты, о дочь моя! печаль свою умѣрь;
Смерть къ свѣтлой вѣчности намъ отвер­
заетъ дверь.
Гдѣмы?
АптигопА.
Въ долинѣ мы: окрестъ пустын­
ны виды,
II близко межъ древесъ храмъ видѣнъ
Евменпды.
Эдипъ.
Храмъ Ёвменидъ? увы! я вижу ихъ; онѣ
Стремятся въ ярости съ отмщеніемъ ко
мнѣ;
Въ рукахъ змѣи шипятъ , ихъ очи рас-
паленны ,
И за собой ведутъ всѣ ужасы геенны.
Антигона.
Въ забвенье страшное ума впадаетъ онъ.
Эдипъ.
Гора несчастная, ужасный Киѳеропъ !
Ты, первыхъ дней моихъ пустынная оби­
тель ,
Куда на страшну смерть меня пэвергь
родитель,
Скажи: пещеръ своихъ во мрачной глу­
бинѣ
Скрывала-ль ты когда звѣреіі подобныхъ
мнѣ ?
Антигона (упадая на ко­
лѣни).
Спокойте мысль его, о вы, могущи боги!
Эдипъ.
О, сколько Фуріи терзать меня вы строги!
Не вы-ль на семъ пути мой обнажили
мечъ ,
Чтобъ жизнь родителя моей рукоіі пре­
сѣчь ?
Вотъ храмъ, гдѣ съ матерью меня вы
сочетали ;
Изъ вашихъ змѣй вѣнцы намъ брачные
сплетали ;
Тамъ не былъ Гименей , Мегера тамъ
была ,
II смрадный пламенникъ съ усмѣшкою
зажгла.
Вы лютости своп , о Фуріи , смягчите ;
Иль жизнь Эдипову скорѣе прекратите.
Антигона (упадаетъ на
камень).
Отъ мыслей удали толь страшныя мечты.
Эдипъ (не вставая и от­
талкивая ее).
Оставь , о Полппикъ ! меня отрекся ты;
Бѣги и не смущай моей минуты слезной.
Антигона.
У'же-ль пе узнаешь и дочери любезной?
Увы! родитель мой; познай хотя мой гласъ.
Нѣтъ Полшіика здѣсь , весь міръ оста­
вилъ насъ ;
Одна я твоему свидѣтельница стону.
Не отвергай , молю , усердну Антигону.
Эдипъ (пришедъ въ себя).
Гласъ сладостный? о дочь! такъ ты одна
при мнѣ ?
Увы ! я здѣсь мечталъ какъ-бы въ у-
жа спомъ снѣ.
Представилась мнѣ мать, родитель, Ев­
менпды ,
Неблагодадарныхъ чадъ противные мнѣ
виды,
И все сцѣпленіе несносныхъ бѣдъ моихъ.
Сказала ты , что храмъ въ мѣстахъ воз­
двигнутъ сихъ;
Пойдемъ (встаетъ}, поищемъ въ немъ
конца бѣдамъ ужаснымъ.
Едины алтари прибѣжище несчастнымъ.
Озеровъ,


390
371. ИЗЪ ОРЛЕАНСКОЙ ДѢВЫ.
Прологъ.
Іоанна.
(Долго стоите въ задумчивости).
Простите вы , холмы , поля родныя ;
Пріютно-мирный , ясный долъ , прости ;
Съ Іоапноіі вамъ ужъ болѣ пе видаться,
Навѣкъ она вамъ говоритъ прости.
Друзья—луга, древа , мои питомцы ,
Вамъ безъ меня и цвѣсть и доцвѣтать;
Ты , сладостный долины голосъ , эхо,
Такъ часто здѣсь игравшее со мной,
Прохладный гротъ, потокъ мой быстро­
течной ,
Пду отъ васъ, и пе приду къ вамъ вѣчно.
Мѣста, гдѣ все бывало мнѣ усладой,
Отнынѣ вы со мной разлучены ;
Мои стада, не буду вамъ оградой....
Безъ пастыря бродить вы суждены ;
Досталось мнѣ пасти иное стадо
На пцжитяхъ кровавыя войны.
Такъ вышнее назначило избранье;
Меня стремить не суетныхъ желанье.
Кто нѣкогда , гремя и пламенѣя ,
Въ горящій кустъ къ Пророку нисходилъ,
Кто на Царя подвигнулъ Моисея ,
Кто отрока Давида укрѣпилъ—
11 съ сильнымъ въ бой сталъ пастырь пе
блѣднѣя—
Кто пастырямъ всегда благоволилъ,
Тотъ здѣсь вѣщалъ ко мнѣ изъ сѣни
древа :
«Иди о мнѣ свидѣтельствовать, дѣва !
«Надѣть должна ты латы боевыя ,
«Въ желѣзо грудь младую заковать ,
«Страшись надеждъ, не знай любви зем­
ныя....
«Вѣнчальныхъ свѣчъ тебѣ пе зажигать;
«Не быть тебѣ душой семьи родныя;
«Цвѣтущаго младенца не ласкать !....
«Но въ битвахъ я главу твою прославлю,
»Всѣхъ выше дѣвъ земныхъ тебя поставлю.
«Когда начнетъ блѣднѣть и смѣлый въ
брани ,
«II роковой пробьетъ отчизнѣ часъ—
«Возмешь мою ты Орифламму въ длани,
«И мощь враговъ сорвешь, ’какъ жница
класъ •
«Поставишь ихъ надменной власти грани,
«Преобратишь во плачъ побѣдный гласъ,
«Дашь ратнымъ честь, дашь блескъ и силу
трону,
«II Карла въ Реймсъ введешь надѣть
корону.»
Мнѣ обѣщалъ Небесный извѣщенье.
Исполнилось.... и шлемъ сей посланъ Имъ.
Какъ бранный огнь его прикосновенье,
Съ нимъ мужество, какъ Божій Херу­
вимъ....
Въ кипящій бой несетъ души стремленье;
Какъ буря, пылъ ея неукротимъ....
Се битвы кличъ! полки съ полками стали!
Взвились кони и трубы зазвучали !
(Укодитъ).
ДѢЙСТВІЕ I, ЯВЛЕНІЕ X.
{Іоанна, за нею чиновники орлеанскіе
и множество рыцарей, которые
занимаютъ всю глубину сцены.
Св величіемъ выступаете она
впередв м осматриваете предстоя-
гцихъ одного за другимъ).
Дю ну л {св важностію).
Ты-ль, дивная....
Іоанна {прерываете ем
величественно).
Ты Бога исііытуешь ;
Не на своемъ ты мѣстѣ, Дюиуа;
Вотъ тотъ, къ кому меня послало небо.
(Рѣшительно приближается кв Ко­
ролю , преклоняете предъ ни мп
колѣно, потомъ встаете и на '
нѣсколько шаговъ отступаетъ.
Дюнуа сходитъ съ мѣста. Король
остается одинъ посреди сцены).


—
391
Король.
Мое лицо ты видишь въ первый разъ;
Кто далъ тебѣ такое откровенье?
ІОАННА.
Я видѣла тебя.... но только тамъ,
Гдѣ ты никѣмъ незримъ былъ, кромѣ Бога.
[Приближается и говоритъ таинственно'.
Ты помнишь-ли, что было въ эту ночь?
Тогда, какъ все кругомъ тебя заснуло
Глубокимъ сномъ—не ты-ль, покинувъ
ложе,
Съ молитвою предъ Господомъ про­
стерся?
Вели имъ выдти.... я твою молитву
Тебѣ скажу.
Король.
Что Богу я повѣрилъ,
Не потаю того и отъ людей.
Открой при нихъ моей молитвы тайну—
Тогда твое признаю назначенье.
ІОАННА.
Ты произнесъ предъ Богомъ три мо­
литвы !
II первою молилъ ты, чтобъ Всевышній—
Когда твой тропъ стяженіемъ неправымъ
Иль пезаглаженпой изъ древнихъ лѣтъ
Виной обремененъ и тѣмъ на насъ
Навлечена губящая война —
Тебя избралъ мирительною жертвоіі,
И на твою покорную главу
Излилъ за' насъ всю чашу наказанья.
Король (отступая съ
х
трепетомъ).
Но кто-же ты, чудесная?— Откуда?— .
[Всѣ въ изумленіи).
Іоанна.
Другая-же твоя была молитва :
Когда уже назначено Всевышнимъ
Тебя лишить родительскаго тропа ,
И все отнять, чѣмъ праотцы твои ,
Вѣнчанные, владѣли въ сеіі земл 1; —
Чтобъ сохранить тебѣ три лучшихъ
блага:
Спокойствіе души самодовольной,
Твоихъ друзей и вѣрную Агнесу.
[Король закрываетъ лице и плачетъ.
Движеніе изумленія въ толпѣ.
Іоанна, помолчавъ, продолжаетъ).
Ска жуль твою послѣднюю молитву ?
Король.
Довольно; вѣрую; сего не можетъ
Единый человѣкъ; съ тобой Всевышній!
Архіепископъ.
Откройся-жъ памъ, всезнающая, кто ты?
Въ какомъ краю родилась? Кто и гдѣ
Счастливые родители твои ?
IОАИПА.
Святый отецъ, меня зовутъ Іоанна ;
Я дочь простаго пастуха; родилась
Въ мѣстечкѣ Домъ-Реми, въ приходѣ
Тула ;
Тамъ стадо моего отца пасла
Я съ дѣтскихъ лѣтъ; и я сдыхала часто,
Какъ набѣжалъ па насъ островитянинъ
Неистовый, чтобъ сдѣлать пасъ рабами,
Чтобъ посадить па тропъ нашъ иноземца,
Немилаго народу ; какъ столицей
II Франціей властительствовалъ от....
II я въ слезахъ молила Богоматерь:
Насъ отъ цѣпей пришельца защитить,
Намъ Короля законнаго сберечь.
II близь села, въ которомъ я родилась,
Есть чудотворный ликъ Пречистой Дѣвы.
Къ нему толпой приходятъ богомольцы
II (>лпзь пего стоитъ священный дубъ,
Прославленный издревле чудесами ;
II я въ тѣни его сидѣть любила,
Пася овецъ—меня стремило сердце —
И всякоіі разъ, когда въ горахъ пу-
'
стынныхъ
Случа.юся ягненку затеряться,
ІІроиадшаго являлъ мнѣ дивный сопъ,
Когда подъ тѣмъ я дубомъ засыпала.
II разъ—всю ночь съ усердною молитвой,
Забывъ о спѣ, сидѣла я подъ древомъ—
Пречистая предстала мнѣ; въ рукахъ


392 -
Ея былъ мечъ и знамя, по одѣта
Опа была, какъ я, пастушкой; и сказала:
«Узнай Меня, возстань; иди отъ стада;
«Господь тебя къ иному призываетъ.
«Возьми сіе святое знамя ; мечъ
«Сеіі опояшь и имъ неустрашимо
«Рази враговъ народа Моего,
«И проведи Помазанника въ Реймсъ,
«И увѣнчай его вѣнцемъ наслѣднымъ.»
Но я сказала: мнѣ-ль, смиренной дѣвѣ,
Неопытной въ ужасномъ дѣлѣ брани ,
На подвигъ сеіі погибельный дерзать?
«Дерзай—Опа рекла мнѣ — чистой дѣвѣ
«Доступно все великое земли,
«Когда земной любви опа не знаетъ.»
Тогда моихъ очей Опа коснулась....
Подъемлю взоръ: исполнено все небо
Сіяющихъ, крылатыхъ Серафимовъ,
II въ ихъ рукахъ прекрасныя лплеи;
II въ воздухѣ провѣялъ сладкііі голосъ....
И такъ Пречистая три ночи сряду
Являлась мнѣ и говорила : «Встань,
«Господь тебя къ иному призываетъ.»
По въ третью ночь, Опа, явясь во гнѣвѣ,
Мнѣ строгое сіе вѣщала слово:
«Удѣлъ жены—тяжелое терпѣнье;
«Возьми твой крестъ, покорствуй небе­
самъ ;
«Въ страданіи земное очищенье;
«Смиренный здѣсь —возвышенъ будетъ
тамъ.»
И съ словомъ симъ Она съ себя одежду
Пастушки сбросила, и въ дивномъ бле­
скѣ
Явилась мнѣ Царицею небесъ,
П на меня съ утѣхой поглядѣла,
II медленно на свѣтлыхъ облакахъ
Къ обители блаженства полетѣла.
(Вегъ тронуты. Агнеса въ слезахв за­
крываете лице руками).
г
ДѢЙСТВІЕ ІГ, ЯВЛЕНІЕ I.
(Богато-убранная зала; колонны обви­
ты гирляндами изъ гг,вѣтовъ; вдали
слышны флейты гі гобои ; они
играютъ во все продолженіе первой
щены).
Іоанна, (стоитъ es за­
думчивости и слу­
шаете , потомъ
говорите).
Молчитъ гроза военной непогоды;
Спокойствіе на полѣ боевомъ;
Вездѣ шумятъ по стогнамъ хороводы ;
Алтарь и храмъ блистаютъ торжествомъ;
II зиждутся изъ вѣтвей пышны входы;
И гордый столбъ обвитъ живымъ вѣн­
цомъ ;
II гости ждутъ вѣнчательнаго пира ;
Готовы тронъ, корона и порфира.
II все горитъ единымъ вдохновеньемъ ;
II груди всѣмъ подъемлетъ мысль одна;
II счастіе волшебнымъ упоеньемъ
Сдружило все, что рознила война ;
Гордится Франкъ своимъ происхождень­
емъ ,
Какъ будто всѣмъ отчизна вновь дана;
II съ честію примирена корона ;
Вся Франція въ собраніи у трона.
Лишь я одна, великаго свершитель,
Ему чужда безчувственной душой ;
Ихъ счастія, ихъ славы хладный зри­
тель,
Я прочь отъ нпхъ лечу моей мечтой.
Британскій станъ любви моей обитель,
Ищу враговъ желаньемъ и тоской ;
Таюсь друзей, бѣгу въ уединенье
Сокрыть души преступное волненье.
Какъ! мнѣ любовію пылать?
Я клятву страшную нарушу?
Я смертному дерзну отдать
Творцу обѣщанную душу?
Мнѣ, усладительницѣ бѣдъ,
Вождю спасенья и побѣдъ,
Любить врага моей отчизны?
Снесу-ли сердца укоризны ?
Скажу-ль о томъ сіянью дня?
И стыдъ не истребитъ меня!
(Звуки инструментовъ за сценою сли­
ваются ев тихую, ніъжную мелодію).
Горе мпѣ! какіе звуки 1
Пламень душу всю проникъ;
Милый слышится мнѣ голосъ,
Милый видится мнѣ ликъ.


393
Возвратися, буря брани!
Загремите стрѣлы, копья!
Вы ударьте, строй на строй!
Битва, дай душѣ покой !
Тише, звуки! замолчите ,
Обольстители души !
Непонятнымъ упоеньемъ
Вы ее очаровали;
Слезы льются отъ печали.
{Помолчавъ съ большею живостію).
Могла-ли я его сразить? О! какъ
Сразить, узрѣвъ его прекрасный образъ?
Нѣтъ, пѣтъ, себя скорѣй-бы я сразила.
Впиовна-ль я , склонясь душой па жа­
лость?
И грѣхъ-лп жалость?.... Какъ?.... Ска-
жи-жъ, Іоанна,
Была-ль къ другимъ ты жалостлива въ
битвѣ ?
II жалости-ль покоренъ былъ твой мечъ,
Когда младый Валліецъ предъ тобою
Лежалъ въ слезахъ, вотще моля о жизни?
О сердце хитрое, тыль небеса
Всезряіція заманишь въ ослѣпленье ?
Нѣтъ, нѣтъ, тебя влекло не сожалѣнье.
Увы! почто дерзнула я примѣтить
Его лица младую красоту ?
Несчастная, сей взоръ твоя погибель;
Орудія слѣпаго хочетъ Богъ;
Идти за нимъ должна была ты слѣпо ;
Но волю ты дала очамъ узрѣть —
11 отъ тебя щитъ Божііі отклонился*
II адская тебя схватила сѣть.
{Задумывается, вслушивается въ му­
зыку; потомъ говоритъ).
Ахъ, почто за мечъ воинственный
Я моіі посохъ отдала,
II тобою, дубъ таинственный,
Очарована была !
Мнѣ, Владычица, являла Ты
Свѣтъ небеснаго лица ,
II вѣнецъ мнѣ обѣщала Ты!....
Недостойна л вѣнца.
•
Зрѣла я небесъ сіяніе,
Зрѣла Ангеловъ въ лучахъ....
Но души моей желаніе
Не живетъ на небесахъ.
Грозной силы повелѣніе
Мнѣ-ль безсильной совершить ?
Мнѣ-лп дать ожесточеніе
Сердцу, жадному любить?
Нѣтъ, изъ чистыхъ небожителей
Избирай Твоихъ свершителей;
Съ неприступныхъ облаковъ
Призови Твоихъ духовъ ,
Безмятежныхъ, пе желающихъ,
Не скорбящихъ, не теряющихъ—
Дѣву съ нѣжною душой
Да минуетъ выборъ твой.
Мнѣ-ль свирѣпствовать въ сраженіи ?
Мнѣ-ль рѣшить судьбу царей?—
Я пасла въ уединеніи
Стадо родины моей....
Въ бурпу жизнь меня умчала Ты,
Въ домъ Владыки привела ;
Но... лишь гибель указала Ты—
Я-ль сей жребій избрала ?
ДѢЙСТВІЕ У, ЯВЛЕНІЕ ХІГ.
{Поле сраженія; назади сцены солда­
ты съ распущенными знаменами ;
впереди Поролъ и Герцогъ Бургунд­
скій; на рукахъ у нихъ лежитъ
Іоанна, смертельно раненая и не­
подвижная; онгі тихо подвигаются
впередъ. Агнеса вбіьгаетъ).
Агнес а {бросаясь къ Королю);
Ты живъ, освобожденъ, ты снова мой!
Король.
Освобожденъ— по вотъ цѣна свободы;
Смотри!
{Указываетъ на Іоанну).
Агнеса.
Іоанна! Боже! умираетъ.
50


—
394 —
Герцогъ.
Скончалась; улетѣлъ нашъ Ангелъ; тихо,
Безгорестно, какъ спящее дитя ,
Она лежитъ и райскій миръ играетъ
Кругомъ ея лица ; уже дыханье
Не подымаетъ груди ей ; по жизнь
Чувствительна еще въ рукѣ горячей.
Коро л ь.
Ея ужъ пѣтъ; она ужъ не проспется;
Ея глаза померкли для земнаго;
И съ высоты преображенный Ангелъ
Не зритъ ни слезъ, ни угрызеній нашихъ.
АгпесА.
Она жива; она глаза открыла.
Герцогъ.
Иль хочешь къ намъ изъ гроба воро­
титься?
Иль смерть покорна ей?... Она встаетъ.
I о л н п а {осматриваясь).
Гдѣ я?
Гирцогъ.
Съ твоимъ народомъ, посреди
Твоихъ, Іоанна-
Король.
Здѣсь твои друзья;
Здѣсь твоіі Король.
Iоаипа (долю смотрѣвъ
неподвижными
глазами).
Ахъ! пѣтъ! вы въ заблужденьи ;
Я не волшебница.
Король.
Ты Ангелъ чистый;
Мы были слѣпы; вашъ былъ умъ въ
затмѣньи.
Іоанна {осматриваясь съ
веселой улыбкой).
II такъ опять съ пародомъ я моимъ ;
И не отвержена; и не въ презрѣньи;
И не клянутъ меня; и я любима...
Такъ! все теперь опять я узнаю:
Вотъ мой Король— вотъ Франціи зна­
мена...
Но моего не вижу... Гдѣ оно?
Безъ знамени явиться не могу;
Его мой Богъ, Владыка мой мн І> ввѣрилъ;
Его должна передъ Господній тропъ
Я положить; теперь съ нимъ показаться
Я смѣю: я ему не измѣнила.
Король {отвративъ глаза).
Подайте знамя ей.
{Подаютъ знамя; она беретъ ею и
стоитъ никѣмъ не. будучи поддер­
живаема; небо сіяетъ яркимъ блес­
комъ).
ІОАННА.
Смотрите, радуга па небесахъ ;
Растворены врата ихъ золотыя ;
Средь Ангеловъ — на персяхъ вѣчный
Сынъ —
Въ божественныхъ лучахъ стоитъ Она,
II съ милостью ко мнѣ простерла руки;
О, что со мною?... Мой тяжелый ианцырь
Сталъ легкою крылатою одеждой...
Я въ облакахъ... я мчуся быстротечно...
Туда— туда... земля ушла изъ глазъ,
Минута скорбь, блаженство безконечно.
{Знамя выпадаетъ изъ рукъ ея, иона
мертвая на нею опускается—всѣ
стоятъ въ горестномъ молчаніи. —
Пароль подаетъ знакъ и тихо скло­
няютъ на нее всѣ знамена, такъ,
что она совершенно ими закрыта).
Жуковскій.


395
372. ИЗЪ БОРИСА ГОДУНОВА.
НОЧЬ. КЕЛЬЯ ВЪ ЧУДОВОМЪ МОНА­
СТЫРѢ (1603 г.).
Отецъ Пименъ, Григорій спящій.1
Пименъ [пишетъ передъ
лампадой}.
Еще одно, поел ѣдпее сказанье —
II лѣтопись окончена моя;
Исполненъ долгъ, завѣщанный отъ Бога
Мнѣ грѣшному. Недаромъ многихъ лѣтъ
Свидѣтелемъ Господь меня поставилъ
II книжному искуству вразумилъ:
Когда нибудь монахъ трудолюбивый
Найдетъ мой трудъ усердный, безъимян­
ный;
Зазвѣтитъ онъ , какъ я, свою лампаду,
И, пыль вѣковъ отъ хартій отряхнувъ,
Правдивыя сказанья перепишетъ,
Да вѣдаютъ потомки православныхъ
Земли родной минувшую судьбу ,
Своихъ Царей великихъ поминаютъ
За ихъ труды, за славу, за добро —
А за грѣхи, за темныя дѣянья
Спасителя смиренно умоляютъ.
На старости я сыізнова живу:
Минувшее проходитъ предо мною —
Давно-ль оно неслось событій полно ,
Волнуяся, какъ море-окіанъ ?
Теперь оно безмолвно и спокойно:
Немного лицъ мнѣ память сохранила,
Немного словъ доходитъ до меня ,
А прочее погибло невозвратно!-. .
Но близокъ день , лайпада догораетъ—
Еще одно, послѣднее сказанье [пишетъ}.
Григорій [пробуждается}.
Все тотъ-;ке сопъ! Возможно-ль? въ тре­
тій разъ !
Проклятый сонъ!.... А все передъ лам­
падой
Старикъ сидитъ, да пишетъ—и дремотой
Знать во всю ночь онъ не смыкалъ очей.
Какъ л люблю его спокойный видъ ,
Когда, душой въ минувшемъ погружен­
ный ,
Онъ лѣтопись свою ведетъ ; и часто
Я угадать хотѣлъ , о чемъ онъ пишетъ:
О темпомъ ли владычествѣ Татаръ ?
О казняхъ-ліі свирѣпыхъ Іоанна ?
О бурномъ-ли Новогородскомъ Вѣчѣ?
О сларѣ-лн отечества ? напрасно :
Ни на челѣ высокомъ , ни во взорахъ
Нельзя прочесть его сокрытыхъ думъ ;
Все тотъ-же видъ смиренный, величавый.
Такъ точно дьякъ, въ Приказѣ посѣдѣ­
лый ,
Спокойно зритъ па правыхъ и виновныхъ,
Добру и злу внимая равнодушно ,
Не вѣдая пи жалости , пи гпѣва.
Пимевъ.
Проснулся , братъ.
Григорій.
Благослови меня,
Честный отецъ.
Пимен ъ.
Благослови Господь
Тебя и днесь н присно и во вѣки.
Григорій.
Ты все писалъ и сномъ не позабылся;
А моіі покоіі бѣсовское мечтанье
Тревожило , и врагъ меня мутилъ :
Мнѣ сішлося, что лѣстница крутая
Меня вела па башню; съ высоты
Мн ѣ видѣлась Москва, что муравейникъ;
Внизу народъ на площади кипѣлъ
И на меня указывалъ со смѣхомъ ;
II стыдно мн ѣ и страшно становилось,
II, падая стремглавъ, я пробуждался....
II три раза мнѣ спился тотъ-же сопъ.
Не чудно-лп ?
Пименъ.
Младая кровь играетъ ;
Смиряй себя молитвой и постомъ ,
И сны твои видѣній легкихъ будутъ
Исполнены. Донын ѣ—если я ,
Невольною дремотоіі обезсиленъ,
Не сотворю молитвы долгой къ ночи,....
Мой старый сопъ не тихъ п не безгрѣ­
шенъ ;


396
Мнѣ чудятся то шумные пиры ,
То ратпыіі стань, то схватки боевыя ,
Безумныя потѣхи юныхъ лѣтъ !
Григорііі.
Какъ весело провелъ свою ты младость!
Ты воевалъ подъ башнями Казани,
Ты рать Литвы при Шуйскомъ отражалъ,
Ты видѣлъ Дворъ и роскошь Іоанна !
Счастливъ! А я отъ отроческихъ лѣтъ
По келіямъ скитаюсь , бѣдный инокъ !
Зачѣмъ и мнѣ не тѣшиться въ бояхъ ,
Не пировать за царскою трапезой ?
Успѣлъ-бы я, какъ ты, на старость лѣтъ
Отъ суеты , отъ міра отложиться,
Произнести монашества обѣтъ,
II въ тихую обитель затвориться.
IIимкпъ.
Не сѣтуй, братъ, что рано грѣшный свѣтъ
Покинулъ ты , что мало искушеніи
Послалъ тебѣ Всевышній. Вѣрь ты мнѣ:
Насъ издали плѣняютъ слава , роскошь
И женская лукавая любовь.
Я долго жилъ и многимъ насладился;
Но съ той поры лишь вѣдаю блаженство,
Какъ въ монастырь Господь меня привелъ.
Подумай, сынъ, ты о Царяхъ великихъ:
Кто вышепхъ? Единый Богъ. Кто смѣетъ
Противу нихъ? Никто. А что-же? Часто
Златой вѣнецъ тяжелъ имъ становился:
Они его мѣняли на клобукъ.
Царь Іоаннъ искалъ успокоенья
Въ подобіи монашескихъ трудовъ.
Его дворецъ, любимцевъ гордыхъ полный,
Монастыря видъ новый принималъ :
Кромѣшники въ тэфьяхъ и власяницахъ
Послушными являлись чернецами ,
А грозный Царь ш умномъ богомольнымъ.
Я видѣлъ здѣсь, вотъ въ этой самой кельѣ
(Въ пей жилъ тогда Кириллъ многостра­
дальный ,
Мужъ праведный ; тогда ужъ и меня
Сподобилъ Богъ уразумѣть ничтожность
Мірскихъ суетъ), здѣсь видѣлъ я Царя,
Усталаго отъ гнѣвныхъ думъ и казней;
Задумчивъ, тихъ сидѣлъ межъ нами Гроз­
ный ;
Мы передъ нимъ недвижимо стояли,
II тихо онъ бесѣду съ нами велъ.
Онъ говорилъ игумну и всей братьѣ:
«Отцы мои, желанный день придетъ,
«Предстану здѣсь алкающій спасенья ;
«Ты, Никодимъ, ты, Сергій, ты, Кириллъ,
«Вы всѣ—обѣтъ примите мой духовный:
«Пріиду къ вамъ преступникъ окаянный
«II схиму здѣсь честную восприму,
«Къ стонамъ твоимъ, святый отецъ, лри-
падши.»
Такъ говорилъ державный Государь ,
И сладко рѣчь изъ устъ его лилася,
II плакалъ онъ. А мы въ слезахъ молились,
Да ниспошлетъ Господь любовь и миръ
Его душѣ, страдающей и бурной.
А сынъ его Ѳеодоръ ? На престолѣ
Онъ воздыхалъ о мирномъ житіи
Молчальника. Онъ царскіе чертоги
Преобразилъ въ молитвенную келью;
Тамъ тяжкія , державныя печали
Святоіі души его не возмущали.
Богъ возлюбилъ смиреніе Царя ,
11 Русь при немъ во славѣ безмятежной
Утѣшилась ; а въ часъ его кончины
Сверпшлося неслыханное чудо.
Къ его одру , Царю едино зримый ,
Явился мужъ необычайно свѣтелъ ,
И началъ съ нимъ бесѣдовать Ѳеодоръ
II называть великимъ патріархомъ,
II всѣ кругомъ объяты были страхомъ,
Уразумѣвъ небесное видѣнье ,
Зане святый Владыка предъ Царемъ
Во храминѣ тогда не находился.
Когда-же онъ преставился , палаты
Исполнились святымъ благоуханьемъ,
II дикъ его какъ солнце просіялъ.
Ужъ не видать такою намъ Царя.
О страшное , невиданное горе !
Прогнѣвали мы Бога , согрѣшили :
Владыкою себѣ цареубійцу
Мы нарекли.
Григорій.
Давно , честный отецъ ,
Хотѣлось мнѣ тебя спросить о смерти
Димитрія Царевича ; въ то время
Ты , говорятъ , былъ въ Угличѣ.
IIИМЕIIЪ.
Охъ , помню !
Привелъ меня Богъ видѣть злое дѣло,
Кровавый грѣхъ. Тогда я въ дальній
Угличъ


—
397
На нѣкое был. посланъ послушанье;
Пришелъ л въ ночь. Наутро, вь часъ
обѣдни ,
Вдругъ слышу звонъ; ударили въ набатъ;
Крикъ, шумъ. Бѣгутъ на дворъ Цари­
цы. Я
Сп-вшу туда-жъ, а тамъ уже весь го­
родъ.
Гляжу: лежитъ зарѣзанный Царевичъ:
Царица-мать въ безпамятствѣ надъ нимъ,
Кормилица въ отчаяньи рыдаетъ,
А тутъ народъ остервенясь волочитъ
Безбожную предательницу—мамку....
Вдругъ между нихъ, свирѣпъ, отъ злости
блѣденъ ,
Является Іуда — Бптяговскій.
«Вотъ, вотъ злодѣй!» раздался общій
вопль,
И въ мигъ его пе стало. Тутъ народъ
Вслѣдъ бросился бѣжавшимъ тремъ убій­
цамъ.
Укрывшихся злодѣевъ захватили
II привели предъ теплый трупъ младе-
ца,
II, чудо—вдругъ мертвецъ затрепеталъ.
«Покайтесл»!—народъ имъ загремѣлъ :
II въ ужасѣ подъ топоромъ злодѣи
Покаялись—и назвали Бориса.
Григоргіі.
Какихъ былъ лѣтъ Царевичъ убіенный?
IIимкпъ.
Да лѣтъ семи ; ему-бы нынѣ было
(Тому прошло ужъ десять лѣтъ.... нѣтъ
больше :
Двѣнадцать лѣтъ)—онъ былъ-бы твой
ровесникъ
П царствовалъ ; но Богъ судилъ иное.
Сеіі повѣстью плачевной заключу
Я лѣтопись свою; съ тѣхъ поръ я мало
Вникалъ въ дѣла мірскія. Братъ Григорій,
Ты грамотой своіі разумъ просвѣтилъ,
Тебѣ своіі трудъ перелаю. Въ часы
Свободные отъ подвиговъ духовныхъ,
Описывай , не мудрствуя лукаво ,
Все то, чему свидѣтель въ жизни бу­
дешь :
Войну и миръ, управу Государей ,
Угодниковъ святыя чудеса ,
Пророчества и знаменья небесны.
А мнѣ пора , пора ужъ отдохнуть
II погасить лампаду- Но звонятъ
Къ заутрени.... благослови , Господь,
Своихъ рабовъ!.. Подай костыль, Григорій.
(Уходите).
Григорій.
Борисъ , Борисъ ! все предъ [тобой тре­
пещетъ ,
Никто тебѣ не смѣетъ и напомнить
О жребіи несчастнаго младенца;
А между тѣмъ отшельникъ въ темной
кельѣ
Здѣсь па тебя доносъ ужасный пишетъ:
И пе уйдешь ты отъ суда мірскаго ,
Какъ не уйдешь отъ Божьяго суда.
ГРАНИЦА ЛИТОВСКАЯ.
Князь Курбскій и Самозванецъ
(оба верхами. Полки при­
ближаются Кб іраницѣ).
Курбскій (прискакаѵе первый).
Вотъ, вотъ она, вотъ Русская граница!
Святая Русь! Отечество! я твоіі!
Чужбины прахъ съ презрѣньемъ отря-
хаю
Съ моихъ одеждъ , пью жадно воздухъ
НОВЫЙ :
Оііъ мнѣ родной! теперь твоя душа,
О моіі отецъ, утѣшилась, и въ гробѣ
Опальныя возрадуются кости !
Блеснулъ опять наслѣдственный нашъ
мечъ,
Сеіі славный мечъ — гроза Казани тем-
*
ноіі,
Сей добрый мечъ — слуга Царей Мос­
ковскихъ !
Въ своемъ пиру теперь онъ загуляетъ
31 своего надежу—Государя !..
Самозванецъ (ѣдете тихо
св поникшей
іоловой).
Какъ счастливъ онъ! какъ чистая душа
Вь немъ радостью и славой разыгра­
лась !
О витязь мой, завидую тебѣ!


-
398 —
Сынъ Курбскаго, воспитанный въ из­
гнаньи,
Забывъ отцемъ снесенныя обиды,
Его вину за гробомъ искупивъ ,
Ты кровь излить за сына Іоанна
Готовишься, законнаго Царя
Ты возвратить отечеству.... ты правъ,
Душа твоя должна пылать весельемъ.
Курбскій.
Ужель и ты не веселишься духомъ ?
Вотъ наша Русь: она твоя, Царевичъ.
Тамъ ждутъ тебя сердца твоихъ людей,
Твоя Москва, твой Кремль , твоя дер­
жава.
Самозванецъ.
Кровь Русская, о Курбскій , потечетъ !
Вы за Царя подъяли мечъ , вы чисты.
Я-жъ васъ веду на братьевъ ; я Литву
Позвалъ на Русь; я въ красную Москву
Кажу врагамъ завѣтную дорогу!
Но пусть мой грѣхъ падетъ не на меня,
А па тебя, Борисъ-цареубійца !
Впередъ!
Курвскій.
Впередъ! и горе Годунову!
Москва. Царскія Палаты.
Царь.
Подите всѣ —оставьте одного
Царевича со мною. (Всіь удаляются).
Умираю ;
Обнимемся: прощай, мой сынъ; сейчасъ
Ты царствовать начнешь.... о Боже ,
Боже !
Сей часъ явлюсь передъ Тобой—и душу
Мнѣ нѣкогда очистить покаяньемъ !
Но чувствую, мой сынъ , ты мнѣ до­
роже
Душевнаго спасенья.... такъ и быть!
Я подданнымъ рожденъ, и умереть
Мнѣ подданнымъ во мракѣ-бъ надле­
жало ;
Но я достигъ верховной власти—чѣмъ?
Не спрашивай. Довольно: ты невиненъ,
Ты царствовать теперь по праву станешь,
А я за все одинъ отвѣчу Богу.
О милый сыпъ, не обольщайся ложно,
Не ослѣпляй себя ты добровольно.
Вь дни бурные державу ты пріемлешь.
Опасенъ онъ, сеіі чудный Самозванецъ,
Онъ именемъ ужаснымъ ополченъ.
Я, съ давнихъ лѣтъ въ правленьи иску­
шенный,
Могъ удержать смятенье и мятежъ;
Передо мной они дрожали въ страхѣ;
Возвысить гласъ измѣна не дерзала :
Но ты, младой, неопытной властитель,
Какъ управлять ты будешь подъ грозой,
Тушить мятежъ, опутывать измѣну!
Но Богъ великъ! Онъ умудряетъ юность,
Онъ слабости даруетъ силу... слушай:
Совѣтника во первыхъ избери
Надежнаго, холодныхъ, зрѣлыхъ лѣтъ ,
Любимаго народомъ, а въ боярахъ
Почтеннаго породой или славой —
Хоть Шуйскаго. Для войска нынѣ ну­
женъ
Искусный вождь: Басманова пошли
И съ твердостью спеси боярскій ропотъ.
Ты съ малыхъ лѣтъ сидѣлъ со мною
въ Думѣ,
Ты знаешь ходъ державнаго правленья:
Не измѣняй теченья дѣлъ. Привычка
Дужа державъ. Я нынѣ долженъ былъ
Возстановить опалы, казни — можешь
Ихъ отмѣнить; тебя благословятъ,
Какъ твоего благословляли дядю ,
Когда престолъ онъ Грознаго пріялъ.
Со временемъ и понемногу снова
Затягивай державныя бразды.
Теперь ослабь, изъ рукъ не выпуская.
Будь милостив ь, доступенъ къ инозем­
цамъ ,
Довѣрчиво ихъ службу принимай,
Со строгостью храни уставъ церковный;
Будь молчаливъ! не долженъ царскій
голосъ
На воздухѣ теряться по пустому;
Какъ звонъ святой, онъ долженъ лишь
вѣщать
Велику скорбь или великій праздникъ.
Храни, храни святую чистоту
Невинности и гордую стыдливость :
Кто чувствами въ порочныхъ наслаж­
деньяхъ
Въ младые дни привыкнулъ утопать ,
Тотъ, возмужавъ, угрюмъ и кровожаденъ,
И умъ его безвременно темнѣетъ.
Въ семьѣ своей будь завсегда главой ;


399
Мать почитай, но властвуй самъ собою—
Ты мужъ и Царь; люби свою сестру—
Ты ей одинъ хранитель остаешься.
Ѳеодоръ (на колѣнахъ).
Нѣтъ, нѣтъ—живи и царствуй долго­
вѣчно:
Народъ и мы погибли безъ тебя.
Царь.
Все копчено—глаза мои темнѣютъ.
Я чувствую могильный хладъ...
(Входитъ патріархъ, святители , за
ними всѣ бояре. Царицу ведутъ
подъ руки; Царевна рыдаетъ).
Кто тамъ!
А! схима... такъ! святое постриженье...
Ударилъ часъ! въ монахи Царь идетъ:
И темный гробъ моею будетъ кельей.
Повремени, владыка патріархъ,
Я Царь еще; внемлите вы, бояре :
Се тотъ, кому приказываю царство;
Цѣлуйте крестъ Ѳеодору. Басмановъ,
Друзья мои... при гробѣ васъ молю
Ему служить усердіемъ и правдой!
Оиъ такъ еще и младъ и непороченъ.
Клянетесь ли?
Бояре.
Клянемся.
Царь.
Я доволенъ.
Простите-жъ мнѣ соблазны и грѣхи,
П вольныя и тайныя обиды....
Святый отецъ, прпблпжься, я готовъ.
(Начинается обрядъ постриженія.
Женщинъ въ обморокѣ выносятъ).
А. Пушкинъ.
.373. ИЗЪ ШЕСЫ: СКУПОЙ
РЫЦАРЬ.
(ПОДВАЛТ,).
БАРОНЪ.
Я
Весь день минуты ждалъ, когда сойду
Въ подвалъ мой тайный къ вѣрнымъ
сундукамъ.
Счастливый день! могу сегодня я
Въ шестой сундукъ (въ сундукъ еще
неполный)
Горсть золота накопленнаго всыпать.
Немного кажется, по понемногу
Сокровища растутъ. Читалъ я гдѣ-то,
Что царь однажды воинамъ своимъ
Велѣлъ снести земли по горсти въ кучу,
II гордый холмъ возвысился, и царь
Могъ съ вышины съ весельемъ озирать
П долъ, покрытый бѣлыми шатрами,
II море, гдѣ бѣжали корабли.
Такъ я, по горсти бѣдной принося
Привычну дань мою сюда въ подвалъ ,
Вознесъ мой холмъ—и съ высоты его
Могу взирать на все, что мн ѣ под­
властно.
Что не подвластно мнѣ ? какъ нѣкій
демонъ
Отселѣ править міромъ я могу ;
Лишь захочу—воздвигнутся чертоги;
Въ великолѣпные мои сады
Сбѣгутся нимфы рѣзвою толпою ;
II музы дань свою мнѣ принесутъ
II вольный геній мнѣ поработится
И добродѣтель и безсонный трудъ
Смиренно будутъ ждать моей награды.
Я свистну, и ко мнѣ послушно, робко
Вползетъ окровавленное злодѣйство
II руку будетъ мнѣ лизать, и въ о’чи
Смотрѣть, въ нихъ знакъ моей читая
мг
ЕОЛ“-
Мнѣ все послушно, я-же ничему;
Я выше всѣхъ желаній; я спокоенъ*
Я знаю мощь мою: съ меня довольно
Сего сознанья... (смотритъ на свое зо­
лото).
Кажется немного,
А сколькихъ Человѣческихъ заботъ
Обмановъ, слезъ, моленій и проклятій
Оно тяжеловѣсный представитель!


400 —
Тутъ есть дублонъ старшшыіі... вотъ опъ.
Нынче
Вдова мнѣ отдала его, по прежде
Съ тремя дѣтьми полдня передъ окномъ
Она стояла на колѣняхъ воя.
Шелъ дождь, и пересталъ, и вновь по­
шелъ ,
Притворщица не трогалась ; я могъ бы
Ее прогнать, по что-то мнѣ шептало,
Что мужнинъ долгъ она мнѣ принесла,
И не захочетъ завтра быть въ тюрьмѣ.
Л этотъ! этотъ мнѣ принесъ Тибо —
Гдѣ было взять ему лѣнивцу, плуту !
Укралъ копечно, или, можетъ быть,
Тамъ на большой дорогѣ, ночью, въ
рощѣ...
Да! если бы всѣ слезы, кровь и потъ,
Пролитые за все, что здѣсь хранится,
Изъ пѣдръ земныхъ всѣ выступили
вдругъ,
То былъ бы вновь потоп ь — я захлеб­
нулся бъ
Въ моихъ подвалахъ вѣрныхъ. По лора.
(Лочеягг отпереть сундуке).
Я каждый разъ, когда хочу сундукъ
Мой отпереть , впадаю въ жаръ и тре­
петъ.
Не страхъ (о, нѣтъ! кого бояться мнѣ?
При мнѣ моіі мечъ, за злато отвѣчаетъ
Честной булатъ), но сердце мнѣ тѣснитъ
Какое-то невѣдомое чувство....
Насъ увѣряютъ медики : есть люди,
Въ убійствѣ находящіе пріятность.
Когда я ключъ въ замокъ влагаю, тоже
Я чувствую, что чувствовать должны
Они, вонзая въ жертву ножъ: пріятно
II страшно вмѣстѣ. (Отпираете сун­
дуке).
Вотъ мое блаженство!
(Всыпаете деньги).
Ступайте, полно вамъ по свѣту рыскать,
Служа страстямъ и нуждамъ человѣка.
Усните здѣсь спомъ силы и покоя ,
Какъ боги спятъ въ глубокихъ небе­
сахъ....
Хочу себіі сегодня пиръ устроить:
Зажгу свѣчу предъ каждымъ сундукомъ,
И всѣ ихъ отопру, и стану самъ
Средь нихъ глядѣть па блещущія груды.
(Зажигаете свѣчи и отпираете
сундуки одине за другиме).
Я царствую!—Какой волшебный блескъ!
Послушна мнѣ, сильна моя держава;
Въ пей счастіе, въ ней честь моя и слава!
Я царствую—но кто во слѣдъ за мной
Пріиметъ власть надъ нею ? Моіі на­
слѣдникъ!
Безумецъ, расточитель молодой !
Развратниковъ разгульныхъ собесѣдникъ!
Едва умру, опъ, онъ сойдетъ сюда
Подъ эти мирные, нѣмые своды
Съ толпой ласкателей, придворныхъ жад­
ныхъ.
Укравъ ключи у трупа моего,
Онъ сундуки со смѣхомъ отопретъ
11 потекутъ сокровища мои
Въ атласные, дырявые карманы.
Онъ разобьетъ священные сосуды,
Онъ грязь елеемъ царскимъ напоитъ ,
Опъ расточитъ .... А по какому праву?
Мнѣ развѣ даромъ это все досталось ,
Пли шутя , какъ игроку , который
Гремитъ костьми , да груды загребаетъ?
Кто знаетъ , сколько горькихъ воздер­
жаній ,
Обузданныхъ страстеіі, тяжелыхъ думъ,
Дневныхъ заботъ, ночей безсонныхъ
мнѣ
Все это стоило? Пдь скажетъ сынъ,
Что серце у меня обросло мохомъ,
Что я не зналъ желаній , что меня
II совѣсть никогда не грызла , совѣсть,
Когтистый звѣрь, скребящііі сердце, со­
вѣсть,
Незванный гость, докучпый собесѣдникъ,
Заимодавецъ грубый; эта вѣдьма,
Отъ коей меркнетъ мѣсяцъ и могилы
Смущаются и мертвыхъ высылаютъ ?
Нѣтъ, выстрадай сперва себѣ богатство,
А тамъ, посмотримъ, станетъ-ли несчаст­
ный J
То расточатъ, что кровью пріобрѣлъ.
О, если б ь могъ отъ взоровъ недостойныхъ
Я скрыть подвалъ! о, еслибъ изъ могилы
Придти я могъ, сторожевою тѣнью
Сидѣть на сундукѣ и отъ живыхъ
Сокровища мои хранить какъ нынѣ!
Л. Пушкине.


374. ИЗЪ ДРАМЫ: РУКА ВСЕ­
ВЫШНЯГО ОТЕЧЕСТВО
СПАСЛА.
АКТЪ ПЯТЫЙ.
ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.
*
Внутренность Грановитой Палаты.
Выходъ 1.
МинипъиРжевскіи
(идутъ къ выходу, у коего на
часахъ стоитъ казакъ).
К А ЗАКЪ.
Насталъ день двадцатыіервый Февраля!
День радостный избранія Царя !
Князь и Москва во храмѣ молятъ Бога,
А мы, невольники, на долгой стражѣ,
Не можемъ Богоматери молиться,
Да ниспошлетъ Свое благословенье....
Мпипиъ.
Господній Домъ вездѣ, гдѣ есть молитва!
Молись и ты, и будетъ храмъ вътебѣ!
Ржквскііі.
Святая Русь стеклась со всѣхъ сторонъ!
Цо удицамъ несметный толпы
Готовятся къ избранію Царя....
Бояре не рѣшатъ, рѣшитъ пародъ.
М инпн ъ.
Пусть не мѣшается; ума довольно
II у бояръ....
Ржевскііі.
Но кто удержитъ ихъ?
Минипт;
Господь и Князь!.... Идутъ! Уйдемъ ско­
рѣе!....
Выходъ 2.
Тѣ-же иIIожарскій
{сопровождаемый соборомъ вое­
водъ , бояръ, дворянъ и выбор­
ныхъ людей).
110ЖАРСКIіі.
Постой, Козьма! Ты былъ на полѣ брани;
Ты словомъ помогалъ , ты дѣлалъ дѣ­
домъ;
Какъ грозный вождь, ты поражалъ вра­
говъ;
Ты охранялъ несчастныхъ: раны братій
Цѣлительнымъ складывалъ растеньемъ
II всѣхъ усерднѣе молился! Мининъ!
Црисутствуіі-же избранію Царя! —
51


—
402
Мининъ (низко кланяясь).
О свѣтлый Князь! Могу-ли я ничтожный
Иа сонмъ бояръ ходить ?
Трубецкой.
Всѣ просятъ , Мининъ !
II твой совѣтъ боярскаго не хуже !
Мипипъ.
Благодарю , бояре ! Богъ воздастъ
Сторицею боярамъ православнымъ.
Но я не сяду, нѣтъ—я мѣщанинъ.
Позвольте мнѣ , великіе бояре ,
Внимать вамъ, стоя у дверей !
Пожарскій.
Какъ хочешь !
Честь предъ тобой , но принуждать не
смѣемъ,
Изъ уваженія къ твоимъ заслугамъ.
Возсядьте-л:е, бояре и дворяне ,
Сановники и Выборные люди !
Васъ призвалъ я на трудное избранье ;
Но благъ Господь ! Онъ намъ Покровъ
и Сила.
(Весь Соборе занимаетъ приготовлен­
ныя мѣста около столовъ, на ко­
торыхъ стоятъ ‘чернильницы гі
разбросана бумага).
IIожарскііі(сидя).
Свободна Русь, Господнимъ заступлень­
емъ !
Исчезли тмы враговъ, и благость Неба
Избрать Царя намъ нынѣ дозволяетъ!
По, братія ! съ слезами па очахъ ,
Молю : не избирайте иновѣрца !
Святая Русь своихъ Царей имѣла ,
Единственно па свѣтѣ православныхъ!
Родясь , уже Царь будущій пріемлетъ
Помазанье отъ Господа —Царя !
Царь па землѣ Господній представитель!
Онъ мудростью небесною исполненъ ,
Онъ крѣпостью небесной препоясанъ !
П мояйю-ли, чтобъ чуждый иновѣрецъ,
Священную Царей пріемля шапку ,
Въ душѣ своей всѣ чувства заглушилъ,
Которыя его влекутъ за море !
Мы видѣли ужасные примѣры
Въ сосѣдствѣ нашемъ и у насъ самихъ.
Еще въ предѣлы царства не вступая ,
Ужъ сколько зла посѣялъ Владиславъ !
II, можетъ быть, десятокъ лѣтъ, другой,
Не высосутъ убійственнаго зла !
Но благъ Господь!—Вы обратите взоры
На поколѣніе Царей Московскихъ !
Не уже-ли Богъ вовсе уничтожилъ
Потомковъ Калиты и Іоанновъ ?
Не уже-ли отъ Царской крови вовсе
Намъ отрасли послѣдней не осталось ?
Отъ Царской крови.... Да, Соборъ Вели­
кій !
Отъ Царской крови долженъ быть Вла­
дыка
11 Повелитель многихъ царствъ и кня­
жествъ !
Что личныя достоинства вельможи ?
Что предковъ рядъ и доблестныхъ и
славныхъ ?
Монашеская лѣтопись—и только!
Раздоръ предъ нимъ , раздоръ за нимъ;
невольно
Гласъ слышится въ душѣ : онъ былъ
мнѣ равенъ !
Считается смі.швымъ повиновенье
Тому , кто самъ всегда повиновался !
Прилична ли тому царей держава,
Кто царствовать безъ трепета не можетъ?
А наконецъ скажу я вамъ : держава
Не можеть быть наградой за труды,
За личныя заслуги государству.
На то помѣстья , золотыя пѣпи ,
И знаки разные монаршей ласки ;
На то чипы, иа то цареіі вниманье,
Народная любовь и одобренье,—
А наконецъ Небесъ благословенье....
А царская порфира — не награда !
II только тотъ ее свободно носитъ ,
Кто въ пеленахъ ее уже примѣрилъ—
11 каждый день , крѣпясь и возрастая ,
Къ ней постепенно, долго привыкалъ !
А пе | ожденпому отъ царской крови
Она тяжка , какъ Божіе проклятье
За святотатство! Мало ль честолюбцевъ
Подъ бременемъ порфиры упадали ?
II кто изъ васъ не помнитъ Годунова,
Отрепьева и Шуйскаго пе помнитъ ?
Вы слышали, какъ за моремъ предатель
Вѣнецъ Цареіі, какъ тать ночной, похи­
тилъ ?


403
Вы помните : Великій Іоаппъ
Съ нимъ не хотѣлъ имѣть сношеній; че­
стію
Отвергнулъ миръ, безчестье наносящій,
II царское послалъ ему презрѣнье !
II вѣрьте, кто въ порфирѣ пе родился,
Тотъ не умретъ въ пороирѣ, какъ за­
конный
Наслѣдственный Помазанникъ Небесъ !
Не онъ, такъ дѣти кровію заплатятъ
За похищенье Царскаго престола !
Пусть мудрствуютъ умомъ честолюби­
вымъ ,
Но разумъ нашъ, вы зпаете, какъ ша­
токъ !
Мы извиняемъ паши преступленья,
Мы осуждаемъ слабости другихъ,
Какъ намъ полезнѣй, выгоднѣе, лучше. —
Но что-жъ ? Придетъ съ мечемъ суро­
вый опытъ
II, грѣшные , мы каемся, по поздно!—
Я все сказалъ. Вотъ правила мои.
Кто не согласенъ съ мнѣніемъ моимъ ,
Пусть намъ свое объявитъ.
{Продолжительное молчаніе').
— Вы молчите !
Благодарю Небеснаго Отца ,
Что Онъ словамъ моимъ далъ крѣпость,
силу
II убѣдительность!—Теперь къ избранью!
Но , братія , спокойно углубитесь,
Внимательно разслѣдуйте былое ,
II въ будущность смотрите безкорыстно!
Не забывайте, жребій нспадетъ,
А съ нимъ судьба отечества и ваша !
Я знаю, что межъ вами много есть ,
Которые меня считаютъ другомъ ,
Приверженцемъ ихъ собственнаго сча­
стья ,
II потому со мной вездѣ готовы !
Я это испыталъ на полѣ брани.
Чтобъ отдалить упреки государства,
Всѣ признаки разрушить заговора ,
Не объявлю я мнѣнья моего ,
Но тайно поручу его бумагѣ :
Вы моему послѣдуйте примѣру.
{Пожарскій пишете и всѣ, разрывая
лежащую по столам« бумагу, на
лоскутках« пишут«, свертывают«
и оставляют« пред« собой).
Мпнпнъ {невольно
по­
двигаясь вперед«.)
Творецъ благій! Какой священный часъ!
Какъ сердце замерло! — Морозъ и трепетъ
По членамъ ходятъ!—Господи! Пошли
Единодушіе сему Собору !
Да согласитъ всѣ нужды государства
II у тебя испроситъ намъ Владыку !
(Продолжительное молчаніе; ггзбра-
ніе продолжается).
Пожарскій (тгіхо).
Въ душѣ моей и трепетъ и надежда.
{Молчаніе).
Мининъ.
О , не оставь въ послѣднюю минуту
Святой Руси !
{Молчаніе).
IIОЖАРскій.
Ты велъ меня па славу!
О , увѣнчай усилія честныя !
(Молчаніе).
Измайлов ъ.
Князь , повели собрать....
Пожарскій (отирая слезы).
О братья, братья !
Что , если здѣсь раздору сѣмена ?....
Трубецкой.
По совѣсти мы мнѣнія писали....
Измайловъ.
II клятву вновь мы подтвердить готовы!
Пожарскій.
Не трепеталъ я смерти въ ратномъ полѣ:
А эдѣсь тоска и страхъ стѣснили сердце!
Но благъ Господь и не оставитъ насъ.
Ты голоса пе подавалъ, Козьма I
Такъ собери-жъ чужіе голоса


404 —
(Минине, взявъ со стола золотое
блюдо, обходите всѣ столы и со­
бираете голоса).
Стань здѣсь, при маѣ, и отбирай: какой,
Кѣмъ дань и на кого ?
Минннъ(отобравъ мно­
жество голосовъ
и предлагая каж­
дый Князю По­
жарскому , се и -
зумленгеме) :
Глазамъ не вѣрю.
(Продолжаете разбирать голоса тѣмъ
же порядкомъ , и приходя посте­
пенно въ большее и большее удив­
леніе).
Не слыхано, не видано!
(Опустивъ послѣдній голосъ).
Очудо!
Твою-ль десницу не узнаетъ грѣшникъ?
Единодушна Русь, единогласна!!
(Въ восторгѣ, поднявъ глаза и руки
къ небу, стоитъ какъ-бы пора згсен-
ный нѣкимъ чудомъ).
Измайлов ъ.
О, не терзай Соборъ нетерпѣливый
II возгласи: кого Господь назначилъ?
Трубецкой.
Смотрите: онъ безмолвенъ, недвижимъ!
Глаза горе вознесъ и льются слезы!
Измайловъ.
Князь, объяви!
Пожарскій (съ жадно­
стію и съ не­
меньшимъ у-
дивленіемъ
перебирая го­
лоса).
II я внимаю чудо!
Единодушно, такъ! единогласно
Соборомъ избранъ : Михаилъ Романовъ,
Сынъ Ѳедора, въ монахахъ Филарета.
(Вставъ).
Провозгласимъ отъ сердца и души:
Да здравствуетъ Царь Михаилъ Рома­
новъ !
Всъ (вставъ).
Да здравствуетъ Царь Михаилъ Рома­
новъ!
Пожарскій (обнимал Тру-
бецкаго потомъ
и другихъ).
Обнимемся, бояре! этотъ день —
День радостный любви и воскресенья!
ІВсѣ другъ другъ друга обнимаютъ,
проливая слезы).
Трубецкой (обнимая Из­
майлова).
Что, номнишь-ли, какъ ты подозрѣвалъ!
Измайловъ.
О, перестань! Забудь свою обиду!
Трубецкой(обнимаяМи­
нина).
Прости, Козьма !
Минипъ (почтительно
кланяясь).
Прости меня, Бояринъ !
Пожарскій.
О, радуйтесь и плачьте отъ восторга!
(За дверьми слышны голоса).
Ура! Ура! Да здравствуетъ!....
Пожарскій.
Кричатъ !
Не разберу! Народъ пришелъ въ вол­
ненье!....


-
405 —
ВЫХОДЪ ПОСЛѢДНІЙ.
Т II-/К Е И ТОЛПА НАРОДА
(вламывается въ дверь").
Голоса въ народъ.
Къ чему Соборъ?—Чего онъ медлитъ?—
Братья!
(Пожарскій идетъ къ народу; толпа
отступаетъ).
Князь! Самъ Князь! Назадъ!
IIОЖАРСКIіі (гнѣвно).
Что это значитъ, Русь? Опять измѣна?
Гражданинъ (низко кла­
няясь).
Князь ! Извини ! Совѣтъ твой прерыва­
емъ !
Но вся Моква тебя съ слезами молитъ—
Пхъ челобитную услышить!
Пожарскій.
Просимъ!
ГРАЖДАпИIIЪ.
«Намъ нуженъ Царь!» кричатъ они; Со­
боръ
Напрасно мудрствуетъ , когда законный
Наслѣдникъ есть отъ крови Іоанна,
Отъ крови Анастасіи прекрасной!
У нихъ свой толкъ. Единогласнымъ сон­
момъ
Москва, вся Русь Собору бьетъ челомъ,
Да изберетъ па Царство Михаила
Романова! (Низко кланяясь)1. Не гнѣвай­
тесь , бояре!
Мы общее блаженство предлагаемъ!
Пожарскій (обнявъ граж­
данина).
Другъ, если можешь, обними Москву
Такъ пламенно, какъ я тебя лобзаю !
Поздравь Москву! Собор ь единогласно ,
Единодушно избралъ Михаила !
Нѣтъ , не Соборъ, Господь избралъ , и
слава
Ему отнынѣ и до-вѣка!
Вс-в.
Слава!
Да здравствуетъ Царь Михаилъ!—Ура !
Пожарскій.
Свершилось! Богъ благословилъ отчизну!
Царь Михаилъ, помазанный отъ вѣка,
Пріемлетъ Русь въ родительскія руки—
11 благо ей!....
Но что со мной, Всесильный?
Какая радость по сердцу разлилась!
Какая тма объемлетъ всю Палату,
А Небеса въ сіяніи раскрылись!
Внемлите! Гласъ, не мой ничтожный
гласъ,
Но свыше гласъ изъ устъ моихъ стре­
мится !
Воскресла Русь! Гремятъ колокола!
Святители несутъ иконы; люди
Густой толпой тѣснятся съ крестнымъ
ходомъ
Предъ костромскимъ монастыремъ! Свя­
титель
Пріемлетъ крестъ и именемъ народа
Зоветъ Царя! Но.... юноша прекрасный
(Онъ видѣлъ смуты, слышалъ о несчасть­
яхъ
Святой Руси), колеблется , не хочетъ
Идти туда, куда Господь зоветъ!
Но Божій гласъ раздался у обѣдни !
Сь Евангельемъ и со Крестомъ Святымъ
Святитель сталъ предъ юнымъ Михаи­
ломъ;
Зоветъ его , зоветъ Господнимъ гла­
сомъ ,—
II се! гремитъ па встрѣчу Михаилу
То Русское, громовое ура ,
Ура любви и радости ура,
Которымъ Русь встрѣчаетъ Государя !
Смутился умъ, смутились чувства !
Гдѣ я?
Внизу лепить обширная Москва,
Вокругъ нея тѣснятся города!
Огромна Русь отъ моря и до моря!
Орды сидятъ по четыремъ концамъ!
На сѣверѣ безбрежный океанъ ,


406
На югѣ—нѣтъ конца!.... Все это—Русь!
Я въ будущность, какъ въ грамоту,
смотрю
II нѣтъ конца Великому Колѣну!
О братія! смотрите: это Онъ !
Величіемъ безмѣрнымъ осіянный !
На море сталъ могучею пятой ,
Изъ подъ пяты ряды ширококрылыхъ ,
Огромныхъ кораблеіі несутся въ море!
Земля дрожитъ отъ тяжести Его,
А небеса Его главу вмѣщаютъ!
Неизмѣримъ сеіі Русскій полубогъ ,
Въ объятіяхъ онъ сжалъ Святое Царство,
Покровомъ обвивая многоцѣннымъ
Для пасъ еще непостижимыхъ благъ !
Святая Русь! Обыкновенный разумъ
Судьбы твоеіі въ себѣ вмѣстить не мо­
жетъ !
О ты, Святая Матерь, Русь родная!
Красуйся подъ державой Михаила !
Чтобъ дня сего не истребилась память,
Чтобъ Русскій родъ объ милости Гос­
подней
Не забывалъ— я къ вамъ взываю, братья,
Святой Руси безчисленныя дѣти !
Изъ вѣка въ вѣкъ, пока потухнетъ
солнце,
Пока людей не истребится память,
Святите день избранья Михаила,
День двадцать первый Февраля!
Всъ.
ура!!
Н. Кукольник«.
375. ТОРКВАТО ТАССО.
АКТЪ I, ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.
(Дорога въ Портичи; вдали видно море;
кв сѣверо-западу — Везувіи, надъ
коимъ горитъ слабое пламяу
ВЫХОДЪ I.
Тассъ (одинъ, выгиедъ на
дорогу, останавли­
вается. Ночь).
Корнелія ужъ спитъ п обо мнѣ
Не мыслитъ. Пусть не мыслитъ, Слава
Богу I
Я вырвался изъ родственныхъ объятій,
Простертыхъ на коварную погибель;
Свободенъ, но куда теперь идти ?
Вотъ море, чудное, какъ мысль поэта,
Какъ мысль поэта необъятно!.... Тихо
Оно лежитъ въ обширной колыбели!
Съ какимъ смиреніемъ, на персяхъ яс­
ныхъ ,
Опо дѣтей земли коварной носитъ!....
II тамъ,—гдѣ самый умъ-бы утонулъ
Въ безбрежности , для мысли недоступ­
ной, —
Тамъ ноги слабыя созданій слабыхъ
Безвредно ходятъ. — Все для человѣка,
Великое покорно человѣку,
Прекрасное покорно человѣку; —
Чему-же самъ покоренъ человѣкъ?!...
(Вздохнув}; продолэкаетъ гідти....
увидѣвъ Везувій останавливается').
А тамъ другой естественный поэтъ!
Онъ и въ ночи своимъ огнемъ пылаетъ
II далеко его вѣнецъ горитъ.
Кто раскалилъ въ немъ каменное сердце
II желчь свою излить на міръ заставилъ?
Не люди-ли, усѣвшись близь пего,
Ужасными дѣяньями своими
Въ немъ адское зажгли негодованье ?
Не Богъ-лп самъ хотѣлъ представить
людямъ
Того огня малѣйшую картину,
Который ихъ пожретъ за ихъ злодѣйства?
Но тщетно все! Безсмысленныя дѣти,
Они умомъ толкуютъ Божій гнѣвъ,
Естественныхъ причинъ для чуда и-
щутъ!....
Актъ III, выходъ ВТОРОЙ.
Тассъ (остановисьу
фонтана).
Прекрасный день! Какое наслажденье,
Пока еще не разгорится солнце,
Пить ароматный воздухъ; въ ясномъ
небѣ
Топить едва проснувшіяся очи!
О, сколько тамъ блаженствуетъ людей,
Тамъ, въ высотѣ, для ока недоступной!
II не онѣ ль, божественныя души
Зефиромъ облетаютъ міръ нашъ груст­
ный)


—
407 —
На деревѣ листочкомъ шевелятъ;
По зеркалу воды—струи наводятъ;
На воздухъ поднимаютъ птицъ небес­
ныхъ —
II въ ихъ устахъ такъ сладостно поютъ?
О! не онѣ-ль блистательнымъ лучемъ ,
О! не онѣ-ль алмазами Фонтана
Такъ утѣшительно играютъ? Міръ нашъ,
Свою земную родину, отчизну
Хотятъ развеселить, благія души!
На время имъ позволено слетать,
Насъ услаждать невидимой бесѣдой
II снова улетать въ свое блаженство !
Примите-жъ и меня, сыны блаженства;
Несчастнаго воздушностью небесной ,
Способностью летѣть къ вамъ — окры­
лите!
(Вя размышленіи приближается къ
правой скамейкѣ).
кнгъ V , выходъ 2.
(Народъ разступается; музыка внут­
ри начинаетъ трать хоръ; героль­
ды идутъ предъ Тассомъ, который
медленно приближается къ крес­
ламъ , кланяясь на привѣтствія
народа; его поддерживаютъ Д. Мо­
сти и К. Риги; старшины, князья,
вельможи и проч. , со провождаютъ
Тасса; старшины , указавъ Тассу
креслы, окружаютъ Вергиліевъ вѣ­
нецъ).
Хоръ (прерываемый кри­
ками народа гі ге­
рольдовъ).
Аминты сладостный пѣвецъ,
Пѣвецъ Іерусалима !
Гкрольдъ.
Дорогу первому поэту вѣка !
Народъ.
Торквату Тассу слава, долголѣтье—
Хоръ.
Вступи во храмъ, прими вѣнецъ
Отъ радостнаго Рима !
Герольдъ.
Дорогу первому поэту вѣка!
Народъ.
Благословеніе земли и неба !
Хоръ.
Онъ твой давно! Великій Римъ
Отъ радости трепещетъ!
Счастливый счастіемъ твоимъ,
Въ восторгѣ рукоплещетъ!
(Раздаются громкія рукоплесканья).
Народ ъ.
Миръ, слава , честь , богатство , долго­
лѣтье!
Герольдъ.
Дорогу первому поэту вѣка!
Народъ.
Благословенъ да будетъ праздникъ Тасса!
\Тассъ садится въ креслы).
Хоръ.
Да просвѣтлѣетъ Божій сводъ
П благодать Господня
Да осѣнитъ пасъ! Твой приходъ
Мы празднуемъ сегодня!
Тассъ.
Я здѣсь умру! Здѣсь—па своемъ я мѣ­
стѣ !
Я въ пристани—и ни за что па свѣтѣ
Къ вамъ, въ океанъ п горя и несчастій
Я пе сойду.... Друзья! Я здѣсь умру !
(Встаетъ).
Какъ я спленъ !.—
Римляне, благодар­
ность,
Признательность за милости и ласки!!
Я отъ людей ужъ ничего пе ждалъ ,
А вы меня даруете безсмертьемъ.
По, къ сожалѣнью, только трупъ поэта
Одинъ—пришелъ за лавровымъ вѣнцомъ.


408
Давнымъ давно, какъ тотъ вулканъ —«
Везувій ,
Я весь сгорѣлъ! — Я перетлѣвшій пе­
пелъ —
П скоро злая смерть меня развѣетъ.
Вы для меня нарушили обряды ,
Вы сократили праздникъ торжества,
Чтобъ пе замучить слабаго поэта....
Благодарю, еще благодарю!
Но чѣмъ же мнѣ васъ отдарить, Рим­
ляне ?
Поэзіи законъ Капитолійскій: —
Звучать стихомъ, стихами благодарность
Передъ пародомъ Римскимъ изливать;
Но не могу, съ обрядами согласно,
Привѣтствовать васъ сладкими стихами;
Я не могу изсохшими перстами
По струнамъ арфы ударять —
II звуки чистыхъ вдохновеній
Изъ струнъ покорныхъ извлекать.
Давно меня оставилъ геній ! —
Я одинокъ на всей землѣ,
Какъ одинокій кедръ въ пустынѣ!
Безумье на моемъ челѣ
II пустота въ грудной святынѣ;
Живой я мертвъ; души лишенъ!
Моя душа—воспоминанья ;
Моіі голосъ—скорбный звукъ страданья;
Вся жизнь моя—тяжелый сонъ ;
Мои дѣянья — сновидѣнья ;
Мои желанія —мечты,
II весь я—остовъ, при видѣнье ,
Символъ могильной пустоты !
(Народе рыдаетъ],
Нисколько голосовъ.
О бѣдный Тассъ! О бѣдный, бѣдный
Тассъ!
Тассъ.
Но въ жизни — жизни пѣтъ копца!
Она въ безсмертье переходить.
На лонѣ вѣчнаго Отца
Успокоеніе находитъ.
Туда, туда , въ страну небесъ
Изъ этого спѣшу я свѣта ;
Но пе хочу оставить здѣсь
Негодованье па поэта.
Въ часъ торжества и смерти въ часъ
Хочу со всѣми примириться,
Чтобъ я хотя единый разъ
Могъ на землѣ возвебёЛитьсй.
За всѣ страданія , за срамъ ,
За муки , клеветы , гоненье,
Отнесть я поручаю вамъ
Альфонсу отъ меня прощенье !
• (Садится въ креслы).
Народъ.
О добрый Тассъ! Великодушный Тассъ!
Къ вѣнцу , къ вѣнцу ; Альфонсъ, Фер­
рарскій Герцогъ.
Выходъ послѣдній.
Тъ-яіе, Альфонсъ, Леонора, Константинии
Гонзаго. (Старшины не­
сутъ вѣнецъ].
Тассъ.
Онъ здѣсь! Онъ здѣсь! Что вижу? Лео­
нора !
Вотъ два вѣнца: лавровый и терновый!
Тотъ и другой мнѣ сладостны равно.
Альфонсъ, ты здѣсь! Какъ жрецъ и про­
рицатель ,
Во храмѣ славы долясенъ я изречь
Все, что во мнѣ пи возбуждаетъ геній!
(Вставъ].
Да будетъ депь вѣнчанья моего
Молитвы днемъ и днемъ благодаренья !
Да мудрому Премудрый подаритъ
Все, что пи есть прекраснѣйшаго въ
мірѣ !
Да щедрому Всещедрый Богъ воздастъ
Сторицею за всѣ благодѣянья ;
А зла не помнитъ Онъ, Онъ, Милосер­
дый !....
Альфонсъ ! съ небесъ поэзіи своей
Торквато Тассъ тебя благословляетъ!
Да будетъ миръ внутри тебя и внѣ!
Да Божій свѣтъ красуется тобою!
Да слава имени Альфонса шумно
Міръ пролетитъ и въ каждомъ, каждомъ
мѣстѣ
Оставитъ о тебѣ святую память !
Но въ т ѣ часы , когда благословенье
Торквата Тасса дѣйствіе окажетъ,
Воспомнп обо мнѣ , о бѣдномъ 'Гассѣ !
Кто болѣе любилъ тебя, Альфонсъ ?
Кто болѣе тебя, Альфонсъ, прославилъ?
О чемъ теперь грущу на тронѣ славы?


—
409 —
Все объ тебѣ , Альфонсъ Великодушный,
Что не могу октавы сочетать
Тебѣ-же въ честь, тебѣ-жевъ прослав­
ленье !
Такъ пусть-же смерть моя въ твоихъ
объятьяхъ
Послѣднею моей поэмой будетъ !....
Аты,красаИталіиипола,
Царица дѣвъ ! Послѣдній ѳиміамъ
Поэзіи изъ устъ моихъ ліется ! —
Ты божество ! Ты небо на земли !
Ты радуга грядущаго блаженства !
Будь ангеломъ Италіи моей!
Да , зря тебя , дивится добродѣтель ,
Смущается порокъ.... По, силы неба !—
Какой-то новый воздухъ въ перси льет­
ся....
Внизу толпа—, вверху толпа. —
сіянье—
Труба гремитъ— то звуки вѣчной сла­
вы !—
Рукоплещи , великолѣпный Римъ !
Возрадуйтесь, друзья Торквата Тасса !
Весь міръ въ моихъ объятіяхъ объемлю—
И два вѣнца—одной главой пріемлю !
Изъ торжества вступаю въ торжество!
Миръ вамъ !.... И вы возстанете изъ
гроба !....
Я началъ жить!— Альфонсъ и Леонора!—
Друзья мои!— Простите! До свиданья!....
Альфонсъ.
Вѣнецъ подайте !
(Тассв , простерши руки къ вѣнцу ,
постепенно ослабѣваете ; смерть
на его лицѣ оставляете неподвиж­
ную улыбку ; Альфонсе, вырвавъ
гик руке изум генныхъ старшинъ
вѣнецъ, взбѣгаете на возвышеніе и
надѣваете его на голову Торква­
та , которую поддерживаете Мо­
сти; Леонора закрываете руками
глаза ; друзья Торквата также
восходятъ ни возвышеніе и , окру­
жное Тасса , проливаютъ слезы).
Альфонсъ (на возвыше­
ніи , проливая слезы).
Люди ! На колѣна !
Кончается великій человѣкъ !
(Всѣ становятся на колѣна ; раз­
даются громкія рыданія; занавѣсь
медленно опускается}.
Н. Кукольникъ.
52


376. изъ НЕДОРОСЛЯ.
ДѢЙСТВІЕ I, ЯВЛЕНІЕ I.
Г-жа Простакова, Митрофанъ, Еремеевна.
Г-жа Простакова.
(Осматривая кафтанъ на Митро­
фанѣ).
Кафтанъ весь испорченъ, Еремеевна !
введи сюда мошенника Тришку. (Ере­
меевна отходитъ). Онъ воръ вездѣ его
обузилъ. Митрофанушка , другъ мой ! я
чаю, тебя жметъ до смерти. Позови сю­
да отца.
(Митрофанъ отходитъ).
ЯВЛЕНІЕ И.
Г-жа Простакова, Еремеевна, Тришка.
Г-жа Простакова (Тришкѣ).
А ты, скотъ , подойди поближе.— Не
говорила-дь я тебѣ, воровская харя,
чтобъ ты кафтанъ пустилъ шире? Дитя,
первое, растетъ ; другое, дитя безъ уз­
каго кафтана деликатнаго сложенія- Ска­
жи, болванъ, чѣмъ ты оправдаешься ?
Тришка.
Да вѣдь я, сударыня, учился самоуч­
кой. Я тогда-же вамъ докладывалъ: ну,
да извольте отдавать портному.
Г-жа Простакова.
Такъ развѣ необходимо надобно быть
портнымъ, чтобъ умѣть сшить кафтанъ
хорошепько? Экое скотское разсужденіе!
Тришка.
Да вѣдь портной-то учился, сударыня,
а я нѣтъ.
Г-жа Простакова.
Еще опъ-же и спорптъ.?Портной учил­
ся у другаго, другой у третьяго; да пер-
вой-то портной у кого-же учился ? Го­
вори, скотъ !
Тришка.
Да первой-то портной, можетъ быть,
шидъ хуже и моего.
Митрофапъ (вбѣгаетъ).
Звалъ батюшку. Изволилъ сказать:
тотчасъ.
Г-жа Простакова.
Такъ поди-же вытащи его, коли до*
бромъ не дозовешься.


—
411
ДѢЙСТВІЕ III , ЯВЛЕНІЕ VII.
Кутейкинъ, ЦыФирркпнъ, Г-жа Проста­
кова и Митрофанъ.
Г-жа Простакова.
Пока онъ отдыхаетъ, другъ мой, ты
хоть для виду поучись, чтобъ дошдо до
ушей его, какъ ты трудишься, Митрофа­
нушка.
Митрофанъ.
Ну, а тамъ что?
Г-жа Простакова.
А тамъ и женишься?
Митрофанъ.
Слушай, матушка! Я тебя потѣшу, по­
учусь, только чтобъ это былъ послѣдній
разъ, и чтобъ сего-дня-жъ быть сговору.
Г-жа Простакова.
Придетъ часъ воли Божіей !
Митрофанъ.
Часъ моей воли пришелъ: не хочу учить­
ся, хочу жениться. Ты-жъ меня взманила,
пеняй на себя. Вотъ я сѣлъ.
{Цыфиркине очиниваете грифель).
Г-жа Простакова.
А я тутъ-же присяду. Кошелекъ повя­
жу для тебя , другъ мой! Софьюшкины
денежки было-бъ куда класть.
МитроФапъ.
Ну ! давай доску, гарнизонная крыса.
Задавай , что писать.
ЦЫФИРКИНЪ.
Ваше благородіе завсегда безъ дѣла
лаяться изволите.
Г-жа Простакова (работая).
Ахъ, Господи Боже мой! Ужъ ребенокъ
не смѣй и избранить ПаФпутьича! Ужъ
и разгнѣвался !
Цыфиркинъ.
За что разгнЬваться, ваше благородіе!
У насъ россійская пословица: собака лаетъ,
вѣтеръ носитъ.
Митрофанъ.
Задавай-же зады, поворачивайся.
Цыфиркинъ.
Все зады, ваше благородіе. Вѣдь съ за-
дами-то вѣкъ назади останешься.
Г-жа Простаковэ.
Не твое дѣло, ПаФнутьичь. Мнѣ очень
мило, что МитроФанушка впередъ шагать
не любитъ. Съ его умомъ, да залетѣть
далеко , да и Боже избави!
Цыфиркинъ.
Задача: изволилъ ты, на прикладъ, идти
по дорогѣ со мною; ну хоть, возьмемъ съ
собою Сидорыча. Нашли мы трое....
Митрофанъ (пишете).
Трое.
Цы фиркинъ.
На дорогѣ , на прикладъ-же, триста
рублей.
Митрофанъ (пишете).
Триста.
Цыфиркинъ.
Дошло дѣло до дѣлежа. Смякнитко, по
чему на брата ?
Митрофанъ (вычисляя шеп­
чете).
Единожды три, три; единожды нуль,
нуль ; единожды нуль , нуль.
Г-жа Простакова.'
Чтоічто?Додѣлежа?


412 —
Митрофанъ.
Вишь триста рублей, что нашли,троимъ
раздѣлить.
Г-жа Простакова.
Вретъ опъ, другъ мой сердечный' На­
шелъ деньги, ии съ кѣмъ не дѣлись: всѣ
себѣ возьми, Митрофанушка! не учись
этой дурацкой наукѣ.
Митрофанъ.
Слышь, ПаФнутьичъ, задавай другую.
Цыфиркинъ.
Пиши , ваше, благородіе. За ученье жа­
луете мнѣ въ годъ десять рублей.
Митрофэнъ.
Десять.
Цыфиркинъ.
Теперь правда пе за что; а кабы ты,
баринъ, что-нибудь у меня перенялъ, не
грѣхъ-бы тогда было и еще прибавить
десять.
Міітрофэнъ (пишете).’
Ну, ну , десять.
Цыфиркинъ.
Сколько-жъ-бы на годъ ?
Митрофанъ (вычислял, шеп­
чете).
Пуль, да нуль, пуль; одинъ да одинъ....
(задумался).
Г-жа Простаковя.
Не трудися по пустому, другъ мой, гро­
ша не прибавлю; да и не за что, наука не
такая : лишь тебѣ мученье; а все вижу
пустота. Денегъ нѣтъ, что считать? День­
ги есть, сочтемъ и безъ Паинутьича хо-
рОШОХОНЬХОі
Кутейкинъ.
Шабашъ, право, ПаФнутьичъ! Двѣ зада­
чи рѣшены. Вѣдь на повѣрку приводить
не станутъ.
Митрофанъ.
Не бось, братъ. Матушка тутъ сама не
ошибется. Ступай-ка ты теперь , Кутей-
кинъ , проучи вчерашнее.
Кутейкинъ.
(Открываете Часослове. Митрофане
берете указку).
Начнемъ, благословясь. За мноюсо вни­
маніемъ. Азъ-же есмь червь....
Митрофанъ.
Азъ-же есмь червь....
Кутейкинъ.
Червь, сирѣчь, животина, скотъ. Си-
рѣчь : азъ есмь скотъ.
Митрофанъ.
Азъ есмь скотъ.
Кутейкинъ (учебнымъ іоло-
сомъ).
А не человѣкъ.
Митрофанъ (также).
А не человѣкъ.
Кутейкинъ.
Поношеніе человѣковъ.
Митрофанъ.
Поношеніе человѣковъ.
Кутейкинъ.
И уни.иі


413
ДѢЙСТВІЕ ІУ. ЯВЛЕНІЕ VII .
Стародумъ, Софья , Правдивъ , Милонъ ,
Скотининъ, Г-жа Простакова, Простаковъ,
Митрофанъ и Еремеевна.
Г-жа Простакова {входя).
Все-ль съ тобою, другъ мой?
Митрофанъ.
Ну, да ужъ не заботься.
Г-жа Простаковэ {Стародуму).
Хорошо-ли отдохнуть изволилъ , ба­
тюшка? Мы всѣ въ четвертой комнатѣ
на цыпочкахъ ходили, чтобъ тебя не.
обезпокоить , не смѣли въ дверь загля­
нуть; послышимъ, анъ ужъ ты давно и
сюда выдти изволилъ. Не взыщи , ба­
тюшка....
Стародумъ.
О, сударыня! мнѣ очень было-бы до­
садно , ежели-бъ вы сюда пожаловали
ранѣ.
Скотининъ.
Ты, сестра, какъ на смѣхъ: все за
мною по пятамъ. Я пришелъ сюда за
своею нуждою.
Г-жа Простакова.
А я такъ за своею. {Стародуму) Поз­
вольте, мой батюшка, потрудить васъ
теперь общею вашею просьбою. {Мужу
и сыну). Кланяйтесь.
Стародумъ.
Какою, сударыня?
Г-жа Простакова.
Во-первыхъ прошу милости всѣхъ са­
диться. {Всѣ садятся, кромѣ Митрофа­
на и Еремеевны). Вотъ въ чемъ дѣло ,
батюшка: за молитвы ро іителей нашихъ
(намъ грѣшнымъ гдѣ-бь и умолить) да­
ровалъ намъ Господь Митрофанушку. Мы
все дѣлали, чтобъ онъ у насъ сталъ
таковъ, какъ изволишь его видѣть. Не
угодно-ль, мой батюшка, взять на себя
трудъ и посмотрѣть, какъ онъ у насъ
выученъ ?
Стародумъ.
О , сударыня ! До моихъ ушей уже
дошло, что онъ теперь только и оту­
читься изволилъ. Я слышалъ объ его
учителяхъ, и вижу напередъ, какому
грамотѣю ему быть надобно, учася у
Кутейкина,и какому математику, учася у
Цифиркина. (Кг Правдину). Любопытенъ-
бы я былъ послушать, чему Нѣмецъ-то
его выучилъ.
Г-жа Простакова.
]
Всѣмъ наукамъ, батюшка!!
Простаковъ.
\
\ {Вмѣстѣ).
Всему, мой отецъ!
/
Митрофанъ.
1
Всему, чему изволишь
1
Правдивъ {Митрофану).
Чему-жъ-бы напримѣръ ?
Митрофанъ {подаетк ему книгу).
Вотъ, Грамматикѣ.
П равдинъ {взяв« книгу).
Вижу, это Грамматика. Что-жъ вы въ
ней знаете ?
Митрофанъ.
Много. Существительное да прилага­
тельное— .
ПРАвдинъ.
Дверь, напримѣръ, какое имя? суще­
ствительное, или прилагательное ?
Митрофанъ.
Дверь! Котора дверь?


—
414 —
Правдивъ.
Котора дверь! Вотъ эта.
Митрофанъ.
Эта ? прилагательная.
Правдинъ.
Почему-жъ ?
Митрофанъ.
Потому что она приложена къ своему
мѣсту. Вопъ у чулана шеста недѣля
дверь стоитъ еще не навѣшена : такъ-
та покамѣстъ существительпа.
Правдивъ.
Такъ поэтому у тебя слово: дуракъ,
прилагательное, потому что оно прилагает­
ся къ глупому человѣку.
Митрофанъ.
II вѣдомо.
Г-жа Простакова.
Что? Каково, мой батюшка ?
Простаковъ.
Каково, мой отецъ ?
ПРАвдIIнъ.
Не льзя лучше. Въ Грамматикѣ онъ
силенъ.
Милонъ.
Я думаю не меньше и въ Исторіи.
Г-жа Простакова.
То, мой батюшка, онъ еще съизмала
къ исторіямъ охотникъ.
Скотииипъ.
Митрофанъ по мнѣ. Я самъ безъ того
главъ не сведу, чтобъ выборной не раз­
сказывалъ мнѣ исторій. Мастеръ, собачій
сынъ! Откуда что берется !
Г-жа Простакова.
Однако все таки не придетъ противъ
Адама Адамыча.
Правдивъ {Митрофану).
А далеко-ли вы въ Исторіи?
Митрофанъ.
Далеко-ль? Какова исторія. Въ иной
залетишь за тридевять земель, за три­
десято царство.
IIравдинъ.
А! такъ этой-то исторіи учитъ’ васъ
Вральманъ ?
Стародумъ.
Вральманъ! Имя что-то знакомое.
Митрофан ъ.
Нѣтъ. Нашъ Адамъ Адамычъ исторіи
не разсказываетъ; онъ, что я-же, самъ
охотникъ слушать.
Г-жа Простакова.
Они оба заставляютъ себѣ разсказы­
вать исторіи скотницу Хавронью.
ИРАвдинъ.
Да не у пей-ли оба вы учились и
Географіи.
Г-жа Простакова {сыну).
Слышишь, другъ мой сердечной? Это
что за наука ?
Ми+рофанъ {тихо матерк),
А я ночамъ знаю.


-
415 —
І"-жа Простакова (тихо Митрофану).
Не упрямься , душенька. Теігерь-то
себя и показать.
Митрофанъ (тихо матери).
Да я не возьму въ толкъ, о чемъ
спрашиваютъ.
Г-жа Простакова (Правдину).
Какъ, батюшка, назвалъ ты науку-то?
Правдивъ.
Географія ?
Г-жа Простакова (Митрофану).
Слышишь, еоргаФІя.
Митрофапъ.
Да что такое ! Господи , Боже мой !
Пристали съ ножемъ къ горлу.
Г-жа Простакова.
И вѣдомо, батюшка. Да скажи ему ,
сдѣлай милость, какая эта наука-то: онъ
ее и разскажетъ.
Правдивъ.
Описаніе земли.
Г-жа Простакова;
А къ чему-бы это служило на пер­
вый случай ?
Стародумъ.
На первый случай годилось-бы п къ
тому, что ежели-бъ случилось ѣхать ,
такъ знаешь, куда ѣдешь.
Г-жа Простакова.
Ахъ, мой батюшка I Да извощикп-то
па что-жъ ? Это ихъ дѣло. Это таки и
наука-то не дворянская. Дворяшшъ толь­
ко скажи: повези меня туда ; свезутъ ,
куда изводишь. Мнѣ повѣрь, батюшка,
что конечно то вздоръ, чего не знаетъ
Митрофанушка.
Стародумъ.
О, конечно, сударыня! Въ человѣчес­
комъ невѣжествѣ весьма утѣшительно
считать все то за вздоръ, чего не знаешь.
Г-жа Простакова.
Безъ наукъ люди живутъ и жили По­
койникъ батюшка воеводою былъ пят­
надцать лѣтъ, а съ тіімъ и скончаться
изволилъ, что не умѣлъ грамотѣ, а умѣлъ
достаточекъ нажить и сохранить. Челобит­
чиковъ принималъ всегда, бывало, сидя
на желѣзномъ сундукѣ. Послѣ всякаго,
сундукъ отворитъ, и что вибудь поло­
жить. То-то экономъ былъ ! Жизни не
жалѣлъ, чтобъ изъ сундука ничего не
вынуть. Передъ другимъ не похвалюсь,
отъ васъ не потаю: покойникъ—свѣтъ,
лежа на сундукѣ съ деньгами , умеръ,
такъ сказать, съ голоду. А! каково это?
Стародумъ.
Препохвалыю. Надобно быть Скотипи-
ну, чтобъ вкусить такую блаженную кон­
чину.
Скотин инъ.
Да коль доказывать, что ученье вздоръ,
такъ возьмемъ дядю Вавилу Фалелеича-
О грамотѣ никто отъ него не слыхалъ,
ни онъ ни отъ кого слышать не хотѣлъ:
а какова была головушка!
Правдивъ.
Что-жъ такое ?
Скотининъ.
Да съ нимъ на роду вотъ что слу­
чилось. Верхомъ па борзомъ иноходцѣ
разбѣжался онъ хмѣльной въ камеппы
ворота. Мужикъ былъ рослый, ворота
низки, забылъ наклониться — какъ хва­
титъ себя лбомъ о притолку, индо при­
гнуло дядю къ похвямъ потылицею, и
бодрый конь выпесъ его изъ ва»отъ къ


—
416 -
крыльцу навзничь. Я хотѣлъ-бы знать :
есть-ли на свѣтѣ ученый лобъ, кото-
рыіі-бы отъ такого тумака не разва­
лился? А дядя, вѣчная ему память, про­
трезвись, спросилъ только: цѣлы-ли во­
рота ?
Милонъ.
Вы, господинъ Скотининъ, сами при­
знаете себя неученымъ человѣкомъ, од­
нако я думаю, въ этомъ случаѣ и вашъ
лобъ былъ-бы не крѣпче ученаго.
Стародумъ.
Объ закладъ не бейся, другъ мой! Я
думаю, что Скотинины всѣ родомъ крѣп­
колобы.
Г-жа Простакова.
Батюшка мой ! да что за радость и
выучиться? Мы это видимъ своими гла­
зами и въ нашемъ краю. Кто пос.мы -
шленѣе, того свои-же братья тотчасъ
выберутъ еще въ какую пибудь долж­
ность.
Стародумъ.
А кто посмышленѣе, тотъ и пе от­
кажетъ быть полезнымъ своимъ сограж­
данамъ.
Фонв-Физинъ,
377. ИЗЪ МОЛЬЕРОВОЙ КО­
МЕДІИ:
LES FEMMES SAVANTES.
ДѢЙСТВІЕ ІИ, ЯВЛЕНІЕ V.
Триссотинъ и Вадіусъ.
ВАДIУсъ.
Вы истинный поэтъ ! скажу я безпри­
страстно.
Триссотинъ.
Вы сами риѳмы плесть умѣете прекрас­
но.
Вадіусъ.
Какой высокій духъ въ поэзіи у васъ!
Я часто вашу мысь отгадываю съ часъ.
Триссотинъ.
А вашъ въ эклогахъ стихъ какъ простъ,
невиненъ, плавенъ!
II самый Теокритъ едваль вамъ будетъ
равенъ.
Вадіусъ.
Ахъ, въ вашихъ басенкахъ не меньше
красоты;
Мы какъ условились срывать одни цвѣ­
ты.
Триссотинъ.
Но ваши бу-риме.... о! это сверхъ ис-
куства!
Вадіусъ.
А въ вашихъ мелочахъ какой языкъ и
чувства !
Триссотинъ.
Когда-бъ отечество хотѣло васъ цѣнить....
Вадіусъ.
Когда-бъ пашъ вѣкъ умѣлъ таланты
ваши чтить...
Триссотинъ.
Конечно-бъ васъ листомъ похвальнымъ
наградили.
Вадіусъ.
А вамъ-бы монументъ давно соорудили!
Триссотинъ.
Дождемся , можетъ быть— Хотите-ль,
мой поэтъ,
Послушать строфы двѣ?....
Вадіусъ.
Прочесть-ли вамъ Сонетъ


417
На прыщикъ Деліи ?
Триссотипъ.
Ахъ, мнѣ его читали!
Вадіусъ.
Извѣстенъ авторъ вамъ?
Триссотинъ.
Прозванья не сказали ,
Но видно по стихамъ, что онъ семина­
ристъ;
Какія плоскости! языкъ довольно чисті,
Но вкуса вовсе нѣтъ ; вы согласитесь
сами.
Вадіусь.
Однакожъ онъ хвалимъ былъ всѣми зна­
токами.
Триссотмнъ.
А я и имъ п вамъ еще сказать готовъ,
Что славныіі тотъ Сонетъ собранье —
риѳмъ и словъ.
Вадіусъ.
Немного зависти....
Триссотинъ.
Во мнѣ? избави Боже!
Завидовать глупцамъ и быть глупцомъ
все то-же._
Вадіусъ.
Сонетъ , сударь , хорошъ ! скажу вамъ
наконецъ;
А доказательство.... я самъ его творецъ.
Тгиссотииъ.
Вы?
ВАДIУсъ.
я.
Триссотипъ.
Не можетъ быть; по чести ото чудо!
Конечно мнѣ его читали очень худо,
Иль я былъ развлечень. —Но кончимъ
этотъ споръ;
Я вамъ прочту Рондо.
Вадіусъ.
Парнасскій, старый соръ,
’
Надъ коимъ лишь себя педантамъ срод­
но мучить.
ТPHссотниъ.
Такъ слѣдственно и вамъ не можетъ
онъ наскучить.
Вадіусъ.
Прошу, сударь, своихъ именъ мнѣ не
давать.
Триссотииъ.
Прошу и васъ равно меня не унижать.
Вадіусъ.
Пошелъ, тащись, тугой , надутой умо­
борецъ !
Триссотпиъ.
Пошелъ, ползи ты самъ , водяной рп.я-
>
мотворецъ!
Вадіусъ.
Пачкунъ !
Триссотинъ.
Ветошникъ!
Вадіусъ.
Враль !
Триссотииъ.
Ругатель подъ рукой !
Вадіусъ.
Цогда-од не былъ трусъ , ты бьиъ бы
самъ такой.
53


-
4l8 -
ТРIIССОТИИъ.
Пошелъ провѣтривать ле- . калыя творенья!.
Вадіусъ.
А ты ступай, бЬги просить у Музъ
прощенья
За нестерпимый свои проклятый пере­
водъ ,
За изувѣченье Горація....
Триссотинъ.
Уродъ!
А ты каковъ съ твоимъ классическимъ
поэтомъ?
Стыдись предъ справщикомъ , стыдись
предъ цѣлымъ свѣтомъ!
Влдіусъ.
Но ни одинъ журналъ меня не огла­
шалъ,
А ты уже давно добычей критикъ сталъ.
Триссотинъ.
Я тьмъ-то и горжусь, риѳмачъ, передъ
тобою!
Во всѣхъ журналахъ ты пренебреженъ
съ толпою
Вралей, которые не стоютъ и суда;
А я на востреіі пера ихъ завсегда ,
Какъ ихъ опасный врагъ!
Вадіусь.
Такъ будь и мой отнынѣ;
Сей часъ иду писать къ стихахъ о
Триссотинѣ!
Триссотинъ.
И только ихъ прочтутъ эѣваючи друзья;
Пожалуй мучь себя, не испугаюсь я,
П гряну самъ въ стихахъ !
Вадіусъ.
А мы имъ посмѣемся.
Триссотинъ.
Довольно! Я молчу; па Пиндѣ разо­
чтемся!
И. Дмитріева.
378. ИЗЪ КОМЕДІИ: ПУСТО­
ДОМЫ.
ДѢЙСТВІЕ III, ЯВЛЕНІЕ I.
Ѳома (одимв выходите по­
тихоньку).
И въ залѣ ни души.... Ой, ой! житье
плохое
Здѣсь въ домѣ господамъ: не служитъ
имъ никто;
Людей тьма тьмущая, а поглядишь, на
что?
Чтобъ изъ порожняго переливать въ пу­
стое ,
Тащить все у господъ , да ихъ-же и ру­
гать ;
А всѣ такъ чванятся, что не сведешь
знакомства.
Ахъ, батюшка нашъ князь, такого пу­
стодомства ,
Какое у тебя, подъ солнцемъ не сыскать!
ЯВЛЕНІЕ II.
Ѳома и Радимовъ.
Радимовъ (входя).
Все настежъ!—Дѣло! такъ! ужъ видно
по порядку,
Что домъ племянниковъ.
Ѳома (оілядывпя).
Кто йто ?—Ба !
Радимовъ.
Ѳома !
Ѳома.
Ахъ, Глѣбъ Романовичъ!


419
Р1ЛИМОвъ.
Что скажешь ?
Ѳома.
Правду матку
Сказать, такъ я еще не приложу ума,
Ты-ль, это, государь, и какъ ты очутился?
Радимовъ.
Да вздумалоея мнѣ увѣриться во всемъ,
Что про племянника писали; я простился
Съ женой, и прискакалъ въ вашъ петер­
бургскій домъ,
Гдѣ, слишкомъ полчаса бродивши на
УДачу ,
Наткнулся наконецъ на пьянаго слугу,
И по словамъ его отправился па дачу;
Продрался черезъ садъ, и радъ что здѣсь
могу
Съ тобой поговорить. Меня пугнула но­
вость ,
Что продадутъ село, въ которомъ се­
стринъ прахъ.
Ну, что ты видѣлъ?
Ѳома.
Охъ!
Радимовъ.
Что говорятъ здѣсь ?
Ѳома.
Ахъ!
Радимовъ.
Какъ принялъ князь тебя? Ну чтожъ?
Ѳома.
Ахти !
Радимовъ.
Тьч-у пропасть!
Да полно охать; ну, что онъ сказалъ
тогда,
Какъ прочиталъ письмо ?
Ѳома («» сторону).
Ну! вотъ тебѣ бѣда !
Радимовъ.
Да что-жв онь сказалъ?
Ѳома.
Не вымолвилъ ни слова.
Радимовъ.
Нн слова; стало онъ письма не прочиталъ?
Шалунъ ! —вотъ даль мнѣ Богъплемян-
ника какова !
Но я....
Ѳома.
Н Ьтъ, онъ прочелъ , да съ
глазъ меня прогналъ.
Радимовъ.
За что?
Ѳома.
Охъ ! видно я не въ добрый часъ явился.
Радимовъ.
А! у такихъ людей, лакъ онъ, короткій
судъ.
Когда раехохриться они изволят ь, тутъ
Кто первый пырь въ глаза , такъ тогъ
и провинился.
(Увидя. Инквартуса'.
Что это за чудакъ ?
Ѳома.
Мусье Пнквартуеь.
Радимовъ
Онь
Хорошъ.
ЯВЛЕНІЕ III.
Т «-ж в и Инквартусъ.
Инквартусъ (кладя бумам
на столе).


420
Нѣтъ мѣста здѣсь порядочно заняться,
II тамъ пришла Княжна.
[Садится за сто.ге).
>.
РАДИМОВЪ.
Онъ можетъ быть ученъ;
Но въ эту голову нельзя уму забраться.
Посмотримъ. {Подходите) Господинъ
Пиквартусъ, смѣю-ль я .. ..
IIиквАртусъ.
А ! что угодно вамъ ?
РАДИМОВЪ.
Знакомства съ вами.
IIIIКВАГГУСъ.
Ясно.
РАДIIмовъ.
Вы такъ ученостью прославили себя,
Что должностью я счелъ—
Пиквартусъ.
Въ учтивостяхъ напрасно
Не стажемъ тратить словъ. Вы вѣрно
изъ числа
Любителей паукъ?
РАдИмовъ.
Да , я люблю науки.
IIпквартусъ.
Учились стало быть ?
Ра1іімовъ.
Учился, и отъ скуки
Вее заішмаюся.
1!IIКВАРТУсъ.
Похвальныя дѣла !
Такъ я имѣю честь съ собратомъ быть....
Покорнѣйше прошу.
{Сажаете его на свое мѣсто).
Вы не пришли-ль урокъ
Дать князю ?
Р>адпмовъ.
Да—, почти; по будеть-ли въ немъ прокъ?
Моей науки князь захочетъ-ли учиться?
(IнквартУСЪ.
Чтожъ вы преподавать изволите ?
Радимовъ.
А то,
Чему не учится у насъ .почти никто,
И безъ чего во всѣхъ наукахъ толку
мало.
IIнквартусъ.
Конечно Логикѣ; она всего яснѣй?
Радимовъ.
Нѣтъ.
Инква РТУСЪ.
Филологіи, Эстетикѣ?....
Радимовъ.
Богъ съ ней.
IIНквАРТУСЪ.
А! Психологіи навѣрно?
Радимовъ.
Нѣтъ.
IIНкВАРТУСЪ.
Антропологіи, Монадологі....
Радимов ъ.
Нѣтъ !
А Правдологіи.
Инквартусъ.
Сказали вы невнятно.
Что?


421
Радимов ъ.
Правдологіи.
IIпквартусъ.
Вотъ что невѣроятно,
Я не слыхалъ о ней учася тридцать
лѣтъ.
Радимовъ.
Для васъ-же хуже.
IIиквартусъ.
Такъ, позвольте, понимаю:
Подъ именемъ другимъ ее быть можетъ
знаю.
Въ чемъ состоитъ она, коль с.міію васъ
спросить ?
Или яснѣй: чему возможно научиться
Пзь ІІравдологіи ?
РАДИМОВЪ.
По правдѣ въ свѣтЬ Жить,
Отъ правды не лыпять , па правду не
сердиться ;
Въ душѣ, па языкѣ всегда ее имѣть,
И, если надобно, за правду умереть.
IIнквартусъ.
Позвольте, зпаю все: цѣль вашего ученья
Есть правда ; спорить въ томъ не мо­
жете никакъ:
А правда съ истиной сословы суть ; и
та къ
Цѣль Правдологіи есть къ истин I; стрем­
ленье;
А' Философія не есть ли точно тожъ?
Не всѣ-ль философы отъ Канта до Со­
крата
Стремились къ истинѣ и отвергали ложь?
Хоть Философія системами богата,
Но цѣль одна. ПримЬръ: Зенона Стои­
цизмъ ,
Пиррона Скептицизмъ, Спинозы Реа­
лизмъ ,
II Фихтовъ ІІхтеизмъ, съ Берклея Иде-
пзмомь ,
Сократо-Платонизмъ съ АнтропоФилеиз-
момъ?
Сунеръ-Натурэлизмь, Пернпатетпцпзмъ,
Дорнамъ, Пиоизмъ, Кратизмъ, Фиксизмъ
и Фатализмъ;
Такъ безъ софизмовъ я все кончу сил­
логизмомъ,
Что правды Ригоризмъ вы Греко-Русси-
цпзмомъ
Хотѣли выразить, —и я васъ угадалъ.
Радимовъ.
Да изъ какихъ земель васъ князю Богъ
послалъ?
II этихъ пзмовъ всѣхъ откуда ты на­
брался?
IIпквартусъ.
Я родомъ съ Эзеля , по въ ГаллІ; про­
свѣщался
II человѣкомъ сталъ !....
РАДИМОВЪ.
Скажпте-жъ, человѣкъ!
Что съ княземъ путнаго надѣлали вы
въ свѣтѣ ?
IIпКВАРТУсъ.
Учились , учимся , учиться будемъ въ
вѣкъ
II....
РАдИмОВъ.
Только?—хорошо !
II11кВАРТУСъ.
Не правда-ль, въ семъ отвѣтѣ
Я лаконически три истины сказалъ?
Радимовъ.
И сочиняете вы также?
IIнквартусъ.
Безъ сомнѣнья.
Въ столѣ и на столѣ найдете сто началъ
О ста матеріяхъ.
Радимовъ [перебирая тетради).
Такъ это сочиненія
Княжія»«


4'22
ИНКВАРТУСЪ.
И мои.
Радимовъ.
Ага! —Ба! это что?
(Берете письмо).
IJНКВАРТУсъ.
Письмо отъ дядюшки.
Радимовъ (св досадою).
Ойо.
Ѳома.
Ай, аг, попался !
Радимовъ (es большею досадою).
И запечатано !
Инквартусъ.
Князь дѣломъ занимался,
Когда ему письмо принесъ сегодня....
Радимовъ.
Кто?
Инквартусъ.
Прикащикъ этоть.
Ѳома.
Охъ !
Радимовъ (es сердцем»).
Что завздыхалъ ты снова ?
Такъ онъ прочелъ письмо?—Ну, чтожъ
молчишь?
Ѳома,
ахти !
Радимовъ.
Не хныкай, а скажи глупцу отъ слова
въ слово,
Что онъ шалунъ, педантъ безъ толку,
безъ пути ;
Чтобъ онъ себя губилъ, дурачилея, сра­
мился ,
Но чтобъ не зналъ меня.— Домой, ско­
рѣй домой!
(Уходите).
Ѳома (бѣжите за ниме).
Ну , вотъ-те бабушка и Юрьевъ день!....
Инквартусъ (Ѳомѣ).
Постой !•«.
Бѣжитъ....
А! Правдологъ, какъ видно, разсердил­
ся;
Но гн Ьвъ сей отъ чего, кѣмъ возбужденъ,
за что?
Тутъ е<ть загадочность; однако я узнаю.
Положимъ, что.... но нѣтъ.... иль луч­
ше такъ.... не то....
Что больше думаю, то меньше понимаю.
Кн. А. Шаховскій.
379. ИЗЪ КОМЕДІИ: АРИСТО­
ФАНЪ ИЛИ ВСАДНИКИ.
ДѢЙСТВІЕ II , ЯВЛЕНІЕ 1Г.
Аристофанъ , Алкиноя и Созіа.
Аристофанъ (увидя Созія).
Ахъ! другъ мой, радуйся !
Созіа. ъ
Я радоваться радъ ,
Хотя чему не знаю.
Аристофанъ.
Не знаешь ? какъ ты глупъ !
Соаіа.
А ! понимаю;
Свою комедію ты самъ берешь назадъ? —


423 -
С031А.
Имъ данъ такой приказъ, съ примолвкой:
что того,
Кто оклеонится, пошлютъ на дно морское
Играть комедіи для мокрыхъ Нереидъ.
Аристофанъ
И трусы— .
СозIА.
Струсили : они не водолазы.
Аристофанъ.
Пусть всѣхъ другихъ страшатъ Клеопо-
вы приказы;
Но Калистратъ и Филонитъ ,
Которыхъ, вопреки ихъ мачихѣ пророкѣ,
Мои комедіи прославили въ народѣ ,
Могли забыть, что ихъ не злалибъ безъ
меня ,
Что съ ними а дѣлилъ кусокъ послѣдній
хлѣба ?
Неблагодарные! и не боятся неба—
СоэіА.
За то воды боятся какъ огня.
Аристофанъ.
Такъ пусть съ Кратиніемъ себя безче­
стятъ страхомъ,
Пускай голодные срамятся сь Антима-
хомъ,
Ужъ я писать для нихъ не буду ни
стиха.
СоаIА.
Не будешь? приношу Эрмееу пѣтуха!
А ристофанъ.
Но неужли?—
Алкпноя.
Ахъ! я не сомнѣваюсь болѣ,
Что ты безмертными хранимъ,
Что этотъ страхъ послать угодно было
имъ
К ь спасенью твоему; такъ покорись ихъ
волѣ.
И я, по обЬщанью,
Эрмееу пѣтуха на жертву приношу.
Аристофанъ.
Да развѣ а на то комедіи пишу,
Чтобъ не нградн ихъ , безумный ?
СозIА.
Этой бранью
Ты, кажется, сказалъ, что Всадниковъ
дадутъ ?
А ристофанъ.
Какъ ты догадливъ!
Созіа.
Да ! а какъ они пойдутъ?
Аристофанъ.
Ногами.
СозIА.
Такъ, да кто играть Клеона станетъ?
Аристофанъ.
Что за вопросъ?—ты знаешь, Кали-
стратъ.
СозіА.
НЬтъ, онъ реветъ, что ты не такъ бо­
гатъ
И что твоихъ доходовъ не достанетъ
Кормить его вдову, сиротъ, отца, сестеръ,
Племянницъ и—
Аристофанъ.
Вранье твое мнѣ надоѣло ;
Безъ родословной ихъ , скажи скорѣй,
въ чемъ дѣло ?
СозIА.
Ни опъ, пи Филонитъ, и пи одинъ актеръ,
Кому еще идетъ на умъ кой что мірское,
Клеона представлять не могутъ.
Аристофанъ.
Отъ чего ?


-
424 -
Аристофанъ.
Хвала Богамъ!
Они Клеоповы злодѣйства обращаютъ
Ему-же въ. пущій срамъ,
II завтра волю ихъ въ театрѣ всѣ по­
знаютъ.
СО3IА.
Да кто-жъ играть его осмѣлится ?
Арпстофанъ.
• Я самъ.
СозIА.
Ты самъ?
Алкипоя.
Какъ! ты?....
Арпстофапъ.
Я самъ, и непремѣнно.
СозіА.
Эрмесъ! прощайся съ пѣтухомъ.
Г
Алкипоя.
Аристофанъ, себя ты губишь совершенно.
Аристофанъ.
Нѣтъ, выслушан сперва, и обвиняй по­
томъ.
Пусть играна моя комедія не будетъ;
Но это послужить не монетъ ни къ
чему :
Что я ее писалъ, Клеонъ не позабудетъ,
II только робостью ему
Двойное торжество доставлю:
Отъ обличенія его избавлю ,
Отъ мщепія-жь себя пи мало не спасу.
Еще-же можетъ онъ вездѣ раз­
славить,
Что не актеры, я—не смѣлъ его пред­
ставить.
Но я ему ударъ нежданный нанесу,
Когда авлюся самъ на сценѣ,
Актеровъ обличу въ измѣнѣ
П цѣлой Греціи на дѣлѣ докажу,
Что опъ передо мной, не я предъ нимъ
дрожу.
II самымъ тѣмъ, чѣмъ онъ вредить мнѣ
былъ намѣренъ,
Успѣхъ мой вѣренъ;
Всѣ люди за того, кто смѣлъ.
СозгА.
Эрмесъ! пѣтухъ твой улетѣлъ !
Кн. А . Шалооскііі.
380. ИЗЪ КОМЕДІИ: ВОСПИ­
ТАНІЕ ПЛИ ВОТЪ ПРИДА­
НОЕ.
Изъ ТРЕТЬЯГО ДѢЙСТВІЯ.
Ведеркпиъ [откупщики].
Я былъ-бы ФИЛОСОФЪ ,
Когда-бы удалось мнѣ, съ будущихъ
торговъ ,
Снять откупъ въ Литерѣ: вѣдь тамъ
мнѣ всѣ знакомы.
Князь.
Я думаю, вамъ всѣ открыты были домы?
II вѣрно съ знатными со всѣми вы въ
связи ?
Вкдкркинъ.
А какъ же?—золото блеститъ и па грязи:
Такъ что намъ знатные! — подъ часъ
мы ихъ честуемъ,
А впрочемъ, будь хоть графъ , а мы и
въ усъ не дуемъ.
Киязь.
Я ату спѣсь весьма приличной нахожу.
Ведеркипъ.
Да вотъ, пять лѣтъ назадъ, Формально
вамъ скажу ,
Я былъ откупщикомъ въчгуберніи не­
здѣшней.


425 —
Графъ Звонкимъ въ городѣ къ Памъ
порой пріѣхалъ вешней —
Такъ—въ маѣ мѣсяцѣ: — я съ нимъ
давно знакомъ.
«Я буду-де къ тебѣ въ твой загород­
ный домъ,»
А я тогда купилъ съ аукціона дачу.
«Въ покупкѣ-де твоеіі хочу смотрѣть
удачу.»
Пожалуй-молъ, большой диковинки въ
томъ нѣтъ....
Велика важность — графъ! — «чтожъ?
ужинъ, иль обѣдъ?»
«На ужинъ-де» Ну, я за стерлядью
почтовыхъ, —
За ананасами, за винами, да новыхъ
Велѣлъ и мебелей три дюжины привесть,
Музыку, Фейерверкъ, —не важная-молъ
честь,
Что граФъ пожалуетъ,—намъ это вѣдь
не диво.
Князь.
Что вамъ! (Дг'/ь) Каковъ разсказъ?
Лія.'
Ахъ, какъ краснорѣчиво!
Ведеркинъ.
Вотъ, день пришелъ,—созвалъ гостей;
а самъ сижу—
Мнѣ нужды нѣтъ —въ окно къ воротамъ
все гляжу.
Такъ—къ сумеркамъ — кричатъ: «ужъ
граФЪ-де ѣдетъ близко.»
Ну, чтожъ?—сбѣжалъ съ крыльца,—по­
клонъ ему препизкой,—
Подъ ручку па крыльцо,—все дѣло че­
редомъ :
Музыка грянула ; изъ пушекъ трескъ
и гром і.
ГраФъ въ карты сѣлъ играть ; а мнѣ-то
что за дѣло?
Князь.
Какал нужда вамъ !
Ведеркипъ.
Глядь, солнышко ужъ сѣло;
Я въ садъ бѣгомѣ! люблю потѣшные orntî,
Самъ радъ сгорѣть. Ну вотъ какъ на
бѣду: все дин
Стояли красные,—вдругъ тучка набѣжала;
Нов ѣрите-дь ? Душа вотъ Такъ и задро­
жала.
Что дѣлать ? Фейерверкъ чтобъ мой ne
отсырѣлъ ,
Пустить сигнальную ракету я велѣлъ !
Пошла голубушка !—вотъ жду я графа
смѣло ;
Идетъ сіятельный;—а мнѣ какое дѣло?
Большія кресла есть: пусть сядетъ безъ
меня.
Я суечусь вокругъ потЬшиагд огня.
Графъ сѣлъ и гости всѣ,—пошла моя
потѣха !
Князь.
Ну , слава Богу !
Флюгерова (Князю).
Я умру, mon cher , отъ смѣха !
Лія.
Да чѣмъ же кончилось ?
Ведеркинъ (вздохнув!).
Ужъ и не помню какъ .
Сталъ Нѣмецъ зажигать послѣдній ужъ
буракъ ;
А я до бураковъ охотникъ пресмертель-
пой !
Ну, вспомнить не могу: буракъ-атъ — са­
мой цѣльной,
Смотрю—бѣда!—шипитъ; фитиль за Фи­
тилемъ !
Онъ все шипитъ. Вотъ я и самъ къ не­
му съ огнемъ ;
Пн-туть-то было!—я надулся , да какъ
дунулъ ;
А'акъ словно чортъ его мнѣ прямо въ
рожу сунулъ !
Не г.зг.пдІЛЪ ничего ! — тутъ замертво
упалъ !..
Какъ графъ отправился.... какт.... ... ........
ужъ не слыхалъ !
Богъ съ нимъ ! —что онъ.... что я.... что
сѣро и что бѣло,
54


-
42G —“
Не все-лЬ равно! —опъ ЬраФъ ! а мнѣ
какое дѣло ?
Князь (<■» важнымъ видомъ).
Что вамъ до этого ? (Ліѣ) Безъ памяти
лежалъ ,
А то-бы провожать къ воротамъ побѣ­
жалъ.
Ѳ. Кокошкинъ.
381. ИЗЪ КОМЕДІИ: Г - ИЪ
БОГАТОНОВЪ ИЛИ ПРОВИН­
ЦІАЛЪ ВЪ СТОЛИЦЪ.
ДѢЙСТВІЕ III, ЯВЛЕНІЕ 2.
Миюсллвскоіі,Гвлф,ъВлад11-
МИЛОВЪпГ.Богатоповъ.
Г. Богатонов ь.
Здорово, моіі милой! Виноватъ, л за­
ставилъ тебя дожидаться: у меня был ь та­
кой интересный разговоръ съ баронессою.
Міірославскоіі (подводя ірафа).
Вотъ, мой другъ, рекомендую тебѣ мо­
его пріятеля, про котораго я говорилъ
нынче но утру (Графъ низко кланяется).
Г. Богатоновъ.
Да , да, я помню.
Граф ъ.
Я давно желалъ , сударь , имѣть эту
честь.
Г. Бога гоповъ.
Хорошо, хорошо, гол ,бчпкъ! (Показы­
вая на стулъ, который стоитъ у дверей).
Садись , душенька.
Міірославскоіі (тихо Коіатонову).
Что ты; мой милой! Да знаешь ли....
Г. Богатоновъ.
Знаю, знаю: какой нпбуть дворянчикъ?
Міірославскоіі.
Смотри, чуръ послѣ не пенять.
Г. Богатоновъ.
П, мой милой, что за Фигура! Садись-ка .
пріятель (л/ирославской садится на ка­
напе, Богатоновъ На вольтеровскія крес­
ла.
—
Къ графу, который стоитъ) Пол­
но, братъ, чиниться, садись; ц человѣкъ
не спесивый, садись знай.
,
-
(Графъ садится).
Міірославскоіі.
Да ты , моіі милой, и подлинно на­
чинаешь походить на большаго барина.
Г. Богатоновъ (къ Графу).
Что ты , голубчикъ , пріѣхалъ сюда
па время, или хочешь здѣсь къ мѣсту?
Г РАФЪ.
Нѣтъ, сударь, я человѣкъ отставной
и привыкъ жить въ деревнѣ.
Г. Богатоновъ.
Вь деревнѣ? право! — Такъ у тебя
есть и деревнишка. Въ какой губерніи?
Гра.ьъ.
Въ Орлов. - кой
Г. Богатоновъ.
А сколько въ ней душонокъ, моіі ми­
лой ?
Граф ъ.
Съ небольшимъ сто.
Г. Богатоновъ.
Сю душъ! — Такъ ты не совсѣмъ
бѣдной человѣкъ. Прошу покорно, по-


—
427 —
двпнься-ка къ намъ поближе, любезной.
(Графе подвигается . Л много-.іи она
даетъ доходу?
•
Грлфъ.
Очень мало; гораздо менѣе, чѣмъ пен­
зенская моя деревня.
Г. Богатоновъ.
‘
Какъ ! такъ у васъ въ Пензѣ есть
деревня?
Графъ.
Двѣсти душъ.
Г. Богатоновъ.
II того триста ! (Мирославскому). Да
онъ человѣкъ порядочной!—Гей, малой!
(Человѣка входите). Кресла, сюда, къ
намъ ближе. Милости просимъ, батюшка;
л очень радъ съ вамп познакомиться.
(Сажаете его возлѣ себя). И такъ, у
васъ только и есть этп двѣ деревни ?
Гра<і-ъ
і
Извините; у меня есть еще полторы
тысячи душъ въ рязанской губерніи.
Г. Богатоповъ (вскакиваете).
Полторы тысячи !
Графъ.
Да двѣ тысячи въ саратовской.
Г. Богатоповъ.
Идвѣтысячи!—Ахъ,Божемой,
Боже мой! какой я дуракъ! Милости­
вый государь! сдѣлайте милость, будьте
милостивы ! Не прнкажете-ли на эти
кресла ; здѣсь вамъ будетъ спокойнѣе.
Граф ъ.
Къ чему ото ?
Г. Богатоповъ.
Покорнѣйше іірошу.
ГРафъ.
Если вы непремѣнно хотпте.
(Садится на вольтеровскія кресла).
Г. Богатоповъ.
Позвольте узнать, милостивый госу­
дарь, съ к ѣмъ я имѣю честь говорить.
Графъ.
Я, сударь, графъ Владимиловъ.
Г. Богатоновъ.
II графъ!—Часъ отъ часу не легче.
Ахъ, я скотина! — Ваше Сіятельство ,
извините! Я не знаю.... я право.... я со­
вершенно обезумѣлъ! (ке Мирославскому).
Пусти-ка , братецъ.— Ваше Сіятельство!
не угодно-ли вамъ сюда па канапе?
Графъ.
Вы напрасно безпокоитесь.
Г. Богатоповъ.
О, Ваше Сіятельство , я знаю разли­
чать людей.
МіІРОСЛАВСКОЙ.
Одпако-жъ, на этотъ разъ ты ошибся.
Г. Богатоповъ.
Я не знаю самъ, что со мною сдѣ­
лалось. — Батюшка графъ Ваше Сіятель­
ство! мнѣ такъ совѣстно, такь стыдно,
ну хоть-бы сквозь землю провалиться!
Граф ъ.
Помилуйте, сударь, что за важность,
вы ошиблись ; это со всякимъ можетъ
случиться.
Г. Богатоновъ.
I
Какъ можно ошибиться ! какъ не у-
зпать съ перваго взгляда знатнаго че­
ловѣка! Ахъ, я животное! — А тебѣ не
стыдно не шепнуть мнѣ на ухо.


428
МіІРОСЛАВСКОЙ.
Вѣдь я говорилъ, чтобъ послѣ не пе­
нять.
Г. Богатоновъ.
И братецъ! да кому придетъ въ го­
лову, что Его Сіяіельство графъ Вла-
днмиловъ будетъ такъ низко кланяться.
Мирославской.
Въ самомъ дѣлѣ, графъ, боитесь-ліі
вы Бога; вамъ надобно было, какъ знат­
ному человѣку, чуть-чуть кивнуть голо­
вою.
Г. Богатоновъ.
Человѣкъ! (Приходит«). Золи скорѣй
всѣхъ сюда! Ваше Сіятельство! позволь­
те мнѣ представить вамъ мою старуху
11 племянницу.
Графъ.
Я сочту за большую честь.
Г. Богатоновъ.
Помилуйте; честь вся для нихъ.
—
Да прошу покорно садиться!
Графъ.
Для чего-же вы не изволили сами
сѣсть, Г. Богатоиовь ?
Г. Богатоновъ.
И, Ваше Сіятельство, я и постою:
вѣдь у меня отъ этого ноги не отва­
лятся.—Сдѣлайте милость.
Графъ.
Я не сЛду прежде васъ.
Г. Богатоновъ
Если вы приказываете, (вв сторону).
Какъ онъ вѣжливъ! —Ну, кто-бы поду­
малъ, что у пего четыре тысячи душъ.
Загоскине.
382. ИЗЪ КОМЕДІИ : УРОКЪ
ХОЛОСТЫМЪ ИЛИ НАСЛѢД­
НИКИ.
Любимъ и Турусинъ; за нимъ Маша
и пятеро другихъ дътей.
Турусинъ (дѣтямъ).
Смотрите : не шумѣть, не бѣгать и не
драться!
(Зюбиму).
Да гдѣ-же дядюшка?
Любим ъ.
Онъ вышелъ одѣваться;
‘ Угодно вамъ къ нему ?
Турусинъ.
Нѣтъ, милой, все равно
II здѣсь я подожду. Да онъ ушелъ дав­
но?
Любимъ.
Сей часъ.
Турусинь.
Не льзя-ль сказать.... вотъ такт.... ме­
жду словами,
Что здѣсь я жду его съ моими сиро­
тами.
Любимъ.
Извольте, я скажу.
(Уходите).
Тв-же безъ Люб и м а.
Турусин ъ.
Сюда ко мнѣ въ кружокъ !
Вамъ надо повторить сегодцшішій урокъ:
Чтобъ дѣдушкѣ отъ васъ не стало без­
покойно ,
Прошу вести себя и тихо и пристойно.
Вы помните, что я твердилъ вамъ на
дому !
Лишь только онъ войдетъ, бросайтесь
всѣ къ нему.
МашА.
Да я боюсь.


429
Турусинъ.
Чего, сударыня? —пустое!
Ты дѣдушку цѣлуй въ плечо, а ты въ
другое;
Вы также всѣ его стараіітеся ласкать.
11 если самъ руки не будетъ онъ давать,
Хватайте на лету! (одному изв дѣтей.} .
Проклятая привычка!
Опять разинулъ ротъ! (другому . На что
похоисъ , чумичка!
Испачканъ весь: утрись [третьему). А
ты растрепанъ какъ!
Ну, что стоишь ? поправь манжеты-то ,
дуракъ !
' Но, кажется , идуті.... Смотрите же —
смѣлѣе;
Подходятъ ужъ къ дверямъ—, ну, милые,
дружнѣе!
ТЪ-ЯІЕ И 3ВОНКиIIА.
Звонкий А.
Что это? Боже мой! здѣсь цѣлая орда!
За чѣмъ изволили пожаловать сюда?
ТуРУСИНъ.
За чѣмъ, певіістушка?—По честд , это
странно !
Вѣдь дѣАушка у васъ , такъ очень на­
турально ,
Что имъ хотѣлося.... л
3ВОНКИНА.
Не имъ, сударь, а вамъ.
Повѣрьте, толкъ давать умѣю я сло­
вамъ ,
И ваши хитрости проникнуть мнѣ не
трудно.
■Турусииъ.
Позвольте мнѣ сказать: мнѣ право очень
чудно....
Звонки н А.
А я такъ не дивлюсь — другаго не
ждала ;
Обманы, подлости, всѣ гнусныя дѣла
Приличны вамъ.
Турусинъ.
Да я....
3ВоIIК11НА.
Конечно позабыли?
Давно-дн, кажется , вотъ здѣсь вы го­
ворили
(передразнивая).
«Да я, невѣстушка , и самъ не очень
гнусь».
Скамейку подаешь !
Турусинъ.
Такъ что-же, не запрусь;
Я къ старости всегда имѣю уваженье.
И что за важное, скажите, преступ­
ленье —
Скамеечку подать?—а врядъ-ли и отца
Встрѣчать я побѣгу у самаго крыльца.
3воіікииА.
Какъ будто-бъ вѣжливость есть подлая
услуга!
Турусинъ.
Повѣрьте, намъ і краснѣть не должно
другъ отъ друга
Притомі.- же и бѣды не вижу я боль­
шой :
Не мы одни кривимъ подъ часъ своей
дупюц!
3вопкпнА.
Возможпо-ли? и онъ еще себя изволить
Равнять со мной !
Турусинъ.
Слѣпецъ слѣпцу всегда глазъ кодитъ.
3вонкивА.
Да ты забылъ весь стыдъ , подлѣйшій
изъ людей.
Турусинъ.
II ваша память-то не лучше вѣдь моей
3воикипА.
Наглецъ I


430 ~
Дѣти (кромѣ Маши, подбѣгая кв
Здравосудову).
Ахъ ! дѣдушка !
Звонки НА.
Смотри! чуть, чуть не сшиб­
ли съногъ!
3дравосудовъ.
Здорово , милые !
Турусинъ.
Молитвы ваши Богъ
У слышалъ наконецъ!—повѣрите ль? бы­
вало
Лишь только и рѣчей — ну такъ что
скучно стало :
«Да скоро-дь дѣдушку увидимъ своего?
«Когда пріѣдетъ онь? — Дождемся-ль
мы его ?»
А вотъ и дождались.
3дравос.удовъ.
Совсѣмъ не тІ> ужъ стали.
(показывая на Машу}.
Вѣдь ато Машенька ?
Турусинъ.
Такъ вы ее узнали ;
Поди-же къ дѣдушкѣ.
(тащитъ , а она нейдетъ).
Здравосудовъ.
За чѣмъ, не принуждай.
Турусииъ (громко).
Не боііся , душенька!—(тихо ей)—Вотъ
я тебя ! ступай !
(Подводитв ее насильно).
Ужъ какъ застенчива !—взглянуть, такъ
скажешь : дура ;
А право пѣтъ ! робка ужъ такъ ея на­
тура.
Турусинъ.
Помилуйте !
Т ъ-ж е и Здравосудовъ.
3воикина(непримѣтя
Здравосудова).
У жъ подлинно не даромъ
Зовутъ тебя вездѣ—
3дравосудовъ.
О чемъ съ такимъ вы жаромъ
Ведете разговоръ?....
3вонкпнА.
Ахъ !.... такъ -съ — былъ
споръ у насъ—
Турусинъ.
Мы спорили о томъ , кто больше ^ло­
битъ васъ.
3дравосудовъ.
Спасибо, милые!
Турусипъ (указываянадѣтей).
Позвольте вамъ представить....
Зд-равос удовъ (не слушая его).
Я знаю, вы со мноіі не станете лукавить.
Турусииъ.
Почтенный дядюшка ! здѣсь вся моя
семья.
(дѣтямъ тихо}
Бѣгите всѣ къ нему! (дѣти не тро­
гаются съ мѣста).
3дравосУдовъ.
А! здравствуйте, друзья'—
Вы здѣсь? я очень радъ.
Турусинъ. (тихо).
О глупые ребята ,
Ну, что же стали въ пень ?—ступайте,
пострѣлята !


431
ЗдРАЙОСУддВЪ
Поди сюда , мой другъ ! вѣдь мы , чай,
года три
Не видѣлись съ тобой.
Турусинъ.
Ну что же ’—говори !
Скажи хоть что-нибудь! (тихо). Ужъ
быть тебѣ безъ чаю.
(іромко).
Ты любишь дѣдушку ?
МЛША.
Люблю:
Здравосуд< въ.
Зачто?
МАIIIА
Не знаю.
Туруспвъ.
За то-молъ , дѣдушка , что вы одни у
насъ
Отецъ и дѣдъ—и все-..
Загоскинъ.
383. ИЗЪ ВОЗДУШНЫХ Ъ ЗАМ­
КОВЪ.
Альна с. каровъ (ойпнг).
Судя по, всѣмъ вещамъ, я твердо уб ѣ-
жденъ,
Что я къ чему нибудь чудесному рож­
денъ !
Не помню гдѣ.... читалъ л анекдотъ
прекрасной :
Что кто то изъ морскихъ, вь часъ бу­
ри преужаспой,
Присталъ къ землѣ, дотоль незнаемой
пикіпіі....
Онъ поселился тамъ, и кончилос.я тѣмъ,
Что вскорѣ жители рѣшили межъ со­
бою
Республики своей Избрать его главою.
Викторъ [входитъ и подслушиваетъ].
4
.
Алвпаскаровъ продолжая.
Онъ мудро управлялъ—и въ честь ему
потомъ
Народа общій гласъ избралъ его ца­
ремъ.
Что еслп-бъ ? — Почему-жъ ! на счастье
нѣтъ -закона ;
Да-чѣмъ-же, Боже мой! я хуже Ро­
бинзона ?
II я могу открыть прелестный остро­
вокъ.
Тамъ, сдѣлавшись царемъ.... построю
городокъ,
Займусь прожектами, народными дѣ­
лами ,
Устрою гавани , наполню ихъ судами —
11 тутъ-то я до васъ , Алжирцы, добе­
русь !
Смиритеся ! — не то.... пойду , воору­
жусь !
И вы познаете воителя десницу !
Рѣшивши бой — лечу съ трофеями въ
столпцу,—
Я встрѣченъ въ гавани народною тол­
пой :
Пду.... проходу нѣтъ ! все ницъ передо
л
мной!
Какой восторгъ! вездѣ одни лишь слыш­
ны клики :
Да здравствуетъ нашъ царь! да здрав­
ствуетъ великій !....
Викторъ.
Монархъ !
Альпаскарог.ъ
жару мечтанья].
Что хочешь ты ?.. надѣй­
ся и вѣщай!
Викторъ.
Великій государь ! пасъ просятъ — ку­
шать чаіі.
Альнаскаровъ.
Ахъ Викторъ ! это ты.... Я въ преле­
стяхъ мечтанья
Блаженствовалъ! мои свёршалися же­
ланья ,


432 -
И ѢМ, злодѣй, іі ты — Ьсего меня ли*
ШИЛЪ !
Викторъ.
II царство и вашъ флотъ я на мель
посадилъ !
Альплскаровъ
Вѣдь'надобно-жъ, когда мы якорь лишь
спускаемъ....
Викторъ.
Мечтанія — никакъ не напоятъ васъ
чаемъ ;
И, право, лучше вамъ, чтобъ время не
терять ,
Пойти къ хозяюшкѣ , запяться, погу­
лять ,
II, распростившися, пуститься въ путь
счастливо.
Альнаскаровъ.
Ты судишь иногда довольно справед­
ливо.
Пойду. (Уходите'.
Виктор ъ (одіінг.у
Ну, баринъ моіі проказитъ
не путемъ:
Онъ хо :етъ сдѣлаться ,—бездѣлица —
царемъ!
Вотъ мѣсто славное для мичмана въ
отставкѣ!
Тогда-бь не грѣхъ — царя.... просить
мпѣ о прибавкѣ
Сотняги лишней въ годъ ! — Но что ни
говори ,
А в Врио не прыгнешь изъ мичмановъ
въ цари.
Какъ въ голову пойдетъ дурачество
такое ?
Вотъ я такъ, напримѣръ, оно совсѣмъ
другое :
Я лотерейный взять дорогою балетъ ;
II какъ не взять, когда увидѣлъ изъ
газетъ,
Что скоро разыграть хотятъ часы съ
лихими
Курантами, ну такѣ, что не разстался-бъ
съ ними ?'
Рискнулъ—и за'билетъ взлезь кровныхъ
пять рублей.
Въ сто тысячъ выигрышъ ! да кто-жъ
себѣ злодѣй ?
Сто тысячъ ! Боже мой ! въ твоей все
ото волѣ !
Пусть баринъ мой себѣ храбрится на
престолѣ; ,
Да сто-то тысячъ ты—пошли его слугѣ!
А подлшшо-бъ, онѣ пришли мпѣ по
рукѣ.
Что если-бъ мпѣ... хоть часть доста-
лася на долю Г
Что сдѣлаю.... тотчасъ я выкуплюсь па
волю ,—
Тутъ въ службу, выслужусь, и черезъ
годъ какъ разъ
Вдругъ Викторъ нашъ махнетъ въ че­
тырнадцатый классъ !
О честолюбіе! оставь меня въ покоѣ—
Нѣтъ , Викторъ , нѣтъ , мой другъ, за­
тѣялъ ты пустое.
Изъ службы не всегда вѣдь выйдешь
съ барышомъ.—
Такъ, лучше.... рѣшено — я дѣлаюсь
купцомъ....
Хоть третьей гильдіи , чтобы поменьше
'
сумму
Съ имѣнія платить мнѣ; въ Городскую
Думу.
Тутъ я , благословясь, пушусь тотчасъ
въ торги....
По лапочкамъ мои всѣ заплачу долги—
Потомъ куплю себѣ я домики, преза-
тѣііпой,
Сперва въ Полку, а тамъ пожалуй на
Литейной !
Обзаведусь и самъ жепюся наконецъ....
11 Саша мпѣ жена ! и Викторъ ужъ
отецъ !
II вотъ вокругъ меня цыпляточки —ма­
лютки....
Я буду говорить имъ сказки, прибаутки!
II въ счастьи проживу конечно до ста
лѢітъ !
Однакожъ—посмотрѣть, здоровъ-ли мой
билетъ ?
(Шарите .об карманахв).
Гдѣ-жъ онъ?—Кий чортъ! не то все
въ руки попадаетъ..,,


—
433 —
Билетъ ! билетъ ! — меня по кожѣ по­
дираетъ !
Ахъ , Боже моіі !
С а іп а (вбѣгая].
Сей часъ васъ баринъ приказалъ
Позвать къ себѣ.
Викторъ.
Я все билета не сыскалъ..»
Безъ васъ, со мной ударъ убійственный
случился.
Саша.
Да что-же сдѣлалось?
Викторъ (вк отчаяніи).
Супругъ вашъ разорился !
Что будетъ съ нашими несчастными
дѣтьми! (Убѣгаетъ).
Хмѣлъницкій.
384. ИЗЪ КОМЕДІИ: ГОРЕ
ОТЪ УМА.
ДѢЙСТВІЕ II, ЯВЛЕНІЕ 3.
Чацкій, Фамусовъ и слуга.
Слуг а.
Полковникъ Скалозубъ. • — Прикажете
принять ?
Ф а м у совъ (встаетъ).
Ослы! сто разъ вамъ повторять!
Принять его, позвать, просить, сказать,
что дома,
Что очень радъ. Пошелъ-же, торопись!
(Слуга уходитъ).
Пожалуйста , сударь, при немъ осте­
регись :
Извѣстный человѣкъ, солидный,
И знаковъ тьму отличья нахваталъ;
Не’по^лѣтамъ и чинъ завидный,
Не нынче , завтра генералъ !
Пожалуйста, при немъ веди себя скром­
ненько....
Эхъ! Александръ Андреичъ, дурно, братъ!
Ко мнѣ онъ жалуетъ частенько:
Я всякому , ты знаешь , радъ.
Въ Москвѣ прибавятъ вѣчно въ-трое:
Вотъ будто женится на Соъьюшкѣ....
пустое.
Онъ, можетъ быть, и радъ-бы былъ ду­
шой ,
Да надобности самъ не вижу я большой
Дочь выдавать ни завтра, ни сегодня.
В Ьдь Софья молода , а впрочемъ власть
Господня!
Пожалуйста, при немъ не спорь ты
вкривь и вкось,
II завиральныя идеи эти брось.
Однако нѣтъ его! какую-бы причину....
А! знать пошелъ ко мнѣ въ другую
половину.
(Поспѣшно уходитъ).
ЯВЛЕНІЕ 5.
Чацкій], Фамусовъ и Скалозубъ. Г
ФАМУСОВЪі
Сергѣй Сергѣичъ ! къ намъ , сюда-съ ,
Прошу покорно—здѣсь теплѣе ;
Прозябли вы — согрѣемъ васъ—
Отдушничекъ откроемъ поскорѣе....
Ска]лозубъ(басомъ).
Зачѣмъ-же лазить, напримѣръ ф
Самимъ».. Мнѣ совѣстно... какъ чест­
ный офицеръ»..
Фамусов]ъ.
Не ужъ-то для друзей не дѣлать мнѣ ни
шагу,
Сергѣй Сергѣичъ дорогой ?
Кладите шляпу , сдѣньте шпагу,
Вотъ вамъ соФа, раскиньтесь на
покой....
Скалозубъ.
Куда прикажете, лишь только-бы усѣсть-
' ся.
(Всѣ трое садятся, Чацкій поодаль).
55


434
ФАМУСОВЪ.
Ахъ, батюшка! сказать чтобъ не забыть:
Позвольте намъ своими счесться,
Хоть дальними—наслѣдства не дѣ­
лить.
Не знали вы , а я подавно—
Спасибо, научилъ двоюродный вашъ братъ:
Какъ вамъ доводится Настасья Нико­
лаева ?
Скалозубъ.
Не зпаю-съ , виноватъ,
Мы съ нею вмѣстѣ не служили.
Фамусовъ.
Сергѣй Сергѣичъ ! это вы-ли ?
Нѣтъ ! я передъ родней, гдѣ встрѣтит­
ся , ползкомъ ;
Сыщу ее на днѣ морскомъ!
При мнѣ служащіе чужіе очень
рѣдки :
Все больше сестрины , свояченицы
дѣтки.
Одинъ Молчаливъ мнѣ не свой,
II то за тѣмъ, что дѣловой.
Какъ станешь представлять къ крести-
шку , иль къ мѣстечку ,
Ну какъ не порадѣть родному человѣчку!
Однаго братецъ‘ѣаш ь, мнѣ другъ, и го­
ворил ь ,
Что вами выгодъ тьму по службѣ полу­
чилъ.
Скалозуб ъ.
Въ тринадцатомъ іоду мы отличались съ
братомъ,
Въ тридцатомъ егерскомъ, а послѣ въ
сорокъ пятомъ.
ФАМУсовъ.
Да, счастье, у кого есть этакой сынокъ!
Имѣетъ , кажется , въ петличкѣ орде­
нокь?
Скалозубъ.
За третье августа; засѣли мы въ тран­
шеи ;
Ему данъ съ бантомъ, мнѣ на шею.
Фамусовъ.
Любезный человѣкъ, и г осмотрѣть так ь
хватъ.
Прекрасный человѣкъ двоюродный вйіііѣ
братъ!
Скалозубъ.
Но крѣпко набрался какихъ-то новыхъ
правилъ:
Чинъ слѣдовалъ ему, онъ службу вдругъ
оставилъ —
Въ деревнѣ книги сталъ читать.
Фамусов ъ.
Вотъ молодость!-, читать... А послѣ
хвать !....
Вы повели себя исправно;
Давно полковники , а служите недавно.
Скалозубъ.
Довольно счастливъ я въ товарищахъ
моихъ.
Ваканціи какъ разъ открыты:
То старшихъ выключатъ иныхъ,
Другіе, смотришь, перебиты.
Фамусовъ.
- Да , чѣмъ Господь кого поищетъ , воз­
несетъ!
Скалозуб ъ.
Не жалуюсь, не обходили,
Однако за полкомъ два года поводили.
Фамусовъ.
Въ погонь-ли за полкомъ!
За то, конечно, въ чемъ другомъ,
За вами далеко тянуться.
Скалозубъ.
Нѣтъ-съ, старѣе меня по корпусу най­
дутся :
Я съ восемьсотъ девятаго служу
Фамусовъ.
И славно служите, дай Богъ здоровья
вамъ
И генеральскій чипъ—а тамъ,
Зачѣмъ откладывать-бы дальше ?
Рѣчь завести объ генеральшѣ....


—
435
ДѢЙСТВІЕ НІ, ЯВЛЕНІЕ 3.
Члц кій и Молчаливъ.
Чацкііі.
Намъ, Алексѣи Степанычъ , съ вамп
Не удалось сказать двухъ словъ.
Ну, образъ жизни вашъ каковъ ?
Безъ горл нынче, безъ печали?
МОЛЧАЛИIIъ.
Но прежпему-жъ .
Чацкій.
А прежде какъ жпвалв?
Молчаливъ.
День за день нынче, какъ вчера.
ЧАПКIіі.
Къ перу отъ картъ, а къ картамъ отъ
пера?
11 положенный часъ приливамъ и отли­
вамъ?
Молчали іі ъ.
По мѣрѣ я трудовъ и силъ,
Съ тѣхъ поръ, какъ числюсь по архи­
вамъ ,
Три награжденья получилъ.
ЧАЦКIІІ.
Взманили почести и знатность?
М0ЛЧАЛI!ИЪ.
Нѣтъ-съ, свой талантъ у всѣхъ....
ЧАЦКIІІ.
Увасъ?
Мол Ч АЛИНЪ.
Два-съ :
Умѣренность и акуратность.
ЧАЦкIІІ.
Чудеснѣйшіе два п стоять нашихъ
всѣхъ,
Молчалииъ.
Вамъ не дались чины?
ЧАЦКIІІ.
Не всякому успѣхъ.
Молчал и и ъ.
Татьяна Юрьевна разсказывала что-то,
Изъ Петербурга воротясь,
Съ иными важными людьми про вашу
связь,
Потомъ разрывъ....
ЧАЦКIЙ.
Ей почему забота ?
Молчал и н ъ.
Татьянѣ ІОріевнѣ’
ЧАЦКIІІ.
Я съ нею незнакомъ.
Молчал и н ъ.
' Съ Татьяной Юріевпоіі ?
ЧАЦКIіі.
Съ ней вѣкъ мы не встрѣчались.
1 Слыхалъ, что вздорная....
Молчал и іі ъ.
Да, это, полно, та-ли -съ?
; Татьяна Юрьевна!—, извѣстная, притомъ
і Чиновные и должностные
Всѣ ей друзья и всѣ родные!
Къ Татьянѣ Юрьевнѣ хоть разъ-бы съ­
ѣздить вамъ....
ЧАЦкIіі.
I На что-же?
Молчал и іі ъ.
Такъ. Частенько тамъ
Мы покровительство находимъ , гдѣ не
мѣтимъ.
Какъ обходительна, добра, мила, проста!


—
436 —
Балы даетъ нельзя богаче,
Отъ Рождества к до Поста ,
И лѣтомъ праздники на дачѣ.
Ну, право, чтобы вамъ въ Москвѣ у
пасъ служить,
И награжденья брать и весело пожить!
Чацкій.
Когда въ дѣлахъ — а отъ веселій пря­
чусь ;
Когда дурачиться—дурачусь,
Л смѣшивать два эти ремесла
Есть тьма искусниковъ—я не изъ ихъ
числа.
Молчалинъ.
Простите. Впрочемъ тутъ не вижу пре­
ступленья.
Вѣдь самъ Ѳома Ѳомичь: знакомъ онъ
вамъ?
Чацкій.
Ну, что-жъ?
МолЧАлинъ.
Отличнаго ума и поведенья.
Пзь Петербурга къ намъ переведенъ.
Чацкій.
Хорошъ!
Пустѣйшій человѣкъ изъ самыхъ без­
толковыхъ.
МОлЧАлинъ.
Какъ мояшо ! Слогъ его здѣсь ставятъ
въ образецъ.
Читала вы?
Чацкій.
Я глупостей не чтецъ,
А пуще образцовыхъ.
Молчалинъ.
Нѣтъ, мнѣ такъ довелось съ пріятностью
прочесть.
Не сочинитель я--
'Чацкій.
И по всему замѣтно.
Молчали н ъ.
Не смѣю моего сужденья произнесть....
Чацкій.
За чѣмъ-же такъ секретно?
Молчалинъ.
Въ мои лѣта не должно смѣть
Свое сужденіе имѣть.
Чацкій.
Помилуйте! мы съ вами не рабяты!
За чѣмъ-же мнѣнія чужія только святы?
Молчал инъ.
Вѣдь надобно-жъ другихъ имѣть въ виду.
Чацкій.
За чѣмъ-же надобно?
Молчали н ъ.
Чтобъ не попасть въ бѣду.
Грибоѣдовъ.
385. ИЗЪ КОМЕДІИ : РЕВИ­
ЗОРЪ.
ДѢЙСТВІЕ 1 , ЯВЛЕНІЕ I.
[Комната въ домгь городничаго).
•
ГОРОДНИЧІЙ, ПОПЕЧИТЕЛЬ БОГОУГОДНЫХЪ ЗА­
ВЕДЕНІЙ , СМОТРИТЕЛЬ УЧИЛИЩЪ , СУДЬЯ ,
ЧАСТНЫЙ ПРИСТАВЪ, ЛЕКАРЬ , ДВА КВАР­
ТАЛЬНЫХЪ.
Городничій.
Я пригласилъ васъ, господа, съ тѣмъ,
чтобы сообщить вамъ пренепріятное из­
вѣстіе: къ намъ ѣдетъ ревизоръ.


—
437
Аммосъ Ѳедоровичъ.
Какъ, ревизоръ?
Артемій Филииовичъ.
Какъ, ревизоръ ?
Городничііі.
Ревизоръ изъ Петербурга, инкогнито,
II еще съ секретнымъ предписаніемъ.
А мм о съ Ѳедоровичъ.
Вотъ-те на !
Артемій Филипповичъ.
Вотъ пе было заботы, такъ подай!
Лукл Лукичъ.
Господи Боже! еще и съ секретнымъ
предписаньемъ !
Городничііі.
Я какъ-будто предчувствовалъ: сего­
дня мнѣ всю ночь снились какія-то двѣ
необыкновенныя крысы. Право, этакихъ
я никогда не видывалъ: черныя, неесте­
ственной величины! пришли, понюхали—
и пошли прочь. Вотъ я вамъ прочту
письмо, которое получилъ я отъ Андрея
Ивановича Чмыхова, котораго вы , Ар­
темій Филипповичъ, знаете. Вотъ что
онъ пишетъ: «Любезный другъ, кумъ и
благодѣтель« (бормочет* в* поліолоса ,
пробѣгая скоро глазами/.... «и увѣдо­
мить тебя». А, вотъ: «спѣшу, между
прочимъ, увѣдомить тебя, что пріѣхалъ
чиновникъ съ предписаніемъ осмотрѣть
всю губернію и особенно нашъ уѣздъ
(значительно поднимает« палец« вверх«'.
Я узналъ это отъ самыхъ достовѣрныхъ
людей, хотя онъ представляетъ себя ча­
стнымъ лицомъ. Такъ-какъ я знаю, что
за тобою , какъ за всякимъ, водятся
гр'ѣшки , потому-что ты человѣкъ ум­
ный и не любишь пропускать того, что
плыветъ въ руки....» (остановясь) ну,
здѣсь свои.... «то совѣтую тебѣ взять
предосторожность: ибо онь можетъ прі­
ѣхать во всякій часъ, если только уже
не пріѣхалъ и не живетъ гдѣ-нибудь
инкогнито.... Вчерашняго дня....» Ну,
тутъ ужъ пошли дѣла семейныя : «се­
стра Анна Кириловпа пріѣхала къ намъ
съ своимъ мужемъ; Иванъ Кириловичъ
очень потолстѣлъ и все играетъ на
скрыпкѣ....» п прочее, и прочее. Такъ
вотъ какое обстоятельство!
Аммосъ Ѳедоровичъ.
Да , обстоятельство такое необыкно­
венно , просто необыкновенно. Что-ни­
будь не даромъ.
Лука Луки ч ъ.
Зачѣмъ же, Антонъ Антоновичъ , от­
чего это? зачѣмъ къ намъ ревизоръ?
Городничій, испуская вздох«.
Зачѣмъ ! такъ ужь видно , судьба !
(вздохнув«) До-сихъ-поръ , благодареніе
Богу, подбирались къ другимъ городамъ;
теперь пришла очередь къ нашему.
Аммосъ Ѳедоровичъ.
Я думаю , Антонъ Антоновичъ , что
здѣсь тонкая и больше политическая
причина. Это значитъ вотъ что : Рос­
сія.... да.... хочетъ вести воину, и ми-
ппстерія-то , вотъ видите , п подослала
чиновника , чтобы узнать , нѣтъ ли гд ѣ
измѣны.
ГОРодИИЧIіі.
Экъ куда хватили! Еще умный чело­
вѣкъ! Въ уѣздномъ городѣ измѣна! Что
онъ, пограничный , что ли ? Да отсюда
хоть три года скачи , ни до какого го­
сударства не доѣдешь.
Аммосъ Ѳедоровичъ.
НЬтъ, я вамъ скажу. Вы не того....
вы не.... Начальство им Бетъ тонкіе ви­
ды: даромъ что далеко, а оно себѣ мо­
таетъ на усъ.
Городничій.
Мотаетъ, или не мотаетъ, а я васъ,
господа , предувѣдомилъ. Смотрите ! по


—
438 —
своей части я кое-какія распоряженія
сдѣлалъ, совѣтую и вамъ. Особенно
вамъ, Артемій Филипповичъ. Безъ со­
мнѣнія , провожающій чиновникъ захо­
четъ прежде всего осмотрѣть подвѣдом­
ственныя памъ богоугодныя заведеній—
и потому вы сдѣлайте такъ, чтобы все
было прилично. Колпаки были-бы чис­
тые, и больные не походили бы па куз­
нецовъ, какъ обыкновенно опп ходятъ
по-домашнему.
Артемій Филипповичу.
Ну, это еще ничего. Колпаки, пожа­
луй, можно надѣть и чистые.
Городничій.
Да. II то же надъ каждою кроватью
надписать по-латинѣ, иди на другомъ
какомъ языкѣ.... это ужъ по вашей ча­
сти, Христіанъ Ивановичъ, — всякую
болѣзнь : когда кто заболѣлъ , котораго
дня и числа.... Не хорошо , что у васъ
больные такой крѣпкій табакъ курятъ,
что всегда расчихаешься , когда вой­
дешь. Да и лучше , если-бы ихъ было
меньше : тотчасъ отнесутъ къ дурному
смотрѣнію, или къ неискуству врача.
Артемій Филипповичъ.
О! на-счетъ врачеванья мы съ Хри­
стіаномъ Ивановичемъ взяли свои мѣ­
ры: чѣмъ ближе къ натурѣ, тѣмъ луч­
ше; лекарствъ дорогихъ мы пе употре­
бляемъ. Человѣкъ простой: если умретъ,
то и такъ умретъ; если выздоровѣетъ ,
то и такъ выздоровѣетъ. Да и Христі­
ану Ивановичу затруднительно было бь
съ ними изъясняться — онъ по-русски
ни слова не знаетъ.
Христіанъ Ивановичъ издаетъ
звукъ отчасти похо­
жій на буксу и, и
нѣсколько на е.
Городничій.
Вамъ тоже посовѣтовалъ бы, Аммосъ
Ѳедоровичъ, обратить вниманіе на при-
судствепныя мѣста. У васъ тамъ въ пе­
редней, куда обыкновенно являются про­
сители , сторожа завели домашнихъ гу­
сей съ маленькими гусепятками, кото­
рые такъ іі шныряютъ подъ ногами.
Оно конечно, домашнимъ хозяйствомъ
заводиться всякому похвально, и поче­
му жъ сторожу и не завесть его? толь­
ко знаете, въ такомъ мѣстѣ неприлич­
но.... Я и прежде хотѣлъ вамъ это за­
мѣтить, но все какъ-то позабывалъ.
Аммосъ Ѳедоровичъ.
А вотъ я ихъ сегодня же велю всѣхъ
забрать на кухню. Хотите, приходите
обѣдать.
Городиичіи.
Кромѣ того, дурно, что у васъ высу­
шивается въ самомъ присутствіи вся­
кая дрянь и надъ самымъ шкафомъ съ
бумагами охотничій арапникъ. Я знаю,
вы любцте охоту, но все па время луч­
ше его принять, а тамъ, какъ проѣдетъ
ревизоръ, пожалуй , опять можете его
повѣсить. Также засѣдатель вашъ ....
онъ , конечно , человѣкъ свѣдущій , но
отъ него такой запахъ , какъ будто бы
сейчасъ вышелъ изъ винокуреннаго за­
вода— это тоже не хорошо. Я хотѣлъ
давно объ этомъ сказать вамъ, по был ь,
не помню чѣмъ-то, развлеченъ. Есть
противъ этого средства , если уже это
дѣйствительно , какъ онъ говоритъ, у
него природный запахъ: можно ему по­
совѣтовать 'ѣсть лукъ, пли чеснокъ, пли
что-нрбудь другое. Въ этомъ случаѣ мо­
жетъ помочь разными медикаментами
Христіанъ Ивановичъ.
Христіанъ Ивановичъ издаетъ
тотъ Лее звукъ.
АммосъѲедоровичъ.
Нѣтъ, этого уже невозможно выгнать:
онъ говоритъ, что въ дѣтствѣ мамка
его ушибла , и съ тѣхъ-поръ отъ него
отдаетъ немного водкою.
Городничій.
Да я такъ только замѣтилъ вамъ.
На счетъ же внутренняго распоряженія


439
й того , что назьійаеТъ въ письмѣ Ан­
дрей Ивановичъ грѣшками, я ничего не
могу сказать. Да и странно говорить :
нѣтъ человѣка, который бы за собою
не имѣлъ какихъ-нибудь грѣховъ.х Это
уже такъ самимъ Богомъ устроено , и
во.ітеріяпцы напрасно противъ этого го­
ворятъ.
Аммосъ Ѳедоровичъ.
Что жъ вы полагаете , Антонъ Анто­
новичъ, грѣшками ? Грѣшки грѣшкамъ
рознь. Я говорю всѣмъ открыто, что
беру взятки, но чѣмъ взятки? Борзыми
щенками. Это совсѣмъ иное дѣло.
Городничій.
Ну, щенками пли чѣмъ другимъ, все
взятки.
Аммосъ Ѳедоровичъ.
Ну, нѣтъ, Антонъ Антоновичъ. А вотъ,
напримѣръ , если у кого-нибудь шуба
стоить пятьсотъ рублей, да супругѣ
шаль.
Городиичій.
Ну, а что изъ того, что вы берете
взятки борзыми щенками? за то вы въ
Бога не вѣруете; вы въ церковь никог­
да не ходите; а л по-крайней-мѣрѣ въ
вѣрѣ твердъ и каждое воскресенье бы­
ваю въ церкви. А вы.... О, я знаю васъ:
вы если начнете говорить о сотвореніи
міра, просто волосы дыбомъ подни­
маются.
Аммосъ Ѳедоровичъ.
Да вѣдь самъ - собою дошолъ , соб­
ственнымъ умомъ.
Городничій.
Ну, въ иномъ случаѣ много ума ху­
же , чѣмъ бы его совсѣмъ не было.
Впрочемъ я такт, только упомянулъ объ
уѣздномъ судѣ; а по правдѣ сказать:
врядъ-ли кто когда-нибудь заглянетъ
туда : эго ужъ такое завидное мѣсто ,
самъ Богъ ему покровительствуетъ. А
вотъ вамъ, Лука Лукичъ, тйКъ-какъ
смотрителю учебныхъ заведеній, нужно
позаботиться особенно па счетъ учителей.
Они люди конечно ученые и воспиты­
вались въ разныхъ коллегіяхъ, но имѣ­
ютъ очень странные поступки, натураль­
но неразлучные съ ученымъ званіемъ.
Одинъ изъ нихъ, напримѣръ, вотъ этотъ,
что имѣетъ толстое лицо.»., не вспом­
ню его Фамиліи, никакъ не можетъ обой­
тись безъ того, чтобы, взошедши на ка •
ведру, не сдѣлать гримасу; вотъ этакъ
{дѣлаетъ чримасу}; и потомъ начнетъ
рукою изъ-подъ галстуха утюжить свою
бороду- Конечно, если онъ ученику сдѣ­
лаетъ такую рожу, то оно еще ничего,
можетъ-быть, оно тамъ и нужно такъ ,
объ этомъ я не могу судить, но вы по­
судите сами, если онъ сдѣлаетъ это по-
сВтителю — это можетъ быть очень ху­
до: господинъ ревизоръ, или другой кто,
можетъ принять это на свой счетъ. Изъ
этого, чортъ знаетъ, что можетъ про­
изойти.
Лука Лукичъ.
Что жъ мнѣ право съ нимъ дѣлать ?
я ужъ нѣсколько разъ ему говорилъ.
Вотъ еще на дняхъ, когда зашелъ-бы-
до въ классъ нашъ предводитель , онъ
скроилъ такую рожу, какой я никогда,
еще не видывалъ. Онъ-то ее сдѣлалъ
отъ добраго сердца , а мнѣ выговоръ :
зачѣмъ вольнодумныя мысли внушаются
юношеству.
,
Говодничій.
Тоже долженъ вамъ замѣтить и объ
учителѣ по исторической части. Онъ
ученая голова—это видно, и свѣдѣній
нахваталъ тьму, во только объясняетъ
съ такимъ жаромъ, что не помнитъ се-
- бя. Я разъ слушалъ его: ну, покам Ьстъ
говорилъ объ ассиріянахъ и вавилоня­
нахъ—еще ничего, а какъ добрался до
Александра Македонскаго, то я не мо­
гу вамъ сказать , что съ нимъ сдѣла­
лось. Я думалъ, что пожаръ. Ей-богу !
сбѣжалъ съ каоедры и, что силы есть,
хвать студомъ объ полъ. Оно конечно,
Александръ Македонскій герой , но за­
чѣмъ же стулья ломать! отъ этого убы­
токъ казнѣ.


—
440 —
Лука Лукичъ.
Да, онъ горячъ ! я ему это нѣсколь­
ко разъ уже замѣчалъ.... Говоритъ: какъ
хотите, для науки я жизни не пощажу.
Городя н чій.
Да, таковъ ужъ неизъяснимый законъ
судебъ : умный человѣкъ иди пьяница ,
или рожу такую строитъ, что хоть свя­
тыхъ выноси.
Лука Лукичъ.
Не приведи Богъ служить по ученой
части, всего боишься. Всякій мѣшается,
всякому хочется показать, что онъ тоже
умный человѣкъ.
Городничій.
Это бы еще ничего. Инкогнито про­
клятое ! Вдругъ заглянетъ: а, вы здѣсь
голубчики! А кто, скажетъ, здѣсь судья?
Ляпкинъ-Тяпкинъ.—Аподать сюда Ляп-
кина-Тяпкина ! А кто попечитель бого­
угодныхъ заведеній?—Земляника. А по­
дать сюда Землянику! Вотъ что худо !
Н. Гоголь.
386. УТРО ДѢЛОВАГО ЧЕЛО­
ВѢКА.
I.
(Кабинетъ; нѣсколько шкафовъ сх
книгами , на столѣ разбросаны бу­
маги. Иванъ Петровичъ , дѣловой
человѣкъ , потягиваясь, выходитъ
въ халатѣ и звонитъ. Изъ перед­
ней слышенъ голосъ : «сей часъ».
Иванъ Петровичъ звонитъ во вто­
рой разъ, опять тотъ-же голосъ.'
исей часъ». Иванъ Петровичъ съ
нетерпѣніемъ звонитъ въ третій
разъ; входитъ слуга).
Иванъ Петровичъ
Что ты , оглохъ ?
ЛАКЕЙ.
Никакъ нѣть.
Иванъ Петровичъ.
Что жъ ты не изволилъ являться,
когда я звоню въ третій разъ ?
’Лаккй.
Какъ-же прикажете: мнѣ не льпя было
бросить дѣла, я сапоги чистилъ.
Иванъ Петровичъ. *
А Иванъ что дѣлалъ?
Лаке й.
Иванъ медъ комнату , а потомъ по­
шелъ въ конюшню.
Иванъ Петровичъ.
Подай сюда собачку.(Лакей приносгітъ
собачку). Зюзюшка ! Зюзюшка '. а , Зю­
зюшка ! Вотъ я тебѣ бумажку привяжу.
(Нацѣпляетъ ей на хвостъ бумажку).
(Вбѣгаетъ другой лакей).
Александръ Ивановичъ !
Иванъ Петровичъ.
Проси ! (Бросаетъ поспѣшно собачку и
развертываетъ Сводъ Законовъ).
II.
Иванъ Петровичъ и Александръ Ивано­
вичъ (также дѣловой человѣкъ).
Александръ Ивановичъ.
Добраго утра , Иванъ Петровичъ.
Иванъ Петровичъ.
Какъ здоровье ваше, Александръ И-
вановичъ ?
Александръ Ивановичъ.
Очень благодаренъ. Не помѣшалъ-ли
я вамъ.


-
441
Ивайъ Петровичъ.
О, какъ можно! Вѣдь я всегда занятъ.
Ну, что, въ которомъ часу пріѣхали до­
мой ?
Александръ Ивановичъ.
Часъ шестой былъ. Я какъ поворо­
тилъ изъ Офицерской, то спросилъ подъ­
ѣзжая къ будочнику: не слышалъ-ли,
братецъ, который часъ? Да шестой уже,
говорит ь, пробило. Вотъ я и узналъ ,
что уже былъ шестой часъ.
Иванъ Петровичъ.
Представьте, я самъ почти въ то-же
время. Ну что, каковъ былъ вистецъ,
хе,хе,хе?
Александръ Ивановичъ.
Хе , хе , хе ! Да! признаюсь, мнѣ даже
во снѣ онъ мерещился.
Иванъ Петровичъ.
Хе, хе, хе. хе! Я гляжу, что это зна­
читъ, что онъ кладетъ короля? у меня
вѣдь на рукахъ самъ-третей дама кре­
стовъ, а у Лукьяна Ѳедосѣевнча, я дав­
но вижу, что репонсъ.
Александръ Ивановичъ.
Длиннѣе всего тянулся восьмой роберь.
Иванъ Петровичъ.
Да. (Помолчаэв). Я уже мигаю Лукь­
яну Ѳедосѣевичу, чтобъ онъ козырялъ,—
пѣтъ. А вѣдь тутъ только козырни—ва­
летъ мой пикъ и беретъ.
Александръ Ивановичъ.
Позвольте, Иванъ Петровичъ, валетъ
не беретъ,
Иванъ Петровичъ.
Беретъ.
Александръ Йвлйббичі.
Не беретъ, потому что вамъ пи КойМѢ
образомъ не льзя взять въ руку.'
Иванъ Петровичъ.
А семерка пикъ у Лукьяна Ѳедосѣе-
вича ? позабыли развѣ ?
Александръ Ивановичъ.
Да развѣ у него была пиковка ? Я
что-то не помню.
Иванъ Петровичъ.
Конечно, у пего были двѣ пики: чет­
верка , которую онъ сбросилъ на даму,
и семерка.
Александръ Ивановичъ.
Только нѣтъ, позвольте, Иванъ Петро­
вичъ. у него не могло быть больше од­
ной пиковки.
Иванъ Петровичъ.
Ахъ , Боже мой , Александръ Ивано­
вичъ! кому вы это говорите? Двѣ пн-
ковки ! я какъ теперь помню: четверка
и семерка.
Александръ Ивановичъ.
Четверка была, это такъ; но семер­
ки не было. Вѣдь онъ-бы козырнулъ;
согласитесь сами , вѣдь онъ-бы козыр­
нулъ ?
Иванъ Петровичъ.
Ей Богу, Александръ Ивановичъ, ей-
Богу!
Александръ Ивановичъ.
ПЬтъ, Иванъ Петровичъ. Эго совер­
шенно невозможное дѣло.
Иванъ Петровичъ.
Да позвольте, Александръ Ивановичъ!
Вотъ лучше всего: поѣдемъ завтра жъ
56


—
442
Лукьяну Оедосѣевпчу. Согласны-лп вы?
Александръ Ивановичъ.
Хорошо.
Иванъ Петровичъ.
Ну, и спросимъ у пего лично: была-.пі
на рукахъ у него семерка пикъ ?
|
Александръ Ивановичъ.
Извольте, я не прочь. Впрочемъ, еслп
посудить, странно, что Лукьянъ Ѳедосѣ-
евичъ такъ дурно играетъ. В Ьдь нельзя
сказать, чтобы онъ былъ белъ ума. Че­
ловѣкъ тонкій и въ обращеніи....
Иванъ Петровичъ.
II прибавьте: большихъ свѣдѣніи, че­
ловѣкъ, какихъ, сказать по секрету, у насъ
мало на Руси. Были-лп у его высоко­
превосходительства ?
Александръ Ивановичъ.
Былъ. Я теперь только отъ него. Се­
годня по-утру было пемпо'жко холоднень­
ко. Вѣдь я, какъ думаю, вамъ извѣстно,
имѣю обыкновеніе носитъ лосинную Фу-
Файку : она гораздо лучше Фланелевой ,
и притомъ не горячитъ. По этому-то
случаю я велѣлъ себѣ подать шубу. Прі­
ѣзжаю къ его высокопревосходитель­
ству—его высокопревосходительство еще
спитъ. Однакожъ я дождался. Иу, тутъ
пошли разсказы о томъ и о семъ.
Иванъ Петровичъ.
А про мепя не было ничего говорено?
Александръ Ивановичъ.
Какъ-же, было и про васъ. Да еще
прелюбопытный вышелъ разговоръ.
Иванъ .Петровичъ (рмивля-:тся\
Что, что такое ?
Александръ Ивановичъ.
Позвольте , позвольте разсказать по
порядку. Тутъ презапнмательпая веіць.Е -
го высокопревосходительство, между про­
чим!., спросилъ, гдѣ я бываю, что такъ
давно онъ меня не видитъ ? и пожелалъ
узнать о вчерашней вечерникѣ, и кто
был,? >1 сказалъ: были, ваше высоко­
превосходительство, Навелъ Григорьевичъ
Борщовъ, Илья Владиміровичъ Бубупп-
цыиъ. Его высокопревосходительство по­
слѣ каждаго слова говорил!.: «гм!» Я
сказалъ: и еще былъ одинъ извѣстный
вашему высокопревосходительству....
Пв нъ Петровичъ.
Кто жъ это такой?
Александръ Ивановичъ.
Позвольте! что-жъ-бы, вы думали, ска­
залъ па ото его высокопревосходитель­
ство ?
Иванъ Петровичъ.
Не знаю.
Александръ Ивановичъ.
Онъ сказалъ: «кто-же бы это такой?»
Пвапъ Петровичъ Барсуков!,, отвѣчалъ
я. «Гм!» сказалъ его высокопревосходи­
тельство, это чиновникъ и притомъ....
(поднимаетъ кверхг, глаза';. Довольно хо­
рошо у васъ потолки расписаны; на своіі
или хозяйскій счетъ ?
Иванъ Петровичъ.
Нѣтъ, вѣдь это казенная квартира.
Александръ Ивановичъ.
Очень, очень не дурно: корзвночкп,
лира, вокругъ сухарики, бубны н бара­
банъ! очень, очень натурально!
Иванъ Петровичъ (сг нетерпѣ­
ніемъ).
Такъ что-же сказалъ его высокопре­
восходительство ?


443
Александръ Ивановичъ.
Да, я и позабылъ. Что-жъ онъ сказалъ?
Иванъ Петровичъ.
Сказалъ «гмъ!» его высокопревосходи­
тельство: «это чиновникъ....»
Александръ Ивановичъ.
Да, да; «это чиновникъ, ну и.... слу­
житъ у меня». Послѣ того разговоръ не
былъ уже такъ интересенъ и начался
объ обыкновенныхъ вещахъ.
Иванъ Петровичъ.
А больше ничего не заговаривалъ о-
бо миѣ?
Александръ Ивановичъ.
Нѣтъ.
Иванъ Петровичъ (про себя).
Ну, покамѣстъ еще немного. Госпо­
ди Боже моіі! ну что, если бы сказалъ
онъ: такого-то Барсукова, въ уваженіе
тѣхъ и тѣхъ и прочихъ заслугъ его,
представляю..... ■
III.
Т-в-ж н . и Шрейде г ъ {выглядываете ее і
дверь).
Иванъ Петровичъ.
Войдите, войдите; ничего, пожалуйте
сюда: что, это для доклада?
Шрейдеръ.
Для подписанія. Здѣсь отношеніе въ
палату и рапортъ управляющему.
Иванъ Петровичъ (между тѣ.нк
читаете).
. ...Господину управляющему— -
Это что
значитъ? у васъ ноля по краямъ бума­
ги не ровны. Какъ-же это? Знаете-ли ,
что васъ можно посадить подъ арестъ- ..
(Устремляетв на нею глубокомысленный
взоре).
IIIРЕІІДЕРЪ.
Я говорилъ объ этомъ Ивану Ивано­
вичу: онъ мнѣ сказалъ, что министръ
не будетъ смотрѣть на эту мелочь.
Иванъ Петровичъ.
Мелочь. Ивану Ивановичу хорошо такъ
говорить. Я самъ то-же думаю, министръ
точно не войдетъ въ это. Ну, а вдругъ
вздумается ?
'
Шрейдеръ.
Можно переписать; только будетъ позд­
но. Но такъ какъ изводили сами сказать,
что министръ не войдетъ—
Иванъ Петровичъ.
Такъ! это все правда. Я съ вами со­
вершенно согласенъ: онъ не займется
этими пустяками. Ну, а въ случаѣ,-такъ
ему придется: дай-ка досмотрю, велико-ли
мѣсто остается для полей?
ШРЕЙДЕ РЪ.
Если такъ, я сейчасъ перепишу.
Иванъ Петровичъ.
То-то, если такъ. Вѣдь я съ вами го
’
-
ворю п объясняюсь, потому что вы воспи­
тывались въ университетѣ. Съ другимъ-бы
я не. сталъ тратить словъ.
Шрейдер ъ.
Я осмѣлился только, потому-что г.
министръ—
Иванъ Петровичъ.
Позвольте, позвольте ! Это совершен­
ная истина: я съ вами не спорю ни на
волосъ. Такъ, министръ на это никогда
не посмотритъ и не вспомнитъ даже про
это. Ну , а вдругъ... Что тогда ?


-
444 -
ШРЕИдвръ.
Я перепишу. {Уходите}.
IV.
Иванъ Петровичъ {пожимая пле­
чами, оборачи­
вается кв Але­
ксандру Ивано­
вичу].
Все еще вѣтеръ ходить въ головѣ !
Порядочный молодой человѣкъ, недавно
изъ университета , но вотъ тутъ {пока­
зывая на лобъ} нѣтъ. Вы себѣ не мо­
жете представить , почтеннѣйшій Але­
ксандръ Ивановичъ, сколькихъ трудовъ
мнѣ стоило привесть все это въ поря­
докъ: посмотрѣли-бы вы, въ какомъ видѣ
принялъ я нынѣшнее мѣсто! Вообразите,
что ни одинъ канцелярскій не умѣлъ
порядочно буквы написать- Смотришь:
иной кв перенесетъ въ другую строку ;
иной въ одной строкѣ' пишетъ: сі, а въ
другой : ятелъство. Словомъ сказать:
это былъ ужасъ! столпотвореніе вавилон­
ское ! Теперь возмите вы бумагу: кра­
сиво! хорошо! душа радуется, духъ тор­
жествуетъ. А порядокъ ? порядокъ во
всемъ.
Александръ Ивановичъ.
Такъ вамъ чипы, можно сказать, по­
томъ и кровью достались.
Иванъ Петровичъ {вздохнуее}.
Именно потомъ и кровью. Что жъ бу­
дете дѣлать, вѣдь у меня такой харак­
теръ. Чѣмъ бы я теперь не был ь, если­
бы самъ доискивался ? У меня-бы мѣ­
ста на груди не нашлось для орденовъ.
Но что прикажете! не могу ! Стороною
я буду намекать часто, и экивоки под­
пускать , но сказать прямо, попросить
чего непосредственно для себя... нѣтъ;
это не мое дѣло ! Другіе выигрывают ь
безпрестанно.... А у меня ужъ такой ха­
рактеръ : до всего могу унизиться, но
до подлости никогда! {Вздохнувши,. Мнѣ-
бы теперь одного только хотѣлось —
если-бъ получить хоть орденокъ на шею.
Не потому, чтобы это слишкомъ зани­
мало , но единственно, чтобы видѣть
только вниманіе ко мнѣ начальства. Я
васъ буду просить, великодушнѣйшій
Александръ Ивановичъ, этакъ при слу­
чаѣ, натурально мимоходомъ, намекнуть
его высокопревосходительству: что у
Бареукова-де въ канцеляріи такой поря­
докъ, какой вы рѣдко гдѣ встрѣчали,
иди что ннбудь подобное.
Александръ Ивановичъ.
Съ большимъ удовольствіемъ , если
представится случай....
Гоголь.
>—«ед


ПРИБАВЛЕНІЕ«
387. ИЗЪ ОДИССЕИ.
Далѣе поплыли мы, сокрушенные серд­
цемъ , и въ землю
Прибыли сильныхъ, свирѣпыхъ, не знаю­
щихъ правды Циклоповъ.
Тамъ беззаботно они, подъ защитой без­
смертныхъ имѣя
Все, ни руками не сѣютъ , ни плугомъ
не пашутъ; земля тамъ
Тучная щедро сама безъ паханья и сѣ­
ва даетъ имъ
Рожь и пшено и ячмень и роскошныхъ
кистей винограда
Полныя лозы, и самъ ихъ Кроіііонь
дождемъ онлождаетъ.
Нѣть между ними ни сходбищъ народ­
ныхъ, ни общихъ совѣтовъ;
Въ темныхъ пещерахъ они иль па гор­
ных ь вершинахъ высокихъ
Вольно живутъ; надъ женой и дѣтьми
безотчетно тамъ каждый
Властвуетъ, зная себя одного, о дру­
гихъ не заботясь.
Есть островокъ тамъ пустынный и ди­
кій; лежитъ онъ на темномъ
Лонѣ морскомъ, ни далеко ни близко
отъ брега Циклоповъ,
Лѣсомъ покрытый; въ великомъ тамъ
.
множествѣ дикія козы
Водятся; ихъ никогда, не тревожилъ ша­
говъ человѣка
Шумъ; никогда не заглядывалъ къ нихъ
звѣроловецъ, за дичью
Съ тяжкимъ трудомъ по горамъ круто­
бокимъ со псами бродящій;
Тамъ не пасутся стада и земли не ка­
саются плуги;
Тамъ ни въ какіе дни года ни сѣютъ,
ни пашутъ; людей тамъ
Нѣтъ ; безъ боязни тамъ ходятъ однѣ
тонконогія коан,
Ибо Циклопы еще кораблей красногру­
дыхъ не знаютъ;
Нѣтъ между ними искусниковъ , опыт­
ныхъ въ хитромъ строеньи
Крѣпкихъ судовъ, изъ которыхъ бі.і каж­
дый, моря обтекая,
Разныхъ народовъ страны посѣщалъ,
какъ бываетъ, что ходятъ
По морю люди, съ другими людьми дру­
желюбно знакомясь.
Дикій тоіъ островъ могли обратить бы
въ цвѣтущій Циклоны ;
Онъ не безплоденъ; тамъ все бы рос­
кошно раждалося къ сроку;
Сходятъ широкой отлогостью къ морю
луга тамъ густые,
Влажные, мягкіе; много бъ вездѣ раз­
рослось винограда ;
Плугу легко покоряся , поля бы покры­
лись высокой
Рожью и жатва была бы на тучной зем­
лѣ изобильна.
Есть тамь падежная пристань, въ ко­
торой не нужно ин тяжкій
Якорь бросать, ни канатомъ привязы­
вать шаткое судно;
Можетъ оно простоять безопасно тамъ,
сколько захочетъ
Плаватель самъ, иль пока не подымется
вѣтеръ попутный.
Въ самоіі вершинѣ залива прозрачно
ввергается въ море
Ключъ, изъ пещеры бѣгущій подъ сѣ­
нію тополей черныхъ.
Въ эту мы пристань вошли съ кораб­
лями; въ ночной темнотѣ намъ
Путь указалъ благодѣтельный Демонъ :
былъ островъ невидимъ;
Влажный туманъ окружалъ корабли; не
свѣтила Селена


-
446 -
Съ неба высокаго; тучи его покрывали
густыя;
Острова было нельзя различить намъ
глазами во мрак Г.;
Видѣть и длинныхъ, широко на берегъ
отлогій бѣгущихъ
Волнъ не могли мы , пока корабли не
кбснулпся брега.
Но лишь коснулися брега они , паруса
мы свернули;
Сами же, вышелъ на брегъ, поражаемым
шумно волнами,
Сну предались въ ожиданьи восхода на
небо денницы.
Вышла изъ мрака младая съ перстами
пурпурными Эосъ;
Весь обошли съ удивленьемъ великимъ
мы островъ пустынный;
Нимфы же, дочери Зевса эгидодержав­
ца, пригнали
Козъ съ обвѣваемыхъ вѣтрами горъ,
для богатой намъ пищи;
Гибкіе луки, охотничьи легкія копья
немедля
Взяли съ своихъ кораблей мы и, па три
толпы раздѣляся,
Начали битву ; и богъ благосклонный
великой добычей
Насъ наградилъ: всѣ двѣнадцать моихъ
кораблей запасли мы;
Девять на каждый досталось но жеребью
козъ; для себя же
Выбралъ я десять. И цѣлый мы день
до вечерняго мрака
Ѣли прекрасное мясо и сладкимъ ви­
номъ утѣшались,
Ибо еще на моихъ корабляхъ золотаго
довольно’
Было вина : мы наполнили много ску­
дельныхъ сосудовъ
Сладкимъ напиткомъ, разрушивши го­
родъ священный Киконовъ.
Съ острова жъ въ области близкой Ци-
. к лоповъ намъ ясно былъ видѣнъ
Дымъ; голоса ихъ, блеянье ихъ козъ и
барановъ могли мы
Слышать. Тѣмъ временемъ солнце по­
меркло и тма наступила.
Всѣ мы заснули подъ говоромъ волнъ,
ударяющихъ въ берегъ.
Вышла изъ мрака младая съ перстаміГ
пурпурными Эосъ;
Вѣрныхъ товарищей я на совѣтъ при-
.
гласилъ и сказалъ имъ:
Всѣ вы, товарищи вѣрные , здѣсь безъ
меня оставайтесь ;
Я же, съ моимъ кораблемъ и моими
людьми удаляся,
Свѣдать о томъ попытаюсь, какой тамъ
народъ обитаетъ,
Дикій ли , нравомъ свирѣпый, не знаю­
щій правды.
Или привѣтливый, богобоязненный, го­
степріимный ? -
Такъ я сказалъ и, вступивъ на корабль,
повел ѣлъ, чтобъ за мною
Люди мои на него всѣ взошли и ка-
нітъ отвязали;
Люди взошли на корабль и , сѣвши на
лавкахъ у веселъ,
Разомъ могучими веслами вспѣнили тем­
ныя воды.
Къ берегу близкому скоро приставъ сь
кораблемъ, мы открыли
Въ крайнемъ, у самаго моря стоявшем ь
утесѣ пещеру,
Густо одѣтую лавромъ , пространную ,
гдѣ собирался
Мелкій во множествѣ скотъ ; тамъ вы­
сокой стѣной изъ огромныхъ,
Грубо набросанныхъ камней быль дворъ
обведенъ, и стояли
Частымъ заборомъ вокругъ черногла­
вые дубы и сосны.
Мужъ великанскаго роста въ пещерѣ
той жилъ; одиноко
Пасъ онъ барановъ и козъ, и ни съ
кѣмъ изъ другихъ не водился ;
Былъ нелюдимъ онъ, свир ѣпъ, ни ка­
кого не вѣдалъ закона ;
Видомъ и ростомъ чудовищнымъ въ
страхъ приводя , онъ несходенъ ,
Былъ съ человѣкомъ, вкушающимъ
хлѣбъ, и казался лѣсистой,
Дикой вершиной горы, надъ другими
воздвигшейся грозно. .
Спутникамъ вѣрнымъ моимъ повелѣлъ
я остаться на брегѣ
Близь корабля и его сторожить не­
усыпно ; съ собой же
Взявши двѣнадцать надежныхъ и са­
мыхъ отважныхъ , пошелъ я
Съ ними; и мы запасайся вина драго­
цѣннаго полнымъ


Мѣхомъ : Маронъ , Аполлона великаго
жрецъ, Эваитеевъ
Сыпь, обитавшій въ разрушенномъ Пз-
марѣ, имъ надѣлилъ насъ
Въ даръ благодарный за то, что его
мы съ женою и съ сыномъ —
Сапъ уважая жреца—пощадили во гра­
дѣ, гдѣ жилъ онъ
Въ рощѣ густой Аполлона; меня жъ ода­
рилъ онъ особо:
Золота лучшей доброты опъ далъ мнѣ
семь полныхъ талантовъ;
Далъ сребролитную дивной работы кра­
теру , п палилъ
Цѣлыхъ двѣнадцать большихъ мнѣ ску­
делей виномъ, драгоцѣннымъ,
Крѣпкимъ ,, божественно - сладкимъ на­
питкомъ; о немъ же не вѣдалъ
Въ домѣ никто изъ рабовъ и рабынь,
и пикто изъ домашнихъ ,
Кромѣ хозяина, умной хозяйки и ключ­
ницы вѣрной.
Если когда тѣмъ пурпурно-медвянымъ
виномъ насладиться
Въ комъ пробуждалось желанье, то, въ
чашу его нацѣдивши,
Въ двадцать разъ болѣ воды подбавляли,
п запахъ изъ чаши
Былъ несказанный: не могъ тутъ пи­
кто отъ питья воздержаться.
Взялъ я съ собоіі тѣмъ налиткомъ на­
полненный мѣхъ и съ ѣстнаго '
Полный кошель: говорило мнѣ в ѣщее
сердце, что встрѣчу
Страшнаго мужа чудовищной силы, сви­
рѣпаго правомъ,
Чуждаго добрымъ обычаямъ, чуждаго
вѣрѣ и правдѣ.
Шагомъ поспѣшнымъ къ пещерѣ при­
близились Мы, но его въ пей
Не было; козъ и барановъ онъ пасъ на
,
" лугу недалекомъ.
Начали веемы въ пещерѣ пространной
осматривать; много
Было сыровъ въ тростниковыхъ корзи­
нахъ: въ отдѣльныхъ закутахъ
Заперты были козлята , барашки, по
возрастамъ разнымъ въ порядкѣ
Тамъ размѣщенные: старшіе съ стар­
шими, средніе подлѣ
Среднихъ п съ младшими младшіе; вед­
ра и чаши
Были до самыхъ краевъ налиты прос­
токвашей густою.
Спутники-стали мепя убѣждать, чтобъ,
запасшись сырами,
Болѣ я въ страшной пещерѣ не мед­
лилъ, чтобъ всѣ мы скорѣе,
Взявши въ закутахъ отборныхъ козлятъ
и барашковъ, съ добычей
Нашей на быстрый корабль убѣжали и
въ море пустились.
Я на бѣду отказался полезный совѣтъ
ихъ исполнить;
Видѣть его мнѣ хотѣлось въ надеждѣ,
что , насъ угостивши,
Дастъ намъ подарокъ: но встрѣтиться
съ нимъ не на радость намъ было.
Яркій огонь разложивъ, совершили мы
жертву; добывши
Сыру потомъ и насытивъ свой голодъ ,
остались въ пещерѣ
Ждать , чтобъ со стадомъ въ пее воз­
вратился хозяинъ. II скоро
Съ ношею дровъ, для варепья вечернія
пищи, явился
Опъ и со стукомъ па землю дрова пе­
редъ входомъ пещеры
Бросилъ; объятые страхомъ мы спря­
тались въ угодъ; пригнавши
Стадо откормленпыхті козъ и волнис­
тыхъ барановъ къ пещерѣ,
Матокъ въ нее онъ впустилъ , а сам-
цевъ, и козловъ и барановъ,
Прежде оть нихъ отдѣливъ, па дворѣ
передъ входомъ оставилъ.
Кончивъ, чтобъ входъ заградить, неска­
занно великій съ земли опъ
Камень, который и двадцать два воза
четыре-колеспыхъ
Съ мѣста-бъ не сдвинули, поднялъ: по­
добенъ скалѣ необъятной
Былъ онъ; его подхвативши и входъ
и мъ пещеры задвинувъ,
Сѣлъ онъ и матокъ доить принялся на­
длежащимъ порядкомъ,
Козъ и овецъ ; подоивъ же, подъ каж­
дую матку ея опъ
Клалъ сосуна. Половину отливъ молока
въ плетеницы,
Въ нихъ онъ оставилъ его , чтобъ оно
огусгѣло для сыра;
Всежъ молоко остальное разлилъ по со­
судамъ, чтобъ послѣ


448
Пить по утрамъ иль за ужиномъ , съ
пажити стало пригнавши.
Кончивъ съ заботливымъ спѣхомъ ра­
боту свою, наконецъ онъ
Яркій огонь разложилъ , пасъ усидѣлъ
и грубо сказалъ намъ:
Странники, кто вы? Откуда пришли во­
дяною дорогой?
Дѣло ль какое у васъ? Иль безъ дѣла
скитаетесь всюду,
Взадъ и впередъ по морямъ , какъ до-
бычники вольные, мчася,
Жизнью играя своей и бѣды приклю­
чая пародамъ ?
Такъ опт, сказалъ намъ; у каждаго за­
мерло милое сердце:
Голосъ гремяіцііі и образъ чудовища въ
трепетъ привелъ насъ.
Но , ободрясь
напослѣдокъ отвѣтство­
валъ такъ я Циклопу:
Всѣ мы Ахейцы ; ллѣівемъ отъ далекія
Троп; сюда же
Бурею насъ принесло по волнамъ без­
предѣльнаго моря.
Въ милую землю отцевъ возвращаясь,
съ прямаго пути мы
Сбились; такъ было конечно угодно мо­
гучему Зев-у.
Служимъ мы въ войскѣ Атрпда царя
Агамемнона; онъ же
Всѣхъ земпородныхъ людей превзошелъ
несказанною славой,
Городъ великій разрушивъ и много вра­
говъ истребивши.
Нынѣ къ колѣнамъ припавши твоимъ ,
мы тебя умоляемъ
Насъ безпріютныхъ къ себѣ дружелюб­
но принять и подарокъ
Дать намъ , какимъ завсегда на про­
щаньи гостей надѣляютъ.
Ты же убойся боговъ ; мы пришельцы ,
мы ищемъ покрова;
Мститъ за пришельцевъ отверженныхъ
строго небесный Кроніонъ,
Богъ гостелюбецъ , священнаго стран­
ника вождь и заступникъ.
Такъ я сказалъ; съ неописанной злостью
Циклопъ отвѣчалъ мнѣ:
Видно, что ты издалека , иль вбвсе бе­
зуменъ, пришелецъ,
Если могъ вздумать, что я побоюсь иль
уважу безсмертныхъ.
Намъ Циклопамъ нѣтъ нужды ни въ
богѣ Зевесѣ, ни въ прочихъ
Вашихъ блаженныхъ богахъ : мы поро­
дой ихъ всѣхъ знаменитѣй;
Страхъ громовержца Зевеса разгнѣвать
меня не принудитъ
Васъ пощадить; поступлю я , какъ мнѣ
самому то угодно.
Ты же теперь мнѣ скажи, гдѣ корабль,
на которомъ пришли вы
Къ намъ? Далеко ди иль близко отсюда
стоитъ онъ ? То вѣдать
Долженъ я. Такъ, искушая , онъ хитро
спросилъ. Остерегшись,
Хитрыми самъ я словами отвѣтствовалъ
злому I {и клопу :
Богъ Посидопъ, колебатедь земли , моіі
корабль уничтожилъ,
Бросивъ его недалеко отъ здѣшняго
брега па камни
Мыса крутаго, и бурное море обломки
умчало.
Мнѣ жъ и со мною немногимъ отъ смер­
ти спастись удалося.
Такъ я сказалъ и , отвѣта не давъ ни
какого, опъ быстро
Прянулъ, какъ бѣшеный звѣрь, и, огром­
ныя вытянувъ руки,
Разомъ межъ нами двоихъ, какъ щенятъ,
подхватилъ и ударилъ
Оземь; ихъ черепъ разбился; обрызгало
мозгомъ пещеру.
Онъ же, обоихъ разсѣкши на части, изъ
нихъ свой ужасный
Ужинъ состряпалъ и жадно, какъ левъ,
разъяренный гладомъ,
Съѣлъ ихъ, ни кости, ни мяса куска,
ни утробъ ле оставивъ.
Мы, святотатнаго дѣла свидѣтели, руки
со стономъ
Къ Дію отцу подымали; нашъ умъ по­
мутился отъ скорби.
Чрево наполнивъ свое человѣческимъ
мясомъ и свѣжимъ
Страшную пищу запивъ молокомъ, людо­
ѣдъ беззаботно
Между козловъ и барановъ на голой
?емлѣ растянулся.
Тутъ подошелъ я къ нему съ дерзно­
веннымъ намѣреньемъ сердца,
Острый свой мечъ обнаживши, чудови­
щу мстящею мѣдью


-
440
Тѣло въ томъ мѣстѣ пронзить, гдѣ подъ
грудью находится печень.
Мечъ моіі ужъ былъ занесенъ; но иное
на мысли пришло мнѣ :
Съ нимъ неизбѣжно и насъ бы по'стиі -
пула вѣрная гибель:
Всѣ совокупно мы были бъ не въ си-
' лахъ отъ входа пещеры
Слабою нашей рукою тяжелой скалы
отодвинуть.
Съ трепетомъ сердца мы ждали явленья
божественной Эосъ :
Вышла изъ мрака младая съ перстами
пурпурными Эосъ.
Всталъ онъ , огонь разложилъ п доить
принялся по 'порядку
Козъ и овецъ; подоивъ же подъ каждую
матку ея онъ
Клалъ сосуна ; окончивши съ заботли­
вымъ спѣхомъ работу,
Снова изъ васъ онъ похитилъ двоихъ
на ужасную пищу.
Съѣвъ ихъ, онъ выгналъ шумящее стадо
. изъ темной пещеры.
Мощной рукой оттолкнувши утесъ при­
воротный, имъ двери
Снова онъ заперъ, какъ легкою кровлей
колчанъ запираютъ.
Съ свистомъ погналъ онъ на горное
пастбище тучное стадо.
Я-жъ, въ заключений оставленный, на­
чалъ выдумывать средство,
Какъ бы врагу отомстить, и молилъ о
защитѣ Палладу.
Вотъ что, размысливъ, нашелъ наконецъ
я удобнымъ и вѣрнымъ:
Въ козьей закутѣ стояла дубина Ци-
клопова, свѣжій
Стволъ имъ обрубленной маслины дикой;
его онъ, очистивъ,
Сохнуть поставилъ въ закуту , что бъ
послѣ гулять съ иимъ; подобенъ
Намъ показался онъ мачтѣ, какая па
многовесельномъ,
Съ грузомъ товаровъ моря обтекающемъ
суднѣ бываетъ;
Былъ онъ конечно какъ мачта длиной,
толщиною и вѣсомъ.
Взявши тотъ стволъ и мечемъ отъ него
отрубивши три локтя,
Выгладить чисто отрубокъ велѣлъ я то­
варищамъ; скоро
Выглаженъ былъ онъ; своею рукою его
заострилъ я ;
Посл ѣ, обжегши на угольяхъ острый
конецъ , мы поспѣшно
Колъ, приготовленный къ дѣлу, зарыли
вт> навозѣ , который
Кучей огромной набросанъ былъ въ
смрадной пещерѣ Циклопа.
Кончивъ , своихъ пригласилъ я сопут-
никовъ жеребій кинуть,
Кто между ними коломъ обожженнымъ
поможетъ пронзить мнѣ
Глазъ .подойду , какъ скоро глубокому
сну онъ предастся.
Жеребій далъ четырехъ мнѣ и самыхъ
надежныхъ , которыхъ
Самъ бы я выбралъ, и къ нимъ я при­
сталъ не по жеребью пятый.
Вечеромъ, жирное стадо гоня, людоѣдъ
возвратился;
Но, отворивши пещеру, въ нее онъ ужъ
полное стадо
Ввелъ, не оставивъ на внѣшнемъ дворѣ
ни козла ни барана
(Было ли въ немъ подозрѣнье, иль Де­
монъ его надоумилъ).
Снова пещеру задвинувъ скалой не­
объятно тяжелой
Сѣлъ онъ и матокь доить принялся на­
длежащимъ порядкомъ,
Козъ и овецъ; подоивъ же , подъ каж­
дую матку ея онъ
Клалъ сосуна. 11 окончивъ работу, рукой
безпощадной
Снова двоихъ онъ изъ насъ подхватилъ
и попрежнему съѣлъ ихъ.
Тутъ подошелъ я отважно и рѣчь обра­
тилъ къ людоѣду,
Полную чашу вина золотаго ему пред­
лагая :
Выпей, Циклопъ , золотаго вина , чело­
вѣчьимъ васытясь
Мясомъ ; узнаешь , какой драгоцѣнный
напитокъ на нашемъ
Былъ кораблѣ; для тебя я его сохра­
нилъ, уповая
Милость въ тебѣ обрѣсти : но свирѣп­
ствуешь ты нестерпимо.
Кто же впередъ, безпощадный, тебя по.
,
сѣтигъ изъ живущихъ
Многихъ людей, о твоихъ беззаконныхъ
поступкахъ услышавъ?
•
57


450
*Гакъ говорилъ я; взявъ чашу , ее осу­
шилъ онъ , и вкусным ь
Крѣпкій напитокъ ему показался; дру­
гой попросилъ он ь
Чаши: палей мнѣ, сказалъ онъ , еще и
свое назови мнѣ
Имя, чтобъ могъ приготовить тебѣ я
Приличный подарокъ.
Есть и у пасъ , у Циклоповъ, роскош­
ныхъ кистей винограда
Полныя лозы, и самъ ихъ Кроніонъ дож­
демъ оплождаетъ;
Твой же напитокъ —амврозія чистая съ
нектаромъ сладкимъ.
Такъ онъ сказалъ , и другую я чашу
виномъ искрометнымъ
Налилъ. Еще попросилъ онъ, и третью
безумцу я подалъ.
Стало шумѣть огневое вино въ годов!;
людоѣда.
Я обратился къ нему съ обольститель-
,
но—сладкою рѣчью:
Славное имя мое ты, Циклонъ , любо­
пытствуешь свѣдать ,
Съ тѣмъ, чтобь меня угостивъ, и обыч­
ный мнѣ сдѣлать подарокъ ?
Я называюсь Никто', мнѣ такое назва­
ніе дали
Мать и отецъ, и товарищи такъ всѣ
меня величаютъ.
Съ злобной насмѣшкою мнѣ отвѣчалъ
людоѣдъ звѣронравный:
Знай же, Никто, мой любезный, что бу­
дешь ты самый послѣдній
Съѣденъ, когда я раздѣлаюсь съ про­
чими; вотъ мой подарокъ.
Тутъ повалился онъ навзничь, совсѣмъ
опьянѣлый; и на бокъ
Свисла могучая шея и всепобѣждающей
силой
Сонь овладѣлъ имъ: вино и куски чело­
вѣчьяго мяса
Выбросилъ онъ изъ разинутой пасти, не
въ мѣру напившись.
Колъ свой доставъ, мы его остріемъ на
.огонь положили ;
Тотчасъ зардѣлъ онъ; тогда я, товари­
щей выбранныхъ кликнувъ,
Пхъ ободрилъ, чтобь со мною рѣши­
тельны были въ опасномъ
Дѣлѣ. Уже начиналъ, положенный на
)толья кедъ нашъ
Памя да ваТЬ, разгорѣвшись, хоія й Сьі*
рой былъ; поспѣшно
Вынулъ его изъ огня, я и товарищи смѣло
съ обоихъ
Стали боковъ — божество въ нихъ ко­
нечно вложило отважность;
Колъ обхватили они и его остріемъ рас­
каленнымъ
Втиснули спящему въ глазъ; и, съ коп­
ца приподнявши, его я
Началъ вертѣть, какъ вертитъ бура­
вомъ корабельный строитель,
Толстую доску пронзая ; другіе жъ ему
помогаютъ, ремнями
Острый буравъ обращая , и , въ доску
вгрызаясь, внзиіитъ онъ.
Такъ мы , его съ двухъ боковъ обхва­
тивши руками, проворно
Колъ свой вертѣли въ пронзенномъ гла­
зу: облился онъ горячей
Кровью ; истлѣли рѣсницы , шершавыя
вспыхнули брови;
Яблоко лопнуло,- выбрызиіулъ глазъ, па
огнѣ зашипѣвши.
Такъ расторопный ковачъ, изготовивъ
топоръ иль сѣкиру,
Въ воду металлъ (на огнѣ раскаливши
его, чтобъ двойную
Крѣпость имѣлъ) погружаетъ и звонко
шипитъ онъ въ холодной
Влагѣ: такъ глазъ зашипѣлъ, остріемъ
раскаленнымъ пронзенный.
Дико завылъ людоѣдъ — застонала отъ
воя пещера.
Въ страхѣ мы кинулись прочь ; съ не­
сказанной свирѣпостью вырвавъ
Колъ изъ пронзеннаго глаза, облитый
кипучею кровью,
Сильвой рукой отъ себя онъ его" от­
швырнулъ; въ изступленьи
Началъ онъ крикомъ Циклоповъ сзы­
вать, обитавшихъ въ глубокихъ
Гротахъ окрестъ ■ на горныхъ, лоб­
заемыхъ вѣтромъ, вершинахъ.
Громкіе вопли услышавъ, отвсюду сбѣ­
жались Циклоны ;
Входъ обступили пещеры они и спро­
сили: за чѣмъ ты
Созвалъ васъ всѣхъ , ПолиФемъ ? Что
случилось? на что ты
Сладкій нашъ сонъ и спокойствіе почв
божественной прервалъ?


—
451 —
Козъ ли твоихъ п барановъ кто дерзко
похитилъ? Иль самъ ты
Гибнешь? Но кто же теби здѣсь обма­
номъ иль силою губитъ?
Ймъ отвѣчалъ онъ изъ темной пещеры
отчаянно дикимъ
Ревомъ: Никто'. Но своей я оплошностью
гибну; Никто бы
Силой не могъ повредить мнѣ. Въ серд­
цахъ закричали Циклопы:
Если никто, для чего же одинъ такъ
ревешь ты? Но если
Боленъ, то воля на ото Зевеса , ея не
избѣгнешь.
Въ помощь отца своего призови IІоси-
дона владыку.
Такъ говорили они удаляясь. Во мнѣ
,же смѣялось
Сердце , что вымысломъ имени всѣхъ
мнѣ спасти удалося.
Охая тяжко, съ кряхтѣньемъ и стономъ
•
ошаривъ руками
Стѣны, Циклоп к отодвинулъ отъ входа
скалу, передъ нею
Сѣлъ и огромныя вытянулъ руки , на­
дѣясь, что въ стадѣ,
Мимо его проходящемъ , насъ всѣхъ
' переловитъ конечно;
Думалъ свирѣпый глупецъ, что и я
былъ, какъ онъ, безъ разсудка.
Я жъ осторожнымъ умомь вымышлялъ
и обдумывалъ средство,
Какъ бы себя и товарищей бодрыхъ •
избавить отъ вѣрной
Гибели; многія хитрости, разные способы
тщетно
Мыслямъ моимъ представлялись, а бѣд­
ствіе было ужъ близко.
Вотъ что , по думаньи долгомъ, удоб­
нѣйшимъ мнѣ показалось:
Были бараны большіе, покрытые длин­
ною шерстью,
Жирные, мощные, въ стадѣ ; руно ихъ
какъ шелкъ волновалось.
Я потихоньку сплетенными крѣпкими
лыками, вырвавъ
Ихъ изъ рогожи , служившей постелет
алому Циклопу,
По три барана связалъ; человѣкъ былъ
подвязанъ подъ каждымъ
Среднимъ, другими двумя по бокамъ
защищенный; на каждыхъ
Трехъ былъ одинъ изъ товарищей на­
шихъ; а самъ я?.... Дебелый,
Рослый , съ роскошною шерстью былъ
въ стадѣ баранъ; обхвативши
Мягкую спину его, я повисъ па ру­
кахъ подъ шершавымъ
Брюхомъ; а руки (въ руно нескаэапно-
'
густое впустивъ ихъ)
Длинною шерстью обвилъ и на ней тер-
піілпво держался.
Съ трепетомъ сер та мы ждали яв­
ленья ^Божественной Эосъ.
Встала изъ мрака младая съ перстами
пурпурными Эосъ:
Къ выходу всѣ побѣжали самцы и коз­
лы и бараны;
Матки жъ, еще недоеныя, жалко блеяли
въ закутахъ,
Брызжа изъ длинныхъ сосцевъ моло­
комъ; господинъ ихъ, отъ боли
Охая, щупалъ руками у всѣхъ, пробѣ­
гающихъ мимо,
Пышныя спины; но глупым , онъ былъ
угадать неспособенъ,
Что у иныхъ подъ волнистой скрыва-
лося грудью; послѣдній
Шелъ мой баранъ ; и медлительнымъ
шагомъ онъ шелъ, отягченный
Длинною шерстью и мной, размышляв­
шимъ въ то время о многомъ.
Спину ощупавъ его, съ нимъ Циклонъ
разговаривать началъ:
Ты-ль, мой прекрасный любимецъ? За­
чѣмъ же пещеру послѣдній
Нынѣ покинулъ? Ты прежде лѣнивъ и
ме ілителенъ пе былъ.
Первый всегда , величаво ступая , на
лугъ выходилъ ты
Сладкоцвѣтущей травою питаться; ты
въ полдень къ потоку
Первый бѣжалъ; и у всѣхъ впереди
возвращался въ пещеру
Вечеромъ. Ньшѣ жъ идешь ты послѣд­
ній; знать чувствуешь самъ ты,
Бѣдный, что око мое за гобои ужъ не
смотритъ; лишенъ я
Свѣтлаго зрѣнья гнуснымъ бродягою ;
здѣсь оиъ виномъ мнѣ
Умъ отуманилъ; его называютъ Никто;
но еще онъ
Власти моеіі не изб ѣгнул ь '. Когда бы ,
мой другъ, говорить тц


—
452 -
Могъ, ты сказалъ бы, гдѣ спрягался
врагъ ненавистный, я черепъ
Вмигъ раздробилъ бы ему п разбрыз­
галъ бы мозгъ по пещерѣ,
Оземь ударивъ его и на части раздер­
нувъ; отмстилъ бы
Я за обиду, какую Никто, злоковарпып
разбойникъ,
Здѣсь мнѣ нанесъ. Такъ сказавъ , онъ
барана пустилъ на свободу.
Я жъ, недалеко отъ» входа пещеры и
внѣшней ограды
Первый ставъ па ноги, нутниковъ всѣхъ
отвязалъ, и не медля
Съ ними все стадо козловъ тонконогахъ
и жирныхъ барановъ
Собралъ; обходами многими ихъ мы по­
гнали на взморье
Къ нашему судну. II сладко товари­
щамъ было насъ встрѣтить,
Гибели вѣрной избѣгшихъ; хотѣли о ми­
лыхъ погибшихъ
Плакать они, но, мигнут, имъ глазами,
чтобъ плачъ удержали,
Стадо козловъ и барановъ взвести на
корабль нашъ немедля
Я повелѣлъ: отойти мнѣ отъ берега въ
море хотѣлось.
Люди мои собралпся и , сѣвши па лав­
кахъ у веселъ,
Разомъ могучими веслами вспѣнили тем­
ныя воды;
Но, на такое отплывъ разстоянье , въ
какомъ человѣчій
Явственно голосъ доходитъ до насъ, за­
кричалъ я Циклопу:
Слушай, Циклопъ безпощадный, впередъ
беззащитныхъ гостей ты
Въ гротѣ глубокомъ своемъ не губи и
не ѣшь; святотатнымъ
Дѣдомъ всегда на себя навлекаемъ мы
вѣрную гибель;
Ты, злочестивецъ, дерзнулъ иноземцевъ,
твой домъ посѣтившихъ ,
Звѣрски сожрать—наказали тебя и Зе-
весъ и другіе
Боги блаженные. Такъ я сказалъ; онъ,
ужасно взбѣшенный ,
Тяжкій утесъ отъ вершины горы отло­
милъ и съ размаха
На голосъ кинулъ ; утесъ , пролетѣвши
надъ судномъ , съ пучину.
Рухнулъ такъ близко къ нему, что его
черпоостраіо носа
Чуть не расшибъ ; всколыхалося море
отъ надшей громады «
Хлынувъ, большая волна побѣжала стре­
мительно къ берегу;
Схваченный ею обратно къ землѣ и ко­
рабль нашъ помчался.
Длинною жердью я въ берегъ песчаный
уперся и судно
Прочь отвалилъ; а товарищамъ, молча,
кивнулъ головою ,
Ихъ побуждая всей силой на весла на­
лечь , чтобъ избѣгнуть
Близкой бѣды ; всѣ , нагнувшися , ра­
зомъ ударили въ весла-
Бывъ на двойномъ разстояньи отъ страш­
наго брега , опять я
Началъ кричать, вызывая Циклопа. То­
варищи въ страхѣ
Всѣ убѣждали меня замолчать и его не
тревожить.
Дерзкій, они говорили, зачѣмъ ты чу­
довище дразнишь?
Въ море швырнувши утесъ, онъ едва съ
кораблемъ насъ не бросилъ
Па берегъ снова; едва не постигла насъ
вѣрная гибель.
Если теперь онъ чей голосъ иль слово
какое услышитъ ,
Голову намъ раздробитъ и корабль нашъ
въ куски изломаетъ,
Бросивъ утесъ остробокій : до насъ же
онъ вѣрно доброситъ.
Гакъ говорили они; но , упорствуя дер­
зостнымъ сер темъ ,
Я продолжалъ раздражать оскорбитель­
ной рѣчью Циклопа :
Если, Циклопъ, у тебя изъ людей зем­
нородныхъ кто спроситъ ,
Какъ истребленъ твой единственный
глазъ, ты на это отвѣтствуй :
Царь Одиссей , городовъ сокрушитель ,
героя Лаэрта
Сынъ, знаменитый властитель Итаки,
мнѣ выкололъ глазъ мой.
Такъ я сказалъ. Заревѣлъ онъ отъ зло­
сти и громко воскликнулъ :
Горе.' пророчество древнее нынѣ сбы­
лось надо мною;
Нѣкогда былъ здѣсь одинъ предсказа­
тель великій и мудрый


—
453 -
Телемъ, Евритіевъ сынъ, знаменитѣй­
шій въ людяхъ всевидецъ;
Жилъ и состарѣлся онъ , прорицая, въ
землѣ у Циклоповъ.
Вѣдая все, что должно совершиться въ
грядущемъ, предрекъ онъ
Мнѣ, что рука Одиссеева зрѣнье мое
уничтожитъ.
Я же все думалъ, что явится мужъ
благовидный, высокій
Ростомъ, божественной силою мышцъ
обладающій смертный—.
Что же? Меня малорослый уродъ, че­
ловѣчишко хилый
Зрѣньи лишилъ, напередъ вѣроломно ви­
номъ опьянивши.
Если-жъ ты впрямь Одиссей, возвратись;
я , тебя одаривши ,
Стану молить Посидона, чтобъ путь со­
вершилъ ты безбѣдно
Ио морю; сынъ я ему; онъ отцемъ мнѣ
слыветъ , и одинъ онъ,
Если захочетъ , погибшее зрѣнье мое
возвратить мнѣ
Можетъ—одинъ онъ, никто изъ людей,
и никто изъ безсмертныхъ.
Такъ говорилъ Полия-емъ. Я, отвѣтствуя,
громко воскликнулъ:
О , когда бы я такъ-же могъ вѣрно и
гнусную вырвать
Душу твою изъ тебя и къ Аиду низверг­
нуть , какъ вѣрно
То, что тебѣ колебатель земли не воро­
тить ужъ глаза !
Такъ отвѣчалъ я ; тутъ началъ онъ ,
къ звѣздному небу поднявши
Руки, молиться отцу своему Посидопу
владыкѣ:
Царь Посидонъ земледержецъ, могучій,
лазурно-кудрявый,
Если я сынъ твой и ты мнѣ отецъ, то
не дай, чтобъ достигнулъ
Въ землю свою Одиссей , ^городовъ со­
крушитель, Лаэртовъ
Сынъ, обладатель Итаки, меня ослѣпив­
шій. Когда же
Водя судьбы , чтобъ увидѣлъ родныхъ
моіі губитель, чтобъ въ домъ свой
Царскій достигнулъ, чтобъ въ милую
землю отцевъ возвратился,
Дай, чтобъ по многихъ напастяхъ, утра­
тивъ сопутниковъ, поздно
Прибылъ туда на чужомъ кораблѣ онъ
и встрѣтилъ тамъ горе.
Такъ говорилъ онъ, моляся, и былъ Цо-
сидономъ услышанъ.
Тутъ онъ огромнѣйшій перваго камень
схватилъ и съ размаху
Въ море его съ непомѣрною силой швыр­
нулъ; загудѣвши,
Онъ позади корабля темпоносаго съ шу­
момъ великимъ
Грянулся въ воду такъ близко къ не­
му, что едва не расплюснулъ
Нашей кормы ; всколыхалося море отъ
падшей громады;
Судно жъ волною помчало впередъ къ
недалекому брегу
Острова Козъ; и вошли мы обратно въ
ту пристань, гдѣ ниши
Въ мѣстѣ защитномъ оставлены были
суда, гдѣ печально
Спутники въ скукѣ сидѣли и ждали,
чтобъ мы воротились.
Къ брегу приставъ, быстроходный ко­
рабль на песокъ мы встащилн;
Сами же вышли на брегъ , пораи.аемый
шумпо волнами.
Тучныхъ Цикдоповыхъ козъ и барановъ
собравши, добычу
Стали дѣлить мы, чтобъ каждому долж­
ный достался участокъ ;
Мнѣ же отъ свѣтлообутыхъ сопутниковъ
въ даръ быль особо
Главный назначенъ баранъ и его прине­
сли мы на брегѣ
Въ жертву Кроніону, тучъ собирателю,
Зевсу владыкѣ.
Тучныя бедра предъ нимъ мы сожгли.
Но , отвергнувъ онъ жертву ,
Сталъ замышлять, чтобъ, бѣды иретер-
-пѣвъ, напослѣдокъ и всѣхъ я
Спутниковъ вѣрныхъ и всѣхъ кораблей
крѣпкозданныхъ лишился.
Жертву принесши, мы цѣлый тамъ день
до вечерняго мрака
Ѣли прекрасное мясо и сладкимъ виномъ
утѣшались.
Тою порою померкнуло солнце и тма на­
ступила ;
Всѣ мы заснули подъ говоромъ волнъ,
ударяющихъ въ берегъ.
Вышла изъ мрака младая съ перстами
пурпурными Эосъ;


—
454 -
Спутниковъ вѣрныхъ созвавъ, л велѣлъ,
чтобъ они на проворныхъ
Всѣ корабляхъ собралися н всѣ отвяза­
ли канаты.
Спутники вс К собралися и , сѣвши па
лавкахъ у веселъ,
Разомъ могучими веслами вспѣнили тем­
ныя воды.
Далѣе поплыли мы въ сокрушеньи вели­
комъ о милыхъ
Мертвыхъ ; но радуясь въ сердце , что
сами спаслнся отъ смерти.
/Лу.ѵовсмй.
КОНЕЦЪ.